ф=
Владикавказ
2019

4к
Владикавказ
2019

ББК84(2Рос.Осе)
Я-14
Обработка и перевод
Созырыко Бритаева
Для детей старше 10 лет
Яблоко нартов [текст] / Обработка и перевод Созырыко
Я—14 Бритаева : — Владикавказ : Ир, 2019. — 98 с.
15ВИ 978-5-7534-1554-7
ББК 84(2Рос.Осе)
© Бритаев С.А., обработка, перевод, 1966
© Канунов У.К., иллюстрации, 1966
© Гаппоева Н.У., обложка, 2019
15ВК 978-5-7534-1554-7 © Оформление. ГУП «Издательство «Ир», 2019

РОЖДЕНИЕ АХСАРА И АХСАРТАГА
старого нарта Уархага родилось двое
сыновей, двое близнецов. Один из них родился в
час, когда поют первые петухи, другой же родился до
восхода утренней звезды Бонварнон.1
Будто золотые лучи солнца заглянули в сердце
старого Уархага, когда он услышал весть о рождении сыновей.
В честь новорождённых Уархаг устроил большой пир.
Позвал на тот пир Курдалагона — небесного кузнеца,
Донбеттыра — повелителя морей и рек. Ещё позвал он
старого Бора2 и других почтённых нартов.
На том пиру небесный кузнец Курдалагон дал имена
любимым сыновьям Уархага: старшему — Ахсар, что зна-

чит отважный, младшему — Ахсартаг, что значит самый
отважный.
На радостях Курдалагон подарил старому Уархагу
чудесную свирель из булатной стали, которую сковал в
своей небесной кузнице. Нарты положили эту свирель на
фынг3, и она пела им звонкие песни.
Семь дней и семь ночей пировали гости в доме старого
Уархага. На восьмой день гости разошлись: нарты — по
домам, Курдалагон полетел в свою небесную кузницу,
Донбеттыр же превратился в красную рыбу, вильнул
хвостом и скрылся в синем море.
Сыновья Уархага, Ахсар и Ахсартаг, за день
вырастали на вершок, за ночь — на пядь, и глядь — уж
большими стали!
Шалунами росли близнецы Ахсар и Ахсартаг. Они
сделали себе тугие луки, острые стрелы и не давали птице
пролететь над нартским селением — в один миг подбивали
её.
Далеко разнеслась молва о близнецах, сыновьях
седобородого Уархага.

ЯБЛОКО НАРТОВ
нартов был большой сад. А в том саду
росло много-много плодовых деревьев. Среди
них была одна чудесная яблоня. И росло на ней только
одно золотое яблоко: оно исцеляло от всех болезней,
избавляло от всех недугов и залечивало любую рану. Лишь
от смерти не спасало то яблоко.
Яблоко созревало за один день, но как только
наступала ночь, кто-то похищал его. Как ни стерегли нарты
своё чудесное яблоко, никак не могли его уберечь. Тогда
решили они ло очереди зорко стеречь свою яблоню и
чудесное яблоко на ней.
Но яблоко всё же каждую ночь исчезало.

Наступил черёд Уархага сторожить яблоню. Позвал
он своих сыновей Ахсара и Ахсартага и говорит им:
— В эту ночь нам сторожить яблоню. Берите с собой
еду, берите луки со стрелами и отправляйтесь в сад.
Солнышки мои, зорко стерегите нартский сад и яблоню с
чудесным яблоком. Сможете уберечь — все нарты скажут
вам спасибо. А не сможете уберечь — нартские юноши
смеяться будут над вами.
Выслушали братья слова отца и говорят ему:
— Не бойся, отец. Мы отправимся сегодня в нартский
сад и будем зорко смотреть за чудесным яблоком.
— Я верю, что вы сможете уберечь его, но вернётесь ли
вы обратно?
— Вернёмся, отец, — ответили Ахсар и Ахсартаг и
отправились в нартский сад.
Сад был обнесён изгородью из оленьих рогов, да такой
высокой, что даже птица не могла перелететь через неё.
Ахсар и Ахсартаг разостлали под яблоней бурки и
поужинали. Потом младший брат Ахсартаг говорит
своему старшему брату Ахсару:
— Ахсар, будем стеречь яблоню по очереди. Ложись
на бурку и спи до полуночи. После полуночи я разбужу
тебя, и ты будешь стеречь её до восхода солнца.
— Хорошо, — сказал Ахсар, — лёг на бурку и сразу же
заснул крепким сном. Ахсартаг же взял тугой лук, наложил
на него острую стрелу и стал зорко смотреть во все стороны.
Проснулся Ахсар в полночь и только хотел встать,
чтобы заменить брата, как Ахсартаг говорит ему:
— Рано тебе вставать, поспи ещё.
Ахсар опять опустился на бурку и в один миг уснул.

А Ахсартаг зорко охраняет яблоню. Перед тем, как день
начал сменять ночь, прилетели в сад три голубки.
Заблистало яблоко, осветился весь сад. Голубки сели на
яблоню и только хотели клюнуть чудесное яблоко, как
Ахсартаг пустил в них острую стрелу. Голубки испугались,
вспорхнули, да только одна из них полетела низко над
землёй, кровь её капала на землю.
Тогда Ахсартаг разбудил Ахсара.
— К нашей яблоне прилетели три голубки, — говорит
он. — Я ранил одну из них, и она полетела совсем низко,
почти над самой землёй. Вот смотри на её кровавый след.
— Вижу, — сказал Ахсар. — Да что толку в том? Она
ведь улетела.
— Я отправлюсь по её следу. Что ты скажешь на это?
— Как я могу отпустить тебя одного? Куда ты, туда и я.
Вдруг увидел Ахсартаг рядом с каплями крови
кусочек печени. Он поднял его, завернул в носовой платок, а
платок сунул в свою ноговицу.1
И два брата, два близнеца Ахсар и Ахсартаг,
отправились по кровавому следу раненой голубки. Шли они
долго. Наконец дошли до синего моря и видят: след идёт
на морское дно.
— Ахсар, я спущусь на морское дно, а ты жди меня
здесь, — говорит тогда Ахсартаг. — Если на поверхности
моря покажется кровавая пена, значит нет больше меня в
живых, и ты отправляйся обратно домой. Если волны
морские будут гнать белую пену, значит я жив, и ты
ожидай меня здесь ровно один год.
— Хорошо, — согласился Ахсар и остался на берегу.
Ахсартаг же вошёл в море и скрылся под его волнами.

КРАСАВИЦА ДЗЕРАССА
хсартаг опустился на самое дно морское и
оказался у замка владетеля морей и рек Дон-
беттыра. Чудесный был тот замок: весь из гранита
сложен, с разными украшениями из драгоценных камней, а
вокруг замка — башни причудливые. Вошёл Ахсартаг в
замок — стены замка перламутром выложены, полы из
хрусталя сделаны, потолок же блестит, подобно утренней
звезде.
Идёт Ахсартаг по замку и диву дивится. Вдруг видит
он: сидят семеро братьев, один другого печальнее, и две
их сестры, одна другой красивее.
— Да будет прекрасным ваше утро! Да будет
счастливым ваш дом! — Так приветствовал Ахсартаг братьев и
сестёр.

— В здравии прибывай к нам, хороший гость, —
сказали братья и сестры, сказали так и встали. Усадили Ах-
сартага на скамью. Трое, что постарше его, сели по одну
сторону, четверо, что помоложе, по другую сторону сели.
Посидели так немного, потом братья посмотрели на
своего гостя и говорят ему:
— Такого хорошего гостя никогда не было в нашем
замке, и кто знает, будет ли ещё когда-нибудь. С
большими почестями подобало бы принять тебя. Но тяжкое горе
постигло нас.
— Пусть горе всегда минует вас, — молвил Ахсартаг. —
Но скажите мне, чем вы так огорчены?
И вот что рассказали ему братья:
— Есть у нас три сестры. На свою беду повадились
они в нартский сад, где на одной яблоне каждый день
растёт и зреет лишь одно чудесное яблоко. Каждую ночь
наша сестра Дзерасса превращалась в голубку и
похищала его. И всегда мы предостерегали её: «Юноши нартов
отважны. Не простят тебе этого. Ведь даже птица боится
пролетать над ними. Не летай за золотым яблоком
нартов». Но не послушалась нас Дзерасса. Она опять
превратилась в голубку и вместе с сестрами полетела в
нартский сад. В эту ночь яблоню стерегли Ахсар и Ахсартаг,
сыновья старого Уархага. Зорко охраняли они яблоню.
И чёткая стрела их попала в Дзерассу.
В это время послышался стон.
— Кто это стонет? — спрашивает Ахсартаг.
— Сестра наша, Дзерасса, та, которую ранили сыновья
Уархага.
— А есть ли какое-либо средство излечить её?

— Есть только одно средство: отыскать кусочек
печени, который она потеряла после ранения, и приложить
его к ране.
— А что вы дадите тому, кто исцелит вашу сестру?
— Мы бы выдали за него замуж нашу любимую сестру
Дзерассу.
— Тогда слушайте, что я вам скажу, — говорит Ахсар-
таг.— Я сын нарта Уархага, а зовут меня Ахсартагом. Это
я ранил вашу сестру. И вылечить тоже смогу, потому что
кусочек печени находится у меня.
Обрадовались братья и говорят:
— Сестра наша Дзерасса тяжело больна и выйти к тебе
не может. Просим тебя, зайди с нами в её комнату.
Ахсартаг с братьями Дзерассы вошёл в комнату.
Вошёл и видит: лежит на кровати красавица-девушка,
золотые волосы её волнами падают на хрустальный пол, а
голубые глаза печально смотрят в сверкающий потолок.
С трудом повернула Дзерасса голову к братьям и Ахсар-
тагу.
Улыбнулся ей Ахсартаг, вытащил из ноговицы
шелковый платок, развернул его и наложил на рану
Дзерассы кусочек печени. Вздохнула глубоко Дзерасса и села
на кровать. Ахсартаг и братья видели, что она стала в
семь раз краше прежнего, и радости их не было конца.
Братья устроили богатый свадебный пир. Пировали
семь дней и семь ночей. Красавица Дзерасса и нарт
Ахсартаг на том пиру сияли подобно солнцу.
С того дня ушло немало дней. Красавица Дзерасса и
нарт Ахсартаг счастливо жили в замке Донбеттыра. Но
вот однажды Ахсартаг говорит Дзерассе:

— Солнышко моё Дзерасса, нельзя мне больше здесь
жить. Срок подходит к концу, пора нам к брату
возвращаться.
— Хорошо, — сказала ему Дзерасса, — найдём мы
твоего старшего брата Ахсара и вместе с ним отправимся в
страну нартов.
Как порешили, так и сделали. Дзерасса и Ахсартаг
распрощались с Донбеттырами, потом превратились в
красных рыб, вильнули хвостами и в один миг очутились
на берегу моря. Очутились на берегу моря и видят: стоит
шалаш из звериных шкур. Догадались, что это шалаш
Ахсара.
После разлуки с братом Ахсар всё смотрел на морские
волны. И вот волны стали приносить к берегу белую пену.
Понял тогда Ахсар, что жив его младший брат.
Обрадовался и думает: «Вот прибудет Ахсартаг со дна морского,
а у меня в шалаше даже мяса нет на шашлык. Пойду-ка
лучше в дремучий лес, может, удастся мне убить косулю
или серну, тура или оленя. Тогда я шашлыком угощу его».
Подумал так Ахсар и отправился на охоту в
дремучий лес.

УРЫЗМАГ И КРИВОЙ УАИГ
днажды нарт Урызмаг был на охоте. В его
отсутствие нартская молодёжь собралась на
нихасе1 и завела разговор о том, кто из нартов самый
лучший среди мужчин и кто самая лучшая среди
женщин. Немало спорили нартские юноши, перебирая имена
лучших из мужчин и лучших из женщин, но так и не
пришли к одному мнению. Даже самый никчёмный, и тот
говорил, что он есть самый лучший из нартов.
Наконец решили спросить Шатану. Выслушала
мудрая Шатана нартских юношей и думает про себя: «Если я
скажу, что Урызмаг самый лучший из мужчин, скажут,
своего мужа хвалит она. Пусть лучше спросят старую
Кармагон». И говорит им:
2 Яблоко нартов

— Пойдите и спросите старую Кармагон. Она старуха
умная и скажет вам, кто самый лучший среди мужчин и
кто — среди женщин.
Гурьбой отправились нартские юноши к старой
Кармагон и спрашивают её:
— Кармагон, скажи-ка нам, кто самый лучший из нар-
тских мужчин и кто самая лучшая из нартских женщин.
— Самый лучший из мужчин Урызмаг, а из женщин
самая лучшая Шатана, — отвечает юношам мудрая Кармагон.
— Как так? Разве не среди нас лучшие люди нартов?
— Нет их среди вас. Я же ответила вам, кто они, эти
лучшие люди у нартов, — опять говорит им Кармагон.
Юноши рассердились на старую Кармагон и
обидными словами обругали её.
На другой день нарт Урызмаг вернулся с охоты, и
Шатана говорит ему:
— Вчера нартские юноши спросили старую Кармагон,
кто самый лучший из мужчин и кто самая лучшая из
женщин у нартов. А она ответила им: «Самый лучший из
мужчин Урызмаг, а из женщин самая лучшая Шатана».
И озорники обругали её.
Ничего не сказал на это нарт Урызмаг. А на
следующий день позвал глашатая и сказал ему:
— Иди и прокричи в нартских селениях: в Верхнем
Нарте, в Среднем Нарте и в Нижнем Нарте,2 что Урызмаг
на склонах Чёрной горы выследил недруга — насильни-
ка-уаига,3 угнавшего наше стадо. Пусть все, кто считает
себя настоящим мужчиной, отправятся с ним, чтобы
вернуть наше стадо. Да пусть не скажет потом никто, что не
знал об этом.

