Аграрный вопрос в Италии. Итальянское крестьянство в борьбе за демократию - Серени Э.

Предисловие к итальянскому изданию книги
Глава I. Город и деревня в итальянской жизни
2. Город и деревня в борьбе за национальное освобождение Италии
3. Италия — страна индустриально-аграрная
5. Классовая структура итальянского общества
6. Региональкая диференциация в промышленном и социальном развитии Италии
2. Формы и социальное распределение земельной собственности
4. Финансовый капитал и пережитки феодализма в землевладении
5. Тенденции развития землевладения в послевоенные годы
6. Концентрация собственности за годы фашистской диктаторы
7. Тяжесть и распределение земельной ренты
Глава III. Формы земледельческого хозяйства и классы в итальянской деревне
2. Пережитки феодализма и финансовый капитал в итальянской сельскохозяйственной экономике
3. Социальная политика и социальная база фашизма в деревне
4. Фашистская политика войны в области сельского хозяйства
5. Сельские классы и доходы от сельского хозяйства и Италии накануне второй мировой войны
6. Сельскохозяйственное население Италии и война
Глава IV. Политическая борьба в Италии и аграрный вопрос
2. Сельское население и политические партии
Автор: Серени Э.
Теги: сельское хозяйство демократия италия аграрный вопрос издательство иностранной литературы
Год: 1949
Похожие
Аграрный вопрос в Италии
Аграрный вопрос в Южной Корее
Великорусское крестьянство и Столыпинская аграрная реформа
Генезис рабовладельческих латифундий в Италии
Текст
                    Э.Серени
АГРАРНЫЙ ВОПРОС
В ИТАЛИИ

Э. С Е Р Е Н И
АГРАРНЫЙ ВОПРОС
В ИТАЛИИ
ИТАЛЬЯНСКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО
В БОРЬБЕ ЗА ДЕМОКРАТИЮ
ПЕРЕВОД С ИТАЛЬЯНСКОГО
А. Г. АЙЗЕНШТАДТ и Ю. П. ЛИСОВСКОГО
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ
П. А. ЛИСОВСКОГО
1949
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва

E. SERENI
LA QUESTIONE AGRARIA
NELLA RINASCITA
NAZIONALE ITALIANA
ROMA
1946

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ
4 апреля 1949 г. итальянский министр иностранных
дел граф Сфорца подписал в Вашингтоне акт о присое¬
динении Италии к Северо-атлантическому пакту. Тем
самым реакционное итальянское правительство, пришед¬
шее к власти при поддержке магнатов Уолл-стрита, фор¬
мально присоединилось к системе военно-политических
блоков, создаваемых американским империализмом в
Европе и вне Европы для борьбы с Советским Союзом
и странами народной демократии. Американские импе¬
риалисты, рассматривающие Италию как один из важ¬
нейших стратегических плацдармов будущей войны, на¬
прягают все силы для тою, чтобы полностью подчинить
Италию своему военному, экономическому и политиче¬
скому контролю, превратить ее в колонию американского
империализма. Они опираются на поддержку и помощь
всех реакционных сил Италии — магнатов капиталисти¬
ческих монополий, католических попов., руководимых
Ватиканом, правых социалистов, являющихся прямой
агентурой финансового капитала, последышей фашист¬
ского режима, спасенных англо-американскими империа¬
листами от расплаты за совершенные ими преступления,
крупных помещиков., владельцев огромных латифундий,
монархическою офицерства и всех вообще оголтелых
врагов итальянской демократии. Опираясь на все эти
реакционные силы, американский империализм стре¬
мится втянуть Италию в подготовляемую им новую ми¬
ровую войну, заставить итальянский народ еще раз при¬
нести в жертву цвет своей молодежи ради своекорыст¬
ных интересов кучки промышленников и банкиров и ради
осуществления преступных планов империалистических
претендентов на мировое господство.
5

Но эта преступная политика господствующих групп
итальянского и американского финансового капитала на¬
талкивается на решительное сопротивление со стороны
всех наиболее активных, сознательных и передовых эле¬
ментов итальянского народа, руководимых итальянской
компартией. Итальянские коммунисты ведут неустанную
работу по мобилизации самых широких масс итальян¬
ского народа на борьбу против превращения Италии в
военный плацдарм американского империализма на Сре¬
диземном море, против преступных планов вовлечения
Италии в новую мировую войну, за упрочение мира в
Европе и во всем мире, за укрепление дружественных
связей между Италией и великим Советским Союзом,
а также странами народной демократии. В конце фев¬
раля 1949 г. руководитель итальянской компартии Паль-
мцро Тольятти заявил, что итальянский народ не будет
воевать против Советского Союза, но, наоборот, окажет
ему всемерную поддержку, если империалисты развяжут
новую агрессивную войну. Это заявление выражало
стремление миллионов итальянских трудящихся.
Коммунистическая партия мобилизует все силы
итальянского народа на борьбу за мир и за переустройство
Италии на началах подлинной демократии. Авангардом
всей итальянской демократии является итальянский ра¬
бочий класс. В тесном союзе с итальянским пролетариа¬
том и под его идейным, политическим и организацион¬
ным руководством выступают передовые слои многомил¬
лионного итальянского трудящегося крестьянства.
Упрочение союза пролетариата с крестьянством яв¬
ляется одним из основных условий победы рабочего
класса в его борьбе за мир, за демократию и социаль¬
ную справедливость. Отсюда вытекает серьезное поли¬
тическое значение правильного марксистского анализа
аграрных отношений и крестьянского вопроса в Италии,
как и в других странах.
Проблеме аграрных отношений в Италии вплоть до
последнего периода господства фашизма, а также пробле¬
ме итальянского крестьянства вообще посвящена книга
Эмилио Серени «Аграрный вопрос в Италии», которая
издается с некоторыми сокращениями в русском переводе.
Книга Серени представляет большой интерес для
советского читателя. Автор книги — выдающийся
6

итальянский ученый, марксист, знаток аграрных отноше¬
ний в Италии.
Книга дает читателю гораздо больше, чем обещает
ее заглавие. В ней читатель найдет не только анализ
аграрной проблемы и сжатый обзор развития аграрных
отношений в Италии за последние сто лет, но также
картину всей социально-экономической структуры совре¬
менной Италии и характеристику общественного движе¬
ния и классовой борьбы за последние десятилетия. Ав¬
тор не ограничивается узко экономической трактовкой
рассматриваемых проблем, но большое внимание уде¬
ляет политическим процессам, развивавшимся на основе
изменения социально-экономических условий.
Современная Италия — крайне своеобразная страна,
изобилующая противоречиями и контрастами. В течение
многих веков Италия являлась одним из крупнейших
очагов европейской культуры. Однако по количеству не¬
грамотных Италия занимает одно из первых мест в Ев¬
ропе. Миллионы итальянцев просто не имеют возможно¬
сти получить какое-либо образование. Италия — страна
относительно высоко развитого капитализма. По уровню
концентрации банковского и промышленного капитала
она может быть поставлена на одну доску с самыми раз¬
витыми капиталистическими странами. Она обладает
технически хорошо оборудованной машиностроительной
и судостроительной промышленностью. Заводы «Фиат»
являются одним из крупных автостроительных предприя¬
тий в Европе. Наряду с этим чуть ли не половина Ита¬
лии и сейчас еще не имеет крупной фабрично-заводской
промышленности.
Фашистские «экономисты» стремились замаскиро¬
вать промышленное развитие Италии и представить ее
как преимущественно аграрную страну. Как указывает
в первой главе своей книги Э. Серени, уже в ходе пер¬
вой мировой войны Италия из аграрной страны, какой
она была до 1914 г., превратилась в аграрно-индустриаль¬
ную, а в период 1918—1939 гг. — в индустриально-аграр¬
ную страну.
Из многочисленных данных, которые автор приводит
в доказательство этого тезиса, укажем лишь следующие
цифры: в 1914 г. вывоз изделий обрабатывающей про¬
мышленности составлял 99% их ввоза, в 1922 г. — 132%,
7

а в 1937 г. — 229%. По проценту самодеятельного насе¬
ления, занятого в промышленности, Италия не уступает
Франции. Удельный вес пролетариата в народном хо¬
зяйстве Италии очень значителен. Из 14,8 млн. самодея¬
тельного населения Италии 8 млн. (54%) составляют
пролетарии города и деревни. Вместе с тесно примыкаю¬
щими к нему полупролетарскими элементами (18%) про¬
летариат составляет почти три четверти всего самодея¬
тельного населения страны.
Особенно большое значение имеет численность город¬
ского пролетариата (в промышленности, на транспорте
и т. д.), основная масса которого сконцентрирована в
крупнейших промышленных центрах страны, что обеспе¬
чивает ему ведущую роль в борьбе трудящихся масс.
В 1936 г. доля пролетариата (за исключением сельско¬
хозяйственных рабочих) в самодеятельном населении (за
исключением сельского населения) составляла свыше
58%, а во всем самодеятельном населении (города и де¬
ревни)— почти 36%. Соответствующий процент для
Северной Италии, которая играет ведущую роль в поли¬
тической жизни страны, составляет 62 и 43.
Все эти данные говорят о том, что юродской проле¬
тариат по своей численности занимает первое место
среди всех классов итальянскою общества и обладает
абсолютным перевесом в юроде. Если учесть высокую
степень концентрации пролетарских масс в решающих
(в хозяйственном и политическом отношениях) центрах
и райо-нах страны, то становится ясным, что хотя Ита¬
лия и не принадлежит к числу стран наиболее высокою
уровня развития капитализма, все же рабочий класс яв¬
ляется решающей силой в стране.
В то же время нужно учесть, что развитие капита¬
лизма, до неузнаваемости изменившее за последние
100 лет Северную и отчасти Центральную Италию, почти
не коснулось юга Италии и Островов. За исключением
промышленного района Неаполя и немногих других про¬
мышленных центров, вся южная и островная Италия и
сейчас еще остается почти чисто сельскохозяйственной
частью страны, какой она была сотни лет назад. На об¬
ширных пространствах Юга еще сохранились почти в
полной неприкосновенности унаследованные от средне¬
вековья полукрепостнические отношения в деревне.
8

Таким образом, капитализм в Италии, несмотря на
свое бурное развитие в XX в., не сумел по-настоящему
преобразовать облик страны. Более того, капитализм не-
сумел преодолеть даже средневековой раздробленности
Италии, слить воедино отдельные области, имеющие раз¬
личные исторические и культурные традиции, различную'
экономическую структуру и различные социальные отно¬
шения. Наоборот, капитализм еще более укрепил и обо¬
стрил основной фактор, мешающий подлинному объеди¬
нению Италии, — противоречие между капиталистически
развитым Севером и отсталым, аграрным, полуфеодаль¬
ным Югом.
Основная причина, помешавшая Италии ликвидиро¬
вать экономическую, социальную и культурную отста¬
лость, доставшуюся ей в наследство от средневековья*
заключается в том, что буржуазно-демократическая ре¬
волюция в Италии (Рисорджименто), вылившаяся в це¬
лую серию освободительных войн за освобождение Ита¬
лии от чужеземного господства и за ее объединение*
осталась незавершенной. Объединение Италии, закончив¬
шееся в 1866—1870 гг., произошло не на основе союза
демократических элементе© буржуазии с народными
массами, но на основе блока буржуазии с помещиками*
который по самому своему существу был направлен про¬
тив народа. Формирование этого блока уже само по
себе свидетельствовало о том, что буржуазия Италии*
вступив на путь капиталистического развития позже
других стран, перестала играть роль передового, про¬
грессивного класса и превратилась в реакционную силу*.
Выступая в блоке с реакционным классом помещиков,
итальянская буржуазия, разумеется, была не в состоя¬
нии вести борьбу за ликвидацию крупного помещичьего
землевладения, без чего было немыслимо устранение
пережитков феодализма в деревне.
Сохранение феодальных пережитков в аграрной эко¬
номике Италии оказало самое пагубное влияние на
ее дальнейшее экономическое и политическое развитие.
Оно затормозило расширение внутреннего рынка и тем
самым замедлило темп развития промышленности. Оно
надолго закрепило господство самых отсталых методов;
производства в сельском хозяйстве, затруднило разви¬
тие его производительных сил. Оно обрекло на голоде
9

и нищету миллионы крестьян, оно явилось непреодолимым
препятствием на пути экономического, социальною и
культурного прогресса Италии.
В то же время это сохранение отживших форм в со¬
циальной структуре Италии, обостряя внутренние клас¬
совые противоречия, оказывало мощное революциони¬
зирующее влияние на все политическое развитие Италии
за последние десятилетия. Двойной гнет — капиталисти¬
ческой и феодальной экоплоатации, под которым находи¬
лись миллионные массы итальянского безземельного и
малоземельного крестьянства, толкал их на путь рево¬
люционной борьбы с существующим строем, превращал
их в естественных союзников пролетариата, выступив¬
шего в конце XIX в. на политическую арену Италии в
качестве самостоятельной силы.
В Италии буржуазная революция не дала крестьян¬
ству земли, не освободила его от гнета полуфеодаль¬
ных отношений. В XX век Италия вступила с неразре¬
шенной аграрной проблемой, с тяжелым грузом фео¬
дальных пережитков. Вот почему в Италии крестьянство
стало резервом не буржуазии, а пролетариата.
В эпоху империализма Италия вступила как сравни¬
тельно отсталая, преимущественно аграрная страна со
слабым развитием крупной промышленности. Лишь в пе¬
риод, предшествовавший первой мировой войне, и в осо¬
бенности в годы этой войны в Италии начался быстрый
рост крупной промышленности. За двадцать лет
(1900—1920 гг.) в Италии была создана современная
капиталистическая промышленность крупного масштаба.
То обстоятельство, что этот процесс в Италии начался
лишь в XX в., обеспечило ей некоторые преимущества
по сравнению со странами, которые вступили в эпоху
империализма с развитой промышленностью, так как
итальянская крупная промышленность складывалась уже
на основе более высоко развитой техники.
Но быстрое развитие промышленности со всей остро¬
той поставило перед итальянской буржуазией вопрос о
рынках сбыта. О быстром расширении внутреннего рынка
не могло быть и речи, так как для этого потребовалось
бы ликвидировать пережитки феодализма в итальянской
деревне и дать итальянским крестьянам землю. А итальян¬
ская буржуазия эпохи монополистического капитализма,
ю

•теснейшим образом связанная с отжившими социаль¬
ными формами, еще менее была способна на это,
чем буржуазия эпохи домонополистического капита¬
лизма. Единственный путь к разрешению проблемы рын¬
ков монополисты видели во внешнеполитической и эко¬
номической экспансии, в захвате сфер влияния, рынков
сбыта, колониальных территорий. С начала XX в. внеш¬
няя политика Италии приобрела ярко выраженный
империалистический характер. Резко усилилась борьба
Италии за Балканы, она захватила Ливию и Додеканез-
ские острова, пыталась проникнуть в Анатолию и в
страны восточного Средиземноморья. В 1915 г. Италия
вступила в войну против Австро-Венгрии и в 1916 г.
против Германии, добившись от Антанты обязательств
относительно территориальных компенсаций на северных
границах Италии, на Балканах, в Турции и Африке.
Война 1915—1918 гг. чрезвычайно углубила и обо¬
стрила все внутренние противоречия капиталистической
системы в Италии. Она привела к значительному расши¬
рению промышленности (в особенности военных отра¬
слей), увеличению (несмотря на мобилизацию) кадров
пролетариата, к усиленной концентрации его в .немногих
промышленных центрах Северной Италии. В то же время
она сопровождалась усиленной эксплоатацией рабочих,
введением на фабриках фактически принудительного
труда, подчинением рабочих казарменной дисциплине.
В деревне война привела к резкому ускорению диферен-
циации крестьянства, к обнищанию и пролетаризации
миллионов крестьян. Деградация сельского хозяйства,
вызванная войной, поставила миллионные крестьянские
массы (в особенности на Юге и вообще в районах, где
господствовали пережитки феодализма) перед непосред¬
ственной угрозой голода. И, наконец, война с предельной
ясностью выявила перед массами слабость итальянской
буржуазии, гнилость итальянского капитализма.
Под влиянием Великой Октябрьской социалистиче¬
ской революции на этой основе в послевоенные годы
(1918—1922) в Италии возник острый революционный
кризис. Италия была чуть ли не единственной страной,
где при наличии относительно высокого уровня развития
капиталистической промышленности в сельском хозяйстве
сохранились еще значительные пережитки феодализма.
11

Таким образом, в Италии были 'налицо предпосылки
и для руководящей роли пролетариата в революционной
борьбе и для участия в ней миллионных крестьянских
масс, борющихся за землю и выступающих в качестве
союзников пролетариата. Однако при наличии объек¬
тивно революционной ситуации в Италии не было в то
время революционной партии рабочего класса, которая
могла бы возглавить борьбу рабочих и крестьянских
масс. Это дало возможность господствующим классам
разгромить революционное движение народа. То обстоя¬
тельство, что для укрепления своей диктатуры буржуа¬
зии пришлось отбросить буржуазно-демократические
формы и прибегнуть к методам открытой террористиче¬
ской диктатуры, т. е. к фашизму, свидетельствовало
о крайней слабости итальянского капитализма. Фашизм
победил в Италии раньше, чем в других странах Ев¬
ропы, потому, что нигде капиталистическая система не
переживала такого глубокого кризиса, нигде она не была
так дискредитирована, как в Италии.
Однако господство фашизма лишь углубило внутрен¬
ние противоречия итальянского капитализма и ускорило
процесс его разложения.
Фашизм не нашел себе прочной опоры в стране.
Итальянский рабочий класс ненавидел фашизм, а италь¬
янская деревня, разоренная фашизмом, все более и бо¬
лее склонялась к союзу с рабочими для борьбы против
фашизма. Причины этого хорошо показаны в книге
Э. Серени.
Во второй главе книги автор рассматривает формы
земельной собственности в Италии. Опровергая распро¬
странявшуюся фашистскими «экономистами» легенду
о «преобладании мелкой крестьянской собственности» на
землю, автор показывает, что значительная часть зе¬
мельного фонда при фашизме была сосредоточена в ру¬
ках небольшой группы крупных помещиков и аграриев,
тогда как миллионы мелких и средних крестьян не имели
земли или имели крохотные участки, не обеспечивавшие
пропитание семьи. Приводимые в книге данные о позе¬
мельном налоге за 1921 г. показывают, что из 8,5 млн.
«землевладельцев» по крайней мере 7,5 млн. являлись
собственниками парцеллярных участков размером в сред¬
нем менее 0,25 га.
12

Анализируя различные формы земельной собственно¬
сти, автор приходит к выводу, что буржуазная форма
собственности на землю является абсолютно преобла¬
дающей. Вместе с тем автор подчеркивает крупнейшую
роль, которую играли и играют теперь полуфеодаль¬
ные формы земельной собственности, являющиеся одним
из пережитков феодализма в социально-экономическом
строе современной Италии. Освещая причины сохранения
этих отживших форм, автор указывает на реакционную
роль итальянской буржуазии, которая стремится свя¬
заться с пережитками всех отсталых экономических и
социальных форм. Интересы крупных земельных соб¬
ственников, вчерашних феодалов, теснейшим образом
переплетаются с интересами магнатов монополистиче¬
ского капитала. Их объединяет не только общая нена¬
висть к пролетариату и силам прогресса вообще, но
также общие стремления и интересы и в экономической
области. На ряде примеров автор показывает, как дво¬
ряне, помещики, приобретая акции крупных компаний,
становились их участниками и все теснее связывались с
руководящими кругами финансового капитала. С другой
стороны, сами монополистические тресты и отдельные фи¬
нансовые магнаты все чаще употребляли свои капиталы
на приобретение земли и превращались в крупных зе¬
мельных собственников.
Третья глава книги посвящена производственным от¬
ношениям в итальянской деревне. Автор дает подробный
анализ социально-экономической структуры итальян¬
ского сельского хозяйства. Анализируя статистические
данные, он приходит к выводу, что капиталистическая
форма производства является безусловно господствую¬
щей в итальянском сельском хозяйстве. На долю хозяйств
капиталистическое типа приходилось 64% всей сель¬
скохозяйственной площади, 70% крупного рогатого
скота, 80% валовой продукции и 85—90% товарной про¬
дукции всего сельского хозяйства. Автор разоблачает,
таким образом, распространявшуюся фашистами версию
о преобладании в итальянском сельскохозяйственном
производстве мелких «независимых» крестьянских
хозяйств.
Особое внимание в книге уделено пережиткам фео¬
дализма в аграрных отношениях современной Италии.
13

Автор подробно освещает в этой связи роль испольщины
и указывает на то, что эта система является тормозом
для развития производительных сил в итальянском сель¬
ском хозяйстве. Господствующие группы финансового
капитала заинтересованы в сохранении этих пережитков
феодализма, поскольку они тесно связаны с крупными
помещиками и с сельскохозяйственным производством.
Магнаты финансового капитала не только создают сель¬
скохозяйственные, мелиоративные и пр. компании, но и
подчиняют себе сельскохозяйственное производство при
помощи системы ипотечною и сельскохозяйственного
кредита, путем установления своего контроля над пере¬
работкой и сбытом сельскохозяйственной продукции и
над рынком товаров, потребляемых сельским хозяй¬
ством. Укрепляя и расширяя таким образом свой конт¬
роль над сельским хозяйством, монополистический капи¬
тал отнюдь не содействует устранению остатков докапи¬
талистических форм эксплоатации в итальянской
деревне, тормозящих развитие производительных сил
страны. Наоборот, он поддерживает эти формы эксплоа¬
тации, консервирует их, использует их в своих интере¬
сах. Отсюда автор книги делает очень важный вывод
о том, что всякая борьба против пережитков феода¬
лизма в современной Италии неизбежно должна пере¬
расти в борьбу против всей системы монополистическо¬
го капитализма, поскольку монополии неразрывными
узами связаны с остатками отжившего феодального
строя.
(Последние разделы третьей главы посвящены ана¬
лизу экономических и социальных сдвигов в период под¬
готовки фашистской Италии ко второй мировой войне
и в период самой войны. Большой интерес представляет
попытка автора подсчитать происшедшие за годы фа¬
шизма изменения в распределении сельскохозяйствен¬
ного дохода. Анализируя статистические данные за 1924 и
1937 гг., автор приходит к выводу, что за этот промежу¬
ток времени колоссально увеличилась доля сельскохо¬
зяйственного дохода, попадавшая в карманы господствую¬
щих групп финансового капитала, тогда как доля трудя¬
щихся в этом доходе сильно сократилась.
В четвертой главе автор дает анализ политики фа¬
шизма в итальянской деревне.
14

Книга Серени была закончена весной 1943 г., за не¬
сколько месяцев до крушения режима Муссолини. Ав¬
тор показывает, что военная политика фашизма восста¬
новила против него почти все слои общества, кроме пара¬
зитической кучки монополистических капиталистов и
предателей, продавшихся германским империалистам.
Автор говорит о предпосылках создания в Италии еди¬
ного революционного фронта борьбы против фашизма.
Он показывает, что складывающийся единый антифа¬
шистский фронт должен был носить общенациональный
характер. В то же время автор правильно подчеркивает,,
что различные классы в этом фронте были призваны
играть далеко не' одинаковую роль. Гегемоном и руко¬
водителем борьбы как в городе, так и в деревне являлся
наиболее революционный, наиболее сознательный, самый
организованный класс — пролетариат. Его ближайшим
союзником являлось беднейшее крестьянство, по своему
классовому положению наиболее близко стоящее к про¬
летариату. Далее, в состав антифашистского блока вхо¬
дили мелко буржуазные элементы города и деревни, мел¬
кие торговцы, ремесленники, интеллигенция, служащие,
лица свободных профессий и т. д. Таким образом, движе¬
ние против фашизма на заключительных этапах войны,
особенно после решающих ударов, нанесенных Совет¬
ской Армией гитлеровским войскам!, приобретало под¬
линно общенародный характер. Это движение имело
перед собой ясно поставленную цель: свержение фа¬
шизма, разрыв союза Италии с гитлеровской Германией
и выход Италии из войны.
Серени закончил свою книгу до того, как фашистский
режим рухнул. На первый взгляд может показаться, что
события в Италии пошли не совсем по тому пути, какой
предсказывал Серени в своей книге. Фашизм не был
свергнут восстанием народа, но формально был устра¬
нен 25 июля 1943 г. в результате бескровного «дворцо¬
вого переворота», осуществленного королем и группой
реакционных генералов. Однако такая точка зрения
была бы совершенно неправильна. «Переворот» 25 июля
был лишь попыткой реакционных элементов предотвра¬
тить назревавшую народную революцию, угрожавшую
ликвидировать фашизм и все связанные с ним реакцион¬
ные силы.
15

Но эта народная революция все же разразилась, хотя
и не в тех формах, каких можно было ожидать. Она
вылилась в форму полуторагодичной вооруженной борьбы
итальянских патриотов и партизан против гитлеровских
захватчиков и предательской клики Муссолини. После
того как героическая Советская Армия перешла в победо¬
носное наступление против гитлеровских полчищ, эта
борьба закончилась освобождением Италии и изгнанием
гитлеровских захватчиков. В этой борьбе ведущую роль
играл рабочий класс, имевший поддержку широких масс
крестьянства. Таким образом, роль отдельных классов в
ликвидации фашизма оказалась именно такой, как ее
рисовал Серени.
Однако книга Серени имеет большое значение не
только для правильного понимания недавнего и более
отдаленного прошлого Италии. Она поможет читателю
также и в понимании того, что происходит в наши дни в
Италии, попавшей в зависимость от американского моно¬
полистического капитала. Вскоре после изгнания гитле¬
ровских захватчиков национальный суверенитет и незави¬
симость Италии вновь оказались под страшной угрозой.
Именно поэтому книга Серени звучит очень злободневно и
в настоящее время. Политическая ситуация в Италии в
1947—1949 гг. имеет много общего с политической ситуа¬
цией 1940—1943 гг. Как тогда, так и теперь стоящая у
власти монополистическая клика в интересах своей аван¬
тюристической политики стала на путь национального
предательства и отдала контроль над страной в руки ино¬
странного империализма (германского — в 1940—1945 гг.,
американского — в 1947—1949 гг.). Как тогда, так и те¬
перь эта изменническая, авантюристическая, антинарод¬
ная и антинациональная политика клики магнатов монопо¬
листического капитала в той или иной степени затрагивает
жизненные интересы широчайших слоев итальянского на¬
рода, кроме ничтожной кучки монополистов и спекулян¬
тов, создавая предпосылки к формированию единого
фронта всех патриотов для защиты чести, свободы и
независимости итальянского народа. Как тогда, так и те¬
перь во главе этого подымающегося народного движения
стоит итальянский пролетариат и его авангард — ком1-
мунистическая партия. Как тогда, так и теперь к этому
движению примыкают миллионные массы крестьянства.
16

Героическая борьба итальянских патриотов и парти¬
зан в 1943—1945 гг. под руководством коммунистической
партии против гитлеровских захватчиков и фашистских
предателей нанесла сокрушительный удар реакционным
силам и гигантски повысила роль и значение демократи¬
ческих сил в Италии. Без этой борьбы итальянская демо¬
кратия не была бы сейчас той могучей силой, какой она
является. Не будет преувеличением сказать, что в борьбе
итальянского народа против гитлеровского и итальян¬
ского фашизма было выковано то оружие, при помощи
которого трудящиеся массы Италии отстоят свою неза¬
висимость от американскою империализма.
Чтобы ясно представить себе, насколько значительно
выросли силы демократии с 1943 г., достаточно сослаться
на несколько фактов.
В 1943 г. антифашистский фронт еще только склады¬
вался, он еще не был оформлен организационно, комму¬
нистическая партия состояла из небольших групп
подпольных работников. Профсоюзы только начали
восстанавливаться. Сейчас коммунистическая партия
насчитывает свыше двух миллионов членов. Она ведет
широкую пропагандистскую работу среди трудящихся
Италии. Она руководит профсоюзной конфедерацией, на¬
считывающей несколько миллионов членов, рабочими
комитетами управления на предприятиях и другими ор¬
ганами. В руках коммунистов и социалистов около 40%
всех итальянских муниципалитетов. Компартия ведет за
собой не только подавляющее большинство рабочего
класса, но и широкие массы крестьянства.
В своей книге Серени ставит вопрос: чем объяснить,
что несмотря на огромный рост антифашистских настрое¬
ний в массах в 1935—1943 гг. движение против фашизма
не сумело за эти годы добиться больших конкретных
результатов? Серени объясняет это тем, что фашизму
удалось в предшествующий период основательно раз¬
громить всю организационную базу демократических сил,
восстановить которую в условиях фашистского террора
было трудно. Каково же положение с этой точки зрения
сейчас? Сейчас демократические силы, и прежде всего
компартия, обладают организационной базой, неизме¬
римо более прочной, чем в дофашистский период.
Итальянская демократия сейчас не только значительно
2	Э.	Серени
17

выросла по сравнению даже с 1918—1922 гг., но и не¬
сравненно лучше организована, чем тогда.
Таким образом, сейчас итальянский народ ведет
борьбу за свою свободу и независимость в гораздо бо¬
лее благоприятных условиях, чем он ее вел четыре года
тому назад. Рост сознания итальянского народа, опыт,
накопленный в борьбе против гитлеровского и итальян¬
ского фашизма, укрепление демократических сил —
все это порука тому, что борьба, которую итальянский
народ ведет против американского империализма, будет
увенчана столь же полной победой, как и его борьба про¬
тив гитлеровских захватчиков. Международная обста¬
новка за эти годы также изменилась в пользу демокра¬
тических сил. Успехи социалистического строительства
в СССР, установление строя народной демократии в ряде
стран Восточной Европы, победы народно-освободитель¬
ной армии в Китае, рост демократических сил в Европе —
все это облегчает борьбу итальянского народа против
планов его закабаления американским империализмом.
Отсюда не следует, разумеется, что победа итальян¬
ской демократии не потребует огромных усилий. Реак¬
ционный лагерь, опирающийся на широчайшую полити¬
ческую, финансовую, моральную и военную поддержку
американского империализма, имеет еще и сейчас не¬
мало резервов внутри страны. Католическая церковь, об¬
ладающая огромным аппаратом пропаганды, идеологиче¬
ского и политического воздействия на массы и являю¬
щаяся все еще крупной политической силой в стране,
выступает в роли оруженосца американского империа¬
лизма в Италии и активно участвует в антикоммунисти¬
ческом крестовом походе. Католическая церковь и ее по¬
литическое орудие — партия христианских демократов —
являются немаловажной силой реакционного лагеря.
Активную роль в реакционном лагере играет преда¬
тельская клика правых социалистов сарагатовцев. Вы¬
ступая со лживыми, демагогическими лозунгами, сарага-
товцы пытаются при помощи тлетворной космополити¬
ческой пропаганды подорвать патриотизм итальянского
рабочего класса и ослабить его волю к борьбе за неза¬
висимость, свободу и демократию, чтобы накинуть ему
на шею ярмо «плана Маршалла». Критикуя на словах
христианских демократов, правые социалисты разверты¬
18

вают вместе с ними яростную антикоммунистическую
кампанию пропаганды и поддерживают все их реакцион¬
нейшие мероприятия.
Третьим важным элементом реакционного лагеря
являются открыто реакционные, монархические, полуфа¬
шистские и чисто фашистские партии, группы и группки.
Не входя в правительство, они оказывают всемерное
содействие христианским демократам и образуют вместе
с ними и с правыми социалистами единый фронт италь¬
янской реакции, от Сарагата до открытых фашистов,
возглавляемый кликой де Гаспери и получающий дирек¬
тивы от государственного департамента США ц из аме¬
риканского посольства в Риме.
Сейчас главным орудием осуществления планов аме¬
риканского империализма в Италии является так назы¬
ваемый «план Маршалла». Американские империалисты
называют его планом «помощи» Италии. На самом же
деле эта «помощь» как две капли воды напоминает ту
«помощь», какую гитлеровские захватчики оказывали
Италии в 1940—1945 гг. и о которой неоднократно упо¬
минается в книге Серени. Гитлеровская «помощь» Италии
заключалась в открытом грабеже ее промышленных,
продовольственных и сырьевых ресурсов и рабочей силы.
Гитлеровская Германия не была заинтересована в сохра¬
нении и развитии итальянской промышленности, наобо¬
рот, гитлеровские хозяйственные руководители считали,
что им гораздо выгоднее сконцентрировать все военное
производство в Германии, вместо того чтобы снабжать
итальянскую промышленность дефицитным сырьем. Кро-
„ме того, гитлеровцы не очень доверяли, своим итальян¬
ским союзникам и считались с возможностью «измены»
с их стороны. Неудивительно поэтому, что в годы войны
промышленная продукция Италии из года в год падала.
Подобный же характер носит и американская «по¬
мощь» Италии. Пресловутый «план Маршалла» является
для Италии планом удушения итальянской промышлен¬
ности. Пустив в ход все средства обмана, принуждения
и запугивания, американский капитал, при полной под¬
держке предательского правительства де Гаспери —
Сфорцы — Сарагата, приступил к осуществлению своего
плана ликвидации итальянской промышленности. Нача¬
лось массовое увольнение рабочих, предприятия закрыва-
2*
19

лись одно за другим, число безработных за полгода вы¬
росло более чем на 500 тыс. человек. Над итальянским
народом нависла страшная угроза — не только потерять
политическую независимость, но и остаться без важней¬
ших отраслей промышленности (машиностроение, судо¬
строение, металлургия и т. д.), являющихся основой эко¬
номической независимости Италии.
Такой же грозный период своей истории итальянский
народ переживал и в 1943—1945 гг., когда гитлеровские
захватчики с помощью клики итальянских предателей пы¬
тались разрушить итальянскую экономику, ликвидировать
политическую и экономическую независимость Италии.
Но тогда эти планы натолкнулись на решительный
отпор со стороны итальянского народа, возглавляемого
рабочим классом. Мы знаем, что именно эта героическая
борьба итальянских патриотов и партизан во главе с ком¬
мунистами спасла итальянскую промышленность для
итальянского народа. Так и сейчас все лучшие элементы
итальянского народа, все, что в ием есть передового,
честного и прогрессивного, подымается на борьбу против
планов американского империализма, имеющих целью
превратить Италию в американскую колонию. Рабочий
класс под руководством коммунистической партии ведет
героическую борьбу за сохранение национальной про¬
мышленности, против «плана Маршалла», против коло¬
низаторских планов американских империалистов.
Исход этой борьбы в значительной степени зависит от
той позиции, которую займет многомиллионное итальян¬
ское крестьянство. Правда, оно не является ведущей по¬
литической силой. Такой силой является рабочий класс.
Но итальянский пролетариат может одержать победу над
объединенными силами американского и итальянского
империализма и защитить жизненные интересы итальян¬
ского народа, лишь опираясь на самые широкие народ¬
ные массы и прежде всего на массы крестьянства.
Какова же позиция итальянского крестьянства, какова
его роль на арене политической борьбы в современной
Италии? Выше мы уже говорили о том, что итальянское
крестьянство, несущее на своих плечах тяжкое бремя
феодальных пережитков и жестоко страдающее от гнета
капиталистических монополий, таит в себе огромные
источники революционной энергии. Итальянское кре¬
20

стьянство— это революционная сила, но сила, кото¬
рая до сих пор лишь в самой незначительной мере выяв¬
ляла скрытые в ней возможности. Правда, за последние
сто лет в Италии не раз вспыхивали крупные крестьян¬
ские движения. Но это были, как правило, движения
местные, ограниченного масштаба. Они носили обычно
стихийный характер, не имели ясных целей и ясной про¬
граммы, были лишены сознательного руководства. Даже
широкое аграрное движение 1918—1922 гг., поднявшее
на борьбу миллионы крестьян по всей Италии, носило
в значительной степени стихийный характер. Хотя это
были годы огромного подъема рабочего движения, кре¬
стьянские мнссы выступали в значительной степени неза¬
висимо от рабочего класса и не под его руководством.
Тогда в Италии не было еще такой партии рабочего
класса, которая способна была бы возглавить движение
пролетариата, поставить перед ним четкие и ясные за¬
дачи и добиться того, чтобы он мог руководить пришед¬
шими в движение крестьянскими массами.
Совсем иное положение в Италии сейчас. В настоящее
время в Италии такая партия есть. Это итальянская ком¬
мунистическая партия, пользующаяся огромным дове¬
рием и авторитетом не только в рабочем классе, но и в
широчайших массах крестьянства. Партия уделяет огром¬
ное внимание работе в деревне, рассматривая установле¬
ние правильных отношений между пролетариатом и кре¬
стьянством как одну из своих важнейших задач.
И эта работа уже приносит свои плоды. Подтвержде¬
нием этого явились выборы в парламент, происхо¬
дившие 18 апреля 1948 г. Несмотря на невиданную
по масштабу мобилизацию реакционных сил (итальян¬
ских и зарубежных), поставивших на карту все для того,
чтобы добиться победы на выборах, народно-демократи¬
ческий блок, возглавлявшийся компартией, собрал
8 млн. голосов, в том числе несколько миллионов голо¬
сов крестьян. Особенно велико политическое значение
успеха блока на Юге, где он собрал на полмиллиона го¬
лосов больше, чемж коммунисты и их союзники собрали
на выборах 1946 г. Этот успех, являющийся прямым след¬
ствием широкой политико-просветительной работы, раз¬
вернутой коммунистами на Юге, свидетельствует о глу¬
боком сдвиге, происшедшем в политическом сознании
21

отсталых крестьянских масс Юга. В течение столетий эти
массы прозябали в нищете, невежестве, бесправии, яв¬
ляясь объектом самой варварской экоплоатации. За по¬
следнее десятилетие неравноправное положение Юга еще
больше усугубилось. Для иллюстрации отсталости Юга
достаточно сказать, что урожайность зерновых на Юге в
2—2,5 раза ниже, процент неграмотного населения в
3—5—10 раз выше, чем на Севере. Число непригодных
для жилья домов на Севере составляет 8%, а на Юге —
15—18%. Если по всей Италии в целом 25% домов
не имеют кухонь, то на Юге их не имеют 40% домов.
При такой сильной экономической и культурной от¬
сталости Юга неудивительно, что он всегда являлся опло¬
том реакционных сил Италии. Здесь свили себе гнездо
монархические организации, здесь особенно сильно чув¬
ствуется влияние католической церкви. Используя тем¬
ноту, невежество и религиозные предрассудки масс, реак¬
ционеры — в первую очередь попы и помещики — были в
состоянии без большого труда подчинить их своему влия¬
нию. На выборах в парламент и органы местного само¬
управления на Юге обычно проходили кандидаты край¬
них правых монархических партий и кандидаты, поддер¬
живавшиеся церковью. С особенной резкостью контраст
между Севером и Югом выявился при референдуме по
вопросу о судьбе монархии в июне 1946 г. В то время
как на Севере за республику было подано вдвое больше
голосов, чем за монархию, на Юге, наоборот, монархия
собрала вдвое больше голосов, чем республика.
При таких условиях пробуждение политической актив¬
ности и сознательности крестьянских масс Юга, впервые
с такой яркостью выявившееся на выборах 1948 г., имеет
серьезное симптоматическое значение. Оно свидетельст¬
вует о глубоком сдвиге в самых отсталых массах кре¬
стьянства, которые сбрасывают с себя политическую
опеку реакционных сил, решительно поворачивают в сто¬
рону демократии и примыкают к руководимому компар¬
тией лагерю прогрессивных сил.
Чем же объяснить этот сдвиг в крестьянских массах?
Он объясняется прежде всего тем, что компартия сумела
сорвать маску с правящей ныне в Италии клики ставлен¬
ников американского капитала и показать реакционный
характер всей их политики, в особенности в отношении
22

деревни. Главная из правительственных партий — партия
христианских демократов — в течение всех послевоенных
лет саботировала проведение аграрной реформы. Правда,
в 1944 и 1946 гг. (т. е. в период, когда в состав прави¬
тельства еще входили коммунисты и социалисты) прави¬
тельство приняло два закона, предусматривавшие пере¬
ход при определенных условиях необрабатываемой земли
в руки крестьян. Однако в результате саботажа со сто¬
роны христианских демократов практические последствия
этих законов были сведены почти к нулю. По официаль¬
ным данным на 31 декабря 1947 г., из 14 тыс. заявок, по¬
данных крестьянскими кооперативами на необрабатывае¬
мые земли, на площадь свыше 1 млн. га, было удовлет¬
ворено всего 4800 заявок на площадь в 190 тыс. га.
Огромные земельные участки, принадлежащие крупным
помещикам, титулованной аристократии и капиталистам,
остаются невозделанными, в то время как миллионы кре¬
стьян не имеют земли. Накануне парламентских выборов
1948 г. правительство де Гаспери торжественно обещало
крестьянам провести широкую аграрную реформу. Эти
демагогические обещания оказались, как и следовало
ожидать, наглым обманом. После годичного молчания
правительство огласило-, наконец, основные принципы
подготовляемой «реформы». Из заявления де Гаспери в
парламенте итальянский народ узнал, что правительство
вовсе не намерено распределять между безземельными и
малоземельными крестьянами помещичью землю. Вся
хваленая «реформа» сводится к некоторым мероприятиям,
облегчающим покупку кулаками необрабатываемых поме¬
щичьих земель. Помещики полностью сохраняют свои
позиции в итальянской деревне, миллионы беднейших
крестьян попрежнему остаются лишенными земли и вы¬
нуждены итти в кабалу к помещикам и аграриям.
Такова аграрная политика нынешнего итальянского
правительства, диктуемая магнатами монополистического
капитала. Легко понять, что эта политика неизбежно ве¬
дет к бурному росту безработицы в итальянской деревне.
Летом 1948 г. в итальянском сельском хозяйстве
насчитывалось свыше 1 млн. безработных. При этом
нужно учесть, что даже сельскохозяйственные рабочие,
имеющие работу, заняты на ней лишь небольшую часть
года. Так, например, в одной из важнейших сельскохо¬
23

зяйственных областей — Эмилии — среднее число рабо¬
чих дней в году, приходящееся на одного занятого в сель¬
ском хозяйстве рабочего, колеблется от 180 (провинция
Болонья) до 100 (дельта реки По).
Сельскохозяйственные рабочие, опираясь на свою
мощную профсоюзную организацию — Федерацию батра¬
ков, входящую во Всеобщую итальянскую конфедерацию
труда, — сумели добиться за послевоенные годы ряда
важных успехов: применения скользящей шкалы зара¬
ботной платы при оплате труда сельскохозяйственных ра¬
бочих, регулирования условий их труда коллективными
договорами, которые заключаются профсоюзными органи¬
зациями сельскохозяйственных рабочих с организациями
работодателей, найми рабочей силы через профорганиза¬
ции и т. д. Однако после удаления из правительства в мае
1947 г. коммунистов и социалистов, произведенного по
указке американских империалистов, помещики и круп¬
ные аграрные капиталисты стремятся лишить сельскохо¬
зяйственных рабочих их завоеваний. В 1948 г. борьба
сельскохозяйственных рабочих против наступления агра¬
риев приняла чрезвычайно ожесточенный характер. По
всей Италии, и в особенности в развитых сельскохозяйст¬
венных районах Севера, прокатилась волна забастовоч¬
ного движения батраков. В ряде провинций, где аграрии
хотели уволить «избыточную» рабочую силу, батраки за¬
перлись в бараках и оказали решительное сопротивление
вызванной аграриями полиции и войскам. Сельскохозяйст¬
венные рабочие через посредство своих профсоюзных орга¬
низаций требуют прекратить политику увольнения рабочих
и проводить в широком! масштабе мелиоративные работы,
которые являются наиболее действенным орудием борьбы
с безработицей сельскохозяйственною пролетариата.
Колоссальное значение для борьбы трудящихся клас¬
сов итальянской деревни имела забастовка 2 млн. сель¬
скохозяйственных рабочих и батраков, продолжавшаяся
36 дней (май — июнь 1949 г.) и закончившаяся полной
победой бастующих. Аграрии были вынуждены удовле¬
творить все требования бастующих и прежде всего согла¬
ситься на заключение общенационального коллективного
договора для сельскохозяйственных рабочих, что означает
автоматическое распространение на всю страну экономи¬
ческих и социальных завоеваний сельскохозяйственных
24

рабочих Севера. Впервые было признано право сельско¬
хозяйственных рабочих на получение пособия по безра¬
ботице, которого они раньше были лишены.
Огромное значение имеет также и борьба другого
важного отряда трудящихся итальянской деревни —
испольщиков, к которым относятся в основном бед¬
няцкие и середняцкие элементы крестьянства. В после¬
военные годы им также удалось добиться успехов, имею¬
щих серьезное значение; в частности, землевладельцы
лишились права по произволу сгонять испольщиков с
земли; они должны были выделять на мелиоративные
работы определенную часть валового дохода; доля уро¬
жая, получаемая испольщиком, составлявшая ранее 50%,
была повышена и т. д. Владельцы участков, обрабаты¬
ваемых испольщиками, стремясь ликвидировать их завое¬
вания, ведут ожесточенную борьбу против внесения этих
завоеваний в текст коллективных договоров, определяю¬
щих условия испольщины. Любопытна позиция, зани¬
маемая в этом вопросе правительством. Если в отноше¬
нии батраков правительство открыто и безоговорочно
занимает позицию поддержки требований аграриев, то в
отношении испольщиков оно из тактических соображений
вынуждено итти на некоторые уступки. Выработанный
правительством в конце 1948 г. законопроект, регулирую¬
щий условия испольщины, в некоторых вопросах идет
навстречу требованиям испольщиков (раздел урожая
между испольщиком и землевладельцем в отношении
53 : 47, ограничение права огона испольщика с земли
теми случаями, когда налицо серьезное нарушение усло¬
вий договора с его стороны и т. д.). Смысл этого маневра
реакционного правительства де 'Гаспери вполне ясен.
Опасаясь последствий возникновения единого фронта
трудящихся масс деревни, правительство стремится вбить
клин между различными классами деревни, в частности
между бедняками, середняками (каковыми являются ис¬
польщики) и сельскохозяйственным пролетариатом.
Однако уступки испольщикам со стороны правительства
отнюдь не могут удовлетворить их требований. Исполь¬
щики более не хотят оставаться на положении бесправ¬
ных полупролетариев, полукрепостных. Они хотят быть
хозяевами обрабатываемой ими земли. А этого им не мо¬
жет и не хочет дать нынешнее реакционное правительство.
25

Итальянское крестьянство задыхается от безземелья
и малоземелья, оно находится под тяжелым двойным гне¬
том— пережитков феодализма и засилья монополистиче¬
ского капитала, все более самовластно хозяйничающего в
итальянской деревне. Итальянское крестьянство все бо¬
лее решительно требует ликвидации пережитков феода¬
лизма, уничтожения помещичьих латифундий, передачи
земли тем, кто ее фактически обрабатывает, избавления
от удушающего гнета капиталистических монополий.
Лишь осуществление широкой аграрной реформы, кото¬
рая даст крестьянам землю и освободит их от порабо¬
щения блоком) капиталистических монополий и реакцион¬
ных помещиков, может удовлетворить их стремления. Но
американский империализм, опирающийся в Италии,
как и в других странах, на самые реакционные элементы,
прилагает все усилия для укрепления такого блока.
Из сказанного ясно, что политическое и экономическое
проникновение американского капитала в Италию угро¬
жает жизненным интересам трудящихся масс итальян¬
ской деревни. Итальянское крестьянство является естест¬
венным союзником рабочего класса в непримиримой
борьбе, которую последний ведет против захватнических
планов американского империализма в отношении Ита¬
лии. В Италии сейчас под руководством рабочего класса
формируется широкий национальный фронт, борющийся
против угрозы закабаления Италии иностранным импе¬
риализмом, против угрозы новой войны. Об этом свиде¬
тельствует заявление Пальмиро Тольятти о том, что
итальянский народ не будет воевать против Советского
Союза, и широкий отклик, который нашло это заявление
во всей стране. Над укреплением этого фронта неутомимо
работает итальянская коммунистическая партия, и италь¬
янскому крестьянству принадлежит в нем! важная роль.
'Марксистская работа Серени по аграрному вопросу
в Италии поможет читателю лучше и глубже понять рас¬
становку классовых сил и взаимоотношения между кре¬
стьянством и рабочим классом на нынешнем этапе поли¬
тической борьбы в Италии.
Я. Лисовский

Эта книга посвящается орга¬
низациям итальянской комму¬
нистической партии в Турине
и Неаполе.
Э. СЕ РЕ НИ
АГРАРНЫЙ ВОПРОС
В ИТАЛИИ

ПРЕДИСЛО В НЕ
К ИТАЛЬЯНСКОМУ ИЗДАНИЮ КНИГИ*
Книга, которую мы предлагаем вниманию читателя,
ценна не только потому, что она является вкладом в дело
научного анализа одной из важнейших проблем возрож¬
дения Италии, но и потому, что по своему происхожде¬
нию, по своей истории, по своей направленности, по
своему тону эта работа является живым и актуальным
документом, говорящим о борьбе, которую вел и ведет
итальянский народ за отвоевание своей независимости,
за построение нового демократического строя.
Идея этого труда созрела у автора — доктора Эмилио
Серени — в результате его непосредственного соприкосно¬
вения в течение долгих лет с проблемами, волнующими
трудящиеся массы итальянской деревни. Она созре¬
вала в процессе прямого и конкретного опыта упорной
антифашистской деятельности, а осуществлена была авто¬
ром, когда он был заключен в отдельную камеру тюрьмы
в Чивитавеккия.
Работа над книгой была тесно связана с борьбой,
которую итальянский народ вел в последние годы за за¬
воевание демократии. Машинописная рукопись, явив¬
шаяся основой книги, помечена датой «18 марта 1943 г.»,
писалась в последние месяцы 1942 г. и первые месяцы
1943 г. в Ницце, где автор вел подпольную работу
в итальянских оккупационных войсках. Журналистская
деятельность Эмилио Серени в качестве редактора, пе¬
чатника и распространителя подпольной газеты «Ла па-
рола дель солдато» («Слово солдата»), организаторская
и военная работа политического комиссара первых ячеек
* Предисловие к итальянскому изданию книги дано от изда¬
тельства «СНиНо ЕшаисП». (Прим. ред.)
29

итальянских партизан, образовавшихся среди итальян¬
ских эмигрантов во Франции задолго до 25 июля *, по¬
литическая деятельность создателя (наряду с Ненни и
Трентином) «Комитета действия», того первоначального
ядра, из которого образовались комитеты освобождения,
невозможность пользоваться, в условиях полной неле¬
гальности, какой-либо иной документацией, кроме лич¬
ных записей, — все это, конечно, не создавало условий
для спокойной и нормальной научной работы. Рукопись
диктовалась беспорядочными отрывками в краткие ми¬
нуты напряженной творческой работы; следы этой на¬
пряженности можно распознать в тоне и стиле самой ра¬
боты.
О судьбе рукописи, которая до 25 июля 1943 г. ходила
по рукам в нескольких десятках копий, можно сказать
следующее. Экземпляры рукописи, остававшиеся у ав¬
тора, были утеряны в связи с его арестом за несколько
недель до 25 июля. После 25 июля, в то время как судьи
Бадольо, потребовавшие для автора смертной казни, со¬
держали его в тюрьме в Фоссано, в то время как в даль¬
нейшем автор долгие месяцы томился под бдительным
надзором немецких эсэсовцев в Турине, его работа раз¬
множалась на машинке и распространялась подпольно в
большом количестве экземпляров. Один из экземпляров
рукописи, к счастью сохранившийся, лег в основу дан¬
ной книги.
Мы решили опубликовать рукопись в ее первоначаль¬
ном виде, в каком она была продиктована в 1942—
1943 гг. Именно поэтому она сохранила свою чрезвычай¬
ную ценность как документ последовательной демокра¬
тической и национальной политики, сохранивший — не¬
смотря на разнообразие и новизну событий, происходив¬
ших в Италии после 25 июля, — всю свою актуальность.
* 25 июля 1943 г.—дата свержения Муссолини. (Прим. ред.)

ВВЕДЕНИЕ
1
Совершенно ясно, что в момент, когда крестьянские
массы стремятся к национальному, политическому и со¬
циальному освобождению, революционный пролетариат
и его партия не могут ограничиться ролью простого зри¬
теля, регистратора направления и хода движения. С дру¬
гой стороны, в современной Италии широкое движение
крестьянских масс не может развертываться без воздей¬
ствия, без стимулирующего влияния и руководства про¬
мышленного пролетариата; было бы ошибочно представ¬
лять себе какие-либо перспективы аграрной и крестьян¬
ской политики, не учитывая активного участия промыш¬
ленного пролетариата, его деятельности, направленной на
завоевание широких масо деревни для дела решительной
борьбы против установленного Муссолини режима войны,
против угнетения Италии, против ее порабощения ино¬
странными державами.
Но для того, чтобы пролетариат мог своим участием
оказать живительное действие на патриотическую
борьбу, происходящую ныне в итальянской деревне, не¬
обходимо, чтобы он руководствовался точным знанием
природы и целей этой борьбы; только при этом условии
он сможет эффективно направить всю эту огромную
взрывчатую силу против главного врага крестьянских
масс и всего итальянского народа, против угнетателей-
гитлеровцев и против их сообщников в Италии.
То обстоятельство, что именно в течение последних
лет деятели антифашистского движения и даже чле¬
ны нашей партии * уделяли недостаточное внимание
♦ Автор имеет в виду итальянскую коммунистическую партию.
(Прим. ред.)
31

проблемам борьбы и объединения крестьянских масс, без
сомнения, является одной из самых слабых сторон всего
демократического движения в Италии. Дело чести италь¬
янского демократического движения — как можно скорее
ликвидировать эту слабость путем решительного усиле¬
ния борьбы за объединение народа и в деревне ш руко¬
водить этой борьбой.
Эта задача может быть разрешена только общими
усилиями демократических сил Италии; поэтому «Коми¬
тет действия», ставший инициатором и организатором
объединения народа, уделил этой проблеме большое
внимание в своих основных документах. Сейчас мы
должны расширить и углубить нашу деятельность в де¬
ревне, сделать ее более конкретной с точки зрения поли¬
тической и организационной, добиться того, чтобы она
не отставала от быстрых темпов современного развития,
чтобы она использовала новые возможности борьбы кре¬
стьянского населения. Настоящее исследование будет
полезным вкладом в это дело.
2
В общем патриотическом подъеме, который сейчас *
можно отметить у всего итальянского народа, вступаю¬
щего в борьбу против немецкого угнетения, революцион¬
ный пролетариат и его авангард — коммунистическая
партия — отличаются последовательным патриотизмом.
Коммунисты служат делу объединения народа в борьбе
против иностранного ига с той страстностью и ответствен¬
ностью, которые свойственны рабочему, знающему труд¬
ность дела и тяжесть труда. В объединении народа мы
видим не просто смешение разных групп и классов, а жи¬
вое единое дело, несмотря на все его внутренние про¬
тиворечия. Коммунисты не питают никаких иллюзий в
отношении того, что они смогут «накинуть аркан» на исто¬
рию, скрывая и замалчивая противоречия. Не от невоз¬
можного «отказа от классовой борьбы», а от свободного
развития борьбы всех классов итальянского народа, ко¬
ординированной и подчиненной общим национальным
целям, коммунисты ждут осуществления победоносного
* Написано в 1943 г. (Прим. ред.)
32

объединения народа для борьбы за мир, за свободу, за
независимость Италии.
Коммунисты знают, что для того, чтобы спасти народ
из той пропасти, в которую его ввергло преступное пра¬
вительство Муссолини, чтобы спасти страну от грозящей
катастрофы, необходимы напряжение и концентрация сил
всего народа. Коммунисты знают, что только в том слу¬
чае, если Италия, вместе с национальной независимо¬
стью, завоюет мир и подлинно демократическое устрой¬
ство страны, перед нашим народом откроется путь к поли¬
тическим и социальным завоеваниям.
В этом глубоком убеждении, в сознании теснейшего
переплетения задач сегодняшнего и завтрашнего дня,
коммунисты черпают волю, энтузиазм, стойкость в борьбе
за объединение. Объективное признание социальных и
политических противоречий, которые еще разъединяют
итальянский народ, не ослабляет стремления к объедине¬
нию, а усиливает его, придает ему новую стремительность
и конкретность.
Ленин писал в октябре 1915 г.1 «...первая задача мар¬
ксиста, т. е. всякого сознательного социалиста, перед ли¬
цом надвигающейся революции состоит в уразумении
позиции разных классов, в сведении разногласий такти¬
ческих и принципиальных вообще к различиям в позиции
разных классов.
Нет ничего пошлее, нет ничего презреннее и вреднее,
как ходячая идея революционных филистеров: «забыть»
разногласия «по случаю» ближайшей общей задачи в на¬
ступающей революции... Кто ограничивается теперь рево¬
люционными восклицаниями, без анализа того, какие
классы доказали, что они могут идти и идут за такой-
то революционной программой, тот не отличается, в сущ¬
ности, от «революционеров» Хрусталевых, Аладьиных,
Алексинских».
Это руководящее указание Ленина тем более приме¬
нимо к теперешнему положению в Италии, что для италь¬
янского народа наступил решающий час борьбы за мир,
за свободу, за национальную независимость. В частности,
анализ позиций и ориентации различных классов сельско¬
хозяйственного населения Италии может и должен
1 Ленин, Соч., т. XXX, изд. 3-е, стр. 237.
3	Э.	Серени
33

активно содействовать ликвидации того отставания, кото¬
рое сегодня еще наблюдается в деле объединения кре¬
стьянства.
Совершенно ясно, что это отставание будет преодо¬
лено в первую очередь решительным поворотом всей ра¬
боты по объединению — в частности работы партийных
организаций, а также «Комитетов действия» крупных
заводов и значительных индустриальных центров — в
сторону деревни, в сторону разрешения конкретных задач
по объединению крестьянских масс. Лишь на основе
конкретного опыта работы партии, итальянских патриотов
можно выработать и выявить конкретные формы осуще¬
ствления этой работы. Именно в этой области нет ничего
опаснее, чем политический и организационный схематизм,,
который неминуемо будет разбиваться об огромное мно¬
гообразие действительности. Но в то же время было бы
грубой ошибкой упускать из виду при проведении отдель¬
ных конкретных мероприятий общие проблемы и общие
задачи работы по объединению — это означало бы
утрату понимания политического значения и перспектив
работы коммунистов в деревне.
Научный объективный анализ нового соотношения
сил, которое сложилось в итальянской деревне за 20 лет
фашистской диктатуры после долгих лет войн, показы¬
вает крайнее обострение всех противоречий, огромнейшее
накопление взрывчатого материала; он подтверждает и
укрепляет уверенность в том, что массы уже начали воз¬
вращаться на путь национальной и объединенной борьбы,
он дает ценные указания относительно форм и путей этого
возвращения — прелюдии и начала решающей борьбы,
которую итальянский народ призван вести за мир, за сво¬
боду, за национальную независимость.
В годы самой свирепой реакции в России Ленин под¬
черкивал необходимость углубления и теоретического пе¬
ресмотра аграрного вопроса, пересмотра, способного об¬
наружить в этот период спада движения масс то, что было
нового в общем направлении сельскохозяйственного раз¬
вития страны, новую расстановку классовых сил в де¬
ревне после поражения революции в 1905 г., новые за¬
дачи партии пролетариата.
В Италии правильная общетеоретическая позиция*
занятая коммунистической партией по аграрному вопросу*
34

к сожалению, недостаточно широко была распространена
в массах; 20 лет фашистского режима, подчинение гит¬
леровской Германии, войны и, наконец, уже ясно замет¬
ное в настоящее время пробуждение к действию крестьян¬
ских масс вызвали к жизни множество новых проблем и
воскресили проблемы, казавшиеся уже разрешенными в
процессе исторического развития. Таким образом настоя¬
тельно встает необходимость пересмотра и теоретиче¬
ского углубления наших взглядов по аграрному вопросу в
связи с современным положением.
Эту задачу может разрешить, очевидно, только пар¬
тия в целом, и мы хотели бы, чтобы материалы, собран¬
ные и разработанные в этом труде, вызвали дискуссию,
возбудили интерес к указанным проблемам и усилили
работу по объединению деревенских масс вокруг партии.
Необходимо при этом отметить, что значение крестьян¬
ского вопроса выходит далеко за пределы одной из мно¬
гочисленных проблем возрождения Италии. Крестьян¬
ская проблема — это проблема главного союзника проле¬
тариата, проблема характера власти, характера борьбы
за национальную независимость и освобождение, которую
ведет ныне итальянский народ. Позиция по крестьянскому
вопросу, отношение к борьбе за объединение крестьян¬
ства — вот тот пробныйжамень, на котором распознаются
партии и политические группировки Италии. Занять ак¬
тивную позицию по отношению ко всем этим вопросам,
расширить работу по объединению населения деревни —
вот, без сомнения, основное условие для создания того
единого национального фронта итальянцев, из которого
итальянский народ извлечет силу, необходимую для его
возрождения.
Это исследование — плод многих лет упорных изыска¬
ний и изучения опыта борьбы — должно быть вкладом в
дело, которому лучшие люди итальянского народа отдают
свою жизнь.
з*

ГЛАВА I
ГОРОД И ДЕРЕВНЯ В ИТАЛЬЯНСКОЙ ЖИЗНИ
«Наибольшее разделение материального и интеллек¬
туального труда, это — отрыв города от деревни... Вместе
с городом появляется и необходимость администрации,
полиции, налогов и т. д., — словом, коммунальной жизни,
а, значит, и политики вообще. Здесь впервые сказалось
разделение населения на два больших класса, непосред¬
ственно основанное на разделении труда и на орудиях
производства. Город уже представляет собой факт кон¬
центрации населения, орудий производства, капитала,
потребностей и способов их удовлетворения, между тем
как в деревне мы наблюдаем диаметрально противопо¬
ложный факт изолированности и разобщенности. Проти¬
воположность между городом и деревней может суще¬
ствовать только в рамках частной собственности. Она
наиболее грубо выражает подчинение индивида разде¬
лению труда и определенной, навязанной ему деятель¬
ности, — подчинение, которое одного превращает в огра¬
ниченное городское животное, а другого — в ограниченное
деревенское животное и ежедневно заново порождает
противоположность между их интересами» !.
Этими словами Маркс и Энгельс в «Немецкой идео¬
логии» подчеркнули, какое большое значение приобретают
разделение между городом и деревней и отношения между
ними для социального и политического развития отдель¬
ных народов и человечества в целом. С тех пор Маркс
и Энгельс, и вслед за ними Ленин и Сталин, неустан¬
но развивали и углубляли анализ этого явления, впер¬
вые ясно сформулированный на страницах «Немецкой
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч„ т. IV, стр. 40—41.
36

идеологии», исходя из теории и практики ведущей роли
пролетариата как гегемона в борьбе за национальное и
социальное освобождение, исходя из теории и практики
постепенного преодоления разделения труда и противо¬
положности между городом и деревней, при переходе от
социализма к коммунизму в СССР.
Тем большее значение приобретает этот вопрос для
такой страны, как Италия, тысячелетняя культура и ты¬
сячелетнее развитие городов которой совершенно бес¬
спорно поставили в центр ее исторического развития,
в центр процесса создания Италии как национального
целого различие между городом и деревней, их взаимо¬
связь и противоречия между ними. Как в древние времена,
в эпоху средневековых свободных городов, в эпоху кня¬
жеств, так и в период национального объединения Италии
и в эпоху ее промышленного развития проблема отно¬
шений между городом и деревней играла до такой сте¬
пени важную роль, что пройти мимо нее не мог даже
поверхностный наблюдатель.
В современном обществе противоположность между
городом и деревней совпадает в основном с противо¬
положностью между промышленностью и сельским хозяй¬
ством. Поэтому-то последующие разделы этой главы
посвящены вопросу об удельном весе этих двух крупных
отраслей производства, об отношениях между ними, о тен¬
денциях их развития в Италии. Но для того-, чтобы опре¬
делить роль крестьянских масс в борьбе, которую при¬
дется вести итальянскому народу, и' выяснить значение
для страны аграрного вопроса и вопроса крестьянского,
необходимо предпослать этому анализу несколько теоре¬
тических положений, которые помогут нам рассмотреть
этот вопрос в рамках исторической действительности. Два
нижеследующих раздела этой главы посвящены развитию
этих предварительных положений, в известной мере пред¬
восхищающих выводы всей нашей работы.
1.	Борьба за национальное освобождение Италии
и законы развития империализма
Решительная борьба, которую свободолюбивые на¬
роды всего мира вели против гитлеровских хищников,
сосредоточивалась и развивалась на национальной почве-
37

200 млн. патриотов с непревзойденным героизмом бились
за родину, за честь, за свободу. Люди разных классов,
разных национальностей, исповедующие разную веру и
имеющие разные интересы, нашли в защите родной стра¬
ны, родного языка и родной культуры тот общий стимул,
который объединил их в борьбе против общей опасности.
С другой стороны, в тех странах, которые гитлеровская
Германия еще держала в тисках своей агрессивной поли¬
тики — в Италии, Венгрии, Словакии, Румынии, Болга¬
рии, — именно под знаком восстановления национальной
независимости развивалось сопротивление народных масс
войне и господству оккупантов и активная солидарность
с народами, борющимися против фашистского ига.
Выдвижение национального вопроса, как вопроса пер¬
востепенного международного значения, — явление, ха¬
рактерное для эпохи империализма. Ленин и Сталин
вскрыли глубокие корни этого явления. Новое на данном
этапе — это то всеобщее значение, которое приобрел
национальный вопрос, — всеобщность, налагающая свою
характерную печать на все бои, которые велись в странах,
далеко друг от друга отстоящих и глубоко отличающихся
друг от друга по степени своего экономического и поли¬
тического развития. Не только колониальные и отда¬
ленные страны, не только мелкие государства старой
Европы, но и крупные государства Европы, Америки
и Азии стали в борьбе против гитлеровского хищника
ареной национальной борьбы.
Универсальность национального вопроса на нынешнем
этапе выражается не только в его территориальном, гео¬
графическом распространении. Она сказывается прежде
всего в общности мотивов, в общности национальной
борьбы против общей опасности, которая ведется ныне
на всех пяти материках земного шара. Общность угрозы
создала интернационализацию национальной борьбы,
объединившую в одном порыве патриотов стран, далеко
друг от друга отстоящих.
Мы не будем здесь останавливаться на вопросе о том,
насколько эта всеобщность и это новое значение нацио¬
нального вопроса были связаны с обострением внутренних
и внешних противоречий империализма, в частности, с раз¬
витием империалистической и агрессивно-хищнической
политики немецкого фашизма. Совершенно бесспорно, что
38

шкон неравномерного развития капитализма дает нам
ключ к пониманию основных мотивов внутренней и внеш¬
ней политики фашизма, и в первую очередь германского
фашизма.
С другой стороны, внешняя политика фашизма разви¬
валась в такой исторический период, когда на одной ше¬
стой земного шара цепь империализма была уже разор¬
вана и появилась новая социально-экономическая фор¬
мация, в которой пролетариат обнаружил свои способ¬
ности и свое превосходство в роли руководящего класса.
И поэтому фашизм в Италии, как и в Германии, прежде
чем вступить в бой на международной арене, оттачивал
оружие против собственного пролетариата, против народ¬
ных масс своей страны.
Для понимания внутренней и внешней политики италь¬
янского фашизма закон неравномерного развития капи¬
тализма в эпоху империализма имеет конкретное, акту¬
альное значение, пройти мимо которого мы не можем.
Как мы покажем далее, современный итальянский капи¬
тализм, появившийся на мировой экономической арене
с опозданием, родился уже под знаком финансового капи¬
тала и развивался не в эпоху восходящего промышлен¬
ного капитализма, а в эпоху империализма, в эпоху, когда
капитализм приближается к своей гибели. Отсюда осо¬
бенная острота его внутренних и внешних противоречий,
отсюда беспорядочный характер его развития, осуще¬
ствляемого с помощью почти непрерывной цепи войн.
Сравнительно быстрый, хотя и < полный трудностей и
противоречий, темп развития итальянского капитализма
за последние десятилетия с особой остротой поставил
перед итальянским империализмом проблему рынка.
Фашизм искал решения этой проблемы в реакционной по¬
литике: на внутреннем фронте — в политике снижения
производственных затрат путем снижения заработной
платы, на внешнем фронте — в политике войн. Заинтере¬
совать своей политикой войн народные массы, для кото¬
рых эти войны означали лишь новые смерти и новую
нищету, он пытался с помощью лживой демагогии о «про¬
летарской нации».
Что касается проблемы рынка, проблемы установления
соответствия между экономической экспансией Италии
и ее новым промышленным развитием, то решить эту
39

проблему — даже в империалистическом смысле —
в условиях фашистского империализма невозможно.
Излагая закономерности империализма и, в частности,
закон неравномерного развития капитализма в эпоху
империализма, Ленин и Сталин доказали, что раздел сфер
влияния и рынков между империалистическими странами
в конечном счете определяется соотношением сил.
А именно в этой области, несмотря на промышленное
развитие Италии в последние годы, итальянский импе¬
риализм оказался неспособным вести самостоятельную
политику (напомним о провале его попыток в этом на¬
правлении вплоть до 1936 г.). Его «союз» с гитлеровским
империализмом после войны за Эфиопию означал призна¬
ние им этой своей неспособности. Реальное значение дого¬
воров и союзов в эпоху империализма определяется соот¬
ношением сил. В своем «союзе» с более сильной
гитлеровской Германией итальянский фашизм вынужден
был удовлетвориться ролью простой пешки в крупной
игре немецкого империализма, потеряв всякую возмож¬
ность проявлять инициативу и вести самостоятельную
политику.
Больше того, подчинив всю политику, всю экономиче¬
скую и военную мощь Италии иностранному империа¬
лизму, перед экономическим, политическим, военным,
полицейским и антикультурным проникновением которого
широко распахнулись двери полуострова, клика преда¬
телей, нажившихся на этой сделке, опозорила и продала
иностранным захватчикам национальную независимость
Италии.
Такова внутренняя диалектика предательства Муссо¬
лини. Сверхреакционный империалистический национа¬
лизм обрек Италию на рабское подчинение иностранным
захватчикам. В этих условиях снова встала проблема
завоевания национальной независимости, особую остроту
которой сообщил факт участия Италии в мировой войне.
Национальный вопрос в Италии, как и повсюду, ста¬
вился в новой форме, во многих отношениях отличаю¬
щейся от той его постановки, какая свойственна была ему
в прошлом столетии, в период создания крупных нацио¬
нальных государств. Этому различию в постановке
самого вопроса соответствует и различие той роли, кото¬
рую социальные классы играли в национальной борьбе.
40

2.	Город и деревня в борьбе за национальное
освобождение Италии
Борьба за национальное освобождение и за нацио¬
нальное объединение большинства крупных стран Европы
и Америки, которая происходила в прошлом столетии,,
имела своей основой чисто экономический процесс,
а именно процесс создания внутреннего рынка, основа
и границы которого определяются общностью территории,
языка и условий жизни. Историческим застрельщиком
этого процесса в Италии, как и в Германии, и в Польше,
и в Южной Америке, явилась буржуазия (или обуржуазив¬
шееся дворянство). Если в национальной борьбе в иных
случаях на первый план выступал пролетариат — такой
случай, например, имел место в Германии — или если,
как это имело место в Италии, Польше и в той же Гер¬
мании, корни национального партикуляризма приходится
искать главным образом среди крестьянских масс, то все
же бесспорная роль гегемона в деле национального осво¬
бождения принадлежит буржуазии в связи с теми эконо
мическими функциями, которые она осуществляла в пе¬
риод восходящего промышленного капитализма.
Там, где, как, например, в Италии прошлого столетия,
слабое индустриальное развитие не успело еще создать
массового пролетариата, гегемония буржуазии в дви¬
жении за национальное объединение выступает с тем
большей силой, что буржуазия, широко связанная с земле¬
владением, боится аграрной революции и старательно
удерживает основные массы сельского населения от ка¬
кого бы то ни было участия в национальном движении.
Робкие попытки объединить итальянское национальное
движение с глубокой аграрной революцией, которая
только и могла сообщить ему характер народного дви¬
жения, были заглушены при самом их зарождении.
Борьба за «возрождение» вылилась в «королевскую
победу» К Равнодушие, а иногда и прямая враждеб-
1 Если оставить в стороне аграрные движения во время рево¬
люций 1799, 1821, 1830 и 1848 гг., то необходимо отметить, что пер¬
вым актом Гарибальди, когда он высадился на неаполитанском
побережье, была раздача домениальных земель крестьянству. Неа¬
политанские хроники того времени дают богатейшую, хотя и мало
использованную, документацию, свидетельствующую о том огром¬
41

еость — таково в течение долгих лет после достижения
политического единства отношение сельских масс к на¬
циональному движению, которое в своей основе остается
движением городским и буржуазным. К этому движению
присоединились наряду с буржуазией лишь наиболее
передовые представители ремесленных цехов и городских
рабочих.
Италия была создана, но, по знаменитому изречению,
оставалось создать итальянцев. В противоречиях между
городом и деревней, между централизмом и федерализ¬
мом, в бандитизме, в ватиканском вопросе — в разной
форме снова и снова проявлялся первородный грех нового
государства. Это единое централизованное государство
оказалось не в состоянии создать более глубокое и реаль¬
ное единство итальянского народа.
Лишь с созданием современного промышленного и
сельскохозяйственного пролетариата и с его появлением
на политической арене Италии был сделан решительный
шаг в сторону осуществления ее более глубокого и реаль¬
ного единства. Социалистическое движение, несмотря на
все его недостатки и последующее его вырождение, было
первым народным, в настоящем смысле этого слова, дви¬
жением и в то же время движением, которое действи¬
тельно объединило новую Италию, сломало и смело
«Вандею» итальянского крестьянства, впервые втянув
сельские массы в политическую жизнь страны. Выход на
сцену современного пролетариата означал, таким образом,
первый решительный этап в осуществлении подлинного
национального единства, новую фазу в отношениях между
городом и деревней в Италии.
Здесь нет надобности говорить о фазах этого процесса.
Мы не будем также здесь доказывать, что роль револю¬
ционного пролетариата в национальном объединении
Италии выступала с тем большей силой, чем больше обна¬
руживалось бессилие в этом отношении правящих классов
ном значении, какое имел декрет Гарибальди для его победного
вступления в Неаполь. С другой стороны, те же хроники отмечают
решающую роль, которую, после включения Неаполя в Итальян¬
ское государство, сыграла отмена декретов Гарибальди для
подъема новой волны враждебных настроений народных масс
Неаполя по отношению к объединенному Итальянскому государ¬
ству.
42

Италии. В годы, последовавшие за войной 1914—1918 гг.,
Антонио Грамши в своей острой полемике против рефор¬
мистского протекционизма и против мелкобуржуазных
настроений на Юге выступал как поборник и проповедник
объединяющей роли пролетариата, точно так же как
в полемической своей статье против интервенции Италии
в России он отметил важную роль пролетариата в на¬
циональном движении.
Необходимо, однако, отметить, что если в эти годы
в авангарде итальянского революционного пролетариата
зрело национальное классовое сознание — мы употре¬
бляем термин Ленина, — это сознание тогда еще не могло
дойти до полного своего политического развития и по¬
лучить должное признание.
За годы фашистского режима у революционного про¬
летариата появилось более зрелое сознание своей роли
в национальном движении, и в то же время он завоевал
более широкое ее признание. В борьбе против фашизма
и против его антинациональной политики пролетариат
с первых дней прихода фашизма к власти стал играть роль
авангарда, о чем с бесспорной убедительностью свиде¬
тельствует статистика специального трибунала. В то
время как другие социальные группы за двадцать лет
фашистского режима под влиянием настоящих или мни¬
мых своих интересов выступали иногда пассивно, иногда
нейтрально, а чаще всего с открытой поддержкой фа¬
шизма, для революционного пролетариата с его непри¬
миримым сопротивлением фашизму решающим был
классовый момент, сливавшийся с моментом нацио¬
нальным.
Это явление, нам кажется, выходит далеко за пределы
нашей страны: не говоря уже об опыте Советского Союза,
во всех странах мира пролетариат стал во главе борьбы
за национальное освобождение, в которой национальные
мотивы тесно переплетаются с социальными и полити¬
ческими мотивами завоевания и защиты демократических
свобод, борьбы за социальную справедливость.
Таким образом, по сравнению с движениями прошлого
столетия, в основе борьбы за национальную независимость
лежат экономические и социальные процессы иного харак¬
тера, носителем этого движения и вождем его является
новый класс. Национальная борьба во всех странах —
43

уже больше не борьба за объединение национальной тер¬
ритории, в основном закончившаяся в предыдущий период.
Это — борьба за освобождение от оккупации и угрозы
оккупации варварски ненасытного гитлеровско-фашист¬
ского империализма *. И снова на долю города в Италии,
как и в других странах, выпадает роль авангарда и вождя
в деле национального освобождения, так как только
город может создать ту концентрацию организованных
сил, которая необходима для победы над хорошо органи¬
зованным и искушенным в войнах противником. Вместе
с тем в современном движении за национальное освобо¬
ждение устанавливаются совершенно новые отношения
между городом и деревней, обеспечивающие националь¬
ному возрождению Италии новую основу для объедине¬
ния — несравненно более широкую, чем та, которую бур¬
жуазия создала в период борьбы за так называемое «воз¬
рождение» Италии.
«Город не может быть равен деревне, — писал
Ленин. — Деревня не может быть равна городу в истори¬
ческих условиях этой эпохи. Город неизбежно ведет за
собой деревню. Деревня неизбежно идет за городом.
Вопрос только в том, какой класс, из «городских» классов,
сумеет вести за собой деревню, осилит эту задачу и какие
формы это руководство города примет» К Ведущая родь
буржуазии в национальном движении в период Рисорджи-
менто ** и впоследствии в объединенном государстве но¬
сила, так сказать, исключительный характер, в результате
чего сельские массы и также значительная часть город¬
ских масс оставались в состоянии полной пассивности.
В современном национальном движении по самому его
классовому характеру функция пролетариата как аван¬
гарда и вождя осуществляется, напротив, во всеохваты¬
вающей, экстенсивной форме и имеет своей целью
активное участие в борьбе всего народа города и деревни.
К осуществлению этой национальной задачи сегодня
призван рабочий класс во главе всего народа, и в процессе
* О борьбе итальянского народа в настоящий момент против
засилия американских империалистов, нагло попирающих сувере¬
нитет Италии, см. в предисловии. (Прим. ред.).
1 Ленин, Соч., т. ЮС1У, изд. 3-е, стр. 634.
** «Рисорджименто» — буквально «возрождение» — движение
за объединение Италии в XIX в. (Прим. ред.)
44

осуществления этой задачи в новой Италии выковывается
то более глубокое и реальное объединение, которое не
были в состоянии выковать у итальянского народа восемь¬
десят лет существования объединенного государства.
Новый тип отношений экономического и политического
объединения между городом и деревней зарождается
в процессе общей борьбы за национальное освобождение.
В этом новом, более глубоком и реальном единстве
Италии найдут свое разрешение не только наиболее на¬
стоятельные вопросы сегодняшнего дня — вопросы нацио¬
нальной независимости, мира, свободы, вопрос хлеба;
в этом единстве заключается надежда и залог будущего
Италии.
3.	Италия — страна индустриально-аграрная
То, что мы сказали в предыдущем разделе об отно¬
шениях между городом и деревней в жизни Италии, ука¬
зывает на серьезное значение, которое точная оценка
экономического и социального развития Италии представ¬
ляет для верной постановки аграрного вопроса в стране.
Когда другие крупные страны Европы уже решительно
вступили на путь индустриального развития, Италия, по
справедливости, считалась страной сельскохозяйственной.
Запоздалое создание в Италии единого государства,
своеобразные формы, которые в ней приняло «первона¬
чальное накопление», и связанная с этим узость внутрен¬
него рынка для крупной индустрии в гораздо более
значительной мере, чем пресловутая довольно спорная
«нехватка сырья» *, замедлили и задержали развитие
современной крупной промышленности на Апеннинском
полуострове. Можно сказать, что современная крупная
1 Проблема первоначального накопления и образования внут¬
реннего рынка справедливо положена Лениным в основу анализа
тенденций развития русского капитализма в его знаменитом труде
«Развитие капитализма в России. Процесс образования внутреннего
рынка для крупной промышленности». Этой решающей стороне
вопроса, однако, мало уделяли внимания авторы, писавшие о про¬
мышленном развитии Италии, в том числе, например, Моранди,
труд которого в других отношениях представляет известную цен¬
ность. Что касается более широкого освещения вопроса, то чита¬
тель найдет его в нашей работе «Ьа Гогтагнопе с!е1 тегса^о
пагюпа1е» в журнале «5ос1е1а», Аппо I, № 3, Рпепге, ЕтаисН, 1945.
45

промышленность приобрела в Италии известное значение
лишь с начала нынешнего столетия, в ту эпоху, когда
финансовый капитал, господствовавший в экономической
и политической областях, уже наложил отпечаток на всю
итальянскую жизнь и воздвиг своими банковскими мани¬
пуляциями и своими монополиями новые препятствия на
пути быстрого промышленного развития.
В отличие от того, что произошло в Англии, Франции
и также в Германии, возникновение и развитие крупной
промышленности в Италии совершалось не в период вос¬
ходящего и прогрессивного капитализма, а под знаком
финансового капитала, империализма, т. е. капитализма,
вступившего в фазу своего упадка. Это созвездие, под
которым он родился, наложило на итальянский капита¬
лизм свою неизгладимую печать.
Совершенно бесспорно, что в первые годы XX в., не¬
смотря на ускоренное промышленное развитие в период
1900—1913 гг., Италия оставалась еще страной преиму¬
щественно сельскохозяйственной, в которой можно отме¬
тить только первые признаки кризисов и других противо¬
речий, характеризующих страны более передовые в
промышленном отношении. Не то, чтобы кризисы и проти¬
воречия проявлялись в ней с меньшей силой. Италия стра¬
дала, как уже отметил Энгельс в конце прошлого века
не только от развития капитализма, но и от недостаточ¬
ного его развития. Однако формы, в которых выражались
эти противоречия, даже если они уже были наделены теми
характерными чертами, которые им сообщало владычество
финансового капитала, в большинстве случаев все же
являлись формами, типичными для первой фазы развития
крупной индустрии; в связи с этим само социалистическое
движение в Италии, которое в значительной степени
является движением аграрным, в этот период чаще всего
оставалось расплывчатым и почти тонуло в общедемо¬
кратическом движении, стремившемся вывести Италию на
путь более современных форм политической жизни.
Лишь за десятилетие, предшествовавшее первой ми¬
ровой войне, ускоренный темп промышленного развития
Италии, внесший глубокие изменения в ее социальную
1 См. письма Энгельса к Турати от 26 января 1894 г. (К. М а р к с
и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. II, стр. 377.)
46

структуру, начал накладывать свою печать на движение
масс и на итальянскую политику. Напрасно старались бы
мы указать точную дату этого перехода, который совер¬
шался непрерывно и постепенно. Однако все чаще и чаще
наряду со стачками батраков и крестьян, землекопов,
каменщиков и текстильщиков возникали стачки рабочих
крупных металлургических заводов на севере и в центре
Италии, стачки железнодорожников и портовых рабочих.
Центр тяжести итальянского рабочего движения реши¬
тельно перемещался из аграрных районов долины По
к промышленному треугольнику Милан — Турин — Генуя;
и внутри самой социалистической партии, исключая ма¬
сонов и «ливистов» *, выделение и преобладание в ее
составе группы «непримиримых» отражало как глубокие
изменения, происходившие в социальной структуре самого
рабочего движения, так и все усиливавшуюся диферен-
циацию общедемократического движения. К началу
первой мировой войны Италия еще была страной по
преимуществу аграрной, она только начала переходить
в разряд стран аграрно-индустриальных. В своей оценке
национального дохода Италии в 1914 г. Джини указывал,
что из общего дохода в 19 млрд. лир не менее 7 млрд.
приходилось на сельское хозяйство, в то время как доход
от промышленности составлял только 6 млрд. лир 1. Но
вероятнее всего, что и эта последняя цифра преувеличена.
Более показательны и, конечно, более достоверны све¬
дения, которые мы можем извлечь из данных о внешней
торговле Италии, в частности, из сопоставления стоимости
импорта и экспорта готовых изделий. Действительно,
сравнение стоимости импорта и экспорта промышленной
продукции совершенно очевидно дает характерный пока¬
затель уровня промышленного развития любой страны
(см. табл. 1).
Как видно, в 1914 г. импорт готовых изделий превосхо¬
дил, хотя и не намного, соответствующий экспорт. Не¬
смотря на промышленное развитие, явно обнаруживав¬
шееся при сопоставлении с 1881 и 1901 гг., Италия все
же оставалась к этому времени страной, ввозящей
* Сторонники колониальной экспансии (от слова «Ливия».
Ливия была одним из главных объектов колониальной экспансии
итальянских империалистов). (Прим. ред.)
1 См. ОИ'оеШ, А^псоНига е т<1пз1па, Нота, 1935, р. 36.
47

Таблица 1
Внешняя торговля Италии
(в млн. лир)
Продовольственные
продукты
Сырье
Полуфабри¬
каты
Готовые
изделия
Год
импорт
экспорт
импорт
экс¬
порт
импорт
экс¬
порт
импорт
экс¬
порт
1881
261
394
357
158
257
438
365
185
1901
357
353
656
205
351
505
354
311
1914
478
719
1193
330
580
491
672
670
1922
5049
2192
5243
1155
3113
2824
2360
3131
1929
4635
3586
8029
1614
4415
3253
4224
6431
1937
.
2889
3086
6245
970
2892
1
1988
1
1916
4390
значительную часть промышленных товаров, которые она
потребляла, в то время как на первом месте среди пред¬
метов ее вывоза были продовольственные продукты, про¬
изведенные в сельском хозяйстве.
В первую мировую войну Италия вступила, имея
крайне незначительную современную промышленность,
особенно если говорить о тяжелой индустрии. Для того
чтобы выдержать напряжение войны, итальянский импе¬
риализм вынужден был обращаться в значительной мере
за помощью к союзным странам, стоявшим на более вы¬
сокой ступени промышленного развития. Отсюда поло¬
жение неполноценности по сравнению с союзниками,
давшее итальянскому капитализму мощный стимул к раз¬
витию собственной промышленности. В то же время сама
война с ее чудовищным ускорением аккумуляции и кон¬
центрации капитала, с созданием широкого — хотя бы
искусственного и временного — внутреннего рынка для
крупной индустрии открывала возможность стремитель¬
ного промышленного развития, которое фактически совер¬
шалось во время войны.
Италия, таким образом, вышла из первой мировой
войны с несравненно более развитой промышленностью,
имевшей решающее значение в экономической жизни
страны. Решительно изменилась также в связи с этим
структура внешней торговли Италии. Как видно из таб¬
лицы 1, за весь период, следовавший за первой мировой
48

войной, вывоз готовых изделий намного превосходил их
ввоз. Италия к этому времени не только сама покрывала
свои потребности в промышленных товарах, но и вывозила
излишки, став страной аграрно-индустриальной, ввозив¬
шей преимущественно продовольствие и сырье, выво¬
зившей главным образом готовые изделия и полуфабри¬
каты.
Социальное движение в период, непосредственно сле¬
довавший за войной, уже ясно отражало эти глубокие
изменения, происшедшие в экономической структуре
страны. Несмотря на видное место, которое сохраняло
сельское хозяйство, в центре политической жизни в
1919—1921 гг. оказались рабочие крупных фабрик Ми¬
лана, Турина и Генуи. Промышленный пролетариат зада¬
вал тон всей итальянской жизни. И даже после того, как
реакции удалось скрыть за густой завесой молчания клас¬
совую борьбу и классовые противоречия, позиция проле¬
тариата, исподволь обнаруживавшаяся, свидетельство¬
вала о том, что он оставался главным действующим лицом
в итальянской политике.
И чем более жизненной и реальной становилась роль
главного действующего лица, которую промышленный
пролетариат завоевал своей борьбой, даже, быть мо¬
жет, самым фактом своего существования, тем более
ожесточенными были усилия фашистской реакции уничто¬
жить, отвергнуть или, по крайней мере, исказить значение
этой роли пролетариата. Начиная с политики «аграри-
зации» до фальсификации статистических данных, от
репрессий против пролетариата до демагогического про¬
возглашения «упразднения пролетария», фашистская ре¬
акция не брезговала никакими средствами в слепом ужасе
перед фактом исторического подъема революционного
класса. Используя прием, не представлявший ничего но¬
вого для психологии классов, обреченных на гибель, пра¬
вящие классы Италии дошли до того, что именно в те
годы, когда выявлялся и все явственнее обозначался но¬
вый промышленный облик Италии, стали отрицать, что
такое прогрессивное развитие имело место, и говорили об
Италии, как о каком-то аграрном и ремесленном островке
среди промышленной Европы. Самое большее, что допу¬
скала фашистская «наука», заключалось в признании Ита¬
лии страной мелкой и средней промышленности. Но,
4	Э.	Серени
49

конечно, при этом ей не угрожали никакие ужасы и про¬
тиворечия крупного капитализма и крупной современной
п р ом ы шленн о ст и...
Более странным нам кажется то, что эта «политика
страуса», который при приближении опасности прячет го¬
лову под крыло, нашла своих сторонников в антифашист¬
ском лагере, где нередко приходилось слышать, что Ита¬
лия — страна в основном еще сельскохозяйственная, в
экономической и социальной жизни которой крупная ин¬
дустрия занимает лишь второстепенное место. Даже в ме¬
ждународной пролетарской печати серьезные и не зара¬
женные предрассудками авторы, сосредоточив свое вни¬
мание на фактах, давно ушедших в область предания, и
пользуясь без критического разбора данными фашистской
статистики, без обиняков зачисляли послевоенную Ита¬
лию в разряд сельскохозяйственных стран 1.
Правда заключается в том, что, как видно из данных,,
приведенных выше, и других, которые мы приводим в сле¬
дующем разделе, уже в годы, следующие за концом пер¬
вой мировой войны, Италия решительно вступила в разряд
стран аграрно-индустриальных. Впоследствии, несмотря
на фашистскую политику «аграризации», непреложные за¬
коны капитализма, а также военная политика фашист¬
ского режима еще более ускорили темпы промышленного
развития Италии, которая накануне второй мировой войны
была уже страной индустриально-аграрной.
Таблица 2
Распределение национального дохода в Италии в 1928 г.
(в млрд. лир)
Сельское хозяйство, лесное хозяйство, охота и рыболовство 30
Промышленность	 32
Торговля и кредит	 10
Городская недвижимость	   б
Ценные бумаги и доходы, поступившие из-за границы ... б
Уже в 1925 г., по расчетам Тиварони2, доходы от про¬
мышленности превышали в Италии доходы, источником
1 Подобного рода утверждения вызвали в 1927 г. интересные
полемические возражения, опубликованные в теоретическом органе
итальянской коммунистической партии «51а1о Орегаю».
2 «Цеуие Есопоп^ие Ш1егпа1юпа1е», тагз 1929, р. 494.
50

которых было сельское хозяйство; для 1928 г. аналогич¬
ные результаты, которые мы воспроизводим в таблице 2,.
дают расчеты Мельядо 1.
Если учесть, что доходы от рыболовства и лесного хо¬
зяйства (представляющие собой далеко не ничтожную
величину) на самом деле в значительной своей части яв¬
ляются доходами промышленного характера, то стано¬
вится совершенно ясным преобладающее значение про¬
мышленных доходов в итальянской экономике. Растущее
значение других несельскохозяйственных источников до¬
хода (торговля и кредит, доход от городской недвижимо¬
сти, ценных бумаг и проч.) еще больше подтверждает, что
переход Италии из разряда стран аграрно-индустриаль¬
ных в разряд стран индустриально-аграрных начал осу¬
ществляться уже в этот период.
Но и на этот раз более точный критерий, позволяющий
судить о новой фазе промышленного развития, в которую
с этого момента вступила Италия, дает нам анализ данных,
о развитии внешней торговли.
'В 1937 г., как видно из таблицы 1, экспорт готовых
изделий больше чем вдвое превышал соответствующий
импорт; один только этот вид экспорта составлял почти
половину экспорта в целом. И в импортной торговле мы
точно так же снова находим характерные показатели
промышленного развития страны; импорт только одного
сырья для промышленности составлял почти половину
всей импортной торговли; в то же время второе по удель¬
ному весу место принадлежит импорту продовольствен¬
ных продуктов, произведенных в сельском хозяйстве;
этот факт также характерен для стран с высоким про¬
мышленным развитием.
Если соотношение стоимости экспорта и импорта го¬
товых изделий принять как обобщающий критерий уровня
промышленного развития, то мы получим следующую
картину (таблица 3).
Как видно из таблицы, в 1881 г. экспорт готовых изде¬
лий едва равнялся половине их импорта. Еще в 1914 г.
Италия вывозила готовые изделия, стоимость которых
была несколько — правда на очень незначительную вели¬
чину— ниже их ввоза'. Зато в 1937 г. экспорт готовых
1 Ь. МеИайд, II гесИйо рпуа!о с!едП йаНаш пе! 1928.
4*
51

Таблица 3
Соотношение стоимости экспорта и импорта
готовых изделий в Италии
Год
Экспорт в
процентах
к импорту
Год
Экспорт в
процентах
к импорту
1881
50
1922
132
1901—1905
93
1929
152
1914
99
1937
229
промышленных изделий больше чем вдвое превышал
соответствующий импорт.
Для сравнения напомним, что в 1937 г. отношение
между экспортом и импортом готовых промышленных
изделий для Франции и Бельгии, которые бесспорно могут
быть причислены к индустриально-аграрным или даже к
индустриальным странам, было соответственно 202 и 200,
т. е. ниже, чем то же отношение в Италии, которую часто
упорно продолжали рассматривать как аграрную, в луч¬
шем случае аграрно-индустриальную страну. Мы считали
необходимым! в целях правильного освещения вопроса,
составляющего предмет нашего исследования, установить
на основе конкретных данных эти предпосылки, которые
слишком часто упускаются из виду, а иногда прямо иска¬
жаются. Из аграрной страны, которой она являлась нака¬
нуне первой мировой войны, Италия стала превращаться
уже в годы первой мировой войны в страну аграрно-инду¬
стриальную; за период между первой и второй мировыми
войнами Италия все больше эволюционировала к поло¬
жению страны индустриально-аграрной, и именно на
этой стадии своего развития она была вовлечена в новую
мировую войну.
В следующем разделе мы покажем, как изменения,
происшедшие в профессиональной структуре населения
полуострова, не только подтверждают этот факт, но и
свидетельствуют также об одном из наиболее важных по¬
следствий, вытекающих из изменения характера промыш¬
ленного развития страны.
52

Уже с самого начала нашего исследования необходимо
было установить на основе обобщающих и бесспорных
показателей степень и темп этого развития. Кто прене¬
брегает такого рода показателями, тот закрывает перед
собой возможность какого-либо уяснения путей и форм
развития экономической, социальной и политической
жизни полуострова за последние десятилетия и понимания
того значения, которое имеет закон неравномерного раз¬
вития капитализма в эпоху империализма для внутреннего
и международного положения Италии.
Ни внутренняя реакционная политика, ни внешняя'
военная политика итальянского фашизма, ни его политика
рабского подчинения гитлеровской Германии не могут
быть поняты в их подлинном историческом значении без
углубленного анализа форм проявления этого основного*
закона в темпах развития итальянского капитализма, ко¬
торый за сравнительно короткий срок, измеряющийся
относительно небольшим количеством лет, перешел от
аграрной фазы к фазе аграрно-индустриальной, а затем
к фазе индустриально-аграрной. И вместе с тем необхо¬
димо помнить о том, что это развитие произошло не в пе¬
риод восходящего промышленного капитализма, в резуль¬
тате аккумуляции капитала и постепенного и нормального-
расширения внутреннего рынка, а в эпоху финансового*
капитала, в эпоху империализма, в эпоху, когда капита¬
лизм приближается к своей гибели в результате аккуму¬
ляции капитала и расширения внешнего рынка, проис¬
ходящих беспорядочным образом, скачками, в усло¬
виях особой конъюнктуры, обусловленной первой
мировой войной и начальной фазой второй мировой
войны.
В этих фактических данных мы найдем на всем протя¬
жении нашего исследования глубочайшие корни особен¬
ностей, присущих экономическим, социальным и поли¬
тическим проблемам в Италии в настоящее время, а также
всех тех противоречий, которые раздирали итальянский
фашизм. На этом фоне, дополненном беглым анализом
тех изменений, которые выше охарактеризованное раз¬
витие произвело в профессиональном составе и в со¬
циальной структуре населения полуострова, мы изучим:
в нашем труде аграрные проблемы Италии.
53

4.	Профессиональный состав населения
Переход Италии от аграрной фазы к фазе аграрно¬
индустриальной, а затем к фазе индустриально-аграрной
не мог не произвести глубоких изменений в профессио¬
нальном составе населения полуострова.
Анализ изменений, происшедших в этом составе, не
только подтверждает положение, высказанное в преды¬
дущем разделе; он одновременно позволяет нам уста¬
новить удельный вес сельскохозяйственного населения
среди общей массы итальянского населения по числен¬
ности и тем самым дает нам важный показатель для
оценки той роли, которую играет крестьянское население
в жизни Италии. В то же время такой анализ, раскры¬
вающий перед нами связи и сочетания различных
социальных категорий, позволяет нам установить пра¬
вильное место крестьянского вопроса среди других вопро¬
сов итальянской жизни.
Статистика переписи населения, если ею пользоваться
с надлежащей критической осмотрительностью \ может
1 Приводим как пример необходимости такой осмотритель¬
ности данные, относящиеся к переписи 1936 г. В конце объясни¬
тельной записки, приложенной к данным переписи, авторы записки,
напуганные неуклонным падением численности сельскохозяйствен¬
ного населения, находящимся в прямом противоречии со всей
политикой и со всеми демагогическими заверениями фашистов,
открыто признают, что «фашистские ученые» «разрешили этот
вопрос», подводя под категории самодеятельного сельскохозяйствен¬
ного населения в противоположность тому, что практиковалось в
предыдущих переписях, также и членов крестьянских семей, являю¬
щихся лишь помощниками главы семьи. Совершенно очевидно, что
при таком методе подсчета цифры самодеятельного сельскохозяй¬
ственного населения искусственно завышаются и их нельзя сопо¬
ставить с цифрами предыдущих переписей.-
Последний проблеск научной честности авторов заставил их,
к счастью, в общей объяснительной записке дать разгадку произ¬
веденного ими маневра, а также и средство обезвредить его: они
отделяют цифры подсобного населения от цифр самодеятельного.
Но эта разгадка, разумеется, полностью скрыта в техническом
разделе переписи, где разыскать ее могут только люди «посвящен¬
ные». Для «публики», в газетах, в большей части так называемых
«научных изданий» цифры, которые неизменно публикуются, — это
цифры фальсифицированные, доказывающие, само собой ра¬
зумеется, великие достижения политики ап>ар«зации, проводимой
фашистским режимом.
54

дать приблизительную картину развития профессиональ¬
ного состава итальянского населения. С этой целью мы
собрали в таблице 4 соответствующие данные, взятые из
официальных статистических источников.
Таблица 4
Распределение населения по профессиям
(в тыс. занятых лиц)
Виды
деятельности
1881 г.
1901 г.
1911 г.
1921 г.
1931 г.
1936 г.
Сельское хозяйство . .
Промышленность и
транспорт
Торговля
Прочие профессии . . .
5 498
2 651
298
1003
6 466
3 035
610
878
6112
3 609
660
868
7147
4 081
876
1051
6474
4 497
1 102
.1208
5	343
6	081
1605
1817
Всего самодеятельно¬
го населения ....
9450
10 989
11249
13 155
13 281
14 846
Еще более наглядно изменения, происшедшие в про¬
фессиональном составе населения, выступают при рас¬
смотрении таблицы 5, где мы даем процентное отношение
Таблица 5
Распределение населения по профессиям
(в процентах к самодеятельному населению)
Виды
деятельности
1881 г.
1901 г.
1911 г.
1921 г.
1931 г.
1936 г.
Сельское хозяйство . .
Промышленность и
транспорт
Торговля
Прочие профессии . . .
58,2
28,0
3,2
10,6
58,8
27,6
5,6
8,0
54,3
32,1
5,9
7,7
54,3
31,0
6,7
8,0
48,7
33,9
8,3
9,1
36,1
41.0
10,8
12.1
! Всего самодеятельно-
1 го населения ....
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
55

