c r u
m
&C. ciïi
<9

Лсулуповъ.
" "

G)

ОДКЫЯ СКАЗКИ.
"Э

-S)

СБОРНИКЪ

РУССКИХЪ СКДЗОКЪ ДЛЯ ДВТЕЙ.
ПО Р А З Н Ы М Ъ

ИСТОЧНИКАМЪ.

Со многими рисунками.
Выпускъ IX.
Мин. Нар. ІІр. ДОПУЩЕНЫ въ ученическія Снб. низшпхъ учеГныхъ
заведеній.
Глава. Упр. воешю-учебн. заведсній ДОПУЩЕНЫ въ ротныя библіотеки для I—II кл. кадетскиХъ корпусов!...

И з д а н і е второе.

Тнпографія Т-ва И. Д. Сытина. Пятницкая улица, собственный домъ.
МОСКВА.—1916.

2011111245

К Н И Г А

ff

" Ш

cc

В переп*.
един, сое п*. т-Ѵ— H
№Л5

I

.Vi

М^Д-Т;^

/

/в M
a и ü
, S * r%
я О. те
S с о os

a
н

sfv «

А. О S

ш
ХЦ

ТЧ

щ .

Царь -діьвица.
I.

ѵ

ъ иѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ
государствѣ жилъ царь съ царицею.
Былъ у нихъ сыиъ Василий - царевичъ.
Умерла царица, остался царевичъ сиротою.
Поплакалъ царь, иогоревалъ, а черезъ нѣкоторое время задумалъ жениться.
Взялъ царь молодую жену. Сдѣлалась она
въ домѣ полной хозяйкой, a Василію - царевичу злой мачехой. Недолго жилъ царь съ
молодою женой: заболѣлъ и умеръ.
Осталась молодая царица вдовою.
Задумала она вмѣстѣ съ дядькой извести
Василія-царевича, чтобы самимъ имъ завладѣть его царствомъ.
Разъ зоветъ царевичъ своего дядъку:

— Пойдемъ но городской стѣнѣ погуляемъ.
— Пойдемъ, царевичъ!
Пошли, гулили - гуляли, стали съ городской стѣны спускаться, вдругъ изъ каменной
башни окликаютъ царевича три голоса —
левъ, змѣй и воронъ.
— Выпусти насъ, Василій-царевичъ, изъ
неволи: мы тебѣ пригодимся.
— Слышишь, что у насъ на городской
стѣнѣ дѣлается? —- спрашиваетъ царевичъ
дядьку.
— Ііѣтъ, Василій - царевичъ, ничего не
слышу.
Воротились они домой. Вечеромъ рано
легъ Василий-царевичъ спать, а дядьку отъ
себя отослалъ. Переждалъ царевичъ нѣкоторое время, всталъ потихоньку, взялъ желѣзный ломъ, вылѣзъ въ окошко и пошелъ къ
городской стѣнѣ. Ударилъ ломомъ разъ, другой и выбилъ дверь у башнйо Вышли оттуда
левъ, змѣй и воронъ. Обступили кругомъ
царевича и стали говорить ему:
— Слушай, Василій - царевичъ, нашего
наказу! Какъ были у тебя живы отецъ да
мать родные, долго они искали тебѣ невѣсту
и нашли — за тридевять земель, въ тридеся-

томъ царствѣ высватали тебѣ Царь-дѣвицу,
и такой уговоръ съ ней сдѣлалй: тебѣ на
иной не жениться, ей за иного замужъ не
выходить. Ужъ скоро двѣнадцать лѣтъ, какъ
она ждетъ тебя — не дождется. Возьми ты
завтра гусли, сядь па корабль и ступай по
морю погулять. Какъ только выѣдешь въ
море да заиграешь на гусляхъ, Царь-дѣвица
сейчасъ къ тебѣ будетъ. Только смотри: стаиетъ тебя сонъ клонить, ты не спи- если
уснешь, она тебя не добудится и назадъ уѣдетъ.
Да еще тебѣ скажемъ: берегись, Василій-царевичъ,—-завтра смерть тебя ожидаетъ.
— Какая смерть?—спрашиваетъ царевичъ.
— Твоя мачеха испечетъ на змѣиномъ
салѣ три лепешки и велитъ тебѣ подать. Ты
ихъ не ѣшь, а положи въ карманъ.
Какъ сказано, такъ и случилось. Взялъ
на другой день царевичъ лепешки, положилъ
въ карманъ и пошелъ гулять. Слышитъ —что-то въ карманѣ шевелится; сунулъ руку
и вытащилъ ужа, сунулъ другой разъ—вытащилъ змѣю, сунулъ въ третій разъ — вытащилъ лягушку.
— Правду сказали мнѣ левъ, змѣй и воронъ. Съѣшь я лепешки, не быть бы мнѣ
живому.

II.
Воротился царевичъ съ прогулки, взялъ
гусли и говоритъ дядькѣ:
— Пойдемъ на корабль—поплаваемъ, по
морю погуляемъ.
Побѣжалъ дядька съ докладомъ къ мачехѣ.
— Царевичъ хочетъ гулять по морю и
гусли съ собою беретъ.
Говоритъ дядькѣ царица:
— Вотъ тебѣ мѣдная булавка, воткни ее
царевичу въ воротъ кафтана, тогда оиъ засиетъ крѣпкимъ сномъ, и кто бы ни иришелъ,
кто бы ни пріѣхалъ—ни за что его не разбудитъ!
Дядька взялъ булавку и пошелъ съцаревичемъ на пристань.
Сѣли на корабль и поѣхали въ открытое
море. Василій - царевичъ заигралъ на гусляхъ.
Услыхала ту игру Царь - дѣвица изъ - за
гридевяти земель. Поспѣшила на свои корабли и пустилась въ путь къ Василію-царевичу.
Царевичъ завидѣлъ паруса за три версты
и говоритъ дядькѣ:

— Это чьи корабли плывутъ?
— A мнѣ почемъ знать!—отвѣчалъ дядька,
да тѣмъ времеиемъ вынулъ булавку и воткнулъ царевичу въ воротъ кафтана.
— Ахъ! что-то мыѣ спать хочется,—проговорилъ царевичъ, легъ и заснулъ крѣпКИМЪ СІІОМЪ.

