Автор: Мегилл А.
Теги: философия психология марксизм переводная литература биографии ученых карл маркс издательство канон плюс
ISBN: 978-5-88373-254-2
Год: 2011
Текст
Аллан МЕГИЛЛ
Карл Маркс:
бремя разума
МОСКВА
КАН^Н+
2011
УДК 1/14
ББКА313;87.3
M 41
Издание осуществлено при финансовой поддержке
Bankard Fund for Political Economy
университета Виргинии (США)
Печатается no разрешению издательства Rowman & Littlefield
Publishers, Inc., 2008. Bee права защищены.
First published in the United States
by Rowman & Littlefield Publishers, Inc., Lanham, Maryland U.S.A.
Reprinted by permission.
All rights reserved.
^ Мегилл Аллан
M 31 Карл Маркс: бремя разума. Научная монография / А. Мегилл;
перевод с английского М. Кукарцевой. — М: «Канон+» РООИ
«Реабилитация», 2011. — 336 с.
Allan Megill
Karl Marx: The Burden of Reason (Why Marx Rejected Politics
and the Market). Lanham, Maryland: Rowman & Littlefield
Publishers, Inc., 2002.
ISBN 978-5-88373-254-2
Предлагаемая вниманию читателей книга известного американского
историка А. Мегилла, является итогом исследования автором работ, осо-
бенностей мышления и обстоятельств жизни К. Маркса в период между
1837 и 1846 гг. Мегилл формулирует свою гипотезу о «рационалистиче-
ской» сущности проекта Маркса, выражающейся в принятии им тезиса
о встроенной в мир разумности, и выявляет критерии этой разумности
(всеобщность, необходимость, диалектика, прогностика). Он доказывает.
что указанные критерии привели Маркса к отрицанию в будущем социа-
листическом обществе безнравственного, неупорядоченного, непред-
сказуемого царства политики и рыночных отношений. По мнению
А. Мегилла, разоблачение исторических и философских фальсификаций,
нагроможденных вокруг теоретического проекта Маркса, купирует
влияние, которые они оказали на умы многих людей, и направляет науч-
ные дискуссии, посвященные марксизму, в позитивное русло.
УДК 1/14
ББКА313;87.3
ISBN 978-5-88373-254-2 © Мегилл А., 2011
© Перевод с англ. Кукарцева M. A., 2011
© Издательство «Канон"1"»
РООИ «Реабилитация», 2011
M. Кукарцева
ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭПИСТЕМОЛОГИЯ
В КНИГЕ А. МЕГИЛЛА
«КАРЛМАРКС: БРЕМЯРАЗУМА»
Представленная вниманию российских читателей книга
американского исследователя Аллана Мегилла поднимает
сразу несколько вопросов: сущности и актуальности самого
теоретического проекта Маркса, вопросы философии поли-
тики и философии экономики, вопросы эпистемологии науч-
ных исследований. Это объясняется тем, что автор, взявший-
ся за исследование столь сложной и неоднозначной пробле-
мы, как анализ идей Маркса, выступает не столько как
марксовед, сколько как историк (работающий в рамках школы
«интеллектуальной истории») и как социальный философ.
Как методолог Мегилл реализует подходы к анализу
объектов, разрабатываемые в исторкческой эпистемологии.
Она берется им в двух аспектах - как общая теория прин-
ципов исторических исследований и как часть социальной
эпистемологии. Конечно, прежде всего, А. Мегилл - про-
фессиональный историк. Поэтому историческую эпистемо-
логию в первом аспекте он понимает как определенный
инструктивный репертуар общих и специальных когнитив-
ных методов и правил исторических исследований, следо-
3
M. Кукарцева
вание которым позволяет историкам получать историогра-
фическую истину, снижать риски неверных или некоррект-
ных суждений1. В соответствии с этим, в ходе всего иссле-
дования Мегилл не устает повторять, что каждый вывод
своей книги он сделал на основании изучения «лучших из
имеющихся сегодня свидетельств»; «подкреплял результа-
ты своих исследований обязательной ссылкой на свиде-
тельства»; «отклонял любой намек на любую зависимость
моих исследований от чего бы то ни было, кроме зависимо-
сти от беспристрастного исторического поиска» (стр. 277)2.
В самом деле, автор данной книги основывался на изуче-
нии аутентичных материалов, представленных в MEGA2 -
Karl, Marx Friedrich Engels Gesamtausgabe (MEGA2) - меж-
дународном издании Полного собрания сочинений Маркса
и Энгельса на языках оригинала, начавшееся в 1972 году
в Германской Демократической Республике и продолжаю-
щееся в Германии до сих nop. Он полагает, что «предыду-
щие»издания работ Маркса и Энгельса, подготовленные
под сильным влиянием пропагандистских соображений,
были слишком бессистемны в. своей подборке текстов, ко-
торые могли бы быть пригодны для их анализа историком
в целях выявления особенностей развития идей Маркса
и Энгельса. В противоположность этому MEGA2, хотя то
же не вполне свободное от пропагандистского контекста,
тем не менее, позволяет адекватно реконструировать про-
цесс движения мысли Маркса» (стр. 151-152).
Мегилл убежден: «бесстрастное понимание того, чем
именно было учение Маркса и того, что было в нем про-
дуктивного или неудачного, в целях извлечения из него
уроков для жизни в настоящем и будущем» (стр. 225-226),
1 См. Мегилл А. Историческая эпистемология. М., 2007, доп. тираж -
2009.
2 Данная и последующие ссылки относятся к номерам страниц на-
стоящего издания.
4
Историческая эпистемология в книге А. Мегилла «Карл Маркс...
являются двумя ключевыми задачами проводимого им ис-
следования. Это утверждение в принципе может быть экс-
траполировано на любое историческое исследование во
обще. На первый взгляд, такой подход является ничем
иным, как еще одной вариацией методологических идей
немецкой исторической школы Л. фон Ранке, который счи-
тал, что история - это объективная реальность
(Geschehene), a историческое исследование (Historie) - наука,
знание об этой реальности. Задача историка заключается в
достижении соответствия его представлений об историче-
ской действительности самой этой действительности так,
чтобы показать историю такой, «какой она была на самом
деле» (wie es eigentlich gewesen ist). При этом «важнейшее
требование к историческому труду заключается в том, что-
бы он соответствовал истине; каким был ход событий, та-
ким и должно быть их изображение» - утверждал Ранке1.
«Историческая перспектива, развернутая в моем исследо-
вании, требует выявления того, что же имеппо содержалось
в работах Маркса, полезно ли оно было или нет», - пишет
Мегилл в главе 4 своей книги (стр. 225). В определенном
смысле эти два положения действительно схожи, и в этом
нет ничего удивительного. Поиски объективной истины
всегда составляли важное направление деятельности исто-
риков, a доверие к источникам, характерное для историо-
графического стиля Вико и Гердера, Ранке и Гиббона, до
сих позволяет историкам благополучно преодолевать раз-
ного рода эпистемологические кризисы, свойственные их
дисциплине. С этим сегодня согласны ведущие теоретики
истории (X. Уайт, X. Келлнер, Р. Козеллек, Ф. Анкерсмит,
Д. Ла Капра, Р. Беркховер) и историки - литературные гу-
манисты (Л. Госсман, С. Банн). Однако следуя этому пра-
1 Ranke L. V. Sammtliche Weke (S.W.). In 54 B d. Bd. 12. Lpz., 1870.
S. 5.
5
M. Кукарцева
вилу, автор представленной книги не просто воспроиз-
водит, в духе Ранке, исходный материал историографии,
a рассматривает его как основание для исторической кри-
тики, то есть как основание для современного осмысления
этого материала. При этом он подчеркивает, что историче-
ское исследование должно быть «отлично от попытки
представить мыслителей прошлого безоговорочно соответ-
ствующим нашему времени». С его точки зрения, суть ис-
торического мышления заключается в способности исто-
рика, обладающего отрефлексированным и систематизиро-
ваняым знанием исторических фактов, занять позицию их
внешнего наблюдателя, синхрониого своему времени. То-
гда историк помещает себя не в прошлое, что неизбежно
ведет к идеализации или обесцениванию последнего, и не в
будущее, что телеологизирует настоящее, a в настоящее,
что дает историку возможность настоящее не объяснить, a
понятъ . Это непростая задача, каталкивающаяся на необ-
ходимость решения, по крайней мере, двух вопросов. Во-
первых, как избежать опасности постепенного превраще-
ния историка, говоря словами А. Данто, в Идеального Хро-
ниста, только регистрирующего события настоящего, но не
осмысляющего их2. Такая опасность возникает потому,
что, когда настоящее начинает мыслиться в настоящем же,
историческое событие и мышление о нем синхронизируют-
ся, и история как бы исчезает. Может ли здесь помочь ис-
торику его знание фактов прошлого, на которое он в пер-
вую очередь имел бы возможность опереться, вопрос от-
крытый. Во-вторых, неясно, что такое само историческое
понимание.
См. интересные соображения об этом: Пятигорский А., Алексеев О.
Размышляя о политике М., 2008. С. 56-63.
2 Данто А. Аналитическая философия истории. М., 2001. С. 139 и
далее.
6
Историческая эпистемология в книге А. Мегилла «Карл Маркс...
Теория исторического понимания имеет множество мо-
делей: теория исторического пониманияРкак последова-
тельной реализации в истории мирового духа (Weltgeist)
Гегеля; теория безграничного исторического понимания
Ранке, в котором мыслить исторически, значит мыслить
богоподобно; концепция «исторического сознания» Диль-
тея как возможность познания прошлого через процедуру
«вчуствования»; теория понимания в «действенной» исто-
рии (Wirkungsgeschichte) Гадамера; концепция «историче-
ски понимающего бытия» Рикёра и многие другие. Однако,
не только окончательного ответа, но и ясного представле-
ния о том, что же это значит - понять событие прошлого
или какую-либо историческую эпоху, пока нет. Дело в том,
что путаница при анализе феномена понимания в истори-
ческих исследованиях возникает, во-первых, из-за нечет-
кой фиксации самого объекта понимания - это историче-
ский текст (нарратив) в его разных вариантах, историче-
ское событие, историческая эпоха (Zeitgeist) или мотивы,
намерения, действия исторического агента? Во-вторых, из-
за нечеткого различения понимания как состояния созна-
ния и понимания как научного метода. He вдаваясь сейчас
в подробный разбор всех этих сложностей, скажем, что
проблемы достижения исторического понимания трудно-
разрешимы потому, что прошлое нельзя рассмотреть с точ-
ки зрения его собственных законов. Историк не знает этих
законов, не владеет «внутренним» языком ушедшей эпохи,
некоторыми фактами и частностямм. Он знает только ре-
зулыпат человеческого действия. Расшифровать содержа-
ние этого результата - значит понять смысл исторического
события или определенного исторического времени, то
есть достигнуть особого ментального состояния - понима-
ния. Весь вопрос в том, как это сделать. Здесь феномен по-
нимания неизбежно трансформируется в вопрос о научном
методе.
7
M. Кукарцева
Теоретических работ, посвященных разработке фено
мена понимания как исторического метода, крайне мало. К
ним можно отнести ставшую уже классической книгу Луи-
са Минка «Йсторическое понимание», a таюке некоторые
исследования Р. Козеллека и Ф. Анкерсмита1. Суммируя
полученные этими учеными результаты, можно сделать
следующий вывод: какие бы свидетельства о чужой исто
рической эпохе ни были доступны историку, они всегда
недостаточны для ее объяснения. Но именно с процедуры
объяснения, чья цель - достижение понимания, и начина-
етс5Глюбой исторический поиск.
А. Мегилл тоже следует по этому пути. Исходя из того,
что «цель всех общественных наук заключается в предос-
тавлении обоснованных объяснений социальных феноме-
нов» (стр. 232), он объявляет своей задачей достижение
«бесстрастного понимания» сущности марксовых штудий
экономики и политики. При этом он не старается разре-
шить указанные трудности исторического понимания, a
производит своего рода анализ последствий, результатов,
полученных Марксом в ходе построений своей теории. Для
этого Мегилл выстраивает собственную объяснительную
схему, которая дает ему возможность исследовать причин-
но-следственные связи, приведшие, по его мнению, Маркса
к отрицанию будущим социалистическим обществом рын-
ка и политического государства. Прежде чем обрисовать
логику этой объяснительной схемы, напомню читателям
в общих чертах суть марксова подхода к истории.
Маркс полагал, что ход истории детерминирован объек-
тивньши социально-экономическими закономерностями.
Фундаментом общества выступает «способ материального
производства» как совокупность «производительных сил»
1 Mink L.O. Historical Understanding. Eds. Brian Fay, Eugene O. Golob
and Richard T. Vann. Ithaca, 1987
8
Историческая эпистемология в книге А, Мегилла «Карл Маркс...
(люди и средства производства) и «производственных от-
ношений» (форма собственности на средсхва производства
и специфическая система разделения труда, распределения,
обмена и потребления материальных благ). В ходе произ-
водственной деятельности люди вступают друг с другом
в производственные отношения (не зависящие от их воли),
образующие экономическую структуру общества («базис»),
которая формирует определённый тип политических, идео-
логических, правовых и религиозных отношений («над-
стройка» или так называемая «суперструктура»). Произ-
водственная деятельность людей ведёт к формированию
классов (рабы и рабовладельцы, крепостные и феодалы,
пролетарии и буржуазия), причём критерием классового
разделения является отношение к средствам производства,
которое и определяет степень доступа к общественным
благам. Причину исторических изменений Маркс видел в
классовой борьбе - столкновении интересов различных
социальных групп. Очевидно, что такой подход фокусиру-
ет внимание не на активности отдельных личностей, a на
деятельности значительных «масс» населения.
Обозначив экономические отношения как ключевую
детерминанту развития всемирной истории человечества,
Маркс строит теорию истории, основанную на объектив-
ных, с его точки зрения, законах. Социальные организмы,
наделённые определёнными типологическими чертами и
находящиеся на определённой стадии экономического раз-
вития, получили в его теории пазвание обіцественно-
экономических формаций. Веего Маркс выделил пять таких
формаций: первобытно-общинную, рабовладельческую,
феодальную, капиталистическую и, наконец, последнюю,
коммунистическую, которую он рассматривал как неиз-
бежную историческую перспективу. При этом последова-
тельная смена формаций происходит в виде скачка (соци-
альной революции), который радикально перестраивает
9
M. Кукарцева
структуру общества. Революция обуславливается накопив-
шимися противоречиями между старыми производственными
отношениями и новыми производительными силами.
Концепция Маркса представляет собой абстрактную
схему всемирной истории, в которой развитие человечест-
ва представлено как единый, поступательный и прогрес-
сивный процесс с имманентно присущей ему целью: дос-
тижением «царства свободы» - коммунизма. Безусловно,
для своего времени исторические идеи К. Маркса стали
значительным достижением, т. к. предложили системати-
зирѳванный и хорошо аргументированный взгляд на все-
мирную историю. Однако эмпирической базой этой теории
служила, прежде всего, социально-политическая история
Западной Европы, поэтому попытки придать марксовой
концепции универсальный статус (распространять её на все
страны и эпохи) выглядят неправомерными. Кроме того,
абсолютизация экономического <фактора в истории часто
мешает объективной интерпретации исторического мате-
риала (поскольку возможно обратное влияние элементов
суперструктуры на «базис» - нагіример, религии или идео-
логии на экономику и т. д.).
Сам Маркс неоднократно подчёркивал необходимость
критического отношения к своим идеям. Однако в нашей
стране был искусственно создан культ марксизма-лени-
низма, постулаты которого (многие из них y самого Маркса
существовали только в виде гипотез) стали рассматривать-
ся как конечная истина. «Исторический материализм»,
критика которого была табуирована, стал одной из ключе-
вых составляющих советской идеологии. В западной фило-
софии XX века было немало сторонников и критиков Мар-
кса, как внутри неомарксизма, так и вне его. Среди послед-
них одним из наиболее последовательных критиков
Маркса был, например, К. Поппер, который обосновывал
невозможность объяснения исторического процесса через
10
Исгорическая эписгемология в книге А. Мегилла «Карл Маркс...
призму классовой борьбы (такой взгляд он назвал «истори-
цизмом»). Поппер вообще отрицал нали^ие объективных
законов в истории и саму возможность социального про-
гнозирования. Более того, идея построения теоретической
истории была им и вовсе отвергнута, поскольку важным
фактором человеческого развития является, с его точки
зрения, рост научного знания, предсказать направление
и масштабы которого невозможно.
Аллан Мегилл предлагает свой вариант объяснения не-
корректности марксовой теории истории. Логика этого
объяснения заключается в следующем. Маркс унаследовал
от «духа предшествующей эпохи» и от свойственной ей
философской традиции (прежде всего в ее гегелевском вы-
ражении) глобальную идею разумности всего существую-
щего. Далее он везде в своих исследованиях общества
и человека по отношению именно к этой идее выстраивал
контуры своего прочтения сущности мироустройства. Эту
разумность он трактовал как «встроенную разумность са-
мого мира, она внутри мира и отлична от норм и стандар-
тов, расположенных вокруг него» (см. гл. 1 наст. издания).
На основании этого постулата Маркс выявил и сформули-
ровал четыре критерия разумности мирового порядка -
всеобщность, необходимость, диалектика, понимаемая как
«прогресс через единство и борьбу противоположностей»,
и прогнозируемость. Будучи по своей сути ученым-
естественником, Маркс абсолютизировал эти критерии,
превратил их в своего рода догматы и сначала применил
к анализу политики. В ходе этого анализа Маркс понял, что
принятые им критерии разумности, как говорит Мегилл,
«слишком строги для царства политики» (стр. 123). В по-
следнем нет ничего научного, диалектического, предска-
зуемого и всеобщего, поэтому создать разумную историю и
теорию политики нельзя. Для того, чтобы понятъ смысл
политики, надо найти уровень реальности, более разумный,
11
M. Ki/карцева
чем политика. Мегилл полагает, что с точки зрения Маркса
таким уровнем могла стать экономика, и переход к ее ис-
следованию, который Маркс осуществил в начале 1844 го-
да, был первым шагом к формулированию им идеи «исто-
рического материализма». Однако и в своих исследованиях
экономики Маркс столкнулся с той же проблемой несоот-
ветствия критериев разумности мира реалиям этого самого
мира, a именно, существующим в нем рыночным отноше-
ниям. Поэтому для того, что выстроить социальнукі тео-
рию, соизмеримую с этими критериями, Маркс интерпре-
тировал экономику чрезвычайно широко, как производи-
тельную деятельность человека вообще и свел к ней всю
политику. Далее он предположил, что в будущем социали-
стическом обществе политическая деятельность и полити-
ческое государство существовать не будут, потому что мир
будет настолько разумно преобразован, что нужда в поли-
тических решениях отпадет сама собой. Общество и госу-
дарство будут руководствоваться разумом, знаниями и
наукой, и задача законодателя станет тождественной задаче
ученого. На этом основании экомомическое устройство го
сударства тоже станет разумным, то есть плановым, зара-
нее раесчитываемым и прогнозируемым, a не стихийно-
рыночным, как при капитализме. Ключевая ошибка Мар-
кса, как считает Мегилл, заключается в том, что главным в
анализе политики и экономики он сделал принцип разум-
ности, и это «бремя разума», которое он добровольно взва-
лил на себя, в конечном итоге сыграло с ним злую шутку.
Мегилл обращает внимание на структуры объяснения
в методе Маркса и утверждает, что как раз их там и нет:
«в общей картине истории и общества, написанной Мар-
ксом, очень трудно найти именно объяснения. Маркс пред-
лагает всего лишь несколько описаний и интерпретаций
того, как развиваются общество и история» (стр. 232-233).
A отсюда концепция материалистического понимания ис-
12
Исгорическая эпистемология в книге А. Мегилла «Карл Маркс...
тории, предложенная Марксом, является «не объяснитель-
ной теорией, a дедуктивно выведенной иетерпретативной
схемой» (стр. 235), каких в истории и обществознании бы-
ло уже немало. Мегилл выявляет одну из ключевых, как он
полагает, черт мышления Маркса: неравномерное сочета-
ние анализа и синтеза. С одной стороны, рефлексию Мар-
кса со всем правом можно отнести к дискурсивному типу,
предлагающему аналитическое, импликативное знание, в
котором исследованы многие эмпирические данные. С дру-
гой стороны, Маркс часто сбивается на описательный
стиль, в котором фундаментальную роль играют синтети-
ческие операции, отсюда теряется главное - операция ана-
лиза. Правда, в оправдание Маркса Мегилл считает нуж-
ным подчеркнуть, что «на уровне суммы пропозициональ-
ных обобщений «исторический материализм/материали-
стическая концепция истории» трудно найти что-либо
еще» (стр. 232). Но, спрашивает Мегилл, только ли из-за
ошибок в методе Маркс вместо объяснения действительно-
го хода истории смог предложить только его, в общем-то,
антиисторическую философскую версию? Почему «теория
истории вытеснила саму историю» (стр. 263), a сам Маркс,
несмотря на всё «бремя разума», устранился от бремени
исторического знания? По мысли автора книги, вступаю-
щего здесь в область исторической эпистемологии как час-
ти эпистемологии социальной, это обусловлено особенно-
стями исторического и социального контекста того време-
ни, в котором жил Маркс. Обращаясь к исторической
критике идей Маркса, Мегилл показывает, как в связи
с изменениями форм социальной организации и деятельно-
сти меняются способы познания мира.
Анализируя эволюцию марксовых социо-экономиче-
ских представлений с 1840 г. по 1845 г., Мегилл просле-
живает особенности внутренней репрезентацш (термин
М. Вартофски) или рефлексивной деятельности Маркса.
13
M. Кукарцева
Он полагает, что Маркс был одержим идеей уничтожения
наличного социально-экономического порядка - капита-
лизма - и «подверстывал» под эту задачу все свои пред-
ставления об истории, политике и экономике. Эта марксова
одержимость, считает Мегилл, может быть объяснена как
широким революционным движением в Европе того вре-
мени, прямо повлиявшего на всю интеллигенцию той эпо-
хи, так и личностными психологическими особенностями
Маркса, как, например, «злого гения» или как человека,
«тяготящегося своим еврейским происхождением». Мегилл
приходит к выводу, что Маркса, по всей вероятности, раз-
дирали противоположные стремления: к порядку и к соци-
альной целостности, с одной стороны, и стремление к пол-
ной свободе от любого подавления и отчуждения, с другой,
что и нашло свое выражение в его подходе к философии
экономики и политики.
Автор данной книги на протяжении многих лет с боль-
шим успехом читает в университете Виргинии (США)
спецкурс о философии Маркса, его книга о Марксе гото-
вится к переводу на несколько языков мира. Предлагая ее
сокращенную версию российской аудитории, издательство
«Канон+» полагает, что знакомство с ней даст возмож-
ность читателям не только еще раз погрузиться в сложный
и неоднозначный мир марксовых представлений о соци-
альном мире и о его возможном будущем устройстве.
Главное в том, что читатели смогут познакомиться с одной
из признанных в американской философии и истории ин-
терпретаций наследия Маркса, поразмышлять о ней и еще
раз убедиться в том, что борьба идей в XXI столетии так же
актуальна, как и во времена самого Маркса.
Марина Кукарцева.
Москва. Россия. Январь 2010
Работа поддержана грантом РГНФ № 0903-005448а.
14
ПРЕДИСЛОВИЕ
К РУССКОМУ ЧИТАТЕЛЮ
Мне очень приятно, что моя книга о Марксе появилась
в России. На первый взгляд, ее перевод на русский язык
избыточная затея, ^ в какой другой стране знают о мар-
ксизме больше, чем в России? Но это только на первый
взгляд. Марксизм (сложный и многогранный исторический
феномен) отнюдь не то же самое, что размышления о чело-
веке по имени Карл Маркс. Конечно, марксизм и Карл
Маркс - вещи взаимосвязанные, но именно поэтому они
и должны быть разведены. To же самое можно сказать и о
весьма шаблонной и склерозной традиции, называемой
«диалектическим материализмом», которая во времена
СССР была прямо отождествлена с марксизмом вообще.
В своем предисловии к моей книге М. Кукарцева луч-
ше, чем я сам мог бы это сделать, описала метод, которому
я следовал в своей работе. Прежде всего, это метод исто-
рического исследования, анализ свидетельств. При этом
я старался не попасть под влияние текстовых и библиогра-
фических исследований наследия Маркса, осуществленных
другими учеными. «Бесстрастность», как пишет М. Кукар-
цева, моего подхода к Марксу и его идеям отчасти есть ре-
зультат того, как я вообще стал заниматься этой пробле-
мой. Тридцать пять лет назад в университете Айовы я за-
нял первую в моей жизни должность преподавателя -
15
Предисловие к русскому читателю
ассистента кафедры истории. На этой кафедре один про-
фессор с большим успехом читал спецкурс о Марксе, но он
по каким-то причинам уходил из университета, и мне пред-
ложили попробовать его заменить, прочитать подобный же
спецкурс. И я был просто вынужден засесть за серьезное
изучение работ Маркса, документов о его жизни, о кото-
рых до этого времени имел весьма поверхностное пред-
ставление. По мере того, как я готовил и понемногу читал
этот курс, становилось ясно, что я рассказываю студентам
не столько о марксизме вообще, сколько о самом Марксе.
В L970-X гг. «официальный» марксизм был каким-то око-
стеневшим и трафаретным. A разного рода «неофициаль-
ные» марксисты, хотя порой и чрезвычайно интересные,
расходились между собой в таком невообразимом количе-
стве разных направлений, что за ними было трудно усле-
дить. Кроме того, зачастую они не вполне адекватно пони-
мали (а то и не понимали вовсе)'Экономические реалии то-
го времени и часто казались не более, чем беспомощными,
в сущности, выразителями надежд людей, живших в СССР,
КНР и других социалистических странах. В самом же Мар-
ксе я обнаружил потрясающую личность и гениального
ученого, пришедшего к удивительными догадкам о приро
де человека, даже если я не всегда мог полностью согла-
ситься с его идеями. Широта его образованности, страсть,
с которой он проводил свои исследования, глубина прово-
димого им анализа, поразительно точный характер многих
его наблюдений заставляли себя уважать и восхищаться
ими. Я убежден в том, что Маркс - один из двух-трех ве-
личайших философов XIX века.
Я читал свой курс о Марксе в течение многих лет, каж-
дый год добавляя в него что-то новое, глубже понимая суть
идей Маркса, нередко под влиянием вопросов и коммента-
риев моих студентов. Но я и не помышлял когда-либо на-
16
Предисловие к русскому читателю
писать о Марксе книгу. Я воспринимал его как "bon à
enseigner" как сказали бы французы, «хорршего учителя».
Коротко говоря, он был фигурой, вместе с изучением кото-
рой, студенты могут узнать что-то еще - о философии,
о материальном производстве, о жизни, о современном ми-
ре. A затем в 1989 году окончиласъ власть СССР над Вос-
точной Европой, вскоре пришел конец и самому Союзу.
Был ли этот коллапс неизбежным? Я не знаю. Но я думал
тогда, да и сейчас в этом уверен, что та череда событий
обозначила эпоху перемен в современной истории, эпоху
именно перемен, «мутаций», но не революций. Я полагаю,
что эпоха, столь трагично начавшаяся с Великой Француз-
ской революции, так или иначе окончилась, так же как са-
ма эта революция символизировала в Европе уход другой
эпохи - ancient regime, «старого порядка». Я чувствовал,
что Маркс ушел туда, где никогда не был прежде - в исто-
рию, силой того факта, что мы теперь отделены от его вре-
мени непреодолимой пропастью, a эпоха революций, по
крайней мере, проходящих по типу Французской револю-
ции, канула в вечность. Но уйдя в историю, Маркс стал бо-
лее, чем когда либо прежде, доступен разностороннему
и плодотворному анализу.
Мое исследование Маркса отчасти было процедурой
независимого изучения его идей, a отчасти процедурой их
признания и оценки. Маркс был прав в очень многом,
и этот факт невозможно отрицать.^Например, он ясно, как
никто другой, выявил и исследовал динамический характер
капитализма: вспомните потрясающие пассажи из «Мани-
феста Коммунистической партии», написанные им совме-
стно с Энгельсом. Маркс проанализировал нерегулируе-
мость экономической природы капитализма, который вовсе
не управляется некоей «невидимой рукой», устанавливаю-
щей цены в зависимости от спроса и предложения, как счи-
17
Предисловие к русскому читателю
тал А. Смит. Напротив, капитализм сотрясают периодиче-
ские кризисы, ему свойственны постоянные системные
сбои. Однако с позиции 1989-1991 гг. идея Маркса о том,
что такая гигантская и сложная машина как рынок может
быть управляема на основе какого-то определенного гтлана,
несомненно, ошибочна. Так же как и его идея о том, что
экономика может эффективно функционировать вне ры-
ночных отношений вообще. Ждать, что взгляды Маркса на
будущее социалистическое общество, которое сможет, как
он писал в 1844 году, «сбросить свою политическую мас-
ку»^ когда-либо станут реальностью - совершенно безна-
дежное занятие. Каким же образом, отдавая себе отчет
в том, что Маркс был во многом прав, объяснить то, что
ряд чрезвычайно важных вещей он понимал неправильно?
Как подчеркнула М. Кукарцева, мой подход к попытке от-
ветить на этот вопрос есть подход историка. На основе
тщательного изучения ранних работ Маркса я попытался
показать, почему около 1845 года Маркс пришел к идее
о том, что социализм отменит рынок и политику (как её
понимал Маркс) и заменит их научным администрировани-
ем. С моей точки зрения, любой исследователь, желающий
оспорить мои выводы и интерпретации, должен будет сде-
лать это на основе самого тщательного изучения работ мо-
лодого Маркса, начиная с 1831 года.
Но я исследовал Маркса также и как философ. В Аме-
рике многие историки жанра интеллектуальной истории
впадают в контектуалистскую ошибку, считая важными
только те идеи и теории мыслителей прошлого, которые
отражают или иллюстрируют ключевые идеи того времени,
отражающие Zeitgeist, так сказать. Эти идеи органически
вписаны в широко распространенные в прошлом «дискур-
сы». Согласно этому взгляду, исторического исследования
заслуживает тот мыслитель, который является примером
18
Предисловие к русскому читателю
осуществления того «дискурса», без реконструкции кото-
рого невозможно понять прошлое. Я с этим не согласен.
Хотя Маркс, безусловно, был человеком своего времени,
испытавшим на себе все его влияние, он все-таки свое вре-
мя опередил. Маркс был несовершенным мыслителем, но
прекрасно несовершенным. Стараясь рассматривать чело-
веческий мир как целое, он увидел в нем такие вещи, кото-
рые не замечал ни один философ, его современник. Изуче-
ние Маркса помогает увидеть источники возникновения
идеи плановой экономики, столь печально повлиявшей на
развитие многих стран в XX веке. Помогает он понять и
причины предложения неолибералами принципа laissez-
faire*. И все же, несмотря на все это, Маркс принадлежит
истории, он ушел, он мертв, но он все еще с нами, как не
исчезает и не кончается никакое событие истории.
Оригинальное, на английском языке, издание этой кни-
ги {Karl Marx: The Burden of Reason (Why Marx Rejected
Politics and the Market) почти вдвое больше русскоязычно
го, оно - весьма толстая книга. Когда я ее готовил, я отда-
вал себе отчет в том, что предлагаемая мною интерпрета-
ция Маркса нова, я понимал, что еще никто не смотрел на
Маркса так, как это сделал я, поэтому я старался аргумен-
тировать каждый мой тезис ссылкой на свидетельства, до-
кументы, скругтулезно детализировать все мои соображе-
ния. В результате книга получилась перенасыщенной цита-
тами и местами просто утомительной для читателя. В рус-
скоязычной версии я значительно сократил мои, так ска-
зать, «суб-соображения» и сосредоточился только на клю-
чевых моментах, усилив их новыми идеями, которые
* laissez-faire - фр., принцип невмешательства - экономиче-
ская доктрина, согласно которой государственное вмешательство
в экономику должно быть минимальным. - Прим перев.
19
Предисловие к русскому читателю
я сформулировал уже после выхода в свет первого издания
книги. Кроме того, я исправил некоторые ошибки, вкрав-
шиеся в это издание. Получившаяся в результате книга го-
раздо более доступна читателю, чем ее англоязычный ва-
риант. Конечно, я имею в виду прежде всего рядового, ши-
рокого читателя, кому интересен Маркс вообще. Специа-
листы-марксоведы могут обнаружить на этих страницах
некоторый недостаток аргументации, и мне не остается
ничего другого, как отослать их к оригинальному изданию.
Но я также убежден в том, что ничего из действительно
важного в моей интерпретации Маркса не было упущено
в русскоязычном издании моей книги.
Любая академическая работа всегда работа коллектив-
ная. Когда я работал над первым, англоязычным изданием,
мне помогало множество людей, которым я чрезвычайно
благодарен. Профессор Михаэль Кретке (Michael Kraetke)
помог мне разобраться в разных изданиях работ Маркса.
В ходе подготовки настоящего издания я тесно сотрудни-
чал с Мэттью Шерманом, который подсказал, как может
быть оптимально уменьшен размер англоязычной книги
для русских читателей. Лорен Моулдз помогла с техниче-
ским оформлением таблиц внутри издания. Издательство
Row man & Littlefield Publishers, Inc., практически бескоры-
стно передало права на публикацию книги российскому
издательекому дому Канон+. Фонд Bankard Fund for
Political Economy of the University of Virginia выделил для этих
целей небольшой грант.
Переводчик Марина Кукарцева как бы заново воссозда-
ла мою книгу на русском языке, которым я бесконечно
восхищен и «душа» которого гораздо ближе к родному не-
мецкому языку Маркса, чем все его переводы на англий-
ский язык. Также я хотел бы выразить огромную призна-
тельность Т. Ойзерману, К. Долгову, Ю. Божко за внима-
20
ПредисАовие крусскому читателю
ние к моей работе. Несмотря на то, что мы были не всегда
согласны друг с другом в понимании и интерпретации идей
Маркса, ценные замечания моих русских коллег были для
меня чрезвычайно полезны.
Наконец, я нахожусь в неоплатном научном долгу пе-
ред учеными, подготовившими издание MEGA2 - Karl
Marx Friedrich Engels Gesamtausgabe, Полного собрания
сочинений Маркса и Энгельса на языке оригинала. Это из-
дание осуществляется в соответствии с самыми последни-
ми требованиями, предъявляемыми к публикации истори-
ческих документов, что и дало мне возможность обосно-
вать мои выводы ссылками на неопровержимые историче-
ские свидетельства. Предыдущие издания трудов Маркса
и Энгельса не позволяли этого сделать в полной мере. Из-
данное в 1950-х годах в ГДР Собрание работ Маркса и Эн-
гельса Marx-Engels Werke (MEW), так же как и начавшаяся
примерно в это же время в СССР публикация 2-го изд.
Собрания сочинений Маркса и Энгельса, хотя и не фаль-
сифицировали документы, но подбирали и размещали их
под огромным влиянием господствующей идеологии. Тем
более потрясающе, что русские и немецкие специали-
сты-марксоведы, совместно работавшие над подготовкой
MEGA2, еумели взять в скобки все идеологические сооб-
ражения и предложить читателям беспристрастное собра-
ние свидетельств возникновения и развития взглядов Мар-
кса и Энгельса. Разве что в предиоловии к некоторым то-
мам MEGA2 можно обнаружить положенные реверансы
тогдашней идеологии, никак не отразившиеся на содержа-
нии этих томов. Я цитировал Маркса no MEGA2, MEW w no
2-му изданию Собрания сочинений К. Маркса и Ф. Энгель-
са на русском языке.
Я также в долгу перед американским общественным
деятелем и независимым исследователем Хэлом Дрэпером
21
Предисловие к русскому читателю
(Hal Draper (1914-1990). В своем 3-томном труде «Маркс-
Энгельс Энциклопедия» {The Marx-Engels Cyclopedia
(3 vols.; New York: Schocken, 1985-86) он собрал тысячи
разных фактов о Марксе, Энгельсе и об их работах. В этой
«Энциклопедии» представлена хроника повседневной жиз-
ни Маркса и Энгельса, упорядоченная библиография их
работ, глоссарий имен разных людей, как упоминавшихся
самими Марксом и Энгельсом в своих работах и письмах,
так и тех, которые просто появляются в контексте исследо-
ваний идей Маркса и Энгельса.
^ Я буду очень рад, если моя книга станет по-настоя-
щему интересной русским читателям.
Аллан Мегилл.
Шарлоттсвилъ,
Виргиния, США,
феералъ 2010
22
Тлава первая
РАЦИОНАЛИЗМ МАРКСА:
КАК ДИАЛЕКТИКА ВЫРОСЛ A
ИЗ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ
Замысел моего исследования заключается в доказа-
тельстве того, что Маркс должен быть понят как «рациона-
лист». Но что означает это слово? В самом общем виде оно
используется в четырех различных значениях, которые
лучше всего могут быть проиллюстрированы противопос-
тавлением рационализма эмпиризму, сенсуализму и исто-
ризму. Самой известной парой являются, конечно, рацио-
нализм и эмпиризм. Рационализм здесь трактуется как зна-
ние, возникающее из идей, генерируемых сознанием,
a эмпиризм - как знание, проистекающее из чувственного
опыта1. В дихотомии «разум/чувство» рационализм пред-
стает в качестве оппозиции эмотивным аспектам человече-
1 Такое понимание рационализма преобладает среди философов, см.
напр., Bernard Williams, «Rationalism» // Encyclopedia of Philosophy, ed.
Paul Edwards 8 vols.; New York: Macmillan, 1967, 7: 69-75; Alan Lacey,
«Rationalism», // Oxford Companion to Philosophy, ed. Ted Honderich
Oxford: Oxford University Press, 1995, 741-44.
23
Глава первая
ской жизни *. В противопоставлении религии, рационализм
предстает как разумное начало, требующее рассматривать
сверхъестественное в контексте философии или науки2.
Наконец, в противоположность историзму рационализм
трактуется как представление о том, что определенное
множество неизменных ценностей (существующих, напри-
мер, в доктринах естественного права) может быть постиг-
нуто только неизменяющимся же разумом. Сам историзм
есть идея о том, что все существующее подчиненно исто-
рическим изменениям3.
Ж.-Ж. Руссо показал дистинкцию рацио/чувство в различных чао
тях своего проекта: «рационалист» Руссо следует голосу разума и обя-
зательств, «сентиментальный» же Руссо - естественным склонностям.
Э. Кассирер обрисовал эту оппозицию в своей работе «Руссо. Кант. Гё-
те» (1945); Rousseau, Kant, Goethe: Two Essays, trans. James Gutmann,
Paul Oskar Kristeller, and John Herman Randall, Jr. Princeton: Princeton
University Press, 1947.
* Здесь и далее везде no тексту автор цитирует работы философов,
экономистов, политологов, психологов разных эпох в основном в их
антлийском переводе. Мы даем перевод и пагинацию по имеющимся
изданиям этих авторов на русском языке. - Прим. перев.
2 Классическое использование термина «рационализм» в этом смыс-
ле cm. W. Е. Н. Lecky, History of the Rise and Influence of the Spirit of
Rationalism in Europe. New York: Braziller, 1955; orig. edn., 1865.
3 06 историзме cm. Friedrich Meinecke, Historism: The Rise of a New
Historical Outlook, trans. J. E. Anderson, введение И. Берлина London:
Routledge and Kegan Paul, 1972; orig. German edn., 1936 (русск. перев.
Фридріа Мейнеке Возникновение историзма. M., 2004). Мейнеке проти-
вопоставлял «историзм» «разуму» и «рационализму». Я сознательно
оставил в стороне известную дистинкцию М. Вебера инструментальная
рациональность/ценностная рациональность. Веберианский актор на-
брасывает на мир собственную сетку ценностей, прикидывая, какую из
них было бы лучше реализовать. Соответственно, Вебер рассматривает
процесс «рационализации», действующий в мире людей, как наиболее
оптимальный способ прийти к искомому результату. Но, как заметил
Дж. Фрейнд, веберианскую «рационализацию» нельзя путать с «поняти-
ем разумности в истории», поскольку веберианский проект рациональ-
ности не имеет ничего общего с рассмотрением мира как обладающего
24
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
Маркс, Гегель и дихотомия духа и материи
Только два из этих значений рационализма применимы
к Марксу. Во-первых, Маркс был больше рационалист, чем
эмпирик, другими словами, он был рационалистом в том
смысле, что хотел найти лежащие в основе бытия логиче-
ские сущности, которые, как он утверждал, не могут быть
обнаружены путем их простого выведения из эмпириче-
ских данных. В этом смысле особенно «рационалистичен»
«Капитал» (1867 г.) Маркса. Однако Маркс не рассматри-
вал поиски логических сущностей в качестве противопо-
ложности эмпирическим исследованиям; во всяком случае,
выраженная контрарность того и другого y Маркса сомни-
тельна*1. Во-вторых, Маркс был «рационалистом» в крити-
разумом самом по себе, a как раз это и имеет огромное значение в мар-
ксизме. J. Freund, The Sociology of Max Weber, trans. Mary Ilford. New
York: Pantheon Books, Random House, 1968, 17-24.
* Здесь и далее везде no тексту автор цитирует работы Маркса в ос-
новном no Karl Marx Friedrich Engels Gesamtausgabe (MEGA2) - между-
народному изданию Полного собрания сочинений Маркса и Энтельса на
языках оригинала. Также он обращается к более раннему изданию работ
Маркса и Энгельса Marx Engels Werke, первый том которого был опубли-
кован в Берлине в 1956 году - (MEW). Оба издания были подготовлены
в тесном сотрудничестве с российскими специалистами-марксоведа-
ми. Мы даем перевод и пагинацию по русским переводам: К. Маркс
и Ф. Энгельс. Собрание сочинений, изд. 2; Маркс К. и Энгельс Ф. Из
ранних произведений. М., 1956. и некоторым новым русскоязычным
изданиям работ Маркса и Энгельса. - Примь перев.
1 Заметьте, что в «Экономическо-философских рукописях 1844 го-
да» Маркс заявил: «к своим выводам я пришел путем вполне эмпириче-
ского анализа, основанного на добросовестном критическом изучении
политической экономии // Маркс К. Экономическо-философские руко-
писи 1844 года // Соч., т. 42. С. 43; Из ранних произведений. С. 519;
MEGA2 1/2: 325/M£^ErgBd. ^Ergänzungsband] 1: 467 {MEW
Ergänzungsband 1, опубликованное в 1968 г., переиздано в Берлине в 1990 г.
[Berlin: Dietz, 1990] как MEW Bd. 40. - Прим перев.) Подобное же упор-
ство в том, что именно понимать под эмпирическим, пронизывает и пер-
25
Глава первая
ке религии, особенно в самом начале своей карьеры: он
употреблял термин Rationalismus no отношению к анти-
религиозной позиции1. Хотя часто и говорят, что Маркс
был слишком уж увлечен критикой религии, но это не так.
После статьи 1843 года «К еврейскому вопросу», которая,
как мы увидим ниже, не была посвящена разбору иудаизма
qua2 религию, Маркс только мимоходом обращался к этому
вопросу (Энгельс посвятил ему гораздо больше времени)3.
Рационализм как критика религии сыграл весьма тезначи-
тельную роль в марксовом теоретическом проекте.
Хотя беглый взгляд на конвенциональные значения ра-
ционализма и весьма полезен для моего исследования, все
же его не вполне достаточно для выявления смысла того
феномена, под которым я имею в виду рационализм Мар-
кса. Необходимо немного отступить назад для того, чтобы
вую часть «Немецкой идеологии», написанной вместе с Энгельсом
в 1845 г.. В обеих работах Маркс также продолжает исследовать «ра-
циональность», развивая импликации различных теорий и понятий. 06
общей неадекватности допущения жесткой оппозиции между рацио-
нализмом и эмпиризмом cm. Richard' Rorty, Philosophy and the Mirror
of Nature. Princeton: Princeton University Press, 1979, chapter 1 «The
Invention of the Mind», 17-69; (русск. перев. P. Popmu «Философия и зерка-
ло природы», Новосибирск, 1997, гл. первая «Изобретение ума»).
Ham Aarleff, From Locke to Saussure: Essays on the Study of Language and
Intellectual History. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1982, 9,
11,283-84.
1 B «Заметках о новейшей прусской цензурной инструкции», напи-
санной в январе-феврале 1842 г. и опубликованной в феврале 1843 г.
Маркс ссылается на Rationalismus прусского декрета о цензуре от 1819 г,
который он противопоставлял «фанатическому перенесению в политику
религиозных догматов веры и против возникающей отсюда путаницы
понятий» // К. Маркс Соч. Т. 1. С. 11; MEGA2 1/1: 105-6/M£^ErgBd. 1:
11-12.
2 qua- (лат.), как; в роли; в качестве. -Прим. пер.
3 О взглядах Маркса и Энгельса на религию cm. David McLellan
Marxism and Religion: A Description and Assessment of the Marxist Critique
of Christianity. New York: Harper & Row, 1987, 7-57.
26
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
открыть более широкий горизонт рассмотрения проблемы.
Он определен утверждением о том, что в мире существует
имманентная ему логика или разум. Понятие рационализ-
ма, которое очерчено тем, что я назвал бы «встроенной ра-
зумностью», наиболее адекватно теоретическому проекту
Маркса. Встроенная разумность есть разумность самого
мира, она внутри мира и отлична от норм и стандартов,
расположенных вокруг него. Многие интеллектуалы XIX в.
были рационалистами именно в этом смысле. Марксова же
версия рационализма немного иная, и он придерживался ее
с необычайным упорством.
Один из вариантов встроенной разумности может быть
найден в естественной теологии, в так называемом «телео-
логическом аргументе». Естественная теология, которая
процветала в XVIII веке и весьма серьезно воспринималась
в веке XIX, призывала найти доказательства бытия Бога
в природе. Природа обнаруживает свою разумность повсе-
местно, значит, она должна быть спроектирована неким
разумным бытием, a именно Богом. Соответственно, если
мир был сотворен разумным и всемогущим Богом, то он
просто обязан быть разумным, поскольку разумный и все-
могущий Бог не может создать мир иррациональный. Но
хотя этот аргумент еще в XVIII веке был дезавуирован
Юмом и Кантом, на протяжении всего XIX века он оста-
вался в памяти многих образованных людей в качестве
своего рода интеллектуального крюка1. Конечно, Маркс не
Наиболее ясную формулйровку «телеологического аргумента»
предложил Уильям Палей в «Естественной теологии», впервые опубли-
кованной в 1802 году. 0 доводах Канта против этого аргумента см.
Immanuel Kant, Critique of Judgement, trans. Werner S. Pluhar, with a
Foreword by Mary J. Gregor Indianapolis: Hackett, 1987, §85, «On Physicotheol-
ogy», 324-30 (436-32, Akademie pagination) (русск. перев. Kaum Имма-
нуил. Критика способности суждения § 85. О физикотеологии. Соч. в 6 т.
Т. 5. М., 1966.)
27
Главапервая
аппелировал открыто к телеологическому аргументу. Он
никаким образом не допускал, что за пределами мира су-
ществует некий разумный Бог, который надзирает за этим
миром и гарантирует его разумное функционирование. Но
именно по этой причине Маркс был в большей мёре, чем
естественные теологи или их более поздние последователи,
провиденциальные эволюционисты, предан идее «разумно-
сти мира». Естественные теологй не рассматривали разум-
ность в качестве встроенного в мир некоего само-
существования. По их мнению, разумность мира эманиро-
вала прямо из самого Бога. В противоположность этому,
ІѴГаркс не признавал внешних гарантай мировой разумно-
сти.
В рамках философии различие между естественными
теологами и Марксом подобно различию между Лейбни-
цем и Спинозой, в конце XVIII - начале XIX столетий пи-
савших о взаимоотношениях Брга и мира. Лейбниц посту-
лировал разумного Бога, который создал этот мир потому,
что он должен был стать лучшим из всех возможных ми-
ров. Спиноза, в свою очередь, тоже постулировал разумно-
го Бога, который оказался ничем иным, как самим этим
миром: по словам Спинозы, Deus sive Natura: «Бог или
Природа» (разделительный союз «или» имеет два разных
значения: утверждающий идентичность объектов; утвер-
ждающий их альтернативность. Спиноза имел в виду иден-
тичность). С точки зрения Спинозы, нет источника, внеш-
него миру, из которого транелировалась бы его (мира) ра-
зумность. С этой перспективы приверженность разумно-
сти, мира гораздо более крепка, и именно потому, что ни-
какого иного, внешнего источника этой разумности, не су-
ществует. Марксова позиция в этом отношении очень
близка позиции Спинозы. Маркс был спинозистом в смыс-
ле, что его фундаментальное понимание мира включало
28
рационализм Маркса: как диалектика выросла из исгории...
в себя элементы, которые были элементами картины мира,
предложенной Спинозой1. Возьмем поразутельный пассаж
из «Экономичееко-философских рукописей 1844 года»,
в разделе, озаглавленном его редакторами «Коммунизм».
Марке пишет, что «...так как для социалистического че-
ловека вся так называемая всемирная история есть не
что иное, как порождение человека человеческим трудом,
1 Я не утверждаю, что Спиноза прямо повлиял на Маркса (хотя было
бы увлекательно написать последовательный нарратив: «сначала Маркс
прочитал Спинозу, затем...». Но это невозможно, нет свидетельств тако-
го рода). Поэтому могут иметь место только суггестивные предположе-
ния. Бруно Бауэр, написав анонимно, под видом оскорбленного верую-
щего, эссе «Трубный глас страшного суда над Гегелем», которое Маркс
помог издать, ни один раз ссылался на Спинозу (Bruno Bauer The
Trumpet of the Last Judgement Against Hegel the Atheist and Antichrist: An
Ultimatum, trans. Lawrence Stepelevich. Lewiston, NY: E. Meilen, 1989), 118-
19 (русск. перев. Бауэр Б. «Трубный глас страшного суда над Гегелем.
М., 1933). Псевдоверующий автор «Гласа» цитировал утверждения Ге-
геля из его «Лекций по философии истории» о том, что «вся философия
пантеистична» и что «Спиноза есть самая высшая точка недавней фило-
софии: или спинозизм или нет философии» (see G. W. F. Hegel Lectures
on the History of Philosophy, trans. E. S, Haldane and Frances H. Simson
[3 vols.; London: Routledge and Kegan Paul, 1955 (1892)], 3: 244, 283)
(русск. перев. Гегель Г.В.Ф. Лекции no истории философии. Кн. 1. СПб.,
1993. С. 63). (Публикуется по изданию: Гегель. Сочинения. Т. IX. Пар-
тийное издательство, 1932). Уоренн Брекмэн показывает, что пантеизм
сыграл важную роль в прогрессивном немецком мышлении 1830-х гг.,
Г. Гейне и М. Хесс были весьма вдохновлены идеями Спинозы.
W. Breckman. Marx, the Young Hegelians, and the Origins of Radical Social
Theory: Dethroning the Self. New York: Cambridge University Press, 1999.
P. 177-220. O помощи Маркса Бауэру в издании «Трубного гласа»
cm. Hal Draper, The Marx-Engels Cyclopedia. Vol. LP. 10, #10. {Hal
Draper, The Marx-Engels Cyclopedia. 3 vols.; New York: Schocken, 1985-86.
Vol. 1: The Marx-Engels Chronicle: A Day-by-Day Chronology of Marx and
Engels's Life and Activity. Vol. 2: The Marx-Engels Register: A Complete
Bibliography of Marx and Engels' Individual Writings. Vol. 3: The Marx-
Engels Glossary: Glossary to the Chronicle and Register, and Index to the
Glossary.)
29
Тлава первая
становление природы для человека, то y него есть нагляд-
ное, неопровержимое доказательство своего порождения
самим собою, процесса своего возиикновения»1. Здесь
Маркс рисует мир как феномен, не требующий для собст-
венного существования ничего, находящегося вне его. Та-
кой мир есть человеческий, историзированный аналог мира
Спинозы.
Отсылка к Спинозе весьма показательна, она помогает
нам схватить суть отношения Маркса к Гегелю. Два мо-
мента здесь имеют особую ценность, и оба имеют отноше-
ние к приверженности Спинозы и Гегеля к идее встроенной
в "мир разумности. Во-первых, философские концепции
Спинозы и Гегеля имеют много общего. И Спиноза, и Ге-
гель оставались верными идее встроенной разумности; оба
были монистами, полагая, что существует только сам мир,
вне царства трансцендентного вокруг него2. Но необходи-
мо указать и на различие позиций Спинозы и Гегеля, т.к.
именно эти различия позволят нам точнее локализовать
место Маркса в контексте релевантных ему теоретических
идей.
Главный момент различия между Спинозой и Гегелем
очевиден: по мысли Гегеля (но не Спинозы) встроенная
разумность исторична по своей природе. В «Философии
права» Гегель утверждает, что «государственный строй
есть дух народа и вступает таковым в сознание, осознает
1 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года) // Соч.
Т. 42. С. 149. Из ранних произведений стр. 598; MEGA2 1/2: 39S/MEW
Erg 1:546.
2 В рамках данного исследования весьма сложно подробно рассмат-
ривать гегелевские взгляды на философию Спинозы. См. Г.В.Ф. Гегель
«Наука логики», книга вторая, раздел третий, глава первая. Интересно,
что в пятой «Тетради по эпикурейской философии» Маркс ставит Спи-
нозу в один ряд с Аристотелем и Гегелем, помещая его выше Платона //
Маркс К. Тетради по эпикурейской философии // Соч., т. 40, С. 114; Из
ранних произведений. С. 200-201; MEGA2 AI\:566IMEWExgRà. 1: 225.
30
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
сам себя, это - история, относится к истории и составляет
внешний способ того, как духовное перемещается в дейст-
вительность, во внешнее»1. Гегель полагает, что разум-
ность мира не находится просто здесь, как статичный объ-
ект, но наоборот, развертывается во времени. Там, где
Спиноза считает, что встроенная разумность а-исторична,
гегелевская рационалистическая онтология принимает
форму встроенного прогресса.
Учитывая, что влияние Гегеля на Маркса было огромно,
весьма соблазнительно было бы рассматривать марксов
рационализм всего лишь как еще одну версию рациона-
лизма Гегеля. Но такому соблазну следует противиться.
Рецепция Спинозы другими, более поздними мыслителями,
помогает нам понять суть гегелевских размышлений рас-
смотренных с точки зрения Маркса.
Анализируя «Deus, sive Natura», ряд интерпретаторов
Спинозы акцентировали Бога и рассматривали Спинозу как
пантеиста, в то время как другие подчеркивали Природу и
трактовали его как атеиста. Спиноза-пантеист становился
идеалистом, верящим в то, что законы духа правят миром.
Спиноза-атеист превращался в материалиста, утверждав-
шего, что мир подчиняется законам связи физических ве-
щей2. Так вот и Маркс в отношении Гегеля был убежден,
что тот не просто считал, что идеи имеют абсолютное зна-
1 Hegel. Elements of the Philosophy of Right, §270. P. 293-94 (русск.
перев. ГегельГ.В.Ф. Философия права. M., 1990. С. 466)
2 Гегель обратил внимание на конфликт «атеистической» и «пантеи-
стической» интерпретации мира y Спинозы в «Лекциях по истории фи-
лософии». Еще один автор, которого Маркс внимательно читал в 1843—
44 гг., Людвиг Фейербах, характеризовал Спинозу как «Моисея совре-
менных вольнодумцев и материалистов». Ludwig Feuerbach, Principles of
the Philosophy of the Future (1843), trans. Manfred Vogel, introduced by
Thomas E. Wartenberg Indianapolis: Hackett, 1986, §15. P. 24 (русск. nepee.
Фейербах Л. «Основные положения философии будущего» / Изб. фило-
софские произведения. М. 1955. Т. 1).
31
Тлава первая
чение в жизни и истории людей, но что вообще все в мире
есть дух. Другими словами, Маркс рассматривал Гегеля
как (онтологического) идеалиста.
С точки зрения гегельянства сказать, что мир разумен,
значит сказать, что он структурирован таким образом, что-
бы мог быть исчерпывающе понят абсолютно развившимся
сознанием (никакой другой вид сознания не может исчер-
пывающе понять мир). С позиций Гегеля, реальность ра-
ционально структурирована, «логична», и это іЧэраздо
больше, чем простой компендиум правил мышления, сум-
ма последних, это - онтология, наука бытия. Гегелевская
«Наука логики» (1812-16) предетавляет собой попытку
описать на глубинном уровне логическую структуру бытия
мира так? как она нам дана. Замечательно, хотя и не всегда
корректно, Гегель говорит в своем Введении к «Науке ло-
гики», что содержание логики есть «изображение Бога, ка-
ков он в своей вечной сущности до сотворения природы
и конечного духа»1. Но? пожалуй, лучше всего мыслить
гегелевского Бога как ничего большее, чем собственно сам
мир, и понимать логику Бога как стартовую точку процесс-
са мышления, который, по мысли Гегеля, находится в са-
мом мире.
Предмет нашего исследования в этой книге - Маркс,
a не Гегель, и поэтому важно выявить ключевые моменты,
которыми Маркс отличен от Гегеля. Несмотря на безмер-
ную широту интеллекта и интересов Гегеля, горизонт Мар-
кса был в некотором смысле даже шире, чем гегелевский.
Весьма плодотворно в этом смысле обращение к филосо-
фии Спинозы. Ее амбивалентный характер, фокусирующий
внимание на противоречиях между атеистической и пан-
теистической интерпретациями мира, напоминает, что
1 Hegel. Science of Logic, 50 (русск. перев. Г.В.Ф. Гегель. Наука логи-
ки. СПб., 1997. С. 40).
32
Рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
идеалистический выбор есть только один из возможных
путей понимания мира как разумного феномена. Можно
думать о мире как о Боге (идее, духе), или как о Природе
(материи) и, соответственно, понимать мир через логику
(как это делал Гегель) или через науку о природе. Одна из
наиболее впечатляющих черт теории Маркса заключается
в представленности в ней обеих этих альтернатив. В своей
попытке понять мир Маркс искал и находил вдохновение и
в философии Гегеля, и в науке о природе - или, говоря
иными словами, теоретический проект Маркса включал
в себя элементы и идеализма, и натурализма1. Именно
1 Джон Мефэм и Дэйвид-Хайллел Рубен отметили, что «марксист-
скую философию с момента ее возникновения носило между Сциллой
позитивизма и Харибдой идеализма (обычная «гуманитарная» много-
сторонность). John Mepham and David-Hillel Ruben, Issues in Marxist
Philosophy. Vol. 1 : Dialectics and Method. Brighton, Sussex: Harvester Press,
1979, «General Introduction», P. x. Принимая во внимание, что Маркс
обращался и к философии природы, и к идеалистической философии,
неудивительно, что между его последователями и интерпретаторами
имеет место некоторое недопонимание. Американский исследователь
Маркса Дэниэль Брёдней в своей книге «Марксова попытка уволить
философию» полагает, что Маркс (вместе с Фейербахом) попытался
оставить по ту сторону философии то, что поддерживало дуализм идеа-
лизма и натурализма. Тем не менее, этот дуализм продолжал существо-
вать в философии, поскольку «очевидно, что только философская теория
может предоставить» оправдание критики капитализма. Daniel Brudney,
Marx's Attempt to Leave Philosophy Cambridge, MA: Harvard University
Press, 1998 21, 7, 19, 360-61. Моя идея заключается в том, что продол-
жающаяся привязанность Маркса к философии не может иметь рацио-
нального объяснения и не может быть сведена к нуждам критики им
капитализма. (Маркс был не из тех мыслителей, что с волнением ищут
оправданий: он не был профессором философии). Брёдней слишком
увлекся работами Маркса 1844-46 гг., которые гораздо более «фейерба-
хианские», чем его предыдущие и последующие исследования. Это вид-
но даже в «Немецкой идеологии», где Маркс имплицитно нападает на
Фейербаха. Причина продолжающейся верности Маркса философии
становится более ясной в ходе изучения его работ до 1844 г. и после
1846 г.
2 Зак. 1489
33
Глава первая
в этом смысле горизонт Маркса заметно шире гегелевско-
го. Интерес Гегеля к науке о природе всегда был вторичен
по отношению к его идеализму. В самом деле, в своей
инаугурационной лекции в качестве профессора филосо-
фии в университете Гейдельберга, Гегель обозначил неко-
торое противопоставление философии и наук о природе,
совершенно ясно позиционируя себя как защитника фило
софии от чрезмерных заимствований ею идей из наук
о природе: «в других европейских странах, в которых ревно-
стно занимаются науками и совершенствованием ума и где
эти занятия пользуются уважением, философия, за исключе-
нйем названия, исчезла до такой степени, что о ней не оста-
лось даже воспоминания, не осталось даже смутного пред-
ставления о ее сущности; мы увидим, что она сохранилась
лишь y немецкого народа, как некоторое его своеобразие»1.
Гегель не случайно начал свою интеллектуальную
карьеру с участия в теологическом семинаре в Tübingen
Stift*. Его «Философия природы» подтверждает известный
тезис о том, что Гегель всегда оставался верен идеалисти-
ческой стороне оппозиции дух/материя, поскольку именно
в этой работе Гегель полностью подчинил природу и науки
о природе понятию духа2. Позволив себе использовать
1 Hegel G.W.F. «Inaugural Lecture at Heidelberg, 28 October 1816»,
in Hegel, Introduction to the Lectures on the History of Philosophy, trans
T. M. Knox and A. V. Miller (Oxford: Oxford University Press, 1985), 1-2
(русск. nepee. - Гегель Г.В.Ф. Лекции no истории философии. Кн. 1.
1993. С. 63).
* Tübinger Stift- известный протестантский богословский колледж в
университетском городке Тюбингене. Основан герцогом Ульрихом в
1536 году для студентов-уроженцев Вюртенберга, желающих по его
окончании поступить на государственную службу или стать преподава-
телями университета. - Прим. перев.
2 Hegel G.W.F. Philosophy of Nature, ed. and trans. M. J. Petry 3 vols.
London: George Allen & Unwin, 1970 (русск. перев. Гегель Г.В.Ф. Энцик-
лопедия философских наук. T. 2. Философия природы. М, 1975.
34
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
чрезмерно упрощенные термины, популяризированные
Ч. Сноу в его концепции «двух культур»,*можно обрисо-
вать Гегеля как адепта гуманитариев против сциентистов,
хотя Гегель применял термин Wissenschaft (наука) и к со-
циально-гуманитарному знанию, и к естествознанию1.
Но если Гегель принял сторону духа в оппозиции
дух/материя, которую Декарт сделал нормативной для за-
падной философии, то отношение к ней Маркса было двой-
ственным. С одной стороны, Маркс находился под боль-
шим влиянием гегелевской концепции разумности, в кото
рой логика равна онтологии и в которой онтология равна
разуму или духу, мышлению. Гегелевская онтологизация
логики резонировала в работах Маркса в ходе всей его дея-
тельности. Поэтому большой ошибкой было бы думать,
что характеристика Маркса как материалиста будет адек-
ватной, особенно если термин материалист используется
в его нормативном значении. В философии слово материа-
лист традиционно существует весьма специфическим обра-
зом, для обозначения онтологической точки зрения - дру-
гими словами, обозначения того, каким образом мир в ко-
нечном счете конституирован (он материален и ничего
более). Понятый таким образом материализм в теории
Маркса играл весьма незначительную роль. Но даже если
термин материализм будет истолкован иначе, в более уз-
ком смысле, он все равно останется некорректным для ха-
рактеристики теоретического проекта Маркса.
С другой стороны, Маркс был (или, точнее говоря, до-
вольно быстро стал) гораздо более заинтересован в естест-
вознании его времени и тех теоретических перспективах,
которые оно открывало по сравнению со временем Гегеля,
1 Snow C. P. The Two Cultures and the Scientific Revolution Cambridge:
Cambridge University Press, 1959 (русск. перев. Ч. Сиоу. Две Культуры //
Ч-П. Сноу, Портреты и размышления, М., 1985 г. С. 195-226).
35
Глава первая
отстоящим на полстолетия назад. Будучи на 48 лет моложе
Гегеля, к началу 1840-х гг. Маркс был вдохновлен успеха-
ми наук о природе, под знаком которых развивались мно-
гие теории XIX века. Поэтому, для того, чтобы понять
Маркса, необходимо оценить позицию идеализма (отвер-
гаемую им внешне, но никогда окончательно), восприня-
тую от Гегеля, и воздействие на него интеллектуальных
ожиданий, ассоциирующихся с естествознанием. Чрезвы-
чайно важным для Маркса был Людвиг Фейербах (1802—
1872), который к началу 1840-х гг. настаивал на программ-
ной значимости для будущего наук о природе. Например,
в^своих «Предварительных тезисах к реформе философии»,
которые Маркс читал весной 1843 г., Фейербах утверждал,
что «в основе всех наук должна лежать природа ... Фило-
софия должна вновь связаться с естествознанием, a естест-
вознание с природой»1. Возможно, Маркс и не нуждался
в Фейербахе как в авторе, вводящем его в область естест-
вознания. Но чтение работ Фейербаха укрепляло его тен-
денцию двигаться в своих исследованиях в сторону наук о
природе. В любом случае, моя -ключевая идея такова: Мар-
1 Ludwig Feuerbach. «Preliminary Theses on the Reform of Philosophy»
(1843), in Ludwig Feuerbach, The Fiery Brook: Selected Writings, trans, with
an introduction by Zawar Hanfi (Garden City, N. Y.: Doubleday Anchor,
1972), 153-73, 172 (русск. перев. Л. Фейербах. Предварительные тезисы
к реформе философии.// Изб. философские произведения. М. 1955. Т. 1.
С. 132.) Работа Фейербаха появилась в антологии, изданной А. Руге и
опубликованной в Цюрихе, для того чтобы избежать юрисдикции не-
мецкой цензуры. Anekdota zur neuesten deutschen Philosophie und Publi-
cistik (2 vols.; Zurich, 1843 [rpt., Glashütten im Taunus: Detlev Auvermann,
1971]). B письме к Руге от 13 марта 1843 г., Маркс объявил, что «Афо-
ризм Фейрбаха кажется мне некорректным только в одном отношении,
в том, что он слишком много обращается к природе и слишком мало
к политике» (Соч., Т. 27. С. 374-75; MEGA2 3/1: 45/MEW21: 417). Но это
не возражение фейербаховскому игнорированию политики, с которым
Маркс сам был во многом согласен в то время, и не недовольство боль-
шим вниманием, уделяемым Фейербахом природе и наукам о ней.
36
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
кса необходимо понимать как ученого, принесшего клятву
верности обеим сторонам оппозиции дух/материя, свойст-
венной западной философии.
Марксовы критерии разумности
Когда я говорю, что Маркс оставался верен концепции
встроенной разумности, что я имею в виду? Для ответа на
этот вопрос недостаточно проанализировать только идею
разумности Гегеля. Необходимо осуществить экскурс в бо-
лее глубокие слои истории философии, обратиться к Ари-
стотелю. Последний был важным источником теории Геге-
ля и, следовательно, Маркса. Критерии разумности, выве-
денные Марксом, во многом восходят к Аристотелю. Точ-
нее говоря, «Аристотелю», поскольку Аристотель Маркса
по большей части жил на страницах «Лекций по филосо-
фии истории» Гегеля. Чтобы быть более точным, я предла-
гаю здесь четыре утверждения: (а) для Маркса четыре кри-
терия разумности имели решающее значение: всеобщность,
необходимость, диалектика, понимаемая как «прогресс че-
рез единство и борьбу противоположностей», и прогнози-
руемость; (Ь) все эти критерии, кроме прогностики, взяты
из Гегеля; (с) первые три критерия относятся к гегелевской
интерпретации Аристотеля; (d) прогнозируемость есть им-
пликация всеобщности и необходимости, взятых вместе
и дополнительно поддержанных, в глазах Маркса, ньюто-
новским естествознанием.
Рассмотрим всеобщность и необходимость. Мы мыс-
лим всеобщность и особенно необходимость в свете карте-
зианского рационализма, включающего в себя дедуктив-
ную модель рассуждения, извлеченную из математики. Но
главным источником вдохновения Гегеля в отношении
всеобщности и необходимости был Аристотель, a не Де-
карт. Гегель полагал, что величайшей заслугой Аристотеля
37
Глава первая
было введение в философию категории всеобщности. Не-
достатком Аристотеля, согласно Гегелю, стало то, что дос-
тигнуть всеобщности в его теории можно было только
в сфере абстрактного: с одной стороны была всеобщая
Идея, снимающая все частности; с другой стороны «двой-
ной ряд распадающихся особенных понятий, которым не-
достает проведенного через все особенные явления едино-
го принципа»1. В силлогизме «Все люди смертны», «Гай
человек», «Поэтому Гай смертен» универсалии «человече-
ство» и «смертность» есть понятия, стоящие отдельно от
мира. По мнению Гегеля, проблема аристотелевской логи-
ки заключалась в том, что она достигала всеобщности
только отграничением ее от конкретных единичностей эм-
пирического мира: универсалии всеобщности находятся не
внутри самой истории, но только размещены в ней. Гегель
полагал, что Аристотель придал логике большую основа-
тельность, «отделив ее от того, что материально»: форма-
лизм был необходим для создания логики. Но Гегель пре-
следовал две цели, которые нельзя найти y Аристотеля. Во-
первых, Гегель полагал, что ключевой принцип философии
требует идеи само - сознающего мышления, и он не нахо-
дил такой идеи y Аристотеля, который, в противополож-
ность многим философам со времен Декарта, не строил
свою систему на концептах субъективности и сознания.
Во-вторых, Гегель не был согласен с тем, что унифици-
рующий принцип философии должен быть «действительно
конкретным»: философский принцип должен быть пред-
ставлен как в единичностях, так и в понятии целого.
В сущности, Гегель утверждал, что логика требует прини-
мать во внимание историю. Это не удивительный вывод
1 Hegel G.W.F. Lectures on the History of Philosophy, trans. E. S. Hal-
dane and Frances H. Simson (3 vols.; London: Routledge and Kegan Paul,
1955) 2: 229 (русск. перев. Гегель Г.В.Ф. Лекции no истории философии.
Кн. 2, частьІЗ, стр.299-300).
38
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
для мыслителя, который жил во времена потрясений Вели-
кой Французской революции. В молодоста он издалека на-
блюдал за множеством событий, последовавших за взятием
Бастилии 14 июля 1789 г.; в 1806 г. он слышал канонаду
битвы при Йене и видел гарцующего верхом победоносно-
го Наполеона.
Но Маркс не Гегель. Как я уже говорил, Маркс, интел-
лектуально и по своему психологическому складу имел
большую, чем Гегель, склонность к исследованию естест-
вознания. В «Философии природы» Гегель продемонстри-
ровал отменные знания в области наук о природе, но фун-
даментальные основания его теории лежат все-таки не
там1. Взглянув на Гегеля сквозь призму истории современ-
ной философии, можно утверждать, что в течение всей
своей жизни он твердо оставался на позициях идеализма в
дихотомиях «дух/материя», «идеализм/натурализм», пред-
ложенных к их новому обсуждению Декартом. Ho no важ-
ности идеи Аристотеля далеко превосходят оппозицию
«идеализм/натурализм» в современной философии. Не-
смотря на извинительный анахронизм, можно считать Ари-
стотеля мыслителем, выразившим в своей философии раз-
деление между идеализмом, с одной стороны, и тем, что
по-разному может быть названо науками о природе, нату-
рализмом, материализмом или позитивизмом, с другой.
Именно в силу этого существовал ряд важных вещей, ко-
торый Аристотель (или «Аристотель»), мог предложить
Марксу и чего не мог сделать Гегель.
Еще один важный момент заключается в том, что Ари-
стотель полагал, что основной объект научного познания
1 Во введении и комментариях к своему переводу иа английский
язык «Философии природы» Гегеля М. Петри особенно подчеркнул вы-
сокую степень знакомства Гегеля с науками о природе. G.W.F. Hegel,
Philosophy of Nature, ed. and trans. M. J. Petry 3 vols.; London: George
Allen & Unwin, 1970.
39
Глава первая
есть всеобщее, a само научное познание есть познание не-
обходимое. Знаменитый пассаж из «Второй Аналитики»
гласит: «о случайном [или приходящем], нет знания через
доказательство. Ибо случайное не есть ни то, что необхо-
димо бывает, ни то, что бывает большей частью, a оно есть
нечто такое, что происходит помимо того и другого»1.
В этом же духе в «Метафизике» Аристотель пишет: «а для
чувственно воспринимаемых единичных сущностей пото-
му и нет ни определения, ни доказательства, что онй наде-
лены материей ...поэтому и подвержены уничтожению все
чувственно воспринимаемые единичные сущности.; Если
же доказательство имеет дело лишь с тем, что необходимо,
a определение служит для познания, и так же как невоз-
можно, чтобы необходимое знание (отличие от мнения)
было то знанием, то незнанием.., то ясно, что чувственно
воспринимаемых единичных сущностей не может быть ни
определения, ни доказательства»2.
Другими словами, согласно Аристотелю не может быть
никакого истинного знания вещей, которые есть только
единичности или которые есть еледствие случайности (а не
необходимости). Перемещая фокус рассмотрения пробле-
мы на наше время, мы видим, что аристотелевские приори-
теты всеобщности и необходимости сочетаемы и с идеа-
лизмом, который рассматривает процесс мышления как,
прежде всего, онтологическую реальность, и с материализ-
1 Aristotle, Posterior Analytics, trans. Hippocrates Apostle (Grinnell,
Iowa: The Peripatetic Press, 1981), 87b 19-20 {Posterior Analytics, Bk. I: 30),
42 (русск. перев. Аристотель. Вторая Аналитика. Соч. в 4-х т. Т. 2, М,
1978. С. 308).
2 Aristotle. Metaphysics, 1039b27-1040a27, in Aristotle, Selections,
trans., with introduction, notes, and glossary, by Terence Irwin and Gail Fine
(Indianapolis: Hackett, 1995), 309 (русск. перев. Аристотель. Метафизика.
Соч. в 4-х т. Т. 1. С. 217). См. также известный пассаж из «Поэтики»
1451b 5-12, где Аристотель отрицает способность истории рассуждать
о том, что всеобще и необходимо.
40
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
мом или натурализмом, который рассматривает материю
и движение как единственную реальносхь. Всеобщность
и необходимость есть атрибуты силлогизма («Все люди
смертны»...), и этот факт устанавливает их связь с логикой,
мышлением и духом.
Для того чтобы понять, что критерии всеобщности
и необходимости означали для Маркса, их необходимо рас-
смотреть не только в терминах идеализма, но и в терминах
естествознания. Кроме того, всеобщность и необходимость
могут быть найдены в ньютоновской физике, в таких зако-
нах, как второй закон Ньютона, который действует везде
без всяких исключений*. Обладая немалой любознательно-
стью, молодой Маркс обнаруживал такой интерес к естест-
вознанию, который поглощал почти все его время. В из-
вестном письме к отцу, написанном в ноябре 1837 г., когда
ему было девятнадцать с половиной лет, Маркс утверждал,
что в ходе своих попыток разрешить противоречия между
идеализмом и реальностью, сознанием и телом, искусством
и наукой он «несколько ознакомился» с науками о приро-
де1. К 1844 году он был уже преданным сторонником есте-
ствознания и натурализма. В «Экономическо-философ-
ских рукописях 1844 года» он постоянно настаивал на том,
что «человек» есть «природное существо» и утверждал,
что «натурализм способен понять акт всемирной исто-
рии»2. Этот пассаж читается так, как будто он стал инвер-
сией гегелевских «Лекций о философии природы», где Ге-
гель подчинил Natur (природу) Geist (dyxy), придя к неубе-
* Сила, действующая на тело, равна произведению массы тела на ус-
корение, сообщаемое этому телу силой F = ma. - Пріім. перев.
1 Маркс К Письмо к отцу в Трир // Соч., Т.40. С. 15; Из ранних про-
изведений. С. 13; MEGA2 3/1: 16/M£^ErgB<± 1:9.
2 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Соч.,
Т. 42 стр.162. Из ранних произведений. С. 631; MEGA2 1/2: 408; MEW
ErgBd. 1:577-78.
41
Глава первая
дительным результатам. Маркс же настаивает на том, что
история и отсюда весь человеческий мир в целом должен
быть понят в контексте понимания природы - т.е., в кон-
тексте естествознания.
Прогнозируемость как критерий разумности, рождает-
ся из критериев всеобщности и необходимости. Идея про-
ста: если наши утверждения обладают всеобщей валидно-
стью, то они должны генерировать точные и надежные
прогнозы. И наоборот, если мы неспособны дать точный
прогноз в любой какой-то области, то мы не обладаем ра-
вдональным знанием этой области. Надо сказать, что Ге-
гель уделял мало или совсем никакого внимания прогно-
стике как критерию разумности. Прогностика включает в
себя ориентацию на будущее. Но Гегель склонялся к рет-
роспекции: делал акцент на объяснении или рационализа-
ции того, что уже произошло. Интересно, что во Введении
к «Философии права» он артикулировал эту позицию рет-
роспекции в утверждении, что «сова Минервы [т.е. фило-
софия) начинает свой полет лишь с наступлением суме-
рек»1. Общий созерцательный оттенок гегелевского мыш-
ления не слишком согласуется с акцентом на прогностике.