различных профессиональных категорий ко всему само¬
деятельному населению.
Внимательный анализ указанных цифр позволит нам
сделать важные выводы.
При анализе всех этих данных прежде всего бросается
в глаза неуклонное падение процентного отношения
сельскохозяйственного населения в общей массе самодея¬
тельного населения. На самом деле, отношение лиц, за¬
нятых в сельском хозяйстве, к общей массе самодеятель¬
ного населения с 58,2% в 1881 г. снизилось до 36,1%
в 1936 г. Мало ощутимое и подверженное многочислен¬
ным колебаниям до 1921 г., это падение стало особенно
стремительным за период с 1921 по 1936 г. Уже в 1931 г.
число лиц, занятых в сельском хозяйстве, составляло
меньше половины самодеятельного населения, а в 1936 г.
это число продолжало снижаться, составив несколько
больше одной трети.
Трудно было бы найти более ясное подтверждение
того, на что Маркс указывал в первом томе «Капитала»,
как на один из основных законов развития капитализма.
Если отбросить некоторые аномалии \ присущие периоду
1 Некоторые из этих аномалий — просто кажущиеся. Они свя¬
заны с давно обнаруженными недостатками в производстве первых
переписей. Так, например, в первой переписи 1881 г. при недоста¬
точном развитии крупной индустрии в стране в состав населения,
занятого в промышленности, были включены многочисленные
крестьяне и крестьянки (ткачи и прядильщицы), которые еще соче¬
тали свою сельскохозяйственную работу с традиционным занятием
домашним ремеслом. Отсюда в переписи 1881 г. искусственно раз¬
дуты цифры занятых в промышленности и соответственно снижена
численность занятых в сельском хозяйстве. Другой причиной кажу¬
щихся аномалий является разный возрастной уровень (от 9 да
11 лет), установленный разными переписями для включения насе¬
ления в категорию самодеятельного населения, а также то обстоя¬
тельство, что жешцин-крестьянок в зависимости от области то
включали в состав категории самодеятельного населения, то ис¬
ключали из него.
В общем, если при переписи 1881 г. статистики были скорее
склонны преувеличивать с помощью разных технических ухищре¬
ний удельный вес худосочной итальянской индустрии, то по
мере того как росли классовые противоречия и численный и поли¬
тический вес пролетариата в Италии, официальные «ученые» с каж¬
дым десятилетием прилагали все больше усилий к тому, чтобы
скрыть этот «злополучный» факт. В течение долгих лет в этом на¬
правлении наряду с Ченчелли особенно старался ставший в даль¬
нейшем фашистским министром Серпьери, который своим бесцере-
56

1881—1921 гг., то совершенно ясно выступает по мере все
более явно выраженного развития капитализма относи¬
тельное и абсолютное сокращение численности сельско¬
хозяйственного населения, которое с 7147 тыс. в 1921 г.
упало до 5343 тыс. в 1936 г., уменьшившись почти на
2 млн. занятых.
Этому относительному и абсолютному уменьшению
численности занятых в сельском хозяйстве соответствЪ-
вал непрерывный рост числа занятых в промышленности
и на транспорте, которое поднялось в 1936 г. до 6081 тыс.,
т. е. больше чем вдвое превосходило численность 1901 г.
В период 1931 — 1936 гг. численность занятых в промыш¬
ленности и на транспорте впервые превосходила числен¬
ность занятых в сельском хозяйстве, достигая почти по¬
ловины всей численности самодеятельного населения.
Не менее показательным для определения уровня
индустриального развития Италии является последова¬
тельный и быстрый, абсолютный и относительный при¬
рост численности занятых в торговле, в страховом и бан¬
ковском деле и т. п., общая численность которых соста¬
вила в 1936 г. 10,8% всей массы самодеятельного насе¬
ления. Вместе с занятыми в промышленности и на
транспорте численность занятых в указанных отраслях
(развитие которых характерно для передовых индустри¬
альных стран и теснейшим образом связано с развитием
самой промышленности) составляет больше половины
самодеятельного населения Италии.
монным обращением с фактами и статистикой заслужил первые
реакционные лавры.
Если отвлечься от манипуляций реакционной «науки», то нельзя
отрицать того факта, что если в период с 1881 по 1901 г. и вплоть
до 1921 г. относительное уменьшение численности сельскохозяй¬
ственного населения было более значительно, чем явствует из цифр
переписи, то абсолютное уменьшение численности этого населении
не очень значительно. Вследствие особенностей развития итальян¬
ского капитализма в течение длительного периода, и частично даже
в настоящее время, та часть сельскохозяйственного населения, ко¬
торую капитализм в своем развитии мало-помалу выталкивает из
процесса аграрного производства, остается в деревне, не находя
себе других занятий, и образует относительно избыточное населе¬
ние в самом настоящем смысле этого слова. Нам еще представится
случай в дальнейшем изложении возвратиться к этому явлению,
характерному для Италии, с которым теснейшим образом связана
итальянская эмиграция. (См. Е. Зегеп'ь, II сарПаНзшо пе11е
сашра^пе.)
57

В порядке сопоставления и учитывая при этом, ко¬
нечно, то обстоятельство, что различие методов установ¬
ления статистических данных придает этому сопоставле¬
нию лишь сугубо ориентировочный характер, мы приво¬
дим ниже данные о профессиональном составе населения
в некоторых из главнейших индустриальных и индустри¬
ально-аграрных странах.
Таблица б
Распределение населения по профессиям в некоторых странах
(в процентах к самодеятельному населению)
Страны
Сельское
хозяйство
Промышлен¬
ность
и транспорт
Торговля
1. Англия и Уэльс (1931 г.)
5,6
54,8
19,1
2. Бельгия (1930 г.) . . .
17,0
54,6
24,5
3. Германия (1933 г.) . .
28,8
44,5
14,1
4. Франция (1931 г.) . .
35,7
39,8
11,9
5. Италия (1936 г.) ...
36,1
41,0
10,8
Как видно из этих цифр, Италия, оставаясь в отно¬
шении профессионального состава своего населения на¬
много позади более высоко индустриализованных стран,
как Англия и Бельгия, все же почти догнала, а в некото¬
ром отношении даже перегнала такую страну, как Фран¬
ция, хотя промышленное развитие Франции началось
значительно раньше. Таким образом, мы нашли, хотя и
совершенно иным путем, подтверждение результатов
того анализа, который нами был проведен в предыдущем
разделе и который побудил нас отнести Италию к стра¬
нам индустриально-аграрным.
Изменение профессионального состава итальянского
населения отображает еще один показатель, не менее
существенный для установления различия между стра¬
нами аграрными или аграрно-индустриальными и стра¬
нами индустриально-аграрными. В самом деле, различие
между странами индустриально-аграрными и странами
аграрно-индустриальными или аграрными определяется
не только высоким удельным весом занятых в про¬
мышленности по отношению к общей численности
53

самодеятельного населения, но также и составом самого
промышленного населения, в котором по мере роста про¬
мышленного развития все большее значение при¬
обретают группы занятых в производстве средств произ¬
водства вместо занятых в производстве средств непосред¬
ственного потребления. Этому показателю уровня инду¬
стриального развития Маркс, а впоследствии Ленин
всегда уделяли особое внимание. Применение его в дан¬
ном случае приводит нас к результатам, собранным
в таблице 7.
Таблица 7
Число занятых в отраслях промышленности, производящих
средства производства
Отрасли
промышленности
1921 г.
1931 г.
1936 г.
1.	Добывающая
2.	Металлургическая
3.	Обработка неметаллических ми¬
нералов
4.	Строительная
5.	Химическая
99 852
637 876
181 391
715 991
76 776
117 044
794 806
185 781
976 930
177 409
128 446
980 648
179 342
979 103
261 685
Всего занятых в отраслях про¬
мышленности, производящих
средства производства
Процентное отношение занятых в
отраслях промышленности, про¬
изводящих средства производ¬
ства, к общей численности заня¬
тых в промышленности (за иск^ю-
1 чением транспорта)
1
1661886
36,4%
2 251970
43,0%
2 529 224
45,2%
Как видно, отношение численности занятых в отрас¬
лях промышленности, производящих средства производ¬
ства, к общей численности занятых в промышленности,
которое в 1921 г. составляло несколько больше одной
трети, в 1936 г. было не очень далеко от половины, т. е.
несколько выше соответствующего отношения, которое за
тот же период имелось во Франции.
59

Та'ким образом, мы и здесь находим подтверждение
правильности нашего анализа уровня индустриального
развития, достигнутого Италией. Но мы совершили бы
грубую ошибку, если бы на основании установленных
нами данных стали недооценивать то значение, которое
в современной Италии имеют аграрный и крестьянский
вопросы.
Наоборот, лишь благодаря установлению этих фак¬
тов выявляется вся актуальность постановки указанных
нами проблем, возникших из противоречий, свойствен¬
ных современной фазе развития итальянского капита¬
лизма, из его неспособности разрешить проблему отно¬
шений между промышленностью и сельским хозяйством,
между городом и деревней. И именно тщетно пытаясь
решить эту проблему, — которая, если рассматривать ее
в другом аспекте, является не чем иным, как проблемой
создания рынка для крупной индустрии,— фашизм снова
и снова за последнее десятилетие становился на путь
войны, а в конечном счете отдал Италию под чужезем¬
ное иго.
Однако современное развитие итальянского- капита¬
лизма в результате противоречий и тяжелых кризисов,
вызванных ими, вместе с тем породило те социальные
силы, которые в состоянии поднять Италию со дна про¬
пасти, куда вверг ее фашизм. Следующий раздел настоя¬
щей главы ставит своей целью дать краткий анализ этих
сил.
5.	Классовая структура итальянского общества
Превращение Италии из аграрной страны в страну
индустриально-аграрную сопровождалось не только со¬
ответственным изменением профессионального состава
населения. Капиталистическое индустриальное развитие
любой страны вызывает в составе населения этой страны
количественные (в смысле увеличения удельного веса за¬
нятых в индустрии) и качественные изменения.
Именно вследствие этого факта различие между стра¬
нами аграрными, аграрно-индустриальными, индустри¬
ально-аграрными и индустриальными приобретает не
какое-либо условное, а глубокое историческое и полити¬
ческое значение. Согласно законам, открытым Марксом
60

и мастерски изложенным в «Капитале», и в этом случае
количество переходит в качество. То, что вначале каза¬
лось лишь простым численным ростом определенной про¬
фессиональной категории, вызывает глубокие изменения
во всей социальной структуре страны и становится источ¬
ником дальнейших изменений.
В настоящем труде мы показываем, каков был в те¬
чение последних десятилетий ход развития Италии. Из¬
менчивость критериев, применявшихся при различных
переписях, и их неточность при установлении социаль¬
ных категорий населения позволит нам сделать лишь
весьма ориентировочные выводы. Было бы ошибкой счи¬
тать, что на основе официальных данных можно сделать
окончательные выводы. Поэтому мы объединили мелкие
(но изменчивые и неопределенные) профессиональные и
социальные категории официальной статистики в круп¬
ные группы, что в известной мере устраняет результат
неопределенности и изменчивости методов установления
статистических данных. В такой форме собранные нами
данные представят определенную ценность
Оставим пока в стороне сельскохозяйственное насе¬
ление, на котором мы в дальнейших разделах нашей
работы должны будем остановиться более подробно.
Ограничимся анализом изменений, происшедших в со¬
циальной структуре несельскохозяйственного населения.
Данные об этом сгруппированы в таблице 8.
Как видим, группа I в таблице (владельцы предприя¬
тий и административный аппарат на производстве) с со¬
циальной точки зрения является наиболее разнородной.
Согласно обычаю, установившемуся в официальной ста¬
тистике, в эту группу включены крупные предпринима¬
тели и мелкие лавочники; за последние годы из числен¬
ного роста этой группы, который, несомненно, частично
обусловлен изменениями, внесенными в критерии профес¬
сиональной классификации, нельзя сделать иного вывода,
кроме общего заключения о развитии индустриальной и
торговой деятельности.
Несколько менее разнороден состав группы II (слу¬
жащие и лица свободных профессий), в которую за не¬
многими, численно незначительными исключениями
входят преимущественно элементы, относящиеся, с
точки зрения социальной принадлежности, к средней, но
61

Таблица 8
Расп ределение несельскохозяйственного населения
по социальному положению
1921 г.
1931 г.
1936 г.
Владельцы предприятий и
административный аппа¬
рат на производстве . .
807 007
1 368 859
1 375 250
Итого группа I .
807067
1368859
1 375 250
Лица свободных профессии
Служащие
542 200
1 145 266
570023
1 282 007.
108 293
1406 801
Итого группа II
1 687 556
1 852 030
1515 094
Ремесленники
1030 493
770 666
1098480
Итого группа III
1 030 493
770 666
1098 480
Рабочие
Подсобные рабочие и чер¬
норабочие
4 196 370
445 631
4 647 681
539 953
4 632 395
969 978
Итого группа IV
4 642 001
5 187 634
5 602373
Лица, не занятые трудом
12 531305
14 857 987
15 381 145
Итого группа V
12 531305
14 857 987
15 381 145
Все население (за
исключением сель¬
скохозяйственного
населения) .....
20 698422
24 037 176
24 972 342
В том числе самодеятель¬
ное население (за исклю¬
чением сельскохозяй¬
ственного населения)
8167 117
9 179 189
9 591 197
62

значительно чаще к мелкой городской буржуазии. Еслы
отвлечься от колебаний, которые и в данном случае обус¬
ловлены изменениями критерия классификации профес-
сий, то группа II является группой численно стационарной^
с некоторой тенденцией к уменьшению удельного веса.
Такого же рода соображения сохраняют всю свою
силу для группы III (ремесленники), которая в социаль¬
ном отношении объединяет мелкобуржуазные элементы
с той, однако, разницей, что, в то время как мелкобур¬
жуазные элементы предыдущей группы больше связаны,,
так сказать, с «верхами», т. е. с кругами средней бур¬
жуазии, и ориентируются на них, ремесленники связаны,
больше с «низами», т. е. с пролетариатом, и ориенти¬
руются на него, образуя группу, которую можно назвать
«мелким городским людом».
Эта группа III — если отвлечься от кажущихся коле¬
баний, обусловленных теми же причинами, что и колеба¬
ния предыдущей группы, — численно стационарна, с тен¬
денцией к повышению удельного веса.
Совсем иную картину представляет группа IV (рабо¬
чие, подсобные рабочие и чернорабочие). С точки зрения
экономической речь идет о группе гораздо более одно¬
родной, чем предыдущие, поскольку ее членами являются
трудящиеся, живущие на свою заработную плату. Но и
с точки зрения социального состава, несмотря на то, что
в эту группу входят, кроме рабочих крупных промышлен¬
ных предприятий, также рабочие средних и мелких пред¬
приятий и некоторые не типично пролетарские катего¬
рии, она является более однородной, чем предыдущие,
группы.
И только в отношении этой группы официальная ста¬
тистика, несмотря на свою шаткость, выявляет весьма
определенную и четкую характерную ее черту, а именно
тенденцию к последовательному росту абсолютной чис¬
ленности и удельного веса. С 4 642 001 в 1921 г. число
рабочих и приравненных к ним групп выросло до 5 187 634
в 1931 г. и до 5 602 373 в 1936 г.; прирост оказался бы
еще более значительным, если бы мы сопоставили его
с довоенными данными. Уже в 1921 г. рабочее население
составляло свыше половины — 56,8% самодеятельного
несельскохозяйственного населения; в 1936 г. этот про¬
цент поднялся до 58,4.
63

Но что еще важнее, — это быстро растущий удельный
вес рабочего населения в общей массе самодеятельного
населения (включая сельскохозяйственное): с 25,1%
(т. е. с одной четверти) в 1921 г. до 30% в 1931 г. и
до 35,7% (т. е. выше одной трети) в 1937 г.
Вступление Италии в фазу индустриально-аграрную,
таким образом, вызвало глубочайшие изменения не
только в профессиональном составе, но и в социальной
структуре итальянского населения. В области несельско¬
хозяйственного труда численность группы самостоятель¬
ных кустарей, мелкой городской буржуазии решительно
уменьшается за счет роста числа рабочих. Рабочие, как
мы видели, к этому времени составляли свыше половины
самодеятельного несельскохозяйственного населения.
И даже в общей массе самодеятельного населения рабо¬
чие, если они — в отличие от того, что происходит в более
развитых индустриальных странах, — и не составляют
еще абсолютного большинства населения, тем не менее
являются наиболее однородным и наиболее многочислен¬
ным классом, обладающим решающим весом в стране
не только в силу своей концентрации, своей роли в про¬
цессе производства, своей дисциплинированности, своей
революционной энергии, но и в силу самого факта своего
численного преобладания.
Мы коснулись мимоходом» процесса усиления концент¬
рации рабочего класса. В вопросе, который, очевидно, яв¬
ляется вопросом! огромной экономической и политической
важности, необходимо осветить некоторые подробности,
прежде чем приступить к дальнейшему изложению.
Скудость данных, которыми мы располагаем, и не¬
обходимость длительной их разработки, для того чтобы
на основании их можно было сделать сколько-нибудь
убедительные выводы, заставляет нас ограничиться по
этому вопросу некоторыми общими указаниями.
По последней промышленной переписи 1927 г., кото¬
рая весьма далека от полного охвата (новая перепись
1937—1940 гг. не была закончена вследствие начавшейся
войны), в Италии насчитывалось 129 114 промышленных
единиц с общим числом занятых 2 351 664. Между раз¬
ными категориями промышленных единиц число занятых
и мощность распределялись следующим образом (см.
табл. 9).
64

Таблица 9
Концентрация промышленности в Италии
(1927 г.)
Промышленные
единицы
Число
единиц
Число
занятых
Мощность
(в л. с.)
С числом занятых
ДО
10
103 729
348017
723 511
» * » »
от 11»
50
17 800
394 714
627 338
» » »
» 51 »
250
6 028
646 302
830 083
» » »
» 251 »
1000
1344
609 924
970 439
»> » »
свыше
1000
213
352 707
650 769
Всего
. . .
129114
1
2351664
1
3 802 140
Как мы видим, эти данные полностью опровергают
тенденциозную болтовню фашистской науки о «крайнем
распылении» итальянской промышленности. В действи¬
тельности, если (это имеет место и в более развитых
индустриальных странах) число мелких промышленных
единиц намного превосходит число средних и крупных,
то именно средние и крупные единицы используют .не¬
сравненно больше рабочей силы и их производственная
мощность больше. Одни только крупные промышленные
единицы с числом рабочих свыше 250 используют 962 631
рабочего и 1 621 208 л. с., т. е. соответственно 41 % рабо¬
чей силы и 43% мощности л. с., зарегистрированных
в переписи.
Эти данные -имеют тем большее значение, что пере¬
писи указывают лишь промышленные единицы, а не
предприятия. Так, например, на железных дорогах каж¬
дый склад регистрируется как отдельная производствен¬
ная единица, хотя все склады фактически входят в состав
единого предприятия. То же самое можно сказать об
отдельных промышленных мощностях, объединяемых
трестами «Фиат» * и «Бреда» **.
Действительная концентрация итальянской промыш¬
ленности была, таким образом, уже в 1927 г. значительно
выше, чем об этом можно судить по данным тогдашней
* «Фиат» — автомобильный трест. (Прим. ред.)
** «Бреда» — машиностроительный трест. (Прим. ред.)
5	Э.	Серени
65

переписи. Но наиболее быстрое ее развитие начинается
именно с этого периода (главным образом во время тя¬
желого экономического кризиса 1929—1933 гг. и после
него), чему немало способствовало специальное финан¬
совое законодательство фашистского режима и закон
о выдаче разрешений на строительство новых промыш¬
ленных предприятий.
Эта политика чрезвычайно ускорила не только про¬
цесс концентрации финансового капитала, но также и
процесс концентрации итальянской индустрии. Читатель
найдет богатый материал по этому вопросу в ряде ста¬
тей, опубликованных автором в последних номерах за
1939 г. журнала «Рабочее государство» («51а1о
Орегаю»).
Напомним, например, о факте, чрезвычайно показа¬
тельном для процесса концентрации в 1939 г.: 10% всех
товарных вагонов, проходивших по итальянским желез¬
ным дорогам, перевозили грузы треста «Монтекатини» *.
Тот же трест, который в 1939 г. давал работу 72 500 рабо¬
чим (против 50 805 в 1936 г.) и ежегодно тратит 600 млн.
лир на заработную плату, потреблял на свои нужды
12,5% всей электроэнергии, потребляемой в Италии.
Подобного же рода эволюцию можно отметить и в
других крупнейших итальянских промышленных пред¬
приятиях, как, например, «Фиат» (накануне войны на
предприятиях этого треста было занято 60 тыс. человек),
«Бреда» (31 тыс. занятых), «Сниа», «Ильва», «Терни»
и др. ** Наибольшего внимания заслуживают, в част¬
ности, развитие и быстрые темпы концентрации пред¬
приятий металлургической, машиностроительной, хими¬
ческой и добывающей промышленности. В этой послед¬
ней отрасли, например, на< предприятии «Арса», на ко¬
тором! в 1935 г. было занято меньше 2 тыс. человек,
в 1939 г. уже было» занято свыше 8 тыс. человек.
Как на один из обобщающих показателей промыш¬
ленной концентрации укажем на то обстоятельство, что
стоимость промышленных сооружений (если исключить
действие колебания цен) десяти крупнейших итальянских
* «Монтекатини» — крупный химический трест. (Прим. ред.)
** «Сниа» — трест по выработке искусственного волокна.
«Ильва» — трест черной металлургии, «Терни» — гидроэлектрический
трест. (Прим. ред.)
бб

трестов поднялась в 1934—1939 гг. с 1930 до
4073 млн. лир, т. е. увеличилась больше чем вдвое, —
темпы несравненно более высокие, чем темпы роста про¬
мышленности в целом.
Можно сказать, что итальянская промышленность
к началу войны по степени концентрации промышлен¬
ного капитала занимала одно из первых мест в мире.
Что касается концентрации производства, то Италия оста¬
валась, конечно, позади таких стран, как, например, Гер¬
мания. Но во всех решающих отраслях металлургиче¬
ской, машиностроительной, добывающей, химическрй и
текстильной промышленности крупные промышленные
предприятия, в которых сейчас, по всей вероятности, за¬
нято более 2У2 млн. рабочих, являются и в Италии абсо¬
лютно господствующими не только по своей производ¬
ственной мощности, но и по числу занятых.
Этим, однако, не ограничиваются социальные послед¬
ствия промышленного развития полуострова. Действие
этого развития распространялось и вширь, как мы пока¬
жем в последующих частях нашей работы; оно перекину¬
лось в деревню, где оно ускоряет и завершает капитали¬
стическую диференциацию, вызывая и здесь глубокие со¬
циальные изменения. Неточность и колебания в выборе
критериев установления статистических показателей в
официальных переписях и в данном случае не позволяют
нам применить непосредственно к сельскохозяйственному
населению те методы сравнения, которые в известной
мере были возможны ‘по отношению к промышленному
населению; все же и в отношении сельскохозяйственного
населения мы можем воспользоваться результатами дли¬
тельного исследования, о котором речь будет еще впе¬
реди, и попытаемся дать, по крайней мере для 1935 г.,
возможно более полную и точную картину социальной
структуры всего самодеятельного населения Италии.
Само собой разумеется, что, несмотря на всю осмот¬
рительность и критически заостренную разработку дан¬
ных подобного рода, картина может получиться лишь
приблизительная \ тем не менее она и в таком виде мо¬
жет служить основой для важных выводов (см. табл. 10).
1 Некоторые интересные технические подробности переписи
1936 г., несравненно более тщательной, чем предыдущие; возмож¬
5*
67

Таблица 10
Классовый состав итальянского населения на 1936 г. (в тыс.)
1. Крупная промышленная и торговая	буржуазия . .	65
2. Крупная и средняя сельскохозяйственная буржу¬
азия и буржуа-землевладельцы	 189
3. Административный аппарат на производстве и при¬
равненные к нему лица	 52
Итого группа I . . . .	306
4. Средняя и мелкая промышленная и торговая
буржуазия 	 1259
5. Крестьяне-кулаки и другие мелкие сельскохозяй¬
ственные капиталисты	 134
Итого группа II ...	1393
6.	Лица свободных профессий и служащие	 1 515
Итого группа III ..	.	1515
7. Ремесленники, пользующиеся наемным трудом .	.	127
8. Крестьяне-середняки 	 746
Итого группа IV . . .	873
9.	Ремесленники, не пользующиеся наемным трудом .	972
10.	Крестьяне-бедняки	 1	722
Итого группа	V . . .	2	694
11.	Рабочие и приравненные к ним лица	 4	546
12. Подсобные рабочие и чернорабочие 	 970
13. Надомники	 86
14.	Сельскохозяйственные рабочие	 2	427
Итого группа VI . . .	8029
Всего самодеятельного
населения	 14	810
ность сгруппировать и сопоставить эти данные с данными, по¬
черпнутыми из других источников, наконец, возможность группи¬
ровать данные, не заботясь о сопоставлении их с данными преды¬
дущих переписей, построенных на иных классификационных прин¬

Остановимся вкратце на анализе отдельных групп
Понятно, что номер 1 (крупная промышленная и тор¬
говая буржуазия) не может быть точно отграничен
от номера 4 (средняя и мелкая промышленная и торго¬
вая буржуазия). Соответствующие .цифры весьма при¬
близительны. Более определенной является характе¬
ристика номера 2 (крупная и средняя сельскохозяйствен¬
ная буржуазия и буржуа-землевладельцы); неясность
некоторых данных скорее всего обусловлена слия¬
нием в одном лице капиталиста и землевладельца. Но¬
мер 3 (административный аппарат на производстве и
приравненные к нему лица) включает элементы, которые
в большинстве случаев по своему положению и по своим
связям относятся к крупной буржуазии.
Несмотря на трудности четкого разграничения, сово¬
купность первых трех номеров, объединенных в группе I,
представляет численность крупной и отчасти средней
буржуазии. Номера 4 (средняя и мелкая промышленная
и торговая буржуазия) и 5 (крестьяне-кулаки и другие
мелкие сельскохозяйственные капиталисты), объединен¬
ные в группе II, составляют основную часть мелкой, а ча¬
стично и средней буржуазии, которая лично участвует
в качестве предпринимателя в процессе сельскохозяй¬
ственного и промышленного производства. Номер 6
(представители свободных профессий и служащие),
ципах, придают таблице 10 ценность несомненно большую, нежели
ценность, на которую могут претендовать данные, собранные в
таблице 8.
1 Среди источников, которыми мы пользовались для разра¬
ботки и проверки указанных данных, приведем, кроме переписи
населения 1936 г., промышленную перепись 1927 г. и последующие
(правда, лишь частичные) промышленные переписи, перепись зем¬
ледельческих хозяйств и перепись скота, статистику фашистских
синдикатов и социального страхования, статистику финансовой
администрации, основанную на реестре поземельного обложения,
статистику управления лесным хозяйством и управления комму¬
нальными угодьями. По отдельным частным данным нам пришлось
проделать большую исследовательскую работу, остановиться на
которой представится случай в дальнейшем изложении. В после¬
дующих частях нашего труда мы разъясним методы, разработки,
примененные нами для того, чтобы получить картину социального
состава сельскохозяйственного населения. В настоящем разделе мы
даем только предварительно некоторые обобщающие выводы, вы¬
текающие из нашего исследования.
69

представляющий группу III, охватывает главным обра¬
зом мелкобуржуазные элементы, известное число пред¬
ставителей средней буржуазии и незначительное мень¬
шинство элементов, которые по своему социальному по¬
ложению и связям относятся к рядам крупной буржуа¬
зии. В основном группа III состоит из той мелкой (а ча¬
стично и средней) буржуазии, которую в отличие от пре¬
дыдущей группы можно назвать непредпринимательской
мелкой и средней буржуазией в том смысле, что ее члены
не участвуют в качестве предпринимателей в процессе
капиталистического производства, а скорее всего выпол¬
няют функции соединительной ткани, приводного ремня
капитализма.
Номера 7 (ремесленники, пользующиеся наемным тру¬
дом) и 8 (крестьяне-середняки), объединенные в группу
IV, образуют, одни — в юроде, а другие — в деревне,
класс мелких самостоятельных товаропроизводителей,
которые лишь в ограниченной мере и нерегулярно поль¬
зуются наемным трудом. В экономическом отношении
они, следовательно, являются мелкими буржуа, которые
по своему положению и по своим социальным связям
скорее всего относятся к той социальной группе, которую
принято называть мелким городским и деревенским
людом.
Номера 9 (ремесленники, не пользующиеся наемным
трудом) и 10 (крестьяне-бедняки), составляющие груп¬
пу V, являются основной массой полупролетарского на¬
селения, чьи жизненные условия и положение в произ¬
водственном процессе сильно приближаются к положе¬
нию и бытовым условиям городского и сельского проле*
тариата, отнесенного к группе VI. Всем известно, что в
настоящее время ремесленники, работающие за собствен¬
ный счет (кустари), в большинстве случаев являются
«сдельщиками», которые фактически зависят от крупных
предприятий, снабжающих их сырьем и заказами.
После данной нами краткой характеристики групп,
включенных в таблицу 10, мы можем перейти к анализу
данных о численности отдельных классов.
Факт, который бросается в глаза при первоначальном
рассмотрении данных, собранных в таблице, — это реши¬
тельный перевес пролетарского населения во всей массе
самодеятельного населения. При общей численности
70

самодеятельного населения в 14 810 тыс. пролетарское
городское и сельское население составляет не менее
8029 тыс. лиц, т. е. больше 54% общего числа. Пролетар¬
ское население, городское и сельское, составляет, следо¬
вательно, в современной Италии больше чем половину,
т. е. абсолютное большинство, самодеятельного населе¬
ния.
Однако наряду с настоящими, подлинно пролетар¬
скими слоями в современной Италии приобретают круп¬
нейшее значение те полупролетарские слои, которые все
больше приближаются к пролетариату условиями своей
жизни, складом своего ума, своей социальной ориента¬
цией. В городах и деревнях эти полупролетарские слои
составляют 18% самодеятельного населения. Вместе с
настоящим пролетариатом это население, не имеющее
собственности, составляет 72%, т. е. почти три четверти
самодеятельного населения.
Мы имели бы неполное представление о силе трудя¬
щихся классов, если бы мы не приняли во внимание дру¬
гие социальные силы, которые в немалой степени выносили
на своих плечах тяготы экоплоатации, того социального
и политического угнетения, которым фашизм опутал всю
Италию. Сюда следует отнести ремесленников и кресть-
ян-середняков, которые вместе составляют 5,9% само¬
деятельного населения и совокупно с численно сильной
частью группы II (мелкие предприниматели) и группы
III (лица свободных профессий и служащие) образуют
группу так называемого «мелкого люда» города и де¬
ревни. Мы не будем слишком далеки от истины, если
оценим в 15—20% всего самодеятельного населения
удельный вес этих слоев «мелкого люда», который вместе
с пролетариатом и полупролетарским населением соста¬
вляет до 90% всего самодеятельного населения.
Наш краткий анализ с полной очевидностью подтвер¬
ждает высказанное нами в конце предыдущего раздела
положение, что в результате противоречий и тяжелых
кризисов, вызванных ими, современное развитие италь¬
янского капитализма вместе с тем породило, диференци-
ровало и сконцентрировало классовые силы, способные
повести Италию по новому пути.
Мы не можем закончить этого предварительного из¬
ложения, не осветив другого аспекта экономической,
71

профессиональной и социальной структуры итальянского
общества, который имеет важнейшее значение для аграр¬
ного и крестьянского вопроса в Италии: мы говорим о
той глубокой региональной диференциации, которую
различие исторического развития и общая правящим
классам неспособность к объединенным действиям про¬
извели в экономической структуре итальянского обще¬
ства. Основным, однако далеко не единственным аспек¬
том этой областной диференциации является так назы¬
ваемая «проблема Юга»; предварительному анализу не¬
которых элементов этой диференциации посвящен сле¬
дующий раздел настоящей главы.
6. Региональная диференциация в промышленном
и социальном развитии Италии
Мы проанализировали в предыдущем разделе в об¬
щих чертах некоторые данные, относящиеся, к измене¬
ниям, которые промышленное развитие полуострова про¬
извело в экономической жизни, в профессиональном и
социальном составе населения. Однако анализ тех же и
некоторых других дополнительных данных в региональ¬
ном разрезе сразу выявит некоторые характерные и важ¬
ные новые факты.
Мы придерживаемся в нашем изложении обычного
разделения Италии на крупные географические комплек¬
сы (Северная, Центральная, Южная Италия, Острова).
Более дробное деление, несомненно, представляющее
значительный интерес, вынудило бы нас выйти за рамки
настоящего исследования. За недостатком данных, кото¬
рые позволили бы нам — подобно тому, как мы это сде¬
лали по отношению к полуострову в целом, — определить
степень и темпы промышленного развития отдельных гео¬
графических областей на основе изменений, происшед¬
ших в структуре внешней торговли, мы начнем с непо¬
средственного анализа изменений, происшедших в про¬
фессиональном составе населения.
В таблицах 11 и 12 мы собрали данные относительно
движения промышленного населения (занятых в про¬
мышленности и на транспорте) по четырем крупным гео¬
графическим подразделениям. В таблице 11 собраны
72

данные в абсолютных цифрах, в таблице 12 — в процен¬
тах к совокупной численности самодеятельного населения..
Таблица И
Численность занятых в промышленности и на транспорте
по крупным географическим районам (в тыс.)
Год
Районы —
1881
1901
191 1
1921
1931
1936
Северная Италия . . .
Центральная Италия .
Южная Италия ....
Острова
1235
419
661
336
1 461
487
674
413
1 827
580
763
439
2 183
625
797
476
2 459
751
832
455
3 612
973
1010
486
Всего . . .
2651
3 035
3 609
4081
4 497
6 081
Все самодеятельное на¬
селение
9 450
10 989
11 249
13155
13 281
14 846

1
1


_
Таблица 12*
Численность занятых в промышленности и на транспорте
по крупным географическим районам
(в % к самодеятельному населению)
		Год
Районы
1881
1901
1911
1921
1931
1936
Северная Италия . . .
Централ1 ная Италия
Южная Италия ....
Острова
29.0
26,2
27.1
29,0
30.0
25,4
24,7
28.0
1
35.6
30.1
28.1
29.7
34.6
29,3
26,2
28.6
37,7
31,9
29,1
29,4
46,4
39,8
32.7
31.8
Всего по Италии
1
28,0 , 27,6
32,1
31,0 ! 33,9
1
41,0
При первом рассмотрении этих двух таблиц сразу
бросается в глаза следующий факт. Степень и темпы
промышленного развития четырех крупных географиче¬
ских районов, которые были почти одинаковыми в 1881 г.„
в последующие десятилетия сильно диференцируются.
73

Если в 1881 г. процентные отношения занятых в про¬
мышленности и на транспорте к самодеятельному насе¬
лению по отдельным областям отличались друг от друга
меньше чем на 3% (с 26,2% в ЦентральнЬй до 29% в Се¬
верной Италии), то в 1936 г. разница поднялась уже до
15% (от минимума 31,8% на Островах до максимума
46,4% в Северной Италии).
Этой разницей в темпе промышленного развития объ¬
ясняется то обстоятельство, что в 1936 г. из 6081 тыс. за¬
нятых в промышленности и на транспорте до 3612 тыс.
(т. е. примерно 60%) было сосредоточено в Северной
Италии. В этой области индустриальное население пред¬
ставляет собой 46,4% (т. е. почти половину самодея¬
тельного населения — процентное отношение того же по¬
рядка, что и в странах, более развитых в промышленном
отношении)1.
По сравнению с промышленным Севером Юг и
Острова (с числом занятых в промышленности, равняю¬
щимся соответственно 32,7 и 31,8%) остаются на более
низкой ступени развития, которую можно определить как
аграрную или в лучшем случае как аграрно-индустриаль¬
ную ступень, примерно соответствующую той, на которой
Италия в целом находилась в 1911 г. Центральная
Италия в этом отношении, точно так же как по сво¬
ему географическому положению, занимает среднее место.
Промышленное развитие Италии, следовательно, шло
скачкообразно, через внутренние противоречия, которые
дают внутри самой Италии типичную иллюстрацию за¬
кона неравномерного развития капитализма. Промыш¬
ленное развитие Севера происходило в значительной мере
непосредственно за счет развития промышленности и
сельского хозяйства Юга, который итальянский капита¬
лизм подверг процессу настоящей «аграрызации», причем
с Югом капитализм обходился, ‘как с теми зависимыми
странами («КеЬеп1апс1ег»), нищету и бедствия которых
описывал еще Маркс в «Капитале», говоря об Ирландии.
В последующих частях нашей работы мы будем иметь
возможность найти в разнообразии аграрной организации
1 44,3% в Германии, 54,6% в Бельгии, 54,8% в Англии и Уэль¬
се. В меньшем по территории промышленном треугольнике Пье¬
монт — Ломбардия — Лигурия процентное отношение еще выше
установленного нами для Северной Италии в целом.
74

и аграрного развития отдельных частей нашего полу¬
острова более глубокие причины различных степеней в
их промышленном развитии К Нам было важно устано¬
вить то обстоятельство, что до нынешнего времени про¬
тивоположность между городом и деревней, между про¬
мышленностью и сельским хозяйством в Италии приоб¬
ретает особые характерные черты в различных географи¬
ческих областях, что чревато важными экономическими,
социальными и политическими последствиями.
«Экономический романтизм» мелкой буржуазии, та¬
кой же, как тот, в старой царской России конца XIX в.,
о котором упоминал Ленин, вызвал как у мелкой италь¬
янской буржуазии, так и у правящих классов Италии бо¬
лее или менее искренние слезы по поводу «проблемы
Юга». Впрочем!, это ни в какой 'мере не способствовало
тому, чтобы правящие классы или какая-нибудь из италь¬
янских политических партий сумели предложить хотя бы
программу или какую-нибудь попытку решения этой про¬
блемы. Совершенно по-иному, со всей серьезностью исто¬
рического и политического сознания, со всей революцион¬
ной энергией взялся за решение этой проблемы с самого
своего появления на политической арене революционный
пролетариат. Одной из основных заслуг Грамши является
то, что он воплотил в своем лице эту серьезность и рево¬
люционную энергию пролетариата, впервые связав реше¬
ние проблемы Юга не с бесплодными романтическими
устремлениями той или иной социальной категории, обре¬
ченной ходом исторического развития на гибель, а связал
ее с осуществлением революционного единства рабочих
Севера и крестьян Юга и Островов, которое выросло из
тех же внутренних противоречий итальянского капита¬
лизма, из которых возникла самая проблема Юга.
Истина — до понимания которой никогда не возвы¬
шался романтизм «меридионалистов» * — заключается в
том, что после реакционного прошлого, изобилующего
угнетением, истощением, нищетой, проблема Юга нахо¬
дит в объединении рабочих Севера с крестьянами Юга
1 Что касается пространной исторической трактовки этого во¬
проса, то мы должны отослать читателя к нашим работам «Ь’асси-
ггпйагюпе ‘ рптШуа т НаПа», «Ье с1а$51 а&'псо1е е 1о 81а1о»,
«II сарйаНзто пеИесатра^пе», «Ьа Ьгтагюпе с!е1 тегса1о пагюпак».
* «Защитники Юга». (Прим. ред.)
75

будущее — революционное, национальное, единое, являю¬
щееся лучшим залогом победы итальянского народа в
целом.
Экономический романтизм «меридионалистов» до
сегодняшнего дня не замечал огромной прогрессивной
силы создавшегося в наиболее передовых промышленных
районах Севера объединения пролетариата, несмотря
на страдания, ценой которых оно было куплено, и даже
благодаря этим страданиям. Эта концентрация, превра¬
тившая север Италии в один из очагов наиболее пере¬
дового экономического развития капиталистической Ев¬
ропы, налагает на все проблемы, выдвигаемые итальян¬
ской жизнью, печать современности, жалеть о которой
могут лишь романтики, верящие в несбыточное «здоровое
и единообразное» развитие капитализма.
Это ни в какой мере, разумеется, не уменьшает акту¬
альной ценности экономического романтизма мелкобур¬
жуазных «меридионалистов» как выражения протеста
против мнимого «решения проблемы Юга» фашизмом,
протеста, имеющего первостепенное значение для осу¬
ществления единства всего народа, для создания на¬
стоящего национального фронта итальянцев. В борьбе за
создание такого фронта революционный пролетариат до¬
кажет, что он способен сделать этот протест своим про¬
тестом и выковать в итальянском народе то более глу¬
бокое и действенное единство, в котором скажется его
сила. В этой борьбе революционный пролетариат, с тех
пор как Грамши1 впервые поставил перед ним задачи в
отношении Юга, нашел в самом развитии итальянского
капитализма новые возможности и новые силы. На самом
аграрном Юге промышленное развитие породило за по¬
следнее десятилетие ячейки рабочих, которые являются
для союза промышленных рабочих Севера с крестьянами
Юга наиболее естественным связующим звеном, важней¬
шей политической функции которого нельзя недооценить.
В период 1881 —1921 гг. в Италии, тогда еще преиму¬
щественно аграрной стране, промышленное развитие Се¬
вера не только происходило в общем за счет Юга и Остро¬
вов, но было куплено ценой самой настоящей и подлин¬
ной аграризации этих районов. Примем, как и раньше,
процентное отношение занятых в промышленности к об¬
щей массе самодеятельного населения в качестве показа¬
76

теля индустриального развития. Если это процентное
отношение, установленное для 1881 г., принять для каж¬
дого географического района за 100, мы получим следую¬
щие индексы темпа промышленного развития в период
1881 —1921 гг.
Таблица 13
Индексы темпа промышленного развития
по крупным географическим районам
за 1881—1921 гг.
Районы
1881 г.
1921 г.
Северная Италия ....
100
120
Центральная Италия . .
100
111
Южная Италия
100
97
Острова
100
93
Всего по Италии .
100
111
....
_
	.1
Как видно из таблицы, в то время как за этот период
процентное отношение занятых в промышленности (при¬
нятое нами в качестве индекса степени индустриализа¬
ции) в Северной Италии вырастает на 20%, оно в Юж¬
ной Италии и на Островах снижается соответственно на
3 и 7%. Гибель старых форм домашней промышленности
и местной мануфактуры под натиском крупной промыш¬
ленности Севера и политики нового объединенного госу¬
дарства является причиной самого настоящего и подлин¬
ного отставания промышленного развития южных про¬
винций.
Период, следующий за 1921 г., как видно из прилагае¬
мой таблицы 14, характеризуется той же разницей в тем¬
пах промышленного развития Севера и Юга, однако бур¬
ное промышленное развитие, охватившее индустриально¬
аграрную Италию в послевоенный период, распростра¬
няется, хотя и с меньшей стремительностью, также на Юг.
Примем попрежнему процентное отношение занятых
в промышленности к общей численности самодеятельного
населения в качестве индекса уровня промышленного
развития. Если процентное отношение, установленное
77

нами для 1921 г., приравнять к 100 для каждого геогра¬
фического района, то мы получим следующие индексы
темпа промышленного развития за период между двумя
мировыми войнами.
Таблица 14
Индексы темпа промышленного раззития
по крупным географическим районам в период
между первой и второй мировыми войнами
Районы
1921 г.
1936 г.
Сеперная Италия ....
100
134
Центральная Италия . .
100
135
Южная Италия
100
124
Острова
100
!
111
Всего
1
100
132
Достаточно даже этих цифр, чтобы разоблачить всю
демагогию лживых утверждений фашизма о мнимом «ре¬
шении проблемы Юга». Как мы видим, разница в темпе
промышленного развития осталась прежней, что вело
к дальнейшему обострению различия между Севером
и Югом.
Так, в 1921 г. 53,5% всех занятых в промышленности
и на транспорте было сосредоточено в Северной Италии;
эта цифра возросла в 1931 г. до 54,6% и дошла в 1936 г.
до 59,4%. Но в отличие от того, что происходило за пре¬
дыдущий период, это перемещение центра тяжести италь¬
янской промышленности к Северу сопровождается не про¬
цессом аграризации южных провинций, а, наоборот, про¬
цессом их индустриализации, хотя-и медленным.
Именно этот процесс создал на самом Юге то внутрен¬
нее связующее звено для объединения крестьян Юга
с рабочими Севера, о котором речь была выше. У рабо¬
чего класса с этого времени появились свои аванпосты на
Юге, с которых его влияние может более непосредственно
и эффективно распространяться на окружающие деревни.
Мы собрали в таблице 15 на основе переписи 1936 г.
данные об удельном весе занятых в промышленности и
78

на транспорте в общей чи ленности самодеятельного на¬
селения в некоторых крупных центрах Южной Италии и
Островов. Как видим, в некоторых из этих центров удель¬
ный'вес занятых в промышленности доходит до половины
всего самодеятельного населения, а в некоторых случаях
превышает ее. Эти городские центры, более или менее
значительные, рассеянные по всему Югу, из крупных сель¬
ских и торговых центров, какими они были еще несколько
лет тому назад, сегодня превратились в центры, где роль
промышленного населения является преобладающей или.
во всяком случае значительной.
Таблица 15
Промышленное население городских центров континентального
и островного Юга Италии (1936 г.)
Г орода
Большой Неаполь *
Палермо
Катания
Таранто
Бари
Мессина
Кальяри
Реджо Калабрия .
Трапани
Салерно
Самодея¬
тельное
населе-
Занятые в промыш¬
ленности и на транс¬
порте
ние
всего
в том числе
ремеслен¬
ники
1
373 634
199 140
52 012
132 957
64 259
23 047
76 834
37 987
17 092
55 601
33 459
6 606
61 073
30043
8 802
64 544
28 750
13 366
40 538
17 434
4 499
40 213
13 597
5305
21323
9 596
4 451
21 588
9 204
2 420
* Неаполь с пригородами. (Прим. ред.)
Социальный состав этого промышленного населения,
конечно, еще сильно отличается от состава его в соответ¬
ствующих центрах Северной Италии. Удельный вес ре¬
месленного населения в нем более значителен, так же
как и удельный вес занятых в мелкой промышленности;
но даже с такими оговорками создание подобных рабо¬
чих центров на Юге имеет огромное политическое значе¬
ние, еще возросшее в результате последующего их раз¬
вития в период второй мировой войны.
79

Особенное значение приобретает в набросанной нами
картине социальное положение Неаполя. Мы указали в
одной из наших работ 1 причины, вследствие которых еще
в первые годы после войны 1914—1918 гг. Неаполь не мог
выполнять по отношению к крестьянскому движению.Юга
те функции стимулирования и руководства, которые^ ка¬
залось бы, естественно вытекали из его значения старин¬
ной столицы и самого его географического положения.
Крестьянское движение, играющее столь значительную
роль в южных провинциях, в эти годы зависело скорее
от общего развития рабочего движения на Севере, не¬
жели от конкретных событий в движении неаполитан¬
ских рабочих. Но с тех пор промышленное развитие Неа¬
поля, особенно ускорившееся за последние годы, и кон¬
центрация в нем индустриального пролетариата в ре¬
зультате перемещения на Юг значительной части италь¬
янской тяжелой военной промышленности внесли глубо¬
кие изменения в создавшееся положение.
Уже в 1936 г. в Большом Неаполе, охватывающем
лишь 9% всего самодеятельного населения Юга, концен¬
трировалось 27% всех лиц, занятых в крупной, средней
и мелкой промышленности этих районов. Из центра
праздности, где эксплоататорские правящие классы про¬
жигали жизнь, Неаполь превратился в центр труда, в
результате чего рабочий класс может более эффективно
осуществлять свое руководящее и освободительное влия¬
ние на всем Юге.
В Большом Неаполе в противоположность тому, что
наблюдается в других центрах Юга, больше половины
(54%) самодеятельного населения уже в 1936 г. состояло
из лиц, занятых в промышленности и на транспорте.
Удельный вес ремесленников в общей численности заня¬
тых в промышленности представляет совершенно ничтож¬
ную величину; решительно преобладают рабочие мелкой,
средней, а теперь и крупной промышленности.
Данные, собранны-е нами в таблице 16 (стр. 81), дают
возможность составить более точное представление о
выше очерченном нами процессе развития, который после
1936 г. еще ускорился. Наряду с данными, относящимися
1 Зегет, СШа е Ргоупнпе, >^ароН, ЕсПг. Зое. 1п1егпаг., Ра-
ят&1, 1939.
80

Таблица 16
Распределение самодеятельного населения по отраслям хозяйства
в Большом Неаполе и Большом Милане
(1936 г.)
Большой Неаполь
Большой Милан
от всего
населе¬
самодеятель¬
ное
население
от всего
населе¬
самодеятель¬
ное
население
ния
(в %)
числен¬
ность
о/
/0
ния
(в %)
числен¬
ность
°/
/о
Промышленность .
Транспорт
160666
38474
1
317843
31828
(В том числе ремесло)
18
199 140
(52 012)
54
31
349 671
(49 874)
60
Торговля
Кредитные учрежде¬
ния
57513
4 522
97 555
13 822
б
62 035
17
10
111377
19
Свободные профес¬
сии, служители
культа
Управление государ¬
ственными пред¬
приятиями . . .
Управление частны¬
ми предприятиями
11746
31 973
| 2 451
16 668
30 531
3 933
4
46 170
12
5
51 132
8
Домашнее хозяйство
Сельское хозяйство
3
3
29 408
35 918
8
9
1
1
5
1
60 425
10 906
10
2
Самодеятельное на¬
селение
Несам одеятельное
население ....
34
66
, 372 671
738 632
|
100
* 52
I 48
! |
1
1583 511
! 530 600
1
103
1
Все население . * .
100
1
| 1 111 303 .
—
100
1 114 111
—
Э. Серени
81

Таблица 17
Социальный состав населения Италии в 1936 г.
по крупным географическим районам
(за исключением сельскохозяйственного населения)
Северная
Италия
Централь¬
ная
Италия
Южная
Италия
Острова
Италия 1
в целом
Владельцы пред¬
приятий ....
Административ¬
ный аппарат и
приравненные к
нему лица . . .
717 343
32 185
205 708
10 827
263 025
5 966
137 022
3 174
1 323 098
I
52 152;
Группа I .
749 528
216 535
268 991
140 196
1
1375 25Э|
|
Лица свободных
профессий . . .
Служащие ....
50 946
797 779
22 102
297 796
24 316
205 623
10 929
105 6оЗ
108 293
1406 801
Группа II .
848 725
319 898
229 939
116 532
1515094
Ремесленники,
пользующиеся
наемным тру¬
дом
Ремесленники,
не пользующиеся
наемным тру¬
дом
68544
418 793
18415
152 684
25 109
266 603
14 531
133 801
126 5991
971 881
Группа III .
487 337
171099
291 712
148332
1 098480
Рабочие
Подсобные рабо¬
чие и чернора¬
бочие
Надомники . . .
2817591
526 236
39 807
731 278
193 942
26 113
662 967
157 484
16 159
334 582
92 316
3 898
4 546 418
969 978
85 977
Группа IV .
3 383 634
951 333
836 610
430796
5 602 373
!
1
1
82

Продолжение
Северная
Италия
Централь¬
ная
Италия
Южная
Италия
Острова
Италия
в целом
Лица, не имеющие
специальное и и
особо не зареги¬
стрированные .
6 882 ООО
2 723 764
3 654 767
2120 614
13 381 345
Всего на¬
селения в воз¬
расте свыше 10
лет (за исклю¬
чением сельско¬
хозяйственного)
12 351 224
4 382 629
5 282 019
2956470
22 972542
Занятые в сель¬
ском хозяйстве
(включая рабо¬
тающих членов
семьи)
3 925 883
1 685 334
2 274 518
870 329
8 756064
Всего на¬
селения в воз¬
расте свыше 10
лет
В том числе само¬
деятельное на¬
селение ....
Несельскохозяйст¬
венное самодея¬
тельное население
16 277 107
7 784 000
5 469 224
6 067 956
2 443 000
1 658 865
7 556537
30860С0
1 627 252
3 826 799
1 533 000
835 856
31728606
14 846000
9 591 197
к Большому Неаполю, мы приводим в таблице 16 в по¬
рядке сравнения данные по Большому Милану.
Как видно, Неаполь, оставаясь еще позади столицы
Ломбардии, если говорить о процентном отношении заня¬
тых в промышленности к общей численности самодеятель¬
ного населения (54% в Неаполе по сравнению с 60% в
Милане), все же значительно приближается к ней. Глу¬
бокие различия социальной структуры обоих городов, од¬
нако, проявляются прежде всего в значительно большем
удельном веее несамодеятельного населения в Неаполе
(66% по сравнению с 48% в Милане) и в> почти пол¬
ном отсутствии в самом Неаполе тех промышленных
6*
83

предприятий среднего размера, которые в Милане со¬
ставляют многочисленную свиту, окружающую крупней¬
шие предприятия.
Эти различия отражают более позднее индустриаль¬
ное развитие Неаполя, известную его искусственность,
но они никоим образом не умаляют ценности положений,
изложенных нами по вопросу о последних изменениях, ко¬
торые эти факты внесли <в постановку всех проблем Юга
(см. табл. 17).
Еще раз следует указать на то, что превращение Ита¬
лии в страну индустриально-аграрную оказало глубокое
влияние, различное в разных районах, не только на про¬
фессиональный состав населения, но и на классовую его
структуру.
Оставим в стороне, как это мы делали до сих пор,
сельскохозяйственное население, к социальной структуре
которого нам придется вернуться в последующих частях
нашей работы. В таблице 17 (стр. 82) мы приводим
Таблица 18
Социальный состав населения Италии по крупным
географическим районам
(в процентном отношении к самодеятельному несельскохозяйствен¬
ному населению)
1
Северная
Италия
Централь-|
ная 1
Италия
Южная
Италия
Острова
Италия
в целом
Владельцы предприя¬
тий и администра¬
тивный аппарат . .
13,7
13,1
16,5
16,7
14,4
Лица свободных про¬
фессий и служащие
15,5
19,3
14,2
14,0
15,8
Ремесленники . . .
8,9
10,3
17,9
17,7
11,4
Г ородской пролета¬
риат . ."
61,9
, 57,3
51,4
51,6
58,4
Процентное отноше¬
ние городского про¬
летариата к общей
численности всего
1 самодеятельного
| населения (включая
1 сельскохозяйствен-
; ное)
1
43,4
1
38,9
27,1
23,1
38,7
84

данные, относящиеся к социальному составу несельско¬
хозяйственного населения по крупным географическим!
районам.
Значение этих цифр становится еще более ясным, если
вместо абсолютных данных проанализировать процентное
отношение этих групп к общей численности самодеятель¬
ного населения и к численности самодеятельного несель¬
скохозяйственного населения. В этом нам поможет разо¬
браться таблица 18 (см. стр. 84).
В Северной Италии пролетарско.е население, следова¬
тельно, составляло 61,9% самодеятельного несельскохо¬
зяйственного населения, в то время как в Южной Италии
оно составляло только 51,4%. Намного выше, наоборот,
в Южной Италии по сравнению с Северной удельный
вес ремесленного населения, который соответственно со¬
ставлял 17,9% и 8,9%.
По Италии в целом пролетарское население состав¬
ляло абсолютное большинство среди самодеятельного
несельскохозяйственного населения; однако в соответ¬
ствии с более высоким индустриальным развитием Се¬
вера социальная диференциация выступает там более вы¬
пукло, чем на Юге, где ремесло, почти совершенно исчез¬
нувшее на Севере, сохранило еще известное значение.
То же самое можно сказать об удельном весе категории
«владельцев предприятий»: в соответствии с более разви¬
той социальной диференциацией и более высокой сте¬
пенью концентрации промышленности эта категория на
Севере обладает по сравнению с Югом меньшим удель¬
ным весом.
Эти данные становятся еще более убедительными
если, вместо того чтобы брать процентное отношение этих
групп к несельскохозяйственному самодеятельному насе¬
лению, отнести его к общей численности самодеятельного
населения. Даже по отношению ко всей численности само¬
деятельного населения удельный вес пролетарского не¬
сельскохозяйственного населения составлял значитель¬
ную величину (43,4%) в Северной Италии и значительно
меньшую, хотя все же внушительную (27,1%) в Южной
Италии. Отметим в заключение, что в Северной Италии,
в которой было 52,4% самодеятельного населения всей
Италии, насчитывалось 60,4% всего пролетарского
несельскохозяйственного населения.
85

Из этих обобщающих данных с полной ясностью выте¬
кает, что Северной Италии, где вследствие промышлен¬
ного развития и высоко развитой социальной диферен¬
циации сосредоточена основная масса современного инду¬
стриального пролетариата страны, принадлежит решаю¬
щая функция руководства в социальном движении Ита¬
лии. Однако то значение, которое рабочий класс теперь
приобрел и на Юге, показывает, насколько ошибочно было
бы рассматривать его как «величину, которой можно пре¬
небречь», и недооценить его решающую роль в осуществле¬
нии итальянского единства. Окруженные, но не захлестну¬
тые волнами значительных масс «мелкого люда» в горо¬
дах и внушительной массы сельскохозяйственных про¬
летариев и бедняков в деревне, рабочие ячейки Южной
Италии могут и должны найти — и они найдут — в новой
борьбе, которую современное положение требует от
итальянского народа, сознание, дух организации и ре¬
волюционный энтузиазм, необходимые для того, чтобы ре¬
шить задачи объединения, для решения которых после¬
военные события 1919—1921 гг. застали их еще недо¬
статочно подготовленными.

ГЛАВА II
ЗЕМЕЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
Каковы отношения собственности, преобладающие в
итальянской деревне? Какова линия развития этих отно¬
шений?
Если мы хотим понять природу и распознать линию
развития той борьбы, которая сегодня ведется в италь¬
янской деревне, мы должны по необходимости прежде
всего дать точный ответ на эти вопросы. Мы должны уста¬
новить, каковы в настоящее время в Италии отношения
между непосредственными' сельскохозяйственными про¬
изводителями и землей — основой и главным условием
процесса производства.
Мы увидим в дальнейшем, что земля в настоящее
время не представляет собой единственного решающего
условия этого процесса в Италии и в ее аграрной эконо¬
мике; но нет сомнения, что изучение земельного устрой¬
ства и землевладения имеет первостепенное значение для
целей нашего исследования.
Вероятно, нет иной области, в которой фашистская де¬
магогия проявила себя более смелым фокусником, чем
именно в этой. Муссолини не переставал повторять, что
Италия является классической страной мелкой собствен¬
ности, мелких трудовых земледельцев, в которой поэтому
капитализм не имел широкой возможности укрепиться в
деревне. В печати фашистские вожди и «ученые» высту¬
пали дружным хором, пользуясь всяким случаем, чтобы
«доказать», что итальянская деревня является раем для
мелкой собственности и мелких независимых товаропро¬
изводителей. Даже в сухом бюрократическом докладе о
переписи населения фашистские докладчики делаются чув¬
ствительными до слез, когда им удается, по их мнению,
87

доказать на основании цифр, что число мелких неза-
висимых товаропроизводителей в сельском хозяйстве ра¬
стет не по дням, а по часам.
Следует, впрочем, отметить, что мы здесь сталкиваем¬
ся с методом, не представляющим ничего нового и харак¬
терного для фашизма. Еще до 1-й мировой войны особая
острота классовых противоречий в итальянской деревне
побуждала итальянские правящие классы и их агентов
в рядах рабочего и народного движения пытаться зама¬
скировать эти противоречия более или менее сознатель¬
ной фальсификацией статистических и социальных дан¬
ных о распределении- землевладения в Италии. Но ни¬
когда фальсификаторское бесстыдство правящих классов
Италии не находило столь широкого поля деятельности,
как в годы фашизма.
Немногих данных, извлеченных из наиболее достовер¬
ных статистических источников, окажется достаточно, что¬
бы стала ясной эта бесстыдная фальсификация.. Итальян¬
ские правящие классы, продолжая восхвалять цветущее
состояние мелкого землевладения, естественно, не дают
никаких статистических данных относительно распределе¬
ния землевладения, которые разоблачили бы всю их дема¬
гогию. Тем не менее существуют косвенные данные, по¬
зволяющие сделать по этому вопросу достаточно серьез¬
ные и верные выводы. К этим данным мы и1 обращаемся,
чтобы представить картину распределения землевладе¬
ния в Италии.
1.	Распределение землевладения
Первым сугубо достоверным источником являются
данные за 1923 г. о распределении отдельных видов
землевладения по размерам поземельного налога, опу¬
бликованные управлением финансов К
Данные, как видим, относятся к периоду, уже доста¬
точно отдаленному, но, если мы учтем сравнительно
незначительную подвижность землевладения, положение,
1 Мт1з1его (1е11е Ртапяе, Опехюпе "епега1е с!е11е 1троз1е
сНгеИе, Ьа ^езИопе с!е11е 1троз1е сИгеИе с1а1 1914 а1 1925, Рота,
УЬгепа с!е11о 5Ыо, 1926.
88

которое они отражают, может дать нам некоторые общие
основы для суждения о теперешнем положении.
О чем говорят эти данные?
Прежде всего, они говорят о том, что число единиц
обложения поземельным налогом в это время равнялось
8,5 млн. Это, конечно, не означает — и об этом твердо
надо помнить, — что таково было число землевладельцев
в Италии. В силу ряда причин число единиц обложения
всегда значительно выше, нежели действительное коли¬
чество землевладельцев, и со временем эта разница по¬
стоянно увеличивается К
Тем не менее, если учесть эту разницу, распределение
единиц по категориям в зависимости от величины упла¬
ченного налога может дать нам достаточно ясное пред¬
ставление о распределении землевладения.
Нужно отметить, что распределение землевладений
в налоговых списках делалось не по их площади, а по
величине уплачиваемого налога, пропорционального
кадастровому доходу. Таким образом, эти данные
являются как бы статистикой земельного богатства
в Италии.
Если из данных о распределении налога и кадастро¬
вого дохода мы хотим вывести заключение о распреде¬
лении землевладения по площади, мы должны помнить
о том, что в этот период 4 лиры поземельного налога
соответствовали в среднем одному гектару земельной
площади. Само собой разумеется, что* речь идет здесь
лишь о средних величинах; действительные соотношения
разнятся между собой в зависимости от большего или
Число единиц, подлежащих, обложению поземельным на¬
логом, устанавливается соответствующими органами по каждой
коммуне и по каждому подразделению кадастра. Зехчлевладелец,
земля которого расположена в разных коммунах, фигурирует, та¬
ким образом, в налоговом списке не один раз. Это обстоятельство,
точно так же как ряд других аналогичных комбинаций, пере¬
числять которые мы не будем, является причиной того, что число
единиц обложения всегда значительно выше действительного числа
землевладельцев. Уже, например, в 1897 г. официальным обсле¬
дованием министерства финансов было установлено, что 5916 тыс.
единиц обложения соответствовали 4931 тыс. землевладельцев; а в
связи с системой внесения в списки и переводами участков в када¬
страх на другие лица это расхождение между двумя цифрами
беспрестанно увеличивается.
89

меньшего плодородия земли. Так, в более мелких вла¬
дениях, как, например, в огородах и фруктовых садах,
где применяется интенсивная обработка почвы, 4 лиры
поземельного налога соответствуют в общем площади
значительно меньше одного гектара. Наоборот, в круп¬
ных владениях, куда включается много земель с пастби¬
щами, лесными угодиями и т. д., 4 лиры поземельного
налога относятся к площади значительно больше одного
гектара.
Сделав эти предварительные замечания, необходимые
для точного понимания приведенных данных, мы можем
перейти к анализу самих данных.
Даже если учесть сильное расхождение между еди¬
ницами налогового списка (реестра) и действительным
числом землевладельцев, цифры, приведенные в
таблице 1, с первого взгляда, как будто говорят в пользу
теории о преобладании мелкой собственности в Италии.
Но картина коренным образом меняется, если от про¬
стого рассмотрения количества единиц налогового списка
перейти к углубленному анализу распределения единиц
по размеру уплачиваемого налога. Вот каковы данные.
Таблица 1
Распределение единиц налогового списка поземельного налога
в зависимости от величины уплачиваемого налога в 1923 г.
Количе¬
Процентное
отношение
Общая сумма
Величина налога
ство еди¬
ниц нало¬
налога в за¬
висимости
Процентное
отношение
гового
к общгму
от величины
ко всей сумме
списка
(в тыс.)
итогу единиц
списка
налога
(в тыс. лир)
налога
До 10 лир
7 326
87,04
15 562
12,84
От 10 до 50 »
777
9,23
21083
18,15
» 50 » 300 »
253
3,00 ’
32 764
27,03
» 300 » 500 »
25
0,30
10 155
8,38
Свыше 500 »
36
0,43
41 606
33,60
Всего. . .
! 8417
1 _■
100,00
1
121 170
100,00
Итак, из 8У2 млн. «землевладельцев» почти 7’*/2 млн.
(87,04% общей численности) уплачивали поземельный
90

налог менее 10 лир, в среднем немного выше 2 лир!
Доход, который они извлекали из своего «землевладе¬
ния», следовательно, может расцениваться в 50—60 лир
в год. Учитывая то, что нами было сказано об отноше¬
нии поземельного налога и площади земельного участка,
мы можем считать, что средняя площадь этих участков
не превышала 25 ар. Вот что представляла собой масса
мелких «землевладельцев», якобы являющихся преобла¬
дающим элементом в итальянской сельскохозяйственной
экономике.
Мы в дальнейшем увидим, каково действительное
экономическое и социальное значение того нагроможде¬
ния микроскопического землевладения, которое все
растет во всех капиталистических странах. Маркс,
а затем Ленин, говоря об особенностях развития капи¬
тализма в сельском хозяйстве, указывали на значение
этого явления для развития капитализма. Но уже на
данном этапе нашего изложения мы можем убедиться
в «научной честности» «защитников мелкого землевла¬
дения», которые говорят нам о сельскохозяйственной
экономике Италии, как об экономике, основанной на
мелком землевладении. Эта масса, насчитывающая почти
7]/2 млн. мельчайших хозяйств, мельчайших собственни¬
ков, фактически извлекала немногим больше одной деся¬
той всего сельскохозяйственного дохода и, по всей вероят¬
ности, занимала не больше 5% земли Италии, годной к
обработке.
Перейдем от этого полюса к другому полюсу, к хо¬
зяйствам, уплачивающим поземельный налог в размере
300 лир и больше. Учитывая то, что нами было сказано
выше о соотношении между поземельным налогом и пло¬
щадью земельного участка, мы можем считать, что речь
идет в данном случае о крупном хозяйстве, с площадью
свыше 100 га.
По своей численное™ эти хозяйства представляли
незначительный процент (меньше 1%) общего количе¬
ства земель, находящихся в частном владении. В дей¬
ствительности число крупных землевладельцев еще
намного ниже того вдела, которое можно было бы вы¬
вести на первый взгляд, основываясь на данных
таблицы; В этой категории хозяйств земельные участки
часто записывались на имя разных членов семьи и
91

располагались в разных коммунах и провинциях. Все это,
конечно, приводило к тому, что число единиц списка, по
сравнению с действительным числом землевладельцев,
искусственно раздувалось. Можно считать, что чи-сло
семей и организаций, владевших крупными хозяйствами,
не превышало 10—15 тыс.
Но эти 10—15 тыс. крупных землевладельцев, «удель¬
ный вес» которых в общей массе «землевладельцев»,
конечно, «невелик», держали в своих руках лишь не¬
много меньше половины земельного богатства и, по
крайней'мере, 60—65% сельскохозяйственной площади
Италии! Теперь мы ясно видим, как ограничена террито¬
рия, остающаяся в распоряжении мелких и средних зем¬
левладельцев. Не следует, между прочим, забывать
и о том, что в категорию налогоплательщиков, уплачи¬
вавших от 50 до 300 лир, включено было немало крупных
хозяйств, производительные силы которых в результате
экстенсивного способа ведения хозяйства, на который они
были обречены, находился на низком уровне. Но и мел¬
кие хозяйства' (размер налога от 10 до 50 лир), точно
так же как и средние (размер налога от 50 до 300 лир),
не находились, как мы вскоре увидим, в руках крестьян.
Таким образом, сами официальные данные обнаружи¬
вают всю смехотворную беспомощность демагогической
болтовни о «преобладании» мелкой трудовой собствен¬
ности в итальянской сельскохозяйственной экономике.
Что же все это означало с точки зрения развития
борьбы, происходившей в итальянской деревне?
С одной стороны, многомиллионный пролетариат
мельчайших парцеллярных землевладельцев, которые
все вместе владели не больше чем 5% земли, занятой
под сельскохозяйственные культуры, с другой стороны,
несколько тысяч семейств и крупных хозяйств, владев¬
ших не меньше 60—65% всей земельной собственности.
Не будем сейчас более детально анализировать эти дан¬
ные, к которым мы еще возвратимся. Но даже из этого
первого, суммарного анализа вытекает, что проблема
земли являлась одной из важнейших национальных
проблем Италии. Мы увидим в последующих частях
нашей работы, как эта проблема включалась в совокуп¬
ность национальных вопросов, встающих перед итальян¬
ским народом, и в какой мере она связана с проблемой
92

мира, проблемой свободы и хлеба, с проблемой нацио¬
нальной независимости.
Совершенно ясно, что там, где ничтожное меньшин¬
ство владеет тем, что составляет основу и необходимое
условие сельскохозяйственного производства, это неиз¬
бежно вызывает ожесточенное противодействие меньшин¬
ству подавляющего большинства непосредственных про¬
изводителей. Но если мы хотим внимательно изучить
современные специфические формы этого противоречия
и понять ту борьбу, которую оно вызывает, мы не можем
ограничиться одним фактом высокого уровня концентра¬
ции землевладения, а должны обратиться к вопросу
о том, в каких формах борьба за землю связывается и
сливается с борьбой всего итальянского народа за хлеб,
за мир, за свободу, за национальную независимость.
2.	Формы и социальное распределение земельной
собственности
Если во всем, что касается распределения землевла¬
дения по площади- и доходности, официальная итальян¬
ская статистика проявляет особую сдержанность, то
о том, что относится к формам и к классовому характеру
этой собственности, она совершенно умалчивает.
Тем не менее нам удалось на основе тщательно обра¬
ботанных данных, извлеченных из наиболее достоверных
источников, набросать довольно точную картину распре¬
деления землевладения между различными социальными
классами.
Как видно, разнообразно не только распределение
землевладения между отдельными классами, но также
велико разнообразие его экономических и юридических
форм. От форм общинной собственности, восходящих
к первобытному коммунизму, господствовавшему в са¬
мые отдаленные времена среди коренного населения
полуострова, и в своей современной фо-рме являющихся
наиболее типичным пережитком системы, широко рас¬
пространенной в Италии в эпоху феодализма, от форм
собственности общинной и государственной, нами ука¬
занных, мы переходим через целую лестницу разнообраз¬
ных форм к наиболее современным формам землевладе¬
ния. а именно к землевладению банков и акционерных
93

Таблица 2
Формы и социальное распределение землевладения в Италии (в га)
Коммунальные и общинные земле¬
владения
Государственные леса
Земельные владения церкви и рели¬
гиозных организаций
Землевладения гражданских учре¬
ждений
Землевладения прочих организаций
4 000 000
266 796
250000
500 000
983 204
[
!
Итого землевладений ор¬
ганизаций и учреждений
Дворянское землевладение
3000 000
б 000 000
Итого дворянского земле¬
3000 000
владения
—
Землевладения банков и акционер¬
ных обществ
Землевладения кулаков и средних
сельскохозяйственных капитали¬
1000000
стов
2 055000
—
Прочие землевладения буржуазии .
8 217000
—
Итого буржуазного зем¬
левладения

11 272000
Землевладения крестьян-середняков
Землевладения мелких крестьян и
3008000
—
крестьян-бедняков
Парцеллярное землевладение сель¬
скохозяйственного пролетариата и
2 532 С00
кустарей
440 000
~
Итого крестьянского зем¬
5 980000
левладения
—
Все землевладение ....
—
26 252 000
94

обществ. Подробный анализ этих форм показал бы намг.
что в них сохранились следы различных экономических
режимов, сменявших друг друга в итальянской деревне.
Но, не вдаваясь в исторический анализ подобного рода,.,
мы считаем наиболее существенным установить, каковы
в настоящее время в Италии те формы землевладения,
которые налагают свой характерный отпечаток на аграр¬
ные отношения.
С первого взгляда совершенно ясно преобладание той
формы землевладения, которую мы в нашей таблице
классифицировали как «буржуазное землевладение» и
которое одно занимает 43% сельскохозяйственной и лес-
ной площади Италии.
Следовательно, почти половина земли Италии нахо¬
дится в руках землевладельцев, получивших землю
не в силу традиции или сословной наследственности, что,
например, имело место при феодальном режиме,,
а в силу процесса, носящего капиталистический ха¬
рактер, вследствие мощи капитала. Собственниками
этих земель являлись буржуа, которые, нажившись на
биржевых сделках, на капиталистическом предпринима¬
тельстве в промышленности, в сельском хозяйстве, в тор¬
говле и т. д., инвестировали часть своих капиталов'
в приобретение земли. Это одна из характерных форм
подчинения сельского хозяйства и земли в капиталисти¬
ческом обществе потребностям капиталистической си¬
стемы производства. Уже при поверхностном анализе
становится ясным, что подчинение земельной собствен¬
ности капиталу и в то же время процесс, который Маркс
называет процессом «внедрения капитала в землевладе¬
ние», в Италии зашли довольно далеко.
Однако подчинение землевладения капиталу в дей¬
ствительности достигло гораздо более значительных раз¬
меров, чем это показывает поверхностный анализ. Оно
выходит далеко за пределы нашей таблицы.
В первую очередь следует помнить о том, что значи¬
тельная часть земель, находившихся во владении
учреждений, фактически охвачена была также типично
капиталистическими отношениями собственности. Это
относится, например, целиком к обширным земельным
владениям Национального управления трудоустройства
бойцов, точно так же как к землям многих других
95

гражданских и религиозных организаций. Решающим
в определении характера собственности как капитали¬
стического является происхождение самой собствен¬
ности, которое, в отличие от феодальной собственности,
обусловлено не традиционно установившимися отноше¬
ниями, а коммерческим актом, принимающим форму ка¬
питаловложения. Решающим, далее, является отношение
землевладельца к земле, в которой он больше не ви¬
дит— как это характерно, например, для крестьянского
или государственного землевладения — простое условие
приложения своего собственного труда, развертывания
своего собственного производственного процесса, а видит
условие, позволяющее ему извлечь капиталистическую
ренту, часть прибавочной стоимости, созданной непо¬
средственным производителем. То обстоятельство, что
землевладельцем является учреждение, ни в какой мере
не умаляет капиталистического характера отношений,
господствующих на этих землях, точно так же, как, на¬
пример, землевладение не теряет своей капиталистиче¬
ской природы, а, наоборот, усиливает ее в тех случаях,
когда собственником, вместо частного капиталиста, вы¬
ступает акционерное общество или банк.
Если мы должным образом учтем ту часть собствен¬
ности юридических лиц, к которой относятся высказан¬
ные нами соображения, мы тотчас же увидим, что бур¬
жуазно-капиталистические отношения землевладения
распространяются на земельный фонд, который, вне вся¬
кого сомнения, значительно превышает половину всей
сельскохозяйственной площади.
Но этого мало. Нам приходится, далее, отметить, что
буржуазное землевладение охватывает в общем лучшие
земли, т. е. земли, которые в силу своих естественных
свойств или благодаря приложению человеческого труда
обладают более высокой производительностью. Обшир¬
ные общинные и государственные земли состоят в значи¬
тельной части из необработанных земель, из тощих гор¬
ных пастбищ, в общем из участков с низкой производи¬
тельностью. Среди буржуазного землевладения, наоборот,
преобладают участки пахотные, засаженные деревьями
и регулярно возделываемые. Поэтому участие буржуаз¬
ного землевладения в земельном богатстве, доля его
я земельной ренте намного превышает то отношение,
96

ко трое выявляется при простом учете землевладения по
площади. Мы не далеко уйдем огг истины, если допустим,
что капиталистическое буржуазное землевладение извле¬
кает, по крайней мере, 70—75% всей суммы земельной
ренты. Остальная часть достается в значительной мере
крупному дворянскому землевладению, и лишь незначи¬
тельная часть попадает в руки крестьянства и обще¬
ственных организаций.
Необходимо, наконец, отметить, что в условиях
итальянского капитализма само дворянское землевладе¬
ние утрачивает свойственный ему характер традицион¬
ной неподвижности и принимает капиталистические
формы и капиталистический облик; оно точно так же,
как и значительная часть крестьянского землевладения,
отражает прежде всего процесс подчинения земли
капиталу
Мы более пространно остановимся на этом пункте,
когда будем разбирать производственные отношения,
господствующие в итальянской деревне. Что же касается
отношений землевладения, которыми мы сейчас спе¬
циально занимаемся, то мы можем констатировать
во всяком случае преобладание капиталистического
землевладения. И даже там, где мы имеем дело с дво¬
рянским или государственным землевладением, т. е.
с собственностью- не торгово-капиталистического проис¬
хождения, а связанной с формами, исторически себя
изжившими, она принимает в современном капиталисти¬
ческом окружении окраску и типичные особенности этого
общества.
Что означает с точки зрения развития борьбы
итальянских крестьянских масс за единство это преобла¬
дание капиталистической земельной собственности
в Италии?
Ясно, что простая констатация этого факта сама по себе
еще не позволяет нам сделать актуальные конкретные
1 Для крестьян-середняков, как мы увидим, это подчинение
сказывается особенно в растущей мобилизации земельной соб¬
ственности и в развитии ипотечной задолженности. Для парцел¬
лярных собственников, крестьян-бедняков и сельскохозяйственных
пролетариев ойо выражается в том, что их «владения» превра¬
щаются в простое условие той функции, которую они выполняют
в процессе капиталистического производства.
7	Э.	Серени
97

выводы относительно перспектив борьбы крестьянских
масс. Тем не менее, она может осветить историче¬
скую обстановку, в которой развивается эта борьба, она
может дать нам существенные указания относительно
линии исторического развития политического и социаль¬
ного движения в итальянской деревне. Эти общие указа¬
ния, если даже учесть все различие ситуации и все
изменения, происшедшие за последующие годы, цели¬
ком подтверждаются опытом крупных аграрных волне¬
ний за период, последовавший за первой мировой
войной.
Высокая степень концентрации земельной собствен¬
ности способствует возникновению в итальянской де¬
ревне особенно сильных затруднений, которые под влия¬
нием аграрной политики фашизма распространяются,
как мы увидим в последующей части нашей работы,
не только на трудящиеся массы деревни, но и на значи¬
тельные слои мелкой и средней землевладельческой бур¬
жуазии.
Такое положение приводит к тому, что перед массами
сельского населения Италии в процессе развития борьбы
неминуемо встает в той или иной форме проблема
земли, этого основного условия их производственного
процесса.
Тщетно было бы пытаться скрывать противоречия,
которые проблема земли порождает в Италии. Степень
и сама форма развития этих противоречий, естественно,
зависят прежде всего от темпа и форм развития борьбы
масс (и крестьянских масс в частности), от способности
пролетариата к руководству, от его единства, так же как
и от международной обстановки, в которой будет прохо¬
дить возрождение Италии.
Лишь на почве демократии, на почве активного уча¬
стия масс, всех масс итальянского* народа в политической
жизни страны эти противоречия могут и должны найти
свое динамическое разрешение. Лишь борьба масс может
и должна показать, в какой плоскости и на каком уровне
великое национальное движение итальянского возрожде¬
ния сумеет разрешить эти противоречия; лишь от разви¬
тия борьбы масс всякий последовательный демократ мо¬
жет ожидать обеспечения победы движения, стремяще¬
гося к возрождению Италии, закреплению этой победы,
9В

развитию ее в отношении решения проблемы земли*
к>чио так же как и во всех других областях.
Именно так ставится на нынешнем этапе борьбы за
национальное освобождение Италии проблема земли —
не как самодовлеющая проблема, объект требований
того или иного социального слоя деревни, а как элемент
единой национальной политики, способной координи¬
ровать и подчинить общим целям все живые силы
нации.
Следовательно, именно в плоскости политической, в:
плоскости борьбы за завоевание и защиту сильной и.
жизнеспособной демократии (как мы увидим в после¬
дующих частях нашей работы) проблема земли вклю¬
чается в более общие проблемы движения за националь¬
ное освобождение. Именно в плоскости политической мы
должны искать те требования, те программные позиции,.
которые способны направить и объединить с великим
движением за возрождение Италии самые глубокие*
стремления итальянских крестьянских масс.
Но для того чтобы определить и уточнить эти требо¬
вания и программные позиции движения за единство,,
повидимому, недостаточно общего представления о той:
исторической обстановке, в которой оно развивается в
итальянской деревне. Для этого необходимо ближе
изучить тенденции развития земельной собственности за
годы фашистской диктатуры; необходимо проанализиро¬
вать, как в фашистской Италии господствующие капита¬
листические формы землевладения переплетались с пе¬
режитками докапиталистических отношений собствен¬
ности и производства и прививались к ним; необходимо
установить, какие из итальянских правящих классов
более всего были заинтересованы в сохранении существо¬
вавшего режима землевладения. Только следуя таким
путем мы увидим, как режим землевладения включался
в общий комплекс производственных отношений в сельско¬
хозяйственном производстве и итальянской экономике в
целом в политическую' систему фашистской диктатуры и
порабощения Италии иностранным капиталом. Только
таким образом мы сумеем определить роль и значение,
которые борьба за землю в итальянской деревне при¬
обретает в общем комплексе борьбы за национальное
освобождение.
7*
99

3.	Пережитки феодализма в землевладении
На земельное устройство Италии в настоящее время
налагают свою характерную печать отношения капитали¬
стической собственности, В опровержение демагогиче¬
ских утверждений фашизма необходимо было прежде
всего показать на основе конкретных и достоверных
данных это совершенно бесспорное фактическое положе¬
ние, ясное представление о котором необходимо для
правильного понимания задач борьбы за землю в
Италии. Даже в антифашистском лагере приходится
иногда выслушивать неправильные утверждения по
данному вопросу: поэтому и нужно было уточнить
вопрос о значении капиталистического землевладения
как господствующей силы в итальянских земельных
отношениях.
Это, конечно, не умаляет того факта, что пережитки
других, докапиталистических форм собственности сохра¬
няют в земельном устройстве Италии значение, которым
никак нельзя пренебречь, не только и не столько с
точки зрения исключительно количественной, сколько по
разнообразию тех форм, в которых с ними сочетаются
отношения капиталистической собственности и произ¬
водства.
Достаточно отметить по этому поводу, что уже само
существование частной собственности на землю является
в капиталистическом обществе пережитком и наследием
отживших экономических форм. Маркс и Энгельс дока¬
зали, что частная собственность на землю, которую капи¬
талистическое общество унаследовало от предыдущих
социальных формаций, не только не является условием,
необходимым для развития капитализма, а, наоборот,
представляет собой тормоз для его свободного развития,
в частности препятствие к вложению капитала в сель¬
ское хозяйство. Уже в этом смысле, следовательно,
можно говорить о докапиталистических пережитках в
отношениях собственности на землю в Италии; но, как
нами выше было указано, о пережитках докапита¬
листических, в частности феодальных форм земель¬
ной собственности можно говорить и в более прямом
смысле.
100

В итальянской деревне наиболее очевидное проявле¬
ние значительных феодальных пережитков \ живучесть,
которых связана с типом развития демократической бур¬
жуазной революции в Италии, представляет собой суще¬
ствование в системе землевладения значительной дво¬
рянской земельной собственности.
Известно, что в период Рисорджименто национальная
буржуазно-демократическая революция пошла по пути
компромисса со старыми правящими классами через
«королевскую победу». После того как оборвалась, или,
вернее, была задушена при самом своем зарождении
крестьянская революция, которая одна могла принести
демократический подъем и широкую массовую базу но¬
вому единому государству, итальянская буржуазия ока¬
залась осужденной историей на рахитичное существова¬
ние, на политику все новых и новых компромиссов со ста¬
рыми реакционными силами. Ни одно революционное ме¬
роприятие в период Рисорджименто или в новом едином,
государстве не коснулось дворянских латифундий, даже
тех, которые принадлежали Бурбонам и приверженцам:
Австрии, поднявшим оружие против единства Италии.
В то время как новая земельная буржуазия отрезала
себе толстые ломти пирога из бывших церковных и ка¬
зенных землевладений, отнятых у крестьян 2, старая зе¬
мельная аристократия и после объединения сохранила
значительную часть своих позиций3. В дворянских
1 Необходимо отметить, что сейчас речь идет лишь о пережит¬
ках феодализма в режиме земельной собственности. В дальней¬
шем, останавливаясь на вопросе о развитии капитализма в де¬
ревне, мы увидим, что в гораздо более значительной мере эти пе-
режмггки сохранились в самих формах ведения сельского хо¬
зяйства, в отношениях сельскохозяйственного производства.
2 В нашей работе «II сарПаПзто пе11е сатрадпе» мы показы¬
ваем, как между 1860 и 1906 гг новая земельная буржуазия на¬
ложила руку не менее чем на 2!/г млн. га государственных и цер¬
ковных земель, отнятых у крестьян или за бесценок приобретен¬
ных у казны.
3 Так, например, в Римской Кампанье в период создания но¬
вого королевства дворянская собственность занимала почти
104 тыс. га, или 55% всей земельной площади. Остальная часть на¬
ходилась в руках церкви, учреждений общественного призрения
и коммун и лишь в незначительной своей части (15%) в руках
буржуазных собственников. Через тридцать лет, однако, произошло
сильное увеличение буржуазного землевладения, удельный вес ко°
101

латифундиях во многих случаях новые методы капитали¬
стической экоплоатации, сочетаясь со старым! феодаль¬
ным угнетением! и экоплоатацией, еще больше усиливали
угнетение масс обнищавшего крестьянства.
Путь развития отношений землевладения и аграрного
капитализма в итальянской деревне не есть, таким обра¬
зом, тот революционный путь, который через радикаль¬
ное уничтожение полуфеодальных отношений старой
помещичьей экономики — и прежде всего дворянских
латифундий — широко открывает дверь развитию произ¬
водительных сил и создает для крестьянских масс и для
пролетариата экономические, социальные и политические
условия, относительно более благоприятные для разви¬
тия их борьбы; путь этот скорее приближается к тому
типу развития, который Ленин называет «прусским» \
типу постепенного перехода к капиталистическим фор¬
мам самого старого помещичьего хозяйства, находящего
в дворянских латифундиях базу и основной оплот для
своей защиты.
Правда, в некоторых частях Италии особые условия,
благоприятствующие более быстрому росту аграрного
капитализма, в конце концов стали подрывать режим
дворянского землевладения. На обширных пространствах
долины реки По, например, осуществление больших ра¬
бот по мелиорации расшатывало до основания традицион¬
ные отношения землевладения, создавая более благопри¬
ятные условия для свободного развития производитель¬
ных сил 2.
торого поднялся до 40%, но это увеличение произошло не за счет
дворянской собственности, которая, все еще занимая площадь
в 100 тыс. га, сохранила в неприкосновенности свои позиции, а за
счет землевладения церкви, учреждений общественного призрения,
коммун, занимающих с этого времени лишь 7% (вместо 30%) об¬
щей площади. (См. Р. Уоес1гНп8,В\е игЬагшасЬипд бег Коепп&сЬеп
■Сатра&па, 2йпсЬ, ЭДеЬапз, 1935, 5. 207 П.).
1 Небезынтересно отметить, что Ленин в своей статье «Аграр¬
ная программа либералов» (Соч., т. 8, изд. 4-е, стр. 290) сам про¬
тивопоставляет революционному типу развития капитализма в сель¬
ском хозяйстве тип «итальянский», подчеркивая, таким образом,
сходство между «прусским» и «итальянским» типом развития
аграрных отношений.
2 В этих районах произошел процесс, аналогичный тому, ко¬
торый Маркс отмечал для Англии. Сохранив частную собствен¬
ность на землю, капитал насильственно нарушил аграрные отно¬
шения, унаследованные от прошлого, не остановившись перед пе-
102

Начиная с последних десятилетий прошлого столетия
и районах Верчелли и Феррара уже не развитие капита¬
лизма в сельском хозяйстве должно было приспособ¬
ляться к узким рамкам, поставленным ему тради¬
ционными отношениями землевладения, а, наоборот,
отношения землевладения преобразовывались и при¬
способлялись к потребностям капитала. На этих, как и
на других участках долины По, дворянское землевладе¬
ние значительно сократилось. Оно вынуждено было
целиком подчинить свою организацию общим требова¬
ниям высоко развитого капиталистического сельского
хозяйства К Но если отвлечься от факта, что и здесь
продолжала существовать крупная частная земельная
собственность, правда, всецело подчиненная капиталу, то
не следует забывать и о том, что во всей Северной Ита¬
лии, в особенности же на обширных холмистых и горных
ее пространствах, «прусский» путь развития оставался
*гипом преобладающим.
Для пережитков феодализма в итальянском земле¬
владении в еще1 большей мере, чем их абсолютное пре¬
обладание, характерна их концентрация по отдельным
районам. По полуострову в целом удельный вес дворян¬
ского землевладения не кажется особенно большим.
Крупное дворянское землевладение с его 3 млн. га зани¬
мает немногим больше 10% всей сельскохозяйственной
площади. Но достаточно посмотреть на таблицу 3, чтобы
ремещением традиционных центров сельскохозяйственного насе¬
ления. См. по этому поводу весьма существенные соображения
Маркса в «Теории прибавочной стоимости» (К. Маркс и
Ф. Энгельс, Соч., т. XX).
1 В районе Феррара, например, начиная с 1870 г., традицион¬
ные отношения землевладения были нарушены и окончательно
подорваны в результате приобретения обширных земельных про¬
странств в долине По сначала английским акционерным обще¬
ством, а впоследствии Туринским банком. Мелиорационные работы,
проведенные уже за первые годы «Феррарским обществом мелио¬
рации» и другими более мелкими обществами, имели своим послед¬
ствием полнейшее подчинение землевладения капиталу. Аналогич¬
ный процесс, хотя и в несколько иной форме, происходил в Лом¬
бардской равнине и на других обширных пространствах долины
По уже во второй половине прошлого столетия. Было бы, несом¬
ненно, трудно найти в этих районах при современном распределе¬
нии землевладения и отдельных хозяйств следы земельного ре¬
жима, господегвовавшего в предыдущем столетии и уничтожен¬
ного бурным развитием аграрного капитализма.
103

Таблица 3
Дворянское землевладение в Италии
Провинции
Крупные
землевла¬
дельцы-дво¬
ряне
Крупные
дворянские
хозяйства
1.
Пьемонт
93
101
2.
Ломбардия
145
156
3.
Лигурия
27
36
4.
Венеция
183
1
223
5.
Юлийская Крайна ....
28
28
1
6.
Венеция Тридентипа . . .
27
31
Вся Северная Италия
503
575
1.
Эмилия
92
109
2.
Тоскана
430
557
3.
Марки
137
151
4.
Умбрия
87
104
Вся Центральная
Италия ....
746
921
1. Лациум а)
88
112
1
2.
Абруццо
51
68
|
3.
Кампанья
51
58
(
4.
Апулия
95
116
;
5.
Базиликата
14
15
6.
Калабрия
123
137
Вся Южная Италия
422
506
I
1.
Сицилия
210
230
1
2.
Сардиния
77
87
Вся Островная Ита¬
лия
287
317
Всего по Италии . .
1
1958
1
2319
|
а) Здесь, как и в последующей части нашей работы, мы относим
Лациум к южным областям, к которым он приближается по своим
агрономическим, экономическим и социальным условиям.
104

убедиться в том, что это землевладение распределено
между различными частями Италии далеко неравно¬
мерно'.
Относительно редкие в районах Северной Италии
(за исключением Венеции) дворянские поместья обра¬
зуют, наоборот, более плотную массу в Центральной
Италии, в Калабрии, в Сицилии. В других районах,
как-то: в Лациуме, в Апулии, Абруццо, эти помещичьи
хозяйства, хотя и не особенно многочисленны, но вслед¬
ствие большой площади отдельных хозяйств все же за¬
нимают значительную часть сельскохозяйственной тер¬
ритории. Во всех этих районах более широкого распро¬
странения дворянского землевладения оно приобретает^
таким образом, удельный вес, значительно превышаю¬
щий среднюю цифру по полуострову, и становится ха¬
рактерным, а во многих случаях решающим элементом
земельного и аграрного режима.
Например, в Тоскане крупное землевладение, пре¬
обладающее там с давних времен, находится, можно ска¬
зать, почти целиком в руках знатных дворянских семей,.
как-то: семьи Рчкасоли, Делла Герардеска, Гроттанелли,
Гвиччардини, Венерози-Пешолини, Джинори и др., мно¬
гие из которых владеют многочисленными поместьями
в разных провинциях. Хотя в этих крупных дворянских
хозяйствах Тосканы, точно так же как в помещичьих
хозяйствах в Марках и Умбрии (находящихся в анало¬
гичных условиях), капиталистическое развитие доста¬
точно далеко ушло вперед, как видно из подавляющего
преобладания капиталов дворян-помещиков над нищен¬
скими «капиталами» арендаторой-колонов, устойчивость
феодальных пережитков проявляется здесь не только в
преобладании дворянского землевладения, но и в том,
что господствующей формой сельскохозяйственных до¬
говоров являются средневековые договоры об исполь¬
щине. Широкое распространение этой формы договора
служит более чем ясным доказательством того огром¬
ного значения, которое старые феодальные касты сохра¬
нили в социальной жизни этих районов.
Не менее тяжел гнет в Венецианской области, где
капиталистическое развитие сельского хозяйства в
общем менее значительно и где дворянская землевла¬
дельческая знать — правда, менее многочисленная, чем:
105

в Тоскане, —- как-то: семьи Брандолини д’Адда, Дона
делле Розе, Миари, де Асарта и др., еще более варварски
эксплоатируют крестьян своих обширнейших владений
с помощью договоров об испольщине. В еще более откро¬
венной и жестокой форме это влияние старых феодаль¬
ных каст на аграрную жизнь Италии проявляется в та¬
ких областях, как Сицилия, Калабрия, Римская Кам-
панья, где крупные дворянские поместья занимают
значительную часть территории.
В других областях Юга дворянские латифундии не
столь распространены, как в Сицилии, Калабрии, Кам*
панье. Латифундии там чаще всего зародились в резуль¬
тате экспроприации церковных и государственных зе¬
мель и нередко находятся в руках буржуазных собствен¬
ников. Однако это нисколько не препятствует тому, что
в условиях Юга, еще сильно насыщенного пережитками
(феодализма, в этих латифундиях, составляющих бур¬
жуазную собственность, почти всегда преобладают — по
образцу соседних дворянских латифундий — отсталые и
жестоко эксплоататорские формы аграрных и социаль¬
ных отношений. Таким образом, тлетворное влияние ста¬
рых феодальных каст на социальную жизнь Юга распро¬
страняется далеко за пределы их владений.
Наряду с целыми областями, где бурное развитие
.аграрного капитализма глубоко нарушило докапитали¬
стические отношения в землевладении, мы находим дру¬
гие, где режим земельной собственности сильно прони¬
зан пережитками феодализма, и эти пережитки феода¬
лизма оказывают на всю итальянскую жизнь влияние,
далеко выходящее за пределы аграрных отношений.
Региональная концентрация феодальных пережитков в
области землевладения была причиной того, что в зна¬
чительной части Центральной и Южной Италии значение,
ими приобретенное, стало серьезным препятствием на
пути свободного развития производительных сил.
Проблема Юга, проблемы отдельных областей, которые
имели и имеют столь важное значение в социальной и
политической жизни Италии, в своей основе зародились,
как мы увидим, в результате устойчивости пережитков
^феодализма. В процессе развития итальянского капита¬
лизма первоначальная простая разница в уровне капи¬
талистического развития отдельных районов превратилась
ичэ

впоследствии в противоречия между районами, ко¬
торые своей тяжестью довлели и продолжают довлеть
над жизнью итальянского народа.
Устойчивость и региональная концентрация пережит¬
ков феодализма в землевладении на самом деле не что
иное, как особый аспект устойчивости и региональной
концентрации существенных пережитков феодализма
во всех аграрных отношениях. Отсюда — нищета и
особо тяжелый гнет, лежащие на крестьянах-бедняках
Юга и на тосканских испольщиках. Отсюда — те особые
условия политической и социальной приниженности,
в которых продолжает их держать объединенное
итальянское государство; отсюда — худосочное развитие
промышленной буржуазии в значительной части Италии
и крайняя узость внутреннего рынка для крупной про¬
мышленности Италии. Сочетаясь на пространстве, охва¬
тывающем половину Италии, с пережитками феода¬
лизма, капитализм в своем развитии крайне обострил
присущие ему противоречия и все политические и со¬
циальные противоречия вообще. С другой стороны, при
создании Италии, где еще сегодня эти социальные про¬
тиворечия нередко выступают в форме региональных
противоречий между капиталистическим Севером и
аграрным полуфеодальным Югом, ему не удалось
создать действительное экономическое, социальное и
политическое единство, которое могло и может выко¬
ваться лишь в результате глубокого революционного
прербразования аграрных отношений. Наряду с совре¬
менной капиталистической Италией, таким образом, еще
существует, как утверждают многие, Италия «варвар¬
ская» с сильными пережитками феодализма.
Эта неспособность капитализма и итальянской бур¬
жуазии к созданию единства неоднократно и с полной
ясностью подчеркивалась в марксистской итальянской
литературе. Не напрасно Грамши хотел, чтобы централь¬
ный орган коммунистической партии Италии назывался
«Единство» («Унита»):	это название должно было
подчеркнуть, что лишь революционный союз инду¬
стриального пролетариата Севера с массами крестьян
Юга способен выковать в Италии то реальное единство,
создать которое буржуазия оказалась исторически не¬
способной. Точно так же была широко освещена связь
107

проблемы Юга с устойчивостью значительных пережит¬
ков феодализма в деревнях Юга 1. Еще в конце прош¬
лого столетия, когда развитие капитализма в Европе и
других частях света шло по восходящей линии, Энгельс
констатировал, что итальянская буржуазия неспособна
разрешить задачу радикального переворота в области
частного землевладения. Он справедливо отметил, что
об Италии можно сказать то же, что Маркс когда-то
писал о современной ему Германии: «Мы ... страдаем
не только от развития капиталистического производства,
но и от недостатка его развития» 2.
Но в настоящее время, когда в Италии и в других
капиталистических странах капитализм уже давно всту¬
пил в фазу своего упадка, необходимо особо подчерк¬
нуть, что пережитки феодализма в итальянской деревне
выступают в новой форме, приобретают новое значение.
На этой проблеме, значение которой особо выросло
со времени установления фашистской диктатуры, даже
итальянская марксистская литература останавливалась
лишь бегло.
Было бы нелепостью утверждать сегодня, что импе¬
риалистическая и фашистская Италия страдала от «не¬
достаточного капиталистического развития», в то время
как она страдала больше всего от конвульсий одряхлев¬
шего и корчившегося в предсмертных муках капита¬
лизма. Ясно, что проблема пережитков феодализма
в итальянской деревне в настоящий момент стоит совер¬
шенно по-иному, чем 'в ту эпоху, о которой писал
Энгельс, т. е. в эпоху, когда капитализм развивался по
восходящей линии, но это не значит, что высказывание
1 См. по этому поводу «Тезисы о крестьянском труде на Юге»
(«Тез1 зи1 1а\юго соШасНпо пе1 Мегго^огпс»), утвержденные
Аграрной конференцией коммунистической партии Италии 12 сен¬
тября 1926 г. и опубликованные в «Стато операйо» («51а1о Оре-
гаю», Аппо I, N. 2, р. 248); статью Грамши «Некоторые темы
проблемы Юга» («Огатзсь, А1сиш 1егш с1е11а яиезНопе тепс1юпа1е»,
«51а1о Орегаю», Аппо IV, N. 1, р. 9); статью Эрколи в сборнике,
посвященном Грамши (ЕсПг. НаПапе сП СоНига); статьи Гриэко в-
«Стато операйо» (Аппо I, N. 2, р. 155, Аппо VI, N. 4, р. 157; N. 11,
р. 669); статью Берти в «Стато операйо» (Аппо V, N. 1, р. 17). См.
также по вопросу о неспособности итальянской буржуазии к соз¬
данию единства статью Галло в «Стато операйо» (Аппо VII,
N. 11—12, р. 647).
2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. II, стр. 377.
108

Энгельса не имеет сегодня ценности. В тот период, когда
писал Энгельс, итальянский капитализм развивался по
'«прусскому» пути, приспособляясь к пережиткам фео¬
дализма, но вместе с тем, хотя и в несколько замед¬
ленных темпах, осуществлял революционизирование
производственных отношений. В настоящее время формы
капиталистического землевладения и капиталистиче¬
ского сельскохозяйственного производства прививают¬
ся к сохранившимся пережиткам феодализма в
итальянской деревне. Однако в эпоху империализма,
а особенно в годы фашистской диктатуры, эти отноше¬
ния пережили процесс глубокого внутреннего пере¬
рождения, оказавшего влияние на пережитки феода¬
лизма. Чтобы понять значение пережитков феодализма
в итальянском землевладении в настоящее время, мы
должны посмотреть, как они переплетаются с формами
капиталистической собственности, характерными для
современной исторической эпохи. Мы поймем тогда все
значение, которое эти пережитки приобретают в совре¬
менной Италии; перед нами предстанут в правильном
свете те новые актуальные задачи, которые устойчи¬
вость этих пережитков ставит перед массами итальян¬
ского народа в борьбе за возрождение Италии.
4.	Финансовый капитал и пережитки феодализма
в землевладении
На первый взгляд, нас можно было бы упрекнуть
в том, что существует противоречие между нашими
утверждениями о преобладании капиталистических отно¬
шений в итальянском землевладении и отмеченными
нами существенными пережитками феодализма внутри
этих же отношений.
Но на самом деле противоречие существует не в на¬
ших утверждениях, а в самой действительности. Не¬
сомненно, что в деревне национальная буржуазно-демо¬
кратическая революция, не завершенная в период
Рисо-рджименто, оставила итальянскому народу тяжелое
наследие неразрешенных задач. В Италии (так же как
и в других странах) капитализм в период своего разви¬
тия по восходящей линии стал подрывать основы суще¬
ствования старых феодальных латифундий; капиталисти-
109