Отправился глашатай в Верхний Нарт, в Средний Нарт
и в Нижний Нарт и прокричал так, как говорил ему
старый Урызмаг.
Сел Урызмаг на коня и отправился с нартской
молодёжью на Чёрную гору, чтобы отнять у насильника-уаига
нартское стадо — овец и коз. А в этот вечер повалил такой
снег, какого никто никогда не видел: нельзя было ни
пройти, ни проехать.
Едет Урызмаг на своём коне Арфане,4 за ним цепочкой
растянулись нартские юноши. Урызмаг нарочно выбрал
длинный путь: «Пусть закаляются юные нарты, пусть вернут они
стадо нартов и насильника накажут», — думал старый
Урызмаг, и потому повёл он юношей сперва по берегу Белого моря,
потом обогнули Чёрное море. Измучились юноши, отстали.
Ни один из них не смог подняться на Чёрную гору: уж очень
тяжёлый путь выбрал для них старый Урызмаг. Поэтому
кое-как удалось им вернуться в свои дома.
Старый Урызмаг же один поднялся на Чёрную гору.
Вот он видит нартское стадо, но нигде нет ни пастуха, ни
самого уаига.
Слез Урызмаг со своего Арфана и не сводит глаз со
стада. Смотрит, не покажется ли пастух, не придёт ли сам
уаиг. Но до самого захода солнца не увидел Урызмаг ни
пастуха, ни одноглазого уаига.
Когда солнце зашло за горы, стадо направилось к
большой пещере, впереди идёт козёл-вожак и бородой
потряхивает, за ним сытые овцы идут.
Как только стадо скрылось в пещере, до слуха Урыз-
мага донёсся свист. Это шёл насильник-уаиг. Идёт он,
посвистывает, и оттого ветер поднимается на Чёрной горе.

А несёт уаиг на плече большое буковое дерево с корнями
и ветвями: видно, только что вырвал его из земли. «Вот
каков наш недруг — не справиться мне с ним одному, не
угнать мне нартского стада домой», — думает Урызмаг.
Испугался Урызмаг, хотел спрятаться за скалой, да
уж было поздно, уаиг заметил его и говорит:
— Какой ветер занёс тебя сюда, горный дзигло?5
— Часто брожу я без цели по лесам и горам. Вот и
теперь случайно попал сюда, — отвечает Урызмаг.
— Хорошо, если так, — говорит уаиг, — заходи пока в
пещеру, а там посмотрим.
Урызмаг зашёл в пещеру, а уаиг тяжёлой каменной
плитой закрыл вход в неё. Затем заколол барана,
разрубил его на две равные половины и бросил в котёл. Потом
поднял с земли большое буковое дерево с ветвями и
корнями, которое принёс с собой, и об землю ударил его.
Дерево рассыпалось на мелкие щепки, и уаиг развёл под
котлом большой костёр.
— Эге, горный дзигло! Попался ты мне в руки. Я
угнал ваше стадо. А теперь тебя самого съем.
Очень испугался Урызмаг, да что ему ещё оставалось
делать!
Уаиг говорит:
— Пока варится баранина, я посплю. А сварится,
разбуди меня. Да смотри, убегать не вздумай, не то худо тебе
будет,— сказал уаиг, лёг на оленьи шкуры и тотчас же
захрапел.
Когда баранина была готова, уаиг сам проснулся,
встал, половину барана положил перед Урызмагом,
другую взял себе.

Уаиг и Урызмаг поели баранину, запили холодной
водой и легли спать: уаиг в одном углу большой пещеры,
Урызмаг — в другом.
На второй день уаиг встал рано утром, отбросил в
сторону большую каменную плиту от входа в пещеру,
расставил ноги и говорит козлу-вожаку:
— Бодзо,6 гони-ка стадо на пастбище, попаси овец весь
день, а вечером пригони их домой сытыми и в целости. —
Сказал так и стал выпускать стадо между ног. Сначала
выпустил козла-вожака, потом овец, пересчитав их, а вход
в пещеру опять закрыл большой каменной плитой, чтобы
Урызмаг не убежал.
Как ни старался Урызмаг отвалить плиту от входа,
даже пошевельнуть её не смог.
Вечером уаиг возвратился опять в свою пещеру с
большим буковым деревом на плече. Отвалил от входа
каменную плиту, пропустил козла-вожака со стадом, а вход
закрыл той же каменной плитой.
— Вчера ужин приготовил я, а теперь твой черёд
накормить меня, — говорит уаиг Урызмагу.
— Из чего же готовить ужин, у меня ведь ничего нет!
— Ты не знаешь, из чего готовить ужин, горный дзиг-
ло, зато я знаю, — рявкнул уаиг. — С этими словами он
снял со стены вертел-самоверт с двумя шампурами,
вонзил их в колени Урызмага и приладил самоверт над
горячими угольями очага, а сам опять растянулся на земле и
вмиг захрапел.
Испугался старый Урызмаг, не хотелось умирать ему
такой бесславной смертью у костра насильника-уаига.
Напряг последние силы свои, схватился руками за надо-

чажную цепь, а ногой упёрся в камень очага и освободил
ноги от вертела-самоверта. Потом, не долго думая,
накалил остриё вертела и вонзил его в единственный глаз уаига.
Закричал уаиг от боли, вскочил на ноги и бросился на
Урызмага. Да где там! Разве слепой может поймать
зрячего?
И тогда уаиг решил пойти на хитрость.
— Теперь уже не жить мне, слепому, — говорит он. —
Я всё равно умру. Ты возьми моё золотое кольцо, надень
его на палец, и вся моя сила сразу же перейдёт к тебе.
Снял он со своего пальца золотое кольцо и бросил
Урызмагу.
«Вот теперь ко мне перейдёт вся сила нашего врага»,
— обрадовался Урызмаг, поднял золотое кольцо и надел
на палец. И вдруг кольцо уаига стало громко кричать:
«Вот он, вот он!»
На крик кольца уаиг бросился к Урызмагу, но тот
отбежал в другой угол пещеры. А кольцо всё кричит да
кричит: «Вот он, вот он!», и уаиг кидается то в одну
сторону, то в другую, чтобы поймать Урызмага. Устал
нарт Урызмаг, еле стоит на ногах, не знает, как ему
избавитсья от уаига. Вдруг видит: лежит острый топор.
Не долго думая, схватил он этот топор, положил палец
на деревянный чурбак и — да будет с твоим врагом то,
что стало с пальцем, — одним ударом отрубил его. Палец
отлетел в противоположный угол пещеры и всё кричит:
«Вот он, вот он!». Уаиг подбежал туда, откуда кричало
кольцо. Наткнулся на чурбак и превратил его в пепел.
Потом схватил кольцо, со злости бросил его в рот и
проглотил.

— Не радуйся, горный дзигло, — говорит уаиг. — Всё
равно отсюда не выбраться тебе живым: я поймаю тебя у
выхода и зажарю на огне.
Ничего не ответил ему старый Урызмаг. Отошёл в
самый дальний угол пещеры и сел на камень. А ночью,
когда уаиг захрапел, Урызмаг зарезал козла-вожака и
снял с него шкуру вместе с рогами.
Рано утром уаиг отодвинул каменную плиту, стал у
выхода и говорит:
— Бодзо, мой верный помощник, выходи, веди опять
стадо на пастбище, паси его весь день, а вечером в
целости пригони обратно.
Урызмаг надел на себя шкуру козла-вожака.
Пропуская стадо между ног, уаиг пощупал его, но не догадался,
глупый, что это не козёл-вожак, а нарт Урызмаг вышел
впереди стада. Когда же вслед за Урызмагом вышло всё
стадо, он снял с себя шкуру козла-вожака и крикнул уаигу:
— Эй, слепой осёл! Теперь кричи «Бодзо, Бодзо!».
Наконец-то я верну нартам их стадо. И не увидеть тебе
его больше никогда.
Уаиг выскочил из пещеры и хотел кинуться на Урыз-
мага, да от ярости угодил в пропасть перед пещерой и
разбился об острые камни.
Урызмаг пригнал стадо в страну нартов и созвал на
площадь всех, кто отправился с ним к уаигу-насильнику,
да с полдороги вернулся обратно. Ещё позвал он старую
женщину Кармагон и говорит:
— Не подобает нартским юношам бояться трудностей.
Не подобает им с полдороги домой возвращаться. Не
подобает им обижать старых женщин.

Ни слова не сказали юноши старому Урызмагу,
только глаза опустили в землю.
А старая Кармагон так говорит нартским юношам:
— Разве я не говорила вам, что самый лучший среди
мужчин Урызмаг! Теперь вы видите, что это правда?
Ничего не ответили юноши старой Кармагон,
только всё время смотрели в землю. А что могли сказать на
это нартские юноши? Согласились они с тем, что
Урызмаг самый лучший среди мужчин. О Шатане и говорить
не стали: все знали, что равной ей женщины нет среди
нартов.

СОСЛАН И СЫНОВЬЯ ТАРА
уровая зима наступила в стране нартов.
Выпал большой снег, глубоким слоем покрыл
он всю землю, все пастбища. Скот нартов голодал,
особенно кони.
— Что будем делать, если падут наши кони? —
говорили нарты. — Ведь нарт без коня — всё равно, что птица без
крыльев.
Однажды лучшие из нартов собрались на нихасе и
стали думать, куда им отправить скот, чтобы спасти его
от гибели. Спрашивают Урызмага:
— Ты много видел, бывал во многих странах. Не
знаешь ли такой страны, где зимы не бывает?

— Знаю,— сказал Урызмаг. — Есть страна на берегу
моря, где много сочной и высокой травы растёт, а
принадлежит она сыновьям Тара — насильникам Мукара и Бибицу.
Но никто не посмеет погнать туда нартские стада. Даже
птица боится пролетать над владениями сыновей Тара,
настолько они сильны. А если узнают они, что наш скот
пасётся на их земле, то убьют табунщиков, а скот угонят себе.
Выслушали нарты Урызмага, боязно им отправить свой
скот, своё богатство в страну насильников. Но и не
отправить нельзя.
— Делать нечего, надо спасать свой скот, — говорят
нарты. — Но кто вызовется, кто отправится в страну
сыновей Тара, в страну насильников Мукара и Бибица и
будет пасти там скот? Кто из нартской молодёжи
окажется таким отважным и смелым?
Бросили жребий, и выпал жребий нарту Сослану.
Приготовился нарт Сослан в опасный путь, в страну
сыновей Тара. Взял он все доспехи, и всё, что следовало
взять, сел на коня и вместе со стадами и табунами
отправился в путь.
Немало ехал Сослан, и вот он пригнал нартский скот
на земли Мукара и Бибица на самом берегу моря. Пустил
их на бескрайние пастбища, сам же взобрался на высокий
курган и там устроил себе шалаш. Пасутся нартские кони
и волы, овцы и козы в глубокой траве на берегу моря, а
Сослан сидит себе в шалаше, песни распевает и глаз не
сводит со стада.
Очень богаты были сыновья Тара, их землям не было
конца, табунам и стадам своим не знали счёта, много
народу было под их властью, и далеко шла о них слава
недобрая.

Однажды к Мукара пришли слуги и говорят ему:
— На твоей земле пасётся много чужих волов и коней,
овец и коз. Так много, что глазом не окинешь.
— Неправду говорите, собаки! — вскричал Мукара. —
Я проучу вас за это.
И велел отрубить им головы.
На другой день слуги опять говорят Мукара:
— На твоей земле пасётся много чужих коней, овец и
быков. Так много, что глазом не окинешь.
— Неправду говорите, собаки! — опять вскричал
Мукара и велел тем слугам тоже головы снести.
А когда на третий день другие слуги сказали ему то
же самое, рассвирепел Мукара, не стал казнить слуг, а
велел оседлать коня, вскочил на него и помчался к берегу
моря, туда, где пасся нартский скот. Подскакал он к Со-
слану и закричал громовым голосом:
— Кто это посмел ступить на мою землю, когда даже небо
не смеет греметь при мне, когда сокол боится пролетать над
моей землёй, когда муравей и тот боится ползать по ней?
Мукара кричал так громко, что нартские стада
собрались в кучу.
Сослан встал со своего места и говорит:
— Прости меня, я человек наёмный и ничего не знаю.
— Кто тебя нанял?
— Я нартский пастух. Скот их подыхал с голоду, вот
и послали они меня на эти пастбища.
— Далеко разнеслась слава о нарте Сослане. Ты не
знаешь его? — спрашивает Мукара.
— Как не знать? Знаю, — отвечает Сослан.
— А велика ли у него сила?
— Нет на земле такого сильного человека.

— Идёт слух, будто у него игры особенные, нартские
игры, — говорит Мукара.
— Да, его игры особенные, нартские игры, — отвечал
Сослан.
— А не знаешь ты его игр? — спрашивает Мукара. —
Научи меня играм Сослана. Если я сумею сыграть в эти
игры, съем тебя самого, а скот оставлю себе. Если не
сумею, то не трону ни тебя, ни скот, паси его на здоровье до
самой весны.
Подумал Сослан и говорит:
— Не все игры Сослана мне известны, но кое-какие из
них я всё-таки знаю. Есть у него такая игра: самые
могучие нарты оттачивают свои мечи на точильном камне, и
так оттачивают, что если положить на остриё меча
волосинку и дунуть на неё, то она разлетается пополам. Потом
Сослан кладёт свою красную шею на деревянный чурбан.
Нартские юноши изо всей силы ударяют мечами по его
шее, но на ней даже следа не остаётся от ударов.
Тогда Мукара говорит:
— Коли доверили тебе пасти такие большие стада,
значит немало силы в твоих руках. И меч твой, наверное, не
из плохих. Наточи его и испробуй на мне.
— Хорошо,— согласился Сослан и, улыбаясь, пошёл
точить свой меч, хотя он и без того был наточен как нельзя
лучше. Сначала отточил его на чёрном камне, потом
долго наводил на оселке. А когда Сослан положил один
волосок на остриё меча и дунул на него, меч мигом разрезал
волосок надвое.
Засмеялся от радости Сослан, лицо его осветилось,
как солнце, и стал он плясать. «Вот теперь-то отсеку я

твою голову, злой насильник! Не уйти тебе живым», —
думает он.
Мукара положил свою большую голову на
деревянный чурбан. Сослан высоко поднял острый меч и изо всей
силы ударил по красной шее Мукара. Но меч отскочил, а
от лезвия меча со свистом отлетел кусок. На шее Мукара
не осталось даже простой царапинки.
— Пустяковая игра, — сказал Мукара. — Покажи мне
другую игру Сослана.
— Есть у него ещё такая игра: он широко раскрывает
свой рот, а нартские юноши пускают туда свои стрелы.
Сослан жуёт стрелы и выплёвывает их обратно.
— И эта игра никчёмная, — говорит Мукара. — Ты
покажи мне самую трудную игру Сослана.
— У Сослана есть ещё такая хорошая игра: у
подножья высокой горы он втыкает свой острый меч в землю
остриём кверху. Сам поднимается на вершину горы,
бросается на то остриё и вертится на нём, подобно волчку,
сам смеётся, а глаза его от радости блестят, — говорит ему
Сослан. — После этого нигде на нём не увидишь даже
простой царапинки.
— Что ж, попробуем и эту игру. Мне кажется, это
занятная игра.
Подошёл Мукара к подножью горы, воткнул в землю
свой огромный меч остриём кверху и взобрался на
вершину высокой горы. Оттуда он бросился на остриё своего
меча, бросился и волчком завертелся на нём. Но даже
маленькой царапинки не осталось на его теле.
— Эта игра тоже лёгкая, — сказал Мукара.
Удивился Сослан, но виду не подал.
— Есть у него очень весёлая игра, — говорит Сослан. —

