Автор: Хрусталев Д.Г.
Теги: всеобщая история период феодализма (iv в - 1861 г) история период феодализма
ISBN: 978-5-91852-005-5
Год: 2009
Похожие
Текст
Д. Г. ХРУСТАЛЁВ
СЕВЕРНЫЕ
КРЕСТОНОСЦЫ
Русь В БОРЬБЕ ЗА СФЕРЫ ВЛИЯНИЯ
В ВОСТОЧНОЙ ПРИБАЛТИКЕ ХП-ХШ ВВ.
ЕВРАЗИЯ
cypoo
Д. Г. ХРУСТАЛЁВ
СЕВЕРНЫЕ
КРЕСТОНОСЦЫ
Русь В БОРЬБЕ ЗА СфЕРЫ
ВЛИЯНИЯ В ВОСТОЧНОЙ
ПРИБАЛТИКЕ ХП-ХШ вв.
ТОМ 1
Санкт-Петербург
ЕВРАЗИЯ
2009
ББК 63.3(2)43
УДК 94
Х95
Хрусталёв Д. Г.
Х95 Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Вос-
точной Прибалтике ХП-ХШ вв. Т. 1. — СПб.: ЕВРАЗИЯ,
2009. — 416 с.: ил.
ISBN 978-5-91852-005-5
ISBN 978-5-91852-007-2
Благородный крестоносец и святорусский богатырь выступают вперед, ко-
гда речь заходит о войнах в Восточной Прибалтике в XIII в. Выражения «ут-
раченные возможности» и «реализованные преимущества» чаще всего встре-
чаются, когда исследователь обращается к истории покорения этих земель.
Здесь особенно примечательно переплетаются легендарные основы культур-
ных постулатов таких наций как русские, немцы, латыши, эстонцы, финны.
Здесь они впервые вступают в противоборство и впервые познают силу
соперника.
Для германца освоение Ливонии — героическая страница его истории. Его
предки бесстрашно несли слово Божье добрым, но не просвещенным север-
ным язычникам. Волевые бюргеры оставляли свои города в уютной Средней
Германии и, нашив на грубые одежды крест, отправлялись в далекие болотные
земли, где вели борьбу и словом и делом. Не меньшее значение этот регион иг-
рал и в русской истории. Святой воитель — защитник земли и веры — Алек-
сандр Невский возник в ходе боев в Прибалтике, сформировался здесь как
личность и политик. Еще больше чем для русских и немцев события XIII в.
имеют значение для прибалтийских народов, вступивших тогда в круг боль-
шой континентальной политики и невольно вызвавшие острый цивилизацион-
ный конфликт, оформивший раскол Европы на восточную и западную — кон-
фессиональный, политический и культурный разлом.
ISBN 978-5-91852-005-5
ISBN 978-5-91852-007-2
ББК 63.3(0)43
УДК 94
© Хрусталёв Д. Г., текст, 2009
© Лосев П. П., дизайн обложки, 2009
© Оформление, ООО «Издательство «ЕВРАЗИЯ», 2009
Чудесам Гос под ним
ВВЕДЕНИЕ
На передний план выступают благородный крестоносец и свято-
русский богатырь, когда речь заходит о войнах в Восточной Прибал-
тике в XIII в. Выражения «утраченные возможности» и «реализован-
ные преимущества» чаще всего встречаются, когда исследователь
обращается к истории покорения этих земель. Здесь особенно при-
мечательно переплетаются легендарные основы культурных посту-
латов таких наций, как русские, немцы, латыши, эстонцы, финны.
Здесь они впервые вступили в противоборство и впервые почувство-
вали силу соперника. Блеск кровожадного задора европейских хри-
стианизаторов столкнулся с дремучей индукцией русской экспансии,
упорный латинский прагматизм противопоставил себя глубокове-
рию православного Востока. Могучие эгрегоры схлестнулись на ог-
раниченном промежутке времени — фактически с 1200 по 1270 г. —
и на небольшом участке суши — преимущественно территории со-
временной Латвии, Эстонии, Ленинградской области и Южной
Финляндии.
Нередко историки видят в событиях тех лет корни нынешних по-
литических, культурных и социальных противоречий. Обнаружива-
ют там корни взаимного уважения и непонимания народов, взаимно-
го страха и интереса. На этой основе формируются идеологические
концепции и политические течения, и сейчас развитые как в стра-
нах Балтии, так и в Европе, и в России. В XIII в. области и народы
Восточной Прибалтики вошли в мировую историю. Борьба за их ко-
лонизацию связала северные государства на долгие годы. Плоды
случившегося мы пожинаем и сейчас.
* * *
Для германца освоение Ливонии — героическая страница его ис-
тории. Его предки бесстрашно несли слово Божье добрым, но не
6
Хрусталёв Д,. Г. Северные крестоносцы
просвещенным северным язычникам. Сильные духом бюргеры остав-
ляли свои города в уютной Средней Германии и, нашив на грубые
одежды крест, отправлялись в далекие болотистые земли, где вели
борьбу и словом, и делом с кровожадными нехристями и их пособ-
никами — демонами во плоти. Святость и коварство шествовали то-
гда рука об руку, и не всегда можно определить, чего было больше.
Из ливонских лесов вышли немецкие национальные герои — рыца-
ри Тевтонского ордена, борцы за веру и основатели идеального сред-
невекового государства. Пятна на их плащах, которые пытаются по-
ставить зарубежные исследователи, немецкие читатели замечают
редко.
Восточная колонизация была для Германии эпохой становления
нации. Впоследствии именно в покоренных областях — Бранден-
бург, Пруссия — сформировался основной немецкий государствен-
но-административный центр. Именно Прусское государство стало
двигателем объединения Германии во второй пол. XIX в. — именно
прусские короли стали императорами возрожденного рейха. Много-
вековой натиск на Восток был важнейшим элементом германской
национальной идеи. Культурное столкновение со славянскими
и финно-угорскими народами в Средние века оформилось в цивили-
заторские амбиции немецких идеологов позднейших времен: отрази-
лось в культуртрегерстве немецких просветителей, миссионерских
образах священнослужителей и нацистской мании превосходства.
Клубок исторических реалий XIII в. стал базой для самых разноха-
рактерных политических течений нашего времени. Удачи и пораже-
ния русско-немецкого противостояния XIII в. нередко выливались
в позднейший реваншизм.
Именно в лесах Прибалтики немцы осознали себя нацией. Не
меньшее значение этот регион играл и в русской истории. Святой
воитель — защитник земли и веры — Александр Невский сложился
как личность и политик в ходе боев в Прибалтике. Примечательно,
что как в германской, так и в русской истории было немало приме-
ров возрождения образов противостояния XIII в. Иван Грозный
в 1558 г. начал войну в Ливонии под предлогом возвращения «юрь-
евской дани», утраченной после захвата крестоносцами Юрьева
(Тарту) в 1224 г. «Тевтонский воин» зачастую являлся пропаганди-
стским образцом для солдат вермахта в Великой Отечественной
войне, а разгром иноземцев в Ледовом побоище стал важным стиму-
лом для советских солдат, противостоявших реанимированному «на-
тиску на Восток» 1941-1945 гг.
Введение
7
Еще больше чем для русских и немцев события XIII в. имеют
значение для прибалтийских народов, вступивших тогда в круг боль-
шой континентальной политики и невольно вызвавших острый циви-
лизационный конфликт, оформивший раскол Европы на восточную
и западную, — конфессиональный, политический и культурный раз-
лом. Отсылки к тем временам регулярно возникают в обиходной
речи жителей Прибалтики, а еще чаще в среде ее политиков. Не раз
приходится слышать ироничное: «Советская оккупация примирила
нас с немцами». Семь веков эстонцы и латыши считали германцев
своими поработителями, а когда эта обуза пала сработал «хельсинк-
ский синдром» и превратил угнетателей в благодетелей. Действия
советской власти усугубили этот альянс, вылившийся в современ-
ную колонизационную идиллию.
Вскрывая проблемы прошлого, мы помогаем решению современ-
ных задач, чистим свое зрение и добавляем света сознанию. И дело
не только в отношениях с балтийскими странами. Рассматривая сю-
жет русско-немецкой борьбы за Прибалтику как мелкий, мы впада-
ем в ошибку «азиоцентризма», смысл которого в том, что формиро-
вание российской нации якобы произошло, в основном, под
азиатским влиянием. Имеется также риск заметно выхолостить су-
щество культурного размежевания, произошедшего в XIII в. Только
внимательный обзор позволяет объемно реконструировать и вскрыть
масштабный цивилизационный конфликт, волею судеб выбравший
своим эпицентром побережье холодной Балтики.
* * *
Отношение к русским участникам столкновений в Прибалтике
определяется как соперничество. Архаичному русскому данничеству
противостоит технологичный европейский колониализм, редким
кампаниям новгородцев — планомерное освоение территории, тер-
пимости к верованиям местных племен — тотальная миссия
и проповедь.
При этом современный российский школьник неизбежно вспом-
нит штамп, который поставили отечественные исследователи на
указанные события: «крестоносная агрессия против прибалтийских
народов и Руси». В самое тяжелое для Руси время — период вскоре
после монгольского нашествия — ливонские немцы совершили се-
рию попыток по отторжению русских земель на западных границах.
И это не только области води и ижоры, которые к русским пока от-
носились условно, но и Псков, и новгородские земли. Только меч
8
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Святого князя Александра остановил «коварных интервентов», спо-
собных растоптать веру предков и заменить ее «бездушной лати-
ной». Святой князь Довмонт-Тимофей бъется на западных рубежах
и возрождает самобытное Псковское княжение — область, более
чем часто подвергавшуюся иноземным вторжениям. Такие образы,
как Невская битва и Ледовое побоище, затмевают в историографии
все остальные события на западных рубежах, не всегда менее значи-
мые и не всегда этого заслужившие.
Яркие символы и сакральные мотивы превращают исследовате-
лей в своих пособников. События XX в. особенно заострили ситуа-
цию. К чести западногерманских ученых стоит признать, что именно
они первыми переступили узкоидеологические и традиционные
представления о теме. Российская же историография только начина-
ет сбрасывать оковы. Однако свести позиции сторон в некий объек-
тивный кондоминиум пока не представляется возможным. Во-пер-
вых, сами события часто имеют две, а то и три оборотные стороны.
А во-вторых, не лишен пристрастий и сам автор, в нашем случае на-
меренный транслировать взгляд из России, взгляд, у которого есть
свой, неизбежный даже по чисто географическим признакам угол
обзора.
* * *
В отличие от многих иных периодов в истории Древней Руси, со-
бытия русско-немецкого противостояния в Прибалтике в XIII в. уди-
вительно хорошо отражены в источниках. Ни одна другая тема не
позволяет столь часто осматривать произошедшее сразу с несколь-
ких позиций. От XIII в. в Западной Европе остался великолепный
актовый материал, папские послания и воззвания к северным кре-
стоносцам, обильно представлена даже переписка участников. Со-
хранился ряд хроник, таких, как Хроника Ливонии Генриха Латвий-
ского (мы используем принятое в российской историографии
именование этого автора) и Старшая Ливонская Рифмованная хро-
ника неизвестного орденского брата-крестоносца. Русские летописи
также довольно качественно отражают произошедшее. Особенную
ценность сохраняет новгородская летопись. Имеется ряд внелетопис-
ных памятников, отразивших обстоятельства войн в Ливонии и Эсто-
нии, — это Житие Александра Невского, Повесть о Довмонте.
Обилие материала позволяет наглядно представить, сколь раз-
личными были взгляды на события уже у современников. Корни рас-
хождения во взглядах обнаруживаются уже в XIII в. Так, такое
Введение
9
культовое событие российской истории, как Невская битва 1240 г.
вообще не упоминается в зарубежных источниках. Ледовое побои-
ще, хотя и отмечено как значительное, заметно уступает по объему
внимания, например, битве крестоносцев с литовцами при Сауле
1236 г. или при Карузене 1270 г. Значение этих боев для Ливонии
действительно сопоставимо. После Саула вообще был поставлен во-
прос о существовании немецкой колонии, главная ударная сила Ли-
вонии — Орден меченосцев — просто перестала существовать: все
погибли. В большинстве случаев взгляд с Запада можно понять. Для
немцев в Ливонии Ледовое побоище судьбоносным не было. С дру-
гой стороны, осада Юрьева в 1224 г. подвела черту под русским гос-
подством в Эстонии — зависимая прежде от Новгорода территория
была утрачена. Но этому в русской летописи уделена лишь одна
строчка, а в Хроники Ливонии — пространная повесть. Взгляд со-
временника не всегда оказывается направленным в том направле-
нии, которое мы сейчас считаем значимым.
Летописный сборник, именуемый Летописью Авраамки, в на-
чальной части которого представлен краткий новгородский летопи-
сец, составленный в конце 60-х гг. XV в., озаглавил статью 6748
(1240) г. с описанием Невской битвы и противостояния с крестонос-
цами князя Александра Ярославича Невского:
«Л се попытке Раковорьское»1.
Именно Раковорскую битву 1268 г. новгородцы считали кульми-
национным сражением за Прибалтику, за власть в регионе, за родо-
вую честь и славу. И Невская битва, и Ледовое побоище считались
предвестниками Раковора — главного боя эпохи крупнейшей бата-
лии Северной Европы XIII, да и позднейших веков. Примечательным
выглядит набор фактов, зафиксированных в пасхальных таблицах
одного из рукописных сборников XIV в. (ГИМ. Син. 325). От того
времени сохранилось не так много письменных источников — почти
все летописи представлены позднейшими списками. И этот архаич-
ный сборник описывает XIII столетие, которое лишь недавно закон-
чилось, следующими происшествиями:
— 6723 г. — «Юрьева рать» — Липицкая битва, 1216 г.;
— 6738 г. — «Дороговь» — голод 1230 г.;
— 6745 г. — «Тотарьско» — монгольское нашествие, 1237-1238 гг.;
— 6760 г. — «Неврюево» — Неврюева рать, 1252 г.;
— 6771 г. — «Олександръ князь прес[тавился]» — смерть Александ-
ра Невского, 1263 г.;
10 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
— 6772 г. — «Андреи Суздалс[кий]» — смерть великого князя Анд-
рея Ярославина, 1264 г.;
— 6775 г. — «Дмитр немц[ы] взя» — Раковорский поход, 1268 г.
И еще рядом позднейших событий2. Ни битва на Калке, ни войны
за Киев, ни борьба за Галич, ни Невская битва, ни Ледовое побои-
ще — ничего не упомянуто в этой подборке. Таков взгляд ближай-
шего потомка. И такие необычные выкладки можно встретить в ис-
точниках позднее. Так, в Волынской краткой летописи из
Супрасльского монастыря (начало XVI в.) XIII в. представлен ше-
стью событиями:
— 1204 — «Бзяша датыня Царьград», захват крестоносцами
Константинополя;
— 1224 — битва на Калке;
— 1230 — голод в Смоленске;
— 1237 — Батыево нашествие;
— 1240 — «Взятие Киевьское от царя Батыя. [Т]ого же дета повоище
Дедове», то есть захват монголами Киева (1240) и Ледовое побои-
ще (1242);
— 1268 — «Раковьское повоище»3.
Такая разметка позволяет охарактеризовать взгляд людей Сред-
невековья на свою историю. На расстоянии, конечно, видно лучше,
но и эта позиция преподносит неожиданности.
Особенно показательными можно признать наблюдения над
трактовкой в исследованиях значения для современников и потом-
ков Ледового побоища. Традиционной, закрепившейся в советской
послевоенной историографии, точкой зрения на события 1242 г.
было признание их сверхрешающего значения. В. Т. Пашуто писал
про Ледовое побоище:
«Этой крупнейшей битвой раннего европейского средневековья
впервые в истории был положен предел грабительскому продвиже-
нию на восток, которое немецкие правители непрерывно осуществ-
ляли в течение нескольких столетий»4.
Ледовое побоище выступает сыгравшим «решающую роль в борь-
бе литовского народа за независимость». Считалось и считается, что
западные крестоносцы, «памятуя о разгроме на льду Чудского озе-
ра», впоследствии «редко решались на новые военные акции против
русских земель»5. Академик М. Н. Тихомиров называл 5 апреля
1242 г. «величайшей датой», а Ледовое побоище — «знаменательной
битвой», сопоставимой лишь с Грюнвальдским сражением 1410 г6.
Однако, в ходе Грюнвальдского сражения было полностью уничто-
Введение
11
жено чуть ли не все войско Тевтонского ордена включая магистра,
а в Ледовом побоище погибло только 20 рыцарей.
Зарубежные исследователи пытались противопоставить этому
пропагандистскому задору холод скептицизма, который порой так
же переходил за грани научной компетенции. Так, Дж. Феннел счи-
тал, что Невская битва и Ледовое побоище — это «относительно
мелкие победы»7. С этим продолжают соглашаться многие исследо-
ватели, желающие подчеркнуть прогрессивность своих взглядов.
Для трезвой оценки произошедшего мы постараемся размещать
свои взгляды в нескольких хронологических и географических точ-
ках. Даже для Руси Ледовое побоище не может считаться «относи-
тельно мелким». Превосходящим по количеству участников высту-
пают только бои с монголами. Но здесь ли расположен смысловой
ориентир для событий прибалтийской колонизации? Не секрет, что
после Ледового побоища (1242 г.) уже в 1253 г. немцы опять пыта-
лись захватить Псков, а после Невской битвы (1240 г.) шведы уже
в 1256 г. высадились на Нарве. Что же произошло? 10-летний пере-
рыв в войне? Или перелом мировой истории?
Так, исследователи чаще всего период активной борьбы и смелой
экспансии, а также формирования утвердившихся границ ограничи-
вают вовсе не 1242 г. И В. Т. Пашуто, и М. Н. Тихомиров доводили
свои исследования до 1270 г., завершая рассказ описанием послед-
ствий Раковорской битвы (1268 г.). Тот же хронологический ориен-
тир можно встретить и у других современных исследователей
(В. И. Матузова, Е. Л. Назарова). Некоторые однозначно указывают
на завершающее значение Раковорского похода8.
Нет единства и в среде зарубежных историков. Знаменитый
французский медиевист Ж. Ле Гофф считает, что «экспансия немец-
ких рыцарей на Восток была остановлена новгородским князем
Александром Невским, разбившим их в битве на Чудском (или Пей-
пус) озере в 1242 году»9. Рубежное значение этого события выделя-
ет «История Эстонии», изданная в 2002 г.10 Однако, в «Очерках ис-
тории эстонского народа», изданных в 1992 г., ведущие эстонские
историки Ледового побоища даже не упомянули11.
Та же ситуация проступает и в отношении Раковорской битвы.
Одни считают ее важнейшим русско-ливонским боестолкновением
XIII в.12, а другие опускают в исследованиях13.
Причины описанного лежат именно в различии взглядов на одни
и те же события, что мы отмечали и у средневековых авторов. Выра-
ботка единой концепции истории Прибалтики XIII в., вероятно, дело
12
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
далекого будущего. Но у нас есть возможность сделать шаг в этом
направлении. Шаг тем более заметный, что предшественников
у него не много.
Собственно обобщающих трудов по истории Ливонии — Латвии,
Эстонии — за 150 лет исследований издано было не более пяти-шес-
ти. А если мы сузим обзор и возьмем только издания на русском
языке, то ничего более подробного, чем сочинение Е. В. Чешихина
«История Ливонии», которое увидело свет более 120 лет назад, най-
ти не удастся. Группа краеведов-подвижников, живших в остзей-
ских губерниях в XIX в. (К.-Э. Напьерский, Ф.-Г. Бунге, Э. Пабст,
И. Паукер и др.), подарила нам чуть ли не лучшие сочинения по
балтийской истории ХШ в. Позднее отечественные исследователи
мало чем обогатили этот задел. В первые десятилетия XX в. тема
фактически оказалась на периферии научных интересов отечествен-
ных специалистов. Всплеск внимания фиксируется лишь на рубеже
1930-1940-х гг. Однако это внимание выразилось в развитии почти
исключительно научно-популярного жанра, призванного в агитаци-
онных целях вынести на суд публики сочинения со следующими
названиями:
— «Немецкая колонизация Прибалтики и планы восточного реван-
ша Гитлера» (1937)14;
— «Разгром немецких „псов-рыцарей” на льду Чудского озера
в 1242 году» (1938)15;
— «Уничтожение Александром Невским немецко-рыцарского войска
в Копорье» (1938)16;
— «Борьба русского народа против немецких и шведских интервен-
тов в ХШ веке» (1939)17;
— «Александр Невский и борьба русского народа с германской аг-
рессией в ХШ веке» (1942)18;
— «Борьба славян и народов Прибалтики с немецкой агрессией
в средние века» (1943)19.
Причины и цель появления этих работ в тяжелое для страны вре-
мя понятны, но с прискорбием следует признать, что за рамками
этого периода успехи исследователей были еще более скромными.
Фактически теме участия Руси в колонизационных процессах
в Прибалтике посвящены только две большие работы, ангажирован-
ность которых выступает уже в названии:
1. Тихомиров М. Н. Борьба русского народа с немецкими интервен-
тами в XII-XV вв. — первое издание: М., 1941; последнее изда-
Введение
13
ние: М., 1975 (в рамках сборника работ академика Тихомирова
М. Н. «Древняя Русь» — М., 1975. С. 303-367).
2. Паилуто В. Т. Героическая борьба русского народа за независи-
мость (XIII век). М., 1956.
Видные специалисты вынуждены были пропитывать свои иссле-
дования пафосными красками национальной героики. Не обошла эта
участь и другие работы, посвященные рассмотрению отдельных во-
просов темы. Так, светлым пятном и редким исключением можно
назвать труды И. П. Шаскольского, посвященные противостоянию
Руси с Швецией в Финляндии и на Неве. Выдающимся по качеству
и охвату можно назвать комплекс статей Е. Л. Назаровой, посвятив-
шей отдельные работы чуть ли не всем аспектам русско-ливонских
отношений XIII в. Отчаянно жаль, что Евгения Львовна так и не со-
брала свои статьи под одну обложку, под которой должен был сло-
житься труд, существенно снизивший бы сарказм в отношении оте-
чественных монографических обзоров.
Автор не ставит перед собой цели воссоздать на новой основе
труд Чешихина. Во-первых, хронологический охват наш сущест-
венно меньше (Чешихин описал события до Ливонской войны
XVI в.) — мы принимаем для себя рамки до 1270 г., как период наи-
более интенсивных и знаковых событий противостояния в Восточ-
ной Прибалтике. Во-вторых, мы принимаем существенно более уз-
кий тематический пласт — нас интересует не история Ливонии во
всем объеме, но только участие Руси. В-третьих, географически мы
направляем взор на области преимущественно Восточной Прибалти-
ки, включающей области севернее Даугавы — приоритетная об-
ласть русско-ливонских противостояний — и побережья Финского
залива в целом (это области современной Северной Латвии, Эсто-
нии, Ленинградской области и Южной Финляндии). История Кур-
ляндии, Земгалии, Литвы и Пруссии нас будет интересовать только
в качестве фона.
Основной посыл, с которым бы мы хотели встретить читате-
ля, — это стремление не только увести внимание от идеологических
и политических тем, но и не обрушить его в пропасть политкоррект-
ности. Гордиться своей историей мы хотим не только при розово-по-
этическом ее освещении, но и во всем объеме, во всех неприглядно-
стях и благородстве устремлений, во всей грубости и героичности:
гордиться не тем, что тогда все было красиво, честно и хорошо,
а тем, что там было ВСЁ.
14
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
* * *
Пользуясь случаем, хочу выразить безмерную благодарность
и признательность профессору Тартуского университета А. Селарту,
видному историку и специалисту своего дела, который помогал мне
советом, делом, материалами, комментариями и неизменно ценными
замечаниями. Также выражаю глубокую признательность всем, кто
содействовал мне в работе и уделял свое время моим заботам:
Е. Л. Назаровой, Т. Тамла, Л. Д. Бондарь, А. А. Солодову, Н. В. Но-
воселову, А. А. Селину.
ГЛАВА 1
ВОСТОЧНАЯ ПРИБАЛТИКА
В XII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIII ВЕКА
§ L РУССКИЕ КНЯЖЕСТВА И ПРИБАЛТИКА
В РАННЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
Обособленное существование Восточной Прибалтики уже в ран-
нее средневековье выглядело некоторой аномалией. Выгодное гео-
графическое положение на международных торговых путях, а также
близость более развитых межэтнических объединений и нарождаю-
щихся государств должно было в достаточно короткие сроки привес-
ти народы этого региона к той или иной форме зависимости от сосе-
дей. Впрочем, такое заключение справедливо лишь отчасти.
Многочисленные покорители прибалтийских земель неизменно
сталкивались здесь как с ожесточенным сопротивлением местных
жителей, так и многими другими трудностями, вынудившими растя-
нуть историю завоевания на несколько столетий.
Вплоть до конца XII в. безальтернативными претендентами на
контроль в этом регионе считались русские княжества20. Прежде
всего, Полоцкое и Новгородское, к которому можно пока присоеди-
нить и Псков. Они были заинтересованы в обеспечении беспрепят-
ственного торгового сообщения по основным прибалтийским реч-
ным магистралям Даугаве (латв. Daugava, нем. Diina, рус.
Западная Двина, эст. Вэйна, и Неве, а также вдоль побере-
жья Северной Эстонии, острова Эзель (нем. Osel, эст. Сааремаа,
Saaremaa) и Курляндии (нем. Kurland, латв. Kurzeme). Поддержи-
вать свою власть в других областях было не только более сложно,
но менее выгодно. Количество местного населения никогда не со-
ставляло значительного числа (до 500 тысяч в XIII в.)22, его богатст-
во в основном заключалось в скудных земельных угодьях, многочис-
ленном лесном звере и развитом собирательстве23. Природные
условия (обилие лесов и болот) создавали дополнительные трудно-
сти как для покорения этих земель, так и для обеспечения регуляр-
ного сбора дани. Однако уже в X в. новгородцы совершали поборы
с ижоры и води (финно-угорских, «чудских» племен), в землях которых
18 Хрусталев Д Г. Северные крестоносцы
вдоль реки Луги княгиня Ольга, согласно летописи под 947 г., нача-
ла ставить «погосты и дани»24. Позднее русская экспансия только
развивалась. В начале следующего века (ок. 1030 г.) Ярослав Муд-
рый (в крещении - Георгий, Юрий) поставил крепость, названную
в его честь Юрьевым (нем. Дерпт, Dorpat, эст. Тарту, Tartu), в не-
посредственном центре расселения чуди (эстов) в современной Вос-
точной Эстонии25. А его сын Изяслав в 1060 г. расширил новгород-
ское влияние на эстонское племя сосолов, вероятно, занимавших
земли на юге Эстонии (область Сакала)26. К концу XI в. новгородцы
фактически контролировали большую часть Северо-Восточной При-
балтики и Карелии, собирали здесь дань и строили погосты.
Следует добавить, что этнический состав жителей средневеково-
го Новгорода вовсе не был исключительно или даже по преимущест-
ву славянским. Уже в летописной легенде о призвании Рюрика уча-
стниками событий обозначены сразу четыре племени: словены,
кривичи, меря и чудь. Причем славянских из них только два (слове-
ны и кривичи), а другие — финно-угорские. В целом они поименова-
ны «новгородстии людие»:
«ти [варяги] насилье дея\у Словеномъ, Кривичемъ и ЛЛерямъ
и Чюди. И въсташа Словене и Кривици и ЛЛеря и Чюдь ид Вдрягы,
и изгндшд я за море; и начата владети сами сове и городы ставити»27.
Позднее этот этнический конгломерат сформировал новую
и вполне обособленную в рамках Русской земли общность — новго-
родцев, которые как в культурном, так и в языковом отношении ре-
шительно выделялись среди жителей других областей Руси. Это со-
общество уже в самый ранний период стремилось расширить сферу
своего влияния в северном и северо-западном направлении. Причем
ближайшие к Новгороду области впоследствии не только вошли
в состав этого государства как равноправные составные части, но
порой выступали в качестве важнейшей внутриполитической силы
Новгородской республики28.
Южнее новгородских владений, вдоль русла Даугавы, в то же
время распространяло свою власть Полоцкое княжество, установив-
шее данническую зависимость для племен ливов (либь) (побережье
Рижского залива), латгалов (летьгола) (севернее среднего течения
Даугавы), селов (селонов) (южнее среднего течения Даугавы) и зем-
галов (семигалов) (на запад от нижнего течения Даугавы). Западнее
зоны расселения земгалов Полоцк, видимо, не имел возможности
регулярно взимать дань. Эти области были заселены воинственными
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой, половине XIII века 19
племенами куршей (корсь, куры), вплоть до начала немецкой экс-
пансии остававшимися фактически независимыми от соседей.
Природные условия в Курляндии даже больше, чем в Эстонии,
способствовали обособленному положению местных жителей. Побе-
режье практически не имеет удобных естественных гаваней. Речная
сеть не создает условий для организации волоков и сквозного водно-
го сообщения через внутренние области. Русла основных рек регио-
на Венты (с притоком Абава) и Лиелупе (Курляндская Аа) разделе-
ны лесистой и труднопроходимой Курземской возвышенностью.
Покорение этих областей стало одной из самых кровавых страниц
истории немецкой экспансии в Прибалтике.
26 28 30
Полоцкое княжество в XII в.
20
Хрусталёв Д Г. Северные крестоносцы
Севернее Даугавы Видземская возвышенность отделяет ее от
полноводной речки Гауя (Койва, Coiva, или Лифляндская Аа),
в нижнем течении которой, как и на Даугаве, расселялись племена
ливов (область Торейда, Thoreyda, совр. лат. Турайда, Turaida}2\
На востоке ливы соседствовали с латгалами, занимавшими все об-
ласти современной Северной Латвии.
В отличие от Курляндии, балтийское побережье Эстонии очень
изрезано и представляет мореплавателям широкий выбор гаваней
для укрытия, зимовки, погрузки-разгрузки и торговли. Уже в IX в.
эти места активно посещали скандинавские торговцы и пираты.
А начиная с XI в. и миссионеры. Однако они редко углублялись да-
леко от моря. Во внутренних областях Эстонии претензии на гос-
подство были монополизированы новгородцами. Основной магистра-
лью здесь являлась река Эмайыги (нем. Эмбах, Embacti), которая
впадает в Чудское озеро, а в своих верховьях у оз. Выртсъярв (эст.
Vortsjdrv, нем. Wirzjdrv, Вирцярв) почти смыкается с притоками р.
Пярну, уводящей к Балтийскому морю. Еще Генрих Латвийский
уважительно называл Эмайыгу —Mater aquarum (Матерь вод)20.
Крупнейшие поселения внутренней Эстонии и, соответственно, важ-
нейшие пункты контроля колонизаторов над местным населением
расположились вдоль этой водной артерии: в среднем течении
Эмайыги — Юрьев (Дерпт, Тарту), чуть южнее в верховьях одного
из притоков — Оденпе (Отепя, Медвежья Голова)31, на озере
Выртсъярв — Вильянди (Вилиенди, Вельяд, Феллин)32, а в устье
Пярну — Пернов (Старый Пярну). Реку Пярну в древности не отде-
ляли от Эмайыги: в Хронике Ливонии она и обозначается как Эмбах
(Эмайыги). Уровень воды в реках тогда был выше, и они использова-
лись как судоходные (еще в XVI в.), пересекая всю Центральную
Эстонию с востока на запад33. Новгородцы не встречали здесь иного
противника, кроме местного населения, с которым часто вступали
в соглашения на условии уплаты дани или иных услугах. Так, лето-
пись сообщает, что уже вскоре после смерти могущественного князя
Ярослава местные эстонские племена восстали (ок. 1061 г.), разру-
шили укрепления Юрьева и напали на Псков34. После этого более
чем на полвека контроль в регионе русскими князьями был частич-
но утрачен35. Только Мстислав Владимирович в начале XII в. восста-
новил его в полном объеме. Летопись сообщает о крупном походе
новгородцев в 1116 г., когда был захвачен важнейший опорный
пункт юга Эстонии Оденпе (Медвежья Голова)36. Позднее также из-
вестны случаи возмущения местного населения. В частности,
в 1177 г. эстонцы опять нападали на Псков. Однако в целом поддер-
Глава I. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
21
живать свою политическую монополию в Восточной Прибалтике
(Финляндия, Карелия, побережье Финского залива, Эстония и Се-
верная Латвия) Новгороду удавалась на протяжении всего XII в. Си-
туация обострилась только в начале XIII в., что было вызвано появ-
лениям новых «игроков», претендующих на власть в регионе.
В Финляндии и на побережье Финского залива это были шведы
и датчане, а в Эстонии по преимуществу немцы, то есть рыцари-кре-
стоносцы и вассалы рижского епископа, обосновавшегося на зем-
лях, когда-то подконтрольных Полоцку. Автор Старшей Ливонской
Рифмованной хроники (Далее: ЛРХ)37, воспевшей достижения рыца-
рей-крестоносцев в Прибалтике, писал о событиях 1209 г:
«Он [магистр ордена меченосцев] поддержал бедную страну
Своим большим благочестием.
Русские сочли это вероломством,
Ибо земли селонов, ливов и леттов [Sehlen,Liven,Letten lant]
Были в руках русских
До того, как пришли братья [рыцари-меченосцы]
И власть у них отобрали.
Он прогнал их [русских] назад в их страну.
С тех пор они не могли его победить»38.
Невооруженному взгляду была хорошо заметна та культурная
и административная пассивность, которую проявляли русские
в Прибалтике. Ни Новгород, ни Полоцк не шли далее утверждения
даннической зависимости. Внутренняя жизнь, административное
устройство, религиозные верования и быт местных жителей остава-
лись вне сферы новгородских интересов, а тем более контроля.
Даже постоянных военных баз или крупных укрепленных пунктов
новгородцы здесь не имели вплоть до начала немецкой экспансии.
Архаичный патронаж, осуществляемый русскими княжествами
в Прибалтике, не производил впечатления прочного владения, то
есть европейцу могло показаться, что племена управляются в этих
землях сами, а новгородцы и полочане просто иногда совершает на
них набеги, собирают дань и иных претензий не имеют. В общих
чертах так и было. Однако на своем праве сбора дани, например,
в Финляндии новгородцы уже в XII в. настаивали и демонстрирова-
ли это шведам. Так, И. П. Шаскольский считает, что известный по-
ход карел в Уппланд в 1187 г., в ходе которого была сожжена швед-
ская столица Сигтуна, был если не спровоцирован, то поддержан
новгородцами39. Последние неизменно подчеркивали свой статус
властителей Восточной Прибалтики. В Скандинавских странах это,
разумеется, учитывали.
22
Хрусталёв Д. Г. Северные крестонос цы
Городище Асоте в Аагпвии. Реконструкция
Иначе обстояла ситуация в прибалтийских владениях Полоцка.
Длительное время у русских здесь не существовало конкурентов
даже на побережье. Рижский залив не имеет такого количества ес-
тественных гаваней, как Финский. Кроме того, он находился в сто-
роне от главной морской магистрали, связывающей устье Невы с Ев-
ропой и Скандинавией. Плавание по нему было сопряжено с угрозой
грабежа, которым издавна промышляли племена куршей и жители
острова Сааремаа. Большая часть пути, связывающего Балтику
с Днепром (по Даугаве), проходила вблизи побережья, населенного
племенами, находящимися на более низкой стадии развития как
Глава 1. восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 23
культурного, так и социального. Вероятно, этот маршрут считался
менее безопасным и выгодным, чем проходящий через Волхов и озе-
ро Ильмень. Интенсивность движения по нему, очевидно, была
ниже. С другой стороны, более близкие межэтнические и межкуль-
турные контакты именно в этом регионе привели к ускорению раз-
ложения родоплеменного строя у народностей, населявших берега
Даугавы. Именно здесь возникли первые раннегосударственные об-
разования племен балтийской группы.
Полоцк был заинтересован в обеспечении безопасности плава-
ния по Даугаве, а также в упрощении системы взимания дани с ме-
стных народностей (ливы, латгалы, селы, земгалы), которые во вто-
рой половине XII в. все находились в зависимости от него40.
Естественно, что территориальные объединения местных племен не-
изменно поддерживались полоцкими князьями, оказывавшими вся-
ческое содействие прибалтийской социальной верхушке. В данном
случае культурные и политические контакты шли рука об руку. Не-
избежно поэтому было то, что первые местные раннегосударствен-
ные образования оказались в вассальной зависимости от Полоцка
и в зоне распространения русской, то есть восточнохристианской,
культуры. Известны два таких центра, которые располагались в укре-
пленных поселениях Кукенойс (Kukenoys, латыш. Кокнесе, Koknese,
нем. Кокенгузен, Kokenhusen) и Герцике (Gercike, латыш. Ерсика,
Jersika). Зафиксированные как по письменным источникам, так и по
археологическому материалу, эти княжества различались и по этни-
ческому составу жителей, и по социально-экономическому развитию.
Крупнейшим было Герцике, столица которого располагалась
в среднем течении Даугавы в 180 км ниже Полоцка41. Замок зани-
мал на правом берегу реки овальной формы площадку (70x100 м),
возвышающуюся на 14 м от уровня воды. Севернее него находился
обширный посад. Раскопки показали, что городище было основано
примерно в X в. латгальскими племенами, составлявшими и позднее
его преимущественное население42. Герцике распространял свою
власть почти на все латгальские земли (Аутине, Ерсика, Цесвайне
и др.), кроме самых северных Талавы (Talava) и Адзеле (Atzele),
представлявших собой иные территориальные объединения, зависи-
мые от Новгорода (и Пскова)43.
Этническая принадлежность княжеской династии Герцике оста-
ется предметом споров. Вполне возможно, что она имела родствен-
ные связи с полоцкими князьями, хотя о ее русских корнях уверен-
но говорить невозможно. Единственный известный местный князь
24
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
носил славянское имя Всеволод (Vissewalde). По сообщению Генри-
ха Латвийского (под 1209 г.) можно понять, что в замке Гернике на-
ходилась православная церковь44. Он же свидетельствует, что как
князь, так и его ближайшее окружение (дружинники) были исклю-
чительно православными45. Многочисленные находки свидетельст-
вую о давнем, начиная со второй половины XI в., знакомстве мест-
ного населения с греческим христианством46. Однако очевидно, что
к началу XIII в. глубоких корней в Латвии оно не пустило и оставля-
ло большое поле для миссионерской деятельности47.
Реконструкция традиционного эстонского мысового городища
В целом, следует говорить, что, при наличии очень широкого
и интенсивного русского культурного влияния в Герцике, мы не рас-
полагаем археологическими данными, указывающими на присутст-
вие в городе постоянного славянского населения. Иначе обстояло
дело в Кукенойсе, где совершенно ясно прослеживается массовое
присутствие русских жителей. Археологами вскрыта даже жилая
постройка с завалинкой у внешней стороны стены — характерная
для Руси особенность, но нигде более не встреченная на территории
Латвии. Обнаружены также остатки каменной постройки XII в., «ги-
потетически отождествляемой с православным сакральным строени-
ем», и рядом фрагмент колокола48.
Кукенойс располагался также на правом берегу Даугавы, но зна-
чительно ниже по течению, примерно в 100 км от устья. Городище
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 25
занимало мыс при впадении небольшой речки Персе (ранее — Кок-
на)49. Его положение обуславливалось наличием удобной переправы
через Даугаву, обеспечивающей сухопутное сообщение между об-
ластями расселения латгалов и селов. Три этнические группы (лат-
галы, селы, русские) и образовали основную составляющею населе-
ния Кукенойса. Археологические раскопки А. Я. Стубавса в 1961-
1966 гг. обнаружили, что уже в X в. здесь существовало укреплен-
ное поселение с плотной внутренней застройкой50. О значительном
росте поселения в исторический период говорить не приходится.
Княжение в Кукенойсе всегда оставалось небольшим, включающим
лишь ближайшую округу51. В политическом отношении оно, вероят-
но, примыкало к Герцике и составляло особый замковый округ. Речь
идет о поселении, преимущественной функцией которого было обес-
печения безопасности торговых путей, пересекающихся в этом мес-
те. Не удивительно поэтому, что в числе жителей присутствовали
и русские, представленные здесь, в отличие от Герцике, в основном
княжескими дружинниками. Об этом свидетельствуют не только ар-
хеологические материалы, но записи очевидцев, таких как Генрих
Латвийский, называвший Кукенойс (Kukenoys) «русским замком»
(castro Ruthenico), а Герцике (Gercike) преимущественно «городом»
(civitatem)52.
Единственный известный по письменным источникам князь (гех)
Кукенойса носил славянское имя Вячко (Vetseke, Вячеслав) и пра-
вил здесь в начале XIII в.53 Впервые его упоминает Генрих Латвий-
ский под 1205 г.54 Существуют предположения, основанные на уни-
кальных сведениях В. Н. Татищева, согласно которым Вячко
возводит свою родословную к полоцким Рюриковичам55. Однако ход
событий демонстрирует нам его только в качестве военачальника
и вассала князя Владимира Полоцкого, после смерти которого мы
обнаруживаем Вячко на службе в других землях. В 1208 г. Куке-
нойс был захвачен немцами, и Вячко вынужден был уступить часть
замка вражескому гарнизону. Но в том же году, не выдержав при-
теснений, вырезал всех немцев, сжег город и с остатками дружины
отступил на Русь. Возможно, он участвовал в приготовлении боль-
шого наступления на немецкие владения в Прибалтике, которое пла-
нировал в 1216 г. князь Владимир Полоцкий. Однако в том же году
полоцкий князь внезапно умер, и поход не состоялся. Позднее Вяч-
ко возглавил оборону Юрьева (Тарту) и был убит немецкими рыца-
рями при его штурме в 1224 г. Можно сделать предположение, что
после 1216 г. Вячко уже не считал себя подданным Полоцка, но вы-
26
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
ступал в качестве самостоятельного военачальника, причем разви-
вал свою деятельность в новгородской зоне Прибалтики (в Эстонии).
Нет никакого сомнения, что Полоцк принимал активное участие
в создании и усилении первых прибалтийских территориальных объ-
единений. Скорее всего, укрепления на месте старых латгальских
поселков Герцике и Кукенойс возникли в середине XII в. также при
содействии русских властей56. Однако само полоцкое княжество пе-
реживало во второй половине XII — начале XIII в. кризис, вызван-
ный как внутрикняжескими усобицами, так и внешним давлением
усиливающейся Литвы. Полоцкие князья не располагали значитель-
ными материальными средствами для расширения своей власти
в регионе. Их интересы ограничивались регулярным сбором дани
и предоставлением военной помощи в случае необходимости. Рус-
ские властители часто демонстрировали плохое знание международ-
ной ситуации, допускали крупные внешнеполитические ошибки
и проявляли дипломатическую близорукость. Объяснения тому
были, но их объем остается явно недостаточным для оправдания
многочисленных примеров пассивности полоцких князей, привед-
ших в короткие сроки в начале XIII в. к утрате своей зоны влияния
в Прибалтике, а затем и к потере большей части своих исконных
земель.
§ 2 ПОЛОЦК И ЕГО ВЛАСТЬ В ПРИБАЛТИКЕ
В XII - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIII в.
В рассматриваемое нами время процесс обособления русских
княжеств имел уже более чем двухвековую историю. Полоцк пер-
вым приобрел собственную династию из рода Рюриковичей. В нача-
ле XI в. Владимир Святой передал эту землю своему сыну Изяславу,
за потомками которого утвердилось здесь наследственное владение.
Уже в начале XII в. ливы, курши, земгалы и латгалы считались дан-
никами Полоцка57. Однако контроль над племенами Латгалии и Под-
винья русские князья на рубеже ХП-ХШ вв. практически мирным
путем уступили Ливонскому ордену и Рижскому епископу58. К XIII
в. княжество пришло сильно раздробленным и лишенным политиче-
ского веса. Давление Литвы периодически ставило Полоцкое княже-
ство на грань выживания. К этому добавлялась острая междоусоб-
ная борьба между родственными линиями (Витебской и Минской)
полоцкого княжеского дома. Примерно до начала 1180-х гг. в Полоц-
ке правил Всеслав Василькович, представитель Витебской династии.
Но затем на княжеском столе утвердился князь Владимир, который,
скорее всего, был сыном минского князя Володаря Глебовича59.
В связи с тем, что полоцкое летописание не сохранилось, сведе-
ния о деятельности Владимира Полоцкого мы черпаем в основном из
«Хроники Ливонии» Генриха Латвийского60. Причем здесь они плот-
но переплетаются с этапами немецкой колонизации Прибалтики,
ставшей для историков основным событием полоцкой истории рубе-
жа ХП-ХШ вв., краеугольным ее камнем, заслонившим все иные
факты внутренней жизни. Впервые Владимир упоминается в хрони-
ке уже на первой странице при сообщении о прибытии в Ливонию
первого немецкого христианского проповедника Мейнарда примерно
весной 1184 г.:
28
Хрусталев Д Г. Северные крестоносцы
__uFui . ___
«1»®ЙИ£
йпЖс tuumnwulfli ffii
itrvtt^uw ______
powTSJSMWfc______
j>tu№ er vnJagpSu
ЙГпй UtidWntOi
IMSil
CM3L
llttt
,tt ittcfflVtlddtlfafcU
aiivir
fantdnrii btic№iiito11uiiW tniiutwwtiuw
.c&ingttiidiini tvtiufeanB
>ra(iuafliirctiidif uaAftB L
[one;
b^uafftuctiidK юйяв______L
dilcii ?uu®utff5u 61tdT
^itTtiragшпЖП>н&ге yi _
&& twtdtenicfdnc atifirfind
IW fdftnVIW ddUML tldtil
da>>Mtittd}tttaiidc юнг
Fdwtniywn
iteuiiauewwL--
bda Mian enirinddni ivtl
Ь’«Л(Ш?гг(сй(11/Д«к_________
Eunfcfptttfr lbdBtcttlllltC _.
In [itft-tn aw tegaudn______
v n6 ttarti i v tfc ДЯГшаа__
b'fdronnin gniaiiKTRidd
{olrflrfl (ptnfcti tonZcr Of_
fr tegof ап vns fegangtfiar
to Jn5 die tndttar Swtt-
trnnina'dntenottttf
гаЖпшйетМ
Йш tatcr йшШШПШЮ
Sjihundc wti6iivrf&j>[ttr
№ ЙШССГйпШЩЖЖ!
Sjri&Mo’ibtuOw_Z2
^anuoditViWVtlWdtiitriid
Ba ft u lab tViUVtttiwuif ^
®p ййк u ftuc totftiFitti_
dftcqndniCtl tlldtCuMlL.
aerftcbWggwSf—
ddfic Ю,
ndtaigrfoiilrn
|h'
Страница из рукописгс Хроники Ливонии Генриха Латвийского
«Так вот, получив позволение и, кроме того, дары от короля по-
лоцкого Владимира (Woldemaro de Ploceke), которому ливы, еще
остававшиеся язычниками, платили дань, упомянутый священник
(Мейнард) смело приступил к Божьему делу, начав проповедовать
ливам и построив церковь в деревне Икескола (Ykeskola)»61.
Характерно, что прибытие Мейнарда фактически совпадает по
времени с утверждением в Полоцке самого Владимира. Предостав-
ление Мейнарду права свободно проповедовать в устье Даугавы ста-
ло одним из первых внутриполитических мероприятий князя. И хотя
мы не располагаем какими-либо дополнительными аргументами, сам
собой напрашивается вывод, что это не могло быть спонтанное
29
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
и легкомысленное решение. Скорее всего, привлекая и содействуя
Мейнарду (рядовому (?) миссионеру были выданы даже некие
«дары»), Владимир рассчитывал на укрепление собственной власти
в регионе, на создание нового, зависимого лично от него территори-
ального объединения, которое, в случае необходимости, можно было
противопоставить своим противникам, пусть даже среди них ока-
жутся полоцкий епископ и киевский митрополит. Нет никакого со-
мнения в том, что Владимир отдавал себе отчет в своих действиях,
когда привлекал для проповеди в подвластных землях латинского
священника, противопоставляя его восточной Церкви, с представи-
телями которой, возможно, имел некоторые трения62. Следует также
признать, что Мейнард на протяжении всей своей жизни никогда не
вступал в какие-либо конфликты со своим светским сюзереном, по-
лоцким князем.
В исследования, представляющих советскую историческую шко-
лу, часто делаются намеки на то, что вся миссия Мейнарда в При-
балтике является заранее спланированным мероприятием, подготов-
ленным «в канцелярии Бременского епископа» и, скорее всего,
согласованным с Римом. Целью его было «крещение и подчинение
земель по течению Западной Двины», а также дальнейшее расшире-
ние влияния латинской Церкви на Восток63. Этой концепции проти-
востоит западноевропейская (прежде всего, немецкая) традиция,
чьим истоком служат средневековые хроники (Генриха Латвийско-
го, Арнольда Любекского и др.), в которых Мейнард изображается
в качестве одинокого святого-проповедника, пустившегося на ста-
рости лет в богоугодную авантюру, достойную восхищения и покло-
нения. Согласно этой линии рассуждений, Мейнард неоднократно
посещал берега Даугавы вместе с немецкими купцами, при которых
исполнял функции священника и/или делопроизводителя. В ходе
этих визитов он осознал необходимость христианской проповеди
в этих краях, погрязших в язычестве, с которым позорно сосущест-
вовал полоцкии князь-схизматик04.
Сложно представить себе благочестивого Мейнарда коварным
злоумышленником. Скорее всего, сам ход событий подталкивал его
самого (в меньшей степени) и его последователей (по преимущест-
ву) к обособлению от слабой и бесполезной русской власти, не
способной достаточно весомо продемонстрировать свои полномо-
чия и покупающейся на пустые рассуждения немецких «христиани-
заторов».
30
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Право Полоцка на земли в устье Даугавы не вызывали ни у кого
сомнений: «русские, местные жители, немцы и, наконец, религиоз-
но-политический центр тогдашнего западноевропейского мира (Рим)
смотрели на эту землю как на часть „Руссии” (Tell von
„Rufiland")», — писал немецкий исследователь М. фон Таубе65.
Папа Римский Климент III, утверждая в 1 октября 1188 г. организо-
ванное в 1186 г. архиепископом Бременским епархию Икскюль
(Ikscolanensem Episcopatum), считал ее расположенной «в Руссии
(in Ruthenia)»^. Папа Гонорий III в послании от 16 ноября 1224 г.
обращался к ливонским епископам и их помощникам как к находя-
щимся в Руссии — «fideles per Russiam constitute1. Даже папа Урбан
IV (послание от 20 августа 1264 г.) считал Восточную Латгалию
(Ostlettgallen) находящейся под властью Руси (in regno Rusciae)^. Как
справедливо отмечал С. А. Аннинский, «князья Полоцка были не только
de facto давними властителями ливов, но и юридически признавались
в этом качестве даже противниками и соперниками (немцами)»69.
С другой стороны, подобных прав в условиях бурного социально-
го и экономического развития европейских государств в ХП-ХШ в.
было уже не достаточно. Признавая, формально, власть своего сюзе-
рена (например, императора), вассал (например, некий саксонский
барон) мог фактически находиться с ним состоянии войны. И в этом
для людей средневековья не было существенного противоречия.
Само по себе вассальное право было только символом, для овещест-
вления которого требовалось приложить усилия, доказать силой
свои полномочия. В отношении Ливонии Полоцк располагал правом,
но фактически не имел реальных средств его осуществить. Право на
власть — не есть еще собственно власть, которую необходимо, запо-
лучив, регулярно поддерживать и подкреплять70.
До появление Мейнарда те вызовы, на которые было призвано
отвечать в Ливонии русское правительство (т.е. полоцкий князь),
представляли устоявшуюся и закостенелую структуру, набор функ-
ций: сбор дани, борьба с грабежами, регулирование и вмешательст-
во во внутренние усобицы племен и т. п. Немецкий проповедник по-
ставил ребром вопрос, на котором ранее никто столь решительно не
акцентировал внимания: вопрос о христианизации. Местные жители
с православием были знакомы давно, но, как известно, Восточная
церковь является противником революционных методов массового
обращения в новую веру: «Дойти следует!» Рим же всегда настаивал
на ускорении христианизации, указывая на выгодность и полезность
крещения в его прямой связи с обретением новых материальных
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — нервов поховине XIII века
31
благ. Эффективность подобного прагматизма была исключительной.
Кроме того, впоследствии он сочетался с угрозами вооруженного
давления и административного преследования. В любом случае
ясно, что еще при Мейнарде, когда военная поддержка христиан-
ской проповеди была незначительной, количество новообращенных
христиан в Ливонии возросло в несколько раз по сравнению со всем
предшествующим периодом, когда монополией располагала Право-
славная Церковь.
Плавание св. Олафа — встреча с дикарями
Мейнард был каноником августинского монастыря, основанного
в 1134 г. в Зегеберге (Зигеберг (Segeberch, Sigebercti), совр. Бад Зе-
гебург, Bad Segeburg) в Гольштейне71. В тех краях только в 20-е гг.
XII в. завершилась христианизация западнославянских племен. Су-
ществует предположение, что Мейнард мог еще застать в живых од-
ного из известных проповедников христианства среди славян и ос-
нователя зегебергского монастыря монаха Вицелина (умер в 1154 г.),
пример которого должен был произвести на будущего крестителя
Ливонии большое впечатление72. Естественно предположить у вы-
ходца из обители со славным миссионерским прошлым стремление
зарекомендовать себя на поприще проповеди в языческой среде.
Вполне возможно, что Мейнард долго выбирал то место, куда следу-
ет отправиться для осуществления своего плана. Ведь, судя по из-
вестиям Генриха Латвийского, он чуть ли не сразу приступил
к строительству церкви и созданию прихода. Одного соизволения
полоцкого князя при таком размахе деятельности было не достаточ-
но. По крайней мере, требовалось согласие местных старейшин,
32
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
а также начальные знания языка ливов, что, конечно, трудно пред-
положить у случайного заезжего священника. Скорее всего, миссия
в Ливонию требовала серьезной подготовки, к которой привлекался
и покровитель зегебергского монастыря, Бременский архиепископ.
Однако воздействие этого иерарха не следует преувеличивать. Несо-
мненно, он был заинтересован в подобных мероприятиях, но в пред-
ставлении современников (да и потомков) они слишком напоминали
авантюру: отправиться за тысячи километров на языческую террито-
рию, на которую, к тому же, распространяются права соседнего пат-
риархата, — никаких шансов на удачу! Ведь еще не завершилась
христианизация Поморья, а в Пруссии она еще и не началась. Пе-
риодически требовалось засылать безумных проповедников в отда-
ленные края, дабы вслед идущим было легче, а также для демонст-
рации широты проповеднической деятельности. Вероятнее всего,
никакой ставки на миссию Мейнарда Бременский архиепископ не
делал. Расчет был исключительно на случайный успех, который дей-
ствительно удалось ухватить талантливому августинцу.
Зегеберг располагался невдалеке от Любека (примерно в 30 км),
причем монастырь Вицелина изначально был поручен императором
Лотарем на попечение любекской церкви73. Надо полагать, местные
августинцы имели тесные контакты с балтийскими купцами. Эта
близость должна была стать основой их совместных мероприятий.
Дело в том, что только в середине августа 1181 г. Любек, главный
оплот Генриха Льва, герцога Саксонии и Баварии, после длительной
осады и блокады датским флотом сдался на милость императора
Фридриха Барбароссы. Фактически этим завершилось многолетнее
противостояние блистательного Вельфа, основавшего в 1158 г. Лю-
бек (так называемое «второе основание»), и венценосного Штауфе-
на, будущего крестоносца. К лету 1181 г., предвосхищая поражение
своего сюзерена, на сторону императора перешел гольштинский
граф Адольф Шауэнбург (Adolf Schauertburg), которому, в частно-
сти, принадлежал и замок Зегеберг. Генрих Лев, дабы укрепить свой
тыл, попытался немедленно конфисковать владения графа. Однако
первый приступ Зегеберга результатов не дал и вынудил перейти
к планомерной осаде, на которую фактически уже не хватало време-
ни. 11 ноября 1181 г. все эти перипетии завершились осуждением
Генриха Льва на рейхстаге в Эрфурте, после чего он был лишен поч-
ти всех своих владений и отправлен в трехлетнее изгнание.
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине ХШ века
33
Следует признать, что подобный поворот событий весьма благо-
творно сказался на социально-экономическом положении Любека,
который, прежде чем открыть ворота имперским войскам, выговорил
себе более чем выгодные привилегии. Именно после этой капитуля-
ции Любек получил статус имперского города, находящегося под не-
посредственным покровительством императора74. Тот же Бремен
в результате разгрома Генриха Льва лишь вернул себе то, что было
отобрано своевольным графом.
В целом можно сказать, что подъем Любека и вообще балтий-
ской торговли начался с открытием навигации в 1182 г. Соответст-
венно, прибытие Мейнарда в Ливонию состоялось фактически на
второй год после этих событий. Несмотря на то что монастырь Мей-
нарда входил в Бременский диоцез, скорее всего, он воспользовался
именно кораблями купцов из соседнего Любека75. Зегеберг и его ок-
рестности после осады безжалостного Генриха Льва, надо полагать,
были сильно разорены, что бывало в этих местах и прежде76. Бра-
тья-августинцы бедствовали и могли с охотой вызываться на благо-
честивые авантюры в далеких землях. Одним из таких скитальцев
был и Мейнард, несомненно, заручившийся благословением архи-
епископа, но прежде всего полагавшийся на материальную поддерж-
ку любекского купечества.
В 1184 г. немецкие торговцы использовали свои связи для обес-
печения благосклонного приема августинского миссионера при дво-
ре полоцкого князя. Мейнард долго в Полоцке не задержался. Лишь
только заручился согласием гражданского сюзерена Ливонии и сра-
зу отправился в густонаселенные низовья Даугавы, где приступил
к формированию прихода. Своей базой он избрал древнее ливское
поселение Икескола (лат. Ykeskola, латыш. Икшкиле (IkSkile), нем.
Икскюль (Ikskill,Uexkull)), располагавшееся на правом берегу Дау-
гавы в 25 км выше будущей Риги. Фактически этот населенный
пункт замыкал собой череду ливских деревень, тянувшуюся вдоль
русла Даугавы от устья. Особенно насыщенным поселениями был
район вокруг островов Доле и Мартыньсала, расположенных посре-
дине реки. В этой области шел интенсивный процесс градообразова-
ния, особенно усилившийся во второй половине XII в. Самыми зна-
чительными центрами жизни были городище Даугмале, обширное
поселение Лаукскола на противоположном берегу, группа поселе-
ний на крайней оконечности острова Доле (Саласпилс, Мартыньса-
ла, Рауши, Вампениеши) и поселение на месте будущей Риги77. Ак-
тивизация судоходства, а также рост тоннажа вели к увеличению
34
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
трудностей в продвижении вверх по Даугаве торговых судов. Барь-
ерную роль выполняли небольшие пороги, расположенные в районе
острова Доле78. Это обеспечило и интенсификацию социально-эконо-
мического развития региона.
Расположение археологических памятников в низовье Мугавы:
1 — городище с посадом; 2 — городище; 3 — поселение; 4 — грунтовый
могильник; 5 — курганный могильник; 6 — случайные находки на территории
Риги; 7 — граница песчаной приморской низменности; 8 — пороги на Даугаве;
9 ~ болота; 10“ главные центры жизни X—XII вв.
Примечательно, что Мейнард избрал наиболее близкое к рус-
ским владениям поселение. Именно здесь он построил первую дере-
79
вянную церковь , а в следующем году приступил к возведению зам-
ка с помощью готландских каменщиков80. Официальной причиной
строительства каменных стен стали участившиеся набеги литовцев.
Одно из таких вторжений состоялось уже следующей после прибы-
тия Мейнарда зимой. Миссионер вместе с местными жителями вы-
нужден был укрыться в лесах, после чего «начал обвинять ливов
в глупости за то, что у них нет никаких укреплений»81. В обмен на
содействие в усилении обороноспособности селянам предлагалось
принять христианство. На эти условия старейшины выразили свое
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
35
согласие, после чего летом 1185 г. началось строительство двух зам-
ков: в Икесколе, месте начала проповеди, и на Мартыньсала (Гольм,
HolmY2, административном центре района83.
Казалось бы, внезапная и безболезненная удача: ливы обещают
креститься, а некоторые, вероятно, уже сделали это. Мейнард пи-
шет победную реляцию в Бремен, а оттуда торжественное послание
отправляется в Рим. В 1186 г. следует посвящение миссионера
в епископы Икескольские, подтвержденное папской буллой от 1 ок-
тября 1188 г84. Период, пока строились замки (около 7 лет), был
наиболее благоприятным для христианизации, распространившейся
тогда почти на все ливские области, включая Торейду85. Причем
считалось, что проповедь ведется на землях, подвластных полоцко-
му князю и с его согласия. Естественно предположить, что судьба
новопостроенных замков также обсуждалась при полоцком дворе.
Из того, что русские никак не воспротивились возведению этих фор-
тификационных сооружений, можно заключить, что Мейнард не со-
бирался противопоставлять их сюзерену этих земель, Полоцку. Воз-
можно, существовало некое соглашение, по которому русские
интересы учитывались в полном объеме: вплоть до создания русских
гарнизонов. Тем более примечательны действия ливов после завер-
шения строительства:
«Когда был закончен второй замок, нечестивые люди, забыв
клятву, нарушили договор, и не нашлось ни одного, кто принял бы
христианство», — пишет Генрих Латвийский86.
Более того, даже уже крещенные стали возвращаться в язычест-
во87. Единомоментный крах всех иллюзий сразил Мейнарда:
«неудивительно, что проповедник смутился духом, особенно ко-
гда мало-помалу имущество его было расхищено, людей его избили,
а самого его ливы решили изгнать из своих владений»88.
В это время, а речь, судя по всему, идет о весне 1195 г.89, в устье
Даугавы задержалось несколько немецких торговых кораблей. Они
собирались «к Пасхе» отправиться на Готланд. Мейнард решил вос-
пользоваться ситуацией и пригрозить ливским вождям. В сопровож-
дении всех имеющихся в его распоряжении священников и других
августинцев он направился к кораблям с намерением отплыть на ро-
дину, бросив приход и проповедь. Надо полагать, он не имел реаль-
ных планов покидать Ливонию. Здесь гибло дело всей его жизни,
а при таких обстоятельствах естественно идти на многочисленные
ухищрения. Был пущен слух, что Мейнард собирается вернуться
в Германию для сбора войска, которое под знаком креста прибудет
36
Хрусталёв Д Г. Северные крестоносцы
к ливам и принудит их исполнить свое обещание. Старейшины бро-
сились к возмущенному миссионеру с молением не покидать их
и обещанием все исполнить, лишь бы он не вызывал кресто-
носцев:
«Бесхитростный, он поверил всем словам и... вернулся с ливами
90
назад»
Даже если Мейнард желал вооруженного вмешательства в ли-
вонские дела, он не имел к тому практически никаких шансов. Для
всех желающих принять на себя крест наиболее привлекательным
было участие в военных операциях в Святой Палестине, где только
что завершился неудачный, но блистательный III Крестовый поход
(1189-1192), не шедший ни в какое сравнение с предполагаемыми
потасовками в лесах и болотах Прибалтики. В период правления
Генриха VI (1190-1197), обладателя четырех (!) корон (германской,
итальянской, сицилийской и императорской), было совершенно не-
возможно привлечь в подвластные ему земли воинов для охраны
горстки христиан в устье Даугавы. Планы императора распространя-
лись исключительно в южном направлении. Он воевал в Италии
и Сицилии, вмешивался в дела Испании и в борьбу мусульманских
эмиров Туниса, а умер в Мессене при подготовке нового крестового
похода, который планировал уже с 1195 г.91 Отвлекать рыцарей на
каких-то ливов было для него совершенно недопустимо. Кроме того,
отношения Генриха и папы Целестина III (1191-1198) всегда оста-
вались натянутыми. Император даже запрещал общаться с папой не-
мецким епископам, а от отлучения его спасали лишь страхи и сла-
бость понтифика.
Если бы Мейнард действительно желал реализовать «крестонос-
ную угрозу», то время для этого было выбрано предельно неудачно.
Скорее всего, он отправил с купцами в Германию некое послание
с призывом о помощи, но отнюдь не военной. Миссионер считал
мирное урегулирование наиболее приемлемым.
Если верить Генриху Латвийскому, то местные жители желали
только скорейшего отплытия купцов и устранение для Мейнарда
возможности поддерживать связь с соплеменниками. Как только не-
мецкие корабли покинули устье Даугавы, ливы вновь отказались
креститься и, более того, подвергли проповедника домашнему аре-
сту. Церковь в Икесколе, судя по всему, была сожжена, а клирики
разогнаны. Мейнард вновь, и теперь окончательно, решает искать
более существенную поддержку у соотечественников. Ближайшие
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 37
немцы, как ему сообщили, зимовали тогда в Эстонии, куда он и пы-
тался проехать, но был задержан в Торейде и вернулся92.
Вместо себя Мейнард направил в Рим цистерцианского монаха
Теодориха из Торейды. (Theodericus de Thoreyda), который уже
с конца 1180-х гг. проповедовал в областях Южной Эстонии и его
с большей легкостью могли пропустить за пределы своей земли
ливы. В дополнение ко всему Теодорих прибег к хитрости: он обла-
чился в парадную одежду и проехал селение верхом медленно, «дер-
жа книгу и святую воду, как будто для посещения больного»93. Его
пропустили, и он, найдя попутный корабль, добрался до Германии,
а затем и до Италии.
Судя по всему, Мейнард не дожил до получения известий от Тео-
дориха. Он умер в 1196 г. в Икесколе94. Цистерцианец же прибыл
в Рим и добился свидания с папой, которому поведал о злоключени-
ях маленькой христианской общины Ливонии, о гонениях со сторо-
ны языческого окружения и о страхах за ее судьбу. Понтифик не-
медленно призвал к крестовому походу против отступников:
«Поэтому он [папа Римский Целестин III] даровал полное отпу-
щение грехов всем тем, кто, приняв крест, пойдет, чтобы восстано-
вить первую церковь»95.
У нас нет оснований предполагать, что воинственный монах
в своих беседах с папой руководствовался исключительно рекомен-
дациями своего епископа. Последний не раз демонстрировал свою
доверчивость и миролюбие, а угрозы вооруженного давления более
использовал в качестве формулярной меры96. Да и сам папа, как
было показано выше, не имел реальных средств воздействия на си-
туацию. Его призыв оставался фиктивным до тех пор, пока северо-
германские бароны сами не осознали привлекательности подобного
предприятия.
Избранный на смену Мейнарду епископ Бертольд сначала, как
сообщает Генрих Латвийский, также «отправился в Ливонию без
войска попытать счастья»97. Мысль о том, что крещение может про-
изойти без вооруженной поддержки автору, писавшему в конце
1220-х гг., уже казалась забавной. Однако речь, видимо, идет о со-
бытиях 1197 г., когда, как было отмечено выше, реальную военную
силу найти было не возможно. Бертольд не нашел общего языка
с местными жителями. Они решили, что он прибыл не для пропове-
ди, а в поисках материальных благ, что, скорее всего, было не дале-
ко от истины:
38
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
«Сначала они [ливы] ласково его приняли, но потом во время ос-
вящения Гольмского кладбища наперебой старались: одни — сжечь
его в церкви, другие — убить, третьи — утопить. Причиной его
[Бертольда] прибытия они считали бедность»98.
Бертольд, видимо, составлял столь разительный контраст с Мей-
нардом, что это заметил даже неискушенный взгляд ливского селя-
нина, о чем вынужден был записать славословец ливонской церкви.
Вернувшись на родину, новый епископ немедленно отправил слезли-
вое послание в Рим, откуда получил подтверждение тех привилегий,
которые были предоставлены ранее Мейнарду в лице брата Теодори-
ха: право проповеди крестового похода в отпущение грехов. Бер-
тольд активно взялся за дело и к весне 1198 г. сумел сколотить не-
большой отряд, с которым и отбыл в Ливонию. Здесь он высадился
в устье Даугавы, откуда послал в Гольм свои требования. Ливы от-
казались, и 24 июля 1198 г. на месте будущего города Риги (у «Риж-
ской горы») состоялась битва, в ходе которой Бертольд погиб («рас-
терзан на куски»)99. Немцы настолько обозлились на местных
жителей за смерть епископа, что, разгромив их в сражении, про-
шлись по округе, громя и сжигая все на своем пути. Ливские ста-
рейшины были перепуганы тевтонской кровожадностью и предпочли
заключить перемирие, положившись на которое, немцы предпочли
поскорее уплыть. Оставшиеся несколько клириков и один купече-
ский корабль подверглись решительным притеснениям, хотя и суме-
ли сохранить жизнь вплоть до весны 1199 г. После Пасхи этого года
всех священнослужителей ливы заставили вернуться в Германию,
угрожая в случае неисполнения смертью. Остались только купцы,
которые с помощью подарков выговорили себе свободу100.
Примечательно, что вплоть до этого времени мы не располагаем
никакими указаниями на вмешательство в происходящее полоцкого
князя101. Генрих Латвийский нигде не отмечает возможное неудо-
вольствие сюзерена этих земель. Вероятно, его и не было. Трения
между ливами и немцами князь Владимир мог воспринимать как ма-
лозначимый конфликт, который никак не мог отразиться на его вла-
сти. Судя по всему, ливская дань все это время регулярно взималась
в пользу Полоцка. Христианизация этому не мешала, более того,
в случае своего расширения могла и поспособствовать. В качестве
иллюстрации можно представить себе довольную ухмылку на лице
русских священнослужителей, которые наблюдали за более чем
15-летними усилиями латинских миссионеров как-либо закрепиться
в Ливонии. Здесь ведь еще в 1195 г., если следовать тексту Генриха
Глава 1. восточная Прибалтика в XII — первой половике XIII века 39
Латвийского, не было даже мало-мальски значительной немецкой
общины или какого-нибудь купеческого немецкого поселения. Мей-
нард в эти годы живет почти в осаде, и только хитростью удается
вывести из селения гонца, Теодориха. Даже те торговцы, которые
оставались зимовать в устье Даугавы, а таковых зимой 1198/99 г.
был один корабль, никогда не задерживались тут на более длитель-
ное время. Успехи миссии Мейнарда были посредственными. Воен-
ный нажим, который попытался произвести Бертольд, также прова-
лился. Положение фактически вернулось к исходному. Однако
теперь у немецких христианизаторов и колонизаторов был опыт, на
основании которого можно было делать прогнозы о дальнейших пла-
нах. И ставший весной 1199 г. новым икескольским епископом бре-
менский каноник Альберт прогноз сделал — крестовый поход102.
Мы отмечали, что призывы к вооруженному давлению на ливон-
ских язычников звучали уже в 1195 и 1196 гг. Инициированы они
были сначала Теодорихом из Торейды, посланным еще Мейнардом,
а затем ими воспользовался Бертольд. Неудача последнего, без со-
мнения (и это было заметно современникам), была связана и с его
личной халатностью, и с излишней однозначностью его требований.
Все это учел Альберт фон Бекесховеден (Albert von Bekeshovede,
1165-1229)103. Он не стал торопить события и предпочел подгото-
виться основательно. Весь 1199 г. был затрачен на проповедь кре-
стового похода в германских землях и Скандинавии. Сначала он по-
ехал на Готланд и в Данию, где встречался как с тогдашним датским
королем Кнудом VI (1182-1202), так и с будущим королем, а пока
шлезвигским герцогом Вальдемаром104. Кроме того, Альберт посетил
главу датской церкви Лундского архиепископа Авессалома (1182-
1201), поддержка которого была не лишней в начальный период
миссии105. Важно было также содействие немецкого купечества
с Готланда, который в то время являлся лидером в торговле с рус-
скими землями и наиболее осведомленным о положении на Востоке
центром. Готские торговцы неоднократно помогали Мейнарду и во-
обще являлись сторонником расширения немецкого присутствия
в Прибалтике. Их корабли и мастера позднее неоднократно исполь-
зовались Альбертом.
После Готланда начинающий икескольский епископ вернулся
в Германию, где участвовал в торжественном возведении на импера-
торский престол Священной Римской империи германского короля
Филиппа Швабского, состоявшемся под Рождество 1199 г. в Магде-
бурге. От всех упомянутых влиятельных особ Альберт получил заве-
40
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
рения во всесторонней поддержке и дары. На заседании королевско-
го совета был специально поднят вопрос о привилегиях тех, кто
отправится в крестовый поход в Прибалтику. Папскими буллами он
приравнивался к походу на отвоевание Иерусалима, а следователь-
но, всем участникам обеспечивалось полное отпущение грехов и их
имущество на время похода «принималось под покровительство апо-
стольского престола»106. Подтверждение этого Альберт получил как
от папы Иннокентия III (булла от 5 октября 1199 г.), так и лично от
нового императора107.
Лишь на второй год своего святительства, в 1200 г., новый ике-
скольский епископ отправился в Ливонию. На 23 кораблях он во-
шел в Даугаву и был атакован ливами в районе острова Доле. Отбив
нападение язычников, Альберт отступил, после чего, оставив основ-
ные силы в районе устья, сам лично с небольшим отрядом осущест-
вил прорыв к Икесколе. Здесь он застал некоторых, еще живших
там христиан, через которых договорился с представителями мест-
ной знати о перемирии. Альберт надеялся осуществить торжествен-
ную церемонию вступления в должность. Причем ее местом должна
была стать ливонская столица, Гольм. Для доставки необходимых
предметов культа на корабли крестоносцев были направлены гонцы.
Возникла небольшая пауза, во время которой ливы по какой-то при-
чине изменили свои прежние мирные намерения и решили воспре-
пятствовать намечавшейся церемонии. Когда вверх по Даугаве уже
двигались два корабля с «епископским креслом, облачением и дру-
гим необходимым», ливы внезапно напали на них и заставили повер-
нуть обратно. Самого Альберта, осажденного в Гольме, спасло вне-
запное появление фризского корабля, который начал грабить
ближайшие селения. Вероятно, фризы спускались вниз по Даугаве,
отчего их вмешательство произвело особенный эффект: в устье сто-
ит целая эскадра, а из Полоцка тоже движутся корабли. Ливы пред-
почли просить мира, по условиям которого немцам разрешалось уст-
роить в устье реки свою факторию. Место для последней было
предложено ливами на песчаной приморской низменности в урочи-
ще Рига, где располагался небольшой рыбачий поселок. Эта мест-
ность не представляла сельскохозяйственного интереса и потому
считалась местными жителями лишенной особой ценности108.
Кроме права на основание нового поселения Альберт выговорил
у ливских старейшин и гарантийные обязательства соблюдения
мира, то есть получил заложников, которых немедленно переправил
Глава 1. восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 41
в Германию. Одновременно в Рим вновь был направлен брат Теодо-
рих из Торейды, который доложил понтифику о событиях в Ливонии
и выговорил специальную грамоту, в которой одобрялось строитель-
ство новой постоянной базы для крестоносцев и осуждалась торгов-
ля немецких купцов в иных местах нижнего течения Даугавы, кроме
Риги109. Альберт всячески демонстрировал то, что за ливонской мис-
сией постоянно и пристально следит лично папа. Следует признать,
что при Иннокентии III, очень деятельном и дальновидном политике,
это было не трудно.
Зиму 1200/01 г. Альберт провел в Германии, где неустанно про-
поведовал крестовый поход в Ливонию и закупал все необходимое
для основания нового города. Следовало всесторонне подготовить
столь амбициозное предприятие. Надо полагать, ливы, когда предос-
тавляли немцам место для фактории, ничуть не рассчитывали, что
там уже вскоре появится не только укрепленный замок, но и вполне
дееспособный гарнизон, который приступит к планомерным наступа-
тельным операциям. Предполагалось, вероятно, что немцы будут
здесь торговать и вести мирную проповедь христианских идеалов,
подкрепляя их собственным примером. Ведь они не хотят погибнуть,
как Бертольд, а следовательно, будут поступать по примеру Мейнар-
да. Скорее всего, Альберт всячески стремился укрепить этот миф.
Ему требовалось время для того, чтобы обосноваться в новой епар-
хии, а уж затем можно было разворачивать наступление.
Альберт действовал предельно аккуратно. Прибыв в Прибалтику
в 1201 г., он все лето провел в организации и строительстве рижско-
го замка. О каких-либо стычках с местным населением в этом сезо-
не мы ничего не знаем. Генрих Латвийский извещает только о не-
большом конфликте с литовцами, которые воевали с земгалами
и ограбили нескольких христиан. В остальном сохранялось спокой-
ствие. Узнав о приезде немцев и их намерении обосноваться в устье
Даугавы, курши пришли для заключения мира, который и был скре-
плен сторонами: с одной стороны, крестоцелованием католического
епископа, а с другой, «по языческому обычаю, пролитием крови»110.
Весной Альберт вновь отправился в Германию. Он еще дюжину
раз посещал родину, а затем снова и снова привозил оттуда новых
крестоносцев. Пилигримы обычно принимали обет по борьбе с языч-
никами в Прибалтике на год, после чего возвращались домой. У епи-
скопа были постоянные затруднения с набором волонтеров. Ведь го-
товился новый поход в Палестину, считавшийся куда более
благостным предприятием. Однако именно в 1202 г. состоялись
42
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
очень важные события, связанные с дальнейшей судьбой немецких
миссионеров в Ливонии.
Во-первых, Альберт официально перенес свою резиденцию из
Икесколы в Ригу, на что, вероятно, получил разрешение от папы.
Теперь он именовался епископом Рижским, а не Икескольским.
Во-вторых, в этом году, по сообщению Генриха Латвийского, брат
Теодорих, «предвидя вероломство ливов и боясь, что иначе нельзя
будет противостоять массе язычников, чтобы увеличить число ве-
рующих и сохранить церковь среди неверных, учредил братство ры-
царей Христовых (fratres milicie Christi), которому господин папа
Иннокентий дал устав храмовников и знак для ношения на одежде —
меч и крест и велел им подчиняться своему епископу»111. Считается,
что Орден меченосцев (нем. Schwertbriiderordenn<1, эст. Mooga-
vendade ordu) был учрежден во время отсутствия епископа Альбер-
та в Ливонии, когда Теодорих его замещал. Необходимость в созда-
нии подобной организации была связана с попытками удержать
пилигримов в Ливонии на более длительный срок, чем обычный год.
В случае своего развития орден Воинства Христова {fratres Militiae
Christi de Livinia) должен был превратиться в постоянную военную
силу Рижского епископа. Кроме того, вторая половина XII — начало
XIII в. было временем, если можно так выразиться, «популярности»
рыцарей-монахов, стремящихся отдать свою жизнь для защиты хри-
стианских ценностей. Дабы превратить Прибалтику в настоящий
центр активности крестоносцев, здесь следовало создать подобную
организацию — рыцарский орден, члены которого давали кроме
обычных монашеских обетов еще и обет борьбы с неверными. Папа
Римский Иннокентий III подтвердил учреждение ордена своей бул-
лой в 1210 г. и дал ему устав тамплиеров, подчинил всю организа-
цию непосредственно Рижскому епископу. Как отличительный знак
рыцари должны были носить на белом плаще у левого плеча кроме
красного креста еще и красный меч, отчего скоро стали именоваться
меченосцы {gladiferi, ensiferi), хотя в хронике Генриха Латвийского
такое название еще не встречается. Орден развивался постепенно
и в первые годы представлял небольшую плохо организованную
группу воинов. В первые пять лет после своего создания братья-ры-
цари в источниках вообще не упоминаются, но спустя десятилетие
превращаются в неизменных участников всех военных предприятий
в регионе113.
В том же 1202 г. был подписан и мир с земгалами, совершавши-
ми ранее нападения на ливонские земли.
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
43
Реконструкция планировки Риги в XII в.:
1 — городище; 2 — поселение; 3 — грунтовый могильник;
4 — повышение рельефа; 5 — поймы
Вероятно, тогда же начались осложнения у полоцкого князя.
Ливы, оказавшиеся внезапно соседями воинственно настроенных
христианизаторов, стали задумываться о необходимости поддержи-
вать даннические отношения с далеким и слабеющим русским кня-
зем, который уже давно не оказывал местным жителям своего по-
кровительства при усмирении соседей. Так, конфликт с земгалами
помогли уладить немецкие арбалетчики, засевшие в замке Гольм.
Жесткая позиция рижских властей импонировала местной знати,
для которой угроза со стороны близлежащих племен была более
ощутима, чем страх прогневать отдаленный Полоцк. Следствием не-
мецкого договора с земгалами мог быть отказ ливов платить дань
русским. Теперь в качестве защитников можно было попробовать
положиться на крестоносцев. Ведь это даже экономически было вы-
годнее: немцы не требовали дани, но наоборот, привозили многочис-
ленные подарки, которые раздавали при крещении. Позднее, конеч-
но, в регионе была распространена и податная система, но в первые
44 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
годы о ней и речи не шло. Ливы думали, что иноземцы были заинте-
ресованы прежде всего в контроле над торговыми путями, а в ос-
тальном собирались оставить ливов в покое. Принятие христианст-
ва — это не такая большая уступка при столь выгодном
предложении.
Для нейтрализации Полоцка прибалтам было необходимо столк-
нуть его с немцами. Неуплата дани — это повод для военного похо-
да, который обычно организовывался на следующий год. Время для
обострения отношений было удачным. Если в 1202 г., судя по ходу
изложения Генриха Латвийского, значительного притока «пилигри-
мов» из Германии не было, то в начале 1203 г. ожидалось прибытие
крупного крестоносного войска во главе с самим епископом Альбер-
том. Таким образом, возжелав наказать непокорных ливов, князь
Владимир столкнулся бы в устье Даугавы с крупными силами нем-
цев, которые, скорее всего, пришли бы к местным жителям на по-
мощь. Почти так и случилось.
Полоцкий князь действовал по застарелой схеме карательного
похода против диких племен. Основным оружием была внезапность.
Причем в данном случае она и сработала:
«В то же лето [1203 г.] король Полоцкий [rex de Ploceke} с вой-
ском внезапно [ex improviso] явился в Ливонию и осадил замок
Икесколу. Ливы, не имевшие доспехов, не посмели дать отпор
и обещали заплатить ему деньги [pecuniam]. Получив деньги, ко-
роль снял осаду»114.
Застигнутые врасплох ливы вынуждены были уступить. До Ике-
сколы рижские арбалетчики добраться не успели, но они заняли
Гольм. Когда же русские отряды, уже окрыленные легкой победой,
подошли к этому замку, на них обрушился град стрел:
«Между тем тевтоны, посланные епископом, с арбалетами
и в доспехах [balistis et armis] заняли замок Гольм, и когда подошел
король, чтобы овладеть замком, они ранили множество его коней,
а русских, не отважившихся под обстрелом переправиться через
Двину, обратили в бегство»115.
Вот это могло действительно поразить князя Владимира. Оказы-
вается, здесь имеются серьезные укрепленные поселения с сильным
гарнизоном, вооруженным современным оружием. Небольшой экс-
педиционный отряд уже не был способен произвести на них впечат-
ление. В данном случае, однако, этого и не требовалось. В хронике
нет и слова о том, что после захвата Икесколы русские начали гра-
45
Глава 1. восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
бить окрестности и требовать уплаты дани от каждого другого по-
селка. Условие выплаты дани (денег, pecuniam) уже было принято
старейшинами, которые, надо полагать, отвечали за всех жителей
региона, то есть включая как Икесколу, так и Гольм. Единственное
нападение, которое совершили подчиненные Владимира, относилось
к немцам. Отряд, возглавляемый князем Герцике Всеволодом и со-
стоящий преимущественно из литовцев («Король Герцике, подойдя
к Риге с литовцами»)116, угнал с пастбищ скот, принадлежавший го-
рожанам Риги. Последние пытались преследовать грабителей, но не-
удачно, причем несколько рижан было убито.
Прямого боевого столкновения между немцами и русскими фак-
тически не состоялось. Обстрел со стен, результатом которого была
смерть нескольких лошадей, не может быть признан серьезным по-
водом для конфликта и, тем более, сражением. То же относится
и к стычке с литовским отрядом. Ближайший осмотр немецкой фак-
тории в Риге не мог вызвать серьезных опасений: там не было ни
стен, ни воинственных намерений. Епископ Альберт в первые годы
своей миссии старательно пытался избегать конфликтов с Русью.
Эта черта его политики хорошо прослеживается на позднейших из-
вестиях хроники и неоднократно подчеркивалась исследователями.
Совершенно нет никаких оснований представлять Альберта и вооб-
ще крестоносцев инициаторами конфликта 1203 г. Они в первую
очередь не были в этом заинтересованы. Для войны они не имели ни
сил, ни средств117.
С другой стороны, полоцкий князь после этой поездки должен
был осознать, что, несмотря на то что все его права на устье Дауга-
вы сохраняются и дань взимается сполна, в регионе уже появились
его потенциальные конкуренты, чье усиление вполне возможно.
Должны были быть приняты некие меры. Так, с попытками русских
помешать немцам закрепиться в Ливонии можно связать участившие-
ся нападения на Ригу литовцев. Выше было отмечено участие литовцев
в походе 1203 г. В последующие два года они уже регулярно грабили
двинское устье. Руку Полоцка, имевшего плотные связи с Литвой,
в этих событиях видеть более чем допустимо. Это заметно и из хрони-
ки Генриха Латвийского, где автор под 1204 годом сообщает:
«После его [епископа Альберта, отправившегося ранней вес-
ной в Германию] отъезда литовцы, ненавистники христиан, вместе
с ливами, еще язычниками, из Аскрадэ [Ашераден] и Леневардена,
числом до трехсот, подошли к Риге и, захватив городской скот на
пастбищах, уже второй раз пытались угнать его»118.
46
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Подчеркнуто, что литовцы и ливы-язычники нападают на Ригу
второй раз. В то время как «первым разом», со всей очевидностью,
является рейд литовско-русского отряда, возглавляемого князем
Герцике Всеволодом, входящим в состав сил князя Владимира во
время похода 1203 г. Таким образом, речь идет если не о родствен-
ных явлениях, то о тех же участниках событий (исключая лично
герцикского князя).
Нападение осуществлено жителями областей, не находящихся
под непосредственной властью Герцике или Полоцка. Оно может
свидетельствовать как о временной утрате авторитета рижских нем-
цев, не сумевших заступиться за ливов в 1203 г., так и о подстрека-
тельской политике полочан. Последние не хотели прямого конфлик-
та с немцами, торговля с которыми имела для Полоцка важное
значение, но с другой, стремились усложнить жизнь католическим
христианизаторам, влияние которых, судя по всему, ширилось. Ли-
вов-язычников и литовцев долго уговаривать не пришлось. Грабеж
являлся для них отхожим промыслом, который при слабости против-
ника был очень выгодным предприятием.
Весной 1205 г. литовцы, возможно, опять собирались напасть на
немецкую факторию после возвращения из удачного похода в Эсто-
нию. Но латиняне вместе с союзными земгалами их упредили, ата-
ковали первыми и рассеяли (битва при Роденпойсе)119. Следует об-
ратить внимание на то, что во время сражения немцы перебили
и плененных литовцами эстов120, что заставляет понимать события
в качестве акции устрашения, предпринятой в отсутствие епископа
группой воинственно настроенных крестоносцев. Вернувшись к лету
1205 г. после почти двухлетнего (с весны 1204 г.) отсутствия, Аль-
берт был поставлен перед фактом серьезного обострения отношений
между рижанами и ливами. Следует отдать ему должное, он принял
единственное правильное в таких условиях решение: если война
объявлена — в ней нужно побеждать. Возможно, будь он в Ливонии
во время литовских походов, он не стал бы организовывать риско-
ванных военных акций и нападать на превосходящие силы против-
ника, способного вскоре собрать вдвое больше людей для ответного
удара. Однако выбор был сделан без него.
Главным союзником Литвы на правом берегу Даугавы были ли-
вы-язычники, то есть, собственно говоря, все недовольные немецким
присутствием в регионе, а также русские данники. Левобережные
земгалы, давние враги литовцев, напротив, выступали естественны-
ми союзниками крестоносцев. Полоцк в этих условиях имел полное
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 47
Ж! 1 ИМ 2 IZZ) з ЕЗ 4 —5 ........................в
Распространение власти епископа Альберта и ордена меченосцев
в Аивонии в 1207/1208 гг.:
1 — Орден меченосцев; 2 — Владения Рижского епископа; 3 — русские
княжества; 4 — языческие племена; 5 — Территориальные границы;
6 — границы межплеменные (условные); Цветом обведены границы зависимых
или союзных областей
право воздержаться от вмешательства. Кроме того, позиция сторон-
него наблюдателя казалась наиболее удачной: независимо от того,
кто выйдет победителем, ослаблены окажутся сразу обе коалиции,
что только укрепит русское влияние. Однако именно в этом году
епископ Альберт привез с собой значительно большее, чем прежде,
крестоносное воинство. Он первым перешел к активным действиям.
48
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Сначала Альберт укрепил устье Даугавы, основав цистерциан-
ский монастырь в Дюнамюнде на горе св. Николая и назначив туда
аббатом того самого основателя ордена меченосцев брата Теодори-
ха. Затем основное войско двинулось вверх по Даугаве с целью за-
нять наиболее выгодные позиции на правобережье и сомкнуть свои
аванпосты с заставами русских из Кукенойса. В результате должна
была получиться единая линия немецких укреплений вдоль русла
Даугавы, от устья до границ Кукенойса.
Епископ Мейнгард, построив ливам два замка (Гольм и Икеско-
лу), не заселил их немцами и, тем более, не оставлял там гарнизо-
нов: эти укрепления были подарены местным жителям. Только
в 1203 г. по просьбе местных старейшин рижские арбалетчики заня-
ли Гольм. В 1205 г. Альберт решил занять и Икесколу. Еще раньше
этот замок был пожалован «в бенефиций» рыцарю Конраду фон
Мейендорф. Однако тот пока не имел возможности посетить свое
владение и доходов с него не получал. Теперь он возглавил авангард
крестоносного войска:
«чтобы от него ливы заранее знали о предстоящем прибытии
епископа с некоторыми пилигримами, доброжелательно приняли бы
его, как дети отца, и рассудили с ним о мире и о дальнейшем рас-
пространении христианства»1 .
В этом месте изложения Генриха Латвийского особенно заметна
тональность сторонника насильственной христианизации. Ведь речь
идет собственно о крестовом походе, который рижские немцы пред-
принимали в области ливов-язычников, не находившихся до того ни
в вассальной, ни в даннической и ни в какой другой зависимости от
германцев. Последние, можно подчеркнуть, еще не заняв области
икескольских ливов, уже распоряжались этой областью — отдали
ее в бенефиций рыцарю Конраду. При подходе «пилигримов» мест-
ные ливы «бросились бежать и, пользуясь лодками, поднялись вверх
по реке к замку Леневарден с женами и малыми детьми»122.
«Этим они ясно показали, что мало думают о ранее принятом
крещении», — заключает Генрих Латвийский, рупор и апологет хри-
стианизаторской политики епископа Альберта. Как же в таких усло-
виях поступили благородные пилигримы? Это достойно восхищения:
«Пилигримы же, видя, что новообращенные ливы до такой степе-
ни заблуждаются <...>, пустились преследовать бегущих. Скоро од-
нако они заметили, что те, соединившись с другими язычниками из
Леневардена, покинули свои деревни и ушли вместе в лесные тру-
щобы. Тогда пилигримы, подложив огонь, зажгли их город»123.
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
49
Затем был сожжен и замок Аскратэ (Ашераден), а его жители
рассеяны. Отмщению за угон скота были подвергнуты все участники
тех событий, кроме литовцев. Это подтверждается и перечнем за-
хваченных объектов: Леневарден и Ашераден. Ливы-язычники были
разгромлены, а земли их подпали в зависимость от Риги. Лишь на
условии крещения им вновь «разрешено было владеть деревнями,
полями и всем, что они, казалось, потеряли не без основания», пи-
шет Генрих Латвийский124. Боевые действия и мелкие стычки про-
должались в течении всего 1205 года, но основное дело было сдела-
но — уничтожены основные укрепления противника, разорены
жилища, склады, поля, прерваны коммуникации с союзниками, на-
селение деморализовано.
Русские планомерно придерживались тактики невмешательства.
Когда войска Альберта подступили к границам Кукенойса, местный
князь Вячко немедленно отправился к немцам для выяснения об-
стоятельств. Получив заверения в исключительно мирных по отно-
шению к Полоцку намерениях крестоносцев, Вячко договорился
о границах того района, где предполагались военные действия, за-
ключил мир и отбыл восвояси125.
Рижане в свою очередь всячески стремились подчеркнуть то, что
они ни в коей мере не посягают на русскую власть в регионе. Их
борьба направлена, во-первых, против литовцев, которые угоняют
скот, а во-вторых, на проповедь христианства среди местных жите-
лей. Однако за этой позой скрывались совершенно иные намерения.
Требовалось время для того, чтобы усилить свое влияние. Нужны
были новые крестоносцы, новые поселенцы, новые финансовые сред-
ства. Всего этого Альберту катастрофически не хватало. В 1202-
1204 годах был осуществлен новый (Четвертый) крестовый поход,
жертвой которого стал Константинополь, на развалинах которого воз-
никла Латинская империя. Фактически была дискредитирована
сама идея крестоносного движения, выродившаяся в систематиче-
ские грабительские набеги на мусульман и язычников. Именно в эти
годы несоизмеримо более весомыми стали звучать призывы к кре-
стовым походам в Прибалтику. Долгий и затратный путь в Палести-
ну предлагалось заменить куда более кратким и стоившим значи-
тельно дешевле посещением Ливонии. Прижимистым немцам это
нравилось. Можно сказать, что после 1205 года их участие в среди-
50 Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
земноморском крестоносном движении решительно снижается, а ак-
тивность на Балтике возрастает.
Беспокойство полоцкого князя Владимира в таких условиях
должно было усилиться. Он не мог долго верить тем сладким сло-
вам, которые передавал ему через посредников Альберт. В 1205 году
нападению со стороны немцев подверглись ливы, платившие дань
Полоцку. Кроме того, часть их земель после этого была обложена
новыми повинностями в пользу Риги. Вячко, подписавший мир
с Альбертом еще в период похода, мог не знать о тех условиях, кото-
рые немцы предъявили ливам. Его могли убедить в том, что данни-
ческая зависимость ливов от Руси сохранится. Но это положение со
всей очевидностью было нарушено, о чем местные жители не преми-
нули оповестить князя Владимира. Последний немедленно начал
приготовления к походу против немцев (на Ригу), который предпо-
лагал осуществить весной 1206 г.
В разгар этих приготовлений в Полоцк прибыли рижские послы.
Их возглавлял тот самый основатель ордена меченосцев аббат Тео-
дорих. В придворном окружении они встретили группу ливов, кото-
рые во время аудиенции у князя, ничуть не стесняясь, публично об-
винили немцев в агрессии:
«Они [немцы] сообщили, что пришли ради мира и дружбы, ливы
в ответ возразили, что тевтоны не хотят соблюдать и не соблюдают
мир. Речь их была полна злословия и горечи, а короля они больше
подстрекали начать войну, чем заключить мир»126.
Ливы откровенно склоняли князя Владимира к войне. Это насто-
рожило рижских посланников, которые решили подкупить одного из
княжеских приближенных и разузнать подробности. Так информа-
ция о готовящемся походе проникла к немецкой делегации, которая
сразу послала к соотечественникам гонца с этим известием. Епи-
скоп Альберт уже было готовился вновь отплыть в Германию с теми
крестоносцами, срок обета которых заканчивался, но задержался.
Многие пилигримы также решили остаться еще на некоторое время,
дабы воспротивиться угрозе со стороны Полоцка: «тогда многие пи-
лигимы, собиравшиеся отплыть за море, снова приняли крест и вер-
127
нулись...» .
