/
Текст
Э.Серени АГРАРНЫЙ ВОПРОС В ИТАЛИИ
Э. С Е Р Е Н И АГРАРНЫЙ ВОПРОС В ИТАЛИИ ИТАЛЬЯНСКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО В БОРЬБЕ ЗА ДЕМОКРАТИЮ ПЕРЕВОД С ИТАЛЬЯНСКОГО А. Г. АЙЗЕНШТАДТ и Ю. П. ЛИСОВСКОГО ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ П. А. ЛИСОВСКОГО 1949 ИЗДАТЕЛЬСТВО ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Москва
E. SERENI LA QUESTIONE AGRARIA NELLA RINASCITA NAZIONALE ITALIANA ROMA 1946
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ 4 апреля 1949 г. итальянский министр иностранных дел граф Сфорца подписал в Вашингтоне акт о присое¬ динении Италии к Северо-атлантическому пакту. Тем самым реакционное итальянское правительство, пришед¬ шее к власти при поддержке магнатов Уолл-стрита, фор¬ мально присоединилось к системе военно-политических блоков, создаваемых американским империализмом в Европе и вне Европы для борьбы с Советским Союзом и странами народной демократии. Американские импе¬ риалисты, рассматривающие Италию как один из важ¬ нейших стратегических плацдармов будущей войны, на¬ прягают все силы для тою, чтобы полностью подчинить Италию своему военному, экономическому и политиче¬ скому контролю, превратить ее в колонию американского империализма. Они опираются на поддержку и помощь всех реакционных сил Италии — магнатов капиталисти¬ ческих монополий, католических попов., руководимых Ватиканом, правых социалистов, являющихся прямой агентурой финансового капитала, последышей фашист¬ ского режима, спасенных англо-американскими империа¬ листами от расплаты за совершенные ими преступления, крупных помещиков., владельцев огромных латифундий, монархическою офицерства и всех вообще оголтелых врагов итальянской демократии. Опираясь на все эти реакционные силы, американский империализм стре¬ мится втянуть Италию в подготовляемую им новую ми¬ ровую войну, заставить итальянский народ еще раз при¬ нести в жертву цвет своей молодежи ради своекорыст¬ ных интересов кучки промышленников и банкиров и ради осуществления преступных планов империалистических претендентов на мировое господство. 5
Но эта преступная политика господствующих групп итальянского и американского финансового капитала на¬ талкивается на решительное сопротивление со стороны всех наиболее активных, сознательных и передовых эле¬ ментов итальянского народа, руководимых итальянской компартией. Итальянские коммунисты ведут неустанную работу по мобилизации самых широких масс итальян¬ ского народа на борьбу против превращения Италии в военный плацдарм американского империализма на Сре¬ диземном море, против преступных планов вовлечения Италии в новую мировую войну, за упрочение мира в Европе и во всем мире, за укрепление дружественных связей между Италией и великим Советским Союзом, а также странами народной демократии. В конце фев¬ раля 1949 г. руководитель итальянской компартии Паль- мцро Тольятти заявил, что итальянский народ не будет воевать против Советского Союза, но, наоборот, окажет ему всемерную поддержку, если империалисты развяжут новую агрессивную войну. Это заявление выражало стремление миллионов итальянских трудящихся. Коммунистическая партия мобилизует все силы итальянского народа на борьбу за мир и за переустройство Италии на началах подлинной демократии. Авангардом всей итальянской демократии является итальянский ра¬ бочий класс. В тесном союзе с итальянским пролетариа¬ том и под его идейным, политическим и организацион¬ ным руководством выступают передовые слои многомил¬ лионного итальянского трудящегося крестьянства. Упрочение союза пролетариата с крестьянством яв¬ ляется одним из основных условий победы рабочего класса в его борьбе за мир, за демократию и социаль¬ ную справедливость. Отсюда вытекает серьезное поли¬ тическое значение правильного марксистского анализа аграрных отношений и крестьянского вопроса в Италии, как и в других странах. Проблеме аграрных отношений в Италии вплоть до последнего периода господства фашизма, а также пробле¬ ме итальянского крестьянства вообще посвящена книга Эмилио Серени «Аграрный вопрос в Италии», которая издается с некоторыми сокращениями в русском переводе. Книга Серени представляет большой интерес для советского читателя. Автор книги — выдающийся 6
итальянский ученый, марксист, знаток аграрных отноше¬ ний в Италии. Книга дает читателю гораздо больше, чем обещает ее заглавие. В ней читатель найдет не только анализ аграрной проблемы и сжатый обзор развития аграрных отношений в Италии за последние сто лет, но также картину всей социально-экономической структуры совре¬ менной Италии и характеристику общественного движе¬ ния и классовой борьбы за последние десятилетия. Ав¬ тор не ограничивается узко экономической трактовкой рассматриваемых проблем, но большое внимание уде¬ ляет политическим процессам, развивавшимся на основе изменения социально-экономических условий. Современная Италия — крайне своеобразная страна, изобилующая противоречиями и контрастами. В течение многих веков Италия являлась одним из крупнейших очагов европейской культуры. Однако по количеству не¬ грамотных Италия занимает одно из первых мест в Ев¬ ропе. Миллионы итальянцев просто не имеют возможно¬ сти получить какое-либо образование. Италия — страна относительно высоко развитого капитализма. По уровню концентрации банковского и промышленного капитала она может быть поставлена на одну доску с самыми раз¬ витыми капиталистическими странами. Она обладает технически хорошо оборудованной машиностроительной и судостроительной промышленностью. Заводы «Фиат» являются одним из крупных автостроительных предприя¬ тий в Европе. Наряду с этим чуть ли не половина Ита¬ лии и сейчас еще не имеет крупной фабрично-заводской промышленности. Фашистские «экономисты» стремились замаскиро¬ вать промышленное развитие Италии и представить ее как преимущественно аграрную страну. Как указывает в первой главе своей книги Э. Серени, уже в ходе пер¬ вой мировой войны Италия из аграрной страны, какой она была до 1914 г., превратилась в аграрно-индустриаль¬ ную, а в период 1918—1939 гг. — в индустриально-аграр¬ ную страну. Из многочисленных данных, которые автор приводит в доказательство этого тезиса, укажем лишь следующие цифры: в 1914 г. вывоз изделий обрабатывающей про¬ мышленности составлял 99% их ввоза, в 1922 г. — 132%, 7
а в 1937 г. — 229%. По проценту самодеятельного насе¬ ления, занятого в промышленности, Италия не уступает Франции. Удельный вес пролетариата в народном хо¬ зяйстве Италии очень значителен. Из 14,8 млн. самодея¬ тельного населения Италии 8 млн. (54%) составляют пролетарии города и деревни. Вместе с тесно примыкаю¬ щими к нему полупролетарскими элементами (18%) про¬ летариат составляет почти три четверти всего самодея¬ тельного населения страны. Особенно большое значение имеет численность город¬ ского пролетариата (в промышленности, на транспорте и т. д.), основная масса которого сконцентрирована в крупнейших промышленных центрах страны, что обеспе¬ чивает ему ведущую роль в борьбе трудящихся масс. В 1936 г. доля пролетариата (за исключением сельско¬ хозяйственных рабочих) в самодеятельном населении (за исключением сельского населения) составляла свыше 58%, а во всем самодеятельном населении (города и де¬ ревни)— почти 36%. Соответствующий процент для Северной Италии, которая играет ведущую роль в поли¬ тической жизни страны, составляет 62 и 43. Все эти данные говорят о том, что юродской проле¬ тариат по своей численности занимает первое место среди всех классов итальянскою общества и обладает абсолютным перевесом в юроде. Если учесть высокую степень концентрации пролетарских масс в решающих (в хозяйственном и политическом отношениях) центрах и райо-нах страны, то становится ясным, что хотя Ита¬ лия и не принадлежит к числу стран наиболее высокою уровня развития капитализма, все же рабочий класс яв¬ ляется решающей силой в стране. В то же время нужно учесть, что развитие капита¬ лизма, до неузнаваемости изменившее за последние 100 лет Северную и отчасти Центральную Италию, почти не коснулось юга Италии и Островов. За исключением промышленного района Неаполя и немногих других про¬ мышленных центров, вся южная и островная Италия и сейчас еще остается почти чисто сельскохозяйственной частью страны, какой она была сотни лет назад. На об¬ ширных пространствах Юга еще сохранились почти в полной неприкосновенности унаследованные от средне¬ вековья полукрепостнические отношения в деревне. 8
Таким образом, капитализм в Италии, несмотря на свое бурное развитие в XX в., не сумел по-настоящему преобразовать облик страны. Более того, капитализм не- сумел преодолеть даже средневековой раздробленности Италии, слить воедино отдельные области, имеющие раз¬ личные исторические и культурные традиции, различную' экономическую структуру и различные социальные отно¬ шения. Наоборот, капитализм еще более укрепил и обо¬ стрил основной фактор, мешающий подлинному объеди¬ нению Италии, — противоречие между капиталистически развитым Севером и отсталым, аграрным, полуфеодаль¬ ным Югом. Основная причина, помешавшая Италии ликвидиро¬ вать экономическую, социальную и культурную отста¬ лость, доставшуюся ей в наследство от средневековья* заключается в том, что буржуазно-демократическая ре¬ волюция в Италии (Рисорджименто), вылившаяся в це¬ лую серию освободительных войн за освобождение Ита¬ лии от чужеземного господства и за ее объединение* осталась незавершенной. Объединение Италии, закончив¬ шееся в 1866—1870 гг., произошло не на основе союза демократических элементе© буржуазии с народными массами, но на основе блока буржуазии с помещиками* который по самому своему существу был направлен про¬ тив народа. Формирование этого блока уже само по себе свидетельствовало о том, что буржуазия Италии* вступив на путь капиталистического развития позже других стран, перестала играть роль передового, про¬ грессивного класса и превратилась в реакционную силу*. Выступая в блоке с реакционным классом помещиков, итальянская буржуазия, разумеется, была не в состоя¬ нии вести борьбу за ликвидацию крупного помещичьего землевладения, без чего было немыслимо устранение пережитков феодализма в деревне. Сохранение феодальных пережитков в аграрной эко¬ номике Италии оказало самое пагубное влияние на ее дальнейшее экономическое и политическое развитие. Оно затормозило расширение внутреннего рынка и тем самым замедлило темп развития промышленности. Оно надолго закрепило господство самых отсталых методов; производства в сельском хозяйстве, затруднило разви¬ тие его производительных сил. Оно обрекло на голоде 9
и нищету миллионы крестьян, оно явилось непреодолимым препятствием на пути экономического, социальною и культурного прогресса Италии. В то же время это сохранение отживших форм в со¬ циальной структуре Италии, обостряя внутренние клас¬ совые противоречия, оказывало мощное революциони¬ зирующее влияние на все политическое развитие Италии за последние десятилетия. Двойной гнет — капиталисти¬ ческой и феодальной экоплоатации, под которым находи¬ лись миллионные массы итальянского безземельного и малоземельного крестьянства, толкал их на путь рево¬ люционной борьбы с существующим строем, превращал их в естественных союзников пролетариата, выступив¬ шего в конце XIX в. на политическую арену Италии в качестве самостоятельной силы. В Италии буржуазная революция не дала крестьян¬ ству земли, не освободила его от гнета полуфеодаль¬ ных отношений. В XX век Италия вступила с неразре¬ шенной аграрной проблемой, с тяжелым грузом фео¬ дальных пережитков. Вот почему в Италии крестьянство стало резервом не буржуазии, а пролетариата. В эпоху империализма Италия вступила как сравни¬ тельно отсталая, преимущественно аграрная страна со слабым развитием крупной промышленности. Лишь в пе¬ риод, предшествовавший первой мировой войне, и в осо¬ бенности в годы этой войны в Италии начался быстрый рост крупной промышленности. За двадцать лет (1900—1920 гг.) в Италии была создана современная капиталистическая промышленность крупного масштаба. То обстоятельство, что этот процесс в Италии начался лишь в XX в., обеспечило ей некоторые преимущества по сравнению со странами, которые вступили в эпоху империализма с развитой промышленностью, так как итальянская крупная промышленность складывалась уже на основе более высоко развитой техники. Но быстрое развитие промышленности со всей остро¬ той поставило перед итальянской буржуазией вопрос о рынках сбыта. О быстром расширении внутреннего рынка не могло быть и речи, так как для этого потребовалось бы ликвидировать пережитки феодализма в итальянской деревне и дать итальянским крестьянам землю. А итальян¬ ская буржуазия эпохи монополистического капитализма, ю
•теснейшим образом связанная с отжившими социаль¬ ными формами, еще менее была способна на это, чем буржуазия эпохи домонополистического капита¬ лизма. Единственный путь к разрешению проблемы рын¬ ков монополисты видели во внешнеполитической и эко¬ номической экспансии, в захвате сфер влияния, рынков сбыта, колониальных территорий. С начала XX в. внеш¬ няя политика Италии приобрела ярко выраженный империалистический характер. Резко усилилась борьба Италии за Балканы, она захватила Ливию и Додеканез- ские острова, пыталась проникнуть в Анатолию и в страны восточного Средиземноморья. В 1915 г. Италия вступила в войну против Австро-Венгрии и в 1916 г. против Германии, добившись от Антанты обязательств относительно территориальных компенсаций на северных границах Италии, на Балканах, в Турции и Африке. Война 1915—1918 гг. чрезвычайно углубила и обо¬ стрила все внутренние противоречия капиталистической системы в Италии. Она привела к значительному расши¬ рению промышленности (в особенности военных отра¬ слей), увеличению (несмотря на мобилизацию) кадров пролетариата, к усиленной концентрации его в .немногих промышленных центрах Северной Италии. В то же время она сопровождалась усиленной эксплоатацией рабочих, введением на фабриках фактически принудительного труда, подчинением рабочих казарменной дисциплине. В деревне война привела к резкому ускорению диферен- циации крестьянства, к обнищанию и пролетаризации миллионов крестьян. Деградация сельского хозяйства, вызванная войной, поставила миллионные крестьянские массы (в особенности на Юге и вообще в районах, где господствовали пережитки феодализма) перед непосред¬ ственной угрозой голода. И, наконец, война с предельной ясностью выявила перед массами слабость итальянской буржуазии, гнилость итальянского капитализма. Под влиянием Великой Октябрьской социалистиче¬ ской революции на этой основе в послевоенные годы (1918—1922) в Италии возник острый революционный кризис. Италия была чуть ли не единственной страной, где при наличии относительно высокого уровня развития капиталистической промышленности в сельском хозяйстве сохранились еще значительные пережитки феодализма. 11
Таким образом, в Италии были 'налицо предпосылки и для руководящей роли пролетариата в революционной борьбе и для участия в ней миллионных крестьянских масс, борющихся за землю и выступающих в качестве союзников пролетариата. Однако при наличии объек¬ тивно революционной ситуации в Италии не было в то время революционной партии рабочего класса, которая могла бы возглавить борьбу рабочих и крестьянских масс. Это дало возможность господствующим классам разгромить революционное движение народа. То обстоя¬ тельство, что для укрепления своей диктатуры буржуа¬ зии пришлось отбросить буржуазно-демократические формы и прибегнуть к методам открытой террористиче¬ ской диктатуры, т. е. к фашизму, свидетельствовало о крайней слабости итальянского капитализма. Фашизм победил в Италии раньше, чем в других странах Ев¬ ропы, потому, что нигде капиталистическая система не переживала такого глубокого кризиса, нигде она не была так дискредитирована, как в Италии. Однако господство фашизма лишь углубило внутрен¬ ние противоречия итальянского капитализма и ускорило процесс его разложения. Фашизм не нашел себе прочной опоры в стране. Итальянский рабочий класс ненавидел фашизм, а италь¬ янская деревня, разоренная фашизмом, все более и бо¬ лее склонялась к союзу с рабочими для борьбы против фашизма. Причины этого хорошо показаны в книге Э. Серени. Во второй главе книги автор рассматривает формы земельной собственности в Италии. Опровергая распро¬ странявшуюся фашистскими «экономистами» легенду о «преобладании мелкой крестьянской собственности» на землю, автор показывает, что значительная часть зе¬ мельного фонда при фашизме была сосредоточена в ру¬ ках небольшой группы крупных помещиков и аграриев, тогда как миллионы мелких и средних крестьян не имели земли или имели крохотные участки, не обеспечивавшие пропитание семьи. Приводимые в книге данные о позе¬ мельном налоге за 1921 г. показывают, что из 8,5 млн. «землевладельцев» по крайней мере 7,5 млн. являлись собственниками парцеллярных участков размером в сред¬ нем менее 0,25 га. 12
Анализируя различные формы земельной собственно¬ сти, автор приходит к выводу, что буржуазная форма собственности на землю является абсолютно преобла¬ дающей. Вместе с тем автор подчеркивает крупнейшую роль, которую играли и играют теперь полуфеодаль¬ ные формы земельной собственности, являющиеся одним из пережитков феодализма в социально-экономическом строе современной Италии. Освещая причины сохранения этих отживших форм, автор указывает на реакционную роль итальянской буржуазии, которая стремится свя¬ заться с пережитками всех отсталых экономических и социальных форм. Интересы крупных земельных соб¬ ственников, вчерашних феодалов, теснейшим образом переплетаются с интересами магнатов монополистиче¬ ского капитала. Их объединяет не только общая нена¬ висть к пролетариату и силам прогресса вообще, но также общие стремления и интересы и в экономической области. На ряде примеров автор показывает, как дво¬ ряне, помещики, приобретая акции крупных компаний, становились их участниками и все теснее связывались с руководящими кругами финансового капитала. С другой стороны, сами монополистические тресты и отдельные фи¬ нансовые магнаты все чаще употребляли свои капиталы на приобретение земли и превращались в крупных зе¬ мельных собственников. Третья глава книги посвящена производственным от¬ ношениям в итальянской деревне. Автор дает подробный анализ социально-экономической структуры итальян¬ ского сельского хозяйства. Анализируя статистические данные, он приходит к выводу, что капиталистическая форма производства является безусловно господствую¬ щей в итальянском сельском хозяйстве. На долю хозяйств капиталистическое типа приходилось 64% всей сель¬ скохозяйственной площади, 70% крупного рогатого скота, 80% валовой продукции и 85—90% товарной про¬ дукции всего сельского хозяйства. Автор разоблачает, таким образом, распространявшуюся фашистами версию о преобладании в итальянском сельскохозяйственном производстве мелких «независимых» крестьянских хозяйств. Особое внимание в книге уделено пережиткам фео¬ дализма в аграрных отношениях современной Италии. 13
Автор подробно освещает в этой связи роль испольщины и указывает на то, что эта система является тормозом для развития производительных сил в итальянском сель¬ ском хозяйстве. Господствующие группы финансового капитала заинтересованы в сохранении этих пережитков феодализма, поскольку они тесно связаны с крупными помещиками и с сельскохозяйственным производством. Магнаты финансового капитала не только создают сель¬ скохозяйственные, мелиоративные и пр. компании, но и подчиняют себе сельскохозяйственное производство при помощи системы ипотечною и сельскохозяйственного кредита, путем установления своего контроля над пере¬ работкой и сбытом сельскохозяйственной продукции и над рынком товаров, потребляемых сельским хозяй¬ ством. Укрепляя и расширяя таким образом свой конт¬ роль над сельским хозяйством, монополистический капи¬ тал отнюдь не содействует устранению остатков докапи¬ талистических форм эксплоатации в итальянской деревне, тормозящих развитие производительных сил страны. Наоборот, он поддерживает эти формы эксплоа¬ тации, консервирует их, использует их в своих интере¬ сах. Отсюда автор книги делает очень важный вывод о том, что всякая борьба против пережитков феода¬ лизма в современной Италии неизбежно должна пере¬ расти в борьбу против всей системы монополистическо¬ го капитализма, поскольку монополии неразрывными узами связаны с остатками отжившего феодального строя. (Последние разделы третьей главы посвящены ана¬ лизу экономических и социальных сдвигов в период под¬ готовки фашистской Италии ко второй мировой войне и в период самой войны. Большой интерес представляет попытка автора подсчитать происшедшие за годы фа¬ шизма изменения в распределении сельскохозяйствен¬ ного дохода. Анализируя статистические данные за 1924 и 1937 гг., автор приходит к выводу, что за этот промежу¬ ток времени колоссально увеличилась доля сельскохо¬ зяйственного дохода, попадавшая в карманы господствую¬ щих групп финансового капитала, тогда как доля трудя¬ щихся в этом доходе сильно сократилась. В четвертой главе автор дает анализ политики фа¬ шизма в итальянской деревне. 14
Книга Серени была закончена весной 1943 г., за не¬ сколько месяцев до крушения режима Муссолини. Ав¬ тор показывает, что военная политика фашизма восста¬ новила против него почти все слои общества, кроме пара¬ зитической кучки монополистических капиталистов и предателей, продавшихся германским империалистам. Автор говорит о предпосылках создания в Италии еди¬ ного революционного фронта борьбы против фашизма. Он показывает, что складывающийся единый антифа¬ шистский фронт должен был носить общенациональный характер. В то же время автор правильно подчеркивает,, что различные классы в этом фронте были призваны играть далеко не' одинаковую роль. Гегемоном и руко¬ водителем борьбы как в городе, так и в деревне являлся наиболее революционный, наиболее сознательный, самый организованный класс — пролетариат. Его ближайшим союзником являлось беднейшее крестьянство, по своему классовому положению наиболее близко стоящее к про¬ летариату. Далее, в состав антифашистского блока вхо¬ дили мелко буржуазные элементы города и деревни, мел¬ кие торговцы, ремесленники, интеллигенция, служащие, лица свободных профессий и т. д. Таким образом, движе¬ ние против фашизма на заключительных этапах войны, особенно после решающих ударов, нанесенных Совет¬ ской Армией гитлеровским войскам!, приобретало под¬ линно общенародный характер. Это движение имело перед собой ясно поставленную цель: свержение фа¬ шизма, разрыв союза Италии с гитлеровской Германией и выход Италии из войны. Серени закончил свою книгу до того, как фашистский режим рухнул. На первый взгляд может показаться, что события в Италии пошли не совсем по тому пути, какой предсказывал Серени в своей книге. Фашизм не был свергнут восстанием народа, но формально был устра¬ нен 25 июля 1943 г. в результате бескровного «дворцо¬ вого переворота», осуществленного королем и группой реакционных генералов. Однако такая точка зрения была бы совершенно неправильна. «Переворот» 25 июля был лишь попыткой реакционных элементов предотвра¬ тить назревавшую народную революцию, угрожавшую ликвидировать фашизм и все связанные с ним реакцион¬ ные силы. 15
Но эта народная революция все же разразилась, хотя и не в тех формах, каких можно было ожидать. Она вылилась в форму полуторагодичной вооруженной борьбы итальянских патриотов и партизан против гитлеровских захватчиков и предательской клики Муссолини. После того как героическая Советская Армия перешла в победо¬ носное наступление против гитлеровских полчищ, эта борьба закончилась освобождением Италии и изгнанием гитлеровских захватчиков. В этой борьбе ведущую роль играл рабочий класс, имевший поддержку широких масс крестьянства. Таким образом, роль отдельных классов в ликвидации фашизма оказалась именно такой, как ее рисовал Серени. Однако книга Серени имеет большое значение не только для правильного понимания недавнего и более отдаленного прошлого Италии. Она поможет читателю также и в понимании того, что происходит в наши дни в Италии, попавшей в зависимость от американского моно¬ полистического капитала. Вскоре после изгнания гитле¬ ровских захватчиков национальный суверенитет и незави¬ симость Италии вновь оказались под страшной угрозой. Именно поэтому книга Серени звучит очень злободневно и в настоящее время. Политическая ситуация в Италии в 1947—1949 гг. имеет много общего с политической ситуа¬ цией 1940—1943 гг. Как тогда, так и теперь стоящая у власти монополистическая клика в интересах своей аван¬ тюристической политики стала на путь национального предательства и отдала контроль над страной в руки ино¬ странного империализма (германского — в 1940—1945 гг., американского — в 1947—1949 гг.). Как тогда, так и те¬ перь эта изменническая, авантюристическая, антинарод¬ ная и антинациональная политика клики магнатов монопо¬ листического капитала в той или иной степени затрагивает жизненные интересы широчайших слоев итальянского на¬ рода, кроме ничтожной кучки монополистов и спекулян¬ тов, создавая предпосылки к формированию единого фронта всех патриотов для защиты чести, свободы и независимости итальянского народа. Как тогда, так и те¬ перь во главе этого подымающегося народного движения стоит итальянский пролетариат и его авангард — ком1- мунистическая партия. Как тогда, так и теперь к этому движению примыкают миллионные массы крестьянства. 16
Героическая борьба итальянских патриотов и парти¬ зан в 1943—1945 гг. под руководством коммунистической партии против гитлеровских захватчиков и фашистских предателей нанесла сокрушительный удар реакционным силам и гигантски повысила роль и значение демократи¬ ческих сил в Италии. Без этой борьбы итальянская демо¬ кратия не была бы сейчас той могучей силой, какой она является. Не будет преувеличением сказать, что в борьбе итальянского народа против гитлеровского и итальян¬ ского фашизма было выковано то оружие, при помощи которого трудящиеся массы Италии отстоят свою неза¬ висимость от американскою империализма. Чтобы ясно представить себе, насколько значительно выросли силы демократии с 1943 г., достаточно сослаться на несколько фактов. В 1943 г. антифашистский фронт еще только склады¬ вался, он еще не был оформлен организационно, комму¬ нистическая партия состояла из небольших групп подпольных работников. Профсоюзы только начали восстанавливаться. Сейчас коммунистическая партия насчитывает свыше двух миллионов членов. Она ведет широкую пропагандистскую работу среди трудящихся Италии. Она руководит профсоюзной конфедерацией, на¬ считывающей несколько миллионов членов, рабочими комитетами управления на предприятиях и другими ор¬ ганами. В руках коммунистов и социалистов около 40% всех итальянских муниципалитетов. Компартия ведет за собой не только подавляющее большинство рабочего класса, но и широкие массы крестьянства. В своей книге Серени ставит вопрос: чем объяснить, что несмотря на огромный рост антифашистских настрое¬ ний в массах в 1935—1943 гг. движение против фашизма не сумело за эти годы добиться больших конкретных результатов? Серени объясняет это тем, что фашизму удалось в предшествующий период основательно раз¬ громить всю организационную базу демократических сил, восстановить которую в условиях фашистского террора было трудно. Каково же положение с этой точки зрения сейчас? Сейчас демократические силы, и прежде всего компартия, обладают организационной базой, неизме¬ римо более прочной, чем в дофашистский период. Итальянская демократия сейчас не только значительно 2 Э. Серени 17
выросла по сравнению даже с 1918—1922 гг., но и не¬ сравненно лучше организована, чем тогда. Таким образом, сейчас итальянский народ ведет борьбу за свою свободу и независимость в гораздо бо¬ лее благоприятных условиях, чем он ее вел четыре года тому назад. Рост сознания итальянского народа, опыт, накопленный в борьбе против гитлеровского и итальян¬ ского фашизма, укрепление демократических сил — все это порука тому, что борьба, которую итальянский народ ведет против американского империализма, будет увенчана столь же полной победой, как и его борьба про¬ тив гитлеровских захватчиков. Международная обста¬ новка за эти годы также изменилась в пользу демокра¬ тических сил. Успехи социалистического строительства в СССР, установление строя народной демократии в ряде стран Восточной Европы, победы народно-освободитель¬ ной армии в Китае, рост демократических сил в Европе — все это облегчает борьбу итальянского народа против планов его закабаления американским империализмом. Отсюда не следует, разумеется, что победа итальян¬ ской демократии не потребует огромных усилий. Реак¬ ционный лагерь, опирающийся на широчайшую полити¬ ческую, финансовую, моральную и военную поддержку американского империализма, имеет еще и сейчас не¬ мало резервов внутри страны. Католическая церковь, об¬ ладающая огромным аппаратом пропаганды, идеологиче¬ ского и политического воздействия на массы и являю¬ щаяся все еще крупной политической силой в стране, выступает в роли оруженосца американского империа¬ лизма в Италии и активно участвует в антикоммунисти¬ ческом крестовом походе. Католическая церковь и ее по¬ литическое орудие — партия христианских демократов — являются немаловажной силой реакционного лагеря. Активную роль в реакционном лагере играет преда¬ тельская клика правых социалистов сарагатовцев. Вы¬ ступая со лживыми, демагогическими лозунгами, сарага- товцы пытаются при помощи тлетворной космополити¬ ческой пропаганды подорвать патриотизм итальянского рабочего класса и ослабить его волю к борьбе за неза¬ висимость, свободу и демократию, чтобы накинуть ему на шею ярмо «плана Маршалла». Критикуя на словах христианских демократов, правые социалисты разверты¬ 18
вают вместе с ними яростную антикоммунистическую кампанию пропаганды и поддерживают все их реакцион¬ нейшие мероприятия. Третьим важным элементом реакционного лагеря являются открыто реакционные, монархические, полуфа¬ шистские и чисто фашистские партии, группы и группки. Не входя в правительство, они оказывают всемерное содействие христианским демократам и образуют вместе с ними и с правыми социалистами единый фронт италь¬ янской реакции, от Сарагата до открытых фашистов, возглавляемый кликой де Гаспери и получающий дирек¬ тивы от государственного департамента США ц из аме¬ риканского посольства в Риме. Сейчас главным орудием осуществления планов аме¬ риканского империализма в Италии является так назы¬ ваемый «план Маршалла». Американские империалисты называют его планом «помощи» Италии. На самом же деле эта «помощь» как две капли воды напоминает ту «помощь», какую гитлеровские захватчики оказывали Италии в 1940—1945 гг. и о которой неоднократно упо¬ минается в книге Серени. Гитлеровская «помощь» Италии заключалась в открытом грабеже ее промышленных, продовольственных и сырьевых ресурсов и рабочей силы. Гитлеровская Германия не была заинтересована в сохра¬ нении и развитии итальянской промышленности, наобо¬ рот, гитлеровские хозяйственные руководители считали, что им гораздо выгоднее сконцентрировать все военное производство в Германии, вместо того чтобы снабжать итальянскую промышленность дефицитным сырьем. Кро- „ме того, гитлеровцы не очень доверяли, своим итальян¬ ским союзникам и считались с возможностью «измены» с их стороны. Неудивительно поэтому, что в годы войны промышленная продукция Италии из года в год падала. Подобный же характер носит и американская «по¬ мощь» Италии. Пресловутый «план Маршалла» является для Италии планом удушения итальянской промышлен¬ ности. Пустив в ход все средства обмана, принуждения и запугивания, американский капитал, при полной под¬ держке предательского правительства де Гаспери — Сфорцы — Сарагата, приступил к осуществлению своего плана ликвидации итальянской промышленности. Нача¬ лось массовое увольнение рабочих, предприятия закрыва- 2* 19
лись одно за другим, число безработных за полгода вы¬ росло более чем на 500 тыс. человек. Над итальянским народом нависла страшная угроза — не только потерять политическую независимость, но и остаться без важней¬ ших отраслей промышленности (машиностроение, судо¬ строение, металлургия и т. д.), являющихся основой эко¬ номической независимости Италии. Такой же грозный период своей истории итальянский народ переживал и в 1943—1945 гг., когда гитлеровские захватчики с помощью клики итальянских предателей пы¬ тались разрушить итальянскую экономику, ликвидировать политическую и экономическую независимость Италии. Но тогда эти планы натолкнулись на решительный отпор со стороны итальянского народа, возглавляемого рабочим классом. Мы знаем, что именно эта героическая борьба итальянских патриотов и партизан во главе с ком¬ мунистами спасла итальянскую промышленность для итальянского народа. Так и сейчас все лучшие элементы итальянского народа, все, что в ием есть передового, честного и прогрессивного, подымается на борьбу против планов американского империализма, имеющих целью превратить Италию в американскую колонию. Рабочий класс под руководством коммунистической партии ведет героическую борьбу за сохранение национальной про¬ мышленности, против «плана Маршалла», против коло¬ низаторских планов американских империалистов. Исход этой борьбы в значительной степени зависит от той позиции, которую займет многомиллионное итальян¬ ское крестьянство. Правда, оно не является ведущей по¬ литической силой. Такой силой является рабочий класс. Но итальянский пролетариат может одержать победу над объединенными силами американского и итальянского империализма и защитить жизненные интересы итальян¬ ского народа, лишь опираясь на самые широкие народ¬ ные массы и прежде всего на массы крестьянства. Какова же позиция итальянского крестьянства, какова его роль на арене политической борьбы в современной Италии? Выше мы уже говорили о том, что итальянское крестьянство, несущее на своих плечах тяжкое бремя феодальных пережитков и жестоко страдающее от гнета капиталистических монополий, таит в себе огромные источники революционной энергии. Итальянское кре¬ 20
стьянство— это революционная сила, но сила, кото¬ рая до сих пор лишь в самой незначительной мере выяв¬ ляла скрытые в ней возможности. Правда, за последние сто лет в Италии не раз вспыхивали крупные крестьян¬ ские движения. Но это были, как правило, движения местные, ограниченного масштаба. Они носили обычно стихийный характер, не имели ясных целей и ясной про¬ граммы, были лишены сознательного руководства. Даже широкое аграрное движение 1918—1922 гг., поднявшее на борьбу миллионы крестьян по всей Италии, носило в значительной степени стихийный характер. Хотя это были годы огромного подъема рабочего движения, кре¬ стьянские мнссы выступали в значительной степени неза¬ висимо от рабочего класса и не под его руководством. Тогда в Италии не было еще такой партии рабочего класса, которая способна была бы возглавить движение пролетариата, поставить перед ним четкие и ясные за¬ дачи и добиться того, чтобы он мог руководить пришед¬ шими в движение крестьянскими массами. Совсем иное положение в Италии сейчас. В настоящее время в Италии такая партия есть. Это итальянская ком¬ мунистическая партия, пользующаяся огромным дове¬ рием и авторитетом не только в рабочем классе, но и в широчайших массах крестьянства. Партия уделяет огром¬ ное внимание работе в деревне, рассматривая установле¬ ние правильных отношений между пролетариатом и кре¬ стьянством как одну из своих важнейших задач. И эта работа уже приносит свои плоды. Подтвержде¬ нием этого явились выборы в парламент, происхо¬ дившие 18 апреля 1948 г. Несмотря на невиданную по масштабу мобилизацию реакционных сил (итальян¬ ских и зарубежных), поставивших на карту все для того, чтобы добиться победы на выборах, народно-демократи¬ ческий блок, возглавлявшийся компартией, собрал 8 млн. голосов, в том числе несколько миллионов голо¬ сов крестьян. Особенно велико политическое значение успеха блока на Юге, где он собрал на полмиллиона го¬ лосов больше, чемж коммунисты и их союзники собрали на выборах 1946 г. Этот успех, являющийся прямым след¬ ствием широкой политико-просветительной работы, раз¬ вернутой коммунистами на Юге, свидетельствует о глу¬ боком сдвиге, происшедшем в политическом сознании 21
отсталых крестьянских масс Юга. В течение столетий эти массы прозябали в нищете, невежестве, бесправии, яв¬ ляясь объектом самой варварской экоплоатации. За по¬ следнее десятилетие неравноправное положение Юга еще больше усугубилось. Для иллюстрации отсталости Юга достаточно сказать, что урожайность зерновых на Юге в 2—2,5 раза ниже, процент неграмотного населения в 3—5—10 раз выше, чем на Севере. Число непригодных для жилья домов на Севере составляет 8%, а на Юге — 15—18%. Если по всей Италии в целом 25% домов не имеют кухонь, то на Юге их не имеют 40% домов. При такой сильной экономической и культурной от¬ сталости Юга неудивительно, что он всегда являлся опло¬ том реакционных сил Италии. Здесь свили себе гнездо монархические организации, здесь особенно сильно чув¬ ствуется влияние католической церкви. Используя тем¬ ноту, невежество и религиозные предрассудки масс, реак¬ ционеры — в первую очередь попы и помещики — были в состоянии без большого труда подчинить их своему влия¬ нию. На выборах в парламент и органы местного само¬ управления на Юге обычно проходили кандидаты край¬ них правых монархических партий и кандидаты, поддер¬ живавшиеся церковью. С особенной резкостью контраст между Севером и Югом выявился при референдуме по вопросу о судьбе монархии в июне 1946 г. В то время как на Севере за республику было подано вдвое больше голосов, чем за монархию, на Юге, наоборот, монархия собрала вдвое больше голосов, чем республика. При таких условиях пробуждение политической актив¬ ности и сознательности крестьянских масс Юга, впервые с такой яркостью выявившееся на выборах 1948 г., имеет серьезное симптоматическое значение. Оно свидетельст¬ вует о глубоком сдвиге в самых отсталых массах кре¬ стьянства, которые сбрасывают с себя политическую опеку реакционных сил, решительно поворачивают в сто¬ рону демократии и примыкают к руководимому компар¬ тией лагерю прогрессивных сил. Чем же объяснить этот сдвиг в крестьянских массах? Он объясняется прежде всего тем, что компартия сумела сорвать маску с правящей ныне в Италии клики ставлен¬ ников американского капитала и показать реакционный характер всей их политики, в особенности в отношении 22
деревни. Главная из правительственных партий — партия христианских демократов — в течение всех послевоенных лет саботировала проведение аграрной реформы. Правда, в 1944 и 1946 гг. (т. е. в период, когда в состав прави¬ тельства еще входили коммунисты и социалисты) прави¬ тельство приняло два закона, предусматривавшие пере¬ ход при определенных условиях необрабатываемой земли в руки крестьян. Однако в результате саботажа со сто¬ роны христианских демократов практические последствия этих законов были сведены почти к нулю. По официаль¬ ным данным на 31 декабря 1947 г., из 14 тыс. заявок, по¬ данных крестьянскими кооперативами на необрабатывае¬ мые земли, на площадь свыше 1 млн. га, было удовлет¬ ворено всего 4800 заявок на площадь в 190 тыс. га. Огромные земельные участки, принадлежащие крупным помещикам, титулованной аристократии и капиталистам, остаются невозделанными, в то время как миллионы кре¬ стьян не имеют земли. Накануне парламентских выборов 1948 г. правительство де Гаспери торжественно обещало крестьянам провести широкую аграрную реформу. Эти демагогические обещания оказались, как и следовало ожидать, наглым обманом. После годичного молчания правительство огласило-, наконец, основные принципы подготовляемой «реформы». Из заявления де Гаспери в парламенте итальянский народ узнал, что правительство вовсе не намерено распределять между безземельными и малоземельными крестьянами помещичью землю. Вся хваленая «реформа» сводится к некоторым мероприятиям, облегчающим покупку кулаками необрабатываемых поме¬ щичьих земель. Помещики полностью сохраняют свои позиции в итальянской деревне, миллионы беднейших крестьян попрежнему остаются лишенными земли и вы¬ нуждены итти в кабалу к помещикам и аграриям. Такова аграрная политика нынешнего итальянского правительства, диктуемая магнатами монополистического капитала. Легко понять, что эта политика неизбежно ве¬ дет к бурному росту безработицы в итальянской деревне. Летом 1948 г. в итальянском сельском хозяйстве насчитывалось свыше 1 млн. безработных. При этом нужно учесть, что даже сельскохозяйственные рабочие, имеющие работу, заняты на ней лишь небольшую часть года. Так, например, в одной из важнейших сельскохо¬ 23
зяйственных областей — Эмилии — среднее число рабо¬ чих дней в году, приходящееся на одного занятого в сель¬ ском хозяйстве рабочего, колеблется от 180 (провинция Болонья) до 100 (дельта реки По). Сельскохозяйственные рабочие, опираясь на свою мощную профсоюзную организацию — Федерацию батра¬ ков, входящую во Всеобщую итальянскую конфедерацию труда, — сумели добиться за послевоенные годы ряда важных успехов: применения скользящей шкалы зара¬ ботной платы при оплате труда сельскохозяйственных ра¬ бочих, регулирования условий их труда коллективными договорами, которые заключаются профсоюзными органи¬ зациями сельскохозяйственных рабочих с организациями работодателей, найми рабочей силы через профорганиза¬ ции и т. д. Однако после удаления из правительства в мае 1947 г. коммунистов и социалистов, произведенного по указке американских империалистов, помещики и круп¬ ные аграрные капиталисты стремятся лишить сельскохо¬ зяйственных рабочих их завоеваний. В 1948 г. борьба сельскохозяйственных рабочих против наступления агра¬ риев приняла чрезвычайно ожесточенный характер. По всей Италии, и в особенности в развитых сельскохозяйст¬ венных районах Севера, прокатилась волна забастовоч¬ ного движения батраков. В ряде провинций, где аграрии хотели уволить «избыточную» рабочую силу, батраки за¬ перлись в бараках и оказали решительное сопротивление вызванной аграриями полиции и войскам. Сельскохозяйст¬ венные рабочие через посредство своих профсоюзных орга¬ низаций требуют прекратить политику увольнения рабочих и проводить в широком! масштабе мелиоративные работы, которые являются наиболее действенным орудием борьбы с безработицей сельскохозяйственною пролетариата. Колоссальное значение для борьбы трудящихся клас¬ сов итальянской деревни имела забастовка 2 млн. сель¬ скохозяйственных рабочих и батраков, продолжавшаяся 36 дней (май — июнь 1949 г.) и закончившаяся полной победой бастующих. Аграрии были вынуждены удовле¬ творить все требования бастующих и прежде всего согла¬ ситься на заключение общенационального коллективного договора для сельскохозяйственных рабочих, что означает автоматическое распространение на всю страну экономи¬ ческих и социальных завоеваний сельскохозяйственных 24
рабочих Севера. Впервые было признано право сельско¬ хозяйственных рабочих на получение пособия по безра¬ ботице, которого они раньше были лишены. Огромное значение имеет также и борьба другого важного отряда трудящихся итальянской деревни — испольщиков, к которым относятся в основном бед¬ няцкие и середняцкие элементы крестьянства. В после¬ военные годы им также удалось добиться успехов, имею¬ щих серьезное значение; в частности, землевладельцы лишились права по произволу сгонять испольщиков с земли; они должны были выделять на мелиоративные работы определенную часть валового дохода; доля уро¬ жая, получаемая испольщиком, составлявшая ранее 50%, была повышена и т. д. Владельцы участков, обрабаты¬ ваемых испольщиками, стремясь ликвидировать их завое¬ вания, ведут ожесточенную борьбу против внесения этих завоеваний в текст коллективных договоров, определяю¬ щих условия испольщины. Любопытна позиция, зани¬ маемая в этом вопросе правительством. Если в отноше¬ нии батраков правительство открыто и безоговорочно занимает позицию поддержки требований аграриев, то в отношении испольщиков оно из тактических соображений вынуждено итти на некоторые уступки. Выработанный правительством в конце 1948 г. законопроект, регулирую¬ щий условия испольщины, в некоторых вопросах идет навстречу требованиям испольщиков (раздел урожая между испольщиком и землевладельцем в отношении 53 : 47, ограничение права огона испольщика с земли теми случаями, когда налицо серьезное нарушение усло¬ вий договора с его стороны и т. д.). Смысл этого маневра реакционного правительства де 'Гаспери вполне ясен. Опасаясь последствий возникновения единого фронта трудящихся масс деревни, правительство стремится вбить клин между различными классами деревни, в частности между бедняками, середняками (каковыми являются ис¬ польщики) и сельскохозяйственным пролетариатом. Однако уступки испольщикам со стороны правительства отнюдь не могут удовлетворить их требований. Исполь¬ щики более не хотят оставаться на положении бесправ¬ ных полупролетариев, полукрепостных. Они хотят быть хозяевами обрабатываемой ими земли. А этого им не мо¬ жет и не хочет дать нынешнее реакционное правительство. 25
Итальянское крестьянство задыхается от безземелья и малоземелья, оно находится под тяжелым двойным гне¬ том— пережитков феодализма и засилья монополистиче¬ ского капитала, все более самовластно хозяйничающего в итальянской деревне. Итальянское крестьянство все бо¬ лее решительно требует ликвидации пережитков феода¬ лизма, уничтожения помещичьих латифундий, передачи земли тем, кто ее фактически обрабатывает, избавления от удушающего гнета капиталистических монополий. Лишь осуществление широкой аграрной реформы, кото¬ рая даст крестьянам землю и освободит их от порабо¬ щения блоком) капиталистических монополий и реакцион¬ ных помещиков, может удовлетворить их стремления. Но американский империализм, опирающийся в Италии, как и в других странах, на самые реакционные элементы, прилагает все усилия для укрепления такого блока. Из сказанного ясно, что политическое и экономическое проникновение американского капитала в Италию угро¬ жает жизненным интересам трудящихся масс итальян¬ ской деревни. Итальянское крестьянство является естест¬ венным союзником рабочего класса в непримиримой борьбе, которую последний ведет против захватнических планов американского империализма в отношении Ита¬ лии. В Италии сейчас под руководством рабочего класса формируется широкий национальный фронт, борющийся против угрозы закабаления Италии иностранным импе¬ риализмом, против угрозы новой войны. Об этом свиде¬ тельствует заявление Пальмиро Тольятти о том, что итальянский народ не будет воевать против Советского Союза, и широкий отклик, который нашло это заявление во всей стране. Над укреплением этого фронта неутомимо работает итальянская коммунистическая партия, и италь¬ янскому крестьянству принадлежит в нем! важная роль. 'Марксистская работа Серени по аграрному вопросу в Италии поможет читателю лучше и глубже понять рас¬ становку классовых сил и взаимоотношения между кре¬ стьянством и рабочим классом на нынешнем этапе поли¬ тической борьбы в Италии. Я. Лисовский
Эта книга посвящается орга¬ низациям итальянской комму¬ нистической партии в Турине и Неаполе. Э. СЕ РЕ НИ АГРАРНЫЙ ВОПРОС В ИТАЛИИ
ПРЕДИСЛО В НЕ К ИТАЛЬЯНСКОМУ ИЗДАНИЮ КНИГИ* Книга, которую мы предлагаем вниманию читателя, ценна не только потому, что она является вкладом в дело научного анализа одной из важнейших проблем возрож¬ дения Италии, но и потому, что по своему происхожде¬ нию, по своей истории, по своей направленности, по своему тону эта работа является живым и актуальным документом, говорящим о борьбе, которую вел и ведет итальянский народ за отвоевание своей независимости, за построение нового демократического строя. Идея этого труда созрела у автора — доктора Эмилио Серени — в результате его непосредственного соприкосно¬ вения в течение долгих лет с проблемами, волнующими трудящиеся массы итальянской деревни. Она созре¬ вала в процессе прямого и конкретного опыта упорной антифашистской деятельности, а осуществлена была авто¬ ром, когда он был заключен в отдельную камеру тюрьмы в Чивитавеккия. Работа над книгой была тесно связана с борьбой, которую итальянский народ вел в последние годы за за¬ воевание демократии. Машинописная рукопись, явив¬ шаяся основой книги, помечена датой «18 марта 1943 г.», писалась в последние месяцы 1942 г. и первые месяцы 1943 г. в Ницце, где автор вел подпольную работу в итальянских оккупационных войсках. Журналистская деятельность Эмилио Серени в качестве редактора, пе¬ чатника и распространителя подпольной газеты «Ла па- рола дель солдато» («Слово солдата»), организаторская и военная работа политического комиссара первых ячеек * Предисловие к итальянскому изданию книги дано от изда¬ тельства «СНиНо ЕшаисП». (Прим. ред.) 29
итальянских партизан, образовавшихся среди итальян¬ ских эмигрантов во Франции задолго до 25 июля *, по¬ литическая деятельность создателя (наряду с Ненни и Трентином) «Комитета действия», того первоначального ядра, из которого образовались комитеты освобождения, невозможность пользоваться, в условиях полной неле¬ гальности, какой-либо иной документацией, кроме лич¬ ных записей, — все это, конечно, не создавало условий для спокойной и нормальной научной работы. Рукопись диктовалась беспорядочными отрывками в краткие ми¬ нуты напряженной творческой работы; следы этой на¬ пряженности можно распознать в тоне и стиле самой ра¬ боты. О судьбе рукописи, которая до 25 июля 1943 г. ходила по рукам в нескольких десятках копий, можно сказать следующее. Экземпляры рукописи, остававшиеся у ав¬ тора, были утеряны в связи с его арестом за несколько недель до 25 июля. После 25 июля, в то время как судьи Бадольо, потребовавшие для автора смертной казни, со¬ держали его в тюрьме в Фоссано, в то время как в даль¬ нейшем автор долгие месяцы томился под бдительным надзором немецких эсэсовцев в Турине, его работа раз¬ множалась на машинке и распространялась подпольно в большом количестве экземпляров. Один из экземпляров рукописи, к счастью сохранившийся, лег в основу дан¬ ной книги. Мы решили опубликовать рукопись в ее первоначаль¬ ном виде, в каком она была продиктована в 1942— 1943 гг. Именно поэтому она сохранила свою чрезвычай¬ ную ценность как документ последовательной демокра¬ тической и национальной политики, сохранивший — не¬ смотря на разнообразие и новизну событий, происходив¬ ших в Италии после 25 июля, — всю свою актуальность. * 25 июля 1943 г.—дата свержения Муссолини. (Прим. ред.)