Нартские юноши взбираются на вершину высокой горы и
сбрасывают целые скалы на Сослана, а он только
подставляет свой лоб, и скалы, ударяясь об его лоб,
превращаются в песок. Вот это, по-моему, настоящая игра!
— Верно, не плохая, — говорит Мукара. — Я останусь
под горой, а ты поднимись на самую вершину горы и
бросай на меня целые скалы.
Сослан взобрался на самую вершину горы и оттуда
начал скатывать на Мукара не камни, а целые скалы. Со
свистом летят скалы вниз, с грохотом разбиваются о лоб
Мукара, превращаясь в песок. Целый день сбрасывал
Сослан скалы. Когда наступил вечер, Мукара кричит:
— Эй, нартский пастух, не трудись понапрасну! Для
меня тяжелее переносить укус блохи, чем удары этих скал!
«Видно, конец мой пришёл, — подумал Сослан. — Если
он узнает меня, то я погиб — живым съест».
Вот Сослан спустился с высокой горы, а Мукара
спрашивает его:
— Неужели ты не знаешь какой-либо игры
потруднее? Разве других игр нет у нарта Сослана?
— Его играм нет конца, могучий Мукара! — говорит
ему Сослан. — Есть у него такая игра: велит вырыть
глубокую-глубокую яму и заполнить её водой. Сослан влезает
в яму, а нарты заваливают её камнями, брёвнами,
хворостом. Затем он просит у неба пустить на землю все морозы,
которые предназначены им на всю зиму. Небо исполняет
просьбу Сослана и пускает на него сильные морозы.
Сослан сидит в яме семь дней и семь ночей. Всё в яме
превращается в синий лёд. Тогда Сослан начинает
выпрямляться, поднимает весь лёд на плечах, приносит его в нартское
селение, и молодёжь играет на нём в альчики.1

— Попробую сыграть и в эту игру, — говорит Мукара.
Мукара и Сослан вырыли глубокую яму недалеко от
моря, потом пустили в неё воду. Когда она наполнилась
до самого верха, Мукара залез в яму, а Сослан стал
валить туда брёвна, хворост, камни. Потом взмолились оба:
— О небо, пусть в эти три дня опустятся на землю все
морозы, которые предназначены тобой на всю зиму!
Только сказали это, как подули сильные ветры,
сильные да холодные, такие холодные, что за три дня
морская вода в яме превратилась в один кусок синего льда.
Мукара сидит в яме и ждёт, пока нартский пастух не
скажет ему, что пора выходить из ямы.
Наконец, Сослан крикнул:
— Эй, Мукара, подымись-ка теперь!
Стал Мукара выпрямляться, напряг все силы,
поднатужился, но не может подняться.
Сослан стоит возле, смеётся от радости и кричит:
— Вот не думал, что такой слабосильный сын у Тара!
А Сослану ничего не стоит поднять такую глыбу.
Мукара понатужился сильнее прежнего и проломил
головой лёд. Но плечи не может вытащить из-под льда.
— Нартский пастух, прошу тебя, помоги мне
освободиться от этих оков. Один я не в силах разломить их, —
умоляет Мукара Сослана.
— Я сейчас освобожу тебя, как же! — сказал Сослан и
выхватил свой меч. — Разве ты не знаешь, что я нарт
Сослан? Конечно, сильнее тебя нет никого на свете. Зато
умом я куда сильнее тебя! И потому упрятал тебя,
насильника, под лёд.
— Вижу, одолел ты меня, — говорит Мукара, — умом
осилил. Но не отрубить тебе моей головы. Лучше поезжай
3 Яблоко нартов

ко мне домой, привези мою бритву, пусти её по льду, и
она сама срежет мою голову.
Не поверил Сослан словам Мукара. Стал он рубить
ему голову. Но от ударов только искры летят вокруг, а
сын Тара остаётся невредимым.
Тогда Сослан быстро вскочил на своего коня и
поскакал в дом Мукара за бритвой. Коня оставил у ограды,
сам подошёл к главной двери замка. «Видно, неспроста
послал меня Мукара за своей бритвой. Не кроется ли
здесь какая-нибудь хитрость?» — подумал Сослан.
Вырвал стоявшее рядом дерево с корнями и просунул в дверь.
В этот миг с косяка двери слетела бритва и рассекла
дерево на две части, а сама упала на землю. Сослан поднял
бритву, вскочил на коня и пустился обратно.
Видит Мукара, что Сослан невредимый скачет на коне,
и крикнул:
— Ну и счастлив же ты, сын колдуньи! И здесь спасся
от верной гибели!
Сослан подъехал к нему и говорит:
— Если бы у тебя было столько ума, сколько силы,
кто на свете одолел бы тебя?
— Правду говоришь, — сказал Мукара. — Ты, Сослан,
умён, но силы тебе не хватает. Когда убьёшь меня,
вытяни мозг из моего спинного хребта и вместо пояса
подпояшься им. Тогда вся моя сила сразу же перейдёт к тебе.
Сослан пустил бритву по льду, и она в один миг
срезала голову Мукара. Потом привёл двух самых сильных быков
из нартского стада, из шалаша взял крепкую верёвку и с
их помощью вытянул спинной мозг Мукара. Только хотел
Сослан подпоясаться им, как вспомнил случай с бритвой.

Потащил он спинной мозг Мукара в лес, опоясал им
большое буковое дерево, и оно, будто подрезанное пилой,
упало на землю. Восемь деревьев подряд срубил спинной мозг
Мукара. Когда же Сослан опоясал девятое дерево, уже
иссякла сила мозга. И только тогда Сослан опоясался им.
От этого удвоилась сила нарта Сослана.
Сидит опять Сослан у своего шатра и пасёт скот.
Долгое ли, короткое ли время прошло, но вдруг видит,
далеко-далеко показался всадник.
«Видно, это младший сын Тара — Бибиц, — подумал
Сослан. — От Мукара избавился я, а что мне делать с
этим, не знаю».
Всадник приблизился к Сослану и закричал
громовым голосом:
— Кто посмел ступить на нашу землю, когда даже
муравей боится ползти по ней, птица боится пролетать
над ней? Кто этот отважный, который посмел пригнать
на нашу землю несметное количество скота и пасти его?
— Какой же я отважный, добрый человек? Я только
бедный подневольный пастух нарта Сослана.
— А ты не видел здесь моего брата Мукара?
— Как не видел! Видел!
— Куда же он девался?
— Он просил меня показать ему игры нарта Сослана.
Покажи, говорит, да и только. Я и показал ему их. Потом
он поднял на голове лёд и поскакал с ним в страну нартов.
— Прошу тебя, очень прошу, — говорит тогда Бибиц,
— покажи и мне игры Сослана!
— Хорошо, я готов потешить тебя. В стаде Сослана
есть два серых барана. Большие, сильные бараны. Ради

потехи Сослан подставляет им голову, и бараны лбами со
всей силой бьют его с двух сторон в виски. Долго бьют
его. А Сослан улыбается только, приговаривает: «Вот
игра, так игра!»
— Где же эти серые бараны? Приведи-ка их скорее и
пусть поиграют со мной.
Сослан пригнал двух серых баранов. Они были очень
большие, сильные, с выпуклыми лбами и толстыми
чёрными рогами, загнутыми назад.
Бибиц, сын Тара, стал между ними на колени и
подставил свою голову. Сослан подтолкнул баранов, и они
сначала отошли в разные стороны, потом вместе как
ударят Бибица с двух сторон, да прямо в виски. Били они его
до самого вечера.
— Хорошая игра! — улыбнулся Бибиц и вытер пот со
своего лица. — А теперь покажи мне другую игру Сослана.
— Есть у Сослана такая игра: у подножья высокой
горы втыкает в землю длинные копья остриями вверх.
Сам поднимается на вершину горы и пляшет над самой
пропастью. Затем бросается вниз головой на острия
копий и становится на них вверх ногами. Понял? —
спрашивает Сослан.
— Как не понять! — говорит Бибиц. — Неплохая,
видно, эта игра. Посмотри-ка, как у меня получится. — С
этими словами Бибиц воткнул у подножья высокой горы
копья остриями вверх и стал взбираться на самую
вершину горы. Долго плясал на краю пропасти, а потом с
весёлым криком бросился головой вниз. Упал он на острые
копья, упирается головой в них, кричит, песни поёт и
ногами хлопает в лад песне. Потом спрыгнул на землю и
спрашивает Сослана:

— Скажи, нартский пастух, кто лучше играет в эту
игру: я или Сослан?
— О солнышко моё, — говорит Сослан. — Да разве кто-
нибудь может сравниться с Сосланом? Есть у него и
другая игра. На двенадцати парах быков привозит он
булыжник, а на ста парах дров из лесу привозит. Теми
дровами разводит большой костёр, да ещё ста мехами
раздувает его, чтобы накалить камни. После этого нартские
юноши швыряют ему в рот раскалённые камни. Сослан
проглатывает их, а потом обратно выплёвывает.
— Что ж, попробую и в эту игру поиграть, — сказал
Бибиц.
Сослан и Бибиц запрягли двенадцать пар нартских
быков и подвезли к берегу моря много-много булыжника,
а на ста парах быков из лесу привезли сухих дров. Под
камнями развели большой костёр и начали ста мехами
пламя раздувать. Когда камни накалились докрасна, стал
Бибиц хватать их по одному и бросать себе в рот,
проглатывать и выплёвывать обратно. Кончил Бибиц глотать
камни, глубоко вздохнул и сказал:
— Вот это хорошая игра — разогрел я утробу свою. А
теперь покажи мне самую трудную игру нарта Сослана.
Видит Сослан, что трудно будет ему одолеть Бибица,
боится его, но виду не подаёт.
— Сослан заходит в море так, чтобы видна была
только голова его, — говорит Сослан Бибицу. — Нартские
юноши сверху наваливают на него и камни, и брёвна, и
хворост, и целые деревья. Потом Сослан молится: «О небо!
Пошли на меня такой мороз, чтобы водопад в ледяной
столб превратился». Тогда море замерзает, и Сослан
поднимает его на своих плечах.

— Попробую сыграть и в эту игру, — говорит Бибиц.
Сказал так и вошёл в море по самое горло. Сослан стал
наваливать на него всё: и камни, и брёвна, и хворост,
даже деревья стал вырывать с корнями и наваливать на
Бибица. Вскоре на плечах Бибица выросла целая гора.
Потом Бибиц взмолился:
— О небо! Пошли теперь такой мороз, чтобы водопад
превратился в ледяной столб!
И вдруг ударил такой сильный мороз, что море
замёрзло до самого дна, и морская вода превратилась в синий
лёд. Семь дней и семь ночей просидел Бибиц в море,
скованный льдом.
На восьмой день Сослан говорит ему:
— Вставай, пора тебе выходить.
Понатужился Бибиц, сын Тара, и, как ни в чём не
бывало, поднял на своих плечах море, превращенное в
синий лёд, и пошёл себе, лишь с лица пот вытирает.
Совсем перепугался нарт Сослан, но виду не подаёт.
— Хорошая игра, — говорит Бибиц. — Теперь покажи
мне пути-дороги нарта Сослана, — и сбросил с себя весь лёд.
— Уже наступила весна, и мне тоже пора угонять скот в
страну нартов. А ты поезжай по моим следам, и я укажу
тебе все пути-дороги нарта Сослана, — говорит ему Сослан.
— Хорошо,— согласился Бибиц.
Сослан вскочил на своего коня и погнал
разжиревший скот нартов домой.
Немало пробыл Сослан в пути, потому что
откормленные стада и табуны нартов двигались очень медленно.
Наконец, он прибыл в селение нартов. Очень
обрадовались нарты, увидев свой скот откормленным, и долго
благодарили Сослана.

Веселятся нарты. Невесел лишь один Сослан.
Заметила это мудрая Шатана и спрашивает его:
— Что с тобой, Сослан? Ведь стада нартов вернулись
откормленные и в целости, все нарты благодарят тебя,
хвалят отвагу твою, что не побоялся ты сыновей Тара.
— Не о стадах думы мои, — ответил Сослан. — Не
силой, а умом боролся я с Мукара и Бибицом. Мне удалось
убить Мукара, из его спинного мозга я себе сделал пояс.
Но как ни старался одолеть младшего брата — Бибица,
ничего не мог поделать с ним. Он так могуч, что никто на
свете не сможет одолеть его. Бибиц едет по моим следам и
скоро должен появиться здесь. И тогда он догадается, что
я обманул его. А как мне дальше быть, не знаю.
— Не беспокойся, Сослан, — сказала Шатана. — Я
тебе помогу осилить его.
Долго ещё беседовали между собой Шатана и Сослан,
и вдруг слышат: к их дому подскакал всадник.
— Это Бибиц, — тихо сказал Сослан.
— Ты не показывайся ему на глаза. Я сама
разделаюсь с ним. Полезай в подземелье, не шуми и внимательно
слушай то, о чём мы будем говорить, — сказала Шатана.
В это время Бибиц крикнул со двора:
— Эй, хозяева! Дома ли нарт Сослан?
Сослан быстро спустился в подземелье, а Шатана
выбежала во двор и говорит:
— Слезай с коня, хороший гость, и заходи в дом. Хоть
Сослана и нет, но дом его здесь.
Бибиц, сын Тара, слез с коня, накинул уздечку на
коновязь и вошёл в дом. Шатана усадила его в почётное
кресло и в один миг поставила перед ним фынг, полный
всяких яств и напитков.