ческое землевладение росло в период Рисорджименто и
последующий за ним период также 1 и за счет крупного
дворянского землевладения до тех пор, пока оно не стало
преобладающей формой землевладения. Но радикаль¬
ного упразднения феодальных отношений в землевладе¬
нии, которое в других странах было делом буржуазно-
демократической революции и последующего стреми¬
тельного развития капитализма, в Италии не произошло.
И ныне — в эпоху своего упадка, в эпоху империа¬
лизма — еще больше, чем в прошлом, капитализм в
Италии проявляет свою полную неспособность довести
это прогрессивное дело до конца. Наоборот, он обнару¬
живает склонность к тому, чтобы объединить пережитки
всех отживших и отсталых экономических и социальных
форм или же прямо воскресить их и придать им искус¬
ственно новые силы.
Что касается режима землевладения, то в Италии
продолжается и принимает все более определенные
формы процесс подчинения земли капиталу, развитие
капиталистических отношений в землевладении. Но это
развитие совершается теперь преимущественно путем
объединения старых земельных собственников и господ¬
ствующих групп финансового капитала, представителей
паразитического капитализма, приспособляющегося к
формам и методам эксплоатация старых феодальных
каст, утратившего свою способность революционизиро¬
вать методы и формы производства и стремящегося
не к тому, чтобы вырвать с корнем, а к тому, чтобы со¬
хранить и укрепить пережитки феодализма в земле¬
владении.
Что касается политического аспекта проблемы, то его
осветил впервые с исчерпывающей ясностью Грамши,
указывая на индустриально-аграрный блок, как на
1 Мы говорим также потому, что, как мы уже отмечали выше,
буржуазная собственность на землю возникла в Италии не столько
из подтачивания дворянских латифундий, сколько из подчинения
капиталу других докапиталистических форм землевладения
(экспроприация государственных и церковных земель, концентра¬
ция в руках буржуазии мелкой крестьянской собственности и т. п.).
Для историко-экономической документации этих положений, тре¬
бующей более обстоятельной трактовки, мы вынуждены еще раз
отослать читателя к нашим ранее цитированным работам.
ПО

историческую форму классового господства буржуазии &
Италии; аргументация Грамши получила широкое раз¬
витие в итальянской марксистской литературе. «Чтобы
консолидировать свою власть, — писал Эрколи *, —
и, в частности, чтобы держать в повиновении сельские
массы Юга и Островов, капиталистическая буржуазия
вступила в союз с крупными землевладельцами и с сель¬
ской паразитарной буржуазией, выросшей под покровом
крупной земельной собственности феодального типа, и
взяла на себя задачу поддержать и защитить существо¬
вание тех пережитков отсталых социальных и политиче¬
ских отношений, которые свинцовым грузом лежат на
экономической и социальной жизни всей страны. Эта
особая форма классового союза между буржуазией Се¬
верной Италии и реакционными кастами Юга, вопло¬
щающими пережитки докапиталистических отношений,
придавала печать особой реакционности итальянской по¬
литической жизни даже в тот период, когда правящие
классы были вынуждены под давлением масс признать
свободу рабочих организаций, свободу труда и стачек,
даже и тогда, когда они были вынуждены накануне миро¬
вой войны дать народу всеобщее избирательное право».
С того времени, как Грамши дал свой глубокий ана¬
лиз политической формы, в которую вылилось господство
класса буржуазии в Италии, характерные черты, им
отмеченные, выступили в дальнейшем еще резче, пока
не достигли наивысшей точки своего развития в период
тоталитарной фашистской диктатуры. Уже в дру¬
гом) месте мы отметили2, как постепенно усиливалась
за годы фашистской диктатуры роль аристократии,
1 РаШго То^ИаШ (ЕгсоИ), Ап1ошо Сгатзс1, Саро бе11а с!азяе
орега1а НаПапа в книге «ОгатзсЬ, Ес1. II. сИ. СоИига, 1938, р. 27.
2 См. нашу уже ранее цитированную работу «Ь’апз1осга21а
1егпега» (-«51а1о Орегаю», Аппо XIII, N. 5 е зз.). Здесь будет до¬
статочно повторить некоторые из наиболее характерных данных.
Число депутатов дворянского происхождения в парламенте, сни¬
зившееся с 70 в 1913 г. до 24 в 1919 г. и 23 в 1921 г., снова повы¬
шается до 33 в фашистском парламенте в 1929 г. и до 37 в 1939 г.
Еще быстрее растет число лиц дворянского происхождения в се¬
нате, где еще до последнего его пополнения назначенными сена¬
торами заседало не менее 103 представителен аристократии.
В центральном государственном аппарате мы находим не менее
14 аристократов среди министров, 36 аристократов среди генера¬
111

представительницы крупной земельной собственности
феодального происхождения, в итальянской политической
жизни и в самом аппарате фашистского тоталитарного
государства: политический блок между господствую¬
щими группами итальянского капитализма и крупного
землевладения смыкается все теснее, доходя до своего
наиболее типичного выражения в организации тотали¬
тарной фашистской диктатуры. Но мы особенно хотим
подчеркнуть, что за последние годы в экономических
отношениях между господствующими группами итальян¬
ского капитализма и крупного землевладения произошли
определенные изменения, вследствие которых только и
мог развиться и окрепнуть политический фашистский
блок правящих классов; именно вследствие этого перед
итальянскими крестьянскими массами в процессе раз¬
вития их борьбы за политическое и национальное осво¬
бождение встают новые задачи борьбы за землю.
Конечно, и' в прошлом между капиталом и крупным
землевладением устанавливались связи и взаимодействия
лов и адмиралов, командующих, крупными соединениями, 4 ари¬
стократов среди командующих крупными соединениями фашист¬
ской милиции, 7 — на руководящих судебных постах, 60—на вы¬
соких постах в дипломатической службе. В органах местного
управления, которые были изъяты из-под всякого демократиче¬
ского контроля после установления фашистской диктатуры, сильно
выросло значение представителей старых феодальных каст. Графы,
•князья и бароны стали господами в римском муниципалитете, поя¬
вились в качестве городских толов не менее чем в 14 главных го¬
родах провинций, а также во главе многочисленных менее значи¬
тельных городских управлений. Не менее сильные позиции были
снова завоеваны аристократией в организациях, близко стоящих к
государству, и в центральном и в периферийном корпоративном
аппарате. В провинциальных экономических советах, в провинци¬
альных аграрных консорциумах (в Италии—добровольное или при¬
нудительное объединение физических и юридических лиц, часто под
правительственным контролем, с целью проведения каких-либо об¬
щественных работ. — Прим ред.), в ассоциациях мелиоративных
консорциумов, точно так же как в других подобного рода органи¬
зациях, мы находим высокий процент титулованных особ. Не менее
174 аристократов занимают в этой области самые важные посты;
почти столько же аристократов мы находим на руководящих
постах в общенациональных и местных корпоративных организа¬
циях, контролирующих деятельность промышленности. Другие дан¬
ные, относящиеся к растущему влиянию аристократии в области
журналистики, издательского дела и пр., читатель найдет в при¬
веденной выше статье.
112

экономического характера. Нужно отметить, что уже
с конца прошлого столетия (хотя остается в силе
наше замечание о том, что развитие капитализма в италь¬
янской деревне чаще всего шло по «прусскому» пути,
и о том, какие отношения между крупным землевладе¬
нием и капиталом из этого вытекали) земельная аристо¬
кратия целиком завязла в строительной спекуляции и
банковских скандалах, знаменовавших собой рождение
царства финансовой олигархии в Италии. Под давлением
аграрного и строительного кризиса, подстегиваемая ка¬
питалистической конкуренцией земельная аристократия
в этот период была вынуждена все чаще и чаще обра¬
щаться к банковскому кредиту. Для того, чтобы доводить
эти операции до благополучного завершения, она, есте¬
ственно, старалась обеспечить себе ведущие позиции в
области банковской, в частности в учреждениях земель¬
ного и сельскохозяйственного кредита. Таким образом,
уже в начале прошлого столетия многочисленные пред¬
ставители крупной земельной аристократии заседали в
правлениях крупных банков и крупных учреждений зе¬
мельного кредита; а отсюда их деятельность распростра¬
нялась на другие отрасли финансов и промышленности.
Тем не менее, в первое время — вплоть до периода
первой мировой войны — финансовая деятельность зе¬
мельной аристократии ограничивалась главным образом
некоторыми отраслями, более или менее связанными с
земельной собственностью К Политический блок между
крупным капиталом и крупным землевладением был по¬
рожден не столько широким и эффективным взаимодей¬
1 В этот период, например, советники дворянского происхож¬
дения заседали больше всего в учреждениях земельного и сель¬
скохозяйственного кредита, в страховых обществах и ипотечных
банках, в банках кредитования городской и сельской недвижи¬
мости. Нередко земельная аристократия продолжала увеличивать
свое родовое имущество именно путем учреждения крупных об¬
ществ по кредитованию недвижимости. Так, например, в 1907 г.
Колонна, Павончелли и другие семьи земельной аристократии,
сгруппировавшиеся в Итальянском индустриальном и аграрном
обществе, превратившемся затем в Общество сельской недвижи¬
мости, и владевшие уже 17 тыс. га земли, скупили еще 25 тыс. га
по льготным ценам у Итальянского банка, завладевшего этими
землями в результате аграрного кризиса. Так же, как и в прошлом,
только в новых формах, земли экспроприированных крестьян в
конце концов оказались в руках земельной аристократии.
8	Э.	Серени
113

ствием экономических интересов, сколько общностью
политических интересов социальной реакции, борющейся
с трудящимися классами. В области экономической при¬
мирение между различными и часто противоречивыми
интересами чаще всего происходило путем соглашения,
по справедливости названного «злодейским пактом»
итальянских правящих классов. В то время как крупные
земельные собственники «милостиво соглашались» на
высокие покровительственные таможенные тарифы на
продукты промышленности в пользу крупных капитали¬
стов Севера, крупные капиталисты «милостиво соглаша¬
лись» на высокие хлебные пошлины, выгодные для круп¬
ных землевладельцев, — все это, разумеется, за счет масс
городского и сельского населения.
Лишь в период первой мировой войны, а еще больше
в послевоенный период и за годы фашистской диктатуры
совершился переход от этого традиционного экономиче¬
ского компромисса между силами крупного капитала и
крупного землевладения к более тесным взаимоотноше¬
ниям, которые нашли свое новое политическое выраже¬
ние в фашистской диктатуре. Уже в 1923 г., например,
среди членов советов крупных акционерных обществ на¬
считывалось до 516 представителей земельной аристокра¬
тии. К 1943 г. число их еще более возросло. На общее
число 25 тыс. лиц, заседающих в советах правлений
акционерных обществ, приходилось не менее 771 пред¬
ставителя земельной аристократии, занимавших 1993
административных поста.
Число дворян, заседавших в советах правлений ак¬
ционерных обществ, увеличилось, следозательно, по
сравнению с 1923 г. больше чем на 50%. Но еще более
важно то обстоятельство, что из отраслей хозяйства,
более тесно связанных с традиционной деятельностью
землевладельцев, капиталистические интересы дворян¬
ства распространились на все отрасли промышленности
и финансов (см. табл. 4). Между крупной дворянской
земельной собственностью и крупным капиталом были
установлены гораздо более близкие отношения, чем в
прошлом, и взаимное проникновение экономических ин¬
тересов стало еще более значительным. Не вдаваясь в
дальнейшие подробности, которые читатель может найти
и уже цитированной нами работе, напомним лишь о том,
114

что много известных семей, как-то: Дентиче ди Фрассог
Экономо, Ревандин, Брандолини д’Адда (группа Воль-
пи— «Общее страхование»), Тригона (группа Терни —
Чиано), Турнон («Финсидер»), так же как и Негротто
ди Камбиазо («Общая навигация»), Ребауденго и Па-
вончелл-и («Фиат» — «С-ниа») (мы приводим только не¬
сколько наиболее известных имен) числилось одновре¬
менно среди семей наиболее крупных землевладельцев
и наиболее типичных представителей финансового капи¬
тала в Италии. Пытаться отнести одну или другую из
этих семей к той или другой категории или же опреде¬
лить, в какой из них преобладали землевладельческие
интересы, в какой — капиталистические, было бы очень
трудно. Истина заключается в том, что эти семьи вопло¬
щала в типичной форме то взаимное проникновение, то
слияние вышеуказанных интересов, которые являлись
характерными для правящих групп финансового капи¬
тала и крупного землевладения в современной Италии **
1 По вопросу этого взаимного проникновения необходимо под¬
черкнуть значение семейных связей, которые старая феодальная
аристократия завязала с крупнейшими представителями финансо¬
вого капитала. Из 250 девушек родом из дворянских семей за по¬
следние годы 208 заключили браки с лицами дворянского проис¬
хождения, лишь 42 вышли замуж не за дворян. Аристократия, та¬
ким образом, и в этом отношении сохранила довольно явно выра¬
женное кастовое сознание. Тем не менее это кастовое сознание,
«приспособившись», легко находило компромиссные формы сбли¬
жения с капиталистическим окружением. Фашистское правитель¬
ство часто награждало дворянскими титулами крупнейших пред¬
ставителей Финансового капитала и фашистской иерархии (Вольпи,
Мардзотто, Чиано, Борлетти, Гранди и др.), способствуя, таким об¬
разом, их проникновению в дворянскую среду. Так, например,
финансисту Вольпи был присвоен титул графа ди Мизурата, а
между его семьей и старыми аристократическими семьями Рус-
поли, Чиконья, Мадзони и пр. завязались родственные связи. Га-
леаццо Чиано (женившемуся на дочери Муссолини) был присвоен
графский титул, а его семья соединилась семейными связями со
старинными феодальными родами эмильянской аристократии
(графы Теодорони), тосканской (графы Риччи Кризолини) и пье¬
монтской (графы Вильетти). Таким путем в Италии создавались
условия, при которых землевладельческие интересы старых фео¬
дальных каст тесно переплетались с капиталистическими интере¬
сами современных финансистов, наживших крупные прибыли при
фашистском режиме. Наряду с семьей графа Вольпи, сама семья
Муссолини — Чиано являлась одним из самых ярких примеров
такого переплетения интересов.
8*
115

Это взаимное проникновение и слияние интересов,
так же как и аналогичное явление внутри господствую¬
щих групп самого финансового капитала, на самом деле
ле исключает—мы это особо отмечаем—внутренних
противоречий и борьбы. Не следует также забывать, что
такое взаимное проникновение, если оно довольно за¬
метно в наиболее богатых семьях (крупных землевла¬
дельцев и крупных капиталистов), наблюдается в более
ограниченных размерах и в значительной части' мелких
дворянских семей, для которых земельная собственность
феодального происхождения является преобладающей
экономической формой
Совершенно очевидно, что в результате слияния круп¬
ной земельной собственности и финансового капитала ха¬
рактер и политическое значение пережитков феодализма
.в землевладении подверглись в современной Италии глу¬
боким изменениям.
Бесспорно, что и в настоящее время наиболее крупные
частные земельные поместья Италии находятся в руках
1 Из 7750 дворянских семей, приведенных в «официальном
списке итальянского дворянства», опубликованном Геральдическим
советом в 1934 г., 1543 занимают первостепенные позиции в об¬
ласти землевладения и крупного финансового капитала. Из них
1267 (81,7%) владеют крупными поместьями; 586 (37,8%) пред¬
ставлены в советах акционерных обществ. 962 семьи (62,2%) вла¬
деют только одними поместьями, а 281	(18,2%) представлены
только в советах акционерных обществ, 305 (19,6%) в одно и
то же время владеют крупными поместьями и представлены в со¬
ветах акционерных обществ. Таким образом, крупная земельная
собственность остается преобладающей экономической основой
значительной части дворянских семей. В этом преобладании отра¬
жается историческое происхождение крупных дворянских поме¬
стий. Следует, однако, отметить, как мы уже указывали выше, что
связь с финансовым капиталом достаточно тесна и у тех дворян¬
ских семей, которые непосредственно не представлены в советах
акционерных обществ. С другой стороны, необходимо еще указать,
что именно семьи крупных собственников обыкновенно одновре¬
менно представлены в области крупного землевладения и крупного
финансового капитала. Достаточно, например, указать, что из
50 дворянских крупных землевладельческих семей 41 семья (82%)
представлена в советах акционерных обществ. Взаимное про¬
никновение крупной земельной собственности и крупного капитала
поэтому касается значительно большей части земельной собствен¬
ности, чем можно было бы заключить из одного процентного отно¬
шения дворянских семей, одновременно' представленных в области
крупного землевладения и крупного финансового капитала.
116

Таблица 4
Дворянская земельная собственность и финансовый капитал
в Италии. Дворяне в советах правлений акционерных обществ
Капитал
(в млн. лир)
Количество
постов, заня¬
тых дворя¬
нами в сове¬
тах правлений
1.	Недвижимости, сельскохозяй¬
ственная мелиорация
2.	Банки сельскохозяйственного и
ипотечного кредита
3.	Сельскохозяйственная и пищевая
индустрия
4.	Страховые общества
1423
1373
585
710
284
98
80
130
Итого деятельность, свя¬
занная с землевладением
!
4091
1
1
592
1.	Крупные банки
2.	Колониальные общества ....
3.	Издательства и газеты
4.	Театральные предприятия, кино
и проч
5.	Прочие промышленные и финан¬
совые общества
4 497
138
95
45
17 177
! 41
49
34
47
1230
1
Итого деятельность, не
связанная непосредствен¬
но с землевладением . .
21 952
1 401
Всего
1
26 043
1 993
немногих дворянских семей. Достаточно сказать, что
50 семей земельной аристократии владеют 374 поместь¬
ями и что среди этих семей 15 наиболее крупных соб¬
ственников владеют 155 поместьями общей площадью
приблизительно в 500 тыс. га К Несомненно, что в этих
1 Мы считаем небесполезным напомнить здесь имена по край¬
ней мере 15 семей. Это сухой перечень, но для сотен тысяч
крестьян во всех частях Италии имена князей Бонкомпаньи, Бор-
гезе, Кардччоло, Киджи, Колонна, Корсини, Пиньятелли, Торло-
ния, Руффо, графов Павончелл.ч, Делла Герардеска, Гвиччарди-
117

обширных дворянских поместьях тяжесть пережитков
феодализма в землевладении и производстве дает себя
чувствовать с неменьшей силой, чем в прошлом. Но это
не означает, что под покровом взаимного проникновения
господствующих групп финансового капитала и господ¬
ствующих групп земельной собственности не продол¬
жается активный' процесс подчинения земли капиталу.
Даже традиционные дворянские латифундии вовлекаются
в водоворот капиталистических противоречий и спекуля¬
ций. Аристократ-собственник, превратившись в рыцаря
легкой наживы и в магната финансового капитала, часто
пользуется своими латифундиями как ставкой в своих ка¬
питалистических спекуляциях. И даже в этом смысле
дворянское землевладение приспособилось к капитали¬
стической собственности, ставшей преобладающей и ха¬
рактерной формой земельной собственности, и слилось
с ней. Но это глубокое перерождение природы дворянской
собственности не сопровождалось — как это происходило
в другие времена — радикальным изменением производ¬
ственных отношений, Наоборот, финансовый капитал
приспособился к традиционным формам эксплоатации,
присущим феодальному землевладению, доводя их своим
влиянием до высшей степени напряжения.
Одна из характерных форм, в которой проявлялось и
продолжает проявляться это слияние сил крупного дво¬
рянского землевладения и финансового капитала — слия¬
ние, которое, подчинив землю капиталу, все же оставляет
неприкосновенным и усиливает гнет пережитков феода¬
лизма в сельском хозяйстве, — это распространение си¬
стемы ипотечного кредита. Многие из знатных дворянских
семей на самом деле добыли необходимые для своих фи¬
нансовых махинаций капиталы, заложив поместья, яв¬
ляющиеся их наследственной собственностью. По этим
ипотечным ссудам они вынуждены выплачивать проценты
крупным банкам, выдавшим эти ссуды; таким образом,
в конечном счете, к этим последним поступает полностью
и и1, Пикколомини, маркизов д’Аяла и Тригона—15 с^мей владею-
.щих 155 огромными поместьями, протяженностью в 500 тыс. га —
воплощают в себе всю зксплоатацию, все угнетение, тяжесть ко¬
торых они ежедневно в тысячах форм ощущают на своих согбен¬
ных от труда спинах.
118

или частично земельная рента от земель, на которых ле¬
жит ипотечная задолженность. Подчинение земли капиталу
и взаимное проникновение крупного дворянского землевла¬
дения и финансового капитала выступают здесь в наибо¬
лее яркой форме. Благодаря системе ипотечного кредита,
представители крупной дворянской собственности —
семьи Тригона или же Саграмозо, семьи Колонна или
Негротто превратились в магнатов финансового капитала,
в то время как капиталисты — представители крупных
кредитных учреждений, в свою очередь, стали фактиче¬
скими земельными собственниками и получателями зе¬
мельной ренты в форме процентов на свои ипотечные
ссуды. Весь этот процесс совершился без какого-либо
существенного изменения во внутренних отношениях дво¬
рянских латифундий. Если даже в настоящее время зе¬
мельная рента поступает фактически, в конечном счете,
в Банк поземельного кредита, все же прежний феодал-
помещик остается юридическим собственником земли. От
его усмотрения и поддерживаемых им традиций зависит
регулирование методов эксплоатация на этой земле. По¬
луфеодальная эксплоатация и капиталистические отноше¬
ния, таким образом, наслаиваются друг на друга, входят
в тесное взаимодействие, давя удвоенной тяжестью на
трудящиеся массы деревни.
Впрочем, судьбы финансового капитала и пережитков
феодализма в области землевладения в деревне тесно
сплелись не только этим путем. Мы уже видели, как, в
особенности за последние десятилетия, все большее зна¬
чение приобретала крупная земельная собственность
банков и обществ кредитования недвижимости, занимав¬
шая к 1943 г. не менее одного млн. га1. В советах этих
банков и этих обществ — точно так же, как в сове¬
тах крупных банков ипотечного кредита — мы почти
всегда находим, наряду с представителями знатных семей
1 В 1913 г., например, существовало лишь 5 обществ кредито¬
вания сельской недвижимости с капиталом в 39 млн. лир и с
землями^ стоимость которых достигала 32 млн. лир. В 1922 г. со¬
ответствующие цифры дают уже 77 обществ, с капиталом в
396 млн. лир и с землями стоимостью в 395 млн. Но наиболее
сильный скачок вверх наблюдается в годы фашистской диктатуры.
В 1936 г. число обществ поднялось до 160, капитал до 666 млн.
лир, стоимость земельной собственности; до 1159 млн. лир.
119

земельно-капиталистической аристократии, наиболее круп¬
ных представителей итальянского финансового капитала.
Все крупные итальянские тресты владели обширными
поместьями, сельскохозяйственная деятельность которых
более или менее тесно связана с финансовой и индустри¬
альной деятельностью трестов. Так, например, «Сниа
вискоза» производила необходимую ей целлюлозу в об¬
ширном хозяйстве Торре ди Зуино (6 тыс. га). Объединен¬
ные верфи Адриатики владели крупными поместьями
в окрестностях Монфальконе, общество «Монтекатини» —
в Масса Маритима, в Монтьери, в Орбателло и других
местах, не говоря об Обществе общего страхования,
которое широко инвестировало свои резервы в обшир¬
ных поместьях в Каорле, и др. Если к этому прибавить
огромные пространства земли, которыми наиболее круп¬
ные представители финансового капитала владели на
правах личной собственности \ то легко составить себе
представление о прочности тех уз, которые в настоящее
время объединяют крупную земельную собственность и
крупный капитал в защите привилегий земельной соб¬
ственности.
Таким образом, наиболее видные представители круп¬
ной земельной собственности — ив частности крупной
дворянской собственности — заинтересованы в сохране¬
нии сверхприбылей трестов в Италии, так как они инве¬
стировали в них суммы, измеряющиеся десятками мил¬
лиардов лир. В свою очередь, господствующие группы
финансового капитала заинтересованы в сохранении вся¬
кого рода пережитков феодализма и в первую очереди
крупной собственности латифундий в итальянской де¬
ревне. Несравненно чаще, чем в прошлом, всякий удар,
направленный против пережитков феодализма в землевла¬
дении, ощущается господствующими группами финансо¬
вого капитала, трестовскими магнатами не только как
1 Помимо семейных связей с земельной аристократией, на ко¬
торые мы указывали уже выше, все магнаты трестов в настоящее
время вложили значительную часть своего состояния в земельную
собственность. Из наиболее крупных поместий, принадлежащих
трестовским магнатам на правах частной собственности, упомя¬
нем, например, поместье Портогруаро командора Чини (из группы
«Ильва»), поместье Гаджа (группа Вольпи) в Беллуно, поместье
Мардзотто в Сарего, поместья семьи Орландо (группа Терни—
Чиано) в Веккьяно и др.
120

нападение вообще, направленное против одной из форм
частной собственности, но как прямое нападение на одну
из их привилегий, на один из их кровных экономических
интересов. Защита интересов трестовских магнатов и за¬
щита интересов монополии крупного полуфеодального
землевладения переплетаются и объединяются господ¬
ствующей фашистской шайкой в общее дело экономиче¬
ской и социальной реакции.
Это означает, во-первых, что растущее подчинение
земли капиталу, все более решительное преобладание
форм капиталистической собственности на землю не ис¬
ключают, а, наоборот, усиливают в современной Италии
явления, связанные с устойчивостью значительных пере¬
житков феодализма в деревне.
Это означает, во-вторых, что освобождение крестьян¬
ских масс (и Италии в целом) от гнета нужды и полу¬
феодальной экоплоатации, которые еще тяготеют над
ними в стольких частях полуострова, остается и поныне
актуальной задачей борьбы итальянских масс. Особенно
тяжелые и мучительные формы, свойственные пережиткам
феодализма в деревнях значительной части Италии, а
также и то обстоятельство, что гнет этих пережитков
ощущается самыми широкими и разнообразными слоями
сельского населения, превращают борьбу против этих пе¬
режитков в наиболее действенный стимул объединения
сельских масс против господствующей клики.
Это означает, в-третьих, что в процессе развития
борьбы против гнета экоплоатации, против полуфеодаль¬
ных повинностей, которые еще тяготеют над ними, сель¬
ские массы по необходимости вступают в конфликт не
только со старой феодальной кастой графов и баронов,
но также и с господствующими группами финансового
капитала, нажившимися при фашистском режиме, со
всем его политическим аппаратом. Задачи борьбы против
феодальных привилегий на землю в современной Ита¬
лии, таким образом, включаются в рамки общих задач
борьбы против диктатуры наиболее реакционных групп
финансового капитала, сообщников иностранного порабо¬
щения Италии.
На самом деле, совершенно очевидно, что во всех об¬
ластях своей деятельности земельная и финансовая ари¬
стократия выполняет в Италии чисто капиталистические
121

«функции. Даже там, где преобладает крупное дворянское
землевладение, было бы заблуждением не видеть, что
проблема борьбы за ликвидацию этого пережитка феода¬
лизма (борьба, которая сама по себе не выходит за пре¬
делы традиционных буржуазно-демократических рамок)
неразрывно связана с борьбой против диктатуры круп¬
ного монополистического капитала, составной частью ко¬
торого стала старая земельная аристократия.
Но, чтобы лучше понять как нужды, так и чаяния
населения деревни, мы должны будем остановиться в сле¬
дующем разделе на развитии режима землевладения за
последние десятилетия, в частности за годы фашистской
диктатуры и в период последней войны. Этим мы зай¬
мемся в последующей части этой главы, и это с полной
ясностью выявит перед нами необходимость и возмож¬
ность того блока сельского населения, который является
существенной частью «национального фронта» италь¬
янцев.
5. Тенденции развития землевладения
в послевоенные годы
Картина отношений землевладения в Италии, которую
ны бегло набросали, была бы неполной, если бы мы не
остановились на некоторых отдельных чертах развития
этих отношений в годы, последовавшие за войной 1914—
1918 гг., и в годы фашистской диктатуры.
В дальнейшем мы еще вернемся к этой теме, когда
займемся вопросом о развитии производственных отно¬
шений за эти годы в итальянской деревне.
Увеличившаяся роль господствующих групп крупных
землевладельцев и групп финансового капитала, само
собой разумеется, оказала глубокое влияние на все аграр¬
ные отношения современной Италии. Однако уже на этом
этапе, когда мы разбираем вопрос об отношениях земле¬
владения, нам могут законно задать вопрос: каковы по¬
следствия этого слияния в смысле концентрации или рас¬
пыления земельной собственности, каково было в общем
влияние двадцати лет фашистской диктатуры на этот
процесс? Ведь печать фашистского режима при всяком
возможном случае утверждала, что фашизм уже впрямь
реализовал свои первоначальные демагогические обеща¬
ния о «земле для крестьянина, который ее обрабатывает».
122

Прежде всего необходимо очистить почву от широко
распространенного мнения о том, будто надежным пока¬
зателем распыления или концентрации земельной соб¬
ственности могут сами по себе служить данные перепи¬
сей населения, относящиеся к количеству «лиц, обраба¬
тывающих собственную землю». Всякий, кто сколько-
нибудь знаком с итальянской статистикой, может легко
убедиться в том, что в большинстве случаев данными
переписей, относящимися к распределению населения по
профессиям и сословиям, следует пользоваться лишь с ве¬
личайшей осторожностью и тогда только, когда их можно
дополнить и проверить на основе более достоверных
источников. Не останавливаясь на критике этих данных,
мы ограничимся тем, что отошлем читателя к изучению
объяснительных записок к переписям населения, кото¬
рые в полной мере убедят его в точности нашей оценки ].
Но после такого утверждения перед нами встает про¬
блема: найти другие, более достоверные данные, позво¬
ляющие делать выводы о ходе процесса концентрации
и распыления земельной собственности. Скажем сразу,
что и в этой области статистика благоразумно воздержи¬
вается от того, чтобы предоставить нам прямые или
обобщающие данные, которые позволили бы легко сор¬
вать маску с лживых демагогических утверждений фа¬
шистского режима. Но и здесь мы можем с помощью кос¬
венных или частичных, но достоверных данных нарисо¬
вать довольно точную картину развития того явления,
которое нас интересует.
1 Мы, в частности, рекомендуем читателю, у которого сохра¬
нились бы сомнения по данному вопросу, кроме чтения обстоя¬
тельного «Общего доклада» о VII переписи населения, опублико¬
ванного в 1935 г. Институтом статистики, также и специальное
исследование, опубликованное тем же Институтом в 1937 г.,
«О структуре сельского населения Италии и о новых сельскохозяй-,
ственных типах, отмеченных VII переписью». С воистину «науч¬
ным» бесстыдством и цинизмом это исследование вскрывает все
манипуляции и трюки, с помощью которых официальной стати¬
стике удалось... превратить в собственников миллионы батраков и
крестьян-бедняков. Но эти циничные признания, разумеется, пред¬
назначены лишь для тесного круга посвященных; в изданиях,
имеющих в виду широкую публику, фашистская статистика «дока¬
зывает» исчезновение «батрака» и распространение мелкой соб¬
ственности.
123

(Первое, особенно интересное указание мы получаем
из данных о передаче собственности на землю, собранных
министерством финансов с фискальной целью (мы вос¬
производим эти данные в нижеследующей таблице 5).
Таблица 5
Рынок недвижимости в Италии. Передача
собственности в результате акта купли-продажи а)
Год
Количество слу¬
чаев передачи
собственности
на землю
и строения
Количество слу¬
чаев передачи
собственности
только на земель¬
ные участки
1914
342477
1917
243 134
—
1920
508 440
1
1921
489 803
1922
466 467
1923
462 710
1924
427 942
1925
473 158
309 217
1926
465 525
304 328
1927
454 966
298113
1928
433 238
283 045
1929
452 188
296 290
1930
487 976
—
1931
428 406
—
1932
412 248
266 907
1933
397 292
254 814
1934
391 148
248 782
1935
387006
I 247 128
а) Вышеприведенные цифры
ОТНОСЯТСЯ лишь
к передаче собственности в результате акта купли-
продажи; исключается,следовательно, передача соб¬
ственности по наследству или путем дарственного
акта. Эти данные представляют тем не менее точную
картину движения рынка недвижимости.
Необходимо отметить, что до 1925—1926 гг. в цифрах,
опубликованных министерством финансов, объединены
случаи перехода собственности как на земельные уча¬
стки, так и на строения. Лишь начиная с этой даты
отдельно публикуются цифры, относящиеся только-
124

к переделу собственности на земельные участки. Эти по¬
следние составляют во всяком случае значительно больше
половины всех случаев передела недвижимости; таким об¬
разом, первый столбец может дать нам достаточно точное
представление об интересующем нас явлении даже и для
тех лет, когда статистика не отделяет еще цифр перехода
одних земельных участков от общих цифр перехода не¬
движимости в целом. За те годы, для которых мы распо¬
лагаем двоякого рода данными, наблюдается полный па¬
раллелизм между развитием обеих серий.
Чему учит нас внимательный анализ таблицы 5 1?
Сразу видно, что по сравнению с довоенным периодом
количество сделок с недвижимой собственностью в пер¬
вые годы после войны обнаружило усиленный рост, до¬
стигший своей кульминационной точки в 1920—1921 гг.
За последующие годы количество сделок постепенно
уменьшалось, сохраняя, впрочем, вначале довольно высо¬
кий уровень и доходя до нового максимума в 1925—
1926 гг. С этого года началось почти беспрерывное сни¬
жение количества сделок, особенно усилившееся за по¬
следние годы. Уже в 1935—1936 гг. (последние годы, для
которых мы располагаем полными данными) число сде¬
лок было на 24% ниже уровня 1920—1921 гг.
Вслед за чрезвычайным оживлением рынка недвижи¬
мостей в первые годы после войны наступает застой,
являющийся выражением глубоких изменений, происшед¬
ших в режиме земельной собственности. Каково значение
этого характерного движения рынка недвижимостей?
Эта тема трактовалась в достаточно обширной лите¬
ратуре, которая, если и лишена в общем какой бы то ни
было научной ценности, все же приводит по этому ео-
просу целый ряд достоверных данных 2. Не углубляясь в
1 В отношении недвижимости, как известно, укрывательство
случаев передела собственности практически невозможно в связи
с легкостью контроля этих операций со стороны фискальных орга¬
нов. Приведенные данные, таким образом, обладают высокой сте¬
пенью достоверности.
2 См., например, книгу Серпьери «Война и сельские классы в
Италии» (8егр1еп, Ьа ^иегга е 1е с1аз51 гигаН НаПапе, Вап, Ва-
1с12а, 1930), а также пятнадцатитомную «Анкету о мелкой трудо¬
вой земельной собственности, образовавшейся после войны», ра¬
бота над которой была произведена Национальным институтом аг¬
рарной экономики под руководством профессора Лоренцони. Мы
125

анализ отдельных случаев, мы попытаемся извлечь из
массы приведенных данных некоторые общие выводы
о движении рынка недвижимостей за послевоенные
годы.
Первый факт, который сразу бросается в глаза при
анализе цифр в нашей таблице, точно так же как и при
изучении всей документации, собранной нами из самых
разнообразных источников, следующий. В первые годы
после войны значительно большее, чем в прошлом, коли¬
чество земель за короткий срок сменило своих собствен¬
ников. Кто продавал и кто покупал эти земельные
участки?
Вне всякого сомнения, что среди покупателей перво¬
степенная роль принадлежит спекулянтам-капиталистам.
Неустойчивость денежного обращения, само оживление
рынка недвижимости открывали широчайшие возможно¬
сти наживы перед дельцами, обладавшими капиталами.
Создавались настоящие «банды» спекулянтов, как, на¬
пример, «банда Бонно» в Пьемонте и Ломбардии, «банда
Цоппо» в Тоскане и др., нажившие за несколько лет ог¬
ромные прибыли путем приобретения обширных земель¬
ных пространств, перепродаваемых ими потом по участ¬
кам с повышением цен в три или четыре раза против
покупных.
За исключением единичных случаев, эти «банды» при¬
обретали земельные участки с чисто спекулятивными
целями; собственность на приобретенные участки, в ко¬
нечном счете, не сохранялась в их руках. Совершенно
несомненно, что в первые годы, следовавшие за войной
отсылаем читателя к этим изданиям для ознакомления с более
полной библиографией ло этому вопросу. Само собой разумеется,
что при пользовании данными, собранными в этих фашистских
изданиях, требуется максимальная осторожность и постоянная бди¬
тельность. Не говоря о сознательных подтасовках, которыми изо¬
билует, в частности, книга Серпьери и «Заключительный доклад*
Лоренцони, классовая предубежденность фашистских «ученых»
лишает их всякой возможности серьезного и объективного анализа
действительных социальных отношений в итальянской деревне.
«Трудовая собственность» рассматривается в этих работах глав¬
ным образом как абстрактная сущность без всякого понимания ее
различия от случая к случаю, от категории к категории и т. д.
И с точки зрения простого подбора фактов ценность различных
томов «Анкеты» далеко неравная.
126

(по меньшей мере вплоть до 1925—1926 гг), наиболее
значительное движение земельной собственности опреде¬
лялось преимущественно приобретениями за счет кре¬
стьянства, и именно этот широкий спрос на землю со сто¬
роны крестьянства давал «бандам» возможность при¬
обретения земельных участков в спекулятивных целях.
Согласно данным, собранным в «Анкете», проводив¬
шейся под руководством Лоренцони, за последние годы
войны и в первые годы, следовавшие за войной, примерно^
1 млн. га земли стоимостью в 4у2 млрд. лир перешел в
собственность различных слоев крестьянства. Это ориен¬
тировочное определение размера изучаемого нами явле¬
ния подтверждается цифрами, показывающими изменения
в земельной собственности, и данными, извлеченными из
других источников.
Речь идет, как видно, о явлении внушительных разме¬
ров, охватившем за несколько лет до 6% сельскохозяй¬
ственной площади страны. Необходимо отметить, что
фашистская «наука» и буржуазная «наука» вообще
усматривают в этом явлении бесспорное доказательство
«тенденции к распылению земельной собственности»^
«неоспоримое опровержение марксистских теорий». Не
останавливаясь сейчас на опровержении этих «опровер¬
жений», разберемся кратко в причинах, в факторах, оп¬
ределяющих это явление.
Вне всякого сомнения — и это признается самими фа¬
шистскими исследователями, как, например, Серпьери —
первая мировая война и события, последовавшие непо¬
средственно за войной, чрезвычайно ускорили процесс
социальной диференциации в итальянской деревне. В то
время как основная масса сельскохозяйственных рабочих
и бедняцкого крестьянства, призванных в армию, оказа¬
лась лишенной всяких средств и семьи их очутились в
безвыходном положении, другие слои сельского населе¬
ния, в других отношениях также жестоко пострадавшие-
от войны, имели возможность воспользоваться создав¬
шейся особой конъюнктурой, чтобы подняться на более
высокую ступень социальной лестницы.
Наибольшие выгоды из этой особой конъюнктуры из¬
влекли, как известно, крупнокапиталистические аренда¬
торы, пользовавшиеся в первые годы после войны льгот¬
ным режимом твердых ставок арендной платы. В то
127

время как цены на сельскохозяйственную продукцию
быстро росли, они продолжали оплачивать арендную пла¬
ту по довоенным ставкам: и это, конечно, позволило им
получить огромные сверхприбыли.
Но режим твердых ставок арендной платы и рост цен
на сельскохозяйственные продукты создавали в извест¬
ной мере выгоды и для тех слоев зажиточного и среднего
крестьянства, которые владели хозяйствами на твердых
основах (на правах собственности или аренды, или на ос¬
нове договора об испольщине) и продукты производства
которых шли главным образом на рынок. В отличие от
сельскохозяйственных рабочих и бедняцкого крестьян¬
ства, призыв в армию главы семейства не означал для
этих слоев непременно лишения их всяких средств. Остав¬
шиеся женщины и молодежь, вынужденные иногда при¬
бегать *в качестве чрезвычайной меры к наемному труду,
тем не менее, успевали обработать свои участки, не го¬
воря уже о том, что часто в этих случаях глава семьи
добивался если не полного освобождения от воинской
повинности, то, по крайней мере, отпуска на время
некоторых сельскохозяйственных работ. Условия меня¬
лись, конечно, от случая к случаю, в зависимости от
особенностей договора об аренде, земледельческих куль¬
тур, преобладающих в данной местности, состава семьи
и семейных обостоятельств. Можно, однако, в общем
сказать, что, в то время как положение сельскохо¬
зяйственных рабочих и бедняцкого крестьянства все вре¬
мя ухудшалось, зажиточному крестьянству и некоторым
слоям середняцких хозяйств во многих случаях удава¬
лось накопить во время войны и за первые годы после
войны довольно значительные денежные сбережения.
Расстройство денежного обращения в первые после¬
военные годы дало новый толчок этому явлению, рас¬
пространившемуся на более широкие слои середняцкого
крестьянства, в частности испольщиков и мелких аренда¬
торов.
Движение цен на сельскохозяйственные продукты в
эти годы было явно благоприятно для крестьян. Быстро
росли вклады в те кредитные учреждения, которые соби¬
рали преимущественно сбережения зажиточного крестьян¬
ства, и за-счет этих сбережений указанные слои крестьян¬
ства старались приобрести некоторое количество земли.
128

Особое значение приобрело это явление в послевоен¬
ные годы в связи с подъемом революционного движения
масс деревни, выступавших с определенными требова¬
ниями. В то время как сельскохозяйственным рабочим
путем крупных стачек удалось отвоевать часть позиций,
утерянных за время войны, испольщики и мелкие
арендаторы в условиях относительной свободы и мощ¬
ного политического подъема добились серьезного улуч¬
шения сельскохозяйственных договоров. Аграрные заба¬
стовки, захват земель на Юге и на Островах произвели
замешательство в рядах крупной буржуазии, которая
вынуждена была согласиться на значительные ограниче¬
ния своих «прав» и во многих случаях впала в настоя¬
щую панику.
Под давлением революционного подъема масс в пер¬
вый раз за современный период истории Италии серьезно
пошатнулось абсолютное экономическое и социальное
господство крупных землевладельцев. Наиболее крупные
аграрные забастовки, как, например, забастовка в про¬
винции Болонья, захват земель на Юге представляли
собой явления объективно революционного характера,
если даже при этом отсутствовало сознательное револю¬
ционное руководство. Большие массы сельскохозяйствен¬
ного населения — в первую очередь батраки и бедняцкое
крестьянство — открыто ставили в этот период вопрос о
землеу проблему упразднения крупной земельной лати-
фундиальной собственности; и согласно декрету Визокки
от 2 сентября 1919 г. те же правящие классы, для того
чтобы сдержать нарастающее движение, вынуждены
были оставить за крестьянами пользование захвачен¬
ными землями.
Отсутствие революционного руководства и связанное
с этим поражение народного движения помешали тогда
массам итальянского сельскохозяйственного населения
дать радикальное решение проблемы земли, но три года
борьбы и революционного подъема в итальянской деревне
оказали влияние на развитие земельных отношений.
В эти годы революционного подъема масс крупные
земельные собственники, до тех пор упорно сопротивляв¬
шиеся всякой попытке затронуть их владения, были вы¬
нуждены пойти на уступки более значительные, чем
какие бы то ни было уступки, сделанные ими за
9	Э.	Серени
129

шестьдесят лет мирного развития. Несмотря на отсутствие
сознательного революционного руководства движением
масс, его напор был так силен, что ему удалось- вопреки
всему гигантски ускорить социальное развитие деревни
и проложить, таким образом, путь к решению некоторых
основных вопросов, как, например, вопроса о земле, ре¬
шить которые не смогла буржуазно-демократическая ре¬
волюция в Италии.
Присмотримся, например, к тому, что происходило за
эти годы в Сицилии. Здесь больше, чем где бы то ни
было, крупные земельные собственники всегда рассма¬
тривали как йетшиНо сарШз (умаление достоинства)
отчуждение своих наследственных поместий, на которое
они решались лишь в случаях крайней необходимости.
Здесь больше, чем в других местностях Италии, вла¬
дельцы латифундий упорно сопротивлялись искушен ;ю
продавать даже пограничные полосы своих латифундий
наиболее зажиточным крестьянам, которые, в частности
в период эмиграции, предлагали за эти полосы чрезвы¬
чайно высокие цены. Однако в первые годы после войны
панический страх, который пролетарское движение и за¬
хват земель внушали владельцам латифундий Сицилии,
сразу изменил это положение. За несколько лет не менее
253 латифундий подверглись вторжению крестьянского
населения; но и тогда, когда дело не доходило до этого,
под давлением и угрозой массового движения происходила
продажа земельных участков. Что именно это обстоя¬
тельство обусловило массовую продажу земель, подтвер¬
ждается самыми разнообразными свидетельствами, и
прежде всего это явствует из простого анализа динамики
разделов латифундий. С 5 случаев в 1917 г. число разде¬
лов латифундий с площадью, превышающей 200 га
(единственные категории латифундий, по которым имеют¬
ся данные), возросло до 38 в 1919 г., до 46 в 1921 г., до
52 в 1922 г., чтобы впоследствии снова снизиться до 38
в 1923 г. и дойти до все более низкого и в дальнейшем
совершенно незначительного числа в последующие годы.
Если учесть то обстоятельство, что переговоры и ме¬
роприятия по разделу латифундий требуют времени, часто
превышающего год, сразу становится ясным, что кривая
разделов следует за приливами и отливами революцион¬
ного движения масс; динамика этого явления совершенно
130

аналогична в других местностях, как, например, в Рим¬
ской Кампанье, где мы имеем то же соотношение сил.
Особые черты присущи тому же явлению в других
местностях, как, например, в зонах господства исполь¬
щины Центральной Италии, в Эмилии, в холмистых рай¬
онах Ломбардии и в провинции Венеция, где крупные
земельные собственники также до сих пор сохраняли
почти в полной неприкосновенности свою власть, осно¬
ванную на полуфеодальных формах испольщины. Особый
размах движения сельскохозяйственного пролетариата в
соседней зоне долины По и развернувшееся и здесь в
широких размерах волнение среди испольщиков дали
возможность осуществить в этих краях те меры, которые
до тех пор казались неосуществимой мечтой. Перед более
зажиточными испольщиками и мелкими арендаторами,
сумевшими накопить некоторые сбережения, перестали
существовать те почти непреодолимые препятствия, ко¬
торыми крупные земельные собственники неизменно встре¬
чали всякую попытку отчуждения своих поместий тру¬
дящимся земледельцам. По всем указанным зонам в
годы, следующие за войной, около 500 тыс. га земли пе¬
решли в руки этих слоев крестьянства; и вместе с зем¬
лями, приобретенными крестьянами Лациума, Юга и
Островов в латифундиях этих местностей, они образо¬
вали тот массив в один миллион га, на который, как мы
видели, за эти годы увеличилась земельная собствен¬
ность крестьянства во всей Италии.
Таким образом, в то время как в зонах наиболее вы¬
сокого развития капитализма, в долине По, Апулии и т. д.,
усиленная борьба сельскохозяйственного пролетариата
ставила под вопрос существование самых основ капита¬
листического режима, — в тех частях Италии, где сохра¬
нились болёе значительные пережитки феодализма в
землевладении, борьба, ознаменовавшая первые после¬
военные годы, вызвала общий политический подъем масс,
давший первый толчок к ликвидации этих пережитков.
Но за отсутствием революционного руководства эта ли¬
квидация не была доведена до своего логического завер¬
шения. За исключением многочисленных, но в конечном
счете ограниченных случаев захвата земель, нормальный
путь, по которому шел этот процесс, заключался не в
насильственном и всеобъемлющем упразднении полу¬
9*
131

феодальных латифундий, а в более быстром их разруше¬
нии через акты купли-продажи, которые, хотя и совер¬
шались под революционным давлением масс, однако со¬
храняли характер «законности».
Ясно, что при таких условиях и затем в обстановке,
создавшейся после поражения движения пролетариата,
выгодами, связанными с движением, в конечном счете
пользовались не сельскохозяйственные рабочие и кресть¬
яне-бедняки, а лишь те слои сельского населения, ко¬
торые располагали более или менее значительными сбе¬
режениями и капиталами. Это прежде всего наиболее
смелые среди крупных арендаторов, которые после пер¬
вого периода замешательства, привлеченные заманчи¬
выми ценами, на которые соглашались перепуганные
прежние землевладельцы, не останавливались перед тем,
«что они могут быть впоследствии экспроприированы ре¬
волюцией»
Широким слоям кулачества удалось при от¬
сутствии революционного классового руководства дви¬
жением сельскохозяйственного пролетариата и бедняц¬
кого крестьянства отхватить себе львиную долю
захваченных земель2, а затем и разделенных латифун¬
1 В местностях, где сохранились наиболее значительные пере¬
житки феодализма, нередко выгоды из захвата земель латифундий
извлекали в конечном счет! крупные капиталистические аренда¬
торы. Типичным в этом смысле является случай с крупным ското¬
промышленником Джованни Реале, которому удалось в 1920 г. по¬
лучить от сельскохозяйственного кооперативного объединения в
Тусколи концессию на площадь примерно в 110 га из земель, вхо¬
дивших в поместье Пантано князя Боргезе, захваченное крестья¬
нами из Фраскати; и этот случай далеко не единичный. См. ана¬
логичные случаи, приведенные в газетах «Трибуна» от 14 сентября
1919 г., «Джорнале д’Италия» от 11 сентября 1919 г., «Мессад-
жеро» от 29 апреля 1920 г. Такие случаи, разумеется, являются
неизбежным последствием ставки на «самотек», отсутствия созна¬
тельного революционного руководства сельскохозяйственным про¬
летариатом и бедняцким крестьянством, в частности в тех местно¬
стях, где значительные слои аграрной буржуазии также в изве¬
стной мере заинтересованы в том, чтобы подорвать абсолютную
власть собственников-латифундистов.
2 Так, например, в Ментане «боаттьери» (местное название
кулаков), богатые крестьяне, владельцы больших стад рабочего
скота, хозяева местных органов управления и сельскохозяйственного
университета сумели фактически лишить сельскохозяйственный про¬
летариат и бедняцкое крестьянство возможности пользоваться захва¬
132

дий *. Точно так же широкие слои середняков, которые
примкнули вначале к движению пролетариата, впослед¬
ствии, разочаровавшись в политике социалистической пар¬
тии и утратив надежду на революционное завоевание
земли, стали искать индивидуального решения своих во¬
просов путем покупки небольших земельных участков за
счет накопленных ими сбережений.
В этом смысле характерно и особенно важно с точки
зрения политической развитие этого явления в Романье,
где ощущалось более непосредственно влияние пролетар¬
ского движения на крестьян-середняков. Тщательное ис¬
следование проф. Беллуччи 2, тогдашнего директора Пе¬
редвижной кафедры сельского хозяйства в Равенне, со¬
держит подробные данные о движении собственности в
ченными землями. Вернее, они завладели этими землями и стали
сдавать их в аренду крестьянам-беднякам по кабальным договорам.
В других случаях они как собственники рабочего скота смогли навя¬
зать крестьянам на захваченных землях самые тяжелые трудовые
соглашения и ростовщические сделки, восстановив, таким образом,
в свою пользу монопольное господство помещиков-латифундистов.
По этому вопросу см., например, О. Росса, Ь’оссирагюпе с1е11е 1егге
1Лсо11е аа раг!е с1е11е аззоаагют сИ адпсоИоп, «ЩГогта зос1а1е»,
1920, р. 252. Аналогичные случаи встречались во многих коммунах
'Римской Кампаньи и Сицилии. Здесь со всей ясностью выступает
двойственный облик кулака, интересы которого в зонах с наиболее
значительными пережитками феодализма находятся в остром про¬
тиворечии, с одной стороны, с интересами крупных земельных
собственников-латифундистов, а с другой стороны, с интересами
масс беднейшего крестьянства и сельскохозяйственного пролета¬
риата.
1 В Сицилии, в частности, более богатые крестьяне урвали себе
львиную долю при приобретении земель латифундий даже там, где
раздел их производился сельскохозяйственной кооперацией. Не¬
смотря на то, что в этом случае участки, на которые разделялись
латифундии, были сравнительно скромных размеров, и несмотря на
то, что теоретически на каждого главу семьи приходился лишь
один участок, кулакам удавалось обеспечить себе владение частью
лучших земель путем всякого рода обмана и насилия, к которым
в иных случаях примешивалось и влияние мафии (движение в
Сицилии, находившееся под руководством аристократии в XIX в.
и кулачества в начале XX в. После первой мировой войны ряды
мафии демократизировались, и она выступала против фашизма,
сохраняя в общем свой кулацкий характер. — Прим. ред.) См. по
этому поводу 1псЫез1а зи11а р1ссо1а ргорпе!а соШукпсе <1е1
РтезИапт, 'уо1шпе 51сШа, рр. 12, 16, 19.
2 АдоЦо Ве11исс1, Соте 81 пзо1уе 1а диезИопе адгапа т Ко-
тадпа, Кауеппа, 1920.
133

провинции Равенна за годы войны и первые послевоен¬
ные годы. Здесь больше, чем где бы то ни было, под дав¬
лением движения масс ускоряется начавшийся уже во
время войны процесс перехода участков в руки наиболее
зажиточного крестьянства 1. С 365 в 1917 г. число владе¬
ний, перешедших в собственность крестьян, увеличилось
до 405 в 1918 г. и до 1 135 в 1919 г. Паника, распростра¬
нившаяся среди крупных собственников под напором
движения масс, и здесь позволила пробить брешь в моно¬
полии крупной земельной собственности. Но особенно ха¬
рактерно то обстоятельство, что в 1920 г., который в
Эмилии был годом самых сильных аграрных волнений,
число участков, перешедших в собственность крестьян,
снова уменьшилось до 553, несмотря на особо благоприят¬
ные условия рынка недвижимостей. Происходило это от
того, что в накаленной революционной атмосфере широ¬
кие слои испольщиков пытались получить собственность
на свои участки не через акты купли-продажи, а путем
прямого революционного действия. И лишь за последую¬
щие два года, когда продолжали действовать сравни¬
тельно благоприятные условия сельскохозяйственных до¬
говоров и рынка недвижимостей, но когда исчезла на¬
дежда на революционное завоевание земли, переход соб¬
ственности в руки крестьян возобновил свое восходящее
движение в усиленных темпах.
Известно, какие тяжелые последствия эти особенно¬
сти развития земельных отношений в Романье вызвали в
последующем развитии политической- борьбы во всей
Италии. Широкие слои испольщиков, из которых после¬
довательная революционная политика могла бы сделать
надежных союзников пролетариата, в результате неспо¬
собности социалистической партии к революционным дей¬
ствиям очутились в объятиях реакции. Завоевание земли,
1 Данные, собранные Беллуччи, ясно показывают, что именно
зажиточные испольщики и некоторые слои исполыциков-середняков
успели за эти годы избавиться путем покупки участков от гнета
полуфеодальных договоров об испольщине. Средний размер зе¬
мельной площади, перешедшей к крестьянам, в самом деле доста¬
точно высок. Если учесть то обстоятельство, что в эту сред¬
нюю входит определенное число случаев перехода в собственность
мельчайших парцеллярных участков, то станет ясно, что приобре¬
тение участков было доступно лишь тем испольщикам, которые
обладали довольно значительными капиталами.
134

осуществленное революционным путем массой испольщи¬
ков при поддержке пролетариата, могло бы развить все
их революционные возможности и превратить их в на¬
дежный оплот итальянской революции; наоборот, осуще¬
ствленное «реформистским» путем незначительным слоем
более зажиточных крестьян, оно превратило их в массу,
идущую за реакцией и фашизмом. Помимо ошибок со¬
циалистической партии в конкретном вопросе отношений
между батраками и испольщиками указанные особенно¬
сти развития борьбы за-землю также, несомненно, объ¬
ясняют раскол и колебания в сторону фашизма в респу¬
бликанской партии Романьи в период «похода на Рим»
Такие же колебания и такой же раскол произошли и в
других местностях, как, например, в Кастелли Романи,
где республиканская партия располагала также массовой
базой среди значительных слоев среднего и зажиточного
крестьянства.
В других случаях подобные же колебания и раскол
наблюдались среди тех слоев, которые составляли опору
католических организаций; несомненно, — и это неодно¬
кратно утверждали арендаторы-фашисты, — что именно
среди более зажиточных крестьян, уже ставших или гото¬
вившихся к тому, чтобы путем индивидуального обогаще¬
ния стать земельными собственниками, фашизм нашел
свою первоначальную массовую базу в деревнях Эмилии
и вообще Италии 2.
Но, не углубляясь в более детальный анализ политиче¬
ских последствий этого явления, попытаемся сделать
1 См., например, для периода, предшествовавшего «походу на
Рим», полемику по вопросу о соглашении с Гранди в «Аванти»
(орган социалистической партия) от 29 июня 1922 г.; для периода
после «похода на Рим» и новых попыток соглашений между рес¬
публиканцами и фашистами см. «Аванти» от 21 января и 25 фев¬
раля 1923 г.
2 См. по этому поводу, кроме многочисленных замечаний самого
Муссолини в его статьях и речах (как, например, речь, произне¬
сенная в Сенате 11 марта- 1926 г.) также и соображения, изложен¬
ные Серпьери в его работе «Война и сельские классы в Италии»-
(Зегриеп, Ьа диегга е 1е с1азз1 гигаН ПаНапе, Вап, Е<Пг. Ьа^гга,
р. 247.). Что касается, *в частности, Романьи и отношений между
республиканцами и фашистами, см. книгу Фриньяни «Записи для
хроники фашизма в Романье» (Рп§пат, АррипН рег 1е сгопасЬе
с!е1 1азс15то готадпо1о, Во1одпа, ЕсНг. СареШ, 1934),
135

некоторые выводы относительно его социально-экономиче¬
ского значения. Можно в общем сказать, что в условиях
конъюнктуры, вызванной войной и событиями, непосред¬
ственно последовавшими за войной, преобладание круп¬
ной полуфеодальной земельной собственности значитель¬
но упало.
События развивались в этом же направлении, правда,
в несколько замедленных темпах, и в первые годы, сле¬
довавшие за «походом на Рим», под благоприятным
влиянием! высоких цен на сельскохозяйственные продук¬
ты. Улучшение в условиях сельскохозяйственных дого¬
воров, завоеванное в 1919—1920 гг., упразднить которое
целиком фашизму удалось не сразу, позволило кулакам,
зажиточным слоям середняков, арендаторам и исполь¬
щикам накопить сбережения; а быстрое обесце¬
нение лиры побудило их тотчас же снова инвестировать
эти средства на покупку мелких земельных участков.
Крупные земельные собственники, еще целиком не опра¬
вившиеся от «потрясений» 1919—1921 гг.1, не оказали
чрезмерного сопротивления продаже пограничных участ¬
ков своих латифундий; и наряду с. крупной собствен¬
ностью в руки крестьян частично перешли владения мел¬
кой буржуазии деревни, служащих, лиц свободных про¬
фессий в окрестностях городских центров, тяжело постра¬
давших от обесценения лиры.
Необходимо отметить, что образование настоящих
новых хозяйств собственников-крестьян происходило
лишь там, где мелкая буржуазия деревни (арендаторы и
испольщики, работающие на рынок) находилась лицом к
лицу с полуфеодальными собственниками. Показания
всех свидетелей сходятся на том, что ни в одном случае
1 Не следует забывать о том, что помимо опасности, снова
угрожавшей крупной земельной собственности в период кризиса
Маттеотти, случаи захвата земель продолжали повторяться и после!
«похода на Рим» иногда силами самих членов фашистских синди¬
катов. Это, например, произошло с‘захватом земель князя Торло-
ния в Фучино (см. «Джустиция» от 13 октября 1923 г.); такой же
случай имел место в провинции Болонья (см. «Джустиция» от
12 апреля 1925 г.). Относительно других случаев захвата земель
см. «Джустиция» от 21 октября и от 6 декабря 1923 г., от
12 апреля 1925 г. и «Унита» от 3 января, 19 апреля и 14 ав¬
густа 1925 г.
136

образование новых хозяйств собственников-крестьян не
происходило за счет крупнокапиталистических хозяйств К
В местностях, где эти последние преобладали, за указан¬
ный период рядом с крупнокапиталистическими хозяй¬
ствами образовались карликовые собственные «хозяй¬
ства» крестьян-бедняков, сельскохозяйственных рабочих,
в иных случаях и городских рабочих, которые, в особен¬
ности после 1920 г., стремились обеспечить себе полоску
земли, чтобы обрабатывать ее своими руками в период
безработицы и выращивать на ней некоторые продо¬
вольственные культуры, необходимые для 'собственных
нужд.
Речь идет о явлении, широко изученном в мировой
марксистской литературе и типичном для высоко разви¬
того капиталистического сельского хозяйства, с каким
мы имели дело, например, в Англии. Часто после войны
сами крупные землевладельцы покровительствовали со¬
зданию такой мельчайшей парцеллярной собственности
сельскохозяйственных рабочих, чтобы обеспечить круп¬
ному капиталистическому хозяйству необходимую ста¬
бильность рабочей силы 2. Но совершенно ясно, что обра¬
зование такого рода «собственности» коренным образом
отличается от образования настоящих хозяйств крестьян-
1 Ом., например, для зоны с высоко развитым капиталистиче¬
ским хозяйством — Ломбардской равнины — факты, установленные
Лоренцони в «Заключительном докладе по «Анкете о мелкой
трудовой земельной собственности» (Ьогепгот, Це1агюпе Ппа1е
ёе11’тсЫез1:а зиИа р1Ссо1а р торпеда соШуаЫсе, рр. 32—33).
Такого же рода констатации можем найти во всех других томах
«Анкеты».
2 Среди многочисленных случаев подобного рода, отмеченных
в отдельных томах «Анкеты», напомним о случае, приведенном
Бандини в томе, посвященном Тоскане (стр. 93); такие случаи до¬
вольно часто бывают в Пизанском предгорье. Здесь большинство
случаев перехода собственности на землю после войны приходится
на мельчайшие участки, которые собственники продают так назы¬
ваемым «виноградарям», поставляющим крупным хозяйствам до¬
полнительную рабочую силу, необходимую для возделывания
земли. Так как речь идет лишь о временных работах, не обеспечи¬
вающих этим рабочим занятость в течение всего года, становится
совершенно ясной заинтересованность собственников в наделении
рабочих мелкой земельной собственностью, связывающей их с
крупным хозяйством и обеспечивающей последнему покрытие его
потребности в рабочей силе.
137

собственников на землях крупных феодальных земле¬
владельцев К
Однако как в том, так и в другом случае — буржуаз¬
ная «наука», естественно, благоразумно об эгом умалчи¬
вает — речь идет о двух явлениях типично капиталисти¬
ческого порядка, которые не только не опровергают
марксистские законы, а представляют собой характерное
их подтверждение.
Маркс и Ленин блестяще доказали2, что там, где
речь идет о подчинении капиталу крупной феодальной и
полуфеодальной собственности, проникновение капита¬
лизма в деревню обычно имеет своим последствием рост
капиталовложений, более явно выраженную товарность
сельскохозяйственного производства, рост применения
наемного труда и обычно сопровождается не увеличе¬
нием, а снижением среднего размера земельных участ¬
ков. Говорить о концентрации или о распылении собствен¬
ности, не указывая, о каких специфических формах
собственности идет речь, значит отрезать себе путь к
пониманию законов проникновения капитализма в де¬
ревню, значит попасть под власть продиктованных клас¬
совым интересом положений апологетической «науки»
буржуазных экономистов. Для того, кто не останавли¬
вается на критерии, самом по себе недостаточном и несо¬
стоятельном, площади земельных владений и хозяйств,
а, наоборот (как это и следует делать), изучает сущность
1 В то время, как в этом последнем случае крупный и сред¬
ний испольщик и арендатор-колон, ставший собственником, сохра¬
няли и еще отчетливее выявляли свой облик мелкого товаропроиз¬
водителя, мелкобуржуазного крестьянина в случае создания мель¬
чайшей парцеллярной собственности на пограничных участках
крупнокапиталистического хозяйства, крестьянин-бедняк и середняк
сохраняли характерные черты сельскохозяйственного пролетария
или полупролетария. Примерно в десятке семейств таких «мелких
собственников», обследованных Риккиони, изложившим резуль¬
тат своего обследования в книге «Сельскохозяйственный труд и
изменение земельных отношений в провинции Бари» (Щсспют,
Ьауого адпсо1о е {газГогтагюш ГопсИапе т 1егга сИ Вап, ЕсНг.
Ьа1егга, 1929, р. 58 е зз.), количество рабочих дней, отданных по
найму третьим лицам, во всех случаях превышает 100 и в боль¬
шинстве случаев достигает 200. Очевидно, что наемный труд оста¬
вался попрежнему основным источником существования этих «соб¬
ственников».
2 См., например, Ленин «Новые данные о законах развития
капитализма» (Соч., т. 22, изд. 4-е, стр. 15).
138

инвестированного капитала, сущность производства, его
явно выраженный товарный характер, применение наем¬
ного труда, для того становится совершенно ясным, что
раздробление феодальных латифундий представляет со¬
бой шаг вперед на пути капиталистического развития
сельского хозяйства, на пути концентрации и централи¬
зации капиталов и предприятий. С другой стороны, при
росте земельной ренты процесс этот часто выражается
непосредственно в повышении степени концентрации зе¬
мельной собственности {измеряемой массой земельной
ренты, а не несостоятельным критерием величины земель¬
ной площади) в руках капиталиста.
Именно такой процесс развертывался в Италии в ре¬
зультате конъюнктуры, обусловленной экономическими
и социальными ее судьбами во время войны и непосред¬
ственно после войны 1914—1918 гг., — процесс в основ¬
ном прогрессивный поскольку он способствовал ускоре¬
нию ликвидации пережитков феодализма в режиме зе¬
мельной собственности в Италии, хотя отсутствие ре¬
волюционного руководства массами вначале ограничи¬
вало его подъем, а впоследствии даже способствовало
его снижению и направляло его по ложному пути. Но
этот процесс никоим образом не выходил за пределы
законов капиталистического развития; вместо того, чтобы
разрешить проблему земли для масс угнетенного и экс-
плоатируемого деревенского населения, он расширял и
укреплял в итальянской деревне преобладание капитали¬
стического землевладения.
Однако сейчас, в целях большей детализации нашего
исследования для нас важно остановиться на вопросе,
почему в 1925 г. это явление, уже замедлившее свой ход
в период, последовавший за 1922 г., вдруг окончательно
приостановилось, чтобы затем начать движение уже в
обратном направлении. Каковы причины, каково значение
этого изменения?,
6, Концентрация собственности за годы
фашистской диктатуры
Совершенно очевидно, что со времени «похода на
Рим» фашистская реакция, восстанавливая мощь круп¬
ного землевладения, уменьшала этим его склонность к
139

уступкам крестьянским массам, давление которых было
наиболее убедительным и эффективным фактором преоб¬
разований в режиме землевладения, происшедших после
войны. С другой стороны, подавив движение масс, фа¬
шизм начал политику «пересмотра» сельскохозяйственных
договоров (которые он именовал «красными»). Часть
продуктов, причитавшихся испольщику, арендатору, ко¬
лону — не говоря уже о батраках — начала неуклонно
уменьшаться в пользу собственников земли. В то же
время с увеличением налогового бремени, в частности
налога на доход колона, фашизм начал проводить поли¬
тику ограбления широких масс трудового сельского на¬
селения.
В первое время эти новые факторы, правда, действо¬
вали в ограниченной мере, и лишь мало-помалу действие
их начало распространяться и на те слои более зажиточ¬
ного крестьянства, которые больше всего участвовали в
процессе передела земельной собственности. Удары фа¬
шизма в первое время были направлены преимущественно
против батраков и против тех слоев бедняцкого крестьян¬
ского населения, которые и в прошлом лишь в ограни¬
ченной мере участвовали в покупке земель. Уже уще¬
мленные, быть может, в других отношениях, более за¬
житочные крестьяне, применявшие наемный труд, первое
время извлекали некоторые выгоды из снижения оплаты
батраков; кроме того, для этих групп первые результаты
грабительской политики фашизма маскировались быст¬
рым обесценением лиры, позволявшим им получать все
«возрастающую» денежную выручку за свою продук¬
цию и накоплять изрядные средства. К этому следует
прибавить, что фашистская диктатура еще не консолиди¬
ровалась. Кризис Маттеотти обнаружил всю ее внутрен¬
нюю слабость; и этот кризис вызвал — факт достаточно
знаменательный — новый толчок, правда, менее значи¬
тельный, к переходу земельной собственности в руки кре¬
стьян.
Таким образом, за первые годы фашистской дикта¬
туры движение передачи земельной собственности, хотя и
несколько замедленное, сохраняло все же достаточно
оживленный темп. Растущее обесценение лиры, естест¬
венно, побуждало крестьян немедленно вкладывать свои
сбережения в покупку земельных участков, хотя бы на
140

крайне тяжелых условиях. В то время как за годы, не¬
посредственно следовавшие за войной, сделки на землю
производились по ценам относительно благоприятным
для крестьян, в первые годы после прихода фашизма к
иласти, при отсутствии непосредственного давления масс,
крестьяне вынуждены были уплачивать огромные суммы
за крохотные участки, которые им еще удавалось приоб¬
рести. Нередко даже при покупке мелких участков они
оставались должниками довольно значительных сумм.
Окончательный поворот наступил в 1926 г., в момент
установления тоталитарной фашистской диктатуры и на¬
чала проведения новой фашистской денежной политики.
С установлением тоталитарной фашистской дикга-
Iуры наступление фашизма на жизненный уровень широ¬
чайших слоев сельского населения не знало больше
никаких преград. Одновременно с усилением наступле¬
ния на заработную плату батраков ухудшение в условиях
сельскохозяйственных договоров нанесло жесточайший
удар другим слоям крестьянского населения. Все новые
договоры с испольщиками и колонами в 1926—1927 гг.
заключались на условиях значительно худших, чем усло¬
вия договоров, заключавшихся в предыдущие годы.
В то же время с прекращением обесценения денег дей¬
ствие аграрного кризиса, охватившего в предыдущие
годы другие страны, начало проявляться и в Италии.
Сразу упали цены на сельскохозяйственные продукты,
в то время как цены на промышленные товары, необходи¬
мые в крестьянском хозяйстве, оставались на чрезвы¬
чайно высоком уровне, благодаря режиму усиленного
протекционизма и политике трестов, представители кото¬
рых с приходом к власти министра Вольпи сами воссе¬
дали в правительстве.
С другой стороны, финансовые операции, связанные
с ревалоризацией лиры (конверсия казначейских билетов
и др.), жестоко ударили также по сравнительно зажиточ¬
ным слоям крестьянского населения. Сотни миллионов
крестьянских сбережений поглощались вследствие много¬
численных банкротств местных и областных банков,
вызванных фашистской политикой ревалоризации и
хищнической политикой концентрации крупных банков¬
ских трестов. Те из крестьян (а таких было много), кто
приобретал «в долг» свои мелкие участки, очутились
141

перед необходимостью уплатить в ревалоризированных
лирах те суммы, которые были установлены в обесценен¬
ных лирах х.
Нас не должно удивлять, что при таких условиях не
только сразу приостановилось движение перехода мелких
участков в руки более зажиточных крестьян, но и нача¬
лось диаметрально противоположное движение. 1926 год
в этом отношении явился поворотным пунктом, тем мо¬
ментом, когда открытая террористическая диктатура наи¬
более реакционных, наиболее милитаристских, наиболее
империалистических групп финансового капитала цели¬
ком дала почувствовать свою силу не только сельскохо¬
зяйственным батракам и бедняцко-середняцкому кре¬
стьянству, но также широким слоям более зажиточного
крестьянства, не подвергавшимся до тех пор слишком
жестоким ударам, а иногда извлекавшим прямые выгоды
из фашистской политики.
Мы увидим в дальнейшем, каковы были для кресть¬
янской собственности, образовавшейся после войны, по¬
следствия политики фашизма. Сейчас мы ограничимся
тем, что приведем общие оценки того же фашистского
докладчика «Анкеты о мелкой собственности», которые
могут дать представление о положении за период, непо¬
средственно предшествовавший началу нового мирового
конфликта. «Не без чувства глубокой скорби и грусти, —
пишет Лоренцони, — мы пишем эти страницы. Мы чув¬
ствуем себя так, как будто после повествования о заме¬
чательных деяниях близких нам людей мы вынуждены
отметить их неожиданное и часто совершенно незаслу¬
женное поражение... Судьба смяла их. Остальное чело¬
вечество не обратило никакого внимания, или только
вскользь остановилось на этом; а между тем произошла
настоящая трагедия» 2.
1 Приостановка, а затем обратное движение передачи недви¬
жимостей так явно выражены, что даже фашистские источники
вынуждены единодушно признать их значение. О факторах, обусло¬
вивших это движение, основные из которых отмечены нами, можно
найти обстоятельные данные в отдельных томах вышеприведенной
«Анкеты» и у Ьогепгот, Ке1агюпе Нпа1е 4е1ПпсЫез1а зиНа р1ссо1а
ргорпе1а соШуаЫсе, рр. 228, 269.
2 Ьогепгот, Ке1агюпе Ппа1е йеНЧпсЫез^а зиИа р!ссо1а ргорг!е!а
соШуа!псе, рр. 254—255.
142

Если Оставить 6 стороне слащавость тона и крокоди¬
ловы слезы, вызванные на самом деле теми политиче¬
скими опасениями, которые катастрофа, случившаяся с
мелкой крестьянской буржуазией, возОудила у прислуж¬
ников фашистского режима, то в этих фразах и следую¬
щих за ними страницах «Анкеты» мы находим полюе
признание провала тех политических надежд, К0)0рые
фашизм возлагал на укрепление мелкой собственности,
самое торжественное опровержение демагогической бол¬
товни фашизма о «защите мелкой собственности».
В своей политике поддержки социальной #рс?акции фа¬
шизм, конечно, не возражал бы против укр/пленья в де¬
ревне собственности того слоя мелкой крестьянской бур¬
жуазии, который в значительной мере выделился из об¬
щей массы сельского населения за годы войны и непо¬
средственно -после войны и из которого он старался
создать оплот против масс батрачества и крестьянской
бедноты. Но и на этот раз неумолимые законы капита¬
листической экономики и результаты экономической по¬
литики, продиктованной интересами трестов и крупных
землевладельцев, оказались сильнее всякой предусмотри¬
тельности и политических стремлений господствующих
фашистских классов.
По мере того как хозяйства мелкого сельскохозяйст¬
венного буржуа, мелкого деревенского капиталиста, по¬
лучивших возможность приобретения земельной собствен¬
ности, освобождались от остатков полуфеодальной зави¬
симости, они вступали в более непосредственную копку
ренцию с хозяйствами крупного аграрного капиталиста.
Результат не оставлял никаких сомнений: при первом
толчке кризиса на сцену выступил закон капиталистиче¬
ской концентрации. Крестьянину-собственнику, защищав¬
шему всеми силами свою мелкую собственность, слиш¬
ком часто приходилось быть свидетелем разрушения сво¬
его хозяйства под ударами разорительной конкуренции.
Фашистская политика, политика трестов, чудовищно усу¬
гублявшая невыгодное экономическое положение мелких
капиталистов по сравнению с крупными, не могла не ус¬
корить в последующем этот процесс централизации ка¬
питалов и предприятий.
Согласно данным Лоренцони, относящимся к периоду,
когда заканчивалась работа по «Анкете», уже тогда от
143

10 до1 30% (а в нескольких областях еще больше) новых
собственников лишились своей собственности1; другие
смогли удержать номинальную собственность на 'земли,
приобретенные непосредственно после войны, в большин¬
стве случаев лишь путем обрем1енения их ипотеками и
всякого рода других жертв.
Как станет ясно из других данных, которые мы при¬
водим в дальнейшем, удельный вес крестьян, сумевших
приобрести собственность в послевоенный период и снова
лишившихся ее в период фашизма, вне всякого сомнения,
значительно, выше расчетов Лоренцони. А в каких усло¬
виях оказались мелкие собственники, которым удалось
сохранить номинальную собственность на свои земли, об
этом имеется вынужденное признание того же Лорен¬
цони там, где он передает мысли, волнующие массы
мелких собственников, их собственными словами.
«Стоило труда, — так скажут многие, — потратить
столько усилий, чтобы добиться таких результатов!» Не¬
мало мелких собственников старой и новой формации с
завистыо смотрят на арендаторов-колонов, и особенно на
испольщиков, их окружающих. «Им не надо, — думают
они, — платить налогов, им обеспечен завтрашний день...
Иногда они завидуют даже поденщику, хотя он за свой
труд, конечно, получает почасовую оплату более низкую,
чем они... Этих людей мне более всего жаль. Они стоят
на краю пропасти...» 2
Если и здесь отвлечься от крокодиловых слез, то из
этого признания становится совершенно несомненным,
что достаточно малейшего толчка, чтобы столкнуть еще
сотни тысяч крестьян-собственников в пропасть, на краю
которой они находились. Новая крестьянская собствен¬
ность, возникшая после войны 1914—1918 гг., часто еще
обремененная долгами, сделанными с целью приобрете¬
ния земли, была, естественно, чрезвычайно чувствительна
к ударам кризиса и фашистской политики ограбления.
Товарный характер хозяйства этой новой мелкой кресть¬
янской буржуазии, освободившейся в послевоенный пе¬
риод от пут полуфеодальной собственности, усилился,
1 Ьогепгом, Ке1агюпе Ппа1е <1е1ПпсЫев1а зиИа р1ссо1а ргорпе!а
соШуа!псе, р. 270.
2 1Ы4., р. 275.
144

и она целиком вовлеклась в водоворот капиталистиче¬
ского производства. Чем! скорее свершилось ее подчине¬
ние законам капиталистической концентрации и центра¬
лизации, тем более пагубно было для нее действие кон¬
куренции крупного хозяйства, политики фашизма и тре¬
стов.
Таким образом, как нами было отмечено немного вы¬
ше, подрыв крупной полуфеодальной собственности, уси¬
лившийся непосредственно после войны под давлением
движения масс, в годы фашистской диктатуры привел
в конечном счете не к укреплению мелкой крестьянской
собственности, а, наоборот, к новому ускорению процесса
капиталистической концентрации. Вместо того чтобы
вызвать дальнейшее распространение крестьянской соб¬
ственности, как демагогически возвещали фашисты, фа¬
шизм своей политикой гигантски ускорил процесс капи¬
талистической концентрации крестьянской собственности,
создавшейся непосредственно после войны 1914—1918 гг.
путем .размывания крупной полуфеодальной собствен¬
ности.
•Процесс капиталистической концентрации не ограни¬
чился, впрочем, крестьянской собственностью, образовав¬
шейся непосредственно после войны; это процесс общего
характера, которому фашистская политика придала
особо быстрый темп и который распространил свое дей¬
ствие даже и на среднюю буржуазную земельную соб¬
ственность.
Явление это приняло, еще до того как разразилась
новая мировая война, такие размеры, что даже фашист¬
ские статистики вынуждены были отметить его действие.
Мы уже говорили о том, что к цифрам переписи населе¬
ния, касающимся профессионального состава, необхо¬
димо относиться с величайшей осмотрительностью ввиду
гой фальсификации, которой они подвергались. Но в дан¬
ном случае явление приняло настолько внушительные
размеры, что никакая фальсификация фашистской ста¬
тистики не смогла скрыть его значение. Если в перепи¬
сях с 1921 по 1931 г. за период до 1925 г. еще отмечалось
увеличение взрослого мужского населения, «обрабатываю¬
щего собственную землю», с 2 292 308 до 2 403 491, то, по
переписи 1936 г., количество «земледельцев, обрабаты-
Ю	э-	Серени
145

бающих собственную землю», снизилось до 2 073 240, что
значительно ниже не только уровня 1931, но и 1921 г. 1
Не придавая чрезмерного значения точности этих дан¬
ных, можно все же сказать, что они, несомненно, указы¬
вают на направление этого процесса и на размеры, кото¬
рые он принял за годы фашистской тоталитарной дикта¬
туры. По этому вопросу, впрочем, имеются и иные данные,
значительно более точные и достоверные.
Для того чтобы показать, например, влияние поли¬
тики налогового ограбления фашистского правительства
на процесс капиталистической концентрации земельной
собственности, мы приводим в таблице 6 официальные
цифры продажи с молотка сельской недвижимости, произ¬
веденной по приказу мировых судей для покрытия недо¬
имок по налогам. Необходимо при этом отметить, что
Таблица 6
Продажа с молотка сельской недвижимости
по решению мировых судей для покрытия недоимки
по налогам
Год
Число
продаж
1
Год
Число !
| продаж
1926
2019
1933
5 269
1927
148Г
1934
7 699
1928
2445
1935
9 527
1929
2 053
1936
12 467
193)
2 683
1937
12 993
1931
2 849
1938
И 226
1932
3 734
продажа в судебном порядке производилась лишь в край¬
них случаях. В большинстве же случаев, раньше чем дело
доходило до' продажи по решению суда, собственник
вынужден был продавать свою землю «добровольно»,
чтобы уплатить по своим обязательствам. Тем более
сильное впечатление производит нарастание этих цифр
в годы фашистской тоталитарной диктатуры.
1 1зШи1;о Сеп1га1е (И З^аНзИса, «Ьа зкиНига <4е11а рорсЛагшпе
гига1е ИаНапе е 1е пиоуе П&иге а&псо1е п1еуа!е пеП’УЩ Сепз1-
шеп1о», Коша, Ы. РоН^гаПсо бе11о ЗЫо, Л 937, р. 10.
146

Таким образом, с 1926 по 1936 г. Число продаж с
молотка сельской недвижимости для покрытия недоимок
по налогам выросло больше, чем в шесть раз; за 12 лет,
с 1926 по 1938 г., не менее 76 тыс. земельных участков,
таким образом, были экспроприированы казной. Экспро¬
приация часто происходила из-за недоимки по ничтож¬
ным суммам налога, что указывает на отчаянное положе¬
ние, в котором очутились многие из так называемых
«собственников». Например, в 1926 г. почти половина
(43%) случаев экспроприации произошла из-за неуплаты
налога, размер которого был ниже 50 лир'.
Не менее характерна динамика данных о принуди¬
тельной экспроприации сельской недвижимости по реше¬
нию суда в пользу кредиторов, которые мы даем в сле¬
дующей таблице.
Таблица 7
Продажа сельской недвижимости по решению
суда о принудительной экспроприации
Год
1
Число !
продаж ,
1
!
1 Год
1
Число
продаж
1926
475
1933
' 5176
1927
516 '
1934
1 5 756
1928
865
1935
1 5 392
1929
1 162
1936
4 272
1930
1632
1937
3 486
1931
2718
1938
2 542
1932
4 523
В положении, созданном фашизмом, ростовщические
действия банков и консорциумов являлись, наряду с гра¬
бительской политикой финансовых органов, одним из са¬
мых мощных рычагов капиталистической концентрации.
И здесь происходило то же, о чем мы говорили по по¬
воду экспроприации за неуплату налогов. До экспроприа¬
ции по решению суда дело доходило лишь в немногих
случаях. Гораздо более многочисленны были случаи,
когда собственник, чтобы погасить свою задолженность,
вынужден был продать свой участок раньше, чем дело
доходило до экспроприации по решению суде.
1 Аппиапо 81аЫ$исо 1929, р. 117.
10*
147

Как видно из таблицы 7, рост продаж по решению
суда еще более внушителен, чем рост случаев экспро¬
приации из-за недоимок. С 1926 по 1936 г. не менее
32 тыс. хозяйств были экспроприированы в пользу креди¬
торов; за 10 лет фашистской диктатуры, между 1926 и
1936 гг., число случаев принудительной экспроприации
возросло почти в десять раз.
Но эти данные покажутся еще более внушительными,
если сравнить их с данными, относящимися к периоду,
предшествующему приходу к власти фашизма. Данные,
которыми мы располагаем, правда, не позволяют делать
совершенно точные сопоставления. На самом деле, до
1926 г. публиковались общие данные, охватывавшие слу¬
чаи принудительной экспроприации как городской, так и
сельской недвижимости без всякого их подразделения.
Но вместе с тем, если учесть, что экспроприация сель¬
ской недвижимости неизменно составляла много больше
половины всех случаев, то эти общие данные могут дать
достаточно ясное представление о динамике указанного
нами явления.
Итак, если в 1921 г. общее число случаев принудитель¬
ной экспроприации, произведенной по решению суда, со¬
ставляло лишь 316, с общей суммой задолженности, не
превышавшей 6 млн. лир, то уже в 1926 г. оно поднялось
до 786, в 1934 г. до 8333, с общей суммой задолженно¬
сти 315 млн. лир, и даже в 1936 г., когда миновал наибо¬
лее острый момент аграрного кризиса, число случаев
принудительной экспроприации оставалось чрезвычайно
высоким (6707), причем задолженность сохранялась на
уровне 300 млн. в год.
При этом приходится отметить не только то, что число
случаев принудительной экспроприации увеличилось —
оно больше чем в 20 раз превысило соответствующее чи¬
сло за период, предшествовавший установлению фашист¬
ской диктатуры, — но также и то, что это явление на¬
чало распространяться на все более значительные слои
земельных собственников, не только мелких, но и сред¬
них. Рост средней суммы задолженности на экспропри¬
ированное хозяйство является подтверждением того, что
хищническая политика трестов и консорциумов и фа¬
шистская диктатура господствующих групп финансового
капитала обрушивались не только на крестьянскую
148

собственность, но и на значительные слои буржуазных
собственников, и за счет этих широчайших слоев мелких
и средних собственников фашистская политика трестов и
консорциумов чудовищно ускорила процесс централиза¬
ции собственности.
Нам часто придется возвращаться к основным факто¬
рам! этого процесса, по, мере того как мы будем анализи¬
ровать общий ход развития производственных отношений
в итальянской деревне за годы фашистской диктатуры.
Но уже сейчас, говоря о режиме земельной собственно¬
сти, необходимо остановиться на анализе того влияния,
которое оказало и продолжает оказывать на этот процесс
развитие так называемой «всеобщей мелиорации» *.
Так называемая «всеобщая мелиорация», цели и
реальное значение которой мы в последующем изложении
подвергнем обстоятельному анализу, сопровождалась в
большинстве случаев ростом капиталистических инвести¬
ций в сельское хозяйство, именно в тех местностях, где
сильнее всего были пережитки феодализма в режиме зе¬
мельной собственности (в Римской Кампанье, в Понтино,
в Сицилии и т. д.). В этом смысле «всеобщая мелиора¬
ция» обострила и распространила на всю Италию про¬
цесс подчинения земли капиталу и во многих случаях,
естественно, вызвала раздробление полуфеодальных име¬
ний, в смысле сокращения их общей площади, сопрово¬
ждаемого, однако, ростом инвестиций и земельной ренты.
Но если за период, непосредственно следовавший за
войной, этот процесс, как мы видели, под давлением дви¬
жения масс часто развивался, по крайней мере частично,
в пользу мелкой крестьянской буржуазии, то в условиях,
созданных фашистской диктатурой, он складывался
исключительно в пользу крупнокапиталистической бур¬
жуазии или в пользу прежних крупных земельных соб¬
ственников, тесно связанных с господствующими груп¬
пами финансового капитала.
Посмотрим!, например, к чему привело проведение ме¬
лиорации в Римской Кампанье. Кадастровые данные,
* «Всеобщая мелиорация» — широко рекламировавшееся меро¬
приятие по насильственной мелиорации земли в Италии, привед¬
шее толькч к разорению крестьян, живших на участках, которые
должны были подвергнуться мелиорации. {Прим. ред.)
149

тщательно собранные иностранным исследователем \ по¬
зволяют нам сделать для этой области точное сопоста¬
вление между распределением собственности в 1931 г.
и тем распределением, которое имело место в 1925 г.,
к началу проведения мелиорации (см. табл. 8).
Таблица 8
Распределение земельной собственности в Римской Кампанъе
в 1925—1931 гг.
Площадь
(в га)
\
Число
хозяйств
Общая площадь
Средняя
площадь
1925 г.
1931 г.
1925 г.
1931 г.
1925 г.
1931 г.
До 9 .
4 570
а)
6 875
а)
1,5
а)
От 10 до 25 .
159
2 458
15
» 26 »> 50 .
59
85
2122
2 960
36
35
» 51 » 100 .
54
97
3 700
6 904
69
71
» 101 )> 200 .
87
101
11 703
14319
135
142
» 201 » 300 .
64
79
15 383
18 944
240
240
» 301 » 500 .
65
65
25 285
25 036
389
385
Свыше 500 .
111
97
120 998
103 649
1090
1068
а) Как отмечает
Фехтинг
в своем примечании к статистической таб-
лице, извлеченной из его работы, которую мы здесь воспроизводим, в дан¬
ные 1931 г. не вошли хозяйства уже не деревенские, а
городские, охва-
тывающие мельчайшие парцеллы растущей из года в год площади земли,
удобной для обработки или
обработанной, в пригородах Рима.
Мы уже отметили, как в этой зоне за годы, непосред¬
ственно следовавшие за войной, — когда еще не шла речь
о «всеобщей мелиорации», — под напором движения масс
мелкая крестьянская буржуазия в Кастелли Романи
сумела значительно расширить свою (буржуазную)
собственность за счет крупнопомещичьей собственно¬
сти. Каково то влияние, которое на этот процесс оказа¬
ла мелиорация, проведенная в период фашистской дик¬
татуры?
Внимательный анализ таблицы сразу выявляет, что
процесс мелиорации имел своим последствием раздробле¬
ние крупных помещичьих имений. Некоторые из этих
1 Р. УоесНИпд, Б1е игЬагшасЬипд с!ег гоепизсЬеп Сашра^па,
2йпсЬ, МеЬапз, 1935, 8. 259.
150

крупных поместий с площадью, превышающей 300 га, —
классический тип «римских поместий» — еще занимали,
правда, в 1931 г. до 73% общей площади Кампаньи; но
число их снизилось со 176 в 1925 г., до 162 в 1931 г.; об¬
щая же площадь уменьшилась за это время со 146 тыс.
до 128 тыс. га.
Это уменьшение площади латифундий было обуслов¬
лено в значительной мере уменьшением площади дворян¬
ской собственности. Последняя, составлявшая в пред¬
военный период еще около 100 тыс. га, уменьшилась в
1931 г. до 57 тыс. га, т. е. с 55% общей сельскохозяй¬
ственной площади Кампаньи до 31%.
Правда, это сокращение площади дворянских поме¬
стий не означало уменьшения ренты, которую римские
князья извлекали из своих поместий. Эта последняя, на¬
оборот, несомненно, сильно повысилась в результате вло¬
жения огромных капиталов, которое они сумели произ¬
вести за эти годы в свои латифундии за счет налогопла¬
тельщиков. В этом сказываются результаты того расту¬
щего слияния групп крупных полуфеодальных землевла¬
дельцев и господствующих групп финансового капита¬
ла, о котором выше мы уже говорили. Вспомним хотя
бы то, что с 1922 по 1938 г. фашистское государство
выдало владельцам римских латифундий не менее
32 млн. субсидий и до 410 млн. ссуд на льготных ус¬
ловиях !.
Во всяком случае это факт, что отношение площади,
занятой дворянской собственностью, главным образом
латифундиями, к общей площади Римской Кампаньи про¬
должало за годы фашистской диктатуры неуклонно сни¬
жаться, следуя тенденции, начавшей проявляться после
войны под влиянием движения масс. Развитие не могло
итти иначе, так как речь шла о зоне мелиораций, где были
вложены огромные капиталы. Мы уже выше указывали,
что подчинение земель крупных феодальных землевла¬
дельцев капиталу почти всегда сопровождалось уменьше¬
нием общей площади хозяйств, что не означало непре¬
менно уменьшения среднего размера земельной ренты,
извлекаемой собственником.
1 Ошзерре ТаззтаН, Ьа ЬопШса т1едга1е пе1 (1есеппа1е с1е11а
1е^е (И МиззоНп!, Коша, 1939, ТаЬ. XXI (по1а N. 48, р. 114).
151

Кто, однако, воспользовался за период фашистской
диктатуры этим сокращением удельного веса дворянской
собственности в Кампанье?
И на этот раз внимательный анализ нашей таблицы
позволяет нам дать достаточно точный- ответ на этот
вопрос. Основная масса земель, отторгнутая усиленной
инвестицией капиталов у полуфеодальных латифундий,
обращена была на расширение владений крупных и круп¬
нейших капиталистических хозяйств. В самом деле, число
крупнокапиталистических хозяйств с площадью от 26 до
300 га выросло с 264 до 362, а общая их площадь —
с 32 908 до 45 127 га. Эти новые крупнокапиталистические
хозяйства Римской Кампании принадлежали капитали-
стам, разбогатевшим на военных поставках, таким, как
семья Мекери, нажившаяся на поставках сельскохозяй¬
ственных продуктов, как семьи Пациенти и Локателли и
другие бывшие крупные арендаторы Севера, как семья
Джибелли и др. Если учесть то обстоятельство, что за эти
годы часть территории Кампании была потеряна для
сельскохозяйственной обработки в результате расширения
территории столицы, то станет ясным, что земли, отошед¬
шие в результате мелиорации от крупнопомещичьих лати¬
фундий, на самом деле пошли на увеличение крупных и
особенно крупнейших капиталистических хозяйств.
В самом деле, нельзя забывать о том, что значительная
часть земель, изъятая из дворянских латифундий, пошла
на увеличение не только индивидуальной капиталистиче¬
ской собственности, но и собственности крупных акцио¬
нерных обществ Достаточно вспомнить о поместье об¬
щества Маккарезе, в совете правления которого заседали
некоторые из наиболее типичных представителей крупной
земельной собственности и итальянского финансового ка¬
питала. Одно это поместье занимало площадь в 7190 га,
и на ней с помощью государственной субсидии была пол¬
ностью проведена мелиорация. Балансовая стоимость
земли и построек этого поместья в 1936 г. исчислялась
в 214 млн. лир; живой и мертвый инвентарь—в 35 млн.
В целом, собственность крупных акционерных обществ
1 Не исключена возможность, что среди хозяйств, занимающих
площадь от 26 до 50 га, отдельные хозяйства принадлежали кула¬
кам. Речь идет, однако, о совершенно исключительных случаях.
152

в Кампанье, которая в 1914 г. занимала площадь немного
более 3 тыс. га, в 1936 г. занимала, по крайней мере, не
менее 14 тыс.; в наблюдательных советах этих обществ
магнаты трестов и банков снова братались с крупнейшими
представителями старой дворянской земельной собствен¬
ности.
Совершенно ясно, что при таких условиях не остава¬
лось места для образования мелкой собственности не
только беднейших слоев сельского населения, но даже и
мелкой городской буржуазии. Наоборот, даже и та не¬
многочисленная крестьянская собственность, которая со¬
здавалась непосредственно после войны, исчезала под
объединенным ударом конкуренции крупнокапиталисти¬
ческого хозяйства и политики «всеобщей мелиорации»,
которая через политику государственных субсидий пре¬
вращалась в систему премирования наиболее мощных ка-
питалистов-хищников и прежних крупных владельцев ла¬
тифундий, ныне тесно связанных с трестами и банками.
Тем не менее в Римской Кампанье действие процесса
капиталистической концентрации частично маскирова¬
лось (поскольку мы располагаем лишь данными о распре¬
делении собственности по размеру площади, а не по массе
ренты) процессом раздробления (капиталистическим) по¬
луфеодальной латифундии. Там же, где, напротив, уже
в прошлом была более распространена крестьянская соб¬
ственность, действие политики «всеобщей мелиорации» на
процесс концентрации собственности, даже если опять
рассматривать лишь данные по площади, не маскирова¬
лось каким-либо другим процессом и, следовательно,
проявлялось с полной ясностью. Вследствие обязательных
платежей в консорциум, политики так называемого «упо¬
рядочения земельного фонда», возросшей конкуренции
крупнокалиталистического современного хозяйства, эконо¬
мика крестьянского пролетариата вскоре окончательно
расшаталась, результатом чего явилась настоящая, не¬
прикрытая экспроприация мелкого крестьянства.
Посмотрим, например, что произошло в мелиорацион¬
ном комплексе бассейна Планаис в Нижней Фриулии.
Данные, приведенные в прилагаемой таблице (см. табл. 9),
извлечены из официального издания1 и относятся к
1 О шверре Тазв'шап, ор сИ.
153

распределению земельной собственности непосредственно
после окончания работ по «землеустройству», как их бла¬
гозвучно называет фашистский автор. Факторы, на кото¬
рые мы выше указывали, не могли полностью оказывать
свое действие. Но даже за кратчайший промежуток вре¬
мени влияние «всеобщей мелиорации» на процесс концен¬
трации земельной собственности дает себя чувствовать
в крайне тяжелых формах.
Таблица 9
«Всеобщая мелцорация» и разрушение крестьянской
собственности в бассейне Планаис. Распределение
собственности до и после «землеустройства»
Размер хозяйства
(в га)
До «землеустрой¬
ства»
После «землеустрой¬
ства»
число
хозяйств
площадь
(в га)
число
хозяйств
площадь
(в га)
До 1 ... .
129
74
80
52
От 1 до 3 . . . .
80
138
81
138
» 3 » 5 . . . .
21
77
20
74
» 5 » 10 ....
13
99
13
94
» 10 » 20 . . . . ;
10
137
И
152
Свыше 20 . . . .
11
378
11
392
Всего ...
1
264
903
216 |
902
Как видно из таблицы, общее число собственников
в мелиорационном комплексе снизилось с 264 до 216; но
еще более интересно установить, какие именно хозяйства
исчезли.
Число мелких крестьянских хозяйств с площадью
меньше 10 га уменьшилось в общем с 243 до 194, т. е.
на 20%; площадь их снизилась с 388 до 358 га. В то же
время число капиталистических хозяйств с площадью,
превышавшей 10 га, увеличилось за счет крестьянской
собственности с 21 до 22; в еще большей пропорции увели¬
чилась общая площадь этих хозяйств, поднявшись с 515
до 544 га.
Процесс капиталистической концентрации и разруше¬
ния крестьянских хозяйств под влиянием «всеобщей ме¬
лиорации» не мог бы проявиться в более прямой форме.
154

Не следует, однако, думать, что мы имеем дело с единич¬
ным случаем. Если мы и привели его в качестве примера,
то единственно потому, что в отличие от того, как это
обычно делается, фашистская статистика привела здесь
точные данные о распределении земельной собственности
до и после проведения мелиорации.
Впрочем, даже в фашистской печати часто высказы¬
вались опасения и жалобы по поводу невыносимой тя¬
жести для мелких и средних собственников обязатель¬
ных взносов в консорциумы. Именно эти обязательные
взносы в консорциумы являлись одним из са'мых дей¬
ственных факторов, способствовавших ускорению процес-
^ а капиталистической экспроприации и концентрации Ч
В других случаях, впрочем, — и эти случаи представ¬
ляются наиболее важными — процесс экспроприации мел¬
ких и средних собственников происходил в еще более
прямой форме, и часто наряду с мелкой и средней инди¬
видуальной собственностью под напором фашистской
мелиорации исчезали также и крупные кооперативные
1 «Консорциум, — писал, например, в газете «Соле» от 12 де-
кабря 1936 г. один сельскохозяйственный техник, — уже не тот,
каким он был в прошлом... даже и мелкий консорциум либо
преобразовался, либо поглощается другими... Тот, кто говорит о
расходах, о взносах и о щедрых ассигнованиях, должен был бы
присутствовать на одном из заседаний консорциума, на котором
обсуждается смета и одновременно устанавливается размер обло¬
жения членов консорциума. Он должен был бы посетить помеще¬
ние консорциума, когда рядовой член консорциума является с
повесткой сборщика взносов и скромно просит дать ему разъясне¬
ния по вопросу о взносе, часто простодушно предполагая, что
произошла ошибка, нанесшая ему ущерб. Тогда лучше уразумели
бы, какой тяжелый гнет лежит на земле. Классификация участ¬
ков — вот больное место членов консорциума, так как далеко не
во всех консорциумах она соответствует выгодам, полученным от
мелиорации». В условиях фашистской цензуры нельзя было выра¬
зиться более ясно, чем это сделал автор...
Согласно результатам обследования, опубликованным в жур¬
нале «Италия агрикола» в октябре 1935 г. в 200 крупных мелиора¬
ционных консорциумах (следовательно, только в части их) взносы
в консорциумы поднялись с 73 105 077 лир в 1932 г. до 79 454 518 лир
в 1934 г. Во многих мелиорационных комплексах ставка взносов
держалась в среднем на уровне 100 лир на 1 га, доходя в иных
случаях до 300! Легко представить, что такой размер взноса, кото¬
рый прибавляется к поземельному налогу, ипотечному займу и т. д.,
представляет для десятков тысяч мелких собственников мелиора¬
ционных зон невыносимую тяжесть и доводит цх до- того,. чт.а они
покидают свой земельный участок.
155