ВВЕДЕНИЕ 1 Совершенно ясно, что в момент, когда крестьянские массы стремятся к национальному, политическому и со¬ циальному освобождению, революционный пролетариат и его партия не могут ограничиться ролью простого зри¬ теля, регистратора направления и хода движения. С дру¬ гой стороны, в современной Италии широкое движение крестьянских масс не может развертываться без воздей¬ ствия, без стимулирующего влияния и руководства про¬ мышленного пролетариата; было бы ошибочно представ¬ лять себе какие-либо перспективы аграрной и крестьян¬ ской политики, не учитывая активного участия промыш¬ ленного пролетариата, его деятельности, направленной на завоевание широких масо деревни для дела решительной борьбы против установленного Муссолини режима войны, против угнетения Италии, против ее порабощения ино¬ странными державами. Но для того, чтобы пролетариат мог своим участием оказать живительное действие на патриотическую борьбу, происходящую ныне в итальянской деревне, не¬ обходимо, чтобы он руководствовался точным знанием природы и целей этой борьбы; только при этом условии он сможет эффективно направить всю эту огромную взрывчатую силу против главного врага крестьянских масс и всего итальянского народа, против угнетателей- гитлеровцев и против их сообщников в Италии. То обстоятельство, что именно в течение последних лет деятели антифашистского движения и даже чле¬ ны нашей партии * уделяли недостаточное внимание ♦ Автор имеет в виду итальянскую коммунистическую партию. (Прим. ред.) 31
проблемам борьбы и объединения крестьянских масс, без сомнения, является одной из самых слабых сторон всего демократического движения в Италии. Дело чести италь¬ янского демократического движения — как можно скорее ликвидировать эту слабость путем решительного усиле¬ ния борьбы за объединение народа и в деревне ш руко¬ водить этой борьбой. Эта задача может быть разрешена только общими усилиями демократических сил Италии; поэтому «Коми¬ тет действия», ставший инициатором и организатором объединения народа, уделил этой проблеме большое внимание в своих основных документах. Сейчас мы должны расширить и углубить нашу деятельность в де¬ ревне, сделать ее более конкретной с точки зрения поли¬ тической и организационной, добиться того, чтобы она не отставала от быстрых темпов современного развития, чтобы она использовала новые возможности борьбы кре¬ стьянского населения. Настоящее исследование будет полезным вкладом в это дело. 2 В общем патриотическом подъеме, который сейчас * можно отметить у всего итальянского народа, вступаю¬ щего в борьбу против немецкого угнетения, революцион¬ ный пролетариат и его авангард — коммунистическая партия — отличаются последовательным патриотизмом. Коммунисты служат делу объединения народа в борьбе против иностранного ига с той страстностью и ответствен¬ ностью, которые свойственны рабочему, знающему труд¬ ность дела и тяжесть труда. В объединении народа мы видим не просто смешение разных групп и классов, а жи¬ вое единое дело, несмотря на все его внутренние про¬ тиворечия. Коммунисты не питают никаких иллюзий в отношении того, что они смогут «накинуть аркан» на исто¬ рию, скрывая и замалчивая противоречия. Не от невоз¬ можного «отказа от классовой борьбы», а от свободного развития борьбы всех классов итальянского народа, ко¬ ординированной и подчиненной общим национальным целям, коммунисты ждут осуществления победоносного * Написано в 1943 г. (Прим. ред.) 32
объединения народа для борьбы за мир, за свободу, за независимость Италии. Коммунисты знают, что для того, чтобы спасти народ из той пропасти, в которую его ввергло преступное пра¬ вительство Муссолини, чтобы спасти страну от грозящей катастрофы, необходимы напряжение и концентрация сил всего народа. Коммунисты знают, что только в том слу¬ чае, если Италия, вместе с национальной независимо¬ стью, завоюет мир и подлинно демократическое устрой¬ ство страны, перед нашим народом откроется путь к поли¬ тическим и социальным завоеваниям. В этом глубоком убеждении, в сознании теснейшего переплетения задач сегодняшнего и завтрашнего дня, коммунисты черпают волю, энтузиазм, стойкость в борьбе за объединение. Объективное признание социальных и политических противоречий, которые еще разъединяют итальянский народ, не ослабляет стремления к объедине¬ нию, а усиливает его, придает ему новую стремительность и конкретность. Ленин писал в октябре 1915 г.1 «...первая задача мар¬ ксиста, т. е. всякого сознательного социалиста, перед ли¬ цом надвигающейся революции состоит в уразумении позиции разных классов, в сведении разногласий такти¬ ческих и принципиальных вообще к различиям в позиции разных классов. Нет ничего пошлее, нет ничего презреннее и вреднее, как ходячая идея революционных филистеров: «забыть» разногласия «по случаю» ближайшей общей задачи в на¬ ступающей революции... Кто ограничивается теперь рево¬ люционными восклицаниями, без анализа того, какие классы доказали, что они могут идти и идут за такой- то революционной программой, тот не отличается, в сущ¬ ности, от «революционеров» Хрусталевых, Аладьиных, Алексинских». Это руководящее указание Ленина тем более приме¬ нимо к теперешнему положению в Италии, что для италь¬ янского народа наступил решающий час борьбы за мир, за свободу, за национальную независимость. В частности, анализ позиций и ориентации различных классов сельско¬ хозяйственного населения Италии может и должен 1 Ленин, Соч., т. XXX, изд. 3-е, стр. 237. 3 Э. Серени 33
активно содействовать ликвидации того отставания, кото¬ рое сегодня еще наблюдается в деле объединения кре¬ стьянства. Совершенно ясно, что это отставание будет преодо¬ лено в первую очередь решительным поворотом всей ра¬ боты по объединению — в частности работы партийных организаций, а также «Комитетов действия» крупных заводов и значительных индустриальных центров — в сторону деревни, в сторону разрешения конкретных задач по объединению крестьянских масс. Лишь на основе конкретного опыта работы партии, итальянских патриотов можно выработать и выявить конкретные формы осуще¬ ствления этой работы. Именно в этой области нет ничего опаснее, чем политический и организационный схематизм,, который неминуемо будет разбиваться об огромное мно¬ гообразие действительности. Но в то же время было бы грубой ошибкой упускать из виду при проведении отдель¬ ных конкретных мероприятий общие проблемы и общие задачи работы по объединению — это означало бы утрату понимания политического значения и перспектив работы коммунистов в деревне. Научный объективный анализ нового соотношения сил, которое сложилось в итальянской деревне за 20 лет фашистской диктатуры после долгих лет войн, показы¬ вает крайнее обострение всех противоречий, огромнейшее накопление взрывчатого материала; он подтверждает и укрепляет уверенность в том, что массы уже начали воз¬ вращаться на путь национальной и объединенной борьбы, он дает ценные указания относительно форм и путей этого возвращения — прелюдии и начала решающей борьбы, которую итальянский народ призван вести за мир, за сво¬ боду, за национальную независимость. В годы самой свирепой реакции в России Ленин под¬ черкивал необходимость углубления и теоретического пе¬ ресмотра аграрного вопроса, пересмотра, способного об¬ наружить в этот период спада движения масс то, что было нового в общем направлении сельскохозяйственного раз¬ вития страны, новую расстановку классовых сил в де¬ ревне после поражения революции в 1905 г., новые за¬ дачи партии пролетариата. В Италии правильная общетеоретическая позиция* занятая коммунистической партией по аграрному вопросу* 34
к сожалению, недостаточно широко была распространена в массах; 20 лет фашистского режима, подчинение гит¬ леровской Германии, войны и, наконец, уже ясно замет¬ ное в настоящее время пробуждение к действию крестьян¬ ских масс вызвали к жизни множество новых проблем и воскресили проблемы, казавшиеся уже разрешенными в процессе исторического развития. Таким образом настоя¬ тельно встает необходимость пересмотра и теоретиче¬ ского углубления наших взглядов по аграрному вопросу в связи с современным положением. Эту задачу может разрешить, очевидно, только пар¬ тия в целом, и мы хотели бы, чтобы материалы, собран¬ ные и разработанные в этом труде, вызвали дискуссию, возбудили интерес к указанным проблемам и усилили работу по объединению деревенских масс вокруг партии. Необходимо при этом отметить, что значение крестьян¬ ского вопроса выходит далеко за пределы одной из мно¬ гочисленных проблем возрождения Италии. Крестьян¬ ская проблема — это проблема главного союзника проле¬ тариата, проблема характера власти, характера борьбы за национальную независимость и освобождение, которую ведет ныне итальянский народ. Позиция по крестьянскому вопросу, отношение к борьбе за объединение крестьян¬ ства — вот тот пробныйжамень, на котором распознаются партии и политические группировки Италии. Занять ак¬ тивную позицию по отношению ко всем этим вопросам, расширить работу по объединению населения деревни — вот, без сомнения, основное условие для создания того единого национального фронта итальянцев, из которого итальянский народ извлечет силу, необходимую для его возрождения. Это исследование — плод многих лет упорных изыска¬ ний и изучения опыта борьбы — должно быть вкладом в дело, которому лучшие люди итальянского народа отдают свою жизнь. з*
ГЛАВА I ГОРОД И ДЕРЕВНЯ В ИТАЛЬЯНСКОЙ ЖИЗНИ «Наибольшее разделение материального и интеллек¬ туального труда, это — отрыв города от деревни... Вместе с городом появляется и необходимость администрации, полиции, налогов и т. д., — словом, коммунальной жизни, а, значит, и политики вообще. Здесь впервые сказалось разделение населения на два больших класса, непосред¬ ственно основанное на разделении труда и на орудиях производства. Город уже представляет собой факт кон¬ центрации населения, орудий производства, капитала, потребностей и способов их удовлетворения, между тем как в деревне мы наблюдаем диаметрально противопо¬ ложный факт изолированности и разобщенности. Проти¬ воположность между городом и деревней может суще¬ ствовать только в рамках частной собственности. Она наиболее грубо выражает подчинение индивида разде¬ лению труда и определенной, навязанной ему деятель¬ ности, — подчинение, которое одного превращает в огра¬ ниченное городское животное, а другого — в ограниченное деревенское животное и ежедневно заново порождает противоположность между их интересами» !. Этими словами Маркс и Энгельс в «Немецкой идео¬ логии» подчеркнули, какое большое значение приобретают разделение между городом и деревней и отношения между ними для социального и политического развития отдель¬ ных народов и человечества в целом. С тех пор Маркс и Энгельс, и вслед за ними Ленин и Сталин, неустан¬ но развивали и углубляли анализ этого явления, впер¬ вые ясно сформулированный на страницах «Немецкой 1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч„ т. IV, стр. 40—41. 36
идеологии», исходя из теории и практики ведущей роли пролетариата как гегемона в борьбе за национальное и социальное освобождение, исходя из теории и практики постепенного преодоления разделения труда и противо¬ положности между городом и деревней, при переходе от социализма к коммунизму в СССР. Тем большее значение приобретает этот вопрос для такой страны, как Италия, тысячелетняя культура и ты¬ сячелетнее развитие городов которой совершенно бес¬ спорно поставили в центр ее исторического развития, в центр процесса создания Италии как национального целого различие между городом и деревней, их взаимо¬ связь и противоречия между ними. Как в древние времена, в эпоху средневековых свободных городов, в эпоху кня¬ жеств, так и в период национального объединения Италии и в эпоху ее промышленного развития проблема отно¬ шений между городом и деревней играла до такой сте¬ пени важную роль, что пройти мимо нее не мог даже поверхностный наблюдатель. В современном обществе противоположность между городом и деревней совпадает в основном с противо¬ положностью между промышленностью и сельским хозяй¬ ством. Поэтому-то последующие разделы этой главы посвящены вопросу об удельном весе этих двух крупных отраслей производства, об отношениях между ними, о тен¬ денциях их развития в Италии. Но для того-, чтобы опре¬ делить роль крестьянских масс в борьбе, которую при¬ дется вести итальянскому народу, и' выяснить значение для страны аграрного вопроса и вопроса крестьянского, необходимо предпослать этому анализу несколько теоре¬ тических положений, которые помогут нам рассмотреть этот вопрос в рамках исторической действительности. Два нижеследующих раздела этой главы посвящены развитию этих предварительных положений, в известной мере пред¬ восхищающих выводы всей нашей работы. 1. Борьба за национальное освобождение Италии и законы развития империализма Решительная борьба, которую свободолюбивые на¬ роды всего мира вели против гитлеровских хищников, сосредоточивалась и развивалась на национальной почве- 37
200 млн. патриотов с непревзойденным героизмом бились за родину, за честь, за свободу. Люди разных классов, разных национальностей, исповедующие разную веру и имеющие разные интересы, нашли в защите родной стра¬ ны, родного языка и родной культуры тот общий стимул, который объединил их в борьбе против общей опасности. С другой стороны, в тех странах, которые гитлеровская Германия еще держала в тисках своей агрессивной поли¬ тики — в Италии, Венгрии, Словакии, Румынии, Болга¬ рии, — именно под знаком восстановления национальной независимости развивалось сопротивление народных масс войне и господству оккупантов и активная солидарность с народами, борющимися против фашистского ига. Выдвижение национального вопроса, как вопроса пер¬ востепенного международного значения, — явление, ха¬ рактерное для эпохи империализма. Ленин и Сталин вскрыли глубокие корни этого явления. Новое на данном этапе — это то всеобщее значение, которое приобрел национальный вопрос, — всеобщность, налагающая свою характерную печать на все бои, которые велись в странах, далеко друг от друга отстоящих и глубоко отличающихся друг от друга по степени своего экономического и поли¬ тического развития. Не только колониальные и отда¬ ленные страны, не только мелкие государства старой Европы, но и крупные государства Европы, Америки и Азии стали в борьбе против гитлеровского хищника ареной национальной борьбы. Универсальность национального вопроса на нынешнем этапе выражается не только в его территориальном, гео¬ графическом распространении. Она сказывается прежде всего в общности мотивов, в общности национальной борьбы против общей опасности, которая ведется ныне на всех пяти материках земного шара. Общность угрозы создала интернационализацию национальной борьбы, объединившую в одном порыве патриотов стран, далеко друг от друга отстоящих. Мы не будем здесь останавливаться на вопросе о том, насколько эта всеобщность и это новое значение нацио¬ нального вопроса были связаны с обострением внутренних и внешних противоречий империализма, в частности, с раз¬ витием империалистической и агрессивно-хищнической политики немецкого фашизма. Совершенно бесспорно, что 38
шкон неравномерного развития капитализма дает нам ключ к пониманию основных мотивов внутренней и внеш¬ ней политики фашизма, и в первую очередь германского фашизма. С другой стороны, внешняя политика фашизма разви¬ валась в такой исторический период, когда на одной ше¬ стой земного шара цепь империализма была уже разор¬ вана и появилась новая социально-экономическая фор¬ мация, в которой пролетариат обнаружил свои способ¬ ности и свое превосходство в роли руководящего класса. И поэтому фашизм в Италии, как и в Германии, прежде чем вступить в бой на международной арене, оттачивал оружие против собственного пролетариата, против народ¬ ных масс своей страны. Для понимания внутренней и внешней политики италь¬ янского фашизма закон неравномерного развития капи¬ тализма в эпоху империализма имеет конкретное, акту¬ альное значение, пройти мимо которого мы не можем. Как мы покажем далее, современный итальянский капи¬ тализм, появившийся на мировой экономической арене с опозданием, родился уже под знаком финансового капи¬ тала и развивался не в эпоху восходящего промышлен¬ ного капитализма, а в эпоху империализма, в эпоху, когда капитализм приближается к своей гибели. Отсюда осо¬ бенная острота его внутренних и внешних противоречий, отсюда беспорядочный характер его развития, осуще¬ ствляемого с помощью почти непрерывной цепи войн. Сравнительно быстрый, хотя и < полный трудностей и противоречий, темп развития итальянского капитализма за последние десятилетия с особой остротой поставил перед итальянским империализмом проблему рынка. Фашизм искал решения этой проблемы в реакционной по¬ литике: на внутреннем фронте — в политике снижения производственных затрат путем снижения заработной платы, на внешнем фронте — в политике войн. Заинтере¬ совать своей политикой войн народные массы, для кото¬ рых эти войны означали лишь новые смерти и новую нищету, он пытался с помощью лживой демагогии о «про¬ летарской нации». Что касается проблемы рынка, проблемы установления соответствия между экономической экспансией Италии и ее новым промышленным развитием, то решить эту 39
проблему — даже в империалистическом смысле — в условиях фашистского империализма невозможно. Излагая закономерности империализма и, в частности, закон неравномерного развития капитализма в эпоху империализма, Ленин и Сталин доказали, что раздел сфер влияния и рынков между империалистическими странами в конечном счете определяется соотношением сил. А именно в этой области, несмотря на промышленное развитие Италии в последние годы, итальянский импе¬ риализм оказался неспособным вести самостоятельную политику (напомним о провале его попыток в этом на¬ правлении вплоть до 1936 г.). Его «союз» с гитлеровским империализмом после войны за Эфиопию означал призна¬ ние им этой своей неспособности. Реальное значение дого¬ воров и союзов в эпоху империализма определяется соот¬ ношением сил. В своем «союзе» с более сильной гитлеровской Германией итальянский фашизм вынужден был удовлетвориться ролью простой пешки в крупной игре немецкого империализма, потеряв всякую возмож¬ ность проявлять инициативу и вести самостоятельную политику. Больше того, подчинив всю политику, всю экономиче¬ скую и военную мощь Италии иностранному империа¬ лизму, перед экономическим, политическим, военным, полицейским и антикультурным проникновением которого широко распахнулись двери полуострова, клика преда¬ телей, нажившихся на этой сделке, опозорила и продала иностранным захватчикам национальную независимость Италии. Такова внутренняя диалектика предательства Муссо¬ лини. Сверхреакционный империалистический национа¬ лизм обрек Италию на рабское подчинение иностранным захватчикам. В этих условиях снова встала проблема завоевания национальной независимости, особую остроту которой сообщил факт участия Италии в мировой войне. Национальный вопрос в Италии, как и повсюду, ста¬ вился в новой форме, во многих отношениях отличаю¬ щейся от той его постановки, какая свойственна была ему в прошлом столетии, в период создания крупных нацио¬ нальных государств. Этому различию в постановке самого вопроса соответствует и различие той роли, кото¬ рую социальные классы играли в национальной борьбе. 40
2. Город и деревня в борьбе за национальное освобождение Италии Борьба за национальное освобождение и за нацио¬ нальное объединение большинства крупных стран Европы и Америки, которая происходила в прошлом столетии,, имела своей основой чисто экономический процесс, а именно процесс создания внутреннего рынка, основа и границы которого определяются общностью территории, языка и условий жизни. Историческим застрельщиком этого процесса в Италии, как и в Германии, и в Польше, и в Южной Америке, явилась буржуазия (или обуржуазив¬ шееся дворянство). Если в национальной борьбе в иных случаях на первый план выступал пролетариат — такой случай, например, имел место в Германии — или если, как это имело место в Италии, Польше и в той же Гер¬ мании, корни национального партикуляризма приходится искать главным образом среди крестьянских масс, то все же бесспорная роль гегемона в деле национального осво¬ бождения принадлежит буржуазии в связи с теми эконо мическими функциями, которые она осуществляла в пе¬ риод восходящего промышленного капитализма. Там, где, как, например, в Италии прошлого столетия, слабое индустриальное развитие не успело еще создать массового пролетариата, гегемония буржуазии в дви¬ жении за национальное объединение выступает с тем большей силой, что буржуазия, широко связанная с земле¬ владением, боится аграрной революции и старательно удерживает основные массы сельского населения от ка¬ кого бы то ни было участия в национальном движении. Робкие попытки объединить итальянское национальное движение с глубокой аграрной революцией, которая только и могла сообщить ему характер народного дви¬ жения, были заглушены при самом их зарождении. Борьба за «возрождение» вылилась в «королевскую победу» К Равнодушие, а иногда и прямая враждеб- 1 Если оставить в стороне аграрные движения во время рево¬ люций 1799, 1821, 1830 и 1848 гг., то необходимо отметить, что пер¬ вым актом Гарибальди, когда он высадился на неаполитанском побережье, была раздача домениальных земель крестьянству. Неа¬ политанские хроники того времени дают богатейшую, хотя и мало использованную, документацию, свидетельствующую о том огром¬ 41
еость — таково в течение долгих лет после достижения политического единства отношение сельских масс к на¬ циональному движению, которое в своей основе остается движением городским и буржуазным. К этому движению присоединились наряду с буржуазией лишь наиболее передовые представители ремесленных цехов и городских рабочих. Италия была создана, но, по знаменитому изречению, оставалось создать итальянцев. В противоречиях между городом и деревней, между централизмом и федерализ¬ мом, в бандитизме, в ватиканском вопросе — в разной форме снова и снова проявлялся первородный грех нового государства. Это единое централизованное государство оказалось не в состоянии создать более глубокое и реаль¬ ное единство итальянского народа. Лишь с созданием современного промышленного и сельскохозяйственного пролетариата и с его появлением на политической арене Италии был сделан решительный шаг в сторону осуществления ее более глубокого и реаль¬ ного единства. Социалистическое движение, несмотря на все его недостатки и последующее его вырождение, было первым народным, в настоящем смысле этого слова, дви¬ жением и в то же время движением, которое действи¬ тельно объединило новую Италию, сломало и смело «Вандею» итальянского крестьянства, впервые втянув сельские массы в политическую жизнь страны. Выход на сцену современного пролетариата означал, таким образом, первый решительный этап в осуществлении подлинного национального единства, новую фазу в отношениях между городом и деревней в Италии. Здесь нет надобности говорить о фазах этого процесса. Мы не будем также здесь доказывать, что роль револю¬ ционного пролетариата в национальном объединении Италии выступала с тем большей силой, чем больше обна¬ руживалось бессилие в этом отношении правящих классов ном значении, какое имел декрет Гарибальди для его победного вступления в Неаполь. С другой стороны, те же хроники отмечают решающую роль, которую, после включения Неаполя в Итальян¬ ское государство, сыграла отмена декретов Гарибальди для подъема новой волны враждебных настроений народных масс Неаполя по отношению к объединенному Итальянскому государ¬ ству. 42
Италии. В годы, последовавшие за войной 1914—1918 гг., Антонио Грамши в своей острой полемике против рефор¬ мистского протекционизма и против мелкобуржуазных настроений на Юге выступал как поборник и проповедник объединяющей роли пролетариата, точно так же как в полемической своей статье против интервенции Италии в России он отметил важную роль пролетариата в на¬ циональном движении. Необходимо, однако, отметить, что если в эти годы в авангарде итальянского революционного пролетариата зрело национальное классовое сознание — мы употре¬ бляем термин Ленина, — это сознание тогда еще не могло дойти до полного своего политического развития и по¬ лучить должное признание. За годы фашистского режима у революционного про¬ летариата появилось более зрелое сознание своей роли в национальном движении, и в то же время он завоевал более широкое ее признание. В борьбе против фашизма и против его антинациональной политики пролетариат с первых дней прихода фашизма к власти стал играть роль авангарда, о чем с бесспорной убедительностью свиде¬ тельствует статистика специального трибунала. В то время как другие социальные группы за двадцать лет фашистского режима под влиянием настоящих или мни¬ мых своих интересов выступали иногда пассивно, иногда нейтрально, а чаще всего с открытой поддержкой фа¬ шизма, для революционного пролетариата с его непри¬ миримым сопротивлением фашизму решающим был классовый момент, сливавшийся с моментом нацио¬ нальным. Это явление, нам кажется, выходит далеко за пределы нашей страны: не говоря уже об опыте Советского Союза, во всех странах мира пролетариат стал во главе борьбы за национальное освобождение, в которой национальные мотивы тесно переплетаются с социальными и полити¬ ческими мотивами завоевания и защиты демократических свобод, борьбы за социальную справедливость. Таким образом, по сравнению с движениями прошлого столетия, в основе борьбы за национальную независимость лежат экономические и социальные процессы иного харак¬ тера, носителем этого движения и вождем его является новый класс. Национальная борьба во всех странах — 43
уже больше не борьба за объединение национальной тер¬ ритории, в основном закончившаяся в предыдущий период. Это — борьба за освобождение от оккупации и угрозы оккупации варварски ненасытного гитлеровско-фашист¬ ского империализма *. И снова на долю города в Италии, как и в других странах, выпадает роль авангарда и вождя в деле национального освобождения, так как только город может создать ту концентрацию организованных сил, которая необходима для победы над хорошо органи¬ зованным и искушенным в войнах противником. Вместе с тем в современном движении за национальное освобо¬ ждение устанавливаются совершенно новые отношения между городом и деревней, обеспечивающие националь¬ ному возрождению Италии новую основу для объедине¬ ния — несравненно более широкую, чем та, которую бур¬ жуазия создала в период борьбы за так называемое «воз¬ рождение» Италии. «Город не может быть равен деревне, — писал Ленин. — Деревня не может быть равна городу в истори¬ ческих условиях этой эпохи. Город неизбежно ведет за собой деревню. Деревня неизбежно идет за городом. Вопрос только в том, какой класс, из «городских» классов, сумеет вести за собой деревню, осилит эту задачу и какие формы это руководство города примет» К Ведущая родь буржуазии в национальном движении в период Рисорджи- менто ** и впоследствии в объединенном государстве но¬ сила, так сказать, исключительный характер, в результате чего сельские массы и также значительная часть город¬ ских масс оставались в состоянии полной пассивности. В современном национальном движении по самому его классовому характеру функция пролетариата как аван¬ гарда и вождя осуществляется, напротив, во всеохваты¬ вающей, экстенсивной форме и имеет своей целью активное участие в борьбе всего народа города и деревни. К осуществлению этой национальной задачи сегодня призван рабочий класс во главе всего народа, и в процессе * О борьбе итальянского народа в настоящий момент против засилия американских империалистов, нагло попирающих сувере¬ нитет Италии, см. в предисловии. (Прим. ред.). 1 Ленин, Соч., т. ЮС1У, изд. 3-е, стр. 634. ** «Рисорджименто» — буквально «возрождение» — движение за объединение Италии в XIX в. (Прим. ред.) 44
осуществления этой задачи в новой Италии выковывается то более глубокое и реальное объединение, которое не были в состоянии выковать у итальянского народа восемь¬ десят лет существования объединенного государства. Новый тип отношений экономического и политического объединения между городом и деревней зарождается в процессе общей борьбы за национальное освобождение. В этом новом, более глубоком и реальном единстве Италии найдут свое разрешение не только наиболее на¬ стоятельные вопросы сегодняшнего дня — вопросы нацио¬ нальной независимости, мира, свободы, вопрос хлеба; в этом единстве заключается надежда и залог будущего Италии. 3. Италия — страна индустриально-аграрная То, что мы сказали в предыдущем разделе об отно¬ шениях между городом и деревней в жизни Италии, ука¬ зывает на серьезное значение, которое точная оценка экономического и социального развития Италии представ¬ ляет для верной постановки аграрного вопроса в стране. Когда другие крупные страны Европы уже решительно вступили на путь индустриального развития, Италия, по справедливости, считалась страной сельскохозяйственной. Запоздалое создание в Италии единого государства, своеобразные формы, которые в ней приняло «первона¬ чальное накопление», и связанная с этим узость внутрен¬ него рынка для крупной индустрии в гораздо более значительной мере, чем пресловутая довольно спорная «нехватка сырья» *, замедлили и задержали развитие современной крупной промышленности на Апеннинском полуострове. Можно сказать, что современная крупная 1 Проблема первоначального накопления и образования внут¬ реннего рынка справедливо положена Лениным в основу анализа тенденций развития русского капитализма в его знаменитом труде «Развитие капитализма в России. Процесс образования внутреннего рынка для крупной промышленности». Этой решающей стороне вопроса, однако, мало уделяли внимания авторы, писавшие о про¬ мышленном развитии Италии, в том числе, например, Моранди, труд которого в других отношениях представляет известную цен¬ ность. Что касается более широкого освещения вопроса, то чита¬ тель найдет его в нашей работе «Ьа Гогтагнопе с!е1 тегса^о пагюпа1е» в журнале «5ос1е1а», Аппо I, № 3, Рпепге, ЕтаисН, 1945. 45
промышленность приобрела в Италии известное значение лишь с начала нынешнего столетия, в ту эпоху, когда финансовый капитал, господствовавший в экономической и политической областях, уже наложил отпечаток на всю итальянскую жизнь и воздвиг своими банковскими мани¬ пуляциями и своими монополиями новые препятствия на пути быстрого промышленного развития. В отличие от того, что произошло в Англии, Франции и также в Германии, возникновение и развитие крупной промышленности в Италии совершалось не в период вос¬ ходящего и прогрессивного капитализма, а под знаком финансового капитала, империализма, т. е. капитализма, вступившего в фазу своего упадка. Это созвездие, под которым он родился, наложило на итальянский капита¬ лизм свою неизгладимую печать. Совершенно бесспорно, что в первые годы XX в., не¬ смотря на ускоренное промышленное развитие в период 1900—1913 гг., Италия оставалась еще страной преиму¬ щественно сельскохозяйственной, в которой можно отме¬ тить только первые признаки кризисов и других противо¬ речий, характеризующих страны более передовые в промышленном отношении. Не то, чтобы кризисы и проти¬ воречия проявлялись в ней с меньшей силой. Италия стра¬ дала, как уже отметил Энгельс в конце прошлого века не только от развития капитализма, но и от недостаточ¬ ного его развития. Однако формы, в которых выражались эти противоречия, даже если они уже были наделены теми характерными чертами, которые им сообщало владычество финансового капитала, в большинстве случаев все же являлись формами, типичными для первой фазы развития крупной индустрии; в связи с этим само социалистическое движение в Италии, которое в значительной степени является движением аграрным, в этот период чаще всего оставалось расплывчатым и почти тонуло в общедемо¬ кратическом движении, стремившемся вывести Италию на путь более современных форм политической жизни. Лишь за десятилетие, предшествовавшее первой ми¬ ровой войне, ускоренный темп промышленного развития Италии, внесший глубокие изменения в ее социальную 1 См. письма Энгельса к Турати от 26 января 1894 г. (К. М а р к с и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. II, стр. 377.) 46
структуру, начал накладывать свою печать на движение масс и на итальянскую политику. Напрасно старались бы мы указать точную дату этого перехода, который совер¬ шался непрерывно и постепенно. Однако все чаще и чаще наряду со стачками батраков и крестьян, землекопов, каменщиков и текстильщиков возникали стачки рабочих крупных металлургических заводов на севере и в центре Италии, стачки железнодорожников и портовых рабочих. Центр тяжести итальянского рабочего движения реши¬ тельно перемещался из аграрных районов долины По к промышленному треугольнику Милан — Турин — Генуя; и внутри самой социалистической партии, исключая ма¬ сонов и «ливистов» *, выделение и преобладание в ее составе группы «непримиримых» отражало как глубокие изменения, происходившие в социальной структуре самого рабочего движения, так и все усиливавшуюся диферен- циацию общедемократического движения. К началу первой мировой войны Италия еще была страной по преимуществу аграрной, она только начала переходить в разряд стран аграрно-индустриальных. В своей оценке национального дохода Италии в 1914 г. Джини указывал, что из общего дохода в 19 млрд. лир не менее 7 млрд. приходилось на сельское хозяйство, в то время как доход от промышленности составлял только 6 млрд. лир 1. Но вероятнее всего, что и эта последняя цифра преувеличена. Более показательны и, конечно, более достоверны све¬ дения, которые мы можем извлечь из данных о внешней торговле Италии, в частности, из сопоставления стоимости импорта и экспорта готовых изделий. Действительно, сравнение стоимости импорта и экспорта промышленной продукции совершенно очевидно дает характерный пока¬ затель уровня промышленного развития любой страны (см. табл. 1). Как видно, в 1914 г. импорт готовых изделий превосхо¬ дил, хотя и не намного, соответствующий экспорт. Не¬ смотря на промышленное развитие, явно обнаруживав¬ шееся при сопоставлении с 1881 и 1901 гг., Италия все же оставалась к этому времени страной, ввозящей * Сторонники колониальной экспансии (от слова «Ливия». Ливия была одним из главных объектов колониальной экспансии итальянских империалистов). (Прим. ред.) 1 См. ОИ'оеШ, А^псоНига е т<1пз1па, Нота, 1935, р. 36. 47
Таблица 1 Внешняя торговля Италии (в млн. лир) Продовольственные продукты Сырье Полуфабри¬ каты Готовые изделия Год импорт экспорт импорт экс¬ порт импорт экс¬ порт импорт экс¬ порт 1881 261 394 357 158 257 438 365 185 1901 357 353 656 205 351 505 354 311 1914 478 719 1193 330 580 491 672 670 1922 5049 2192 5243 1155 3113 2824 2360 3131 1929 4635 3586 8029 1614 4415 3253 4224 6431 1937 . 2889 3086 6245 970 2892 1 1988 1 1916 4390 значительную часть промышленных товаров, которые она потребляла, в то время как на первом месте среди пред¬ метов ее вывоза были продовольственные продукты, про¬ изведенные в сельском хозяйстве. В первую мировую войну Италия вступила, имея крайне незначительную современную промышленность, особенно если говорить о тяжелой индустрии. Для того чтобы выдержать напряжение войны, итальянский импе¬ риализм вынужден был обращаться в значительной мере за помощью к союзным странам, стоявшим на более вы¬ сокой ступени промышленного развития. Отсюда поло¬ жение неполноценности по сравнению с союзниками, давшее итальянскому капитализму мощный стимул к раз¬ витию собственной промышленности. В то же время сама война с ее чудовищным ускорением аккумуляции и кон¬ центрации капитала, с созданием широкого — хотя бы искусственного и временного — внутреннего рынка для крупной индустрии открывала возможность стремитель¬ ного промышленного развития, которое фактически совер¬ шалось во время войны. Италия, таким образом, вышла из первой мировой войны с несравненно более развитой промышленностью, имевшей решающее значение в экономической жизни страны. Решительно изменилась также в связи с этим структура внешней торговли Италии. Как видно из таб¬ лицы 1, за весь период, следовавший за первой мировой 48
войной, вывоз готовых изделий намного превосходил их ввоз. Италия к этому времени не только сама покрывала свои потребности в промышленных товарах, но и вывозила излишки, став страной аграрно-индустриальной, ввозив¬ шей преимущественно продовольствие и сырье, выво¬ зившей главным образом готовые изделия и полуфабри¬ каты. Социальное движение в период, непосредственно сле¬ довавший за войной, уже ясно отражало эти глубокие изменения, происшедшие в экономической структуре страны. Несмотря на видное место, которое сохраняло сельское хозяйство, в центре политической жизни в 1919—1921 гг. оказались рабочие крупных фабрик Ми¬ лана, Турина и Генуи. Промышленный пролетариат зада¬ вал тон всей итальянской жизни. И даже после того, как реакции удалось скрыть за густой завесой молчания клас¬ совую борьбу и классовые противоречия, позиция проле¬ тариата, исподволь обнаруживавшаяся, свидетельство¬ вала о том, что он оставался главным действующим лицом в итальянской политике. И чем более жизненной и реальной становилась роль главного действующего лица, которую промышленный пролетариат завоевал своей борьбой, даже, быть мо¬ жет, самым фактом своего существования, тем более ожесточенными были усилия фашистской реакции уничто¬ жить, отвергнуть или, по крайней мере, исказить значение этой роли пролетариата. Начиная с политики «аграри- зации» до фальсификации статистических данных, от репрессий против пролетариата до демагогического про¬ возглашения «упразднения пролетария», фашистская ре¬ акция не брезговала никакими средствами в слепом ужасе перед фактом исторического подъема революционного класса. Используя прием, не представлявший ничего но¬ вого для психологии классов, обреченных на гибель, пра¬ вящие классы Италии дошли до того, что именно в те годы, когда выявлялся и все явственнее обозначался но¬ вый промышленный облик Италии, стали отрицать, что такое прогрессивное развитие имело место, и говорили об Италии, как о каком-то аграрном и ремесленном островке среди промышленной Европы. Самое большее, что допу¬ скала фашистская «наука», заключалось в признании Ита¬ лии страной мелкой и средней промышленности. Но, 4 Э. Серени 49
конечно, при этом ей не угрожали никакие ужасы и про¬ тиворечия крупного капитализма и крупной современной п р ом ы шленн о ст и... Более странным нам кажется то, что эта «политика страуса», который при приближении опасности прячет го¬ лову под крыло, нашла своих сторонников в антифашист¬ ском лагере, где нередко приходилось слышать, что Ита¬ лия — страна в основном еще сельскохозяйственная, в экономической и социальной жизни которой крупная ин¬ дустрия занимает лишь второстепенное место. Даже в ме¬ ждународной пролетарской печати серьезные и не зара¬ женные предрассудками авторы, сосредоточив свое вни¬ мание на фактах, давно ушедших в область предания, и пользуясь без критического разбора данными фашистской статистики, без обиняков зачисляли послевоенную Ита¬ лию в разряд сельскохозяйственных стран 1. Правда заключается в том, что, как видно из данных,, приведенных выше, и других, которые мы приводим в сле¬ дующем разделе, уже в годы, следующие за концом пер¬ вой мировой войны, Италия решительно вступила в разряд стран аграрно-индустриальных. Впоследствии, несмотря на фашистскую политику «аграризации», непреложные за¬ коны капитализма, а также военная политика фашист¬ ского режима еще более ускорили темпы промышленного развития Италии, которая накануне второй мировой войны была уже страной индустриально-аграрной. Таблица 2 Распределение национального дохода в Италии в 1928 г. (в млрд. лир) Сельское хозяйство, лесное хозяйство, охота и рыболовство 30 Промышленность 32 Торговля и кредит 10 Городская недвижимость б Ценные бумаги и доходы, поступившие из-за границы ... б Уже в 1925 г., по расчетам Тиварони2, доходы от про¬ мышленности превышали в Италии доходы, источником 1 Подобного рода утверждения вызвали в 1927 г. интересные полемические возражения, опубликованные в теоретическом органе итальянской коммунистической партии «51а1о Орегаю». 2 «Цеуие Есопоп^ие Ш1егпа1юпа1е», тагз 1929, р. 494. 50
которых было сельское хозяйство; для 1928 г. аналогич¬ ные результаты, которые мы воспроизводим в таблице 2,. дают расчеты Мельядо 1. Если учесть, что доходы от рыболовства и лесного хо¬ зяйства (представляющие собой далеко не ничтожную величину) на самом деле в значительной своей части яв¬ ляются доходами промышленного характера, то стано¬ вится совершенно ясным преобладающее значение про¬ мышленных доходов в итальянской экономике. Растущее значение других несельскохозяйственных источников до¬ хода (торговля и кредит, доход от городской недвижимо¬ сти, ценных бумаг и проч.) еще больше подтверждает, что переход Италии из разряда стран аграрно-индустриаль¬ ных в разряд стран индустриально-аграрных начал осу¬ ществляться уже в этот период. Но и на этот раз более точный критерий, позволяющий судить о новой фазе промышленного развития, в которую с этого момента вступила Италия, дает нам анализ данных, о развитии внешней торговли. 'В 1937 г., как видно из таблицы 1, экспорт готовых изделий больше чем вдвое превышал соответствующий импорт; один только этот вид экспорта составлял почти половину экспорта в целом. И в импортной торговле мы точно так же снова находим характерные показатели промышленного развития страны; импорт только одного сырья для промышленности составлял почти половину всей импортной торговли; в то же время второе по удель¬ ному весу место принадлежит импорту продовольствен¬ ных продуктов, произведенных в сельском хозяйстве; этот факт также характерен для стран с высоким про¬ мышленным развитием. Если соотношение стоимости экспорта и импорта го¬ товых изделий принять как обобщающий критерий уровня промышленного развития, то мы получим следующую картину (таблица 3). Как видно из таблицы, в 1881 г. экспорт готовых изде¬ лий едва равнялся половине их импорта. Еще в 1914 г. Италия вывозила готовые изделия, стоимость которых была несколько — правда на очень незначительную вели¬ чину— ниже их ввоза'. Зато в 1937 г. экспорт готовых 1 Ь. МеИайд, II гесИйо рпуа!о с!едП йаНаш пе! 1928. 4* 51
Таблица 3 Соотношение стоимости экспорта и импорта готовых изделий в Италии Год Экспорт в процентах к импорту Год Экспорт в процентах к импорту 1881 50 1922 132 1901—1905 93 1929 152 1914 99 1937 229 промышленных изделий больше чем вдвое превышал соответствующий импорт. Для сравнения напомним, что в 1937 г. отношение между экспортом и импортом готовых промышленных изделий для Франции и Бельгии, которые бесспорно могут быть причислены к индустриально-аграрным или даже к индустриальным странам, было соответственно 202 и 200, т. е. ниже, чем то же отношение в Италии, которую часто упорно продолжали рассматривать как аграрную, в луч¬ шем случае аграрно-индустриальную страну. Мы считали необходимым! в целях правильного освещения вопроса, составляющего предмет нашего исследования, установить на основе конкретных данных эти предпосылки, которые слишком часто упускаются из виду, а иногда прямо иска¬ жаются. Из аграрной страны, которой она являлась нака¬ нуне первой мировой войны, Италия стала превращаться уже в годы первой мировой войны в страну аграрно-инду¬ стриальную; за период между первой и второй мировыми войнами Италия все больше эволюционировала к поло¬ жению страны индустриально-аграрной, и именно на этой стадии своего развития она была вовлечена в новую мировую войну. В следующем разделе мы покажем, как изменения, происшедшие в профессиональной структуре населения полуострова, не только подтверждают этот факт, но и свидетельствуют также об одном из наиболее важных по¬ следствий, вытекающих из изменения характера промыш¬ ленного развития страны. 52
Уже с самого начала нашего исследования необходимо было установить на основе обобщающих и бесспорных показателей степень и темп этого развития. Кто прене¬ брегает такого рода показателями, тот закрывает перед собой возможность какого-либо уяснения путей и форм развития экономической, социальной и политической жизни полуострова за последние десятилетия и понимания того значения, которое имеет закон неравномерного раз¬ вития капитализма в эпоху империализма для внутреннего и международного положения Италии. Ни внутренняя реакционная политика, ни внешняя' военная политика итальянского фашизма, ни его политика рабского подчинения гитлеровской Германии не могут быть поняты в их подлинном историческом значении без углубленного анализа форм проявления этого основного* закона в темпах развития итальянского капитализма, ко¬ торый за сравнительно короткий срок, измеряющийся относительно небольшим количеством лет, перешел от аграрной фазы к фазе аграрно-индустриальной, а затем к фазе индустриально-аграрной. И вместе с тем необхо¬ димо помнить о том, что это развитие произошло не в пе¬ риод восходящего промышленного капитализма, в резуль¬ тате аккумуляции капитала и постепенного и нормального- расширения внутреннего рынка, а в эпоху финансового* капитала, в эпоху империализма, в эпоху, когда капита¬ лизм приближается к своей гибели в результате аккуму¬ ляции капитала и расширения внешнего рынка, проис¬ ходящих беспорядочным образом, скачками, в усло¬ виях особой конъюнктуры, обусловленной первой мировой войной и начальной фазой второй мировой войны. В этих фактических данных мы найдем на всем протя¬ жении нашего исследования глубочайшие корни особен¬ ностей, присущих экономическим, социальным и поли¬ тическим проблемам в Италии в настоящее время, а также всех тех противоречий, которые раздирали итальянский фашизм. На этом фоне, дополненном беглым анализом тех изменений, которые выше охарактеризованное раз¬ витие произвело в профессиональном составе и в со¬ циальной структуре населения полуострова, мы изучим: в нашем труде аграрные проблемы Италии. 53
4. Профессиональный состав населения Переход Италии от аграрной фазы к фазе аграрно¬ индустриальной, а затем к фазе индустриально-аграрной не мог не произвести глубоких изменений в профессио¬ нальном составе населения полуострова. Анализ изменений, происшедших в этом составе, не только подтверждает положение, высказанное в преды¬ дущем разделе; он одновременно позволяет нам уста¬ новить удельный вес сельскохозяйственного населения среди общей массы итальянского населения по числен¬ ности и тем самым дает нам важный показатель для оценки той роли, которую играет крестьянское население в жизни Италии. В то же время такой анализ, раскры¬ вающий перед нами связи и сочетания различных социальных категорий, позволяет нам установить пра¬ вильное место крестьянского вопроса среди других вопро¬ сов итальянской жизни. Статистика переписи населения, если ею пользоваться с надлежащей критической осмотрительностью \ может 1 Приводим как пример необходимости такой осмотритель¬ ности данные, относящиеся к переписи 1936 г. В конце объясни¬ тельной записки, приложенной к данным переписи, авторы записки, напуганные неуклонным падением численности сельскохозяйствен¬ ного населения, находящимся в прямом противоречии со всей политикой и со всеми демагогическими заверениями фашистов, открыто признают, что «фашистские ученые» «разрешили этот вопрос», подводя под категории самодеятельного сельскохозяйствен¬ ного населения в противоположность тому, что практиковалось в предыдущих переписях, также и членов крестьянских семей, являю¬ щихся лишь помощниками главы семьи. Совершенно очевидно, что при таком методе подсчета цифры самодеятельного сельскохозяй¬ ственного населения искусственно завышаются и их нельзя сопо¬ ставить с цифрами предыдущих переписей.- Последний проблеск научной честности авторов заставил их, к счастью, в общей объяснительной записке дать разгадку произ¬ веденного ими маневра, а также и средство обезвредить его: они отделяют цифры подсобного населения от цифр самодеятельного. Но эта разгадка, разумеется, полностью скрыта в техническом разделе переписи, где разыскать ее могут только люди «посвящен¬ ные». Для «публики», в газетах, в большей части так называемых «научных изданий» цифры, которые неизменно публикуются, — это цифры фальсифицированные, доказывающие, само собой ра¬ зумеется, великие достижения политики ап>ар«зации, проводимой фашистским режимом. 54
дать приблизительную картину развития профессиональ¬ ного состава итальянского населения. С этой целью мы собрали в таблице 4 соответствующие данные, взятые из официальных статистических источников. Таблица 4 Распределение населения по профессиям (в тыс. занятых лиц) Виды деятельности 1881 г. 1901 г. 1911 г. 1921 г. 1931 г. 1936 г. Сельское хозяйство . . Промышленность и транспорт Торговля Прочие профессии . . . 5 498 2 651 298 1003 6 466 3 035 610 878 6112 3 609 660 868 7147 4 081 876 1051 6474 4 497 1 102 .1208 5 343 6 081 1605 1817 Всего самодеятельно¬ го населения .... 9450 10 989 11249 13 155 13 281 14 846 Еще более наглядно изменения, происшедшие в про¬ фессиональном составе населения, выступают при рас¬ смотрении таблицы 5, где мы даем процентное отношение Таблица 5 Распределение населения по профессиям (в процентах к самодеятельному населению) Виды деятельности 1881 г. 1901 г. 1911 г. 1921 г. 1931 г. 1936 г. Сельское хозяйство . . Промышленность и транспорт Торговля Прочие профессии . . . 58,2 28,0 3,2 10,6 58,8 27,6 5,6 8,0 54,3 32,1 5,9 7,7 54,3 31,0 6,7 8,0 48,7 33,9 8,3 9,1 36,1 41.0 10,8 12.1 ! Всего самодеятельно- 1 го населения .... 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 55
различных профессиональных категорий ко всему само¬ деятельному населению. Внимательный анализ указанных цифр позволит нам сделать важные выводы. При анализе всех этих данных прежде всего бросается в глаза неуклонное падение процентного отношения сельскохозяйственного населения в общей массе самодея¬ тельного населения. На самом деле, отношение лиц, за¬ нятых в сельском хозяйстве, к общей массе самодеятель¬ ного населения с 58,2% в 1881 г. снизилось до 36,1% в 1936 г. Мало ощутимое и подверженное многочислен¬ ным колебаниям до 1921 г., это падение стало особенно стремительным за период с 1921 по 1936 г. Уже в 1931 г. число лиц, занятых в сельском хозяйстве, составляло меньше половины самодеятельного населения, а в 1936 г. это число продолжало снижаться, составив несколько больше одной трети. Трудно было бы найти более ясное подтверждение того, на что Маркс указывал в первом томе «Капитала», как на один из основных законов развития капитализма. Если отбросить некоторые аномалии \ присущие периоду 1 Некоторые из этих аномалий — просто кажущиеся. Они свя¬ заны с давно обнаруженными недостатками в производстве первых переписей. Так, например, в первой переписи 1881 г. при недоста¬ точном развитии крупной индустрии в стране в состав населения, занятого в промышленности, были включены многочисленные крестьяне и крестьянки (ткачи и прядильщицы), которые еще соче¬ тали свою сельскохозяйственную работу с традиционным занятием домашним ремеслом. Отсюда в переписи 1881 г. искусственно раз¬ дуты цифры занятых в промышленности и соответственно снижена численность занятых в сельском хозяйстве. Другой причиной кажу¬ щихся аномалий является разный возрастной уровень (от 9 да 11 лет), установленный разными переписями для включения насе¬ ления в категорию самодеятельного населения, а также то обстоя¬ тельство, что жешцин-крестьянок в зависимости от области то включали в состав категории самодеятельного населения, то ис¬ ключали из него. В общем, если при переписи 1881 г. статистики были скорее склонны преувеличивать с помощью разных технических ухищре¬ ний удельный вес худосочной итальянской индустрии, то по мере того как росли классовые противоречия и численный и поли¬ тический вес пролетариата в Италии, официальные «ученые» с каж¬ дым десятилетием прилагали все больше усилий к тому, чтобы скрыть этот «злополучный» факт. В течение долгих лет в этом на¬ правлении наряду с Ченчелли особенно старался ставший в даль¬ нейшем фашистским министром Серпьери, который своим бесцере- 56
1881—1921 гг., то совершенно ясно выступает по мере все более явно выраженного развития капитализма относи¬ тельное и абсолютное сокращение численности сельско¬ хозяйственного населения, которое с 7147 тыс. в 1921 г. упало до 5343 тыс. в 1936 г., уменьшившись почти на 2 млн. занятых. Этому относительному и абсолютному уменьшению численности занятых в сельском хозяйстве соответствЪ- вал непрерывный рост числа занятых в промышленности и на транспорте, которое поднялось в 1936 г. до 6081 тыс., т. е. больше чем вдвое превосходило численность 1901 г. В период 1931 — 1936 гг. численность занятых в промыш¬ ленности и на транспорте впервые превосходила числен¬ ность занятых в сельском хозяйстве, достигая почти по¬ ловины всей численности самодеятельного населения. Не менее показательным для определения уровня индустриального развития Италии является последова¬ тельный и быстрый, абсолютный и относительный при¬ рост численности занятых в торговле, в страховом и бан¬ ковском деле и т. п., общая численность которых соста¬ вила в 1936 г. 10,8% всей массы самодеятельного насе¬ ления. Вместе с занятыми в промышленности и на транспорте численность занятых в указанных отраслях (развитие которых характерно для передовых индустри¬ альных стран и теснейшим образом связано с развитием самой промышленности) составляет больше половины самодеятельного населения Италии. монным обращением с фактами и статистикой заслужил первые реакционные лавры. Если отвлечься от манипуляций реакционной «науки», то нельзя отрицать того факта, что если в период с 1881 по 1901 г. и вплоть до 1921 г. относительное уменьшение численности сельскохозяй¬ ственного населения было более значительно, чем явствует из цифр переписи, то абсолютное уменьшение численности этого населении не очень значительно. Вследствие особенностей развития итальян¬ ского капитализма в течение длительного периода, и частично даже в настоящее время, та часть сельскохозяйственного населения, ко¬ торую капитализм в своем развитии мало-помалу выталкивает из процесса аграрного производства, остается в деревне, не находя себе других занятий, и образует относительно избыточное населе¬ ние в самом настоящем смысле этого слова. Нам еще представится случай в дальнейшем изложении возвратиться к этому явлению, характерному для Италии, с которым теснейшим образом связана итальянская эмиграция. (См. Е. Зегеп'ь, II сарПаНзшо пе11е сашра^пе.) 57
В порядке сопоставления и учитывая при этом, ко¬ нечно, то обстоятельство, что различие методов установ¬ ления статистических данных придает этому сопоставле¬ нию лишь сугубо ориентировочный характер, мы приво¬ дим ниже данные о профессиональном составе населения в некоторых из главнейших индустриальных и индустри¬ ально-аграрных странах. Таблица б Распределение населения по профессиям в некоторых странах (в процентах к самодеятельному населению) Страны Сельское хозяйство Промышлен¬ ность и транспорт Торговля 1. Англия и Уэльс (1931 г.) 5,6 54,8 19,1 2. Бельгия (1930 г.) . . . 17,0 54,6 24,5 3. Германия (1933 г.) . . 28,8 44,5 14,1 4. Франция (1931 г.) . . 35,7 39,8 11,9 5. Италия (1936 г.) ... 36,1 41,0 10,8 Как видно из этих цифр, Италия, оставаясь в отно¬ шении профессионального состава своего населения на¬ много позади более высоко индустриализованных стран, как Англия и Бельгия, все же почти догнала, а в некото¬ ром отношении даже перегнала такую страну, как Фран¬ ция, хотя промышленное развитие Франции началось значительно раньше. Таким образом, мы нашли, хотя и совершенно иным путем, подтверждение результатов того анализа, который нами был проведен в предыдущем разделе и который побудил нас отнести Италию к стра¬ нам индустриально-аграрным. Изменение профессионального состава итальянского населения отображает еще один показатель, не менее существенный для установления различия между стра¬ нами аграрными или аграрно-индустриальными и стра¬ нами индустриально-аграрными. В самом деле, различие между странами индустриально-аграрными и странами аграрно-индустриальными или аграрными определяется не только высоким удельным весом занятых в про¬ мышленности по отношению к общей численности 53
самодеятельного населения, но также и составом самого промышленного населения, в котором по мере роста про¬ мышленного развития все большее значение при¬ обретают группы занятых в производстве средств произ¬ водства вместо занятых в производстве средств непосред¬ ственного потребления. Этому показателю уровня инду¬ стриального развития Маркс, а впоследствии Ленин всегда уделяли особое внимание. Применение его в дан¬ ном случае приводит нас к результатам, собранным в таблице 7. Таблица 7 Число занятых в отраслях промышленности, производящих средства производства Отрасли промышленности 1921 г. 1931 г. 1936 г. 1. Добывающая 2. Металлургическая 3. Обработка неметаллических ми¬ нералов 4. Строительная 5. Химическая 99 852 637 876 181 391 715 991 76 776 117 044 794 806 185 781 976 930 177 409 128 446 980 648 179 342 979 103 261 685 Всего занятых в отраслях про¬ мышленности, производящих средства производства Процентное отношение занятых в отраслях промышленности, про¬ изводящих средства производ¬ ства, к общей численности заня¬ тых в промышленности (за иск^ю- 1 чением транспорта) 1 1661886 36,4% 2 251970 43,0% 2 529 224 45,2% Как видно, отношение численности занятых в отрас¬ лях промышленности, производящих средства производ¬ ства, к общей численности занятых в промышленности, которое в 1921 г. составляло несколько больше одной трети, в 1936 г. было не очень далеко от половины, т. е. несколько выше соответствующего отношения, которое за тот же период имелось во Франции. 59
Та'ким образом, мы и здесь находим подтверждение правильности нашего анализа уровня индустриального развития, достигнутого Италией. Но мы совершили бы грубую ошибку, если бы на основании установленных нами данных стали недооценивать то значение, которое в современной Италии имеют аграрный и крестьянский вопросы. Наоборот, лишь благодаря установлению этих фак¬ тов выявляется вся актуальность постановки указанных нами проблем, возникших из противоречий, свойствен¬ ных современной фазе развития итальянского капита¬ лизма, из его неспособности разрешить проблему отно¬ шений между промышленностью и сельским хозяйством, между городом и деревней. И именно тщетно пытаясь решить эту проблему, — которая, если рассматривать ее в другом аспекте, является не чем иным, как проблемой создания рынка для крупной индустрии,— фашизм снова и снова за последнее десятилетие становился на путь войны, а в конечном счете отдал Италию под чужезем¬ ное иго. Однако современное развитие итальянского- капита¬ лизма в результате противоречий и тяжелых кризисов, вызванных ими, вместе с тем породило те социальные силы, которые в состоянии поднять Италию со дна про¬ пасти, куда вверг ее фашизм. Следующий раздел настоя¬ щей главы ставит своей целью дать краткий анализ этих сил. 5. Классовая структура итальянского общества Превращение Италии из аграрной страны в страну индустриально-аграрную сопровождалось не только со¬ ответственным изменением профессионального состава населения. Капиталистическое индустриальное развитие любой страны вызывает в составе населения этой страны количественные (в смысле увеличения удельного веса за¬ нятых в индустрии) и качественные изменения. Именно вследствие этого факта различие между стра¬ нами аграрными, аграрно-индустриальными, индустри¬ ально-аграрными и индустриальными приобретает не какое-либо условное, а глубокое историческое и полити¬ ческое значение. Согласно законам, открытым Марксом 60
и мастерски изложенным в «Капитале», и в этом случае количество переходит в качество. То, что вначале каза¬ лось лишь простым численным ростом определенной про¬ фессиональной категории, вызывает глубокие изменения во всей социальной структуре страны и становится источ¬ ником дальнейших изменений. В настоящем труде мы показываем, каков был в те¬ чение последних десятилетий ход развития Италии. Из¬ менчивость критериев, применявшихся при различных переписях, и их неточность при установлении социаль¬ ных категорий населения позволит нам сделать лишь весьма ориентировочные выводы. Было бы ошибкой счи¬ тать, что на основе официальных данных можно сделать окончательные выводы. Поэтому мы объединили мелкие (но изменчивые и неопределенные) профессиональные и социальные категории официальной статистики в круп¬ ные группы, что в известной мере устраняет результат неопределенности и изменчивости методов установления статистических данных. В такой форме собранные нами данные представят определенную ценность Оставим пока в стороне сельскохозяйственное насе¬ ление, на котором мы в дальнейших разделах нашей работы должны будем остановиться более подробно. Ограничимся анализом изменений, происшедших в со¬ циальной структуре несельскохозяйственного населения. Данные об этом сгруппированы в таблице 8. Как видим, группа I в таблице (владельцы предприя¬ тий и административный аппарат на производстве) с со¬ циальной точки зрения является наиболее разнородной. Согласно обычаю, установившемуся в официальной ста¬ тистике, в эту группу включены крупные предпринима¬ тели и мелкие лавочники; за последние годы из числен¬ ного роста этой группы, который, несомненно, частично обусловлен изменениями, внесенными в критерии профес¬ сиональной классификации, нельзя сделать иного вывода, кроме общего заключения о развитии индустриальной и торговой деятельности. Несколько менее разнороден состав группы II (слу¬ жащие и лица свободных профессий), в которую за не¬ многими, численно незначительными исключениями входят преимущественно элементы, относящиеся, с точки зрения социальной принадлежности, к средней, но 61
Таблица 8 Расп ределение несельскохозяйственного населения по социальному положению 1921 г. 1931 г. 1936 г. Владельцы предприятий и административный аппа¬ рат на производстве . . 807 007 1 368 859 1 375 250 Итого группа I . 807067 1368859 1 375 250 Лица свободных профессии Служащие 542 200 1 145 266 570023 1 282 007. 108 293 1406 801 Итого группа II 1 687 556 1 852 030 1515 094 Ремесленники 1030 493 770 666 1098480 Итого группа III 1 030 493 770 666 1098 480 Рабочие Подсобные рабочие и чер¬ норабочие 4 196 370 445 631 4 647 681 539 953 4 632 395 969 978 Итого группа IV 4 642 001 5 187 634 5 602373 Лица, не занятые трудом 12 531305 14 857 987 15 381 145 Итого группа V 12 531305 14 857 987 15 381 145 Все население (за исключением сель¬ скохозяйственного населения) ..... 20 698422 24 037 176 24 972 342 В том числе самодеятель¬ ное население (за исклю¬ чением сельскохозяй¬ ственного населения) 8167 117 9 179 189 9 591 197 62
значительно чаще к мелкой городской буржуазии. Еслы отвлечься от колебаний, которые и в данном случае обус¬ ловлены изменениями критерия классификации профес- сий, то группа II является группой численно стационарной^ с некоторой тенденцией к уменьшению удельного веса. Такого же рода соображения сохраняют всю свою силу для группы III (ремесленники), которая в социаль¬ ном отношении объединяет мелкобуржуазные элементы с той, однако, разницей, что, в то время как мелкобур¬ жуазные элементы предыдущей группы больше связаны,, так сказать, с «верхами», т. е. с кругами средней бур¬ жуазии, и ориентируются на них, ремесленники связаны, больше с «низами», т. е. с пролетариатом, и ориенти¬ руются на него, образуя группу, которую можно назвать «мелким городским людом». Эта группа III — если отвлечься от кажущихся коле¬ баний, обусловленных теми же причинами, что и колеба¬ ния предыдущей группы, — численно стационарна, с тен¬ денцией к повышению удельного веса. Совсем иную картину представляет группа IV (рабо¬ чие, подсобные рабочие и чернорабочие). С точки зрения экономической речь идет о группе гораздо более одно¬ родной, чем предыдущие, поскольку ее членами являются трудящиеся, живущие на свою заработную плату. Но и с точки зрения социального состава, несмотря на то, что в эту группу входят, кроме рабочих крупных промышлен¬ ных предприятий, также рабочие средних и мелких пред¬ приятий и некоторые не типично пролетарские катего¬ рии, она является более однородной, чем предыдущие, группы. И только в отношении этой группы официальная ста¬ тистика, несмотря на свою шаткость, выявляет весьма определенную и четкую характерную ее черту, а именно тенденцию к последовательному росту абсолютной чис¬ ленности и удельного веса. С 4 642 001 в 1921 г. число рабочих и приравненных к ним групп выросло до 5 187 634 в 1931 г. и до 5 602 373 в 1936 г.; прирост оказался бы еще более значительным, если бы мы сопоставили его с довоенными данными. Уже в 1921 г. рабочее население составляло свыше половины — 56,8% самодеятельного несельскохозяйственного населения; в 1936 г. этот про¬ цент поднялся до 58,4. 63
Но что еще важнее, — это быстро растущий удельный вес рабочего населения в общей массе самодеятельного населения (включая сельскохозяйственное): с 25,1% (т. е. с одной четверти) в 1921 г. до 30% в 1931 г. и до 35,7% (т. е. выше одной трети) в 1937 г. Вступление Италии в фазу индустриально-аграрную, таким образом, вызвало глубочайшие изменения не только в профессиональном составе, но и в социальной структуре итальянского населения. В области несельско¬ хозяйственного труда численность группы самостоятель¬ ных кустарей, мелкой городской буржуазии решительно уменьшается за счет роста числа рабочих. Рабочие, как мы видели, к этому времени составляли свыше половины самодеятельного несельскохозяйственного населения. И даже в общей массе самодеятельного населения рабо¬ чие, если они — в отличие от того, что происходит в более развитых индустриальных странах, — и не составляют еще абсолютного большинства населения, тем не менее являются наиболее однородным и наиболее многочислен¬ ным классом, обладающим решающим весом в стране не только в силу своей концентрации, своей роли в про¬ цессе производства, своей дисциплинированности, своей революционной энергии, но и в силу самого факта своего численного преобладания. Мы коснулись мимоходом» процесса усиления концент¬ рации рабочего класса. В вопросе, который, очевидно, яв¬ ляется вопросом! огромной экономической и политической важности, необходимо осветить некоторые подробности, прежде чем приступить к дальнейшему изложению. Скудость данных, которыми мы располагаем, и не¬ обходимость длительной их разработки, для того чтобы на основании их можно было сделать сколько-нибудь убедительные выводы, заставляет нас ограничиться по этому вопросу некоторыми общими указаниями. По последней промышленной переписи 1927 г., кото¬ рая весьма далека от полного охвата (новая перепись 1937—1940 гг. не была закончена вследствие начавшейся войны), в Италии насчитывалось 129 114 промышленных единиц с общим числом занятых 2 351 664. Между раз¬ ными категориями промышленных единиц число занятых и мощность распределялись следующим образом (см. табл. 9). 64
Таблица 9 Концентрация промышленности в Италии (1927 г.) Промышленные единицы Число единиц Число занятых Мощность (в л. с.) С числом занятых ДО 10 103 729 348017 723 511 » * » » от 11» 50 17 800 394 714 627 338 » » » » 51 » 250 6 028 646 302 830 083 » » » » 251 » 1000 1344 609 924 970 439 »> » » свыше 1000 213 352 707 650 769 Всего . . . 129114 1 2351664 1 3 802 140 Как мы видим, эти данные полностью опровергают тенденциозную болтовню фашистской науки о «крайнем распылении» итальянской промышленности. В действи¬ тельности, если (это имеет место и в более развитых индустриальных странах) число мелких промышленных единиц намного превосходит число средних и крупных, то именно средние и крупные единицы используют .не¬ сравненно больше рабочей силы и их производственная мощность больше. Одни только крупные промышленные единицы с числом рабочих свыше 250 используют 962 631 рабочего и 1 621 208 л. с., т. е. соответственно 41 % рабо¬ чей силы и 43% мощности л. с., зарегистрированных в переписи. Эти данные -имеют тем большее значение, что пере¬ писи указывают лишь промышленные единицы, а не предприятия. Так, например, на железных дорогах каж¬ дый склад регистрируется как отдельная производствен¬ ная единица, хотя все склады фактически входят в состав единого предприятия. То же самое можно сказать об отдельных промышленных мощностях, объединяемых трестами «Фиат» * и «Бреда» **. Действительная концентрация итальянской промыш¬ ленности была, таким образом, уже в 1927 г. значительно выше, чем об этом можно судить по данным тогдашней * «Фиат» — автомобильный трест. (Прим. ред.) ** «Бреда» — машиностроительный трест. (Прим. ред.) 5 Э. Серени 65
переписи. Но наиболее быстрое ее развитие начинается именно с этого периода (главным образом во время тя¬ желого экономического кризиса 1929—1933 гг. и после него), чему немало способствовало специальное финан¬ совое законодательство фашистского режима и закон о выдаче разрешений на строительство новых промыш¬ ленных предприятий. Эта политика чрезвычайно ускорила не только про¬ цесс концентрации финансового капитала, но также и процесс концентрации итальянской индустрии. Читатель найдет богатый материал по этому вопросу в ряде ста¬ тей, опубликованных автором в последних номерах за 1939 г. журнала «Рабочее государство» («51а1о Орегаю»). Напомним, например, о факте, чрезвычайно показа¬ тельном для процесса концентрации в 1939 г.: 10% всех товарных вагонов, проходивших по итальянским желез¬ ным дорогам, перевозили грузы треста «Монтекатини» *. Тот же трест, который в 1939 г. давал работу 72 500 рабо¬ чим (против 50 805 в 1936 г.) и ежегодно тратит 600 млн. лир на заработную плату, потреблял на свои нужды 12,5% всей электроэнергии, потребляемой в Италии. Подобного же рода эволюцию можно отметить и в других крупнейших итальянских промышленных пред¬ приятиях, как, например, «Фиат» (накануне войны на предприятиях этого треста было занято 60 тыс. человек), «Бреда» (31 тыс. занятых), «Сниа», «Ильва», «Терни» и др. ** Наибольшего внимания заслуживают, в част¬ ности, развитие и быстрые темпы концентрации пред¬ приятий металлургической, машиностроительной, хими¬ ческой и добывающей промышленности. В этой послед¬ ней отрасли, например, на< предприятии «Арса», на ко¬ тором! в 1935 г. было занято меньше 2 тыс. человек, в 1939 г. уже было» занято свыше 8 тыс. человек. Как на один из обобщающих показателей промыш¬ ленной концентрации укажем на то обстоятельство, что стоимость промышленных сооружений (если исключить действие колебания цен) десяти крупнейших итальянских * «Монтекатини» — крупный химический трест. (Прим. ред.) ** «Сниа» — трест по выработке искусственного волокна. «Ильва» — трест черной металлургии, «Терни» — гидроэлектрический трест. (Прим. ред.) бб