— Гость, видно, устал ты с дороги. Отдохни, поешь
нашего хлеба-соли. К тому времени и Сослан придёт. Он
был в далёкой стране, только что вернулся, и нартские
юноши веселятся с ним, — говорит ему Шатана.
Когда Бибиц поел и выпил немного, Шатана налила
полную чашу ронга2, передала Бибицу и спрашивает его:
— Гость наш, скажи мне, где находятся твоя душа,
отвага и сила твоя?
— А для чего тебе знать об этом?
— Чтобы помолиться на них, — отвечает Шатана. —
Нарты ведь не молятся богам.
Тогда Бибиц сказал:
— Моя сила, моя отвага и моя душа находятся вот в
этом столбе.
Шатана подошла к столбу и стала обнимать его.
Улыбнулся Бибиц, глядя на Шатану, и говорит:
— Что делать моей силе, отваге и душе в этом столбе?
— Тогда скажи, где они?
— Вот в этом очажном камне, — сказал Бибиц и
показал на камень очага.
Подбежала Шатана к очагу и стала гладить очажный
камень. Рассмеялся громко Бибиц:
— Моей силе, отваге и душе нечего делать в вашем
очажном камне! Они спрятаны далеко отсюда, на
Жёлтом утёсе в неприступной крепости. Попасть туда никто
не может, даже птица небесная. Там за семью замками
хранится булатный ящик, а в нём три голубя. Вот эти
голуби и есть моя сила, моя отвага и моя душа.
— А где находится Жёлтый утёс? — спрашивает Шатана.
— Никто не знает этого утёса, кроме меня. Но стоит

только вытащить мой меч из ножен и остриём высунуть за
дверь, как от него протянется полоса яркого света до
самой крепости на Жёлтом утёсе, — сказал Бибиц.
Шатана ничем не выдала свою радость. Она налила
другую чашу ронга, произнесла несколько слов, будто молится,
и, незаметно для Бибица, всыпала в чашу сонное зелье.
Потом подала чашу Бибицу, и тот выпил её до самого дна.
— Теперь поешь чего-нибудь.
Бибиц съел всё, что было на фынге, и тут же уснул.
Шатана позвала Сослана. Сослан вытащил меч Бибица и
остриё его высунул в дверь. От меча протянулась яркая
полоса света до крепости на Жёлтом утёсе. Сослан по той
полосе света пустил приручённого ястреба. В один миг
слетал ястреб в крепость, булатным клювом сорвал замки
с семи дверей и в клюве принёс ящик с тремя голубями.
А Бибиц всё спит, храпит на весь дом.
Нарт Сослан взял булатный ящик, открыл дверь в
комнату, где спал Бибиц, и крикнул что было сил:
— Что за собака, что за осёл забрался в мой дом?
Бибиц вздрогнул и проснулся. Увидев Сослана,
хотел кинуться на него, но Сослан в этот миг оторвал
голову одному из голубей — силе Бибица. Затем другому —
отваге Бибица и, наконец, третьему — душе насильника
Бибица, владетеля далёкой страны, в которой не бывает
снега и морозов и на бескрайних землях которой растёт
высокая сочная трава.
Так Сослан одолел врагов нартов — братьев Мукара и
Бибица.

СОСЛАН ИЩЕТ ТОГО,
КТО СИЛЬНЕЕ ЕГО
илён и ловок был нарт Сослан, никто из его
сверстников не мог сравняться с ним ни в
пляске, ни в стрельбе из лука, ни в играх. Заведут ли нартс-
кие юноши пляску на площади игр — Сослан всегда
пляшет лучше всех. Начнут ли состязаться в стрельбе из лука
— нарт Сослан берёт верх: его стрела всегда попадала в
самую середину мишени. Станут ли юноши бросать
большие камни с одного берега реки на другой — Сослан и
здесь оказывается сильнее других: он берёт самые
тяжёлые камни и закидывает их дальше всех. Поэтому говори-

ли, что сильнее Сослана нет никого на свете. И он так
возгордился, что решил отправиться в другие страны
искать человека сильнее себя.
Как решил, так и сделал. Идёт Сослан по дороге.
Дошёл до какой-то большой реки и направился вниз по её
течению. Идёт вниз по реке и видит: рыбак удит рыбу,
удилищем ему служит ствол целого дерева, а на крючок
вместо червяка откормленный баран насажен.
«Вот это рыбак!» — подумал Сослан.
Подошёл к нему и говорит:
— Удачи тебе желаю!
— В здравии пребывай, — отвечает тот. — Каким
ветром или непогодой занесло тебя к нам?
— Я ищу человека сильнее себя. Вижу, ты самый
сильный на свете.
— Правда, я сильный, но есть люди гораздо сильнее
меня, — сказал рыбак. — Иди вниз по течению этой реки,
мой старший брат удит там рыбу, и ты увидишь, какой он
сильный.
Попрощался Сослан с рыбаком и пошёл дальше по
течению большой реки. Скоро он увидел другого рыбака.
У того удилище было сделано из ствола ещё большего
дерева, а на крючок вместо червяка насажена целая туша
коровы.
«Видно, этот сильнее своего младшего брата», —
подумал Сослан, а сам говорит ему:
— Удачи тебе желаю!
— Будь радостен, — ответил рыбак. — Каким ветром
или непогодой занесло тебя в наши края?
— Я нарт Сослан, и силы у меня немало. Среди нарт-
ских юношей нет такого, которого бы я не осилил. И вот

решил отправиться в другие страны поискать человека
сильнее себя. Смотрю на тебя и думаю, что сильнее мне не
найти.
— Конечно, я не из слабых, — говорит рыбак. — Но мне
кажется, что тебе никогда не приходилось встречаться с
настоящим силачом. Иди вниз по течению этой реки и
дойдёшь до моего брата, он старше меня и намного сильнее.
Поблагодарил Сослан рыбака и отправился дальше.
Вскоре он увидел третьего рыбака и подошёл к нему:
— Удачи тебе желаю!
— Будь удачлив и ты, — отвечает ему рыбак. —
Скажи, кто ты и куда держишь путь свой?
— Я нарт Сослан. Иду из нартской страны искать
того, кто сильнее меня. Думаю, что сильнее тебя нет на
свете человека: удилище твоё сделано из самого большого
векового дерева, а на крючок туша быка насажена.
Улыбнулся рыбак и говорит:
— Иди отдохни пока в нашем доме, а вечером видно
будет, — и указал ему дорогу в свой дом.
Сослан отправился по той дороге в дом
братьев-рыбаков. Переступил через порог и видит: сидит у очага
старая-престарая женщина, мать братьев-рыбаков.
— Да будет счастье в твоём доме, мать моя, —
приветствовал её Сослан.
— Видно, ты очень счастливый и потому назвал меня
своей матерью, не то я съела бы тебя. А теперь сядь и
расскажи, кто ты и куда держишь свой путь?
— Я нарт Сослан, иду из страны нартов, ищу человека
сильнее себя.
— Нехорошо, что ты попал к нам, — говорит старуха.
— Боюсь, как бы мои сыновья, вернувшись домой вече-

ром, не съели тебя. Поешь пока чего-нибудь и отдохни, а
я подумаю, как тебя уберечь от беды. — С этими словами
старуха поставила перед Сосланом фынг со всякими
яствами и напитками. А когда Сослан поел и выпил, старуха
убрала фынг, повела его в тёмный угол и спрятала под
большое сито, будто то был не нарт Сослан, а маленький
цыплёнок. Сослан попытался поднять сито, но даже
пошевелить его не смог, такое оно было тяжёлое.
Вечером сыновья старухи вернулись домой и говорят:
— Где тот горный дзигло, которого мы сегодня
прислали сюда, подай-ка его нам, мы разделаемся с ним.
— Поешьте пока чего-нибудь, — говорит старуха-мать,
— горный дзигло тоже никуда не уйдёт от вас: я его
накрыла ситом вот там в углу.
Ничего больше не сказали братья-рыбаки. Мать
накормила своих сыновей ужином и уложила спать. А
когда они уснули, выпустила Сослана из-под сита, повела
его к выходу, показала ему дорогу и сказала:
— Беги скорее. Тебя могут спасти только твои ноги.
Если мои сыновья проснутся, непременно погонятся за
тобой, поймают тебя и съедят.
Не стал больше мешкать Сослан, а что было сил
побежал прочь от страшного дома людоедов.
Проснулись братья рано утром и говорят матери:
— Дай-ка нам нашего горного дзигло.
— Нет его здесь, он сбежал.
— Как так! — закричали братья, вскочили с постелей
и кинулись вслед за Сосланом.
Бежит Сослан, бежит и назад оглядывается, как бы
братья-людоеды не нагнали его. Видит он, что вот-вот
догонят, и тогда не миновать ему смерти. Вдруг впереди

себя заметил какого-то путника. Тут Сослан напряг
последние силы, побежал быстрее и догнал его. Это был
одноглазый и однорукий путник.
— Добрый человек, спаси меня от моих врагов! —
закричал Сослан.
— Не бойся, я не оставлю тебя в беде. — И он схватил
Сослана, кинул в рот и спрятал под языком.
Тем временем братья-людоеды нагнали одноглазого и
безрукого путника и спрашивают его:
— Не видел ты пробегавшего здесь горного дзигло?
— Никакого горного дзигло я не видел, — ответил
путник.
— Отдай его, не то худо тебе будет, — кричат братья. —
Мы знаем, ты его спрятал.
— Шли бы лучше своей дорогой и не трогали меня, —
говорит им путник, — а если выведете из терпения, добра
не ждите.
— Мы тебя совсем не боимся. Ты один — нас трое, — и
кинулись на него с кулаками.
— Ну хорошо, коли так, — сказал путник и своей
единственной рукой схватил братьев, выплюнул Сослана из-
под своего языка и говорит ему:
— На правом бедре растёт у меня один волос, вырви
его, я свяжу им этих кичливых молокососов.
Схватил Сослан конец волоса, тянет-тянет, но
вырвать не может.
— Если вырвать не можешь, так ножом отрежь, —
кричит путник.
Достал Сослан свой острый меч и, держа одной рукой
волос, ударил по нему мечом. Сколько ни рубил он, так и
не отрезал его, только напрасно затупил свой меч.

Тогда путник положил братьев на землю, придавил
их коленом, вырвал с правого своего бедра волосок и
крепко-накрепко перевязал им братьев-рыбаков.
— Прости нас, хороший человек, — взмолились они, —
ни одного плохого слова мы больше не скажем тебе.
Только освободи нас, избавь от позора, домой отпусти к
старушке-матери.
— Хорошо, — сказал путник, — развязал братьев и
отпустил их домой, а сам с Сосланом отправился дальше.
И здесь он спрашивает его:
— Скажи мне, кто ты и почему отправился в чужую
страну один?
— Я нарт Сослан. В нашей стране не осталось ни
одного юноши, которого бы я не одолел и в пляске, и в пении,
и в метании стрел, и в бросании камней. Поэтому я решил
отправиться искать человека сильнее себя, чтобы
помериться с ним силой. А что из этого получилось — видишь
сам. Не будь тебя, не пришлось бы мне больше ступить на
нартскую землю.
— Послушай, что я тебе скажу, — говорит путник Со-
слану. — В нашей стране даже месячный младенец кидает
большие камни с одного берега реки на другой, попадает
стрелою в цель, поёт песни не хуже соловья, а пляшет
так, что диву даёшься. Но всё-таки никто у нас не
скажет, что он самый сильный на свете, и не пойдёт искать
человека сильнее себя.
И ещё сказал одноглазый и однорукий путник:
— Вот что произошло со мной. Нас было семеро
братьев, я самый младший из них. Однажды мы отправились
на охоту. Несколько дней подряд скитались по полям и
лесам, не встретив никакой дичи. После полудня вдруг

всё покрылось густым туманом и стало моросить. Мы
принялись за поиски укромного места, чтобы укрыться от
непогоды. Наконец, увидели пещеру и въехали в неё.
Слезли с коней и сняли седла, коней же завели в глубину
пещеры, а сами разостлали свои бурки и легли. В это
время какой-то пастух прогонял мимо пещеры своё стадо.
На нашу беду козёл, вожак стада, подошёл к пещере и
стал тереться об её стену. И пещера закачалась во все
стороны, будто это не пещера была, а детская колыбель.
Тут оглянулись мы и поняли, что лошадиный череп
приняли за гору, а глазницу в нём — за пещеру. Но было уже
поздно. Пастух, отгоняя козла-вожака, попал своим
посохом в глазницу, поднял череп и кинул в убегавшего
козла. Череп ударился о рога озорного козла и разбился,
как же иначе! А мы посыпались в разные стороны.
Заметив моих братьев и отца, пастух кинулся на нас и стал
бить посохом. Так он убил нашего отца и шестерых моих
братьев. У меня он успел вырвать только руку и побежал
в сторону уходившего стада. Когда пастух всадил в
глазницу черепа свой посох, он задел мой глаз. И видишь: у
меня нет одного глаза и одной руки нет. И тогда я понял,
— закончил свой рассказ путник, — что никогда не
следует кичиться своей силой. Поэтому и тебе советую, нарт
Сослан, возвращайся домой и никогда не говори, что нет
на свете человека сильнее тебя.
4 Яблоко нартов

КАК СЫРДОН СПАС НАРТОВ
арты Урызмаг, Хамыц, Сослан, Батрадз и
ещё другие нарты однажды собрались в
далёкий путь. Отъехав на расстояние полёта семи стрел,
вспомнили они вдруг, что не взяли с собой Сырдона.
— Скучно будет нам в дороге без него, — говорят они. —
Он путь укорачивает.
Позвали старшие одного из младших и так ему говорят:
— Вернись обратно в селение и скажи Сыр дону, чтобы
ехал с нами.
Поскакал юноша обратно в селение, крикнул:
— Эй, Сыр дон, ты дома?
— Я здесь, — отозвался он и вышел к юноше.

— Старшие нарты послали меня за тобой. Они хотят,
чтобы ты поехал вместе с ними, — сказал ему один из
младших нартов.
— Ну что ж, я поеду, только ведь у меня нет коня.
— У тебя нет коня, зато у нас есть, — сказал юноша. —
Разве наши кони не твои кони? Разве мы не твои
младшие? То ты — пешком, мы — верхом, то мы — верхом, ты —
пешком. Так и будем ехать всю дорогу.
Согласился Сырдон. В тот же миг собрался в дорогу и
отправился вслед за нартами. Догнал он остальных и
пошёл за ними пешком. Но вот Сырдон устал и говорит им:
— Что ж это вы меня обманули? Сами едете на конях,
а обо мне ни разу не вспомнили. Почему мне коня не даёте?
— А кто обещал тебе коня? — спрашивают старшие.
— Ваш младший, которого послали за мной, — ответил
Сырдон.
Тогда молодой нарт, которого старшие посылали за
Сыр доном, сказал:
— Неправду говоришь, Сырдон. Я не обещал тебе коня.
— Обещал, — утверждает Сырдон.
— Нет, не обещал. Я так тебе сказал: «То ты —
пешком, мы — верхом, то мы — верхом, ты — пешком». Так
оно и получается. Там, где мы едем на конях, ты идёшь
пешком, а где ты идёшь пешком, там мы едем на конях.
Только тогда понял Сырдон, что юноша обманул его.
Покачал головой, да делать уже нечего, надо идти дальше.
Доехали нарты до большой и широкой реки. Нарт
Урызмаг остановил коня и говорит Сыр дону:
— Сырдон, держись крепко за хвост моего коня, и мы
с тобой переправимся на тот берег.