Подъѣхала Царь - дѣвица, спустила съ
своего корабля сходни на корабль Василіяцаревича, сошла къ нему. Видитъ — спитъ
царевичъ. Стала его будить, нѣжныя рѣчи
приговаривать. ІІѢтъ, не могла добудиться.
Говорить она дядькѣ:
— Поклонись отъ меня Василію - царевичу да скажи ему, чтобъ ложился спать съ
вечера, обо мнѣ не печалился: завтра я опять
пріѣду.
— Сказала и уѣхала. Какъ только отплыла Царь-дѣвица версты на три, дядька
видитъ, что теперь до иея голосомъ кричать — не докричаться, рукой махать — не
домахаться, взялъ да и выиулъ булавку.
Василій-царевичъ проснулся и сталъ дядькѣ
разсказывать:
— Снилось мнѣ, будто какая-то пичужечка вокругъ меня увивалась, да такъ-то

грустно щебетала, что у меня на душѣ и теперь тошно.
Отвѣчаетъ дядька:
— Не пичужка то увивалась, увивалась
прекрасная Царь-дѣвица, будила тебя, цѣловала-миловала, иѣжныя рѣчи приговаривала,
да никакъ не могла добудиться. Уѣзжая, она
приказывала, чтобы ты, добрый молодецъ,
ложился спать съ вечера, поутру раненько
вставалъ, да опять бы сюда пріѣзжалъ.
Василий- царевичъ воротился домой и легъ
спать съ вечера, только съ горя да съ кручины не могъ уснуть всю ночь.
Поутру всталъ рано - рано и говоритъ
дядькѣ:
— Поѣдемъ по морю прогуляться!
Дядька побѣжалъ къ мачехѣ докладывать,
что Василий-царевичъ опять на море собирается и беретъ съ собой гусли звоыкія.
— На тебѣ другую булавку, — говоритъ
ему царица,—сдѣлай нынче то же самое, что
и вчера дѣлалъ.
Дядька взялъ булавку и пошелъ съ царевичемъ на пристань. Сѣли на корабль и
поѣхали въморе. Василій-царевичъ заигралъ
на гусляхъ, да такъ нѣжио, сладко, что и
сказать нельзя. Услыхала его иг

дѣвица, не могла усидѣть на мѣстѣ, быстро
вскочила H закричала громкішъ голосомъ:
— Эй вы, корабельщики, подымайте якоря желѣзные, распускайте паруса тонкіе и
готовьтесь скорехонько пльіть къ Василіюцаревичу: надо его пораньше застать, пока
не заснулъ непробуднымъ сномъ.
Понеслись ея корабли по морю, словно
птицы быстролетныя.
За три версты увидалъ Василій-царевичъ
паруса бѣлые и спросилъ у дядьки:
— Чьи это корабли плывутъ?
— A мнѣ почемъ знать!—отвѣчалъ дядька,
вынулъ опять булавку и воткпулъ ее въ воротъ кафтана.
Начала дрема одолѣвать Василія-царевича.
Умылся онъ холодной водой—думалъ какъ
нибудь разгуляться, да не стерпѣлъ добрый
молодецъ, повалился на палубу и заснулъ
мсртвымъ сномъ.
Пріѣхала Царь-дѣвица, спустила сходни
на корабль Василія-царевича, сошла къ нему, начала его будить—цѣловать, на полотнахъ качать, холодной водой обливать —
авось, проснется. Нѣтъ, ничего не помогаешь.

Царь-дѣвица написала письмецо, положила
царевичу на бѣлую грудь, ушла на свой корабль и поѣхала назадъ; а въ томъ письмѣ
было написано:
«Прощай, Василий - царевичъ! не ожидай
меня въ третий разъ; кто меня любитъ, тотъ
самъ найдетъ!»
Какъ только отъѣхала Царь-дѣвица, дядька увидалъ, что до нея крикомъ не докричаться, рукою не домахаться—тотчасъ взялъ,
да и выдернулъ булавку.
Василій - царевичъ тотчасъ проснулся и
говорить:
— Что бъ это значило? во второй разъ
мнѣ привидѣлось, будто какая-то пичужка
вокругъ меня долго-долго увивалась.
Отвѣчаетъ дядька:
— Не пичужка то увивалась, увивалась
прекрасная Царь-дѣвица, цѣловала тебя, миловала, на полотиахъ качала, холодной
водой обливала, иикакъ не могла добудиться.
— А что у меня на груди за бумага?
— Это она тебѣ письмецо написала.
Василій-царевичъ раскрылъ письмецо, прочиталъ PI сильно заплакалъ:

— Правду говорили мнѣ левъ, змѣй и
воронъ, чтобы я отъ сна воздержался; да,
видно, чему быть, того не миновать!
III.
Вернулся царевичъ домой въ болыиомъ
горѣ. Взялъ ружье и пошелъ въ зеленый садъ
горе размыкать.
IIa любимой его яблонѣ сидитъ черный
воронъ да каркаетъ:
— Каръ, каръ, Василій-царевичъ! не послушался ты, не сумѣлъ отъ сна воздержаться—воть теперь и пеняй на себя!
« тг акъ,—думаетъ царевичъ,—ужъ и птица
надо мной смѣяться стала!» навелъ ружье,
спустилъ курокъ и обломилъ ворону правое
крыло. Еще тошнѣй у него на душѣ стало.
Вышелъ царевичъ въ чистое поле, шелъіделъ, попался ему пастухъ съ табуномъ лошадей.
— Богъ помочь тебѣ стадо пасти!—говорить царевичъ
-— Добро пожаловать, Василій-царевичъ!
— А ты какъ меня знаешь?
— Какъ же мнѣ не знать тебя, коли я у
твоего батюшки тридцать лѣтъ въ пастухахъ

служилъ. Зовутъ меня Ивашка — бѣлая рубашка. Прежде я былъ первымъ воеводою, да
отецъ твой за провинность разгнѣвался и
сослалъ меня въ пастухи.
— Пе найдешь ли ты, Ивашка—бѣлая рубашка, коня по мнѣ? Если найдешь мнѣ добраго коня, я тебя во вѣкъ не забуду. Когда
буду царемъ, тебя опять первымъ воеводою
сдѣлаю.
Отвѣчаетъ ему Ивашка — бѣлая рубашка:
— Не видавъ твоей силы, нельзя тебѣ и
коня указать. Вонъ стоить ракитовый кустъ,
попробуй—выдерни его съ корнемъ.
Василий-царевичъ ухватился за кустъ
и выдернулъ его съ корнемъ, а подъ тѣмъ
кустомъ лежалъ мечъ-кладенецъ и вся богатырская сбруя: узда въ три иуда, сѣдло въ
двадцать пять иудовъ, боевая палица въ
полтораста иудовъ.
— Ну, царевичъ, дожидай меня здѣсь,—
говоритъ Ивашка — бѣлая рубашка:—поутру
пригоню я стадо лошадиное, впереди всѣхъ
молодой конь будетъ, a вслѣдъ за нимъ старый; кинутся они въ воду и поплывутъ далеко-далеко, а какъ свалить жаръ, станетъ
старый молодого выгонять въ зеленые луга,
ты смотри, не зѣвай: только ступить старый