трестов поднялась в 1934—1939 гг. с 1930 до 4073 млн. лир, т. е. увеличилась больше чем вдвое, — темпы несравненно более высокие, чем темпы роста про¬ мышленности в целом. Можно сказать, что итальянская промышленность к началу войны по степени концентрации промышлен¬ ного капитала занимала одно из первых мест в мире. Что касается концентрации производства, то Италия оста¬ валась, конечно, позади таких стран, как, например, Гер¬ мания. Но во всех решающих отраслях металлургиче¬ ской, машиностроительной, добывающей, химическрй и текстильной промышленности крупные промышленные предприятия, в которых сейчас, по всей вероятности, за¬ нято более 2У2 млн. рабочих, являются и в Италии абсо¬ лютно господствующими не только по своей производ¬ ственной мощности, но и по числу занятых. Этим, однако, не ограничиваются социальные послед¬ ствия промышленного развития полуострова. Действие этого развития распространялось и вширь, как мы пока¬ жем в последующих частях нашей работы; оно перекину¬ лось в деревню, где оно ускоряет и завершает капитали¬ стическую диференциацию, вызывая и здесь глубокие со¬ циальные изменения. Неточность и колебания в выборе критериев установления статистических показателей в официальных переписях и в данном случае не позволяют нам применить непосредственно к сельскохозяйственному населению те методы сравнения, которые в известной мере были возможны ‘по отношению к промышленному населению; все же и в отношении сельскохозяйственного населения мы можем воспользоваться результатами дли¬ тельного исследования, о котором речь будет еще впе¬ реди, и попытаемся дать, по крайней мере для 1935 г., возможно более полную и точную картину социальной структуры всего самодеятельного населения Италии. Само собой разумеется, что, несмотря на всю осмот¬ рительность и критически заостренную разработку дан¬ ных подобного рода, картина может получиться лишь приблизительная \ тем не менее она и в таком виде мо¬ жет служить основой для важных выводов (см. табл. 10). 1 Некоторые интересные технические подробности переписи 1936 г., несравненно более тщательной, чем предыдущие; возмож¬ 5* 67
Таблица 10 Классовый состав итальянского населения на 1936 г. (в тыс.) 1. Крупная промышленная и торговая буржуазия . . 65 2. Крупная и средняя сельскохозяйственная буржу¬ азия и буржуа-землевладельцы 189 3. Административный аппарат на производстве и при¬ равненные к нему лица 52 Итого группа I . . . . 306 4. Средняя и мелкая промышленная и торговая буржуазия 1259 5. Крестьяне-кулаки и другие мелкие сельскохозяй¬ ственные капиталисты 134 Итого группа II ... 1393 6. Лица свободных профессий и служащие 1 515 Итого группа III .. . 1515 7. Ремесленники, пользующиеся наемным трудом . . 127 8. Крестьяне-середняки 746 Итого группа IV . . . 873 9. Ремесленники, не пользующиеся наемным трудом . 972 10. Крестьяне-бедняки 1 722 Итого группа V . . . 2 694 11. Рабочие и приравненные к ним лица 4 546 12. Подсобные рабочие и чернорабочие 970 13. Надомники 86 14. Сельскохозяйственные рабочие 2 427 Итого группа VI . . . 8029 Всего самодеятельного населения 14 810 ность сгруппировать и сопоставить эти данные с данными, по¬ черпнутыми из других источников, наконец, возможность группи¬ ровать данные, не заботясь о сопоставлении их с данными преды¬ дущих переписей, построенных на иных классификационных прин¬
Остановимся вкратце на анализе отдельных групп Понятно, что номер 1 (крупная промышленная и тор¬ говая буржуазия) не может быть точно отграничен от номера 4 (средняя и мелкая промышленная и торго¬ вая буржуазия). Соответствующие .цифры весьма при¬ близительны. Более определенной является характе¬ ристика номера 2 (крупная и средняя сельскохозяйствен¬ ная буржуазия и буржуа-землевладельцы); неясность некоторых данных скорее всего обусловлена слия¬ нием в одном лице капиталиста и землевладельца. Но¬ мер 3 (административный аппарат на производстве и приравненные к нему лица) включает элементы, которые в большинстве случаев по своему положению и по своим связям относятся к крупной буржуазии. Несмотря на трудности четкого разграничения, сово¬ купность первых трех номеров, объединенных в группе I, представляет численность крупной и отчасти средней буржуазии. Номера 4 (средняя и мелкая промышленная и торговая буржуазия) и 5 (крестьяне-кулаки и другие мелкие сельскохозяйственные капиталисты), объединен¬ ные в группе II, составляют основную часть мелкой, а ча¬ стично и средней буржуазии, которая лично участвует в качестве предпринимателя в процессе сельскохозяй¬ ственного и промышленного производства. Номер 6 (представители свободных профессий и служащие), ципах, придают таблице 10 ценность несомненно большую, нежели ценность, на которую могут претендовать данные, собранные в таблице 8. 1 Среди источников, которыми мы пользовались для разра¬ ботки и проверки указанных данных, приведем, кроме переписи населения 1936 г., промышленную перепись 1927 г. и последующие (правда, лишь частичные) промышленные переписи, перепись зем¬ ледельческих хозяйств и перепись скота, статистику фашистских синдикатов и социального страхования, статистику финансовой администрации, основанную на реестре поземельного обложения, статистику управления лесным хозяйством и управления комму¬ нальными угодьями. По отдельным частным данным нам пришлось проделать большую исследовательскую работу, остановиться на которой представится случай в дальнейшем изложении. В после¬ дующих частях нашего труда мы разъясним методы, разработки, примененные нами для того, чтобы получить картину социального состава сельскохозяйственного населения. В настоящем разделе мы даем только предварительно некоторые обобщающие выводы, вы¬ текающие из нашего исследования. 69
представляющий группу III, охватывает главным обра¬ зом мелкобуржуазные элементы, известное число пред¬ ставителей средней буржуазии и незначительное мень¬ шинство элементов, которые по своему социальному по¬ ложению и связям относятся к рядам крупной буржуа¬ зии. В основном группа III состоит из той мелкой (а ча¬ стично и средней) буржуазии, которую в отличие от пре¬ дыдущей группы можно назвать непредпринимательской мелкой и средней буржуазией в том смысле, что ее члены не участвуют в качестве предпринимателей в процессе капиталистического производства, а скорее всего выпол¬ няют функции соединительной ткани, приводного ремня капитализма. Номера 7 (ремесленники, пользующиеся наемным тру¬ дом) и 8 (крестьяне-середняки), объединенные в группу IV, образуют, одни — в юроде, а другие — в деревне, класс мелких самостоятельных товаропроизводителей, которые лишь в ограниченной мере и нерегулярно поль¬ зуются наемным трудом. В экономическом отношении они, следовательно, являются мелкими буржуа, которые по своему положению и по своим социальным связям скорее всего относятся к той социальной группе, которую принято называть мелким городским и деревенским людом. Номера 9 (ремесленники, не пользующиеся наемным трудом) и 10 (крестьяне-бедняки), составляющие груп¬ пу V, являются основной массой полупролетарского на¬ селения, чьи жизненные условия и положение в произ¬ водственном процессе сильно приближаются к положе¬ нию и бытовым условиям городского и сельского проле* тариата, отнесенного к группе VI. Всем известно, что в настоящее время ремесленники, работающие за собствен¬ ный счет (кустари), в большинстве случаев являются «сдельщиками», которые фактически зависят от крупных предприятий, снабжающих их сырьем и заказами. После данной нами краткой характеристики групп, включенных в таблицу 10, мы можем перейти к анализу данных о численности отдельных классов. Факт, который бросается в глаза при первоначальном рассмотрении данных, собранных в таблице, — это реши¬ тельный перевес пролетарского населения во всей массе самодеятельного населения. При общей численности 70
самодеятельного населения в 14 810 тыс. пролетарское городское и сельское население составляет не менее 8029 тыс. лиц, т. е. больше 54% общего числа. Пролетар¬ ское население, городское и сельское, составляет, следо¬ вательно, в современной Италии больше чем половину, т. е. абсолютное большинство, самодеятельного населе¬ ния. Однако наряду с настоящими, подлинно пролетар¬ скими слоями в современной Италии приобретают круп¬ нейшее значение те полупролетарские слои, которые все больше приближаются к пролетариату условиями своей жизни, складом своего ума, своей социальной ориента¬ цией. В городах и деревнях эти полупролетарские слои составляют 18% самодеятельного населения. Вместе с настоящим пролетариатом это население, не имеющее собственности, составляет 72%, т. е. почти три четверти самодеятельного населения. Мы имели бы неполное представление о силе трудя¬ щихся классов, если бы мы не приняли во внимание дру¬ гие социальные силы, которые в немалой степени выносили на своих плечах тяготы экоплоатации, того социального и политического угнетения, которым фашизм опутал всю Италию. Сюда следует отнести ремесленников и кресть- ян-середняков, которые вместе составляют 5,9% само¬ деятельного населения и совокупно с численно сильной частью группы II (мелкие предприниматели) и группы III (лица свободных профессий и служащие) образуют группу так называемого «мелкого люда» города и де¬ ревни. Мы не будем слишком далеки от истины, если оценим в 15—20% всего самодеятельного населения удельный вес этих слоев «мелкого люда», который вместе с пролетариатом и полупролетарским населением соста¬ вляет до 90% всего самодеятельного населения. Наш краткий анализ с полной очевидностью подтвер¬ ждает высказанное нами в конце предыдущего раздела положение, что в результате противоречий и тяжелых кризисов, вызванных ими, современное развитие италь¬ янского капитализма вместе с тем породило, диференци- ровало и сконцентрировало классовые силы, способные повести Италию по новому пути. Мы не можем закончить этого предварительного из¬ ложения, не осветив другого аспекта экономической, 71
профессиональной и социальной структуры итальянского общества, который имеет важнейшее значение для аграр¬ ного и крестьянского вопроса в Италии: мы говорим о той глубокой региональной диференциации, которую различие исторического развития и общая правящим классам неспособность к объединенным действиям про¬ извели в экономической структуре итальянского обще¬ ства. Основным, однако далеко не единственным аспек¬ том этой областной диференциации является так назы¬ ваемая «проблема Юга»; предварительному анализу не¬ которых элементов этой диференциации посвящен сле¬ дующий раздел настоящей главы. 6. Региональная диференциация в промышленном и социальном развитии Италии Мы проанализировали в предыдущем разделе в об¬ щих чертах некоторые данные, относящиеся, к измене¬ ниям, которые промышленное развитие полуострова про¬ извело в экономической жизни, в профессиональном и социальном составе населения. Однако анализ тех же и некоторых других дополнительных данных в региональ¬ ном разрезе сразу выявит некоторые характерные и важ¬ ные новые факты. Мы придерживаемся в нашем изложении обычного разделения Италии на крупные географические комплек¬ сы (Северная, Центральная, Южная Италия, Острова). Более дробное деление, несомненно, представляющее значительный интерес, вынудило бы нас выйти за рамки настоящего исследования. За недостатком данных, кото¬ рые позволили бы нам — подобно тому, как мы это сде¬ лали по отношению к полуострову в целом, — определить степень и темпы промышленного развития отдельных гео¬ графических областей на основе изменений, происшед¬ ших в структуре внешней торговли, мы начнем с непо¬ средственного анализа изменений, происшедших в про¬ фессиональном составе населения. В таблицах 11 и 12 мы собрали данные относительно движения промышленного населения (занятых в про¬ мышленности и на транспорте) по четырем крупным гео¬ графическим подразделениям. В таблице 11 собраны 72
данные в абсолютных цифрах, в таблице 12 — в процен¬ тах к совокупной численности самодеятельного населения.. Таблица И Численность занятых в промышленности и на транспорте по крупным географическим районам (в тыс.) Год Районы — 1881 1901 191 1 1921 1931 1936 Северная Италия . . . Центральная Италия . Южная Италия .... Острова 1235 419 661 336 1 461 487 674 413 1 827 580 763 439 2 183 625 797 476 2 459 751 832 455 3 612 973 1010 486 Всего . . . 2651 3 035 3 609 4081 4 497 6 081 Все самодеятельное на¬ селение 9 450 10 989 11 249 13155 13 281 14 846 1 1 _ Таблица 12* Численность занятых в промышленности и на транспорте по крупным географическим районам (в % к самодеятельному населению) Год Районы 1881 1901 1911 1921 1931 1936 Северная Италия . . . Централ1 ная Италия Южная Италия .... Острова 29.0 26,2 27.1 29,0 30.0 25,4 24,7 28.0 1 35.6 30.1 28.1 29.7 34.6 29,3 26,2 28.6 37,7 31,9 29,1 29,4 46,4 39,8 32.7 31.8 Всего по Италии 1 28,0 , 27,6 32,1 31,0 ! 33,9 1 41,0 При первом рассмотрении этих двух таблиц сразу бросается в глаза следующий факт. Степень и темпы промышленного развития четырех крупных географиче¬ ских районов, которые были почти одинаковыми в 1881 г.„ в последующие десятилетия сильно диференцируются. 73
Если в 1881 г. процентные отношения занятых в про¬ мышленности и на транспорте к самодеятельному насе¬ лению по отдельным областям отличались друг от друга меньше чем на 3% (с 26,2% в ЦентральнЬй до 29% в Се¬ верной Италии), то в 1936 г. разница поднялась уже до 15% (от минимума 31,8% на Островах до максимума 46,4% в Северной Италии). Этой разницей в темпе промышленного развития объ¬ ясняется то обстоятельство, что в 1936 г. из 6081 тыс. за¬ нятых в промышленности и на транспорте до 3612 тыс. (т. е. примерно 60%) было сосредоточено в Северной Италии. В этой области индустриальное население пред¬ ставляет собой 46,4% (т. е. почти половину самодея¬ тельного населения — процентное отношение того же по¬ рядка, что и в странах, более развитых в промышленном отношении)1. По сравнению с промышленным Севером Юг и Острова (с числом занятых в промышленности, равняю¬ щимся соответственно 32,7 и 31,8%) остаются на более низкой ступени развития, которую можно определить как аграрную или в лучшем случае как аграрно-индустриаль¬ ную ступень, примерно соответствующую той, на которой Италия в целом находилась в 1911 г. Центральная Италия в этом отношении, точно так же как по сво¬ ему географическому положению, занимает среднее место. Промышленное развитие Италии, следовательно, шло скачкообразно, через внутренние противоречия, которые дают внутри самой Италии типичную иллюстрацию за¬ кона неравномерного развития капитализма. Промыш¬ ленное развитие Севера происходило в значительной мере непосредственно за счет развития промышленности и сельского хозяйства Юга, который итальянский капита¬ лизм подверг процессу настоящей «аграрызации», причем с Югом капитализм обходился, ‘как с теми зависимыми странами («КеЬеп1апс1ег»), нищету и бедствия которых описывал еще Маркс в «Капитале», говоря об Ирландии. В последующих частях нашей работы мы будем иметь возможность найти в разнообразии аграрной организации 1 44,3% в Германии, 54,6% в Бельгии, 54,8% в Англии и Уэль¬ се. В меньшем по территории промышленном треугольнике Пье¬ монт — Ломбардия — Лигурия процентное отношение еще выше установленного нами для Северной Италии в целом. 74
и аграрного развития отдельных частей нашего полу¬ острова более глубокие причины различных степеней в их промышленном развитии К Нам было важно устано¬ вить то обстоятельство, что до нынешнего времени про¬ тивоположность между городом и деревней, между про¬ мышленностью и сельским хозяйством в Италии приоб¬ ретает особые характерные черты в различных географи¬ ческих областях, что чревато важными экономическими, социальными и политическими последствиями. «Экономический романтизм» мелкой буржуазии, та¬ кой же, как тот, в старой царской России конца XIX в., о котором упоминал Ленин, вызвал как у мелкой италь¬ янской буржуазии, так и у правящих классов Италии бо¬ лее или менее искренние слезы по поводу «проблемы Юга». Впрочем!, это ни в какой 'мере не способствовало тому, чтобы правящие классы или какая-нибудь из италь¬ янских политических партий сумели предложить хотя бы программу или какую-нибудь попытку решения этой про¬ блемы. Совершенно по-иному, со всей серьезностью исто¬ рического и политического сознания, со всей революцион¬ ной энергией взялся за решение этой проблемы с самого своего появления на политической арене революционный пролетариат. Одной из основных заслуг Грамши является то, что он воплотил в своем лице эту серьезность и рево¬ люционную энергию пролетариата, впервые связав реше¬ ние проблемы Юга не с бесплодными романтическими устремлениями той или иной социальной категории, обре¬ ченной ходом исторического развития на гибель, а связал ее с осуществлением революционного единства рабочих Севера и крестьян Юга и Островов, которое выросло из тех же внутренних противоречий итальянского капита¬ лизма, из которых возникла самая проблема Юга. Истина — до понимания которой никогда не возвы¬ шался романтизм «меридионалистов» * — заключается в том, что после реакционного прошлого, изобилующего угнетением, истощением, нищетой, проблема Юга нахо¬ дит в объединении рабочих Севера с крестьянами Юга 1 Что касается пространной исторической трактовки этого во¬ проса, то мы должны отослать читателя к нашим работам «Ь’асси- ггпйагюпе ‘ рптШуа т НаПа», «Ье с1а$51 а&'псо1е е 1о 81а1о», «II сарйаНзто пеИесатра^пе», «Ьа Ьгтагюпе с!е1 тегса1о пагюпак». * «Защитники Юга». (Прим. ред.) 75
будущее — революционное, национальное, единое, являю¬ щееся лучшим залогом победы итальянского народа в целом. Экономический романтизм «меридионалистов» до сегодняшнего дня не замечал огромной прогрессивной силы создавшегося в наиболее передовых промышленных районах Севера объединения пролетариата, несмотря на страдания, ценой которых оно было куплено, и даже благодаря этим страданиям. Эта концентрация, превра¬ тившая север Италии в один из очагов наиболее пере¬ дового экономического развития капиталистической Ев¬ ропы, налагает на все проблемы, выдвигаемые итальян¬ ской жизнью, печать современности, жалеть о которой могут лишь романтики, верящие в несбыточное «здоровое и единообразное» развитие капитализма. Это ни в какой мере, разумеется, не уменьшает акту¬ альной ценности экономического романтизма мелкобур¬ жуазных «меридионалистов» как выражения протеста против мнимого «решения проблемы Юга» фашизмом, протеста, имеющего первостепенное значение для осу¬ ществления единства всего народа, для создания на¬ стоящего национального фронта итальянцев. В борьбе за создание такого фронта революционный пролетариат до¬ кажет, что он способен сделать этот протест своим про¬ тестом и выковать в итальянском народе то более глу¬ бокое и действенное единство, в котором скажется его сила. В этой борьбе революционный пролетариат, с тех пор как Грамши1 впервые поставил перед ним задачи в отношении Юга, нашел в самом развитии итальянского капитализма новые возможности и новые силы. На самом аграрном Юге промышленное развитие породило за по¬ следнее десятилетие ячейки рабочих, которые являются для союза промышленных рабочих Севера с крестьянами Юга наиболее естественным связующим звеном, важней¬ шей политической функции которого нельзя недооценить. В период 1881 —1921 гг. в Италии, тогда еще преиму¬ щественно аграрной стране, промышленное развитие Се¬ вера не только происходило в общем за счет Юга и Остро¬ вов, но было куплено ценой самой настоящей и подлин¬ ной аграризации этих районов. Примем, как и раньше, процентное отношение занятых в промышленности к об¬ щей массе самодеятельного населения в качестве показа¬ 76
теля индустриального развития. Если это процентное отношение, установленное для 1881 г., принять для каж¬ дого географического района за 100, мы получим следую¬ щие индексы темпа промышленного развития в период 1881 —1921 гг. Таблица 13 Индексы темпа промышленного развития по крупным географическим районам за 1881—1921 гг. Районы 1881 г. 1921 г. Северная Италия .... 100 120 Центральная Италия . . 100 111 Южная Италия 100 97 Острова 100 93 Всего по Италии . 100 111 .... _ .1 Как видно из таблицы, в то время как за этот период процентное отношение занятых в промышленности (при¬ нятое нами в качестве индекса степени индустриализа¬ ции) в Северной Италии вырастает на 20%, оно в Юж¬ ной Италии и на Островах снижается соответственно на 3 и 7%. Гибель старых форм домашней промышленности и местной мануфактуры под натиском крупной промыш¬ ленности Севера и политики нового объединенного госу¬ дарства является причиной самого настоящего и подлин¬ ного отставания промышленного развития южных про¬ винций. Период, следующий за 1921 г., как видно из прилагае¬ мой таблицы 14, характеризуется той же разницей в тем¬ пах промышленного развития Севера и Юга, однако бур¬ ное промышленное развитие, охватившее индустриально¬ аграрную Италию в послевоенный период, распростра¬ няется, хотя и с меньшей стремительностью, также на Юг. Примем попрежнему процентное отношение занятых в промышленности к общей численности самодеятельного населения в качестве индекса уровня промышленного развития. Если процентное отношение, установленное 77
нами для 1921 г., приравнять к 100 для каждого геогра¬ фического района, то мы получим следующие индексы темпа промышленного развития за период между двумя мировыми войнами. Таблица 14 Индексы темпа промышленного раззития по крупным географическим районам в период между первой и второй мировыми войнами Районы 1921 г. 1936 г. Сеперная Италия .... 100 134 Центральная Италия . . 100 135 Южная Италия 100 124 Острова 100 ! 111 Всего 1 100 132 Достаточно даже этих цифр, чтобы разоблачить всю демагогию лживых утверждений фашизма о мнимом «ре¬ шении проблемы Юга». Как мы видим, разница в темпе промышленного развития осталась прежней, что вело к дальнейшему обострению различия между Севером и Югом. Так, в 1921 г. 53,5% всех занятых в промышленности и на транспорте было сосредоточено в Северной Италии; эта цифра возросла в 1931 г. до 54,6% и дошла в 1936 г. до 59,4%. Но в отличие от того, что происходило за пре¬ дыдущий период, это перемещение центра тяжести италь¬ янской промышленности к Северу сопровождается не про¬ цессом аграризации южных провинций, а, наоборот, про¬ цессом их индустриализации, хотя-и медленным. Именно этот процесс создал на самом Юге то внутрен¬ нее связующее звено для объединения крестьян Юга с рабочими Севера, о котором речь была выше. У рабо¬ чего класса с этого времени появились свои аванпосты на Юге, с которых его влияние может более непосредственно и эффективно распространяться на окружающие деревни. Мы собрали в таблице 15 на основе переписи 1936 г. данные об удельном весе занятых в промышленности и 78
на транспорте в общей чи ленности самодеятельного на¬ селения в некоторых крупных центрах Южной Италии и Островов. Как видим, в некоторых из этих центров удель¬ ный'вес занятых в промышленности доходит до половины всего самодеятельного населения, а в некоторых случаях превышает ее. Эти городские центры, более или менее значительные, рассеянные по всему Югу, из крупных сель¬ ских и торговых центров, какими они были еще несколько лет тому назад, сегодня превратились в центры, где роль промышленного населения является преобладающей или. во всяком случае значительной. Таблица 15 Промышленное население городских центров континентального и островного Юга Италии (1936 г.) Г орода Большой Неаполь * Палермо Катания Таранто Бари Мессина Кальяри Реджо Калабрия . Трапани Салерно Самодея¬ тельное населе- Занятые в промыш¬ ленности и на транс¬ порте ние всего в том числе ремеслен¬ ники 1 373 634 199 140 52 012 132 957 64 259 23 047 76 834 37 987 17 092 55 601 33 459 6 606 61 073 30043 8 802 64 544 28 750 13 366 40 538 17 434 4 499 40 213 13 597 5305 21323 9 596 4 451 21 588 9 204 2 420 * Неаполь с пригородами. (Прим. ред.) Социальный состав этого промышленного населения, конечно, еще сильно отличается от состава его в соответ¬ ствующих центрах Северной Италии. Удельный вес ре¬ месленного населения в нем более значителен, так же как и удельный вес занятых в мелкой промышленности; но даже с такими оговорками создание подобных рабо¬ чих центров на Юге имеет огромное политическое значе¬ ние, еще возросшее в результате последующего их раз¬ вития в период второй мировой войны. 79
Особенное значение приобретает в набросанной нами картине социальное положение Неаполя. Мы указали в одной из наших работ 1 причины, вследствие которых еще в первые годы после войны 1914—1918 гг. Неаполь не мог выполнять по отношению к крестьянскому движению.Юга те функции стимулирования и руководства, которые^ ка¬ залось бы, естественно вытекали из его значения старин¬ ной столицы и самого его географического положения. Крестьянское движение, играющее столь значительную роль в южных провинциях, в эти годы зависело скорее от общего развития рабочего движения на Севере, не¬ жели от конкретных событий в движении неаполитан¬ ских рабочих. Но с тех пор промышленное развитие Неа¬ поля, особенно ускорившееся за последние годы, и кон¬ центрация в нем индустриального пролетариата в ре¬ зультате перемещения на Юг значительной части италь¬ янской тяжелой военной промышленности внесли глубо¬ кие изменения в создавшееся положение. Уже в 1936 г. в Большом Неаполе, охватывающем лишь 9% всего самодеятельного населения Юга, концен¬ трировалось 27% всех лиц, занятых в крупной, средней и мелкой промышленности этих районов. Из центра праздности, где эксплоататорские правящие классы про¬ жигали жизнь, Неаполь превратился в центр труда, в результате чего рабочий класс может более эффективно осуществлять свое руководящее и освободительное влия¬ ние на всем Юге. В Большом Неаполе в противоположность тому, что наблюдается в других центрах Юга, больше половины (54%) самодеятельного населения уже в 1936 г. состояло из лиц, занятых в промышленности и на транспорте. Удельный вес ремесленников в общей численности заня¬ тых в промышленности представляет совершенно ничтож¬ ную величину; решительно преобладают рабочие мелкой, средней, а теперь и крупной промышленности. Данные, собранны-е нами в таблице 16 (стр. 81), дают возможность составить более точное представление о выше очерченном нами процессе развития, который после 1936 г. еще ускорился. Наряду с данными, относящимися 1 Зегет, СШа е Ргоупнпе, >^ароН, ЕсПг. Зое. 1п1егпаг., Ра- ят&1, 1939. 80
Таблица 16 Распределение самодеятельного населения по отраслям хозяйства в Большом Неаполе и Большом Милане (1936 г.) Большой Неаполь Большой Милан от всего населе¬ самодеятель¬ ное население от всего населе¬ самодеятель¬ ное население ния (в %) числен¬ ность о/ /0 ния (в %) числен¬ ность °/ /о Промышленность . Транспорт 160666 38474 1 317843 31828 (В том числе ремесло) 18 199 140 (52 012) 54 31 349 671 (49 874) 60 Торговля Кредитные учрежде¬ ния 57513 4 522 97 555 13 822 б 62 035 17 10 111377 19 Свободные профес¬ сии, служители культа Управление государ¬ ственными пред¬ приятиями . . . Управление частны¬ ми предприятиями 11746 31 973 | 2 451 16 668 30 531 3 933 4 46 170 12 5 51 132 8 Домашнее хозяйство Сельское хозяйство 3 3 29 408 35 918 8 9 1 1 5 1 60 425 10 906 10 2 Самодеятельное на¬ селение Несам одеятельное население .... 34 66 , 372 671 738 632 | 100 * 52 I 48 ! | 1 1583 511 ! 530 600 1 103 1 Все население . * . 100 1 | 1 111 303 . — 100 1 114 111 — Э. Серени 81
Таблица 17 Социальный состав населения Италии в 1936 г. по крупным географическим районам (за исключением сельскохозяйственного населения) Северная Италия Централь¬ ная Италия Южная Италия Острова Италия 1 в целом Владельцы пред¬ приятий .... Административ¬ ный аппарат и приравненные к нему лица . . . 717 343 32 185 205 708 10 827 263 025 5 966 137 022 3 174 1 323 098 I 52 152; Группа I . 749 528 216 535 268 991 140 196 1 1375 25Э| | Лица свободных профессий . . . Служащие .... 50 946 797 779 22 102 297 796 24 316 205 623 10 929 105 6оЗ 108 293 1406 801 Группа II . 848 725 319 898 229 939 116 532 1515094 Ремесленники, пользующиеся наемным тру¬ дом Ремесленники, не пользующиеся наемным тру¬ дом 68544 418 793 18415 152 684 25 109 266 603 14 531 133 801 126 5991 971 881 Группа III . 487 337 171099 291 712 148332 1 098480 Рабочие Подсобные рабо¬ чие и чернора¬ бочие Надомники . . . 2817591 526 236 39 807 731 278 193 942 26 113 662 967 157 484 16 159 334 582 92 316 3 898 4 546 418 969 978 85 977 Группа IV . 3 383 634 951 333 836 610 430796 5 602 373 ! 1 1 82
Продолжение Северная Италия Централь¬ ная Италия Южная Италия Острова Италия в целом Лица, не имеющие специальное и и особо не зареги¬ стрированные . 6 882 ООО 2 723 764 3 654 767 2120 614 13 381 345 Всего на¬ селения в воз¬ расте свыше 10 лет (за исклю¬ чением сельско¬ хозяйственного) 12 351 224 4 382 629 5 282 019 2956470 22 972542 Занятые в сель¬ ском хозяйстве (включая рабо¬ тающих членов семьи) 3 925 883 1 685 334 2 274 518 870 329 8 756064 Всего на¬ селения в воз¬ расте свыше 10 лет В том числе само¬ деятельное на¬ селение .... Несельскохозяйст¬ венное самодея¬ тельное население 16 277 107 7 784 000 5 469 224 6 067 956 2 443 000 1 658 865 7 556537 30860С0 1 627 252 3 826 799 1 533 000 835 856 31728606 14 846000 9 591 197 к Большому Неаполю, мы приводим в таблице 16 в по¬ рядке сравнения данные по Большому Милану. Как видно, Неаполь, оставаясь еще позади столицы Ломбардии, если говорить о процентном отношении заня¬ тых в промышленности к общей численности самодеятель¬ ного населения (54% в Неаполе по сравнению с 60% в Милане), все же значительно приближается к ней. Глу¬ бокие различия социальной структуры обоих городов, од¬ нако, проявляются прежде всего в значительно большем удельном веее несамодеятельного населения в Неаполе (66% по сравнению с 48% в Милане) и в> почти пол¬ ном отсутствии в самом Неаполе тех промышленных 6* 83
предприятий среднего размера, которые в Милане со¬ ставляют многочисленную свиту, окружающую крупней¬ шие предприятия. Эти различия отражают более позднее индустриаль¬ ное развитие Неаполя, известную его искусственность, но они никоим образом не умаляют ценности положений, изложенных нами по вопросу о последних изменениях, ко¬ торые эти факты внесли <в постановку всех проблем Юга (см. табл. 17). Еще раз следует указать на то, что превращение Ита¬ лии в страну индустриально-аграрную оказало глубокое влияние, различное в разных районах, не только на про¬ фессиональный состав населения, но и на классовую его структуру. Оставим в стороне, как это мы делали до сих пор, сельскохозяйственное население, к социальной структуре которого нам придется вернуться в последующих частях нашей работы. В таблице 17 (стр. 82) мы приводим Таблица 18 Социальный состав населения Италии по крупным географическим районам (в процентном отношении к самодеятельному несельскохозяйствен¬ ному населению) 1 Северная Италия Централь-| ная 1 Италия Южная Италия Острова Италия в целом Владельцы предприя¬ тий и администра¬ тивный аппарат . . 13,7 13,1 16,5 16,7 14,4 Лица свободных про¬ фессий и служащие 15,5 19,3 14,2 14,0 15,8 Ремесленники . . . 8,9 10,3 17,9 17,7 11,4 Г ородской пролета¬ риат . ." 61,9 , 57,3 51,4 51,6 58,4 Процентное отноше¬ ние городского про¬ летариата к общей численности всего 1 самодеятельного | населения (включая 1 сельскохозяйствен- ; ное) 1 43,4 1 38,9 27,1 23,1 38,7 84
данные, относящиеся к социальному составу несельско¬ хозяйственного населения по крупным географическим! районам. Значение этих цифр становится еще более ясным, если вместо абсолютных данных проанализировать процентное отношение этих групп к общей численности самодеятель¬ ного населения и к численности самодеятельного несель¬ скохозяйственного населения. В этом нам поможет разо¬ браться таблица 18 (см. стр. 84). В Северной Италии пролетарско.е население, следова¬ тельно, составляло 61,9% самодеятельного несельскохо¬ зяйственного населения, в то время как в Южной Италии оно составляло только 51,4%. Намного выше, наоборот, в Южной Италии по сравнению с Северной удельный вес ремесленного населения, который соответственно со¬ ставлял 17,9% и 8,9%. По Италии в целом пролетарское население состав¬ ляло абсолютное большинство среди самодеятельного несельскохозяйственного населения; однако в соответ¬ ствии с более высоким индустриальным развитием Се¬ вера социальная диференциация выступает там более вы¬ пукло, чем на Юге, где ремесло, почти совершенно исчез¬ нувшее на Севере, сохранило еще известное значение. То же самое можно сказать об удельном весе категории «владельцев предприятий»: в соответствии с более разви¬ той социальной диференциацией и более высокой сте¬ пенью концентрации промышленности эта категория на Севере обладает по сравнению с Югом меньшим удель¬ ным весом. Эти данные становятся еще более убедительными если, вместо того чтобы брать процентное отношение этих групп к несельскохозяйственному самодеятельному насе¬ лению, отнести его к общей численности самодеятельного населения. Даже по отношению ко всей численности само¬ деятельного населения удельный вес пролетарского не¬ сельскохозяйственного населения составлял значитель¬ ную величину (43,4%) в Северной Италии и значительно меньшую, хотя все же внушительную (27,1%) в Южной Италии. Отметим в заключение, что в Северной Италии, в которой было 52,4% самодеятельного населения всей Италии, насчитывалось 60,4% всего пролетарского несельскохозяйственного населения. 85
Из этих обобщающих данных с полной ясностью выте¬ кает, что Северной Италии, где вследствие промышлен¬ ного развития и высоко развитой социальной диферен¬ циации сосредоточена основная масса современного инду¬ стриального пролетариата страны, принадлежит решаю¬ щая функция руководства в социальном движении Ита¬ лии. Однако то значение, которое рабочий класс теперь приобрел и на Юге, показывает, насколько ошибочно было бы рассматривать его как «величину, которой можно пре¬ небречь», и недооценить его решающую роль в осуществле¬ нии итальянского единства. Окруженные, но не захлестну¬ тые волнами значительных масс «мелкого люда» в горо¬ дах и внушительной массы сельскохозяйственных про¬ летариев и бедняков в деревне, рабочие ячейки Южной Италии могут и должны найти — и они найдут — в новой борьбе, которую современное положение требует от итальянского народа, сознание, дух организации и ре¬ волюционный энтузиазм, необходимые для того, чтобы ре¬ шить задачи объединения, для решения которых после¬ военные события 1919—1921 гг. застали их еще недо¬ статочно подготовленными.
ГЛАВА II ЗЕМЕЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ Каковы отношения собственности, преобладающие в итальянской деревне? Какова линия развития этих отно¬ шений? Если мы хотим понять природу и распознать линию развития той борьбы, которая сегодня ведется в италь¬ янской деревне, мы должны по необходимости прежде всего дать точный ответ на эти вопросы. Мы должны уста¬ новить, каковы в настоящее время в Италии отношения между непосредственными' сельскохозяйственными про¬ изводителями и землей — основой и главным условием процесса производства. Мы увидим в дальнейшем, что земля в настоящее время не представляет собой единственного решающего условия этого процесса в Италии и в ее аграрной эконо¬ мике; но нет сомнения, что изучение земельного устрой¬ ства и землевладения имеет первостепенное значение для целей нашего исследования. Вероятно, нет иной области, в которой фашистская де¬ магогия проявила себя более смелым фокусником, чем именно в этой. Муссолини не переставал повторять, что Италия является классической страной мелкой собствен¬ ности, мелких трудовых земледельцев, в которой поэтому капитализм не имел широкой возможности укрепиться в деревне. В печати фашистские вожди и «ученые» высту¬ пали дружным хором, пользуясь всяким случаем, чтобы «доказать», что итальянская деревня является раем для мелкой собственности и мелких независимых товаропро¬ изводителей. Даже в сухом бюрократическом докладе о переписи населения фашистские докладчики делаются чув¬ ствительными до слез, когда им удается, по их мнению, 87
доказать на основании цифр, что число мелких неза- висимых товаропроизводителей в сельском хозяйстве ра¬ стет не по дням, а по часам. Следует, впрочем, отметить, что мы здесь сталкиваем¬ ся с методом, не представляющим ничего нового и харак¬ терного для фашизма. Еще до 1-й мировой войны особая острота классовых противоречий в итальянской деревне побуждала итальянские правящие классы и их агентов в рядах рабочего и народного движения пытаться зама¬ скировать эти противоречия более или менее сознатель¬ ной фальсификацией статистических и социальных дан¬ ных о распределении- землевладения в Италии. Но ни¬ когда фальсификаторское бесстыдство правящих классов Италии не находило столь широкого поля деятельности, как в годы фашизма. Немногих данных, извлеченных из наиболее достовер¬ ных статистических источников, окажется достаточно, что¬ бы стала ясной эта бесстыдная фальсификация.. Итальян¬ ские правящие классы, продолжая восхвалять цветущее состояние мелкого землевладения, естественно, не дают никаких статистических данных относительно распределе¬ ния землевладения, которые разоблачили бы всю их дема¬ гогию. Тем не менее существуют косвенные данные, по¬ зволяющие сделать по этому вопросу достаточно серьез¬ ные и верные выводы. К этим данным мы и1 обращаемся, чтобы представить картину распределения землевладе¬ ния в Италии. 1. Распределение землевладения Первым сугубо достоверным источником являются данные за 1923 г. о распределении отдельных видов землевладения по размерам поземельного налога, опу¬ бликованные управлением финансов К Данные, как видим, относятся к периоду, уже доста¬ точно отдаленному, но, если мы учтем сравнительно незначительную подвижность землевладения, положение, 1 Мт1з1его (1е11е Ртапяе, Опехюпе "епега1е с!е11е 1троз1е сНгеИе, Ьа ^езИопе с!е11е 1троз1е сИгеИе с1а1 1914 а1 1925, Рота, УЬгепа с!е11о 5Ыо, 1926. 88
которое они отражают, может дать нам некоторые общие основы для суждения о теперешнем положении. О чем говорят эти данные? Прежде всего, они говорят о том, что число единиц обложения поземельным налогом в это время равнялось 8,5 млн. Это, конечно, не означает — и об этом твердо надо помнить, — что таково было число землевладельцев в Италии. В силу ряда причин число единиц обложения всегда значительно выше, нежели действительное коли¬ чество землевладельцев, и со временем эта разница по¬ стоянно увеличивается К Тем не менее, если учесть эту разницу, распределение единиц по категориям в зависимости от величины упла¬ ченного налога может дать нам достаточно ясное пред¬ ставление о распределении землевладения. Нужно отметить, что распределение землевладений в налоговых списках делалось не по их площади, а по величине уплачиваемого налога, пропорционального кадастровому доходу. Таким образом, эти данные являются как бы статистикой земельного богатства в Италии. Если из данных о распределении налога и кадастро¬ вого дохода мы хотим вывести заключение о распреде¬ лении землевладения по площади, мы должны помнить о том, что в этот период 4 лиры поземельного налога соответствовали в среднем одному гектару земельной площади. Само собой разумеется, что* речь идет здесь лишь о средних величинах; действительные соотношения разнятся между собой в зависимости от большего или Число единиц, подлежащих, обложению поземельным на¬ логом, устанавливается соответствующими органами по каждой коммуне и по каждому подразделению кадастра. Зехчлевладелец, земля которого расположена в разных коммунах, фигурирует, та¬ ким образом, в налоговом списке не один раз. Это обстоятельство, точно так же как ряд других аналогичных комбинаций, пере¬ числять которые мы не будем, является причиной того, что число единиц обложения всегда значительно выше действительного числа землевладельцев. Уже, например, в 1897 г. официальным обсле¬ дованием министерства финансов было установлено, что 5916 тыс. единиц обложения соответствовали 4931 тыс. землевладельцев; а в связи с системой внесения в списки и переводами участков в када¬ страх на другие лица это расхождение между двумя цифрами беспрестанно увеличивается. 89
меньшего плодородия земли. Так, в более мелких вла¬ дениях, как, например, в огородах и фруктовых садах, где применяется интенсивная обработка почвы, 4 лиры поземельного налога соответствуют в общем площади значительно меньше одного гектара. Наоборот, в круп¬ ных владениях, куда включается много земель с пастби¬ щами, лесными угодиями и т. д., 4 лиры поземельного налога относятся к площади значительно больше одного гектара. Сделав эти предварительные замечания, необходимые для точного понимания приведенных данных, мы можем перейти к анализу самих данных. Даже если учесть сильное расхождение между еди¬ ницами налогового списка (реестра) и действительным числом землевладельцев, цифры, приведенные в таблице 1, с первого взгляда, как будто говорят в пользу теории о преобладании мелкой собственности в Италии. Но картина коренным образом меняется, если от про¬ стого рассмотрения количества единиц налогового списка перейти к углубленному анализу распределения единиц по размеру уплачиваемого налога. Вот каковы данные. Таблица 1 Распределение единиц налогового списка поземельного налога в зависимости от величины уплачиваемого налога в 1923 г. Количе¬ Процентное отношение Общая сумма Величина налога ство еди¬ ниц нало¬ налога в за¬ висимости Процентное отношение гового к общгму от величины ко всей сумме списка (в тыс.) итогу единиц списка налога (в тыс. лир) налога До 10 лир 7 326 87,04 15 562 12,84 От 10 до 50 » 777 9,23 21083 18,15 » 50 » 300 » 253 3,00 ’ 32 764 27,03 » 300 » 500 » 25 0,30 10 155 8,38 Свыше 500 » 36 0,43 41 606 33,60 Всего. . . ! 8417 1 _■ 100,00 1 121 170 100,00 Итак, из 8У2 млн. «землевладельцев» почти 7’*/2 млн. (87,04% общей численности) уплачивали поземельный 90
налог менее 10 лир, в среднем немного выше 2 лир! Доход, который они извлекали из своего «землевладе¬ ния», следовательно, может расцениваться в 50—60 лир в год. Учитывая то, что нами было сказано об отноше¬ нии поземельного налога и площади земельного участка, мы можем считать, что средняя площадь этих участков не превышала 25 ар. Вот что представляла собой масса мелких «землевладельцев», якобы являющихся преобла¬ дающим элементом в итальянской сельскохозяйственной экономике. Мы в дальнейшем увидим, каково действительное экономическое и социальное значение того нагроможде¬ ния микроскопического землевладения, которое все растет во всех капиталистических странах. Маркс, а затем Ленин, говоря об особенностях развития капи¬ тализма в сельском хозяйстве, указывали на значение этого явления для развития капитализма. Но уже на данном этапе нашего изложения мы можем убедиться в «научной честности» «защитников мелкого землевла¬ дения», которые говорят нам о сельскохозяйственной экономике Италии, как об экономике, основанной на мелком землевладении. Эта масса, насчитывающая почти 7]/2 млн. мельчайших хозяйств, мельчайших собственни¬ ков, фактически извлекала немногим больше одной деся¬ той всего сельскохозяйственного дохода и, по всей вероят¬ ности, занимала не больше 5% земли Италии, годной к обработке. Перейдем от этого полюса к другому полюсу, к хо¬ зяйствам, уплачивающим поземельный налог в размере 300 лир и больше. Учитывая то, что нами было сказано выше о соотношении между поземельным налогом и пло¬ щадью земельного участка, мы можем считать, что речь идет в данном случае о крупном хозяйстве, с площадью свыше 100 га. По своей численное™ эти хозяйства представляли незначительный процент (меньше 1%) общего количе¬ ства земель, находящихся в частном владении. В дей¬ ствительности число крупных землевладельцев еще намного ниже того вдела, которое можно было бы вы¬ вести на первый взгляд, основываясь на данных таблицы; В этой категории хозяйств земельные участки часто записывались на имя разных членов семьи и 91
располагались в разных коммунах и провинциях. Все это, конечно, приводило к тому, что число единиц списка, по сравнению с действительным числом землевладельцев, искусственно раздувалось. Можно считать, что чи-сло семей и организаций, владевших крупными хозяйствами, не превышало 10—15 тыс. Но эти 10—15 тыс. крупных землевладельцев, «удель¬ ный вес» которых в общей массе «землевладельцев», конечно, «невелик», держали в своих руках лишь не¬ много меньше половины земельного богатства и, по крайней'мере, 60—65% сельскохозяйственной площади Италии! Теперь мы ясно видим, как ограничена террито¬ рия, остающаяся в распоряжении мелких и средних зем¬ левладельцев. Не следует, между прочим, забывать и о том, что в категорию налогоплательщиков, уплачи¬ вавших от 50 до 300 лир, включено было немало крупных хозяйств, производительные силы которых в результате экстенсивного способа ведения хозяйства, на который они были обречены, находился на низком уровне. Но и мел¬ кие хозяйства' (размер налога от 10 до 50 лир), точно так же как и средние (размер налога от 50 до 300 лир), не находились, как мы вскоре увидим, в руках крестьян. Таким образом, сами официальные данные обнаружи¬ вают всю смехотворную беспомощность демагогической болтовни о «преобладании» мелкой трудовой собствен¬ ности в итальянской сельскохозяйственной экономике. Что же все это означало с точки зрения развития борьбы, происходившей в итальянской деревне? С одной стороны, многомиллионный пролетариат мельчайших парцеллярных землевладельцев, которые все вместе владели не больше чем 5% земли, занятой под сельскохозяйственные культуры, с другой стороны, несколько тысяч семейств и крупных хозяйств, владев¬ ших не меньше 60—65% всей земельной собственности. Не будем сейчас более детально анализировать эти дан¬ ные, к которым мы еще возвратимся. Но даже из этого первого, суммарного анализа вытекает, что проблема земли являлась одной из важнейших национальных проблем Италии. Мы увидим в последующих частях нашей работы, как эта проблема включалась в совокуп¬ ность национальных вопросов, встающих перед итальян¬ ским народом, и в какой мере она связана с проблемой 92
мира, проблемой свободы и хлеба, с проблемой нацио¬ нальной независимости. Совершенно ясно, что там, где ничтожное меньшин¬ ство владеет тем, что составляет основу и необходимое условие сельскохозяйственного производства, это неиз¬ бежно вызывает ожесточенное противодействие меньшин¬ ству подавляющего большинства непосредственных про¬ изводителей. Но если мы хотим внимательно изучить современные специфические формы этого противоречия и понять ту борьбу, которую оно вызывает, мы не можем ограничиться одним фактом высокого уровня концентра¬ ции землевладения, а должны обратиться к вопросу о том, в каких формах борьба за землю связывается и сливается с борьбой всего итальянского народа за хлеб, за мир, за свободу, за национальную независимость. 2. Формы и социальное распределение земельной собственности Если во всем, что касается распределения землевла¬ дения по площади- и доходности, официальная итальян¬ ская статистика проявляет особую сдержанность, то о том, что относится к формам и к классовому характеру этой собственности, она совершенно умалчивает. Тем не менее нам удалось на основе тщательно обра¬ ботанных данных, извлеченных из наиболее достоверных источников, набросать довольно точную картину распре¬ деления землевладения между различными социальными классами. Как видно, разнообразно не только распределение землевладения между отдельными классами, но также велико разнообразие его экономических и юридических форм. От форм общинной собственности, восходящих к первобытному коммунизму, господствовавшему в са¬ мые отдаленные времена среди коренного населения полуострова, и в своей современной фо-рме являющихся наиболее типичным пережитком системы, широко рас¬ пространенной в Италии в эпоху феодализма, от форм собственности общинной и государственной, нами ука¬ занных, мы переходим через целую лестницу разнообраз¬ ных форм к наиболее современным формам землевладе¬ ния. а именно к землевладению банков и акционерных 93
Таблица 2 Формы и социальное распределение землевладения в Италии (в га) Коммунальные и общинные земле¬ владения Государственные леса Земельные владения церкви и рели¬ гиозных организаций Землевладения гражданских учре¬ ждений Землевладения прочих организаций 4 000 000 266 796 250000 500 000 983 204 [ ! Итого землевладений ор¬ ганизаций и учреждений Дворянское землевладение 3000 000 б 000 000 Итого дворянского земле¬ 3000 000 владения — Землевладения банков и акционер¬ ных обществ Землевладения кулаков и средних сельскохозяйственных капитали¬ 1000000 стов 2 055000 — Прочие землевладения буржуазии . 8 217000 — Итого буржуазного зем¬ левладения 11 272000 Землевладения крестьян-середняков Землевладения мелких крестьян и 3008000 — крестьян-бедняков Парцеллярное землевладение сель¬ скохозяйственного пролетариата и 2 532 С00 кустарей 440 000 ~ Итого крестьянского зем¬ 5 980000 левладения — Все землевладение .... — 26 252 000 94
обществ. Подробный анализ этих форм показал бы намг. что в них сохранились следы различных экономических режимов, сменявших друг друга в итальянской деревне. Но, не вдаваясь в исторический анализ подобного рода,., мы считаем наиболее существенным установить, каковы в настоящее время в Италии те формы землевладения, которые налагают свой характерный отпечаток на аграр¬ ные отношения. С первого взгляда совершенно ясно преобладание той формы землевладения, которую мы в нашей таблице классифицировали как «буржуазное землевладение» и которое одно занимает 43% сельскохозяйственной и лес- ной площади Италии. Следовательно, почти половина земли Италии нахо¬ дится в руках землевладельцев, получивших землю не в силу традиции или сословной наследственности, что, например, имело место при феодальном режиме,, а в силу процесса, носящего капиталистический ха¬ рактер, вследствие мощи капитала. Собственниками этих земель являлись буржуа, которые, нажившись на биржевых сделках, на капиталистическом предпринима¬ тельстве в промышленности, в сельском хозяйстве, в тор¬ говле и т. д., инвестировали часть своих капиталов' в приобретение земли. Это одна из характерных форм подчинения сельского хозяйства и земли в капиталисти¬ ческом обществе потребностям капиталистической си¬ стемы производства. Уже при поверхностном анализе становится ясным, что подчинение земельной собствен¬ ности капиталу и в то же время процесс, который Маркс называет процессом «внедрения капитала в землевладе¬ ние», в Италии зашли довольно далеко. Однако подчинение землевладения капиталу в дей¬ ствительности достигло гораздо более значительных раз¬ меров, чем это показывает поверхностный анализ. Оно выходит далеко за пределы нашей таблицы. В первую очередь следует помнить о том, что значи¬ тельная часть земель, находившихся во владении учреждений, фактически охвачена была также типично капиталистическими отношениями собственности. Это относится, например, целиком к обширным земельным владениям Национального управления трудоустройства бойцов, точно так же как к землям многих других 95
гражданских и религиозных организаций. Решающим в определении характера собственности как капитали¬ стического является происхождение самой собствен¬ ности, которое, в отличие от феодальной собственности, обусловлено не традиционно установившимися отноше¬ ниями, а коммерческим актом, принимающим форму ка¬ питаловложения. Решающим, далее, является отношение землевладельца к земле, в которой он больше не ви¬ дит— как это характерно, например, для крестьянского или государственного землевладения — простое условие приложения своего собственного труда, развертывания своего собственного производственного процесса, а видит условие, позволяющее ему извлечь капиталистическую ренту, часть прибавочной стоимости, созданной непо¬ средственным производителем. То обстоятельство, что землевладельцем является учреждение, ни в какой мере не умаляет капиталистического характера отношений, господствующих на этих землях, точно так же, как, на¬ пример, землевладение не теряет своей капиталистиче¬ ской природы, а, наоборот, усиливает ее в тех случаях, когда собственником, вместо частного капиталиста, вы¬ ступает акционерное общество или банк. Если мы должным образом учтем ту часть собствен¬ ности юридических лиц, к которой относятся высказан¬ ные нами соображения, мы тотчас же увидим, что бур¬ жуазно-капиталистические отношения землевладения распространяются на земельный фонд, который, вне вся¬ кого сомнения, значительно превышает половину всей сельскохозяйственной площади. Но этого мало. Нам приходится, далее, отметить, что буржуазное землевладение охватывает в общем лучшие земли, т. е. земли, которые в силу своих естественных свойств или благодаря приложению человеческого труда обладают более высокой производительностью. Обшир¬ ные общинные и государственные земли состоят в значи¬ тельной части из необработанных земель, из тощих гор¬ ных пастбищ, в общем из участков с низкой производи¬ тельностью. Среди буржуазного землевладения, наоборот, преобладают участки пахотные, засаженные деревьями и регулярно возделываемые. Поэтому участие буржуаз¬ ного землевладения в земельном богатстве, доля его я земельной ренте намного превышает то отношение, 96
ко трое выявляется при простом учете землевладения по площади. Мы не далеко уйдем огг истины, если допустим, что капиталистическое буржуазное землевладение извле¬ кает, по крайней мере, 70—75% всей суммы земельной ренты. Остальная часть достается в значительной мере крупному дворянскому землевладению, и лишь незначи¬ тельная часть попадает в руки крестьянства и обще¬ ственных организаций. Необходимо, наконец, отметить, что в условиях итальянского капитализма само дворянское землевладе¬ ние утрачивает свойственный ему характер традицион¬ ной неподвижности и принимает капиталистические формы и капиталистический облик; оно точно так же, как и значительная часть крестьянского землевладения, отражает прежде всего процесс подчинения земли капиталу Мы более пространно остановимся на этом пункте, когда будем разбирать производственные отношения, господствующие в итальянской деревне. Что же касается отношений землевладения, которыми мы сейчас спе¬ циально занимаемся, то мы можем констатировать во всяком случае преобладание капиталистического землевладения. И даже там, где мы имеем дело с дво¬ рянским или государственным землевладением, т. е. с собственностью- не торгово-капиталистического проис¬ хождения, а связанной с формами, исторически себя изжившими, она принимает в современном капиталисти¬ ческом окружении окраску и типичные особенности этого общества. Что означает с точки зрения развития борьбы итальянских крестьянских масс за единство это преобла¬ дание капиталистической земельной собственности в Италии? Ясно, что простая констатация этого факта сама по себе еще не позволяет нам сделать актуальные конкретные 1 Для крестьян-середняков, как мы увидим, это подчинение сказывается особенно в растущей мобилизации земельной соб¬ ственности и в развитии ипотечной задолженности. Для парцел¬ лярных собственников, крестьян-бедняков и сельскохозяйственных пролетариев ойо выражается в том, что их «владения» превра¬ щаются в простое условие той функции, которую они выполняют в процессе капиталистического производства. 7 Э. Серени 97
выводы относительно перспектив борьбы крестьянских масс. Тем не менее, она может осветить историче¬ скую обстановку, в которой развивается эта борьба, она может дать нам существенные указания относительно линии исторического развития политического и социаль¬ ного движения в итальянской деревне. Эти общие указа¬ ния, если даже учесть все различие ситуации и все изменения, происшедшие за последующие годы, цели¬ ком подтверждаются опытом крупных аграрных волне¬ ний за период, последовавший за первой мировой войной. Высокая степень концентрации земельной собствен¬ ности способствует возникновению в итальянской де¬ ревне особенно сильных затруднений, которые под влия¬ нием аграрной политики фашизма распространяются, как мы увидим в последующей части нашей работы, не только на трудящиеся массы деревни, но и на значи¬ тельные слои мелкой и средней землевладельческой бур¬ жуазии. Такое положение приводит к тому, что перед массами сельского населения Италии в процессе развития борьбы неминуемо встает в той или иной форме проблема земли, этого основного условия их производственного процесса. Тщетно было бы пытаться скрывать противоречия, которые проблема земли порождает в Италии. Степень и сама форма развития этих противоречий, естественно, зависят прежде всего от темпа и форм развития борьбы масс (и крестьянских масс в частности), от способности пролетариата к руководству, от его единства, так же как и от международной обстановки, в которой будет прохо¬ дить возрождение Италии. Лишь на почве демократии, на почве активного уча¬ стия масс, всех масс итальянского* народа в политической жизни страны эти противоречия могут и должны найти свое динамическое разрешение. Лишь борьба масс может и должна показать, в какой плоскости и на каком уровне великое национальное движение итальянского возрожде¬ ния сумеет разрешить эти противоречия; лишь от разви¬ тия борьбы масс всякий последовательный демократ мо¬ жет ожидать обеспечения победы движения, стремяще¬ гося к возрождению Италии, закреплению этой победы, 9В
развитию ее в отношении решения проблемы земли* к>чио так же как и во всех других областях. Именно так ставится на нынешнем этапе борьбы за национальное освобождение Италии проблема земли — не как самодовлеющая проблема, объект требований того или иного социального слоя деревни, а как элемент единой национальной политики, способной координи¬ ровать и подчинить общим целям все живые силы нации. Следовательно, именно в плоскости политической, в: плоскости борьбы за завоевание и защиту сильной и. жизнеспособной демократии (как мы увидим в после¬ дующих частях нашей работы) проблема земли вклю¬ чается в более общие проблемы движения за националь¬ ное освобождение. Именно в плоскости политической мы должны искать те требования, те программные позиции,. которые способны направить и объединить с великим движением за возрождение Италии самые глубокие* стремления итальянских крестьянских масс. Но для того чтобы определить и уточнить эти требо¬ вания и программные позиции движения за единство,, повидимому, недостаточно общего представления о той: исторической обстановке, в которой оно развивается в итальянской деревне. Для этого необходимо ближе изучить тенденции развития земельной собственности за годы фашистской диктатуры; необходимо проанализиро¬ вать, как в фашистской Италии господствующие капита¬ листические формы землевладения переплетались с пе¬ режитками докапиталистических отношений собствен¬ ности и производства и прививались к ним; необходимо установить, какие из итальянских правящих классов более всего были заинтересованы в сохранении существо¬ вавшего режима землевладения. Только следуя таким путем мы увидим, как режим землевладения включался в общий комплекс производственных отношений в сельско¬ хозяйственном производстве и итальянской экономике в целом в политическую' систему фашистской диктатуры и порабощения Италии иностранным капиталом. Только таким образом мы сумеем определить роль и значение, которые борьба за землю в итальянской деревне при¬ обретает в общем комплексе борьбы за национальное освобождение. 7* 99
3. Пережитки феодализма в землевладении На земельное устройство Италии в настоящее время налагают свою характерную печать отношения капитали¬ стической собственности, В опровержение демагогиче¬ ских утверждений фашизма необходимо было прежде всего показать на основе конкретных и достоверных данных это совершенно бесспорное фактическое положе¬ ние, ясное представление о котором необходимо для правильного понимания задач борьбы за землю в Италии. Даже в антифашистском лагере приходится иногда выслушивать неправильные утверждения по данному вопросу: поэтому и нужно было уточнить вопрос о значении капиталистического землевладения как господствующей силы в итальянских земельных отношениях. Это, конечно, не умаляет того факта, что пережитки других, докапиталистических форм собственности сохра¬ няют в земельном устройстве Италии значение, которым никак нельзя пренебречь, не только и не столько с точки зрения исключительно количественной, сколько по разнообразию тех форм, в которых с ними сочетаются отношения капиталистической собственности и произ¬ водства. Достаточно отметить по этому поводу, что уже само существование частной собственности на землю является в капиталистическом обществе пережитком и наследием отживших экономических форм. Маркс и Энгельс дока¬ зали, что частная собственность на землю, которую капи¬ талистическое общество унаследовало от предыдущих социальных формаций, не только не является условием, необходимым для развития капитализма, а, наоборот, представляет собой тормоз для его свободного развития, в частности препятствие к вложению капитала в сель¬ ское хозяйство. Уже в этом смысле, следовательно, можно говорить о докапиталистических пережитках в отношениях собственности на землю в Италии; но, как нами выше было указано, о пережитках докапита¬ листических, в частности феодальных форм земель¬ ной собственности можно говорить и в более прямом смысле. 100
В итальянской деревне наиболее очевидное проявле¬ ние значительных феодальных пережитков \ живучесть, которых связана с типом развития демократической бур¬ жуазной революции в Италии, представляет собой суще¬ ствование в системе землевладения значительной дво¬ рянской земельной собственности. Известно, что в период Рисорджименто национальная буржуазно-демократическая революция пошла по пути компромисса со старыми правящими классами через «королевскую победу». После того как оборвалась, или, вернее, была задушена при самом своем зарождении крестьянская революция, которая одна могла принести демократический подъем и широкую массовую базу но¬ вому единому государству, итальянская буржуазия ока¬ залась осужденной историей на рахитичное существова¬ ние, на политику все новых и новых компромиссов со ста¬ рыми реакционными силами. Ни одно революционное ме¬ роприятие в период Рисорджименто или в новом едином, государстве не коснулось дворянских латифундий, даже тех, которые принадлежали Бурбонам и приверженцам: Австрии, поднявшим оружие против единства Италии. В то время как новая земельная буржуазия отрезала себе толстые ломти пирога из бывших церковных и ка¬ зенных землевладений, отнятых у крестьян 2, старая зе¬ мельная аристократия и после объединения сохранила значительную часть своих позиций3. В дворянских 1 Необходимо отметить, что сейчас речь идет лишь о пережит¬ ках феодализма в режиме земельной собственности. В дальней¬ шем, останавливаясь на вопросе о развитии капитализма в де¬ ревне, мы увидим, что в гораздо более значительной мере эти пе- режмггки сохранились в самих формах ведения сельского хо¬ зяйства, в отношениях сельскохозяйственного производства. 2 В нашей работе «II сарПаПзто пе11е сатрадпе» мы показы¬ ваем, как между 1860 и 1906 гг новая земельная буржуазия на¬ ложила руку не менее чем на 2!/г млн. га государственных и цер¬ ковных земель, отнятых у крестьян или за бесценок приобретен¬ ных у казны. 3 Так, например, в Римской Кампанье в период создания но¬ вого королевства дворянская собственность занимала почти 104 тыс. га, или 55% всей земельной площади. Остальная часть на¬ ходилась в руках церкви, учреждений общественного призрения и коммун и лишь в незначительной своей части (15%) в руках буржуазных собственников. Через тридцать лет, однако, произошло сильное увеличение буржуазного землевладения, удельный вес ко° 101
латифундиях во многих случаях новые методы капитали¬ стической экоплоатации, сочетаясь со старым! феодаль¬ ным угнетением! и экоплоатацией, еще больше усиливали угнетение масс обнищавшего крестьянства. Путь развития отношений землевладения и аграрного капитализма в итальянской деревне не есть, таким обра¬ зом, тот революционный путь, который через радикаль¬ ное уничтожение полуфеодальных отношений старой помещичьей экономики — и прежде всего дворянских латифундий — широко открывает дверь развитию произ¬ водительных сил и создает для крестьянских масс и для пролетариата экономические, социальные и политические условия, относительно более благоприятные для разви¬ тия их борьбы; путь этот скорее приближается к тому типу развития, который Ленин называет «прусским» \ типу постепенного перехода к капиталистическим фор¬ мам самого старого помещичьего хозяйства, находящего в дворянских латифундиях базу и основной оплот для своей защиты. Правда, в некоторых частях Италии особые условия, благоприятствующие более быстрому росту аграрного капитализма, в конце концов стали подрывать режим дворянского землевладения. На обширных пространствах долины реки По, например, осуществление больших ра¬ бот по мелиорации расшатывало до основания традицион¬ ные отношения землевладения, создавая более благопри¬ ятные условия для свободного развития производитель¬ ных сил 2. торого поднялся до 40%, но это увеличение произошло не за счет дворянской собственности, которая, все еще занимая площадь в 100 тыс. га, сохранила в неприкосновенности свои позиции, а за счет землевладения церкви, учреждений общественного призрения, коммун, занимающих с этого времени лишь 7% (вместо 30%) об¬ щей площади. (См. Р. Уоес1гНп8,В\е игЬагшасЬипд бег Коепп&сЬеп ■Сатра&па, 2йпсЬ, ЭДеЬапз, 1935, 5. 207 П.). 1 Небезынтересно отметить, что Ленин в своей статье «Аграр¬ ная программа либералов» (Соч., т. 8, изд. 4-е, стр. 290) сам про¬ тивопоставляет революционному типу развития капитализма в сель¬ ском хозяйстве тип «итальянский», подчеркивая, таким образом, сходство между «прусским» и «итальянским» типом развития аграрных отношений. 2 В этих районах произошел процесс, аналогичный тому, ко¬ торый Маркс отмечал для Англии. Сохранив частную собствен¬ ность на землю, капитал насильственно нарушил аграрные отно¬ шения, унаследованные от прошлого, не остановившись перед пе- 102
Начиная с последних десятилетий прошлого столетия и районах Верчелли и Феррара уже не развитие капита¬ лизма в сельском хозяйстве должно было приспособ¬ ляться к узким рамкам, поставленным ему тради¬ ционными отношениями землевладения, а, наоборот, отношения землевладения преобразовывались и при¬ способлялись к потребностям капитала. На этих, как и на других участках долины По, дворянское землевладе¬ ние значительно сократилось. Оно вынуждено было целиком подчинить свою организацию общим требова¬ ниям высоко развитого капиталистического сельского хозяйства К Но если отвлечься от факта, что и здесь продолжала существовать крупная частная земельная собственность, правда, всецело подчиненная капиталу, то не следует забывать и о том, что во всей Северной Ита¬ лии, в особенности же на обширных холмистых и горных ее пространствах, «прусский» путь развития оставался *гипом преобладающим. Для пережитков феодализма в итальянском земле¬ владении в еще1 большей мере, чем их абсолютное пре¬ обладание, характерна их концентрация по отдельным районам. По полуострову в целом удельный вес дворян¬ ского землевладения не кажется особенно большим. Крупное дворянское землевладение с его 3 млн. га зани¬ мает немногим больше 10% всей сельскохозяйственной площади. Но достаточно посмотреть на таблицу 3, чтобы ремещением традиционных центров сельскохозяйственного насе¬ ления. См. по этому поводу весьма существенные соображения Маркса в «Теории прибавочной стоимости» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XX). 1 В районе Феррара, например, начиная с 1870 г., традицион¬ ные отношения землевладения были нарушены и окончательно подорваны в результате приобретения обширных земельных про¬ странств в долине По сначала английским акционерным обще¬ ством, а впоследствии Туринским банком. Мелиорационные работы, проведенные уже за первые годы «Феррарским обществом мелио¬ рации» и другими более мелкими обществами, имели своим послед¬ ствием полнейшее подчинение землевладения капиталу. Аналогич¬ ный процесс, хотя и в несколько иной форме, происходил в Лом¬ бардской равнине и на других обширных пространствах долины По уже во второй половине прошлого столетия. Было бы, несом¬ ненно, трудно найти в этих районах при современном распределе¬ нии землевладения и отдельных хозяйств следы земельного ре¬ жима, господегвовавшего в предыдущем столетии и уничтожен¬ ного бурным развитием аграрного капитализма. 103
Таблица 3 Дворянское землевладение в Италии Провинции Крупные землевла¬ дельцы-дво¬ ряне Крупные дворянские хозяйства 1. Пьемонт 93 101 2. Ломбардия 145 156 3. Лигурия 27 36 4. Венеция 183 1 223 5. Юлийская Крайна .... 28 28 1 6. Венеция Тридентипа . . . 27 31 Вся Северная Италия 503 575 1. Эмилия 92 109 2. Тоскана 430 557 3. Марки 137 151 4. Умбрия 87 104 Вся Центральная Италия .... 746 921 1. Лациум а) 88 112 1 2. Абруццо 51 68 | 3. Кампанья 51 58 ( 4. Апулия 95 116 ; 5. Базиликата 14 15 6. Калабрия 123 137 Вся Южная Италия 422 506 I 1. Сицилия 210 230 1 2. Сардиния 77 87 Вся Островная Ита¬ лия 287 317 Всего по Италии . . 1 1958 1 2319 | а) Здесь, как и в последующей части нашей работы, мы относим Лациум к южным областям, к которым он приближается по своим агрономическим, экономическим и социальным условиям. 104
убедиться в том, что это землевладение распределено между различными частями Италии далеко неравно¬ мерно'. Относительно редкие в районах Северной Италии (за исключением Венеции) дворянские поместья обра¬ зуют, наоборот, более плотную массу в Центральной Италии, в Калабрии, в Сицилии. В других районах, как-то: в Лациуме, в Апулии, Абруццо, эти помещичьи хозяйства, хотя и не особенно многочисленны, но вслед¬ ствие большой площади отдельных хозяйств все же за¬ нимают значительную часть сельскохозяйственной тер¬ ритории. Во всех этих районах более широкого распро¬ странения дворянского землевладения оно приобретает^ таким образом, удельный вес, значительно превышаю¬ щий среднюю цифру по полуострову, и становится ха¬ рактерным, а во многих случаях решающим элементом земельного и аграрного режима. Например, в Тоскане крупное землевладение, пре¬ обладающее там с давних времен, находится, можно ска¬ зать, почти целиком в руках знатных дворянских семей,. как-то: семьи Рчкасоли, Делла Герардеска, Гроттанелли, Гвиччардини, Венерози-Пешолини, Джинори и др., мно¬ гие из которых владеют многочисленными поместьями в разных провинциях. Хотя в этих крупных дворянских хозяйствах Тосканы, точно так же как в помещичьих хозяйствах в Марках и Умбрии (находящихся в анало¬ гичных условиях), капиталистическое развитие доста¬ точно далеко ушло вперед, как видно из подавляющего преобладания капиталов дворян-помещиков над нищен¬ скими «капиталами» арендаторой-колонов, устойчивость феодальных пережитков проявляется здесь не только в преобладании дворянского землевладения, но и в том, что господствующей формой сельскохозяйственных до¬ говоров являются средневековые договоры об исполь¬ щине. Широкое распространение этой формы договора служит более чем ясным доказательством того огром¬ ного значения, которое старые феодальные касты сохра¬ нили в социальной жизни этих районов. Не менее тяжел гнет в Венецианской области, где капиталистическое развитие сельского хозяйства в общем менее значительно и где дворянская землевла¬ дельческая знать — правда, менее многочисленная, чем: 105