Сырдон схватился за хвост коня Урызмага и поплыл
к другому берегу. На самой середине реки Урызмаг
обернулся к Сырдону и спрашивает его:
— Сырдон, скажи-ка мне: когда человек стрижёт свои
ногти на ногах и руках?
— Когда вспоминает об этом, тогда и стрижёт, —
ответил Сырдон.
Урызмаг ни слова больше не сказал. Остановил
своего Арфана посреди реки и стал медленно стричь ногти
рук и ног. Всё это время Сырдон держался за хвост
Арфана, и волны швыряли его из стороны в сторону.
Ничего не сказал Сырдон, только подумал: «Хорошо,
Урызмаг, я отплачу тебе за это».
Нарты выбрались на берег реки и опять отправились
дальше. Они едут на конях, Сырдон идёт пешком.
Наконец, обувь его износилась. Увидев это, нарты стали по
очереди везти его за седлом. И Сырдон то у одного
вытащит огниво, то у другого.
У нарта Урызмага одно огниво было прикреплено к
верхнему поясу, другое — к нижнему поясу, а третье —

спрятано под чепраком. Сыр дон вытащил и спрятал все
три огнива Урызмага. Но никто из нартов не заметил
этого.
Когда наступил вечер, нарты решили остановиться на
лесной поляне, чтобы самим отдохнуть и коней попасти.
Ночь была холодная, и Урызмаг говорит:
— Эй, молодые, подите-ка в лес, может, покровитель
зверей Афсати пошлёт вам оленя или серну, да соберите
сухих дров и разведите костры.
Часть юношей отправилась в лес на охоту, другие
набрали дров, чтобы развести костры. Но ни у одного из
них не оказалось огнива. Услышал об этом Урызмаг и
усмехнулся:
— Как же вы поехали, захватив с собой только по
одному огниву? Вот я не одно, а три огнива взял. Одно из
них привешено у меня к верхнему поясу, — сказал
Урызмаг и схватился за верхний пояс, но там огнива как не
бывало. — Видно, потерял его по дороге. Но другое у
меня на нижнем поясе висит, — с этими словами Урызмаг
пощупал нижний пояс, но и там огнива не оказалось.
— Подите, юноши, принесите сюда моё седло. Под его
чепраком я спрятал третье огниво, — сказал Урызмаг.
Юноши побежали и тотчас же принесли Урызмагу
седло с чепраком. Огнива не оказалось и там.
В это время Сыр дон спустился в овраг, собрал там
сухих веток, будто хотел развести костёр.
— Сыр дон, нет ли у тебя огнива? — спрашивает его
Урызмаг.
— Откуда быть у меня огниву? Вы семь дней
собирались в путь и то ни у одного из вас не оказалось его, а я

нежданно-негаданно отправился за вами, потому и
огнива не смог захватить. — Сказал так Сырдон, а сам
усмехается как ни в чём не бывало.
«Беда», — думает Урызмаг. Стал оглядываться по
сторонам, и вдруг вдалеке увидел огонь.
— Смотри, Сырдон, вон там что-то светится. Сходи-ка
туда и принеси нам огня.
Ничего не сказал Сырдон, а медленно направился туда,
куда указал ему Урызмаг. Отошёл немного от стоянки,
постоял и вернулся обратно:
— Стучал, стучал в дверь, звал, звал хозяев, но никто
не отзывается, — говорит Сырдон.
Тогда Урызмаг послал за огнём одного из своих
младших. Тот добрался до большого дома. Постучался в дверь,
и на стук вышли семь уаигов — семь великанов. Увидев
юношу, они очень обрадовались.
— Зайди в наш дом, мы без огня никого не отсылаем,
— сказали они и ввели юношу в дом. Усадили его на
длинную скамью из толстой доски, подлили под него бура-
мадз1, и юноша так прилип к скамье, что ни встать, ни
пошевельнуться больше не мог.
Ждут нарты юношу, а его всё нет да нет. Пришлось
послать другого. Уаиги и того усадили рядом с первым, и
он тоже прилип к скамье.
Видя, что его посланцы не возвращаются, Урызмаг
решил послать за огнём сперва нарта Сослана, затем Ха-
мыца. Однако и с ними приключилось то же самое.
Забеспокоился Урызмаг.
«Что случилось с ними? — думает он, — может, в беду
какую попали?» Встал и тоже направился к дому, откуда
был виден свет. Подошёл он к дому и крикнул:

— Эй! Кто живёт в этом доме? Выгляните ко мне!
Все семь уаигов один за другим выбежали к Урызмагу.
— Кого ты ищешь, старик? — спрашивают. — Если
ищешь своих младших, то они здесь, в нашем доме.
Заходи и отдохни вместе с ними.
Зашёл Урызмаг в дом уаигов и видит: сидят нарты на
широкой скамье, будто на пиру. Но никто из них не
поднялся, увидев его. Недовольный этим, сел Урызмаг на
скамью повыше всех, там, где старшему сидеть
полагается. Уаиги под него тоже подлили бурамадз, и старый
Урызмаг ни встать, ни шевельнуться больше не мог.
Сидят нарты на скамье, будто окаменелые. Недалеко
от них большой котёл, в нём кипит вода — уаиги решили
сварить нартов, сварить и съесть всех до единого. Знают
нарты это, потому печально смотрят на котёл.
На стоянке остался один Сыр дон. Он разжёг
большой костёр, зажарил себе шашлык и поужинал на славу.
Потом срезал почки с жиром, зажарил их и привесил к
своим длинным усам: одну почку — к одному усу, другую —
к другому. Жир застыл, и почки повисли на его усах,
будто яблоки на дереве. Затем Сырдон отправился туда,
куда ушли все нарты. Подошёл к дому уаигов и крикнул:
— Эй, гордые нарты! Куда вы подевались? Видно,
опять сидите за обильными фынгами и забыли о том, что
меня одного оставили в чёрном лесу! Неужели не
опасаетесь, что медведи исцарапают меня, или волки съедят?
Выбежали один за другим все семь братьев-уаигов и
говорят Сырдону:
— Заходи в дом, дорогой гость. Посиди немного и
отдохни вместе с нартами.

Испугался Сырдон, увидев уаигов, и говорит:
— Пора нам вернуться на стоянку, пусть нарты выходят.
Но уаиги не согласились позвать нартов. Что
оставалось делать Сырдону? Вошёл с ними в дом и видит: сидят
нарты печально на широкой скамье, будто окаменелые.
Понял Сырдон, что неспроста так опечалены они, и не
захотел сесть рядом с ними.
— Сядь, отдохни, дорогой гость, — говорят ему уаиги.
— Мне не подобает сидеть рядом со своими старшими, —
отвечает им Сырдон. — Принесите мне лучше кадушку
без дна и насыпьте в неё золы. Я и дома сижу на таком
сидении.
Уаиги мигом принесли кадушку без дна, насыпали в
неё золы доверху и залили бурамадзом. Сырдон
незаметно накренил кадушку, и часть золы высыпалась вместе с
бурамадзом. Тогда Сырдон поудобнее уселся на
кадушке. Посмотрит на нартов и оближет то один ус с почкой,
то другой. Смотрят на него голодные нарты и сильнее
прежнего захотелось им есть.
А уаиги тем временем наточили свои ножи.
— Скажи нам, как у вас выбирают скотину пожирнее,
чтобы заколоть её? — спрашивают уаиги Сыр дона.
— Если проведёшь рукой по загривку и он мягкий,
значит скотина жирная.
Из всех нартов самая толстая шея оказалась у
Сослана. Потому уаиги оторвали его от скамьи и разложили на
столе, чтобы зарезать.
Как только взяли ножи, Сырдон вскочил с места и
закричал:
— Что вы делаете? Разве у вас нет иной заботы, кроме
того, чтобы наполнить брюхо?

Удивились уаиги тому, что Сыр дон не приклеился и
так легко вскочил с места. Переглянулись между собой и
говорят:
— О чём же нам заботиться, если не о брюхе?
— А вы не спросили, почему нарты пришли к вам? —
говорит им опять Сырдон.
— Нет, не спросили, — отвечают уаиги.
— Нарты поспорили, — начал Сырдон, — какое из
кузнечных орудий важнее. И вот прислали к вам своих
старших спросить, какое же орудие важнее всех других.
Старший уаиг сказал:
— Правда, никогда мне не приходилось думать над
этим, но кажется мне, что из кузнечных орудий самым
главным является наковальня.
— Нет, не наковальня, меха самое главное, — говорит
другой уаиг.
— Не будь щипцов, голыми руками хватал бы
железо? — сказал третий.
Рассердился четвёртый уаиг и закричал:
— Нашли главное, нечего сказать! А вы забыли про
молот?
— Голым кулаком будете бить по раскалённому
железу? Где это видано? — кричал младший уаиг.
Обрадовался тут Сырдон и подскочил к нему:
— Правильно говоришь! Из всех кузнечных орудий
важнее молота нет! Дай-ка им почувствовать, каков этот
молот! Почему они говорят неправду?
Четвёртый уаиг, у которого в это время был в руках
кузнечный молот, изо всей силы ударил другого уаига,
стоявшего рядом. И началось: уаиги стали колотить друг

друга, бить чем попало: скамейками, поленьями,
наносить друг другу глубокие раны острыми ножами. А Сыр-
дон тут как тут. Бегает около уаигов, подбадривает их.
Если у одного уаига выпадает из рук полено, Сыр дон в
тот же миг подаёт ему другое и говорит:
— Ай, ай, ай! Какой жестокий удар нанёс тебе твой
брат!
И с новой силой вспыхивает драка. До того они
избили друг друга, что все повалились на землю.
Увидев это, нарты сразу повеселели.
Сырдон и Сослан взяли по большому ковшу и стали
лить на скамью горячую воду, чтобы нарты отклеились.
Но не легко это им обошлось — кожа их кусками осталась
на скамье.
Когда нарты отправились домой, они не могли сидеть
прямо на своих конях и всё время наклонялись в сторону.
А Сырдон потешался над ними:
— Вот гордецы! Даже на конях не хотят сидеть как
другие. Нет, им непременно хочется сидеть иначе!
Так Сырдон спас нартов от злых уаигов.

КАК СЫРДОН ОБМАНУЛ УАИГОВ
днажды Сырдон шёл по дремучему лесу и
остановился чтобы отдохнуть. Вдруг он
услышал крик. Посмотрел в ту сторону, откуда доносился
крик, и видит: на лесной поляне дерутся три уаига. Это
были старые враги нартов. Хоть сильно испугался
Сырдон, да бежать было поздно. Подошёл он к ним и
спрашивает:
— Будьте счастливы, уаиги-силачи. Что с вами,
почему избиваете друг друга? Нехорошо ведь ссориться.
— Нам поделиться надо, да сговориться не можем, вот
и дерёмся, — отвечают они.
— А какие сокровища делите? Может, я вас помирю? —
спрашивает Сырдон.

— Есть у нас три сокровища, — говорят уаиги: —
шкура, фынг и верёвка. Шкура та не простая: сядь на
неё, и в один миг доставит тебя куда пожелаешь. И фынг
не простой, а чудесный: ударь его войлочной плетью, и
вмиг появится на нём столько кушаний и напитков, что
целое селение можно накормить и напоить. А верёвкой
той сколько сокровищ ни связал бы, они бывают
лёгкими, как пушок.
Подумал Сырдон и говорит уаигам:
— Послушаетесь моего совета — будете все довольны.
— Как не послушаться нам хорошего человека, если
он хочет помирить нас! — воскликнули уаиги.
Тогда Сырдон сказал:
— Дайте мне по одной стреле.
И уаиги дали ему по одной стреле.
— Теперь дайте мне лук, да потуже.
Уаиги дали ему самый тугой лук.
— Теперь пущу я ваши стрелы в разные стороны.
Стрелу старшего из вас — на восток, стрелу среднего — на
запад, а стрелу младшего пущу на юг. Каждый из вас
побежит и принесёт свою стрелу. Кто первым принесёт
стрелу, тот выберет себе любое из трёх сокровищ. Кто
вторым прибежит со стрелой, тот возьмёт любое из двух
сокровищ. А кто третьим прибежит, тот получит
сокровище, которое останется.
Согласились уаиги. Он пустил одну стрелу на
восток, другую — на запад, а третью стрелу пустил на юг и
крикнул:
— Бегите!

Уаиги побежали, да только не в три стороны, а в одну
сторону, сбивая друг друга.
Сыр дон, не долго думая, взял верёвку, поставил фынг
на шкуру, сам сел на неё и в один миг очутился на
плоской крыше своего дома. В тот же день он пригласил всех
нартов на большой пир. Семь дней и семь ночей сидели
нарты на том пиру, ели и пили, распевали песни и
хвалили Сырдона за находчивость.