Отправив известие в Ригу, Теодорих решил сообщить об этом
Владимиру, который, конечно, был весьма раздосадован тем, что его
планы раскрылись. Поразмыслив немного, князь не стал обрушивать
гнев на гордого аббата, но сделал вид, что немецкая хитрость уда-
Глава I. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 51
лась: русские узнали, что внезапного нападения им произвести не
удастся, и отменили поход. Рижское посольство было отпущено, но
с ним направилась и русская делегация, призванная устроить пуб-
личное разбирательство взаимных претензий ливов и латгалов, с од-
ной стороны, и немцев-христиан - с другой. Полоцкие дипломаты
предложили встретиться с епископом 30 мая чуть восточнее Икеско-
лы, в центре ливских земель и в равноудаленной от немецких и рус-
ских укреплений точке.
Все это слишком напоминало провокацию, в которую Альберт не
хотел быть втянутым. Во-первых, русские выступали арбитрами
в его отношениях с местным населением, то есть немцы играли роль
подданных Полоцка, наряду с ливами. Во-вторых, как разузнали ри-
жане, ливы и латгалы собирались прийти на суд вооруженными
и в удобный момент убить епископа. Генрих Латвийский обвиняет
в этом коварном замысле лично князя Владимира. И, судя по всему,
он во многом прав.
Полоцк в эти годы уже не мог выставить значительный контин-
гент войск для отдаленных военных действий. Угроза со стороны
Литвы неуклонно возрастала. Горожане боялись оставить беззащит-
ным свой город, который, кроме того, выступал важным участником
в посреднической торговле. Конфликт в устье Даугавы в случае сво-
его неблагоприятного исхода грозил долгосрочными потерями в об-
ласти торговли. Ливская дань, как можно понять из контекста изло-
жения, собиралась лично князем, который не делился ею
с горожанами. Поэтому и на особую заинтересованность полочан
рассчитывать не приходилось. В походе 1203 г. ополченцы не участ-
вовали, что, видимо, было характерно. То же можно предположить
и для похода 1206 г. Князь мог положиться только на свою дружину,
а также на союзников из числа прибалтийских народов: собственно
ливов, латгалов и литовцев. Это была основная его ударная сила.
В ситуации, когда поход как бы отменялся, в действительности из
участия в военных действиях исключались только русские дружин-
ники и литовцы. Оставались решительно настроенные местные жи-
тели, которых и должны были собрать вокруг себя полоцкие послы
30 мая 1206 г.
Епископ Альберт, естественно, отказался прибыть на судилище.
Напротив, ливы и латгалы собрались на него в большом количестве.
Когда выяснилось, что немцы не придут, они решили не дожидаться
помощи из Полоцка сами напасть на Ригу (на это и рассчитывал
52
Хрусталёв Д Г. Северные крестоносцы
Реконструкция территории древнего Полоцка:
1 — древнейшие поселения IX - начала X в.; 2 — город в XI—XIII вв.; 3 — луг;
4 — предполагаемое местоположение курганных могильников;
5 — местонахождение фундаментов церквей или завалов древних строительных
материалов; 6 — существующие церкви XI—XII вв.
князь Владимир!). Были направлены гонцы во все области Ливонии
для сбора ополчения, а пунктом соединения отрядов был назначен
замок Гольм, ливские старейшины которого (их возглавлял ливский
«князь Ако») были «зачинщиками всего злого дела»128. Кроме жите-
лей с побережья Даугавы к Гольму устремились и отряды из Торей-
ды: «толпы ливов стали стекаться к замку Гольм»129. Судя по всему,
ожидалось прибытие и литовских отрядов. В период сбора основных
сил на несколько дней установилось видимое затишье. Самые сме-
лые из ливских ополченцев стали постепенно выдвигаться в предме-
стья Риги, но большинство расположилось в районе Гольма.
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 53
Над рижскими немцами нависла серьезная, пожалуй, самая серь-
езная за все время их пребывания в устье Даугавы, угроза. Если на-
зывать действия ливов восстанием, то оно было в 1206 г. всеобщим.
Люди разделились на.два четко очерченных враждебных лагеря:
христиане и все остальные. Запылали церкви и дома новокрещен-
ных. Немецкий гарнизон Икесколы оказался лишен коммуникаций
с соотечественниками и фактически в осаде. Оставшись еще на не-
сколько дней в бездействии, рижане могли более никогда не увидеть
своего города. Обстоятельства требовали решительных действий,
и крестоносцы оказались на них способны.
Судя по сообщению Генриха Латвийского, немцев было только
150, «а врагов громадное количество». Немцы решили атаковать ос-
новное укрепление ливов, замок Гольм, расположенный на острове
посредине Даугавы. При атаке с другого берега у них не было шан-
сов. В 1203 г. князь Владимир так и не взялся за такой приступ. Ри-
жане попробовали использовать корабли и организовать десант.
Пристав к берегу, они, «запев молитву о милости» (вероятно, «Благ
Господь ко всем, и щедроты Его на всех делах Его»130), бросились
высаживаться и теснить ливов к замковым стенам. Арбалеты, кото-
рыми располагали немцы и которые, по словам Генриха Латвийско-
го, являлись их основным преимуществом, производили на против-
ника, конечно, решительный эффект и наносили серьезный урон.
Однако основная причина поражения ливов лежала в области пси-
хологической. Крестоносцы действительно в большинстве своем
были превосходными воинами, способными устрашить значительное
количество миролюбивых ополченцев, рыбаков и сборщиков меда.
Кроме того, в глазах пилигримов искрилась уверенность в своей
христианской правоте, блистающей даже на страницах сухих латин-
ских хроник.
Обстрел арбалетчиков. Гравюра из книги Олафа Магнуса, 1555 г.
54
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Многих ливов немцы перебили, других заставили спасаться
вплавь через реку или укрыться в замке, который, после непродол-
жительной осады, вынужден был сдаться. Метательные машины, ар-
балеты и поджоги замковых стен, все это произвело неизгладимое
впечатление на язычников, пожелавших сохранить себе жизнь в об-
мен на ничуть не опасное крещение. Зачинщики восстания были
брошены в темницу или казнены, а другие участники в большинстве
своем отпущены с миром («пощажены»)131.
Как выяснилось, 4 июня 1206 г. в сражении под Гольмом реши-
лась и судьба Ливонии. Немцы продемонстрировали все те свои ка-
чества, благодаря которым, по их собственному мнению, они облада-
ют правом властвовать в этом регионе. Ливы осознали и решитель-
ное военное превосходство иноземцев, и их широкое христианское
великодушие. Это было самое крупное поражение Полоцка в борьбе
за власть в Прибалтике, случившееся без его собственного участия.
Князь Владимир попытался было исправить произошедшее. Он дей-
ствовал быстро и решительно, но все было уже бесполезно: время
потеряно, союзники утрачены, авторитет растерян. Война продолжа-
лась еще несколько лет, но это было уже не равносильное противо-
стояние. Немцы неизменно расширяли свое влияние, а русские
только уступали и отступали.
Тем же летом 1206 г. крестоносцы вместе с союзными земгалами
совершили опустошительный набег в ливскую область Торейда, где
находили поддержку антинемецкие выступления. Теперь все лив-
ские земли оказались разорены и не имели никакой возможности
оказать поддержку князю Владимиру, устремившемуся к устью Дау-
гавы возвращать утраченное:
«...кое-кто из ливов, закосневших в коварстве, известив через
гонцов короля Полоцкого об уроне, понесенном своими, просил при-
дти на помощь против тевтонов, тем более что в Риге оставалось не-
много людей, а другие уехали с епископом [в Германию}»^2.
Владимир, собрав все наличные силы, исключая, судя по все-
му, городское ополчение133, на ладьях подошел к Икесколе134.
Здесь войска высадились, но штурмовать замок не стали, а попы-
тались внезапно напасть на Гольм. Эффекта неожиданности не
случилось. Большинство окрестных ливов не оказало русским
поддержки, а разбежалось по лесам. В Гольме же засели упорные
немцы, вынудившие нападавших перейти к планомерной осаде.
Дальнейшие события — пример той военно-тактической беспо-
Глава I. восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 55
мощности, которую проявлял в своих действиях в Прибалтике по-
лоцкий князь.
Обратившись к ливам из Торейды за содействием, он получил
только группу вспомогательных работников. Никакого ополчения
собрать не удалось. Латгалы в ответ на предложения Владимира во-
обще никого не прислали, даже ответных послов. Кроме всего про-
чего, князь позволил себя запугать ливским провокаторам, подкуп-
ленным немцами. Они рассказали ему, что «все поля и дороги
вокруг Риги полны мелкими железными трезубыми шипами», кото-
рые представляют большую угрозу для лошадей и пеших воинов, то
есть подойти к безоружной Риге (стены еще не были построены)
безболезненно не удастся. Удивителен не сам этот рассказ, но то,
что Владимир в него поверил, если только это не вымысел ливонско-
го летописца. Скорее всего, последним аргументом, вынудившим по-
лоцкое войско снять осаду с Гольма и удалиться, были известия, по-
лученные на этот раз из надежного источника, о том, что местные
жители заметили в море множество кораблей, которые могли везти
новое крестоносное войско135. Так в действительности и было. Как
считают исследователи, ливы видели в Рижском заливе корабли дат-
ского короля Вальдемара II, осуществившего в 1206 году свою пер-
вую высадку на остров Эзель (Сааремаа)136. Сопротивление местных
жителей было подавлено, но постоянной базы датчане так и не осно-
вали: никто не захотел оставаться там на зимовку. Все пилигримы
вернулись на родину. В Ригу после этого прибыл только архиепи-
скоп Лундский с собственной свитой. Значительных новых подкреп-
и 1Q7
лении он не привез .
Испугавшись штурмовать Ригу и опасаясь внезапного прибытия
нового пополнения немецких пилигримов князь Владимир после
одиннадцатидневной осады свернул свои операции в низовьях Дау-
гавы и вернулся на Русь:
«...и спас Господь надеявшихся на него», — заключил Генрих
Латвийский138.
Это была точка перелома в борьбе за власть в Прибалтике. Ста-
ло ясно, что Полоцк ее проиграл быстро и скоропостижно:
«После ухода русского короля с войском страх Божий охватил
ливов по всей Ливонии»139.
После событий лета 1206 года все ливы как с побережья Дауга-
вы, так и из Торейды, а затем и из Метсеполэ изъявили свою покорность
56
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
немцам, которые, расширяя свою миссионерскую деятельность, про-
двигали и свои представления о справедливом административном уст-
ройстве региона.
В 1207 году к Пятидесятнице в Ригу вернулся епископ Альберт.
Тогда же к нему прибыл и князь Вячко (Vesceka) из Кукенойса, же-
лавший остановить мирные и даже союзнические отношения с но-
вой политической силой в Ливонии. Вячко стремился воспользо-
ваться крестоносным войском для борьбы с Литвой, предлагая
взамен «половину своей земли и своего замка»140. Епископ обещал
князю помощь.
Существует много предположений о том, насколько искренен
был Вячко и чем он руководствовался, когда заключал с немцами
мир. Позднейшие события убеждают нас, что он действовал по соб-
ственной инициативе, в силу неких личных причин и без оглядки на
Полоцк. Кукенойс был очень небольшим княжеством и значитель-
ным войском не располагал. Слабость русских покровителей остави-
ла его чуть ли не один на один с, пожалуй, самой грозной силой того
времени — литовскими племенами, многочисленными, объединяю-
щимися и воинственными. Союз с немцами мог обезопасить его. Од-
нако обстоятельства сложились иначе.
Уже в том же 1207 году ливы и латгалы, возглавляемые кресто-
носцами, разгромили большой литовский отряд, возвращавшийся
после налета на Эстонию141. Затем они напали на селов, часто вы-
ступавших в роли литовских союзников. Казалось бы, немецкое по-
кровительство Кукенойсу вступает в реальную силу. Но речь шла
о двух существенно отличающихся подходах к ситуации. Вячко дей-
ствовал в рамках устоявшихся на Руси правил вассальной зависимо-
сти. Он признал верховенство епископа над половиной своей земли,
а вторую половину оставил за собой, то есть за Полоцком. Такая
двойственность при благоприятном стечении обстоятельств могла
принести ему многие дивиденды. Но вписаться в этнически чуждую
среду немецкого рыцарства оказалось не так просто. Уже со своим
ближайшим соседом рыцарем Даниилом из Леневардена Вячко
умудрился зимой 1207/08 года поссориться. В ответ Даниил весной
1208 г. неожиданно напал на него и захватил в плен вместе с зам-
ком и всей дружиной:
«неожиданно поднявшись на стены, они захватили главное укре-
пление [Кукенойса] отступавших в замок русских, как христиан, не
решились убивать, но, угрожая им мечами, одних обратили в бегство,
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 57
других взяли в плен и связали. В числе прочих захватили самого ко-
142
роля, связав и его...» .
Обо всем произошедшем Даниил известил епископа Альберта,
который, по свидетельству Генриха Латвийского, остался решитель-
но недоволен. Даниилу приказали немедленно освободить Вячко
и вернуть ему все имущество. Затем оба повздоривших рыцаря были
приглашены в Ригу на праздник Пасхи (6 апреля 1208 г.), на кото-
ром Альберт всячески старался их примирить. Казалось, что ему это
удалось. Вместе с Вячко в Кукенойс было направлено 20 воинов
(«рыцарей и арбалетчиков, а также каменщиков, чтобы укрепить за-
мок»), призванных содействовать обороне города как от литовцев,
так и от соседей из Леневардена143. Но князь вернулся домой
с острым желанием отомстить. Он ожидал, что в ближайшие дни
Альберт вновь, как обычно, отплывет в Германию для сбора новых
пилигримов и увезет с собой значительную часть крестоносцев,
у которых срок обета истекал. После этого можно будет напасть на
немцев и привлечь к этому Полоцк.
Так и произошло. Все немцы в Кукенойсе были перерезаны,
а в Полоцк была направлена весть о том, что сейчас очень благопри-
ятный момент для захвата беззащитной Риги. Однако Альберт, как
выяснилось, еще не успел отплыть, будучи задержан «противным
ветром». Узнав о случившемся, он немедленно обратился к пилигри-
мам с просьбой вернуться в Ливонию еще на некоторое время — от-
кликнулось 300 человек «из лучших», а еще некоторое количество
епископ нанял за плату. В короткие сроки было собрано значитель-
ное для тогдашней Ливонии войско.
Только вести о военных приготовлениях немцев было достаточ-
но, чтобы Вячко осознал свое дело проигранным. Отмщения не по-
лучилось. Он сжег замок и «ушел в Руссию, чтобы никогда больше
144
не возвращаться в свое королевство» .
Следует подчеркнуть, что эти события не являлись провокацией
со стороны епископа Альберта, совершенно не заинтересованного
в обострении отношений с местными властителями, включая Куке-
нойс и Полоцк. Для немцев вторжение в Кукенойс было
исключительно несвоевременным и не подготовленным заранее ме-
роприятием. Все действительно напоминает экспромт. Вячко пытал-
ся разжечь межэтнический конфликт и втянуть в эту авантюру По-
лоцк, но потерпел фиаско. Немцы неожиданно стали обладателями
58
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
новых территорий. В 1208 г. княжество Кукенойс перестало
существовать °.
Вернувшись из Германии весной 1209 г., Альберт приступил
к возведению на месте сожженного Кукенойса нового замка Кокен-
гаузен, ставшего передовым форпостом немецкой власти в Ливонии,
самым удаленным от Риги укреплением епископа на Даугаве146. По-
ловина земель Кукенойса была передана вновьприбывшему пилигри-
му Рудольфу из Иерихо (Rudolphus de Jericho), ставшему вассалом
епископа, а третья часть земель — ордену меченосцев. Это собст-
венно первое свидетельство о разделе новых покоренных земель ме-
жду Рижским епископом и орденом. До этого размежеванию под-
верглись уже подчиненные области: «третью часть всей Ливонии
и других земель или окрестных народов», по соглашению 1207 г.,
получил Орден147. Его владения включали области к югу от Койвы,
с которой он должен был платить епископу четверть от собираемой
десятины для ознаменования зависимости (ad obedientiae recogni-
tionem). Альберт сохранил за собой Торейду, Идумею и часть Мет-
сеполэ. Все новые приобретения должны были делиться в указанной
пропорции, что и было закреплено папским постановлением в 1210 г148.
Отныне Орден меченосцев выступает в качестве отдельной, порой
независимой, силы в Балтийском регионе. Он часто самостоятельно
определяет свою наступательную политику, а также планирует во-
енные операции, вступает в союзы и заключает перемирия149. После
его включения в состав Тевтонского ордена в 1237 г. эта сила стала
чуть ли не доминирующим фактором в Ливонии, довлеющим как над
покоренными народами, так и над Рижским епископом.
* * *
Начиная с 1209 г. существенно меняется характер немецкой экс-
пансии. Во-первых, расширяется ее географический охват. Рижские
миссионеры проникаю в области Северной Латгалии Талаву и Атзе-
ле, уже знакомые с православием, привнесенным туда из Пскова,
а также в земли Южной Эстонии (Сакала), еще не затронутой хри-
стианской проповедью. Здесь немцы впервые вторгаются на террито-
рию, где на власть претендуют русские княжения Новгорода
и Пскова.
Во-вторых, после 1209 г. все меньше и меньше изыскивается дей-
ствительных оправданий для проведения наступательных операций.
Экспансия становится все более откровенной. Времени на пропо-
ведь практически не остается, за нее отвечает меч.
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
59
Первой жертвой новых политических реалий становится послед-
нее русско-латгальское раннегосударственное образование в При-
балтике — княжество Герцике. Крестоносцы нападают внезапно, да
так, что стража даже не успевает закрыть городские ворота. Укреп-
ления захватывают молниеносно, а не сумевший оказать сопротив-
ления князь Всеволод бежит на другой берег Даугавы:
«Русские, издали увидев подходящее войско, бросились к воро-
там города навстречу им, но когда тевтоны напали на них с оружи-
ем в руках и некоторых убили, те не могли сопротивляться и бежа-
ли. Преследуя их, тевтоны ворвались в ворота, но из уважения
к христианству убивали лишь немногих, больше брали в плен или
позволяли спастись бегством. После взятия города женщин и детей
пощадили и многих пленили. Король [Всеволод!, переправившись
в лодке через Двину, бежал со многими другими, но королева была
захвачена и представлена епископу с ее девушками, женщинами
и всем имуществом. В тот день все войско оставалось в городе; со-
брали по всем закоулкам большую добычу, захватило одежду, се-
ребро, пурпур и много скота, а из церквей — колокола, иконы
(yconias), прочее убранство, деньги и много добра и все это увезли
с собой, вознося хвалу Господу за то, что так неожиданно Он даро-
вал им победу над врагами и позволил без потерь войти в город»150.
Через некоторое время Всеволод отправился в Ригу просить
у Альберта вернуть свои владения. И они были ему дарованы в каче-
стве фьефа151. После вассальной присяги земли и замок будут ему
переданы, а сам он станет верным слугой Рижского епископа. По-
дозрения в его благонадежности, разумеется, сохранятся. Его жена
была дочерью влиятельного литовского вождя (Даугеруте) и сам он
поддерживал с Литвой союзнические отношения. В этом была сила
и слабость князя Герцике. В трудный момент литовцы поддержива-
ли Всеволода, а он отвечал им тем же. Немецких рыцарей из сосед-
них областей (прежде всего из Кокенгаузена) подобное положение
дел решительно раздражало. В 1213 г. их козни привели к воору-
женному конфликту, в ходе которого немцы, поставив в известность
епископа, напали на Герцике и разграбили замок152. Окрыленные
легким успехом, рыцари весной следующего года пытались повто-
рить авантюру, но подоспевшие литовцы их всех перебили153. После
этого положение более или менее стабилизировалось, но политиче-
ской независимости княжество Герцике более никогда не обретет.
После смерти Всеволода во второй половине 30-х XIII в. (до 1239 г.)
все его владения окажутся в распоряжении Рижской церкви154.
60
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
К 1209 г. любое, даже мало-мальски сохранявшееся в Ливонии
влияние Полоцка исчезло. Город-княжение превратился в мирного
соседа нового немецкого государства, соседа строптивого, но слабо-
характерного. То внимание, которое оказывали Полоцку немцы,
было теперь в значительной степени связано с его литовскими свя-
зями. В 1210 г. епископ Альберт, страдавший от нападений литов-
цев, куршей, эстов и находившийся из-за этого в затруднительном
военно-политическом положении, согласился платить князю Влади-
миру дань за тех ливов, которых покорил. Позднее, после серии ус-
пешных походов и побед в Эстонии, его политика в отношении По-
лоцка изменилась.
Эсты никогда не находились в какой-либо форме зависимости от по-
лочан, которые и сами не совершали походов в Эстонию, и новгородцам
не помогали. Полоцк, таким образом, был для эстов наиболее прием-
лемым союзником в противостоянии с немцами. Угрозу эстонско-по-
лоцкого альянса и пытался предотвратить Альберт, собиравшийся
выплачивать князю Владимиру дань за ливов. Однако уже в 1210 г.
немцы заключили мирный договор с эстами, а в 1212 г. продлили
его. Обезопасив себя на время, пока найдутся силы для вторжения
в Эстонию, Рижский епископ решил проявить в отношении Полоцка
большую жесткость. В 1212 г. он встретился с Владимиром Полоц-
ким в Герцике, на территории, где их безопасность обеспечивалась
князем Всеволодом. После бурных переговоров, в ходе которых про-
звучала и ставшая знаменитой фраза о том, что «русские короли»
предпочитают собирать дань с покоренных народов, а не крестить
их, уплата ливской дани в Полоцк прекратилась155. Владимир, ко-
нечно, попытался высказать неудовольствие и проявить характер.
В 1215 г. он таки вступил в соглашение с эстами о совместном напа-
дении на Ригу, назначенном на весну 1216 г. Однако во время при-
готовлений к этому, обещавшему стать грандиозным походу князь
Владимир внезапно умер156. Коалиция распалась, и поход не
состоялся.
После его смерти произошли и важные изменения в руководстве
Полоцким государством. О том представителе, который занял ва-
кантный стол, в литературе ведутся и не затухают споры. Согласно
одной версии, подкрепляемой белорусско-литовскими летописями,
в Полоцке вокняжилась литовская династия, а согласно другому
комплексу предположений — представители иной ветви полоцких
Рюриковичей157. Известно, что в начале 1222 г., когда Полоцк был
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 61
захвачен смолянами, в нем правили князья с русскими именами Бо-
рис и Глеб158. Их отчества неизвестны.
Смоленские войска утвердили свой протекторат над полоцкими
землями в январе 1222 г. в результате короткого похода159. Судьба
города оказалась в рамках смоленско-литовских отношений160. Судя
по всему, за местной династией сохранились лишь мелкие, зависи-
мые от Смоленска (и Литвы) держания внутри полоцкой земли:
Минское, Витебское, Друцкое, Изяславское, Городенское и Логож-
ское княжества161. В 1229 г. в договоре с Готландом и Ригой Полоцк
наряду с Витебском упоминается в качестве области, подчиненной
смоленскому князю Мстиславу Давыдовичу162. А в 1232 г. Полоцк
использует в качестве базы для захвата Смоленска князь Святослав
Мстиславич (представитель смоленских Ростиславичей). Конечно,
после 1232 г. ни о каком установлении полоцкого верховенства над
Смоленском речи не идет. Перед нами свидетельство участия города
во внутриволостной междоусобной борьбе, когда он выступает в ка-
честве сторонника одного из претендентов на власть в княжестве.
Однако ставка на смоленских Ростиславичей приносит Полоцку
лишь временную стабильность. После бурных событий борьбы за
Киев середины 30-х гг. XIII в. эта династия фактически лишается
своего влияния на Руси.
В Смоленск, судя по всему, в 1238 г. перебирается Владимир Рю-
рикович, уступивший еще в 1237 г. Киев Ярославу Всеволодовичу,
а теперь окончательно вытесненный из южнорусских земель Михаи-
лом Черниговским. Здесь же этот «последний Ростиславич на киев-
ском столе» и умирает в начале 1239 г., о чем сохранилось известие
в некоторых поздних летописцах163. За его смертью последовало
большое литовское вторжение в беззащитные смоленские волости,
включавшие пока и Полоцк. В события вынужден был срочно вме-
шаться великий князь Ярослав Всеволодович, только что сменив-
ший на Владимирском столе своего брата Юрия, погибшего в битве
с монголами на р. Сить 4 марта 1238 г.
Весной 1239 г. суздальские полки вступают в Смоленск, откуда
изгоняют литовцев, а «смоляны же урядивъ, и посади \f ни\ъ князя
Всеволода Мстиславича на столе»164. Ярослав решает разделить во-
лость, вернув Полоцк представителям местной династии Брячисла-
вичей.? Теперь во всех городах региона сидели его ставленники. Бо-
лее того, его старший сын Александр Новгородский (будущий
Невский) в том же 1239 г. женится на представительнице (возмож-
но, последней) полоцкого княжеского рода — дочери Брячеслава,
62
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
князя Полоцкого. Бракосочетание состоялось в Торопце, а затем
празднование продолжилось в Новгороде165. Этими действиями
владимиро-суздальские Юрьевичи как бы вступали в права покрови-
телей литовского порубежья и декларировали свою антилитовскую
внешнеполитическую доктрину, определявшую их западную полити-
ку в первой половине 40-х гг. XIII в. Ярослав с сыновьями однознач-
но продемонстрировал свои претензии на исключительную власть
как в смоленских, так и в полоцких землях166.
В разрозненной и разобщенной Литве именно во второй полови-
не 30-х XIII в. наметилась тенденция к консолидации и концентра-
ции власти в руках одного из князей — Миндовга. Логика событий
подсказывала, что вскорости литовские племена от хаотичных набегов
перейдут к планомерному завоеванию, почва для которого как в По-
лоцке, так и в других соседних землях была полностью подготовлена.
Уже в первые десятилетия XIII в. литовцы регулярно нападали на
новгородские области, доходя до Старой Руссы и оз. Ильмень, пере-
секая для этого территорию смоленского и полоцкого княжеств со-
вершенно безболезненно — в 1200, 1213, 1217, 1223, 1225, 1229,
1234 гг.167 Эти государственные образования уже не имели возмож-
ности сопротивляться и служить буфером для Новгорода. Для того,
чтобы отвести угрозу от собственных границ, нужно было их перей-
ти. Такие планы и намечал Ярослав для новгородцев, у которых ос-
тавил править своего сына Александра.
В том, что княжеская свадьба проходила сначала в пограничном
со Смоленском Торопце, а затем в стольном Новгороде, можно так-
же увидеть не только стремление продемонстрировать великокняже-
скую роскошь, но наглядно дать понять соседям о своих планах. Это
была прежде всего демонстрация новых внешнеполитических ориен-
тиров владимиро-суздальских Юрьевичей, и направлена она была
прежде всего на новгородского зрителя, которого следовало убедить
в необходимости вмешательства в смоленско-полоцкие дела для
обеспечения собственной безопасности.
Новгородская летопись подчеркивает, что из своего похода на
Смоленск в 1239 г. Ярослав вернулся «со множеством^ полона, с ве-
ликою честью», что было, вероятно, показано именно новгородцам.
Далее следовали пышные свадебные торжества, и в том же году
Александр Ярославич приступил к возведению укрепленной линии
(«городков») в верховьях Шелони168. Эти же поселения могли быть
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 63
использованы не только в оборонительных целях, но и в качестве
базы для организации антилитовских наступательных операций.
В своих действиях Ярослав Всеволодович с сыном Александром
руководствовались интересами Новгорода и Северо-Восточной Руси.
Заботу о Полоцке и Смоленске они проявляли прежде всего в потре-
бительских целях. Вероятно, местные жители это чувствовали.
Даже установление личного родства с местной династией не могло
подкрепить власть и влияние Юрьевичей, которые рушились под
мощными ударами нарождающегося могущества Литвы. После не-
продолжительного перерыва, в 1245 и 1247 гг. литовцы совершают
опустошительные набеги на Северо-Восток, а в 1252 и 1258 гг. гра-
бят Смоленск.
Вплоть до середины 40-х гг. XIII в. Александр Ярославич (Нев-
ский) еще пытается сохранять видимость своих претензий на власть
в Полоцких землях. В Витебск был посажен на княжение его стар-
ший сын от брака с полоцкой княжной, но в 1246 г. Александр за-
брал его из города, после чего фактически сдал область иноземцам.
Где-то в промежутке между 1246 и 1252 гг. в Полоцке (и Витебске, «ко-
торые одно суть») окончательно утверждается литовская династия169.
По Ипатьевской летописи известно, что около 1252 г. полоцким
князем был представитель жмудской (литовской) фамилии Товти-
вилл170. Его правление, продолжавшееся вплоть до 1264 г., было
достаточно спокойным для внутренней жизни полочан. Власть одно-
го из литовских князей обеспечивала безопасность от набегов дру-
гих литовских князей, а также претензий соседних русских власти-
телей. По иронии судьбы в объятиях своих давних противников,
литовцев, Полоцк обрел долгожданные спокойствие, внимание
и заботу171.
* * *
На протяжении всей первой половины XIII в. Полоцк неодно-
кратно демонстрировал поразительную внешнеполитическую пас-
сивность. После утверждения в городе минской династии в середине
80-х гг. XIII в. он потерял значительную часть своих прежних тер-
риторий. Так, полную независимость от Полоцка обнаруживало
Друцкое княжество172, а с начала XIII в. — подвинские протогосу-
дарственные образования (Кукенойс и Герцике), перешедшие под
покровительство Рижского епископа. Было растрачено влияние по-
лочан в среде прибалтийских народов, а уже в начале 20-х гг. XIII в.
64
Хрусталёв Д. Г- Северные крестоносцы
город утратил и собственную династию, будучи захваченным смо-
ленскими князьями. Земли погрузились в междукняжеские усобицы
и раздробленность. В 1229 г. под властью Смоленска находились
крупнейшие города Полоцк и Витебск, но о более мелких княже-
ских столах (Минск, Друцк и др.) практически нет известий. Впол-
не вероятно, что они еще ранее утратили свою независимость
и подпали под литовское влияние. Непродолжительный период ста-
бильности под властью смоленских Ростиславичей закончился для
Полоцка очередным литовским погромом. В положение дел пыта-
лись вмешаться владимиро-суздальские князья, но исправить ситуа-
цию не сумели. Они оттянули на несколько лет утверждение в По-
лоцке литовской власти, в чем, возможно, даже не были
заинтересованы сами полочане.
Подводя итоги, можно сказать, что причиной падения полоцкой
власти в Прибалтике является целый ряд факторов, причем веду-
щим из них была вовсе не пресловутая литовская угроза. Корень зла
следует искать во внутренних отношениях полоцкой земли, вступившей
в полосу раздробленности. Князь Владимир представлял минскую
волость, являвшуюся его домениальным владением. Интересы горо-
жан Минска и Полоцка не могли часто совпадать. Если для первых
важнейшими являлись их отношения с Литвой, то вторые особенное
внимание уделяли обеспечению свободного водного пути по Даугаве
и связям с другими русскими землями. Это, конечно, не противопос-
тавление и не противоречие. Торговые интересы не всегда преобла-
дали, а литовские вторжения не носили всеобщего характера. Эти на-
блюдения позволяют сделать вывод, что во власти над прибалтийски-
ми народами был заинтересован преимущественно князь лично. Судя
по всему, данническими доходами он с горожанами не делился,
а кровь проливать за победу православия над латинянами тогда еще
никто не думал. Немцы неоднократно показывали, что они стремятся
к стабильности в регионе, а это должно было устраивать полочан.
Таким образом, основные причины пассивности Полоцка во вре-
мя немецкой колонизации Ливонии лежат в сфере внутренних отно-
шений русских княжеств, погрязших в междоусобной вражде и по-
литике изоляционизма. Отдельный город (например, Полоцк) ничего
противопоставить мужественным крестоносцам не мог. А поддерж-
ки соседей, даже ближайших Минска и Друцка, не было и в помине.
Военная слабость сочеталась с простым нежеланием вступать в кон-
фликт с хорошо вооруженным и сильным противником —немецки-
ми завоевателями. Кроме того, княжеская власть в начальный пери-
Глава I. восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
65
од утверждения иноземного присутствия допустила многочисленные
политические ошибки, зарекомендовала себя совершенно неграмот-
ной в международных и межэтнических отношениях, действующей
по застарелым поведенческим схемам. Все эти факторы накладыва-
лись на действительно серьезную и ставшую судьбоносной угрозу
Полоцку со стороны Литвы, зарождающегося государства, которое
в итоге поглотит эту область Руси173.
§ 3. НОВГОРОД И ЕГО ВЛАСТЬ В ПРИБАЛТИКЕ
В ХИ - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ ХШ в.
Еще в конце X-XI в. новгородцы собирали дань в Эстонии174.
В 1030 г. Ярослав Мудрый попытался здесь закрепиться и построил
крепость Юрьев175, но русский гарнизон там продержался не долго.
Последующие события акцентировали неприятие эстами русского
господства.
В 1060 г. князь Изяслав совершил поход в Сакалу (на «сосолов»)
и попытался закрепить ежегодный режим сбора дани с местных жи-
телей. Однако весной следующего 1061 г. эсты (чудь) изгнали рус-
ских данщиков, сожгли Юрьев и совершили нападение на Псков176.
Это вызвало ответный карательный рейд новгородцев и псковичей,
но, судя по всему, у русской власти в регионе так и не появилось
глубоких корней. Вплоть до начала XII в. мы не располагаем извес-
тиями не только о постоянном присутствии русских в Эстонии, но
даже о случаях сбора дани.
Только при Владимире Мономахе начинается новый этап распро-
странения русской власти на чудь (эстов). В 1111-1113 гг. новго-
родский князь Мстислав Владимирович совершает поход в Эстонию,
а в 1116 г. закрепляет свои успехи захватом Оденпе177. В ИЗО г. он
посылает своего сына Всеволода с братьями собирать у чуди дань178.
Но в 1132 г., уже в год смерти Мстислава, эсты разгромили Всево-
лода, совершавшего очередной поход на эстонский северо-восток,
в Вайгу (Клин)179. После этого дань опять перестали платить, а Юрь-
ев был захвачен. В 1134 г. Всеволод вынужден был опять идти на
чудь, отбивать Юрьев и восстанавливать свои права180. Вероятно,
власть Новгорода (Пскова) в этих областях так никогда и не приоб-
рела устоявшейся формы, как это было в Ливонии у Полоцка. Мно-
гие отдаленные от границ северо-западные и приморские области
Эстонии не знали постоянного русского господства. Судя по всему,
дань регулярно собиралась только с племен, живших по берегам
Ристи
яина \
'Хяадемезсте
•Пю
fuc/памаа
парья
Е>М А*А
Кярл’а •
У Е 3/Д
Модисе •кеила' Юри
х- АД Р ^Ь/'Ю л к-' И
’ с Хаеери •Ко
Hoappb^tu^ ]нисси "^ г £
Нигцла ЧД е
ИТ=фЕ' СГ К * И ’Й 'р рама
Ри^ала\ 9 । *Мяръямаа
? •Мартна Кулламаа
. з .. д. *:
Aw ; А-
X" <V'x ' у Вяндра j
Хаяила^их^и9\ ' Лярну'Яагупи * ''
V/п/^Я Р'Н У С К И и. .
Л ^У-
*Харью-Яаки-
'Косе
f ~Д
Д/Д\ * ? ^»ганусе^
Кадрима '' PAKBiPt t • ;
\ • А ®_/'4
?/ВИРУ
\ *Зиру-Яагупи.
£яине-Маэрьл У ‘
И *, Амдла
Яраа-МадиЬе.
Г-ЯР.ВАСКИ.Й•< •. ,с
©Анна Яраа-.Яани
'' \\ Пеэт^ ^оэр'у,
фПАнм
У Е - .1’ А
fopu '< *"%/
Э Айвара :
с' к и и
Е/ 3 Д\ }
Мисаку / J
• Тори ' Сууре-Яами^ ^Колга-Яа^
пярну Хи л ь я-нд ис к 4j иц>
,ч _ I фВИЛЬЯНД
yfp-З -'Л'' '
У t з "\Пайсту ; .
' Саарде I баллисте фраас
^Каркси
я , I Торма
flauyce •
\Пыльтсамаа Лаламуре ‘Кодааере
п • ' ’
.рилистаере « ,» \?
/ 5хСй '(Маг^здедна
Т А > ГУ |Р'К И' Й
X • 'Ныо 1 V 9 Вымни
У9' ГЦ Е Д ДГ1-<‘
^ымгу. 'ОтеляЛ'[''9 /Ряпина
’’Л -Пыльаз . \
. ; I. ,Л <
• Сангасте • g р у С К И И '
J., ; Уреасте{.~, / /Х
вл/ягД
Ры^ге
Е 3
Хельме
'&ВАМА 9 ’
! \~,Кэрула
; у
•„ • Хэргла •
Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
^растселийна
Д г:
Административное деление территории Эстонии в XIX в.: 1 — границы уездов; 2 — границы кихелькондов;
3 — города; 4 — центры кихельконда
68 Хрусталёв Д Г. Северные крестоносцы
Чудского и Псковского озер. Это прежде всего мааконды (эст. таа-
kond) Уганди (Ugandi, Унгавния, Угауния)181, отчасти Вайга (Клин)
и Вирония (Virumaa, Вирумаа, Вирлянд) 182. Иногда рейды русских
данщиков достигали земель Гервен (Ервен, Гервия, Ярвамаа)183, Га-
рия (Гариен, Харью, Харьюмаа)184 и Сакала. Везде и часто они стал-
кивались с вооруженным сопротивлением, перераставшим порой
в наступательные операции.
Зимой 1177 г. эсты (вероятно, вместе с латгалами) не только от-
казались платить дань, но и напали на Псков, после чего князь
Мстислав Ростиславич Храбрый в 1179 г. совершил кровавый кара-
тельный рейд в глубь Эстонии, вплоть до Атзеле (Очела) и до моря:
«пожьже всю землю их, а сами отв^гоша къ морю, нь и ту много и\
падоша»185.
Репрессии привели на некоторое время население к покорности.
Однако уже в 1190 г. «чудь поморская» (вероятно, эсты из Виронии)
опять совершила налет на русские земли, напала на псковичей
в районе побережья Чудского озера («около порога»), но была
разбита186. В 1191-1192 гг. Ярослав Владимирович вынужден был
совершить целую серию карательных походов в Эстонию, в ходе ко-
торых были захвачены и Юрьев, и Оденпе187. Судя по всему, именно
в эти годы в Уганди и Северной Латгалии действительно закрепля-
ется новгородское господство с регулярными поборами в пользу по-
бедителей. Из сообщений Ливонской Хроники можно понять, что
примерно тогда же в латгальских областях Атзеле и Талава утвер-
ждается и православие. Когда в 1209 г. в эти земли проникают ла-
тинские миссионеры, они застают местных жителей уже крещены-
ми, причем по восточному обряду188.
Подобное положение почти не распространялось на большинство
эстонских земель, где господствовало язычество. Вероятно, следует
признать справедливым тезис, вставленный хронистом в уста полоц-
кого князя Владимира, когда тот спорил с епископом Альбертом на
встрече в Герцике в 1212 г.:
«в обычае у русских королей, когда они покоряют язычников, не
обращать их в христианскую веру, но заставлять их платить им дань
и деньги»189.
Этим руководствовались и новгородцы в своей экспансионист-
ской политике. В начале XIII в. немецкое присутствие в Прибалти-
ке заставило русских князей существенно пересмотреть свои
принципы.
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 69
§ 3.1. ПОХОДЫ В ЭСТОНИЮ МСТИСЛАВА МСТИСЛАВИЧА
УДАЛОГО, 1209-1212 гг.
Утвердившись на новгородском столе в 1209 г., неугомонный
Мстислав Мстиславич Удалой (Удатный) уже весной 1210 г. совер-
шил свой первый поход в Эстонию, в Южную Уганди под Оденпе.
Причем князь выступил в этих событиях как настоящий крестоно-
сец. Он стал первым из русских правителей, кто после победы над
язычниками заставил их креститься. Генрих Латвийский повествует
о нем сухо, но с нескрываемым уважением, выставляя русского вла-
стителя в качестве действительного конкурента и претендента на
лидерство по христианизации Эстонии:
«великий король Новгорода (Nogardie), а также король Пскова
(Plicecowe) со всеми своими русскими пришли с большим войском
в Угаунию (Ugauniam), и, осадив замок Одемпе (Odempe), бились
там восемь дней. И так как в замке не хватало воды и съестных припа-
сов, они попросили у русских мира. И те согласились на мир, и крестили
некоторых из них своим крещением, и получили от них четыреста ма-
рок ногат и отступили оттуда и возвратились в свою землю, обещав
послать к ним своих священников для совершения возрождающего
70 Хрусталёв Л- Г- Северные крестоносцы
к новой жизни таинства крещения. Впрочем, этого они так и не сде-
лали, ибо (пат) жители Унгаунии позднее приняли священников от
рижан и были крещены ими и причислены к рижской церкви»190.
Это более чем примечательное известие знаменует появление на
страницах хроники Генриха Латвийского нового могущественного
противника немцев, их соперника в господстве над Эстонией. Следу-
ет отметить, что действия Мстислава являются важной вехой и для
русской истории. Именно этот князь, обладатель незаурядного воен-
ного таланта, демонстрирует также решительный антизападный (ан-
тинемецкий) акцент в своей политике. Разумеется, военные предпри-
ятия Мстислава определялись не этническим или конфессиональным
антагонизмом. Скорее всего, основанием служили стечения обстоя-
тельств без какой-либо идеологической или религиозной подкладки.
Действия Мстислава вполне укладываются в рамки традиции, кото-
рая, впрочем, допускала скудные военные и политические новации.
Еще отец Мстислава, Мстислав Ростиславич, как отмечалось
выше, в 1179 г. ходил походом на чудь, а после смерти в 1180 г. стал
одним из немногих князей, похороненных в Софийском соборе Нов-
города. Его память, вместившая в себя и образ другого новгородско-
го князя, Мстислава Ростиславича Безокого (из Юрьевичей), неиз-
менно поддерживалась местной Церковью, которая почитала
«Мстислава Храброго» как святого191. В своих обращениях к горо-
жанам Мстислав Мстиславич всегда указывал на преемственность
своей власти от отца и поминал его гроб. Для него это был один из
важнейших аргументов права на Новгород. И не удивительно, что
свои военные предприятия он начал с нападения на чудь. Собствен-
но, Мстислав Ростиславич, который правил в Новгороде менее года,
только и запомнился новгородцам своим победоносным походом
в Эстонию во главе 20-тысячного войска. Сын храброго воителя под-
держивал родовую славу.
События развивались следующим образом. Ранней весной
1209 г. торопецкий князь Мстислав Мстиславич внезапно захватил
новгородский город Торжок, где пленил местного посадника, несколь-
ких купцов и, что особенно примечательно, группу дворян новгород-
ского князя Святослава Всеволодовича. Затем торопецкий интервент
послал гонцов в Новгород Великий:
«клан я юс я святки Соф'йи и грову отца моего и всТлгь новгород-
цемъ; прншелъ семь к вамъ, слышавъ насилие от князь, и жаль ми
своея отцины»192.
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
71
Кучевая деревня на острове Саарема
Новгородцы отозвались неожиданно быстро и однозначно: кня-
живший в это время в Новгороде князь Святослав был арестован,
а на его место приглашен Мстислава. Столь выразительное появле-
ние на политической арене Северо-Запада фигуры Торопецкого кня-
зя, разумеется, должно было быть серьезно подготовлено. Он, оче-
видно, имел возможность опереться внутри Новгорода на некую
социальную и политическую силу, способную убедить горожан сде-
лать решительный поворот от своих, ставших почти традиционными
династических предпочтений. Начиная с 1181 г. в Новгороде почти
постоянно (с короткими промежутками в несколько лет: 1184-1187
и 1196-1197 гг.) находились владимиро-суздальские ставленники.
После 1197 г. (то есть в течение 12 лет) их правление не прерыва-
лось. Можно сказать, что под покровительством Всеволода Юрьеви-
ча Большое Гнездо на Северо-Западе Руси выросло целое поколе-
ние. И вдруг такая перемена. Основания для нее и подготовка
должны были быть очень весомыми193.
Ясно, что Мстислав вокняжился в Новгороде вопреки желанию
Владимиро-Суздальского самодержца. Это была победа «антисуз-
дальской партии» новгородцев, чьи действия можно воспринимать
в рамках утверждения тезиса о вольности в князьях. Идеальным
воплощением этой политической программы стал торопецкий
князь, который не располагал ни влиятельными покровителями, ни
72
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
сколько-нибудь значительным личным авторитетом, влиянием или
богатством. Мстислав был прежде всего воином, участником много-
численных мелких вооруженных конфликтов на Юге Руси, вытеснен-
ным оттуда и вынужденным коротать годы в бедной торопецкой во-
лости. Он привык во многом отказывать себе, исключительный
достаток его не интересовал, стремление к личной власти реализо-
вывалось им исключительно в ходе военных операций, граждански-
ми делами он занимался без заметной охоты, только в целях обеспе-
чения боеспособности земли. Такой князь не вмешивался во
внутренние склоки новгородцев, сребролюбием не страдал, мздоим-
ством тоже. Абсолютным идеалом нам выставляет Мстислава новго-
родская летопись: справедливый в суде и расправе, удачливый полко-
водец, внимательный к заботам людей, благородный бессребреник.
Слепым орудием боярских группировок и бесхребетным политиком
рисует Мстислава современный исследователь Н. Ф. Котляр:
«...у Мстислава вовсе не было таланта руководителя государства,
ровно как и твердого характера»194.
Реалии средневековой Руси не во всем поддаются полновесному
и многостороннему обследованию, отчего не всегда есть возмож-
ность дать однозначную оценку той или иной личности, ее деяниям
и их результатам. В жизни было мало летописной одухотворенно-
сти. Приглашенный в Новгород, Мстислав не имел действительной
возможности диктовать горожанам свои условия. Представитель ди-
настии Ростиславичей, внук великого князя Ростислава Мстислави-
ча, он в начале XIII в. уже не мог положиться на влияние и военную
силу своих родственников, истративших большую часть своего дос-
тояния в борьбе за Киев. В итоге представители этой линии оказа-
лись зажаты в узких рамках Смоленской земли — все другие волос-
ти отошли к иным представителям Рюрикова рода.
Мстислав Удалой ввязался в авантюру, в которой мог положить-
ся только на себя и на тех новгородцев, которые его пригласили.
Риск был велик. Как только князь захватил Торжок, то немедленно
против него был направлен старший сын Владимирского князя, Кон-
стантин, во главе владимиро-суздальской рати. Мстислав сжигал
все мосты: арестовал дворян Святослава Всеволодовича (брата Кон-
стантина), сместил посадника, заточил некоторых купцов — все
действия были решительно недружественными. Кара могла быть
очень жестокой. Но новгородцы не подвели. Отреагировали мгно-
венно и, более того, воспользовались теми же методами — взяли
в качестве заложника своего собственного князя (Святослава Всево-
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
73
лодовича), чем гарантировали безопасность Мстислава. Константин
вынужден был остановиться в Твери, а его отец, в итоге, признать
узурпатора законным правителем Северо-Запада. После этих взаим-
ных договоренностей Мстислав отпустил из плена Святослава
и других заложников. Войны не состоялось. Престарелый и больной
великий князь Всеволод Большое Гнездо не стал разжигать огонь
междоусобицы накануне своей кончины. Он всячески стремился
обеспечить мир для своей земли и рода. В последние годы жизни он
много внимания уделял мерам по предотвращению междукняжеских
конфликтов, грозящих перерасти в вооруженное столкновение по-
сле его смерти. В рамках такой политики можно рассматривать
и лояльность по отношению к строптивым новгородцам.
Возможно, Всеволод Юрьевич даже чувствовал себя немного ви-
новатым в злоключениях Мстислава Мстиславича. Весной 1207 г.
большой поход на киевскую землю организовали Ольговичи во главе
с черниговским князем Всеволодом Святославичем Чермным. Они вы-
гнали из Киева Рюрика Ростиславича, захватили Белгород и осадили
Торческ, где заперся упорный Мстислав Удалой. Это был последний
город на их пути, и только после его падения черниговцы могли
праздновать победу. Долго, конечно, городок не продержался, да
и помощь ниоткуда не подошла. Вскоре Мстислав сдался и был от-
пущен к своим родичам в Смоленскую волость, где и получил в дер-
жание Торопец195.
После этих событий в дела Южной Руси решил вмешаться са-
мый могущественный владетель Русских земель — владимиро-суз-
дальский князь Всеволод:
«...и сжалиси о томь и рсчс: „То ци ткмъ отчина одн’Ъмъ Рус КА (А
______________ V’ 196
землж, А НАМЪ HG ОТЧИНА ЛИ? » .
Он собрал все наличные у него войска, включая новгородцев,
и двинулся к Рязани, куда направился и Всеволод Чермный197. Вос-
пользовавшись уходом Ольговичей на северо-восток, Рюрик Рости-
славич вновь захватил Киев198. Это прервало воинственные планы
сторон. Рязанцы запросили мира, и суздальские рати отступили.
Черниговские князья, вернувшись из-под Рязани, в начале 1208 г.
попытались захватить Киев, но неудачно:
«Тос же зимы ходиша Олговичи на Кыевъ на РюрикА и не успевшс
199
НИЧТ0Ж6 ВЪЗВрАТИШАСЯ» .
74
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Вмешательство суздальского князя и невозможность разрешить
конфликт вооруженным путем вынудили Всеволода Чермного пойти
на соглашение с Рюриком Ростиславичем. Компромисс был достиг-
нут путем обмена княжениями: Всеволод получил вожделенный
Киев, а Рюрику достался не менее значимый Чернигов. Для закреп-
ления договоренности потребовалось согласие Всеволода Большое
Гнездо, для чего на Северо-Восток был направлен митрополит Мат-
фей. Он убедил суздальского властелина в необходимости такого па-
ритетного разрешения вопроса. По Лаврентьевской летописи, согла-
шение было утверждено великим князем Всеволодом Юрьевичем
в 1210 г., но переговоры об этом, должно быть, велись и раньше200.
Мстислав Мстиславич, судя по всему, уже после 1207 г. в собы-
тиях на Юге участия не принимал. У нас нет сведений о том, что его
отношения с Рюриком Ростиславичем когда-либо были особенно те-
плыми. Кроме того, после вмешательства в южные дела владими-
ро-суздальского князя Рюрик вообще мало полагался на поддержку
родственников по линии Ростиславичей. Истерзанные усобицами
представители этой династии ютились на Смоленщине и не пред-
ставляли серьезной силы, которая требовалась и на которую мог по-
ложиться Рюрик. Он теперь вел самостоятельную игру, оглядываясь
только на Северо-Восток, который и помог ему вернуть Киев, а за-
тем получить Чернигов и в мире провести остаток своих дней
(ум. в 1212 г.)201.
Мстислав, конечно, не располагал какими-то личными симпатия-
ми к суздальскому князю. Всеволод Юрьевич помогал вовсе не Рос-
тиславичам, а только князю Рюрику, да и только после того, как тот
утратил все свои владения, сжалился. Получив предложение от нов-
городцев, торопецкий князь, скорее всего, долго не раздумывал
и действовал динамично. Суздальцы с реакцией явно запаздывали.
Когда они собрались атаковать Мстислава, он уже имел за собой ог-
ромную новгородскую рать. Мир был единственным достойным вы-
202
ходом из ситуации .
Оказавшись на новгородском столе, Мстислав продолжал
блистать решительностью и инициативой также во внутренних де-
лах. При нем произошла и смена посадников, и замена архиеписко-
па, продолжалось активное строительство как в самом Новгороде,
так и в пригородах, было совершено несколько удачных походов
в Прибалтику. Мстислав всячески стремился уверить горожан
в правильности их выбора. Этому должны были способствовать
и строительные мероприятия, завершавшиеся пышными церемония-
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
75
ми освящения, и длительные поездки князя по областным центрам,
и реконструкция оборонительных сооружений на южных подступах
к новгородской земле. Особое место в деятельности Мстислава
Мстиславича занимали краткие победоносные походы в соседние
земли Прибалтики, где он стал инициатором новой волны русской
экспансии.
О событиях в Ливонии Мстислав мог быть достаточно подробно
проинформирован еще находясь в Торопце, городе, расположенном
в верховьях Даугавы (Западной Двины) и традиционно вовлеченном
в пограничные конфликты соседних Полоцка, Смоленска, Пскова,
а теперь и Литвы. Фактически первым мероприятием Мстислава
в качестве новгородского князя было обновление крепостных стен
соседних с Торопцом Великих Лук, а также административное ре-
формирование пограничных земель. Еще в 1200 г. лучане самостоя-
тельно совершали поход в Латгалию, то есть выступали почти само-
стоятельными участниками в борьбе за контроль над прибалтийскими
землями203. Хотя, конечно, само возникновение их города (первое упо-
минание — в 1167 г.) было обусловлено его пограничным положением
с Полоцким княжеством, в описываемое время все более подпадав-
шим под литовскую зависимость204.
После перестройки оборонительных укреплений Великие Луки
были объединены с Псковом под рукой одного князя — Мстиславо-
ва брата Владимира, который теперь выступал единственным ответ-
ственным за все южные (с Полоцком, Литвой) и западные (с Эсто-
нией, Латгалией) рубежи Новгорода. Почти одновременно с этим
происходит вполне условное, но заметное размежевание зон ответ-
ственности Новгорода и Пскова в Прибалтике. Новгороду отходят
земли Северной Эстонии (Вирония), Води, Ижоры и Карелии. Об-
ласти Южной Эстонии (Уганди, Вайга и отчасти Сакала) и Север-
ной Латгалии (Талава, Атзеле) в связи с географической близостью
оказались под преимущественным контролем Пскова, который в эти
годы приобрел не только «элементы самостоятельности» в отноше-
ниях с Новгородом, но и собственного князя205.
В общем и целом можно сказать, что значение Пскова и как ад-
министративно-политического, и как военно-оборонительного, и как
торгового центра начинает неизменно и неукоснительно расти имен-
но в первые годы XIII в., что со всей очевидностью следует связать
с колонизационным обустройством Прибалтики, превратившейся
в короткие сроки из отсталого языческого захолустья в важнейшего
транслятора западноевропейской торговой, церковной и военной
76
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
активности. Выделение для Пскова отдельного князя следует свя-
зать уже с самым началом правления Мстислава Мстиславича
в Новгороде206. Продолжением этих мер по обустройству границ
явились и первые походы на чудь.
Если следовать логике летописного изложения, то еще в конце
1209 г. князь Мстислав совершил краткий рейд в эстонскую
Виронию207:
«Ходи Мьстислакъ на Чюдь, рекомую Торму, с новгородци, и много
П0Л0НИША, А СКОТА Б6ЩИСЛА ПрИВеДб»208.
А через несколько месяцев, в начале 1210 г., князь Мстислав со-
вершил тот самый знаменательный поход в Уганди, который и отме-
тил в своей хронике Генрих Латвийский. Русские летописи повест-
вуют о нем следующим образом:
«Потом же, на зиму, иде князь Мьстиславъ с новгородци на мюдь-
скын город, рекомыи Медв^жию голову, ссла их потрлти; и приидошл
под город, И ПОКЛОНИШАСЯ Чюдь КНЯЗЮ, И ДАНЬ НА НИХ взя; и приидошл
209
вен здрлвн» .
В источнике нигде не отмечено крещение жителей Оденпе (Мед-
вежьей головы). Для новгородцев это выглядело малозначимым фак-
том. Немцы же особо акцентировали на нем внимание. Мстислав,
окрестив покорившихся эстов, поступил нестандартно, вопреки тра-
диции, утверждаемой Полоцком. Это было замечено иноземцами
и воспринято как вызов. Скорее всего, Мстислав сознательно посту-
пал подобным образом: он крепил границы и использовал христиан-
ство в качестве дополнительной меры воздействия, собственно, как
и немцы. Эксперимент, к сожалению, плодов не дал.
Генрих Латвийский в цитированном выше отрывке подчеркивал,
что Мстислав пообещал прислать в Уганди православных священни-
ков, но не выполнил обещания:
«Впрочем, этого они [русские] так и не сделали, ибо (пат) жи-
тели Унгаунии позднее приняли священников от рижан и были кре-
« 210
щены ими и причислены к рижской церкви» .
Все переводчики этого текста слово «пат» переводили как
«ибо», отчего в поведении русских сквозит некая ущербная пассив-
ность: обещали священников и не прислали, отчего эстонцы вынуж-
дены были обратиться к латинянам211. Разумеется, подобная трак-
товка был на руку католическому священнику Генриху Латвийскому,
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 77
проповедовавшему в соседних с Уганди областях. Однако добросове-
стный хроникер, допуская расстановку выгодных для себя акцентов,
не противоречил истине. Nam можно перевести также как «дело
в том, что», «ведь», «потому что»: православных священников не
прислали, потому что пришли латинские священники. Кажется, та-
кое прочтение ближе к истине.
Мстислав Мстиславич выступает новатором в вопросах экспан-
сионистской политики, инициатором новых методов в этой области.
Однако всесторонней поддержки со стороны Церкви он, судя по все-
му, не получил. Новгородские священнослужители оказались менее
расторопны и мало заинтересованы в развитии миссионерской дея-
тельности в среде язычников. Возможно, это стало одним из пово-
дов для смены архиепископа, произведенной по инициативе князя
уже в январе 1211 г. Прежний архиерей Митрофан был отстранен
от службы («и не даша ему прАкитися»), а затем сослан (или зато-
чен?) в Мстиславову волость Торопец. Той же весной 1211 г. Мсти-
слав направил в Киев на поставление в архиепископы мниха Хутын-
ского монастыря Антония, который в миру именовался Добрыня Яд-
рейкович и около 1200 г. совершил паломничество в Константинополь,
которое описал в специальном сочинении («Книга Паломник»)212.
Антоний привез из Византии много значимых покупок — мощи не-
которых святителей, меру Гроба Господня и др. Он уже был широко
известен в Новгороде и, кроме того, принадлежал к одному из влия-
тельных боярских родов, что было особенно выгодно новому князю,
нуждавшемуся в укреплении своих позиций внутри общины. Позд-
нее Антоний прославился своей храмоздательной деятельностью,
а также выступал неизменным сторонником и проводником церков-
ной политики князя Мстислава. У нас нет непосредственных сведе-
ний о развитии при Антонии миссионерской проповеди в среде
язычников. Однако скорее всего, не случайно, что он всегда оказы-
вался на пастырской службе в пограничных областях Руси. Так,
в 1219 г. он был изгнан из Новгорода, после чего Мстислав, став-
ший к тому времени Галицким князем, добился утверждения Анто-
ния в качестве епископа вновь образованной (!) епархии в Пере-
мышле, городе, предельно удаленном от православных центров,
а вскоре отошедшем к Польше и совсем латинизированном213. Дей-
ствия архиерея на «передовых рубежах Православия», скорее всего,
было обусловлено его приверженностью проповедничеству и мис-
сионерству, вполне сочетавшимися с убеждениями самого князя
Мстислава Мстиславича.
78
Хрусталёв Л- Г- Северные крестоносцы
Реконструкция застройки центральной части Риги в сер. XIII в.
Примечательно, что княжеские инициативы не были поддержаны
не только в церковной среде. Совершенно иную позицию в отноше-
ниях с прибалтийскими немцами избрал и родной брат Мстисла-
ва — Владимир Псковский214. Изначально они, вероятно, действова-
ли в русле единого замысла. Предполагалось стабилизировать
ситуацию на границах, для чего уместны были союзнические отно-
шение с ливонскими христианами. Последние в те годы также стре-
мились к спокойствию на латгальско-эстонском порубежье. Перма-
нентные склоки между соседними племенами латгалов и эстов
грозили перерасти в большую войну, к которой немцы готовы не
были. В 1210 г. рижане вели переговоры и заключали мирные согла-
шения с эстами, Полоцком и, судя по всему, с Псковом. Фактически
со всеми своими соседями. Однако эту линию, проводимую еписко-
пом Альбертом, поддерживали не все. Крестоносное движение во-
влекало в свои ряды огромное количество авантюристов, любителей
легкой наживы и бездумных рубак. Управлять такой публикой было
предельно сложно даже такому искусному администратору, как Аль-
берт. Он неизменно старался удержать своих подопечных от опро-
метчивых, слишком решительных и агрессивных действий. С другой
стороны, их эмоциональная и взрывоопасная удаль нередко шла на
Глава 1. Бостонная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
79
пользу распространению христианства и расширению владений са-
мой епархии. Так случилось в свое время с Кукенойсом, где личный
конфликт рыцаря Даниила из Леневардена с князем Вячко перерос
в войну и завершился поглощением русско-латгальского протогосу-
дарственного образования. Аналогичным беспокойством отличался
и рыцарь Бертольд из замка Венден (Цесис), который большей ча-
стью по собственной инициативе разжигал пожар междоусобия на
границе Латгалии и Эстонии.
Вооруженный конфликт латгалов и ливов с эстами зафиксирован
в Ливонской Хронике еще под 1208 г., когда мир между племенами
был заключен при посредничестве немцев. Но в 1209 г. война возоб-
новилась. Поход латгалов в Эстонию был поддержан некоторыми
рыцарями-крестоносцами, но сам епископ Рижский Альберт спешно
заключил с эстами мир. В 1210 г. угроза межэтнической бойни
в Прибалтике только усилилась. Причем для Риги она стала всесто-
ронней. Как только весной Альберт в очередной раз отбыл в Герма-
нию, на ливонскую столицу напали курши, пытались ее осаждать,
но неудачно. Чуть позднее Кукенойс атаковали литовцы. Немцы, едва
сдерживавшие оборону на южных рубежах, разумеется, опасались
получить войну на другом направлении. С Полоцком срочно был
подписан мир и была обещана выплата «ливской» дани. Тогда же,
вероятно, был заключен мир и с Новгородом. Судя по всему, Мсти-
слав поделил с епископом Альбертом зоны ответственности в При-
балтике с учетом того, что большая часть Эстонии оставалась еще
не покоренной русскими и тем более немцами. «Вольные» области
эстов, включавшие Сакалу, Гервен, Гарию, Ревеле (Рявала) и При-
морье (нем. Marltima или Wiek, Вик; эст. Laanemaa, Ляэнемаа)
с Роталией (Rotalia\ эст. Ridala) и Сонтаганой (Sontagana; эст.
Soontagana)2[\ оказались в сфере свободного соперничества сто-
рон: кто завоюет или покорит миром их, тот и станет хозяином. За
Новгородом закрепились права на северные области Латгалии Тала-
ву и Атзеле и на широкую полосу эстонских земель, вытянувшуюся
с севера на юг от Балтийского моря до Латгалии вдоль Чудского озе-
ра: Вирония, Вайга, Уганди. Права Риги признавались на Ливонию,
Нижнее Подвинье и Латгалию (без Атзеле и Талавы).
В 1210 г. немецкое вторжение в Эстонию еще не планировалось,
отчего подобные условия можно признать взаимовыгодными. Кроме
того, мир был закреплен состоявшимся в том же году браком дочери
псковского князя Владимира Мстиславича, младшего брата Мсти-
слава Мстиславича, и Теодориха, младшего брата епископа Альберта,
80
Хрусталев Л- Г- Северные крестоносцы
то есть, собственно говоря, первым русско-немецким матримониаль-
ным альянсом216. Этот брачный союз и его наследники (сын и внук
Владимира) станут важнейшими элементами русско-немецких отно-
шений на протяжении последующих 40 лет. Хотя начиналось все
как простое продолжение политики новгородского князя по пригра-
ничному замирению.
Мстислав, казалось бы, совершенно безболезненно и очень быст-
ро расставил реперные ориентиры на западных новгородских грани-
цах и закрепил их системой взаимных соглашений с соседями. Эти-
ми же договоренностями обеспечивалась и южная граница. Признав
права Риги на Подвинье (включая, вероятно, Кукенойс и Герцике),
Мстислав предвосхитил договоренности Риги с Полоцком, закреп-
ленные позже. Владимир Полоцкий оказался зажат со всех сторон
и лишен поддержки даже своих новгородско-псковских соотечест-
венников. Со стороны Мстислава это, конечно, был не дружествен-
ный акт. Он укреплял южные границы Новгородской земли не только
строительством новых крепостей, как Великие Луки, и расширени-
ем псковского «военного округа» под единоличным руководством
Владимира Мстиславича, но и подобными союзами. Для Торопецко-
го владетеля в этом была и личная польза в виде содействия торго-
вому развитию своей верхнедвинской волости. Достигнутая ста-
бильность была выгодна для всей торговли Северо-Запада.
С другой стороны, если новгородцы своими соглашениями с Ри-
гой преследовали исключительно местные, а далеко не общерусские
или общехристианские цели, то и немцев не стоит обвинять в заве-
домом коварстве. Конечно, для иноземцев в далекой перспективе
было очень выгодно втянуть русских соседей в наступательный
союз для борьбы с непокорными эстами, язычниками. Однако
в 1210 г. епископ Альберт ничего подобного не планировал. После
подписания мира он даже уехал из Ливонии. Лето выдалось для
немцев тревожным. Давление с юга сочеталось с неудачами на се-
вере. Рижане пытались уйти в глубокую оборону. Лишь неугомон-
ный рыцарь Бертольд Венденский продолжал будоражить местные
племена. Вскоре после ухода Мстислава из разоренной Уганди Бер-
тольд сам совершил несколько налетов на эту область, прикрываясь
противоборством местных жителей, и даже захватил Оденпе217.
Эсты, на этот раз из Сакалы, ответили крупным вторжением и раз-
громом немцев в битве на приграничной реке Имере (Зедда)218. В ре-
зультате таки разразилась столь нежеланная для епископа Альберта
война.
Глава 1. восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
81
Давняя латгальско-эстонская вражда в сочетании с воинственно-
стью рыцаря Бертольда, который, несомненно, играл на противоре-
чиях между планами епископа и Ордена меченосцев, привели к раз-
жиганию военных страстей и ожесточению сторон. Судя по всему,
своими походами в Уганди Бертольд стремился спровоцировать
и русских, но те продолжали оставаться в рамках мирных соглаше-
ний: некий рыцарь наказывал язычников за их нападения на подвла-
стных ему латгалов — в том нет угрозы для власти Новгорода, кото-
рому продолжают выплачивать дань.
Начавшаяся война потребовала от немцев, прежде всего рижан,
выхода из обороны. Для победы требовалось наступление, причем
в максимально непривычное для противника время — декабрь.
В конце 1210 г. под Рождество:
«старейшины рижан послали известить по всей Ливонии и Лет-
тии и во все замки по Двине и Койве, чтобы все собирались и были
готовы мстить эстонским племенам. Известие дошло и до Пскова
(Plescekowe), бывшего тогда в мире с нами, и оттуда явился очень
большой отряд русских на помощь нашим»219.
Этот поход псковичей, совершенный ими совместно с ливонцами
в эстонскую область Сонтагану220, в русских источниках не зафикси-
рован, несмотря на вполне удачное свое завершение. Но в достовер-
ности известия сомневаться не приходится. Дальнейшие события
показывают, что после этого похода наступил решительный перелом
в расстановке сил на ливонско-эстонской границе, немцы вступили
в полосу побед, тяжелых и кровопролитных, но убедительных и дос-
тойных. Князь Владимир Псковский сыграл в этом если не важней-
шую, то заметную роль. Он помогал немцам и ничуть не противился
расширению их власти в Прибалтике. Позднейшие события показы-
вают, что его действия вызвали ожесточение не только у эстонцев,
но и у псковичей. Последние длительное время считали себя моно-
польными потребителями эстонской дани, которой делились только
со своими новгородскими сородичами. Теперь этому пришел конец,
и они во главе со своим князем содействовали случившемуся.
В феврале-марте 1211 г. немцы во главе с рыцарем Бертольдом
из Вендена осадили, а потом захватили Вильянди, центральный го-
род земли Сакала. В ответ эсты собрали колоссальную армию со
всей Эстонии (включая остров Эзель и область Ревеля), выгнали
крестоносцев из Сакалы и двинулись на Ригу. В битве на Койве
они были наголову разгромлены совместными силами немцев, ли-
вов и латгалов. Вся верхушка эстов была перебита221. Немцы если
82 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
и не покорили Эстонию, то стали теперь главными на то кандида-
тами. Именно после этого Альберт назначил в Эстонию отдельно-
го епископа Леальского (ad titulum Lealensem), которым стал мно-
гократно упоминавшийся брат Теодорих, основатель Ордена
222
меченосцев .
Вероятно, Владимир Псковский негласно уступил рижанам пра-
ва на покорение Сакалы. Именно после совместного с псковичами
похода в Сонтагану немцы предприняли дерзкий захват Вильянди.
Русские собирали дань в Сакале еще в XI в., отчего можно предпо-
ложить, что без их согласия любые акции немцев в этой области
должны были считаться враждебными. Конечно, все вполне уклады-
вались в договоренности Мстислава и Альберта от 1210 г., согласно
которым, как мы предположили, в Эстонии была оставлена область
для «соревновательной колонизации». Однако без боя отдавать об-
ласти было не в характере Мстислава Удалого. Судя по всему, дей-
ствия Владимира Мстиславича следует признать его собственной
инициативой. Это подтверждают и позднейшие события.
Уже весной 1211 г. псковичи изгоняют князя Владимира. Если
русская летопись никак это не поясняет, то Генрих Латвийский уде-
ляет произошедшему отдельную статью:
«...русские в Пскове возмутились против своего короля Владими-
ра, потому что он выдал дочь свою замуж за брата епископа Риж-
ского, и изгнали его из города вместе с челядью. Он бежал к королю
Полоцкому, но мало нашел у него утешения и отправился со своими
людьми в Ригу, где был с почетом принят зятем своим и людьми
епископа»223.
Особое внимание исследователей всегда привлекал маршрут из-
гнанника. Он не поехал в Новгород к брату, но избрал в качестве
пристанища Полоцк, явно враждебный Мстиславу Мстиславичу
и новгородцам. Однако полочане не стали делать ставки на раскол
в стане Ростиславичей, а тем более содействовать одному из них
в возвращении Пскова. Это должно было привести к войне сразу на
несколько фронтов и против Новгорода, и против Смоленска. Силы
были явно не равны, и Владимир Полоцкий не решился помогать
тезке. Владимир Мстиславич пустился искать союзников к родст-
венникам в Ригу.
Примечательно, что Полоцк хоть и не воспользовался услугами
опального князя, но постарался причинить псковичам побольше вре-
да чужими руками. Как только Владимир Мстиславич был горожа-
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 83
нами изгнан, на Псков совершили крупное нападение литовцы, при-
чем застали жителей совершенно врасплох, «на озере»:
«В Петрово говение изъихаша Литва везвожнАя Пьсковъ и пожго-
шд; плесковици же вяху в то время изгнал^ князя Володнмерд от севе,
д пдесковици вяху на озер’Ь; и много створишд зла и отъидоша»224.
Если это не случайность, то подсказать литовцам проходы между
псковскими сторожами, а также наиболее удачное время для
вторжения мог только человек, который все это организовал, то
есть князь Владимир. Сам он, скорее всего, с литовцами не сно-
сился, а вот полочане вполне были на это способны. Иной, миную-
щий Полоцк маршрут литовцев на Псков предположить затрудни-
тельно225.
В том же 1211 г. эсты из Сакалы с союзниками из Уганди совер-
шили нападение на латгалов, выступивших на стороне немцев в сра-
жении на Койве. В события немедленно вмешались крестоносцы
и нанесли эстам поражение, после чего совершили глубокий кара-
тельный рейд. Они использовали нападение из Сакалы как предлог
для атаки на Уганди, жители которой якобы, по свидетельству Ген-
риха Латвийского, принимали участие в походе на латгалов. В янва-
ре 1212 г. немцы с союзными (вероятно, крещенными) ливами и лат-
галами совершают один из самых дальних и дерзких своих походов
через всю Уганди вплоть до Дерпта (Юрьева) и далее в Вайгу
и Гервен226.
Совершенно откровенное вторжение немцев в области, зависи-
мые от Новгорода, вынуждает Мстислава Мстиславича к ответным
действиям. Генрих Латвийский об этих событиях пишет так:
«Когда великий король Новгорода Мстислав (Mysteslawe) услы-
шал о тевтонском войске в Эстонии, он тоже поднялся с пятнадца-
тью тысячами воинов и пошел в Вайгу, а из Вайги — в Гервен, не
найдя тут тевтонов, двинулся дальше в Гариен и осадил замок Вар-
боле и бился с ними несколько дней. Осажденные обещали дать ему
семьсот марок ногат, если он отступит, и он возвратился в свою
227
землю» .
Русская летопись сообщает о произошедшем без связи с действия-
ми немцев. Известие по содержанию достаточно сухое, но начинается
зловеще и далее содержит много выразительных подробностей:
«ЛАесяцд феврлля въ 1 день, в неделю сыропустную, гролгь высть
по злутрении... Того же дни иде князь ЛЛьстиславъ с новгородци на
Чюдь на бреву, сквозь зелглю Чудьскую к морю, селл их потрлти
84
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
и ос’Ькы и\ъ возлхя; И СТА с новгородци под ГО рО ДОЛГЕ ВорОБНИНОЛГЕ,
и Чюде поклонишася елху; и ЛЛьстиславъ же князь взя на них Дань»
и да новгородцелгЕ дв’Ь нясти дани, а третьюю часть дворянолгь; вяше
же ту и Плесковьскыи князь Всеволод Борисовиць со плесковици, и То-
ропеньскыи князь Давыдъ, Володилхирь врлт; и приидошл вси здрлви со
лхножестволгь полона»228.
Несмотря на то что путаница в летописной хронологии вносит
некоторое смущение, исследователи уверенно относят этот поход
к началу 1212 г. Впечатляет наличие у Генриха Латвийского излиш-
них подробностей о размере дани (700 марок ногат), уплаченной жи-
телями Варболе (Воробиина), и размере русского войска (15 ты-
сяч). Этих данных русская летопись не приводит.
Реконструкция воротной группы городища Зарбола
Создается впечатление, что немцы очень пристально следили за
действиями Мстислава, представлявшего для них действительную
угрозу229. Вероятно, после этих событий между рижанами и Новго-
родом произошел обмен посольствами. Был восстановлен мир на ус-
ловиях status quo.
Вполне возможно, что немецкие представители застигли Мсти-
слава еще в Вайге и убедили его в том, что их набег не носил анти-
русского характера. Именно этим можно объяснить то, что князь не
стал двигать полки в южном направлении (в Уганди, в Сакалу или
Глава Г восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
85
I ч 2 [3 п °! 4 ----5 .6
Территориальные приобретения Ордена и Рижского епископа в Ливонии
в 1213/1214 ггл
1 — Орден меченосцев; 2 — Владения Рижского епископа; 3 — русские
княжества; 4 — языческие племена; 5 — Территориальные границы;
6 — границы межплеменные (условные); Цветом обведены границы
зависимых или союзных областей
на Ригу), но пошел в незатронутые крестоносцами области. Вероят-
но, ему предоставили заверения в том, что конфликт исчерпан и бо-
лее такого не повторится. На несколько лет в Эстонии действительно
утвердилось спокойствие. Прервались как русские, так и немецкие
набеги. Линия на замирение и стабилизацию, проводимая Мстиславом,
86
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
распространялась даже на его опального брата Владимира, который
не сдружился с рижанами и вообще ливонской администрацией
и в итоге вновь вернулся на Русь (примерно конец 1214-1215 гг.)230.
Вскоре он опять утвердится в Пскове и станет приверженцем резко
антинемецкой политики.
Весь период первого новгородского княжения Мстислава Мсти-
славича немцы военных действий в Эстонии не вели. Прочный мир
с Новгородом позволил Рижскому епископу разорвать даннические
отношения с Полоцком, который теперь не имел даже гипотетиче-
ских шансов на реванш. Поддержки эстов ему искать было беспо-
лезно, так как этому мешали Новгород и давний недруг Мстислав.
В одиночку же полочанам с Ригой было уже не справиться. Было реше-
но вести переговоры. В сопровождении союзного Владимира Мстисла-
вича («короля Владимира») и после заключения мира с новгородцами
епископ Альберт прибыл на встречу в Герцике вполне уверенным
в себе. Он мог спокойно предложить князю Владимиру Полоцкому
довольствоваться своей причастностью к распространению христи-
анства в Ливонии и отказаться от какой-либо «ливской дани»231.
Можно сказать, что политика новгородского князя из смоленских
Ростиславичей позволила полностью устранить Полоцк из участия
в судьбах Прибалтики.
§ 3.2. БОРЬБА ЗА ЭСТОНИЮ В 1214-1223 гг.
Походы Мстислава Удалого обеспечили спокойствие не только
в тех землях Эстонии, которые платили дань Новгороду и Пскову.
Почти три года не подвергались немецким нападениям и другие зем-
ли эстов. Лишь в конце 1214 г. крестоносцы собрались возобновить
свои завоевания:
«Шел третий год мира, заключенного с эстами, и срок его исте-
кал. Епископ созвал всех священников, собрал капитул советовался
с ними, а также с рыцарями и приглашенными старейшинами ливов
и решил сделать поход в Эстонию, потому что эсты и сами не явля-
лись и о возобновлении мира не заботились, а скорее, наоборот, не-
изменно желали гибели ливонской церкви»232.
Первый поход носил характер пробы и был проведен очень осто-
рожно. Целью стала далекая Роталия, самая западная область Эсто-
нии, обращенная к Балтийскому морю в районе острова Эзель (Саа-
ремаа). Для обеспечения внезапности интервенты, которые, как
обычно, включали значительный отряд из ливов и латгалов, шли по
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 87
льду Рижского залива, минуя беспокойные области Сонтагану и Са-
калу. В этот момент и при таком маршруте успех операции был
практически обеспечен: во-первых, эсты считали, что находятся
в мире с немцами, а во-вторых, на Роталию они еще не нападали.
Крестоносцы вышли полными победителями и, «гоня с собой коней
и массу скота, ведя женщин, детей и девушек, с большой добычей
радостно возвратились в Ливонию, благословляя Господа за это воз-
мездие, посланное на язычников»233. Представьте себе счастливого
латинского священника-проповедника-миссионера, копьем подталки-
вающего изможденных женщин с малыми детьми, измазанных до-
рожной грязью, голодных, умирающих, но упорно отказывающихся
креститься... Прости, Господи, их души!
Воодушевленные успехом и «после того как все отдохнули от по-
ходной усталости», в начале 1215 г. немцы предприняли новый по-
ход. На этот раз целью была Сакала, область, миновать которую при
проникновении в глубь Эстонии было невозможно. Крестоносцы
с союзными ливами и латгалами миновали Вильянди, важнейший го-
род земли, и напали на замок «по имени Леолэ», принадлежавший
88
Хрусталёв k Г. Северные крестоносцы
самому влиятельному местному вождю Лембиту. И вновь им сопут-
ствовала удача. Лембит с сородичами сдался на милость победите-
лям и обещал креститься234.
Походы конца 1214 — начала 1215 гг. стали причиной начала то-
тального межэтнического конфликта в Прибалтике — разразилась
настоящая война, в которой с одной стороны выступила почти вся
Эстония, а с другой — христианизированные Ливония и Латгалия.
На сей раз огонь этой войны разожгли немцы. После их кровавых
вторжений, весной 1215 г., эсты стали готовить ответное нападение:
«После роталийского похода и покорения Лембита из Саккалы,
вся Эстония стала враждебной Ливонии. Эсты условились явиться
сразу с тремя войсками разорять Ливонию: эзельцы должны были
осадить Ригу и загородить гавань на Двине, роталийцы — напасть
на торейдских ливов, а жители Саккалы и Унгавнии, в это время —
опустошить землю лэттов, чтобы ливы и лэтты, задержанные вой-
ной у себя, не могли прийти на помощь рижанам»235.
Все эти походы с тем или иным успехом были осуществлены236.
Привлекает внимание участие в событиях эстов из Уганди. Сообщая
о том, что в нападении на латгалов и ливов участвовали не только
сакальцы, обиженные на немцев, но и угандийцы, которым рижане
пока ничего плохого не сделали, Генрих Латвийский подводит чита-
теля к причинам последовавшего затем крупного похода крестонос-
цев на Уганди. Он выступает ответной мерой на вероломство мест-
ных жителей, первыми напавших на ливонцев. Насколько достовер-
но такое свидетельство, судить сложно. Уганди и Сакала представ-
ляют собой соседние земли, родственные узы между их жителями
были очень плотные, и обиды, нанесенные немцами во время втор-
жения в начале 1215 г., могли восприниматься как общие. Другое
дело, что при налете на территорию Уганди немцы переступали че-
рез мир, заключенный с русскими. И сделали это более чем
откровенно.
В течение второй половины 1215 г. братья-рыцари, рижане и лат-
галы совместно совершили три (!) больших похода в землю Уганди,
которую пересекли всю вдоль и поперек, достигнув Юрьева (теперь
Дерпта), переправившись через Эмайыгу и даже разорив Вайгу237.
Вся область была разгромлена, люди перебиты, а их жилища со-
жжены: «Когда те, кто еще остались живы в Унгавнии, увидели, что
им никуда не скрыться от ярости тевтонов и лэттов, они послали
в Ригу послов просить мира»238.
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 89
Еще зимой 1215/16 г. немцы с союзными племенами совершили
несколько карательных походов в Роталию и на Эзель239. Везде они
добились значительных успехов в распространении своей, пока не
постоянной, но вполне заметной власти. Можно сказать, что почти
половина Эстонии в ходе двухлетней военной кампании была ими
покорена. Летом 1216 г. крестоносцы без боя вступили «в уже кре-
щенную Саккалу», откуда совершили нападение на Гарию240.
Характерно, что нападения на зависимые от Новгорода земли
в Эстонии начались только с уходом Мстислава Удалого на завоева-
ние Галича в 1215 г.241 Казалось, что их уже никто не сдерживает.
Стремлением в кратчайшие сроки привести к покорности местное
население, склонявшееся к православию, можно объяснить такую
интенсивность и жестокость немецких нападений на Уганди. Нигде
в эстонских землях крестоносцы пока не задерживались, возвраща-
ясь после похода в спокойную Ливонию. На местах оставляли толь-
ко миссионеров и проповедников, которые, впрочем, вскоре тоже
удалялись:
«И посланы были к ним священник Петр Какувальдэ из Винлан-
дии и Отто, священник братьев-рыцарей, и направились в Саккалу
и совершили крещение там повсюду до Палы, а в Унгавнии — до
Матери вод, а затем воротились в Ливонию, не решаясь еще жить
242
там из-за дикости других эстов» .
Ясно было, что немцам рано было праздновать победу. Видимая
покорность у эстов еще не превратилась в привычку. Война только
началась, и если ее первый этап проигран, то общий исход пока не
определен.
Эсты готовили ответные действия. Они обратились за помощью
к Полоцку, но князь Владимир во время приготовления к походу на
Ригу умер в начале 1216 г. Судя по всему, неизбежным считалось
и вмешательство Пскова, в котором утвердился вернувшийся из Ли-
вонии антинемецки настроенный Владимир Мстиславич. Однако
русские князья все это время были увлечены внутренними смутами
и не имели возможности адекватно отреагировать на события в При-
балтике, которые выглядели малозначимыми. Немцам нужно было
торопиться.
События развивались следующим образом. После ухода в 1215 г.
из Новгорода Мстислава Удалого горожане пригласили на княжение
его зятя переяславского князя Ярослава Всеволодовича, который
вскоре там со всеми перессорился. Князь направился к Торжку, откуда
90 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
запретил поставлять новгородцам хлеб из суздальского Ополья.
В городе начался голод. Вскоре в конфликт были втянуты и срочно
вернувшийся на север Мстислав, и все владимиро-суздальские кня-
зья. Противостояние закончилось одной из самых крупных битв
в истории русского междоусобия — сражением на Липице 21 апре-
ля 1216 г.243 Владимир Псковский был активным участником этих
событий, всячески содействовавший успехам Мстислава Мстисла-
вича. Вплоть до лета 1216 г. он не мог отвлечься от событий на
Руси, дабы навести порядок в Эстонии. Крестоносцы действительно
выбрали очень удобный момент для начала новой войны в Прибал-
тике. Все русские на протяжении 1215 и первой половины 1216 гг.
были всемерно заняты внутренними склоками.
***
Следует заметить, что немцы и в мирные 1212-1214 годы не те-
ряли времени зря и ничуть не отказывались от планов вторжения на
север. В ход шли и благонравные проповеди, и провокации, и под-
стрекательство, и вооруженное давление. Иноземцы проявили в об-
ласти пропаганды большее искусство, чем русские. Они играли на
самых разных чувствах местных жителей: от религиозных до
патриотических.
Эсты вовсе не были бездушной массой, над которой трудились
два потенциальных хозяина, русские и немцы. У них были и собст-
венные устремления, и планы и интересы. Они также хотели ис-
пользовать конфликт между иноземцами в свою пользу. Однако не
всегда это получалось. Достигая временных успехов, эсты в общепо-
литическом отношении оставались в проигрыше. Отдельные земли
(мааконды) Эстонии едва вступили в стадию раннегосударственного
строительства, когда родовые старшины постепенно выстраивают
более или менее стабильную иерархию власти244. В условиях войны
эти процессы шли особенно быстро, но еще не успели привести
к своему логическому завершению — созданию государства. Эсты
оставались разобщенными и неспособными к полномасштабному ор-
ганизованному сопротивлению, они не располагали государствен-
ным самосознанием и тем более административным аппаратом. Нем-
цы настойчиво напоминали им об этом и одновременно пытались
учить, показывая путь к «благам цивилизации» через признание вер-
ховенства Римской церкви, то есть Рижского епископа. Русские, не
91
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
располагавшие опытом активной проповеди, явно проигрывали рас-
торопным людям с Запада.
Судя по всему, эсты из областей «новгородской зоны» не вполне
были довольны своими хозяевами. Князь Владимир Псковский еще
в период жизни в Латгалии зарекомендовал себя не с лучшей сторо-
ны и как судья, и как администратор. Под его властью, возможно,
развивались злоупотребления и в Пскове, откуда горожане его из-
гнали в 1211 г. Из сообщений Ливонской Хроники можно понять,
что к 1216 г. немцы вполне подготовили в земле Уганди широкое не-
довольство русской властью:
«...русские из Пскова (Plescowe) разгневались на жителей Угау-
нии за то, что те, пренебрегши их крещением, приняли латинское,
и, угрожая войной, потребовали у них чинша и дани»245.
Разразилось восстание, в ходе которого некоторые эстонские
старейшины обратились за помощью к Риге:
«Жители Угаунии стали просить у епископа и братьев-рыцарей
совета и помощи в этом деле. Те не отказали им, обещая жить
и вместе умереть, подтвердив, что Угауния как до крещения всегда
была независима от русских, так и ныне остается независимой»246.
В этом выразительном месте Генрих Латвийский демонстрирует,
как немцы пытались играть на столь экзотическом для XIII в. чувст-
ве, как патриотизм. В ход шли даже такие необычные сентенции: мы
признаем вашу исконную независимость от русских и боремся за
вашу самостоятельность. За лицемерными заявлениями скрывалось
вполне откровенное объявление войны Пскову, в зоне ответственно-
сти которого находилась Уганди. Так начался новый этап войны ме-
жду русскими и немецкими колонизаторами.
На первую карательную экспедицию псковичей крестоносцы не
захотели или не успели отреагировать. Вполне возможно, что они
желали дотянуть, пока эстонско-русский конфликт достигнет макси-
мального накала, и отношения окончательно ожесточатся. Немцы
ожидали, что в ходе нападения русские проявят традиционную ре-
шительность при подавлении неудовольствия в среде зависимых
племен. Жестокость русских была им на руку. И псковичи оправда-
ли надежды латинян. Осенью 1216 г. князь Владимир Мстиславич
огнем и мечем прошелся по областям непокорной Уганди:
«После смерти великого короля Вольдемара Полоцкого (Wolde-
maro de Ploceke) появился новый противник Ливонской церкви,
92 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Вольдемар Псковский (Woldemarus de Plecekowe), который поднял-
ся с большим войском псковичей и пошел на Угаунию и стал на
горе Одемпе и разослал свое войско по всем окрестным деревням
и областям. И стали они жечь и грабить всю землю, и перебили
v 247
многих мужчин, а женщин и детей увели в плен...» .
Только после ухода русских войск и после второй просьбы эстон-
цев немцы в качестве благодетелей и защитников вступили в разо-
ренную Уганди, где приступили к возведению замка Оденпе:
«И пришли снова жители Угаунии к епископам просить помощи
против русских. И послали епископы своих людей с братьями-рыца-
рями в Угаунию. И собрали они всех эстов из тех областей и за-
строили вместе с ними гору Одемпе и поселились там, очень сильно
укрепив замок как против русских, так и против других еще не кре-
щенных народов»248.
Роль немцев менее чем за год невероятным образом преобрази-
лась. В течение всего 1215 г. они выступали кровожадными грабите-
лями и интервентами, а как только состоялся аналогичный поход
русских карателей, то превратились в спасителей и заступников.
Надо полагать, в этом прослеживается не только умелая поведенче-
ская линия иноземцев, но и политика самих эстов, которые стреми-
лись столкнуть между собой своих потенциальных хозяев. В выиг-
рыше, однако, оказались только крестоносцы, которые впервые
были приглашены эстами на свою землю, именно в Уганди, область,
где их интересы сталкивались с русскими. Здесь же впервые в Эсто-
нии они попытались возвести свой замок, Оденпе. В других эстон-
ских областях о подобных привилегиях и жестах в отношении нем-
цев нельзя было и мечтать.
* * *
Примечательной выглядит та позиция, которую в сложившихся
условиях занял князь Мстислав. Можно сказать, что он предоста-
вил брату Владимиру самому разбираться в сложном клубке взаим-
ных претензий с немцами и эстами. Когда новгородский отряд при-
был в конце 1216 г. для сбора дани в латгальскую землю Талава, он
был внезапно арестован рыцарем Бертольдом, «магистром венден-
ских рыцарей», который заподозрил, что «русские готовятся к вой-
не». Однако как сообщает Генрих Латвийский, после прибытия
к Бертольду послов «короля Новгородского» тот «освободил пленных
и с почетом отпустил в Руссию»249. Надо полагать, послы Мстислава
Глава 1. восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 93
сообщили Бертольду, что новгородцы не имеют отношения к собы-
тиям в Уганди и сохраняют нейтралитет. Собственно, только такими
обстоятельствами можно объяснить поразительное миролюбие и по-
кладистость неугомонного венденского магистра, проявленные им
в отношении русских данщиков в то время, когда в соседней Уганди
крестоносцы уже вели воину с теми же русскими .
Мстислав Мстиславич, начиная с 1215 г., практически полно-
стью погрузился в дела южнорусских княжеств, где вполне успешно
готовил захват власти в Галиции. В 1216 г. внутренние смуты на Се-
веро-Востоке заставили его вернуться, разгромить противников
в битве на Липице и снова утвердиться в Новгороде. Однако долго
оставаться он там не пожелал. Конфликты в Прибалтике не были
для него аргументом, кроме того, они находились в ведении брата
Владимира, который располагал всем спектром средств для их раз-
решения. Мстислава же ждали Киев и Галич, куда он в начале
1217 г. и отправился, оставив пока на севере жену и сына Василия.
* * *
Зимой 1216/17 г. участники борьбы за Эстонию утвердили свои
планы, ставшие судьбоносными для всего региона. Новгородцы пы-
тались отстраниться от происходящего, во всем положившись на
псковичей. Псковичи же, вероятно, видели в возможности ведения
самостоятельной внешней политики признак независимости, отчего
безропотно приняли на себя бремя ответственности за контроль
в Эстонии. Позиции горожан со всей очевидностью отражались и на
действиях их князей, хотя в междукняжеских отношениях соперни-
чество носило более ярковыраженный характер и не всегда слепо
следовало интересам подданных.
Характерно, что летописью отмечено прибытие в Новгород
псковского князя Владимира Мстиславича сразу после отъезда
в Киев его старшего брата, то есть в самом начале 1217 г.:
«Тогда же прииде Володимиръ в Новъгород своими орудьи»251.
Скорее всего, Владимир рассчитывал на то, что покинутые Мсти-
славом новгородцы пригласят его к себе на стол. Военные успехи
князя в Эстонии, казалось, должны были этому способствовать.
А внезапное наступление немцев с союзными угандийцами еще раз
подтвердило перспективность такого альянса.
Под праздник Крещения, 6 января 1217 г., крестоносцы, поддержан-
ные эстами, напали на Новгородскую землю, разорив селения по Шелони:
94
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
«А жители Угаунии, чтобы отомстить русским, поднялись вместе
с людьми епископа и братьями-рыцарями и пошли в Руссию к Нов-
городу и, опередив слухи о своем приходе, явились к празднику Кре-
щения, когда русские обычно более всего заняты пирами и попойками,
разослали свое войско по всем деревням и дорогам и перебили много
народа, и множество женщин увели в плен, и угнали коней и много
скота, захватили большую добычу и, отомстив огнем и мечем за свои
обиды, радостно со всем награбленным вернулись в Одемпе»252.
Новгородская летопись, путая ливонцев с литовцами, сообщает,
что новгородцы пытались гнаться за налетчиками, но «не състигоша
ихъ»253. Фактически речь идет о первом немецком вторжении в пре-
делы Руси. Если его и нельзя назвать первым крестовым походом
против Руси, то уж первой собственно антирусской вылазкой, раз-
вернувшейся на исконно русских землях, он был точно.
Немцы тем самым зимой 1216/17 г. сделали свой выбор, кото-
рый оказался в пользу войны с Русью, то есть с соседним Новгоро-
дом, который выступал уже не только как претендент на колониза-
цию Эстонии, но как идейный враг, угроза распространению
христианства и объект для всесторонней агрессии. Теперь главные
участники событий определелились, и началась настоящая война.
Возможности возврата к миру, казалось бы, достигнутой в 1212 г.,
больше не было никакой.
В ответ на нападение в район Шелони немедленно последовал
ответный поход, к которому были привлечены не только ополчения
Новгорода и Пскова, но и многие эстонские земли (Эзель, Гария,
Сакала). Соединенное русско-эстонское войско, насчитывавшее, по
сведениям Генриха Латвийского, около 20 тысяч человек и возглав-
ляемое Владимиром Мстиславичем Псковским, уже в феврале 1217 г.
осадило немцев с угандийцами в Оденпе. Последовали 17-дневная
осада и многократные штурмы, не завершившиеся, однако, захватом
замка:
«И прошли русские по областям и многих захватили и перебили,
а трупы бросили в реку у подножья горы, чтобы те, кто был в замке,
не брали оттуда воду. Они наносили вред, какой могли, разоряя
и выжигая всю местность кругом. И каждый раз, когда они пыта-
лись, по своему обычаю, взобраться всем множеством на укрепле-
ния горы, тевтоны и эсты храбро отбивали их нападения, отчего
и потеряли они там многих мужей»204.
Рижане попытались выручить соплеменников и направили
к Оденпе 3-тысячный отряд, включавший чуть ли не все наличные
Глава 1. восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 95
у крестоносцев силы, рыцарей-меченосцев, людей епископа, ополче-
ния ливов и латгалов. Общее руководство осуществлял лично ма-
гистр Ордена меченосцев Волквин, с которым прибыли и такие вид-
ные ливонские рыцари как Бертольд Венденский и Теодорих, брат
епископа Альберта и зять псковского князя Владимира. Попытка де-
блокировать Оденпе закончилась для немцев полным разгромом:
«И ПОБ^ГОША НЪищк КЪ городу, И уБИША новгородци два воевод^,
А третий РУКАМИ ИЗИМАША, а коневъ ОТЪЯША 700, И ПрИИДОША вси
ЗДРАВИ»"50.