на берегъ, тотчасъ и бей его промежду ушей
палицей.
Сказано — сдѣлано. На другой день выждалъ Василій-царевичъ удобный часъ, ударилъ етараго коня боевой палицей промежду
ушей—палъ конь на колѣии. Взиуздалъ его
добрый молодецъ уздой трехпудового, надѣлъ
на него еѣдельце черкасское и сѣлъ верхомъ.
Какъ очнулся конь отъ удара богатырскаго, какъ понесъ Василія-царевича по доламъ, по лугамъ, по высокимъ горамъ! Трое
сутокъ носилъ безъ роздыху, и не потъ съ
коня—алая кровь закапала.
Заговорилъ тутъ конь человѣческимъ голо сомъ:
— Гой еси, Василій - царевичъ! отпусти
меня погулять три зори утреннія. Въ синемъ
морѣ я искупаюсь, на росѣ поваляюсь, и буду
я твой вѣрный слуга!
Царевичъ отпустилъ коня. Конь погулялъ
три дня и воротился такимъ сильнымъ и
бодрымъ, что лучше того и невидаио и не
слыхано. Сѣлъ Василій-царевичъ па копя и
поѣхалъ за тридевять земель, въ тридесятое
государство.
Долго ли, коротко ли—пріѣзжаетъ въ царство львиное.

Говорить царь-левъ:
— Эй, мои дѣтки семёры! берите вилы
желѣзныя, подставляйте подъ мои очи старый, дайте миѣ посмотрѣть на добраго молодца.
— Посмотрѣлъ, узналъ царевича и обрадовался:
— Добро пожаловать, Василій-царевичъ!
за твою услугу великую гости у меня, сколько хочешь.
Накормилъ, напоилъ левъ царевича и коня
его. Погостилъ царевичъ въ львиномъ царствѣ, отдохнулъ и сталъ въ путь - дорогу
снаряжаться. Проводилъ царь-левъ царевича
честь-честыо. г Вхалъ-ѣхалъ царевичъ и пріѣхалъ въ змѣиное царство. Царь-змѣй обрадовался, ласково гостя встрѣтилъ и ласково
проводилъ. Поѣхалъ царевичъ дальше. Вхалъ
оиъ и полями, и горами, и дремучими лѣсами. Пріѣхалъ въ вороново царство. Встрѣчаетъ его царь-воропъ и говорить:
— Хорошъ молодецъ! за что про что обломалъ крыло у моего братца родного? За
такой поступокъ надо бы съ тебя голову снять.
Да ужъ такъ и быть — смертнымъ страхомъ
отдѣлайся!

Взялъ посадилъ царевича на крылья, полетѣлъ на синее море и бросилъ его въ самую глубь. Василій-царевичъ упалъ — окунулся въ воду, а какъ выиырнулъ — царь
воронъ подхватилъ его и вынесъ на сушу.
— Поѣзжай теперь, куда знаешь!—сказалъ
воронъ царевичу.
І У .

Опять сѣлъ на коня царевичъ, чтобы
дальше путь держать.
Говорить конь царевичу человѣческимъ
голосомъ:
— Крѣпче держись, Василий - царевичъ!
Надо въ три часа въ три минутки носпѣть
въ тридесятое царство. Подъ то царство подступилъ РІванъ-богатырь, рожа шитая, носъ
плетеный, языкъ строченый, ноги телячьи,
уши собачьи. Если не поспѣемъ туда въ три
часа, въ три минуточки, то возьметъ оиъ
Царь-дѣвицу за себя.
Пріѣхалъ Василий - царевичъ къ тридесятому царству, а у тридесятаго царства стоить
Иванъ-богатырь—не пускаетъ царевича. ГІе
долго думалъ царевичъ—вступилъ въ бой съ
Иваномъ - богатыремъ. Разъѣхались они на
двадцать верстъ, пустили коней навстречу.

какъ ударились боевыми палицами — ровно
громъ загремѣлъ, бились - бились, никто не
оснлилъ. Нріустали добрые витязи и условились дать другъ другу перемирие иа три дня.
Василий-царевичъ разбилъ шатеръ, легт,
на отдыхъ и заснулъ крѣпкимъ, богатырскимъ сномъ. Третьи сутки, а онъ все спишь.
Сталъ его будить добрый конь:
— Гой еси, Василій-царевичъ! Не время
спать, время вставать съ Ивановгь-богатыремъ
бой начинать.
Начался бой. Разъѣхались витязи на
тридцать верстъ, разогнали коней навстречу,
бились-бились — ни тотъ ни другой не оснлилъ. Взяли перемирие еще иа три дня.
Царевичъ легъ въ шатеръ и опять уснулъ
Третьи сутки на исходѣ, будитъ его добрый
конь:
— Гой еси, Василій-царевичъ! Полно
спать, время вставать, Ивану-богатырю голову сымать.
Вскочилъ Василий - царевичъ, осѣдлалъ
своего коия наскоро, подпруги подтянулъ натуго—не для бодрости, а для крѣпости. Ѣдетъ
оиъ, подъ нимъ конь пляшешь, а Иванъ-богатырь ѣдетъ, подъ нимъ конь слезно плачешь.