Прогностика вторична даже в его понимании естествозна-
ния: в «Философии природы», где он дает дескриптивный
итог успехов современного ему естествознания, он рас-
сматривает его как не более чем описательную науку о
природе. Гораздо больше внимания Гегель обращает на то,
что естествознание дает нам возможность наделить приро-
ду смыслом, схватить ее в нашем сознании. Тот же факт,
что науки о природе (или некоторые науки о природе)
формулируют законы и теории, обладающие прогностиче-
ской силой, не имеет для него большого значения.
1 Hegel. Elements of the Philosophy of Right, 23 (русск. перев. - Ге-
гель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 55)
42
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
В то время как общее направление размышлений Геге-
ля, по крайней мере, в его последние году, было большей
частью ориентировано назад, в прошлое, Маркс был наце-
лен вперед, горел «прометеевым» огнем1. Маркс был тако-
вым, в том числе и потому, что всю жизнь стремился к ра-
дикальному изменению существующего порядка. Хотя
прогностика как критерий разумности, предложенный
Марксом, и был представлен в теории Гегеля в принципе,
поскольку всеобщность и необходимость подразумевает
прогнозируемость, более отчетливо он проявлен в ньюто-
новской физике. Я не хочу сказать, что Маркс взял крите-
рий прогнозируемости прямо из ньютоновской физики,
скорее это стало следствием его позиции предусмотри-
тельного гегельянца. Но именно здесь родилась тяга Мар-
кса к естествознанию. Начиная с 1844 г. он изучает науки
Маркс рассматривал Прометея, укравшего y богов огонь и пере-
давшего его людям, как героя, характеризуя его в последнем предложе-
нии своей докторской диссертации «Различия между натурфилософией
Демокрита и натурфилософией Эпикура» (1841) как «самого благород-
ного святого и мученика в философском календаре» // Соч. Т. 40.
С. 153-154; Из ранних произведений. С. 24-25; MEGA2 1/1: 15/MEW
ErgBd. 1: 263; см. также «Тетради по истории эпикурейской филосо-
фии», где Маркс проводит аналогии между современной ему практиче-
ски ориентированной философией и ситуацией с Прометеем. В ориги-
нальном греческом имени Прометей, частица pro означает «впереди»,
a metheus - мышление или сознание, вызывающее образ героя, мысля-
щего чрезвычайно глубоко и пытающегося предвидеть будущее. Маркс
напоминает персонажа такого рода в его *Экономическо-философских
рукописях 1844 года», где он утверждает, что «История принесет с со-
бой это коммунистическое действие, и то движение, которое мы в мыс-
лях уже познали как само себя снимающее, будет проделывать в дейст-
вительности весьма трудный и длительный процесс. Но мы должны
считать действительным шагом вперед уже то, что мы с самого начала
осознали как ограниченность, так и цель этого исторического движения,
и превзошли его в своем сознании» // К. Маркс. Экономическофило-
софские рукописи 1844 года // Соч. Т. 42. С. 136; Из ранних произведе-
ний. С. 606; MEGA2 1/2: A25IMEWErgBd. 1: 553.
43
Тлава первая
о природе самым серьезным образом (самый ранний при-
мер - «Экономическо-философские рукописи 1844 года»).
Как мы увидим, критерий прогнозируемости имел важное
последствие для сути размышлений Маркса наилучшим
термином для характеристики природы этого следствия
является: французское слово néfaste, которое связывает
вместе значение английских слов «злосчастный» (ill-fated),
«вредный» (mischievous) и «разрушительный» (pernicious),
является, возможно,.
Четвертый критерий, прогресс как единство и борьба
пдотивоположностей, столь тесно связан с гегелевской
концепцией истории, что его анализу необходимо посвя-
тить отдельный параграф.
Иапорическая диалектика y Маркса и Тегеля
Понятие прогресса как единства и борьбы противопо-
ложностей - в мире, в диалектике - центральное для пони-
мания марксовой концепции истории. Отношение между
диалектикой Маркса и мышлением Гегеля исследовано
очень широко. Но все комментаторы Маркса почти всегда
для того, чтобы ответить на вопрос, почему его концепция
истории и диалектики имела совершенно иной вид, чем y
Гегеля, начинают со слишком позднего этапа интеллекту-
ального развития Маркса. Характерным образом они об-
ращают внимание только на «Экономическо-философские
рукописи 1844 года», особенно на ту из них, которую ре-
дакторы Маркса озаглавили «Критика гегелевской диалек-
тики и общей философии».
Но эта работа 1844 года- слишком поздний источник,
с которого можно начинать исследование отношений
Маркс-Гегель. Серьезная конфронтация Маркса с гегелев-
ской традицией началась гораздо раньше, с того времени,
когда молодой Маркс в июне-августе 1837 года вошел
44
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
в группу критически настроенных молодых ученых бер-
линского университета «Докторский клуб». Вторая про
блема заключается в том, что все исследователи Маркса
концентрируют внимание в основном на отношении Мар-
кса к Гегелю, упуская из виду вторую сторону - самого
Гегеля. Но если стараться понять гегелевские корни
марксовой диалектики, то необходимо исследовать самого
Гегеля, ту версию диалектики Гегеля, которую заимствовал
Маркс. Для этого надо изучить, что это такое, - диалек-
тика Гегеля, что не такой-то простой вопрос.
Конечно, прежде всего, это логическая диалектика ко-
торая состоит из анализа понятий. Например, в «Науке ло-
гики» Гегель анализирует первые понятия логики - бытие,
нечто, становление. Но фокус нашего внимания в данном
исследовании направлен на ту форму диалектики, которая
экстраполирована на историю. Специфика исторической
диалектики менее изучена: она было своего рода способом
упрощенного понимания марксизма (тезис, антитезис, син-
тез...) на протяжении всего XX века. Можно понимать ис-
торическую диалектику как последовательность историче-
ских ситуаций, каждая из которых возникает из некоторых
противоположностей вокруг или внутри предыдущих си-
туаций. Тогда это будет движение через развитие от одной
ситуации к другой (его можно назвать движением «по спи-
рали»), и этот процесс будет повторять себя на более высо-
ком уровне.
Каждая историческая ситуация^должна быть отмечена
двумя характеристиками. Во-первых, она должна быть не-
которой тотальностью, связным целым1. Ситуация должна
Вопрос о тотальности целого проходит сквозь все творчество Мар-
кса. Ключевой вопрос таков: допускал или отрицал Маркс идею о том,
что могут быть «простые качества целого», т.е., считал ли он, что суще-
ствуют качества, которые принадлежат самому целому, a не просто час-
тям целого или отношениям, его образующим? См. об этом Timothy
45
Глава первая
быть связанной потому, что нет никакого смысла рассуж-
дать о самих противоречиях до тех nop, пока ситуация не
приобретет связность в ходе разрешения этих противоре-
чий. Противоречия не есть то же самое, что простые разли-
чия или разделения: они подразумевают глубинную оппо-
зицию, эквивалентную допущению одновременного суще-
ствования A и не -А, так, что или исчезает сама
историческая ситуация, или исчезают противоречия, ее вы-
звавшие. Во-вторых, по крайней мере, одно противоречие
должно быть вызвано необходимостъю внутри самой исто-
рическрй ситуации. Другими словами, что бы ни было тем,
что оппозиционно ситуации, оно должно извлекаться из
этой ситуации как ее неотъемлемая часть. Иначе противо-
речащая ситуации вещь или отношение может быть просто
устранено, и ситуация тем самым сохраниться.
Таким образом, мы имеем (а) тотальность; (Ь) противо-
речие, которое с необходимостью появляется из этой то-
тальности, (с) появление из старой тотальности новой. Эта
моделъ может быть найдена или, по крайней мере, отно-
сится ко многим текстам Маркса - «Коммунистическому
манифесту» (1848), «К критике политической экономии»
(предисловие) (1859) и другим. Живая плоть, извлеченная
из «Немецкой идеологии» Маркса и Энгельса (1845-46),
может облечь сухой скелет гегелевских схем. Феодализм
породил противоречия между городом и деревней, между
интересами землевладелыдев и буржуа. Город и буржуазия
необходимы для функционирования феодализма, т.к. толь-
Shiell «On Marx's Holism», History of Philosophy Quarterly 4 (1987):
235-246. Наиболее убедительная попытка доказать, что Маркс был хо-
лист, принадлежит Bertell Oilman. Alienation: Marx's Conception of Man in
Capitalist Society, 2d edn. Cambridge: Cambridge University Press, 1976 [1st
edn., 1971]. Моя точка зрения совпадает с позицией Т. Шиелла: Маркс
был холист в подходе к исследованию проблем методологически, но он
не был онтологическим холистом.
46
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
ко они могут произвести товары, которые нельзя получить
никаким другим путем и без которых система придет к
коллапсу. Рост городов и буржуазии избыточен для фео-
дальной системы. Между тем, буржуазия городов генери-
рует элементы капитализма, которые со временем дадут
силу новой тотальности. Последняя при своем рождении
уже содержит в себе семена будущего саморазрушения.
Это - известная марксова модель исторической диалекти-
ки. Первая глава «Капитала» предлагает лучший из всех
работ Маркса пример того, что эта диалектика проработана
логически. В этой главе диалектика подчинена анализу
«предметов потребления»», но она не эквивалентна исто-
рическому исследованию социального согласия, последо-
вавшего за разрешением противоречий и достижения со-
гласия на более высоком уровне.
Вопрос, на который неожиданно сложно ответить, за-
ключается в том, где именно y Гегеля Маркс находит вдох-
новение для следования диалектике вообще и историче-
ской диалектике, в частности? Есть много ответов на этот
вопрос. «Ортодоксальные» интерпретаторы Маркса имеют
тенденцию подчеркивать влияние на Маркса гегелевской
«Науки логики». Уже в 1859 году, в рецензии на «Критику
политической экономии» (предисловие) Энгельс акценти-
ровал попытку Маркса «высвободить из гегелевской логи-
ки то ядро, которое заключает в себе действительные от-
крытия Гегеля в этой области»1. В «Философских тетра-
дях» Ленин, вслед за Энгельсом, подчеркивал значимость
гегелевской «Логики» для марксисткой диалектики2. Более
Эигельс Ф., Маркс К. К критике политической экономии // Маркс К,
Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 496-497/MEW 13: 474.
2 V. I. Lenin, Philosophical Notebooks, trans. Clemens Dutt, ed. Stewart
Smith, in Lenin, Collected Works. Vol. 38 (Moscow: Progress, 1961), 180.
(Леиин В.И. Философские тетради // Полн. собр. соч. Т. 29, фрагмент
«К вопросу о диалектике». Ленин пишет о том, что именно Гегелю пер-
47
Глава первая
поздние представители официального «диалектического
материализма» тоже следовали по этому пути. «Не-
ортодоксальные» интерпретаторы Маркса подчеркивали
влияние на него «Феноменологии духа» Гегеля. Интересно,
что Александр Кожев «открыл» и сделал знаменитой диа-
лектику «раба и господина», изложенную в гегелевской
«Феноменологии». Некоторые марксоведы одобрили
взгляды Кожева на «Феноменологию» и посчитали, что
диалектика «раба и господина» была важна для Маркса .
Тем не менее, автор настоящего исследования не нахо-
дит никаких свидетельств того, что ранний Маркс когда-
либо обращал серьезное внимание на «Науку логики» или
на «Феноменологию духа». В предисловии к «Экономиче-
ско-философским рукописям 1844 года» Маркс ссылается
на «Феноменологию» и «Логику», говоря, что они пред-
ставляют собой «реальную теоретическую революцию».
Но эта сноска коротка и стереотипна, Маркс сделал ее
в контексте одобрения более поздней «теоретической ре-
волюции», которую он обнаружил в «Предварительных
тезисах» Фейербаха. В работе «Критика гегелевской диа-
лектики» он цитирует позднюю сокращенную версию ра-
боты Гегеля «Наука логики», вошедшую в издание геге-
левского учебника для студентов под названием «Энцик-
вому удалось угадать «... в смене, взаимозависимости всех понятий,
в тождестве их противоположностей, в переходах одного понятия в дру-
гое, в вечной смене, движении понятий, именно такое отношение вещей,
природы» (стр. 179). См. также об этом К. Anderson, Lenin, Hegel, and
Western Marxism: A Critical Study Urbana and Chicago: University of
Illinois Press. 1995, part 1, «Lenin on Hegel and Dialectics», 3-119. Андерсон
суммировал взгляды Ленина на философию «Науку логики» Гегеля на
с. 96-97 своей книги.
1 Alexandre Kojève, Introduction to the Reading of Hegel: Lectures on
the Phenomenology of Spirit, assembled by Raymond Queneau, ed. Allan
Bloom, trans. James H. Nichols, Jr. Ithaca: Cornell University Press, 1969,
39-70.
48
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
лопедии философских наук» . Другими словами, гегелев-
ская так называемая «малая» логика, a н% сама «Наука ло-
гики» стала той логикой Гегеля, которую Маркс использо-
вал в «Критике гегелевской диалектики и философии
вообще». Мы знаем, что Маркс внимательно читал «Науку
логики», но это было позже, в 1857 году2. Что до «Феноме-
нологии», то Маркс воспроизвел название одной из глав
и ее отделов в «Критике гегелевской диалектики и фило-
софии вообще». Кроме того, он написал в связке с «Крити-
кой гегелевской диалектики» отдельный «конспект» по-
следней главы «Феноменологии». Но ни в этих работах, ни
в каких-либо еще (насколько я знаю) Маркс больше не об-
суждал диалектику «раба и господина». Ганс-Георг Гада-
мер утверждал, что Маркс не понял и неправильно исполь-
зовал гегелевскую «диалектику «господин-слуга»\ Я же
считаю, что Маркс ни не понял эту диалектику, a просто не
обратил на нее никакого внимания.
Один из способов решения вопроса о том, где именно
y Гегеля Маркс обнаружил историческую диалектику, за-
ключается в исследовании работ Маркса. Другой способ -
найти историческую диалектику в работах Гегеля. Конеч-
«Предисловие» // Соч. Т. 42. С. 44; Из Ранних произведений.
С. 520; MEGA2 1/2: 326/MEW ErgBd. 1: 468. «Критика гегелевской диа-
лектики и философии вообще» является фрагментом «Экономическо-
философских рукописей 1844 года» // Соч. Т. 42. С. 152-158; Из Ранних
произведений. С. 621-627; MEGA2 1/2: 395>-404АѴ/£Ж ErgBd. 1: 568-74.
2 К. Маркс. Письмо Энгельсу 14 январь, 1858 г. // Соч. 29. С. 212;
MEGA2 3/9: 24-25/MEW 29: 260. Хотя это письмо датировано во 2-м
издании Собрания сочинений Маркса и Энгельса 14-м январем, редак-
торы отнесли его к примерно 16-му января. См. ^£^29: 690, примеча-
ние № 245.
3 Hans-Georg Gadamer, «Hegel's Dialectic of Self-Consciousness», in
Gadamer, Hegel's Dialectic: Five Hermeneutical Studies, 1973, trans, and
with an Introduction by P. Christopher Smith. New Haven: Yale University
Press, 1976, 54-74, at 73.
49
Глава первая
но? диалектическая аргументация повсеместна в трудах
Гегеля, проблема только в том, где эта аргументация при-
нимает форму именно исторической прогрессии. Одно из
таких мест есть - «Лекции по философии истории». В про-
тивоположность тому, что предлагает название этой рабо
ты, «Философия истории» не является исследованием того,
что такое история в целом. Скорее, это попытка написать
обобщенную историю в одном ее аспекте - эволюции госу-
дарства. Тем не менее, как заметил американский полито-
лог Джошуа Диенстаг, гегелевский взгляд на историю в
«Фллософии истории» необыкновенно статичен. Напри-
мер, ничего в исследовании древнего Китая не готовит чи-
тателя к обсуждению последующей за ним древней Индии.
Подобным же образом, герои одной эпохи никогда не
трансформируются в лордов последующей. Коротко гово-
ря, «исторические этапы появляются как последователь-
ность форм, a не как серия переходов....»1.
Итак, вопрос все тот же: где же именно y Гегеля нахо-
дится историческая диалектика? Соблазнительно ска-
зать - нигде. Но это было бы слишком поспешное решение.
Все-таки в одной из работ Гегеля предложена идея разум-
ной, прогрессивной истории как раз того типа, который
Маркс после 1844 года рассматривал в контексте матери-
ального производства. Эта работа - «Лекции по истории
философии». В отличие от «Философии права» и «Фено-
] Joshua Foa Dienstag, «Dancing in Chains»: Narrative and Memory in
Political Theory Stanford: Stanford University Press, 1997, 149-53. Анализ
Диенстагом гегелевской «Философии истории» корреспондирует со ста-
рым трюизмом, имеющим хождение среди студентов, специализирую-
щихся по философии истории, a именно: если y Канта развитие исто-
рии прописано отчетливо, неясны только государства, которые возни-
кают в результате этих переходов, то y Гегеля, как утверждают все -
диалектика, - государства прописаны ясно, но вот эволюция истории
туманна.
50
Рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
менологии духа» геі елевские «Лекции по истории филосо
фии» не были столь популярными. Люди, всерьез интере-
сующиеся философией, конечно, читали эту работу Гегеля,
но сами последователи Гегеля отнеслись к ней с некоторым
пренебрежением1. A последователи Маркса лишь увеличи-
ли степень этого пренебрежения2. Но есть основание пола-
гать, что именно «Лекции по истории философии» оказали
на Маркса влияние гораздо большее, чем какая-либо иная
работа Гегеля. Это влияние сказалось прямо, в процессе
изучения Марксом «Лекций», и опосредованно, в ходе дис-
куссий с другими гегельянцами (и особенно с его учите-
лем, профессором права Берлинского университета левоге-
Квентин Лауэр отметил отсутствие интереса к гегелевским «Лек-
циям по истории философии» в Q. Lauer, «Hegel as Historian of
Philosophy», // Hegel and the History of Philosophy: Proceedings of the 1972 Hegel
Society of America Conference, ed. Joseph J. O'Malley, K. W. Algozin, and
Frederick G. Weiss (The Hague: Martinus Nijhoff, 1974), 21-46, 21. Apry-
ментация Лауэра кажется мне весьма убедительной.
2 Я знаю только о двух упоминаниях о влиянии «Лекций по истории
философии» на Маркса в литературе, вышедшей до публикации моей
книги «Карл Маркс: бремя разума» в 2002. Первое относится к рецензии
Энгельса на работу Маркса «К критике политический экономии (преди-
словие)», где он упоминает «Лекции по истории философии» вместе
с «Феноменологией» и «Эстетикой», показывая приверженность Геге-
ля идее о том, что «истории, в истории развитие, внутреннюю связь»
(Ф. Энгельс. К Маркс. К критике политической экономии // Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 496-491/MEW 13: 474). Второе упоминание
имеет место в MEGA2, редакторы которого подчеркнули значение геге-
левских «Лекций по истории философии» для докторской диссертации
Маркса. «Кроме того, можно увидеть влияние гегелевских «Лекций по
истории философии», которые были впервые опубликованы в 1833-35
гг., и которые вскоре стали предметом оживленной идеологический
дискуссии» (MEGA2 4/1 : 15*). Конечно, литература о Марксе офомна,
и возможно в ней была представлена дискуссия об отношении гегелев-
ских «Лекций по истории философии» к творчеству Маркса, которую
я мог проглядеть. Я был бы крайне благодарен всем, кто отошлет меня
к таким источникам.
51
Глава первая
гельянцем Эдуардом Гансом). Моя идея в данном исследо-
вании заключается в том, что распознавание воздействия
на Маркса «Лекций по-истории философии» чрезвычайно
важно, если мы хотим понять сущность допущений, лежащих
в основе так называемого исторического материализма.
Но прежде чем рассматривать историческую диалекти-
ку в том виде, в каком она появилась в гегелевской «Исто-
рии философии», ответим на вопрос: a чем была диалекти-
ка историческиі Исходя из точки зрения Маркса, я уже
предложил дескрипцию диалектики как учения о единстве
и борьбе противоположностей, ведущую к их разрешению
и переходу развития предмета на более высокий уровень -
противоречия феодализма, разрешаясь, создают предпо-
сылки для возникновения капитализма. Но в философии
диалектика изначально означала аргумент, относящийся
к предметам обсуждения, не допускающим однозначности,
но которые, тем не менее, есть.больше, чем просто спор-
ный вопрос. По мнению Аристотеля, научное знание (epis-
temé) включает в себя доказательство (apodeixis): т.е. науч-
ное знание предполагает необходимость вывода (мы мо-
жем назвать это «дедукцией») из посылок. Отсюда,
в науке нет места для выражения несогласия и дебатов.
Аристотель полагал, конечно, что далеко не все вопросы
допускают доказательную определенность. Например, ни-
кто не может быть уверен в том, что произошло в прошлом
на самом деле, хотя юридически должно быть достигнуто
некоторое согласие по этому вопросу. Аристотель считал,
что в тех областях знания, где доказательная определен-
ность невозможна, но там, где, тем не менее, есть доста-
точные причины полагать, что найти аргументы и за, и
против имеющихся оппозиций все-таки можно, диалектика
1 Aristotle. Posterior Analytics, 71Ы0-25 (русск. перев. Аристотель.
Вторая Аналитика. Соч. в 4-х т. Т. 2.).
52
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
включается в игру. Как судья или как жюри присяжных,
мы может достичь приблизительного сооуветствия досто-
верности, лавируя между аргументами противоположных
сторон. Важно, что греческое слово dialektik родственно
dialegesthai, «дискуссии» и dialogos, «диалогу».
В двух важных моментах гегелевский взгляд на диа-
лектику отличен от аристотелевского. Во-первых, Аристо-
тель полагал, что диалектика расположена между, с одной
стороны, доказательной определенностью, которую обеща-
ет episteme (как, например, в геометрии) и, с другой сторо-
ны, просто мнением, doxa, которое Аристотель рассматри-
вал как сферу риторики. В противоположность этому Ге-
гель применил характеристики, атрибутированные Аристо-
телем диалектике, к процессу мыьиления в целом. В резуль-
тате Гегель объявил, что не существует разницы между
доказательным рассуждением, что ведет к episteme, и сво-
бодной формой мышления, превалирующей в диалектике1.
Следствия гегелевской экспансии диалектики очевидны:
все систематическое мышление, в соответствии с его пози-
цией, диалектично. Во-вторых, Гегель не только система-
тическое мышление стал рассматривать как диалектиче-
ское, он стал рассматривать таковым весь мир. Я полагаю,
что этим самым Гегель пришел к постижению мира и его
истории через аналогию с диалектической аргументацией,
имеющей хождение среди философов. Согласно этой аргу-
ментации мы можем представить себе появление некоего
Аристотелевская дистинкция научного знания и диалектическо-
го мышления весьма сомнительна. С одной стороны, Аристотель утвер-
ждает, что episteme характеризуется доказательностыо (apodeixis).
С другой стороны, он заявляет, что не все episteme доказательны, что
существует возможность регресса, и окончание регресса являет нам
далеко не доказательные посылки начала нового. Aristotle, Posterior
Analytics 72b 20-25) (русск. перев. Аристотель. Вторая Аналитика. Соч.
в 4-х т. Т. 2). Коротко говоря, в этом моменте рассуждений Аристотеля
появляется (диалектическое) противоречие.
53
Глава первая
единичного обстоятельства, его флуктуацию, сущность его
трудностей, возникновение противоположного обстоятель-
ства, обсуждение контрарных позиций адептов этих об-
стоятельств. Гегель концептуализировал это как процесс
движения истории и этот процесс истории и есть сам мир.
В конечном итоге, философы, вовлеченные в диалектиче-
ское аргументирование, могут по ходу рассуждений сфор-
мулировать истину более полно, чем она была представле-
на в начале рассуждений. Подобным же образом Гегель
считал, что история сама no себе есть разумный процесс -
более точно, это определенный разумный процесс, - в силу
чеТо истина с течением времени открывает себя во всей
полноте. Философы всегда способны оглянуться назад и
вновь осмыслить этот процесс1. Рассмотренная под таким
Мое исследование отличается от подобных. принадлежавших
Х.-Г. Гадамеру и Манфреду Бауму, которые подчеркивали особое отно-
шение гегелевской диалектики к Платону и особенно к его диалогу
«Парменид». Гадамер полагал, что концепция диалектики извлечена
Гегелем из Платона, на основе «абсолютного непонимания фрагмента
259Ь «Софиста» (Gadamer, «Hegel and the Dialectic of the Ancient
Philosophers», // Gadamer, Hegel's Dialectic, 5-34, at 22; Manfred Baum,
«Begriffsgeschichte der Hegeischen Dialektik», //Baum, Die Entstehung der He-
gelschen Dialectik [Bonn: Bouvier Verlag Herbert Grundmann, 1986], 6-28).
Ho вопрос, на мой взгляд, надо поставить по-другому: насколько серьез-
но нужно относиться к тому, что диалектика могла быть выведена из
«Парменида» или из других таких же «поистине спекулятивных» диало-
гов Платона? (Gadamer, Hegel's Dialectic, 7). Такая попытка кажется мне
абсолютно сумасшедшей. Вместо этого мы должны понимать Гегеля как
реалиста, чьей «утренней молитвой», как он однажды заметил, было
чтение свежих газет и кто настаивал на том, что диалектика «есть ничто
более, как регулярная и методичная культивация духа противоречия».
(G.W.F. Hegel, «Aphorismen aus der Jenenser Zeit», no. 31, in Dokumente
zu Hegels Entwicklung, ed. Johannes Hoffmeister [Stuttgart-Bad Cannstatt:
Frommann, 1974 (reprint of 1936 edn.)], 360). Гегелевская логическая диа-
лектика, разработанная им в «Науке логики», возможно, и в некотором
долгу перед диалектическими противоречиями, изложенными в плато-
новском «Пармениде» и в других диалогах, но понятие исторического
54
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
углом зрения гегелевская концепция диалектики обнару-
живает себя как субстанциализация и истсуэизация аристо
телевской силлогистики.
Было полнейшим безумием со стороны Гегеля рас-
сматривать историю как разработку (очень объемного) де-
дуктивного аргумента и /или как площадку, где разворачи-
ваются инструменталистские дебаты философов. Почему
мы должны думать, что история, столь зависимая от таких
естественных или почти естественных явлений, как земле-
трясение, извержение вулкана, засуха, ураган, снежные
бури, тепловые волны, глобальное потепление, цунами
и эпидемии; от таких непредсказуемых, но вполне вероят-
ных событий, как войны, революции, убийства политиче-
ских деятелей, автомобильные и авиационные катастрофы,
пропущенные поезда, нечаянная любовь, поврежденный
презерватив, неожиданный суицид, адюльтер, развод, пре-
любодеяние, убийство по неосторожности и пр., и пр.5
и пр., разворачивается аналогично диалектическим аргу-
ментам философов? Даже еще невероятней - почему мы
должны думать, что она реализуется как разработка дедук-
тивного вывода? Если Гегель размышлял об этих вещах -
a он и писал, и говорил о них. - и мы это знаем, то, строго го-
воря, мы не имеем доступа к внутренней работе его сознания.
По общему признанию, существует некая коварная не-
определенность во взглядах Гегеля на историю - неопреде-
ленность, которую сразу же заметил Маркс. В знаменитом
процесса, включающего в себя прогресс как борьбу противоположно-
стей, более соответствует развитию и коррекции идей Аристотеля. По
справедливому мнению Дж. Мура, Гегель многое взял и y Платона, и y
Аристотеля, но «в отношении детального содержания гегелевской фило-
софии ... она все-таки более обязана Аристотелю» (G.R.G. Mure, An
Introduction to Hegel. Oxford: Oxford University Press, 1940, xi-xii). Ссыл-
ка на «Парменида» в конце введения к «Феноменологии» не имеет дока-
зательной силы. См. Гегель «Феноменология духа», §71.
55
Глава первая
пассаже во Введении к «Философии истории» Гегель зая-
вил, что «кто разумно смотрит на мир, на того и мир смот-
рит разумно; то и другое взаимно обусловливают друг дру-
га"1. Но почему история допускает «разумный аспект»:
потому, что она рационалъна или потому, что мы интер-
претируем ее рациональным способом? Из работ Гегеля
ясно, что под «историей» он имеет в виду прошлую реаль-
ность, существующую вполне независимо от нашей интер-
претации ее. Согласно этой позиции, Гегель и сформули-
ровал онтологическое заключение о том? что история,
такой, какой она была на самом деле, разумна. Но альтер-
нативное прочтение Гегеля дает основание полагать, что он
сделал и феноменологическое заявление, понимая под ис-
торией события прошлого так, как они поняты нами в на-
стояіцем. С этих позиций «история» равна утверждениям,
типа «события, произошедшие в прошлом, которые мы
осмыслили». Но если мы их осмыслили, то они ipso facto
«рациональны».* Сова Минерва начала свой полет. Маркс
совершенно недвусмысленно прочел Гегеля как онтолог,
a не как феноменолог, и в его-«Критике гегелевской диа-
лектики и философии вообще» в «Экономическо-философ-
ских рукописях 1844 года» он горячо отверг идеализм этой
онтологии - предполагаемое утверждение о том, что мир
в своих основаниях есть идея или дух. Но хотя Маркс
и отверг гегелевскую онтологию, он, тем не менее, воспри-
нял гегелевское понятие встроенного прогресса. Он сделал
это, не сознавая, что y Гегеля, если мы прочтем его как фе-
номенолога, понятие встроенного прогресса имеет важное
значение. Если мы примем мир как mom мир, который мы
1 Hegel G.W.F. Lectures on the Philosophy of World History:
Introduction: Reason in History, trans. H. B. Nisbet, with an introduction by Duncan
Forbes. Cambridge: Cambridge University Press, 1975, 29 (русск. перев.
Гегель Г.В.Ф. Лекции no философии истории. СПб., 1993. С. 65).
" ipso facto - (лат.) в силу самого факта (пріім. перев.).
56
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
рациопалъно истолковалщ то имеет смысл видеть в нем
зеркальное отражение рациональности людей. В своих об-
щих устремлениях и в своем активизме Маркс не имел же-
лания замечать такие вещи. Таким образом, qua философ,
Маркс похож на Гегеля, лишенного сомнений.
Существует веская причина того, почему именно исто
рия философии (в отличие от других историй) соответству-
ет гегелевской диалектической модели всемирной истории.
философия есть тот род человеческой деятельности, кото-
рый может быть рассмотрен в контексте всего процесса
диалектического рассуждения, поскольку сама философия
есть в некотором роде диалектика. Гегель определил фило-
софию как предприятие, имеющее целью обнаружение и
разворачивание истины. Из этой дефиниции следует, что
история философии просто долэісна быть разумной, по-
скольку под «разумной историей» мы имеем в виду исто-
рию, чья telos* есть обнаружение и поступательное раскры-
тие истины. Недоверчивый читатель может возразить, что
философы могут быть ведомы самыми разными соображе-
ниями, например, тщеславием, ничего общего с поисками
истины не имеющим. Другое возражение (сформулирован-
ное никем иным, как самим Марксом в 1845-46 гг.) заклю-
чается в том, что философия не есть поиск истины, но
движимая идеологией попытка замаскировать наличную
социальную реальность. Тем не менее, эти возражения
упускают тавтологическую основательность гегелевского
утверждения - философия имеет своей целью достигнуть
истины 6 дефиниции. Поэтому он исключает из истории
философии всё в ее прошлом, что не способствует фило-
софской погоне за истиной. Возьмем, например, весьма
широкое гегелевское утверждение о том, что мир разумен
для того субъекта, который смотрит на этот мир рацио-
* telos - лат. цель. - Прим. перев.
57
Глава первая
нально. Еще больше это важно для философии, если она
сама есть поиск истины.
Гегелевские «Лекции по истории философии» могут
быть отчасти рассмотрены как ответ Гегеля Аристотелю,
коррекция им Аристотеля в контексте реалий современно-
го мира, в котором изменения являются объективной ре-
альностью. Гегель полагал, что аристотелевские всеобщ-
ность и необходимость были абсолютно формэльны по
своему характеру, ограниченные абстрактным царством
силлогистики. С точки зрения Гегеля всеобщность и необ-
ходимость должны быть рассмотрены как разработка са-
мих себя внутри мира, (понятого как конкретная тоталь-
ность, единое и конкретное целое), a не как формы, от-
дельные от мира. Гегель рассматривал эту тотальность как
развивающуюся во времени, a не то, что может быть иден-
тифицировано как существующее только в каждый кон-
кретный момент истории, обособлено от всех других мо-
ментов. Гегель рассматривал развитие само по себе (а не
только его окончание или его telos) как необходимое, т.е.
как то, из чего исключены любые случайности и непредви-
денные вероятности.
Гегель весьма убедителен в своей настойчивости на
том, что необходимость проходит по всей истории фило-
софии {mutatis mutandis", «исторический материалист»
Маркс тоже утверждал, что обнаружил необходимость ис-
торического процесса). Возьмите пассаж из третьей книги
«Лекций по истории философии»: «история философии не
есть вслепую набранная коллекция (eine blinde Sammlung)
взбредших в голову мыслей, ни случайное движение вперед.
Я, наоборот, старался показать необходимое возникнове-
ние философских учений друг из друга, так что каждое из
* mutatis mutandis лат. - с необходимыми поправками; изменив то, что
надо изменить (латинский фразеологизм). - Прим. перев.
58
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
них непременно предполагает предыдущее. Общим выво-
дом из истории философии является, во-первых, что во все
времена существовала только одна философия, одновре-
менные расхождения которой составляют необходимые
стороны одного принципа; второй вывод заключается в
том, что последовательность философских систем не слу-
чайна, a представляет собою необходимую последователь-
ность ступеней этой науки...»1. Во Введении к « Лекциям
по истории философии» Гегель тоже сделал подобные же
замечания: «Философия, таким образом, есть развиваю-
щаяся система, и такова также история философии; это -
тот основной пункт, то основное понятие, которое выяснит
нам даваемое мною изложение этой истории. Чтобы пояс-
нить это положение, мы должны сначала показать могущие
иметь место различия в способе проявления этого разви-
тия. ...Но другой способ развития, выступление различных
ступеней и моментов развития во времени в виде события в
таком-то и таком-то определенном месте, среди такого-то и
такого-то народа, при таких-то и таких-то политических
обстоятельствах и в такой-то и такой-то связи с ними, ко-
роче, в данной определенной эмпирической форме, - этот
способ развития представляет собою зрелище, которое яв-
ляет нам история философии»2.
В другом фрагменте введения в «Лекции по истории
философии» можно увидеть, как Гегель перешел от ари-
стотелевской логической дедукции (sullogismos) к рассмот-
1 Hegel. History of Philosophy 3: 552 (русск. изд. - Гегель Г.В.Ф. Лек-
ции по истории философии. СПб., 1993.) Кн. 3. С. 571). Хотя пассаж,
цитируемый здесь, и не появился в издании «Истории философии» от
1833-36 гг., которое читал Маркс, но только в версии от 1840-44 гт., он
все равно остается весьма знаменательным, т.к. с очевидностью указы-
вает на ключевую идею, вдохновляющую эту работу Гегеля.
2 Hegel. Werke 13 [1833 version] (vol. lof Geschichte der Philosophie).
P. 42. (Гегель Г.В.Ф. Лекции no истории философии. Кн.1, СПб, 1993.
С 91-92).
59
Глава первая
рению хода истории: «вся история философии есть по сво-
ему существу внутренне необходимое, последовательное
поступательное движение, которое разумно внутри себя и
определяется своей идеей a priori; история философии
должна подтвердить это на своем примере. От случайности
мы должны отказаться при вступлении в область филосо-
фии. Подобно тому, как необходимо развитие понятия в
философии, точно так же необходима и ее история; дви-
жущим же началом является внутренняя диалектика
форм»1. Гегелевская ссылка зна «развитие понятий» и на
«внутреннюю диалектику форм» есть ключ к размышлени-
ям, которые привели его к концептуализации истории как
необходимой последовательности. Гегель спроектировал
аристотелевское понимание логической дедукции на исто-
рию философии. Аристотель акцентировал внимание на
необходимом движении от посылок к выводам. Гегель ре-
концептуализировал аристотелевскую логическую необхо-
димость таким образом, что она стала основой истории
философии. Другими словами, Гегель изобразил переход
от одного момента истории философии к другому по ана-
логии со следованием от посылок к выводу в логической
дедукции. Если же история необходима, то она и всеобща.
Таким образом, два наиболее важных критерия разумности
для Гегеля и позже для Маркса, находятся в неизбежной
связке. В начале «Лекций по истории философии» Гегель
предельно откровенен в своем желании исключить еди-
ничности. «События и деяния, составляющие предмет этой
истории, поэтому суть такого рода, что в их содержание
и состав входят не столько личность и индивидуальный
характер этих героев, сколько то, что они создали, и их соз-
дания тем превосходнее, чем меньше эти создания мож-
1 Hegel. Werke 13 [1833 version] (vol. lof Geschichte der Philosophie).
P. 50. (Гегель Г.В.Ф. Лекции no истории философии. Кн.1. С. 98).
60
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
но вменять в вину или заслугу отдельному индивидууму,
чем больше они, напротив, представляют собою состав-
ную часть области свободной мысли, всеобщего харак-
тера человека...»1. Гегель хочет исключить единичности
потому, что только таким способом история может быть
представлена как процесс, в котором все его стадии не-
обходимы, как в силлогизме. Тогда можно увидеть, что
«наша философия может обрести существование лишь
в связи с предшествующей и с необходимостью из нее вы-
2
текает .
Итак, по Гегелю история философии есть история в ее
прогрессивном движении вперед. Цель философии есть
открытие истины. Te субъекты, кто являются истинными
философами, постоянно вовлечены в процесс доказатель-
ства, имеющего целью привести нас к искомому итогу. По-
этому неудивительно, что Гегель говорит в конце «Лекций
по истории философии», что «только дух есть прогресс».
«Эта работа духа, направленная к самопознанию, эта дея-
тельность, направленная к самообретению, есть жизнь духа
1 Hegel Werke 13 [1833 version] (vol. lof Geschichte der Philosophie).
P. 12 (русск. перев. -Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Кн. 1.
С.69)
2 Hegel. Werke 13 [1833 version] (vol. 1 of Geschichte der Philosophie),
p. 14. (Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Кн. 1. С. 71). Гегель
предельно ясен в отношении аналогии между силлогизмом и историче-
ским следствием: «последовательность систем философии в истории та
же самая, что и последовательность в вывсдении логических определе-
ний идеи. Я утверждаю, что, если мы освободим основные понятия,
выступавшие в истории философских систем, от всего того, что отно-
сится к их внешней форме, к их применению к частным случаям и т. п.,
если возьмем их в чистом виде, то мы получим различные ступени оп-
ределения самой идеи в ее логическом понятии. Если, наоборот, мы
возьмем логическое поступательное движение само по себе, мы найдем
в нем поступательное движение исторических явлений в их главных
моментах; нужно только, конечно, уметь распознавать эти чистые поня-
тия в содержании исторической формы». (Гегель. Указ. соч. С. 92-93).
61
Глава первая
и сам же дух» . «Определенные философские учения суть,
во-вторых, не модные фжософские системы и т.п., не слу-
чайные явления, не нечто мимолетное, подобно огню го-
рящей соломы, не возникающие то тут, то там извержения,
a духовное разумное шествие, движение вперед, - они не-
обходимо являются одпой философией, находящейся в
процессе развитш...»2. Процесс развития включает в себя
моменты очевидной стагнации, следующей вслед за быст-
рым продвижением: «Часто кажется, что он забыл и поте-
рял себя; но внутренне противоположный самому себе, он
еоть внутренняя беспрерывная работа. О нем можно ска-
зать так, как Гамлет говорит о духе своего отца: "Хорошо
работаешь, честный крот", - и эта работа продолжается до
тех nop, пока он, окрепши в себе, не оказался теперь в со-
стоянии толкнуть земную кору, чтобы она раздалась и пе-
рестала отделять его от его солнца, его понятия. В такое
время, когда она рушится подобно бездушному подгнив-
шему зданию, дух являет себя в новой юности, он надел
на себя сапоги-скороходы»3. Для читателей, знакомых с
работами Маркса, этот финальный фрагмент будет звучать
удивительно привычно: ведь он не что иное, как абстракт-
ная дескрипция марксовой концепции революционных из-
менений.
В этом разделе я сформулировал два взаимосвязанных
утверждения. Во-первых, я утверждаю, что Маркс нашел
основную модель для своей концепции истории в гегелев-
ских «Лекциях по истории философии». Во-вторых, я ут-
верждаю, что марксова концепция рациональности во мно-
1 Hegel. Werke 15 [1836 version] (vol. 3 of Geschichte der Philosophie).
P. 685-86 (русск. перев. - Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии.
Кн. 3. С. 567)
2 Там же.
3 Там же.
62
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
гом основывалась на тех критериях, которые он извлек из
указанных лекций1. Тем не менее, я не думаю, что Маркс
после 1844-45 гт. оставался в границах гегелевского идеа-
лизма. Совсем наоборот, он сформулировал позицию, ко-
торая проистекала одновременно из обеих сторон оппози-
ции материализм/идеализм.
Маркс как ученый-синтезатор
Иногда говорят, что Маркс не был оригинальным мыс-
лителем, но, скорее синтезатором идей, принадлежащих
другим исследователям2. Определенная доля истины в этом
утверждении есть, но в нем недооценены широта и яркость
такого синтеза, демонстрируемая им строгость мышления.
Характерной особенностью исследователей XIX века стала
их попытка связать воедино несопоставимые части знания.
До конца XVIII века весь домен светского знания казался
относительно унифицированным: он подпадал под катего-
рию «философии» и располагался в пределах двух суб-
сфер - моральной философии и философии природы. Од-
нако после 1780 года взаимосвязанный процесс академиче-
ской дифференциации и специализации начал делить зна-
ние на более узкие сферы интересов. Одновременно на-
блюдалось увеличивающее многообразие интеллектуаль-
Я вполне понимаю, что предлагаю не^самое адекватное свидетель-
ство в поддержку утверждения о том, что Маркс, прежде всего, испытал
влияние «Лекций по истории философии», a не других работ гегелевско-
го корпуса. В гораздо большей мере я аргументирую это утверждение
в развернутой версии данной книги Karl Marx: The Burden of Reason
(Why Marx Rejected Politics and the Market) Lanham, MD: Rowman &
Littlefield, 2002.
2 Классическую формулировку этой позиции cm. Jacques Barzun,
Darwin, Marx, Wagner: Critique of a Heritage. Boston: Little, Brown, 1946
(originally 1941), 186-87.
63
Глава первая
ной жизни, происходящее на гребне Французской револю-
ции. Перед лицом разрастающейся специализации знания
многие из выдающихся исследователей XIX века обрати-
лись к необходимости его синтеза.
Морис Манделбаум пришел к выводу, что при всем
многообразии знания XIX века доминировали только две
философские школы - метафизический идеализм и позити-
визм1. И хотя их лучше было бы назвать «идеализмом» и
«натурализмом», замечание Манделбаума верно. Гений
Маркса выразился в том, что он сумел соединить обе сто-
роны оппозиций «дух-материя», «идеализм-натурализм».
В^этоіѵ* отношении Маркс был гораздо более репрезента-
тивным мыслителем XIX века, чем Гегель, поскольку Ге-
гель совершенно недвусмысленно был идеалистом, a не
натуралистом (в смысле идеализма, включающего в себя
натурализм)2. Вопрос заключается в том, каким образом
Маркс соединил идеализм и натурализм.
Идеализм предполагает онтологическую и методологи-
ческую точки зрения, согласно которым реальность иде-
Mandelbaum. History, Man, and Reason: A Study in Nineteenth-
Century Thought. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1971, 5.
2 B определенном смысле Маркс не был типичным мыслителем
XIX века. Как показал X. Уайт, радикализм Маркса сделал из него сво-
его рода маргинала. (Hayden White, Metahistory: The Historical
Imagination in Nineteenth-Century Europe. Baltimore: Johns Hopkins University
Press, 1973, 276-80, 284-85, 310, 329 (русск. перев. - Хейден Уайт. Ме-
таистория: историческое воображение в Европе XIX века. Екатеринбург,
2002). Но необходимо видеть разницу между политическим радикализ-
мом Маркса и его интеллектуальной оригинальностью. Политически
Маркс резко отвергал либерально-консервативное согласие, к которому
приходили многие ученые XIX века. Интеллектуально же марксов ради-
кализм был не отрицаиием, a движением вперед и глубже. В этом
смысле можно сравнить Маркса и Ницше. Если Ницше был радикален в
своем отрицании базовых тенденций современного ему мышления, то
Маркс был радикален интенсификацией этих тенденций. Маркс, таким
образом, оставался всё-таки мыслителем XIX века, чего никак нельзя
утверждать о Ницше.
64
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
альна или духовна в своей сущности, и понимание этой
реальности достижимо через идеальное или духовное из-
мерение, существующее внутри самого человека1. Мысли-
тели XIX века, отрицавшие идеализм, скорректировали и
онтологический, и методологический аспекты. Онтологи-
чески они полагали, что реальность исключительно мате-
риальна и ничего более (материализм). Методологически
оппозицией идеализму был позитивизм. Метод, рекомен-
дуемый позитивистами, состоял в сборе поддающихся на-
блюдению фактов, затем, индуктивно, устанавливались
закономерности существования этих фактов, которые по-
нимались как законы природы или общества. Позитивизм
имел также онтологические допущения и выводы, но стро-
гие позитивисты уклонялись от исследования онтологиче-
ских вопросов под тем предлогом, что не может быть на-
учного познания вещей, включая такие, как сокровенная
природа мира, недоступная наблюдению2.
Если мы хотим схватить общую суть характера марк-
сова синтетического проекта в том виде, как он возник
в 1844-46 гт., нам необходимо понять, где Маркс выступа-
ет как онтолог и методолог. Впервые он занял позицию
онтолога, позже переросшую в «исторический материа-
лизм», летом 1844 года, о чем свидетельствует раздел
«Критика гегелевской диалектики» «Экономическо-фило-
софских рукописей». После критического прочтения, под
влиянием Фейербаха, главы об «абсолютном знании», из-
ложенной в «Феноменологии духа» Гегеля, Маркс утвер-
ждал: «Мы видим здесь, что последовательно проведенный
натурализм или гуманизм отличается как от идеализма, так
и от материализма, являясь вместе с тем объединяющей их
обоих истиной»3. Когда Маркс объявил, что он натуралист
См. Mandelbaum M. History, Man, and Reason, 6-10.
Манделбаум дал развернутый анализ позитивизма и материализма
в Mandelbaum History, Man, and Reason, 10-28.
Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Соч. Т. 42. С. 162;
Из ранних произведений. С. 631/MEGA2 1/2: 408/M£^ErgBd. 1: 577.
3 Зак. 1489
65
Глава первая
и гуманист, и поэтому и не материалист, и не идеалист (он
вне этих позиций потому, что достиг их натур-гуманист-
ского синтеза), что он имел в виду? Этот фрагмент озада-
чивает, ведь спустя всего год в «Немецкой идеологии» он
позиционирует себя как материалист.
Но загадка легко решается: из контекста фрагмента яс-
но, что Маркс не считает себя ни идеалистом, ни материа-
листом в онтологическом смысле. Значит ли это, что
Маркс не хочет занимать какую-либо позицию по вопросу
о внутренней природе реальности? Совсем нет: его пози-
ция практична и прагматична: он хочет иметь дело с тем,
что касается людей конкретно, a их касается тот социаль-
ный и природный мир, который их окружает. Придуман-
ный Марксом «исторический материализм» (схематично
обрисованный в «Экономическо-философских рукописях
1844 года» и затем детально прописанный в «Немецкой
идеологии») не был материализмом онтологическим, по
крайне мере в нормативном значении слова «онтологиче-
ский». Он был более специфичен и ограничен: рассмотре-
ние истории человечества, но не реальности вообще1. Тот
Интересный вопрос: a каково отношение Гегеля к онтологии?
Маркс 1844 года и позднее рассматривал Гегеля (или, точнее, говорил,
что рассматривает) как онтологического идеалиста, т.е. как адепта пози-
ции, согласно которой мир в своих предельных основаниях есть идея
или дух. Но на самом деле Гегель был весьма двусмысленным идеали-
стом в онтологических вопросах, если вообще им был. Он был идеали-
стом в методологии (его метод основывался на рефлективной и разъяс-
няющей силе человеческого сознания). Он был идеалистом в отношении
природы (единственная поддающаяся исследованию природа была для
него та, что осмыслена разумом человека). Он был идеалистом по отно-
шению к человеческой природе (telos социального порядка есть рассвет
культурного знания человечества). Но считал ли Гегель, что мир
в своей сущности есть дух, или это было утверждением того, что доступ
к миру человек получает только через свое мышление? Я думаю, что
последнее более верно. Ф. Бейзер, например, полагает, что гегелевская
философия истории абсолютно «не-метафизическая» (т.е. не онтологи-
66
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
факт, что Маркс стал историческим материалистом, не дает
нам оснований полагать, что он был одновременно и мате-
риалистом онтологическим1.
В методологическом плане проблема формулируется не
как «ни идеалист, ни материалист), a как «одновременно/и
материалист/идеалист». Кстати, во время написания «Эко-
номическо-философских рукописей» Маркс пришел к за-
ключению, что возникающая «наука о человеке» в чем-то
аналогична (ньютоновскому) естествознанию, которое, как
подчеркивал Маркс, было весьма «практическим». Маркс
никогда не был позитивистом, хотя и разделял стремление
позитивистов к открытию законов природы и общества. Но
он не считал, как позитивисты XIX века, что путь к откры-
тию этих законов лежит через сбор фактов и индуктивный
вывод. Тем не менее, Маркс понимал глубокий интерес
позитивистов к исследованию природы. Середина XIX века
была отмечена возникновением гораздо более разветвлен-
ного и сознающего свою ответственность научного сооб-
щества, чем когда-либо прежде. В это же время оконча-
тельно сформировалась и школа научного материализма2.
Известное всем влияние, которое оказал на Маркса
Фейербах, без сомнений помогает объяснить наличие ин-
тереса к естествознанию, обнаруживаемое в «Экономиче-
ско-философских рукописях». Этот интерес сконцентриро-
ван в марксовом утверждении о том, что «естественные
ческая). Бейзер обращает внимание на то, что y Гегеля есть фрагмент,
где он «весьма решительно говорит о том, что дух сам по себе есть абст-
ракция и обретает существование только благодаря деятельности смерт-
ных». (Frederick C. Beiser, «Hegel's Historicism», in The Cambridge
Companion to Hegel, 270-300, at 291.)
1 Это - не оригинальная точка зрения, она известна всем, знако-
мым с литературой о Марксе.
2 Frederick Gregory, Scientific Materialism in Nineteenth-Century
Germany. Dordrecht: Reidel, 1977, ix-xi, 1-10.
67
Глава первая
науки развернули колоссальную деятельность и накопили
непрерывно растущий материал» и что в частности, «прак-
тически естествознание посредством промышленности
ворвалось в человеческую жизнь»1. Но нам не нужен Фей-
ербах, чтобы заметить одну простую вещь - железные до-
роги, в середине XIX века очень быстро опутавшие почти
всю Европу2. При всей его энергии и неутомимой любозна-
тельности разве мог Маркс не обратить внимания на воз-
действие «практических» наук о природе на жизйъ челове-
ка того времени? Если Гегель как методологический идеа-
лист, стремился отнести науки о природе к философии, то
Маркс в «Экономическо-философских рукописях» пред-
ложил их возможное взаимное отнесение: «Впоследствии
естествознание включит в себя науку о человеке в такой же
мере, в какой наука о человеке включит в себя естество-
знание: это будет одна наука»3. В набросках к своей «Речи
на могиле Карла Маркса» Энгельс писал, что «ни один че-
ловек не мог испытывать большей радости, чем Маркс, при
известии, что в какой-либо области имеет место научный
прогресс, и неважно, имеет ли он практические последст-
вия или нет»4. Конечно, это только мнение Энгельса, но это
звучит верно, применительно к Марксу 1844 года и позже.
1 Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Соч., Т. 42. С. 123;
MEGA2 1/2:395-96; M£^ErgBd. 1: 544
2 Первые паровые локомотивы и пассажироперевозки появились в
Англии в 1825 вместе ео строительством Стоктонской и Дарлингтон-
ской железных дорог. Первая немецкая железная дорога, длиной всего
семь километров, была открыта в 1835 г.; к 1840 г. было уже 462 кило-
метра железнодорожного полотна, к 1850 г. - 5,875 км и к 1860 г. -
11,157 км. К 1840 г. люди поняли, что в их жизнь пришло нечто совер-
шенно новое. См. об этом исследования Sheehan, German History, 1770-
1866 . Oxford: Oxford University Press, 1989, 466-70.
3 Маркс K. Экономическо-философские рукописи // Соч., T. 42. C. 123;
Из ранних произведений. C. 596; MEGA2 1/2: 395-96/M£^ErgBd. 1: 544.
4 Энгельс Ф. Похороны Карла Маркса // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.,
Т. 19. C. 350/MEGA2 1/25: №/MEW\9: 335.
68
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
В конечном итоге, испытывая влияние философии Ге-
геля и естествознания своего времени, Маркс пришел к по
зиции, сформулированной на основе обеи£ сторон дихото-
мии идеализм/материализм. При этом важно понимать ме-
сто указанной дихотомии в работах Маркса. Он довольно
рано прекратил активно заниматься проблемами онтоло-
гии. Ему вообще был неинтересен вопрос конечной приро-
ды мира. Вместо этого Маркс реконструировал деление
реальности на материализм и идеализм как эмпирическую
черту человечества в целом: человек обладает материаль-
ной природой, но и природой мышления тоже. Это деление
есть также и в природе: она материальна, но когда человек
исследует и эксплуатирует ее, в ней отражаются его проек-
ты и нужды. Наконец, оппозиция материализм/идеализм
имеет экспликации и в методологии: метод Маркса вклю-
чает в себя поиски сущностиых черт вещей, но одновре-
менно он предполагает и обширный сбор данных, реко-
мендованный позитивистами.
Очень важен вопрос о методе Маркса. В этой работе
я могу только слегка коснуться марксова метода исследо-
вания научных проблем, поскольку мое исследование
больше относится к тому, что лежит в основе метода Мар-
кса, a не к самому методу1. Тем не менее, подчеркну, что
Интересное введение в вопросы метода позднего Маркса (когда
методологические проблемы стали очень важны) можно прочитать в
Karl Marx. Texts on Method, trans, and ed. Terrell Carver. Oxford: Basil
Blackwell, 1975. Здесь содержатся два важных методологически ориен-
тированных текста Маркса: Введение (1^57) to к Grundrisse [первый,
очень сырой черновик того, что со временем стало «Капиталом»] и его
критические «Замечания на книгу А. Вагнера «Учебник политической
экономии» (2 издание), том I (1879). Вторая половина 1879 - ноябрь
1880 г. К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч. Т. 19. С. 369-399) [современный
Марксу экономист] (1879-80). Изощренная попытка анализа логики
и разворачивания метода Маркса в «Капитале» cm. Jindich Zeleny,
The Logic of Marx, trans, and ed. Terrell Carver. Oxford: Basil Blackwell,
1989,9-114.
69
Глава первая
своим подходом к научным проблемам Маркс во многом
оставался обязанным Гегелю. Например, он был никем
иным, как эмпириком в процессе сбора и анализа данных,
но характерным образом при рассмотрении проблемы он
старался артикулировать ее концепт («сущность», если
угодно) и затем вывести следствия из этого концепта. Ин-
тересно, что когда он открыто критикует гегелевский ме-
тод в «Святом семействе» (написанном совместно с Эн-
гельсом в 1844 г.)> он делает это типично гегелевеким спо-
собом. В пародийном пассаже он критикует то, что
называет гегелевским понятием плода: в нем только абст-
рактное понятие, «плод», реально, a все единичные плоды
нет. Он обвиняет «спекулятивного философа» в том, «что
он общеизвестные, наблюдаемые в действительности
свойства яблока, груши и т. д. выдаёт за открытые им оп-
ределения, давая тому, что может быть создано исключи-
тельно абстрактным рассудком, a именно - абстрактным
рассудочным формулам, названия действительных вещей
и, объявляя, наконец, свою собственную деятельность,
проявляющуюся в том, что он сам переходит от представ-
ления яблока к представлению груши, самодеятелъностью
абсолютного субъекта, «плода вообще»1. Как подчеркнул
Брёдней, Маркс (и Фейербах) разделяли гегелевскую тен-
денцию к абстрактности2. Марксова же атака на абстракт-
ный характер гегелевской концепции - концепции, кото-
рую он характеризовал как «пустую, недифференцирован-
ную общность», выведенную из «разнообразия» конкрет-
ного существования - во многом прочитывается как соб-
ствениая атака Гегеля. В частности, в «Лекциях по исто-
рии философии» Гегель критиковал абстрактное, формаль-
Маркс К., Энгельс Ф. «Святое семейство, или Критика критической
критики. Против Бруно Бауэра и компании» // Соч. Т. 2. С. 66/ MEW 2:
59-62.
2 Daniel Brudney. Marx's Attempt to Leave Philosophy, 7-8.
70
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
ное мышление Аристотеля, которое он описал как выве-
денное из единичностей реального мира1. Маркс попытался
подорвать Гегеля на мине, заложенной им самим, но, по
хоже, не осознавал, что такую же мину закладывает под
себя и он сам.
Итак, Маркс извлек из философии Гегеля свои понятия
всеобщности и универсальности и (как видно из «Лекций
по истории философии»), понятие разумной прогрессивной
истории. Решающий поворот состоял в том, Маркс сместил
темпоральную перспективу - вместо ориентации в про
шлое появилась ориентация на будущее. «Я нахожусь здесь
и сейчас, но вещи, меня окружающие, не таковы, каковыми
должны быть». Вопрос в следующем: как изменить вещи?
Осуществляя этот сдвиг, Маркс полагал, что его идеи по
коятся на достижениях естествознания и технологии, раз-
рабатываемой в естествознании, но, одновременно, он раз-
вивал и возможности, заложенные в философии Гегеля,
хотя и не реализованные самим Гегелем. Отклоняясь от
Гегеля, Маркс, без сомнения, отклонялся и от концепции
разумной истории Гегеля - прямо в противоположную сто-
рону. История, как о ней писал Маркс в 1845 году и позже,
не могла выглядетъ как история философов, шаг за шагом
снимающих покров со становящейся все более сложной
истины. Она должна была предстать перед людьми тем,
чем она является на самом деле.
Гегелевская критика такого мышления впервые появилась в Пре-
дисловии к «Феноменологии духа», где он подробно показал абстракт-
ный и формальный характер математики, и утверждал, что в противопо-
ложность этому «философия, напротив, не рассматривает несуществен-
ного определения, a рассматривает определение, поскольку оно сущест-
венно; не абстрактное или недействительное - ее стихия и содержание.
a действительное, само-себя-полагающее и внутри-себя-живущее, на-
личное бытие в своем понятии // Hegel, Phenomenology of Spirit, Preface.
§42-52. P. 24-31, §47. P. 27 (русск. перев. - Гегель Г.В.Ф. Система наук.
Часть 1. Феноменология духа. СПб., 1999. С. 24).
71
Тлава первая
Выводы
Я рассмотрел три момента, касающиеся марксовой
теории истории, и все они указывают на родство гипотез
Маркса и Гегеля. Я утверждаю, что они важны для пони-
мания проекта Маркса в целом и извлечены из марксовых
(гегелевских ) критериев разумности:
(1) Вся марксова история укладывается в понятие все-
общего. В седьмой «Тетради по эпикурейской фиііософии»
Маркс заметил, что «каждый, кто пишет историю филосо-
фии, различает существенное и несущественное..» . Отде-
лить существенное от несущественного» значит отвернуть-
ся от того, что особенно, локально, маргинально, неизвест-
но. Это значит выдвинуть на первый план общее, вне
времени и пространства. Это одновременно означает вы-
двинуть на первый план те изменяющиеся вещи, которые
можно подогнать под один общий процесс. Я не возражаю
здесь марксовой концепции истории, я просто описываю ее
характер.
(2) Вся марксова история укладывается в понятие де-
терминизма. Любой элемент случайности производен от
сущности истории. Без сомнения, вряд ли до самого конца
своей деятельности Маркс (и Энгельс) ничего не знали
о случайности (начиная с 1850-х гг. случайность стала иг-
рать огромную роль в современной науке, например, в тер-
модинамике и дарвинизме). Но доверие Маркса было на
стороне необходимости. Как я постоянно подчеркиваю
в этой книге, Маркс также испытывал глубокие симпатии
к свободе. Трудно сложить в единую связную картину все
то, что Маркс говорил и делал. Возможно, правильнее бы-
ло бы сказать, что когда Маркс размышлял о свободе
1 Маркс К. Тетради по эпикурейской философии // Соч. Т. 40. С. 137;
Израннихпроизведений. С. 2\\-2\2/MEGA24/1: 137/MEW^ErgBd. 1:248.
72
рационализм Маркса: как диалектика выросла из истории...
в контексте его теоретических задач, он видел ее как нечто,
что люди обретают, постигнув всеобщие и необходимые
законы природы и общества, a затем активно используют
свои знания этих законов для того, чтобы восторжество-
вать над природным и социальным миром.
(3) И, наконец, возможно самое главное: Маркс взял
в качестве модели истории вообще историю особую, a имен-
но историю философии - потому что философия, как объ-
ект истории философии, сама по себе имеет целью рацио-
нальное понимание реальности. (Все остальное, что ведомо
другими соображениями - жаждой славы, богатства, ин-
теллектуального тщеславия и персональной идиосинкрази-
ей к чему-либо - не есть философия. На этом основании
оно исключено из истории философии в ее гегелевском
понимании). Выбор Маркса такой модели для построения
своей концепции всеобщей истории имел своеобразный
результат: около 1845^6 гг. он пришел к выводу о том, что
каркасом всеобщей истории является история материаль-
ного производства. Эта идея уже заранее вела его к кон-
цептуализации истории материального производства как
разумной истории в том же самом смысле, как разумна ис-
тория философии вообще.
73
Тлава вторая
ПОЧЕМУ МАРКС ОТРИЦАЛ
политику в вудущЕм
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
Как известно, Маркс утверждал, что политическая дея-
тельность и политическое государство перестанут сущест-
вовать, как только будет построен социализм. Впервые он
обнародовал это утверждение Ь августе 1844 года в своей
статье «Критические заметки к статье "Пруссака" "Король
прусский и социальная реформа"». В ней он утверждает,
что «соцыализм не может быть осуществлён без револю-
і(ш» и что революция есть «политический акт». Но «там,
где начинается его (политического акта - A.M.) органи-
зуюгцая деятельность, где выступает вперёд его самоцелъ,
его душа, - там социализм отбрасывает политическую обо-
лочку»1. Сходные с этим «антиполитическим» утвержде-
нием заявления появлялись в работах Маркса повсеместно.
В «Манифесте Коммунистической партии» (1848 г.) Маркс
и Энгельс объявляют, что «когда в ходе развития исчезнут
1 Маркс К. Критические заметки к статье «Пруссака» «Король прус-
ский и социальная реформа» // Соч. Т. 1. С. 448; MEW \\ 409.
74
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
классовые различия и все производство сосредоточится
в руках ассоциации индивидов, тогда публи;чная власть поте-
ряет свой политический характер»1. В работе «Гражданская
война во Франции» (1871) Маркс одобрительно говорит
о том, что на основании указов Парижской Коммуны «поли-
ция, до сих nop бывшая орудием центрального правитель-
ства, была немедленно лишена всех своих политических
функций и превращена в ответственный орган Коммуны,
сменяемый в любое время. To же самое - чиновники всех
остальных отраслей управления... Всякие привилегии и
выдачи денег на представительство высшим государствен-
ным чинам исчезли вместе с этими чинами. Общественные
должности перестали быть частной собственностью став-
ленников центрального правительства. He только город-
ское управление, но и вся инициатива, принадлежавшая
доселе государству, перешла к Коммуне»2.
Коротко говоря, Маркс, конечно, предусматривал нали-
чие при социализме государства, но государства опреде-
ленного вида, неполіптіческого государства. Он вернулся к
этому вопросу в работе 1874—75 гг. «Конспект книги Баку-
нина "Государственность и анархия"». В ней Маркс раз-
мышляет о возможности сохранения «правительства» при
социализме после устранения причины существования вся-
кого «правительства» вообще. По его мнению, в прави-
тельстве социалистического государства разделение функ-
ций примет «деловой характер», «выборы совершенно
утратят свой нынешний политический характер», a «ког-
да исчезнет классовое господствсГ, не будет государства
в нынешнем политическом смысле слова..»3. Общая идея
Маркс К, Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Сом.
Т. 4. С. 447; MEGA2 1/2: 463/MEW4: 482.
Маркс К. Гражданская война во Франции // Соч. Т. 17. С. 342, 343—
344; MEGA2 1/22: 139, U0-4VMEW 17: 339, 340.
Маркс К. Конспект книги Бакунина «Государственность и анар-
хия» // Соч. Т. 18. С. 616; MEW18: 635.
75
Глава вторая
Маркса заключалась в том, что если социальный мир будет
должным образом преобразован, то он больше и не будет
нуждаться в политике. С точки зрения Маркса, политика,
в сущности, является плохой вещью.
Безусловно, с самого начала и до конца своей карьеры
Маркс был глубоко вовлечен в политику. Он был жестким
критиком современных ему политических порядков и поли-
тических стратегий. Он также активно занимался организа-
ционной, агитационной и пропагандисткой деятеУіьностью,
которую можно назвать политической. Но он утверждал, что
как только появится та форма общества, которую он с нетер-
пвнием ожидал, то политика перестанет существовать.
Но что же привело Маркса к выводу о том, что поли-
тика не будет частью, или правильнее сказать, не долэіс-
на быть частью будущего социалистического порядка?
Я предлагаю два взаимосвязанных, Ѵ-образно расходящих-
ся ответа на этот вопрос. Во-первых, около 1844 года
Маркс пришел к выводу, что гіолитика не обладает имма-
нентной разумностью. Отсюда он заключил, что политика
несовершенна. Вовторых, около 1845-46 годов Маркс так-
же пришел к выводу, что наука (естествознание и общест-
венные науки) подскажут людям, не оставляя места для
сомнений или несогласий, что именно, конкретно, им надо
делать. Другими словами, с помощью науки администра-
тивные и государственные дела могут быть так оптимально
структурированы, что их политическое обсуждение станет
излишним. Из этого Маркс заключил, что в политике нет
нужды. Таков самый короткий, но точный ответ на вопрос,
почему Маркс полагал, что политика не станет частью бу-
дущего социалистического порядка. Теперь я детализирую
этот ответ, рассмотрев влияние на понимание Марксом по
литики принятых им критериев разумности, и его симпатии
к идее встроенного прогресса.
76
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
Феномен разумности и надежда Маркса
на перемены
На всех этапах своей жизни и карьеры Маркс всегда
занимал жесткую жизненную позицию. Эта жесткость,
kämpfende Geist, как он называл ее в известном письме к
отцу, написанном в ноябре 1837 г., состояла из двух ком-
понентов: преданности идее свободы и критического взгля-
да на мир. Принимая во внимание тиранический характер
политических режимов, созданных в XX веке под флагом
марксизма, его симпатия идее свободы может показаться
странной. И все же это правда: Маркс был глубоко предан
феномену свободы, который он без колебаний провозгла-
сил своей величайшей ценностью.
Для того чтобы точно определить, что именно Маркс
имел в виду под свободой, потребуется отдельное исследо-
вание. Я же ограничусь выявлением сущности его концеп-
ции свободы. Она очевидна: люди должны жить в мире
и организовывать свою деятельность в нем так, как они
хотели бы ее организовать для того, чтобы удовлетворить
свои потребности, что позволит им стать лучше, счастли-
вее, интереснее, одним словом, стать развитыми личностя-
ми. В знаменитом пассаже из «Немецкой идеологии»
(1845-46 гг.) Маркс (и Энгельс) описывает то время, когда
«общество регулирует все производство и именно поэтому
создает для меня возможность делать сегодня одно, a зав-
тра - другое, утром охотиться, после полудня ловить рыбу,
вечером заниматься скотоводством, после ужина преда-
ваться критике»1.
Можно сказать наверняка, что борьба за свободу и кри-
тика существующих порядков были лейтмотивами работ
1 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. Т. 3. С. 32; MEW
3:33.
77
Глава вторая
Маркса. Американский исследователь Роберт Такер пред-
положил, что «идея КгШЬ> есть «великая объединяющая
тема, проходящая через все работы классического мар-
ксизма.., ключ к последовательности мышления Маркса и
Энгельса»1. Громадный интерес Маркса к свободе и его
огромная тяга к критической деятельности располагались
рука об руку с принятыми им критериями разумности.
В период между 1841 годом и июлем 1844 года Маркс на-
меревался применить эти критерии к политике. Ранний
Маркс, казалось, хотел осуществить имманентный рацио-
налъный анализ политики. Такой анализ служил бы крае-
угольным камнем исследования политики и, как полагал
Маркс, помог бы осуществить изменения в наличном, пол-
ностью лишенном свободы социальном порядке.
Ключевой вопрос для Маркса как теоретика заключал-
ся в следующем: как мы поймем, что мир разумен? По его
мнению, рациональное понимание мира означает выявле-
ние разумности, которая встроена в мир. Точнее, это озна-
чает понимание мира способом, подтверждающим всеобщ-
ность, необходимость, прогноотику как критерии разумно-
сти и диалектическое движение вперед.
В первой главе я показал, что этими критериями Маркс
был глубоко обязан Гегелю. Но почему, можем спросить
мы, этот юный борец за свободу в первую очередь был ув-
лечен философией Гегеля? Один ответ на этот вопрос вы-
текает из дерзости, великолепия и широты гегелевских ра-
бот. Гегель оформил свой научный проект - a он действи-
тельно считал его научным - как вызов проекту Декарта,
благодаря которому сформировалась современная фило-
1 Robert C. Tucker. «Introduction», // Karl Marx and Friedrich Engels,
The Marx-Engels Reader, ed. Robert C. Tucker, 2d ed. (New York: Norton,
1978), xxvii-xxix. Замечу, что многие работы Маркса имеют в своем на-
звании слово критика.
78
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
софия . В более широкой исторической ретроспективе
регель артикулировал свой проект как конкуренцию ари-
стотелевской философии. Такой амбициозный молодой
человек, как Маркс, безусловно, резонировал честолю-
бию Гегеля. В дополнение к этому, гегелевская философия
вообще была чем-то таким, что радикально настроен-
НЬіе общественные и политические деятели, недовольные
существующими порядками, могли использовать в своих
целях.
Уже в ноябре 1837 года в письме к отцу Маркс утвер-
ждал, что философия Гегеля, в противоположность фило-
софским идеям Канта и Фихте, есть способ преодоления
оппозиции «между тем, что есть, и тем, что должно быть»,
поиск «Идеи в самой действительности»2. Это не объясня-
ется только тем, что Гегель считал мир разумным. Более
важным является то, что он рассматривал разумность мира
развивающейся во времени. Например, в последнем разделе
своих «Лекций по истории философии» Гегель утверждает:
развитие философии есть «не случайные явления, не нечто
1 Фредерик Вейсс заметил, что, как Гегель в своей «Феноменологии
духа», как и Декарт в своих «Медитациях о первой философии», был
увлечен установлением фундаментальных оснований познания Frederick
G. Weiss, «Cartesian Doubt and Hegelian Negation» // Hegel and the History
of Philosophy: Proceedings of the 1972 Hegel Society of America
Conference, ed. Joseph J. O'Malley, K. W. Algozin, and Frederick G. Weiss. The
Hague: Martinus Nijhoff, 1974, 83-94. Заметьте также, что Декарт и Ге-
гель сформулировали свои философские позиции как, отчасти, ответ на
социальные беспорядки их времени. В случае с Декартом это было свя-
зано с войнами, последовавшими за Протестантской Реформацией. Во
времена Гегеля беспорядки инспирировались событиями Французской
революции и их последствиями. Возникающий в реальной действитель-
ности социальный хаос создавал мощный стимул для конструирования
философских систем, имеющих целью создание порядка.
Маркс К. Письмо к отцу в Трир // Соч. Т. 40. С. 9, ХММаркс К., Эн-
гелъс ф. Из ранних произведений. М, 1956. С. 7, 12; MEGA2 3/1: 10,
!5-16/M£^ ErgBd. 1:4,8.
79
Глава вторая
мимолетное, подобно огню горящей соломы, не возни-
кающие то тут, то там извержения, a духовное, разумное
шествие, движение вперед»1. Гегелевский тезис о том, что
существует прогрессивная сила, встроенная в мир, делает
его философию релевантной позиции младогегельянцев.
Что может быть лучше способа преодоления оппозиции
между тем, что есть, и тем, что должно быть, как не стрем-
ление превратить должное в сущее - тем более зная, что
эти усилия освящены историей? Следовательно, гегелев-
ская философия удовлетворяла двойному императиву мо-
лодого Маркса - императиву науки и активистскому импе-
ративу изменения существующего порядка вещей.
Гегель - средних лет человек, профессор философии
Берлинского университета, привилегированный служащий
в консервативном Прусском государстве, вовсе не был ра-
дикалом. Но Гегель, безусловно, был честолюбивым чело-
веком. Он утверждал, что «сова Минервы начинает свой
полет лишь с наступлением сумерек», то есть, философия
может подвести итоги этого дня, но не может указать путь
в день следующий2. Здесь мы встречаемся с обращенным
назад или «эпиметеевым» взглядом философии. При этом
представление о том, что философия «начинается» в су-
мерки, является обоюдоострым, поскольку оно может про-
буждать и более радикальные, «прометеевские» мысли о
том, что нынешняя «форма жизни состарилась» и нуждает-
1 Hegel G.W.F. Lectures on the History of Philosophy, trans. E. S. Hal-
dane and Frances H. Simson (3 vols.; London: Routledge and Kegan Paul,
1955 [1892]) 3: 546-47 (русск. перев. Гегель Г.В.Ф. Лекции no истории
философии. Кн. 3. С. 567).
2 Hegel G.W.F. Elements of the Philosophy of Right, 23; G.W.F. Hegel,
Grundlinien der Philosophie des Rechts, v Hegel, Werke. T. 7. Frankfurt:
Suhrkamp, 1970, 28 (русск. изд. ГегельГ.В.Ф. Философия права. M., 1990.
С. 56).
80
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
ся в замене на что-то новое . В самом деле, при случае мо-
лодой Гегель был склонен рассматривать^вещи в таком ра-
дикальном свете. Например, он утверждал в письме, напи-
санном им в 1808 году, что «теоретическая работа осуще-
ствляется в этом мире гораздо больше, чем практиче-
ская»2. Это не является примером философии «от совы
Минервы», a скорее, философией, которая, благодаря своей
критической направленности, способна стимулировать мир
в его движении вперед. В любом случае, после смерти Ге-
геля в 1831 году едва ли можно точно сказать, что именно
Хотя Маркс никогда не помещал Прометея рядом с Эпиметеем,
контраст между ними здесь уместно подчеркнуть. В глазах Маркса энер-
гичный и умный Прометей символизировал движение человечества впе-
ред. He слишком смышленый Эпиметей, его брат, женился на прекрас-
ной, любопытной и коварной Пандоре. Разрешив ей открыть ларец, по-
даренный Зевсом, он тем самым выпустил на свет все заключенные
в нем людские беды. Можно сказать, что Эпиметей и Пандора являются
примером этики потребления. В наши дни Эпиметей вместе с Пандорой
слонялся бы целыми днями по торговым галереям, устранившись от
задачи любого мужчины отвечать за будущее и строить его. С типично
марксовых позиций, на самом деле Эпиметей должен был бы стать ра-
бочим, сталеваром, например, и без устали варить сталь где-нибудь
в Магнитогорске. Впервые противопоставление Прометей/Эпиметей
было предложено в 1881 году швейцарским писателем Карлом Шпител-
лером в эпической поэме «Прометей и Эпиметей». Carl Spitteler
Prometheus und Epimetheus: ein Gleichnis. «Gesammelte Werke». Bdl, Zurich.
S. 1-352.
2 Hegel to F. I. Niethammer, October 28, 1808 // G.W.F. Hegel, Briefe
von und an Hegel, ed. Johannes Hoffmeister* 3., durchges. Aufl. (4 vols, in 5;
Hamburg: Meiner, 1969-81). Vol. 1, 253 (русск. перев. Гегель Г.В.Ф. Рабо-
ты разных лет. В двух томах. Т.2. М.: Мысль, 1971. С. 300-301). Сравни-
те это с гегелевским утверждением в Предисловии к «Феноменологии
духа», опубликованной в 1807 году: дух « никогда не пребывает в покое,
a вовлечен в непрерывное движение вперед» Hegel, Phenomenology of
Spirit, trans. A. V. Miller, foreword by J. N. Findlay [Oxford: Oxford
University Press, 1977], paragraph 11. P. 6). (русск. nepee. Гегель Г.В.Ф. Феноме-
нология духа. С. 3).
81
Глава вторая
он имел в виду: младогегельянцы подходили к его филосо-
фии с их собственных радикальных позиций и извлекали из
неё самые экстремальные выводы. Если младогегельянцы
акцентировали момент самих противоречий, то более за-
стенчивые и консервативные последователи гегелевских
идей просто подчеркивали ту степень, в которой в налич-
ном порядке вещей нашли свое выражение разрешения
предыдущих противоречий.