В бою погибли многие крестоносцы, включая знаменитого Бер-
тольда Венденского. Судя по количеству отбитых лошадей, убито
и изранено было не менее трети отряда. Все, кто выжил, сумели ук-
рыться в замке, но из-за недостатка продовольствия уже через три
дня запросили мира:
«И был заключен мир с ними, но с условием, чтобы тевтоны все
покинули замок и вернулись в Ливонию. И позвал Владимир зятя
своего Теодориха пойти с ним в Псков, чтобы скрепить там мир.
И поверил тот и вышел к нему. А новгородцы тут же вырвали Тео-
дориха из рук его и пленником увели с собой. Тевтоны же, с ливами
и леттами, заключив мир, вышли из замка сквозь ряды эзельцев
и русских и вернулись в Ливонию»256.
Немцы подверглись под Оденпе сильнейшему разгрому. Это
было их первое столкновение в открытом бою с русскими полками,
и многим тогда казалось, что последнее. Исследователи считают,
что поражение, понесенное крестоносцами от войск Владимира
Псковского в феврале 1217 г., поставило под вопрос будущее Риги
и вообще ливонской колонии: «Впечатление было настолько серьез-
но, что в этот момент епископ Альберт, вероятно, готов был вовсе
» 257
отказаться от эстонских завоевании» .
Рижане всячески стремились закрепить достигнутые под Оденпе
мирные соглашения, подтвердить их и в Новгороде, и в Сакале. Ли-
вонские войска были уничтожены, и в случае нападения Рига была
абсолютно беззащитна. Альберт срочно отправился в Германию для
набора новых пилигримов. Тогда же, вероятно, он впервые стал вес-
ти переговоры о привлечении к завоеванию Эстонии сил датского
королевства. Во всяком случае, еще до его возвращения, но, очевид-
но, по его приглашению, летом 1217 года «принял крест в отпуще-
ние грехов и отправился в Ливонию с рыцарями своими» граф Аль-
берт де Левенборх (Albertus de Lowenborch), граф Орламюнде, граф
96 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Гольштейн, племянник и близкий соратник датского короля Вальде-
мара II258. Это была серьезная сила и важный фактор для перемены
положения. Стало ясно, что немцы ничуть не намерены мириться со
своим разгромом и готовят силы для ответного удара. Генрих Лат-
вийский подчеркивал, что именно после прибытия войск графа Аль-
берта эсты стали готовить свой самый грандиозный, предполагав-
шийся окончательным и ставший таковым, поход в Ливонию:
«После того как он [граф Альберт де Левенборх] прибыл
в Ригу, эсты послали русским много даров и просили прийти с вой-
ском, чтобы разрушить Ливонскую церковь. Но великий король
Новгорода Мстислав в то время отправился в поход против короля
Венгрии, чтобы сражаться за Галицкое королевство, а на престоле
своем в Новгороде оставил нового короля. Тот, отправив послов сво-
их в Эстонию, обещали прийти с большим войском вместе с коро-
лем Владимиром и многими другими королями. И возрадовались
эсты, и послали людей по всей Эстонии, и собрали войско большое
и сильное, и расположились у Палы в Сакале»259.
Эстонскую армию возглавил сакальский старейшина Лембит,
к которому направили свои ополчения жители Роталии, Гарии, Ви-
ронии, Ревеле, Гервена и, собственно, Сакалы. Это была действи-
тельно общеэстонская армия. Не хватало только эзельцев, которые,
вероятно, должны были атаковать Ливонию с моря, и угандийцев,
измученных и во множестве погибших в кампанию предыдущего
года. Отсутствие среди участников похода жителей Уганди не долж-
но говорить о том, что они откололись от соплеменников и стали
сторонниками немцев. Скорее всего, в их среде существовали и при-
верженцы рижан, и союзники русских, однако длившиеся на их зем-
ле в течение года практически непрерывные военные действия су-
щественно сократили боеспособное население. Вообще у Эстонии за
эти годы должно было заметно уменьшиться количество воинов. По
показаниям Генриха Латвийского, у реки Палы (Paid) в сентябре
1217 г. собралось не более 6 тысяч человек, которые очень рассчи-
тывали на прибытие многочисленных русских полков260. Однако их
ожидания не оправдались. И в этом многие видят поворотный мо-
мент в истории покорения Прибалтики.
* * *
Победа под Оденпе не стала для Владимира ступенью к новго-
родскому княжению. Пока он сражался в Эстонии, Мстислав вер-
нулся в Новгород и навел там порядок, устранив всякие сомнения
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 97
в своей заинтересованности в происходящем. Однако надолго Мсти-
слав там опять не остался и летом 1217 г. окончательно удалился на
юг. Новгородцы пригласили на его место из Смоленска Святослава
Мстиславича, сына Мстислава Романовича Старого, утвердившего-
ся в Киеве благодаря поддержке Мстислава Удалого261. Святослав
вступил в Новгород 1 августа 1217 г., и вскоре к нему прибыли эс-
тонские послы с просьбами о помощи. Князь немедленно пообещал
им всестороннюю поддержку и даже назначил время для сбора
войск на р. Пале в Сакале — 6 сентября, память чуда архистратига
Михаила в Хонех.
Так и останется загадкой, на что рассчитывал новый властитель,
когда давал подобные обещания и строил такие планы. Для летнего
перехода крупного войска на расстояние почти в 400 км требовалось
не менее 20 дней. Времени у Святослава было почти столько же.
Любая непредвиденная задержка, будь то распутица, сбор провиан-
та или некие хозяйственные обстоятельства, могла привести к зна-
чительному опозданию. Князь никогда прежде не был в Новгороде
и не знакомился с образом правления в этой земле. Возможно, он
переоценил свои возможности, пообещав эстам помощь. Август —
время сбора урожая, сельскохозяйственных забот, распределения
и продажи излишков, оживленная пора. В это время собирать опол-
чение трудно, а начинающему новгородскому правителю особенно.
Эстонцы на Пале ждали русских 15 дней. На эффект неожидан-
ности при таких обстоятельствах рассчитывать не приходилось. Ра-
зумеется, немцы также готовились к столкновению. И совершенно
не собирались дать противнику собрать все свои силы, то есть дож-
даться новгородцев. Крестоносцы атаковали первыми. Их отряд на-
считывал 3 тысячи воинов вместе с союзными ливами и латгалами.
Битва состоялась в Сакале около замка Вильянди в день св. апосто-
ла Матфея, 21 сентября 1217 года и закончилась полным разгромом
эстонцев. Из 6 тысячи местных ополченцев погибло более тысячи,
включая большинство племенной верхушки и самого старейшину
Лембита:
«После того как все эсты обратились в бегство, ливы, лэтты
и саксы преследовали их, перебили в лесу стольких, что дошло поч-
ти до тысячи, и еще безмерное множество, так что и сосчитать не
могли, убитых по лесам и болотам; захватили до двух тысяч коней,
оружие и все их запасы, а на следующий день поровну разделили
между собой все, что добыли»262.
98 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Поворотное значение битвы при Вильянди (21 сентября 1217 г.)
подчеркивалось уже современниками. Автор Ливонской Рифмован-
ной хроники (ЛРХ) писал, что именно после нее эсты признали не-
мецкое подданство и стали с заметной регулярностью платить деся-
тину римской Церкви263. Генрих Латвийский по завершении
сражения отмечает прибытие к рижанам старейшин из большинства
эстонских земель «от Роталии и Ревеля и Гариама просить о мире
и об уходе из их владений». После переговоров «эсты обрадовались,
дали заложников и подчинились ливонской церкви с тем, чтобы
и таинство крещения принять и оброк платить ежегодно»264. Об-
ласть Сакала после этого оказалась в сфере постоянной зависимо-
сти от Риги, опорной базой для дальнейших немецких вторжений
в глубь Эстонии.
***
Возможно, что именно нерасторопность Святослава Мстислави-
ча, его опрометчивое поведение в вопросах внешней политики, соче-
тавшееся с излишней резкостью в отношениях с республиканской
администрацией Новгорода, стоили ему княжеского стола265. Уже
в начале следующего, 1218 г. отец, киевский князь Мстислав Рома-
нович, отозвал его на юг, а новгородцам предложил своего младшего
сына Всеволода266. Горожане решили пока сохранить верность дина-
стии Ростиславичей и покорно согласились с новой кандидатурой.
Новый князь попытался сразу блеснуть перед новыми подданными
воинскими талантами, которые стали совершенно необходимыми
в условиях эскалации борьбы за Прибалтику.
К 'августу 1218 г. была, наконец, собрана значительная армия
для вторжения в Ливонию:
«Того же л^та иде князь Всеволод с новгородцн к Пертуеву,
и уср'ктоша сторожевъ НЪици, Литва, Ликь, и вншася; и пособи богь
новгородцолгь, и идоша под город и стояша 2 недели, не взяша города;
и приидоша здрави вен»267.
Генрих Латвийский утверждает, что в целом русское войско
включало 16 тысяч воинов, «которых великий король Новгородский
уже два года собирал по всей земле Русской, с наилучшим вооруже-
нием, какое было в Руссии»268. Полки соединились в Уганди с отря-
дами эстов и двинулись на юго-запад. Немцы немедленно выступили
навстречу и преградили им путь на границе. Однако надолго задер-
жать продвижение русских они не могли. В бою крестоносцы были
Глава 1. восточная Прибалтика в XII — нервом половине XIII века
99
наголову разгромлены269. Союзные ливы и латгалы даже испугались
помогать им. По свидетельству Генриха Латвийского, лишь завидев
количество построившихся к битве русских, ливские и латгальские
ополченцы бросились бежать врассыпную:
«И каждый из ливов и леттов, кто доходил до холмика у реки,
где выстроились полки, увидев численность русского войска, тотчас
отступал назад, как будто получив удар дубиной в лицо, и, развер-
нувшись, бросался бежать. И бежали они один за другим, видя ле-
тящие на них русские стрелы, и, наконец, все обратились в бегство.
И остались тевтоны одни, а было их всего двести, да и из них неко-
торые отступили, так что осталась едва ли сотня, и вынесли они на
себе все тяжести битвы»270.
Даже при вполне характерных преувеличениях, свойственных
хроникеру, смелость и мужество крестоносцев производят вырази-
тельное впечатление. Пусть даже тысяча воинов, а не сто, против
16 тысяч — это тоже весьма показательная храбрость. А в данном
случае немцев было явно меньше. В русской летописи они вообще
названы «сторожами», то есть дозорным отрядом271. Отвага и рыцар-
ская удаль, неоднократно проявляемые немцами в своих действиях
в Прибалтике, стали залогом их позднейших успехов и долголетнего
господства в регионе. Боевой дух крестоносцев был очень высок. Ри-
жане действительно воспринимали тот отряд, который был отправлен
против русских, армией и планировали идти с ней на покорение Га-
рии и Ревеля272. Новгородцы немало бы подивились, узнав об этом:
они считали что бились со сторожевым отрядом. Однако и ранее,
и позднее иноземцы именно такими небольшими группами соверша-
ли свои вторжения и одерживали судьбоносные победы.
После разгрома немцев на границе Уганди в конце августа 1218 г.
русские войска, возглавляемые Всеволодом Мстиславичем и Влади-
миром Псковским, вступили на земли ливов и латгалов. Немецкие
источники называют этот поход первым разорением Ливонии273.
В течение нескольких недель северные ливские и латгальские облас-
ти подвергались грабежу и погрому. Возможно, отяготившись добы-
чей с этих территорий, русские далее к Даугаве не пошли и верну-
лись в Уганди, где они получили известие о нападении на Псков
литовцев, после чего заспешили домой274. Судя по их поведению,
в планы организаторов похода не входили штурм Риги и изгнание
немцев из Прибалтики. На современный взгляд, обладая числен-
ным и тактическим превосходством, русские проявили удивительную
пассивность. Всем своим поведением они демонстрировали, что
100
Хрусталёв Д Г. Северные крестоносцы
основной целью для них является дань, давно не собиравшаяся с зе-
мель ливов и латгалов, а вовсе не уничтожение немецких факторий
на Даугаве.
Конечно, разгрому подверглись тыловые базы крестоносцев,
были ослаблены хозяйственно-экономические силы немцев, был по-
ставлен под сомнение их авторитет защитников местного населения.
Однако за время военных действий не было захвачено ни одной
крупной вражеской крепости. Сейчас эти события представляются
налетом, но никак не спланированным вторжением.
Однако новгородские источники сообщают о походе 1218 года,
как о крупном военном предприятии. Необычным выглядит лишь на-
правление похода, отмеченное в летописи — «к Пертуеву»275. Одни
исследователи видят в этом слове искаженное название Пярну
(Пернов), другие — своеобразное обозначение второго замка в Вен-
дене (Цесисе) по имени его хозяина Бертольда, «Бертольдов» (=Бер-
туев) город276. Примечательно, что в некоторых летописях (Софий-
ской I, Новгородской IV, Воскресенской) тот же, судя по всему,
поход сориентирован «на Ригу»277. Если это не позднейшая коррек-
тура, то следует предположить, что «Пертуев» действительно следу-
ет искать в Ливонии, а не на месте будущего Пярну (Пернова). Сле-
довательно, в цели новгородского похода действительно входил
захват или разорение округи некоего замка. Собственно, он и на-
зван в хронике Генриха Латвийского «замок вендов (castri Wendo-
гит)>, укрепленный центр маленького прибалтийского народа вен-
дов, рядом с которым около 1208 г. немцами, среди которых
находился рыцарь Бертольд (погиб в 1217 г.), был выстроен Венден
(Wenden)278. Неудача при осаде вендского замка заставила руково-
дителей русских войск начать отступление. Отягощенные тяжелой
добычей, они вернулись в Уганди и затем в Псков.
Следует признать, что все действия русских вполне соответство-
вали принятой в то время тактике ведения войны.
Приступ был слишком кровопролитен, а осада требовала време-
ни и средств: если в первые несколько дней/недель замок не сда-
вался, его обходили стороной. В случае нападения на Ригу ее штурм
потребовал бы значительных потерь, которые уже были понесены
при осаде небольшого вендского «Пертуева». Ливония тогда включа-
ла земли исключительно по правому берегу Даугавы, отчего ее сто-
лица оказывалась не центральным городом в области, а, скорее, са-
мым западным и удаленным. Если не учитывать административного
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
101
Рост территории Риги с ХШ но XIV в.: I — первое немецкое поселение;
II — территория города ок. 1210 г. (после слияния ливского поселка
и немецкой колонии); III—IV — расширение города к 1234 г.; V — территория
города, отданная Ордену в 1330 г. 1 — первый орденский замок; 2 — первый
епископский замок; 3 — второй орденский замок; 4 — второй епископский
замок; 5 — ратуша; 6 — собор; 7 — церковь св. Петра; 8 — капелла св. Георга;
9 — церковь св. Иоанна; 10 — церковь св. Якова. Крепостные стены в границах
начала XVI в. Пунктиром обозначены ров и вал
статуса Риги, то поход к ней не выглядел уж столь обязательным.
Окрестности города тогда же подверглись ограблению эзельцами279,
выступавшими неизменными союзниками русских в войнах с кре-
стоносцами. Разорив страну и раздавив ее главные военные силы,
можно было праздновать победу. Однако это только если речь идет
об изолированной территории, лишенной иных источников пополне-
ния людских ресурсов. Особенность Ливонии заключалась в посто-
янном притоке вооруженных сил из Европы, пилигримов, среди ко-
торых очень часто встречались настоящие специалисты в военном
искусстве.
102 Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
«Конечной целью западной политики Мстислава [Удалого] было
не создание в Эстонии застав, не обращение эстонцев в христианст-
во, не расширение территории Новгорода и Пскова на запад,
а стремление сдержать чудь, отбить у нее охоту к нападениям на
Новгородскую землю, поддержать систему обложения данью, дейст-
вовавшую с середины XII века, а самое главное, создать что-то вроде
дамбы против постоянно вторгавшихся сил Немецкого ордена», —
писал Дж. Феннел280. В общих чертах такое заключение английско-
го историка выглядит вполне справедливым. Мстислав в первые
годы своего новгородского княжения действительно проводил осоз-
нанную политику, направленную на обеспечение южных и западных
границ. Вероятно, предполагалось создание в Эстонии и Северной
Латгалии буфера, состоящего из непосредственно зависимых от
Руси земель, которые должны были амортизировать возможные на-
падение эстов из других, менее доступных для контроля, областей.
Нападения немцев ожидать не приходилось, открытого столкнове-
ния они пока боялись. С другой стороны, их проникновение в эстон-
ские земли, независимые от Руси, также не поощрялось. Ответст-
венным за буферные территории, отношения с иноземцами и безо-
пасность юго-западных границ Новгородской земли был назначен
князь Владимир Мстиславич, получивший в управление Псков и Ве-
ликие Луки. В общих чертах эта система продолжала существовать
и в 1218 г. Хотя уже более двух лет шла война, задевавшая тем или
иным образом большую часть эстонских земель, но буферную поло-
су из Талавы, Уганди, Вайги и Виронии русским пока удавалось со-
хранить. Поход в Ливонию должен был компенсировать те потери,
которые понесло русское влияние в Эстонии. К сожалению, с этой
целью он не справился.
На смену цельной прибалтийской политике Мстислава Удалого
пришли хаотичные и судорожные попытки удержать достигнутое.
Общий план явно отсутствовал. Предполагалось просто нападать
и громить. Но военных успехов было уже недостаточно. Один поход
не мог разрешить всего комплекса социально-экономических и кон-
фессиональных противоречий, сложившихся к тому времени в об-
ластях Южной Эстонии, где распад родоплеменного строя и куль-
турно-политический подъем совпал с иноземной интервенцией
и кровопролитиями войны. Русские приходили и уходили, а немцы
всегда оставались рядом.
Глава 1. восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 103
Когда псковичи вернулись из Ливонии, они «увидели, что часть
этого 1своего] города разграблена литовцами»281. Вскоре, вероятно,
в конце того же 1218 г., последовала и серия ответных нападений на
Псков латгалов, мстивших за разорение своих земель:
«Тут поднялись некоторые летты, небольшим войском вступили
в Руссию, стали грабить деревни, убивать и брать в плен людей, за-
хватили добычу и, мстя за своих, наносили всяческий вред. А когда
они вернулись, то следом пошли другие, не упуская случая причи-
нить зло, какое только могли»282.
Зима 1218/19 г. выдалась у псковичей беспокойной. Приходи-
лось регулярно отбивать иноземные вторжения. К ответному напа-
дению они, судя по всему, готовы не были, отчего запросили у нем-
цев мира:
«И отправили русские из Пскова послов в Ливонию сказать, что
они готовы заключить мир с тевтонами. Но замыслы у них с эстами
по-прежнему были злые и полные всяческого коварства.
Сообразив это, рижане послали за ливами и лэттами и собрали
войско, чтобы идти против эстов»283.
О заключении мира и его условиях Генрих Латвийский ничего
не пишет, но из контекста можно понять, что некое соглашение
таки состоялось284. Сразу после его подписания немцы заторопились
в поход на эстов, а следовательно, сумели обезопасить себя со сто-
роны Руси. Латгалы приняли войну с Псковом на себя, чем обеспе-
чили крестоносцам свободу рук. В последующие два года покорение
Эстонии фактически закончилось, и псковичи этому никак противо-
действовать не смогли.
В феврале 1219 г. крестоносцы совершают дальний поход на се-
вер Эстонии, а весной того же года там высаживаются датчане, ко-
торых пригласил епископ Альберт и которым передал права на все
еще не завоеванные земли285. Летом и осенью 1219 г. крестоносцы
совершают нападения на Гервен и Виронию286. А в начале 1220 г.
снова атакуют Гервен и Гарию287. К походам теперь привлекаются
не только союзные и ставшие уже почти родными ливы и латгалы,
но также эсты из Сакалы. В нападении на Виронию приняли уча-
стие даже угандийцы. Немцы теперь пытаются манипулировать про-
тиворечиями внутри эстонских племен и использовать их вражду
в собственных интересах. Русские упустили то, чем занимались
104
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
раньше. Германские и датские крестоносцы, начиная с 1219 г., пол-
ностью владеют инициативой в завоевании Эстонии, им теперь про-
тивостоят только местные племена, русские конкуренты фактически
самоустранились.
Летом 1219 г. латгалы начали большую партизанскую войну про-
тив псковичей. Они «пошли на Руссию и стали грабить деревни,
убивать мужчин, брать в плен женщин, обратили в пустыню всю ме-
стность вокруг Пскова, а когда они вернулись, то отправились дру-
гие и причинили такой же урон, и каждый раз захватывали много
добычи. И бросив свои плуги, они поселились в русской земле,
и, подкарауливая их на полях, в лесах и в деревнях, хватали и уби-
вали и не давали им покоя, и отнимали у них коней, скот и жен-
щин»288. Осенью того же года псковичи совершили ответный поход
в Латгалию. Среди его участников не упоминается князь, отчего все
мероприятие, скорее всего, представляло кратковременный упреж-
дающий налет, после которого количество латгальских нападений
удалось сократить.
Если псковичи на протяжении 1219 г. были увлечены стычками
с соседними прибалтийскими племенами, то для новгородцев этот
год был ознаменован крупными внутренними смутами. Еще по воз-
вращении «от Пертуя» осенью 1218 г. они сменили тысяцкого и по-
садника, которым вновь стал Твердислав289. С этого момента отно-
шения горожан с князем явно перестали ладиться:
«Нс хотяше дидволъ доврл роду человеческому и злин человек,
и вложи князю гр^хъ въ сердце, пгйвъ до Твердисллвл вез вины»290.
В декабре 1219 г. это противостояние чуть не закончилось воору-
женным столкновением. Князь требовал смерти уже разболевшего-
ся к тому времени посадника, но новгородцы за него заступились.
Помирились только на том условии, что Твердислав лишался своей
должности. Проболев семь недель, он 8 февраля 1220 г. постригся
в монастыре в Аркажах и вскоре преставился291.
Победа Всеволода Мстиславича во внутренней склоке не принес-
ла ему крупных дивидендов, да и отношения с горожанами были
серьезно попорчены. В следующем, 1220 г. они лишили княжения
его, а заодно и всех представителей династии Ростиславичей, кото-
рые отныне никогда больше не занимали новгородского стола. Про-
сить князя поехали во Владимир-Залесский к Юрию Всеволодовичу,
сменившему в феврале 1219 г. на великокняжеском столе своего
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 105
брата Константина. Новгородцы вновь хотели иметь правителя из
суздальской династии.
* * *
В начале 1221 г. Юрий Всеволодович направил в Новгород сво-
его старшего сына Всеволода. Молодой княжич, которому едва ис-
полнилось 7 лет, не мог справиться с комплексом накопившихся на
севере проблем, среди которых особенно остро выделялись неопре-
деленность в прибалтийской политике и необходимость вооружен-
ного вмешательства в дела Эстонии. Вскоре в помощь сыну Юрий
направил в Новгород брата Святослава292, который и организовал
большой поход в Ливонию, отмеченный в немецких источниках как
второе разорение Ливонии:
«Того же д^тд Гюрги князь приела врата своего Святослава новго-
родьмелиь въ полкощъ; идоша новгородьци съ Святославом^ къ Кесн,
и придоша Литва въ помочь же; и много воевашд, нъ города не възя-
ша»293.
Кесь — это русское название рыцарского замка Венден (нем.
Wenden; латв. Cesis, Цесис), то есть можно сказать, что план Свя-
тослава осенью 1221 г. почти полностью был идентичен ходу кампа-
нии 1218 г.: удар был направлен в центральные области Ливонии.
К этому времени во внутреннем положении Эстонии произошли
серьезные изменения. В Хронике Ливонии следующим образом опи-
саны события 1220 года:
«В то время закончено было крещение по всей Эстонии, и кре-
щена была масса народу по всем местностям и областям ее, так что
одни священники окрестили тысячу человек и больше, другие —
пять тысяч, а некоторые — десять тысяч, из всей этой массы, и бо-
лее. И радовалась церковь тишине мира, и славил весь народ Госпо-
да, который, после множества войн, обратил сердца язычников от
идолопоклонства к почитанию Бога, благословенного во веки»294.
Немцы в 1220 году военных действий не вели. Шло планомерное
закрепление достигнутого. Трудились проповедники, выстраивалась
административная вертикаль, распределялись сферы влияния, дели-
лась добыча. Именно в этом году остро встал вопрос о разграниче-
нии в Эстонии полномочий Рижского епископа и Датского короля.
Встречались случаи вооруженного столкновения между племенами,
зависимыми от разных метрополий. Датчане крестили и подчинили
себе области Ревеля, Виронии и Гарии. Жители последней, вспомнив
106
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
давнюю вражду, стали совершать нападения на соседний Гервен,
принявший крещение от Риги:
«И ходили гарионцы в то лето девять раз с войском в землю гер-
венскую, разоряли жителей, многих перебили и взяли в плен,
и даже самого датского священника ранили в числе других, пока,
наконец, большинство гервенцев не признало власти и крещения
датчан».
Датский король Вальдемар II (1202-1241) был в те годы одним
из самых могущественных властителей в Европе. Его отец Вальде-
мар I Великий (1157-1182) был сыном русской княжны, родился на
Руси и имя получил в честь Владимира Мономаха, передав позднее
его по наследству. Сам Вальдемар II также был сыном новгородской
принцессы, и в его жилах текло больше русской, чем датской крови.
Прежде чем получить трон после своего старшего брата Кнута VI,
он носил титул герцога Шлезвига. В 1202 г. ему по праву наследова-
ния перешли обширные владения датской короны, которые вскоре
были расширены и превратились в самое объемное владение на се-
вере Европе. Оно включало Данию, Померанию, Мекленбург, Шлез-
виг, Гольштейн, Гамбург, Любек и часть Шверина. В первой четвер-
ти XIII в. Вальдемар II имел возможность контролировать всю
немецкую торговлю и мореплавание на Балтике. К его мнению очень
прислушивались папа римский, а также император Фридрих II
Штауфен. Свои приоритеты в контроле над Прибалтикой датчане
пытались утвердить уже давно. Собственно, еще до отплытия в Ли-
вонию епископ Альберт вынужден был искать поддержки и содейст-
вия у датского королевства, а также у примаса датской Церкви
и всего скандинавского диоцеза архиепископа Лундского296.
Однако самостоятельная высадка датчан на Эзеле в 1206 г. не
привела к созданию постоянной колонии, и лишь в июне 1219 г. по-
сле разгрома эстов около их замка Линданисе (русск. Колывань,
нем. Ревель, Reval, совр. эст. Таллин, Tallinn) в области Ревеле297
датчане закрепились в Эстонии. Сразу после утверждения на севере
эстонских земель датчане заявили о претензиях на контроль во всем
регионе. Они пытались распоряжаться в немецких владениях в Эс-
тонии, а также назначать своих судей в Ригу298. Контроль над основ-
ной немецкой гаванью на Балтике, Любеком, позволял датчанам ре-
гулировать доставку в Ригу и людей, и военной помощи. Когда
в 1219 г. в Ревеле погиб первый эстонский епископ Теодорих, полу-
чивший этот титул еще в 1211 г. из рук Рижского епископа, то на
Глава 1. восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
107
его место Альберт немедленно посвятил своего брата Германа, абба-
та монастыря Св. Павла около Бремена. Но Вальдемар II воспроти-
вился этому и не допустил выезда Германа из Любека, пока тот не
«отправился к королю с обещанием принять епископат от него
и быть его верным сторонником»299. В это время архиепископ Лунд-
ский назначил в Эстонию и своего епископа Весцелина. Фактически
каждая сторона (Рижский епископ и Дания) назначили епископов
только для своих эстонских владений, и они в официальных доку-
ментах никогда не именовались пастырями всей Эстонии: Весцелина
называли Ревельским {Revaliensis), а Германа — Леальским
(Lealensis) или, позднее, Дорпатским (Тартуским)300. Борьба за пол-
номочия с переменным успехом продолжалась и в последующие годы.
Русское нападение на иноземные фактории в Прибалтике в 1220 г.
могло поставить точку в их развитии. Разобщенные и ссорившиеся
между собой, они, скорее всего, не способны были к совместному
выступлению. Даже эсты успевали громить их поодиночке.
В 1220 г. свой кусок Эстонии пытался урвать и король Швеции,
но его высадка в Роталии закончилась катастрофой: замок Леалэ
был захвачен местными жителями и весь гарнизон перебит. Ни дат-
чане, ни рижане шведам не помогли, хотя потом, по словам Генриха
Латвийского, «горевали и плакали о них много дней»301.
В отношениях с русскими немцы проявляли значительную гиб-
кость и дипломатическое искусство. Рижане неизменно следили за
внутренней ситуацией в Новгороде и Пскове, предупреждая возмож-
ную для себя опасность. Их оппоненты явно проигрывали в прозор-
ливости и внимательности. В начале 1220 г. новгородцы заключили
с Ригой мир302 и лишь в следующем, 1221 г. засобирались в военный
поход, почувствовав особенную выгодность момента.
Весной 1221 г. Вальдемар II закрыл для ливонцев гавань Любека,
отчего приток пилигримов резко сократился303. Ливония оказалась
беззащитной перед русскими войсками князя Святослава. Вторже-
ние началось под конец 1221 г.:
«Русские из Пскова отослали обратно грамоту о мире, заключен-
ном у Одемпе, а вслед за тем и сами пришли с большим войском,
и стоял во главе войска король Новгородский, уже на другой год
убитый татарами. И было в том войске двенадцать тысяч русских,
собравшихся и из Новгорода, и из других городов Руссии против
христиан в Ливонии. И пришли они в землю леттов и стояли там
две недели, дожидаясь литовцев, опустошая все, что было поблизо-
сти. Затем они подошли к Вендену»304.
108 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Крестоносцев было столь незначительное количество, что они не
решились вступать в открытый бой с русскими, но просто заняли по-
зицию на южном берегу Гауи, преградив дорогу на Ригу и предоста-
вив нападающей стороне возможность вдоволь насытиться грабе-
жом ливских земель. Это привело к тому, что новгородцы очень
быстро отяготились добычей и удалились в свои земли.
Менее чем через два месяца последовало ответное вторжение.
Сначала немцы с ливами и латгалами разбили один из вспомогатель-
ных литовских отрядов, возвращавшихся из Пскова домой. А затем,
добавив к имеющимся силам эстонских ополченцев из Сакалы
и Уганди, «пошли в Руссию против врагов своих, разоривших Ливо-
нию»305. Зима 1221/22 гг. стала поворотным этапом к завершению
военных действий на территории Эстонии. До этого времени нам из-
вестно только одно крупное нападение крестоносцев на новгород-
ские земли — в начале 1217 г. В 1219 г. были набеги на Псков лат-
галов, к которым тогда ливонцы не присоединились. Теперь же речь
можно вести о полномасштабном и продолжительном вторжении
крестоносцев, поддержанных местными племенами, на русские об-
ласти, никогда ранее не вовлекавшиеся в конфликт. Крестоносцы
били в самое сердце врага. Стерпев, безболезненно пропустив рус-
ские полки через Ливонию и обратно, рижане выждали некоторое
время и начали мстить — наносить короткие, но частые удары
в глубь территории противника. Это была единственно верная так-
тика, позволяющая компенсировать и численное превосходство нов-
городцев, и их неизменные победы в открытом бою:
«Оставив позади Псков, они вступили в Новгородское королев-
ство и разорили всю окрестную местность, сжигая дома и деревни.
И много народу увели в плен, а иных убили. И добрались летты до
церкви недалеко от Новгорода, захватили иконы (leones), колокола,
кадила и тому подобное и вернулись к войску с большой добычей.
И отомстив врагам, пошло все войско обратно с радостью и безо
всяких потерь, и возвратился каждый в свой дом, и смыто было ос-
корбление, нанесенное русскими Ливонской церкви»306.
Примечательно, что набегам подверглась исключительно терри-
тория, зависимая непосредственно от Новгорода. Псков был остав-
лен без ущерба. Эту политику, направленную на раскол и разведе-
ние в стороны интересов двух северорусских княжений, немцы
будут проводить и позднее. Было очевидно, что Псков при Владими-
ре Мстиславиче стремился к проведению собственной политики.
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
109
Позднее, уже после смерти князя, эта линия сохранится во умах го-
рожан, для которых период его правления станет ассоциироваться
с первыми шагами, сделанными в направлении к независимости.
Князь Владимир, как было отмечено, вел своеобразную политику
в отношениях с Ригой. С одной стороны, он, родственник Рижского
епископа, был интегрирован в германскую властную иерархию.
С другой стороны, вернувшись из Ливонии в 1214 г., он неоднократ-
но выказывал как личную, так и государственную неприязнь к нем-
цам и их союзникам. Владимир Мстиславич выступал как действи-
тельный конкурент епископа Альберта в деле покорения эстонских
племен. Они играли по одним и тем же правилам, но для псковичей
это было не всегда понятно.
Горожане Пскова стремились к миру и спокойствию со столь
близкой к ним эстонской границей. Вероятно, еще в 1218 г. они со-
гласились с мирными предложениями крестоносцев, которые подра-
зумевали «свободу рук» или некую соревновательную колонизацию
Уганди, то есть предавали этой территории тот же статус, какой
имела Сакала по соглашению с немцами Мстислава Удалого. Позд-
нее псковичи всячески стремились избегать самостоятельных воен-
ных конфликтов в Прибалтике. Немцы, вероятно, это хорошо пони-
мали и старались не задевать покладистого соседа, обходить его
владения, вторгаться непосредственно на земли новгородцев.
После совместного с крестоносцами налета в начале 1222 г. по-
следовало несколько набегов «в Руссию» отдельных отрядов латга-
лов и эстонцев. Причем особенную активность в этом проявляли
именно сакальцы и угандийцы, постоянные участники боев за поко-
рение Эстонии как с той, так и с другой стороны. В первые месяцы
1222 г. угандийцы разграбили Виронию, а сакальцы двинулись еще
дальше и, форсировав Нарву, вторглись в области води и ижоры:
«совершили далекий поход в землю, называемую Ингария
(Ingaria), принадлежавшую Новгородскому королевству»307.
Финно-угорские племена води и ижоры, населявшие устье Невы
и южный берег Финского залива, давно вошли в сферу исключи-
тельного влияния и контроля Руси308. Стратегическое размещение
мест их компактного проживания со всей неизбежностью вело к ут-
верждению над ними власти расширяющегося и развивающего свои
пути сообщения Русского государства. Уже под 1149 г. новгород-
ская летопись сообщает о совместных действиях води и новгородцев
против вторгнувшегося отряда финского племени емь309. По мнению
110 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
исследователей, этот факт свидетельствует о «завершившемся к се-
редине XII в. переходе води в вассальную зависимость от Новгоро-
да»310. То же касается, судя по всему, и родственного води племени
ижора, чья культурная обособленность, к сожалению, почти не фик-
сируется археологически. И водь, и ижора к началу XIII в. сохраня-
ли язычество, отчего изначально привлекали пристальное внимание
появившихся в Прибалтике латинских миссионеров. Нападение на
их земли сакальцев в начале 1222 г., несомненно, было спровоциро-
вано крестоносцами. Оно было призвано нащупать пути возможно-
го расширения немецкого влияния на восток. Успех похода под-
твердил мнение рижан о слабости новгородской власти в тех
землях и о возможности ее вооруженного смещения, как это про-
изошло в Эстонии.
Немецкие и эстонские походы должны были не на шутку встре-
вожить новгородцев. Одно дело, когда речь идет о традиционно бес-
покойном русско-эстонском порубежье, но совсем иное, когда разо-
рению подвергаются исконно русские земли Новгородской округи
или стратегически важные области вдоль торговых путей по южно-
му берегу Финского залива и Неве. Надо полагать, новгородцам не
требовалось много времени, чтобы в полной мере оценить ту угрозу,
которую содержало в себе подобное развитие событий. Однако не-
медленно отреагировать они, все же, не имели возможности.
Лишь вернувшись из победоносного похода в 1221 г., Святослав
удалился домой, а в Новгороде оставил почивать на лаврах малолет-
него княжича Всеволода. Последний оказался недостаточно уверен-
ным в себе юношей, которого беспокоили протореспубликанские по-
рядки в подведомственных землях. Испугавшись некоего неудоволь-
ствия новгородцев и не пожелав вступать с ними в диалог, Всеволод
Юрьевич поздней осенью 1222 г. вместе со всем своим двором бе-
жал к отцу во Владимир-Залесский. «Новгородци же пенални быша
о томъ»311. Они послали к Юрию просить не оставлять их одних
и направить к ним вместо своего сына брата. Возможно, они надея-
лись получить в качестве князя Святослава Всеволодовича, который
уже бывал на новгородском столе. Но великий князь решил, что на
эту должность более подходит Ярослав.
* * *
Вполне вероятно, что бегство Всеволода было обусловлено его
неспособностью организовать и обеспечить военные действия в При-
балтике. Такой вывод можно сделать хотя бы из того, что как только
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 111
в 1223 г. в город прибыл новый князь Ярослав Всеволодович, он не-
замедлительно направился в поход в Эстонию:
«Приде князь Ярославъ от врата, и иде съ всею овластию къ Колы-
ваню, и повоева всю землю Чюдьскую, а полона прнведе вещнела, нъ
города не взяша, злата много възяшя, и придоша вен съдрави»312.
За сухими строчками летописного текста скрывается весьма ко-
лоритная и острая ситуация, сложившаяся в 1222-1223 гг. в Эсто-
нии. Летом 1222 г. датчане, возглавляемые самим королем Вальде-
маром II, высадились на Эзеле и приступили к строительству
каменного замка. На помощь к ним подошли и войска из Риги. Со-
вместными силами они в открытом бою разбили ополчение местных
жителей и, решив, что успех достигнут, удалились на континент. Во
вновь построенном замке остался лишь небольшой гарнизон, воз-
главляемый братом рижского епископа Теодорихом, тестем Влади-
мира Псковского313.
Дождавшись ухода основных сил немцев и датчан, эзельцы со-
брались, построили осадные машины и захватили замок интервен-
тов314. Успех операции произвел на них столь сильное впечатление,
что они решили поделиться им с остальными эстонскими
соплеменниками:
«Эзельцы разрушили замок по всей окружности стен, не оставив
камня на камне, и послали по всей Эстонии весть о том, что взяли
замок короля датского и выгнали христиан из своих владений. Они
по всем областям уговаривали эстов сбросить с себя иго датчан
и уничтожить в стране христианство, утверждали, что датский за-
мок взять легко, и учили людей строить осадные машины, патерэл-
лы и прочие военные орудия. И пришла беда в страну»315.
На их призывы сначала откликнулись жители Роталии, Гарии
и Виронии. Затем к восстанию присоединились и другие. В начале
1223 г. в Сакале, Гервене и Уганди местные жители перебили всех
немецких рыцарей, судей, представителей администрации и священ-
ников316. Меченосцы были изгнаны из замков Вильянди, которым
они владели с 1211 г., и Юрьева (Дерпта), где они находились
с 1212 года317. Поднялась общеэстонская волна борьбы с немецкими
и датскими захватчиками:
«По всей Эстонии и на Эзеле прошел тогда призыв сражаться
с датчанами и тевтонами, и самое имя христианства было изгнано
из всех уголков этой страны. Русских же из Новгорода и из Пскова
эсты призвали к себе на помощь, закрепив мир (firmantes расет)
112
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
с ними и разместив некоторых в Дорпате, а некоторых — в Вилиен-
де, других же — в других замках, чтобы сражаться против тевтонов
и латинян и вообще христиан; разделили с ними коней, деньги, все
имущество братьев-рыцарей и купцов и все, что захватили, а замки
свои весьма сильно укрепили, выстроили по всем замкам патереллы
и, поделив между собою много баллист, захваченных у братьев-ры-
царей, учили друг друга пользоваться ими.
Жен своих, отпущенных было после принятия христианства, они
вновь взяли к себе; тела своих покойников, погребенные на кладби-
щах, вырыли из могил и сожгли по старому языческому обычаю;
мылись сами, мыли и выметали вениками замки, стараясь таким об-
разом совершенно уничтожить таинство крещения во всех своих
владениях»318.
Как видно, в ходе нескольких месяцев все резко изменилось. Эс-
тонская враждебность к русским исчезла. Да, собственно, она была
характерна лишь для Сакалы и Уганди. Только в эти области рус-
ские совершали походы в последние десять лет, причем разорению
подвергалась одна Уганди. Теперь былые противоречия были забы-
ты. Причем новые договоренности, как на это указывает Генрих
Латвийский, закреплялись мирным договором, условия которого,
скорее всего, диктовали эстонцы. Эсты укрепляли или подкрепляли
уже существующий мир {firmantes расет), то есть переводили его
в другое качество как в юридическом, так и в практическом
отношении.
Это было первое документально засвидетельствованное рус-
ско-эстонское соглашение, где обе стороны выступали в качестве
равноправных. Новгородцы и псковичи не получали по договору вла-
сти над местными жителями, которые, естественно, не стремились
к чьему-либо подданству. Речь шла о союзнических обязательствах
в военной сфере, разумеется, не бесплатных. Эсты пригласили рус-
ских для обороны городищ и замков, то есть хотели воспользоваться
услугами нескольких небольших отрядов военных профессионалов,
способных обеспечить оборону крепостных сооружений и умеющих
использовать осадные машины. Они должны были хранить тыл эс-
тонской армии и участвовать в возможных штурмах или обороне ук-
репленных поселений.
Создается впечатление, что это были действительно выгодные
для Эстонии договоренности. Неизвестно, выглядели ли они таковы-
ми и для Новгорода. На Северо-Западе Руси в это время наступил
период междуцарствия. Ровно тогда, когда вспыхнуло эстонское вос-
стание, в конце 1222 г. — княжич Всеволод бежал к отцу во Владимир.
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века ИЗ
Судя по всему, новгородцы договаривались с эстонцами будучи без
князя. Был ли доволен достигнутым соглашением вновьприбывший
в Новгород князь Ярослав Всеволодович, который ранее был
известен исключительной воинственностью в вопросах как внутрен-
ней, так и внешней политики? Как бы то ни было, но вплоть до кон-
ца лета 1223 г. новгородцы ничем не проявили свое желание ввя-
заться в военные действия в Прибалтике.
Похоже, что большинство горожан устраивал такой мир в Эсто-
нии, при котором границы оставались стабильными и в безопасно-
сти. Попытки завоевать и/или подчинить эстов Новгород после
1218 г. уже не предпринимал. Для русских соседей независимая Эс-
тония выглядела все же предпочтительнее, чем подчиненная воле
датского короля или Рижского епископа. Этим и обусловлено уча-
стие новгородцев в последующих событиях.
УЛ. КАЛЕЮ
Раскоп на площади Альберта на берегу прежней р. Риги
По сообщению Генриха Латвийского, эсты одновременно с за-
креплением мира с русскими предложили мир и Риге:
«И послали жители Саккалы гонцов в Ригу сказать, что они
охотно возобновят мир, но веры христианской впредь не примут ни-
когда, пока останется в стране хоть годовалый мальчик ростом в ло-
коть. Они просили вернуть их сыновей-заложников, обещая отдать
114
Хрусталёв Л- Г- Северные крестоносцы
за каждого по одному человеку из братьев-рыцарей и купцов, ка-
кие были еще в живых среди заключенных у них. Так и было сде-
319
лано» .
Судя по всему, рижане только обменялись заложниками, но
мира не приняли. Одна из последующих фраз хроники свидетельст-
вует именно об этом:
«И начались вновь войны на всем пространстве Эстонии»320.
Эсты пытались неудачно осаждать датчан в Ревеле. Нападать на
Ливонию они не решались. Наоборот, подстрекаемые орденскими
братьями латгалы участили свои набеги на земли Уганди. Вскоре
к ним присоединились и рыцари-меченосцы. Эсты успешно отбивали
вторжения и даже совершали ответные. Они громили как брать-
ев-рыцарей, так и латгалов — основных орденских союзников321. Без
помощи Рижского епископа дело обойтись не могло.
Следует напомнить, что вскоре после прибытия в Эстонию датча-
не стали настаивать на своем сюзеренитете во всем регионе. Орден
меченосцев вступил с датским королем в соглашение, согласно кото-
рому получал часть эстонских земель из его рук. Власть Рижского
епископа во вновь завоеванных землях устранялась. Лишь во время
похода на Эзель в 1222 г. Вальдемар II немного поступился
полномочиями:
«В Саккаде же и в Унгавнии королевские права он уступил
братьям-рыцарям, а все духовные права — епископу Рижскому,
с тем однако, чтобы они всегда были верны ему и не отказывали его
людям в помощи против русских и против язычников»322.
С началом восстания и после первых побед эстонцев датчане пе-
рестали служить военно-политическим фактором в этих землях. Со-
вершив самостоятельный поход в Уганди весной 1223 г., братья-ры-
цари поняли, что сражаться в одиночку они не смогут. Победы эстов
грозили самому присутствию крестоносцев в регионе. В случае успе-
ха освободительного движения в Эстонии под угрозу ставилась и не-
мецкая власть в Ливонии323. На арену вновь выступил епископ Аль-
берт, который даже в столь сложных условиях проявлял завидную
предприимчивость. На встрече с магистром меченосцев он заявил:
«Если вы согласитесь отдать церкви пресвятой Марии и еписко-
пу рижскому их третью часть в Эстонии, епископу Герману возвра-
тите в полное обладание его треть, а сами удовлетворитесь своей
394
третью, мы охотно поможем вам» .
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 115
Безвыходность ситуации заставила рыцарей согласиться. Теперь Аль-
берт обладал не только эфемерными «духовными правами» в Эстонии, но
и вполне конкретными сеньориальными325. Выторговав необходимое,
рижане приступили к сборам армии вторжения. Состав был обыч-
ным — ливы, латгалы, пилигримы, рижане и братья-рыцари. Их со-
вместный удар был направлен в Сакалу. Однако Вильянди взять не
удалось, а бои с эстонскими ополченцами закончились неудачей. Ра-
зорив ближайшие окрестности, интервенты вынуждены были отсту-
пить. События принимали неожиданный оборот — первая попытка
восстановить немецкую власть в эстонских землях не удалась, напа-
дение крестоносцев было отбито.
Теперь эсты, в свою очередь, попытались развить свой успех.
Они нападали не первыми и в силу традиции не только имели право
отомстить за ограбление своих домов, но были обязаны это сделать.
Поздней весной 1223 г. объединенные ополчения Сакалы, Уганди
и соседних областей вторглись в Латгалию, преодолев в среднем те-
чении реку Имеру. Открытого боя не состоялось. Нападавших было
слишком много, отчего ливы и латгалы просто следили, двигаясь за
ними по лесам и наблюдая за разорением своих поселений — в Иду-
мее, Метсеполэ, Талаве и Торейде. Удавалось напасть и разбить
только отдельные партии, удалившиеся от более крупных отрядов.
Так, в одной из стычек латгалы наткнулись на эстонско-русский от-
ряд, возглавляемый «Варемаром {Waremarus), главой русских в Ви-
лиендэ», и убили «его со многими другими русскими и эстами»326.
Очевидно, речь шла об отряде русских наемников, призванных эста-
ми на службу по договору с новгородцами в начале 1223 г. Как сви-
детельствует указанное место, присутствие русских в эстонском
войске было незначительным, да и выступали они в нем не как нов-
городцы или псковичи, а как одна из этнических группировок в об-
щей массе солдат.
Узнав о том, что в ливских и латгальских землях хозяйничают
эстонцы, рижане с братьями-рыцарями засобирались в поход. Одна-
ко толи они не успевали нагнать основные силы противника, толи
просто стремились подгадать удачный момент, но крестоносцы ата-
ковали эстов уже в момент когда те, возвращаясь домой, переправ-
лялись через Имеру:
«И случилось так, что, когда некоторая часть их войска уже пе-
решла мост на Имере, вдруг сбоку по другой дороге появились хри-
стиане, ударили в середину врагов и начали бой. Эсты сопротивля-
лись весьма храбро, но устрашил их тот, кто некогда заставил
116
Хрусталёв Л- Г. Северные крестоносцы
филистимлян в ужасе бежать перед Давидом; и бились с ними тев-
тоны, и побежали эсты перед христианами»327.
Воспользовавшись внезапностью, немцы нанесли эстонцам серь-
езный урон, дезорганизовали их и одержали важную психологиче-
скую победу. Такую удачу нельзя было упускать. Требовалось не-
медленно перевести войну на территорию противника и начать
вторжение раньше, чем эсты успеют вновь собрать силы. Крестонос-
цы так и поступили. Собрав все наличные войска в Ливонии и Лат-
галии, они вошли в Сакалу и осадили Вильянди:
«Торжественно проведя молитвы и собрания, поспешили в Эсто-
нию к замку Вилиенде, который за десять лет до того был взят тев-
тонами и подчинен христианской вере, и вторично осадили его; со-
орудили малые осадные машины и патереллы, построили высокую
башню из бревен и продвинули ее ко рву, чтобы можно было снизу
вести подкоп под замок. Сильно им мешали, однако, баллистарии,
бывшие в замке, так как против христианских баллист у осажден-
ных была масса баллист, отнятых у братьев-рыцарей, а против
осадных машин христиан они сами соорудили машины и патерел-
лы»328.
Русско-эстонский гарнизон хорошо подготовился к осаде. Хотя
их командир (Варемар, Воемир) погиб во время набега на латгалов,
но подготовить оборону он все же успел. Имелись всевозможные
осадные и наступательные машины, множество арбалетов и боепри-
пасов. Осада продолжалась более двух недель (с 1 по 15 августа
1223 г.) и завершилась только когда появилась угроза массового го-
лода и болезней. Рижане согласились на почетный мир, по которому
все осажденные отпускались на волю, но были обязаны вновь при-
нять христианство. Казни коснулись только русских:
«Русских же, бывших в замке, пришедших на помощь вероот-
ступникам, после взятия замка всех повесили перед ним на устра-
шение другим русским»329.
Еще во время осады Вильянди в Эстонию вступили русские пол-
ки, возглавляемые Ярославом Всеволодовичем, которого старейши-
ны пригласили помогать в борьбе с немцами:
«Между тем старейшины из Саккалы посланы были в Руссию
с деньгами и многими дарами попытаться, не удастся ли призвать
королей русских на помощь против тевтонов и всех латинян. И по-
слал король суздальский (Susdalia) своего брата, а с ним много вой-
ска в помощь новгородцам; и шли с ним новгородцы и король псков-
Глава 1. Восточная Прибалтика 6 XII — первой половине XIII века 117
ский (Plescekowe) со своими горожанами, а было всего в войске
около двадцати тысяч человек.
Пришли они в Унгавнию под Дорпат {Tarbatam) и прислали им
жители Дорпата большие дары, передали в руки короля братьев-ры-
царей, и тевтонов, которых держали в плену, коней, балисты и мно-
гое другое, прося помощи против латинян. И поставил король в зам-
ке своих людей, чтобы иметь господство в Унгавнии и во всей
Эстонии»330.
Князь Ярослав вступил в Эстонию на правах хозяина. Угандийцы
в Юрьеве (Дерпте) и Оденпе принесли ему присягу верности за себя
и своих соплеменников. Не задерживаясь надолго в покорившихся
землях, Ярослав немедленно пошел на Ригу, собирая по пути опол-
чение из местных жителей. Только на границе Ливонии он был оста-
новлен просьбами традиционных новгородских союзников в борьбе
с крестоносцами — эзельцев. Эсты с острова Эзель не считали вер-
ным тратить силы на вторжение в инородную страну, населенную
враждебными ливами и латгалами. Там объединенные эстонские
силы встретятся не только с армией рижан, но и с широким парти-
занским движением. Все это могло привести к серьезным людским
потерям и вызвать сомнения в успехе. Предыдущие набеги в Ливо-
нию эстов или русских обычно заканчивались ответным вторжением
из этих областей. Более перспективной эзельцам казалась атака на
Ревель, центр датской власти в регионе. Во-первых, датчане тогда
являлись официальными претендентами на власть в Эстонии, при-
чем в этой роли оттеснили рижан на второй план. Во-вторых, эсты
уже имели опыт победоносной борьбы с датчанами и даже захвата
их крепостей, а вот немецкие замки брать им еще не приходилось.
Удар на Ревель мог привести к полному изгнанию датчан из Прибал-
тики и устранению одного из ключевых участников конфликта.
Этим можно было существенно повлиять на будущее всего северно-
го крестоносного движения.
У жителей Эзеля с датчанами были свои счеты, и существование
инородного Ревеля мешало им больше, чем далекой Риги. Судя по
всему, к этой же позиции склонялись и новгородцы. Следует заме-
тить, что традиционным путем движения новгородских войск в Эс-
тонию являлся маршрут, огибающий Чудское озеро с севера через
земли води, нарвскую переправу и Виронию. Так шли войска Мсти-
слава Удалого во время походов 1209, 1212 гг. и так же, возможно,
двигались русские полки в 1218 г.331 Это объясняет особенную
заинтересованностью новгородцев в контроле именно над этими
118 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
северными землями, примыкавшими к Финскому заливу, важней-
шей для Новгорода торговой трассе. Южнее, то есть в Уганди, была
зона ответственности Пскова, который сейчас плохо справлялся со
своими обязанностями, и потому новгородцы вынуждены были
вмешаться332.
Еще раздумывая о дальнейших планах на эстонско-ливонской
границе, Ярослав узнал о событиях в Сакале, падении Вильянди
и о предательстве местных жителей в отношении русских участни-
ков обороны. Гнев князя был безграничен. Из его эстонских сторон-
ников, очевидно, именно сакальцы менее всего были заинтересова-
ны в походе на Ревель. Во много крат более важной для них была
Рига и в целом война против немцев. Выдав русских в Вильянди
и сохранив себе жизнь, сакальцы растоптали плоды едва не достиг-
нутой победы над крестоносцами. Они предали своего самого важно-
го стратегического союзника в борьбе с немцами. Выбор был сделан.
Ярослав повернул полки на север и прошел по Сакале огнем и ме-
чом, мстя за повешенных рижанами соплеменников:
«Он сильно разгневался и, срывая гнев свой на сакальцах, силь-
но разорил область и перебил всех, кто уцелел от руки тевтонов
и от бывшего в стране большого мора, но некоторые спаслись бегст-
вом в леса» .
Это было первое и последнее разорение Сакалы новгородцами.
Более никогда эта область не пыталась бороться с немцами и/или
вступать в союз с русскими. Среди участников эстонского восстания
произошел раскол. Сакальцы оказались в роли изгоев. Ярослав разо-
рил Сакалу и вышел к Гервену, где к нему присоединились местное
ополчение, а также воины из Виронии, Роталии и Эзеля, не считая
уже состоявших под рукой угандийцев. Все вместе они осадили Ре-
вель («датский замок Линданисе»):
«И пройдя со своим большим войском в Гервен, он созвал гер-
венцев, виронцев и варбольцев с эзельцами. И с ними со всеми он
осадил датский замок Линданисе и четыре недели бился с датчана-
ми, но не мог ни одолеть их, ни взять их замок, потому что в замке
было много арбалетчиков, перебивших немало русских и эстов. По-
этому в конце концов король Суздальский, смутившись, возвратил-
ся со своим войском в Руссию. А было это большое войско и пыта-
лись они взять датский замок тевтонским способом, но сил не
хватило. Так что, разорив и разграбив всю область, они вернулись
в свою землю»334.
Глава 1. Восточная Прибалтика в ХИ — первой половине XIII века
119
К концу сентября 1223 г. после месячной осады стало ясно, что
Ревель (Колывань) русским и эстонским войскам не взять. Искусство
осады и штурма было развито плохо, армия несла потери, прибли-
жалась зима. Войска Ярослава имели более чем колоритный состав:
от горожан Переяславля Залесского и его округи до псковичей, нов-
городцев и отрядов пяти эстонских земель. Внутренние конфликты
в среде осаждавших при таких условиях почти неизбежны. Новго-
родцы и суздальцы обычно не удалялись от своих домов столь дале-
ко и так надолго. В какой-то момент должен был наступить кризис,
когда они просто потребовали у князя завершить поход.
Ярослав вывел войска из Эстонии, но, приведя их в Новгород, на
княжении не остался. Не подействовали и уговоры новгородцев. Ве-
роятно, ссора под стенами Колывани была велика. Велика была
и обида Ярослава за неудачу в осаде. Князь не захотел сохранять за
собой стол:
«Новгородцн же клдняхутся ему: № Х°АИ» княже! Он же понде по
своей воле» .
120
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
Ярослав забрал жену и детей и отправился в родной Переяс-
лавль. Однако он не забыл о едва приобретенных землях, прежде
всего Уганди. Сюзеренитет над ними принадлежал Новгороду, отку-
да, судя по всему, и должно было осуществляться их управление.
Была назначена и новая администрация. Русские владения в Эсто-
нии определялись в качестве отдельного держания, предоставляемо-
го Новгородом некоему удельному князю, становившемуся вассалом
Новгорода336. Таким князем и стал тот самый Вячко, который выпол-
нял примерно те же функции в полоцком Кукенойсе на Даугаве.
С 1222 г. Полоцк находился под контролем смоленских Ростислави-
чей, которые при захвате города заручились поддержкой именно
Ярослава Всеволодовича. Судя по всему, и Вячко, удалившийся по-
сле захвата Кукенойса в Полоцк (1208 г.), теперь входил в окруже-
ние переяславского князя. Вероятно, Ярослав и рекомендовал новго-
родцам воспользоваться услугами старого специалиста.
Осенью 1223 г. Вячко был назначен верховным правителем нов-
городских владений в Эстонии со столицей в старом Юрьеве (Дор-
пате). Теперь от его искусства администратора и судьи зависела
судьба русской власти в регионе. Однако князь был более воином,
нежели правителем, и, насколько можно заключить по сообщению
Генриха Латвийского, основными своими функциями считал грабеж
и сбор дани:
«После этого новгородцы послали короля Вячко {Viesceka), не-
когда перебившего людей епископа Рижского в Кукенойсе, дали ему
денег и двести человек воинов, поручив править в Дорпате
{Tarbeta) и других областях, какие он сумеет подчинить себе.
И явился этот король с людьми своими в Дорпат, и с радостью при-
няли его жители замка, надеясь стать сильнее в борьбе против тев-
тонов, и отдали ему дань с окружающих областей. А кто не запла-
тил дань, против тех он послал свое войско и опустошил все
непокорные ему области от Вайги до Виронии и от Виронии вплоть
до Гервена и Сакалы, причиняя христианам зло, какое мог»337.
Вячко пытался распространить свою власть на все области Эсто-
нии, но не имел для этого ни средств, ни времени. Рубеж 1223-1224 гг.
был очень удобным моментом для немецкого реванша. Кроме без-
дарно закончившегося похода Ярослава Всеволодовича имелось
и множество других косвенных факторов. Прежде всего, не следует
забывать, что именно в 1223 г. в конце мая состоялось первое столк-
новения русских войск с монгольской армией в битве на реке Калке.
Объединенные силы южнорусских князей потерпели сокрушитель-
Глава I. Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века
121
ное поражение и понесли значительные потери. Подробности этих
событий очень пунктуально зафиксировал Генрих Латвийский338,
чем показывал, насколько внимательно немцы следили за военно-
политическим положением Руси. Вскоре после разгрома на Калке,
по сообщению того же Генриха, в Ригу прибыли послы из многих
русских княжеств для продления мира и утверждения добросо-
седства:
«Тогда король Смоленский (rex de Smalertceka), король Полоц-
кий (rex de Polosceke) и некоторые другие русские короли отправи-
ли послов в Ригу просить о мире. И возобновлен был мир в том же
виде, какой заключен был уже задолго до того».339
Смоленск и Полоцк, где правила династия Ростиславичей и чьи
представители в особенно большом количестве полегли на Калке,
действительно могли опасаться вторжения воинственных крестонос-
цев при столь выгодных для них обстоятельствах. Осложнения в Эс-
тонии во многом предотвратили развитие немецкой экспансии на
восток. Рига предпочла завоевывать Эстонию, а не Полоцк. Вполне
вероятно, что поход Ярослава был обусловлен и этим340.
Даже со значительной долей предосторожности, рижане и мече-
носцы не могли опасаться новых русских нападений вплоть до осени
1224 г. Теперь их основным противником был Вячко, с которым сле-
довало покончить как можно скорее. Еще до приезда князя в Юрьев
(Дерпт) город пытались штурмовать немцы, но неудачно. Той же зи-
мой они подтвердили свое присутствие в Сакале и серией походов
вернули к покорности Гервен, Гарию и Виронию, которые вновь при-
несли присягу на верность и крестились341. Весной 1224 г. кресто-
носцы опять осадили Юрьев, но и на этот раз не справились с его
укреплениями и гарнизоном. Лишь прибытие на Пасху 1224 года но-
вой партии пилигримов позволило рижанам осуществить захват
Юрьева и окончательное завоевание Эстонии.
§ ЗЛ ОСАДА ЮРЬЕВА И ПОКОРЕНИЕ НЕМЦАМИ
ЭСТОНИИ, 1224 Е
7 мая 1223 г. гордый властитель Балтии датский король Вальде-
мар II во время охоты был захвачен в плен своим вассалом Генри-
хом Шверинским, действовавшим в союзе с Бременским архиепи-
скопом и некоторыми другими заговорщиками. Король оставался
в заключении вплоть до 21 декабря 1225 г.342 Дания и ее эстонские
122 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
владения оказались без самого важного своего защитника и благоде-
теля. Этим немедленно воспользовались другие участники колониза-
ции Прибалтики. Радостную весть о пленении Вальдемара привез
в Ригу весной 1224 г. епископ Альберт, который прибыл и с новым
войском пилигримов, и с новыми амбициями, и впервые привез с со-
бой брата Германа, который еще в 1220 г. был посвящен в епископы
Эстонские (Леальские), но так и не получил возможности покинуть
Германию:
«Между тем возвратился из Тевтонии достопочтенный епископ
Альберт со многими пилигримами и со всей своей свитой. Вместе
с ним прибыл брат его, не менее достопочтенный епископ Герман,
давно уже избранный и посвященный в епископы Эстонии, но много
лет не допускавшийся королем датским к своему епископату. После
того, однако, как король датский был уведен тевтонами в плен
в Саксонию, вышеназванный епископ рижский с тем же братом сво-
им отправился к королю просить его решения и согласия. И разре-
шил король, чтобы Герман ехал в Ливонию, а из Ливонии к своему
епископату в Эстонию»343.
Теперь борьба должна была разгореться с новой силой. Но для
начала все заинтересованные стороны приступили к переделу сфер
влияния. Датские претензии на власть в южноэстонских землях уст-
ранялись, и все области делились между Рижским епископом, Эс-
тонским епископом и Орденом. Первому отходило Поморье, второ-
му — Уганди, а третьему — Сакала. Однако Уганди еще не была
полностью покорена. Герман сумел занять только Оденпе344. В са-
мом крупном и хорошо укрепленном городе земли, Юрьеве, засел
князь Вячко, так и не нашедший общего языка с местными жителя-
ми, для которых предпочтительнее оказались ливонцы. Поход на
Юрьев стал смыслообразующим элементом всей немецкой кампании
1224 г.:
«И пришли к соглашению братья-рыцари с теми же епископами
[Альбертом и Германном], с людьми церкви и со всеми рижанами
о разделе областей Эстонии, относящихся к Риге. Епископу Герма-
ну дали Унгавнию с ее областями, а братьям-рыцарям выпала на
долю, как их часть, Сакала. Церкви же св. Марии в Риге и епископу
Рижскому предоставили Поморье с семью килегундами. Когда по-
морцы услышали, что отнесены к Рижской Церкви, они сильно воз-
радовались и полностью заплатили подати за два года, задержанные
вследствие нападения датчан. Так же радовались и унгаунийцы гос-
подству епископа Германа, находившегося в Одемпе, но им препят-
ствовал король Вячко (Viesceka) со своими дорпатцами (Tarba-
Глава Г Восточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 123
tensibus). Он был ловушкой и великим искусителем для жителей
Сакалы и других соседних эстов»345.
Сначала крестоносцы предложили Вячко покинуть Эстонию
и добровольно удалиться со своими приближенными на Русь. Но,
бежав в свое время из Кукенойса и промаявшись в безвластии 15
лет, князь более не хотел повторять такого хода. Последовал отказ,
после чего огромное немецкое войско, включавшее все их наличные
силы вплоть до горожан и купцов («епископ Рижский созвал брать-
ев-рыцарей, а также людей Церкви с пилигримами, купцами, горо-
жанами Риги и всеми ливами и леттами и объявил поход для всех,
кто принадлежал к Ливонской церкви»), подступило к стенам Юрье-
ва, и началась осада. Замок на обрывистой скале был хорошо укреп-
лен и имел гарнизон из профессиональных воинов, использовавших
самые современные средства вооружения:
«Итак, все эти люди, полагаясь на крепость вышеназванного сво-
его замка [Дерпта], пренебрегали миром с христианами и ежеднев-
но старались повредить им. Да и замок этот на самом деле был
крепче всех замков Эстонии, ибо братья-рыцари еще ранее с боль-
шими усилиями и затратами укрепили его и наполнили оружием
своим и баллистами, которые были все захвачены вероломными.
Было там у короля и много русских лучников; сооружались также
и патереллы — по образцу эзельских, и другие орудия»346.
Немцы несколько раз пытались безуспешно штурмовать Юрьев.
Они слали Вячко парламентеров, обещая «свободный проход» на ро-
дину после сдачи. Все было тщетно. И время явно работало не на
руку крестоносцам. Генрих Латвийский указывает причину упорст-
ва осажденных:
«Но король [Вячко], ожидавший, что его освободят новгородцы,
^47
упрямо отказывался покинуть замок» .
Понятно было, что затяжная осада приведет к тому, что подоспе-
ют новгородские полки. Немцы этого опасались сверх меры. О нерв-
ном напряжении свидетельствуют судорожные действия немцев при
появлении слухов («по шатрам распространились слухи») о прибли-
жении русского войска. Получив известие, они отошли от замка, по-
строились на соседнем поле в боевые порядки и стояли так, пока не
осознали, что информация была ложной. Вернувшись в лагерь, руко-
водители похода поняли, что медлить со штурмом больше нельзя.
Генрих Латвийский называет только время начала осады — Ус-
пение (15 августа 1224 г.), но не указывает ее продолжительности,
124 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
отмечая лишь, что она заняла «много дней»'348. Вероятно, штурм со-
стоялся примерно в сентябре. Он стал успешным. Рыцари подня-
лись на вал и вломились в цитадель через пролом в стене, гоня пе-
ред собой эстов. Русские в это время собрались у городских ворот,
ожидая нападения с этой стороны. Но их атаковали в тыл и смяли.
Все защитники Юрьева погибли. Вслед за немцами в укрепления во-
рвались ливы и латгалы, которые перебили даже мирных жителей
и женщин:
«Когда уже многие тевтоны проникли в замок, за ними двину-
лись летты и некоторые из ливов и тотчас же начали избивать лю-
дей — и мужчин, и даже некоторых женщин, не щадя никого, так
что число убитых дошло уже до тысячи. Русские, оборонявшиеся
дольше всех, были, наконец, побеждены и побежали сверху внутрь
укреплений. Их вытащили оттуда и перебили; всего вместе с коро-
лем убито было около двухсот человек»349.
Осада Юрьева крестоносцами в 1224 г.
Город подвергся совершенному разорению, а все его обитатели
уничтожены. Фактически русское поселение Юрьев перестало су-
ществовать. Всех, кто пытался бежать, убивали. Отпущен был толь-
ко один суздальский дворянин, который должен был оповестить
Русь о мощи и величии тевтонского оружия:
Глава 1. йоеточная Прибалтика в XII — первой половине XIII века 125
«Другие же воины, окружив замок со всех сторон, не давали ни-
кому бежать. Всякий, кто выходил из замка и пытался пробраться
наружу, попадал в их руки. Поэтому изо всех бывших в замке
мужчин остался в живых только один — вассал великого короля
Суздальского, посланный своим господином вместе с другими рус-
скими в этот замок. Братья-рыцари снабдили его потом одеждой
и отправили на хорошем коне домой в Новгород и Суздаль поведать
о происшедшем его господам»350.
Немцы опередили новгородцев на несколько дней. Русские полки
уже достигли Пскова, но, узнав о падении Юрьева, отказались от
дальнейшего похода:
«Новгородцы же пришли было во Псков с многочисленным вой-
ском, собираясь освобождать замок от тевтонской осады, но, услы-
шав, что замок уже взят, а их люди перебиты, с большим горем
1
и негодованием возвратились в свои город» .
Причины опоздания новгородцев и их позднейшей пассивности
следует искать в одновременных событиях внутренней истории
Руси. Подъем Риги и приток в Прибалтику пилигримов из Европы
накладывался на серьезные внешнеполитические поражения и внут-
ренние осложнения в русских княжествах. Смоляне, черниговцы
и киевляне были наголову разгромлены монголами на Калке. В Гали-
ции и на Волыни шла междоусобная война352. А Новгород в 1224 г.
вообще оказался без князя, то есть без способного военного вождя.
После возвращения из-под Колывани Ярослав Всеволодович, раз-
ругавшись с новгородцами, удалился в Переяславль Залесский. Го-
рожане послали к великому князю Владимирскому за новым прави-
телем. Юрий Всеволодович вновь направил к ним своего сына
Всеволода, который и прибыл на Волхов весной 1224 г.353 Однако
княжичу тогда шел 11-й год, и он явно не подходил на роль военного
предводителя, грамотного организатора. Могли последовать и дру-
гие задержки, связанные, например, с появлением литовцев в юж-
ных новгородских волостях. Горожане из Старой Руссы этот набег
отбили, но двинуться на освобождение Юрьева уже не могли. Да
и неудача похода под Колывань не внушала местным жителям лиш-
него желания продолжать войну в Прибалтике.
Энергии и задора, свойственного крестоносцам, русские не про-
являли. От Пскова они повернули домой и той же осенью 1224 г. по-
слали в Ригу для заключения мира:
126 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
«Русские из Новгорода и Пскова также прислали в Ригу послов
просить о мире. И согласились рижане, заключили с ними мир,
а дань, которую всегда собирали в Толове, возвратили им»354.
Это был конец русско-немецкой войны за Эстонию. Новгородцы
и псковичи добровольно отказались от власти в регионе, сохранив
за собой лишь дань с северных латгалов Талавы (Толовы)355. Рус-
ские летописи сообщили об этом сухо:
«J8 лНгго 6732. Прниде князь Всеволодъ Юрьевич в Новъгород. Того
же укнша Н’кищк князя Еячка вгь Юрьев’Ь, а город взяша»356.
Никаких сожалений об утерянном. Просто проигранный бой.
Для немцев же это были триумф, победа и апофеоз многолетних
усилий:
«Двадцать седьмая пошла годовщина епископа Риги,
И страна наконец затихла в мирном покое»357.
Собственно, 1225 год стал первым за десятилетие, когда в Ливо-
нии и Эстонии не было совершено ни одного военного предприятия,
ни одной стычки или конфликта. Утверждались мир и спокойствие,
в которых руководящая и направляющая роль принадлежала Рим-
ской (^Рижской) церкви:
«Эстонская церковь подвергалась тогда многим тягостям войны
и подобна была женщине родящей, терпящей печаль и боль, пока не
родит, роды же ее подстерегает дракон, то есть тот бегемот, что, по-
глощая реку, все еще надеется принять Иордан в пасть свою. Из тех
военных трудностей вышеназванная церковь, еще маленькая и сла-
бая, не могла выбраться без помощи Ливонской церкви, которая по
своим усилиям в завоевании всегда была ее истинной и первой ма-
терью, родившей ее крещением возрождения в вере Иисуса Христа.
Хотя многие матери стремились эту дочь присвоить обманом и все-
гда привлекали ее к себе ложью. Одна из таких — русская мать
(mater Ruthenica), всегда бесплодная и бездетная, стремящаяся по-
корить страны не для возрождения к вере Иисуса Христа, но в наде-
жде на дань и военную добычу»358.
* * *
Нельзя сказать, что немцы выступали благодетелями эстонского
народа, спасшими его от русского рабства. Это были такие же пора-
ботители и колонизаторы, которые отличались только искусным ис-
пользованием христианской проповеди в качестве инструмента гос-
подства. Новгородцы и псковичи не использовали этого метода.
Глава 1. Ьоипочная Прибалтика в XII - первой половине XIII века 12/
Православие проникало в Прибалтику давно, но очень и очень мед-
ленно. Фактически мы располагаем только одним сообщением о на-
сильственном крещении местных жителей — взятие Оденпе Мсти-
славом Удалым в 1212 г. Другие князья в Эстонии этим не
пользовались. После Мстислава вообще сложно говорить о цельной
политике Руси в Прибалтике. Сменявшие друг друга Ростиславичи
(Святослав и Всеволод Мстиславичи) не способны были выработать
единые правила своей экспансии. Они совершали ответные небезус-
пешные походы, грабили, утверждали сбор дани, действовали по
старым правилам, принятым при покорении диких племен. Вмеша-
тельство во внутренние дела этнических групп обычно выглядело
малоперспективным: слабейшие должны платить дань и подчинять-
ся, а христианство — это признак цивилизованного народа, прича-
стного мировой культуре. Св. Владимир, крестивший Русь, воевал
ради принятия христианства и воспринимал его в качестве награды,
одного из символов своего превосходства над соседями. Некоторый
снобизм по этому поводу могли испытывать и русские правители
в XIII в. Как бы то ни было, но особых усилий в крещении эстов или
латгалов они не проявляли. Тем более не стремились крестить на-
сильно. С другой стороны, добровольное крещение оказывалось бо-
лее надежным и долговечным. Если бы немцы немного запоздали
в своих вторжениях или были бы чуть менее решительны, то латин-
ство в Прибалтике не имело бы будущего. В тех областях, где право-
славие утвердилось добровольно, оно держалось дольше, чем могли
ожидать крестоносцы. Например, латгальская Талава, судя по все-
му, перешла в католичество значительно позже, чем там было уст-
ранено русское присутствие. Хотя в начале 20-х гг. XIII в. таких ис-
ключений было немного.
Долговременная политическая линия по отношению к Прибалти-
ке сохранилась и тогда, когда в Новгороде вновь утвердилась дина-
стия суздальских Юрьевичей: грабительские набеги, в ответ на ко-
торые немцы с местными племенами совершают свои вторжения.
Только Ярослав Всеволодович попытался реанимировать политиче-
скую линию своего тестя Мстислава Удалого: создать буфер из про-
русски настроенных эстонских земель Уганди, Вайги и Виронии.
Центром этого округа был княжеский Юрьев, а не Псков, правите-
лем же назначался князь, которого не заботили дела в неэстонских
землях. Проведение этого, казалось бы, более эффективного плана
сопровождалось, однако, излишними карательными мерами в Са-
кале, неудачной осадой Ревеля и выбором в качестве управителя
128
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
округа воина, а не администратора. Князь Вячко явно проигрывал
в политических талантах епископу Альберту и его немецким советни-
кам. Не имея поддержки в среде местных жителей, он в любом слу-
чае должен был проиграть.
Утомленные бесперспективной войной, нередко переходящей
и на собственно русские земли, новгородцы с псковичами запросили
у Риги мира. Пожертвовав Эстонией, они хотели заполучить мирные
и прочные рубежи на западе. И Рижский епископ, столь же утом-
ленный почти тридцатилетними трудами, предоставил им желаемое.
Фактически договор 1225 г. оформил абрис русско-эстонской
границы, сохраняющийся и ныне. Все позднейшие попытки его су-
щественного изменения потерпели фиаско. Предстояло еще множе-
ство войн и конфликтов, но в целом завоевание было завершено.
Желание пересмотреть его результаты возникало то с той, то с дру-
гой стороны вплоть до 1268 г., когда окончательно исчезло в ходе
грандиозной Раковорской баталии.
Период с 1225 по 1268 г. является тем насыщенным событиями
отрезком времени, когда зародились важные явления, отголоски ко-
торых ощущались и в XX в.: «натиск на восток» и ответное давле-
ние на запад, образ русского врага, дикаря, закостенелого ортодокса
и инородного немчины, предприимчивого нехристя, погрязшего в ко-
варстве. Эти годы овеяны легендами и мифами, участниками кото-
рых выступают такие символические личности, как Александр Нев-
ский, хан Батый, князь Довмонт. И хотя .размер прибалтийских
владений немцев остался тем же, что и в 1224 г., но события, следо-
вавшие за этим годом, оказались едва ли не более значительными,
чем предшествующие. По крайней мере, для Руси, которая вскоре
столкнулась не только с утратой своих зависимых территорий в Эс-
тонии и Ливонии, но и с угрозой лишиться контроля над ижорой,
карелой и частью финских племен, а также некоторых собственно
русских земель (например, Пскова).
ГЛАВА 2
русь И ЛИВОНИЯ
§ L ПРОТИВОСТОЯНИЕ В 20-30-е гг.. ХШ ВЕКА
§ LL ПОКОРЕННАЯ ЛИВОНИЯ, 20-е гг ХШ ВЕКА
«Двадцать седьмая пошла годовщина епископа Риги, и страна на-
конец затихла в мирном покое.
После того как взят был крепкий замок Дорпат (Tarbatense),
а все эсты (Estones) и русские (Rutheni) вместе с королем (rege)
перебиты, страх перед рижанами и тевтонами (Rigensium et
Theuthonicorum) охватил все соседние области и все окружающие
народы. И отправили все они послов с дарами в Ригу — и русские
(Rutheni), и эсты поморские (Estones Maritimi), и эзельцы, и семи-
галлы, и куры (Osiliani, Semigalli et Curones) и даже литовцы
(Letones), прося мира и союза из страха, как бы и с ними не посту-
пили так же, как в Дорпате (Tarbatensibus). И приняли рижане их
предложения и дали мир всем, кто просил, и стало тихо в стране
пред лицом их.
И вышли эсты из замков вновь строить свои сожженные деревни
и церкви. Точно так же и ливы и лэтты появились из лесных убе-
жищ, где уже много лет скрывались во время войн; и вернулся каж-
дый в свою деревню, к своему полю, стали пахать и сеять в полной
безопасности, которой не видали уже сорок лет, так как литовцы
и другие племена, ни до начала проповеди слова божьего в Ливо-
нии, ни после крещения жителей, никогда не оставляли их в покое
и безопасности. Теперь же все наслаждались спокойствием, трудясь
на поле или занимаясь другими работами, и никто не пугал их.
Глубже познав веру христианскую, они уверовали в Иисуса Христа,
сына божьего, который, после печальных войн и гибели многих, по-
сле мора и множества бедствий, в конце концов сжалился над сво-
им оставшимся народом, даровав ему мир и безопасность. И успоко-
ился народ за господом, благословляя благословенного во веки»359.
«Успокоение Ливонии» после 1224 г. было, конечно, мечтой
хроникера. Восточные рубежи немецких владений в Прибалтике
132 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
действительно теперь достигли своего исторического максимума
и фактически совпали с нынешней границей России. Но многие
в Германии и на Руси считали тогда, что это все же промежуточный
результат. Менее чем через десять лет сложившейся системе будет
брошен вызов. А последующие полвека будут истерзаны попытками
сдвинуть границу как на восток, так и на запад.
* * *
В 1224 году казалось, что Ливония и Эстония покорены и полу-
чили прочный внешний мир. Местные племена забыли о язычестве
и не прекословят своим иноземным владетелям. Русские подписали
договор и ушли, довольствуясь данью с Талавы. Пора было налажи-
вать мирную жизнь. И тут стало очевидно, что прежние союзни-
ки-колонизаторы вовсе не являются добрыми соседями.
Как отмечалось, по соглашению 1207 года все завоеванные кре-
стоносцами владения делились на две части: треть Ордену меченос-
цев и две трети Рижскому епископу (или его дочерней епархии)360.
В Ливонии эти разделы прошли безболезненно. Епископ Альберт ос-
тавил за собой Торейду, Идумею, часть Метсеполэ и часть Кукеной-
са. Орден получил замок Ашераден (Ascheraden) с большим куском
левобережья Даугавы. На правом берегу орденские владения вклю-
чали треть Кукенойса и вытянулись широкой полосой от Риги в сто-
рону эстонской границы, включали замки Зегевольд (нем. Segewold\
латв. Sigulda, Сигулда) и Венден. В 1224 г. епископ разделил с Ор-
деном в согласованной пропорции и часть латгальской Талавы.
Покорение Эстонии породило новый предмет для споров. Однако
участников дележа здесь заведомо было больше. На контроль в Се-
верной Эстонии (Вирония, Гаррия, Гервен, Ревеле) и Приморье
(Maritima, Вик) претендовали датчане. Еще в 1206 г. они пытались
закрепиться на Эзеле (Сааремаа), но неудачно. Инициативу пере-
хватил Рижский епископ. Папа Римский Иннокентий III даровал ему
право избирать и посвящать других епископов в землях, «которые
Бог, через посредство Ливонской церкви, подчинит вере христиан-
ской»361. В 1211 г. Альберт назначил в области севернее Ливонии
церковного главу — первого эстонского епископа362. Им стал Теодо-
рих, известный миссионер, цистерцианский монах из Торейды, кото-
рого неоднократно епископы Мейнард и Альберт посылали в Рим,
который участвовал в основании Ордена меченосцев, а в 1202 г.
стал аббатом монастыря, основанного цистерцианцами в Дюнамюн-
де (Dunemunde; латв. Daugavgriva\ устье Даугавы). Резиденцией
Глава 2. Русь и кивания 133
Теодориха должен был стать замок Леаль (нем. Leal, эст. Lihula) —
важнейшее поселение в Приморье. Но, несмотря на то что епархия
официально именовалась Леальской, сами епископы укрепиться
в тех землях не смогли.
Как мы упоминали, когда Альберт еще только готовился к пропо-
веди в Ливонии, он заручился поддержкой сразу всех могуществен-
ных владетелей Балтии — он побывал и у датского короля,
и у Лундского архиепископа, и у германского императора. На на-
чальной стадии миссии это было оправдано. Собственно все страны
Балтии входили в диоцез Лундского архиепископа, отчего церковное
развитие в Ливонии без его санкции было невозможно. Впоследст-
вии Альберт приложит много усилий, чтобы не только отделаться от
претензий датского короля и церкви, но и полностью обособиться,
подчинившись непосредственно папскому престолу. В 1214 г. папа
выпустил буллу, в соответствии с которой можно было понять, что
Рига никогда не включалась в ту или иную митрополию, но подчиня-
лась непосредственно римскому престолу363. Это стало причиной на-
пряженности в отношениях Альберта с Бременским архиепископом,
который стал чинить препятствия набору крестоносцев для Ливо-
нии364. В этом споре рижский иерарх попытался заручиться под-
держкой датского короля и Лундской церкви. Они с готовностью
отозвались и не только помогли с набором пилигримов, но и сами,
собрав войско, направились обращать в христианство языческие
племена в северо-восточном углу Балтийского моря. Альберт факти-
чески сам спровоцировал участие датчан в колонизации Прибалтики.
У крестоносцев с Даугавы не хватало сил, чтобы дотянуться до
Северной Эстонии. В борьбу за этот регион включились Дания
и Швеция. Шведы в августе 1220 г. высадились в Роталии, но закре-
питься не смогли и все были перебиты местными жителями365. Да-
нии — самому могущественному государству северной Европы того
времени — сопутствовала большая удача. Даже епископ Теодорих,
разуверившись в рижанах или рассорившись с ними, поддержал дат-
скую экспансию, рассчитывая закрепиться в своей епархии. Весной
1219 г. датский король Вальдемар II в сопровождении большой ар-
мии высадился в земле Ревеле, разгромил эстов и начал строитель-
ство замка Ревель, ставшего столицей его владений в регионе. Слу-
чилось так, что уже в самом начале кампании под Ревелем
язычниками был убит епископ Теодорих366. Весть о мученической
гибели эстонского первоиерарха быстро разнеслась по Европе367.
Возможно, именно она подвигла шведов нацелить свой крестовый
134
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
поход летом 1220 г. в Роталию (Приморье) к замку Леаль, который
так и не смог занять Теодорих. Шведы не преминули назначить в те
земли и собственного епископа, но тот погиб вместе со всем швед-
ским десантом. Еще ранее похода шведов находившийся в 1219 г.
при датском войске архиепископ Лундский Андрей посвятил в каче-
стве Ревельского епископа королевского капеллана Весцелина.
Вскоре датчане назначили отдельного епископа и для Виронии.
Узнав о гибели Теодориха, Рижский епископ также назначил
ему преемника — собственного брата Германа, аббата бенедиктин-
ского монастыря Св. Павла около Бремена. В начале 1220 г. архи-
епископ Магдебургский посвятил его в епископы Эстонские368. Од-
нако из-за сопротивления Дании Герман не мог прибыть даже
к брату в Ригу, которая фактически утратила контроль за церковью
в Эстонии. Сюзеренитет над Эстонией был объявлен принадлежа-
щим Дании. Под угрозой была и собственно Ливония, на которую
также метили датчане. Впоследствии они пытались назначать в Ригу
своих судей, но горожане их не приняли369.
Конфликт быстро набирал силу. Летом 1220 г. епископ Альберт
отплыл в Германию, в Любек, откуда «тайно», скрываясь от агентов
датского короля, отправился за поддержкой в Рим. Одновременно
к папе направились и датские послы. Понтифик, заинтересованный
в сильном союзнике на Балтике — противовесе могуществу герман-
ского императора, не поддержал ливонцев против короля Дании.
Альберт сумел договориться только о создании отдельной епархии
для своего брата Германа, который стал епископом Леальским
(в Приморье), подчиненным Рижской церкви370.
После Рима Альберт пытался найти понимание у германского
императора, но безуспешно. Тот тоже не хотел гневить Вальдемара.
У Альберта не оставалось выбора. Весной 1221 г. датчане заперли
гавань Любека, воспретив новообращенным крестоносцам и их епи-
скопу отплыть в Ливонию. В итоге Альберт согласился признать
главенство Лундской церкви, но оговорил условие, что «прелаты его
монастырей, его люди и все рижане с ливами и лэттами дадут согла-
сие на это»371. Только после этого он с братом Германом смогли от-
плыть в Ригу.
Борьба за верховную власть в Прибалтике, которую, казалось,
в 1221 г. выиграла Дания, была, однако, только началом партии.
Альберт, прибыв в Ригу, вовсе не собирался отступать от собствен-
ной независимости. Формально признавая власть датского короля,
он подстрекал подданных к неповиновению, писал письма в Рим
Глава 2. Русь и Аивония
135
и плел антидатские интриги. Во время похода короля Вальдемара на
Эзель в 1222 г. Альберт исполнял роль датского подданного. Он при-
вел помощь (слуг, пилигримов и орденских рыцарей) из Риги и спас
короля от разгрома. Тогда же на Эзеле прошли новые переговоры.
Вальдемар требовал покорности Ливонии, но спутники Альберта
упорно отстаивали свои права. В итоге, король согласился сохра-
нить для Ливонии автономию, а для южноэстонских земель Сакалы
и Уганди, которыми по постановлению Римского понтифика с 1213 г.
должны были владеть меченосцы, и где духовные права ранее при-
надлежали Лундской церкви372, был принят компромисс:
«В Саккале же и в Унгавнии королевские права он [король Да-
нии] уступил братьям-рыцарям [меченосцам], а все духовные пра-
ва — епископу рижскому, с тем, однако, чтобы они всегда были вер-
ны ему и не отказывали его людям в помощи против русских
и против язычников»373.
Орден в этом конфликте явно выступал посредником. Несмотря
на то, что духовным главой его являлся Рижский епископ, симпатии
рыцарей в тот момент были на стороне датчан — самой значитель-
ной силы в регионе. Удивительно, как не долго это продолжалось.
В начале 1223 г. в Эстонии разгорелось восстание против колониза-
торов. Датчане были заперты в Ревеле, а власть меченосцев в Сака-
ле и Уганди была сметена в одночасье. Орден запросил помощи
у Риги. Епископы Альберт и Герман выставили условия:
«Если вы согласитесь отдать церкви пресвятой Марии и еписко-
пу рижскому их третью часть в Эстонии, епископу Германну возвра-
тите в полное обладание его треть, а сами удовлетворитесь своей
*374
третью, мы охотно поможем вам»° .
Оказавшись перед угрозой потерять все, Орден согласился. По-
следовали события, о которых мы писали в предыдущей главе. Эс-
тонское восстание было подавлено, а русские изгнаны как из Юрье-
ва (Дорпата), так и вообще из Прибалтики. Еще до падения Юрьева,
22 июля 1224 г., Рижский епископ подписал акт о наделении епи-
скопа Германа («господина Германна, брата нашего, преемника вы-
шесказанного епископа Теодериха») владениями в Южной Эсто-
нии — Сакала {Sackele), Уганди {Ugenois), Соболиц (Soboliz),
Нормегунда {Normigunde), Моха {Moke), Вайга {Waigele)™.
Взамен Герман 24 июля 1224 г. возвратил рижской церкви все
(светские и церковные) права на Приморье376. Одновременно был
136 Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
произведен раздел владений Германа с меченосцами, которые полу-
чили светскую власть почти над половиной его владений: Сакала,
западная часть Вайги, небольшие области к северу от озера Выртсъ-
ярв (Нормегунда — No(u)rmegunde, Моха — Mocha {Mocke)).
Церковную власть Герман, тогда еще именовавшийся епископом Ле-
альским, сохранил за собой (акт от 23 июля 1224 г.)377. Важно под-
черкнуть, что свои владения в Эстонии Орден получил в качестве
держания (пожалования) от местного епископа. Хроника Ливонии
сообщает, что после захвата Юрьева:
«Братья-рыцари ушли в Саккалу и, владея замком Вилиендэ, на-
чали строить там сильные укрепления. Поставив священников по
церквам, они назначили им достаточные доходы с хлеба и с полей,
а с эстов получили десятину. Сверх того они полностью получили
удовлетворение за все, что было у них отнято, и за все убытки, при-
чиненные им в Унгавнии и Саккале. Вайгу они разделили, половину
отнесли к Унгавнии, а другую половину с Саккалой, Нормегундой
и Мохой взяли в свое владение»378.
Таким образом, Уганди и часть Вайги, примыкающая к Чудскому
озеру (Соболитц, Sobolitz), перешли Герману — теперь уже Дерпт-
скому епископу (в официальных документах он плоть до 1235 г. име-
новался Леальским)379. Здесь было, наконец, реализовано создание
новой епархии. Дабы закрепить достигнутое, Герман, как и Альберт,
принял покровительство германского императора и стал его ленни-
ком. Из владения Рижского и Дерптского епископов были образова-
ны отдельные марки. Превратившись в имперского князя, можно
было быть более уверенным в отношениях с Данией, король которой
пока находился в плену, но вскоре должен был вернуться.
Сначала Герман обосновался в Оденпе, где начал строить замок.
Но столицей епархии должен был стать кафедральный собор в Дер-
пте, возрожденном на месте сожженного Юрьева. Осваивать новые
владения Герман прибыл с целой группой родственников. Еще рань-
ше с Альбертом в Ливонию приехали его братья Энгельберт
{Engelbert von Bekeshovede), служивший пробстом при Рижском
соборе (упоминается в 1202 г.), и Теодорих {Theoderich von
Bekeshovede), ставший зятем псковского князя Владимира Мсти-
славича в 1210 г380. В штурме Юрьева участвовал еще один их брат
по матери Иоганнес фон Аппельдерин {Johannes de Appelderiri),
а первым пробстом Дерптского собора Герман назначил своего бра-
та Ротмара {Rothmar)2^. Во время осады Юрьева Теодорих находил-
137
Глава 2. Русь и Ливония
ся в плену на Эзеле, но после триумфальной победы крестоносцев
был освобожден и немедленно присоединился к Герману, который
направился обустраивать свои земли:
«Епископ Германн отбыл со своими в Унгавнию, начал строить
замок Оденпэ и поставил там знатных людей и достойных рыцарей,
а именно зятя своего Энгельберта из Тизенгузена, Теодериха, брата
своего, Гельмольда из Люнебурга, человека знатного и благоразум-
ного, и Иоанна из Долэн (Engelbertum videlicet, generum suum, de
Tysenhusen, et Theodoricum, fratrem suum, et Helmoldum de Lunen-
borch, virum prudentem et nobilem, et Johannem de Dolen). Каждо-
му из них он дал в феод по области, то есть по одной килегунде,
а на жительство в замке принял множество других тевтонов, чтобы
они защищали от неприятелей страну и замок, а подданных своих
эстов учили вере христианской. Эстам же, все еще не утратившим
вероломства, не разрешили жить с ними в замке»382.
Во второй половине 1224 г. в земле Уган-
ди, на границе Псковского княжества, обос-
новался целый клан фон Буксхевден, бли-
жайших родственников князя Владимира
Мстиславича Псковского. Брачный союз был
хорошей основой для мирного сосуществова-
ния. Походы в Ливонию в 1218, 1221, 1223 гг.
принесли Пскову прежде всего ответные ра-
зорения со стороны немцев. Рижане и мече-
носцы отыгрывались за победоносных новго-
родцев на соседних псковичах, редко доходя
до более восточных земель. Очевидно, что
мир с Ригой становился для Пскова более
важным, чем военный союз с Новгородом.
Кроме того, прибытие и укрепление в При-
балтике немцев привело к росту торговой активности в этом регио-
не. Роль Пскова как транзитного центра при этом неизменно росла.
Все это вело к росту сепаратистских настроений в псковском обще-
стве, склоняя руководителей общины к большей независимости от
Новгорода. Когда в Новгороде правил Мстислав Удалой, а в Пско-
ве — его брат Владимир, вопрос о независимости не стоял остро. Это
был союз взаимнозаинтересованных общин. Однако с уходом Мсти-
слава в Галич многое изменилось. С одной стороны, новгородцы все
более склонялись к возрождению союза с владимиро-суздальской
династией, «конкурирующей» с Ростиславичами, а с другой стороны,
Герб рода Буксхевден
Глава 2. Русь и Ливония
139
Псков в XIV в. Схема И. К. Лабутиной на тонографической
основе плана Пскова 1740 г.:
a — каменные стены с воротами и башнями; б — объект, существование
которого предполагается; в — монастырь; г — приходская церковь, церковь
монастырского подворья; д — место бывшей приходской церкви; е — частный
топографический объект; I — стена от церкви Петра и Павла к реке Великой;
II — Застенье первой половины и середины XIV в.; III — Перси; IV — Гребля;
V — четвертая каменная стена; VI — Довмонтова стена; VII — Старый
костер383; VIII — три костра каменные у новой стены на приступе; IX — костер
на Василиеве горке; X — костер на приступной стене на Лужище (у Лужских
ворот); XI ~ костры на приступной стене на Пскове на угле и с Великой
рекой; XII — костер на Незнанове горке; XIII — Лужские ворота; XIV — костер
у Куминых ворот; XV — костер над Пековою в Кроме; XVI — костер на куту
Крома на стрелице.
Частные топографические объекты: 1 — «путь пространный» к Троице на
город; 2 — горьских чернецов двор на стене; 3 — Смердий мост над Греблей;
4 — мост на Пскове; 5 — Радчин всход.
Монастыри (монастырские и приходские церкви перечисляются в порядке
первого упоминания в летописи): 1 — Спасский Мирожский; 2 — Иоанновский;
3 — Пантелеймона на Красном дворе; 4 — Климента; 5 — Вознесения (Старое
Вознесение); 6 — Новое Вознесение; 7 — Козьмы и Дамиана на Гремячей горе;
8 — Николы в Песках; 9 — Михаила в Поле; 10 — Николы на Взвозе.