Разъѣхались они на пятьдесятъ верстъ,
припустили коней навстрѣчу, какъ ударились — земля задрожала! Иванъ - богатырь
промахъ далъ, не сдержалъ въ рукѣ боевую
палицу, пала она наземь и ушла въ глубину на три сажени, а Василий-царевичъ
ударилъ его коня прямо въ грудь, посадилъ
того коня задомъ на сырую землю, самому
Ивану-богатырю снялъ буйную голову.
— Теперь путь мнѣ, доброму молодцу,
не заказъ: возьму-ка я гусли звончатыя да
пойду въ любимый садъ Царь-дѣвицы.
Взялъ гусли, пришелъ въ садъ и заигралъ такъ нѣжно да сладко, что и сказать
нельзя!
Услыхала ту игру Царь-дѣвица, зоветъ
своихъ нянюшекъ - матушекъ, даетъ имъ
иортретъ Василія-царевица и посылаетъ въ
свой любимый садъ:
— Бѣгомъ бѣгите, хорошенько разглядите, не пріѣхалъ ли Василій- царевичъ, не
онъ ли въ саду на гусляхъ играетъ?
Нянюшки-матушки побѣжали, посмотрѣли, съ портретомъ сличили, вернулись къ
Царь-дѣвицѣ и докладываютъ:
— Ыѣтъ, то не Василій-царевичъ на гусляхъ играетъ; хоть и похожъ на него, а

все не онъ—Васшгій - царевичъ куда прекраснѣе!
Отвѣчаетъ имъ Царь-дѣвица:
— Ахъ вы, глупый—неразумный! вѣдь
царевичъ теперь отъ великихъ трудовъ
изнурился, оттого и портретъ не нохожъ.
Бросилась сама въ садъ, тотчасъ узнала
своего суженаго, взяла его за руки бѣлыя и
повела въ свои терема высокіе.
Обвѣнчались они, отпраздновали свадьбу
и поѣхали въ государство Василія-царевича.
Мачеху и дядьку Василій - царевичъ приказалъ прогнать, а самъ съ молодою женой
сталъ жить-иоживать да добра наживать.

Три к о п е е ч к а .
I.
стался мальчикъ сиротою. Плохо ему
было жить—кормиться нечѣмъ, голодалъ онъ изо дня въ день. Пошелъ
сирота къ богатому мужику и нанялся
въ работники. Въ годъ за одну копеечку
порядился работать.
Прошелъ годъ. ІІолучилъ сирота копейку
и пошелъ къ колодцу. Бросилъ копейку въ
колодецъ и говорить:
— Коли ие потонетъ, такъ возьму: значить, я вѣрио хозяину служилъ!
Копеечка потонула. Остался мальчикъ на
другой годъ въ работникахъ у мужика. Прошелъ другой годъ. Опять нолучилъ сирота

копеечку и снова бросилъ ее въ колодёцъ—
копеечка потонула.
Остался сиротинка на третій годъ. Работалъ, работалъ, пришло время къ расчету—хозяинъ даетъ ему рубль.
- Нѣтъ, — говоритъ сиротинка, — мнѣ
твоего не надобно; давай мою копеечку.
Получилъ копеечку, бросилъ въ колодёцъ, смотритъ—всѣ три копеечки поверхъ
воды плаваютъ; взялъ ихъ и пошелъ въ
городъ. Идетъ по улицѣ и видитъ: ребятишки поймали котенка и мучатъ его. Пожалѣлъ сирота котенка и говоритъ ребятамъ:
— Продайте мнѣ, ребятки, этого котенка.
— Купи!
— Что возьмете?
— Давай три монетки.
Отдалъ сирота деньги, взялъ котенка и
пошелъ искать работы. Нанялся онъ къ
купцу въ лавкѣ сидѣть. Пошла у купца
торговля на диво: товару только подавай,
отъ покупателей отбою нѣтъ.
Собрался купецъ за море, снарядилъ корабль, и говоритъ еиротинкѣ
— Дай мнѣ своего котика, пусть иа корабль мышей ловить да меня забавляешь.

— Ну что жъ,—говорить мальчикъ,—
возьми.
Пріѣхалъ куиецъ въ чужестранное государство и остановился на иостояломъ дворѣ.
Замѣтилъ хозяинъ постоялаго двора, что у
купца денегъ много, и отвелъ ему комнату,
гдѣ мышей да крысъ видимо - невидимо водилось.
«Пусть купца совеѣмъ съѣдятъ, мнѣ
деньги д о с т а н у т с я п о д у м а л ъ хозяинъ.
Въ этомъ государствѣ про кошекъ не
знали, и мыши да крысы всѣхъ крѣпко
одолѣвали.
Пошелъ куиецъ спать и котика съ собою
взялъ. Поутру хозяинъ входить къ нему —
куиецъ живехонекъ, котика но головкѣ гладить, а котикъ мурлыкаетъ, иѣсенкп расиѣваетъ. На иолу цѣлый ворохъ мышей да
крысъ мертвыхъ лежитъ.
— Господинъ куиецъ! продай мпѣ этого
звѣрька,—говорить хозяинъ.
— Купи.
— А что возьмешь?
— Да недорого: на заднія лапки звѣрька
поставлю, за переднія подниму, засыпь его
кругомъ золотомъ—съ меня и довольно.

Хозяинъ согласился. Купецъ отдалъ ему
котика, забралъ цѣлый мѣшокъ золота и,
справивши свои дѣла, ноѣхалъ домой. Плыветъ купецъ по морю и думаетъ:
— Неужели все золото сиротѣ отдать?
За простого котенка да столько денегъ,—
жирно будетъ! Возьму-ка лучше всѣ денежки
себѣ.
Только рѣшился на грѣхъ, какъ поднялась буря, да такая сильная—вотъ-вотъ корабль потонетъ.
— Ахъ, я грѣшникъ: на чужое польстился. Господи, прости меня, ни копейки
не утаю!
Сталъ купецъ молитву творить—и тотчасъ вѣтеръ стихъ, море успокоилось, и
приплылъ корабль благополучно къ пристаниIi.
Встрѣтилъ сирота купца и говорить:
— Здравствуй, хозяинъ! A гдѣ яге мой
котикъ?
— ІІродалъ,—отвѣчаетъ купецъ;—вотъ и
деньги за него, бери всѣ сполна.
Сиротинка взялъ мѣшокъ съ золотоыъ,
распрощался съ кунцомъ и пошелъ на