В начале 1840-х годов критическое прочтение гегелев-
ской философии было отличительным признаком исследо-
ваний профессора Берлинского университета, теолога Бру-
но Ъауэра (1809-1882 гт.), руководителя докторской дис-
сертации Маркса. Вплоть до 1842 года Бауэр и Маркс были
очень близки друг другу, как интеллектуально, так и в лич-
ных отношениях. Бауэр, который в 1839 году читал лекции
по теологии в университете Бонна, торопил Маркса подго
товить свою докторскую диссертацию так быстро, как
только возможно, для того, чтобы Маркс смог получить,
с помощью Бауэра, должность лектора по философии
в этом же университете. «Террор истинной теории расчис-
тит поле (философии)», провозглашал Бауэр в письме к
Марксу в марте 1841 года. В другом письме, написанном
тремя днями позже, Бауэр утверждал: «Было бы абсурдно,
если бьі ты посвятил себя практической деятельности» по-
скольку «теория сегодня является наиболее эффективной
практикой и мы не можем даже предугадать, в какой ог-
ромной степени она станет практикой»1. Маркс с энтузиаз-
мом воспринял тезис о том, что философия может и долж-
на играть критическую роль в обществе. Страстно желав-
ший получить академическую степень в области
философии, он написал докторскую диссертацию «Разли-
чие между натурфилософией Демокрита и натурфилософи-
1 Л/£:С>І2 3/1: 353, 355.
82
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
еи Эпикура». Закончив ее весной 1841 года, Маркс послал
текст в университет Йена, в котором степень доктора при-
сваивалась заочно, без viva voce защиты. (Это был про-
стейший способ получить докторскую степень. Кроме того,
после того как весьма консервативно настроенный Фрид-
рих Вильгельм IV в июне 1840 года взошел на прусский
трон, в Берлине гегелевская философия попала в опалу).
Несмотря на кажущийся эзотерический характер темы
своей диссертационной работы, Маркс рассматривал свою
философскую деятельность как имеющую политические
цели. В одном из фрагментов своей диссертации (полный
текст ее не сохранился), Маркс пишет: «однака сама прак-
тика философии теоретична. Именно критика определяет
меру отдельного существования по его сущности, a меру
особой действительности - по её идее»1.
С помощью исследования критически настроенный
философ делает этот мир более разумным. Он обнаружива-
ет на то, что такая-то и такая-то его ыаличная композиция
иррациональна и тогда (предположительно) мир может
быть изменен. Эту позицию в своей диссертации Маркс
1 Маркс К. «Различие между натурфилософией Демокрита и натур-
философией Эпикура» // Соч. Т. 40. С. 210; Из ранних произведений.
С. 77; MEGA2 1/1: 68/M£Jf ErgBd. 1: 326. Эта цитата есть часть обшир-
ной сноски №2 к той части диссертации, которая почти полностью поте-
ряна. В Содержании диссертации она указана как Часть первая, раздел
IV «Общие различия в принципах между демокритовской и эпикурей-
ской философией природы». В силу того,"что это только часть сноски,
не выстраивающаяся в один ряд с последующими 11-тью другими сно-
сками, потому что ее радикальный тон не соответствует остальному
тексту рукописи, эксперт, читавший диссертацию, безусловно, расценил
ее как излишнюю. На основании этого я пришел к выводу, что она не
вошла в тот текст диссертации, который Маркс послал в университет
Иена в апреле 1841 года. Больше похоже на то, что она была добавлена
позже, в ходе урывочного пересмотра им своей диссертации. Полный
текст этой части сноски см. соч. Т. 40. С. 209-212; Из ранних произведе-
ний, 76-79; MEGA2 1/1: 19, 67-70; MEW ErgBd. 1: 264, 326-31.
83
Тлава вторая
приписал «либеральной партии» философии или «партии
понятия». Так как эта «партия» способна применять свои
рациональные стандарты для исследования реальности,
преодолеть пропасть между разумом и миром, то она мо-
жет привести к «реальному прогрессу». В противополож-
ность ей так называемые позитивные философы, примы-
кающие к «моменту реальности», не достигают никакого
прогресса вообще»1.
К тому же Маркс, в сущности, не был толькѳ крити-
ческим философом, скорее, он был чем-то большим.
К 1841 году и даже чуть раньше он уже пришел к выводу,
среди прочего другого, что философия исследует сама се-
бя, и это ведет ее дальше ее самой. В восторженном пасса-
же одной из его «Тетрадей по эпикурейской философии»
(вероятно, датированной 1939 годом), он предполагает, что
существует ключевая точка в истории философии, в кото
рой она «отделяется от прямолинейного движения» и спле-
тается и интригует с миром. «Пѳдобно тому, как в истории
философии существуют узловые пункты, которые возвы-
шают философию в самой себе до конкретности, объеди-
няют абстрактные принципы в единое целое и таким обра-
зом прерывают прямолинейное движение, - так существу-
ют и такие моменты, в которые философия обращает свой
взор на внешний мир, уже не ради постижения; выступая
как действующее лицо, она, так сказать, завязывает интри-
ги с миром, выходит из прозрачного царства Амента и бро-
сается в объятия мирской сирене»2. Эмоции Маркса были
Маркс К. «Различие между натурфилософией Демокрита и натур-
философией Эпикура». // Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений.
С. 79; MEGA2 1/1: 69; MEW ExgM. 1: 328.
2 Маркс К. Тетради по эпикурейской философии» // Соч. Т. 40.
С. 108-109; Из ранних произведений. С. 195; MEGA2 4/1: 99-100/MEW
ErgBd. 1: 214-15. В этом параграфе Маркс размышляет о «философской
историографии [philosophische Geschichtsschreibung]» и «истории фило-
софии [Philosophiegeschichte].» Параграф подтверждает мой тезис, заяв-
84
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
столь сильны, что после написания этих строк он перевел
содержащий их параграф на латинский язык: с одной сто-
роны, для такого квалифицированного к5іассициста, как
Маркс, это - просто упражнение в языке, a c другой, -
весьма выразительный жест.
Гораздо больше материала в диссертации Маркса соот-
ветствует его уже сформировавшейся со временем уста-
новке по отношению к политике. Это относится к его по-
хвале, все более серьезной, Аристотелю, Спинозе, Гегелю,
и другим философам, исследовавшим всеобщность (как
того, что отлично от ограниченного рамками чувственного
восприятия природы эмпирического и отдельного) и ра-
циональность (включая «разумность» природы и науку).
В диссертации прослеживается намерение Маркса после-
довательно интерпретировать принципы этих философов,
обнажая (а не скрывая) свойственные им теоретические
противоречия. И здесь я хотел бы особенно подчеркнуть
два момента. Вопервых, Маркс утверждает, что, исследуя
себя, философия может увидеть, что ее собственные абст-
рактные принципы в действительности являются неотьем-
лемыми частями большей тотальности. (Замечу в скобках,
хотя это и не предмет моего исследования в этой книге, что
марксово исследование капитализма как экономической
системы (а не собрания отдельных фактов) было бы непо-
нятным без проявления внимания к методологии анали-
за тотальности, подобной той, которую Маркс обдумывал
уже здесь).
Во-вторых, там, где Маркс акцентирует те моменты,
«когда философия обращает свой взор на внешний мир»,
возникает некоторая ошибка в понимании природы такого
поворота. Можно легко ошибиться, подумав, что Маркс
ленный в первой главе, о первичности истории философии в марксовом
понимании разумности мира. На самом деле Маркс заимствовал термин
Knotenpunkte y Гегеля, из его «Лекций по истории философии».
85
Тлава вшорая
полагал, что философия становится критической только
тогда, когда начинает исследовать мир, расположенный
вне ее самой. Но на самом деле Маркс считал, что первым
проявлением критической сущности философии является
критический анализ ее же собственной истории1. Это важ-
ный момент, потому что он показывает, что Маркс не раз-
мышлял о движении от теоретической философии (сфоку-
сированной на таких внутрифилософских темах, как онто-
логия или философия истории) к критической фйлософии
(сфокусированной на исследовании мира вообще). Напро-
тив? Маркс полагал, что теоретическая философия, иссле-
дующая себя надлежащим образом, уже является критиче-
ской. Есть, таким образом, немалый элемент преемствен-
ности между философией, исследующей свою историю,
и философией, исследующей социальные и политические
феномены. Поэтому мы не должны удивляться тому, что,
когда Маркс сконцентрировался на рассмотрении сначала
политических, a затем социо-экономических явлений, он
был глубоко увлечен попыткой понять историю этих фе-
номенов.
Маркс как оппозиционный журналист,
январь 1842 - март 1843 гг.
К концу 1841 года Марксу стало совершенно ясно, что
при режиме, установленным новым курфюрстом, ему ни-
когда не удастся занять академическую должность в уни-
верситетах Пруссии. Гегелевская философия находилась
под подозрением из-за ее критической установки по отно-
Наиболее ясно это показано в седьмой «Тетради по эпикурейской
философии», где Маркс ссылается на «критический момент», который
возникает тогда, когда историю философии излагают научно; MEGA2
4.1: Ul/MEWErgBd. 1:247.
86
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
щению к государству и особенно по отношению к религи-
озной ортодоксии. Бауэр лишился своего места лектора в
университете Бонна и возможности занять какую-либо
иную должность в академических кругах. В данных об-
стоятельствах Маркс направил свою могучую энергию на
занятия журналистикой. Многие из его статей появились в
«Рейнской газете по вопросам политики, торговли и про-
мышленности», которая выходила в Кёльне и была учреж-
дена группой деловых людей и кёльнских либералов Рейн-
ланда. В октябре 1842 года Маркс стал главным редакто-
ром этой газеты.
В начале этой главы я указал на то, что Маркс полагал,
что будущий социалистический порядок по своей природе
будет неполитический. Что же, на взгляд Маркса, оправды-
вает этот тезис, и как он пришел к такому решению? В од-
ной из своих самых известных работ «К критике политиче-
ской экономии (предисловие)» (1859), он заметил, что «в
1842-43, мне как редактору Rheinische Zeitung, впервые
пришлось высказываться о так называемых материальных
интересах»1. Другими словами, Маркс здесь представляет
свой ранний журналистский опыт как обстоятельство, ко-
торое более или менее прямо привело его к области иссле-
дований, известной сегодня как «исторический материа-
лизм»2. Мой тезис заключается в следующем: в противопо
ложность тому, что Маркс в 1959 году писал в своем
1 Маркс К. К критике политической экономии // Соч., Т. 13. С. 5;
MEWU.1.
2 В письме к Рихарду Фишеру от 15 апреля 1895 года Энгельс ут-
верждал то же самое. Он информировал своего корреспондента, что
Маркс сказал ему о том, что, будучи обязан как журналист заниматься
вопросами экономических условий Мозельского винодельческого ре-
гиона и «законопректом о краже леса», он должен от занятий «просто
политикой обратиться к экономическим отношениям и тем самым прий-
ти к социализму» // Эигельс Ф., Соч., Т. 39. С. 385; МЕ1УЪ9\ 466 Однако,
это оказалось не так-то просто сделать.
87
Тлава вторая
«Предисловии», его журналистский опыт не привел его
прямо к идее так называемого исторического материализ-
ма. Более того, он пришел к этой идее тернистым путем,
через, по крайней мере, два или более поворотов, совер-
шенных им позже. Если мы объясняем, почему Маркс ис-
ключил политику из будущего социалистического порядка
(не говоря уже о том, что он исключил оттуда рынок и ча-
стную собственность), то нам необходимо тщательно про-
следить, как он пришел к такому выводу.
Любопытно, что молодой журналист Маркс тесно ас-
социировал себя с философией, хотя все возможности по-
строить философскую карьеру для него были закрыты. Яр-
кий пример этого представлен статьей, опубликованной в
«Рейнской газете» в июле 1942 года, где он атакует взгляд
на цензуру, демонстрируемый ультрамонтанской газетой
Кёльна, «Кёльнской газетой»*. Поднимая вопрос о том,
«Должна ли философия обсуждать вопросы религии в га-
зетных статьях?», «Кёльнская газета» утверждала, что фи-
лософия не играет никакой роли в обсуждении обществен-
ных дел, и особенно дел, касающихся религии. Маркс
весьма эмоционально выразил своё несогласие с такой по-
зицией. Он утверждал, что философия соприкасается и
взаимодействует с реальным миром: «так как всякая ис-
тинная философия есть духовная квинтэссенция своего
времени, то с необходимостью наступает такое время, ко-
гда философия не только внутренне, по своему содержа-
нию, но и внешне, по своему проявлению, вступает в со-
прикосновение и во взаимодействие с действительным ми-
ром своего времени. Философия перестаёт тогда быть
* Ультрамонтанство - возникшее в XV в. направление в католициз-
ме, отстаивавшее неограниченные права Папы Римского на вмешатель-
ство в религиозные и светские дела любого католического государст-
ва. - Пргім. перев.
88
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
оПределённой системой по отношению к другим опреде-
лённым системам, она становится философией вообще по
отношению к миру, становится философией современного
мира»1. Позиция Маркса в этой статье есть только один из
многих других указателей на то, что после того, как он ос-
тавил занятия философией официально, он продолжал, тем
не менее, смотреть на мир через философские очки и счи-
тал философию ответственной за разумные преобразования
мира.
Но почему же Маркс вдруг решил, что политика не бу-
дет частью будущего миропорядка? Мое ключевое поло-
жение заключается в том, что Маркс полагал, что сущест-
вует фундаментальное расхождение между критериями
разумности и феноменами политики. (Он также пришел
к выводу, что такая же дизьюнкция разделяет эти крите-
рии и систему частной собственности и обмена, что я об-
сужу в следующей главе). Работая журналистом и служа
редактором «Рейнской газеты», Маркс столкнулся с явле-
ниями, которые прежде знал весьма смутно, если вооб-
ще знал.
Первый вопрос, который сразу же возникает: какие же
это явления? В «Предисловии» 1959 года Маркс пишет
о своих обязанностях в соответствии с работой в «Рейн-
ской газете» рассматривать «так называемые материальные
интересы». Тем не менее, не следует придавать большое
значение этому утверждению, так как хотя Маркс действи-
тельно сталкивался с «материальными» интересами
в ранний период своей журналисткой карьеры, он имел де-
ло и с другими темами, что мы видели на примере статьи,
оппонирующей позиции «Кёльнской газеты». В период
между январем 1842 и мартом 1843 годов Маркс напи-
Маркс К. Передовица в № 179 «Kölnische Zeitung» II Соч. T. 1.
С 104-105; MEGA2 1/1: ШІМЕІУ 1: 97-98.
89
Глава вторая
сал 32 журналистских статьи. Как видно из Таблицы № 1
(стр. 134), 40 процентов всех страниц этих статей было по-
священо взаимосвязанным вопросам цензуры и свободы
прессы. Это вряд ли удивительно, так как «Рейнская газе-
та» противостояла официальной цезуре. В конце концов,
Прусское правительство, раздраженное демонстрируемым
газетой бескомпромиссным характером критики его госу-
дарственной политики, закрыло ее в марте 1843 года.
Безусловно, тема статей Маркса, которую й назвал
«права собственности /экономическая политика/ отноше-
ния производства», не имела прямого отношения к терми-
ну- появившемуся позже - «производительным силам».
Речь здесь шла о пересечении экономических условий хо-
зяйствования и государственной политики. Если рассуж-
дать в понятиях «исторического материализма», то Маркс
занимался рассмотрением связи между «юридической и
политической надстройкой» и «производственными отно-
шениями». Самая большая из гтяти статей этой категории
посвящена дебатам в рейнском ландтаге вокруг законопро-
екта о краже леса, суть которых заключалась в том, что
сбор крестьянами хвороста трактовался как хищение соб-
ственности землевладельцев. Вопрос носил как политиче-
ский, юридический (и моральный), так и экономический
характер. Две другие статьи (в общей сложности 30 с поло-
виной страниц) поднимали вопрос об экономическом по-
ложении мозельских крестьян-виноделов1. Маркс обсуждал
проблему того, что должно сделать правительство, чтобы
экономически помочь данному депрессивному региону
(хотя Маркс в этих статьях касается и необходимости сво-
боды прессы).
Имеются в виду статьи К. Маркса: «Дебаты шестого рейнско-
го ландтага (статья третья). Дебаты по поводу закона о краже леса»
и «Оправдание мозельского корреспондента» // Соч. Т. 1. С. 119-160,
187-217.
90
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
Остальные темы статей Маркса в целом касались про-
блем государственной политики и вопросов администри-
рования. Здесь Маркс выступал как философ - последо-
вательный и логичный, что в целом неудивительно, так как
Маркс всегда демонстрировал подобный стиль в своих раз-
мышлениях. Удивительно другое - обнаружить этот стиль
столь глубоко вписанным в журналистику. Можно выделить
четыре ключевые черты этого философского стиля.
Во-первых, базовый принцип Маркса - показать, что
его оппоненты в ходе еще только обсуждения проблемы
считают ее уже решенной, то есть они принимают за сде-
ланное то, что должны еще доказатъ. Например, один из
участников дебатов в Рейнском ландтаге по вопросу о сво-
боде прессы выступал за ограничение свободы прессы на
том основании, что «человек, и сам no себе, и в массе, все-
гда одинаков. Ои no природе своей несовершенен и иезрел».
Но, как указывал Маркс в мае 1842 года в своей самой
большой статье о свободе прессы, «тому, кто борется про-
тив свободы печати, нужно защищать тезис о вечной не-
зрелости человеческого рода. Утверждение: если несвобо-
да составляет сущность человека, то свобода противоречит
его сущности, - представляет собой чистую тавтологию»1.
Для такого утверждения y его автора просто нет оснований
(Маркс убежден, что и не будет никогда). Марксов прием
здесь, конечно, связан с философским представлением о
том, что исходные посылки с необходимостью всегда и
должны быть именно исходными посылками.
Во-вторых, Маркс обращает внймание на важность фе-
номена противоречий. Иногда это противоречия, располо-
женный внутри альтернативных позщищ как в приведен-
ном случае: если все люди неизменно незрелы, то как они
1 Маркс К. Дебаты шестого рейнского ландтага (статья первая).
Дебаты о свободе печати H Соч. Т. 1. С. 53; MEGA2 1/1: 140-41/M£W 1:
48-49.
91
Глава вторая
могут распознать разумные основания чего-либо? В другой
статье, посвященной цензуре и свободе прессы, написан-
ной в начале 1842 года, Маркс утверждает, что инструкция
Прусского правительства о принципах цензуры, утвер-
жденная в декабре 1841 года, была важным индикатором
того движения, которое Фридрих Вильгельм IV и его со-
ветники хотели бы осуществить. Она была нацелена на то,
чтобы «освободить печать от неуместных ограничений»,
a журналистов от любого чрезмерного давления1. И все же?
как замечает Маркс, это была именно цензурная инст-
рукция.
JB-третьих, Маркс характерным образом обращает вни-
мание на наличие противоречий внутри слоэюившейся си-
туации. В начале с журналистского пути Маркса эта тен-
денция наиболее четко была заметна в подчеркивании им
того, что мир политики существует между двумя диамет-
рально противоположными партиями - одной прогрессив-
ной, a другой - ретроградной, одной - ведомой (критиче-
ской) философией, a другой - догматизмом и авторитариз-
мом. Тенденция Маркса как бы раздваивать любую
исследуемую ситуацию, безусловно, тесно связана с даль-
новидной интерпретацией им гегелевской философии так,
как это рекомендовали делать и делали младогегельянцы.
Сам Гегель объявлял, что дух вовлечен в «движение впе-
ред», и таким образом он движется всегда, когда X при-
ходит в противоречие с не-Х, тем самым толкая вперед
и мышление и саму реальность2.
1 Маркс К. Заметки о новейший прусской цензурной инструкции //
Соч. Т. 1. С. 3; MEGA2 1/1: 91/MEW 1: 3
2 На стилистическом уровне работ Маркса тропы антитезы и инвер-
сии постоянно указывают на эту тенденцию. В своих ранних работах
Маркс был особеыно склонен к форме инверсии, носящей назваыие хи-
азма (ab = b'a1. «он встал и села она...»). См., например: «В законе
о цензуре свобода подвергается каре. Закон о цензуре есть закон, кото-
92
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
В конце концов, Маркс делает свою апелляцию к ра-
зумности абсолютно явной. В своей статье о свободе печа-
ти, написанной в мае 1942 года, он прямо говорит о том,
что если «истинная, коренящаяся в самом существе свобо-
ды печати, цензура есть критика», то она имеет «разумный
характер»1. Открытый характер этой приверженности ра-
зумности можно увидеть в способе, каким Маркс разбирает
доводы одного из защитников свободы печати в Рейнском
ландтаге. Этот защитник утверждал, что свобода прессы
есть разновидность свободы торговли, и поэтому прессе
должно быть разрешено функционировать в соответствии
с законами свободы торговли. Маркс же5 напротив, утвер-
ждал, что «главнейшая свобода печати состоит в том,
чтобы не бытъ промыслом»2. Она выше торговли, по мне-
нию Маркса, поскольку в итоге представляет собой свобо-
ду человеческого духа. Печать - это наиболее общий для
индивидов способ раскрытия их духовного бытия. Она ру-
ководствуется уважением не к отдельным личностям,
a только к разуму»3. И только как выражение свободы че-
ловеческого духа, считает Маркс, свобода печати может
привести к реальному результату. Наиболее жестко Маркс
заявил это в июле 1942 года, в статье «Передовица в № 179
«Kölnische Zeitung». Маркс страстно пишет о том времени,
когда философия проникнет «в салоны, в дом священника,
в редакции газет, в королевские приёмные, в сердца совре-
рый берёт свободу под подозрение. Закон о печати есть вотум доверия,
который свобода выдаёт сама себе. Закон о печати карает злоупотребле-
ние свободой. Закон о цензуре карает свободу как некое злоупотребле-
ние» // Маркс К. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции.
Соч. Т. 1. С. 62, см также с. 19, 57. MEGA2 1 /1: 110, 145, 150/MEW 1:17,
153, 157.
1 Маркс К. Дебаты о свободе печати // Соч. Т. 1. С. 59; MEGA2 1/1:
Uli MEW1: 55.
2 Там же. С. 77; MEGA2 1/1: 163/MEW 1: 71.
3 Там же. С. 79; MEGA2 1/1: \ 65/МЕРѴ \: 73.
93
Глава вторая
менников - в обуревающие их чувства любви и ненавис-
ти». Он презрительно упоминает врагов философии, кото-
рые тоже внутренне заражаются ею, и «выдают это своим
диким воплем о помощи против пожара идей»1. Допуще-
ние, подчеркивающее эту огромную веру в мощь крити-
цизма, очевидно: это допущение акцентирует разумность
мира, его рациональную связность. Только такое допуще-
ние могло дать основание утверждению о том, что проти-,
воречия могут вести к постоянному движению вперед. Это
допущение является базовым для гегелевского мировоз-
зрения, из которого исходил Маркс. Оно связано с поняти-
ем сонечной причины, которое Гегель заимствовал y Ари-
стотеля и развернул гораздо шире и глубже. Оно также
связано с секуляризацией Гегелем, возможно, ненамерен-
ной, неоплатонических аспектов христианской теологии .
В своей докторской диссертации Маркс изучал онтологи-
ческие концепции, скрытые в философии природы Демок-
рита и Эпикура. (В данном исследовании под «онтологией»
я имею в виду попытку выявить базовый уровень действи-
тельности, как предположительно более реальный, чем тот,
что мы можем наблюдать в природе и обществе). Маркса
глубоко интересовала проблема согласования свободы и
детерминизма (категорий, которые в современной филосо-
фии корреспондируют с онтологическими областями, со-
ответственно, духа и материи). Он обнаружил эту пробле-
му, комментируя идею Эпикура о самопроизвольном «от-
клонении» атома от прямой, то есть самопроизвольное
движение атома: «в этом отклонении выражено то, что
1 К Маркс. Передовица в № 179 «Kölnische Zeitung» II Соч. T. 1.
С. 105-106; MEGA2 1/1: ХП-UIMEW 1: 98.
2 0 неоплатоническом мотиве «окольного пути» от единства, через
разделение к более высокому уровню см. работу M H. Abrams, Natural
Supematuralism: Tradition and Revolution in Romantic Literature New York:
Norton, 1971, 169-95.
94
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
атом отрицает всякое движение и всякое отношение, в ко-
тором он как особое наличное бытие определяется другим
наличным бытием»1. Феномен «отклонения» атомов был
способом введения свободы в ту область, которая в ином
случае осталась бы детерминистской онтологической сис-
темой. И к тому же эпикурова идея казалась несовмести-
мой с тезисом о существовании некоей имманентной ра-
зумности мироздания2.
Диссертационное исследование Маркса можно смело
рассматривать как попытку - неудачную попытку - соеди-
нить вместе дух и материю, идеализм и натурализм. В жур-
налисткой деятельности Маркса 1842 - начала 1843 гг. мы
видим ту же попытку, только предпринятую не в области
метафизики, a на более узком плацдарме - природе челове-
ка. Маркс хочет соединить «дух» и «материю» в человеке
так, чтобы свобода рассматривалась как законсервирован-
ная в нем сущность. Поэтому Маркс в своей деятельности
журналиста рассматривал государство и политику в сопос-
тавлении с категорией свободы.
Маркс как политолог: 1841 - конец 1843 гг.
Журналистская деятельность Маркса в скрытом виде
выражала некую политическую теорию. Это не удивитель-
но. К тому же, перемены в самой Германии требовали из-
менений и в политической ситуации. Уже в сентябре 1841
года Маркс начал критически исследовать гегелевскую по-
литическую теорию, a между ноябрем 1841 и сентябрем
1842 гг. он набросал «Критику гегелевской философии
1 Маркс К. различие между натурфилософией Демокрита и натурфи-
лософией Эпикура// Соч. Т. 40. С. 174; Из ранних произведений. С. 44.
2 См. об этой проблеме более подробно Allan Megill, Karl Marx: The
Burden of Reason (Why Marx Rejected Politics and the Market), Lanham,
MD: Rowman & Littlefield, 2002), 77-80.
95
Глава вторая
права», которая осталась незавершенной . Как журналист
Маркс был обязан комментировать отдельные специфиче-
ские проблемы, возникающие из наличной политической
ситуации, но его стремление исследовать теорию политики
прослеживалось во всех текстах, которые он писал. Возь-
мите, например, его статью «О сословных комиссиях в
Пруссии», опубликованную в декабре 1842 года. Хотя ее
темой является обсуждение недавней законодательной рег
формы (или, более точно, отсутствие таковой), объявлен-
ной правительством, Маркс начинает с нескольких ком-
ментариев о необходимости независимой и сильной гтрес-
сы.-Он пишет, что свободная пресса «превращает ма-
териальную борьбу в борьбу идейную, борьбу плоти и кро-
ви - в борьбу духовную, борьбу потребностей, страстей,
эмпирии - в борьбу теории, разума, формы» .
Это язык мыслителя, который усвоил гегелевскую
идею о том, что история есть процесс, в котором человече-
ство движется от «природы» к- «духу». Кроме того, это
язык мыслителя, который рассматривает политические де-
баты как рациональный сдвиг позиций, ведущий к обнару-
жению истины. И наконец, это язык мыслителя, восприняв-
шего глубокую гегелевскую концепцию государства.
В этой концепции государство не является столом перего-
воров, в ходе которых преодолеваются разногласия и в ре-
зультате достигается согласие. Напротйв, это олицетворе-
ние разума (хотя Маркс и считал, что разум все еще далек
от того, чтобы быть адекватно реализованным).
В статье «О сословных комиссиях в Пруссии» Маркс
представляет концепцию государства как государства ра-
1 Cm. Hal Draper The Marx-Engels Cyclopedia (3 vols.; New York:
Schocken, 1985-86). Vol. 1. P. 10, #20; Vol. 2. P. 35, № 204; 1: 15, № 20,
и также сноску ниже, 44.
2 Маркс К. 0 сословных комиссиях в Пруссии // Соч. Т. 40. С. 275;
Из ранних произведений. С. 221; MEGA2 \/\:212/MEWErgBd.\: 405.
96
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
зумного. Он обращается к «органическому разуму государ-
ства», отличного от «голой потребности частных интере-
сов»: «... государство пронизывает всю пркроду духовны-
ми нитями и ... обнаруживается, что природа государства
... есть сбободный человек, господствующий надлишенным
свободы предметом»1. Такая концепция государства очень
далека от либеральной концепции «политики интересов»,
свойственной XXI веку. Она далеко отстоит и от историко-
материалистической концепции государства Маркса (сфор-
мулированной им после 1845 года) как в отношении власт-
ных полномочий правящего класса, так и механизма, с по-
мощью которого политико-бюрократическая клика может
получить кажущейся независимой (хотя на самом деле па-
разитическую) власть над социальным порядком.
В статье «Философский манифест исторической школы
права», опубликованной в августе 1842 года, Маркс крити-
чески анализирует некоторые идеи профессора Гёттинген-
ского университета Густава Гуго (1764—1844)2. В ней
Маркс ясно заявляет, что политика (и право) должны быть
рассмотрены как рациональные феномены. Гуго был родо-
начальником «исторической школы права», в соответствии
с постулатами которой основой права является привычка,
освященная вековой традицией. Маркс, изучавший право
под руководством профессора Эдварда Ганса (1797 или
1798-1839 гт.), стремившегося к концептуализации и уни-
версализации гегелевской теории права, оспаривал подход
Гуго к пониманию сущности права. Он считал, что Гуго
неверно истолковал идею Канта о том, что мы не можем
схватить сущность вещей, поэтому к ним неприменимо
понятие разумности. Гуго скептически оценивал нашу спо-
1 Там же. Соч. Т. 40. С. 233, 326; MEGA2 1/1: 283, 285/MEW ErgBd.
1:417,419.
2 Маркс К. «Философский манифест исторической школы права» //
Соч. Т. 1. С. 85-92/АШР1: 78-85.
4 Зак. 1489 97
Глава вторая
собность познать «необходимую сущностъ вещей». Эта
позиция позволяла Гуго быть «интриганом» в отношении
«случайного появления» вещей. Маркс писал, что согласно
Гуго «разумная необходимость не одухотворяет позитив-
ные институты, к которым он относит, например, собст-
венность, государственный строй, брак и т. д.»1. Гуго пола-
гал, что не-разумность существующих социальных инсти-
тутов не является аргументом против их существования.
Они естественны, исторически обоснованны, и мы должны
принимать их такими, какие они есть, ведь новое тоже не
всегда является разумным и необходимым. Маркс полагал,
что^вместе с Гуго «скептицизм XVIII века» в отношении
разумности действительного превращается в скептицизм
по поводу «существования самого
разумного». Сам Маркс считает, что разумность является
центральным понятием в анализе и переустройстве госу-
дарства и политики. Задача законодателя аналогична зада-
че ученого. Совершенно четко он сформулировал эти тези-
сы в двух коротких комментариях к закону о разводе,
предложенном прусским правительством, которые были
опубликованы в ноябре и декабре 1842 года2. Этот законо-
проект, который так и не был принят, предлагал сделать
развод супругов еще более сложным делом, чем прежде.
В первом комментарии Маркс настаивает на том, что «по-
следовательный законодатель» должен руководствоваться
«сущностью вещей». В частности, он должен понять раз-
ницу между браком как идеальной сущностью и браком
как эмпирическим явлением. Без такого понимания зако-
нодательство превратится в простое произвольное навя-
зывание неких правил. Проблемы с законопроектом о раз-
1 Там же. Соч. Т. 40. С. 86. MEGA2 1/1 : X92/MEW 1: 79.
2 Маркс К. Проект закона о разводе // Соч., Т. 1. С. \6\-\64/MEW 1:
148-51.
98
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
воде как раз и заключались в том, что он трактовал объек-
тивный мир не в соответствии с имманентными, свойст-
венными ему законами, a в соответствии со случайными,
субъективными идеями. Поэтому, говорит Маркс, «законо-
датель должен смотреть на себя как на естествоиспытателя.
Он не делает законов, он не изобретает их, a только форму-
лирует, он выражает в сознательных положительных зако-
нах внутренние законы духовных отношений... Подобно
тому, как в природе распад и смерть наступают сами собой
там, где какое-либо существование совершенно перестало
соответствовать своему назначению,.. - точно так же и го-
сударство решает, при каких условиях существующий брак
перестал быть браком» '. Эти размышления Маркса не уди-
вительны, ведь в это время он разделял идеи младогегель-
янцев. В своей статье «Передовица в № 179 Kölnische
Zeitung» он говорит, что «философы не вырастают, как
грибы из земли, они - продукты своего времени, своего
народа...»2. В статье «О сословных комиссиях в Пруссии»
он призывает к «осознанной репрезентации интеллигент-
ности людей», ибо «для интеллигенции нет ничего внешне-
гоѵ. она есть внутреннее определяющее начало всего...»3.
В сумме, все это нечто большее, чем просто приметы
деятельности Маркса-журналиста, говоря словами Карла
Манхейма, «свободно парящей интеллигенции»4. Наконец,
Маркс вновь и вновь настойчиво утверждает то, что мы
1 Там же. Соч., Т. 1. С. \62-\63/MEW 1: 149.
2 Маркс К. ссПередовица в № 179 Kölnische Zeitung» II Соч. T. 1.
С. 105; MEGA2 1/1: ШІМЕІУ 1: 100. Под интеллигенцией Маркс имеет
в виду духовное, разумное. - Прим. перев.
3 К Маркс. 0 сословных комиссиях в Пруссии // Соч. Т. 40. С. 290;
Из ранних произведений. С. 235; MEGA2 1/1: 2S5/МЕІѴErgBd. 1: 419.
4 Karl Mannheim. Ideology and Utopia, trans. Louis Wirth and Edward
Shils. New York: Harcourt, Brace, 1949. P. 136-46. (русск. nepee-. K. Ман-
хейм Идеология и утопия // Манхейм К. Диагноз нашего времени М,
1994. глава III, раздел 4.)
99
Глава вторая
могли бы назвать «специфичностью» политического - то
есть, несводимость политики к иной, предположительно,
более фундаментальной реальности. На взгляд Маркса,
специфичность политического состоит в попытке репре-
зентировать всеобщее в границах общества, ставя превы-
ше всего интересы разума, свободы и нравственности
и избегая взаимного восхваления, хитрости и изворотливб-
сти. В частности, в статье «О сословных комиссиях в
Пруссии» он идет так далеко, что заявляет, что «в истин-
ном государстве нет места такой земельной собственности,
такой промышленности, такой материальной сфере, кото-
рые"в этом своем качестве грубых материальных элементов
вступают в соглашение с государством; в нем существуют
только духовные силы; и только в. своем государственном
воскресении, в своем политическом возрождении естест-
венные силы получают право голоса в государстве» .
Таким образом, в 1842 и в,начале 1843 года Маркс
предлагает идею «истинного государства», руководимого
интеллигенцией (читай - разумом) и действующего в со-
гласии с разумом и знанием, то есть соответствующее сво-
ей идеальной сущности. Он также утверждает, что это го-
сударство несводимо ни к каким «более фундаменталь-
ным» соображениям об его природе. Такой взгляд на
государство чрезвычайно далек от его «историко-материа-
листической» концепции, то есть, как чего-то, что исчезнет
1 Маркс К. 0 сословных комиссиях в Пруссии //Из ранних произве-
дений. С. 236; MEGA2 1/1: 2&5/MEW ErgBd. 1: 419. Примерно о том же
Маркс говорит и в статье «Заметки о новейшей прусской цензурной
инструкции», в частности о том, что «нравственное государство пред-
полагает в своих членах государственный образ мыслей ...»// Соч. Т. 1.
С. 15; MEGA2 1/1: 106/MEW 1: 13. Из-за цензуры эта статья Маркса была
опубликована не в Рейнской газете, a в феврале 1843 года в Швейцарии
в сборнике «Неизданное из области новейшей немецкой философии и
публицистики» под ред. А. Руге.
100
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
вместе с построением социализма. В то же время, взгляды
Маркса этого времени сходны с некой теорией - как бы ни
была недостаточна эта теория на практике - советского
коммунизма (социалистическое государство, функциони-
рующее на основе данных науки и общих экспертных за-
ключений о положении дел во всех областях жизни, как
реализация универсальных чаяний человечества)1.
После марта 1843 года взгляды Маркса на государство
изменились. Выйдя из редакции «Рейнской газеты» (кото-
рая в январе 1843 года имела тираж в 3300 экземпляров,
что было очень неплохо по тем временам), Маркс получил
возможность заняться систематизацией своих знаний. Он
переехал из Кёльна в небольшой городок Бад Кройцнах,
где 19 июня этого же года женился на своей невесте, Жен-
ни фон Вестфален. Супруги оставались в Кройцнахе вме-
сте с материю Женни до октября 1843 года, a потом пере-
ехали в Париж. В Кройцнахе Маркс начал работать над
тем, что впоследствии предполагал издать как книгу, по-
священную критике гегелевской философии права. Резуль-
татом этих усилий стало появление рукописи, по-разному
называемой разными издателями, и которую я бы назвал
«Критикой гегелевской доктрины государства»2. В этой
рукописи Маркс параграф за параграфом рассматривает
Возникает закономерный вопрос: на самом ли деле Маркс верил в
foro Memo, в то, что государство способно поднять «материальную
борьбу» до уровня «борьбы умов»? Я не могут сейчас в деталях рас-
смотреть этот вопрос, но полагаю, что все^вопросы типа «На самом ли
деле Маркс верил, что...» должны быть переформулированы в контексте
их связи с другими темами его исследований и представлений.
В данном случае вопрос о государстве связан с его более широкой убе-
жденностыо в существовании встроенной в действительность разумно-
сти, которую человечество в принципе способно схватить.
2 Имеется в виду работа Маркса, которая в русском переводе назы-
вается к критике гегелевской философии права» // Соч. Т. 1. С. 219-368;
MEGA2 1/2: 3-128/ЛШГ 1:201-333.
101
Тлава втпорая
третий отдел третьей части «Философии права» Гегеля, где
он излагает «учение о внутреннем государственном праве».
Решающим для судьбы «Критики гегелевской доктри-
ны государства» стало прочтение Марксом в марте 1843 го-
да короткого очерка Людвига Фейербаха «Предваритель-
ные тезисы к реформе философии». В своей широко из-
вестной работе «Сущность христианства» Фейербах ут-
верждал, что христианство неправомочно превратило Бога
в активного субъекта мира, a человека - в не более чем его
пассивное творение. Фейербах полагал, что дело обстоит
как раз наоборот, что Бог есть просто идея, придуманная
людьми. Но, увы, «Бог» воспринимается как сосредоточие
лучших человеческих качеств, и силой этого ложного вос-
приятия человек отчуждается от мира. Критика религии
Фейербахом имела целью выявить истинные, гуманистиче-
ские корни христианства, его истоки в природе человека,
которые христианский аскетизм ослабил. Но Фейербах
предлагает упрощенную критику христианства. В его «Пред-
варительных тезисах» он применяет приемы этой упро-
щенной критики к философии Гегеля. Фейербах утвержда-
ет, что гегелевский Geist (дух) есть просто предикат, оши-
бочно помещенный в позицию субъекта. В соответствии
с этим, философию, как и религию, необходимо рассмат-
ривать так, как она существует в действительности: как
отчужденное выражение человека.
Позиция Фейербаха произвела на Маркса потрясающее
впечатление, он посчитал, что она более всего соответству-
ет разработке теории государства и политики1. В «Критике
гегелевской доктрины государства» отражено это увлече-
ние Маркса идеями Фейербаха. К худу ли, к добру ли, но
1 В письме к Арнольду Руге от 13 марта 1843 гола Маркс писал, что
«афоризмы Фейербаха кажутся некорректными только в одном отноше-
нии: он слишком много апеллирует природе и слишком мало к полити-
ке» // Соч. Т. 1. С. 374-75 // MEGA2 3/1: 45/MEW21: 417.
102
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
фейербах сформировал в размышлениях Маркса тенден-
цию к «унитарности», то есть к сведению отдельных об-
ластей исследования в один больший, объединяющий до-
мен. Влияние этой тенденции на размышления Маркса о
политике очевидно. В декабре 1842 года Маркс апеллиро
вал к «природе государства». Теперь же он отрицает, что
государство имеет какую-либо природу, отдельную от «са-
моопределения людей». Согласно Марксу, гегелевская тео
рия государства путает причину и следствие, предлагая
«иллюзию логической последовательности», иллюзию то-
го, что политическое государство является определяющим,
в то время как оно является определяемым1. Маркс полага-
ет, что Гегель в своем исследовании государства завел себя
в «логический, пантеистический мистицизм», начиная ис-
следование не от «политической Идеи», a от «абстрактной
Идеи», которую он ошибочно представляет как политиче-
скую2. Позиция Маркса подчеркнуто фейербахианская, он
утверждает, что «как не религия создаёт человека, a чело-
век создаёт религию, - подобно этому не государственный
строй создаёт народ, a народ создаёт государственный
строй»3. Гегель же наоборот, подчиняет людей государству.
Симпатии Маркса к фейрбахову (упрощенному) пони-
манию того, что все, в конце концов, возвращается к «че-
ловеку» или к «людям», суммировалось в его сомнениях
в создании политической теории как независимого пред-
приятия. С его точки зрения, политическая теория должна
стать частью общего антропологиче.ского исследования. Но
к лету 1843 года Маркс пока еще не отрицал возможности
создания политической теории как таковой, так же? как
и не отрицал возможности самой политики. Нет никаких
1 Маркс К. К критике гегелевской философии права // Соч. Т. 1.
С. 253, 230-231; MEGA2 1/2: 32, 13/MEW 1: 232, 211.
2 Там же // Соч. Т. 1. С. 224, 229; MEGA2 1/2: 8, \2IMEW 1: 206, 210.
3 Там же//Соч. Т. 1. С. 252; MEGA2 1/2: 3MMEW 1: 231.
103
Глава вторая
причин полагать, что Маркс уже тогда пришел к выводу о
невозможности сформулировать теорию или нарратив по
литики так, чтобы показать, что политика обладает имма-
нентной разумностью (что означало бы осмысление ее в ее
собственных понятиях, a не как только переменную посто-
янную чего-либо еще). С этих позиций, далеких от отрица-
ния политики как таковой, Маркс, по-видимому, отрицал
политику как зависимую от наличествующего в данный
момент государства. «Человек» должен быть возвращен
в позицию субъекта, но очевидно, что летом 1843 года
y Маркса не было ясного понимания того, что это значит
на самом деле - вернуть человеку позицию субъекта. Толь-
ко летом 1844 года он начал заниматься исследованием
этой идеи, что я покажу в главе третьей.
Путъ Маркса от политики к экономике:
роль истории, конец 1843 - начало 1844 гг.
Хотя Маркс и испытал влияние фейербахова редукцио
низма, в сущности, он оставалсд гегельянцем. В самом де-
ле, в 1844 году Маркс, основываясь, главным образом, на
идеях Гегеля, пришел к выводу об исключении политики
из будущего социалистического порядка. Исходя из этих
же идей, он решил, что необходимо рассматривать эконо-
мику в качестве основы человеческой истории. Но как он
пришел к таким заключениям?
Ответ кроется в исторических аспектах марксова по-
нимания критериев разумности. Вспомним, что этими кри-
териями были всеобщность, необходимость, прогностика
и то, что он назвал «прогрессом через противоречия». Ре-
шающим был последний, который 19-летний Маркс ясно
обозначил в ноябре 1837 года в письме к своему отцу: «Со-
всем иначе обстоит дело в конкретном выражении живого
мира мыслей, каким является право, государство, природа,
104
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
вся философия: здесь нужно внимательно всматриваться
в самый объект в его развитии... разум самой вещи должен
здесь развертываться как нечто в себе противоречивое
и находить в себе своё единство»1.
Другими словами, для того, чтобы достичь разумно-
го понимания чего-либо, необходимо понять историю как
разумный процесс. Маркс развивает эту точку зрения
в 1842-43 гг. и далее. В статье «Заметки о новейшей прус-
ской цензурной инструкции» он писал, что «не только ре-
зультат исследования, но и ведущий к нему путь должен
быть истинным. Исследование истины само должно быть
истинно, истинное исследование - это развёрнутая истина,
разъединённые звенья которой соединяются в конечном
итоге» . Как журналист Маркс призывал прослеживать
эволюцию политики в современном мире, и он не отказал-
ся от этой позиции и после отставки с поста редактора
«Рейнской газеты». Как он писал в январе 1843 года по по-
воду запрета лейпцигской «Allgemeine Zeitung»: «там, где
пресса молода, там молод и народный дух, и громкое вы-
ражение повседиевного политического мышления едва
пробудившегося народного духа будет менее зрелым, бо-
лее бесформенным и поспешным, чем мышление народа,
который в политических битвах вырос, окреп и осознал
самого себя»'. Маркс здесь имеет в виду народный дух,
который в Германии менее остр и быстр, чем в Англии и
Франции, где он закалился и окреп в политических батали-
ях. В последующих работах Маркс.продолжал утверждать,
что политическая эволюция, начавшаяся в Западной Евро-
1 Маркс К. Письмо к отцу от 10 ноября 1837 года // Соч. Т. 40.
С. 10; Из ранних произведений. С. 8; MEGA2 3/1: 1MMEWErgBd. 1: 5.
2 Маркс К. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции //
Соч.Т. І.С. 113; MEGA2 1/1: \0\/MEW\:7.
3 Маркс К. Запрещение «Leipziger Allgemeine Zeitung» // Соч. T. 1.
С. 166; MEGA2 1/1: 2921 MEW 1: 153.
105
Глава вторая
ne, покажет верный путь и Германии. Но что указывает на
отличительные признаки разумной истории политики?
В первой главе я предположил, что Гегель в своих «Лекци-
ях по истории философии» дал Марксу модель для по-
строения истинной истории. Подлинная научная история
сфокусирована на том, что имеет всеобщее значение. П6-
рывая с индивидуальными особенностями, она описывает
необходимую прогрессию. Описывая историю философии,
Гегель пишет, что эта история обнаруживает, что она ра-
зумна, только показывая последовательность явлений, ус-
тановленных разумом и имея своим содержанием разум.
Гегель сформулировал такой же взгляд во введении к своей
гораздо более известной работе «Лекции по философии
истории». Он полагает, что философски рассмотренная ис-
тория должна быть рассмотрена как необходимость, a не
как случайность. «Единственная цель философского иссле-
дования», - пишет Гегель, - «заключается в устранении
случайности... случайность есть же самое, что внешняя
необходимость, то есть, необходимость, проистекающая из
причин, которые сами по себе есть не большее, чем внеш-
ние обстоятельства»1. Таким образом, историческая необ-
ходимость есть внутренняя, имманентная необходимость.
Гегель полагает, что «из рассмотрения самой всемирной
истории должно выясниться, что ее ход был разумен, что
она являлась разумным; необходимым обнаружением ми-
рового духа, того духа, природа которого, правда, всегда
была одна и та же, но который проявляет эту свою единую
природу в мировом наличном бытии. Разум правит миром,
1 Hegel G.W.F. Lectures on the Philosophy of World History:
Introduction: Reason in History, trans. H. B. Nisbet from the German edition of
Johannes Hoffmeister with an Introduction by Duncan Forbes Cambridge:
Cambridge University Press, 1975, 24, 28, 29; G.W.F. Hegel. Vorlesungen
über die Philosophie der Weltgeschichte, ed. Johannes Hoffmeister. Vol. 1
Hamburg: Meiner, 1968. 29, 31.
106
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
и он господствовал и во всемирной истории... разум им-
манентен в историческом конкретном бытии и осуществля-
ется в нем и благодаря ему»1. Но может ли существовать
научная, диалектическая история политики? Маркс, безус-
ловно, понимал разницу между историей философии и ис-
торией политики, на которую Гегель ссылается в начале
своих «Лекций по истории философии». Он утверждает,
что история философии имеет своей целью показать нам
«ряд благородных умов, галерею героев мыслящего разу-
ма, которые силой этого разума проникли в сущность ве-
щей, в сущность природы и духа, в сущность бога, и добы-
ли для нас величайшее сокровище, сокровище разумного
познания»2. В конце «Истории философии» Гегель говорит,
что «последовательность философских систем не случайна,
a представляет собою необходимую последовательность
ступеней этой науки»3. История философии «в этом отно
шении противоположна политической истории, в которой
индивидуум является субъектом деяний и событий со сто-
роны особенности своего характера, гения, своих страстей,
силы или слабости своего характера и вообще со стороны
того, благодаря чему он является именно данным индиви-
дуумом»4. Конечно, гегелевская «Философия истории» то-
же предлагает политическую историю, но это не вполне
корректная история, в ней переход от одной формы госу-
дарства к другой остается абсолютно неясной.
Маркс был радикальным политиком и так как, более то-
го, он разделял представление о том, что понимание вещей
1 Hegel G. W.F. Lectures on the Philosophy of World History (русск. пе-
рев. Гегель Г.В.Ф. Лекции no философии истории. СПб., 1993. С. 65, 78).
Hegel. Lectures on the History of Philosophy (русск. перев. Гегель
Г.В.Ф. Лекции no истории философии. Кн. 1. СПб., 1993. С. 69).
3 Hegel. Lectures on the History of Philosophy 3: 552 (русск. перев. Ге-
гелъ Г.В.Ф. Лекции no истории философии. Кн. 3. СПб., 1993. С. 571).
4 Hegel. Lectures on the History of Philosophy 1:1-2 (русск. перев. Ге-
гель Г.В.Ф. Лекции no истории философии. Кн. 1. СПб., 1993. С. 69).
107
Тлава вгпорая
требует знания их истории, то y него была двойная моти-
вация интересоваться историей политики. Схематическая
история политики, коротко обрисованная в статье
«Запрещение «Leipziger Allgemeine Zeitung», появилась в
его «Критике гегелевской доктрины государства». Изложе-
ние этой истории следует гегелевской модели «единство -
противоположность - единство». История начинается со
Средних веков, когда те сущности, которые мы сегодня
называем «государством» и «гражданским обществом»,
были переплетены друг с другом. С течением времени го-
сударство (так же, как и экономика) выделилось в отдель-
ный, отличный от гражданского общества, институт. A се-
годня, считает Маркс, государство и общество вообще ста-
ли оппозиционны друг другу. Он полагает, что начало их
радикального противостояния, которое он определяет как
«современный мир» или «современное время», обозначила
Французская революция. На волне Французской револю-
ции государство проектирует абстрактное понятие всеобщ-
ности (всеобщие равные политические права, всеобщее
равное благосостояние всех), в то время как гражданское
общество возникает как область частных интересов и зве-
риной конкуренции. Маркс выявляет пути р-интеграции
того, что сегодня разъединено, р-интеграции, в которой
реальный мир гражданского общества - но гражданского
общества, определенным образом преобразованного в че-
ловеческое общежитие, - получит преимущество1.
Размышления Маркса в работе «Критика гегелевской
доктрины государства» обозначили два направления его
дальнейших исследований. Первое - анализ экономики,
1 Для более детального рассмотрения проблемы взаимоотношения
государства и гражданского общества см. работу Маркса «К еврейскому
вопросу», часть первая.
108
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
второе - политики. В 1843 году Маркс считал оправдан-
ным анализ обоих направлений. Интерес к рассмотрению
гражданского общества диктовался важнбстью задачи по
нимания роли частной собственности и социальных клас-
сов в обществе. Интерес к исследованию политики объяс-
нялся тем, что во времена Маркса самым важным истори-
ческим событием была Французская революция, a также
тем, что все значимые политические баталии, разворачи-
вающиеся во Франции и Германии и привлекавшие внима-
ние Маркса, были инспирированы недостатками политиче-
ской системы этих государств. И многие из них были след-
ствием итогов осмысления Французской революции.
В работах «К еврейскому вопросу» и «Критика геге-
левской доктрины государства» Маркс кратко описал ос-
новные тезисы своего понимания политики, относящиеся
к тому времени. Первая была написана Марксом осенью
1843 г., вторая в конце 1843 - январе 1844 гг. В феврале
1844 го. они были опубликованы в «Немецко-французском
ежегоднике» {Deutsch-französische Jahrbücher) - журна-
ле, который Маркс издавал вместе с Арнольдом Руге
в Париже. Обе статьи планировалось позднее доработать
в контексте подведения итогов Французской революции1.
He удивительно, что Маркс хотел написать историю этой
Тема Революции также упоминается в письмах Марксак А. Руге
1843 года // Соч. Т. 1. С. 371-81; MEGA2 1/2: 471-72, 475-Z0/MEW 1:
337-43. Эти письма были опубликованы & «Ежегоднике» под ред. Руге.
Маркс не согласился с этой редакцией и не признавал переписку. См. об
этом письмо Ф. Энгельса В. Либкнехту от 18 декабря 1890 года (MEW31:
521; также Draper The Marx-Engels Cyclopedia. Vol. 1. P. 261, № 49; vol. 2:
55, № 471). Остались только те версии, которые были опубликованы в
«Ежегоднике», рукописных оригиналов не сохранилось. Заметки Маркса о
Французской революции можно найти в книге Франсуа Фюре о Марксе //
François Furet, Marx et la révolution française, suivi de textes de Karl Marx
réunis, présentés, traduits par Lucien Cal vie . Paris: Flammarion, 1986.
109
Тлава вгпорая
революции, в частности, он хотел исследовать период с
сентября 1792 года до октября 1795 г., время действия Кон-
вента, органа, который соединял в себе законодательные,
исполнительные и юридические функции. Такая история,
как предполагал Маркс, покажет, каким образом радикаль-
ное расхождение интересов государства и гражданского
общества привело к революции. Но Маркс так и не написал
историю Французской революции, занимаясь более узкими
исследованиями, отходящими от основной линии задуман-
ного1. Это произошло не из-за недостатка усердия. Друзья
Маркса знали о его планах написать историю Конвента.
Переписка Маркса с Руге является главным свидетельст-
вом этого. В трех письмах, к Фейербаху от 15 мая 1844 го-
да и к Карлу Морицу Флейшнеру от 20 мая и от 9 июля
1844 года Руге пишет: «Маркс хочет написать историю
Конвента и к этому моменту собрал много материала и
пришел к весьма интересным историческим выводам. Он
опять оставил в стороне критику гегелевской философии
права. Он хочет оптимально воспользоваться своим пребы-
ванием в Париже для этой работы, что совершенно пра-
вильно»2. В письме к Флейшнеру от 9 июля речь уже идет
о переменах в намерениях Маркса. Руге пишет, что «Маркс
1 Частично они доступны в собрании MEGA2. Редакторы последнего
замечают, что «хотя Маркс собрал и проработал большое количество
литературы,.... Он так и не реализовал свой план написать историю
Конвента. Причина этого неизвестна. Предположительно это связано с
тем, что в то время резко возрос интерес Маркса к проблемам политиче-
ской экономии» IIMEGA All: 725. И это возвращает нас к вопросу о том,
почему он перешел от исследований политической теории к занятиям
политической экономией.
2Rnge to Ludwig Feuerbach, May 15, 1844, in Rüge, Briefwechsel und
Tagebuchblätter aus den Jahren 1825-1880, ed. Paul Nerrlich 2 bde.; Berlin:
Weidmannsche Buchhandlung, 1886, 1: 345; Rüge to Karl Moritz Fleischer,
May 20, 1844, in Briefwechsel 1: 354.
110
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
хотел написать историю Конвента и к этому моменту про-
читал огромное количество литературы. Но теперь, по
видимому, эта идея отложена в сторону»1.
Заметки Маркса того времени показывают, насколько
серьезно он подходил к этому проекту. Ему были интерес-
ны и революционные события, и анализ политических
структур революции Он читал трактат Ж.-Ж. Руссо «06
общественном договоре» и отметил важность идей Руссо
о равенстве и для формирования демократии. В работе Жа-
ка-Шарля Байёля «Критическое исследование посмертно
изданного труда барона де Сталя», Маркс подчеркнул ут-
верждение Байёля о том, что дворянство при старом режи-
ме не служило в качестве corps intermédiaire* между коро-
лем и народом, так же как и взгляд Байёля на желатель-
ность обладать надлежащей квалификацией всем депу-
татам, выбранным в законодательные органы*. Из анализа
xRuge to Karl Moritz Fleischer, July 9, 1844, in Briefwechsel 1: 362. Ko-
гда Маркса выслали из Франции в начале 1845 года, «Trier'sche Zeitung»
напомнила о его планах написать историю Конвента. Il Karl Marx and
Friedrich Engels, Collected Works, New York: International Publishers,
1975-2004. Vol. 3. P. 606, n. 117. Тем не менее, эта газета не имела дос-
товерных сведений и основывалась на недостоверных слухах.
* corps intermédiaire - фр., промежуточный - прим. перев. Данное
обстоятельство было подчеркнуто Ш.-Л. де Монтескьё и впоследствии
использовано мадам де Сталь в полемике с Наполеоном. Монтескьё
полагал, что если деспотизм ликвидирован, то аристократия и правосу-
дие должны выступать в роли своего рода буфера между центральным
правительством и народом. Charles-Louis de Secondât, Baron de la Brède
et de Montesquieu (1689-1755). De l'esprit des lois (1748).
* Ж-Ш. Байёль (Bailleul) - род. 12 дек. 1762 г. в Бретвиле, близ Гав-
ра; когда вспыхнула революция 1789 года, он был адвокатом при париж-
ском парламенте. Выбранный в Гавре членом Конвента, Б. в процессе
короля стоял за обращение к народу, протестовал также против осужде-
ния жирондистов. Навлекши на себя гнев Робеспьера, он должен был
бежать, но был схвачен и спасся только благодаря падению монтанья-
ров. Заседая впоследствии в Совете Пятисот, Баёль был замечен как
ярый противник роялистов и горячий защитник директории и Бонапар-
111
Тлава вторая
ситуации в Польше, предпринятого Генри Брогхэмом,
Маркс извлек несколько интересных вещей, в частности
последствия действовавшего в Польше права абсолютного
(окончательного) вето*. Из работы Шарля-Луи де Монтес-
кьё «О духе законов» он сделал вывод, что главная причи-
на падения Римской республики заключалась в том, что
всадники, из которых формировалась римская кавалерия,
стали просто «перекупщиками, деловыми людьми». Он
принял к сведению и соображения Н. Макьявелли, изло-
женные в его работе «Размышления о первой декаде Тита
Ливия», о взаимоотношениях между дворянами и плебсом
и оЪвязи равенства и неравенства в достижении свободы и
стабильности в государстве. В выборе этих источников
практически везде заметен интерес Маркса к исследованию
структуры политических институтов. Это ведет и к интере-
су к классам и отношениям собственности. Если рассуж-
дать в понятиях «исторического материализма», то Марксу
были интересны «отношения производства» - но «отноше-
ния производства», прямо рассмотренные в их связи с тем,
что «исторический материалист» Маркс позже назовет
«юридической и политической надстройкой». Уже в пер-
вой половине 1844 года Маркс выказывал мало интереса
к факту связи производственных отношений со «средства-
ми пройзводства», то есть материалами, людьми, машина-
ми и пр., занятыми в производстве.
та, в 1799-1803 гг. был членом трибуната, после чего вернулся к заняти-
ям адвокатурой; с 1816 г. Байёль редактировал оппозиционную газету -
«Le Constitutione»; ум. 16 марта 1843 года // Энциклопедия Брокгауза и
Эфрона. - Пріім перев.
* Генри Брогхэм (Н. Brougham) - (1778-1868 гг\), известный англий-
ский политический деятель, выступал за отмену рабства, электораль-
ную реформу. Участвовал в основании Лондонского университета
в 1828 году; абсолютное (или окончателъное, резолютивное) вето -
юр., принцип принадлежности главе государства права окончательного
отклонения закона, принятого парламентом. - Пріім перев.
112
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
Если бы Маркс писал разумную историю политики, то
он должен был рассмотреть не просто структуру политиче-
ских институтов, но и их развитие. Рассмотрение же разви-
тия политических институтов требует исследования одно-
временно и самих политических структур, и хода полити-
ческих событий. Заметки Маркса показывают, что он часто
обращал внимание на то? что имеет прямое отношение
к таким событиям, то есть был, говоря словами школы
«Анналов», «событийно-ориентирован» {événementiel). Ho
Маркс слабо прописывал связи между одним и другим со-
бытиями. Но, Маркс, так или иначе, все-таки занимался
исследованием проблемы развития политики. Я не хочу
сказать, что читая работы разных исследователей, Маркс
должен был выработать связную картину, скажем, Фран-
ции эпохи Средневековья (он оставил заметки об этом, чи-
тая «историю Франции» К. Г. Хайнриха)1. Я могу только
представить себе размеры трудностей, с которыми столк-
нулся мыслитель, который полагал, что история, для того,
чтобы быть адекватной, должна отражать всеобщее и необ-
ходимое развитие. Как можно придать разумный характер
тому виду фактов, которые с известной долей условности
обнаружены в истории политики? Основываясь на таких
работах, как «Очерки по истории английского правитель-
ства и конституции, от Генриха VII до настоящего време-
ни» Джона Рассела, «О причинах, характере и последстви-
ях Июльских дней» Карла Вильгельма фон Лансицолля
(Lancizolle), «История Франции в эпоху Революции» Эрн-
ста Вильгельма Готлиба Ваксмута, «История Германии в
эпоху Реформации» Леопольда фон Ранке, как мог Маркс
создать научную историю политики?
Наиболее важным свидетельством марксова проекта
изучения Конвента являются его выводы и заметки по по-
]Christoph Gotlob Heinrich. Geschichte von Frankreich: ein Handbuch
Leipzig, 1802. // MEGA2 4/2: 64-83.
113
Глава вторая
воду работы «Воспоминания» Рене Левассера де ля Шарта.
(1747-1834), опубликованной в Париже в 1829 г. (Маркс
читал её в конце 1843-начале 1844 гт.)1. Левассер был хи-
рургом, выбранным в Генеральные Штаты в 1789 г. и в
Конвент в 1792г. В своих воспоминаниях о Конвенте Ле-
вассер сосредоточил внимание на разногласиях между раз-
личными политическими фракциями и тем, как эти фрак-
ции были или отодвинуты в сторону, или воспользовались
случаем и добились преимущества, что было беспреце-
дентным событием по тем временам. Маркс внимательно
читал воспоминания Левассера о революции, конспектируя
их,"подчеркивая, выписывая цитаты и комментируя их .
Например, Маркс выписал следующий пассаж из работы
Левассера: «Единственная сила, существовавшая во Фран-
ции во время междувластия, которое началось с 10 августа
1792 г., был напор масс, бунт, анархия... Единственным
остававшимся средством спасения было использование ре-
сурсов самой анархии и направление возникающей в них
ужасной силы против наших врагов»3. Левассер живопису-
ет революционную ситуацию как такую, в которой люди не
понимают и не знают условий, в которых они могут при-
нимать решения. Такое непонимание характерно даже для
самого Конвента. Вокруг законодателей вихрилось посто-
янно меняющееся общественное мнение; одно время имен-
но «Якобинский клуб был термометром» для измерения
]René Levasseur (de la Sarthe), Mémoires, preface by Michel Vovelle,
presented and annotated by Christine Peyrard. Paris: Messidor, 1989; MEGA2
4/2: 72.
2 Редакторы MEGA2 считают, что заметки Маркса о «Воспоминани-
ях» Левассера «очевидно являются единственными сохранившимися
материалами из обширной подготовительной работы Маркса об истории
Конвента, выполненной в Париже в конце 1843 - начале 1844 гг. Его
особенно заинтересовал этот эпизод Революции еще в Кройцнахе летом
1843 года » IIMEGA2 4/2: 725; MEGA2 4/2: 281-99.
3 MEGA2 4/2: 284; Levasseur, Mémoires, 81.
114
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
этого мнения . Более того, эта была ситуация, в которой
все зависело от твердости противобоствующих партий.
Так, (умеренные) жирондисты уступили*дорогу другим,
более радикальным партиям, поскольку были «слабыми и
нерешительными», когда управление государством оказа-
лось в их руках2. Непредсказуемы повороты коридоров
власти. Например, Марат «никогда не испытывал ни ма-
лейшего волнения» от жирондистских нападок на него, что
позволило ему выказывать «хладнокровие, решительность,
самообладание и презрение к оскорбительным характери-
стикам своих взглядов и убеждений»3. В целом, воспоми-
нания Левассера о дебатах внутри и вокруг Конвента ил-
люстрировали вовсе не диалектический совещательный
процесс того типа, который Маркс представлял себе в ра-
ботах, посвященных свободе печати - процесс, который
предположительно ведет, через зигзаги соперничающих
взглядов, к последующему обнаружению истины. Это -
непредсказуемый процесс, который часто заходит в тупик в
силу разных случайностей. События идут своим чередом,
но они могут также легко и развернуться в другую сторону.
Воспоминания Левассера, описывающие этот процесс, не
удовлетворяли марксовым критериям разумности - все-
общности, необходимости, прогнозируемости.
На самом деле, сам Гегель мог бы предсказать провал
попытки Маркса написать политическую историю Фран-
цузской революции. Как я уже говорил, в начале своих
«Лекций по истории философии» Гегель противопоставил
историю философии истории пошітики. Так как история
философии имеет дело с «благородными умами», вовле-
ченными в грандиозные поиски истины, то «личность и
индивидуальный характер» не принимают в этом поиске
Levasseur, Mémoires, 87.
2 MEGA2 All: 285.
3 MEGA2 4/2: 2S6-S1/MECW3: 364.
115
Глава вторая
большого участия. Ho bot в истории политики все наобо-
рот. Но как же тогда написать научную историю политики,
особенно если реализовать эту задачу на примере хаотиче-
ских событий революции? Последним вздохом марксова
проекта истории Французской революции стала короткая
рукопись без названия, состоящая всего из 9 пунктов, веро-
ятно, написанная в ноябре 1844 года, в которой Маркс за-
писал несколько идей об «истории происхождения совре-
менного государства гиіи Французской революцш». Такое
впечатление, что он обдумывал идею конца политики и
государства, поскольку эта рукопись выстроена в направ-
лемии от тезиса о «самодовольстве» политики, ошибочно
приравнивающей себя к «древним государствам», к «отме-
не государства и гражданского общества»1. Как показал
французский историк Франсуа Фюре, Маркс снова и снова
возвращался к Французской революции. Он был одержим
вопросом о том, как могла бы произойти новая, уже социа-
листическая революция, и был вдохновляем периодиче-
скими всплесками революционных настроений во Фран-
ции, страны, которая была «излюбленным местом полити-
ческих волнений» в Европе XIX века. Но Фюре так же
замечает, что к 1850 году Маркс написал «все, что он во-
обще мог написать о Французской революции как таковой
- об ее причине, ее истории, интерпретации». Фюре с та-
ким же успехом мог сказать, что Маркс это сделал уже к
1844 году, поскольку все, что он написал после, было толь-
ко краткими комментариями и добавлениями к уже напи-
санному им ранее2.
1 Соч. Т. 42. С. 221/MEW3: 537.
2Furet. Marx et la révolution française, 87. Единственный опублико-
ванный фрагмент марксовых изысканий в области истории Французской
революции есть место в VI главе написанной вместе с Энгельсом работы
«Святое семейство или Критика критической критики. Против Бруно
Бауэра и компании» // Соч. Т. 2. 132-138; MEW2: 125-31.
116
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
Выводы из занятий Маркса историей
Французской революции
Существует огромная разница между концепцией поли-
тики, предлагаемой Марксом в период его журналистикой
деятельности 1842-1843 гг.? и дальнейшим исследованием
им политического механизма Французской революции.
В период занятий журналистикой Маркс пытался интер-
претировать политику диалектически. Он приравнивал по-
литические дискуссии к философским семинарам: рассмат-
ривал политические споры как диалектику в прямом смыс-
ле этого слова, апеллируя к дефинициям и изменяющимся
понятиям, проверяя их друг на друге, комментируя полу-
ченные результаты, контраргументы и пр. Позже в статье о
позиции «Кёльнской газеты» в вопросе о взаимоотношении
религии и философии, он пошел так далеко, что предполо-
жил, что философия может и должна выступатъ на полити-
ческой сцене, что философия, как и наука, формулирует
ответственные и авторитетные выводы, к которым должен
прислушиваться каждый разумный человек. Маркс, апел-
лируя к истории политических воззрений, говорит, что
«уже Макиавелли, Кампанелла, a впоследствии Гоббс,
Спиноза, Гуго Гроций, вплоть до Руссо, Фихте, Гегеля,
стали рассматривать государство человеческими глазами и
выводить его естественные законы из разума и опыта, a не
из теологии»1. Конечно, это верно. Но в Конвенте, как его
описывает Левассер, не было иичего из воображаемой
Марксом «диалектической» политики, основанном опреде-
ленным образом на (политической) науке. В Конвенте бы-
ли разногласия, но они не разрешались через столкновение
противоположностей. Там имел место отнюдь не диалек-
тический конфликт, потому что он не перерастал в фило-
1 Маркс К. Передовица в № 179 «Kolnische Zeitung» // Соч. T. 1.
С WUMEGA2 1/1: 188-89/Л/Е0Ч: 103.
117
Глава вторая
софское противостояние противоборствующих взглядов.
Там имело место «реальное признание виновным» - реши-
тельный и хладнокровный слом сопротивления оппозици-
онной стороны, каковы бы ни были ее заслуги. Но кроме
факта дискуссий законодателей существуют и непредви-
денные обстоятельства, складывающиеся на улицах Пари-
жа и на полях сражений в Европе. Если такого рода вещи
превалируют в политике, то политические события не мо
гут быть прогнозируемы. Они слишком случайны, слиш-
ком зависимы от настроений людей, от их пищеварения, от
разного рода неожиданностей (убийства или внезапно на-
грядувшего любовного томления, например). Одним сло-
вом, забудьте о прогнозируемости, невозможно создать
разумную историю политики «пост-фактум», если полити-
ка изобилует всеми превратностями реальной политиче-
ской борьбы и если «разумная история» должна соответст-
вовать критериям разумности, выведенным Марксом.
К июлю 1844 года Маркс, по видимому, уже пришел
к этому неутешительному выводу. Он понял, что не сможет
написать политическую историю Французской Революции
исходя из указанных критериев,разумности. В любом слу-
чае, мы знаем, что в июле 1844 года он отложил в сторону
свой проект исследования политической истории Конвен-
та. Я полагаю, что неудача с реализацией этого проекта
привела Маркса к более глубокому выводу о том, что для
того, чтобы понять смысл политики вообще, необходимо
обратиться к исследованию уровня реальности более ра-
зумного, чем уровенъ политики. Это означало, что в июле
1844 года был сделан первый шаг к тому, что позже полу-
чило название «исторического материализма». Кроме того,
это означало попытку нащупать глубинный разумный уро-
вень социальной реальности вообще, a именно, уровень
материального производства, в понятиях которого можно
будет объяснить условия и процессы, протекающие на дру-
гих? менее разумных уровнях действительности. В своих
118
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
«Лекциях по истории философии» Гегель рассказал о том,
что конструирует «разумную» историю: «Лишь как обос-
нованная разумом последовательность явлений, которые
сами имеют своим содержанием разум, эта история сама
обнаруживает себя чем-то разумным, показывает, что она
представляет собой разумное событие. Как может все то,
что совершается в области разума, не быть само по себе
разумным? Мы должны уже заранее разумно верить, что не
случай распоряжается человеческими делами, и дело фило-
софии как раз и состоит в том, чтобы познать, что хотя ее
собственное явление и составляет именно историю, все же
сама она определяется только идеей»1. Конечно, Гегель
говорит здесь о философии, a не об истории вообще. Но
именно на этом, гегелевском понимании адекватной моде-
ли изложения истории философии, Маркс построил свою
модель объяснения истории политики и всеобщей исто
рии2. При этом преданность Гегеля идее необходимости и
1Hegel G.W.F. Vorlesungen über der Geschichte der Philosophie II
Hegel, Werke, Bde. 18-20 (Frankfurt: Suhrkamp, 1970), Bd. 1 (Werke, Bd. 18).
C. 50. Lectures on the History of Philosophy 1:31 (русск. перев. Гегель Г.В.Ф.
Лекции no истории философии. Кн. 1. 1993. С. 93-94).
2 Я не хочу сказать, что другие, вторичные модели истории не ока-
зали влияния на Маркса. Могу сослаться в частности на работы профес-
сора права Э. Ганса, y которого Маркс учился, и на работы
Б. Бауэра. Ганс пытался реконструировать «имманентное развитие поня-
тия права», a Бауэр «исследовать «идею откровения» как особую стадию
в развитии религии». См. об этом Warren Breckman. Marx, the Young
Hegelians, and the Origins of Radical Social Theory: Dethroning the Self.
New York: Cambridge University Press, 1999, 261; John E. Toews. Hegelian-
ism: The Path Toward Dialectical Humanism, 1805-1841. Cambridge:
Cambridge University Press, 1980, 299. Конечно, и Ганс, и Бауэр сами работа-
ли в границах гегелевской схемы развития. Маркс, безусловно, знал об
идеях и работах этих авторов, но фокус его интересов был быстро раз-
вернут от права к философии, и y него никогда не было настоящего ин-
тереса к теологии. Во всяком случае, нет никаких письменных свиде-
тельств того, что работы Ганса и Бауэра оказали влияние на теоретиче-
ские построения Маркса, тогда как ссылки на гегелевские «Лекции по
119
Тлава вторая
всеобщности в понимании истории, как бы она ни была
велика, не произвела на Маркса такого же огромного впе-
чатления. Разница заключалась в ориентированной в бу-
дущее позиции Маркса. В начале своих «Лекций по исто
рии философии» Гегель утверждает, что отдельные виды
знания не могут быть получены, но мы не должны oiiîy-
щать разочарования по этому поводу, так как это просто
означает, что прогресс в познании идет медленно. Здесь
раскрывается олимпийская невозмутимость Гегеля. Он го-
ворит, что философия начинает свой полет только тогда,
когда чувствует себя готовой к нему. Гегель терпелив,
Маркс нет1.
Маркс не был готов ждать. Эпиметеевой позиции Геге-
ля противостояла прометеева позиция Маркса. Вероятно,
Маркс был согласен с тем, что есть вещи, которые мы не
сможем познать, или, по крайней мере, не сможем познать
их прямо сейчас. Поэтому он обычно не очень-то рассуж-
дал о контурах будущего. Но он испытывал огромное до-
верие к эпистемологии. Маркс наделся понять необходи-
мый, a не только случайный характер исторического разви-
тия человечества, так же как Гегель раскрыл необходи-
мость в развитии философии. Впервые надежда Маркса
истории философии» повсеместны, как в его диссертационной работе,
так и во многих других исследованиях.
1 Гегель писал в первом издании своих «Лекций по истории фило-
софии» о том, что вступающему на путь философии следует отказаться
от случайности - «Die Zufälligkeit muß man mit dem Eintritt in die
Philosophie aufgeben» II Hegel. Vorlesungen über die Geschichte der Philosophie, in
Hegel, Werke 18 vols., Berlin, 1832^5, 1st edn. of vols. 13-15, Berlin,
1833-36, 13: 50. Можно сказать, что отличие между Марксом и Гегелем
заключается в том, что Гегель обращает внимание на интерпретативные
условия, которые ведут к прочтению мира как разумного (если кто-то
выполняет работу философа, то эта работа требует от него повернуться
лицом к необходимости и оставить в стороне случайность). Маркс же
склонен полагать, что разумность уже допжна бытъ даиа в мире, и если
нет, то ее надо отыскать в нем.
120
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
показать необходимость в истории человечества прояви-
лась в «Экономическо-философских рукописях 1844 года»,
затем в «Немецкой идеологии» (1845-46* гг.) и в других
работах появились и оформились идеи «исторического ма-
териализма». Можно проследить, каким образом понятие
необходимости исторического процесса все больше при-
влекало Маркса. Это понятие радикально настроенного
интеллектуала, живущего, как он сам говорил, в отсталой
стране - просто вселяло надежду. Если кто-то сможет при-
дти к пониманию природы необходимости, которая движет
историю вперед, то y того есть возможность реально по-
мочь этому движению1. Можно увидеть, что в XX веке
марксизм реализовал эту идею применительно к слабораз-
витым странам. Хотя марксизм все же смягчил детерми-
низм своей концепции истории. Возьмите уже упоминав-
шийся мной пассаж из пятой тетради Маркса по эпикурей-
ской, стоической и скептической философии, где он
объявляет, что в истории философии существует некая
«узловая» точка, которая поднимает философию до кон-
кретного, «схватывая абстрактные принципы в их тоталь-
ности» и тем самым разрывая линейный прогресс. Здесь
Маркс одновременно подражает Гегелю и предвосхищает
свое собственное понимание революции. С одной сторо-
ны, Маркс рассматривает историю как детерминирован-
ный процесс. С другой стороны, нет. В первой половине
XIX века имела место молчаливая полемика между Геге-
лем, подчинявшим отдельное и случайное в истории необ-
ходимости, и историком Леопольдом фон Ранке, отдавав-
1 Гегель писал, что «отдельный человек есть не более, чем слепое
звено в цепи абсолютной необходимости, с помощью которой мир вы-
страивает себя». Он может оценить длину этой цепи только в том слу-
чае, если знает направление, в котором движется необходимость //
G.W.F. Hegel. «Fortzsetzung des 'System der Sittlichkeit'» in Dokumente zu
Hegels Entwicklung, ed. Johannes Hoffmeister [Stuttgart-Bad Cannstatt:
Frommann-Holzboog, 1974 (reprint of 1936 ed.)], 314-25, at 324-25.)