Приходские церкви: 1 — Троицкий собор; 2 ~ Димитрия за стеной;
3 — Георгия на Болоте; 4 или 5 — Воскресения в Довмонтовом городе;
6 — Феодора Стратилата в Довмонтовом городе; 7 — Петра и Павла; 8 — старое
место церкви Власия; 9 — Власия на Торгу; 10 — Воздвижения Честного Креста
на княжеском дворе; 11 — Николы на Усохе; 4 или 22 — Николы над
Греблею; 12 — Михаила и Гавриила Архангелов в Городце; 13 — Благовещения;
14 — Бориса и Глеба; 15 — возможно, Софии; 16 или 20 ~ Покрова
Богородицы за стеною; 17 — Иоанна Богослова на горьских чернецов дворе, на
стене; 18 — Кирилла у Смердиа моста над Греблею; 19 — Василия на Горке;
20 или 20а — Сошествия Св. Духа в Довмонтовом городе; 21 — Преображения
Спаса у Старого костра; 22 или 16 — Рождества Иисуса Христа в Довмонтовом
городе; 23 — Богоявления
140
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
а с другой стороны, позиции немецких колонизаторов все более ук-
реплялись в Прибалтике. Походы 1217-1223 гг. показали, что враж-
да с Ригой приносит Пскову все больше убытков. А вот союз мог бы
стать основой для псковской независимости и роста благосостоя-
ния384. Немцы также, судя по всему, стремились вбить клин в новго-
родско-псковские отношения.
В 1224 г. после падения Юрьева новгородцы потеряли все,
а псковичи сохранили таки дань с Талавы. Наверное, не последнюю
роль в этом сыграли и родственные связи псковского князя Влади-
мира, который в эти годы, должно быть, женил на немке и своего
сына Ярослава. Вплоть до своей смерти, а умер Владимир, судя по
всему, около 1227 г.385, князь поддерживал мир на западных грани-
цах. В эти годы латинские священники даже лелеяли надежды на
распространение своей проповеди в псковских землях. И связано
это было, казалось бы, с триумфальной победой католичества
в Прибалтике.
Сразу вслед за падением Юрьева рижский епископ Альберт по-
слал в Рим запрос на отправку в Эстонию специального папского ле-
гата, способного разрешить церковный конфликт с Данией. Пока ко-
роль Вальдемар находился в плену у заговорщиков (с 7 мая 1223 по
21 декабря 1225 г.), рижанам нужно было торопиться.
«В том же году достопочтенный епископ Рижский послал свя-
щенника своего Мавриция к римскому двору просить легата апо-
стольского престола для Ливонии. И согласился на просьбу его вер-
ховный первосвященник, и послал достопочтенного епископа
моденского, канцлера своего двора, в Ливонию с тем же священни-
ком, и прибыл он с приближенными своими, с пилигримами и всей
своей свитой на Двину»386.
Вильгельм (Guljelmo, Gviljelm, Vilhelm; ок. 1184-1251), епи-
скоп Моденский и вице-канцлер папской курии (с 1220 г.), кардинал
Сабинский (с 1244 г.), неоднократно выполнял функции легата на
Севере Европы. Это была его первая миссия387. В 1225 г. он прибыл
в Ригу и был с радостью встречен местным епископом, горожанами
и рыцарями-меченосцами. Генрих Латвийский восторженно пишет
об этом в своей хронике. Он с гордостью сообщает, что легат застал
в Ливонии уже пять епископских кафедр (Рижская, Семигальская
(и Селонская), Ревельская (и Гарионская), Виронская (и Гервен-
ская), Дерптская), которые трудятся в поте лица на благо римской
Церкви.
Глава 2. Русь и Ливония
141
Вильгельм совершил обширный объезд вновь обращенных облас-
тей. Сначала посетил Торейду, а затем через Северную Латгалию
прибыл в Уганди. Здесь, в Оденпе, его посетили послы датчан из Ре-
веля и эстонцы из Поморья. Хроника Ливонии сообщает о причинах
этих визитов: датчане «выразили радость по поводу его приезда
и рассказали ему о своих бедствиях и войнах», а приморские эстон-
цы, «всегда воевавшие с датчанами», решили «отдать под его власть
свои земли и области, как они всегда предлагали и рижанам, лишь
бы получить защиту от датчан и эзельцев»388. Результаты этих
встреч становятся понятны из последующего изложения хроники.
Лишь только вернувшись в Ригу, легат «отправил послов к датчанам
и эзельцам, предлагая прекратить войну, принять от него мир и под-
чиниться его предписаниям». Рыцарские братья из Оденпе поняли
это буквально и осенью 1225 г. захватили все датские владения на
севере Эстонии:
«Когда легат апостольского престола уже в осеннее время вновь
возвратился в Ригу, тевтоны, бывшие в Оденпэ, по призыву старей-
шин виронских поднялись со всеми своими людьми, пришли в Виро-
нию и заняли там замки, изгнав датчан. Они говорили, что эта зем-
ля покорена была вере христианской прежде всего ливонцами под
хоругвью пресвятой девы. И стали они господами во всех областях
и замках Виронии»389.
После внезапной, казалось бы, самостоятельной инициативы пи-
лигримов из Оденпе легат имел возможность вмешаться и высту-
пить в роли третейского судьи. Он потребовал прекратить войну
и немедленно передать все спорные земли под контроль папского
престола, то есть его собственный:
«Узнав об этом [захвате Виронии немцами из Оденпе], госпо-
дин легат призвал к себе тех тевтонов и, грозя церковной карой, за-
ставил отдать эту землю под покровительство верховного первосвя-
щенника, а затем, тотчас же отправив послов и к датчанам в Ревель,
принудил и их отступиться, передав в его руки как эту землю, так
и другие, о которых шел спор у тевтонов, датчанами. Датчане, не
смея сопротивляться, обещали полное повиновение римскому дво-
ру, передали в руки послов господина легата Виронию, Гервен, Га-
риэн и Поморье и подтвердили это дарение, отправив в Ригу свою
грамоту с печатями. После этого легат послал в Виронию своих лю-
дей, пилигримов и священников; тевтонов и датчан всех устранил
Qqn
и взял эти земли в свою власть» .
142
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Вильгельм учредил новое государст-
венное образование — папскую область
на Севере Эстонии, светское владение
папы Римского в Прибалтике. Вся власть
в этих землях передавалась лично главе
католической церкви, а непосредственное
управление контролировал папский легат.
Весной 1226 г. Вильгельм сам посетил Ви-
ронию, где в крупнейших поселениях
(Агелиндэ, Табеллина, Тарванпэ)391 прочи-
тал проповедь и встретился со старейши-
нами. Затем направился в Ревель, где
оформил переход под папский контроль
Виронии, Гервена и Приморья, оставив
датчанам только Ревеле и Гарию. Герб рода фон дер Рот
Участие «немцев из Оденпе» в завоева-
нии Виронии говорит о причастности к обострению конфликта Риж-
ского епископа и его брата Германа, резиденция которого располага-
лась тогда в Оденпе, окруженном земельными владениями
ближайших родственников семьи Буксхевден. Причем нападению
предшествует посещение Оденпе легатом и посольствами из Ревеля
и Приморья. Создается впечатление, что ситуация была спровоциро-
вана епископом Альбертом. Обострив отношения с датчанами в тот
момент, они заставили Вильгельма вмешаться, но, вероятно, не
ожидали, что тот выберет необычный «нейтральный» путь. Рига
и Орден рассчитывали получить Северную Эстонию, а легат оста-
вил те земли за собой. Причем немедленно приступил к решению
проблемы с одним из новых владений — Приморьем (Вик). Вскоре
после возвращения из Ревеля он отплыл на Готланд (28 апреля 1226
г.)392, где агитировал за сбор крестоносного войска для покорения
Эзеля. В начале 1227 г. поход на Эзель действительно состоялся,
и местные жители были покорены, обращены в христианство. В ре-
зультате было образовано Эзель-Викское (Леальское) епископство,
которое включило Эзель с соседними островами и Приморье (Вик).
Туда был назначен иерарх, включенный в диоцез Рижского еписко-
па. Примечательно, что, фактически обладая архиепископскими
функциями (подчинение непосредственно папе, учреждение дочер-
них епархий), Альберт титул архиепископа не получил. Папа Гоно-
рий III в послании легату Вильгельму от 19 ноября 1225 г. наделил
Глава 2. Русь и Кивония
143
того полномочиями по учреждению Ливонского архиепископства, но
легат этим правом не воспользовался. Только в 1255 г. его преемник
Альберт Зуербеер, когда занял Рижскую кафедру, был утвержден
папой в качестве архиепископа393. Очевидно, Вильгельм считал из-
лишним в то время усиление амбициозного Рижского иерарха. По-
следующие события показали, что не зря.
Пытаясь балансировать между Рижским епископом и датским
королем, Вильгельм вынужден был опираться на Воинство Христо-
во — Орден меченосцев. Вскоре после его отъезда в 1226 г. в Рота-
лии и Виронии опять разразился конфликт между папской админист-
рацией и датчанами394. В итоге светскую власть во вновь приобретен-
ных областях легат фактически передал братьям- рыцарям.
Взглянув на карту, можно наглядно сопоставить направления
внешней активности Вильгельма с зонами его территориальных при-
обретений. Приморье (Вик) было удобной базой для наступления на
Эзель, которое и было осуществлено в 1227 г. А Вирония, судя по
всему, представлялась удобным плацдармом для наступления за
Нарву — в земли води, ижоры и карелов, новгородские владения.
Русь представлялась лакомым куском для римской курии: оско-
лок восточной Церкви, лишившийся еще в 1204 г. своей столицы —
Константинополя, где теперь правили латиняне; раздираемая проти-
воречиями и раздробленная страна, ослабленная после монгольско-
го погрома на Калке в 1223 г. Православие погибло на берегах Бос-
фора, чего же можно ждать от него на берегах Балтики?
Еще в 1222 г. папа писал о необходимости борьбы с распростра-
нением православных обрядов в Ливонии: «Во избежание соблазна
для неофитов следовать за ними, нужно принуждать этих русских
к соблюдению латинского ритуала в тех случаях, когда известно,
что они, упорствуя в греческом обряде, поступают вопреки источни-
ку, то есть Римской церкви» (Послание папы Гонория III судьям
в Ливонии 8 февраля 1222 г.)395. Перед отправкой Вильгельма Мо-
денского в Ливонию папа Гонорий III 16 ноября 1224 г. выпустил по-
слание «всем христианам в Руссии» {Universis Christi fidelibus per
Russiam constitutis...), в котором содержался призыв к совместной
борьбе с язычниками, терзающими молодую Ливонскую церковь396.
Исследователи расходятся во мнении об адресате послания:
С. А. Аннинский считал, что речь идет только о ливонских еписко-
пах, которые формально (в глазах римской курии) находились на
территории Руси, а А. М. Амман допускал, что послание адресовано
именно русским, прежде всего новгородцам и псковичам, которых
144
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
хотели привлечь к совместной борьбе с язычниками-литовцами397.
Мнение Аммана сейчас находит больше сторонников398. В его поль-
зу указывает и дата составление буллы. К концу 1224 г. борьба
с русскими в Ливонии и Эстонии уже закончилась, да и язычников
в этих областях осталось немного. Логично было переориентировать
усилия в южном направлении. Совместная борьба с общим врагом
вполне могла привести к улучшению отношений с восточными сосе-
дями, а потом, возможно, и переходу их под покровительство Рима.
Пронесшиеся по Европе известия о появлении новой, неведомой ра-
нее силы с востока и о разгроме ею объединенных сил русских князей
на Калке должно было вселить надежду латинским проповедникам, ко-
торые рассчитывали воспользоваться военными затруднениями Руси
и подставить ей свое духовное плечо. Все больше факторов, каза-
лось Риму, указывают на склонность русских принять его покрови-
тельство. Тональность папских посланий после 1224 г. явно измени-
лась. Северорусские княжества приняли мир с ливонцами, а в 1225 г.
их представители сами прибыли в Ригу на поклон к легату Римского
понтифика:
«Когда русские в Новгороде и других городах также услышали,
что в Риге находится легат апостольского престола, они отправили
к нему своих послов, прося утвердить мир, уже давно заключенный
с тевтонами. И выслушав эти просьбы, и укрепив доверие людей
своими речами, он всех с радостью отпустил восвояси» .
Такое почтение было воспринято как знак, указывающий на за-
интересованность новгородцев и псковичей в принятии покровитель-
ства Латинской Церкви. Судя по всему, именно такой акцент сделал
в своем отчете Вильгельм Моденский. Отчет был составлен во вто-
рой половине 1226 года, а 17 января 1227 г. последовала булла папы
Гонория, в которой содержалось требование, обращенное ко «всем
королям Руси» {Universis Regibus Russie), немедленно подтвердить
желание «принять легата Римской церкви, чтобы под воздействием
его здравых наставлений вы постигли истину католической веры,
без которой никто не спасется»400. В послании говорится, что прось-
бу направить к ним римского легата высказали русские послы,
встречавшиеся с Вильгельмом Моденским.
Исследователи чаще всего ставят под сомнение реальность при-
зыва латинских священников русскими князьями401. Скорее всего,
речь идет о неправильной интерпретации некоторых высказываний
новгородских и псковских посланников, прибывших в Ригу для под-
Глава 2. Русь и Кивония
145
тверждения мира летом 1225 года402. Послание свидетельствует об
усилившемся в окружении римского понтифика убеждении в скорой
победе католичества на Руси. Подготовительными мерами к подоб-
ному развитию событий можно объяснить и упоминание русских
среди потенциальных объектов крестового похода в послании папы
Гонория к немцам города Висбю, написанном в тот же день, что и ко
«всем королям Руси» (17 января 1227 г.): «Как нам стало известно,
вы, воспламененные заботой о вере христианской, намерены забот-
ливо защищать новообращенных в Ливонии и Эстонии от гонителей,
мужественно давая отпор как язычникам, так и русским (tam
paganis quam Rutenis)»^. Как известно, послание немцам (тевто-
нам) Готланда, которых папа принимал под свое покровительство,
было связано с поездкой Вильгельма Моденского на остров в конце
1226 года для организации похода против язычников Эзеля. Мы уже
отмечали, что легат примечательным образом отобрал у датчан
и изъял из-под контроля Риги области — удобные плацдармы для
будущих крестовых походов на Эзель (из Приморья) и на новгород-
ских данников Водь, Ижору, Карелию (из Виронии), то есть, собст-
венно, против «язычников» Эзеля и «русских». Еще более примеча-
тельно, что не все жители Готланда согласились участвовать в этих
предприятиях — только немецкая община Висбю. Местные жители
Готланда (готы) и датчане отказались. В самом начале 1227 г. поход
на Эзель состоялся, поход за Нарву был отсрочен обстоятельствами.
В 1227 г. ливонцы были заняты покорением Эзеля. 18 марта
1227 г. умер папа Гонорий. Легат Вильгельм Моденский покинул
Северную Европу, препоручив Эстонию заботам Рижского епископа
и меченосцев. В 1228 г. обострились отношения с куршами и земга-
лами, что заставило Ригу и Орден сконцентрировать внимание на
южных рубежах. Большой поход в Земгалию планировался на 1229
г., но смерть епископа Альберта (ум. 17 января 1229 г.) отсрочила
и его. В Ливонии разразилась очередная усобица в борьбе за власть.
Есть все основания полагать, что уверенность Рима в существо-
вании католических симпатий на Руси была не беспочвенной. Как
мы уже писали, Псков после 1224 года все более склонялся к уплот-
нению мирных отношений с Ригой. Западная партия вполне могла
базироваться и на родственных контактах князя Владимира Мсти-
славича, который, судя по некоторым предположениям, правил
в Пскове вплоть до своей смерти в 1227 году. Ярко проступает кон-
текст сближения псковичей с латинянами в их конфликте с Новго-
родом и их князем Ярославом, разразившемся в 1228 году.
146
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
§ 1.2. БОРЬБА ЗА ФИНЛЯНДИЮ И ПОХОД КНЯЗЯ
ЯРОСЛАВА ВСЕВОЛОДОВИЧА, 1226-1227 г
В конце 1224 г., возможно, вскоре после падения Юрьева, с нов-
городского стола тайно («нощью, утдикъся») сбежал молодой кня-
жич Всеволод Юрьевич. Он укрылся в Торжке и стал жаловаться
отцу, великому князю Владимирскому Юрию Всеволодовичу, на не-
ких новгородских бояр: Якима Иванковича, Микифора Тудоровича,
Иванку Тимощинича, Судилу Савинича, Вячка, Иванца и Рядка.
Юрий потребовал их выдачи. Новгородцы после некоторого раз-
мышления отказались и начали готовиться к войне. Конфликт едва
разрешили путем большого откупа и передачи новгородского стола
шурину (брату жены) Юрия Михаилу Всеволодовичу Черниговско-
му. Суздальцы разграбили окрестности Торжка и ушли404.
Утвердившись в Новгороде весной 1225 г., Михаил Чернигов-
ский пробыл там недолго. Волховская столица становилась все ме-
нее привлекательной для русских князей. Боярская вольница
и сложная система волостного правления не создавали комфорта во-
левым и гордым Рюриковичам. Судя по всему, доходы новгородского
князя также были не велики. Все чаще князья, пожив некоторое
время в Новгороде, покидали его, оставляя в качестве смотрителя
одного из своих сыновей. Великий князь Владимирский Юрий Все-
володович вообще никогда в Новгород не ездил — только сыновей
посылал. Почти то же будет делать и его брат Ярослав.
Михаил Всеволодович (1179-1246) большую часть жизни оста-
вался владетелем мелкой черниговской волости. До 1206 г. о месте
его княжения ничего не известно. В этом году он получил Переяс-
лавль Русский, откуда его отец — черниговский князь Всеволод
Святославич Чермный — изгнал молодого (16-летнего) Ярослава
Всеволодовича, невольно зародив взаимную неприязнь между этими
князьями405. Точного указания о том, когда Михаил стал чернигов-
ским князем, не имеется. В битве на Калке в мае 1223 г. погиб чер-
ниговский князь Мстислав Святославич, но, как считают некоторые
исследователи, ему наследовал не Михаил, а один из его двоюродных
братьев (гипотетический Константин Ольгович)406. Мартин Димник
считал, что в Чернигове Михаил закрепился только в 1224 г.407 В лю-
бом случае, известно, что в Новгород Михаил отправился уже из
Чернигова, где, судя по всему, правил еще очень недолго408. Север-
ное предприятие было для него не самым своевременным. Он дого-
ворился с Юрием о возврате захваченных под Торжком товаров,
Глава 2. Русь и кивания
147
а потом сообщил новгородцам, что покидает их: «не у кдсъ
княжити, иду к Чернигову; а вы ко мне гость пускайте, а яко земля
моя, якоже земля ваша, а ваша зел\ля, якоже зелкля моя»409. Михаила
долго и безутешно уговаривали остаться, но он упорствовал и в том
же 1225 году покинул Новгород.
У горожан торговый и военный союз с далеким Черниговом не
вызвал сильных симпатий. Традиционной оставалась ориентация на
Владимир-Суздаль, житницу и главный транзитный центр для новго-
родцев. Собственно и Михаила они воспринимали как владими-
ро-суздальского ставленника. Вскоре после отъезда черниговского
владетеля новгородцы послали за братом великого князя Юрия Яро-
славом. Энергичный и воинственный князь Ярослав уже не раз кня-
жил на Волхове, горожане его хорошо знали. Прошлый раз он поки-
нул Новгород в обиде, но теперь его опять просили, приглашали —
он согласился. Переяславль-Залесская волость Ярослава была хоть
и не большой, но населенной и богатой. С другой стороны, ее статус
всегда оттенялся соседством великого Владимира, древнего Ростова
и Суздаля. Приняв под свою руку Новгород, Ярослав не только при-
обретал другое поле для забот, но и получал новое значение в гла-
зах брата Юрия, а также заметный — общерусский — масштаб
деятельности.
Летопись не сообщает в 1225 г. о неких особых условиях прибы-
тия Ярослава — клятвах, уговорах. Судя по всему, речь шла о при-
обретении очередного великокняжеского ставленника в рамках сою-
за с суздальцами. Судя по тому, что при разгроме литовского
нападения зимой 1225/26 гг. Ярослав вынужден был «посылать» за
новгородцами, князь перед началом похода находился не в Новгоро-
де, а, вероятно, у себя в Переяславле. То есть после призвания
в 1225 г. он недолго оставался на Волхове.
В Хронике Ливонии указывается, что русские послы «от Новго-
рода и других городов» прибыли в Ригу после 4 августа 1225 г. При
такой датировке сложно определить причастность к этому одного из
князей, правивших в Новгороде в 1225 г. Михаил, вероятно, уже уе-
хал или вот-вот собирался уехать, а Ярослав либо только что при-
был, либо вообще еще и не прибыл. Надо полагать, что Вильгельма
Моденского посетило посольство собственно новгородцев, никак не
связанное с княжеской инициативой. С другой стороны, в последую-
щее время наиболее плотные контакты с Западной Европой поддер-
живал именно Михаил, а Ярослав, наоборот, чаще вступал в кон-
фликт с европейцами.
148
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Новгородская земля в X — начале XI в.: 1 — курганные могильники
новгородских словен и кривичей; 2 — курганные группы веси; 3 — могильники
води; 4 — могильники со скандинавскими курганами; 5 — приблизительная
граница Новгородской земли
Мир с Ригой (вероятно, на традиционные три года), который
в 1225 г. новгородцы подтвердили без Ярослава, заставил князя из-
менить направление своей военной активности. Зимой 1225/26 г.
он вместе с Владимиром Псковским гонит литовцев, грабивших во-
лости вокруг Торопца и до Торжка. Новгородцы тоже сначала собра-
лись ему помогать, но, дойдя до Русы, повернули домой. В бою с ли-
товцами тогда погиб торопецкий князь Давыд Мстиславич, брат
Владимира410. В 1226 г. Ярослав приезжал в Новгород, но военных
мероприятий не проводил. Летопись сообщала об этом:
«Прииде князь Ярослдвъ в Мовъгрдд, н не положи того въ гневъ,
что новгородци не пошли по нелгь»411.
Глава 2. Русь и Ливония 149
Ярослав собственными силами отогнал литовцев с земель новго-
родцев, а те ничем не помогли. Папское послание «всем христианам
в Руссии», выпущенное 16 ноября 1224 г. и содержащее призыв
к совместной борьбе с язычниками, либо не достигло новгородских
горожан, либо не было ими воспринято. Только псковичи поддержа-
ли переяславцев. Однако гнев Ярослава, которого так опасались
в Новгороде, не состоялся. Князь предпочел договориться. На зиму
1226/27 г. было намечено новое грандиозное военное предприятие,
обещающее компенсировать все предшествующие издержки: поход
на емь (фин. hame\ швед, tavast, тавасты) в Центральную Финлян-
дию — Тавастию (Tavastland, Тавастланд).
* * *
Юго-западное побережье современной Финляндии населяло пле-
мя сумь (фин. suomi), собственно финны, с которыми на севере гра-
ничила емь (тавасты), занимавшая озерный край современной Юж-
ной и Центральной Финляндии412. Слияние этих народностей
в XIV-XV вв. привело к формированию финской нации.
Территория еми простиралась от Ботнического до Финского за-
лива, но прибрежные области были ими практически не заселены.
Емь использвала побережье для отхожего промысла (охоты, рыбной
ловли), а сумь селилась прежде всего на юго-западе Финляндии.
В результате в прибрежных регионах сформировалось смешанное,
но редкое население, к которому впоследствии присоединились
41 Ч
и шведские переселенцы .
На север от тавастов простирались обширные приполярные зем-
ли, редконаселенные лапландцами (саамами, saami)414. Восточнее
еми жили карелы (karjala) — очень развитое и многолюдное племя,
вступившее в стадию разложения родо-племенного строя. Основной
зоной проживания карел были территория Карельского перешейка
и северо-западного Приладожья с племенным центром в г. Корела
(совр. Приозерск; фин. Kakisalmv, швед. Kexholm). Большая группа
проживала на юго-востоке современной Финляндии в непосредст-
венном соседстве с Тавастландом — область Саво (фин. Savo; швед.
Savolax)415. Карельские поселения распространялись вплоть до Бот-
нического залива на севере и Онежского озера на востоке416. Все
эти земли контролировались карельским племенным объединением,
основным соперником которого уже в XII в. (что фиксируется рус-
скими летописными источниками) стала емь, а союзником —
новгородцы417.
150 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Если сумь историки единогласно признают племенем, не входив-
шим в даннический круг Руси, то зависимость еми оценивают
по-разному. В современной иностранной литературе отношения еми
с русскими определяется как соперничество, вражда, в условиях ко-
торой новгородцы часто совершали грабительские походы, брали
дань418. На этом зависимость заканчивалась. Подробное обследова-
ние вопроса И. П. Шаскольским убедило многих советских исследо-
вателей в том, что Русь обладала более конкретной и постоянной
властью в регионе419. Прежде всего, на это указывают сохранившие-
ся письменные источники. Во-первых, во вступлении к Повести
временных лет, составленном около 1113 г., емь указана среди пле-
мен, плативших дань Руси:
«а се суть мним языци, иже дань дають Руси: Чюдь, Меря, Весь,
МуромА, Черемись (Черемнсл), Моръдвл, Пермь, Пенерл, Ямь, Лит-
ва, Зимигола (Зимеголл), Корсь, НоровА (Неромл), Ливь (Ливь)»420.
Во-вторых, по уставной грамоте князя Святослава Ольговича
1137 г. новгородскому епископу передавались права на доходы, со-
бираемые «изъ Онега», в том числе «у бми скора», то есть меха, по-
лучаемые от еми в качестве дани421. И в-третьих, в шведской Хрони-
ке Эрика, составленной в начале XIV в., сразу за сообщением
о покорении еми шведами в 1249 г. записано: «Ту страну, которая
была вся крещена, русский князь <...> потерял»422. Таким образом,
шведы считали, что отбили землю еми у русских. Примечательно
также, что в финском языке слово, означающее «оброк», «дань»,
«подать», звучит как aprakka, что выдает заимствование из
49^
русского .
На основании всего вышеизложенного Шаскольский сделал за-
ключение о принадлежности земли еми к числу зависимых от Нов-
города территорий. Однако эта зависимость носила традиционный
для Руси патриархальный характер и выражалась только в уплате
дани. Русские не вторгались во внутриплеменные отношения, никак
осознанно не влияли на местный уклад жизни и на родо-племенную
организацию; они никогда не строили на этих землях собственных
поселений, укреплений или погостов424. Все свидетельства источни-
ков вполне укладываются в указанную схему, но выносят за скобки
один неразрешимый вопрос: насколько регулярно собиралась рус-
скими дань с еми. Практически к этому и сводилась полемика меж-
ду западной и советской школами. Западные исследователи не соби-
рались ставить под сомнение зафиксированные летописью русские
Глава 2. Гусь и Кивония
151
походы на емь и следовавший за этим сбор дани, но считали, что
в промежутках между этими походами никакой дани не собиралось.
Наоборот советские исследователи указывали на регулярность побо-
ров с еми, походы на которую совершались в качестве кары за пере-
рыв в уплате.
Полагаем, что русский приоритет в покорении земли тавастов не
вызывает сомнения, а сбор дани, даже если просто зафиксировать
по летописи новгородские (и карельские) походы против еми (1042,
1123, 1143, 1186, 1191 гг.), производился достаточно часто425. Пока-
зательным также выглядит заимствование в финский язык из рус-
ского целого комплекса церковно-религиозных терминов: pappi (свя-
щенник) от «поп», raamattu (Библия) от «грамота (письмо, книга)»,
risti (крест) от «кръстъ», и др.426. Они свидетельствуют о том, что
и первое знакомство с христианством финны получили от русских,
православных. Следовательно, плотность контактов еми с новгород-
цами в XI-XIII вв. была велика.
Первый поход на емь возглавил новгородский князь Владимир
Ярославич. О нем сообщает летопись под 1042 годом:
«Иде Володилкеръ сынъ Ярославль на Ял\ь. и поведивъ я. и помроша
кони, у вой Володнл\ерь (владилкировых). яко и еще дышющнлгь конелгь.
съдираху хзы (кожи) с ннхъ. толикъ (только) во ве л\оръ в коннхъ
(них)»427.
Следующим походом, зафиксированным летописью весной 1123 г.,
руководил князь Всеволод Мстиславич:
«а на весну х°Аи Всеволодъ съ новгородьци на 6л\ь, въ великое го-
вение, и поведи я; нъ лютъ вяше путь, оже купляху по ногате
428
Хлевъ» .
Оба раза источник отмечал особые трудности предприятия и оба
раза сообщил о «победе». Речь со всей очевидность не шла о граби-
тельских налетах, это были акции, связанные либо с вторжением
(покорением), либо с подавлением бунта. В последующие годы, од-
нако, формулировки явно изменились. В 1142 г. емь атаковала Ладо-
гу и нанесла ладожанам большой урон: «Въ то же лето приходишл
вл\Ь И В06ВАША ОБЛАСТЬ Иовгородьскую; И36НША Я ЛАД0ЖАН6 400 и не
пустишА ни мужА»429. В том же году новгородцы подверглись атаке
и шведского флота. В ответ, судя по всему, подстрекаемые новгород-
цами, на емь совершают поход карелы (1143 г.): «Въ то же лето ходи-
шл Корелл на 6л\ь, и отвежАША 2 лоиву Бити»430. Карельское нападение
152 Хрусталев А- Г. Северные крестоносцы
было неудачным, они потеряли 2 лодки (лоикы) и отступили (отве-
жаша). И в 1149 г. емь опять грабит новгородские земли — земли
води. В этот раз новгородцы успели догнать и разбить интервен-
тов431. Следующее упоминание еми в летописях относится к 1186 г., ко-
гда группа новгородских «молодцов» совершила на них грабитель-
ский набег:
«Тъгда же ходнша на бмь молодьцн о Вышате о Васнлевнцн и прн-
доша опять сторовн, довывъше полона»432.
Из летописного текста можно понять, что русское нападение
было лихой авантюрой, налетом и грабежом. Что никак не вяжется
с данническими отношениями.
В 1191 г. новгородцы организуют большой морской (на лодках)
поход на емь с привлечением союзных карел:
«Ходнша новгородьцн [в лонвахъ] съ Корелою на бмь, и воеваша
зел\лю н\ъ и пожьгоша и скотъ нсекоша»433.
Интервенты жгут дома и секут скот. Видно, что это акция устра-
шения, возможно, связанная с попыткой покорения племени и за-
крепления даннической системы. В 1191-1192 гг. аналогичные по-
ходы новгородцы с князем совершили в Эстонию (на чудь)434.
«Хроника епископов Финляндских» (Catalogus et ordinaria suc-
cessio episcoporum Finlandensium) Павла Юстена содержит, не бес-
спорное, но вполне допустимое, сообщение о русском походе против
шведских владений в Южной Финляндии и сожжении ими шведско-
го замка Або в 1198 г435.
Таким образом, обзор источников показывает, что для начала XII в.
мы вполне уверенно можем говорить о даннической зависимости
еми от Руси, что и зафиксировано в Повести временных лет. Поко-
рение могло быть связано как с событиями 1042, так и 1123 года,
о чем судить затруднительно. Однако уже в 1142-1149 гг. мы фик-
сируем самовольные и антирусские действия еми, что может гово-
рить об отстуствии у них каких-либо форм данничества по отноше-
нию к Новгороду в это время. Следующее летописное известие,
которое можно связать с утверждением зависимости еми от Руси от-
носится к 1191 г. Вероятно, именно после 1191 г. новгородская дань
стала регулярно взиматься с еми. На это указывает и конфронтаци-
онная активность Новгорода в Финляндии во второй половине XII в.,
а также его стремление в это время к наведению податного порядка
в покоренных племенах Эстонии.
Глава 2. Русь и Ливония
153
Новгородская земля в XII—XIV вв.: 1 — курганные могильники новгородских
словен и кривичей; 2 — курганные могильники води и веси; 3 — грунтовые
могильники веси; 4 — могильники корелы; 5 — могильники ижоры;
6 — приблизительная граница Новгородской земли
О первом шведском крестовом походе в Финляндию сообщает
Житие св. Эрика. Это достаточно поздний памятник (составлен в са-
мом конце XIII в.), но именно в нем сообщается о предприятии
шведского короля Эрика, который первым осуществил крещение
финнов (племени сумь), закрепил с ними мир, основал замок Або
(швед. ЛЬо, финск. Turku, Турку) и назначил туда первого епископа
Генриха. События эти с наибольшей вероятностью датируются ис-
следователями 1157 годом (и более широко — 1150-ми гг.)436. Швед-
ская активность в регионе в середине XII в. фиксируется и русскими
источниками. Так, под 1142 г. сообщается о грабительском морском
нападении шведов на новгородских гостей437. А под 1164 г. фиксируется
154 Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
крупный поход шведов на Ладогу438. Шведов под Ладогой разбили,
но и позднее русско-шедские конфликты не затихали. К 1178 г., по
косвенным указаниям шведских источников, проанализированных
И. П. Шаскольским, относится карельское нападение на шведские
владения в Южной Финляндии439. В 1187 г. те же карелы, судя по
всему, подстрекаемые русскими или с их участием, совершили втор-
жение в Швецию и сожгли крупнейший шведский торговый
Доброе отношение короля Эрика к своим подданным (слева) и отбытие
Св. Эрика в крестовый поход в Финляндию (справа). Изображения
с северной стены г^еркви Св. Эрика в Упсале (XV в.)
Крестовый поход Св. Эрика в Финляндии — война с финнами-язычниками
(слева); крещение финнов первым финским епископом Генрихом и Св. Эриком
(справа). Изображения с северной стены церкви Св. Эрика в Упсале (XV в.)
Глава 2. Русь и кивония
155
центр Сигтуну440. Затем, как мы уже отмечали, в 1198 г. новгородцы
сожгли Або и поставили на грань существования шведскую коло-
нию на финском юго-западе.
В качестве доказательства того, что новгородский контроль за
емью был восстановлен в 1190-е гг., можно добавить и наблюдения
за шведскими походами: в 1142 и 1164 гг. шведы нападают сами,
в 1178 и 1187 гг. их атакуют карелы, а собственно русский поход на
шведов организован только в 1198 г. Возможно, в 1178 и 1187 гг.
именно непокорная емь, занимавшая земли между союзной Карели-
ей и шведской сумью, мешала новгородцам самостоятельно подклю-
читься к борьбе. По оценке Шаскольского, новгородцы (и союзные
карелы) своими действиями в конце XII в. заставили шведов более
чем на полвека отказаться от активной политики в Финляндии441.
В начале XIII в. летописи ничего не сообщают о русских походах
против еми и шведов. И связано это, скорее всего, не только с тем,
что новгородцы переключили свое внимание на борьбу в Прибалти-
ке, но и с тем, что в регионе сохранялось спокойстие, и даннические
отношения не были под угрозой.
Однако как известно, под покровом тишины источников часто
происходят очень значительные события. Как церковным, так свет-
ским правителем в шведских владениях в Финляндии был епископ.
Первый епископ Генрих, поставленный в Финляндию еще св. Эри-
ком в 1157 г., был убит местным (племени сумь) жителем, что отме-
чено в Житии св. Генриха. Следующий за ним епископ Рудольф по-
гиб во время нападения карелов в 1178 г.442 Косвенные указания
говорят о том, что насильственной смертью расстался с жизнью
и третий епископ Фольквин (Folquinus), при котором русские
в 1198 г. сожгли Або (Турку). После него почти два десятилетия
пост главы финской католической церкви пустовал443. Никак не мог
найтись желающий реанимировать сложное предприятие. Таковым
стал около 1218 г. соборный каноник из Упсалы англичанин Томас
(Thomas', ум. 1248)444. Судя по посланию папы Гонория III епископу
Финляндскому от 13 января 1221 г., новый иерарх сразу сумел себя
зарекомендовать как ревностный миссионер и энергичный устрои-
тель молодой финской церкви, пришедшей в упадок за предыдущие
двадцать лет445. В булле содержался призыв воспретить христианам
торговать с язычниками (то ли с емью, то ли с карелами)446. В пап-
ском послании тому же епископу от 23 января 1229 г. отмечалось,
что благодаря деятельности епископа Финляндского принял христи-
анство большой народ, проживающий по соседству с собственно
156 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Финляндией (то есть юго-западной частью Финляндии) и подвергав-
шийся недавно нападению русских (очевидно, емь)447. Наконец,
в знаменитой булле папы Григория IX от 9 декабря 1237 г., адресо-
ванной Упсальскому архиепископу, которому подчинялся и епископ
Финляндский, говорится, что тавасты были обращены в католиче-
скую веру «трудом и заботами вашими и ваших предшественни-
ков»448. Если упоминаемые здесь предшественники не простая рито-
рическая фигура, то речь идет именно об обращении в христианство
еми в первые десятилетия ХШ в449.
Все вышеперечисленное свидетельствует о том, что в первой по-
ловине 1220-х гг. шведские миссионеры вели активную работу с та-
вастами, очевидно не только проповедовали новую веру, но и подры-
вали нормы даннической зависимости еми от Руси. В связи с этим
может быть разъяснена и необходимость карательного похода новго-
родцев с князем Ярославом Всеволодовичем зимой 1226/27 г.
Новгородская летопись сухо сообщает об успехе нападения на
емь:
«Иде князь Ярослдвъ с новгородцн на 6мь, н гювобвдшд всю землю
н полонъ прнведошд вещнслл»450.
Однако информацию об этом событии сохранили и другие лето-
писи. Для ХШ в. это уже редкость, но так как походом руководил
переяславский князь Ярослав, владимирский летописец счел нуж-
ным рассказать о случившемся. Его сообщение гораздо более емкое
и эмоционально. Суздальцы действительно были поражены разма-
хом предприятия:
«Тое же знмы Ярослдвъ сынъ Всеволожь. ходи из Новдгородд за
море, нл бмь. где же ни единъ от князь Рускыхъ не взможе бывлти.
и всю землю их плени, и възврдтися Новугороду. славя и хваля Бога.
ведши множество полона, якоже сущни с нимъ. не возмогошд всего по-
лона отнести, но овых’ъ сечдху. а иныхъ множество пущдхутъ опять
в своя си»451.
В сообщении подчеркивается, что поход был организован «из
Новгорода» и возвратился в Новгород, то есть, скорее всего, переяс-
лавские полки в нем не участвовали — только княжеская дружина.
Однако пленные тавасты до Северо-Восточной Руси, вероятно, доб-
рались. Ярослав мог покрасоваться успехами перед соотечественни-
ками, продемострировать толпы диких язычников из далеких облас-
тей, куда ни один русский князь не ходил, а летописец записать об
увиденном в летопись.
Глава 2. Русь и Аивония 157
Необычными выглядят действия Ярослава после возвращения из
Финляндии. У нас нет оснований относить его поход к разряду кре-
стовых, в ходе которых производится крещение покоренных племен.
Однако именно после этого предприятия Ярослав направил специ-
альную экспедицию священников в Карелию для крещения местных
жителей. В связи с тем, что об этом сообщает владимирский (пере-
яславский) летописец, но молчит новгородский, можно утверждать,
что священники были направлены из суздальских земель:
«Тогожс летл. Князь Яросллвъ Всеволоднчь. пославъ крести множе-
ство Кор’Ьгъ. мало не вгй люди»452.
Сообщение в летописи окружено известиями, записанными со-
временником и очевидцем произошедшего. Статья 6735 мартовского
(1227-1228) года начинается с того, что 14 марта 1227 г. был по-
ставлен новый владимирский епископ Митрофан:
«ПОСТАВЛенЪ БЫСТЬ В БОГОХРАНИМ^МЬ ГрАД’й Володнмери. в чюдн^и
святки Богороднци. СуждАлю. и Володимерю. Переясллвлю. сущю ту
вллгородному князю Гюргю. и з д’Ьгми своими, и врлтомл его Свято-
славу. Иолнну. и всемъ воляромъ. и множество нлродл. приключися
И MH’fc грешному ту БЫТИИ. И ВИД’ктИ ДИВНА И ПреСЛАВНА. И ПрОСЛАВИША
всемилостивлго Бога, и великлго князя Гюргл»453.
Сразу затем говорится об отправке Ярославом попов для креще-
ния карелов, а потом о пожаре во Владимире, разразившемся 11 мая
1227 г. При поставлении епископа Митрофана (14 марта 1227 г.),
как видно из вышеприведенного отрывка, Ярослав из Тавастии еще
не вернулся, а следовательно, церковную миссию в Карелию можно
датировать концом марта-апрелем 1227 года.
Примечательно, что крещение карел стало прямым следствием
похода на емь. Ярослав направил миссионеров безотлагательно, сра-
зу по прибытии. Надо полагать, что этому предшествовали некие пе-
реговоры и соглашения с карельскими старостами, выступившими,
вероятно, союзниками новгородцев во время вторжения в Тавастию.
Стоит отметить, что о крещении еми и речи не идет. Новгородцы
разграбили и попленили тавастов, а крещение приняли союзные
карелы.
Еще более примечательно, что миссионеры были направлены не
из Новгорода. Возможно, это должно свидетельствовать о том, что
158
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
Карелия присягнула на верность не новгородцам, а лично князю
Ярославу, от которого и согласилась принять веру.
Новгородцы, однако, в это время вовсе не находили в стороне от
борьбы с язычеством. Сразу вслед за известием о победоносном по-
ходе на емь в летописи говорится:
«Того же лета сожьгошл волхвовъ 4, творяхут их1* потворы деюще,
а то богъ весть; и сожгоша нхъ на Ярославле дворе»454.
Это первое и единственное упоминание аутодафе в истории
Древней Руси. Впоследствии (в XV в.) сожжение стало обычной карой
для колдунов и еретиков, укладывающейся в обычный христианский
канон «казни без пролития крови»455. В 1111 г. в Константинополе
сожгли богомильского попа Василия, бывшего отступником от веры,
еретиком. Однако для язычника — волхва — такая мера являлась
нетрадиционной. Как известно, язычника можно крестить, а отступ-
ника уже нет. Следовательно, их виной было не вероисповедание,
а именно колдовство, ворожба, что и отмечено летописью: «творя-
Хуть (мнили, думали, обвиняли) «х1* 1В том, что они] потворы (зелья,
колдовство, ворожбу) деюще (делали)». Даже летописец поставил
под сомнения факт колдовства («а то богъ весть»), но суд архиепи-
скопа Антония (такие дела были церковной прерогативой) все же
признал их виновными. Соответственно, речь идет не о язычниках,
а именно о еретиках, колдунах, отступниках. Такое заключение по-
зволяет устранить версию о связи казни волхвов с христианской
проповедью в Карелии456.
Уже первые упоминания карел в русских летописях выставляют
их новгородскими союзниками. Карелы атакуют враждебную емь
в 1143 г.457 Затем карелы неоднократно нападают на шведов и даже
сжигают их столицу Сигтуну в 1187 г. Зарубежные источники пест-
рят указаниями на причастность к этим вторжениям русских. Нако-
нец, в 1191 г. карелы с новгородцами совершают совместный поход
против еми. В качестве союзников они фигурируют в событиях 1240
и 1252 гг.458 Кроме примеров союзнических отношений удивляет от-
сутствие указание на зависимость от Новгорода459. В Повести времен-
ных лет в перечне племен, платящих дань Руси, карелы не указаны.
Кроме того, мы не располагаем указаниями и на русско-карельские
конфликты вплоть до 1269 г., когда князь Ярослав Ярославич гро-
зился воевать с карелами460. Только в 1270 г. летопись причисляет
карелов к «власти новгородской»461. А в 1278 г. князь Дмитрий
Глава 2. Русь и Аивония
159
Александрович фактически завоевывает Карелию: «взя землю и\ на
462
щитъ» .
Вышесказанное позволяет сделать заключение, что в 1227 г. кре-
щению Карелии предшествовало некое соглашение между племен-
ными старостами и князем Ярославом, который становился и ка-
рельским сюзереном, и их первокрестителем. С другой стороны,
можно утверждать, что в деле покорения еми поход 1226/27 г. ус-
пеха не принес. Вероятно, к 1227 г. значительная часть тавастов
уже приняла католичество и вошла в сферу влияния шведских
464
колонизаторов .
Уже летом 1228 г. большой отряд еми — около 2000 воинов —
целая армия по средневековым меркам — совершает ответное напа-
дение на водские и олонецкие владения Новгорода. Некоторые за-
падные исследователи допускают участие в этой акции шведских
крестоносцев, а организационным центром признают финляндского
епископа Томаса464. Г. Рейн считал, что это был «крестовый поход»,
первый, предпринятый для покорения Невского устья465.
Эти события очень подробно описаны в летописи:
«Того же летд придоша бмь воевать въ Ладозьское (Въдь-
ское)466 озеР° в лодкахъ; и приде на Спасов день весть въ Нов-
города
Новгородци же, въседавъше въ насады, въгревоша в Ладогу съ
князьмь Ярославомь.
Володислав, посадник ладозьскыи, съ ладожаны, не ждя новгородьць,
гонися в лодняхъ по нихъ въ следъ, кде они воюють, и постиже я и вися
с ними;
и высть нощь, и отступиша въ островълець [далече], а бмь на
врезе съ полономъ: воевали во вяху около озера на исадехъ
и Олоньсь467.
Тон же нощи просивъше мира, и не да имъ посадник съ ладожаны,
а они исекше полонъ всь, а сами повегоша на лесъ, лодкы пометавъше,
пеши много ихъ ту паде, а лодкы ихъ ижгошд.
Новгородьци же стоявъше въ Неве неколико днии, створишл вече
и хот’вшл увити Судимира, и съкры и князь въ насаде у севе; оттоле
въспятишлся въ Новъгородъ, ни ладожанъ жддвъше.
Последь же остлвъшеся Ижеряне усретошд ихъ вегающе, и ту ихъ
извишд много, а прокъ (остатокъ) ихъ развежеся, куды кто видя (рдз-
вегошася, кои где);
Нъ те\ъ Корела, кде овидуче (любо овшед), въ лесе ли [или на
Неве или в вежах, и тех], выводяче, извиша: ве во ихъ пришло творяху
160 Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
2000 или воле, богъ кестк, а то все мертво (мало же и\ въ свою землю
увежд, дно вся кость ту пдде)»468
Известие о грабежах еми пришло в Новгород «на Спасов
день» — 1 августа 1228 г. По счастью, князь был в городе, но как ни
торопились новгородцы, ладожане их не дождались и бросились
в погоню за емью самостоятельно. Догнали, атаковали, но победить
не смогли и к концу дня отступили, укрывшись на некоем острове.
Ночью емь запросила мира. Ладожане ответили отказом. Вероятно,
емь опасалась продолжения битвы. Кроме того, надо полагать, сто-
роны расположились таким образом, что водным путем емь не могла
пробраться домой, минуя ладожан. Грабители решили убить всех
пленных, бросить лодки и отступать (бежать) лесом. При бегстве их
перебили карелы и ижоряне. В разгроме еми новгородцы, которые
следовали за ладожанами, поучаствовать не успели. Не смогли они
спасти и жизни пленников. Судя по всему, винили в этом боярина
Судимира, которого от расправы спасло только заступничество кня-
зя. Обиделись новгородцы и на ладожан, которых даже не стали
ждать при возвращении домой.
Исходя из подробных летописных данных, имеется возможность
попробовать локализовать описанные события. На Ладожском озере
и на Неве не так много островов, которые могли бы располагаться
таким образом, что еми, возвращавшейся из Ладожского озера
к своим селениям на побережье Финского залива, невозможно было
бы обойти. Скорее всего, это Петроградский остров на территории
современного Санкт-Петербурга — место, где разветвляется устье
Невы. Если спускаться по Неве к Финскому заливу, то миновать его
нельзя. Именно на нем могли укрепиться ладожане и преградить
путь еми, которые должны были в результате перебить пленников
и попытаться скрыться лесом. В погоне за емью участвовали ижор-
цы и карелы, то есть жители долины Невы и Карельского перешей-
ка, что также указывает на то, что события происходили в невском
устье.
Новгородцы, надо полагать, двигаясь в лодках, также достигли
Невы, но остались у ее истока. Здесь, через несколько дней, они уз-
нали о разгроме еми, собрали вече и пытались наказать Судимира,
обвиненного в задержке движения отряда. В целом при описании со-
бытий летописец сохраняет тон сожаления, хотя формально сообща-
ет о полном погроме интервентов.
Глава 2. Русь и Ливония
161
Распределение племенных территорий карел, ижоры, води и веси
по И. П. Шасколъскому
Особое внимание уделено летописцем участию ижоры и карелов.
Ижора (z£ora; ижорцы, inkeroine; в средневек. источниках — ingeri,
inkeri, inkerikot) — это племенное объединение, родственное каре-
лам (вплоть до начала XX в. их самоназванием было «карелы»,
karjalaiZty^. Оно практически не идентифицируется архео-
логически470. По письменным источникам фиксируется ареал его
расселения: бассейн реки Ижора (фин. Inkeri) и побережье Невы.
Западная граница расселения проходила по р. Стрелка, за которой
начиналась Водская земля, а на востоке простиралась примерно до
р. Назии. На севере ижорцы проживали на Карельском перешейке
вплоть до р. Сестра и Лемболовских высот, а на юге примерно до
серднего течения р. Оредежа471. В русской летописи ижора впервые
упоминается именно в связи с событиями разгрома еми в 1228 г.
Чуть ранее о «Ингарии» (Ingaria) упоминается в Хронике Ливонии.
Зимой 1221/22 г. в эти земли совершили грабительский набег союз-
ные немцам эстонцы из Уганди и Сакалы. Сначала угандийцы опус-
тошили Водскую землю, а потом сакальцы внезапным налетом, кото-
рым очень гордились, разорили Ижору:
«Эсты из Угаунии (Ugaunenses) в середине зимы отправились
с войском в поход по глубокому снегу и, пройдя через Виронию
(Vironiam), перешли Нарву (Narvam), разграбили соседнюю об-
ласть и захватили пленных и добычу. Когда они вернулись, тем же
162
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
путем отправились сакальцы (Saccalanenses) и, перейдя через Нар-
ву, совершили далекий поход в землю, называемую Ингария
(Ingaria), принадлежавшую Новгородскому королевству (regno
Nogardie). И нашли они эту землю многолюдной, и никакие слухи
их не опередили, и нанесли они инграм (Ingaros) тяжкий удар, пе-
ребили много мужчин, увели множество пленных обоего пола,
а многочисленных овец, быков и много другого скота, что не смогли
увести с собой, истребили. И воротились они с огромной добычей,
и наполнились Эстония и Ливония русскими пленными (Estonia et
Lyvonia de captivis Ruthenorum), и за все зло, причиненное ливам
русскими (que Rutheni Lyvonibus intulerunt), отплатили они в тот
год вдвойне и втройне»4 .
Ижорцы (Ingaros) отмечены как русские подданные. Скорее все-
го, они представляли карельское территориальное объединение, за-
висимое от Новгорода. Однако их данничество могло носить не ма-
териальный характер, а, например, компенсировалось «морской
стражей» Невского устья, обеспечением безболезненного прохожде-
ния через него купцов. Именно так охарактеризован в Житии Алек-
сандра Невского ижорский старейшина Пелгусий, которому поруче-
на была «стража морьская» и который известил новгородцев
о прибытии шведского отряда в 1240 г.473 Отсутствие упоминания
ижоры в русских источниках до 1228 г. может быть связано с тем,
что их просто смешивали с карелами. Этим ижорцы решительно от-
личались от води, вожан, которых летопись неизменно выделяла.
Финно-угорское племя водь (Wath, Vatialaiset, Waddjalaiset)
заселяло всю территорию плодородной Ижорской возвышенности
примерно от низовий р. Нарва и до Ижорской земли (граница вдоль
реки Стрелки и по верховьям Ижоры, Оредежа, Суйды), на севере
достигало Финского залива, а на юге — среднего течения Луги 474.
Однако вдоль крупных речных артерий и на морском побережье во-
жане не селились. Большая часть водских древностей расположена
в центральной части Ижорского плато, что говорит о четкой ориен-
тации населения на землепашество475. Самоназвание води — водья-
лайн, вадьяко (vad’d’alain, vad’d’jakko), а также маавячи (таа-
vdtSi — букв, «народ [этой] земли»), что практически совпадает
с самоназванием эстонцев476. Лингвисты считают, что водский язык
является произодным от одного из эстонских диалектов и выделился
примерно в начале I тысячелетия н. э.477
Плодородные (почти чернозем) области Ижорского плато с дав-
них времен привлекали внимание соседей. Для новгородцев эти зем-
Глава 2. Русь и Ливония
163
ли были хлебной житницей, и контроль над ними был принципи-
ален478. Уже в XI в. мы встречаем водь на страницах русской летопи-
си. В 1069 г. вожане участвуют в набеге полоцкого князя Всеслава
на Новгород, что могло быть связано с процессом покорения этих
областей новгородцами479. Следующий раз летопись упоминает во-
жан под 1149 г., когда на них совершила набег емь, а новгородцы
вступились480. Можно сделать заключение, что к середине XII в.
водь уже вошла в ареал подвластных Новгороду племен, хотя, веро-
ятно, этот процесс завершился заметно раньше.
Приведенное выше свидетельство Ливонской Хроники говорит
о том, что интерес к богатствам Водской земли (Woten, Watland)
проявляли и немцы481. Судя по всему, эстонское вторжение
1221/22 г. было лишь пробой сил. За ним последует попытка не-
мецкого завоевания в 1240 г., а также включения земель води, ижо-
ры и карелов в состав Вик-Эзельской епархии482. Все это заставит
ускорить процесс консолидации Водской земли в состав Новгород-
ского государства. Уже с конца XII в. усиливается русская миграция
в эти земли, что фиксируется археологически: возрастает число
древнерусских находок, сокращается количество чудских483. В 1215 г.
летопись сообщает о голоде в Новгороде и области, когда погибло
много «вожан»: «Вожане помроша, а останъке разпдеся»484. Судя по
всему, после 1215 г. этнический состав населения Водской земли
сильно изменился и обрусел485.
В 1260-е гг. письменные источники впервые упоминают сущест-
вование «Вочьскаа» сотни в Новгороде, а в 1338 г. летопись исполь-
зует термин «Водская земля» Великого Новгорода486. Исследователи
считают, что уже в XIII в. население здесь носило смешанный ха-
рактер, а к началу XIV в. сплотилось в «русско-чудской культурный
симбиоз»487. Возможно, в связи с этим мы не располагаем сведения-
ми о водской племенной знати, хотя некоторые исследователи счи-
тают, что она еще в достаточно позднее время сохраняла судебную
власть и даже имела некие военные функции488. Крупнейшие адми-
нистративный и торговый центр региона — Копорье — возник, как
предполагал А. Н. Насонов, как новгородский погост в покоренной
земле489. Сейчас исследователи связывают появление во второй по-
ловине XII в. серии укрепленных поселений на границах Водской
земли (Копорья, городищ у дер. Кайболово и у дер. Воронино, «Го-
родка» на р. Лемовже) с мерами по ограждению жителей от набегов
эстонцев и еми490.
164
Хрусталёв Л- Г- Северные крестоносцы
Таким образом, можно сказать, что интеграция Водской земли
шла опережающими, по сравнению с соседними землями, темпами,
но это практически не касалось сферы духовной. Христианизация
води, по археологическим данным, проходит очень интенсивно на ог-
раниченном отрезке времени в 30-80-х гг. XIII в., когда резко меня-
ется погребальный обряд491. Обычно это связывают с летописной по-
ездкой князя Александра Ярославича Невского и киевского
митрополита Кирилла в 1256 г. в Копорье492. Однако если в 1227 г.
князь послал священников крестить Карелию, то, надо полагать,
дело христианской проповеди уже пустило свои корни в водских
и ижорских землях, более близких к Новгороду493. Для самой Каре-
лии, очевидно, прибытие священников в 1227 г. было завершающим
этапом христианизации494. Вероятно, в Карелии тогда было мало
священнослужителей или они были не столь энергичны, отчего по-
требовалась дополнительная миссия, инициированная князем
Ярославом, опасавшимся, что латинские проповедники, работающие
среди тавастов, проникнут и дальше.
Война новгородцев и еми 1227-1228 гг., завершившаяся первой
Невской битвой в августе 1228 г., не выявила однозначного победи-
теля, но привела к более явному разграничению сфер влияния на
Севере Европы. Емь (тавасты), которых не смирили карательные ак-
ции русских, склонились к покровительству шведских колонистов
и христианизаторов495. Их непримиримые противники — карелы,
бывшие давними союзниками новгородцев, но сохранявшие значи-
тельную автономию в Новгородской конфедерации, — взяли курс на
большую интеграцию с русскими княжествами, а также приняли
христианство по православному обряду. Вместе с карелами линию
сближения с Русью, судя по всему, взяли остальные прибалтий-
ско-финские народы — водь и ижора. Для жителей этого региона
католичество вполне могло ассоциироваться с емью (тавастами), ин-
тервентами и грабителями496. Эстонские племена вели себя пример-
но так же. Православные русские, наоборот, выступали защитника-
ми. Так закладывались культурные и мировоззренческие границы
в средневековой Европе.
Заметно, что в период правления Ярослава новгородцы уделяли
большое внимание своим окраинам. Столкновения с немцами в При-
балтике заставило более ответственно подходить к своим зависи-
мым территориям. Новгородцев фактически выбили из Эстонии, что
привело к расколу самой земли, обособлению псковской окраины.
Беспечное отношение к покоренной еми позволило пустить корни
Глава 2. Русь и кивония
165
подрывной агитации шведов. Теперь иноземцы метили на водские,
ижорские и карельские земли, утрата которых могла привести
к морской блокаде Новгорода. Стоит шведам закрепиться на Неве,
и горлышко морского пути к Волхову закупорится. Во время Нев-
ской битвы 1228 г. ладожане сами продемонстрировали, как они мо-
гут запереть выход в Финский залив.
В эти годы хорошо заметна эволюция князя Ярослава Всеволодо-
вича как политика и военачальника. Впервые сев на новгородский
стол в 1215 г., он чуть ли не сразу вступил в конфликт с горожана-
ми, а затем пытался добиться своего, задушив их блокадой. Дело за-
кончилось весной 1216 г. Липецкой битвой. Урок был усвоен. Яро-
слав будет еще не раз пытаться гнуть свою линию в отношениях
с новгородским боярством, но чаще это будет более обдуманная ме-
тодика: не конфронтация, но демонстрация обиды. Во время своего
второго новгородского княжения, рассорившись с горожанами во
время осады Ревеля в 1223 г., он отказался от стола, но мстить не
стал: просто ушел — разбирайтесь с Эстонией как хотите. Лень
и пассивность новгородцев в проведении колониальной политики
явно не нравились Ярославу, но переубедить он их не мог — оби-
делся. Вскоре стало очевидно, что Ярослав прав, а иные князья во-
все не такие ретивые воины. Даже Михаила Черниговского обвини-
ли в том, что он обещал в поход идти, но не пошел. В третий раз
заняв новгородский стол, Ярослав стал еще более лоялен к новго-
родцам, которые впоследствии примут его и его династию в качестве
сюзеренов на многие годы.
В своей политике по отношению к прибалтийско-финским наро-
дам Ярослав выступал настоящим колонизатором. Можно просле-
дить даже признаки системы в его действиях. В 1223 г. он огнем
и мечом прошел по Эстонии, а потом попытался основать русское
княжение в Юго-Восточной Эстонии с центром в Юрьеве. Правите-
лем там стал князь Вячко, который мог получить эти земли, скорее
всего, именно от Ярослава, а не от новгородского веча. После захва-
та Юрьева в 1224 г. немцы оставили в живых одного пленного рус-
ского — «вассала великого короля Суздальского, посланного своим
господином вместе с другими русскими в этот замок (magni regts de
Susdalia vasallus, missus a domino suo cum aliis Ruthenis ad idem
cast rum) »^7. Сюзереном Юрьевского княжества в Эстонии выступал
именно Ярослав. Примерно такое же буферное княжество, зависи-
мое лично от него, пытался он создать и в Карелии. Именно поэтому
священники поехали к карелам из Переяславля. Карельское княжество
166
Хрусталёв Д Г. Северные крестоносцы
Ярослава, вероятно, стало более жизнеспособным, чем эстонское,
но ради этого пришлось пожертвовать своими претензиями на
власть в Тавастии. Вероятно, вернувшись с Невы в сентябре 1228 г.,
Ярослав решил не тратить силы на борьбу с чужими руками против-
ника — зависимыми племенами, подстрекаемыми немцами и шведа-
ми, — но атаковать конкурентов в самое их сердце — в Ригу.
§ 1,3, ВНУТРЕННИЕ КОНФЛИКТЫ НА РУСИ
И В ПРИБАЛТИКЕ НА РУБЕЖЕ 20-х - 30-х гг, ХШ В,
Пока Ярослава не было на новгородском княжении, далеко за-
шел процесс обособления Пскова — западной окраины, длительное
время находившейся в тени большого волховского брата, но теперь,
с приходом немцев, явно встрепенувшегося, осознавшего свою уни-
кальную значимость на русско-ливонском порубежье и вставшего на
пусть независимости.
Около 1227 г. в Пскове умер князь Владимир Мстиславич,
а в следующем году преставился его старший брат — грозный вои-
тель Мстислав Удалой, тесть Ярослава Всеволодовича498. Мстислав
давно покинул свои северные владения, но сохранял наследствен-
ные права на свою торопецкую область и, вполне возможно, Псков.
Торопецкий князь Давыд погиб во время литовского набега в 1225 г.,
и летопись не сообщает о его наследниках. То же происходит
в Пскове. Впоследствии мы узнаем о сыне Владимира — Ярославе,
которому, однако, приходится с боем выбивать себе княжение. Пока
был жив Мстислав Удалой, глава этой ветви Ростиславичей, никто
не решался покушаться на его волости.
В 1227 г. Мстислав, подговоренный местными боярами, оставил
Галицкое княжение и передал его венгерскому королевичу Андрею,
а сам удалился в Торческ, сохранив власть в днестровском По-
низье499. В 1228 г. он «пойде по своей потраве ку Киеву, и на том пути
рАзводеся и постригся во схиму, престАвися»500. Вероятно, еще при
жизни Мстислава его зять Ярослав выступал покровителем Мстисла-
вовых владений на севере. Уже в 1225 г. Ярослав отгонял литовцев
от Торопца, но тогда ему помогали и местный князь Давыд, и псков-
ский Владимир501. В 1232 г. Ярослав опять будет оборонять Торопец,
но теперь уже один и, надо полагать, как свою волость502. Ту же ли-
нию отношений Ярослав проводил и по отношению к Пскову, факти-
чески выделившемуся к этому времени из Новгородской земли: при
Глава 2. Русь и Ливония 167
Владимире он был союзником Пскова, при Мстиславе он был опеку-
ном, а после смерти Мстислава должен был стать сюзереном.
Весной 1228 г. Ярослав отправился в Псков как в свою волость.
Скорее всего, целью визита было не просто вступление в права, но
и подготовка нового вторжения в Ливонию — его сопровождали
новгородский посадник и тысяцкий. Однако дойдя до Дубровны (по-
граничное между новгородской и псковской землями село на р. Удо-
хе), князь узнал, что псковичи отказываются их принимать:
«Томк же лете князь Ярослдвъ, преже сен рати [на емь], поиде
въ Пльсковъ съ посадникомь Иванкомь н тысячьскыи Вячеслав.
И слышлвше пльсковици, яко идеть к нил\ъ князь, и затворишася въ
городе, не пустишд к сове; князь же, постоявъ на Дувровне, въспя-
тися в Повъгород: промъкла во ся весть вяше си въ Пльскове (а во
Плескове пронесеся речь сна), яко везеть оковы, хотя ковати вяць-
шее мужи»503.
Летописец сообщает, что по Пскову пронесся слух о том, что
князь хочет расправиться с некоторыми знатными горожанами —
своими противниками. Созвали вече и решили не пускать известно-
го своим крутым нравом правителя. Ярослав был ошеломлен. Он,
видимо, не ожидал такого поворота событий и такого своеволия
псковичей. Вернувшись в Новгород, князь созвал вече, почему-то на
Владычном дворе, хотя епископа в это время не было. Князь обра-
тился к новгородцам с «жалобой великой» на псковичей. Он утвер-
ждал, что вез в сундуках дары (ткани и овощи), а не кандалы, но его
оболгали и обесчестили:
«И пришьдъ, створи вече въ вллдычьни дворе и рече, яко „не мыс-
лилъ есмь до пльсковичь грувд ничегоже; нъ везлъ есмь вылъ въ ко-
ровьяхъ ддры: ПАВОЛОКЫ и овощь, д они мя обьщьствовали”; и положи
НД НИХЪ ждлову велику»504.
О реакции новгородцев летопись не сообщает. Вероятно, князь
обратился с призывом наказать обидчиков, но ему отказали. Новго-
родцы воевать с Псковом не хотели. Псковичи могли отделаться
формальным признанием сюзеренитета Ярослава, который, как счи-
тает летописец, этим не удовлетворился, но затаил обиду. Далее по-
следовало нападение еми, и жители были отвлечены событиями на
Неве, а потом уже — на зиму — Ярослав собрался в поход на Ри-
гу505. В 1228 г. истекали три года, на которые в 1225 г. был заклю-
чен мир с немцами. Но новгородцы и псковичи заподозрили
неладное:
168
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
«князь насъ зоветь на Ригу, а хотя нтн на Пльсковъ»506.
Ярослав задумал на зиму 1228/29 г. крупное предприятие по ра-
зорению Ливонии. Для этого он привел переяславские полки, кото-
рые разместил в окрестностях Новгорода, чем вызвал рост дорого-
визны продуктов на рынке, а также неприязнь горожан. Лето
оказалось неурожайным, а осень ненастной. К зиме вообще разра-
зился голод. Компенсировать недостачу продуктов должен был гра-
беж Ливонии, к которому и призывал Ярослав.
Узнав о прибытии в Новгород переяславцев, псковичи испуга-
лись. Они решили, что рать приведена для их усмирения. Ожидая
нападения, они заключили оборонительный союз с Рижским
епископом:
«То же слышавъше пльсковици, яко приведе Ярослав пълкы, увояв-
шеся того, възяша миръ съ рижаны, Яовгородъ выложивъше, а рекуче:
„то вы, а то новгородьци; а намъ ненадове; нъ оже поидуть на насъ,
тъ вы намъ помозите”; и они рекоша: „тако вуди”; и пояша у ннхъ
40 муж въ талву»507.
Рижане прислали в помощь Пскову для противостояния с Новго-
родом военный отряд, судя по перечислению этнических групп его
участников, немалый: «Немьци и Чюдь, Лотыголу и Либь». На Севе-
ро-Западе Руси назревала настоящая гражданская война. Инициати-
ву по разрешению дела миром проявил сам князь Ярослав — он по-
слал к псковичам парламентера со словами:
«пойдите съ мною на путь [на Ригу], а зла до васъ есмь не мыс-
лилъ никотораго же; а те\ъ ми выдайте, кто мя овадилъ [оклеветал]
къ вамъ»508.
Псковичи во всем отказали. Их посланник сообщил, что своих
они не выдадут и на Ригу не пойдут: во-первых, потому что мир за-
ключили с немцами, а во-вторых, потому что после предыдущих по-
ходов (на Ревель, на Оденпе, на Венден)509 новгородцы оставляли
псковичей без поддержки, а ведь именно псковичам немцы мстили
после новгородских вторжений:
«токе ся, княже, кланяемъ и вратьи новгородьцемъ;
на путь не идемъ, а вратьи своей не выдаемъ;
а с рижаны есме миръ взяли.
къ Колываню есте ходивъше, серевро поймали, а сами поидосте
в Новъгородъ, а правды не створися, города не взясте, а у Кеси тако-
же, а у Медвеже голове такоже;
Глава 2. Русь и Ливония
169
а за то ндшю врдтью нзбнша на озере, а нннн поведенн, а вы, розд-
равше, та прочь (а вы толко раздравшн да прочь);
или есте на нас удумали, тъ мы противу васъ съ Святою Богороди-
цею и съ поклономъ;
то вы луче насъ исечите [неже поганый], а жены и дети поелклете
сове, а не луче погании;
тъ вамъ ся кланяелгь»510.
Новгородцы отказались поддержать Ярослава в его походе на
Ригу. Переяславские полки были отправлены домой, как и рижский
отряд из Пскова. В ходе конфликта псковичи сумели сохранить са-
мостоятельность в определении своей внешнеполитической позиции.
Они даже выгнали сторонников Ярослава из своей общины:
«пойдите по князи с воем к, налиь есте не вратья».
Не выдержав обид и своей беспомощности, Ярослав покинул
Новгород. В качестве местоблюстителей он оставил сыновей — Фе-
дора и Александра. Те, однако, долго не продержались — зима была
голодной, и народ бунтовал. В феврале 1229 г. новгородцы сменили
посадника и отправили жесткие требования к Ярославу. Не дождав-
шись ответа и испугавшись городских волнений, княжичи со своими
сторонниками сбежали из города. Новгородцы пригласили к себе но-
вого правителя — Михаила Черниговского.
Новгородско-псковский конфликт 1228 г. неоднократно привле-
кали внимание исследователей511. Действительно, перед нами под-
робное изложение событий, в ходе которых был установлен воен-
но-политический союз Рижской епархии и города Пскова, предпола-
гавший оказание помощи сторонами друг другу в случае нападения
третьей стороны — прежде всего, вероятно, новгородцев и литов-
цев512. Первый такой альянс источники фиксируют в 1210 г., но он не
носил антиновгородской направленности. Тогда союз был подкреплен
браком дочери князя Владимира Мстиславича и Теодориха фон Бе-
кесховеде. Теперь, после смерти князя Владимира, союзные отноше-
ния подтвердила уже община Пскова.
Основной вопрос, вокруг которого раскладываются мнения
и оценки событий, заключается в том, насколько реальными были
планы князя Ярослава наказать псковичей. Или он в самом деле со-
бирался идти на Ригу? Существовала ли действительно причина для
конфликта или он был основан на домыслах и недоверии псковичей?
А. В. Валеров считает, что Ярослав был оклеветан новгородскими
170
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
оппозиционерами — сторонниками Внезда Водовика и Бориса Него-
чевича513. Исследователь, вслед за И. Я. Фрояновым и А. Ю. Двор-
ниченко, полагает допустимым, что князь с посадником и тысяцким
везли в голодающий Псков продовольствие — «овощь»514. Однако
в летописи Ярослав причисляет «овощь», как и «поволоки» (ткани),
к дарам, адресованным явно не для всех. «Овощь» — то есть плоды
с огорода (ягоды, фрукты, овощи) — вряд ли мог накормить голо-
дающий город515. Почву для конфликта Валеров видит в нежелании
псковичей портить отношения с Ригой, борьба с которой нередко
выходила для них боком. На эту почву новгородцы подсыпали слух
о неприязни Ярослава к некоторым псковичам516. С другой стороны,
Е. Л. Назарова считает, что опасения псковичей были вовсе не на-
прасны. Репрессии со стороны Новгорода и князя Ярослава вполне
могли настигнуть обособившуюся республику (как это было, напри-
мер, в 1179 г.)517. Также Назарова ставит под сомнение возможный
успех русского вторжения в Ливонию в 1228 г.: «В источниках нет
даже намеков на попытки русской стороны предварительно догово-
риться с местными народами Восточной Прибалтики, без поддержки
которых нельзя было рассчитывать на быстрый проход русского вой-
ска через всю страну к Риге»518. Исследовательница считает, что это
и насторожило псковичей, которые, как и многие новгородцы, пред-
почитали развитие торговых связей, а не военного конфликта519. Од-
нако очевидно, что без поддержки Пскова ни новгородцы, ни Яро-
слав на Ригу идти не собирались. Псковичи также вполне могли
обеспечить поддержку некоторых соседних эстонских племен.
Рижско-псковский оборонительный договор сорвал вторжение
в Ливонию, обещавшее стать грандиозным520. Рухнула политиче-
ская комбинация, направленная князем Ярославом на военное ре-
шение проблемы западных окраинах. Ни новгородцы, ни псковичи
его не поддержали. Судя по всему, немецкого влияния в событиях
не обнаруживается. Добившись стабилизации положения на севе-
ре в Карелии и Тавастии, Ярослав не смог сделать то же на западе
в Пскове и Эстонии. Осознав невозможность убедить новгородцев
в активизации вооруженной борьбы на западе, Ярослав покинул
Новгород.
* * *
Осень-зима 1228 и начало 1229 г. оказались для новгородцев не-
настными: дождь, неурожай, дороговизна, внутриполитические не-
урядицы. Дождь лил целыми днями от «Госпожина дня» (15 августа)
Глава 2. Русь и Ливония
171
до «Николина» (9 декабря) 1228 года. Люди не могли даже сена
заготовить521. Той же осенью развивался конфликт с князем и Пско-
вом. Прибытие переяславских полков взвинтило цены на продоволь-
ствие. Летописец отметил, что дороговизна на хлеб, мясо и рыбу
держалась с тех пор 3 года (до 1231 г.)522.
Голод и дороговизна 1228—1231 гг.
8 декабря 1228 г. паводок снес опоры великого моста, затруднив
сообщение между волховскими берегами523. Затем «простая чддь»
«воздвигла» «крамолу велику» на епископа Арсения и добилась его
свержения, обвинив, что кафедру занял, «давъ мьзду князю». Его
вытолкали с Владычного двора и чуть не убили, а епископом посади-
ли опять Антония, который в начале 1228 г. было ушел в монастырь.
Исследователи часто и, судя по всему, не без оснований связывают
эти церковно-политические изменения с природными ненастьями,
а ненависть «простой чади» производят из языческих корней мента-
литета городских низов, которым привычно было винить в природ-
ных катаклизмах своих духовных первоиерархов524. Недовольные
172 Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
прямо на вече обвинили епископа Арсения в плохой погоде: «того
ради стоит тепло долго, [что ты — епископ Арсений] выпровлдилъ
Антонид клады к у нд Хутино [в монастырь], д слмъ селъ [на епископ-
скую кафедру], давши князю мкзду»525. Антонию «простая чадь»
тоже, видимо, не очень доверяла, отчего, вернув его на кафедру,
«посддишд с нимъ 2 мужд: Якунд ЛЛонсеекнчд, ЛЛикифорд щнтннкд».
Скорее всего, выбор «помощников» для Антония был связан с его
тяжелой болезнью, а не с попыткой ограничения власти526. При со-
общении о смерти Антоний 8 октября 1232 г. в летописи говорится,
что он «онеме» (онемел) и «высть лет 6 въ волезнн тон и 7 месяць
и 9 дннн, и тдко ул\ре»527, то есть, по крайней мере, со второй полови-
ны 1227 г. епископ не мог говорить, отчего и покинул кафедру в на-
чале 1228 г. Возвращая больному монаху епископальный посох, горо-
жане выполняли ритуал возмездия, а не узурпации власти. Дабы избе-
жать злоупотреблений, даже «помощников» иерарху выбрали двух: од-
ного — знатного, судя по отчеству (Якуна Моисеевича), а второго —
из простых, обозначенного по его ремеслу (Микифор щитник)528.
На этом волнения не улеглись: «и не токмо сне высть зло, нь ндн-
пдме волшн того вывддше, снце во възметеся всь грдд»529. По мнению
исследователей, волна новгородских мятежей в 1228 году стала чуть
ли не самой значительной за всю историю города530. М. Н. Тихомиров
даже относил ее к «одним из крупнейших событий в истории классо-
вой борьбы в России периода феодальной раздробленности»531.
После смещения епископа народный гнев обратился против ты-
сяцкого Вячеслава и других его сподвижников, причисляемых к про-
суздальской партии — сторонников Ярослава:
«и пондоша съ вецд въ оружии нд тысячьского Вяцеслдвд, и розгрд-
биша дворъ его и врдтд его Богуслдвд и Андреиневъ, влддыцня столь-
ника, и Давыдковъ Софиискдго, и Оудимировъ; д на Душнльця, нд
Липьньскдго стдросту, талло послаша грдвнть, а самого хотешд повеси-
ти, нъ ускоци къ Ярослдву; а жену его Яша, рекуче, яко „ти на зло кня-
зя водять”; и высть мятежь въ городе великъ» .
Исследователи не без основания видят в этой волне насилия
руку партии противников Ярослава — Внезда Водовика и Бориса
Негочевича. Неудовольствие горожан было направлено ими в русло
смены власти533. Однако авторитет посадника Иванко Дмитриевича
был настолько высок, что на него оппоненты пока покуситься не ре-
шались. Атаке подвергся прежде всего тысяцкий Вячеслав — глава
сотенной организации Новгорода, куда входила и «простая чадь».
Глава 2. Русь и кивания
173
Восстание городских низов привело к его смещению. Новым тысяц-
ким избрали Бориса Негочевича. Одновременно вече приняло гроз-
ное обращение к князю Ярославу, зимовавшему в Переяславле:
«поеди к иалиь, завожницье отложи, судье по волости не слати; на
всей воли нашей и на вьсе\ъ грал\ота\ъ Ярославли^ь ты нашь князь;
или ты сове, л л\ы сове»534.
Смещение тысяцкого, представлявшего в суде интересы простых
горожан, а также требование ограничить судебные полномочия кня-
зя, которому разграбленные недавно бояре давали плохие советы,
указывает на формальную причину восстания: несправедливые су-
дебные решения535. Все это наслоилось на продовольственные слож-
ности и борьбу политических партий. Грубое требование отказать-
ся от своих судебных функций и, судя по всему, судебных сборов
Избрание посадника
174
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
(«злвожничье»)536 не могло вызвать у князя благодушной реакции.
Его в городе не было — накаленной атмосферы он не чувствовал,
кроме того, был обижен новгородцами в конфликте с Псковом. Это
понимали в окружении княжичей, Федора и Александра, оставав-
шихся в Новгороде под присмотром Федора Даниловича и тиуна
Якима. В феврале 1229 г. они бежали в Переяславль. Возмущенное
вече решило искать себе нового князя, и послали за Михаилом
Черниговским.
* * *
Ярослав в феврале 1229 г. вовсе не собирался отказываться от
новгородского стола. Он даже попытался задержать в Смоленске нов-
городских послов, направлявшихся в Чернигов. Но Михаил проведал
о случившемся и «поиде въ корзех’ъ» на Торжок, а в начале марта
1229 г. прибыл в Новгород. Новый князь удовлетворил все требова-
ния новгородцев:
«целовл крестъ на всем воли новгородьстен и ид всехъ грАмотАХ^
Ярослдвлихъ; и вда свободу смьрдолгь ид 5 лет даннн не плдтити, кто
свеждлъ на чюжю зелглю, д силгь повеле, къто еде жнветь, кдко устд-
вили передний князи, тдко плдтите дань» .
Были созданы максимально льготные условия для беглых смер-
дов, ушедших в другие земли — на 5 лет они освобождались от на-
логов538. Михаил пытался консолидировать новгородское общество.
Прежде всего, смягчить налоговое бремя у наиболее незащищенных
слоев населения. Были предприняты и откровенно популистские
ходы: сторонников прежнего князя и тех, кто служил в его окруже-
нии — как в Новгороде, так и на Городище, — под угрозой грабежа
заставили раскошелится, заплатить налог за сохранение жизни,
а полученные средства пустили на строительство нового моста через
Волхов:
«А на Ярослдвлнх лювовннцех понмаша новгородцн кунъ много Н НА
городнщдндх, дворовъ нх не грдвящее, и ддшд то на велнкын
мостъ»539.
Приход к власти черниговцев заставил покинуть пост и посадни-
ка Иванку Дмитриевича, сторонника Ярослава, удивительным обра-
зом сохранявшего до сих пор свое положение. Его направили посад-
ничать в Торжок, но там не приняли, и он уехал к Ярославу
в Переяславль.
ГлаЬ'а 2. Русь и кивония
175
Новым новгородским посадником стал глава группировки про-
тивников владимиро-суздальских Юрьевичей Внезд Водовик. Мож-
но сказать, что меры, проведенные Михаилом, заставили заострить
раскол новгородского боярства: сторонники Ярослава были осужде-
ны, обобраны, а их лидер эмигрировал; лидеры противников Яросла-
ва — Внезд Водовик и Борис Негочевич — заняли ключевые посты
в общине (посадник, тысяцкий) и вошли в ближайшее окружение
нового князя. Более того, самого Михаила Ярослав считал узурпато-
ром. В ответ на занятие им новгородского стола Ярослав захватил
Волоколамск — новгородскую волость, а когда Михаил предложил
решить дело миром — отказал. Переяславцы не стали продолжать
войны, но и мира не взяли. Кроме того, в 1229 г. летопись фиксиру-
ет некий конфликт между Ярославом и его старшим братом — вели-
ким князем Владимирским Юрием540. Смута была достаточно ост-
рой, раз зафиксирована летописью, хотя до кровопролития не
дошло: стороны примирились.
Недолго прожив в Новгороде, Михаил оставил на столе своего
сына, а сам вернулся в Чернигов. Там в 1230 г. он обратился к по-
средничеству киевского князя Владимира Рюриковича, который на-
правил во Владимир митрополита Кирилла с целью примирить Ми-
хаила с Ярославом. Миссия удалась, Ярослав «кзя миръ с Михаиаолгь
и высть радость ведикА»541. Добиться своего Ярославу удалось и без
войны с Черниговом. Все больше новгородцев переселялось в Суз-
дальское Ополье. Только по летописи можно зафиксировать
в 1228-1230 гг. бегство в Переяславль целой группы новгородских
бояр, представителей «суздальской партии»: осенью 1228 г. — Ду-
шилец, липеньский староста; в феврале 1229 г. — Федор Данилович
и тиун Яким; в марте 1229 г. — посадник Иванко Дмитриевич; ле-
том 1230 г. — Яким Влункович542. У Ярослава в Переяславле собра-
лось достаточно сподвижников, способных получать информацию
и оказывать влияние на события в Волховской столице.
Михаил быстро растерял симпатии новгородцев. 1229 год, судя
по летописи, был более или менее спокойный — только литва погра-
била южные рубежи. Но в 1230 г. несчастья возобновились. Лето-
пись подряд фиксирует природные и социальные беды: землетрясе-
ние, солнечное затмение, политическая склока между боярскими
группировками Внезда Водовика и Степана Твердиславича543, не-
ожиданные заморозки 14 сентября во время сбора урожая, дорого-
визна, голод. Осенью 1230 г. в Новгороде начался голод и мор. Кто
мог, бежал в другие земли, а иные умирали прямо на улице:
176
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
«И рдзндеся град ндшь и волость наша, и полны быша чюжнн граде
н стране кратки нашей и сестръ, а остатокъ почаша нзъмнрдтн. И кто
не прослезится о семъ, видяще мрътвнцд леждщд по улнцдмъ, и л\ла-
денца псы нзъяддемы»544.
Как сообщает летописец, в одну только общую могилу на Прус-
ской улице свезли 3030 трупов. За голодом последовали бунты.
Князь Михаил оставался в благополучном Чернигове и не пытался
справиться с продовольственным кризисом в Новгороде. Более того,
его сын Ростислав — новгородский князь — в самый разгар мора
также покинул вымирающий город и вместе с посадником перебрал-
ся в Торжок, поближе к обеспеченному югу545. Общинники не стер-
пели предательства своего вождя. В воскресенье 8 декабря 1230 г.
Ростислав выехал из города, а утром в понедельник 9 декабря нача-
лось восстание. Были разграблены дворы посадника, тысяцкого, их
родственников и сторонников. Один из них — бывший посадник
(1219 г.) Семен Борисович — был убит:
«На ту же зиму поиде княжиць Ростислав съ поеддникомь Бънез-
домь на Тържькъв месяца декавря въ 8, въ неделю; л заутра увиша
Сменл Борисовица въ 9, а домъ его всь розгравиша и села, а жену его
Яша, а самого погревоша у святого Гюргя въ манастыри; такоже и Во-
довиковъ дворъ и села, и врата его ЛЛи\аля, н Даньслава, и Борисовъ
тысячьскаго, и Ткоримириць, ины\ъ много дворовъ»546.
Руководители общины бросили ее в тяжелый час, за что и были
наказаны. Их имущество, нажитое, по мнению горожан, незаконно,
было роздано по сотням — то есть всем жителям:
«а довытъкъ Сменовъ и Водовиковъ по стомъ розделиша. Они тру-
дишася, съвирающе, а си въ трудъ и\ъ вънидоша; а таковых во рече
^47
духъ святыи: съвираеть, а не весть, кому свирает» .
«Трудишься, копишь добро, а потом вломится чернь и забе-
рет, — сетовал летописец, — А говорят, что по воле Духа Святого
они это творят, а то Бог весть». За грабежами следовали убийства,
которые некоторые исследователи даже признают ритуальными548.
Как бы то ни было, Внезд Водовик и Борис Негочевич опасались
расправы и, узнав о случившемся, бежали из Торжка в Чернигов.
Новгородцы выбрали себе новых руководителей: посадника Степана
Твердиславича и тысяцкого Микиту Петриловича. К власти вновь
пришла «просуздальская партия». Ростиславу в Торжок немедленно
направили послание с разъяснением причин его отвода:
Глава 2. Русь и Ливония 177
«кдко отець твои реклъ былъ късести нд коне нд воину съ Выдви-
жения и крестъ целокллъ, д се уже ЛЛикулинъ день, съ нас крестное
человдние; л ты поиди прочь, д мы сове князя промыслимъ»549.
Оказывается, Михаил Черниговский пообещал горожанам орга-
низовать в сентябре 1230 г. военный поход, вероятно, грабитель-
ский. Наверное, новгородцы рассчитывали поправить этим свои
проблемы с продовольствием. Нет никаких указаний на его направ-
ление, но, скорее всего, это был поход на запад — в Эстонию, со-
трясаемую в эти годы внутренними конфликтами. Активность Ми-
хаила в военных делах могла сохранить ему стол, но он почему-то
спасовал.
После изгнания старого князя, немедленно послали за новым —
в Переяславль. Ярослав не стал медлить, уже 30 декабря 1230 г.
примчался и, созвав вече, дал присягу «на всей воли новгородской»:
«къворзех прииде въ Новъгрдд, месяца декдеря къ 30, и съткори
кече нд Ярославле дкоре, и целокл Скятую Богородицю на ксех грлмо-
тах ЯрослАклнх н на ксен коле нокгородчкон»550
После избрания Ярослава политические страсти улеглись. Сам
Ярослав, однако, на Волхове не остался. Посадив на княжение сыно-
вей Федора и Александра, сам через две недели вернулся в Переяс-
лавль. В Новгороде продолжал свирепствовать голод. Летопись со-
держит умопомрачительные подробности тотального мора и гибели
горожан. Ели мох, древесную кору, листья. В городе перебили всех
собак, лошадей и кошек. «Простая чадь» покушалась и на человечи-
ну. Очевидцы даже не могли сосчитать погибших — не менее двух
раз наполнялись общие могилы, вырытые наподобие той, что на
Прусской улице. То есть зимой 1230/31 г. умерло около 10 тысяч
горожан551.
Только весной 1231 г. с началом навигации прибытие немецких
купцов из-за моря облегчило положение с продовольствием:
«Того же летл откры Богъ милосердие ское на нас грешныхъ, стко-
ри милость скою къскоре: прикегошА Немьци и-ЗАмория съ житолкь
и лхукою, и сткоришл л\ного добра; а уже вяше при конци городъ сии»552.
Город чуть не погиб. По иронии судьбы спасли его «немцы из-за
моря». Из текста летописи можно понять, что речь идет о доставке
муки и жита из Германии или Готланда. Однако трудность морской
транспортировки этих мокнущих и скоропортящихся продуктов за-
ставляет предположить, что, даже если доставка осуществлялась на
178
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
кораблях, то отправной точкой для них был не Любек или Висбю,
а какой-то более близкий порт — например Ревель553. Ситуация вы-
глядит немного необычно: в сентябре 1230 г. новгородцы собирают-
ся в поход в Эстонию, а весной 1231 г. немецкие купцы снабжают
их продовольствием. Еще более странным станет положение, когда
в следующем году разразится новгородско-псковский и русско-не-
мецкий конфликт. Эти вопросы мы будем рассматривать ниже,
а пока можно констатировать, что для Новгорода в 1231 г. завер-
шился один из самых тяжелых и затяжных внутриполитических
кризисов, сочетавшийся с крайне неблагоприятными экономически-
ми и природными факторами.
Любек. Панорама города и гавани. Гравюра XVII в.
Как отметил летописец, дороговизна на рынке держалась 3 года
(с 1228 г.)554. Это были голодные и неблагоприятные годы. Общину
сотрясали кровопролитные внутренние ссоры как среди боярства,
так и между социальными слоями горожан («простая чадь»). Дваж-
ды менялся князь. И оба раза правитель покидал город не по собст-
венной воле. Многие новгородцы переселились в другие земли —
как из-за голода, так и по политическим причинам. Голодная зима
1229/30 г. унесла жизни большей части населения. Город почти
обезлюдел. Возвращение на княжение Ярослава Всеволодовича сов-
пало со стабилизацией продовольственной проблемы, а также сни-
Глава 2. Русь и Ливония
179
жением внутренней напряженности в поредевшей общине. Ярослав
вместе с детьми стал хорошим знаком для новгородцев. В четвертый
раз заняв новгородский стол, князь сумел сохранить его до своей
смерти, а также передать по наследству сыну Александру. Стечение
обстоятельств привело к тому, что эта династия на многие годы мо-
нополизировала Новгородское княжение.
Началась эра правления Ярославичей. Горожане были измучены
и еще долго боялись перемен. Судя по позднейшим сообщениям ле-
тописи, сторонники суздальских князей, бежавшие из Новгорода
в 1229-1230 гг., после вокняжения Ярослава обратно не вернулись.
Иванко Дмитриевич и Яким Влункович упоминаются в 1238 г. среди
погибших при обороне Торжка от монголов555. Причем Иванко на-
зван новоторжским по'садником. Вероятно, Ярослав таки добился от
новоторжцев, отказавшихся принимать Иванко в 1229 г., его при-
знания в 1231 г. Даже Яким Влункович, сторонник Степана Тверди-
славича, осел в Торжке. Вероятно, в составе новгородской элиты со-
бытия 1228-1230 гг. произвели существенные изменения: одни
умерли, другие переселились, третьи отправились в эмиграцию.
Став посадником в 1230 г., Степан Твердиславич сохранил этот
пост вплоть до 1243 г., закончив служение на смертном одре. Начи-
ная с конца XII в. никто не мог удержать за собой посадничества так
долго: со времен Мирошки Несдинича, который правил с 1189
и формально до своей смерти в 1204 г., хотя с 1197 г. сидел под аре-
стом в Суздале556. За период посадничества Степана Твердиславича
общину ни разу не потрясали внутренние смуты и в городе ни разу
не менялся князь (чередовался только Ярослав с сыновьями). После
жестоких испытаний 1227-1230 гг. это был период внутреннего спо-
койствия и благоденствия.
* * *
При взгляде через века, в период после 1231 г. новгородская об-
щина предстает монолитным организмом, слившимся в политических
устремлениях со своим князем. Однако современники наверняка оце-
нивали ситуацию иначе. В 1231 г. существовала большая группа
влиятельных новгородских эмигрантов, которые не оставляли надежд
вернуть себе власть в области — это сторонники Внезда Водовика
и Бориса Негочевича, бежавшие в декабре 1230 г. в Чернигов.
Летом 1231 г. черниговский князь был вовлечен в междоусобицу
из-за Киева и не мог поддержать борьбу за власть на Северо-Западе.
Его упредил князь Ярослав. Осенью 1231 г., собрав большую армию —
180
Хрусталёв Д. С Северные крестоносцы
«всю класть свою», с новгородцами и, вероятно, переяславцами, —
Ярослав вторгся в Черниговские земли, разорив окрестности Серен-
ска и Мосальска: «истрдтикъ обилия лгьного»557. Судя по всему, это
вторжение ожидалось. Михаил держал войска на юге, рассчитывая
в удобный момент захватить Киев558. Он хотел решить дело из-за
Новгорода миром и обратился к великому князю Юрию Всеволодо-
вичу, чтобы тот усмирил брата. Устных увещеваний оказалось не
достаточно. Юрий двинул войска к Серенску, собираясь заслонить
город от вторжения Ярослава559. Но Ярослав не пошел на конфликт
с суздальским властелином. Он дождался, пока Юрий уйдет, а уж
затем прошелся огнем и мечом по волостям Михаила. К нападению
на Чернигов Ярослав привлек не только переяславцев, но и ростов-
ские полки племянников — Константиновичей. Была проведена
даже акция устрашения: все жители Серенска выведены, а город со-
жжен. Более мы не знаем упоминаний этого поселения в письмен-
ных источниках560. Вероятно, это были домениальные владения Ми-
хаила Черниговского, отчего карательные походы Ярослава были
направлены именно сюда561.
Весной 1232 г. черниговская группа новгородских эмигрантов по-
пыталась нанести ответный удар. Зимой умер их лидер Внезд Водо-
вик, и партию возглавил бывший тысяцкий Борис Негочевич —
вскоре в летописи они станут именоваться «Борисова чадь». Группа
состояла, судя по всему, из очень влиятельных для Новгорода лю-
дей. Их летопись перечисляет поименно: Борис Негочевич, Михаил
с братом (братья посадника Внезда Водовика), Петр Водовикович
(сын Внезда), Глеб Борисович (брат бывшего посадника Семена Бо-
рисовича, убитого 9 декабря 1230 г.) и некий Миша562. Вместе со
слугами они (два клана бывших посадников и один тысяцкого) со-
ставляли довольно значительный военный отряд. Однако для захва-
та Новгорода этого было недостаточно. Но на Михаила им поло-
житься не удалось.
Черниговский князь не хотел ссориться с могущественным суз-
дальским семейством. Во время похода на Серенек в 1231 г. Яросла-
ва поддержали племянники, и только Юрий выступил против. Ми-
хаила все более увлекали дела на юге, Киев и Галич. Борисовская
группировка оппозиционеров не смогла склонить его к новой борьбе
за непостоянный север. Тогда они попытались склонить на свою сто-
рону одного из родственников Михаила — тоже Ольговича — труб-
чевского князя Святослава563. Молодой княжич внял убеждениям
велеречивых бояр и согласился.
Глава 2. Гусь а Ливония
181
Изображение Новгорода на Знаменской иконе конца XVII в.
Весной 1232 г. Святослав Трубчевский в сопровождении отрядов
Бориса Негочевича, Водовиковичей, Глеба Борисовича и Миши вы-
ступил из Чернигова. Но едва они пересекли Новгородскую границу
182
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
и заняли село Буйце, принадлежавшее Юрьевскому монастырю, как
Святослав осознал, что его обманули564. Вероятно, ему пообещали
радостный прием и немедленное восстание новгородских волостей
против власти Ярослава. Ничего подобного не произошло:
«и оттоле въспятися ндзлдъ князь Святосллвъ в Русь, и урлзу-
л\евъ, яко сии [Борис Негочевич и его последователи] солглшд
илгь»565.
Без князя оппозиционеры не решились идти в Новгород. Вместо
этого они совершили стремительный рейд на Псков, их впустили
в город, и они взяли в плен единственного оказавшегося в городе
представителя князя Ярослава — Вячеслава Гориславича, «и бивъ-
ше его, оковлшл й»566.
Михаил Черниговский их выгнал, Святослав Трубчевский бро-
сил: не сумев разыграть черниговскую карту, Борисовцы решили по-
пытать счастья в сфере новгородско-псковских противоречий. Судя
по событиям 1228 г., псковичи тогда формально признали верховен-
ство Новгорода и князя Ярослава, но сохранили широкую автоно-
мию. Внешнюю политику Псков продолжал строить вокруг мира
с Рижским епископом, хотя новгородцы неоднократно пытались его
нарушить: в 1230 г. этому помешал только Михаил Черниговский.
Пока волховскую столицу сотрясали социальные беспорядки и сме-
на князей, псковичи сохраняли внутриполитическое спокойствие.