КАК БАТРАДЗА ВЫМАНИЛИ
ИЗ МОРЯ
огда родился нарт Батрадз, то выше
поясницы был из стали, а ниже поясницы — из
булата. Родился он докрасна раскалённым и сразу бросился в
море. Вся вода синего моря от этого превратилась в пар и
облаками поднялась в небо. Совсем высохло синее море.
А когда пар остыл, пошёл ливень, море снова
наполнилось водой и вышло из берегов.
Маленький Батрадз, сын нарта Хамыца, всё время
жил на дне синего моря у Донбеттыров, в доме родителей
своей матери. Рос он быстро: за один месяц вырастал
настолько, насколько другие дети вырастали за три года.
Синее море зимой замерзало, и нартские дети прихо-

дили сюда побегать и в альчики поиграть. Услышит Бат-
радз, как играют дети на льду, проломит головой лёд,
обыграет их и опять уходит на морское дно.
Однажды Батрадз совсем обыграл нартских детей.
Печальные вернулись они в селение, прямо на нихас, где
в то время сидели старшие нарты.
— Отчего вы такие печальные? — спрашивают их старшие.
— Как же нам не печалиться? Из моря выходит к нам
на лёд один мальчик. Он похож на нас и такого же роста,
как мы. Играет с нами в альчики и каждый раз
обыгрывает нас. А сегодня так обыграл, что ни одного альчика у
нас больше не осталось.
— А чей он мальчик? — спрашивают старшие нарты.
— Откуда нам знать.
Тогда нарты пошли к мудрой Шатане и говорят ей:
— В нашем море живёт один мальчик. Он головой
пробивает синий лёд, выходит к нашим мальчикам,
обыгрывает их, а потом опять уходит на морское дно. Если он
сейчас берёт верх над ровесниками, то что будет, когда
вырастет большой? Вот бы он был нашим!
— Да он и так нартский мальчик, сын Хамыца —
Батрадз, — отвечает Шатана. — А живёт у Донбеттыров, в
доме родителей своей матери.
Обрадовались нарты, услыхав такие слова, и говорят:
— Не подобает сыну нарта Хамыца жить у чужих на
дне морском.
И с того дня стали думать, как бы выманить Батрадза
со дна морского.
Узнал об этом маленький Батрадз и не стал больше
выходить на лёд играть с мальчиками.

Опять пошли нарты к мудрой Шатане:
— Скажи нам, как выманить Батрадза с морского дна.
Шатана им посоветовала:
— Поведите старого Урызмага на берег синего моря,
усадите его в кресло, смочите ему голову и начните брить.
Батрадз пробьёт головой синий лёд и будет смотреть, как
вы бреете голову Урызмагу. Никогда не видел мальчик,
как бреют голову. Станет удивляться и спрашивать, что
это такое. Тогда вы скажите ему:
— Если хочешь, мы и тебе побреем голову.
— Хочу, — ответит он.
Вы побрейте ему голову, а волосы бросьте в море.
После этого Батрадз никогда больше не сможет
вернуться на морское дно.
Нарты сделали так, как сказала мудрая Шатана.
Повели старого Урызмага на берег моря, усадили его в
кресло, намочили ему голову и стали брить. Маленький
Батрадз пробил головой синий лёд, высунулся из моря и
смотрит. Смотрит, как бреют старого Урызмага, и
удивляется. Потом не вытерпел, вылез из воды, подошёл к
нартам и спросил:
— Что вы делаете?
— Бреем голову Урызмагу, — ответили они. — И твою
голову побреем, если хочешь.
— Хочу, — сказал Батрадз.
Нарты усадили его и стали ему брить голову. А когда
побрили, волосы бросили в море, а сами ушли домой.
Батрадз посмотрел им вслед, потом направился за ними в
селение и стал там жить вместе с другими нартами. У
мудрой Шатаны стал он жить.
5 Яблоко нартов

КАК НАРТ БАТРАДЗ ЗАКАЛИЛ
СЕБЯ
ильный был нарт Батрадз, а всё же стал
задумываться над тем, как бы закалить
себя. «Если я не закалюсь, то когда-нибудь найдётся
недруг, который осилит меня. А закалить меня может
только небесный кузнец Курдалагон», — думал Батрадз.
Поднялся Батрадз к Курдалагону, вошёл в его кузницу
и видит — стоит Курдалагон у горна, и говорит ему Батрадз:
— Закали меня, Курдалагон!
— Ты об этом и не думай, солнышко моё. Мне кажется,
ты юноша хороший, и жалко старику сжигать тебя в горне.
— Нельзя мне быть незакаленным, — просит Батрадз. —
Ведь я из стали и булата.

Видит Курдалагон, что не переубедить ему юношу, и
говорит:
— Отправляйся к себе на землю и целый месяц жги
уголь, потом целый месяц вози белый речной камень и всё
это сложи в одном месте, а потом скажи мне.
Батрадз так и сделал. Он отправился к себе на землю,
месяц уголь жёг, месяц камень возил. Когда приготовил,
уголь и камень, отправился он к Курдалагону и говорит ему:
— Закали меня, Курдалагон, я всё сделал так, как ты
велел.
— Хорошо, — говорит Курдалагон, — я закалю тебя.
Сказал так Курдалагон и бросил его в самую
середину большого горна, сверху накидал на него несколько
возов угля и белого речного камня, а потом с двенадцати
сторон из двенадцати мехов дул на горн целый месяц.
«Верно, уже сгорел бедный сын нарта Хамыца, —
думает Курдалагон. — Дай-ка посмотрю, что стало с ним».
Как только Курдалагон подошёл к большому горну,
Батрадз закричал:
— Курдалагон, огонь не пронимает меня! Ты шутишь
со мной, что ли? Да и скучно мне здесь в горне. Ты бы мне
хоть фандыр1 принёс, я бы увеселял себя песней.
Не любил Курдалагон разговаривать много. Вышел
из кузницы и принёс ему фандыр. Опять навалил на Бат-
радза несколько возов угля и белого речного камня,
целую неделю дул на большой горн. А огонь всё-таки не
пронимает Батрадза. Сидит Батрадз в горне и
наигрывает на фандыре весёлые мелодии.
Тогда Курдалагон говорит ему:
— Сын Хамыца, не закалить мне тебя простым углём.

Отправляйся-ка лучше на землю и поищи залиаг-змей.2
Мы из них выжжем уголь. Если тем углём не накалить
тебя докрасна, то никакой другой не поможет.
Батрадз истребил много залиаг-змей и приволок их к
Курдалагону. Тот выжег из них уголь. Потом посадил
Батрадза в самое горнило большого горна, засыпал его
углём, выжженным из змей, сверху навалил белый
речной камень и с двенадцати сторон начал дуть на него из
двенадцати мехов.
Через неделю Курдалагон подошёл к горну, а
Батрадз кричит ему оттуда:
— О Курдалагон! Мне кажется, я теперь достаточно
накалился. Скорее кинь меня в море, не то ветрено здесь.
Курдалагон взял Батрадза своими кузнечными
щипцами и швырнул в синее море.
Синее море закипело, забурлило и паром поднялось в
самое небо. Пары сгустились в дождевые тучи. Все рыбы
остались без воды на морском дне и подпрыгивали на
месте. А Батрадз весь превратился в синеватую сталь.
Только одна кишка его не закалилась, потому что в синем
море не хватило воды — вся испарилась она.
Когда нарт Батрадз вышел из морского дна, чёрные
тучи ливнем обрушились на землю. И море вновь
наполнилось водой. Рыбы опять очнулись и стали плавать в
морской воде.

БАТРАДЗ И
СЫН КРИВОГО УАИГА АЛАФ
нартов было большое поле для игр и
состязаний. Зилахаром называли это поле. И вот
однажды нарты устроили там пляски, а плясали они симд.1
Так плясали нарты, что земля дрожала под ними. Из
старших нартов никого не было: ни Урызмага, ни Хамы-
ца, ни Сослана, ни Батрадза — на охоте были они.
Пляшут нарты. А в это время со склона высокой горы
на них смотрел Алаф — сын кривого уаига Афсарона.
— Пойду-ка я к нартам, — сказал он, — да попляшу
вместе с ними, вдоволь потешусь над нартскими юношами
и унесу их одежду.

— Не вздумай идти туда, — говорит ему отец Афсарон.
— Наскочишь на кого-нибудь из сильных, и так тебя
покалечат, что век не забудешь. Я тоже был таким
заносчивым, как ты. То было давно, в молодости моей.
Повстречался я как-то с нартской молодёжью, нарочно
повздорил с ними и вот, гляди, лишился одного глаза.
Куда там! Не послушался Алаф своего старого отца.
Двенадцать чуреков2 сунул за пазуху на дорогу и
отправился на поле Зилахар.
«Хорошо же, — подумал отец, — посмотрим, если тебя
не постигнет беда».
Проходя мимо отцовских стад, Алаф подоил
двенадцать коров, выпил всё молоко и съел все двенадцать
чуреков. Потом быстрее зашагал в сторону Зилахара. Дошёл
он до дремучего леса, вырвал большой дуб с корнями,
вскинул его на плечо и пришёл на нартский симд. Ударил
большое дубовое дерево об землю, и оно раскололось на
сотни частей.
— Эй, нарты-собаки! Давайте попляшем вместе, силу
и уменье покажем в симде!
Что оставалось делать юношам! Как не сплясать было
с ним! Взялись они опять за руки и пошли в пляс. Вошёл
в круг заносчивый уаиг Алаф и с насмешкой смотрит на
пляшущих. Кто придётся ему по сердцу, того
выхватывает из круга и пляшет с ним. Пляшет Алаф с нартскими
юношами, кому руку вывихнет, кому ребро продавит, а
кому и ногу переломит. Стонут от обиды и боли нартские
юноши, но спесивый Алаф не оставляет их в покое.
К вечеру, когда танцы закончились и юноши и
девушки собрались идти по домам, сын кривого Афсарона от-

нял у них самую лучшую одежду, связал её в большой
узел, взвалил себе на спину и пошёл домой.
Со склона высокой горы смотрела на Зилахар сестра
Алафа. Ждёт не дождётся возвращения своего брата.
Вдруг она заметила, как Алаф поднимается по ущелью.
Подбежала к отцу и матери и говорит:
— Идёт мой брат и несёт мне лучшие наряды нартских
красавиц!
Не верит старый Афсарон словам дочери:
— Посмотри ещё раз, как он идёт: по склону
поднимается или по ущелью ползёт?
Побежала она на кручу, посмотрела вниз и видит:
брат её Алаф быстро поднимается по склону горы и что-
то тащит на спине. Вернулась обратно и рассказала отцу
всё, что видела.
Весёлый зашёл Алаф в дом, скинул на землю наряды
нартских девушек и говорит отцу:
— Смотри, какие наряды я принёс! А ты говорил, не
ходи на поле Зилахар! Вволю я там поплясал и
поиздевался над нартскими юношами, а потом снял с них
одежду и, как видишь, живым вернулся домой!
— Вижу я, сын мой, что там не было смуглолицого и
высоколобого юноши, не то не сдобровать бы тебе!
— Всякие нарты были там: и смуглые, и белые, и с
высокими лбами, и с низкими лбами, и высокие ростом, и
низкорослые. Но никто из них даже пикнуть не посмел
при мне, — ответил Алаф.
— Будь доволен тем, что не застал там смуглолицого и
высоколобого юношу и вернулся ещё живым, — говорит
ему опять Афсарон. — Не вздумай больше идти туда.

Махнул Алаф рукой и отвернулся от отца.
На другой день вскочил он рано утром с постели,
сунул себе за пазуху двенадцать чуреков и опять отправился
на поле Зилахар. По дороге свернул на пастбище, выдоил
двенадцать коров, выпил всё молоко, съел все двенадцать
чуреков и пошёл дальше. Дошёл до дремучего леса,
вырвал там с корнями вековой дуб и взвалил его на плечо.
В то время Батрадз сидел высоко в горах на леднике.
Целую глыбу льда положил себе на голову, чтобы
охладить раскалённое тело. Сидит Батрадз и видит всё, что
происходит на поле Зилахар. Вот Алаф пришёл на Зила-
харское поле, бросил вековое дубовое дерево на землю и
опять начал издеваться над нартскими юношами.
«Придётся мне спуститься на поле игр и наказать
насильника нартов», — подумал Батрадз.
Сорвал половину ледника, взвалил её на голову,
чтобы не так сильно нагревалось его стальное тело, и,
подобно горному орлу, бросился с вершины ледника на поле
Зилахар. Тает лёд на голове Батрадза и ручейками
сбегает на землю.
Увидел его сын кривого уаига и сразу догадался, что
это и есть тот самый юноша, про которого говорил ему
отец. Алаф почуял беду.
— Не спляшешь ли со мной, сын Афсарона? —
приглашает его Батрадз.
Испугался Алаф, да делать было нечего, стали
плясать. Когда прошли несколько кругов, Батрадз наступил
Алафу на ногу, и она превратилась в лепёшку;
подтолкнул слегка его руку и вывихнул её. А в самый разгар
симда толкнул Алафа в бок и сломал ему рёбра.

— Отпусти меня живым, прошу тебя, — взмолился
спесивый Алаф.
Батрадз помял его изрядно, потом отпустил. Алаф
что было сил бросился бежать с поля Зилахар, волоча за
собой ногу. С трудом добрался он до ущелья и повалился
на камни.
В это время сестра Алафа выбежала опять на кручу,
посмотреть вниз, не несёт ли ей брат новые наряды. Она
ещё издали заметила его, прибежала к отцу и матери и
радостно закричала:
— Брат опять возвращается с поля Зилахар и несёт
мне новые наряды!
— Не торопись, дочь моя, — говорит Афсарон. — Ты
лучше пойди на кручу и посмотри ещё раз: он быстро по
склону поднимается или же крадётся по ущелью?
Сестра Алафа побежала на кручу, посмотрела вниз и
видит: брат лежит неподвижно на камнях ущелья.
Вернулась к отцу и говорит:
— Алаф лежит в ущелье на камнях.
Понял старый уаиг, что случилось с сыном. Послал
пару волов, и полуживого Алафа привезли домой.
— Разве я не говорил тебе, что нартов никто не
одолеет, что они не дадут понапрасну обидеть себя? — ругает
Афсарон своего сына.
Ничего не ответил спесивый уаиг Алаф: он не мог ни
рта открыть, ни ногой шевельнуть, ни рукой повести.
Прошло несколько дней, и Алаф спрашивает отца:
— Скажи, почему нарт Батрадз такой сильный?
— Батрадз весь из стали: он закалён в горне Курдала-
гона.

— Ах ты, кривой осёл! Почему ты меня не закалил? —
закричал он на отца. Встал с постели и отправился к
Курдалагону. Выложил Алаф перед Курдалагоном всё
своё золото и говорит ему:
— Курдалагон, вот тебе золото. Закали меня так, как
закалил нарта Батрадза.
Оглядел Курдалагон Алафа со всех сторон и сказал:
— Батрадз был твёрже железа, потому я его и
закалил. А ты сгоришь в горне, как былинка, жаль мне тебя.
— Закали меня, непременно закали, — настаивает
Алаф. Курдалагон не любил говорить впустую. Взял
золото, посадил Алафа в самое горнило большого горна
кузницы, завалил его углём и начал дуть мехами. Когда
огонь дошёл до Алафа, великан заорал во всё горло:
— Скорее вытаскивай меня из этого ада! Не хочу я
больше закаляться!
Курдалагон схватил кузнечные щипцы, кинулся к
горну, разгрёб уголья, но там кроме пепла ничего больше
не осталось от спесивого насильника Алафа, сына
кривого великана Афсарона.
Вымел Курдалагон из горна пепел и выбросил его в
мусор.