121
Глава вторая
шим приоритет отдельному и случайному (полагаясь на то,
что Бог со временем сам выявит необходимое и всеобщее
в истории). В контексте марксизма диалектика необходи-
мости и случайности в действительности является внут-
ренними дебатами самой марксистской теории. Указания
Маркса на случайности, возникающие в «узловой точке» и
«разрывающие линейный процесс», есть ничто иное, как
революция. Коротко говоря, детерминизм марксовой тео-
ретической истории человечества уравновешивается эле-
ментами случайности, которые он находит в революции.
Соответственно, Маркс мог, конечно, сформулировать
теорию такой- и такой-то социальной системы, и он также
мог сформулировать нечто, что, по крайней мере, напоми-
нало бы теорию истории в целом. Но согласно его собст-
венным стандартам, предъявляемым к задачам формули-
ровки адекватной теории, он не мог бы получить теорию
революции, потому что именно то, что характеризует рево-
люцию, является непредсказуемым (в границах более ши-
рокой детерминистской схемы, диктуемой способом про-
изводства). Так что один исследователь может найти y
Маркса доктрину революции и даже считать Маркса прак-
тиком, до некоторой степени сформулировавшим тактику
революции (например, тезисы о том, что «диктатура проле-
тариата» необходима на всем протяжении перехода от
пришедшего к коллапсу капитализма к развитому социа-
лизму). A другой вообще не может найти y Маркса теории
революции. Тем не менее, взятые вместе, марксистская
теория мира, в основе которой лежит принцип его разумного
устройства, и марксистская доктрина революции обладают
огромной широтой психологического воздействия на тех, кто
хочет принять лежащие в их основе ключевые принципы.
Эти принципы удовлетворяют и интеллектуальным запросам
ясного и исчерпывающего объяснения мира, и эмоциональ-
ному влечению к обретению желанной свободы, и возмож-
ности спонтанной революционной деятельности.
122
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
Тлавная ошибка в политических взглядах Маркса
Главная ошибка во взгляде Маркса на политику заклю-
чается в том, что принятые им критерии разумности были
слишком строги для царства политики. Например, в ходе
своей журналистской деятельности 1842 - начала 1843 гг.
Маркс был склонен критиковать своих оппонентов на тех
основаниях, что их допущения не были надлежащим обра-
зом аргументированы, то есть не были необходимыми. Эта
линия критики особенно заметна в работах Маркса, в част-
ности, в «Экономическо-философских рукописях 1844 го
да», в разделе «Отчужденный труд». Здесь он критикует
политическую экономию за то, что она «исходит из факта
частной собственности. Объяснения её она нам не даёт»1.
Такой стиль критики находит некоторое оправдание в кон-
тексте науки, там, где требуются тщательность и точность.
Но в отношении политики мне не кажется это столь уж не-
обходимым, поскольку там мало что относится к категории
несомненных фактов и может быть установлено с абсо-
лютной надежностью. Говоря словами Аристотеля, Маркс
ошибся в определении степени, в которой политические
дебаты с необходимостью энтимематичны. Энтимема есть
силлогизм, в котором не выражена в явной форме какая-
либо его часть: большая или меньшая посылка, либо за-
ключение, то есть, энтимема есть сокращенный силлогизм.
Согласно Аристотелю, все посылки силлогизма с необхо-
димостью верны (в трактовке современной формальной
логики посылки силлогизма толькр гипотетически истин-
ны, поэтому, хотя заключение силлогизма с необходимо-
стью следует из его посылок, это не означает автоматиче-
ски, что они истинны). В энтимеме посылки конструиру-
ются большей частью на основе общего принятого мнения,
1 Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Соч. Т. 42. С. 86;
Из ранних произведений. С. 559; MEGA2 1/2: 363/M£^ErgB<± 1:510.
123
Глава вторая
a не на основе абсолютно точно известных вещей. Аристо-
тель прекрасно понимал, что в политике дебаты не могут
соответствовать строгим стандартам силлогизма. A bot
Маркс не признавал такой возможности. Когда он рассмат-
ривает политические дебаты (или, точнее, аргументы оп-
понентов, участвующих в политических дебатах), он, не-
сомненно, расценивает их как нелогичные. В свою быт-
ность журналистом он не понимал всей сложности
достижения безусловной определенности в сфере полити-
ки. Он рассматривал политику как сферу философии. По
общему признанию, в период своей журналистской дея-
тел^ностл Маркс только между прочим поднимал вопрос
о том, каким образом политика может быть понята рацио-
нально. Вместо этого он сфокусировал внимание на специ-
фических проблемах, которые формировались в ходе его
борьбы за свободу печати, и обсуждении вопросов полити-
ческой экономии. Но принимая во внимание его склон-
ность к теоретизированию, его интерес к философии, было
бы странно, если бы он не попытался сформулировать пер-
спективы теоретического осмысления политики. В работе
«Критика гегелевской доктриныхосударства» он и в самом
деле такую попытку предпринял. Эта и другие работы
Маркса показывают, что направление его размышлений,
при всем интересе к исследованию политики, все-таки рас-
полагалось вие ее.
«Критика гегелевской доктрины государства», никогда
не публиковавшаяся, должна быть рассмотрена в связи
с другой работой Маркса, - «К еврейскому вопросу». Наи-
более важной чертой статьи «К еврейскому вопросу» явля-
ется резкое акцентирование дистинкции государство/граж-
данское общество. Согласно Марксу, государство является
наиболее «совершенной» формой управления обществом,
определяемой «абстрактной всеобщностью», что с очевид-
ностью следует из защиты государством всеобщих прав
и свобод граждан. «Гражданское общество», с другой сто-
124
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
роны, является сферой индивидуализма, наиболее полно
представленной в области экономики. Маркс рассматрива-
ет эту утверждаемую им резкую оппозицию между госу-
дарством и обществом как момент движения вперед, к ее
разрешению. В определенном смысле государство и поли-
тика исчезают в утробе того, что последует за ними. В той
степени, в которой это происходит, исчезает и разумное
обоснование создания теории политики. В этом заметны
фейербаховские мотивы редукции политики к чему-то еще.
В понятиях фейербаховской философии это было бы све-
дением политики к «человеку». Но это не совсем тот путь,
которым пошел Маркс, он не редуцировал политику и эко-
номику к «человеку». Скорее, политика была сведена им
к экономике, понятой в самом широком смысле: как произ-
водственная деятельность человека. Если бы кто-нибудь,
тем не менее, пожелал рассмотреть итог столкновения го-
сударства и гражданского общества как синтез, то обнару-
жил бы, что в нем доминирует экономический аспект.
Маркс, без сомнения, двигался к области широко понимае-
мой экономики. Я отношу это к влиянию марксова рацио-
нализма, в который не слишком вписывалась политика,
зато прекрасно помещалась экономика.
Но почему это так? Рассмотрим работу Маркса «К ев-
рейскому вопросу». Она была написана в ответ на статьи
Б. Бауэра об освобождении еврейского народа и его не-
большую книгу 1843 года «Еврейский вопрос». Там он из-
ложил свою концепцию политики, которую Маркс и рас-
смотрел. В своей статье Маркс подверг резкой критике
понимание еврейского вопроса, гіредложенное Бауэром,
a в «Святом семействе, или Критике критической крити-
ки. Против Бруно Бауэра и компании» - книге, написанной
в 1844 году вместе с Энгельсом, Маркс и Бауэр виртуально
опять скрестили копья. Точнее говоря, работа Маркса и
Энгельса «Святое семейство» была прямо направлена на
критику идей Бауэра и группы берлинских младогегельян-
125
Глава вторая
цев, в которую входили сам Бауэр, его брат Эдгар, a также
Э. Мейн, Л. Буль, М. Штирнер и др. Они называли свою
группу «Свободные». В «Святом семействе» Маркс и Эн-
гельс рассматривают Бауэра и его группу как интеллекту-
ально несамостоятельных субъектов, проповедующих, по
общему мнению, псевдореволюционный, ультрарадикаяь-
ный критицизм, в сущности, поддерживающий наличный
социальный порядок. Дело в том, что, будучи редактором
«Рейнской газеты», Маркс отказывался печатать в ней ма-
териалы, ее дискредитирующие. В частности, он был
встревожен бессодержательностью статей, присылаемыми
в п£зету членами группы «Свободные», в которых подни-
мались вопросы, связанные с религией и атеизмом. Он жа-
ловался на это Руге в письме от 30 ноября 1842 года и пи-
сал, что религию нужно «критиковать больше в связи с
критикой политического положения, чем политическое по-
ложение - в связи с религией..», и добавляет (развивая
фейрбаховское положение о земном содержании религии),
что сама по себе религия «бессодержательна... она обязана
своим существованием не небесам, a земле»1. Между тем,
в письме к Марксу от 13 декабря 1842 года Бауэр поддержи-
вает группу «Свободные»2. Тот факт, что в марте 1843 года
«Рейнская газета» и в самом деле была закрыта, не улуч-
шил отношений Маркса и Бауэра. Охлаждение между ни-
ми, возникшее в декабре 1842 года, нашло отражение в
статье Маркса «К еврейскому вопросу»3. Но критика Мар-
ксом Бауэра оставляла в тени то, насколько «бауэроподоб-
ным» все еще оставался Маркс. Работа Бауэра «Еврейский
вопрос» является примером применения младогегельян-
ского радикализма к политическим вопросам, a именно,
1 Маркс К. Письмо к А. Руге // Из ранних произведений. С. 252-253;
MEGA2 У\:ЪЪІМЕ\Ѵ21-А\2.
2MEGA2 3/\:3Z6-S1.
3 06 отношениях Маркса и Бауэра cm. Zv/ Rosen, Bruno Bauer and
Karl Marx: The Influence of Bruno Bauer on Marx's Thought. The Hague:
Nihoff, 1977, 127-32.
126
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
к вопросу эмансипации евреев и могут ли они быть «хоро-
ціими» гражданами. В первой главе я охарактеризовал диа-
лектику как «прогресс через единство и борьбу противопо-
ложностей». Диалектика Бауэра является прогрессом через
элиминацию противоположностей. Читая критику Бауэра
Марксом в статье «К еврейскому вопросу», можно поду-
мать, что Маркс совершенно очевидно отделяет себя от
Бауэра. И сам Маркс, без сомнения, тоже так полагал. Но
Маркс сохранил лишенную компромиссов концепцию диа-
лектики Бауэра, которая показала себя весьма проблема-
тичной в ее экспликации на мир людей. Наиболее заметно
это в обсуждении Бауэром в своей книге «Еврейский во
прос» правового и политического статуса французских ев-
реев в условиях Июльской монархии.
Как эта монархия связана с «еврейским вопросом»?
Решая проблему места евреев в политической системе,
Франция пришла к умеренному компромиссу. Он был ча-
стью более общей установки, своего рода «золотой сере-
дины» - juste milieu. Эта установка приводила Бауэра в
ярость, он требовал, как он сам говорил, «радикального»
решения еврейского вопроса. Суть еврейского «вопроса»
заключалась в следующем: может ли народ, считающий
себя «избранным», отделяющий себя от других, в законо-
дательном порядке требовать права участвовать в полити-
ческой жизни нееврейского большинства? Бауэр считал,
что нет. Он полагал, что решение еврейского вопроса воз-
можно только тогда, когда всякая религия, и христианство,
и иудаизм, будет упразднена. По его мнению, единствен-
ное «лекарство» состоит в «полном^отказе от религиозного
рабства и веры в свободу и гуманность»1. Франция пошла
другим путем. Там был принят «непозволительный», с точ-
ки зрения Бауэра, компромисс между двумя позициями.
1Bruno Bauer. Die Judenfrage. Braunschweig: F. Otto, 1843, 61-62. Бау-
эр продолжает: «Кто-то скажет- чересчур сильно! Хорошо, рассмотрим
сущность этого juste milieu!» (62).
127
Глава вторая
С одной стороны, Бауэр утверждал, что июльская револю-
ция 1830 года, приведшая к установлению Июльской мо-
нархии, «была направлена против привилегий, a поэтому
и против государственной церкви»1. Ho c другой стороны,
Франция утратила «смелость открыто провозглашать сво-
боду, которую завоевала революция». Например, когдалза-
конодательное собрание Франции обсуждало возможность
объявления воскресенья в качестве всеобщего дня отдыха,
поправка была отвергнута на том основании, что содержа-
ла в себе указание на какой-то специфический день неде-
ли2. Другими словами, французы не возвысились до ими
же^провозглашенных принципов. Принцип juste milieu был
реакцией против христианского государства - против ре-
лигии и клерикальных привилегий - «но он не позволил
напрячь все силы во имя достижения свободы, выступая
против религиозных ограничений: он остановился на поло-
вине пути»3. Принцип juste milieu есть «свобода в теории»,
он игнорировал факт наличия религиозных различий во
Франции и тем самым отделял Государство от религии, то-
гда как «в действительности ... это была не свобода, a при-
несение меньшинства в жертву болыиинству» . Этим прин-
ципом не принимался во внимание конфликт интересов,
с одной стороны, религиозных, a c другой - гражданских
и государственных, и утверждалось, что «меньшинство так
мало, что его ущемление едва ли можно назвать ущемле-
нием»5. Суммируя ситуацию, Бауэр утверждает, что меха-
низм juste milieu позволяет вещам развиваться самим по
себе, игнорируя противоречия между теорией и реальной
жизнью, в результате этот конфликт оказывается просто
задвинут куда подальше в надежде на то, что в ближайшем
1 Ibid. P. 68.
2 Ibid. P. 69, 65-67.
3 Ibid. P. 72.
4 Ibid. P. 72-73.
5 Ibid. P. 73.
128
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
будущем он? или какой-нибудь еще, не возникнет... «juste
milieu полон противоречий. Он обладает свободой в тео
рии, a на практике отрицает ее? он обладает свободой на
практике, но в теории, в праве, игнорирует ее»1. Очевидно,
что Бауэр был взбешен тем способом, каким Франция ис-
кала компромисс в вопросах религии. По его мнению, про-
гресс осуществляется через столкновение противоречий,
a здесь оппозиции просто разводятся. Именно поэтому, со-
гласно бауэровской концепции мира, умеренность плоха,
a крайность хороша.
Но то, что он описывает в своей критике принципа juste
milieu, является практикой наиболее оптимального функ-
ционирования политики того времени. Ответ Бауэра на
стремление политиков к нахождению компромисса - его
ответ на их «малодушие», Muthlosigkeit, как он это назы-
вал, было отрицанием политического контракта в угоду
чистой теории, ничего общего не имеющей с невосприим-
чивой к ней человеческой массой. Конечно, ответ Маркса
тоже был отрицанием политики, и по этой причине он был
очень близок общей идее Бауэра, a именно в том, что поли-
тика не следует диктату разума2. Однако, если Бауэр отри-
1 Ibid
2 Обратите внимание на то, что Маркс, как и Бауэр, был младоге-
гельянцем, поэтому к «умеренности» относился критически Его кон-
фликт с Бауэром и группой «Свободные» был как прагматический, так и
теоретический: он полагал, что все сочинения членов этой группы были
своего рода контрпродуктивными. Это становится понятным благодаря
тому, что в июне-августе 1842 года брат Бруно Бауэра Эдгар опублико-
вал статью «Das Juste Milieu», в которой критиковал умеренность не-
мецких либералов (это мнение разделял и Маркс). Однако в письме,
написанном в конце августа 1842 года к одному из учредителей «Рейн-
ской газеты». Маркс замечает, что такой экстремизм наносит вред как
«Рейнской газете», так и немецкой политической оппозиции в целом. Он
выражает несогласие со статьей Эдгара (Marx to Dagobert Oppenheim,
Aug. 1842, MEGA2 3/1: 3MMEW27: 409-10). Ho Маркс не написал кри-
5 Зак. 1489
129
Глава вторая
цал область реальной человеческой деятельности в пользу
чистой теории, то ответ Маркса был иной. В отличие от
Бауэра Маркс оставался активистом, живо интересующим-
ся преобразованием социального порядка. В то же время
Маркс оставался и рационалистом, но таким, который на-
ходил разумность мира главным образом в области экоыо-
мики, чем политики.
Марксистская интерпретация истории
и политика нашего времени
Исключение Марксом политики из будущего социали-
стического порядка не означает, что он ошибочно не при-
нял ее в расчет или наоборот, опередил свое время. Напро-
тив, именно на волне революций 1848 года, показавших
неспособность установить демократический конституци-
онный порядок (оставим в стороне вопрос об успехах
революционного коммунизма), Маркс склонялся к раз-
мышлениям о сохранении политики, которая настолько
разочаровала его надежды. Из его изысканий в области со-
временной политики видно, что Маркс отчетливо понимал,
что политика не может в деталях следовать той схеме про-
грессирующей истории, которую он (вместе с Энгельсом)
выработал в 1845-1846 гг. в совместно написанной ими
«Немецкой идеологии». И все же Маркс (а вместе с ним и
Энгельс) продолжал придерживаться этой общей концеп-
ции поступательного характера истории. Коротко говоря,
Маркс продолжал утверждать, что после провала револю-
ций 1848 г. в истории в фундаментальном смысле сохра-
тического отзыва на эту статью. Его критика идей Бруно, высказанных
последним в «Еврейском вопросе», можно рассматривать как возвраще-
ние год спустя к некогда не завершенному делу.
130
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
няется встроенное в нее прогрессивное движение. Но он
также и осознавал, что эмпирическая история никак, ни
в какой очевидной форме не подтверждает^эту прогрессив-
ность. И все равно Маркс и Энгельс продолжали настаи-
вать на том, что, несмотря на все непредвиденные обстоя-
тельства, на самом глубинном уровне политика руководи-
ма лежащим в ее основе развитием производительных сил
общества1. Можно посвятить целую книгу исследованию
исторических сочинений Маркса и Энгельса. Здесь я хотел
бы привлечь внимание только к некоторым из них, напри-
мер, к работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта».
Написанная между декабрем 1851 г. и мартом 1852 г., «Во-
семнадцатое брюмера» является исследованием француз-
ской политики от 1848 до 1851 гг. - от восстания 1848 года
до провозглашения Луи Бонапарта императором Франции.
Первые несколько строк «Восемнадцатого брюмера» явля-
ются одними из самых известных во всем корпусе сочине-
Маркс и Энгельс написали огромное количество комментариев
к современным им политическим событиям, так как и несколько статей
о современной истории, в которой они находили ошибки революций
1848 года и крах тех надежд, которые на эти революции возлагались.
Кстати, многие из журналистских заметок были на самом деле написаны
Энгельсом, но опубликованы под именем Маркса. Даже сегодня в
MEGA2 некоторые из работ Энгельса все еще приписываются Марксу.
См. об этом Hal Draper The Marx-Engels Cyclopedia. Vol. 2: The Marx-
Engels Register: A Complete Bibliography of Marx and Engels' Individual
Writings.
Ричард Гамильтон показал, насколько общая теория истории Маркса
и Энгельса была оторвана от реальной политической ситуации, склады-
вающейся в Европе XIX века, a именно в Англии, Франции и Германии.
Cm. Richard Hamilton, The Bourgeois Epoch: Marx and Engels on Britain,
France, and Germany. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1991.
C более мягких позиций, но об этом же пишет и Холл Дрэпер Hal
Draper, Karl Marx's Theory of Revolution. 5 vols.; New York: Monthly
Review Press, 1977-90; quotation at 1: 11.
131
Тлава вгпорая
ний Маркса: « Гегель где-то отмечает, что все великие все-
мирно-исторические события и личности появляются, так
сказать, дважды. Он забыл прибавить: первый раз в виде
трагедии, второй раз в виде фарса. Коссидьер вместо Дан-
тона, Луи Блан вместо Робеспьера, Гора 1848-1851 гг. вме-
сто Горы 1793-1795 гг., племянник вместо дяди. И та*же
самая карикатура в обстоятельствах, сопровождающих
второе издание Восемнадцатого брюмера»1. Как заметил
марксовед Террелл Кэрвер «Восемнадцатое брюмера» есть
самое «состоявшееся зрелое упражнение Маркса в сатире,
пародии и инвективе»2. И именно это качество его работы
прйдает ей такую притягательность, она действительно вы-
дающееся сатирическое произведение. Но что же высмеи-
вает Маркс? Отчасти, политических деятелей 1848-51 гг.
Все исторические агенты того времени, начиная с Луи Бо-
напарта и далее, рассматриваются как жалкие эпигоны сво-
их предшественников времен 1789-1795 гг. Ноя полагаю,
что Маркс также подверг сатире саму идею марксистской
политической теории. Цель Маркса состояла не только
в том, чтобы показать (политическую) историю в смысле
того, «как это случилось». Работа Маркса выполнена
в жанре исторического описания и объяснения. Другими
словами, «Восемнадцатое брюмера» есть одновременно
пародия (на Луи Бонапарта и его окружение) и само-
пародия (высмеивающая собственные скрытые теоретиче-
ские надежды Маркса). Интерес Маркса к гетерогенности
и недетерминированности (насколько это может касаться
политических событий) помогает объяснить привлекатель-
ность этой работы для постструктуралистских литературо-
1 Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Соч. Т. 8. С. 119;
MEWS: 115.
2Karl Marx, Later Political Writings, trans, and ed. Terrell Carver.
Cambridge: Cambridge University Press, 1996, xii.
132
Почему Маркс отрицал политику в будущем...
ведов конца XX века . Маркс qua теоретик является редук-
ционистом в вопросах политики в двух смыслах. Во-
первых, он редукционист в плане объяснецш: когда он не
может предложить адекватное объяснение некого множе-
ства явлений на уровне самих явлений, он пытается при-
дать им смысл через соотнесение их с другим, глубинным,
более «разумным» уровнем реальности. Он также во мно-
гом ошибается и здесь, и понимает, что ошибается, отсюда
и его обращение к пародии. Во вторых, он редукционист
в реалъиом, историческим смысле: потерпев фиаско в объ-
яснении политики в понятиях, конгруэнтных принятым им
критериям разумности, он решил, что политика есть нечто,
что должно быть вытеснено из реальности вообще. Поли-
тика должна быть редуцирована к «ничто», исчезнуть со
сцены; политик должен уступить дорогу гражданину. «Во-
семнадцатое брюмера» высвечивает рационалистические
предрассудки Маркса (его настойчивое подчеркивание су-
ществования базовой, разумной, экономической истории) и
в то же время ставит эти предрассудки под сомнение.
Совсем не случайно, что ко времени написания «Во-
семнадцатого брюмера» Маркс уже обратился к изучению
современной экономики, которая была гораздо более ис-
следована им, чем все, чем он занимался ранее. Уже в июне
1850 года он приобрел читательский билет в библиотеку
Британского музея, в которой были сосредоточены резуль-
таты многих исследований в области экономики". «Восем-
надцатое брюмера» можно рассматривать как конечный
пункт траектории: траектории марксова теоретического
интереса к политике (конечно, это не означало завершения
его практического интереса к политике, он сохранял его всю
1 Jeffrey Mehlman. Revolution and Repetition: Marx/Hugo/Balzac.
Berkeley: University of California Press, 1977.
2 Draper. The Marx-Engels Cyclopedia. Vol. 1. P. 50, № 24.
133
Глава вторая
жизнь). «Восемнадцатое брюмера» также привлекает внима-
ние к началу другой траектории: траектории его анализа ка-
питализма, экономических, a не политических проблем со-
временности. Мы не поймем всей важности работы Маркса
«Восемнадцатое брюмера», если не рассмотрим ее в контек-
сте сдвига интересов Маркса в сторону анализа экономики.'
Таблица № 1
Темы, обсуждаемые Марксом в его статьях в период работы журна-
листом в январе 1842 - марте 1843 гг.
Обсуждаемые темы
Цензура/свобода прессы
Права собственности/эко-
номическая политика/отно-
шения производства
Собрания/оппозиционная
политическая деятельность
Политическая теория
Государственные дела/ад-
министрирование
Теология
Закон о разводе
Полемика о газетном деле
Номера
выпусков
газеты
13
5 ■
4
2
3
2
2
1
Номера
страниц(по
MEGA2 1/1)
87
72
21
12
10
5.5
5
3.5
Общий процент,
посвященный
каждой теме
40%
33
10
6
5
3
2
2
134
Глава третъя
ПОЧЕМУ МАРКС ОТРИЦАЛ
ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ И РЫНОК
В БУДУЩЕМ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ
ОБЩЕСТВЕ
Начиная с 1844 года, Маркс не уставал повторять о том,
что в будущем социалистическом (коммунистическом) об-
ществе не будет ни частной собственности, ни рыночной
экономики1. В нем не будет ни купли-продажи чего бы то
ни было, ни торговли как таковой, ни даже бартерных сде-
лок. Такие формы деятельности будут полностью исклю-
чены из общества будущего, каким его видел Маркс. Так
же исчезнут и деньги, ведь их основная функция - содей-
ствие купле-продаже товаров, но ее не будет, значит, не
будет и денег. Если под «частнои собственностью» мы
1 В данном контексте я использую понятия социапизм и коммутізм
взаимозаменяемо, для обозначения будущего общества как результата
развития человеческой истории, в котором реализуются все свободы
человека и которое будет независимо от политического государства и
рьшка. Маркс и Энгельс не видели большой разницы между понятиями
социализм и коммунизм, но позднейшие комментаторы их трудов уста-
новили целый ряд сходств и отличий этих понятий.
135
Глава третъя
имеем в виду обладание любыми предметами, которыми
отдельные индивиды или группы людей могут распоря-
жаться по собственному усмотрению, включая продажу,
обмен или распределение этих предметов, то такая «част-
ная собственность» тоже перестанет существовать. Если
мы наделяем деньги вторичной функцией, позволяюиІей
покупать ценности и передавать их другим лицам, напри-
мер, своим наследникам, то эта функция тоже исчезнет, так
как все материальные товары вообще будут изъяты из тор-
гового обращения в будущем человеческом сообществе.
Маркс также подчеркивал, что однажды коммунизм
(социалйзм) будет развит настолько, что позволит всем ин-
дивидам получать любые предметы, в которых они будут
нуждаться. Например, они могут нуждаться в каких-то ве-
щах, необходимых для производства других предметов,
для саморазвития человека, просто для его удовольствия
или для всего перечисленного сразу. Представим себе, на-
пример, Джорджа и Эрику, первоклассных инженеров и
менеджеров. Под их руководством некий производствен-
ный коллектив строит мост через ущелье. У них есть сво-
бодный доступ к любому оборудованию и материалам, ко-
торые им могут быть необходимы для того, чтобы эффек-
тивно выполнить свою работу. При этом вся команда -
профессионалы, способные предложить целый ряд изобре-
тении и усовершенствований, достойных для публикации
в специализированных журналах. A теперь представим се-
бе пианистку Софи, которая в течение четверти века рабо-
тает на сцене. С того момента, как она решила играть на
пианино, в ее дом сразу доставили этот музыкальный инст-
румент, a когда ее талант стал расцветать, она получила
прекрасный «Стейнвей», сделанный специально для нее.
Каждую неделю или около того она дает концерты -
именно дает их, кроме того, она немного занимается пре-
подаванием. И, наконец, возьмем Эллиотта, которому по
136
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
воскресениям нравится пилотировать небольшой самолет,
просто для удовольствия и для получения наслаждения от
лицезрения открывающегося под ним лаидшафта. К его
услугам всегда (совершенно бесплатно) найдется самолет,
как только он сдаст экзамен на права пилота.
В представлении Маркса, от которого, повидимому, он
никогда не отказывался, будущий социалистический поря-
док (наиболее ясно описанный им в «Экономическо-
философских рукописях 1844 года» и в «Немецкой идеоло-
гии» 1845-46 гт.) обладает всеми указанными чертами.
Чтобы ни потребовалось для удовлетворения потребностей
индивида по производству неких предметов, будет предос-
тавлено в его распоряжение: от общего набора оборудова-
ния и средств труда до физической силы или интеллекту-
альных ресурсов, находящихся в распоряжении общества в
целом. В этом будущем обществе ничего не будет поку-
паться, продаваться, производиться для обмена. Но ведь
«человеческие потребности» не есть некая фиксированная
категория. Напротив, человеческие потребности и удовле-
творяющая их система производства постоянно развивают-
ся. Производственные затраты - сырье, оборудование, че-
ловеческие знания, навыки и силы - всегда будут совер-
шенствоваться, произведенные в результате производства
новые товары порождают новые потребности. Все это про-
исходит в условиях отсутствия рынка, денег и частной соб-
ственности. Это - коммунизм (социализм), каким видел его
Маркс.
В этой главе я ставлю (и пытаюсь на него ответить)
один очень важный вопрос: почему Маркс исключил обмен
и частную собственность, a также деньги, экономическую
конкуренцию и все, с ними связанное, из своего представ-
ления о будущем социалистическом обществе? Я ставлю
этот вопрос исторачески, что означает, что я не следую
тенденции «исправить» Маркса в надежде сделать его бо-
137
Глава третья
лее приемлемым для достижения целей настоящего. Люди
часто хотят «подчистить» теории, предложенные мыслите-
лями прошлого, находя в них слабые места и корректируя
логические ошибки, прибегая даже к масштабным измене-
ниям теоретических допущений этих мыслителей, в угоду
предполагаемой успешности своей сегодняшней деят£ль-
ности.1 Я не следую этой тенденции, поскольку хочу точно
выявить, что же на самом деле представляла собой теория
Маркса (даже если мы сожалеем о некоторых теоретиче-
ских выводах, которые он сделал). Только если мы поймем,
какой была его теория на самом деле, мы сможем оценить
ееісилу и ее слабость, ее достижения и недостатки, понять
причины ее успехов и провалов.
Маркс отверг рынок и все его составляющие
Начиная с 1890-х годов, нбкоторые марксисты и мар-
ксоведы сглаживали и даже отрицали антирыночные заяв-
ления Маркса2. Многие же другие ясно осознавали, что
Маркс действительно отрицал рынок, но всерьез не задава-
лись вопросом о том, a почему же он это делал. Некоторые
затруднялись ответить на этот вопрос: или потому, что бы-
1 Парадигматическим примером такого рода попыток является рабо-
та G. A. Cohen, Karl Marx's Theory of History: A Defense. Princeton:
Princeton University Press, 1978, одно из фундаментальных исследований из
области аналитического марксизма. Кохен пытается подчистить и ис-
править исторический материализм Маркса, но делает это весьма интел-
лигентно. Выдержки из его книги (и из аналитического марксизма
в целом) многими сегодняшними авторами объявляются историческими
основаниями для подтверждения истинности теории Маркса.
2 См., например, работу социолога и жанра интеллектуальной исто-
рии David Ramsay Steele. From Marx to Mises: Post-Capitalist Society and
the Challenge of Economic Calculation La Salle, 111: Open Court, 1992), oco-
бенно главу 2, «Отрицание рынка». Р. 25-47.
138
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
ли преданными адептами марксизма, в своей квази-теоло-
гической восторженности рассматривающими марксово
отрицание частной собственности и рынка настолько оп-
равданным, что в лучшем случае это вообще не нуждалось
в обсуждении, a в худшем - было просто святотатством;
или потому, что полагали, что марксовы причины такого
отрицания были вполне очевидны и не подлежат дальней-
шему исследованию. Долгое время я придерживался этой
второй позиции, что означает, что я едва ли задумывался
над сутью проблемы. Но коллапс советской системы, на-
ступивший в 1989-1991 гг.5 заставил меня задуматься над
марксизмом в целом, a также, в частности, над вопросом
о роли и месте рынка в экономике. Одна из причин кризиса
и коллапса СССР заключалась в нежизнеспособности его
экономики. Она плохо функционировала в огромной сте-
пени из-за отсутствия надлежащим образом работающего
рынка. Очевидно, среди прочего, что отсутствие рынка
(не говоря уже об отсутствии репрезентативных политиче-
ских институтов) означало, что плановики советской эко-
номической системы оказывались в ситуации тотального
информационного дефицита1. Поэтому настало время отве-
тить на вопрос, каким образом и почему Маркс решил, что
общество будущего будет существовать в нерыночных ус-
ловиях.
В своей рукописи, известной как Grundrisse, над кото-
рой он работал в 1857-1858 гг. и которая стала подготови-
1 Чиновники, занимавшиеся планированием экономики СССР, «не
обладали систематической информацией о реальной ситуации, потреб-
ностях и прочих чертах всех областей общественной жизни, они их про-
сто не контролировали» // Fehér, Heller, and Markus, Dictatorship over
Needs: An Analysis of Soviet Societies. Oxford: Basil Blackwell, 1983, 80.
Например, было практически невозможно ни подсчитать реальную себе-
стоимость производства какого-либо товара, ни его продажную цену.
Это была не плановая, a командная экономика // Ibid. P. 45-105.
139
Глава третъя
тельным материалом к его «Капиталу» (1867 г.), Маркс за-
являет, что обмен корреспондирует «с буржуазной органи-
зацией общества»1. Поскольку Маркс страстно стремился
к отмене буржуазной организации общества, он стремился
и к отмене экономических отношений обмена. В своей ра-
боте «Критика Готской программы» (1875 г.), где он гіЪд-
верг беспощадной критике программу, предложенную
Германской Рабочей Партией за отраженное в ней недоста-
точно оппозиционное отношение к капитализму и сущест-
вующему тогда немецкому государству, Маркс совершен-
но недвусмысленно говорит о том, что «в обществе, осно
ванном на началах коллективизма, на общем владении
средствами производства, производители не обменивают
своих продуктов»2.
Эти и другие работы хорошо известны марксоведам, но
«Манифест Коммунистической партии» (1848 г.) известен
едва ли не всей читающей публике вообще. В нем Маркс
и Энгельс изложили некий итог своих размышлений не
только над современными им экономической ситуацией
и политическими баталиями, но и свое видение будущего
общества, которое, как они полагали, в конце концов, не-
пременно будет существовать. Они прямо говорят о том,
что «отличительной чертой» коммунизма будет «отмена
буржуазной собственности». Утверждая, что «современная
буржуазная частная собственность есть последнее и самое
1 «Grundrisse der Kritik der politischen Oekonomie (Rohentwurf)» -
«Основные черты критики политической экономии (Черновой набро-
сок)», рукопись К. Маркса 1857-1858 гг., первоначальный вариант «Ка-
питала». Рукопись состоит из «Введения» и трёх глав: о стоимости,
деньгах и капитале (написаны в такой последовательности: «II. Глава
о деньгах», «III. Глава о капитале», начало главы «Стоимость») // Маркс К.
Критика политической экономии (Черновой набросок 1857-1858) //
Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 74; MEGA2 2/1.1:10/MEW42: 69.
2 Маркс К. Критика Готской программы // Соч. Т. 19. С. 18; MEGA2
2/15: \3-MEW\9: 19.
140
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
полное выражение такого производства и присвоения про-
дуктов, которое держится на классовых антагонизмах...»,
они объявили, что «коммунисты могут выразить свою тео-
рию одним положением: уничтожение частной собствен-
ности»1. Но раз нет частной собственности, то нет отноше-
ний купли-продажи. По словам Маркса и Энгельса, «под
свободой, в рамках нынешних буржуазных производствен-
ных отношений, понимают свободу торговли, свободу куп-
ли и продажи. Ho c падением торгашества падет и свобод-
ное торгашество... Разговоры о свободном торгашестве, как
и все прочие высокопарные речи наших буржуа о свободе,
имеют вообще смысл лишь по отношению к несвободному
торгашеству, к порабощенному горожанину средневековья,
a не по отношению к коммунистическому уничтожению
торгашества, буржуазных производственных отношений и
самой буржуазии»2.
В «Манифесте», как и в любой другой работе Маркса
или Энгельса, отсутствует ясный ответ на вопрос о том,
a каким, собственно говоря, образом будет функциони-
ровать экономика будущего социалистического общества.
В большинстве случаев во всех работах содержатся только
небольшие отсылки к «планированию» экономики, воз-
можно, наиболее заметные в работе Энгельса «Утопиче-
ский социализм и научный социализм»*. Он пишет, что при
социализме «анархия в общественном производстве» будет
заменена системой, в которой производство будет органи-
Маркс К, Энгельс Ф. Манифест Комійунистической партии / Соч.
Т. 4. С.438;М£0Ч:475.
2 Там же. Соч. Т. 4. С. 439-40; MEW4: 475, 476.
* Имеется в виду три главы работы Энгельса «Анти-Дюринг», кото-
рые в виде самостоятельной брошюры под названием «Утопический
социализм и научный социализм» вышли во Франции в 1880 году.
В немецком переводе эта брошюра получила название «Развитие социа-
лизма от утопии к науке» // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19: 210; MEGA2
1/27: 625/MEW 19: 226. - Прим перев.
141
Тлава трепгъя
зовано в соответствии с «заранее обдуманным планом».
Маркс же как будто умышленно избегал обсуждения этого
предмета. На самом деле, наиболее детальное представле-
ние об организации будущего социалистического порядка,
которое мне известно во всем корпусе работ Маркса и Эн-
гельса, относится к тексту Энгельса «Эльберфельдские ре-
чи» (1845)1. Он произнес их на дискуссиях по вопросам
коммунизма в г. Эльберфельде, в западной Германии, в
здании, находящемся недалеко от дома, в котором жили
его родители. Два выступления Энгельса на этих дискусси-
ях были опубликованы в августе 1845 года в «Rheinische
Jahrbücher zur gesellschaftlichen Reform» - «Ежегоднике
социальной реформы Рейнланда». В целом в этих выступ-
лениях Энгельс выступил против «мира свободной конку-
ренции». Он считал, что в «наши дни ... невозможно гово-
рить о рациональной организации или о распределении
труда». Он предположил, что такая нерегулируемая эконо-
мическая система в длительной перспективе должна при-
вести к самым ужасным результатам для общества; хаос,
который лежит в ее основе, отрицание истинного, всеобще-
го благосостояния рано или поздно должны дать о себе
знать самым страшным образом2. Энгельс в общем виде
рисует пооледствия свободной конкуренции. Одно из них
заключается, по его мнению, в экономической поляриза-
ции: богатые богатеют, бедные беднеют, так что остается
несколько богатых людей и великое множество бедных. Он
утверждает, что этот «антагонизм будет проявляться все бо-
лее резко, пока, наконец, необходимость не принудит обще-
ство к реорганизации на всё более разумных началах»3. Но
1 Энгельс Ф. Эльберфельдские речи // Соч. Т. 2. С. 532-554; MEW2:
536-67.
2 Там же. Соч. Т. 2. С. 554; МЕВ 2: 567.
2Тамже. С. 533.
142
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
экономическая поляризация не является единственным по
следствием «свободной конкуренции». Есть и другая про-
блема - полнейший хаос производства. Шоскольку каж-
дый человек производит и потребляет на свой страх и риск,
не слишком обращая внимание на то, что производят и как
потребляют другие люди, то с необходимостью должна
быстро развиться удручающая диспропорция между произ-
водством и потреблением»1. A далее, в связи с тем, что рас-
пределение товаров также отдано в руки «торговцев, спе-
кулянтов и лавочников, каждый из которых преследует
только собственную выгоду», то и оно продемонстрирует
«такую же диспропорциональность». Крах экономической
системы отмечен гигантскими убытками и периодически
повторяющимися торговыми кризисами. Энгельс подчер-
кивает, что при коммунизме положение вещей будет абсо
лютно иным. Существующее устройство общества «самое
иррациональное и непрактическое, какое только можно
себе представить». В отличие от него, коммунистическое
общество будет «организовано разумно». «В коммунисти-
ческом обществе, где интересы отдельных людей не про-
тивоположны друг другу, a объединены, конкуренция ис-
чезает. О разорении отдельных классов, о классах вообще,
подобных тем, какими в настоящее время являются бога-
тые и бедные, разумеется, не будет и речи. При производ-
стве и распределении необходимых жизненных благ отпа-
дёт частное присвоение, стремление каждого отдельного
лица обогатиться на собственный страх и риск, и точно так
же отпадут сами собой и торговые кризисы. В коммуни-
стическом обществе легко будет учитывать как производ-
ство, так и потребление. Так как известно, сколько необхо-
димо в среднем каждому в отдельности, то очень просто
вычислить, сколько потребуется определённому числу
1 Тамже. С. 533.
143
Тлава третья
лиц»1. Но как же будут приниматься решения в сфере про-
изводства? Энгельс предполагает, что поскольку мы знаем,
сколько вещей и продуктов в среднем нужно одному чело-
веку, то легко подсчитать, какое их количество необходи-
мо определенному числу людей, a поскольку производст-
во будет находиться не в руках частных производителей,
a «в руках общины и её управления, то нетрудно будет/>е-
гулироватъ производство соответственно потребно-
стям»2. Так что в торговле нет необходимости. Энгельс -
сын текстильного фабриканта - призывает нас подумать о
том, что в разумно организованном обществе его цен-
тральной власти будет легко определять сколько именно
«хлопка или хлопчатобумажных вещей» нужно будет про-
извести, чтобы покрыть потребности всех деревень и горо-
дов страны. Если среднестатистическая величина такой
потребности один раз будет вычислена, то ежегодное про-
изводство будет изменяться только в соответствии с дина-
микой роста населения. Также легко можно будет заранее
подсчитать, сколько именно определенных видов товаров
необходимо произвести, при этом их общее количество
будет прямо зависеть от наличных запасов.
Конечно, подсчеты Энгельса не слишком иллюстра-
тивны, но важно, что представление о том, как будет функ-
ционировать социалистическое общество, мы находим в
работах скорее Энгельса, чем Маркса. Возможно, Маркс
просто благоразумно избегал рассуждений на эту тему.
Я также должен обратить внимание на то, что исследова-
ния Энгельса не учитывают позицию Маркса, которую он
уже занимал к 1845 году, a именно: человеческие потреб-
ности не зафиксированы раз и навсегда, a развиваются со
временем. Тем не менее, в целом ничего в работах Маркса
1 Тамже. С. 535.
2 Там же.
144
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
принципиально не противоречит идеям Энгельса, выска-
занным им в Эльберфельдских речах, о том, как будет
функционировать посткапиталистическое^общество. Мно-
гие тезисы Маркса вполне созвучны положениям Энгельса.
Что включает в себя рынок?
Мы должны принять во внимание факт, чрезвычайно
важный для понимания интеллектуального проекта Мар-
кса: его стремление видеть мир как, в конечном счете,
унифицированное целое (можно назвать это стремление
марксовым «унитаризмом»). Оно заметно, например, в на-
стойчивом подчеркивании Марксом феномена обязателъ-
ного разрешения противоречий, ведущего к некоему более
высокому уровню единства, и неодобрения им консервации
противоречий без попытки их разрешения. С унитаризмом
Маркса связана и разделяемая им тенденция рассматривать
соотносимые друг с другом понятия в холистском смысле,
то есть как вариант одного и того же понятия или, говоря
другими словами, как разные аспекты одной общности. Эта
тенденция особенно четко представлена в исследованиях
Марксом рынка и частной собственности. Читатель, веро-
ятно, уже заметил, что я ссылаюсь одновременно и на от-
рицание Марксом рынка, и на отрицание им частной соб-
ственности, но не говорю о связи этих двух отрицаний.
Я это сделал только потому, что, по мнению Маркса, ры-
нок и частная собственность, в сущности, естъ одна и ma
же вещь. Действительно, семейнае сходство этих понятий
указывает на общее концептуальное пространство, в кото-
ром обитают как понятия рынка и частной собственности,
так и денег, обмена, торговли и пр.
He секрет, что мы можем установить отношения равен-
ства между рынком и частной собственностью (как и дру-
гими соотносимыми с ними понятиями). В пользу такой
145
Глава третья
операции уравнения существует простое теоретическое
объяснение, давно известное экономистам. Давайте снача-
ла рассмотрим это объяснение, a затем текст, в котором
Маркс это объяснение применяет. Оно чрезвычайно про-
сто. Начнем с понятия частной собственности. Что значит
делегировать собственнику права распоряжаться своим
имуществом? Если коротко, то владеть чем-то означает
обладать правом распоряжаться им по своему усмотрению,
включая обмен этого чего-то на другие вещи, в которых
нуждается собственник. Но что есть обмен? Это торговля
товарами, точнее говоря, торговля правом обладать этими
товарами1. Без торговли нет рынка, она и естъ рынок.
Маркс очень редко использовал термин рынок [Markt],
за исключением словосочетания «рыночная цена»
[Marktpreis]. Он предпочитал употреблять понятие обмен
[Austausch], что соответствовало его общему акценту на кате-
гории деятелъности. Известно, что частная собственность
предполагает рынок/обмен, так, же предполагают его и
деньги, хотя деньги не являются на самом деле деньгами -
то есть, они не имеют ценности сами по себе - пока не поя-
вятся вещи, которые можно купйть за деньги. Если нет ча-
стной собственности и денег, то нет и рынка. Обратное то-
же верно: рынок предполагает частную собственность или,
по крайней мере, близкий к ней функциональный эквива-
Конечно, налагаются определенные ограничения на право частной
собственности. Например, в мире существует всего несколько мест, где
собственник может абсолютно все делать с принадлежавшей ему зем-
лей. Обычно есть некоторые условия владения землей, но это не ущем-
ляет самого права частной собственности. Владеть собственностью не
означает владеть каким-то объектом, a владеть определенными правами
в отношении этого объекта. Договоры, законы, административное и
государственное регулирование условий владения собственностью не
отменяют факта существования рынка, не ущемляют собственника в его
правах распоряжаться своим имуществом.
146
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
лент - деньги. Рынок реально существует только тогда, ко-
гда в наличии имеются покупатели и продавцы, готовые
наращивать свое личное материальное благосостояние. Ес-
ли продавцы на самом деле не владеют теми товарами, ко-
торые они предлагают на рынке, или они ими владеют, но
не заботятся продать их по хорошей цене, это уже не ры-
нок. Это может быть обмен подарками (как между членами
семьи, друзьями, членами других узких и тесных сооб-
ществ) или сбыт товаров за полцены (украденных и отда-
ваемых по бросовым ценам). Но это, безусловно, не рынок.
Истинный рынок есть рынок тех продавцов и покупателей,
которые реально заинтересованы в том, что они продают и
покупают по выгодной цене. A теперь представьте себе
чиновников, продающих по строго фиксированным ценам
принадлежащие государству товары, произведенные на
государственных же предприятиях. Этих чиновников никто
не обязывает искать лучшие места сбыта и предлагать гиб-
кие, хорошие цены. Вообразите себе такой псевдорынок,
существовавший болыиую часть XX века в СССР и стра-
нах «социалистического лагеря». Без частной собственно
сти нет систематической мотивации к участию в торгах
с целью получения лучшей цены на свой товар. Вместо
этого люди пытаются, в обход действующего закона, при-
строить товары своим родственникам и друзьям. И что во-
обще может означать выставление цены на товар, если
в обмен на нее нельзя предложить этот товар в собствен-
ность или получить за него хорошие деньги (или вообще
их получить?). Коротко говоря, рынок предполагает нали-
чие частной собственности или ее функционирующего эк-
вивалента, такого, как действия агентов купли-продажи
коллективной собственности, лично глубоко мотивирован-
ных в заключении выгодных сделок по операциям с этой
собственностью. Эти утверждения не противоречат друг
другу, они просто тавтологичны. Как я уже говорил, Маркс
147
Глава третья
считал, что рынок равен частной собственности. В «Не-
мецкой идеологии» Маркс и Энгельс пишут: «В действи-
тельности дело, конечно, обстоит как раз наоборот. В дей-
ствительности я владею частной собственностью лишь по-
стольку, поскольку я имею что-нибудь такое, что можно
продать, между тем как свойственные мне особенности от-
нюдь не могут быть предметом купли-продажи. Мой сюр-
тук составляет мою частную собственность лишь до тех
nop, пока я могу его сбыть, заложить или продать, пока он
может быть предметом купли-продажи. Потеряв это свой-
ство, превратившись в лохмотья, он может для меня сохра-
нить ряд свойств, которые делают его ценным для меня, он
может даже стать моим свойством и сделать из меня обор-
ванного индивида. Но ни одному экономисту не придет в
голову причислять этот сюртук к моей частной собствен-
ности, ибо он не дает мне возможности распоряжаться ни-
каким, даже самомалейшим, количеством чужого труда» .
Конечно, Маркс хотел выйтй за границы частной соб-
ственности и рынка, и это является решающим фактором,
который нуждается в рассмотрении, объяснении и понима-
нии. Например, социал-демократическая версия марксизма
сторониться этой антирыночной позиции Маркса, и пред-
лагает обширный корпус солидной литературы о «рыноч-
ном соідиализме» 2. Однако читателю должно быть ясно,
что Маркс не был «рыночным» социалистом. Этот факт
хорошо понимали большевики. Когда бумажные деньги
в ходе гражданской войны в России практически утратили
свою ценность, некоторые ультраболыиевики провозгласи-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. Т. 3. С. 218; MEW3:
211-12.
2 См., например, John E. Roemer et ai, Equal Shares: Making Market
Socialism Work, ed. Erik Olin Wright. New York: Verso, 1996; Bertell
Oilman, ed., Market Socialism: The Debate Among Socialists. New York:
Routledge, 1998.
148
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
ли этот факт как вестник социализма: если деньги исчез-
ли, то, несомненно, скоро исчезнет и рынок. Но уси-
лия большевиков ликвидировать мелкую* торговлю и за-
претить крестьянам обменивать сельскохозяйственные
продукты на промышленные товары были самоубийствен-
ны в политическом отношении, поэтому в марте 1921 года
коммунистический режим провозгласил «новую экономи-
ческую политику» - нэп. Она позволяла передохнуть от
натиска коммунистических идей, разрешала мелкую тор-
говлю и прекратила реквизировать зерно y крестьян. Одна-
ко в 1929 году Сталин отменил нэп, полагая, что нэп ука-
зывает на отход от духа марксистского социализма, и, сре-
ди прочего, ввел фиксированные тарифы заработной платы
всем категориям работников.
Оправдывая себя, большевистский режим апеллировал
к «творческому» прочтению работ Маркса. В соответствии
с этой интерпретативной традицией, не исчезнувшей до
сих nop, Маркс, якобы, считал, что существуют две разные
стадии посткапиталистического развития. Первым эту
идею озвучил В. Ленин в работе «Государство и револю-
ция» (1917 г.). Основанием для этого стал пассаж из «Кри-
тики Готской программы», где Маркс рассуждает о том,
что должен быть некий переходный период к коммунизму,
который будет все еще отмечен «родимыми пятнами» ка-
питализма, которые постепенно исчезнут. Маркс утвер-
ждал, что в первом периоде после капитализма рабочие
будут получать все необходимое ^для жизни пропорцио-
нально своему труду, и только позже - пропорционально
своим потребностям1. Подчеркивание и углубление разли-
чия между «социализмом» и «коммунизмом» (сам Маркс
такого четкого различия не проводил) было чрезвычайно
1 Маркс К. Критика Готской программы // Соч. Т. 19. С. 19-20;
MEGA2 1/25: \3-\5/MEW 19: 20-21.
149
Тлава трешъя
эффективным для партии, пытающейся использовать мар-
ксистские инструменты управления экономикой страны.
Если СССР, скажем, в 1935 году был пока еще только «со-
циалистическим» государством, тогда рабочим можно бы-
ло платить в соответствии с их трудом1. Предполагалось,
что, в конечном счете, при коммунизме эта временная мера
будет устранена. В отличие от форм марксизма, имеющих
хождение в западной социал-демократии, ленинизм демонст-
рировал глубокое почтение марксовой враждебной позиции
по отношению к рынку и его составляющим, отсрочивая аб-
солютную отмену товарно-денежных отношений до наступ-
ления великой даты - полного построения коммунизма.
В действительности многие исследователи, признающие недоверие
Маркса к деньгам, полагают, что при социализме деньги - и не деньги
вовсе, a «трудовой ваучер». В «Капитале» и в «Критике Готской про-
граммы» Маркс рассматривает возможность того, что после коллапса
капитализма трудовые ваучеры могут быть использованы как инстру-
менты нормирования товаров потребления.// «Капитал». Т. 1 и особенно
Т. 2, (написанный совместно с Энгельсом, развивающим идеи, обозна-
ченные в рукописи Маркса), глава 18, часть 2, где Маркс размышляет о
том, что «При общественном производстве денежный капитал отпадает.
Общество распределяет рабочую силу и средства производства между
различными отраслями производства. Производители могут, пожалуй,
получать бумажные удостоверения, по которым они извлекают из обще-
ственных запасов предметов потребления то количество продуктов, ко-
торое соответствует времени их труда. Эти удостоверения не деньги.
Они не совершают обращения» // Маркс К. Капитал Т. 2. Соч. Т. 24:
402/MEGA2 2/12: 321; MEW 24:358; См. также Маркс К. Критика Гот-
ской программы.// Соч., Т. 19. С. 9-32: MEGA2 1/25: U-UIMEW 19: 20.
0 дискуссии по поводу трудовых ваучеров cm. From Marx to Mises.
P. 29-36. Заметим, что, учитывая условия тотального дефицита в СССР,
деньги, имеющиеся y населения, тоже были как бы не деньги, поскольку
на них нечего было покупать. Так же как любая вещь не является собст-
венностью до тех nop, пока кто-то не захочет её купить, так и деньги не
являются таковыми до тех nop, пока не появится нечто, что кто-то захо-
чет на них обменять.
150
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
Причины и обоснования отрицания
Марксом рынка
Долгое время я был поражен наличием непоследова-
тельностей и несостыковок в марксовой системе размыш-
лений, и это при том, что Маркс стремился как раз к после-
довательной логической стройности своей теории1. Для
того, чтобы увидеть эти непоследовательности, не нужно
пытаться представлять себе, a каким иным способом могут
быть артикулированы части этой системы. Меня никогда
не привлекал Маркс своей психологией преобразования, и
я никогда не ощущал, что система Маркса непременно
должна восприниматься целиком, как нечто единое. Ско-
рее, Маркс привлекал меня основательностью своего мыш-
ления, богатыми метафорами, репрезентациями, аргумен-
тами, гениальными прозрениями. 90-е годы XX века сдела-
ли Маркса историей. Между тем, продолжающаяся
публикация международного издания Полного собрания
сочинений Маркса и Энгельса на языках оригинала
("MEGA2"), начатая в 1972 году, впервые сделала доступ-
ными исследователям некоторые чрезвычайно важные
ранние тезисы Маркса. Предыдущие издания работ Маркса
и Энгельса, подготовленные под сильным влиянием педа-
гогических и пропагандистских соображений, были слиш-
ком бессистемны в своей подборке текстов, которые могли
бы быть пригодны для их анализа историком в целях выяв-
ления особенностей развития идей Маркса и Энгельса.
В противоположность этому MEGA2, хотя и тоже не впол-
не свободное от пропагандистского контекста, тем не ме-
нее, позволяет реконструировать процесс движения мысли
Идея о «трещинах» в марксизме не нова. См., например, Alvin W.
Gouldner, The Two Marxisms. New York: Oxford University Press, 1980.
151
Глава третъя
Маркса1. Ниже я предлагаю три объяснения того, почему
Маркс пришел к отрицанию рынка. Во-первых, я рассмат-
риваю причину, которая служит только возможным moth-
bom марксова решения, то есть не имеет теоретического
обоснования. Этим мотивом является определенное чувст-
во социального презрения к рынку. Далее я рассмотрю бо-
лее конкретные и обоснованные, на мой взгляд, причины,
приведшие Маркса к выводу об отмирании рынка в буду-
щем обществе. Одна из них заключается в том, что рынок
отчуждает людей, a вторая в том, что рынок иррационален
сам по себе, поэтому должен быть элиминирован. Обе эти
причины связаны друг с другом, a последняя также имеет
отношение к испытываемому Марксом общему недоверию
людей к рынку вообще.
А. Ъыло ли ощущение своей непохожести
на других, объясняемое еврейским
происхождением Маркса,
одним из факторов отрицания им рынка?
Одно из вполне вероятностных и правдоподобных объ-
яснений марксова отрицания рынка заключается в испыты-
ваемом им неуважении к принципам его функідионирова-
ния. Маркс полагал, что эти принципы противоречат дос-
тоинству людей и стандартам надлежащего общественного
поведения. «Неуважение» есть, скорее, повод, a не причи-
В 1992 комиссия, созданная для проверки качества MEGA2, воз-
главляемая философом Дитером Хейнрихом, пришла к выводу, что
это «издание реализуется на самом высоком уровне и соответствует
всем западным стандартам» // James M. Brophy, «Recent Publications of
the Marx-Engels Gesamtausgabe [MEGA]», Central European History 40
[2007]: 523-37, 526.
152
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
на, предрассудок, a не обоснование. Предрассудок не явля-
ется аргументом, a c точки зрения теории вообще не пред-
ставляет интереса. Но нам важна не только теоретическая
позиция Маркса, но и то, каким образом он к ней пришел.
Поэтому, по моему мнению, презрение, неуважение к ры-
ночным отношениям вполне могло привести Маркса к идее
попытаться научно обосновать свои взгляды и сформу-
лировать теоретические аргументы, обосновывающие нега-
тивное отношение к рынку. Впервые неуважение к рынку
Маркс ясно выразил в работе «К еврейскому вопросу».
В Германии первой половины XIX века так называемый
«еврейский вопрос» формулировался примерно так: если
существующее немецкое государство есть государство
христианское, в котором наличествует тесная связь между
государственными структурами и организующей их церко
вью, то какую роль в его общественной жизни могут играть
евреи, все больше и больше нарушающие узкие границы
еврейского сообщества и готовые войти в нееврейский
мир? Или говоря по-другому: каким образом евреи могут
получить право принимать участие в жизни христианского
государства? Несмотря на название статьи «К еврейскому
вопросу», Маркс пишет в ней совсем не об этом самом во-
просе. Центральной темой статьи является проблема сво
боды. В первой и самой длинной части статьи Маркс уста-
навливает отличие между «политической эмансипацией»
и «человеческой эмансипацией»1. Под политической эман-
сипацией Маркс имеет в виду гарантию прав участия в по-
литической жизни той или иной группе населения, напри-
мер, евреям, то есть буржуазно-демократические преобра-
зования. Под человеческой эмансипацией подразумевается
1 Маркс К. К еврейскому вопросу // Соч. Т. 1. С. 388; MEGA2 2/1:
\ 62/MEW 1:370.
153
Глава шретья
свобода, существующая помимо факта обладания полити-
ческими правами - свобода, включающая в себя широкие
возможности самоопределения для любого человека, реа-
лизуемые в условиях социалистического переустройства
общества. Во второй части работы Маркс впервые обсуж-
дает рыночные отношения. Используя язык, могущий по-
вергнуть некоторых читателей того времени в состояние
шока, он утверждает, что человеческая свобода требует
эмансипации от рынка: «Постараемся вглядеться в дейст-
вительного еврея-мирянина, не в еврея субботы, как это
делает Бауэр, a в еврея будней. Поищем тайны еврея не
в его религии, - поищем тайны религии в действительном
еврее. Какова мирская основа еврейства? Практическая
потребность, своекорыстие. Каков мирской культ еврея?
Торгашество. Кто его мирской бог? Денъги. Но в таком
случае эмансипация от торгашества и денег - следова-
тельно, от практического, реального еврейства - была бы
самоэмансипацией нашего времени».1 В конце статьи
Маркс размышляет над тем, что произойдет, когда рынок
исчезнет: «Как только обществу удастся упразднить эмпи-
рическую сущность еврейства, торгашество и его предпо-
сылки, еврей станет невозможным, ибо его сознание не
будет иметь больше объекта, ибо субъективная основа ев-
рейства, практическая потребность, очеловечится, ибо
конфликт между индивидуально-чувственным бытием че-
ловека и его родовым бытием будет упразднен. Общест-
венная эмансипация еврея есть эмансипация общества от
еврейства»2. Язык Маркса вводит в заблуждение: напри-
мер, когда он пишет иудсшзм и еврей, он не использует эти
слова в их обычном значении. Он имеет в виду нечто близ-
кое к тому, что канадский политолог К. Макферсон назы-
1 Там же. С. 408; MEGA2 2/1: 164; MEW 1: 372.
2 Тамже. С. 413; MEGA2 2/1: 169; MEW 1: 373.
154
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
вает «собственническим индивидуализмом», a именно ус-
тановку, согласно которой приобретение частной собст-
венности становится главным событием* общественной
жизни1. «Правоверный еврей» есть собирательный персо
наж современного коммерциализированного и индустри-
ального общества, a не адепт определенной религии или
определенной этнической группы. Так, Маркс, например,
цитирует немецкий перевод работы «Человек и нравы
в Америке» (1833 г.) шотландского писателя Томаса Га-
мильтона: «Благочестивый и политически свободный оби-
татель Новой Англии», - говорит, например, полковник
Гамильтон, - «есть своего рода Лаокоон, не делающий ни
малейших усилий, чтобы освободиться от обвивших его
змей. Маммона - их идол, они почитают ее не только
своими устами, но и всеми силами своего тела и души,
В их глазах вся земля - не что иное, как биржа, и они убе-
ждены, что y них нет иного назначения на земле, как стать
богаче своих соседей. Торгашество овладело всеми их по-
мыслами, смена одних предметов торгашества другими -
единственное для них отдохновение. Путешествуя, они, так
сказать, носят с собой на плечах свою лавочку или контору
и не говорят ни о чем другом, как о процентах и прибыли.
Если же они на минуту и упустят из виду свои дела, то
только затем, чтобы пронюхать, как идут дела y других».
Мало того, практическое господство еврейства над христи-
анским миром достигло в Северной Америке своего недву-
смысленного, законченного выражения в том, что сама
проповедъ евангелия, сан христианского вероучителя пре-
вращается в товар, что обанкротившийся купец начинает
промышлять евангелием, a разбогатевший проповедник
1 Macpherson С. В. The Political Theory of Possessive Individualism:
Hobbes to Locke. Oxford: Oxford University Press, 1962, 3.
155
Глава третья
евангелия берется за торговые махинации» . Ясно, что
марксов «еврей» на самом деле есть христианин. В языке
Маркса можно уловить влияние позднейшего, чрезвычайно
опасного феномена - национал-социализма. Но не нужно
приписывать Марксу значения, которые появились значи-
тельно позже. Антисемитский дискурс имел хождение в
Европе и в 1843 году, и Маркс использовал его в своей ри-
торике. Нечто, напоминающее подобный дискурс, было
свойственно даже немецкой философии. Например, по-
скольку гегельянцы верили в прогресс в истории, то они
рассматривали иудаизм, древнейшую религию, в качестве
подчинённой, низшей по отношению к христианству, воз-
никшему позже2. Вероятно, Маркс использовал такой свое-
образный язык в риторических целях, полагая, что это при-
даст его аргументации жизненность и убедительность.
Я не думаю, что так называемое ощущение своей непо-
хожести на других, о чем пишут многие исследователи,
объясняемое еврейским происхождением Маркса, стало
одним из факторов отрицания им рынка3. Так же я не верю
1 Маркс К. К еврейскому вопросу // Соч. Т. 1. С. 409; MEGA2 2/1:
165/АШП:373.
2 Также обратите внимание на XI главу работы Л. Фейербаха «Сущ-
ность христианства», где он утверждает, что иудаизм скорее характери-
зуется эгоизмом и утилитаризмом, чем любовью. Очевидно, что в рабо-
те «К еврейскому вопросу» Маркс не ссылается прямо на эти идеи Фей-
ербаха, но в этом и не было нужды, они просто витали в воздухе.
3 Общая идея о том, что Маркс ненавидел себя за то, что был евреем,
содержится в исследовании Arnold Künzli, Karl Marx: Eine Psychographie
. Vienna: Europa Verlag, 1966. Другой автор, Мюррей Вольфсон, утвер-
ждает, что в работе «К еврейскому вопросу» Маркс идентифицирует
своекорыстие с «евреями» и «иудаизмом», и как следствие, отрицает их
как зло // Murray Wolfson, Marx: Economist, Philosopher, Jew: Steps in the
Development of a Doctrine. New York: St. Martin's Press, 1982. P. 90. Ho
Вольфсон допускает и обратное: Маркс использует понятия «еврей» и
«иудаизм» как метафоры своекорыстия, но не рассматривает его как
специфически еврейский феномен. Еще один автор, Садер Джилмен,
156
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
и в то, что антисемитизм укрепил Маркса в этом убежде-
нии. (Под антисемитизмом я имею в виду как предубежде-
ния людей против иудаизма и его адептов, так и против
манеры поведения, которой, якобы, обладают люди еврей-
ского происхождения и культуры). Хотя я все же считаю,
что некие стереотипизированные антисемитские предрас-
судки до некоторой степени способствовали тому, что
Маркс занял антирыночные позиции. Известно, что время
от времени Маркс отпускал антисемитские комментарии,
в частности, в адрес своих идеологических противников,
например, Фердинанда Лассаля, который вплоть до своей
смерти в 1864 году был его соперником в борьбе за лидер-
ство в немецком рабочем движении1. Но Маркс использо-
вал антисемитские словечки в полемическом контексте.
Трудно всерьез увидеть в нем антисемита, это было бы, по
меньшей мере, смешно. Он не принимал иудаизм как рели-
гию и презирал то, что считал провинциализмом закрытого
еврейского сообщества, так же как не принимал религию в
целом и презирал провинциализм вообще. Я считаю, что
марксова антирыночная позиция только отчасти стала
следствием антисемитизма, в частности, следствием не-
уважения определенного типа поведения, которое он ассо-
циировал с рынком. Ему не нравился этот тип потому, что
его отличительной чертой была нестандартность, в бук-
вальном смысле этого слова, то есть, несоответствие ра-
зумным, универсальным правилам. (В своей частной жиз-
ни, между прочим, Маркс весьма часто вел себя нестан-
дартно, но мы говорим сейчас о той области, над которой
Маркс хотел добиться теоретической власти.) В работе
также втискивает Маркса в «антисемитскую» схему // Sander L. Gilman.
Jewish Self-Hatred: Anti-Semitism and the Hidden Language of the Jews.
Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1986. P. 188-208.
1 06 этом писал и сам Ф. Лассаль, который в мае 1863 был избран
президентом тогда же созданного Всеобщего германского рабочего союза.
157
Глава третъя
«К еврейскому вопросу» Маркс идентифицирует рыночные
отношения с захватнической попыткой максимизировать,
в любой момент и любыми способами, чьи-то собственные
доходы. В нееврейском европейском воображении XIX ве-
ка (и ранее) такое поведение однозначно ассоциировалось
с поведением евреев. От поколения к поколению среди не-
мецких христиан передавалась информация о том, что
«Иисус вошел в храм и выгнал всех, кто продавал и поку-
пал в храме. И Он опрокинул столы менял и скамьи тех,
кто продавал голубей», что, якобы, прямо указывало на
евреев и на их пристрастие к торговле1. Но комментарии
Маркса по поводу делячества, квинтэссенцией которого он
считал Соединенные Штаты, показывают, что он вклады-
вал в понятие «еврей» несколько иной смысл. Важный
ключ к пониманию поведения, презираемого Марксом, на-
ходится в слове, которое он употреблял для наименования
рыночного поведения - Schacher - «торгашество». В ра-
боте «К еврейскому вопросу» он использует его шесть раз,
и вводит причастный оборот прошедшего времени
verschachert («Das Weib wird verschachert») «To, что в еврей-
ской религии содержится в абстрактном виде - презрение
к теории, искусству, истории, презрение к человеку, как
самоцели, - это является действителъной, сознателъной
точкой зрения денежного человека, его добродетелью. Да-
же отношения, связанные с продолжением рода, взаимоот-
ношения мужчины и женщины и т. д., становятся предме-
том торговли! Женщина здесь - предмет купли-продажи»2.
Новый Завет. Евангелие no Матфею 21:12; см. об этом: Jerrold
Seigel Marx's Fate: The Shape of a Life. University Park: Pennsylvania State
University Press, 1993. P. 113; 112-19. Интерпретацию поступка Иисуса
в контексте истории XX века и феномена антисемитизма в немецкой
литературной традиции cm. Gerhard Scheit, Verborgener Staat, lebendiges
Geld: Zur Dramaturgie des Antisemitismus . Freiburg: Cairo, 1999.
2 Маркс K. K еврейскому вопросу // Соч. T. 1. С. 411; MEGA2 2/1:
164-65, 167, X69IMEWX: 372, 373, 375, 376, 377.
158
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
Маркс вообще не использует слово Markt - «рынок».
Schacher является уничижительным термином в немецком
языке вообще и для Маркса, в частности. Оно происходит
от древнееврейского языка («ханаанского» или «иудейско-
го»), в котором слово sachar означает «торговля», оно так-
же употребляется и в идише. Но ни в древнееврейском
языке, ни в идише это слово не имеет уничижительного
значения, a в современном иврите от его деривата mischar
формируется название израильского Министерства торгов-
ли и промышленности. Но в передаче от идиша на немец-
кий слово Schacher приобрело подтекст некоей грязной
торговой спекуляции*. С точки зрения истории языкозна-
ния достаточно легко прочитать Schacher в узком анти-
семитском контексте. Ho c моей точки зрения неприя-
тие Марксом рынка, продемонстрированное им в работе
«К еврейскому вопросу», прямо относится к тому типу об-
щественного поведения, которое он ассоциировал с «тор-
гашеством», a не к чему-то специфически «еврейскому».
Сложности торговли, с точки зрения Маркса, связаны с ее
неупорядоченностью, то есть она не вписывается в опреде-
ленное общепринятое и общеизвестное множество правил.
Schacher предполагает род деятельности, реализуемый на
ярмарках, блошиных рынках, барахолках и пр., где не су-
ществует фиксированной и заранее известной цены на то-
вар, где разные люди могут предлагать разные цены на
одинаковые товары. Безусловно, подвигнуть людей пла-
тить разные цены за один и тот же товар можно только
в том случае, если они не знают, ч-fo в где-то в другом мес-
те он продается по более низкой цене: «Специальная цена,
только для вас... я могу продать это дешевле, мой кузен
06 особенностях и истории древнееврейского языка, иврита и
идиша см., например, И. Клейнер. Иврит, идиш и другие // Вестник on
Une, № 4 (273), 3 июля 2001 г. - Прим. перев.
159
Глава третья
производит этот товар y себя на фабрике...». Но можно
ли знать это наверняка? От торговца требуется хитрость
и коварство, умение оперировать «зеркалами и вуалями».
Я предполагаю, что Маркс был расположен презирать тор-
говлю отчасти из-за своей веры во всеобщность как в один
из принципов разумного устройства мира. Кроме того, он
верил и во всеобщую ценность человеческого самоопреде-
ления (свободу) и усматривал тесную связь между свобо-
дой и законом. Он писал об этом в мае 1842 года в статье
«Дебаты о свободе печати»: «законы - это положительные,
ясные, всеобщие нормы, в которых свобода приобретает
безішчное, теоретическое, независимое от произвола от-
дельного индивида существование»1. Это означает, что
в организованном на принципах определенных ему законов
универсуме, мы становимся свободными тогда, когда по-
знаем эти законы, понимаем, как они действуют, и осоз-
нанно поступаем в соответствии с ними. Здесь Маркс фор-
мулирует точку зрения, которая'вновь и вновь повторяется
в его работах, a именно: при отсутствии закономерности
нет и не моэісет бытъ истиниой свободы, потому что са-
моопределение человека есть вопрос понимания им необ-
ходимости, движущей миром, и импераггшвного действия
в соответствии с этой необходимостью . До тех nop, по-
ка люди подчиняются институтам, функционирующим под
руководством случайных правил и произвола, их самооп-
ределение невозможно. В период своей журналистской
деятельности Маркс на примере отношений между законом
и государством объяснил идею закономерности как оппо-
зицию произволу, но не прояснил отношений между зако-
1 Маркс К. Дебаты о свободе печати // Соч. Т. 1. С. 63; MEGA2 1/1:
15(Ш£^1:58.
2 См. также статью Маркса «Философский Манифест исторической
школы права».
160
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
ном и рынком. He сделал он этого и в работе «К еврейско-
му вопросу». Только во второй половине 1844 года Маркс
ясно сформулировал свою аргументацию^против рынка,
основываясь на непредсказуемости и иррациональности
последнего. Но он сделал это только после того, как сфор-
мулировал свою позицию в отношении существующей
экономической системы в целом, a именно, в отношении
всей системы частной собственности и обмена как форм
отчуждения человека от общества.
В. Феномен отчуждения
Во второй главе я писал о том, что летом 1844 года
Маркс потерпел фиаско в своей попытке придать рацио-
нальный смысл политике Французской революции. Поэто-
му он был открыт для исследования других областей, где
он мог осуществить рационалистический анализ человече-
ского мира. В это время в поле его зрения всерьез попал
Фридрих Энгельс, молодой наследник семьи, владевшей
текстильными фабриками, расположенными в долине Вуп-
пера (Германия) и в Манчестере (Англия). Маркс уже
встречался с Энгельсом в 1842 году, когда, будучи проез-
дом в Кёльне, Энгельс посетил редакцию «Рейнской газе-
ты». Но Маркс ошибочно ассоциировал Энгельса с гругт-
пой «Свободные», возглавляемой Б. Бауэром, и был тогда
с ним не слишком приветлив. Затем, в октябре-ноябре
1943 года Энгельс написал статью под названием «Набро-
ски к критике политической экономйи», которую послал то
ли Руге, то ли Марксу в адрес «Немецко-французского
Ежегодника». Эта статья была там опубликована в одном
(и единственном) номере вместе со статьями Маркса
«К еврейскому вопросу» и «К критике гегелевской доктри-
ны государства» и произвела на их автора большое впечат-
ление. По всей вероятности, это в том числе способствова-
6 Зак. 1489
161
Глава третья
ло и повороту Маркса в сторону исследований политиче-
ской экономии. С тех nop, как он столкнулся с трудностями
анализа политической истории Французской революции,
он впервые занялся серьезным изучением политической
экономии, сосредоточившись на трудах прежде всего Ада-
ма Смита, Давида Рикардо, Жана-Батиста Сея и Джеймса
Милля. Te экономисты, работы которых он читал, в основ-
ном англичане и французы, были скорее теоретиками, чем
практиками. Они старались сформулировать свои идеи
в форме универсально значимой теории. В противополож-
ность им многие немецкие экономисты были ориентирова-
нві практычески, то есть не стремились открыть общие
законы, a описывали и анализировали экономические пока-
затели и предлагали варианты решения конкретных про
блем1. Я думаю, что чтение Марксом работ перечисленных
авторов помогло ему увидеть собственный путь создания
экономической теории. В свое время изучение им истории
политики не привело к формулировке теоретических (об-
щих и необходимых) положений, и это, по моему убежде-
нию, стало ключевой причиной поворота Маркса от поли-
тики к экономике. Этот поворот свершился уже в «Эконо-
мическо-философских рукописях 1844 года». Там Маркс
утверждает, что наличная экономическая система является
«отчуждающей». Термин «отчуждение» вполне можно
заменить и термином «дегуманизация», поскольку они
близки в стилевом отношении и прямо соотносятся с идея-
ми Фейербаха о гуманизме. Маркс предложил аргумент «от
Причины такого различия сложны, но имеют прямое отношение к
долгому существованию в Германии «камеральной» традиции, ориенти-
рованной на систематизацию данных, пригодных для выведения прак-
тических знаний, которые могли бы быть использованы немецкими
чиновниками // David F. Lindenfeld. The Practical Imagination: The German
Sciences of State in the Nineteenth Century Chicago: University of Chicago
Press, 1997
162
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
отчуждения» уже в одном из последних параграфов своей
статьи «К еврейскому вопросу», рассуждая о том, что ев-
рейство смогло «достигнуть всеобщего госгтодства и пре-
вратить отчужденного человека, отчужденную природу
в отчуждаемые предметы, в предметы купли-продажи,
находящиеся в рабской зависимости от эгоистической по-
требности, от торгашества. ... При господстве эгоистиче-
ской потребности он (человек. - A.M.) может практически
действовать, практически создавать предметы, лишь под-
чиняя эти свои продукты, как и свою деятельность, власти
чуждой сущности и придавая им значение чуждой сущно-
сти - денег»1. Но это было только короткое упоминание
проблемы отчуждения. В «Экономическо-философских
рукописях 1944 года» Маркс разработал ее в деталях, осо-
бенно в первой рукописи, озаглавленной издателями
MEGA2 «Отчужденный труд и частная собственность»2.
Надо сказать, что впервые «Экономическо-философские
рукописи» были опубликованы только в 1932 году, в ста-
ром издании MEGAX. Но из-за прихода к власти в Герма-
нии национал-социалистов, репрессий сталинского режима
в СССР и экономического кризиса на Западе долгое время
было принято считать, что важнейшая часть марксова эко-
номического проекта была изложена им в «Капитале»
(1867 г.). Вторая мировая война способствовала тому, что
в последующие за ней двадцать лет «Экономическо-фило-
софские рукописи» также оставались практически незаме-
ченными исследователями марксизма. В 1950-е и 1960-е гг.
западные марксоведы вдруг открьши для себя «Экономи-
ческо-философские рукописи 1844 года», которые стали
1 Маркс К. К еврейскому вопросу // Соч. Т. 1. С. 412; MEGA2 2/1:
16S/MEW 1:376.
2 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Соч.
Т. 42. С. 86-99/Из ранних произведений. С. 559-72; MEGA2 2/1:
363-75/M£^ErgBd.l: 510-22.
163
Тлава іпрешъя
чрезвычайно популярны среди левых интеллектуалов.