взморье къ корабелыцикамъ; сторговалъ у
нихъ за свое золото цѣлый корабль ладану,
свалилъ ладанъ на берегу и зажегъ во славу Божію. Пошло по всему царству благоуханіе и явился вдругъ старичокъ.
— Чего хочешь,—снраишваетъ сиротинку:—богатства или жену добрую?
— Не знаю, старичокъ!
— Ну, такъ вотъ тебѣ мой совѣтъ; ступай въ поле, увидишь тамъ—три брата
землю пашутъ; спроси у нихъ, они тебѣ
скажу тъ.
Пошелъ сиротинка въ поле: видитъ—мужики землю пашутъ:
— Помогай Богь!
— Спасибо, добрый человѣкъ! Что тебѣ
надо?
— Послалъ меня старичокъ, велѣлъ спросить у васъ, чего пожелать мнѣ—богатства
или доброй жены?
— Спроси у большого брата, — воиъ на
телѣгѣ сидитъ.
Подходить сиротинка къ телѣгѣ и видитъ ребенка малаго, какъ бы трехлѣтка.
«Неужели это старшій брать!» иодумалъ
онъ и сирашиваетъ:

— Что повелишь мнѣ взять: богатство
или добрую жену?
— Возьми добрую жену!
Сиротинка воротился къ старику.
— Велѣно,—говорить,—жену просить.
— ІІу, и ладно!—сказалъ старикъ и съ
глазъ проналъ.
Сиротинка
оглянулся, a .возлѣ
него
стоить красавица.
— Здравствуй, добрый молодецъ, я твоя
жена.
III.
Взялись они за руки и пошли. Шли-шли.
стало солнце садиться; остановились ночевать въ чистомъ полѣ. Заснулъ сиротинушка крѣпкимъ сиомъ, а красавица жена его
крикнула громкимъ голосомъ, и на зовъ ея
явилось двѣнадцать работииковъ.
— Постройте мнѣ богатыя палаты подъ
золотой крышею!
Вмигъ палаты поспѣли съ зеркалами, съ
картинами. Спать легли молодые въ чистомъ
иолѣ, а проснулись въ чудныхъ налатахъ!
Поутру воевода той страны вышелъ изъ
своего терема и видитъ чудо-чудное, диводивное: еще вчера пустое мѣсто было, а

нынче палаты стоятъ. IIa крыльцѣ тѣхъ палата» стоить красавица, да такая, что ни въ
сказкѣ сказать, ни перомъ описать. Красавица такъ воеводѣ поправилась, что задумалъ онъ жениться на ней. А какъ узналъ,
что она—жена сиротинушки, то, не долго
думая, рѣшилъ погубить сироту, а жену его
себѣ взять. Позвалъ онъ къ себѣ сироту и
говоритъ ему:
— Еще вчера было тутъ мѣсто пустое,
а нынче палаты стоятъ! Видно, ты колдунъ!
— Ііѣтъ, воевода,—отвѣчаетъ сирота,—я
не колдунъ. Все это сдѣлалось по Божіему
велѣнію.
— Ну, если ты сумѣлъ за одну ночь палаты
поставить, такъ построй къ завтраму отъ
своихъ палата» до моего терема моста»—одна
половица серебряная, а другая—золотая. Не
выстроишь, то—мой мечъ, твоя голова съ
илечъ!
Пошелъ сиротинка, заплакалъ. Встрѣчаетъ его жена у дверей:
— О чемъ плачешь?
— Какъ не плакать миѣ: приказалъ воевода мостъ построить—одна половица золотая, другая серебряная, а не будешь готовь
къ завтраму, хочетъ голову рубить.

— Ничего, супругъ мой, ложись-ка спать;
утро вечера мудреиѣе!
Легъ сирота и засиулъ. Встаетъ на
утро — ужъ все сдѣлано: мостъ такой, что
смотри—не насмотришься!
Позвалъ воевода къ себѣ сироту и говорить ему:
— Хороша твоя работа! Теперь сдѣлай
мнѣ за одну ночь, чтобъ по обѣ стороны
моста росли яблони, на тѣхъ яблоняхъ висѣли бы снѣлые яблочки, чтобъ но вѣточкамъ порхали бы птички райскія и распѣвали бы пѣсенки звоикія, а не будетъ готово, то—мой мечъ, твоя голова съ нлечъ!
Пошелъ сирота, заплакалъ. У дверей
жена стоить, дожидается:
— О чемъ, душа, плачешь?—снрашиваетъ.
— Какъ не плакать мпѣ: воевода велѣлъ, чтобы къ завтраму но обѣ стороны
моста яблони росли, на тѣхъ яблоыяхъ спѣлыя яблочки висѣли, чтобы птицы райскія
порхали, пѣсни распѣвали, а не будетъ сдѣлано—хочетъ рубить голову.
— Ничего, ложись-ка спать; утро вечера
мудренѣе.

Наутро встаетъ сирота—ужъ все готово:
яблочки зрѣютъ, птички порхаютъ, пѣсыи
распѣваютъ. Нарвалъ онъ яблокъ, понесъ
на блюдѣ къ воеводѣ. Съѣлъ воевода одно,
другое яблоко и говорить:
— Можно похвалить: такой сласти я
еще никогда не пробовалъ! Ну, братецъ,
коли ты такъ хитеръ, то сходи на тотъ
свѣтъ къ моему отцу-покойнику и снеси
ему поклонъ отъ меня. А не сумѣешь сходить туда, помни одно: мой мечъ—твоя голова съ илечъ!
Опять идетъ сирота со слезами.
— О чемъ, другъ мой, слезы льешь? —
спрашиваетъ жена.
— Какъ мнѣ слезъ не лить: посылаетъ
меня воевода на тотъ свѣтъ—снести поклонъ
его отцу покойнику.
— Это еще не бѣда! ступай къ нему да
проси себѣ въ провожатые тѣхъ думиыхъ
людей, что ему злые совѣты даютъ.
Далъ ему воевода двухъ бояръ въ провожатые, а жена достала клубочекъ:
— На, — говорить,—возьми! куда клубочекъ покатится—туда смѣло иди.