На их самостоятельность после 1228 г. никто не покушался, да и не
до того было новгородцам.
Прибытие весной 1232 г. оппозиционеров во главе с Борисом Не-
гочевичем возродило прежние амбиции псковичей. Горожане их
приняли и позволили захватить Ярославова мужа Вячеслава, кото-
рый находился там с некоей дипломатической функцией567.
Своеволия псковичей вызвали волнения в Новгороде. Судя по
тому, что летопись говорит «бысть мятежь великъ»568, горожане
были не совсем единодушны. Князь Ярослав в это время был в Пере-
яславле, вместо него княжили дети. Отсутствие Ярослава говорит
о том, что Борисовы оппозиционеры подгадывали свое выступление,
имели в городе сторонников и информаторов. Но как только вспых-
нули волнения, за Ярославом неотлагательно послали, и он очень
быстро прибыл. Сразу были арестованы все псковичи, оказавшиеся
в Новгородской земле. Их заперли в княжеской резиденции на Горо-
дище. Мятеж, видимо, быстро улегся. Видно было, что князь дейст-
вовал без вечевого совета; даже не доверил новгородцам охрану аре-
Глава 2. Русь и кивания
183
стованных псковичей. Очевидно, что ущерб понесли прежде всего
его полномочия.
В Псков было отправлено грозное послание:
«мужа моего пустите, а темъ [группе Бориса Негочевича] путь
покажите прочь, откуда пришли»569.
Но псковичи не отступили. Было созвано вече, а на нем принято
решение стоять на своем до последнего («Они же сташа за ними
крепко»): Бориса Негочевича со сподвижниками не выдавать. В Нов-
город послали:
«приедите к нимъ жены и\ъ и товаръ, тоже мы Вячеслава пус-
тимъ; или вы сове, а мы сове»570.
Примечательные требования: отпустить жен и вернуть «товар».
Можно заключить, что за Борисом Негочевичем, Водовиковичами,
родственниками Семена Борисовича и Миши сохранялись некие
имущественные права в Новгороде. Речь идет про четыре крупных
семейных клана — богатых и с большой историей. Надо полагать,
собственности у них было немало. Но если права на земельные дер-
жания они фактически носили с собой, то «товар» (имение, имуще-
ство, добро, нажитое), оставшийся в Новгороде, вряд ли сохранился
в неприкосновенности после почти полутора лет скитаний. Скорее
всего, речь идет про их походный обоз571, который они бросили или
у них отбили его у села Буйце. Видимо, не зря летописец отметил,
что «Борисова чадь» «въгонивше въ Пльсковъ» — надо полагать, они
бежали из-под Буйце на новгородской границе после боя со сторо-
жами или княжеским отрядом, высланным им на перехват. Тогда же
оппозиционеры бросили и жен.
Из Чернигова их просто выгнали вместе с семьями и скарбом,
в Новгород после разгрома под Буйцем дорога была заказана, оста-
вался Псков, куда они и отправились на поселение. Перед горожана-
ми они, вероятно, продемонстрировали все свои достоинства и воз-
можности. Псковичи должны были понять, что вместе с новыми
деятельными гражданами они приобретали хорошие торговые, дело-
вые и политические связи. Например, Борис Негочевич мог похва-
стать добрыми отношениями с династией Ольговичей, влиятельной
семьей, способной противостоять суздальцам.
Борис с товарищами обманул псковичей. Ольговичи и не думали
биться за Новгород и, тем более, за Псков. Прибытие новгородских
оппозиционеров принесло Пскову только беды. Ярослав настроен
184
Хрусталёв Д. Г. Ссве/шыс крестоносцы
был решительно. Мира с псковичами он не взял, войной не пошел,
но ввел торговую блокаду — его излюбленный метод:
«И тако бышл везъ мира лето все; и не пусти князь гости к нилгь
[псковичам], и купля^у соль по 7 гривен вьрковьскъ»572.
Созыв веча на Ярославовом дворище в Новгороде
Дороговизна и попытки выйти из тупика заставили псковичей от-
пустить Вячеслава. В ответ Ярослав отпустил жен Бориса Негочеви-
ча, Глеба Борисовича и Миши, «д мира не взя»573. Только к зиме
1232/33 г. псковичи сдались и поклонились Ярославу: «ты наш
князь». В качестве условия они попросили себе отдельного князя —
старшего сына Ярослава, Федора, но тот наследника не пустил, а на-
значил им шурина — Юрия Мстиславича, одного из сыновей Мсти-
слава Удалого574. Был заключен мир. В ответ псковичи обязались из-
гнать «Борисову чадь».
И в Пскове у Бориса Негочевича ничего не вышло. Но направил-
ся он теперь со своими сподвижниками не в следующее русское кня-
жество, а к немцам в Эстонию в Оденпе (Медвежью голову)575. Речь
опять шла о выселении, так как отправились они в изгнание с жена-
Глава 2. Русь к Кивония
185
ми. Здесь эмигранты нашли нового слушателя для своих обеща-
ний — сына Владимира Мстиславича Псковского Ярослава. Обид-
чики у них были общие — новгородцы и псковичи. Ярослав, судя по
всему, не получил в наследство после смерти отца в 1227 г. ка-
кой-либо волости в Пскове, но вынужден был перебраться к родст-
венникам сестры Буксхевденам. Считается, что он имел небольшое
владение в окрестностях Оденпе в качестве вассала Дерптского
епископа576. Возможность получить земли на Руси должна была его
манить.
Весной 1233 г. отряд Борисовой чади и князя Ярослава Владими-
ровича с союзным немецким войском изгоном захватили Изборск:
«Изгонишл Изворвскъ Борисова чадв съ княземь Ярославомь Воло-
дммирицемк и съ Немци»577.
Борис, вероятно, опять обещал своим сторонникам поддержку
какой-то части псковичей578. Но на открытую агрессию Псков отве-
тил решительно, даже новгородцев не позвали:
«Пдьсковици же, оступивше Изворвскъ, измаша и кънязя, и Нем
цннъ увита Данилу, а ими повегоша»579.
Изборск был взят штурмом. В бою погиб знатный немецкий ры-
царь Даниил, что отметила летопись. Другие бежали. Ярослав Вла-
димирович был пленен и передан псковскому сюзерену — Ярославу
Всеволодовичу, который отправил мятежника в темницу — подаль-
ше от немцев — в Переяславль. Только в конце 1235 г. княжич об-
ретет свободу и, судя по всему, за большой выкуп580.
Война на этом не закончилась. Летом 1233 г. немецкий отряд из
Оденпе захватил Тесово в верховьях Луги и взял в плен местного
воеводу Кюрила Синкинича581. Это было нападение уже на новгород-
ские земли — именно на новгородские. Интервенты сознательно
обошли псковскую землю, не причинив ей вреда, и атаковали бли-
жайший к Новгороду укрепленный пункт. «Борисова чадь» и ее не-
мецкие союзники, вероятно, рассчитывали, что повторится ситуация
1228 г., когда новгородцы не решились идти в Ливонию без пскови-
чей, у которых, казалось бы, не должно было быть причин для недо-
вольства. Кюрила же Синкинича, знатного новгородца, можно было
обменять на князя Ярослава Владимировича582. Нарочито унизитель-
но его более полугода держали в оковах583. Однако на этот раз си-
туация сложилась иная.
186 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Псковичи уже присягнули на верность Ярославу Всеволодовичу
и приняли от него князя. Обретя собственного правителя, Псков
стал демонстрировать свое верноподданничество. После пленения
Ярослава Владимировича его выдали переяславцам, даже без специ-
альной просьбы с их стороны. Как только их позвали в поход в Эсто-
нию — они согласились.
§ 1.4. ПОХОД ЯРОСЛАВА ВСЕВОЛОДОВИЧА
НА ДЕРПТ, 1234 г.
Во время немецкого налета на Тесово Ярослава в Новгороде
опять не было, но к зиме он вернулся — с переяславскими полками:
«князю Ярославу не сущю Новегороде, нъ въ Переяслаль отшьлъ
ве. И пришьдъ князь, выправи Божиею помоцью Святыя София;
а пълкы своя приведе в Новъгородъ множество, хотя ити на не»584.
Еще в 1228 г. князь мечтал о походе в Ливонию — мести за раз-
гром князя Вячко в 1224 г., за подстрекательство тавастов, за под-
держку псковского узурпатора, за содействие новгородским оппози-
ционерам. Теперь час настал. В марте 1234 г. огромная русская
армия вторглась в Уганди. В походе участвовали отряды из всех нов-
городских волостей («съ всею областью») — и новгородцы, и ладо-
жане, и псковичи, и другие, а также переяславцы вместе с княже-
ской дружиной («полкы своя»):
«иде князь Ярослав съ новгородци и съ всею областью и с полкы
своими на Немьци подъ Гюргевъ»585.
Несмотря на то что центром заговоров являлось Оденпе, где рас-
полагались земли Буксхевденов и, вероятно, еще остались предста-
вители «Борисовой чади», вторжение было направлено в сердце вра-
ждебной страны — Дерпт (русский Юрьев), столицу епархии,
столицу князя Вячко, судя по всему, новгородско-переяславского
вассала. Ярослав пришел бить врагов и собирать дань со своей
волости:
«и ста князь, не дошедъ града, съ пълкы, и пусти люди своя въ за-
житие воевать»586.
Советские исследователи пытались застенчиво затушевать зна-
чение фразы: «въ зажитье воевать». Некоторые никак ее не разъяс-
няли, а другие писали, что «в зажитие» значит «на постой»587. В дей-
ствительности даже словарь В. И. Даля знает слова «зажитье»
Глава 2. Русь и кивония
187
и «заживъ», «на заживе» — добыча, прибыль, прибавление588.
И простым «прокормом» — фуражировкой эти действия явно не ог-
раничивались. Е. Л. Назарова справедливо указывала: «Добавление
„воевать” соответствует тому, что такие рейды часто сопровожда-
лись столкновениями с рыцарями или местными жителями»589. Речь
идет о грабежах мирного населения — существа и сути средневеко-
вой войны. Летописи неизменно фиксируют результаты боевых дей-
ствий: «села их потрлти», «много полониша», «скота вещисла приведо-
ша»590. Можно сказать, что собственно бои враждующих армий —
это для средневековья редкость, тактическая ошибка, недоразуме-
ние. Целью войны было ограбить и опустошить волость противника,
набрать больше добра, скота, полона — или перебить («истратить»)
все это591. Точно так же описывает ливонские походы и Генрих Лат-
вийский, и Старшая Рифмованная хроника, и Герман Вартберг,
и русская летопись592.
Брать город — задача непростая, требует усердия и тщательно-
сти. Кроме того, штурм — затратная технология, а осада — дорого-
стоящая. Замки и города брали нечасто и преимущественно «изго-
ном» — пока ворота не закрыли. Ярослав в 1223 г. уже получил
печальный опыт осады образцового немецкого замка — на скале То-
омпеа в Ревеле.
Повторяться он не стал. В 1234 г. Дерпт был уже отстроен. Рус-
ские не пошли на его обложение, но специально разбили лагерь
чуть в стороне — ниже по реке Эмайыги — ближе к Чудскому озе-
ру. Ярослав выманивал немцев, беспокоил их, жег землю, распустил
часть полков «в зажитье». И добился своего.
Из Оденпе отправили заградительный (сторожевой) отряд, опа-
саясь разорения окрестностей. Из Дерпта тоже некоторое время на-
блюдали. В какой-то момент решив, что русские достаточно рассея-
лись по селам и увлечены грабежом, немцы (сторожевой отряд из
Оденпе и гарнизон Дерпта) соединились и напали на армию
Ярослава.
Князь этого и ждал:
«И поможе Богъ Ярославу с новгородци: и киша их и до реце, и ту
ладе лучьших Немцовъ неколико»593.
Русские сумели прижать беспечных ливонцев к реке и нанести
им сокрушительное поражение. Погибло несколько видных немец-
ких рыцарей. Остальные, отступая, вышли на замерзшую реку
Эмайыги (русск. Омовжа), но внезапно под тяжеловооруженными
188 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
воинами весенний лед подломился — многие начали тонуть. Тех,
кто пытался спастись, добивали новгородцы и переяславцы. Поте-
ри немцев были очень значительными, лишь немногим удалось
бежать:
«и яко кыша на реме на Омовыжи Немьци, и ту окаомишася истопе
муъ много, л инн язвкни [были ранены] въвегошл въ Гюргевъ, л дру-
зии въ ЛЛедвежю голову»594.
Ледовое побоище завершилось сокрушительной победой рус-
ских. Не все немцы даже успели укрыться за стенами Дерпта. Неко-
торых гнали вплоть до Оденпе. Затем Ярослав смог спокойно завер-
шить сбор податей с населения, наказав угандийцев за прежние
обиды: «много попустошиша земле и\ъ и овилие потрлтнша»595.
Латинские и немецкие источники не содержат известий о рус-
ском вторжении и ледовой битве 1234 г., но упоминают в этот год
гибель в пожаре цистерцианского монастыря Фалькенау (нем.
Falkenau', Walchenna; эст. Кяркна, Karkna; Muuge) невдалеке от
Дерпта596. Основателем этого монастыря был один из братьев Букс-
хевден — епископ Герман, шурин князя Ярослава Владимировича597.
Вполне возможно, что монастырь был сожжен русскими войсками.
Вскоре Дерптский епископ прислал просить мира:
«И поклонишася Нсмьци князю, Яросллв же взя с ними миръ на
вьсеи прАвде своей; и възврАтишлся новгородци сдрлви вси, а низовьчь
[Низовцев = переяславцев] неколико плде»598.
Одновременно с миром освобожден был и Кюрил Синкинич, что
по летописи датируется «великим говением», то есть не позднее кон-
ца апреля 1234 г.599 Ярослав добился всего, чего хотел, — мир был
заключен по всей его «правде». Однако никаких подробностей со-
глашения летопись не дает. Исследователи полагают, что князь до-
бился от немцев возобновления выплат ежегодной дани со своего
«Юрьевского княжества» — эстонской земли Уганди600. Были вос-
становлены если не сюзеренные, то даннические права Ярослава,
попранные в 1224 г. При Иване Грозном отказ от выплат этой —
Юрьевской — дани станет поводом для начала Ливонской войны.
Были достигнуты и другие цели.
Судя по летописи, после 1228 г. поход в Ливонию готовился чуть
ли не какждый год. Но внутренние причины мешали его осущест-
вить. Ощущая свою безнаказанность, в 1233 г. уже сами немцы на-
чали нападать. Поход на Юрьев прервал серию беззастенчивых
вторжений вассалов Дерптского епископа на русские (новгородские
Глава 2. Русь и кивания
189
и псковские) земли. На несколько лет — мир тогда заключался
обычно на 3 года — на западных рубежах Руси установилось
затишье.
Была также поставлена жирная точка в попытках оппозицион-
ных новгородских бояр урвать кусок власти в регионе. «Борисова
чадь» была разгромлена, Ярослав Владимирович посажен в темницу,
покорность Пскова проверена на деле. Участники похода смогли хо-
рошо поживиться на завоеванных землях. Особенно подчеркивал
летописец, что новгородцы вернулись без потерь — погибло только
несколько переяславцев. Достаток успокоил Новгород, который
с 1228 г. мучили внутренние смуты и природные ненастья.
* * *
Для Ливонии и Эстонии русский поход на Юрьев также имел не-
малое значение. В эти годы ситуация там напоминала Гражданскую
войну. Конфликт возник сразу после смерти епископа Альберта
(ум. 17 января 1229 г.), когда потребовалось выбрать его преемника.
Основываясь на том, что Рижская епархия в то время напрямую
подчинялась Риму, местный капитул выбрал епископом магдебург-
ского каноника Николая. Однако Бременский архиепископ, также
претендовавший на верховенство в Ливонии, назначил другого кан-
дидата — бременского каноника Альберта Зуербеера {Albert
Suerbeer). Для разрешения вопроса обратились к папе Григорию IX,
который поручил 4 апреля 1230 г. своему легату Отто де Монтфер-
рат (Othon de Montferrat; дьякон San Nicola in Carcere Tulliano;
1227- 1244) разобраться в случившемся. Оттон в свою очередь по-
ручил разобраться в случившемся вице-легату Балдуину (Balduin
von Aina), цистерцианскому монаху из монастыря Альна (Aina; на
р. Самбра — франц. Aulne-sur-Sambre) во Фландрии. В июле 1230 г.
Балдуин Альнский прибыл в Ригу. Первое время со стороны каза-
лось, что его миссия носит формальный характер и скоро завершит-
ся успехом. Однако впоследствии выяснилось, что проблемы возник-
ли почти сразу, а цели перед собой Балдуин ставил далеко не
временные.
Для начала, разобравшись в ситуации, он сделал выбор в пользу
местного капитула, о чем и доложил в Рим. Альберт Зуербеер был
отправлен на пост архиепископа Армагского в Ирландию, а в Риге
утвердился епископ Николай. Балдуин оказался властным чиновни-
ком, стремившимся усилить позиции Рима в Прибалтике, а не выстро-
ить нормальные отношения между участниками колонизационного
190
Хрусталев Д Г. Северные крестоносцы
процесса. Новые покоренные земли он пытался подчинять непосредст-
венно себе. Так конфликт возник уже из-за Курляндии. На момент
прибытия Балдуина Рига уже заключила договор с северными об-
ластями Курляндии. Те обязались принять христианство и платить
церковную десятину Рижскому епископу и Ордену601. Однако в де-
кабре 1230 г. куршские старейшины вновь прислали послов в Ригу
просить помощи в связи с неурожаем и голодом, грозящим их наро-
ду. Немцы обещали помочь, но договоры курши подписали теперь
с Балдуином. В декабре 1230 и январе 1231 г. было подписано два
соглашения, по которым курши обязывались принимать только свя-
щенников, назначенных вице-легатом, а также признавать церков-
ную власть папы Римского минуя Ригу. Специально оговаривалось,
что на покорение региона более не могут претендовать ни шведы, ни
датчане602. Епископ Николай отказался признавать эти договоры.
Затем Балдуин пытался разобраться с земельными владениями
в Эстонии, которые Вильгельм Моденский препоручил заботам ме-
ченосцев. Вице-легат восстановил свою светскую власть в этих об-
ластях и вознамерился сформировать из них обособленное государ-
ственное образование — некую папскую область, включающую всю
Северную и Западную Эстонию. Орден отказался признавать такой
передел и выгнал папских чиновников из Гервена и Виронии. Для
освоения земли и устроения ее меченосцы в 1230 г. пригласили пе-
реселиться в Эстонию 200 немецких семей из Висбю с Готланда. Пе-
реселенцы получили земельные наделы и часть территории, примы-
кающей к замковой горе Ревеля. Они отстроили церковь своего
покровителя св. Николая (Нигулисте, Niguliste) и заложили основу
городской общины Таллина603.
Рижский епископ и Орден вступили в открытый конфликт с пап-
ским вице-легатом. Балдуин вынужден был отправиться в Рим ис-
кать поддержки. Он показал договор с куршами, рассказал о воз-
можностях папской власти в Эстонии и полностью склонил папу
Григория на свою сторону. В январе 1232 г. Балдуин был назначен
легатом в Восточную Балтию, включавшую Готланд, Финляндию,
Эстонию, Курляндию и Земгалию. Одновременно он был посвящен
в епископы Земгальские (Семигальские), несмотря даже на то, что
прежний епископ Ламберт, назначенный из Риги, был еще жив604. Папа
поддержал своего легата и в вопросе о правах на земли Северной Эсто-
нии. Меченосцы тоже жаловались на злоупотребления легата, но гер-
манскому императору Фридриху, главному сопернику папы в Европе605.
Глава 2. Русь и Лавония
191
План старого Висбю, Готланд. Trinitatis (Drotten) — Троицкий собор;
Kastal — отдельная укрепленная башня
192 Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
В 1232-1233 гг. Балдуин проехал германские земли, проповедуя
новый крестовый поход в Ливонию. Вокруг Бремена тогда бушевало
крестьянское восстание, отчего массового набора пилигримов не
произошло. В июле 1233 г. Балдуин вернулся в Ригу во главе кре-
стоносного войска, с которым двинулся против меченосцев. Легата
поддержали некоторая часть эстонской знати, папские вассалы из
Виронии и Гервене, цистерцианские монахи из Дюнамюнде и Фаль-
кенау, а также в какой-то момент Дерптский епископ606. В Эстонии
между сторонниками ордена и легата произошли настоящие бое-
столкновения. В Ревеле во время изгнания папских представителей
меченосцы закололи одного из них прямо перед алтарем местного
храма. Ожесточенная борьба привела к разгрому войск легата, а сам
он под угрозой гибели в начале 1234 г. бежал из Риги. В Риме Бал-
дуин начал процесс по обвинению меченосцев в преступлениях про-
тив Церкви. В итоге 20 ноября 1234 г. было издано папское citatio
с перечислением злоупотреблений орденских братьев607. Из этого
источника мы и черпаем основные сведения о церковной смуте
в Прибалтике. С июля и до конца 1233 г. в Эстонии бушевала на-
стоящая гражданская война, улегшаяся только к весне 1234 г608.
Примечательными для нас являются указания источников на
причастность к этим событиям русских. После войны с емью
1227-1228 гг. папа Римский выпустил сразу 5 посланий, в которых
в той или иной мере призывал правителей Балтийского региона бо-
роться против Руси и ее союзников. В январе 1229 г. в Ригу, Любек,
Швецию, Готланд и другие католические страны на востоке были
направлены призывы начать торговую блокаду Руси. 9 января 1230 г.
в письме шведским епископам содержится призыв крепить оборону
Финляндии от нападений язычников Карелии и Ингрии, подстрекае-
мых, судя по всему, русскими609. А 3 февраля 1232 г. папа Григорий
выдает своему новоиспеченному легату Балдуину послание, в кото-
ром запрещает кому бы то ни было в Ливонии заключать мир или
вступать в соглашения с язычниками и русскими:
«Тебе как брату вверенной нам властью вменяем, чтобы все хри-
стиане, в пределах границ твоего посольства живущих, не помышля-
ли заключать мир или перемирие (terminos constitutis) ни с язычни-
ками этих земель, ни с русскими (Rutenis), и не собирать чинш,
пока ты остаешься легатом, без твоего согласия. Всеми силами по-
старайся унять противников, живущих в пределах твоей легатской
области. Если же такое [нарушение] случится, подвергай их после
наставления церковному взысканию»610.
Глава 2. Русь и Ливония
193
Владения Ордена меченосцев в Ливонии к 1232 гл
1 — Орден меченосцев; 2 — Владения Рижского епископа; 3 — Дерптское
(Леальское) епископство; 4 — Эзель-Викское епископство; 5 — Область города
Риги; 6 — Совместное владение Рижского епископа, ордена и города Риги;
7 — Совместное владение ордена, Рижского и Земгальского епископств;
8 — Области, в которых на власть претендовал вице-легат Балдуин;
9 — Русские княжества; 10 — Языческие племена; 11 — территориальные
границы; 12 — Границы межплеменные (условно); Цветом обведены границы
зависимых или союзных областей
194
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Предметом послания были все христиане легатской области Бал-
дуина, но приоритетным тогда являлись отношения Балдуина с Орде-
ном меченосцев, который противился его власти. Именно меченосцев
папа разрешил подвергать «церковному взысканию». Одновременно,
как одно из злейших нарушений, были указаны «мир или переми-
рие», заключаемые с «язычниками» и «рутенами» (русскими). Сле-
довательно, такие соглашения имели место.
В папском citatio, изданном по случаю жалобы легата Балдуина
в ноябре 1234 г., в частности упоминается, что Орден приглашал
против Дерптского епископа русских и язычников, давал им деньги
и вооружение, так что русские осадили Дерпт, убили много новооб-
ращенных и уничтожили монастырь Фалькенау611.
О русских как союзниках меченосцев в конфликте 1233-1234 г.
упоминает Хроника Альберика из монастыря Трех Источников
(Albericus Trium Fontiumf*2. Это чуть ли не единственный раз, ко-
гда в хронике заходит речь о Руси. В целом же этот источник на-
строен явно против меченосцев, отчего можно предположить, что
информацию Альберик получал лично от Балдуина, который после
лишения легатских полномочий и титула епископа Земгальского,
мог побывать в монастыре Трех Источников, принадлежащем тому
же ордену цистерцианцев и расположенном не так далеко от Альна
(ок. 150 км).
Исследователи чаще всего рассматривали эти обвинения в адрес
Ордена как злые домыслы его противников и, в частности, самого
Балдуина. Однако обилие указаний на согласованность действий
противоборствующих сторон заставляет предполагать, что описан-
ное как-то связано с реальным положением дел. В частности, эстон-
ский историк А. Селарт считает, что имеется возможность допус-
тить некоторую причастность Ордена к конфликту между Новгоро-
дом и Дерптом (Юрьевом) в 1233-1234 гг. Речь не идет о военной
поддержке меченосцами похода на Юрьев, но именно о «приглаше-
нии» (a hypothetical invitation) русских к нападению на Дерпт613.
Под язычниками, с которыми Орден якобы тоже заключал мир,
можно понимать «ижорских и карельских союзников в составе нов-
городского войска»614.
Существует и обратная точка зрения. Так, В. И. Матузова
и Е. Л. Назарова, вслед за А. Амманом и А. Вассаром, считают, что
под договорами, о которых легат писал папе, следует понимать обо-
ронительный альянс Пскова и Риги, заключенный в 1228 г. против
Глава 2. Русь и /швония
195
Новгорода. Балдуин же пытался поставить под свой контроль отно-
шения между Ливонией и Русью, отчего и испросил у понтифика за-
прет на подписание любых договоров с восточными соседями без его
согласия. Под язычниками понимались прежде всего курши, с кото-
рыми только что было подписано несколько противоречивых
документов615.
На наш взгляд, неоднородность политических устремлений про-
тивоборствующих сторон в Ливонии и на Руси позволяет допускать
у них совпадение интересов. Так, очевидно, что, несмотря на неод-
нократные призыва Рима к экономической блокаде Руси, торговый
обмен продолжался. 23 января 1229 г. папа потребовал от ливонских
иерархов, под угрозой анафемы, принять меры по предотвращению
каких-либо торговых операций с русскими «до тех пор, пока послед-
ние не прекратят все враждебные действия против новокрещенных
финнов»616. Предполагается, хотя это и не отмечено в тексте буллы,
что запрет на торговлю касался только Новгорода, но не имел отно-
шения к Полоцку, Смоленску, Пскову617. Рекомендовалось воспре-
тить поставлять на Русь оружие, железо, медь, свинец, лошадей
и продовольствие. Аналогичные требования 27 января 1229 г. папа
направил епископу Любекскому618, епископу Линчёпингскому,
в епархию которого входил Готланд, а также лично священнослужи-
телям в Висбю619. 16 февраля 1229 г. папа повторил послания на
Готланд620. Характерно, что папские послания о блокаде относятся
именно к тому времени, когда в Новгороде разразился продовольст-
венный кризис. Но весной 1231 г. именно немецкие купцы заверши-
ли для Северной Руси голодный период.
Похожую ситуацию мы фиксируем в те же годы в Суздальской
земле. Голод бушевал и там. Источник В. Н. Татищева сообщал, что
на второй год голода, когда «множество людей изомрошд, д воле в Но-
вегороде и Белеозере» (вероятно, 1230 или 1231 г.), по Волге и Оке
стали прибывать купцы из Волжской Болгарии, только что (в 1229 г.)
подписавшие шестилетний мир с русскими:
«...волгоре, имеюще мир, вождху Волгою и Окою по всем грддлм
и проддюще, и тем много Рустен земли помогоша. А князь волгорский
прислд к великому князю Юрию тритцеть насадов жит. И князь вели-
кий прият с лювовию, а ему посла паволоки дрлгие, шитые ЗЛАТОМ,
И КОСТИ рЫБИИ, И ИНА уЗОрОЧИЯ»621.
Любезность болгар была обусловлена появлением на их грани-
цах монгольских полчищ622. В Ливонии в 1230—1231 гг. также было
196 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
неспокойно. Именно в эти годы легат Балдуин впервые выступил со
своей программой о преобразованиях земельной собственности на
севере Эстонии, а Орден начал с ним конфронтацию. Меченосцы ли-
хорадочно искали союзников. С этим было связано и приглашение
ими купцов с Готланда поселиться в Ревеле. Вероятно, с этими куп-
цами можно связать и продовольственное снабжение Новгорода
в 1231 г.623
С другой стороны, князь Ярослав только пытался закрепиться на
Волхове — все предыдущие попытки проваливались максимум через
полтора года. Он обеспечил надежное пограничье с емью и собирал-
ся обеспечить границу с немцами в Эстонии, но это требовало дого-
воренностей с двумя властными центрами: с Дерптом (по поводу
границы Пскова с Уганди и Латгалией), и с Орденом (по поводу гра-
ницы Води с Виронией).
Виронию после отъезда Вильгельма Моденского контролировали
меченосцы, к которым 24 ноября 1232 г. обратился с посланием
папа, призвав защитить в Финляндии «новые ростки христианской
веры» от «неверных русских»624. Казалось бы, последнее столкнове-
ние русских и еми завершилось в 1228 г., после чего в Новгороде на-
ступает период смут, и летописи не фиксируют никаких событий на
финской границе. На поход 1228 г. папа отреагировал серией анти-
русских посланий в начале 1229 г., но в 1232 г. ему реагировать
было не на что. Новгородцы воевали на юге против Чернигова и на
север походов не совершали. Наиболее простое объяснение: пассаж
о русских попал в текст послания благодаря жалобам вице-легата
Балдуина или финского епископа Томаса, столкнувшегося со слож-
ностями в обращении новых прихожан. Однако можно допустить,
что призыв к меченосцам был связан с попыткой активизировать их
противостояние с русскими соседями, с которыми братья-рыцари
якобы заключили мир. Орден гнали на финских язычников, то есть
кроме тавастов — водь, ижору, карелов, но он был ослаблен распря-
ми внутри Ливонии, борьбой с легатом Балдуином. В 1231 г. нача-
лось покорение Земгалии, области южнее Даугавы. Меченосцам
было сложно воевать на два фронта, а тем более совершать походы
за Нарву. Тогда же Ярослав вступил в конфликт с Псковом, который
заключил оборонительный союз с Ригой — вероятно, прежде всего,
с Дерптом, сторонником Балдуина. В 1232 г. противники Ярослава
и Ордена совпадали. Меченосцы могли пообещать князю мир на
Нарве, а Ярослав — что не пойдет на мировую с Дерптом.
Глава 2. Русь и Ливония
197
Конечно, союз переяславского князя и братьев-рыцарей если и су-
ществовал, не мог быть долговечным. Борьба с Балдуином в 1234 г.
завершилась, как завершился и новгородско-псковский конфликт. Од-
нако еще в 1236 г. псковский отряд принимал участие в крестовом
походе на Литву, приведшем к трагической битве при Сауле.
§ 1.5. «НОВЫЕ ИГРОКИ»: ТЕВТОНСКИЙ орден
И МОНГОЛЫ, 1235-1239 гг.
После отставки Балдуина в феврале 1234 г. папа Григорий вер-
нул на его место Вильгельма Моденского, который отправился в Ли-
вонию исправлять ошибки предшественника. Ситуация была запу-
щенной: датчане, противившиеся отторжению Северной Эстонии, со-
храняли морскую блокаду Прибалтики, где едва улеглось военное про-
тивостояние меченосцев и сторонников папского легата; власть в ре-
гионе была ослаблена и разобщена; авторитет Церкви подорван625.
Основными мерами по возрождению или даже спасению Ливо-
нии стали: реформа Ордена меченосцев (его слияние с более круп-
ным и влиятельным Тевтонским орденом) и возвращение датчан
в Эстонию.
Переговоры о слиянии орденов начались уже в 1231 г. Меченос-
цы вели непрерывные войны на протяжении более 20 лет, несли тя-
желые потери. Притока новых братьев не хватало для того, чтобы
компенсировать убыток. Самые смелые подсчеты указывают, что
к 1236 г. в Ордене насчитывалось не более 80 рыцарей, призванных
контролировать область, вытянувшуюся от Даугавы широкой поло-
сой вплоть до Финского залива. Привлечение новых пилигримов за-
труднялось волнениями внутри Ливонии и сложным положением
в Германии.
С другой стороны, амбициозный Тевтонский орден давно подыс-
кивал возможность расширить свои земельные владения в Европе.
Он возник в 1189 г. в качестве братства по уходу за ранеными кре-
стоносцами при осаде Акры во время Третьего крестового похода.
Его основали незнатные участники похода — горожане Любека
и Бремена. Еще ранее в Иерусалиме существовал подобный госпи-
таль, но после захвата города мусульманами в 1187 г. известий
о нем не сохранилось. В 1197 г. в Палестину прибыло новое боль-
шое войско пилигримов из Германии, которые сочли возможным по-
ручить госпитальным братьям из Акры оборону некоторых пригра-
ничных крепостей. Для этого в марте 1198 г. собор церковных
198
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
иерархов и видных крестоносцев обратился к папе Иннокентию III
(1198-1216) с просьбой преобразовать общину при госпитале в мо-
нашеский орден. Новоизбранный папа достаточно быстро согласил-
ся и издал соответствующую буллу (19 февраля 1199 г.). Орден по-
лучил устав тамплиеров, а его членов стали именовать «братья
немецкого госпиталя Св. Марии в Иерусалиме» (fraters hospitalis
sanctae Mariae Theutonicorum lerosolimitanorum) или, сокращенно,
«Тевтонский орден» (Ordo Theutonicorum)^.
Затруднения в Святой земле почти сразу обратили внимание тев-
тонов на борьбу с европейскими язычниками. О начальной истории
ордена известно мало. Вероятно, его достижения в борьбе с мусуль-
манами были малозначимыми: источники о них не упоминают. От
первых трех магистров сохранились только имена. Действительный
рост и усиление Тевтонского ордена были связаны с его земельными
владениями в Европе и начались после избрания в 1210 г. магист-
ром Германа фон Зальца (Hermann von Salza; ок. 1179-1239), та-
лантливого администратора и удачливого политика627. Он происхо-
дил из семьи бедных министериалов из Тюрингии, а его дед был
простолюдином. Однако врожденные таланты позволили ему уже
к 30 годам выделиться из братии и возглавить Орден. Магистр был
хорошим дипломатом. Он умудрялся сочетать дружеские отношения
с германским императором Фридрихом и умение вести диалог с его
главным противником — папой. На этих противоречиях Герман су-
мел приобрести немалые богатства и для своего ордена. За период
понтификата папы Гонория (1216-1227 гг.) в отношении тевтонских
братьев было издано 113 булл628. Их земельные владения, а также
ряды сподвижников быстро пополнялись. В 1220 г. были приобрете-
ны большие владения около Акры в Палестине. Там был выстроен
замок Монфор (Montfort\ нем. Штаркенберг, Starkenberg) — пред-
полагаемая столица Ордена. Герман фон Зальца высказывал претен-
зии на Кипр. Однако наибольших приобретений братья добились
в Европе. Только в Тюрингии к 1236 г. имелось 17 комтурств
Ордена629. Особое внимание уделялось завоеваниям на окраинах
христианского мира.
Венгерский король Андрей (Andras) II в 1211 г. пригласил тевто-
нов оборонять его границы в Трансильвании (лат. Transilvania
(букв. «Залесье»; венг. Erddly\ румын. Ardeal] нем. Siebenbilrgen
(букв. «Семиградье»)) от нападений кочевников — половцев (кума-
нов). Они получили владения на юго-востоке Трансильвании у Кар-
пат в районе реки Бурца (Barsa; Barca, Borza, Burzen) — плохоза-
селенной и пустынной области. В короткий срок там было возведено
Глава 2. Русь и Ливония
199
шесть замков, основан город Кронштадт {Kronstadt} ныне Брашов,
Brasov), а также привлечены немецкие крестьяне-колонисты. Об-
ласть получила название Бурценланд {Burzenland\ венг. Barcasag',
рум. Tara Barsei). Король Андрей считал Орден вассалом венгерской
короны и в 1222 г. даже выдал ему привилегий на завоевание закар-
патских земель вдоль Дуная — вплоть до Черного моря и границ Ла-
тинской империи, основанной в Константинополе в 1204 г.630 Герман
фон Зальца вскоре попытался закрепить достигнутое за Орденом
и выйти из-под королевской опеки. В 1224 г. папа издал буллу, со-
гласно которой все земли Ордена, приобретенные или отвоеванные
у кочевников в Трансильвании, переходили под покровительство
Римской церкви и власть венгерского короля на них более не рас-
пространяется. Венгерский король отреагировал очень быстро:
в 1225 г. он вместе с войсками прошел по землям Ордена в Бурцен-
ланде и изгнал братьев-рыцарей из их замков, а также из своего
государства631. Почти сразу из Прикарпатья крестоносцы отправи-
лись в Пруссию, так как уже зимой 1225/26 г. к ним поступило
приглашение от мазовецкого князя Конрада помочь ему в борьбе
с беспокойными соседями-язычниками.
В 1218 и 1221-1223 гг. были проведены первые крестовые похо-
ды против пруссов632. Организаторами их выступали польские кня-
зья, хотя среди участников было много и немцев. Активность в этом
направлении проявляли польские тамплиеры и даже испанский ор-
ден Калатрава, обосновавшийся в Приморье (Помереллия)633. Одна-
ко затем последовали ответные вторжения пруссов. В основном они
распространялись на земли соседней Мазовии, правитель кото-
рой — князь Конрад — и обратился к Тевтонскому ордену за помо-
щью. Вероятно, в 1226 г. первые рыцари уже прибыли на Вислу. 28
апреля 1228 г. Конрад Мазовецкий выдал Ордену грамоту, в которой
признавал его права на Кульмскую землю634. Грамота предполагала
согласие на пожалование ближайших родственников князя — это
согласие было получено к 1229 г.635 Но в 1228-1229 г. Герман фон
Зальца и большинство братьев находились в Святой Земле вместе
с императором Фридрихом. Поэтому, лишь вернувшись оттуда, они
смогли приступить к планомерному покорению Пруссии636. 30 июня
1230 г. был подписан Крушвицкий договор с Конрадом Мазовецким
о передаче Ордену Кульмской земли вдоль Вислы637. В 1231 г. пер-
вая группа рыцарей, возглавляемая прусским ландмейстером Герма-
ном Балком, переправилась через Вислу и построила укрепление
Торн {Тот, Торунь), а через год был основан замок Кульм {Kulm,
Хелмно)638. Оба поселения получили в 1233 г. городское право —
200
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Кульмская грамота (Kulmer Handfeste)™. В том же году на острове
посреди Вислы был возведен Мариенвердер (Marienwerder), впо-
следствии город. Первые действия Ордена по расширению своего
влияния были вполне успешными.
В самом начале покорения Пруссии крестоносцы фактически от-
странили от власти местного епископа Христиана, первого предстоя-
теля прусской церкви, назначенного сюда еще ок. 1215 г. Именно он
склонил папу объявить первый крестовый поход в Пруссию в 1219
г., а затем именно ему в 1222 г. Конрад Мазовецкий первоначально
передал Кульмскую землю640. Епископ, однако, как казалось многим,
справлялся со своей миссией недостаточно успешно. Считается, что
он был слишком мягок в отношениях с вновь обращенными прусса-
ми, но в итоге и сам склонился к силовым методам641. В 1228 г. Хри-
стиан пожаловал Тевтонскому ордену право на десятину в Кульской
земле, а в 1230 г. отказался в пользу Ордена от всех своих
владений642. В 1231 г. епископ предоставил права на треть земель, ко-
торые Орден впоследствии завоюет в Пруссии643. Христиан собирался
руководить христианизацией края. Но в 1233 г. он попал в плен
к язычникам и освободился только через пять лет. Это позволило Ор-
дену монополизировать власть в регионе644. В какой-то момент даже
в Риме уверовали в исчезновение Христиана. 3 августа 1234 г. в Риети
папа Григорий IX издал буллу, которая закрепляла права Ордена на
Кульмскую землю, а будущие завоевания в Пруссии признавала собст-
венностью св. Петра и передавала в лен братьям-рыцарям645.
Воспользовавшись тем, что христианская проповедь уже пустила
корни в некоторых прусских областях, к 1237 г. братья контролиро-
вали уже все нижнее течение Вислы вплоть до моря. Только в 1242 г.
пруссы, объединившись с поморскими князьями, подняли восстание
и дали интервентам бой646. Война закончилась к 1249 г. подписани-
ем Христбургского (Кишпоркского) мира — обоюдовыгодного согла-
шения, которое, к сожалению, так и не было реализовано647.
Буквально на первых шагах покорения Пруссии Герман фон
Зальца постарался исправить ошибки, допущенные при попытке
осесть в Трансильвании. В марте 1226 г. германский император
Фридрих издал в Римини Золотую буллу, в соответствии с которой Ор-
дену поручалось благосклонно принять дарованные ему Кульмскую
землю и земли соседней Пруссии648. Затем в 1234 г. папа выпустил
буллу, пожаловав Ордену все завоеванные им у пруссов или получен-
ные в дар земли, включая Кульмскую область649. А в 1235 г. император
Глава 2. Русь и Ливония 201
Фридрих дополнил ленные пожалования крестоносцев в Пруссии650.
Начала реализовываться мечта об орденском государстве.
Печать Александра Невского, 1230—1246 гг.
Лишь приступив к освоению владений на Балтике, Герман фон
Зальца вынужден был согласился взять под покровительство и еще
один отдаленный регион — Ливонию. В 1231 г. магистр меченосцев
Волквин (Volquinus, Wolquinus) обратился к Тевтонскому Ордену
с просьбой об объединении651. Первые годы переговоры шли медлен-
но. Лишь в 1235 г. в Ригу была направлена комиссия из двух тевтон-
ских братьев с целью уяснения положения на месте. Вернувшись
в 1236 г., они предстали перед генеральным капитулом, собравшим-
ся в Марбурге. Приговор был негативным. Братья обнаружили, что
нравы ливонских рыцарей далеки от идеала монашеского благочес-
тия. Кроме того, в регионе существует немало неразрешенных зе-
мельных споров (с Данией, с папским легатом, пр.) — долгов, вступ-
ление с которыми в Орден воспрещалось. Капитул рекомендовал
магистру отказаться от объединения. Однако жернова истории по-
вернули дело иначе652.
Даже в конце ХШ в. исследователи отмечали, что культурный
уровень ливонских рыцарей-монахов был низким, а их нравы про-
винциальными. Устав трактовался упрощенно и нередко нарушался.
Из ранней истории известны случаи настоящих преступлений среди
братии. Так, первый магистр меченосцев Бенно был убит другим ры-
царем-монахом в результате ссоры. Именно ему в 1209 г. наследовал
Волквин, став вторым и последним магистром меченосцев. Волквин,
как предполагают, происходил из графского рода фон Наумбург653.
Период его правления стал временем наибольшей наступательной
активности крестоносцев в Ливонии — самым тяжелым периодом
покорения Прибалтики. Вероятно, не всегда удавалось контролиро-
2SSZ
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
вать монашеские нормы поведения воинов-крестоносцев, большую
часть времени проводивших в походах, в природных условиях, далеких
от комфортной Палестины. К началу 1230-х гг. силы были на исхо-
де. Осенью 1236 г. меченосцы дали последний бой.
19 февраля 1236 г. папа объявил об организации крестового по-
хода на Литву654. В тот год в Ригу прибыло на удивление много кре-
стоносцев из Германии655. Считается, что Волквин, понимая трудно-
сти пути в Литву через едва покоренную часть Земгалии, всемерно
затягивал начало похода656. В итоге только в начале осени 1236 г.
пилигримы, настояв на своем, двинулись в путь. К вторжению были
привлечены отряды эстов, ливов и латгалов657. Как сообщает Ливон-
ская рифмованная хроника (ЛРХ), были посланы «гонцы на Русь»,
откуда «помощь вскоре прибыла»658. В новгородской летописи под
6745 (1237) годом содержится известие об этом походе:
«Того же лета придошд в силе велице Немци изъ замория в Ригу,
и ту совкупившеся вси, и рижане и вся Чюдьская земля, и пльсковичи
от севе послаша помощь мужь 200, идоша на Безвожную Литву»659
Видно, что для псковичей поход на «безбожную» (языческую)
Литву был делом охочим. Литовцы регулярно беспокоили новгород-
ские и псковские рубежи. Зимой 1230 г. они воевали в районе Сели-
гера. Новгородцы их едва догнали и отбили полон660. Летом 1234 г.
литовцы подошли к Старой Руссе, ограбили окрестности и ворва-
лись на городской посад «оли до торгу». Вдогонку за ними помчался
Ярослав с новгородцами — успел отбить коней и обоз661. Об ответ-
ных вторжениях источники не сообщают. Инициатива немцев долж-
на была найти одобрительный отклик на Руси. Летопись подчерки-
вает грандиозность предприятия: «Немци из заморил» прибыли
в Ригу «в силе велице»; к походу примкнули «рижане» и «вся Чюдь-
ская земля», а уж потом псковичи — отряд из 200 охотников. Об-
щая численность крестоносцев оценивается предположительно до
3 тысяч воинов662.
Начало похода было вполне успешным. Были разорены пригра-
ничные области Жемайтии. Строки ЛРХ, сообщающие об этом, зву-
чат залихватски и бравурно:
«Лишений множество снеся,
Они в литовский край пришли.
Здесь грабили они и жгли,
Всей силой край опустошая
И за собою оставляя
Повсюду ужас разоренья»663.
Глава 2. Русь и Ливония
203
Владения в Ливонии и Эстонии после битвы при Сауле, договоров
в Витербо и Стенби, 1238 г.:
1 — Орден меченосцев; 2 — Владения Рижского епископа; 3 — Дерптское
епископство; 4 — Викское епископство; 5 — Область города Риги;
6 — Владения Дании; 7 — Русские княжества; 8 — Языческие племена;
9 — территориальные границы; 10 — Границы межплеменные (условно);
Цветом обведены границы зависимых
или союзных областей
Лишь на обратному пути грабители подверглись нападению.
В районе некоего местечка Сауле (Soule; традиционно отождеств-
ляется с г. Шауляй)664 2 2 сентября 1236 г. их атаковали дружины
204 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
жемайтских князей и нанесли сокрушительное поражение (нем.
Schlacht von Schaulen; литов. Saules (Siauliu) muSis; латв. Saules
kauja)^. Погибла большая часть пилигримов (до 2000), все видные
участники похода, магистр меченосцев Волквин и до полусотни
братьев-рыцарей666. Как сообщает новгородская летопись:
«И ТАКО, Трехъ РАДИ НАШИХЪ, БЕЗБОЖНЫМИ ПОГАНЫМИ ПОБЕЖЕНИ
БЫША, ПрИДОША К0ЖД0 ДЕСЯТЫЙ ВЪ ДОМЫ СВОЯ»667.
Таким образом, из 200 псковичей домой вернулось 20. Орден ме-
ченосцев перестал существовать. Разгром при Сауле поставил под
угрозу немецкое присутствие в Ливонии. Когда весть дошла до
Рима, сомнения в необходимости объединения орденов отпали.
12 мая 1237 г. в Витербо {Viterbo) папа Григорий IX издал буллу,
обязывающую Германа фон Зальца принять под свое крыло «братьев
воинства Христова в Ливонии» {fratres militiae Christi de
Livonia)^. Через месяц опять в Марбурге собрался капитул Тевтон-
ского ордена и утвердил процедуру включения в свой состав мече-
носцев. Дабы восполнить утраты, в Ливонию были направлены
60 братьев-рыцарей — вместе со слугами около 650 воинов669. Так
возник Ливонский орден — он же «Тевтонский орден в Ливонии»670.
Главой — ландмейстером {Landmeister) — вновь образованной и фак-
тически независимой ветви стал Герман фон Балк {Hermann von Balk\
ок. 1170-1239), ранее руководивший прусским филиалом671.
Одновременно с объединением орденов был решен и вопрос
о Северной Эстонии. Основными противниками Дании выступали
меченосцы. Тевтонский орден не желал наследовать конфликты
и согласился уступить датскому королю его завоевания. Летом 1236
г. в Данию отправился легат Вильгельм Моденский, чтобы догово-
риться о возврате земель672. Решение фактически было принято уже
в 1237 г., но окончательно оформлено подписанием мира в Стенби
{Stenby) 7 июня 1238 г673. Области Ревеле, Гервен, Вирония и Гария
{Revalia et Gierwia et Wironia et Hargia) вместе с городом Ревелем
переходили к Дании. Одновременно Гервен датчане возвращали Ор-
дену. Кроме того, договор предполагал и пропорциональный раздел
земель, отвоеванных совместно датчанами и братьями-рыцарями
у язычников в будущем (2/3 Дании, 1/3 Ордену). Вернув Эстонию
королю Вальдемару, Орден в одночасье приобрел вместо врага —
доброго союзника и единомышленника674. В последующие годы ли-
вонцы и датчане обыкновенно действовали совместно.
Глава 2. Русь и Лавония
205
* * *
Разгром меченосцев при Сауле упразднил самую грозную воен-
ную организацию, на которой держалась власть в Ливонии. Недав-
ние завоевания были утрачены. Отказали в повиновении курши,
земгалы и эзельцы675. Южная граница Ливонии, как писал В. Т. Па-
шуто, вернулась к положению 1208 года676. Выжившая горстка
братьев-рыцарей не имела возможности контролировать свои суще-
ствующие владения в Прибалтике, а тем более покорять новые. Од-
нако энергичные меры, предпринятые Римом, позволили пережить
этот кризис и в 1240 г. начать новую войну на востоке. Были при-
влечены новые участники борьбы за Прибалтику — Дания и Тевтон-
ский орден, а также достигнуто внутреннее примирение между
ливонцами.
Кроме того, одним из факторов была пассивность русских сосе-
дей — никак не воспользовавшихся благоприятным стечением об-
стоятельств для похода на запад. Причиной этого мог быть и мир-
ный русско-немецкий договор 1234 г., действие которого (вероятно
трехлетнее) истекало только к лету 1237 г. Но главным, видимо,
была смена политических ориентиров князя Ярослава Всеволодови-
ча, который зимой 1236/37 г. готовился вступить в борьбу за глав-
ный приз русской средневековой междукняжеской борьбы — Золо-
той киевский стол.
* * *
Под 6744 мартовским (март 1236 — февраль 1237) г. Новгород-
ская летопись сообщает:
«Понде князь Ярославъ изъ Ыовагорода Киеву на столъ, понмя съ
совою новгородци вятшихъ: Судимира въ Славьне, Якима Влунковича,
Косту Вячеславича, а новоторжець 100 муж; а в Новегороде посади
сына своего Олександра.
И, пришедъ, седе в Киеве на столе; и держдвъ новгородцевъ и но-
воторжцевъ одину неделю и, одаривъ я, отпусти проче; и придошд
здравии вен»677.
При сопоставлении с показаниями Галицко-Волынской летописи
эти события относятся к началу 1237 г.678, то есть непосредственно
после того как осенью 1236 г. пришло известие о разгроме кресто-
носцев при Сауле. Указание летописи на то, что «придошд здравии
кси», позволяет заключить, что речь идет о военном предприятии,
в ходе которого возможны были потери. Упоминаются только три
206
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
новгородских «кятших мужа» и 100 новоторжцев. Надо полагать, ле-
топись просто не учитывала тех, кого князь привел из своих суз-
дальских владений. Походу на Киев — далекому и рискованному
предприятию — предшествовала и активная дипломатическая подго-
товка. Ярослав, очевидно, вступил в некие договоренности как
с прежним киевским князем Владимиром Рюриковичем, так и с его
союзником — тогда еще только волынским князем — Даниилом Ро-
мановичем. Только этим можно объяснить бескровный захват мате-
ри городов русских679. Подключение новгородско-переяславского
князя к южнорусской междукняжеской борьбе было связано с по-
пыткой киевско-волынского альянса (Владимира Рюриковича, Да-
ниила и Василька Романовичей) дополнить свои силы в борьбе
с черниговскими Ольговичами (Михаил Всеволодович и его сын
Ростислав). Михаил Черниговский в эти годы захватил Галич и пре-
тендовал на Киев. Волынским князьям, измотанным многолетней
борьбой за Галицию, нечего было ему предоставить. Они решили
привлечь Ярослава, давнего противника Михаила Черниговского.
Позарившись на старейший стол, переяславский князь прибыл на
Днепр и тем самым вбил географический клин между владениями
Ольговичей — Черниговом и Галичем. Более того, когда Ярослав
двигался с войсками к Киеву, как сообщает источник В. Н. Татище-
ва, он в очередной раз разорил Черниговщину и обложил ее данью:
«К Киеву идучн, область Черниговскую, где не было кому оборо-
нять, разорил и, тяжкие окупы с городов взяв, пришел к Киеву»680.
Можно сказать, что именно подготовка зимой 1236/37 г. к на-
ступлению на Киев не позволила князю Ярославу принять участие
в крестовом походе на Литву или просто отправить часть войск в по-
мощь меченосцам. Уход на юг и передача власти в Новгороде молодо-
му княжичу Александру привели также к тому, что в 1237 г. — в мо-
мент наибольшего ослабления немецкой власти в Ливонии — ника-
ких русских вторжений в Прибалтику источники не фиксируют.
Исключением была Финляндия, на что указывает папская булла
от 9 декабря 1237 г., которую мы уже упоминали. Она адресована
главе шведской Церкви архиепископу Упсалы Ярлеру и представля-
ет собой ответ на его послание папе Григорию IX. В переводе
И. П. Шаскольского вступительная часть буллы гласит следующее:
«Как сообщают дошедшие до нас Ваши письма, народ, называе-
мый тавастами, который когда-то трудом и заботами Вашими и Ва-
ших предшественников был обращен в католическую веру, ныне
стараниями врагов креста, своих близких соседей, снова обращен
Глава 2. Русь и Кивония 207
к заблуждению прежней веры и вместе с некоторыми варварами,
и с помощью дьявола с корнем уничтожает молодое насаждение
Церкви Божией в Тавастии»681.
Папа разделяет по смыслу две группы противников христианиза-
ции тавастов (еми): это «враги креста», являющиеся «близкими со-
седями» тавастов, а также «некие варвары». Кандидатов на эти роли
исследователи называют только двух — это русские (новгородцы)
и их союзники карелы. По мнению И. П. Шасколького, «враги кре-
ста», живущие по соседству, — это карелы, а «варвары» —
новгородцы682. Имеются и другие версии соотношения виновных
в проблемах католической христианизации Финляндии683. Однако
вывод чаще всего остается неизменным — в 1236/37 г. в Тавастии
было поднято восстание против шведской власти, и к этому были
причастны новгородцы, то ли подстрекавшие емь к бунту, то ли про-
водившие православную проповедь. В. А. Кучкин считает, что рус-
ская активность в Финляндии связана с началом самостоятельной
политической карьеры князя Александра Ярославина684. Однако
наши расчеты показывают, что о самостоятельности княжича ранее
1237 г. говорить не приходится, а вот для его отца — Ярослава Все-
володовича — события в Финляндии представляли давний интерес.
В 1228 г. емь была разгромлена ладожанами в Невской битве, после
чего о русских вторжениях в Финляндию источники не упоминают.
Власть шведских христианизаторов после этого должна была пус-
тить глубокие корни в Тавастии. Однако булла 1237 г. говорит об
обратном. Вероятно, обращению подверглись не все тавасты — ос-
тавались области на границе с Карелией (Саво), где сильно было
влияние Православной Церкви685. Или же, как считал И. П. Шас-
кольский, тавасты благосклонно относились к шведам лишь до тех
пор, пока те не стали вслед за христианской проповедью вводить
феодальные порядки и насаждать власть колонистов686.
Как бы то ни было, есть возможность предположить, что, заручив-
шись миром в Прибалтике и еще не увлекшись Киевом, Ярослав гото-
вился к реваншу в Финляндии и явно заострял свои отношения с Шве-
цией. Делать это он мог и руками карелов, сюзереном которых являлся.
Результаты этой политики пришлось устранять его сыну в 1240 г.
* * *
Монгольское нашествие Ярослав Всеволодович встретил в Киеве.
В декабре 1237 г. атаке кочевой орды подверглась Рязань, затем по-
следовали Коломна, Москва, Владимир, Суздаль. В конце февраля
208
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
1238 г. монголы подошли к границам Новгородской земли. В начале
марта в битве на реке Сить погиб великий князь Юрий Всеволодович.
В исследованиях часто встречается вопрос: почему новгородский
и киевский князь Ярослав не помог своему брату — великому князю
Владимирскому — в трудную минуту? Объяснение этому содержит-
ся не только в страхе перед неведомой силой с Востока, охватив-
шем, судя по всему, новгородцев, но и в скорости перемещения са-
мих монголов. Юрий Всеволодович, оставив Владимир и заложив
в феврале 1238 г. лагерь на Сити, непосредственно на суздаль-
ско-новгородской границе, очевидно, рассчитывал на новгородские
полки, которые не успели подойти687. Уже 4 марта 1238 г. лагерь
Юрия был разгромлен монголами, а сам он погиб. Одновременно
(20 февраля 1238 г.) монголы осадили и первый город новгородской
земли — Торжок. 5 марта последовал штурм, в ходе которого по-
гибли все руководители обороны города, среди которых упоминают-
ся и знатные новгородские бояре, давние сподвижники князя Яро-
слава — посадник Иванко (отождествляемый с бывшим новгород-
ским посадником Иванко Дмитриевичем)688 и Яким Влункович (бе-
жавший из Новгорода к Ярославу летом 1230 г., а затем сопровож-
давший его в Киев в начале 1237 г.)689. Несмотря на то что
некоторые новгородцы, все же, участвовали в обороне Торжка, лето-
писец признает, что помощи от Новгорода не было — горожан обу-
ял страх и каждый стал сам за себя:
«а из Новдгородд имъ не высть помощи, ив уже во в то время
нужьное кто же во о сове стдлъ в недоумении и въ стрдсе»690.
Повесть о Батыевом нашествии новгородская летопись заканчи-
вает известием, что монголы гнались за некоторыми вырвавшимися
из осады новоторжцами вплоть до Игнач-креста и не дошли Новго-
рода только 100 верст:
«гдняшдся окдньнии везвожници от Торжку Серегерьскымъ пу-
темъ одн и до Игндчд креста, а все люди секуще дкы траву, за 100
верстъ до Новдгородд»691.
Считается, что пассивность новгородцев спасла их от монголов:
«Новъгородъ же заступи Богъ и Святая великая и зворндя апо-
стольская церкы Святая Софья и святыи Кюрилъ и святынь правовер-
ны \ъ дрхиепископъ молитва и влдговерныхъ князии и преподовьныхъ
черноризець иереискдго свора»692.
Глава 2. Русо и Кивония
209
Летопись нигде не дает указаний на то, где находился князь Яро-
слав в период монгольского вторжения. Сначала, видимо, в Киеве,
а затем, возможно, в Новгороде. Только после ухода монгол он воз-
вращается в свою отчину, теперь уже верховным правителем — ве-
ликим князем Владимирским:
«Ярославъ, сынъ Всеволода великаго, седе на столе в Володнмерн;
[и обнови зелхлю Суздалскую, и церкви очисти отъ трупия мертвыхъ,
и кости ихъ сохранивъ, и пришелци утеши, и люди многы соврах];
И бысть радость велика хрсстьянолхъ, ихже извави Богъ рукою сво-
ею крепкою от БезБОжныхъ Татаръ, и поча ряды ряднти, якоже про-
рокъ глаголать: “Боже, судъ Твои церкви дажь и правъду твою сынови
цесареви судити людемъ твоимъ в правду и нищнлгь твоимъ в судъ”,
и потомъ утвердися в своемъ честнемь княжении»693.
В 1238 г. Ярослав навсегда покинул Новгород и погрузился в ве-
ликокняжеские заботы. Его ответственность теперь распространя-
лась далеко за пределы Северной Руси. Основные меры, предприня-
тые Ярославом в первые годы после Батыева погрома, были связаны
с внутренним обустройством русских земель и никак не касались
дел в Прибалтике. Своего сына Александра Ярослав нацелил на ук-
репление юго-западных границ Новгородской земли, а также Торо-
пецкой волости, доставшейся ему, судя по всему, после смерти дру-
гих наследников Мстислава Удалого.
Главным противником в те годы признавалась Литва, окрепшая
после победы при Сауле и способная нанести непоправимый урон
еще не пришедшим в себя после монгольского погрома русским
землям.
Уже весной 1239 г. Ярослав совершил поход на Смоленск и осво-
бодил его от засевших там литовцев, а «смоляны же урядикъ, и поса-
ди у нихъ князя Всеволода Мстиславича на столе»694. В летописи от-
мечено, что князь вернулся из Смоленска «со множеством^ полона,
с великою честью», что должно говорить о масштабе проведенной
кампании. Распространив власть на Смоленск, где теперь сидел его
ставленник, летом 1239 г. Ярослав женил старшего сына - новго-
родского князя Александра — на наследнице Полоцкого княжества.
Свадебные торжества состоялись в Торопце, а затем продолжились
в Новгороде695. Полоцк в это время, надо полагать, был занят другим
князем, поддерживаемым Литвой. Но сам факт бракосочетания
в ближайшем к Полоцку Торопце указывал современникам на явные
претензии суздальской династии распространить свою власть на эти
210 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
земли. Борьба с Литвой должна была стать главной внешнеполити-
ческой задачей Александра Ярославича в первые годы правления.
В том же 1239 г., сразу после окончания свадебных торжеств,
молодой княжич совершил объезд своих юго-западных рубежей и за-
ложил несколько «городков» в среднем течении Шелони (вероятно,
Порхов и др.)696. Характерно, что эти оборонительные укрепления
расположились вдоль новгородской границы с псковской землей
и прикрывали от литовских нападений прежде всего Новгород и по-
бережье Ильменя, а не Псков. Однако вполне допустимо было их
использование и в качестве удобной базы для наступательных опе-
раций в Литве, а также с целью отвоевать Полоцк.
Ярослав Всеволодович развил в 1239 г. невероятную активность.
Возможно, ожидалось, что монголы ушли навсегда и можно на вол-
не случившегося возродить могучую Владимиро-Суздальскую импе-
рию. Осенью 1239 г. князь совершает даже карательный рейд в юж-
норусские земли — к Каменцу, где захватывает в плен супругу
князя Михаила Черниговского697. Тогда же его союзник Даниил Ро-
манович захватывает Галич698. Засевший в это время в Киеве Миха-
ил Всеволодович совершает одну ошибку за другой. В 1239 г. монго-
лы разрушат Чернигов и Переяславль, а затем подойдут к Киеву, где
с ними вступит в оскорбительный диалог князь Михаил: он убьет
послов хана Менгу и обречет на неминуемую гибель днепровскую
столицу699. В результате уже в начале 1240 г. Михаил Черниговский
сбежит впереди монгольского страха в Венгрию, бросив и Чернигов,
и Киев на произвол судьбы. Столицу Древней Руси занял Даниил
Романович, который, однако, там не задержался, но «кдал» город
«к руки» посаднику Дмитрию, для того чтобы тот «овьдержати проти-
ку ИНОПАбМбНЬНЫХЪ ЯЗЫКЪ, БбЗБОЖЬНЫХЪ Тдтдрокъ, ЯКО БбЖААЪ есть
Михаиаъ ис КыекА к угры...»700. Как считают большинство исследо-
вателей, киевским князем с этого момента можно считать Даниила,
но летопись для этого не дает никаких указаний. Скорее наоборот,
Даниил освободил Киев от узурпатора Михаила и готовился пере-
дать его Ярославу, сохранявшему титул киевского правителя701.
Совершенно очевидно, что главной причиной изгнания Михаила
было монгольское нашествие, но в тот момент стремления Ярослава
совпадали с монгольскими. 1239 год — это его триумф в вековой
борьбе с Ольговичами. Власть суздальской династии теперь распро-
странялась от Волги до Днепра и от Студеного моря до Киева. Мож-
но сказать, что монголы стали заочными союзниками великого кня-
зя Ярослава.
Глава 2. Русь и Лавония
211
Вскоре ордынцы показали, что за все надо расплачиваться и но-
вые империи на Руси смогут возникнуть только при их согласии. Зи-
мой 1239/40 г. монголы совершили карательный рейд вдоль Клязь-
мы, разорив Муромскую и Мордовскую земли, сожгли Гороховец702,
напомнив тем самым князю Ярославу о необходимости поклониться
великому хану. Беспечности быстро пришел конец. Для жителей
суздальского Ополья и соседних земель пришло осознание неизбеж-
ности и регулярности монгольских погромов. Безумный страх перед
бесчинствами кочевников охватил людей. Владимирский летописец
записал в конце статьи 6747 (март 1239 — февраль 1240) года:
«Тогды же ке пополохъ золъ по всей земли, и сами не ведяху и где
Хто вежить [отъ страха]»703.
Весной 1240 г. началось тотальное бегство населения с Севе-
ро-Востока Руси. Вынужденные переселенцы уходили из страха пе-
ред монголами далеко в Европу. Источники упоминают о русских
беженцах даже в Саксонии704. Другие бежали на русский Север. От-
дельные, вероятно, забредали и в Ливонию, и в Финляндию. Страх
перед монголами летел впереди.
Весь 1240 г. в Венгрии и Польше со страхом ожидали монголь-
ского вторжения. Весной 1241 г. оба государства были разорены,
а их армии истреблены. Вплоть до начала 1242 г. ордынцы бесчинст-
вовали в Европе, а затем широкой волной вернулись в южнорусские
степи. Очевидно, для большинства европейцев не были секретом из-
вестия о массовом разорении Руси, Польши и Венгрии. Властителям
Ливонии и Балтийских стран тоже. Поживиться хотели многие.
Именно распространение слухов о монгольском погроме Руси стали
основным стимулом активизации прибалтийских соседей Новгорода
и Пскова в своей экспансионистской политике в 1240-1242 гг.
§ 2 «НАТИСК НА восток»: войны в восточной
ПРИБААТИКЕ В 1240-1242 гг..
Почти все свои молодые годы Александр Ярославич (1221-1263)
провел в Новгороде. Его матерью была дочь Мстислава Мстислави-
ча Удалого, также правившего ранее в Новгороде705. Александр ро-
дился в 1221 г. и впервые косвенно упоминается летописью под
1223 г., когда из Новгорода «поиде князь Ярослдвъ съ княгинею и съ
детми Переяславлю» 706. По имени он впервые назван в конце 1228 г.,
когда отец оставил его со старшим братом Федором местоблюстите-
лями новгородского стола. Вместе с молодыми княжичами Ярослав
посадил двух близких бояр — Федора Даниловича и тиуна Якима707.
Продолжалось это коллективное правление недолго, 20 февраля
1229 г., опасаясь бунта, они бежали из города708. Вернулись туда
уже вместе с отцом в январе 1231 г. Тогда же началось их второе
местоблюстительство. Надо полагать, что впоследствии Александр
с Федором постоянно жили в Новгороде и замещали Ярослава в пе-
риод его отсутствия.
Летом 1233 г. неожиданно скончался 13-летний Федор, бывший
всего на полтора года старше брата709. В 12 лет Александр стал
старшим наследником, а в 16 лет — новгородским князем.
Очевидно, что в первые годы княжич полностью следовал в рус-
ле политической линии, определяемой его отцом. Мы уже писали
о произведенных им мероприятиях по обеспечению литовских рубе-
жей, а также о претензиях на Полоцк. Даже его брак был связан
с полоцко-литовской политикой Ярослава. В 1239 г. казалось, что
тема борьбы с Литвой будет главенствующей в деятельности Алек-
сандра в последующие годы. Но история сложилась иначе. В 1240 г.
стало ясно, что давление на Литву — не то, о чем следует беспоко-
иться в первую очередь. Монголы все более настойчиво предъявля-
ли свои права на власть. Одновременно началась череда осложне-
ний с северными соседями Новгорода. Летом 1240 г. на Неве в устье
Глава L Русь и Аивония
213
Ижоры высадились шведы. Затем через пару месяцев немцами был
захвачен Изборск и отторгнут Псков, а через полгода атаке подвер-
глась Водская земля.
Целая серия почти одновременных вторжений со стороны подо-
печных папы Римского создавала впечатление согласованного напа-
дения на Русь, попытки оторвать куски приграничных территорий
в период наибольшего ослабления русских княжеств.
Первым военным предприятием Александра и одновременно на-
чалом периода западных вторжений в новгородские земли стала вы-
садка шведов на Неве.
§ 2.L НЕВСКИЙ ПОХОД ШВЕДОВ, 1240 Е
Основным источником по событиям русско-шведской и рус-
ско-ливонской войн 1240-1242 гг. кроме летописи является «По-
весть о житии и о храбрости князя Александра Невского» (Житие
Александра Невского; далее по тексту — ЖАН)710. Этот литератур-
ный памятник был составлен во Владимире в Рождественском мона-
стыре вскоре после смерти Александра Ярославича711. Автор опра-
шивал участников событий и сам был лично знаком с князем, о чем
и пишет на первых страницах сочинения:
«Азъ ХУДЫ» и многогрешный, малосъмысля, покушлюся писдти жи-
тие святаго князя Александра, сына Ярослдвля, а внукА ВсеволожА.
Понеже слышдх от отець своих’ъ и САМовидець есмь възрлстА его,
рддъ бы\ исповедАлъ святое и честное и славное житие его»712.
Считается, что ЖАН было составлено на основе устных расска-
зов очевидцев, а не летописи, которой составитель ЖАН не пользо-
вался713. Таким образом, для изложения событий на Неве в 1240 г.
мы располагаем двумя независимыми источниками: летописным из-
вестием из Синодального списка НПЛ и ЖАН. Западные источники
о произошедшем не упоминают.
Летописное известие было записано непосредственно после
невских событий. Оно достаточно сухое и должно быть признано
наиболее достоверным по содержанию. В ЖАН больше подроб-
ностей Невской битвы, названы по именам и описаны многие
участники, содержится красочный рассказ о видениях ижорско-
го старейшины Пелгусия. Все эти обстоятельства зафиксирова-
ны более чем четверть века спустя и, надо полагать, не всегда по
пересказу основных участников. В ЖАН следует ожидать больше
214 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
фактических ошибок, но полностью отрицать их связь с реально-
стью все же не следует714.
В самом начале статьи 6748 (март 1240 — февраль 1241) Сино-
дального списка НПЛ сообщается:
«Придошд Ске4;и в егьик велиц4;, и ЛЛурмАне, и Сул\ь, и ^мь в ко-
pAKAHjfb множество много з4;ло;
Св’Ьи съ княземь и съ пискупы своими;
и сташа в Нев4; устье Ижеры, хотяне всприяти Ллдогу, просто же
реку и Новъгородъ и всю область Новгородьскую.
Но еще превлАгыи, премилостивыи нелов’ЬколюБець богъ увлюде ны
и защити от иноплеменьникъ, яко всуе трудишдся вез божия
повеления: приде во в^сть в Новъгородъ, яко Св’ки идуть къ
Ладоз'Ь»715.
Здесь вполне четко указаны участники вторжения, их руководи-
тели и цель. Среди интервентов главенствующее положение занима-
ли шведы (свей) «в великой силе», а также норвежцы (мурмане),
финны (сумь) и тавасты (емь). Руководителем назван шведский
«князь», которого сопровождали епископы (во множественном чис-
ле). Целью названо «восприятие» Ладоги, что означает — «проще
говоря» — и Новгорода, и всей новгородской земли. Речь, со всей
очевидностью, идет об агрессии, направленной против всех новго-
родцев с целью отторжения части их земель или владений.
Несмотря на однозначность летописных указаний, исследователи
уже давно оспаривают буквально каждое из перечисленных положе-
ний. Во-первых, состав армии вторжения. Особые возражения вызы-
вает причастность к походу норвежцев (мурман), вовлеченных в эти
годы в гражданскую войну на родине. В 1239-1240 гг. Норвегию со-
трясало противостояние короля Хакона Хаконарссона (Hdkon
Hdkonarson; 1204-1263) с мятежным герцогом Скуле Бардссоном
и его сторонниками — варбельгерами. Пик борьбы приходился
именно на весну 1240 г. В марте 1240 г. король потерпел поражение
в битве при Лаака и лишь в апреле 1240 г. смог разгромить против-
ников в битве около Осло. Вплоть до конца мая продолжалось пре-
следование мятежников — завершилось только после смерти герцо-
га Скуле 24 мая 1240 г.716 Исследователи считают «невероятным»,
чтобы одна из противоборствующих в Норвегии сторон отпустила
«отряд на помощь шведам, идущим на Новгород»717. Кроме того, как
указывал И. П. Шаскольский, начиная с 1225 г. между Швецией
и Норвегией сохранялись напряженные отношения, нередко переходившие
Глава 2. Русь и Ливония
215
к военным конфликтам718. Летом 1241 г. стороны попытались пойти на
примирение. В норвежскую столицу Нидарос (Тронхейм) к королю
Хакону был направлен зять шведского короля Биргер Магнуссон
{Birger Magnusson; ок. 1210-1266) — будущий ярл, основатель но-
вой шведской королевской династии Фолькунгов. Считается, что
даже после этого отношения между странами оставались враждеб-
ными719. Исследователи полагают, что отряд норвежцев в походе на
Неву участвовать не мог720. С другой стороны, остается возмож-
ность предположить, что речь идет об отдельных норвежских вои-
нах, примкнувших к предприятию по частной инициативе721.
То же говорят о еми. Как уже упоминалось, папская булла от
9 декабря 1237 г. сообщила о всенародном восстании еми (тавастов)
против западных христианизаторов722. Кроме того, в источниках 40-х гг.
XIII в. тавасты представлены повсеместно сопротивляющимися
шведской власти. В 1245 г. финский епископ Томас, опасаясь за
свою жизнь, вынужден был даже бежать из страны723. Тавасты были
покорены только в ходе крестового похода ярла Биргера в 1249 г.724
Следовательно, как считал И. П. Шаскольский, в походе на Неву
могли принять участие только отдельные воины еми, или речь опять
должна идти об ошибке летописца725. Тем не менее, многие финские
историки вполне с доверием относятся к сообщению русской лето-
писи. На основе этого известия даже делаются выводы о том, что
в 1238-1239 гг. шведы уже сумели подчинить тавастов726. Отечест-
венные исследователи также допускают, что среди еми было немало
сторонников шведов, которые могли принять участие в походе на
Неву727. В современных работах уже обычно нигде не ставится под
сомнение факт участия в походе 1240 г. еми и норвежцев728.
В. А. Кучкин также не видит в составе шведского войска, выса-
дившегося в устье Ижоры ничего необычного. Норвежцы, по его
мнению, могли составлять отряд варбельгеров, бежавших от пресле-
дований короля Хакона после поражения при Осло в апреле 1240 г.
А сумь и емь — это вообще не военные отряды, а «рабочая сила»,
необходимая для земляных работ, производимых шведами729. Об
этих работах сообщается в ЖАН, и они становятся принципиально
важными при определении цели шведской экспедиции на Неву.
В летописи цель указана однозначно: «всприяти Ладогу», то есть
захватить город Ладогу, а затем и Новгород и все новгородские зем-
ли. Многие исследователи продолжают признавать эту цель досто-
верной730. Однако при наличии такого плана затруднительно объяс-
нить длительную остановку шведов в устье Ижоры — зачем нужно
216
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
было медлить пока весть о нападении дойдет до Новгорода? Не лег-
че ли сохранить эффект внезапности и атаковать Ладогу до подхода
новгородцев?
Ладога была удобным плацдармом для нападения на Новгород,
но такое вторжение надо полагать, потребовало бы от шведов гораз-
до больше усилий731. В 1164 г. они уже пытались захватить Ладогу.
Тогда они прибыли к городу внезапно на 55 судах (шнеках), но были
наголову разбиты ладожанами и подоспевшими новгородцами732.
У шведов было около 2000 воинов733, и даже такая армия не сумела
справиться с ладожской крепостью. В устье Ижоры прибыло явно
меньшее по численности воинство. Пытаясь выйти из этого затруд-
нения, исследователи готовы согласиться, что в 1240 г. речь шла
о шведском крестовом походе с целью крещения води, ижоры
и карел734. Поэтому в экспедиции участвовали и епископы. То есть
кампания предполагала покорение только побережья Невы, Ижоры
и Карельского перешейка -жизненноважных новгородских владе-
ний, обеспечивающих транспортные коммуникации с остальной Ев-
ропой735. Дальнейшее вторжение пока не планировалось.
В связи с этим вполне убедительной становится гипотеза В. А. Куч-
кина о том, что в 1240 г. шведы хотели построить крепость в устье
Ижоры — основать здесь укрепление, которое позволит развить
миссию в окрестных племенах и контролировать новгородскую
торговлю736. На это, казалось бы, указывает известие ЖАН о «стл-
рейшине к земле Ижорской» Пелгусии, которому поручена была
«стража морская» в Невском устье — «стоящю же ему при кран моря
стрежашеть обою пути»737. Считается, что именно Пелгусий сооб-
щил в Новгород о прибытии шведского войска:
«увидешд силу рдтны^ъ иде противу князя Олександра,
да скажеть ел\у станы, и оврытья и^ъ»738.
Под «обрытьями» В. А. Кучкин готов понимать «боевые рвы», то
есть начальные работы при строительстве земляных валов
крепости739. С этим согласились и некоторые позднейшие обследова-
тели темы740. Однако такой специалист по средневековой военной
тактике и фортификации, как А. Н. Кирпичников, категорически от-
казался принять версию о строительстве крепости в устье Ижоры.
По его мнению «обрытье» — это временное окапывание укрепленно-
го лагеря интервентов, планировавших нападение на Ладогу741. Уче-
ный настаивает, что тактика строительства крепостей на завоеван-
ных русских территориях стала использоваться шведами только
Глава 2. Гусь и Ливония
217
с 1256 г.: первый, достоверно фиксируемый летописью, случай —
Нарва742. Кроме того, летописец обычно обозначал строительство
крепости фразами «чинити город» или «город учинишА», а никак не
«обрытья»743.
Аргументы Кирпичникова несомненно весомы, но и их возможно
разъяснить. Во-первых, об «обрытьях» сообщает не летопись, а лите-
ратурный памятник — ЖАН. Новгородцы вполне могли отождест-
вить прибытие шведов с их прежним вторжением в 1164 г., когда
была атакована Ладога. Новгородский летописец мог и не разби-
раться в точных целях шведской интервенции — для него это было
нападение на Новгород, а первым этапом такого вторжения должна
была стать Ладога744. Потому и причины шведского вторжения отра-
жены в летописи заведомо глобальные («хотяше восприяти... всю об-
ласть Новгородскую»), и заведомо нереальные. Известия указывают,
что ответная атака князя Александра была быстрой, отчего шведы,
возможно, так и не успели закрепиться и обстроиться. Новгородцы
могли и не осознать, что речь шла о строительстве долгосрочного
поселения — для них это был просто шведский лагерь, «станы».
Во-вторых, в пользу версии Кучкина говорят действия нападав-
ших, которые явно излишне долго задержались в ижорском устье.
Оставаясь в устье Ижоры почти две недели, шведы ставили себя
в заведомо невыгодное положение при дальнейшем наступлении.
Объяснить это можно только тем, что Ижора и была целью их визи-
та. Тактика строительства крепостей в завоеванных землях активно
применялся в Северной Европе уже в XII — начале XIII в.: это
и Рига (1200 г.), и Або (Турку; 1157 г.), и Торн (Торунь; 1231 г.),
и Копорье (1240 г.), о возведении которого немцами мы будем пи-
сать ниже. Финские исследователи предполагали строительство
шведами в захваченной земле тавастов крепости Хямеенлинна (Та-
вастхус) и в 1220-е гг., и в 1249 г745. В 1256 г. такую крепость
в устье Нарвы попробуют построить шведы, а в 1300 г. они заложат
Ландскрону в устье Охты, также пытаясь пресечь сообщение новго-
родцев по Неве746. Такая тактика была широко распространена в Ев-
ропе, и вовсе не обязательно датировать ее именно достоверными
шведскими укреплениями на русских землях. Можно также доба-
вить, что разница между укрепленным поселением и укрепленным
лагерем на начальном этапе была совсем невелика. И когда пришел
Александр Ярославич о крепости еще ничего, кроме «обрытий», не
напоминало.
218
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Признавая долгосрочные планы шведов на Неве, естественно
подчеркнуть их очевидные амбиции в области крещения местных
язычников747. Выше отмечалось, что по мнению исследователей, об-
ращение ижоры к 40-м гг. XIII в. еще не было завершено748. На это
имеется и прямое указание ЖАН, где христианин Пелгусий отмечен
живущим «посреди рода своего, погана суща»749. В целом можно ска-
зать, что конфессиональный акцент проходит через все ЖАН. За-
хватчики, пришедшие на Неву, нигде не названы шведами — только
«рилхляны» (то есть католики), а их предводитель «король части
Рилхьскдя от Полунощныя страны», то есть король Северной страны
из католической части мира750. В ЖАН подчеркивается вызывающе
агрессивный характер шведского вторжения, а ответные меры нов-
городцев представлены не внезапным нападением, но реакцией на
открытый вызов интервентов. Агиограф также пытался объяснить
неожиданную остановку шведов на Неве. Он представляет дело
в виде «Божьего суда» — рыцарского поединка: «прииде» «король
части Рилхской» «в Неву, шатаяся ьезулхиелхь, и посла слы своя, загор-
девся, в Новъгородъ къ князю Александру, глаголя: «Аще лхожеши про-
тивитися лхне, то се еслхь уже зде, пленяя зелхлю твою»751. Помолив-
шись в храме Святой Софии, Александр согласился. Но пошел на
бой «в лхале дружине» — это также объясняется как срочностью
предприятия, так и благочестием князя: «не съждався съ лхногою си-
лою своею, но уповая на Святую Троицу»752.
Не случайно при рассказе о подготовке к сражению появляется
легенда о видениях ижорского старейшины Пелгусия — в крещении
Филиппа. Автор подчеркивает, что православие уже проникло в сре-
ду ижорской племенной знати, сторонников Новгорода и сподвиж-
ников Александра:
«И ье некто мужь старейшина к земли Ижерстей, именемъ Пелу-
гий, поручено же высть ему стража нощная морская. Въсприя же свя-
тое крещение и живяше посреди рода своего, погана суща, наречено же
высть имя его въ святемъ крещении Филипъ, и живяше Богоугодно,
в среду и в пяток превываше въ алчве, тем же сподови его Богъ виде-
ти видение страшно в тъи день» .
Судя по всему, Пелгусий первым сообщил новгородцам о при-
ближении шведов754. ЖАН в этом месте переходит на деловитый
тон: «Скажелхъ вкратце». Затем события перечислены, казалось бы,
в хронологическом порядке:
— сначала Пелгусий «увидешд силу ратны\ъ иде противу князя
Олександра»,
Глава 2. Русь и кивомия
219
— затем он сообщил князю «станы и оврытья ихъ»,
— а потом «стоящю же ему при кран моря, стрежашетъ обою пути»,
— и «превысть всю нощь во вдбньи, якоже нача всходити солнце»:
— было ему виденье Бориса и Глеба «въ одеждахъ червленыхъ», спе-
шащих в «насаде» «по морю» на помощь «сроднику своему
Олександру»;
— вероятно, тем же утром, встретив князя Александра («потомъ
скоро приехл князь Олександръ»),
— Пелгусий сообщил ему о благоприятном предзнаменовании
(«он же, видевъ князя Олександра радостныма очима, исповеда
ему»),
— но Александр попросил его никому пока не рассказывать этого:
«Gero не рци никому же»,
— и «оттоле потщався наехл» на «римляны» (то есть шведов) и «изви
их»755.
Ижорский старейшина, как считают многие исследователи, лицо
историческое756. По крайней мере, имя его (в разных списках: Пел-
гусий, Пелгуй, Пелугий, Беглусич) явно прибалтийско-финского
происхождения. Финское Pelgo (Pelkko) означает «исполненный
страха (Божьего)», «богобоязненный». На родном языке оно должно
было звучать «Пелконен» (Pelk, Palckon, Pelkonen, Pellkoinen)™7.
В Писцовой книге Водской пятины письма Дмитрия Васильевича
Китаева и Никиты Семенова сына Губы Моклокова 7008
(1499/1500) г. в Корбосельском погосте на Карельском перешейке
упоминается «деревня на Валгасари Пелкуево», а в Дудоровском
южнее Невского устья — «деревня Пелгуево» и «деревня другое
Пелгуево»758. Можно предположить происхождение названий этих
поселений от Пелгусия, который, очевидно, принадлежал к местной
племенной знати, союз с которой стал важнейшим фактором, обес-
печившим победу Александра Ярославича над шведами759. За десять
лет до этого, в августе 1228 г., ижорцы, возможно, вместе с тем же
старейшиной Пелгусием, громили вторгшихся тавастов (емь)760. Те-
перь они вновь оказывали военную помощь новгородцам. Ход изло-
жения ЖАН указывает на то, что видение Пелгусия состоялось на-
кануне невского сражения — в ночь с 14 на 15 июля 1240 г., то есть
ижорцы входили в состав войск Александра Ярославича. Впоследст-
вии они еще не раз будут оборонять Невское устье от интер-
вентов761.
220
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
Известия о том, что ижорцы еще не все были крещены, порожда-
ли миссионерский зуд в Европе. В 1240 г. на их обращение и поко-
рение претендовали шведы, а в 1241 г. уже ливонцы. Если судить по
посланию епископа Вик-Эзельского Генриха от 13 апреля 1241 г., то
этот иерарх недавно получил от папы в церковную юрисдикцию зем-
ли между «Эстонией, уже крещенной» и Русью (Rutiam), а именно
Водь, Нева, Ижора и Карела (Watlande, Nouve, Ingria et Carelae),
«которые, как ожидается, примут веру Христову»762. В 1255 г. папа
предоставил право назначать епископов в земли води, ижоры и каре-
лов архиепископу Рижскому763.
Все это позволяет заключить, что речь в 1240 г. не должна идти
о рядовом грабительском набеге. Малозначимое на первый взгляд
и даже не отмеченное в западных источниках шведское вторжение
на Неву вполне могло приобрести катастрофическое значение для
Новгорода. Подобную ситуацию мы наблюдали на рубеже ХП-ХШ вв.
в низовьях Даугавы, когда беспечность и несвоевременная благоже-
лательность полоцкого князя привела к отторжению крупных терри-
торий, ранее подконтрольных Руси. Энергия Александра Ярослави-
на, также считавшегося претендентом на полоцкий стол, не
позволила реализовать «рижский проект» в устье Невы.
Закрепление на Неве позволяло шведам не только претендовать
на колонизацию Карелии и Ижоры и контролировать торговое сооб-
щение Новгорода с Западом, но также, а может быть, и прежде все-
го, создавало барьер в коммуникациях Руси и внутренних областей
Финляндии — то есть тавастов (еми), которые, как отмечалось,
к 1237 г. изгнали от себя католических проповедников. В этом отно-
шении представляют интерес рассуждения об отправной точке
шведского похода в 1240 г. и его руководителе.
В финской историографии благодаря работам Габриеля Рейна
{Gabriel Rein; 1800-1867) утвердилось мнение, что крестовый по-
ход на Неву организовал и возглавил епископ Томас, первый успеш-
ный предстоятель финской церкви, о котором мы уже упоминали
в связи с походами еми в 1227-1228 гг764. Исследователь основывал-
ся на мнении, согласно которому в период правления короля Эрика
XI Эрикссона {Eirikr Eiriksson\ 1216-1250; король в 1222- 1229,
1234-1250 гг.) затяжная внутренняя междоусобица в Швеции не
позволяла совершать дальние походы за пределы страны. С другой
стороны, молодая колония в Финляндии была крайне заинтересова-
на в расширении своей власти и, особенно, в борьбе с Русью765. Кро-
ме того, в русской летописи среди участников упоминаются все
Глава 2. Русь а кивания 221
финские племена — сумь и емь. В период национального подъема
в Финляндии на рубеже XIX-XX вв. гипотеза Рейна получила ши-
рокое признание766. Вплоть до наших дней в историографии встреча-
ется наименование шведского вторжения на Неву в 1240 г. как «по-
ход епископа Томаса». Политическая подоплека этой концепции
очевидна — молодое финское государство хотело демонстрировать
«вековую борьбу» с русскими соседями, агрессорами и оккупан-
тами767. Исторической критики предположения Рейна не выдержи-
вают. При короле Эрике междоусобица бушевала не все правление,
а прежде всего в 1229-1234 и 1247- 1248 гг. В 1249 г. правитель
королевства организовал — и это фиксируется уже зарубежными
источниками — крестовый поход на тавастов, то есть далекий поход
за пределы Швеции. Сама финская колония была настолько слаба,
что епископ Томас вынужден был бежать из нее на Готланд (в Вис-
бю) в 1245 г. «из страха перед карелами и русскими»768. Никакой
крупной военной операции шведские колонисты в Финляндии орга-
низовать не могли: они только писали в метрополию бесконечные
жалобы о притеснениях язычников769. Сама формулировка русской
летописи говорит о том, что во главе большого (!) шведского (!) вой-
ска стоял «князь», которого лишь сопровождали епископы, среди ко-
торых, конечно, мог быть и епископ Томас770.
В русской, а затем и западной (прежде всего, шведской) исто-
риографии со времен Н. М. Карамзина сложилось почти единое мне-
ние, что князем, упомянутым в летописи в качестве шведского пред-
водителя, был ярл Биргер Магнуссон (ок. 1210-1266), фактический
глава шведского государства в середине XIII в771. Это имя упомина-
ется лишь в одном письменном источнике — «Рукописании Магну-
ша, короля Свейского», составленном в 1411-1413 гг. в Новгороде
в качестве полемического манифеста и представляющего завещание,
якобы написанное шведским королем Магнусом Эриксоном (Mag-
nus Eriksson-, 1316- 1374; король в 1319-1363 гг., формально до
1371 г.), в котором он предостерегает потомков от нападений на
Русь772.
В русской летописи Магнус упоминается впервые в 1323 г., ко-
гда подписал с московским князем Юрием Даниловичем Ореховец-
кий договор773. В 1348 г. король нарушил мир и напал на Новгород,
чему предшествовало его требование произвести публичный спор
о приоритете католической или православной веры. Шведские вой-
ска новгородцы отогнали, а в 1350 г. заключили новый мир774. Впо-
следствии Магнус в результате переворота был лишен трона и посажен
222 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
в тюрьму. В русских источниках он запомнился нарушением ранее
заключенного Ореховецкого договора и организацией неудачного по-
хода 1348 г., а также агрессивной проповедью против православия.
Его позднейшая трагическая судьба удачно укладывалась в формат
наказания за посягательство на Восточную Церковь775.
В «Рукописании Магнуша» перечисляются неудачные шведские
вторжения против Руси и говорится:
«Первее сего поднялся князь (местерь) Белгерь и вшел в Неву,
И срете его князъ Ллександръ на Ижере реце, самого прогна, а пол-
ки поби»776.
В списках «Рукописания» князь чаще всего именуется «Белгер»
(Бельгер, Белгерь; иногда — Бергер). Только в ЖАН, вошедшем
в Академический и Голицинский списки Новгородской 4 летописи,
вставлено, очевидно, тоже из «Рукописания», — «Бергель», который
и назван «королелх части Рилхская»777. Мнение исследователей едино:
во все сохранившиеся письменные источники имя Биргера (а по со-
звучию — речь, со всей очевидностью, идет о нем) привнесено
именно из «Рукописания Магнуша» и только в начале XV в778.
И. П. Шаскольский, ссылаясь на подсказку Д. С. Лихачева, объяс-
няет появление имени Биргера в «Рукописании» довольно простым
обстоятельством: собирая сведения о короле Магнусе, опрашивая
приезжих шведов, новгородский автор «Рукописания» осведомился
и об имени военачальника, совершившего поход на Неву, но самым
известным шведским государственным деятелем ХШ в., основателем
королевской династии и кондотьером, совершившим крестовый по-
ход в Тавастию в 1249 г., был именно Биргер — его и назвали ин-
форматоры. Как пишет Шаскольский, «только его имя (из числа ма-
лопримечательных имен прочих шведских королей и ярлов ХШ в.)
могло сохраниться через 150-200 лет в памяти рядового населе-
ния»779. С этим мнением солидаризовались и позднейшие исследова-
тели780, отчего в отечественных работах последних десятилетий вер-
сия о том, что шведским вторжением в 1240 г. руководил ярл Бир-
и 781
гер, признается не имеющей связи с реальностью .
И. П. Шаскольский предложил другого кандидата на роль руко-
водителя шведского войска. Исследователь считал этот поход круп-
ным вторжением, которое было организовано на государственном
уровне, то есть для его осуществления был созван ледунг — швед-
ское морское ополчение, а во главе поставлен глава государствен-
ной и военной администрации страны — ярл. Биргер стал ярлом
Глава 2. Русь и Ливония 223
и правителем Швеции только в феврале 1248 г.782, а до того с сере-
дины 1230-х гг. этот пост занимал его ближайший родственник —
двоюродный брат Ульф Фаси. Именно Ульфа Фаси Шаскольский
предложил считать «князем», возглавлявшим шведское войско во
время похода на Неву783. Эту точку зрения в последние годы поддер-
живает большинство отечественных исследователей784.
Чуть ли не единственным оппонентом Шаскольского являлся
Дж. X. Линд. Датский исследователь допускал, что составитель «Ру-
кописания» пользовался некими новгородскими записями для пере-
дачи биографии короля Магнуса, а также, возможно, для воспроизве-
дения имени Биргера как предводителя невского похода в 1240 г.785
Недавнее обследование вопроса А. Накадзавой показало, что неото-
ждествленным новгородским письменным источником составитель
«Рукописания» действительно пользовался786. Было ли в нем имя
Биргера — сказать затруднительно.
В любом случае, считает Линд, Биргер вполне мог возглавлять
поход на Неву787. Около 1237 г. он вступил в брак с дочерью швед-
ского короля Эрика X Кнутссона (Eirikr Knutssoiv, ок. 1180—1216;
король в 1208-1216 гг.) Ингеборгой (Ingeborg Eriksdotter, ок.
1212 — ок. 1254), которая фактически являлась наследницей пре-
стола при своем бездетном брате — короле Эрике Эрикссоне.
К 1240 г. Биргер являлся одним из самых влиятельных людей
в королевстве788. Как убежден Линд, невский поход ни в коем слу-
чае не являлся государственным предприятием. По его мнению,
«имело место не более чем нападение небольшого отряда, даже
меньшее, чем нападение в 1164 г. на Ладогу, описанное детально
в новгородских летописях», и лишь потом в русских источниках
«оно выросло в событие национального значения, затмевающее со-
бою даже Ледовое побоище»789. Действительно, судя по тому, что
небольшой собранный наспех отряд Александра Ярославича выну-
дил шведов отступить, можно заключить, что силы их были невели-
ки — ни о каком ледунге, который в те годы насчитывал более 200
кораблей (1 корабль примерно вмещал 40 человек)790, речи идти не
должно. А следовательно, возглавлять интервентов вовсе не обяза-
тельно должен был ярл791.
В 1292 г. шведы пытались собрать дань с карелов и ижорцев —
их войско составляло 800 человек: «400 нде на Корелу, а 400 — на
Ижеру»792. В 1300 г. шведы попытались вновь построить крепость на
Неве в устье Охты — Ландскрону — и собрали «отличный флот, ка-
кого никогда не видали», а также войско, как записано в летописи,
224
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы.
«к силе келице»: по данным «Хроники Эрика» войско составляло
1100 человек («XI hundradha» — одиннадцать сотен)793. С большим
трудом тогда новгородцы изгнали захватчиков. В 1164 г. у шведов
было около 2000 воинов; столько же еми атаковало невское побере-
жье в 1228 г. Каждый раз летопись сообщает нам о тяжелых крово-
пролитных сражениях, требовавших привлечения новгородского
ополчения. В 1240 г. шведов удалось разгромить «пожарной коман-
дой» Александра Ярославича.