БАТРАДЗ И
КРИВОЙ УАИГ АФСАРОН
осле смерти своего сына уаиг Афсарон не
находил себе места. Гнев пылал в его
груди, подобно синему пламени. Всё думал о том, как бы
отомстить нартам. Батрадза он боялся, как огня, но
решил погубить старших — Урызмага и Хамыца.
Выбрал Афсарон время, когда Батрадз отправился в
дальнюю дорогу, и пригласил к себе в гости нарта
Урызмага и Хамыца, а младшим сыновьям наказал:
— Возьмите с собой оружие и спрячьтесь за домом.
Когда ронг развяжет языки и подкосит силу стариков, я
запою песню, и вы поймёте, что нужно делать.

— Хорошо, — сказали сыновья и спрятались за домом.
Пришли Урызмаг и Хамыц. Не пожалел Афсарон
хлеба-соли для гостей: гнутся фынги под тяжестью
кушаний и напитков.
Афсарон обильно угощает Урызмага и Хамыца, всё
подливает им крепкого ронга, бокалы почётные даёт.
Старые нарты ничего плохого не ожидали в доме уаига
и пили тост за тостом. Захмелели скоро нартские старики.
Тогда Афсарон взял большую чашу ронга и
обращается к Урызмагу:
— Скажи мне, Урызмаг, какую песню тебе спеть —
старую или новую?
Урызмаг отвечает ему:
— О гостеприимный наш хозяин! Я знаю, ты поешь
неплохо. Если хочешь показать нам свой чудесный голос, то
спой новую песню. Старые песни ведь мы слышали не раз.
И запел во весь голос кривой уаиг Афсарон:
«Однажды осенью, в туманный день, забрели в густой камыш два
диких кабана. Свирепые псы окружили со всех сторон
тех кабанов. Не уйти им больше от псиных клыков —
разорвут их на клочья, ой, разорвут!»
Урызмаг и Хамыц сразу поняли смысл песни уаига.
Исчез сразу хмель, будто ни капли ронга в рот не брали.
Испугались, что пришёл их бесславный конец. Да бежать
уже некуда, свирепые сыновья одноглазого уаига стоят у
входа.
В это время нарт Батрадз находился на вершине горы.
Услышал он песню Афсарона, прыгнул прямо во двор
одноглазого уаига и весь зазвенел — ведь он же был из
стали!

По звону стали нарты сразу догадались, что это Бат-
радз явился к ним на выручку. И запел тогда старый
Урызмаг в ответ на песню Афсарона: «О, да будет долгим
век твой, наш хозяин гостеприимный! Славно угостил ты
нас шашлыком из мяса лесной дичи. Усладил ты наш
слух своим соловьиным голосом. Но не закончил ты
песни начатой! Помню я, конец той песни таков: на помощь
диким кабанам явился с вершины горной искроглазый
львёнок. Ни одному свирепому псу не миновать теперь
его клыков и острых когтей, ой, не миновать!»
Как только Урызмаг допел песню, Батрадз ворвался
в дом, сорвал косяк двери и давай бить, что было сил,
уаига и его сыновей.
А нартских стариков, Урызмага и Хамыца, с честью
проводил до дома.

КАК БАТРАДЗ ВЗЯЛ КРЕПОСТЬ ХИЗА
ослан был женат на дочери Солнца.
Понравилась жена Сослана алдару1 Хиза,2 и задумал
он силой увезти её. Начал алдар Хиза готовиться к
похищению жены Сослана: выкармливал своего коня зерном,
да не простым, а поджаренным ячменным зерном.
Однажды, когда Сослана не было дома, жена его
сушила зерно. Алдар выследил её и силой увёз в свою
неприступную крепость Хиза.
Вскоре Сослан вернулся домой. Не застав свою жену
дома, он спросил Шатану:
— Где же наша хозяйка?
Шатана рассказала Сослану всё как было.

Собрались тогда нарты и отправились в страну алда-
ра Хиза наказать его за насилие и отобрать у него свою
невестку — дочь Солнца. Окружили крепость, но как ни
старались, не смогли её взять, такая она была
неприступная. За семью замками запрятал алдар Хиза дочь
Солнца. Большое войско алдара охраняло её. И нарты ни с
чем вернулись домой.
Тогда мудрая Шатана взмолилась:
— О духи гор и равнин, сделайте так, чтобы Батрадз
очутился здесь.
В то время Батрадз находился на небе, в совете с
небожителями сидел он. Услышав слова Шатаны,
Батрадз раскалился от гнева и прыгнул с неба на
семиярусную башню Урызмага и Шатаны. Своим раскалённым
телом прожёг все потолки и упал в чан с водой, который
находился в самом низу башни. Остыв в чане, Батрадз
вышел из него и спрашивает Шатану:
— Какая беда постигла нартов?
— Недруг наш, алдар Хиза, силой увёз жену Сослана
и со своим войском заперся в крепости.
Батрадз собрал всех нартских воинов и отправился в
страну алдара Хиза. Осадили крепость со всех сторон.
Батрадз велел привязать себя к стреле и пустить в
крепость. Нарты исполнили его просьбу: крепко привязали
Батрадза к стреле, наложили его на тугой лук, натянули
вместе тетиву и пустили стрелу с Батрадзом в крепость.
Стрела ударилась о стену крепости и проломила её.
Отвязал себя Батрадз от стрелы, обнажил свой меч и
набросился на войско алдара Хиза.

6 Яблоко нартов

— Эй вы, собаки! — с гневом закричал он. — Как
посмели украсть невестку нартов? — И рассёк своим
большим мечом сперва самого алдара, а потом истребил его
воинов.
После этого Батрадз вывел из крепости жену Сослана
и привёз её в нартское селение.

ОХОТА НАРТОВ
днажды нарты Урызмаг, Хамыц и Сослан
отправились на охоту. А гонщиком взяли с
собой своего племянника Аца. Понапрасну целый день
сидели они в засаде, никакого зверя не увидели. Лишь к
вечеру Аца погнал на них чёрную лисицу. Тут все три
нарта-охотника: Урызмаг, Хамыц и Сослан
одновременно пустили в неё свои стрелы. И лисица упала замертво.
— Как ловко я подстрелил её! — воскликнул Урызмаг.
— Причём здесь ты, ведь я же убил её! — возразил ему
Хамыц.
— Нет, не вы, а я убил эту лисицу, — сказал Сослан. —
Вы, может быть, и совсем не стреляли в неё.

— Как так не стреляли?! — возразили Урызмаг и Ха-
мыц. — И притом, разве наши стрелы не мечены?
— Конечно, мечены, — сказал Сослан. — Наконечник
моей стрелы отлит по образцу стрел предков.
— Я тоже свою стрелу делал сам, вот этими руками, —
говорит Урызмаг.
— А мою стрелу сделал Сафа,1 — сказал Хамыц. — Я
сидел возле него, когда он резал на куски железо, и
попросил сделать мне из обрезков наконечники.
Тогда Урызмаг говорит:
— Нечего здесь спорить понапрасну, лучше пойдёмте
к лисице и убедимся, чьей стрелой убита она.
И все три охотника пошли смотреть чёрную лисицу.
Стрела Урызмага пронзила ей шею, стрела Хамыца —
бедро, а стрела Сослана спинной хребет переломила. Что
тут скажешь! Все три стрелы попали в такие места, что
каждая в отдельности всё равно убила бы чёрную лису.
Тогда Хамыц сказал:
— Я известный всем нартам Хамыц, лучшую одежду
всегда начинаю носить я. Поэтому чёрная лисица должна
быть моей: я сошью из неё шубу.
— А почему она не должна быть моей? Ведь я же
самый младший из вас? — говорит Сослан.
— Верно, что ты самый младший из нас, но зато я
самый старший, а потому чёрная лисица не ваша, а моя,
— сказал Урызмаг.
Так три брата — Урызмаг, Хамыц и Сослан — спорили
между собой, и спор разгорался всё сильнее. В это время
к ним подошёл Аца. Посмотрел на них и думает: «К добру
не приведёт их этот спор». И сказал:

— Хоть я и моложе вас всех и не подобает мне учить
вас уму-разуму, а всё же могу вам посоветовать: пусть
каждый из вас расскажет какой-нибудь интересный
случай из своей жизни. Чей рассказ будет лучше, тот и возьмёт
себе шкурку чёрной лисицы.
— Правду ты говоришь, Аца, — обрадовались Урыз-
маг, Хамыц и Сослан. — Хоть ты и моложе нас, да, видно,
догадливее.
Тут Аца в один миг содрал шкуру с чёрной лисицы и
положил её на траву.
— А с кого начинать, с младшего или со старшего? —
спросили они.
— Пусть сначала расскажет средний, потом младший,
а самым последним — старший, — ответил Аца.
Согласились нарты-охотники со словами юноши.
И нарт Хамыц стал рассказывать:
— Немало чудес и диковин я видел на своём веку. Но всех
не перескажешь. Расскажу вам из них лишь один случай.
Однажды со своим воспитанником я был в Ахар-ка-
лаке2 и купил вяленую рыбу. На обратном пути мы
остановились около родника отдохнуть.
— Я прилягу и немного посплю, — сказал я своему
спутнику, — а ты возьми с повозки одну сушёную рыбу,
намочи её в роднике, а когда она размякнет, разбуди меня,
— сказал я и сразу же уснул. Не знаю, сколько я спал, но
вскоре юноша разбудил меня и говорит:
— Я взял одну рыбу, положил её в воду, а она
вильнула хвостом и была такова!
— Что ты мелешь? — закричал я. — Скажи, что съел
её. Что в этом плохого? У нас же целая повозка рыбы!

— Нет, не ел я её, — говорит опять юноша.
— Так ты меня хочешь обмануть?! — рассердился я.
А он всё твердит одно и то же. Я рассвирепел,
выхватил меч и рассёк юношу надвое. Но потом опомнился и
горько заплакал. Плачу, а сам думаю: «С какой совестью
явлюсь я ещё к нартам? Что они скажут мне? Может
быть, юноша был прав». Приложил я части его тела друг
к другу, опустил в родник, и что вы думаете? Юноша
вмиг ожил и вышел из родника. Я так обрадовался, что
слова сказать не мог. Большей милости мне земля и небо
никогда не оказывали. И мы всю дорогу до самого
нашего дома пели весёлые песни.
Удивительнее этого я никогда ничего не видел.
— Теперь очередь твоя, — говорит Аца Сослану.
— Я тоже много интересного видел за всю свою жизнь.
Всего, конечно, не расскажешь. Но расскажу вам только
об одном случае.
Давно это было. Как-то я с одним молодым нартом
был в Зилахарской долине. Убили мы косулю, и говорю
я юноше: «Я немного полежу, а ты разведи костёр. Когда
шашлык подрумянится, разбуди меня. Мы отведаем
шашлыка, а потом продолжим охоту». Сказал так и сразу же
заснул. Через некоторое время юноша будит меня:
— Сослан, косуля ожила и умчалась в лес. Смотри, и
шашлыка нет у костра!
— Ты, наверное, сам его съел, а остальное мясо отдал
путникам. Мало ли здесь проходит народу. Так и скажи,
а обманывать нечего, — рассердился я на него.
Небом и землёй клянётся он, что ничего не ел и
никому ничего не давал.

Тогда уж я не выдержал, вышел из себя, ударил его
мечом, и юноша упал возле костра. Увидев это, я горько
заплакал и стал ругать себя за вспыльчивость. «А что,
если подержать тело юноши над костром! Может, он
говорил правду», — вдруг подумал я. Только поднял и
подержал его над костром, как он открыл глаза и спрыгнул на
землю, будто ни в чём не бывало. Спрыгнул на землю и
говорит мне: «Почему ты оживил меня? Ведь я же был в
стране мёртвых и плясал с твоей покойной женой. Ты
оживил меня в самый разгар пляски».
Я сначала не верил ни глазам, ни ушам своим. А потом
схватил острый нож, пронзил себя в самое сердце и умер.
Попал я в страну мёртвых и вижу: на большой поляне
пляшут симд. Подхожу я к пляшущим и, в самом деле, между
ними моя жена. Я взял её под руку и стал с нею плясать. Те,
которые сидели с Барастыром,3 спрашивают его:
— Это ведь нарт Сослан. Почему он здесь?
А Барастыр отвечает им:
— Он убил себя для того, чтобы попасть к нам и
повидаться с женой.
Я захватил с собой жену и вернулся домой. У нас
родился сын, и эта шкурка нужна мне как раз для того, чтобы
сшить ему шапку. Интереснее этого ничего не могу вам
поведать, мой племянник, — закончил свой рассказ Сослан.
— Теперь, Урызмаг, твоя очередь рассказывать, —
сказал Аца.
И начал Урызмаг.
— Я тоже нарт. И я знаю немало диковинных былей и
небылиц. Но не стану всё это рассказывать. Расскажу
вам только одну из них.

Однажды, поздней осенью, я пошёл на охоту в Зила-
харскую долину. Весь день я бродил по лесу. К вечеру на
землю сел такой густой туман, вокруг всё так потемнело,
что я даже не знал, в какую сторону мне идти. Бродил я
будто в тёмную ночь. И набрёл на какие-то заросли
бурьяна. От жажды и голода совсем обессилел.
«Если бы хоть плетнёвая изгородь была здесь,
забрался бы тогда туда и, не опасаясь диких зверей,
спокойно поспал бы до утра», —думаю я.
Только подумал об этом, как передо мной очутился
плетень, а за плетнём — дверь.
«Поспать в комнате куда безопаснее», — подумал я
опять.
И вдруг передо мной открылась дверь. Я вошёл в
красиво убранную комнату и сел в резное кресло. Здесь я
вспомнил, что целый день не ел и не пил.
«Вот бы теперь ещё поесть чего-нибудь», — думаю про
себя. Только подумал, как фынг, уставленный всякими
кушаньями и напитками, медленно придвинулся ко мне и
остановился передо мной. Совсем легко стало у меня на
душе: поел, выпил вдоволь и прилёг на медвежьи шкуры,
сытый, весёлый, в хмелю.
Просыпаюсь в полночь и вижу: вокруг всё стало
светло. Удивился я. Вдруг слышу: «Не бойся, нарт, то лицо
моё светит».
«Что за человек, у которого лицо так светит?», —
подумал я.
Но вот стало ещё светлее, и опять я услышал женский
голос: «Не бойся, нарт, это рука моя светит».
Лежу ни живой, ни мёртвый и жду, что будет дальше.