в Тоскане, —- как-то: семьи Брандолини д’Адда, Дона делле Розе, Миари, де Асарта и др., еще более варварски эксплоатируют крестьян своих обширнейших владений с помощью договоров об испольщине. В еще более откро¬ венной и жестокой форме это влияние старых феодаль¬ ных каст на аграрную жизнь Италии проявляется в та¬ ких областях, как Сицилия, Калабрия, Римская Кам- панья, где крупные дворянские поместья занимают значительную часть территории. В других областях Юга дворянские латифундии не столь распространены, как в Сицилии, Калабрии, Кам* панье. Латифундии там чаще всего зародились в резуль¬ тате экспроприации церковных и государственных зе¬ мель и нередко находятся в руках буржуазных собствен¬ ников. Однако это нисколько не препятствует тому, что в условиях Юга, еще сильно насыщенного пережитками (феодализма, в этих латифундиях, составляющих бур¬ жуазную собственность, почти всегда преобладают — по образцу соседних дворянских латифундий — отсталые и жестоко эксплоататорские формы аграрных и социаль¬ ных отношений. Таким образом, тлетворное влияние ста¬ рых феодальных каст на социальную жизнь Юга распро¬ страняется далеко за пределы их владений. Наряду с целыми областями, где бурное развитие .аграрного капитализма глубоко нарушило докапитали¬ стические отношения в землевладении, мы находим дру¬ гие, где режим земельной собственности сильно прони¬ зан пережитками феодализма, и эти пережитки феода¬ лизма оказывают на всю итальянскую жизнь влияние, далеко выходящее за пределы аграрных отношений. Региональная концентрация феодальных пережитков в области землевладения была причиной того, что в зна¬ чительной части Центральной и Южной Италии значение, ими приобретенное, стало серьезным препятствием на пути свободного развития производительных сил. Проблема Юга, проблемы отдельных областей, которые имели и имеют столь важное значение в социальной и политической жизни Италии, в своей основе зародились, как мы увидим, в результате устойчивости пережитков ^феодализма. В процессе развития итальянского капита¬ лизма первоначальная простая разница в уровне капи¬ талистического развития отдельных районов превратилась ичэ
впоследствии в противоречия между районами, ко¬ торые своей тяжестью довлели и продолжают довлеть над жизнью итальянского народа. Устойчивость и региональная концентрация пережит¬ ков феодализма в землевладении на самом деле не что иное, как особый аспект устойчивости и региональной концентрации существенных пережитков феодализма во всех аграрных отношениях. Отсюда — нищета и особо тяжелый гнет, лежащие на крестьянах-бедняках Юга и на тосканских испольщиках. Отсюда — те особые условия политической и социальной приниженности, в которых продолжает их держать объединенное итальянское государство; отсюда — худосочное развитие промышленной буржуазии в значительной части Италии и крайняя узость внутреннего рынка для крупной про¬ мышленности Италии. Сочетаясь на пространстве, охва¬ тывающем половину Италии, с пережитками феода¬ лизма, капитализм в своем развитии крайне обострил присущие ему противоречия и все политические и со¬ циальные противоречия вообще. С другой стороны, при создании Италии, где еще сегодня эти социальные про¬ тиворечия нередко выступают в форме региональных противоречий между капиталистическим Севером и аграрным полуфеодальным Югом, ему не удалось создать действительное экономическое, социальное и политическое единство, которое могло и может выко¬ ваться лишь в результате глубокого революционного прербразования аграрных отношений. Наряду с совре¬ менной капиталистической Италией, таким образом, еще существует, как утверждают многие, Италия «варвар¬ ская» с сильными пережитками феодализма. Эта неспособность капитализма и итальянской бур¬ жуазии к созданию единства неоднократно и с полной ясностью подчеркивалась в марксистской итальянской литературе. Не напрасно Грамши хотел, чтобы централь¬ ный орган коммунистической партии Италии назывался «Единство» («Унита»): это название должно было подчеркнуть, что лишь революционный союз инду¬ стриального пролетариата Севера с массами крестьян Юга способен выковать в Италии то реальное единство, создать которое буржуазия оказалась исторически не¬ способной. Точно так же была широко освещена связь 107
проблемы Юга с устойчивостью значительных пережит¬ ков феодализма в деревнях Юга 1. Еще в конце прош¬ лого столетия, когда развитие капитализма в Европе и других частях света шло по восходящей линии, Энгельс констатировал, что итальянская буржуазия неспособна разрешить задачу радикального переворота в области частного землевладения. Он справедливо отметил, что об Италии можно сказать то же, что Маркс когда-то писал о современной ему Германии: «Мы ... страдаем не только от развития капиталистического производства, но и от недостатка его развития» 2. Но в настоящее время, когда в Италии и в других капиталистических странах капитализм уже давно всту¬ пил в фазу своего упадка, необходимо особо подчерк¬ нуть, что пережитки феодализма в итальянской деревне выступают в новой форме, приобретают новое значение. На этой проблеме, значение которой особо выросло со времени установления фашистской диктатуры, даже итальянская марксистская литература останавливалась лишь бегло. Было бы нелепостью утверждать сегодня, что импе¬ риалистическая и фашистская Италия страдала от «не¬ достаточного капиталистического развития», в то время как она страдала больше всего от конвульсий одряхлев¬ шего и корчившегося в предсмертных муках капита¬ лизма. Ясно, что проблема пережитков феодализма в итальянской деревне в настоящий момент стоит совер¬ шенно по-иному, чем 'в ту эпоху, о которой писал Энгельс, т. е. в эпоху, когда капитализм развивался по восходящей линии, но это не значит, что высказывание 1 См. по этому поводу «Тезисы о крестьянском труде на Юге» («Тез1 зи1 1а\юго соШасНпо пе1 Мегго^огпс»), утвержденные Аграрной конференцией коммунистической партии Италии 12 сен¬ тября 1926 г. и опубликованные в «Стато операйо» («51а1о Оре- гаю», Аппо I, N. 2, р. 248); статью Грамши «Некоторые темы проблемы Юга» («Огатзсь, А1сиш 1егш с1е11а яиезНопе тепс1юпа1е», «51а1о Орегаю», Аппо IV, N. 1, р. 9); статью Эрколи в сборнике, посвященном Грамши (ЕсПг. НаПапе сП СоНига); статьи Гриэко в- «Стато операйо» (Аппо I, N. 2, р. 155, Аппо VI, N. 4, р. 157; N. 11, р. 669); статью Берти в «Стато операйо» (Аппо V, N. 1, р. 17). См. также по вопросу о неспособности итальянской буржуазии к соз¬ данию единства статью Галло в «Стато операйо» (Аппо VII, N. 11—12, р. 647). 2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. II, стр. 377. 108
Энгельса не имеет сегодня ценности. В тот период, когда писал Энгельс, итальянский капитализм развивался по '«прусскому» пути, приспособляясь к пережиткам фео¬ дализма, но вместе с тем, хотя и в несколько замед¬ ленных темпах, осуществлял революционизирование производственных отношений. В настоящее время формы капиталистического землевладения и капиталистиче¬ ского сельскохозяйственного производства прививают¬ ся к сохранившимся пережиткам феодализма в итальянской деревне. Однако в эпоху империализма, а особенно в годы фашистской диктатуры, эти отноше¬ ния пережили процесс глубокого внутреннего пере¬ рождения, оказавшего влияние на пережитки феода¬ лизма. Чтобы понять значение пережитков феодализма в итальянском землевладении в настоящее время, мы должны посмотреть, как они переплетаются с формами капиталистической собственности, характерными для современной исторической эпохи. Мы поймем тогда все значение, которое эти пережитки приобретают в совре¬ менной Италии; перед нами предстанут в правильном свете те новые актуальные задачи, которые устойчи¬ вость этих пережитков ставит перед массами итальян¬ ского народа в борьбе за возрождение Италии. 4. Финансовый капитал и пережитки феодализма в землевладении На первый взгляд, нас можно было бы упрекнуть в том, что существует противоречие между нашими утверждениями о преобладании капиталистических отно¬ шений в итальянском землевладении и отмеченными нами существенными пережитками феодализма внутри этих же отношений. Но на самом деле противоречие существует не в на¬ ших утверждениях, а в самой действительности. Не¬ сомненно, что в деревне национальная буржуазно-демо¬ кратическая революция, не завершенная в период Рисо-рджименто, оставила итальянскому народу тяжелое наследие неразрешенных задач. В Италии (так же как и в других странах) капитализм в период своего разви¬ тия по восходящей линии стал подрывать основы суще¬ ствования старых феодальных латифундий; капиталисти- 109
ческое землевладение росло в период Рисорджименто и последующий за ним период также 1 и за счет крупного дворянского землевладения до тех пор, пока оно не стало преобладающей формой землевладения. Но радикаль¬ ного упразднения феодальных отношений в землевладе¬ нии, которое в других странах было делом буржуазно- демократической революции и последующего стреми¬ тельного развития капитализма, в Италии не произошло. И ныне — в эпоху своего упадка, в эпоху империа¬ лизма — еще больше, чем в прошлом, капитализм в Италии проявляет свою полную неспособность довести это прогрессивное дело до конца. Наоборот, он обнару¬ живает склонность к тому, чтобы объединить пережитки всех отживших и отсталых экономических и социальных форм или же прямо воскресить их и придать им искус¬ ственно новые силы. Что касается режима землевладения, то в Италии продолжается и принимает все более определенные формы процесс подчинения земли капиталу, развитие капиталистических отношений в землевладении. Но это развитие совершается теперь преимущественно путем объединения старых земельных собственников и господ¬ ствующих групп финансового капитала, представителей паразитического капитализма, приспособляющегося к формам и методам эксплоатация старых феодальных каст, утратившего свою способность революционизиро¬ вать методы и формы производства и стремящегося не к тому, чтобы вырвать с корнем, а к тому, чтобы со¬ хранить и укрепить пережитки феодализма в земле¬ владении. Что касается политического аспекта проблемы, то его осветил впервые с исчерпывающей ясностью Грамши, указывая на индустриально-аграрный блок, как на 1 Мы говорим также потому, что, как мы уже отмечали выше, буржуазная собственность на землю возникла в Италии не столько из подтачивания дворянских латифундий, сколько из подчинения капиталу других докапиталистических форм землевладения (экспроприация государственных и церковных земель, концентра¬ ция в руках буржуазии мелкой крестьянской собственности и т. п.). Для историко-экономической документации этих положений, тре¬ бующей более обстоятельной трактовки, мы вынуждены еще раз отослать читателя к нашим ранее цитированным работам. ПО
историческую форму классового господства буржуазии & Италии; аргументация Грамши получила широкое раз¬ витие в итальянской марксистской литературе. «Чтобы консолидировать свою власть, — писал Эрколи *, — и, в частности, чтобы держать в повиновении сельские массы Юга и Островов, капиталистическая буржуазия вступила в союз с крупными землевладельцами и с сель¬ ской паразитарной буржуазией, выросшей под покровом крупной земельной собственности феодального типа, и взяла на себя задачу поддержать и защитить существо¬ вание тех пережитков отсталых социальных и политиче¬ ских отношений, которые свинцовым грузом лежат на экономической и социальной жизни всей страны. Эта особая форма классового союза между буржуазией Се¬ верной Италии и реакционными кастами Юга, вопло¬ щающими пережитки докапиталистических отношений, придавала печать особой реакционности итальянской по¬ литической жизни даже в тот период, когда правящие классы были вынуждены под давлением масс признать свободу рабочих организаций, свободу труда и стачек, даже и тогда, когда они были вынуждены накануне миро¬ вой войны дать народу всеобщее избирательное право». С того времени, как Грамши дал свой глубокий ана¬ лиз политической формы, в которую вылилось господство класса буржуазии в Италии, характерные черты, им отмеченные, выступили в дальнейшем еще резче, пока не достигли наивысшей точки своего развития в период тоталитарной фашистской диктатуры. Уже в дру¬ гом) месте мы отметили2, как постепенно усиливалась за годы фашистской диктатуры роль аристократии, 1 РаШго То^ИаШ (ЕгсоИ), Ап1ошо Сгатзс1, Саро бе11а с!азяе орега1а НаПапа в книге «ОгатзсЬ, Ес1. II. сИ. СоИига, 1938, р. 27. 2 См. нашу уже ранее цитированную работу «Ь’апз1осга21а 1егпега» (-«51а1о Орегаю», Аппо XIII, N. 5 е зз.). Здесь будет до¬ статочно повторить некоторые из наиболее характерных данных. Число депутатов дворянского происхождения в парламенте, сни¬ зившееся с 70 в 1913 г. до 24 в 1919 г. и 23 в 1921 г., снова повы¬ шается до 33 в фашистском парламенте в 1929 г. и до 37 в 1939 г. Еще быстрее растет число лиц дворянского происхождения в се¬ нате, где еще до последнего его пополнения назначенными сена¬ торами заседало не менее 103 представителен аристократии. В центральном государственном аппарате мы находим не менее 14 аристократов среди министров, 36 аристократов среди генера¬ 111
представительницы крупной земельной собственности феодального происхождения, в итальянской политической жизни и в самом аппарате фашистского тоталитарного государства: политический блок между господствую¬ щими группами итальянского капитализма и крупного землевладения смыкается все теснее, доходя до своего наиболее типичного выражения в организации тотали¬ тарной фашистской диктатуры. Но мы особенно хотим подчеркнуть, что за последние годы в экономических отношениях между господствующими группами итальян¬ ского капитализма и крупного землевладения произошли определенные изменения, вследствие которых только и мог развиться и окрепнуть политический фашистский блок правящих классов; именно вследствие этого перед итальянскими крестьянскими массами в процессе раз¬ вития их борьбы за политическое и национальное осво¬ бождение встают новые задачи борьбы за землю. Конечно, и' в прошлом между капиталом и крупным землевладением устанавливались связи и взаимодействия лов и адмиралов, командующих, крупными соединениями, 4 ари¬ стократов среди командующих крупными соединениями фашист¬ ской милиции, 7 — на руководящих судебных постах, 60—на вы¬ соких постах в дипломатической службе. В органах местного управления, которые были изъяты из-под всякого демократиче¬ ского контроля после установления фашистской диктатуры, сильно выросло значение представителей старых феодальных каст. Графы, •князья и бароны стали господами в римском муниципалитете, поя¬ вились в качестве городских толов не менее чем в 14 главных го¬ родах провинций, а также во главе многочисленных менее значи¬ тельных городских управлений. Не менее сильные позиции были снова завоеваны аристократией в организациях, близко стоящих к государству, и в центральном и в периферийном корпоративном аппарате. В провинциальных экономических советах, в провинци¬ альных аграрных консорциумах (в Италии—добровольное или при¬ нудительное объединение физических и юридических лиц, часто под правительственным контролем, с целью проведения каких-либо об¬ щественных работ. — Прим ред.), в ассоциациях мелиоративных консорциумов, точно так же как в других подобного рода органи¬ зациях, мы находим высокий процент титулованных особ. Не менее 174 аристократов занимают в этой области самые важные посты; почти столько же аристократов мы находим на руководящих постах в общенациональных и местных корпоративных организа¬ циях, контролирующих деятельность промышленности. Другие дан¬ ные, относящиеся к растущему влиянию аристократии в области журналистики, издательского дела и пр., читатель найдет в при¬ веденной выше статье. 112
экономического характера. Нужно отметить, что уже с конца прошлого столетия (хотя остается в силе наше замечание о том, что развитие капитализма в италь¬ янской деревне чаще всего шло по «прусскому» пути, и о том, какие отношения между крупным землевладе¬ нием и капиталом из этого вытекали) земельная аристо¬ кратия целиком завязла в строительной спекуляции и банковских скандалах, знаменовавших собой рождение царства финансовой олигархии в Италии. Под давлением аграрного и строительного кризиса, подстегиваемая ка¬ питалистической конкуренцией земельная аристократия в этот период была вынуждена все чаще и чаще обра¬ щаться к банковскому кредиту. Для того, чтобы доводить эти операции до благополучного завершения, она, есте¬ ственно, старалась обеспечить себе ведущие позиции в области банковской, в частности в учреждениях земель¬ ного и сельскохозяйственного кредита. Таким образом, уже в начале прошлого столетия многочисленные пред¬ ставители крупной земельной аристократии заседали в правлениях крупных банков и крупных учреждений зе¬ мельного кредита; а отсюда их деятельность распростра¬ нялась на другие отрасли финансов и промышленности. Тем не менее, в первое время — вплоть до периода первой мировой войны — финансовая деятельность зе¬ мельной аристократии ограничивалась главным образом некоторыми отраслями, более или менее связанными с земельной собственностью К Политический блок между крупным капиталом и крупным землевладением был по¬ рожден не столько широким и эффективным взаимодей¬ 1 В этот период, например, советники дворянского происхож¬ дения заседали больше всего в учреждениях земельного и сель¬ скохозяйственного кредита, в страховых обществах и ипотечных банках, в банках кредитования городской и сельской недвижи¬ мости. Нередко земельная аристократия продолжала увеличивать свое родовое имущество именно путем учреждения крупных об¬ ществ по кредитованию недвижимости. Так, например, в 1907 г. Колонна, Павончелли и другие семьи земельной аристократии, сгруппировавшиеся в Итальянском индустриальном и аграрном обществе, превратившемся затем в Общество сельской недвижи¬ мости, и владевшие уже 17 тыс. га земли, скупили еще 25 тыс. га по льготным ценам у Итальянского банка, завладевшего этими землями в результате аграрного кризиса. Так же, как и в прошлом, только в новых формах, земли экспроприированных крестьян в конце концов оказались в руках земельной аристократии. 8 Э. Серени 113
ствием экономических интересов, сколько общностью политических интересов социальной реакции, борющейся с трудящимися классами. В области экономической при¬ мирение между различными и часто противоречивыми интересами чаще всего происходило путем соглашения, по справедливости названного «злодейским пактом» итальянских правящих классов. В то время как крупные земельные собственники «милостиво соглашались» на высокие покровительственные таможенные тарифы на продукты промышленности в пользу крупных капитали¬ стов Севера, крупные капиталисты «милостиво соглаша¬ лись» на высокие хлебные пошлины, выгодные для круп¬ ных землевладельцев, — все это, разумеется, за счет масс городского и сельского населения. Лишь в период первой мировой войны, а еще больше в послевоенный период и за годы фашистской диктатуры совершился переход от этого традиционного экономиче¬ ского компромисса между силами крупного капитала и крупного землевладения к более тесным взаимоотноше¬ ниям, которые нашли свое новое политическое выраже¬ ние в фашистской диктатуре. Уже в 1923 г., например, среди членов советов крупных акционерных обществ на¬ считывалось до 516 представителей земельной аристокра¬ тии. К 1943 г. число их еще более возросло. На общее число 25 тыс. лиц, заседающих в советах правлений акционерных обществ, приходилось не менее 771 пред¬ ставителя земельной аристократии, занимавших 1993 административных поста. Число дворян, заседавших в советах правлений ак¬ ционерных обществ, увеличилось, следозательно, по сравнению с 1923 г. больше чем на 50%. Но еще более важно то обстоятельство, что из отраслей хозяйства, более тесно связанных с традиционной деятельностью землевладельцев, капиталистические интересы дворян¬ ства распространились на все отрасли промышленности и финансов (см. табл. 4). Между крупной дворянской земельной собственностью и крупным капиталом были установлены гораздо более близкие отношения, чем в прошлом, и взаимное проникновение экономических ин¬ тересов стало еще более значительным. Не вдаваясь в дальнейшие подробности, которые читатель может найти и уже цитированной нами работе, напомним лишь о том, 114
что много известных семей, как-то: Дентиче ди Фрассог Экономо, Ревандин, Брандолини д’Адда (группа Воль- пи— «Общее страхование»), Тригона (группа Терни — Чиано), Турнон («Финсидер»), так же как и Негротто ди Камбиазо («Общая навигация»), Ребауденго и Па- вончелл-и («Фиат» — «С-ниа») (мы приводим только не¬ сколько наиболее известных имен) числилось одновре¬ менно среди семей наиболее крупных землевладельцев и наиболее типичных представителей финансового капи¬ тала в Италии. Пытаться отнести одну или другую из этих семей к той или другой категории или же опреде¬ лить, в какой из них преобладали землевладельческие интересы, в какой — капиталистические, было бы очень трудно. Истина заключается в том, что эти семьи вопло¬ щала в типичной форме то взаимное проникновение, то слияние вышеуказанных интересов, которые являлись характерными для правящих групп финансового капи¬ тала и крупного землевладения в современной Италии ** 1 По вопросу этого взаимного проникновения необходимо под¬ черкнуть значение семейных связей, которые старая феодальная аристократия завязала с крупнейшими представителями финансо¬ вого капитала. Из 250 девушек родом из дворянских семей за по¬ следние годы 208 заключили браки с лицами дворянского проис¬ хождения, лишь 42 вышли замуж не за дворян. Аристократия, та¬ ким образом, и в этом отношении сохранила довольно явно выра¬ женное кастовое сознание. Тем не менее это кастовое сознание, «приспособившись», легко находило компромиссные формы сбли¬ жения с капиталистическим окружением. Фашистское правитель¬ ство часто награждало дворянскими титулами крупнейших пред¬ ставителей Финансового капитала и фашистской иерархии (Вольпи, Мардзотто, Чиано, Борлетти, Гранди и др.), способствуя, таким об¬ разом, их проникновению в дворянскую среду. Так, например, финансисту Вольпи был присвоен титул графа ди Мизурата, а между его семьей и старыми аристократическими семьями Рус- поли, Чиконья, Мадзони и пр. завязались родственные связи. Га- леаццо Чиано (женившемуся на дочери Муссолини) был присвоен графский титул, а его семья соединилась семейными связями со старинными феодальными родами эмильянской аристократии (графы Теодорони), тосканской (графы Риччи Кризолини) и пье¬ монтской (графы Вильетти). Таким путем в Италии создавались условия, при которых землевладельческие интересы старых фео¬ дальных каст тесно переплетались с капиталистическими интере¬ сами современных финансистов, наживших крупные прибыли при фашистском режиме. Наряду с семьей графа Вольпи, сама семья Муссолини — Чиано являлась одним из самых ярких примеров такого переплетения интересов. 8* 115
Это взаимное проникновение и слияние интересов, так же как и аналогичное явление внутри господствую¬ щих групп самого финансового капитала, на самом деле ле исключает—мы это особо отмечаем—внутренних противоречий и борьбы. Не следует также забывать, что такое взаимное проникновение, если оно довольно за¬ метно в наиболее богатых семьях (крупных землевла¬ дельцев и крупных капиталистов), наблюдается в более ограниченных размерах и в значительной части' мелких дворянских семей, для которых земельная собственность феодального происхождения является преобладающей экономической формой Совершенно очевидно, что в результате слияния круп¬ ной земельной собственности и финансового капитала ха¬ рактер и политическое значение пережитков феодализма .в землевладении подверглись в современной Италии глу¬ боким изменениям. Бесспорно, что и в настоящее время наиболее крупные частные земельные поместья Италии находятся в руках 1 Из 7750 дворянских семей, приведенных в «официальном списке итальянского дворянства», опубликованном Геральдическим советом в 1934 г., 1543 занимают первостепенные позиции в об¬ ласти землевладения и крупного финансового капитала. Из них 1267 (81,7%) владеют крупными поместьями; 586 (37,8%) пред¬ ставлены в советах акционерных обществ. 962 семьи (62,2%) вла¬ деют только одними поместьями, а 281 (18,2%) представлены только в советах акционерных обществ, 305 (19,6%) в одно и то же время владеют крупными поместьями и представлены в со¬ ветах акционерных обществ. Таким образом, крупная земельная собственность остается преобладающей экономической основой значительной части дворянских семей. В этом преобладании отра¬ жается историческое происхождение крупных дворянских поме¬ стий. Следует, однако, отметить, как мы уже указывали выше, что связь с финансовым капиталом достаточно тесна и у тех дворян¬ ских семей, которые непосредственно не представлены в советах акционерных обществ. С другой стороны, необходимо еще указать, что именно семьи крупных собственников обыкновенно одновре¬ менно представлены в области крупного землевладения и крупного финансового капитала. Достаточно, например, указать, что из 50 дворянских крупных землевладельческих семей 41 семья (82%) представлена в советах акционерных обществ. Взаимное про¬ никновение крупной земельной собственности и крупного капитала поэтому касается значительно большей части земельной собствен¬ ности, чем можно было бы заключить из одного процентного отно¬ шения дворянских семей, одновременно' представленных в области крупного землевладения и крупного финансового капитала. 116
Таблица 4 Дворянская земельная собственность и финансовый капитал в Италии. Дворяне в советах правлений акционерных обществ Капитал (в млн. лир) Количество постов, заня¬ тых дворя¬ нами в сове¬ тах правлений 1. Недвижимости, сельскохозяй¬ ственная мелиорация 2. Банки сельскохозяйственного и ипотечного кредита 3. Сельскохозяйственная и пищевая индустрия 4. Страховые общества 1423 1373 585 710 284 98 80 130 Итого деятельность, свя¬ занная с землевладением ! 4091 1 1 592 1. Крупные банки 2. Колониальные общества .... 3. Издательства и газеты 4. Театральные предприятия, кино и проч 5. Прочие промышленные и финан¬ совые общества 4 497 138 95 45 17 177 ! 41 49 34 47 1230 1 Итого деятельность, не связанная непосредствен¬ но с землевладением . . 21 952 1 401 Всего 1 26 043 1 993 немногих дворянских семей. Достаточно сказать, что 50 семей земельной аристократии владеют 374 поместь¬ ями и что среди этих семей 15 наиболее крупных соб¬ ственников владеют 155 поместьями общей площадью приблизительно в 500 тыс. га К Несомненно, что в этих 1 Мы считаем небесполезным напомнить здесь имена по край¬ ней мере 15 семей. Это сухой перечень, но для сотен тысяч крестьян во всех частях Италии имена князей Бонкомпаньи, Бор- гезе, Кардччоло, Киджи, Колонна, Корсини, Пиньятелли, Торло- ния, Руффо, графов Павончелл.ч, Делла Герардеска, Гвиччарди- 117
обширных дворянских поместьях тяжесть пережитков феодализма в землевладении и производстве дает себя чувствовать с неменьшей силой, чем в прошлом. Но это не означает, что под покровом взаимного проникновения господствующих групп финансового капитала и господ¬ ствующих групп земельной собственности не продол¬ жается активный' процесс подчинения земли капиталу. Даже традиционные дворянские латифундии вовлекаются в водоворот капиталистических противоречий и спекуля¬ ций. Аристократ-собственник, превратившись в рыцаря легкой наживы и в магната финансового капитала, часто пользуется своими латифундиями как ставкой в своих ка¬ питалистических спекуляциях. И даже в этом смысле дворянское землевладение приспособилось к капитали¬ стической собственности, ставшей преобладающей и ха¬ рактерной формой земельной собственности, и слилось с ней. Но это глубокое перерождение природы дворянской собственности не сопровождалось — как это происходило в другие времена — радикальным изменением производ¬ ственных отношений, Наоборот, финансовый капитал приспособился к традиционным формам эксплоатации, присущим феодальному землевладению, доводя их своим влиянием до высшей степени напряжения. Одна из характерных форм, в которой проявлялось и продолжает проявляться это слияние сил крупного дво¬ рянского землевладения и финансового капитала — слия¬ ние, которое, подчинив землю капиталу, все же оставляет неприкосновенным и усиливает гнет пережитков феода¬ лизма в сельском хозяйстве, — это распространение си¬ стемы ипотечного кредита. Многие из знатных дворянских семей на самом деле добыли необходимые для своих фи¬ нансовых махинаций капиталы, заложив поместья, яв¬ ляющиеся их наследственной собственностью. По этим ипотечным ссудам они вынуждены выплачивать проценты крупным банкам, выдавшим эти ссуды; таким образом, в конечном счете, к этим последним поступает полностью и и1, Пикколомини, маркизов д’Аяла и Тригона—15 с^мей владею- .щих 155 огромными поместьями, протяженностью в 500 тыс. га — воплощают в себе всю зксплоатацию, все угнетение, тяжесть ко¬ торых они ежедневно в тысячах форм ощущают на своих согбен¬ ных от труда спинах. 118
или частично земельная рента от земель, на которых ле¬ жит ипотечная задолженность. Подчинение земли капиталу и взаимное проникновение крупного дворянского землевла¬ дения и финансового капитала выступают здесь в наибо¬ лее яркой форме. Благодаря системе ипотечного кредита, представители крупной дворянской собственности — семьи Тригона или же Саграмозо, семьи Колонна или Негротто превратились в магнатов финансового капитала, в то время как капиталисты — представители крупных кредитных учреждений, в свою очередь, стали фактиче¬ скими земельными собственниками и получателями зе¬ мельной ренты в форме процентов на свои ипотечные ссуды. Весь этот процесс совершился без какого-либо существенного изменения во внутренних отношениях дво¬ рянских латифундий. Если даже в настоящее время зе¬ мельная рента поступает фактически, в конечном счете, в Банк поземельного кредита, все же прежний феодал- помещик остается юридическим собственником земли. От его усмотрения и поддерживаемых им традиций зависит регулирование методов эксплоатация на этой земле. По¬ луфеодальная эксплоатация и капиталистические отноше¬ ния, таким образом, наслаиваются друг на друга, входят в тесное взаимодействие, давя удвоенной тяжестью на трудящиеся массы деревни. Впрочем, судьбы финансового капитала и пережитков феодализма в области землевладения в деревне тесно сплелись не только этим путем. Мы уже видели, как, в особенности за последние десятилетия, все большее зна¬ чение приобретала крупная земельная собственность банков и обществ кредитования недвижимости, занимав¬ шая к 1943 г. не менее одного млн. га1. В советах этих банков и этих обществ — точно так же, как в сове¬ тах крупных банков ипотечного кредита — мы почти всегда находим, наряду с представителями знатных семей 1 В 1913 г., например, существовало лишь 5 обществ кредито¬ вания сельской недвижимости с капиталом в 39 млн. лир и с землями^ стоимость которых достигала 32 млн. лир. В 1922 г. со¬ ответствующие цифры дают уже 77 обществ, с капиталом в 396 млн. лир и с землями стоимостью в 395 млн. Но наиболее сильный скачок вверх наблюдается в годы фашистской диктатуры. В 1936 г. число обществ поднялось до 160, капитал до 666 млн. лир, стоимость земельной собственности; до 1159 млн. лир. 119
земельно-капиталистической аристократии, наиболее круп¬ ных представителей итальянского финансового капитала. Все крупные итальянские тресты владели обширными поместьями, сельскохозяйственная деятельность которых более или менее тесно связана с финансовой и индустри¬ альной деятельностью трестов. Так, например, «Сниа вискоза» производила необходимую ей целлюлозу в об¬ ширном хозяйстве Торре ди Зуино (6 тыс. га). Объединен¬ ные верфи Адриатики владели крупными поместьями в окрестностях Монфальконе, общество «Монтекатини» — в Масса Маритима, в Монтьери, в Орбателло и других местах, не говоря об Обществе общего страхования, которое широко инвестировало свои резервы в обшир¬ ных поместьях в Каорле, и др. Если к этому прибавить огромные пространства земли, которыми наиболее круп¬ ные представители финансового капитала владели на правах личной собственности \ то легко составить себе представление о прочности тех уз, которые в настоящее время объединяют крупную земельную собственность и крупный капитал в защите привилегий земельной соб¬ ственности. Таким образом, наиболее видные представители круп¬ ной земельной собственности — ив частности крупной дворянской собственности — заинтересованы в сохране¬ нии сверхприбылей трестов в Италии, так как они инве¬ стировали в них суммы, измеряющиеся десятками мил¬ лиардов лир. В свою очередь, господствующие группы финансового капитала заинтересованы в сохранении вся¬ кого рода пережитков феодализма и в первую очереди крупной собственности латифундий в итальянской де¬ ревне. Несравненно чаще, чем в прошлом, всякий удар, направленный против пережитков феодализма в землевла¬ дении, ощущается господствующими группами финансо¬ вого капитала, трестовскими магнатами не только как 1 Помимо семейных связей с земельной аристократией, на ко¬ торые мы указывали уже выше, все магнаты трестов в настоящее время вложили значительную часть своего состояния в земельную собственность. Из наиболее крупных поместий, принадлежащих трестовским магнатам на правах частной собственности, упомя¬ нем, например, поместье Портогруаро командора Чини (из группы «Ильва»), поместье Гаджа (группа Вольпи) в Беллуно, поместье Мардзотто в Сарего, поместья семьи Орландо (группа Терни— Чиано) в Веккьяно и др. 120
нападение вообще, направленное против одной из форм частной собственности, но как прямое нападение на одну из их привилегий, на один из их кровных экономических интересов. Защита интересов трестовских магнатов и за¬ щита интересов монополии крупного полуфеодального землевладения переплетаются и объединяются господ¬ ствующей фашистской шайкой в общее дело экономиче¬ ской и социальной реакции. Это означает, во-первых, что растущее подчинение земли капиталу, все более решительное преобладание форм капиталистической собственности на землю не ис¬ ключают, а, наоборот, усиливают в современной Италии явления, связанные с устойчивостью значительных пере¬ житков феодализма в деревне. Это означает, во-вторых, что освобождение крестьян¬ ских масс (и Италии в целом) от гнета нужды и полу¬ феодальной экоплоатации, которые еще тяготеют над ними в стольких частях полуострова, остается и поныне актуальной задачей борьбы итальянских масс. Особенно тяжелые и мучительные формы, свойственные пережиткам феодализма в деревнях значительной части Италии, а также и то обстоятельство, что гнет этих пережитков ощущается самыми широкими и разнообразными слоями сельского населения, превращают борьбу против этих пе¬ режитков в наиболее действенный стимул объединения сельских масс против господствующей клики. Это означает, в-третьих, что в процессе развития борьбы против гнета экоплоатации, против полуфеодаль¬ ных повинностей, которые еще тяготеют над ними, сель¬ ские массы по необходимости вступают в конфликт не только со старой феодальной кастой графов и баронов, но также и с господствующими группами финансового капитала, нажившимися при фашистском режиме, со всем его политическим аппаратом. Задачи борьбы против феодальных привилегий на землю в современной Ита¬ лии, таким образом, включаются в рамки общих задач борьбы против диктатуры наиболее реакционных групп финансового капитала, сообщников иностранного порабо¬ щения Италии. На самом деле, совершенно очевидно, что во всех об¬ ластях своей деятельности земельная и финансовая ари¬ стократия выполняет в Италии чисто капиталистические 121
«функции. Даже там, где преобладает крупное дворянское землевладение, было бы заблуждением не видеть, что проблема борьбы за ликвидацию этого пережитка феода¬ лизма (борьба, которая сама по себе не выходит за пре¬ делы традиционных буржуазно-демократических рамок) неразрывно связана с борьбой против диктатуры круп¬ ного монополистического капитала, составной частью ко¬ торого стала старая земельная аристократия. Но, чтобы лучше понять как нужды, так и чаяния населения деревни, мы должны будем остановиться в сле¬ дующем разделе на развитии режима землевладения за последние десятилетия, в частности за годы фашистской диктатуры и в период последней войны. Этим мы зай¬ мемся в последующей части этой главы, и это с полной ясностью выявит перед нами необходимость и возмож¬ ность того блока сельского населения, который является существенной частью «национального фронта» италь¬ янцев. 5. Тенденции развития землевладения в послевоенные годы Картина отношений землевладения в Италии, которую ны бегло набросали, была бы неполной, если бы мы не остановились на некоторых отдельных чертах развития этих отношений в годы, последовавшие за войной 1914— 1918 гг., и в годы фашистской диктатуры. В дальнейшем мы еще вернемся к этой теме, когда займемся вопросом о развитии производственных отно¬ шений за эти годы в итальянской деревне. Увеличившаяся роль господствующих групп крупных землевладельцев и групп финансового капитала, само собой разумеется, оказала глубокое влияние на все аграр¬ ные отношения современной Италии. Однако уже на этом этапе, когда мы разбираем вопрос об отношениях земле¬ владения, нам могут законно задать вопрос: каковы по¬ следствия этого слияния в смысле концентрации или рас¬ пыления земельной собственности, каково было в общем влияние двадцати лет фашистской диктатуры на этот процесс? Ведь печать фашистского режима при всяком возможном случае утверждала, что фашизм уже впрямь реализовал свои первоначальные демагогические обеща¬ ния о «земле для крестьянина, который ее обрабатывает». 122
Прежде всего необходимо очистить почву от широко распространенного мнения о том, будто надежным пока¬ зателем распыления или концентрации земельной соб¬ ственности могут сами по себе служить данные перепи¬ сей населения, относящиеся к количеству «лиц, обраба¬ тывающих собственную землю». Всякий, кто сколько- нибудь знаком с итальянской статистикой, может легко убедиться в том, что в большинстве случаев данными переписей, относящимися к распределению населения по профессиям и сословиям, следует пользоваться лишь с ве¬ личайшей осторожностью и тогда только, когда их можно дополнить и проверить на основе более достоверных источников. Не останавливаясь на критике этих данных, мы ограничимся тем, что отошлем читателя к изучению объяснительных записок к переписям населения, кото¬ рые в полной мере убедят его в точности нашей оценки ]. Но после такого утверждения перед нами встает про¬ блема: найти другие, более достоверные данные, позво¬ ляющие делать выводы о ходе процесса концентрации и распыления земельной собственности. Скажем сразу, что и в этой области статистика благоразумно воздержи¬ вается от того, чтобы предоставить нам прямые или обобщающие данные, которые позволили бы легко сор¬ вать маску с лживых демагогических утверждений фа¬ шистского режима. Но и здесь мы можем с помощью кос¬ венных или частичных, но достоверных данных нарисо¬ вать довольно точную картину развития того явления, которое нас интересует. 1 Мы, в частности, рекомендуем читателю, у которого сохра¬ нились бы сомнения по данному вопросу, кроме чтения обстоя¬ тельного «Общего доклада» о VII переписи населения, опублико¬ ванного в 1935 г. Институтом статистики, также и специальное исследование, опубликованное тем же Институтом в 1937 г., «О структуре сельского населения Италии и о новых сельскохозяй-, ственных типах, отмеченных VII переписью». С воистину «науч¬ ным» бесстыдством и цинизмом это исследование вскрывает все манипуляции и трюки, с помощью которых официальной стати¬ стике удалось... превратить в собственников миллионы батраков и крестьян-бедняков. Но эти циничные признания, разумеется, пред¬ назначены лишь для тесного круга посвященных; в изданиях, имеющих в виду широкую публику, фашистская статистика «дока¬ зывает» исчезновение «батрака» и распространение мелкой соб¬ ственности. 123
(Первое, особенно интересное указание мы получаем из данных о передаче собственности на землю, собранных министерством финансов с фискальной целью (мы вос¬ производим эти данные в нижеследующей таблице 5). Таблица 5 Рынок недвижимости в Италии. Передача собственности в результате акта купли-продажи а) Год Количество слу¬ чаев передачи собственности на землю и строения Количество слу¬ чаев передачи собственности только на земель¬ ные участки 1914 342477 1917 243 134 — 1920 508 440 1 1921 489 803 1922 466 467 1923 462 710 1924 427 942 1925 473 158 309 217 1926 465 525 304 328 1927 454 966 298113 1928 433 238 283 045 1929 452 188 296 290 1930 487 976 — 1931 428 406 — 1932 412 248 266 907 1933 397 292 254 814 1934 391 148 248 782 1935 387006 I 247 128 а) Вышеприведенные цифры ОТНОСЯТСЯ лишь к передаче собственности в результате акта купли- продажи; исключается,следовательно, передача соб¬ ственности по наследству или путем дарственного акта. Эти данные представляют тем не менее точную картину движения рынка недвижимости. Необходимо отметить, что до 1925—1926 гг. в цифрах, опубликованных министерством финансов, объединены случаи перехода собственности как на земельные уча¬ стки, так и на строения. Лишь начиная с этой даты отдельно публикуются цифры, относящиеся только- 124
к переделу собственности на земельные участки. Эти по¬ следние составляют во всяком случае значительно больше половины всех случаев передела недвижимости; таким об¬ разом, первый столбец может дать нам достаточно точное представление об интересующем нас явлении даже и для тех лет, когда статистика не отделяет еще цифр перехода одних земельных участков от общих цифр перехода не¬ движимости в целом. За те годы, для которых мы распо¬ лагаем двоякого рода данными, наблюдается полный па¬ раллелизм между развитием обеих серий. Чему учит нас внимательный анализ таблицы 5 1? Сразу видно, что по сравнению с довоенным периодом количество сделок с недвижимой собственностью в пер¬ вые годы после войны обнаружило усиленный рост, до¬ стигший своей кульминационной точки в 1920—1921 гг. За последующие годы количество сделок постепенно уменьшалось, сохраняя, впрочем, вначале довольно высо¬ кий уровень и доходя до нового максимума в 1925— 1926 гг. С этого года началось почти беспрерывное сни¬ жение количества сделок, особенно усилившееся за по¬ следние годы. Уже в 1935—1936 гг. (последние годы, для которых мы располагаем полными данными) число сде¬ лок было на 24% ниже уровня 1920—1921 гг. Вслед за чрезвычайным оживлением рынка недвижи¬ мостей в первые годы после войны наступает застой, являющийся выражением глубоких изменений, происшед¬ ших в режиме земельной собственности. Каково значение этого характерного движения рынка недвижимостей? Эта тема трактовалась в достаточно обширной лите¬ ратуре, которая, если и лишена в общем какой бы то ни было научной ценности, все же приводит по этому ео- просу целый ряд достоверных данных 2. Не углубляясь в 1 В отношении недвижимости, как известно, укрывательство случаев передела собственности практически невозможно в связи с легкостью контроля этих операций со стороны фискальных орга¬ нов. Приведенные данные, таким образом, обладают высокой сте¬ пенью достоверности. 2 См., например, книгу Серпьери «Война и сельские классы в Италии» (8егр1еп, Ьа ^иегга е 1е с1аз51 гигаН НаПапе, Вап, Ва- 1с12а, 1930), а также пятнадцатитомную «Анкету о мелкой трудо¬ вой земельной собственности, образовавшейся после войны», ра¬ бота над которой была произведена Национальным институтом аг¬ рарной экономики под руководством профессора Лоренцони. Мы 125
анализ отдельных случаев, мы попытаемся извлечь из массы приведенных данных некоторые общие выводы о движении рынка недвижимостей за послевоенные годы. Первый факт, который сразу бросается в глаза при анализе цифр в нашей таблице, точно так же как и при изучении всей документации, собранной нами из самых разнообразных источников, следующий. В первые годы после войны значительно большее, чем в прошлом, коли¬ чество земель за короткий срок сменило своих собствен¬ ников. Кто продавал и кто покупал эти земельные участки? Вне всякого сомнения, что среди покупателей перво¬ степенная роль принадлежит спекулянтам-капиталистам. Неустойчивость денежного обращения, само оживление рынка недвижимости открывали широчайшие возможно¬ сти наживы перед дельцами, обладавшими капиталами. Создавались настоящие «банды» спекулянтов, как, на¬ пример, «банда Бонно» в Пьемонте и Ломбардии, «банда Цоппо» в Тоскане и др., нажившие за несколько лет ог¬ ромные прибыли путем приобретения обширных земель¬ ных пространств, перепродаваемых ими потом по участ¬ кам с повышением цен в три или четыре раза против покупных. За исключением единичных случаев, эти «банды» при¬ обретали земельные участки с чисто спекулятивными целями; собственность на приобретенные участки, в ко¬ нечном счете, не сохранялась в их руках. Совершенно несомненно, что в первые годы, следовавшие за войной отсылаем читателя к этим изданиям для ознакомления с более полной библиографией ло этому вопросу. Само собой разумеется, что при пользовании данными, собранными в этих фашистских изданиях, требуется максимальная осторожность и постоянная бди¬ тельность. Не говоря о сознательных подтасовках, которыми изо¬ билует, в частности, книга Серпьери и «Заключительный доклад* Лоренцони, классовая предубежденность фашистских «ученых» лишает их всякой возможности серьезного и объективного анализа действительных социальных отношений в итальянской деревне. «Трудовая собственность» рассматривается в этих работах глав¬ ным образом как абстрактная сущность без всякого понимания ее различия от случая к случаю, от категории к категории и т. д. И с точки зрения простого подбора фактов ценность различных томов «Анкеты» далеко неравная. 126
(по меньшей мере вплоть до 1925—1926 гг), наиболее значительное движение земельной собственности опреде¬ лялось преимущественно приобретениями за счет кре¬ стьянства, и именно этот широкий спрос на землю со сто¬ роны крестьянства давал «бандам» возможность при¬ обретения земельных участков в спекулятивных целях. Согласно данным, собранным в «Анкете», проводив¬ шейся под руководством Лоренцони, за последние годы войны и в первые годы, следовавшие за войной, примерно^ 1 млн. га земли стоимостью в 4у2 млрд. лир перешел в собственность различных слоев крестьянства. Это ориен¬ тировочное определение размера изучаемого нами явле¬ ния подтверждается цифрами, показывающими изменения в земельной собственности, и данными, извлеченными из других источников. Речь идет, как видно, о явлении внушительных разме¬ ров, охватившем за несколько лет до 6% сельскохозяй¬ ственной площади страны. Необходимо отметить, что фашистская «наука» и буржуазная «наука» вообще усматривают в этом явлении бесспорное доказательство «тенденции к распылению земельной собственности»^ «неоспоримое опровержение марксистских теорий». Не останавливаясь сейчас на опровержении этих «опровер¬ жений», разберемся кратко в причинах, в факторах, оп¬ ределяющих это явление. Вне всякого сомнения — и это признается самими фа¬ шистскими исследователями, как, например, Серпьери — первая мировая война и события, последовавшие непо¬ средственно за войной, чрезвычайно ускорили процесс социальной диференциации в итальянской деревне. В то время как основная масса сельскохозяйственных рабочих и бедняцкого крестьянства, призванных в армию, оказа¬ лась лишенной всяких средств и семьи их очутились в безвыходном положении, другие слои сельского населе¬ ния, в других отношениях также жестоко пострадавшие- от войны, имели возможность воспользоваться создав¬ шейся особой конъюнктурой, чтобы подняться на более высокую ступень социальной лестницы. Наибольшие выгоды из этой особой конъюнктуры из¬ влекли, как известно, крупнокапиталистические аренда¬ торы, пользовавшиеся в первые годы после войны льгот¬ ным режимом твердых ставок арендной платы. В то 127
время как цены на сельскохозяйственную продукцию быстро росли, они продолжали оплачивать арендную пла¬ ту по довоенным ставкам: и это, конечно, позволило им получить огромные сверхприбыли. Но режим твердых ставок арендной платы и рост цен на сельскохозяйственные продукты создавали в извест¬ ной мере выгоды и для тех слоев зажиточного и среднего крестьянства, которые владели хозяйствами на твердых основах (на правах собственности или аренды, или на ос¬ нове договора об испольщине) и продукты производства которых шли главным образом на рынок. В отличие от сельскохозяйственных рабочих и бедняцкого крестьян¬ ства, призыв в армию главы семейства не означал для этих слоев непременно лишения их всяких средств. Остав¬ шиеся женщины и молодежь, вынужденные иногда при¬ бегать *в качестве чрезвычайной меры к наемному труду, тем не менее, успевали обработать свои участки, не го¬ воря уже о том, что часто в этих случаях глава семьи добивался если не полного освобождения от воинской повинности, то, по крайней мере, отпуска на время некоторых сельскохозяйственных работ. Условия меня¬ лись, конечно, от случая к случаю, в зависимости от особенностей договора об аренде, земледельческих куль¬ тур, преобладающих в данной местности, состава семьи и семейных обостоятельств. Можно, однако, в общем сказать, что, в то время как положение сельскохо¬ зяйственных рабочих и бедняцкого крестьянства все вре¬ мя ухудшалось, зажиточному крестьянству и некоторым слоям середняцких хозяйств во многих случаях удава¬ лось накопить во время войны и за первые годы после войны довольно значительные денежные сбережения. Расстройство денежного обращения в первые после¬ военные годы дало новый толчок этому явлению, рас¬ пространившемуся на более широкие слои середняцкого крестьянства, в частности испольщиков и мелких аренда¬ торов. Движение цен на сельскохозяйственные продукты в эти годы было явно благоприятно для крестьян. Быстро росли вклады в те кредитные учреждения, которые соби¬ рали преимущественно сбережения зажиточного крестьян¬ ства, и за-счет этих сбережений указанные слои крестьян¬ ства старались приобрести некоторое количество земли. 128
Особое значение приобрело это явление в послевоен¬ ные годы в связи с подъемом революционного движения масс деревни, выступавших с определенными требова¬ ниями. В то время как сельскохозяйственным рабочим путем крупных стачек удалось отвоевать часть позиций, утерянных за время войны, испольщики и мелкие арендаторы в условиях относительной свободы и мощ¬ ного политического подъема добились серьезного улуч¬ шения сельскохозяйственных договоров. Аграрные заба¬ стовки, захват земель на Юге и на Островах произвели замешательство в рядах крупной буржуазии, которая вынуждена была согласиться на значительные ограниче¬ ния своих «прав» и во многих случаях впала в настоя¬ щую панику. Под давлением революционного подъема масс в пер¬ вый раз за современный период истории Италии серьезно пошатнулось абсолютное экономическое и социальное господство крупных землевладельцев. Наиболее крупные аграрные забастовки, как, например, забастовка в про¬ винции Болонья, захват земель на Юге представляли собой явления объективно революционного характера, если даже при этом отсутствовало сознательное револю¬ ционное руководство. Большие массы сельскохозяйствен¬ ного населения — в первую очередь батраки и бедняцкое крестьянство — открыто ставили в этот период вопрос о землеу проблему упразднения крупной земельной лати- фундиальной собственности; и согласно декрету Визокки от 2 сентября 1919 г. те же правящие классы, для того чтобы сдержать нарастающее движение, вынуждены были оставить за крестьянами пользование захвачен¬ ными землями. Отсутствие революционного руководства и связанное с этим поражение народного движения помешали тогда массам итальянского сельскохозяйственного населения дать радикальное решение проблемы земли, но три года борьбы и революционного подъема в итальянской деревне оказали влияние на развитие земельных отношений. В эти годы революционного подъема масс крупные земельные собственники, до тех пор упорно сопротивляв¬ шиеся всякой попытке затронуть их владения, были вы¬ нуждены пойти на уступки более значительные, чем какие бы то ни было уступки, сделанные ими за 9 Э. Серени 129
шестьдесят лет мирного развития. Несмотря на отсутствие сознательного революционного руководства движением масс, его напор был так силен, что ему удалось- вопреки всему гигантски ускорить социальное развитие деревни и проложить, таким образом, путь к решению некоторых основных вопросов, как, например, вопроса о земле, ре¬ шить которые не смогла буржуазно-демократическая ре¬ волюция в Италии. Присмотримся, например, к тому, что происходило за эти годы в Сицилии. Здесь больше, чем где бы то ни было, крупные земельные собственники всегда рассма¬ тривали как йетшиНо сарШз (умаление достоинства) отчуждение своих наследственных поместий, на которое они решались лишь в случаях крайней необходимости. Здесь больше, чем в других местностях Италии, вла¬ дельцы латифундий упорно сопротивлялись искушен ;ю продавать даже пограничные полосы своих латифундий наиболее зажиточным крестьянам, которые, в частности в период эмиграции, предлагали за эти полосы чрезвы¬ чайно высокие цены. Однако в первые годы после войны панический страх, который пролетарское движение и за¬ хват земель внушали владельцам латифундий Сицилии, сразу изменил это положение. За несколько лет не менее 253 латифундий подверглись вторжению крестьянского населения; но и тогда, когда дело не доходило до этого, под давлением и угрозой массового движения происходила продажа земельных участков. Что именно это обстоя¬ тельство обусловило массовую продажу земель, подтвер¬ ждается самыми разнообразными свидетельствами, и прежде всего это явствует из простого анализа динамики разделов латифундий. С 5 случаев в 1917 г. число разде¬ лов латифундий с площадью, превышающей 200 га (единственные категории латифундий, по которым имеют¬ ся данные), возросло до 38 в 1919 г., до 46 в 1921 г., до 52 в 1922 г., чтобы впоследствии снова снизиться до 38 в 1923 г. и дойти до все более низкого и в дальнейшем совершенно незначительного числа в последующие годы. Если учесть то обстоятельство, что переговоры и ме¬ роприятия по разделу латифундий требуют времени, часто превышающего год, сразу становится ясным, что кривая разделов следует за приливами и отливами революцион¬ ного движения масс; динамика этого явления совершенно 130
аналогична в других местностях, как, например, в Рим¬ ской Кампанье, где мы имеем то же соотношение сил. Особые черты присущи тому же явлению в других местностях, как, например, в зонах господства исполь¬ щины Центральной Италии, в Эмилии, в холмистых рай¬ онах Ломбардии и в провинции Венеция, где крупные земельные собственники также до сих пор сохраняли почти в полной неприкосновенности свою власть, осно¬ ванную на полуфеодальных формах испольщины. Особый размах движения сельскохозяйственного пролетариата в соседней зоне долины По и развернувшееся и здесь в широких размерах волнение среди испольщиков дали возможность осуществить в этих краях те меры, которые до тех пор казались неосуществимой мечтой. Перед более зажиточными испольщиками и мелкими арендаторами, сумевшими накопить некоторые сбережения, перестали существовать те почти непреодолимые препятствия, ко¬ торыми крупные земельные собственники неизменно встре¬ чали всякую попытку отчуждения своих поместий тру¬ дящимся земледельцам. По всем указанным зонам в годы, следующие за войной, около 500 тыс. га земли пе¬ решли в руки этих слоев крестьянства; и вместе с зем¬ лями, приобретенными крестьянами Лациума, Юга и Островов в латифундиях этих местностей, они образо¬ вали тот массив в один миллион га, на который, как мы видели, за эти годы увеличилась земельная собствен¬ ность крестьянства во всей Италии. Таким образом, в то время как в зонах наиболее вы¬ сокого развития капитализма, в долине По, Апулии и т. д., усиленная борьба сельскохозяйственного пролетариата ставила под вопрос существование самых основ капита¬ листического режима, — в тех частях Италии, где сохра¬ нились болёе значительные пережитки феодализма в землевладении, борьба, ознаменовавшая первые после¬ военные годы, вызвала общий политический подъем масс, давший первый толчок к ликвидации этих пережитков. Но за отсутствием революционного руководства эта ли¬ квидация не была доведена до своего логического завер¬ шения. За исключением многочисленных, но в конечном счете ограниченных случаев захвата земель, нормальный путь, по которому шел этот процесс, заключался не в насильственном и всеобъемлющем упразднении полу¬ 9* 131
феодальных латифундий, а в более быстром их разруше¬ нии через акты купли-продажи, которые, хотя и совер¬ шались под революционным давлением масс, однако со¬ храняли характер «законности». Ясно, что при таких условиях и затем в обстановке, создавшейся после поражения движения пролетариата, выгодами, связанными с движением, в конечном счете пользовались не сельскохозяйственные рабочие и кресть¬ яне-бедняки, а лишь те слои сельского населения, ко¬ торые располагали более или менее значительными сбе¬ режениями и капиталами. Это прежде всего наиболее смелые среди крупных арендаторов, которые после пер¬ вого периода замешательства, привлеченные заманчи¬ выми ценами, на которые соглашались перепуганные прежние землевладельцы, не останавливались перед тем, «что они могут быть впоследствии экспроприированы ре¬ волюцией» Широким слоям кулачества удалось при от¬ сутствии революционного классового руководства дви¬ жением сельскохозяйственного пролетариата и бедняц¬ кого крестьянства отхватить себе львиную долю захваченных земель2, а затем и разделенных латифун¬ 1 В местностях, где сохранились наиболее значительные пере¬ житки феодализма, нередко выгоды из захвата земель латифундий извлекали в конечном счет! крупные капиталистические аренда¬ торы. Типичным в этом смысле является случай с крупным ското¬ промышленником Джованни Реале, которому удалось в 1920 г. по¬ лучить от сельскохозяйственного кооперативного объединения в Тусколи концессию на площадь примерно в 110 га из земель, вхо¬ дивших в поместье Пантано князя Боргезе, захваченное крестья¬ нами из Фраскати; и этот случай далеко не единичный. См. ана¬ логичные случаи, приведенные в газетах «Трибуна» от 14 сентября 1919 г., «Джорнале д’Италия» от 11 сентября 1919 г., «Мессад- жеро» от 29 апреля 1920 г. Такие случаи, разумеется, являются неизбежным последствием ставки на «самотек», отсутствия созна¬ тельного революционного руководства сельскохозяйственным про¬ летариатом и бедняцким крестьянством, в частности в тех местно¬ стях, где значительные слои аграрной буржуазии также в изве¬ стной мере заинтересованы в том, чтобы подорвать абсолютную власть собственников-латифундистов. 2 Так, например, в Ментане «боаттьери» (местное название кулаков), богатые крестьяне, владельцы больших стад рабочего скота, хозяева местных органов управления и сельскохозяйственного университета сумели фактически лишить сельскохозяйственный про¬ летариат и бедняцкое крестьянство возможности пользоваться захва¬ 132
дий *. Точно так же широкие слои середняков, которые примкнули вначале к движению пролетариата, впослед¬ ствии, разочаровавшись в политике социалистической пар¬ тии и утратив надежду на революционное завоевание земли, стали искать индивидуального решения своих во¬ просов путем покупки небольших земельных участков за счет накопленных ими сбережений. В этом смысле характерно и особенно важно с точки зрения политической развитие этого явления в Романье, где ощущалось более непосредственно влияние пролетар¬ ского движения на крестьян-середняков. Тщательное ис¬ следование проф. Беллуччи 2, тогдашнего директора Пе¬ редвижной кафедры сельского хозяйства в Равенне, со¬ держит подробные данные о движении собственности в ченными землями. Вернее, они завладели этими землями и стали сдавать их в аренду крестьянам-беднякам по кабальным договорам. В других случаях они как собственники рабочего скота смогли навя¬ зать крестьянам на захваченных землях самые тяжелые трудовые соглашения и ростовщические сделки, восстановив, таким образом, в свою пользу монопольное господство помещиков-латифундистов. По этому вопросу см., например, О. Росса, Ь’оссирагюпе с1е11е 1егге 1Лсо11е аа раг!е с1е11е аззоаагют сИ адпсоИоп, «ЩГогта зос1а1е», 1920, р. 252. Аналогичные случаи встречались во многих коммунах 'Римской Кампаньи и Сицилии. Здесь со всей ясностью выступает двойственный облик кулака, интересы которого в зонах с наиболее значительными пережитками феодализма находятся в остром про¬ тиворечии, с одной стороны, с интересами крупных земельных собственников-латифундистов, а с другой стороны, с интересами масс беднейшего крестьянства и сельскохозяйственного пролета¬ риата. 1 В Сицилии, в частности, более богатые крестьяне урвали себе львиную долю при приобретении земель латифундий даже там, где раздел их производился сельскохозяйственной кооперацией. Не¬ смотря на то, что в этом случае участки, на которые разделялись латифундии, были сравнительно скромных размеров, и несмотря на то, что теоретически на каждого главу семьи приходился лишь один участок, кулакам удавалось обеспечить себе владение частью лучших земель путем всякого рода обмана и насилия, к которым в иных случаях примешивалось и влияние мафии (движение в Сицилии, находившееся под руководством аристократии в XIX в. и кулачества в начале XX в. После первой мировой войны ряды мафии демократизировались, и она выступала против фашизма, сохраняя в общем свой кулацкий характер. — Прим. ред.) См. по этому поводу 1псЫез1а зи11а р1ссо1а ргорпе!а соШукпсе <1е1 РтезИапт, 'уо1шпе 51сШа, рр. 12, 16, 19. 2 АдоЦо Ве11исс1, Соте 81 пзо1уе 1а диезИопе адгапа т Ко- тадпа, Кауеппа, 1920. 133
провинции Равенна за годы войны и первые послевоен¬ ные годы. Здесь больше, чем где бы то ни было, под дав¬ лением движения масс ускоряется начавшийся уже во время войны процесс перехода участков в руки наиболее зажиточного крестьянства 1. С 365 в 1917 г. число владе¬ ний, перешедших в собственность крестьян, увеличилось до 405 в 1918 г. и до 1 135 в 1919 г. Паника, распростра¬ нившаяся среди крупных собственников под напором движения масс, и здесь позволила пробить брешь в моно¬ полии крупной земельной собственности. Но особенно ха¬ рактерно то обстоятельство, что в 1920 г., который в Эмилии был годом самых сильных аграрных волнений, число участков, перешедших в собственность крестьян, снова уменьшилось до 553, несмотря на особо благоприят¬ ные условия рынка недвижимостей. Происходило это от того, что в накаленной революционной атмосфере широ¬ кие слои испольщиков пытались получить собственность на свои участки не через акты купли-продажи, а путем прямого революционного действия. И лишь за последую¬ щие два года, когда продолжали действовать сравни¬ тельно благоприятные условия сельскохозяйственных до¬ говоров и рынка недвижимостей, но когда исчезла на¬ дежда на революционное завоевание земли, переход соб¬ ственности в руки крестьян возобновил свое восходящее движение в усиленных темпах. Известно, какие тяжелые последствия эти особенно¬ сти развития земельных отношений в Романье вызвали в последующем развитии политической- борьбы во всей Италии. Широкие слои испольщиков, из которых после¬ довательная революционная политика могла бы сделать надежных союзников пролетариата, в результате неспо¬ собности социалистической партии к революционным дей¬ ствиям очутились в объятиях реакции. Завоевание земли, 1 Данные, собранные Беллуччи, ясно показывают, что именно зажиточные испольщики и некоторые слои исполыциков-середняков успели за эти годы избавиться путем покупки участков от гнета полуфеодальных договоров об испольщине. Средний размер зе¬ мельной площади, перешедшей к крестьянам, в самом деле доста¬ точно высок. Если учесть то обстоятельство, что в эту сред¬ нюю входит определенное число случаев перехода в собственность мельчайших парцеллярных участков, то станет ясно, что приобре¬ тение участков было доступно лишь тем испольщикам, которые обладали довольно значительными капиталами. 134
осуществленное революционным путем массой испольщи¬ ков при поддержке пролетариата, могло бы развить все их революционные возможности и превратить их в на¬ дежный оплот итальянской революции; наоборот, осуще¬ ствленное «реформистским» путем незначительным слоем более зажиточных крестьян, оно превратило их в массу, идущую за реакцией и фашизмом. Помимо ошибок со¬ циалистической партии в конкретном вопросе отношений между батраками и испольщиками указанные особенно¬ сти развития борьбы за-землю также, несомненно, объ¬ ясняют раскол и колебания в сторону фашизма в респу¬ бликанской партии Романьи в период «похода на Рим» Такие же колебания и такой же раскол произошли и в других местностях, как, например, в Кастелли Романи, где республиканская партия располагала также массовой базой среди значительных слоев среднего и зажиточного крестьянства. В других случаях подобные же колебания и раскол наблюдались среди тех слоев, которые составляли опору католических организаций; несомненно, — и это неодно¬ кратно утверждали арендаторы-фашисты, — что именно среди более зажиточных крестьян, уже ставших или гото¬ вившихся к тому, чтобы путем индивидуального обогаще¬ ния стать земельными собственниками, фашизм нашел свою первоначальную массовую базу в деревнях Эмилии и вообще Италии 2. Но, не углубляясь в более детальный анализ политиче¬ ских последствий этого явления, попытаемся сделать 1 См., например, для периода, предшествовавшего «походу на Рим», полемику по вопросу о соглашении с Гранди в «Аванти» (орган социалистической партия) от 29 июня 1922 г.; для периода после «похода на Рим» и новых попыток соглашений между рес¬ публиканцами и фашистами см. «Аванти» от 21 января и 25 фев¬ раля 1923 г. 2 См. по этому поводу, кроме многочисленных замечаний самого Муссолини в его статьях и речах (как, например, речь, произне¬ сенная в Сенате 11 марта- 1926 г.) также и соображения, изложен¬ ные Серпьери в его работе «Война и сельские классы в Италии»- (Зегриеп, Ьа диегга е 1е с1азз1 гигаН ПаНапе, Вап, Е<Пг. Ьа^гга, р. 247.). Что касается, *в частности, Романьи и отношений между республиканцами и фашистами, см. книгу Фриньяни «Записи для хроники фашизма в Романье» (Рп§пат, АррипН рег 1е сгопасЬе с!е1 1азс15то готадпо1о, Во1одпа, ЕсНг. СареШ, 1934), 135
некоторые выводы относительно его социально-экономиче¬ ского значения. Можно в общем сказать, что в условиях конъюнктуры, вызванной войной и событиями, непосред¬ ственно последовавшими за войной, преобладание круп¬ ной полуфеодальной земельной собственности значитель¬ но упало. События развивались в этом же направлении, правда, в несколько замедленных темпах, и в первые годы, сле¬ довавшие за «походом на Рим», под благоприятным влиянием! высоких цен на сельскохозяйственные продук¬ ты. Улучшение в условиях сельскохозяйственных дого¬ воров, завоеванное в 1919—1920 гг., упразднить которое целиком фашизму удалось не сразу, позволило кулакам, зажиточным слоям середняков, арендаторам и исполь¬ щикам накопить сбережения; а быстрое обесце¬ нение лиры побудило их тотчас же снова инвестировать эти средства на покупку мелких земельных участков. Крупные земельные собственники, еще целиком не опра¬ вившиеся от «потрясений» 1919—1921 гг.1, не оказали чрезмерного сопротивления продаже пограничных участ¬ ков своих латифундий; и наряду с. крупной собствен¬ ностью в руки крестьян частично перешли владения мел¬ кой буржуазии деревни, служащих, лиц свободных про¬ фессий в окрестностях городских центров, тяжело постра¬ давших от обесценения лиры. Необходимо отметить, что образование настоящих новых хозяйств собственников-крестьян происходило лишь там, где мелкая буржуазия деревни (арендаторы и испольщики, работающие на рынок) находилась лицом к лицу с полуфеодальными собственниками. Показания всех свидетелей сходятся на том, что ни в одном случае 1 Не следует забывать о том, что помимо опасности, снова угрожавшей крупной земельной собственности в период кризиса Маттеотти, случаи захвата земель продолжали повторяться и после! «похода на Рим» иногда силами самих членов фашистских синди¬ катов. Это, например, произошло с‘захватом земель князя Торло- ния в Фучино (см. «Джустиция» от 13 октября 1923 г.); такой же случай имел место в провинции Болонья (см. «Джустиция» от 12 апреля 1925 г.). Относительно других случаев захвата земель см. «Джустиция» от 21 октября и от 6 декабря 1923 г., от 12 апреля 1925 г. и «Унита» от 3 января, 19 апреля и 14 ав¬ густа 1925 г. 136
образование новых хозяйств собственников-крестьян не происходило за счет крупнокапиталистических хозяйств К В местностях, где эти последние преобладали, за указан¬ ный период рядом с крупнокапиталистическими хозяй¬ ствами образовались карликовые собственные «хозяй¬ ства» крестьян-бедняков, сельскохозяйственных рабочих, в иных случаях и городских рабочих, которые, в особен¬ ности после 1920 г., стремились обеспечить себе полоску земли, чтобы обрабатывать ее своими руками в период безработицы и выращивать на ней некоторые продо¬ вольственные культуры, необходимые для 'собственных нужд. Речь идет о явлении, широко изученном в мировой марксистской литературе и типичном для высоко разви¬ того капиталистического сельского хозяйства, с каким мы имели дело, например, в Англии. Часто после войны сами крупные землевладельцы покровительствовали со¬ зданию такой мельчайшей парцеллярной собственности сельскохозяйственных рабочих, чтобы обеспечить круп¬ ному капиталистическому хозяйству необходимую ста¬ бильность рабочей силы 2. Но совершенно ясно, что обра¬ зование такого рода «собственности» коренным образом отличается от образования настоящих хозяйств крестьян- 1 Ом., например, для зоны с высоко развитым капиталистиче¬ ским хозяйством — Ломбардской равнины — факты, установленные Лоренцони в «Заключительном докладе по «Анкете о мелкой трудовой земельной собственности» (Ьогепгот, Це1агюпе Ппа1е ёе11’тсЫез1:а зиИа р1Ссо1а р торпеда соШуаЫсе, рр. 32—33). Такого же рода констатации можем найти во всех других томах «Анкеты». 2 Среди многочисленных случаев подобного рода, отмеченных в отдельных томах «Анкеты», напомним о случае, приведенном Бандини в томе, посвященном Тоскане (стр. 93); такие случаи до¬ вольно часто бывают в Пизанском предгорье. Здесь большинство случаев перехода собственности на землю после войны приходится на мельчайшие участки, которые собственники продают так назы¬ ваемым «виноградарям», поставляющим крупным хозяйствам до¬ полнительную рабочую силу, необходимую для возделывания земли. Так как речь идет лишь о временных работах, не обеспечи¬ вающих этим рабочим занятость в течение всего года, становится совершенно ясной заинтересованность собственников в наделении рабочих мелкой земельной собственностью, связывающей их с крупным хозяйством и обеспечивающей последнему покрытие его потребности в рабочей силе. 137