IT.
Катится клубочекъ черезъ горы, лѣса и поля
и прикатился прямо къ морю. Море разступилось, дорога открылась. Ступилъ сирота
со своими провожатыми разъ, другой и очутился на томъ свѣтѣ. Смотритъ, на покойиомъ воеводѣ черти въ пекло дрова везутъ
да погоняютъ его желѣзными прутьями.
— Стой!—закричалъ сирота. Черти подняли свои рогатыя головы и спрашиваютъ:
— A тебѣ что здѣсь надобно?
— Да мнѣ нужно слова два перекинуть
вотъ съ этимъ покойнзкомъ, на которомъ
вы дрова возите.
— Ишь, что выдумалъ! есть когда толковать съ тобой,—у насъ въ пеклѣ огонь
погаснетъ.
— Исбось, иоспѣете! возьмите на смѣну
этихъ двухъ бояръ,—еще скорѣе довезутъ.
Живо отпрягли черти стараго воеводу, а
на его мѣсто двухъ бояръ заложили и повезли дрова въ пекло.
Говорить сирота отцу воеводы:

— Твой сынъ, а пашъ воевода, прислалъ
меня къ твоей милости, чтобы я нередалъ
тебѣ поклонъ отъ него.
— За поклонъ спасибо! А скажи ты моему сыну: коли ОІІЪ будетъ не по правдѣ
жить, то и съ нимъ то яге будетъ! Самъ видишь, какъ меня черти замучили, до костей
спину и бока простегали. Вотъ возьми это
кольцо и отдай сыну для болынаго увѣренія!
Только старый воевода покончилъ эти
слова, какъ черти уягъ назадъ ѣдутъ.
— ГІо-но! эхъ, какая пара славная! дай
намъ на ней еще разокъ прокатиться!
А бояре кричатъ сиротѣ.
— Смилуйся! не давай насъ
Возьми
пока живы!
Черти отпрягли ихъ, и бояре воротились
съ сиротою на бѣлый свѣтъ.
• 5'
У .

Приходить къ воеводѣ, онъ гляиулъ и
ужаснулся: лица у бояръ осунулись, глаза
выкатились, изъ спины, изъ боковъ желѣзные
прутья торчать.
— Что съ вами сдѣлалось?

'

— Были мы на томъ свѣтѣ, — отвѣчаетъ
сирота,—увидалъ я, что на твоемъ покойІІОМЪ отцѣ черти дрова везутъ,
остановилъ
ихъ и далъ этихъ двухъ бояръ на смѣну.
Пока я съ покойиымъ говорилъ — черти на
нихъ дрова возили.
— О чемъ же съ тобою отецъ мой говорилъ
— Да велѣлъ сказать, коли ты будешь
не по правдѣ жить, то и съ тобою то же
будетъ. Б отъ и кольцо приела лъ для большаго увѣренія.
— Не то говоришь! Все это пустяки.
Сумѣлъ на тотъ свѣтъ сходить, такъ сумѣй
достать мнѣ гусли-самогуды, а ие достанешь,
то мой мечъ, твоя голова съ плечъ!
Идетъ сирота домой и горько-горько
плачетъ.
— О чемъ, сердечный другъ, горько плачешь?
— Какъ яге миѣ ие плакать: сколько ни
служишь, а все голову снять хотятъ! Посылаетъ меня воевода за гуслями-самогудами.
— Это не трудно: вѣдь мой братъ ихъ
дѣлаетъ.
Дала жеиа ему клубочекъ, полотенце
своей работы и наказала взять съ собою

/

двухъ прежнихъ бояръ, воеводовыхъ совѣтниковъ.
— Теперь ты пойдешь долго-надолго!
Какъ бы воевода мнѣ чего злого не сдѣлалъ.
ГІоди-ка ты въ садъ, да вырѣжь три прутика.
Вырѣзалъ сирота въ саду три прутика
— Ну, теперь ударь этими прутиками и
дворецъ и меня по три раза и ступай съ
Богомъ!
Сиротинушка ударилъ—жена обратилась
въ камень, а дворецъ въ каменную гору
Взялъ онъ у воеводы двухъ прежнихъ
бояръ и пошелъ въ путь-дорогу.
Куда клубочекъ катится, туда и они
идутъ.
У І .

Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко
ли—прикатился клубочекъ въ дремучій лѣсъ,
прямо къ избушкѣ.
Входитъ сирота въ избушку, а тамъ старуха спдитъ.
-— Здорово, бабушка!
— Здравствуй, добрый человѣкъ! Куда
Богъ несетъ?

—- Иду, бабушка, искать такого мастера,
чтобы сдѣлалъ мнѣ гусли-самогуды: сами бы
гусли играли, а иодъ ихъ музыку всѣ бы
волей-неволей плясали.
— Ахъ, да вѣдь такія гусли мой сынокъ
дѣлаетъ! Подожди немножко—онъ скоро домой придетъ!
Немного погодя, приходить старухинъ
сынъ.
— Господинъ мастеръ,—просить его сирота,—сдѣлай мнѣ гусли-самогуды.
— У меня готовый есть. Пожалуй подарю тебѣ, только съ уговоромъ: какъ стану
я гусли настраивать—чтобъ никто не спалъ!
А если кто уснетъ, да по моему оклику не
встанешь, съ того голова долой!
—- Хорошо, пусть будетъ по-твоему!
Взялся мастеръ за работу, началъ настраивать гусли-самогуды, а одинъ бояринъ
заслушался и крѣико заснулъ.
— Ты спишь?—окликаешь его мастеръ.
Тотъ не встаетъ, не отвѣчаетъ. Покатилась его голова по полу. Минуты двѣ-три—
и другой бояринъ заснулъ. Отлетѣла и его
голова съ плечъ долой. Еще минута—и сирота задремалъ.
— Ты спишь?—окликнулъ мастеръ.

— Нѣтъ, не сплю! съ дороги глаза слипаются, нѣтъ ли воды — глаза промыть?
Старуха подала воды.
Сирота умылся, досталъ шитое полотенце,
что жена дала, и сталъ утираться.
Старуха глянула на то полотенце, признала работу своей дочери, и говоритъ:
— Ахъ, зять мой любезный! не чаяла я
съ тобой свидѣться. Здорова ли моя дочка?
Тутъ пошло у нихъ обниманье-цѣлованье:
три дня гуляли, пили-ѣли, прохлаждалися,
а тамъ наступило время прощаться.
IIa дрощаньи мастеръ подарилъ своему
зятю гусли-самогуды.
УЛ.
Взялъ сирота ихъ подъ мышку и пустился домой. Приходитъ въ свое государство.
«Что,—думаетъ,—мнѣ къ воеводѣ итти—
еще успѣю! лучше я напередъ съ женою
повидаюсь!»
Ударилъ тремя прутиками въ каменную
гору—разъ, другой, третій, и явились чудный палаты; ударилъ по камню — и жена
передъ иимъ.