Надо полагать, что в 1240 г. интервентов было не более 1000 че-
ловек, а их пестрый национальный состав указывает на то, что соб-
ственно шведы пусть и составляли большинство, но далеко не по-
давляющее. Участие финнов говорит о явной причастности
к событиям финляндского епископа Томаса и местных колонистов.
Появление норвежцев, особенности внешнего вида которых должны
были быть хорошо известны новгородцам, свидетельствует о том,
что в центре шведской государственной администрации должны
были знать об организации похода. Исследователи вполне едино-
душно связывают невское вторжение с реакцией на папскую буллу
1237 г.794, которая призывала к походу на емь, да и просто указыва-
ла на необходимость военно-политической активизации в этом на-
правлении, то есть в направлении финских племен, власть над кото-
рыми Новгорода, по западным меркам, не была очевидной. Слухи
о монгольском погроме Руси должны были создать впечатление, что
в 1240 г. нужный момент настал. Возглавить такую акцию вполне мог
молодой герцог, муж наследницы престола, претендент на особое по-
ложение в королевской фамилии — крупный и состоятельный земле-
владелец Биргер Магнуссон, которого сопровождал епископ Томас795.
Таким образом, можно предположить, что шведский поход на
Неву стартовал от озера Меларен (Mdlaren), где на кораблях были
размещены крупный шведский отряд и группа норвежских кондотье-
ров; пройдя Аландские острова, караван достиг Финляндии, вошел
в устье реки Ауры и остановился невдалеке от старого замка Або.
Здесь к ним присоединились отряды суми, еми и группа колонистов,
возглавляемая епископом Томасом. Далее имелось два варианта мар-
шрута к Неве: южный и северный. В средние века использовались
оба. Северный вел вдоль северного побережья Финского залива мимо
Выборгского залива и Березовых островов. Этот путь изобиловал
шхерами, хитрыми навигационными ориентирами и мелководьем,
был сложнее и длиннее. Южный маршрут вел к Ревелю и далее
вдоль южного берега Финского залива между островом Котлин и по-
Глава 2. Русь и кивания
225
бережьем Водской земли. Этот путь тоже имел сложности — в част-
ности большую береговую мель, но был существенно проще север-
ного и использовался чаще796. Если допустить, что шведский флот
прошел мимо Ревеля, то весть о нем могла прибыть в Новгород уже
оттуда, а также из земли води. Надо полагать, ради внезапности
шведы двигались северным путем, хотя в этом случае подвергались
опасности нападений тавастов, чьи поселения выходили на побере-
жье и чьи морские походы известны по русской летописи. Скрыт-
ность была более приоритетной для вторжения на Русь, чем страх
столкнуться с кровожадными финскими язычниками. Пелгусий же,
как отмечено в ЖАН, сторожил «при кран моря» «обою пути», то
есть, вероятно, как маршрут вдоль северного берега Финского зали-
ва, выводивший в Большую Невку, так и вдоль южного, ведущий
к Большой Неве797. Удобным местом наблюдения для этого было ме-
сто разделения Большой Невки и Невы, то есть Петроградский ост-
ров или южный берег Невы у истока реки Фонтанки798.
Лишь только прибыв в устье Ижоры, шведы начали строить «ста-
ны и обрытья». Но обустроиться они не успели — некоторые так
и жили на кораблях, как сообщается в ЖАН. Полагаясь на скрыт-
ность своего появления, интервенты даже не создали полноценной
дозорной службы и были вскоре разгромлены внезапным налетом
дружины Александра Ярославича.
* * *
Синодальный список НПЛ сухо и деловито повествует о слу-
чившемся:
«Князь же Олександръ не умедли ни мало с новгородци и с ладожа-
ны приде на ня,
и поведи я силою Святыя Софья и молитвами владычица нашея Бо-
городица и приснодевица Мария,
месяца июля въ 15, на память Святого Кюрика и улиты, в неделю
на Своръ святы\ъ отець 630, иже в Халкидоне; и ту бысть велика сеча
Свеемъ»799.
Трудно предположить, что ладожане оставили свой город, буду-
чи уверенными, что интервенты идут штурмовать его. Скорее всего,
они точно знали, что шведы задержались в устье Ижоры надолго.
Их уверенности способствовало личное прибытие князя. Предпола-
гается, что Александр Ярославич, наспех собрав наличные силы,
сначала сплавил их по Волхову к Ладоге, а затем, присовокупив
226 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
к отряду ладожан, пошел к Ижоре800. В свое время было высказано
мнение, поддержанное недавно А. Н. Кирпичниковым, что посколь-
ку княжеская дружина была конной, то она могла направиться
к месту сражения не морским путем или вдоль рек, что составляло
маршрут почти в 300 км, а напрямик — через Тесов вдоль Оредежа
и по Ижоре. Так маршрут всадников составил бы не более 150 км,
которые можно было преодолеть за пару дней. С ладожанами дру-
жинники могли встретиться где-то невдалеке от места будущего
сражения801. Однако как отметил еще И. И. Шаскольский, эта схема
не учитывает транспортировки пеших войск, участие которых упо-
минается ЖАН и предполагается ходом событий. Наиболее быстро
доставить пеших воинов можно было именно по воде802. Кроме того,
перемещая всадников напрямик, а потом присоединяя к ним пеш-
цев, князь вынужден был бы поддерживать постоянные коммуника-
ции между этими частями, что предполагает целую штабную инфра-
структуру и не соответствует источникам, указывающим на
скорость организации похода: «мнози нокгородци не сококупилися
нешя, понеже ускори князь поити»803.
Военный историк Г. Н. Караев считал, что основные силы Алек-
сандра Ярославича были доставлены к Неве на кораблях. Не доходя
нескольких километров до Ижоры, суда вошли в речку Тосну, где
высадили воинов, которые двинулись к шведскому лагерю вдоль
правого лесистого берега Большой Ижорки804. Конная княжеская
дружина могла двигаться вдоль берега Невы805. При таком маршруте
Александр Ярославич имел возможность постоянно контролировать
основное направление предполагаемого шведского вторжения —
путь по Волхову и Неве. Если бы шведы решили двинуться к Ладо-
ге, он бы немедленно это заметил и дал бой806.
Водный путь от Новгорода вниз по Волхову до Ладоги, даже если
на суда погрузили коней, мог укладываться в световой день. Для
того чтобы подступить к Ижорскому устью из Новгорода на судах
Александру Ярославичу потребовалось бы максимум 3 дня от мо-
мента принятия решения. Допустив задержку на сбор дружины
и охотников в Новгороде, а также на ладожское ополчение и проч.,
князь должен был получить известие о прибытии шведов не позднее
10 июля. Высадка интервентов, таким образом, относится к 5-6
июля 1240 г., то есть к моменту сражения они находились на Неве
уже 10 дней807. Такую задержку объяснить необходимостью отдох-
нуть после долгого путешествия невозможно. Очевидно, их целью
было именно Ижорское устье, где они собирались закрепиться.
Глава 2. Русь и Аивония
227
Подход войск Александра Ярославина к шведскому лагерю
в устье Ижоры 15 июля 1240 г.
Как отмечал И. П. Шаскольский, в XVII в. парусное судно прохо-
дило маршрут от Санкт-Петербурга до Стокгольма максимум за 3-4 не-
дели808, то есть шведы в 1240 г. должны были отплыть от озера Ме-
ларен около 12 июня, а если допустить их остановку в Або, то около
10 июня 1240 г. К этому времени закончились и норвежские усоби-
цы, о которых мы упоминали и которые не позволяли допустить уча-
стие норвежцев в походе.
Кроме маршрута прибытия войск Александра Ярославича к Ижо-
ре вызывало споры и само место сражения. Традиционно считается,
что шведы расположились на правом берегу Ижоры у впадения
в Неву809. Однако как заметил И. П. Шаскольский, «против такой
локализации говорит неровный, всхолмленный характер местности,
не очень благоприятный для устройства лагеря»810. По мнению ис-
следователя, именно левый берег устья имеет «значительное плос-
кое пространство, удобное для устройства лагеря»811. Эти положе-
ния недавно попытался развить А. Я. Дегтярев. Согласно его
предположению, размещение шведского лагеря на левом берегу бо-
лее чем логично: шведы должны были ожидать атаки с востока,
а потому разместились за рекой, отчего и не выставили охране-
ния — «в тылу у шведского войска, спокойно поднявшегося по
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
Неве, оставался известный, пройденный без каких-либо осложнений
маршрут»812. Действительно, и позднее Усть-Ижора развивалась бо-
лее активно на левом, пологом берегу, и он должен был быть удоб-
нее для размещения лагеря. Для лагеря, возможно, да, но не для
крепости. Позднее при Петре I именно на правом холмистом берегу,
образующем удобный для контроля за судоходством мыс, будет воз-
ведена фортеция813. Реконструируя Невскую битву, Дегтярев допус-
кает, что шведы ждали атаки с востока через Ижору, а она последо-
вала с запада — князь Александр обошел беспечных интервентов814.
Ссылки на военное искусство при этом нам кажутся неуместными.
Отсутствие охранения — это явная халатность в любом случае.
Создать лагерь на левом берегу и ждать атаки новгородцев с правого
просто нелепо. Подходы к правому берегу устья гораздо более хоро-
шо защищены: междуречье Ижоры и Тосны — это сплошные боло-
та, а Ижора, распадающаяся в низовьях на несколько рукавов, прак-
тически блокирует подступы с юга. Возвышенный характер
местности в очередной раз указывает на удобство размещения укре-
плений. Затруднительным выглядит и маневр Александра ради вне-
запного нападения на левый берег: от устья Тосны это слишком
большой многочасовой обхват, предполагающий форсирование Ижо-
ры и перемещение местами почти по открытой местности.
Левый берег Ижорского устья более сух и открыт — там можно
разместить лагерь, но никак не без охранения. Аргумент о тыле, ко-
торый «известен» и «пройден», также не действует. В 1300 г. Ланд-
скрону, судя по всему, также строили на левом дальнем (по отноше-
нию к морю) берегу устья Охты815. Локализация шведского лагеря
фактически сводится к решению вопроса о цели их вторжения. Если
речь идет о строительстве крепости, то возводить ее должны были
на правом берегу.
***
Историки неоднократно пытались восстановить ход Невского
сражения, хотя в источниках для этого практически не имеется ма-
териала. Основные подробности содержатся в ЖАН и связаны
с описанием героических деяний отдельных лиц, о которых спустя
четверть века вспоминали очевидцы:
«Си же вся слышах от господина своего великого князя Олександра
и от инех'ъ, иже в то время овретошдся в той сечи»816.
Глава 2. Русь и /сивония 229
Некоторые подробности из ЖАН действительно носят очень реа-
листичный характер, совершенно не характерный для агиографиче-
ской литературы. Рассказ о бое начинается следующим образом:
«Оттоле потщався ндехл на ня въ 6 чдс дне, и бысть сеял велнкд
над рилкляны, и нзби их множество Бесчисленно, и сдл\ому королю
възложи печдть нд лице острымь своимк копиел\ь»817.
Таким образом, битва началась в 10 часов утра в воскресенье
15 июля 1240 г.818 Противостояние было крепким и ожесточенным.
В ходе него князь Александр Ярославич ранил в лицо шведского
предводителя. А. Н. Кирпичников попытался представить сражение
случившимся «по тактическим правилам боя, принятым в средневе-
ковье». Речь идет о схватках «сплоченных отрядов, построенных
в эшелонированный боевой порядок». Эти отряды сходились и рас-
ходились с противником, отчего бой «развертывался как бы волно-
образно» 819. В этом ключе исследователь понимает и фразу «возло-
жить печать на лице»: «лицо» в данном случае «передовая сторона
строя шведских войск», а «печать» — «знак, отметина, урон, нане-
сенный шведскому войску ударом конных копейщиков»820. Полага-
ем, что историк изрядно модернизирует буквальное значение
источника.
При описании героических действий шести новгородских храбре-
цов ЖАН создает впечатление о маневрах сразу нескольких боевых
единиц русского войска.
Первый храбрец — Гаврила Олексич — преследуя «королевича»,
верхом ворвался («ндехл») по сходням на вражеский корабль
(«възъехл по досце и до сдлхогу коровля»): бился с королевичем на
сходнях и оттеснил его («текошд передъ нилх») оттуда внутрь кораб-
ля, но затем был схвачен и сброшен вместе с конем со сходней
в воду, выбрался из воды невредимым и еще раз попытался ворвать-
ся («и пдкы ндехл») на корабль, после чего имел поединок с самим
вражеским воеводой в самом эпицентре сражения («вися с сдл\ем
воеводою середи полку ихъ»).
Второй — новгородец Сбыслав Якунович, орудуя одним топором,
многократно бесстрашно врезался во вражеские порядки («ндехл
многажды нд полкъ ихъ») и убил немало противников («пдде неколико
от рук его»), удивляя окружающих силою и храбростью.
Третий — полочанин Яков, княжеский ловчий, так врубился
(«нде\л») с мечом во вражеский отряд, что заслужил похвалы само-
го Александра Ярославича.
230
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Предположительная схема Невской битвы по В. Т. Пашуто
Четвертый — новгородец Миша, сражаясь пешим со своею дру-
жиной, врывался («ндтече») на шведские корабли, убивал всех кто
там был и так «погубил» 3 корабля: «Ge пешь ндтече нд кордвли и по-
ГуБИ 3 кордвли з дружиною своею».
Пятый — молодой княжеский дружинник («от молодыхъ его»),
Савва, верхом въехал («къеха») в большой королевский «золотовер-
хий» шатер и подсек его опорный столб. Падение шатра придало
бодрости «полкам» Александра Ярославина («Подци Олексдндрови,
видевшее шдтрд пдденье, върддовдшлея»).
Шестой — княжеский слуга («от слугъ его»), Ратмир («Рдт-
меръ»), бился пешим («вися пешь») против многих противников,
упал и погиб, когда его обступило сразу несколько нападавших821.
Судя по указанию автора ЖАН, он писал и со слов самого князя,
отчего среди храбрецов много княжеских дружинников: Яков, Сав-
ва, Ратмир. Новгородец Миша, по мнению многих исследователей,
возглавлял собственную дружину, с которой и разгромил 3 корабля
противника822. Сбыслав Якунович и Гаврила Олексич названы по от-
честву и, очевидно, принадлежат к боярской верхушке, отчего, по
Глава 2. Русь и Кивония
231
предположению А. Н. Кирпичникова, должны были также руково-
дить дружинами. Историк насчитывал до пяти боевых подразделе-
ний в войске Александра Ярославича: княжеская дружина, три нов-
городские дружины (Мишы, Сбыслава Якуновича и Гаврилы
Олексича), а также ладожане823. Однако если следовать этому
маршруту рассуждений, то руководителями отдельных отрядов сле-
дует считать и новгородцев, упомянутых летописью среди погибших
в Невской битве: Константин Луготинич и Гюрята Пинещинич824.
Всех же погибших было 20, и из них 2 дружинных головы (?!).
В Житии действительно говорится о полках Александра Яросла-
вича во множественном числе, но, скорее всего, их было только
три — они перечислены в летописи: княжеская дружина, новго-
родцы и ладожане. Характерно, что в Житии вообще не упомяну-
ты ладожане. Да и известия о храбрецах-новгородцах не изобилу-
ют особыми подробностями. Все они вполне могли быть
воспроизведены очевидцами из княжеской дружины, проживав-
шими во Владимире.
Победа на Неве, как подчеркнуто в ЖАН, одержана благодаря
особому покровительству святых мучеников Бориса и Глеба. Этот
акцент позволил В. Л. Янину допустить, что для составления Жития
использовался некий письменный памятник, записанный в Новгоро-
де при церкви Бориса и Глеба, расположенной в Детинце, но ранее
замыкавшей Прусскую улицу и являвшейся вечевым храмом мест-
ных жителей. Среди шести житийных героев Невской битвы троих
(Таврило Олексич, Сбыслав Якунович и Миша) он считал принадле-
жащими к «прушанам», видным боярам Прусской улицы825. Именно
с ними, их родственниками или записями, сохранившимися у них,
связывал историк передачу составителю ЖАН рассказов о Пелгусии
и подробностей геройства «прусских» храбрецов826. По мнению ис-
следователя, «первоначальная версия жития была создана в Новго-
роде по инициативе прусского боярства для возвеличения кончан-
ского Борисоглебского храма»827.
Однако автор ЖАН сам указывал на источник своих сведений:
«Си же вся саышах от господина своего великого князя ОлекслндрА и от
инехъ, иже в то время овретошлся в той сечи»828. Кроме того, он ука-
зал, что свое видение Пелгусий поведал только князю Александру
Ярославичу, который попросил никому перед битвой не рассказы-
вать о благоприятном предзнаменовании. Вполне можно допустить,
что от князя автор Жития и услышал рассказ о Пелгусии. Перед
232
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
пересказом легенды агиограф специально подчеркнул, что именно
Александр Ярославич особенно почитал Бориса и Глеба:
«И поиде нд ня въ день въскресениА, нудя въ 15, имеяше же веру
велику къ святыма муменикомд Борису и Глеву»829.
Само содержание видения указывает на помощь святых именно
князю Александру — «сроднику своему»:
«И яко же Hama въсходити солнце, слыша шюл\ъ стрдшенъ по морю
и виде насадъ единъ гревущь по люрю, и посреди насада стояща свя-
тая л\уменикА Борисд и Глевъ въ одеждах мръвленых, и вестд рукы
дръжАЩА на рдмех- Гревци же седяху, акы л\глою одедни. Реме Борисъ:
„Брдте Глебе, вели грести, да полюжел\ь сроднику своелгу князю Алек-
сандру”. Бидев же тдковое видение и слышавъ таковый глас от л\уче-
нику, стояше трепетенъ, дондеже насадъ отиде от омию его»830.
Значение «борисоглебского мотива» в ЖАН не прояснено иссле-
дователями в достаточной мере. Отсыл к Новгороду, который указал
В. Л. Янин, не выглядит убедительным. Во-первых, в середине XIII в.
развитие Борисоглебского культа уверенно прослеживается не толь-
ко в Новгороде, но, если не прежде всего, в Ростово-Суздальской
земле831. Вполне вероятно, что это связано с преодолением чувства
вины, которое испытывал князь Ярослав Всеволодович, не сумев-
ший помочь брату — великому князю Юрию — в борьбе с монгола-
ми, ставший в глазах современников и потомков невольным винов-
ником его гибели. На следующий год после смерти Юрия Ярослав
проводит реконструкцию церкви Бориса и Глеба на княжеском дво-
ре в фамильной вотчине в Кидекше и освящает храм 24 июля 1239 г.832
Позднее — в 1253 г. — Борисоглебский храм был отремонтирован
и заново освящен на княжеском дворе в Ростове833. В 1287 г. на его
месте стали строить новое здание834. Создается впечатление, что
в эти годы на Северо-Востоке Руси храмы с другим посвящением не
строили и не поновляли835. Текст ЖАН может служить дополнитель-
ным примером особого отношения к св. мученикам Борису и Глебу
в придворном Рождественском монастыре Владимира.
Во-вторых, для повествования о храбрецах также нет особой не-
обходимости привлекать новгородский источник. Из шести упомяну-
и и VQ36
тых персонажей только три не связаны с княжеской дружинои ,
и только два названы новгородцами. Вторым упоминается далеко не
рядовой участник сражения — Сбыслав Якунович, ставший в 1243 г.
посадником и остававшийся на этом посту почти десять лет (до 1255 г.
[лава 2. Русь а кивания
233
летопись посадников не упоминает)837. Считается, что впервые он
упоминается в летописи в 1215 г. в составе сторонников князя Яро-
слава, которых тот забрал с собой из Новгорода в Торжок и, одарив,
отпустил: «поимя съ собою Тврьдислдвд Михдлковицд, ЛЛикифорд,
Полюдд, Свыслава, Смбнд, Ольксу и много вояръ»838. В. Л. Янин
утверждает, что речь идет о «прусах», боярах с Прусской улицы839.
Упоминаемого «Олексу» ученый предложил считать отцом Гаврилы
Олексича, который, таким образом, был тоже «прушанином»840. Рас-
смотрим ситуацию внимательно.
В летописи сообщается, что летом 1215 г. «нд своръ увишл прусн
Овъстрдтд и сынъ его Дуготу», отчего князь Ярослав «пожали на нов-
городце», а затем «поиде» «нд Тържъкъ», прихватив упомянутых
бояр841. Казалось бы, «прусы» совершили убийство некоего Овстра-
та с сыном, чем вызвали обиду князя на новгородцев: ничто не ука-
зывает на симпатии Ярослава по отношению к прусским боярам. На-
оборот, большинство историков считало Овстрата с сыном
сторонниками князя, а «прусов», соответственно, его противни-
ками842. Очевидно лишь то, что князь забрал с собой в Торжок «не-
которых влиятельных представителей городской общины», но кто из
них был с Прусской улицы и был ли вообще — сказать
затруднительно843. Буквально в следующем году — в конце 1216 г. —
после победы на Липице князя Мстислава Мстиславича Удалого над
коалицией суздальских князей Твердислав Михалкович, по мнению
В. Л. Янина — «прушанин» и сторонник переяславского князя Яро-
слава Всеволодовича, стал посадником и сменил на этом посту, ве-
роятно, лидера супротивной группировки Гюргя Иванковича844. Од-
нако когда в начале 1217 г. Мстислав отправился в Киев, оставив на
севере семью, он забрал с собой, как перечисляет летопись, «Гюргя
Иванковиця, Свыслава Стспаниця, Ольксу Путиловиця»845. Опять упо-
минаются Сбыслав и Олекса, но теперь в составе группировки, оп-
позиционной «прушанам» и никак не сторонников Ярослава. Идет
ли речь об одних и тех же лицах — сказать затруднительно, но ло-
гичнее сопоставить двух Сбыславов, упоминаемых в летописи с раз-
ницей в два года (1215 и 1217 г.), чем двух Сбыславов, упоминае-
мых в летописи с разницей в четверть века (1215 и 1240 г.)846. Про
Олексу можно сказать то же самое — на роль отца Гаврилы может
претендовать как Олекса, упоминаемый в 1215 г., так и упоминае-
мый в 1217 г., если оба Олексы не одно и то же лицо.
Новгородца Мишу В. Л. Янин относил к Прусской улице, ссыла-
ясь на Родословец семьи Морозовых:
234 Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
«Князь Александр Невский побил Немец, и на том бою у него выло
6 мужей хрАврых, и от тех ото шти м\'ж^й хрлврых один выл именем
Михайло, а прозвище Миша, из Прусския зелхли, а лежит в Новегороде
у Михаила Святого, на Прусской улице...»847.
В другой версии Родословца героем Невской битвы представлен
Терентий848. Ученый счел возможным отнестись с доверием к этому
источнику, совершенно однозначно производному по отношению
к ЖАН, испещренному указаниями на свое позднее происхождение,
где Миша даже не назван жителем Прусской улицы, а указано лишь
на его происхождение «из Прусския земли». Этот Родословец Янин
сопоставил со сведениями синодика церкви Вознесения на Прусской
улице (конец XVII — первая четверть XVIII в.), где среди ктиторов
отмечены «Михаил, Терентии, Михаил, Симеон, Иоанн иже прозвлни-
ем Морозовых»849.
В свое время С. Б. Веселовский подробно обследовал деятель-
ность нескольких поколений семьи Морозовых — знатной москов-
ской боярской фамилии850. Исследователь указал, что достоверные
сведений о них начинаются с середины XIV в. и осторожно заметил,
что в предании о происхождении Морозовых из Новгорода «есть
элементы правды»851. Сам Янин также отмечал, что «первые четыре
поколения этого рода (Миша — Терентий — Михаил — Семен)
окутаны генеалогическим туманом, составляя всего лишь преда-
ние»852. Однако связь с Прусской улицей основателя рода — Михаи-
ла — он все же признавал достоверной, но считал, что речь идет
о других (новгородских) Морозовых, не имеющих никакого отноше-
ния к московским и совмещенных с ними только в каком-то новом
сочинении рубежа XV-XVI вв.853 Дело в том, что летописи известен
новгородец Иван Морозов, который поставил в 1413 г. каменную
церковь в Десятинном монастыре в Новгороде, в то время как в Мо-
скве тогда действовал Иван Мороз — родоначальник местной бояр-
ской династии854. С другой стороны, исследователи давно сошлись
во мнении, что происхождение «из Прусской земли» указывает ни
на что иное, как на связь с боярством Прусской улицы855. Выходит,
что предание, отразившееся в Родословце XVII в. при сопоставле-
нии с синодиком XVIII в. приводит к необходимости признать иден-
тичность легендарного Михаила — основателя рода новгородских
Морозовых и ктитора церкви Вознесения на Прусской улице —
с Мишей, участником Невской битвы856.
Таким образом, знатные дворянские фамилии распределили меж-
ду собой в качестве пращуров чуть ли не всех героев Невской бит-
Глава 2. Русь и кивония
235
вы. Гаврилу Олексича считали своим предком Пушкины и родствен-
ные с ними фамилии (Челядины, Свибловы, Чулковы, Хромые-
Давыдовы, Бутурлины и пр.)857. Поздний родословец Свибловых на-
зывает основателей династии: «Во дни благоверного Великаго Князя
Александра Яросллвичл Невскаго прнндЕ из Немец муж честен именем
Ратша; а у Ратши сын Якун, а у Якунл сын Алекса, а у Олексы сын Гав-
рило; а Глвриловы дети: Иван Морхиня да Акинф Великой»858. В роспи-
си, поданной в Разрядный приказ в 1687 г., про Гаврилу сказано:
«убит в 1241 г., не старым»859. С. Б. Веселовский считал, что досто-
верные элементы семейного предания «Ратшаничей» (Пушкиных
и пр.) начинаются с середины ХШ в. — с Гаврилы Олексича860. Од-
нако недавнее обследование вопроса уральским специалистом по ге-
неалогии Ю. В. Коноваловым склонило его к тому, что на роль об-
щего предка Пушкиных «идеально» подходит вовсе не Гаврила
Олексич, а мимолетно упоминаемый в летописи под 1270 г. «Гаврила
Кыянинович», выступавший сторонником Ярослава Ярославича, ос-
нователя тверской ветви Рюриковичей, которой служили и предста-
вители этих фамилий861.
Общее зерно таких генеалогических выкладок сводится к указа-
нию пращура, который совмещал бы иноземное происхождение
с причастностью к героическому, сакрализованному прошлому стра-
ны — особенно впечатляющей, вероятно, считалась связь с св. кня-
зем Александром Невским862. Говорить о достоверных элементах
этих родословцев возможно, но никак не в отношении второстепен-
ных подробностей — таких, как конкретный адрес, из которого при-
был пращур. Все фамилии одинаково производили Ратшу «из не-
мец», но совершенно различно определяли конкретный адрес: Боб-
рищевы-Пушкины считали, что он прибыл из Германии, Муси-
ны-Пушкины — из Трансильвании, а Пушкины называли его потом-
ком прибалтийских словен, прибывшим из Пруссии863. Все это
показывает решительно поздний характер родословных легенд
и серьезный отрыв их от реальности.
Академический авторитет В. Л. Янина, тем не менее, убедил не-
которых историков в прусском происхождении Миши864. В. И. Ма-
тузова и Е. Л. Назарова даже допустили, что дружину Миши «мож-
но рассматривать как постоянно действующий кончанский (Людина
конца) отряд гридней»865. Свидетельства ЖАН не дают оснований
к определению социальной принадлежности Миши. Встречаются
указания на отсутствие у него отчества, а также на то, что он бился
пешим. Это, якобы, может свидетельствовать о его простом
2'36 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
происхождении866. Однако пеший бой вовсе не является критерием
знатности. Во время битвы на Липице в 1216 г. новгородцы сража-
лись пешими и специально просили об этом князя: «къняже, нс \о-
челгь измерети на кони^ж, нъ яко отчн наши килися на Куллчьскеи пс-
ши»867. Указание «новгородец» сопоставимо с описание предыдущего
героя — Яков — «родомъ полочанинъ», и тоже не несет социальной
окраски. Отсутствие отчества опять же мало о чем говорит.
В XIII в. летопись трижды упоминает боярина Мишу. Первый
раз в 1228 г. Миша предстает доверенным лицом князя Ярослава
Всеволодовича: его посылают в Псков, чтобы уговорить горожан
участвовать в походе на Ригу868. Затем некий Миша упомянут в со-
ставе «Борисовой чади» (1232—1233 гг.): он бежит с ней сначала
в Чернигов, а потом в Псков выписывает свою жену из Новгорода869.
И наконец, в 1257 г. летопись сообщает об убийстве Миши: «Тос же
ЗИМЫ уБНША ЛЛишю»870.
В свое время еще А. В. Арциховский отметил, что прозвище
«Миша» было не случайным уменьшительно-ласкательным именова-
нием, а устоявшимся обозначением конкретного новгородского боя-
рина. Он считал, что перечисленные сообщения относятся к одному
человеку, и этим человеком является Миша — участник Невской
битвы871. Кроме того, Миша сопоставлялся с основателем знамени-
той новгородской боярской фамилии Мишиничей. В конце XIII в. из-
вестны два представителя этого рода: в 1272-1280 гг. посадником
был Михаил Мишинич, а в 1291-1316 г. — его брат Юрий
Мишинич872. Усадьбу, принадлежавшую этой династии, вскрыли на
Неревском раскопе Новгорода. Летописи и берестяные грамоты по-
зволяют проследить деятельность шести поколений Мишиничей-Он-
цифоровичей, давших Новгородской республике ряд выдающихся
граждан — вплоть до Борецких873. Отождествление Миши с пращу-
ром Мишиничей, казалось бы, напрашивается само собой874.
Однако В. Л. Янин, специально обследовав тему, продолжает на-
стаивать на том, что Миша — прусский боярин, а Мишиничи проис-
ходят от другого Миши, жителя Неревского конца875. При этом, как
мы помним, синодик Вознесенской церкви обозначает якобы прус-
ского боярина Михаилом, а вовсе не Мишей. Для неревских же Ми-
шиничей принципиальным — патронимическим — было прозвище
Миша: нигде Мишиничи не называются Михайловичами. На обилие
несоответствий и допущений, на которые пошел Янин ради призна-
ния «прусскости» Миши из ЖАН, указывал в специальном докладе
А. А. Молчанов. Исследователь пришел к однозначному выводу, что
Глава 2. Русь а Ливония 237
в Новгороде в XIII в. был только один Миша, и он не имел никакого
отношения к Прусской улице, будучи основателем рода Мишиничей
из Неревского конца876.
Это совершенно справедливый посыл мы все же хотели проком-
ментировать. Дело в том, что бросается в глаза разнохарактерность
деятельности Миши, упоминаемого летописью. В 1228 г. он высту-
пает близким сподвижником Ярослава Всеволодовича, а в 1232 г.
примыкает к его противникам и воюет против него с оружием в ру-
ках. Тяжело представить, что впоследствии он был прощен и прожи-
вал в Новгороде. Об убийстве Миши летопись сообщает в конце
статьи 1257 г., повествующей о волнениях в Новгороде, связанных
с ожиданием приезда монгольских данщиков. Как только горожане
прослышали о том, что их собираются принудить платить монголам
дань, они восстали. Летопись сообщает об убийстве посадника Ми-
хаила Степановича — сторонника князя Александра, поставленного
на посадничество при участии князя в 1255 г.877 Это убийство явно
было связано с политикой878. Если признать Мишу верным сторон-
ником Александра Ярославича, то его гибель можно разместить
в русле тех же событий: горожане вымещали свое недовольство на
княжеских «служниках». Создается впечатление, что мы располага-
ем известиями о двух разных людях: первый — сподвижник сначала
Ярослава Всеволодовича (в 1228 г.), а потом его сына Александра
(в 1257 г.), а второй — представитель оппозиционного боярства, из-
гнанного из города в 1232 г. Очень затруднительно их совместить.
Причастность к «Борисовой чади» была клеймом, на которое не мог
закрыть глаза князь Александр.
В любом случае стоит признать, что основания для связи героев
Невской битвы с Прусской улицей являются очень зыбкими и мало-
убедительными. Более того, имеется очень мало признаков, позво-
ляющих уличить автора ЖАН в использовании некоего новгород-
ского источника, как письменного, так и устного. Разъяснить на-
личие в ЖАН подробностей Невской битвы проще, сославшись на
рассказы Александра Ярославича и его дружинников, которым
запомнились:
— некий Гаврила Олексич — может быть, и не новгородец, раз не
отмечен таковым, а ладожанин — помещен на первом месте явно
за доблесть, а не по социальному статусу (александровы дружин-
ники восхищались его храбростью — знатный воин и заядлый
рубака879). Даже В. Л. Янин считает «очевидным», что Гаврила
238
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
«происходил не из собственно новгородского боярства, а из кня-
жеских бояр»880;
— новгородец Сбыслав Якунович — будущий посадник — в 1240 г.
ему было далеко за 40 лет, но он продолжал впечатлять молодежь
энергичной работой старомодным топором;
— новгородец Миша — бился пешим и многое успел — ловкий
и смышленый воин.
Автор ЖАН явно не разбирался в социальных различиях новго-
родцев, зато четко отмечал придворный статус дружинников: лов-
чий, член младшей дружины, слуга. Из далекого Владимира героиче-
ское прошлое выглядело достойным литературной обработки,
а новгородцы представлялись однородной массой горожан.
* * *
Действительно сухую историческую справку о Невском сраже-
нии дает новгородская летопись:
«И ту БЫСТЬ ВСЛИКД С6МА СвееМЪ.
И ту увиенъ ski ст к воевода ихъ имен емь Спиридонъ;
а инии творяху, яко и пискупъ увьенъ высть ту же;
и множество много ихъ ладе;
и накладше кордвля два вятшихъ мужь, преже севе пустиша
и к морю;
а прокъ ихъ, ископавшее яму, вметаша в ню вещислд;
а инии мнози язвьни пыша;
и в ту нощь, не дождавше света понедельника, посрамлении отъи-
доша.
Иовгородець же ту паде: Костянтинъ Ауготиниць, Гюрята Пине-
щиничь, Ндместъ, Дрочило Нездыловъ сынъ кожевника, а всехъ 20
мужь с ладожаны, или менши, Богъ весть.
Князь же Олександръ съ новгородци и с ладожаны придошд вен
здравии въ своя си, сохранении Богомь и Святою Софьею и молитвами
всехъ святыхъ»881.
Никаких сведений о ходе сражения здесь не содержится — сра-
зу указан результат: шведы были разгромлены, вынуждены были
спешно (до восхода солнца в понедельник, 16 июля) и позорно от-
ступить. Погиб воевода их — Спиридон, с которым, судя по ЖАН,
вступил в единоборство Гаврила Олексич («вися с самем воеводою
середи полку ихъ»). Два корабля было нагружено трупами знатных
крестоносцев. Много погибло простолюдинов: возможно, еми, суми
и других.
Глава 2. Русь и кивания
Ш
Летопись представляет нам две социальные группы интервен-
тов — «вятшие мужи» и «прочие», а также называет руководителей
похода: «князь», «епископы», «воевода Спиридон». С показаниями
ЖАН это не совпадает, здесь противники названы собирательно —
«римляны», а из руководителей упомянуты: «король», «королевич»,
«воевода». Примечательно, что Житие не упоминает «епископов».
В летописи они названы во множественном числе — «Свен съ кня-
збмь и съ пискупы своими». В крестовом походе, несомненно, должна
была участвовать значительная делегация церкви. Во время высадки
датского короля в Эстонии в 1219 г., когда был основан Ревельский
замок, присутствовали глава датской церкви и папский легат архи-
епископ Лундский Андрей, а также епископ шлезвигский Николай
«и третий епископ, королевский канцлер, а также эстонский епи-
скоп Теодерих, ранее посвященный в Риге и оставивший ливонскую
церковь, чтобы примкнуть к королю»882, то есть 4 церковных иерар-
ха — епископа. Статус мероприятия в 1219 г. был заметно выше,
чем в 1240 г., так как участвовал король. Однако скорый успех сре-
ди язычников Ижоры и Карелии, на который рассчитывали шведы,
должен был предполагать наличие умелых проповедников, а также
пышность церковных мероприятий, то есть присутствия титулован-
ных иерархов. В Швеции тогда имелось семь глав епархий: еписко-
пы Ярлер из Упсалы, Лаурентиус из Линчёпинга, Лаурентиус из
Скара, Николаус из Стренгнесса, Магнус из Вестероса, Грегориус
из Векшё и финляндский епископ Томас из Або. Затруднительно
сказать, кто из них участвовал в высадке на Неве. Полагаем, что та-
кой заинтересованный в событиях, как епископ Томас, скорее всего,
сопровождал интервентов883. Русский летописец заметил, что, ка-
жется, один из шведских епископов в ходе сражения погиб. Однако
как указал Дж. Линд, все семь иерархов «пережили 1240 год»884.
Следовательно, речь шла лишь о тяжелом ранении.
Автор Жития выносит за скобки противостояние священнослу-
жителей (католические епископы даже не упомянуты), заменяя его
противостоянием церквей, то есть общин верующих, их лидеров —
«короля части Римской» и «князя Александра». «Короля» дополняет
«королевич» — молодой неопытный воин, который убегает от Гаври-
лы Олексича и за которого ожесточенно вступаются шведы вместе
с воеводой. Налицо целая социальная иерархия, которая, если до-
полнить данными летописи, будет выглядеть так: «король» (он же
«князь») — «королевич» — «воевода» — «вятшие мужи» — «прочие».
240
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Ярл Биргер
При таком составе участников мероприятие не может считаться
заурядным.
По имени назван лишь воевода Спиридон. Это указание летопи-
си и потому должно считаться достоверным. Однако его недавно по-
пытались оспорить. Греческое имя Спиридон нигде в Швеции не
встречается и вообще не распространено в католических странах.
По мнению Дж. Линда, речь идет об ошибке летописца (сводчика
середины XIV в.), отразившейся в Синодальном списке НПЛ, кото-
рый спутал имя шведского воеводы с именем действовавшего в те
годы новгородского архиепископа — тоже Спиридона (1229-
1249)885. Спиридон был упомянут ЖАН как благословивший князя
Александра на битву со шведами886. Линд решил, что имеет дело
с заимствованием летописи из Жития. Эту точку зрения восприняли
даже некоторые российские историки887. Однако кроме имени Спи-
ридон между ЖАН и летописью Линд не обнаружил ничего общего.
Да и само это заимствование выгля-
дит сомнительным. Имя Спиридон на
Руси было распространено — вовсе
не обязательно летописцу было ис-
пользовать ЖАН, чтобы допустить
ошибку. Гипотезу Линда обстоятель-
но раскритиковал Я. С. Лурье888.
С другой стороны, лишь то, что из
всех шведов по имени назван только
один и вовсе не князь, должно вызы-
вать доверие к летописцу. Думается,
что имя воеводы было действительно
записано на слух и с ошибкой: новго-
родцы услышали привычное «Спири-
дон» (или Свиридов, Свирид), а дей-
ствительное имя воеводы было лишь
созвучно этому889. Из текста ЖАН
становится ясно, что роль воеводы
была чуть ли не ключевой в сраже-
нии. Молодой королевич бежал и пы-
тался укрыться на корабле, где его
застиг Гаврила Олексич. Воевода
вступился — бился в самом эпицен-
тре сражения и погиб. Ранен был
Глава 2. Русь и кивания
241
епископ. Шрам на лице получил шведский король (то есть князь)
возможно, Биргер — от копья самого Александра Ярославича: «сд-
мому королю къзложн печать нд лице острымь скоимь копнемь»890.
Выше мы упомянули-малоубедительную версию А. Н. Кирпични-
кова о том, что «печать», поставленная Александром «на лице» «ка-
толического короля», — это урон, нанесенный передовым частям
шведов в начале сражения891. Фразеология автора ЖАН скорее ука-
зывает на унизительный характер отметины — «печати», которую
«возложил» светлейший князь, предводитель православного воинст-
ва, прямо на лицо «короля»892. Ю. К. Бегунов заметил в этом сюжете
отсылку к древнеримскому обряду клеймения раба, которому часто
ставили метку прямо на лице893. Скорее всего, речь идет о результа-
те конного поединка князя Александра Ярославича с предводителем
шведского войска, возможно, будущим ярлом Биргером894. В ходе
рыцарского столкновения швед получил ранение на лице. Этот об-
раз противостояния двух вои-
нов — рыцарей — вождей —
правителей — плотно запечат-
лелся в художественной и по-
этической памяти современни-
ков и потомков. М. А. Врубель
посвятил ему показательное
полотно — «Александр Нев-
ский поражает ярла Биргера»
(1904 г.)895. Светлый князь на
белом коне сшибает темно-корич-
невого Биргера с понурой головой
в каком-то петушином шлеме.
Столкнулись два христианских
правителя, каждый из которых
был убежден в своей правоте,
и для каждого это был крест-
ный бой, де-факто оба были
крестоносцами.
Если речь идет о Биргере,
то мы сможем обнаружить
в его образе и в его деяниях не-
мало общих черт с князем Алек-
сандром. Биргера привлекала
слава крестоносца, и с нею он
Александр Невский
242
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
вошел в историю. Причем особое внимание он отдавал региону фин-
ских племен, как в проповеди, так и в покорении896. В 1245 г. швед-
ская колония в Финляндии практически перестала существовать —
епископ Томас бежал из страны. Возрождение ее связывают с кре-
стовых походом на тавастов, который в 1249 г. организовал и воз-
главил Биргер897. В это время он уже (с февраля 1248 г.) был яр-
лом — верховным должностным лицом шведского королевства.
Около 1250 г. Биргером было основано укрепление — Стокгольм
(Stockholm) — на одном из островов на пути из моря к озеру Мела-
рен (впервые ярл упомянет его в переписке в 1252 г.). Будущая сто-
лица займет то же самое место на пути к главной торговой артерии
Швеции, — озеру Меларен — какое должна была занять крепость
в устье Невы по отношению к Ладоге и Новгороду. На Меларене на-
ходились крупнейшие и важнейшие шведские торговые центры —
до конца X в. Бирка, а затем Сигтуна, разрушенная в результате ка-
рельского (или русского) налета в 1187 г.898 Стокгольм становился
их преемником, а Биргер — его основателем и покровителем. Пом-
пезная могила Биргера будет позднее встроена в здание городской
ратуши. Почти как Санкт-Петербург, покровителем которого являет-
ся св. Александр Невский, мощи которого хранятся теперь на бере-
гах Невы.
В 1250 г., когда умер король Эрик, ему наследовал сын Биргера
Вальдемар (Valdemar Birgerssorr, 1239-1302; король 1250-1275
гг.), при котором отец стал фактически монопольным правителем
страны и оставался таковым вплоть до своей смерти в 1266 г.
Вальдемар (Владимир) было наследуемым именем в датской ко-
ролевской династии, к которой принадлежала жена Биргера — Ин-
геборга. Ее матерью была Рикисса (Rikissa Valdemarsdotter, ум.
1220), дочь датского короля Вальдемара I (1131-1182) и сестра дат-
ского короля Вальдемара II (1170-1241). Первый Вальдемар, мать
которого была дочерью великого князя Мстислава Владимировича,
получил имя в честь своего прадеда Владимира Мономаха899. Сам
Вальдемар I был также женат на русской княжне Софье, возможно,
представительнице полоцкой династии900. Таким образом, жена Бир-
гера, как минимум, приходилась Александру Ярославичу четверо-
юродной племянницей, а если учесть полоцких родственников жены
Александра, то, вполне возможно, их родство было более близким.
Плотные родственные связи опутывали тогда правящие дома Евро-
пы. Но они вовсе не всегда оказывали заметное влияние на полити-
ку. В нашем случае такой пример имеется.
Глава 2. Русь и Ливония
243
В 1252 г. Андрей Ярославин, участник Чудского похода 1242 г.,
тверской, а затем великий князь владимирский, вступил в конфликт
с монгольской администрацией. На усмирение мятежника были на-
правлены монгольские войска во главе с ханом Неврюем («Неврюе-
ва рать»). Под стенами Переяславля Залесского состоялась битва,
в которой русские были разгромлены, а Андрей бежал: «здумл Анд-
реи, князь Яросллвичь, бсгати, нежели [монгольским] цесдрелгь служи-
ти»901. Куда же направился князь? Оказывается — к Биргеру,
в Швецию: «Тогды же прииде Неврюи нл Суздллскую землю, на князя
Андрея; и кежл князь Андреи Ярослдличь за море въ Свинскую зел\-
лю»902. Более подробное изложение предлагает Софийская 1-я
летопись:
«...великим же князь Андрен едвл укегошл. И прнехл въ Великин
Новъгородъ, новгородьцн же его не прняшд, он же е\д къ Пьскову
н тамо высть немного, ожндалъ во ве своей княгннн. И прнехл же
к нему его княгннн, велннкы же князь Андрен прнехл в немецькын го-
род Колывань н съ княгинею. Остлвн же ту княгиню, л слмъ ступи зл
море въ Свеискую землю, местерь же Свеискы срете его и прия его
с честию»903.
Под шведским «местером», надо полагать, скрывался ярл, а не
король, то есть Биргер. Кажется, что в эти годы некоторые суздаль-
ские князья, недовольные монгольской властью, попытались обосно-
ваться на Северо-Западе Руси. Вслед за Андреем в 1254 г. бросил
тверское княжение и бежал его брат Ярослав: «На зиму по Креще-
нии Ярослдвъ, князь Тферьскыи, сынъ великого князя Ярослдвл, с свои-
ми вояры пое\Д в Лддогу, остлвя свою отчину; Лддождне почьтишл
и достойною честью»904. Новгородская летопись сообщает, что Яро-
слав был посажен князем в Пскове905. Андрей отправляется к Бирге-
ру явно за поддержкой, рассчитывая обосноваться где-то на Севе-
ро-Западе. Позднее мы еще коснемся этих событий подробнее, здесь
же важно отметить маршрут, избранный Андреем: он не отправился
в Ригу, или Германию, или на Готланд, не стал обращаться к ливон-
ским рыцарям — из Пскова он поехал в датские владения в Эсто-
нии, а затем в Швецию. Надо полагать, он искал не только области,
недоступные монголам, но и внешнеполитические силы, способные
произвести впечатление на брата Александра, который в те годы
уже встал на путь уплотнения контактов с монгольской империей.
Для Александра Ярославина, оставившего, по версии Жития, на лице
Биргера отметину, сближение Андрея со шведами было неприятной
244
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
неожиданностью. Биргер, возможно, также жаждал реванша. В свя-
зи с этим можно рассматривать и попытку шведов заложить в 1256
г. город в устье Нарвы906. Александр сумел склонить к покорности
новгородцев, а затем и братьев. Ответного удара шведов не случи-
лось. Могущество Степной империи возобладало. С 1257 г. летопись
упоминает Андрея вслед за Александром, отправившимся на очеред-
ной поклон в Орду907.
* * *
Можно предположить, что демарш Андрея в 1252 г. был связан
с попыткой запятнать особенно теплые воспоминания князя Алек-
сандра Ярославича о битве на Неве. Успех в 1240 г. был быстрый
и сокрушительный. В этом ключе обычно и реконструируют ход
баталии.
Шведские корабли расположились вдоль русла Ижоры, с них
были спущены мостки на берег. Лагерь размещался чуть поодаль.
Важным ориентиром являлся «златоверхий королевский шатер».
Подойдя к шведам с юго-востока, Александр, скорее всего, разделил
свои силы: одна группа (возможно, преимущественно пешая) удари-
ла вдоль берега, другая — конная — на лагерь908. «6 час дня» (10 ча-
сов утра) — не такое и раннее время для начала сражения. Надо по-
лагать, опасаясь быть замеченными, войска Александра расположи-
лись на ночь вдалеке от шведов. Сразу после рассвета они двину-
лись в сторону лагеря интервентов и подошли к устью Ижоры
только через 6 часов. Удар был нанесен с ходу, отчего ему и сопут-
ствовал успех. Вообще в ЖАН не содержится указаний на то, что
происходило избиение едва вооружившихся заспанных шведов. Ре-
гулярно упоминается «полк их», а русских особо отличает глагол
«насха». Очевидно, шведы сумели построить боевые порядки. В этом
смысле следует понимать подвиг ловчего Якова: «се насха на полкъ
с мечемъ, и похвали его князь». Сгруппировавшись, шведы ощетини-
лись копьями, а Яков, орудуя мечом, расстроил их линию обороны.
Сбыслав Якунович, орудуя топором, также «насха многажды на
полкъ ихъ». Русские воины врывались в гущу шведов и рушили их
построения. Дружинник Савва подрубил «королевский шатер», ока-
завшийся, судя по всему, в стороне от сражения. Полки Александра
теснили шведов к кораблям. Преследуя некоего «королевича» (мо-
жет быть, просто молодого знатного воина и не королевских кро-
вей)909, всадник Гаврила Олексич ворвался на корабль, откуда его
сбросили, но он выбрался и продолжил сражение. В какой-то
Глава 2. Русь и кивания
245
момент шведы дрогнули и начали отступать, но при этом отчаянно
сражались. Победа была еще далеко не очевидной, когда рухнул
«королевский шатер», «возрадовавший» полки Александра. Пешая
дружина Миши, действовавшая, вероятно, вдоль русла Ижоры, су-
мела «погубить» три корабля, что запомнилось как исключительное
достижение.
Примечательно, что как летопись так и ЖАН, сообщает о погре-
бении тел погибших интервентов и даже об отправке кораблей
с «вятшими» мужами вниз по Неве. В летописи: «и ндклддше корлвля
два вятшихъ мужь, преже севе пустишл и к морю». А в ЖАН: «и тру-
пид мертвых своих нАметдшА кордвля и потопиша в мори»910. Удиви-
тельная подробность произвела впечатление на русских воинов, не
знавших обычая погребения в кораблях911. Выходит, что русские на-
блюдали за шведскими ритуалами и не мешали их производству, то
есть полного уничтожения интервентов не последовало. Шведы при-
знали себя побежденными и обещали убраться, что и сделали до
восхода солнца: «и в ту нощь, не дожддвше светд понедельникл, по-
срАмлении отъидошл».
Продолжение сражения грозило для шведов гибелью некоторых
титулованных особ, как то некий раненый епископ и раненый в лицо
«князь». Погиб и главный шведский военачальник — «воевода Спи-
ридон». Потери интервентов были значительные, но и русским нель-
зя было рисковать — дружина устала от долгой битвы и дальнего
марша. Почетный мир был общим благом: шведы оставили за собой
поле сражения и отступили с оружием в рукаху .
Силы нападавших явно не превосходили сил оборонявшихся.
Оцениваются они различно. Выше мы указали, что в 1164 г. шведы
осадили Ладогу в составе 2000 воинов, а в 1300 г. высадились на
Неве с 1100 солдатами. Надо полагать, в 1240 г. шведская армия
была сопоставима с той, что вернется сюда в 1300 г.913 Многотысяч-
ный контингент в те годы на кораблях перебросить было
затруднительно914. Не стоит забывать и о пестром этническом соста-
ве пришельцев. В 1300 г., в отличие от 1240 г., участие финнов было
менее заметным915. Некоторые исследователи называли до несколь-
ких тысяч участников шведского похода в 1240 г.916, но, по нашему
мнению, ближе к ответу, скорее всего, А. Н. Кирпичников, который
писал о сотнях воинов с обеих сторон917.
На стороне русских сражались и ижорцы918. Именно им припи-
сывают неведомую гибель некоторых шведов, чьи трупы были обна-
ружены утром вне поля боя:
246 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
«Бысть же в то время чюдо дивно, яко же во древьняя дни при бзе-
кии цеслри <...> Тлко же высть при поведе ЛлексАндрове, сгда поведи
короля, об онъ полъ рекы Ижжеры, идее же не ве про\одно полку Олек-
сАндрову, зде овретошл много множъство извьеных от ангсла Господ-
ня. Останокъ же их повеже...»919.
И. П. Шаскольский считал, что на другом берегу Ижоры также
располагался часть шведского лагеря — Александр отправил для его
уничтожения специальный отряд920. Е. Л. Назарова допускает, что
речь идет о группе шведов, отправленных на другой берег для сбора
фуража и/или строительных материалов921. Перебили их, по смело-
му, но утвердившемуся в науке предположению С. С. Гадзяцкого,
ижорцы, тайные сторонники Новгорода922.
СТ}- русские войска
ж шведские корабли
шведские войска
Невская битва, 15 июля 1240 г.
Таким образом, многократные указания источников заставляют
нас поверить в значительность шведских потерь. Русские потери ле-
топись перечисляет еще более подробно: «Новгородець же ту падс:
Костянтинъ Луготиниць, Гюрятл Пинещиничк, Нлместъ, Дрочило Не-
здыловъ сынъ кожевникл, а ксех'ъ 20 л\ужь с ладожаны, или менши,
Глава 2. Русь а кивония 247
Богъ весть»923. Общие потери составили 20 человек, из которых
4 новгородца, один — княжеский дружинник Ратмир, и еще 15 по
именам не названы. В исследованиях часто указывают на то, что
в летописи отмечены только знатные воины, а общее число потерь
могло быть в разы больше924. Однако если обратиться к источнику,
то там видно: сначала перечислены по именам знатные новгородцы,
среди которых, между прочим, «сын кожевника», а затем сообщает-
ся о том, что «ВСЕХ» погибших вместе с ладожанами было 20 чело-
век «или меньше». Однозначно указано на общие потери русских —
около 20 человек925. Потери оборонявшейся стороны могли быть
в разы больше. На два корабля, надо полагать, погрузили не более
40 тел и почти столько же пометали в яму.
* * *
В последние годы в России наметилась тенденция с доверием от-
носиться к заключениям западных исследователей о мелком и не-
значительном характере событий на Неве 1240 г.926 Действительно,
общие потери сторон немногим превышали сотню человек. Но тако-
вы были масштабы всех прибалтийских боестолкновений да и боль-
шинства сражений в средневековой Европе927. И не в том следует
усматривать значение произошедшего. Невская битва имела боль-
шое моральное и политическое значение как для Руси в целом, так
и для Александра Ярославича лично. Князь выиграл свой первый
бой, чем воспрепятствовал созданию в невском устье новой Риги
и отторжению от новгородского влияния ижоры, карелов. Чуть за-
держись Александр на Волхове, и история свернулась бы иную пет-
лю. Шведам была показана способность русских на быстрые и реши-
тельные ответные действия. Более чем на полстолетия шведская
угроза была устранена. В 1256 г. какая-то группа попыталась осно-
вать крепость на Нарве, но, лишь заслышав о новгородских приго-
товлениях, бежала. Шведы изменили и тактику своих вторжений.
Стало ясно, что Финляндию безопаснее покорять, минуя русских,
сила которых в доверии финских племен. Не сообщил бы Пелгусий
о прибытии интервентов, и те успели бы окопаться. В 1249 г. Биргер
поведет войска в глубь Тавастии и покорит самое сердце страны.
Александру Ярославичу в 1256 г. придется идти туда же — в неве-
домую землю — и пытаться восстановить свои права, находясь в не-
выгодных условиях далекого похода. Безуспешно. Биргер фактиче-
ски поставил своего оппонента в те условия, в которых находились
шведы в 1240 г.: чужая земля, оторванность от баз, отсутствие
248 Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
благодушного приема местного населения. Впоследствии шведы будут
строить крепости на границах русских владений — Выборг (1293 г.), —
осторожно продвигаясь в земли карелов и к Неве. Однако это будут
преимущественно события XIV в.
Александр Ярославин достиг в битве на Неве очевидных внешне-
политических целей. Эта же победа стала важным фактором и внут-
ренней политики. Новгородцы любили победителей. Уже в 1242 г.
они предпочтут Александра любому другому из сыновей великого
князя Ярослава. Горожане поверят своему князю и будут почти бес-
прекословно поддерживать его все последующие годы. В Невской
битве Александр как бы ухватил «птицу удачи», приобрел ореол
храброго и удачливого воина. Из текста ЖАН очевидно, что пример-
но так воспринимал случившееся и сам Александр. Ни один из сю-
жетов Жития не содержит такого количества личных характери-
стик, необычных сюжетов и персонажей. Князь и его дружинники
помнили многих участников сражения по именам, смаковали под-
робности произошедшего, переплетали их с легендами об ангель-
ской помощи и борисоглебских видениях. Заряд бодрости, получен-
ный в 1240 г. на Неве, Александр сохранит до конца жизни.
Возможно, уже тогда у князя сложилось впечатление, что враги
веры именно на Западе, а не на Востоке. Именно с Запада приходят
коварные захватчики, а с Востока движется вселенская сила, к кото-
рой вскоре станет причастной и Русь. Как бы то ни было, шведский
поход имел миссионерскую направленность. Те же цели преследова-
ли и последующие вторжения ливонцев как на русские земли, так
и на земли их финских союзников. Тем самым, ставилось под угрозу
недавно обосновавшееся в Восточной Прибалтике православие.
Прежде чем привести Русь к вассальной зависимости от Золотой
орды, Александр Ярославич отбил несколько нашествий католиче-
ских «христианизаторов», и перед князем стоял выбор — либо поте-
рять политическую свободу своего народа при сохранении свободы
духовной, либо потерять обе свободы. Далее мы увидим, какой вы-
бор он сделает.
§ 2.2. РУССКО-ЛИВОНСКИЕ ВОЙНЫ 12404242 гг.
В отличие от Невской битвы, о которой мы располагаем лишь
двумя независимыми источниками (статья в Синодальном списке
НПЛ и Житие Александра Невского), о событиях на русско-ливон-
ском пограничье в 1240-1242 гг. нам сообщает целый комплекс
Глава 2. Русь и Кивония
249
разнохарактерных памятников. Во-первых, летописи, как новгород-
ские (НПЛ) и псковские (П1Л, П2Л, ПЗЛ), так и суздальские (пре-
жде всего, Лаврентьевская) и ростовские (Академический список
Суздальской)928. Во-вторых, опять Житие Александра Невского
(ЖАН), на протяжении многих столетий остававшееся важнейшим
источником для интересовавшихся этой темой929. И в-третьих, за-
падноевропейские источники — прежде всего, полновесные извес-
тия Ливонской Рифмованной хроники (ЛРХ), а также дополнения
из более поздних историописаний: «Хроника Ливонии» Германа
Вартберга (ок. 1380 г.), официальная «Хроника Тевтонского ордена»
(вторая половина XV в.), «История Ливонии» Иоганна Реннера (вто-
рая половина XVI в.) и «Хроника Ливонии» Балтазара Рюссова
(1578 г.)930. Многосторонность указаний позволяет в большинстве
случаев избежать такой острой полемики по частным вопросам, ко-
торая была характерна при воссоздании событий шведского похода
1240 г.
* * *
В начале сентября 1240 г. немцы вместе с князем Ярославом
Владимировичем захватили Изборск. Повторилась история весны
1233 года. Как и в тот раз, псковичи выступили навстречу захватчи-
кам. Но теперь судьба улыбнулась интервентам. Под стенами Избор-
ска 16 сентября 1240 г. состоялось сражение, в котором псковичи
были разбиты. Погибло 600 (по данным ЛРХ — 800) горожан вме-
сте с воеводой Гаврилой Гориславичем. Преследуя побежденных,
немцы осадили Псков. Недельное обложение результатов не дало,
начались переговоры, и в итоге немцы сумели вступить в город.
Псковские летописи сообщают об этом кратко:
«Извита Немци пскович под Изворском 600 муж, месяца сеньтяв-
ря въ 16 день. И по семъ пришедшее Немцы и взяша град Псковъ,
и седоша Немцы въ Пскове два лета»931.
Наиболее пространный рассказ о событиях предлагает Синодаль-
ный список НПЛ. Однако он не содержит даты события (16 сентяб-
ря) и не указывает численности погибших псковичей. Зато обладает
многими иными подробностями, которые псковский летописец опус-
тил и не счел достойным памяти потомков. Именно из сообщения
НПЛ мы узнаем об участии в захвате Изборска все того же князя
Ярослава Владимировича, сына Владимира Псковского, родственни-
ка и вассала Дерптского епископа Германа, обладателя земельных
250 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
держаний в окрестностях Оденпе. Кроме княжича, выкупившегося,
судя по всему, из русского плена в 1235 г.932, под именем «немцы»
скрывались «медвеждне, юрьевци, вельядци», то есть отряд интер-
вентов состоял из орденских рыцарей из Вильянди (Феллина), а так-
же вассалов Дерптского епископа из Дерпта (Юрьева) и Оденпе
(Медвежьей головы)933. В изложении новгородского летописца со-
хранились также указания на особенности того соглашения, кото-
рое позволило немцам занять Псков. Приведем известие НПЛ
полностью:
«Того же лета взяша Немци, медвежане, юрьевци, вельядци с кия-
земь Ярославомь Володимиричемь Изкоркско.
И ириде весть въ Пльсковъ, яко взяша Немци Изкорьскъ; и выидо-
ша пльсковичи вен, и вишася с ними, поведиша я Немци. Ту же увиша
Гаврила Горислалича воеводу; а пльсковичь гоняче, много повиша,
а инех’ь руками изъимаша.
И пригонивше подъ городъ, и зажгоша посадъ всь; и много зла
высть: и погореша церкы и честныя иконы и книгы и еуангелия; и много
селъ попустиша около Пльскова.
И стояша подъ городомь неделю, но города не взяша; но дети по-
имаша у довры\ъ мужь в тали, и отъидоша прочее;
И тако выша везъ мира: вя\у во переветъ держаче с Немци
пльсковичи, и подъвели и\ъ Твердило Иванковичь съ инеми, и самъ
поча владети Пльсковомь с Немци, воюя села новгородьская;
Л инии пльсковичи ввежаша в Новъгородъ с женами и с деть-
ми»934.
Современные археологи с начала XIII в. фиксируют нарушение
традиции заселения периферийных участков Псковского посада. По
данным дендрохронологии, снижение строительной активности
в 1220-1230-е гг. коснулось и старейшей части посада935. Эти годы
были для псковичей беспокойными. В 1228-1231 гг. в стране буше-
вал голод. Не переставали беспокоить литовцы. Псковские летописи
не знают подробных известий за этот период, но по новгородским
фиксируются крупные литовские вторжения на зиму 1230 г. в район
Селигера и в 1234 г. к Старой Руссе936. В 1236 г. псковичи вместе
с меченосцами были разгромлены при Сауле937. 25 сентября 1239 г.,
как сообщает местная летопись, литовцы «на Камне» опять разгро-
мили псковичей, угодивших в засаду: «В лето 6747 Избишд Литка нд
Камне пскович засадою, месяца сентякря въ 25 день»938. В том же
году Александр Ярославич начал строительство против литовских
Глава 2. Русь и Ливония
251
набегов укрепленной линии по Шелони — на границе Новгородской
земли, — заметно выделив Псков из сферы своей ответственности.
После заключения в 1228 г. псковско-рижского оборонительного
договора псковско-новгородские отношения переживали тяжелые
времена. Осенью 1228 г. дело чуть не дошло до войны. К концу года
стороны примирились, но князя Ярослава лишь формально признали
сюзереном — в город не впустили. В 1229 г. в Новгороде утверди-
лись черниговцы, которые никаких действий в отношении Пскова не
предпринимали и своих прав, судя по всему, на город не предъявля-
ли. Только в 1231 г. Ярослав вернул себе новгородский стол.
А в 1232 г. псковичи приютили у себя ярославовых противников —
«Борисову чадь», и дело опять начало клониться к войне. К 1233 г.
замирились, Псков признал сюзеренитет Ярослава и даже просил
у него на княжение старшего сына Федора, но получили только
Юрия, обездоленного сына Мстислава Удалого. Уже при описании
событий 1234 г., когда псковичи поддержали новгородский поход на
Дерпт, этот князь не упоминался. Надо полагать, в эти годы жела-
ние поддерживать добрые отношения с Ригой и Орденом не поки-
дало псковичей. Трения сохранялись только с соседями из Уган-
ди — прежде всего, кланом Буксхевден, включавшим княжича
Ярослава Владимировича и претендовавшим на некоторые псков-
ские земли.
Казалось, что партнерство с Ригой и Орденом обеспечивало
Пскову союзников в борьбе с Литвой. Но в 1236 г. их совместный
поход закончился катастрофой при Сауле. Затем последовала гло-
бальная перегруппировка сил в Прибалтике. В 1237 г. произошло
объединение Ордена меченосцев с Тевтонским, а в 1238 г. Северная
Эстония была передана Дании. Систему договорных обязательств
пришлось выстраивать заново. Полноценными известиями об этом
мы не располагаем, но доступные источники позволяют предполо-
жить, что первый шаг в этом направлении предприняли руководите-
ли Тевтонского ордена.
В начальной части ЖАН, предшествующей описанию Невской
битвы, содержится сообщение о визите в Новгород к Александру
Ярославичу некоего знатного («некто сиденъ») орденского брата-ры-
царя («сдугы Божия») Андреаса («Андреяшд»):
«И сего рдди некто сиденъ от Западный стрдны, иже нАрицдются
сдугы Божия, от тех прииде, хотя вндети дивный възрдстъ его, яко же
дрекде цдрицд Южиньская [Савская] приходи к Соломону, хотящи слы-
шати премудрости его. Тако и сей, именемъ Андреяшь, кидевъ князя
252
Хрусталев Л- С Северные крестоносцы
Александра и, възврАтикся къ своимъ, рече: „Прошед стрАны, языкъ,
не кндех таковаго ни въ цАре\ъ цлря, ни въ князе\ъ князя”»939.
Начиная с середины позапрошлого века в исследованиях утвер-
дилось мнение, что речь идет о реальной поездке — «визите вежли-
вости», предпринятом вице-магистром ливонской ветви Тевтонского
ордена Андреасом фон Вельвеном (Andreas von Velven)940. Судя по
всему, Андреас прибыл в Прибалтику вместе с первой партией тев-
тонских братьев после объединения орденов в 1237 г.941 Первым ли-
вонским ландмейстером (нем. Landmeister von Livland) стал Гер-
ман Балк, но он не пробыл в Ливонии и года. Обнаружив факты
грубого разложения нравов среди новой братии — бывших меченос-
цев, — а также откровенного неподчинения с их стороны, Балк по-
кинул Ригу уже в 1238 г. и отправился к своему руководителю Гер-
ману фон Зальца жаловаться на творившиеся в Прибалтике хаос
и беззаконие942. Исполнять свои обязанности в Ливонии Балк пору-
чил брату Дитриху фон Гронингену (Dietrich von Griiningen\
1210-1259)943. Однако 5 марта 1239 г. Герман Балк умер, а 20 марта
1239 г. в Салерно скончался и Герман фон Зальца. Дитрих вынуж-
ден был в апреле 1239 г. сам отправиться в Германию для разреше-
ния вопроса о новом руководители Ордена. Предполагается, что
вместо себя он оставил комтура Андреаса фон Вельвена, который
оставался первым должностным лицом Ордена в Прибалтике вплоть
до весны 1242 г., а позднее носил титул вице-магистра944. В грамоте
от 1 октября 1243 г. он именуется «/rater Alndreas], gerens vicem
magistri per Livoniam, Estoniam et Gwyroniam» (брат Андреас, ви-
це-магистр в Ливонии, Эстонии и Виронии)945. Дитрих фон Гронин-
ген был ливонским магистром после возвращения из Германии ле-
том 1242 г. и до июля 1245 г., но большую часть этого срока провел
в боях в Курляндии946. Таким образом, нанести визит в Новгород
Андреас мог в период с осени 1237 по апрель 1239 г., когда еще не
занимал ведущих должностей в Ордене947.
О цели поездки Андреаса в Новгород мнения исследователей
рознятся. В ЖАН сообщалось, что он прибыл дабы полюбоваться на
молодость князя Александра — «кидети дивный къзрастъ его». В со-
ветское время расхожим было представление, что его путешествие
носило разведывательный характер948. Сейчас принято считать, что
речь идет об ознакомительном визите вежливости, в ходе которого,
возможно, обсуждался вопрос о совместных действиях против
949
литовцев .
253
Глава 2. Русь а Ливония
Действительно, как мы указывали, в 1238-1239 гг. основным на-
правлением в политике Ярослава Всеволодовича была Литва. Укреп-
лялись границы и готовились меры антилитовского характера.
В 1239 г. Ярослав захватил Смоленск, а его сын обосновался в То-
ропце и начал строить оборонительную линию по Шелони. В том же
году Александр Ярославич женился на наследнице полоцкого стола,
открыто заявив свои претензии на Полоцк, где в то время хозяйни-
чали литовцы. Подконтрольные Ярославу земли в эти годы протяну-
лись вдоль всех восточных владений Литвы: Смоленск — Торо-
пец — Псковская земля. Возможно, готовилось нападение на
Полоцк, и привлечение к одновременной атаке на Литву крестонос-
цев было в русле этой политики.
С другой стороны, в отечественной и зарубежной науке в первой
половине XX в. утвердилось мнение, что в конце 1230-х гг. при дво-
ре папы Римского созрел план агрессии против ослабленной монго-
лами Руси950. Наиболее четко и однозначно эту концепцию сформу-
лировал финский историк Густав Адольф Доннер {Donner),
выпустивший в 1929 г. большую работу про кардинала Вильгельма
Сабинского, который до 1244 г. был епископом Моденским и пап-
ским легатом в странах Балтии951. Основным доказательством согла-
сованности ударов католических сил против Руси считалась их од-
новременность. В июле 1240 г. — высадка шведов на Неве,
в сентябре 1240 г. немецкая атака на Изборск и Псков, а зимой
1240/41 г. захват датчанами в союзе с орденскими братьями Во-
дской земли и Копорья. Создавалось впечатление, что эти действия
скоординированы. Удобным местом для организации и согласования
выступления сторон признавался Стенби, где летом 1238 г. встрети-
лись датский король Вальдемар, легат папы Римского в странах
Былтии Вильгельм Моденский и новоиспеченный ливонский ма-
гистр Герман Балк. Здесь они 7 июня 1238 г. подписали акт о пере-
даче (возврате) Дании владений в Северной Эстонии, отобранных
у нее меченосцами в 1225 г.952 Одновременно, этот акт оговаривал
раздел владений, которые, возможно, потом будут совместно завое-
ваны Данией и Орденом: 2/3 Дании, % Ордену. Стенбийский дого-
вор не только укреплял единство католических сил в Прибалтике,
но и представлял фактически союзный (и наступательный) договор
между Ливонским орденом и Данией953. Через два года после Стен-
би почти все участники подписания этого договора приняли участие
в тех или иных антирусских мероприятиях. Легко представить, как
делает это Доннер, а вслед за ним многие другие исследователи, что
254
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
именно летом 1238 г. они, встретившись лично, договорились о сро-
ках совместного выступления954. Как писал И. П. Шаскольский,
«Стенбийским договором, заключенным при участии папского лега-
та, уже прямо предусматривался в ближайшем будущем совместный
поход немцев и датчан против русских земель»955. Исследователи до-
пускали, что Вильгельм Моденский, заняв пост легата в 1234 г., сра-
зу поставил перед собой цель объединить прибалтийских колониза-
торов, указав им общего врага — православную Русь956. Не смущает
и непричастность к Стенбийскому договору Швеции. С 1234 г., ко-
гда к власти там при содействии датского короля Вальдемара при-
шел король Эрик Эрикссон, в стране сохранялось значительное
влияние Дании. План общего вторжения готовился с 1234 г., был
окончательно утвержден в 1238 г., а реализован в 1240 г. В этом
случае и поездка Андреаса фон Вельвена приобретает оттенок под-
готовительного (разведывательного) мероприятия.
Однако как указывали даже сторонники концепции о согласован-
ных действиях интервентов, «прямых указаний на шведско-немец-
кие переговоры и соглашение о совместном нападении на Русь ис-
точники не дают»957. Собственно единственным доказательством
остается кажущаяся одновременность событий958. Все остальные ар-
гументы без труда рассеиваются959. Да и одновременность не вполне
очевидна: между Невской битвой и захватом Изборска проходят два
месяца, а вторжение в Водскую землю совершается только через
полгода. Пытаясь обойти этот острый угол, И. П. Шаскольский спе-
циально оговаривает, что «договоренность о совершении в ближай-
шем будущем похода против русских земель в 1238 г. была, по-види-
мому, установлена лишь в принципе, без деталей»960. Отсюда якобы
961
и погрешность в два месяца .
Сейчас все больше исследователей с сомнением отзываются
о существовании в 1240 г. единого плана у западных интервентов
против Руси962. Аргументов к этому немало. Приоритетные цели
шведов, как мы показали ранее, располагались в среде финских
язычников (ижоры, карел и еми). Вполне возможно, что они вообще
не планировали вступать в сражение с новгородцами. Причастность
их к Стенбийским соглашениям более чем гипотетична. Появление
немцев и датчан в Водской земле создавало лишнюю конкуренцию,
которая не могла вызвать симпатий у шведов. Скорее всего, они ни-
как не соотносили свое выступление на Неве с единоверцами из
Прибалтики.
Глава 2. Русь а Ливония 255
Следует помнить, что в эти годы Европу сотрясал конфликт папы
с императором. В 1239 г. папа Григорий IX отлучил от Церкви импе-
ратора Священной Римской империи Фридриха II Штауфена
{Friedrich II. Staufen, 1194-1250; король Сицилии с 1197 г., гер-
манский король с 1212 г., коронован императором в 1220 г.) за нару-
шение церковной свободы, поборы с духовенства, вмешательство
в выборы епископов, захвате папских владений и проч. В ответ
Фридрих двинул армию на Рим. Конфликт набирал обороты. Папа
был очень заинтересован в поддержке датского короля Вальдемара,
который в свою очередь требовал немедленного возврата владений
в Эстонии. Он даже грозил отобрать ее силой оружия и направил
флот к Финскому заливу963. Папа Григорий очень торопил свого ле-
гата с подписанием договора между Данией и Ливонским орденом.
Даже грозил лишить его полномочий за промедление964. Вильгельм
Моденский и Герман Балк спешили урегулировать отношения с Да-
нией, которая уже изготовилась к войне. Надо полагать, в таких ус-
ловиях папа не мог дать поручение Вильгельму Моденскому подго-
товить еще и антирусский альянс965. Позднее мы также не можем
зафиксировать ни одного документа, указывающего на причастность
курии к согласованию нападений на Русь.
Датчане в 1238 г. получили назад свои эстонские колонии
и были увлечены их обустройством. В 1239 г. в Ревель прибыл, воз-
главляемый принцами Кнутом и Абелем, датский флот с переселен-
цами и оккупационными войсками966. Епархия вновь наполнилась
датскими священниками. Сохранившиеся документы свидетельству-
ют, что датские власти прежде всего были озабочены внутренним
обустройством страны и фискальными проблемами, а не новыми
967
захватами .
Главной целью легата Вильгельма Моденского во второй полови-
не 1230-х гг. было замирение в среде немецких покорителей При-
балтики, а также сохранение достигнутого после сокрушительного
разгрома крестоносцев при Сауле. Мы упоминали, что в эти годы от
власти христианизаторов отпали земгалы, курши и эзельцы. Думать
о новых завоеваниях в таких условиях было бы верхом беспечности.
Наоборот, все силы были направлены на возвращение отпавших
племен. Именно этим легат объединял датчан и Орден. 14 декабря
1240 г. папа обратился к архиепископу Лундскому с требованием
оказать содействие в организации крестового похода против воюю-
щих эстов968. Ливонский орден немедленно углубился в войну с кур-
шами и на Эзеле. С эзельцами мирный договор подписали только
256
Хрусталёв Л- Г. Северные крестоносцы
в 1241 г., а курши сопротивлялись вплоть до середины 40-х гг.969 На
повестке дня стояла и борьба с литовцами, почувствовавшими свою
безнаказанность после победы при Сауле. Этих забот руководству
Тевтонского ордена было более чем достаточно. Кроме того, основ-
ной целью братья-рыцари считали войну в Палестине, а затем закре-
пление и покорение Пруссии, но никак не Ливонии970.
На поддержку Литвы в те годы могли рассчитывать как курши,
так и пруссы. Очевидно, что в таких условиях руководству Тевтон-
ского Ордена было выгоднее пойти на соглашение с русскими и при-
влечь их к совместной борьбе, нежели планировать какую-либо кон-
фронтацию с ними. Надо полагать, поездка Андреаса фон Вельвена
имела целью именно организацию антилитовского фронта971.
В 1239 г. псковичей «извита» литва «засадою». Судя по всему,
псковичи представляли некий военный отряд, раз он сумел попасть
в засаду. Следовательно, они совершали поход против литовцев. Ко-
личество внешнеполитических неудач Пскова множилось год от
года. В сентябре 1240 г. они дали бой немцам под Изборском
и опять проиграли. Разгромы псковичей сопровождались значитель-
ными потерями: в 1236 г. — 180 воинов, в 1239 г. — неизвестно,
в 1240 г. — 600 (или 800). За неполные пять лет город потерял поч-
ти тысячу мужчин боеспособного возраста. Вряд ли этот урон был
быстро восполнен рождаемостью.
К осени 1240 г. Псков был обескровлен и деморализован. Горо-
жане вполне могли быть склонны искать союза и заступничества
сильного партнера. Раз таковым по тем или иным причинам не мог
выступить Новгород, выбор вполне мог пасть на Орден.
* * *
Следует заметить, что даже если на уровне первых лиц конкрет-
ного плана вторжения на Русь не существовало, имелось пестрое со-
общество участников крестоносного движения, которые в своих дей-
ствиях вовсе не всегда оглядывались на Рим, на короля или
магистра. Судя по всему, правы сторонники линии прибалтийского
немецкого историка Пауля фон дер Остен-Сакена (1880-1934), ко-
торый еще в 1907 г. обосновал независимость действий шведов
и датчан при нападении на Русь. Остен-Сакен считал, что разница
в два месяца указывает, что действия сторон не были согласованы,
но каждая преследовала свои собственные цели972. Сейчас этого
тезиса придерживается все больше исследователей973.
Глава 2. Русь и Ливония
257
Европа была заполнена слухами о тотальном разгроме, понесен-
ном самыми могущественными русскими княжествами от монголов
в 1237-1238 гг. Большинство историков признают, что именно ожи-
дание не встретить серьезного сопротивления и безболезненно по-
живиться за счет ослабленных русских земель было причиной выбо-
ра для нападения 1240 года974. Роль папы Римского в этом движении
на Восток носила, скорее всего, не конкретно организационный,
а абстрактно-идеологический характер. Призывы оказать натиск на
православных соседей сыпались во многих папских посланиях. Надо
полагать, легат римского понтифика в странах Балтии также изуст-
но транслировал такие призывы к своим подопечным. Вильгельм
Моденский, оказавший всемерное содействие сплочению католиче-
ских сил Прибалтики, несомненно, способствовал ориентации на-
ступательных усилий в восточном направлении. Это признают сто-
ронники любой версии причин иноземных вторжений на Русь
в 1240 году975. В случае удачи этих нападений под власть папы Рим-
ского могли подпасть обширные, богатые и густонаселенные облас-
ти, ранее входившие в сферу влияния Константинопольского патри-
архата — так называемые «схизматики» или «ортодоксы». Ставки
были высоки.
Соглашение в Стенби не было приветственно принято большин-
ством новых орденских братьев — бывших меченосцев. Они счита-
ли, что покорили Эстонию мечом и кровью, а теперь новые руково-
дители транжирят боевые трофеи. Герман Балк, прибыв в Прибалти-
ку, столкнулся с непониманием и неподчинением со стороны быв-
ших членов ордена меченосцев. Именно эта беспокойная группиров-
ка («сторонники крайних мер») была заинтересована в дестабилиза-
" 976
ции ситуации на восточной границе .
Впоследствии к событиям вокруг Пскова должны были подклю-
читься и первые лица Ливонского ордена, но первоначальный налет,
скорее всего, поддержали лишь немногие рядовые члены. ЛРХ, ге-
роизирующая ливонских магистров, представляет дело немного
иначе:
«Епископ Герман из Дорпата (von Darbete bischof Herman)
Начал в то время
С русскими враждовать.
Те хотели, как прежде, выступить
Против христианства.
Это принесло им большие неприятности.
Они причинили ему много зла.
258
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
Долго он это терпел,
Пока не позвал на помощь братьев.
Магистр прибыл к нему немедленно
И привел много отважных героев,
Смелых и отборных.
Королевские мужи туда прибыли
С большим отрядом,
Чему был епископ Герман рад.
С этим войском они отправились тогда
Радостно на Русь (in der Ruzen lant)»^11.
Инициатором нападения на Псков выступает дерптский епископ
Герман, который призвал орденских братьев-рыцарей, прибывших
вместе с магистром (Андреасом фон Вельвеном), и датчан («коро-
левские мужи»)978. Далее, однако, в изложении ЛРХ упоминаются
только епископ и «мужи короля», а участие магистра не прослежи-
вается. ЛРХ создавалось по припоминаниям спустя почти полстоле-
тия после описанных событий, и ее автор вполне мог приукрасить
дело или использовать некое клише, указывающее на то, что высту-
пление против «схизматиков» было санкционировано магистром.
Нет никаких указаний на территориальные приобретения датчан
в ходе нападений на Русь в 1240 г.979 Даже области води, оккупиро-
ванные зимой 1240-1241 г., не вошли в диоцез Ревельского еписко-
па. Вызывает сомнения и участие в походе на Изборск Андреаса
фон Вельвена. Как считает В. Урбан, блестящая карьера этого ор-
денского брата впоследствии развивалась стремительно, и, надо по-
лагать, «его имя не связывалось с провалом похода на Русь»980. Од-
нако даже если Андреас фон Вельвен не участвовал в нападении на
Изборск, после захвата Пскова устраниться от событий ему было
уже невозможно.
* * *
Инициатором первого натиска — захвата Изборска — по прямо-
му указанию ЛРХ был епископ дерптский Герман. Он еще в 1233 г.
пытался поддержать своего родственника — княжича Ярослава,
в претензиях на псковские земли, но захват Изборска тогда окон-
чился неудачей. Надо полагать, в 1240 г. для нападения были при-
влечены более значительные силы.
Из сопоставления сведений русских летописей и ЛРХ можно за-
ключить, что кроме вассалов дерптского епископа («юрьевцев» и «мед-
вежан») к походу были привлечены братья-рыцари из Вильянди
Глава 2. Русь и кивания
259
(Феллина), фактической столицы эстонских владений Ордена. По
предположению Е. Л. Назаровой, возглавлял орденский отряд
«вильяндский командор, который реально был главой Ордена в эс-
тонской части Ливонии»981. Западные исследователи считают, что
кроме «усиленного отряда рыцарей из Феллина» иных орденских
войск в нападении на Изборск не участвовало982.
Следует подчеркнуть, что немецкие силы, вторгшиеся в Псков-
скую землю, вовсе не напоминали маленькую группу сторонников
«Борисовой чади», как в 1233 г. По сообщению ЛРХ, Изборск был
взят штурмом, и все, кто в нем находился, перебиты983. Когда 16 сен-
тября 1240 г. подоспели псковичи, судя по их потерям — 600 или
800 человек, — баталия под стенами Изборска разгорелась не шу-
точная. Ее масштаб явно превосходил Невскую битву в разы. ЛРХ
посвятило этому пространный рассказ:
«Без промедления
Собрались они [псковичи] в поход.
И поскакали яростно туда,
Одетые в блестящие доспехи.
Их шлемы сияли как стекло.
С ними было много стрелков,
Они столкнулись с войском братьев.
Те дали им отпор.
Братья и мужи короля
На русских смело напали.
Епископ Герман держался
Как герой со своим отрядом.
Начался бой жестокий:
Немцы (die diltschen) наносили глубокие раны,
Русские (die Rutzen) несли большие потери.
Восемь сотен их было убито,
Тех, кто остался на поле брани.
Под Изборском (Isburc) потерпели они поражение.
Остальные обратились в бегство.
Их преследовали в беспорядке
По пятам, тесня их к дому.
Русские сильно погоняли своих лошадей
И плетьми, и шпорами.
Они думали, что все пропали.
Путь им казался слишком длинным.
Лес гудел от горестных криков.
Все стремились добраться до дома.
Братья их преследовали.
Моде [Mode, река Великая] называлась река:
260
Хрусталев Д. Г. Северные крестаносцы
За ними на другой берег
Братья переправились с большой силой;
Они вели за собой много смелых воинов.
Псковичи же (Die von Plezcowe do)
He были рады гостям.
Братья поставили шатры
Перед Псковом (Plezcowe) на красивом поле.
Епископ и мужи короля (der bischof und des koninges man)
Очень удобно лагерем расположились.
Многие рыцари и кнехты (manich titter und knecht)
Полностью заслужили свое право на лен (vordienten wol ir
IShenrecht)»^.
Псковичи все же успели закрыть городские ворота: судя по ЛРХ,
немцы не смогли занять ни замок («Ьигс»), ни посад («s/а/»)985. По
новгородской летописи, посад был сожжен. Началась осада, длив-
шаяся неделю. ЛРХ сообщает, что немцы пригрозили псковичам
штурмом и тем вынудили пойти на переговоры:
«Был дан приказ
Готовиться к бою.
И дали им [крестоносцам] понять,
Что пойдут они на штурм.
Русские заметили,
Что многие отряды штурмовать готовятся
И замок, и посад (beide burc unde stat).
Русские не оправились еще
После боя под Изборском (tsburc).
Они сдались Ордену,
Там боялись большей беды.
О мире повели переговоры»986.
По новгородской летописи, немцы не решились на штурм и от-
ступили, разорив окрестности и захватив заложников из числа де-
тей «доврых муж». Именно то, что немцы отошли «вез мнрд», а так-
же взяли заложников, отмечено летописцем как важный момент,
заставивший псковичей пойти на переговоры. Переговоры вел некий
Твердило Иванкович с группой сторонников («с инеми») и «подвел»
псковичей, сам начав «владеть» Псковом вместе с немцами. Сообще-
ние новгородского источника не раз заставляло историков призна-
вать, что Твердила Иванкович не только совершил «прямую нацио-
нальную измену», но превысил свой социальный статус, оказавшись
самостоятельным псковским правителем под иноземным протектора-
том987. Многие допускали, что Твердило возглавлял некую проне-
Глава 2. Русь и кивония
261
мецкую боярскую партию или группу сторонников князя Ярослава
Владимировича988. Последние обследователи темы, однако, склонны
считать Твердилу представителем всей псковской общины, а реше-
ние о сдаче города немцам — выбором горожан, оказавшихся в тя-
желых условиях военного поражения989. Действительно, многое ука-
зывает на то, что псковичи были склонны принять покровительство
ливонцев, но прямые свидетельства летописи говорят о «переве-
те» — измене. Хотя, возможно, это новгородский взгляд на дело990.
ЛРХ свидетельствует, что главную роль на переговорах сыграло
решение псковского короля Герпольта, который согласился передать
город и земли Ордену:
«И мир был заключен
С русскими на тех условиях,
Что Герпольт (Gerpolt), как звали их короля (kunic),
Согласился оставить
Замки и плодородную землю {burge und gate lant)
В руках немецких братьев (m der dutschen brtidere hant),
В распоряжении магистра (meister)»991.
Исследователи высказали немало версий по отождествлению
этого Герпольта. Большинство из них не сомневалось, что автор
ЛРХ так передал русское имя Ярополк, что подтверждается и не-
мецкой традицией транскрибирования славянских имен992. Однако
русским источникам не известен псковский князь Ярополк, и это за-
ставило искать иные варианты отождествления. Остен-Сакен счи-
тал, что Герпольтом-Ярополком именовался Твердило Иванкович993.
В. Т. Пашуто допустил, что Ярополком звали новгородского намест-
ника в Пскове: позднее в новгородской летописи некий князь Яро-
полк упоминается в числе сподвижников Дмитрия Александровича
и участников Раковорской битвы 1268 г.994 Наиболее распространен-
ным можно считать мнение русско-немецкого историка Петра Пет-
ровича Гёца {Peter Otto von Goetze; 1793-1880), поддержанное
A. M. Амманом, а затем И. Э. Клейненбергом и И. П. Шаскольским,
что Герпольтом был назван Ярослав Владимирович, сын Владимира
Псковского, упомянутый в новгородской летописи в числе захватив-
ших Изборск995. Важным аргументом в эту пользу следует считать
документ, обследованный Амманом в Стокгольсмком государствен-
ном архиве — это документ от 8 февраля 1299 г.996, в который вклю-
чен текст дарственного акт от 3 октября 1248 г., где упоминается,
что ранее «королевство, именуемое Псковским, было передано королем
262 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Гереславом, наследником этого королевства, Дерптскому епископу»
(<<regni,quod Plescekowe nominatur,a rege Ghereslawo,eiusdem regni
herede, supradictae ecclestae Tharbatensi . Амман счи-
тал, что этот акт упоминает дарение, совершенное под стенами
Пскова в 1240 г.998 И эта гипотеза вполне убедила многих советских
историков, которые признали, что, вероятно, Ярослав Владимирович
«незадолго до своей смерти (около 1245 г.) действительно стал като-
ликом» и передал права на Псков своему сюзерену — дерптскому
епископу Герману, а ранее (в 1240 г.) еще и Ордену. «Видимо, —
писали Клейненберг и Шаскольский, — князь Ярослав-Герпольт
Владимирович два раза за свою жизнь изменника предал и продал
свою „отчину” — Псковскую землю»999.
Действительно, факт дарения «Псковской земли» дерптской
церкви налицо. Однако как показала недавно Е. Л. Назарова, это
был вынужденный акт, произведенный под давлением со стороны
епископа Германа1000. Последний неоднократно поддерживал Яро-
слава в борьбе за новые земли на Востоке, и теперь потребовал рас-
платы. Ордену причиталась половина передаваемого имущества1001.
Назарова склоняется к тому, что акт дарения имел место еще до на-
падения на Изборск и Псков, отчего предпринятый поход «должен
был трактоваться не как вторжение в соседнее государство, с кото-
рым в 1234 г. был заключен мирный договор, а как введение
войск сеньором во владения своего вассала с согласия последне-
го»1002. Аналогичную позицию занимают и другие современные
исследователи1003.
Следует, однако, заметить, что версия о Герпольте-Ярославе име-
ет и много изъянов. Во-первых, акт дарения Пскова сам по себе не
сохранился; не сохранилась и грамота 1248 г., в которой он упоми-
нается; только спустя полстолетия грамота 1248 г. была процитиро-
вана в документе 1299 года1004. Непонятно даже, идет ли речь о гра-
моте или об устном акте дарения1005. Большая цепочка цитирований
позволяет допустить любую ошибку в имени дарителя. То же можно
сказать и о припоминании в ЛРХ. Е. Л. Назарова допускает, что ав-
тор ЛРХ «мог домыслить и сам факт передачи власти в Пскове рус-
ским князем Ордену, чтобы тем самым обосновать законность захва-
та города рыцарями»1006. Во-вторых, в грамоте о дарении псковских
земель князь назван Ghereslawo, что лишь очень отдаленно напоми-
нает Gerpolt. Скорее всего, дарил земли в 1248 г. Ярослав Владими-
рович, а в ЛРХ упомянут Ярополк1007. В-третьих, Герпольт отмечен
в ЛРХ как король (kunic), что никак не вяжется со статусом вассала
Глава 2. Русь и Ливония
263
Дерптского епископа. И в-четвертых, Ярослав не мог «оставить» «в
руках немецких братьев» Псков. Он им не обладал. Захват Пскова
еще не состоялся, когда велись переговоры. Ярослав имел некие,
весьма условные даже по русским меркам, права на псковский стол,
но занять его мог только по согласованию с волостным вечем. Веро-
ятно, Владимир Мстиславич как псковский князь обладал некими
личными владениями в Псковской земле — например, пограничной
крепостью Изборск и прилегающими землями. Может быть, за них
и боролся его сын. В 1233 г. ему не дали там закрепиться, а в 1240 г.
это на некоторое время удалось. Между прочим, Ярослав Владими-
рович последний раз упоминается в летописи как служилый новго-
родский князь, возглавляющий отряд новоторжцев при литовском
нападении в 1245 г.1008 Судя по всему, он вскоре отошел от своих не-
мецких союзников, примирился с Александром Ярославичем и обос-
новался где-то на Руси, возможно, в Торжке.
В летописном известии о переговорах под Псковом насторажива-
ет оборот «сдмъ почл владети», что заставляет противопоставлять
Твердилу Иванковича толи горожанам (вечникам), толи бывшему
князю. Если Твердила действовал по вечевому решению, то, должно
быть, в Пскове все же был прежде князь, который уступил свои пра-
ва крестоносцам1009. В противном случае речь должна идти об обо-
соблении Твердилы, который вместе «с инеми» вступил в сговор
с немцами. Позднейшие известия, кстати, говорят, что псковичи ра-
довались освобождению от немецкой власти и не оказывали Алек-
сандру Ярославичу сопротивления1010.
Последний обследователь темы петербургский историк А. В. Ба-
леров считает, что решение сдать город принимала не какая-то груп-
па влиятельных бояр, а вече, благорасположение которого обеспе-
чил своим участием княжич Ярослав Владимирович, за что и был
специально отмечен в ЛРХ1011. Но такую версию принять затрудни-
тельно. Заметно, что псковский летописец смущался произошедше-
го и представлял дело как захват города. В новгородской летописи
псковичей также выгораживали, обвиняя во всем Твердилу. Там же
отмечено, что после сдачи города многие псковичи предпочли пере-
селиться в Новгород, а оставшиеся даже «воевали села новгородские».
Очевидно, что среди горожан произошел раскол. Многие горожане,
измученные ненастьями прежних лет, склонялись к переходу под
орденское покровительство. Проводником их воли мог быть Тверди-
ла, которого потом признали узурпатором. Другие молчали или их
264
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
было меньшинство. В итоге недовольным разрешили покинуть
Псков.
* * *
Мы практически не имеем известий о событиях в Пскове в пери-
од орденского владычества — почти полтора года (с сентября 1240
по март 1242 г.). ЛРХ сообщает, что после подписания мира в горо-
де оставили для управления двух орденских братьев с небольшим
отрядом:
«Когда войско было готово,
Радостно оттуда отправились.
Там оставили двух братьев, которых
Управлять этой землей назначили,
И небольшой отряд немцев.
Это позже обернулось им во вред.
Их господство продолжалось недолго»1012.
В ЖАН сообщается, что в Пскове сидели немецкие наместники:
«Уже во Бяше град Псков кзят и наместники от немець посаже-
ни»1013.
В некоторых списках ЖАН наместники названы «тиунами», чем
подчеркивалась их фискальная функция1014. Однако исследователи
считают верным чтением именно «наместники» — орденские фогты,
главы административно-судебных округов в землях Ордена1015.
Обычно такой фогт назначался один. Второй фогт для Пскова, оче-
видно, связан с тем, что власть в городе поровну поделили Орден
и дерптский епископ1016.
Внутреннее устройство псковской общины, вероятно, сохрани-
лось — ее корпоративный характер был вполне традиционным для
большинства городов Северной Европы1017. Орден внимательно сле-
дил за деятельностью городских органов самоуправления в своих
землях (например, в Пруссии), но основными регалиями сюзерени-
тета — которые специально закреплялись в уставных грамотах горо-
да — были право участия в суде и получение от него части доходов,
а также десятина и торговые пошлины1018. На первом плане находи-
лись дела фискальные.
Другое дело — вопрос конфессиональный. Братья-рыцари терпи-
мо относились к своим христианским подданным любых епархий и пат-
риархатов. По крайней мере в Палестине. Орден воевал и охранял
Глава 2. Русь и Ливония
265
христианские общины, а проповедью занимались священники и мо-
нахи иных конгрегаций. Но половина Пскова перешла под контроль
Дерптского епископа, который наверняка не потерпел сохранения
на своей территории прежней церковной организации. Неизвестно,
вмешивался ли он в вопросы организации богослужения, но, судя по
некоторым предположениям, католицизм сумел пустить в Пскове
корни1019.