хозяйства, которые были в прошлом существенным фак¬
тором в экономике трудящихся деревни. В этом смысле
типичен и чрезвычайно важен по своему значению случай
с территорией Агро Понтино, «всеобщую мелиорйцию»
которого так бесстыдно расхваливала фашистская про¬
паганда. Беглый анализ данных, относящихся к распреде¬
лению собственности в этой зоне, показывает, что факти¬
чески мы имеем здесь дело с одним из «шедевров» фа¬
шистской политики, а именно с «всеобщей экспроприа¬
цией» крестьянского населения.
К сожалению, для Агро Понтино отсутствуют полные
статистические данные о распределении собственности до
и после проведения мелиорации. Те данные, которыми мы
располагаем, все же позволяют составить достаточно
отчетливое представление о том влиянии, которое мелио¬
рация, проведенная Национальным управлением по тру¬
доустройству бойцов, оказала на процесс концентрации
земельной собственности.
Уже в 1932 г., как видно из таблицы 10, извлеченной
из работы доктора Турбати *, мелкая собственность по¬
степенно исчезла в этой зоне в результате поглощения ее
крупным землевладением Национального управления по
трудоустройству бойцов и других крупных мелиорацион¬
ных обществ. Она занимала к этому времени не более
5,7% общей площади, в то время как хозяйства с пло¬
щадью от 10 до 200 га занимали 15,4%, а самые крупные,,
с площадью, превышающей 200 га, — до 78,9%.
Из этих наиболее крупных владений самым значи¬
тельным было в то время поместье Национального управ¬
ления по трудоустройству бойцов, которое занимало
23 488 га. Кроме владений некоторых крупных акционер¬
ных обществ имели известное значение также и участки
разных общественных учреждений (муниципалитетов и
сельскохозяйственных товариществ), в которых населе¬
нию были предоставлены широкие права.
1 Еьщето ТигЪаИ, НаррогН 1га ргорпе!а, 1шргеза е гпапо
(Горега пеН’адпсоИига НаНапа; Ьагю. Коша, 1938, р. 176. Работа
Турбати — одна из лучших среди томов «Анкеты» по исследованию
отношений между собственностью, хозяйствами и рабочей силой в
итальянском сельском хозяйстве, проведенному Национальным ин¬
ститутом аграрной экономики; к тому же эта работа — одна из не¬
многих, данными которой можно пользоваться довольно широко.
156

Но вскоре последующее развитие мелиорации скон¬
центрировало новые огромные земельные массивы в руках
Национального управления по трудоустройству бойцов
с изъятием их из частной собственности, так же как из
пользования населения этой зоны. С 1932 г., т. е. с того
Таблица 10
«Всеобщая мелиорация» и концентрация собственности
в Агро Понтино. Распределение собственности в 1032 г.
Размер хозяйства
(в га)
Число
собствен¬
ников
% к об¬
щему
числу
собствен¬
ников
Площадь
(в га)
Размер
площади
в % к об¬
щей пло¬
щади
До 2 . .
1978
68,3
1674
2,3
От 2 до 5 . .
516
17,8
1574
2,1
» 5 » 10..
142
4,9
977
1,3
» 10 » 25 . .
79
2,7
1310
1,8
» 25 » 50 . .
53
1,8
1872
2,5
» 50 » 200 . .
78
2,7
8 236
11,1
» 200 » 500 . .
24
0,9
6 982
9,4
» 500 » 1000 . .
12
0,4
7 925
10,7
Свыше 1000 . .
13
0,5
43 685
58,8
Итого . .
2 895
100,0
74 235
100,0
периода, когда Турбати собирал свои данные, площадь
участка Национального управления по трудоустройству
бойцов в Агро Понтино увеличилась с 23 488 до 44 326 га,
т. е. почти в два раза; после этого процесс концентрации
земли в руках этой организации, где властвовали маг¬
наты землевладения и банков, еще более усилился К
1 Административные посты в Национальном управлении по тру¬
доустройству бойцов— одно из лакомств, которыми фашистский ре¬
жим подкармливал тех представителей крупной земельной собствен¬
ности, которые наиболее тесно были связаны с банками. Председа¬
тель этого «ведомства» граф Орсолини-Ченчелли был не только од¬
ним из крупнейших владельцев латифундий, но также и одним из
крупнейших итальянских капиталистов, членом правления многочис¬
ленных банков и крупных акционерных обществ. Он прославился
уже много лет тому назад не только своими «карательными экспеди¬
циями», но и убийством крестьян своих латифундий и своей совер¬
шенно бесстыдной наживой на подрядных работах для Националь¬
ного управления по трудоустройству бойцов.
157

В таких районах, как Агро Понтино, хозяева земли
и банков даже не нуждались в косвенном воздействии
мелиорации на процесс капиталистической концентрации
для того, чтобы распространить свою деспотическую
власть на более обширные земельные пространства. Еще
до производства мелиорации они прибегали к прямой
экспроприации коллективной или индивидуальной собст¬
венности крестьянского населения, средних собственников
и даже тех крупных землевладельцев, которые менее тесно
связаны с банками и с правящей фашистской кликой.
Достаточно взглянуть в таблице, которую мы воспро¬
изводим из уже цитированной работы Турбати *, на источ¬
ник происхождения земель, сконцентрированных за по¬
следние годы в Агро Понтино во владении Национального
управления по трудоустройству бойцов.
Таблица 11
Национальное управление по трудоустройству
бойцов и концентрация земельной собственности
в Агро Понтино
Собственники экспроприированных
Площадь
земель
(в га)
Городские управления (муниципали¬
теты)
б 829
Сельскохозяйственные товарищества
2 526
Общества
20 374
Частные лица
14 507
Всего экспроприировано зе¬
мель в пользу Националь¬
ного управления по трудо¬
устройству бойцов
44 236
Одно лишь учреждение — Национальное управление
по трудоустройству бойцов, являющееся орудием в
руках крупных магнатов земли и банков, благодаря
фашистской «мелиорации» владело 60% всей сельскохо¬
зяйственной площади Агро Понтино; эти огромные владе¬
ния увеличились не только за счет местного населения,
1 Еи&ето ТигЬаИ, ор. ей., р. 174.
158

которое, например, в Сермонете и Чистерне лишилось тьь
сяч га земли, составлявших единственный источник его
существования, но также за счет тех собственников, кото¬
рые недостаточно тесно были связаны с крупным капита¬
лом и с верхушкой фашистской иерархии.
Политика фашизма проявилась здесь, таким образом,
во всей своей наготе, как самая бесстыдная экспроприа¬
торская политика наиболее реакционных господствующих
групп финансового капитала, опирающихся на открытую
террористическую диктатуру, чтобы путем прямого при¬
менения насилия гигантски ускорить процесс концентра¬
ции— мы можем здесь прямо сказать монополизации
земельной собственности за счет самых широких и разно¬
образных слоев населения.
Все же совершенно ясно, что своей главной тяжестью
эта политика обрушилась на плечи крестьянских, в ча¬
стности бедняцких, масс, причем не только на массы, на¬
селяющие равнинные местности, где производится «ме¬
лиорация», но и на население прилегающего предгорья и
гористых местностей, также лишившееся весьма суще¬
ственных прав (права выгона скота и др.), которыми оно
пользовалось в равнинной местности.
Такие факты особенно бросаются в глаза в местностях
предгорья, прилегающих к Агро Понтино и Римской Кам¬
панье, где «мелиорация», проведенная на равнине, оказа¬
лась причиной буквально катастрофического положения
населения горных местностей, которым даже фашистская
печать была вынуждена неоднократно заниматься К Само
1 «Сельское население Нормы, Сермонеты, Бассиано, Приверно,
Седзе, — стыдливо признает, например, журнал «Тегга е Ьауого»
(«Земля и труд») в статье, опубликованной в октябрьском номере
1939 г.,—и многих других местностей в горах и предгорье, привык¬
шее находить значительную часть, если не все свои средства суще¬
ствования в нижележащей долине, вдруг оказалось лицом к лицу с
неразрешимой проблемой хлеба насущного». И не только среди на¬
селения зон, окружающих горы и предгорье, как замечает автор
статьи, «вопрос о батрачестве стоит со всей остротой». В резуль¬
тате экспроприации, вызванной мелиорацией, это явление прини¬
мает не менее серьезные формы среди самих лиц, пользующихся
землей, на которой производится мелиорация. «В Сермонете,—
продолжает автор статьи, — из 700 лиц, имеющих право на пользо¬
вание земельной площадью, в соответствии с ежегодным распреде¬
лением засеваемых участков было избрано 135, которым было от¬
дано 135 участков в долгосрочную аренду. До 600 человек оста¬
159

явление, однако, приняло значительно более широкие
размеры, и нет сомнения, что фашистская «мелиорация»
сыграла первостепенную роль в растущем обезлюдении
зон гор и в той исключительной быстроте, с которой раз¬
вивался процесс концентрации в гористых' зонах —
в Альпах и Аппенинах. Читатель может найти по этому
вопросу богатейшую документацию в томах исследования
об «Обезлюдении горных районов в Италии», опублико¬
вание которого было закончено Национальным институ¬
том аграрной экономики незадолго до начала новой ми¬
ровой войны К
Но не углубляясь в анализ отдельных случаев, кото¬
рый также мог бы представить значительный интерес, мы
должны еще, чтобы понять значение и формы, которые
процесс концентрации земельной собственности приобрел
в годы фашистской диктатуры, проанализировать другую
сторону этого процесса, а именно, рост ипотечной задол¬
женности, про которую мы уже говорили ранее.
Маркс указывал в III томе «Капитала», что отделение
земли как условия производства, от землевладения и зе¬
млевладельца 2 составляет один из важнейших ре¬
зультатов системы капиталистического производства.
В системе крупнокапиталистической аренды, которая до¬
стигла своего наиболее полного развития в Англии и ко¬
торая также широко распространена в Италии, это
разделение между сельским хозяйством и землевладением
лось без земли... Остается, таким образом, значительный кон¬
тингент трудящихся, не могущих заниматься своим трудом». Речь
идет, как мы видим, о процессе пролетаризации огромного боль¬
шинства сельского населения, которое оказывается совершенно
разоренным и лишенным возможности заниматься своим трудом в
его традиционных формах, и взамен этого ему не предоставляется
возможность какой-нибудь другой работы.
1 Мы жалеем о том, что недостаток места не позволяет нам
привести подробных цитат из этого исследования, которое, как в спе¬
циально посвященных вопросу томах, так и в «Заключительном до¬
кладе» проф. Джусти, дает чрезвычайно красноречивую документа¬
цию, характеризующую быстроту темпов процесса экспроприации
крестьянского населения горных зон. Отдельные части исследования
изобилуют данными о том влиянии, которое аграрная политика и, в
частности, фискальная политика фашизма, оказывали на эти про¬
цессы. Это явление приняло такие размеры, что даже фашистские
источники вынуждены признать все его значение.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. II, стр. 168.
160

с л мо собой ясно. Фигура сельскохозяйственного капи-
Iилиста (арендатора), реализующего прибыль, четко
отделяется от фигуры земельного собственника, получаю¬
щего земельную ренту. В ипотечной системе разделение
между сельским хозяйством и земельной собственностью
менее очевидно, но от этого не менее эффективно. Здесь,
конечно, в смысле юридическом, земледелец остается
пока что собственником земли. Но если мы вникнем
в сущность экономических отношений, то увидим, что
лицом, фактически присваивающим земельную ренту, ча¬
стично или полностью, является отнюдь не номинальный
собственник земли, а кредитор по ипотечному долгу.
Широкое распространение крупнокапиталистической
аренды и системы ипотечного кредита имеет по существу
одно и то же значение; та и другая являются выражением
единого капиталистического процесса, процесса отделе¬
ния сельского хозяйства от земельной собственности. Но
не лишено значения и то, в какой из двух форм разви¬
вается по преимуществу этот процесс. В частности в Ита¬
лии в период ее исторического подъема капитализм путем
создания современного хозяйства крупнокапиталистиче¬
ского арендатора дал, особенно в долине реки По, мощ¬
ный толчок развитию производительных сил в сельском
хозяйстве. В эпоху своего окончательного исторического
упадка, в эпоху империализма, капитализм продолжал и
продолжает свое «победоносное шествие» в деревне, уси¬
ливая процесс экспроприации сельского, населения и от¬
деления сельского хозяйства от земельной собственности.
Но это его проникновение осуществляется главным об¬
разом не столько ‘путем развития современного хозяй¬
ства крупнокапиталистического арендатора, сколько пу¬
тем распространения системы ипотечного кредита. И если
эта система подчиняет землю капиталу (вернее, даже
крупному капиталу), то она обычно не вносит глубоких
изменений в отсталые формы производства, в которые она
внедряется, не создает благоприятных условий для разви¬
тия производительных сил в сельском хозяйстве, а, на¬
оборот, часто тормозит это развитие, лишь отягощая его
бременем ростовщических процентов.
Эти характерные черты системы ипотечного кредита
выступили с особенной силой в Италии в годы фашист¬
ской диктатуры, когда, как мы уже указывали, слияние
11	Э.	Серени
161

господствующих групп финансового капитала и крупных
полуфеодальных собственников становилось все более
полным. Здесь мы еще раз сталкиваемся с проявлением
противоречия, свойственного Италии, когда развиваю¬
щиеся производительные силы сковывались теми грани¬
цами, в которые их втискивала фашистская диктатура
крупномонополистического капитала.
Но нас интересует в первую очередь влияние, которое
оказала система ипотечного кредита на процесс концен¬
трации земельной собственности. Те данные, хотя и непол¬
ные, которыми мы располагаем, дают возможность соста¬
вить себе довольно точное представление об этом явлении.
За годы первой мировой войны и годы, непосред¬
ственно за ней следовавшие, как известно, итальянское
сельское хозяйсгво успело, благодаря обесценению лиры,
освободиться от довольно значительной части своей ипо¬
течной задолженности. Вместе с тем в результате того же
обесценения значительно снизилась реальная тяжесть
этого долга. По имеющимся расчетам, в 1922 г. тяжесть
ипотечной задолженности, лежавшей на земле, не превы¬
шала 2 млрд. лир. Из общей суммы долга не больше
326 млн. (до 16,3%) было сосредоточено в портфелях
крупных банков земельного кредита.
После 10 лет фашистской диктатуры, в 1932 г., ипо¬
течная задолженность, лежавшая на земле, повысилась
почти в 6 раз, поднявшись до 11 млрд. лир К К этому же
моменту доля ипотечных кредитов, сосредоточенных
в портфеле крупных банков ипотечного кредита, уже под¬
нялась до 2343 млн., т. е. до 21,3% общей суммы, не го¬
воря о других ипотечных кредитах на огромные суммы,
открытых разными банковскими учреждениями, специ¬
альными банками ипотечного кредита.
Итак, по мере распространения ипотечного кредита за
первое десятилетие фашистской диктатуры не только
чрезвычайно ускорился процесс отделения сельского хо¬
зяйства от собственности на землю, но также обострился
процесс концентрации земельной собственности в руках
1 Вплоть до 1932 г. можно с достаточной точностью рассчитать
размеры ипотечной задолженности, применяя к цифрам Ипотечного
реестра метод расчета, который мы для краткости изложения не
приводим здесь. См. Оае1апо 2.тца11, УЬегаНзшо е Газазто пе1
Меггоеропю «ГИаНа, МИапо, ЕсНг, Тгеуез, 1933, уо1. II, р. 203.
162

крупных банков поземельного кредита, которые все более
п более превращались в действительных получателей зе¬
мельной ренты. А после 1932 г. эти оба процесса обозна¬
чились еще более резко.
Мы не располагаем данными, позволяющими сделать
точные расчеты общей суммы ипотечной задолженности
по состоянию ее к моменту написания этой книги. Однако
цифры, опубликованные в связи с проведением ипотеч¬
ного займа, позволяют нам определить общую тяжесть
ипотечной задолженности, лежавшую на итальянском
сельском хозяйстве к концу 1936 г., в сумме приблизи¬
тельно равной 13 млрд. лир. Не следует забывать о том,
что «ипотечный заем» в свою очередь, несомненно, повлек
за собой значительный рост этой задолженности. В своем
докладе акционерам Итальянского банка в 1938 г. 1
управляющий банком Адзолини сообщил, что к концу
1937 г. ссуды, выданные кредитными банками подписчикам
на ипотечный заем, достигли 1438 млн. лир. С точки зре¬
ния их экономического существа эти операции представ¬
ляют полное тождество с операциями ипотечного кредита.
Мы будем, следовательно, недалеки от истины, если
определим примерно общую тяжесть ипотечной задол¬
женности, лежавшую к моменту написания книги на
сельском хозяйстве, в 15 млрд. лир. Все растущая часть
этого долга сосредоточивается в портфелях крупных кре¬
дитных банков. Можно полагать, что путем уплаты про¬
центов по этому долгу значительная часть земельной
ренты (600—800 млн. лир в год) в конечном счете посту¬
пает в кассы этих банков и других кредиторов по ипоте¬
кам. Эти данные, как нам кажется, довольно суще¬
ственно дополняют уже ранее нами приведенные другие
данные о слиянии сил финансового капитала и крупной
земельной собственности за годы фашистской диктатуры.
7. Тяжесть и распределение земельной ренты
Вместо тою чтобы дать толчок укреплению мелкой
крестьянской собственности, как демагогически утверж¬
дали фашисты, фашизм уничтожал мелкую собственность,
I Вапса (ГНаНа, АДипапга депега1е 4е1 раг1ес1рапЦ !епи!а а
Кота П дюгпо,30 тагго 1939, Кота, 1939, р. 58.
11*	163

образовавшуюся ранее. Его фискальная политика, так
же как ростовщичество трестов и банков, била не
только по массам батраков и крестьян-бедняков, но также
и по тем слоям более зажиточного крестьянства, которые
в прошлом имели некоторые шансы подняться по соци¬
альной лестнице и которые успели урвать клочок земли
от латифундий. От политики так называемой «всеобщей
мелиорации» фашизм перешел к прямой и насильственной
экспроприации десятков тысяч мелких крестьянских соб¬
ственников. Губительные последствия этой экспроприа¬
торской политики сказались также на значительных слоях
мелкобуржуазных собственников к исключительной вы¬
годе владельцев наиболее крупных латифундий, магнатов
землевладения и банков.
Приостановив, таким образом, процесс ликвидации пе¬
режитков феодализма в режиме земельной собственности,
который начался было — правда в искаженной форме и
лишь частично — в результате крупных социальных боев,
разыгравшихся непосредственно после войны 1914 —
1918 гг., фашизм укрепил в деревне власть крупных вла¬
дельцев латифундий, тесно связанных с магнатами финан¬
сового капитала и гитлеровско-фашистской кликой. В ре¬
зультате распространения системы ипотечного кредита
все более значительная часть земельной ренты, хотя бы
и выжатая у непосредственного производителя в полу¬
феодальной форме испольщины или арендной платы, в
конечном счете оказывалась в руках финансовых магнатов.
Таким образом, крупная земельная собственность гит¬
леровско-фашистской клики крупных землевладельцев,
магнатов банков и трестов все более тяжелым бременем
ложилась на широкие круги сельского населения Италии.
Ежегодно в форме земельной ренты с народа собира¬
лась дань, которую министр де Стефани уже в 1924 г.
оценивал в 5 млрд.1 и которая в результате политики фа¬
шизма поднялась до цифры, превышающей 7 млрд.2
Размер дани, взимаемой собственниками земли путем
изъятия из народного дохода, увеличился не только
* А1ЬеНо 6е 8^е}ап^, Речь в сенате 27/У1 1924 г. (в книге «Ьа
гез1аига210пе Нпагшапа», Во1одпа, 2ашсЬеШ, р. 157).
2 Рао1о ТНаоп 61 Яеие1, II уа1оге 4е11а ргорпе!а ГопШапа т
НаНа, в «Н1у1з1а 4е1 са!аз1о е 4е1 зегуш (естс1 егапаН», N. 6, 1938.
164

в абсолютных цифрах, но также и по сравнению с общей
стоимостью сельскохозяйственной продукции. Действи¬
тельно, если в 1924 г. земельная рента поглощала 14,3%
валовой продукции сельского хозяйства, стоимость ко¬
торой оценивалась тогда в 35 млрд. лир, в 1943 г. это
отношение поднялось до 17,5% от валовой продукции,
равнявшейся примерно 40 млрд. лир, и это отношение
приобретает еще больший вес, если учесть незначитель¬
ную численность тех классов, которые присваивали себе
эту дань.
Действительно, из тех положений, которые нами раз¬
виты в предыдущих разделах, следует, что распределе¬
ние земельной ренты весьма существенно отличалось от
распределения номинальной земельной собственности по
размеру площади. Низкое качество земель, например,
является причиной того, что громадным земельным пло¬
щадям, находящимся во владении муниципалитетов,
соответствует относительно незначительный размер
земельной ренты. Точно так же земли мелких некапита¬
листических земледельцев, вместо того чтобы приносить
земельную ренту, не обеспечивают лицам, их обрабаты¬
вающим, даже и того дохода, который можно было бы
назвать нормальным вознаграждением за труд, вложен¬
ный ими в их участки !. Если, наконец, учесть распро¬
странение системы ипотечного кредита, превращающей
кредитора в действительного получателя ренты, то легко
понять, что реальное распределение земельной ренты су¬
щественно отличается от распределения номинальной соб¬
ственности на землю по размерам площади.
1 Там, где господствующей формой земельных отношений являет¬
ся капиталистическая собственность, экономическая категория «ка¬
питалистической ренты» в конечном счете по аналогии переносится
на хозяйства некапиталистических производителей, к которым она
теоретически не применима. Это нормальный прием капиталистиче¬
ского счетоводства. Речь идет совершенно явно о цифрах чисто «ра¬
счетного порядка». Труд, вложенный в участок земли непосредствен¬
ным производителем-собственником, расценивается в таком случае
по обычной ставке заработной платы сельскохозяйственного рабо¬
чего. Легко убедиться в том, что в большинстве случаев «рента» от
земель непосредственных производителей-собственников, рассчитан¬
ная таким методом, является величиной отрицательной в результате
более низкого технического уровня этих хозяйств по сравнению с
крупно-капиталистическим хозяйством.
165

А ведь действительными выгодами, извлеченными из
земельной ренты, в конечном счете определяется отно¬
шение разных социальных классов к земельной собствен¬
ности. Поэтому нам казалось исключительно важным
выяснить, хотя бы крайне приближенно, кто в Италии
являлся действительным получателем земельной ренты.
Мы попытались это сделать на основе высказанных нами
соображений в данных, приведенных в таблице 12.
Из внимательного анализа таблицы 12 совершенно
ясно вытекает — и было бы большим заблуждением за¬
бывать об этом и тщетным ребячеством пытаться скрыть
это — вывод, что- проблема освобождения сельских масс
в Италии и в целом! Италии от бремени земельной ренты
заключается не только в том, чтобы экспроприировать
земельных и банковских магнатов, ответственных за
политику угнетения и репрессий, за предательство
нации, совершенное фашистским режимом. Если в
«счетоводстве», относящемся к земельной ренте, оста¬
вить в стороне то, что на самом деле является простой
«оборотной статьей», т. е. случаи, когда получателями
земельной ренты являются сами сельскохозяйственные
производители, — все же несомненным остается тот
факт, что в существующей системе земельной собствен¬
ности и земельной ренты заинтересованы самые разно¬
образные слои мелкой, средней и крупной буржуазии,
включая и те группы, которые в других отношениях испы¬
тали на себе жестокие удары фашистского режима.
Но вместе с тем правильно и то, что полуфеодальные
собственники-дворяне, банки и тресты, крупные капита¬
листы, нажившиеся при фашистском режиме, как видно
из таблицы, представляют самое значительное ядро среди
получателей земельной ренты не столько, конечно, по
своей численности, сколько по размерам той ренты, кото¬
рой они пользуются. Карательные мероприятия и меры по
возврату захваченных земель, политически направлен¬
ные против плутократов землевладения и банков, ответ¬
ственных за политику национального предательства фа¬
шистского режима, в -Италии, возрожденной к свободе
и национальной независимости, могли бы открыть путь
к действительной демократизации экономической, поли¬
тической и социальной жизни страны, разрушив основ¬
ное ядро полуфеодальной плутократической реакции.
166

Таблица 12
Распределение земельной ренты в Италии
Получатели ренты
Годовой размер ренты
(в млн. лир)
Общины
Государство
Церковь и религиозные организации
Гражданские организации
Разные организации
160
20
60
100
160
Итого учреждения и ор¬
ганизации
500
Дворяне-собственники
800
Итого дворян-собствен-
ников
800
Кулаки и средние сельскохозяй¬
ственные капиталисты
Другие частные капиталисты ....
Банки, акционерные общества и кре¬
диторы по ипотечным ссудам . . .
1000
3300
1000
Итого капиталисты . . .
!
1
1
5300
Трудовое крестьянство
400
1
1
Итого трудового кре¬
стьянства
400
Всего
7000
Для объединения народа в борьбе за национальное осво¬
бождение, указанные нами меры являются не только
временным выходом, не только* компромиссом, принятым
для примирения противоречивых интересов в целях общей
167

борьбы, но и предпосылкой и залогом последовательного
демократического развития Италии.
Наряду с картиной, изображающей группу получате¬
лей земельной ренты, интересно рассмотреть иную кар¬
тину, показывающую, на какие классы, на какие слои
сельского населения непосредственно падает бремя той
же земельной ренты. В этом случае, как и в предыдущем,
речь идет главным образом о цифрах весьма приближен¬
ных, но тем не менее чрезвычайно интересных и показа¬
тельных с политической точки зрения. Мы приводим
результаты наших изысканий в нижеследующей таблице.
Таблица 13
Распределение земельной ренты по группам сельского населения
Италии
Плательщики земельной ренты
Годовая рента
(в млн. лир)
Пролетарии и пролетарии, владеющие
парцел-
лярным наделом
150
Сельскохозя йственные полупролетарии
и кре-
стьяне-бедняки		 . .
900 1
Крестьяне-середняки
1 500
Кулаки и средние сельскохозяйственные капита¬
— !
листы
. . . .
Сельскохозяйственные капиталисты . .
900 |
Крупные сельскохозяйственные капиталисты . .
400 1
Всего ......
3 850
Как мы видим!, итог таблицы 13 намного меньше итога
предыдущей таблицы. Происходит это оттого, что из
нашего расчета мы исключили те слои сельскохозяй¬
ственного населения, которые, будучи собственниками
обрабатываемых ими земель, объединяют в одном лице
получателя и плательщика земельной ренты. В предыду¬
щей таблице нас интересовали общие размеры земель¬
ной ренты для итальянской экономики в целом, а с дру¬
гой стороны, важно было установить, в какой мере раз¬
личные слои сельскохозяйственного населения заинтере¬
сованы в сохранении современной системы земельной
168

собственности. Поэтому в наших расчетах нашли отраже¬
ние и те случаи, когда земельная рента поступает к лицу,
самому обрабатывающему свой земельный участок.
В таблице 13 нас, наоборот, интересует прямая тяжесть
земельной ренты, падающая на разные слои сельскохо¬
зяйственного населения. Ясно, что из такого расчета надо
было исключить те участки и те слои сельского населе¬
ния, для которых фигура собственника и фигура земле¬
дельца, обрабатывающего свою землю, объединяются в
одном лице.
Установив таким образом полную ясность, переходим
к анализу таблицы 13. Как видно, для пролетариев и для
пролетариев с парцеллярным наделом, несмотря на
крайне незначительный размер участков, которыми они
владели, бремя земельной ренты было очень велико.
Действительно, известно, что за свои крохотные участки
они были вынуждены вносить непомерно высокую аренд¬
ную плату.
Конечно, правильно и то, что из всех слоев сельско¬
хозяйственного населения земельная рента своей наи¬
большей прямой тяжестью падала не на пролетариев с
парцеллярным наделом. Эта тяжесть ощущалась гораздо
больше сельскохозяйственными полупролетариями и бед¬
няцким крестьянством. Несмотря на то, что в их владе¬
нии находилась довольно незначительная часть сельско¬
хозяйственной площади, они почти всегда были вынуж¬
дены уплачивать чрезвычайно высокую, кабальную аренд¬
ную плату за небольшие участки, арендованные или
обрабатываемые ими на основе колоната. Для этих масс
трудового крестьянства 900 млн. земельной ренты, кото¬
рые они ежегодно вносили как дань крупной земельной
собственности, не являлись излишком сверхприбылей,
«капиталистической рентой» в марксистском смысле этого
слова, а «рентой кабальной», которая непосредственно
уменьшала вознаграждение за их труд и снижала уро¬
вень их жизни.
Помимо тяжелого гнета, которым абсолютная сумма
земельной ренты ложилась на бедняцкое крестьянство,
именно этот слой сельскохозяйственного населения тяже¬
лее всего ощушал действие полуфеодальных форм зе¬
мельной ренты. Почти лишенное земли как собственной,
так и арендной, бедняцкое крестьянство в Италии, так
169

же, как и в других странах, платило земельным соб¬
ственникам относительно наиболее тяжелую дань.
Характерным для Италии, однако, является то
обстоятельство, что указанные выше отношения распро¬
странялись не только на бедняцкое крестьянство, но и
на те слои середняков, которые в других странах Европы
и Америки владеют землей на правах собственности или
аренды на гораздо менее тягостных условиях.
Как видно из нашей таблицы, середняцкое крестьян¬
ство уплачивало ежегодно земельным собственникам
дань в размере \1/2 млрд. лир. Таким образом, что
касается общей суммы земельной ренты, то этот слой
сельскохозяйственного населения Италии выносил на
своих плечах наибольшую тяжесть земельной ренты. Как
мы увидим в следующей главе, юридический облик, в
котором выступает средний крестьянин в Италии —
это испольщик или колон. Значительно реже встре¬
чается арендатор или собственник земли. Следова¬
тельно, и над этими слоями сельского населения
земельная рента господствует в варварских полуфео¬
дальных и ростовщических формах испольщины или
колоната. В противоположность тому положению, с
которым мы сталкиваемся в других странах, в Италии
подавляющая масса среднего крестьянства наравне с
сельскохозяйственным пролетариатом и бедняцким кре¬
стьянством представляла собой слой населения, непосред¬
ственно заинтересованный в глубоких изменениях в си¬
стеме земельной собственности. Политические и социаль¬
ные события, развернувшиеся в послевоенные годы (на
которых нам еще предстоит остановиться в следующей
главе), чрезвычайно четко показали результаты, к кото¬
рым привело это особое положение середняцкого кре¬
стьянства в Италии.
Худосочная буржуазно-демократическая революция
периода Рисорджименто, давшая возможность сохранить
отношения полуфеодальной зависимости крестьянина-
середняка от крупного землевладения, послужила также
тормозом для «завоевания земли» значительными слоями
зажиточного крестьянства, уже вступившего в полосу
капиталистического развития. Из 900 млн. лир земельной
ренты, которые крестьяне-капиталисты и другие средние
аграрные капиталисты уплачивали собственникам земли,
170

значительная часть определенно являлась настоящей
«капиталистической рентой» в марксистском смысле, тем
«излишком» прибылей, который аграрный капиталист
уступал владельцу монопольной земельной собствен¬
ности, не затрагивая при этом своей собственной «нор¬
мальной» капиталистической прибыли. Однако в тех
местностях Юга, Островов и Центральной Италии, где
сохранились наиболее тяжкие пережитки феодализма в
системе земельной собственности, где крупные земель¬
ные собственники чрезвычайно упорно сопротивлялись
нарушению своих монопольных прав, нередко даже за¬
житочные крестьяне-капиталисты вынуждены были за¬
ключать кабальные договоры с крупными собственни¬
ками. Правда, как Ленин отметил это уже в отношении
царской России \ благодаря своему экономическому и
финансовому весу зажиточный крестьянин всегда умеет
заключить с полуфеодальным земельным собственником
договор на менее тягостных условиях, нежели крестья¬
нин-бедняк. Правда также, что богатому крестьянину
удается в большинстве случаев «свалить» всю тяжесть
кабальных договоров, возложенную на него крупным зе¬
мельным собственником, на своих субарендаторов или
на лиц, работающих у него по вольному найму. Однако
совершенно несомненно, что в тех местностях, где наи¬
более распространены пережитки феодализма в системе
земельной собственности, антагонизм между богатым
крестьянином и владельцем латифундии приобретал
значительную остроту, принимая, например, в Сици¬
лии, характерные формы политической и социальной
борьбы 2.
Что касается последней графы таблицы (крупные
аграрные капиталисты), то в этом случае, конечно, со¬
вершенно ясно, что земельная рента является типично
капиталистической рентой. Благодаря этой своей харак¬
терной черте она меньше ощущается крупнокапиталисти¬
ческими арендаторами, которые просто «передают» ее
собственнику земли.
1 Ленин, Соч., т. 15, изд. 4-е, стр. 80—81.
2 Напомним о той важнейшей роли, которую этот антагонизм
сыграл в развитии социального движения так называемой «мафии»
в Сицилии.
171

Этих кратких положений достаточно для того, чтобы
показать, сколь широкие и разнообразные слои сельского
населения Италии были заинтересованы в более или ме¬
нее глубоком преобразовании системы, земельной соб¬
ственности. Открыть движению национального возрож¬
дения Италии перспективы ликвидации наиболее преступ¬
ных злоупотреблений полуфеодальных владельцев лати¬
фундии, плутократов гитлеровско-фашистской клики —
это значит влить новую силу и новую страстность в борьбу
широчайших масс сельского населения Италии. Каратель¬
ное и вместе с тем конструктивное мероприятие огром¬
ного политического значения, каким будет экспроприация
крупной земельной собственности гитлеровско-фашист¬
ской клики в условиях, которые мы пытались охаракте¬
ризовать выше, приобретает явное демократическое и
социальное содержание и значение, что является лучшим
залогом последующего демократического развития дви¬
жения сельских масс за возрождение Италии.
Однако значение этих программных позиций и требо¬
ваний становится совершенно ясным: лишь в том случае,
если его рассматривать в свете тех изменении, которым
система земельной собственности подверглась в резуль¬
тате второй мировой войны, в свете того разви¬
тия, которое вызвала эта война в производственных, по¬
литических и социальных отношениях разных слоев сель¬
ского населения. Лишь на этом фоне вышеуказанные про¬
граммные позиции и требования могут быть поняты во
всей их действенности, имеющей общенациональное
значение.

ГЛАВА III
ФОРМЫ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКОГО ХОЗЯЙСТВА И КЛАССЫ
В ИТАЛЬЯНСКОЙ ДЕРЕВНЕ
Каковы производственные отношения, господствую¬
щие в итальянской деревне? Каков классовый состав
сельского населения Италии? Каков удельный, экономи¬
ческий и политический вес и численность разных со¬
циальных слоев этого населения в жизни Италии?
Каковы были в годы фашистской диктатуры и войны
тенденции развития производственных отношений в
итальянской деревне, поведение и условия жизни различ¬
ных слоев сельского населения?
Что касается отношений земельной собственности, то
в предыдущей главе мы попытались дать общую картину
их состояния и их развития, содержащую уже некоторые
важные положения для ответа на поставленные здесь
вопросы. В начале предыдущей главы мы указывали, что
отношения земельной собственности составляют лишь
один из элементов производственных отношений. В со¬
временном сельском хозяйстве земля, являющаяся суще¬
ственным условием производственного процесса, уже не
представляет собой единственного' условия этого про¬
цесса в отличие от того, что имело, место в первобытном
сельском хозяйстве. В обмен между человеком и приро¬
дой, к которому, по глубокому замечанию Маркса, в ко¬
нечном счете сводится всякий производственный про¬
цесс, наряду с землей и живой рабочей силой человека
включен сегодня самый продукт человеческого труда,
принявший социальную форму капитала. При изучении
производственных отношений в сельском хозяйстве лю¬
бой капиталистической страны анализ отношений соб¬
ственности к капиталу имеет, конечно, не меньшее зна¬
чение, чем анализ собственности на землю. Уже в
173

предыдущей главе, изучая процесс постепенного подчине¬
ния земли капиталу в итальянском сельском хозяйстве,
мы имели случай убедиться в том, что при изучении этого
вопроса невозможно уклониться от углубленного рас¬
смотрения проблем, касающихся характерных черт,
которые приобретает итальянский капитализм в де¬
ревне.
Высказанные нами соображения могли бы показаться
слишком очевидными и даже банальными или совер¬
шенно ненужными, если бы необходимость их не была
обусловлена теми предрассудками, которые буржуазная
и, в частности, фашистская «наука» столь усердно рас¬
пространяла по поводу итальянского сельского хозяй¬
ства. Ни одна из экономических, социальных и политиче¬
ских проблем итальянской деревни не может быть пра¬
вильно поставлена, если не расчистить почву от этих
предрассудков и предубеждений и прежде всего от того
предвзятого мнения, что в сельском хозяйстве Италии
якобы существовали производственные отношения, кото¬
рые следует противопоставить капиталистическим отно¬
шениям, господствующим в других странах Европы и
Америки.
Поэтому мы начинаем настоящую главу с анализа
форм земледельческих хозяйств и отношений между ка¬
питалистическим и крестьянским хозяйством в Италии.
От этого анализа мы перейдем к изучению классовой
структуры сельского населения Италии, его социального
расчленения, которое поможет нам понять развитие дви¬
жения за объединение сцл народа в итальянской деревне.
Анализ отношений между финансовым капиталом и пере¬
житками феодализма в производственных отношениях
сельского хозяйства дополнит впоследствии то, что мы
уже сказали по этому поводу, касаясь земельной соб¬
ственности. Этот анализ поможет нам,' в частности, по¬
нять политическую и социальную сущность аграрной по¬
литики фашизма. Настоящая глава будет, наконец, до¬
полнена изучением тенденций развития производственных
отношений в сельском хозяйстве в годы фашистской дик¬
татуры и второй мировой войны, освещая, таким обра¬
зом, с точки зрения современности постановку проблем и
задач, стоящих в настоящее время перед сельскими
массами Италии. В результате этого мы будем иметь
174

достаточно фактов, чтобы перейти в следующей главе к
рассмотрению указанных проблем и задач под специфи¬
чески политическим углом зрения.
1. Капиталистическое хозяйство и крестьянское
хозяйство в аграрной экономике Италии
Если по вопросу о распределении земельной собствен¬
ности в Италии мы вынуждены были неоднократно при¬
бегать к критике официальных утверждений и останав¬
ливаться ца официальных статистических данных, кото¬
рые сами по себе давали абсолютно неправильную кар¬
тину этого распределения; если мы были вынуждены не
раз критиковать эти статистические данные, то стоящая
сейчас перед нами задача — установить распределение
земледельческих хозяйств — налагает на нас обяза¬
тельство еще более элементарное — начать изложение
не только с критики официальных статистических дан¬
ных, по и с критики той классификации, которая при¬
нята в документах, имеющихся в нашем распоря¬
жении.
Необходимо, между прочим, указать, что не только
в официальной статистике, но даже в значительной части
марксистской литературы по аграрному вопросу класси¬
фикация данных, касающихся распределения земледель¬
ческих хозяйств и состава сельского населения Италии,
в большинстве случаев основана на юридическом, а не на
социально-экономическом принципе и поэтому абсолютно
не соответствует своему назначению.
В итальянской аграрно-экономической и политической
литературе свила себе гнездо и оттуда проникла в доку¬
менты итальянской коммунистической партии классифи¬
кация,- подразделяющая земледельческие хозяйства на
хозяйства, основанные на «собственности», «аренде» или
«колонате», и соответственная классификация сельского
населения как «собственников», «арендаторов» и «коло¬
нов». С марксистской точки зрения, совершенно очевид¬
на недостаточность такой классификации, даже когда
она дополняется прилагательными «крупный», «сред¬
ний», «мелкий», добавленными к чисто юридической
характеристике, являющейся основой этой классифи¬
кации.
175

Что представляет собой, например, с точек зрения
экономической и социальной так называемый «мелкий
арендатор»?
Совершенно ясно, что под таким определением в
действительности могут скрываться чрезвычайно не¬
сходные между собой экономические и социальные
категории. Мелким арендатором может быть—и в огром¬
ном большинстве случаев бывает — парцеллярный сель¬
скохозяйственный собственник, извлекающий основные
средства существования из работы по найму; может им
быть и кулак, применяющий в своем хозяйстве наемный
труд и развивающий свою экономику типично капитали¬
стическим путем. А между этими двумя крайними слу¬
чаями умещается множество промежуточных типов,
чрезвычайно отличающихся друг от друга по своему со¬
циально-экономическому характеру; и, наоборот, во мно¬
гих случаях собственник, арендатор и колон с точки
зрения своего социально-экономического положения и
своих функций могут быть значительно ближе друг к
другу, чем, например, два земледельца, включенные в
одну и ту же юридическую категорию, как то: два арен¬
датора, один «средний», а другой «мелкий».
В итальянской литературе необходимо раз и навсегда
отказаться от этих ошибочных критериев юридической
классификации и определять земледельческие хозяйства
и разные слои сельского населения на основе марксист¬
ского критерия производственных отношений, одной из
сторон которых — и во многих случаях лишь внешним
покровом — являются отношения юридические. Положе¬
ние и социальные функции субъекта, ведущего хозяй¬
ство, его интересы и его социальное и политическое по¬
ведение на самом деле определяются производственными
отношениями, а не тем юридическим покровом, которым
они одеты. Лишь классификация, основанная на крите¬
рии производственных отношений, может дать нам мате¬
риалы, необходимые для любых экономических, соци¬
альных и политических исследований проблем итальян¬
ской деревни. И лишь политическая экономия марксизма,
основанная на глубочайшем понимании современной эко¬
номики, рассматриваемой в ее историческом развитии,
дает нам возможность того анализа производственных-
отношений в сельском хозяйстве и промышленности,
176

который единственно пригоден для целей нашего иссле¬
дования *.
Методологической критике буржуазной «науки» по во¬
просу классификации земледельческих хозяйств и сель¬
ского населения в России Ленин еще в конце прошлого
столетия уделил значительную часть своих исследований
и своей полемики, нашедшей впоследствии блестящее
применение не только в его борьбе против народничества,
но и в анализе развития капитализма в сельском хозяй¬
стве Соединенных Штатов и в анализе международной
аграрной проблемы. Теория и практика аграрного вопроса
в период буржуазно-демократической революции, а за¬
тем в период пролетарской революции, в эпоху строи¬
тельства социализма и постепенного перехода от социа¬
лизма к коммунизму благодаря усилиям Ленина и
(/галина доказали всю ценность марксистской теории
аграрного вопроса для осмысления и преобразования со¬
циально-экономического бытия деревни во всем мире.
Таким образом, классификация сельских хозяйств и
слоев сельскохозяйственного населения, разработанная
Лениным на основе марксистской теории и практиче¬
ского опыта международного рабочего и крестьянского
движения, приобрела во всех странах право гражданства,
которое ежедневно подчеркивает и подтверждает ее
международное значение.
Официальные данные переписи хозяйств от 19 марта
1930 г. дают нам первую основу для изучения интересую¬
щего нас вопроса. Правда, в том виде, в каком пред¬
ставлены эти данные, они не отвечают целям нашего
1 За последние годы, главным образом благодаря стараниям
Серпьери, в Италии пытались заменить старый юридический крите¬
рий классификации форм земледельческих хозяйств и земледельцев
социально-экономическим критерием, применяемым, например, во
всех работах, опубликованных Национальным институтом аграрной
экономики под председательством того же Серпьери.
По этой классификации земледельческие хозяйства группиру¬
ются под рубриками: капиталистические хозяйства, капиталисти¬
ческо-трудовые и трудовые. Но и в такой классификации, которой
нехватает глубины марксистского анализа капиталистических про¬
изводственных отношений, преднамеренно оставлены в тени те
черты глубочайшего различия, которые в крестьянской экономике
(капиталистическо-трудовой и трудовой) связаны не только с при¬
менением или предоставлением наемного труда, но и с более или
менее явно выраженным характером товарности самого хозяйства.
12	Э.	Серени
177

исследования. Их классификация основана преимуще¬
ственно на юридическом критерии, подвергнутом кри¬
тике выше. Для того чтобы получить картину, лучше от¬
вечающую нашим целям, мы вынуждены были провести
длительную и трудоемкую работу, сочетая данные пере¬
писи хозяйств, данные профессиональной переписи насе¬
ления, переписи скотц и данные, вытекающие из нашей
работы о распределении земельной собственности.
Результаты этой работы и критики данных в переписи
хозяйств изложены в таблице 1. Для понимания этой таб¬
лицы необходимы некоторые пояснения.
Начнем с разъяснения того, что хотя имущество
представителей первой категории, приведенной в нашей
таблице («чистые» сельскохозяйственные пролетарии),
характеризуется словом «двор», они не имеют тем не
менее собственного земледельческого хозяйства. С дру¬
гой стороны, необходимо отметить, что последняя кате¬
гория, приведенная в таблице (сельскохозяйственные
капиталисты, не ведущие хозяйства на своей земле),
охватывает собственников земли, а также лиц, ведущих
хозяйство на земле, сданной в исполу или по договор)
о колонате. Их собственность уже учтена столько раз,
сколько имеется на ней отдельных арендаторов, а лицом,
ведущим хозяйство на этой земле, считается каждый
отдельный испольщик или колон. По этим причинам ко¬
личество дворов превышает количество хозяйств; не каж¬
дый двор, следовательно, владеет хозяйством или ведет
хозяйство.
Для правильного понимания приведенных данных не¬
обходимо еще другое пояснение. Данные касаются поль¬
зования землей и скотом, а не права собственности на
них. Хозяйства крестьян-середняков, например, в общей
сложности располагают 2430 гыс. голов крупного рога¬
того скота. Но это никак не означает, что этот рогатый
скот является собственностью самих крестьян. Наоборот,
в большинстве случаев (как, например, в хозяйстве
испольщиков) весь скот или, по крайней мере, половина
его является собственностью землевладельца. То же
можно сказать о многих участках, сданных в аренду,
где живой инвентарь составляет собственность землевла¬
дельца, а не лица, ведущего хозяйство на этой земле.
Все же владение скотом, пользование им является
178

Сельскохозяйственные классы и формы земледельческих хозяйств в Италии Таблица
О X
й 1 1
со
о
X ТГ
X 1 1
X
о
(Во5?
5 X * *
5 л) О .
3" 2 со 0
§ © ц
о С<2
* 2 н-
т § Д.
| ЗС
Я
[>■
00 X
^ о
СМ	ю
Ю	!>■
X	ю
СО !>■
СМ
о о
се о X й
ЦН1'1
ГлУ .
5 ч 5 у
5	*>.	«о
§ 5
« п 9 с
X
тГ
О
X
«Про
и ^
§§3
= 2 н
з’ « а
^ см
82
СМ
СМ (О
о о
см см
а
а
а о § о
1 х * ^
5 5 й .
2 ч 3 «
5 « 2 а
5 * ь
«8°«
о
м*
СМ
СМ 05
888
см
ю
<о
со
05
X
со
со
со
П-
г
(О
см
ю
о
о
см
ю
ю
■м*
—' (О
00 о
’М* см
X
П-
X
X
СМ 00
ю
05
X о
ю
п*
ю о
о
о
СМ X
X
1>
12*

важным отличительным признаком, характеризующим
социально-экономический облик земледельческого хо¬
зяйства.
Теперь мы можем перейти к анализу данных, приве¬
денных в таблице. Процентные отношения в таблице 2
с еще большей ясностью выявят значение этих данных.
Действительно, капиталистические производственные
отношения простираются далеко за пределы тех хо¬
зяйств, которые мы причисляем к капиталибрическим хо¬
зяйствам. Как обстоит дело, наприм;ер, на крупных фер¬
мах Центральной Италии, обладающих многими десят¬
ками участков? На этих фермах часто концентрировались
значительные капиталы в форме основных фондов
(как-то: винных погребов, маслобоен и проч.), сельскохо¬
зяйственных машин (молотилки и др.), запасов химиче¬
ских удобрений, средств борьбы с вредителями, соломы,
семян и проч. Эти средства производства составляли соб¬
ственность хозяина фермы; они являлись капиталом, ко¬
торым собственник фермы или лица, ведущие на ней хо¬
зяйство, пользовались, чтобы эксплоатировать чужой
труд. Правда, на отдельных участках семья колона вла¬
дела пополам с хозяином другими, более или менее зна¬
чительными, средствами производства. Но по мере тех¬
нического прогресса сельского хозяйства капиталы,
сконцентрированные на ферме в целом, приобретали все
большее значение по сравнению с капиталами, распылен¬
ными по отдельным участкам. Отношения испольщины
приобретали, таким образом, все более явно выражен¬
ный капиталистический характер. По мере того как
росло значение капиталов, сконцентрированных на фер¬
мах, колон или испольщик все больше терял свой харак¬
тер независимого производителя и превращался в зави¬
симого производителя, который отличался от наемного
рабочего главным образом иной системой оплаты своего
труда.
Совершенно ясно, что если с точки зрения колона
его хозяйство, основанное на испольщине, может еще
рассматриваться как самостоятельное хозяйство, то с
точки зрения арендатора фермы оно представляет
собой самое настоящее капиталистическое предприятие,
в котором имеется антагонизм капитала и труда. И если
учесть, что в представленных нами данных каждый
180

Таблица 2
Сельские классы и формы земледельческих хозяйств в Италии (в %)
Дворы
Земельная
площадь
хозяйств
Крупный
рогатый
| скот
!
1. «Чистые» сельскохозяйственные
пролетарии
1
16
2. Пролетарии с парцеллярным на¬
делом .......
31
2,7

3. Сельскохозяйственные полупро¬
летарии и крестьяне-бедняки . .
1 33
16,7
4,3
4. Крестьяне-середняки ......
I 14
26,8
34,3
5. Кулаки и средние сельскохозяй¬
ственные капиталисты
2,4
19,7\
б. Крупные сельскохозяйственные
капиталисты
0,4
34,1 /
61,4
7. Сельскохозяйственные капитали¬
сты, не ведущие хозяйства на
своей земле
3,2
—
—
участок рассматривается как самостоятельное хозяйство,
то легко понять, что капиталистические производствен¬
ные отношения фактически распространяются на площадь
неизмеримо большую, чем можно было бы заключить
из поверхностного' рассмотрения таблицы. Если учесть
фермы, обрабатываемые на основе испольщины, капита¬
листические отношения распространились на 17 млн. га,
т. е. примерно на 64% всей сельскохозяйственной пло¬
щади. Кроме того, капиталистические сельские хозяйства
располагали также примерно 70% количества голов круп¬
ного рогатого скота.
Что касается остальной площади и остального круп¬
ного рогатого скота, то необходимо отметить следующее.
а)	Значительная часть земли и крупного рогатого
скота, находившаяся в распоряжении сельских полупро¬
летариев и мелких крестьян, в основном выполняла
также капиталистические функции, поскольку она давала
дополнительные средства к заработной плате ра¬
бочих, работающих по найму в капиталистическом
хозяйстве.
181

б)	Что же касается крестьян-середняков, составляв¬
ших основное ядро остальных хозяйств, то отношения
наемного труда распространялись и на часть их дворов.
С другой стороны, значительная часть этой группы насе¬
ления в Италии состояла из испольщиков и колонов,
которые, как мы выше указывали, уже были вовлечены
в капиталистические производственные отношения. Тот,
кто хочет определить удельный вес крестьян-середняков
в итальянском сельскохозяйственном производстве, дол¬
жен помнить о том, что у большинства из них, являю¬
щихся испольщиками, 34,3% крупного рогатого скота,
которым они пользовались, наполовину, а во многих слу¬
чаях и полностью принадлежало капиталисту, собствен¬
нику земли или управляющему фермой.
Капиталистические производственные отношения, рас¬
пространяющиеся на 64% всей сельскохозяйственной
площади Италии, совершенно бесспорно являлись господ¬
ствующими производственными отношениями в итальян¬
ском сельском хозяйстве. Владея 64% площади и более
70% крупного рогатого скота, капиталистическое сель¬
ское хозяйство составляло абсолютно преобладающую
долю сельскохозяйственного производства Италии, тем
более, что, как мы увидим впоследствии, капиталистиче¬
ское- хозяйство и, в частности, крупнокапиталистическое
хозяйство, владело почти всей совокупностью усовершен¬
ствованных и наиболее продуктивных средств произ¬
водства.
По1 всем указанным причинам производительность
труда в капиталистическом хозяйстве была неизмеримо
выше, чем в мелком крестьянском хозяйстве. Сопоставим,
например, цифры, относящиеся к производительности
сельскохозяйственного труда в одной области — Ломбар¬
дии, где преобладающей формой являлось крупнокапита¬
листическое хозяйство, с другой областью — Апулией, где
вес крупнокапиталистичесиих хозяйств еще значителен, и*
наконец, с третьей областью — Кампанией, где преобла¬
дающим являлось крестьянское хозяйство (см. табл. 3).
Приведенные цифры совершенно ясно выявляют боль¬
шую производительность труда в областях, где преобла¬
дало капиталистическое хозяйство. Несмотря на нали¬
чие исключительно -благоприятных естественных условий
в Кампанье, валовая сельскохозяйственная продукция на
182

Таблица 3
Производительность труда в капиталистическом сельском
хозяйстве и крестьянском хозяйстве
Области
! Численность
сельскохозяй¬
ственного
! населения
на 1931 г.
! (в тыс.)
1
Стоимость сель¬
скохозяйствен¬
ного производ¬
ства
в 1912-1924 гг.
(в лирах)
Стоимость
валовой про¬
дукции на га
(в лирах)
Стоимость
продукции
на человека •
(в лирах)
Ломбардия
1 276
1023 115 500
495
802
Апулия 1
1 001
488 136 600
266
487
Кампанья
| 1 173
577 083 600
372
492
1 га там значительно ниже, чем в Ломбардии, где раз¬
витие крупнокапиталистического хозяйства было на¬
много выше. Еще яснее выступает этот контраст при
сравнении стоимости валовой продукции на человека,
занятого в сельскохозяйственном производстве. Техниче¬
ское, экономическое и финансовое превосходство крупно¬
капиталистического хозяйства над крестьянским хозяй¬
ством сказалось в том, что в Ломбардци стоимость ва¬
ловой продукции на занятого в сельском хозяйстве почти
вдвое превышала стоимость той же валовой продукции в
Кампанье.
Не менее характерно положение в Апулии, где капи¬
талистическое хозяйство распространено было значи¬
тельно больше, чем в Кампанье, хотя и меньше, чем в
Ломбардии. Несмотря на естественные препятствия, на
которые наталкивалось сельское хозяйство в засушливой
Апулии по сравнению с благоприятной для земледелия
природой Кампании, стоимость валовой сельскохозяй¬
ственной' продукции на занятого в сельском хозяйстве
почти равнялась ее стоимости в Кампанье.
Разница между производительностью сельскохозяй¬
ственного труда крупнокапиталистического хозяйства и
производительностью труда крестьянского хозяйства была
настолько велика, что валовая сельскохозяйственная
продукция равнинных областей Северной Италии, где
преобладали крупнокапиталистические хозяйства, при
занимаемых ими 13% сельскохозяйственной площади
183

всей Италии, давала до 30% валовой продукции всего
итальянского сельского хозяйства.
Больше того, производительность труда в крупно¬
капиталистическом хозяйстве нё только превышала про¬
изводительность труда в крестьянском хозяйстве.
В крупнокапиталистическом хозяйстве производитель¬
ность труда проявляла тенденцию к беспрерывному росту,
в то время как в крестьянском хозяйстве она оставалась
почти стационарной. Проиллюстрируем это на производ¬
стве пшеницы.
Таблица 4
Производство пшеницы в крупнокапита¬
листическом и крестьянском хозяйствах -
Площадь под пшеницей и производство
пшеницы в Северной Италии
(в % к площади под пшеницей и производ¬
ству пшеницы во всей Италии)
Год
Площадь под
пшеницей (%)
Производство
пшеницы (%)
1911
29
37
1921
30
43
1931
29
45
Как мы видим, отношение площади под пшеницей в
указанных районах к общему размеру площади под пше¬
ницей во всей Италии осталось в течение двадцатилетия
1911—1931 гг. почти на одном уровне. Но за тот же
период отношение производства пшеницы в этих обла¬
стях к общему производству пшеницы повысилось с 37
до 45%. Следовательно, в этих районах, где преобла¬
дало крупнокапиталистическое хозяйство, производитель¬
ность сельскохозяйственного труда росла значительно
быстрее, чем в сельском хозяйстве Италии в целом.
Мы не станем приводить здесь дальнейших доказа¬
тельств — а их можно было бы привести великое мно¬
жество — превосходства техники и производительности
сельскохозяйственного труда в крупнокапиталистическом
хозяйстве по сравнению с мелким, нищенским хозяйством
184

крестьян. Совершенно бесспорно, что применение важ¬
нейших мощных орудий усовершенствованной современ¬
ной сельскохозяйственной техники в капиталистическом
мире фактически было ограничено крупными и крупней¬
шими хозяйствами. Что касается, например, использова¬
ния установок для силосования кормов, имеющих огром¬
ное значение для рационального животноводства, то
можно привести следующие цифры. В Италии (1937—
1938 гг.) было 10 331 установка для силосования кор¬
мов, распределенных между 4772 хозяйствами с общей
площадью в 430 339 га. Мы можем, следовательно, уста¬
новить, что средняя площадь хозяйства, снабженного
установками для силосования, составляла почти 1000 га.
Следовательно, только крупные и крупнейшие хозяйства
могли пользоваться этим важнейшим техническим сред¬
ством производства.
Мы могли бы привести аналогичные цифры относи¬
тельно распределения важнейших сельскохозяйственных
машин — сельскохозяйственная машина представляет
собой один из основных рычагов повышения производи¬
тельности сельскохозяйственного труда и установления
технического и экономического превосходства крупно¬
капиталистического хозяйства над мелким крестьянским
хозяйством. Так, например, подавляющее количество
молотилок было сосредоточено в Северной Италии,
где преобладало крупнокапиталистическое хозяйство.
В 1935 г., например, почти 99% пшеницы, собранной в
Ломбардии, было обмолочено машинным путем, в Эми¬
лии— до 95%, и так далее по другим областям Север¬
ной Италии, где преобладало крупнокапиталистическое
хозяйство.
В Южной Италии, в областях, где крупнокапиталисти¬
ческие хозяйства занимали видное место, процент меха¬
нически обмолоченной пшеницы был наибольшим (Апу¬
лия— 46%), в то время как в зонах с преобладающей
крестьянской экономикой он был наименьшим (Кам-
панья — 14,9%).
Приведенные данные с полной ясностью показывают,
что применение сельскохозяйственных машин, распола¬
гать которыми может почти исключительно крупнокапи¬
талистическое хозяйство, является в то же время пока¬
зателем а фактором повышения производительности
185

сельскохозяйственного труда. В 1935 г. общее производ¬
ство пшеницы на га было па 25%, т. е. на четверть, выше
в хозяйствах, где обмолот производился машинным пу¬
тем, по сравнению с хозяйствами, где обмолот произво*
дили ручным способом.
Столь же показательные цифры, как по применению
молотилок, можно было бы привести и по другим сель¬
скохозяйственным машинам.
Учитывая явное превосходство крупнокапиталисти¬
ческого хозяйства в отношении производительности сель¬
скохозяйственного труда, мы можем, не рискуя уда¬
литься от истины, высказать следующее положение. Если
капиталистическое хозяйство располагало 64% земель¬
ной площади и 70% поголовья крупного рогатого скота,
то его доля в общей продукции итальянского сельского
хозяйства еще более превышала эти процентные отноше¬
ния, по всей вероятности, она составляла до 80% вало¬
вой продукции.
Но и этого мало. Наибольший интерес, с точки зрения
экономической и социальной, представляет удельный вес
капиталистического и крестьянского хозяйства в товар¬
ном сельскохозяйственном производстве, т. е. производ¬
стве, предназначенном не для потребления самого произ¬
водителя, а для рынка.
Доля капиталистического хозяйства в товарном про¬
изводстве, без всякого сомнения, значительно выше, чем
в валовой продукции. То незначительное количество сель¬
скохозяйственных продуктов, которое производилось
крестьянским хозяйством, предназначалось главным обра¬
зом для потребления самих производителей. В капитали¬
стическом хозяйстве, напротив, собственное потребление
поглощало лишь минимальную часть продукции, предна¬
значенной в своей подавляющей части для рынка.
Посмотрим, например, как обстояло дело с пшеницей.
В 1937 г. из общего производства в 61 млн. ц пшеницы
для рынка было предназначено 40 млн. ц, т. е. до 2/з всего
производства К Число хозяев, сдавших по заготовкам эти
40 млн! ц пшеницы, составило 1215 тыс.
1 Заявление сенатора Турнона на собрании Итальянской федера¬
ции аграрных консорциумов, опубликованное в «Сногпа1е беП’А^п-
соНига 4е11а Ротешса» 31 аргПе 1938.
186

Таким образом, из 5219 тыс. крестьянских дворов,
следовательно из 4197 тыс. земледельческих хозяйств
немногим больше 1 млн. хозяйств производило товарную
пшеницу. Мы уже видели, что из 4197 тыс. «хозяйств»,
пошедших в перепись, примерно 3300 тыс. составляли
мельчайшие участки, которыми на правах собственности
пли временного пользования располагали сельскохозяй¬
ственные пролетарии и которые засевались лишь некото¬
рыми культурами, необходимыми для собственного по¬
требления. Если крестьянину-бедняку удавалось в «хо¬
зяйстве» с площадью в большинстве случаев меньше
I га производить часть пшеницы, необходимой для по¬
требления его семьи, то уже ни в коем случае ему не
удавалось произвести пшеницу для рынка. На самом
деле, мы видим, что количество сельских хозяев, сдав¬
ших хлеб для рынка (1290 тыс.), не намного превышало
количество хозяйств капиталистов и крестьян-середня¬
ков (1069 тыс.). Если учесть относительную величину пло¬
щади, обрабатываемой крупнокапиталистическими хо¬
зяйствами и крестьянами-середняками (первая больше
чем вдвое превосходит последнюю), если учесть то об¬
стоятельство, что и крестьянин-середняк сохранял зна¬
чительную долю своего ограниченного производства
пшеницы для собственного потребления, если, наконец,
учесть тот факт, что капиталисты, ведущие хозяйство на
крупных фермах, располагали половиной продукта хо¬
зяйств испольщиков, то становится ясным, что из
40 млн. ц пшеницы, сданных по заготовкам для рынка,
по крайней мере 30 млн. поступили от капиталистиче¬
ских хозяйств К
1 Если допустить, что доля капиталистических хозяйств и хо¬
зяйств испольщиков в заготовках пропорциональна занимаемой ими
площади, мы получили бы для капиталистического хозяйства произ¬
водство товарного хлеба, равное двум третям общего количества
(26 млн. ц.) Однако из производства крестьян-середняков, колонов
или испольщиков половина поступает управляющему фермой, что
дает еще 2—3 млн. ц в пользу крупного капиталистического хозяй¬
ства. Если учесть еще необходимость собственного потребления,
представляющего совершенно ничтожную величину в капиталисти¬
ческом хозяйстве и очень большую тяжесть в мелком хозяйстве
среднего крестьянства, мы дойдем до цифры в 30 млн. ц, приве¬
денной выше в -тексте. И весьма вероятно, что эта цифра все же
ниже, чем в действительности.
187

Это процентное отношение {75%) тем более знамена¬
тельно, что культура пшеницы по самой своей природе
является одной из культур с наименее ярко выраженным
товарным характером. Мы получили бы аналогичный ре¬
зультат, но с более высоким процентным отношением по
другим продуктам сельского хозяйства и сельскохозяй¬
ственной промышленности.
Следовательно, мы можем оценить в 85—90% долю
капиталистических хозяйств, или, выражаясь точнее,
капиталистического сельского хозяйства, в снабжении
рынка продуктами сельского хозяйства или сельскохозяй¬
ственной промышленности, включая и лесную промыш¬
ленность, хозяйство которой велось почти исключительно
в капиталистических формах.
Достаточно немногих приведенных нами данных для
того, чтобы опровергнуть легенду о преобладающем зна¬
чении крестьянского хозяйства в итальянской сельско¬
хозяйственной экономике, об итальянской деревне, в ко¬
торой якобы господствовали идиллические условия до¬
капиталистического бытия. В живучести такой легенды,
которая давно уже, в течение периода, измеряющегося
долгими десятилетиями, не имеет какой бы то ни было
действительной базы, могут быть заинтересованы лишь
те социальные группы и тот режим, которые осуждены
на гибель процессом исторического развития. Лишь
мелкобуржуазный экономический романтизм, который, в
своем тоскливом тяготении к прошлому, утратил способ¬
ность критической оценки действительности, мог при¬
нять за чистую монету картину итальянской деревни,
сплошь населенной якобы счастливыми, независимыми
мелкими производителями. Немногих цифр, нами приве¬
денных, в сочетании с цифрами предыдущей главы, по¬
священной вопросу о распределении земельной собствен¬
ности, достаточно, чтобы разрушить эту идиллическую
картину и вскрыть все страдания и все противоречия, раз¬
дирающие итальянскую деревню. Но именно в силе и
глубине этого страдания и этих противоречий истори¬
чески поднимающийся класс черпает уверенность и волю
к единодушной борьбе за общее благо.
Необходимо помнить также о том, что все, что мы
сказали по поводу капиталистической экономики и ее
абсолютного преобладания в итальянском сельском
188

хозяйстве, ни в какой мере не умаляет значения экономи¬
ческих и политических проблем итальянского крестьян¬
ства. Как мы уже указывали, касаясь вопроса о земель¬
ной собственности, когда мы освещаем роль капита¬
лизма, в рамках которого развивались все проблемы и
вся борьба в итальянской деревне, мы неизбежно наблю¬
дали, как капиталистические отношения усложнялись,
переплетаясь с экономическими формами, пережившими
себя, но еще не исчезнувшими и поэтому не лишенными
значения. Лишь диференцированное изучение крестьян¬
ских масс, сохранивших столь значительный численный
и политический вес в жизни Италии, лишь рассмотрение
огнощений, возникших в результате включения крестьян¬
ской экономики в общий комплекс итальянской капита¬
листической аграрной экономики, могут выявить все то
огромное значение, которое проблемы, стоящие перед
крестьянством, приобретают в современной Италии.
Выяснению этих вопросов будут посвящены после¬
дующие разделы настоящей главы. Но что означает, к
чему приводит, с точки зрения борьбы в итальянской де¬
ревне, установление преобладающей роли капиталисти¬
ческой экономики в производственных отношениях, гос¬
подствующих в сельском хозяйстве Италии?
Как мы уже указывали, касаясь вопроса о системе
земельной собственности, общая констатация фактов мо¬
жет лишь показать нам те исторические рамки, в кото¬
рых развертывается эта борьба. Характер этих общих
исторических рамок мог бы казаться само собой разу¬
меющемся, если бы он не оспаривался бесконечно не
только фашистскими, но даже и некоторыми антифа¬
шистскими кругами. Поэтому мы вынуждены были под¬
робнее остановиться на этом вопросе и на конкретных
предварительных данных, необходимых для целей на¬
шего исследования.
Достаточно посмотреть на таблицы 1 и 2, чтобы опро¬
вергнуть все демагогические утверждения фашистской
«науки» относительно некапиталистического характера
экономики итальянского сельского хозяйства, относи¬
тельно преобладания «мелкого производства» и «незави¬
симого мелкого производителя» в деревнях Италии.
О чем говорят данные наших таблиц? Рассмотрим
первые три подразделения таблицы. Сельскохозяйственные
189

пролетарии и полупролетарии вместе с мелкими кре¬
стьянами имеют 80% сельских дворов, т. е. составляю!
подавляющее большинство населения итальянской де¬
ревни. Рассматриваемые в целом, эти 80% итальянского
сельскохозяйственного населения «владели на правах соб¬
ственности, аренды или колоната земельной площадью,
едва достигающей 19,4% всей земельной площади Ита¬
лии, и лишь 4,3% поголовья крупного рогатого скота К
Совершенно ясно, что это пролетарское и полупро¬
летарское сельскохозяйственное население не извлекает
основных средств для своего существования из соб¬
ственного микроскопического «хозяйства» или из приме¬
нения наемного труда. Ясно также, что в этих крохот¬
ных «хозяйствах», снабженных первобытными орудиями,
почти лишенных рабочего скота, производство, и, в
частности, производство на рынок, может осуще¬
ствляться лишь в самых ограниченных размерах и ценой
сверхчеловеческих усилий.
Сопоставим с этим отрицательным полюсом италь¬
янского сельскохозяйственного производства положи¬
тельный его полюс — капиталистическое хозяйство.
С точки зрения численности хозяйств и дворов мы имеем
здесь, конечно, довольно низкий процент по отношению
к общему числу. Хозяйства и дворы крупных капитали-
стов-аграриев составляли лишь 0,4% числа дворов, а для
кулаков и средних аграрных капиталистов этот процент
равнялся 2,4. В общем капиталистические аграрные хо¬
зяйства составляли 2,8% всех сельскохозяйственных дво¬
ров. Но вместе с тем они занимали 53,8% земельной пло¬
щади, и, что еще важнее, они владели 61,4% поголовья
крупного рогатого скота.
1 Заслуживает внимания то обстоятельство, что методы, какими
вычисляются официальные данные, лишают нас возможности отде¬
лить в нашей таблице сельскохозяйственных полупролетариев от мел¬
ких крестьян, различия между которыми, правда, характеризуются
мало заметными оттенками. Из хозяйств, классифицированных как
хозяйства «полупролетариев и мелких крестьян», целых 1422 тыс.
совсем не имеют крупного рогатого скота, 301 тыс. имеет по одной
голове скота. Ясно, что для всей совокупности хозяйств, не имею¬
щих крупного рогатого скота, и почти для всех хозяйств, владеющих
одной головой скота, основным источником существования является
наемный труд вне своего хозяйства.
190

Этот первый беглый анализ уже с полной ясностью
показывает' преобладание капиталистической экономики
и итальянском сельском хозяйстве. Но на самом деле
это преобладание выражено еще более резко, чем можно
заключить из этих первых общих цифр, относящихся
к настоящим и подлинным капиталистическим хозяй¬
ствам.
Свыше четырех миллионов дворов сельскохозяйствен¬
ных пролетариев, крестьян-бедняков и мелких крестьян
владели в общей сложности менее чем 20% земельной
площади и менее чем 5% поголовья крупного рогатого
скота. Масса крестьян-середняков, составлявшая 750 тыс.
дворов, в большинстве случаев была лишена земли и
гибла под гнетом налогов и ростовщичества банков и
трестов. Сельскохозяйственная экономика Италии даже
в своих капиталистически наиболее развитых секторах
захлестывалась волнами все усиливающегося кризиса.
Вот основные моменты того общего тяжелого состояния
сельского хозяйства, на симптомы которого еще в на¬
чале нынешнего столетия жаловались в своих произве¬
дениях наиболее видные итальянские экономисты, зани¬
мавшиеся вопросами сельского хозяйства. Но для того
чтобы понять проблемы, стоящие перед итальянскими
крестьянскими массами, надо еще больше углубиться в
сложные формы производственных отношений, господ¬
ствовавших в итальянской деревне, найти общую линию
развития этих отношений. Именно это мы намереваемся,
как было выше указано, сделать в последующих разде¬
лах настоящей главы.
2.	Пережитки феодализма и финансовый капитал
в итальянской сельскохозяйственной экономике
Говоря о режиме земельной собственности, мы уже
отметили то особое значение, которое пережитки фео¬
дализма сохранили в земельном режиме и в производ¬
ственных отношениях итальянской деревни. При этом мы
также указали на исторические причины худосочного
развития буржуазно-демократической революции в пе¬
риод Рисорджименто и показали, как вследствие этого
развитие итальянского аграрного капитализма пошло по
«прусскому» пути, через прививку новых форм капитали¬
стического производства к старому стволу феодализма.
191

Мы также видели, какое влияние оказало на последую¬
щее развитие этого процесса в режиме земельной соб¬
ственности появления реакционной силы нового феода¬
лизма, возрождаемого трестами и финансовым капиталом.
Но каково было влияние этих процессов на более
общие формы производственных отношений, на формы
хозяйства в итальянском земледелии? Состав земельной
собственности, ее режим представляет собой лишь от¬
дельную частную сторону производственных отношений,
а пережитки феодализма и новый феодализм трестов и
финансовый капитал распространяли свое действие
далеко за эти пределы, проникая во все производствен¬
ные отношения итальянского сельского хозяйства, дифе-
ренцируясь по форме и по степени концентрации в зави¬
симости от областей, что еще больше усиливало их эко*
номическое и политическое значение.
Если в отношении режима земельной собственности
пережитки феодализма проявлялись преимущественно в
сохранении крупного дворянского землевладения или,
вернее, крупных латифундий, то в более широкой обла¬
сти сельскохозяйственных производственных отношений
и форм земледельческих хозяйств эти пережитки чрезвы¬
чайно разнообразны и часто трудно распознаваемы. Эти
трудности проистекали из того, что настоящие пере¬
житки феодализма часто смешивали сложными фор¬
мами, которые умирающий капитализм в своем реак¬
ционном бешенстве отыскивал на кладбище истории,
чтобы воскресить их. Таким образом, во многих случаях
трудно бывало определить, имели ли мы дело с настоя¬
щим пережитком феодализма или с завуалированной
формой нового происхождения. Это относилось, напри¬
мер, ко многим формам «доли в продукте», которые орга¬
низации фашистских предпринимателей пытались рас¬
пространить в зонах долины По *с наиболее высоко
развитым капитализмом, чтобы «привязать к земле»
батраков.
Мы не можем, конечно, останавливаться здесь на
обстоятельном разборе форм, в которые облекались пе¬
режитки феодализма в производственных отношениях
итальянского сельского хозяйства. Такое исследование
слишком увело бы нас в сторону от темы, поставленной
192

и нашей работе 1. Мы ограничимся тем, что проиллюстри¬
руем два основных типа этих пережитков, которые встре¬
чаются в итальянской деревне. На этих двух типах пере¬
житков феодализма мы постараемся показать, в каких
формах сочетались с ними те новые капиталистические
формы, которые осложняли и доводили до крайнего пре¬
дела гнет, лежавший на населении и на экономике италь¬
янской деревни.
Маркс первый дал, в III томе «Капитала» 2, тот анализ
исторических форм земельной ренты, который необходим
для правильного понимания значения пережитков фео¬
дализма в капиталистическом земледелии. Если предпо¬
сылкой феодальных отношений в сельском хозяйстве
является личная зависимость непосредственного произво¬
дителя, предпосылкой капиталистических отношений в
сельском хозяйстве является личное освобождение не¬
посредственного производителя, освобождение его от уз
феодальной зависимости, без чего он не имел бы воз¬
можности продавать свою рабочую силу, и «освобожде¬
ние» от своих средств производства и средств существо¬
вания, — без чего он никогда не согласился бы работать
на других.
В колебаниях между этими двумя крайними формами
развивались за последние два столетия — до и после
объединения Италии — производственные отношения в
итальянском сельском хозяйстве 3. Но уже к концу сред¬
них веков в той части нашего полуострова, где рано стал
развиваться капитализм, выработались переходные
формы от экономики феодализма к экономике капита¬
лизма, которые еще сохранили заметный удельный вес
в итальянской сельскохозяйственной экономике. Мы го¬
ворим о системе испольщины, являющейся первым из
двух основных типов пережитков феодализма, еще ныне
встречающихся в сельском хозяйстве Италии.
1 И здесь мы вынуждены отослать читателя, интересующегося
более подробной и географически диференцированной трактовкой
этого вопооса, к нашей работе «II сарПаНзто пе11е сатрадпе^.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. II, стр. 343.
3 Относительно дальнейших подробностей по этому вспросу мы
еще раз отсылаем читателя к упоминавшейся нами работе «II сарЬ
1аПзто пе11е сатрадпе» и к другой нашей работе «Ь’ассштйагюпе
рптШ\га е 1а Гогтагюпе з!опса с1е11а дгапс!е ргорпе!а 1егпега т
НаПа».
13	Э.	Сереми

Система испольщины зародилась и получила широ¬
кое распространение в тот период, когда денежное хо¬
зяйство развивавшихся городов Северной и Центральной
Италии стало распространяться на феодальную де¬
ревню. Маркс правильно определил систему испольщины
как переходную форму от докапиталистической ренты к
капиталистической. Испольщина представляет, на самом
деле, при своем возникновении как бы компромисс между
феодальной аграрной экономикой и денежно-капитали¬
стической.
Действительно, в системе испольщины средства про¬
изводства, необходимые для обработки земли, постав¬
ляются наполовину непосредственным производителем и
наполовину земельным собственником. Так же, как и при
феодальной системе, колон работает в собственном хо¬
зяйстве, но средства производства, которыми он поль¬
зуется, только частично являются его собственностью.
Рента продуктами, которую он выплачивает собствен¬
нику, уже не является, как это было при феодализме,
только ценой, уплачиваемой монопольному собственнику
земли, но содержит также долю вознаграждения за поль¬
зование капиталом, вложенным собственником в хозяй¬
ство. Подобно тому, как это практиковалось при системе
феодализма, отношения между собственником и исполь¬
щиком включают элемент личной зависимости, и это по¬
ложение и ныне кодифицировано в договорах об исполь¬
щине, предписывающих колону оказывать «почет и ува¬
жение хозяину». Из феодальных обязанностей, следы
которых еще сохранились в договоре об испольщине, сле¬
дует упомянуть обязательство колона бесплатно выпол¬
нять определенные повинности и работы для хозяина
(рытье канав и проч.).
Как это происходит со всеми переходными формами
от феодальной экономики к капиталистической, исполь¬
щина и ХОЗЯЙСТВО' испольщиков имеют двоякую возмож¬
ность развития, и это на самом деле обнаруживается в
истории итальянского сельского хозяйства. В равнинной
местности Северной Италии после периода быстрого рас¬
пространения в XIII—XVI вв. режим испольщины в после¬
дующий период упадка итальянской экономики стабилизи¬
ровался. Но новый период бурного развития капита¬
лизма, начавшийся во второй половине XVIII в., в корне
194

подорвал устойчивость этой системы. Возникшая в пе¬
риод начинающегося развития денежного хозяйства в
недрах феодального земледелия система испольщины
была прекрасно приспособлена к своим целям, пока в
окружавшей среде сохранялись прежние условия. Но в
связи с необходимостью усиленного развития производи¬
тельных сил в земледелии, с необходимостью крупных
капиталовложений, система испольщины не могла не
уступить дорогу экономическим формам, более приспо¬
собленным к новым требованиям. И если хозяйства не¬
многих более удачливых испольщиков развивались в на¬
правлении крупнокапиталистического хозяйства, масса
других хозяйств испольщиков исчезла, и экспроприиро¬
ванные испольщики превратились в сельскохозяйствен¬
ных рабочих.
Таким образом, линия развития системы испольщины
в равнинах Северной Италии является двойственной.
С одной стороны, мы видим более удачливых испольщи¬
ков, освободившихся от полуфеодальной зависимости
земельного собственника и предпочитающих за счет
своих накоплений взять в капиталистическую аренду на
собственный страх и риск участок, который они ранее
обрабатывали в качестве колонов, а затем и другие
участки, которые они уже стали обрабатывать с по¬
мощью наемных рабочих. А с другой стороны, мы видим
разорение массы хозяйств испольщиков под напором
конкуренции капиталистического хозяйства, под напором
потребности во все больших капиталовложениях, в кото¬
рых нуждаются усовершенствованные методы ведения
сельского хозяйства, под напором ухудшения условий
договоров об испольщине, заключаемых с колонами.
Эта экспроприация испольщиков и доставляет новым ка¬
питалистическим хозяйствам массу наемных рабочих, не¬
обходимую для обработки земли.
Таков тот процесс, который обеспечил почти абсо¬
лютное преобладание крупнокапиталистического хозяй¬
ства в равнинах Северной Италии. Мы уже указывали в
предыдущей главе, что в этих областях процесс развивал¬
ся с такой стремительностью, что он не только глубоко
расшатал формы полуфеодального хозяйства в земледелии,
но и подчинил самый режим феодальной земельной соб¬
ственности требованиям капиталистического земледелия.
195

Иначе развивался процесс в областях Центральной
Италии и в некоторых холмистых местностях той же
Северной Италии. Здесь во второй половине XVIII и
в течение XIX в. отсутствовали те факторы бурного ка¬
питалистического развития, которые встречаются в наи¬
более передовых областях Северной Италии. Не оста¬
навливаясь на анализе этих факторов, которых мы кос¬
нулись в нашей уже упоминавшейся работе, ограничимся
констатацией того факта, что в этих областях полуфео¬
дальные производственные отношения испольщины как
бы застыли, в результате чего в период высокоразвитого
капитализма сохранились производственные отношения,
которые, если и были вполне своевременными, больше
того — прогрессивными на заре денежного хозяйства,
ныне составляют серьезнейшее препятствие для развития
производительных сил в сельском хозяйстве.
Впрочем, вскоре в деревнях Центральной Италии по¬
явился новый фактор, олицетворяющий стремление к со¬
хранению, а во многих случаях и к дальнейшему распро¬
странению режима испольщины, — упорство и настойчи¬
вость господствующих слоев земельных собственников
в проведении линии социальной реакции. Уже за послед¬
ние десятилетия прошлого века, в условиях первых дви¬
жений трудовых крестьянских масс, земельные собствен¬
ники, открыто признавая, как мы на это указывали в ци¬
тированной выше работе, что испольщина является
серьезнейшим препятствием на пути сельскохозяйствен¬
ного прогресса, прибегали к системе испольщины как к
своего рода страховке против растущего движения тру¬
довых крестьянских масс, в частности масс батраче¬
ства. Эта политика прямо возводилась в теорию и стала
одним из официальных реакционных принципов в годы
фашистской диктатуры ].
1 «Упразднение системы испольщины, — так писала еще в
1890 г. одна крупная помещица Эмилии, — было бы экономическим
мероприятием, на которое согласились бы многие, если бы их не
удерживало соображение морального порядка. Собственники, руко¬
водствуясь прямым расчетом, либо же бессознательно проникаясь
опасением, охватившим все умы в Романье, боятся усилить всеобщее
бедствие, содействуя росту угрожающего класса батраков. Рост чи¬
сленности и силы батраков... внушает большие опасения собствен¬
никам» (Сопкезза N. РазоИт, Ша ГагшдПа сН тегяаЦп готадпоИ
пе! Сотипе <Н Цауеппа, «Спогпа1е бе&Н есопопнзН», зеИеглЬге 1890).
196

Необходимо признать, что всем реакционным уси¬
лиям господствующих классов не удалось приостановить
капиталистический процесс разложения системы исполь¬
щины, который далеко зашел. Но это развитие, поскольку
ему не удалось разбить полуфеодальные оковы исполь¬
щины, не смогло расчистить почву от тех препятствий,
которые она воздвигла на пути развития производитель¬
ных сил сельского хозяйства. В каких же формах про¬
изошло это капиталистическое развитие системы исполь¬
щины, там где она не была прямо разрушена в резуль¬
тате экономического и социального прогресса?
Первая форма заключалась в приобретении земель¬
ным собственником большого количества современного
сельскохозяйственного инвентаря. При классических
формах испольщины скудный сельскохозяйственный ин¬
вентарь участка принадлежал наполовину земельному
собственнику, наполовину колону. Таким образом, колон
оставался в известной мере собственником своих средств
производства, владение которыми сообщало крестьянину
характер «компаньона» собственника и давало ему
право участвовать в управлении фермой. Но с того мо¬
мента, когда крупный собственник под давлением конку¬
ренции оказался вынужденным усовершенствовать обо¬
рудование своего хозяйства путем приобретения машин
и других современных (и дорогостоящих) средств про¬
изводства, характер отношений между двумя «компань¬
онами» неизбежно радикально менялся, так же как и
фактическое экономическое содержание связывавшего
их договора. У колона, естественно, нехватало средств
для приобретения на равных началах с хозяином новых
мощных средств производства. Вместе с тем молотилка,
оборудование для рационального виноделия или совре¬
менный механический пресс для выжимания оливок на¬
много превышают потребности отдельного арендатор¬
ского хозяйства. Земельный собственник применял их
для целой совокупности таких хозяйств, для фермы в
целом. Если, таким образом, доля тех средств производ¬
ства, которыми колон снабжал хозяйство на равных на¬
чалах с хозяином, быстро снижалась, то капиталы, состав¬
лявшие исключительную собственность землевладельца,
превратившегося отныне в аграрного капиталиста, кото¬
рые этот последний вкладывал в хозяйство, росли все
197

быстрее. В центре фермы, за пределами отдельных арен¬
даторских хозяйств и под исключительным! руковод¬
ством и в исключительном распоряжении землевладельца
или его агента (управляющего) концентрировались все
новые средства производства. Ив договора «товарище¬
ства», по которому колон передавал хозяйству свои,
правда, скудные капиталы наравне с хозяином, исполь¬
щина все больше и больше превращалась, главным обра¬
зом в Тоскане, в простое трудовое соглашение, гнет
которого для трудящихся усугублялся варварским при¬
креплением крестьянина к земле и средневековой фор¬
мой вознаграждения его труда.
Таблица 5
Фермы Центральной Италии, сгруппирсванныг в зависимости
от размеров площади
Район
Тоскана
Марки .
Умбрия
Фермы с пло¬
щадью менее
100 га
Ферма с пло- | Фермы с пло¬
щадью	I	щадью свыше
1 00-500 га :	500	га
число площадь число площадь ; число площадь
I
12 361
! 451
| 314
I	40 186
,	19	987
,	14	739
138
319
323
297 907
69 912
75 287
442
39
99
499 705
33 113 I
99 294 I
Всего
I 3 126 I 7ч 912	1	960	,	443	106	,	580	,	632	112
О размерах капиталистического развития системы
испольщины (объединение арендаторских хозяйств в
фермы, превращавшиеся из простого административного
центра в центр производства, вокруг которого группи¬
руется комплекс арендаторских хозяйств) можно соста¬
вить довольно точное представление по следующим
цифрам, извлеченным из сельскохозяйственной переписи.
Как мы видим, речь идет о крупнейших хозяйствен¬
ных комплексах (главным образом в Тоскане), капита¬
листический характер которых усиливался вследствие
сочетания в них ведения хозяйства как на основе исполь¬
щины, так и на основе вольнонаемного труда. Так, по
данным сельскохозяйственной переписи, в Тоскане систе¬
198

ма вольнонаемного труда в сельском хозяйстве вме¬
сте с системой испольщины распространялась на пло¬
щадь, составлявшую немногим меньше половины
837 798 га, занятых фермами, и роль вольнонаемного
труда, применявшегося на фермах и сконцентрирован¬
ного в них, беспрестанно росла.
Получается, таким образом, кажущийся парадокс:
крупные и крупнейшие капиталистические хозяйства явля¬
лись надстройкой над массой мелких индивидуальных хо¬
зяйств, в которых господствовали полуфеодальные отно¬
шения. В действительности, процесс капиталистического
развития ферм всегда связан с процессом неуклонного
обнищания и фактической экспроприации значительной
массы испольщиков. Наряду со снижением! их доли в ка¬
питалах, эффективно используемых в хозяйстве, умень¬
шалась также — с помощью механизма расчетов, аван¬
сов и задолженности по договору о колонате — их доля
участия в продукции их участка. Во всех этих случаях
особенно часто, как мы отмечали, встречавшихся в
Тоскане, под старым юридическим покровом традицион¬
ного договора скрывалась экономическая и социальная
действительность совершенно иного порядка. Колон, ли¬
шившийся основных средств производства, фактически
стал полупролетарием, связанным с капиталистом лишь
отношением участия в доле продукции, т. е. по существу
отношениями «сдельщины» !.
Это, впрочем, не единственный вид развития капита¬
листических отношений на основе испольщины. В дру¬
гих случаях — главным образом в некоторых частях
Марок, где система капиталистического фермерства
была менее распространена, — это развитие совершалось
1 В итальянской экономической литературе часто встречается
проникшее в некоторых случаях даже в марксистскую литературу
смешение испольщины с другими формами участия в результатах
сельскохозяйственного производства. Для классической итальянской
испольщины являлось характерным не столько участие в результа¬
тах производства, сколько участие во владении средствами произ¬
водства, которое еще делало из колона в прошлом полунезависимого
производителя. Там же, где «компаньон» мог дать лишь свой труд,
не участвуя во владении средствами производства, мы имеем дело,
с точки зрения экономической, с особой формой натуральной сдель¬
ной заработной платы, колеблющейся по своим размерам и по су*
ществу мало отличающейся от других форм заработной платы.
199

преимущественно через процесс диференциации исполь¬
ных хозяйств. Если масса испольщиков экспроприирова¬
лась и пополняла ряды батраков, хозяйства меньшин¬
ства более зажиточных испольщиков превращались в ка¬
питалистические хозяйства; они приобретали весь скот
или часть его уже не пополам с хозяином, а за собствен¬
ный счет, расширяли площадь своего землевладения, все
в большей мере прибегали к использованию вольнонаем¬
ного труда. Хозяйство более зажиточного испольщика
превращалось в хозяйство капиталистического аренда¬
тора, а сам испольщик — в мелкого или среднего аграр¬
ного капиталиста. Часть продукта, которую он попреж¬
нему продолжал сдавать хозяину, приобретала теперь,
с точки зрения экономической, значение настоящей капи¬
талистической ренты. Часто договор об испольщине пре¬
вращался не только фактически, но и юридически в до¬
говор об аренде.
Но каковы бы ни были пути эволюции испольщины в
сторону капитализма, она оставалась в большей части
Центральной и Северной Италии одной из серьезнейших
помех для развития производительности труда в итальян¬
ском сельском хозяйстве и в итальянской экономике в це¬
лом. Существование испольщины, во-первых, способство¬
вало сохранению крестьянского хозяйства на уровне полу¬
натурального хозяйства, задерживало снабжение рынка
сельскохозяйственными продуктами и сужало внутренний
рынок для крупной итальянской промышленности. Во-
вторых, испольщина препятствовала вложению капита¬
лов и техническому усовершенствованию сельского хо¬
зяйства, поскольку каждый из двух «компаньонов» поль¬
зовался лишь половиной выгод, проистекавших из повы¬
шенной производительности труда при применении улуч¬
шенных методов обработки земли. Она увековечивала,
в-третьих, совместное пользование лугами и лесами — ре¬
зультат того же традиционного и полунатурального ха¬
рактера испольного хозяйства — и представляла также и
с этой стороны серьезнейшее препятствие усовершенство¬
ванию аграрной техники и мелиорации земли. Она уве¬
ковечивала, наконец, полуфеодальную социальную при¬
ниженность крестьянских масс, препятствовала их куль¬
турному и моральному росту Это состояние социальной
приниженности в громадной степени усугублялось тем

ростовщичеством, которое через крупных земельных соб¬
ственников, тресты, банки и механизм сельскохозяйствен¬
ных заготовок внедрилось в экономику испольного хо¬
зяйства, как в идеально приспособленную для этого
почву.
Не останавливаясь подробно на этих фактах, уже
широко освещенных даже в буржуазной итальянской
литературе, мы хотим привести лишь один характерный
случай, показывающий, насколько сильны препятствия,
воздвигнутые на пути аграрного процесса полуфеодаль¬
ной системой испольного хозяйства.
Сопоставим в качестве типичного примера рост уро¬
жайности культуры пшеницы в типичной зоне испольного
хозяйства с ростом урожайности, характерным для тер¬
ритории, где система испольщины была заменена во вто¬
рой половине прошлого столетия современным крупно¬
капиталистическим хозяйством.
Таблица 6
Среднегодовая урожайность пшеншрл на территории
Равенны
Годы
1 В центнерах
1 с га
1 Г оды
В центнерах
с га
1840—1849
4,8
1880—1889
12,37
1850—1859
6,9
1890—1899
13,87
1860—1869
8,25
1900—1909
17,00
1870—1879
10,15
1
[
Среднегодовой урожай пшеницы в Равенне, который
в период Рисорджименто нисколько не превышал урожая
в Марках или Умбрии, через несколько десятилетий, по¬
скольку капиталистическое хозяйство в этой области
быстро развивалось за счет вытеснения испольного хо¬
зяйства, достиг урожая, больше чем вдвое превысившего
почти стационарный уровень тех областей, где исполь¬
ное хозяйство попрежнему преобладало.
Нельзя утверждать, что различие темпа сельскохозяй¬
ственного прогресса ограничивается переходным перио¬
дом от режима испольщины к крупнокапиталистическому
201

хозяйству. Даже когда последнее дошло до пе¬
риода окончательной, так сказать, стабилизации и
достигло среднегодовой урожайности, намного превы¬
шавшей урожайность испольного хозяйства, темп аграр¬
ного прогресса сохранял значительно большую скорость
в зонах с преобладанием крупнокапиталистического
хозяйства.
Сравним, например, за эти последние годы изменение
среднегодовой урожайности пшеницы в зоне с уже из¬
давна установившимся преобладанием капиталистиче¬
ского хозяйства (Ломбардская равнина) с урожайностью
такой же равнинной зоны в области господства исполь¬
ного хозяйства — Тоскане.
Таблица 7
Среднегодовая урожайность пшеницы в равнинах
Ломбардии и Тосканы
(в ц с га)
|
|
1936-
1923-
1
1 1936—
1938 гг. в %
, 1928 гг.
1929 г.
| 1938 гг.
к 1923-
' 1928 гг.
1
| Ломбардская рав-
| нина
20,9
26,0
26,4
26
Тосканская равнина
13,0
14,1
14,7
1
| 19
1
Как мы видим, не только абсолютный уровень сред¬
негодовой урожайности пшеницы, но и темп и проценты
роста производства в области крупнокапиталистического
хозяйства значительно выше, чем в зоне испольного хо¬
зяйства, несмотря на то, что процент роста для капита¬
листического хозяйства рассчитан, исходя из значительно
более высокого начального уровня. Аналогичный резуль¬
тат мог бы быть получен по всем показателям сельско¬
хозяйственного прогресса как в отношении потребления
машин и химических удобрений, так и в отношении сред¬
негодового производства продуктов земледелия и живот¬
новодства, которое в областях господства испольного
хозяйства относительно стационарно по сравнению с
быстрым темпом прогресса в областях господства со¬
временного капиталистического хозяйства.
202

В общем, во всех сферах — как в сфере экономиче¬
ской, так и в сфере социальной — полуфеодальная си¬
стема испольного хозяйства являлась серьезной помехой
для сельскохозяйственного прогресса, и ее действие рас¬
пространялось далеко за пределы ее господства. Но
раньше чем перейти к рассмотрению этих более общих
последствий системы испольщины, необходимо устано¬
вить, чем она отличалась от второго типа пережитков
феодализма в сельскохозяйственном режиме Италии —
мы имеем в виду тип, преобладающий в Южной Италии
и на Островах.
Если бы мы хотели представить в синтетической
форме характерные особенности пережитков феодализма
в сельскохозяйственном режиме Юга, отличавшие его от
системы испольного хозяйства, то мы должны были бы
сказать, что характерным признаком системы исполь¬
щины являлась устойчивость крестьянского хозяйства, в
отличие от неустойчивости этого хозяйства на континен¬
тальном и островном Юге Италии.
Каков бы ни был гнет пережитков феодализма в тос¬
канском и умбрийском сельском хозяйстве, распределе¬
ние хозяйств на относительно стабильные участки, засе¬
ваемые одной и той же культурой, давало возможность
установить определенную устойчивость культур, относи¬
тельно рациональный севооборот, определенную стабиль¬
ность капиталовложений в сельское хозяйство и в работы
по мелиорации.
Ничего подобного в южных латифундиях не было и
не потому, что пережитки феодализма в производствен¬
ных отношениях сельского хозяйства там были менее зна¬
чительны, чем в зоне испольного хозяйства. Наоборот, в
результате отсутствия в Южной Италии того расцвета
товарного и денежного хозяйства, которым характери¬
зуется в Центральной Италии эпоха создания свободных
коммун (городов), феодальное сельское хозяйство там
сохранило свои позиции вплоть до конца XVIII в. Лишь
в начале прошлого века феодальный режим был юриди¬
чески отменен в Южной Италии и на Островах, но и
после этого феодальные отношения и феодальная система
отстаивали свои позиции на Юге с несравненно большим
упорством, чем в Центральной Италии. Мы не находим
на Юге той ранней переходной формы от феодальной
203

экономики к экономике капиталистической, какой яв¬
ляется испольное хозяйство К И если, например, при си¬
стеме испольщины колон еще обрабатывал землю, при¬
меняя средства производства, которые только частично
являлись его собственностью, то' на Юге мы гораздо
чаще сталкивались с таким положением, когда колон
должен был обрабатывать землю собственными орудиями
производства — правда, очень примитивными, первобыт¬
ными, но которые, тем не менее, являлись полной его
собственностью. В этом случае полуфеодальный харак¬
тер крестьянской экономики выступал еще ярче, чем в
испольном хозяйстве. То же можно сказать о преоблада¬
нии докапиталистических форм ренты — ренты продук¬
тами, денежной или отработочной — и об отношениях
личной полузависимости, характеризующих полуфеодаль¬
ную экономику. Целая иерархия полевых сторожей и
надзирателей, телохранителей, смотрителей, сторожей
табунов обеспечивала в сицилийских, апулийских и рим¬
ских латифундиях эту зависимость колона от крупного
земельного собственника или крупного капиталиста-
арендатора (сборщика податей, деревенского торговца
и проч.).
Основным обстоятельством, обусловившим совсем
иное развитие полуфеодальных производственных отно¬
шений южных латифундий, в отличие от испольного хо¬
зяйства Центральной Италии, следует признать неустой¬
чивость хозяйства колонов. В южных латифундиях нет
ничего, что бы напоминало об определенности и устойчи¬
вости разделения испольного хозяйства на участки по
культурам с собственным жильем и производственным
центром. Вместо этого латифундии разделялись, в зави¬
симости от сезонных потребностей, на маленькие участки,
на отрезки, постоянно менявшие свои контуры и границы,
на которых отсутствовали жилые помещения и не было
собственного производственного центра. На каждом из
этих участков семья колона, большей частью жившая в
отдаленной от участка деревне, развивала свою производ¬
1 В отношении этого различия в историческом развитии мы от¬
сылаем читателя к обстоятельному изложению вопроса в упоминав¬
шихся уже работах «1/ассити1агюпе рптШуа е 1а Гогтаг1опе
51ог1са де11а дгап<3е ргорпеИ 1егпега» и «II сарНаНзто пе11е саш-
раепе».
204

ственную деятельность сегодня здесь, а завтра там, в зави¬
симости от благоприятной или неблагоприятной случайно¬
сти в течение года Отсюда та неустойчивость хозяйства
колона, которую мы отметили выше. Каков бы ни был
непосредственный производитель — испольщик, арендатор
или колон — ему редко приходилось владеть устойчивым
и определенным хозяйством. В постоянно меняющейся
форме он из года в год, в лучшем случае в течение двух¬
трех лет сряду, прилагал свой труд на непрестанно
меняющихся отрезках латифундий.
Мы не станем здесь углубляться в анализ разнооб¬
разных и до невероятности запутанных форм полуфео¬
дальных договоров, связывавших колона с земельным
собственником. Они все могут уместиться в рамки до¬
капиталистических форм ренты. Но даже в том случае,
когда мы, как, например, при сицилийской испольщине
(теЫепа), имели дело с договором о разделении про¬
дукции на две половины, этот договор сильно отличался
от испольщины Северной или. Центральной Италии
(техгайпа) в том отношении, что колон работал сред¬
ствами производства, являющимися целиком его собст¬
венностью, а также и в том, что договор не давал
возможности организовать прочное крестьянское хо¬
зяйство.
Отсюда тот присущий пережиткам феодализма на
Юге характер подвижности, который заметно отличался
от прочной и застывшей системы испольщины. Социаль¬
ное и экономическое состояние Юга правильно было оха¬
рактеризовано как образец «глубокого социального рас¬
пада». Одним из основных элементов этого социаль¬
ного распада являлась неустойчивая полуфеодальная
экономика колонов в латифундиях. Но из этой не¬
устойчивости рождалась острота противоречий и контра¬
стов, являвшаяся движущей силой несравненно более
мощного экономического и социального развития, чем та
«золотая середина», которую стремилась, например, уве¬
ковечить в неизменном виде в экономических и социаль¬
ных отношениях Тосканы система испольщины.
1 Для выяснения причин этого различного характера, которые
частично следует искать еще в периоде феодализма, мы также от¬
сылаем читателя к нашим уже упоминавшимся работам.
205