Обнялись, поздоровались, двумя-тремя
словами перемолвились; послѣ того взялъ
сирота гусли и пошелъ къ воеводѣ.
Увидалъ его воевода и думаетъ:
— Эхъ, ничѣмъ его не уходишь — все
исполняетъ!
Какъ закричитъ воевода, какъ напустится на сироту:
— Ахъ ты, такой-сякой! вмѣсто того,
чтобъ ко мнѣ явиться, ты напередъ къ женѣ пошелъ.
с

'

— Виноватъ!
— Мнѣ изъ твоей вины не шубу шить!
ужъ теперь ни за что не прощу... Подайте
мнѣ мой булатный мечъ!
Видитъ сирота, что дѣло плохо, и крикнуль:
— Эй, играйте, гусли-самогудьі;
Гусли заиграли, пошелъ воевода плясать.
Ужъ онъ плясалъ-плясалъ; потъ съ него
градомъ льетъ, ноги устали, руки иримахались, радъ бы остановиться, да не можетъ.
Плясалъ, плясалъ воевода, свалился, —
изъ него и духъ вонъ!
Сдѣлался послѣ него сирота воеводой и
правилъ страной долго и милостиво.

Вольга богатырь.
то не мелки часты звѣздочки
Разсажались по поднебесью,
Что не ясенъ свѣтелъ мѣсяцъ
Просвѣтилъ въ небѣ высокоемъ,
Освѣтило красно солнышко
Нашу землю святорусскую:
Па святой Руси на матушкѣ
Народился удалъ молодецъ
Свѣтъ Вольга—государь Буслаевичъ.
Отъ рожденья богатырскаго
Потряслася мать сыра земля,
Море сине всколыбалося,
Рыбы въ глубь моря забилися,
Звѣри въ чащи схоронилися,
Потряслось царство турецкое.

Выросталъ Вольга семи годовъ—
Захотѣлъ онъ много мудрости,
Къ мудрецамъ задался въ выучку
И въ наукъ пошло ученіе.
Понималъ Вольга всѣ мудрости.
Обучился первой мудрости—
Оборачиваться птицею;
Обучился другой мудрости—
Оборачиваться рыбою;
Обучился третьей мудрости—
Сѣрымъ волкомъ ся обертывать.
Какъ и сталъ Вольга въ пятнадцать лѣтъ,
Подбиралъ Вольга дружинушку;
И собралъ онъ себѣ ровнюшекъ—
Удалыхъ ли добрыхъ молодцевъ—
Тридцать братьевъ безъ единаго,
Становился самъ въ тридцатыихъ.

« #
Какъ и сталъ Вольга съ дружиною
IIa крутомъ яру у Кіева,
Взговоритъ Вольга Буслаевичъ:
«Вы, дружина моя храбрая,
Тридцать братьевъ безъ единаго,

Самъ Вольга я во тридцатаихъ,—
Вы большого брата слушайте,
Повелѣно дѣло дѣлайте:
Повяжите сѣти шелковы,
Опускайте въ море синее».
Тутъ Вольгу дружина слушалась:
Повязала сѣти шелковы,
Опускала въ море синее.
Рыбой Вольга ся обертывалъ,
Рыбой-щукою зубастою,
Во станы поплылъ глубокіе,
Распугалъ всю рыбу красную,
Загонялъ рыбу во часты сѣти.
*

*

Какъ и сталъ Вольга съ дружиною
На крутомъ яру у Кіева,
Взговорилъ Вольга Буслаевичъ:
«Вы, дружина моя храбрая,
Тридцать братьевъ безъ единаго,
Самъ Вольга я^во тридцатаихъ,—
Брата большого вы слушайте,
Повелѣно дѣло дѣлайте:
Вейте шелковы веревочки,
Разстанавливайте по лѣсу,
На звѣриныхъ ли на тропочкахъ».

Тутъ Вольгу дружина слушалась:
Вила шелковы веревочки,
Разстаыавливала по лѣсу,
Звѣревгъ Вольга ся обертывалъ,
Сѣрымъ волкоап» голенастаивіъ,
Поскакалъ въ лѣса древіучіе,
Во глухи ловіы, во чащицы.
Распугалъ онъ звѣря куннаго,
Загопялъ звѣря во петельки.
*

Какъ и сталъ Вольга съ дружиною
На крутовіъ яру у Кіева.
Взговоритъ Вольга Буслаевичъ:
«Половили віы всю рыбушку
Изъ синя вюря глубокаго,
Половили звѣря куннаго
Изъ тевшыхъ лѣсовъ древіучійхъ:
А и будетъ ли тотъ вюлодецъ,
Чтобъ сходилъ въ царство турецкое
Ко царю Салтанъ Бекетычу,
Свѣдать дувіу его царскую?»
Молодцы тутъ стали прятаться,
Что большой да за середняго,
A середній что за віенынаго,

A отвѣта нѣтъ отъ меныдаго.
Говоритъ Вольга Буслаевичъ:
«Вольгѣ будетъ самому итти*
i'fi

« J's

Птицей Вольга ся обертывалъ,
Высоко взвился подъ небесью:
Прилеталъ въ царство турецкое,
На оконце сѣлъ косящато.
Сидитъ царь Салтанъ Бекетовичъ
Со царицею Давыдьевной,—
Разговоры разговариваетъ:
Говоритъ Салтанъ Бекетовичъ:
«Ты, жена моя возлюбленна,
Молода ли свѣтъ Давыдьевна,
Воевать хочу святую Русь,
Хочу взять я славный Кіевъ градъ,
Подарить хочу по городу
Девяти сынамъ но русскому,
Да привезть хочу я шубоньку
Дорогую, соболиную >.
Взговоритъ ему Давыдьевна:
«Гой ты, царь Салтанъ Бекетовичъ!
Ты напрасно снаряжаешься
Воевать на землю русскую,
Али ты того не вѣдаешь—

На Р у с и все не по-старому.
Освѣтило красно солнышко
Славну землю святорусскую:
Народился удалъ молодецъ
Богатырь Вольга Буслаевичъ,
На окнѣ сидитъ и слушаетъ
Наши рѣчи съ тобой тайныя.
Не возьмешь ты славный Кіевъ градъ,
Не подаришь ты по городу
Девяти сынамъ по русскому,
А пропасть твоей головушкѣ
Отъ того В ольги Буслаевича».
Тѣмъ словамъ Салтанъ не вѣровалъ,,
На царицу царь прогнѣвался—
По лицу ударилъ бѣлому,
Прогонялъ онъ съ глазъ Давыдьевну.