собственников на землях крупных феодальных земле¬ владельцев К Однако как в том, так и в другом случае — буржуаз¬ ная «наука», естественно, благоразумно об эгом умалчи¬ вает — речь идет о двух явлениях типично капиталисти¬ ческого порядка, которые не только не опровергают марксистские законы, а представляют собой характерное их подтверждение. Маркс и Ленин блестяще доказали2, что там, где речь идет о подчинении капиталу крупной феодальной и полуфеодальной собственности, проникновение капита¬ лизма в деревню обычно имеет своим последствием рост капиталовложений, более явно выраженную товарность сельскохозяйственного производства, рост применения наемного труда и обычно сопровождается не увеличе¬ нием, а снижением среднего размера земельных участ¬ ков. Говорить о концентрации или о распылении собствен¬ ности, не указывая, о каких специфических формах собственности идет речь, значит отрезать себе путь к пониманию законов проникновения капитализма в де¬ ревню, значит попасть под власть продиктованных клас¬ совым интересом положений апологетической «науки» буржуазных экономистов. Для того, кто не останавли¬ вается на критерии, самом по себе недостаточном и несо¬ стоятельном, площади земельных владений и хозяйств, а, наоборот (как это и следует делать), изучает сущность 1 В то время, как в этом последнем случае крупный и сред¬ ний испольщик и арендатор-колон, ставший собственником, сохра¬ няли и еще отчетливее выявляли свой облик мелкого товаропроиз¬ водителя, мелкобуржуазного крестьянина в случае создания мель¬ чайшей парцеллярной собственности на пограничных участках крупнокапиталистического хозяйства, крестьянин-бедняк и середняк сохраняли характерные черты сельскохозяйственного пролетария или полупролетария. Примерно в десятке семейств таких «мелких собственников», обследованных Риккиони, изложившим резуль¬ тат своего обследования в книге «Сельскохозяйственный труд и изменение земельных отношений в провинции Бари» (Щсспют, Ьауого адпсо1о е {газГогтагюш ГопсИапе т 1егга сИ Вап, ЕсНг. Ьа1егга, 1929, р. 58 е зз.), количество рабочих дней, отданных по найму третьим лицам, во всех случаях превышает 100 и в боль¬ шинстве случаев достигает 200. Очевидно, что наемный труд оста¬ вался попрежнему основным источником существования этих «соб¬ ственников». 2 См., например, Ленин «Новые данные о законах развития капитализма» (Соч., т. 22, изд. 4-е, стр. 15). 138
инвестированного капитала, сущность производства, его явно выраженный товарный характер, применение наем¬ ного труда, для того становится совершенно ясным, что раздробление феодальных латифундий представляет со¬ бой шаг вперед на пути капиталистического развития сельского хозяйства, на пути концентрации и централи¬ зации капиталов и предприятий. С другой стороны, при росте земельной ренты процесс этот часто выражается непосредственно в повышении степени концентрации зе¬ мельной собственности {измеряемой массой земельной ренты, а не несостоятельным критерием величины земель¬ ной площади) в руках капиталиста. Именно такой процесс развертывался в Италии в ре¬ зультате конъюнктуры, обусловленной экономическими и социальными ее судьбами во время войны и непосред¬ ственно после войны 1914—1918 гг., — процесс в основ¬ ном прогрессивный поскольку он способствовал ускоре¬ нию ликвидации пережитков феодализма в режиме зе¬ мельной собственности в Италии, хотя отсутствие ре¬ волюционного руководства массами вначале ограничи¬ вало его подъем, а впоследствии даже способствовало его снижению и направляло его по ложному пути. Но этот процесс никоим образом не выходил за пределы законов капиталистического развития; вместо того, чтобы разрешить проблему земли для масс угнетенного и экс- плоатируемого деревенского населения, он расширял и укреплял в итальянской деревне преобладание капитали¬ стического землевладения. Однако сейчас, в целях большей детализации нашего исследования для нас важно остановиться на вопросе, почему в 1925 г. это явление, уже замедлившее свой ход в период, последовавший за 1922 г., вдруг окончательно приостановилось, чтобы затем начать движение уже в обратном направлении. Каковы причины, каково значение этого изменения?, 6, Концентрация собственности за годы фашистской диктатуры Совершенно очевидно, что со времени «похода на Рим» фашистская реакция, восстанавливая мощь круп¬ ного землевладения, уменьшала этим его склонность к 139
уступкам крестьянским массам, давление которых было наиболее убедительным и эффективным фактором преоб¬ разований в режиме землевладения, происшедших после войны. С другой стороны, подавив движение масс, фа¬ шизм начал политику «пересмотра» сельскохозяйственных договоров (которые он именовал «красными»). Часть продуктов, причитавшихся испольщику, арендатору, ко¬ лону — не говоря уже о батраках — начала неуклонно уменьшаться в пользу собственников земли. В то же время с увеличением налогового бремени, в частности налога на доход колона, фашизм начал проводить поли¬ тику ограбления широких масс трудового сельского на¬ селения. В первое время эти новые факторы, правда, действо¬ вали в ограниченной мере, и лишь мало-помалу действие их начало распространяться и на те слои более зажиточ¬ ного крестьянства, которые больше всего участвовали в процессе передела земельной собственности. Удары фа¬ шизма в первое время были направлены преимущественно против батраков и против тех слоев бедняцкого крестьян¬ ского населения, которые и в прошлом лишь в ограни¬ ченной мере участвовали в покупке земель. Уже уще¬ мленные, быть может, в других отношениях, более за¬ житочные крестьяне, применявшие наемный труд, первое время извлекали некоторые выгоды из снижения оплаты батраков; кроме того, для этих групп первые результаты грабительской политики фашизма маскировались быст¬ рым обесценением лиры, позволявшим им получать все «возрастающую» денежную выручку за свою продук¬ цию и накоплять изрядные средства. К этому следует прибавить, что фашистская диктатура еще не консолиди¬ ровалась. Кризис Маттеотти обнаружил всю ее внутрен¬ нюю слабость; и этот кризис вызвал — факт достаточно знаменательный — новый толчок, правда, менее значи¬ тельный, к переходу земельной собственности в руки кре¬ стьян. Таким образом, за первые годы фашистской дикта¬ туры движение передачи земельной собственности, хотя и несколько замедленное, сохраняло все же достаточно оживленный темп. Растущее обесценение лиры, естест¬ венно, побуждало крестьян немедленно вкладывать свои сбережения в покупку земельных участков, хотя бы на 140
крайне тяжелых условиях. В то время как за годы, не¬ посредственно следовавшие за войной, сделки на землю производились по ценам относительно благоприятным для крестьян, в первые годы после прихода фашизма к иласти, при отсутствии непосредственного давления масс, крестьяне вынуждены были уплачивать огромные суммы за крохотные участки, которые им еще удавалось приоб¬ рести. Нередко даже при покупке мелких участков они оставались должниками довольно значительных сумм. Окончательный поворот наступил в 1926 г., в момент установления тоталитарной фашистской диктатуры и на¬ чала проведения новой фашистской денежной политики. С установлением тоталитарной фашистской дикга- Iуры наступление фашизма на жизненный уровень широ¬ чайших слоев сельского населения не знало больше никаких преград. Одновременно с усилением наступле¬ ния на заработную плату батраков ухудшение в условиях сельскохозяйственных договоров нанесло жесточайший удар другим слоям крестьянского населения. Все новые договоры с испольщиками и колонами в 1926—1927 гг. заключались на условиях значительно худших, чем усло¬ вия договоров, заключавшихся в предыдущие годы. В то же время с прекращением обесценения денег дей¬ ствие аграрного кризиса, охватившего в предыдущие годы другие страны, начало проявляться и в Италии. Сразу упали цены на сельскохозяйственные продукты, в то время как цены на промышленные товары, необходи¬ мые в крестьянском хозяйстве, оставались на чрезвы¬ чайно высоком уровне, благодаря режиму усиленного протекционизма и политике трестов, представители кото¬ рых с приходом к власти министра Вольпи сами воссе¬ дали в правительстве. С другой стороны, финансовые операции, связанные с ревалоризацией лиры (конверсия казначейских билетов и др.), жестоко ударили также по сравнительно зажиточ¬ ным слоям крестьянского населения. Сотни миллионов крестьянских сбережений поглощались вследствие много¬ численных банкротств местных и областных банков, вызванных фашистской политикой ревалоризации и хищнической политикой концентрации крупных банков¬ ских трестов. Те из крестьян (а таких было много), кто приобретал «в долг» свои мелкие участки, очутились 141
перед необходимостью уплатить в ревалоризированных лирах те суммы, которые были установлены в обесценен¬ ных лирах х. Нас не должно удивлять, что при таких условиях не только сразу приостановилось движение перехода мелких участков в руки более зажиточных крестьян, но и нача¬ лось диаметрально противоположное движение. 1926 год в этом отношении явился поворотным пунктом, тем мо¬ ментом, когда открытая террористическая диктатура наи¬ более реакционных, наиболее милитаристских, наиболее империалистических групп финансового капитала цели¬ ком дала почувствовать свою силу не только сельскохо¬ зяйственным батракам и бедняцко-середняцкому кре¬ стьянству, но также широким слоям более зажиточного крестьянства, не подвергавшимся до тех пор слишком жестоким ударам, а иногда извлекавшим прямые выгоды из фашистской политики. Мы увидим в дальнейшем, каковы были для кресть¬ янской собственности, образовавшейся после войны, по¬ следствия политики фашизма. Сейчас мы ограничимся тем, что приведем общие оценки того же фашистского докладчика «Анкеты о мелкой собственности», которые могут дать представление о положении за период, непо¬ средственно предшествовавший началу нового мирового конфликта. «Не без чувства глубокой скорби и грусти, — пишет Лоренцони, — мы пишем эти страницы. Мы чув¬ ствуем себя так, как будто после повествования о заме¬ чательных деяниях близких нам людей мы вынуждены отметить их неожиданное и часто совершенно незаслу¬ женное поражение... Судьба смяла их. Остальное чело¬ вечество не обратило никакого внимания, или только вскользь остановилось на этом; а между тем произошла настоящая трагедия» 2. 1 Приостановка, а затем обратное движение передачи недви¬ жимостей так явно выражены, что даже фашистские источники вынуждены единодушно признать их значение. О факторах, обусло¬ вивших это движение, основные из которых отмечены нами, можно найти обстоятельные данные в отдельных томах вышеприведенной «Анкеты» и у Ьогепгот, Ке1агюпе Нпа1е 4е1ПпсЫез1а зиНа р1ссо1а ргорпе1а соШуаЫсе, рр. 228, 269. 2 Ьогепгот, Ке1агюпе Ппа1е йеНЧпсЫез^а зиИа р!ссо1а ргорг!е!а соШуа!псе, рр. 254—255. 142
Если Оставить 6 стороне слащавость тона и крокоди¬ ловы слезы, вызванные на самом деле теми политиче¬ скими опасениями, которые катастрофа, случившаяся с мелкой крестьянской буржуазией, возОудила у прислуж¬ ников фашистского режима, то в этих фразах и следую¬ щих за ними страницах «Анкеты» мы находим полюе признание провала тех политических надежд, К0)0рые фашизм возлагал на укрепление мелкой собственности, самое торжественное опровержение демагогической бол¬ товни фашизма о «защите мелкой собственности». В своей политике поддержки социальной #рс?акции фа¬ шизм, конечно, не возражал бы против укр/пленья в де¬ ревне собственности того слоя мелкой крестьянской бур¬ жуазии, который в значительной мере выделился из об¬ щей массы сельского населения за годы войны и непо¬ средственно -после войны и из которого он старался создать оплот против масс батрачества и крестьянской бедноты. Но и на этот раз неумолимые законы капита¬ листической экономики и результаты экономической по¬ литики, продиктованной интересами трестов и крупных землевладельцев, оказались сильнее всякой предусмотри¬ тельности и политических стремлений господствующих фашистских классов. По мере того как хозяйства мелкого сельскохозяйст¬ венного буржуа, мелкого деревенского капиталиста, по¬ лучивших возможность приобретения земельной собствен¬ ности, освобождались от остатков полуфеодальной зави¬ симости, они вступали в более непосредственную копку ренцию с хозяйствами крупного аграрного капиталиста. Результат не оставлял никаких сомнений: при первом толчке кризиса на сцену выступил закон капиталистиче¬ ской концентрации. Крестьянину-собственнику, защищав¬ шему всеми силами свою мелкую собственность, слиш¬ ком часто приходилось быть свидетелем разрушения сво¬ его хозяйства под ударами разорительной конкуренции. Фашистская политика, политика трестов, чудовищно усу¬ гублявшая невыгодное экономическое положение мелких капиталистов по сравнению с крупными, не могла не ус¬ корить в последующем этот процесс централизации ка¬ питалов и предприятий. Согласно данным Лоренцони, относящимся к периоду, когда заканчивалась работа по «Анкете», уже тогда от 143
10 до1 30% (а в нескольких областях еще больше) новых собственников лишились своей собственности1; другие смогли удержать номинальную собственность на 'земли, приобретенные непосредственно после войны, в большин¬ стве случаев лишь путем обрем1енения их ипотеками и всякого рода других жертв. Как станет ясно из других данных, которые мы при¬ водим в дальнейшем, удельный вес крестьян, сумевших приобрести собственность в послевоенный период и снова лишившихся ее в период фашизма, вне всякого сомнения, значительно, выше расчетов Лоренцони. А в каких усло¬ виях оказались мелкие собственники, которым удалось сохранить номинальную собственность на свои земли, об этом имеется вынужденное признание того же Лорен¬ цони там, где он передает мысли, волнующие массы мелких собственников, их собственными словами. «Стоило труда, — так скажут многие, — потратить столько усилий, чтобы добиться таких результатов!» Не¬ мало мелких собственников старой и новой формации с завистыо смотрят на арендаторов-колонов, и особенно на испольщиков, их окружающих. «Им не надо, — думают они, — платить налогов, им обеспечен завтрашний день... Иногда они завидуют даже поденщику, хотя он за свой труд, конечно, получает почасовую оплату более низкую, чем они... Этих людей мне более всего жаль. Они стоят на краю пропасти...» 2 Если и здесь отвлечься от крокодиловых слез, то из этого признания становится совершенно несомненным, что достаточно малейшего толчка, чтобы столкнуть еще сотни тысяч крестьян-собственников в пропасть, на краю которой они находились. Новая крестьянская собствен¬ ность, возникшая после войны 1914—1918 гг., часто еще обремененная долгами, сделанными с целью приобрете¬ ния земли, была, естественно, чрезвычайно чувствительна к ударам кризиса и фашистской политики ограбления. Товарный характер хозяйства этой новой мелкой кресть¬ янской буржуазии, освободившейся в послевоенный пе¬ риод от пут полуфеодальной собственности, усилился, 1 Ьогепгом, Ке1агюпе Ппа1е <1е1ПпсЫев1а зиИа р1ссо1а ргорпе!а соШуа!псе, р. 270. 2 1Ы4., р. 275. 144
и она целиком вовлеклась в водоворот капиталистиче¬ ского производства. Чем! скорее свершилось ее подчине¬ ние законам капиталистической концентрации и центра¬ лизации, тем более пагубно было для нее действие кон¬ куренции крупного хозяйства, политики фашизма и тре¬ стов. Таким образом, как нами было отмечено немного вы¬ ше, подрыв крупной полуфеодальной собственности, уси¬ лившийся непосредственно после войны под давлением движения масс, в годы фашистской диктатуры привел в конечном счете не к укреплению мелкой крестьянской собственности, а, наоборот, к новому ускорению процесса капиталистической концентрации. Вместо того чтобы вызвать дальнейшее распространение крестьянской соб¬ ственности, как демагогически возвещали фашисты, фа¬ шизм своей политикой гигантски ускорил процесс капи¬ талистической концентрации крестьянской собственности, создавшейся непосредственно после войны 1914—1918 гг. путем .размывания крупной полуфеодальной собствен¬ ности. •Процесс капиталистической концентрации не ограни¬ чился, впрочем, крестьянской собственностью, образовав¬ шейся непосредственно после войны; это процесс общего характера, которому фашистская политика придала особо быстрый темп и который распространил свое дей¬ ствие даже и на среднюю буржуазную земельную соб¬ ственность. Явление это приняло, еще до того как разразилась новая мировая война, такие размеры, что даже фашист¬ ские статистики вынуждены были отметить его действие. Мы уже говорили о том, что к цифрам переписи населе¬ ния, касающимся профессионального состава, необхо¬ димо относиться с величайшей осмотрительностью ввиду гой фальсификации, которой они подвергались. Но в дан¬ ном случае явление приняло настолько внушительные размеры, что никакая фальсификация фашистской ста¬ тистики не смогла скрыть его значение. Если в перепи¬ сях с 1921 по 1931 г. за период до 1925 г. еще отмечалось увеличение взрослого мужского населения, «обрабатываю¬ щего собственную землю», с 2 292 308 до 2 403 491, то, по переписи 1936 г., количество «земледельцев, обрабаты- Ю э- Серени 145
бающих собственную землю», снизилось до 2 073 240, что значительно ниже не только уровня 1931, но и 1921 г. 1 Не придавая чрезмерного значения точности этих дан¬ ных, можно все же сказать, что они, несомненно, указы¬ вают на направление этого процесса и на размеры, кото¬ рые он принял за годы фашистской тоталитарной дикта¬ туры. По этому вопросу, впрочем, имеются и иные данные, значительно более точные и достоверные. Для того чтобы показать, например, влияние поли¬ тики налогового ограбления фашистского правительства на процесс капиталистической концентрации земельной собственности, мы приводим в таблице 6 официальные цифры продажи с молотка сельской недвижимости, произ¬ веденной по приказу мировых судей для покрытия недо¬ имок по налогам. Необходимо при этом отметить, что Таблица 6 Продажа с молотка сельской недвижимости по решению мировых судей для покрытия недоимки по налогам Год Число продаж 1 Год Число ! | продаж 1926 2019 1933 5 269 1927 148Г 1934 7 699 1928 2445 1935 9 527 1929 2 053 1936 12 467 193) 2 683 1937 12 993 1931 2 849 1938 И 226 1932 3 734 продажа в судебном порядке производилась лишь в край¬ них случаях. В большинстве же случаев, раньше чем дело доходило до' продажи по решению суда, собственник вынужден был продавать свою землю «добровольно», чтобы уплатить по своим обязательствам. Тем более сильное впечатление производит нарастание этих цифр в годы фашистской тоталитарной диктатуры. 1 1зШи1;о Сеп1га1е (И З^аНзИса, «Ьа зкиНига <4е11а рорсЛагшпе гига1е ИаНапе е 1е пиоуе П&иге а&псо1е п1еуа!е пеП’УЩ Сепз1- шеп1о», Коша, Ы. РоН^гаПсо бе11о ЗЫо, Л 937, р. 10. 146
Таким образом, с 1926 по 1936 г. Число продаж с молотка сельской недвижимости для покрытия недоимок по налогам выросло больше, чем в шесть раз; за 12 лет, с 1926 по 1938 г., не менее 76 тыс. земельных участков, таким образом, были экспроприированы казной. Экспро¬ приация часто происходила из-за недоимки по ничтож¬ ным суммам налога, что указывает на отчаянное положе¬ ние, в котором очутились многие из так называемых «собственников». Например, в 1926 г. почти половина (43%) случаев экспроприации произошла из-за неуплаты налога, размер которого был ниже 50 лир'. Не менее характерна динамика данных о принуди¬ тельной экспроприации сельской недвижимости по реше¬ нию суда в пользу кредиторов, которые мы даем в сле¬ дующей таблице. Таблица 7 Продажа сельской недвижимости по решению суда о принудительной экспроприации Год 1 Число ! продаж , 1 ! 1 Год 1 Число продаж 1926 475 1933 ' 5176 1927 516 ' 1934 1 5 756 1928 865 1935 1 5 392 1929 1 162 1936 4 272 1930 1632 1937 3 486 1931 2718 1938 2 542 1932 4 523 В положении, созданном фашизмом, ростовщические действия банков и консорциумов являлись, наряду с гра¬ бительской политикой финансовых органов, одним из са¬ мых мощных рычагов капиталистической концентрации. И здесь происходило то же, о чем мы говорили по по¬ воду экспроприации за неуплату налогов. До экспроприа¬ ции по решению суда дело доходило лишь в немногих случаях. Гораздо более многочисленны были случаи, когда собственник, чтобы погасить свою задолженность, вынужден был продать свой участок раньше, чем дело доходило до экспроприации по решению суде. 1 Аппиапо 81аЫ$исо 1929, р. 117. 10* 147
Как видно из таблицы 7, рост продаж по решению суда еще более внушителен, чем рост случаев экспро¬ приации из-за недоимок. С 1926 по 1936 г. не менее 32 тыс. хозяйств были экспроприированы в пользу креди¬ торов; за 10 лет фашистской диктатуры, между 1926 и 1936 гг., число случаев принудительной экспроприации возросло почти в десять раз. Но эти данные покажутся еще более внушительными, если сравнить их с данными, относящимися к периоду, предшествующему приходу к власти фашизма. Данные, которыми мы располагаем, правда, не позволяют делать совершенно точные сопоставления. На самом деле, до 1926 г. публиковались общие данные, охватывавшие слу¬ чаи принудительной экспроприации как городской, так и сельской недвижимости без всякого их подразделения. Но вместе с тем, если учесть, что экспроприация сель¬ ской недвижимости неизменно составляла много больше половины всех случаев, то эти общие данные могут дать достаточно ясное представление о динамике указанного нами явления. Итак, если в 1921 г. общее число случаев принудитель¬ ной экспроприации, произведенной по решению суда, со¬ ставляло лишь 316, с общей суммой задолженности, не превышавшей 6 млн. лир, то уже в 1926 г. оно поднялось до 786, в 1934 г. до 8333, с общей суммой задолженно¬ сти 315 млн. лир, и даже в 1936 г., когда миновал наибо¬ лее острый момент аграрного кризиса, число случаев принудительной экспроприации оставалось чрезвычайно высоким (6707), причем задолженность сохранялась на уровне 300 млн. в год. При этом приходится отметить не только то, что число случаев принудительной экспроприации увеличилось — оно больше чем в 20 раз превысило соответствующее чи¬ сло за период, предшествовавший установлению фашист¬ ской диктатуры, — но также и то, что это явление на¬ чало распространяться на все более значительные слои земельных собственников, не только мелких, но и сред¬ них. Рост средней суммы задолженности на экспропри¬ ированное хозяйство является подтверждением того, что хищническая политика трестов и консорциумов и фа¬ шистская диктатура господствующих групп финансового капитала обрушивались не только на крестьянскую 148
собственность, но и на значительные слои буржуазных собственников, и за счет этих широчайших слоев мелких и средних собственников фашистская политика трестов и консорциумов чудовищно ускорила процесс централиза¬ ции собственности. Нам часто придется возвращаться к основным факто¬ рам! этого процесса, по, мере того как мы будем анализи¬ ровать общий ход развития производственных отношений в итальянской деревне за годы фашистской диктатуры. Но уже сейчас, говоря о режиме земельной собственно¬ сти, необходимо остановиться на анализе того влияния, которое оказало и продолжает оказывать на этот процесс развитие так называемой «всеобщей мелиорации» *. Так называемая «всеобщая мелиорация», цели и реальное значение которой мы в последующем изложении подвергнем обстоятельному анализу, сопровождалась в большинстве случаев ростом капиталистических инвести¬ ций в сельское хозяйство, именно в тех местностях, где сильнее всего были пережитки феодализма в режиме зе¬ мельной собственности (в Римской Кампанье, в Понтино, в Сицилии и т. д.). В этом смысле «всеобщая мелиора¬ ция» обострила и распространила на всю Италию про¬ цесс подчинения земли капиталу и во многих случаях, естественно, вызвала раздробление полуфеодальных име¬ ний, в смысле сокращения их общей площади, сопрово¬ ждаемого, однако, ростом инвестиций и земельной ренты. Но если за период, непосредственно следовавший за войной, этот процесс, как мы видели, под давлением дви¬ жения масс часто развивался, по крайней мере частично, в пользу мелкой крестьянской буржуазии, то в условиях, созданных фашистской диктатурой, он складывался исключительно в пользу крупнокапиталистической бур¬ жуазии или в пользу прежних крупных земельных соб¬ ственников, тесно связанных с господствующими груп¬ пами финансового капитала. Посмотрим!, например, к чему привело проведение ме¬ лиорации в Римской Кампанье. Кадастровые данные, * «Всеобщая мелиорация» — широко рекламировавшееся меро¬ приятие по насильственной мелиорации земли в Италии, привед¬ шее толькч к разорению крестьян, живших на участках, которые должны были подвергнуться мелиорации. {Прим. ред.) 149
тщательно собранные иностранным исследователем \ по¬ зволяют нам сделать для этой области точное сопоста¬ вление между распределением собственности в 1931 г. и тем распределением, которое имело место в 1925 г., к началу проведения мелиорации (см. табл. 8). Таблица 8 Распределение земельной собственности в Римской Кампанъе в 1925—1931 гг. Площадь (в га) \ Число хозяйств Общая площадь Средняя площадь 1925 г. 1931 г. 1925 г. 1931 г. 1925 г. 1931 г. До 9 . 4 570 а) 6 875 а) 1,5 а) От 10 до 25 . 159 2 458 15 » 26 »> 50 . 59 85 2122 2 960 36 35 » 51 » 100 . 54 97 3 700 6 904 69 71 » 101 )> 200 . 87 101 11 703 14319 135 142 » 201 » 300 . 64 79 15 383 18 944 240 240 » 301 » 500 . 65 65 25 285 25 036 389 385 Свыше 500 . 111 97 120 998 103 649 1090 1068 а) Как отмечает Фехтинг в своем примечании к статистической таб- лице, извлеченной из его работы, которую мы здесь воспроизводим, в дан¬ ные 1931 г. не вошли хозяйства уже не деревенские, а городские, охва- тывающие мельчайшие парцеллы растущей из года в год площади земли, удобной для обработки или обработанной, в пригородах Рима. Мы уже отметили, как в этой зоне за годы, непосред¬ ственно следовавшие за войной, — когда еще не шла речь о «всеобщей мелиорации», — под напором движения масс мелкая крестьянская буржуазия в Кастелли Романи сумела значительно расширить свою (буржуазную) собственность за счет крупнопомещичьей собственно¬ сти. Каково то влияние, которое на этот процесс оказа¬ ла мелиорация, проведенная в период фашистской дик¬ татуры? Внимательный анализ таблицы сразу выявляет, что процесс мелиорации имел своим последствием раздробле¬ ние крупных помещичьих имений. Некоторые из этих 1 Р. УоесНИпд, Б1е игЬагшасЬипд с!ег гоепизсЬеп Сашра^па, 2йпсЬ, МеЬапз, 1935, 8. 259. 150
крупных поместий с площадью, превышающей 300 га, — классический тип «римских поместий» — еще занимали, правда, в 1931 г. до 73% общей площади Кампаньи; но число их снизилось со 176 в 1925 г., до 162 в 1931 г.; об¬ щая же площадь уменьшилась за это время со 146 тыс. до 128 тыс. га. Это уменьшение площади латифундий было обуслов¬ лено в значительной мере уменьшением площади дворян¬ ской собственности. Последняя, составлявшая в пред¬ военный период еще около 100 тыс. га, уменьшилась в 1931 г. до 57 тыс. га, т. е. с 55% общей сельскохозяй¬ ственной площади Кампаньи до 31%. Правда, это сокращение площади дворянских поме¬ стий не означало уменьшения ренты, которую римские князья извлекали из своих поместий. Эта последняя, на¬ оборот, несомненно, сильно повысилась в результате вло¬ жения огромных капиталов, которое они сумели произ¬ вести за эти годы в свои латифундии за счет налогопла¬ тельщиков. В этом сказываются результаты того расту¬ щего слияния групп крупных полуфеодальных землевла¬ дельцев и господствующих групп финансового капита¬ ла, о котором выше мы уже говорили. Вспомним хотя бы то, что с 1922 по 1938 г. фашистское государство выдало владельцам римских латифундий не менее 32 млн. субсидий и до 410 млн. ссуд на льготных ус¬ ловиях !. Во всяком случае это факт, что отношение площади, занятой дворянской собственностью, главным образом латифундиями, к общей площади Римской Кампаньи про¬ должало за годы фашистской диктатуры неуклонно сни¬ жаться, следуя тенденции, начавшей проявляться после войны под влиянием движения масс. Развитие не могло итти иначе, так как речь шла о зоне мелиораций, где были вложены огромные капиталы. Мы уже выше указывали, что подчинение земель крупных феодальных землевла¬ дельцев капиталу почти всегда сопровождалось уменьше¬ нием общей площади хозяйств, что не означало непре¬ менно уменьшения среднего размера земельной ренты, извлекаемой собственником. 1 Ошзерре ТаззтаН, Ьа ЬопШса т1едга1е пе1 (1есеппа1е с1е11а 1е^е (И МиззоНп!, Коша, 1939, ТаЬ. XXI (по1а N. 48, р. 114). 151
Кто, однако, воспользовался за период фашистской диктатуры этим сокращением удельного веса дворянской собственности в Кампанье? И на этот раз внимательный анализ нашей таблицы позволяет нам дать достаточно точный- ответ на этот вопрос. Основная масса земель, отторгнутая усиленной инвестицией капиталов у полуфеодальных латифундий, обращена была на расширение владений крупных и круп¬ нейших капиталистических хозяйств. В самом деле, число крупнокапиталистических хозяйств с площадью от 26 до 300 га выросло с 264 до 362, а общая их площадь — с 32 908 до 45 127 га. Эти новые крупнокапиталистические хозяйства Римской Кампании принадлежали капитали- стам, разбогатевшим на военных поставках, таким, как семья Мекери, нажившаяся на поставках сельскохозяй¬ ственных продуктов, как семьи Пациенти и Локателли и другие бывшие крупные арендаторы Севера, как семья Джибелли и др. Если учесть то обстоятельство, что за эти годы часть территории Кампании была потеряна для сельскохозяйственной обработки в результате расширения территории столицы, то станет ясным, что земли, отошед¬ шие в результате мелиорации от крупнопомещичьих лати¬ фундий, на самом деле пошли на увеличение крупных и особенно крупнейших капиталистических хозяйств. В самом деле, нельзя забывать о том, что значительная часть земель, изъятая из дворянских латифундий, пошла на увеличение не только индивидуальной капиталистиче¬ ской собственности, но и собственности крупных акцио¬ нерных обществ Достаточно вспомнить о поместье об¬ щества Маккарезе, в совете правления которого заседали некоторые из наиболее типичных представителей крупной земельной собственности и итальянского финансового ка¬ питала. Одно это поместье занимало площадь в 7190 га, и на ней с помощью государственной субсидии была пол¬ ностью проведена мелиорация. Балансовая стоимость земли и построек этого поместья в 1936 г. исчислялась в 214 млн. лир; живой и мертвый инвентарь—в 35 млн. В целом, собственность крупных акционерных обществ 1 Не исключена возможность, что среди хозяйств, занимающих площадь от 26 до 50 га, отдельные хозяйства принадлежали кула¬ кам. Речь идет, однако, о совершенно исключительных случаях. 152
в Кампанье, которая в 1914 г. занимала площадь немного более 3 тыс. га, в 1936 г. занимала, по крайней мере, не менее 14 тыс.; в наблюдательных советах этих обществ магнаты трестов и банков снова братались с крупнейшими представителями старой дворянской земельной собствен¬ ности. Совершенно ясно, что при таких условиях не остава¬ лось места для образования мелкой собственности не только беднейших слоев сельского населения, но даже и мелкой городской буржуазии. Наоборот, даже и та не¬ многочисленная крестьянская собственность, которая со¬ здавалась непосредственно после войны, исчезала под объединенным ударом конкуренции крупнокапиталисти¬ ческого хозяйства и политики «всеобщей мелиорации», которая через политику государственных субсидий пре¬ вращалась в систему премирования наиболее мощных ка- питалистов-хищников и прежних крупных владельцев ла¬ тифундий, ныне тесно связанных с трестами и банками. Тем не менее в Римской Кампанье действие процесса капиталистической концентрации частично маскирова¬ лось (поскольку мы располагаем лишь данными о распре¬ делении собственности по размеру площади, а не по массе ренты) процессом раздробления (капиталистическим) по¬ луфеодальной латифундии. Там же, где, напротив, уже в прошлом была более распространена крестьянская соб¬ ственность, действие политики «всеобщей мелиорации» на процесс концентрации собственности, даже если опять рассматривать лишь данные по площади, не маскирова¬ лось каким-либо другим процессом и, следовательно, проявлялось с полной ясностью. Вследствие обязательных платежей в консорциум, политики так называемого «упо¬ рядочения земельного фонда», возросшей конкуренции крупнокалиталистического современного хозяйства, эконо¬ мика крестьянского пролетариата вскоре окончательно расшаталась, результатом чего явилась настоящая, не¬ прикрытая экспроприация мелкого крестьянства. Посмотрим, например, что произошло в мелиорацион¬ ном комплексе бассейна Планаис в Нижней Фриулии. Данные, приведенные в прилагаемой таблице (см. табл. 9), извлечены из официального издания1 и относятся к 1 О шверре Тазв'шап, ор сИ. 153
распределению земельной собственности непосредственно после окончания работ по «землеустройству», как их бла¬ гозвучно называет фашистский автор. Факторы, на кото¬ рые мы выше указывали, не могли полностью оказывать свое действие. Но даже за кратчайший промежуток вре¬ мени влияние «всеобщей мелиорации» на процесс концен¬ трации земельной собственности дает себя чувствовать в крайне тяжелых формах. Таблица 9 «Всеобщая мелцорация» и разрушение крестьянской собственности в бассейне Планаис. Распределение собственности до и после «землеустройства» Размер хозяйства (в га) До «землеустрой¬ ства» После «землеустрой¬ ства» число хозяйств площадь (в га) число хозяйств площадь (в га) До 1 ... . 129 74 80 52 От 1 до 3 . . . . 80 138 81 138 » 3 » 5 . . . . 21 77 20 74 » 5 » 10 .... 13 99 13 94 » 10 » 20 . . . . ; 10 137 И 152 Свыше 20 . . . . 11 378 11 392 Всего ... 1 264 903 216 | 902 Как видно из таблицы, общее число собственников в мелиорационном комплексе снизилось с 264 до 216; но еще более интересно установить, какие именно хозяйства исчезли. Число мелких крестьянских хозяйств с площадью меньше 10 га уменьшилось в общем с 243 до 194, т. е. на 20%; площадь их снизилась с 388 до 358 га. В то же время число капиталистических хозяйств с площадью, превышавшей 10 га, увеличилось за счет крестьянской собственности с 21 до 22; в еще большей пропорции увели¬ чилась общая площадь этих хозяйств, поднявшись с 515 до 544 га. Процесс капиталистической концентрации и разруше¬ ния крестьянских хозяйств под влиянием «всеобщей ме¬ лиорации» не мог бы проявиться в более прямой форме. 154
Не следует, однако, думать, что мы имеем дело с единич¬ ным случаем. Если мы и привели его в качестве примера, то единственно потому, что в отличие от того, как это обычно делается, фашистская статистика привела здесь точные данные о распределении земельной собственности до и после проведения мелиорации. Впрочем, даже в фашистской печати часто высказы¬ вались опасения и жалобы по поводу невыносимой тя¬ жести для мелких и средних собственников обязатель¬ ных взносов в консорциумы. Именно эти обязательные взносы в консорциумы являлись одним из са'мых дей¬ ственных факторов, способствовавших ускорению процес- ^ а капиталистической экспроприации и концентрации Ч В других случаях, впрочем, — и эти случаи представ¬ ляются наиболее важными — процесс экспроприации мел¬ ких и средних собственников происходил в еще более прямой форме, и часто наряду с мелкой и средней инди¬ видуальной собственностью под напором фашистской мелиорации исчезали также и крупные кооперативные 1 «Консорциум, — писал, например, в газете «Соле» от 12 де- кабря 1936 г. один сельскохозяйственный техник, — уже не тот, каким он был в прошлом... даже и мелкий консорциум либо преобразовался, либо поглощается другими... Тот, кто говорит о расходах, о взносах и о щедрых ассигнованиях, должен был бы присутствовать на одном из заседаний консорциума, на котором обсуждается смета и одновременно устанавливается размер обло¬ жения членов консорциума. Он должен был бы посетить помеще¬ ние консорциума, когда рядовой член консорциума является с повесткой сборщика взносов и скромно просит дать ему разъясне¬ ния по вопросу о взносе, часто простодушно предполагая, что произошла ошибка, нанесшая ему ущерб. Тогда лучше уразумели бы, какой тяжелый гнет лежит на земле. Классификация участ¬ ков — вот больное место членов консорциума, так как далеко не во всех консорциумах она соответствует выгодам, полученным от мелиорации». В условиях фашистской цензуры нельзя было выра¬ зиться более ясно, чем это сделал автор... Согласно результатам обследования, опубликованным в жур¬ нале «Италия агрикола» в октябре 1935 г. в 200 крупных мелиора¬ ционных консорциумах (следовательно, только в части их) взносы в консорциумы поднялись с 73 105 077 лир в 1932 г. до 79 454 518 лир в 1934 г. Во многих мелиорационных комплексах ставка взносов держалась в среднем на уровне 100 лир на 1 га, доходя в иных случаях до 300! Легко представить, что такой размер взноса, кото¬ рый прибавляется к поземельному налогу, ипотечному займу и т. д., представляет для десятков тысяч мелких собственников мелиора¬ ционных зон невыносимую тяжесть и доводит цх до- того,. чт.а они покидают свой земельный участок. 155
хозяйства, которые были в прошлом существенным фак¬ тором в экономике трудящихся деревни. В этом смысле типичен и чрезвычайно важен по своему значению случай с территорией Агро Понтино, «всеобщую мелиорйцию» которого так бесстыдно расхваливала фашистская про¬ паганда. Беглый анализ данных, относящихся к распреде¬ лению собственности в этой зоне, показывает, что факти¬ чески мы имеем здесь дело с одним из «шедевров» фа¬ шистской политики, а именно с «всеобщей экспроприа¬ цией» крестьянского населения. К сожалению, для Агро Понтино отсутствуют полные статистические данные о распределении собственности до и после проведения мелиорации. Те данные, которыми мы располагаем, все же позволяют составить достаточно отчетливое представление о том влиянии, которое мелио¬ рация, проведенная Национальным управлением по тру¬ доустройству бойцов, оказала на процесс концентрации земельной собственности. Уже в 1932 г., как видно из таблицы 10, извлеченной из работы доктора Турбати *, мелкая собственность по¬ степенно исчезла в этой зоне в результате поглощения ее крупным землевладением Национального управления по трудоустройству бойцов и других крупных мелиорацион¬ ных обществ. Она занимала к этому времени не более 5,7% общей площади, в то время как хозяйства с пло¬ щадью от 10 до 200 га занимали 15,4%, а самые крупные,, с площадью, превышающей 200 га, — до 78,9%. Из этих наиболее крупных владений самым значи¬ тельным было в то время поместье Национального управ¬ ления по трудоустройству бойцов, которое занимало 23 488 га. Кроме владений некоторых крупных акционер¬ ных обществ имели известное значение также и участки разных общественных учреждений (муниципалитетов и сельскохозяйственных товариществ), в которых населе¬ нию были предоставлены широкие права. 1 Еьщето ТигЪаИ, НаррогН 1га ргорпе!а, 1шргеза е гпапо (Горега пеН’адпсоИига НаНапа; Ьагю. Коша, 1938, р. 176. Работа Турбати — одна из лучших среди томов «Анкеты» по исследованию отношений между собственностью, хозяйствами и рабочей силой в итальянском сельском хозяйстве, проведенному Национальным ин¬ ститутом аграрной экономики; к тому же эта работа — одна из не¬ многих, данными которой можно пользоваться довольно широко. 156
Но вскоре последующее развитие мелиорации скон¬ центрировало новые огромные земельные массивы в руках Национального управления по трудоустройству бойцов с изъятием их из частной собственности, так же как из пользования населения этой зоны. С 1932 г., т. е. с того Таблица 10 «Всеобщая мелиорация» и концентрация собственности в Агро Понтино. Распределение собственности в 1032 г. Размер хозяйства (в га) Число собствен¬ ников % к об¬ щему числу собствен¬ ников Площадь (в га) Размер площади в % к об¬ щей пло¬ щади До 2 . . 1978 68,3 1674 2,3 От 2 до 5 . . 516 17,8 1574 2,1 » 5 » 10.. 142 4,9 977 1,3 » 10 » 25 . . 79 2,7 1310 1,8 » 25 » 50 . . 53 1,8 1872 2,5 » 50 » 200 . . 78 2,7 8 236 11,1 » 200 » 500 . . 24 0,9 6 982 9,4 » 500 » 1000 . . 12 0,4 7 925 10,7 Свыше 1000 . . 13 0,5 43 685 58,8 Итого . . 2 895 100,0 74 235 100,0 периода, когда Турбати собирал свои данные, площадь участка Национального управления по трудоустройству бойцов в Агро Понтино увеличилась с 23 488 до 44 326 га, т. е. почти в два раза; после этого процесс концентрации земли в руках этой организации, где властвовали маг¬ наты землевладения и банков, еще более усилился К 1 Административные посты в Национальном управлении по тру¬ доустройству бойцов— одно из лакомств, которыми фашистский ре¬ жим подкармливал тех представителей крупной земельной собствен¬ ности, которые наиболее тесно были связаны с банками. Председа¬ тель этого «ведомства» граф Орсолини-Ченчелли был не только од¬ ним из крупнейших владельцев латифундий, но также и одним из крупнейших итальянских капиталистов, членом правления многочис¬ ленных банков и крупных акционерных обществ. Он прославился уже много лет тому назад не только своими «карательными экспеди¬ циями», но и убийством крестьян своих латифундий и своей совер¬ шенно бесстыдной наживой на подрядных работах для Националь¬ ного управления по трудоустройству бойцов. 157
В таких районах, как Агро Понтино, хозяева земли и банков даже не нуждались в косвенном воздействии мелиорации на процесс капиталистической концентрации для того, чтобы распространить свою деспотическую власть на более обширные земельные пространства. Еще до производства мелиорации они прибегали к прямой экспроприации коллективной или индивидуальной собст¬ венности крестьянского населения, средних собственников и даже тех крупных землевладельцев, которые менее тесно связаны с банками и с правящей фашистской кликой. Достаточно взглянуть в таблице, которую мы воспро¬ изводим из уже цитированной работы Турбати *, на источ¬ ник происхождения земель, сконцентрированных за по¬ следние годы в Агро Понтино во владении Национального управления по трудоустройству бойцов. Таблица 11 Национальное управление по трудоустройству бойцов и концентрация земельной собственности в Агро Понтино Собственники экспроприированных Площадь земель (в га) Городские управления (муниципали¬ теты) б 829 Сельскохозяйственные товарищества 2 526 Общества 20 374 Частные лица 14 507 Всего экспроприировано зе¬ мель в пользу Националь¬ ного управления по трудо¬ устройству бойцов 44 236 Одно лишь учреждение — Национальное управление по трудоустройству бойцов, являющееся орудием в руках крупных магнатов земли и банков, благодаря фашистской «мелиорации» владело 60% всей сельскохо¬ зяйственной площади Агро Понтино; эти огромные владе¬ ния увеличились не только за счет местного населения, 1 Еи&ето ТигЬаИ, ор. ей., р. 174. 158
которое, например, в Сермонете и Чистерне лишилось тьь сяч га земли, составлявших единственный источник его существования, но также за счет тех собственников, кото¬ рые недостаточно тесно были связаны с крупным капита¬ лом и с верхушкой фашистской иерархии. Политика фашизма проявилась здесь, таким образом, во всей своей наготе, как самая бесстыдная экспроприа¬ торская политика наиболее реакционных господствующих групп финансового капитала, опирающихся на открытую террористическую диктатуру, чтобы путем прямого при¬ менения насилия гигантски ускорить процесс концентра¬ ции— мы можем здесь прямо сказать монополизации земельной собственности за счет самых широких и разно¬ образных слоев населения. Все же совершенно ясно, что своей главной тяжестью эта политика обрушилась на плечи крестьянских, в ча¬ стности бедняцких, масс, причем не только на массы, на¬ селяющие равнинные местности, где производится «ме¬ лиорация», но и на население прилегающего предгорья и гористых местностей, также лишившееся весьма суще¬ ственных прав (права выгона скота и др.), которыми оно пользовалось в равнинной местности. Такие факты особенно бросаются в глаза в местностях предгорья, прилегающих к Агро Понтино и Римской Кам¬ панье, где «мелиорация», проведенная на равнине, оказа¬ лась причиной буквально катастрофического положения населения горных местностей, которым даже фашистская печать была вынуждена неоднократно заниматься К Само 1 «Сельское население Нормы, Сермонеты, Бассиано, Приверно, Седзе, — стыдливо признает, например, журнал «Тегга е Ьауого» («Земля и труд») в статье, опубликованной в октябрьском номере 1939 г.,—и многих других местностей в горах и предгорье, привык¬ шее находить значительную часть, если не все свои средства суще¬ ствования в нижележащей долине, вдруг оказалось лицом к лицу с неразрешимой проблемой хлеба насущного». И не только среди на¬ селения зон, окружающих горы и предгорье, как замечает автор статьи, «вопрос о батрачестве стоит со всей остротой». В резуль¬ тате экспроприации, вызванной мелиорацией, это явление прини¬ мает не менее серьезные формы среди самих лиц, пользующихся землей, на которой производится мелиорация. «В Сермонете,— продолжает автор статьи, — из 700 лиц, имеющих право на пользо¬ вание земельной площадью, в соответствии с ежегодным распреде¬ лением засеваемых участков было избрано 135, которым было от¬ дано 135 участков в долгосрочную аренду. До 600 человек оста¬ 159
явление, однако, приняло значительно более широкие размеры, и нет сомнения, что фашистская «мелиорация» сыграла первостепенную роль в растущем обезлюдении зон гор и в той исключительной быстроте, с которой раз¬ вивался процесс концентрации в гористых' зонах — в Альпах и Аппенинах. Читатель может найти по этому вопросу богатейшую документацию в томах исследования об «Обезлюдении горных районов в Италии», опублико¬ вание которого было закончено Национальным институ¬ том аграрной экономики незадолго до начала новой ми¬ ровой войны К Но не углубляясь в анализ отдельных случаев, кото¬ рый также мог бы представить значительный интерес, мы должны еще, чтобы понять значение и формы, которые процесс концентрации земельной собственности приобрел в годы фашистской диктатуры, проанализировать другую сторону этого процесса, а именно, рост ипотечной задол¬ женности, про которую мы уже говорили ранее. Маркс указывал в III томе «Капитала», что отделение земли как условия производства, от землевладения и зе¬ млевладельца 2 составляет один из важнейших ре¬ зультатов системы капиталистического производства. В системе крупнокапиталистической аренды, которая до¬ стигла своего наиболее полного развития в Англии и ко¬ торая также широко распространена в Италии, это разделение между сельским хозяйством и землевладением лось без земли... Остается, таким образом, значительный кон¬ тингент трудящихся, не могущих заниматься своим трудом». Речь идет, как мы видим, о процессе пролетаризации огромного боль¬ шинства сельского населения, которое оказывается совершенно разоренным и лишенным возможности заниматься своим трудом в его традиционных формах, и взамен этого ему не предоставляется возможность какой-нибудь другой работы. 1 Мы жалеем о том, что недостаток места не позволяет нам привести подробных цитат из этого исследования, которое, как в спе¬ циально посвященных вопросу томах, так и в «Заключительном до¬ кладе» проф. Джусти, дает чрезвычайно красноречивую документа¬ цию, характеризующую быстроту темпов процесса экспроприации крестьянского населения горных зон. Отдельные части исследования изобилуют данными о том влиянии, которое аграрная политика и, в частности, фискальная политика фашизма, оказывали на эти про¬ цессы. Это явление приняло такие размеры, что даже фашистские источники вынуждены признать все его значение. 2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. II, стр. 168. 160
с л мо собой ясно. Фигура сельскохозяйственного капи- Iилиста (арендатора), реализующего прибыль, четко отделяется от фигуры земельного собственника, получаю¬ щего земельную ренту. В ипотечной системе разделение между сельским хозяйством и земельной собственностью менее очевидно, но от этого не менее эффективно. Здесь, конечно, в смысле юридическом, земледелец остается пока что собственником земли. Но если мы вникнем в сущность экономических отношений, то увидим, что лицом, фактически присваивающим земельную ренту, ча¬ стично или полностью, является отнюдь не номинальный собственник земли, а кредитор по ипотечному долгу. Широкое распространение крупнокапиталистической аренды и системы ипотечного кредита имеет по существу одно и то же значение; та и другая являются выражением единого капиталистического процесса, процесса отделе¬ ния сельского хозяйства от земельной собственности. Но не лишено значения и то, в какой из двух форм разви¬ вается по преимуществу этот процесс. В частности в Ита¬ лии в период ее исторического подъема капитализм путем создания современного хозяйства крупнокапиталистиче¬ ского арендатора дал, особенно в долине реки По, мощ¬ ный толчок развитию производительных сил в сельском хозяйстве. В эпоху своего окончательного исторического упадка, в эпоху империализма, капитализм продолжал и продолжает свое «победоносное шествие» в деревне, уси¬ ливая процесс экспроприации сельского, населения и от¬ деления сельского хозяйства от земельной собственности. Но это его проникновение осуществляется главным об¬ разом не столько ‘путем развития современного хозяй¬ ства крупнокапиталистического арендатора, сколько пу¬ тем распространения системы ипотечного кредита. И если эта система подчиняет землю капиталу (вернее, даже крупному капиталу), то она обычно не вносит глубоких изменений в отсталые формы производства, в которые она внедряется, не создает благоприятных условий для разви¬ тия производительных сил в сельском хозяйстве, а, на¬ оборот, часто тормозит это развитие, лишь отягощая его бременем ростовщических процентов. Эти характерные черты системы ипотечного кредита выступили с особенной силой в Италии в годы фашист¬ ской диктатуры, когда, как мы уже указывали, слияние 11 Э. Серени 161
господствующих групп финансового капитала и крупных полуфеодальных собственников становилось все более полным. Здесь мы еще раз сталкиваемся с проявлением противоречия, свойственного Италии, когда развиваю¬ щиеся производительные силы сковывались теми грани¬ цами, в которые их втискивала фашистская диктатура крупномонополистического капитала. Но нас интересует в первую очередь влияние, которое оказала система ипотечного кредита на процесс концен¬ трации земельной собственности. Те данные, хотя и непол¬ ные, которыми мы располагаем, дают возможность соста¬ вить себе довольно точное представление об этом явлении. За годы первой мировой войны и годы, непосред¬ ственно за ней следовавшие, как известно, итальянское сельское хозяйсгво успело, благодаря обесценению лиры, освободиться от довольно значительной части своей ипо¬ течной задолженности. Вместе с тем в результате того же обесценения значительно снизилась реальная тяжесть этого долга. По имеющимся расчетам, в 1922 г. тяжесть ипотечной задолженности, лежавшей на земле, не превы¬ шала 2 млрд. лир. Из общей суммы долга не больше 326 млн. (до 16,3%) было сосредоточено в портфелях крупных банков земельного кредита. После 10 лет фашистской диктатуры, в 1932 г., ипо¬ течная задолженность, лежавшая на земле, повысилась почти в 6 раз, поднявшись до 11 млрд. лир К К этому же моменту доля ипотечных кредитов, сосредоточенных в портфеле крупных банков ипотечного кредита, уже под¬ нялась до 2343 млн., т. е. до 21,3% общей суммы, не го¬ воря о других ипотечных кредитах на огромные суммы, открытых разными банковскими учреждениями, специ¬ альными банками ипотечного кредита. Итак, по мере распространения ипотечного кредита за первое десятилетие фашистской диктатуры не только чрезвычайно ускорился процесс отделения сельского хо¬ зяйства от собственности на землю, но также обострился процесс концентрации земельной собственности в руках 1 Вплоть до 1932 г. можно с достаточной точностью рассчитать размеры ипотечной задолженности, применяя к цифрам Ипотечного реестра метод расчета, который мы для краткости изложения не приводим здесь. См. Оае1апо 2.тца11, УЬегаНзшо е Газазто пе1 Меггоеропю «ГИаНа, МИапо, ЕсНг, Тгеуез, 1933, уо1. II, р. 203. 162
крупных банков поземельного кредита, которые все более п более превращались в действительных получателей зе¬ мельной ренты. А после 1932 г. эти оба процесса обозна¬ чились еще более резко. Мы не располагаем данными, позволяющими сделать точные расчеты общей суммы ипотечной задолженности по состоянию ее к моменту написания этой книги. Однако цифры, опубликованные в связи с проведением ипотеч¬ ного займа, позволяют нам определить общую тяжесть ипотечной задолженности, лежавшую на итальянском сельском хозяйстве к концу 1936 г., в сумме приблизи¬ тельно равной 13 млрд. лир. Не следует забывать о том, что «ипотечный заем» в свою очередь, несомненно, повлек за собой значительный рост этой задолженности. В своем докладе акционерам Итальянского банка в 1938 г. 1 управляющий банком Адзолини сообщил, что к концу 1937 г. ссуды, выданные кредитными банками подписчикам на ипотечный заем, достигли 1438 млн. лир. С точки зре¬ ния их экономического существа эти операции представ¬ ляют полное тождество с операциями ипотечного кредита. Мы будем, следовательно, недалеки от истины, если определим примерно общую тяжесть ипотечной задол¬ женности, лежавшую к моменту написания книги на сельском хозяйстве, в 15 млрд. лир. Все растущая часть этого долга сосредоточивается в портфелях крупных кре¬ дитных банков. Можно полагать, что путем уплаты про¬ центов по этому долгу значительная часть земельной ренты (600—800 млн. лир в год) в конечном счете посту¬ пает в кассы этих банков и других кредиторов по ипоте¬ кам. Эти данные, как нам кажется, довольно суще¬ ственно дополняют уже ранее нами приведенные другие данные о слиянии сил финансового капитала и крупной земельной собственности за годы фашистской диктатуры. 7. Тяжесть и распределение земельной ренты Вместо тою чтобы дать толчок укреплению мелкой крестьянской собственности, как демагогически утверж¬ дали фашисты, фашизм уничтожал мелкую собственность, I Вапса (ГНаНа, АДипапга депега1е 4е1 раг1ес1рапЦ !епи!а а Кота П дюгпо,30 тагго 1939, Кота, 1939, р. 58. 11* 163
образовавшуюся ранее. Его фискальная политика, так же как ростовщичество трестов и банков, била не только по массам батраков и крестьян-бедняков, но также и по тем слоям более зажиточного крестьянства, которые в прошлом имели некоторые шансы подняться по соци¬ альной лестнице и которые успели урвать клочок земли от латифундий. От политики так называемой «всеобщей мелиорации» фашизм перешел к прямой и насильственной экспроприации десятков тысяч мелких крестьянских соб¬ ственников. Губительные последствия этой экспроприа¬ торской политики сказались также на значительных слоях мелкобуржуазных собственников к исключительной вы¬ годе владельцев наиболее крупных латифундий, магнатов землевладения и банков. Приостановив, таким образом, процесс ликвидации пе¬ режитков феодализма в режиме земельной собственности, который начался было — правда в искаженной форме и лишь частично — в результате крупных социальных боев, разыгравшихся непосредственно после войны 1914 — 1918 гг., фашизм укрепил в деревне власть крупных вла¬ дельцев латифундий, тесно связанных с магнатами финан¬ сового капитала и гитлеровско-фашистской кликой. В ре¬ зультате распространения системы ипотечного кредита все более значительная часть земельной ренты, хотя бы и выжатая у непосредственного производителя в полу¬ феодальной форме испольщины или арендной платы, в конечном счете оказывалась в руках финансовых магнатов. Таким образом, крупная земельная собственность гит¬ леровско-фашистской клики крупных землевладельцев, магнатов банков и трестов все более тяжелым бременем ложилась на широкие круги сельского населения Италии. Ежегодно в форме земельной ренты с народа собира¬ лась дань, которую министр де Стефани уже в 1924 г. оценивал в 5 млрд.1 и которая в результате политики фа¬ шизма поднялась до цифры, превышающей 7 млрд.2 Размер дани, взимаемой собственниками земли путем изъятия из народного дохода, увеличился не только * А1ЬеНо 6е 8^е}ап^, Речь в сенате 27/У1 1924 г. (в книге «Ьа гез1аига210пе Нпагшапа», Во1одпа, 2ашсЬеШ, р. 157). 2 Рао1о ТНаоп 61 Яеие1, II уа1оге 4е11а ргорпе!а ГопШапа т НаНа, в «Н1у1з1а 4е1 са!аз1о е 4е1 зегуш (естс1 егапаН», N. 6, 1938. 164
в абсолютных цифрах, но также и по сравнению с общей стоимостью сельскохозяйственной продукции. Действи¬ тельно, если в 1924 г. земельная рента поглощала 14,3% валовой продукции сельского хозяйства, стоимость ко¬ торой оценивалась тогда в 35 млрд. лир, в 1943 г. это отношение поднялось до 17,5% от валовой продукции, равнявшейся примерно 40 млрд. лир, и это отношение приобретает еще больший вес, если учесть незначитель¬ ную численность тех классов, которые присваивали себе эту дань. Действительно, из тех положений, которые нами раз¬ виты в предыдущих разделах, следует, что распределе¬ ние земельной ренты весьма существенно отличалось от распределения номинальной земельной собственности по размеру площади. Низкое качество земель, например, является причиной того, что громадным земельным пло¬ щадям, находящимся во владении муниципалитетов, соответствует относительно незначительный размер земельной ренты. Точно так же земли мелких некапита¬ листических земледельцев, вместо того чтобы приносить земельную ренту, не обеспечивают лицам, их обрабаты¬ вающим, даже и того дохода, который можно было бы назвать нормальным вознаграждением за труд, вложен¬ ный ими в их участки !. Если, наконец, учесть распро¬ странение системы ипотечного кредита, превращающей кредитора в действительного получателя ренты, то легко понять, что реальное распределение земельной ренты су¬ щественно отличается от распределения номинальной соб¬ ственности на землю по размерам площади. 1 Там, где господствующей формой земельных отношений являет¬ ся капиталистическая собственность, экономическая категория «ка¬ питалистической ренты» в конечном счете по аналогии переносится на хозяйства некапиталистических производителей, к которым она теоретически не применима. Это нормальный прием капиталистиче¬ ского счетоводства. Речь идет совершенно явно о цифрах чисто «ра¬ счетного порядка». Труд, вложенный в участок земли непосредствен¬ ным производителем-собственником, расценивается в таком случае по обычной ставке заработной платы сельскохозяйственного рабо¬ чего. Легко убедиться в том, что в большинстве случаев «рента» от земель непосредственных производителей-собственников, рассчитан¬ ная таким методом, является величиной отрицательной в результате более низкого технического уровня этих хозяйств по сравнению с крупно-капиталистическим хозяйством. 165
А ведь действительными выгодами, извлеченными из земельной ренты, в конечном счете определяется отно¬ шение разных социальных классов к земельной собствен¬ ности. Поэтому нам казалось исключительно важным выяснить, хотя бы крайне приближенно, кто в Италии являлся действительным получателем земельной ренты. Мы попытались это сделать на основе высказанных нами соображений в данных, приведенных в таблице 12. Из внимательного анализа таблицы 12 совершенно ясно вытекает — и было бы большим заблуждением за¬ бывать об этом и тщетным ребячеством пытаться скрыть это — вывод, что- проблема освобождения сельских масс в Италии и в целом! Италии от бремени земельной ренты заключается не только в том, чтобы экспроприировать земельных и банковских магнатов, ответственных за политику угнетения и репрессий, за предательство нации, совершенное фашистским режимом. Если в «счетоводстве», относящемся к земельной ренте, оста¬ вить в стороне то, что на самом деле является простой «оборотной статьей», т. е. случаи, когда получателями земельной ренты являются сами сельскохозяйственные производители, — все же несомненным остается тот факт, что в существующей системе земельной собствен¬ ности и земельной ренты заинтересованы самые разно¬ образные слои мелкой, средней и крупной буржуазии, включая и те группы, которые в других отношениях испы¬ тали на себе жестокие удары фашистского режима. Но вместе с тем правильно и то, что полуфеодальные собственники-дворяне, банки и тресты, крупные капита¬ листы, нажившиеся при фашистском режиме, как видно из таблицы, представляют самое значительное ядро среди получателей земельной ренты не столько, конечно, по своей численности, сколько по размерам той ренты, кото¬ рой они пользуются. Карательные мероприятия и меры по возврату захваченных земель, политически направлен¬ ные против плутократов землевладения и банков, ответ¬ ственных за политику национального предательства фа¬ шистского режима, в -Италии, возрожденной к свободе и национальной независимости, могли бы открыть путь к действительной демократизации экономической, поли¬ тической и социальной жизни страны, разрушив основ¬ ное ядро полуфеодальной плутократической реакции. 166
Таблица 12 Распределение земельной ренты в Италии Получатели ренты Годовой размер ренты (в млн. лир) Общины Государство Церковь и религиозные организации Гражданские организации Разные организации 160 20 60 100 160 Итого учреждения и ор¬ ганизации 500 Дворяне-собственники 800 Итого дворян-собствен- ников 800 Кулаки и средние сельскохозяй¬ ственные капиталисты Другие частные капиталисты .... Банки, акционерные общества и кре¬ диторы по ипотечным ссудам . . . 1000 3300 1000 Итого капиталисты . . . ! 1 1 5300 Трудовое крестьянство 400 1 1 Итого трудового кре¬ стьянства 400 Всего 7000 Для объединения народа в борьбе за национальное осво¬ бождение, указанные нами меры являются не только временным выходом, не только* компромиссом, принятым для примирения противоречивых интересов в целях общей 167
борьбы, но и предпосылкой и залогом последовательного демократического развития Италии. Наряду с картиной, изображающей группу получате¬ лей земельной ренты, интересно рассмотреть иную кар¬ тину, показывающую, на какие классы, на какие слои сельского населения непосредственно падает бремя той же земельной ренты. В этом случае, как и в предыдущем, речь идет главным образом о цифрах весьма приближен¬ ных, но тем не менее чрезвычайно интересных и показа¬ тельных с политической точки зрения. Мы приводим результаты наших изысканий в нижеследующей таблице. Таблица 13 Распределение земельной ренты по группам сельского населения Италии Плательщики земельной ренты Годовая рента (в млн. лир) Пролетарии и пролетарии, владеющие парцел- лярным наделом 150 Сельскохозя йственные полупролетарии и кре- стьяне-бедняки . . 900 1 Крестьяне-середняки 1 500 Кулаки и средние сельскохозяйственные капита¬ — ! листы . . . . Сельскохозяйственные капиталисты . . 900 | Крупные сельскохозяйственные капиталисты . . 400 1 Всего ...... 3 850 Как мы видим!, итог таблицы 13 намного меньше итога предыдущей таблицы. Происходит это оттого, что из нашего расчета мы исключили те слои сельскохозяй¬ ственного населения, которые, будучи собственниками обрабатываемых ими земель, объединяют в одном лице получателя и плательщика земельной ренты. В предыду¬ щей таблице нас интересовали общие размеры земель¬ ной ренты для итальянской экономики в целом, а с дру¬ гой стороны, важно было установить, в какой мере раз¬ личные слои сельскохозяйственного населения заинтере¬ сованы в сохранении современной системы земельной 168
собственности. Поэтому в наших расчетах нашли отраже¬ ние и те случаи, когда земельная рента поступает к лицу, самому обрабатывающему свой земельный участок. В таблице 13 нас, наоборот, интересует прямая тяжесть земельной ренты, падающая на разные слои сельскохо¬ зяйственного населения. Ясно, что из такого расчета надо было исключить те участки и те слои сельского населе¬ ния, для которых фигура собственника и фигура земле¬ дельца, обрабатывающего свою землю, объединяются в одном лице. Установив таким образом полную ясность, переходим к анализу таблицы 13. Как видно, для пролетариев и для пролетариев с парцеллярным наделом, несмотря на крайне незначительный размер участков, которыми они владели, бремя земельной ренты было очень велико. Действительно, известно, что за свои крохотные участки они были вынуждены вносить непомерно высокую аренд¬ ную плату. Конечно, правильно и то, что из всех слоев сельско¬ хозяйственного населения земельная рента своей наи¬ большей прямой тяжестью падала не на пролетариев с парцеллярным наделом. Эта тяжесть ощущалась гораздо больше сельскохозяйственными полупролетариями и бед¬ няцким крестьянством. Несмотря на то, что в их владе¬ нии находилась довольно незначительная часть сельско¬ хозяйственной площади, они почти всегда были вынуж¬ дены уплачивать чрезвычайно высокую, кабальную аренд¬ ную плату за небольшие участки, арендованные или обрабатываемые ими на основе колоната. Для этих масс трудового крестьянства 900 млн. земельной ренты, кото¬ рые они ежегодно вносили как дань крупной земельной собственности, не являлись излишком сверхприбылей, «капиталистической рентой» в марксистском смысле этого слова, а «рентой кабальной», которая непосредственно уменьшала вознаграждение за их труд и снижала уро¬ вень их жизни. Помимо тяжелого гнета, которым абсолютная сумма земельной ренты ложилась на бедняцкое крестьянство, именно этот слой сельскохозяйственного населения тяже¬ лее всего ощушал действие полуфеодальных форм зе¬ мельной ренты. Почти лишенное земли как собственной, так и арендной, бедняцкое крестьянство в Италии, так 169
же, как и в других странах, платило земельным соб¬ ственникам относительно наиболее тяжелую дань. Характерным для Италии, однако, является то обстоятельство, что указанные выше отношения распро¬ странялись не только на бедняцкое крестьянство, но и на те слои середняков, которые в других странах Европы и Америки владеют землей на правах собственности или аренды на гораздо менее тягостных условиях. Как видно из нашей таблицы, середняцкое крестьян¬ ство уплачивало ежегодно земельным собственникам дань в размере \1/2 млрд. лир. Таким образом, что касается общей суммы земельной ренты, то этот слой сельскохозяйственного населения Италии выносил на своих плечах наибольшую тяжесть земельной ренты. Как мы увидим в следующей главе, юридический облик, в котором выступает средний крестьянин в Италии — это испольщик или колон. Значительно реже встре¬ чается арендатор или собственник земли. Следова¬ тельно, и над этими слоями сельского населения земельная рента господствует в варварских полуфео¬ дальных и ростовщических формах испольщины или колоната. В противоположность тому положению, с которым мы сталкиваемся в других странах, в Италии подавляющая масса среднего крестьянства наравне с сельскохозяйственным пролетариатом и бедняцким кре¬ стьянством представляла собой слой населения, непосред¬ ственно заинтересованный в глубоких изменениях в си¬ стеме земельной собственности. Политические и социаль¬ ные события, развернувшиеся в послевоенные годы (на которых нам еще предстоит остановиться в следующей главе), чрезвычайно четко показали результаты, к кото¬ рым привело это особое положение середняцкого кре¬ стьянства в Италии. Худосочная буржуазно-демократическая революция периода Рисорджименто, давшая возможность сохранить отношения полуфеодальной зависимости крестьянина- середняка от крупного землевладения, послужила также тормозом для «завоевания земли» значительными слоями зажиточного крестьянства, уже вступившего в полосу капиталистического развития. Из 900 млн. лир земельной ренты, которые крестьяне-капиталисты и другие средние аграрные капиталисты уплачивали собственникам земли, 170
значительная часть определенно являлась настоящей «капиталистической рентой» в марксистском смысле, тем «излишком» прибылей, который аграрный капиталист уступал владельцу монопольной земельной собствен¬ ности, не затрагивая при этом своей собственной «нор¬ мальной» капиталистической прибыли. Однако в тех местностях Юга, Островов и Центральной Италии, где сохранились наиболее тяжкие пережитки феодализма в системе земельной собственности, где крупные земель¬ ные собственники чрезвычайно упорно сопротивлялись нарушению своих монопольных прав, нередко даже за¬ житочные крестьяне-капиталисты вынуждены были за¬ ключать кабальные договоры с крупными собственни¬ ками. Правда, как Ленин отметил это уже в отношении царской России \ благодаря своему экономическому и финансовому весу зажиточный крестьянин всегда умеет заключить с полуфеодальным земельным собственником договор на менее тягостных условиях, нежели крестья¬ нин-бедняк. Правда также, что богатому крестьянину удается в большинстве случаев «свалить» всю тяжесть кабальных договоров, возложенную на него крупным зе¬ мельным собственником, на своих субарендаторов или на лиц, работающих у него по вольному найму. Однако совершенно несомненно, что в тех местностях, где наи¬ более распространены пережитки феодализма в системе земельной собственности, антагонизм между богатым крестьянином и владельцем латифундии приобретал значительную остроту, принимая, например, в Сици¬ лии, характерные формы политической и социальной борьбы 2. Что касается последней графы таблицы (крупные аграрные капиталисты), то в этом случае, конечно, со¬ вершенно ясно, что земельная рента является типично капиталистической рентой. Благодаря этой своей харак¬ терной черте она меньше ощущается крупнокапиталисти¬ ческими арендаторами, которые просто «передают» ее собственнику земли. 1 Ленин, Соч., т. 15, изд. 4-е, стр. 80—81. 2 Напомним о той важнейшей роли, которую этот антагонизм сыграл в развитии социального движения так называемой «мафии» в Сицилии. 171
Этих кратких положений достаточно для того, чтобы показать, сколь широкие и разнообразные слои сельского населения Италии были заинтересованы в более или ме¬ нее глубоком преобразовании системы, земельной соб¬ ственности. Открыть движению национального возрож¬ дения Италии перспективы ликвидации наиболее преступ¬ ных злоупотреблений полуфеодальных владельцев лати¬ фундии, плутократов гитлеровско-фашистской клики — это значит влить новую силу и новую страстность в борьбу широчайших масс сельского населения Италии. Каратель¬ ное и вместе с тем конструктивное мероприятие огром¬ ного политического значения, каким будет экспроприация крупной земельной собственности гитлеровско-фашист¬ ской клики в условиях, которые мы пытались охаракте¬ ризовать выше, приобретает явное демократическое и социальное содержание и значение, что является лучшим залогом последующего демократического развития дви¬ жения сельских масс за возрождение Италии. Однако значение этих программных позиций и требо¬ ваний становится совершенно ясным: лишь в том случае, если его рассматривать в свете тех изменении, которым система земельной собственности подверглась в резуль¬ тате второй мировой войны, в свете того разви¬ тия, которое вызвала эта война в производственных, по¬ литических и социальных отношениях разных слоев сель¬ ского населения. Лишь на этом фоне вышеуказанные про¬ граммные позиции и требования могут быть поняты во всей их действенности, имеющей общенациональное значение.