Внимание людей привлекала трактовка Марксом феномена
отчуждения. В общих чертах идея марксова понимания
«отчуждения» хорошо известна, особенно специалистам
в исследовании марксизма1. В первой рукописи Маркс вы-
деляет четыре формы отчуждения в следующем порядке:
(1) отчуждение от продукта труда. Маркс утвержда-
ет, что в общественной системе, в которой доминирует ча-
стная собственность, рабочие отчуждаются от продуктов
своего труда, так что «продукт противостоит труду как не-
кое чуждое существо, сша, не зависящая от произво-
дителя»2. Труд и жизнедеятельность становятся средством
поддержания жизни. Этой первой формой отчуждения харак-
теризуется отношение человека к продукту своего труда;
(2) отчуждение от процесса труда, самоотчуждение
рабочего в процессе производства. Труд становится прину-
дительным, рабочий «в процессе труда чувствует себя ото-
рванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не рабо-
тает; a когда он работает, он уже не y себя...он чувствует
себя не счастливым, a несчастным, не развертывает сво-
бодно свою физическую и духовную энергию, a изнуряет
свою физическую природу и разрушает свой дух»3. Этой,
второй, формой отчуждения характеризуется отношение
человека к своему труду;
См. об этом, напр., Marxismusstudien, ed. Iring Fetscher. 5 vols.;
Tübingen: Mohr, 1954—68; Shlomo Avineri, ed., Marx's Socialism. New
York: Lieber-Atherton, 1972.; Istvân Mészâros, Marx's Theory of Alienation.
New York: Harper & Row, 1970; Bertell Oilman, Alienation: Marx's
Conception of Man in Capitalist Society, 2d edn. Cambridge: Cambridge University
Press, 1976 [1st edn., 1971]).
2 Маркс K. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Соч.
T. 42. С. 88-90/Из ранних произведений. С. 560-63; MEGA2 2/1: 364-
ÔS/MEWErgBd. 1:511-15.
3 Там же. Соч. Т. 42. С. 90-94, 90 / Из ранких произведений. С. 563-67,
563/MEGA2 2/1: 367-70, 368; MEW ErgBdA: 514-18; 515.
164
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
(3) отчуждение от своей родовой сущности. Под ро
довой сущностью Маркс имеет в виду не только биологи-
ческий фактор, но вообще все возможностй, которыми мо-
жет обладать человек. Маркс полагает, что в неотчуждае-
мой форме социального общения люди «гуманизируют»
себя, осваивая и подчиняя себе окружающий мир, преобра-
зуя природу таким образом, чтобы она максимально удов-
летворяла их потребности. Тем самым они развивают и
собственные познавательные и креативные возможности,
науку, технику и пр. В эпоху отчужденной формы соци-
ального общения, то есть в эпоху частной собственности,
товарного обмена и денег от человека отчуждается как
природа, его окружающая, так и его собственная природа,
его тело, дух, душа. Этой третьей формой отчуждения ха-
рактеризуется отношение человека к самому себе;
(4) отчуждение от других людей, которым характери-
зуется отношение человека к другому человеку. Маркс
считал, что если человек отчуждает свою жизнь (родовую
сущность), то он обособляется и от окружающих.
Таким образом, в результате последовательного раз-
вертывания указанных форм отчуждения от человека от-
чуждается природа и жизнедеятелъностъ .
Исследование Марксом проблемы отчуждения подни-
мает несколько важных вопросов, из которых наиболее
значим следующий: каковы каузальные отношения в воз-
никновении феномена отчуждения? От ответа на него за-
висит и ответ на другой, не менее важный вопрос: a что
нужно делать для того, чтобы преодолеть отчуждение?
Трудно понять, какова была позиция Маркса в этом вопро-
се. Проблема заключается в том, что Маркс часто неодно-
значен: то ли он хочет сказать, что «X причиняет Y» , то ли
1 Там же. Соч. Т. 42. С. 94-95 / Из ранних произведений. С. 567;
MEGA2 2/1: 310/MEW ErgBd. 1:517-18.
165
Глава третъя
наоборот, что «Y есть случай X». Эта проблема возникает
из-за тенденции Маркса искать и находить общности (то-
тальности), каждый компонент которых отражает другой и
неразрывно связан с остальными1. С этой точки зрения,
«частная собственность» и «рынок», даже если смотреть на
них с разных перспектив, на самом деле оказываются Ъд-
ним и тем же. To же самое относится и к четырем указан-
ным формам отчуждения. Тем не менее, авторитет тексто-
вого свидетельства - и марксова общая преданность той
философской позиции, в которой деятельность занимает
ключевое место - дает возможность полагать, что если
в гфинцШе любая форма отчуждения может быть исход-
ной. Тогда логично, если таковой будет форма отчуждения
от процесса труда, самоотчуждение. Маркс начинает своё
исследование форм отчуждения с анализа отчуждения от
продукта труда, a не с самоотчуждения. Я думаю, что он
поступил так потому, что прежде, чем приступить к иссле-
дованию проблемы отчуждения, он уже написал немало
страниц текста по итогам своего прочтения трудов полит-
экономистов. Поскольку его мысли были заняты анали-
зом проблемы частной собственности, труда, капитала и
денег, то он и начал исследование феномена отчуждения с
рассмотрения отношения человека к продукту своего тру-
да. Так что это было просто обстоятельство связности тек-
стов. Но тот факт, что Маркс обсуждает эту форму отчуж-
1 Бертелл Оллман на этом основании усматривает в Марксе сторон-
ника лейбницевских принципов универсальной взаимосвязи, всеобщей
законосообразности, необходимости, порядка и принципа предустанов-
ленной гармонии. Оллман называет это «философией внутренних отно-
шений». Согласно этой философии каждый элемент мира есть просто
аспект большей тотальности, то есть мира в целом. Взгляд Оллмана есть
преувеличение, но не ошибка // В. Oilman. Alienation. 1976 edn. cm. об
этом же Tim Shiell «On Marx's Holism» // History of Philosophy Quarterly
4 (1987): 235-246.
166
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
дения первой, ничего не говорит о каузальных отношениях
между этими формами. При этом Маркс должен был иметь
в виду эти отношения. Но только в двух абзацах «Эконо-
мическо-философских рукописей» он коротко пишет об
этом, отводя форме самоотчуждения исходное положение.
В первом из них он говорит: «Весь продукт есть лишь итог
деятельности производства. Следовательно, если продукт
труда есть самоотчуждение, то и само производство долж-
но быть деятельным самоотчуждением, самоотчуждением
деятельности, деятельностью самоотчуждения. В отчужде-
нии предмета труда только подытоживается отчуждение,
самоотчуждение в деятельности самого труда»1. В другом
месте он пишет, что феномен отчуждения труда есть «ре-
зультат движения частной собствеиности. Но анализ это
го понятия показывает, что хотя частная собственность и
выступает как основа и причина самоотчужденного труда,
в действительности она, наоборот, оказывается его следст-
вием, подобно тому, как боги первоначально являются не
причиной, a следствием заблуждения человеческого рас-
судка. Позднее это отношение превращается в отношение
взаимодействия... частная собственность есть продукт, ре-
зультат, необходимое следствие отчужденного труда,
внешнего отношения рабочего к природе и к самому се-
бе... отчужденный труд есть непосредственная причина
частной собственности»2. Из этих фрагментов, так же как и
из других, видно, что, когда Маркс готовил свою «Первую»
рукопись, он был убежден, что клкпевой момент, требую-
щий немедленного исследования, есть отчужденное отно-
шение рабочего к своему труду, самоотчуждение. Рабочий
1 Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Соч. Т. 42. С. 90;
Из ранних произведений. С. 563; MEGA2 1/2: 361/MEWErgBd. 1: 514.
2 Там же. Соч. Т. 42. С. 97 / Из ранних произведений. С. 569-570;
MEGA2 1/2: 372-73/M£^ErgBd. 1: 520.
167
Глава третъя
воспринимает свою работу в качестве неинтересного,
опасного, затратного, безысходного, отвратительного заня-
тия. Но если ключевая проблема заключается в отчужде-
нии рабочего от процесса труда, то почему бы не сфокуси-
ровать внимание на решении именно этой проблемы? По-
чему бы не попытаться улучшить условия труда -
законодательно; технически, оптимизируя непосредствен-
ную организацию рабочих мест; технологически, через
внедрение новых высокоточных, научных средств управ-
ления производством и пр.? Представьте себе политиче-
скую систему, которая производит законы, призванные ин-
тенсифицировать постоянное обновление и улучшение
производственной среды. Эти законы должна выполнять
любая бизнес-структура, но никто не должен получать ни-
каких преимуществ над своими конкурентами. Коротко
говоря, речь идет о хорошо функционирующей социальной
демократии. В ней решения принимаются на основе пред-
ложенных рынком и частными собственниками наиболее
эффективных способов организации производства. Если же
эти предложения не соответствуют непосредственно широ-
кому кругу общественных потребностей, то они (предло-
жения) корректируются политическими решениями.
Любой человек может представить себе такую систему,
но не Маркс, a если бы он и мог, то отверг бы возможность
ее реализации. В «Манифесте Коммунистической партии»
Маркс и Энгельс писали о том, что «... коммунисты могут
выразить свою теорию одним положением: уничтожение
частной собственности». Это утверждение не просто поле-
мическое восклицание. Напротив, начиная с 1844 года и
далее Маркс всегда настаивал на уничтожении в будущем
обществе частной собственности, при этом он ничего не
имел против индивидуального использования вещей и
ощущения наслаждения от обладания ими. Так же очевид-
но, что Маркс не считал, будто частная собственность есть
168
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
корень всех бед современного ему буржуазного общества.
Безусловно, Маркс утверждал, что рабочий отчужден от
продукта своего труда, который отнят y него в форме част-
ной собственности. Но эта форма отчуждения вторична по
отношекию к самоотчуждению рабочего от процесса сво-
его труда. Маркс нигде не говорит о том, что рынок играет
ключевую роль в процессе отчуждения. В самом деле, на
основании опыта тогда можно сказать, что в условиях от-
сутствия полиой нищеты, имея возможность покупать
и продавать товары на рынке, говорить о вещах «это при-
надлежит мне», все может показаться отчуждением. Здесь
мы возвращаемся к взаимосвязанным вопросам, постав-
ленным в начале этой главы, но все более озадачивающим:
так почему же Маркс отрицал частную собственность? По-
чему он отрицал рынок? Ведь он должен был сосредото-
чить всё внимание на отмене самого «акта» отчуждения,
подчиняя всё свое исследование именно этой цели. Почему
же тогда Маркс не появился среди тех, кто посвятил себя
реальной борьбе за избавление от отчужденного труда, кто
был настолько враждебно настроен по отношению к част-
ной собственности и рынку, что просто блокировал даль-
нейшее развитие всех возможностей человечества?
С. Рынок как иррационалъный феномен
После мая 1844 года Маркс сделал два великих «от-
крытия». Во-первых, это открытие ртчуждения человека от
процесса труда. Маркс осуждал существующую экономи-
ческую систему за ее дегуманизирующую сущность, a нау-
ку политической экономии - за ее неспособность увидеть
этот факт. Данное открытие Маркса давно известно в науч-
ном мире. Второе открытие Маркса 1844 года заключалось
в обнаружении им иррационального характера рыночных
отношений, и долгое время оно оставалось почти никем не
169
Глава третья
замеченным . Между тем оно чрезвычайно важно для по-
нимания того, почему марксов социализм - то есть, марк-
сово видение общества будущего - избавлен от рынка.
Представьте, что Маркс менее строго относился бы к при-
нятым им критериям разумности, что он больше стремился
следовать данным эмпирических исследований2. В этом
случае Маркс не был бы так категоричен в вопросе об ис-
ключении рыночных отношений из будущего социалисти-
ческого (коммунистического) общества. Другие формы
социализма позволяют существовать рыночным отношени-
ям, a bot марксов вариант нет. Я хочу поспорить с тезисом
о том, что такое отрицание, купно с отрицанием Марксом
политики, означало, что реальной возможности реализо-
вать марксову модель на практике просто не было. Извест-
но, что к концу февраля 1844 года Маркс познакомился
с работой Энгельса «Наброски к критике политической
экономии». К тому времени они еще не были друзьями,
дружба началась позже, во время визита Энгельса в Париж
в конце августа - начале сентября 1844 года. Статья «На-
Важная причина этого заключается в том, что тексты, позволяю-
щие сделать такой вывод, были опубликованы только в 1981-1982 гг.
Cm. MEGA2 All: Karl Marx, Friedrich Engels. Exzerpte und Notizen 1843
bis Januar 1845. Berlin: Dietz, 1981 and MEGA2 1/2: Karl Marx: Werke,
Artikel, Entwürfe, März 1843 bis August 1844. Berlin: Dietz, 1982.
" Кто, позвольте спросить, мог бы сделать следующее заявление:
«Эмпирическое наблюдение должно в каждом отдельном случае - на
опыте и без всякой мистификации и спекуляции - выявить связь обще-
ственной и политической структуры с производством». A ведь это
Маркс и Энгельс, «Немецкая идеология», Предисловие, раздел 4. «Сущ-
ность материалистического понимания истории. Общественное бытие и
общественное сознание» // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 2MMEW
3: 25. После 1850-го года Маркс провел немало эмпирических исследо-
ваний функционирования современной ему экономики. Но он все рав-
но ориентировался на свои теоретические представления, несмотря на
то, что знал о существовании массы фактов, несоответствующих этим
представлениям.
170
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
броски к критике политической экономии» является ти-
пично энгельсовским упражнением в полемической журна-
листике, результатом весьма беглого взгляда на труды
Адама Смита, Джона Рамсея Мак-Куллоха, Жана-Батиста
Сэя. Подражая радикальным гегельянцам, Энгельс интер-
претирует ряд найденных им противоречий во взглядах
указанных экономистов.
В свете марксовой концепции разумности и его взгля-
дов на природу рыночных отношений, странно, что в пер-
вых предложениях своей статьи Энгельс сразу же исполь-
зует два важных понятия - торгашество {Schacher) и нау-
ка (Wissenschaft): «Политическая экономия возникла как
естественное следствие распространения торговли, и с ней
на место простого ненаучного торгашества выступила раз-
витая система дозволенного обмана, целая наука обогаще-
ния»1. Здесь особого внимания заслуживают два момента.
Во-первых, Энгельс объявляет, что Schacher ненаучно
{unwissenschaftlich). Маркс в работе «К еврейскому вопросу»
не делал таких заявлений. Можно, конечно, подозревать,
что мысль о том, что Schacher действительно ненаучно,
таилась в сознании Маркса, но, в отличие от Энгельса, он
этого не говорил. Во-вторых, Энгельс располагает понятие
Schacher в прошлом, как вышедшее из моды, по сравнению
с современной наукой политической экономии. Тем самым
Энгельс неявным образом принимает заявление «буржуаз-
ных» политэкономистов начала XIX века, таких, как Давид
Рикардо (1772-1823) и Джеймс Милль (1773-1836) о том,
что они создали новую науку - политическую экономию,
что свидетельствует о том, что для Энгелъса эта наука была
совсем небезынтересной. Это контрастирует с точкой зре-
ния Маркса, изложенной в статье «К еврейскому вопросу»,
1 Энгелъс Ф. Наброски к критике политической экономии // Соч.
Т. 1. С. 544; MEGA2 1/3: 467-94, 461/MEW 1: 499-524, 499.
171
Глава третья
в которой он рассматривал Schacher не как реликт прошло
го, но как явление, принизывающее весь современный ук-
лад экономики. Кажется очевидным, что «Наброски» Эн-
гельса способствовали скорейшему обращению Маркса
впервые к действительно серьезному исследованию поли-
тической экономии. В самом деле, экономические раздёлы
«Экономическо-философских рукописей» часто выглядят,
как попытка Маркса более тщательно и детально исследо-
вать то, что начал анализировать Энгельс в своих «Набро-
сках». Так же вполне вероятно, что вопрос об (ир)рацио-
нальности экономической системы ужс находился в русле
размышлений Маркса в то время, когда он писал «Рукопи-
си». Уже весной 1844 года он принялся за внимательное
чтение труда А. Смита «Природа и причина богатства на-
ций», a также работ Жана-Батиста Сэя, которого считал
последователем Смита. Маркс писал о том, что вся поли-
тическая экономия основана на факте частной собственно-
сти, чей якобы фундаментальный статус эта полити-
ческая экономия сильно преувеличивает1. В своих выпис-
ках из Смита и Сэя Маркс также сетовал на то, что эти эко-
номисты дают неадекватные определения вводимым ими
понятиям. Так, например, Сэй запутался в определении фе-
номена стоимости, a Смит попал в порочный круг в своей
попытке установить, каковы отношения между обменом
и разделением труда. Но ясное осознание Марксом ирра-
ционального характера рынка возникло из исследования им
дебатов, развернувшихся в литературе по экономике в свя-
зи с анализом природы стоимости. Маркс читал и выписы-
вал цитаты из французского перевода работы Д. Рикардо
«Принципы политической экономии и налогообложения»
(1817) и монографии Джеймса Милля «Элементы полити-
ческой экономии» (1821). Выписки из работы Рикардо
1 Маркс К. Выписки из Давида Рикардо // MEGA2 4/2: 319.
172
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
особенно важны, потому что ее французское издание было
снабжено критическими комментариями Ж.-Б. Сэя1. Имен-
но они плюс сама работа Рикардо стали йсточником диа-
лектических споров по поводу природы стоимости. Маркс
принял в них участие и оптимизировал их. Рикардо разли-
чал естественную и рыночную цены. Первую он понимал
как выражение стоимости, a вторую связывал с отклонени-
ем от естественной цены под воздействием спроса и пред-
ложения. Сэй выступал против этого. Рикардо, кроме того,
полагал, что «обменная стоимость» товара определяется
количеством труда, затраченного в производстве. Понятно,
что «обменная стоимость» Рикардо не может быть дейст-
вительной рыночной ценой, которая может меняться каж-
дую минуту. Маркс считает, что, когда Рикардо использует
понятие «обменная цена», он всегда имеет в виду «естест-
венную цену, абстрактно извлекаемую из случайностей
конкуренции», то есть Рикардо рассматривает естествен-
ную цену как своего рода гідеалъную цену вообще2.
В свою очередь, Сэй критикует понятие естественной
цены. По его мнению, рассуждения Рикардо слишком аб-
страктны, слишком далеки от реального экономического
опыта. Сэй настаивает на том, что в реальном мире никто
не может найти естественную цену. Маркс цитирует Сэя:
«естественная цена ...кажется ...химерической ... В эконо-
мике существуют только цены текущие»3. Маркс счита-
David Ricardo. Des Principes de l'économie politique et de l'impôt,
traduit par F.-S. Constancio, avec des notes explicatives et critiques par M.
Jean-Baptiste Say, 3. éd., revue, corr. et augm. d'une notice... Paris, 1835
(русск. перев. - РикардоД. Начала политической экономии и налогового
обложения. Соч. В 3 т. Т.1. М., 1955.)
2 Маркс К. Выписки из Давида Рикардо, MEGA2 All: 405. Здесь
Маркс размышляет над IV главой «06 естественной и рыночной цене»
указанной работы Рикардо.
3 Там же. MEGA2 All: 405. Здесь Маркс основывается на анализе
идей Рикардо, осуществленном Сэем.
173
Глава третья
ет, что Сэй предлагает убедительный аргумент против ри-
кардовой дефиниции естественной цены, определяемой, по
его мнению, издержками производства. С этих позиций
получается, что если вырастают издержки производства, то
пропорционально вырастает и естественная цена. Но, как
указывает Сэй, утверждение Рикардо включает в себя до-
пущение certeris paribus* o том, что рост издержек произ-
водства, a вместе с ними естественной цены, не будет со-
провождаться изменениями в отношениях между спросом
и предложением. Между тем, очевидно, что если цена на
рынке пропорциональна издержкам производства, то при
увеличении спроса на товары увеличивается и естественная
цена. Проследить за этим не всегда можно, и вообще нет
причин полагать, что это произойдет, то есть, спрос дейст-
вительно увеличится. To же самое относится и к остальным
вещам: спрос упадет, если возрастут производственные
затраты, поскольку люди не будут покупать много товаров,
если их цена повысится. Таким образом, рыночная цена не
может быть привязана к издержкам производства. Вместо
этого Сэй утверждал, что стоимость определяется комби-
нацией полезности товара и затратами на его производство,
где первое является определяющим. Согласно Сэю, полез-
ность товара определяется спросом на него, a затраты на
его производство репрезентированы предложением. Сэй
отрицает, что существуют инвариантные меры стоимости.
Например, ясно, что если вдруг шёлк станет более модным,
чем шерсть, то стоимость этих товаров изменится. A Ри-
кардо утверждал, что их естественная цена останется
прежней, потому что количество труда, необходимого для
их производства, не изменится. Маркс дистанцировался
и от позиции Рикардо, и от позиции Сэя. Он только согла-
сился с Сэем в том, что идеи Рикардо слишком абстрактны,
' certeris paribus - лат., «при прочих равных условиях». - Прим. перев.
174
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
что рикардова концепция политической экономии право-
мерна, последовательна и определенна только в абстраги-
рованном представлении о реальности1. Мйркс недвусмыс-
ленно согласен с Рикардо в том, что крайне важно суметь
уйти от случайностей в экономической теории, найти зако-
ны экономики. A момент его расхождения с Рикардо за-
ключался в том, что последний утверждал: «несмотря на
превратности конкуренции» рынок всё-таки соответствует
идеалу разумного царства, населенного естественными це-
нами и имеющего жесткие законы. Маркс был с этим не
согласен. Его позиция двойственна: с одной стороны, он
полагал, что Рикардо самой попыткой выйти за пределы
«случайностей конкуренции» выявил иррациональность
рыночных отношений, a c другой - завуалировал эту ирра-
циональность тезисом о том, что рыночная цена так или
иначе отражает и показывает естественную цену. Позиция
Сэя - a именно, отказ от широко принятого в политической
экономии мнения о том, что товары имеют «естественную
цену» - была удачным способом избежать путаницы, свя-
занной с этим мнением, разрубить гордиев узел. Но Маркс
отверг и Сэя. Любой исследователь, мыслящий иначе, чем
Маркс, вполне мог бы спокойно воспринять теорию, в ко-
торой «текущая цена» (prix courant) просто существует и
все, a Маркс не мог. Он объявил, что если существует про-
сто «текущая цена» и ничего больше - как полагал Сэй, -
тогда товары больше нельзя рассматривать в связи с затра-
тами на их производство, все проузводство тогда следует
заключить в контекст Schacher2.
И вновь мы встречаемся со знаменитым Schacher. Mo-
жет ли быть что-нибудь хуже его? Маркс легко мог бы ис-
пользовать любые другие термины, например, Kauf und
1 Там же. MEGA2 4/2: 405.
2 Там же. MEGA2 4/2: 406.
175
Глава третья
Verkauf (купля и продажа). Мог бы, но ведь понятно, что
главная проблема вовсе не в общественном мнении и не
только в антисемитизме. Проблема использования понятия
Schacher - теоретико-интеллектуально-философская.
Schacher не даёт никакого прочного и определенного концепту-
ального базиса для понимания продолжающейся флуктуа-
ции рыночной цены, он вообще не позволяет ничего рас-
смотреть рационально. В глазах Маркса Рикардо был прав
в своем признании феномена конкуренции и желании уйти
от него. Маркс признавал высокий уровень непредсказуе-
мости рыночной цены и испытывал к этому явлению глу-
бокое неприятие, но еще больше - к позиции, которая не
предполагает ничего, кроме этих флуктуаций. В своем
стремлении обнаружить фундаментальную закономерность
мира Маркс, в сущности, оставался рикардианцем, но он не
разделял убеждение Рикардо в том, что, несмотря ни на
что, рынок все-таки демонстрирует свою упорядочен-
ность1. Поразительно, но в «Экономическо-философских
рукописях» нельзя найти стройной линии рассуждений
Маркса по поводу идей Рикардо. Почему? Наиболее оче-
видный ответ заключается в том, что когда Маркс писал
свои рукописи в мае-августе 1844 года, он еще не пришел
к тем выводам, которые мы обнаружили в его выписках из
работ Рикардо. Известно, что Маркс штудировал Рикардо
(и Джеймса Милля) только после того, как прочел труды
Сэя и Смита. Также кажется весьма вероятным, что Маркс
внимательно прочитал Сэя и Смита только после того, как
написал (и отложил в сторону) «Экономическо-философ-
ские рукописи». По поводу точной датировки этого собы-
1 В работе «Наброски к критике политической экономии» Энгельс
кротко подводит итог спору Рикардо Сэй, но скорее в полемическом
ключе, чем на уровне глубокого теоретического анализа. Маркс читал
(или перечитывал?) «Наброски» летом 1844 года, что известно из корот-
ких оставленных им заметок по этому поводу. // MEGA2 4/2: 485-86.
176
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
тия в литературе нет согласия. До 1980-х годов было при-
нято считать, что Маркс читал и конспектировал Рикардо
и Милля прежде, чем написал «Экономйческо-философ-
ские рукописи». Если это так, то это делает его аргумент об
«иррациональности» рынка подобием слабого кручения
педалей велосипеда, вяло двигающегося по пути к кульми-
национной идее 1844 года - идее отчужденного труда. Но
если «Экономическо-философские рукописи» появились
до прочтения Марксом трудов Рикардо и Милля - a я пола-
гаю, что так оно и было - то это дает историкам основание
считать, что в «Экономическо-философских рукописях»
Маркс пришел к одной очень важной идее, a после знаком-
ства с концепциями Рикардо и Милля сформулировал и
другую, не менее важную1.
В «Экономическо-философских рукописях» преобла-
дает аргументация идеи отчуждения. Слова, маркирующие
рациональный или иррациональный характер существую-
щей экономической системы, появляются в тексте не так
часто: один раз «колебание», один раз «случайность», три
раза «неожиданность», четыре раза «непредвиденный».
1 Редакторы MEGA2 4/2 (выдержек и заметок Маркса), относящихся
к 1843 г. - январю 1845 г., опубликованных в 1981 году, полагают, что
Маркс конспектировал Рикардо и Милля в конце лета 1844 года //
MEGA2 4/2: 75. Они также считают, что три таких конспекта он исполь-
зовал в ходе работы над «Экономическо-философскими рукописями»,
a потом удалил их оттуда в августе 1844 года. В противоположность
этому редакторы MEGA2 1/2 (работы, статьи, записки Маркса, относя-
щиеся к марту 1843 г. - августу 1844 г.,"опубликованные в 1982 году,
куда вошел и текст «Экономическо-философских рукописей»), на осно-
ве детального исследования работ Маркса того времени полагают, что
конспекты трудов Рикардо и Милля с высокой степенью вероятности
появились ... только ... после «Экономическо-философских рукописей»
(р. 696-97). Редакция MEGA2 All работала в Москве под руководством
Нелли Романцевой, редакция MEGA2 Ml работала в ГДР под руково-
дством Инге Тауберт (Inge Taubert). В данном случае я согласен с кол-
лективом немецкой редакции.
177
Тлава іпретья
Для сравнения: «чужой» и однокоренные с ним слова по
являются в «Рукописях» 148 раз, a «отчуждать» и одноко-
ренные с этим глаголом слова 149 раз\ Отчуждение или
отстранение ( alienation) всегда коренится в деятельности,
которая становится отделена от самой себя или от ее ре-
зультата - слово «деятельность» употреблено в тексте
«Экономическо-философских рукописей» 103 раза. В этой
работе Маркс полностью следует понятию необходимости
и подозрительно относится к «случайности», но он не пе-
реносит эти понятия на исследования рынка, хотя в двух-
трех фрагментах подходит к этому чрезвычайно близко.
Редакторы MEGA2 замечают, что конспекты работ Рикар-
до, составленные Марксом, физически свидетельствуют о
постоянном обращении к ним Маркса в дальнейшем (по-
метки на полях, подчеркивание в самом тексте и пр.)
Я думаю, что это не случайно: изучение работ Рикардо бы-
ло важным шагом вперед в интеллектуальной эволюции
Маркса, позволившем ему продвинуться далеко вперед по
сравнению с позициями, занимаемыми им в «Экономиче-
ско-философских рукописях».
D. Окончательное обоснование аргумента
об «иррациональности» рынка
Так получилось, что сразу же после чтения работы Ри-
кардо «Принципы политической экономии и налогообло-
жения» Маркс обратился к труду Джеймса Милля «Эле-
менты политической экономии». Заметки, оставленные им
" А. Мегилл дает статистику английских слов «fluctuation» «chance»
«fortuituous», «accident(al)», «alien», «estrange» u dp. no «The Marx-
Engels Internet Archive» (www.marxists.org) что вполне может не совпа-
дать с текстом русского перевода работы Маркса. - Прим. перев.
1 MEGA2 4/2: 759.
178
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
при изучении идей Милля, важны потому, что прямо ука-
зывают на то значение, которое Маркс придавал понятию
закона, с одной стороны, и колебаниям рынка, с другой.
Решающий пассаж появился в том месте конспекта труда
Милля, где Маркс отходит от собственно конспектирова-
ния и начинает комментировать Милля. Он пишет о том,
что Милль допустил ту же ошибку, что и школа Рикардо,
пытаясь выявить абстрактный закон в целом, без учета
всех тех флуктуаций и колебаний рынка, которые этот за-
кон и порождают. На самом деле, надо учитывать и анали-
зировать как раз эти колебания, потому что они и есть ре-
альные законы рынка. Законы в экономике детерминиру-
ются их оппозицией - беззаконием. Истинный закон эко-
номики есть случайность [Zufallf. Этот пассаж продолжа-
ет размышления, начатые в «Экономическо-философских
рукописях» и в большей степени конспектах работы Ри-
кардо. Еще раз обращая внимание на то, что в теории
стоимости Милля и Рикардо цена товара определяется ко-
личеством заключающегося в них труда и далее изменяется
в соответствии с колебаниями рыночной цены, что делает
невозможным найти определенную цифру издержек произ-
водства, Маркс заново формулирует понятие стоимости,
что в первый раз он сделал, анализируя концепцию Рикар-
до. В «Экономическо-философских рукописях» можно об-
наружить только неясные намёки на иррациональную при-
роду рынка. Несколько раз Маркс ссылается на функцию
случайностей в капиталистическрй экономике: «Случай-
ные и внезапные колебания рыночной цены отражаются на
земельной ренте меньше...» «По словам политэкономов,..
нет ничего более подверженного случайностям и ничто
другое не претерпевает больших колебаний, чем цена на
1 Маркс К. Выписки из Джеймса Милля // MEGA2 4/2: \MIMEW
ErgBd. 1:445.
179
Глава третъя
труд...» «Другие случайные причины, могущие повысить
прибыль на капитал»1.
С другой стороны, Маркс также ясно говорит о том, что
он хочет видеть мир пронизанным всеобщностью и необ-
ходимостью: «Необходимо, чтобы эта видимость исчезла,
чтобы земельная собственность, этот корень частной соб-
ственности, была целиком вовлечена в движение частной
собственности и стала товаром; чтобы господство собст-
венника выступило как чистое господство частной собст-
венности, капитала, вне всякой политической окраски...»
«...необходимым результатом конкуренции является накоп-
легіѴіе калитала в руках немногих, т. е. еще более страшное
восстановление монополии....»2. Цитируя экономиста Кон-
стантина Пеккера, Маркс предполагает, что многое из хао-
тичности рынка проистекает из того факта, что в нем
«предложение не знает спроса, a спрос не знает предложе-
ния»3. Но ни в «Экономическо-философских рукописях»,
ни в «Выписках из Давида Рикардо» Маркс не сделал того
шага, на который отважился в «Выписках из Джеймса
Милля». Этот шаг позволял рассматривать рынок в свете
определенной концепции науки. В цитируемом выше
фрагменте Маркс рассматривает политическую экономию
в контексте ньютоновско-галилеевой парадигмы науки, как
ученый-естественник: в его интерпретации политическая
Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Соч. Т. 42.
С. 48, 52, 61, см. также стр. 68, 87, и т.д. / Из ранних произведений.
С. 524, 528, 536, см. также 542, 559-60, и т.д.; MEGA2 2/1: 328, 332, 341,
см. также 348, 364, и т.д. /£^ ErgBd. 1: 472, 476, 486, см. также 493, 510,
и.т.д.
2 Там же II Соч. Т. 42. С. 82, 86, см. также стр. 87, 103, 106, и т.д. /
Из ранних произведений. С. 555, 559, см. также с. 576,579, 582, и т.д. /
MEGA2 2/1: 360, 364, см. также 378-79, 381, u.t.jx.IMEW ErgBd. 1: 506,
507, см. также 510, 526, 528, и т.д.
Там же II Соч. Т 42. С. 69 / Из ранних произведений. С. 543;
MEGA2 2/1: 348IMEW ErgBd. 1: 494.
180
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
экономия ищет или пытается найти законы, формулы и
точные модели. Отталкиваясь от этой концепции науки,
Маркс устанавливает различие между фенЪменами, подчи-
няющимися законам, и феноменами, никаким законам не
подчиняющимися. Первые вполне предсказуемы, a bot bto
рые нет. Поэтому эти вторые «случайны», они окружают
нас, но мы не можем их увидеть заранее, до того, как они
проявятся, не можем узнать о них до того, как что-то про-
изойдет. Идея Маркса заключается в том, что в реальном
мире (отличном от мира формальных абстракций, предпо-
лагаемом политическими экономистами), рынок не может
подчиняться каким-либо законам. Поэтому он пишет о том,
что « подлинный закон (существующей) экономики есть
случайность». Экономика рассматривает рынок в качестве
основы и фокуса своего анализа, но в силу своей природы
рынок не может быть аналитически предсказуемым. Это
убеждение Маркса могло бы привести его к пересмотру
принятых им критериев разумности мира, например, к по-
стулированию положения о том, что существуют такие об-
ласти мира, в которых научное мышление не требует нали-
чия в них предсказуемых законов. Вместо этого Маркс
пришел к выводу о том, что несоответствие между колеба-
ниями рынка и задачами экономической науки есть признак
иррациональной природы самих рыночных отношений1.
Е. Объяснение непредсказуемости рынка,
утверждение универсального детерминизма
Текстом, в котором Маркс объясняет, почему падение
и взлет рыночной стоимости товаров нельзя предугадать,
Это ещё более жесткая, ригидная концепция подчиненности всего
существующего определенным законам, чем та, что мы может найти
У Гегеля в его «Истории философии».
181
Тлава гпрешья
и в котором он, наконец-то, формулирует некоторые сооб-
ражения по поводу того, почему сфера производства в от-
личие от сферы рынка, по его мнению, с необходимостью
доминирует в экономике, является его работа 1847 года
«Нищета философии (ответ на «философию нищеты» г-на
Прудона)». В ней Маркс выступил против учения Прудона
о природе стоимости. В частности, он рассмотрел предло-
женную Прудоном в его книге «Система экономических
противоречий, или Философия нищеты» оппозицию между
потребительной стоимостью и меновой стоимостью, что
прямо затрагивало проблему рыночных отношений. Пру-
дон настаивал на том, что «свободная воля людей» играет
ключевую роль в экономике. По его мнению, рынок - это
место, где встречаются «свободный покупатель» и «сво-
бодный продавец» и обмениваются товарами. Покупатель
беспокоится об удовлетворении своих потребностей, о со-
ответствии покупаемого товара своим целям и о том,
сколько он может заплатить за $тот товар. С другой сторо-
ны, производитель контролирует процесс производства
данного товара и знает, как надо снизить затраты на это
производство. В результате, Прудон утверждает, что «про-
извольность с необходимостью присутствует в формирова-
нии стоимости и вынуждает ее колебаться между полезно-
стью и мотивами (покупателя. - A. M)»1. Прудон заходит
так далеко, что утверждает, что рост и падение цены товара
не зависит от количества труда, затраченного на его произ-
водство. Высокая или низкая цена товара не определяется
такой «чепухой», как вариации индекса цен. Стоимость так
же непостоянна, как и свобода»2. Маркс развенчивает бли-
Pierre-Josephe Proudhon. Système des contradictions économiques,
ou Philosophie de la misère, 2d edn. (2 vols.; Paris, 1850 [Ist. edn., 1846]),
chap 2, «De la Valeur», 1: 72-73.
2 Ibid. 1: 70. Прудон здесь играет словами: французское слово
mercuriale (ртуть) может применяться и для обозначения изменения цен, и,
182
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
зорукий взгляд Прудона, доказывая, что в современной
экономике, где доминирует разделение труда и где, как
следствие, высок уровень взаимозависимости, просто глу-
по заявлять о том, что покупатели и продавцы есть свобод-
ные экономические агенты. Маркс пишет: «Производитель,
если только он производит в обществе, основанном на раз-
делении труда и на обмене, - a именно таково предположе-
ние г-на Прудона, - вынужден продавать. Г-н Прудон де-
лает производителя господином над средствами производ-
ства; но он согласится с нами, что не от свободной воли
зависят его средства производства. Даже более: эти средст-
ва производства в значительной части являются продукта-
ми, получаемыми производителем извне, и при современ-
ном производстве он не свободен даже настолько, чтобы
производить продукты в желательном ему количестве. Со-
временная степень развития производительных сил обязы-
вает его производить в таком-то и таком-то масштабе» {.
Коротко говоря, Маркс утверждает, что в современной
экономике производство и потребление взаимодетерми-
нированы. С его точки зрения, если бы мы обладали доста-
точным уровнем знаний о превалирующих в данный мо-
мент технологиях и условиях производства, мы были бы
способны предсказать, каким образом производитель «ре-
шит» организовать свою производственную деятельность.
Особенно поразительно то, что Маркс посчитал, что по-
добный детерминизм охватывает и сферу потребления2.
например, для обозначения изменения температуры воздуха или атмо-
сферного давления, что придает ему «привкус» некой нестрогости.
1 Маркс К. Нищета философии // Соч. Т. 4. С. 97-98; MEW4: 75.
2 Обратите внимание на то, что Маркс не обращает внимания на
гендерные, «женские» аспекты потребления, на так называемый «шоп-
пинг». «Производственный» уклон Маркса не позволял ему в полной
мере принимать во внимание такие феномены потребления, как мода и
капризы населения. Безусловно, легче предсказать, какое количество
183
Глава третья
Тем самым продавцы и покупатели оказываются замкну-
тыми в границах детерминистской, а, следовательно, впол-
не предсказуемой экономической системы. Но на основе
этого факта Маркс не пришел к выводу о том, что точно
так же может быть предсказуем и рынок. В ходе своей кри-
тики прудоновских представлений о законе стоимости как
законе справедливого обмена, Маркс предлагает объясне-
ние того, почему невозможно отследить колебания рыноч-
ной стоимости товаров. Прудон предполагал, что сущест-
вует «закон пропорциональной стоимости», в соответствии
с которым труд есть «принцип пропорциональности стои-
мости». Существование этого закона ведет к тому, что то-
вары потребления распределяются в справедливой пропор-
ции, то есть, соответственно их реальной стоимости
(равной количеству затраченного на их производство тру-
да) и их относительной экономической паритетности, то
есть равенства условий их производства1
Маркс уничтожает саму идею «отношений пропорцио-
нальности между товарами потребления», по его мнению,
«правильная пропорция между спросом и потреблением»,
картофеля потребит, например, за месяц, та или иная семья рабочего,
чем сколько модной одежды она приобретет. Но со временем эта семья
захочет сменить сорт картофеля, захочет его по-разному готовить, до-
бавлять в разные блюда и пр., что прямо повлияет на величину его по-
требления. Кроме того, члены семьи вообще носят разную одежду,
имеют разные расходы на общественный и личный транспорт, разные
развлечения, квартиру и дома, и пр. Все это вводит в систему производ-
ства массу непредсказуемых элементов, которые Маркс, кажется, мог бы
себе представить. Но он имел дело с ранними ступенями капиталистиче-
ского развития, на которых населению было доступно только ограни-
ченное наименование товаров. 0 гендерных аспектах потребления см.,
например, Rita Felski, The Gender of Modernity. Cambridge: Harvard
University Press, 1995,61-90.
1 Prondhon. Philosophie de la misère, chapitre II, sect. HI, «Application
de la loi de proportionnalité des valeurs». P. 94-112, особенно p. 110.
184
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
обозначенная Прудоном, «давно прекратила свое сущест-
вование». «Эта правильная пропорция между предложени-
ем и спросом, которая опять начинает становиться предме-
том столь обильных пожеланий, давным-давно перестала
существовать. Она пережила себя; она была возможна
лишь в те времена, когда средства производства были ог-
раничены, когда обмен происходил в крайне узких грани-
цах. С возникновением крупной индустрии эта правильная
пропорция должна была необходимо исчезнуть, и произ-
водство должно было с необходимостью законов природы
проходить постоянную последовательную смену процвета-
ния и упадка, кризиса, застоя, нового процветания и так
далее...Что удерживало производство в правильных, или
почти правильных, пропорциях? Спрос, который управлял
предложением, предшествовал ему; производство следова-
ло шаг за шагом за потреблением. Крупная индустрия, бу-
дучи уже самым характером употребляемых ею орудий,
вынуждена производить постоянно все в больших и боль-
ших размерах, не может ждать спроса. Производство идет
впереди спроса, предложение силой берет спрос. В совре-
менном обществе, в промышленности, основанной на ин-
дивидуальном обмене, анархия производства, будучи ис-
точником стольких бедствий, есть в то же время причина
прогресса»1. Прудон утверждал, что «торговые операции
по своей природы нерегулярны»2. Именно это говорил
и Маркс в 1844 году. Теперь же Маркс предлагает ясное
и корректное объяснение того, почему это так. По его мне-
нию, там, где производство следует за потреблением, то
есть там, где определенные товары производятся только
тогда, когда обнаруживается, что на складах запасы этих
товаров уже исчерпаны, планирование, прогнозирование
1 Маркс К. Нищета философии // Соч. Т. 4. С. 101 ; MEW4: 97.
2Proudhon, Philosophie de la misère, 1: 99.
185
Глава третъя
производства возможно. Но если же производители хотят
предвосхитить спрос, который может возникнутъ, a мо-
жет и не возникнутъ в предполагаемом объеме, то колеба-
ния между спросом и предложением неизбежны. Если про-
изводители совершенно точно предугадывают спрос, тогда
нет проблем. Но если возникают даже малейшие ошибки в
прогнозировании спроса, то затягивается петля непредска-
зуемых скачков цен, шараханий потребителей от одного
товара к другому и тому подобной неразберихи. Маркс не
рисует законченной картины этого процесса, но нет ника-
ких сомнений, принимая во внимание его базовые эконо-
миЗеские представления, что именно такой, хаотично
пугающей, он ее и имел в виду1. Прудон полагал, что «слу-
чайности» рынка проистекают из свободной природы про-
давца и покупателя. Маркс был слишком хорошим гегель-
янцем и прекрасным мыслителем, для того чтобы путать
случайность и свободу, и слишком хорошим наблюдателем
реальностей экономической жизни, для того чтобы видеть
1 Маркс уже уяснил в ходе консгшктирования работы Милля, что
иногда производители товаров потребления ошибочно прогнозируют
спрос. Он выписал это y Милля: « Это вполне может произойти... товар
или товары могут быть произведены в количестве или превышающем
или мещ>шим, чем спрос на данный товар». Однако, в пассаже о функ-
ции, по выражению Маркса, «невидимой руки» рынка Милль замечает,
что в рыиочиых отношениях в целом любой находит «пропорциональ-
ность в общем соотношении спроса и предложения» IIMEGA2 4/2:
461/M£H/ErgBd. 1: 458. Маркс комментирует это следующим образом: в
«состоянии дикого варварства», когда «человек производит только для
себя», он производит «не болыие, чем для удовлетворения своих непо-
средственных потребностей... Поэтому спрос и предложение совпадают
совершенно» // MEGA2 4/2: 462/MEW ErgBd. 1: 459. Однако, мне извест-
но, что в 1847 году Маркс продолжал исследования возможных послед-
ствий рассогласования спроса и предложения в современном ему обще-
стве. 06 анализе Д. Миллем «ко-экстенсивного» характера спроса и
предложения см. его Elements of Political Economy, 3d, rev. edn. London:
H. G. Bohn, 1844, chapter IV, section III, особенно 228-34.
186
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
в участниках рыночных торгов «свободных» экономии-
ческих агентов в прудоновском смысле «справедливого
обмена».
Несколъко критических замечаний
Окидывая взглядом прошлое, мы видим, что отрицание
рынка стало ключевой ошибкой Маркса. Я далек от возне-
сения хвалебных гимнов «свободному рынку»: он свободен
только в известном и узком смысле, не является само-
регулируемым феноменом, несет с собой массу пошлостей
и в сумме совсем не автоматически способствует благосос-
тоянию людей. Ниже, в своем «Заключении» я рассмотрю
«проблему рыночного расчета», впервые поставленную
Людвигом фон Мизесом в 1920 году, и возникающую из
факта отсутствия рынка, ставшего фатальным для совет-
ского экономического эксперимента. Также я обсужу и
«открывающую» («discovery») функцию рынка, проанали-
зированную Израилем Кирцнером и другими исследовате-
лями, которая не отправляется в условиях социализма. Со-
всем не обязательно принимать позиции радикального ли-
бертанизма, ассоциируемого с «австрийской школой»
экономики (Ф. фон Хайек и др.) для того, чтобы уяснить
значение аргументов о «вычисляющей» и «открывающей»
функциях рынка. Маркс был прав в своем утверждении
о том, что рынок не управляется «невидимой рукой» и что
он не ведет автоматически к удовлетворению человеческих
потребностей. Но он был неправ в своем стремлении от-
менить рынок. Ранний Маркс применял два критерия
к анализу наличного экономического уклада: разумность
и гуманизм (последний связан с феноменом отчуждения)1.
1 В Работе «Святое семейство», написанной в сентябре-ноябре 1844 го-
да, Маркс критикует политическую экономию за расценивание ею част-
ной собственности как гуманного и рационального явления, то есть, он
187
Тлава трегпъя
Я сконцентрировал внимание на критерии разумности, по
тому что, во-первых, даже сегодня он мало исследован
в марксоведении. Во-вторых, потому, что он более, чем
критерий гуманизма, значим как для объяснения хода соб-
ственных рассуждений Маркса, так и для анализа послед-
ствий экстраполяции идей Маркса на реальную жизнь
XX столетия. Возможно, дела не были бы так плачевны,
если бы Маркс или ослабил бы свой критерий разумности,
или отказался бы от него вовсе. Например, некоторые ас-
пекты его собственной позиции противоречили его нега-
тивному отношению к рынку. Возьмите уже цитируемый
мнрй выше фрагмент «Эльберфельдских речей» Энгельса:
«Так как известно, сколько необходимо в среднем каждому
в отдельности, то очень просто вычислить, сколько потре-
буется определённому числу лиц, a так как производство
уже не будет тогда находиться в руках отдельных частных
предпринимателей, a будет находиться в руках общины
и её управления, то не трудно будет регулироватъ произ-
водство соответственно потребностям»1. Подобное ут-
верждение, a именно, что человеческие потребности легко
могут быть подсчитаны заранее, предполагает статичность
социального устройства. Маркс же, напротив, считал, что
общество находится в постоянном развитии, следователь-
но, постоянно развиваются и потребности человека. Более
того, он вообще превозносил постоянное развитие челове-
ческих потребностей. Но раз так, то как можно с точно-
стью узнать, каковы будут эти потребности в будущем?
Ответ очевиден: только a posteriori, опытным, эксперимен-
тальным путем, но, увы, не a priori. Планирование или,
вернее говоря, попытка такового, подобно слепому вы-
ее таковым не считает. Наоборот, частнособственнические отношения,
по его мнению, иррациональны и антигуманны. В 1850-е годы Маркс
ввел еще одну характеристику этих отношений - эксплуатаціію челове-
ка человеком.
1 Эигельс Ф. Эльберфельдские речи // Соч. Т. 2. С. 535; MEW2: 539.
188
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
стрелу в темноте. Именно поэтому массовое социальное
проектирование не имеет никакого смысла; единственный
вид социальной инженерии, применимый*к человеческим
потребностям, должен обладать эффективным механизмом
обратной связи. Карл Поппер и другие исследователи от-
носили его к «поэтапной социальной инженерии»1. Ни
один чиновник, ученый или инженер, вооруженный теори-
ей, не может предписывать, что мы должны хотеть и в чем
должны нуждаться. Когда некие персонажи пытаются де-
лать это внеопытно, a priori, они генерируют «диктатуру
потребностей» как форму тирании или обнищания. К со-
жалению, Маркс отверг опытный, a posteriori, способ про-
гнозирования наших потребностей . Ненамеренным ре-
зультатом этого отрицания стала победа марксова рацио-
нализма над его гуманизмом и эмпиризмом. Значит, наши
потребности все-таки можно вычислить a priori? Давайте
еще раз обратимся к «Эльберфельдским речам» Энгельса.
Он говорит: «...Как может он, по большей части даже со-
вершенно не знающий, куда пойдёт только что произве-
дённый им товар, как может он ещё знать, какое количе-
ство доставят его заграничные конкуренты на каждый дан-
ный рынок? Обо всём этом он ничего не знает, он произво-
1 Cm. Malachi Haim Hacohen, Karl Popper, The Formative Years, 1902-
1945: Politics and Philosophy in Interwar Vienna. New York: Cambridge
University Press, 2000, 87-90.
2 B «Капитале» Маркс говорит о том, что «Правило, действующее
при разделении труда внутри мастерской a priori [заранее] и планомер-
но, при разделении труда внутри общества действует лишь a posteriori
[задним числом], как внутренняя, слепая естественная необходимость,
преодолевающая беспорядочный произвол товаропроизводителей и вос-
принимаемая только в виде барометрических колебаний рыночных
цен // К. Маркс. Капитал. Соч. Т. 23. С. 368--69; MEGA2 2/5: 290/MEW
23: 377. A posteriori способ исследования, который Маркс так ыегативно
характеризует, связан с двумя вещами: дегуманизацией, подразумевае-
мой подчиненностью человека внешним силам, и иррациоыальностыо,
которая капризна, следовательно, непредсказуема и бесконтрольна.
189
Глава третья
дит наугад, подобно своим конкурентам, и утешается тем,
что и другие должны поступать так же. Ему нечем руково-
дствоваться, кроме вечно колеблющегося уровня цен, ко-
торые в тот момент, когда он отправляет свой товар, уже
совершенно но соответствуют на отдалённых рынках це-
нам, сообщённым ему раньше в письме; a к моменту цри-
бытия туда товара цены опять изменились в сравнении
с моментом отправки. При такой беспорядочности произ-
водства вполне естественно, что в торговле на каждом ша-
гу наступает застой, который, конечно, бывает тем значи-
тельнее, чем более развиты промышленность и торговля
страны... Вследствие противоположности интересов ог-
ромное количество рабочей силы расходуется таким обра-
зом, что общество не получает от этого никакой пользы и
что значительное количество капитала тратится совершен-
но бесполезно и не воспроизводится»1. Это и есть ответ на
наш вопрос. Производитель предметов потребления выяв-
ляет, насколько люди хотят иметь его продукцию, хотят
ли они купитъ ее, в каких количёствах и no какой цене. Че-
стно говоря, Энгельс во многом прав, хотя и не в том
смысле, какой он вкладывал в свои слова о том, что фабри-
кант «не имеет другого ориентира, кроме постоянного ко-
лебания уровня цены».
Почему же Маркс отверг рынок? Ключевая причина но-
сит концептуальный характер. Его цель заключалась в про-
ведении научного исследования социальных процессов,
a он полагал, что наука предполагает прогнозируемость
явлений. Сегодня мы многое знаем о разных областях нау-
ки, начиная с термодинамики и метеорологии, которые
имеют дело с системами, в которых результаты отдельных
изменений не могут быть предвидены. Одно время метео-
рологи питали серьезные надежды на разработку уст-
1 Энгельс Ф. Эльберфельдские речи // Соч. Т. 2. С. 533-36; MEW 2:
537-38.
190
Почему Маркс отрицал частную собственность и рынок...
ройств, позволяющих давать точные и надежные прогнозы
погоды. Этим надеждам не суждено было сбыться, по
скольку ясно, что простые вариации в исхѳдном состоянии
системы (взмах крыльев бабочки в Бразилии) могут при-
вести к драматически иным последствиям (торнадо в Теха-
се). В конце XIX века французский физик и философ науки
Анри Пуанкаре был первым теоретиком, заявившим о су-
ществовании хаотических (непредсказуемых) систем, изу-
чение которых в XX веке образовало отдельную область
исследований, бурно развивающуюся и сегодня, - синерге-
тику. Такого рода догадки были неприемлемы для Маркса1.
Он и Энгельс со временем признали сам факт существо
вания нелинейных областей в мире науки, наиболее явно
проявляющихся в пороговых, переходных состояниях сис-
тем или в моментах сдвига от одной системы
к другой. Но на концептуалъном уровне они никогда не
были готовы работать с феноменом непредсказуемости
вообще или с непредсказуемостью рынка, в частности. Как
показывает работа Маркса «Нищета философии», он пре-
красно знал о том, что рыночная цена подчинена механиз-
му обратной связи, то есть стремлению продавцов и поку-
пателей постоянно корректировать свое поведение с уче-
том допущенных им ошибок в понимании поведения
рынка. Но он был неспособен интегрировать это наблюде-
ние в свою теорию науки. Соответственно, поскольку он
не мог воспринимать рынок как рационально функцио-
нирующий феномен, то пришел к выводу о том, что ры-
нок вообще не может существовать в будущем социали-
стическом обществе.
Маркс правильно полагал, что непредсказуемость рын-
ка с необходимостью возникает из самой природы рынка,
a не является, как утверждал Прудон, простым следствием
1 См. об этом Stephen H. Kellert, In the Wake of Chaos: Unpredictable
Order in Dynamical Systems. Chicago: University of Chicago Press, 1993.
191
Глава третья
предполагаемой свободной воли покупателей и продавцов.
Маркс просто не принимал рынок по интеллектуальным
соображениям. Но рынок неотделим от «современного
буржуазного» производства. Маркс, оппонирующий только
отчуждению труда, вполне мог предвидеть преодоление
такого отчуждения внутри капиталистической системы.
Но если кто-то хочет выйти за пределы рынка по причине
его иррациональности, то он должен выйти за пределы ка-
питализма вообще. «Kapital delendam esse censit» . Марксо-
во отрицание рынка извлечено, коротко говоря, из его по
пытки применить к рынку концепцию разумности, в свою
очередь, извлеченную им из аристотелевско-гегелевских
представлений о мире, a также понятий XIX века о пред-
сказательной силе естествознания. Конечно, это неприем-
лемо для понимания природы рыночных отношений. Как я
показал в предыдущей главе, Маркс столкнулся с такими
же трудностями, когда попытался применить свою концеп-
цию разумного устройства мира к области политики. От-
рицая одновременно и рынок, и политику, он попытался
отыскать разумность в истории производства. Но эта исто-
рия, так, как ее концептуализировал Маркс, история, ведо-
мая «общественными и материальными производительны-
ми силами», тоже преуменьшала роль непредсказуемости в
материальном прогрессе человечества. На этом основании
можно утверждать, что ключевой недостаток марксистской
теории вообще заключается во всеохватывающе-глобаль-
ном развертывании всё-ограничивающей концепции ра-
зумности мирового устройства. Перед этим фактом блед-
неют все остальные соображения.
«Капитал должен быть разрушен» - парафраз известного изрече-
ния римлянина Катона старшего (324-149 г. до н.э.), который все свои
речи начинал с фразы «Карфаген должен быть разрушен» (Carthago
delenda est), a завершал схожей же формулой - «поэтому я думаю, что
Карфаген должен быть разрушен» («ceterum, censeo Carthaginem esse
delendam»). - Прим перев.
192
Тлава четвертая
МАРКСКАК
«ИСТОРИЧЕСКИЙМАТЕРИАЛИСТ» -
ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?
Сегодня, когда мы стали свидетелями коллапса СССР и
поворота Китайской Народной Республики на путь рыноч-
ной экономики, две вещи, касающиеся Маркса, все еще
продолжают оставаться как бы «бесспорными». Во-первых,
представление о Марксе как о революционере. Как сказал
Энгельс в своей речи на могиле Маркса, «Маркс, сверх
всего прочего, был революционером»1. Это энгельсовское
«сверх всего прочего», конечно, чрезмерно, a c другой сто-
роны, верно. Маркс действительно был революционером,
поскольку утверждал, что существующая общественная
система должна быть не реформирована, a радикальным
образом преобразована.
Подлинный текст речи Энгельса, произнесенной на английском
языке, не сохранился. Я привожу цитату из статьи, опубликованной в
газете Sozialdemokrat от 22 марта 1883 года // Hal Draper, The Marx-
Engels Cyclopedia (3 vols.; New York: Schocken, 1985-86). Vol. 2, The
Marx-Engels Register, p. 108, №230, and p. 113, №317; MEGA2 1/25: 1116;
MEGA2 1/25: Ш/MEW 19: 335.
7 Зак. 1489
193
Глава четвертая
Я все время делал акцент на рационализме Маркса, ос-
тавляя в тени его революционность. Но рационализм и ре-
волюционность Маркса есть две стороны одной медали.
Маркс-революционер подчеркивает момент радикального
отрицания в историческом процессе - момент, в котором
противоречия, которые не могут быть разрешены в преде-
лах одной «тотальности», инспирируют движение к дру-
гой, более высокой общности. Революционная ситуация
подразумевает спонтанность и непредсказуемость хода со-
бытий. Революционный класс, порожденный наличест-
вующей общественной системой, владеет инициативой и
мощно выступает против этой системы. Но революционное
действие должно, тем не менее, соответствовать имма-
нентной разумности истории. Когда Маркс в своей работе
«Тезисы о Фейербахе» (апрель-май 1845 гг.) объявил, что в
ходе всей истории человечества «философы лишь различ-
ным образом объясняли мир, но дело заключается в том,
чтобы изменить его», он не имел в виду возможный отказ
философов от познания мира, от необходимости его объяс-
нения1. Напротив, революция нуждается в знании о мире.
С точки зрения Маркса, разлиЧие между пролетариатом и
всеми предшествующими ему революционными классами
заключается в том, что знание, приобретаемое пролетариа-
том в ходе своей производственной деятельности и рево-
люционных действий, по сути дела является знанием науч-
ным. В результате то общество, которое построит пролета-
риат, будет обществом, организованном разумно. A для
достижения этого мы должны пройти сквозь горнило рево-
люции.
Вторая «бесспорно известная» вещь о Марксе заключа-
ется в том, что он обосновал «материалистическое понима-
ние истории», стал создателем «диалектического и ис-
1 Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Соч. Т. 3. С. 4; MEW3: 7.
194
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
торического материализма». Но здесь мы вступаем на не
вполне изведанную территорию. Прежде чем исследовать
ее, позвольте мне подчеркнуть один моменчг, который часто
остается незамеченным, a именно: Маркс никогда не ис-
пользовал словосочетаний «материалистическое понима-
ние истории», «исторический материализм», «диалекти-
ческий материализм». Первые два были придуманы Эн-
гельсом. Понятие «материалистического понимания исто-
рии» Энгельс впервые предложил в августе 1859 года в
своей рецензии на работу Маркса «К критике политиче-
ской экономии. Предисловие». Но широкую известность
это понятие приобрело только после того, как он употре-
бил его в своей брошюре «Развитие социализма от утопии
к науке» (1880)1. Что же касается понятия «исторический
материализм», то оно вошло в словарь марксизма доста-
точно поздно. Впервые (и, по всей видимости, только один
раз) Энгельс упомянул его в 1892 году в «Предисловии»
к английскому изданию указанной брошюры. В 1895 году
Энгельс умер, но понятие «исторический материализм»
было подхвачено и популяризировано Г. Плехановым
(1856-1918) и Карлом Каутским (1854-1938). A bot знаме-
нитое понятие «диалектический материализм» ни Маркс,
ни Энгельс никогда не формулировали. Оно было введе-
но в научный оборот в 1890 году Георгием Плехановым,
в 1892 году обосновано Владимиром Лениным и во вре-
мена Иосифа Сталина стало своего рода обязательной ча-
Также Энгельс употреблял фразу «материалистическое понимание
истории» в Предисловии ко 2-му изданию своей работы «Крестьянская
война в Германии» (1870); в статье « Похороны Карла Маркса» (1883); в
работе «К жилищному вопросу» (1873); в Предисловии к l-му изданию
работы «Происхождение семьи, частной собственности и государства»
(1884); в Предисловии к работе «Людвиг Фейербах и конец классиче-
ской немецкой философии» (1888).
195
Глава четвертая
частью официальной идеологии СССР1. Безусловно, Маркс
был революционером, в этом не может быть никаких со-
мнений. Но в каком смысле (или смыслах) он придержи-
вался концепции «материалистического понимания исто-
рии» или «исторического материализма» (я использую эти
понятия как синонимы, хотя они и имеют несколько ют-
личные друг от друга подтексты, например, понятие «исто-
рического материализма» более явно указывает на интерес
Маркса к философии). A bot что можно сказать по поводу
«диалектического материализма»? Все три понятия и сего-
дня продолжают использоваться в контексте марксизма.
Люди продолжают верить в то, что смысл этих понятий
чрезвычайно прост, и они абсолютно адекватно выявляют
позицию Маркса. Я попытаюсь показать, что это не совсем
так, и прежде всего рассмотрю вопрос о том, насколько
«материалистичен» исторический материализм? За этим
вопросом скрывается другой: насколько верным является
исторический материализм? Конечно, этот второй вопрос
слишком обширен и глобален, чтобы на него можно было
исчерпывающе ответить в небольшой главе. Поэтому вы-
яснение в контексте так называемого исторического мате-
риализма, того, каковы были на самом деле взгляды Мар-
кса, есть только преамбула к широкой дискуссии о том,
насколько верны были эти взгляды.
Исследованием такого рода является работа Zbigniew A. Jordan.
The Evolution of Dialectical Materialism: A Philosophical and Sociological
Analysis. New York: St. Martin's Press, 1967. Очерк И. Сталина «Диалек-
тический и исторический материализм», вошедший в «Краткий курс
истории ВКП(б)» (1938), долгое время считался в СССР каноническим
исследованием взглядов Маркса.
196
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
Насколько «материалистична»
«материалистическая концепция истории»?
Интересно, что Маркс (и Энгельс) только в трех рабо-
тах сконцентрировали внимание на историческом материа-
лизме как на очевидном и непосредственном предмете сво-
их размышлений. Первой такой работой является «Немец-
кая идеология» (1845-1846 гт.), где Маркс и Энгельс
в первой главе дали подробный анализ того, что нужно по-
нимать под материалистической интерпретацией истории.
Вторая работа - работа Маркса «К критике политической
экономии. Предисловие» (1859 г.). Третья - уже упоми-
навшаяся брошюра Энгельса «Развитие социализма от уто-
пии к науке». При этом необходимо заметить, что Маркс
(но чаще уже пожилой Энгельс) в основном комментиро-
вали концепцию материалистического понимания истории
в своих письмах к разным корреспондентам. Поскольку
львиная доля того, что Маркс или Энгельс написали о ма-
териалистической концепции истории/историческом мате-
риализме, было написано Энгельсом или в соавторстве
с Марксом, то возникает вопрос о соотношении работ Эн-
гельса и Маркса.
Работы Энгельса подпадают под четыре категории:
(1) Тексты, которые он написал в соавторстве с Марксом,
такие как «Немецкая идеология» и «Манифест Коммуни-
стической партии». Вероятно, Маркс был согласен с идея-
ми Энгельса и одобрял все фрагменты, написанные Энгель-
сом. (2) Тексты, которые написал Энгельс, но сформулиро-
вал в них идеи, которые были предложены в совместных
с Марксом трудах или вообще в работах самого Маркса
(например, 3-я часть работы «Развитие социализма от уто-
пии к науке»). Есть все основания полагать, что с этими
текстами Энгельса Маркс тоже был согласен. (3) Тексты,
написанные Энгельсом, в которых общая позиция, разра-
197
Глава четвертая
ботанная Марксом, экстраполирована Энгельсом на част-
ные случаи, которые сам Маркс не обсуждал. (Например,
в работе «Крестьянская война в Германии» Энгельс рас-
смотрел восстание немецких крестьян 1525 года, не по-
павшее в поле зрения Маркса). (4) Тексты, в которых Эн-
гельс развивал идеи Маркса в направлениях, никогда не
рассматривавшихся самим Марксом. К этой категории я
отношу 2-ю часть работы «Развитие социализма от утопии
к науке», где Энгельс говорит об онтологическом материа-
лизме, имеющем целью обнаружение того, как работает
диалектика в мире вообще, a не только в мире людей1.
В 1моей книге я исследую взгляды Маркса, a не Энгель-
са. Но иногда формулировки идей и проблем, предло-
женные Энгельсом, проливают свет на взгляды Маркса,
хотя Энгельс, как я покажу ниже, серьезно отклоняется
от Маркса.
Следующий вопрос касается совместимости трех наи-
более важных презентаций исторического материализма во
всем корпусе трудов Маркса и Энгельса, a именно, работ,
относящихся к совместным творениям Маркса и Энгельса
1845-46 гг., работ Маркса 1859 года и работ Энгельса
1878-1880 пг. Также необходимо иметь в виду прото-
историко-материалистические воззрения Маркса времен
«Экономическо-философских рукописей 1844 года». Прини-
мая во внимание тот факт, что формулировки 1845-1846 гг.,
1859 года и 1878-1880 гг. не сочетаются друг с другом,
важно выявить, какая же из них должна рассматриваться
в качестве базиса в исследованиях взглядов Маркса. Я бу-
ду категоричен: за исключением тех редких случаев, где
Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке // Соч. Т. 19.
С. 202-210; MEGA2 1/27: 559-65/MEW 19: 189-20. Энгельс говорит об
онтологическом материализме как в «Анти-Дюринге», так и в оставшей-
ся неоконченной работе «Диалектика природы».
198
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
Энгельс резко отклоняется в своих исследованиях в другом
направлении, главные итоги размышлений Маркса и Эн-
гельса об историческом материализме совпадают. Проти-
воречия существуют не во взглядах между Марксом и Эн-
гельсом по этому вопросу, a внутри самого так называемо-
го материалистического понимания истории. В начале
своей работы «Развитие социализма от утопии к науке»
Энгельс предлагает широкое и простое определение исто-
рического материализма. Он говорит, что «материалисти-
ческое понимание истории исходит из того сложения, что
производство, a вслед за производством обмен его продук-
тов, составляет основу всякого общественного строя...»1.
Пятнадцать предложений об историческом материализме
из марксовой работы 1859 года «К критике политической
экономии. Предисловие» намного интересней.
Табліща №2
«Материалистическое понимание истории»2
1. В общественном производстве своей жизни люди вступают в
определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения -
производственные отношения, которые соответствуют определенной
ступени развития их материальных производительных сил. 2. Сово-
купность этих производственных отношений составляет экономиче-
скую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается
юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют
определенные формы общественного сознания. 3. Способ производст-
ва материальной жизни обусловливает социальный, политический и
духовный процессы жизни вообще. 4. He сознание людей определяет
их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.
5. На известной ступени своего развития материальные производи-
тельные силы общества приходят в противоречие с существующими
производственными отношениями, или - что является только юриди-
1 Тамже. С 210; MEGA2 1/27: 60S/MEW 19: 210.
2 Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Соч.
Т. 13. С. 6-8; М£Ж13:8-9.
199
Тлава четвертая
ческим выражением последних - с отношениями собственности, внут-
ри которых они до сих nop развивались. 6. Из форм развития произво-
дительных сил эти отношения превращаются в их оковы. 7. Тогда на-
ступает эпоха социальной революции. 8. С изменением экономической
основы более или менее быстро происходит переворот во всей громад-
ной надстройке. 9. При рассмотрении таких переворотов необходимо
всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью* кон-
статируемый переворот в экономических условиях производства - от
юридических, политических, религиозных, художественных или фило-
софских, короче - от идеологических форм, в которых люди осознают
этот конфликт и борются за его разрешение. 10. Как об отдельном че-
ловеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точ-
но так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию.
Цаоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной
жизни, из существующего конфликта между общественными произво-
дительными силами и производственными отношениями. 11. Ни одна
общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все про-
изводительные силы, для которых она дает достаточно простора, и но-
вые более высокие производственные отношения никогда не появля-
ются раньше, чем созреют материальные условия их существования в
недрах самого старого общества. 12. Поэтому человечество ставит себе
всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при
ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возни-
кает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеют-
ся налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления.
13. В общих чертах, азиатский, античный, феодальыый и современный,
буржуазный способы производства можно обозначить как прогрессив-
ные эпохи экономической общественной формации. 14. Буржуазные
производственные отношения являются последней антагонистической
формой общественного процесса производства, антагонистической не
в смысле индивидуального антагонизма, вырастающего из обществен-
ных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржу-
азного общества производительные силы создают вместе с тем матери-
альные условия для разрешения этого антагонизма. 15. Поэтому бур-
жуазной общественной формацией завершается предыстория человече-
ского общества.
Здесь Маркс выстраивает четыре тесно связанных ас-
пекта исторического материализма. Вопервых, он форму-
лирует определенное множество категорий социального
200
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
анализа и показывает, каким образом они, категории, соот-
носятся друг с другом. Во-вторых, он предлагает свою
теорию исторического процесса (я использую термин
«теория» в смысле обобщенного описания, a не в более
строгом его понимании как инструмента объяснения и про-
гнозирования). В-третьих, Маркс обрисовывает контуры
метафизики истории, предположительно лежащей в осно
ве всего движения истории. В-четвертых, он выражает
веру в добродетельный характер истории. Но при этом
своим смелым и аналитическим ригоризмом строки Мар-
кса с гораздо большей ясностью, чем любые другие тексты
марксизма, обнажают слабостъ так называемого материа-
листического понимания истории. Важно заметить в связи
с этим, что Энгельс в письмах, написанных разным кор-
респондентам сразу после смерти Маркса, в сущности,
признает, что концепция материалистического понимания
истории начинает разваливаться едва ли не сразу же после
того, как ее подвергают критическому анализу1.
Для того, чтобы попытаться адекватно оценить эту кон-
цепцию, необходим соответствующий методологический
инструментарий. Например, установление различия между
сжхронным и диахронным взглядом на общественное уст-
ройство. В первом случае исследователь старается понять
общество в какой-то (любой) конкретный момент его су-
1 См. письма Энгельса Йозефу Блоху от 21-22 сентября 1890 г. Соч.
Т. 37. С. 394-96 IIMEW 37: 462-65; Конраду Шмидту от 27 октября
1890 г. Соч. Т. 37. С. 414-21 IIMEW 37: 488-95; Францу Мерингу от
14 июля 1893 года// Соч. Т. 39. С. 82-84; MEW39: 96-98); Вальтеру Бор-
гиусу от 25 января 1894 года // Соч. Т. 39. С. 174-76 // MEW 39: 205-7
(это письмо редакторами MEW было ошибочно атрибутировано как
письмо Штаркенбергу [Draper, The Marx-Engels Cyclopedia. Vol. 3. The
Marx-Engels Glossary: 27]). Фокусируя внимание на работе «К критике
политической экономии. Предисловие», я следую идее Джона Макмёр-
три. John McMurtry. The Structure of Marx's World-View .Princeton:
Princeton University Press, 1978.
201
Глава четвертая
ществования. При этом общество берется как срез некоего
идеального состояния настоящего времени. Во втором слу-
чае исследователь сосредоточен на изучении движения
общества во времени. Синхронный взгляд сфокусирован на
анализе структуры, a диахронный - на исследовании про-
цесса. Конечно, мы должны понимать чисто концептуаль-
ный смысл дистинкции «структура/процесс», различия ста-
тики и динамики. Идея заключается не в том, что структура
и процесс разделены на самом деле, в реальности, a в том,
что мы можем мыслить их таковыми, как идеальные типы,
и для того, чтобы правильно понимать мир, нам необходи-
мо в своих исследованиях использовать указанную дис-
тинкцию.
Для реализации целей, поставленных в данной книге,
мне важно рассмотреть то определенное множество кате-
горий социального анализа, которое обрисовано Марксом
в его работе 1859 года «К критике политической эконо-
мии. Предисловие». Это множество следует рассматривать
в контексте теории и метафизики истории Маркса.
Его теория истории предлагает схематичный итог ана-
лиза исторических изменений, которые, по его мнению,
возникают в результате разрешения противоречия между
«производительными силами» и «производственными от-
ношениями». Производительные силы - это средства про-
изводства (предметы и средства труда). Производствен-
ные отношения - это отношения людей, складывающиеся
в процессе производства (организационно-технические и
собственно экономические). Согласно Марксу, конфликт
между производительными силами и производственными
отношениями не может быть разрешен в рамках того соци-
ального устройства, в котором он возник. Определенный
уровень развития производительных сил должен соответ-
ствоватъ определенному типу производственных отноше-
ний. В сумме это соответствие определяется в способе
202
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
производства1. Азиатский, первобытнообщинный, рабо-
владельческий, феодальный способы производства в ре-
зультате нарушения этого закона соответотвия пришли к
коллапсу. Современный Марксу способ производства, ко-
торый он назвал капиталистическим, будет сменен комму-
нистическим, где указанный конфликт между производи-
тельными силами и производственными отношениями pas-
pern ится.
Марксова метафизика истории является исследованием
формы исторической прогрессии. Эта форма диалектична,
она реализуется через возникновение и реализацию проти-
воречий.
Все категории общественного анализа, предложенные
Марксом, важны потому, что помогают одновременно и
сжато сформулировать основные положения исторического
материализма и выявить ключевые неопределенности мар-
ксова анализа общества. Интересно, что в «Предисловии»
1859 года Маркс подчеркнул различие между надстройкой
{Überbau) и базисом (Basis, Grundlage). Надстройка есть
все формы социальной деятельности людей, за исключени-
ем производственной, a именно, политические, правовые,
нравственные, эстетические, религиозные, философские
воззрения плюс совокупность идеологических отношений
и соответствующих им институтов (государство, партии,
церковь и др.). Базисом является первичная экономическая
структура общества, представляющая собой совокупность
исторически определенных производственных отношений.
«В общественном производстве своей жизни люди вступа-
ют в определенные, необходимые, от их воли не зависящие
Маркс использует понятие способа производства
[Produktionsweise] в двух смыслах. Рассматривая общество синхронно, он отно-
сит это понятие к «базису» общества, a в диахронном разрезе - к обо-
значению определенного исторического этапа развития общества, на-
пример, феодализма.
203
Глава четвертая
отношения - производственные отношения, которые со-
ответствуют определенной ступени развития их матери-
альных производительных сил. Совокупность этих про-
изводственных отношений составляет экономическую
структуру общества, реальный базис, на котором возвыша-
ется юридическая и политическая надстройка и которо-
му соответствуют определенные формы общественного со-
знания»1.
Но что именно составляет базис? Текст Маркса одно-
временно и скрывает, и обнажает ту неопределенность, ко-
торая затрудняет понимание роли «материальности» в «ма-
териалистической концепции истории». С одной стороны,
есть основания полагать, что, по мысли Маркса, базис
включает в себя и производственные отношения, и произ-
водительные силы. В Таблице M 3 я попытался показать
это, указав на некую сепарацию взятых в единстве произ-
водительных сил и производственных отношений от юри-
дической и политической надстройки.
Но также есть и основания считать, что Маркс намере-
вался включить в базис толъко производственные отноше-
ния, исключив из него производительные силы. Посколь-
ку y меня нет возможности рассмотреть этот вопрос де-
тальио, читатели могут получить некоторое представление
об этой неопределенности, внимательно прочитав предло-
жение 1-3, 5 и 8 текста Маркса, приведенного в Табли-
це M 2. Bo 2-м предложении Маркс характеризует всю со-
вокупность производственных отношений, конституирую-
щую реальный базис общества. В 3-м предложении он об-
ращается к «способу производства» так, что складывается
впечатление, что способ производства эквивалентен общей
совокупности этих производственных отношений.
Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Соч..
Т. 13. С. 8.
204
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
Таблица № 3
Категории социального анализа, предложенные Марксом, и их
взаимосвязь
ФѵѴрМЫ
ФСф.ѴШ ЛД<НХ:Н'«НІІ
Юршіическая и
ііО.:шгі(«*£ск&і і<адсгрг«ікіі
Сіюсоб )
ироизаоде-гйа \
и:ш: \
liponш>дст»«іііьге отжниіжм*
СлюСиО 1
(AtB) і
}
rJ!kH(:Uto.;MirtJ«fci<w^ çtuik»
Пшфіівленки днижснмя ні гирим ^
Однако, в 5-м предложении он таким образом характе-
ризует «материальные производительные силы общества»,
что можно предположить, что их развитие формирует пик
изменений в обществе и производительные силы создают
«реальный базис» общества, конституируя одну из сторон
«способ производства» {. Несовпадение этих двух интер-
На это несогласование обратил внимание Дж. Кохен в работе Karl
Marx's Theory of History: A Defense. Princeton: Princeton University Press,
1978, expanded edn., Oxford: Oxford Univ. Press, 2000, где он рассмотрел
предложенную философами аналитической школы операцию «аналити-
ческой реконструкции» исторического материализма. Кохен полагает,
что метафора «экономического базиса» «совершенно ясно определена
иодсіройки
205
Глава четвертая
претаций (то есть, противоречие между точкой зрения о
том, что базис формируют исключительно производствен-
ные отношения, и точкой зрения о том, что в этом форми-
ровании также принимают участие и производительные
силы) ясно прослеживается в тексте Маркса. Это оченъ
важное несовпадение, поскольку оно указывает на пере-
плетение Марксом «материального» и «социального» ас-
пектов производительных сил. Заметьте, ведь в предложе-
ниях 1, 5 и 10 Маркс ссылается одновременно и на «мате-
риальные производительные силы», и на «общественные
производительные силы», что часто остается незамечен-
ныій в «материалистических» интерпретациях марксизма.