ЖАН сообщает, что после отвоевания Пскова Александр Яросла-
вин обратился к горожанам с речью, наполненной нравоучительны-
ми угрозами: «О некеглдсн псковичи! Аще сего злвудете и до прдвну-
чдтъ Александровых, и уподовитеся жидом...»1020. А. В. Валеров
считает, что, так как слово «невеглдси» означает не только невежд,
но и язычников, и вероотступников, дословно — «не ведающие гла-
са Божьего», то, возможно, именно вероотступниками называет
князь псковичей1021. Из этого исследователь делает предположение,
что «какая-то часть общины Пскова перешла в лоно римской церк-
ви»1022.
Сообщая о потере Пскова автор ЛРХ вздыхает:
«Если бы Псков тогда удержали,
Это было бы на пользу христианству
До самого конца света»1023.
Под христианством в ЛРХ всегда имеется в виду только католи-
чество — «латинская вера»1024. Эта фраза со всем основанием позво-
ляет утверждать, что Дерптский епископ рассчитывал подчинить го-
родскую общину церковной власти Рима1025. Герман Вартберг
в своей хронике уже совсем однозначно указывает на такие планы:
«Русские, вернее псковичи, сожгли свой город [то есть посад]
и подчинились ему [ливонскому магистру]. А тот магистр оставил
там [в Пскове] двух братьев-рыцарей с небольшими силами для бе-
реженья замка и для того, чтобы увеличилось число обращаемых
в католичество»1026.
Псков позднее воспринимался как потенциальный центр разви-
тия католической миссии на Руси. В своем послании от 15 сентября
1248 г. князю Александру Ярославичу папа Римский Иннокентий IV
упоминает некие переговоры, которые велись по поводу строитель-
ства в Пскове «соборного храма для латинян» (Latinorum Ecclesiam
cathedralemY®11.
266
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы.
Как бы то ни было, но, судя по летописному изложению, немец-
кая власть для псковичей оказалась менее удобной, чем покрови-
тельство авторитарных переяславских князей. Как мы увидим даль-
ше, псковичи никак не противились захвату города Александром
Ярославичем. Даже в ЛРХ говорится, что приходу новгородцев «об-
радовались они сердечно»1028. Позднее, вероятно, псковичи участво-
вали в походе на Дерпт и Ледовом побоище1029. Надо полагать, что
город под властью ливонцев испытывал трудности с торговым оборо-
том в русских землях, а также имел перебои с продовольственным
снабжением. Многие псковичи с семьями переселились в Новгород.
В эти годы, как заключала Е. Л. Назарова, «Псков, судя по всему,
потерял значение как центр транзитной торговли из Руси на За-
пад»1030.
Компенсировать проблемы с торговой активностью новые руко-
водители города, вероятно, пытались, организовывая налеты на нов-
городские села. Мера эта, скорее всего, была вынужденной, но
именно она и привела немецкую власть в Пскове к крушению.
* * *
Многим казалась необычной реакция новгородцев и их князя на
захват немцами Пскова. Сразу вслед за известием о переселении
части псковичей с семьями в Новгород летопись сообщает:
«В то же лето, тон же зимы выиде князь Олекслндръ из Нокдгоро-
дд къ отцю к Переяслвль съ материю и с женою и со всемь дворомь
своимь, роспревъся с новгородцн»1031.
Судя по всему, это случилось осенью 1240 г., еще до того, как
немцы совершили налет на Водскую землю. Причины выезда князя
и существо «распри» нигде не отмечены. Дж. Феннел видел в этом
происки некоей «немецкой партии» новгородцев1032. Другие считают,
что сказался крутой нрав Ярославича1033. В. А. Кучкин предполо-
жил, что причиной разлада была пассивность Александра, который
потерял много дружинников в Невской битве, а потому не стал бы-
стро изгонять немцев из Пскова1034. Нам ситуация представляется
диаметрально противоположной. В 1228 г. уже был период, когда
предполагался военный поход на Псков. Тогда решительно против
выступили сами новгородцы1035. Новгород и Псков испытывали род-
ственные чувства друг к другу и никогда не воевали. Выбор пскови-
чей — отправиться под власть Ордена — мог восприниматься
в Новгороде как законный и принятый большинством на вечевом
Глава 2. Русь и Ливония
267
сборе. Воевать из-за сюзеренных прав князя Александра новгородцы
могли не захотеть.
В 1229 г., после примирения с псковичами, Ярослав Всеволодо-
вич покинул Новгород, обидевшись на пассивность горожан. Такую
же реакцию можно предположить и для Александра Ярославича
в 1240 г. Князь бросил город, не пожелавший помочь ему в изгнании
захватчиков из Пскова. Он уехал, а на Новгород обрушилась волна
иноземных вторжений. Вскоре также выяснилось, что немецкое по-
кровительство для Пскова выливается не в совместные походы про-
тив Литвы и упрощение товарообмена, а в нападения на новгород-
ские села и подстрекательство к отторжению новгородских окраин.
В любом случае, как бы резко ни обошелся Александр Ярославич
с жителями верховий Волхова, потерять новгородский стол для сво-
ей династии он не мог — горожанам все равно пришлось бы просить
правителя у его отца, чуть ли не единственного действенного прави-
теля на Руси в те годы.
* * *
«Тон же зимы» 1240/41 г., после отъезда Александра, начались
грабежи новгородских сел псковско-немецкими отрядами Твердили
Иванковича, а затем немцы напали на Водскую землю, прошли огнем
и мечом по Луге, взяли Тесов и остановились только в 30 верстах от
Новгорода. Это была уже открытая агрессия против Новгородского
государства. При отторжении Пскова новгородцы продемонстрирова-
ли слабость и теперь расплачивались за содеянное. Очевидно, что
речь идет о второй волне завоевания, окрыленного легкой победой
под Изборском и Псковом, а не четко спланированной в Риме.
Летопись сообщает о вторжении следующее:
«Тон же зимы придошд Немци нд Водь с Чюдью, и повоевдшд
и дднь нд ни\ъ въздожишд, д городъ учинишд в Копорьи погосте.
И не то бысть зло, но и Тесовъ взяшд, и за 30 верстъ до Новдгоро-
дд гдняшдся, гость Биюме; д семо Лугу и до Сабля»1036.
Судя по всему, описаны два нападения — на водь и по Луге.
Е. Л. Назарова считает, что если на водь, очевидно, немцы пришли
из-за Нарвы, то по Луге могли пройтись и от Пскова1037. Примеча-
тельно, что летописец особый акцент делает на разорении земель по
Луге. Псков был завоеван, водь отпала, а летописец пишет, что са-
мое главное: Тесов взяли, купеческий обоз обобрали, гнали гостей
почти за 30 верст до Новгорода и затем ограбили полужье вплоть до
268
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
Сабельского погоста. С Луги увели всех коней и скот, а также за-
брали зерновые припасы, так что «нелзе» было пахать и «нечем».
Логика летописного известия склоняет к тому, что налет на Лугу
был произведен из Водской земли: сначала взяли Тесов в низовьях
Оредежа, а потом пришли в верховья Луги к Сабельскому погосту
(ок. 40 км от Новгорода). На такую опасную близость иноземные за-
хватчики еще никогда не приближались к Волховской столице.
Мы ничего не знаем о сопротивлении захватчикам и грабителям.
Видимо, нападение было внезапным и силы не равны. Е. А. Рябинин
датирует зимой 1240/41 г. гибель Кайболовского городища — укре-
пленного поселения на западной границе Водской земли, входивше-
го в систему оборонительных сооружений новгородского порубе-
жья1038. Надо полагать, вторжение не было для интервентов легкой
прогулкой.
А. В. Валеров считает, что во всех походах участвовала «псков-
ская рать»1039. Летопись, однако, называет в качестве главных участ-
ников вторжения только «немцев» и «чудь». А когда описывает
просьбу о возвращении на стол Александра Ярославича — неожи-
данно прибавляет к ним «литву»:
«а на кодость Нокгородьскую наидоша Литва, Немци, Чюдь, и по-
имаща по Луге вси кони и скотъ, и неазе вяше орати по селомъ и не-
чимь»1040.
Упоминание литвы, скорее всего, ошибка. Такую же ошибку мы
наблюдали в летописи при описании похода к Пертуеву в 1218 г. —
там литва была названа вместо «латьголы» (латгалов)1041. Возможно,
в 1241 г. латгалы — подданные Рижского епископа — также приня-
ли участие во вторжении на Русь1042.
ЛРХ об этом нападении не упоминает. Но мы располагаем доку-
ментом, на основании которого можно заключить, что главными ор-
ганизаторами вторжения в Водскую землю были Ливонские братья.
Немедленно после завоевания Орден предложил епископу Помор-
скому (Вик) и Эзельскому Генриху взять под свое покровительство
новую епархию между «Эстонией, уже крещенной» и Русью, а имен-
но Водь, Нева, Ижора и Карела (Watlande, Nouve, Ingria et
Carelae)1043. По этому случаю в Риге был составлен акт от 13 апреля
1241 г., который гласил:
«Итак, доводим до сведения как потомков, так и современников,
что братья дома Тевтонского Св. Марии в Ливонии (fratres domus
s. Marine Theuton. in Livonia), испросив согласия у апостольского
Глава 2. Русь и Аивонкя
269
престола, договорились с нами включить в нашу юрисдикцию земли
между Эстонией, уже крещенной, и Рутией, а именно: земли Ват-
ланд, Нуова, Ингрия и Карела, которые, как ожидается, примут
веру Христову (ad terras inter Estoniam iam conversant et Rutiam,
in terras videlicet Wat'lande, Nouve, Ingria et Carelae.de quibus
spes erat conversionis ad [idem Christi) и которые уже заняты
братьями и [ими] построен замок (castrum) с согласия многих
в этих землях. Договор был заключен таким образом, чтобы мы, ду-
мая в первую очередь о духовенстве в этих землях, получали деся-
тую часть от десятины со всего, кроме пушнины. Все остальное,
в том числе и рыбные ловли, предоставляем в пользу этих братьев,
но не нарушая права церковного патроната фогства и прочих чинов-
ников на возмещение их труда, затрат и опасностей при покорении
варваров (barbarorum). <...> Кроме того, тевтоны (Theutonici), уже
вступившие в свои права в том замке (castro), освобождаются от
уплаты десятины с их полей и с продуктов земледелия братьев дома
Тевтонского (fratrum de domo Theutonica agriculture)»1044.
Надо полагать, что реальная власть Ордена не распространялась
на те земли, которые здесь указаны. Была оккупирована только Во-
дская земля. В Ижорской земле, Калерии и на Неве орденских
братьев еще не было. Карелы и ижорцы впоследствии входили в со-
став войска Александра Ярославича, изгнавшего немцев. Грамота
13 апреля 1241 г. декларировала претензии Ордена и Вик-Эзельско-
го епископа, а также сообщала своим прибалтийским соседям, что
претензии эти уже утверждены в Риме1045. Ведь, как мы помним, на
проповедь в среде карелов и ижоры претендовала Швеция и Упсаль-
ская епархия. На Водские земли, очевидно, могла претендовать
Дания.
Примечательно, что Дания и архиепископ Лундский, в диоцез
которого входил Ревельский епископ, никак не упомянуты в этом
документе. Е. Л. Назарова считает, что датчане участвовали в напа-
дении на водь. В 1239 г. в Ревель прибыл большой флот с воинами
принцев Абеля и Кнута. Бросок за Нарву Орден, вероятно, совер-
шил совместно с ними. Но 28 марта 1241 г. умер король Вальдемар,
и принцы с воинами вынуждены были срочно вернуться домой, что-
бы вступить в борьбу за власть1046. Этим воспользовался Вик-Эзель-
ский епископ, поддержанный Ригой. Вместе с Орденом они подели-
ли власть во вновь завоеванных землях.
Из цитированного документа становится ясно, что в апреле 1241 г.
братья-рыцари уже сумели возвести некое укрепление на месте кре-
пости Копорье, а также «вступили в свои права в том замке» и даже
270
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
поделили некие поля. Вполне возможно, что многие крестоносцы
рассчитывали получить земельные держания в завоеванных облас-
тях. Об этом упоминает ЛРХ при описании захвата Пскова: «Мно-
гие рыцари и кнехты полностью заслужили свое право на лен»1047.
Выходит, в понимании автора ЛРХ некоторые немцы получили лены
в Псковской земле. Судя по указанию грамоты епископа Вик-Эзель-
ского, то же самое произошло и в земле води.
Стоит подчеркнуть, что Вик-Эзельский епископ получал не такой
и значительный доход от нового приобретения: «десятую часть от
десятины со всего, кроме пушнины». Львиную часть прав и средств
оставлял за собой Орден — пушниной он делиться не хотел. Собст-
венно епископ Герман — доминиканец (член конгрегации «братьев
проповедников») — нужен был именно для миссии в среде язычни-
ков, часть из которых, возможно, согласилась креститься по католи-
ческому обряду. О том, что некоторые местные жители поддержали
крестоносцев сообщает и новгородский летописец: Александр Яро-
славин отвоевал Копорье, «л Вожанъ и Чюдцю перекетникы извс-
ша»1048. Под «чюдцой» понимается область в междуречье Луги
и Систы (с притоком Сумой), самый близкий к Эстонии регион
води1049. Е. Л. Назарова считает, что речь идет о водском и чудском
племенном нобилитете, который стремился к обособлению от Новго-
рода1050. Судя по реакции князя Александра, водский сепаратизм
был «уничтожен на корню».
Ситуация вокруг грамоты Вик-Эзельского епископа, кроме всего
прочего, свидетельствует в пользу отсутствия у завоевателей како-
го-либо единого плана действий. Швеция выступила и была разбита.
Неожиданный успех сопутствовал акции епископа Дерптского, кото-
рый хотел отвоевать кусок земли для своего родственника княжича
Ярослава, а в результате разгромил псковское ополчение и даже за-
нял Псков. Казалось, монгольское разорение действительно ослаби-
ло русские княжества. Братья-рыцари заторопились этим воспользо-
ваться. Орден получил только половину Пскова, хотя являлся
основной ударной силой интервентов. Очевидно, что в Водской зем-
ле он уже стремился к монопольной власти. Лишь церковный патро-
нат следовало передать какому-либо епископу. Выбор пал на
Вик-Эзельского, как, вероятно, самого далекого от русских границ
и слабого. Кроме того, епископ выделил Ордену владения на
Эзеле1051.
Датчане повсеместно были устранены от дележа земель. В ЛРХ
говорится, что «мужи короля» участвовали в нападении на Псков,
Глава 2. Русь и Ливония
271
но город получил только фогтов от Ордена и Дерптского епископа.
То же произошло в землях води. Если бы в Стенби в 1238 г. датский
король договорился с папским легатом и ливонским магистром о со-
вместных действиях, то.ничего подобного произойти не могло. Ли-
шить Данию права участвовать в перераспределении добычи было
бы невозможно.
Стоит обратить внимание на перечень свидетелей, утвердивших
грамоту от 13 апреля 1241 г.:
«братья Ордена проповедников Синдерам, Гуго; брат Генрих
и брат Вернер — братья Ордена миноритов; братья Тевтонского
дома Св. Марии: Андреас, комтур (fratres domus s. Mariae Theuton.
Andreas, commendator), Вернер, маршал, Герард, камерарий, Рем-
больд и многие другие (Wernerus, marschalcus, Gerardus, camera-
rius, Remboldus et alii quam p lures)»1052.
Орденских братьев возглавляет комтур Андреас фон Вельвен1053,
а за ним следуют первые лица конгрегации — маршал, комерарий.
Несмотря на то что Андреас только замещал Дитриха фон Гронинге-
на, он, несомненно, обладал всеми правами и полномочиями главы
Ливонской ветви Ордена. Полагаем, первое лицо ливонцев не мог
отрешиться от событий на восточной границе. Если первый налет на
Изборск привлек лишь небольшое количество братьев, среди кото-
рых, возможно, не было того, кто был вместо магистра. Но далее —
после захвата Пскова — магистр, то есть замещавший его Андреас
фон Вельвен, должен был активно содействовать обустройству но-
вых владений. Возможно, он же выступил организатором нападения
на водь, стал строителем замка Копорье, а затем приложил усилия
к устранению Дании. Выходит, его визит в Новгород автор ЖАН от-
метил не случайно — у дружинников Александра имя «Андреаша»
было на слуху.
* * *
Столкнувшись с немецкой агрессией, новгородцы вынуждены
были обратиться за помощью к великому князю Ярославу. Помня,
что они рассорились с Александром, он предложил им своего второ-
го по старшинству сына — Андрея. Но новгородцы, немного пораз-
мыслив, попросили вернуть им Александра:
«Новгородци же послдшд къ Ярослдву по князя, И ДАСТЬ ИЛГЬ СЫНА
своего Андрея. Тогда же сдумдвше новгородци, послдшд влддыку [Спи-
ридона] с мужи опять по Олексдндрд; [и начали говорить князю:]
Til
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
л на волость Новгородскую ндидошд Литва, Немцн, Чюдь, и понмаша
по Луге вси кони и скотъ, и нелзе вяше орати по селолгь и немимь, одна
[и тогда] вда Ярославъ сына своего Александра опять»1054.
Новгородцев особенно привлекали военные таланты Александра,
и именно на них они указывали, выпрашивая себе князя. Андрей
был не на много моложе, но Александр уже успел себя проявить.
Выбор новгородцев был связан с успехами князя при отражении
шведского нападения. Не стоит забывать и об этом значении Нев-
ской битвы.
Летопись сообщает о решении Александра вернуться еще под
6748 мартовским годом, то есть ограбление Луги состоялось не
позднее января 1241 г., а в феврале 1241 г. шли переговоры новго-
родцев с Ярославом. В самом начале статьи 6749 мартовского года
(март 1241 — февраль 1242 г.) сообщается, что «приде Олексдндръ
князь в Новъгородъ, и ради вышд новгородци»1055. Следовательно, вер-
нулся Александр на Волхов примерно весной 1241 года1056.
Горожане особенно подчеркивали свои проблемы с посевной —
не было зерна и коней. Следовательно, князь должен был принять
незамедлительные меры. Летопись сообщает о походе Александра
к Копорью буквально сразу после возвращения:
«Того же лета поиде князь Олексдндръ нд Немци на городъ Копо-
рью, с новгородци и с лддождны и с Корелою и съ Ижеряны, и взя го-
родъ, д Немцн приведе в Новъгородъ, д нне\ъ пусти по своей воли;
д Вожднъ и Чюдцю переветникы извешд»1057.
Молниеносного удара, как в случае со шведами, на этот раз вый-
ти не могло. Видно, что князь обстоятельно подготовился к кампа-
нии. В походе участвовали новгородцы, ладожане, ижора, карелы —
чуть ли не все вооруженные силы Новгородской республики. Круп-
ную армию Александр вел не только потому, что не знал численно-
сти противника — судя по всему, она была невелика, а скорее пото-
му, что рассчитывал на штурм крепости вместо полевого сражения.
Действительно, летописец говорит про Копорье «взя», а не «изгони»,
как при захвате немцами Изборска и освобождении новгородцами
Пскова. Надо полагать, Копорье — едва построенная крепостица —
долго не сопротивлялось, отчего источники говорят о большом коли-
честве пленных немцев. Причем даже не всех немцев повели в Нов-
город, а некоторых сразу отпустили. Вероятно, отпущенными были
простые колонисты, получившие земельные наделы в новых орден-
Глава 2. Русь и Кивония 273
ских владениях. Или Александр не хотел излишне обострять отно-
шения с ливонцами и датчанами.
Одним, хотя и крупным ударом князь вернул на место новгород-
ские границы. Возместить ущерб от грабежей на Луге он не мог, но
изгнал тех, кто пытался здесь обжиться. Судя по тому, что Алек-
сандр уже имел опыт укрепления новгородской границы на Шелони,
вполне возможно, некие подобные меры он предпринял и в Водской
земле. Однако ЖАН сообщает, что замок Копорье был разрушен:
«Въ второе же лето по возвращении с поведы [на Неве] князя
Александра приидоша пакы от Злпадныя страны и возградиша град въ
отечестве Александрове. Князь же Александръ воскоре иде и изверже
град их из основания, а сал\ых извеша и овех с совою поведе, а инех, по-
миловавъ, отпусти, ве во лгилостивъ паче меры»1058.
Примечательно, что автор ЖАН, не пользовавшийся письменны-
ми источниками, почти дословно повторяет подробности проведен-
ных Александром репрессий. По летописи, были наказаны только
водские сторонники крестоносцев. А ЖСАН сообщает и о казнях сре-
ди немцев. В любом случае, если это припоминалось спустя чет-
верть века, немецкий полон, приведенный в 1241 г. в Новгород, был
велик. Вероятно, среди пленных преобладала знать, за которую
можно было получить выкуп.
§ 23 ЛЕДОВОЕ ПОБОИЩЕ, 5 АПРЕЛЯ 1242 г.
Летописный рассказ указывает, что период между освобождени-
ем Копорья и походом на Псков был значительным — возможно, бо-
лее полугода. Известно, что для новой кампании Александр привел
суздальские полки с братом Андреем, что требовало времени, но не
такого значительного. Надо полагать, основной причиной задержки
были новгородцы, которых требовалось еще убедить в необходимо-
сти новой войны.
Псковичи, как мы писали, вполне законно приняли власть Орде-
на, и новгородцы не считали себя вправе это оспаривать. Позднее
псковичи примут у себя литовского князя Довмонта и тоже не будут
при этом оглядываться на Новгород. В 1241 г. Александру еще сле-
довало доказать, что немцы в Пскове представляют угрозу соседям
с Волхова, а кроме того, угнетают местных жителей и грабят новго-
родские села1059. Необходимо было наделить уверенностью в успехе
и собственного отца. Тяжело представить, что великий князь выделил
274
Хрусталев А. Г- Северные крест о но с цы
полки для войны на далеком чудском порубежье, в то время как
монголы разоряли южнорусские земли. Скорее всего, Ярослав от-
правил «низовцев» к Пскову, когда узнал, что Батый далеко углу-
бился в Европу — на 1241-1242 гг. выпадает европейский поход
монголов1060.
Об освобождении Александром Пскова летопись сообщает в на-
чале статьи 6750 мартовского года (март 1242 — февраль 1243 г.):
«Понде князь Олександръ с новгородци и с вратомь Андреемк
н с низовци на Чюдьскую землю на Немци и зая вен пути н до Панско-
ва; н изгони князь Пльсковъ, изъима Немци и Чюдь, и сковавъ потоми
в Новъгородъ, а самъ поиде на Чюдь»1061.
В нескольких строчках описано масштабное предприятие, требо-
вавшее немалой подготовки и талантливого управления. Было соб-
рано новгородское ополчение и приведены суздальские полки —
с Низовской земли — «низовци», возглавляемые князем Андреем
Ярославичем. Обращает на себя внимание летописный акцент, ука-
зывающий на то, что целью похода изначально была «Чудская зем-
ля» и «немцы» — Псков представлен как промежуточный этап1062.
Судя по всему, штурмовать Псковскую крепость не собирались.
Были перекрыты все пути к городу, поставлены под контроль снаб-
жение и коммуникации. Судя по всему, «мягкая блокада» действова-
ла не долго. Воспользовавшись удобным моментом, Александр Яро-
славин с дружиной коротким налетом («изгоном») захватил Псков.
Немецкие фогты и сопровождавший их отряд эстонцев были аресто-
ваны. О каком-либо кровопролитии при занятии Пскова не сообщает
и ЛРХ:
«Увидев немцев,
Он [«новгородский король»} долго не медлил,
Обоих братьев он выгнал,
Покончив с их фогством,
И всех их кнехтов изгнали.
Ни одного немца там не осталось.
Русским оставили они страну.
Так обстояли дела у братьев»1063.
Как видим, «братьев» и «кнехтов» Александр «выгнал», а не пе-
ребил. Хотя псковская летопись сообщает об этом достаточно резко:
«Пришед князь Александръ и изви Немець во граде Пскове,
и градъ Псковъ извави от везвожных Немець, помощию Святыя Трои-
ца»1064.
Глава 2. Русь а Ливония
275
Чудское озеро
Восточная Эстония и система Чудского-Псковского озер
Псков
Здесь ощущается текстологическая связь с ЖАН, где фигуриру-
ет и «избиение», и указание на «безбожность» интервентов:
276 Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
«Он же [Александр Ярославин] въскоре грлдъ Псковъ изгнд и не-
мець изсеме, д инех повязд и град своводи от везкожных немецв»1065.
Поздний агиограф все же отмечает гибель некоторых захватчи-
ков при «изгоне» Пскова, который, надо полагать, действительно не
был кровопролитным. Симпатии псковичей были на стороне новго-
родцев. Городская летопись потом специально отмечала участие
псковских полков в Ледовом побоище. И нигде мы не видим указа-
ний на репрессии среди псковичей, участников сдачи города
немцам.
* * *
Вероятно, князь Александр не стал задерживать свою армию
в Пскове, но немедленно продолжил марш в Чудскую землю — во
владения Дерптского епископа. По псковским летописям, немцы хо-
зяйничали в городе «два лета» — с 6748 (март 1240 — февраль
1241) по 6750 (март 1242 — февраль 1243) мартовский год1066.
Псков был освобожден не ранее марта 1242 г., а 5 апреля 1242 г.
уже состоялось Ледовое побоище.
Этому есть некоторые возражения. ЛРХ представляет события
как два похода. Первый произвел на Псков «король Новгорода»,
а второй — в Эстонию — король Александр из Суздаля:
«[После изгнания братьев из Пскова]
Король Новгорода (der kunic von Nogarden) ушел в свою землю,
Недолго было спокойно.
Есть город большой и просторный
Также на Руси (in Ruzen lande).
Суздалем (Susdal) он называется.
Александром (Alexander) звали его,
Кто в то время там был королем.
Своим подданным он велел собираться
В поход. Русским их неудачи обидны были.
Быстро они собрались»1067.
Вероятно, так запомнилось произошедшее в Ливонии, где счита-
ли, что в Ледовом бою они сошлись исключительно с суздальскими
полками, выступавшими наиболее значительной и боеспособной ча-
стью армии князя Александра, впоследствии великого князя Влади-
мирского (Суздальского). Кроме того, ливонцы вполне отдавали себе
отчет, что захват Пскова был их агрессией против Руси. Эту агрес-
сию пресекли новгородцы. А потом некий далекий суздальский ко-
Глава 2. Русь и Ливония 27П
роль Александр совершил в свою очередь агрессию против земли
братьев и их союзника Дерптского епископа. Идеологически автору
ЛРХ было важно представить дело не как продолжение борьбы за
Псков, а как новое, ничем не оправданное вторжение в Эстонию.
Ближе к истине русские летописи, которые показывают весь по-
ход Александра Ярославича весной 1242 г. как нацеленный на борь-
бу с «немцами»: захват Пскова и вторжение в Эстонию — это его
этапы. Краткое известие об этом, сохранившееся в Суздальской ле-
тописи, сообщает:
«В лето 6750. Великин князь Яросллвъ посла сына своего Андрел
в Новъгородъ Великыи, в помочь Олекслндрови на Немци, и поведншл
я за Плесковомъ на озере, н полонъ многъ пленишл, н възврлтися Анд-
рен къ отцю своему с честью»1068.
Соответственно, Андрей с полками прибыл сначала в Новгород,
а затем с местным ополчением направился к Пскову и уже потом
в Эстонию. Очень длинный маршрут. Пешее воинское подразделе-
ние могло двигаться более месяца. Бойцы жаждали результата —
прибытка от ограбления вражеских владений. Надо полагать, Алек-
сандр не стал бы испытывать терпения суздальцев. Короткая за-
держка могла быть связана только с комплектованием псковских
полков, которые, судя по сообщениям псковских источников, вошли
в состав армии Александра.
Весь поход в Чудскую землю представлен летописью как очень
динамичное предприятие:
«...а самъ [Александр] поиде на Чюдь.
И яко быша на зелъхи, пусти полкъ всь в зажития;
а Домашь ТвердислАвичь и Керветъ быша в розгоне, и усретошл я Нем-
ци и Чюдь у моста, и бишася ту;
И уБИША ту ДоМАШЛ, ВрАТА ПОСАДНИЧА, МуЖА Ч6СТНА, И нне\ъ С НИМЬ
ИЗБИША, А инехъ РУКАМИ ИЗЪИМАША, А ИНИН КЪ КНЯЗЮ ПрИВвГОША
в полкъ;
князь же въспятися на озеро, Немци же и Чюдь поидоша по
нихъ»1069.
Исследователи различно определяли цели Александра Ярослави-
ча. Послевоенные советские историки предпочитали считать, что
князь планировал захват Дерпта, для чего и перевел войну на терри-
торию Эстонии1070. Другие резонно указывали, что для большого
вторжения в Ливонию сил в эти годы было явно недостаточно1071.
278
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
Потребовалось бы штурмовать немецкие замки, которых тогда
в Прибалтике было уже немало — это другие сроки похода и другие
масштабы. Вероятно, как предполагал Г. Н. Караев, князь рассчиты-
вал вызвать ливонцев на полевое сражение в наиболее выгодных
для себя условиях. Целью Александра Ярославича, судя по всему,
было укрепление западной границы, а также упреждение новых по-
пыток захвата Пскова и Водской волости1072.
Нам представляется, что вся сюжетная линия кампании 1242 года
сильно напоминает поход Ярослава Всеволодовича в 1234 году: участ-
вовали новгородские и суздальские полки; князь шел «под Юрьев»,
но остановился «не дошедъ града» и «пусти люди своя въ зажитие
воевать», а затем «немцы» атаковали русский сторожевой отряд, ко-
торый, отступая, привел их к основным силам («вишася с ними и до
полку») — в итоге немцы были прижаты к реке и разгромлены; мно-
гие бежавшие с поля боя провалились под «обломившийся» лед реки
Эмайыги (Омовжи)1073.
Создается впечатление, что Александр Ярославич отдавал себе
отчет в этой аналогии. В 1234 г. Ярослав, очевидно, не желая тра-
титься на штурм города, выманивал крестоносцев из Дерпта. Для
этого он отправил войска грабить окрестные села («в зажитье»)1074.
Немцы решили атаковать маленький сторожевой отряд, якобы ув-
лекшийся «зажитьем», и попались в ловушку, наткнувшись на ос-
новные силы противника — полк Ярослава. Воинство Дерпта
и Оденпе подверглось тогда сокрушительному разгрому, и местные
власти запросили мира. Однако в 1234 г. в боях не участвовали ры-
цари Ордена меченосцев — главный аргумент прибалтийских коло-
низаторов. В 1242 г. силы сторон должны были быть более
значительными.
Можно предположить, что план Александра напоминал действия
отца 8 лет назад. После вступления в земли Дерптского епископа
часть полков была отправлена грабить и жечь окрестные села («в за-
житье») — летопись даже говорит, что были распущены «все» пол-
ки. В ЛРХ сообщается о том же:
«В Дорпате стало известно,
Что пришел король Александр
С войском в землю братьев,
Чиня грабежи и пожары.
Епископ без внимания этого не оставил.
Мужам епископства он срочно велел
Глава 2. Русь и Кивания
279
Поспешить к войску братьев,
Чтобы против русских сражаться»1075.
Казалось бы, уловка русских опять удалась. Немцы кинулись
громить интервентов. Однако автор ЛРХ, все же, представляет дело
не так буквально: когда «русские из Суздаля» вторглись «в землю
братьев», то первыми, «быстро вооружившись, оказали им сопротив-
ление» братья-рыцари, а уже потом Дерптский епископ, узнав про
грабежи, послал своих «мужей» присоединиться к «войску брать-
ев»1076. Выходит отряд орденских братьев выступил заметно раньше
«мужей епископства», то есть еще до того, как русские войска были
распущены в «зажитье». Вполне возможно, что Орден объявил мо-
билизацию вскоре после того, как князь Александр вторгся в их вла-
дения — то есть в Псковскую землю — «н здя вен пути». Епископ
же, обладавший заметно меньшими военными возможностями, ре-
шился на полевое сражение только после того, как к нему прибыло
орденское войско. Объединенные силы немцев, вероятно, восприни-
мались ими как весьма значительные, хотя автор ЛРХ подчеркивает
малочисленность крестоносцев:
«Долго не медля,
Они [воины Дерптского епископства] присоединились к силам
братьев.
Они слишком мало людей привели.
Братьев также было слишком мало.
Всё же вместе они решили
На русских напасть.
Начали с ними сражаться»1077.
Разгром псковского ополчения в сентябре 1240 г., а также безбо-
лезненный захват Пскова, позволяли ливонцам сомневаться в бое-
вых качествах русской армии, большая часть которой, как выясня-
лось, уже увлеклась грабежами. Орден, скорее всего, рассчитывал
помочь своим сторонникам в Пскове и отбить город, для чего и со-
брал войско, но подойдя к Дерпту узнал, что Псков занят и русские
уже хозяйничают в Уганди. Планы поменялись, но, надо полагать,
к полевому сражению они готовились изначально — это не была ма-
ленькая «группа быстрого реагирования» из рыцарей окрестных зам-
ков, а армия вторжения, вполне готовая противостоять новгородско-
му и суздальскому полкам1078.
Уже первое столкновение с русским отрядом, оказавшимся
«к розгоне» (вероятно, возвращавшимся из «зажитья»1079), показало
280
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
сокрушительную мощь тевтонского оружия. Из двух русских воена-
чальников один погиб, а второй вынужден был спасаться бегством.
Погибшим был сын новгородского посадника Твердислава Михайло-
вича и родной брат правившего тогда посадника Степана Твердисла-
вича — Домаш Твердиславич1080. Вторым был владимиро-суздаль-
ский воевода Кербет, известный позднее как руководитель тверского
ополчения1081. Надо полагать, при таких руководителях суздаль-
ско-новгородский отряд был далеко не маленьким и насчитывал сот-
ни воинов. Но налет был внезапным, а превосходство сил подавляю-
щим — много русских погибло и даже попало в плен.
Как отмечено летописью, сражение состоялось «у моста», откуда
остатки русских бежали в сторону основных частей. Узнав о случив-
шемся Александр отступил («въепятнея») на Чудское озеро и занял
позицию «на узмени, у Воронея каменн»1082. Окрыленные победой
«у моста», «немцы и чудь» начали преследование («поидоша по
ни\ъ») и налетели на выстроившиеся к бою русские полки — в суб-
боту 5 апреля 1242 г. состоялось Ледовое побоище:
«Узревъ же князь Олександръ и новгородци, поставиша полкъ на
Чюдьскомь озере, на Узмени, у Воронея каменн;
и наехаша на поакъ Немци и Чюдь, и прошивошася свиньею сквозе
поакъ; и высть сеча ту веаика Немцемь и Чюди.
Богъ же и святая Софья и святою мученику Бориса и Гаева, еюже
ради новгородци кровь свою проаьяша, те\ъ святыхъ веаикыми молит-
вами посови Богъ князю Александру;
а Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща;
и, гоняче, виша ихъ на 7-ми верстъ по аеду до Сувоаичьскаго верега;
и паде Чюди вещисаа, а Немецъ 400, а 50 руками яша и приведоша
в Новъгородъ.
А вишася месяца априая въ 5, на память святого мученика Каав-
дия, на похвалу святыя Богородица, в сувоту»1083.
* * *
Исследователи потратили немало сил и времени для определения
места Ледового побоища. Изначально вопрос был связан с определе-
нием локации главных географических ориентиров — «моста», у ко-
торого был разгромлен отряд Домаша и Кербета, а также «Суколичь-
скаго Берега», «узмени» и «Воронен каменн» на Чудском озере.
Первым высказавшимся был эстонский историк Г. Г. Трусман, который
Глава L Русь а Лавония
281
Восточная Эстония и Узмень Чудского озера
считал, что сражение состоялось в 7 верстах к северу от устья р.
Эмайыги в районе дер. Воронья (Варнья)1084. Связано это было
с признанием тождества «Суболичьскаго берега» и эстонской исто-
рической области Соболиц (Sobolitz), наиболее вероятной локацией
которой является полоса побережья Чудского озера к северу от
Эмайыги1085.
Чуть позже опубликовал свое обследование А. И. Бунин. В сво-
ем докладе на Десятом археологическом съезде в Риге в 1899 г. он
высказал предположение, что под словом «мост» скрывается иска-
женный летописцем топоним — скорее всего, населенный пункт
Хаммаст (Гамаст), важный перекресток на дороге от Дерпта (Тарту)
к деревне Исмени (Изменка; Исмень, совр. поселок Мехикорма,
282
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Места Ледового побоища, которые указывались различными авторами
в 1868—1947 гг.: 1 — Н. И. Костомаров; 2 - И. И. Василев; 3 - Ю. Трусман;
4 — А. И. Бунин; 5 — Е. А. Разин; 6 ~ М. Н. Тихомиров
Mehikoormd) на берегу Теплого озера — узкой протоке между Чуд-
ским и Псковским озерами1086. Можно предположить, что «Уз-
мень» — это и есть район современного Теплого озера около Мехи-
корма (Измень), куда от Хаммаста отступил князь Александр.
Сличив современные карты, Бунин обнаружил в южной части Чуд-
ского озера на границе с Теплым остров Вороний, расположенный
«в 400 сажень к северу от Гдовского берега, в 5,5 верстах к севе-
ро-западу от погоста Кобыльего городища и в 7 верстах от западного
(Суболицкого) берега Чудского озера»1087. Таким образом, Ледовое
побоище было локализовано в районе Вороньего острова.
Гипотеза Бунина была главенствующей в литературе на протя-
жении первых трех десятилетий XX в., пока с началом Второй миро-
вой войны у нас в стране не обострился интерес к событиям рус-
ско-немецкого противостояния 1242 года. Тогда за несколько лет
вышла целая серия популярных и околонаучных работ, посвящен-
ных или затрагивающих тему Ледового побоища1088. Большинство
авторов (А. Я. Лурье, М. Н. Тихомиров, В. И. Пичета, Н. Г. Порфи-
ридов) оказалось сторонниками линии Трусмана, высказавшись за
локализацию места сражения у западного берега Чудского озера
в районе устья Эмайыги или невдалеке от Мехикорма (Измени)1089.
Глава 2. Русь и Ливония
283
Места Ледового побоища, которые указывались различными авторами
в 1950—1960 гг.: I — современная береговая линия; II ~ предполагаемая
береговая линия в XIII в.; 1 — Э. К. Паклар; 2 — Н. И. Беляев;
3 — М. Н. Тихомиров; 4 — М. С. Ангарский
Однако действительно новый этап исследований по этому вопро-
су был ознаменован публикацией в 1950-1951 гг. статей М. Н. Ти-
хомирова и Э. К. Паклар. Авторы выезжали на предполагаемое
место сражения и производили топографический анализ событий.
В результате Тихомиров отказался от своего прежнего мнения
и подверг критике линию рассуждений Трусмана. Исследователь со-
гласился с Буниным в том, что под словом «мост» скрывается некий
искаженный топоним, но предположил, что это не Хаммаст, а дерев-
ня Моосте (Мосте), расположенная значительно южнее и также на
важном перекрестке дорог, связующих юго-восточные районы Уган-
ди с Дерптом. От Моосте Александр отступал к Теплому озеру
и «остановился на „узмени”, в самом узком месте Теплого озера, за-
городив, таким образом, путь по льду к Псковскому озеру, как наи-
более удобную дорогу во время начинающегося весеннего бездоро-
жья»1090. Само сражение Тихомиров размещал невдалеке от
восточного берега юго-западнее деревни Чудская Рудница, где, как
ему сообщили местные жители, «до 1921 г. на поверхности воды вы-
делялся большой валун, который рыбаки называли Вороньим кам-
нем» — «этот камень был взорван рыбаками для свободного судо-
ходства».1091. «Место Ледового побоища, — заключал ученый, —
2(84
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
надо искать не у Вороньего острова у восточного русского берега
Чудского озера, а в самом узком месте Теплого озера, „на узме-
ни”»1092, в районе Пнёво-Мехикорма.
Паклар соглашался, что «мост» — это деревня Моосте, но Ледо-
вое побоище локализовывал, как и Бунин, у Вороньего камня, «на-
ходящегося в 12-14 км от эстонского берега, в 9 км от острова Пий-
рисар, в 2,2 км от нынешней деревни Подборовье и в 3,3 км от
Кобыльего Городища»1093.
Работы Тихомирова и Паклар привели к тому, что гипотеза Трус-
мана фактически исчезла со страниц исследований1094. Наибольшее
распространение получила точка зрения, что сражение состоялось
у Вороньего острова, в южной части Чудского озера, невдалеке от
устья реки Желчи1095. Дабы поставить точку в застарелом споре, ре-
шением Президиума АН СССР в 1958 г. была предпринята экспеди-
ция к предполагаемому месту Ледового побоища, а также произведе-
но геологическое, климатическое, археологическое (включая подвод-
ное) и историко-культурное обследование местности. Руководить
экспедицией было поручено Г. Н. Караеву. Результаты работы кол-
лектива авторов были опубликованы в 1966 г. в сборнике «Ледовое
побоище. 1242 г. Труды комплексной экспедиции по уточнению мес-
та Ледового побоища»1096.
В рамках указанной экспедиции эстонское побережье обследо-
вал А. Э. Кустин. По его заключению, западный берег Теплого озера
является сплошь заболоченным. Сухие места — только два неболь-
ших участка побережья у Мехикорма (Измень) и Йыэпера
(JoeperaY Вся дельта Эмайыги — «непроходимые леса и болота»1097.
Дорога сквозь болота появилась только в XIX в., а ранее использова-
лись лишь водные и зимние маршруты. Все пути сообщения, связы-
вающие побережье Теплого озера с внутренними областями Эсто-
нии, ведут от Мехикорма по узким полосам песчаных насыпей
между болотами. Одна дорога ведет на запад — через Разина
(Rasina) в районе Ляанисте (LaanisteY где пересекает реку Ахья
и далее через Хаммаст (Hammaste) направляется к Тарту. Вторая
ведет от Разина на юг вдоль Ахьи к Моосте. Имеется путь от Мехи-
корма сквозь болота на юг в Ряпина (RapinaY От Ряпина дорога
к Тарту проходит также через Моосте, за которым пересекает Ахья.
Моосте выступает важным перекрестом, от которого можно пройти
к Мехикорма двумя маршрутами: через Разина или через Ряпина1098.
В целом можно заключить, что в Средние века для того, чтобы
попасть к Теплому озеру, необходимо было обязательно пройти че-
Глава 2. Русь и Ливония
285
рез Мехикорма (Измень), к которому сходились все маршруты «как
летние, так и зимние». От Мехикорма, «согласно сведениям, относя-
щимся уже к XVI в. (а также и более поздним), выходил главный
путь, по которому поддерживались сношения с восточным берегом
Теплого озера»1099.
Таким образом, заключения экспедиции, опубликованные в 1966 г.,
свидетельствуют, что Александр Ярославич после столкновения
авангардов у Моосте отошел к Мехикорма к Теплому озеру, которое
и является Узменью. Это название (Узмень) исследователи, распро-
страняли не только на самый узкий участок Теплого озера — между
Мехикорма (Измень) на западном берегу и деревней Пнево на вос-
точном, но на все Теплое озеро. При этом Вороний остров, а также
соседствующие острова Городец, Лежница и Станок признавались
северной границей исторической Узмени.
Однако как выяснилось, «ледовый режим заставлял к началу ап-
реля прекращать движение через Узмень в наиболее ее узких мес-
тах, т. е. между деревнями Мехикорма и Пнёво, и особенно в той
части ее, которая находится в настоящее время между северной око-
нечностью мыса Сиговец, о. Станок и западной оконечностью о. Го-
родец»1100. Как заметили исследователи «наименее благоприятны
были условия движения по льду на этом последнем участке Узме-
ни», то есть собственно в районе Вороньего острова — предположи-
тельно, исторического Вороньего камня1101. Г. Н. Караев вынужден
был заключить, что «место битвы не могло непосредственно примы-
кать к Вороньему камню, как к таковому, так как слабый лед Сиго-
вицы был недостаточно прочен, чтобы выдержать тяжесть сражаю-
щихся»1102.
С другой стороны, «состояние льда между мысом Сиговец на се-
вере и дер. Пнёво (исключительно) на юге позволяло в начале апре-
ля еще совершенно уверенно переправляться» через Теплое озеро.
Кроме того, «непосредственно у восточного берега Узмени [то есть
Теплого озера] находилась широкая полоса мелководья, на которой
вода промерзала зимой до дна»1103. Участники экспедиции предложи-
ли считать местом сражения наиболее близкий к Вороньему острову
участок восточного побережья Теплого озера — «Вороний Камень
следует понимать как на ближайший к месту битвы широко извест-
ный ориентир»1104. На юго-западе от Вороньего острова — примерно
в 1,5 км — расположен мыс Сиговец, ныне затопленный, у западно-
го побережья которого имелось удобное место для сражения с проч-
ным и долго не растапливаемым льдом. Кроме того, от мыса Сиговец
286
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
«до противоположного берега, если смотреть прямо на запад, к дер.
Парапалу, в настоящее время более 6 км, а до мыса Ухтинка, куда,
весьма вероятно, бежали разбитые остатки немецко-рыцарского вой-
ска, — до 8 км»1105.
Глазомерная схема северной части Теплого озера: 1 — остатки лесов на дне
озера; 2 — обследованная часть «зрубьев»; 3 — изобата 5 футов (ок. 1,5 м);
4 — населенные пункты; 5 — остатки дер. Чудская Рудница; 6 — остатки
искусственного сооружения на дне озера
Результат деятельности экспедиции Караев изложил следующим
образом: «Таким образом, место Ледового побоища довольно точно
определяется из сопоставления результатов экспедиционных изы-
сканий и тех топографических данных о нем, которые содержатся
в летописном тексте. В связи с тем, что береговая линия у мыса Си-
говец к настоящему времени изменилась и отодвинулась на 300 —
400 м к востоку, под местом битвы следует подразумевать участок Те-
287
Глава 2. Русь и Лавония
плого озера, находящийся примерно в 400 м к западу от современно-
го берега мыса Сиговец, между его северной оконечностью и широ-
той дер. Остров. Именно здесь немецкие рыцари атаковали ставшее
на защиту своих родных рубежей новгородско-псковское войско.
В летописи об этом говорится: „...и наехаша на полк немци и чюдь,
и прошибошася свиньею сквозе полк, и бысть сеча ту велика нем-
цемь и чюди”»1106.
Это мнение стало для советских, а позднее российских исследо-
вателей официальным и общепризнанным1107. В этой позиции много
удобного и позволяющего объяснить тактические особенности ледо-
вого сражения, отмеченные в летописи. Караев сразу попытался это
сделать. Результаты экспедиции свидетельствуют, что берега Тепло-
го озера «были покрыты вековым лесом (преимущественно дуб, со-
сна, ель) и густым кустарником (ивняк), исключавшими возмож-
ность, особенно в условиях глубокого снежного покрова, движения
значительного войска с обозом без дорог»1108. Соответственно, более
удобного места для сражения, чем лед озера, не было. Расположе-
ние у мыса Сиговец позволяло не только правильно развернуть пол-
ки, но также скрыть до времени часть из них в лесистых неровно-
стях берега. Северный фланг армии прикрывали полыньи в районе
островов Городец и Вороньего, а южный хорошо просматривался —
незаметный обход его был невозможен. Кроме того, невдалеке от
мыса Сиговец располагалось устье реки Желчи — удобный путь от-
ступления, ведущий в глубь Новгородской земли1109.
Однако, следует признать, что у гипотезы Караева, определяю-
щей место сражения у мыса Сиговец, имеется немало слабых мест.
Она основана на попытке соотнести два сохранившихся до наших
дней топонима с летописными. Речь идет об «Узмени» и «Вороньем
камне».
Во-первых, местные жители традиционно называют пролив Теп-
лого озера (Теплое озеро — это позднее название) между Мехикор-
ма и деревней Пнёво «узким местом», а поселок Мехикорма еще
в XIX в. именовался Изменка (Исмени). Урочище «Измень» упоми-
нается в этих местах западного побережья в 1473 г. и вполне может
быть сопоставлено с Изменкой (Мехикорма)1110. Таким образом,
«Узмень» — это, скорее всего, самое узкое — 1,5 км — место
в системе Чудского и Псковского озер — в акватории современно-
го Теплого озера — у поселка Мехикорма (Измень). Однако Кара-
ев и некоторые его предшественники предпочитали распространять
понятие «Узмень» на все Теплое озеро1111.
288
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
Во-вторых, псковские летописи в 1463 г. упоминают как хорошо
известный ориентир Вороний камень1112. Контекст событий таков:
21 марта 1463 г. немцы осадили основанный в предыдущем году Но-
вый городок «в Обозерии» — впоследствии Кобылье городище не-
вдалеке от устья р. Желчи. Но весть дошла до Пскова, откуда экс-
тренно был направлен отряд во главе с посадниками Федором
и Тимофеем. Уже на следующий день отряд прибыл к городку. Нем-
цы же, услышав приближение экспедиционного корпуса, бежали.
Федор с Тимофеем заняли укрепления и оставались там в течение
недели. В это время другая группа немцев, не знавшая о присутст-
вии псковичей, напала на села чуть севернее Нового городка — Ост-
ровцы и Подолешье. Отряд посадников, опасаясь численности ин-
тервентов, не решился их атаковать. Немцы, попленив жителей,
ушли через озеро домой — на запад. После чего Федор и Тимофей
направили в Псков письмо с сообщением о немецких нападениях.
Собравшееся вече решило организовать ответный поход. Был соб-
ран полк и направлен к Новому городку:
«СОБрАВШеСЯ ПСКОВИЧИ СЪ ПрИГОрОЖАНЫ, И ИДОША къ городку, и не 0Б-
ретошА Немецк. Они же здумлшл поити за Немцы к Воронию клмени;
и выедошл псковичи на озеро», — так изложены события в Псковской
1-й летописи1113.
Псковская 3-я летопись дает более пространную — вероятно, от-
редактированную позже — версию событий: «совокупившеся пскови-
чи и с пригорожАны и поидоша к городку, и не ОБретошл Немець, поне
же Немци оушди оу свою землю. И посадники псковскыя и пьсковичи
НАЧАША ДОуМАТИ, КОуДА ПОИТИ ЗА НИМИ. И СДОуМАША И ПОИДОША К ВорО-
нью Клменю; и выех^ вся псковьскаа сила на озеро»1114.
Выехав к Воронью камню, псковичи встретили чудина-доброхо-
та, который поведал им о том, что немцы направились грабить рус-
ские села на остров Колпино в северо-западной части Псковского
озера. За доброхотство псковичи пообещали чудина отблагодарить.
Той же ночью они направились на Колпино и подступили туда ут-
ром. 31 марта 1463 г. состоялась битва, в которой немцы были
побеждены.
Опять мы встречаем две редакции событий. Псковская 1-я изла-
гает следующим образом: «Принде же из злрувежия Чюдинъ, поведл-
ША Чюдинъ пъековичемъ, ЧТО СИЛА НемеЦЬКАЯ ГОТОВА и ХОТЯТЪ оудл-
ритися сию нощь на Колъпиное; псковичи же овещлшл ему дати оврокъ
за его доврохотьство. Они же на тую нощь поидоша в Колъпиное и при-
Глава 2. Русь и Ливония
289
идоша талхо порану1115. Псковская 3-я сообщает почти то же, но опус-
кает упоминание об оброке, обещанном чудскому доброхоту:
«И пришедши доБрохот из зарубежья Чюдинь, и сказа посадниколгь
псковским, что сила немецкая готова и \отять оударитися на шию
нощь на Колпиное; и псковичи възвратишася на тоую же нощь, и по-
идоша в Колпиноя, и приидоша тамо порану...»1116.
Караев, отдавая предпочтение тексту Псковской 3-й летописи,
сделал следующее заключение:
«После того как псковское войско, миновав Вороний камень, вы-
ехало на озеро, т е. на лед, ему повстречался „доброхот из зарубе-
жья чюдин”, который сообщил, что немцы готовят нападение на рус-
ские поселения, находящиеся на о. Колпино. Узнав об этом,
„псковичи възвратившеся на тую же нощь и придоша на Колпиное”.
Из сказанного видно, что, узнав об угрозе нападения на о. Колпино,
псковские военачальники бросили предпринятое ими преследова-
ние, повернули назад и направились „на Колпиное”. Как известно,
о. Колпино находится в северо-западной части Псковского озера,
и, следовательно, чтобы направиться к нему, псковичи действитель-
но, если они перед тем двигались по льду в направлении низовья р.
Омовжи, должны были, как сообщает летопись, возвратиться назад
к восточному берегу Узмени с тем, чтобы затем двинуться на юг к о.
Колпино»1117.
Исследователь настаивает, что упоминаемый в летописи под
1463 г. Вороний камень тождественен современному Вороньему ост-
рову, до сих пор заметному над водной гладью. С этим был не согла-
сен М. С. Ангарский, который в статье 1960 г., указал, что, по его
мнению, известие от чудина 30 марта 1463 г. было «несомненно по-
лучено где-то недалеко от Колпино»1118, то есть псковичи двигались
от Нового городка в сторону Мехикорма. Ангарский совершенно
иначе локализовал летописный Вороний камень. Он фактически воз-
вращался к версии М. Н. Тихомирова, высказанной в 1950 г. Иссле-
дователь обнаружил на карте 1781 г. деревню Киеви, расположен-
ную на месте современной деревни Пнёво — ровно у самого узкого
места озера напротив Мехикорма. Эстонское слово «киви» (kivi) оз-
начает «камень», из чего можно сделать вывод, «что в далеком про-
шлом в районе деревни Пнёво и мыса Сосница находилось урочище,
называвшееся Вороньим камнем»1119.
Караев жестоко раскритиковал Ангарского, но основным своим
аргументом представил именно указание летописи, что 30 марта
1463 г. псковичи после получения сведений от чудина вынуждены
290
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
были возвратиться назад («псковичи възвратишася на тоую же
нощь»): «Совершенно очевидно, что если бы псковское войско перед
этим двигалось в сторону Колпина, т. е. на юг, ему следовало бы не
возвращаться, а лишь продолжать движение в прежнем направле-
нии»1120. Эта критика имеет здравое зерно. Действительно, сложно
представить необходимость глагола «възвратишася», если псковичи
прошли уже полпути от Нового городка до Колпино. Однако если
присмотреться к известию Псковской 3-й летописи, то обнаружива-
ется явный повтор: сначала псковичи «възвратишася на тоую же
нощь», а лишь затем «поидоша в Коапиноя». Думается, что мы имеем
дело с желанием летописца заполнить в тексте то место, где должно
было сообщаться об оброке, пожалованном доброхоту-чудину. Пер-
воначальная версия известия, судя по всему, представлена Псков-
ской 1-й летописью и не имеет никакого указания на «возвращение»
псковичей: 30 марта 1463 г. псковичи, выехав на озеро у Воронья
камня, встретили эстонца, который сообщил им о нападении немцев
на Колпино, куда псковичи и отправились1121.
Выходит, что никакой летописной основы для отождествления
Вороньего камня и Вороньего острова не существует. Более того,
Караев сам противоречит себе, указывая ниже, что разместить вой-
ска непосредственно у Вороньего острова в 1242 г. не было никакой
возможности — озеро там почти не замерзает, а если и замерзает,
то ненадолго и очень рано тает1122. Именно поэтому, по предположе-
нию исследователя, Ледовое побоище следует размещать у мыса Си-
говец — в 2 км от Вороньего острова. Выехать на лед у Вороньего
острова 30 марта 1463 г. псковичи не могли.
Погоню за немцами в 1463 г. Караев представляет проходящей
в направлении устья Эмайыги, обходя слева остров Пийриссаар
(Piirissaar, Порка), а также многочисленные полыньи между остро-
вами1123. Именно с этого пути псковичи возвратились и затем напра-
вились к Колпино. Однако при такой реконструкции непонятно, по-
чему летописец отметил поход на немцев направленным к Воронью
камню: «Они же здумдша поити за Немцы к Воронию клмени». Пра-
вильнее, вероятно, было бы указать в качестве ориентира реку
Омовжу, к которой удобнее было пройти по льду обходя группу ост-
ровов, к которой принадлежит и Вороний. По нашему мнению, ре-
конструкция маршрута псковичей в 1463 г. у Караева ошибочна.
В 1463 г. события относятся к середине весны, когда на дорогах
уже вполне можно ожидать распутицу, а прорех в ледяном покрове
озера все больше, и совершенно определенно лед уже отсутствует
Глава 1. Русь и Ливония
291
Ледяной покров озерной поверхности по данным аэрофотосъемки от
14 апреля 1957 г. Заштрихованы места, свободные ото льда
Толщина льда (в м) 11 марта 1960 г.
в районе острова Вороний, Городец, мыса Сиговец, а также у Мехи-
корма и Пнёво — в южной и северной частях Теплого озера. Как
было указано на прилагаемой к исследованию Т. Ю. Тюлиной карте,
292
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
в начале апреля большие полыньи образуются и с запада — юго-за-
пада от острова Пийриссаар1124. Вообще маршрут к Эмайыги, обво-
дящий по льду остров Пириссар с запада, представляется проблема-
тичным — болотистая местность и многочисленные полыньи,
особенно в конце марта. Немцы, ограбившие 27 марта 1463 г. села
Островцы и Подолешье, судя по всему, обходили Пийриссаар с вос-
тока — там лед более прочный и держится дольше. Вопреки утвер-
ждению Караева, летопись не дает оснований утверждать, что пско-
вичи отправились в погоню именно за этой группой немцев. Скорее
всего, псковское войско направилось в Эстонию традиционным мар-
шрутом — через Мехикорма (Измень). Именно там они «выехали на
озеро» и встретили чудина. Вполне логично было бы определить
предполагаемое место для топонимического ориентира под названи-
ем «Вороний камень» в районе восточного побережья Теплого озера
между деревнями Пнево и Чудская Рудница.
Обследование (включая подводное) восточного побережья Теп-
лого озера, произведенное экспедицией Караева, показало, что ни
в районе Чудской Рудницы, ни в районе Пнево нет камня заметных
размеров (гранитного останца)1125. Зато в районе Вороньего острова
имеется большой камень (около 11 метров в длину и 5 м в ширину),
расположенный примерно в 2 м под водой. Именно этот камень, воз-
можно, ранее заметный над водной гладью, Караев предложил при-
знать Вороньим.
Стоит отметить, что Караев существенно превысил количество
легких допущений, мелких гипотез и умолчаний, чтобы оправдать
отождествление Вороньего острова и Вороньего камня. Вороний ост-
ров — самый маленький, по сравнению с соседствующими острова-
ми Лежница, Станок, Городец1126. Сейчас он зарос камышом и почти
не просматривается над гладью Чудского озера1127. Местные жители
не воспринимали и не воспринимают Вороний остров как ориентир.
Выглядит он странным ориентиром и для Ледового побоища, произо-
шедшего «на Узмени, у Воронья камня».
Вороний остров никак нельзя отнести к Узмени. Во-первых, «Уз-
мень» как микротопоним располагается заметно южнее — скорее
всего, в районе Пнёво-Мехикорма. Чтобы притянуть Вороний ост-
ров к «Узмени», Караев признал «Узменью» все Теплое озеро.
Во-вторых, Вороний остров расположен даже за пределами Теплого
озера, на границе с Чудским — в районе, известном по летописи как
«Обозерье». Сам Караев предложил считать местом Ледового побои-
ща западный берег мыса Сиговец, в то время как Вороний остров
расположен в 2 км на северо-восток от его восточного берега.
Глава 2. Русь и Ливония
Схема участка Теплого озера в районе Больших Борот: 1 — границы суши;
2 — болото; 3 — кустарник; 4 — камыш. Цифры изобат указывают глубину в м
Академик М. Н. Тихомиров (1893-1965) в своих воспоминаниях,
опубликованных уже после его смерти, отмечал «удивительное
упорство», с которым Караев отвергал любые факты, указывающие
на расположение «Узмени» в районе Мехикорма1128. Сам Тихомиров
был гостем экспедиции Караева в 1958 г. и фактически сам молчали-
во склонился к версии о Вороньем камне в районе Вороньего остро-
ва. Однако он продолжал упорно фиксировать самые разнообразные
свидетельства местных жителей, большинство из которых указыва-
ли на место Ледового побоища именно в районе Мехикорма, Пнёво,
Чудская Рудница. Местные рыбаки, между прочим, рассказывали
в 1958 г., что «на эстонском берегу стояла деревня Старая Узмень
(к северу от Измены, или Мехикорми), километрах в двух от нее
к Чудской Руднице существовал перевоз»1129. На эстонском берегу
о Старой Узмени — «Пикузице» — тоже слышали1130.
Важным аргументом против версии Караева, как нам кажется,
может стать рассмотрение вопроса с военной (тактической) сторо-
ны. С этой точки зрения совершенно непонятно, зачем Александру
Ярославичу потребовалось уводить войска от Мехикорма (Измени)
294
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
к мысу Сиговец. Это дополнительный 10-километровый марш-бро-
сок, который перед началом сражения мог только измотать воинов,
но не предоставил бы никакого дополнительного географического
преимущества. Удобное ледяное поле расположено прямо напротив
Мехикорма. Разместив войска спиной к восточному побережью на
участке от Чудской Рудницы до Пнёво, Александр Ярославич приоб-
рел бы ровно те же удобства, что и при расположении у мыса Сиго-
вец: левый фланг прикрывают полыньи в районе Узмени (по оси
Пнёво-Мехикорма); правый фланг хорошо просматривался, затруд-
няя обход в тыл; за спиной русские земли — путь для отступления;
вдоль берега торосы, мешающие действиям кавалерии; озеро про-
мерзает до дна и можно не бояться трещин в ледяном покрове; рас-
стояние до северо-западного берега Теплого озера (предположитель-
но, «Суболичского берега») — около 7-8 км.
Деревня Чудская Рудница ранее располагалась на самом берегу
Теплого озера, и прежнее ее место теперь затоплено1131. Вокруг не-
мало археологических указаний на существование поселений в этом
районе в древнерусское время. И сейчас существует дорога от побе-
режья Теплого озера через Чудскую Рудницу к Кобыльему городищу
и устью Желчи — и это именно самый короткий путь из Эстонии
к Новгороду. Удобно представить, что псковичи в 1463 г. проходили
мимо этого поселения и около него вышли на лед озера. Если пред-
положить, что немцы в 1242 г. подошли к Узмени — урочищу Из-
мень (Мехикорма), то оттуда они могли сразу заметить изготовив-
шиеся к бою русские полки, размещенные у Чудской Рудницы.
В противном случае им нужно было бы сначала найти русских, а уж
потом атаковать их. Причем, если бы они двигали по льду от Мехи-
корма на север, то должны были подойти к русской армии, выстро-
ившейся у мыса Сиговец, с юга — в этом случае у русских за спи-
ной оказались бы тонкий лед и большие проталины. Гипотеза
Караева предполагала, что немцы атаковали Александра Ярославича
непосредственно от западного берега Теплого озера — из болоти-
стой и незаселенной местности, лишенной дорог1132. Как они туда
попали? Единственный вариант: прошли на север вдоль берега от
Мехикорма, а затем повернули на восток — как бы подкрались
к русским и заняли навязанную им, не самую логичную позицию.
Зачем? Не правильнее было бы атаковать русских с юга и опроки-
нуть за ледяной покров — в воду, прямо за мыс Сиговец к Воронье-
му острову. С другой стороны, если русские расположились у Чуд-
ской Рудницы — в 2 км от западного берега — вариантов у немцев,
Глава 2. Русь и кивания
295
кроме лобового удара, не было. В этом случае Александр Ярославич
действительно бы навязал сражение в удобном для него месте.
Как отмечал Тихомиров со слов сотрудника псковского музея
И. Н. Ларионова, у жителей эстонского Мехикорма регулярно обна-
руживаются значительные коллекции элементов древнерусского
вооружения, найденные, как они утверждают, после шторма на по-
бережье озера. Кроме того, в районе Чудской Рудницы имеется
холм, «на вершине которого находился валун с изображением Голго-
фы (XIII-XIV вв.) и каменный крест XV-XVI вв.», а «по сообщению
старого рыбака, сюда до революции ежегодно весной приходил кре-
стный ход из Печерского монастыря, и духовенство совершало пани-
хиды по убиенным воинам (записан в 1930 г.)»1133. На район побере-
жья у Чудской Рудницы как места Ледового побоища указывали не
только М. Н. Тихомиров и М. С. Ангарский, но и местная легенда,
зафиксированная Г. Н. Скляревской: «Я слышала легенду, что Руд-
ница названа Рудницей, потому много людей там полегло, много
крови пролито, а кровь будто называлась “руда”»1134. «Руда» — дей-
ствительно кровь, а не результат горнодобычи, которая в тех местах
невозможна. Надо полагать, что за таким комплексом рассказов
и припоминаний должно скрываться зерно факта — голословно от-
брасывать их не следует.
Единственный недостаток местности у Чудской Рудницы — от-
сутствие какого-либо ориентира, сопоставимого с Вороньим камнем.
А потому следует заключить, что вопрос о точной локализации мес-
та Ледового побоища пока не может быть решен.
* * *
Важным для реконструкции хода кампании 1242 г. является оп-
ределение места «моста», у которого был разгромлен отряд Домаша
и Кербета. В науке с конца позапрошлого века утвердилось мнение,
что «мост» — это искаженный летописцем топоним. А. И. Бунин
в 1899 г. предложил считать, что «мост» — это поселок Хаммаст,
а в 1950 г. М. Н. Тихомиров предложил под «мостом» понимать эс-
тонское поселение Моосте1135. Мнение о Моосте закрепилось
в литературе1136, хотя некоторые исследователи предпочитают обхо-
дить этот сюжет молчанием или писать просто о сражении у некое-
го моста1137. Следует признать сомнения исследователей обоснован-
ными. Летопись сообщает, что суздальско-новгородский отряд
немцы встретили у моста и неожиданно напали: «усретошд я Немци
и Чюдь у моста, и бишася ту». Напоминает обычную засаду у моста,
296
Хрусталев А,. Г. Северные крестоносцы
когда противник зажат в узкие рамки переправы и находится в заве-
домо невыгодном положении. Скорее всего, ни о каком искаженном
топониме здесь речи не идет, а следует искать некий принципиаль-
ный для сообщения мост через реку.
Сразу следует отметить, что крупные воинские подразделения не
могли передвигаться по непролазным лесам, болотам и ивняку. Осо-
бенно это касается зимы и весенне-осенней распутицы. Традицион-
ными были маршруты по торным дорогам, а зимой — по водным ма-
гистралям (рекам, озерам), покрытым льдом. Соответственно,
интересующий нас «мост» следует искать именно в зоне традицион-
ных путей сообщения, по которым и двигался крупный отряд Дома-
ша и Кербета. Юго-Восточная Эстония не изобилует большими ре-
ками. Собственно к крупным следует отнести только две —
Эмайыги и Ахья (Ahja). Дерпт находился на этом берегу Эмайы-
ги — подойти к нему можно было и не преодолевая реки. Другое
дело Ахья — сразу несколько переправ прикрывают путь от Дерпта
к Пскову и к Мехикорма. Важным был мост у современного поселка
Ляанисте, от него шла дорога на юг через Разина к Пскову и на вос-
ток к Мехикорма. Если бы речь шла про этот мост, то легко предста-
вить как Александр, узнав о разгроме одного из своих отрядов, «от-
ступил» к озеру и занял позицию на Узмени1138. От Разина
к Мехикорма дорога идет между двух больших массивов болота, что
совершенно не позволяет войскам маневрировать. Давать бой в этом
месте было бы рискованно. В этом районе действительно удобным
и просторным для полевого сражения была только ледяная гладь
озера, на которую и следовало отступить.
* * *
Традиционно исследователи картографировали перемещения ар-
мии Александра Ярославича перед Ледовым побоищем весьма замы-
словато. В. Т. Пашуто представлял дело таким образом, что войска
Александра вступили в Эстонию по традиционной дороге на Дерпт,
прошли через Ряпина и расположились в районе Моосте, где и про-
изошло первое боестолкновение. Затем князь направился дальше на
север и свернул к востоку лишь примерно в районе Разина. Немцы
его преследовали, но сначала отступили, а затем, преодолев болота
в районе устья Эмайыги, вышли прямо на расположившихся к битве
русских у мыса Сиговец или Вороньего острова1139. Караев предло-
жил еще более необычную реконструкцию: главные русские силы
располагались в районе устья Желчи и выступили к мысу Сиговец
Глава 2. Русь и Ливония
297
СХЕМА
РАЗГРОМА НЕМЕЦКИХ ВОЙСК
5 апреля 1242 г.
Предполагаемое направление по-
хода войск Александра Невского,
вероятное место боя (у„Вороньего
г Каменист е. у о. Вороньего) и пре
слецование разбитых немецких
рыцарей
Место стычки разведок у..моста:
Са-»-х-^— т. в. у гати, где позже известно
селение „Моосте**
Примерное направление движения
немецких главных сил них бегства
после поражения
•(Рялин) Населённые пункты, их названия и
--------1 дороги (большие и просёлочные)-
по позднейшим данным
Ледовое побоище. Предположительная схема В. Т. Пашуто
и Вороньему острову только после того, как получили известие
о разгроме своего отряда «стратегической разведки», возглавляемо-
го Домашем. Немцы в свою очередь опять, преодолев болота, вышли
точно в район западного побережья Теплого озера напротив мыса
298
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
Сиговец, где и состоялось сражение1140. Оба варианта игнорируют
летописное свидетельство, что Александр после известия о разгроме
Домаша и Кербета «въспятися на озеро» — вернулся, отступил
к озеру. У Пашуто Александр не только не отступает, но продолжа-
ет наступать — на северо-восток, к Узмени. У Караева Александр
представлен изначально готовящемся к битве и именно в районе Во-
роньего острова, для чего и держал там основные силы. Узнав о раз-
громе «у моста», он не совершал отступления или переброски войск,
но просто подвел армию к условленному месту, а немцев, как в ло-
вушку, привели туда отступавшие разведчики.
Полагаем, что Александр действительно готовился к полевому
сражению и присматривал для него удобное место. Однако точно за-
планировать место на Узмени он не мог, так как не знал расположе-
ния немцев. Последние объявились внезапно. Войска Александра
располагались где-то недалеко от Узмени, куда он отступил быстро
и не изматывал воинов многокилометровыми маршами: от Ляанисте
до Разина около 10 км, а от Разина до Мехикорма — около 14 км.
Можно предположить, что само вторжение в эстонские земли
началось для русских от района Мехикорма, куда они пришли по
льду из Пскова. Псковская летопись сообщает, что обратно после
Ледового побоища русские полки возвращали именно по льду
Псковского озера — может, и туда они следовали тем же маршрутом,
вполне традиционным для псковичей1141. Возможно, князь хотел по-
дойти поближе к Дерпту, неожиданно объявиться в непосредствен-
ной близости от столицы Уганди. Но немцы также продемонстриро-
вали энергию, атаковали первыми, крупными силами и внезапно.
* * *
Автор ЖАН, который основывал свои знания на беседах с участ-
ником Ледового побоища («се же слышах от самовидца»), представ-
лял дело почти в той же последовательности, что и летопись:
— сначала князь изгнал немцев из Пскова («Он же въекоре грддъ
Псковъ ИЗГНА И Н6М6ЦБ ИЗС6Ч6, А ИНСХ ПОВЯЗА и ГрАД СВ0Б0ДИ ОТ Б63-
божных нембць»);
— затем пошел воевать их землю и привел много полона («землю их
П0В06ВА И П0ЖЖ6 И ПОЛОНА ВЗЯ Б6С ЧИСЛА, А 0BGX ИСС6Ч6»);
— в ответ немцы собрали армию и решили напасть на русских, пла-
нируя захватить в плен князя Александра («Они же, гордии, сово-
купишлея и рбкошд: «Поидемъ и поведим Александра и имемъ его
рукАМА»);
Глава 2. Русь а Ливония
Поход Александра Ярославича в Эстонию и Ледовое побоище 5 апреля 1242 г.
— немцы приблизились к расположению войск Александра, их заме-
тили сторожа, после чего князь построил на Чудском озере свои
полки, и состоялось сражение («6гда же привлижишяся, и очюти-
ша я стрджие. Князь же ЛлекСАНдръ оплъчися, и поидоша противу
CGBG, И ПОКрИША ОЗбрО ЧюДЬСКОе ОБОИ ОТ МНОЖССТВА ВОН. ОтеЦЬ Же
ЯрОСЛАВЪ ПрИСЛАЛЪ BG GMy БрАТА МСНЬШАГО ЛнДрбЯ НА ПОМОЩЬ ВЪ
множестве дружине. Тако же и у князя ЛлексдндрА множество ХРАБ“
рых...»)1142.
Под сторожами («стрАжие») можно понимать отряд Домаша
и Кербета. Узнав об их разгроме, Александр отступил, дал полкам
отдохнуть, а утром 5 апреля 1242 г. в субботу построил их на Узме-
ни для сражения. Сам бой в ЖАН описан очень литературно, но
с явным знанием дела:
300 Хрусталёв Д. !' Северные крестоносцы
«Бе же тогда суввотл, въеходящю солнцю, и съступпшяся обои.
И высть сечл зла, и трусъ от копий лол\ления, и звукъ от сечения л\еч-
наго, яко же и езеру полхерзъшю двигнутися, и не ве видети леду, по-
кры во ся кровию»1143.
Последняя фраза о покрытии льда кровью перекликается с названи-
ем селения, у которого, возможно, состоялось сражение — Чудская
Рудница, место, где было пролито много чудской (эстонской) крови.
***
Русская летопись почти не дает оснований для реконструкции
хода Ледового сражения 5 апреля 1242 г. Хотя о начале боя гово-
рится вполне конкретно:
«нлехАША на полкъ Немци и Чюдь, и прошивошлея свиньею сквозе полкъ;
и высть сечл ту великл Нелщелхь и Чюди;
<...> посови Богъ князю Ллекслндру;
а Нелхци ту падоша, а Чюдь даша плещл;
и, гоняче, виша ихъ на 7-л\и верстъ по леду до Суволичьсклго верегл;
и плде Чюди вещислА, а Нелхецъ 400, а 50 рукллхи яша...»1144.
«Свиньей» называлось построение конных войск, аналогичное
русскому «клину», в форме колонны, заостренной в передовой час-
ти. Особенности такой войсковой единицы А. Н. Кирпичников
предложил реконструировать на основе сочинения, написанного
в 1477 г., — это краткий учебник, воинское наставление, которое
составил курфюрст Бранденбургский Альбрехт Ахилл для своего
сына, маркграфа Иоанна: «Приготовление к походу курфюрста Аль-
берта против герцога Ганса Саганского»1145. Здесь перечислены три
варианта построения воинского подразделения — хоругви (Banner,
Banier\. «Гончая», «Святого Георгия» и «Великая». Каждая, соответ-
ственно, насчитывала примерно по 400, 500 и 700 всадников. По-
строение подразделялось на две части: передовой «клин» (5 шеренг)
и следующая за ним колонна (от 33 до 43 шеренг). Данные о числен-
ности можно представить в табличной форме:
хоругвь (Banner) клин колонна общее количество
первая шеренга последняя шеренга всего количество шеренг всего
«Гончая» 3 11 35 33 363 398
«Святого Георгия» 5 13 5 34 442 487
«Великая» 9 17 65 38 (43) 629 (731) 694 (796)
Гла&а 2. Русь и Кивония 301
В «клине» шеренги выстраивались таким образом, чтобы каждая
последующая увеличивалась бы с каждой стороны на одного воина.
Таким образом, всадники располагались уступами и концентриро-
ванно прикрывали скачущего впереди. Тактическое преимущество
такого построения заключалось в сплочении во время лобового уда-
ра, способного расколоть войска противника любой плотности. Ко-
лонно-клиновые формирования были плохо уязвимы с флангов и хо-
рошо управлялись, но имели и недостатки: во время первого удара
выводились из строя лучшие бойцы, расположившиеся в авангарде,
а следовавшие в колонне кнехты длительное время не участвовали
в боестолкновении, сохраняя рядность1146.
По мнению А. Н. Кирпичникова построение в XV в. вполне сов-
падало с построением XIII в.1147 На основании этого историк предла-
гает сделать вывод о численности орденского войска в Ледовом по-
боище. В ЛРХ упоминается о 20 погибших в Ледовом побоище
орденских братьях и 6 попавших в плен1148. При описании Раковор-
ской битвы 1268 г. в НПЛ говорится о действии со стороны немцев
«великой свиньи», а количество орденских братьев в сражении ав-
тор ЛРХ оценивал в 341149. Таким образом, заключает Кирпичников,
в Раковорском бою «великой свиньей» названо построение «Гончей»
хоругви, включавшей 35 рыцарей в авангарде: 34 рыцаря
и командир1150. Учитывая потери Ордена в Ледовой битве, — 26
братьев — можно предположить, считает исследователь, что чис-
ленность орденской армии в 1242 г. не достигала и 400 воинов
(«Гончей» хоругви), «а, скорее всего, была даже меньшей»1151.
Однако следует заметить, что в сражении приняли участия вой-
ска Дерптского епископа, датчан и ополчение местных жителей,
значительно превосходившие численность орденских братьев («ме-
стных жителей было у братьев немало», «еще больше, чем было
немцев, королевские мужи привели туда»)1152. Сам Кирпичников
оценивал количество ливонской армии при Раковоре в 18 тысяч
бойцов1153. Даже если на Чудском озере немцев было существенно
меньше, то никак не 300-400 человек. Новгородская летопись сооб-
щает о 400 погибших немцах и 50 пленных, а чуди (эстонцев) погиб-
ло «Ббщислд». Участвовали орденские рыцари из нескольких замко-
вых округов (возможно, Вильянди), армия Дерптского епископа
(«дорпатцы») и местное эстонское ополчение («чюдь») — в совокуп-
ности их должно было быть несколько тысяч. Не вполне понятно,
11.54
зачем нужно признавать недостоверными сведения летописца
Автор ЛРХ посвятил свое сочинение Тевтонскому ордену и неиз-
302
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
менно оперировал цифрами именно орденских братьев1155. При опи-
сании Раковорской битвы он подробно перечисляет участников, но
только для тевтонских братьев указывает численность. Вполне мож-
но допустить, что 5 апреля 1242 г. погибло 20 орденских братьев
и 6 попало в плен, а также других немецких рыцарей не членов Ор-
дена (возможно, из Дерпта, Оденпе, вассалов Дерптского епископа)
погибло 380 и 44 попало в плен. Раковорская битва, несомненно,
в разы превосходила по количеству участников Ледового побоища:
по ЛРХ русских там участвовало 30 тысяч, а погибло — 5 тысяч1156.
Но даже если сопоставить цифры орденских братьев: 34 при Раково-
ре и не менее 26 на Чудском озере, то масштабы этих сражений
явно приближаются к сопоставимым.
Ледовое побоище. Обстановка перед началом битвы. По Г. Н. Караеву
В целом можно заметить, что русские источники особый акцент
делают на численном превосходстве русской армии. В ЖАН гово-
рится, что русские воины «покриша озеро Чюдьское обои от множест-
ва»1157. Действительно, участвовало не менее трех крупных пол-
ков — новгородский, псковский, суздальский. Каждый насчитывал
не менее трех тысяч воинов, а кроме того, имелась княжеская дру-
жина. Таким образом, численность войск Александра Ярославича на
Чудском озере составляла не менее 10 тысяч. Исследователи чаще
всего оценивали ее в 15-17 тысяч человек, что, наверное, больше
действительной1158.
В свою очередь автор ЛРХ отмечает крайнюю малочисленность
ливонцев: «Они слишком мало людей привели. Братьев также было
слишком мало»1159. И при описании Раковорской битвы, и при опи-
сании Ледового побоища в ЛРХ используется штамп: русских было
в 60 раз больше, чем немцев1160. Для средневекового сражения чис-
Глава 2. Русь и Лавония
303
ленное превосходство всегда считалось принципиальным и решаю-
щим. Русский летописец гордится своей многочисленностью. Немцы
же вынуждены были указывать на доблесть проигравших, сражав-
шихся с большим количеством противников. Однако следует отме-
тить, что даже меньшая, по сравнению с русскими, армия была для
Ливонии очень крупной. А количество орденских братьев, участво-
вавших в битве на Чудском озере, говорит о том, что были представ-
лены чуть ли не все наличные силы Ордена и немцев в Эстонии.
О численности ливонских братьев мы почти не имеем сведений
вплоть до XV в. Но даже отрывочные данные говорят сами за себя.
В 1279 г. в замке Терветен в Курляндии числилось 12 братьев.
В 1451 г. во всей Ливонии было 195 братьев, из которых в Риге —
14, в Вендене — 12, а в Нарве — 6. Верховный магистр Тевтонского
ордена в 1948-1970 гг. и автор чуть ли не единственного обобщаю-
щего труда по его истории М. Тумлер считал, что «в лучшие годы»
общая численность братьев в Пруссии и Ливонии не превышала
2000 человек1161. Это, по мнению И. Э. Клейненберга и И. П. Шас-
кольского, «дает вместе с оруженосцами и другими военными слуга-
ми ордена для каждой из обеих территорий конное войско силой от
5000 до 8000 всадников»1162. Автор ЛРХ сообщал, что после Рако-
ворской битвы 1268 г. магистр отправился к Пскову с армией, вклю-
чавшей 180 братьев — вероятно, все наличные силы Ливонии1163.
А в 1237 г., как мы указывали, Тевтонский орден направил в Ливо-
нию 60 братьев, призванных пополнить поредевшие ряды меченос-
цев1164. В любом случае можно заключить, что к 1242 г. общая чис-
ленность ливонских братьев не превышала 100 человек, из которых
на льду Чудского озера было потеряно более четверти (!). Много-
кратно большие потери понес Дерптский епископ и его вассалы, не
говоря об эстонском ополчении.
Вышеприведенные аргументы позволяют утверждать, что ни по
численности участников, ни по количеству погибших Ледовое по-
боище не может считаться маленьких сражением ни для Ливонии,
ни для Руси ХШ в. И совершенно не случайно оно вошло в историю
именно как «побоище»1165.
* * *
Несколько больше, чем русская летопись, о ходе сражения сооб-
щает ЛРХ:
304
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
«У русских было много стрелков,
Они отразили первую атаку, мужественно
Выстроившись перед войском короля.
Видно было, что отряд братьев (der bruder banter)
Строй стрелков прорвал,
Был слышен звон мечей
И видно, как раскалывались шлемы.
С обеих сторон убитые
Падали на траву1166.
Те, кто был в войске братьев,
Оказались в окружении.
У русских было такое войско,
Что, пожалуй, шестьдесят человек
одного немца атаковало.
Братья упорно сражались.
Все же их одолели.
Часть дорпатцев вышла (der von Darbete quam ein tell)
Из боя, чтобы спастись.
Они вынуждены были отступить.
Там двадцать братьев осталось убитыми
И шестеро попали в плен.
Так прошел этот бой»1167.
Нет никаких сомнений, что замысел русской стороны заключал-
ся в окружении противника. После того как немецкий клин пробил
передовой полк и втянулся в сражение, он был зажат с флангов
и разгромлен1168. Вероятно, ради этого князь Александр Ярославич
использовал некоторые военные хитрости. Во-первых, построение
«свиньей» чаще всего использовалось против пеших войск против-
ника. Соответственно, на Чудском озере русские либо сражались
пешими, либо заранее скрыли засадный полк из всадников, что в тех
условиях было несложно. Лесистые берега предоставляли хорошие
укрытия, а ледяная гладь была удобна для маневров — кавалерия
могла быть расположена вдалеке и быстро прибыть к месту битвы,
захлопнув ловушку. Во-вторых, русские полки могли быть заранее
усилены на флангах. Немецкий клин после прохода сквозь полк про-
тивника должен был удариться о ледяные торосы, расположенные
на всем протяжении вдоль восточного берега Узмени. В этих усло-
виях, которые могли быть для немцев неожиданными, они не смогли
перестроиться, а их кавалерия была зажата неровностями ледяного
покрова.
Глава 2. Русь и Ливония
305
Ледовое побоище. Окружение рыцарского войска. По Г. Н. Караеву
Автор ЛРХ делает особый акцент на множестве русских стрел-
ков. В европейских странах в те годы все большее распространение
получает арбалет, пользоваться которым научиться проще. Рус-
ские же продолжали использовать лук. По дальности поражения
лук немногим превосходил обычный арбалет, но отличался боль-
шей скорострельностью1169. Обилие искусных стрелков произвело
впечатление на крестоносцев. Вероятно, велики были и потери от
этого обстрела.
Нередко в исследованиях указывается или молчаливо признает-
ся, что клином было построено чуть ли не все немецкое войско1170.
Из этого, как мы указали выше, даже делаются выводы о его количе-
стве. Примеров построения в сражении всей армии одним полком
в европейской истории не известно. Нет на это указаний и в наших
источниках. Наоборот, русская летопись отличает «немцев» и «чюдь»,
а также специально разделяет их потери («Нсмци ту падоша, а Чюдь
ДАША ПА6ЩА», «ПАД6 ЧЮДИ Б6ЩИСАА, А ЫбМбЦЪ 400, А 50 руКАМИ ЯША»).
Автор ЛРХ также говорит про «братьев» и «дорпатцев». О «братьях»
сообщается, что их отряд — хоругвь (banter), построенная, вероятно,
клином, — прорвал строй стрелков. О «дорпатцах» — подданных Дерпт-
ского епископа — сообщается, что в какой-то момент они бежали
306
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
с поля битвы: «Часть дорпатцев вышла из боя, чтобы спастись».
В русской летописи также говорится о бегстве «чюди», которую
можно отождествить с этой «частью дорпатцев». Надо полагать,
речь идет о местном эстонском ополчении, которое никак не могло
быть включено в орденское конное построение. Профессиональные
воины тогда резко отличались от случайных участников и никогда
с ними не смешивались. Традиционным было также деление на пол-
ки по географическому признаку: новгородский полк отдельно,
псковский отдельно и т. д. Такое деление было характерно и для
средневековой Европы1171. Надо полагать, в Ледовом побоище орден-
ские братья составляли одно подразделение, а подданные Дерптско-
го епископа другое — или даже два других. Деление армии в начале
сражения на три составные части было в те годы наиболее
распространенным.
Трем ливонским полкам противостояли три русских. Централь-
ный полк Александра, вероятно, составляли суздальцы, почему
и запомнились автору ЛРХ как основные участники сражения.
Против чуди и дерптцев действовали новгородцы и псковичи. По-
сле того как орденская «свинья» врубилась в передовой полк
и увязла в битве, успешные действия новгородцев и псковичей на
флангах привели к бегству части эстонцев и полному окружению
орденских войск.
Ледовое побоище. Преследование рыцарского войска. По Г. Н. Караеву
Глава 2. Русь и Ливония
307
Разгром немцев был сокрушительным. Хотя позднейший поэт,
составивший ЛРХ, упоминает, что «король Александр» заплатил за
победу «жизнями многих храбрых мужей», но это больше напоми-
нает риторическую фигуру. Русские источники ничего не сообща-
ют о потерях в войске Александра — ни о знатных воинах, ни о про-
стых. Если предположить, что битва состоялась в районе Чудской
Рудницы, то следует указать на ее наименование именно «Чудской»,
что может говорить о больших потерях именно эстонских участни-
ков боя — «падс Чюди БбщисдА». Длительное преследование отсту-
пающих эстонцев также привело к множеству смертей: «Чюдк даша
плеща; и, гоняче, биша и\ъ на 7-ми верстъ по деду до СуволичьскАго
верегд». Русские, надо полагать, вышли из сражения с небольшими
потерями.
Следует признать, что Александр Ярославич не использовал
в бою особых тактических новаций, характеризовавших бы его пол-
ководческую гениальность, но явный талант стратега и тактика
здесь был налицо. Во-первых, противнику было навязано само по-
левое сражение, а во-вторых, место этого сражения. Построение
русских, судя по всему, было вполне традиционным: три полка
и впереди лучники. Однако Александр добился большей концен-
трации войск на флангах, оставив в центре против орденской хо-
ругви наиболее боеспособных суздальцев. Фактически князь навя-
зал противнику и ход сражения, в результате чего добился полной
победы.
В ЖАН содержится указание на сверхъестественную помощь
князю Александру в его победе — якобы воздушный «полкъ Божий»
сражался на его стороне против тех, кто называл себя «Божии
ритори»:
«Се же слышах от самовидца, иже рече ми, яко видех полкъ Божий
на въздусе, пришедши на помощь Алекслндровн. И тако поведи я помо-
щию Божиею, и даша плещл своя, и сечдхуть я, гоняще, аки по идеру,
и не ве камо утещи. Зде же просллви Богъ ДлекслндрА пред всеми пол-
ки, яко же Иисусл Навина у брехонл. Д иже рече, имемь ДлексАндрА ру-
ками, сего дасть ему Богъ в руце его. И не овретеся противникъ ему
въ врАни никогда же. И ВОЗВрАТИСЯ князь Алекслндръ с поведою СЛАВ-
НОЮ, и вяше множество полоненых в полку его, и ведяхут восы подле ко-
пий, иже именують севе Божии ритори»1172.
Затруднительно ответить, что запечатлелось в глазах очевидца
под образом ангельского воинства, но, очевидно, современники
воспринимали эту победу как очень значительную и чудесную.
Особенно подчеркивал автор ЖАН, что ни один противник не смог
308
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
встреча новгородского и немецкого войска на льду Чудского озера
перед Ледовым побоищем
добраться до князя Александра и сразиться с ним. Зато потом «Бо-
жии ритори» шли босыми подле коней русских всадников — как
слуги, униженные и поверженные.
* * *
Русская сторона должна была быть полностью удовлетворена ре-
зультатами военной кампании, итогом которой стала Ледовая битва.
Преследование противника продолжалось недолго, не последовало
и дальнейшего движения в глубь Эстонии. Вероятно, в плен попали
весьма титулованные орденские братья, которые могли обеспечить
не только выкуп, но и заключение достойного мира. Быстрый уход
Александра Ярославича из Эстонии после Ледового побоища еще
раз указывает, что целью его было обеспечение спокойствия на гра-
нице и отказ Ордена от претензий на Псков. Никакого дальнего по-
хода в Ливонию не планировалось.
Глава 2. Гусь и Аивония
309
Александр Невский у вороньего камня перед Кодовым побоищем
В свое время некоторые историки пытались утвердить мнение,
что орденским войском на Чудском озере руководил лично Андреас
фон Вельвен, замещавший в те годы магистра Дитриха фон
Гронингена1173. Однако сроки вторжения и расстояние от Чудского
озера до Риги, скорее всего, не позволили бы ему подключиться
к предприятию. Магистр обычно находился в Риге, а в те годы вооб-
ще наибольшее его внимание привлекали события в Курляндии и на
Эзеле. Поход русских к Пскову и последовавшее за тем вторжение
в Эстонию были произведены на достаточно ограниченном отрезке
времени. Против русских действовали только орденские рыцари,
располагавшиеся в Эстонии. Воинов из других областей Прибалти-
ки, надо полагать, привлечь не успели. Главой эстонской братии яв-
лялся комтур из Вильянди, который, вероятно, и руководил орденца-
ми на Чудском озере, после чего погиб или попал в плен.
310
Хрусталёв Д. Г. Северные, крестоносцы
Кодовое побоище
Следует также указать резонное мнение В. Урбана, который пи-
сал, что карьера Андреаса фон Вельвена после 1242 г. была блестя-
щей (brilliant), отчего «маловероятно, чтобы его имя связывалось
с провалом вторжения на Русь (the failed enterprise in Rus')»'174. Он
справлялся co своими обязанностями во время отсутствия магистра
хорошо, отчего и был впоследствии поднят по иерархической лест-
нице в Ордене. Вполне вероятной выглядит версия о том, что вся
волна антирусских предприятий в 1240-1242 гг. была связана
с бывшими меченосцами, вошедшими в Тевтонский орден в 1237 г.
и недовольными новыми порядками. Известно, что на их сопротив-
ление жаловался Герман Балк, а впоследствии некоторых из них
даже выслали из Ливонии. Разгром и гибель многих братьев на Чуд-
ском озере существенно обескровили группировку бывших меченос-
цев. Как пишет В. Урбан, «кажется, именно это поражение предос-
тавило магистру Дитриху возможность провести основательную
чистку» в Ордене1175.
***
От Узмени, как отмечено в ЖАН, Александр Ярославич напра-
вился с армией к Пскову — вероятно, тем же путем, что и при-
шел, — по льду Псковского озера. В городе его встречали
триумфально:
311
Глава 2. Русь и Ливония
«И яко же лриБлижися князь къ граду Пскову, игуменн же и Попове
и весь народ сретоша и пред градомъ съ кресты, подающее хвалу Бого-
вн и славу господину князю Александру, поюще песнь: „Пособивый, Гос-
поди, кроткому Давыду поведити иноплеменьннкы и верному князю на-
шему оружиемь крестным и свободи градъ Псков от нноязычникъ
рукою Александровою”»1176.
Особый акцент автор ЖАН делает на освобождении Пскова, ко-
торый немцы «зашли мечем». Это еще раз указывает на главную
цель кампании 1242 г. — возврат Пскова и закрепление западных
границ. Александр Ярославин восстановил свой сюзеренитет над
Псковом — поздние псковские летописи даже вкладывают в его
уста грозное указание потомкам:
«дще кто и нлпоследи моих племенникъ привежить кто в печали
или так приедет к вамъ пожити, а не приимете, ни почьстете его акы
князя, то Будете окаанни и наречетася вторая Жидова, распеншеи
Христа»1177.
Это очевидная переделка из текста ЖАН, но она примечательна
для трактовки отношения потомков к произошедшему. Суздальский
князь выступал фактически завоевателем — нигде не упоминаются
права его отца. Более того, он завоевал город не для всего племени
Рюриковичей или даже Всеволодовичей, а именно для своих
потомков.
Одновременно Александр Ярославич произвел в Пскове судеб-
ную реформу. Вероятно, вторжение орденских фогтов привело к де-
вальвации традиционного права, потребовались его восстановление
и закрепление. Во вступлении к Псковской судной грамоте упомина-
ется «великого князя Александрова грамота», которая выступает
предшественником документа. Исследователи считают, что «Алек-
сандрова грамота» была дана Александром Ярославичем псковичам
уже вскоре после 1242 г., и это свидетельствует о стремлении за-
крепить суздальский сюзеренитет над городом1178.
С регулированием псковской судебно-правовой системы связано
и участие Александра Ярославича в составлении грамоты рожитц-
ким смердам, где князь упомянут совместно с посадником
Твердилой1179. Твердила здесь — это, очевидно, псковский посадник,
хотя исследователи предпочитают не сопоставлять его с посадником
Твердилой Иванковичем, упоминаемым в 1240 г. в качестве сторон-
ника немцев1180. С другой стороны, если бы речь шла о совместных
действиях Александра Ярославича с Твердилой Иванковичем, то мы
312 Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
бы имели важное свидетельство фронтального изменения отноше-
ния псковской общины к немцам в период их правления
в 1240-1242 гг.
После 1242 г. Псков не получил собственного князя и, вероятно,
находился в зоне непосредственного контроля новгородского прави-
теля. При этом в последующее десятилетие мы не фиксируем ка-
ких-либо сепаратистских тенденций в Пскове — и это в условиях
нараставшего со второй половины 1240-х гг. давления с Запада.