ГЛАВА III ФОРМЫ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКОГО ХОЗЯЙСТВА И КЛАССЫ В ИТАЛЬЯНСКОЙ ДЕРЕВНЕ Каковы производственные отношения, господствую¬ щие в итальянской деревне? Каков классовый состав сельского населения Италии? Каков удельный, экономи¬ ческий и политический вес и численность разных со¬ циальных слоев этого населения в жизни Италии? Каковы были в годы фашистской диктатуры и войны тенденции развития производственных отношений в итальянской деревне, поведение и условия жизни различ¬ ных слоев сельского населения? Что касается отношений земельной собственности, то в предыдущей главе мы попытались дать общую картину их состояния и их развития, содержащую уже некоторые важные положения для ответа на поставленные здесь вопросы. В начале предыдущей главы мы указывали, что отношения земельной собственности составляют лишь один из элементов производственных отношений. В со¬ временном сельском хозяйстве земля, являющаяся суще¬ ственным условием производственного процесса, уже не представляет собой единственного' условия этого про¬ цесса в отличие от того, что имело, место в первобытном сельском хозяйстве. В обмен между человеком и приро¬ дой, к которому, по глубокому замечанию Маркса, в ко¬ нечном счете сводится всякий производственный про¬ цесс, наряду с землей и живой рабочей силой человека включен сегодня самый продукт человеческого труда, принявший социальную форму капитала. При изучении производственных отношений в сельском хозяйстве лю¬ бой капиталистической страны анализ отношений соб¬ ственности к капиталу имеет, конечно, не меньшее зна¬ чение, чем анализ собственности на землю. Уже в 173
предыдущей главе, изучая процесс постепенного подчине¬ ния земли капиталу в итальянском сельском хозяйстве, мы имели случай убедиться в том, что при изучении этого вопроса невозможно уклониться от углубленного рас¬ смотрения проблем, касающихся характерных черт, которые приобретает итальянский капитализм в де¬ ревне. Высказанные нами соображения могли бы показаться слишком очевидными и даже банальными или совер¬ шенно ненужными, если бы необходимость их не была обусловлена теми предрассудками, которые буржуазная и, в частности, фашистская «наука» столь усердно рас¬ пространяла по поводу итальянского сельского хозяй¬ ства. Ни одна из экономических, социальных и политиче¬ ских проблем итальянской деревни не может быть пра¬ вильно поставлена, если не расчистить почву от этих предрассудков и предубеждений и прежде всего от того предвзятого мнения, что в сельском хозяйстве Италии якобы существовали производственные отношения, кото¬ рые следует противопоставить капиталистическим отно¬ шениям, господствующим в других странах Европы и Америки. Поэтому мы начинаем настоящую главу с анализа форм земледельческих хозяйств и отношений между ка¬ питалистическим и крестьянским хозяйством в Италии. От этого анализа мы перейдем к изучению классовой структуры сельского населения Италии, его социального расчленения, которое поможет нам понять развитие дви¬ жения за объединение сцл народа в итальянской деревне. Анализ отношений между финансовым капиталом и пере¬ житками феодализма в производственных отношениях сельского хозяйства дополнит впоследствии то, что мы уже сказали по этому поводу, касаясь земельной соб¬ ственности. Этот анализ поможет нам,' в частности, по¬ нять политическую и социальную сущность аграрной по¬ литики фашизма. Настоящая глава будет, наконец, до¬ полнена изучением тенденций развития производственных отношений в сельском хозяйстве в годы фашистской дик¬ татуры и второй мировой войны, освещая, таким обра¬ зом, с точки зрения современности постановку проблем и задач, стоящих в настоящее время перед сельскими массами Италии. В результате этого мы будем иметь 174
достаточно фактов, чтобы перейти в следующей главе к рассмотрению указанных проблем и задач под специфи¬ чески политическим углом зрения. 1. Капиталистическое хозяйство и крестьянское хозяйство в аграрной экономике Италии Если по вопросу о распределении земельной собствен¬ ности в Италии мы вынуждены были неоднократно при¬ бегать к критике официальных утверждений и останав¬ ливаться ца официальных статистических данных, кото¬ рые сами по себе давали абсолютно неправильную кар¬ тину этого распределения; если мы были вынуждены не раз критиковать эти статистические данные, то стоящая сейчас перед нами задача — установить распределение земледельческих хозяйств — налагает на нас обяза¬ тельство еще более элементарное — начать изложение не только с критики официальных статистических дан¬ ных, по и с критики той классификации, которая при¬ нята в документах, имеющихся в нашем распоря¬ жении. Необходимо, между прочим, указать, что не только в официальной статистике, но даже в значительной части марксистской литературы по аграрному вопросу класси¬ фикация данных, касающихся распределения земледель¬ ческих хозяйств и состава сельского населения Италии, в большинстве случаев основана на юридическом, а не на социально-экономическом принципе и поэтому абсолютно не соответствует своему назначению. В итальянской аграрно-экономической и политической литературе свила себе гнездо и оттуда проникла в доку¬ менты итальянской коммунистической партии классифи¬ кация,- подразделяющая земледельческие хозяйства на хозяйства, основанные на «собственности», «аренде» или «колонате», и соответственная классификация сельского населения как «собственников», «арендаторов» и «коло¬ нов». С марксистской точки зрения, совершенно очевид¬ на недостаточность такой классификации, даже когда она дополняется прилагательными «крупный», «сред¬ ний», «мелкий», добавленными к чисто юридической характеристике, являющейся основой этой классифи¬ кации. 175
Что представляет собой, например, с точек зрения экономической и социальной так называемый «мелкий арендатор»? Совершенно ясно, что под таким определением в действительности могут скрываться чрезвычайно не¬ сходные между собой экономические и социальные категории. Мелким арендатором может быть—и в огром¬ ном большинстве случаев бывает — парцеллярный сель¬ скохозяйственный собственник, извлекающий основные средства существования из работы по найму; может им быть и кулак, применяющий в своем хозяйстве наемный труд и развивающий свою экономику типично капитали¬ стическим путем. А между этими двумя крайними слу¬ чаями умещается множество промежуточных типов, чрезвычайно отличающихся друг от друга по своему со¬ циально-экономическому характеру; и, наоборот, во мно¬ гих случаях собственник, арендатор и колон с точки зрения своего социально-экономического положения и своих функций могут быть значительно ближе друг к другу, чем, например, два земледельца, включенные в одну и ту же юридическую категорию, как то: два арен¬ датора, один «средний», а другой «мелкий». В итальянской литературе необходимо раз и навсегда отказаться от этих ошибочных критериев юридической классификации и определять земледельческие хозяйства и разные слои сельского населения на основе марксист¬ ского критерия производственных отношений, одной из сторон которых — и во многих случаях лишь внешним покровом — являются отношения юридические. Положе¬ ние и социальные функции субъекта, ведущего хозяй¬ ство, его интересы и его социальное и политическое по¬ ведение на самом деле определяются производственными отношениями, а не тем юридическим покровом, которым они одеты. Лишь классификация, основанная на крите¬ рии производственных отношений, может дать нам мате¬ риалы, необходимые для любых экономических, соци¬ альных и политических исследований проблем итальян¬ ской деревни. И лишь политическая экономия марксизма, основанная на глубочайшем понимании современной эко¬ номики, рассматриваемой в ее историческом развитии, дает нам возможность того анализа производственных- отношений в сельском хозяйстве и промышленности, 176
который единственно пригоден для целей нашего иссле¬ дования *. Методологической критике буржуазной «науки» по во¬ просу классификации земледельческих хозяйств и сель¬ ского населения в России Ленин еще в конце прошлого столетия уделил значительную часть своих исследований и своей полемики, нашедшей впоследствии блестящее применение не только в его борьбе против народничества, но и в анализе развития капитализма в сельском хозяй¬ стве Соединенных Штатов и в анализе международной аграрной проблемы. Теория и практика аграрного вопроса в период буржуазно-демократической революции, а за¬ тем в период пролетарской революции, в эпоху строи¬ тельства социализма и постепенного перехода от социа¬ лизма к коммунизму благодаря усилиям Ленина и (/галина доказали всю ценность марксистской теории аграрного вопроса для осмысления и преобразования со¬ циально-экономического бытия деревни во всем мире. Таким образом, классификация сельских хозяйств и слоев сельскохозяйственного населения, разработанная Лениным на основе марксистской теории и практиче¬ ского опыта международного рабочего и крестьянского движения, приобрела во всех странах право гражданства, которое ежедневно подчеркивает и подтверждает ее международное значение. Официальные данные переписи хозяйств от 19 марта 1930 г. дают нам первую основу для изучения интересую¬ щего нас вопроса. Правда, в том виде, в каком пред¬ ставлены эти данные, они не отвечают целям нашего 1 За последние годы, главным образом благодаря стараниям Серпьери, в Италии пытались заменить старый юридический крите¬ рий классификации форм земледельческих хозяйств и земледельцев социально-экономическим критерием, применяемым, например, во всех работах, опубликованных Национальным институтом аграрной экономики под председательством того же Серпьери. По этой классификации земледельческие хозяйства группиру¬ ются под рубриками: капиталистические хозяйства, капиталисти¬ ческо-трудовые и трудовые. Но и в такой классификации, которой нехватает глубины марксистского анализа капиталистических про¬ изводственных отношений, преднамеренно оставлены в тени те черты глубочайшего различия, которые в крестьянской экономике (капиталистическо-трудовой и трудовой) связаны не только с при¬ менением или предоставлением наемного труда, но и с более или менее явно выраженным характером товарности самого хозяйства. 12 Э. Серени 177
исследования. Их классификация основана преимуще¬ ственно на юридическом критерии, подвергнутом кри¬ тике выше. Для того чтобы получить картину, лучше от¬ вечающую нашим целям, мы вынуждены были провести длительную и трудоемкую работу, сочетая данные пере¬ писи хозяйств, данные профессиональной переписи насе¬ ления, переписи скотц и данные, вытекающие из нашей работы о распределении земельной собственности. Результаты этой работы и критики данных в переписи хозяйств изложены в таблице 1. Для понимания этой таб¬ лицы необходимы некоторые пояснения. Начнем с разъяснения того, что хотя имущество представителей первой категории, приведенной в нашей таблице («чистые» сельскохозяйственные пролетарии), характеризуется словом «двор», они не имеют тем не менее собственного земледельческого хозяйства. С дру¬ гой стороны, необходимо отметить, что последняя кате¬ гория, приведенная в таблице (сельскохозяйственные капиталисты, не ведущие хозяйства на своей земле), охватывает собственников земли, а также лиц, ведущих хозяйство на земле, сданной в исполу или по договор) о колонате. Их собственность уже учтена столько раз, сколько имеется на ней отдельных арендаторов, а лицом, ведущим хозяйство на этой земле, считается каждый отдельный испольщик или колон. По этим причинам ко¬ личество дворов превышает количество хозяйств; не каж¬ дый двор, следовательно, владеет хозяйством или ведет хозяйство. Для правильного понимания приведенных данных не¬ обходимо еще другое пояснение. Данные касаются поль¬ зования землей и скотом, а не права собственности на них. Хозяйства крестьян-середняков, например, в общей сложности располагают 2430 гыс. голов крупного рога¬ того скота. Но это никак не означает, что этот рогатый скот является собственностью самих крестьян. Наоборот, в большинстве случаев (как, например, в хозяйстве испольщиков) весь скот или, по крайней мере, половина его является собственностью землевладельца. То же можно сказать о многих участках, сданных в аренду, где живой инвентарь составляет собственность землевла¬ дельца, а не лица, ведущего хозяйство на этой земле. Все же владение скотом, пользование им является 178
Сельскохозяйственные классы и формы земледельческих хозяйств в Италии Таблица О X й 1 1 со о X ТГ X 1 1 X о (Во5? 5 X * * 5 л) О . 3" 2 со 0 § © ц о С<2 * 2 н- т § Д. | ЗС Я [>■ 00 X ^ о СМ ю Ю !>■ X ю СО !>■ СМ о о се о X й ЦН1'1 ГлУ . 5 ч 5 у 5 *>. «о § 5 « п 9 с X тГ О X «Про и ^ §§3 = 2 н з’ « а ^ см 82 СМ СМ (О о о см см а а а о § о 1 х * ^ 5 5 й . 2 ч 3 « 5 « 2 а 5 * ь «8°« о м* СМ СМ 05 888 см ю <о со 05 X со со со П- г (О см ю о о см ю ю ■м* —' (О 00 о ’М* см X П- X X СМ 00 ю 05 X о ю п* ю о о о СМ X X 1> 12*
важным отличительным признаком, характеризующим социально-экономический облик земледельческого хо¬ зяйства. Теперь мы можем перейти к анализу данных, приве¬ денных в таблице. Процентные отношения в таблице 2 с еще большей ясностью выявят значение этих данных. Действительно, капиталистические производственные отношения простираются далеко за пределы тех хо¬ зяйств, которые мы причисляем к капиталибрическим хо¬ зяйствам. Как обстоит дело, наприм;ер, на крупных фер¬ мах Центральной Италии, обладающих многими десят¬ ками участков? На этих фермах часто концентрировались значительные капиталы в форме основных фондов (как-то: винных погребов, маслобоен и проч.), сельскохо¬ зяйственных машин (молотилки и др.), запасов химиче¬ ских удобрений, средств борьбы с вредителями, соломы, семян и проч. Эти средства производства составляли соб¬ ственность хозяина фермы; они являлись капиталом, ко¬ торым собственник фермы или лица, ведущие на ней хо¬ зяйство, пользовались, чтобы эксплоатировать чужой труд. Правда, на отдельных участках семья колона вла¬ дела пополам с хозяином другими, более или менее зна¬ чительными, средствами производства. Но по мере тех¬ нического прогресса сельского хозяйства капиталы, сконцентрированные на ферме в целом, приобретали все большее значение по сравнению с капиталами, распылен¬ ными по отдельным участкам. Отношения испольщины приобретали, таким образом, все более явно выражен¬ ный капиталистический характер. По мере того как росло значение капиталов, сконцентрированных на фер¬ мах, колон или испольщик все больше терял свой харак¬ тер независимого производителя и превращался в зави¬ симого производителя, который отличался от наемного рабочего главным образом иной системой оплаты своего труда. Совершенно ясно, что если с точки зрения колона его хозяйство, основанное на испольщине, может еще рассматриваться как самостоятельное хозяйство, то с точки зрения арендатора фермы оно представляет собой самое настоящее капиталистическое предприятие, в котором имеется антагонизм капитала и труда. И если учесть, что в представленных нами данных каждый 180
Таблица 2 Сельские классы и формы земледельческих хозяйств в Италии (в %) Дворы Земельная площадь хозяйств Крупный рогатый | скот ! 1. «Чистые» сельскохозяйственные пролетарии 1 16 2. Пролетарии с парцеллярным на¬ делом ....... 31 2,7 3. Сельскохозяйственные полупро¬ летарии и крестьяне-бедняки . . 1 33 16,7 4,3 4. Крестьяне-середняки ...... I 14 26,8 34,3 5. Кулаки и средние сельскохозяй¬ ственные капиталисты 2,4 19,7\ б. Крупные сельскохозяйственные капиталисты 0,4 34,1 / 61,4 7. Сельскохозяйственные капитали¬ сты, не ведущие хозяйства на своей земле 3,2 — — участок рассматривается как самостоятельное хозяйство, то легко понять, что капиталистические производствен¬ ные отношения фактически распространяются на площадь неизмеримо большую, чем можно было бы заключить из поверхностного' рассмотрения таблицы. Если учесть фермы, обрабатываемые на основе испольщины, капита¬ листические отношения распространились на 17 млн. га, т. е. примерно на 64% всей сельскохозяйственной пло¬ щади. Кроме того, капиталистические сельские хозяйства располагали также примерно 70% количества голов круп¬ ного рогатого скота. Что касается остальной площади и остального круп¬ ного рогатого скота, то необходимо отметить следующее. а) Значительная часть земли и крупного рогатого скота, находившаяся в распоряжении сельских полупро¬ летариев и мелких крестьян, в основном выполняла также капиталистические функции, поскольку она давала дополнительные средства к заработной плате ра¬ бочих, работающих по найму в капиталистическом хозяйстве. 181
б) Что же касается крестьян-середняков, составляв¬ ших основное ядро остальных хозяйств, то отношения наемного труда распространялись и на часть их дворов. С другой стороны, значительная часть этой группы насе¬ ления в Италии состояла из испольщиков и колонов, которые, как мы выше указывали, уже были вовлечены в капиталистические производственные отношения. Тот, кто хочет определить удельный вес крестьян-середняков в итальянском сельскохозяйственном производстве, дол¬ жен помнить о том, что у большинства из них, являю¬ щихся испольщиками, 34,3% крупного рогатого скота, которым они пользовались, наполовину, а во многих слу¬ чаях и полностью принадлежало капиталисту, собствен¬ нику земли или управляющему фермой. Капиталистические производственные отношения, рас¬ пространяющиеся на 64% всей сельскохозяйственной площади Италии, совершенно бесспорно являлись господ¬ ствующими производственными отношениями в итальян¬ ском сельском хозяйстве. Владея 64% площади и более 70% крупного рогатого скота, капиталистическое сель¬ ское хозяйство составляло абсолютно преобладающую долю сельскохозяйственного производства Италии, тем более, что, как мы увидим впоследствии, капиталистиче¬ ское- хозяйство и, в частности, крупнокапиталистическое хозяйство, владело почти всей совокупностью усовершен¬ ствованных и наиболее продуктивных средств произ¬ водства. По1 всем указанным причинам производительность труда в капиталистическом хозяйстве была неизмеримо выше, чем в мелком крестьянском хозяйстве. Сопоставим, например, цифры, относящиеся к производительности сельскохозяйственного труда в одной области — Ломбар¬ дии, где преобладающей формой являлось крупнокапита¬ листическое хозяйство, с другой областью — Апулией, где вес крупнокапиталистичесиих хозяйств еще значителен, и* наконец, с третьей областью — Кампанией, где преобла¬ дающим являлось крестьянское хозяйство (см. табл. 3). Приведенные цифры совершенно ясно выявляют боль¬ шую производительность труда в областях, где преобла¬ дало капиталистическое хозяйство. Несмотря на нали¬ чие исключительно -благоприятных естественных условий в Кампанье, валовая сельскохозяйственная продукция на 182
Таблица 3 Производительность труда в капиталистическом сельском хозяйстве и крестьянском хозяйстве Области ! Численность сельскохозяй¬ ственного ! населения на 1931 г. ! (в тыс.) 1 Стоимость сель¬ скохозяйствен¬ ного производ¬ ства в 1912-1924 гг. (в лирах) Стоимость валовой про¬ дукции на га (в лирах) Стоимость продукции на человека • (в лирах) Ломбардия 1 276 1023 115 500 495 802 Апулия 1 1 001 488 136 600 266 487 Кампанья | 1 173 577 083 600 372 492 1 га там значительно ниже, чем в Ломбардии, где раз¬ витие крупнокапиталистического хозяйства было на¬ много выше. Еще яснее выступает этот контраст при сравнении стоимости валовой продукции на человека, занятого в сельскохозяйственном производстве. Техниче¬ ское, экономическое и финансовое превосходство крупно¬ капиталистического хозяйства над крестьянским хозяй¬ ством сказалось в том, что в Ломбардци стоимость ва¬ ловой продукции на занятого в сельском хозяйстве почти вдвое превышала стоимость той же валовой продукции в Кампанье. Не менее характерно положение в Апулии, где капи¬ талистическое хозяйство распространено было значи¬ тельно больше, чем в Кампанье, хотя и меньше, чем в Ломбардии. Несмотря на естественные препятствия, на которые наталкивалось сельское хозяйство в засушливой Апулии по сравнению с благоприятной для земледелия природой Кампании, стоимость валовой сельскохозяй¬ ственной' продукции на занятого в сельском хозяйстве почти равнялась ее стоимости в Кампанье. Разница между производительностью сельскохозяй¬ ственного труда крупнокапиталистического хозяйства и производительностью труда крестьянского хозяйства была настолько велика, что валовая сельскохозяйственная продукция равнинных областей Северной Италии, где преобладали крупнокапиталистические хозяйства, при занимаемых ими 13% сельскохозяйственной площади 183
всей Италии, давала до 30% валовой продукции всего итальянского сельского хозяйства. Больше того, производительность труда в крупно¬ капиталистическом хозяйстве нё только превышала про¬ изводительность труда в крестьянском хозяйстве. В крупнокапиталистическом хозяйстве производитель¬ ность труда проявляла тенденцию к беспрерывному росту, в то время как в крестьянском хозяйстве она оставалась почти стационарной. Проиллюстрируем это на производ¬ стве пшеницы. Таблица 4 Производство пшеницы в крупнокапита¬ листическом и крестьянском хозяйствах - Площадь под пшеницей и производство пшеницы в Северной Италии (в % к площади под пшеницей и производ¬ ству пшеницы во всей Италии) Год Площадь под пшеницей (%) Производство пшеницы (%) 1911 29 37 1921 30 43 1931 29 45 Как мы видим, отношение площади под пшеницей в указанных районах к общему размеру площади под пше¬ ницей во всей Италии осталось в течение двадцатилетия 1911—1931 гг. почти на одном уровне. Но за тот же период отношение производства пшеницы в этих обла¬ стях к общему производству пшеницы повысилось с 37 до 45%. Следовательно, в этих районах, где преобла¬ дало крупнокапиталистическое хозяйство, производитель¬ ность сельскохозяйственного труда росла значительно быстрее, чем в сельском хозяйстве Италии в целом. Мы не станем приводить здесь дальнейших доказа¬ тельств — а их можно было бы привести великое мно¬ жество — превосходства техники и производительности сельскохозяйственного труда в крупнокапиталистическом хозяйстве по сравнению с мелким, нищенским хозяйством 184
крестьян. Совершенно бесспорно, что применение важ¬ нейших мощных орудий усовершенствованной современ¬ ной сельскохозяйственной техники в капиталистическом мире фактически было ограничено крупными и крупней¬ шими хозяйствами. Что касается, например, использова¬ ния установок для силосования кормов, имеющих огром¬ ное значение для рационального животноводства, то можно привести следующие цифры. В Италии (1937— 1938 гг.) было 10 331 установка для силосования кор¬ мов, распределенных между 4772 хозяйствами с общей площадью в 430 339 га. Мы можем, следовательно, уста¬ новить, что средняя площадь хозяйства, снабженного установками для силосования, составляла почти 1000 га. Следовательно, только крупные и крупнейшие хозяйства могли пользоваться этим важнейшим техническим сред¬ ством производства. Мы могли бы привести аналогичные цифры относи¬ тельно распределения важнейших сельскохозяйственных машин — сельскохозяйственная машина представляет собой один из основных рычагов повышения производи¬ тельности сельскохозяйственного труда и установления технического и экономического превосходства крупно¬ капиталистического хозяйства над мелким крестьянским хозяйством. Так, например, подавляющее количество молотилок было сосредоточено в Северной Италии, где преобладало крупнокапиталистическое хозяйство. В 1935 г., например, почти 99% пшеницы, собранной в Ломбардии, было обмолочено машинным путем, в Эми¬ лии— до 95%, и так далее по другим областям Север¬ ной Италии, где преобладало крупнокапиталистическое хозяйство. В Южной Италии, в областях, где крупнокапиталисти¬ ческие хозяйства занимали видное место, процент меха¬ нически обмолоченной пшеницы был наибольшим (Апу¬ лия— 46%), в то время как в зонах с преобладающей крестьянской экономикой он был наименьшим (Кам- панья — 14,9%). Приведенные данные с полной ясностью показывают, что применение сельскохозяйственных машин, распола¬ гать которыми может почти исключительно крупнокапи¬ талистическое хозяйство, является в то же время пока¬ зателем а фактором повышения производительности 185
сельскохозяйственного труда. В 1935 г. общее производ¬ ство пшеницы на га было па 25%, т. е. на четверть, выше в хозяйствах, где обмолот производился машинным пу¬ тем, по сравнению с хозяйствами, где обмолот произво* дили ручным способом. Столь же показательные цифры, как по применению молотилок, можно было бы привести и по другим сель¬ скохозяйственным машинам. Учитывая явное превосходство крупнокапиталисти¬ ческого хозяйства в отношении производительности сель¬ скохозяйственного труда, мы можем, не рискуя уда¬ литься от истины, высказать следующее положение. Если капиталистическое хозяйство располагало 64% земель¬ ной площади и 70% поголовья крупного рогатого скота, то его доля в общей продукции итальянского сельского хозяйства еще более превышала эти процентные отноше¬ ния, по всей вероятности, она составляла до 80% вало¬ вой продукции. Но и этого мало. Наибольший интерес, с точки зрения экономической и социальной, представляет удельный вес капиталистического и крестьянского хозяйства в товар¬ ном сельскохозяйственном производстве, т. е. производ¬ стве, предназначенном не для потребления самого произ¬ водителя, а для рынка. Доля капиталистического хозяйства в товарном про¬ изводстве, без всякого сомнения, значительно выше, чем в валовой продукции. То незначительное количество сель¬ скохозяйственных продуктов, которое производилось крестьянским хозяйством, предназначалось главным обра¬ зом для потребления самих производителей. В капитали¬ стическом хозяйстве, напротив, собственное потребление поглощало лишь минимальную часть продукции, предна¬ значенной в своей подавляющей части для рынка. Посмотрим, например, как обстояло дело с пшеницей. В 1937 г. из общего производства в 61 млн. ц пшеницы для рынка было предназначено 40 млн. ц, т. е. до 2/з всего производства К Число хозяев, сдавших по заготовкам эти 40 млн! ц пшеницы, составило 1215 тыс. 1 Заявление сенатора Турнона на собрании Итальянской федера¬ ции аграрных консорциумов, опубликованное в «Сногпа1е беП’А^п- соНига 4е11а Ротешса» 31 аргПе 1938. 186
Таким образом, из 5219 тыс. крестьянских дворов, следовательно из 4197 тыс. земледельческих хозяйств немногим больше 1 млн. хозяйств производило товарную пшеницу. Мы уже видели, что из 4197 тыс. «хозяйств», пошедших в перепись, примерно 3300 тыс. составляли мельчайшие участки, которыми на правах собственности пли временного пользования располагали сельскохозяй¬ ственные пролетарии и которые засевались лишь некото¬ рыми культурами, необходимыми для собственного по¬ требления. Если крестьянину-бедняку удавалось в «хо¬ зяйстве» с площадью в большинстве случаев меньше I га производить часть пшеницы, необходимой для по¬ требления его семьи, то уже ни в коем случае ему не удавалось произвести пшеницу для рынка. На самом деле, мы видим, что количество сельских хозяев, сдав¬ ших хлеб для рынка (1290 тыс.), не намного превышало количество хозяйств капиталистов и крестьян-середня¬ ков (1069 тыс.). Если учесть относительную величину пло¬ щади, обрабатываемой крупнокапиталистическими хо¬ зяйствами и крестьянами-середняками (первая больше чем вдвое превосходит последнюю), если учесть то об¬ стоятельство, что и крестьянин-середняк сохранял зна¬ чительную долю своего ограниченного производства пшеницы для собственного потребления, если, наконец, учесть тот факт, что капиталисты, ведущие хозяйство на крупных фермах, располагали половиной продукта хо¬ зяйств испольщиков, то становится ясным, что из 40 млн. ц пшеницы, сданных по заготовкам для рынка, по крайней мере 30 млн. поступили от капиталистиче¬ ских хозяйств К 1 Если допустить, что доля капиталистических хозяйств и хо¬ зяйств испольщиков в заготовках пропорциональна занимаемой ими площади, мы получили бы для капиталистического хозяйства произ¬ водство товарного хлеба, равное двум третям общего количества (26 млн. ц.) Однако из производства крестьян-середняков, колонов или испольщиков половина поступает управляющему фермой, что дает еще 2—3 млн. ц в пользу крупного капиталистического хозяй¬ ства. Если учесть еще необходимость собственного потребления, представляющего совершенно ничтожную величину в капиталисти¬ ческом хозяйстве и очень большую тяжесть в мелком хозяйстве среднего крестьянства, мы дойдем до цифры в 30 млн. ц, приве¬ денной выше в -тексте. И весьма вероятно, что эта цифра все же ниже, чем в действительности. 187
Это процентное отношение {75%) тем более знамена¬ тельно, что культура пшеницы по самой своей природе является одной из культур с наименее ярко выраженным товарным характером. Мы получили бы аналогичный ре¬ зультат, но с более высоким процентным отношением по другим продуктам сельского хозяйства и сельскохозяй¬ ственной промышленности. Следовательно, мы можем оценить в 85—90% долю капиталистических хозяйств, или, выражаясь точнее, капиталистического сельского хозяйства, в снабжении рынка продуктами сельского хозяйства или сельскохозяй¬ ственной промышленности, включая и лесную промыш¬ ленность, хозяйство которой велось почти исключительно в капиталистических формах. Достаточно немногих приведенных нами данных для того, чтобы опровергнуть легенду о преобладающем зна¬ чении крестьянского хозяйства в итальянской сельско¬ хозяйственной экономике, об итальянской деревне, в ко¬ торой якобы господствовали идиллические условия до¬ капиталистического бытия. В живучести такой легенды, которая давно уже, в течение периода, измеряющегося долгими десятилетиями, не имеет какой бы то ни было действительной базы, могут быть заинтересованы лишь те социальные группы и тот режим, которые осуждены на гибель процессом исторического развития. Лишь мелкобуржуазный экономический романтизм, который, в своем тоскливом тяготении к прошлому, утратил способ¬ ность критической оценки действительности, мог при¬ нять за чистую монету картину итальянской деревни, сплошь населенной якобы счастливыми, независимыми мелкими производителями. Немногих цифр, нами приве¬ денных, в сочетании с цифрами предыдущей главы, по¬ священной вопросу о распределении земельной собствен¬ ности, достаточно, чтобы разрушить эту идиллическую картину и вскрыть все страдания и все противоречия, раз¬ дирающие итальянскую деревню. Но именно в силе и глубине этого страдания и этих противоречий истори¬ чески поднимающийся класс черпает уверенность и волю к единодушной борьбе за общее благо. Необходимо помнить также о том, что все, что мы сказали по поводу капиталистической экономики и ее абсолютного преобладания в итальянском сельском 188
хозяйстве, ни в какой мере не умаляет значения экономи¬ ческих и политических проблем итальянского крестьян¬ ства. Как мы уже указывали, касаясь вопроса о земель¬ ной собственности, когда мы освещаем роль капита¬ лизма, в рамках которого развивались все проблемы и вся борьба в итальянской деревне, мы неизбежно наблю¬ дали, как капиталистические отношения усложнялись, переплетаясь с экономическими формами, пережившими себя, но еще не исчезнувшими и поэтому не лишенными значения. Лишь диференцированное изучение крестьян¬ ских масс, сохранивших столь значительный численный и политический вес в жизни Италии, лишь рассмотрение огнощений, возникших в результате включения крестьян¬ ской экономики в общий комплекс итальянской капита¬ листической аграрной экономики, могут выявить все то огромное значение, которое проблемы, стоящие перед крестьянством, приобретают в современной Италии. Выяснению этих вопросов будут посвящены после¬ дующие разделы настоящей главы. Но что означает, к чему приводит, с точки зрения борьбы в итальянской де¬ ревне, установление преобладающей роли капиталисти¬ ческой экономики в производственных отношениях, гос¬ подствующих в сельском хозяйстве Италии? Как мы уже указывали, касаясь вопроса о системе земельной собственности, общая констатация фактов мо¬ жет лишь показать нам те исторические рамки, в кото¬ рых развертывается эта борьба. Характер этих общих исторических рамок мог бы казаться само собой разу¬ меющемся, если бы он не оспаривался бесконечно не только фашистскими, но даже и некоторыми антифа¬ шистскими кругами. Поэтому мы вынуждены были под¬ робнее остановиться на этом вопросе и на конкретных предварительных данных, необходимых для целей на¬ шего исследования. Достаточно посмотреть на таблицы 1 и 2, чтобы опро¬ вергнуть все демагогические утверждения фашистской «науки» относительно некапиталистического характера экономики итальянского сельского хозяйства, относи¬ тельно преобладания «мелкого производства» и «незави¬ симого мелкого производителя» в деревнях Италии. О чем говорят данные наших таблиц? Рассмотрим первые три подразделения таблицы. Сельскохозяйственные 189
пролетарии и полупролетарии вместе с мелкими кре¬ стьянами имеют 80% сельских дворов, т. е. составляю! подавляющее большинство населения итальянской де¬ ревни. Рассматриваемые в целом, эти 80% итальянского сельскохозяйственного населения «владели на правах соб¬ ственности, аренды или колоната земельной площадью, едва достигающей 19,4% всей земельной площади Ита¬ лии, и лишь 4,3% поголовья крупного рогатого скота К Совершенно ясно, что это пролетарское и полупро¬ летарское сельскохозяйственное население не извлекает основных средств для своего существования из соб¬ ственного микроскопического «хозяйства» или из приме¬ нения наемного труда. Ясно также, что в этих крохот¬ ных «хозяйствах», снабженных первобытными орудиями, почти лишенных рабочего скота, производство, и, в частности, производство на рынок, может осуще¬ ствляться лишь в самых ограниченных размерах и ценой сверхчеловеческих усилий. Сопоставим с этим отрицательным полюсом италь¬ янского сельскохозяйственного производства положи¬ тельный его полюс — капиталистическое хозяйство. С точки зрения численности хозяйств и дворов мы имеем здесь, конечно, довольно низкий процент по отношению к общему числу. Хозяйства и дворы крупных капитали- стов-аграриев составляли лишь 0,4% числа дворов, а для кулаков и средних аграрных капиталистов этот процент равнялся 2,4. В общем капиталистические аграрные хо¬ зяйства составляли 2,8% всех сельскохозяйственных дво¬ ров. Но вместе с тем они занимали 53,8% земельной пло¬ щади, и, что еще важнее, они владели 61,4% поголовья крупного рогатого скота. 1 Заслуживает внимания то обстоятельство, что методы, какими вычисляются официальные данные, лишают нас возможности отде¬ лить в нашей таблице сельскохозяйственных полупролетариев от мел¬ ких крестьян, различия между которыми, правда, характеризуются мало заметными оттенками. Из хозяйств, классифицированных как хозяйства «полупролетариев и мелких крестьян», целых 1422 тыс. совсем не имеют крупного рогатого скота, 301 тыс. имеет по одной голове скота. Ясно, что для всей совокупности хозяйств, не имею¬ щих крупного рогатого скота, и почти для всех хозяйств, владеющих одной головой скота, основным источником существования является наемный труд вне своего хозяйства. 190
Этот первый беглый анализ уже с полной ясностью показывает' преобладание капиталистической экономики и итальянском сельском хозяйстве. Но на самом деле это преобладание выражено еще более резко, чем можно заключить из этих первых общих цифр, относящихся к настоящим и подлинным капиталистическим хозяй¬ ствам. Свыше четырех миллионов дворов сельскохозяйствен¬ ных пролетариев, крестьян-бедняков и мелких крестьян владели в общей сложности менее чем 20% земельной площади и менее чем 5% поголовья крупного рогатого скота. Масса крестьян-середняков, составлявшая 750 тыс. дворов, в большинстве случаев была лишена земли и гибла под гнетом налогов и ростовщичества банков и трестов. Сельскохозяйственная экономика Италии даже в своих капиталистически наиболее развитых секторах захлестывалась волнами все усиливающегося кризиса. Вот основные моменты того общего тяжелого состояния сельского хозяйства, на симптомы которого еще в на¬ чале нынешнего столетия жаловались в своих произве¬ дениях наиболее видные итальянские экономисты, зани¬ мавшиеся вопросами сельского хозяйства. Но для того чтобы понять проблемы, стоящие перед итальянскими крестьянскими массами, надо еще больше углубиться в сложные формы производственных отношений, господ¬ ствовавших в итальянской деревне, найти общую линию развития этих отношений. Именно это мы намереваемся, как было выше указано, сделать в последующих разде¬ лах настоящей главы. 2. Пережитки феодализма и финансовый капитал в итальянской сельскохозяйственной экономике Говоря о режиме земельной собственности, мы уже отметили то особое значение, которое пережитки фео¬ дализма сохранили в земельном режиме и в производ¬ ственных отношениях итальянской деревни. При этом мы также указали на исторические причины худосочного развития буржуазно-демократической революции в пе¬ риод Рисорджименто и показали, как вследствие этого развитие итальянского аграрного капитализма пошло по «прусскому» пути, через прививку новых форм капитали¬ стического производства к старому стволу феодализма. 191
Мы также видели, какое влияние оказало на последую¬ щее развитие этого процесса в режиме земельной соб¬ ственности появления реакционной силы нового феода¬ лизма, возрождаемого трестами и финансовым капиталом. Но каково было влияние этих процессов на более общие формы производственных отношений, на формы хозяйства в итальянском земледелии? Состав земельной собственности, ее режим представляет собой лишь от¬ дельную частную сторону производственных отношений, а пережитки феодализма и новый феодализм трестов и финансовый капитал распространяли свое действие далеко за эти пределы, проникая во все производствен¬ ные отношения итальянского сельского хозяйства, дифе- ренцируясь по форме и по степени концентрации в зави¬ симости от областей, что еще больше усиливало их эко* номическое и политическое значение. Если в отношении режима земельной собственности пережитки феодализма проявлялись преимущественно в сохранении крупного дворянского землевладения или, вернее, крупных латифундий, то в более широкой обла¬ сти сельскохозяйственных производственных отношений и форм земледельческих хозяйств эти пережитки чрезвы¬ чайно разнообразны и часто трудно распознаваемы. Эти трудности проистекали из того, что настоящие пере¬ житки феодализма часто смешивали сложными фор¬ мами, которые умирающий капитализм в своем реак¬ ционном бешенстве отыскивал на кладбище истории, чтобы воскресить их. Таким образом, во многих случаях трудно бывало определить, имели ли мы дело с настоя¬ щим пережитком феодализма или с завуалированной формой нового происхождения. Это относилось, напри¬ мер, ко многим формам «доли в продукте», которые орга¬ низации фашистских предпринимателей пытались рас¬ пространить в зонах долины По *с наиболее высоко развитым капитализмом, чтобы «привязать к земле» батраков. Мы не можем, конечно, останавливаться здесь на обстоятельном разборе форм, в которые облекались пе¬ режитки феодализма в производственных отношениях итальянского сельского хозяйства. Такое исследование слишком увело бы нас в сторону от темы, поставленной 192
и нашей работе 1. Мы ограничимся тем, что проиллюстри¬ руем два основных типа этих пережитков, которые встре¬ чаются в итальянской деревне. На этих двух типах пере¬ житков феодализма мы постараемся показать, в каких формах сочетались с ними те новые капиталистические формы, которые осложняли и доводили до крайнего пре¬ дела гнет, лежавший на населении и на экономике италь¬ янской деревни. Маркс первый дал, в III томе «Капитала» 2, тот анализ исторических форм земельной ренты, который необходим для правильного понимания значения пережитков фео¬ дализма в капиталистическом земледелии. Если предпо¬ сылкой феодальных отношений в сельском хозяйстве является личная зависимость непосредственного произво¬ дителя, предпосылкой капиталистических отношений в сельском хозяйстве является личное освобождение не¬ посредственного производителя, освобождение его от уз феодальной зависимости, без чего он не имел бы воз¬ можности продавать свою рабочую силу, и «освобожде¬ ние» от своих средств производства и средств существо¬ вания, — без чего он никогда не согласился бы работать на других. В колебаниях между этими двумя крайними формами развивались за последние два столетия — до и после объединения Италии — производственные отношения в итальянском сельском хозяйстве 3. Но уже к концу сред¬ них веков в той части нашего полуострова, где рано стал развиваться капитализм, выработались переходные формы от экономики феодализма к экономике капита¬ лизма, которые еще сохранили заметный удельный вес в итальянской сельскохозяйственной экономике. Мы го¬ ворим о системе испольщины, являющейся первым из двух основных типов пережитков феодализма, еще ныне встречающихся в сельском хозяйстве Италии. 1 И здесь мы вынуждены отослать читателя, интересующегося более подробной и географически диференцированной трактовкой этого вопооса, к нашей работе «II сарПаНзто пе11е сатрадпе^. 2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. II, стр. 343. 3 Относительно дальнейших подробностей по этому вспросу мы еще раз отсылаем читателя к упоминавшейся нами работе «II сарЬ 1аПзто пе11е сатрадпе» и к другой нашей работе «Ь’ассштйагюпе рптШ\га е 1а Гогтагюпе з!опса с1е11а дгапс!е ргорпе!а 1егпега т НаПа». 13 Э. Сереми
Система испольщины зародилась и получила широ¬ кое распространение в тот период, когда денежное хо¬ зяйство развивавшихся городов Северной и Центральной Италии стало распространяться на феодальную де¬ ревню. Маркс правильно определил систему испольщины как переходную форму от докапиталистической ренты к капиталистической. Испольщина представляет, на самом деле, при своем возникновении как бы компромисс между феодальной аграрной экономикой и денежно-капитали¬ стической. Действительно, в системе испольщины средства про¬ изводства, необходимые для обработки земли, постав¬ ляются наполовину непосредственным производителем и наполовину земельным собственником. Так же, как и при феодальной системе, колон работает в собственном хо¬ зяйстве, но средства производства, которыми он поль¬ зуется, только частично являются его собственностью. Рента продуктами, которую он выплачивает собствен¬ нику, уже не является, как это было при феодализме, только ценой, уплачиваемой монопольному собственнику земли, но содержит также долю вознаграждения за поль¬ зование капиталом, вложенным собственником в хозяй¬ ство. Подобно тому, как это практиковалось при системе феодализма, отношения между собственником и исполь¬ щиком включают элемент личной зависимости, и это по¬ ложение и ныне кодифицировано в договорах об исполь¬ щине, предписывающих колону оказывать «почет и ува¬ жение хозяину». Из феодальных обязанностей, следы которых еще сохранились в договоре об испольщине, сле¬ дует упомянуть обязательство колона бесплатно выпол¬ нять определенные повинности и работы для хозяина (рытье канав и проч.). Как это происходит со всеми переходными формами от феодальной экономики к капиталистической, исполь¬ щина и ХОЗЯЙСТВО' испольщиков имеют двоякую возмож¬ ность развития, и это на самом деле обнаруживается в истории итальянского сельского хозяйства. В равнинной местности Северной Италии после периода быстрого рас¬ пространения в XIII—XVI вв. режим испольщины в после¬ дующий период упадка итальянской экономики стабилизи¬ ровался. Но новый период бурного развития капита¬ лизма, начавшийся во второй половине XVIII в., в корне 194
подорвал устойчивость этой системы. Возникшая в пе¬ риод начинающегося развития денежного хозяйства в недрах феодального земледелия система испольщины была прекрасно приспособлена к своим целям, пока в окружавшей среде сохранялись прежние условия. Но в связи с необходимостью усиленного развития производи¬ тельных сил в земледелии, с необходимостью крупных капиталовложений, система испольщины не могла не уступить дорогу экономическим формам, более приспо¬ собленным к новым требованиям. И если хозяйства не¬ многих более удачливых испольщиков развивались в на¬ правлении крупнокапиталистического хозяйства, масса других хозяйств испольщиков исчезла, и экспроприиро¬ ванные испольщики превратились в сельскохозяйствен¬ ных рабочих. Таким образом, линия развития системы испольщины в равнинах Северной Италии является двойственной. С одной стороны, мы видим более удачливых испольщи¬ ков, освободившихся от полуфеодальной зависимости земельного собственника и предпочитающих за счет своих накоплений взять в капиталистическую аренду на собственный страх и риск участок, который они ранее обрабатывали в качестве колонов, а затем и другие участки, которые они уже стали обрабатывать с по¬ мощью наемных рабочих. А с другой стороны, мы видим разорение массы хозяйств испольщиков под напором конкуренции капиталистического хозяйства, под напором потребности во все больших капиталовложениях, в кото¬ рых нуждаются усовершенствованные методы ведения сельского хозяйства, под напором ухудшения условий договоров об испольщине, заключаемых с колонами. Эта экспроприация испольщиков и доставляет новым ка¬ питалистическим хозяйствам массу наемных рабочих, не¬ обходимую для обработки земли. Таков тот процесс, который обеспечил почти абсо¬ лютное преобладание крупнокапиталистического хозяй¬ ства в равнинах Северной Италии. Мы уже указывали в предыдущей главе, что в этих областях процесс развивал¬ ся с такой стремительностью, что он не только глубоко расшатал формы полуфеодального хозяйства в земледелии, но и подчинил самый режим феодальной земельной соб¬ ственности требованиям капиталистического земледелия. 195
Иначе развивался процесс в областях Центральной Италии и в некоторых холмистых местностях той же Северной Италии. Здесь во второй половине XVIII и в течение XIX в. отсутствовали те факторы бурного ка¬ питалистического развития, которые встречаются в наи¬ более передовых областях Северной Италии. Не оста¬ навливаясь на анализе этих факторов, которых мы кос¬ нулись в нашей уже упоминавшейся работе, ограничимся констатацией того факта, что в этих областях полуфео¬ дальные производственные отношения испольщины как бы застыли, в результате чего в период высокоразвитого капитализма сохранились производственные отношения, которые, если и были вполне своевременными, больше того — прогрессивными на заре денежного хозяйства, ныне составляют серьезнейшее препятствие для развития производительных сил в сельском хозяйстве. Впрочем, вскоре в деревнях Центральной Италии по¬ явился новый фактор, олицетворяющий стремление к со¬ хранению, а во многих случаях и к дальнейшему распро¬ странению режима испольщины, — упорство и настойчи¬ вость господствующих слоев земельных собственников в проведении линии социальной реакции. Уже за послед¬ ние десятилетия прошлого века, в условиях первых дви¬ жений трудовых крестьянских масс, земельные собствен¬ ники, открыто признавая, как мы на это указывали в ци¬ тированной выше работе, что испольщина является серьезнейшим препятствием на пути сельскохозяйствен¬ ного прогресса, прибегали к системе испольщины как к своего рода страховке против растущего движения тру¬ довых крестьянских масс, в частности масс батраче¬ ства. Эта политика прямо возводилась в теорию и стала одним из официальных реакционных принципов в годы фашистской диктатуры ]. 1 «Упразднение системы испольщины, — так писала еще в 1890 г. одна крупная помещица Эмилии, — было бы экономическим мероприятием, на которое согласились бы многие, если бы их не удерживало соображение морального порядка. Собственники, руко¬ водствуясь прямым расчетом, либо же бессознательно проникаясь опасением, охватившим все умы в Романье, боятся усилить всеобщее бедствие, содействуя росту угрожающего класса батраков. Рост чи¬ сленности и силы батраков... внушает большие опасения собствен¬ никам» (Сопкезза N. РазоИт, Ша ГагшдПа сН тегяаЦп готадпоИ пе! Сотипе <Н Цауеппа, «Спогпа1е бе&Н есопопнзН», зеИеглЬге 1890). 196
Необходимо признать, что всем реакционным уси¬ лиям господствующих классов не удалось приостановить капиталистический процесс разложения системы исполь¬ щины, который далеко зашел. Но это развитие, поскольку ему не удалось разбить полуфеодальные оковы исполь¬ щины, не смогло расчистить почву от тех препятствий, которые она воздвигла на пути развития производитель¬ ных сил сельского хозяйства. В каких же формах про¬ изошло это капиталистическое развитие системы исполь¬ щины, там где она не была прямо разрушена в резуль¬ тате экономического и социального прогресса? Первая форма заключалась в приобретении земель¬ ным собственником большого количества современного сельскохозяйственного инвентаря. При классических формах испольщины скудный сельскохозяйственный ин¬ вентарь участка принадлежал наполовину земельному собственнику, наполовину колону. Таким образом, колон оставался в известной мере собственником своих средств производства, владение которыми сообщало крестьянину характер «компаньона» собственника и давало ему право участвовать в управлении фермой. Но с того мо¬ мента, когда крупный собственник под давлением конку¬ ренции оказался вынужденным усовершенствовать обо¬ рудование своего хозяйства путем приобретения машин и других современных (и дорогостоящих) средств про¬ изводства, характер отношений между двумя «компань¬ онами» неизбежно радикально менялся, так же как и фактическое экономическое содержание связывавшего их договора. У колона, естественно, нехватало средств для приобретения на равных началах с хозяином новых мощных средств производства. Вместе с тем молотилка, оборудование для рационального виноделия или совре¬ менный механический пресс для выжимания оливок на¬ много превышают потребности отдельного арендатор¬ ского хозяйства. Земельный собственник применял их для целой совокупности таких хозяйств, для фермы в целом. Если, таким образом, доля тех средств производ¬ ства, которыми колон снабжал хозяйство на равных на¬ чалах с хозяином, быстро снижалась, то капиталы, состав¬ лявшие исключительную собственность землевладельца, превратившегося отныне в аграрного капиталиста, кото¬ рые этот последний вкладывал в хозяйство, росли все 197
быстрее. В центре фермы, за пределами отдельных арен¬ даторских хозяйств и под исключительным! руковод¬ ством и в исключительном распоряжении землевладельца или его агента (управляющего) концентрировались все новые средства производства. Ив договора «товарище¬ ства», по которому колон передавал хозяйству свои, правда, скудные капиталы наравне с хозяином, исполь¬ щина все больше и больше превращалась, главным обра¬ зом в Тоскане, в простое трудовое соглашение, гнет которого для трудящихся усугублялся варварским при¬ креплением крестьянина к земле и средневековой фор¬ мой вознаграждения его труда. Таблица 5 Фермы Центральной Италии, сгруппирсванныг в зависимости от размеров площади Район Тоскана Марки . Умбрия Фермы с пло¬ щадью менее 100 га Ферма с пло- | Фермы с пло¬ щадью I щадью свыше 1 00-500 га : 500 га число площадь число площадь ; число площадь I 12 361 ! 451 | 314 I 40 186 , 19 987 , 14 739 138 319 323 297 907 69 912 75 287 442 39 99 499 705 33 113 I 99 294 I Всего I 3 126 I 7ч 912 1 960 , 443 106 , 580 , 632 112 О размерах капиталистического развития системы испольщины (объединение арендаторских хозяйств в фермы, превращавшиеся из простого административного центра в центр производства, вокруг которого группи¬ руется комплекс арендаторских хозяйств) можно соста¬ вить довольно точное представление по следующим цифрам, извлеченным из сельскохозяйственной переписи. Как мы видим, речь идет о крупнейших хозяйствен¬ ных комплексах (главным образом в Тоскане), капита¬ листический характер которых усиливался вследствие сочетания в них ведения хозяйства как на основе исполь¬ щины, так и на основе вольнонаемного труда. Так, по данным сельскохозяйственной переписи, в Тоскане систе¬ 198
ма вольнонаемного труда в сельском хозяйстве вме¬ сте с системой испольщины распространялась на пло¬ щадь, составлявшую немногим меньше половины 837 798 га, занятых фермами, и роль вольнонаемного труда, применявшегося на фермах и сконцентрирован¬ ного в них, беспрестанно росла. Получается, таким образом, кажущийся парадокс: крупные и крупнейшие капиталистические хозяйства явля¬ лись надстройкой над массой мелких индивидуальных хо¬ зяйств, в которых господствовали полуфеодальные отно¬ шения. В действительности, процесс капиталистического развития ферм всегда связан с процессом неуклонного обнищания и фактической экспроприации значительной массы испольщиков. Наряду со снижением! их доли в ка¬ питалах, эффективно используемых в хозяйстве, умень¬ шалась также — с помощью механизма расчетов, аван¬ сов и задолженности по договору о колонате — их доля участия в продукции их участка. Во всех этих случаях особенно часто, как мы отмечали, встречавшихся в Тоскане, под старым юридическим покровом традицион¬ ного договора скрывалась экономическая и социальная действительность совершенно иного порядка. Колон, ли¬ шившийся основных средств производства, фактически стал полупролетарием, связанным с капиталистом лишь отношением участия в доле продукции, т. е. по существу отношениями «сдельщины» !. Это, впрочем, не единственный вид развития капита¬ листических отношений на основе испольщины. В дру¬ гих случаях — главным образом в некоторых частях Марок, где система капиталистического фермерства была менее распространена, — это развитие совершалось 1 В итальянской экономической литературе часто встречается проникшее в некоторых случаях даже в марксистскую литературу смешение испольщины с другими формами участия в результатах сельскохозяйственного производства. Для классической итальянской испольщины являлось характерным не столько участие в результа¬ тах производства, сколько участие во владении средствами произ¬ водства, которое еще делало из колона в прошлом полунезависимого производителя. Там же, где «компаньон» мог дать лишь свой труд, не участвуя во владении средствами производства, мы имеем дело, с точки зрения экономической, с особой формой натуральной сдель¬ ной заработной платы, колеблющейся по своим размерам и по су* ществу мало отличающейся от других форм заработной платы. 199
преимущественно через процесс диференциации исполь¬ ных хозяйств. Если масса испольщиков экспроприирова¬ лась и пополняла ряды батраков, хозяйства меньшин¬ ства более зажиточных испольщиков превращались в ка¬ питалистические хозяйства; они приобретали весь скот или часть его уже не пополам с хозяином, а за собствен¬ ный счет, расширяли площадь своего землевладения, все в большей мере прибегали к использованию вольнонаем¬ ного труда. Хозяйство более зажиточного испольщика превращалось в хозяйство капиталистического аренда¬ тора, а сам испольщик — в мелкого или среднего аграр¬ ного капиталиста. Часть продукта, которую он попреж¬ нему продолжал сдавать хозяину, приобретала теперь, с точки зрения экономической, значение настоящей капи¬ талистической ренты. Часто договор об испольщине пре¬ вращался не только фактически, но и юридически в до¬ говор об аренде. Но каковы бы ни были пути эволюции испольщины в сторону капитализма, она оставалась в большей части Центральной и Северной Италии одной из серьезнейших помех для развития производительности труда в итальян¬ ском сельском хозяйстве и в итальянской экономике в це¬ лом. Существование испольщины, во-первых, способство¬ вало сохранению крестьянского хозяйства на уровне полу¬ натурального хозяйства, задерживало снабжение рынка сельскохозяйственными продуктами и сужало внутренний рынок для крупной итальянской промышленности. Во- вторых, испольщина препятствовала вложению капита¬ лов и техническому усовершенствованию сельского хо¬ зяйства, поскольку каждый из двух «компаньонов» поль¬ зовался лишь половиной выгод, проистекавших из повы¬ шенной производительности труда при применении улуч¬ шенных методов обработки земли. Она увековечивала, в-третьих, совместное пользование лугами и лесами — ре¬ зультат того же традиционного и полунатурального ха¬ рактера испольного хозяйства — и представляла также и с этой стороны серьезнейшее препятствие усовершенство¬ ванию аграрной техники и мелиорации земли. Она уве¬ ковечивала, наконец, полуфеодальную социальную при¬ ниженность крестьянских масс, препятствовала их куль¬ турному и моральному росту Это состояние социальной приниженности в громадной степени усугублялось тем
ростовщичеством, которое через крупных земельных соб¬ ственников, тресты, банки и механизм сельскохозяйствен¬ ных заготовок внедрилось в экономику испольного хо¬ зяйства, как в идеально приспособленную для этого почву. Не останавливаясь подробно на этих фактах, уже широко освещенных даже в буржуазной итальянской литературе, мы хотим привести лишь один характерный случай, показывающий, насколько сильны препятствия, воздвигнутые на пути аграрного процесса полуфеодаль¬ ной системой испольного хозяйства. Сопоставим в качестве типичного примера рост уро¬ жайности культуры пшеницы в типичной зоне испольного хозяйства с ростом урожайности, характерным для тер¬ ритории, где система испольщины была заменена во вто¬ рой половине прошлого столетия современным крупно¬ капиталистическим хозяйством. Таблица 6 Среднегодовая урожайность пшеншрл на территории Равенны Годы 1 В центнерах 1 с га 1 Г оды В центнерах с га 1840—1849 4,8 1880—1889 12,37 1850—1859 6,9 1890—1899 13,87 1860—1869 8,25 1900—1909 17,00 1870—1879 10,15 1 [ Среднегодовой урожай пшеницы в Равенне, который в период Рисорджименто нисколько не превышал урожая в Марках или Умбрии, через несколько десятилетий, по¬ скольку капиталистическое хозяйство в этой области быстро развивалось за счет вытеснения испольного хо¬ зяйства, достиг урожая, больше чем вдвое превысившего почти стационарный уровень тех областей, где исполь¬ ное хозяйство попрежнему преобладало. Нельзя утверждать, что различие темпа сельскохозяй¬ ственного прогресса ограничивается переходным перио¬ дом от режима испольщины к крупнокапиталистическому 201
хозяйству. Даже когда последнее дошло до пе¬ риода окончательной, так сказать, стабилизации и достигло среднегодовой урожайности, намного превы¬ шавшей урожайность испольного хозяйства, темп аграр¬ ного прогресса сохранял значительно большую скорость в зонах с преобладанием крупнокапиталистического хозяйства. Сравним, например, за эти последние годы изменение среднегодовой урожайности пшеницы в зоне с уже из¬ давна установившимся преобладанием капиталистиче¬ ского хозяйства (Ломбардская равнина) с урожайностью такой же равнинной зоны в области господства исполь¬ ного хозяйства — Тоскане. Таблица 7 Среднегодовая урожайность пшеницы в равнинах Ломбардии и Тосканы (в ц с га) | | 1936- 1923- 1 1 1936— 1938 гг. в % , 1928 гг. 1929 г. | 1938 гг. к 1923- ' 1928 гг. 1 | Ломбардская рав- | нина 20,9 26,0 26,4 26 Тосканская равнина 13,0 14,1 14,7 1 | 19 1 Как мы видим, не только абсолютный уровень сред¬ негодовой урожайности пшеницы, но и темп и проценты роста производства в области крупнокапиталистического хозяйства значительно выше, чем в зоне испольного хо¬ зяйства, несмотря на то, что процент роста для капита¬ листического хозяйства рассчитан, исходя из значительно более высокого начального уровня. Аналогичный резуль¬ тат мог бы быть получен по всем показателям сельско¬ хозяйственного прогресса как в отношении потребления машин и химических удобрений, так и в отношении сред¬ негодового производства продуктов земледелия и живот¬ новодства, которое в областях господства испольного хозяйства относительно стационарно по сравнению с быстрым темпом прогресса в областях господства со¬ временного капиталистического хозяйства. 202
В общем, во всех сферах — как в сфере экономиче¬ ской, так и в сфере социальной — полуфеодальная си¬ стема испольного хозяйства являлась серьезной помехой для сельскохозяйственного прогресса, и ее действие рас¬ пространялось далеко за пределы ее господства. Но раньше чем перейти к рассмотрению этих более общих последствий системы испольщины, необходимо устано¬ вить, чем она отличалась от второго типа пережитков феодализма в сельскохозяйственном режиме Италии — мы имеем в виду тип, преобладающий в Южной Италии и на Островах. Если бы мы хотели представить в синтетической форме характерные особенности пережитков феодализма в сельскохозяйственном режиме Юга, отличавшие его от системы испольного хозяйства, то мы должны были бы сказать, что характерным признаком системы исполь¬ щины являлась устойчивость крестьянского хозяйства, в отличие от неустойчивости этого хозяйства на континен¬ тальном и островном Юге Италии. Каков бы ни был гнет пережитков феодализма в тос¬ канском и умбрийском сельском хозяйстве, распределе¬ ние хозяйств на относительно стабильные участки, засе¬ ваемые одной и той же культурой, давало возможность установить определенную устойчивость культур, относи¬ тельно рациональный севооборот, определенную стабиль¬ ность капиталовложений в сельское хозяйство и в работы по мелиорации. Ничего подобного в южных латифундиях не было и не потому, что пережитки феодализма в производствен¬ ных отношениях сельского хозяйства там были менее зна¬ чительны, чем в зоне испольного хозяйства. Наоборот, в результате отсутствия в Южной Италии того расцвета товарного и денежного хозяйства, которым характери¬ зуется в Центральной Италии эпоха создания свободных коммун (городов), феодальное сельское хозяйство там сохранило свои позиции вплоть до конца XVIII в. Лишь в начале прошлого века феодальный режим был юриди¬ чески отменен в Южной Италии и на Островах, но и после этого феодальные отношения и феодальная система отстаивали свои позиции на Юге с несравненно большим упорством, чем в Центральной Италии. Мы не находим на Юге той ранней переходной формы от феодальной 203