Догадался Вольгъ Буслаевичъ,
Горностаемъ ся обертывалъ:
Въ погреба бѣжалъ глубокіе,
Онъ тетивочки шелковыя
На лукахъ тугихъ накусывалъ,
Съ каленыхъ-отъ стрѣлъ желѣзочки
Онъ повынималъ-закапывалъ,
Оборачивался птицею,

Прилеталъ назадъ ко Кіеву,
Собиралъ свою дружинушку,
Подходилъ къ царству турецкому.
Царство крѣпко огорожено
Стѣыой каменной, высокою,
Во стѣнѣ ворота крѣпкія,
По булату золоченный,
А засовы—крюки мѣдные,
Подворотня—дорогъ рыбій зубъ,
Мелкимъ вырѣзомъ вырѣзана,
По мудренымъ мелкимъ вырѣзамъ
Въ пору ли пролѣзть мурашику.
•

*

»

*
/

*

.

*
• «

Тутъ дружина закручинилась:
«Какъ пройти намъ стѣны каменны.
Погубить ли добрымъ молодцамъ
ІІамъ головушки напрасный?»
Догадался Вольгъ Буслаевичъ:
Мурашомъ себя обертывалъ,
Добрыхъ молодцевъ мурашками,—
Пролѣзалъ съ своей дружиною
Въ подворотню зуба рыбьяго:
За стѣпой Вольга Буслаевичъ
О б орачивалъ му рашиковъ—
Молодцами съ сбруей ратною

Взговоритъ ли Вольгъ Буслаевичъ:
«Вы большого брата слушайте,
Повелѣно дѣло дѣлайте:
Въ славномъ царствѣ во турецкіимъ
Вырубайте старъ и малаго.
Изведите всѣхъ до кореня:
Оставляйте только лучшіихъ
Тридцать душекъ красныхъ дѣвушекъ».
•

*

*

Тутъ Вольгу дружина слушалась:
Въ славномъ царствѣ во турецкіпмъ
Вырубала старъ и малаго,
Изводила всѣхъ до кореня,
Не оставила на сѣмена,
Оставляла только лучшіихъ
Тридцать душекъ красныхъ дѣвушекъ.
Оамъ Вольга царя отыскивалъ
Во палатахъ его каменныхъ:
Двери заперты желѣзныя,
Во дверяхъ засовы крѣпкіе.
Взговоритъ ли Вольгъ Буслаевичъ:
«Хоть ногу сломать, а выставить!»
Пнулъ ногой двери желѣзныя,
Поломалъ засовы крѣпкіе;
Царя славнаго турецкаго

Бралъ Вольга за ручки бѣлыя.
Говорилъ Вольга Буслаевичъ:
«А не быотъ царей, не казнятъ васъ»,
Царя хлопнулъ о кирпищатъ полъ
И расшибъ Салтана вдребезги.
Тутъ дружину свою храбрую
Вольга поровну одѣливалъ—Табуновъ коней по тысячѣ,
По боченку красна золота
Да по дѣвушкѣ на молодца.

ОГЛАВЛЕНИЕ.
V

Стр.

Царь-дѣвица

3

Три копеечки

21

Вольга богатырь

38

•

ь

•

'

'

'

1.

-

.

•

V

•

•

'

/T

•

-

'

•

. ;

•
•

. . . . . .

•

I

.

. •

. . .

I

*

' •

'

\

'

.

.

•

'

-

V

„БИБЛІОТЕКА

СКАЗОКЪ".

Богато иллюстрированное изданіѳ Т - в а И. Д. Сытина.

- H. В. Тулуповъ.
Собраніе родныхъ сказокъ. тот. первым, цѣнл въ
папкѣ 1 руб. 5 0 коп.

То

же.

Томъ второй, Цѣпа въ папкѣ 1 руб.

Оба тома Мин. Народ. Проев, допущены
началышхъ народныхъ училшцъ.

въ учении, бнбліотекн

Сказки современныхъ русскихъ писателей.

Собр. Кл. Лукашевччъ.
Томъ I. Для средняго возраста. Изящное иллюстрированное нзданіе. Ц. 1 р. 5 0 к. Томъ II. Для младшаго возраста.
Изящное иллюстрированное изданіе. Ц. 1 р.

Собраніе сказокъ Андерсена.
перс.в. П. Вейнберга,
ждый томъ ц. I р.

Въ 4 томахъ: дпа первые
два вторые—Марка Воачка. 262—263 стр. За ка-

Сказки Андерсена. Роскошное изданіс. Ц. въ папкѣ I р. 5 0
Собраніе нѣмецкихъ нароДныхъ сказокъ.
Музеусъ.

к.

Въ обработкѣ Ф. Гофмана. ГІерсв. Л. Б. Хавкшіой. Ц. 6 0 к.

Сказочныя сокровища забытаго уголка, собран.с
румынскихъ сказокъ и легендъ. Переводъ Яцимирскаго.
въ папкѣ 1 руб.

183 стр. Ц. 8 0 к.,

Дѣдушкины СКаЗКИ. М.уНордау.

Отдѣльными выпусками: 1) Художникъ-творецъ; 2) Сердечная нить; сЦ. Таинственное королевство; 4) О
богатой и бѣдной собакѣ; 5) Ручной лейъ. Цѣна но 15 коп. за выпуск и.

Сказки ПрирОДЫ. КарлъЭтлъдъ.

Отдѣльными выпусками для ДІІТСЙ
средняго возраста: 1) Земля и комета; 2) Кораллы; 3) Анегь и дождевой червякъ; 4) Въ глубинѣ морской; 5) 12 сестеръ (майскіе жуки); 6) Воробей;
7) Головастики. Переводъ съ нѣмецкаго Б. и В. Рисунки и обложки художн.
А. Комарова. Цѣна каждаго выпуска 15 к. 8) Четыре добрыхъ друга. Ц. 2 0 к.
Книжные магазины Т - в а И. Д. Сытина:

пъ Москвѣі 1) МаросеЯка, «о8. доиъ M '/,, 2) Никольская уп., доыъ Заикопоопасскаго мопясшря,
3) Никольская ул., домъ графа Орлова-Даиидова, 4) Тверская ул., д. M 4В; в ъ Петроградѣ,
Klent, Одессѣ, Харьковѣ, ЕкатерннбургЬ, Воронежѣ, РостовЪ-на-Дону, ИркутскЪ,
СаратоиЬ, Са.иарі. и Нижегородской ярмаркѣ.

ТТ.ЬН"
ij
Il f." ? п ' НЧТТІ
Цѣна 20 коп., въ папкѣ 4 0 коп.
(