Таким образом, несмотря на более тяжелый в общем
гнет пережитков феодализма в сельском хозяйстве Юга,
современное крупнокапиталистическбе хозяйство завое¬
вало в Южной Италии более важные позиции, чем в тех
районах, где преобладало испольное хозяйство. Полу¬
феодальный арендатор (сборщик податей в Сицилии, про¬
мышленник в Апулии, деревенский торговец в римских
латифундиях), заменивший уже несколько столетий на¬
зад собственника земли в отношении ведения сельского
хозяйства, в большинстве случаев превратился из про¬
стого посредника в настоящего крупнокапиталистиче¬
ского арендатора, сосредоточившегЪ в своих руках со¬
временные средства производства фермы и производив¬
шего все или значительную часть работ как в области
земледелия, так и в области животноводства руками на¬
емных рабочих. С другой стороны, среди самой массы
колонов выделился довольно значительный слой более
зажиточных крестьян, хозяйство которых стало разви¬
ваться по капиталистическому пути. Эти хозяйства поль¬
зовались значительным количеством средств производ¬
ства, являвшихся их полной собственностью, прибегали к
наемному труду и часто превращались в настоящих ка¬
питалистических арендаторов. Как в том, так и в дру¬
гом случае самая неустойчивость полуфеодальных хо¬
зяйств колонов сделала процесс капиталистической ди-
ференциации и массовой экспроприации колонов не¬
сравненно более быстрым и определенным, чем в области
господства испольщины, где материальное подразделе¬
ние крупного поместья на усадьбы (с постройками, ко¬
нюшнями и другими приспособлениями для каждой от¬
дельной семьи колонов) создало значительные затрудне¬
ния для полного упразднения полуфеодальных отноше¬
ний и полуфеодальной производственной системы.
Это, конечно, не означало — и мы это особо отме¬
чаем, — что тяжесть феодальных пережитков была менее
ощутима в деревнях Южной Италии. И здесь «прусский»
путь развития в сельском хозяйстве оставался абсолютно
преобладающим, и в крупнокапиталистическом хозяйстве
какой-нибудь семьи Павончелли в Апулии полуфеодаль¬
ные экономические и социальные отношения все еще
играли значительную роль; больше того — всеобщее
распространение полуфеодальных порядков на -.Юге
2)6

поддерживало низкий уровень социальных и экономиче¬
ских отношений, что отражалось и на низком уровне раз¬
вития производительных сил даже по сравнению с зоной
господства испольщины. Но самая неустойчивость, о кото¬
рой мы говорили, и острота противоречий, ею обуслов¬
ленных, открывали перед аграрной экономикой и общест¬
вом Юга возможность взрывов и революционного завое¬
вания своих прав, которая на сегодняшний день значитель¬
но более слабо выражена в районах испольного хозяйства.
Как бы то ни было, остается бесспорным тот факт, что
огромные пространства Центральной и Южной Италии
вследствие пережитков феодализма в режиме земельной
собственности и сельскохозяйственных отношений были
погружены в потемки варварства. Это варварство, более
«непокорное» и жизнеспособное на Юге и более «приру¬
ченное» в Центральной Италии, давало себя чувствовать
во всем экономическом и социальном строе Италии. Как
мы уже указывали в первой главе нашей работы, реги
ональная концентрация этих пережитков феодализма при¬
давала им чрезвычайно значительный вес, вводила эле¬
мент диференциации, часто превращающий в настоящие
противоречия то, что раньше составляло лишь некоторую
разницу в степени развития капитализма.
Специальное изучение проблемы Юга, выходящее за
пределы этой работы, показало бы нам в частности, ка¬
кое влияние оказало на экономику наличие тяжких пере¬
житков феодализма в сельском хозяйстве Юга. Но если
даже отвлечься от отдельных региональных проблем, сле¬
дует признать, что пережитки феодализма в сельском хо¬
зяйстве давили на экономический и социальный строй
Италии, как свинцовый груз. Не останавливаясь на этом
вопросе, мы можем отметить, что с этими пережитками
в первую очередь была связана узость внутреннего рынка
Италии для крупной промышленности, а также относи¬
тельное перенаселение в сельском хозяйстве.
Пережитки феодализма, поддерживавшие во многих
областях итальянской аграрной экономики первобытные
полунатуральные экономические формы (рента продук¬
тами, производство для потребления самого хозяйства и
проч.) и задерживавшие развитие производительных сил
в сельском хозяйстве, являлись сильнейшим тормозом
развития товарообмена между сельским хозяйством и
207

промышленностью и суживали сельскохозяйственный
сектор внутреннего рынка для продукции крупной про¬
мышленности в Италии. И это сужение внутреннего
рынка, в свою очередь, являлось сильнейшим препят¬
ствием для мирного развития крупной промышленности
(если, конечно, не говорить о военной промышленности!)
в Италии. Отсюда и искусственное относительное перена¬
селение итальянской деревни. Сотни тысяч сельскохозяй¬
ственных рабочих продолжали в поте лица своего обра
батывать крохотные участки своими первобытными ору¬
диями производства, получая смехотворно низкий уро¬
жай и участвуя в до смешного ничтожной доле в снабже¬
нии страны сельскохозяйственными продуктами лишь по¬
тому, что промышленность, задержанная в своем разви¬
тии узостью рынка, была не в состоянии обеспечить им
возможность естественного и нормального труда. Эти
краткие замечания помогут тем, кто хочет разобраться
в этом деле, понять, до какой степени гнет пережитков
феодализма в аграрных отношениях довлеет над всеми
областями жизни Италии.
С проблемой освобождения итальянской деревни от
гнета пережитков феодализма, таким образом, связаны
интересы не одной лишь сельскохозяйственной Италии.
Это проблема всего народа, всей нации; в решении этой
проблемы заинтересован весь народ, вся нация, в
борьбе за решение этой проблемы может и дол¬
жен участвовать весь народ. Между всеми проблемами,
встающими перед движением за возрождение Италии,
эта, несомненно, одна из самых важных и настоятельных,
особенно, если мы вспомним о тех, ныне неразрывных
узах, которые соединили варварские пережитки с силами
нового феодализма банков и трестов.
Говоря о режиме земельной собственности, мы уже
указывали на один из аспектов этих связей. Но прививка
новых форм господства плутократов финансового капи¬
тала к старым феодальным формам, их взаимное проник¬
новение и слияние распространяется также и на все про¬
изводственные отношения в сельском хозяйстве.
Связь и в наиболее общей форме сращивание финан¬
сового капитала и пережитков феодализма в производ¬
ственных отношениях сельского хозяйства осуществля¬
лись непосредственно самим аппаратом фашистского
208

юсударства путем целеустремленного и организованного
его воздействия. Если в прошлом задачу поддержки и за¬
крепления той или иной формы пережитков феодализма в
сельскохозяйственных производственных отношениях (как
мы видели на примере испольного хозяйства) ставили пе¬
ред собой в более или менее сознательной форме те или
другие реакционные классы, касты и организации, то при
фашизме уже сами господствующие группы плутократи¬
ческой клики финансового капитала с помощью фашист¬
ского государства поощряли и организовывали в нацио¬
нальном масштабе не только сохранение, но и прямое
восстановление и дальнейшее распространение полуфео¬
дальных форм самой реакционной экоплоатации.
В этом смысле типичным являлось опять-таки исполь¬
ное хозяйство. Фашистское государство своей «полити¬
кой испольного хозяйства» не только усилило полуфео¬
дальное угнетение колона, восстановив «абсолютную
власть» землевладельцев, ухудшив условия договора о ко¬
лонате и восстановив- наиболее позорные феодальные по¬
винности колона (обязательство очистки выгребных ям
и проч.), — оно, кроме того, расширило площадь распро¬
странения испольного хозяйства далеко за его традици¬
онные пределы, введя его даже в тех местностях, где оно
в экономическом отношении являлось настоящей бес¬
смыслицей, как, например, в мелиорационной зоне Рим¬
ской Кампании.
В этих областях искусственное распространение дого¬
воров об испольщине, ничего общего не имевших с мест¬
ными условиями и традициями, заключавшихся часто с
пришлыми колонами, чуждыми данной среде, способство¬
вало восстановлению настоящего крепостного права.
К экономическому, финансовому и договорному закрепо¬
щению присоединилось и закрепощение политическое,
имевшее своей целью приковать к земле семью колона,
находившуюся в состоянии абсолютной экономической,
финансовой, политической и моральной зависимости от
крупного собственника или — что хуже того — от орга¬
низации, проводившей «колонизацию». Было бы легко
указать, хотя бы на примере колонизационной деятельно¬
сти Национального управления по трудоустройству бой¬
цов, как здесь интересы крупных кредитных и инвести¬
ционных банков сливались с интересами колонизационных
14	Э.	Серени
209

учреждений в единое дело социальной реакции и по¬
рабощения колонов, не говоря уже об экспроприации
у туземного- населения территорий, подлежащих мелио¬
рации.
Но, не вдаваясь в столь подробный анализ, мы же¬
лали бы здесь подчеркнуть все значение этой первой и
наиболее общей формы сращивания интересов господ¬
ствующих групп финансового капитала и использования
ими и восстановления пережитков феодализма в произ¬
водственных отношениях в сельском хозяйстве.
Это сращивание осуществлялось прежде всего на
почве политической и социальной реакции. Объятые стра¬
хом перед движением трудовых масс деревни, господ¬
ствующие группы финансового капитала и аграрной
реакции старались застраховать себя путем! сохранения и
восстановления полуфеодальных отношений в сельском
хозяйстве.
Новым в этой области за годы фашистской диктатуры
являлось то обстоятельство, что этой политикой проник¬
нута была вся официальная деятельность правительства
в области сельского хозяйства, что она стала настоящей
организованной системой, которая в целях экономиче¬
ской и социальной реакции воздвигала все более тяже¬
лые препятствия на пути развития производительных сил
сельского хозяйства. «Прусский» путь развития стано¬
вился, таким образом, как бы обязательным и официать-
ным путем развития капитализма в деревне. В самом
деле, не случайно то обстоятельство, что агентами этой
«прусской» политики явились те же лица, которые под¬
чинили Италию варварскому гитлеризму.
Однако это не единственный политический путь сра¬
щивания сил полуфеодальной аграрной реакции и гос¬
подствующих групп финансового капитала, характерного
для периода фашистской диктатуры. Посредством фа¬
шистской так называемой «всеобщей мелиорации» не
только происходила прямая экспроприация десятков ты¬
сяч крестьян-тружеников; не только покрывались новой
позолотой с помощью сотен миллионов государственных
ассигнований потускневшие гербы старых крупных земле¬
владельцев, — эта политика налагала на массы сельского
населения настоящую дань исключительно в пользу не¬
многих крупных землевладельцев; население о-путывал'ось
210

сетью земельного и аграрного кредита, обеспечивалась
его все более полная зависимость от крупных банковских
учреждений и, наконец, происходило настоящее сращива¬
ние экономических и политических интересов господ¬
ствующих групп финансового капитала с интересами
крупных земельных собственников и наиболее хищниче¬
ского и реакционного аграрного капитализма, пытавше¬
гося насадить и закрепить в местностях, где проведена
аграрная мелиорация, наиболее хищнические формы
сельскохозяйственных договоров.
То же самое следует сказать о фашистской «битве за
пшеницу». Оставим пока в стороне военные цели и мо¬
тивы этой политики. Если сдернуть демагогическую за¬
весу, которой фашистский режим стремился прикрыть ре ¬
альное значение этой политики, то от нее останется лишь
доведенный до крайности протекционизм по отношению
к зерновым культурам, пагубное влияние которого на;
итальянскую экономику уже не раз подвергалось раз¬
бору. Мы уже отмечали, как в прошлом зерновой протек¬
ционизм был той «кровавой ценой», которой наиболее ре¬
акционные группы итальянского промышленного капита¬
лизма оплачивали снисходительность крупных аграриев в
вопросе • ультрапротекционистской политики — политики
голода масс и высоких цен для трестов. Эту политику
«битва за пшеницу» довела до крайнего напряжения, усу¬
губив ее тяжелые последствия для итальянской эконо¬
мики в целом в исключительных интересах незначитель¬
ных групп крупных аграриев и крупных капиталистов С
Система «премий», введенная в период «битвы за пше¬
ницу», стала новым средством выкачивания исклю¬
чительно высоких сверхприбылей в пользу немногих
1 Выше мы уже указывали, насколько относительно незначи¬
тельно количество земледельческих хозяйств, производящих пше¬
ницу на рынок. Совершенно ясно, что выгодами от высоких цен,
обеспеченных этой культуре таможенным протекционизмом, пользо¬
вались лишь те, кто производил пшеницу на рынок. Но и для массы
средних и мелких производителей пшеницы на рынок выгоды тамо¬
женного протекционизма больше чем уравновешивались, в отрица¬
тельном смысле, общим вздорожанием жизни, являющимся его по¬
следствием и, в частности, монопольными ценами, которые они были
вынуждены уплачивать за химические удобрения, машины и прочую
продукцию крупных трестов, выпускавшуюся по запретительным
ценам, под защитой таможенных барьеров.
14*
211

привилегированных лиц, наживавшихся на фашистском
режиме.
В дальнейшем мы познакомимся с другими сторонами
аграрной и общей политики фашизма, в частности с его
военной экономической политикой, в которых это сращи¬
вание интересов господствующих групп финансового
капитала и интересов полуфеодальной аграрной клики
выступало особенно ярко. Идет ли речь о политике цен
или о политике по отношению к синдикатам, об органи¬
зации экспорта сельскохозяйственных продуктов и го¬
сударственном контроле над ним, или о фискальной по¬
литике, — перед нами встает одна и та же картина. Ин¬
тересы и стремления сливались на почве экономической
и социальной реакции, опиравшейся на поддержку фа¬
шистского государства. Это не значит, что внутри гос¬
подствующих групп исчезли все противоречия, но тем
не менее, под воздействием фашистского государства,
так же как и под воздействием экономического разви
тия, это сращивание становилось все теснее. Паразитар¬
ные формы трестовского- и банковского капитала нахо¬
дили исключительно благоприятную почву для своего
развития в отношениях полуфеодальной и ростовщиче¬
ской зависимости, еще господствовавших в значитель¬
ной части итальянских деревень; на этой почве они
укреплялись, стремились разрастись и усугубить резуль¬
таты этой системы зависимости.
Если от более общих политических форм этого сра¬
щивания мы перейдем к непосредственным экономиче¬
ским и финансовым его формам, нам представится кар¬
тина не менее яркая и разнообразная. Наиболее прямая
форма этого сращивания встречалась там, где господ¬
ствующие группы финансового капитала были объеди¬
нены с группами крупных землевладельцев или круп¬
ного аграрного капитализма — в области сельскохозяй¬
ственной промышленности. Мы приводим в табл. 8 неко¬
торые данные, характеризующие относительное значение
тех предприятий в этой области, которые облечены в
юридическую форму акционерных обществ.
Как видно, прямое участие финансового капитала в
сельскохозяйственном производстве, которое было со¬
вершенно незначительно в 1913 г., быстро развилось за
годы фашистской диктатуры. На самом деле это
212

Таблица 8
Акционерные общества в сельском хозяйстве
| Год
1
Число
Капитал
(в млн. лир)
Балансовая
стоимость
земли и со¬
оружений
(в млн. лир)
Балансовая .
СТОИМОСТЬ |
скота и инвен-
| таря !
I (в млн. лир) |
1913
5
38,8
31,7
8,6
1922
77
396,3
394,6
134,0
1933
129
469,3
1065,0
123,9
1938
807
1 111,6
?
?
1
участие выше, чем явствует из приведенных цифр, так как
эти общества обычно функционировали, используя от¬
носительно ограниченные собственные капиталы, но зато
связанные с ними банковские учреждения снабжали их
значительно более крупными капиталами. Так, например,
в 1933 г. в балансе сельскохозяйственных акционерных
обществ значилось наряду с 469,3 млн. лир собственных
капиталов несколько меньше 1 млрд. лир под статьей
«разные долги», которые вместе с собственным капита¬
лом являлись показателем действительной заинтересо¬
ванности господствующих групп финансового капитала
в этой непосредственной форме участия в сельскохозяй¬
ственном пройзводстве.
Не все эти общества работали на земле, являющейся
их собственностью. Тем не менее во многих случаях, на
которые мы уже указывали выше, они владели крупными
поместьями. Такие общества, как, например, «Феррар¬
ское мелиорационное общество», «Сардинское мелиора¬
ционное общество», «Общество Маккарезе», «Общество
сельских недвижимостей» и пр., владели десятками ты¬
сяч га. В их правлениях мы находим наряду с наиболее
типичными представителями финансового капитала так¬
же крупных земельных собственников и крупных сель¬
скохозяйственных капиталистов, как семьи Павончелли,
Турнон, Адзимонти, Реста-Паллавичини, Литта-Мондинь-
яни и др.
Именно на землях этих акционерных обществ, на¬
ходившихся одновременно под господством магнатов
финансового капитала и магнатов крупной земельной
213

собственности или крупных аграрных капиталистов, как и
на землях крупных объединений по мелиорации (На¬
циональное управление по трудоустройству бойцов) фа¬
шистская политика укрепления и восстановления полу¬
феодальных форм зависимости земледельца от земли
нашла полный простор для своего развития. Несмотря
на то, что речь шла о хозяйствах, снабженных наиболее
современными и мощными орудиями производства,
крупнейшими экономическими и финансовыми средства¬
ми, мы в большинстве случаев наблюдали сознатель¬
ный отказ от введения форм и методов производства
крупнокапиталистического хозяйства и замену их «прус¬
скими» формами, о которых мы говорили выше. Мы во¬
очию, таким образом, видели — ведь в советах правле¬
ний этих обществ заседали господа Пирелли, Порески,
Мольтени (наиболее громкие имена среди итальянской
плутократии), — мы видели, как на современном этапе
своего исторического упадка крупный капитал стал неспо¬
собным ко всякому революционному усилию, стимули¬
рующему развитие производительных сил в сельском
хозяйстве, сохранив от своей прежней силы лишь спо¬
собность ко все более хищной и злостной экоплоатации.
Но слияние финансового капитала с полуфеодаль¬
ными формами производственных отношений или с про¬
изводственными отношениями итальянского сельского
хозяйства вообще осуществлялось не исключительно и
даже не преимущественно таким прямым путем. Говоря
о режиме земельной собственности, мы уже останавлива¬
лись на том важном значении, которое приобрела в от¬
ношении подчинения земли капиталу и в отношении сра¬
щивания интересов господствующих групп финансового
капитала и господствующих групп крупных земельныу
собственников ипотечная система. Но если не касаться
ипотечного кредита, господствующие группы финансо¬
вого капитала расширяли свое владычество над италь¬
янской деревней и многими другими путями, и среди этих
путей одним из основных, бесспорно, являлся сельскохо¬
зяйственный кредит.
В следующей таблице (см. табл. 9) мы привели неко¬
торые данные, показывающие развитие операций сель¬
скохозяйственного кредита некоторых из главных бан¬
ков. Необходимо помнить, что эти данные касаются
214

исключительно ссуд, выданных на цели мелиорации или
производственные нужды, за исключением ипотечных
ссуд. В данном случае, следовательно, речь идет об опера¬
циях, касающихся не земельного собственника, а сель¬
скохозяйственного предпринимателя.
Таблица 9
Ссуды, выданные специальными банками сельскохозяй¬
ственного кредита
(в млн. лир)
Год
1
1
1
Ссуды на про¬
Ссуды на цели
Всего
изводственные
цели
1
мелиорации
1
!
1929
1
782,7
348,2
1130,9
! 1933
666,7 ;
152,4
819,1
[ 1934
818,3
135,7
954,0
! 1936
1 743,8 1
82,0
1 825,8
| 1937
3 368,8
136,4
3 505,2
| 1938
\
4 400,0
212,7
4612,7
В этих цифрах ясно виден быстрый рост кредитов,
выданных банками, главным образом за последние годы.
В сельском хозяйстве, так же как и в промышленности,
банковский капитал во все более широком масштабе вы¬
теснял капитал отдельных предпринимателей. Банки дей¬
ствительно проявляли все большую активность в сель¬
ском хозяйстве, точно, так же как и в промышленности.
Но это участие и эта заинтересованность банковского
капитала в работе сельского хозяйства на деле значи¬
тельно шире, чем видно из приведенных цифр. Помимо
того, что было нами сказано об ипотечном кредите, не¬
обходимо отметить, что в нашей таблице не затронута
значительная часть кредитных операций, касающихся
сельского хозяйства, так как мы включили в нее лишь
те операции, которые производились банками, специали¬
зировавшимися на одном сельскохозяйственном кредите.
Так, например, банковский капитал совершенно вы¬
теснил индивидуальный капитал земледельцев и торгов¬
цев из торговли сельскохозяйственными продуктами.
Путем распространения системы заготовок, — о которой
215

речь еще впереди — торговля этими продуктами была
отнята у кулаков, которые часто извлекали из нее зна¬
чительные прибыли, и была централизована. Финансиро¬
вание этой торговли было передано в исключительное
ведение немногих банков, которые ожесточенно оспари¬
вали друг у друга эти чрезвычайно прибыльные и не
связанные ни с каким риском операции, так как выдан¬
ные авансы целиком обеспечивались заготовленной про¬
дукцией 1.
Может быть, мы здесь имеем перед собой наиболее
грандиозное проявление проникновения финансового ка¬
питала в итальянское сельское хозяйство. Инициатива
ведения кредитных операций, годовой размер которых
исчислялся миллиардами лир, перешла в монопольное
распоряжение немногих крупных банков.
Чтобы понять значение этого явления, обратимся к
динамике цифр финансирования банками сельскохозяй¬
ственного кредита заготовок пшеницы — единственного,
по которому мы располагаем точными данными.
Таблица 10
Операции по финансированию заготовок
пшеницы, произведенные банками сельско¬
хозяйственного кредита
Г оды
Млн. лир
Г оды
Млн. лир
1
1933
536
1936—1937
; 2667
1934
354
1937—1938
1 3784
1
1
1 Погоня крупных банков за прибыльными операциями финан¬
сирования заготовок одно время приняла такие размеры, что пона¬
добилось личное заявление Муссолини по случаю приема, устро¬
енного для заведующих так называемыми «народными банками»
3 мая 1939 г., чтобы заверить их в том, что «в будущем будет пре¬
кращена выдача привилегий и монополий другим банкам» («Роро1о
сГИаПа», 6/У 1939). Но, как видно из данных официальной стати¬
стики, положение не изменилось — воз и ныне там, и попрежнему
крупные банки монополизируют эти операции.
216

Как видно из таблицы, по мере того как распростра¬
нялась и становилась обязательной система заготовок
пшеницы, размер операций по финансированию быстро
рос. У нас нет точных данных о размерах аналогичных
операций по финансированию заготовок других сельско'-
хозяйственных продуктов, которые к моменту написания:
книги были почти все подчинены режиму обязательных
заготовок. К началу второй мировой войны общий раз¬
мер операций по финансированию заготовок оценивался
в 12 млрд. лир, но впоследствии в результате дальней¬
шего распространения системы заготовок эта цифра, не¬
сомненно, значительно выросла.
Наряду с этой формой сращивания сельского хозяй¬
ства и финансового капитала были и другие формы,
имевшие не меньшее значение. Они с особенной быстро¬
той развились за годы фашистской диктатуры — в зна¬
чительной мере благодаря активной поддержке фа¬
шизма.
Фашистская политика с полным основанием может
быть названа «политикой трестов», абсолютное господ¬
ство которых она открыто поддерживала. Для нас важно
в первую очередь установить на основании некоторых
точных и конкретных данных влияние этой политики тре¬
стов на проникновение финансового капитала в итальян¬
ское сельское хозяйство.
Это проникновение и господство трестов в деревне
осуществлялось — помимо того, что мы отметили в от¬
ношении крупных банковских трестов, — двумя путями,
по видимости совершенно друг от друга отличными: по¬
средством монополистического контроля над торговлей
и промышленной переработкой сельскохозяйственных про¬
дуктов, а также над рынком продуктов, необходимых
сельскому хозяйству.
Рассмотрим первый аспект этого вопроса. Отрасли
промышленности, перерабатывающие сельскохозяйствен¬
ные продукты, которые в прежнее время были непосред¬
ственно связаны с хозяйством производителей, по мере
капиталистического развития сельского хозяйства пре¬
образовались в отдельные и самостоятельные отрасли
промышленности. Тем не менее в первые десятилетия
XX в. эти отрасли все ещё сохраняли в значительной
своей части характер мелкой и средней промышленности
217

с индивидуальным капиталом, поддерживавшей с сель¬
ским хозяйством: нормальные и. .выгодные отношения
обмена. Это положение вещей, однако, вскоре стало
меняться, по мере того как вследствие законов капита¬
листической конкуренции происходила концентрация
промышленных предприятий и быстрое развитие моно¬
полистических соглашений, которые, как и в других
отраслях промышленности, создали в промышленности,
перерабатывающей продукты сельского хозяйства, си¬
стему трестов.
Следующая таблица (табл. 11) характеризует разви¬
тие акционерных обществ в промышленности, перераба¬
тывающей сельскохозяйственные продукты.
Таблица 11
Акционерныг общества в промышленности, перерабатывающей
сельскохозяйственные продукты
1
1934 г.
1938 г.
Отрасли промышленности
ой
о 5
2
ч
ш
о о
3
ц
«в •
н 5
Д ю
У о
с
с® м 5
Ч V
Капи
(в мл
лир)
• Шелкопрядильная
1 60
116
64
1
118 ,
Шерстяная
1 82
353
102
612
Обработка льна, пеньки и проч.
Деревообделочная
! 58
292
70
243 1
280
211
281
230
. Мукомольная
289
498
306
549
1 Винодельческая
156
374
156
420
, Молочная и молочных продук¬
тов
124
108
113
142
! Сахарная
18
459
17
598
1 Пивоваренная
138
162
133
174
1 Консервная . .
183
211
236
240
Маслобойная
1
! 47
1 142
52
199
\ Всего
! 1435
2 926
1
1 530
3 525 1
Ясно, что здесь мы имеем дело с промышленной
деятельностью значительных масштабов, уже более
или менее давно отделившейся от первоначальной
218

сельскохозяйственной основы и организованной в формах
современных самостоятельных предприятий.
С первого взгляда нас поражает значительное число
заводов, перерабатывающих сельскохозяйственное сырье,
что по видимости противоречит тому, что мы выше ска¬
зали о монополистическом характере большинства этих
отраслей промышленности. На самом деле, как это ха¬
рактерно и для других отраслей промышленности, отно¬
сительно высокое число предприятий — во многих слу¬
чаях связанных между собой монополистическими согла¬
шениями или прямыми отношениями финансовой зависи¬
мости — не является препятствием к исключительному
господству над рынком одного или нескольких наиболее
мощных предприятий.
Присмотримся, например, к тому, что происходит в
сахарной промышленности. Одно единственное общество
«Эридания» владело 31 предприятием. Вместе с Италь¬
янским обществом сахарной промышленности (капитал
в 80 млн. лир и И предприятий) и Ломбардским обще¬
ством сахароварения (капитал в 45 млн. лир, 4 предприя¬
тия) оно являлось полным хозяином на итальянском са¬
харном рынке. С этим и другими, меньшими общест¬
вами оно связано не только монополистическими согла¬
шениями о ценах, о районах приобретения сырья и
районах сбыта продукции, но и теснейшими финан¬
совыми узами. В советах правлений всех этих обществ
мы постоянно встречаем одних и тех же людей —
представителей семей Чаваско, Аквароне, Пьяджо, Крок-
коло.
Нетрудно понять, какие возможности подобное поло¬
жение открывает перед магнатами сахарной промышлен¬
ности. В первую очередь возможность «удушения» по¬
требителя. Под защитой государства, в делах которого
семьям Пьяджо и Мараини было обеспечено традицион¬
ное влияние, что приводило еще до фашизма к крупным
скандалам, сахарозаводчики навязывали итальянскому
потребителю необычайно высокие цены, подобных кото¬
рым не было ни в одной другой стране, и удерживали
индивидуальное потребление сахара на самом низком
уровне в Европе. Но сахарозаводчики использовали свое
монопольное положение не только по отношению к по¬
требителям. Не менее привилегированное положение
219

занимал сахарный трест по отношению к производителям
сырья — тысячам земледельцев, рассеянных в деревнях.
Возделывание сахарной свеклы производилось главным
образом на основе системы «контрактации». Сахарный
завод регулировал вопрос о том, какая площадь должна
быть занята под свеклой, каким должно быть качество
семян и проч., путем контрактов с земледельцами, кото¬
рые обязывались сдавать все свое производство заводу
по договорным ценам. Совершенно ясно, что мощный
сахарный трест мог навязать производителю свои усло¬
вия, не оставляя ему практически никакой возможности
сопротивления.
Таким образом, сахароваренная промышленность ста¬
ла для магнатов трестов настоящей синекурой, инвести¬
цией капитала с обеспеченной и постоянно возрастающей
прибыльностью. В 1927 г. объявленные прибыли сахар¬
ных акционерных обществ составляли 27 млн. лир, в
1930 г. они поднялись до 67 млн. лир и удерживались на
уровне 52—57 млн. лир в самые тяжелые годы миро¬
вого экономического кризиса— 1930— 1932 гг.; в 1938 г.
объявленные прибыли поднялись выше 10% на аванси¬
рованный капитал.
Аналогичное положение мы находим в пенькообра¬
батывающей промышленности. Национальное общество
по переработке льна и пеньки располагало капиталом в
150 млн. лир и 21 предприятием с 100 тыс. прядильных
веретен и являлось организацией, которая совместно с
дочерними предприятиями («Итальянские пенькообраба¬
тывающие предприятия» и др.) целиком господствовала
на сырьевом рынке, так же как и на рынке готовых изде¬
лий. И наряду с представителями семьи Борлетти и Дру¬
гими магнатами текстильной промышленности мы нахо¬
дим в правлении этого общества такие имена, как Рое-
селио, встречающиеся во многих правлениях других
обществ, занимающихся переработкой сельскохозяйст¬
венных продуктов.
Имена, с которыми мы уже знакомы по правлениям
обществ сахарного треста, встречаются и в крупном тре¬
сте винокуренных заводов «Итальянские винокуренные
заводы», который со своими 130 млн. лир капитала и 33
предприятиями целиком господствовал на спиртовом рын¬
ке. Магнаты сахарной промышленности, как, например,
220

\нфосси, занимали видные посты в крупном тресте
мукомольной промышленности («Общество мельничных
предприятий»), обладавшем 40 млн. лир капитала, 7
предприятиями и ежедневной продукцией в 12 тыс. ц.
Это общество господствовало со своими дочерними
предприятиями («Итальянское крупяное производство»
и др.) на национальном рынке, который оно делило с об¬
ществом «Пантанелла» (занимающимся главным обра¬
зом производством макаронных изделий).
В области производства масла общество «Гаслини»
с капиталом в 50 млн. лир, с 8 предприятиями и с произ¬
водственной мощностью в 250 тыс. т очищенного масла
целиком господствовало на рынке. В области производ¬
ства специальных вин винодельческое общество «Фло-
рио» (капитал 50 млн. лир, производственная мощность
100 тыс. гкл) монополизировало сбыт марсалы, общество
«Чинзано» (капитал 50 млн. лир, производственная мощ¬
ность 150 тыс. гкл) —сбыт вермута и т. д.
Так же далеко зашла промышленная концентрация
в области консервного производства. Здесь общество
«Чирио» (капитал 50 млн. лир, 11 предприятий) и обще¬
ство «Дель Гаидзо» (капитал 20 млн. лир, 4 предприятия)
являлись посредством системы «контрактации» продук¬
тов законодателями рынка. На первый взгляд может по¬
казаться, что концентрация в области молочной промыш¬
ленности и молочных продуктов зашла не так далеко.
Но кажущееся распыление этой промышленности на са¬
мом деле объяснялось особыми условиями транспорти¬
ровки этого продукта. На деле же в каждой зоне круп¬
ные общества, например общество «Полецги — Ломбар¬
до» (капитал 20 млн. лир, 12 предприятий, производство
2500 гкл в день), как «Эджидио Гальбани» (капитал
12 млн. лир, 4 предприятия, производство 1500 гкл в день),
как «Общество производства сгущенного молока» сена¬
тора Борлетти и другие, концентрировали большую часть
этого продукта, транспортировка которого связана с
трудностями, и таким образом господствовали на рынке
сырья, если не на рынке готовой продукции. Впрочем, в
производстве овечьего сыра «Римское общество произ¬
водства овечьего сыра» пользовалось абсолютно моно¬
польным положением не только в отношении сырья, но и
в отношении готовой продукции.
221

Мы не будем больше распространяться о других сто¬
ронах монопольного положения значительной части про¬
мышленности, перерабатывающей сельскохозяйственное
сырье. Отметим лишь, что эта монополия распространя¬
лась не только на переработку, но и на транспортировку
и на организацию складов для продуктов, предназначен¬
ных для вывоза. В крупном «Генуэзском обществе уста¬
новок для силосования» (капитал 30 млн. лир), которое
контролировало несколько предприятий того же рода,
мы могли найти среди видных членов совета правления
адмирала Алессандро Чиано...
Кто знает, как велико в современном сельском хозяй¬
стве значение технических культур, тот легко поймет, ка¬
кие последствия влечет за собой монопольное положе¬
ние, занимаемое немногими крупными трестами на рынке
сельскохозяйственных продуктов. Для хозяйства земле¬
дельца технические культуры (свекла, конопля, поми¬
доры и проч.) имеют значение не только непосредствен¬
ное, но и косвенное, поскольку они являются существен¬
ным элементом сельскохозяйственного севооборота. Тот
факт, что большая часть этих культур была подчинена
режиму «контрактации» — а следонательно, и произволу
магнатов трестов, перерабатывающих продукт, — ставил
в большинстве случаев сельское хозяйство в полное рас¬
поряжение самих трестов, у которых были развязаны
руки по отношению к отдельному земледельцу во всем,
что касалось установления цен, выбора культур, сдачи
продукта и других вопросов.
Но, разумеется, режим трестов давал себя чувство¬
вать в итальянской деревне не только этим путем. Если от
переработки сельскохозяйственных продуктов мы перей¬
дем к рассмотрению промышленности, производящей
продукты, потребляемые в сельском хозяйстве, и к рас¬
смотрению ее рынка, то перед нами встанет картина еще
более удручающая — господство двух трестов: «Мон¬
текатини» и «Фиат».
Нет надобности много говорить об абсолютно моно¬
польном положении треста «Монтекатини» в области хи¬
мических удобрений, средств борьбы с вредителями
и проч. То же можно сказать о монопольном положении,
которое занимает «Фиат» вместе с немногими группами,
связанными с ней монополистическими соглашениями, в
222

области производства сельскохозяйственных машин и
инвентаря. Мы не станем поэтому задерживаться на этом
вопросе и ограничимся лишь некоторыми общими выво¬
дами относительно результатов двойного господства тре¬
стов: как на рынке сельскохозяйственных продуктов, так
и на рынке продуктов, потребляемых в сельском хозяй¬
стве.
Необходимо подчеркнуть, что в области сельского
хозяйства результаты политики трестов — нашедшей свое
законченное выражение в политике фашистского режи¬
ма — давали себя чувствовать в еще более тяжелой
форме, чем в других секторах национальной экономики.
Действительно, мы уже видели, как в области сель¬
ского хозяйства уровень развития производительных сил,
которому мешало существование частной собственности
на землю, задержал капиталистическое развитие на сту¬
пени мануфактуры. Устойчивость пережитков феода¬
лизма в производственных отношениях усугубляла эту
относительную отсталость сельского хозяйства, в кото¬
ром капиталистическая концентрация находилась на го¬
раздо более низкой ступени, чем в промышленности.
Идет ли речь о рынке сельскохозяйственных продуктов
или же о рынке продуктов, потребляемых сельским хозяй¬
ством, всюду против концентрированной мощи крупных
индустриальных трестов выступала не другая концентри¬
рованная мощь, как это имело место в других секторах, а
бесчисленные мельчайшие индивидуальные хозяйства,
которые вынуждены были отступать перед давлением
крупных промышленных и финансовых трестовских объе¬
динений, опирающихся сверх того на силу фашистского
государства.
Последствия этого положения ясно видны из следую¬
щей таблицы, в которой мы сопоставили динамику цен
на сельскохозяйственные продукты с динамикой цен на
продукты, потребляемые земледельцами (см. табл. 12).
При оценке данных, собранных в этой таблице, сле¬
дует помнить о том, что уже в 1928 г., принятом нами за
ШО, разрыв между ценами на сельскохозяйственные и
промышленные товары был чрезвычайно значителен. Со¬
бранные цифры в связи с этим приобретают еще большее
значение, поскольку они характеризуют все более усили¬
вавшееся расхождение между этими индексами.
223

Таблица 12
Индекс цен на продукты, продаваемые и приобретаемые
земледельцами
1
1
1
Год
Индекс цен на
продукты, прода¬
ваемые земле¬
дельцами
Индекс цен* на
товары, приобре¬
таемые земледель¬
цами
Индекс количества
товаров, которое зем¬
леделец мог купить
на деньги, выручен¬
ные от продажи своих
продуктов
1928
1
1 100,0
100,0
100,0
1929
93,0
99,2
93,8
1930
80,2 !
93,1
86,1
1931
69,0 |
82,7
83,4
1932
65,0 1
77,7
83,7
1933
55,4 |
73,7
75,2
1934
55,8
71,6
77,9
1935
64,5
73,8
87,4
1935
70,0 |
79,9
87,6
1937
82,8 |
89,5
92,5
1938
86,6
96,6
89,6
Всем известно, и данная таблица иллюстрирует это с
полной ясностью, что за годы мирового экономического
кризиса общий застой нашел свое характерное выраже¬
ние в общем снижении цен. Но если в области про¬
мышленных товаров, потребляемых земледельцами, мо¬
нопольным трестам удалось в значительной степени поме¬
шать этому снижению (лишь к концу кризиса снижение
цен на эти продукты дошло до 28,4%), то «не трестиро¬
ванное» сельское хозяйство в гораздо большей мере
страдало от последствий снижения цен, которое в 1933 г.
дошло до 44,6%.
Господством трестов объясняется появление «нож¬
ниц», т. е. сильный разрыв между индексом цен на сель¬
скохозяйственные и на промышленные продукты. Как
видно из третьего столбца нашей таблицы, индекс коли¬
чества товаров, которое земледелец мог купить на
деньги, вырученные от продажи своих продуктов, в
1933 г. снизился на 25% по сравнению с 1928 г. Еще к
началу второй мировой войны индекс цен продуктов,
продаваемых земледельцем, оставался на заметно более
224

низком уровне, чем индекс цен товаров, приобретаемых
земледельцем.
Иначе говоря, трестам удавалось, вследствие своего
преобладания на рынке сельскохозяйственных продук¬
тов, так же как на рынке товаров, потребляемых земле¬
дельцем, при поддержке фашистского режима, .пере¬
ложить на сельское хозяйство в целом (не говоря уже
о трудящихся города) значительную часть тяжести и
последствий экономического кризиса, что способствовало
в то же время развитию особенно тяжелого и длительного
сельскохозяйственного кризиса.
Этой таблицей мы закончим анализ главнейших
форм господства и проникновения финансового капитала
в сельское хозяйство Италии. Попытаемся подвести
итоги тому, что было нами сказано в этом разделе по по¬
воду пережитков феодализма в производственных отно¬
шениях в сельском хозяйстве и сращивания с ним фео¬
дальных форм, поддерживаемых трестами.
Можно констатировать, что на теперешней стадии
своего развития, или вернее регресса, капитализм проя¬
вил и проявляет свою полную неспособность обеспечить
развитие производительных сил в итальянском сельском
хозяйстве. Можно было бы сказать, прибегая к выраже¬
нию, парадоксальному лишь по видимости, что сам по
себе капитализм в своей современной монополистической
фазе *являлся наиболее сильной помехой капиталистиче¬
ского развития сельского хозяйства в смысле ликвидации
пережитков феодализма, задерживающих развитие про¬
изводительных сил сельского хозяйства.
Идет ли речь о широком распространении ипотечной
системы, или о восстановлении полуфеодальных отноше¬
ний испольщины, о политике цен трестов, или о проник¬
новении банковского капитала в деревню,— всюду моно¬
полистический капитал проявлял полную свою неспособ¬
ность к какому бы то ни было прогрессивному влиянию
на итальянское хозяйство; наоборот, он становился ос¬
новной причиной кризиса, раздирающего сельское
хозяйство.
Если, таким образом, продолжалось и все дальше
распространялось проникновение капитала в деревню,
подчинение земли и сельскохозяйственных производствен¬
ных отношений капиталу, то это проникновение и это
15	Э.	Серени
225

подчинение уже больше не осуществлялись преимуще¬
ственно через создание крупных современных капитали¬
стических сельскохозяйственных поместий — которые так
или иначе обеспечивали бы мощное развитие производи¬
тельных сил — а, напротив, через сращивание паразитар¬
ных форм финансового капитала с наиболее реак¬
ционными докапиталистическими формами феодальной
эксплоатации и гнета.
Господствующие группы финансового капитала стре¬
мились сохранить или восстановить именно эти наиболее-
отсталые формы, потому что на их основе и благодаря
им они могли поддерживать и расширять свое господство
в итальянском оельском хозяйстве.
Мы уже показали в первой главе нашей работы, что
вся политика рабского подчинения иностранному игу,
проводимая кликой фашистских плутократов, зародилась
из внутренних и внешних противоречий господствующих
групп финансового капитала, из противоречий, прису
щих итальянскому империализму. В этом смысле сле¬
дует также отметить, что в деревне, не меньше чем в го¬
роде, господство этих групп являлось основной помехой
для свободного и здорового развития производительных
сил. И поэтому и в этом отношении мы можем и должны
констатировать, что для того, чтобы спасти страну от эко¬
номической, политической и национальной катастрофы,
итальянский народ, как в деревне, так и в городе* дол¬
жен был обратить все свои усилия непосредственно про¬
тив гитлеровско-фашистской плутократической клики
господствующих групп финансового капитала.
Не делая еще более конкретных политических выво¬
дов, для которых нужен более конкретный анализ ре¬
зультатов военной политики фашистского режима, мы
можем сделать из положений, развернутых в этом
разделе, некоторые выводы, специально относящиеся
к существу, содержанию и целям борьбы крестьянских
масс.
К каким последствиям приводит и что означает, с
этой точки зрения, отмеченный нами процесс сращива¬
ния пережитков феодализма и финансового капитала в
итальянском сельском хозяйстве?
Это означает, во-первых, что — как мы уже отметили
по поводу отношений собственности на землю — растущее
226

подчинение капиталу всех производственных отношений
в итальянском сельском хозяйстве не исключает, а, на¬
оборот, усиливает экономические и социальные послед¬
ствия сохранения значительных пережитков феодализма
в итальянской деревне.
Это означает, во-вторых, что открытая фашистская
диктатура и политическое и экономическое господство
правящих групп финансового капитала не только кос¬
венно — через политику войны и рабского подчинения
иностранному господству, — но и прямо, являются основ¬
ным и непосредственным препятствием для развития
производительных сил итальянской деревни, для эконо¬
мического и социального благосостояния крестьянских
масс Италии.
Это означает, в-третьих, что задача ликвидации по^
луфеодальных пережитков производственных отношений,
экоплоатации и гнета, которые буржуазно-демократиче¬
ская революция Рисорджименто оставила нетронутыми
в деревне, может быть решена лишь в рамках решитель¬
ной борьбы против диктатуры господствующих групп
финансового капитала — ярых защитников этих вар¬
варских пережитков и корыстных их сторонников, по¬
скольку их деспотическая власть в итальянской деревне
зиждется на этих пережитках.
Это означает, в-четвертых, что в этой борьбе против
режима войны и рабского подчинения иностранному гос¬
подству, в борьбе против аграрного кризиса и против
ростовщичества трестов и банков, в борьбе за возобнов¬
ление поступательного развития производительных сил
сельскохозяйственной Италии подавляющее большин¬
ство сельского населения, самые разнообразные его
слои, за исключением ничтожной клики фашистских
плутократов, хозяев земли и банков, связаны общими
интересами, которые могут и должны найти свое вы¬
ражение в общности освободительной патриотической
борьбы.
Это означает, в-пятых, что такая общность и соли¬
дарность борьбы населения итальянских деревень не
может быть противопоставлена движению городского на¬
селения, а должна, наоборот, слиться в единый мощный
национальный фронт о ним, и в первую очередь с борьбой
городских народных масс, которые видят своего главного
15*
227

врага в тех же господствующих группах клики плуто¬
кратов гитлеровско-муссолиниевского толка *.
Таким образом, если даже отвлечься от общих моти¬
вов борьбы против режима войны и рабского подчине¬
ния иностранному господству, анализ, приведенный на
предыдущих страницах, показывает, что объединение
и полное сращивание финансового капитала и пережит¬
ков феодализма представляет собой широчайшую объек¬
тивную базу общих интересов и общей борьбы для по¬
давляющего большинства итальянского сельского и го¬
родского населения, ибо только в Италии, освобожден¬
ной от произвола и пут старого феодализма и нового
феодализма трестов, промышленность и сельское хозяй¬
ство могут гармонично развиваться, и в этом заклю¬
чается залог расцвета Италии, возрожденной к нацио¬
нальной независимости.
Мы уже предупреждали читателя во введении — и мы
пытались развить эту мысль на есем протяжении на¬
шей работы, — что мы чрезвычайно далеки от идилличе¬
ского представления о социально диференцированной
Италии, целиком охваченной какой-то слащавой общно¬
стью чувств. Но ш самого анализа насущных нужд, того
гнета, который тяготеет над итальянским народом, и из
самых противоречий, которые его раздирают, с новой си¬
лой вытекает сознание настоятельной необходимости
согласованных действий различных и часто даже проти¬
воположных сил. Именно эта разноречивость и эти
противоречия делают из объединения всего народа не
утопию, а конкретную и трудную задачу патриотического
действия, которая находит в трагической действительно¬
сти современной Италии свою движущую силу .и свои им¬
пульсы, а не готовое и легкое решение.
Кончая этот раздел, отметим, что мы не хотим скры¬
вать те проблемы и противоречия, которые общая борьба
против старого феодализма т нового феодализма тре¬
стов вызывает в итальянской деревне.
* Вышеприведенные высказывания автора, относящиеся к зада¬
чам народа Италии в период фашистской диктатуры, актуальны и
сейчас. Эти задачи в несколько видоизмененном виде стоят перед
народом Италии и теперь — в период господства реакции и засилья
американских империалистов в Италии. (Прим. ред.)
228

Для того, кто' следил за нашим изложением, совершен¬
но ясно, что капитализм уже превратился в главное пре¬
пятствие развития производительных сил в итальянском
сельском хозяйстве, как и во всей экономике Италии.
Разбить и смести экономическое и политическое гос¬
подство плутократической гитлеровско-муссолиниевской
клики магнатов финансового капитала — вот в чем за¬
ключается настоятельная задача, которую жизненные
потребности общего дела возлагают на крестьянские
массы и на нацию в целом ради ее независимости, ради
ее экономического и социального благосостояния, ради
мира, ради свободы.
Но если коммунисты становятся во главе всего на¬
рода в первые ряды борцов за национальное освобожде¬
ние, они не могут и не должны скрывать, что только в
социалистической Италии исторические проблемы
итальянского сельского хозяйства и промышленности мо¬
гут найти свое радикальное решение, способное обеспе¬
чить итальянским массам уровень, соответствующий
уровню развития производительных сил Италии.
Что касается, в частности, сельского хозяйства, то
коммунисты знают, что лишь организация социалистиче¬
ского- производства может окончательно освободить кре¬
стьянские массы от всех форм экоплоатации, угнетения,
изолированности, «идиотизма деревенской жизни»,
обеспечив одновременно сельскому хозяйству Италии
тот производственный подъем и ту прочность, непревзой¬
денным образцом которых явился и является колхозный
строй великого Советского Союза.
Коммунисты не должны скрывать и не скрывают, что
в деревне, уже после того как она будет освобождена от
ига старого феодализма и нового феодализма трестов и
банков, еще не будут уничтожены с корнем эксплоатация
и гнет капитализма, которые неизбежно воскресают там,
где сохранились условия индивидуального производства
на рынок.
Но такая констатация фактов, такое выяснение исто¬
рических целей не дает коммунистам повода для того,
чтобы ослабить их объединенную национальную борь¬
бу за актуальные и настоятельные задачи, наоборот,
они черпают в них силу для нового подъема своей
борьбы.
229

Сыны народа и авангард нации, коммунисты ощу¬
щают, как свою собственную боль, всю боль, все стра¬
дания, все мучения, все унижения народа и нации; ком¬
мунисты понимают общие стремления, объединяющие
весь народ, всю нацию. Эти стремления проявляются
ныне на почве борьбы за мир, за свободу, за националь¬
ную независимость. И на этой широкой основе нацио¬
нального объединения, отвечающей наиболее настоятель¬
ным требованиям сегодняшнего дня, коммунисты же¬
лают бороться в первых рядах патриотов за объединение
народа.
В Италии завтрашнего дня, когда она возродится к на¬
циональной независимости и свободе, непосредственные
демократические задачи не будут отделены китайской
стеной от более прогрессивных исторических задач, ко¬
торые история ставит перед итальянским народом.
В объединении народа, осуществленном сегодня, в
борьбе за национальную независимость, за мир, за сво¬
боду коммунисты видят предпосылки новых отношений
между социальными классами. И именно поэтому ком¬
мунисты видят в усилиях, направленных к объединению
народа, к созданию национального фронта борьбы за не¬
зависимость, за мир, за свободу, не временное средство,
а политическую задачу, которая будет иметь историче¬
ские последствия в деле достижения того действитель¬
ного единства Италии, создать которое старые правящие
классы оказались не в состоянии.
Разрешению этой настоятельной национальной задачи
сегодняшнего дня коммунисты, полностью сознавая ко¬
нечные исторические цели своей борьбы, отдают лучшие
свои силы. В деревне, точно так же как и в городе, буду¬
щее Италии зависит не от радикальных словесных де¬
клараций, а от решения именно этого вопроса, от раз¬
вития этой национальной борьбы за единство.
3.	Социальная политика
и социальная база фашизма в деревне
Проведенный нами в предыдущем разделе анализ
производственных отношений, господствовавших в
итальянской деревне, и слияния этих отношений с господ¬
ством финансового капитала позволил нам ближе подойти
230

к вопросам существа, содержания и целей борьбы кре¬
стьянских масс за национальное освобождение. Однако
политика объединения народа, направленная на дости¬
жение этих общих целей, совершенно очевидно не может
обойтись без более подробного и диференцированного
рассмотрения того влияния, которое двадцать лет фа¬
шистской диктатуры оказали на разные слои сельского
населения, на условия их жизни, на их социальную пози¬
цию. Лишь из такого анализа мы сможем извлечь
критерий действительной возможности такой политики
и еще больше уточнить программные позиции и требо¬
вания, способные дать ей правильное направление и
конкретизировать ее при проведении боевых выступ¬
лений.
Такому анализу мы посвящаем последующие разделы
этой главы. После анализа некоторых аспектов эволюции
аграрных отношений в Италии и классов итальянской де¬
ревни за годы фашистской диктатуры до второй мировой
войны, мы перейдем к изучению того влияния, которое
эта война оказала на эти отношения и классы. Мы не
можем в ограниченных рамках нашей работы дать
историческую картину аграрной политики фашизма и
того влияния, которое он оказал на итальянское сельское
хозяйство. После краткого очерка общего развития этой
политики мы коснемся лишь некоторых основных факто¬
ров, представляющих особый интерес для понимания по¬
ложения в Италии.
Ничто не может быть более ошибочным, чем пред¬
ставление о фашизме, как о какой-то силе и политиче¬
ском режиме, стоящем над живыми действующими клас¬
сами в социальной жизни Италии. Если, дойдя до конца
своей исторической траектории, господствующая гитле¬
ровско-фашистская клика находила одну из основных
опор в штыках чужестранцев, и даже в их идеологии, то
при своем рождении фашизм возник из борьбы и внут¬
ренних противоречий, свойственных социальной жизни
Италии, и в итальянской деревне фашизм нашел если
и не свой первичный двигатель, то во всяком случае
опору.
Вне всякого сомнения,— и на это есть много указаний
как в итальянской, так и в международной марксистской
литературе — при зарождении фашистского движения
231

во главе его стоял» наиболее реакционные, наиболее им¬
периалистические, наиболее воинствующие группы фи¬
нансового капитала, и они непосредственно финанси¬
ровали это движение, организовывали и широко поддер¬
живали его с помощью насилия и политической корруп¬
ции. В этом смысле фашистское движение в Италии
имело те же истоки, что и традиционная националисти¬
ческая партия, которую оно, впрочем, в процессе сво¬
его развития частично поглотило, частично подчинило
себе.
Но в процессе своего развития фашистское движе¬
ние характеризовалось, в отличие от других политиче¬
ских движений, не отличающихся от него существенно
своими истоками, — помимо особо реакционного, агрес¬
сивного и исключительного характера — еще и отчаянной
погоней за более широкой массовой базой.
Таким образом, после короткой и мало удачной по¬
пытки ориентироваться в своих поисках массовой базы
на деклассированные элементы мелкой городской бур¬
жуазии, фашизм вступил в новую фазу, названную са¬
мим Муссолини «аграрной фазой» фашизма, которая до¬
ставила ему первые крупные успехи.
В самом деле, в деревне, особенно в некоторых обла¬
стях Италии, фашистское движение нашло те условия,
которые помогли его развитию и расширению его со¬
циальной базы, достижению его реакционных социаль¬
ных и политических целей.
В частности, в долине По и в некоторых частях
Центральной Италии, где особенно широко развилось
аграрное движение непосредственно после войны, начав¬
шийся спад революционного подъема масс являлся пер¬
вым и наиболее существенным условием развития фа¬
шизма. Мы не станем здесь разоблачать уже разобла¬
ченную легенду о мнимой «героической эпохе» фашизма,
«освободившего Италию от угрозы большевизма». Истина
заключается в том, что — и это касается в первую оче¬
редь деревни —фашистское движение утвердилось и рас¬
пространилось тогда, когда беспомощность старой социа¬
листической партии вызвала приостановку и опад рево¬
люционного движения масс.
На этой основе и в этих условиях — т. е. в объектив¬
ных условиях уже начавшегося реакционного контрна¬
232

ступления господствующих групп крупного капитала и
крупной земельной собственности, верным часовым кото¬
рых стал фашизм, — фашистское движение расширило'
свою массовую социальную базу в деревнях Эмилии,
Тоскании и Умбрии.
В этих областях крупные аграрные забастовки второй
половины 1920 г., проведенные одновременно с занятием
латифундий на Юге и с занятием фабрик, объективно
поставили перед трудящимися массами деревни про¬
блему власти, настоятельно требовавшую разрешения.
В этих грандиозных забастовках сельскохозяйственному
пролетариату впервые удалось повести за собой не
только массу бедного ^крестьянства (бедных испольщи¬
ков, в иных случаях мелких арендаторов Центральной
Италии и Эмилии, бедных крестьян Юга), но также и
большинство середняков, часто представленных в этих
областях, как мы видели, испольщиками.
Грандиозное движение такого типа могло быть дове¬
дено до конца лишь на почве борьбы за власть, лишь пу¬
тем координации и слияния борьбы трудящихся масс де¬
ревни с движением городского пролетариата. Сама
природа требований, вытекавших из положения, создав¬
шегося во время борьбы, делала эти требования неосу¬
ществимыми вне рамок борьбы за власть, и крестьян¬
ские массы в конце концов выставили свои тре¬
бования в этих рамках. Но именно на почве борьбы
за власть старая социалистическая партия совершенно
открыто обнаружила свою неспособность обеспечить
массам необходимое сознательное революционное ру¬
ководство. А при отсутствии такого революционного
руководства движение крестьянских масс растратило
свою энергию — точно так же, как движение городского
пролетариата — в последних отчаянных вспышках, и хотя
эти вспышки и имели несомненное историческое значе¬
ние, они не разрешили революционные задачи, стоявшие
перед массами, мало того — 1Во (многих случаях их было
недостаточно для того, чтобы решить даже мелкие во¬
просы 1.
1 В связи с банкротством старой социалистической партии в
деле борьбы за власть весьма поучительно просмотреть номера
«Аванти» за сентябрь 1920 г. От первой до последней страницы эти но¬
233

Таким образом, уже на последнем этапе сельскохозяй¬
ственных забастовок 1920 г. в деревнях начался отход
ют движения промежуточных и менее решительных со¬
циальных элементов. Уже к концу 1920 г. и в еще более
значительной мере в 1921 г. число забастовок испольщи¬
ков, которые в период наивысшего .подъема революцион¬
ного движения иногда по охвату своему превосходили
забастовки батраков, упало до незначительной цифры.
Несколько более медленно, но не менее решительно,
уменьшалось участие в борьбе той части сельскохозяй¬
ственных рабочих (постоянные рабочие и работающие по
трудовому соглашению), которые по характеру своих до¬
говорных отношений, с одной стороны, обладали более
ясным и решительным классовым сознанием и, с другой
стороны, более прямо подвергались репрессивным мерам
со стороны хозяев.
В деревнях долины По и Центральной Италии сель¬
скохозяйственное батрачество, истощенное крупными
забастовками предыдущего года и тяжело пострадавшее
от развития общего экономического кризиса, уже в на¬
чале 1921 г. оказалось фактически изолированным от
других слоев сельскохозяйственного трудового населе¬
ния, в условиях все более угрожающей реакции предпри¬
нимателей и государства, уже не сдерживаемой, как
раньше, мощным подъемом движения городского проле¬
тариата.
В этих условиях на сцену выступило фашистское
движение, оно стало распространяться по деревням в
авангарде всей реакции. В атмосфере, еще накаленной
борьбой и обидами предыдущего периода рево¬
люционного подъема масс, крупные собственники и
крупнокапиталистические арендаторы этих областей
мера, разумеется, заполнены корреспонденциями и статьями о за¬
нятии фабрик, с одной стороны, об аграрных забастовках в Эмилии
и Центральной Италии—с другой, о занятии латифундий на Юге—и
вместе с тем ни одна из статей или корреспонденций не содержит
и малейшего намека на объективную связь, установившуюся между
этими грандиозными событиями именно на почве борьбы за власть.
Передовые рабочие Турина, сгруппированные вокруг органа «ОгсНпе
пиоуо», приглашавшие крестьян посетить занятые фабрики, этим
своим жестом показали, что они гораздо лучше разбираются в
смысле общей борьбы.
234

относились с открытой симпатией к первым «каратель¬
ным экспедициям» фашистских банд, в которых часто
лично участвовали их сыновья. В то же время они не
были свободны и от некоторых опасений перед новой
формой борьбы, связанной с политическим риском в та¬
кой момент, когда революционный подъем масс еще не
был окончательно сломлен.
Но вскоре появились, почти неожиданно, два фактора,
которые способствовали успокоению умов от таких опа¬
сений и превращению «охраны фланга» со стороны «ли¬
бералов» в открытое присоединение к фашизму и уча¬
стие в фашистском движении: явное участие «законных
властей» в фашистском насилии и решительные меры
организационного и классового порядка. В вышеуказан¬
ных областях острота социальных противоречий уже за
долгие годы до этого побудила крупных земельных соб¬
ственников и крупнокапиталистических арендаторов соз¬
дать мощную классовую организацию. В разнообразных
сельскохозяйственных ассоциациях, объединенных ме¬
жду собой многочисленными связями, с давних вре¬
мен наиболее реакционные силы крупных земельных
собственников и крупного аграрного капитала, тесно
связанные с финансовым капиталом и с банками, пользо¬
вались абсолютной властью, иногда непосредственно га¬
рантированной самим уставом ассоциации *.
С помощью аграрных ассоциаций, благодаря полити¬
ческому и идеологическому преобладанию, которым поль¬
зовались в них господствующие группы крупных земель¬
ных собственников и крупных аграрных капиталистов,
тесно связанные с финансовым капиталом, фашистская
политика господствующих групп финансового капи¬
тала находила широкую социальную базу среди бур¬
жуазии.
Однако еще нельзя сказать, что фашистское движе¬
ние в деревне в этих областях обладало в лице крупных
1 В большей части этих ассоциаций, например, право голоса по
вопросам организационным предоставлялось членам на основании
размера площади, которой они владели, и пропорционально этой
площади. Чтобы обеспечить «дисциплину», в смысле подчинения
массы членов решениям заправил организаций, эти последние тре¬
бовали, например, на случай организации сопротивления заба¬
стовке— бланковые векселя от каждого из членов ассоциации.
235

собственников и крупнокапиталистических арендаторов,
которые при всем своем широком политическом и соци¬
альном влиянии являлись немногочисленным классом,
массовой базой. Эту массовую базу фашизм, защищая
интересы реакционных групп финансового капитала,
искал в других социальных слоях, которые особенно
удобно было использовать для этой функции в силу их
положения в данный исторический момент.
В период наивысшего подъема революционного дви¬
жения трудовых сельскохозяйственных масс послевоен¬
ного периода большинство средних и мелких аграрных
капиталистов этик областей, и в частности кушаков, в
политических и социальных конфликтах придержива¬
лось характерной колеблющейся, иногда прямо ней¬
тральной позиции, связанной с занимаемым ими про¬
межуточным положением между борющимися клас¬
сами.
Это относилось к значительной части кулаков, кото¬
рые в этих областях часто являлись арендаторами и
крупными испольщиками. Если непосредственный интерес
побуждал их относиться с открытой антипатией и враж¬
дебностью, иногда превосходившей враждебное отно¬
шение крупноаграрных капиталистов, к требованиям бо¬
лее человечной заработной платы и лучших условий рабо¬
ты для батраков; если, как мы указывали, масса кулаков
была склонна с этой стороны занимать резко враждебную
позицию по отношению к пролетарскому движению в
целом, то, с другой стороны, в областях, где гнет круп¬
ной земельной собственности тяжело ложился на все
слои крестьянского населения, кулаки, не являвшиеся
собственниками земли, не могли не поддаться влиянию
общих демократических стремлений, вызванных в италь¬
янской деревне движением городского и сельскохозяй¬
ственного пролетариата. К тому же кулак (будь то арен¬
датор или крупный испольщик) ощущал гораздо более
непосредственно, чем крупный земельный собственник
и крупнокапиталистический арендатор, моральное и ма¬
териальное давление рабочей организации или органи¬
зации испольщиков, с членами которой он часто был
связан узами родства, и т. д.
Мы видим, таким образом, что в период наивысшего
подъема революционного движения трудовых масс де-
236

•ревни кулак часто подчинялся решениям крупных орга¬
низаций батраков и испольщиков, соглашаясь на дого¬
воры и трудовые соглашения, отклоненные крупными ор¬
ганизациями земельных собственников. Он избегал,
таким образом, экономических затрат, связанных с со¬
противлением забастовкам. Чаще всего он старался,
пользуясь благоприятными условиями рынка недвижи¬
мостей, осуществить свою мечту о закреплении в соб¬
ственность земли, на которой он работал.
Бесспорно, что в период подъема революционного
движения участие кулаков в аграрных и т. п. ассо¬
циациях, где они целиком были подчинены богатому
земельному собственнику, — явление относительно ред¬
кое. Совершенно редки случаи создания ими автоном¬
ной экономической организации. Чаще мы видим, как
крупные испольщики, иногда и кулаки-арендаторы
становились членами рабочих организаций в индиви¬
дуальном или коллективном порядке. С точки зрения по¬
литической, эти социальные слои входили, в зависимости
от зоны, в республиканские и народные организации или
оказывались под менее диференцированным влиянием
«либералов» или «демократов».
Такое положение, однако, коренным образом измени¬
лось после спада революционного движения. Мы уже
упоминали, говоря о развитии режима земельной соб¬
ственности в годы, непосредственно следовавшие за
войной, о приобретении земельной собственности в инди¬
видуальном порядке многочисленными слоями зажиточ¬
ного крестьянства этих областей и о том влиянии, кото¬
рое это оказало на их политические и социальные по¬
зиции.
Когда оказалось, что влияние и материальное и мо¬
ральное давление организаций батраков заметно осла¬
бело и что таким образом исчезла общая перспектива
революционного завоевания земли массами крестьян¬
ского населения, среди которого, наоборот, возросло
влияние и давление крупной земельной собственности и
крупного аграрного капитала, колебания массы кула¬
ков в сторону реакции стали тем более неизбежными,
чем чв большей мере представителям этого класса уда¬
лось приобрести собственность. Из двух обликов ку¬
лака — облика крестьянского и народного, обращен¬
237

ного против крупного полуфеодального землевладения,
и облика капиталистического, всегда враждебного ба¬
траку, — в этот момент, когда крестьянские массы всту¬
пили в борьбу, на авансцену выступил облик капитали¬
стический. В своем новом положении крупный исполь¬
щик или арендатор, добившись собственности на свою
землю, мстил за то «самоуправство», которое он в» период
своего «подчинения» организации батраков вынужден
был «выносить» от «босяков без ремесла и имущества».
Он, разумеется, совершенно забыл о- том, что именно дей¬
ствиям этих «босяков» и их организаций он часто был
обязан улучшением договоров» о колонате, позволившим
ему накопить достаточные сбережения для того, чтобы
приобрести землю, ранее им арендованную. Он, разу¬
меется, забыл и о том, что именно действиям этих «бо¬
сяков» он обязан был спасительным страхом крупного
полуфеодального собственника перед «революцией», по¬
будившим этого последнего продать богатому исполь¬
щику участок, отчуждение которого еще немного лет
тому назад он рассматривал бы как невыносимое умале¬
ние его прав.
Прошедшая борьба остав-ила у кулака, получившего
земельную собственность, недовольство повышением за¬
работной платы и «соглашениями», вырванными у него
батраками определенными ограничениями, которыми ра¬
бочие организации оградили эксплоатацию рабочей силы,
а также страх перед «революцией», которая, по его мне¬
нию, могла угрожать теперь недавно приобретенной им
собственности.
На этой почве развивались демагогические и реак¬
ционные действия различных «аграрных ассоциаций» и
фашистского движения. Кулаки массами вступали в аг¬
рарные ассоциации и попадали в зубчатые колеса дис¬
циплинарного, экономического и политического господ¬
ства правящих групп крупной земельной собственности
и крупного аграрного капитала, тесно связанных с фи¬
нансовым капиталом.
В области политической это все более явное коле¬
бание слоя кулаков в сторону реакции проявлялось в
глубоком политическом, кризисе республиканских и на¬
родных организаций, о котором мы говорили, касаясь
развития режима земельной собственности. Верхний
238

массовый слой этих организаций — там, где они строились
на преимущественно крестьянской основе, — переходил в.
большинстве случаев от первой фазы сотрудничества с
фашистами (или «умиротворения») к прямому участию
в фашистских мероприятиях. Кулаки, подчиненные теперь
целиком влиянию наиболее реакционных сил крупной,
земельной собственности и крупного аграрного капи¬
тала, участвовали в фашистских отрядах, в карательных
мероприятиях фашизма со всей озлобленностью, со всей,
дикой ожесточенностью нового богача, который считал
за «особую честь», если в отряде или в фашистском
объединении своей деревни он оказывался плечом к.
плечу с сыном крупного земельного собственника, кото¬
рый иногда снисходил до того, что обращался к нему на
«ты». Таким образом, кулак видел в своем участии в фа¬
шистском движении не только защиту своих новых клас¬
совых интересов, но и возможность нового подъема по
социальной лестнице.
Те же условия, которые благоприятствовали распро¬
странению фашистского влияния на кулаков, обеспечи¬
вали его внедрение и в более зажиточные слои серед¬
нячества. Здесь мы, конечно, не найдем той радикальной
противоположности интересов интересам батрачества,
которая сильно развита у кулака. В хозяйстве середняка
использование наемного труда является не основанием
крестьянской экономики, а лишь простым дополнением к
семейному труду. Повышение заработной платы батра¬
ков поэтому гораздо меньше отразилось на хозяйстве се¬
редняка, чем на хозяйстве кулака; наоборот, благодаря
выступлениям батраков и рабочих организаций серед¬
няк добился значительных улучшений в договоре о коло¬
нате. Но середняк — в особенности, когда ему, как мы
уже указывали, удавалось стать собственником своего
участка — все же оставался мелким самостоятельным
товаропроизводителем с мелкобуржуазной психологией
и интересами, которые глубоко отделяли его от масс бат¬
раков. И, с другой стороны, несостоятельность политики
социалистической партии в деревне вызвала и у этих
слоев крестьянского населения недовольство и затаен¬
ную злобу, которые в новой ситуации, обусловленной
спадом революционного движения, всплыли на поверх¬
ность и послужил решающим фактором в позиции,
239

занятой наиболее состоятельными представителями этого
класса.
Озлобленность и обиды проистекали прежде всего
из проблемы «отрезков» и «принудительной разверстки
рабочей силы». Известно, что в этих областях и особенно
в тех их местах, где районы, экономика которых была
основана на батрачестве, соприкасались и перемежались
с районами, экономической основой которых являлась
испольщина, батрацким организациям удавалось вырвать
у собственников соглашение о раздроблении земли и
передаче отдельных «отрезков» в обработку безработ¬
ным батракам. Точно так же им удавалось в целях об¬
легчения безработицы вырвать у собственников обяза¬
тельство «разверстки рабочей силы», т. е. обязательство
использования определенного минимума рабочей силы
на единицу площади арендованных хозяйств.
Эти мероприятия были абсолютно необходимы для
решения трагической проблемы безработицы батраков,
и они немало способствовали в тех областях, где они при¬
менялись, поднятию интенсивности сельского хозяйства.
Они влекли за собой, конечно, новые тяготы для наиме¬
нее зажиточных собственников; для испольщиков, кото¬
рые по договорам колоната должны были нести половину
расходов по найму дополнительной рабочей силы в
усадьбе, батрацкие организации в таких случаях стара¬
лись путем длительных стачек добиться освобождения
от выплаты заработной платы, которая должна была це¬
ликом ложиться на крупных земельных собственников.
Однако далеко не всегда это требование ставилось
батраками и испольщиками, и далеко не всегда оно удо¬
влетворялось. Таким образом, во многих случаях, тя¬
жесть обязательств по «принудительной разверстке ра¬
бочей силы» и по выделению «отрезков» все же в значи¬
тельной степени ложилась на испольщиков. Решение,
которое могло бы полностью примирить интересы батра¬
ков с интересами испольщиков, оказывалось и в этом
случае возможным лишь на почве борьбы за власть.
Если же не стоять на этой почве, то борьба батраков за
принудительную разверстку рабочей силы и за выделе¬
ние отрезков должна была показаться борьбой за чисто
корпоративные интересы, которую собственники легко
могли представить как угрозу интересам наиболее
240

зажиточных испольщиков. И бесспорно, что полная не¬
состоятельность старой социалистической партии перед
лицом проблемы власти, перед лицом проблемы союза
между батраками и крестьянами стала причиной того,
что как с той, так и с другой стороны борьба приобрела
исключительно узкий корпоративный характер, оста¬
вивший за собой глубокие следы озлобления и нена¬
висти.
Факт приобретения в индивидуальном порядке более
зажиточными слоями середнячества в собственность
своих участков в период наступившей реакции не мог не
разжечь снова все накопившееся недовольство и злобу.
С другой стороны, влияние крупных организаций рабо¬
чих и батраков начало быстро падать. Многочисленные
испольщики, согласившиеся объединиться в организацию
с ее пролетарской дисциплиной лишь в период мощного
революционного подъема, в надежде на близкое револю¬
ционное завоевание земли, теперь снова поддались
стихийным индивидуалистическим тенденциям, начали
ощущать во многих случаях эту дисциплину, на которую
они добровольно согласились и из которой они извлекли
немало выгод, как «насилие» со стороны батраков. Пе¬
ред нами, таким образом, картина быстрого распада тех
организаций, в которых участвовали испольщики. Вслед¬
ствие влияния фашизма, распространявшегося на слои
середнячества, процесс распада, который мы отметили,
говоря о народной и республиканской партиях, затраги¬
вал — в частности в Умбрии и Тоскане, где немало ис¬
польщиков было организовано «красными» и находилось
под их влиянием — также и социалистические органи:
зации.
Группы крупных земельных собственников и круп¬
ного аграрного капитала, тесно связанные с финансовым
капиталом, сумели создать из значительной части кула¬
ков, из широких слоев более зажиточных середняков
настоящую маневренную массу, служившую целям их
фашистской политики. В эту" маневренную массу следует
включить с самого начала элементы сельскохозяйствен¬
ного люмпенпролетариата, так же как и элементы батра¬
чества, развращенного и деморализованного спадом ре¬
волюционного движения и беспомощностью социали¬
стической партии. Организации батраков и рабочих
16	Э.	Серени
241

являлись наиболее надежным оплотом и центром сопро¬
тивления установления власти фашизма. Лишь значи¬
тельно позже, после того как эти организации были раз
громлены и насильно дезорганизованы, фашизму удалось
распространить свое демагогическое влияние в извест¬
ной мере на наиболее отсталые слои сельскохозяйствен¬
ного батрачества.
Эта попытка наиболее реакционных групп финансо¬
вого капитала и крупных земельных собственников найти
в деревне массовую социальную базу для своей поли¬
тики путем использования противоречий и классовой
диференциации внутри самого сельского населения пред¬
ставляла собой попытку насаждения новой политики.
Бесспорно, что уже в период, предшествовавший первой
мировой войне, реакция пыталась использовать про¬
тиворечия между батраками и испольщиками. Но реак¬
ционная политика господствовавших групп буржуазии и
крупных земельных собственников опиралась тогда в ос¬
новном на отсталость и относительную пассивность масс
сельского населения. В значительной части итальянских
деревень господствующие классы еще легко находили
«Вандею». Многочисленные консервативные, «либераль¬
ные» и клерикальные партии и после расширения 'изби¬
рательного права, благодаря отсталости сельских масс в
целом, их привычному смирению, их традиционной по¬
корности «законным властям», их преклонению перед
благоволением и мнениями «хозяина», находили в де¬
ревне избирательную базу и надежный оплот против ре¬
волюционных тенденций движения городских трудя¬
щихся масс. Там, где спдельные группы обнищавших
крестьян и массы крестьян, ставших батраками недавно,
пытались выйти из этих традиций почтительности и по¬
корности, пулеметы в руках властей оказывались вполне
подходящим орудием для подавления таких попыток
пробуждения.
Волна убийств на селе за годы, непосредственно
предшествовавшие первой империалистической войне,
показала, однако, что старый метод начинает стра¬
дать большими недостатками. В 1911 —1915 гг. негодова¬
ние городского пролетариата и его солидарность с насе¬
лением деревень, подвергавшихся расстрелам, не раз
242

вызывали серьезные опасения у правящих классов1. Но
перед лицом общего пробуждения к борьбе всех слоев
сельского населения в годы, следовавшие за первой ми¬
ровой войной, правящие классы Италии вынуждены
были констатировать, что старая система их господства
в деревне, основанная на неподвижности и политической
пассивности крестьянских масс, малейшие попытки кото¬
рых к пробуждению неизменно сдерживались пулеме¬
тами, отныне обанкротилась т доказала полную свою не¬
состоятельность. Необходимо было перейти к другим ме¬
тодам, чтобы защитить власть магнатов финансового ка¬
питала и крупных земельных собственников, найти более
широкую социальную базу, покорную маневренную
массу, организовать ее, вооружить политически и мате¬
риально. Для поддержки привилегий и власти магнатов
финансового капитала и крупных земельных собствен¬
ников в борьбе против напора сельских масс, пробудив¬
шихся к политической жизни, приходилось опираться на
«крепкого мужичка», как гласило изречение царского
министра Столыпина, т. е. на экономически более мощ¬
ные группы самого крестьянства.
Этот политический план — неоднократно провозгла¬
шенный самим Муссолини в многочисленных его писа¬
ниях и речах и широко освещенный в фашистской лите¬
ратуре — черпал возможности своего осуществления во
все более тесной связи между самыми реакционными
группами финансового капитала и крупной земельной
собственностью. Это сращивание интересов передавало
в распоряжение фашизма целый аппарат — журналист¬
ский, пропагандистский и организационный, — обеспечи¬
вало ему участие в его преступлениях и попустительство'
1 В 1900—1915 гг. мы насчитали в результате просмотра газет
того времени 238 случаев отдельных восстаний сельского населения
разных областей Италии, не говоря о движениях «красной недели».
И этот итог, конечно, далеко не полон. В тот же период эти восста¬
ния дают повод к зверским репрессиям, которые суммируются в
итоге (конечно, неполном): 119 расстрелов, со 199 убитыми и 1433
ранеными, официально зарегистрированных (опять-таки, не считая
«красной недели»). К<хличество лиц, числящихся в «официальных
списках» убитых, увеличивается с 43 между 1900—1904 гг. до 81 в
1905—1909 гг. и до 75 в 1910—1915 гг. (не считая и за этот период
убитых «красной недели»).
16*
243

им, что чрезвычайно облегчало выполнение его реакцион¬
ных задач.
Само по себе экономическое положение в известный
период до и после прихода к власти Муссолини также
способствовало распространению фашистского влияния
в деревнях. Политика дешевых денег, сравнительно вы¬
сокие цены на сельскохозяйственные продукты вплоть до
1926 г. открывали доступ к земельной собственности наи¬
более зажиточным слоям крестьянства. Если наступле¬
ние на заработную плату батраков и других сельскохо¬
зяйственных рабочих вызывало сильную оппозицию фа¬
шизму среди этих слоев, то оно завоевывало фашизму
симпатию новых мелких и средних аграрных капитали¬
стов, удовлетворенных порядком, который фашизм «вос¬
становил» на селе. Сокращение системы «отрезков» и
«принудительной разверстки рабочей силы» с удовлетво¬
рением воспринималось значительными слоями колонов.
С другой стороны, необходимо отметить, что с самого на¬
чала пришедший к власти фашизм направил свои удары
не только против батраков, крестьянской бедноты и сред¬
него крестьянства, но также и против значительной части
тех слоев зажиточного крестьянства, которые его поддер¬
живали. Так, например, ухудшение условий договоров о
колонате с самого начала приняло общий характер и от¬
зывалось на более зажиточных колонах. Система распре¬
деления продуктов ухудшалась, восстанавливалось полу¬
феодальное «обязательство очистки выгребных ям», воз¬
рождался принцип полноты власти хозяина в вопросах
управления участком. Точно так же и в области фискаль¬
ной новый закон об обложении налогом сельскохозяй¬
ственного дохода наносил тяжелый удар массе средних
и богатых крестьян, колонов и арендаторов. Однако на¬
ступление фашистов на селе со стороны экономической
попрежнему обращено было главным образом против
сельскохозяйственных рабочих1 и против крестьянской
бедноты; в то же время для крестьян, располагающих
.хотя бы небольшим индивидуальным хозяйством и
1 Индекс реальной заработной платы, исчисленный на основе
данных Института социального страхования, дает с приходом Муссо¬
лини к власти неуклонно и быстро снижающуюся кривую. Вероятно
по этой причине фашистское правительство решило с 1927 г. прекра¬
тить его публикование...
244

работающих на рынок, благоприятные условия сельско¬
хозяйственного и денежного рынка и надежда на возмож¬
ность закрепления собственности на землю еще являлись
в этот период известной объективной компенсацией пер¬
вых экономических ударов, нанесенных им фашизмом.
Политические колебания, имевшие место среди слоев
сельского населения, на которые фашизм успел распро¬
странить свое влияние, в первую очередь имели под со¬
бой не специфически экономические требования \
а определенную политическую основу. Тот же новый соб¬
ственник, тот же крестьянин-капиталист, который лико¬
вал при виде «порядка», «восстановленного» фашизмом
на селе, переставал ликовать, когда он видел фашист¬
ского владельца латифундий в роли абсолютного
хозяина деревенской общины, целиком освобожденного
от демократического контроля масс.
Жизнь деревенской общины имеет для кулака огром¬
ное значение даже и для ведения его «дел», и именно
вокруг этого вопроса широко развивалось политическое
недовольство указанных слоев. Но это, конечно, не един¬
ственный вопрос. В тысячах аспектов своей жизни и
своей ежедневной деятельности кулак, а еще в большей
степени середняк, возмущался тем, что его лишили вся¬
кой свободы посредством установления абсолютной
власти крупных собственников и их прихвостней. И глав¬
ным образом на почве демократии (разумеется, бур¬
жуазной демократии), в этих слоях развивался первич¬
ный процесс разрушения массовой базы фашизма на
селе, нашедший свое наиболее полное выражение в
«кризисе Маттеотти». Но еще значительно раньше коле¬
бания тех слоев крестьянского населения, которые
больше других подчинились влиянию фашизма, находили
свое выражение в отходе от фашизма крестьянских эле¬
ментов, возвращавшихся к своим старым католическим и
республиканским организациям.
В других частях Италии, в частности в Сицилии, дви¬
жения вроде, например, движения «сольдино» часто
1 Об этом можно, пожалуй, еще говорить по отношению к тем
сельскохозяйственным рабочим, которые были насильно зачислены'
в фашистские «синдикаты»; эти рабочие, может быть, и были под их
политическим влиянием, но среди них вскоре начались волнения.
245

я-влялись выражением подобных и более значительных
колебаний кулаков и средних аграрных капиталистов, ко¬
торые в специальных условиях этого острова были под¬
вержены, как мы ясно увидим впоследствии, особенно
сильному давлению со стороны фашистского режима.
Этот процесс политического распада массовой базы
фашизма в деревне достиг своей кульминационной точки,
как известно, в период «кризиса Маттеотти». Неудав-
шаяся попытка мобилизации фашистской милиции в мо¬
мент наивысшего развития кризиса показывает, на¬
сколько далеко зашел этот процесс. Совершенно несо¬
мненно, что правильная и последовательно демократиче¬
ская политика господствующих групп Авентина * могла
тогда привести к завершению этого процесса как в де¬
ревне, так и в городе. Не вдаваясь в углубленный анализ
«кризиса Маттеотти» и авентинской политики — это вы¬
вело бы нас за рамки нашей работы, — мы должны все,
же констатировать, что этот кризис и реакционное его
завершение явились исходной точкой новой фазы фашист¬
ской политики в деревне.
Нельзя сказать, что наиболее реакционные группы
финансового капитала и крупных земельных собствен¬
ников сразу отказались от надежды сохранить в деревне
маневренную массу и оплот против масс трудящегося
сельскохозяйственного населения. Но сама логика и
внутренняя необходимость реакционной и террористиче¬
ской диктатуры фашизма мало-помалу подтачивали ос¬
новы такой политики.
Что касается проблем, более тесно связанных с поли¬
тикой, то нужно отметить, что террор, широко развернув¬
шийся на выборах 1924 г., все же не обеспечил фашист¬
скому режиму «ручного» парламента; по окончании «кри¬
зиса Маттеотти» стало очевидно, что политическая форма
парламентской диктатуры не соответствовала потребно¬
стям наиболее реакционных и империалистических групп
финансового капитала, в частности, поскольку это каса¬
лось деревни, —потребностям в отношении режима дере¬
венских общин. Этот процесс приспособления форм фа¬
шистской диктатуры к потребностям, выявившимся
* Авентин — один из семи холмов, на которых построен Рим.
На нем сосредоточены правительственные здания. (Прим. ред.)
246

в связи с «кризисом Маттеотти», протекавшим в 1925 —
1926 гг., завершился с установлением «тоталитарной»
диктатуры. С этого момента к власти пришли самые ре¬
акционные, самые империалистические группы финансо¬
вого капитала, установившие свою открытую террори¬
стическую диктатуру, при которой не только массы тру¬
дящихся, но и значительная часть буржуазии были ли¬
шены последних следов демократических прав. Впрочем,
с назначением Вольпи на пост министра финансов пред¬
ставители наиболее реакционных и наиболее империали¬
стических групп финансового капитала лично стали у
власти, заняв все решающие командные позиции в фа¬
шистском государстве.
Разумеется, эти политические сдвиги, это более рез¬
кое акцентирование характера фашистского государ¬
ственного аппарата, как органа концентрированной мощи
самых реакционных, самых империалистических групп
финансового капитала, не могли не иметь важных по¬
следствий и в области экономики. Установление тотали¬
тарной диктатуры и назначение Вольпи министром фи¬
нансов сопровождалось в хозяйственной области прове¬
дением ряда экономических и финансовых мероприятий,
находившихся в полном соответствии с «исключитель¬
ными законами» в области политики. Наряду с введе¬
нием ряда налоговых льгот и прочих мероприятий в
интересах крупных трестов Вольпи провел новое ши¬
рокое наступление на заработную плату рабочих и
батраков.
Но наступление фашизма было теперь направлено не
только против городского и сельского пролетариата.
С переходом от политики «дешевых денег» и обесцене¬
ния лиры к политике повышения покупательной способ¬
ности лиры на страну обрушился тяжелый финансовый
и экономический кризис, и тяжесть его пришлось нести
не только городскому и сельскому пролетариату, но и
широким слоям мелкой и средней буржуазии и даже
значительным слоям крупной буржуазии, менее тесно
связанным с господствующими группами финансового
капитала.
Ограничиваясь здесь лишь кратким рассмотрением
тех форм, которые принял этот процесс в деревне, напо¬
мним прежде всего о том, какие гибельные последствия
247

имело повышение стоимости лиры для всего итальян¬
ского сельского хозяйства. Повышение курса лиры сразу
выявило наличие в Италии аграрного кризиса, кото¬
рый до этого был замаскирован постепенным обесцене¬
нием лиры. Финансовые и налоговые мероприятия, про¬
веденные до денежной реформы и во время ее осуще¬
ствления, еще больше обострили ее последствия в де¬
ревне.
Особенно тяжелые последствия для сельского хозяй¬
ства имел, как мы уже указывали, принудительный об¬
мен казначейских билетов, который буквально в одно
мгновенье остановил процесс приобретения земли зна¬
чительными слоями наиболее зажиточных крестьян. По¬
мимо того, в период «дешевых денег» и роста цен на
сельскохозяйственные продукты крестьяне широко при¬
бегали к займам и ипотечным ссудам, получая их в обес¬
цененных лирах. Эти долги, которые наиболее зажиточ¬
ные крестьяне делали с целью улучшения технического
оборудования своих хозяйств или же для приобретения
земельных участков, им приходилось погашать теперь,
в период падения цен на сельскохозяйственные продукты,
в лирах повышенного курса. Это, разумеется, принесло
огромные сверхприбыли крупным банковским фирмам,
но одновременно легло невыносимым бременем на массы
крестьян — в том числе и более зажиточных — и даже
на широкие слои средней земельной и аграрной бур¬
жуазии.
Я уже говорил, касаясь вопроса о развитии отноше¬
ний земельной собственности, о влиянии новой-фашист¬
ской политики и новой экономической обстановки, кото¬
рую создала эта политика в деревне, на процесс пере¬
хода земли во владение более зажиточных слоев кре¬
стьянства. Кик я уже отмечал, этот процесс вначале
резко затормозился, а затем пошел вспять. Но эта поли¬
тика оказала воздействие на все стороны аграрных от¬
ношений. Ввиду невозможности рассмотреть все эти сто¬
роны, мы ограничимся тем, что приведем некоторые свод¬
ные данные.
В таблице 13 приведены данные за ряд лет о числе
случаев^ описи за долги движимого имущества и урожая
на корню. Эта таблица дает нам любопытную картину
общего положения крестьянского хозяйства.
248

Таблица 13-
Число случаев описи движимого имущества и урожая
на корню
Год
Число случаев
Год
!
Число случаев !
!
1920
16 178
1929
244 684 |
1921
28 541
1930
? !
1922-
45 530
1931
333 336 |
1923
65 571
1932
330 823 ;
1924
86 539
1933
291 516
1925
99 237
1934
252 057
1926
119492
1935
224 635 ,
1927
190 274
1936
181 293 ;
1928
219 849
1
1
Как видно из таблицы, число случаев описи движи¬
мого имущества и урожая на корню, которое быстро
увеличивалось уже в первые годы фашистской дикта¬
туры, колоссально возросло в период с 1925, когда оно^
составляло менее 100 тыс., по 1928 г., когда оно перева¬
лило за 200 тыс. Разумеется, эти цифры за весь период
фашистской диктатуры отражают в первую очередь влия¬
ние политики фашизма на положение широких масс бед¬
ных и на значительную часть средних крестьян.
Но приведенные нами в предыдущей главе данные
относительно судебной продажи недвижимого сельско¬
хозяйственного имущества заставляют нас думать, что
резкое увеличение случаев описи имущества в период
после 1925 г. являлось также в значительной мере резуль¬
татом действия фашистской политики также и на более
зажиточные слои крестьянства.
Эта точка зрения подтверждается, впрочем, и мно¬
гими другими данными и документами. На некоторые из
них мы уже ссылались, когда говорили о попятном дви¬
жении в ходе приобретения земельной собственности
более зажиточными слоями крестьянства. Но помимо*
приведенных ранее данных, относящихся к зажиточным
крестьянам и средним землевладельцам, мы хотим при¬
вести здесь и другие цифры, относящиеся ко всей сово¬
купности капиталистических элементов и тех слоев
249

Таблица 14
Вклады в сберегательных кассах при почтовых
конторах
(в млн. лир)
Год
Сумма
вкладов
Годовой при¬
рост суммы
вкладов
(включая об¬
лигации, вы¬
пущенные
сберкассами)
Годовой при¬
рост вкладов
(за вычетом
облигаций,
вылущенных
сберкассами)
1918
3 478
1919
5 189
1 711
—
1920
6 979
1 790
—
1921
8 147
1 168
—
1922
8719
572
—
1923
9078
359
—
1924
9911
833
—
1925
10617
706
—
1926
10 323
—294
— 632
1927
10040
—283
— 516
1928
10 706
666
— 118
1929
11 644
938
67
1930
12 904
1 260
131
1931
14 675
1 771
329
1932
17016
2 341
1 740
1933
19 263
2 247
?
1934
20 294
1031
’ 42
1935
19 826
— 468
— 299
1935
22 187
1 361
— 852
1937
25 397
3 210
-141
1938
27 905
2 508
— 262
середняцкого крестьянства, которые в обычные годы
имели возможность накоплять денежные сбережения.
Как известно, вся масса сбережений этих групп за¬
житочных крестьян концентрировалась в кредитных
учреждениях двух типов: во-первых, в сберегательных
кассах при почтовых конторах (в обычных сберегательных
кассах преобладали вклады слоев мелкой городской бур¬
жуазии) 1 и, во-вторых, в сельских сберегательных кас¬
сах (часто строившихся на кооперативных началах).
1 По этому вопросу см. справедливые замечания и соображения
Баки в его работе «Экономическое развитие Италии» (ВасМ, II
:псмтеп1о есопогшсо с1е1Г11аПа, 1931, р. 22).
250

Среди этих последних вплоть до рассматриваемого пе¬
риода важнейшую роль играли католические сельские
сберегательные кассы, густо рассеянные по стране и в
некоторых областях являвшиеся основным орудием эко¬
номической и политической организации наиболее зажи¬
точных крестьян.
Проследим сначала за движением суммы вкладов в
сберегательных кассах при почтовых конторах (см.
табл. 14).
Скажем несколько слов в пояснение к приведенным
в этой таблице цифрам. В первом столбце дана сумма
вкладов к концу каждого года. Как уже было указано,
в эти кассы поступали преимущественно (хотя, разу¬
меется, отнюдь не исключительно) вклады капиталисти¬
ческих слоев крестьянства и отчасти элементов середняц¬
кого крестьянства, а потому неудивительно, что сумма
вложений в общем непрерывно возрастала. Рост их
сбережений — это одно из проявлений общего процесса
капиталистического накопления, являющегося необходи¬
мым условием существования всякого капиталистического
хозяйства и в том числе хозяйства сельских капиталистов.
Во втором столбце даны цифры годового прироста
вкладов. Эти цифры дают нам представление о темпе
этого накопления, осуществляемого наиболее зажиточ¬
ными крестьянами, и об изменениях этого темпа.
Однако, начиная с 1925 г., цифры, приведенные в этом
втором столбце, не дают точного представления о ходе
накопления ввиду того, что в общую цифру суммы вкла¬
дов включены суммы облигаций, выпущенных сберкас¬
сами. Между тем этой формой вложения денежных сбе¬
режений, как это хорошо показал в своем уже упомянутом
труде Баки, обычно пользуются не зажиточные крестьяне,
а другие капиталистические или мелкобуржуазные эле¬
менты. Поэтому, если мы хотим проследить за ходом
капиталистического накопления среди зажиточного кре¬
стьянства с 1925 г., нам придется обратиться не ко вто¬
рому, а к третьему столбцу, который дает годовой прирост
или сокращение чистых вкладов — т. е. вкладов, за вы¬
четом облигаций, выпущенных сберкассами.
Отметив это, мы можем перейти к анализу таблицы.
Как 'видно из нее, годовой прирост вкладов в 1922—
1925 гг. был значительно меньше, чем в 1919—1921 гг.
251

Но было бы совершенно ошибочно истолковывать это
снижение прироста вкладов как признак ухудшения
в эти годы экономического положения кулаков и верху¬
шечных слоев середняков. В действительности картина
была прямо противоположная. Рост вкладов этих слоев
населения в эти годы, .несмотря на накопление ими ко¬
лоссальных прибылей и денежных сбережений, замед¬
лился потому, что кулаки и середняки широко использо¬
вали накопленные прибыли для улучшения технического
оснащения своих хозяйств и, прежде всего, для приобре¬
тения земли. Кроме того, во многих случаях именно в эти
годы наступили сроки уплаты денег за землю, приобре¬
тенную в предыдущие годы.
Но в 1926 г., как мы видели, и как это подтверж¬
дается всеми без исключения источниками, Процесс при¬
обретения земли этими слоями крестьян уже прекратился,
и в последующие годы наблюдался противоположный
процесс. Теперь кулаки и середняки, если им удавалось
сделать сбережения, конечно, расходовали их уже не на
приобретение новой земли. Несмотря на это, данные о
сумме вкладов не только не показывают их быстрого
увеличения, но, напротив, показывают их абсолютное па¬
дение, причем это сокращение вкладов после вычета из
общей суммы эмиссии облигаций за три года (1926—
1928 гг.) значительно превысило 1 млрд. лир.
Таким образом, мы видим, что в состоянии серьезного
упадка и глубокого кризиса находилось не только хозяй¬
ство сельскохозяйственных рабочих, бедняков и самых
широких слоев середняков, но даже и для более зажиточ¬
ных капиталистических прослоек крестьянства процесс
капиталистического накопления в эти годы был сильно
затруднен. Они не только не имели возможности накапли¬
вать денежные сбережения, но часто оказывались вынуж¬
денными расходовать сделанные ранее сбережения, чтобы
заплатить по своим обязательствам. Таким образом,
политика повышения курса лиры и вообще новая эконо¬
мическая, финансовая и налоговая политика господство¬
вавших групп финансового капитала ввергла хозяйство
капиталистических элементов крестьянства в состояние
глубокого кризиса.
Отнюдь не следует думать, будто в эти годы был на¬
лицо общий кризис периода экономической реконструкции,
252

последствия которого якобы «естественным образом»
сказывались на всех слоях населения. В действительности,
в эти самые годы (именно благодаря этой экономической
реконструкции господствующие группы финансового ка¬
питала получили особенно значительные сверхприбыли.
Чтобы не останавливаться на этом вопросе, достаточно
напомнить уже упоминавшийся пример с крупными обще¬
ствами ипотечного кредита, реальная стоимость ссуд кото¬
рых в результате повышения курса лиры гигантски воз¬
росла, превратившись в непосильное бремя для должников.
Таким образом, мы видим, что в этом случае — как и
всегда в классовом обществе — тяготы этого кризиса
распределялись не «естественным образом», но согласно
чисто классовым признакам. Важно отметить при этом
то обстоятельство, что если бремя этого кризиса в деревне
несли на себе в первую очередь наемные сельскохозяй¬
ственные рабочие, бедняки и середняки, то господствую¬
щие группы финансового капитала, опираясь на свою те¬
перь еще более абсолютную власть, сумели возложить
значительную долю этого бремени также и на хозяйство
капиталистической прослойки крестьянства.
Не следует также думать, будто это было просто
«объективным следствием» финансовой политики, пресле¬
довавшей иные цели. Как раз в эти годы господствующие
группы финансового капитала, обеспечив себе еще более
абсолютную власть в условиях фашистской тоталитарной
диктатуры, проводили в этом направлении вполне созна¬
тельную политику, определявшуюся не только экономи¬
ческими и финансовыми, но также и непосредственно
политическими мотивами.
Так, уже <в период с 1926 по 1930 г. крупные банки и
банковские объединения вели систематическую кампанию
по перераспределению, ликвидации и поглощению тех
мелких кредитных учреждений (кооперативов., народных
сберегательных касс, сельских сберегательных касс и
т. д.), в которых сосредоточивались сбережения мелко¬
буржуазных элементов города и в особенности деревни
и которые часто являлись для этих слоев центром и ору¬
дием более или менее автономной экономической и поли¬
тической организации.
Ведя эту систематическую кампанию, господствующие
группы финансового капитала преследовали двоякую
253

цель. С одной стороны, их ближайшей целью было под¬
линное ограбление мелких и средних вкладчиков. В этот
период излюбленным методом уничтожения или погло¬
щения мелких кредитных обществ было просто доведение
их до банкротства.
«Спасая» эти обанкротившиеся таким образом обще¬
ства, магнаты финансового капитала «честно» обеспечи¬
вали себе в эти годы двойные сверхприбыли, отнимая у
сотен тысяч мелких итальянских капиталистов и вклад¬
чиков сберегательных касс многие миллиарды лир. Мы
уже говорили, в связи с вопросом о приостановке про¬
цесса приобретения земельной собственности наиболее
зажиточными крестьянами, о том огромном влиянии, ко¬
торое оказала «эпидемия банкротств» мелких банков на
весь ход этого процесса.
Но наряду с этой непосредственной целью ограбле¬
ния, господствующие группы финансового капитала пре¬
следовали и другую, не менее определенную политиче¬
скую цель. Они стремились таким путем уничтожить те
организации и общества, которые являлись центром и
орудием относительно! автономной экономической и по¬
литической организации мелкой и средней городской и
сельской буржуазии и которые представляли собой объ¬
ективное препятствие, а иногда даже прямо очаги со¬
противления полному развертыванию разбойничьей поли¬
тики господствующей клики.
В этом отношении особенно интересно1 рассмотреть
пример с католическими банками и сельскими кассами,
которые еще в 1925 г. объединяли и организовывали во
многих областях Италии значительные слои кулачества
и середняков.
Эти католические банки и сельские кассы достигли
своего расцвета в первые годы после войны. Согласно
опубликованным в «Банковском ежегоднике» за 1921 г.
данным, их количество в это время составляло не менее
100 (причем большая часть их была организована на ко¬
оперативных началах). Их совокупный капитал лишь не
намного превышал 16 млн. лир, но зато вклады в эти
кредитные учреждения достигали суммы почти в
600 млн. лир.
Структура этих касс, которые представляли собой в
подлинном смысле слова классовую экономическую
254

организацию кулачества, носила своеобразный характер.
В отличие от тех порядков, которые существовали и су¬
ществуют во всех остальных крупных и мелких кредит¬
ных учреждениях, в их правлениях не были представлены
ни магнаты финансового капитала, ни — в большинстве
случаев — крупные земельные собственники. Членами
правления этих сельских касс, наряду с кулаками, были
священники и представители местной интеллигенции и во
многих случаях руководители католических организаций.
Особенно характерны в этом отношении были католиче¬
ские кассы некоторых областей, как, например, «Трентин-
ский католический банк» (этот банк, располагая всего
лишь 876 тыс. лир капитала, имел вкладов на 78 млн. лир,
руководство им полностью находилось в руках кулаков
и руководителей католических организаций), «Католиче¬
ский банк Сантантонино» в Пьяченце (капитал 608 тыс.
лир, сумма вкладов — 69 млн. лир), «Веронский католи¬
ческий банк», «Католический банк Виченцы» и т. д. Не
менее серьезное значение приобрели эти кредитные учре¬
ждения в некоторых областях Южной Италии, где бога¬
тые крестьяне занимали важные экономические позиции.
Типичным примером католических обществ на юге Ита¬
лии был «Католический банк Саннио» в Беневенто, кото¬
рый, обладая капиталом в 500 тыс. лир, имел вкладов на
36 млн. лир и руководство которым осуществляли
священники и лидер католических союзов Боско-Лука-
релли. Такой же характер имел и «Католический сельско¬
хозяйственный банк Реджо Калабрии» ш другие кассы,
объединенные в Федерацию сельских католических касс
Салерно-Луканской области.
На эти именно сельские католические кассы в 1926—
1930 гг. и обрушились с особенной яростью магнаты
финансового капитала. Уже в 1930 г. из всех важнейших
касс этого рода продолжали существовать, хотя бы
только по названию, лишь кассы Венецианской области,
объединенные в «Венецианском католическом банке».
Но этот банк с капиталом в 50 тыс. лир по своей органи¬
зации и управлению, осуществлявшемуся исключительно
представителями господствующих группировок финансо¬
вого капитала, не имел абсолютно ничего общего с те¬
ми кредитными учреждениями, которые обеспечивали
255