экономики к экономике капиталистической, какой яв¬ ляется испольное хозяйство К И если, например, при си¬ стеме испольщины колон еще обрабатывал землю, при¬ меняя средства производства, которые только частично являлись его собственностью, то' на Юге мы гораздо чаще сталкивались с таким положением, когда колон должен был обрабатывать землю собственными орудиями производства — правда, очень примитивными, первобыт¬ ными, но которые, тем не менее, являлись полной его собственностью. В этом случае полуфеодальный харак¬ тер крестьянской экономики выступал еще ярче, чем в испольном хозяйстве. То же можно сказать о преоблада¬ нии докапиталистических форм ренты — ренты продук¬ тами, денежной или отработочной — и об отношениях личной полузависимости, характеризующих полуфеодаль¬ ную экономику. Целая иерархия полевых сторожей и надзирателей, телохранителей, смотрителей, сторожей табунов обеспечивала в сицилийских, апулийских и рим¬ ских латифундиях эту зависимость колона от крупного земельного собственника или крупного капиталиста- арендатора (сборщика податей, деревенского торговца и проч.). Основным обстоятельством, обусловившим совсем иное развитие полуфеодальных производственных отно¬ шений южных латифундий, в отличие от испольного хо¬ зяйства Центральной Италии, следует признать неустой¬ чивость хозяйства колонов. В южных латифундиях нет ничего, что бы напоминало об определенности и устойчи¬ вости разделения испольного хозяйства на участки по культурам с собственным жильем и производственным центром. Вместо этого латифундии разделялись, в зави¬ симости от сезонных потребностей, на маленькие участки, на отрезки, постоянно менявшие свои контуры и границы, на которых отсутствовали жилые помещения и не было собственного производственного центра. На каждом из этих участков семья колона, большей частью жившая в отдаленной от участка деревне, развивала свою производ¬ 1 В отношении этого различия в историческом развитии мы от¬ сылаем читателя к обстоятельному изложению вопроса в упоминав¬ шихся уже работах «1/ассити1агюпе рптШуа е 1а Гогтаг1опе 51ог1са де11а дгап<3е ргорпеИ 1егпега» и «II сарНаНзто пе11е саш- раепе». 204
ственную деятельность сегодня здесь, а завтра там, в зави¬ симости от благоприятной или неблагоприятной случайно¬ сти в течение года Отсюда та неустойчивость хозяйства колона, которую мы отметили выше. Каков бы ни был непосредственный производитель — испольщик, арендатор или колон — ему редко приходилось владеть устойчивым и определенным хозяйством. В постоянно меняющейся форме он из года в год, в лучшем случае в течение двух¬ трех лет сряду, прилагал свой труд на непрестанно меняющихся отрезках латифундий. Мы не станем здесь углубляться в анализ разнооб¬ разных и до невероятности запутанных форм полуфео¬ дальных договоров, связывавших колона с земельным собственником. Они все могут уместиться в рамки до¬ капиталистических форм ренты. Но даже в том случае, когда мы, как, например, при сицилийской испольщине (теЫепа), имели дело с договором о разделении про¬ дукции на две половины, этот договор сильно отличался от испольщины Северной или. Центральной Италии (техгайпа) в том отношении, что колон работал сред¬ ствами производства, являющимися целиком его собст¬ венностью, а также и в том, что договор не давал возможности организовать прочное крестьянское хо¬ зяйство. Отсюда тот присущий пережиткам феодализма на Юге характер подвижности, который заметно отличался от прочной и застывшей системы испольщины. Социаль¬ ное и экономическое состояние Юга правильно было оха¬ рактеризовано как образец «глубокого социального рас¬ пада». Одним из основных элементов этого социаль¬ ного распада являлась неустойчивая полуфеодальная экономика колонов в латифундиях. Но из этой не¬ устойчивости рождалась острота противоречий и контра¬ стов, являвшаяся движущей силой несравненно более мощного экономического и социального развития, чем та «золотая середина», которую стремилась, например, уве¬ ковечить в неизменном виде в экономических и социаль¬ ных отношениях Тосканы система испольщины. 1 Для выяснения причин этого различного характера, которые частично следует искать еще в периоде феодализма, мы также от¬ сылаем читателя к нашим уже упоминавшимся работам. 205
Таким образом, несмотря на более тяжелый в общем гнет пережитков феодализма в сельском хозяйстве Юга, современное крупнокапиталистическбе хозяйство завое¬ вало в Южной Италии более важные позиции, чем в тех районах, где преобладало испольное хозяйство. Полу¬ феодальный арендатор (сборщик податей в Сицилии, про¬ мышленник в Апулии, деревенский торговец в римских латифундиях), заменивший уже несколько столетий на¬ зад собственника земли в отношении ведения сельского хозяйства, в большинстве случаев превратился из про¬ стого посредника в настоящего крупнокапиталистиче¬ ского арендатора, сосредоточившегЪ в своих руках со¬ временные средства производства фермы и производив¬ шего все или значительную часть работ как в области земледелия, так и в области животноводства руками на¬ емных рабочих. С другой стороны, среди самой массы колонов выделился довольно значительный слой более зажиточных крестьян, хозяйство которых стало разви¬ ваться по капиталистическому пути. Эти хозяйства поль¬ зовались значительным количеством средств производ¬ ства, являвшихся их полной собственностью, прибегали к наемному труду и часто превращались в настоящих ка¬ питалистических арендаторов. Как в том, так и в дру¬ гом случае самая неустойчивость полуфеодальных хо¬ зяйств колонов сделала процесс капиталистической ди- ференциации и массовой экспроприации колонов не¬ сравненно более быстрым и определенным, чем в области господства испольщины, где материальное подразделе¬ ние крупного поместья на усадьбы (с постройками, ко¬ нюшнями и другими приспособлениями для каждой от¬ дельной семьи колонов) создало значительные затрудне¬ ния для полного упразднения полуфеодальных отноше¬ ний и полуфеодальной производственной системы. Это, конечно, не означало — и мы это особо отме¬ чаем, — что тяжесть феодальных пережитков была менее ощутима в деревнях Южной Италии. И здесь «прусский» путь развития в сельском хозяйстве оставался абсолютно преобладающим, и в крупнокапиталистическом хозяйстве какой-нибудь семьи Павончелли в Апулии полуфеодаль¬ ные экономические и социальные отношения все еще играли значительную роль; больше того — всеобщее распространение полуфеодальных порядков на -.Юге 2)6
поддерживало низкий уровень социальных и экономиче¬ ских отношений, что отражалось и на низком уровне раз¬ вития производительных сил даже по сравнению с зоной господства испольщины. Но самая неустойчивость, о кото¬ рой мы говорили, и острота противоречий, ею обуслов¬ ленных, открывали перед аграрной экономикой и общест¬ вом Юга возможность взрывов и революционного завое¬ вания своих прав, которая на сегодняшний день значитель¬ но более слабо выражена в районах испольного хозяйства. Как бы то ни было, остается бесспорным тот факт, что огромные пространства Центральной и Южной Италии вследствие пережитков феодализма в режиме земельной собственности и сельскохозяйственных отношений были погружены в потемки варварства. Это варварство, более «непокорное» и жизнеспособное на Юге и более «приру¬ ченное» в Центральной Италии, давало себя чувствовать во всем экономическом и социальном строе Италии. Как мы уже указывали в первой главе нашей работы, реги ональная концентрация этих пережитков феодализма при¬ давала им чрезвычайно значительный вес, вводила эле¬ мент диференциации, часто превращающий в настоящие противоречия то, что раньше составляло лишь некоторую разницу в степени развития капитализма. Специальное изучение проблемы Юга, выходящее за пределы этой работы, показало бы нам в частности, ка¬ кое влияние оказало на экономику наличие тяжких пере¬ житков феодализма в сельском хозяйстве Юга. Но если даже отвлечься от отдельных региональных проблем, сле¬ дует признать, что пережитки феодализма в сельском хо¬ зяйстве давили на экономический и социальный строй Италии, как свинцовый груз. Не останавливаясь на этом вопросе, мы можем отметить, что с этими пережитками в первую очередь была связана узость внутреннего рынка Италии для крупной промышленности, а также относи¬ тельное перенаселение в сельском хозяйстве. Пережитки феодализма, поддерживавшие во многих областях итальянской аграрной экономики первобытные полунатуральные экономические формы (рента продук¬ тами, производство для потребления самого хозяйства и проч.) и задерживавшие развитие производительных сил в сельском хозяйстве, являлись сильнейшим тормозом развития товарообмена между сельским хозяйством и 207
промышленностью и суживали сельскохозяйственный сектор внутреннего рынка для продукции крупной про¬ мышленности в Италии. И это сужение внутреннего рынка, в свою очередь, являлось сильнейшим препят¬ ствием для мирного развития крупной промышленности (если, конечно, не говорить о военной промышленности!) в Италии. Отсюда и искусственное относительное перена¬ селение итальянской деревни. Сотни тысяч сельскохозяй¬ ственных рабочих продолжали в поте лица своего обра батывать крохотные участки своими первобытными ору¬ диями производства, получая смехотворно низкий уро¬ жай и участвуя в до смешного ничтожной доле в снабже¬ нии страны сельскохозяйственными продуктами лишь по¬ тому, что промышленность, задержанная в своем разви¬ тии узостью рынка, была не в состоянии обеспечить им возможность естественного и нормального труда. Эти краткие замечания помогут тем, кто хочет разобраться в этом деле, понять, до какой степени гнет пережитков феодализма в аграрных отношениях довлеет над всеми областями жизни Италии. С проблемой освобождения итальянской деревни от гнета пережитков феодализма, таким образом, связаны интересы не одной лишь сельскохозяйственной Италии. Это проблема всего народа, всей нации; в решении этой проблемы заинтересован весь народ, вся нация, в борьбе за решение этой проблемы может и дол¬ жен участвовать весь народ. Между всеми проблемами, встающими перед движением за возрождение Италии, эта, несомненно, одна из самых важных и настоятельных, особенно, если мы вспомним о тех, ныне неразрывных узах, которые соединили варварские пережитки с силами нового феодализма банков и трестов. Говоря о режиме земельной собственности, мы уже указывали на один из аспектов этих связей. Но прививка новых форм господства плутократов финансового капи¬ тала к старым феодальным формам, их взаимное проник¬ новение и слияние распространяется также и на все про¬ изводственные отношения в сельском хозяйстве. Связь и в наиболее общей форме сращивание финан¬ сового капитала и пережитков феодализма в производ¬ ственных отношениях сельского хозяйства осуществля¬ лись непосредственно самим аппаратом фашистского 208
юсударства путем целеустремленного и организованного его воздействия. Если в прошлом задачу поддержки и за¬ крепления той или иной формы пережитков феодализма в сельскохозяйственных производственных отношениях (как мы видели на примере испольного хозяйства) ставили пе¬ ред собой в более или менее сознательной форме те или другие реакционные классы, касты и организации, то при фашизме уже сами господствующие группы плутократи¬ ческой клики финансового капитала с помощью фашист¬ ского государства поощряли и организовывали в нацио¬ нальном масштабе не только сохранение, но и прямое восстановление и дальнейшее распространение полуфео¬ дальных форм самой реакционной экоплоатации. В этом смысле типичным являлось опять-таки исполь¬ ное хозяйство. Фашистское государство своей «полити¬ кой испольного хозяйства» не только усилило полуфео¬ дальное угнетение колона, восстановив «абсолютную власть» землевладельцев, ухудшив условия договора о ко¬ лонате и восстановив- наиболее позорные феодальные по¬ винности колона (обязательство очистки выгребных ям и проч.), — оно, кроме того, расширило площадь распро¬ странения испольного хозяйства далеко за его традици¬ онные пределы, введя его даже в тех местностях, где оно в экономическом отношении являлось настоящей бес¬ смыслицей, как, например, в мелиорационной зоне Рим¬ ской Кампании. В этих областях искусственное распространение дого¬ воров об испольщине, ничего общего не имевших с мест¬ ными условиями и традициями, заключавшихся часто с пришлыми колонами, чуждыми данной среде, способство¬ вало восстановлению настоящего крепостного права. К экономическому, финансовому и договорному закрепо¬ щению присоединилось и закрепощение политическое, имевшее своей целью приковать к земле семью колона, находившуюся в состоянии абсолютной экономической, финансовой, политической и моральной зависимости от крупного собственника или — что хуже того — от орга¬ низации, проводившей «колонизацию». Было бы легко указать, хотя бы на примере колонизационной деятельно¬ сти Национального управления по трудоустройству бой¬ цов, как здесь интересы крупных кредитных и инвести¬ ционных банков сливались с интересами колонизационных 14 Э. Серени 209
учреждений в единое дело социальной реакции и по¬ рабощения колонов, не говоря уже об экспроприации у туземного- населения территорий, подлежащих мелио¬ рации. Но, не вдаваясь в столь подробный анализ, мы же¬ лали бы здесь подчеркнуть все значение этой первой и наиболее общей формы сращивания интересов господ¬ ствующих групп финансового капитала и использования ими и восстановления пережитков феодализма в произ¬ водственных отношениях в сельском хозяйстве. Это сращивание осуществлялось прежде всего на почве политической и социальной реакции. Объятые стра¬ хом перед движением трудовых масс деревни, господ¬ ствующие группы финансового капитала и аграрной реакции старались застраховать себя путем! сохранения и восстановления полуфеодальных отношений в сельском хозяйстве. Новым в этой области за годы фашистской диктатуры являлось то обстоятельство, что этой политикой проник¬ нута была вся официальная деятельность правительства в области сельского хозяйства, что она стала настоящей организованной системой, которая в целях экономиче¬ ской и социальной реакции воздвигала все более тяже¬ лые препятствия на пути развития производительных сил сельского хозяйства. «Прусский» путь развития стано¬ вился, таким образом, как бы обязательным и официать- ным путем развития капитализма в деревне. В самом деле, не случайно то обстоятельство, что агентами этой «прусской» политики явились те же лица, которые под¬ чинили Италию варварскому гитлеризму. Однако это не единственный политический путь сра¬ щивания сил полуфеодальной аграрной реакции и гос¬ подствующих групп финансового капитала, характерного для периода фашистской диктатуры. Посредством фа¬ шистской так называемой «всеобщей мелиорации» не только происходила прямая экспроприация десятков ты¬ сяч крестьян-тружеников; не только покрывались новой позолотой с помощью сотен миллионов государственных ассигнований потускневшие гербы старых крупных земле¬ владельцев, — эта политика налагала на массы сельского населения настоящую дань исключительно в пользу не¬ многих крупных землевладельцев; население о-путывал'ось 210
сетью земельного и аграрного кредита, обеспечивалась его все более полная зависимость от крупных банковских учреждений и, наконец, происходило настоящее сращива¬ ние экономических и политических интересов господ¬ ствующих групп финансового капитала с интересами крупных земельных собственников и наиболее хищниче¬ ского и реакционного аграрного капитализма, пытавше¬ гося насадить и закрепить в местностях, где проведена аграрная мелиорация, наиболее хищнические формы сельскохозяйственных договоров. То же самое следует сказать о фашистской «битве за пшеницу». Оставим пока в стороне военные цели и мо¬ тивы этой политики. Если сдернуть демагогическую за¬ весу, которой фашистский режим стремился прикрыть ре ¬ альное значение этой политики, то от нее останется лишь доведенный до крайности протекционизм по отношению к зерновым культурам, пагубное влияние которого на; итальянскую экономику уже не раз подвергалось раз¬ бору. Мы уже отмечали, как в прошлом зерновой протек¬ ционизм был той «кровавой ценой», которой наиболее ре¬ акционные группы итальянского промышленного капита¬ лизма оплачивали снисходительность крупных аграриев в вопросе • ультрапротекционистской политики — политики голода масс и высоких цен для трестов. Эту политику «битва за пшеницу» довела до крайнего напряжения, усу¬ губив ее тяжелые последствия для итальянской эконо¬ мики в целом в исключительных интересах незначитель¬ ных групп крупных аграриев и крупных капиталистов С Система «премий», введенная в период «битвы за пше¬ ницу», стала новым средством выкачивания исклю¬ чительно высоких сверхприбылей в пользу немногих 1 Выше мы уже указывали, насколько относительно незначи¬ тельно количество земледельческих хозяйств, производящих пше¬ ницу на рынок. Совершенно ясно, что выгодами от высоких цен, обеспеченных этой культуре таможенным протекционизмом, пользо¬ вались лишь те, кто производил пшеницу на рынок. Но и для массы средних и мелких производителей пшеницы на рынок выгоды тамо¬ женного протекционизма больше чем уравновешивались, в отрица¬ тельном смысле, общим вздорожанием жизни, являющимся его по¬ следствием и, в частности, монопольными ценами, которые они были вынуждены уплачивать за химические удобрения, машины и прочую продукцию крупных трестов, выпускавшуюся по запретительным ценам, под защитой таможенных барьеров. 14* 211
привилегированных лиц, наживавшихся на фашистском режиме. В дальнейшем мы познакомимся с другими сторонами аграрной и общей политики фашизма, в частности с его военной экономической политикой, в которых это сращи¬ вание интересов господствующих групп финансового капитала и интересов полуфеодальной аграрной клики выступало особенно ярко. Идет ли речь о политике цен или о политике по отношению к синдикатам, об органи¬ зации экспорта сельскохозяйственных продуктов и го¬ сударственном контроле над ним, или о фискальной по¬ литике, — перед нами встает одна и та же картина. Ин¬ тересы и стремления сливались на почве экономической и социальной реакции, опиравшейся на поддержку фа¬ шистского государства. Это не значит, что внутри гос¬ подствующих групп исчезли все противоречия, но тем не менее, под воздействием фашистского государства, так же как и под воздействием экономического разви тия, это сращивание становилось все теснее. Паразитар¬ ные формы трестовского- и банковского капитала нахо¬ дили исключительно благоприятную почву для своего развития в отношениях полуфеодальной и ростовщиче¬ ской зависимости, еще господствовавших в значитель¬ ной части итальянских деревень; на этой почве они укреплялись, стремились разрастись и усугубить резуль¬ таты этой системы зависимости. Если от более общих политических форм этого сра¬ щивания мы перейдем к непосредственным экономиче¬ ским и финансовым его формам, нам представится кар¬ тина не менее яркая и разнообразная. Наиболее прямая форма этого сращивания встречалась там, где господ¬ ствующие группы финансового капитала были объеди¬ нены с группами крупных землевладельцев или круп¬ ного аграрного капитализма — в области сельскохозяй¬ ственной промышленности. Мы приводим в табл. 8 неко¬ торые данные, характеризующие относительное значение тех предприятий в этой области, которые облечены в юридическую форму акционерных обществ. Как видно, прямое участие финансового капитала в сельскохозяйственном производстве, которое было со¬ вершенно незначительно в 1913 г., быстро развилось за годы фашистской диктатуры. На самом деле это 212
Таблица 8 Акционерные общества в сельском хозяйстве | Год 1 Число Капитал (в млн. лир) Балансовая стоимость земли и со¬ оружений (в млн. лир) Балансовая . СТОИМОСТЬ | скота и инвен- | таря ! I (в млн. лир) | 1913 5 38,8 31,7 8,6 1922 77 396,3 394,6 134,0 1933 129 469,3 1065,0 123,9 1938 807 1 111,6 ? ? 1 участие выше, чем явствует из приведенных цифр, так как эти общества обычно функционировали, используя от¬ носительно ограниченные собственные капиталы, но зато связанные с ними банковские учреждения снабжали их значительно более крупными капиталами. Так, например, в 1933 г. в балансе сельскохозяйственных акционерных обществ значилось наряду с 469,3 млн. лир собственных капиталов несколько меньше 1 млрд. лир под статьей «разные долги», которые вместе с собственным капита¬ лом являлись показателем действительной заинтересо¬ ванности господствующих групп финансового капитала в этой непосредственной форме участия в сельскохозяй¬ ственном пройзводстве. Не все эти общества работали на земле, являющейся их собственностью. Тем не менее во многих случаях, на которые мы уже указывали выше, они владели крупными поместьями. Такие общества, как, например, «Феррар¬ ское мелиорационное общество», «Сардинское мелиора¬ ционное общество», «Общество Маккарезе», «Общество сельских недвижимостей» и пр., владели десятками ты¬ сяч га. В их правлениях мы находим наряду с наиболее типичными представителями финансового капитала так¬ же крупных земельных собственников и крупных сель¬ скохозяйственных капиталистов, как семьи Павончелли, Турнон, Адзимонти, Реста-Паллавичини, Литта-Мондинь- яни и др. Именно на землях этих акционерных обществ, на¬ ходившихся одновременно под господством магнатов финансового капитала и магнатов крупной земельной 213
собственности или крупных аграрных капиталистов, как и на землях крупных объединений по мелиорации (На¬ циональное управление по трудоустройству бойцов) фа¬ шистская политика укрепления и восстановления полу¬ феодальных форм зависимости земледельца от земли нашла полный простор для своего развития. Несмотря на то, что речь шла о хозяйствах, снабженных наиболее современными и мощными орудиями производства, крупнейшими экономическими и финансовыми средства¬ ми, мы в большинстве случаев наблюдали сознатель¬ ный отказ от введения форм и методов производства крупнокапиталистического хозяйства и замену их «прус¬ скими» формами, о которых мы говорили выше. Мы во¬ очию, таким образом, видели — ведь в советах правле¬ ний этих обществ заседали господа Пирелли, Порески, Мольтени (наиболее громкие имена среди итальянской плутократии), — мы видели, как на современном этапе своего исторического упадка крупный капитал стал неспо¬ собным ко всякому революционному усилию, стимули¬ рующему развитие производительных сил в сельском хозяйстве, сохранив от своей прежней силы лишь спо¬ собность ко все более хищной и злостной экоплоатации. Но слияние финансового капитала с полуфеодаль¬ ными формами производственных отношений или с про¬ изводственными отношениями итальянского сельского хозяйства вообще осуществлялось не исключительно и даже не преимущественно таким прямым путем. Говоря о режиме земельной собственности, мы уже останавлива¬ лись на том важном значении, которое приобрела в от¬ ношении подчинения земли капиталу и в отношении сра¬ щивания интересов господствующих групп финансового капитала и господствующих групп крупных земельныу собственников ипотечная система. Но если не касаться ипотечного кредита, господствующие группы финансо¬ вого капитала расширяли свое владычество над италь¬ янской деревней и многими другими путями, и среди этих путей одним из основных, бесспорно, являлся сельскохо¬ зяйственный кредит. В следующей таблице (см. табл. 9) мы привели неко¬ торые данные, показывающие развитие операций сель¬ скохозяйственного кредита некоторых из главных бан¬ ков. Необходимо помнить, что эти данные касаются 214
исключительно ссуд, выданных на цели мелиорации или производственные нужды, за исключением ипотечных ссуд. В данном случае, следовательно, речь идет об опера¬ циях, касающихся не земельного собственника, а сель¬ скохозяйственного предпринимателя. Таблица 9 Ссуды, выданные специальными банками сельскохозяй¬ ственного кредита (в млн. лир) Год 1 1 1 Ссуды на про¬ Ссуды на цели Всего изводственные цели 1 мелиорации 1 ! 1929 1 782,7 348,2 1130,9 ! 1933 666,7 ; 152,4 819,1 [ 1934 818,3 135,7 954,0 ! 1936 1 743,8 1 82,0 1 825,8 | 1937 3 368,8 136,4 3 505,2 | 1938 \ 4 400,0 212,7 4612,7 В этих цифрах ясно виден быстрый рост кредитов, выданных банками, главным образом за последние годы. В сельском хозяйстве, так же как и в промышленности, банковский капитал во все более широком масштабе вы¬ теснял капитал отдельных предпринимателей. Банки дей¬ ствительно проявляли все большую активность в сель¬ ском хозяйстве, точно, так же как и в промышленности. Но это участие и эта заинтересованность банковского капитала в работе сельского хозяйства на деле значи¬ тельно шире, чем видно из приведенных цифр. Помимо того, что было нами сказано об ипотечном кредите, не¬ обходимо отметить, что в нашей таблице не затронута значительная часть кредитных операций, касающихся сельского хозяйства, так как мы включили в нее лишь те операции, которые производились банками, специали¬ зировавшимися на одном сельскохозяйственном кредите. Так, например, банковский капитал совершенно вы¬ теснил индивидуальный капитал земледельцев и торгов¬ цев из торговли сельскохозяйственными продуктами. Путем распространения системы заготовок, — о которой 215
речь еще впереди — торговля этими продуктами была отнята у кулаков, которые часто извлекали из нее зна¬ чительные прибыли, и была централизована. Финансиро¬ вание этой торговли было передано в исключительное ведение немногих банков, которые ожесточенно оспари¬ вали друг у друга эти чрезвычайно прибыльные и не связанные ни с каким риском операции, так как выдан¬ ные авансы целиком обеспечивались заготовленной про¬ дукцией 1. Может быть, мы здесь имеем перед собой наиболее грандиозное проявление проникновения финансового ка¬ питала в итальянское сельское хозяйство. Инициатива ведения кредитных операций, годовой размер которых исчислялся миллиардами лир, перешла в монопольное распоряжение немногих крупных банков. Чтобы понять значение этого явления, обратимся к динамике цифр финансирования банками сельскохозяй¬ ственного кредита заготовок пшеницы — единственного, по которому мы располагаем точными данными. Таблица 10 Операции по финансированию заготовок пшеницы, произведенные банками сельско¬ хозяйственного кредита Г оды Млн. лир Г оды Млн. лир 1 1933 536 1936—1937 ; 2667 1934 354 1937—1938 1 3784 1 1 1 Погоня крупных банков за прибыльными операциями финан¬ сирования заготовок одно время приняла такие размеры, что пона¬ добилось личное заявление Муссолини по случаю приема, устро¬ енного для заведующих так называемыми «народными банками» 3 мая 1939 г., чтобы заверить их в том, что «в будущем будет пре¬ кращена выдача привилегий и монополий другим банкам» («Роро1о сГИаПа», 6/У 1939). Но, как видно из данных официальной стати¬ стики, положение не изменилось — воз и ныне там, и попрежнему крупные банки монополизируют эти операции. 216
Как видно из таблицы, по мере того как распростра¬ нялась и становилась обязательной система заготовок пшеницы, размер операций по финансированию быстро рос. У нас нет точных данных о размерах аналогичных операций по финансированию заготовок других сельско'- хозяйственных продуктов, которые к моменту написания: книги были почти все подчинены режиму обязательных заготовок. К началу второй мировой войны общий раз¬ мер операций по финансированию заготовок оценивался в 12 млрд. лир, но впоследствии в результате дальней¬ шего распространения системы заготовок эта цифра, не¬ сомненно, значительно выросла. Наряду с этой формой сращивания сельского хозяй¬ ства и финансового капитала были и другие формы, имевшие не меньшее значение. Они с особенной быстро¬ той развились за годы фашистской диктатуры — в зна¬ чительной мере благодаря активной поддержке фа¬ шизма. Фашистская политика с полным основанием может быть названа «политикой трестов», абсолютное господ¬ ство которых она открыто поддерживала. Для нас важно в первую очередь установить на основании некоторых точных и конкретных данных влияние этой политики тре¬ стов на проникновение финансового капитала в итальян¬ ское сельское хозяйство. Это проникновение и господство трестов в деревне осуществлялось — помимо того, что мы отметили в от¬ ношении крупных банковских трестов, — двумя путями, по видимости совершенно друг от друга отличными: по¬ средством монополистического контроля над торговлей и промышленной переработкой сельскохозяйственных про¬ дуктов, а также над рынком продуктов, необходимых сельскому хозяйству. Рассмотрим первый аспект этого вопроса. Отрасли промышленности, перерабатывающие сельскохозяйствен¬ ные продукты, которые в прежнее время были непосред¬ ственно связаны с хозяйством производителей, по мере капиталистического развития сельского хозяйства пре¬ образовались в отдельные и самостоятельные отрасли промышленности. Тем не менее в первые десятилетия XX в. эти отрасли все ещё сохраняли в значительной своей части характер мелкой и средней промышленности 217
с индивидуальным капиталом, поддерживавшей с сель¬ ским хозяйством: нормальные и. .выгодные отношения обмена. Это положение вещей, однако, вскоре стало меняться, по мере того как вследствие законов капита¬ листической конкуренции происходила концентрация промышленных предприятий и быстрое развитие моно¬ полистических соглашений, которые, как и в других отраслях промышленности, создали в промышленности, перерабатывающей продукты сельского хозяйства, си¬ стему трестов. Следующая таблица (табл. 11) характеризует разви¬ тие акционерных обществ в промышленности, перераба¬ тывающей сельскохозяйственные продукты. Таблица 11 Акционерныг общества в промышленности, перерабатывающей сельскохозяйственные продукты 1 1934 г. 1938 г. Отрасли промышленности ой о 5 2 ч ш о о 3 ц «в • н 5 Д ю У о с с® м 5 Ч V Капи (в мл лир) • Шелкопрядильная 1 60 116 64 1 118 , Шерстяная 1 82 353 102 612 Обработка льна, пеньки и проч. Деревообделочная ! 58 292 70 243 1 280 211 281 230 . Мукомольная 289 498 306 549 1 Винодельческая 156 374 156 420 , Молочная и молочных продук¬ тов 124 108 113 142 ! Сахарная 18 459 17 598 1 Пивоваренная 138 162 133 174 1 Консервная . . 183 211 236 240 Маслобойная 1 ! 47 1 142 52 199 \ Всего ! 1435 2 926 1 1 530 3 525 1 Ясно, что здесь мы имеем дело с промышленной деятельностью значительных масштабов, уже более или менее давно отделившейся от первоначальной 218
сельскохозяйственной основы и организованной в формах современных самостоятельных предприятий. С первого взгляда нас поражает значительное число заводов, перерабатывающих сельскохозяйственное сырье, что по видимости противоречит тому, что мы выше ска¬ зали о монополистическом характере большинства этих отраслей промышленности. На самом деле, как это ха¬ рактерно и для других отраслей промышленности, отно¬ сительно высокое число предприятий — во многих слу¬ чаях связанных между собой монополистическими согла¬ шениями или прямыми отношениями финансовой зависи¬ мости — не является препятствием к исключительному господству над рынком одного или нескольких наиболее мощных предприятий. Присмотримся, например, к тому, что происходит в сахарной промышленности. Одно единственное общество «Эридания» владело 31 предприятием. Вместе с Италь¬ янским обществом сахарной промышленности (капитал в 80 млн. лир и И предприятий) и Ломбардским обще¬ ством сахароварения (капитал в 45 млн. лир, 4 предприя¬ тия) оно являлось полным хозяином на итальянском са¬ харном рынке. С этим и другими, меньшими общест¬ вами оно связано не только монополистическими согла¬ шениями о ценах, о районах приобретения сырья и районах сбыта продукции, но и теснейшими финан¬ совыми узами. В советах правлений всех этих обществ мы постоянно встречаем одних и тех же людей — представителей семей Чаваско, Аквароне, Пьяджо, Крок- коло. Нетрудно понять, какие возможности подобное поло¬ жение открывает перед магнатами сахарной промышлен¬ ности. В первую очередь возможность «удушения» по¬ требителя. Под защитой государства, в делах которого семьям Пьяджо и Мараини было обеспечено традицион¬ ное влияние, что приводило еще до фашизма к крупным скандалам, сахарозаводчики навязывали итальянскому потребителю необычайно высокие цены, подобных кото¬ рым не было ни в одной другой стране, и удерживали индивидуальное потребление сахара на самом низком уровне в Европе. Но сахарозаводчики использовали свое монопольное положение не только по отношению к по¬ требителям. Не менее привилегированное положение 219
занимал сахарный трест по отношению к производителям сырья — тысячам земледельцев, рассеянных в деревнях. Возделывание сахарной свеклы производилось главным образом на основе системы «контрактации». Сахарный завод регулировал вопрос о том, какая площадь должна быть занята под свеклой, каким должно быть качество семян и проч., путем контрактов с земледельцами, кото¬ рые обязывались сдавать все свое производство заводу по договорным ценам. Совершенно ясно, что мощный сахарный трест мог навязать производителю свои усло¬ вия, не оставляя ему практически никакой возможности сопротивления. Таким образом, сахароваренная промышленность ста¬ ла для магнатов трестов настоящей синекурой, инвести¬ цией капитала с обеспеченной и постоянно возрастающей прибыльностью. В 1927 г. объявленные прибыли сахар¬ ных акционерных обществ составляли 27 млн. лир, в 1930 г. они поднялись до 67 млн. лир и удерживались на уровне 52—57 млн. лир в самые тяжелые годы миро¬ вого экономического кризиса— 1930— 1932 гг.; в 1938 г. объявленные прибыли поднялись выше 10% на аванси¬ рованный капитал. Аналогичное положение мы находим в пенькообра¬ батывающей промышленности. Национальное общество по переработке льна и пеньки располагало капиталом в 150 млн. лир и 21 предприятием с 100 тыс. прядильных веретен и являлось организацией, которая совместно с дочерними предприятиями («Итальянские пенькообраба¬ тывающие предприятия» и др.) целиком господствовала на сырьевом рынке, так же как и на рынке готовых изде¬ лий. И наряду с представителями семьи Борлетти и Дру¬ гими магнатами текстильной промышленности мы нахо¬ дим в правлении этого общества такие имена, как Рое- селио, встречающиеся во многих правлениях других обществ, занимающихся переработкой сельскохозяйст¬ венных продуктов. Имена, с которыми мы уже знакомы по правлениям обществ сахарного треста, встречаются и в крупном тре¬ сте винокуренных заводов «Итальянские винокуренные заводы», который со своими 130 млн. лир капитала и 33 предприятиями целиком господствовал на спиртовом рын¬ ке. Магнаты сахарной промышленности, как, например, 220
\нфосси, занимали видные посты в крупном тресте мукомольной промышленности («Общество мельничных предприятий»), обладавшем 40 млн. лир капитала, 7 предприятиями и ежедневной продукцией в 12 тыс. ц. Это общество господствовало со своими дочерними предприятиями («Итальянское крупяное производство» и др.) на национальном рынке, который оно делило с об¬ ществом «Пантанелла» (занимающимся главным обра¬ зом производством макаронных изделий). В области производства масла общество «Гаслини» с капиталом в 50 млн. лир, с 8 предприятиями и с произ¬ водственной мощностью в 250 тыс. т очищенного масла целиком господствовало на рынке. В области производ¬ ства специальных вин винодельческое общество «Фло- рио» (капитал 50 млн. лир, производственная мощность 100 тыс. гкл) монополизировало сбыт марсалы, общество «Чинзано» (капитал 50 млн. лир, производственная мощ¬ ность 150 тыс. гкл) —сбыт вермута и т. д. Так же далеко зашла промышленная концентрация в области консервного производства. Здесь общество «Чирио» (капитал 50 млн. лир, 11 предприятий) и обще¬ ство «Дель Гаидзо» (капитал 20 млн. лир, 4 предприятия) являлись посредством системы «контрактации» продук¬ тов законодателями рынка. На первый взгляд может по¬ казаться, что концентрация в области молочной промыш¬ ленности и молочных продуктов зашла не так далеко. Но кажущееся распыление этой промышленности на са¬ мом деле объяснялось особыми условиями транспорти¬ ровки этого продукта. На деле же в каждой зоне круп¬ ные общества, например общество «Полецги — Ломбар¬ до» (капитал 20 млн. лир, 12 предприятий, производство 2500 гкл в день), как «Эджидио Гальбани» (капитал 12 млн. лир, 4 предприятия, производство 1500 гкл в день), как «Общество производства сгущенного молока» сена¬ тора Борлетти и другие, концентрировали большую часть этого продукта, транспортировка которого связана с трудностями, и таким образом господствовали на рынке сырья, если не на рынке готовой продукции. Впрочем, в производстве овечьего сыра «Римское общество произ¬ водства овечьего сыра» пользовалось абсолютно моно¬ польным положением не только в отношении сырья, но и в отношении готовой продукции. 221
Мы не будем больше распространяться о других сто¬ ронах монопольного положения значительной части про¬ мышленности, перерабатывающей сельскохозяйственное сырье. Отметим лишь, что эта монополия распространя¬ лась не только на переработку, но и на транспортировку и на организацию складов для продуктов, предназначен¬ ных для вывоза. В крупном «Генуэзском обществе уста¬ новок для силосования» (капитал 30 млн. лир), которое контролировало несколько предприятий того же рода, мы могли найти среди видных членов совета правления адмирала Алессандро Чиано... Кто знает, как велико в современном сельском хозяй¬ стве значение технических культур, тот легко поймет, ка¬ кие последствия влечет за собой монопольное положе¬ ние, занимаемое немногими крупными трестами на рынке сельскохозяйственных продуктов. Для хозяйства земле¬ дельца технические культуры (свекла, конопля, поми¬ доры и проч.) имеют значение не только непосредствен¬ ное, но и косвенное, поскольку они являются существен¬ ным элементом сельскохозяйственного севооборота. Тот факт, что большая часть этих культур была подчинена режиму «контрактации» — а следонательно, и произволу магнатов трестов, перерабатывающих продукт, — ставил в большинстве случаев сельское хозяйство в полное рас¬ поряжение самих трестов, у которых были развязаны руки по отношению к отдельному земледельцу во всем, что касалось установления цен, выбора культур, сдачи продукта и других вопросов. Но, разумеется, режим трестов давал себя чувство¬ вать в итальянской деревне не только этим путем. Если от переработки сельскохозяйственных продуктов мы перей¬ дем к рассмотрению промышленности, производящей продукты, потребляемые в сельском хозяйстве, и к рас¬ смотрению ее рынка, то перед нами встанет картина еще более удручающая — господство двух трестов: «Мон¬ текатини» и «Фиат». Нет надобности много говорить об абсолютно моно¬ польном положении треста «Монтекатини» в области хи¬ мических удобрений, средств борьбы с вредителями и проч. То же можно сказать о монопольном положении, которое занимает «Фиат» вместе с немногими группами, связанными с ней монополистическими соглашениями, в 222
области производства сельскохозяйственных машин и инвентаря. Мы не станем поэтому задерживаться на этом вопросе и ограничимся лишь некоторыми общими выво¬ дами относительно результатов двойного господства тре¬ стов: как на рынке сельскохозяйственных продуктов, так и на рынке продуктов, потребляемых в сельском хозяй¬ стве. Необходимо подчеркнуть, что в области сельского хозяйства результаты политики трестов — нашедшей свое законченное выражение в политике фашистского режи¬ ма — давали себя чувствовать в еще более тяжелой форме, чем в других секторах национальной экономики. Действительно, мы уже видели, как в области сель¬ ского хозяйства уровень развития производительных сил, которому мешало существование частной собственности на землю, задержал капиталистическое развитие на сту¬ пени мануфактуры. Устойчивость пережитков феода¬ лизма в производственных отношениях усугубляла эту относительную отсталость сельского хозяйства, в кото¬ ром капиталистическая концентрация находилась на го¬ раздо более низкой ступени, чем в промышленности. Идет ли речь о рынке сельскохозяйственных продуктов или же о рынке продуктов, потребляемых сельским хозяй¬ ством, всюду против концентрированной мощи крупных индустриальных трестов выступала не другая концентри¬ рованная мощь, как это имело место в других секторах, а бесчисленные мельчайшие индивидуальные хозяйства, которые вынуждены были отступать перед давлением крупных промышленных и финансовых трестовских объе¬ динений, опирающихся сверх того на силу фашистского государства. Последствия этого положения ясно видны из следую¬ щей таблицы, в которой мы сопоставили динамику цен на сельскохозяйственные продукты с динамикой цен на продукты, потребляемые земледельцами (см. табл. 12). При оценке данных, собранных в этой таблице, сле¬ дует помнить о том, что уже в 1928 г., принятом нами за ШО, разрыв между ценами на сельскохозяйственные и промышленные товары был чрезвычайно значителен. Со¬ бранные цифры в связи с этим приобретают еще большее значение, поскольку они характеризуют все более усили¬ вавшееся расхождение между этими индексами. 223
Таблица 12 Индекс цен на продукты, продаваемые и приобретаемые земледельцами 1 1 1 Год Индекс цен на продукты, прода¬ ваемые земле¬ дельцами Индекс цен* на товары, приобре¬ таемые земледель¬ цами Индекс количества товаров, которое зем¬ леделец мог купить на деньги, выручен¬ ные от продажи своих продуктов 1928 1 1 100,0 100,0 100,0 1929 93,0 99,2 93,8 1930 80,2 ! 93,1 86,1 1931 69,0 | 82,7 83,4 1932 65,0 1 77,7 83,7 1933 55,4 | 73,7 75,2 1934 55,8 71,6 77,9 1935 64,5 73,8 87,4 1935 70,0 | 79,9 87,6 1937 82,8 | 89,5 92,5 1938 86,6 96,6 89,6 Всем известно, и данная таблица иллюстрирует это с полной ясностью, что за годы мирового экономического кризиса общий застой нашел свое характерное выраже¬ ние в общем снижении цен. Но если в области про¬ мышленных товаров, потребляемых земледельцами, мо¬ нопольным трестам удалось в значительной степени поме¬ шать этому снижению (лишь к концу кризиса снижение цен на эти продукты дошло до 28,4%), то «не трестиро¬ ванное» сельское хозяйство в гораздо большей мере страдало от последствий снижения цен, которое в 1933 г. дошло до 44,6%. Господством трестов объясняется появление «нож¬ ниц», т. е. сильный разрыв между индексом цен на сель¬ скохозяйственные и на промышленные продукты. Как видно из третьего столбца нашей таблицы, индекс коли¬ чества товаров, которое земледелец мог купить на деньги, вырученные от продажи своих продуктов, в 1933 г. снизился на 25% по сравнению с 1928 г. Еще к началу второй мировой войны индекс цен продуктов, продаваемых земледельцем, оставался на заметно более 224
низком уровне, чем индекс цен товаров, приобретаемых земледельцем. Иначе говоря, трестам удавалось, вследствие своего преобладания на рынке сельскохозяйственных продук¬ тов, так же как на рынке товаров, потребляемых земле¬ дельцем, при поддержке фашистского режима, .пере¬ ложить на сельское хозяйство в целом (не говоря уже о трудящихся города) значительную часть тяжести и последствий экономического кризиса, что способствовало в то же время развитию особенно тяжелого и длительного сельскохозяйственного кризиса. Этой таблицей мы закончим анализ главнейших форм господства и проникновения финансового капитала в сельское хозяйство Италии. Попытаемся подвести итоги тому, что было нами сказано в этом разделе по по¬ воду пережитков феодализма в производственных отно¬ шениях в сельском хозяйстве и сращивания с ним фео¬ дальных форм, поддерживаемых трестами. Можно констатировать, что на теперешней стадии своего развития, или вернее регресса, капитализм проя¬ вил и проявляет свою полную неспособность обеспечить развитие производительных сил в итальянском сельском хозяйстве. Можно было бы сказать, прибегая к выраже¬ нию, парадоксальному лишь по видимости, что сам по себе капитализм в своей современной монополистической фазе *являлся наиболее сильной помехой капиталистиче¬ ского развития сельского хозяйства в смысле ликвидации пережитков феодализма, задерживающих развитие про¬ изводительных сил сельского хозяйства. Идет ли речь о широком распространении ипотечной системы, или о восстановлении полуфеодальных отноше¬ ний испольщины, о политике цен трестов, или о проник¬ новении банковского капитала в деревню,— всюду моно¬ полистический капитал проявлял полную свою неспособ¬ ность к какому бы то ни было прогрессивному влиянию на итальянское хозяйство; наоборот, он становился ос¬ новной причиной кризиса, раздирающего сельское хозяйство. Если, таким образом, продолжалось и все дальше распространялось проникновение капитала в деревню, подчинение земли и сельскохозяйственных производствен¬ ных отношений капиталу, то это проникновение и это 15 Э. Серени 225
подчинение уже больше не осуществлялись преимуще¬ ственно через создание крупных современных капитали¬ стических сельскохозяйственных поместий — которые так или иначе обеспечивали бы мощное развитие производи¬ тельных сил — а, напротив, через сращивание паразитар¬ ных форм финансового капитала с наиболее реак¬ ционными докапиталистическими формами феодальной эксплоатации и гнета. Господствующие группы финансового капитала стре¬ мились сохранить или восстановить именно эти наиболее- отсталые формы, потому что на их основе и благодаря им они могли поддерживать и расширять свое господство в итальянском оельском хозяйстве. Мы уже показали в первой главе нашей работы, что вся политика рабского подчинения иностранному игу, проводимая кликой фашистских плутократов, зародилась из внутренних и внешних противоречий господствующих групп финансового капитала, из противоречий, прису щих итальянскому империализму. В этом смысле сле¬ дует также отметить, что в деревне, не меньше чем в го¬ роде, господство этих групп являлось основной помехой для свободного и здорового развития производительных сил. И поэтому и в этом отношении мы можем и должны констатировать, что для того, чтобы спасти страну от эко¬ номической, политической и национальной катастрофы, итальянский народ, как в деревне, так и в городе* дол¬ жен был обратить все свои усилия непосредственно про¬ тив гитлеровско-фашистской плутократической клики господствующих групп финансового капитала. Не делая еще более конкретных политических выво¬ дов, для которых нужен более конкретный анализ ре¬ зультатов военной политики фашистского режима, мы можем сделать из положений, развернутых в этом разделе, некоторые выводы, специально относящиеся к существу, содержанию и целям борьбы крестьянских масс. К каким последствиям приводит и что означает, с этой точки зрения, отмеченный нами процесс сращива¬ ния пережитков феодализма и финансового капитала в итальянском сельском хозяйстве? Это означает, во-первых, что — как мы уже отметили по поводу отношений собственности на землю — растущее 226
подчинение капиталу всех производственных отношений в итальянском сельском хозяйстве не исключает, а, на¬ оборот, усиливает экономические и социальные послед¬ ствия сохранения значительных пережитков феодализма в итальянской деревне. Это означает, во-вторых, что открытая фашистская диктатура и политическое и экономическое господство правящих групп финансового капитала не только кос¬ венно — через политику войны и рабского подчинения иностранному господству, — но и прямо, являются основ¬ ным и непосредственным препятствием для развития производительных сил итальянской деревни, для эконо¬ мического и социального благосостояния крестьянских масс Италии. Это означает, в-третьих, что задача ликвидации по^ луфеодальных пережитков производственных отношений, экоплоатации и гнета, которые буржуазно-демократиче¬ ская революция Рисорджименто оставила нетронутыми в деревне, может быть решена лишь в рамках решитель¬ ной борьбы против диктатуры господствующих групп финансового капитала — ярых защитников этих вар¬ варских пережитков и корыстных их сторонников, по¬ скольку их деспотическая власть в итальянской деревне зиждется на этих пережитках. Это означает, в-четвертых, что в этой борьбе против режима войны и рабского подчинения иностранному гос¬ подству, в борьбе против аграрного кризиса и против ростовщичества трестов и банков, в борьбе за возобнов¬ ление поступательного развития производительных сил сельскохозяйственной Италии подавляющее большин¬ ство сельского населения, самые разнообразные его слои, за исключением ничтожной клики фашистских плутократов, хозяев земли и банков, связаны общими интересами, которые могут и должны найти свое вы¬ ражение в общности освободительной патриотической борьбы. Это означает, в-пятых, что такая общность и соли¬ дарность борьбы населения итальянских деревень не может быть противопоставлена движению городского на¬ селения, а должна, наоборот, слиться в единый мощный национальный фронт о ним, и в первую очередь с борьбой городских народных масс, которые видят своего главного 15* 227
врага в тех же господствующих группах клики плуто¬ кратов гитлеровско-муссолиниевского толка *. Таким образом, если даже отвлечься от общих моти¬ вов борьбы против режима войны и рабского подчине¬ ния иностранному господству, анализ, приведенный на предыдущих страницах, показывает, что объединение и полное сращивание финансового капитала и пережит¬ ков феодализма представляет собой широчайшую объек¬ тивную базу общих интересов и общей борьбы для по¬ давляющего большинства итальянского сельского и го¬ родского населения, ибо только в Италии, освобожден¬ ной от произвола и пут старого феодализма и нового феодализма трестов, промышленность и сельское хозяй¬ ство могут гармонично развиваться, и в этом заклю¬ чается залог расцвета Италии, возрожденной к нацио¬ нальной независимости. Мы уже предупреждали читателя во введении — и мы пытались развить эту мысль на есем протяжении на¬ шей работы, — что мы чрезвычайно далеки от идилличе¬ ского представления о социально диференцированной Италии, целиком охваченной какой-то слащавой общно¬ стью чувств. Но ш самого анализа насущных нужд, того гнета, который тяготеет над итальянским народом, и из самых противоречий, которые его раздирают, с новой си¬ лой вытекает сознание настоятельной необходимости согласованных действий различных и часто даже проти¬ воположных сил. Именно эта разноречивость и эти противоречия делают из объединения всего народа не утопию, а конкретную и трудную задачу патриотического действия, которая находит в трагической действительно¬ сти современной Италии свою движущую силу .и свои им¬ пульсы, а не готовое и легкое решение. Кончая этот раздел, отметим, что мы не хотим скры¬ вать те проблемы и противоречия, которые общая борьба против старого феодализма т нового феодализма тре¬ стов вызывает в итальянской деревне. * Вышеприведенные высказывания автора, относящиеся к зада¬ чам народа Италии в период фашистской диктатуры, актуальны и сейчас. Эти задачи в несколько видоизмененном виде стоят перед народом Италии и теперь — в период господства реакции и засилья американских империалистов в Италии. (Прим. ред.) 228
Для того, кто' следил за нашим изложением, совершен¬ но ясно, что капитализм уже превратился в главное пре¬ пятствие развития производительных сил в итальянском сельском хозяйстве, как и во всей экономике Италии. Разбить и смести экономическое и политическое гос¬ подство плутократической гитлеровско-муссолиниевской клики магнатов финансового капитала — вот в чем за¬ ключается настоятельная задача, которую жизненные потребности общего дела возлагают на крестьянские массы и на нацию в целом ради ее независимости, ради ее экономического и социального благосостояния, ради мира, ради свободы. Но если коммунисты становятся во главе всего на¬ рода в первые ряды борцов за национальное освобожде¬ ние, они не могут и не должны скрывать, что только в социалистической Италии исторические проблемы итальянского сельского хозяйства и промышленности мо¬ гут найти свое радикальное решение, способное обеспе¬ чить итальянским массам уровень, соответствующий уровню развития производительных сил Италии. Что касается, в частности, сельского хозяйства, то коммунисты знают, что лишь организация социалистиче¬ ского- производства может окончательно освободить кре¬ стьянские массы от всех форм экоплоатации, угнетения, изолированности, «идиотизма деревенской жизни», обеспечив одновременно сельскому хозяйству Италии тот производственный подъем и ту прочность, непревзой¬ денным образцом которых явился и является колхозный строй великого Советского Союза. Коммунисты не должны скрывать и не скрывают, что в деревне, уже после того как она будет освобождена от ига старого феодализма и нового феодализма трестов и банков, еще не будут уничтожены с корнем эксплоатация и гнет капитализма, которые неизбежно воскресают там, где сохранились условия индивидуального производства на рынок. Но такая констатация фактов, такое выяснение исто¬ рических целей не дает коммунистам повода для того, чтобы ослабить их объединенную национальную борь¬ бу за актуальные и настоятельные задачи, наоборот, они черпают в них силу для нового подъема своей борьбы. 229
Сыны народа и авангард нации, коммунисты ощу¬ щают, как свою собственную боль, всю боль, все стра¬ дания, все мучения, все унижения народа и нации; ком¬ мунисты понимают общие стремления, объединяющие весь народ, всю нацию. Эти стремления проявляются ныне на почве борьбы за мир, за свободу, за националь¬ ную независимость. И на этой широкой основе нацио¬ нального объединения, отвечающей наиболее настоятель¬ ным требованиям сегодняшнего дня, коммунисты же¬ лают бороться в первых рядах патриотов за объединение народа. В Италии завтрашнего дня, когда она возродится к на¬ циональной независимости и свободе, непосредственные демократические задачи не будут отделены китайской стеной от более прогрессивных исторических задач, ко¬ торые история ставит перед итальянским народом. В объединении народа, осуществленном сегодня, в борьбе за национальную независимость, за мир, за сво¬ боду коммунисты видят предпосылки новых отношений между социальными классами. И именно поэтому ком¬ мунисты видят в усилиях, направленных к объединению народа, к созданию национального фронта борьбы за не¬ зависимость, за мир, за свободу, не временное средство, а политическую задачу, которая будет иметь историче¬ ские последствия в деле достижения того действитель¬ ного единства Италии, создать которое старые правящие классы оказались не в состоянии. Разрешению этой настоятельной национальной задачи сегодняшнего дня коммунисты, полностью сознавая ко¬ нечные исторические цели своей борьбы, отдают лучшие свои силы. В деревне, точно так же как и в городе, буду¬ щее Италии зависит не от радикальных словесных де¬ клараций, а от решения именно этого вопроса, от раз¬ вития этой национальной борьбы за единство. 3. Социальная политика и социальная база фашизма в деревне Проведенный нами в предыдущем разделе анализ производственных отношений, господствовавших в итальянской деревне, и слияния этих отношений с господ¬ ством финансового капитала позволил нам ближе подойти 230
к вопросам существа, содержания и целей борьбы кре¬ стьянских масс за национальное освобождение. Однако политика объединения народа, направленная на дости¬ жение этих общих целей, совершенно очевидно не может обойтись без более подробного и диференцированного рассмотрения того влияния, которое двадцать лет фа¬ шистской диктатуры оказали на разные слои сельского населения, на условия их жизни, на их социальную пози¬ цию. Лишь из такого анализа мы сможем извлечь критерий действительной возможности такой политики и еще больше уточнить программные позиции и требо¬ вания, способные дать ей правильное направление и конкретизировать ее при проведении боевых выступ¬ лений. Такому анализу мы посвящаем последующие разделы этой главы. После анализа некоторых аспектов эволюции аграрных отношений в Италии и классов итальянской де¬ ревни за годы фашистской диктатуры до второй мировой войны, мы перейдем к изучению того влияния, которое эта война оказала на эти отношения и классы. Мы не можем в ограниченных рамках нашей работы дать историческую картину аграрной политики фашизма и того влияния, которое он оказал на итальянское сельское хозяйство. После краткого очерка общего развития этой политики мы коснемся лишь некоторых основных факто¬ ров, представляющих особый интерес для понимания по¬ ложения в Италии. Ничто не может быть более ошибочным, чем пред¬ ставление о фашизме, как о какой-то силе и политиче¬ ском режиме, стоящем над живыми действующими клас¬ сами в социальной жизни Италии. Если, дойдя до конца своей исторической траектории, господствующая гитле¬ ровско-фашистская клика находила одну из основных опор в штыках чужестранцев, и даже в их идеологии, то при своем рождении фашизм возник из борьбы и внут¬ ренних противоречий, свойственных социальной жизни Италии, и в итальянской деревне фашизм нашел если и не свой первичный двигатель, то во всяком случае опору. Вне всякого сомнения,— и на это есть много указаний как в итальянской, так и в международной марксистской литературе — при зарождении фашистского движения 231
во главе его стоял» наиболее реакционные, наиболее им¬ периалистические, наиболее воинствующие группы фи¬ нансового капитала, и они непосредственно финанси¬ ровали это движение, организовывали и широко поддер¬ живали его с помощью насилия и политической корруп¬ ции. В этом смысле фашистское движение в Италии имело те же истоки, что и традиционная националисти¬ ческая партия, которую оно, впрочем, в процессе сво¬ его развития частично поглотило, частично подчинило себе. Но в процессе своего развития фашистское движе¬ ние характеризовалось, в отличие от других политиче¬ ских движений, не отличающихся от него существенно своими истоками, — помимо особо реакционного, агрес¬ сивного и исключительного характера — еще и отчаянной погоней за более широкой массовой базой. Таким образом, после короткой и мало удачной по¬ пытки ориентироваться в своих поисках массовой базы на деклассированные элементы мелкой городской бур¬ жуазии, фашизм вступил в новую фазу, названную са¬ мим Муссолини «аграрной фазой» фашизма, которая до¬ ставила ему первые крупные успехи. В самом деле, в деревне, особенно в некоторых обла¬ стях Италии, фашистское движение нашло те условия, которые помогли его развитию и расширению его со¬ циальной базы, достижению его реакционных социаль¬ ных и политических целей. В частности, в долине По и в некоторых частях Центральной Италии, где особенно широко развилось аграрное движение непосредственно после войны, начав¬ шийся спад революционного подъема масс являлся пер¬ вым и наиболее существенным условием развития фа¬ шизма. Мы не станем здесь разоблачать уже разобла¬ ченную легенду о мнимой «героической эпохе» фашизма, «освободившего Италию от угрозы большевизма». Истина заключается в том, что — и это касается в первую оче¬ редь деревни —фашистское движение утвердилось и рас¬ пространилось тогда, когда беспомощность старой социа¬ листической партии вызвала приостановку и опад рево¬ люционного движения масс. На этой основе и в этих условиях — т. е. в объектив¬ ных условиях уже начавшегося реакционного контрна¬ 232
ступления господствующих групп крупного капитала и крупной земельной собственности, верным часовым кото¬ рых стал фашизм, — фашистское движение расширило' свою массовую социальную базу в деревнях Эмилии, Тоскании и Умбрии. В этих областях крупные аграрные забастовки второй половины 1920 г., проведенные одновременно с занятием латифундий на Юге и с занятием фабрик, объективно поставили перед трудящимися массами деревни про¬ блему власти, настоятельно требовавшую разрешения. В этих грандиозных забастовках сельскохозяйственному пролетариату впервые удалось повести за собой не только массу бедного ^крестьянства (бедных испольщи¬ ков, в иных случаях мелких арендаторов Центральной Италии и Эмилии, бедных крестьян Юга), но также и большинство середняков, часто представленных в этих областях, как мы видели, испольщиками. Грандиозное движение такого типа могло быть дове¬ дено до конца лишь на почве борьбы за власть, лишь пу¬ тем координации и слияния борьбы трудящихся масс де¬ ревни с движением городского пролетариата. Сама природа требований, вытекавших из положения, создав¬ шегося во время борьбы, делала эти требования неосу¬ ществимыми вне рамок борьбы за власть, и крестьян¬ ские массы в конце концов выставили свои тре¬ бования в этих рамках. Но именно на почве борьбы за власть старая социалистическая партия совершенно открыто обнаружила свою неспособность обеспечить массам необходимое сознательное революционное ру¬ ководство. А при отсутствии такого революционного руководства движение крестьянских масс растратило свою энергию — точно так же, как движение городского пролетариата — в последних отчаянных вспышках, и хотя эти вспышки и имели несомненное историческое значе¬ ние, они не разрешили революционные задачи, стоявшие перед массами, мало того — 1Во (многих случаях их было недостаточно для того, чтобы решить даже мелкие во¬ просы 1. 1 В связи с банкротством старой социалистической партии в деле борьбы за власть весьма поучительно просмотреть номера «Аванти» за сентябрь 1920 г. От первой до последней страницы эти но¬ 233
Таким образом, уже на последнем этапе сельскохозяй¬ ственных забастовок 1920 г. в деревнях начался отход ют движения промежуточных и менее решительных со¬ циальных элементов. Уже к концу 1920 г. и в еще более значительной мере в 1921 г. число забастовок испольщи¬ ков, которые в период наивысшего .подъема революцион¬ ного движения иногда по охвату своему превосходили забастовки батраков, упало до незначительной цифры. Несколько более медленно, но не менее решительно, уменьшалось участие в борьбе той части сельскохозяй¬ ственных рабочих (постоянные рабочие и работающие по трудовому соглашению), которые по характеру своих до¬ говорных отношений, с одной стороны, обладали более ясным и решительным классовым сознанием и, с другой стороны, более прямо подвергались репрессивным мерам со стороны хозяев. В деревнях долины По и Центральной Италии сель¬ скохозяйственное батрачество, истощенное крупными забастовками предыдущего года и тяжело пострадавшее от развития общего экономического кризиса, уже в на¬ чале 1921 г. оказалось фактически изолированным от других слоев сельскохозяйственного трудового населе¬ ния, в условиях все более угрожающей реакции предпри¬ нимателей и государства, уже не сдерживаемой, как раньше, мощным подъемом движения городского проле¬ тариата. В этих условиях на сцену выступило фашистское движение, оно стало распространяться по деревням в авангарде всей реакции. В атмосфере, еще накаленной борьбой и обидами предыдущего периода рево¬ люционного подъема масс, крупные собственники и крупнокапиталистические арендаторы этих областей мера, разумеется, заполнены корреспонденциями и статьями о за¬ нятии фабрик, с одной стороны, об аграрных забастовках в Эмилии и Центральной Италии—с другой, о занятии латифундий на Юге—и вместе с тем ни одна из статей или корреспонденций не содержит и малейшего намека на объективную связь, установившуюся между этими грандиозными событиями именно на почве борьбы за власть. Передовые рабочие Турина, сгруппированные вокруг органа «ОгсНпе пиоуо», приглашавшие крестьян посетить занятые фабрики, этим своим жестом показали, что они гораздо лучше разбираются в смысле общей борьбы. 234