Согласно логике Маркса, между производственными от-
ношениями (которые можно не совсем точно характеризо
вать как «общественные») и производительными силами
(которые так же не совсем точно характеризовать как «ма-
териальные») нет резкого разделения. Ключевой момент
заключается в том, что мы должны противостоять тенден-
ции понимать производительные силы толъко как матери-
Марксом: базис есть общая сумма производственных отношений»
(р. 87, курсив мой. - A.M.). Таким же образом Кохен характеризует и
способ производства как «способ работы людей со своими производст-
венными силами, что подразумевает, что, с точки зрения Маркса, способ
производства не включает в себя сами производительные силы» (р. 79,
курсив мой. - A.M.). Кохен настаивает на том, что производительные
силы скорее относятся к области технологии, чем к области собственно
экономики. Но в главе VI своей книги, озаглавленной «Примат произво-
дительных сил» (Р. 134-74), Кохен утверждает, что Маркс полагал, что
производственные силы обладают «приматом» над производственными
отношениями, что означает, как считает Кохен, что производительные
силы «объясняют» производственные отношения. С моей точки зрения
вполне можно, (если использовать метафорику базиса и надстройки),
мыслить экспланас (производительные силы) как базис по отношению к
экспланандуму (производственные отношения).
Экспланас - от лат. explanans - объясняющий; экспланандум - от
лат. explanandum - то, что надлежит объяснить. - Прим перев.
206
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
альные; напротив, они и материалъны, и социалъны. Свой-
ство социальности делает их также и разумными. Машины
и другие технические устройства сделаны людьми, кото-
рые поколение за поколением размышляют над тем, как
произвести то, что нужно для выживания и процветания
человечества. Сырье становится сырьем только тогда, ко-
гда люди начинают рассматривать его в качестве такового
(возьмите, например, то количество интеллектуальных
усилий, которое понадобилось человечеству для того, что-
бы понять, что уголь может быть использован как источ-
ник энергии, a потом сообразить, что он может быть заме-
нен нефтью). Сам труд имеет физический и интеллекту-
альный аспекты, тесно связанные друг с другом. Сам
Маркс так и не сказал ясно, что его концепция истории бы-
ла как рационалистической, социальной, так и материали-
стической. Моя идея заключается в том, что Маркс был не
расположен делать такие признания, поскольку никогда не
мог преодолеть свою тягу к гегелевской философии как
источнику своих размышлений о мире и не сумел полно-
стью дистанцироваться от нее. Как я уже говорил в первой
главе, Маркс полагал, что Гегель был онтологическим
идеалистом, то есть, Маркс считал, что Гегель верил в то,
что в своих самых сокровенных истоках универсум осно-
вывается только и исключительно на идеях. (Это представ-
ление широко распространенно и сегодня, хотя вопрос
о том, считал ли Гегель, что в основе своей мир есть дух,
или он только указывал на то, что с помощью духа мир мо-
жет быть познан, продолжает оставаться открытым)1.
Возьмем, например, мнение уважаемого американского знатока
немецкой философии Фредерика Бейзера, который предположил, что
гегелевская философия истории должна быть рассмотрена как «немета-
физическая», то есть как феноменология, a не как онтология. Бейзер
также обратил внимание на то, что некоторые фрагменты работы Гегеля
«весьма красноречиво говорят о том, что дух сам по себе есть только
207
Глава четвертая
Протестуя против, как он считал, чрезмерного подчер-
кивания Гегелем феномена Идеи, Маркс стремился больше
акцентировать материальную сущность мира. Но наше
представление о ходе мышления Маркса искажено не толь-
ко его потребностью дистанцироваться от Гегеля, но и ог-
ромным влиянием усилий Энгельса популяризиробать
взгляды Маркса. Энгельс был блестящим журналистом
и публицистом, но неважным философом. Он как будто
чувствовал, что работы Маркса будут гораздо более широ-
ко востребованы, если не просто рассказать, что именно
Маркс действительно сделал (разработал теорию социалъ-
ного развития человечества), но пойти дальше - предста-
вить Маркса как разработчика новой теории реальности
вообще, согласно которой мир фундаментально материален
и ничего больше. Энгельс предложил такой взгляд на уче-
ние Маркса в своей работе «Анти-Дюринг», во второй час-
ти «Развития социализма», также вошедшей и в «Анти-
Дюринг», и в «Диалектику природы». Именно Энгельс ут-
верждал, что реальность абсолютно диалектична, так, что
даже таяние льда необходимо рассматривать в терминах
диалектики, как пример «закона» диалектики о взаимосвя-
зи количественных и качественных изменений. Эти работы
Энгельса стали основой мешанины, известной как фило-
софский нонсенс - «диалектический материализм». Но
в тандеме Маркс-Энегельс только Энгельс выдвигал на
первый план онтологический материализм. В работах са-
мого Маркса или в написанных ими совместных трудах
такой теории нет. «Материализм» Маркса не онтологичен,
он реализован скорее на историко-социальных тезисах
абстракция, и его существование обусловлено только деятельностью
конечных (смертных) агентов» // Frederick С. Beiser, «Hegel's Histori-
cism» // The Cambridge Companion to Hegel, ed. Frederick C. Beiser
Cambridge: Cambridge University Press, 1993, 270-300, at 291.
208
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
Маркса о том, что производство материальных благ играет
исключительно важную роль в жизни людей. He существу-
ет никаких текстовых свидетельств, позводяющих считать
Маркса онтологическим материалистом. Совсем наоборот,
в разделе «Критика гегелевской диалектики» «Экономиче-
ско-философских рукописей» он дистанцировался и от (он-
тологического) идеализма, и от (онтологического) мате-
риализма, предпочитая вместо этого сконцентрировать
внимание исключительно на исследовании «натуралисти-
ческих» и «гуманистических» аспектов общества1.
Что же такое «материалистическое понимание
истории», если оно не материалистично?
Если кто-то хочет понять, какова же в действительности
была позиция Маркса, лучше всего отложить в сторону по-
нятия «материалистическое понимание истории» и «исто-
рический материализм» (и a fortiori «диалектический мате-
риализм»)*. Эти понятия приводят к полному непониманию
сущности концепции истории Маркса. Во-первых, они за-
теняют отношение марксовой концепции истории к геге-
левской, a также к гегелевскому мышлению вообще. Во
вторых, они не дают возможности понять, почему Маркс
полагал, что история имеет поступателъный характер,
чем способствуют возникновению неправильного взгляда
на концепцию истории Маркса, сформулированного неко-
торыми марксоведами. Суть этого взгляда заключается
в том, что Маркс, якобы, придерживался неправомерно
1 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Соч.,
Т. 42. С. 162, см. также К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений.
С. 631; MEGA Ml: 407-8M/£^ErgBd. 1: 577.
* a fortiori causa - лат, «из более сильного основания». Здесь - «с
тем большим основанием». -Прим. перев.
209
Глава четвертая
«телеологической» точки зрения на историю . Широко
распространенный взгляд на отношения Маркс-Гегель
в контексте теории исторического процесса заключается
в том, что марксово «материалистическое понимание исто-
рии» является удачным обратным преобразованием геге-
левского «идеалистического понимания истории». ИноѴда
даже сами Маркс и Энгельс поддерживали эту точку зре-
ния. В «Послесловии» ко второму изданию «Капитала»
Маркс писал, что «у Гегеля диалектика стоит на голове.
Надо её поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистиче-
ской оболочкой рациональное зерно»2. Подобную же «ин-
вeptиoнHyю» точку зрения предлагает и Энгельс в своей
работе «Развитие социализма», a также повторяет ее в дру-
гой своей, популяризирующей взгляды Маркса, работе -
«Людвиг Фейербах и конец немецкой классической фило-
софии». В действительности, эта точка зрения в корне не-
верна. Такой взгляд на отношение Маркса к гегельянству
проистекает из дискуссии Маркса 1843-1846 гг. с Бруно
Бауэром и другими младогегельянцами. Также она имеет
прямое отношение к философскому проекту Людвига Фей-
ербаха, который рассматривал свою философию как, от-
части, инверсию гегелевских взглядов. Моя идея заключа-
ется в том, что Маркс лучше всего может быть понят не
как мыслитель, просто переворачивающий идеи Гегеля на-
оборот, a как продолжатель Гегеля, его последователь, раз-
вивающий некоторые его очень важные догадки. Я далее
покажу, что между марксовой так называемой материали-
стической концепцией истории и гегелевским мышлением
существует гораздо более тесная родственная связь, чем
это может показаться на первый взгляд. Рассмотреть эту
1 См., например, Jon Elster, Making Sense of Marx. Cambridge:
Cambridge University Press, 1985, особенно 109-15, 269-72.
2 Маркс K. Капитал // Соч. T. 23. С. 22; MEGA2 2/6:1Q9/MEW23.1: 27.
210
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
связь можно, размышляя над вопросом, который неявно
содержится в «Предисловии» Маркса 1859 года, a именно:
что же движет историю вперед? Маркс утверждает, что
историческая прогрессия тем или иным образом подразу-
мевает наличие конфликта между производительными си-
лами и производственными отношениями. Но что является
движущей силой этой прогрессии? Почему указанный
конфликт генерирует прогресс? Безусловно, в равной мере
правдоподобно было бы считать, что этот конфликт ведет
и к разрушительной, смертоносной гражданской войне.
В первой главе я указывал на наличие прямотаки «хирур-
гического шва», соединяющего идеи Маркса и гегелевские
«Лекции по истории философии». Каким образом эти
«Лекции» связаны с концепцией истории, которую Маркс и
Энгельс сформулировали в «Немецкой идеологии» и кото-
рую Маркс резюмировал в «Предисловии» 1859 года? Лю-
бопытная догадка о возможном ответе на этот вопрос воз-
никает в результате прочтения статьи Арнольда Руте, кото-
рую он написал в октябре 1840 года для левогегельянско-
го журнала Hallische Jahrbücher, и с которым Маркс поз-
же сотрудничал в «Немецко-французском ежегоднике»*.
* «Deutsche Jahrbücher» - сокращённое название литературно-фило-
софского журнала младогегельянцев «Deutsche Jahrbücher für
Wissenschaft und Kunst» («Немецкий ежегодник по вопросам науки и искусст-
ва»). Журнал издавался в виде ежедневных листков в Лейпциге. Под
этим названием журнал выходил с июля 1841 по январь 1843 года; ранее
(1838-1841) выходил под названием «HaHische Jahrbücher für deutsche
Wissenschaft und Kunst» («Галлеский ежегодник по вопросам немецкой
науки и искусства»); до июня 1841 г. журнал редактировался А. Руге
и Т. Эхтермейером в Галле, a с июля 1841 г. - А. Руге в Дрездене. Пере-
несение местопребывания редакции из прусского города Галле в Саксо-
нию и перемена названия журнала были вызваны угрозой запрещения
«Hallische Jahrbucher» в пределах Пруссии. Но и под новым названием
журнал просуществовал недолго. В январе 1843 г. журнал «Deutsche
Jahrbücher» был закрыт саксонским правительством и запрещён поста-
211
Глава четвертая
В этой статье Руге рецензирует недавно опубликованные
воспоминания консервативного поэта-националиста и ис-
торика Эрнста Моритца Арндта (1769-1860), принимавше-
го активное участие в немецких освободительных войнах
против французской гегемонии.1 Нам не важны детали об-
суждения Руге воспоминаний Арндта. Достаточно сказать,
что Руге отвергает традиционалистские взгляды Арндта и
его призывы вернуться к пасторальной Германии, нетрону-
той печатью промышленного производства. Руге также за-
щищает Гегеля от нападок двух множеств его противни-
ков - тех, кто полагал, что он предал радикальные выводы
свОей философии, «распродавая» их существующему по-
рядку, и тех, кто атаковал его за дух «либерализма, рацио-
нализма и критики», пронизывающий его работы. Руге
считал, что «наука и особая...строгая школа гегелевской
философии» дает возможность выйти за границы «грубого,
догматического пафоса освободительных войн» и осознать
«внутреннюю, духовную свободу диалектики, a внутри ее
подлинный принцип свободы вообще»2.
Тем самым Руге обозначает наличие некоего интеллек-
туального прогресса, изменчивого самого по себе. Соглас-
но Руге «как в прежние времена дух был заключен в созна-
нии, реализуясь через понимание самого себя и становясь
иным, так и поток истории протекает прямо через сознание
новлением Союзного сейма на всей территории Германии. - Прим. пе-
рев. по изданию К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд. Т. 3. С. 52.
1 Arnold Rüge. «Erinnerungen aus dem äußeren Leben, von Ernst Moritz
Arndt», in Die Hegeische Linke: Dokumente zu Philosophie und Politik im
deutschen Vormärz, ed. Heinz Pepperle and Ingrid Pepperle (Frankfurt: Rö-
derberg, 1986), 172-88; Ernst Moritz Arndt, Erinnerungen aus dem äußeren
Leben //Arndt, Werke: Auswahl in zwölf Teilen, ed. August Leffson and
Wilhelm Steffens (12 parts [4 vols.]; Berlin: Deutsches Verlagshaus Bong, 1912),
2: 1-282). Здесь имеется в виду противостояние вторжению французских
войн под командованием Наполеона.
2 Ibid. P. 172-73, 178-80.
212
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
философа». Хотя может показаться несколько неожидан-
ной идея о том, что история движется вперед таким внутри
философским способом, Руге настаивает^на том, что это
«не царство серых, безжизненных теней, которые не имеют
никакого отношения к миру, наоборот, это полнокровное,
живое движение (самого мира). Обретение философского
разума есть самый существенный результат истории, самое
закономерное и наиболее содержательное существование
истории, истинно обоснованное «должное» исторического
развития. Никто не смог бы понять это более ясно, чем Ге-
гель, чья концепция диалектики вообще, a отсюда практика
истории ... гласят, что данность, которую мы имеем сей-
час, понимается нами в своей сокровенной истине; что са-
мопонимание на одной ступени есть всегда следующая
ступень, и таким образом рождается новое Я и новый
дух» . Руге также полагает, что (гегелевская) философия
отвергает религиозную и политическую ортодоксальность.
В результате «мыслящий субъект» вдруг обнаруживает,
что «все, что позитивно, находится не вовне его, а, наобо-
рот, внутри его собственного существования, и что все, что
есть и продоллшет быть, является таковым только благода-
ря ему»2. В сущности, Руге предлагает один из вариан-
тов точки зрения, разделяемой левогегельянцами конца
1830-х гг. - начала 1840-х гг. о том, что когда теория дос-
тигает своей кульминации, то есть становится совершен-
ной, она превращается в практику.
Эта точка зрения, которой Маркс также придерживал-
ся, придала радикальный разворот «обратно направленно-
му» гегелевскому понятию о том, что философия приходит
1 Ibid.?. 180.
" Ibid. P. 180-181. Именно такой тип интерпретации привел реакци-
онных критиков гегелевской философии к расцениванию ее как глубоко
враждебной консервативному христианскому государству, хотя сам
Гегель считал иначе.
213
Глава четвертая
к пониманию мира только тогда, когда сам мир близок
к концу («сова Минервы начинает свой полет лишь с на-
ступлением сумерек»). Согласно Гегелю, выполненностъ
проекта {Vollendung) философии также означает и ее ко-
нец. Инициация Руге поворота от теории к практике, бе-
зусловно, хорошо понятна ученым, знакомым с гегегіев-
ской философией конца 1830-х - начала 1840-х гг. Менее
понятно утверждение Руге, сформулированное в очерке
1840 года о том5 что «поток истории» теперь перенаправ-
лен от сознания философов к индустрии. В противовес же-
ланию Арндта видеть Германию крестьянской страной,
Руге выступает за приоритет развития промышленности
(которая в то время только начинала развиваться в Герма-
нии). Но на самом деле Руге подразумевал под промыш-
ленным развитием не что иное, как продолжение философ-
ского развития: «промышленность не имеет другого значе-
ния, кроме работы духа в целом; ее цель не в том, что
материально, и ее принцип ни із чем ином, как в самом
идеализме»1. Косвенно ссылаясь на одно из наиболее впе-
чатляющих достижений технического прогресса, паровую
тягу, Руге заявлял, что «с паром или без него, дух все
больше и больше продолжает пробуждать к жизни спящие
пока земли и живущих на них людей, горы и долины, кре-
стьян й дворян, богатые и бедные народы [Pöbef]». Далее
Руге отвергает заявления Арнда, разделяемые многими
консерваторами того времени, в том, что промышленность
портит характер людей: «Никто из тех? кто находится на
службе духа, не является плебсом, труд вообще осуществ-
ляется во имя духа и во имя одной великой цели - стать
хозяином инертной природы, которая внутри и вокруг нас.
И если соединение [Kombination] вагонов, влекомых паро-
1 Arnold Rüge. «Erinnerungen aus dem äußeren Leben, von Ernst Moritz
Arndt». P. 180.
214
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
вой тягой, дает нам просто запасную пару ног, то, будучи
работой духа [geistige Arbeit], такое соединение уже не
является просто неким результатом отдельных усилий лю-
дей, что было свойственно патриархальному режиму.
...Напротив, оно устраняет чудовищную бесплодность та-
ких усилий, так как стимулирует людей к квалифициро-
ванному труду, к духовному развитию, к преобразованию
своего мышления. ... Благодаря непосредственному участию
бедноты в безграничном формировании мира, апатия общест-
ва, отказ от прав духа и прав человека быть господином и хо-
зяином [Herrenrecht] сразу же преодолеваются; тем самым
формируется не просто кучка людей благородного происхо-
ждения, но, через такого рода развитие [Institut], дворянст-
во жалуется всему человечеству»1. Становится ясно, что
именно с точки зрения Руге, человеческая разумность, ра-
бота духа является движущей силой истории. Прежде эта
разумность во всем блеске была представлена в теоретиче-
ской философии, теперь же, считает Руге, она в такой же
мере, благодаря развитию промышленного производства,
представлена и в процессе преобразования общества.
Можно ли в марксовом так называемом историческом
материализме найти схожий мотив развития истории - че-
ловеческую разумность? Ответ «да», можно. В самом деле,
в статье, написанной в июле 1842 года в защиту права фи-
лософов обсуждать вопросы религии, Маркс обозначил
точно такую же связь между философией и большими
ожиданиями 1830-1840-х гг., связанными с развитием сети
железных дорог. Он пишет: «Тот.же самый дух, который
строит железные дороги руками рабочих, строит философ-
ские системы в мозгу философов»2. Этот момент можно
1 Ibid. P. 183-184.
2 Маркс К. Передовица в № 179 «Kölnische Zeitung» // Соч. T. 1.
С. 105-106; MEGA2 1/1: m/MEW l: 98. Впервые появилась 14 июля
1842 года в «Rheinische Zeitung».
215
Глава четвертая
легко интерпретировать в обратном направлении: тот же
самый дух, который конструировал философские системы
в сознании философов, теперь конструирует железные до-
роги руками рабочих. В своих «Лекциях по истории фило-
софии» Гегель обрисовал историю того, как отдельные,
идентифицируемые агенты действия, a именно, философы,
пытаются решать философские проблемы. Процесс их
мышления конституирует прогресс философии. Я полагаю,
что аналогичным образом марксово так называемое мате-
риалистическое понимание истории прямо относится к
применению человеком своего разума к тому, что Маркс
рассматривал как фундаментальную проблему, с которой
вообще когда-либо сталкиваются люди, - проблему извле-
чения из природы тех материальных вещей, которые необ-
ходимы людям для выживания и дальнейшей комфортной
жизни. Возьмите категорию «производительных сил» и,
в частности, «материальных производительных сил». 06-
ратите внимание на неопределенность, заключенную в сло-
восочетании materielle Produktivkräfte. Оно может означать
или «материальные силы производства», или «силы мате-
риального производства». Имел ли в виду Маркс, что силы
материальны или он имел в виду, что материально то, что
произведено! «Предисловие», написанное в 1859 году, не
дает ясного ответа на этот вопрос, но его можно найти, ес-
ли внимательно прочитать другие работы Маркса. От
«Экономическо-философских рукописей» до «Капитала»
он настаивает на придании характеристики «материаль-
ный» всем продуктам производства. Это ясно видно, на-
пример, в марксовом анализе отчужденного труда, рас-
смотренного нами в предыдущей главе, где отчуждение
рабочего от продукта труда прямо относится к факту того,
что этот продукт есть материалькый объект, и поэтому
может быть отделен от рабочего, произведшего этот объ-
ект. Вообще, на протяжении всей своей деятельности ис-
216
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
следователя Маркс настаивал на том, что производство при
капитализме есть производство материальных благ. Из
Hero он исключал сферу услуг, которые не могут быть отде-
лены от людей, их осуществляющих, то есть, от области
капиталистического производства1. С другой стороны,
Маркс прекрасно понимал, что производственные затраты
одновременно и материальны, и нематериальны. Техника
материальна, но в ней воплощены конструкторские идеи.
И даже так называемый «сырой материал» прямо связан
с представлениями людей: например, такая абсолютно
«природная» вещь, как глыба угля может стать производи-
тельной силой только тогда, когда человек догадается ис-
пользовать ее как источник тепла. Утверждение, что Маркс
полагал, что «материальное» - чем бы оно ни было, мате-
риальным ли аспектом общества или материальной сущно-
стью универсума вообще - движет историческим процес-
сомэ никак не подтверждается тем, что писал сам Маркс.
Более того, в основе марксова материалистического пони-
См., например, работу Маркса «Результаты непосредственного
процесса производства», вероятно написанную между июнем 1863 г.
и декабрем 1866 г. [Draper, The Marx-Engels Cyclopedia. Vol. 2: 76]):
«B целом те работы, которые могут быть потреблены лишь как услуги и
не могут быть превращены в отделимые от рабочих и, стало быть, в про-
дукты, существующие вне их как самостоятельные товары, но которые все
же могут непосредственно капиталистически эксплуатироваться, со-
ставляют ничтожную величину по сравнению с массой товаров капита-
листического производства. Поэтому их следует оставить совершенно
в стороне и рассмотреть лишь при исследозании наемного труда, в раз-
деле о том наемном труде, который не является производительным тру-
дом» // Маркс К. Результаты непосредственного процесса производства //
Соч. Т. 49. С. 100; Karl Marx, «Resultate des unmittelbaren
Produktionsprozesses, // MEGA2 2/4.1: 113, и также MEW: Karl Marx, Das Kapital 1.1 : Die
Zusammenfassung des ersten Bandes des 'Kapitals'. Berlin: Karl Dietz
Verlag, 2009. Она могла бы стать последней главой первого тома «Капита-
ла», но Маркс не включил ее в него, возможно, из соображений опти-
мального размера издания.
217
Глава четвертая
мания истории лежит феномен человеческой деятельностщ
то есть, активизм, праксис, используемые людьми в про-
цессе применения их разума и энергии к решению проблем
производства каких-либо (материальных) благ, необходи-
мых для удовлетворения их потребностей. Конечно, иссле-
дование, проводимое мною, не конгруэнтно тому nptjx-
ставлению о производительных силах как принципе разви-
тия общества, которое было предложено Марксом.
Заметьте, тем не менее, что роль человеческой деятельно-
сти в этом предполагаемом процессе затушевана не только
постоянно наличествующим желанием Маркса отделить
себя от Гегеля, но и тем, что он сконцентрировал свое вни-
мание почти исключительно на исследовании буржуазной
модели производства, то есть, капитализма, или, как мы бы
сказали, на «экономических аспектах модернизма». С точ-
ки зрения Маркса, одна из наиболее впечатляющих черт
капитализма заключается в том, что широкая механизация
производства, инициируемая капитализмом, начинает гос-
подствовать над рабочим. Как результат, та ключевая роль,
которую играет человеческая деятельность в развитии
и преобразовании общества, отходит на второй план. В ус-
ловиях развитого капитализма (как его понимал Маркс)
процесс механизации производства контролирует практи-
чески все, доминируя над рабочим и затушевывая не толь-
ко реальную наличную ситуацию, но и роль человеческого
разума в истории. Как Маркс писал в Grundrisse, при капи-
тализме «Деятельность рабочего, сводящаяся к простой
абстракции деятельности, всесторонне определяется и ре-
гулируется движением машин, a не наоборот. Наука, за-
ставляющая неодушевленные члены системы машин по-
средством ее конструкции действовать целесообразно как
автомат, не существует в сознании рабочего, a посредством
машины воздействует на него как чуждая ему сила, как сила
218
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
самой машины» . Другими словами идея Маркса заключа-
ется в том, что в наличной ситуации техника и отчужден-
ная от человека наука господствуют над рабочим. В сущ-
ности, это означает, что производственные силы в их ма-
териальном измерении (неподвластном контролю со
стороны человека) господствуют над производительными
силами в социалъном, гуманитарном, измерении. Как я по-
казал в предыдущей главе, Маркс полагал, что это господ-
ство есть или результат отчуждения от процесса труда, или
настолько тесно связан с этой формой отчуждения, что не-
отделим от нее. Тем не менее, с точки зрения Маркса, ис-
токи человеческой деятельности всегда находятся в произ-
водительных силах, даже когда этот факт скрыт опреде-
ленными условиями жизни общества.
Материалистическая концепция истории
как история науки
Каков лучший способ понимания марксовой концеп-
ции истории? Прежде всего, позвольте мне сказать, что эту
концепцию Маркса неверно понимать только как концеп-
цию исторш. Марксу действительно было интересно ис-
следовать диахронный срез истории человечества, иериод
за периодом. Но гораздо важнее для него было рассмотреть
судьбу только одного, особого периода, того, который был
современен самому Марксу. Именно поэтому Маркс нико-
гда не стремился показать, каким образом один способ про-
изводства с необходимостью ведет к следующему, его об-
щее утверждение о том, что история должна быть рассмот-
1 Маркс К. К критике политической экономии. (Черновой набросок
1857-1858)// Соч. Т. 46. Ч. 2. С. 121// MEGA2 2/1.2: 572.
219
Глава четвертая
рена как разумный процесс, не достаточно разработано на
уровне анализа специфических социокультурных деталей.
Более того - и в этом суть моей аргументации, изложенной
в первой главе - Маркс перенес в царство общей истории
человечества то видение истории, которое Гегель сформу-
лировал только применительно к истории философии. Во-
вторых, абсолютно неверно понимать марксову концепцию
истории как «материалистическую». Смысл утверждений
Маркса заключался в том, что на глубинном уровне бытия
материя и идея переплетены друг с другом самым тесным
образом, и они могут быть разделены только наличием не-
Koetï фатальной необходимости. Уже в «Немецкой идеоло-
гии» Маркс и Энгельс писали о факте разделения на заре
человеческой истории умственного и физического труда.
Согласно Марксу это разделение было предварительным
условием будущего развития труда в целом, но оно так-
же имело и другие важные следствия, например, служило
(и до сих nop служит) основой отчуждения и эксплуатации,
разрешая тем, кто обладает знанием, держать в узде тех,
для кого всякое знание было «чуждой силой». В то же вре-
мя, как полагает Маркс, разделение умственного и физиче-
ского труда ухудшило перспективы развития знания и пер-
спективы развития человечества в целом. Уже в «Тезисах
о Фейербахе» Маркс писал, что «в практике человек
должен доказать истинность, то есть действительность
и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о дейст-
вительности или недействительности мышления, изоли-
рующего от практики, есть чисто схоластический вопрос» .
В «Капитале» Маркс описывает социальный порядок, про-
тивоположный этой идее, - социальный порядок, в кото-
ром теория и практика жестко разведены. Согласно Мар-
1 Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Соч. Т. 3. С. 1-2.; МЕ\ѴЪ: 533.
220
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
ксу, если капитализм достиг стадии «крупномасштабной
индустрии», то он «делает науку потенциальной возмож-
ностью производства», a поскольку крупномасштабная ин-
дустрия вербует науку на службу капиталу, то эта возмож-
ность производства отделяется от труда: «он завершается в
крупной промышленности, которая отделяет науку, как
самостоятельную потенцию производства, от труда и за-
ставляет ее служить капиталу»1. Таким образом, капита-
лизм отдает рабочего во власть материальных сил. Напро-
тив, в будущем социалистическом обществе мощь науки
перейдет во власть работника, при этом, хотя наука и мо-
жет многое, она всегда адекватна знанию рабочим процес-
са производства. Этот общественный уклад Маркс проана-
лизировал в первом томе «Капитала», где он призывает
представить себе «..для разнообразия, союз свободных лю-
дей, работающих общими средствами производства и пла-
номерно [selbstbewust] расходующих свои индивидуальные
рабочие силы как одну общественную рабочую силу»2.
В этих обстоятельствах нет смысла ссылаться на «материа-
листичную концепцию истории», так как рабочие больше
не будут находиться во власти окружающего их материаль-
ного мира. Правильнее говорить об «идеалистическо-мате-
риалистической концепции истории» Маркса, так как, взаи-
модействуя с материальным миром, рабочие (преобразо-
ванные в свободных работников) будут постоянно расши-
рять горизонт и возможности своего знания, которое даст
им возможность улучшить свою практическую деятель-
ность, a та, в свою очередь, скорректирует их теоретиче-
ские представления о мире. Вернее всего было бы апелли-
ровать к марксовым идеям об истории как к продуктивист-
1 Маркс К. Капитал // Соч. Т. 23. С. 374; MEGA2 2/6: 355/М£^23: 382.
2 Там же. С. 88; MEGA2 2/6: W9/MEW23: 92-93.
221
Глава четвертая
ской концепции истории и общества. Маркс полагал, что
самый важный смысл человеческой деятельности заключа-
ется в производстве материальных благ. Это производство
делает возможным не только выживание человечества, но и
его процветание, транслируемое сквозь века. Коротко го-
воря, пространство производства, пространство труда -*вот
тот фундамент и то место действия, где разворачивается
прогресс истории человечества. В самом деле, марксова
история производства эквивалентна истории науки. В «Не-
мецкой идеологии» Маркс и Энгельс смоделировали исто-
рию прризводства по образцу истории философии, пред-
ложенному Гегелем. Осуществляя эту задачу, Гегель одно-
временно предлагал исследование Wissenschaft как науки
в самом широком смысле этого слова. Я уже подчеркивал
ту важную роль, которую сыграл гегелевский анализ исто-
рии философии в формировании мышления раннего Мар-
кса. Теперь обратим внимание на несогласие между этими
двумя мыслителями по вопросу того, что считать наукой,
с учетом тенденции Маркса растворить философию в идео-
логии. Маркс, как и Гегель, предложил развернутую кон-
цепцию науки, которая не исчерпывалась только естест-
вознанием. Маркс полагал, что наука есть место, где сред-
ствами рационального познания достигается решение
проблем, встающих перед людьми. Его огромная вера
в мощь науки, позволяющая решать ключевые проблемы
бытия, была фоном его убеждения в том, что политика при
социализме можетбыть отменена1. Безусловно, Маркс по-
Это убеждение в более впечатляющей форме было сформулирова-
но Энгельсом в работе «Развитие социализма от утопии к науке»: «На
место управления лицами становится управление вещами и руководство
производственными процессами» // Соч. Т. 19. С. 225 // MEGA2 \21\
620/MEW 19: 195.
222
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
лагал, что науке принадлежит вся полнота власти в области
производства. В противоположность иррациональной сфе-
ре рынка, та работа, которая осуществляетея в «современ-
ной промышленности», являет собой «техническую необ-
ходимость, диктуемую природой самого средства труда»1.
В будущем, когда «союз свободных людей» станет единой
командой и когда, как результат, «процесс материального
производства» сбросит с себя свой «мистический покров»,
он «станет продуктом свободного общественного союза
людей и будет находитъся под их сознательным плано-
мерным контролем»2.
Насколько важна «материалистическая»
концепция истории в теории Маркса
Некоторые комментаторы работ Маркса утверждают,
что его материалистическая концепция истории сильно пе-
реоценена. В малоизвестной статье, написанной много лет
тому назад, Артур Принз утверждал, что «Маркс во всех
своих работах нигде не дает нам того, что можно было бы
принять хотя бы за попытку систематической экспозиции
его «экономической» или «материалистической» интерпре-
тации истории»3. Принз полагает, что краткое изложение
1 Маркс К. Капитал / Соч. Т. 23. С. 397; MEGA2 2/6: 376/MEW23: 407.
2 Там же. С. 90 // MEGA2 2/6: U0/MEW23: 94.
3 Arthur M. Prinz. «Background and Ulterior Motive of Marx's 'Preface'
of 1859»//Journal of the History of Ideas 30 (1969): 437-50; quote at
437; see also 449-50. Действительно, последние слова «Предисловия»
подозрительно звучат как напоминание цензору уважать статью № 20
Конституции, несмотря на проблемы, которые имел автор с цензурой
в 1842-43 гг. и на его участие в волнениях 1848-49 гг.: Эти заметки
о ходе моих занятий в области политической экономии должны лишь
показать, что мои взгляды, как бы о них ни судили и как бы мало они ни
223
Тлава четвертая
материалистического понимания истории в «Предисловии»
1859 года было частью попытки Маркса надеть на себя
маску науки для того, чтобы, во-первых, сделать свою ра-
боту «К критике политической экономии (Черновой набро-
сок)» проходной для прусской цензуры. Во-вторых, под-
черкиванием своих научных исследований Маркс хотел
укрепить собственные позиции в борьбе с соперниками за
лидерство в Германском рабочем движении. Принз указы-
вает на то, что параграф № 100 Прусского уголовного ко-
декса классифицировал акцентирование классовых проти-
воречий как преступление: случайно ли тогда «действую-
щими лицами» «Предисловия» 1859 года стали некие
производительные силы, a не классы, a пролетариат при
этом вообще не был упомянут? С другой стороны, статья
№ 20 Прусской конституции провозглашала свободу науч-
ных исследований и преподавания академических дисцип-
лин. Принз считает, что м^териалистическая концеп-
ция истории так, как она представлена в «Предисловии»
1859 года, есть нечто, лишь немного большее, чем просто
красивый фасад, который Ма^кс возвел для того5 чтобы
легально опубликовать «Капитал» в Германии. В подобном
же духе пишет и совсем недавний исследователь наследия
Маркса, Террелл Кэрвер. Он полагает, что «пропозицио-
нальной генерализации», предложенной Марксом в «Пре-
дисловии», уделяется чрезмерно много внимания. Кэрвер
согласовались с эгоистическими предрассудками господствующих клас-
сов, составляют результат добросовестных и долголетних исследова-
ний. A y входа в науку, как и y входа в ад, должно быть выставлено тре-
бование: «Qui si convien lasciare ogni sospetto; Ogni vilta convien che qui
sia morta Здесь нужно, чтоб душа была тверда; Здесь страх не дол-
жен подавать совета» (Даите А. Божественная комедия) // Маркс К.
К критике политической экономии. Предисловие. Соч. Т. 13. С. 9; MEW
13: 11).
224
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
считает, что работа «К критике политической экономии»
«никогда не была в широком обращении», и хотя ключевые
положения работы в целом были включены в «Капитал»,
обобщения, содержащиеся в «Предисловии», так и оста-
лись невостребованными самим Марксом. Кэрвер также
обращает внимание на то, что в то время только «один че-
ловек ...был просто захвачен» обобщениями Маркса, из-
ложенными в «Предисловии», - это Энгельс. Позже мар-
ксисты так же5 как и немарксисты посчитали энгельсовские
интерпретации марксовых обобщений весьма авторитет-
ными, расценили их как «научные законы или как законно-
образные тенденции». С другой стороны, многое в идеях
Маркса, из того, что не соответствовало этим обобщениям,
было просто проигнорировано. Кэрвер утверждает, что по-
нятие «исторического материализма» стали использовать
для обозначения марксова мышления в целом, a все ос-
тальное во всем корпусе работ Маркса - текст «Манифе-
ста» и дискуссии вокруг него, глубокий политический
анализ в «Восемнадцатом брюмера», концептуальные ис-
следования в экономических работах - просто поблекло
в свете этого «магического» понятия1.
Мнение этих комментаторов нужно воспринимать серь-
езно. Также следует установить различие между (а) пони-
манием того, чем проект Маркса был, и как и почему этот
проект стал тем, что он естъ сейчас; (Ь) извлечением уро-
ков на будущее и настоящее из изучения работ Маркса.
Историческая перспектива, развернутая в моем исследова-
нии, требует выявления того, что же именно содержалось
в работах Маркса, полезно ли оно было или нет. Историче-
ское исследование отлично от попытки представить мыс-
1 Terrell Carver, ed. and trans., Karl Marx. Later Political Writings.
Cambridge: Cambridge University Press, 1996, xiv-xv.
8 Зак. 1489
225
Глава четвертая
лителей прошлого безоговорочно соответствующим наше-
му времени. Два момента, - бесстрастное понимание того,
чем именно было учение Маркса, и то, что было в нем про-
дуктивного или неудачного, - тесно связаны, в том числе
и в целях извлечения уроков для жизни в настоящем и бу-
дущем. Начнем с первого момента.
Мнение Принза об историческом материализме Маркса
как о красивом фасаде, созданном для придания научного
веса его идеям, несколько шокирует. Без сомнений, оно
должно быть отвергнуто. Известно, конечно, что материа-
листическая концепция истории (и ее развитие в «диалек-
тическом материализме» Энгельса) привлекла внимание
большого количества интеллектуалов, общественных дея-
телей, революционеров, которые за пятьдесят лет, про-
шедшие после смерти Энгельса, превратили взгляды Мар-
кса в идеологию «научного социализма». Также известно,
что в свое время Маркс - в духе «je ne suis pas marxiste» -
дистанцировался от подобных взглядов1. Так что некото-
рые свидетельства того, что в глазах Маркса исторический
материализм был своего рода научным фасадом, все-таки
существуют. В целом, однако, я думаю, что хотя сообра-
жения Принза и представляют интерес, они все-таки недос-
таточно обоснованы. Он недооценивает ту роль, которую
так называемая материалистическая концепция истории
сыграла в становлении Маркса теоретиком того ранга, ко-
торым он стал. В самом деле, марксов проект анализа ка-
питалистического способа производства, вскрывающий
одновременно и его рациональность, и его иррациональ-
] je ne suis pas marxiste - фр., «я - не марксист». Речь идет о взглядах
французских последователей Маркса 1870-х гг., вульгаризировавших
его идеи. О них он сказал примерно следующее: «если эти граждане
марксисты, то я - не марксист». - Прим. перев.
226
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
ность, не был бы возможен без концепции истории, кото-
рую он (вместе с Энгельсом) сформулировал в первой час-
ти «Немецкой идеологии». Эта концепция сыграла роль
моста, соединившего философские исследования Маркса с
его анализом общества. В «Предисловии» 1859 года он яс-
но показал, что подготовка этой рукописи имела двойное
значение в развитии его мышления. Во-первых, это позво-
лило ему (и Энгельсу) разобраться с их «предшествующим
философским сознанием». Формулирование контуров так
называемого исторического материализма, безусловно,
было частью такого разбирательства: получившаяся сис-
тема утверждений выявила некорректность целого ряда
идей левогегельянцев, в среде которых Маркс находился
до 1840 года. В «Немецкой идеологии» концепт историче-
ского материализма откровенно выступает как оружие в
дебатах с левогегельянцами, в критике Фейербаха, Бруно
Бауэра и других прежних друзей и врагов Маркса. Во
вторых, в этом «Предисловии» Маркс также говорит о том,
что безымянная рукопись, к которой было написано это
«Предисловие», была важна для его «распознавания» себя
как ученого. Эта рукопись прямо указала ему путь к после-
дующим исследованиям экономики. Я смею предположить,
что так называемая материалистическая концепция исто-
рии в двух аспектах помогла Марксу определить и точно
сфокусировать свои научные штудии. С одной стороны,
эта концепция позволила ему перейти от следования геге-
левскому представлению о встроенной разумности (в ко-
нечном итоге, о встроенном в историю прогрессе), к проек-
ту критической социальной науки, имеющей целью анализ
существующей сегодня экономической системы. Для того
чтобы создать фундамент своего исследования капитализ-
ма, Маркс должен был осуществить аналогичный гегелев-
скому анализ феномена прогресса в развитии разума, но
227
Глава четвертая
охватывающий всю историю человечества в целом, a не
только историю философии. Принимая во внимание факт
принадлежности Маркса к «эпистеме» XIX века, которая
придавала огромное значение рассмотрению исторического
развития любой вещи и явления, он считал просто необхо-
димым создать для своего будущего научного поиска фун-
дамент такого рода. Вся структура мышления Маркса зави-
села от унаследованного им от Гегеля факта наличия кри-
териев разумности, и эти критерии имели историческое
(диалектическое) измерение. Если эти критерии удовлетво-
ряли научному исследованию, то трудно сказать, что могло
бы не быть ими поверено, за исключением, разве что, рево-
люционной агитации, не обосновываемой теорией. С дру-
гой стороны, следование материалистической концепции
истории позволило Марксу оставить в стороне некоторые
очень сложные вопросы, которые с необходимостью бы
размыли - и размыли-таки - и его теоретический проект,
и его революционизм. Эти вопросы материалистическая
концепция истории не посчитала необходимым объяснить
или, по крайней мере, объявила таковыми.
Глядя на суть дела с диахронной перспективы, мы ви-
дим, что, поместив буржуазный способ производства меж-
ду феодализмом и социализмом, «материалистическая кон-
цепция истории» придала капитализму статус одновремен-
но и точки отсчета процесса, и точки его завершения.
Более того, вне такой темпоральной делимитации, как во
обще концепт капитализма мог быть подвергнутым анали-
зу? И, наконец, уверенная последовательность этапов раз-
вития истории, которую Маркс обозначил в «Предисло-
вии» 1859 года, - азиатский, первобытный, феодальный,
буржуазный и социалистический способы производства -
представляет собой то, что Маркс начал исследовать еще
до 1859 года. Но «Предисловие», размещением капитализ-
228
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
ма вне исторического времени, вполне соответствовало
сиюминутным целям Маркса. Оно не только позволило
Марксу вообще рассматривать капитализм" в качестве осо-
бой экономической системы, пригодной для анализа, но и
осуществить анализ уже существующего, современного
ему экономического уклада на основе допущения о том,
что этот уклад со временем исчерпает себя, так же, как ко-
гда-то он имел многообещающее начало.
Глядя с точки зрения синхронной перспективы, можно
сказать, что, как только Маркс сформулировал «материа-
листическую» концепцию истории, y него сразу же отпала
необходимость решать головоломку о том, что является
базовым элементом любого и вообще всех обществ, пред-
шествовавших ныне существующему. Разумеется, согласно
этой концепции таким элементом является экономика, или,
правильнее говоря, экономико-технологический элемент,
a фундаментальная проблема всех этих обществ связана
с производством материальных благ. Соответственно, ана-
лиз современного общества должен быть артикулирован
как анализ современного буржуазного способа производст-
ва? a не анализ, скажем, политики или культуры буржуаз-
ного общества.
Аналитический экскурс:
Маркс, холизм и телеология
В своей влиятельной работе «В защиту теории истории
Карла Маркса» Дж. А. Кохен предлагает «реконструкцию
частей исторического материализма как общей теории или
как молодой науки»1. Осуществляя этузадачу, Кохен спо-
1 Cohen G. A. Karl Marx's Theory of History: A Defense .Princeton:
Princeton University Press, 1978, 27.
229
Глава четвертая
собствует созданию школы «аналитического марксизма».
В соответствии с существующими в социально-гумани-
тарном знании темами исследования объяснения и кау-
зальности, Кохен решает задачу прояснения каузальных
отношений между двумя множествами категорий, обозна-
ченными в «Предисловии» 1859 года, - между производст-
венными силами и «экономической структурой общест-
ва», с одной стороны, и между экономической структурой
общества и надстройкой, с другой1. Кохен утверждает, что
уровень развития производительных сил общества объяс-
няет- экономическую структуру общества, a последняя,
в свою очередь, объясняет надстройку общества. Размыш-
ляя над этими утверждениями, в последних главах своей
книги Кохен приходит к выводу о том, что «экономическая
структура отправляет фупкцию развития производитель-
ных сил», a экономическая структура общества потому
объясняет надстройку, что «надстройка общества ответст-
венна за стабильность его экономической структуры» . Ак-
цент на функции важен потому5>что Кохен пытается впи-
сать Маркса в проблему «функционального объяснения».
Последнее Кохен понимает как объяснение чего-либо не
в терминах его базиса или генезиса, a в терминах его ре-
зулътата. Например, вопрос: почему y птиц полые кости?
Ответ: потому что полые кости легкие, следовательно, спо-
собствуют лучшему полету. Коротко говоря, вместо по-
пытки объяснить происхождение событий и вещей через
различных агентов действия или на основе законов, описы-
вающих какую-либо предметную область, функциональное
Под экономической структурой общества Маркс имеет в виду от-
ношения, в целом складывающиеся в процессе производства.
2 Cohen. Karl Marx's Theory of History. P. 278-85; Cohen. «Functional
Explanation: Reply to Elster», Political Studies 28 (1980): 129-35, 129.
230
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
объяснение пытается объяснить события и явления исходя
из их функциональности, которая ведет к какому-то ре-
зультату или обслуживает некое сложившееся положение
вещей. Тогда возникает два вопроса: общий, касательно
адекватности функционального объяснения в науке вооб-
ще, и частный, относящийся к применимости понятия
функционального объяснения к марксовой теории «исто-
рического материализма».
Обсуждения, хотя бы краткого, общего вопроса трудно
избежать, хотя это и не входит в задачи нашего анализа1.
Возьмем приведенный выше пример с полыми костями
птиц. В сущности, Кохен в своей книге 1978 года утвер-
ждает, что то, что X в ходе своих действий получил полез-
ный результат, объясняет самого X. Но в условиях отсутст-
вия знания частных фактов (например, мотивов, которыми
руководствовался X) получить такое объяснение невоз-
можно. Например, на вопрос «почему кости птиц полые»
ответ «для облечения полета» будет недостаточным. Есть,
по крайней мере, два варианта таких же правдоподобных
ответов: (1) Бог сделал птичьи кости полыми потому, что
предназначил им летать; (2) те птицы, y которых кости бы-
ли легкие, обладали огромным преимуществом в борьбе за
выживание перед птицами с тяжелыми костями, потому
что легкие кости значительно повышали их летные воз-
можности, в результате в ходе естественного отбора птицы
с тяжелыми костями исчезли. В обоих случаях видно, что
не следствие объясняет X, a то, что предгиествует X: или
намерения Бога, или условия окружающей среды, в кото-
рых эволюционизировали птицы. Объяснение, таким обра-
зом, должно от чего-то отталкиваться: от предполагаемых
1 См., например, Jon Elster. Cohen on Marx's Theory of History //
Political Studies 28, 1980, 121-28, 125-28.
231
Глава четвертая
действий или от механизмов, которые, возможно, ведут
к ожидаемому результату. Что же касается более частного
вопроса о степени применимости функционального объяс-
нения к марксовой концепции «исторического объясне-
ния», то проблема здесь заключается в том, что Кохен. не
выявляет никаких специфических механизмов или дейст-
вий, которые позволили бы увидеть, как или почему произ-
водственные отношения обладают функцией развития
производительных сил, и как или почему надстройка обла-
дает функцией стабжизации экономического базиса. В са-
мом деле, кажется, что как раз наоборот: существующие
производственные отношения до некоторой степени тор-
мозят прогресс производительных сил, так же, как это де-
лают политическая и юридическая надстройка, идеология,
доминантные формы общественного сознания. Но почему
Кохен проводит такой анализ? Да потому, что Кохен напи-
сал свою книгу «Теория историй Карла Маркса» в защиту
исторического материализма. По моему мнению, Кохен
хотел приписать Марксу принцип «функционального» объ-
яснения потому, что он, Кохен, столкнулся с невозможно-
стью показать, каким образом материалистическая концеп-
ция истории может быть объяснительной в любой другой
модели объяснения. Когда Маркс в своем «Предисловии»
1859 года рассуждает на уровне «пропозициональных
обобщений» (который они вместе с Энгельсом разработали
в «Немецкой идеологии»), то очень трудно найти именно
объясненгія в общей картине истории и общества, кото-
рую он рисует. Маркс предлагает несколько описаний
и интерпретаций того, как развиваются общество и исто-
рия, но на уровне «пропозициональных обобщений» исто-
рического материализма/материалистической концепции
истории трудно найти что-либо, на самом деле напоми-
232
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
нающее объяснение того, что в этих обобщениях провоз-
глашается1.
В самом деле, когда Маркс рассуждаетсна уровне силь-
ной теории, то есть, когда он дает анализ социальной сис-
темы в целом, он не оставляет места для демонстрации
каузальных связей, a в результате, вообще места для объ-
яснения. В предыдущей главе я указывал на неопределен-
ности в марксовом исследовании отношений между част-
ной собственностью, рынком и отчуждением, что делает
сложным ответ на вопрос, что же, с точки зрения Маркса,
порождает отчуждение? Маркс имеет тенденцию рассмат-
ривать частную собственность, рынок и отчуждение как
интегральные компоненты одной тотальности, и если все
они являются таковыми, то любой один такой компонент
не является причиной другого. С точно такой же пробле-
мой мы сталкиваемся и в марксовой концепции материали-
стического понимания истории. В «Предисловии» 1859 го-
да она становится особенно заметной ввиду сжатого харак-
тера текста. Маркс пишет, что определенные вещи «воз-
никают из» {sich erheben auf), «соотносятся с»
(entsprechen), «обусловливают» (bedingt) и «определяют»
(bestimmen) другие вещи (см. предложения 2-4 в Таблице № 2).
Но ни в этом тексте, ни в каком-либо другом Маркс так
и не прояснил, что же он имел в виду под этой каузальной
цепочкой. Создается впечатление, что Маркс использовал
целый ряд разнообразных терминдв потому, что отдавал
себе отчет в отсутствии в его построениях достаточной
объяснительной базы. Между тем, одна из целей общест-
венных наук заключается в предоставлении обоснованных
О понятиях описания, объяснения и интерпретации см. Мегилл А.
Историческая эпистемология, Глава II, §2, «Нарратив и четыре задачи
историописания». С. 199-254.
233
Глава четвертая
объяснений социальных феноменов. Некоторые проблемы
такого рода рассматривает и Кохен, в частности, пассаж их
«Нищеты философии», в котором Маркс и Энгельс пишут
о том, что общественные отношения тесно связаны с про-
изводительными силами. Заинтересованные в новых про-
изводительных силах, люди изменяют способ производст-
ва, свой способ заработка и даже свой способ жизни, a вме-
сте с этим и всю систему их социальных отношений.
«Ручная мельница даёт вам общество с сюзереном во главе,
паровая мельница - общество с промышленным капитали-
стом»1. Какой же точный смысл был вложен во фразу
«Ручная мельница даёт вам общество с сюзереном во гла-
ве»? Значит ли это, что ручная мельница является необхо-
димым условием феодализма так, что можно утверждать,
что если нет ручной мельницы, то нет и феодализма? Или
ручная мельница является достаточным условием феода-
лизма, по принципу «если.., то.\.»? Или ручная мельница
является необходимым и достаточным условием феода-
лизма, так что ручная мельница столь тесно связана с фео-
дализмом, что их вообще нельзя разделять и даже утвер-
ждать, что одно является причиной другого? Или их связь
означает что-то еще? На самом деле я не думаю, что к тео-
рии Маркса приложимы вопросы такого рода, хотя вполне
вероятно, что, например, некоторые аспекты исследования
Марксом функционирования капитализма вполне под них
подходят. С моей точки зрения, трудность распознавания
того, что именно имел в виду Маркс под различными кау-
зальными утверждениями, формулируя свою «материали-
стическую концепцию истории», есть своего рода проблес-
ковый маячок, показывающий, что эта концепция не есть
1 Cohen. P. 143-44; Маркс К. Нищета философии, глава вторая, §1 //
Соч. Т. 4. С. \33\ MEW4: 130.
234
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
просто собрание объяснительных предложений. Если взять
понятие «теория» в том смысле, в котором оно обычно
используется в аналитической философии* как определен-
ное множество предложений, предназначенных для объяс-
нения чего-либо, то тогда «материалистическая концепция
истории» не должна рассматриваться как теория. Я утвер-
ждаю, что то, что мы здесь имеем, есть не объяснительная
теория, a дедуктивно выведенная интепретативная схема.
Возьмите отношения между производственными отно-
шениями и производительными силами, с одной стороны,
и между ними и юридической и политической надстрой-
кой, с другой. В контексте общей теории Маркса (если мы
хотим так называть его концепцию) эти отношения выгля-
дят так, словно мы должны охотиться на механизмы, с по-
мощью которых производственные силы дают начало про-
изводственным отношениям и с помощью которых силы
и отношения производства вместе порождают надстройку.
Между тем, как видно из Таблицы № 2, хотя производст-
венные силы и производственные отношения и являются
двумя разными сущностями, между которыми все же мож-
но установить каузальные отношения, в гораздо большей
степени они представляют собой два аспекта одной то-
тальности1. Коротко говоря, различные категории, предло-
Интересно, что первый намек на «материалистическую концепцию
истории» появился y Маркса в конце первой из «Экономическо-фило-
софских рукописей», в контексте аналитической продуманной последо-
вательности аргументов. Маркс пишет, о возможности решения задачи
того, как человек пришел к отчуждению своего труда: «Для разрешения
этой задачи многое нами уже получено, поскольку вопрос о происхож-
деніш частной собственности сведеи нами к вопросу об отношении от-
чужденного труда к ходу развития человечества». A далее следует ха-
рактерно аналитический вывод: «Эта новая постановка вопроса уже
включает в себя его разрешение» // Маркс К. Экономическо-философ-
ские рукописи 1844 года // Соч., Т. 42. С. 98-99// Из ранних произведе-
ний. С. 565; MEGA2 1/2: 374/ MEWErgBd. 1: 521-22.
235
Глава четвертая
женные Марксом в «Предисловии» 1859 года, надлежит
понимать не как отдельные сущности, a как разные аспек-
ты одной тотальности. Все они являются модификациями
производственной деятельности человека, даже в случае
тех из них, которые Маркс рассматривал в качестве помехи
такой деятельности. Нужно заметить, что Маркс qua теоре-
тик был склонеи все в человеческой жизни рассматривать,
как то или иное проявление производственной деятельно-
сти. Это становится особенно ясным при рассмотрении
некоторых пассажей из его трудов 1844 г. и 1845-46 гг.
В частности, в «Экономическо-философских рукописях
1844 года» он идентифицирует «труд, жизнедеятельность и
производственную жизнь», a в «Немецкой идеологии» они
с Энгельсом объявляют, что «какова жизнедеятельность
индивидов, таковы и они сами. То5 что они собой пред-
ставляют, совпадает... с их производством....» . Марксовы
категории высшего уровня как бы «опережают» производ-
ственные силы. Однако это не оЗначает, что Маркс преду-
сматривал существование некоторой внешней каузальной
силы, управляющей производственными силами и тянущей
их назад. Напротив, неявное утверждение Маркса заключа-
ется в том, что повторяющийся импульс инноваций на ба-
зовом, технологическом уровне - мощный и неослабеваю-
щий - стимулирует развитие производительных сил. В то
же время производственные отношения, юридическая и
политическая надстройка, формы идеологии и обществен-
ного сознания, хотя и происходят из тех же базовых актов
производства, утяжелены всем весом наследства прошлого,
сопротивляющегося переменам, почти в механическом
смысле замедляющим процесс их развития. Как Маркс пи-
1 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Соч.
Т. 42. С. 98-99 // Из ранних произведений. С. 565; MEGA2 1/2: ЪЬ9ІМЕ\Ѵ
ErgBd. 1: 516; Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. Соч. Т. 3.
С. 19; MEW3: 2VMEGA2 1/2: 369.
236
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
шет в «Восемнадцатом брюмера»: ««Традиции всех мерт-
вых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых»1.
Противоречие возникает между направлен*ными в прошлое
производственными отношениями и устремленными в бу-
дущее производительными силами, но оно кажется чем-то
искусственным в марксовой диалектической потребности
находить противоречие везде, где только есть намек на су-
ществование двух отдельных сущностей, поставленных
в отношение причины и следствия. Так же верно и то, что
иногда, и в своих формулировках «материалистической
концепции истории», и в тех фрагментах своих работ, где
он стремится применить эти формулировки к конкретным
случаям («ручная мельница даёт вам общество с сюзереном
во главе»), Маркс пишет так, как если бы он был и на са-
мом деле способен установить эти каузальные отношения.
По моему мнению, эти фрагменты нужно рассматривать
как аналитические утверждения, демонстрирующую про-
цедуру разбиения на части более крупных категорий. Так,
утверждение о «ручной мельнице» может быть написано
и следующим образом: «феодальное общество характери-
зуется преобладанием в нем физического труда, с миниму-
мом механических приспособлений, так что работнику не-
обходимо применять физические усилия для приведения
в действие, например, ручной мельницы». В работе «К ев-
рейскому вопросу» Маркс заметил, что «формулировка
вопроса есть его решение»2. В «Экономическо-философ-
ских рукописях» это утверждение приняло следующую
форму: «новая постановка вопроса уже включает в себя его
разрешение»3. Это соответствует 12* му предложению «Пре-
Маркс К Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Соч. Т. 8.
С. 115;А/£Ж8: 115.
2 Маркс К. К еврейскому вопросу // Соч. Т. 1. С. 384; MEGA2 1/2:
\43/MEW 1:348.
3 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года. Рукопись
первая. «Отчужденный труд» // К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 42. С. 99 // Из
ранних произведений. С. 571; MEGA2 1/2: 314/MEWErgBd. 1: 522.
237
Тлава четвертая
дисловия» 1859 г.: «Поэтому человечество ставит себе все-
гда только такие задачи, которые оно может разрешить, так
как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что
сама задача возникает лишь тогда, когда материальные ус-
ловия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней
мере, находятся в процессе становления»1. В любом случае,
для светского европейского интеллектуала XIX века, пре-
данного науке, было совсем не сложно поверить в то, что
существует тенденция к прогрессу встроенной в историю
разумности. Как замечает Кохен, «функциональное объяс-
нение» часто ассоциировалось со взглядом, известным как
«холизм», который, по мнению Кохена, включает в себя
такие тезисы как: все элементы общественной жизни взаи-
мосвязаны, они поддерживают или инициируют друг дру-
га, каждый элемент таков именно потому, что является ча-
стью целого. Самый простой путь определения сущности
холизма заключается в указании на то, что холизм предпо-
лагает, что целостности (тотальйости) есть большие обра-
зования, чем сумма частей или отношений, из которых они
образованы. Противоположная позиция, «индивидуализм»,
утверждает, что целостности есть просто собрание частей и
отношений этих частей друг к другу и ничего более. Хо-
лизм подчеркивает, что в некотором роде je ne sais quoi,
целое придает нечто особенное частям и отношениям, то,
что соединяет их вместе*. Другими словами, холизм пред-
полагает, что существуют простые качества целостно-
стей. Имеются в виду те качества, которые присоединяют-
ся к целому qua целое, например, к Пролетариату или Ка-
питализму, но не к какой-то иной отдельной части или от-
Витгенштейн писал об этом так: «Если вопрос может быть постав-
лен, то на него можно также и ответить»// Л. Витгенштейн. Логико-
философский трактат. М., 2008. С. 216, афоризм 6.5.
* je ne sais quoi - фр. - не знаю, что именно; нечто, что трудно выра-
зить словами. - Прим. перев.
238
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
ношению, которые входят в Пролетариат или Капитализм.
Индивидуалист же не признает, что существуют простые
качества целого1. Вопрос о том, является «материалистиче-
ская концепция истории» объяснительной теорией, тесно
связан с вопросом о том, были ли Маркс «холистом». Ут-
верждение о том, что Маркс следовал принципу «функ-
ционального объяснения», имеет смысл для того, чтобы
создать впечатление, что Маркс приписывал некую глубо-
кую внутреннюю тенденцию Истории или Науке, согласно
которой, например, С возникает только для того, чтобы
появилось Е (социальная бифуркация появляется только
для того, чтобы капитализм пришел к коллапсу и открыл
путь социализму). Эта тенденция может быть рассмотрена
как «простое качество» такой тотальности, как Капита-
лизм. Допущение заключается в том, что существует сво-
его рода внутренний принцип, движущий Общество впе-
ред. Как замечает Т. Шиелл, некоторые комментаторы
Маркса, такие, как Георг Лукач, Бертелл Оллман и Мелвин
Редер, «единодушно полагают, что Маркс следовал неко-
торой форме холизма или «органицизма»". При этом слож-
но понять, a каков же этот внутренний принцип и где же он
локализован. Шиелл так же замечает, что «другие коммен-
таторы (Кароль Гоулд, Луи Дюмон, Лейрд Аддис) полага-
ют, что Маркс придерживался «индивидуализма»3. Я при-
хожу к мысли, что необходимо разделить две позиции -
методологическую и онтологическ>/ю, - исходя из которых
индивидуализм и холизм формулируют свои утверждения.
1 Здесь и далее я следую идеям Тимоти Шиелла Timothy Shiell, «On
Marx's Holism»// History of Philosophy Quarterly 4 (1987): 235-46. Шиелл
написал свою статью в ходе работы на моем семинаре по Марксу. Это
тот случай, когда учитель учится y своего ученика, a не наоборот.
2 Shiell.?. 235.
3 Ibid
239
Глава четвертая
Ha методологическом уровне анализа проблем Маркс,
после неудач Французской революции 1848-1851 гг., тяго-
тел к холизму. В экономических исследованиях, которые
он начал в 1850-х годах, он организует научный материал
так? как если бы совокупные сущности обладали бы про-
стыми качествами - как если бы Капитализм, например,
был чем-то большим, чем простая сумма его частей и от-
ношений. Тем самым Маркс доказывает, что простая ре-
форма Капитализма абсолютно недостаточна для преобра-
зования капиталистического общества. Например, нетруд-
но цредставить себе коррекцию условий жизни сегодняш-
него дня через повышение уровня заработной платы, пен-
сий, создание комфортных и безопасных условий работы,
гарантию бесплатного образования, медицинского обслу-
живания и т. д., которые, вместе взятые, могут значительно
реформировать многие сегменты капиталистического об-
щества. Ho c точки зрения Маркса этого недостаточно, так
как Капитализм должен быть уничтожен вообще как тако-
вой, как некая тотальностъ. Весь марксов анализ капита-
лизма построен на допущении того, что Капитализм есть
системный тотальный закон, и только его полное уничто-
жение может привести к позитивному результату. Методо-
логический подход Маркса в его исследованиях по эконо-
мике 1850-х гг.5 по существу, есть холизм.
Ho c точки зрения онтологш холизм Маркса не столь
очевиден, создается впечатление, что здесь он ему вообще
малоинтересен. В отличие от многих своих коллег - уче-
ных того времени, Маркс не придерживался организмиче-
ских взглядов на природу общества, метафоры органики
можно встретить в его текстах чрезвычайно редко. Между
тем органицизм близок к холизму, так как живые организ-
мы обладают своего рода качеством целостности?уг ne sais
quoi, но чем-то подобным, хотя, если мы разберем на части,
240
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
например, нашу собаку, не стоит ожидать, что собранные
вместе эти части заставят собаку прыгать и лаять как пре-
жде. Соблазнительно уровнять здесь Маркса и Гегеля,
склонность которого к холизму и органицизму была оче-
видной: «Das Wahre ist das Ganze «истинное есть целое»"1.
Ho Маркс явно не разделял гегелевскую преданность то-
тальностям разного рода. В «Экономическо-философских
рукописях », как и в «Критике гегелевской доктрины госу-
дарства», он страстно критикует тенденцию Гегеля к гипо-
стазированию таких понятий, как Дух, Абсолютная Идея
и др. Поэтому было бы корректно утверждать, что Маркс
(по крайней мере, Маркс времен «Капитала» и предваряю-
щих его исследований) был методологическим холистом,
и некорректно полагать, что он был холистом в онтологи-
ческом смысле. Но как объяснить этот факт?
Шиелл считает, что возможный марксов онтологиче-
ский холизм объясняется его абсолютной враждебностью
к существующему порядку. Маркс верил только в ради-
кальное изменение этого порядка. Как пишет Шиелл:
«Маркса не интересовали простые изменения в отношении
рабочих к станкам, банковских служащих к потенциаль-
ным владельцам жилья или изменения только в самосозна-
нии рабочего класса». Конечно, Маркс хотел этих перемен,
но на самом деле «его интересовал только абсолютный пе-
реворот в сложившемся положении вещей». Но «методоло-
гический холизм ... сообщает вссго лишь простую детер-
минацию, тонкую абстракцию и поэтому не может дать
ощущение радикального обновления, которое следует из
]G. W. F. Hegel, Phenomenology of Spirit, trans. A. V. Miller with a
foreword by J. N. Findlay (Oxford: Oxford University Press, 1977), Preface,
§20. P. 11 (русск. перв. Гегель Г.В.Ф. Система наук. Часть 1. Феномено-
логия духа. СПб.: Наука, 1999. С. 10).
241
Глава четвертая
всей концепции целого» . Таким образом, по мнению Ши-
елла, методологический холизм Маркса проистекает из его
принципиальной оппозиции к существующему порядку
вещей»".
Отвлекаясь в сторону к рассуждениям о «психологи^е-
ской» стороне такой позиции Маркса, можно предполо
жить, что Маркс был эмоционально предрасположен к от-
рицанию установленных порядков. Возможно, эта пред-
расположенность есть результат действия эдипова комп-
лекса, возможно, результат своеобразного врожденного
деструктивного чувства «злого гения». На этот вопрос хоть
сколько-нибудь точно вообще невозможно ответить.
Есть еще два фактора, которые указывают на холист-
скую тенденцию в мышлении Маркса. Первый из них я уже
не раз упоминал на страницах этой книги, a именно: Маркс
находился под глубоким влиянием гегелевской склонности
к гиперболизации категорий всеобщности и необходимо-
сти, a также под влиянием дедуктивной и квази-
силлогистической тенденций спекулятивных построений
1 Shiell. P. 244-45.
2 Почему Маркс был враждебно настроен к существующему порядку
вещей? На этот вопрос есть два типа ответов - логический и психологи-
ческий. Беря в скобки последний, скажу, что логический ответ может
быть представлен последовательной цепочкой: (а) потому что сущест-
вующий порядок вещей отчуждает от себя человека; (Ь) потому что он
обладает эксплуататорской сущностью; (с) потому что он иррационален.
Представьте себе реформированиый капитализм, в котором отчуждение
сведено к минимуму, a эксплуатация уничтожена. По моему мнению,
Маркс все равно отрицал бы такой капитализм на основании его ирра-
циональности. Как он говорит во втором томе, главе 16, «Капитала»,
«в ... капиталистическом обществе, где общественный разум всегда за-
являет о себе только post festum .... могут и должны постоянно происхо-
дить крупные нарушения» // Маркс К. Капитал, // Соч. Т. 24. С. 354:
MEGA2 2/13: 29UMEW24: 317.
242
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
этого мыслителя. Симпатии Маркса к историзированной
версии античного силлогизма идут рука об руку с его
склонностью к методологическому холизму и недоверию к
методологическому индивидуализму, индуктивно выводя-
щему общее из единичного. Квази-силлогистическая тен-
денция Маркса, заметна, например, в «Экономическо-
философских рукописях», разделе «Отчужденный труд и
частная собственность», где понятия частной собственно-
сти, отчуждения, разделения труда и др. появляются как
модификации или варианты друг друга. Второй фактор
включает в себя то, что я бы назвал «холизмом ошибки
объяснения». Этот холизм или, правильнее говоря, прояв-
ление холизма возникает при неадекватности объяснения.
Например, Маркс намеревался показать, каким образом
внутренние законы капитализма неизбежно ведут к его
коллапсу. Но ему так и не удалось это сделать. При отсут-
ствии адекватной модели объяснения, но с адекватно
сформулированной последовательностью причин и следст-
вий, это выглядит так, как если бы Маркс утверждал, что
нечто, имманентное капитализму в целом, приведет его
к коллапсу. Можно сформулировать, в связи с этим, сле-
дующий коварный девиз: «если ты не можешь выяснить,
почему возникнет событие Е, просто прими как факт, что
система в целом сама объяснит тебе это». Это общая форма
холизма, свойственного ошибке объяснения. Объяснение
этого типа должно иметь функционалистский «выброс»,
поскольку аргумент заключается в том, что Капитализм как
целое содержит в себе собственную гибель, она имманенгп-
на капитализму, ее воплощение - социализм. Холизм пред-
полагает, что существует своего рода объединяющий внут-
ренний принцип или мотивационная сила, относящаяся
в том числе и к онтологической сущности Истории, Чело-
243
Глава четвертая
вечества, Общества и т.п., то есть к бытию мира вообще.
Некоторые исследователи, отдавая себе отчет в сложности
поисков такого принципа, утверждали, что Маркс допуска-
ет существование некоего внешнего принципа. Самый «пу-
гающий» из них - норвежский теоретик социальных и ро-
литических наук Йорн Елстер, утверждающий, что Маркс
создал «телеологическую» концепцию истории1. Елстер
доказывает, что в условиях отсутствия внутреннего исто-
рического принципа или каузального механизма, которые
могли бы объяснить, почему и каким образом история дви-
жется от A к В и от С к Z, мы должны прийти к выводу, что
Маркс скрытно допускал существование в истории своеоб-
разной интенции завершения, которая и движет историю
вперед, не локализуясь в каком-либо поддающемся иден-
тификацш интенциональном агенте истории. Согласно
Елстеру, в марксовой концепции истории вещи и события
случаются потому, что они вообще как таковые востре-
бованы для того, чтобы история могла достигнуть своей
конечной точки. И, действительно, время от времени соз-
дается впечатление, что Маркс гбворит о том, что такое-то
и такое-то движение в истории капитализма появилось
именно потому, что оно обладало «исторической и со-
циальной функцией» продвижения человечества вперед,
к социализму. Очевидно, что если это на самом деле то, что
предлагал Маркс, то получается, что агент интенциональ-
ного действия как бы организует полный круг существова-
ния капитализма. A это - телеологическая концепция исто-
рии. Альтернативно, телеологическая позиция может за-
ключаться и в том, что определенная конечная цель (telos),
1 Jon Elster. Making Sense of Marx. Cambridge: Cambridge University
Press, 1985, особенно с. 109-15, 269-72. Некоторое время Елстер как
и Кохен, был сторонником «аналитического марксизма».
244
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
например, социализм, просто позиционирована как жела-
тельная, но не выдвинуто никаких предположений о том,
какие определенные события произошли во имя достиже-
ния этой цели, благодаря работе какой внешней интенцио-
нальной силы это случилось.
Вопрос о том, был ли Маркс сторонником телеологиче-
ской концепции истории или телеологической модели объ-
яснения, тесно связан с вопросом о том, почему же, собст-
венно говоря, с точки зрения Маркса, история движется
вперед. Если Маркс и в самом деле был сторонником те-
леологической точки зрения на историю, ответ на этот во-
прос готов: история движется вперед потому, что такова
императивная интенция абстрактного, имперсонального
агента, например, Разума. Социализм является вожделен-
ным результатом истории, a потому все в истории движет-
ся в его направлении. Я согласен с Елстером в том, что
в текстах Маркса можно найти утверждения, на основании
которых можно заподозрить его в симпатиях к телеологиз-
му, но я отношу эти утверждения к решению Марсом про-
пагандистских задач текущего момента, искажавших об-
щий строй размышлений Маркса qua теоретика и ученого.
В пропагандистских целях Маркс старался поддержать
пролетариат, дабы он смог преодолеть разочарования, воз-
никающие в ходе неудач революционной борьбы, и порож-
даемую ими некоторую оцепенелость надежд и действий.
Поэтому мы иногда находим y Маркса склонность к ничем
не подтверждаемым заявлениям о том, что если дела на-
столько плохи, насколько возможно, это просто является
свидетельством неотвратимости грядущих радикальных
перемен, подобно тому, что самое темное время ночи есть
признак надвигающегося рассвета {Locus classicus этой ли-
нии в рассуждениях Маркса может служить начало его ра-
245
Глава четвертая
боты «К критике гегелевской философии права. Введение»,
где он предположил, что упадок революционного класса
есть признак революции. Поскольку свидетельств, под-
тверждающих постулируемую Марксом связь между глу-
боким и всеохватывающим страданием и грядущей оше-
ломляющей победой нет, то это утверждение звучит те-
леологически. Тем не менее, не отрицая тот факт, что время
от времени Маркс использовал язык телеологии,
я настаиваю на том, что его концепция истории не была
телеологической (формулировать ничем не подтверждае-
мые заявления не значит им следовать на самом деле). При
этом я и не утверждаю, что марксова концепция истории
корректна, я говорю только, что она нетелеологична. Так
же она и не является функционалистской, поскольку в ней
не постулируется тезис о том, что произошедшие события
случились потому, что должны были привести к таким-то и
таким-то запланированным результатам1. В этом отноше-
нии уместно сопоставить Маркса с современным ему авто-
ром, польским философом Августом фон Чешковским
В «Нищете философии» Маркс ясно отрицает функционалистскую
модель объяснения, критикуя провиденциализм Прудона. Он пишет, что
развитие промышленности в Англии привело к образованию новых
рынков шерсти. Чтобы иметь на нем преференции, шотландские земле-
владельцы изгнали мелких фермеров с арендованных земель, для того,
чтобы перепрофилировать эти земли под пастбища. Таким образом,
«...в Шотландии земельная собственность путем следовавших друг за
другом превращений привела к вытеснению людей овцами. Скажите
теперь, что провиденциальной целью института земельной собственно-
сти в Шотландии было вытеснение людей овцами, - и вы получите про-
виденциальную историю // Маркс К. Нищета философии. Соч. Т. 4.
С. 141; MEW \\ 138. Маркс выступает против конвертации утверждения
«X причиняет Y» в утверждение «X обладает функцией причинения Y»,
если ситуация такова, что нет интенции или каузального механизма,
нацеленного на достижение Y c помощью X. Нужно предостерегать себя
от ошибки функционального объяснения, a не потворствовать ей.
246
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
(1814-94), также испытавшим глубокое влияние идей Геге-
ля, но в отличие от Маркса, на самом деле разрабатываю-
щим вопросы телеологии и эсхатологии.
В своей работе «Пролегомены к историософии», опуб-
ликованной в 1838 году, Чешковский обнаруживает опре-
деленную близость к идеям левогегельянцев, с которыми
в то время сотрудничал и Маркс1. В частности, Чешков-
ский располагает общую траекторию движения истории от
теоретической философии к «философии праксиса», в ко-
торой действие {Thätigkeit) обладает приоритетом над
мышлением и рефлексией. Другой коллега Маркса Мозес
Хесс, который, как и Маркс, был уроженцем Рейнланда,
евреем и журналистом, ссылается на Чешковского в своем
очерке 1843 года «Философия действия». Этот очерк,
в свою очередь, Маркс цитирует в «Экономическо-фило-
софских рукописях»2. При этом становится ясно, насколько
различны взгляды Чешковского и Маркса. Генезис концеп-
ции истории Чешковского находится не в гегелевских
«Лекциях по истории философии», как y Маркса, a в геге-
левских «Лекциях по философии истории». Между тем, как
я уже говорил в первой главе, в «Лекциях по философии
истории» Гегель не предлагает разработанной идеи исто-
рической диалектики, в которой противоречия на одном
этапе развития обеспечивали бы переход истории к друго-
му этапу. Например, Гегель не очерчивает траекторию пе-
рехода истории от Китая к Индии и далее к современному
Германскому миру.
^August von Cieszkowski, Prolegomena zur Historiosophie, mit einer
Einleitung von Rüdiger Burner und einem anhang von Jan Garewicz . Hamburg:
Felix Meiner, 1981.
2Moses Hess. «The Philosophy of the Act» // Socialist Thought: A
Documentary History, rev. ed., ed. Albert Fried and Ronald Sanders. New York:
Columbia University Press, 1992, 245-75.
247
Тлава четверпгая
Вывод заключается в том, что Чешковский предлагает
по-настоящему идеалистическую, телеологическую кон-
цепцию истории. История y него движется с помощью Ми-
рового духа (Weltgeist,) a не усилиями исторических аген-
тов. Чешковский и не скрывает своего увлечения телеодо-
гией в истории, последняя глава его книги так и называет-
ся - «Телеология мировой истории». Позиция Чешковского
является закономерным результатом экстраполирования
гегелевских идей из области философии истории на реаль-
ный исторический процесс. Поскольку сам Гегель не пред-
ложил в своей концепции философии истории механизма
перехода от одной исторической эпохи к другой, то любой
исследователь, желающий построить свою теорию фило-
софии истории на базе гегелевских идей о последней, вы-
нужден трактовать такой механизм как специфическую
общую интенцию, двигающую историю вперед. У Чешков-
ского этот механизм принял облик телеологического дви-
жения. Маркс же работал на более высоком уровне реф-
лексии.