некоторую долю независимости кулацким группировкам.
В 1936 г. все католические банки и кассы, даже включая
общества типа «Венецианского католического банка»,
имели вкладов не более чем на 298 млн. лир.
Таким образом, в этот период— 1926—1930 гг. — от¬
крытая террористическая диктатура наиболее реакцион¬
ных господствующих группировок финансового капитала
■постепенно приобретала все более замкнутый—в полити¬
ческом и экономическом смысле — характер, что неиз¬
бежно должно было оказать глубокое влияние на массо¬
вую базу фашизма в деревне.
В центре политической борьбы в деревне попрежнему
оставались батраки. Новое наступление на заработную
плату толкало их на путь открытой борьбы и открытого
сопротивления, несмотря на все усиливавшийся фашист¬
ский террор. Забастовка на рисовых плантациях в 1927 г.
представляла собой самый значительный из этих эпизо¬
дов открытой борьбы, которая начала уже ломать рамки
фашистской законности.
Массы бедняков не менее тяжело ощущали на себе
гнет фашистской политики, который все больше давил
также и на середняков. Как те, так и другие все более
открыто выражали свое недовольство аграрной полити¬
кой фашистского режима, и это недовольство, в особен¬
ности в Южной Италии, все чаще перерастало во вспышки
прямого сопротивления, хотя пока еще и носившие сти¬
хийный характер.
Однако новая фашистская политика вызывала все бо¬
лее глубокую отрицательную реакцию даже среди зна¬
чительной части кулаков. Даже те элементы кулачества,
которые в прошлом находились под особенно сильным
влиянием фашизма, если они еще и продолжали играть
роль его массовой базы в деревне, выступали не столько
за фашистский режим, как таковой, сколько просто за
существующий порядок, обеспечивающий права «соб¬
ственности». И постепенно, по мере того как углублялся
«кризис валоризации» (1926—1928 гг.), слившийся в конце
концов с всеобщим экономическим кризисом в Италии и
во всем мире (1929—1934 гг.), эти самые элементы часто
меняли свою позицию и переходили в отношении фашист¬
ского режима на позицию «нейтралитета», причем фа¬
шистскому правительству лишь на короткое время
256

удавалось придать этой позиции оттенок более активной
симпатии при помощи политических маневров наподобие
«примирения» с Ватиканом.
Но была одна область Италии, где уже с того времени
новая политика, проводившаяся исключительно в интере¬
сах господствующих групп финансового капитала, побу¬
дила широкие слои кулачества и средних аграрных
капиталистов занять резко отрицательную в отношении
фашистского режима позицию. Этой областью была Си¬
цилия.
В Сицилии, как известно, феодальные пережитки в
режиме земельной собственности особенно сильны, вслед¬
ствие чего процесс формирования и социального возвы¬
шения .сельскохозяйственной буржуазии наталкивался
здесь на большие затруднения, чем в других местах.
Существование в Сицилии феодальной касты крупных
помещиков, ревностно охранявших свои земельные при¬
вилегии, приводило к тому, что «маесаро» (кулаки) и
«габеллотто» (арендаторы, сдающие участки латифундий
в субаренду), которые располагали довольно крупными
финансовыми средствами, постоянно наталкивались в
своем стремлении к продвижению по социальной лестнице
и к приобретению земельной собственности на особенно
серьезные препятствия.
Самая борьба этой формирующейся сельскохозяй¬
ственной буржуазии против крупной феодальной земель¬
ной собственности латифундий часто даже приобретала в
Сицилии полуфеодальные формы мафии К Из организа¬
ции «брави» (наемных убийц), состоявших на службе у
феодалов, какой она была вначале, мафия на протяжении
^Конечно, мафия, как было справедливо отмечено, является не
столько организацией, сколько укладом жизни, характерным для
полуфеодального общества, при котором иерархические и личные
отношения, факторы храбрости и «чести» сохраняют особенно важ¬
ное значение. Но мы говорим здесь о мафии как об организации.
Правда, в различных местах эта организация носила различный ха¬
рактер, сохраняя все же всегда некоторые общие классовые черты.
Как мы указывали в тексте, этот классовый характер мафии опреде¬
лялся не социальным положением массы ее членов, но ее функцией,
которая вытекала из классовой природы ее высших руководящих
слоев.
Более детальный исторический анализ роли и эволюции мафии
читатель может найти в упомянутом труде автора «II сарйайзто
пеПе сатрадпе».
17	Э.	Серени
257

прошлого века уже сплошь и рядом превращалась в орга¬
низацию, служившую интересам «габеллотто», которые
все чаще заменяли феодальных собственников в управ¬
лении латифундиями и в руководстве всей иерархией
надсмотрщиков и приказчиков, наблюдавших за эксплоа-
тацией латифундий. Уже к 1876 г., в эпоху «анкеты»
Соннино и Франкетти, организации мафии при перегово¬
рах об установлении арендной платы между собственни¬
ком земли и габеллотто, часто применяли свои методы
шантажа, увода лошадей и просто «предостережений»,,
чтобы принудить землевладельца согласиться на выгод¬
ные для габеллотто условия. Параллельно с этой дере¬
венской мафией начала появляться уже в то время и
городская мафия, состоявшая из адвокатов, врачей, агро¬
номов и т. д., связанная с деревенской мафией общностью
происхождения (членами средних и высших кругов город¬
ской мафии часто были сыновья и племянники безграмот¬
ных габеллотто, решивших дать образование своим,
детям), общностью социального положения (промежу¬
точного между положением господствующих классов и
эюсплоатируемых масс) и прежде всего соучастием в
более или менее незаконных «операциях» деревенской
мафии.
Поэтому, хотя массовую основу мафии и составляли
преимущественно бедные крестьяне и наемные сельско¬
хозяйственные рабочие (и в том числе надсмотрщики и
приказчики латифундий), они фактически находились в
полной зависимости от сельской и городской буржуазии*,
пока еще сохранившей полуфеодальные черты, и в усло¬
виях Сицилии мафия как организация превратилась в
одно из основных орудий социального возвышения этой
сельской и городской буржуазии, в важное оружие их
борьбы против господствующих полуфеодальных каст и*
в частности, против крупных собственников-дворян.
Эти классовые черты мафии как организации отчет¬
ливо выявились во время аграрных движений, вспыхнув¬
ших в первые годы после войны 1914—1918 гг. Мы уже
указывали на то, что лишь благодаря поддержке мафии
маосаро и габеллотто удалось использовать в своих инте¬
ресах давление, оказываемое в этот период массами
сельского населения на крупных землевладельцев-дворян.
Мафия играла первостепенную роль при разделе урожаяг
258

с латифундий, усиливая при помощи своих методов то
давление, которое оказывали на владельцев латифундий,
массы, и обеспечивая при разделе львиную долю аграр¬
ной буржуазии, т. е. массаро и габеллотто. Уже здесь
деятельности мафии проявилась двойственность позиции
богатого крестьянина — среднего аграрного капиталиста.
С одной стороны, он выступал против крупного земле-
владельца-латифундиста, а с другой — против бедного*
крестьянина и наемного сельскохозяйственного рабочего.
И эта вторая сторона мафии отражалась еще более ярко
в ее непримиримой и резко враждебной позиции в отно¬
шении чисто пролетарских движений как в городе, так и
в деревне. В борьбе с этими движениями руководители;
мафии не колеблясь прибегали к самым решительным
средствам, вплоть до убийства руководителей сельского*
и промышленного пролетариата Сицилии (так, например,
членами мафии был убит Алонджи и многие другие).
Поэтому неудивительно, что значительная часть руко¬
водящих элементов мафии вначале симпатизировала фа¬
шизму, а иногда даже открыто поддерживала его. Однако
в Сицилии фашизм с самого начала столкнулся с клас¬
совыми отношениями и соотношением классовых сил,
резко отличными от тех, которые были характерны для
континентальной Италии. Преобладающее экономическое
и социальное влияние, которым еще пользовались в Си¬
цилии крупные земельные собственники — владельцы ла¬
тифундий, — побудило фашизм опереться здесь в первую
очередь именно на эту касту. При этом он до некоторой
степени даже прямо восстановил ее власть, подорван¬
ную не только выступлениями народных масс, но и мощьк>
мафии, служившей интересам и стремлениям формирую¬
щейся буржуазии.
Революционное движение масс уже к 1926 г., еще до^
введения исключительных законов,, находилось в состоя¬
нии упадка. В этот момент для владельцев латифундий
Сицилии источником наибольшего беспокойства являлась
именно мафия. Она тревожила их по двум причинам: во-
первых, потому, что мафия продолжала оказывать силь¬
ное давление на крупных земельных собственников; а во-
вторых, потому, что и самой мафии в это время происхо¬
дил процесс все более четкого отделения массы рядовых
членов, которая все более решительно держала курс на
17*
259

социальную борьбу, более соответствующую ее классо¬
вому характеру, от высших и средних буржуазных слоев
мафии. И эта вторая опасность была особенно серьезна,
поскольку нельзя было предугадать, какие политические
формы примет в условиях фашистского беззакония мас¬
совая борьба членов мафии.
Поэтому основной задачей, которую ставила себе
господствующая каста Сицилии, было прежде всего по¬
давление и разгром мафии. Найти для этого повод было
нетрудно. Это мероприятие, носившее политический ха¬
рактер, было представлено в качестве простой «полицей¬
ской операции» по борьбе с сицилийской «преступностью».
Наиболее реакционные элементы сицилийских крупных
земельных собственников-дворян были теснейшими узами
связаны с фашистской диктатурой, с господствующими
группами финансового капитала. Многие из этих вла¬
дельцев латифундий (например, семейство Тригона) были
в то же время крупнейшими представителями итальян¬
ского финансового капитала. И между прочим, именно в
этот период некоторые из этих финансовых магнатов
владельцев латифундий (в том числе и сам Тригона) на¬
чали завязывать тесные деловые отношения с тяжелой
промышленностью континента в лице финансовой дина¬
стии Чиано — Муссолини. С назначением на пост пре¬
фекта Мори началась кампания жестоких репрессий,
в результате которой обезлюдели целые деревни и де¬
сятки тысяч сицилийских семейств облеклись в траур.
Эта «операция», в ходе которой для подавления и
разгрома мафии применялись методы в десятки раз более
варварские и жестокие, чем те, к которым иногда прибе¬
гала сама мафия, привела к восстановлению в Сицилии
«порядка»: порядка крупных феодальных собственников,
тесно связанных с господствующими группами финансо¬
вого капитала. Эти репрессии нанесли жестокий удар
широким слоям сельской и городской средней буржуазии
и затем с еще большей яростью обрушились на массу ря¬
довых членов мафии.
Эта «операция», поскольку она была направлена про¬
тив широких слоев самой сицилийской буржуазии и отда¬
вала Сицилию на полный произвол продажной и алчной
полуфеодальной касты, особенно отчетливо выявила
ультрареакционный характер фашизма, как открытой
260

террористической диктатуры господствующих элемен¬
тов финансового капитала, и показала, что она опирается
на очень узкую, замкнутую правящую ,группу.
Представив мафию,— которая является одной из форм
социальной борьбы и притом менее варварской, чем фа¬
шизм, — как уголовщину, фашизм нанес всему народу
Сицилии жестокое оскорбление, посеял среди сицилий¬
цев чувство глубокой ненависти к сицилийским господ¬
ствующим кастам — виновникам и соучастникам угне¬
тения народа.
Как бы то ни было, не подлежит сомнению, что после’
разгрома мафии слои средней аграрной буржуазии, либо
непосредственно, либо косвенно сильно пострадавшие от
этих репрессий и вначале питавшие симпатию к фа¬
шизму и оказывавшие ему поддержку, прониклись к
нему глубокой ненавистью, зародившейся в силу тех
специфических условий, в которых развертывалась со¬
циальная борьба в Сицилии. Аналогичное в некоторых
отношениях положение создалось и в других областях
Италии, например в отдельных районах Калабрии, где
также были особенно сильны феодальные пережитки в
системе земельной собственности ;и аграрных отношений,
между тем как в Сардинии оппозиция фашизму, расту¬
щая в среде более зажиточных крестьян и скотоводов
(не говоря уже о массе бедных крестьян), продолжала и
после 1926 г. проявляться в последних вспышках сепара¬
тистского движения, а в дальнейшем в росте популяр¬
ности идеологии этого движения.
Даже не говоря о специфическом положении, создав¬
шемся в отдельных областях и местностях, можно утвер¬
ждать, что уже к концу кризиса «валютной реформы»,
который в Италии в дальнейшем слился с начавшимся
в 1929 г. экономическим кризисом, в политическом блоке,
который фашизму удалось создать в итальянской деревне
и который включал крупных земельных собственников и
крупных аграрных капиталистов, массы кулачества и зна¬
чительные слои середняков, уже имелись глубокие тре¬
щины, Значительная часть середняков, до тех пор нахо¬
дившихся под влиянием фашизма и покорно следовавших
его директивам, начала относиться к фашистскому ре¬
жиму со все более открытой враждебностью. Многие из
кулаков тоже заняли позицию нейтралитета ПО' отношению
261

к фашизму или отказались от политической актив¬
ности.
Характерен тот факт, что к началу 1929 г., согласно
официальным статистическим данным о социальном со¬
ставе фашистской милиции (рядовых бойцов) !, основ¬
ную базу которой раньше составляли сельские жители,
в ее рядах из общего количества 304 815 бойцов было не
•более 90 514 (т. е. менее 7з) земледельцев, пастухов и
скотоводов при весьма высоком числе лиц, «не имевших
определенных занятий» (15 378 человек), лиц свободных
профессий и студентов (27 420), служащих (20 076) и,
в особенности, предпринимателей (11 577 человек).
Боязнь социальных перемен, вызванная у кулаков
углублением мирового кризиса и возвращением к актив¬
ной борьбе значительных слоев сельскохозяйственных
наемных рабочих, бедйяков и середняков, конечно, спо¬
собствовала в годы кризиса сохранению связи между
этим классом и фашистским режимом — «оплотом по¬
рядка и собственности», затормозив, таким образом, про¬
цесс распада фашистского блока в деревне; несомненно
в том же направлении оказывали влияние на эти и дру¬
гие слои аграрной и промышленной капиталистической
буржуазии также и революционные последствия кризиса
в международном масштабе2. Но если эти классовые
тенденции кулаков были достаточны для того, чтобы
удержать их на позициях политической пассивности, то
по мере углубления последствий кризиса они станови¬
лись, как правило, уже недостаточными для того, чтобы
превратить кулаков в активное орудие политики фашист¬
ского режима. Даже несмотря на все учащавшиеся в
этот период вспышки протеста и возмущения сельскохо¬
1 «Аппиапо 51а'МзЦсо ПаПапо», 1929, р. 448.
2 По этому поводу автору вспоминается один эпизод из его лич¬
ного опыта в этот период. Во время беседы автора с одним кулаком
из Кампании последний в резких выражениях высказывал свое воз¬
мущение по поводу ряда финансовых, налоговых и административ¬
ных мероприятий, проведенных фашистским режимом в деревне. На
вопрос автора — почему он и его товарищи, зажиточные крестьяне,
не оказывают никакого сопротивления этим мероприятиям и ре¬
жиму, который их проводит, этот зажиточный крестьянин дал харак¬
терный ответ: «О, нет. Тогда все полетит вверх тормашками». И он
указал на батраков, обрабатывавших его поле. Этот ответ, поистине,
очень хорошо отражает ту боязнь социальных потрясений, которую
вызвал в то время кризис в этих слоях населения.
262

зяйственных рабочих и бедняков, хотя и носивших спора¬
дический характер, кулаки все реже покидали свою
позицию пассивности и нейтралитета Тем более это
справедливо в отношении более зажиточных слоев серед¬
нячества, еще сильнее пострадавшего от кризиса. Здесь
не место заниматься разбором того, в силу каких причин,
в силу каких политических и организационных недоче¬
тов этот процесс распада фашистского блока классов в
деревне не удалось более полно использовать для разру¬
шения массовой базы фашизма в деревнях и в самой
Италии. Несомненно, здесь перед нами стоит проблема,
которая в значительной степени выходит за рамки нашей
работы и которая связана в первую очередь с развитием
экономического и политического кризиса в городах.
Только города и прежде всего городской пролетариат
могли стать руководящей, объединяющей силой освобо¬
дительного движения. Мы не можем здесь анализировать
объективные и субъективные политические причины,
в силу которых город не смог тогда выполнить эту свою
решающую функцию. Мы можем лишь мимоходом кон¬
статировать, что у авангарда городского населения тогда
было достаточно энергии и воли к освобождению, но
ему нехватало способности достаточно быстро преодо¬
леть последствия дезорганизации трудящихся масс и
являющихся ее следствием частичной их деморализации
и отсутствия единства.
Осуществив в этот период политический и организа¬
ционный поворот, коммунистическая партия Италии как
раз и стремилась обеспечить этим необходимый в усло¬
виях того момента темп преодоления последствий этой
дезорганизации. Но находясь в состоянии относительной
политической изоляции и подвергаясь концентрирован¬
ным ударам фашистских репрессий, партия, несмотря на
героизм тысяч ее ветеранов и молодых бойцов, которые
в эти годы, исполненные наступательного порыва, вновь
возглавили и развернули массовую борьбу, ,все же не
1 Еще раз, ссылаясь на личный опыт, автор напоминает чита¬
телю, как этот «нейтралитет» кулаков ярко отразился, например, в
1930 г. в крестьянском движении в Мартинафранка в Апулия, где
автор имел случай в то время присутствовать. И наш личный
опыт подтверждается многими другими примерами, которые мы
могли наблюдать тогда не только на Юге, но и повсюду в Италии.
263

успела достаточно укрепить и расширить своей связи
с массами.
И наряду с прочими субъективными причинами этого
отставания одной из основных политических и организа¬
ционных его причин несомненно явилось то, что револю¬
ционный авангард не развернул в этот период достаточно
активной работы по защите насущных интересов масс на
заводах, в деревне и в массовых фашистских организа¬
циях, в которых к тому времени путем насилия и об¬
мана уже была сосредоточена и объединена значитель¬
ная часть трудящихся. Несомненно, однако, что не¬
смотря на эти недостатки, в эти годы — впервые после
краткого перерыва — массовое движение, которое слиш¬
ком долго предоставляли его естественному стихийному
развитию, вновь начало оказывать непосредственное воз¬
действие на всю политическую жизнь Италии, заставляя
фашистский режим менять свои методы и свою поли¬
тику. Что касается, в частности, деревни, то здесь, по
мере углубления кризиса, фашизм постепенно все в
меньшей степени мог опираться и полагаться на свою
традиционную массовую базу. Даже там, где массовое
движение вновь приняло открыто политический харак¬
тер, как это было, например, в некоторых районах Эми¬
лии и Тосканы, даже там, где фашистские власти вновь
начали сотнями «задерживать» и арестовывать батра¬
ков, заподозренных в симпатии к коммунизму, фашисты
уже не угрожали «карательными экспедициями», но, на¬
оборот, говорили о своем намерении «повернуться лицом
к народу». В городах, не в меньшей степени, чем в де¬
ревне, для укрепления своей власти фашизм был вынуж¬
ден использовать новые формы политического и органи¬
зационного влияния, заменив ими ту форму политиче¬
ского классового блока, которую мы охарактеризовали
выше при рассмотрении взаимоотношений между господ¬
ствующими группами финансового капитала, крупными
землевладельцами и крупными и мелкими капитали¬
стами в сельском хозяйстве.
Отыскивание этих новых форм было облегчено для
фашизма тем обстоятельством, что, несмотря на все за¬
траченные в эти годы усилия, массовое движение не
смогло укрепиться в организационном отношении. Де¬
ревня, как и город, уже в течение свыше десяти лет
264

находилась под страшным гнетом фашистского режима.
Хотя в пролетарских массах города и деревни политиче¬
ские и организационные традиции послевоенных лет и
не изменились, они не могли не ослабеть. С другой сто¬
роны* на сцене социальной и политической жизни страны
теперь появились новые поколения, выросшие уже в
удушливой атмосфере угнетения. В то же время при фа¬
шистской диктатуре самые реакционные и самые импе-
риалистйческие группы финансового капитала приобре¬
тали все более абсолютное господство как в области эко¬
номики, так и в области финансов, организации, идеоло¬
гии и культуры. В создании системы корпораций эта
политическая, организационная и идеологическая моно¬
полия господствующих прупп финансового капитала
была закреплена и полностью направлена на цели войны*,
необходимость которой .была обусловлена внутренними
противоречиями фашистского режима.
С тщательностью, которая могла показаться даже
педантизмом, но которая в действительности отвечала
самым глубоким политическим потребностям фашист¬
ского режима, все граждане были вовлечены в синди¬
кальные и корпоративные организации. Никто не мог
остаться вне этих организаций и уклониться от их кон*
троля. В частности, в деревне (хотя, разумеется, то же
самое происходило и в городе) многократная перестройка
структуры и взаимных связей синдикальных и корпора¬
тивных организаций имела целью свести к минимуму
возможность концентрации и объединения классово враж¬
дебных режиму сил. Так, скажем (приведем один при¬
мер из тысячи), крестьянин — деревенский полупролета¬
рий, арендовавший крошечный клочок земли, зачислялся
в одну организацию не со своими товарищами по труду,
но с крупным капиталистическим предпринимателем-арен-
датором, у которого он, возможно, даже работал поден¬
щиком. Точно так же издольщики и батраки группирова¬
лись в корпоративные организации с таким расчетом,
чтобы возможно больше затруднить какое бы то ни было
объединение их сил и, напротив, способствовать возник¬
новению противоречий между этими категориями и т. д.
В корпоративных организациях руководящие посты всех
степеней и инстанций с беспримерным цинизмом захва¬
тывали сами представители господствующих групп
265

финансового капитала. Так сплошь и рядом во главе ор¬
ганизаций, которые должны были защищать интересы
батраков, оказывались... крупные капиталисты и крупные
земельные собственники. Эту систему увенчивало «пари¬
тетное представительство.» и участие «представителей фа¬
шистской партии» в корпоративных органах, что обеспе¬
чивало повсюду господство и абсолютный контроль маг¬
натов финансового капитала и крупных землевладельцев.
Было бы, конечно, ошибочно рассматривать введение
корпоративной системы, или, точнее говоря, проведение
корпоративной политики как доказательство силы или
прочности фашистского режима. Напротив, фашизм
был вынужден прибегнуть к этой новой политике именно
потому, что он видел развал политического классового
блока, составлявшего его основную массовую базу, и ему
приходилось искать новые формы, чтобы обеспечить
.власть самых реакционных и самых воинствующих гос¬
подствующих групп финансового капитала. Но было бы
не менее ошибочно отрицать тот факт, что хотя «корпо¬
ративная» политика, как попытка организации капита¬
листического военного хозяйства, как система, была не¬
избежно обречена на провал, она обеспечила фашистско¬
му режиму, т. е. открытой террористической диктатуре са¬
мых реакционных, самых империалистических, наиболее
воинствующих групп финансового капитала, возможность
существовать и довести до конца свои разбойничьи
планы, несмотря на начавшийся процесс распада поли¬
тического классового блока, который составлял основ¬
ную массовую опору фашизма в деревне (равно как,
впрочем, в подобных же формах и в городе).
И действительно, во всем, что касалось характера и
сравнительной устойчивости государственной и полити¬
ческой власти, решающее значение имело не только со¬
отношение сил само по себе и объективная расстановка
классов, но также степень их организованности, созна¬
тельности и сплоченности.
В частности, в итальянской деревне в годы мирового
кризиса расстановка классовых сил несомненно измени¬
лась в неблагоприятную для фашистского режима сто¬
рону. Мало того, что оппозиция батраков и бедняков
стала еще более открытой, теперь оппозиционные на¬
строения охватили уже более широкие слои середняче¬
266

ства. Что касается кулачества, как класса, то политиче¬
ский блок его с фашизмом становился все более пробле¬
матичным. Но поскольку движение городских и сельских
масс не могло тогда сломить диктатуру фашизма, послед¬
ствия дезорганизации масс давали себя знать тем силь¬
нее, чем больше с течением времени ослабевали органи-
зацонные традиции послевоенных лет. Дезорганизован¬
ные массы оказывались наименее сознательными. Хотя
объективно расстановка оил стала менее благоприятной
для фашизма, эти дезорганизованные массы лишь с тру¬
дом могли создать такую новую группировку сил, ко¬
торую можно было бы с успехом противопоставить кон¬
центрированной мощи* фашистской диктатуры.
Именно на эти элементы главным образом теперь и
рассчитывал фашизм при проведении своей «синдикаль¬
ной», а в дальнейшем «корпоративной» политики, посред¬
ством которой он стремился укрепить власть. Подав¬
ляя при помощи шпионажа и свирепых полицейских
репрессий нсякие попытки автономной организации масс,
даже в области самых элементарных вопросов, фашизм
в то же самое время вовлекал эти массы в свои органи¬
зации, подчиняя их своему контролю. Объединив эти
организации в системе корпораций, фашизм организо¬
вывал массы в таких формах, которые сводили к мини¬
муму риск возникновения опасных для режима перегруп¬
пировок классовых сил. Отнюдь не представляя собой
формы организации различных общественных классов,
эта корпоративная система, создававшаяся во всех ее
звеньях под непосредственным контролем представите¬
лей господствующих групп финансового капитала, от¬
крыто предназначалась именно для того, чтобы дезорга¬
низовать эти классы, лишить их способности к само¬
стоятельному мышлению и помешать им предпринимать
самостоятельные классовые действия. В то время как
превосходно организованные господствующие группы
финансового капитала располагали в корпоративных ор¬
ганизациях мощными средствами воздействия и самого
мелочного контроля над всей жизнью страны, другие
общественные классы — и прежде всего, разумеется, тру¬
дящиеся классы,— объединенные в организациях фашист¬
ского режима и находившиеся под его контролем, с клас¬
совой точки зрения были дезорганизованы.
267

Правда, фашистская политика пока еще, казалось,
оставляла некоторым слоям городской и сельской
буржуазии в рамках корпоративных организаций и вне
их некоторые организационные возможности и даже не¬
которую обманчивую видимость «демократии» (выбор¬
ность некоторых постов в федерациях предпринимателей
и т. д.). Однако не говоря уже о том, что эти «привиле¬
гии» были сохранены только за- высшими слоями круп¬
ной буржуазии, эта высшая относительная «автономия»
была предназначена исключительно для действия сверху
вниз, т. е. для защиты этими группами классовых инте¬
ресов всей буржуазии против трудящихся классов, но
она никогда не действовала снизу вверх, т. е. в тех слу¬
чаях, когда интересы этих групп сталкивались с инте¬
ресами господствующих групп финансового капитала К
Таким образом, корпоративная организация и поли¬
тика обеспечивали этим господствующим группам фи¬
нансового капитала собственную классовую организацию
и в то же время укрепляли экономический, политический
и идеологический контроль и влияние этих групп на
массы представителей других классов, легко поддаю¬
щиеся этому влиянию вследствие своей дезорганизации 2.
1 В связи с этим можно было бы привести сотни примеров, имею¬
щих отношение к деревне. Наиболее типичным является пример
консорциумов по мелиорации земель и старых сельскохозяйственных
консорциумов. Как в тех, так и в других высшим слоям земельных
собственников и сельскохозяйственных капиталистов были предо¬
ставлены некоторые возможности автономной организации в отно¬
шении массы сельскохозяйственного населения, которой эти высшие
слои местной сельскохозяйственной буржуазии имели возможность
навязывать при помощи этих организаций решения, наиболее соот¬
ветствующие их собственным интересам. Но в отношении верхов авто¬
номия этих организаций была сведена к нулю благодаря контролю,
который осуществляла над ними господствующая группа финансо¬
вого капитала через посредство Национальной федерации консорци¬
умов по мелиорации и Национальной федерации сельскохозяйствен¬
ных консорциумов. Впоследствии, как мы увидим дальше, даже эта
ограниченная автономная функция в отношении низов была ликви¬
дирована и заменена еще более прямым контролем господствующих
групп финансового капитала над всей деятельностью консорциумов.
2 Мы 'подчеркиваем факт дезорганизации масс, ибо он важен
для понимания причин устойчивости фашистского режима. Под дез¬
организацией масс мы подразумеваем то обстоятельство, что все
классы, за исключением господствующих групп, и в том числе не
только рабочий класс и вообще все трудящиеся классы, но даже и
268

Это привело к тому, что создалось соотношение сил, со¬
вершенно отличное от того, какое можно было пред¬
ставить себе на основании абстрактного рассмотрения
классовых интересов.
Концентрированной, сознательной, организованной
силе господствующих групп финансового капитала про¬
тивостояла не объединенная сила других организован¬
ных, сгруппированных и сознающих свои интересы клас¬
сов, но значительно менее грозная сила отдельных груп
пировок и прослоек, среди которых господствующим
группам финансового капитала нетрудно было поддер¬
живать и разжигать противоречия, укрепляя и расширяя
свое влияние и экономическое, политическое и идеоло¬
гическое господство. Таким путем, а также отчасти при
помощи применения все более изощренной национали¬
стической и социальной демагогии фашизм сумел посте¬
пенно компенсировать распад блока сил буржуазных и
мелкобуржуазных классов, которые в прошлом представ¬
ляли собой его главную социальную базу, путем расши¬
рения своего идеологического и политического влияния
на самые разнообразные и широкие социальные слои.
С точки зрения влияния, оказанного ею на сельское
население, особенно характерна и важна деятельность,
которую фашистский режим развернул в этом направле¬
нии среди интеллигенции, служившей в итальянской де¬
ревне чем-то вроде связующего звена между (классами,
столь несходными по своему экономическому положению
и социальному укладу.
слои мелкой и средней буржуазии, не располагали автономными
классовыми организациями, независимыми от прямого контроля гос¬
подствующих групп финансового капитала. Это, разумеется, не про¬
тиворечит тому, что именно в целях осуществления политического и
экономического контроля фашизм был вынужден объединять и, сле¬
довательно, концентрировать в своих массовых организациях эле¬
менты этих различных классов. Поэтому «легальным» исходным
пунктом для защиты повседневных интересов масс, для их органи¬
зации и для развертывания ими классовой‘борьбы могла и должна
была явиться революционная работа внутри самих организаций. Но
элемент организации является здесь исключительно результатом
революционной работы, которая, несмотря на контроль, осуществляе¬
мый реакционными организациями, развивает дух борьбы и классо¬
вое сознание в массах, формально объединенных в этих массовых
организациях, которые сами себе остаются элементом дезоргани¬
зующим.
259

Вплоть до 1930 г. еще нельзя было с уверенностью
сказать, что фашизм «завоевал» решающие позиции
среди итальянской интеллигенции и среди тех слоев, ко¬
торые стояли ближе всего к интеллигенции по своему
положению и своей социальной функции (служащие и
проч.). Правда, в городах некоторые из этих элементов,
более тесно связанные с крупной промышленной и торго¬
вой буржуазией узами зависимости (техники, инженеры
и т. д.), в конце концов зачастую переходили на ее поли¬
тическую платформу в связи о ослаблением политиче¬
ской активности рабочего класса, к призывам которого
в годы, непосредственно следовавшие за войной, многие
из этих элементов не оставались равнодушными. Подоб¬
ный же процесс происходил в деревне среди технических
работников сельского хозяйства (агрономы и т. д.), но он
обычно ограничивался отдельными районами, где круп¬
ная капиталистическая сельскохозяйственная буржуазия
пользовалась преобладающим экономическим и полити¬
ческим влиянием (долина По, Тоскана). Но в общем
можно смело утверждать, что к 1930 г. основная масса
интеллигентов (и служащих), более тесно связанных с
деревней, не только не примыкала к фашизму, но, напро¬
тив, все более явно переходила на антифашистские по¬
зиции. Именно эти слои, как в деревне, так и в городе,
явились основной базой нового движения «Джустиция э
либерта» *, именно среди них оно пользовалось значи¬
тельным влиянием, через них охватив в некоторых обла¬
стях даже значительные слои крестьян и в меньшей сте¬
пени — сельскохозяйственных и промышленных рабочих.
В условиях этих новых, более четко выявив¬
шихся политических и организационных влияний,
преемственно связанных с разработанной Сальве-
мини ** концепцией крестьянской демократии *, Бенедетто
* «Джустиция э либерта» («справедливость и свобода»)—мел¬
кобуржуазное антифашистское движение, возникшее в 1930 г. в
среде итальянских эмигрантов (в Париже). Руководящие круги
этого движения враждебно относились к коммунистической партии.
(Прим. ред).
** Гаэтано Сальвемини — итальянский историк и публицист.
(Прим. ред.)
1 На протяжении своей публицистической и политической дея¬
тельности Сальвемини неоднократно точно выражал и истолковывал
интересы и стремления высших слоев крестьянства — в особенности
270

Кроче * — который остается главной фигурой итальян¬
ской буржуазной культуры — продолжает к 1930 г. пред¬
ставлять либерально-консервативную традицию круп¬
ной и средней буржуазии страны. От его престижа и его
влияния — как в области философии, так и непосред¬
ственно в политической области — не пожелали и не су¬
мели еще полностью освободиться ни более .прогрессивные
крестьянства Южной Италии — как в их демократических тенден¬
циях, так и в их реакционной ограниченности и реакционных иллю¬
зиях. Именно среди этих слоев кулаков и середняков, особенно на
юге Италии, наиболее сильно ощущались перед войной 1914—
1918 гг. последствия ограничения избирательного права, и действи¬
тельно, мы видим, что Сальвемини, наряду с представителями про¬
летариата, выступал в первых рядах сторонников демократического
требования о предоставлении всеобщего избирательного права. Эти
слои крестьянства (в противоположность беднякам, имеющим на¬
стоящее хозяйство) уже в этот период наиболее остро ощущали тя¬
жесть промышленного протекционизма, в связи с которым колос¬
сально возросла стоимость средств производства, необходимых для
повышения уровня их хозяйства, — и вот мы видим, что Сальвемини'
выступил в первых рядах борцов против протекционизма. Но чего
нехватало Сальвемини, так же как и тем слоям, стремления которых
он выражал, т. е. главным образом мелких капиталистических про¬
изводителей, — это четкого сознания связи, существовавшей между
этими и подобными демократическими требованиями и общей борь¬
бой против системы монополистического капитализма, против импе¬
риализма, борьбой, в которой авангардом и руководителем может
быть только пролетариат. Отсюда колебания, а иногда и наивность
действий Сальвемини, как например, когда Сальвемини в опре¬
деленный момент своей кампании против протекционизма пред¬
почел довериться не действиям народных масс, объединившихся во¬
круг пролетариата, а недолговечному «фритредерскому» течению
среди крупных предпринимателей шелковой и машиностроительной
промышленности, которые, естественно, предпочли в конце концов
пойти на соглашение с предринимателями металлургической про¬
мышленности на почве протекционизма. Подобные же колебания и
иллюзии, всегда связанные с промежуточной позицией тех слоев,
стремления которых он отражал, наблюдались у Сальвемини и в
связи с вопросом о вступлении Италии в первую мировую войну и
затем в его демократическом «отказе от территориальных требова¬
ний», но, прежде всего, в его позиции по отношению к рабочему дви¬
жению в послевоенный период—здесь эти колебания приняли
вполне выраженный реакционный характер. Несмотря на эти коле¬
бания, которые, конечно, отнюдь не случайны, а соответствовали
колебаниям указанных слоев, в традициях течения Сальвемини имеет¬
ся крестьянско-демократическое, направленное против плутократии
содержание, которое революционный пролетариат не только не на¬
мерен отбрасывать, но, напротив, стремился развивать и усиливать.
* Бенедетто Кроче (род. 1866 г.)—итальянский философ и со¬
циолог, лидер либеральной партии. (Прим. ред.)
271

интеллигенты — представители новой крестьянской де¬
мократии, ни сами официальные выразители «фашист¬
ской культуры».
Так, например, мы видим, что в лагере фашизма
Джентиле * и его последователи в сущности сводили
свою концепцию фашизма к «углублению» либерализма.
И недаром фашистский режим относился к Джентиле и
его учению (несмотря на повторявшиеся время от вре¬
мени фразы о «самой фашистской из реформ» в примене¬
нии к проведенной Джентиле школьной реформе) с
открытым недоверием и очень скоро отодвинул его на
задний план к вящшей славе всевозможных шарлатанов-
идеологов «фашистской мистики». Напротив, в лагере
демократической интеллигенции как раз к 1930 г. кон¬
сервативный либерализм Кроче, незадолго до этого ярко
отразившийся в его «Истории Италии», возбуждал ра¬
стущую неудовлетворенность, которая ускорила процесс
отделения движения демократической интеллигенции от
либерального движения, хотя этот процесс не приводил
к окончательному размежеванию этих двух движений,
пока на сцену не выступило в качестве решающего фак¬
тора влияние рабочего движения.
Естественно, что этот процесс политической радикали¬
зации и активизации интеллигенции не мог не вызвать
серьезного беспокойства в правящих фашистских кругах.
И здесь, как и всегда, фашистский режим наряду с мето¬
дами прямого подавления использовал методы прямого
принуждения в сочетании с более тонкими и разлагаю¬
щими формами воздействия.
Уже опыт приведения профессоров университетов к
присяге показал фашизму сравнительно легкую возмож¬
ность приковать к своей политике широкие круги интел¬
лигенции, используя ее потребности, связанные с выпол¬
нением ею ее социальной функции... Подавляющее боль¬
шинство «присягнувших» профессоров рассматривало
(разумеется, ошибочно) присягу как простую формаль¬
ность, и Муссолини это хорошо знал. Эти профессора
были и остались антифашистами, они сами во всеуслы¬
шание заявляли об этом, и фашистский режим не возбра¬
нял им это говорить. Однако самый факт принесения ими
* Джентиле — фашистский философ. (Прим. ред.)
272

приояги уничтожил или значительно ослабил антифаши¬
стское влияние этого высшего слоя интеллигенции на
массы студентов, лиц свободных профессий, на самые
широкие круги интеллигенции и чиновничества. Теперь
присягнувший профессор не мог уже отказываться празд¬
новать годовщину «похода на Рим»... Именно это-то и
было важно в тот момент для фашизма. Он хотел поко¬
рить себе не душу и не совесть итальянской интеллиген¬
ции, ему должны были служить ее устное слово, ее вы¬
ступления в печати.
Именно в^этом направлении фашизм и развивал свою
деятельность среди интеллигенции. Начав о профессоров
университета, фашизм приступил к организации и под¬
чинению своим требованиям все более широких слоев ин¬
теллигенции, технических работников, чиновников.
В 1930—1932 гг. при помощи комбинированных методов
давления и лживых обещаний фашизм сумел включить в
свои организации, и в еще большей степени в различные
свои учреждения, массу интеллигентов, технических ра¬
ботников и служащих, которые продолжали считать себя
антифашистами, но тем не менее охотно или неохотно
позволяли превратить себя в орган и орудие политики и
идеологического влияния фашизма на широкие слои на¬
селения. Именно в этот период среди итальянской интел¬
лигенции впервые начали появляться настроения мрач¬
ного, безотрадного цинизма: те самые лекторы, писатели,
журналисты, инженеры, чиновники, которые в частных
беседах хулили и еще чаще издевались над фашистскими
«принципами», «идеями», лживыми измышлениями, од¬
новременно «по приказу начальства» с пафосом пропове-
дывали, пропагандировали и преподавали их с универси¬
тетских кафедр, со страниц газет и журналов, на фашист¬
ских собраниях и в технических органах фашистских
синдикатов. С кафедр и со столбцов газет, из старых и
новых фашистских и фашизированных «культурных ин¬
ститутов» — повсюду, где растекался и куда проникал
этот тонкий разлагающий яд, он отравлял тех самых
людей, которые часто сначала лишь неохотно брались
его распространять. В еще большей степени он заражал
молодое поколение, деморализуя его.
Принуждение и грубая хитрость, к которым прибе¬
гал фашизм и лично сам Муосолини, в слишком явных
18	Э.	Серени
273

случаях коррупции, таких, как дела Джованни Ансальдо
и Адриано Тильгера*, сами по себе недостаточны для
того, чтобы объяснить широкий масштаб явления, кото¬
рому кое-кто в то время дал название «предательства
интеллигенции». Чего в действительности слишком часто
нехватало массам итальянской интеллигенции, — это жи¬
вой связи с народом. Эта социальная прослойка, играю¬
щая в капиталистическом обществе роль, так сказать,
орудия и именно поэтому подверженная особенно интен¬
сивному и губительному разлагающему политическому
влиянию со стороны господствующих классов, могла и
может найти в себе политическую и моральную силу для
оказания сопротивления давлению фашистского режима,
как мы указывали, лишь при наличии такой связи с на¬
родом и его авангардом.
Правда, в эти годы, выполняя техническую роль вы¬
разителей и пропагандистов фашистокой идеологии, вы¬
ступая в этой роли в печати и по радио, с университетских
кафедр и на заседаниях технических и административных
органов, итальянские интеллигенты в значительно боль¬
шей степени, чем в прошлом, превратились — вольно или
невольно — в орудия распространения идеологического
и политического влияния фашизма среди различных
"слоев населения. В частности, что касается интеллиген¬
тов среди лиц свободных профессий и чиновников — вы¬
ходцев из деревни, т. е. тех слоев, которые играли такую
важную роль в Италии и в особенности в Центральной и
Южной Италии, то целый ряд специфических условий и
обстоятельств чрезвычайно облегчил фашизму подчине¬
ние их своему влиянию.
В более развитых областях Северной Италии главную
роль играли уже группировки интеллигентов, так ска¬
зать, технического характера, по самой своей социальной
функции более тесно связанные с современной промыш¬
ленной и общественной жизнью и более остро ощущавшие
на себе все ее превратности и подвергавшиеся ее влия¬
нию. Здесь решающим фактором, вызвавшим более
* А. Тильгер и Дж. Ансальдо — крупные промышленники, зани¬
мавшие руководящее положение в фашистской партии. Фашистское
правительство вынуждено было привлечь их к ответственности за
слишком крупные хищения. (Прим. ред.)
274

быстрое распространение фашистского влияния среди кру¬
гов интеллигенции, являлся не столько их отрыв от реаль¬
ной жизни общества и народных масс, сколько изменив¬
шееся соотношение сил двух основных классов общества,
в котором они жили и работали, ослабление притягатель¬
ной силы рабочего движения, потерпевшего разгром и
испытывавшего на себе удары свирепой реакции, распав¬
шегося на мелкие подпольные очаги перед лицом гигант¬
ски выросшей и, казалось бы, несокрушимой мощи тре¬
стов, имевших возможность подкупать интеллигентов
обеспечением им не только щедрых подачек, но также
средств, орудий и заманчивых перспектив научных ис¬
следований.
Иное происхождение, иные условия жизни и иную со¬
циальную функцию мы находим у массы интеллигентов
в провинциях Центральной Италии и в еще большей сте¬
пени — Южной Италии и Сицилии. Что касается проис¬
хождения, то и здесь среди интеллигентов преобладаю¬
щую роль играли чиновники и лица свободных профес¬
сий — выходцы из деревни (но отнюдь не из среды зем¬
ледельческого населения, каких мы встречаем на Се¬
вере). Еще в предвоенные годы и в первые годы после
войны 1914—1918 гг. масса интеллигентов и в том числе
лиц свободных профессий и чиновников Южной Италии
состояла из мелких и средних буржуазных земельных
собственников, не занятых непосредственно в сельско¬
хозяйственном производстве (мелкие и средние земле¬
владельцы, сдававшие свою землю в аренду). Принадле¬
жавший им маленький или средний земельный участок
являлся для этих слоев необходимым источником дохода,
которым они дополняли свой скудный заработок, полу¬
чаемый ими в качестве чиновников или лиц свободных
профессий. Связь с современной производственной жизнью
нации у южной интеллигенции налаживалась гораздо
медленнее, чем у интеллигентов Севера. Как это обычно
бывало в феодальном обществе, в этих областях Цент¬
ральной Италии и в еще большей степени в Южной Ита¬
лии и Сицилии, где еще так сильны феодальные пере¬
житки в общественных отношениях между классами, ко¬
торые разделяла пропасть нищеты и бескультурья, функ¬
ция интеллигентов была не столько технической и произ¬
водственной, сколько функцией связи и посредничества.
18*
275

Здесь было больше адвокатов, чем инженеров, больше
философов, чем изобретателей, больше нотариусов, чем
агрономов, больше чиновников, чем технических специа¬
листов, это была скорее культура адвокатская, культура
классического гуманизма в старом смысле этого слова,
чем культура техническая и научная. Такой характер эти
слои сохранили и по сегодняшний день, лишь с неболь¬
шими изменениями. И, конечно, не случайно, что из юж¬
ных провинций объединенной Италии вышло лишь не¬
большое число капитанов промышленности, зато значи¬
тельная часть политических деятелей и многие видные
представители гуманистической культуры, начиная со
Спавенты и кончая Кроче.
Социальное происхождение и экономическая база
этих южных интеллигентов — мелкая и средняя, а для
высших ее слоев — крупная буржуазная земельная соб¬
ственность; относительная экономическая независимость,
которую она ранее им обеспечивала, часто усиливала в
этих слоях стремление и тяготение к культуре классиче¬
ского гуманизма со свойственным ей отрывом от масс и
от самых конкретных проблем современной социальной
жизни, с ее ориентацией на общие и абстрактные, а не
на частные и конкретные проблемы, что вытекало уже из
самой функции этих слоев в общественной жизни Южной
Италии. Таким образом, мы видим, что если на протяже¬
нии всей истории современной Италии на Юге зарожда¬
лось немало культурных политических и социальных дви¬
жений, начиная с Кроче и кончая Сальвемини, от интел¬
лигентского синдикализма до Джентиле, то эти движения
пускали наиболее глубокие корни и находили свою мас¬
совую опору совсем не на Юге, пребывавшем в состоянии
великого «социального разложения», а в других областях
Италии.
В отличие от того, что мы наблюдали в других стра¬
нах и других частях самой Италии, здесь эти слои интел¬
лигенции, которые часто выступали в качестве выразите¬
лей идеологии и пропагандистов, гораздо реже играли
роль политических руководителей и организаторов этих
движений. Мы уже упоминали о Сальвемини и его
школе, но характерно, что в то время, как он оказал
глубокое идеологическое влияние на всю культур¬
ную и политическую жизнь Италии, его усилия в
276

организационной области, правда, часто носившие весьма
робкий и непоследовательный характер, всегда, даже на
Юге, оканчивались полной неудачей.
Уже сама экономическая база и социальное про¬
исхождение этих слоев интеллигенции) являлись в
прошлом серьезным препятствием для установления бо¬
лее тесной связи между движением интеллигенции и
движением широких масс крестьянства Юга и даже их
высших слоев. Правда, интеллигенты Южной Италии ча¬
сто были тесно связаны с деревней, и нередко их со¬
циальное окружение и условия жизни мало чем отлича¬
лись от условий жизни высших слоев крестьянства, но в
большинстве случаев их отделяло от крестьянства и про¬
тивопоставляло ему само их положение и их традиции
буржуазных земельных собственников. Тот самый зажи¬
точный крестьянин, естественным выразителем, идеологи¬
ческим и политическим организатором 'которого должна
была бы стать в другой обстановке интеллигенция на юге
Италии, нередко оказывался арендатором или колоном
какого-либо интеллигента и обрабатывал унаследован¬
ный последним от предков небольшой или средний уча¬
сток, и уже один этот простой факт воздвигал между
ними непреодолимую стену недоверия, а иногда и нена¬
висти. Это выявилось с особой яркостью в первые после¬
военные годы, когда более зажиточные крестьяне начали
усиленно приобретать земельную собственность.
В главе II мы уже упоминали, что значительная
часть земли, перешедшей в эти годы в руки зажиточного
крестьянства, ранее принадлежала именно этим мелким
и средним буржуазным собственникам, как, напри¬
мер, чиновникам и лицам свободных профессий, которые
играли такую важную роль в провинциях Южной и
Центральной Италии. Эти слои сельской интеллигенции
особенно сильно пострадали от последствий первой миро¬
вой войны и послевоенного кризиса. Их мелкая и сред¬
няя земельная собственность, составлявшая на протя¬
жении веков в южных провинциях их экономическую
базу, дававшую им обеспеченное существование и сред¬
ства для «свободного занятия науками», в эти годы
войны и послевоенного периода сплошь и рядом была ими
потеряна. Десятки тысяч интеллигентов Южной Италии —
лиц свободных профессий и чиновников, вынужденных в
277

эти годы довольствоваться жалкими средствами, которые
итальянское государство и господствующие классы уде¬
ляли своим философам, деятелям «чистой науки» и чи¬
новникам, оказались теперь перед лицом самых насущ¬
ных и самых элементарных проблем материального
существования, огг которого ранее, по крайней мере
частично, их спасал принадлежавший им маленький
участок земли. Именно в такой обстановке, в момент
наивысшего развития этого кризиса и выступил фашизм
со своей двойственной политикой приманок и принуж¬
дения.
Варварство фашистских гонителей культуры не могло
не вызывать глубокого отвращения среди людей, воспи¬
танных на культуре Юга, с ее традициями классицизма
и гуманизма в лучшем смысле этою слова. С другой сто¬
роны, первые очаги' фашизма и центры, из которых он
начал распространяться, возникли не в Южной Италии,
и если говорить в частности о южно-итальянской интел¬
лигенции, то можно1 с уверенностью сказать, что вплоть
до 1930 г. фашистам практически не удавалось пробить
брешь в ее рядах. Но интеллигенция Южной Италии
была тем менее готова оказать политическое и мораль¬
ное сопротивление новой кампании приманок и принуж¬
дения со стороны фашизма, что она была далека от
народных масс и не имела прочных связей с ними.
Когда, как это часто бывало, слои интеллигенции теряли
в вихре войны и инфляции свою собственность, которая
обеспечивала им возможность предаваться «свободным
занятиям науками» и с высоты своего интеллектуального
превосходства равнодушно взирать на «низкие и вуль¬
гарные потребности» материального существования, они
внезапно оказывались грубо сброшенными со своих
заоблачных высот и им приходилось вступать в фашист¬
скую партию наравне с простыми смертными, чтобы
обеспечить себе пропитание и возможность продолжать
занятие науками — увы! теперь уже не «свобод¬
ными».
Этот кризис носил здесь тем более трагический ха¬
рактер, что среди этих слоев имела особенно широкую
популярность концепция Кроче, рассматривающая интел¬
лигенцию как «этико-политический класс», которому пред¬
начертано, возвышаясь «над схваткой» расходящихся
278

материальных интересов различных социальных классов
нации и всего человечества, обеспечивать им мудрое
политическое и моральное руководство. Тем более
сильное деморализующее влияние оказали на интелли¬
генцию первые случаи капитуляции и перехода в лагерь
фашизма: эти слои, не сумевшие тогда в огне сопротив¬
ления установить связь с народом, которая одна лишь
могла их спасти — и действительно спасет—от мораль¬
ной и материальной деградации, увидели, как перед ними
в одно мгновение рухнул весь вековой уклад жизни.
Но несомненно, что это «крушение» независимости ин¬
теллигенции Южной Италии в 1930—1932 гг. перед ли¬
цом фашистского наступления явилось одной из важных
причин тех настроений проникнутого отчаянием цинизма,
которые характерны для итальянской интеллигенции в
этот период и в последующие годы. Несомненно и то, что
это «крушение» независимости интеллигенции также не¬
мало помогло фашизму распространить свое влияние на
более широкие социальные слои, используя вновь приоб¬
ретенные орудия идеологического воздействия.
Таким образом, и на этих примерах мы видим, что
экономические и социальные процессы, которые разви¬
вались в эти годы в итальянской деревне, либо прямо,
либо косвенно оказывали влияние на всю жизнь страны.
Не останавливаясь дальше на этом вопросе, укажем
здесь, резюмируя сказанное выше, что путем распро¬
странения своего идеологического и политического влия¬
ния на более широкие слои населения (в частности на
молодежь) фашизму удалось — отчасти в силу дезорга¬
низации масс — в некоторых отношениях компенсировать
неуклонный распад политического классового блока, соз¬
данного им прежде в деревне, равно как и в городе.
Правда, даже когда идеологическое и политическое
влияние фашизма распространилось на более широкие
массы, классовые моменты попрежнему продолжали иг¬
рать в нем значительную роль. Более того, в это время
еще можно и должно было говорить о существовании
подлинного фашистского политического блока основных
слоев крупной, а иногда и средней промышленной, тор¬
говой и сельской буржуазии т крупных земельных соб¬
ственников, сомкнувшегося вокруг господствующих групп
финансового капитала, причем в этом блоке в то время
279

едва только намечались первые трещинки». То идеологи¬
ческое воздействие, которое фашизм оказывал на более
широкие слои средних и мелких капиталистов, равно как
и на кулачество, пока еще имело ярко выраженную бур¬
жуазную классовую окраску. Но несомненно, что в целом
господствующие группы финансового капитала даже
тогда (несмотря на все признаки, как будто бы свиде¬
тельствовавшие об обратном) не смогли путем расши¬
рения идеологического и политического влияния фашизма
на другие классы, кроме буржуазии, компенсировать ос¬
лабление своих позиций, вызванное начавшимся распа¬
дом политического классового блока, при помощи кото¬
рого они добились монополистического господства в
Италии.
Значительно менее прочной, чем этот классовый блок,
была теперь массовая база, которую фашистский режим
обеспечил себе путем безудержной и неизбежно полной
противоречий демагогии. Самый опыт масс теперь все
чаще способствовал разоблачению лживости фашистской
демагогии. И если в силу дезорганизации масс этот про¬
цесс прояснения их сознания был длительным и трудным,
то внутренние и внешние противоречия самого режима
готовили массам трагические уроки. Война, развязанная
фашизмом, в течение многих лет послужила жестоким
уроком для населения итальянских городов и деревень.
4. Фашистская политика войны в области
сельского хозяйства
В 1935—1939 гг., когда новый мировой пожар, ра¬
зожженный фашистскими агрессорами на Дальнем Восто¬
ке, в Абиссинии и в Испании, начал приобретать всеобщий
характер, вся экономическая политика фашистского ре¬
жима была еще более откровенным и непосредственным
образом направлена на подготовку войны. Более того, в-
1936, 1937 и 1938 гг., когда война велась еще на огра¬
ниченной территории, она уже начала отражаться на
итальянской экономике, хотя еще только на отдельных,
сравнительно ограниченных ее участках. Даже незначи¬
тельного повышения потребностей в связи с этими «ма¬
ленькими» войнами оказалось достаточно, чтобы вызвать
28Э

обострение специфических черт военного хозяйства &
Италии, и, в частности, в итальянской деревне.
Правда, фашизм начал развивать политику, явно на¬
правленную на подготовку и осуществление империали¬
стической агрессии уже в первые годы после своего
прихода к власти. Не выходя за рамки аграрной политики,
достаточно вспомнить, что Муссолини открыто объявил
целью «битвы за хлеб» подготовку войны. И только ис¬
пользуя этот предлог, группы, наживавшиеся на сверх-
протекционистской политике фашизма, сумели добиться
колоссального повышения таможенных пошлин на зерно,
которые легли таким тяжелым бременем на массы по¬
требителей и на значительную часть земледельческого на¬
селения Италии.
Однако до 1935 г. внутренняя и международная об¬
становка не благоприятствовала полному развитию этой
воинствующей и провокационной политики фашистского
режима, а поэтому и в области экономической политики
фашистский режим был занят в первую очередь не
столько непосредственными задачами, сколько преодоле¬
нием трудностей, связанных вначале с финансовым, а за¬
тем с экономическим кризисом.
В этой работе невозможно детально проанализировать,
каким путем фашизм в результате развития его внутрен¬
них и внешних противоречий был вынужден к 1935 г.
более конкретно поставить перед собой те задачи военной
подготовки страны, которые занимали такое видное
место в его демагогических кампаниях внутри страны и в
пропаганде, рассчитанной на запугивание общественного
мнения за границей. Несомненно, что сравнительно,
быстрое развитие итальянской промышленности, проис¬
ходившее в условиях открытой террористической дикта¬
туры трестов и, в частности, трестов военной промышлен¬
ности, в условиях безудержного наступления на уровень
жизни широких масс итальянского народа, со всей остро¬
той поставило перед господствующими кругами финан¬
сового капитала Италии проблему захвата новых рынков.
Все усилия фашистского режима представить эти «по¬
требности» магнатов финансового капитала в качестве
«потребностей» итальянского народа не могли скрыть
того факта, что в алчных притязаниях людей, которые
обрекали итальянский народ на голод и сосали его кровь,
281

нет ровно ничего национального, ничего итальянского.
И из всех тех примеров, которые мы приведем, будет
видно, что все без исключения слои итальянского сель¬
ского населения не только не извлекли никаких выгод из
политики войны и грабежа, которую проводили господ¬
ствующие группы финансового капитала, но что эта по¬
литика еще до начала новой мировой войны обрекла их
на еще большую нищету, еще большие жертвы и ли¬
шения.
Фашистская военная политика проводилась в интере¬
сах и под прямым исключительным контролем господ¬
ствующих групп финансового капитала, в особенности
тех его групп, которые наиболее близко были связаны с
военной промышленностью. Как в экономической, так и
в политической области «банковская реформа» и «про¬
мышленная реформа» (реорганизация ИРИ*), а также
законы о выдаче лицензий на создание новых промыш¬
ленных предприятий и организация «корпораций» **, яв¬
лялись лишь отдельными звеньями единого процесса, в
коде которого этот контроль начинал осуществляться во
все более откровенных и циничных формах.
Ограниченные рамки этой работы не позволяют нам
углубиться в более детальный анализ значения так назы¬
ваемой «автаркии», или лучше сказать «автаркической»
политики, которая являлась формой экономической по¬
литики империализма, особенно агрессивной в области
внешних отношений и особенно гибельной для народных
масс внутри страны. Вместо того чтобы приводить дока¬
зательства, которые неизбежно были бы слишком про¬
странными и сложными, мы предпочитаем привести,
прежде чем перейти к освещению развития этой политики
в деревне, как это мы делали и раньше, сводные цифры,
* ИРИ (ЫйиЩ сН г1Соз1ги21опе тс1и51па1е)—Институт рекон¬
струкции промышленности—организованный фашистским правитель¬
ством промышленный банк, которому в 1934 г. были переданы про¬
мышленные ценности 4 крупнейших банков Италии. Это мероприя¬
тие имело целью спасти от банкротства крупных итальянских про¬
мышленников. (Прим. ред.)
** «Корпорации» — фашистские организации, в которых фаши¬
сты объединили предпринимателей и рабочих с целью препятство¬
вать объединению рабочих для борьбы, против предпринимателей.
{Прим. ред.)
282

что позволит нам уяснить себе классовое значение этой
политики.
Цифры, приведенные нами в таблице 15, освещают
классовый характер фашистской политики войны.
Таблица 15
Военно-экономическая политика фашизма и сверхприбыли основных
итальянских трестов
(Объявленные прибыли, в тыс. лир)
1934 г.
1935 г. 1
!
1936 г.
1937 г.
1938 г.
1939 г.
Национальная компа¬
ния шерстяной и
пеньковой промыш¬
ленности
!
1
6 277,
7 378
7 690
12000
10117
12 798
«Сниа»
26 152
34 138,
36 343
50 000
, 56 623
75 209
«Бреда»
7050
10 295,
12 350
19 000
28 200
| 33 366
«Браун Бовери» . .
—
1 039
3216
4 000
4 326
5 217
«Фиат»
24 165
39 118,
41 310 56 000
43 663
43 500
Итальянская метал¬
лургическая ком¬
пания
5 555,
1
6 508
6 675
8 000
11 765 14 088
«Шатильол» ....
6 474
6 566
8 097
1 13 000
10 295
12216
«Терни»
32 938
29 855
30 078
1 34 000
46 400
50 286
«Эдисон»
138000 142 497,141 942,159 ООО 1167 ООО 133 000
«Итальчементи» . . .
11 955
1 14 110
16 682
, 19000
21062
21 253
«Монтекатини» . . .
67000
67 482
86 826 158 810
211 316 159 450
«Кантони»
5313
9 572
9 348
9 971
9 896
13 540
«Итальпирелли» . .
26000
29 000
33 000
35000
35 429
53 381
«Ольчезео»
3 293
4 360
5 680
7 881
7 656 9 765
«Ильва»
29000 36000
35 000
41000
51255
51294
«Ринашенте» ....
1 596
1
1 963
3 688
4 196
5 960
8 125
Итого . .
1
|390 768
439 881 477 925^630 858 719 963
; 696 488
Эти цифры не нуждаются в комментариях. За не¬
сколько лет «автаркической» политики доходы некоторых
из крупнейших итальянских трестов увеличились на
много сотен и миллионов лир, почти удвоившись по срав¬
нению с 1934 г. Диференцированные данные о доходах
акционерных обществ, в зависимости от размеров их ка-
питала (которых мы здесь не приводим), показывают, что
283

•военно-экономическая политика фашизма в силу ее
классового характера по-разному сказывалась на состоя¬
нии мелких и крупных акционерных обществ. В то время,
как с каждым годом все большее количество мелких
акционерных обществ сводило свой баланс с дефицитом,,
для крупных компаний результаты фашистской политики
выражались в том, что их объявленные прибыли непре¬
рывно возрастали и тем быстрее, чем больше был их ка¬
питал. И речь здесь идет лишь об объявленных прибы¬
лях, в то время, как всем известно, что именно эти круп¬
ные компании, крупные промышленные и финансовые
тресты получали наибольшие доходы как раз от опера¬
ций и комбинаций, которые не заносились в официаль¬
ные балансы.
Еще более яркое и еще более конкретное классовое
значение приобрели эти сводные данные для характе¬
ристики влияния военно-экономической политики фа¬
шизма на сверхприбыли' крупных трестов, при сопоставле¬
нии их с другими сводными цифрами, характеризующими
уровень жизни всего населения Италии. Мы намеренно
приводим данные, относящиеся ко всему населению, имен¬
но для того, чтобы показать, какие губительные послед¬
ствия имела военно-экономическая политика фашизма
для всех слоев населения, для всех классов итальянского
народа, за исключением клики магнатов финансового ка¬
питала, наживавшихся при фашистском режиме.
Мы собрали данные о средних нормах потребления
основных продуктов питания (см. табл. 16). За основу
взято среднее потребление на душу населения за 1922—
1923 гг. (1922—1923 гг. = 100).
Согласно данным за 1922—1933 гг., приведенным в
этом же официальном источнике, из которого мы заим¬
ствовали эти цифры среднегодовое потребление бел¬
ковых веществ, составлявшее в 1922 г. 41,2 кг на чело¬
века, поднялось в 1933 г. до 43,4 кг и вновь снизилось
в 1937 г. до 39,3 кг. Потребление жиров с 26,2 кг в 1922 г.
снизилось в 1933 г. до 24,1 кг и до 23,4 кг в 1937 г.
Как видно из таблицы, потребление пшеницы сокра¬
тилось, и население Италии вновь вынуждено было во
все большей мере потреблять кукурузу. Что касается
1 «Аппиапо з^аИзйсо ПаНапо», 1939, рр. 210—212.
284

Таблица 16
Средние индексы потребления продуктов
питания в Италии на одного человека
(среднее потребление
в 1922-1923 гг. = 100)
Продукты
1933 г.
1937 г.
Пшеница . . .
95,5
92,4
Кукуруза . .
113,2
134,2
Овощи ....
85,0
78,7
Свежие фрукты
106,0
83,4
Сухие фрукты
65,9
60,5
Мясо говяжье
114,0
97,7
Вино
116,6
76,8
Пиво
28,1
31,3
! Кофе
1
75,0
75,0
всех остальных продуктов (питания, фигурирующих в таб¬
лице, то их потребление, довольно ощутительно снизив¬
шееся уже за первое десятилетие фашистской диктатуры,
вновь резко сократилось в годы, когда фашизм начал
проводить свою военно-экономическую политику, ту са¬
мую военно-экономическую политику, которая обеспе¬
чивала магнатам трестов огромные сверхприбыли.
Нам казалось, что даты хотя бы в такой схематической
и обобщенной форме эту картину общего классового
значения фашистской военно-экономической политики
было необходимо для того, чтобы можно было понять
ее значение и влияние в частности на экономические и
классовые отношения в итальянской деревне.
В какой степени проявился классовый характер фа¬
шистской военно-экономической политики в итальянской
деревне в 1934—1939 гг. на первом этапе нового миро¬
вою конфликта, на этапе его постепенного расширения?
Каковы были последствия этой политики для различ¬
ных слоев сельского населения Италии? Как отразилась
эта политика на позиции этих слоев?
Для того чтобы дать удовлетворительный ответ на
эти вопросы, необходимо помнить о том, что фашизм
285

начал проводить свою экономическую политику, более
непосредственно направленную к подготовке войны
(и прежде всего абиссинской войны), в момент, когда
капиталистический мир еще едва только миновал самую
низкую точку экономического кризиса. Более того, среди
мотивов, которые побуждали господствующие группы
финансового капитала бросать Италию из одной войны
в другую, главным экономическим мотивом несомненно
было стремление именно в войне найти выход из кризиса,
найти способ добиться подъема экономической деятель¬
ности, возложив бремя выхода из кризиса в первую оче¬
редь на трудящиеся массы и на самые широкие слои
итальянского народа.
Действительно, эта военно-экономическая политика
фашизма развивалась в период, когда, как это бывает
всегда после экономической депрессии, наблюдался рост
оптовых цен, а политика войны, создавая, как и всегда,
искусственное повышение спроса на товары, способство¬
вала ускорению темпа этого роста оптовых цен, что со¬
здавало впечатление (отнюдь не соответствовавшее дей¬
ствительности) общего подъема экономической деятель¬
ности.
В частности, поскольку это касалось аграрной военной
политики господствующих групп финансового капитала,
это повышение цен имело решающее значение. В годы
наибольшего обострения аграрного кризиса, в период,
когда цены на сельскохозяйственные продукты падали
с головокружительной быстротой, соображения политиче¬
ского порядка и мотивы общественной безопасности
иногда заставляли фашистский режим изыскивать сред¬
ства, чтобы задержать это стремительное падение цен.
Фашистский режим, в согласии с господствующими груп¬
пами крупных земельных собственников и крупных аграр¬
ных капиталистов, тесно связанных с финансовым капи¬
талом, организовал систему добровольной сдачи госу-
дарству сельскохозяйственных продуктов, чтобы регла¬
ментировать их продажу и дать крупным произво¬
дителям возможность выждать наиболее благоприятный
момент для сбыта продуктов. Фашистские дофовольные
заготовительные пункты были на деле монополистиче¬
скими организациями крупных земельных собственников
и крупных аграрных капиталистов, которые, пользуясь
286

поддержкой и субсидиями банков, могли при помощи
заготовительных органов продавать свои продукты в
период кризиса и низких цен на значительно более вы¬
годных условиях, чем мелкие и средние производители.
Но в период роста цен, и притом в такой период, когда
рост расходов и развитие военно-экономической политики
заставляли ожидать еще более интенсивного повышения
цен, вся обстановка менялась, и интересы господствую¬
щих групп финансового капитала оказывались совер¬
шенно иными.
Правда, и в этот период господствующие группы фи¬
нансового капитала и в особенности предприниматели
военной промышленности, приобретавшей все более абсо¬
лютное превосходство, были несомненно заинтересованы
в повышении цен на свои собственные товары, на про¬
дукцию военной промышленности, которой военная поли¬
тика фашизма и тесные связи этих групп с фашистским
режимом обеспечивали все более выгодные условия
сбыта и все более выгодные цены. Но общее повышение
цен и в особенности повышение цен на сельскохозяй¬
ственные продукты, хотя оно и было отчасти неизбежно,
было для них явно нежелательным явлением, и они всеми
средствами стремились его задержать. И действительно,
рост цен на сельскохозяйственные продукты влек за со¬
бой повышение стоимости жизни и необходимость рано
или поздно повысить номинальную заработную плату
с тем, чтобы несколько приблизить ее к повысившейся
стоимости жизни, он означал, в конечном счете, замед¬
ление темпа капиталистического накопления господствую¬
щих групп военных промышленников1, которым милитари¬
стическая политика фашизма открывала такие блестящие
перспективы.
Именно здесь, в сфере цен, мы фактически и находим
первое и наиболее полное отражение военно-экономиче¬
ской политики фашизма в деревне. Если в предшествую¬
щий период (например, в период «битвы за хлеб») фа¬
шистский режим изображал себя «защитником» цен на
сельскохозяйственные продукты !, го теперь он открыто
1 В действительности уже в предшествующий период фашизм,
проводил политику цен, которая, благоприятствуя крупным произво¬
дителям зерна, находящимся под защитой высоких таможенных
287

объявил крестовый поход за снижение цен на эти самые
продукты, хотя и стремился пока еще, в первый момент,
маскировать этот поход двусмысленными лозунгами.
И в самом деле, мы наблюдаем, начиная с периода абис¬
синской войны, постепенное расширение системы «прину¬
дительных заготовок» сельскохозяйственных продуктов,
охватившей в конце концов всю массу сельскохозяй¬
ственной продукции Италии, которую земледельцы отныне
были вынуждены уступать по принудительным ценам.
Какие мотивы толкнули господствующие группы фи¬
нансового капитала, наиболее тесно связанные с военной
промышленностью, а через их посредство и самый
фашистский режим!, на расширение и постепенное рас¬
пространение системы сельскохозяйственных заготовок?
Не подлежит сомнению, что расширение этой системы
соответствовало общему направлению политики фашист¬
ского режима, который, будучи занят подготовкой войны,
стремился распространить свой контроль на все секторы
экономической и социальной жизни страны, Ленин
в своих трудах об империализме дал глубокий анализ
империалистического классового значения этого стремле¬
ния к тем или- иным формам контроля, формам «госу¬
дарственного капитализма», которые уже во время пер¬
вой мировой войны получили широкое распространение
в воюющих странах в целях и интересах ведения этой
войны господствующими группами финансового капитала.
«Новым» в системе заготовок, как и в других аспек¬
тах так называемой «корпоративной» организации про¬
мышленности, являлся тот факт, что при фашистском
режиме этот абсолютный контроль господствующих групп
финансового капитала над всеми секторами народного
хозяйства появился не после того, как сложилась эконо¬
мическая и политическая конъюнктура, создаваемая
барьеров, в то же время жестоко ударяла по массе производителей
и- в особенности по мелким производителям, что мы и показали в
третьем разделе настоящей главы путем сопоставления данных о
цеиах на покупаемые и продаваемые земледельцами товары. В этом
смысле типична, например, фашистская политика цен и налогов на
вино, которое в Италии в особенно широких масштабах произво¬
дится именно мелкими и средними производителями. Но в этот но¬
вый период наступление на уровень цен на все сельскохозяйствен¬
ные продукты приняло гораздо более систематический и организо¬
ванный характер.
288

войной и связанной с ней концентрацией власти, а уже.
в период подготовки этой войны. Еще более характерной
и специфической чертой системы заготовок являлась по¬
пытка распространить эту «организацию» и этот контроль
господствующих групп финансового капитала над воен¬
ной экономикой также и на сферу сельского хозяйства,
В первую мировую войну уже сама многочисленность
производителей в сельском хозяйстве заставляла отда¬
вать в этой области предпочтение перед формами «орга¬
низации» военной промышленности простому методу
индивидуальных реквизиций.
Мы увидим ниже, что система заготовок, как и весь
громоздкий корпоративный аппарат в целом, как по¬
пытка «организации» капиталистического военного хо¬
зяйства, потерпела полный провал. Неэффективность и
дезорганизация фашистского военного хозяйства не могла
не поражать даже тех, кто и раньше не питал обманчи¬
вых надежд насчет осуществимости обещаний фашизма
примирить в «корпоративной» системе то противоречие,
которое присуще понятиям «капитализм» и «организация
хозяйства», как во время войны, так и в мирное время.
Теперь, как и в прошлую войну, в Италии и в других
капиталистических странах попытки господствующих мо¬
нополистических группировок «организовать» при помощи
своей монополии анархическое хозяйство товарных про¬
изводителей, приводила лишь к новым проявлениям капи¬
талистической анархии, в которых противоречия монопо¬
лии еще увеличивались вследствие традиционных
противоречий «свободной» конкуренции. Но не подлежит
сомнению, что во время второй мировой войны итальян¬
ское хозяйство, несмотря на достигнутый страной гораздо
более высокий уровень экономического развития, про¬
явило значительно меньшие способности в сфере произ¬
водства и организации, чем во время войны 1914—
1918 гг., и безусловно в этом немалую роль сыграл, на¬
ряду с весьма важными общеполитическими факторами,
гнет корпоративного механизма *.
1 Интересным подтверждением наличия такой дезорганизации
фашистского военного хозяйства являются признания, содержащиеся
в загадочной статье де-Стефани, озаглавленной «Организация вой¬
ны» и опубликованной в газете «Стампа» 24 декабря 1940 г. Уже
тогда бывший фашистский министр, жалуясь и скорбя, был вынуж¬
19	Э.	Серени
289

Но если система заготовок, как попытка организации
военного хозяйства в деревне, потерпела полное фиаско*,
то, наоборот, она несомненно показала себя мощным
орудием расширения неограниченного господства финан¬
сового- капитала в деревне за счет широких масс деревни.
В этом смысле система заготовок оказалась для господ¬
ствующих групп финансового капитала значительно более
эффективным средством переложения бремени войны на
самые широкие слои сельского населения и выжимания
из них военных сверхприбылей, чем применявшаяся
в 1915—1918 гг. система индивидуальных реквизиций.
Так, например, именно вследствие расширения системы
обязательных заготовок господствующие группы финан¬
сового капитала, и в частности военной промышленности,
получили возможность и в 1937—1938 гг. не допустить
сколько-нибудь значительного повышения цен на сель¬
скохозяйственные продукты (хотя повсюду на мировом
рынке эти цены в связи с окончанием наиболее острой
фазы аграрного кризиса обнаруживали тенденцию к ро¬
сту), между тем как уже начался головокружительный
рост цен на товары, в которых нуждались крестьяне.
«Ножницы» — расхождение между цепами на сельскохо¬
зяйственные продукты и на промышленные товары, кото¬
рые в Италии, как и в других странах, после преодоления
наиболее острой фазы кризиса имели тенденцию смы¬
каться, под влиянием политики заготовок начали вновь
расходиться. Земледельцы вынуждены были сдавать все
большую часть своей продукции на заготовительные
пункты, получая за нее плату по твердым ценам, уста¬
новленным господствующими группами финансового
капитала.
С другой стороны, земледельцы оказались вынужден¬
ными вторично испытывать на себе при закупке на рынке
необходимых им продуктов влияние монополии промыш¬
ленных трестов, закрепленной и узаконенной «корпоратив¬
ными» организациями. Действие свободной конкуренции
ден выразить пожелание, чтобы «индивидуальные способности», ко¬
торыми так славится итальянский народ, были гораздо лучше, чем
это делается сейчас, «объединены в коллективном механизме дей¬
ствия, направленном на достижение определенной цели». Но разве
это не то самое, что, по утверждениям фашистов, было идеально осу¬
ществлено путем создания фашистской «корпоративной системы»?
290

и свободный товарообмен между сельским хозяйством
и промышленностью вдвойне нарушался для выгоды
магнатов военной промышленности: во-первых, поскольку
последние устанавливали при принудительных заготовках
твердые цены на сельскохозяйственные продукты, более
низкие, чем те, которые сложились бы при свободной
конкуренции; и, во-вторых, поскольку эти самые господ¬
ствующие группы финансового капитала устанавливали
для продуктов своих монополистических промышленных
предприятий более высокие цены, чем те, которые сло¬
жились бы при свободной конкуренции.
Было бы ошибкой рассматривать такую экономиче¬
скую политику фашистского режима как политику бла¬
гоприятствования промышленности в ущерб сельскому
хозяйству. Такое упрощенное представление маскировало^
классовый характер этой политики. Эта политика дей¬
ствительно представляла серьезнейшее препятствие для
развития производительных сил итальянского сельского
хозяйства в целом; справедливо и то, что неизбежным
следствием такой политики являлось усугубление раз¬
ницы в темпах развития сельского хозяйства и промыш¬
ленности. Но было бы глубоко ошибочно рассматривать
эту политику как политику благоприятствования промыш¬
ленности. Если взять всю промышленность в целом, та-
эта политика создавала катастрофические препятствия
для развития ее производительных сил. Истина заклю¬
чалась в том, что эта политика проводилась в интересах
господствующих групп финансового капитала, в том,
что это была политика благоприятствования этим груп¬
пам в ущерб всему итальянскому хозяйству. И, например,
анализ движения цен и доходов в различных отраслях
промышленности показывал нам, что и внутри этой круп¬
ной отрасли национального хозяйства также были налицо
те же противоречия и разногласия между крупными го¬
сподствующими монополистическими группами и массой
мелких, средних и крупных производителей, которые были
характерны для военной аграрной политики фашизма.
Однако, поскольку мощь господствующих групп фи¬
нансового капитала концентрировалась главным образом
в области промышленности, при рассмотрении цен и до¬
ходов промышленности в целом (не проводя различия
между ее более и менее полно «трестированными^
19*
291

отраслями), влияние военной политики фашистского ре¬
жима на цены и доходы в области промышленности
выявляется, конечно, менее ярко, чем в области сельского
хозяйства.
Отрасли, находившиеся под прямым контролем тре¬
стов, занимали в промышленности гораздо более
значительное место, чем в сельском хозяйстве; ясно, что
господствующие группы финансового капитала стреми¬
лись к сохранению в этих отраслях высоких цен и при¬
былей в ущерб мелким независимым производителям
других отраслей промышленности и сельского хозяйства.
Но даже и в этих монополистических отраслях промыш¬
ленности военно-экономическая политика фашистского
режима оказывалась выгодной не для промышленности,
способствовала не развитию производительных сил, не
повышению уровня жизни масс рабочих, но лишь увели¬
чению прибылей и сверхприбылей господствующих групп
финансового капитала, являвшихся паразитическим, а
отнюдь не «производительным» элементом общества 1.
Необходимо подчеркнуть этот классовый характер
военно-экономической политики фашистского режима,
потому что упрощенное и ошибочное, так сказать, «обоб¬
щенное» представление о противоречиях между «сель¬
ским хозяйством» и «промышленностью» в Италии при¬
вело бы нас к не менее глубоко ошибочному представле¬
нию о политических задачах народного фронта в италь¬
янской деревне. Говоря об этой политике, мы уже упоми¬
нали о блоке итальянского сельского населения, направ¬
ленном против господствующей гитлеровско-фашистской
1 Для того чтобы показать, что даже и в наиболее полно тре¬
стированных отраслях народного хозяйства не могло быть и речи о
политике, «покровительства промышленности», достаточно сослаться
на пример компании «Монтекатини». Можно говорить лишь о поли¬
тике покровительства Донегани и другим крупным магнатам италь¬
янских трестов, но ни в коем случае не о политике покровительства
рабочим, техникам, служащим, которые, как известно, по своим ус¬
ловиям труда {заработная плата, санитарные условия) занимали
одно из последних мест в стране. И уж, конечно, ни в коем случае
нельзя сказать, что такая политика «покровительства промышленно¬
сти» проводилась в отношении немногих еще остававшихся в Ита¬
лии независимыми мелких и средних химических предприятий, кото¬
рые полностью подавлялись и приносились в жертву всесильным
трестам.
292

клики, об объективной базе, имевшейся для такого
блока в условиях жизни и борьбы и в классовых отноше¬
ниях, порожденных в итальянской деревне военной поли¬
тикой фашизма. Такой блок сельского населения, озна¬
чавший организованное единство действий всего населе¬
ния итальянской деревни против военной политики:
фашизма являлся неотъемлемым и важным элементом
народного фронта, поскольку в общей борьбе перед сель¬
ским населением Италии несомненно стоят непосред¬
ственные, как по своему политическому характеру, так
и по территориальному распространению, задачи, по
крайней мере частично отличающиеся от задач, стоящих
перед городским населением. Но самой серьезной и опас¬
ной ошибкой было бы думать, что этот сельский блок,
противостоит «городскому блоку», а не входит, объеди¬
нившись с ним, в общеитальянский национальный фронт.
«Сельский блок» такого типа был бы только утопией, но
утопией реакционной. Ибо остро столкнулись не аб¬
страктные, общие интересы «сельского хозяйства» и «про¬
мышленности», взятых в целом, но интересы определен¬
ных и различных классов сельскохозяйственнных и
промышленных, которые военно-экономическая политика
фашистского режима толкала на путь непримиримой
борьбы против алчности господствующих плутократи¬
ческих клик и их удушающего гнета.
Не менее утопична и реакционна была бы такая кон¬
цепция сельского блока, а в более широком аспекте —
народного фронта, которая подменяла бы организованное
единство действий населения итальянской деревни против
общего врага — политикой «классового сотрудничества»,
представлявшей собой отказ наиболее угнетенных и экс-
плоатируемых классов итальянского сельского населе¬
ния от борьбы за свои наиболее насущные классовые
требования. Наоборот, именно развертывание этой борьбы,
координируемой с общенациональной борьбой и подчи¬
няющейся ей, способствовало широкому размаху борьбы
за национальное освобождение в итальянской деревне,
ее тесному и неразрывному слиянию с борьбой город¬
ского населения. И лишь еще более укрепляя связи между
революционным пролетариатом города и массой батраков
и эксплоатируемых и угнетенных крестьян итальянской
деревни, народный фронт может быть как в городах*
293

так и в деревнях реальной мощной силой. В общем, сель¬
ское население Италии может разрешить вытекающие из
обстановки неотложные национальные и демократические
задачи только сконцентрировав -свои силы в едином
блоке борьбы против общего врага. Но такой блок мо¬
жет приобрести ударную силу и внутреннюю прочность
в борьбе за национальную независимость, за демократию
и за мир лишь при условии полного слияния борьбы экс-
плоатируемых и угнетенных масс батракоз и крестьян
итальянской деревни с борьбой революционного проле¬
тариата. Ибо, в отличие от других классов, которых, если
они даже и участвуют в общей борьбе, разделяют проти¬
воречивые интересы и привилегии, затрудняющие их
действия, лишь эти классы, объединенные общностью
своих исторических задач, носящих последовательно на¬
циональный и демократический характер, могут обеспе¬
чить последовательно демократическое направление и
единство общенациональной борьбы.
Мы проиллюстрируем эти мысли примером, заимство¬
ванным из повседневной жизни итальянской деревни, а
именно, примером борьбы против системы заготовок.
Содержались ли в этой борьбе объективные предпо¬
сылки для создания блока итальянского сельского насе¬
ления против военной политики фашизма?
На такой вопрос несомненно можно и должно отве¬
тить утвердительно'. Более того, в самой итальянской
действительности легко найти много примеров, свидетель¬
ствующих о том, что начало такому блоку уже было по¬
ложено. Еще до начала второй мировой войны, и осо¬
бенно в последние месяцы, было много случаев, когда
сельское население целых деревень, а иногда даже и це¬
лых областей, выступало единым фронтом против фа¬
шистских реквизиций и -против распространения системы
заготовок на все новые сельскохозяйственные продукты.
Было также немало случаев, когда, выступая единым
фронтом, крестьяне полностью или частично добивались
своих целей, нанося удары грабительской политике фа¬
шистского режима.
Однако ясно, что мотивы сопротивления системе за¬
готовок у различных общественных классов итальянской
деревни были не одинаковы, а иногда даже прямо проти¬
воположны. Рассмотрение всех этих различных мотивов
294

дает нам возможность составить себе более ясное
представление о размахе и значении этой борьбы.
Рассмотрим прежде всего позицию крупных и средних
аграрных капиталистов, которые, как мы уже отмечали,
производили в своих хозяйствах большую часть всей то¬
варной продукции сельского хозяйства Италии. Мотивы
их сопротивления политике обязательных заготовок ясны
сами по себе. Систему добровольных заготовок эти круп¬
ные производители пытались использовать в период низ¬
ких цен для того, чтобы реализовать свою продукцию
наиболее выгодным образом, по более высоким ценам,
чем те, по которым сбывала свои товары масса мелких
производителей, вынужденных продавать урожатй немед¬
ленно после его сбора и не имевших возможности выби¬
рать наиболее удобный момент и самый выгодный ры¬
нок. Поэтому крупные аграрии были инициаторами
системы добровольных заготовок и сумели широко ис¬
пользовать их в своих интересах. Но, превратив добро¬
вольные заготовки в обязательные, фашистский режим
тем самым изменил их функцию и даже придал им про¬
тивоположное назначение. Из орудия защиты цен на
сельскохозяйственные продукты, служащего интересам
крупных аграриев, заготовки превратились в средство
торможения роста этих цен в ущерб всем производителям
сельскохозяйственных продуктов, поставляющих их на
рынок. Поэтому аграрии весьма враждебно относились
к системе принудительных заготовок главным образом
потому, что такая система не только ограничивала сво¬
бодную деятельность их, как независимых производите¬
лей, но и ставила цены на их продукты в зависимость от
произвола господствующих групп финансового капитала,
заинтересованных в том, чтобы помешать сельскохозяй¬
ственным производителям наживаться вместе с ними на
общем повышении цен.
В общем аграрии возражали против системы загото¬
вок не по принципальным соображениям: ведь они сами
были даже инициаторами монополистической организа¬
ции добровольных заготовок. Аграрии выступали против
системы обязательных заготовок, ибо знали, что при сво¬
бодной продаже своих продуктов они могли бы реализо¬
вать их по более высоким ценам, чем они получали при
существовавшей системе. И в этом аграрии имели
295

возможность убеждаться ежедневно, сравнивая цены,,
уплачиваемые им на заготовительных пунктах, с ценами*
которые они получали за ту часть своей продукции*
которую им удавалось скрыть от фашистских реквизиций
и продать на свободном рынке. Аграрии хотели бы вер¬
нуть систему добровольных заготовок, обеспечивавшую
им привилегированное положение на рынке сельскохозяй¬
ственных продуктов, или, по крайней мере, свободную
торговлю сельскохозяйственными продуктами, что дало
бы им возможность наживаться при растущих ценах на
их товары. Именно в этом смысле они и высказывались
неоднократно в своих организациях и даже в самих кор¬
поративных органах. В тех же случаях, когда, как это
часто бывало в годы, предшествовавшие войне, открытая
борьба против системы заготовок представлялась им
безнадежной, они не прочь были пойти на более или менее
выгодные компромиссы, которых они могли в отдельных
случаях добиться, используя свое социальное положение.
Так, например, было при распространении системы заго¬
товок на оливковое масло незадолго до начала мировой
войны: аграрии в конце концов примирились с неизбеж¬
ным, стараясь лишь добиться в переговорах с господ¬
ствующими группами предпринимателей маслобойных
заводов установления сравнительно выгодных для них
цен на свои продукты. Каждый раз при распространений-
заготовок на новые продукты они стремились добиться
таких соглашений, обеспечивая себе широкое представи¬
тельство в заготовительных органах.
Как увидим ниже, эти попытки «приспособления» аг¬
рариев к системе заготовок в действительности были
обречены на провал. Постепенно, по мере того как рост
цен на промышленные товары, последовавший за началом
войны, принимал все более бурный и всеобщий характер
и требования аграриев о повышении твердых цен, уста¬
новленных на сельскохозяйственные продукты, станови¬
лись все более настойчивыми, господствующие группы
финансового капитала стремились устранить всякую воз¬
можность сопротивления военной политике фашизма со
стороны аграриев. После введения нового устава аграр¬
ных консорциумов и заготовительных организаций даже
крупные местные сельскохозяйственные производители
были полностью лишены всякого влияния на эти органы*
296

которые в результате введения бюрократической центра¬
лизации были еще более непосредственно подчинены ин¬
тересам господствующей клики.
Однако на основании этих неудачных попыток «согла¬
шения» с существующей системой, которые вытекали из
классового положения и классовых возможностей этих
слоев, не следует делать вывод, будто в этот период,
произошло некоторое умиротворение или ослабление
враждебности аграриев по отношению к системе загото¬
вок. Наоборот, именно крах попыток прийти к соглаше¬
нию сделал для этих слоев еще более очевидным тот
ущерб, который принесла им эта система, и их оппозиция
системе заготовок становилась все более открытой и
широкой, по мере того как все более быстрый рост цен'
на промышленные товары увеличивал расхождение между
ценами на промышленную продукцию и на сельскохозяй¬
ственные товары. Можно даже утверждать, что если<
рассматривать абсолютную величину ущерба, понесенного
от системы заготовок, аграрии пострадали более непо¬
средственно и более сильно, чем любая другая категория
населения. И не случайно в некоторых областях именно
аграрии явились инициаторами и организаторами коми¬
тетов сопротивления фашистским реквизициям, как это
было, например, в провинции Болонья. И даже там, где
эта борьба не приняла еще так далеко идущих и органи¬
зованных форм, нередки были случаи, когда эти же са¬
мые аграрии поощряли своих колонов скрывать сельско¬
хозяйственные продукты от реквизиций и сами помогали1
им в этом.
Те же самые мотивы, которые побуждали аграриев
переходить в оппозицию к политике принудительных за¬
готовок, частично оказывали влияние также и на кула¬
ков и средних сельскохозяйственных капиталистов. И для
них также, конечно, основным мотивом их оппозиции по
отношению к заготовкам являлся тот факт, что при про¬
даже своих продуктов на вольном рынке они могли бы
реализовать их по ценам, значительно более выгодным,
чем твердые ценц, уплачиваемые заготовительными пунк¬
тами. Кулаки имели еще больше возможностей, чем
аграрии, повседневно на собственном опыте /беждаться
в наличии расхождения между твердыми ценами и ценами
на вольном рынке вследствие широкой тайной торговли,
297

которую они вели, продавая продукты, скрытые от фа¬
шистских реквизиций. С другой стороны, в противополож¬
ность аграриям, они почти никогда ничего не выигрывали
и от системы добровольных заготовок, — они, выступая
в своей двойственной роли мелких производителей и про¬
давцов сельскохозяйственных продуктов, даже терпели
от них ущерб. Поэтому оппозиция кулаков системе заго¬
товок носила уже более решительный и принципиальный
характер, тем более, что представителям этого класса
о самого начала был закрыт путь к участию в админи¬
страции заготовительных органов и к оказанию на них
влияния. Но у этого класса был и другой, не менее важ¬
ный мотив, который также побуждал его выступать про¬
тив системы заготовок. Мы уже видели, что продажа
сельскохозяйственных продуктов до сих пор представляла
для кулаков чрезвычайно важную область их деятельно¬
сти. Продавая ежегодно сельскохозяйственных продуктов
на несколько миллиардов лир, представители этой кате¬
гории наживали на такой торговле колоссальные коммер¬
ческие и ростовщические прибыли. Монополия крупных
кредитных обществ, сменившая с расширением системы
заготовок преобладание кулаков в финансировании тор¬
говли сельскохозяйственными продуктами, совершенно
закрыла для них эту важнейшую отрасль их деятельно¬
сти и полностью лишила их связанных с нею легких и
обеспеченных прибылей, перешедших теперь к банковским
магнатам. Вот почему кулаки и другие мелкие скупщики
и торговцы сельскохозяйственными продуктами с самого
начала оказали ожесточенное сопротивление расширению
системы заготовок. Даже после введения обязательных
поставок зерна и после того как Муссолини в своей речи
заявил о предстоящем расширении системы заготовок,
представители этой категории все еще открыто выражали
свое недовольство, выступая даже в фашистских органи¬
зациях и в фашистской печати. На всем протяжении
1938 и 1939 гг., каждый раз, когда монополия заготови¬
тельных органов распространялась на продажу какого-
либо сельскохозяйственного продукта, газета «Соле» по¬
мещала статьи, авторы которых открыто восставали про¬
тив отстрайения целых категорий людей от выгодных ком¬
мерческих операций, и даже сами фашистские организа¬
ции были вынуждены возражать против этой политики, от-
298

ражая недовольство социальных слоев, открыто защищав¬
ших свободу торговли сельскохозяйственными продуктами.
И действительно, это было основным требованием ку¬
лаков, мелких и средних аграрных капиталистов, торгов¬
цев и скупщиков сельскохозяйственных продуктов, вы¬
ступавших против* системы заготовок. И это требование
они защищали не только в печати и в самих фашистских
организациях, но и, покуда это было еще возможно,
в своей практической деятельности и в своей повседнев¬
ной борьбе. Несмотря на все репрессивные мероприятия
фашистского режима в области распределения продуктов
питания, сопротивление кулаков политике заготовок и
реквизиций сыграло решающую роль в сохранении широ¬
кой тайной свободной торговли сельскохозяйственными
продуктами в Италии.
Правда, в созданных фашизмом условиях принужде¬
ния и гнета и в связи с ростовщическими тенденциями и
стремлением к наживе, свойственными классу кулаков
уже в силу их социального положения, значительная
часть такого тайного товарооборота направлялась по ка¬
налам «черного рынка», при потворстве и в интересах
господствующей фашистской плутократической клики.
Но не менее справедливо и то, что если бы не тайная
торговля сельскохозяйственными продуктами, утаенными
от фашистских реквизиций и от отправки в Германию,
то итальянский народ уже скатился бы в пропасть нужды
и голода, куда его привела политика режима, продавше¬
гося загранице.
Если от рассмотрения мотивов враждебною отноше¬
ния кулаков к политике заготовок мы перейдем к изуче¬
нию причин враждебного к ней отношения со стороны
массы середняков, то и здесь мы безусловно опять-таки
обнаружим ту же причину, а именно: диспропорцию, со¬
зданную существовавшей системой между ценами на
сельскохозяственные продукты и промышленные товары.
Но середняк из всей продукции своего хозяйства выделял
для продажи на рынок еще гораздо меньшую долю, чем
кулак или аграрий. Конечно, и середняк в качестве неза¬
висимого мелкого товаропроизводителя также заинтере¬
сован был в продаже своих продуктов по более справед¬
ливым ценам и в освобождении их от произвольной си¬
стемы твердых цен. И его основным требованием в этой
299

области также являлась свободная торговля сельскохо¬
зяйственными продуктами. Но в рассматриваемый момент
такой лозунг часто являлся для него не только принци¬
пиальным требованием, отвечавшим экономическим по¬
требностям его хозяйства, как мелкого независимого
товаропроизводителя. На этом этапе сопротивление поли¬
тике заготовок и реквизиций уже стало для середняка
в самом буквальном смысле слова вопросом жизни, по¬
скольку оно являлось для этой категории крестьян в усло¬
виях военной продовольственной политики режима един¬
ственным средством обеспечить свою семью минимально
необходимым количеством продовольствия.
С другой стороны, мы уже видели, что значительную
часть середнячества в Италии составляли издольщики
и колоны, для которых система заготовок означала еще
более прямой и придирчивый контроль хозяина над при¬
надлежавшей колону частью продукции. Всем известно,
что колюн был бы лишен средств к существованию, если
бы при разделе урожая строго соблюдались грабительские
условия контракта, сводящие к минимуму долю колона.
Поэтому выделяемая колону доля урожая всегда по тра¬
диции с молчаливого согласия самих хозяев «округля¬
лась» путем простого укрывательства части продукта от
раздела. С расширением системы заготовок и установле¬
нием,. таким образом, двойного контроля — со стороны
хозяина и со стороны заготовительных органов — осуще¬
ствлять такое «округление» становилось значительно
труднее, и это означало фактически ухудшение условий
арендных договоров. Таким образом, и с этой стороны
система заготовок непосредственно задевала жизненные
потребности середнячества.
Тем более это справедливо в отношении массы бедня¬
ков, которые производили главным образом не на рынок,
а для потребления собственных семей. Этот класс, самый
многочисленный в итальянской деревне, выступал против
политики заготовок не столько из-за низких цен на сель¬
скохозяйственные продукты, навязываемых существовав¬
шей системой, сколько' в силу самого того факта, что
эта политика базировалась на системе реквизиций. Массы
бедняков не были заинтересованы в высоких ценах на
зерно или на другие сельскохозяйственные продукты, ибо
они чаще выступали в качестве их покупателей, чем
300

продавцов. В этом отношении интересы бедняков скорее
совпадали с интересами промышленного и сельского про¬
летариата, который был заинтересован в снижении стои¬
мости жизни путем общего понижения цен как на про¬
мышленные, так и на сельскохозяйственные товары. Было
бы неправильно также утверждать, будто требование сво¬
бодной торговли сельскохозяйственными продуктами
само по себе является лозунгом бедняков, так как у них
часто’ либо совсем нет товаров для продажи, либо их
очень мало.
Напротив, масса бедняков, в прошлом очень часто
страдала от практиковавшихся кулаками ростов¬
щических методов скупки авансом, «на корню», и т. д.
той части их продукции, которую они были вынуждены
выбрасывать на рынок. Вначале они нередко относились
к заготовкам с некоторой симпатией и возлагали на них
надежды, в расчете именно на то, что они освободят их
от ига ростовщической эксплоатации со стороны кула¬
чества. Нет нужды говорить, что эта симпатия и эти
надежды очень быстро рассеялись. Бедняки вскоре смогли
убедиться, что заготовительные органы и банки приме¬
няли еще более беспощадные и грабительские ростовщи¬
ческие методы, чем деревенские мелкие торговцы и скуп¬
щики-ростовщики, и что гибельные результаты деятель¬
ности заготовительных органов повсюду еще более усу¬
гублялись громоздким бюрократическим аппаратом су¬
ществовавшей системы. Но что еще более важно,
политика заготовок лишила, так сказать, самого смысла
существования крошечное хозяйство бедняка, которое
служило ему главным образом для обеспечения его семьи
необходимыми сельскохозяйственными продуктами и для
пополнения того, что он зарабатывал в качестве наем¬
ного рабочего. В условиях войны и общего продоволь¬
ственного кризиса проводившаяся заготовительными ор¬
ганами реквизиция продуктов, выращенных на его
крошечном участке, означала для бедняка голод в бук¬
вальном смысле этого слова. Борясь против существо¬
вавшей системы, он добивался не столько свободной прода¬
жи сельскохозяйственных продуктов, сколько возможности
не продавать их, добивался того, чтобы они не были рекви¬
зированы для нужд войны и для вывоза в Германию, до¬
бивался права сохранить их для собственного потребления.
301

Не менее жизненное значение имела последовательная
борьба против системы фашистских реквизиций и для
батраков и других наемных сельскохозяйственных рабо¬
чих. Относительно этих слоев сельского населения также
нельзя сказать, что они были непосредственно заинтере¬
сованы в системе, которая обеспечила бы им более вы¬
годные условия продажи сельскохозяйственных продук¬
тов. Наоборот, непосредственной целью этих пролетар¬
ских и полупролетарских элементов, как мы уже говорили,
являлось прежде всего общее снижение цен на сельско¬
хозяйственные и промышленные товары. Опять-таки,
было бы неправильно утверждать, будто сопротивление
системе заготовок со стороны сельскохозяйственного
(как и промышленного) пролетариата вызывалось есте¬
ственной неприязнью мелкого независимого производи¬
теля к какой бы то ни было регламентации производства
и товарообмена, его фанатической приверженностью
к свободной торговле. Напротив, в период нужды, под
угрозой голода сельскохозяйственный и промышленный
пролетариат не мог не выступать за такую организацию
продовольственного снабжения, которая путем демокра¬
тического контроля народных масс обеспечила бы насе¬
лению городов и деревень более справедливое распреде¬
ление национальных богатств и прежде всего потребление
этих богатств в самой стране и прекращение принуди¬
тельного вывоза в Германию продуктов, необходимых
для существования собственного населения.
Но система фашистских заготовок являлась основным
и главным препятствием для борьбы против нужды и го¬
лода, угрожавших Италии; именно при помощи системы
заготовок, контролируемых не народными массами,
а разбойничьей господствующей кликой, осуществлялось
систематическое изъятие сельскохозяйственной продук¬
ции Италии и передача ее для удовлетворения военных
нужд гитлеровской Германии. Именно система заготовок,
подрывая к исключительной выгоде господствовавшей
клики товарообмен между сельским хозяйством и про¬
мышленностью, препятствовала развитию производитель¬
ных сил в итальянской деревне, заставляла производите¬
лей сокращать площадь, предназначенную для посева
культур, которые были необходимы для обеспечения про¬
довольственного снабжения страны, и этого сокращения
302

посевной площади не могли остановить никакие фашист¬
ские «обязательные посевы» и никакие «планы посева».
Короче говоря, именно система заготовок, с ее громозд¬
кой и дорогостоящей финансовой и бюрократической
машиной, с ее неограниченной властью дезорганизовала
весь сложный механизм сельскохозяйственного произ¬
водства и обмена в Италии, увеличивала нужду и голод
сельского и городского населения.
Поэтому-то в своей борьбе против режима нужды
и голода сельский и промышленный пролетариат, наряду
с другими слоями сельского населения, выступил против
фашистской системы заготовок, за отмену реквизиций
и принудительных цен, за право земледельцев свободна
распоряжаться сельскохозяйственными продуктами.
Каждый гражданин (а их миллионы!), который, несмотря
на самые жестокие кары, в силу необходимости вынуж¬
ден был покупать на черном рынке овощи, фрукты, муку,
яйца, сыр, являлся живым доказательством провала фа¬
шистской системы, неспособной обеспечить итальянское
население даже теми сельскохозяйственными продуктами,
которые Италия производила в избытке. Только отмена
системы заготовок могла вновь привести к подъему про¬
изводительности сельского хозяйства Италии, избавив
его от грабительской экоплоатации и от гнетущего кон¬
троля господствующей клики.
Таким образом, мы видим, что по различным мотивам
и различными, иногда даже прямо противоположными
путями самые различные слои сельского населения объе¬
динялись на почве общей оппозиции системе заготовок.
И эта полная противоречий солидарность не являлась,
случайным фактом, но возникала в связи с самыми разно¬
образными задачами борьбы, которые в настоящий мо¬
мент стоят перед различными классами итальянской де¬
ревни. Это объясняется тем, что режим диктатуры плу¬
тократической клики, продавшейся загранице, не мог не
вредить интересам всех классов итальянского народа.
И именно отсюда вытекал национальный характер общей
борьбы, необходимость и возможность организации этой
борьбы в рамках национального фронта. Что касается,
в частности, населения итальянской деревни, то приведен¬
ный пример показывает нам, что необходимо и возможно
было создать деревенский блок для борьбы против.
303