относились с открытой симпатией к первым «каратель¬ ным экспедициям» фашистских банд, в которых часто лично участвовали их сыновья. В то же время они не были свободны и от некоторых опасений перед новой формой борьбы, связанной с политическим риском в та¬ кой момент, когда революционный подъем масс еще не был окончательно сломлен. Но вскоре появились, почти неожиданно, два фактора, которые способствовали успокоению умов от таких опа¬ сений и превращению «охраны фланга» со стороны «ли¬ бералов» в открытое присоединение к фашизму и уча¬ стие в фашистском движении: явное участие «законных властей» в фашистском насилии и решительные меры организационного и классового порядка. В вышеуказан¬ ных областях острота социальных противоречий уже за долгие годы до этого побудила крупных земельных соб¬ ственников и крупнокапиталистических арендаторов соз¬ дать мощную классовую организацию. В разнообразных сельскохозяйственных ассоциациях, объединенных ме¬ жду собой многочисленными связями, с давних вре¬ мен наиболее реакционные силы крупных земельных собственников и крупного аграрного капитала, тесно связанные с финансовым капиталом и с банками, пользо¬ вались абсолютной властью, иногда непосредственно га¬ рантированной самим уставом ассоциации *. С помощью аграрных ассоциаций, благодаря полити¬ ческому и идеологическому преобладанию, которым поль¬ зовались в них господствующие группы крупных земель¬ ных собственников и крупных аграрных капиталистов, тесно связанные с финансовым капиталом, фашистская политика господствующих групп финансового капи¬ тала находила широкую социальную базу среди бур¬ жуазии. Однако еще нельзя сказать, что фашистское движе¬ ние в деревне в этих областях обладало в лице крупных 1 В большей части этих ассоциаций, например, право голоса по вопросам организационным предоставлялось членам на основании размера площади, которой они владели, и пропорционально этой площади. Чтобы обеспечить «дисциплину», в смысле подчинения массы членов решениям заправил организаций, эти последние тре¬ бовали, например, на случай организации сопротивления заба¬ стовке— бланковые векселя от каждого из членов ассоциации. 235
собственников и крупнокапиталистических арендаторов, которые при всем своем широком политическом и соци¬ альном влиянии являлись немногочисленным классом, массовой базой. Эту массовую базу фашизм, защищая интересы реакционных групп финансового капитала, искал в других социальных слоях, которые особенно удобно было использовать для этой функции в силу их положения в данный исторический момент. В период наивысшего подъема революционного дви¬ жения трудовых сельскохозяйственных масс послевоен¬ ного периода большинство средних и мелких аграрных капиталистов этик областей, и в частности кушаков, в политических и социальных конфликтах придержива¬ лось характерной колеблющейся, иногда прямо ней¬ тральной позиции, связанной с занимаемым ими про¬ межуточным положением между борющимися клас¬ сами. Это относилось к значительной части кулаков, кото¬ рые в этих областях часто являлись арендаторами и крупными испольщиками. Если непосредственный интерес побуждал их относиться с открытой антипатией и враж¬ дебностью, иногда превосходившей враждебное отно¬ шение крупноаграрных капиталистов, к требованиям бо¬ лее человечной заработной платы и лучших условий рабо¬ ты для батраков; если, как мы указывали, масса кулаков была склонна с этой стороны занимать резко враждебную позицию по отношению к пролетарскому движению в целом, то, с другой стороны, в областях, где гнет круп¬ ной земельной собственности тяжело ложился на все слои крестьянского населения, кулаки, не являвшиеся собственниками земли, не могли не поддаться влиянию общих демократических стремлений, вызванных в италь¬ янской деревне движением городского и сельскохозяй¬ ственного пролетариата. К тому же кулак (будь то арен¬ датор или крупный испольщик) ощущал гораздо более непосредственно, чем крупный земельный собственник и крупнокапиталистический арендатор, моральное и ма¬ териальное давление рабочей организации или органи¬ зации испольщиков, с членами которой он часто был связан узами родства, и т. д. Мы видим, таким образом, что в период наивысшего подъема революционного движения трудовых масс де- 236
•ревни кулак часто подчинялся решениям крупных орга¬ низаций батраков и испольщиков, соглашаясь на дого¬ воры и трудовые соглашения, отклоненные крупными ор¬ ганизациями земельных собственников. Он избегал, таким образом, экономических затрат, связанных с со¬ противлением забастовкам. Чаще всего он старался, пользуясь благоприятными условиями рынка недвижи¬ мостей, осуществить свою мечту о закреплении в соб¬ ственность земли, на которой он работал. Бесспорно, что в период подъема революционного движения участие кулаков в аграрных и т. п. ассо¬ циациях, где они целиком были подчинены богатому земельному собственнику, — явление относительно ред¬ кое. Совершенно редки случаи создания ими автоном¬ ной экономической организации. Чаще мы видим, как крупные испольщики, иногда и кулаки-арендаторы становились членами рабочих организаций в индиви¬ дуальном или коллективном порядке. С точки зрения по¬ литической, эти социальные слои входили, в зависимости от зоны, в республиканские и народные организации или оказывались под менее диференцированным влиянием «либералов» или «демократов». Такое положение, однако, коренным образом измени¬ лось после спада революционного движения. Мы уже упоминали, говоря о развитии режима земельной соб¬ ственности в годы, непосредственно следовавшие за войной, о приобретении земельной собственности в инди¬ видуальном порядке многочисленными слоями зажиточ¬ ного крестьянства этих областей и о том влиянии, кото¬ рое это оказало на их политические и социальные по¬ зиции. Когда оказалось, что влияние и материальное и мо¬ ральное давление организаций батраков заметно осла¬ бело и что таким образом исчезла общая перспектива революционного завоевания земли массами крестьян¬ ского населения, среди которого, наоборот, возросло влияние и давление крупной земельной собственности и крупного аграрного капитала, колебания массы кула¬ ков в сторону реакции стали тем более неизбежными, чем чв большей мере представителям этого класса уда¬ лось приобрести собственность. Из двух обликов ку¬ лака — облика крестьянского и народного, обращен¬ 237
ного против крупного полуфеодального землевладения, и облика капиталистического, всегда враждебного ба¬ траку, — в этот момент, когда крестьянские массы всту¬ пили в борьбу, на авансцену выступил облик капитали¬ стический. В своем новом положении крупный исполь¬ щик или арендатор, добившись собственности на свою землю, мстил за то «самоуправство», которое он в» период своего «подчинения» организации батраков вынужден был «выносить» от «босяков без ремесла и имущества». Он, разумеется, совершенно забыл о- том, что именно дей¬ ствиям этих «босяков» и их организаций он часто был обязан улучшением договоров» о колонате, позволившим ему накопить достаточные сбережения для того, чтобы приобрести землю, ранее им арендованную. Он, разу¬ меется, забыл и о том, что именно действиям этих «бо¬ сяков» он обязан был спасительным страхом крупного полуфеодального собственника перед «революцией», по¬ будившим этого последнего продать богатому исполь¬ щику участок, отчуждение которого еще немного лет тому назад он рассматривал бы как невыносимое умале¬ ние его прав. Прошедшая борьба остав-ила у кулака, получившего земельную собственность, недовольство повышением за¬ работной платы и «соглашениями», вырванными у него батраками определенными ограничениями, которыми ра¬ бочие организации оградили эксплоатацию рабочей силы, а также страх перед «революцией», которая, по его мне¬ нию, могла угрожать теперь недавно приобретенной им собственности. На этой почве развивались демагогические и реак¬ ционные действия различных «аграрных ассоциаций» и фашистского движения. Кулаки массами вступали в аг¬ рарные ассоциации и попадали в зубчатые колеса дис¬ циплинарного, экономического и политического господ¬ ства правящих групп крупной земельной собственности и крупного аграрного капитала, тесно связанных с фи¬ нансовым капиталом. В области политической это все более явное коле¬ бание слоя кулаков в сторону реакции проявлялось в глубоком политическом, кризисе республиканских и на¬ родных организаций, о котором мы говорили, касаясь развития режима земельной собственности. Верхний 238
массовый слой этих организаций — там, где они строились на преимущественно крестьянской основе, — переходил в. большинстве случаев от первой фазы сотрудничества с фашистами (или «умиротворения») к прямому участию в фашистских мероприятиях. Кулаки, подчиненные теперь целиком влиянию наиболее реакционных сил крупной, земельной собственности и крупного аграрного капи¬ тала, участвовали в фашистских отрядах, в карательных мероприятиях фашизма со всей озлобленностью, со всей, дикой ожесточенностью нового богача, который считал за «особую честь», если в отряде или в фашистском объединении своей деревни он оказывался плечом к. плечу с сыном крупного земельного собственника, кото¬ рый иногда снисходил до того, что обращался к нему на «ты». Таким образом, кулак видел в своем участии в фа¬ шистском движении не только защиту своих новых клас¬ совых интересов, но и возможность нового подъема по социальной лестнице. Те же условия, которые благоприятствовали распро¬ странению фашистского влияния на кулаков, обеспечи¬ вали его внедрение и в более зажиточные слои серед¬ нячества. Здесь мы, конечно, не найдем той радикальной противоположности интересов интересам батрачества, которая сильно развита у кулака. В хозяйстве середняка использование наемного труда является не основанием крестьянской экономики, а лишь простым дополнением к семейному труду. Повышение заработной платы батра¬ ков поэтому гораздо меньше отразилось на хозяйстве се¬ редняка, чем на хозяйстве кулака; наоборот, благодаря выступлениям батраков и рабочих организаций серед¬ няк добился значительных улучшений в договоре о коло¬ нате. Но середняк — в особенности, когда ему, как мы уже указывали, удавалось стать собственником своего участка — все же оставался мелким самостоятельным товаропроизводителем с мелкобуржуазной психологией и интересами, которые глубоко отделяли его от масс бат¬ раков. И, с другой стороны, несостоятельность политики социалистической партии в деревне вызвала и у этих слоев крестьянского населения недовольство и затаен¬ ную злобу, которые в новой ситуации, обусловленной спадом революционного движения, всплыли на поверх¬ ность и послужил решающим фактором в позиции, 239
занятой наиболее состоятельными представителями этого класса. Озлобленность и обиды проистекали прежде всего из проблемы «отрезков» и «принудительной разверстки рабочей силы». Известно, что в этих областях и особенно в тех их местах, где районы, экономика которых была основана на батрачестве, соприкасались и перемежались с районами, экономической основой которых являлась испольщина, батрацким организациям удавалось вырвать у собственников соглашение о раздроблении земли и передаче отдельных «отрезков» в обработку безработ¬ ным батракам. Точно так же им удавалось в целях об¬ легчения безработицы вырвать у собственников обяза¬ тельство «разверстки рабочей силы», т. е. обязательство использования определенного минимума рабочей силы на единицу площади арендованных хозяйств. Эти мероприятия были абсолютно необходимы для решения трагической проблемы безработицы батраков, и они немало способствовали в тех областях, где они при¬ менялись, поднятию интенсивности сельского хозяйства. Они влекли за собой, конечно, новые тяготы для наиме¬ нее зажиточных собственников; для испольщиков, кото¬ рые по договорам колоната должны были нести половину расходов по найму дополнительной рабочей силы в усадьбе, батрацкие организации в таких случаях стара¬ лись путем длительных стачек добиться освобождения от выплаты заработной платы, которая должна была це¬ ликом ложиться на крупных земельных собственников. Однако далеко не всегда это требование ставилось батраками и испольщиками, и далеко не всегда оно удо¬ влетворялось. Таким образом, во многих случаях, тя¬ жесть обязательств по «принудительной разверстке ра¬ бочей силы» и по выделению «отрезков» все же в значи¬ тельной степени ложилась на испольщиков. Решение, которое могло бы полностью примирить интересы батра¬ ков с интересами испольщиков, оказывалось и в этом случае возможным лишь на почве борьбы за власть. Если же не стоять на этой почве, то борьба батраков за принудительную разверстку рабочей силы и за выделе¬ ние отрезков должна была показаться борьбой за чисто корпоративные интересы, которую собственники легко могли представить как угрозу интересам наиболее 240
зажиточных испольщиков. И бесспорно, что полная не¬ состоятельность старой социалистической партии перед лицом проблемы власти, перед лицом проблемы союза между батраками и крестьянами стала причиной того, что как с той, так и с другой стороны борьба приобрела исключительно узкий корпоративный характер, оста¬ вивший за собой глубокие следы озлобления и нена¬ висти. Факт приобретения в индивидуальном порядке более зажиточными слоями середнячества в собственность своих участков в период наступившей реакции не мог не разжечь снова все накопившееся недовольство и злобу. С другой стороны, влияние крупных организаций рабо¬ чих и батраков начало быстро падать. Многочисленные испольщики, согласившиеся объединиться в организацию с ее пролетарской дисциплиной лишь в период мощного революционного подъема, в надежде на близкое револю¬ ционное завоевание земли, теперь снова поддались стихийным индивидуалистическим тенденциям, начали ощущать во многих случаях эту дисциплину, на которую они добровольно согласились и из которой они извлекли немало выгод, как «насилие» со стороны батраков. Пе¬ ред нами, таким образом, картина быстрого распада тех организаций, в которых участвовали испольщики. Вслед¬ ствие влияния фашизма, распространявшегося на слои середнячества, процесс распада, который мы отметили, говоря о народной и республиканской партиях, затраги¬ вал — в частности в Умбрии и Тоскане, где немало ис¬ польщиков было организовано «красными» и находилось под их влиянием — также и социалистические органи: зации. Группы крупных земельных собственников и круп¬ ного аграрного капитала, тесно связанные с финансовым капиталом, сумели создать из значительной части кула¬ ков, из широких слоев более зажиточных середняков настоящую маневренную массу, служившую целям их фашистской политики. В эту" маневренную массу следует включить с самого начала элементы сельскохозяйствен¬ ного люмпенпролетариата, так же как и элементы батра¬ чества, развращенного и деморализованного спадом ре¬ волюционного движения и беспомощностью социали¬ стической партии. Организации батраков и рабочих 16 Э. Серени 241
являлись наиболее надежным оплотом и центром сопро¬ тивления установления власти фашизма. Лишь значи¬ тельно позже, после того как эти организации были раз громлены и насильно дезорганизованы, фашизму удалось распространить свое демагогическое влияние в извест¬ ной мере на наиболее отсталые слои сельскохозяйствен¬ ного батрачества. Эта попытка наиболее реакционных групп финансо¬ вого капитала и крупных земельных собственников найти в деревне массовую социальную базу для своей поли¬ тики путем использования противоречий и классовой диференциации внутри самого сельского населения пред¬ ставляла собой попытку насаждения новой политики. Бесспорно, что уже в период, предшествовавший первой мировой войне, реакция пыталась использовать про¬ тиворечия между батраками и испольщиками. Но реак¬ ционная политика господствовавших групп буржуазии и крупных земельных собственников опиралась тогда в ос¬ новном на отсталость и относительную пассивность масс сельского населения. В значительной части итальянских деревень господствующие классы еще легко находили «Вандею». Многочисленные консервативные, «либераль¬ ные» и клерикальные партии и после расширения 'изби¬ рательного права, благодаря отсталости сельских масс в целом, их привычному смирению, их традиционной по¬ корности «законным властям», их преклонению перед благоволением и мнениями «хозяина», находили в де¬ ревне избирательную базу и надежный оплот против ре¬ волюционных тенденций движения городских трудя¬ щихся масс. Там, где спдельные группы обнищавших крестьян и массы крестьян, ставших батраками недавно, пытались выйти из этих традиций почтительности и по¬ корности, пулеметы в руках властей оказывались вполне подходящим орудием для подавления таких попыток пробуждения. Волна убийств на селе за годы, непосредственно предшествовавшие первой империалистической войне, показала, однако, что старый метод начинает стра¬ дать большими недостатками. В 1911 —1915 гг. негодова¬ ние городского пролетариата и его солидарность с насе¬ лением деревень, подвергавшихся расстрелам, не раз 242
вызывали серьезные опасения у правящих классов1. Но перед лицом общего пробуждения к борьбе всех слоев сельского населения в годы, следовавшие за первой ми¬ ровой войной, правящие классы Италии вынуждены были констатировать, что старая система их господства в деревне, основанная на неподвижности и политической пассивности крестьянских масс, малейшие попытки кото¬ рых к пробуждению неизменно сдерживались пулеме¬ тами, отныне обанкротилась т доказала полную свою не¬ состоятельность. Необходимо было перейти к другим ме¬ тодам, чтобы защитить власть магнатов финансового ка¬ питала и крупных земельных собственников, найти более широкую социальную базу, покорную маневренную массу, организовать ее, вооружить политически и мате¬ риально. Для поддержки привилегий и власти магнатов финансового капитала и крупных земельных собствен¬ ников в борьбе против напора сельских масс, пробудив¬ шихся к политической жизни, приходилось опираться на «крепкого мужичка», как гласило изречение царского министра Столыпина, т. е. на экономически более мощ¬ ные группы самого крестьянства. Этот политический план — неоднократно провозгла¬ шенный самим Муссолини в многочисленных его писа¬ ниях и речах и широко освещенный в фашистской лите¬ ратуре — черпал возможности своего осуществления во все более тесной связи между самыми реакционными группами финансового капитала и крупной земельной собственностью. Это сращивание интересов передавало в распоряжение фашизма целый аппарат — журналист¬ ский, пропагандистский и организационный, — обеспечи¬ вало ему участие в его преступлениях и попустительство' 1 В 1900—1915 гг. мы насчитали в результате просмотра газет того времени 238 случаев отдельных восстаний сельского населения разных областей Италии, не говоря о движениях «красной недели». И этот итог, конечно, далеко не полон. В тот же период эти восста¬ ния дают повод к зверским репрессиям, которые суммируются в итоге (конечно, неполном): 119 расстрелов, со 199 убитыми и 1433 ранеными, официально зарегистрированных (опять-таки, не считая «красной недели»). К<хличество лиц, числящихся в «официальных списках» убитых, увеличивается с 43 между 1900—1904 гг. до 81 в 1905—1909 гг. и до 75 в 1910—1915 гг. (не считая и за этот период убитых «красной недели»). 16* 243
им, что чрезвычайно облегчало выполнение его реакцион¬ ных задач. Само по себе экономическое положение в известный период до и после прихода к власти Муссолини также способствовало распространению фашистского влияния в деревнях. Политика дешевых денег, сравнительно вы¬ сокие цены на сельскохозяйственные продукты вплоть до 1926 г. открывали доступ к земельной собственности наи¬ более зажиточным слоям крестьянства. Если наступле¬ ние на заработную плату батраков и других сельскохо¬ зяйственных рабочих вызывало сильную оппозицию фа¬ шизму среди этих слоев, то оно завоевывало фашизму симпатию новых мелких и средних аграрных капитали¬ стов, удовлетворенных порядком, который фашизм «вос¬ становил» на селе. Сокращение системы «отрезков» и «принудительной разверстки рабочей силы» с удовлетво¬ рением воспринималось значительными слоями колонов. С другой стороны, необходимо отметить, что с самого на¬ чала пришедший к власти фашизм направил свои удары не только против батраков, крестьянской бедноты и сред¬ него крестьянства, но также и против значительной части тех слоев зажиточного крестьянства, которые его поддер¬ живали. Так, например, ухудшение условий договоров о колонате с самого начала приняло общий характер и от¬ зывалось на более зажиточных колонах. Система распре¬ деления продуктов ухудшалась, восстанавливалось полу¬ феодальное «обязательство очистки выгребных ям», воз¬ рождался принцип полноты власти хозяина в вопросах управления участком. Точно так же и в области фискаль¬ ной новый закон об обложении налогом сельскохозяй¬ ственного дохода наносил тяжелый удар массе средних и богатых крестьян, колонов и арендаторов. Однако на¬ ступление фашистов на селе со стороны экономической попрежнему обращено было главным образом против сельскохозяйственных рабочих1 и против крестьянской бедноты; в то же время для крестьян, располагающих .хотя бы небольшим индивидуальным хозяйством и 1 Индекс реальной заработной платы, исчисленный на основе данных Института социального страхования, дает с приходом Муссо¬ лини к власти неуклонно и быстро снижающуюся кривую. Вероятно по этой причине фашистское правительство решило с 1927 г. прекра¬ тить его публикование... 244
работающих на рынок, благоприятные условия сельско¬ хозяйственного и денежного рынка и надежда на возмож¬ ность закрепления собственности на землю еще являлись в этот период известной объективной компенсацией пер¬ вых экономических ударов, нанесенных им фашизмом. Политические колебания, имевшие место среди слоев сельского населения, на которые фашизм успел распро¬ странить свое влияние, в первую очередь имели под со¬ бой не специфически экономические требования \ а определенную политическую основу. Тот же новый соб¬ ственник, тот же крестьянин-капиталист, который лико¬ вал при виде «порядка», «восстановленного» фашизмом на селе, переставал ликовать, когда он видел фашист¬ ского владельца латифундий в роли абсолютного хозяина деревенской общины, целиком освобожденного от демократического контроля масс. Жизнь деревенской общины имеет для кулака огром¬ ное значение даже и для ведения его «дел», и именно вокруг этого вопроса широко развивалось политическое недовольство указанных слоев. Но это, конечно, не един¬ ственный вопрос. В тысячах аспектов своей жизни и своей ежедневной деятельности кулак, а еще в большей степени середняк, возмущался тем, что его лишили вся¬ кой свободы посредством установления абсолютной власти крупных собственников и их прихвостней. И глав¬ ным образом на почве демократии (разумеется, бур¬ жуазной демократии), в этих слоях развивался первич¬ ный процесс разрушения массовой базы фашизма на селе, нашедший свое наиболее полное выражение в «кризисе Маттеотти». Но еще значительно раньше коле¬ бания тех слоев крестьянского населения, которые больше других подчинились влиянию фашизма, находили свое выражение в отходе от фашизма крестьянских эле¬ ментов, возвращавшихся к своим старым католическим и республиканским организациям. В других частях Италии, в частности в Сицилии, дви¬ жения вроде, например, движения «сольдино» часто 1 Об этом можно, пожалуй, еще говорить по отношению к тем сельскохозяйственным рабочим, которые были насильно зачислены' в фашистские «синдикаты»; эти рабочие, может быть, и были под их политическим влиянием, но среди них вскоре начались волнения. 245
я-влялись выражением подобных и более значительных колебаний кулаков и средних аграрных капиталистов, ко¬ торые в специальных условиях этого острова были под¬ вержены, как мы ясно увидим впоследствии, особенно сильному давлению со стороны фашистского режима. Этот процесс политического распада массовой базы фашизма в деревне достиг своей кульминационной точки, как известно, в период «кризиса Маттеотти». Неудав- шаяся попытка мобилизации фашистской милиции в мо¬ мент наивысшего развития кризиса показывает, на¬ сколько далеко зашел этот процесс. Совершенно несо¬ мненно, что правильная и последовательно демократиче¬ ская политика господствующих групп Авентина * могла тогда привести к завершению этого процесса как в де¬ ревне, так и в городе. Не вдаваясь в углубленный анализ «кризиса Маттеотти» и авентинской политики — это вы¬ вело бы нас за рамки нашей работы, — мы должны все, же констатировать, что этот кризис и реакционное его завершение явились исходной точкой новой фазы фашист¬ ской политики в деревне. Нельзя сказать, что наиболее реакционные группы финансового капитала и крупных земельных собствен¬ ников сразу отказались от надежды сохранить в деревне маневренную массу и оплот против масс трудящегося сельскохозяйственного населения. Но сама логика и внутренняя необходимость реакционной и террористиче¬ ской диктатуры фашизма мало-помалу подтачивали ос¬ новы такой политики. Что касается проблем, более тесно связанных с поли¬ тикой, то нужно отметить, что террор, широко развернув¬ шийся на выборах 1924 г., все же не обеспечил фашист¬ скому режиму «ручного» парламента; по окончании «кри¬ зиса Маттеотти» стало очевидно, что политическая форма парламентской диктатуры не соответствовала потребно¬ стям наиболее реакционных и империалистических групп финансового капитала, в частности, поскольку это каса¬ лось деревни, —потребностям в отношении режима дере¬ венских общин. Этот процесс приспособления форм фа¬ шистской диктатуры к потребностям, выявившимся * Авентин — один из семи холмов, на которых построен Рим. На нем сосредоточены правительственные здания. (Прим. ред.) 246
в связи с «кризисом Маттеотти», протекавшим в 1925 — 1926 гг., завершился с установлением «тоталитарной» диктатуры. С этого момента к власти пришли самые ре¬ акционные, самые империалистические группы финансо¬ вого капитала, установившие свою открытую террори¬ стическую диктатуру, при которой не только массы тру¬ дящихся, но и значительная часть буржуазии были ли¬ шены последних следов демократических прав. Впрочем, с назначением Вольпи на пост министра финансов пред¬ ставители наиболее реакционных и наиболее империали¬ стических групп финансового капитала лично стали у власти, заняв все решающие командные позиции в фа¬ шистском государстве. Разумеется, эти политические сдвиги, это более рез¬ кое акцентирование характера фашистского государ¬ ственного аппарата, как органа концентрированной мощи самых реакционных, самых империалистических групп финансового капитала, не могли не иметь важных по¬ следствий и в области экономики. Установление тотали¬ тарной диктатуры и назначение Вольпи министром фи¬ нансов сопровождалось в хозяйственной области прове¬ дением ряда экономических и финансовых мероприятий, находившихся в полном соответствии с «исключитель¬ ными законами» в области политики. Наряду с введе¬ нием ряда налоговых льгот и прочих мероприятий в интересах крупных трестов Вольпи провел новое ши¬ рокое наступление на заработную плату рабочих и батраков. Но наступление фашизма было теперь направлено не только против городского и сельского пролетариата. С переходом от политики «дешевых денег» и обесцене¬ ния лиры к политике повышения покупательной способ¬ ности лиры на страну обрушился тяжелый финансовый и экономический кризис, и тяжесть его пришлось нести не только городскому и сельскому пролетариату, но и широким слоям мелкой и средней буржуазии и даже значительным слоям крупной буржуазии, менее тесно связанным с господствующими группами финансового капитала. Ограничиваясь здесь лишь кратким рассмотрением тех форм, которые принял этот процесс в деревне, напо¬ мним прежде всего о том, какие гибельные последствия 247
имело повышение стоимости лиры для всего итальян¬ ского сельского хозяйства. Повышение курса лиры сразу выявило наличие в Италии аграрного кризиса, кото¬ рый до этого был замаскирован постепенным обесцене¬ нием лиры. Финансовые и налоговые мероприятия, про¬ веденные до денежной реформы и во время ее осуще¬ ствления, еще больше обострили ее последствия в де¬ ревне. Особенно тяжелые последствия для сельского хозяй¬ ства имел, как мы уже указывали, принудительный об¬ мен казначейских билетов, который буквально в одно мгновенье остановил процесс приобретения земли зна¬ чительными слоями наиболее зажиточных крестьян. По¬ мимо того, в период «дешевых денег» и роста цен на сельскохозяйственные продукты крестьяне широко при¬ бегали к займам и ипотечным ссудам, получая их в обес¬ цененных лирах. Эти долги, которые наиболее зажиточ¬ ные крестьяне делали с целью улучшения технического оборудования своих хозяйств или же для приобретения земельных участков, им приходилось погашать теперь, в период падения цен на сельскохозяйственные продукты, в лирах повышенного курса. Это, разумеется, принесло огромные сверхприбыли крупным банковским фирмам, но одновременно легло невыносимым бременем на массы крестьян — в том числе и более зажиточных — и даже на широкие слои средней земельной и аграрной бур¬ жуазии. Я уже говорил, касаясь вопроса о развитии отноше¬ ний земельной собственности, о влиянии новой-фашист¬ ской политики и новой экономической обстановки, кото¬ рую создала эта политика в деревне, на процесс пере¬ хода земли во владение более зажиточных слоев кре¬ стьянства. Кик я уже отмечал, этот процесс вначале резко затормозился, а затем пошел вспять. Но эта поли¬ тика оказала воздействие на все стороны аграрных от¬ ношений. Ввиду невозможности рассмотреть все эти сто¬ роны, мы ограничимся тем, что приведем некоторые свод¬ ные данные. В таблице 13 приведены данные за ряд лет о числе случаев^ описи за долги движимого имущества и урожая на корню. Эта таблица дает нам любопытную картину общего положения крестьянского хозяйства. 248
Таблица 13- Число случаев описи движимого имущества и урожая на корню Год Число случаев Год ! Число случаев ! ! 1920 16 178 1929 244 684 | 1921 28 541 1930 ? ! 1922- 45 530 1931 333 336 | 1923 65 571 1932 330 823 ; 1924 86 539 1933 291 516 1925 99 237 1934 252 057 1926 119492 1935 224 635 , 1927 190 274 1936 181 293 ; 1928 219 849 1 1 Как видно из таблицы, число случаев описи движи¬ мого имущества и урожая на корню, которое быстро увеличивалось уже в первые годы фашистской дикта¬ туры, колоссально возросло в период с 1925, когда оно^ составляло менее 100 тыс., по 1928 г., когда оно перева¬ лило за 200 тыс. Разумеется, эти цифры за весь период фашистской диктатуры отражают в первую очередь влия¬ ние политики фашизма на положение широких масс бед¬ ных и на значительную часть средних крестьян. Но приведенные нами в предыдущей главе данные относительно судебной продажи недвижимого сельско¬ хозяйственного имущества заставляют нас думать, что резкое увеличение случаев описи имущества в период после 1925 г. являлось также в значительной мере резуль¬ татом действия фашистской политики также и на более зажиточные слои крестьянства. Эта точка зрения подтверждается, впрочем, и мно¬ гими другими данными и документами. На некоторые из них мы уже ссылались, когда говорили о попятном дви¬ жении в ходе приобретения земельной собственности более зажиточными слоями крестьянства. Но помимо* приведенных ранее данных, относящихся к зажиточным крестьянам и средним землевладельцам, мы хотим при¬ вести здесь и другие цифры, относящиеся ко всей сово¬ купности капиталистических элементов и тех слоев 249
Таблица 14 Вклады в сберегательных кассах при почтовых конторах (в млн. лир) Год Сумма вкладов Годовой при¬ рост суммы вкладов (включая об¬ лигации, вы¬ пущенные сберкассами) Годовой при¬ рост вкладов (за вычетом облигаций, вылущенных сберкассами) 1918 3 478 1919 5 189 1 711 — 1920 6 979 1 790 — 1921 8 147 1 168 — 1922 8719 572 — 1923 9078 359 — 1924 9911 833 — 1925 10617 706 — 1926 10 323 —294 — 632 1927 10040 —283 — 516 1928 10 706 666 — 118 1929 11 644 938 67 1930 12 904 1 260 131 1931 14 675 1 771 329 1932 17016 2 341 1 740 1933 19 263 2 247 ? 1934 20 294 1031 ’ 42 1935 19 826 — 468 — 299 1935 22 187 1 361 — 852 1937 25 397 3 210 -141 1938 27 905 2 508 — 262 середняцкого крестьянства, которые в обычные годы имели возможность накоплять денежные сбережения. Как известно, вся масса сбережений этих групп за¬ житочных крестьян концентрировалась в кредитных учреждениях двух типов: во-первых, в сберегательных кассах при почтовых конторах (в обычных сберегательных кассах преобладали вклады слоев мелкой городской бур¬ жуазии) 1 и, во-вторых, в сельских сберегательных кас¬ сах (часто строившихся на кооперативных началах). 1 По этому вопросу см. справедливые замечания и соображения Баки в его работе «Экономическое развитие Италии» (ВасМ, II :псмтеп1о есопогшсо с1е1Г11аПа, 1931, р. 22). 250
Среди этих последних вплоть до рассматриваемого пе¬ риода важнейшую роль играли католические сельские сберегательные кассы, густо рассеянные по стране и в некоторых областях являвшиеся основным орудием эко¬ номической и политической организации наиболее зажи¬ точных крестьян. Проследим сначала за движением суммы вкладов в сберегательных кассах при почтовых конторах (см. табл. 14). Скажем несколько слов в пояснение к приведенным в этой таблице цифрам. В первом столбце дана сумма вкладов к концу каждого года. Как уже было указано, в эти кассы поступали преимущественно (хотя, разу¬ меется, отнюдь не исключительно) вклады капиталисти¬ ческих слоев крестьянства и отчасти элементов середняц¬ кого крестьянства, а потому неудивительно, что сумма вложений в общем непрерывно возрастала. Рост их сбережений — это одно из проявлений общего процесса капиталистического накопления, являющегося необходи¬ мым условием существования всякого капиталистического хозяйства и в том числе хозяйства сельских капиталистов. Во втором столбце даны цифры годового прироста вкладов. Эти цифры дают нам представление о темпе этого накопления, осуществляемого наиболее зажиточ¬ ными крестьянами, и об изменениях этого темпа. Однако, начиная с 1925 г., цифры, приведенные в этом втором столбце, не дают точного представления о ходе накопления ввиду того, что в общую цифру суммы вкла¬ дов включены суммы облигаций, выпущенных сберкас¬ сами. Между тем этой формой вложения денежных сбе¬ режений, как это хорошо показал в своем уже упомянутом труде Баки, обычно пользуются не зажиточные крестьяне, а другие капиталистические или мелкобуржуазные эле¬ менты. Поэтому, если мы хотим проследить за ходом капиталистического накопления среди зажиточного кре¬ стьянства с 1925 г., нам придется обратиться не ко вто¬ рому, а к третьему столбцу, который дает годовой прирост или сокращение чистых вкладов — т. е. вкладов, за вы¬ четом облигаций, выпущенных сберкассами. Отметив это, мы можем перейти к анализу таблицы. Как 'видно из нее, годовой прирост вкладов в 1922— 1925 гг. был значительно меньше, чем в 1919—1921 гг. 251
Но было бы совершенно ошибочно истолковывать это снижение прироста вкладов как признак ухудшения в эти годы экономического положения кулаков и верху¬ шечных слоев середняков. В действительности картина была прямо противоположная. Рост вкладов этих слоев населения в эти годы, .несмотря на накопление ими ко¬ лоссальных прибылей и денежных сбережений, замед¬ лился потому, что кулаки и середняки широко использо¬ вали накопленные прибыли для улучшения технического оснащения своих хозяйств и, прежде всего, для приобре¬ тения земли. Кроме того, во многих случаях именно в эти годы наступили сроки уплаты денег за землю, приобре¬ тенную в предыдущие годы. Но в 1926 г., как мы видели, и как это подтверж¬ дается всеми без исключения источниками, Процесс при¬ обретения земли этими слоями крестьян уже прекратился, и в последующие годы наблюдался противоположный процесс. Теперь кулаки и середняки, если им удавалось сделать сбережения, конечно, расходовали их уже не на приобретение новой земли. Несмотря на это, данные о сумме вкладов не только не показывают их быстрого увеличения, но, напротив, показывают их абсолютное па¬ дение, причем это сокращение вкладов после вычета из общей суммы эмиссии облигаций за три года (1926— 1928 гг.) значительно превысило 1 млрд. лир. Таким образом, мы видим, что в состоянии серьезного упадка и глубокого кризиса находилось не только хозяй¬ ство сельскохозяйственных рабочих, бедняков и самых широких слоев середняков, но даже и для более зажиточ¬ ных капиталистических прослоек крестьянства процесс капиталистического накопления в эти годы был сильно затруднен. Они не только не имели возможности накапли¬ вать денежные сбережения, но часто оказывались вынуж¬ денными расходовать сделанные ранее сбережения, чтобы заплатить по своим обязательствам. Таким образом, политика повышения курса лиры и вообще новая эконо¬ мическая, финансовая и налоговая политика господство¬ вавших групп финансового капитала ввергла хозяйство капиталистических элементов крестьянства в состояние глубокого кризиса. Отнюдь не следует думать, будто в эти годы был на¬ лицо общий кризис периода экономической реконструкции, 252
последствия которого якобы «естественным образом» сказывались на всех слоях населения. В действительности, в эти самые годы (именно благодаря этой экономической реконструкции господствующие группы финансового ка¬ питала получили особенно значительные сверхприбыли. Чтобы не останавливаться на этом вопросе, достаточно напомнить уже упоминавшийся пример с крупными обще¬ ствами ипотечного кредита, реальная стоимость ссуд кото¬ рых в результате повышения курса лиры гигантски воз¬ росла, превратившись в непосильное бремя для должников. Таким образом, мы видим, что в этом случае — как и всегда в классовом обществе — тяготы этого кризиса распределялись не «естественным образом», но согласно чисто классовым признакам. Важно отметить при этом то обстоятельство, что если бремя этого кризиса в деревне несли на себе в первую очередь наемные сельскохозяй¬ ственные рабочие, бедняки и середняки, то господствую¬ щие группы финансового капитала, опираясь на свою те¬ перь еще более абсолютную власть, сумели возложить значительную долю этого бремени также и на хозяйство капиталистической прослойки крестьянства. Не следует также думать, будто это было просто «объективным следствием» финансовой политики, пресле¬ довавшей иные цели. Как раз в эти годы господствующие группы финансового капитала, обеспечив себе еще более абсолютную власть в условиях фашистской тоталитарной диктатуры, проводили в этом направлении вполне созна¬ тельную политику, определявшуюся не только экономи¬ ческими и финансовыми, но также и непосредственно политическими мотивами. Так, уже <в период с 1926 по 1930 г. крупные банки и банковские объединения вели систематическую кампанию по перераспределению, ликвидации и поглощению тех мелких кредитных учреждений (кооперативов., народных сберегательных касс, сельских сберегательных касс и т. д.), в которых сосредоточивались сбережения мелко¬ буржуазных элементов города и в особенности деревни и которые часто являлись для этих слоев центром и ору¬ дием более или менее автономной экономической и поли¬ тической организации. Ведя эту систематическую кампанию, господствующие группы финансового капитала преследовали двоякую 253
цель. С одной стороны, их ближайшей целью было под¬ линное ограбление мелких и средних вкладчиков. В этот период излюбленным методом уничтожения или погло¬ щения мелких кредитных обществ было просто доведение их до банкротства. «Спасая» эти обанкротившиеся таким образом обще¬ ства, магнаты финансового капитала «честно» обеспечи¬ вали себе в эти годы двойные сверхприбыли, отнимая у сотен тысяч мелких итальянских капиталистов и вклад¬ чиков сберегательных касс многие миллиарды лир. Мы уже говорили, в связи с вопросом о приостановке про¬ цесса приобретения земельной собственности наиболее зажиточными крестьянами, о том огромном влиянии, ко¬ торое оказала «эпидемия банкротств» мелких банков на весь ход этого процесса. Но наряду с этой непосредственной целью ограбле¬ ния, господствующие группы финансового капитала пре¬ следовали и другую, не менее определенную политиче¬ скую цель. Они стремились таким путем уничтожить те организации и общества, которые являлись центром и орудием относительно! автономной экономической и по¬ литической организации мелкой и средней городской и сельской буржуазии и которые представляли собой объ¬ ективное препятствие, а иногда даже прямо очаги со¬ противления полному развертыванию разбойничьей поли¬ тики господствующей клики. В этом отношении особенно интересно1 рассмотреть пример с католическими банками и сельскими кассами, которые еще в 1925 г. объединяли и организовывали во многих областях Италии значительные слои кулачества и середняков. Эти католические банки и сельские кассы достигли своего расцвета в первые годы после войны. Согласно опубликованным в «Банковском ежегоднике» за 1921 г. данным, их количество в это время составляло не менее 100 (причем большая часть их была организована на ко¬ оперативных началах). Их совокупный капитал лишь не намного превышал 16 млн. лир, но зато вклады в эти кредитные учреждения достигали суммы почти в 600 млн. лир. Структура этих касс, которые представляли собой в подлинном смысле слова классовую экономическую 254
организацию кулачества, носила своеобразный характер. В отличие от тех порядков, которые существовали и су¬ ществуют во всех остальных крупных и мелких кредит¬ ных учреждениях, в их правлениях не были представлены ни магнаты финансового капитала, ни — в большинстве случаев — крупные земельные собственники. Членами правления этих сельских касс, наряду с кулаками, были священники и представители местной интеллигенции и во многих случаях руководители католических организаций. Особенно характерны в этом отношении были католиче¬ ские кассы некоторых областей, как, например, «Трентин- ский католический банк» (этот банк, располагая всего лишь 876 тыс. лир капитала, имел вкладов на 78 млн. лир, руководство им полностью находилось в руках кулаков и руководителей католических организаций), «Католиче¬ ский банк Сантантонино» в Пьяченце (капитал 608 тыс. лир, сумма вкладов — 69 млн. лир), «Веронский католи¬ ческий банк», «Католический банк Виченцы» и т. д. Не менее серьезное значение приобрели эти кредитные учре¬ ждения в некоторых областях Южной Италии, где бога¬ тые крестьяне занимали важные экономические позиции. Типичным примером католических обществ на юге Ита¬ лии был «Католический банк Саннио» в Беневенто, кото¬ рый, обладая капиталом в 500 тыс. лир, имел вкладов на 36 млн. лир и руководство которым осуществляли священники и лидер католических союзов Боско-Лука- релли. Такой же характер имел и «Католический сельско¬ хозяйственный банк Реджо Калабрии» ш другие кассы, объединенные в Федерацию сельских католических касс Салерно-Луканской области. На эти именно сельские католические кассы в 1926— 1930 гг. и обрушились с особенной яростью магнаты финансового капитала. Уже в 1930 г. из всех важнейших касс этого рода продолжали существовать, хотя бы только по названию, лишь кассы Венецианской области, объединенные в «Венецианском католическом банке». Но этот банк с капиталом в 50 тыс. лир по своей органи¬ зации и управлению, осуществлявшемуся исключительно представителями господствующих группировок финансо¬ вого капитала, не имел абсолютно ничего общего с те¬ ми кредитными учреждениями, которые обеспечивали 255
некоторую долю независимости кулацким группировкам. В 1936 г. все католические банки и кассы, даже включая общества типа «Венецианского католического банка», имели вкладов не более чем на 298 млн. лир. Таким образом, в этот период— 1926—1930 гг. — от¬ крытая террористическая диктатура наиболее реакцион¬ ных господствующих группировок финансового капитала ■постепенно приобретала все более замкнутый—в полити¬ ческом и экономическом смысле — характер, что неиз¬ бежно должно было оказать глубокое влияние на массо¬ вую базу фашизма в деревне. В центре политической борьбы в деревне попрежнему оставались батраки. Новое наступление на заработную плату толкало их на путь открытой борьбы и открытого сопротивления, несмотря на все усиливавшийся фашист¬ ский террор. Забастовка на рисовых плантациях в 1927 г. представляла собой самый значительный из этих эпизо¬ дов открытой борьбы, которая начала уже ломать рамки фашистской законности. Массы бедняков не менее тяжело ощущали на себе гнет фашистской политики, который все больше давил также и на середняков. Как те, так и другие все более открыто выражали свое недовольство аграрной полити¬ кой фашистского режима, и это недовольство, в особен¬ ности в Южной Италии, все чаще перерастало во вспышки прямого сопротивления, хотя пока еще и носившие сти¬ хийный характер. Однако новая фашистская политика вызывала все бо¬ лее глубокую отрицательную реакцию даже среди зна¬ чительной части кулаков. Даже те элементы кулачества, которые в прошлом находились под особенно сильным влиянием фашизма, если они еще и продолжали играть роль его массовой базы в деревне, выступали не столько за фашистский режим, как таковой, сколько просто за существующий порядок, обеспечивающий права «соб¬ ственности». И постепенно, по мере того как углублялся «кризис валоризации» (1926—1928 гг.), слившийся в конце концов с всеобщим экономическим кризисом в Италии и во всем мире (1929—1934 гг.), эти самые элементы часто меняли свою позицию и переходили в отношении фашист¬ ского режима на позицию «нейтралитета», причем фа¬ шистскому правительству лишь на короткое время 256
удавалось придать этой позиции оттенок более активной симпатии при помощи политических маневров наподобие «примирения» с Ватиканом. Но была одна область Италии, где уже с того времени новая политика, проводившаяся исключительно в интере¬ сах господствующих групп финансового капитала, побу¬ дила широкие слои кулачества и средних аграрных капиталистов занять резко отрицательную в отношении фашистского режима позицию. Этой областью была Си¬ цилия. В Сицилии, как известно, феодальные пережитки в режиме земельной собственности особенно сильны, вслед¬ ствие чего процесс формирования и социального возвы¬ шения .сельскохозяйственной буржуазии наталкивался здесь на большие затруднения, чем в других местах. Существование в Сицилии феодальной касты крупных помещиков, ревностно охранявших свои земельные при¬ вилегии, приводило к тому, что «маесаро» (кулаки) и «габеллотто» (арендаторы, сдающие участки латифундий в субаренду), которые располагали довольно крупными финансовыми средствами, постоянно наталкивались в своем стремлении к продвижению по социальной лестнице и к приобретению земельной собственности на особенно серьезные препятствия. Самая борьба этой формирующейся сельскохозяй¬ ственной буржуазии против крупной феодальной земель¬ ной собственности латифундий часто даже приобретала в Сицилии полуфеодальные формы мафии К Из организа¬ ции «брави» (наемных убийц), состоявших на службе у феодалов, какой она была вначале, мафия на протяжении ^Конечно, мафия, как было справедливо отмечено, является не столько организацией, сколько укладом жизни, характерным для полуфеодального общества, при котором иерархические и личные отношения, факторы храбрости и «чести» сохраняют особенно важ¬ ное значение. Но мы говорим здесь о мафии как об организации. Правда, в различных местах эта организация носила различный ха¬ рактер, сохраняя все же всегда некоторые общие классовые черты. Как мы указывали в тексте, этот классовый характер мафии опреде¬ лялся не социальным положением массы ее членов, но ее функцией, которая вытекала из классовой природы ее высших руководящих слоев. Более детальный исторический анализ роли и эволюции мафии читатель может найти в упомянутом труде автора «II сарйайзто пеПе сатрадпе». 17 Э. Серени 257
прошлого века уже сплошь и рядом превращалась в орга¬ низацию, служившую интересам «габеллотто», которые все чаще заменяли феодальных собственников в управ¬ лении латифундиями и в руководстве всей иерархией надсмотрщиков и приказчиков, наблюдавших за эксплоа- тацией латифундий. Уже к 1876 г., в эпоху «анкеты» Соннино и Франкетти, организации мафии при перегово¬ рах об установлении арендной платы между собственни¬ ком земли и габеллотто, часто применяли свои методы шантажа, увода лошадей и просто «предостережений»,, чтобы принудить землевладельца согласиться на выгод¬ ные для габеллотто условия. Параллельно с этой дере¬ венской мафией начала появляться уже в то время и городская мафия, состоявшая из адвокатов, врачей, агро¬ номов и т. д., связанная с деревенской мафией общностью происхождения (членами средних и высших кругов город¬ ской мафии часто были сыновья и племянники безграмот¬ ных габеллотто, решивших дать образование своим, детям), общностью социального положения (промежу¬ точного между положением господствующих классов и эюсплоатируемых масс) и прежде всего соучастием в более или менее незаконных «операциях» деревенской мафии. Поэтому, хотя массовую основу мафии и составляли преимущественно бедные крестьяне и наемные сельско¬ хозяйственные рабочие (и в том числе надсмотрщики и приказчики латифундий), они фактически находились в полной зависимости от сельской и городской буржуазии*, пока еще сохранившей полуфеодальные черты, и в усло¬ виях Сицилии мафия как организация превратилась в одно из основных орудий социального возвышения этой сельской и городской буржуазии, в важное оружие их борьбы против господствующих полуфеодальных каст и* в частности, против крупных собственников-дворян. Эти классовые черты мафии как организации отчет¬ ливо выявились во время аграрных движений, вспыхнув¬ ших в первые годы после войны 1914—1918 гг. Мы уже указывали на то, что лишь благодаря поддержке мафии маосаро и габеллотто удалось использовать в своих инте¬ ресах давление, оказываемое в этот период массами сельского населения на крупных землевладельцев-дворян. Мафия играла первостепенную роль при разделе урожаяг 258
с латифундий, усиливая при помощи своих методов то давление, которое оказывали на владельцев латифундий, массы, и обеспечивая при разделе львиную долю аграр¬ ной буржуазии, т. е. массаро и габеллотто. Уже здесь деятельности мафии проявилась двойственность позиции богатого крестьянина — среднего аграрного капиталиста. С одной стороны, он выступал против крупного земле- владельца-латифундиста, а с другой — против бедного* крестьянина и наемного сельскохозяйственного рабочего. И эта вторая сторона мафии отражалась еще более ярко в ее непримиримой и резко враждебной позиции в отно¬ шении чисто пролетарских движений как в городе, так и в деревне. В борьбе с этими движениями руководители; мафии не колеблясь прибегали к самым решительным средствам, вплоть до убийства руководителей сельского* и промышленного пролетариата Сицилии (так, например, членами мафии был убит Алонджи и многие другие). Поэтому неудивительно, что значительная часть руко¬ водящих элементов мафии вначале симпатизировала фа¬ шизму, а иногда даже открыто поддерживала его. Однако в Сицилии фашизм с самого начала столкнулся с клас¬ совыми отношениями и соотношением классовых сил, резко отличными от тех, которые были характерны для континентальной Италии. Преобладающее экономическое и социальное влияние, которым еще пользовались в Си¬ цилии крупные земельные собственники — владельцы ла¬ тифундий, — побудило фашизм опереться здесь в первую очередь именно на эту касту. При этом он до некоторой степени даже прямо восстановил ее власть, подорван¬ ную не только выступлениями народных масс, но и мощьк> мафии, служившей интересам и стремлениям формирую¬ щейся буржуазии. Революционное движение масс уже к 1926 г., еще до^ введения исключительных законов,, находилось в состоя¬ нии упадка. В этот момент для владельцев латифундий Сицилии источником наибольшего беспокойства являлась именно мафия. Она тревожила их по двум причинам: во- первых, потому, что мафия продолжала оказывать силь¬ ное давление на крупных земельных собственников; а во- вторых, потому, что и самой мафии в это время происхо¬ дил процесс все более четкого отделения массы рядовых членов, которая все более решительно держала курс на 17* 259
социальную борьбу, более соответствующую ее классо¬ вому характеру, от высших и средних буржуазных слоев мафии. И эта вторая опасность была особенно серьезна, поскольку нельзя было предугадать, какие политические формы примет в условиях фашистского беззакония мас¬ совая борьба членов мафии. Поэтому основной задачей, которую ставила себе господствующая каста Сицилии, было прежде всего по¬ давление и разгром мафии. Найти для этого повод было нетрудно. Это мероприятие, носившее политический ха¬ рактер, было представлено в качестве простой «полицей¬ ской операции» по борьбе с сицилийской «преступностью». Наиболее реакционные элементы сицилийских крупных земельных собственников-дворян были теснейшими узами связаны с фашистской диктатурой, с господствующими группами финансового капитала. Многие из этих вла¬ дельцев латифундий (например, семейство Тригона) были в то же время крупнейшими представителями итальян¬ ского финансового капитала. И между прочим, именно в этот период некоторые из этих финансовых магнатов владельцев латифундий (в том числе и сам Тригона) на¬ чали завязывать тесные деловые отношения с тяжелой промышленностью континента в лице финансовой дина¬ стии Чиано — Муссолини. С назначением на пост пре¬ фекта Мори началась кампания жестоких репрессий, в результате которой обезлюдели целые деревни и де¬ сятки тысяч сицилийских семейств облеклись в траур. Эта «операция», в ходе которой для подавления и разгрома мафии применялись методы в десятки раз более варварские и жестокие, чем те, к которым иногда прибе¬ гала сама мафия, привела к восстановлению в Сицилии «порядка»: порядка крупных феодальных собственников, тесно связанных с господствующими группами финансо¬ вого капитала. Эти репрессии нанесли жестокий удар широким слоям сельской и городской средней буржуазии и затем с еще большей яростью обрушились на массу ря¬ довых членов мафии. Эта «операция», поскольку она была направлена про¬ тив широких слоев самой сицилийской буржуазии и отда¬ вала Сицилию на полный произвол продажной и алчной полуфеодальной касты, особенно отчетливо выявила ультрареакционный характер фашизма, как открытой 260
террористической диктатуры господствующих элемен¬ тов финансового капитала, и показала, что она опирается на очень узкую, замкнутую правящую ,группу. Представив мафию,— которая является одной из форм социальной борьбы и притом менее варварской, чем фа¬ шизм, — как уголовщину, фашизм нанес всему народу Сицилии жестокое оскорбление, посеял среди сицилий¬ цев чувство глубокой ненависти к сицилийским господ¬ ствующим кастам — виновникам и соучастникам угне¬ тения народа. Как бы то ни было, не подлежит сомнению, что после’ разгрома мафии слои средней аграрной буржуазии, либо непосредственно, либо косвенно сильно пострадавшие от этих репрессий и вначале питавшие симпатию к фа¬ шизму и оказывавшие ему поддержку, прониклись к нему глубокой ненавистью, зародившейся в силу тех специфических условий, в которых развертывалась со¬ циальная борьба в Сицилии. Аналогичное в некоторых отношениях положение создалось и в других областях Италии, например в отдельных районах Калабрии, где также были особенно сильны феодальные пережитки в системе земельной собственности ;и аграрных отношений, между тем как в Сардинии оппозиция фашизму, расту¬ щая в среде более зажиточных крестьян и скотоводов (не говоря уже о массе бедных крестьян), продолжала и после 1926 г. проявляться в последних вспышках сепара¬ тистского движения, а в дальнейшем в росте популяр¬ ности идеологии этого движения. Даже не говоря о специфическом положении, создав¬ шемся в отдельных областях и местностях, можно утвер¬ ждать, что уже к концу кризиса «валютной реформы», который в Италии в дальнейшем слился с начавшимся в 1929 г. экономическим кризисом, в политическом блоке, который фашизму удалось создать в итальянской деревне и который включал крупных земельных собственников и крупных аграрных капиталистов, массы кулачества и зна¬ чительные слои середняков, уже имелись глубокие тре¬ щины, Значительная часть середняков, до тех пор нахо¬ дившихся под влиянием фашизма и покорно следовавших его директивам, начала относиться к фашистскому ре¬ жиму со все более открытой враждебностью. Многие из кулаков тоже заняли позицию нейтралитета ПО' отношению 261
к фашизму или отказались от политической актив¬ ности. Характерен тот факт, что к началу 1929 г., согласно официальным статистическим данным о социальном со¬ ставе фашистской милиции (рядовых бойцов) !, основ¬ ную базу которой раньше составляли сельские жители, в ее рядах из общего количества 304 815 бойцов было не •более 90 514 (т. е. менее 7з) земледельцев, пастухов и скотоводов при весьма высоком числе лиц, «не имевших определенных занятий» (15 378 человек), лиц свободных профессий и студентов (27 420), служащих (20 076) и, в особенности, предпринимателей (11 577 человек). Боязнь социальных перемен, вызванная у кулаков углублением мирового кризиса и возвращением к актив¬ ной борьбе значительных слоев сельскохозяйственных наемных рабочих, бедйяков и середняков, конечно, спо¬ собствовала в годы кризиса сохранению связи между этим классом и фашистским режимом — «оплотом по¬ рядка и собственности», затормозив, таким образом, про¬ цесс распада фашистского блока в деревне; несомненно в том же направлении оказывали влияние на эти и дру¬ гие слои аграрной и промышленной капиталистической буржуазии также и революционные последствия кризиса в международном масштабе2. Но если эти классовые тенденции кулаков были достаточны для того, чтобы удержать их на позициях политической пассивности, то по мере углубления последствий кризиса они станови¬ лись, как правило, уже недостаточными для того, чтобы превратить кулаков в активное орудие политики фашист¬ ского режима. Даже несмотря на все учащавшиеся в этот период вспышки протеста и возмущения сельскохо¬ 1 «Аппиапо 51а'МзЦсо ПаПапо», 1929, р. 448. 2 По этому поводу автору вспоминается один эпизод из его лич¬ ного опыта в этот период. Во время беседы автора с одним кулаком из Кампании последний в резких выражениях высказывал свое воз¬ мущение по поводу ряда финансовых, налоговых и административ¬ ных мероприятий, проведенных фашистским режимом в деревне. На вопрос автора — почему он и его товарищи, зажиточные крестьяне, не оказывают никакого сопротивления этим мероприятиям и ре¬ жиму, который их проводит, этот зажиточный крестьянин дал харак¬ терный ответ: «О, нет. Тогда все полетит вверх тормашками». И он указал на батраков, обрабатывавших его поле. Этот ответ, поистине, очень хорошо отражает ту боязнь социальных потрясений, которую вызвал в то время кризис в этих слоях населения. 262
зяйственных рабочих и бедняков, хотя и носивших спора¬ дический характер, кулаки все реже покидали свою позицию пассивности и нейтралитета Тем более это справедливо в отношении более зажиточных слоев серед¬ нячества, еще сильнее пострадавшего от кризиса. Здесь не место заниматься разбором того, в силу каких причин, в силу каких политических и организационных недоче¬ тов этот процесс распада фашистского блока классов в деревне не удалось более полно использовать для разру¬ шения массовой базы фашизма в деревнях и в самой Италии. Несомненно, здесь перед нами стоит проблема, которая в значительной степени выходит за рамки нашей работы и которая связана в первую очередь с развитием экономического и политического кризиса в городах. Только города и прежде всего городской пролетариат могли стать руководящей, объединяющей силой освобо¬ дительного движения. Мы не можем здесь анализировать объективные и субъективные политические причины, в силу которых город не смог тогда выполнить эту свою решающую функцию. Мы можем лишь мимоходом кон¬ статировать, что у авангарда городского населения тогда было достаточно энергии и воли к освобождению, но ему нехватало способности достаточно быстро преодо¬ леть последствия дезорганизации трудящихся масс и являющихся ее следствием частичной их деморализации и отсутствия единства. Осуществив в этот период политический и организа¬ ционный поворот, коммунистическая партия Италии как раз и стремилась обеспечить этим необходимый в усло¬ виях того момента темп преодоления последствий этой дезорганизации. Но находясь в состоянии относительной политической изоляции и подвергаясь концентрирован¬ ным ударам фашистских репрессий, партия, несмотря на героизм тысяч ее ветеранов и молодых бойцов, которые в эти годы, исполненные наступательного порыва, вновь возглавили и развернули массовую борьбу, ,все же не 1 Еще раз, ссылаясь на личный опыт, автор напоминает чита¬ телю, как этот «нейтралитет» кулаков ярко отразился, например, в 1930 г. в крестьянском движении в Мартинафранка в Апулия, где автор имел случай в то время присутствовать. И наш личный опыт подтверждается многими другими примерами, которые мы могли наблюдать тогда не только на Юге, но и повсюду в Италии. 263
успела достаточно укрепить и расширить своей связи с массами. И наряду с прочими субъективными причинами этого отставания одной из основных политических и организа¬ ционных его причин несомненно явилось