Современные аналитическая философия и теория обще-
ственных наук ошибочно пытаются свести вместе концеп-
туальную и воображаемую «арматуру» теории Маркса, вы-
нуждая нас упускать из виду определенные моменты его
проекта, несводимые к тому, что Маркс говорил о том или
ином конкретном аспекте мира. Аналитическая философия
может нас многому научить, но в ней заметна тенденция не
видеть то, чем был марксов проект на самом деле, в отли-
чие от специфических отдельных утверждений, которые
Маркс формулировал в ходе своих исследований. С одной
стороны, похвально читать Маркса аналитически, но с дру-
гой стороны, надо отдавать себе отчет в пределах приме-
нимости такого аналитического прочтения его текстов. Ес-
ли смотреть на работы Маркса с точки зрения всех высот
248
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
своего интеллекта и образованности, то, конечно, обсуж-
даемые им вещи предстают гораздо более «телеологиче-
скими», чем они есть на самом деле. Но это не означает,
что позиция Маркса сразу становится более обоснованной.
Это только подчеркивает тот факт, что его способ решения
им же поставленных проблем в действительности нельзя
однозначно отнести к будто бы телеологической ориенти-
рованности его размышлений.
Каким образом материалистическая концепция
истории деконструирует сама себя
Во второй главе я рассматривал вопрос о попытке Мар-
кса научно обосновать феномен политики. Он утверждал,
что для того, чтобы получить научное понимание чего-
либо вообще, нам нужно понять это что-то в его отноше-
нии к истории. На этом основании он и объяснил невоз-
можность выявления наиболее оптимального способа на-
писания политической истории Французской революции.
В соответствии с его критериям разумности, это только
подтверждало тот факт, что что-то не в порядке с самой
областью политического. Одновременно резко возрос ин-
терес Маркса к литературе по политической экономии. Но
то, что годится в качестве соуса для блюда из гусыни, то
хорошо и для блюда из гусака: недостаточно рассмотреть
современную экономику только в том виде, в каком она
существует сегодня. Концепция критериев разумности
требовала от Маркса, чтобы он обратился к исследованию
последовательной, разумной истории производства - «диа-
лектической» истории, в которой правит бал принцип про-
гресса через разрешение противоречий. Это именно то, что
обозначили Маркс и Энгельс в первой части «Немецкой
249
Глава четвертая
идеологии». Но стремление Маркса создать производст-
венно-ориентированную теорию общества натолкнулось на
внутренние проблемы такой теории. Одна проблема воз-
никла в связи с понятием материалистической концепции
истории. Даже хотя Маркс никогда и не употреблял терцин
«исторический материшшзм», в его рассуждениях нетруд-
но заметить, что материальное он понимал как фундамент
общества, a разумное (интеллигибельное) как его над-
стройку. Эта линия его рассуждений противоречит другой,
также отчетливо прослеживаемой в его работах, a именно:
утверждениям о том, что движущей силой истории являет-
ся как раз человеческий разум, экстраполированный на ре-
альный мир.
Возьмите категории анализа общества, предлагаемые
Марксом: производственные силы, производственные от-
ношения, юридическая и политическая надстройка, идео-
логия, формы общественного сознания. Маркс размышляет
о них в терминах того, что я бы назвал «метафорой верти-
кальности», то есть, он стремится интерпретировать те ве-
щи, которые предположительно менее значимы в общест-
ве, как надстройку, или даже как эпифеномены, a те, кото-
рые предположительно являются ключевыми, - как базис.
Далее. Прогресс в развитии разума Маркс трактует как
движение от того, что он считает эпифеноменами (напри-
мер, религии), к фундаментальным вещам (например, клас-
сам). Но эта марксова метафора вертикальности быстро
сама себя деконструирует. Наиболее заметными в над-
стройке являются категории идеологии и общественного
сознания. Маркс почти ничего не говорит о формах обще-
ственного сознания, но описывает виды идей, входящих
в идеологию: юридические, религиозные, политические,
эстетические, философские (предложение 9-е Таблицы № 2).
250
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
Но каким образом идеология соотносится с базисом обще-
ства, a именно, с производственными силами и производ-
ственными отношениями? Необходимо ' заметить, что
Маркс предлагает две концепции идеологии, не совпадаю-
щие друг с другом. Наиболее известна так называемая «ин-
версивная» концепция, которую Маркс и Энгельс сформу-
лировали в «Немецкой идеологии», предположив, что «...
во всей идеологии люди и их отношения оказываются по-
ставленными наголову, словно в камере-обскуре. Это явле-
ние точно так же проистекает из исторического процесса
их жизни - подобно тому как обратное изображение пред-
метов на сетчатке глаза проистекает из непосредственно
физического процесса их жизни»1. Другую модель идеоло-
гии Маркса условно можно было бы назвать «ретроград-
ной». Хотя она тоже представлена в «Немецкой идеоло-
гии», наиболее ясно Маркс формулирует ее в начале «Во-
семнадцатого брюмера»: «Традиции всех мертвых поколе-
ний тяготеют, как кошмар, над умами живых»2.
Нужно иметь в виду обе концепции, но особенно «рет-
роградную», если мы хотим рассмотреть механизм отно-
шения категории идеологии к остальным категориям соци-
ального анализа, предлагаемых Марксом. Американский
исследователь Маркса Уолтер Адамсон как-то заметил, что
«инверсивная» модель идеологии Маркса не имеет смысла
применительно к современным феноменам американской
жизни, таким, как «грубый индивидуализм» баронов-раз-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Немецкая адеология //Соч. Т. 3. С. 25; MEW3: 26.
2 Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Соч. Т. 8.
С. 115; MEW 8: 115. Эти две модели прямо соотносятся с идеями пред-
шественников Маркса. «Инверсивная» модель есть применение фейер-
баховского «метода» субъектно-предикатной инверсии, a «ретроград-
ная» модель обладает всеми признаками гегелевского взгляда на приро-
ду вещей.
251
Глава четвертая
бойников, независимых предпринимателей, ковбоев, пио
неров освоения американского Дикого Запада»1. Наблюде-
ние Адамсона верно, но он не принимает во внимание
«ретроградную» модель, которая полностью применима к
американской идеологии и? несомненно, к идеологиям
многих других стран. В 1980-х годах Рональд Рейган в сво-
их официальных речах звучал, как застрявший в XIX веке
либерал. Несколькими годами ранее советник по нацио-
нальной безопасности президентов Никсона, a затем Форда
Генри Киссинджер упомянул в одном из своих интервью о
симпатиях американцев к символической фигуре одиноко-
го рейнджера, который приходит в города и очищает их
от любого криминала. Киссинджер, иммигрант в США,
пытался оперировать представлениями о справедливости,
соответствующими «исконным» американским понятиям
о ней. Таковы два примера того, каким образом марксова
«ретроградная» модель идеологии применима к реалиям
окружающего мира.
Но каким образом Маркс объясняет существование рет-
роградных форм идеологии? Конечно, он предлагает от-
кровенно прагматическое объяснение, состоящее в том, что
такая форма идеологии обслуживает интересы правящего
класса. Как они вместе с Энгельсом написали в «Манифе-
сте Коммунистической партии»; «Господствующими идея-
ми любого времени были всегда лишь идеи господствую-
'. Walter L. Adamson, Marx and the Disillusionment of Marxism.
Berkeley: University of California Press, 1985, 66, «грубый иидавидуализм» -
идея о том, что в основе общества лежат приоритеты прав человека
и возможность опираться в их отстаивании только на собственные силы.
Часто ассоциируется с позицией Республиканской партии США,
в экономике нередко отождествляется с абсолютной свободой предпри-
нимательства. - Пріім. перев.
252
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
щего класса» . Но почему обоснование гегемонии правяще-
го класса должно принимать форму ретроградных идей?
Насколько мне известно, Маркс нигде ясно не написал
о том, почему он решил, что это именно так, но мы легко
можем объяснить это сами, заметив, что во множестве
марксовых категорий социального анализа отсутствует од-
на - наука. Можно предположить, что мыслитель, столь
трепетно относящийся к науке, должен был включить ее
в число выводимых им категорий анализа искомого объек-
та. Почему же тогда в это число вошла идеология, но не
вошла наука? Кроме того, в «Предисловии» 1859 года, как
и ранее в «Немецкой идеологии», Маркс настаивает на
важности науки в анализе общества. Но он ссылается на
«естественно-научную точность» (предложение 9 «Преди-
словия»), a в конце текста, цитируя Данто, говорит о будо-
ражащем воздействии науки на власть («Здесь нужно, что-
бы душа была тверда. Здесь страх не должен подавать со-
вета»)2. Так наука исчезла из того множества категорий,
которое Маркс очертил в своем «Предисловии», но она не
исчезла из самой схемы марксова проекта. Конечно, точ-
ного места науки в так называемой материалистической
модели истории найти нельзя. Но это объясняется тем, что
эта концепция является ничем иным, как надлежаще по-
строенной историей науки. Другими словами, наука не
может занимать какое-либо место в этой модели пото-
му, что она и естъ эта моделъ. Возьмите фрагмент из «Не-
мецкой идеологии», имеющий особое значение в свете на-
ших рассуждений. В нем Маркс утверждает, что ошибоч-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Соч.
Т. 4. С.445;М£Ж4:480.
2 Маркс К. К Критике политической экономии. Предисловие // Соч.
Т. 13. С. 9;MEW\3: 11.
253
Глава четвертая
ные (Маркс называет их «туманными») идеи не имеют
своей истории: «... мораль, религия, метафизика и прочие
виды идеологии и соответствующие им формы сознания
утрачивают видимость самостоятельности. У них нет исто-
рии, y них нет развития...»1. Но почему это так? Пото]ѵіу
что, согласно Марксу, эти ошибочные идеи «.. являются
необходимыми продуктами, своего рода испарениями их
(людей - A.M.) материального жизненного процесса... He
сознание определяет жизнь, a жизнь определяет созна-
ние»2. Из тезисов Маркса о Фейербахе, a именно, тезиса
№ 2* известно, что, по мысли Маркса, «в практике должен
человек доказать истинность, то есть действительность
и мощь, посюсторонность своего мышления»3. Другими
словами, для того, чтобы достигнуть истины, нам нужно
рассмотреть идеи в контрасте с реальным миром, теорию -
в контрасте с практикой, что позволит искомые идеи про-
верить, подтвердить их или опровергнуть. Этот процесс
проверки генерирует прогресс в достижении истины и про-
гресс общества вообще. Этот процесс диалектичен, про
гресс через разрешение противоречий. Идеи идеологии, эти
«туманные образования в мозгу людей», не являются про-
дуктами проверки такого рода, поскольку y них нет доста-
точного для такой проверки контакта с реальностью. По-
этому-то y них и нет ни истории, ни развития4. Соответст-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. Т. 3. С. 25; MEW
3:26.
2 Там же.
3 Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Соч. Т. 3. С. 1-2; MEW3: 5.
4 Подобное заявление Маркс и Энгельс сделали и в «Манифесте»,
когда отрицали. что «история идей» может обладать самостоятельной
историей: «Что же доказывает история идей, как не то, что духовное
производство преобразуется вместе с материальным? Господствующи-
ми идеями любого времени были всегда лишь идеи господствующего
254
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
венно, те идеи, которые прошли проверку практикой, име-
ют свою историю, потому что, по мысли Маркса, реальная
история есть диалектический процесс. Все остальное не
есть часть реальной истории, хотя и может транслировать-
ся сквозь исторические эпохи. Здесь позиция Маркса под-
разумевает нечто, часто остающееся незамеченным: схема
категорий социального анализа, обрисованная им в «Пре-
дисловии» 1859 года, указывает на свой собственный неиз-
бежный коллапс1. Это видно с двух, по крайней мере, точек
зрения. Во-первых, с точки зрения того будущего, на кото-
рое эта схема указывает. Категория «юридической и поли-
тической надстройки» приходит к коллапсу потому, что
согласно Марксу, при социализме вообще не будет поли-
тики. Категория идеологии исчезнет потому, что представ-
ляет собой множество идей, оправдывающих существую-
щий политический порядок, a в будущем не будет ни «пра-
вящего класса», ни, соответственно, «правящих идей».
Понятие общественного сознания также исчезнет, как не-
что прямо отличное от постижения мира с помощью науки.
Короче говоря, предложенные Марксом категории соци-
ального анализа пригодны для исследования прошлого и
настоящего общественного уклада, но иррелевантны для
анализа будущего социального порядка. Туго придется
и с производственными отношениями и производительны-
ми силами, например, совсем не ясно, чем первые будут
класса» // Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии //
Соч. Т. 4. С. 445; MEW \\ 480. При этом нужно подчеркнуть, что Маркс
и Энгельс говорят здесь только об идеях идеологии, отделенных от диа-
лектического отношения к практике, a не об идеях науки.
1 Конечно, «Предисловие» 1859 года - только один пример из всего
корпуса текстов Маркса, в котором очерчена указанная схема. Напри-
мер, в «Немецкой идеологии», в «Нищете философии», «Манифесте» и
во многих других.
255
Тлава четвертая
отличаться от последних, поскольку Маркс постулировал
интеграцию материального и социального, природного и
человеческого. Можно утверждать, что практически всё в
способе производства придет к коллапсу.
Согласно Марксу, наука прямо соотносится с грядущей
картиной будущего. Он пишет об этом множество раз, на-
мечая интернализацию научного способа мышления людей
будущего (точнее, интернализацию научного мышления
рабочих). Маркс утверждает, что в мире современных эко-
номических отношений наука представляет собой нечто,
стоящее отдельно от рабочих и вне них. Начиная с 1845
года и далее, Маркс утверждал, что наука всегда должна
быть тестирована практикой, a поэтому практика, кроме
всего прочего, эквивалентна производственной деятельно-
сти. Маркс имеет в виду, что существующее положение
вещей отчуждает рабочих от их производственной дея-
тельности. Такое отчуждение было менее заметным до раз-
вития капитализма, но и сама наука также была развита
гораздо меньше. Другими словами, Маркс повторяет свое
заявление, которое он сделал в' «Экономическо-философ-
ских рукописях», о том, что в современном экономическом
укладе рабочие разобщены и отчуждены, в том числе и от
науки. Так как движение к социализму есть движение,
в ходе которого феномен отчуждения в его разных формах
преодолевагтся, Маркс утверждает, что в социалистиче-
ском обществе наука не будет стоять в стороне от сознания
рабочих, a будет интегрирована в него. Другими словами,
при социализме наука будет «заодно» с интеллектом рабо-
чих. Этот интеллект, непосредственно являющийся силой
производства, будет систематически и плодотворно стиму-
лировать прогресс истории, в противоположность всему
тому, что имело место ранее. (При этом надо признать, что
256
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
наука наших дней, столь несовершенным образом сменён-
ная несовершенной наукой прошлого, продолжает оста-
ваться жесткой силой, развивающей производство. Но она
не является имманентным импульсом развития юридиче-
ской и политической надстройки, идеологии, общественно-
го сознания, что могло бы объяснить их обратный (ретро
градный) характер). Несмотря на свою дефектную природу,
капиталистическая промышленность уже указывает путь
вперед, к социализму, и Маркс призывает приступить к
поискам истоков интернализации научного сознания рабо-
чихуже сейчас1.
Второй способ увидеть самодеконструкцию так назы-
ваемой материалистической концепции истории заключа-
ется в анализе марксова унитаризма, в его стремлении раз-
решать любое противоречие на новом, более высоком
уровне единства. В контексте науки унитаризм Маркса
можно интерпретировать следующим образом: познание
реальности неотделимо от самой реальности. Маркс счи-
тал, что социальная теория и социальная наука должны
стать объединенным теоретико-практическим предприяти-
ем. При социализме наука не будет чем-то отдельным от
практики, более того, наука будет систематически успеги-
ной практической деятельностью2. Попробуем рассмот-
1 Возьмите следующий фрагмент из «Святого семейства»: «Нужно
быть знакомым с тягой к науке, с жаждой знания, с нравственной энер-
гией и неутомимым стремлением к саморазвитию y французских и анг-
лийских рабочих, чтобы составить себе представление о человеческом
благородстве этого движения» // Маркс К, Энгельс Ф. Святое семейст-
во // Соч. Т. 2. С. 92; MEW 2: 89. Рабочие становятся своего рода фило-
софами будущего, наследниками философской мантии мыслителей
предшествующих эпох.
2 В своей работе Дж. Кохен развивает эти тезисы, связывая их с дру-
гими, с метафорикой научного поиска, в частности, на что ссылается
Маркс в главе первой «Капитала». Я бы не сказал, что «объединенной
9 Зак. 1489
257
Глава четвертая
реть категорию сознания, сформулированную Марксом,
в контексте его унитаризма. Наиболее важные размышле-
ния Маркса о сознании содержатся в «Немецкой идеоло-
гии». Процитирую только один фрагмент: «Сознание {das
Bewußtsein) никогда не может быть чем-то иным, как осоз-
нанным бытием {das bewuße Sein), a бытие людей есть<ре-
альный процесс их жизни»1. В сущности, Маркс уравнива-
ет сознание с существованием. В ситуации отчуждения
сознание находится отдельно и в стороне от людей. Но в
ситуации преодолённого отчуждения, когда люди сами
контролируют условия своей жизни, сознание неотделимо
от существования. В самом деле, в «Немецкой идеологии»
Маркс и Энгельс помещают процесс становления общест-
венного сознания, за которым следуют разделение труда,
и далее новое единство общественного сознания, его отно
сительная самостоятельность, на высший уровень. Перво-
бытное сознание «непосредственно вплетено в материаль-
ную деятельность и в матери&пьное общение людей...
С этого момента сознание может действительно вообразить
себе, что оно нечто иное, чем юсознание существующей
практики... с этого момента сознание в состоянии эманси-
пироваться от мира и перейти к образованию «чистой»
теории, теологии, философии, морали и т.д.»2.
Но как этот процесс проявляет себя? Возьмем идеоло-
социальной теорией и социальной практикой социализм (с точки зрения
Маркса) подавляет общественные науки» // G. A. Cohen. Karl Marx's
Theory of History, 338. Скорее, общественные науки сами становятся
социальной практикой. Нельзя прямо утверждать, что наука как отдель-
ное предприятие исчезает потому, что вся человеческая деятельность
становится научной - раз так, то наука просто модифицируется. На мес-
те остаются и критерии разумности мира, принятые Марксом.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. Т. 3. С. 25; MEW
3:26.
2 Там же. // Соч. Т. 3. С. 30; MEW3: 26.
258
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
гию, которая предлагает искаженное отражение общест-
венного бытия, существующего положения вещей. Несо-
мненно, как только такое отражение исчезаст, то исчезает и
идеология. Идеология противоположна науке. В следую-
щем фрагменте из «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс
обосновывают исчезновение философии и иных искажен-
ных репрезентаций реальности и их замену истинностной
репрезентацией реальности, то есть наукой: «Там, где пре-
кращается спекулятивное мышление, - перед лицом дейст-
вительной жизни, - там как раз и начинается действитель-
ная положительная наука, изображение практической дея-
тельности, практического процесса развития людей.
Прекращаются фразы о сознании, их место должно занять
действительное знание. Изображение действительности
лишает самостоятельную философию её жизненной сре-
ды»1. Таким образом, идеология, как и все отчужденные
формы сознания, исчезает. Точно так же, как и, по всей ве-
роятности, исчезает юридическая и политическая над-
стройка. Остаются только производственные силы и про
изводственные отношения. Разрушается практически вся
концептуальная структура, прописанная в «Предисловии»
1859 года. Более того, разрушается не только синхронное
измерение исторического «материализма», но и диахрон-
ное. В «Манифесте» Маркс и Энгельс провозгласили, что
«история всех доныне существовавших обществ двигалась
в классовых противоположностях, которые в разные эпохи
складывались различно»2. В лишенном революционности
«Предисловии» эта борьба превращена в противостояние
сил и отношений производства. В 14-м предложении это-
го «Предисловия» Маркс пишет, что «буржуазные произ-
1 Тамже. С. 26; MEW3:27.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест // Соч. Т. 4. С. 445; MEW4: 462.
259
Глава четвертая
водственные отношения являются последней антагонисти-
ческой формой общественного процесса производства,...»,
что означает, что так называемая материалистическая кон-
цепция истории, прописанная в этом тексте, применима
толъко к обществам, имевшим место в истории до на-
стоящего момента (по крайней мере, с момента разделе-
ния физического и умственного труда), но не к обществу
будущего. В 15-м предложении Маркс утверждает, что
«буржуазной общественной формацией завершается пре-
дыстория человеческого общества». Тем самым Маркс как
бы маркирует разрыв между всей предшествующей исто-
риеіги будущим обществом, которое возникнет после того,
как буржуазная общественно-экономическая формация
придет к коллапсу. Самодеконструкция так называемой
материалистической концепции истории иллюстрирует от-
ношения, которые, как полагал Маркс, существуют между
историей и свободой. Известны утверждения о том, мар-
ксова концепция истории предлагает детерминистский
взгляд на развитие истории человечества и общества, и что
приоритетное положение в этой концепции категории про-
изводительных сил означает, что материальные условия
бытия людей с необходимостью определяют их сознание.
Эти утверждения неверны. Можно согласиться с тем,
что Маркс полагал, что отчужденный и отчуждающий со-
циальный порядок, в котором люди не обладают интерна-
лизированным знанием мира, вынуждает людей подчи-
няться внешним по отношению к ним силам. Но Маркс,
правильно или нет, представлял себе то время, когда, по-
знав законы природы и общества, люди - как индивиды,
так и группы - станут свободны в гораздо большей степе-
ни, чем сейчас. Законы, обнаруженные и сформулирован-
ные Марксом и Энгельсом, являются детерминистскими,
ньютонианскими законами. Но как раз их необходимый
260
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
характер позволяет людям, знающим эти законы, овладеть
силами окружающего их мира. В конце первой части «Не-
мецкой идеологии» Маркс и Энгельс пишут о том, что
«превращение личных сил (отношений), благодаря разде-
лению труда, в силы вещественные не может быть уничто-
жено тем, что индивиды выкинут из головы общее пред-
ставление о нём, a только тем, что они снова подчинят себе
эти вещественные силы и уничтожат разделение труда»1.
Будучи людьми, мы должны господствовать над матери-
альными условиями нашей жизни, или как писал Энгельс
в конце своей работы «Развитие социализма от утопии к
науке»: «люди, ставшие, наконец, господами своего собст-
венного общественного бытия, становятся вследствие этого
господами природы, господами самих себя - свободными»2.
Пересекая границы
Неортодоксальный марксист Вальтер Беньямин, за не-
сколько месяцев до своего самоубийства на франко-испан-
ской границе, преследуемый нацистами, писал в первой
части своей работы «Тезисы о философии истории» (за-
конченной в 1940 году и опубликованной в 1950 г.): «вы-
игрыш всегда обеспечен кукле, называемой «исторический
материализм». Она сможет запросто справиться с любым,
если возьмет себе на службу теологию, которая в наши
дни, как известно, стала маленькой и отвратительной, да и
вообще ей лучше никому на глаза не показываться»3.
1 Маркс К, Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. Т. 3. С. 75; MEW
3:74.
2 Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке // Соч. Т. 19.
С. 229-30; MEGA2 1/27: 5ШМЕ\Ѵ 19: 226.
3 Walter Benjamin. «Theses on the Philosophy of History», in Benjamin,
Illuminations, ed. Hannah Arendt, trans. Harry Zohn (New York: Schocken,
261
Глава четвертая
Совершенно верно. Это именно то, чем стал историче-
ский материализм в руках Сталина в 1930-е годы - за-
стывшей теорией истории, в любой момент готовой к сво
ему извлечению на свет с целью оправдания любого зло-
деяния, любого «разбитого яйца», предназначенного для
приготовления омлета нового социалистического общест-
ва. Конечно, начало формирования так называемого исто-
рического материализма было несколько другим. Он соз-
давался как своего рода подвесной мостик, веревочная ле-
стница, по которой Маркс карабкался туда, куда ему
хотелось добраться. Все, что ему требовалось - рациональ-
ный фундамент для осуществления анализа и критики су-
ществующего порядка, который он стремился разрушить.
Только этот социально-экономический порядок, a именно,
буржуазная модель способа производства, капитализм,
и находился в фокусе его интереса. Сама же последова-
тельность смены исторических !эпох, вытекающая из его
материалистической концепции истории, не была им вос-
требована для анализа современности. Она была придума-
на им для выхода за пределы философии в область иссле-
дования экономической теории. Однажды осуществив этот
переход, Маркс должен был сделать лучшее из того, что
мог - просто сбросить подвесной мостик в пропасть, под-
нять веревочную лестницу наверх, a не оставлять ее там,
где ею смогли воспользоваться его будущие последовате-
ли, марксисты1. Маркс был сосредоточен на исследовании
1969), 253-64, at 253. (русск. перев. Беньямин В. 0 понятии истории //
ЫЛО, 2000, № 46. С. 86. Этот знаменитый фрагмент из работы В. Бенья-
мина обыграл в своем введении к работе «Кукла и карлик» С. Жижек //
С. Жижек. Кукла и карлик, М., 2009. С. 5-6. -Пріім. перев.).
1 Я, разумеется, ссылаюсь на лестницу Витгенштейна: «Мои пред-
ложения поясняются тем фактом, что тот, кто меня понял, в конце кон-
262
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
тех аспектов мира, которые считал необходимыми. Одним
из следствий этого стало то, что упущенная из виду слу-
чайность подорвала всю теоретическую ксгнструкцию, хо-
тя, возможно, эта случайность - широко распространенная
ошибка в социальных науках вообще. Конечно, Маркс, как
и Гегель, признавал факт случайности, то есть, пределы
применимости теории. Но унитаризм Маркса, значительно
более глубокий, чем нечто подобное y Гегеля, сделал его
гораздо менее толерантным к феномену случайности, чем
Гегеля. Каковы бы ни были намерения Маркса, детермини-
стская теория истории обнаруживала тенденцию к доми-
нированию над определенными элементами реального ми-
ра, хотя эти элементы и были Марксу чрезвычайно инте-
ресны. Теория истории вытеснила саму историю.
Ирония заключается в том, что неизменным предметом
исследований Маркса была деятельность человека. Он сно-
ва и снова настаивал на том, что человеческая деятельность
творит историю. Эта тема красной нитью проходит через
все его работы, хотя в некоторых фрагментах она и завуа-
лирована, поскольку он весьма увлечен описанием социо-
экономических особенностей капиталистической системы,
в которой, по его мнению, люди находятся под всепогло-
щающим влиянием машинного производства. В опреде-
ленной степени Маркс сам виноват в некорректном про-
чтении его работ будущими сталинистами и американски-
ми политиками времен холодной войны. Он умело маски-
ровал активистские корни и следствия так называемого
цов уясняет их бессмысленность, если он поднялся с их помощью - на
них - выше их (он должен, так сказать, отбросить лестницу, после того
как взберется по ней наверх). Он должен перебраться через эти предло
жения, лишь тогда он правильно увидит мир» // Людвиг Витгенштейн.
Логико-философский трактат. М, 2008. С. 218, афоризм 6.54.)
263
Тлава четвергпая
исторического материализма. Конечно, его активизм оче-
виден в тексте «Экономическо-философских рукописей»,
где он подчеркивает «активное отношение человека к са-
мому себе», самосозидание человека. Этот активизм оче-
виден и в «Немецкой идеологии», где он трактует историю
как серию последовательных исторических действий:
(1) «Первый исторический акт, это - производство
средств, необходимых для удовлетворения потребностей
(в пище, одежде, жилье и пр. - A. M), производство самой
материальной жизни»;
(2) «Второй факт состоит в том, что сама удовлетворен-
ная Ъервая потребность, действие удовлетворения и уже
приобретенное орудие удовлетворения ведут к новым по-
требностям...»;
(3) Третий факт - создание семьи, которая «вначале бы-
ла единственным социальным отношением»;
(4) Четвёртый факт - развитие многообразных общест-
венных связей, кооперации людей, в конечном итоге, коо-
перации в сфере общественного производства1.
Но в «Предисловии» 1859 года этот активизм завуали-
рован. Маркс рассматривает производительные силы в ка-
честве базового уровня анализа, не беспокоя себя указани-
ем на то, что сами по себе производительные силы не ма-
рионетки, и не боги, также они не представляют собой
и всеохватывающую необходимость. Люди просто создают
материальные условия своей жизни. В результате возника-
ют признаки противоречий между утверждениями Маркса,
сформулированными на разных этапах его карьеры учено
го. Я сказал признаки противоречий не для того, чтобы от-
рицать реальное наличие противоречий в том, что Маркс
1 Маркс К, Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. Т. 3. С. 26-21 \
MEW 3:28-30.
264
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
в разное время писал об истории, но для того, чтобы под-
черкнуть, что эти противоречия гораздо более незначи-
тельны, чем могут показаться на первый взпляд.
В своей работе «Марксизм и история» философ Гель-
мут Флейшнер выявил три разных взгляда на историю,
представленные во всем корпусе текстов Маркса. Во-пер-
вых, в «Экономическо-философских рукописях» 1844 года
Маркс предлагает «антропологический» взгляд на исто-
рию. Здесь она предстает как процесс, прямо направлен-
ный на человека, в целях гармонизации его с его же собст-
венной природой, от которой он отчужден капиталистиче-
ской системой производства. Мы рассмотрели этот взгляд
на историю в главе третьей. В «Предисловии» 1859 года
Флейшнер находит второй взгляд Маркса на историю, ко-
торый называет «номологическым»: здесь история рассмат-
ривается как процесс, в ходе которого производительные
силы и производственные отношения развиваются под воз-
действием объективных законов логики движения соци-
ального, неподвластной контролю человеческого разума.
Наконец, в «Немецкой идеологии» Флейшнер идентифи-
цирует «прагматологичесшй» взгляд Маркса на исто-
рию, свободный от метафизического «антропологическо-
го» взгляда и от затемнения значимости активизма, свойст-
венного взгляду «номологическому». Эти взгляды относят-
ся соответственно к «истории как целому, к лежащим в ее
основе законам и к способу, которым она проявляется
в практике»1. Эти взгляды Флейшнбр называет тремя тен-
денциями марксовой концепции истории. По моему мне-
нию, было бы большой ошибкой рассматривать эти три
тенденции как три отдельных друг от друга взгляда Маркса
1 Helmut Fleischer. Marxism and History, trans. Eric Mosbacher. New
York: Harper & Row, 1973, 8-9.
265
Глава четвертая
на историю, это сделало бы различия между ними непре-
одолимыми и абсолютными.
Верно, что после 1844 года Маркс дистанцировался от
фейербаховской версии гуманизма, которой придерживал-
ся в «Экономическо-философских рукописях», но, тем не
менее, понятие отчуждения все-таки наличествует в «Ка-
питале». Верно также, что в «Немецкой идеологии» Маркс
и Энгельс понимают свои взгляды как «практический» ма-
териализм, но понятие активизма можно найти уже в «Эко-
номическо-философских рукописях». И, наконец, верно,
что идея деятельности как будто бы исчезает из так назы-
ваемой материалистической концепции истории, сформу-
лированной в «Предисловии» 1859 года, но из изучения
текстов Grundrisse и «Капитала» становится понятно, что
это только видимость, обязанная своим существованием
тому факту, что при капитализме рабочие теряют эффек-
тивный контроль над производительными силами. Но
можно ли тогда «материалистическую концепцию исто-
рии» понимать как-то иначе, чем весьма разноречивое соб-
рание взглядов Маркса, наиболее точным образом изло-
женное им в «Предисловии» 1859 года? Текст этого «Пре-
дисловия» позволил Энгельсу ввести в научный оборот
новое понятие - материалистическая концепция истории.
Является ли исторический материализм блестящим множе-
ством аналитических категорий, абстрактных и схематиче-
ских в своих презентациях, но, тем не менее, создающих
основу возможной науки об обществе? Является ли исто-
рический материализм сухим остатком марксовой борьбы
с философией, обнажающим и его неудовлетворенную по-
требность преобразовать философию, и его скрытую зави-
симость от философии? Или исторический материализм,
как полагает Принз, в сущности, есть хитрая уловка Мар-
266
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
кса, маскирующая его истинные намерения и придающая
ему определенную степень научного престижа? Кажется
совершенно очевидным, что мы не можем всерьез принять
идею так называемого исторического материализма как
разновидности общей теории истории. Это очевидно, пре-
жде всего, в виду собственного желания Маркса и Энгельса
дистанцироваться от важных аспектов этой идеи, понимае-
мой или диахронно, как исследование последовательности
истории, или синхронно, как утверждение о фундамен-
тальной сущности всех аспектов общества.
Возьмем, например, такие понятия, как «восточный дес-
потизм» и «азиатский способ производства», которые
Маркс и Энгельс сформулировали около 1853 года в ходе
исследований британской политики в Индии и к которым
они несколько раз возвращались позже. При «азиатском
способе производства» частная собственность, особенно на
землю, отсутствует, a государство и политическая элита
обладают огромной властью, поскольку полностью кон-
тролируют всю инфраструктуру общества, например, ир-
ригационные сооружения 1. Или возьмем глубокий интерес
Маркса к антропологическим исследованиям, нашедшим
выражение в его «этнологических тетрадях», свидетельст-
вующих о том, что он был далек от однозначной трактовки
исторического процесса как линейной смены одного спо-
соба производства другим (от азиатского до социалистиче-
ского)2. Вспомним интерес Маркса к России. В известном
1 Bryan S. Turner, "Asiatic Society" // A Dictionary of Marxist Thought,
ed. Tom Bottomore, 2d., rev. edn. Cambridge: Harvard University Press,
1991,36-39.
2 Karl Marx, Ethnological Notebooks (Studies of Morgan, Phear, Maine,
Lubbock), ed. Lawrence Krader Assen: van Gorcum, 1972. (Маркс К. Xpo-
нологические выписки. II Архив Маркса и Энгельса. Т. VII. М.: Госпо-
литиздат, 1940.) Исправленное издание см. в Abteilung IV MEGA2.
267
Глава четвертая
письме к Вере Засулич от 8 марта 1881 года он предполо
жил, что крестьянская община в России в обход капитали-
стического способа производства является прообразом бу-
дущего социалистического общества1. И, наконец, «Капи-
тал». Как заметил Ричард Миллер, один из исследователей
наследия Маркса, в «Капитале» Маркс «обсуждает вопро-
сы взаимовлияния борьбы рабочих с властями и функцио-
нирования рыночных механизмов», в частности, борьбы за
сокращение рабочего дня, за оптимизацию путей влияния
процесса механизации производства на трудовую дисцип-
лину и пр.2. Все это есть вопросы политикщ отличные от
спорной неизбежности бесстрастных детерминистских
законов.
В некоторых письмах 1890-х гг. Энгельс даже старался
отрезвить некоторых не в меру ретивых последователей
Маркса в их трактовках ключевых положений историче-
ского материализма. В частности, он касался вопроса диа-
1 Маркс К. Письмо к Вере Засулич // Соч. Т. 19. С. 411-15; MEGA2
1/25: 231-34MEW 19: 396-99. Все материалы, относящиеся к интересу
Маркса к России, включая письма и черновые наброски исследований,
собраны в англоязычном издании Late Marx and the Russian Road: Marx
and "the Peripheries of Capitalism», ed. Teodor Shanin. New York: Monthly
Review Press, 1983. Уже в 1874 году Маркс выдвинул такое же предпо-
ложение в очерке «0 социальном вопросе в России»// Энгельс Ф. Соч.
Т. 19. С. 537-48, обо. 545-46; MEW 18: 556-67 at 565. Долгое время рус-
ские марксисты отрицали факт существования этого письма. Стремясь
быть большими католиками, чем Папа Римский, они не могли позволить
кому-либо узнать, что Маркс мог, пусть и теоретически, нарушить не-
зыблемую последовательность движения истории от первобытности к
коммунизму или расценить крестьянство как возможный революцион-
ный класс в России. См. об этом, например, Esther Kingston-Mann. In
Search of the True West: Culture, Economics, and Problems of Russian
Development. Princeton: Princeton University Press, 1999, 141.
Richard W. Miller, Analyzing Marx: Morality, Power and History.
Princeton: Princeton University Press, 1984, 11.
268
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
лектики случайности и необходимости в истории. Он на-
стаивал на том, что в соответствии с материалистической
концепцией истории ключевым детерминирующим эле-
ментом исторического процесса является производство и
воспроизводство реальной жизни. Но в этот процесс могут
вмешиваться и политика, и закон, и философские теории,
и религиозные взгляды и т. п. - «бесконечная череда слу-
чайностей», глубоко влияющих на происходящее1. Конеч-
но, эти письма были написаны после смерти Маркса, и мы
не знаем, в какой степени они отражали подлинные взгля-
ды позднего Маркса. Ho y нас и нет причин полагать, что
они сильно отличались от них. Коротко говоря, Маркс не
был доктринально зависим от так называемой материали-
стической концепции истории. Более того, он модифици-
ровал свои взгляды на историю и социальную структуру,
столкнувшись с неоспоримыми свидетельствами того, что
он не принимал во внимание ранее. Маркс был великим
ученым и исследователем, посвятившим эмпирическому
исследованию человеческого общества, по всей вероятно
сти, больше времени, чем кто-либо еще в XIX веке. Безус-
ловно, он был внимателен к полученным данным, безуслов-
но, он понимал, что эти данные часто противоречат его
теории. В некоторых таких случаях Маркс корректировал
свои взгляды, и это очевидно. Но не нужно придавать это-
му факту больше значения, чем он того заслуживает. Под-
линный вопрос заключается в следующем: изменил ли
Маркс свою теориюі Насколько я мбгу судить, нет, не из-
менил. Но он и не претендовал этой своей теорией на адек-
ватное объяснение капитализма, и это причина того, поче-
му он так ине закончил «Капитал». Я подозреваю, что, ко-
1 Энгельс Ф. Письмо к Й. Блоху от 21-22 сентября 1890 г. // Соч.
Т. 37. С. 394-95; MEW31: 462.
269
Глава четвертая
гда Маркс посещал читальный зал Британского Музея или
писал дома, сидя за своим рабочим столом, в фокусе его
внимания оказывались не грандиозные всеохватывающие
теоретические схемы, a вполне ясные практические про-
блемы, стоящие перед ним в тот момент. Полагаю, что это
верно для всего корпуса его работ. Когда он писал (вместе
с Энгельсом) в «Немецкой идеологии», что «какова жизне-
деятельность индивидов, таковы и они сами. To, что они
собой представляют, совпадает, следовательно, с их произ-
водством - совпадает как с тем, что они производят, так и
с тем, как они производят. Что представляют собой инди-
виды, - это зависит, следовательно, от материальных усло-
вий производства»1, это означало, на мой взгляд, что перед
ним была задача найти ответы на конкретные вопросы ре-
альной жизни, встававшие перед обществом того времени.
Если бы он счел нужным ответить на критику его социаль-
но-экономической концепции, он бы, вероятно, это сделал
и написал бы что-нибудь еще. Но он не ответил на критику
в адрес своей теории. Он был одержим идеей борьбы с бур-
жуазией и подчинил этой борьбе всю мощь своего ин-
теллекта.
Из всего наследия Маркса мы не должны пытаться из-
влечь некую общую теорию. Скорее, нам важен образ глу-
бокого и серьезного мыслителя, исследователя, не желав-
шего любезничать с миром, который хотя и предлагал ему
многое, но не предлагал главного - свободу. Что действи-
тельно вызывает сомнение, так это предполагаемый косми-
ческий оптимизм Маркса. Сегодня мы знаем достаточно,
чтобы понять, что мир не дает нам свободы, что человече-
ство не всегда ставит перед собой те задачи, которые мо-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. Т. 3. С. 19; MEW
3:21.
270
Маркс как «исторический материалист» - что это значит?
жет решить. Какую задачу оно решало, создавая Аушвиц?
В этом проявляется безысходная конечность мира. Пред-
ставьте себе празднование дня рождения *группы детей.
Сколько из них, столь счастливых сегодня, когда им всего
три года, найдут в мире то, что они хотят? Сколько из них
сдастся и сгинет в безвестности? Сколько из них безвре-
менно умрет? Маркс же полагал, что все они должны най-
ти то, что желают получить от мира, и в правильно органи-
зованном обществе материального производства им это
обязательно удастся. Но в этом образе мира, нарисованном
Марксом, есть неточность, и мы счастливы от того, что ви-
дим ее, это придает нам силы перед лицом несправедливо-
стей, цинизма и разочарований, которые в изобилии пред-
лагает нам наш мир. Признание пределов теории Маркса
не означает ее отрицания. Напротив, мы отдаем должное
величию Маркса, y которого мы учимся и которого имеем
возможность поправить, если видим, что он в чем-то не-
прав.
271
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
«За» и «против» Маркса
В этой книге я сконцентрировал свое внимание на рас-
смотрении рационализма Маркса, на том, каким образом
этот рационализм в период между 1837 и 1846 гг. проявил-
ся в его исследованиях философии, политики и экономики.
Я выбрал для своего анализа работы Маркса именно этого
времени потому, что его наследие огромно. Маркс прожил
до 14 марта 1883 года, и вплоть до самого конца он был в
полном рассудке, интеллектуально самостоятелен, много
работал. Хоть сколько-нибудь полностью рассмотреть его
идеи в одной книге невозможно. Кроме того, в ходе мно-
гих лет изучения работ Маркса, преподавания его взглядов
студентам, размышлений о нем и о мире в целом, сравне-
ния его с другими мыслителями, многие вещи для меня
постепенно становились на свои места. Во-первых, я по-
нял, что отношение Маркса к его великому предшествен-
нику, Гегелю, не вполне адекватно отражено во всем ги-
гантском массиве литературы о Марксе. Во-вторых5 что
причины отрицания им рынка и политического государства
были гораздо шире и глубже, чем это принято считать. Я
продолжал исследовать «рационалистическую» сторону
проекта Маркса, его приверженность критериям всеобщно-
272
«За» и «против» Маркса
сти, необходимости, диалектики (прогрессу через разреше-
ние противоречий) и прогнозированию. Я старался дока-
зать, что генезис рационализма Маркса нахедится в фило-
софии Гегеля (особенно, но не только, в гегелевских «Лек-
циях по истории философии»), и что указанные критерии
привели Маркса к неприятию безнравственного, неупоря-
доченного, непредсказуемого царства политики и рыноч-
ных отношений.
Подчеркивая симпатии Маркса к категории всеобщно-
сти, я немного внимания уделил его работам, написанным
в период студенчества. Я стремился подчеркнуть (пусть
и не во всех деталях) активизм Маркса, стремящегося мо-
дифицировать так называемую материалистическую кон-
цепцию истории так, чтобы она соответствовала его наде-
ждам и целям. Я не ставил себе целью проанализировать
эмпирические исследования Маркса, результаты которых
он всегда учитывал и на основании этого корректировал
некоторые аспекты теории исторического материализма.
Также я не провел в полной мере анализ капитализма, осу-
ществлённый поздним Марксом: принимая во внимание
объем и сложность рукописей Маркса, посвященных ис-
следованию капитализма, их по-настоящему серьезный
анализ и изучение привели бы к чрезмерному увеличению
количества страниц настоящей книги. Я думаю, что «Капи-
тал» и материалы, относящиеся к его подготовке, дают
прекрасную картину сложной взаимосвязи между рациона-
лизмом Маркса и его серьезным отношениям к получен-
ным эмпирическим данным. Они дают прекрасную воз-
можность глубже приникнуть в особенности его мышле-
ния, и я приглашаю всех, кому это интересно, пораз-
мышлять на эту тему.
Но это возможное будущее исследование, на мой взгляд,
существенно не изменит тех результатов, которые я полу-
чил в ходе изучения работ Маркса 1843-1844 годов. Я
nolo Зак. 1489
273
Заключение
лагаю, что именно в эти годы Маркс пришел к выводу о
случайной и непредсказуемой природе политики и рынка,
применив к их анализу выведенные им критерии разумно-
го устройства мира. Маркс был убежден в том, что сфера
экономического производства может бытъ адекватно поня-
та только в ходе ее рационального анализа и объясненйя.
Изучение работ позднего Маркса вряд ли сможет опро-
вергнуть этот результат моего исследования. Маркс уже
в 1845 году пришел к выводу об императивности примене-
ния к социо-экономическому анализу общества принятых
им критериев разумности, но в деталях разработал принци-
пы такого анализа гораздо позже, ближе к 1867 году, вре-
мени выхода в свет первого тома «Капитала». Так как при-
чина порождает следствие, то исследование работ позднего
Маркса даст нам возможность увидеть, насколько, начиная
с 1845 года, он продвинулся вперед в развитии своих
взглядов, выявить проблемы, которые возникли в ходе его
исследований в связи с принятыми им критериями разум-
ности. Но это возможное изучение идей позднего Маркса
только подтвердит наше объяснение того, почему Маркс
пришел к отрицанию рыночных и политических отноше-
ний в будущем социалистическом обществе, a также по-
может яснее понять, к чему привела эта позиция Маркса
в реальной жизни.
* * *
Долгое время рационализм Маркса как элемент его
мышления в значительной степени игнорировался иссле-
дователями, при том что этот элемент является едва ли не
ключевым как в собственном проекте Маркса, так и в
большинстве попыток, осуществленных в СССР и в других
странах, претворить в жизнь марксово видение социали-
стического общества, функционирующее без рынка и «по-
литического государства». Своим интересом ко всеобщему
теоретизированию и к феномену прогнозирования соци-
274
«3a» il «против» Маркса
ального развития рационализм Маркса смыкается с реаль-
ностями, лежащими за пределами границ марксизма вооб-
ще. Например, существует тесная связь между рациона-
лизмом Маркса и принципами анализа общества, ле-
жавшими в основе исследований многих сегодняшних тео-
ретиков социально-гуманитарного знания. Идея Маркса о
том, что понятие необходимости преобладает в движении
социального мира, поэтому в последнем нет случайных
флуктуаций, a есть только остатки не изжитых пока ирра-
циональных побуждений людей, обсуждается весьма серь-
езно и является важной категорией социального анализа.
Убежденность в том, что ничего не происходит случайно,
является любопытным эвристическим принципом, велико-
лепным мотивом объяснения хода вещей. Но этот принцип
опасен в той степени, в какой гарантирует желание некото-
рых политиков заставить общество соответствовать пред-
лагаемым принципам разумности в тот момент, когда оно
этим принципам упорно сопротивляется. Эти принципы
претендуют на всеохватность, на экстраполяцию себя на
всю целостность того мира, которого сегодня почти не ос-
талось - мира, существовавшего в 1917-1991 гт., организо-
ванного на основе предполагаемого марксистского социа-
лизма. Возможно, они также охватывают и будущие миры,
в которых уже другие теоретические взгляды все так же
будут стараться приписать высокую ценность категориям
необходимости и прогностики для того, чтобы заставить
непокорное человечество соответствовать их пророчест-
вам. Множество этих миров слишісом велико, чтобы его
можно было рассмотреть в этой книге. Понимая это, я хочу
поразмышлять о том, что не следует прямо из выводов мо-
ей книги, но, что, тем не менее, в определенной мере ими
инспирировано. Коротко говоря, если на всех предыдущих
страницах моей книги я подкреплял результаты моих ис-
следований обязательной ссьшкой на свидетельства, вы-
275
Заключение
ступая как за, так и про-ків них, то теперь я хочу порассу-
эісдать об этих свидетельствах, по крайней мере, до неко-
торой степени. Я делаю это для того, чтобы четко сформу-
лировать некоторые важные соображения, которые, воз-
можно, остались вне внимания читателей. Ясно артику-
лируя их, я дам возможность их обдумать. Эти соображе-
ния можно подвергнуть критике, скорректировать там, где
они нуждаются в коррекции, развить там, где они нужда-
ются в дальнейшем развитии. Это тот самый процесс даль-
нейшего научного поиска, которому всегда должна следо-
вать наука: процесс построения гипотез, нахождения отве-
тов, уточнения полученных данных. Я надеюсь, что таким
образом эта книга придаст новый виток обсуждению на-
следия Маркса, оживит дискуссии по поводу его идей
и выводов из его теории. Многие дискуссии вокруг теории
Маркса, были ли они позитивны или негативны своему
звучанию, проходили на весьма поверхностном уровне.
В ходе работы над этой книгой я старался проникнуть в
суть учения Маркса как можно глубже, отыскать базовые
уровни этого учения. Я надеюсь, что мое открытие фено-
мена жесткой зависимости тео'ретических построений
Маркса от принятых им критериев разумного устройства
мира, которые он унаследовал от Гегеля (и в некоторой
степени и от ньютоновской науки), приведет к интересным
дебатам о роли марксизма в современной истории.
Я также надеюсь, что уяснение нами той роли, которую
сыграла эта зависимость в артикуляции марксова проекта,
поможет тем из нас, кто восхищен этим великим челове-
ком, кого привлекают многие сформулированные им идеи,
лучше понять, что живо, a что мертво в его наследии, что
нужно сохранить, и от чего надо отказаться.
Я хотел найти нечто прямо противоположное хвалеб-
ным или осуждающим речам, звучащим в адрес Маркса
в связи с коллапсом марксизма начала 1990-х гг. На волне
276
«За» и «против» Маркса
краха Советского Союза и исчезновения удаленных границ
империи было сказано много слов, не соответствующих
тому, что произошло на самом деле. Я попытался осущест-
вить аутопсию марксова проекта, a не слагать ему панеги-
рики или хулить его. Хотя сегодня под аутопсией имеется в
виду посмертное вскрытие мертвого тела, само это грече-
ское слово - autopsia - означает поиск самого себя. Я на
самом деле старался разглядеть Маркса для себя
(и для него). Я изучал лучшие из имеющихся в моем распо
ряжении свидетельств и отклонял любой намек на любую
зависимость моих исследований от чего бы то ни было,
кроме зависимости от беспристрастного исторического по-
иска. Исследуя Маркса, я старался быть внимательным
к тому, что, согласно Марксу, я должен был бы отвергнуть,
a что использовать в своем анализе. Нужно избегать ро-
мантического сентиментализма, не позволяющего заметить
существенные изъяны марксова проекта. И я одновременно
убежден в том, что существуют части тела этого проекта,
которые нужно и можно спасти: некоторые его «кости
и органы» жизнеспособны и сегодня. Некоторые надежды
и устремления Маркса заслуживают их трансляции в бу-
дущее. Готовя эту книгу, я стал свидетелем самых негатив-
ных настроений в отношении марксизма. Это объясняется
тем, что предшествующие фанаты идей Маркса просто не
принимали во внимание некоторые очевидные просчеты
его проекта. На мой взгляд, к ним относятся такие вещи,
как: ряд черт метода анализа общества, исключение ры-
ночных отношений из будущего свободного общества, от-
рицание существования в этом обществе политики и поли-
тического государства и умаление значения такой сферы
человеческой жизни, как личная жизнь. Давайте рассмот-
рим их немного подробнее, a затем выделим ключевые по-
зитивные черты марксова проекта.
277
Заключение
Метод Маркса
В этой книге я не исследовал тщательно и серьезно ме-
тод Маркса, поскольку сконцентрировал свое внимание на
анализе ключевых теоретических допущений его проекта.
Но вопрос о методе не может быть упущен из вида. Часто
говорится о том, что метод Маркса был одним из его вели-
ких достижений. На мой взгляд, это ошибка, по крайне ме-
ре, если под методом понимать нечто большее, чем форму-
лирование неких настороженных и критических установок
в отыошении анализа реальности. Наиболее важное обсу-
ждение Марксом проблем метода содержится в «Тетради
М», прилагаемой к Grundrisse (написанной в конце авгус-
та - середине сентября 1847 года) - обширной рукопи-
си, представляющей собой подготовительные материалы к
«Капиталу». Можно написать отдельную работу о сущно-
сти методологических приемов иьподходов Маркса, приме-
ненных им в исследовании, составившим содержание «Ка-
питала» и гигантского массива рукописей, его предваряю-
щих. Но поскольку такого исследования пока нет, то нужно
сделать хотя бы несколько важных замечаний о методоло-
гии марксова анализа социально-экономических проблем.
Каким был метод Маркса (по крайне мере метод,
сформулированный им в «Тетради М»)? Под влиянием
«Логики» Гегеля, которую он по всей видимости впервые
прочитал в конце 1857 года, Маркс в Grundrisse дал харак-
теристику методу своего исследования. По его мнению,
этот метод был ориентирован, прежде всего, на выявление
тех теоретических категорий, которые одновременно и
всеобщи, и конкретны1. Но для того, чтобы обнаружить
Маркс писал Энгельсу о своем чтении «Науки логики» Гегеля
в письме от 16 января 1858 года // Маркс К. Письмо Ф. Энгельсу Соч.
278
«За» и «против» Маркса
такие конкретно-всеобщие категории, нужно проникнуть
в сущность (Wesen) большей общности - системы или
структуры - внутри которой эти категории гЗасполагаются.
Таким образом, нельзя получить конкретиую всеобщую
категорию до тех nop, пока мы не поймем, что она есть
часть, находящаяся в определенных отношениях с систе-
мой вообще. Если мы хотим схватить сущности, то мы
должны помыслить системы, в которых эти сущности рас-
полагаются как целое или как тотальности, выше или ниже
уровнем в зависимости от их базовых характеристик. Эти
сущности, следовательно, не выводимы индуктивным пу-
тем из неких частностей.
Все это требует некоторых пояснений1. Сравним метод
Маркса с классическими методологическими приемами
позитивизма. Позитивизм XIX века сформулировал три
базовых принципа, которые можно назвать, соответст-
венно, феноменологизмом, корреляционизмом и физика-
Т. 29. С. 212; MEGA2 3/9: 24-25/МЕѴ/ 29: 260. Никаких свидетельств
того, что Маркс читал эту работу Гегеля раньше, нет. В «Экономическо-
философских рукописях» он цитирует не «Науку логики», a ee краткую
версию, вошедшую в «Энциклопедию философских наук», так называе-
мую «малую» логику.
1 Читателя, желающие больше узнать о методе Маркса, могут про-
читать работы следующих авторов: Philip J. Kain, Marx' Method, Episte-
mology, and Humanism: A Study in the Development of His Thought
Dordrecht: Reidel, 1986; Derek Sayer. Marx's Method: Ideology, Science and
Critique in «Capital» Hassocks, Sussex: Harvester, 1979; Hiroshi Uchida,
Marx's «Grundrisse» and Hegel's «Logic», ed. Terrell Carver London:
Routledge, 1988; Jindrich Zeleny. The Logic of Marx, trans, and ed. Terrell
Carver Oxford: Blackwell, 1980; R. Rosdolsky. The Making of Marx's
'Capital, ' trans. Peter Burgess London: Pluto Press, 1977.
Отечественным читателям, безусловно, проще и отнюдь не менее
полезно обратиться к исследованиям российских специалистов-марксо-
ведов, в частности, к работам Т. Ойзермана, В. Вазюлина, Э. Ильенкова.
А. Баллаева, В. Межуева и многих других. - Прим. перев.
279
Заключение
лизмом . Согласно первому принципу, только те вещи, ко-
торые мы можем наблюдать (феномены), релевантны на-
учному знанию. Поэтому первейшая задача ученого за-
ключается в собирании коллекции полученных с помощью
наблюдения фактов, имеющих отношение к решаемой про
блеме. Вторая задача ученого, согласно позитивистам, со-
стоит в выстраивании полученных фактов в верном поряд-
ке, так, чтобы они коррелировали друг с другом. И, нако-
нец, позитивисты полагали, что физика является высшей из
наук, отсюда, чем больше исследование напоминает изы-
скаыия в. области физики, тем оно научнее. Результаты ис-
следований должны быть сформулированы в форме общих
законов, выведенных индуктивным путем из частных фак-
тов. Конечно, метод Маркса не является позитивистским.
В некотором отношении он ему прямо противоположен.
Почему в 1857-1858 гг. Маркс обратился к методологии
Гегеля времен «Науки логики»? Я полагаю, потому, что
Маркс уже был ученым, мыслящим глубоко дуалистично:
капитализм должен быть уничтожен (потому, что он от-
чуждает и эксплуатирует людей и потому, что он не ра-
зумен в своей природе) и неизбежно будет уничтожен
(в связи с развитием его собственных внутренних противо-
речий). Маркс пришел к такого рода выводам еще в начале
1843 года, о чем свидетельствует его статья «К еврейскому
вопросу» и особенно его «Введение» к предполагаемой
работе «Критика гегелевской доктрины государств».
Вплоть до провала революций 1848 года Маркс лелеял на-
дежды на слом существующей системы руками повстан-
цев-радикалов, вовлечен-
1 См. об этом Maurice Mandelbaum. History, Man, and Reason:
A Study in Nineteenth-Century Thought Baltimore: Johns Hopkins University
Press, 1971, 10-20.
280
«За» и «против» Маркса
ных в революционные действия, особенно во Франции.
Поэтому он и написал в своем «Введении» 1843 года, что
«когда созреют все внутренние условия, денъ немецкого
воскресения из мёртвых будет возвещён криком галлъского
петуха»\ Но когда стало ясно, что революции 1848 года не
приведут Европу к социалистической революции, Маркс
стал больше надеяться (в этих надеждах его укрепляли его
собственные исследования) на то, что виутреиние струк-
турные черты самого капитализма приведут его к разру-
шению, раньше, чем это сделают рабочие в своей борьбе
с капиталистическими порядками. Другими словами,
Маркс хотел найти неизбежность гибели капитализма
внутри его собственной природы, раз уж не удалось распо-
знать ее на поверхности этого феномена. Позитивистский
метод не годился для этой цели, поскольку он предполагал
исследование именно феноменов, a не внутренней природы
вещей. Марксу же был нужен метод, с помощью которого
он смог бы добраться до глубиннейших пластов этой при-
роды. Гегель в «Науке логики» рассуждал о такого рода
методе, устанавливая дистинкцию явления {Erscheinung)
и сущности {Wesen). Кроме того, поскольку Маркса инте-
ресовала абсолютная гибель капитализма, a не просто кол-
лапс той или иной его части, то ему было необходимо
представить существующий социально-экономический по-
рядок как некую тотальность, унифицированное целое.
Маркс еще со времен своей юности был враждебно настро-
ен к обществу, в котором жил, и не^ рассматривал всерьез
возможность реформировать его сколько-нибудь мирными
средствами, шаг за шагом. Поэтому он и использовал
принцип методологического холизма в анализе капитализ-
1 Маркс К. К критике гегелевской философии права (введение) //
Соч.Т. І.С. 429; MEGA2 1/2: \ЪЪІМЕ\Ѵ 1: 391.
281
Заключение
ма, представляя его в виде единой сущности, отличной от
механического соединения составляющих ее элементов.
При этом в онтологическом смысле он не был сторонни-
ком такого взгляда на капитализм.
Но сформулированный Марксом метод, которому он
старался следовать, не был методом в истинном смысле
этого слова, то есть, он не помогал минимизировать риск
ошибок в проводимом анализе. Поэтому о методе Маркса
лучше говорить вовсе не как о методе, a как о методологи-
ческом подходе, как об установленной заранее интерпрета-
тивной перспективе. Подход Маркса «всегда уже» содер-
жи-f в себе определенные допущения о капитализме, в ча-
стности то? что гибель капитализма содержится в его
природе. Абстрактный характер этого подхода (сфокусиро-
ванного на процессе отыскания сущностей) дал Марксу
удобную возможность вновь и вновь сохранять и обосно-
вывать намеченные им выводы исследования. Если на
уровне анализа меновой стоимости мы не можем прийти
к искомым выводам, то мы перейдем к анализу Стоимости
вообще, стоимости с большой буквы. Если теория трудо-
вой стоимости не подтверждается при ее применении к
труду, выполненному конкретным человеком или группой
людей, то нужно перейти к анализу Абстрактного Труда,
не корреспондирующего с каким-либо конкретно выпол-
ненным трудом. Неудивительно поэтому, что один из са-
мых известных критиков Маркса, экономист и одно время
министр финансов Австрии Евгений (Ойген) фон Бём-
Баверк (1851-1914) писал, что в «Капитале» «система дви-
жется в одном направлении, a факты в другом»1. Некото-
1Eugene von Böhm-Bawerk, «Karl Marx and the Close of His System»,
in «Karl Marx and the Close of His System», by Eugen von Böhm-Bawerk
and «Böhm-Bawerk's Criticism of Marx», by Rudolf Hilferding, ed. Paul M.
Sweezy. New York: Augustus M. Kelley, 1949, 1-101, at 101. (русск. пе-
282
«3a» il «против» Маркса
рые тенденции мышления Маркса, проявленные в «Капи-
тале», достойны подражания. Это относится к тенденции
концептуализировать полученные результаты и держать
в поле зрения огромное количество деталей, нюансов и
подробностей проводимого исследования. Но методу Мар-
кса как целому следовать не стоит, потому, что он слишком
далеко разводит друг от друга процедуру проверки сфор-
мулированных в ходе исследования тезисов и само иссле-
дование, что может привести к самообману и путанице.
Отрицание Марксом рынка
Также не стоит поддерживать негативизм Маркса и в
отношении рыночных отношений. Некоторые выводы
Маркса о природе рыночных отношений, несомненно, ну-
ждаются в коррекции. Например, вряд ли Маркс с такой же
страстью отрицал что-то еще, с какой он отрицал идею^
о саморегулировании рынка. По этой причине он свысока
относился к идеям Жана-Батиста Сэя, который утверждал,
что предложение формирует спрос, поэтому рынок естест-
венным образом регулирует себя1*. Маркс совершенно вер-
но полагал, что ни одна теория не может точно предсказать
рев. - Бём-Баверк Оііген. Критика теории Маркса. М., Челябинск, 2002.)
1 Thomas Soweit. Say's Law: An Historical Analysis. Princeton:
Princeton University Press, 1972.
* Это утверждение получило назвалие «закон Сэя», в соответствии
с которым «реальный совокупный спрос будет автоматически погло-
щать весь объем продукции, произведенный в соответствии с сущест-
вующей технологией и ресурсами, в условиях экономики с гибкими
ценами. Таким образом, согласно закону Сэя спрос и предложение все-
гда уравновешиваются, что, однако, не подтверждается реальной эконо-
мической практикой» // Современный экономический словарь. М., 2007. -
Прим. перев.
283
Заключение
взлет или падение рынка. Так же, по всей вероятности, он
был прав, утверждая, что капитализм является динамиче-
ской, постоянно меняющейся системой (возьмите, напри-
мер5 знаменитые фрагменты из «Манифеста», где Маркс
и Энгельс сложили прямо-таки гимн буржуазии за то, что
она сыграла в истории революционную роль и «впервые
показала, чего может достигнуть человеческая деятель-
ность»)1. Многие экономисты, современники Маркса, не
смогли увидеть этот динамизм капитализма, они подчерки-
вали другие его черты, такие, как ущемление людей в их
правах, ограничение возможностей делать накопления,
осуществления инвестиций разного рода и пр. Но эти чер-
ты ничего не говорили о динамике развития капитализма,
о мощи и потенциале человеческой деятельности, твор-
чества, мастерства. Наконец, можно даже предположить,
что в очень долгосрочной перспективе марксова теория
трудовой стоимости, так часто подвергаемая критике,
вполне может оказаться верной/ Возможно, когда-нибудь,
в некие иные времена (когда в результате механизации,
автоматизации и возможности синтезировать дефицитные
прежде естественные ресурсы, a таюке в силу конечности
человеческой жизни и разносторонности человеческих же-
ланий), она и поможет осуществлять задачи планирования
и упрабления производством, необходимые для его движе-
ния вперед.
Но в своем отрицании рынка Маркс был неправ. Он
экстраполировал на исследование рынка критерий прогно-
зирования, который не может удовлетворять самому фено
мену рыночных отношений. Тот, кому бы удалось решить
эту задачу, стал бы богат, как Крёз. При этом нет никаких
причин полагать, что любая теория, прогнозирующая
Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Соч.
Т. 4. С. 426-430; MEW4: 464-67.
284
«За» и «против» Маркса
подъем и падение цен на рынке, должна быть немедленно
оспорена. Маркс был прав, утверждая, что рынок не может
жить в соответствии с критериями разумнсГсти, его ошибка
заключалась в том, что на основании этого он пришел
к выводу об иррациональности рынка вообще. Было бы
лучше, если бы он увидел, что некорректны не рыночные
отношения, a его теория их объяснения.
Отрицая рынок, Маркс рассуждал на том уровне анали-
за, который привел его к другим, гораздо более плодотвор-
ным результатам. Например, отрицание рынка несколько
противоречит его догадке о динамической природе капита-
лизма. Маркс полагал, что этот динамизм обладает как
гуманитарными, так и структурными измерениями. Уже
в «Экономическо-философских рукописях» он утверждал,
что потребности людей не раз навсегда зафиксированы
и неизменяемы, a развиваются во времени. Неслучайно
в «Немецкой идеологии» они с Энгельсом писали о том,
что «первый исторический акт» есть производство средств,
необходимых для удовлетворения потребностей людей.
Конечно, можно представить себе аскетический, умерен-
ный социализм, в котором будет существовать некий спи-
сок базовых потребностей людей. В этом обществе запре-
щено выходить за пределы этого списка до тех nop, пока
все люди не удовлетворят должным образом эти базовые
потребности и пока каждый не получит в равных долях не-
кие дополнительные бонусы для удовлетворения этих по-
требностей. В теории такой эгалитаризм широко приветст-
вовался коммунистическими режимами XX века, хотя на
практике так называемая номенклатура могла получить
многое, если не все, как для удовлетворения своих базо-
вых потребностей, так и тех, что выходят далеко за рамки
таковых.
Конечно, кажется весьма разумным установить некий
«социальный минимум», ниже которого никто в обществе
285
Заключение
опуститься не может, так же, как и подняться выше. Каж-
дый получит «достаточно», но никто не станет богатым. Но
аскетический социализм, чтящий скорее равенство, чем
свободу, не был объектом симпатий Маркса. Напротив, он
ратовал, как он писал в «Экономическо-философских ру-
кописях», за «богатство человеческих потребностей». Хотя
он был беспощаден в отношении тех, кто, спекулируя на
колебаниях и возникновении новых потребностей людей,
стремится заработать побольше денег, его возражения сво-
дились только к отрицанию эксплуатации и подавления
людей, a не к отрицанию роста их потребностей и произ-
водства, призванного их удовлетворять. Но феномен воз-
растания человеческих потребностей породил серьезную
проблему в теории Маркса, хотя, по всей видимости, он не
вполне понял эту проблему и не воспринял ее всерьез.
Возьмите все тот же аскетический или «спартанский» со-
циализм, где потребности заморожены в статичном состоя-
нии. Предположим, что социальный минимум установлен,
так же как и объем денежных средств, который каждый
может потратить на удовлетворедие своих потребностей.
В социалистическом обществе, следующем этим правилам,
относительно понятно, каковы будут в целом потребности
людей за определенный период времени, то есть их можно
некоторым образом спрогнозировать и подсчитать. Тогда
производство товаров организуется таким образом, чтобы
удовлетворить эту сумму потребностей. На первый взгляд,
это сделать более или менее просто, о чем и заявил Энгельс
в начале 1846 года в своей Элберфильдской речи. Давай-
те теперь обратимся к тому, о чем размышлял Маркс,
a именно, о росте потребностей людей в будущем социали-
стическом обществе. Если потребности растут и развива-
ются, то организация производства становится гораздо бо-
лее трудным делом. Если мы сможем прогнозироватъ
развитие потребностей, то проблема будет решена: мы бу-
286
«За» и «против» Маркса
дем ориентироваться на плаиовое развитие потребностей.
Трудно предугадать другое - каким образом планировать
удовлетворение потребностей, если они все время возрас-
тают. Некоторые потребности человека очевидны (голод-
ный человек нуждается в пище). Но другие потребности
человека не так уж очевидны, и их «неочевидность» воз-
растает вместе с их развитием. Кому-то, например, нужно
что-то типа велосипеда. Но это может быть и трехскорост-
ной велосипед, и десятискоростной велосипед, и велоси-
пед с разными наборами специальных приспособлений, это
также может быть и скутер, и роликовая доска, и даже са-
мокат. Кто заранее может знать, что именно приобретет
человек из этого предполагаемого ассортимента, если он
просто хочет нечто ѣ этом духе? Это не под силу ни одно-
му чиновнику и администратору.
Мне могут возразить, что велосипед, скутер и ролико-
вая доска - не самые важные потребности, что это, воз-
можно, вообще не потребности и поэтому их можно эли-
минировать из будущего общества социализма. A как же
тогда с музыкой Бетховена, например? Это тоже не самая
важная потребность человека? Если потребность слушать
музыку Бетховена есть потребность реальная, то должен ли
человек выбирать между желанием сходить на концерт
рок-группы и послушать музыку Бетховена? Или посмот-
реть пьесу Шекспира вместо музыки Бетховена? Или как
он должен выбирать между одной новой музыкальной за-
писью и другой, тоже новой, но отличной от первой?
Или между одним фильмом и мно&еством других? Конеч-
но, можно утверждать, что эти потребности человека не
первоочередные и могут рассматриваться даже не как по-
требности. Кроме того, кому вообще нужен Шекспир и
Бетховен? Но Маркс в своих «Экономическо-философских
рукописях говорил как раз о «богатстве субъективной че-
ловеческой чувственности: музыкальное ухо, чувствующий
287
Заключение
красоту формы глаз, - короче говоря, такие чувства, кото-
рые способны к человеческим наслаждениям и которые
утверждают себя как человеческие сущностные силы»1. Но
как все это можно запланировать? Невозможно. В этой же
работе Маркс писал, что «принимать одну основу для жиз-
ни, другую для науки - это значит с самого начала допус-
кать ложь»2. Коротко говоря, он, движимый научным по-
ходом к исследованию мира, сформулировал позицию, ко-
торую я назвал «утилитаристской». Но, к сожалению, на по-
ставленные выше вопросы нет научно обоснованных ответов.
Рассмотрим теперь потребности материальные, имею-
щие^вещное выражение, например, потребность в инстру-
ментах для выполнения какой-то работы, в месте для про-
ведения какого-либо собрания или встречи и пр. Вообрази-
те теперь мир, полностъю состоящий из социалистических
обществ. Он обладает одной общей чертой с бывшей Гер-
манской Демократической Республикой: производством
автомобиля «Трабант» (легко опознаваемого по жуткому
количеству выхлопных газов, выпускаемому этой малолит-
ражкой). В ГДР «Трабант» не пользовался спросом y насе-
ления, так как в Западной Европе производили автомобили,
ценой и качеством намного превосходящими «Трабант».
A как в мире социалистического порядка люди узнали бы
о том, что «Трабант» - не самый лучший автомобиль на
свете? Они бы считали, что «Трабант» - это просто чудо
высоких технологий, и только квалифицированные инже-
неры видели бы все недостатки этого авто. Это говорит
о том, что социалистическая экономика предпочтет произ-
водить те товары, которые уже известны, a не выяснять,
Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Соч. Т. 42.
С. 121-22; Из ранних произведений. С. 593; MEGA2 1.2: 394/М£И/
ErgBd. 1:541.
2 Там же. Соч., Т. 42. С. 124; Из ранних произведений. С. 595;
MEGA2 1/2: 396/MEWErgBd. 1: 543.
288
«3a» il «против» Маркса
каким образом модернизировать эти товары, устранив их
недостатки.
Давайте теперь рассмотрим простой пример организа-
ции общества по принципу социального минимума и соци-
ального максимума для каждого своего члена (ориентиро
ванного только на товары повседневного спроса). Следова-
ние идее социального минимума во многом позволяет
просто решить проблему того, какие именно товары нужно
производить в условиях возможности сравнительного не-
большого выбора, предлагаемого населению. Но это не
решает проблему того, как именно их производитъ, потому
что есть разные способы производства товара, который
должен удовлетворять таким-то и таким-то потребностям
или сумме потребностей. Один человек нуждается в това-
рах, содержащих больший процент шерсти или больший
процент шелка; в механизмах с ручным управлением или
с электронным; один отдает предпочтение товарам поточ-
ного производства, a другой штучному товару ручной вы-
работки. Несколько разных способов производства одного
товара является совершенно нормальным положением ве-
щей. Но каким образом в указанном социалистическом
обществе, где «правление людей» вытеснено «администри-
рованием вещей», чиновники могут решить эту задачу?
У них нет для этого необходимых управленческих меха-
низмов.
Здесь я хочу обратиться к проблеме рыночного расче-
та, поставленной в 1920 году австрийским экономистом
Людвигом фон Мизесом в работе .«Экономический расчет
в социалистическом государстве»*. Мизес выдвинул тезис
Позиция Мизеса ознаменовала начало знаменитой дискуссии об
экономическом расчете при социализме, которая длилась несколько
десятилетий. Критика социализма велась с позиций «австрийской шко-
лы» и была обращена против «классического» марксистского проекта
плановой безденежной экономики. - Пріш. перев.
289
Заключение
о невозможности в социалистическом обществе рацио-
нального экономического расчета при отсутствии рынка и
частной собственности на средства производства. Он об-
суждал вопрос о том, возможно или невозможно успешное
централизованное планирование, превосходящее по эффек-
тивности рыночный механизм координации. По мненйю
Мизеса, для эффективной рыночной калькуляции прибы-
лей й издержек необходимо знать цены этих, как он гово-
рил, «помощников ума». При отсутствии цен общество об-
речено на «калькуляционный хаос». Узнавать цены, срав-
нивать их, принимать рациональные экономические ре-
шения, достигая наилучших результатов при наименьших
затратах, позволяет только рынок. «Где нет никакого рын-
ка, там нет никакой системы цен, a где нет никакой систе-
мы цен, не может быть никакого экономического расче-
та»1. Например, период «военного коммунизма» в совет-
ской России стал экспериментальным подтверждением
этого тезиса. Вместо роста благосостояния, обещанного
населению, безденежная, безрыночная экономика ввергла
страну в нищету и разруху. Другой пример: в ГДР государ-
ственные чиновники-плановики и экономисты никак не
могли высчитать, были ли экспортируемые товары чистым
выигрышем или чистым проигрышем для национальной
экономики. Это объяснялось тем, что они никогда не были
Ludwig von Mises. «Economie Calculation in the Socialist
Commonwealth // Collectivist Economic Planning ed. F. A. von Hayek London:
George Routledge, 1938), 87-130, at 128-30. Стиль мышления Мизеса весьма
напоминает стиль Маркса: подобно Марксу Мизес склонен к дедуктив-
ным выводам, абсолютной логичности и рационализму. Неудивительно
поэтому, что Мизес сумел увидеть то, что не замечали многие читатели
Маркса, a именно, марксову преданность принципу разумности. Разница
между Марксом и Мизесом заключается в том, что если Маркс утвер-
ждает, что разумность социального порядка не может быть достигнута
до тех, пока существует рынок, то Мизес, наоборот, убежден в том, что
она возможна только при наличии рыночных отношений.
290
«За» и «против» Маркса
уверены в том, была ли сложная оптика, экспортируемая из
ГДР, вдвое дешевле или вдвое дороже реальной цены ее
производства.
Но решение проблемы экономических расчетов еще не
означает конца всех сложностей, которые следуют из мар-
ксовой антирыночной позиции. Вернемся к феномену воз-
растания потребностей. Из его рассмотрения Марксом не-
ясным остается следующий вопрос: если потребности ди-
намично развиваются, то можно ли их спрогнозировать?
Очевидно, что некоторые относительно стабильные по-
требности могут быть спланированы, так сказать, в жест-
ком допуске. Плановики могут представлять себе, сколько,
скажем, туалетной бумаги и столовой соли понадобится
жителям округа Карл-Маркс-Штадта в следующем году,
если не произойдет ничего драматического и форс-
мажорного в жизни этого округа и в привычках его граж-
дан. Но что можно сказать о других их нуждах? Они не
столь предсказуемы, потому что не находится в однознач-
ной зависимости от физиологических потребностей людей
и культурных привычек longue durée, a зависят от весьма
непостоянных факторов.
Сам Маркс настаивал на взаимно обязывающем харак-
тере отношений между потребностями и объектами, при-
званными их удовлетворять. В «Экономическофилософ-
ских рукописях» он объявил, что потребности зависят от
наличия возможности их удовлетворения, по принципу то-
го, что даже самая красивая музыка не имеет смысла для
человека, не имеющего музыкального слуха. «Ибо не толь-
ко пять внешних чувств, но и так называемые духовные
чувства, практические чувства (воля, любовь и т.д.) - од-
ним словом, человеческое чувство, человечность чувств, -
возникают лишь благодаря наличию соответствующего
291
Заключение
предмета, благодаря очеловеченной природе»1. В этой ра-
боте Маркс в ходе своего анализа постоянно подчеркивает
ограниченные возможности подавляемого и эксплуатируе-
мого рабочего класса, a отсюда и то, чего рабочий класс
лишен, например, восприимчивости к красивой музыке.
Повсюду он подчеркивает обратную сторону обоюдного
отношения между потребностями и их удовлетворением,
a именно, зависимость потребностей от объектов их удов-
летворения. В сущности, он утверждает, что не существует
тех потребностей, для которых не существует предмета их
удовлетворения. Возможно, это преувеличение, ведь мы
нуждаемся в профилактике полиомиелита именно для того,
чтобы не заболеть им, так же как нам нужны лекарства
против рака и СПИДа. Но это небольшое преувеличение,
потому что люди часто думают, что лекарство от болезней
нуэісно толъко для того, чтобы лечение какой-то болезни
было зарегистрировано как потре(5ность. Другими словами,
эта болезнь может быть рассмотрена как фатальная неот-
вратимость, например, как эпидемия чумы в 1350 году.