режима заготовок. Лозунг борьбы против заготовок и за
право свободно распоряжаться сельскохозяйственными
продуктами мог мобилизовать и действительно мобилизо¬
вал все слои сельского населения, от батраков до агра¬
риев. И на этой почве этот блок, это активное единство
действий сельского населения могло преодолеть все пре¬
пятствия, которые ставила на его пути фашистская поли¬
тика репрессий.
Но одновременно этот же самый пример со всей оче¬
видностью показывает нам те условия, при отсутствии
.которых этот блок не мог приобрести необходимую для
освободительной борьбы ударную силу и внутреннюю
прочность. Взятые сами по себе мотивы, заставлявшие
аграриев, которые были непрочь восстановить при по¬
мощи системы добровольных заготовок свою монополию
на продажу сельскохозяйственных продуктов, выступать
против политики заготовок, находились в противоречии
с мотивами оппозиции кулаков, которые предпочли бы
восстановление свободной торговли сельскохозяйствен¬
ными продуктами, что дало бы им возможность, как и
ранее, получать огромные прибыли, нередко ростовщиче¬
ского характера. В свою очередь, интересы и той и дру¬
гой категорий, взятые сами по себе, находятся в проти¬
воречии с интересами масс городского, а также и
значительной части сельского населения, заинтересован¬
ных в том, чтобы стоимость жизни не возросла в резуль¬
тате восстановления свободной торговли сельскохозяй¬
ственными продуктами. То же самое можно частично
отнести и к массе середняков, производящих на рынок.
Таким образом, интересы этих классов сами по себе
противоречили друг другу и интересам городского насе¬
ления. Каждый из этих классов в отдельности преследо¬
вал свои собственные классовые интересы, которые не
совпадали с интересами массы потребителей и произво¬
дителей, с интересами всей нации. Действия этих классов,
хотя они и были единодушны в своей оппозиции фашист¬
ской системе заготовок, с неизбежностью пошли бы по
различным и противоположным путям.
Только решительное солидарное выступление широ¬
ких масс наиболее эксплоатируемого и угнетенного на¬
селения деревни, наемных сельскохозяйственных рабочих
и бедных крестьян, примкнувших к борьбе городского
304

пролетариата, могло придать борьбе сельского населения
{против фашистской системы заготовок необходимое един¬
ство и общенациональный характер, обеспечить ей
решающую ударную силу. Ибо именно эти классы высту¬
пали самым! решительным образом против фашистской
системы заготовок, не имея абсолютно никаких скрытых
намерений или поползновений к экоплоатации других
классов. Ибо только в борьбе сельскохозяйственных ра¬
бочих и бедных крестьян, примкнувших к городскому
пролетариату в своей борьбе против системы заготовок,
не содержалось никаких причин для противоречий и раз¬
ногласий с массой городских потребителей. Короче го¬
воря, только у этих наиболее угнетаемых и эксплоатируе-
мых классов деревни классовые интересы в борьбе против
фашистской системы заготовок полностью совпадали
и сливались с интересами всей нации.
Итак, единственное, что могло придать блоку сель¬
ского населения в его борьбе против фашистской поли¬
тики заготовок последовательный общенародный и осво¬
бодительный характер и включить его в общую борьбу
городского и сельского населения против фашистской
политики голода и нужды — это смелые и реши¬
тельные солидарные действия массы сельскохозяйствен¬
ных наемных рабочих и бедных крестьян, сплотившихся
вокруг городского пролетариата. И то, что мы говорим
здесь относительно борьбы против заготовок, как это
легко доказать, справедливо также и в отношении всех
прочих сторон национально-освободительной борьбы в
итальянской деревне.
Однако, повторяем мы, не следует думать, что поли¬
тика народного единства, политика блока против фашист¬
ской политики войны, голода, порабощения Италии чуже¬
земному игу, могла или должна была вылиться в политику
«классового сотрудничества», привести к отказу самых
угнетенных и эксплоатируемых классов городского и
сельского населения от классовой борьбы. Наоборот, что
касается в частности итальянской деревни, то развитие
классовой борьбы батраков, бедняков и вообще самых
широких слоев крестьянского населения в защиту их ус¬
ловий труда и жизни являлось необходимым условием, са¬
мым мощным стимулом широкого развертывания борьбы
за национальное освобождение. Только подкупленные
20	Э.	Серени
305

фашизмом, разжиревшие на его хлебах политиканы могли
проповедывать голодному батраку или крестьянину тео¬
рию «классового сотрудничества», отказ от борьбы за
его самые элементарные условия жизни; национальная
политика народного единства коренным образом отлича¬
лась и не могла не отличаться от этих неискренних уве¬
щеваний. Развертывание борьбы наиболее угнетенных
и эксплоатируемых слоев деревенского населения явля¬
лось для такой политики решающим элементом народного
единства. Эта политика была направлена не на то, чтобы
эти слои отказались от защиты своих условий жизни, что
было совершенно нереально, а к тому, чтобы придать
сознательно общенародный характер этой борьбе и на¬
править ее острие против общего врага всего итальян¬
ского народа, против режима войны и подчинения страны
чужеземному игу.
Перейти от широкого и всеобщего, но пассивного не¬
довольства политикой господствующей клики, к выступ¬
лению единым фронтом на борьбу против этой клики было
бы немыслимо без решительного выступления наиболее
угнетаемых и эксплоатируемых слоев итальянской де¬
ревни, которые, сплотившись вокруг пролетариата и по¬
следовательно действуя в духе общенародной борьбы,
отстаивали свои классовые требования. Ибо именно эти
слои наиболее остро ощущали на себе гнет политики фа¬
шистского режима; ибо именно эти слои не имели никаких
интересов, которые связывали бы их с политикой фашист¬
ского режима, не пользовались никакими, даже самыми
иллюзорными, привилегиями, не имели никакого стремле¬
ния эксплоатировать другие классы, ибо именно этим
слоям в решительной борьбе против фашизма нечего было
терять, кроме своих цепей. Именно сама реальная обста¬
новка в Италии, сам трагический факт существования
фашистского режима, угнетавшего в интересах господ¬
ствующей клики все классы нации, порождали возмож¬
ность и необходимость координировать действия промыш¬
ленного и сельского пролетариата и массы крестьянства,
борющихся за свои классовые интересы, с борьбой всего
народа, чтобы направить острие этой борьбы против гос¬
подствовавшей плутократической клики.
Таким образом, революционный союз масс угнетенных
и эксплоатируемых батраков и крестьян итальянской
306

деревни с более сплоченными и сознательными массами
городского пролетариата не только не исключал возмож¬
ности придания единого характера, сплоченности и удар¬
ной силы блока итальянского сельского населения, вед¬
шему борьбу против политики войны, нищеты и порабо¬
щения чужеземному игу, проводимой господствующей
кликой, а, наоборот, являлся необходимым условием та¬
кого единства, звеном, которое обеспечивало включение
подобного блока в общеитальяпскип национальный
фронт борьбы.
Мы уже отмечали ту особую, чрезвычайно важную
функцию, которую выполняли в таком монолитном фронте
имеющиеся ныне даже в самых отдаленных деревнях
Италии рабочие ячейки, и в особенности рабочие ячейки
центров Южной Италии. Но не будем останавливаться на
этом вопросе, к которому мы должны будем еще вер¬
нуться в дальнейшем, и перейдем к еще более детальному
освещению других сторон общенародной борьбы, на путь
которой аграрная политика, проводимая фашистским ре¬
жимом, толкала население итальянской деревни.
Наряду с расширением системы принудительных заго¬
товок другой областью, в которой еще в период подго¬
товки нового мирового конфликта начала оказывать все
более пагубное влияние в итальянской деревне фашист¬
ская военно-хозяйственная политика, являлась область
налоговой политики.
И в этой области, как и в области заготовок, начало
«автаркической политики», вступление Италии в период
непосредственной подготовки войны и начало этой войны,
хотя пока еще и на ограниченной территории, знаменовали
решительный поворот в аграрной политике фашизма.
Примерно вплоть до 1935 г. фашизм, проводя свою на¬
логовую политику в деревне, был вынужден в значитель¬
ной- степени считаться с тем чрезвычайно тяжелым бре¬
менем, которое издавна тяготело над итальянским сель¬
ским хозяйством. Помимо тягчайшего бремени косвенных
налогов, которое ложилось и на сельское и на городское
население Италии, уже в момент прихода к власти фа¬
шизма над земельной собственностью тяготели обычные и
чрезвычайные поземельные налоги. Впрочем, во многих
деревнях и провинциях Италии в первые годы после окон¬
чания войны чрезвычайный поземельный налог был
20*
307

использован народным самоуправлением как средство
демократизации налоговой системы. Эти народные
органы самоуправления предпочитали для покрытия
возросших расходов увеличивать поземельный чрезвы¬
чайный налог (иногда прогрессивный, ставки которого
устанавливались в зависимости от размера собствен¬
ности) вместо того, чтобы прибегать к введению новых
косвенных налогов, от которых пострадала бы в первую
очередь наименее обеспеченная часть населения.
Стремясь укрепить свою массовую базу среди земле¬
владельцев, фашизм в первый период своего господства
воздерживался от дальнейшего увеличения поземельного
налога и иногда даже уменьшал этот налог для крупных
зехмельных собственников, отменяя в прежних «красных»
деревнях чрезвычайные прогрессивные налоги и перерас¬
пределяя налоговое бремя среди всей массы земельных
собственников. Правда, в то же время, введя в перзые
же годы после прихода к власти новый налог на сельско¬
хозяйственные доходы, фашизм тем самым вновь усилил
тяжесть прямых налогов, лежащих на сельском хозяй¬
стве. Но этот новый налог ложился главным образом на
колонов и мелких собственников. Бремя же прямых нало¬
гов, тяготевших над средними и крупными земельными
собственниками, с приходом фашизма к власти скорее
уменьшилось, чем возросло.
Правда, в последующие годы рост поземельных чрез¬
вычайных налогов вновь возобновился, несмотря на их
«блокирование», которое неоднократно пытался ьвести
фашизм. Проводившаяся фашистскими административ¬
ными органами политика расточительства и грабежа каж¬
дый раз сводила к нулю декреты, издававшиеся цент¬
ральной властью. Но налоговая политика фашизма, хотя
она с помощью косвенных и прямых налогов все более
давила на массу сельского населения, все же всегда пре¬
следовала цель не слишком увеличивать бремя, лежащее
на крупных и средних земельных собственниках и вообще
на высших слоях сельского населения.
Но эта традиционная налоговая политика фашизма
в деревне быстро изменила свое направление с началом
«автаркической» политики, переход к которой означал
одновременно вступление фашизма в фазу непосредствен¬
ной подготовки к войне и сосредоточение все более
308

неограниченной полноты власти в руках господствующих
групп финансового капитала, наиболее тесно связанных
с военной промышленностью. С одной стороны, с началом
войны в Эфиопии и в Испании и с переходом итальян¬
ской экономики на путь подготовки более крупного кон¬
фликта, колоссально выросли (отчасти также благодаря
системе все более циничного казнокрадства при государ¬
ственных поставках) государственные расходы. С другой
стороны, по мере того как клика магнатов военной про¬
мышленности приобретала все более неограниченную
власть, все большая часть бремени государственных рас¬
ходов перекладывалась не только на народные массы, но
также на группы промышленных и аграрных капиталистов
и на крупных и средних земельных собственников, менее
непосредственно связанных с господствующей кликой.
Проследим вначале за постепенным ростом государ¬
ственных расходов, по большей части прямо или косвенно
связанных с подготовкой войны (см. таблицу 17).
Таблица 17
Государственный бюджет за 1923—1942 гг.
(в млн. лир)
1
Годы
Доходы
Расходы
обыч¬
ные
чрезвы¬
чайные
всего
обыч¬
ные
чрезвы¬
чайные
всего
19ГЗ—1924
20 581
21000
1933—1934
—
—
18 057
—
	 1
24 434
1934—1935
18 472
345
18817
14 670
б 176
20 847
1935— 1Р36
19 426
944
20 370
16 142
16914
33 056
1933—1937
21 /65
3 436
24 701
17711
23 280
40 <32
1937—1938
24 535
2 932
27 468
20 843
17 798
38 642
1938— 1939а
25 072
—
—
25 035
—
—
1939—1940а
24 551
—
—
24 561
—
60 300
1940—1941а
29 002
—
34 234
34 895
—
90 800
1941—1942
—
—
41223
—
1
118 569
а Ввиду отсутствия данных о выполнении бюджета за 1938/39 и 1940/41
финансовые годы, мы приводим здесь данные о проектах бюджета, кото¬
рые, естественно, не включают возросших в эти годы чрезвычайных рас¬
ходов. Впрочем, там, где это было
возможно, мы привели итоговые цифры
доходов и расходов, заимствованные нами из заявлений министра финансов.
Как видно из таблицы, государственные расходы, ко¬
торые в 1934/35 г. еще держались на уровне расходов
309

первого финансового года фашистского режима и состав¬
ляли 20,8 млрд. лир (хотя в действительности, если учи¬
тывать повышение курса лиры, расходы, по всей вероят¬
ности, были значительно больше), в 1935/36 г. резко
возросли, достигнув 33 млрд. лир. К этому времени на
финансовом положении Италии начали сказываться па¬
губные последствия войны в Эфиопии и военной «автар¬
кической» политики. Впрочем, уже в следующем, 1936/37
финансовом году расходы выросли еще больше, превысив
40 млрд. лир и оставались примерно на этом уровне до
начала мировой войны. С начала же войны наблюдался
буквально головокружительный и катастрофический рост
государственных расходов, которые уже в бюджете
1941/42 г. поднялись до 118 млрд. лир, а в проекте бюд¬
жета на 1942/43 г. достигли еще более высокого уровня.
Еще до расширения мирового конфликта, в период подго¬
товки к войне и перехода к «автаркической» политике,
государственные расходы достигли в Италии цифры, рав¬
ной в среднем двойной сумме нормальных годовых рас¬
ходов за предшествующий период. И уже в этот период,
когда весь рост государственных расходов прямо или
косвенно вызывался увеличением военных расходов,
расходы, более непосредственно связанные с деятель¬
ностью военных министерств, росли' следующим образом
(см. таблицу 18).
Таблица 18
Военные расходы за 1923—1938 гг.
(в млн. лир)
Годы
Расходы
Годы
Расходы
1923—1924
1933—1934
1934—1935
3	545,5
4	075,3
4 327,2
1935—1936
1935—1937
1937—1938
10 304,5
12 865,0
9 205,1
Однако приведенные в таблице данные неполны,
так как они охватывают только бюджеты военного и
морского министерств (мы сделали это для того, чтобы
310

можно было сопоставить цифры за различные годы).
В государственном бюджете все большую долю состав¬
ляли расходы министерства авиации, которые достигли,
например, В' 1937/38 г. 4 086 191 тыс. лир. Нели учитывать
и расходы на воздушный флот, то военные расходы
в 1937/38 г. составляли почти 14 млрд. лир.
К этому следует добавить, что значительная часть
военных расходов и расходов на нужды «автаркической»
перестройки военного хозяйства Италии была покрыта за
счет увеличения государственного долга, и, соответ¬
ственно, уже в эти годы выросли государственные рас¬
ходы, связанные с уплатой процентов по вновь выпущен¬
ным займам. Эти расходы фактически были также непо¬
средственно вызваны военной политикой фашизма.
Общая сумма процентов по государственному долгу вы¬
росла, таким образом, с 4 609 100 тыс. лир в 1933/34 г.
до 6 191 900 тыс. лир в 1937/38 г.
Как это явствует из таблицы 17, растущее бремя рас¬
ходов, вызванных военной политикой, государству лишь
частично удалось компенсировать ростом фактических
(обыкновенных и чрезвычайных) доходов. Дефицит госу¬
дарственного бюджета с каждым годом увеличивался, и
государственный долг, составлявший на 30 июня 1934 г.
125 млрд. лир, на 30 июня 1938 г. возрос до 162 млрд. лир.
Таким образом, уже в эти годы фашизм израсходовал на
военное хозяйство значительную часть тех капиталов, ко¬
торые в нормальных условиях накапливались в стране,
затормозив их приток в мирную промышленность и в пер¬
вую очередь — в сельское хозяйство. Но наряду с этим
сыгравшим весьма важную роль кризисом рынка капита¬
лов и вложений в сельское хозяйство последствия воен¬
ной финансовой политики еще более непосредственно
давали себя знать в сельскохозяйственной экономике Ита¬
лии в результате непрерывного роста государственных
доходов.
Хотя их рост и не поспевал за головокружительным
увеличением расходов, доходы все же, как это видно из
таблицы 17, выросли с 18 млрд. лир в 1933/34 г. до
27 млрд. лир в 1937/38 г. и до 41 млрд. лир в 1941/42 г.
Какая часть этих растущих государственных доходов
поступала за счет увеличения налогового бремени, давя¬
щего на сельское хозяйство?
311

Разумеется, о значительной части налогового бремени
было бы трудно или даже вообще невозможно сказать,
какая его часть падала на сельское хозяйство и какая на
другие отрасли народного хозяйства. В частности это от¬
носится к косвенным налогам, например, к налогам на по¬
требление. Поэтому нам придется ограничиться указанием
общей суммы важнейших из этих налогов за различные
годы, и мы не .сможем указать, какая часть из них получена
с сельского хозяйства. Но, как мы сейчас увидим, даже
и эти данные помогут нам сделать интересные наблюдения.
Уже с 1923/24 по 1933/34 финансовый год общая
сумма некоторых главных косвенных налогов возросла
с 7 906 600 тыс. до 10 171 200 тыс. лир в связи с плу¬
тократической налоговой политикой, стремившейся по¬
средством налогов именно такого типа нанести ущерб
наименее зажиточным слоям населения. Но с 1933/34 по
1937/38 г. сумма этих налогов продолжала расти и до¬
стигла 13 626 900 тыс. лир, т. е. примерно половины всех
доходов.
Если говорить, в частности, о действии этого роста
косвенных налогов на сельское хозяйство, то нужно от¬
метить, что он приводил не только к переложению все
большей доли налогового бремени на наименее обеспе¬
ченные слои сельского населения; в действительности его
действие выходило далеко за рамки чисто налоговой
сферы. Новая хваленая «автаркическая» политика на
деле в значительной степени превратилась в безудержную
гонку повышения таможенных пошлин на оснозные про¬
мышленные товары. Этот рост таможенных пошлин был
настолько велик, что ввоз многих промышленных товаров
стал фактически невозможен. Так, например, в противо¬
положность другим косвенным налогам, сумма таможен¬
ных пошлин уменьшилась с 1 858 млн. лир в 1933/34 г. до
1 429 400 тыс. лир в 1937/38 г.
На первый взгляд может показаться, что сокращение
косвенных налогов этой категории означало с какой-то
стороны уменьшение налогового бремени, лежавшего на
потребителях — и в особенности на сельскохозяйствен¬
ных потребителях. И действительно, несмотря на увели¬
чение общего бремени косвенных налогов, абсолютная
величина таможенных пошлин уменьшилась. Она умень¬
шилась не в силу снижения таможенных тарифов, но
312

в силу того, что в связи с их огромным увеличением после
введения «автаркической» политики потребители, и в част¬
ности сельскохозяйственные потребители, были вынуж¬
дены отказаться от импорта дешевых машин, удобрений
и др. и пользоваться теми товарами, которые поставляли
им автаркические тресты по колоссально повысившимся
в связи с политикой таможенного протекционизма ценам.
Таким образом!, по поводу новой фашистской поли¬
тики косвенных налогов можно констатировать, что она
повлекла за собой не только усиление налогового бремени,
лежавшего на наименее зажиточных слоях сельского на¬
селения, но и колоссальное увеличение экономического
гнета, тяготевшего на всем сельском хозяйстве в целом
в связи с повышением цен на потреблявшиеся земледель¬
цами товары, которое было вызвано безудержным автар¬
кическим протекционизмом.
Если мы перейдем от косвенных налогов к прямым,
то здесь нам будет легче выделить по крайней мере
основную часть тех налогов, которые лежали непосред¬
ственно на сельском хозяйстве, и проследить их развитие
в рассматриваемые годы. Для краткости рассмотрения
приведем наряду с прямыми государственными налогами
в собственном смысле слова также прямые налоги на
сельское хозяйство, установленные администрацией ком¬
мун и провинций, а также различными обществами с
участием государственного капитала (см. табл. 19).
Приведенный здесь список прямых налогов и податей,
тяготевших над сельским хозяйством, как это легко ус¬
мотреть, далеко не полон. При подборе этих данных нам
пришлось ограничиться теми налоговыми статьями, для
которых мы могли отделить их* часть, падавшую на сель¬
ское хозяйство, от той, которая приходилась на другие
секторы народного хозяйства. Поэтому в нашей таблице
не фигурируют многочисленные страховые сборы, для
которых провести такое разделение невозможно. Не
включены сюда также Другие весьма многочисленные
налоги, о которых у нас нет точных статистических дан¬
ных. Из них весьма большое значение имеют принуди¬
тельные отчисления в пользу консорциумов по мелиора¬
ции, отчисления в пользу консорциумов по борьбе с
филоксерой и т. д. Все эти отчисления, равно как и проф¬
союзные и страховые сборы, относятся к категории
313

обязательных повинностей, тяготеющих над сельским
хозяйством, и находятся в прямой связи с военной по¬
литикой, проводившейся фашистским режимом. И дей¬
ствительно, известно, что резервные фонды различных
органов социального обеспечения и т. п. организаций слу¬
жили одним из важнейших источников, из которых
фашизм черпал финансовые средства, необходимые для
проведения этой политики.
Таблица 19
Сумма прямых государственных налогов и налогов учреждений
с участием государства, взимавшихся с сельского хозяйства
за 1936—1938 гг. (в млн. лир)
1936 г.
1937 г.
1938 г.
Обычный и чрезвычайный позе¬
мельный налоги
1 225
1 257
1 322
Налог на движимую собственность
арендаторов и скотоводов . . .
32
34
44
Налог с сельскохозяйственного до¬
хода землевладельцев и колонов
65
66
67
Налог на мелиорированные земли .
2
2
2
Чрезвычайный налог на недвижи¬
мую соб :твенность

274
223
Сбор на страхование от несчастных
случаев
73
76
84
Сбор на страхование на случай
заболевания туберкулезом . . .
17
22
26
Сбор на страхование материнства .
—
4
5
Сбор вспомоществования многосе¬
мейным
88
18
75
Синдикальный сбор конфедерации
земледельцев
72
78
76
Сбор вспомоществования больным .
—
—
4
Синдикальный сбор конфедерации
сельскохозяйственных рабочих .
27
33
66
Синдикальный сбор на основе не¬
движимой и движимой собствен¬
ности
46
66
80
Итого ...
1647
1930
2074
Таблица 19, хотя и является неполной, все же дает
приблизительное, но достаточно ясное представление о
314

тяготевшем на сельском хозяйстве огромном бремени
прямых налогов, к которому уже на предварительном
этапе привела фашистская военно-хозяйственная поли¬
тика войны. Сравнение с периодом до 1936 г. выявило
бы это усиление налогового бремени с еще большей чет¬
костью.
Решительный поворот в политике прямых налогов на
сельское хозяйство произошел как раз в 1936 г., с изда¬
нием закона от 5 декабря, который вводил новый чрез¬
вычайный налог на недвижимую собственность. В резуль¬
тате всего лишь за два года (1937—1938) сумма налогов,
взимавшихся с сельского хозяйства, вновь возросла на
497 млн. лир. Из нашей таблицы следует, что за эти два
года (1937—1938) по сравнению с 1936 г. было собра¬
но с сельского хозяйства дополнительно 906 млн.
лир. В 1938 г. по отношению к 1936 г. бремя прямых на¬
логов, лежавших на сельском хозяйстве, увеличилось
на 34%.
Впрочем, речь шла не только о количественном, но
также и о качественном изменении фашистской политики
прямых налогов в области сельского хозяйства. Основ¬
ная часть увеличения налогов, как мы уже видели, шла
за счет нового чрезвычайного налога на земельную соб¬
ственность, а также за счет увеличения других налогов.
Обостряя при помощи описанного выше увеличения кос¬
венных налогов свою политику ограбления менее обес¬
печенных слоев населения, фашизм путем внезапного
резкого повышения прямых налогов впервые после своего
прихода к власти нанес тяжелый удар собственническим
слоям итальянской деревни.
Итак, постепенно, по мере того как начинали ощу¬
щаться пагубные результаты фашистской Еоенно-эконо-
мической политики в области финансов, по мере того
как все более абсолютным и циничным становилось в
этой политике полновластие господствующих групп воен¬
ной промышленности, тяжесть этой политики ложилась
не только на массы сельского населения, но также на
широчайшие слои средних и крупных земельных соб¬
ственников'. И в этот же самый период классовый хараю
тер новой налоговой фашистской политики выявился не
только в введении нового налога на недвижимость, но с
еще большей силой в так называемом принудительном
315

«займе» с недвижимой собственности, который был вве¬
ден одновременно с новым чрезвычайным налогом.
На основе установленного этим законо-м порядка
собственники были вынуждены теперь предоставить го¬
сударству в течение 1937—1938 гг. огромную сумму в
3 948 млн. лир, разумеется, помимо всех других упомя¬
нутых выше прямых налогов. Очевидно, ни один земле¬
владелец не мог бы выплатить этого нового обложения
за счет обычных доходов со своей собственности. Ни¬
когда еще в Европе не практиковалось введение таких
губительных и можно даже сказать самоубийственных
налогов. Но, конечно, будучи самоубийственным для
итальянской экономики, этот закон об обязательном
займе с недвижимого имущества являлся операцией, су¬
лившей большую наживу господствующей клике фашист¬
ского режима: непосредственно, поскольку он обеспе¬
чил им огромный доход в 4 млрд. лир, который пошел
на оплату военных поставок и на субсидии магнатам
трестов и продажным чиновникам, и косвенно, посколь¬
ку, как мы уже видели во второй части, масса мелких,
средних и даже крупных земельных собственников не в
состоянии была из своих средств оплатить этот новый
колоссальный налог и поэтому должна была еще глубже
увязнуть в сетях кредита.
Итак, господствующие группы выгадывали на всем.
Как мы видели, уже к концу 1937 г. кредитные общества
закончили операции по инкассации почти полутора мил¬
лиардов лир, полученных от землевладельцев, на которых
распространялся закон об обязательном займе. А в сле¬
дующем году эта цифра почти удвоилась. Таким обра¬
зом, на все итальянское сельское хозяйство, и, в част¬
ности, на земельных собственников обрушилось новое
тяжелое бремя уплаты ежегодных процентов, которое
взвалили на него военная политика фашистского режима
и махинации банковских трестов. Все сельское население
на целые десятилетия могло быть раздавлено этим ко¬
лоссальным бременем. И постепенно, по мере развития
губительной фашистской политики вэйны, разрушитель¬
ные последствия этих тягот становились тем более серьез¬
ными, чем более бездна связанных с войной непроиз¬
водительных расходов поглощала остатки накоплений
капиталов, которые позволили бы покрыть эти тяготы
316

Путем развития производительных сил итальянского сель¬
ского хозяйства. В отношении налогового режима, так
же как и в отношении заготовок, новая «автаркическая»
фаза политики войны знаменовала собой новый, еще бо¬
лее мрачный этап на пути к катастрофе, к которой гос¬
подствующая плутократическая клика влекла сельское
хозяйство Италии и всю итальянскую экономику.
С ЭТО1ГО1 времени от политики войны и режима воен¬
ных трестов начали жестоко страдать не только массы
батраков, бедного и среднего крестьянства, не только ку¬
лачество и мелкая и средняя буржуазия. Эта политика
обрушилась всей своей тяжестью даже на основные слои
средних и крупных земельных собственников, за исклю¬
чением ничтожной кучки хозяев земли и банков, кото¬
рым фашистский режим принес выгоду. Но еще более
радикально, чем отдельные законы и новые налоговые
тяготы, меняло отношения между классами сельского
населения и их позицию в отношении фашизма все шире
и шире распространяющееся среди них сознание того,
что продавшаяся чужеземцам клика своими новыми ме¬
роприятиями военной политики готовила стране ужас¬
ную катастрофу. Италия была поставлена на службу
немцам и ввергнута в новую мировую войну в момент,
когда она находилась в состоянии полного банкротства
в финансовом и экономическом отношении. Для итальян¬
ского народа речь шла не только о том или ином новом
налоге, не о том или ином одиозном мероприятии фа¬
шистского режима, но о спасении страны от экономиче¬
ской, финансовой, политической и военной катастрофы.
•Поэтому мы не будем останавливаться на других от¬
дельных аспектах экономической политики фашистского
режима в период подготовки второй мировой войны. При¬
мер с заготовками и с налоговой политикой сам по себе
весьма красноречив, и нам кажется, что он достаточно
полно иллюстрирует классовый характер и классовый
смысл фашистской политики в этот период и то влияние,
которое она оказывала на позицию различных слоев
сельского населения. Это влияние создало объективную
базу для широкой политики народного единства в де¬
ревне, и вступление Италии в мировую войну в качестве
вассала гитлеровской Германии дало новые могучие ре¬
шающие стимулы для развития этой политики.
317

Но прежде чем перейти к анализу того влияния, ко¬
торое оказал новый конфликт на условия жизни и пози¬
цию итальянских сельских классов, мы приведем в сле¬
дующем параграфе некоторые новые данные для харак¬
теристики того, что представляли собой эти классы
накануне вступления Италии во вторую мировую войну.
Собранные здесь данные, по нашему убеждению, помо¬
гут нам лучше осознать последние сдвиги в аграрных
отношениях и аграрных проблемах Италии в этот решаю¬
щий период жизни итальянского народа, болэе прочно
обосновать и мотивировать те действия, направленные к
объединению народа, которые в настоящий момент яв¬
ляются актуальной и неотложной боевой задачей для
каждого итальянского патриота.
5.	Сельские классы и доходы от сельского хозяйства
в Италии накануне второй мировой войны
В предыдущих разделах этой главы мы пытались
дать возможно более точное представление о классовом
составе и классовой структуре сельского населения Ита¬
лии и об эволюции аграрных отношений в итальянской
деревне в течение последних десятилетий. Результаты
этой эволюции в обобщенном виде находят свое отраже¬
ние в изменениях суммы абсолютного сельскохозяйствен¬
ного дохода и его распределении среди различных сель¬
ских классов Италии.
На основании данных, опубликованных в труде, ко¬
торый был выпущен Итальянским банком, «Итальянская
экономика за шестилетие 1931 — 1У36 гг.» («Ь’Есопогша
ИаНапа пе1 зеззеппю 1931 —1936», уо1, I, р. 76), можно
подсчитать, что стоимость валовой продукции итальян¬
ского сельского хозяйства в 1938 г. составляла примерно
45 млрд. лир. Такую же оценку за этот самый период дает
и официальный* статистический сборник «Статистический
ежегодник итальянского сельского хозяйства» («Аппиапо*
51а1л5исо беП’А^псоИига ИаНапа», уо1, I, р. 153).
По сравнению с первыми годами фашистского господства
номинальная стоимость валовой продукции итальян¬
ского сельского хозяйства возросла приблизительно на
10 млрд. лир, поскольку в 1924 г. стоимость валовой про¬
318

дукции сельского хозяйства Италии оценивалась в
35 млрд. лир ]. Однако, если принять в расчет происшед¬
шее за это время изменение стоимости лиры, то эго номи¬
нальное повышение в действительности означало весьма
медленное увеличение физического объема продукции
итальянского сельского хозяйства. А, с другой стороны,
покупательная способность итальянского сельскохозяй¬
ственного населения, взятого в целом, как мы уже видели,
скорее снижалась, чем повышалась2.
Первый вывод, который можно сделать па основании
этих сводных цифр, состоит в том, что развитие произ¬
водительных сил итальянского сельского хозяйства в пе¬
риод фашистской диктатуры происходило медленно и с
большими трудностями, что его покупательная способ¬
ность застыла на одном уровне или даже снижалась.
Впрочем, этот вывод подтверждается и всем тем, что мы
изложили в предыдущих главах и разделах. Но сейчас
нас интересует сельскохозяйственный доход и его распре¬
деление.
Не вся валовая продукция итальянского сельского хо¬
зяйства составляет сельскохозяйственный доход. Дей-/
ствительно, часть валовой продукции идет на восстанов¬
ление постоянного капитала, расходуемого в ходе сель¬
скохозяйственного производственного процесса (машины,
семенной материал, удобрения). Эта часть валовой сель¬
скохозяйственной продукции, предназначенная для
восстановления постоянного капитала, была оценена
де Стефани в упомянутой речи в 9 млрд. лир за 1924 г,
В 1937/38 г. она, вероятно, составляла около 12 млрд.
лир 3.
Таким образом, после вычета этой суммы остается
1 По этому вопросу см. также речь министра де Стефани в се¬
нате от 27 июня 1924 г.
2 Как видно из таблицы 12, на деньги, вырученные за продукты,
продаваемые земледельцами в 1938 г., можно было в среднем ку¬
пить на 11% меньше по сравнению с 1928 г., а в 1928 г. покупатель¬
ная способность этих денег равным образом уменьшилась по срав¬
нению с 1922/23 г.
3 Оценка распределения аграрного дохода, которую мы здесь
даем для 1937/38 г., основана на налоговой статистике и на дан¬
ных о распределении национального дохода, опубликованных в жур¬
нале «УИа есопогшса ИаНапа» («Экономическая жизнь Италии») за
август 1939 г.
319

общий сельскохозяйственный доход в 26 млрд. лир в
1924 г. и 33 млрд. лир в 1937/38 г. Какую долю этого
дохода составляли капиталистическая прибыль, земель¬
ная рента и трудовой доход?
Приводим соответствующие оценки в таблице 20.
Таблица 20
Распределение сельскохозяйственного дохода в Италии
1913/14 г.
1924 г.
| 1937/38 г.
в млн.
лир
В %
в млн.
1 -пир
!в%!
в млн.
лир
В %
Трудовой доход . .
2 950
44
17 000
65
18000
54
Земель ая рейта . .
2 600
39
5 000
20
7 000
21
Капиталистическая
прибыль
1050
17
4 000
15
8 000
25
Всего сель-
с ко хозяйст¬
венный до¬
6 600
100
26 000
100
33 000
100
ход
Восстановление по¬
стоянного капитала
Стоимость валовой
продукции ....
1400
8000
9 000
35000
12000
45000
Данные за 1913/14 г. заимствованы из труда
Серпьери «Война и сельские классы Италии» («Ьа ^иегга
е 1е с1азз1 гигаП НаПапе», Вап, Ьа1егга, 1930, р. 17). Их
достоверность весьма сомнительна, и в них, вероятно,
особенно преувеличена оценка доли дохода, приходив¬
шейся на земельную ренту, и в то же время преумень¬
шена доля, приходившаяся на трудовой доход и на капи¬
талистическую прибыль.
Как бы то ни было, приведенные в этой таблице дан¬
ные могут дать некоторое представление о том направле¬
нии, в котором изменялось распределение аграрного до¬
хода в период от кануна первой мировой войны (1913/14)
до первых лет фашистского режима (1924) и до кануна
второй мировой войны.
320

Что касается трудовых доходов, которые включают
заработную плату сельскохозяйственных рабочих, а так¬
же трудовые доходы трудящихся крестьян, то их
доля в общем сельскохозяйственном доходе выросла с
44% в 1913/14 г. до 65% в 1924 г. Мы уже указывали,
что данная Серпьери оценка их доли в 1913/14 г., по
всей вероятности, преуменьшена. Учитывая это, мы все
же видим, что между 1913/14 и 1924 гг. произошло
увеличение доли сельскохозяйственного дохода, при¬
ходящейся на трудовые доходы. В этот период своего
господства фашизм еще не успел отнять у трудящихся
сельских классов те уступки в отношении заработной
платы и договоров на издольщину, которые они завое¬
вали своей борьбой в первые годы после войны. Но между
1924 и 1937/38 гг. доля, приходящаяся на трудовые до¬
ходы, вновь снизилась с 65 до 54%. Теперь все трудя¬
щиеся слои итальянского сельского населения полностью
ощутили на себе последствия реакционной и антинарод¬
ной политики фашизма.
Что касается доли, приходящейся на земельную ренту,
то мы уже говорили, что ее оценка за 1913/14 г. преуве¬
личена. Более важно небольшое изменение в сторону
увеличения между 1924 и 1937/38 гг. И в этом относи¬
тельном увеличении доли сельскохозяйственного дохода,
приходящейся на земельную ренту, также отражаются
результаты реакционной политики фашизма.
Но наиболее ярко отразились результаты политики
фашизма, принимавшей все более откровенно плутокра¬
тический характер, в тех изменениях, которые претерпела
капиталистическая прибыль. Доля последней в общем!
сельскохозяйственном доходе выросла с 15% в 1924 г.
до 25% в 1937/38 г.
Однако это распределение совокупного сельскохо¬
зяйственного дохода между различными экономическими
формами доходов (трудовой доход, капиталистическая
прибыль и земельная рента) ничего еще не говорит нам
о том, как этот доход распределялся между различными
классами в деревне. Так, например, хотя земельная рента,
разумеется, доставалась земельным собственникам, но,
как мы уже видели, этим последним приходилось усту¬
пать все более значительную часть этих доходов круп¬
ным обществам ипотечного кредита, которые постепенно
21 Э. Серени
321

прибирали к рукам все большую часть земельной рейты.
Поэтому не подлежит сомнению, что увеличение бремени
платежей по ипотечной задолженности полностью погло¬
тило прирост земельной ренты в период между 1924 и
1937/38 гг., а вероятно даже (как это вытекает из дан¬
ных, приведенных в главе II) и еще кое-что сверх этого
прироста. Таким образом, рост земельной ренты увели¬
чил доходы не какого-либо из сельскохозяйственных клас¬
сов, но главным образом доходы господствующих групп
финансового капитала, магнатов земли и банков, хозяев
крупных обществ ипотечного кредита. И это становится
еще более очевидным, если учесть, что после 1936 г. ко¬
лоссально повысились налоги на земельную собствен¬
ность. Это был еще один способ, при помощи которого
господствующие группы финансового капитала, магнаты
военной промышленности, используя финансовый аппа¬
рат и государственные поставки, наложили руку на при¬
рост земельной ренты.
Эти выводы можно частично отнести и к сельскохо¬
зяйственной капиталистической прибыли. Несомненно,
в период между 1924 и 1937/38 г. произошло весьма зна¬
чительное увеличение и капиталистической прибыли —
даже еще более значительное, чем рост земельной ренты.
И несомненно, что вследствие реакционной политики фа¬
шистского режима возросла масса прибавочной стоимости
и доходов, которые сельскохозяйственные капиталисты
сумели выжать из трудящихся классов сельского насе¬
ления, тогда как доля произведенной стоимости, достав¬
шаяся трудящимся сельского хозяйства, наоборот, соот¬
ветственно уменьшилась. Но от усиления эксплоатация
трудящихся классов сельского населения опять-таки вы¬
гадали в конечном счете те же самые магнаты банков и
трестов. Все большая доля основных сельскохозяйствен¬
ных доходов фактически шла на выплату, с одной сто¬
роны, растущих процентов на те капиталы, которые круп¬
ные общества сельскохозяйственного кредита предостав¬
ляли взаймы аграриям, а с другой стороны — на оплату
возрастающего бремени налогов, которое политика войны
и грабежа, проводившаяся фашизмом, наложила на раз¬
личные категории предпринимателей. Как мы уже отме¬
чали в одном из предшествующих разделов, банки и бан¬
ковский капитал стали выступать все в более широком
322

Таблица 21
Распределение сельскохозяйственного дохода в Италии накануне
второй мировой войны (в млн. лир)
Земель¬
ная рента
Капита¬
листиче¬
ская при¬
быль
Заработ¬
ная плата
или тру¬
довой до¬
ход
Общий
Доход
Наемные рабочие и бед¬
няки 	.
150
12 000
12 150
Середняки
250
1000
5 000
6250
Кулаки и средние сель¬
скохозяйственные капи¬
талисты
1000
2000
1000
4000
Средние и крупные сель¬
скохозяйственные капи¬
талисты
2000
3 200
—
5 200
Доход сельскохозяйствен¬
ного населения ....
3 400
6 200
180С0
27600
Различные общества . . .
500
150
—
650
Дворянская собственность
800
250
—
1050
Собственность буржуазии,
не занимающейся непо¬
средственно сельским
хозяйством
1 300
400

1700
Доходы неземледельче¬
ских слоев сельского на¬
селения
2 600
800
3 400
Банки, акционерные обще¬
ства и другие кредит¬
ные, ипотечные и ссуд¬
ные общества
1000
1000
2 000
Доход несельских слоев .
1000
1000
—
2000
Общий сельскохозяйствен¬
ный доход
7000
8 000
18000
33000
масштабе и в области сельского хозяйства в качестве
подливного субъекта экономической деятельности^
Таким образом, и в этом случае значительную, если не
21*
323

основную часть возросших сельскохозяйственных прибы¬
лей получал несельскохозяйственный класс — класс маг¬
натов финансового капитала.
В таблице 21 мы приводим результаты произведенных
нами подсчетов распределения сельскохозяйственного до¬
хода среди различных сельских и несельских классов на¬
кануне второй мировой войны. Как мы уже предупре¬
ждали, подобные подсчеты имеют всегда лишь весьма
условную ценность, однако результаты наших подсчетов
подтверждаются предпринятыми в Италии несколько лет
тому назад статистическими исследованиями, посвящен¬
ными анализу бюджетов сельских хозяйств *.
Вот эти важные данные (см. табл. 21).
Как видно из таблицы, из 33 млрд. лир, составлявших
весь сельскохозяйственный доход, не менее 2 млрд. лир
приходилось на долю несельских классов, т. е. магнатов
крупных банков. Из остальных 31 млрд. лир значительная
часть (3,4 млрд. лир) составляла доход сельских, но не-
земледельческих классов, т. е. классов, которые не при¬
нимали активного участия в процессе сельскохозяйствен¬
ного производства (землевладельцы, не занимавшиеся
непосредственно сельским хозяйством). Таким образом,
несомненно, что значительная часть этого сельскохозяй¬
ственного по своему происхождению дохода расходова¬
лась и вкладывалась вне сферы сельского хозяйства.
Остальные 27,6 млрд. лир составляли долю сель¬
скохозяйственного дохода, приходившуюся на земле¬
дельческие слои населения в самом точном смысле слова,
т. е. на те слои, которые непосредственно участвовали в
производственном процессе или руководили им. Инте¬
ресно сопоставить общий доход каждого из этих земле¬
дельческих слоев с его численностью, чтобы вычислить
средний доход на одну семью. Это мы и проделали в
таблице 22.
1 В своих подсчетах мы использовали, объединили и системати¬
зировали данные о социальной структуре сельскохозяйственного на¬
селения Италии, о распределении собственности и земельной ренты,
данные, приведенные в таблице 20, и цифры, характеризующие ипо¬
течную задолженность сельского хозяйства. При этих подсчетах мы
учитывали также уже изложенные выше соображения, касающиеся
производительности труда в капиталистическом хозяйстве по срав¬
нению с производительностью крестьянского труда, а также неоди¬
наковый состав семей различных сельскохозяйственных классов.
324

Таблица 22
Средний доход на семью в сельском хозяйстве
Число се¬
мейств
(в тыс.)
Общий
доход
(в млрд.
лир)
Доход
на семью
(в лирах)
Наемные рабочие и бедняки . . .
Середняки
Кулаки и средние сельскохозяйст¬
венные капиталисты
Средние и крупные сельскохозяйст¬
венные капиталисты
а Эта последняя цифра (средний доход
зяйственных капиталистов), полученная
ляется, повидимому, преувеличенной. Они
сняется преуменьшенной оценкой числени
что она весьма невелика, даже небольшое
сколько тысяч человек, приводит к крупн
дохода на семью.
4 149
746
134
20
крупных 1
нами в реэ
1бка, по все
юсти этого
: уменьшен!
ому увелич
12 150
6 250
4	000
5	200
1 средних с
ультате по/
;й вероятно
класса. В1
ие ее, хотя
ени.о цифр!
2 923
8370
29 850
260 000а
:ельскохо-
*счета, яв-
сти, объя¬
ви ду того,
бы на не-
>1 среднего
Для правильного понимания данных, приведенных в
21 и 22 таблицах, нужно иметь в виду, что с сельскохо¬
зяйственного дохода, данные о распределении которого
помещены в этой таблице, государством и различными
обществами с участием государственного капитала взи¬
мались прямые налоги, сумма которых в 1938 г. дости¬
гала по меньшей мере 2,5 млрд. лир \ а также обязатель¬
ный заем с недвижимости. Это означало соответствующее
уменьшение суммы сельскохозяйственного дохода, оста¬
вавшегося в распоряжении земледельца. Что же касается
роста косвенных налогов, то хотя он и не уменьшал но¬
минальной суммы остающегося в распоряжении земле¬
дельца сельскохозяйственного дохода, но зато, как мы
уже видели, значительно сокращал реальную покупатель¬
ную способность последнего.
Сделав эти необходимые замечания, мы можем*
перейти к рассмотрению того, в каком направлении*
1 Мы уже упоминали, что список прямых налогов, которыми
облагалось сельское хозяйство, приведенный в таблице 19, далеко не
полон. На 1938 г. бремя налогов, не включенных в этот список,
можно оценить в 500 млн. лир.
325

изменялись условия жизни некоторых основных земле-,
дельческих слоев Италии в годы подготовки нового миро¬
вого конфликта. При рассмотрении этого вопроса мы
используем приведенные выше данные и результаты ста¬
тистического анализа бюджетов крестьянских семей^
опубликованные в чрезвычайно интересной серии На¬
ционального института аграрной экономики, а также
другие данные, заимствованные из различных источников.
Что касается наемных сельскохозяйственных рабочих,
то мы уже видели, что одним из первых «достижений»
фашистского режима в деревне явилось ухудшение усло¬
вий их труда и жизни. Сопоставление публиковавшихся
до 1927 г. Институтом социального обеспечения индек¬
сов заработной платы наемных рабочих с официальными
данными о стоимости жизни неопровержимо доказывает
неуклонное снижение реальной заработной платы сельско¬
хозяйственных рабочих в первые годы фашистского ре¬
жима. Но в 1927 г., в момент первого широкого насту¬
пления на заработную плату, фашизм нашел более удоб¬
ным... прекратить публикацию индексов заработной
платы и вскоре приступил вместо этого к публикации но¬
вых, исчисляемых на основании других критериев, пока¬
зателей заработной платы, что сделало невозможным
какое бы то ни было сопоставление периодов до и после
1928 г.
Значительно' более достоверными, чем показатели за¬
работной платы, публиковавшиеся в чисто демагогиче¬
ских целях фашистской Конфедерацией трудящихся сель¬
ского хозяйства после 1928 г., являются показатели,
исчисляемые Центральным статистическим институтом
в совершенно иных целях (а именно как один из элемен¬
тов комплексного индекса цен на продукты и услуги,,
приобретаемые землевладельцами)1. Именно эти индексы,
равно как и соответствующие индексы розничных цен на
продукты, покупаемые земледельцами, и послужат нам
для того, чтобы показать движение заработной платы в
сельском хозяйстве за последние годы (см. табл. 23).
В наиболее острый период мирового аграрного и эко¬
номического кризиса, в 1929—1934 гг., номинальная зара¬
ботная плата в сельском хозяйстве Италии, как мы
1 «Тегга е Ьауого», Ьв^Но-а^озЪ 1939, р. 99.
326

Таблица 23
Индексы номинальной и реальной заработной
платы в сельском хозяйстве Италии за 1928—1938 гг.
(1928 г. = 100)
Год
Индекс
номинальной
заработной
платы
Индекс цен
на товары,
приобретаемые
земледельцами
в розницу
Индекс
реальной
заработной
платы
1928
100,0
100,0
100,0
1929
98,0
99,3
98,9
1930
92,9
95,3
97,7
1931
83,8
83,6
100,0
1932
76,4
78,5
97,3
1933
73,8
75,3
98,0
1934
71,8
72,5
99,0
1935
71,8
74,9
95,8
1936
73,1
87,8
83,3
1937
78,9
102,1
77,3
1938
83,0
114,3
72,8
видим, быстро уменьшалась, но, благодаря не менее голо¬
вокружительному падению цен на товары, приобретаемые
наемными рабочими, индекс их реальной заработной
платы, хотя и уменьшившийся, все же оставался примерно
на уровне 97—99 по отношению к 1928 г. Наемные
сельскохозяйственные рабочие Италии в этот период осо¬
бенно сильно страдали от роста безработицы, в резуль¬
тате которого общая масса получаемой ими заработной
платы сокращалась буквально катастрофически.
Но движение реальной заработной платы резко изме¬
нилось с началом новой военно-«автаркической» фазы
фашистской политики. Цены и стоимость жизни вновь
начали’ расти ускоренным темпом, далеко обогнав рост
номинальной заработной платы. Вследствие этого реаль¬
ная заработная плата в этот период быстро падала:
в 1938 г. она была почти на 30% ниже заработной платы
за 1928 г.
Последствия, которые имело для масс наемных рабо¬
чих и полупролетариев итальянского сельского хозяйства
сокращение заработной платы, в результате которого они
оказались буквально на грани голодной смерти, получили
широкое освещение даже в фашистской печати. Упомянем,
327

например, о серии монографий, опубликованных в жур¬
нале «Терра э лаворо» накануне войны и характери¬
зующих продовольственный бюджет сельскохозяйствен¬
ных наемных рабочих и бедных крестьян в различных
областях Италии. Из данных, приведенных во всех этих
монографиях, видно, что для этих слоев сельского насе¬
ления продовольственный и калорийный баланс был зна¬
чительно ниже минимума, который означал буквальный
голод. В ряде работ, появившихся в том же журнале,
констатировалось возникновение в итальянской деревне
новой эпидемии пеллагры и новой «голодной болезни»,
так называемой «фавизно».
Что касается жилищных условий, то достаточно ска¬
зать, что в населенных пунктах, насчитывающих свыше
100 тыс. жителей — в крупных городах, где концентриро¬
валась во многих райюна'х Италии масса батраков и
поденных сельскохозяйственных рабочих, из 494 250 чле¬
нов семейств, главами которых были земледельцы,
не менее 227 314, т. е. 46%, жило в помещениях, которые
даже в фашистской статистике квалифицировались как
«л е р еполн ен н ы е ».
Все более трагический характер приобретали в эти
годы условия жизни не только «чистого» аграрного про¬
летариата, но и полупролетариата — бедняков. Мы уже
видели, что даже после окончания наиболее острого пе¬
риода аграрного кризиса, в силу проводившейся фашиз¬
мом политики экспроприации, число случаев принудитель¬
ного отчуждения недвижимости и продажи с молотка
движимого имущества и урожая на корню, от которых
особенно жестоко страдали именно эти беднейшие слои
земледельческого населения, попрежнему было чрезвы¬
чайно велико. Как это явствует из Таблицы 21, работа по
найму все в большей степени представляла для всех
этих пролетарских и полупролетарских слоев основной
источник дохода. Поэтому снижение реальной заработной
платы, естественно, катастрофически отражалось на ус¬
ловиях их жизни.
Так, например, мы находим в упомянутом выше сбор¬
нике монографий Национального института аграрной эко¬
номики данные о бюджете 16 семейств бедняков из раз¬
личных районов Италии — мелких собственников и из¬
дольщиков, арендаторов и испольщиков. При среднем
328

доходе на одно хозяйство в 6 981 лиру доход в денежной
форме составлял в. среднем лишь 2 517 лир, остальную
же часть дохода составляла продукция земельного уча¬
стка в натуральной форме, предназначавшаяся для не¬
посредственного потребления семьи. Помимо того, из до¬
хода в денежной форме в среднем не менее 1 546 лир
поступало за счет работы по найму в чужом хозяйстве.
Но более того, из этих 16 хозяйств, в 12 хозяйствах до¬
ход с участка был недостаточен для того, чтобы покрыть
расходы семьи. В среднем на 16 хозяйств дефицит бюд¬
жета семьи составлял 338 лир, которые также должны
были быть покрыты за счет работы по найму в сельском
хозяйстве или в промышленности.
Но это явление станет, разумеется, еще более нагляд¬
ным, если от рассмотрения хозяйств мелких крестьян мы
перейдем к рассмотрению хозяйств деревенских полупро¬
летариев или пролетариев, имевших парцеллярные уча¬
стки. Здесь решающая роль работы сельского полупроле¬
тария по найму, выполняемой вне пределов крошечного
«хозяйства», выявляется с еще большей очевидностью.
Известно, во всяком случае, что в годы подготовки нового
мирового конфликта в ряды сельскохозяйственных наем¬
ных рабочих вливались все новые слои разоренных и экс¬
проприированных крестьян, которые стремились получить
заработок хотя бы на время крупных сезонных работ,
чтобы восполнить дефицит своего семейного бюджета.
В 1937 г., согласно данным, опубликованным в «Лаворо
фашиста» от 15 июля 1938 г., фашистские организации
устроили на работу 600 тыс. жнецов. В том же журнале
от 22 января 1939 г. приводятся сведения о том, что в
1938 г. были устроены на работу и получили пособие по
меньшей мере 945 844 жнеца. Отчасти эти цифры отра¬
жают, конечно, процесс расширения контроля фашист¬
ских организаций над распределением рабочей силы.
Но несомненно, что эти цифры свидетельствуют та’кже о
значительном увеличении количества наемных рабочих,
участвующих в крупных сезонных работах. И действи¬
тельно, то же самое явление можно отметить не только
во время жатвы, но также и во время уборки и прополки
риса, при сборе маслин в Южной Италии и т. д.
Впрочем, в тех случаях, когда за этим явлением
можно проследить во всех деталях благодаря наличию
329

более точных статистических данных, рост количества
бедняков, вынужденных работать по найму, установлен
документально. Посмотрим официальные статистические
данные о межобластной миграции сельскохозяйственных
рабочих, опубликованные фашистскими властями. Они
приведены в таблице 24.
Таблица 24
Миграция сельскохозяйственных рабочих
за 1934—1938 гг.
1
Год |
Число
мигрантов
Год
Число
мигрантов
1934
224 389
1937
343 310
1935
239 882
1938
334 492
1936
291 831
Данные за 1937—1938 гг., когда количество таких ра¬
бочих значительно превосходило даже соответствующие
цифры за наиболее тяжелые годы аграрного кризиса, тем
более показательны, что в эти годы (или более точно,
в 1938 г.) уже началась эмиграция сельскохозяйственных
рабочих в Германию, и действительно, уже в 1938 г.
свыше 30 тыс. сельскохозяйственных наемных рабочих
(батраков и бедняков) были направлены на принудитель¬
ную работу в Германию.
Но растущее значение наемного труда для все более
широких слоев бедняков еще лучше освещается доку¬
ментальными данными, опубликованными в 1939 г. кас¬
сой взаимопомощи на случай болезни сельскохозяйствен¬
ных рабочих. Наряду с 972 818 постоянными поденными
рабочими и 303 011 «обязанными»* (т. е. всего 1 275 829
«чистыми» сельскохозяйственными пролетариями), стати¬
стические данные кассы взаимопомощи отмечают среди
получивших вспомоществование 698 939 крестьян, зани¬
мавшихся батрачеством непостоянно, и 362 026, прибе¬
гавших к этому лишь в виде исключения, а также свыше
* «Обязанные» рабочие (оЬЬП^аИ)—так назывались сельскохо¬
зяйственные рабочие, нанимавшиеся на целый год и получавшие
часть заработной платы в натуральной форме. (Прим, ред.)
330

68 488 специализированных сельскохозяйственных рабо¬
чих, причем сам источник, из которого мы заимствовали
эти данные, указывает *, что эти сведения далеко не
полны. Так, например, в эти данные не включены 176 453
рабочих, работавших на рисовых полях, которым вспо¬
моществование было оказано в особом порядке, и т. д.
Но уже эта цифра — 2 581 685 наемных рабочих (1 275 829
«чистых» сельскохозяйственных наемных рабочих и
1 305 856 пролетариев с парцеллярными участками земли)
значительно превосходит подсчитанную нами соответ¬
ствующую цифру за недавнее прошлое. Из этого следует,
что сотням тысяч бедняков во все более широком мас¬
штабе приходилось прибегать к работе по найму в чужих
хозяйствах и что этот факт теперь уже считался естест¬
венным и был, так сказать, узаконен даже самой систе¬
мой «вспомоществования» и «синдикальной» системой фа¬
шизма. В результате даже число батраков, наемных ра¬
бочих и специализированных рабочих, состоявших в фа¬
шистской конфедерации трудящихся сельского хозяй¬
ства, возросло с 1 904 806 в 1936 г. до 2673 751 в 1938 г.
Ход этого процесса экспроприации ьсе новых слоев
крестьянства, уменьшения заработной платы и ухудшения
условий труда не мог не вызывать сопротивления—иногда
весьма решительного — со стороны наиболее угнетенной
и обездоленной части итальянского сельского населения.
Активизация сопротивления этих слоев проявлялась во
все более частых случаях индивидуальных трудовых кон¬
фликтов в сельском хозяйстве. Количество индивидуаль¬
ных конфликтов выросло с 88 230 в 1936 г. до 103 081 в
1937 г. и до 304 875 в 1938 г. Но там, где во время сезон¬
ных работ концентрировались внушительные массы наем¬
ных рабочих, среди последних часто возникали значи¬
тельно более ярко выраженные боевые настроения,
отголоски которых можно найти даже в сообщениях
фашистской печати 2.
1 «Тегга е Ьауого», 1идНо-а&оз1о 1939, р. 99.
2 Приведем лишь один наиболее характерный пример из мно¬
жества: в 1936 г., во время сезона прополки риса, работницам на
рисовых плантациях было велено заняться пересадкой риса (самая
трудная работа на рисовых плантациях), но они не получали за это
платы работниц-«пересадчиц», которая достигала 28 лир в день (ра¬
бота простых работниц оплачивалась по 8,87 лиры). В одном сооб¬
331

Мы не будем заниматься детальным анализом эволюции
условий труда и жизни крестьян-середнятв. То, что мы
уже сказали относительно налоговой политики, политики
заготовок и политики цен в новой военно-«автаркической»
фазе, дает нам достаточно ясное представление о тен¬
денциях развития хозяйства середняков в эти годы под¬
готовки нового мирового конфликта. Отметим лишь
мимоходом, что из 377 бюджетов середняков, т. е. эле¬
ментов, которые иногда относились к более зажиточным
слоям крестьянского населения (земельных собственников,
издольщиков и арендаторов всех областей Италии),
опубликованных в цитировавшемся сборнике, не
менее 15 были сведены с дефицитом, который часто до¬
стигал 5 тыс., а иногда даже 10 тыс. лир. Таким
образом, все более широким слоям середнячества прихо¬
дилось искать вне своего хозяйства дополнения к тому
доходу, который оно обеспечивало семье крестьянина.
Что^касается кулачества, то мы уже видели, какое
влияние оказала на его хозяйство новая фашистская
военно-экономическая политика и, в частности, политика
принудительных заготовок. Данные о количестве вкладов
в сберегательные кассы при почтовых конторах (см. табл.
14) показывают нам, что, начиная с 1934 г., процесс
капиталистического накопления для этих капиталистиче¬
ских слоев крестьянства полностью приостановился. На¬
оборот, в годы подготовки войны кулакам, как правило,
приходилось прибегать к заимствованиям из ранее на¬
копленных ими сбережений, чтобы покрыть дефицит
своего хозяйства. Эта таблица показывает нам, что
в то время, как даже в самый тяжелый период мирового
аграрного кризиса из года в год наблюдалось небольшое
увеличение вкладов, с 1934 г. началось снижение суммы
щении, помещенном в «Лаворо фашиста» от 16 июля 1936 г., описы¬
вается возмущение работниц: «Но постойте, настанет время, — гово¬
рят работницы, — и тут они все хором запевают песню, сложенную в
этом году на рисовых плантациях- «Если вы нас не знаете, посмо¬
трите нам в лицо. Мы больше не простые работницы—мы пересад-
чицы риса. Смотрите, смотрите, смотрите! Кто-нибудь за это попла¬
тится...» И они в такт песне жестикулируют, показывая ногти правой
руки, исковерканные камнями и землей, со столь выразительной ми¬
микой. что эгоистические хозяева, не желавшие признавать эту ра¬
боту более трудной и квалифицированной, лопнули бы от ярости,
если бы увидели это».
332

вкладов, которые за 4 года — с 1935 по 1938 г. — умень¬
шились на 1 272 млн. лир.
Однако отрицательное влияние военно-«автаркиче-
ской» экономической политики господствующих групп
финансового капитала отражалось не только в данных
о вкладах в сберегательные кассы при почтовых конторах,
но и в еще большей степени в упадке сельских сберега¬
тельных касс, которые, как мы уже указывали, представ¬
ляли до некоторой степени орудие экономической и фи¬
нансовой организации богатых крестьян.
С изданием чрезвычайного декрета от марта 1936 г.,
согласно которому был учрежден правительственный
комитет по делам кредита, под председательством Мус¬
солини, и создана инспекция по защите сбережений (•!!!),
господствующие группы финансового капитала начали
новое систематическое наступление на мелкие кредитные
общества, сумевшие еще сохранить после наступления
1930 г. некоторую автономию. Цель этого нового наступ¬
ления была ясна и очевидна: перекачать сбережения
всего населения в фонд военной экономики, подчинить их
еще более непосредственному контролю господствующих
груцп.
‘Напечатанный в газете «Соле» от 13 мая 1939 г. отчет
о деятельности инспекции по «защите» сбережений дает
нам интересное указание о том, в какой форме развива¬
лось это наступление. Например, только за последние два
месяца 1938 г. по решению инспекции не менее 12 народ¬
ных касс и банков были присоединены к крупным банков¬
ским обществам. В отношении кредитных операций дру¬
гих 32 мелких обществ были введены ограничительные
меры и часть их функций была передана крупным бан¬
кам. Уже несколько месяцев спустя после начала дея¬
тельности инспекции, в конце 1936 г., количество сельских
касс сократилось до 1 890 (по сравнению с 2 458
в 1930 г.). Число пунктов, в которых существовали от¬
деления сельских касс, к этому же моменту уже умень¬
шилось до 1 284 (по сравнению с 1 903 в 1932 г.). Впро¬
чем, уже чрезвычайным декретом от 17 октября 1935 г.
сельские кассы были поставлены под контроль сберега¬
тельных касс и лишены какой бы то ни было автономии.
Цели и последствия этих мероприятий ясны. Несмотря
на полученные в предшествующие годы удары, сельские
ззз

кассы продолжали еще до некоторой степени аккумули¬
ровать сбережения наиболее зажиточных слоев кресть¬
янства и перераспределять их по многочисленным кана¬
лам сельского кредита (и в особенности мелкого кредита).
Теперь господствующие группы финансового капитала,
наиболее тесно связанные с военной промышленностью,
стремились направить эту массу оставшихся вкладов,
которые ранее удовлетворяли потребность в кредите мел¬
ких и средних сельскохозяйственных капиталистов, на
нужды войны и на оплату военных прибылей капитали¬
стов. Когда в какой-либо деревне закрывалось отделение
сельской кассы, операции которой переходили к филиалу
крупного банковского общества, находившемуся в бли¬
жайшем центре, это полностью соответствовало стремле¬
ниям магнатов, наживавшихся благодаря фашистскому
режиму. В таблице 25 мы приводим некоторые цифры,
свидетельствующие о результатах этого нового фашист¬
ского наступления, имевшего целью присвоить сбереже¬
ния крестьянства и лишить его возможностей получения
кредита.
Таблица 25
Операции сельских касс в период подготовки новой мировой войны
(в млн. лир)
Год и месяц
Ценные
бумаги
Ссуды
Вклады и
сбережения
1934, конец декабря . .
138
114
471
1935, » » . .
122
100
429
1936, » »
114
72
421
1937, » » . .
107
68
444
1938, » октября . .
108
63
457
Эти цифры относятся только к кассам, вклады кото¬
рых превышают 500 тыс. лир, т. е. к кассам, сравнительно
меньше пострадавшим от новых мероприятий, .но -даже
эти цифры 1 наглядно показывают постепенный упадок не
1 Вклады всех касс в целом (включая кассы, насчитывающие
менее 500 тыс. лир вкладов) уже к концу 1936 г. сократились до
755 млн. лир (против 1 250 млн. лир в 1930 г.), имевшиеся у них
ценные бумаги — до 226 млн. лир (против 571 млн. лир в 1930 г.) и
334

только функции этих касс в качестве органов, концен¬
трирующих сбережения, но также, и прежде всего, упа¬
док их значения в качестве органов, перераспределяющих
эти сбережения в деревне в целях сельскохозяйственного
производства. И действительно, за несколько лет сумма
представленных кассами ссуд снизилась почти в два
раза. Именно в этом особенно отчетливо проявляется во¬
енная и плутократическая функция новой организации
кредитного аппарата.
Таким образом, и в этой области начало новой фазы
военно-«автарк1ической» политики фашизма означало
поворот в смысле дальнейшего обострения его узко клас¬
сового характера, в смысле дальнейшей концентрации
всей экономической и политической власти в руках ни¬
чтожной кучки магнатов финансового капитала, более
тесло связанных с военной промышленностью. И, как мы
уже видели в области налоговой политики и политики
заготовок, пагубные последствия этой политики сказа¬
лись не только на наиболее угнетенных и эксплоатируе-
мых слоях населения страны и не только на более зажи¬
точных крестьянах, но и на самых широких слоях
земельных собственников и сельскохозяйственных капи¬
талистов. Так, уже в период подготовки новой мировой
войны эта политика разоблачила себя в итальянской де¬
ревне, равно как и в городе, обнаружив свой антинацио¬
нальный характер, который, впрочем, уже ранее прояв¬
лялся в 1чисто политической области —в постепенном
порабощении Италии гитлеровской Германией. С началом
новой мировой войны, а затем, со вступлением в войну
Италии, в качестве орудия осуществления безумных
преступных планов гитлеровской гегемонии, эта антина¬
циональная политика на глазах у всех итальянцев начала
приносить свои ядовитые плоды.
Мы уже пытались показать в начале этой работы, ка¬
кова была внутренняя неумолимая логика такой политики
в общеполитической сфере. Более глубокий анализ после¬
довательных этапов предательской политики Муссолини,
которая поставила Италию на службу немцев и привела
выданные ими авансы снизились до 106 млн. лир (против 264 млн.
лир в 1930 г.). Таким образом, снижение на самом деле еще более
значительно, как мы это и отмечаем в тексте.
335

ее на грань беспрецедентной общенациональной ката¬
строфы, вышел бы за рамки этой работы. Поэтому мы
ограничимся в следующем разделе анализом послед¬
ствий, которые война имела для населения деревни и для
итальянского сельского хозяйства. Мы попытаемся пока¬
зать, что борьба за мир, за национальную независимость,
за свободуу за хлеб связывалась в этот решающий период
истории итальянского народа с повседневными пробле¬
мами, которые стояли перед массами сельского населения
Италии.
6.	Сельскохозяйственное население Италии и война
На всем протяжении этой работы мы стремились в
пределах возможного обосновывать наши утверждения,
соображения и политические выводы, используя и крити¬
чески анализируя конкретные статистические, экономиче¬
ские и политические данные.
В этом и в последующих разделах нам придется, ввиду
прекращения в связи с началом войны публикации каких
бы то ни было статистических и экономических данных,
более широко прибегать к источникам, из которых можно
извлечь лишь косвенные указания на те или иные факты.
В связи с этим наша работа в силу необходимости примет
более общий, а местами и более обобщающий характер.
Но, так или иначе, мы надеемся, что она сможет по¬
мочь читателю выделить из головокружительного вихря
экономических и политических событий, сменявших друг
друга в Италии и во всем мире в последние годы, общие
тенденции развития сельскохозяйственной Италии, ее
жизненные проблемы, ее насущные задачи борьбы в рам¬
ках объединения народа для спасения родины.
Какое влияние оказала в эти военные годы антинацио¬
нальная политика гитлеровско-фашистской клики на ус¬
ловия жизни сельских классов Италии, на их структуру и
взаимоотношения? Какое влияние оказала война на отно¬
шения между городом и деревней? Как итальянское сель¬
ское население отвечало на гибельную военную политику
господствующей клики? Каков был генеральный путь
развития национально-освободительной борьбы классов
итальянской деревни?
336

Вот основные вопросы, на которые мы попытаемся
дать ответ в этом разделе и в следующей главе.
Естественно, что мы должны начать рассмотрение
этого вопроса с анализа самого прямого и непосоедствен-
ного влияния, которое оказала и оказывает война на сель¬
ское население Италии, отрывая сотни тысяч итальянцев
от сельскохозяйственных работ, чтобы бросить их в жерло
губительной войны, поставив их на службу загранице.
Официальные данные о численности мобилизованных
в Италии во время второй мировой войны чрезвычайно
скудны и не точны. Перед войной в одной из своих чван¬
ливых речей Муссолини хвастался, что он затемнит солн¬
це крыльями своих военных самолетов. В этой же речи
он заявил, что фашизм в состоянии мобилизовать «I [мил¬
лионов штыков». Факты показали, что названные им
цифры как в отношении авиации, так и в отношении сухо¬
путных вооруженных сил являются не чем иным, как
тщеславным бахвальством. Не говоря уже о том, что
города Италии оказались незащищенными от неприятель¬
ских воздушных налетов, интересно отметить тот факт,
что уже в первый период войны, когда мобилизация
носила еще относительно и абсолютно ограниченный ха¬
рактер, она уже нарушила весь производственный меха¬
низм, созданный фашистским режимом в стране. В своей
речи от 24 февраля 1941 г., подводя итоги первой ливий¬
ской кампании, которая окончилась катастрофой, Муссо¬
лини был вынужден признать, что Италия была в состоя¬
нии мобилизовать всего-навсего 2 млн. человек, но что
даже эта ограниченная частичная мобилизация уже пред¬
ставляла для Италии непосильное бремя.
Таким образом, в Италии в это время число мобили¬
зованных было гораздо меньше не только 11 млн., но даже
меньше, численности мобилизованных во время первой
мировой войны. Но в силу специфических условий, в
которых Италия вела войну, уже на этом первом этапе
войны последствия мобилизации, протекавшей в атмо¬
сфере всеобщей дезорганизации и вопиющих несправед¬
ливостей, легли тяжелым бременем на страну.
В частности, для сельских классов эта первая частич¬
ная мобилизация уже имела весьма серьезные последст¬
вия. Нацистские хозяева в этой войне отвели войскам
Муссолини роль пушечного мяса — ими руководили, их
22 э- Серени
337

формировали, укомплектовывали и отправляли на убой.
Несмотря на общий прогресс современных армий, в ко¬
торых все большее значение -приобретали технические
войска и технические средства, итальянская армия в
этой войне по своему составу находилась, конечно, не
на более высоком, а зачастую даже на более низком
уровне, чем во время первой мировой войны. Хотя
Италия, разумеется, достигла за последние десятилетия
значительно более высокого, чем в 1915 г., уровня про¬
мышленного развития, итальянская промышленность
работала преимущественно не на итальянскую армию.
Большая и лучшая часть производимого Италией сырья
для военной промышленности была резервирована для
немецких хозяев. На немецкие заводы, под предлогом
мнимой большей «экономичности» их производственного
аппарата, открыто перебрасывалась значительная часть
людских, технических и сырьевых ресурсов военной про¬
мышленности Италии.
До смешного (если бы это не было так трагично)
низкий уровень технического оснащения армий Муссо¬
лини по сравнению со всеми другими действующими ар¬
миями бросался в глаза каждому, кто принимал участие
в ее операциях или даже -просто присутствовал на пара¬
дах фашистских войск. Было бы ошибкой считать эту
техническую отсталость следствием слабого промышлен¬
ного развития Италии по сравнению с другими воюю¬
щими странами. В 1915 г. разница между уровнем про¬
мышленного развития Италии, с одной стороны, и Гер¬
мании, Англии или Соединенных Штатов — с другой,
была относительно гораздо больше, чем в 1940 г. Истина
заключается в том, что в катастрофической технической
слабости армий Муссолини отразились и проявились по¬
следствия всей его политики грабежа, коррупции и де¬
зорганизации внутри страны и пресмыкательства пе¬
ред немецкими хозяевами в области внешних отно¬
шений.
В войне, затеянной Муссолини, в особенно явной и
ощутимой форме выявились плоды политики грабежа .и
подчинения страны чужеземному игу, которую проводил
режим Муссолини. Наряду с плохим моральным состоя¬
нием, неизбежным в армии, которая ведет чуждую интере¬
сам народа войну, важным фактором ее катастрофических
338

поражений, конечно, являлась также техническая сла¬
бость фашистских войск.	|
Таким образом, мы видим, что уже на первом этапе:
войны проведенная фашизмом мобилизация легла на де¬
ревню значительно более тяжелым бременем, чем можно:
было предполагать, судя по количеству мобилизован¬
ных. В армии Муссолини численность пехоты и других,
неквалифицированных войск, набиравшихся преимуще¬
ственно среди сельских классов, была, конечно, значи¬
тельно выше, чем это обычно бывает в современных
армиях. И, несомненно, что преобладающая часть этих
двух миллионов солдат, мобилизованных на первом этапе
войны, была оторвана от сельскохозяйственных работ.
Более того, в условиях, в которых Италия была вы¬
нуждена вести эту антинациональную войну, фашист¬
скому режиму пришлось по различным политическим к
военным причинам прибегать к методам вербовки, кото¬
рые характеризовались самой вопиющей несправедли¬
востью и самым опасным отсутствием равновесия.
Сплошь и рядом на первом этапе войны встречались целые
семьи, в которых все мужчины служили в армии уже по.
5—6, а иногда по 7 лет — участвовали в кампаниях в
Африке, Испании, на Балканах; но в то же время суще¬
ствовали другие семьи, почти совсем не пострадавшие
от мобилизации. Такая несправедливость и такое нера¬
венство в распределении бремени воинской повинности
имели особенно тяжелые последствия для деревенских
семей, которые иногда оставались совершенно лишен¬
ными необходимой им рабочей силы. Во время войны
1915—1918 гг. бремя воинской повинности распределя¬
лось значительно более равномерно и менее произвольно,
в связи с чем в крестьянских семьях постоянно сохраня¬
лась по крайней мере часть их рабочей силы.
К этому следует добавить то обстоятельство, что
война нередко велась Италией на чрезвычайно удален¬
ных от ее территории театрах военных действий. Система
отпусков на сельскохозяйственные работы, которая име¬
ла самое широкое применение во время войны 1915—
1918 гг. и смягчала для крестьянских семей последствия
мобилизации наиболее трудоспособных их членов, теперь
по необходимости должна была иметь значительно менее
широкое применение. Таким образом, и здесь косвенно^-
22*
339

сказались результаты антинациональной по своему суще¬
ству политики Муссолини и затеянной им войны, во время
которой он обрек сотни тысяч итальянцев на смерть в
далеких землях не ради защиты или завоевания нацио¬
нальной независимости, но в интересах чужеземного угне¬
тателя и ради осуществления его безумных планов завое¬
вания мирового господства. И сегодня у нас есть гораздо
больше оснований для того, чтобы вновь повторить гнев¬
ные слова поэта, с которыми он обращался к итальянским
матерям:
И сколько сыновей страны родной
Вдали от вас убили
Лишь потому, что зор — один, дурак — другой
Себя героями возмнили
Но антинациональный характер этой фашистской
войны выявился еще более ярко и наглядно в ее поистине
катастрофических последствиях на новом этапе войны,
начавшемся гнусньим нападением на Советский Союз.
Уже в период кампаний в Африке и на Балканах война,
которую Муссолини пытался представить итальянскому
народу как якобы уже выигранную и, во всяком случае,
легкую и непродолжительную, оказалась в действитель¬
ности длительной и пагубной для страны. Но агрессия
против Советского Союза вслед за Германией вовлекла
и Италию в авантюру, которая с самого начала представ¬
лялась каждому мыслящему итальянцу, озабоченному
судьбой своей родины, не только позорной и преступной,
но и безумной и катастрофической.
В частности, с точки зрения мобилизации «пушечного
мяса» для Гитлера, что нас здесь особенно интересует,
агрессия против Советского Союза несомненно вскоре
потребовала от страны значительно более напряженных
усилий, чем те, которые ей приходилось прилагать в пре¬
дыдущий период. Мы не располагаем точными статисти¬
ческими данными за этот период, ибо Муссолини уже
перестал их публиковать. Но несомненно, что с этого
времени длительная, кровопролитная и требующая ко¬
лоссальных затрат война в силу влияния, которое она
оказывала не только на экономику и финансы, но и на
жизнь отдельных людей, стала восприниматься всеми
340

итальянцами как нечто гораздо более трагическое и ре¬
альное, чем раньше.
Учитывая те неполные данные за этот период, кото¬
рые можно найти в фашистской печати, следует считать
вероятным, что уже в первые месяцы войны против Со¬
ветского Союза, а также в связи с новыми потребностями
оккупации Балканских стран количество мобилизован¬
ных возросло до 3 млн. человек. Кампания в Африке и
подготовка экспедиционной армии для ведения военных
действий против Советского Союза (АРМИР) требовала
все новых призывов. И по мере того как советские войска
усиливали сопротивление, а затем перешли ко все более
энергичному контрнаступлению, очередные мобилизации
в Италии отрывали от мирного труда все новых людей.
Что касается сельских классов, то для них особенна
важное значение имела усиленная вербовка в альпийские
части для войны б России и на Балканах, с одной сто¬
роны, и мобилизация пехотинцев, набиравшихся преиму¬
щественно из жителей Южной Италии, для кампании в
Африке, с другой стороны.
За период войны до героической обороны Сталин¬
града потери итальянских войск оценивались в 500—600
тыс. человек. Таким образом, за этот период погибло
почти столько же итальянцев, сколько было убито за годы
первой мировой войны. Эта цифра тем более внушительна,
что вначале итальянские войска принимали лишь ограни¬
ченное участие в военных операциях. Значительная их
часть была предназначена хозяевами-немцами только для
полицейских операций в оккупированных странах. Однако
необходимо было заменить полки и дивизии, уничтожен¬
ные на фронтах в Северной и Восточной Африке, на
Балканах и в России. Пришлось призвать новые контин¬
генты для несения гарнизонной службы во Франции. Все
большее количество солдат приходилось направлять на
Восточный фронт, чтобы пополнить поредевшие ряды
экспедиционной армии в России. К моменту окончания
битвы под Сталинградом в Италии, по всей вероятности,
было мобилизовано не менее 3,5 млн. бойцов (включая
погибших и попавших в плен); а кроме того, к этой ско¬
рее преуменьшенной, чем преувеличенной цифре следует
добавить итальянцев, зачисленных в особые и доброволь¬
ческие части (карабинеры, милиция), которые фашизм
341

усиленно пополнял за последние месяцы в целях укреп¬
ления своей власти. Стремясь помочь своему немецкому
хозяину, положение которого 'пошатнулось, предатель
Муссолини мобилизовал и бросил на верную смерть
новые контингенты, новые сотни тысяч итальянцев.
В ходе войны начал остро ощущаться недостаток ра¬
бочих рук в итальянской деревне. Как известно, в войну
1915—1918 гг. недостаток рабочих рук был в значитель¬
ной степени возмещен быстрым развитием механизации
сельского хозяйства, чему также способствовало созда¬
ние особых государственных парков сельскохозяйствен¬
ных тракторов, предоставлявшихся в распоряжение
земледельцев. Тогда, особенно в крупных хозяйствах, для
восполнения недостатка рабочих рук начали широко при¬
меняться тракторы и другие сельскохозяйственные ма¬
шины, ранее почти неизвестные в итальянской де¬
ревне.
Прямо противоположная в этом отношении обста¬
новка сложилась во время второй мировой войны. Механи¬
зация сельского хозяйства в начале этой войны была уже
сравнительно сильно развита. Сотни тысяч гектаров
обрабатывались при -помощи машин. При предваритель¬
ной обработке продуктов сельского хозяйства уже ши¬
роко применялись другие технические средства. Но с на¬
чалом войны и блокады вместо того, чтобы, как это было
сделано во время первой мировой войны, оказать помощь
развитию механизации сельского хозяйства, что могло
бы хоть частично компенсировать недостаток рабочей
силы, механизация была в принудительном порядке
резко снижена, что еше больше ухудшило последствия
недостатка рабочих рук. Вследствие нехватки горю¬
чего, а иногда даже просто реквизиций и принудитель¬
ной отправки в Германию наличного парка сельскохозяй¬
ственных машин, развитая механизация сельского хозяй¬
ства, осуществленная в Италии до начала второй мировой
войны, превратилась в ходе нынешней войны в источник
ее слабости. Не только не было возможности заменить
недостающую людскую энергию новыми машинами, но,
напротив, приходилось применять человеческую энергию
вместо бездействующих машин.
Неудивительно поэтому, что с продолжением войны
лтоиски рабочих рук для сельского хозяйства становились
342

все более лихорадочными. Не говоря уже о заяв¬
лениях самих фашистских главарей, достаточно вспом¬
нить требование земледельцев — узаконить использова¬
ние военнопленных в качестве рабочей силы.
Мобилизация и вызванный ею недостаток рабочих
рук различным образом отразились на положении раз¬
личных слоев сельского населения. Больше всего по¬
страдали от фашистской мобилизации, превратившейся
в новый мощный фактор социального расслоения де¬
ревни, опять-таки наемные сельскохозяйственные рабо¬
чие и беднейшие слои крестьянского населения.
Чтобы в этом убедиться, достаточно прочесть опубли¬
кованные 31 мая 1942 г. и 9 января 1943 г. в фашистской
печати постановления о введенных фашистскими вла¬
стями правилах, касающихся освобождения от воинской
повинности и увольнения в отпуск на сельскохозяйствен¬
ные работы. Освобождение от воинской повинности ста¬
вилось в зависимость от того, имеет ли подлежащий
мобилизации лично принадлежащее ему, арендуемое
или обрабатываемое им на условиях испольщины само¬
стоятельное хозяйство. Таким образом, наемные рабочие,
не имеющие собственного хозяйства, безоговорочно ли¬
шались права на освобождение от воинской повинности
и на получение отпуска на сельскохозяйственные ра¬
боты. Но фактически в подавляющем большинстве слу¬
чаев этого права были лишены также и представители
сельскохозяйственного полупролетариата и мелкие кре¬
стьяне, ибо даже тогда, когда в семье крестьянина были
мобилизованы все физически полноценные мужчины,
вопрос о предоставлении освобождения от призыва са¬
мому старшему из подлежащих мобилизации членов
семьи передавался на рассмотрение специальной провин¬
циальной комиссии, которая при вынесении своего ре¬
шения исходила из «размеров возделываемой площади,
находящейся в собственности семьи». Таким образом, не
говоря уже о составе комиссий, ведающих освобожде¬
нием от воинской повинности, в которых, естественно,
преобладали фашистские главари, в силу даже самих
установленных правительством правил права на осво¬
бождение от воинской повинности лишались мелкие
крестьяне, не имевшие возможности сослаться на круп¬
ные размеры своего земельного участка.
343

Этот критерий, введенный с первых же месяцев
войны, был -еще более усилен в уже упоминавшихся де¬
кретах, изданных 9 января 1943 г., в которых вновь под¬
тверждалось лишение мобилизованных наемных рабочих
и мелких крестьян права на освобождение от воинской
повинности для работы в сельском хозяйстве, даже в тех
случаях, когда все годные к несению военной службы
члены семьи мужского пола уже призваны в армию и
даже когда просителю свыше 45 лет и он находится уже
в течение долгого времени на военной службе. Впрочем,
этот же критерий применялся и при предоставлении от¬
пусков на сельскохозяйственные работы. В общем со¬
вершенно не учитывался тот факт, что семья наемного
рабочего, мелкого крестьянина или бедного крестьянина,
лишенная всех своих физически здоровых мужчин, оста¬
валась без всяких средств к существованию и оказы¬
валась в еще более трагическом положении, чем семья
зажиточного земледельца, которая всегда могла извлечь
некоторый доход из своего земельного участка, хотя бы
путем интенсификации труда женщин и подростков.
Таким образом, мобилизация оказывала наиболее пагуб¬
ное влияние именно на беднейшие слои сельского на¬
селения.
Вообще, смело можно сказать, что политика фашизма
была рассчитана на то, что каждая группа населения
деревни понесет тем больший ущерб от мобилизации, чем
она беднее. То, что мы уже говорили о составе комиссий
по вопросам освобождения от воинской повинности и о
роли размеров земельного участка, находящегося в лич¬
ной собственности мобилизуемого, показывает, что ве¬
роятность получения освобождения для крестьянина была
тем больше, чем больше была площадь земельного
участка его семьи. Более того, в директивах, опублико¬
ванных 9 января 1943 г., прямо указывались — соответ¬
ственно для офицеров, унтер-офицеров и солдат — раз¬
меры участков, при которых допускается освобождение;
впрочем, уже в правилах 1942 г. указывалось, что от
воинской службы могут быть освобождены крестьяне, ко¬
торые имели надел площадью в 100 га (на Севере) и
200 га (на Юге).
Итак, семьи деревенских пролетариев и полупролетари¬
ев особенно сильно страдали от фашистской мобилизации.
344

Лишившись заработков своих наиболее трудоспособных
членов, эти семьи вынуждены были существовать
на грошовые субсидии и те скудные средства, которые
получали женщины и подростки, выполняя поденные ра¬
боты в качестве наемных рабочих. Положение семьи
среднего крестьянина, будь он издольщиком, арендато¬
ров или земельным собственником, часто было не менее
тяжелое. Здесь, конечно, имелась некоторая надежда на
то, что комиссия освободит от повинности по крайней
мере самого старшего из физически здоровых мужчин.
Но в общем семья среднего крестьянина также могла
просуществовать только при крайне напряженном труде
женщин и детей. Даже у кулаков, несмотря на более
значительный размер принадлежащих им участков, ве¬
роятность получения освобождения была очень невелика
вследствие того, что в составе «комиссий преобладали
элементы, с которыми даже самый богатый крестьянин
имел лишь слабые социальные связи и для воздействия
на которые у него было очень мало средств. Но для
кулацких семейств отсутствие рабочей силы играло
меньшую роль, чем для низших слоев крестьянства,
поскольку рабочая сила членов семьи и до войны не
была для них важнейшим условием обработки уча¬
стка.
В среднем и крупном капиталистическом хозяйстве,
где женщине было легче заменить мужчину в его обя¬
занностях, которые ограничивались в данном случае
функцией руководства и управления, чаще имели место
случаи освобождения от воинской повинности и менее
тягостно сказывалось отсутствие физически трудоспособ¬
ных мужчин. С другой стороны, как мы уже говорили,
освобождение владельцев крупного хозяйства от воин¬
ской-повинности было официально узаконено, и этой льго¬
той наравне с ними пользовались, согласно фашистскому
закону о воинской повинности, также управляющие, аг¬
рономы и состоявший на жаловании руководящий персо¬
нал крупных хозяйств.
В своей работе «Война и итальянские сельские
классы» фашистский министр Серпьери был вынужден
признать, что уже во время войны 1915—1918 гг. распре¬
деление освобождений от воинской повинности для сель¬
скохозяйственных работ весьма болезненно отразилось
345

на итальянской деревне, ускорив процесс ее социальной
диференциации и еще более подорвав экономические пози¬
ции наименее зажиточных слоев сельского населения. Но
в нынешней войне этот процесс диференциации разви¬
вался еще более быстрым темпом, ибо закон фашист¬
ского правительства о воинской повинности имел значи¬
тельно более откровенный и ярко выраженный антидемо¬
кратический характер, чем закон о воинской повинности
в годы первой мировой войны.
Однако и среди зажиточных классов итальянской
деревни был один класс, который особенно сильно по¬
страдал от фашистских законов о воинской повинности,
во всяком случае не меньше, чем во время прошлой
войны. Мы имеем в виду тот класс мелких и средних зем¬
левладельцев, не занимающихся лично сельским хозяй¬
ством, из которото, как мы уже говорили, вышла значи¬
тельная часть итальянской интеллигенции. Уже во время
войны 1915—1918 гг. именно этот класс пострадал
больше, чем любой другой зажиточный класс итальян¬
ской деревни, и при том не только в экономическом от¬
ношении, так как ему пришлось уплатить тяжелую дань
кровью своих сыновей — офицеров запаса, погибших на
войне. В нынешней войне этот класс, экономический по¬
тенциал которого уже ранее снизился в результате
войны 1915—1918 гг. и послевоенных лет, испытал новые,
весьма тяжелые удары. В связи с ограничением приема
в университеты для молодежи этого класса была закрыта
последняя возможность уклониться от отбывания воен¬
ной службы или по крайней мере отсрочить его. С дру¬
гой стороны молодые люди — выходцы из этого сель¬
ского, но не земледельческого класса, были тем самым
лишены возможности получить освобождение от воин¬
ской повинности и отпуска, предоставлявшиеся работ¬
никам сельского хозяйства. Таким образом, и в этой
войне мелкая землевладельческая буржуазия оказалась
одним из классов, наиболее жестоко пострадавших от
бедствий, которые навлекла война на весь итальянский
народ. Перерыв в учебе или профессиональной карьере и
утрата привычки к правильному и систематическому
труду выбивали молодежь этою класса из колеи и де¬
квалифицировали ее даже в том случае, если надежды
346

этих юношей не были оборваны бесславной смертью за
антинациональное делю1.
Но политика фашизма, ускорявшая и обострявшая
процесс социальной диференциации итальянского сель¬
ского населения, нашла свое отражение не только в не¬
посредственных последствиях мобилизации. Эти послед¬
ствия еще более усугублялись средствами, при помощи
которых фашизм пытался восполнить вызванный моби¬
лизацией недостаток рабочей силы.
И действительно, первым мероприятием, при помощи
которого фашизм пытался восполнить недостаток рабо¬
чих рук, явилось бесчеловечное увеличение рабочего дня
наемных сельскохозяйственных рабочих. Так, например,
министр корпораций ввел, начиная с 24 апреля, в обяза¬
тельном как для работодателей, так и для рабочих
порядке рабочий день, продолжительностью превышаю¬
щий на 2 часа прежний рабочий день, предоставив, по¬
мимо того, работодателям право увеличивать часы ра¬
боты еще на 2 часа и отменять выходные дни. Это озна¬
чало, что во время сезона сельскохозяйственных работ
наемные рабочие вынуждены работать по 14—15 часов
в день, не имея даже возможности пользоваться обыч¬
ными еженедельными днями отдыха.
Таким образом, самые тяжелые последствия фашист¬
ской мобилизации опять-таки обрушились на сельский
пролетариат и полупролетариат: не попавшие на военную
службу рабочие, обычно уже пожилые и слабосильные,
истощенные недостаточным питанием, вынуждены бы¬
ли работать удлиненный рабочий день, подвергаясь
1 Как известно, в 1915—1918 гг. из этой среды вышло наиболь¬
шее количество добровольцев, пошедших на войну, которую значи¬
тельная -часть учащейся молодежи считала войной за национальные
интересы. Характерно, что во время второй мировой войны наблю¬
далось противоположное явление. Военные власти вынуждены были
ограничить на все время войны прием в университеты, потому что
молодые люди стали массами поступать в университеты, чтобы по¬
лучить отсрочку призыва на военную службу. Согласно данным,
опубликованным в «Гадзетта дель пополо» от 18 января 1943 г., чи¬
сло подавших заявления о приеме в университеты внезапно воз¬
росло с 40 477 в 1939—1940 гг. до 64 532 в 1941—1942 гг. Учащаяся
молодежь не только не хотела итти добровольно на фронт, но при¬
бегала ко всем средствам, чтобы уклониться от участия в антина¬
циональной войне.
347

бесчеловечной эксплоатации. Но помимо удлинения ча¬
сов работы и усиления эксплоатации, фашизм пытался
компенсировать недостаток рабочих рук еще и другими
мероприятиями. Столкнувшись с сопротивлением, кото¬
рым отвечали сельскохозяйственные рабочие на эти дра¬
коновские меры, фашистский режим прибег в сельском
хозяйстве, равно как и в промышленности, к «граждан¬
ской мобилизации» сельскохозяйственных рабочих, не
мобилизованных в вооруженные силы, т. е. фактически
к форменной их милитаризации.
Так, например, в Апулии, начиная с февраля 1942 г.,
фашизм «в виде опыта» объявил подобного рода «граж¬
данскую мобилизацию», при проведении которой спе¬
циальные комиссии получили неограниченные полномочия
в области использования наемных сельскохозяйственных
рабочих этой области. Эти комиссии могли направить
наемного рабочего на работу в то или иное хозяйство,
могли заставить его переселиться со своего местожитель¬
ства. Сельскохозяйственные рабочие были фактически
милитаризованы. Уже через несколько дней после изда¬
ния этого закона были преданы суду военных трибуна¬
лов многие батраки провинции Бриндизи, не явившиеся
на работу, «несмотря на то, что они были мобилизованы
на гражданские работы, согласно установленному по¬
рядку» («Стампа» от 18 мая 1942 г.)
31 декабря 1942 г., согласно данным, опубликован¬
ным в газетах от 30 мая 1943 г., число рабочих, мобили¬
зованных на работу в сельском хозяйстве, составляло
142 775 человек. Но позднейшие декреты относительно
гражданской мобилизации фактически распространяли
«милитаризацию» на всю массу наемных сельскохозяй¬
ственных рабочих, которые помимо того, что им приходи¬
лось работать удлиненный рабочий день, поставлены
были в поистине рабские условия. И это насилие тем бо¬
лее возмутительно, что в течение всего этого периода при
условии менее бюрократического и беспорядочного рас¬
пределения рабочей силы можно было бы направить в
районы, где наиболее остро ощущалась потребность в
ней, имеющуюся довольно значительную массу безра¬
ботных; как это ни невероятно, но в условиях фашист¬
ской дезорганизации (как это было и в дореволюционной
России при старом царском режиме) даже после начала
348

войны имелись безработные1. А в то же время возвра¬
щение на родину десятков тысяч сельскохозяйственных
рабочих, которых фашистский режим насильственно от¬
правил на принудительные работы в Германию, немало
помогло бы пополнить наличное количество рабочей силы
в сельском хозяйстве Италии.
В отличие от периода первой мировой войны во
время второй мировой войны военная диктатура гос¬
подствующих групп финансового капитала не только не
обеспечила массе сельского населения относительно при¬
вилегированного экономического положения, но, напро¬
тив, поставила подавляющее большинство этого населе¬
ния в такие же тяжелые условия, в каких находилось
городское население.
Сильнее всех пострадали от последствий тех сдвигов,
которые нынешняя война вызвала в распределении дохо¬
дов, все те же слои наемных рабочих и сельского полу-
пролетариата. И здесь также полностью выявился плуто¬
кратический, ультрареакционный, антидемократический
характер военной политики фашистского режима. Мы
уже видели, что еще в период подготовки новой войны
реальная заработная плата батраков быстро падала. Но
снижение реальной заработной платы пошло еще быстрее
после начала войны.
Семьи батраков и сельских полупролетариев постра¬
дали от этого снижения заработной платы даже еще
больше, чем городские рабочие. Промышленные рабочие
по крайней мере имели больше возможности добиться
освобождения от воинской повинности. В семьях промыш¬
ленных рабочих число работников в среднем сократилось
меньше, чем в семьях сельскохозяйственных рабочих и
бедных, крестьян. С другой стороны, промышленные рабо¬
чие добились введения так называемого «урегулирования
заработной платы» и неоднократного увеличения пособий
семьям. Хотя эти меры далеко не смогли подтянуть зара¬
ботную плату к возросшей стоимости жизни, но они все
1 По этому вопросу см., например, доклад директора фашист¬
ского национального Института социального обеспечения—Лантини,
опубликованный в «Пополо д’Италия» от 15 августа 1941 г. Еще в
1940 г. Институт был вынужден затратить на субсидии по безрабо¬
тице 230 млн. лир.
349

же несколько смягчили последствия повышения стоимости
жизни.
В отношении сельских пролетариев было сделано зна¬
чительно меньше, чем в отношении промышленных рабо¬
чих (хотя и эти -последние получили так мало!). Пользуясь
большей распыленностью сельскохозяйственных рабочих,
фашистский режим в этот период войны еще больше усу¬
губил различие между положением сельскохозяйствен¬
ных и промышленных рабочих. Так, например, в резуль¬
тате «урегулирования заработной платы» в марте 1940 г.
номинальная заработная плата некоторых категорий ра¬
бочих была повышена на 15%, в то время как заработная
плата батраков была повышена не более чем на 10%.
В дальнейшем, несмотря на огромный рост стоимости
жизни, общее закрепление ставок заработной платы про¬
мышленных рабочих до некоторой степени компенсирова¬
лось различными премиальными наградами (по случаю
двадцатилетия фашистского режима и т. д.) и повыше¬
нием субсидий семьям. Батраки же, субсидии семьям ко¬
торых были впрочем уже раньше установлены в самых
минимальных размерах (в 1940 г. субсидии семьям батра¬
ков составляли 157 млн. лир по сравнению с 1322 млн.
лир, выданных семьям промышленных рабочих), не полу¬
чили даже и этих скромных льгот.
Если учесть все эти обстоятельства, то легко понять
насколько трагическим было положение итальянских
сельских пролетариев и бедных крестьян, которые еще в
предвоенные годы удерживались в положении экономиче¬
ского, политического и социального неравноправия.
Согласно официальным данным, уже в 1940 г. индекс
стоимости жизни (принимая за 100 стоимость жизни на
1 июня 1928 г.) вырос до 128,18 по сравнению с 109,64
в 1939 г. Таким образом, еще до вступления Италии в
войну ничтожное увеличение номинальной заработной
платы сельскохозяйственных наемных рабочих далеко не
компенсировало повышения стоимости жизни. Стоимость
жизни с тех пор непрерывно и быстро возрастала. Остав¬
шись без мужчин, вынужденные в большинстве случаев
жить на жалкий заработок женщин, подростков и стари¬
ков, обязанных трудиться в условиях произвола и жесто¬
кой дисциплины «гражданской мобилизации», семьи сель¬
скохозяйственных рабочих и бедных крестьян доведены
350

были до крайних пределов закабаления и нищеты и на¬
ходились на грани физического истощения и голодной
смерти. Своей политикой зверской эксплоатации и разо¬
рения сельских пролетариев и бедных крестьян фашист¬
ский режим, режим войны и рабства, угрожал уже
не только эффективности итальянского сельского хозяй¬
ства, но и самому существованию нации.
Если от рассмотрения положения массы пролетариев
и полупролетариев деревни мы перейдем к рассмотрению
положения тех слоев сельскою населения, которые имели
хозяйство в точном смысле слова, то положение, конечно,
будет иное в том смысле, что в течение определенного
времени последствия военной политики фашизма не ска¬
зывались на этих слоях столь непосредственным и
физически губительным образом. Но даже не говоря о
тех последствиях, которыми и для них был чреват каж¬
дый день войны, мы видели, что в результате военной по¬
литики фашизма происходили постепенная дезорганиза¬
ция и разрушение экономической базы этих слоев. Если
для сельского пролетариата и полупролетариата имела
губительные последствия фашистская политика блокиро¬
вания заработной платы и мобилизация, то решающим
фактором экономического упадка сельских предпринима¬
тельских классов являлась фашистская политика цен к
«блокирования» арендной платы.
Мы уже упоминали, что во время войны 1915—1918 гг.
благоприятная конъюнктура на рынке сельскохозяйствен¬
ных продуктов и блокирование арендной платы за земель¬
ные участки в деревне превратились в основные факторы
относительного благосостояния широких слоев сельских,
предпринимателей, в том числе и значительной части
крестьянского населения, номинальные цены на сельско¬
хозяйственные продукты в результате обесценения денег
быстро возрастали, опережая рост цен на товары, приоб¬
ретаемые сельскими хозяевами. В то же время аренда¬
торы продолжали уплачивать за свой земельный участок
номинально стабильную, в силу блокирования ставок
арендной платы, но в действительности снижающуюся,
учитывая рост цен на сельскохозяйственные продукты,
арендную плату.
Вследствие этого не только крупные капиталистиче¬
ские арендаторы, но также значительные слои кулаков и
351