Вдруг в комнате стало светлее, чем днём. Я вскочил на
ноги и хотел бежать. Но из другой комнаты услышал тот
же голос: «Не бойся, нарт, то коса моя светит».
«Ну, нет, пока я не узнаю, что это такое, не оставлю», —
подумал я и направился в другую комнату.
«Прошу тебя, не подходи ко мне близко!» — умоляет
меня женщина из той комнаты.
Но возбуждённый обильной едой и напитками, я всё
же вошёл к ней. Тогда она выхватила из-под подушки
войлочную плеть и стегнула меня ею. Я вмиг превратился
в осла.
Несколько лет работал на одного человека, которому
отдала меня та женщина. От тяжёлой работы и голода
моя спина покрылась ранами, бока запали — я еле стоял
на ногах.
Привели меня обратно к моей хозяйке, но она опять
ударила меня войлочной плетью, и я превратился в
лошадь. Несколько лет ходил в упряжке. Потом женщина
превратила меня в собаку. Превратился я в такую
собаку, что добрая молва распространилась обо мне повсюду.
Как-то на пастбище одного алдара повадились ходить
волки. Что ни ночь, волчья стая нападала на стадо овец и
причиняла ему немалый урон. Приехал тогда алдар к
моей хозяйке и говорит ей:
* — Прошу тебя, дай мне твою собаку на одну ночь.
Может, она избавит меня от волчьей стаи.
— Не дам тебе её. Собака моя не простая, холить её
надо.
— Да разве твоя собака съест больше того, что за ночь
уничтожают проклятые волки из моего стада?

Хозяйка согласилась и дала меня этому алдару. Он
привёл меня на пастбище, оставил там и говорит пастухам:
— Дайте этой собаке кусок ячменного чурека.
А сам уехал домой.
— На что нам твоя собака? Придут волки, так не наш
скот задерут, — заворчали пастухи. Оставили меня
голодным, а сами спать легли.
В полночь к стаду подкралась волчья стая,
двенадцать волков, как один, завыли:
— О-о, Урызмаг, Урызмаг, к тебе мы идём!
— Приходите и делайте всё, что хотите, даже головы
своей не подниму! — завыл я в ответ им.
Напали двенадцать волков на стадо алдара и до
самого утра рвали и ели овец.
Когда взошло солнце, приехал на своём красивом коне
сам алдар.
— Хорошо охраняла собака моё стадо? — спрашивает он.
— Погляди сам, волки почти полстада задрали, —
ответили пастухи.
Тогда меня поймали и стали бить, кто как мог. Потом
алдар повёл меня домой и всю дорогу хлестал плетью.
Пришли мы к хозяйке.
— Ну как, хорошо охраняла собака твои стада? —
спросила она.
— Погибнуть бы тем, которые держат таких собак, —
в гневе закричал алдар. — Волки почти половину моего
стада перерезали, а твоя собака даже голову не подняла.
— Да не простит тебе бог за твой поступок! —
воскликнула моя хозяйка. — Видно, ты не накормил её: я же
знаю, сколько в ней силы и храбрости!

Прошло несколько дней. Приехал к моей хозяйке
другой алдар.
— Дай мне твою собаку на одну ночь, — говорит он. —
Повадились в моё стадо злые волки и, что ни ночь,
большой ущерб наносят мне.
— Нет, не дам. До тебя брал её один алдар и,
безжалостно избив, привёл обратно. Он жаловался, что она не
уберегла его овец, — говорит ему моя хозяйка.
— Это тот алдар, а я другой. Он из одного рода, а я из
другого. Мы разные люди.
Не стала больше возражать моя хозяйка. Алдар
вынул из кармана шёлковую бечеву, надел её мне на шею,
привёл на пастбище к своему стаду и говорит пастухам:
— Скорее приведите сюда самого жирного барана.
А когда привели барана, сказал им:
— Зарежьте его и сварите целиком!
Пастухи зарезали барана, сняли шкуру, а мясо кинули
в котёл и сварили. Потом стали выбирать из котла лучшие
куски мяса и давать мне на деревянной тарелке. А когда я
перестал есть мясо, алдар велел своим пастухам подоить
коз и подлить в суп козьего молока. Поел я супа столько,
сколько хотел. Алдар отвязал от своего седла ковёр,
разостлал на траве и уложил меня на нём. Я прилёг отдохнуть
после жирного ужина, положив голову на передние лапы.
Алдар тоже остался ночевать на пастбище.
Наконец, все заснули.
Ровно в полночь я услышал вой той же волчьей стаи:
— О-о, Урызмаг, Урызмаг, к тебе мы идём!
Я завыл им в ответ:
— Ничего вы не получите — здесь для вас добычи нет!

Вторично завыли волки:
— К тебе мы идём, Урызмаг!
— Напрасно вы идёте — ничего у вас не выйдет! —
ответил я им.
В третий раз завыли волки:
— О-о, Урызмаг, мы не боимся твоей немилости! Ты
один, а нас двенадцать!
— Тогда идите, посмотрим, что из этого получится!
Пришли все двенадцать волков и стали бросаться на
стадо с двенадцати сторон. Овцы и козы перепугались,
сбились в одну кучу и дрожат от страха. Как ни
бросались волки на овец, но даже клочка овечьей шерсти не
попало на их клыки. Всех волков передушил я и сложил
друг на друга. На рассвете прибежали пастухи и, увидев,
как овцы сбились в одну кучу, говорят:
— Ой, как мало стало овец! Видно, волки полстада
съели... Что теперь нам скажет алдар!
Они не видели ни убитых волков, ни меня.
Потом прибежал сам алдар и тоже испугался. Стали
считать овец и коз, ягнят и козлят. Все были невредимы.
Но вот в конце стада увидели убитых волков. Радости
алдара не было конца.
—Эти волки причиняли ущерб не только мне, но и
всем людям, — сказал он. — Я не знаю, чем смогу
отблагодарить эту собаку.
И велел пастухам привести самого большого барана.
Накинул шёлковую бечеву на него и на меня и повёл нас к
моей хозяйке. Привёл он нас к моей хозяйке и говорит ей:
— Никогда я не смогу достаточно отблагодарить тебя
за эту собаку. Никогда не забуду твою услугу, добрая
хозяйка, пока светит солнце и люди живут на земле. Пусть

изобилие и счастье будут всегда в твоём доме. А этого
барана я привёл тебе в подарок.
Сказал так алдар и уехал домой.
Сколько прошло с того времени, кто знает, но
однажды к моей хозяйке пришли опять охотники:
— Дай нам твою собаку на один день. В нашем лесу
появился страшный медведь, и мы никак не можем ни
убить, ни выгнать его из логова.
А хозяйка отвечает им:
— Моя собака не простая. Если не будете о ней
заботиться, никакой помощи она вам не окажет.
Охотники обещали ей заботиться обо мне, и она
отдала меня им на один день. Мы пришли в лес, где обитал
страшный медведь. Я погнался за медведем. Бежит он в
сторону гор, а я за ним. Когда мы добежали до горы,
медведь вдруг обернулся в мою сторону, сел на задние
лапы и говорит человеческим голосом:
— Сядь рядом со мной. Я не медведь, Афсати я —
владыка лесных зверей. Узнал, что ты находишься в тяжёлом
положении, и решил тебе помочь. Пусть охотники себе
охотятся, а ты иди домой и притворись больным. Твоя
хозяйка будет угощать тебя всякими кушаньями, но ты и
в рот ничего не бери. Наконец, хозяйка твоя скажет: «Ты
только собака для меня, ну и подыхай». Перешагнёт через
тебя и выйдет из комнаты. У твоей хозяйки войлочная
плеть лежит под подушкой. Как только она скроется за
дверью, ты достань ту плеть, проведи ею по животу и вмиг
превратишься в человека. Был Урызмагом и опять
станешь им. Потом сядь на постель своей хозяйки и жди. А
когда она вернётся в комнату, ударь её войлочной плетью.

Я сделал так, как сказал мне Афсати и превратился
опять в Урызмага, сел на кровать и жду возвращения
хозяйки: «Подожди же, думаю я, теперь-то отомщу тебе
за все мои мучения».
Когда женщина вернулась в комнату, я ударил её
войлочной плетью и сказал: «Превратись в ослицу!» И
она превратилась в ослицу. Но потом всё-таки пожалел её
и превратил снова в женщину. Можете поглядеть на неё
— она и теперь ещё живёт в поле Зилахар. Только будьте
осторожны, войдя в её дом, не то и с вами случится такая
история.
Удивительнее этого я ничего не видел в жизни, —
закончил свой рассказ нарт Урызмаг.
Задумался Аца и сказал:
— Достойно удивления то, что рассказал нам Хамыц.
Ещё удивительнее рассказ Сослана. Но ничего нет
чудеснее того, что рассказал Урызмаг. Поэтому шкурку
чёрной лисицы следует дать ему.
— Ты прав, Аца, — сказал Хамыц.
— Правда твоя, племянник, — подтвердил Сослан.
Урызмаг взял шкурку и сшил из неё себе шубу. Даже
теперь ещё люди говорят о той чудесной шубе старого
Урызмага.

ОБЪЯСНЕНИЕ НЕПОНЯТНЫХ СЛОВ
РОЖДЕНИЕ АХСАРА И АХСАРТАГА
1 Бонварнон или Боброн — утренняя звезда, Венера.
2 Б о р а — старший из рода Бората; у нартов было три рода:
Алагата, Ахсартаггата и Бората. У нартов был ещё
малочисленный род — Ацата.
3Фынг — круглый точёный стол на трёх ножках.
ЯБЛОКО НАРТОВ
1 Ноговица — принадлежность обуви у осетин и других
кавказцев, наподобие голенища из мягкой кожи или войлока.
Ноговица закрывает голень.
УРЫЗМАГ И КРИВОЙ УАИГ
1 Н и х а с — место, где жители селения собирались и решали
общие дела или же проводили своё свободное время.
2Нижний Нарт — в нартских сказаниях говорится о трёх
селениях: о Верхнем Нарте, Среднем Нарте и Нижнем Нарте. В
Верхнем Нарте жил род Алагата, в Среднем Нарте — род
Ахсартаггата, в Нижнем Нарте жил род Бората.
3 У а и г — в осетинских сказках и сказаниях так называют
великанов и циклопов-насильников.
4 А р ф а н — кличка коня нарта Урызмага.
5Горный дзигло — в сказаниях и сказках уаиги так
пренебрежительно называли людей, в том числе и нартов.
6 Б о д з о — так осетинские пастухи называют козла, вожака
стада.

СОСЛАН И СЫНОВЬЯ ТАРА
^льчики — бараньи косточки, бабки. В старину в альчи-
ки играли не только дети, как теперь, но и взрослые.
2 Р о н г — хмельной напиток у нартов, отличающийся
крепостью и приятным вкусом.
КАК СЫРДОН СПАС НАРТОВ
^урамадз — особый клей; в некоторых сказаниях и
сказках — сухой клей.
КАК НАРТ БАТРАДЗ ЗАКАЛИЛ СЕБЯ
1 Ф а н д ы р — старинный осетинский двенадцатиструнный
музыкальный инструмент, род арфы. Сейчас фандыром
называют и гармонику.
2 Залиаг-змея — дракон.
БАТРАДЗ И СЫН КРИВОГО УАИГА АЛАФ
1 С и м д — осетинский массовый танец.
2 Ч у р е к — домашний хлеб из кукурузной, ячменной или
просяной муки.
КАК БАТРАДЗ ВЗЯЛ КРЕПОСТЬ ХИЗА
1 А л д а р — владелец больших земель, помещик, господин,
князь.
2К р е п о с т ь Хиза - крепость крупного властителя,
упоминаемого в осетинских сказаниях и сказках. Нарты
постоянно враждовали с алдаром Хиза, так как он нападал на них и
наносил им большой урон.
ОХОТА НАРТОВ
1 С а ф а — в осетинских сказках и сказаниях — покровитель
домашнего очага и семейного благополучия.
2 А х а р-к а л а к — наверное, Ахал-калаки, город в Грузии.
3Барастыр — в осетинских сказках и сказаниях владыка,
покровитель страны мёртвых.
7 Яблоко нартов

СОДЕРЖАНИЕ
Рождение Ахсара и Ахсартага 3
Яблоко нартов 6
Красавица Дзерасса 10
Урызмаг и кривой уаиг 15
Сослан и сыновья Тара 24
Сослан ищет того, кто сильнее его 40
Как Сырдон спас нартов 48
Как Сырдон обманул уаигов 58
Как Батрадза выманили из моря 61
Как нарт Батрадз закалил себя 64
Батрадз и сын кривого уаига Алаф 68
Батрадз и кривой уаиг Афсарон 74
Как Батрадз взял крепость Хиза 77
Охота нартов 81
Объяснение непонятных слов 94

Литературно-художественное издание
ЯБЛОКО НАРТОВ
Издательство «Ир»
Гл. редактор Т. Т. Техов
Директор К.У. Таутпиев
Редактор З.У. Дзуцева.
Художники У. К. Канунов, Н.У. Гаппоева
Художественный редактор Н.У. Гаппоева
Технический редактор А. В. Ядыкина
Компьютерная вёрстка З.С. Мисиковой
Сканирование Л.И. Антропова
Подписано к печати 25.04.2019. Формат бумаги 70х90'/1й. Бум. мелованная 130 г/м2. Гарн. шрифта «Кис1га5поу».
Печать офсетная. Усл.-п л. 7,31. Учётно-изд. л. 5,44. Тираж 700 экз. Изд № 10. Заказ №984.
Комитет по делам печати и массовых коммуникаций Республики Северная Осетия-Алания
ГУП «Издательство «Ир», 362040, г. Владикавказ, проспект Мира, 25.
Тел. (8672)333—199, 333—198, эл.почта: 12сЫеПг@уапс1ех.ги.
Отпечатано в ИП Истратов СВ. (типография «Лаки Пак»)
344013, г. Ростов-на-Дону, ул. Мечникова, 112.

В издательстве «Ир»
изданы красочные книги для детей:
Приглашаем к сотрудничеству авторов.