Возьмите следующий важный фрагмент из Grundrisse, где
Маркс рассуждает о взаимно обратном характере отноше-
ний между потребностями и их удовлетворении, между
потреблением и производством: «[Итак, производство соз-
дает потребление: 1) производя для него материал, 2) опре-
деляя способ потребления, 3) возбуждая в потребителе по-
требность, предметом которой является создаваемый им
продукт. Оно производит поэтому предмет потребления,
способ потребления и влечение к потреблению. Точно так
же потребление порождает способности производителя,
возбуждая в нем направленную на определенную цель по-
1 Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Соч. Т. 42. С. 122;
Из ранних произведений. С. 593-594; MEGA2 1/2: 394/MEWErgBd. 1: 541.
292
«За» и «прошив» Маркса
требность»1. Давайте перескажем этот пассаж Маркса ины-
ми словами: y людей не возникнет потребности слушать
струнные квартеты Бетховена, если этих*квартетов не бу-
дет существовать. Прежде чем Бетховен придумал и пере-
ложил на ноты свою музыку, разве кто-нибудь мог поду-
мать о том, что слушать ее станет некоей потребностью
человека? Это была чистая лотерея, станут ли струнные
квартеты Бетховена кому-то нужными или нет, захочет ли
их кто-то слушать или нет. Пока не появилось несколько
людей, которые ощутили в себе эту потребность, ни y кого
не возникало и тени мысли о такого рода потребности. Бо
лее того, музыка Бетховена могла бы остаться ничем боль-
шим, чем просто свидетельством возможной невротиче-
ской потребности вероятно психически нестабильного
композитора писать струнные квартеты.
Давайте вернемся к производству материальных про-
дуктов. Люди не догадываются о том, что нуждаются в ка-
ком-то материальном продукте до тех nop, пока этот про-
дукт не будет произведен. Без сомнений, потребность в
некоторых продуктах настолько очевидна, что люди могут
сказать сразу «да, это нам надо», так же как и «нет, это нам
определенно не надо». Но есть множество вещей, о кото-
рых люди ничего не могут сказать заранее. Только когда
эти вещи появятся, люди смогут разобраться в том, нужны
ли они им и смогут ли они удовлетворить какие-то потреб-
ности людей. Например, нужда в пишущих машинках до
того, как они появились, была совсем неочевидна, прини-
мая во внимание отличное перо ряда выпускаемых ручек,
намного превосходящее первые пишущие машинки. Это
была только возможпостъ потребности, которая стала ре-
1 Маркс К. Критика политической экономии. (Черновой набросок
1857-1858) //Соч. Т. 46. С. 33/MEGA2 2/\.\:29/MEW 13: 624.
293
Заключение
альностью с возрастанием качества пишущих машинок,
когда стало ясно, что они значительно опережают навыки к
письму даже тренированной руки человека. A насколько
в 1974 году была очевидной потребность в персональных
компьютерах? Техническая возможность для их производ-
ства существовала, но всего несколько десятков, возможно,
сотен человек понимали, зачем эти компьютеры им будут
нужны. Только после того, как Стивен Возняк создал про
тотип первого персонального компьютера Apple I (в мар-
те 1976 года); после того, как фирма «Хьюлетт-Паккард»
и компания «Атари» решили отказаться от их производст-
ва; после того, как Возняк и Стивен Джобс стали сами про-
изводить Apple I (вначале в ванной комнате дома родите-
лей Джобса, a затем в гараже), понемногу стали появляться
свидетельства того, что эти новые технические устройст-
ва людям интересны. Когда Возняк и Джобс в начале
1976 года пытались заинтересовать. компанию «Commodore
Business Machines» в производстве нового поколения ком-
пьютеров, они не встретили понимания. Только в апреле
1977 года после демонстрации возможностей Apple II стали
проявляться видимые признаки потребности в персональ-
ных компьютерах1.
Сегодня миллионы, если не миллиарды людей пользу-
ются компьютерами. Прежде чем мысль «мне нужен ком-
пьютер» успеет сформироваться, человек уже представляет
себе возможности этой машины и даже, в зависимости от
необходимых параметров, его цену. Если человек не хочет
покупать компьютер за $10,000, то он может купить дру-
гую комплектацию за $2,000. При этом механизма, предва-
рительной теории, алгоритма, позволяющего администра-
1 Owen W. Linzmayer. Apple Confidential: The Real Story of Apple
Computer, Inc. San Francisco: No Starch Press, 1999, 1-12.
294
«3a» и «против» Маркса
торам прийти к выводу «завтра людям будет нужен персо-
нальный компьютер, поэтому надо начать его производст-
во», не было и быть не могло. Потребность возникала не a
priori, a a posteriori. Если бы эту потребность можно было
спрогнозировать, то такие огромные корпорации как IBM
или некоторые другие, сегодня доминирующие на рынке,
первыми начали бы производство компьютеров. Вместо
этого два «ботаника», вложив в это производство смехо-
творную сумму, заключили пари на то? что в отличие от
компаний, производящих множество «новых и улучшен-
ных» товаров, они произведут такой товар, который будет
не только нов, но и абсолютно необходим всем, и выигра-
ли его. Эта маленькая история указывает на две проблемы,
которые вытекают из марксова отрицания рыночных от-
ношений.
Первая проблема указана Мизесом, это - проблема эко-
номического расчета, о которой я говорил выше и которую
нельзя решить в условиях отсутствия рынка. В условиях
отсутствия цены, отсутствия информации о ней нельзя
подсчитать производственные затраты и принять рацио-
нальное экономическое решение, например, чем лучше пу-
тешествовать - поездом, машиной, автобусом или велоси-
педом?1. Социализм в марксовом понимании, как безры-
Необходимо заметить, что предварительным условием участия
в этом процессе выбора является определенная степень экономического
достатка и личной независимости. Зависимые бедные люди не обладают
возможностью «свободного рыночного выбора». Как таковой рынок не
может гарантировать им эту возможность. Именно поэтому государство
и особенно демократическое государство в определенной мере защища-
ет их интересы. Государство, конечно, не единственный институт, от-
правляющий эту функцию, но именно сила принуждения государства
дает возможность определенным образом решать эту проблему, которую
ни благотворительные организации, ни церковь, ни различные коопера-
тивные сообщества и т.п. решить не в силах.
295
Заключение
ночная экономика, страдает от отсутствия возможности
экономической калькуляции. Но он также страдает и от
отсутствия возможности экоиомического анализа. Рынок
не просто механизм, который, давая возможность подсчи-
тать цены, способствует оптимальному удовлетворению
потребностей. Рынок также есть инструмент анализа дина-
мики потребностей людей. Возьмите выбор, который дол-
жен сделать покупатель, решая вопрос о приобретении ав-
томобиля (или велосипеда, скутера и пр.). Осуществляя
этот выбор, покупатель производит информацию, которую
регистрирует рынок. Например, в 1958-60 гг. американ-
ские яотребители дали понять через рыночные механизмы,
что они предпочитают покупать другие автомобили вместо
разрекламированного, но откровенно плохого Ford Edsel.
Без рынка эта информация дошла бы до производителей
в искаженных формах или в результате дополнительных
исследований определенных фокус-групп. В воображаемом
Мировом Социалистическом Порядке социалистическая
Ford Motor Company до сих nop продолжала бы произво-
дить машины Edsel. В реальности же компания Ford уже
через два года перестала их выпускать. Догадка о том, что
рынок поставляет информацию производителям и продав-
цам содержится уже в работе Мизеса «Экономический рас-
чет в социалистическом государстве». Это означает, что
безрыночный социализм страдает и отсутствием точных
знаний о происходящем в экономике. Но если Мизес фоку-
сирует внимание на экономической слабости социализма,
два других мыслителя «австрийской школы» экономики,
Ф. фон Хайек и И. Кирцнер, анализируют эпистемологиче-
ские преимущества рынка1.
1 Две работы Ф. фон Хайека «Экономика и общество» и «Использо-
вание знания в обществе» см. в F. von Hayek, Individualism and Economic
Order. London: Routledge & Kegan Paul, 1949, 33-56 and 77-91 (русск.
296
«За» и «против» Маркса
Каким образом рынок способствует пониманию движе-
ния экономики? Прежде всего, рынок помогает людям ори-
ентироваться в их потребностях. Вспомйите, как Возняк
и Джобс начали производство персональных компьютеров.
Ни одна теория и ни одно эмпирическое исследование не
могли дать прогноза о будущем успехе предприятия, пото-
му что никто не мог предположить, что техническое уст-
ройство такой степени сложности можно будет продавать
(и даже производить) по такой относительно низкой цене.
Кроме того, наличие такого продукта так же мало кто мог
себе вообразить. Джобс и Возняк претворили в реальность
то, что прежде было только реальностью теоретической,
концептуальной, известной нескольким хорошо образован-
ным инженерам. Рынок - это одновременно и устройство
прямого отображения, показывающее людям то, что они,
возможно, никогда бы и не увидели, и устройство обрат-
ного отображеиия, регистрирующее успехи и неудачи
сделок купли-продажи товаров (точно так же и в науке
эксперимент помогает ученым установить истинность тео-
рии). Действуя совместно, эти устройства производят эко-
номические знания, знания об обществе вообще.
Я не утверждаю, что рынок является достаточным ме-
ханизмом удовлетворения человеческих потребностей. На-
против, существует множество ситуаций, в которых рынок
этому отнюдь не способствует. Известно, например, что
наркотики вначале пришли на рынок как средство борьбы
с некоторыми болезнями, но эти болезни оказались на-
перев. -Хайек Ф. Индивидуализм и экономический порядок. М., 2000.)-
Israel M. Kirzner. Discovery and the Capitalist Process. Chicago: University
of Chicago Press, 1985; Kirzner. The Meaning of Market Process: Essays in
the Development of Modern Austrian Economics. London: Routledge & Ke-
gan Paul, 1992, chapter 9, «Economic Planning and the Knowledge
Problem», 152-62. Хайек акцентировал рынок как механизм интеграции зна-
ния, a Кирцнер - как механизм созидания знания.
297
Заключение
столько редкими, что фармацевтическим компаниям было
просто невыгодно продолжать производить наркосодер-
жащие препараты. Можно, конечно, привести примеры
и других товаров, потенциально также очень опасных для
людей, скажем, фаст-фуд. Идея проста - в надлежащих
гражданско-правовых условиях рынок является эффектив-
ным механизмом удовлетворения человеческих потребно-
стей, хотя и не универсальным. Он позволяет формировать
цены, обнаруживать и предлагать людям новые товары,
определенным образом регулировать спрос и предложение.
Рынок индексирует успехи и провалы экономических ре-
шений, давая сигнал производителям прекратить инвести-
ции в производство товаров, не пользующихся спросом.
В конце своей работы «Развитие социализма от утопии
к науке» Энгельс предположил, что при социализме «об-
щественная анархия в производстве заменится обществен-
но-планомерным регулированием производства»1. Но Маркс
и Энгельс переоценили возможности научного планирова-
ния и недооценили значение анархии в процессе производ-
ства. Пока мы не можем алгоритмически предсказывать,
когда люди захотят иметь или будут нуждаться в персо
нальных компьютерах, электронных часах, десятискорост-
ных велоеипедах, горных ботинках особого дизайна, зам-
ках в Испании, бассейнах, имитирующих горные реки и
бурные пороги, и т.п., нам нужен будет рынок. По крайней
мере, марксово понимание рынка, в котором наблюдается
постоянное возрастание потребностей свободных людей,
весьма актуально. Конечно, речь идет об обществе, соз-
дающем достаточные условия для нормального функцио-
нирования рынка: возможности заключения взаимовыгод-
Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке // Соч. Т. 19.
С. 223-224; MEGA2 1/27: 580/MEW 19: 228.
298
«За» и «против» Маркса
ных сделок, элиминации взяточничества и воровства, осу-
ществления технической экспертизы, доступа к материаль-
ным ресурсам и пр. Нужна и соответствующая культура,
позволяющая, даже поощряющая людей предлагать новые
и смелые (пусть даже шаткие) идеи. Это приветствуется
системами, признающими право частной собственности,
открывающими доступ к свободному попаданию на рынок
странных чужеземных идей и проектов. Некоторые из та-
ких идей бывают чрезвычайно успешными, одерживаю-
щими победу даже над самыми скептическими и консерва-
тивными умами. Рыночный механизм позволяет такому
успеху развиваться, тем самым рынок куммулирует ин-
формацию, востребованную обществом. Но не надо фикси-
ровать внимание исключительно на «рынке» как таковом,
как аппарате купли-продажи. В более общем виде рынок
есть условие наличия (или отсутствия) таких институтов
в обществе, которые одновременно поощряют эксперимен-
ты в экономике и упорядочивают их.
Постулат плановой экономики не адекватен преданно
сти Маркса идее свободы как актуализации человеческих
возможностей. Согласно Марксу, потенциально человек
обладает огромным количеством возможностей, которые
остаются нераспознанными до тех nop, пока не будут соз-
даны условия для их выявления и развития. Возникает во-
прос, a каким образом экономисты-плановики заранее
смогли бы узнать об этих возможностях и вытекающих из
них потребностей людей?
Лучше всего «рыночное общество» может быть опреде-
лено как «экспериментаторское общество», поскольку экс-
перимент является в нем по-настоящему ключевым момен-
том. Эксперимент означает не вседозволенность, a прежде
всего проверку гипотез. В гражданском обществе, которое
функционирует в соответствии с некоторыми этическими
299
Заключение
правилами, рынок становится средством, по выражению
К. Поппера, предположения и опровержения1. В средней и
длинной перспективе ошибки, сделанные на рыночных
торгах, преподают нам хорошие уроки, a счастливые до-
гадки дают немалые прибыли (в краткосрочной перспекти-
ве рынок учит нас допускать ошибки). Представим себе
сложную компьютерную сеть, выявляющую производст-
венные возможности, регистрирующую преференции лю-
дей и тем самым имитирующую рынок. Эта сеть могла бы
быть создана с целью преодоления, возможно, самого
большого недостатка марксова безрыночного, бесполити-
ческого социализма - невозможности построения общей
картины нужд, потребностей и запросов людей. Несомнен-
но, нечто в этом роде имел в виду Михаил Горбачев, когда
провозглашал в эпоху перестройки политику гласности и
открытости. Еще раз хочу подчеркнуть, что возможное
«экспериментаторское общество» должно придерживаться
определенных этических норм, поддерживаемых в нем,
в том числе и юридическо-политической системой. Свое-
корыстия, заинтересованности в собственной выгоде здесь
недостаточно: нормально функционирующая рыночная
система нуждается в гражданском обществе, приемлемой
юридической системе, в определенном уровне доверия
граждан к рынку, их свободе, равном доступе к базовым
товарам и ресурсам, a также в контроле и регуляции.
Представим себе, что сегодня существует некое боль-
шое коммунистическое государство. Его чиновники, несо-
мненно, искали бы во всемирной паутине возможности
сбора необходимой информации, понимая, что она - гораз-
1 Karl R. Popper. Conjectures and Refutations: The Growth of Scientific
Knowledge, 2d ed. (New York: Basic Books, 1962) (русск. перев. - K. Поп-
пер. Предположения и опровержения. Рост научного знания. М., 2004).
300
«За» и «против» Маркса
до более эффективный поисковый механизм, чем самая
развитая секретная служба. Можем ли мы представить себе
компьютеризированную поисково-информационную сис-
тему, для которой исследование рынка было бы лишним
делом? Я нет. Есть только вопрос качества полученной ин-
формации. Такая система могла бы претендовать на замену
собой рынка вообще или на то, чтобы стать его другой
формой. Но как гарантировать достоверность и серьезность
ответов индивидов на опросники, предлагаемые Сетью, a
также достоверность и серьезность самих опросников? От-
вет только один: заставить людей своими деньгами отве-
чать за адекватность ответов (а администраторов Сети - за
качество опросников). Социалистическая всемирная Ин-
тернетсеть стала бы похожа на рынок тогда, когда люди
вместо ответов на вопросы стали бы покупать в Сети това-
ры. Тогда из социалистических попыток скорректировать
информационный дефицит появилась бы рыночная систе-
ма, a следом потребовалось бы и политическое государство
в надежде исправить недостатки рынка.
Характерным образом защитники плановой системы
хозяйствования в XX веке допускали факт существования
значительного статического множества человеческих по-
требностей. Возьмите классика жанра, британского мар-
ксиста Мориса Добба и его работу «Очерк экономического
роста и планирования» (1960). С точки зрения Добба, вер-
стая планы, плановики должны учитывать три общие зада-
чи: выбор методики планирования в секторе товаров на-
родного потребления; выбор методики планирования в об-
ласти инвестиций и выбор методики распределения ин-
вестиций между различными секторами экономики . Добб,
как бы по умолчанию, допускает, что товары народного
1 Maurice Dobb. An Essay on Economic Growth and Planning. London:
Routledge and Kegan Paul, 1960).
301
Заключение
потребления уже имеются в наличии, поэтому чиновникам
не составляет труда их подсчитать и распределить. Добб не
понимает, что динамика потребностей очень высока. Мож-
но предположить, что Добб сделал всеобъемлющие выво-
ды из вполне конкретной ситуации, сложившейся в бри-
танской экономике в 1930-1960-е гг. Между тем, в общест-
ве, где многие люди не могут получить самое необхо-
димое, задача состоит в удовлетворении хотя бы базовых
потребностей людей в пище, жилье и одежде. Когда Добб
опубликовал свою работу, Британия, так же как и конти-
нентальная Европа, все еще продолжала выбираться из де-
прессии 1930-х гг. и послевоенной разрухи. A Маркс писал
о необходимости удовлетворить вообще любые потребно-
сти людей, как базовые, так всякие другие.
Отрицание Марксом политики
Отрицание Марксом политики* и рынка - две стороны
одной медали, хотя надо подчеркнуть, что он видел серьез-
ные основания для существования сильного политического
порядка, чье значение превосходит важность экономиче-
ской стороны жизни общества. Сказать, что рынок нужен
для того, чтобы удовлетворять возрастающие потребности
людей, не значит утверждать, что рынок есть саморегули-
руемый феномен. Напротив, нет никаких гарантий того,
что рынок будет функционировать стабильно, поскольку
нет той, по словам А. Смита, «невидимой руки», которая
будет направлять и корректировать работу его механизма \
Да и в самом рыночном механизме нет указаний на то, что
он производит продукты, во всех отношениях востребо-
1 Adam Smith. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of
Nations, ed. Edwin Cannan, with an introduction by Max Lerner. New York:
Modern Library, 1937. Bk. IV, chap, II, 423.
302
«За» и «против» Маркса
ванные обществом. В этом смысле Маркс был прав, он
ошибался в том, что считал необходимым заменить рыноч-
ный обмен плановой экономикой.
Но если рынок не направляется никакой «невидимой
рукой», тогда он должен быть регулируем откуда-то еще.
Но откуда именно и кем (чем) конкретно? Один из наибо-
лее возможных ответов - авторитетной и абсолютно объек-
тивной наукой. Действительно, регулирование рыночной
экономики должно осуществляться на основе проверенных
и заслуживающих доверия данных и с помощью научных
формализаций экономической системы. При этом все рав-
но остается огромное поле для принятия решений, не де-
терминируемых авторитетом выводов, к которым пришла
наука. Например, какие школы строить и в каком месте
строить. Это решение может быть подсказано только поли-
тиками, занимающимися проблемами образования, напри-
мер. Другими словами, «иррациональность» рынка, хотя и
не санкционирует его отмену вообще, но порождает его
изолированность в границах широкой области политиче-
ского. С точки зрения сторонников идеи о том, что рынок
на основе своих внутренних резервов производит все, в чем
нуждается общество, марксово отрицание политики озна-
чает требование жесткой минимизации политических ин-
тервенций в сферу экономики.
Позиция Джона Мейнарда Кейнса, английского эконо-
миста начала XX века, автора знаменитой работы «Общая
теория занятости, процента и денег» (1938), прямо проти-
воположна позиции Маркса. Биограф Кейнса, Роберт Ски-
дельский, заметил, что «фундаментальная догадка Кейнса
заключалась в том, что мы не знаем - не можем рассчи-
тать - что принесет с собой будущее»1. Это верно, и в этом
заключается принципиальная разница между Марксом
1Robert Skidelsky. Keynes. Oxford: Oxford University Press, 1995, 1.
303
Заключение
и Кейнсом. Если мы не можем рассчитать будущее, то есть,
спрогнозировать его, то социалистическое планирование -
ничто, но, согласно Кейнсу, государственно-монополисти-
ческое регулирование капиталистической экономики воз-
можно и даже необходимо. Кейнс, обладавший почти та-
ким же, как Маркс, ощущением нестабильности неуправ-
ляемой экономики, был убежден в том, что капитализм не
сможет выжить без политической управленческой интер-
венции государства. Скидельский обращает внимание на
то, что в кейнсианстве речь идет не о некоей магической
формуле, точно указывающей на меру и вид такой интер-
венЦйи. Например, акцент кейнсианства на государствен-
ных вложениях капитала в экономику в 1950-х гт. мог по-
мочь большинству экономик Запада, но уже в 1960-х гг.
этот вид инвестиций перестал быть эффективным. Идея
о том, что более консервативные экономики должны сле-
довать денежно-кредитной политике (при этом государство
определяет размеры инвестиций), не совсем верна. Суть
в том, как полагает Скидельский, что экономика была бы
более успешной, выступая как продуманный метод мыш-
ления об экономических реалиях, a не как руководство
к действию1. Это утверждение Скидельского подтверждает
мою точку зрения о том, что государственное регулирова-
ние экономики необходимо в умеренных дозах - кейсиан-
ские и посткейсианские экономики стали не более успеш-
ны, чем марксова теория, предлагающая недвусмысленное
указание того, что мы должны делать.
Проблема заключается не просто в недостаточной
обоснованности тезиса о том, что нерегулируемый рынок
стабилизируется естественным образом. Проблема в том,
что даже усилия гасить рыночные колебания и стимулиро-
вать развитие рынка в целях удержания экономики на ров-
1 Ibid. 127-28.
304
«3a» it «против» Маркса
ном киле не дают гарантии того, что получившаяся стаби-
лизированная система произведет результат, отвечающий
желаниям людей. Например, нет оснований полагать, что
только рынок гарантирует адекватный доход для всех чле-
нов общества, следовательно, нет и причин думать, что та-
кие вещи, как образование, здравоохранение, индустрия
развлечений и достижения культуры благодаря механизму
рыночного контроля будут равным образом распределены
в обществе. Также не стоит рассчитывать на то, что рынок
сам по себе гарантирует необходимое качество товаров и
их адекватное количество. Например, когда размышляешь
о таких прекрасных библиотеках Америки, как Файерсто-
унская библиотека (Firestone Library) Принстонского уни-
верситета, библиотека Уайденера в Гарварде (Widener
Library), публичная библиотека в Нью-Иорке и о дюжине
других подобных, то приходишь к выводу, что они были
созданы как благодаря внутри рыночным обстоятельствам,
так и к ним не относящимся. To же самое можно сказать
и о лучших университетах США, которые были построены
не только на основе богатства, произведенного функцио-
нированием рыночной экономики. Эти институты редко
получают «доход клиента», равный их затратам на его обу-
чение, поэтому для их существования требуется изрядная
доля филантропии и пожертвований. Каждый университет
и колледж США существует на деньги, вложенные
в него множеством спонсоров, которые могут и не быть его
«клиентами», a именно - различными церквями, фондами,
государствами, частными лицами и^пр. Наличие их денег
на счетах учебных заведений означает, что ни одно из них
не существует только благодаря безупречной работе ры-
ночной экономики.
Другими словами, жизненный и исторический опыт
учит нас тому, что рынок должен быть поддержан и скор-
ректирован самыми различными способами. Некоторая
11 Зак. 1489
305
Заключение
часть поддержки может принять форму частных благотво-
рительных пожертвований или пожертвований различных
социальных институтов, чья цель - способствовать соци-
альному благосостоянию. Но нет оснований полагать, что
такие коррекции достаточны для исправления неадекват-
ности движений на рынке, поэтому кроме действия част-
ных спонсоров должна существовать и государственная
поддержка рынка. Механизм, обеспечивающий максимиза-
цию благосостояния общества, должен находиться внутри
этого общества. Здесь я имею в виду большое множество
различных вещей - распределение гендерных ролей в об-
ществе, межрасовые и межэтнические отношения, отноше-
ние к детям, организацию институтов здравоохранения,
правовую систему, функционирующую таким образом,
чтобы каждый член общества обладал правом на юридиче-
ское представительство и т. п. В политической философии
существует обширная литература, посвященная этому во-
просу, например, фундаментальн-ая работа Джона Ролза
«Теория справедливости»1. Я не могу подробно останавли-
ваться на анализе этой литературы, скажу только, что сво-
бодный доступ к социальным институтам не гарантируется
автоматически наличием рыночных отношений. Для этого
в обществе должны быть приняты определенные этические
стандарты, a его политическая система должна эти стан-
дарты поддерживать и гарантировать права людей.
Подчеркивание этических аспектов жизни общества
означает, что на некоем базовом уровне социума люди
должны быть равны в своих правах. Хотя Маркс не был
сторонником идеи равенства как такового, его преданность
идее свободы означала требование расширения области
1 John Rawls. A Theory of Justice Cambridge MA: Harvard University
Press, 1971 (русск. nepee. - Ролз Дж. Теория справедливости. Новоси-
бирск, 1995).
306
«3a» ii «против» Маркса
прав человека, в которую входит и понятие равенства. Ка-
жется очевидным, что Маркс согласилься бы с тем, что та-
кие вещи, как свободный и равный достуГ! к медицинским
и образовательным услугам, должны быть максимально
доступны для всех. Но уже не позднее 1845 года Маркс
любой намек на этическое измерение социального рас-
сматривал как ненаучный, «идеологический», который на
этом основании должен быть отвергнут. Хотя некий след
кантовского категорического императива с его акцентом на
универсальной ценности каждого (нравственного) человека
в размышлениях Маркса о мире все еще оставался, Маркс
все-таки не признавал важность этического суждения в
операции принятия решений. В своих работах 1843 г. - на-
чала 1844 г. Маркс, испытывая сильное влияние идей Фей-
ербаха, был весьма близок к тому, чтобы стать про-
этическим мыслителем. В «Критике гегелевской филосо
фии права» он писал: «Быть радикальным - значит понять
вещь в её корне. Но корнем является для человека сам че-
ловек. Очевидным доказательством радикального характе-
ра немецкой теории, следовательно - её практической
энергии, служит то, что её исходным пунктом было реши-
тельное, положитепъное упразднение религии. Критика
религии завершается учением, что человек - высшее суще-
ство для человека, завершается, следовательно, категори-
ческим императивом, повелевающим ниспровергнуть все
отношения, в которых человек является униженным, пора-
бощённым, беспомощным, презренным существом...»Ѵ
Конечно, это несколько другое, отличное от кантовско-
го, понимание категорического императива, но это все-
таки категорический императив. После февраля 1844 года
отношение Маркса к этике стало более прохладным.
1 Маркс К. К критике гегелевской философии права (введение) //
Соч. Т. 1. С. 422; MEGA2 1/2: \11IMEW 1: 385.
307
Заключение
Филипп Джозеф Кейн в своей книге «Маркс и этика» пред-
лагает, возможное, лучшее из имеющихся введений в ис-
следование отношения Маркса к вопросам этики. Полез-
ность работы Кейна заключается в том, что он попытался
тщательно рассмотреть исследования других авторов, по
священные этому же вопросу. Кейн утверждает, что Марке
полагал возможным ограничить область применения этики
и справедливости будущим коммунистическим обществом.
Кейн не согласен с оспаривающими эту точку зрения ис-
следователями, например, с Алленом Вудом (Allen Wood),
Дж. Бренкертом (George Brenkert), Дж. Шелдером (George
Schedler) и Алленом Бучененом (Allen Buchanan)1. Я ду-
маю, что Кейн прав в том, что при коммунизме, возможно,
могли бы возникнуть проблемы, требующие для своего
решения применения к ним критериев справедливости и
морали. Но я не уверен в том, что эта идея Кейна вписыва-
ется в марксову теорию будущего общества. Я полагаю,
что Кейн старается улучшить Маркса и оправдывает себя в
этом. Но нам нужен аутентичный Маркс, если мы хотим
понять, каким образом во времена существования ленин-
ско-сталинистского варианта марксизма миллионы людей
были уничтожены для того, чтобы приготовить вкусный
омлет под названием «Коммунизм». В этой книге я утвер-
ждаю, что Маркс пришел к выводу о том, что в будущем
обществе люди, вооруженные научными знаниями, смогут
принимать только правильные решения, касающиеся этого
общества. Другими словами, никаких решений вообще
принимать не надо будет, так как верный вариант ответа
уже будет подсказан наукой и тем более не будет нужды в
политических решениях. Мы не решаем ничего, когда
складываем два плюс два, потому что знаем, что всегда
будет четыре2. Мы просто принимаем это как Истину. Для
1 Philip J. Kain. Marx and Ethics. Oxford: Oxford University Press, 1988.
2 Речь идет о математическом знании, a не о естественнонаучном,
где ответ может быть разным.
308
«За» и «против» Маркса
этого не нужна ни помощь государства, ни политическая
воля. Но Маркс все-таки был не прав в своей оценке воз-
можностей науки применительно к жизни общества. (Макс
Вебер в своей классической работе 1918 года «Наука как
призвание и профессия» настаивал на том, что хотя наука
и может подсказывать нам пути решения проблем, мы все-
таки сами должны выбирать наиболее оптимальные из
них1). Политика и государство ставят нас перед необходи-
мостью решать такие задачи, которые просто неподвласт-
ны науке. Например, где нам нужно стоить дороги, если
мы вообще хотим их строить? Какого рода школы нам
нужны? Чему должны учить в этих школах? Эти вопросы
касаются одного: как нам жить и как строить свою жизнь.
На эти, в общем-то, экзистенциальные вопросы нельзя от-
ветить строго научно, хотя научные знания подсказывают
нам детали решения, например, необходимые расчеты при
строительстве дорог и зданий.
Но есть и другое основание отрицания марксовой нега-
ции в отношении политики, основание, которое мы могли
бы назвать «республиканским». Вопервых, есть сущест-
венное сходство между взглядом Маркса на государство
и взглядами на государство сторонников классического
либерализма и радикальных либералов-эгалитаристов, со
временников Маркса. Все они рассматривали государство
как феномен, так или иначе возникший из дефектов, при-
сущих самому обществу. Маркс полагал, что эти дефекты
могут быть преодолены, и когда онн исчезнут совсем, нуж-
да в политическом государстве отомрет сама собой. Люди
все так же будут решать свои проблемы, но это уже не бу-
дут политические проблемы. Классические либералы пола-
1 Max Weber. Wissenschaft als Beruf (Stuttgart: Reclam, 1995) (русск.
перев. - Макс Вебер. Наука как призвание и профессия // Избранные
произведения. М., 1990).
309
Заключение
гали (и до сих nop полагают), что общество может контро
лировать решение любых задач, за исключением задач
обороны, полиции, юридической системы и контроля за
исполнением решений (действия государственных органов,
например). Эти задачи должно решать только государство,
но его роль все-таки минимальна1. Либералы-эгалитарис^ы
тоже придерживаются подобной точки зрения, хотя пола-
гают, что недостатки существующего общества гораздо
более обширны и обладают хроническим характером. По-
этому роль государства в жизни общества гораздо более
важна, чем полагали классические либералы или Маркс.
Помймо указанных взглядов на роль и значение государст-
ва в жизни общества, существует еще и взгляд, предложен-
ный X. Арендт. В своей работе «Ситуация человека» и в
других Арендт сформулировала идею о том, что политику
нельзя ни редуцировать к области социального, ни рас-
сматривать в качестве дополнения к нему. Под впечатлени-
ем античного прочтения сущности политического, изуче-
ния греческого полиса-государства, в котором граждане
выходили на площадь для принятия политических реше-
ний, и в этот момент они были равны друг другу, ими ни-
кто не управлял и они никем не управляли, Арендт рас-
сматривает политику как жизненное пространство, где по-
тенциал человека раскрывается в наибольшей мере. Здесь
человек появляется и выступает как существо публичное,
он непосредственно вовлечен в политическое управление и
в принятие решений2.
1 См. об этом также Robert Nozick. Anarchy, State, and Utopia. New
York: Basic Books, 1971.
2 Hannah Arendt. The Human Condition, 2d ed., with an introduction by
Margaret Canovan (Chicago: University of Chicago Press, 1998 [1958]).
Much of Arendt's discussion of politics is to be found in chapter V, «Action»,
175-247. See the index of the 2d ed., s.v. «Marx, Karl», for Arendt's Marx
references (русск. перев. - Арендт X. Ситуация человека. Разделы 24-26
главы V // Вопр. Философии. 1998, № U.C. 131-141).
310
«3a» il «против» Маркса
У Маркса нет ничего подобного по двум причинам. Во-
первых, фейербахианские редукционистские тенденции
раннего Маркса - сведения всего к «человеку» - противо-
речили представлению о существовании самостоятельной
области политического. Поэтому поворот религии, семьи и
государства «к человеку, его общественному существова-
нию», о чем Маркс писал в «Экономически-философских
рукописях», не предусматривал существование политики,
независимое от «общественного существования» человека
вообще. Во-вторых, сциентизм Маркса не оставлял места
для государственного управления и того механизма приня-
тия решений, о которых говорит Арендт. В 1844 году
Маркс сформулировал идею, от которой с тех nop никогда
не отказывался, a именно, идею о том, что со временем ес-
тествознание будет отнесено к категории обществознания,
так же как и наоборот, и, в конце концов, всё это будет од-
ной наукой: науки о природе, в сущности, представляют
собой науки о человеке. Маркс подчеркивает единство че-
ловека и природы, основу общественной жизни он видит
в распредмечивании природы человеком. «Промышлен-
ность является действительным историческим отношением
природы, а, следовательно, естествознания к человеку»1.
Мысль о том, что существует единое основание для обес-
печения благосостояния и жизни людей вообще, и науки в
частности, может быть реализована только за счет устра-
нения из этой пары «жизни людей вообще», не соответст-
вующей принципам «строгой» наукм. Кроме того, очевид-
но, что политическое управление как таковое возможно
только в хорошо организованном обществе. Если же по-
смотреть на мир начала XXI века, то сразу же становится
1 Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Соч. Т. 42.
С. 123-124; Из ранних произведений. С. 595-596; MEGA2 1/2: 395-96/
MEW ErgBd. 1:543-44.
311
Заключение
ясно, что как раз отсутствие или существенные изъяны об-
ласти политического являются краеугольным камнем всех
болезней социума. Острые социальные проблемы не нахо-
дят своего адресата, их просто некому решать. В худ-
шем случае политический порядок обрушивается, и начи-
нается гражданская война, в ходе которой гибнут тысячи
людей.
Одно из возражений Маркса против существующего
капиталистического общества заключалось в том, что оно,
это общество, есть общество эксплуататорское (два других
воздажен.ия состояли в том, что капиталистическое обще-
ство иррационально и порождает разные формы отчужде-
ния). Верно, что особенности экономического уклада не
всегда очевидны и прозрачны для рядовых граждан, и это
создает условия для возникновения эксплуатации. Но не
менее важной в этом смысле является и отсутствие демо-
кратии в политическом пространстве общества. Именно
демократия даёт возможность проанализировать феномен
эксплуатации и минимизировать его. К тому же, если по-
литическое пространство разрушено полностью (как во
время войны, например), то цена, которую люди платят за
свое счастье и благополучие, становится неизмеримо вы-
ше, чем та, которую диктует экономическая эксплуатация.
При этом я не хочу сказать, что войны и подобные им со-
бытия есть прямой результат экономической эксплуатации.
Но они не являются просто политическим дополнением
к дефектам экономической системы.
Как известно, Маркс полагал, что в будущем рабочие
будут работать рука об руку друг с другом: «...представим
себе, для разнообразия, союз свободных людей, работаю-
щих общими средствами производства и планомерно
[selbstbewußt] расходующих свои индивидуальные рабочие
312
«За» и «против» Маркса
силы как одну общественную рабочую силу» . В другой
главе он продолжает: «в планомерном сотрудничестве с
другими рабочий преодолевает индивидуальные границы
и развивает свои родовые потенции»2. При этом надо по-
нимать, что Маркс здесь рассматривает рабочих, занятых
решением общей научной задачи. Она сама no себе спла-
чивает рабочих, поскольку они сфокусированы на дости-
жении единой для всех цели, a наука подсказывает им, как
это осуществить наиболее эффективным способом. При
капитализме крупномасштабная промышленность превра-
щает науку в «служанку капитала». A bot b обществе бу-
дущего наука будет полноправной частью производства,
частью производительных сил общества, солидаризируясь
с рабочими, a не выступая против них. При таких обстоя-
тельствах ответ на вопрос «Как следует поступать?» дает
само производство. Как говорит сам Маркс в «Капитале»,
«кооперативный характер процесса труда становится здесь
технической необходимостью, диктуемой природой самого
средства труда»~.
Во фрагментах этой работы, так же, как и во всей тео-
рии Маркса, нет и намека на то, что вообще могут возник-
нуть какие-то дискуссии, принципиально не разрешимые
наукой. Например, как могут быть выглядеть противоречия
в области производства между католиками и протестанта-
ми в Северной Ирландии, евреями и арабами в Палестине
и Израиле, белыми и неграми в сегрегированных южных
штатах США? Маркс полагал, что никак, так как в общест-
ве будущего вообще не будет разделения людей по призна-
кам расы, нации или религии. В «Манифесте Коммунисти-
1 Маркс К. Капитал // Соч. Т. 23. С. 88; MEGA2 2/6: 109/MEW23: 92.
2 Тсш же. С. 341; MEGA2 2/6: 326/MEW23: 349.
3 Там же. С. 397; MEGA2 2/6: 316/MEW23: 407.
313
Заключение
ческой партии» Маркс и Энгельс объявили о том, что «Ра-
бочие не имеют отечества»1. Благородная мечта, надо от-
дать ей должное. Но, начиная с 1848 года, ей противоречит
весь исторический опыт человечества, противоречит идее о
том, что политика - нечто неважное в жизни людей. Разно-
гласия и споры - так называемые «культурные войны», по-
нимаемые в самом широком смысле - реальны, и их невоз-
можно преодолеть совместной кооперативной деятельно-
стью. Так что работа не настолько объединяет нас, как на
то надеялся Маркс. «Культурные войны» существовали
всерда, потому что разные люди и группы людей обладают
отличными друг от друга представлениями и ощущениями
жизни, разными фундаментальными ценностями примени-
тельно к жизни, взглядами на то, как надо ее прожить. Так
что работать вместе - не значит находиться в согласии. Мы
проживаем жизнь в противоречиях и должны находить
способы их разрешения. Мы должны научиться их позна-
вать, изучать, работать с ними. Политика здесь играет ис-
ключительно важную роль. Она - не только механизм оты-
скания компромисса в спорных вопросах, но и механизм
регулирования поведения людей в обществе, то есть, поли-
тика имеет этическое измерение.
Приватностъ
Из своей социальной теории Маркс также исключил та-
кой феномен, как приватность. Юрген Хабермас заметил
в этой связи, что Маркс свел всё в человеческой жизни
к труду, тем самым сузив «социальную интеракцию» до
пределов возможного. Между тем, именно в приватной
Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Соч.
Т. 4. С. 444; А/£ИЧ: 479.
314
«За» и «против» Маркса
жизни люди общаются друг с другом в целях, отличных от
целей производства материальных благ. Так же Маркс ог-
раничил лингвистическое и эстетическое измерение жизни
людей, которое Хабермас назвал «символической репре-
зентацией», также отличной от материального производст-
ва1. Но самым иллюстративным фоном для понимания
позиции Маркса является социально-психологическая кон-
цепция Ханны Арендт. В своей работе «Ситуация челове-
ка» она сформулировала наиболее важную, по ее мнению,
черту современности: дистинкцию между царством соци-
ального, включающего в себя все утилитарные, экономиче-
ские взаимоотношения людей друг с другом, и между сфе-
рой публичной или политической жизни. В фокусе ее ин-
тереса находятся отношения между социальным и
политическим, a ключевым тезисом является идея о том,
что «общество» расширяется за счет увеличения сферы по-
литического, политика становится ключевой составляющей
человеческой жизни. Царство приватности заслуживает ее
внимания в гораздо меньшей степени. To, что она говорит
о нем, весьма напоминает теорию Маркса. Арендт полага-
ет, что наша частная жизнь зависит от характера публич-
ной сферы нашего бытия, именно там мы находим себя:
«даже сумерки, которые подсвечивают нашу частную и
личную жизнь, являются производным от резкого света
публичной сферы». Она неоднозначно трактует воздейст-
вие этого резкого света на интимную сферу жизни индиви-
дов: «например, любовь, в отличие от дружбы, убивают,
или в значительной степени гасят, как только она оказыва-
ется вынесена на публику»2. Одним словом, согласно
1 Jürgen Habermas. «Labor and Interaction: Remarks on Hegel's Jena
Philosophy of Mind», in Habermas, Theory and Practice, trans. John Viertel
(Boston: Beacon, 1973), 142-69.
2 Arend. The Human Condition, 51.
315
Заключепие
Арендт, между политической теорией и приватной жизнью
должно сохраняться известное расстояние. Но хотя, как она
полагает, расширение социальной (социо-экономической
сферы) оказывает деструктивное воздействие на политику,
область приватной жизни людей все-таки не исчезает из ее
теории политического. Примечательно, что ее докторская
диссертация была посвящена теме любви в работах Бла-
женного Августина, a в 1930-х годах она работала над ис-
следованием биографии берлинской еврейки, красавицы
Рахель Фарнхаген (1771-1833)1. Арендт в этих работах ис-
следует такие феномены, как милосердие, желание, память,
анализирует особенности отношения людей к соседям.
В результате приватность не элиминирована из ее размыш-
лений о политике. Напротив, эти темы остаются в качестве
ключевых в ее концепции политики. У Маркса же все по-
другому. Конечно, ему тоже небезразличны темы любви,
семьи, отношений между полами. Но в первую очередь эти
темы важны в личной жизни Маркса, в частности, в его
отношениях с женой Женни, с рано умершим сыном, с до-
черьми. В 1836 и 1837 гг. он написал три тетради любовной
лирики, посвященной будущей жене. В длинном письме к
отцу, написанном в ноябре 1837 года, он говорит о Женни
в самых возвышенных выражениях . После долгого време-
ни, прошедшего с момента их помолвки, они, наконец, по-
женились в июне 1843 года и, несмотря на множество труд-
ностей в их совместной жизни, оставались вместе до само
го конца. Маркс много раз выражал свою безграничную
1 Hannah Arendt. Love and Saint Augustine. Chicago: University of
Chicago Press, 1996; Hannah Arendt, Rahel Varnhagen: The Life of a Jewess.
Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1997.
2 Маркс K. Письмо к отцу // Соч. T. 40. С. 9. 16, 17, 18; MEGA2 3/1:
10, 16, 17, WMEW ErgBd. 1:4. 10, 11, 12 Стихи Маркса, посвященные
Женни вошли в MEGA2 1/1: 477-613. Небольшой отрывок из них поме-
щен BMEWErg.Bd. 1:613-15.
316
«За» и «против» Маркса
любовь к жене. В очаровательном письме к ней от 21 июня
1856 года он писал: «Однако не любовь к фейербаховско-
му «человеку», к молешоттовскому «обіѵіену веществ»,
к пролетариату, a любовь к любимой, именно к тебе, дела-
ет человека снова человеком в полном смысле этого сло-
ва»1. Безусловно, приятные слова не самое главное. Жизнь
с Марксом не была для Женни легкой, принимая во внима-
ние его безумную увлеченность своими исследованиями
и вечную нехватку денег. В браке с Марксом Женни ро-
дила семерых детей, четыре из которых умерли в младен-
честве или раннем детстве. Кроме того, по всей вероятно-
сти, именно Маркс был отцом сына Хелен Демут-Ленхен,
служанки, работавшей в семье Маркса. Этот мальчик, Фре-
дерик Демут, родился в июне 1851 года. В это время фрау
Маркс ездила в Нидерланды одалживать деньги y мужа
сестры матери Маркса, Лиона Филипса (его сын стал осно-
вателем ныне всемирно известной компании Koninklijke
Philips Electronics N.V., («Филипс»). Рождение Фредерика
отнюдь не привело Женни Маркс в восторг2. Проблемы
своей личной жизни спорадически проявляются в разных
работах Маркса. Например, в «Экономическо-философских
рукописях» он пишет о гендерных отношениях: «Непосред-
ственным, естественным, необходимым отношением чело-
века к человеку является отношение мужчшы к лсенгцине» .
В другом фрагменте он пишет о печали неразделенной
любви: «если ты своим жизненным-проявлением в качестве
любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то
1 Маркс К Письмо к жене // Соч. Т. 29. С. 435; MEGA2 3/8: 31/MEW
29: 535.
2 Francis Wheen. Karl Marx. London: Fourth Estate, 1999, 170-76.
3 Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Соч. Т. 42. С. 115;
Из ранних произведений. С. 587; MEGA2 1/2: 388/M£^ErgB<± 1: 535
317
Заключение
твоя любовь бессильна, и она - несчастье» . В конце 1845 г.
он написал малоизвестный текст о феномене суицида, глав-
ным образом женского. Этот текст представляет собой ком-
ментированный обзор наблюдений за случаями суицида в
Париже начала XIX века, собранных одним французским
полицейским чином2. Также интересны рассуждения Мар-
кса о семье, представленные в его заметках 1880-1882 гг.
об антропологической концепции Льюиса Генри Моргана3.
Но все-таки весь интерес Маркса к вопросам приватной
жизни людей вторичен по отношению к его исследованию
феномена социального. Эмпирические знания Маркса о
частной жизни людей не нашли своего отражения в его
теоретических построениях. Главное возражение Арендт
Марксу заключалось в том, что он редуцировал политиче-
ское к социальному. Но подобной редукции подверглась
и вся сфера частной жизни людей. Неизвестно, где именно
берет свое начало эта тенденция в исследованиях Марк-
са, но она внятно обозначена как в его широкомасштаб-
ных работах, так и разбросана практически повсеместно.
В «Экономическо-философских ,рукописях» Маркс рас-
Там же. Соч. Т. 42. С. 151/Из ранних произведений. С. 620;
MEGA2 1/2: Ш/MEWErgBd. 1: 567.
2Маі'хК. On Suicide, ed. Eric A. Plaut and Kevin Anderson, trans. Plaut,
Gabrielle Edgcomb, and Anderson Evanston, 111.: Northwestern University
Press, 1999. Этот текст появился в так называемом «старом» или «пер-
вом» издании MEGA, но не был должен образом аннотирован. (Karl
Marx and Friedrich Engels, Gesaumtausgabe [Frankfurt, Berlin, and
Moscow, 1927-35], Erste Abteilung, Bd. 3: 391-407). B дальнейшем он был
исключен из MEW, из второго издания Сочинений Маркса и Энгельса и
не вошел MEGA2.
3 Karl Marx. Ethnological Notebooks (Studies of Morgan, Phear, Maine,
Lubbock), transcribed and edited, with an introduction by, Lawrence Kräder
(Assen, Netherlands: van Gorcum, 1972). (Маркс К Хронологические вы-
писки // Архив Маркса и Энгельса. Т. VII. М.: Госполитиздат, 1940.)
Исправленное издание см. в Abteilung IV MEGA2.
318
«3a» it «против» Маркса
сматривает «труд как сущностъ, как подтверждающую
себя сущность человека» и полагает, что Гегель сделал
ошибку, понимая труд только как умственное занятие1.
Акцентирование феномена труда очевидно и в «Немецкой
идеологии», где Маркс и Энгельс говорят о том, что люди
«совпадают, следовательно, с их производством - совпа-
дают как с тем, что они производят, так и с тем, как они
производят. Что представляют собой индивиды, - это зави-
сит, следовательно, от материальных условий их производ-
ства»2. Когда авторы утверждают, что разделение труда
«изначально было разделением труда» в половом акте, они
подчиняют сферу приватной жизни человека социо
экономическим условиям. Подобные размышления можно
найти и в Grundrisse, где Маркс полагает, что человек есть
«не только животное, которому свойственно общение, но
животное, которое только в обществе и может обособлять-
ся»3. Конечно, отчасти верно, что в обществе имеет место
индивидуализация: кем мог бы стать виолончелист Исаак
Штерн, если бы в обществе не было института симфониче-
ских оркестров? Но формирование нас как индивидов, со
всеми нашими способностями, происходит прежде всего в
нашей частной жизни, в кругу друзей или единомышлен-
ников, именно поэтому подростки часто не находят общий
язык с родителями, скрывая от них и от многих других лю-
дей, учителей, например, свои первые любовные пережи-
вания. Можем ли мы стать тем, кто мы есть на самом деле,
убрав щит, защищающий нас от всевидящего и всепрони-
Маркс К. Экономическо-философские рукописи. // Соч. Т. 42.
С. 159 / Из ранних произведений. С. 627; MEGA2 1/2: 405/MEW ErgBd.
1:574.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология //Соч. Т. 3. С. 19; MEW
3:21.
3 Маркс К. Критика политической экономии (Черновой набросок
1857-1858) // Соч. Т. 46. С. 28; MEGA2 2/1.1: 221MEW 13:616.
319
Заключение
кающего ока «общества»? Думаю, что для большинства из
нас ответ один - нет, не можем.
В этой книге я исследую редукцию Марксом политики
к экономике, подчеркивая, что в глазах Маркса политика, в
отличие от экономики, не может быть объяснена рацио
нально. A bot осуществленную им редукцию приватности
к социальному я не обсуждаю. Но, все-таки, почему он это
сделал? Почему не оставил ее в области субъективного?
Отчасти ответ заключается в занимаемой им «унитарист-
ской» позиции. Он действительно хотел свести все богат-
ство мира к одной теории, его объясняющей (хотя и плани-
ровал"создать отдельную теорию, объясняющую пути дос-
тижения практических целей).
Ho, no всей вероятности, суть состоит в том, что Маркс
рассматривал весь домен приватной жизни людей как аб-
солютно непроблематический. Поэтому его легко можно
отставить в сторону, в то время как политику и рынок не
так-то легко выпустить из поля зрения. По мнению Маркса,
существовала только одна бесспорная модель для понима-
ния приватности, a именно «непосредственные, естествен-
ные отношения одного человека к другому», a именно, от-
ношения между мужчиной и женщиной. Несмотря на эпи-
зод с рождением внебрачного сына, Маркс был глубоко
предан своей семье. Что же касается Энгельса, то примерно
с 1850 года он жил в гражданском браке с Мери Бёрнс,
ирландкой пролетарского происхождения. Мери умерла
в 1863 году, и он вступил в подобные же отношения с ее
сестрой Лиззи, на которой официально женился только
в 1878 году за день до ее смерти, выполняя ее последнее
желание1.
О Лиззи Бернс Энгельс в письме к Жюли Бебель от 8 марта
1892 года писал так: «Моя жена тоже была настоящей потомственной
ирландской пролетаркой, и ее врожденная горячая любовь к своему
320
«За» и «против» Маркса
По всей вероятности, Маркс был твердо убежден в пра-
вильности модели моногамных гетеросексуальных отно-
шений между людьми. В отличие от Энгельса, он писал об
этом мало. Вскоре после смерти Маркса Энгельс, вдохнов-
ленный этнологическими исследованиями Маркса, написал
работу «Происхождение семьи, частной собственности и
государства» (1884). В ней он выявил эволюцию семьи
(кровнородственная, пуналуальная, парная) и далее к со-
временной, моногамной семье. Показав причины возник-
новения моногамии, он объявляет «окончательную победу»
моногамной семьи как один из «признаков того, что ци-
вилизация начинается». В буржуазной среде, настаивает
Ф. Энгельс, брак обусловливается классовым положением
сторон и поэтому всегда бывает браком по расчёту. Он ут-
верждает, что в буржуазной среде моногамный брак оста-
ется моногамным только для женщин, но не для мужчин.
В отличие от буржуазного, пролетарский брак, как прави-
ло, базируется на половой любви, поскольку y семьи нет
никакой собственности, то ее не надо сохранять и наследо-
вать, a именно на этом были созданы моногамия и господ-
ство мужа. Крупная промышленность отправила женщину
на рынок труда, превращая её в кормилицу семьи и лишая
мужа прежнего господствующего положения в семье. Жена
вернула себе право на расторжение брака, и когда супруги
не могут ужиться, они предпочитают развестись. Энгельс
классу была мне бесконечно дорога и всегда поддерживала меня в кри-
тические моменты болыие, чем это могли бы сделать вся утонченность и
умничанье «образованных» и «чувствительных» дочерей буржуазии» //
Соч. Т. 38. С. 259/MEW 38: 298. Что касается фрау Маркс, то она ые
только обеспечивала экономическое выживание семьи, но и работала
секретарем мужа: «писала письма, делала копии его статей для их пере-
дачи в издательство различных газет (у нее был прекрасный почерк),
стенографировала»//£)аѵ/б/ McLellan. Karl Marx: His Life and Thought.
New York: Harper & Row, 1973, 270). Безусловно, обоим мужчинам
страшно повезло с главными женщинами их жизни.
321
Заключение
полагает, что пролетарский брак моногамен «в этимологи-
ческом значении» этого слова, но отнюдь не в историче-
ском его смысле.
Нет причин сомневаться в том, что Маркс разделял точ-
ку зрения Энгельса на сущность брака как на моногамный
гетеросексуальный союз. Эта точка зрения - только одйн
из аспектов более широкого марксистского понятия встро-
енной в мир разумности. Имплицитно она включает в себя
морально-этическое измерение. Другими словами, для
Маркса этический характер мира очевиден, хотя я и дол-
жен сказать, что марксов сциентизм часто не позволял ему
заявить примерно следующее: «здесь я акцентирую этиче-
скую сторону дела». По мнению Маркса, любовь мужчины
и женщины естественным образом возникает из самой сути
устройства мира, то есть, из самой природы. Он обсуждал
это в ходе дискуссий о законе о разводе, разворачивавших-
ся на страницах «Рейнской газеты» в 1842 году, о чем шла
речь во второй главе этой книги. *
Возможно, наиболее важно то, что eros, возникающий
между мужчиной и женщиной, Маркс рассматривал купно
с phileo - дружбой и сотрудничеством - явлениями, харак-
терными, по его мнению, для отношений людей друг с дру-
гом при социализме. Это понятие phileo появляется в раз-
ных работах Маркса. Примечательно в этой связи, как
в «Экономическо-философских рукописях» Маркс описы-
вает собрания французских рабочих-социалистов, которые
он видел в Париже: «когда между собой объединяются
коммунистические ремесленники, то целью для них являет-
ся прежде всего учение, пропаганда и т. д. Но в то же время
y них возникает благодаря этому новая потребность, по-
требность в общении, и то, что выступает как средство,
становится целью. К каким блестящим результатам приво-
дит это практическое движение, можно видеть, наблюдая
собрания французских социалистических рабочих. Куре-
322
«3a» и «прошив» Маркса
ние, питье, еда и т. д. не служат уже там средствами объе-
динения людей, не служат уже связующими средствами.
Для них достаточно общения, объединения в союз, беседы,
имеющей своей целью опять-таки общение; человеческое
братство в их устах не фраза, a истина, и с их загрубелых
от труда лиц на нас сияет человеческое благородство»1.
A в конце своих исследований экономической теории
Джеймса Милля, проведенных, по всей вероятности, сразу
же после написания «Рукописей», Маркс пишет об этом
роде дружеских отношений, помещая их в контекст отно-
шений производственных. Он утверждает, что с тех nop,
как люди научились заниматься производством «как лю-
ди», они научились и взаимно поддерживать друг друга
в процессе производства; что в жизни любого индивида
находит свое выражение жизнь каждого другого; что про
изводство есть своего рода система множества зеркал,
в которых отражается природа человека2.
Общие выводы
Многие люди находят взгляд Маркса на устройство бу-
дущего общества весьма привлекательным. Вопрос только
в том, так ли реалистичен этот взгляд, каким должен был
бы быть. С грустью приходится признать, что историче-
ский опыт XX века свидетельствует о том, что определен-
ные аспекты марксова представления о будущей жизни
людей чрезмерно упрощены и избыточно оптимизированы.
Очевидно, что во многих отношениях Маркс унаследовал
Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Соч. Т. 42.
С. 136; Из ранних произведений. С. 607; MEGA2 1/2: A25IMEW ErgBd. 1:
553-54.
2 Маркс К. Выписки из Джеймса Милля // MEGA2 4/2: 465/MEW
ErgBd. 1:462-63.
323
Заключение
идеалы Просвещения. Но он был своего рода «гипер-
просвещенческим» мыслителем, потому что ни один фило-
соф XIX века не был столь предан науке и идее прогресса,
как Маркс, и никто столько не размышлял об истории че-
ловечества и о его будущем. При этом Маркс не видел осо-
бого смысла в исследовании человеческой психики, невро-
зов, умственных расстройств, депрессий и т.п., a также в
исследовании того, как эти феномены могут влиять на
жизнь людей. Он не видел в этом смысла потому, что, по
выражению Арендт, «сердце человека... весьма темное ме-
сто»1. Также Маркс полагал, что исследования этической
стороны человеческой жизни можно провести и после того,
как будут исследованы ее политические и экономические
аспекты. В этом смысле весьма иллюстративна строчка из
«Трехгрошовой оперы» - творения одного из великих ху-
дожников-марксистов XX века Бертольда Брехта: «сначала
хлеб, a нравственность потом». В ртой свободной от всяких
иллюзий циничной позиции Брехт показал себя не столько
марксистом, сколько сталинистом. Он предположил, что до
тех nop, пока люди будут рассматривать социо-экономиче-
ские потребности в качестве приоритетных, им будет не до
морали. В противоположность этому Маркс полагал, что
рабочие. смогут сформулировать свою мораль задолго до
того, как свершится социалистическая революция2. Линия
Брехта также может свидетельствовать и о том, что как
только материальные потребности людей будут удовлетво-
1 Hannah Arendt. «What is Freedom?» // Arendt, Between Past and
Future: Eight Exercises in Political Thought New York: Viking Press, 1961,
149.
2 B этом отношении к позиции Маркса скорее близок Андре Мальро
своим романом «Удел человеческий», a не Брехт. Malraux, Man's Fate,
trans. Haakon M. Chevalier (New York: Vintage Books, 1990; orig. French
edn., 1933), «Six O'Clock in the Evening», 311-26.
324
«3a» il «против» Маркса
рены, они смогут обратиться к размышлениям о морали.
Здесь Брехт, без сомнения, созвучен взгляду Маркса. Но
истинен ли это взгляд? Есть основания Полагать, что нет.
Следуя Арендт, можно предположить, что наша жизнь
включает в себя три измерения или три сферы: приватную
жизнь, социо-экономическую жизнь и жизнь политиче-
скую. Конечно, Маркс смотрел на мир иначе, он «растя-
нул» социо-экономические аспекты жизни до всеохваты-
вающих масштабов. Это особенно заметно в «Экономиче-
ско-философских рукописях». Он писал, например, что
«для социалистического человека вся так называемая все-
мирная история есть не что иное, как порождение человека
человеческим трудом»1. Существует немного причин пола-
гать, что поздний Маркс отошел от этой точки зрения. Ко-
гда, размышляя о будущем социалистическом обществе,
Маркс пишет о «повороте человека от религии, семьи и
государства к человеческому, то есть социальному сущест-
вованию», он прямо утверждает право безграничной ин-
тервенции социо-экономических аспектов жизни человека
на всю область его существования.
Это, в свою очередь, поднимает вопрос о морали. По-
зиция Маркса, исполненная благородства, - a она дейст-
вительно благородна - предполагает, что в будущем со-
циалистическом обществе, в котором все материальные
потребности людей удовлетворены или в котором каждый
человек (в силу того, что потребности людей потенциально
безграничны), по крайней мере, уверен в том, что общество
прилагает все усилия для их удовлетворения, существует
высокая мораль, и все члены общества являются ее носите-
лями. Маркс был сторонником идеи неуклонного возраста-
1 Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Соч. Т. 42. С. 126 //
Из ранних произведений. С. 59ЫMEGA2 1/2: 398/MEW ErgBd. 1: 546.
325
Заключение
ния потребностей, не только материальных, но и духовных,
но при этом в качестве базовых рассматривал все-таки по-
требности материальные. Сегодня мы знаем, что даже в
благополучных сообществах, в которых не стоит продо
вольственная или иная равная ей проблема, вопрос этиче-
ского поведения не решается сам собой.
Я полагаю, что Маркс недооценил сложность и неодно
значность области приватной, частной жизни людей, труд-
ности достижения чувства удовлетворенности этими ас-
пектами жизни, влияние конечности, смертности человека
на формирование его отношения к другим и к самому себе.
По его мнению, «смертъ кажется жестокой победой рода
над определенным индивидом и как будто противоречит их
единству; но определенный индивид есть лишь некое опре-
деленное родовое сугцество и как таковое смертен» . Но
ведь очевидно, что все не так просто. В «Немецкой идеоло-
гии» он писал вместе с Энгельсом,о том, что человеческая
жизнь, в сущности, есть продукт труда, a люди «совпада-
ют» с продуктами этого труда. В данном утверждении под-
разумевается, что никаких более фундаменталъных вещей
и проблем в жизни людей не существует, особенно в такой
малозначащей области, как частная, приватная, интимная
жизнь. Все, что человеку нужно, есть социум и разнооб-
разные аспекты социальной жизни. Там будут удовлетво-
рены все потребности и решены все проблемы. В этой
связи весьма иллюстративен пример Югославии начала
1990-х гг. Югославия была особой моделью коммунисти-
ческого государства, отсепарировавшего себя и от стали-
низма, и от капитализма. Югославия реализовывала своего
рода третий путь, лавируя между восточным деспотизмом
1 Там же. Соч. Т. 42. С. 119; Из ранних произведений. С. 591;
MEGA2 1/2: 392/MElVErgBd. 1: 539.
326
«За» и «против» Маркса
сталинизма и хищностью западного капитализма. При Ио-
сипе Броз Тито Югославия, казалось бы, решила проблемы
этнических и религиозных разногласий среди населения и
уверенно строила будущее государство рабочих и кресть-
ян. И вот после 1989 года основа этого государства пришла
к коллапсу. Я полагаю, что это произошло в том числе и
потому, что страхи, живущие в приватной жизни людей,
совпали с властными амбициями политиков. Гендерные,
сексуальные и иные подобные им тревоги легко «подвес-
ти» под известные мифы об этнических особенностях и
различиях, a затем искусно ими манипулировать. Вот этого
Маркс и не предусмотрел.
Итак, мы должны признать: а) неадекватность метода
исследования социальных вопросов, предложенного Марк-
сом; Ь) некорректность отрицания им рынка и политиче-
ского государства в будущем социалистическом обществе;
с) избыточность его слишком оптимистического, упрощен-
ного взгляда на жизнь людей. Вместе с тем, необходимо
признать и несомненные заслуги Маркса, несмотря на ог-
ромное искушение отказаться от его идей вообще, прини-
мая во внимание страшные преступления против человече-
ства, осуществленные в XX веке под флагом его имени и
учения. Некоторые элементы марксовой социально-эконо-
мической теории весьма полезны и эффективны и сегодня,
в условиях триумфа капиталистической экономики, хотя
экономическая модернизация, предложенная Западом, пре-
образовала только некоторые аспекты мира. Другие же,
например, религиозный фактор, остались неподвластны
марксовым прогнозам.
Во-первых, необходимо сохранить некоторые моменты
материалистической концепции истории, предложенной
Марксом. Конечно, исключая квази-теологическую тен-
денцию Маркса к абсолютизации исторического материа-
327
Заключение
лизма, то есть сведения всех социальных феноменов мира к
их обусловленности развитием производительных сил. Нет
нужды следовать идее Маркса о том, что люди должны
ставить перед собой исключительно социо-экономические
задачи. Это вряд ли убедит нас в том, что исторический
материализм действительно предлагает чрезвычайно важ-
ный подход к рассмотрению общества и истории. Прав был
Энгельс, когда писал в работе «Развитие социализма от
утопии к науке», что материальное производство и обмен
«есть основа общественного порядка. Только не единст-
венная основа». Очевидно, что это соображение Энгельса
бесспорно. Но я поражен тем, насколько, особенно в Аме-
рике, распространено непонимание сущности материаль-
ных реалий. В США сказка о «Маленьком отважном паро-
возике Тилли» долгое время была главным социальным
мифом, a богатство многими рассматривалось как вырас-
тающее прямо-таки из-под земли. Предполагаемая спра-
ведливость конкуренции воспринимается как оправды-
вающая неравнозначность полученных результатов, a на-
логовая политика государства, смягчающая эту неравно-
значность, нередко трактуется как проявление государст-
венной тирании. Господствующая идеология принимает
идеалистическую окраску, приводя в качестве примера
вчера еще неимущих граждан, которым сегодня повезло
стать преуспевающими бизнесменами. Конечно, некоторые
особенности ума и умение делать дела одних людей приво-
дят к материальному успеху, a других к краху. Но этого
факта недостаточно для утверждения о том, что при соот-
ветствующем желании и в определенных обстоятельствах
люди всегда могут «толкнуть» себя вперед.
Коротко говоря, исторический материализм может слу-
жить не все объясняющей теорией, a своего рода эвристи-
ческим «тестом». Например, в свете марксова представле-
328
«За» и «против» Маркса
ния о том, что потребности не статичны, a развиваются,
можно оценить свой стиль жизни. Например, приятны ли
мне мои соседи? Достаточно ли чист возДух в моем горо-
де? He слишком ли в нем шумно? Так ли уж хорош этот
автобан? Нужна ли мне работа, до которой нужно каждый
день добираться за двадцать миль? Можно ли прожить на
мою зарплату? Все эти материальные вопросы сфокусиро-
ваны на основе реалий, с которыми множество американ-
цев сталкивается каждый день. Особенно это важно в стра-
не, где давно исповедуются либеральные ценности, где ак-
центируется уважение индивидуальных прав и свобод
граждан, но в ущерб значению окружающих индивида ус-
ловий его жизни. Для такой страны сокращенная версия
исторического материализма, которую я назвал бы соци-
альиым историзмом, была бы весьма плодотворна.
Во-вторых, Маркс, несомненно, был прав, подчеркивая
динамическую природу процесса экономической модерни-
зации и прав, принимая этот факт. В 1980 году я и понятия
не имел, что нуждаюсь в персональном компьютере, a ce-
годня я знаю, что он мне необходим. Между этими дву-
мя датами произошла масштабная эволюция, которую
в 1980 году никто не смог бы предугадать. И эта эволюция
была модернизацией. Являются ли наши потребности, воз-
никшие в результате экономической модернизации, «лож-
ными», навязанными агрессивной рекламой? Безусловно,
многие рекламируемые «улучшенные и новые» продукты
на самом деле таковыми не являются. Так же верно и то,
что безжалостная гонка продавцов товара за максимальны-
ми прибылями нередко приводит к снижению качества
продаваемых вещей и услуг. Но в целом технологии бес-
прерывно развиваются и совершенствуются, что приводит
к росту потребностей и раскрытию природных сил челове-
ка. Тем самым мы приближаемся к «всесторонне развито-
329
Заключение
му» обществу. «Подобно тому как благодаря движению ча-
стной собственности, ее богатства и нищеты - материаль-
ного и духовного богатства и материальной и духовной ни-
щеты - возникающее общество находит перед собой весь
материал для этого образовательного процесса, так возник-
шее общество производит, как свою постоянную действи-
тельность, человека со всем этим богатством его существа,
производит богатого и всестороннего, глубокого во всех его
чувствах и восприятиях человека»1. Я не нахожу ничего
неверного в этом утверждении. Надо только помнить, что
человеческая жизнь этим не исчерпывается. В силу не-
удовлетворенности своей частной жизнью, трудностей
коммуникации люди, решившие свои материальные про-
блемы, все равно остаются несчастливы, a потому непред-
сказуемы (и даже опасны) в своем социальном поведении.
В области политического, где человек, по выражению
Арендт «показывает себя», манипулирование людьми осо-
бенно возможно. В результате обе эти сферы жизни людей
пронизаны чувством недоверия и легко становятся старто-
вой точкой деструктивных настроений. Маркс не преду-
смотрел всего этого в своей теории. Но взамен этого он
осуществил превосходный анализ экономики.
В- третьих, теория Маркса весьма полезна в анализе за-
трат современной индустрии. Я не имею в виду концепцию
отчуждения Маркса. Эта концепция является грубым, но
эффективным аналитическим инструментом рассмотрения
ряда социальных проблем, но она слишком детерминиро-
вана марксовым рационализмом, в частности, его убежде-
нием в том, что противоречия всегда разрешаются в един-
стве. Маркс полагал, что каждая из двух каких-либо су-
1 Там же. Соч. Т. 42. С. 122-123; Из ранних произведений. С. 594;
MEGA2 1/2: 394-95/M£^ErgBd. 1: 541-42.
330
«За» и «против» Маркса
ществующих противоположностей всегда предполагает
другую и существует лишь в единстве с ней. Это утвер-
ждение относится к любому предмету, явлчению и процессу
мира - любому из них присущи свои внутренние противо-
речия, каждый из них есть «единство противоположно-
стей». С этой точки зрения ipso facto весьма проблематичен
тезис о том, что рабочий не ощущает единства с производ-
ством и что продукт его труда присвоен кем-то другим.
Также весьма шатка гипотеза, согласно которой некая на-
конец-то найденная идеальная модель природы человека
должна находиться в единстве самой с собой. Напротив,
именно в силу своей отчужденности и в подчеркивании
факта этой отчужденности люди становятся такими разны-
ми и представляют интерес друг для друга. Марксова кон-
цепция отчуждения акцентирует неудовлетворенность
людей своим трудом, и это верно, но как теоретическая
модель анализа феноменов социального она явно переоце-
нена. Дело не в том, отчужден ли труд от рабочего, и что
это не позволяет последнему насладиться плодами этого
труда и дальше развивать все свои потенциальные возмож-
ности как работника и человека. Вообще-то говоря, мало
кто из рабочих действительно наслаждается своим трудом,
скорее, он получает (или не получает) удовлетрорение от
своей работы. Дело в другом - в самом феномене эксплуа-
тации и тотальном контроле. Я уже говорил о том, что
Маркс «приговорил» капитализм к неизбежному уничто-
жению, исходя из трех причин: пбтому что капитализм по-
рождает феномен отчуждения; потому что капитализм ир-
рационален; потому что капитализм порождает эксплуата-
цию человека человеком. По моему мнению, третье ос-
нование было для Маркса наиболее сильным. Специальная
теория эксплуатации, так называемая теория «прибавоч-
ной стоимости», над которой Маркс работал в 1850-х гг.,
331
Заключение
не вполне корректна. A bot описания, дескрипции эксплуа-
тации, выведенные Марксом, чрезвычайно важны и точны.
Прежде всего, конечно, это относится к «Капиталу», в ко-
тором Маркс, часто основываясь на реальных свидетельст-
вах - отчетах фабричных инспекторов, документах заво-
дских медпунктов, материалах, подготовленных комиссия-
ми по обследованию условий труда женщин и детей, -
описал действительно чудовищные условия производства
в Британии того времени. Точность этих описаний прямо
обусловлена исключительной способностью Маркса к син-
тетическим эмпирическим исследованиям. Вопрос для него
заключается в одном - каков же выход из сложившейся
ситуации? И он нашел его - во-первых, в социальной рево-
люции пролетариата. Но она чревата провалом. Тогда
Маркс предложил второй ответ - в развитии науки и сле-
довании найденным и сформулированным ею законам.
Здесь Маркс был во многом прав. В «Капитале» Маркс
предположил, что когда труд сосредоточится в основном
на заводах и фабриках, знание, умения и воля будут поте-
ряны рабочими и перейдут в руки капитала: «мануфактур-
ное разделение труда приводит к тому, что духовные по-
тенции материального процесса производства противосто-
ят рабочим как чужая собственность и господствующая над
ними сила. Этот процесс отделения начинается в простой
кооперации, где капиталист по отношению к отдельному
рабочему представляет единство и волю общественного
трудового организма. Он развивается далее в мануфактуре,
которая уродует рабочего, превращая его в частичного ра-
бочего. Он завершается в крупной промышленности, кото-
рая отделяет науку, как самостоятельную потенцию произ-
водства, от труда и заставляет её служить капиталу»1. Это
1 Маркс К. Капитал // Соч., Т.23. С. 374; MEGA2 2/6: 355/MEW323: 382.
332
«3a» ii «против» Маркса
наиболее пугающий аспект капитализма, с точки зрения
Маркса: машинное производство не просто заменит собой
рабочих, но само знание выступит против*них. В данных
обстоятельствах единственно возможное решение Марк-
са - уничтожить капитализм. Конечно, мы не можем его
принять хотя бы потому, что не все так однозначно, но
проблема, обозначенная Марксом, остается: каким образом
люди противодействуют негативным результатам концен-
трации знания в руках людей и институтов, уэісе и без того
могущественных в силу того места, которое они занимают
в экономической системе.
И наконец, я полагаю, что Маркс был прав в своей вы-
сокой оценке человеческой свободы. Он восхищался
«практической энергией людей», которую рассматривал в
качестве основы производительных сил общества1. Можно
ли эіситъ, просто приняв ту ситуацию, в которой оказа-
лись? Нет, необходимо исследовать и изменить ее. Даже
его любовная лирика, посвященная Женни, изобилует «на-
падками на современность»: «Все действительное расплы-
лось, a все расплывающееся лишено каких-либо границ.
Нападки на современность, неопределенные, бесформен-
ные чувства, отсутствие естественности»2. Но для Маркса
свобода не есть только предмет критики. Это и условие
саморазвития людей, и условие их успешной коммуника-
ции друг с другом. Маркс выступает за расширение сферы
свободы, он утверждает, что истинная свобода требует вы-
сокой степени равенства людей в ©бществе, хотя само по
себе равенство, с точки зрения Маркса, - ценность, несо-
измеримая с высочайшей ценностью свободы. Свобода
1 Маркс К. Письмо Анненкову от 28 декабря 1846 // Соч. 27: 402;
MEGA2 3/2: 7\/MEW21:452.
2 Маркс К. Письмо к отцу // Соч. Т. 40. С. 9; MEGA2 3/1: W/MEW
ErgBd. 1: 4.
333
Заключение
должна иметь материальные основания, но сама не есть
предмет материальный. При этом в поле зрения Маркса не
попали некоторые на первый взгляд второстепенные, но
очень важные вещи, такие как: что такое свобода палача и
есть ли она; можно ли говорить о свободе растлителей не-
совершеннолетних; о свободе вора, о свободе лжеца и пр.
Существует ли свобода демагогии в политике? Или свобо
да несчастного человека распространять свое несчастье на
окружающих? По всей вероятности, такого рода свободы
не существует. Но это не означает, что Маркс отрицал воз-
можность свободы таких людей, он отрицал саму возмож-
ность их существования в будущем социалистическом об-
ществе.
Сегодня принцип отрицания является доминирующей
тенденцией в осмыслении наследия Маркса. Конечно,
к идеям Маркса следует относиться трезво и ясно понимать
все слабые места проведенного им анализа общества, эко-
номики и политики. Но таюке было бы и правильно,
и справедливо разделять его надежды на счастливое буду-
щее человечества.
334
Содержание
Историческая эпистемология в книге А. Мегилла
«Карл Маркс: бремя разума» (М Кукарцева) 3
ПРЕДИСЛОВИЕ к русскому читателю 15
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Рационализм Маркса: как диалектика выросла из
истории философии 23
ГЛАВА ВТОРАЯ
Почему Маркс отрицал политику
в будущем социалистическом обществе 74
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Почему Маркс отрицал частную собственность
и рынок в будущем социалистическом обществе ... 135
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Маркс как «исторический материалист» -
что это значит? 193
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 272
335
Аннотированный список кыиг издательства «Канон+»
РООИ «Реабилитация» вы можете найти па сайте
iph.ras.ru/kanon или http://journal.iph.ras.ru/verlag.html
Заказать книги можио, отправив заявку по электроыиому адресу:
kanonplus@mail.ru
Научное издание
МЕГИЛЛ Аллан
КАРЛ МАРКС: бремя разума
Перевод с английского М. Кукарцевой
Г/аучная монография
Директор издательства Божко Ю. В.
Ответственный за выпуск Божко Ю. В.
Оформление обложки Клюйко Б. П.
Фото на обложке — Puma Фельски (R. Felski)
Компьютерная верстка — Липныцкая Е. Е.
Корректор Колупаева Л. П.
Подписано в печать с готовых диапозитивов 12.07.2010.
Формат 84хЮ8Ѵз2. Бумага офсетная. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 17,64. Уч.-изд. л. 13,5. Тираж 1000 экз. Заказ 1489.
Издательство «Канон+» РООИ «Реабилитация».
111627, Москва, ул. Городецкая, д. 8, корп. 3, кв. 28.
Тел/факс 702-04-57.
E-mail: kanonplus@mail.ru
Сайт: iph.ras.ru/kanon или http://journal.iph.ras.ru/verlag.html
Республиканское унитарное предприятие
«Издательство «Белорусский Дом печати».
ЛП № 02330/0494179 от 03.04.2009.
Пр. Независимости, 79, 220013, Минск.