середняков смогли накопить денежные сбережения,
которые они затем имели возможность постепенно вкла¬
дывать в землю, обеспечив себя, таким образом, от опас¬
ности обесценения денежных накоплений. Этот процесс
развивался в значительной степени за счет земельной соб¬
ственности и земельной ренты, которая благодаря блоки¬
рованию арендной платы номинально оставалась неиз¬
менной, но в действительности снижалась.
Совсем иное положение создалось во время второй
мировой войны, когда военно-экономическая политика
проводилась в интересах господствующих клик финансо¬
вого капитала и наиболее тесно связанных с ними слоев
крупных земельных собственников в ущерб не только ши¬
роким массам трудящихся сельского хозяйства, но и
предпринимательским капиталистическим классам италь¬
янской деревни.
Рассмотрим прежде всего фашистскую политику «бло¬
кирования арендной платы». Действительно, с самого на¬
чала войны наряду с блокированием заработной платы и
цен было введено также блокирование арендной платы.
Но из всех этих мероприятий по блокированию, при по¬
мощи которых нужно было бы разрешить невыполнимую
задачу — обеспечить в разрушительном вихре войны ста¬
бильный курс денежных знаков, фашистский режим
последовательно проводил, и притом с чрезмерным рве¬
нием, лишь блокирование заработной платы. О блокиро¬
вании цен мы будем говорить особо, но блокирование
арендной платы с земельных участков фактически с
20 марта 1942 г. было отменено под давлением ультра¬
реакционной «Фашистской федерации собственников зе¬
мель, сдаваемых в аренду». Объединенные в этой орга¬
низации крупные землевладельцы сумели, по сути дела,
обойти это блокирование, добившись замены ставок
арендной платы в денежном выражении ставками, соот¬
ветствующими стоимости в каждый данный момент опре¬
деленного количества продуктов в натуральной форме.
При помощи этого мероприятия крупные землевладельцы
добились полного сохранения действительной стоимости
своей ренты и целиком уничтожили те выгоды, которые
арендаторы* извлекали во время первой мировой войны
из вызванного обесценением денег уменьшения действи¬
тельной стоимости денежной арендной платы.
352

Тому, кто знает, какую важную роль блокирование
арендной платы сыграло в относительном процветании
итальянского сельского хозяйства в первой мировой
войне, нетрудно понять, каким тяжелым ударом для ши¬
роких слоев сельских предпринимателей, капиталистов и
крестьян была ликвидация крупными земельными соб¬
ственниками этого блокирования во время нынешней
войны. И этот удар оказался еще более сокрушительным
в результате политики цен, которую проводил с начала
войны режим трестов и банков.
Мы уже показали, какие цели в этой области пресле¬
довались введением обязательных заготовок, в рамках
которых после вступления Италии в войну сосредоточи¬
лась торговля основной массой продуктов, производимых
итальянским сельским хозяйством. Но еще более ярко,
чем в период подготовки новой мировой войны, результаты
этой политики выявились уже в самом ее ходе.
В таблице 12, помещенной в этой главе, мы сопоста¬
вили индексы цен на продукты, продававшиеся и приоб¬
ретавшиеся земледельцами в период с 1928 по 1938 г.
Рассмотрение этих данных уже показало нам ранее,
каковы были вплоть до момента возникновения войны
первые результаты политики заготовок и более широко —
фашистской политики цен — для покупательной способ¬
ности итальянского сельского хозяйства. Теперь мы вновь
возьмем эти данные в качестве основы для изучения из¬
менения покупательной способности в ходе самой войны.
Мы можем найти кое-какие официальные данные
вплоть до 1940 г. в «Статистическом ежегоднике» (см.
«Нейе Цюрихер Цейтунг» от 17 октября 1941 г.). Эти дан¬
ные, хотя и далеко не полные, все же дают нам возмож¬
ность с достаточной точностью проследить эволюцию
покупательной способности итальянского сельского хо¬
зяйства в период до вступления Италии в войну. Мы со¬
поставили приведенные ниже, в таблице 26, индексы цен
на некоторые из основных продуктов, продаваемых и при¬
обретаемых земледельцами, за 1939 и 1940 гг. Нужно за¬
метить, что за основу индексов в таблице принят 1932 г.,
когда, как мы уже видели в таблице 12, количество то¬
варов, которое земледелец мог купить на деньги, выручен¬
ные от продажи своих продуктов, сократилось в резуль¬
тате аграрного кризиса на 16% по сравнению с 1928 г.
23 Э. Серени
353

Таблица 26
Индексы цен на некоторые продукты, продаваемые
и приобретаемые сельским населением
(1932 г. = 100)
Индекс цен на продукты, про¬
даваемые сельским населением
1939 г.
1940 г.
Конопля
229,3
238,3
Пшеница
131,7
132,2
Кукуруза
133,7
158,5
Рис
146,1
160,8
Картофель
126,8
175,7
Ци1 русовые
135,8
155,6
Шелковичные коконы . . .
235,4
250,8
Птица
133,8
169,9
Яйца
143,1
194,8
Молоко
140,0
165,6
Оливковое масло
169,1
193,8
Вино
155,2
201,0
Среднее ...
156,6
176,4
Индекс цен на товары, приобре¬
1939 г.
1940 г.
таемые сельским населением
Железо
260,5
379,5
Каменный уголь
175,6
266,5
Кокс
204,6
290,5
Бензин
186,1
267,2
Портландский цемент . . .
Сельскохозяйственные ма¬
124,8
163,0
шины
167,9
209,9
Хлопчатобумажные ткани .
186,5
187,1
Шелковые ткани
143,9
207,2
Бумага
160,5
232,5
Мыло
185,7
195,6
Среднее. . .
179,3
238,9
Ввиду недостаточности находящихся в нашем распо¬
ряжении данных мы не могли при исчислении средних
групповых индексов цен на сельскохозяйственные и
промышленные товары использовать взвешенные
354

средние индексы и нам пришлось довольствоваться
простыми средними индексами. Однако сопоставление
двух таких индексов позволяет составить общее пред¬
ставление о неодинаковом за этот период движении цен
на сельскохозяйственные продукты и промышленные
товары.
Из таблицы 26 мы видим прежде всего, что все опто¬
вые цены с 1939 по 1940 г. быстро росли. Но не менее
ясно и то, что индекс цен на промышленные товары воз¬
растал еще быстрее, чем индекс цен на сельскохозяйст¬
венные продукты. Принимая индекс количества товаров,
которое земледелец мог купить на деньги, вырученные от
продажи своих продуктов, в 1932 г. за 100, мы видим, что
в 1939 г. он уже снизился до 87,4, а в 1940 г. до 73,8.
Если мы примем во внимание то обстоятельство, что в
1932 г. в результате аграрного кризиса количество това¬
ров, которое земледелец мог купить на деньги, выручен¬
ные от продажи своих продуктов, уже снизилось на
16,3% по сравнению с 1928 г., то окажется, что в 1940 г.
оно в целом снизилось по сравнению с 1928 г. до 61,8,
т. е. на 38,2%.
Мы видим, что уже в этот период, до вступления
Италии в войну, полностью выявились все пагубные по¬
следствия фашистской политики цен, политики трестов
военной промышленности и принудительных заготовок.
Фашистская политика не только не обеспечила, как это
было в Италии во время первой мировой войны, относи¬
тельного повышения покупательной способности сельско¬
хозяйственных продуктов, но, наоборот, она, исключи¬
тельно в интересах крупных трестов военной промышлен¬
ности, вызвала катастрофическое снижение покупательной
способности. И от этой неблагоприятной конъюнктуры на
рынке сельскохозяйственных продуктов выигрывал не
городской потребитель, которому приходилось покупать
их по розничным ценам, растущим с неимоверной быстро¬
той в связи с дефицитом этих продуктов, а также в
результате все увеличивающегося разрыва между це¬
нами, возникающего при прохождении товаров от произ¬
водителя к потребителю вследствие налогового бремени
и наличия громоздкого грабительского фашистского
аппарата продовольственного снабжения. От этой конъ¬
юнктуры выигрывала только гитлеровская Германия,
23*
355

которая получала все большую долю продукции итальян¬
ского сельского хозяйства по более низким ценам, чем
цены внутреннего рынка. От нее выигрывали крупные
тресты промышленности по переработке сельскохозяй¬
ственной продукции и банки, финансировавшие органи¬
зацию заготовок.
Таким образом, и в фашистской политике цен отра¬
жалась и выявлялась классовая природа фашизма, его
все более бросающаяся в глаза антинациональная сущ¬
ность. Фашистский режим жертвовал жизненными инте¬
ресами итальянского сельского хозяйства ради интересов
германского угнетателя и интересов алчных клик, кото¬
рые в угоду немцам ввергли Италию в войну.
Мы не имеем точных данных о движении цен на
промышленные товары в период после 1940 г. Однако
те редкие и отрывочные данные, которые время от вре¬
мени публиковались в фашистской печати (например,
данные о ценах на ткани, одежду, обувь и т. д.), пока¬
зывают их общий стремительный рост.
Каково же было движение цен на сельскохозяйствен¬
ные товары после 1940 г., т. е. в годы, когда происходил
этот дальнейший ускоренный рост оптовых цен на про¬
мышленные товары и повышение стоимости жизни?
Мы приводим ниже, в таблице 27, данные об уста¬
новленных на летний сезон 1943 г. ценах на основные
сельскохозяйственные продукты и продукты животно¬
водства, опубликованные в «Гадзетта уффичиале» от
11 февраля 1943 г. Впрочем, эти цены для ряда продук¬
тов оставались на уровне 1942 г. В таблице 27 мы
сопоставили их с ценами 1938 г. Ввиду неполноты дан¬
ных, имеющихся в нашем распоряжении, мы и здесь
также при исчислении общего индекса цен на сельско¬
хозяйственные продукты прибегли не к среднему взве¬
шенному, а к простому среднему индексу.
Как видно из таблицы 27, в течение всего уже истек¬
шего периода войны и даже на весь период предстоящей
уборочной кампании повышение цен на основные сель¬
скохозяйственные продукты при продаже их производи¬
телем оставалось в сравнительно ограниченных преде¬
лах, составив в среднем 67% по сравнению с 1938 г.
Сопоставив полученный здесь индекс с соответствующи¬
ми индексами, приведенными в таблицах 12 и 26, мы
356

получим следующую картину движения цен на сельско
хозяйственные продукты за последние годы К
Таблица 27
Цены на продукты сельского хозяйства и
животноводства в ]938 и 19X3 гг.
Цена за центнер или
гектолитр
(в лирах)
Индекс цен
Продукты
в 1943 г.
(1938 г.-100)
1938 г.
1943 г.
Мягкая пшеница
147
235
159
Твердая пшеница .
153
255
166
Кукуруза
91
160
176
Рис
154
180
116
Картофель
42
75
174
Фасоль
270
425
157
Оливковое масло .
738
1550
210
Столовое вино . . .
110
210
199
Молоко
115
147
129
Баранина
979
1236
126
Говядина жирная .
455
675
149
Свинина жирная .
531
1300
245
Средний
индекс . .
!
167
1
1
Таблица 28
Индекс цен на продукты, продаваемые сельским населением
(1928 г. = 100)
Год
Индекс
Год
1
1
Индекс
п
Год
Индекс
1
1928
100,0
1935
н
64,5 |
1939
101,8
1932
65,0
1936
70,0 |
1940
114,7
1933
55,4
1937
82,8
1943
144,6
1934
55,8
1938
86,6
1 Естественно, что сопоставление этих индексов не может дать
абсолютно точных данных, так как они исчислены при помощи неоди¬
наковых методов. Однако выведенные в таблице 28 индексы выяв¬
ляют общую тенденцию развития, что достаточно для наших целей,
357

С другой стороны, сопоставляя индексы таблиц 12 и
26, мы видим, что индекс цен на промышленные товары
(19%8 г. = 100) уже вырос в 1939 г. до 139,3 и в 1940 г.—
до 186,6. Таким образом, индекс цен на промышленные
товары уже в 1940 г. был на 42 пункта выше того уровня,
которого индекс цен на сельскохозяйственные продукты
мог достигнуть лишь во время уборочной кампании 1943 г.
Хотя мы и не можем дать точных сведений о новом
весьма значительном повышении цен на промышленные
товары, имевшем место после 1940 г., уже эти данные
свидетельствуют о том, что военно-экономическая поли¬
тика фашизма быстро подрывала не только источник
людских резервов итальянского сельского хозяйства, но
и его экономическую базу.
Мы, конечно, не станем отрицать, что тайная торговля
продуктами сельского хозяйства приняла в ходе войны
весьма широкие размеры. Напротив, мы уже указывали,
что до сих пор она в значительной мере способствовала
спасению итальянского населения от голода. Но нужно
учитывать, что совершенно такие же соображения спра¬
ведливы и в отношении большей части промышленных
товаров, для которых роль тайной торговли, по крайней
мере на оптовом рынке, была даже еще более важна,
чем для сельскохозяйственных продуктов. Впрочем, не¬
смотря на широкие размеры тайной торговли, меры пра¬
вительственного контроля все же вынуждали крестьян
сдавать основную часть своей продукции по официально
установленным ценам. Поэтому наши данные сохраняют
все свое значение, даже когда мы примем в расчет утечку
товаров на тайный рынок.
Это, разумеется, не значит, что сельские капиталисты
и более зажиточные крестьяне не получали в этот период
иногда довольно значительных денежных прибылей, сбы¬
вая часть своих товаров на черный рынок. Такие при¬
были получали, например, те производители фруктов,
овощей, молочных продуктов и жиров, которые пользо¬
вались преимуществом близости от городских центров и
могли сбывать значительную часть своей продукции на
черный рынок. Но даже и в этом случае накопление сбе¬
режений часто носило скорее кажущийся, чем реальный
характер. Если подсчитать реальную покупательную спо¬
собность этих денежных накоплений, то зачастую
358

оказывалось, что даже для этих «привилегированных»
элементов денежные накопления были меньше, чем до
войны. И что еще более важно, даже в тех случаях, когда
существовала возможность создать какие-то сбереже¬
ния, политика фашизма препятствовала какому бы то ни
было их использованию, и, таким образом, сохраняя свою
денежную форму, эти сбережения быстро теряли свою
стоимость.
Таким образом, даже те сельскохозяйственные пред¬
приниматели, которые в силу особо благоприятных об¬
стоятельств сумели использовать военную конъюнктуру,
чтобы извлечь более или менее крупные денежные при¬
были, вследствие политики фашизма, проводимой исклю¬
чительно в интересах господствующих клик, были ли¬
шены возможности использовать эти преимущества.
И в действительности, с самого начала войны, пред¬
видя, что она приведет к экономической и финансовой
катастрофе, все, кто в городе, равно как и в деревне, рас¬
полагал более или менее значительными денежными сбе¬
режениями, бросились приобретать реальные ценности и,
прежде всего — землю, которая, казалось, в период
быстрого и катастрофического падения денежных знаков
обеспечивала сохранность вложенных средств.
Это явление, как мы уже указывали, имело место и
в период первой мировой войны, в связи с чем довольно
широкие слои более зажиточных крестьян приобрели
тогда земельную собственность, так сказать консолиди¬
ровав денежные прибыли, полученные благодаря нали¬
чию специфической военной конъюнктуры.
То же самое повторилось и в начале нынешней войны,
но в значительно более широких масштабах, чем во время
войны 1915—1918 гг. Самый факт повторения этого явле¬
ния в расширенном масштабе служит ярким свидетель¬
ством абсолютного недоверия, которое питали самые
разнообразные слои имущего населения деревень и го¬
родов Италии к лире. Правда, на этот раз в этом «бег¬
стве от лиры» путем приобретения земель земледельцы
принимали значительно меньшее участие. В большинстве
случаев землю приобретали предприниматели и другие
городские слои, масса же земледельцев, в отличие от
того, что наблюдалось в 1915—1918 гг., обычно не распо¬
лагала крупными денежными сбережениями. И все же
359

этот процесс «бегства от лиры» принял такие широкие
размеры, что о нем пришлось упомянуть даже Муссо¬
лини. В своей речи от 26 марта 1942 г., обращенной к ру¬
ководителям народных банков, он назвал процесс обес¬
ценения лиры «дорогой к пропасти». Но еще более от¬
четливо он характеризовал процесс «бегства от лиры»
в своем выступлении перед префектами 28 апреля.
«Гонке приобретения недвижимого имущества, — зая¬
вил Муссолини, — необходимо было положить конец,
и мы это сделали».
Фактически остановить этот процесс фашистскому
режиму удалось лишь путем применения весьма реши¬
тельных мер. Еще на заседании совета министров от
27 сентября 1941 г. был одобрен проект декрета, преду¬
сматривавший в порядке осуществления мероприятий по
«защите лиры» повышение до 8% налога на регистрацию
передачи недвижимого имущества, причем отныне при
его подсчете должно было учитываться повышение стои¬
мости имущества в результате обесценения лиры. Это
мероприятие, помимо того, что оно соответствовало целям
налоговой политики фашизма, явно имело целью также
ограничить операции по приобретению земли. С другой
стороны, в связи с тем, что обложению этим налогом, со¬
гласно новому порядку, подлежало имущество стоимостью
уже не от 300 тыс. лир, как было раньше, а от 50 тыс. лир,
новый декрет затруднил передачу мелких земельных уча¬
стков, создавая, таким образом, большие препятствия для
вложения сбережений наиболее зажиточных крестьян и
для приобретения ими земельной собственности. Но после
упомянутого выступления Муссолини был издан ряд но¬
вых постановлений, которые практически лишили даже
наиболее состоятельных сельскохозяйственных предпри¬
нимателей возможности вкладывать свои денежные сбе¬
режения, если у них имелись таковые, в приобретение
земли. Среди этих постановлений важнейшими были: по¬
становление совета министров от 2 мая 1942 г., в котором
были даны инструкции тщательно учитывать, на предмет
изъятия налогов, повышение стоимости недвижимой соб¬
ственности, приобретенной после 10 мая 1940 г. «В этой
области, — писала газета «Стампа» от 3 мая, — во время
лихорадочной скупки домов и земли были реализованы
огромные прибыли. Было бы справедливо, чтобы
360

государство получило выгоду от этой бешеной горячки».
В действительности от этого мероприятия пострадали
совсем не спекулянты. Бремя налоговых обложений об¬
рушилось отнюдь не на тех, кто покупал для того, чтобы
потом продать по повышенным ценам, — напротив, вся
тяжесть этих налогов легла на тех, кто, приобретая
землю или дома, стремился спасти свои денежные накоп¬
ления от обесценения в результате падения лиры.
Несомненно, однако, что эти и другие аналогичные
меры, отнюдь не покончив с «бегством от лиры», которое
приняло иные формы, привели к полному прекращению
продажи и покупки земельной собственности, лишив тех
наиболее удачливых сельскохозяйственных предприни¬
мателей, которые сумели даже в этот период упадка на¬
копить денежные сбережения, найти возможности для
их приложения. Таким образом, эти наиболее удачливые
сельскохозяйственные предприниматели были вынуж¬
дены вкладывать свои сбережения в государственные
ценные бумаги, казначейские билеты и процентные об¬
лигации шги вкладывать их в различные кредитные уч¬
реждения, где фашистский режим использовал их для
своих целей войны и грабежа, бросая их в пучину ин¬
фляции, в которой они все более быстрым темпом теряли
свою реальную ценность.
Таким образом, и в этой области мы можем отметить
глубокое различие между воздействием первой и второй
мировых войн на сельскохозяйственную экономику и
сельские классы Италии. Если и та и другая войны имели
пагубные последствия для массы неимущих слоев сель¬
ского населения, то в период второй мировой войны эти
последствия носили гораздо более катастрофический ха¬
рактер. Кроме того, если во время первой мировой войны
широкие слои сельскохозяйственных предпринимателей,
и в том числе кулаки и середняки, смогли использовать
сравнительно выгодную экономическую конъюнктуру, то
во время второй мировой войны катастрофические ре¬
зультаты военной политики распространились даже на
эти слои предпринимателей — крестьян и капиталистов,
и выгодна она оказалась только для господствующей
клики. И даже в тех случаях, когда особо благоприятные
условия позволяли некоторым слоям сельскохозяйствен¬
ных предпринимателей все же накопить денежные
361

сбережения, в силу созданных политикой фашистского
режима практически непреодолимых препятствий для
реализации таких сбережений, они неминуемо должны
были полностью обесцениться в результате неуклонного
падения лиры. На основании того, что мы сказали, мо¬
жет, однако, создаться впечатление, что по крайней мере
одному слою итальянского сельского населения удалось
после тех ударов, которые ему пришлось перенести в пе¬
риод подготовки войны в связи с введением чрезвычай¬
ного налога и принудительного займа с недвижимости,
избежать губительных последствий экономической поли¬
тики фашистского режима. Разумеется, если мы будем
рассматривать только высшие слои крупных земельных
собственников, наиболее тесно связанные с банками и фа¬
шистским режимом, то они в общем не слишком сильно
пострадали от последствий войны. Например, 'как мы
уже видели, эти слои выиграли от практически осуще¬
ствленной отмены блокирования арендной платы. С дру¬
гой стороны, все более тесные связи представителей этих
господствующих групп крупных земельных собственни¬
ков с господствующими группами финансового капитала
и трестов военной промышленности, о чем мы уже гово¬
рили выше, вели к тому, что даже в тех случаях, когда
они несли ущерб в качестве землевладельцев, они могли
компенсировать свои потери иным путем, — используя те
связи, которые объединяли их с трестами, банками,
с алчной и продажной фашистской иерархией.
Но массе крупных, средних и мелких землевладель¬
цев война принесла новые тяготы. Прежде всего не сле¬
дует забывать, что на земельную собственность легло
бремя чрезвычайного налога на недвижимость, состав¬
лявшего ежегодно свыше 200 млн. лир, в дополнение к
сотням миллионов лир обычного поземельного налога.
Но и принудительный заем с недвижимости также далеко
не исчерпывался приведенными в предыдущих разделах
цифрами. Сумма этого налога, тяготеющего над земель¬
ной собственностью, возросла в 1940 г. еще на 200 млн.
лир, а кроме того, землевладельцы вынуждены были
ежегодно выплачивать проценты по ссудам, которые им
пришлось взять для осуществления прежних выплат.
К этому следует добавить новое чрезвычайно тяже¬
лое бремя, связанное с упомянутым выше повышением
362

до 8% налога на регистрацию перехода собственности из
рук в руки. Но еще большие тяготы обрушились на зе¬
мельную собственность в связи с введением советом ми¬
нистров 2 мая 1942 г. нового особого налога на валовую
стоимость наследуемого имущества в размере от 1 до
10%. Если учесть тот очевидный факт, что земельные
собственники практически не в состоянии уклониться от
налога, то можно понять, насколько велико это новое
бремя. В 1936—1937 гг. общая зарегистрированная стои¬
мость переданной в связи со смертью владельца земель¬
ной собственности составляла приблизительно 2 млрд.
лир. Если учесть быстрое обесценение лиры в этот пе¬
риод (а новый декрет предписывал учитывать это при
оценке стоимости наследуемого имущества), то станет яс¬
но, что общая стоимость наследуемого имущества к 1943 г.
должна была составлять по крайней мере 4 млрд. лир в
год, с которых земельные собственники должны были вы¬
платить еще самое меньшее на 200 млн. лир налогов.
Но мало этого. К этим новым различным налогам,
которые обрушились на землевладельцев после начала
войны, прибавилось новое тяжелое бремя в связи с пе¬
ресмотром кадастровых оценок обычного поземельного
налога. В результате этого пересмотра кадастровых
оценок доход от одного только государственного налога
(не считая дополнительных коммунальных и провин¬
циальных налогов) повысился, начиная с 1 января
1943 г., со 150 до 222 млн. лир в год, т. е. на 72 млн. лир,
и это повышение было сохранено по крайней мере на все
время войны.
Таким образом, крупные, средние и мелкие земле¬
владельцы, даже если они не понесли прямого ущерба от
фашистской политики цен, были обложены новыми нало¬
гами, которые непрерывно и все в большей степени уве¬
личивали уже и без того невыносимо тяжелое бремя на¬
логов периода подготовки войны. С этой точки зрения в
особенно тяжелом положении оказались опять-таки
семьи мелких и средних буржуазных землевладельцев,
сильнее других пострадавшие от мероприятий по моби¬
лизации и от более или менее твердой фиксации их до¬
полнительных денежных доходов — пенсий, жалования
и т. д., которые в результате неуклонного обесценения
лиры быстро уменьшались в реальной стоимости.
363

Таким образом, в заключение этого беглого обзора
основных последствий военной политики фашизма в де¬
ревне мы можем еще раз подтвердить то, что констати¬
ровали уже несколько раз, — а именно, что в течение
второй мировой войны итальянский фашизм начал
уничтожать самую основу нормального товарообмена
между городом >и деревней, дезорганизуя всю его си¬
стему, разрушая основные экономические условия нор¬
мального сельскохозяйственного производства, которое
могло бы обеспечить итальянскому народу минимально
необходимый уровень снабжения его сельскохозяйствен¬
ными продуктами. Тем же, кому такое утверждение по¬
кажется неоправданным, достаточно напомнить, что фа¬
шистский режим неоднократно оказывался вынужден
снижать рацион хлеба и других продуктов питания, ко¬
торые в обычных условиях в изобилии производились в
стране. Следует также напомнить, что фашизм был вы¬
нужден прибегнуть к своему «плану сельскохозяйствен¬
ного производства», который в сущности являлся мето¬
дом феодального закабаления крестьян, методом при¬
нуждения их к разведению одних культур и отказу от
разведения других.
Так, например, в порядке выполнения этого нового
рабовладельческого «плана», фашистское правительство
запретило посадку новых фруктовых садов (см. «Га-
дзетта дель пополо» от 14 января 1943 г.). Аналогичные
меры, запрещающие разведение одних культур и вме¬
няющие в обязанность разведение других, проводились
в отношении тутовых деревьев, хлебных злаков и т. д.
Но именно то обстоятельство, что фашизм оказался вы¬
нужденным прибегнуть к этой системе порабощения, ко¬
торую он пытался насильственно ввести в итальянском
сельском хозяйстве, подтверждает сказанное нами выше
о провале фашистской политики цен и обязательных за¬
готовок. Ибо эта политика, разрушив самую экономиче¬
скую базу итальянского сельского хозяйства, принудила
сельских хозяев сократить посев своих культур для го¬
родских рынков, откуда, впрочем, очень часто продукты,
необходимые итальянскому населению, попадали в Гер¬
манию.
Итак, резюмируя важнейшие результаты военной по¬
литики фашизма в деревне, мы можем сказать, что к
364

началу 1943 г. они в основном проявлялись в следующем:
а) в ускорении темпа социальной диференциации
итальянского сельского населения, в связи с чем сель¬
скохозяйственные пролетарии и бедняки были доведены
до состояния крайнего обнищания и физического голода;
б) в распространении экономического упадка на са¬
мые различные слои сельского населения, для которых в
результате войны и фашистской политики были подор¬
ваны в самом корне возможности производства и обмена
продуктов их хозяйства;
в) в уже заметно прогрессирующем ухудшении про¬
довольственного положения страны, источником чего
явился не только форсированный вывоз продуктов пер¬
вой необходимости в Германию, но и состояние разрухи,
в которое аграрная военная политика фашизма ввергла
сельскохозяйственную экономику Италии и ее товарооб¬
мен с городом.
Только в освобожденной Италии, в которой сельское
хозяйство, равно как и промышленность и товарообмен
между городом и деревней, будет избавлено от граби¬
тельского и монополистического контроля господствую¬
щих клик и будет находиться под исключительным кон¬
тролем самого народа и служить интересам народа, оно
сможет вновь вступить на путь производственного подъ¬
ема, необходимого для того, чтобы залечить нанесенные
нации раны.
Главари гитлеровско-фашистской клики под вымы¬
шленными фамилиями -переводили за границу — в банки
нейтральных и вражеских стран — награбленные ими цен¬
ности, накопленные за счет народа. Но итальянцы знали,
что от судьбы их родины зависела их собственная судьба,
судьба их семей и детей. Сознавая это, итальянцы стреми¬
лись найти и постепенно находили почву для восстановле¬
ния своего национального единства и солидарности в
борьбе против чужеземных угнетателей и против их
сообщников из гитлеровско-фашистской клики, в борьбе
против антинациональной войны, против режима нужды
и голода. И объединенные действия сельского и город¬
ского населения против фашистской системы нужды и
голода в ходе стремительного развития трагических со¬
бытий являлись жизненно важным и насущно необходи¬
мым фактором этой борьбы.
365

Г Л А В А IV
ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА В ИТАЛИИ И АГРАРНЫЙ ВОПРОС
В каких формах выражалось сопротивление итальян¬
ского сельского населения катастрофической политике
войны и подчинения чужеземному игу, проводившейся
господствующей кликой? В каких формах развивалось
это сопротивление и какова была его роль в процессе ре¬
организации и активизации политических партий? Как
увязывались проблемы национального единства и наци¬
онального действия с реальной классовой обстановкой в
итальянской деревне? Каков основной путь развития
борьбы за освобождение для сельских масс Италии?
И какова, наконец, была позиция партий и политических
течений, переживавших процесс реорганизации и пробуж¬
дения к борьбе?
Мы не скрываем специфических трудностей, с кото¬
рыми неминуемо столкнется всякий, кто захочет попы¬
таться ответить на эти вопросы. В предыдущих главах
перед нами стояли проблемы анализа экономической и
социальной действительности, которая, несмотря на всю
свою пестроту, изменчивость и многообразие, все же
время от времени конкретизировалась в видимых и, так
сказать, ощутимых конкретных фактических данных. Та¬
кой точный, поддающийся объективному контролю
анализ специфических конкретных особенностей данного
исторического момента и взаимоотношений между клас¬
сами являлся для каждого марксиста необходимой науч¬
ной базой политического действия. Но, разумеется, поли¬
тическое действие далеко не исчерпывалось этим анали¬
зом и даже еще не воплощалось в конкретных формах
благодаря ему.
Збб

Правда, даже в этих первых главах нашего труда*
занимаясь экономическим и классовым анализом итальян¬
ской действительности, мы не могли не уделять время
от времени внимания тем задачам, которые из него вы¬
текали, ибо, в соответствии с знаменитым афоризмом
Маркса, кто не помогает своей революционной деятель¬
ностью преобразовать мир, тот не может как следует
понять его. Тем не менее, необходимость систематиче¬
ского изложения заставила нас в первой части этой книги
уделить больше всего внимания аналитическим и объек¬
тивным данным.
В этой главе мы должны перейти от экономического
и классового анализа проблем сельской Италии к их ос¬
вещению в более узком политическом аспекте. «Наше
учение, — неустанно повторяли великие учители револю¬
ционного марксизма Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин, —
не догма, а руководство к действию». И именно в тот мо¬
мент, когда мы переходим от объективного анализа отно¬
шений между общественными классами в данный исто¬
рический момент к исследованию субъективных политиче¬
ских форм, в которых эти отношения находят свое выра¬
жение, к исследованию задач политической борьбы, вы¬
текающих из этого анализа, мы оказываемся перед лицом
гораздо более сложной действительности, чем та, которую
можно уложить в жесткие рамки какой-либо формулы.
Эта действительность сложнее, оригинальнее, свое¬
образнее, пестрее, ибо, как писал Ленин по поводу одного
из лозунгов партии большевиков, полностью подтвердив¬
шегося ходом истории: «Жизнь ввела ее (эту «фор¬
мулу» — Ред.) из царства формул в царство действитель¬
ности, облекла ее плотью и кровью, конкретизировала и
тем самым видоизменила» 1.
Тем более эти соображения имели силу для Италии
сегодняшнего дня, где 20 лет фашистской диктатуры,
20 лет подавления и преследования всех форм свободной
политической борьбы, партий и политических течений
неизбежно должны были смазать и сделать менее отчет¬
ливыми их контуры. Правда, эти 20 лет фашистского
1 Речь идет о лозунге «революционно-демократической дикта¬
туры пролетариата и крестьянства» в период буржуазно-демократи¬
ческой революции. (См. Ленин, Соч., т. 24, изд. 4-е, стр. 25.)
367

режима и годы воййы разоблачали перед миллионами
итальянцев антинациональную сущность фашистского
режима, вскрывали всю гнилость и гнусность клики Мус¬
солини, продавшей Италию гитлеровцам. Но сама при¬
рода и характер фашистской диктатуры виной тому, что
в период, когда массы итальянского народа вступили в
эпоху великих политических и социальных битв за на¬
циональное освобождение, старые и новые политические
партии и течения еще не имели случая проявить себя
открыто в непосредственном опыте миллионов борющихся
людей, обнаружив свой подлинный классовый характер,
свои интересы, свои силы, свою способность к действию,
свои ближайшие и конечные цели.
Впрочем, в силу отсутствия открытой политической
борьбы даже самый процесс распада массовой базы фа¬
шизма протекал в таких условиях, что он сам по себе еще
не мог обеспечить полного прояснения политического
сознания тех масс, которые в большей или меньшей сте¬
пени находились под влиянием полной противоречий фа¬
шистской демагогии.
Это отсутствие ясности сказывается в том, что у на¬
родных масс еще слишком часто, даже в самых насущных
и актуальных проблемах борьбы, не было той четкой
общенациональной линии, которая могла выкристалли¬
зоваться лишь в результате солидарных действий партий
и течений, представлявших на протяжении двадцати лет
борьбы антифашистские стремления нации. Но отсут¬
ствие ясности имеет также и более специфический и в
то же время более глубокий смысл, выражающийся в
том, что даже у политически сознательных элементов не-
хватало опыта и умения руководить открытой массовой
борьбой, что порождало неясность и неуверенность в
вопросах о форме, сроках, а также ближайших и конеч¬
ных целях борьбы.
«Эта восьмидневная революция, — писал Ленин в
своих «Письмах издалека», объясняя быстрое развитие
февральской революции в России, — была, если позволи¬
тельно так метафорически выразиться, «разыграна» точно
после десятка главных и второстепенных репетиций; «ак¬
теры» знали друг друга, свои роли, свои места, свою об¬
становку вдоль и поперек, насквозь, до всякого сколько-
нибудь значительного оттенка политических направлений
368

и приемов действия» 1. Правда, режиссер чрезвычайно
ускорил тогда развязку драмы. Этим всесильным режис¬
сером явилась мировая война, породившая национальные
и международные, экономические и политические кри¬
зисы. Но такое ясное и точное «самоопределение» по¬
зиций классов и партий по отношению друг к другу, оп¬
ределение отношения одного класса к другому и к го¬
сударственной власти невозможно было бы без недав¬
него боевого опыта революции 1905 г. и годов реакции
1907—1914.
Вторая мировая война, породившая в Италии глубокий
кризис и подъем национально-освободительного движения,
также ускорила развязку мрачной кровавой трагедии фа¬
шистского господства. Но в Италии развязка трагедии
назревала в совершенно иной исторической и междуна¬
родной обстановке, и, кроме того, для нее характерен тот
факт, что (продолжая пользоваться метафорой Ленина)
актеры этой драмы — широкие массы итальянского на¬
рода — пришли к ее решающему акту, не успев узнать
друг друга, свои места на сцене, обстановку, в которой
они должны выступать, не успев прорепетировать свои
роли; традиции же борьбы первых лет после войны
1914—1918 гг., которые и сами по себе были очень раз¬
нородны, ослабели и частично были растеряны за двад¬
цать лет фашистской диктатуры.
Именно отсюда — равно как и из общей исторической
обстановки—вытекали основные характерные особенности
политической борьбы в Италии. Обстановка, характери¬
зовавшаяся могучим подъемом движения за националь¬
ное возрождение, со всей остротой ставила перед италь¬
янским народом самые передовые задачи и решить их он
мог лишь отвоевав вместе с национальной независимо¬
стью и миром те демократические свободы, без которых
все классы итальянского общества не могли познать друг
друга и определить свои позиции.
Отсюда вытекала также в первую очередь и та поли¬
тическая путаница, которая еще характеризовала данную
фазу освободительной борьбы в Италии. Актеры, т. е.
массы, классы, партии, даже в лице их ответственных
представителей, зачастую выступали на охваченную
1 Ленин, Соч., т. 23, изд. 4-е, стр. 292.
24	Э.	Серени
369

пламенем авансцену истории, еще робея и колеблясь,
с неуверенными движениями и нередко сбиваясь с такта,
ибо они еще не имели случая и возможности узнать под¬
линную классовую природу друг друга, точно определить
свои истинные политические, социальные и национальные
и^елй.
Только филистеры, те филистеры, которые, как гово¬
рится в острой эпиграмме Сальваньоли, обращенной к
кое-кому из тосканских «патриотов» 1848 г.:
хотят делать революцию,
сложив руки на брюхе;
только слабые духом, инертные люди могли утратить
свой патриотизм, столкнувшись с трудностями и опасно¬
стями, которые в борьбе за национальное освобождение
создает эта политическая путаница. И не менее робким и
инертным был патриотизм тех, кто ожидал, что «полити¬
ческая ситуация» разъяснится в результате воздействия
одних лишь «внешних факторов» и тех, кто «берег себя
для завтрашнего дня».
Филистеры те, кто, — как писал Ленин, — готовы при¬
мириться с освободительной борьбой только в том случае,
если нет «исключительно сложной обстановки» !, как буд¬
то бы можно представить себе широкое освободительное
движение, неизбежно увлекающее за собой самые глубо¬
кие и самые разнообразные слои народа, которое прохо¬
дило бы не в «исключительно сложной обстановке».
Лишь опыт борьбы миллионов людей за националь¬
ную независимость, за мир, за свободу, за хлеб мог по¬
зволить массам итальянского народа избавиться от поли¬
тической путаницы, мог научить их познать друг друга,
определить свои места в боевом строю, в соответствии со
своими различными стремлениями и историческими ин¬
тересами, объединиться так, как того требовали неотлож¬
ные национальные проблемы, стоявшие перед итальян¬
ским народом.
В этом' деле для каждого марксиста революционная
теория и революционная практика не отделимы друг от
друга более, чем где бы то ни было. В теоретическом
плане мы должны показать, каким образом политические
1 Ленин, Соч., т. XXI, изд. 3-е, стр. 270.
370

выступления, как бы они ни были редки и незначительны,
отражали различные интересы и стремления различных
классов. В практическом плане мы должны показать те
препятствия, которые стояли на пути к объединению на¬
циональных сил, и указать меры преодоления этих пре¬
пятствий.
Это мы в меру наших сил и попытаемся в дальнейшем
сделать, выдвигая на первый план проблемы сельских
классов.
В своем изложении мы опять-таки будем стремиться
по мере возможности опираться на факты и исходить цз
классового характера партий, движений и политических
группировок, как он проявлялся в их конкретных высту¬
плениях в Италии.
В частности, особо актуальный интерес представляет
изучение исторического облика многих из этих группи¬
ровок, даже если отвлечься от их нынешней организа¬
ционной эффективности. Не намереваясь недооценивать
возможности и значение возникновения и развития в са¬
мом ходе борьбы новых политических течений, мы счи¬
таем, что изучение традиционных или, во всяком случае,
уоюе действующих в жизни Италии политических дви¬
жений бесспорно представляет интерес.
Поэтому нам кажется, что и с этой точки зрения ана¬
лиз, которому мы предполагаем посвятить последующие
страницы представляет определенный интерес. Но
прежде чем перейти к такому анализу, нужно сказать
о тех самых элементарных формах, которые принимала
•борьба сельских масс, зачастую пока еще при отсут¬
ствии определенного сознательного политического руко¬
водства.
1.	Сельские массы Италии в борьбе против военной
политики фашизма
Наиболее бросающимся в глаза политическим фак¬
том в жизни итальянской деревни в 1942—1943 гг. являл¬
ся быстрый рост все более открытой оппозиции по отноше¬
нию к войне среди самых различных слоев итальянского
сельского населения. Этот процесс, выражавшийся также
в прогрессирующем разложении массовой базы фа¬
шизма в деревне и в распаде его организационного и
24*
371

репрессивного аппарата, принял такие размеры и темпы,
что поставил под серьезную угрозу устойчивость фашист¬
ского режима.
Уже зимой 1940/41 г. можно было безошибочно от¬
метить первые серьезные симптомы этого процесса, кото¬
рые в сильнейшей степени способствовали возникнове¬
нию политического кризиса, кульминационным пунктом,
но отнюдь не завершением которого было отстранение
Бадольо. После быстрых успехов Гитлера на Западе за¬
тяжка войны и поражения Муссолини на Балканах и в
Африке принесли горькое разочарование всем тем, кто
как в городе, так и в деревне верил в возможность лег¬
кой и быстрой «молниеносной войны». Однако процесс
распада массовой базы фашизма зимой 1940/41 г. был
еще сравнительно ограниченным по своей широте и глу¬
бине и развивался в зависимости от переменных успехов
и неудач на фронтах. Так, весной 1941 г. поверхностному
наблюдателю могло показаться, что новые успехи гитле¬
ровского оружия на Балканах и в Африке, вновь пробу¬
див у широких масс обманчивые надежды на близкое
окончание войны, остановили или по крайней мере за¬
медлили развитие этого процесса — тем более, что до
того времени он лишь частично затронул организацион¬
ный и репрессивный аппарат режима.
Значительно большую глубину этот процесс приобрел
на новом этапе войны, который открылся предательским
нападением на Советский Союз и достиг наивысшей
точки в первом победоносном зимнем наступлении Со¬
ветской Армии и в последовавших за ним битвах по
уничтожению гитлеровско-фашистских войск весной и
летом 1942 г.
Характерной чертой процесса распада массовой базы
фашизма на новом этапе войны явилось расширение
антивоенной оппозиции, которая глубоко проникла даже
а самый организационный и репрессивный аппарат фа¬
шистского режима, а также то, что даже самые благо¬
приятные для держав «оси» изменения в ходе военных
Событий уже не могли задержать развития антивоенных
настроений.
В частности, в связи с расширением сферы военных
действий и вследствие подавляющего экономического, по¬
литического, военного и морального потенциала новых
372

противников стран «оси», на население деревни по вине
Муссолини обрушилось новое невыносимое бремя лише¬
ний и жертв.
После того как навсегда рассеялись последние на¬
дежды на легкую и быструю победоносную войну,
в деревенских тавернах и трактирах, на сыроварнях и в
сельских фашистских клубах крестьяне и батраки, па¬
стухи и арендаторы, землевладельцы и издольщики все
чаще и во все более откровенной форме выражали свою
ненависть к затеянной Муссолини войне и к грабитель¬
ским декретам фашизма. В целом ряде публичных мест
фашистские власти были вынуждены удалить портреты
дуче, которые становились объектом насмешек и» пуб¬
лично поносились. И что еще важнее, члены фашистской
милиции и чернорубашечники стали солидаризироваться
с «ворчунами», не желая или не осмеливаясь вмеши¬
ваться. С другой стороны, несмотря на различия взгля¬
дов и партийные разногласия, среди землевладельцев
и издольщиков, арендаторов, батраков и бедных кре¬
стьян в связи с необходимостью оказать сопротивление
реквизициям сельскохозяйственных продуктов, прово¬
дившимся по приказу Муссолини, стихийно крепла
солидарность и создавалась целая система связей, ко¬
торые превращались в широкий и почти открытый за¬
говор.
Характерной чертой положения в итальянской де¬
ревне уже на этом этапе войны явилось то, что эти про¬
цессы распространялись даже на организационный и
репрессивный аппарат фашистского режима. Одной из
основных причин кризиса фашистской партии и после¬
довавших за ним мер по ее «чистке», о проведении ко¬
торой Муссолини дал распоряжение 26 мая 1942 г., было
положение в низовых организациях фашистской партии
и в других фашистских организациях в деревне. Исклю¬
чение из партии и возвращение членских билетов в де¬
ревенских фашистских ячейках приняло массовый ха¬
рактер. Даже в самой фашистской печати нетрудно по¬
добрать сколько угодно характерных эпизодов, хорошо
иллюстрирующих, как в сельских организациях оппозиция
политике Муссолини, выражаясь словами официального
комментатора Гайда в его статье, помещенной в «Джор-
нале д’Италия» от 28 мая 1942 г., эволюционировала
373

от проявлений «преступного пассивного сопротивления»
к «уклонам», которые фашистские главари уже не в со¬
стоянии «пресечь с беспощадной суровостью».
Так, например, в Панкальери (провинция Турин), как
сообщала «Коррьере делла сера» от 21 июля 1942 г.,
многие крестьяне были исключены из фашистской партии
и преданы суду за то, что они не стали сдавать зерно на
заготовительные пункты, а удержали его у себя для соб¬
ственного потребления. Но самое интересное это то,
что сопротивление политике реквизиций было органи¬
зовано в этом случае самими деревенскими членами
фашистской организации сельских предпринимателей и
Сельскохозяйственных рабочих, и, в том числе, даже
одним членом руководства фашистской ячейки. Пан¬
кальери, т. е. теми самыми людьми, которые должны
были бы служить орудием и проводниками политики
фашизма.
Среди многих других примеров не менее характерен
случай, упоминание о котором мы можем найти в «Кор¬
рьере делла сера» от 23 августа 1942 г.: федеральный
Секретарь фашистской организации Бергамо исключил
из партии целый ряд крестьян «за попытку утаить от за¬
готовительных органов часть зерна собственного произ¬
водства». И отныне такая мотивировка исключения из
фашистской партии стала встречаться все чаще. Но еще
интереснее приводимая в этом самом сообщении моти¬
вировка исключения из партии другого фашиста «за то,
что он вместе с другими своими единомышленниками от¬
казался принять участие в контроле над выполнением
заготовок».
Этот пример тем более показателен, что исключен¬
ный фашист был призван в порядке гражданской моби¬
лизации, и поэтому, как сообщалось в газете, он должен
был подвергнуться не только дисциплинарным взыска¬
ниям, но и судебному наказанию. Но теперь и этого
было мало для того, чтобы принудить крестьян прини¬
мать участие в контроле над ходом выполнения заго¬
товок, которые они так ненавидели. С другой стороны,
попытки такого контроля все чаще .встречают вооружен¬
ное сопротивление.
Таким образом уже на этом этапе войны оппозиция,
активное и пассивное сопротивление аграрной военной
374

политике фашистского режима проникли даже в ряды
фашистской партии. Из опубликованных в печати сооб¬
щений видно, что весьма значительная часть исключений
из партии мотивировалась именно такого рода оппози¬
цией. С другой стороны, из различных внутренних
источников известны многочисленные случаи, когда на¬
селение целых деревень, в том числе и местные фашист¬
ские «власти», сговаривались не выполнять ту или иную
введенную Муссолини меру по реквизиции -сельскохозяй¬
ственных продуктов. Итак, мы видим, что и в этой обла¬
сти борьба населения итальянской деревни достигла
конкретных результатов, которые принуждали фашизм
перестраивать свою политику.
Трудно сказать, насколько в этой борьбе уже в этот
период открыто выявлялись политический и организа¬
ционный моменты. Ясно, что прийти к такого рода кол¬
лективным выступлениям можно было лишь при нали¬
чии какой-то более или менее сознательной инициативы.
Без сомнения, уже в этот период в некоторых случаях
имелась такая политическая инициатива, и она отража¬
лась в самой форме борьбы и в ее целях. Но конкретные
проявления оппозиции по отношению к мероприятиям
военной аграрной политики фашистского режима — хотя
они и развивались на почве растущей оппозиции войне
и прогерманской политике Муссолини — долгое время не
были очень прочно связаны с этой более широкой оппо¬
зицией.
Однако несомненно, что уже на этой первой своей
стадии борьба сельского населения против фашистской
системы заготовок вынуждала режим принять контр¬
меры, которые свидетельствовали о широких масштабах
этой борьбы.
Еще 23 апреля 1941 г. в своей речи в сенате министр
Тассинари хвастливо заявлял: «Эта война поистине яви¬
лась экзаменом для сельского хозяйства Италии. Орга¬
низация производителей стала решающим элементом
победы». «Что касается зерна, — заявил в частности быв¬
ший фашистский министр, — то нынешняя система позво¬
ляет спокойно наблюдать за положением, не прибегая
к рационированию хлеба».
Не прошло пяти месяцев, и в сентябре того же года
правительство Муссолини, несмотря на то, что урожай
375

хлеба, по его собственным заявлениям, был лишь не¬
многим меньше урожая предыдущего года, было вынуж¬
дено ввести карточки на хлеб, тем самым безоговорочно
признав провал своей хваленой системы. А несколько
месяцев спустя, в своем докладе на годичном собрании
акционеров Итальянского банка управляющему банком
Адзолини пришлось сделать следующее откровенное
признание: «Продукты притекают в органы государ¬
ственного распределения чрезвычайно плохо. Раци¬
оны придется вновь уменьшить, а дополнение к умень¬
шенным рационам нужно будет искать вне официаль¬
ного рынка» («Гадзетта дель пополо» от 31 марта
1942 г.).
За короткий промежуток времени, истекший между
этими двумя противоречивыми заявлениями, быстро вы¬
росло сопротивление сельских масс грабительской поли¬
тике принудительных реквизиций, проводившейся во
все более широком масштабе фашистским правитель¬
ством.
Преступная агрессия против Советского Союза озна¬
чала для сельского населения Италии новые, еше более
тяжелые жертвы, создав в то же время новые мощные
стимулы для усиления его ненависти к режиму. Повсюду
в .деревнях ширилось сопротивление этой фашистской
политике. В деревнях был создан подлинный политиче¬
ский и экономический блок против принудительной от¬
правки в Германию продуктов и против реквизиции по
твердым ценам. К этому блоку примкнуло городское
население, организовавшее, совместно с сельским насе¬
лением, систему продовольственного снабжения, не зави¬
симую от системы фашистских реквизиций. «Мы хотим
свободно торговать своими продуктами, хотим,
чтобы продукты итальянской земли оставались в
Италии», — на этой почве ближайшие цели город¬
ского и сельского населения совпадали, хотя пока
еще и не всегда сознательно, с целями борьбы про¬
тив затеянной Муссолини войны и против гитлеровского
гнета.
Именно вот это тождество интересов и обеспечивало
уже в то время борьбе сельских масс против фашист¬
ской политики реквизиций весь ее импульс и все ее воз¬
можности успеха. Уже 8 июля 1941 г. в связи с усиле-
376

нием этой борьбы правительство Муссолини в своем но¬
вом законе о «преступлениях против дисциплины потреб¬
ления» установило новые, более тяжелые и детально раз¬
работанные наказания за преступления, связанные с
сопротивлением политике заготовок; за один только
ноябрь этого года было зарегистрировано не менее
11 849 случаев нарушений этого нового закона («Стампа»
от 2 февраля 1942 г.). Но эти цифры дают лишь бледное
представление о широком масштабе этого явления, ко¬
торое становилось все более распространенным, что само
по себе обеспечивало нарушителям закона все большую
безнаказанность. Из каждых 100 случаев активного или
пассивного сопротивления политике реквизиций или за¬
готовок лишь в очень небольшом числе случаев на ви¬
новников обрушивались фашистские репрессии:	на¬
столько велика солидарность, объединявшая на этой поч¬
ве самые различные категории производителей и потре¬
бителей, боровшихся против хозяйничания гитле¬
ровцев.
Даже в фашистской печати нетрудно найти подтвер¬
ждение этой всеобщей солидарности. В Алессандрии, —
читаем мы, например, в газете «Стампа» от 12 июля
1942 г., — было арестовано 39 человек за нарушение рас¬
поряжения об убое скота. Тайно было зарезано 230 ко¬
ров. Среди арестованных виновников этого нарушения
было 20 крестьян, 12 мясников, 1 ветеринар, 1 скорняк
и 3 торговца. Этот типичный, но отнюдь не единичный
пример показывает нам, что в создании подлинной си¬
стемы распределения продуктов, не зависимой от той си¬
стемы, которую фашизм создал в своих целях грабежа
и порабощения чужеземному игу, сотрудничали самые
различные категории населения. И тщетны были все уси¬
лия фашистской демагогии, стремившейся заклеймить по¬
зором «спекулянтов» сотни тысяч и миллионы честных
итальянских граждан, которых политика фашизма сама
же и принуждала прибегать к уловкам, чтобы обеспе¬
чить себе более справедливое вознаграждение за соб¬
ственные труды и самые элементарные возможности
снабжения продовольствием.
Крестьянин, прятавший некоторую часть урожая со
своего участка земли от фашистских реквизиций; ремес¬
ленник, покупавший непосредственно у производителя
377

необходимые ему для его работы дубленые кожи, кото¬
рые иначе, согласно официальному «распределению»,
были бы резервированы для крупных трестированных
предприятий; жена рабочего, нарушавшая продоволь¬
ственную дисциплину, закупая в пригородных садах и
огородах фрукты и овощи, которые в результате спеку¬
ляции исчезли с рынка, — вот кто по праву пользовался
симпатией и солидарностью масс. В Италии, к сожале¬
нию, действительно существовал «черный рынок», и про¬
тив него были направлены гнев и ненависть народа. Но
этот рынок вырос за счет грабежа и мародерства высших
фашистских чинов, магнатов промышленных трестов и
•банков, которые являлись его организаторами и нажи¬
вались на нем. На этом рынке кучка гитлеровских гла¬
варей и нажившихся при фашизме спекулянтов запаса¬
лась продовольствием для своих кутежей, ‘Оплачивав¬
шихся легко достававшимися им деньгами итальянского
народа.
Массы, благодаря своему безошибочному инстинктив¬
ному чутью, несмотря на демагогические потуги, при по¬
мощи которых фашистский режим! пытался спутать
карты, чтобы отвлечь от себя справедливый гнев
итальянского народа, прекрасно поняли разницу между
«черным рынком» гитлеровско-фашистских хозяев и на¬
жившихся при фашизме спекулянтов, с его непомерно
высокими недоступными для народа ценами, и свобод¬
ной торговлей плодами земли Италии и труда итальян¬
ского народа, за которую боролись производители и по¬
требители Италии, сопротивляясь фашизму.
Та же самая объективная, хотя еще и не всегда со¬
знательная связь между борьбой масс против системы
реквизиций и заготовок, и борьбой, которую они вели
против затеянной Муссолини войны, борьбой за мир и за
независимость, проявилась, впрочем, уже в 1941 г. в том
влиянии, которое она оказала на процесс распада мас¬
совой базы фашизма в деревне. 20 октября 1941 г.,
в связи с тем, что кампания по заготовкам зерна натолк¬
нулась на ожесточенное сопротивление производителей,
фашистский режим был вынужден неожиданно прибег¬
нуть к всеобщей «смене часовых» и руководящей группы
сельскохозяйственной конфедерации. Аннио Биньяни за¬
менил Лаи в Конфедерации сельскохозяйственных
378

рабочих, Карло Парески сменил Мудзарини в Конфеде¬
рации сельских хозяев, а через некоторое время министр
сельского хозяйства Тассинари, создатель системы за¬
готовок, неожиданно получил отставку и был заменен
Парески, который поспешил дать обещание «сделать
эту систему более гибкой».
Эти меры были проведены через несколько дней
после насильственной смены (6 октября 1941 г.) всего
руководства организации «Католического действия», ко¬
торая, как известно, имела широкую массовую базу в
деревне. Весь этот комплекс мероприятий свидетельство¬
вал о том, что фашистскому режиму приходилось уже
считаться с той угрозой, какую представляла для его
системы угнетения, войны и грабежа, борьба народных
масс деревни. Блестящий наступательный порыв, кото¬
рым Советская Армия и весь советский народ ответил
зимой 1941/42 г. на предательскую фашистскую агрес¬
сию, навсегда похоронил миф о молниеносной войне и
непобедимости гитлеровских армий.
Таким образом, первые мероприятия и первые ма¬
невры фашистского правительства оказались не в со¬
стоянии остановить развитие борьбы сельских масс. На¬
ряду с различными слоями народа все более широкие
слои мелкой и средней сельскохозяйственной буржуазии,
среди которых была особенно сильна преданность делу
национальной независимости и в рядах которых еще не
угасли либеральные традиции, также начали вновь пе¬
реходить к активной деятельности в экономической и по¬
литической области, завязывать новые связи, находить
пока еще стихийные формы организации, которые при¬
чиняли тем большее беспокойство фашистскому режиму,
что они приводили в движение социальные категории, до
последнего времени остававшиеся- пассивными или ми¬
рившиеся с его политикой. В результате сопротивления
широких масс крестьян, которые сокращали посевную
площадь, не сдавали продукты на заготовительные
пункты в срок или вообще отказывались их сдавать,
фашистский режим вынужден был предпринять новые
маневры.
Уже в мае 1941 г. фашистское правительство, чтобы
побудить крестьян возможно быстрее сдавать продукты,
учредило «премию за быструю сдачу» зерна в размере
379

от 18 до 40 лир в зависимости от срока сдачи. Но уже
несколько дней спустя, ввиду того, что эта мера оказа¬
лась неэффективной, размер премии был установлен в
20 лир, независимо от срока сдачи и даже для сданного
позже установленного срока зерна. 24 июля такие пре¬
мии были введены и на другие продукты, но и эти меры
не принесли ожидаемых результатов, и правительство
было вынуждено все дальше переносить срок сдачи про¬
дуктов. Наконец, 22 ноября, в связи с угрозой саботиро¬
вания сельскими хозяевами посевной кампании, Муссо¬
лини пришлось ввести премию в 200 лир за каждый гек¬
тар земли, засеянный пшеницей. Общая сумма этих
премий составляла для государства ежегодный расход
не менее 1800 млн. лир.
Но и эти меры, повидимому, не принесли результа¬
тов, ибо в первые месяцы 1942 г. Муссолини был вы¬
нужден ввести на предстоявший сельскохозяйственный
год обязательный севооборот, вменявший в обязанность
каждому сельскому хозяину засевать определенные
культуры в определенном соотношении. На это новое
крепостническое, феодальное мероприятие сельские
массы ответили усилившимся сопротивлением. Но то,
что режим оказался вынужденным прибегнуть к этому
исключительному мероприятию, было равносильно при¬
знанию им полного банкротства системы заготовок, кото¬
рая оказалась не в состоянии противостоять первым сти¬
хийным выступлениям масс К
Это банкротство системы военной сельскохозяйствен*
ной экономики фашизма, этот постепенный развал
репрессивной организации фашизма в деревне нашел
не менее открытое признание также в «реформе»
системы консорциумов сельскохозяйственных произ¬
водителей, а также в подготовке «юридических загото¬
вок».
«Закон от 16 июня 1938 г., предусматривавший соз¬
дание провинциальных консорциумов сельскохозяйствен¬
ных производителей, — писал в газете «Стампа» от
13 мая 1942 г. Артуро Марескальки, комментируя эту
1 13 марта 1942 г., в связи с растущим сопротивлением кре¬
стьян распоряжению о сдаче продуктов, фашистское правительство-
еще больше снизило рацион хлеба.
380

реформу, — был неудачен. Он колоссально увеличил бю¬
рократический аппарат консорциумов и число их слу¬
жащих». Бедный экс-министр Тассинари, он всего за год
до этого так гордился решающим фактором победы, «ка¬
ким является эта система консорциумов и заготовок»!
«Это мероприятие, — продолжает Марескальки, — сразу
породило настоящие противоречия между фашистской
Конфедерацией сельских хозяев и Федерацией консор¬
циумов производителей и привело к вредному вторжению
консорциумов в сферу деятельности синдикальных ассо¬
циаций». 19 мая, во время обсуждения бюджета мини¬
стерства сельского хозяйства в сенате, многие сенаторы
критиковали «существующую систему мероприятий, огра¬
ничивающих свободу сельскохозяйственного производства,
блокирование, бесконечные бюрократические препят¬
ствия, создающиеся на пути сбыта и потребления, что вы¬
зывает всеобщее острое недовольство... Они указывали
на неравноправное положение сельских хозяев и незакон¬
ные барыши монополистов» К
Во время этой дискуссии был приведен типичный
пример того, как производителям приходилось уступать
выжимки винограда по 12 лир за центнер, в то время как
промышленники, монополизировавшие их переработку,
получали до 180—200 лир за центнер!
Ввиду широкой оппозиции производителей, ввиду все
более открытого сопротивления сельских масс министр
Парески был вынужден приступить к реорганизации
бюрократической структуры консорциумов в целях при¬
дания ей большей гибкости, обещая в дальнейшем более
широко использовать систему «юридических заготовок»,
т. е. систему, при которой реквизированные у производи¬
телей продукты остаются на хранении у них самих.
Кроме того, старым аграрным консорциумам, которые
прежде были лишены значительной части своих функ¬
ций, переданных другим органам, эти функции частично
были возвращены вновь. Но, как указывает сам Ма¬
рескальки в уже цитированной статье, и как это выте¬
кает из сенаторской дискуссии, новый порядок был вос¬
принят большинством только как «перемена вывески и
особая хитрость».
1 «Ьа 51ашра», 20 1и&1ю 1942.
381

Опубликованные в фашистской/ печати уставы «ре¬
конструированных органов» еще яснее показали, каково
было действительное значение реформы 1942 г.
С одной стороны, путем децентрализации громоздкой
бюрократической организации консорциумов сельскохо¬
зяйственных производителей фашизм хотел показать
свое намерение ответить на негодующие протесты сель¬
ских хозяев, которые заявляли, что они не в состоянии
больше выдерживать тяжести этой огромной машины.
На периферии же основная часть функций старых
провинциальных консорциумов производителей (заго¬
товки и т. д.) была поручена аграрным консорциумам.
Но если аграрные консорциумы и могли обеспечить
менее бюрократические методы ведения дел, они в то
же время на основе новых уставов, опубликованных в
январе 1943 г., еще больше, чем ранее, стали орудием
господствующих групп финансового, капитала и тех груп¬
пировок, крупных земельных собственников, которые
наиболее тесно были с ними связаны С другой сто¬
роны, в центре организация консорциумов производите¬
лей была сохранена. При помощи этой сильной центра¬
лизации бюрократического контроля старая система была
фактически сохранена и еще более усилена, и вследствие
самой этой централизации ставленники трестов, агенты
гитлеровско-фашистской клики сохранили свою власть в
ущерб жизненным интересам сельскохозяйственных про¬
изводителей.
Таким образом, мы видим подлинное значение этой
«реформы», проводившейся в жизнь при помощи целого
ряда демагогических мер, изображавшихся как уступки
1 Для того чтобы дать представление о характере и мощи Фе¬
дерации аграрных консорциумов — типичного органа господствую¬
щих групп финансового капитала и промышленности, связанного с
господствующими слоями земельных собственников, напомним, что
в 1941 г., еще до введения реформы, Федерация заключила различ¬
ных сделок на сумму 30 млрд. лир (в том числе одним сельским хо¬
зяевам было продано товаров более чем на 3 млрд. лир), распола¬
гала штатом в 14 тыс. служащих, имела 14 заводов по изготовлению
удобрений, 428 предприятий по механическому отбору семенного
материала, 528 сушилок для зерна и шелковичных коконов, 23 объе¬
диненных общества по обработке продуктов сельского хозяйства,
зернохранилища общей вместимостью в 16 млн. ц, 7 тыс. складов
для продуктов и т. д. и т. д.
382

оппозиции масс. В действительности эти меры были на¬
правлены лишь к тому, чтобы в еще более абсолютной и
открытой форме утвердить контроль господствующих
групп финансового капитала над всем обменом продук¬
тов сельского хозяйства на товары, необходимые Оля
сельского хозяйства, причем этот обмен полностью изы¬
мался из ведения самих сельских хозяев.
Но, наряду с прямым ограблением масс крестьян¬
ства, ясно видна еще одна, не менее важная политиче¬
ская цель этой реформы. При старой системе провин¬
циальные консорциумы сельскохозяйственных произво¬
дителей все же предоставляли высшим слоям сельского
населения возможность сравнительно независимой ор¬
ганизации, способной превратиться в очаг сопротивления
фашистской политике реквизиций. Что это было действи¬
тельно так, показывают результаты проведенных фа¬
шизмом в 1941 и 1942 гг. кампаний по реквизации про¬
дуктов. Несомненно, что политическая позиция этих
высших слоев сельского населения, которые еще сохра¬
нили некоторые возможности для организации посред¬
ством консорциумов производителей, уже в этот период
имела либеральный, национальный, антинемецкий отте¬
нок. И эти политические причины, вместе с более пря¬
мыми экономическими мотивами, привели к провалу фа¬
шистской политики реквизиции в деревне и вызвали
среди гитлеровско-фашистских главарей — по соображе¬
ниям как экономического, так и политического характе¬
ра— живейшую тревогу. Ликвидируя старые провин¬
циальные консорциумы, фашистский режим тем самым
стремился уничтожить очаг не только экономического, но
и политического сопротивления.
Передав на местах аграрным консорциумам значи¬
тельную часть функций, прежде принадлежавших кон¬
сорциумам производителей, фашистский режим уничто¬
жил даже эти ограниченные возможности автоном¬
ной организации высших слоев сельского населения.
Аграрные консорциумы, как это следует из их устава,
являлись в действительности не организациями сельских
хозяев, но скорее организациями финансовых и промыш¬
ленных групп, интересы которых прямо противоположны
интересам сельских хозяев. И если для сельских хозяев:
теоретически оставалась открытой возможность участ¬
383

вовать в аграрных консорциумах, то это относилось лишь
к той их части, которая имела более тесные связи с груп¬
пами финансового капитала. С другой стороны, усиление
контроля Федерации над отдельными консорциумами,
о чем открыто говорилось в новом уставе, лишало мест¬
ные консорциумы какой бы то ни было независимости.
На новом этапе войны, который начался приблизи¬
тельно со времени провала летнего наступления немец¬
ких войск в 1942 г., героической обороны Сталинграда,
неудержимого наступления Советской Армии зимой
1942/43 г., возникли новые, еще более сильные стимулы
щля развития антифашистских тенденций среди высших
слоев и в еще большей степени среди масс сельского на¬
селения Италии. Вступление войны в решающую
фазу, естественно, отразилось не только на масштабе, но
и на ходе и характере борьбы сельского населения
Италии.
Еще на «оборонительном» этапе освободительной
войны народов борьба сельского населения Италии про¬
тив политики гитлеровского фашизма уже начинала кое-
где выходить за рамки простого активного или пассив¬
ного сопротивления реквизициям и грабительским эко¬
номическим мероприятиям режима. Особенно широкие
размеры с самого начала войны приняло индивидуаль¬
ное и массовое дезертирство деревенских жителей. На¬
глядные примеры тому мы видели, в частности, во время
кампании на Балканах, когда большие группы итальян¬
ских солдат (пехотинцев и альпийских стрелков) пере¬
ходили через границу в нейтральные страны или просто
расходились по деревням. Уже в этот период подобные
случаи становились все более частыми, в особенности в
некоторых периферийных областях севера и юга полу¬
острова.
По мере того как война, которая, согласно обещаниям
фашистов, должна была оказаться легкой и непродол¬
жительной, все больше затягивалась, это явление приоб¬
ретало все более широкий масштаб. Еще Энгельс отме¬
тил в своей работе «Крестьянская война в Германии»,
что если втянуть сельское население в непродолжитель¬
ную военную кампанию сравнительно легко, то значи¬
тельно труднее поддержать его боевой дух во время
сколько-нибудь длительной кампании, когда крестьяне
384

начинают испытывать непреодолимое желание вернуться
к земле и к неотложным сельскохозяйственным рабо¬
там. Многим из великих полководцев пришлось убе¬
диться в справедливости этого утверждения. Точно та¬
ким же образом с 1941 г. губительное действие «дли¬
тельной кампании» начало сказываться на моральном
состоянии итальянских крестьян, мобилизованных в фа¬
шистскую армию, что выражалось в учащении случаев
массового и индивидуального дезертирства.
Впрочем, уже после вероломного нападения на Со¬
ветский Союз, в Италии, наряду с массовым и индиви¬
дуальным дезертирством, особенно в некоторых окраин¬
ных областях, происходил процесс развития подлинной
партизанской войны. Партизанская война достигла зна¬
чительного размаха прежде всего в Юлийской Крайне и
в словенских провинциях, незадолго до этого аннекти-
рованных итальянцами; население этих территорий еще
больше страдало от грабительского режима и испыты¬
вало на себе еще более жестокий политический и нацио¬
нальный гнет, чем население остальных частей страны.
Процессы особого трибунала, на которых были осуждены
десятки словенских и итальянских партизан, показы¬
вают, что борьба итальянских патриотов в этих обла¬
стях, благодаря героической инициативе пролетариата
Юлийской Крайны, с самого начала слилась с борьбой
словенских патриотов против общего врага, против фа¬
шистского режима национального и социального угнете¬
ния, против войны и закабаления. Начавшись в Юлий¬
ской Крайне, партизанская борьба, направленная про¬
тив войны, которая велась в интересах немцев, распро¬
странилась на итальянское население Фриулии и пере¬
кинулась в другую оконечность полуострова — Южную
Италию. Не только на Севере — в Фиуме, Триесте и
т. д., но ивна Юге — в Баттипалье, в Калабрии, все уча¬
щались случаи диверсионных актов, направленных на
уничтожение транспортных средств и военных материа¬
лов гитлеровских войск; партизанская война приобрела
более систематический и организованный характер, что
свидетельствовало уже о наличии более сознательного
политического руководства.
Несомненно, что с 1942 г. именно этот путь — путь
общенационального восстания за освобождение родины
25	Э.	Серени
385

от ига чужеземцев и их гитлеровско-фашистских сооб¬
щников — являлся главной линией развития борьбы
сельских и городских масс. Тот, кто на основании срав¬
нительной ограниченности этих эпизодов вооруженной
борьбы был бы склонен недооценивать их решающее
значение, показал бы лишь, что он ровно ничего не по¬
нимает в тех условиях, в каких неизбежно должна была
развиваться борьба за освобождение итальянского на¬
рода. В обстановке, сложившейся в Италии в результате
двадцати лет фашистской диктатуры и шести лет войны,
каждый подобный эпизод приобретал колоссальное об¬
щенациональное значение; эти эпизоды необходимо изу¬
чать и популяризировать, они приобрели значение вехи,
указывающей направление, в котором должна разви¬
ваться- борьба всех масс итальянского народа.
И если на предыдущих этапах войны часто бывало,
что эпизоды открытой борьбы против войны приобрели
в деревне большую глубину и более широкий масштаб,
чем в городе, где больше ощущался гнет, на новом этапе
борьбы, уже летом 1942 г., как это показали забастовки
на заводе «Фиат» в Турине и другие яркие факты, свиде¬
тельствовавшие о возобновлении политической и органи¬
зационной деятельности рабочего класса, промышлен¬
ный пролетариат вновь более решительно начал выпол¬
нять свою роль руководителя народного и национального
движения.
Реакция рабочих масс главных промышленных цент¬
ров Италии на бомбардировки и последовавшие за ними
мероприятия по переселению жителей показала, как
быстро крепли на этом новом этапе войны боевой дух и
организация городского пролетариата. По всей Италии
именно город и городской пролетариат, распространяв¬
ший подпольные газеты и организовавший всевозмож¬
ные выступления, вновь показали себя в более откры¬
той и четко выраженной форме авангардом националь¬
ного движения. Но, разумеется, чтобы восстановить то,
что было подорвано и ослаблено за 20 лет фашистского
гнета и дезорганизации, городскому пролетариату и его
революционному авангарду нужно было совершить еще
настоящие организационные и боевые подвиги. В этом
отношении выступления, подобные забастовке на заводе
«Фиат» в Турине, приобрели огромное значение; в ны¬
386

нешнюю эпоху мощных национальных движений, и
эпоху, когда миллионы людей ежедневно проходят
школу невероятных страданий, когда миллионы людей
за один день борьбы выучиваются тому, чему не научи¬
лись бы за целые годы нормального мирного разви¬
тия, подобные эпизоды следует понимать и истолковы¬
вать как важнейшее знамение времени, как показатель
развития движения масс по совершенно новому
пути.
Влияние более открытой активности городского про¬
летариата на массы городского населения нашло свое
непосредственное выражение в широких народных де¬
монстрациях, вроде тех, какие происходили в Генуе и в
Риме. Но нет никакого сомнения в том, что это влияние
через посредство нитей, связывающих город с деревней,
стало все больше сказываться и на движении сельского
населения.
Рассредоточение и рассеяние крупных центров скоп¬
ления рабочих, связанное с мерами эвакуации промыш¬
ленных центров, несомненно должно было содействовать
быстрому усилению влияния движения промышленных
рабочих на движение сельского населения Италии.
Те, кто помнит, например, какое влияние оказала на раз¬
витие движения сицилийских крестьянских союзов (Газн)
миграция рабочих Севера в Сицилию на работы по
строительству выставки, легко поймет всю важность
задач, которые ставила эвакуация крупных городов
перед борющимися рабочими.
Создавшиеся на новом этапе войны условия открыли
перед городскими и сельскими массами новые возмож¬
ности и новые перспективы этой единой патриотической
деятельности, ясные признаки которой можно обнару¬
жить уже сейчас. Что касается, в частности, сельских
масс, то военные поражения гитлеровских войск на Во¬
сточном фронте еще более усилили ненависть к прокля¬
той войне, остро поставили проблемы перехода к более
активным формам борьбы против опасности физического
истребления, угрожавшей итальянским солдатам по
вине фашистского режима. В связи с этим участились
случаи бунтов пехотинцев и альпийских стрелков в мо¬
мент отправки на Восточный фронт, как это было, на¬
пример, в Удине и других местах. На Восточном фронте
25*
387

и в оккупированных странах колоссально возросло число
случаев дезертирства с оружием в руках и перехода це¬
лых подразделений в ряды армий свободы. Заявления
итальянских пленных по советскому радио и их съезды
дали важное свидетельство того, насколько широкий
размах и серьезный характер приняло движение против
затеянной Муссолини войны и как быстро крепла воля
к борьбе против этой войны у крестьян, одетых в серые
шинели. С этой точки зрения, капитуляция целых италь¬
янских дивизий перед советскими войсками имела зна¬
чение, важное не только в военном отношении, но также,
и в особенности, с политической точки зрения.
2.	Сельское население и политические партии
«...Великое значение всяких кризисов, — писал
Ленин накануне апреля 1917 г., — состоит в том, что
они скрытое делают явным, отбрасывают условное, по¬
верхностное, мелкое, отметают прочь политический сор,
вскрывают истинные пружины действительно происходя¬
щей классовой борьбы» 1.
В военные годы, не говоря уже об этом всеобщем и
решающем кризисе, каким является война сама по себе,
Италия также пережила целый ряд политических кризи¬
сов, нашедших свое отражение даже в руководящих
сферах фашистской диктатуры. Каждый из этих кризи¬
сов — «кризис Бадольо» *, кризис «чистки фашистской
партии» **, «кризис Каваллеро—Чиано» ***, возникая в
связи с теми или иными решающими военными и внутри¬
политическими событиями, означал завершение одной
фазы развития политической борьбы в Италии и
начало ее новой фазы. И каждый из этих кризисов
1 Ленин, Соч., т. 24, изд. 4-е, стр. 183.
* «Кризис Бадольо»—оппозиционное Муссолини движение в
среде итальянского генералитета, высшего офицерства и значитель¬
ных слоев дворянства и буржуазии в первый период после объяв¬
ления Италией войны Советскому Союзу. (Прим. ред.)
** Чистка фашистской партии была проведена в 1942 г. в связи
с громадным ростом недовольства фашизмом даже в рядах членов
фашистской партии. (Прим. ред.)
*** Отставка в 1943 г. Каваллеро и Чиано, видных фашистских
чиновников, сильно скомпрометировавших себя в глазах масс, как
самых откровенных сторонников фашистской политики. (Прим. ред.)
388

заставлял все классы в политические партии Италии за¬
нять более четкую позицию, отбрасывая псе поверхно¬
стное и второстепенное и раскрывая истинные мотивы
действий.
Специфические условия, в которых развивалась по¬
литическая борьба в Италии при фашистской диктатуре,
конечно, сильно органичивали для этих сил возможность
открыто занять ясную и четкую позицию в отноше¬
нии актуальных проблем национально-освободительной
борьбы. Даже в тех группировках, которые действовали
в стране, господствующей тенденцией являлось скорее
стремление к политической разработке проблем буду¬
щего, проблем «послефашистского периода», чем стрем¬
ление занять конкретную позицию в отношении наи¬
более жгучих и насущных проблем сегодняшнего дня.
И здесь, конечно, отражается сравнительная отсталость
уровня развития борьбы итальянского народа за нацио¬
нальное освобождение. Мы отнюдь не хотим недооцени¬
вать роли программных моментов, но ясно, что полити¬
ческая сущность любой партии, любого политического
движения выражается прежде всего в их конкретной
позиции по отношению к проблемам сегодняшнего
дня.
Только на основе реальной деятельности партии мож¬
но оценить ее истинный классовый характер. В этих усло¬
виях, несмотря на оживление деятельности всех нацио¬
нальных политических сил, при характеристике и оценке
их классовой сущности, что является здесь нашей зада¬
чей, неизбежно сохраняют важное, если не решающее
значение, так оказать, исторические, традиционные эле¬
менты.
Ряд политических кризисов в руководящих кругах
фашистской клики уже показал наличие процесса по¬
степенного распада массовой базы фашизма. Хотя в
«кризисе Бадольо» определяющим моментом явилось
распространение среди самых разнообразных слоев
итальянского народа оппозиционных настроений по от¬
ношению к войне, оказавшейся длительной и неудачной,
этот кризис явился завершением первого этапа процесса
распада массовой базы фашизма. Этот этап характери¬
зовался кристаллизацией разногласий, которые возникли
между значительными слоями руководящих классов в
26	Э.	Серени
380

Италии и гитлеровско-фашистской кликой в их отноше¬
нии к войне и к ее /ведению. В этот период широкие
массы мелкой городской и сельской буржуазии и, ра¬
зумеется, широкие массы крестьян и рабочих в серых
шинелях ориентировались в своих политических колеба¬
ниях на «бадольянские» слои руководящих клас¬
сов.
С этого времени фашистские главари вынуждены
были открыто говорить даже в своих официальных речах
и в печати о распространении «бадольянства» и «англо¬
фильства».
Правда, «бадольянство» уже связано с первым про¬
буждением антифашистского сознания итальянских
масс; но в своем наиболее типичном выражении про¬
цесс, завершившийся «кризисом Бадольо», представлялся
скорее как политическое колебание социальных слоев,
почти не выходившее за рамки фашистского режима.
В большинстве случаев речь пока еще шла не о ради¬
кальной оппозиции войне и фашизму вообще, но об оп¬
позиции данной военной политике, данной политике фа¬
шистского режима. И не удивительно, если под влиянием
военных успехов стран «оси» весной 1941 г. эти колеб¬
лющиеся слои начали вновь возвращаться в лоно фашист¬
ского режима.
Среди политических кризисов, с которыми столкнулся
фашистский режим с начала войны, «кризис Бадольо»
оказался первым по времени, и общественное мнение и
международная печать уделили ему особое внимание.
Казалось вначале, что именно в этом кризисе в период
слабого развития массового движения нашел свое отра¬
жение весь процесс пробуждения к борьбе масс итальян¬
ского народа. В действительности же в «кризисе Ба¬
дольо» выступили на сцену и другие элементы, роль ко¬
торых становилась в ходе борьбы и в последующих кри¬
зисах все более явной.
Так, несомненно, что одним из важных факторов,
приведших к «кризису Бадольо», а затем и к дальней¬
шим кризисам, особенно поскольку это касалось деревни,
был рост католической оппозиции.
И действительно, если «бадольянство» нашло соци¬
альную базу и особо благоприятные и удобные возмож¬
ности для организации в социальных слоях крупных и
390

средних дворянских и буржуазных земледельцев,
и прежде всего в армии, то католическое социальное
движение было единственным движением, которое хотя
бы в рампах тоталитарного фашистского режима имело
возможность сохранить сравнительно независимую и
автономную организацию. Поэтому не следует удив¬
ляться тому, что и в этой области с начала войны, и даже
еще до вступления Италии в войну, более открыто и явно
обнаружились первые признаки растущей оппозиции
масс, которая в дальнейшем подготовляла возникнове¬
ние «кризиса Бадольо», а затем — других, более глубо¬
ких кризисов.
Какова основа, каково классовое содержание и
значение католической опозиции против фашистской по¬
литики войны и порабощения страны гитлеровцами,
отчетливо выявившейся уже в этот период, особенно
в итальянской деревне?
Очевидно, что мы не можем дать здесь исчерпываю¬
щий анализ классового содержания и общего значения
католического движения в Италии, которое, помимо
всего прочего, можно рассматривать с самых различных
и разнообразных точек зрения. При исторической и по¬
литической характеристике этого движения нам придется
ограничиться тем, что нам кажется наиболее важ-
ным, уделяя при этом особое внимание итальянской
деревне.
Что было и остается особенно характерным для уча¬
стия сельских масс в католическом движении? Это тот
факт, что они участвовали в нем как недиференцирован-
ная в социальном и политическом отношении крестьян¬
ская масса. Они выступали в нем не как представители
того или иного класса, но как единоверцы, приверженцы
религиозных и местных обычаев и обрядов по традиции
общих для всех широких масс итальянского крестьянско¬
го населения.
Но каковы же исторические причины особой роли,
которую приобрело католическое движение в Италии в
качестве одной из форм политического движения широ¬
ких слоев сельского населения? Почему это движение
в столь значительной степени приобрело характерную
недиференцированную форму католического движе¬
ния?
26*
391

Ответ на этот вопрос следует, разумеется, искать в
особом характере, который приняла в Италии националь¬
ная буржуазно-демократическая революция в период
воссоединения Италии. Мы уже говорили, что под руко¬
водством буржуазии движение за национальное воссое¬
динение Италии, не сопровождавшееся широким разви¬
тием аграрной революции и не базировавшееся на таком
развитии, сохранило ограниченный характер, в силу чего
от участия в нем были устранены широкие массы кресть¬
янского населения. В ходе воссоединения Италии не
были разрешены некоторые из тех проблем, которые
более всего интересовали крестьянство в буржуазно-де¬
мократической революции. Не был разрешен ни вопрос
о земле, ни вопрос о действительном участии крестьян¬
ства в управлении страной или, по крайней мере, о его
контроле над управлением и, прежде всего, над налого¬
вой системой. Но то обстоятельство, что эти общие про¬
блемы не были разрешены, притупляло и затемняло
среди масс крестьянского населения сознание глубокой
социальной диференциации крестьянства, которая раз¬
вивалась в Италии. Перед лицом земельной проблемы,
перед Лицом проблемы действительного участия сель¬
ских масс в национальной жизни, крестьянская масса
все еще представляла собой единое целое, сохраняла
еще недиференцированное сознание своих общих инте¬
ресов.
Именно отсюда и вытекало то особое значение, кото¬
рое сохранило в деревне католическое движение как
недиференцированное выражение стремлений крестьян¬
ских масс.
В первые десятилетия существования нового объеди¬
ненного государства клерикализм широких слоев кре¬
стьянского населения, их политический союз со ста¬
рыми господствующими классами также возник в силу
этой незавершенности буржуазно-демократической ре¬
волюции в Италии. В противоположность тому, что про¬
изошло, например, в столь значительной части респуб¬
ликанской Франции, где буржуазия, и даже масонская
буржуазия, руководила и вела за собой значительную
часть крестьянских масс, превратив их в свою «избира¬
тельную базу», в Италии — и в новом объединенном
государстве — политическим представителям старых
392

господствующих классов, зачастую удавалось удержать
под своим влиянием значительную часть сельского насе¬
ления, интересы которого находились В1 глубоком проти¬
воречии с интересами новых господствующих классов
буржуазии. Позиция Ватикана по отношению к новому
объединенному государству, определявшаяся, впрочем,
факторами, далеко выходившими за рамки внутренней
итальянской политики, способствовала объединению в
рамках клерикального движения назревавшей в кресть¬
янских массах оппозиции к новому государству, которая
еще долгое время не имела четко выраженного харак¬
тера т оставалась подчиненной в системе католических
организаций руководству старых господствующих клас¬
сов, оппозиционные настроения которых определялись
совершенно иными и иногда прямо противоположными
интересами.
С началом нового века, в новой политической и со¬
циальной обстановке, возникшей в связи с развитием
движения рабочего класса, роль и значение движения
масс католиков также, разумеется, все более явно меня¬
лись. Это объяснялось отнюдь не тем, что новое объеди¬
ненное государство могло или хотело путем реформ раз¬
решить земельную проблему, которую оставила неразре¬
шенной для крестьянских масс страны национальная
буржуазно-демократическая революция эпохи воссоеди*-
нения.
Но развитие борьбы рабочего класса, углубление
в самой деревне процесса социальной диференциации,
протекавшего все более быстрым темпом в среде кресть¬
янских масс, формирование массы сельскохозяйствен¬
ного пролетариата — все это направило борьбу широких
слоев сельского населения по новому пути. С другой сто¬
роны, старые господствующие классы в новом объеди¬
ненном государстве постепенно ассимилировались с но¬
выми классами, которые являлись его основателями
и созидателями. Они ассимилировались экономически —
путем глубокого переплетения интересов крупных
земельных собственников и капиталистов. Они асси¬
милировались в политическом отношении — в силу
общих потребностей защиты социального строя
перед лицом усиления политической роли рабочего
класса.
393

Пакт Джентилони * почти накануне первой мировой
войны, так сказать, увенчал всю политику, которая, уже
начиная со времен папы Льва XIII **, все с большей
ясностью отражала эти изменения в соотношении сил и
интересов старых и новых господствующих классов. Он
задолго до «Примирения»*** в сущности уже свидетель¬
ствовал об окончательном уходе со сцены старого кле¬
рикализма с его поползновениями к реставрации, о при¬
знании руководящими сферами католического движения
итальянского фашистского государства, в котором они
хотели превратить массы католиков в орудие сохранения
и упрочения социального строя.
Однако даже в результате ряда изменений ориента¬
ции и социальной функции католического движения, оно
все же не потеряло своей основной, уже ставшей тради¬
ционной, классовой физиономии, по крайней мере по¬
скольку это касалось его массовой базы в деревне. Для
участия крестьянских масс в католическом движении по¬
прежнему был характерен тот факт, что они участвовали
в нем как недиференцированная крестьянская масса.
Конечно, фактическое развитие производственных
отношений в итальянской деревне уже внесло элементы
глубокой диференциации в среду крестьянской массы.
Среди основных групп батрачества, среди значительных
слоев бедного крестьянства такая диференциания нахо¬
дила свое отражение в первых проблесках социалистиче¬
ского сознания. Но то обстоятельство, что земельная про¬
блема не была разрешена, притупляло и затемняло в
массах крестьянства сознание глубокой социальной ди¬
ференциации, которая протекала в их среде. В кресть¬
янстве все еще преобладало недиференцированное соз¬
нание общих интересов. И, таким образом, бедняк, полу¬
пролетарий и середняк шли бок о бок с кулаком!
или вслед за ним, т. е. в направлении, противоречащем
их собственным историческим классовым интересам,
* Пакт Джентилони — соглашение об избирательном блоке, за¬
ключенное руководителем либеральной партии Джолитти и като¬
лическими лидерами в 1907 г. (Прим. ред.)
** 1878—1903 гг. (Прим. ред.)
*** «Примирение» (СопсПахюпе) — Латеранский договор 1929 г.-,
на основании которого католическая церковь обещала поддерживать
фашизм, получив за это ряд привилегий. (Прим. ред.)
394

Идеология католического движения с классовой сто¬
роны еще в довоенные годы характеризовалась тем, что
она уделяла особое внимание проблемам мелкой соб¬
ственности и местного самоуправления. В сущности,
проблема мелкой собственности являлась проблемой
земли в том виде, в каком недиференцированпая масса
крестьянства могла ее видеть и ставить в организациях,
попрежнему находящихся под руководством и контро¬
лем групп господствующих классов, которые хотели
превратить их в орудие сохранения социального строя.
Равным образом) и проблема местного самоуправления
являлась проблемой подлинной демократизации жизни
-страны, проблемой участия сельских масс в управлении
страной в формах самых элементарных и наиболее по¬
нятных для масс, испытывающих тяжесть бюрократиче¬
ского централизма объединенного государства и неспо¬
собных еще в силу своей собственной распыленно¬
сти и классового характера, увидеть, что решение
проблем действительного единства Италии может быть
найдено только на пути демократического центра¬
лизма.
Итак, подчинение в рамках католического движения
крестьянской массы, которая составляла его основу в
деревне руководству земельных собственников и аграр¬
ных капиталистов представляло собой отнюдь не слу¬
чайный и не преходящий факт, наоборот, оно имело глу¬
бокие корни в самой недиференцированности крестьян¬
ского движения. Поскольку крестьянское движение вы¬
ступало еще как недиференцированцое движение, из
двух физиономий крестьянина — физиономии эксплоа-
тируемого и угнетаемого трудящегося и физиономии бо¬
лее или менее независимого мелкого товаропроизводи¬
теля — на первый план неизбежно выступала его мелко¬
буржуазная физиономия. Задавал тон движению именно
богатый крестьянин, кулак, который стремился укрепить
связь движения с буржуазией и поставить его в зависи¬
мость от^ нее. Только руководящее влияние рабочего
класса, только самая далеко зашедшая политическая ди-
ференциация крестьянского движения могли обеспечить
слоям беднейшего крестьянства более четкое и последо¬
вательное классовое представительство.
395

Однако такой диференциации крестьянского движе¬
ния еще не было в годы, предшествовавшие первой
мировой войне, либо она существовала лишь в огра¬
ниченной степени. И даже в послевоенные годы, не¬
смотря на создание народной партии, такая диференциа-
ция делала хотя и более быстрые, но еще не решающие
успехи.
Но все же создание и развитие народной партии *
имело большое историческое значение для жизни италь¬
янской деревни. Нельзя, конечно, сказать, что в католи¬
ческом движении в послевоенный период была полная
ясность в целях или что ему не была свойственна поли¬
тическая недиференцированность, вытекавшая из нали¬
чия в рядах самих партийных организаций социальных
групп, интересы, стремления и идеология которых глу¬
боко разнились и вступали в противоречия друг с дру¬
гом. Но уже тот факт, что с созданием народной партии
католическое движение было реорганизовано не на ре¬
лигиозной, но на чисто политической почве, открыло зна¬
чительно более широкий, чем ранее, путь для внесения
ясности в политическую борьбу и для политической ди¬
ференциации в итальянской деревне.
Впрочем, эта диференциация очень быстро сказалась
и в самой партии с образованием в ней правого крыла,
центра и левого крыла. В то время как правое крыло
объединяло значительную часть старых руководящих
деятелей католической партии, представлявших в де¬
ревне традиционные группы крупных земельных собствен¬
ников и крупного аграрного капитала, центр (за кото¬
рым шло подавляющее большинство масс) объединял в
своих рядах значительную часть католических организа¬
торов — священников и мирян, опытных администратор
ров народных банков и кооперативных обществ, актив¬
ных руководителей католических крестьянских профсою¬
зов, которые выражали и направляли интересы и
стремления кулачества, а иногда и наиболее зажиточ¬
ных середняцких слоев. Лишь в наиболее острый пе¬
риод послевоенного 'кризиса в народной партии и в като¬
лическом профсоюзном движении наряду с правым
♦ Народная партия — в Италии, католическая партия. (Прим.
ред.)
396

крылом и центром начало приобретать все большее зна¬
чение левое крыло, отражавшее интересы значительных
групп наемных и «обязанных» сельскохозяйственных
рабочих, а кроме того, все более широкие массы среднего
крестьянства.
Все же, несмотря на эту растущую диференциацию,
характерен тот факт, что все три фракции народной пар¬
тии и католического движения попрежнему оставались
в рамках одной и той же организации. Но фактически,
в реальной обстановке классовой борьбы послевоенных
лет под влиянием правого крыла, опиравшегося на
группы крупных земельных собственников и крупных
аграрных капиталистов, сохранивших важные руководя¬
щие позиции в партии, народная партия все более четко
и решительно начинала отражать интересы и стремле¬
ния кулачества и вообще зажиточных слоев крестьянства
с ш верой в аграрную, налоговую, школьную, избира¬
тельную и административную реформы, с их характер¬
ной для мелкой буржуазии верой в возможность предо¬
ставления таких реформ самими господствующими клас¬
сами, с их характерным стремлением приспособиться к
политике господствующих классов. И крестьянские
массы избирателей народной партии посылали в каче¬
стве своих представителей в парламент для участия в
управлении крупных земельных собственников и круп¬
ных аграриев, классовая позиция которых нисколько не
менялась от того, что они входили в католическую
партию.
Равным образом, и в политической области идеоло¬
гия католического движения послевоенных лет попреж¬
нему основывалась на принципах христианского корпо¬
ративизма и классового сотрудничества. Она в харак¬
терной форме отражала интересы и иллюзии мелкой
городской и сельской буржуазии, которая была озабо¬
чена и глубоко обеспокоена ожесточенным характером
классовой борьбы, разгоравшейся все сильнее, но легко
приспосабливалась к интересам господствующих клас¬
сов в момент, когда классовая борьба, ведущаяся рево¬
люционным пролетариатом, принимала все более угро¬
жающие для их привилегий формы. Таким образом, мы
видим, что в области идеологии христианский корпо¬
ративизм иногда сливался с фашистским корпорати¬
397

визмом. В политической области реакционные колеба¬
ния некоторых слоев земельных собственников и кула-
ков-католиков приводили эти слои к поддержке фа¬
шизма.
Мы не хотим и не мо'жем более детально освещать
здесь значение этих колебаний, которые не могли уди¬
вить тех, кто понимал классовое содержание католиче¬
ского движения в итальянской деревне. Мы лишь хотели
здесь со всей возможной четкостью определить это со¬
держание и историческое значение католического движе¬
ния в Италии как типичного недиференцированного кре¬
стьянского движения. Несомненно, что в годы тота¬
литарной фашистской диктатуры эти черты католиче¬
ского движения в итальянской деревне еще более обо¬
стрились.
Фашистские репрессии, от которых, наряду со всеми
другими свободными организациями итальянского на¬
рода, пострадала и народная партия, фактически при¬
нудили католические массы перейти к чисто религиозным
организационным формам. Мы уже видели, какую бес¬
пощадную войну вел фашизм не только против политиче¬
ских организаций народной партии, но также против тех
экономических католических организаций, которые могли
вновь превратиться в центры политической организации.
Не подлежит сомнению, что, несмотря на все это, поли¬
тический опыт, который приобрели массы крестьян-като-
ликов в народной партии и в католических профсоюзах
в послевоенные годы, не пропал даром. «Католическое
действие» и другие «религиозные» организации в период
фашистских репрессий в действительности служили
пристанищем и орудием для священников, католических
организаторов, для крестьянских масс, которые сумели
извлечь из этого опыта немало важных уроков. Все же
процесс политической диференциации, начавшийся после
войны, с ростом народной партии неизбежно замедлялся,
а иногда даже и прямо шел вспять. Сейчас больше, чем
когда бы то ни было, можно сказать, что католическое
движение крестьянских масс отражало их идеологию, их
интересы, их надежды в самой недиференцированной,
хотя в то же время в условиях, созданных фашистской
диктатуры, в относительно наиболее организованной
форме.
398

На новом этапе войны, начавшемся с предательской
агрессии против Советского Союза, оппозиция к поли¬
тике Муссолини стала шириться, охватывая не только
католические массы и массы «бадольянцев», но даже и
организационный и репрессивный аппарат фашистского!
режима, самую фашистскую партию.
Нам кажется, что более конкретное представление
о том, как далеко зашел на этом новом этапе войны про¬
цесс распада массовой базы фашистского режима в Ита¬
лии, может дать один факт. Накануне вступления
Италии в войну, в 1940 г., фашистский режим пытался
поставить себе на службу и использовать в собственных
антинациональных целях патриотизм итальянцев при
помощи новой организационной меры. Ссылаясь на
серьезность положения, секретарь фашистской партии
предложил ветеранам войны 1915—1918 гг. влиться <в
ряды фашистской партии вместе с солдатами второй ми¬
ровой войны. Ясно, что в соответствии с методами фа¬
шизма это приглашение на практике означало требова¬
ние обязательного вступления в партию ветеранов про¬
шлой войны. Так или иначе, в силу принуждения или
обмана, на призыв о вступлении в фашистскую партию
в то время отозвалось 742 063 ветерана.
Ровно два года спустя, в мае 1942 г., кризис фашист¬
ской партии настолько обострился, что секретарь партии
должен был заявить об исключении из нее первой
группы фашистов, составлявшей свыше 60 тыс. человек,
предупредив тут же, что это пока еще лишь начало
чистки!
За 1942 г. кризис фашистской партии колоссально
углубился и расширился. Он сильно затронул даже орга¬
низационный и репрессивный аппараты фашистского ре¬
жима, так что сама фашистская милиция стала все бо¬
лее терять свое значение послушного орудия политики
фашистского режима, и ему пришлось прибегать к по¬
мощи специализированных «батальонов М» * (и немец¬
ких штыков!) в качестве главной гарантии защиты от
всего итальянского народа.
Развитие фашистской оппозиции тревожило и Мус¬
солини и господствующую гитлеровско-фашистскую
♦ Т. е. «батальонов Муссолини». (Прим. ред.)
399

клику. И, по всей вероятности, эта тревога сыграла не¬
малую роль в развитии третьего кризиса, «кризиса Ка-
валлеро — Чиано».
Муссолини был вынужден подвести этим кризисом
первые итоги трем месяцам новой, третьей фазы войны,
фазы наступательных действий стран и народов против
гитлеровско-фашистского зверя. Три месяца небывалых
поражений довели Италию до столь глубокого политиче¬
ского кризиса, что Муссолини пришлось отделаться от
тех своих сотрудников, которые были слишком сильно
скомпрометированы в глазах масс своей ответствен¬
ностью за гибельную внешнюю политику и войну. Но
одновременно Муссолини убрал и тех лиц, которые, за¬
нимая руководящие посты, могли бы послужить центром
притяжения и сосредоточения более или менее опасной
фашистской оппозиции прогитлеровской политике Мус*
солини.
Но основной факт в ходе нового кризиса, который
следует отметить, заключается в том, что в развитии
борьбы в Италии была все более ясно видна деятель¬
ность антифашистов, которые, несмотря на тягчайшие
удары, понесенные ими от фашистских репрессий, ре¬
организовали свои силы в стране, расширили свою
активность и укрепили связи со всеми слоями на¬
рода.
В этих условиях линия коммунистической партий на¬
шла свое выражение в последовательности политиче¬
ских, идеологических и организационных действий, что
избавляет нас от необходимости излагать здесь те ее
принципы, позиции и формы политической деятельности,
которые каждый может найти в документах партии и
обоснованием и истолкованием которых, с другой сто¬
роны, является вся эта книга. Напомним только, что в
деревне социальной базой коммунистического движения
и коммунистического влияния являлись главным образом
ячейки промышленных рабочих и наиболее сплоченные
и сознательные батраки. Но из среды этих наиболее ти¬
пично пролетарских слоев политическое и организацион¬
ное влияние итальянской коммунистической партии рас¬
пространялось на слои сельских ремесленников, на массу
бедных крестьян, на широкие слои среднего крестьян¬
ства и интеллигенции, связанной с деревней. Коммуни¬
400

стическая партия стремилась отражать чаяния и инте¬
ресы всех этих слоев трудящихся, составляющих подав¬
ляющее большинство сельского населения Италии, не
только в том виде, как они» непосредственно выявлялись,
но, прежде всего, в их развитии, в направлении слияния
и отождествления с интересами и стремлениями проле¬
тариата— передового борца за национальную независи¬
мость, за подлинную демократию, за мир, за социализм.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Вступительная статья	 5
Предисловие к итальянскому изданию книги	 29
Введение	 31
Глава I. Город и деревня в итальянской жизни	 36
1. Борьба за национальное освобождение Италии и зако¬
ны развития империализма	 37
2. Город и деревня в борьбе за национальное освобожде¬
ние Италии 	 41
3. Италия — страна индустриально-аграрная	 45
4. Профессиональный состав населения	 54
5. Классовая структура итальянского общества	 60
6. Региональкая диференциация в промышленном и со¬
циальном развитии Италии	 72
Глава II. Земельная собственность	 87
1. Распределение землеведения	 88
2. Формы и социальное распределение земельной собствен¬
ности 	 93
3. Пережитки феодализма в землевладении	100
4. Финансовый капитал и пережитки феодализма в зем¬
левладении 	109
5. Тенденции развития землевладения в послевоенные годы 	122
6. Концентрация собственности за годы фашистской дик¬
таторы 	139
7. Тяжесть и распределение земельной ренты	163
Глава III. Формы земледельческого хозяйства и классы в
итальянской деревне 	 173
1. Капиталистическое хозяйство и крестьянское хозяйство
в аграрной экономике Италии	175
2. Пережитки феодализма и финансовый капитал в италь¬
янски сельскохозяйственной экономике	191
3. Социальная политика и социальная база фашизма в де¬
ревне 	230
4. Фашистская политика войны в области сельского хо¬
зяйства 	280
402

5. Сельские классы и доходы от сельского хозяйства и Ита¬
лии накануне второй мировой войны	318
6. Сельскохозяйственное население Италии	 и война . . .	336
Глава IV. Политическая борьба в Италии и аграрный
вопрос	 Збб
1. Сельские массы Италии в борьбе против военной поли¬
тики фашизма	 371
2. Сельское население и политические партии	 388

Редактор^Л. М. Шестова
Техн. редактор А. И. Никифорова
Корректор О. В. Малых
*
Сдано в производство 29/IV—1949 г.
Подписано к печати ЗО/УН 1—1949 г.
А 11331. Печ. л. 2511АЛ-1 вкл.
Уч.-изд. л. 22,8. Формат 84X1081/*..
Цена 21 руб.
Издат. № 8/445. Зак. № 1572.
*
3-я типография «Красный пролетарий»
Главполиграфиздата при Совете Министров СССР,
Москва, Краснопролетарская, 16.

ОПЕЧАТКИ
Стр.
Строка
Напечатано
Следует читать
229
3 сверху
развития
развитию
242
2 сверху
установления
установлению
242
1 снизу
подвергавшихся
подвергавшимся
Зак. № 1572