В 1253 г. немцы опять попробуют захватить город, но на этот раз по-
лучат однозначный отпор, причем к конфликту немедленно подклю-
чится и новгородская рать. Позднее община будет еще самостоя-
тельнее, но в прямую конфронтацию со своим сюзереном она
никогда вступать не будет. Чуть ли не каждый оппозиционный Алек-
сандру Ярославичу правитель будет пытаться укрыться в Пскове
(Ярослав Ярославич в 1252 г.; Василий Александрович в 1257 г.), но
дело ни разу не дойдет до войны.
Лихолетье 1230-х, затянувшиеся на начало 1240-х гг., закончи-
лось. После 1242 г. археологи фиксируют активизацию строитель-
ной активности в Пскове — обновляются дома, строятся новые,
обустраивается посад1181. Выравнивается экономическое положе-
ние горожан, оживляется торговля. Под властью Александра Нев-
ского стабилизируется внешне- и внутриполитическое положение
Пскова.
* * *
В том же 1242 г. немецкие участники конфликта — вероятно,
Дерптский епископ Герман и орденский вице-магистр Андреас фон
Вельвен — прислали к Александру Ярославичу послов для заключе-
ния мира. Речь шла о возвращении к status quo на начало 1240 г.
и к границам 1224 года. Кроме Пскова немцы отказывались от пре-
тензий на Водскую землю и Полужье, а псковичам возвращали пра-
ва на латгальскую дань. Был также произведен обмен пленными:
«Того же лета Немци прислаша с поклономь: „везъ князя что есмы
зашли Водь, Лугу, Пльсковъ, Лотыголу мечемь, того ся всего отступа-
емъ; а что есмы изъимали мужи и ваш ихъ, а теми ся розменимъ: мы
ваши пустимъ, а вы наши пустите”; и таль пльсковьскую пустиша
и умиришася»1182.
Глава 2. Русь и кивания
313
Может показаться, что сокрушительный разгром немцев в Ледо-
вом побоище мог позволить Александру большее — не только вер-
нуть завоеванное, но приобрести нечто новое. Однако известные ис-
точники указывают на то, что современники считали достигнутое
большим успехом. Ничто не указывает на некие дополнительные
претензии русской стороны. Были разрешены важнейшие проблемы
региона: Псков почти два года находился под контролем иноземцев
и иноверцев; была сорвана посевная в 1241 г. и поставлено под угро-
зу продовольственное снабжение волости; на сухопутных путях
было неспокойно, существовали постоянные трудности при торго-
вом обмене; сама нестабильность обстановки в Восточной Прибал-
тике была невыгодна участникам рынка. Все это Александр сумел
блистательно исправить. Для похода вглубь Ливонии тогда у Руси
не было ни сил, ни средств.
Князь заработал непоколебимый авторитет как на Северо-Запа-
де, так, судя по всему, и вообще на Руси1183. Как для Запада, так
и для Востока Александр Ярославич стал наиболее влиятельной по-
литической фигурой, чьи симпатии определяют в целом развитие
страны. Именно к нему и никому другому будут адресованы позд-
нейшие послания римского папы, и именно его захотят видеть
в монгольской столице после смерти великого князя Ярослава Все-
володовича. Непобедимый и грозный полководец, он стал достойным
наследником своего отца.
* * *
Скорее всего, для западной стороны условия мира также могут
быть признаны приемлемыми: утратили завоеванное, а своей землей
не поступились. Как Орден, так и Дерпт, очевидно, стремились как
можно скорее урегулировать конфликт с русскими. Ввязавшись
в авантюру на Востоке, они растратили наличные силы, столь цен-
ные и жизненно необходимые для этих колонизаторов, далеко не
так уверенно чувствовавших себя в покоренных землях. Только
в 1241 г., казалось бы, удалось замирить Эзель, но в Курляндии про-
должалась война. Вторжения угрожали землям южнее Даугавы. Не-
покорными оставались земгалы. Победоносные литовцы уже много
лет не терпели поражений. С 1242 г. началась большая война
с пруссами, объединившимися с поморскими князьями1184. Руково-
дители Ливонии и Тевтонского ордена были поглощены заботами по
сохранению прежних завоеваний и предотвращению новых восста-
ний — враг на Востоке им был более чем не нужен.
314
Хрусталев Д Г. Северные крестоносцы
Новгородская земля в ХШ в. Границы указаны схематически
Глава 2. Русь а Ливония
315
Следует сказать, что на рубеже 1230-1240-х гг. многое измени-
лось и в общей политической ситуации в Европе, существенно сме-
стились силовые центры. После смерти Германа фон Зальца в марте
1239 г. акции Тевтонского ордена как при императорском дворе, так
и в Риме заметно упали. Ни один последующий магистр более не бу-
дет иметь такого веса при европейских дворах и влияния на папу
Римского. В марте 1241 г. сошел со сцены датский король Вальде-
мар, более чем три десятилетия выступавший представителем самой
грозной силы в Балтийском регионе. Дания на многие годы погрузи-
лась в междоусобицу, что фактически вывело ее из участников кре-
стоносного дела в Прибалтике. Наконец, 22 августа 1241 г. умер
папа Римский Григорий IX, оставив Рим в состоянии острой кон-
фронтации с императором Фридрихом, еще в 1239 г. отлученным от
Церкви. Анафема привела к тому, что многие германские князья
объявили себя свободными от присяги императору. Началось проти-
востояние, закончившееся только со смертью Фридриха в 1250 г.
Репрессии проводили обе стороны. Император провел чистку среди
германского духовенства — многие священнослужители, выявлен-
ные как сторонники папы, подверглись аресту. Затем Фридрих дви-
нул войска на Рим. Смерть папы немного ослабила ожесточение сто-
рон, но не надолго. Вплоть до 1243 г. императорские войска окружа-
ли Рим. В это время кардиналы никак не могли выбрать нового
понтифика. Целестин IV, избранный 25 октября 1241 г., умер 10 но-
ября того же года. Следующий папа — Иннокентий IV (Innocentius;
1243-1254) — был избран только 25 июня 1243 г. и немедленно пе-
ренес резиденцию в Лион. Заметная нестабильность в центре сказыва-
лась и на окраинах. Крестоносцы испытывали повсеместные трудности.
В 1242 г. прибалтийским колонизаторам трудно было ждать помощи
из Европы, раздираемой внутренними склоками и противоречиями.
Мир с Русью был благом и лучшим выходом из положения.
* * *
Стоит признать, что судьба мирного договора 1242 года оказа-
лась недолговечной. В 1420 г. Новгород и Орден подписали очеред-
ной мирный договор, о котором летопись сообщила, что это «вечный
миръ по старине, как былъ при великом князе Александре Ярославли-
че»1185. На основании этого В. А. Кучкин предположил, что рус-
ско-ливонские соглашения 1242 г. носили «бессрочный харак-
тер»1186. Однако традиционными для Средневековья были мирные
соглашения на три года с последующей пролонгацией. Договор чаще
316
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
всего носил личный характер и при передачи наследнику требовал
подтверждения. Как бы то ни было, но в 1253 г. немцы опять осаж-
дают Псков — следовательно, мир 1242 года после 1253 г. не соблю-
дался. Более того, как свидетельствует грамота от 3 октября 1248 г.,
Дерптский епископ и Орден продолжали претендовать на псковские
земли1187. Существуют указания, что около 1245 г. Дерптскую ка-
федру покинул епископ Герман, удалившись в монастырь за старос-
тью лет1188. О его преемнике источники умалчивают — только
в 1263 г. упоминается епископ Александр. Восточную политику
в Ливонии стал определять новый папский легат Альберт Зуербеер.
В его действиях незаметно, что он считал себя скованным некими
взаимными обязательствами по отношению к русским правителям.
Надо полагать, стороны не признавали действия мирных соглаше-
ний 1242 года уже после 1245 года, то есть он был обычным трех-
летним договором.
* * *
Ледовое побоище завершило важный как для современников, так
и для потомков этап борьбы за Прибалтику. В 1241 г. владения Тев-
тонского ордена и его союзников простирались до Шелони, Луги
и верховий Ижоры. Был достигнут исторический максимум распро-
странения немецкой колонизации на Восток. В 1242 г. Александр
Невский вернул границы к положению 1224 года и более чем на де-
сятилетие закрепил мир в регионе. Новое обострение будет зафик-
сировано уже в 1250-е и 1260-е гг., но никогда более иноземные
вторжения не будут проникать так далеко на русские земли.
/ спнр >
WHO АРХ
ПРИМЕЧАНИЯ
1 ЛА*. С. 51. Начальную часть Летописи Авраамки составляет летописный
свод новгородского происхождения от «начала рустей земли» до 6977
(1469) г., который представляет компиляцию из не менее чем трех летопис-
ных памятников. Текст в части до 1309 г., по мнению А. А. Шахматова, дол-
жен восходить к некоему «краткому извлечению» из реконструированного
им «Свода 1448 года» (Шахматов, 2001. С. 744-753). Я. С. Лурье оспорил
это мнение, указав на родство некоторых чтений тексту Новгородской IV
летописи (Лурье, 1976. С. 87-91). Мнение о том, что для этой части Лето-
писи Авраамки основанием послужил текст Новгородской IV летописи, до-
полненный известиями из «летописного памятника, сходного с Сокращен-
ными сводами конца XV века», утвердился у исследователей (см. предисловие
Б. М. Клосса к изданию ЛА). Однако, цитированный зачин в летописной
статье Новгородской IV летописи, где воспроизводится Житие Александра
Невского, отсутствует, и его происхождение, совершенно очевидно, следу-
ет связать с деятельностью новгородского редактора конца 1460-х гг.
2 Гимон, 2000. С. 578-579.
3 ПСРЛ, XXXV. М., 1980. С. 120.
4 Пашуто, 1956. С. 190.
5 Кучкин, 1999. С. 137.
6 Тихомиров, 1975. С. 336, 337.
7 Феннел, 1989. С. 142.
8 Кочкурина, 1986. С. НО; Urban, 2003. Р. 105; Урбан, 2007. С. 167.
9 Ле Гофф, 2001. С. 55
10 НЕ, 2002. Р. 62.
11 Лаар, Валк, Вахтре, 1992. С. 34-35.
12 Pagel, Kirss, 2008. S. 18.
* Расшифровка сокращений и список использованной литературы приведены в томе 2.
318
Хрусталёв Д. Г- Северные крестоносцы
13 Christiansen, 1997. Р. 113.
14 Ивашин И. // Исторический журнал. 1937. № 8. С. 73-84.
15 Строков А. А. // Новгородский исторический сборник. Новгород, 1938.
Вып. III-IV. С. 3-23.
16 Богусевич В. А. // Новгородский исторический сборник. Новгород,
1938. Вып. III-IV. С. 24-38.
17 Берхин И. // Молодой большевик. 1939. № 8. С. 38-45.
18 Бахрушин С. В. // Вестник АН СССР. 1942. № 4. С. 58-71.
19 Грацианский Н. П. М., 1943. С. 38-45.
20 Многочисленные свидетельства контактов местного населения со свои-
ми славянскими соседями в конце I — начале II тыс. по Р.Х. см.: ИЛ, 1952.
С. 61-62.
21 Л. А. Арбузов этимологию названия реки производил от корня zwei или
duo (два), то есть «разделяющая река» (Арбузов, 1912. С. 2). Эстонское
«вяйн» тоже означает разделительную водную полосу — «пролив». На эс-
тонском Вейна-йыги буквально «пролив-река» (Агеева, 1985. С. 84). См.
также: ГЛ. С. 492, прим. 58. Сейчас считается, что название Daugava про-
исходит от двух древнебалтских слов: daug — «много, обильно» и ava —
«вода».
22 Арбузов, 1912. С. 2. Ю. Какк и Э. Тарвел определяют численность при-
балтийских племен на начало XIII в. следующим образом: литва — около
170-190 тыс. чел.; латгалы, курши, земгалы, сели — около 140-160 тыс.
чел.; ливы — около 15-28 тыс. чел.; эстонцы — 110-120 тыс. чел. (Kahk,
Tarvel, 1997. Р. 12-13).
23 Определяющим в хозяйстве прибалтийских племен было земледелие.
См.: Моора, 1964. С. 5-6; Моора, Лиги, 1969. С. 6-22; Вахтре, Лаур, 1990.
С. 13-15; Лаар, Валк, Вахтре, 1992. С. 14; Kahk, Tarvel, 1997. Р. 12; НЕ,
2002. Р. 28-29. Еще X. А. Моора подчеркивал узкоаграрный характер эко-
номики Прибалтики, контрастирующий с формой хозяйствования русских,
у которых большое значение имела рыбная ловля, огородничество и ремес-
ло (Моора, 1964. С. 6).
24 ЛЛ, 60.
25 См.: Tvauri, 2001. S. 340-348. Русские летописи (начиная с XI в.) знали
город Юрьев, который располагался на холме (современный Домберг), на-
поминающем очертаниями (если смотреть с северной стороны) бизона или
тура (эст. tarvas/tarbas). Возможно, от этого и происходит название горо-
да, впервые использованное Генрихом Латвийским в «Ливонской хронике»
(конец 20-х гг. XIII в.) в форме castrum Tharbaten. Эстонцы со временем
сократили «Тарбату» до «Тарту», но на этимологию продолжает указывать
герб города, на котором доминирует бычья голова. См.: Tvauri, 2001. S. 355;
Примечания
319
Салупере, 2005. С. 9. С 1224 по 1893 г. официальным названием города
было немецкое Дерпт, затем вплоть до 1917 г. вернулось Юрьев, а уже по-
том Тарту. Некоторые исследователи считают, что городское право на осно-
ве Магдебургского Тарту получил уже в 1248 г. (Труммал, 1998. С. 291).
26 НПЛ, 183. Сакала (Sakale, Sakela, Sak(k)ele\ нем. Sakkele, Sakkel-
land) — область в Южной Эстонии. Также существуют и другие версии
отождествления сосолов. Их сопоставляют с жителями острова Сааремаа,
с племенами Северо-Западной Эстонии и с населением в районе Чудского
озера. См.: Лиги, 1968. С. 15, прим. 2; Тыниссон, 1997. С. 20; Назарова,
2001. С. 284-288; Tvauri, 2001. S. 351-352.
27 НПЛ, 106.
28 Ср.: Кирпичников, 1988. С. 45-46; Лаар, Валк, Вахтре, 1992. С. 18.
29 См.: Мугуревич, Тыниссон, Зариня, 1990. С. 132-133.
30 ГЛ. XV,7. Название реки по-эстонски Emajogi (Emajoga: мать-ручей),
а по латвийски — Mathra ирре. У Генриха использован свободный перевод
местного Emavesi, т.е. вода-мать (Mutterwasser). См.: ГЛ. С. 527, прим.
173. В русских летописях название реки звучало как Омовжа, Амовыжа,
Омовыжа (ЛЛ, 513; НПЛ, 73, 283).
31 Оденпе, Оденпэ, Одемпе (Odenpe, Odenpa, Odempe), эст. Отепя (Otepa,
Ottepa), рус. Медвежья Голова (калька с эстонского Ottepa, где otta —
медведь, а ра — голова) — важнейшее укрепленное поселение эстонской
области Уганди. Позднее — орденский замок. См.: Матузова, Назарова,
2002. С. 161, прим. 3.
32 Вилиенде (Viliende), эст. Вильянди (Viljandi), рус. Вельяд — важней-
шее укрепленное поселение эстонской области Сакала, существовавшее
уже во второй половине I тыс., а к XII в. превратившееся в протогородской
центр. На его месте в 1223 г. немцы начали строить замок, получивший на-
звание Феллин (Velin, Velyn; эст. Willandi Un, Wiljandi Un, Willandi Un),
ставший центром иноземного господства в Южной и Центральной Эстонии.
См.: ИЭ, 1961. С. 92; Йоост, 1975. С. 3-5, 76-80; Матузова, Назарова,
2002. С. 176, прим. 12.
33 См.: Загоскин, 1910. С. 121.
34 С1, 183-184; Bonnell, 1862. Chronogr. S. 5, Commentar. S. 305.
35 Вахтре, Лаур, 1990. С. 20; Лаар, Валк, Вахтре, 1992. С. 18.
36 НПЛ, 20, 204.
37 Ливонская Рифмованная хроника (ЛРХ) была написана в начале 90-х гг.
ХШ в. на средневерхненемецком языке в стихотворной форме. Автор при-
был в Прибалтику около 1278/1279 г. и был орденским служащим (героль-
дом или слугой). По насыщенности материалом ЛРХ является одним из
важнейших источников по истории освоения крестоносцами Прибалтики.
320
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
Наиболее достоверны ее сведения, относящиеся к событиям 70-80-х гг.
XIII в. О более раннем времени собраны полулегендарные припоминания,
укладывающиеся в жанр рыцарской песни, воспевавшей доблесть и муже-
ство братьев-рыцарей. Подробнее см.: Зутис, 1949. С. 18-22; Бегунов,
Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 197-201; Матузова, Назарова, 2002.
С. 35-42. Лучшим изданием ЛРХ до сих пор считается публикация 1876
года немецкого филолога Лео Мейера (1830-1910), работавшего в Геттин-
гене и Дерпте: LR.
38 LR, v. 642-650; Матузова, Назарова, 2002. С. 193. В квадратных скоб-
ках курсивом пояснения. — Д. X.
39 Шаскольский, 1978. С. 72-105.
40 См.: Сапунов, 1898а. С. 80-89; Arbusov, 1933. S. 42-46; ГЛ. С. 456; Ка-
закова, 1971. С. 82-92; Назарова, 1995. С. 73.
41 Насонов, 2002. С. 138. Существует две наиболее основательные версии
происхождения название Герцике. Первая предполагает, что речь идет
о скандинавской транскрипции русского слова «Городище». Ср. сканд.
Gardr, как город, и gerskr, как эпитет «гостя», «грека» (Кейсслер, 1900.
С. 4, прим. 7; ГЛ. С. 476). Кроме того, словом Gerceke в отчете 26 марта
1292 г. о деятельности ганзейского посольства в Новгороде в 1291 г. (HUB,
I. SS. 377-378, № 1093) обозначено то место, где жили иноземные послы
и куда новгородцы ездили для переговоров (curia regia). Л. К. Гётц и С. А. Ан-
нинский считали, что речь идет о Рюриковом Городище (Goetz, 1916. S. 56;
ГЛ. С. 477). Однако даже если так обозначался какой-нибудь двор, напри-
мер, Готский, то искомая этимология остается в рамках предложенной ги-
потезы. Другая версия предполагает, что в основе слова лежит русское лич-
ное имя. Например, Ярчик (уменьшительная форма от «Яр»), Берсик
(Бережки, Берестье), Герчицы и Ярчицы (деревни в Смоленской обл.).
Древность корня «яр» позволяет чередовать его с «ger», что характерно для
имени Ярослав — у того же Генриха он обозначен как Gerceslaus (ГЛ.
XXII, 4). Подробнее о версиях см.: ГЛ. С. 476-478.
42 Balodis, 1940. G. 39-69; Мугуревич, 1965. С. 68, 71; Штыхов, 1978.
С. 61-62; Назарова, 1987. С. 205.
43 В немецких источниках Талава (латв. Talava) отмечалась как Толова
(нем. Totowa, Tholowa). Название происходит от латв. «tals» — дальний.
Это наиболее отдаленная к северу область расселения латгальских племен.
Адзеле (латв. Adzele\ нем. Adsel', рус. Очела) — латгальская область вос-
точнее Талавы, на границе с Псковской землей. См.: Канале, Степерманис,
1971. С. 17; Anns, 1982 . С. 56; Кейсслер, 1900. С. 39-55.
44 ГЛ. XIII, 4. Археологи обнаружили в Герцике остатки двух построек, ко-
торые возможно отождествить с церковными (Археология, 1987. С. 357-
358)
Примечания
321
45 ГЛ, XI, 8; XIII, 4; XVIII, 4.
46 Назарова, 1987. С. 201, 203.
47 Zeids, 1951. 50 1рр.; Шноре, 1961. С. 129; Мугуревич, 1965. С. 70; Наза-
рова, 1987. С. 202. См. возражения: Сапунов, 1898а. С. 100-109.
48 Об археологических раскопках в Кукенойсе см.: Стубавс, 1962. С. 52;
Стубавс, 1964. С. 62-63; Мугуревич, 1965. С. 30-34; Стубавс, 1966.
С. 28-29; Стубавс, 1967. С. 115; Штыхов, 1978. С. 59-61. О находках пред-
метов православного культа на территории Латвии см.: Назарова, 1987.
С. 202-203.
49 Насонов, 2002. С. 138. Традиционным считается перевод «Кокнесе»
(Koknese) как «Кокны-нос», т.е. мыс Кокны (Пашуто, 1951. С. 38; ГЛ.
С. 487, прим. 48 (С. А. Аннинский); Казакова, Шаскольский, 1945. С. 12).
Однако прямых доказательств того, что ранее река Персе именовалась Кок-
на, нет. Это заставляло некоторых исследователей искать другие объясне-
ния названия. Так, Кейсслер считал, что название города «латышского
происхождения и обозначает лесистую местность» (Кейсслер, 1900. С. 4,
прим. 6). А П. А. Стародубец предпочитал производить «Кокнесе» от ла-
тышского же слова «Кокнезис» — «несущий деревья» (Стародубец, 1955.
С. 200).
50 Стубавс, 1966. С. 28-29; Штыхов, 1978. С. 59-60.
51 См. о территории подчиненной Кукенойсу: Стародубец, 1955. С. 203.
52 ГЛ, X, 3; XI, 8; XIII, 4; XVIII, 4. См. также: Назарова, 1987. С. 205.
П. А. Стародубец отмечал, что Кукенойс в источниках всегда обозначается
как castrum (замок), и никогда civitas (город), что характерно для обозна-
чения Герцике (Стародубец, 1955. С. 201).
53 О нем см.: Taube, 1935. S. 418-433; Taube, 1938. S. 33-34; ГЛ.
С. 489-490.
54 ГЛ. IX, 10.
55 Татищев, 1995. С. 201, 203, 213; Лыжин, 1858; Сапунов, 1898. С. 8-10;
Стародубец, 1955. С. 205.
56 Е. Боннель считал Кукенойс основанным в X в. (Bonnell, 1862. Chron. 2,
Com. 16), а Ф. В. Баллодис относил его уже к VIII-IX вв., когда оно уже,
по его мнению, перешло под контроль русских (Баллодис, 1910. С. 47).
В настоящее время считается, что собственно раннегосударственные обра-
зования Кукенойс и Герцике возникли примерно в середине XII в. См.: Да-
нилевич, 1896. С. 125—126; Стародубец, 1955. С. 201; ИЭ, 1961. С. 22.
57 Назарова, 1986. С. 181.
58 Алексеев, 1966. С. 169-173, 283-285; Алексеев, 1975. С. 238.
УН
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
59 Полемика о происхождении и родстве князя Владимира упирается в во-
прос о том, насколько можно доверять сообщениям В. Н. Татищева (Тати-
щев, 1995. С. 201-204). Если их не учитывать, то Владимира Полоцкого
следует считать наследником (или сыном) Всеслава Васильковича, как
и поступали некоторые исследователи (Bonnell, 1862. Commentar. S. 234-
235; Андрияшев, 1887. С. 55; Довнар-Запольский, 1891. С. 161-163; Дани-
левич, 1896. С. 108- 109). В противном случае, ни о каком родстве и речи
не идет, а следует считать, что в середине 1180-х гг. в Полоцке произошла
смена династий: в городе утвердился Владимир (именуемый у В. Н. Тати-
щева «Владимиром Минским», а в летописи под 1196 г. ошибочно «Василь-
ком» (Татищев, 1995. С. 201; СЛ, 36-38)), сын известного минского князя
Володаря Глебовича (Карамзин, 1991. С. 551, прим. 87; Сапунов, 1898.
С. 11-13; Taube, 1935. S. 396-399; ГЛ. С. 457-458). В последнее время
в исследованиях по истории Полоцка принято с доверием относиться к со-
общениям В. Н. Татищева, использовавшего в своей работе многие редкие
и недошедшие до нас письменные источники (Ермалов1ч, 1990. С. 248-255;
Александров, Володихин, 1994. С. 17-18).
60 Современные исследователи приписывают авторство «Хроники Ливо-
нии» латинскому священнику Генриху из области Имера в Северной Латга-
лии (ГЛ. С. 13-27; Матузова, Назарова, 2002. С. 32. Ср.: Сапунов, 1898а.
С. 109-116; Кейсслер, 1900. С. 132). Генрих родился около 1187/88 г.
в Саксонии, около Магдебурга. Образование получил, судя по предположе-
нию П. Йохансена, в монастыре Зегеберг при аббате Ротмаре, родном брате
рижского епископа Альберта (Johansen, 1953. S. 10-12). С Альбертом Ген-
рих и прибыл в Ливонию в 1205 г. В 1208 г. он получил приход Рубене
(Rubene) или Папендорф (Pappendorf) в северной Латгалии. Свою хронику,
прославлявшую деяния епископа Альберта, Генрих начал писать в августе
1224 г., вскоре после штурма Юрьева (Дерпта), при котром присутствовал.
Завершил хронику Генрих весной 1226 г., но потом сделал к ней несколько
приписок за период 1227/28 г. Исполнив обет сочинительства Генрих вер-
нулся в свой приход, где и умер вскоре после 1259 г. Подробнее об этом ис-
точнике см.: ГЛ. С. 1-67; Матузова, Назарова, 2002. С. 32-35. С латинско-
го языка хронику в полном объеме перевел С. А. Аннинский, чья работа
с подробными комментариями была опубликована в 1938 г. По преимуще-
ству нами используется это издание (ГЛ), хотя в отдельных случаях отдает-
ся предпочтение новому переводу, выполненному В. И. Матузовой и Е. Л. На-
заровой для сборника документов по истории крестовых походов в Прибал-
тике, вышедшему в 2002 г. (Матузова, Назарова, 2002). Если к цитате пер-
вым приводится ссылка на «ГЛ», то использован перевод С. А. Аннинского,
а если «Матузова, Назарова, 2002», то перевод В. И. Матузовой и Е. Л. На-
заровой. Иные случаи оговариваются отдельно.
Примечания
323
61 ГЛ. I, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 52. О датировке см.: ГЛ.
С. 454-455, прим. 2. Е. Л. Назарову изумляет то, что деятельность Влади-
мира Полоцкого фиксируется хронистом на протяжении 32 лет. Возможно,
именно на основании этих сомнений исследовательница сделала заключе-
ние, что, «скорее всего», в 1184 г. Мейдард посетил в Полоцке не Владими-
ра, а еще Всеслава Васильковича. Последний вскоре был лишен стола, од-
ной из причин чего, как предполагает Назарова, «не исключено»,
послужили «неблагоприятные» для Полоцка последствия его соглашений
с немецким миссионером (Назарова, 1995. С. 78-79; Матузова, Назарова,
2002. С. 59, прим. 6). В этом отношении следует заметить, что традицион-
но, и не без оснований, считается, что утверждению князя Владимира в По-
лоцке предшествовала смерть Всеслава Васильковича, весьма влиятельного
для своего времени князя, вряд ли уступившего при своей жизни полоцкий
стол конкуренту. Кроме того, легитимность договоренностей немцев с пред-
шественником Владимира могла выглядеть более весомо для современни-
ков — ведь это уже старина! Генриху Латвийскому было удобнее сообщить
о том, что Мейнард договаривался с Всеславом, а не Владимиром, который
потом передумал и начал воевать с немецкими колонистами. О путанице
имен говорить еще сложнее. Хронист, современник событий и очень пунк-
туальный автор, хорошо знал славянские имена, и смешать Всеслава с Вла-
димиром было бы для него просто нелепо. Память об именах зачинщиков
латинской христианизации Ливонии — Мейнарде и Владимире — была
крепка и позднее. «Неблагоприятные» же последствия для Полоцка стали
очевидны только в последние годы XII в., но никак не в начале-середине
80-х гг., когда в Полоцке утверждался князь Владимир, и уж совсем не мог-
ли повлиять на смену княжеской династии, «стоить Всеславу княжеского
стола».
62 Следует отметить, что именно в 1183 г. в Полоцке умер епископ Диони-
сий, занимавший эту кафедру еще с 1160-х гг. (Щапов, 1989. С. 209; ИЛ,
629). Смена ему нашлась не сразу. Недавно прибывший на Русь митропо-
лит Никифор II вступил в конфликт с могущественным владимиро-суздаль-
ским князем Всеволодом Юрьевичем Большое Гнездо. Никифор утвердил
на вакантную епископскую кафедру Владимира Залесского грека Николая,
который был неугоден князю, желавшему видеть пастырем своей земли
игумена Спасского монастыре на Берестове. После непродолжительной
борьбы Никифор вынужден был уступить и утвердить Луку владимирским
епископом. Разжалованный Николай получил взамен Полоцкую кафедру
(Щапов, 1989. С. 200-201; ИЛ, 629). В свою епархию Николай прибыл, ви-
димо, только во второй половине 1184 г., так как еще летом был замешан
в разразившемся в Киево-Печерском монастыре конфликте, связанном со
сменой игуменов (ИЛ, 627—628). Выходит, что в Полоцке более года
(1183-84 гг.) не было епископа, чем мог воспользоваться Мейнард, а также
сам князь Владимир, известный, если верить сообщениям В. Н. Татищева,
324 Хрусталёв Д Г. Северные крестоносцы
своими плотными связями с польскими князьями и вообще латинскими
странами (См.: Татищев, 1995. С. 201; Карамзин, 1991. С. 551, прим. 87).
Е. Л. Назарова в специальной работе отметила, что период вакантности
епископской кафедры в Полоцке был непродолжительным, около полугода
весной-летом 1184 г. (Назарова, 1995. С. 76-77). По нашему мнению, для
такого количества событий, которые охватывали несколько удаленных друг
от друга частей Руси (Полоцк — Киев — Владимир Залесский и обратно,
а затем некоторое время в Киеве и потом в Полоцке), требуется боль-
шее время, на что указывает и летопись, где описание произошедшего раз-
мещено в двух годичных статьях (ИЛ, 627-629).
63 См.: Матузова, Назарова, 2002. С. 46-47.
64 См.: Johansen, 1958. S. 503--504; Beizais, 1969. S. 78; др.
65 Taube, 1935. S. 392.
66 LUB, I. S. 11, № 10; Матузова, Назарова, 2002. С. 72-73.
67 LUB, I. S. 70, № 66.
68 LUB, I. S. 485, № 380.
69 ГЛ. C. 456. См. также: Arbusov, 1933. S. 42-46; Taube, 1935. S. 382 и сл.
70 Ср.: Сапунов, 1898а. С. 100.
71 О монастыре, который существовал еще в XVI в. см.: Гельмольд. I, 53, ;
Haupt, 1925. S. 237.
72 Hauck, 1953. S. 623; Назарова, 1995. С. 74-75.
73 Гельмольд. I, 53.
74 Городское право Любек получил в 1170 г., а вольным имперским горо-
дом стал в 1226 г. Фридрих Барбаросса ок. 1184 г. наделил город особыми
привилегиями. См.: Frensdorff, 1861. S. 62-78.
75 Е. Л. Назарова предпочитает говорить о купцах из Бремена (Матузова,
Назарова, 2002. С. 61, 66), что маловероятно. Во-первых, их участие в бал-
тийской торговле всегда было менее значительным, чем любекских торгов-
цев. Во-вторых, не следует забывать, что Бремен и Любек во время кон-
фликта Генриха Льва с императором находились по разные стороны
баррикад. Вполне возможно, что это противостояние сохранялось и в торго-
вых операциях. Они были конкурентами, причем особенно остро могли
ощущать это именно в 1180-х гг. Вряд ли любекцы допустили бы тогда
столь дерзкое и далекое мероприятие Бремена в стратегически важной Ли-
вонии. И в-третьих, Зегеберг в пять раз ближе к Любеку, чем к Бремену.
Монастырь, очевидно, имел более близкие контакты с любекскими купца-
ми, чем с бременскими. Позднее именно на связи в среде любекского купе-
чества особенно полагался Мейнард.
76 Ср.: Гельмольд. I, 63.
Примечания
325
77 Цауне, 1992. С. 23.
78 Например, епископ Бертольд в 1198 г. прибыл с крестоносцами на ко-
раблях, на которых не мог подняться по Даугаве выше Риги, отчего не имел
возможности осадить Гольм. (ГЛ. II, 4).
79 Первая церковь в Икесколе была именно деревянной: Граудонис, 1970.
С. 334-335; Матузова, Назарова, 2002. С. 61. Ф. фон Кейсслер считал, что
Мейнард начал свою проповедь в Ливонии задолго до строительства церкви
в Икесколе (Кейсслер, 1900. С. 6). Однако он соглашался с тем, что храм
построили в 1184 г., что само по себе не позволяет серьезно удревнить дату
начала миссионерской деятельности Мейнарда: в любом случае 1183 или
1184 гг.
80 См.: Beizais, 1969. S. 81-84.
81 ГЛ. I, 5.
82 Название Мартыньсала является современным и происходит от простро-
енной на острове церкви. Немцы называли его Кирхгольм (Kirchholm) —
«Церковный остров» (по латыш. Salaspils). В древности использовалось на-
звание Гольм (Holm) — латыш. Sala — просто «остров» (Матузова, Наза-
рова, 2002. С. 62, прим. 17). В 1975 г. Мартыньсала был затоплен в связи
со строительством водохранилища.
83 Цауне, 1992. С. 25; Матузова, Назарова, 2002. С. 62, прим. 17.
84 ACS, 213; LUB, I. S. 11, № 10.
85 Предполагается, что Икесколькое епископство при Мейнарде делилось
на две «церковно-административные области»: первая включала ближай-
шие к устью Даугавы земли и называлась собственно Ливонией, а вторая
объединяла ливов, проживавших в низовьях Гауи и потому именовалась То-
рейда. См.: Матузова, Назарова, 2002. С. 66, прим. 38.
86 ГЛ. I, 9.
87 ГЛ. I, 6.
88 ГЛ. I, 9.
89 Большинство исследователей (А. Бауэр, Л. А. Арбузов, Ф. Беннингхо-
фен, Э. Мугуревич) предполагают, что строительство замков растянулось
почти на 10 лет и отказ ливов креститься относится к 1195-1196 гг. (HCL,
5; Benninghoven, 1965. S. 26). Исключение составляет Е. Л. Назарова, кото-
рая считает, для строительства было вполне достаточно и 7 лет и ничто не
мешает датировать события 1192 г. Аргументом в пользу этой датировки
является то, что в изложении Генриха Латвийского описание отказа ливов
креститься не на много отстоит в тексте от сообщения о солнечном затме-
нии, состоявшемся 23 июня 1191 г. (Матузова, Назарова, 2002. С. 63-64,
прим. 21; ГЛ. I, 10; Schroeter, 1923. SS. 6, 42, 119, karte 72). Однако компо-
зиция хроники Генриха Латвийского позволяет утверждать, что все послед-
'526
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
ние главы первой книги относятся к последним годам жизни Мейнарда, ко-
торому, собственно, и посвящена эта часть текста. А вставка о деятельности
брата Теодориха вообще должна восприниматься как коллекция выписок из
жития этого священнослужителя. Сообщение о затмении фактически ни-
как не соотносится с деятельностью Мейнарда. В противном случае мы
приобретаем значительную лакуну в событиях 1193-1196 гг., о которых,
таким образом, ничего не известно. Если Теодорих, как считает Назарова,
еще в 1193 г. прибыл в Рим и беседовал с папой, который тогда же призвал
к крестовому походу, то эти годы должны быть насыщены интенсивной дея-
тельностью, связанной с урегулированием отношений ливских старейшин
с Мейнардом. Ничего подобного не происходит. Генрих Латвийский сооб-
щает только, что «епископ Мейнард после множества трудов и огорчений
слег в постель» и вскоре умер (ГЛ. I, 14). Скорее всего, Мейнард преста-
вился, не дождавшись известий от Теодориха, который после этого на не-
сколько лет исчезает из изложения, что можно объяснить его хлопотами
при римском дворе и в германских княжествах, то есть фактическим отсут-
ствием в Ливонии.
90 ГЛ. I, 11.
91 См.: Колесницкий, 1977. С. 142-151.
92 ГЛ. I.J 1.
93 ГЛ. I, 12.
94 В источниках сохранился текст с надгробной плиты Мейнарда, где годом
его смерти обозначен 1196-й (Bonnell, 1862. Commentar. S. 43). В показани-
ях о точной дате источники рознятся: 11 октября, 12 октября или 14 авгу-
ста. См.: Bonnell, 1862. SS. 42-43, Commentar. S. 235; ГЛ. С. 462, прим. 13;
Матузова, Назарова, 2002. С. 66, прим. 39. Л. Арбузов считал, что Мей-
нард умер 14 августа 1196 г., а 12 октября — это дата, когда в XIV веке его
тело перенесли в Рижский собор (Арбузов, 1912. С. 12).
95 ГЛ. I, 12.
96 Е. Л. Назарова считает, что первый крестовый поход в Ливонию был
объявлен папой Целестином III по просьбе Мейнарда (Матузова, Назарова,
2002. С. 65, прим. 34). Более того, все комбинации с датами отказа ливов
от крещения (1192 г. вместо общепринятого 1195-го) подводят исследова-
тельницу к тому, что миссионер даже успел застать реализацию своих пла-
нов. Он умер в ожидании подхода христианского воинства, призванного
отомстить неверным ливам. Утверждение этих тезисов должно подкрепить
изначальную коварность замыслов немецких христианизаторов, лицемерно
стремящихся к обретению новых земель и подданных, а не к спасению за-
блудших душ язычников. Подчеркнем, что, по нашему мнению, нет никаких
оснований представлять св. Мейнарда лицемерным злоумышленником.
Примечания 327
97 ГЛ. II, 2. Бертольд происходил из Нижней Саксонии из семьи министе-
риалов по фамилии Шульт, а в епископы его посвятили из аббатов мона-
стыря в Локкуме (40 км от Ганновера). См.: Матузова, Назарова, 2002.
С. 66-67.
98 ГЛ. II, 2. В квадратных скобках — примечания автора (Д.Х.).
99 ГЛ. II, 6. О дате см.: Арбузов, 1912. С. 13; ГЛ. С. 463, прим. 17.
100 См.: ГЛ. II, 9-10. Из дальнейшего изложения становится ясно, что не-
которые братья еще и после этого оставались в Икесколе (ГЛ. III, 2).
101 Е. Л. Назарова считает, что «немедленных действий, чтобы пресечь ут-
верждение католической церкви и немецких купцов на Даугаве, со стороны
русских князей не последовало из-за народных волнений в том же 1186 г.
в Смоленске и Новгороде» (Назарова, 1995. С. 79). Исследовательница пола-
гает, что угроза отторжения из зоны полоцкого влияния устья Даугавы была
осознана всеми политическими институтами Русских земель уже на второй
год проповеди Мейнарда. Причем князья из Смоленска и Новгорода собира-
лись помочь Полоцку, но были отвлечены народными волнениями. Остается
задаться вопросом, отчего же тогда общерусского вторжения в Ливонию не
произошло в последующие 15 лет, когда народные волнения улеглись? Пола-
гаем все же, что внутренние проблемы Полоцка не были столь очевидны
и не осознавались даже самим полоцким князем.
102 В соответствии с сообщением рижского пробста Дитриха Нагеля (1454
г.) Альберт принадлежал к роду фон Буксхевден и был по материнской ли-
нии родственником архиепископа Бременского Гартвига II (1185-1208 гг.).
См.: HCL. 12; Gnegel-Waitschies, 1958. S. 22-23. О Гартвиге см.: Glaeske,
1962. S. 194-209.
103 В Хронике Ливонии брат епископа Альберта назван Иоганнес фон Ап-
пельдерин (Johannes de Appelderin) — ГЛ. XXVIII. 6. С. А. Аннинский счи-
тал, что это свидетельствует о том, что Альберт, которого позднейшие ис-
точники относили к фамилии фон Буксхевден (Buxhoeveden, Buxhoveden,
Buxhovden, Buxhowde), в действительности — фон Апельдерн (Аппельде-
рин). А путаница связана с тем, что «деревня Бексгёведэ и местечко Апе-
лер (без сомнения, то же, что в старину Апельдерен и Апельдерло) лежат
вблизи друг от друга, к югу от Бремергафена» (ГЛ. С. 575-576, прим. 377).
Современные исследователи склонны считать, что Иоганнес и Альберт
были детьми одной матери от разных браков. Отцом Иоганнеса был Хогеро
фон Аппельдерин, нижнесаксонский министериал (HCL 204; Gnegel-Wait-
schies, 1958. S. 23-31; Матузова, Назарова, 2002. С. 139 ).
104 ИД, 1996. С. 85-88.
105 Skyum-Nielsen, 1969. S. 128; ИД, 1996. С. 83-87.
106 ГЛ. III, 5.
328
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
107 LUB, I. S. 13-15, № 12; Матузова, Назарова, 2002. С. 142-143.
108 См.: Цауне, 1992. С. 22, 28.
109 ГЛ. IV, 6.
110 ГЛ. V, 3.
111 ГЛ. VI, 6; Матузова, Назарова, 2002. С. 109-110.
112 В немецком чаще использовалось именно Schwertbruder (братья меча),
но встречались и Schwerttrager (меченосцы), и Schwertritter (рыцари
меча), а иногда просто — Gottesritter (рыцари Бога) или Kreuzbrilder (бра-
тья Креста).
113 См.: ГЛ. С. 467-468, прим. 29; LUB, I. S. 22-23, № 16.
114 ГЛ. VII, 7; Матузова, Назарова, 2002. С. НО. В квадратных скобках —
пояснения Д.Х.
115 ГЛ. VII, 7; Матузова, Назарова, 2002. С. 110.
116 ГЛ. VII, 8.
117 Боннель считал, что причиной нападения Владимира было ограбление
русского купца (Bonnell, 1862. S. 20, Commentar S. 45). С. М. Соловьев
указывал на то, что для русских князей поход против диких народов, не же-
лающих добровольно платить дань, был обыденным явлением. Однако счи-
тал, что в данном случае речь идет о военном предприятии, направленном
против немцев. Одним из аргументов в пользу этой версии считается сооб-
щение Альберта Любекского: «Король Руссии из Полоцка имел обыкнове-
ние время от времени собирать дань с этих ливов, а епископ в ней отказал
ему. Оттого он часто делал жестокие нападения на ту землю и упомянутый
город» (ACS, 212; ГЛ. С. 470, прим. 36). Названный епископ однозначно со-
поставляется с Альбертом, а его отказ соотносится с событиями 1203 года.
Так понимал этот текст Ф. Кейсслер, который, однако, не признавал хрони-
ку Альберта Любекского достоверным источником (Кейсслер, 1900. С. 9).
С. А. Аннинский пытался обосновать иное прочтение указанного текста:
«епископ отказался сам платить дань, что и послужило поводом к нападе-
нию Владимира» (ГЛ. С. 470, прим. 36. Разрядка С. А. Аннинского). Одна-
ко, по нашему мнению, следует вернуться к трактовке событий 1203 г.,
предложенной Ф. Кейсслером: речь идет о русском походе против ливов,
вызванном «недоимкой» дани (Кейсслер, 1900. С. 8-11). Ни о каком проти-
востоянии с немцами в эти годы речи не идет. Русский князь воюет и берет
дань с ливов — об этом ясно говорится у Генриха Латвийского. В Икеско-
ле, как и в Гольме, не было немецкого гарнизона. Они появятся там только
в 1205 г. Претензий на господство в регионе немцы пока еще не предъявля-
ли. Сообщение же Альберта Любекского, несомненно, носит общий харак-
тер, который подчеркивается и его размещением в хронике. Говорится
о многих походах русских и их конфликтах с немцами из-за ливской дани.
Примечания
329
Так это и было позднее. К событиям 1203 г. вышецитированный текст отно-
сить не следует.
118 ГЛ. VIII, 1. Выделения и текст в квадратных скобках — Д. X.
119 ГЛ. IX, 1-5.
120 ГЛ. IX, 4.
121 ГЛ. IX, 7.
122 ГЛ. IX, 8.
123 ГЛ. IX, 8-9.
124 ГЛ. IX, 13.
125 ГЛ. IX, 10.
126 ГЛ. X, 1; Матузова, Назарова, 2002. С. 111. В квадратных скобках до-
полнение Д. X. В тексте содержится вольная цитата из Библии (Псалт., 9,
28; КРимл., 3, 14).
127 ГЛ. X, 2.
128 ГЛ. X, 4.
129 ГЛ. X, 8.
130 Псалтырь: Пс. 144, 9.
131 ГЛ. X, 8.
132 ГЛ. X, 12; Матузова, Назарова, 2002. С. 112. В квадратных скобках до-
полнение Д.Х.
133 Дабы придать значительность всему мероприятию, Генрих Латвийский
пишет, что «король собрал войско со всех концов своего королевства, а так-
же от соседних королей, своих друзей» (ГЛ. X, 12). Видимо, речь идет все
же именно о княжеских дружинниках, созванных со всех концов Полоцкой
земли, а также дружинах подвинских княжеств (Кукенойса и Герцике) (Ср.:
Стародубец, 1955. С. 209). В целом силы, судя по всему, были не очень зна-
чительные, чем в некоторой мере и оправдываются посредственные резуль-
таты их действий.
134 В переводе С. А. Аннинского текст Генриха Латвийского при описании
прибытия русских войск к Икесколе, а затем их возвращения после неудач-
ной осады Гольма, упоминает корабль в единственном числе: «спустился
вниз по Двине на корабле» (ГЛ. С. 102 (X, 12)). Это может свидетельство-
вать о том, что вся армия Владимира помещалась на одном судне — до 50
человек. Как верно отметил еще П. А. Стародубец, в этом месте перевод
Аннинского следует признать неточным. У Генриха Латвийского говорится,
что Владимир Dunam navigio descendit, то есть, правильнее, «по Двине
спустился водным путем» (Ср.: ГЛ. С. 289 (X, 12); Стародубец, 1955.
С. 209, прим. 4). И возвращался в свою землю Владимир также «водным пу-
тем (способом)» — reversus est navigio in terram suam (ГЛ. C. 290 (X,
330
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
12)). Разумеется, подобное прочтение допускает, что у подочан было не-
сколько судов.
135 ГЛ. X, 12; Матузова, Назарова, 2002. С. 113.
136 Кейсслер, 1900. С. 15; Стародубец, 1955. С. 209.
137 См.; ГЛ. X, 13.
138 ГЛ. X, 12.
139 ГЛ. X, 13; Матузова, Назарова, 2002. С. 113.
140 ГЛ. XI, 2.
141 ГЛ. XI, 5. Л. А. Арбузов считает, что вместе с немцами против литовцев
выступил и Вячко (Арбузов, 1912. С. 20). В источниках прямого указания
на это нет, но сами событиях развиваются в непосредственной близости от
Кукенойса (в районе Леневардена и Аскрадэ), отчего предположение о его
причастности к военным действиям выглядит вполне обоснованным.
142 ГЛ. XI, 8; Матузова, Назарова, 2002. С. 114-115. В квадратных скобках
дополнение Д. X.
143 ГЛ. XI, 8. Л. А. Арбузов считал, что немецкий гарнизон, возглавляемый
рыцарем Даниилом, появился в Кукенойсе уже в 1207 г., непосредственно
после заключения договора между Вячко и Альбертом (Арбузов, 1912.
С. 20). В изложении Генриха Латвийского наоборот описывается вторже-
ние воинов Даниила извне, а иноземные солдаты появляются в Кукенойсе
только весной 1208 года, после видимого примирения Вячко и Даниила при
посредничестве епископа. Все соглашение 1207 года напоминает скорее
вступление Вячко под покровительство Рижского епикопа в вассальную за-
висимость от него за половину своей земли и замка. Господство епископа
над половиной замка и земли не требовало обязательного присутствия гар-
низона. Кроме того, в 1209 году все эти земли буду переданы Рудольфу из
Иерихо, а не Даниилу из Леневардена, который, следовательно, и в 1207 г.
не располагал никакими правами на Кукенойс или половину его.
144 ГЛ. XI, 9.
145 Подробнее см.: Кейсслер, 1900. С. 16-17; Стародубец, 1955.
С. 210-212; Канале, Степерманис, 1971. С. 23; Штыхов, 1978. С. 59.
146 ГЛ. XIII, 1.
147 ГЛ. XI, 3.
148 См. подробнее: Арбузов, 1912. С. 20; ГЛ. С. 498-500, 508-509,
523-524, прим. 84, 113, 157; Канале, Степерманис, 1971. С. 22.
149 С. А. Аннинский пишет об «открытой борьбе ордена против Альберта»
при магистре Волквине после 1209 г. (ГЛ. С. 510, прим. 115).
150 ГЛ. XIII, 4; Матузова, Назарова, 2002. С. 118.
Примечания
331
151 ГЛ. XIII, 4; ГЛ. С. 511, прим. 125; Кейсслер, 1900. С. 18-20. Акт о пере-
даче Всеволодом епископу своих земель и последующее их возвращение
в качестве пожалования см.: LUB, I. S. 20-21, № 15; Bonnell, 1862. S. 24
Chronogr., 236 Commentar; Матузова, Назарова, 2002. С. 199-200. Перевод
документа см.: ГЛ. С. 512, прим. 125; Матузова, Назарова, 2002.
С. 200-201.
152 ГЛ. XVIII, 4.
153 ГЛ. XVIII, 9.
154 Судьба Герцике и Всеволода в 20-30-е гг. XIII в. прослеживается с тру-
дом. Подробнее см.: Соловьев, 1993. С. 646; Кейсслер, 1900. С. 31-38; Ар-
бузов, 1912. С. 21; Taube, 1935. S. 434-446; Матузова, Назарова, 2002.
С. 215.
155 ГЛ. XVI, 2.
156 ГЛ. XIX, 10. Часто встречаются в литературе отсылы к обвинениям
немцев в смерти князя. На основании имеющихся источников они беспоч-
венны. Следует напомнить, что к 1216 г. Владимир находился у власти
в Полоцке уже более 30 лет, а вступил он на княжение уже не мальчиком:
в момент смерти он находился в преклонном возрасте (за 60 лет).
157 Подробнее см.: Данилевич, 1896. С. Ill; Taube, 1935. S. 400-404; ГЛ.
С. 489; Пашуто, 1959. С. 370-380; Александров, Володихин, 1994.
С. 19-22.
158 НПЛ, 263; Taube, 1935. S. 399-405; Александров, Володихин, 1994.
С. 19-22.
159 НПЛ, 263; Taube, 1935. S. 400; Алексеев, 1966. С. 282-288; Алексеев,
1980. С. 233. Исследователи датируют эти события то 1221 г., а то и 1223 г.
В. Н. Татищев вообще относил к концу 1219 г. (Татищев, 1995. С. 212).
В Новгородской I летописи захват смолянами Полоцка отнесен к статье
6730 г., где отмечен сразу вслед за походом Святослава Всеволодовича
с новгородцами к Кеси (Вендену), который уверенно датируется концом
1221 г. (ГЛ. XXV, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 181, прим. 1). Соответст-
венно, поход на Полоцк, состоявшийся 17 января, пришелся уже на 1222 год
(6730 сентябрьский год: 09.1221 — 08.1222).
160 Следует заметить, что кроме смоленских князей за ослаблением Полоц-
ка и дальнейшей судьбой его земель внимательно следили и во Владими-
ре-Суздале. Так, еще в 1209 г., если верить сообщению В. Н. Татищева,
Всеволод Большое Гнездо вступил во второй брак с дочерь Витебского кня-
зя (Татищев, 1995. С. 182). Ничем другим, как претензиями на контроль
в западнорусских землях, такой альянс объяснить невозможно. О том же
свидетельствует и еще одно сообщение того же В. Н. Татищева, согласно
которому, прежде чем захватить Полоцк в 1221 г., смоленский князь совето-
вался с Ярославом Всеволодовичем, князем Переяславля-Залесского: «Князь
ЪУ1 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
смоленский, согласись с Ярославом переяславским, ходил на Полоцкую об-
ласть...» (Татищев, 1995. С. 212). Вероятно, именно Ярославу Всеволод пе-
редал свою заботу о судьбе Полоцка, а затем и Смоленска. Позднее это
проявилось в освобождении Смоленска Ярославом от литовцев в 1239 г.,
а затем и в браке старшего Ярославича с полоцкой княжной.
161 Алексеев, 1966. С. 252-281; Рапов, 1977. С. 54-65.
162 СГ, 24.
163 ПЛ, I, 12; ПЛ, II, 79; Татищев, 1995. С. 230; Карамзин, 1991. С. 506.
Многие исследователи с доверием относятся к этим свидетельствам. См.:
Пашуто, 1950. С. 220; Грушевський, 1991. С. 286, прим. 5; Dimnik, 1981.
Р. 85, 166; Рапов, 1977. С. 181.
164 ПСРЛ, VII, 144. Так же: ПСРЛ, I, 469. Такую трактовку событий см.:
Голубовский, 1891. С. 302; Алексеев, 1980. С. 234.
165 ПСРЛ, IV, 222; VI, 300; XV, 373; НПЛ, 289.
166 Ср.: Горский, 1996. С. 52-53; Богданов, Рукавишников, 2002. С. 29.
167 НПЛ, 45, 239, 52, 250, 57, 257, 61, 263, 64, 269, 68, 275, 73, 283. Рус-
ские князья неоднократно (в 1204, 1210, 1219, 1224, 1234 и 1236 гг.) совер-
шали ответные походы в Литву, но в основном это были погони и превен-
тивные операции (НПЛ, 45, 246, 51, 249, 59, 261, 61, 264, 73, 283, 74, 285).
168 НПЛ, 289. ,
169 См.: Александров, Володихин, 1994. С. 24.
170 ИЛ, 815-816. Д. Н. Александров и Д. М. Володихин предпочитают да-
тировать утверждение Товтивилла в Полоцке 1248 годом (Александров, Во-
лодихин, 1994. С. 24).
171 Подробнее см.: Александров, Володихин, 1994. С. 29-44.
172 См.: Александров, Володихин, 1994. С. 24-29.
173 Ср.: ИЛ, 1952. С. 96; Стародубец, 1955. С 216.
174 Снорри Стурлусон, используя материалы скандинавских саг, упомина-
ет, что около 977 г. «Сигурд, сын Эрика, от имени Владимира (Valdemari),
короля новгородского (Holmgardiae), отправлен был послом в Эстляндию
(Eistlandiarn), чтобы по всему тому краю собирать королевскую дань» (ГЛ.
С. 514, прим. 131). См. также: Krug, 1848. S. 426; Bonnell, 1862. Chronogr.
S. 2; Сапунов, 1898a. С. 83. В русских летописях эсты (чудь) неоднократно
упоминаются в числе данников Руси (ЛЛ, 11, 19, 121; Bonnell, 1862.
Chronogr. S. 2; Commentar S. 25). Чудь названа и среди участников походов
Олега (882, 907 гг.) и Владимира (980, 988 гг.) (ЛЛ, 22, 76; НПЛ, 125, 159,
526, 551).
175 ЛЛ, 149.
Примечания
333
176 НПЛ, 183; Cl, 183-184; Bonnell, 1862. Chronogr. S. 5, Commentar.
S. 305.
177 НПЛ, 20, 204; Bonnell, 1862. Chronogr. S. 8.
178 ЛЛ, 301; НПЛ, 22, 206. Bonnell, 1862. Chronogr. S. 9, Commentar. S. 35.
179 НПЛ, 22, 207. Считается, что Клин — это калька с эстонского Вайга
(нем. Wayga, эст. Vaiga, Vaia, Vaiamaa). Так называется область на вос-
токе Эстонии, примыкающая к Чудскому озеру и граничащая на юге с Уган-
ди. См.: ИЭ, 1961. С. 105; Янин, 1998. С. 72; Матузова, Назарова, 2002.
С. 164, прим. 2.
180 НПЛ, 23, 207, 445. Bonnell, 1862. Chronogr. S. 10.
181 Область, важнейшими центрами которой являлись Дерпт (Юрьев, Тар-
ту) и Оденпе (Медвежья голова). В источниках использовались следующие
ее наименования: Ugandi, Ugaunia, Ungannia, Ugannla, Ugenois,
Ugenusen. Эта земля расположена на юге Эстонии на границе с Латгалией,
отчего и сейчас в латышском языке эстонец обозначается как Iggauns. См.:
ГЛ. С. 502, прим. 91; Матузова, Назарова, 2002. С. 161, прим. 3.
182 Северо-восточная область Эстонии, ограниченная на востоке рекой
Нарвой. Важнейшим укрепленным поселением и центром земли являлось
Раквере (эст. Rakvere, первоначально Тарванпе, Tarwanpe\ русск. Рако-
вор), на месте которого позже был возведен немецкий замок Везенберг
(Wesenberg). См.: Aus, 1990. S. 463; Матузова, Назарова, 2002. С. 66,
прим. 35; Pagel, Kirss, 2008.
183 Область в Центральной Эстонии Гервен (нем. Gerwen) именуется в не-
мецких источниках также как Герва {Gerwa), Ервен (Jerweri), Гервия и Ер-
вия (Gerwia, Jerwia), а в эстонском — Ярвамаа (Jarvamaa). См.: ИЭ, 1961.
С. 105; Матузова, Назарова, 2002. С. 164, прим. 3. Русские летописи ее
обозначали как «чудь Ерева» (НПЛ, 52, 251).
184 Область в Центральной Эстонии (западнее Гервена) Гария {Harla,
Harria, Hargia, Aria) именуется в немецких источниках также как Гариен
{Harien, Harrien), а в эстонском — Харью (Harju) или Харьюмаа
{Harjumaa). Важнейшим поселением и укреплением в земле являлся Вар-
боле (Warbole\ эст. Varbola), который в русских летописях именовался как
Воробиин (Воробьин, Воробьев Нос), что является производным от кальки
с эстонского, где Varblase Nokk — Воробьиный Нос. См.: НПЛ, 52, 251;
Матузова, Назарова, 2002. С. 164, прим. 4.
185 НПЛ, 35, 36, 224, 225.
186 НПЛ, 39, 230.
187 НПЛ, 40, 231; С1, 248; Н4, 174; Воскр., 101-102.
188 ГЛ. XI, 7; XII, 6.
334
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
189 Мы используем перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 121. С. А. Ан-
нинский переводит лишь немного иначе: «русские короли, покоряя оружи-
ем какой-либо народ, обыкновенно заботятся не об обращении его в хри-
стианскую веру, а о покорности в смысле уплаты податей и денег» (ГЛ.
XVI, 2).
190 ГЛ. XIV, 2; Матузова, Назарова, 2002. С. 119. Все выделения и допол-
нения — Д. X.
191 Подробнее см.: Янин, 1988. С. 119-134.
192 НПЛ, 51, 249.
193 Исследователи давно обсуждают те обстоятельства, которые позволили
Мстиславу утвердиться в Новгороде (Соловьев, 1993. С. 605; Тихомиров,
1955. С. 248; Янин, 2003. С. 165; Подвигина, 1976. С. 129; Фроянов, 1995.
С. 402). И. Я. Фроянов считает, что Мстислав действовал по собственной
инициативе и воспользовался общеновгородским неудовольствием от кня-
жения суздальского ставленника Святослава Всеволодовича, утвердившего-
ся в городе вскоре после бурных событий 1207 г. Другие ученые предпочи-
тают осторожно указывать на то, что Мстислав в своих действиях опирался
на некую группу бояр, с которыми заранее согласовал свое выступление
(Соловьев, 1993. С. 605; Янин, 2003. С. 165). Очевидно, что реакция на за-
хват Торжка со стороны Новгорода, как и со стороны Владимира, была мол-
ниеносной: за то Ьремя, пока Константин Всеволодович с полками подошел
только к Твери, Мстислав успел сослаться с новгородцами, добиться своего
признания, вступить в Новгород, собрать ополчение и с ним двинуться сно-
ва (НПЛ, 51, 249; ЛЛ, 435). Предположить, что Мстислав заранее не рас-
полагал своими сторонниками в городе, затруднительно.
194 Котляр, 2008. С. 120.
195 ЛЛ, 429.
196 ЛЛ, 429-430.
197 ЛЛ, 429-432.
198 ЛЛ, 433.
199 ЛЛ, 434. Это сообщение замыкает летописную статью 6715 мартовско-
го года (март 1207 — февраль 1208 г.), где ему предшествует известие
о лунном затмении 3 февраля 1208 г. Следовательно, сами события неудач-
ного похода Ольговичей на Киев относятся к началу 1208 г., а не к концу
1207 г.
200 ЛЛ, 435. В Воскресенской летописи обмен княжениями отнесен к 1209 году,
при том, что 1210 г. в тексте пропущен (Воскр., 235). Густынская и Нико-
новская летописи датировали события 1211 г. (Густ., 331, 334; НЛ, 62, 69).
То, что договоренность об обмене княжениями была достигнута между Все-
володом Чермным и Рюриком Ростиславичем еще до отправки во Влади-
Примечания
335
мир-Залесский митрополита Митрофана, говорит, на наш взгляд, то, что по-
сольство отбыло на северо-восток из Киева (Воскр., 117), где, таким
образом, уже сидел Всеволод Чермный. Захватил он город или был впущен
в него Рюриком по мирному договору, сказать трудно. Хотя, надо полагать,
если бы это был результат вооруженного столкновения, со стороны Всево-
лода Большое Гнездо не было бы высказано столько радости относительно
успешного разрешения давнего конфликта. Кроме того, посредником высту-
пал лично киевский митрополит. Считается, что он выступал в переговорах
на стороне Ольговичей, но его симпатии к этому клану позднее никак не
проявились. Наоборот, на протяжении всего периода своего святительства
он неоднократно демонстрировал свою покладистость именно в отношениях
с Ростиславичами, прежде всего с Мстиславом Мстиславичем, и с Юрьеви-
чами (См.: Щапов, 1989. С. 201-202). Вполне можно допустить, что и в пе-
реговорах 1209-1210 гг. митрополит Матфей выступал не в качестве посла
Ольговичей, а в качестве независимого посредника или сторонника Рости-
славичей, который пытался устранить нарастающее влияние в южнорус-
ских землях владимиро-суздальской династии.
201 См.: Бережков, 1963. С. 104; Рапов, 1977. С. 163.
202 В. Н. Татищев излагает иную версию событий утверждения Мстислава
в Новгороде. Он считает, что после захвата Торжка и приглашения новго-
родцев Мстиславу вокняжиться не удалось. Он ушел обратно в Торопец,
а в Новгород Всеволодом Большое Гнездо был направлен сын Владимир.
Только через год Владимир был изгнан, а Мстислав вновь приглашен и стал
новгородским князем (Татищев, 1995. С. 184-185). Обычно исследователи
отказывают этой версии в достоверности (Соловьев, 1993. С. 605; Янин,
2003. С. 165).
203 НПЛ, 45, 239.
204 Насонов, 2002. С. 80. Примечательно, что все древнейшие упоминания
Великих Лук относятся к летописным статьям, повествующим о деятельно-
сти отца и деда Мстислава Мстиславича Удалого. В 1167 г. именно в Вели-
ких Луках (первое упоминание этого города) великий киевский князь
Ростислав Мстиславич взял с новгородцев клятву в том, что они будут при-
нимать на княжение только его детей. Здесь же он разболелся и на обрат-
ном пути к Киеву умер (ИЛ, 529; НПЛ, 32, 219). А в 1180 г. именно в Вели-
ких Луках прервал свой последний военный поход (на Полоцк)
новгородский князь Мстислав Ростиславич, после чего на обратном пути
заболел и по прибытии в Новгород умер (ИЛ, 608-609). Великие Луки ока-
зываются для Мстислава Мстиславича местом знаменательным и симво-
личным. Здесь вступали на свой последний путь его отец и дед. Он же ре-
шил изменить судьбе и начать из Великих Лук свой путь к прижизненной
славе.
336
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
205 См.: Горский, 1996. С. 7. В. Л. Янин настаивает на полной политиче-
ской независимости Пскова уже в середине XIII в. (Янин, 1992. С. 8-12).
Однако очевидно, что в рассматриваемое нами время Псков действовал
с оглядкой на своего «старшего брата». Полемику между В. А. Буровым
и В. Л. Яниным о характере взаимоотношений Пскова и Новгорода см.: ОИ.
1993. №6. С. 208-210.
206 В оригинальном известии Новгородской IV летописи об изгнании князя
Владимира из Пскова в 1211 г. он назван «Торопецким» (Н4, 184). Из этого
можно заключить, что в Псков он прибыл именно из Торопца, то есть одно-
временно с Мстиславом Удалым. Допустить, что Владимир утвердился
в Пскове еще при правлении в Новгороде Юрьевичей, затруднительно.
207 В летописи упомянута некая «Торма», под которой принято считать
большую деревню Тигте (эст. Тбгта), упоминаемую Ливонской Хроникой
и датскими поземельными книгами XIII века в Виронии около Раквере (ГЛ.
XXIII, 7; ИЭ, 1961. С. 115, 144). Сейчас эта локализация нередко оспарива-
ется в связи с тем, что начиная с XVII в. источникам известен населенный
пункт Торма в северной части области Вайга. Рядом с ним обнаружено
древнее городище, которое, однако, пока не исследовано (Насонов, 2002.
С. 76; Веские, 1976. С. 32-38; Матузова, Назарова, 2002. С. 292). Е. Л. На-
зарова, пытаясь совместить рассматриваемый поход на Торму с походом
новгородцев на Гервен в 1212 г., предпочитает относить Торму к области
Вайга, через коуорую, судя по всему, новгородцы в 1212 г. и проходили
(Матузова, Назарова, 2002. С. 291). Однако для Вайги в летописи исполь-
зуется русская калька «Клин», а для Виронии в период до строительства Ра-
коворского замка какое-либо название нам не известно — можно предполо-
жить, что им и было «Торма». К тому же, более предпочтительно считать,
что первый свой поход на чудь Мстислав совершил именно в Виронию, бо-
лее развитую и богатую область Эстонии, по своей значимости не идущую
ни в какое сравнение с маленькой Вайгой.
208 НПЛ, 52, 250; ТЛ, 312; Н4, 184; С1, 262. Эти, как и следующее, сооб-
щения отнесены в летописи к 6720 году, что заведомо неверно. Вообще эта
часть новгородской летописи изобилует перепутанными датировками, пред-
ставляющими целых два (если не три) хронологических пласта (Бережков,
1963. С. 247-248). Неточность можно зафиксировать уже в статье 6716
года, где упомянута суббота 17 марта, что соответствует 6715 мартовскому
году, то есть 1207 году (НПЛ, 50, 247). Следующая же статья 6717 года на-
чинается с описания сентябрьских событий 1207 (6715) года, что напоми-
нает сентябрьский стиль (то есть 6716 год), и завершается четко в феврале
1208 (6715) года, что уже явно указывает на мартовский счет (Ср.: НПЛ,
247-248; ЛЛ, 428-434). Далее следует статья 6718 года, которая посвяще-
на событиям 1208-1209 (6716) года и завершается утверждением в Новго-
роде князя Мстислава, что соответствует началу 1209 года (Ср.: НПЛ, 249;
Примечания
337
ЛЛ, 434). Исследователи пока не сумели предложить удовлетворительного
разъяснения описанной ситуации: откуда возникла ошибка в два года?
С другой стороны, общепризнанной считается дата похода Мстислава на
Оденпе, приводимая у Генриха Латвийского — начало 1210 г. Ее и исполь-
зуют для реконструкции хронологии новгородской летописи (Бережков,
1963. С. 248- 249; Матузова, Назарова, 2002. С. 291). Поход «на Торму» не
известен немецким источникам, отчего его иногда смешивают с походом
Мстислава на Гервен в 1212 г. (Матузова, Назарова, 2002. С. 291). Однако
краткий набег на Торму никак не похож на грандиозный и по охвату и по
количеству привлеченных сил поход на Гервен и далее в Гарию до Варбо-
лы. Это без сомнения разные события. А то, что поход в Виронию (на Тор-
му) не был замечен немцами легко объяснить как его краткостью, так
и плохой осведомленностью ливонцев в делах столь отдаленной террито-
рии, ведь латинские христианизаторы к этому времени еще не продвину-
лись даже в южную Эстонию, в Уганди. Сохранив последовательность изло-
жения новгородской летописи, мы предпочитаем считать, что рейд на
Торму предшествовал осаде Оденпе, осуществленной «на зиму» (начало
1210 г.), то есть, относится ко второй половине 1209 г.
209 НПЛ, 52, 250; ТЛ, 312; Н4, 184; С1, 262. При датировке этого похода
обычно исходят из того, что он помещен в одной летописной статье с пре-
дыдущим походом, то есть относится к концу мартовского года (6717-го или
6720-го). Однако например в Тверской летописи эти военные предприятия
разведены в разные летописные статьи: поход на Торму отнесен к 6720 г.,
а взятие Медвежьей головы — к началу 6721 г. (ТЛ, 312). Заметно, что со-
ставители этого письменного памятника во многих местах поновляли
и уточняли летописный текст. Так в весьма спорной статье 6722 г. сообще-
нию о походе Мстислава на Гервен (1212 г.) предшествует известие о громе
«в неделю сыропустную», которая отнесена в других летописях к 1 февраля
(НПЛ, 52, 251; Н4, 184; С1, 263; Воскр., 118), а в Тверской летописи — к 9
февраля (ТЛ, 312). Дело в том, что воскресенье на Сырной недели может
быть 1 февраля только если Пасха относится к 22 марта, чего в эти годы не
было, да и вообще проблематично. В 6722 мартовском году Пасха была 30
марта, а сыропустная неделя приходилась на 9 февраля, что и было вывере-
но тверским сводчиком. Вероятно, и в отношении похода на Медвежью го-
лову были произведены некие вычисления, которые позволили размещать
его не в конце (февраль), а в начале мартовского года (март). Скорее всего,
поход начался в феврале 1210 г., а завершился в марте того же года.
210 ГЛ. XIV, 2; Матузова, Назарова, 2002. С. 119. Все дополнения в скоб-
ках — Д. X.
211 С. М. Соловьев видел в словах Генриха Латвийского указание на то,
что русские не прислали священников «из страха пред немцами» (Соловь-
ев, 1993. С. 644).
338
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
212 НПЛ, 52, 250; Янин, 1970. С. 178; Щапов, 1989. С. 202, 208; Подскаль-
ски, 1996. С. 326-328. О хронологии см.: Бережков, 1963. С. 260. Основ-
ные издания «Книги Паломник» (Хожение в Царьград Добрыни Ядрейкови-
ча): Лопарев, 1899; Малето, 2005. С. 221-234.
213 НПЛ, 60, 64, 261, 269; Щапов, 1989. С. 212.
214 О нем см.: Taube, 1935. S. 454-459.
215 Область Ревеле (эст. Revald) располагалась на северо-западе Эстонии,
и ее центром сначала была Колывань, а затем Ревель (Таллин). Семь запад-
ных эстонских территориальных объединений — килигунд (эст. kiligundcr,
позднее преобразилось в эст. kihlakond, kihhelkond, кихельконд — «цер-
ковный приход») — входят в землю (мааконд) Вик (эст. Ляэнемаа). Среди
этих кихельхондов выделяются небольшая приморская область Сонтагана
на юго-западе и самая западная область Роталия {Rotalia; эст. Ridala). См.:
ИЭ, 1961. С. 104-105; Вахтре, Лаур, 1990. С. 17-18; Матузова, Назарова,
2002. С. 163, 173. Про территориальное деление Эстонии см.: Моора, Лиги,
1969. С. 36-37, 48-58.
216 У Генриха Латвийского этот брак упоминается только в 1212 г., как
давно свершившийся (ГЛ. XV, 13). Исследователи единодушны в том, что,
скорее всего, он был заключен еще летом 1210 г., то есть непосредственно
предшествовал совместному русско-немецкому походу в Сонтагану, состо-
явшемуся на зиму 1210-1211 гг. (Назарова, 1998. С. 353; Матузова, Наза-
рова, 2002. С. 165" прим. 11). Предпочтительнее, однако, выглядит еще бо-
лее ранняя дата этого альянса — весна 1210 г., когда епископ Альберт еще
не отбыл в Германию, а Мстислав Мстиславич только что добился покорно-
сти от жителей Уганди.
217 ГЛ. XIV, 5-6.
218 На Имере (Етеге) жили самые северные из латгалов, а за ними уже
эсты Сакалы (ГЛ. С. 502, прим. 92).
219 ГЛ. XIV, 10; Матузова, Назарова, 2002. С. 120.
220 Небольшая приморская область Сонтагана (Sontagancr, эст. Soonta-
gand) расположена на юго-западе земли Вик (эст. Ляэнемаа). Этимология
производит ее название от эст. soo (болото) и taha, taga (за, позади, сза-
ди). См.: ИЭ, 1961. С. 104-105; Матузова, Назарова, 2002. С. 163, прим.
12.
221 ГЛ. XV, 3.
222 ГЛ. XV, 4. У Генриха он именуется просто «епископом эстонским», но
в официальных документах проходил как епископ Леальский с предполагае-
мой резиденцией в замке Леалэ в Роталии (ГЛ. С. 552, 553, прим. 295,
297).
Примечания
339
223 ГЛ. XV, 13; Матузова, Назарова, 2002. С. 120. Датировать эти события
можно только исходя из контекста. В Ливонской хронике они отнесены
к периоду после весны 1212 г. (ГЛ. XV, 12; Матузова, Назарова, 2002.
С. 165, прим. 10). Однако в русских летописях они предшествуют набегу на
Псков литовцев, состоявшемуся в Петров пост (июнь), а также походу
Мстислава Удалого на Гервен, начавшемуся 1 февраля 1212 г. В этом похо-
де во главе псковичей уже стоял князь Всеволод Борисович (НПЛ, 52,
251). Выходит, что изгнание Владимира состоялось не позднее весны
(июня) 1211 г., то есть фактически одновременно с получением в Пскове
известий о немецких победах в Сакале.
224 НПЛ, 52, 250.
225 Еще может быть вариант движения через Ливонию или Латгалию. Но
для литовцев, тем более отягощенных добычей, это было небезопасно. Их
давняя вражда с немцами известна. Да и не успел бы Владимир Псковский
подговорить их за столь короткий срок: в марте-апреле его изгнали,
а в июне уже набег. То же известие в редакции Новгородской IV летописи
звучит еще более определенно и сжимает сроки произошедшего: «Изгнаша
Псковици отъ севе князя Вододимеря Торопьсклго, а сами идоша на озеро;
и Литва пришедъ» (Н4, 184). Е. Л. Назарова предполагает, что Владимир
таки добился от Полоцка некоего соглашения, а в Ригу отправился, чтобы
присоединить к альянсу немцев (Матузова, Назарова, 2002. С. 165, прим.
12). Однако совместных действий Риги, Полоцка и Владимира Мстислави-
ча мы позднее не наблюдаем. Полоцк явно выступал обособленно. С этим,
возможно, связано и то, что в 1212 г. епископ Альберт решается разорвать
даннические обязательства с этим княжеством, бесполезным как союзник
и безопасным как противник.
226 ГЛ. XV, 7. См.: Арбузов, 1912. С. 28.
227 ГЛ. XV, 8; Матузова, Назарова, 2002. С. 120.
228 НПЛ, 52, 251.
229 Казалось бы, известия о походе ни в летописи, ни у Генриха Латвийско-
го не позволяют утверждать, что Мстислав пытался атаковать немцев. Од-
нако исследователи единодушны в мнении о том, что этот поход был на-
правлен именно против немцев (Чешихин, 1885. С. 162-163; Арбузов,
1912. С. 28; ГЛ. С. 516).
230 Сначала Владимир Мстиславич пытался опереться на немцев для воз-
вращения себе псковского стола или хотя бы каких-то областей в Эстонии.
Однако после похода Мстислава в начале 1212 г. эти планы провалились.
Он вынужден был переключиться на деятельность внутри Ливонии и Лат-
галии, где в 1212 г. участвовал в подавлении восстания местных жителей
(ГЛ. XXI, 3; Назарова, 1982. С. 104- 106). Затем епископ Альберт подарил
Владимиру замок Метимне (Metimne) и назначил его фогтом в ливско-лат-
340 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
галских областях Аутине и Идумее. Здесь князь превратился в рядового ры-
царя-зам ко владельца, что его явно не удовлетворяло. Он несколько раз ез-
дил на Русь, вероятно, для переговоров. В конце концов он окончательно
разругался с ливонской немецкой администрацией (ГЛ. XVII, 4, 6). Его об-
винили в чрезмерных злоупотреблениях судебной властью и мздоимстве.
Авторитет находившегося в 1214-1215 гг. в Германии епископа Альберта
спасти Владимира уже не мог, и он, поклявшись отомстить злословным
иноземцам (ГЛ. XVIII, 2), пошел на поклон к брату, который его принял
и даже убедил в своей правоте псковичей. См.: Матузова, Назарова, 2002.
С. 167-168.
231 ГЛ. XVI, 2.
232 ГЛ. XVIII, 5.
233 ГЛ. XVIII, 5.
234 ГЛ. XVIII, 7.
235 ГЛ. XIX, 1.
236 ГЛ. XIX, 2,3.
237 ГЛ. XIX, 3.
238 ГЛ. XIX, 4.
239 ГЛ. XIX, 8, 9.
240 ГЛ. XIX, 4; XX, 3.
241 ИЛ, 731;НПЛ, 53, 252. О событиях в Галицкой Руси и их хронологии
см.: Эммаусский, 1998. С. 60-62; Майоров, 2001. С. 442-443.
242 ГЛ. XIX, 4.
243 НПЛ, 53-57, 252-257. Об этих событиях см.: Карамзин, 1991.
С. 435-443; Соловьев, 1993. С. 611-620; Лурье, 1979. С. 96-115; Феннел,
1989. С. 94; Кривошеев, 2003. С. 69-73; Янин, 2003. С. 184-185.
244 См.: НЕ, 2002. Р. 30.
245 ГЛ. XX, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 124. Е. Л. Назарова указывает,
что чиншем (censum) хронист называет зерновой налог, а данью (tribu-
tum) — денежный (Матузова, Назарова, 2002. С. 171, прим. 5).
246 ГЛ. XX, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 124-125.
247 ГЛ. XX, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 125.
248 ГЛ. XX, 5; Матузова, Назарова, 2002. С. 125.
249 ГЛ. XX, 5.
250 Ф. Кейсслер считал, что миролюбие Бертольда Венденского связано
с немецкой политикой, направленной на то, чтобы избежать военного
столкновения с русскими (Кейсслер, 1900. С. 62). Сложно допустить пас-
сивность одного рыцаря в то время, когда другие его братья уже ведут вой-
Примечания
341
ну. Важнее выглядит определение того центра, откуда прибыли данщики
в Талаву. Е. Л. Назарова затрудняется определить его уверенно — из Нов-
города или из Пскова. Для нее само появление их в Латгалии, их поведение,
сожжение замка Беверин, дальнейшие обстоятельства пленения и освобож-
дения выглядят странными. Вполне вероятно, считает исследовательница,
что все это «связано с противоречиями между Новгородом и Псковом,
имевшим право сбора дани с Толовы» (Матузова, Назарова, 2002.
С. 171-172, прим. 11). Нам кажется, что из вышеописанного можно сде-
лать и иные выводы. Во-первых, обнаружить непонимание или противостоя-
ние между братьями Владимиром Псковским и Мстиславом Удалым в 1216 г.
невозможно. Даже если какие-то противоречия существовали между пско-
вичами и новгородцами, на муждукняжеском альянсе они не сказывались.
Братья Мстиславичи только что победили в крупнейшей междоусобной
войне своего времени и никак не могли разорвать отношения столь быстро.
Во-вторых, дань с Талавы не обязательно должна была принадлежать пско-
вичам. Вполне допустимо, что именно новгородцы сохраняли право на ее
сбор в то время, как Псков контролировал исключительно Уганди (Ср.:
Кейсслер, 1900. С. 39-55). Все это заставляет признать вполне уместной
ситуацию, когда Псков и Новгород, сохраняя союзнические отношения,
проводили различную внешнюю политику.
251 НПЛ, 57, 257.
252 ГЛ. XX, 5; Матузова, Назарова, 2002. С. 125.
253 НПЛ, 57, 258. Е. Л. Назарова считает, что угандийцы с немцами либо
перешли по льду Чудское озеро, либо обогнули его с севера, форсировав
Нарву, то есть напали на северо-западные области Новгородской земли. По-
ход же в район Шелони совершили собственно литовцы (Матузова, Наза-
рова, 2002. С. 172, прим. 13). Такую конструкцию следует признать весьма
вероятной. Однако все же удобнее допустить, что не было двух одновре-
менных походов, но в летописи произошла путаница. Так считал, например,
Е. В. Чешихин (Чешихин, 1885. С. 191). Ведь слово «литва» на письме
вполне может напоминать многие прибалтийские этнонимы — «либь» или
«летьгола». В некоторых летописных сообщениях они перепутаны: в 1200 г.
из Великих Лук ходили за данью «в Латколу и засташа литву во одринах»
(Татищев, 1995. С. 167), а в известии 1218 г. «литва» вместо латгалов на-
звана в составе немецкого войска (НПЛ, 59, 261; Матузова, Назарова,
2002. С. 295, прим. 4). В некоторых списках летописи оно вообще пропуще-
но (Н4, 197). И наконец, сама логическая конструкция летописи указывает
на Прибалтику как источник вторжения: «...и не състигошд их, и поидоша
к Медвежьи голове...». По смыслу погоня к Шелони за «литвой» непосредст-
венно предшествовала походу на Оденпе и являлась его предвестником.
254 ГЛ. XX, 7; Матузова, Назарова, 2002. С. 125-126.
255 НПЛ, 57, 258.
342
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
256 ГЛ. XX, 7; Матузова, Назарова, 2002. С. 126. Новгородская летопись
подробно сообщает о событиях под Оденпе (НПЛ, 57, 258), но ничего не
пишет о заключении мира.
257 Hausmann, 1870. S. 8; Чешихин, 1885. С. 193; Кейсслер, 1900. С. 63;
ГЛ. С. 516.
258 ГЛ. XXI, 1; Benninghoven, 1965. S. 144; Матузова, Назарова, 2002.
С. 173, прим. 2.
259 ГЛ. XXI, 2; Матузова, Назарова, 2002. С. 127.
260 ГЛ. XXI, 2; Матузова, Назарова, 2002. С. 127. Река Пала (совр. эст. р.
Навести, Navesti) определяла северную границу Сакалы.
261 НПЛ, 58, 259. В исследованиях иногда указывается, что Святослав стал
новгородским князем только осенью 1218 г. (Рапов, 1977. С. 192; Янин,
2003. С. 186). Однако ход событий в изложении Генриха Латвийского не
позволяет подтвердить эту датировку — речь, со всей очевидностью, идет
о 1217 г. Ср.: Чешихин, 1885. С. 194; ГЛ. С. 543, прим. 252.
262 ГЛ. XXI, 3.
263 LR, v. 1398-1413; Чешихин, 1885. С. 195.
264 ГЛ. XXI, 5.
265 См.: Янин, 2003. С. 186-187.
266 Новгородской первой летописи известие о замене на князя Святослава
Мстиславича на Всеволода находится в самом начале статьи 6727 года
(НПЛ, 59, 260), который следует за тем годом, в котором Святослав при-
был в Новгород, а это'1217 год. Следовательно, прибытие Всеволода Мсти-
славича на княжение в Новгород относится к марту-апрелю 1218 г., а Свя-
тослав, таким образом, правил не более 8-9 месяцев и не совершал
походов в Эстонию.
267 НПЛ, 59-60, 261.
268 ГЛ. XXII, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 129.
269 ЛРХ повествует о разгроме крестоносцами одного из русских отрядов,
а затем указывает на успешные действия немцев, упредивших переправу
русских сил через некую реку (LR, v. 1553-1612; Матузова, Назарова,
2002. С. 196-197). Однако Генрих Латвийский, также сначала сообщивший
о разгроме русских, далее излагает подробности вторжения русских в Ли-
вонию и ее полное разорение (ГЛ. XXII, 2-5). Судя по всему, речь идет
о победе немцев в столкновении с одним из передовых отрядов новгород-
ской армии. Затем немцы отступили, укрылись в Риге и никаких активных
действий против русских не предпринимали, позволив им спокойно соби-
рать дань.
270 ГЛ. XXII, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 128.
Примечания
343
271 НПЛ, 59-60, 261.
272 См.: ГЛ. XXII, 2.
273 ГЛ. XXV, 2.
274 ГЛ. XXII, 2-6.
275 НПЛ, 59-60, 261.
276 Карамзин, 1991. С. 451. С. А. Аннинский считал, что под замком вендов
подразумевается Старый Венден (Ср. ГЛ. X, 14), в котором вместе с венда-
ми братья-рыцари первые годы и жили (ГЛ. XII, 6; XIV, 8). Позднее Бер-
тольд на том же месте выстроил «более значительный город, называемый
в наших летописях "Пертуев", т. е. Бертольдов» (ГЛ. С. 546, прим. 264).
С этим обычно соглашаются и позднейшие исследователи, хотя известно,
что у рыцарского замка Венден (Цесис), возведенного Бертольдом, в рус-
ских источниках имелось наименование «Кесь» (Матузова, Назарова, 2002.
С. 295, прим. 2). Вероятно, следует допустить, что старый замок вендов
(«Пертуев») и Венден («Кесь») имели в русских источниках различные
наименования.
277 С1, 274; Н4, 197; Воскр., 124. Сообщение об осеннем походе новгород-
цев на Ригу отнесено в летописях к окончанию обширной статьи 6724 года,
то есть он датирован осенью 1216 г. Эта дата представляется совершенно
недопустимой хотя бы уже потому, что именно тогда в свой поход в Уганди
ходил Владимир Псковский, а Всеволод Мстиславич еще не княжил в Нов-
городе. Скорее всего, речь идет о путанице, случившейся при сведении
в летопись данных разных источников. Поход к Риге, то есть «к Пертуеву»
(в указанных летописях этот географический ориентир не зафиксирован),
следует относить к 6726 мартовскому или 6727 сентябрьскому году. Имен-
но эти годы в названиях статей Новгородской IV летописи записаны с раз-
ночтениями. Так, 6726 год в некоторых списках читается как 6727 или 6725 год,
а 6727 год — как 6725 (Н4, 197-198). Тот же двухлетний сбой мы фикси-
ровали и при рассмотрении хронологии походов в Эстонию Мстислава Уда-
лого. Вероятно, события начала XIII в. в Новгороде были записаны в не-
скольких письменных памятниках, использовавших различные системы
счисления времени. При сведении этих известий в один текст редактор не
разобрался с хронологией и допустил непредвиденные ошибки.
278 Народность вендов упоминается как в хронике Генриха Латвийского,
так и в папской булле 1208 г. (SLVA. № 46). До переселения в район буду-
щего Вендена (Цесиса) они жили в низовьях Даугавы в районе Риги, куда
были вытеснены куршами с Куршского полуострова (Матузова, Назарова,
2002. С. 178, прим. 31). В тех летописях, где поход под «Пертуев» назван
походом на Ригу (С1, 274; Н4, 197; Воскр., 124), вполне могло отразиться
давнее представление новгородцев о том, что Рига и есть тот самый город
вендов. Кроме того, сами венды считаются западнославянского происхож-
344 Хрусталев k Г. Северные крестоносцы
дения, то есть родственными новгородцам. Имеются и другие версии. См.:
Седов, 1987. С. 33-34; Матузова, Назарова, 2002. С. 178, прим. 31.
279 ГЛ. XXII, 8.
280 Феннел, 1989. С. 93. В квадратных скобках — дополнение Д. X.
281 ГЛ. XXII, 6; Матузова, Назарова, 2002. С. 130. В квадратных скоб-
ках — дополнение Д.Х.
282 ГЛ. XXII, 7; Матузова, Назарова, 2002. С. 130.
283 ГЛ. XXII, 8-9; Матузова, Назарова, 2002. С. 131.
284 Е. Л. Назарова и Э. Мугуревич считают, что в этом месте хроники со-
общается о «ратификации Псковом мирного договора, заключенного в нача-
ле 1217 г. в Отепя (Оденпе)» (Матузова, Нзарова, 2002. С. 179, прим. 38).
Однако исследователи никак не разъясняют участие псковичей в походе
осенью 1218 г., то есть после заключения мира в 1217 г. А ведь их причаст-
ность к этому первому разорению Ливонии более чем велика — в боевых
действиях участвовали и псковские ополченцы, и их князь Владимир, кото-
рый мстил своим обидчикам из числа немцев (нападение проходило по зем-
лям, которыми Владимир управлял в 1211-1214 гг.), и его сын Ярослав, ру-
ководивший отдельным отрядом. После всего этого можно говорить только
о заключении нового мира, но никак не о ратификации прежних договорен-
ностей. Это видно и по позднейшим событиям: после походов 1217 года
псковичи выступали победителями и стороной нападающей, а после боев
1218 года — как сторона уступающая и пассивная. Под 1221 г. в хронике
Генриха Латвийского сказано, что перед началом военного похода «русские
из Пскова отослали обратно грамоту о мире, заключенном у Одемпе» (ГЛ.
XXV, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 132). Считается, что речь идет
о мире 1217 года. Однако в хронике говорится, что в 1217 г. под Оденпе ве-
лись только переговоры, а «скреплять» мир русские и немцы направились
в Псков (ГЛ. XX, 7-8). О месте ведения переговоров в 1218 г. ничего не из-
вестно: «отправили русские из Пскова послов в Ливонию сказать, что они
готовы заключить мир с тевтонами» (ГЛ. XXII, 9). Вероятно, статьи догово-
ра оговаривались еще под Оденпе в начале 1217 г., но стороны тогда не
дошли до подписания грамоты. Псковичи согласились на оговаривавшиеся
условия только в конце 1218 г. В общем и целом это псковско-немецкое со-
глашение получило наименование «мир под Оденпе 1217-1218 гг.».
285 ГЛ. XXII, 9; XXIII, 2. Судя по позднейшим событиям, можно предполо-
жить, что в своих договоренностях с датским королем в 1218 г. епископ
Альберт уступил ему права на все еще не покоренные области Эстонии.
Трудности завоевания казались тогда не разрешимыми силами одних рижан
и орденских братьев. Однако позднее оказалось, что покорение Эстонии не
без успеха ведется именно братьями-рыцарями, а не датскими войсками.
Тогда Альберт вновь изменил свое решение, нарушил слово, данное королю
Примечания 345
Вальдемару II, и вмешался в покорение этих земель, затребовав доли
и себе. См.: ГЛ. С. 552, прим. 295.
286 ГЛ. XXIII, 6-7.
287 ГЛ. XXIII, 9.
288 ГЛ. XXIII, 5.
289 НПЛ, 60, 261.
290 НПЛ, 60, 261.
291 НПЛ, 60, 262. Постриг Твердислава в исследованиях чаще всего отме-
чается 8 февраля 1221 г. (Соловьев, 1993. С. 623-624; Фроянов, 1995.
С. 434; Янин, 2003. С. 191, прим. 22). Это соответствует хронологической
шкале Новгородской I летописи, где известие о Твердиславе расположено
в мартовской статье 6728 (03.1220-02.1221) года. Однако в предыдущей
летописной статье 6727 г. сообщается как о походе «к Пертуеву» 1218 г.,
так и о захвате Мстиславом Удалым Галича в 1219 г. (Карамзин, 1991.
С. 595, прим. 190; Пашуто, 1950. С. 201; Крип’якевич, 1984. С. 90; Феннел,
1989. С. 76-77. Ср.: Майоров, 2001. С. 442), и о руководстве Юрием Всево-
лодовичем Владимиро-Суздальским княжеством после смерти брата Кон-
стантина 2 февраля 1219 г. В последующей же летописной статье 6729 г.
содержится только указание на изгнание из Новгорода Всеволода Мстисла-
вича, а статья 6730 г. начинается с приглашения новгородцами на княже-
ние Всеволода Юрьевича, которое состоялось в 1221 г. (НПЛ, 60, 262). Вы-
ходит, что события 1219 и 1220 гг. размещены сразу в трех статьях 6727,
6728 и 6729 гг. При таких обстоятельствах постриг Твердислава может
быть отнесен как к февралю 1220 г., так и к февралю 1221 г. Но в 1220 г.
8 февраля 6728 сентябрьского года приходится на последнюю субботу пе-
ред Великим постом (суббота сырной седмицы), а 8 февраля 6727 мартов-
ского года — на Федорову субботу в конце первой седмицы поста. В 1221 г.
8 февраля выпадает либо на неделю о Блудном сыне (6728 мартовский год),
либо на понедельник мясопуста (6729 сентябрьский год). Более насыщен-
ными символическим смыслом, необходимым для монашеского пострига,
выступает дата 1220 года, которую мы и принимаем в качестве ориентира
для датировки позднейших событий. Ср.: Матузова, Назарова, 2002. С. 295,
прим. 1.
292 С. А. Аннинский, вслед за Е. Боннелем, считает, что поход к Пертуеву
совершал не Всеволод Мстиславич, а его старший брат Святослав Мсти-
славич (Bonnell, 1862. S. 35-36, Commentar. S. 59-60; ГЛ. С. 545, прим.
259). Основным его аргументом является летописная хронологическая шка-
ла, согласно которой отъезд Святослава из Новгорода относится к 1219 г.
(НПЛ, 59, 260). Но как было уже отмечено, буквальное прочтение летопис-
ных дат в данном месте недопустимо. Рассуждения о путанице имен в лето-
писи приводят исследователей к утверждению, что и поход на Кесь совер-
346 Хрусталев k Г. Северные крестоносцы
шил не Святослав, брат Юрия Всеволодовича, а еще Всеволод Мстиславич
(Bonnell, 1862. Commentar. S. 62-63; ГЛ. С. 561-562, прим. 338). Выходит,
что составитель летописи ошибся дважды: неверно назвал руководителей
похода к Пертуеву в 1218 г. (первое разорение Ливонии) и на Кесь в 1221
г. (второе разорение Ливонии). Важным для выяснения причин этого вы-
глядят восклицания Генриха Латвийского, желавшего продемонстрировать
злой рок, нависший над обидчиками Ливонской церкви: «А когда великий
король Новгорода в первый раз разорил Ливонию, разве она внезапно не
лишила его королевства, так что он был позорно изгнан своими же горожа-
нами? Разве не послала она смерть от руки татар на другого новгородского
короля, во второй раз разграбившего Ливонию?» (ГЛ. XXV, 2). С. А. Ан-
нинский считает, что Генрих в последнем случае имеет в виду Всеволода
Мстиславича. На это, казалось бы, указывает позднее известие Никонов-
ской летописи о том, что в битве на Калке (1223 г.) погиб киевский князь
Мстислав Романович «з детьми» (НЛ, 123). Но в летописях содержится
вполне однозначное указание, что Всеволод Мстиславич, сын Мстислава
Романовича, был еще жив в 1239 г., когда Ярослав Всеволодович посадил
его на смоленском столе (ЛЛ, 469; Воскр., 144; Taube, 1935. S. 491-492;
ГЛ. С. 559, прим. 327). Таким образом, если на роль изгнанного новгород-
цами князя подходит и Всеволод и Святослав Мстиславичи, то погибшим
от татар в период до 1227 г. (год составления хроники) никто из упоминав-
шихся нами властителей не был. Не был им и брат Юрия Всеволодовича
Святослав и его сын Всеволод Юрьевич. Вообще оказывается, что мы не
имеем ни одного кандидата с именем Всеволод или Святослав, погибшего
от татар и имеющего отношение к Новгороду. На современном этапе иссле-
дования вопроса можно допустить только ошибку в известиях у Генриха
Латвийского, который мог быть неверно информирован об именах погиб-
ших на Калке князей. Однако следует заметить, что среди русских князей,
сложивших голову на Калке, упоминаются сразу два Святослава (Канев-
ский и Шумский), которые исследователями идентифицируются лишь пре-
дельно гипотетически (НПЛ, 63, 267). О. М. Рапов считает, что первый
(князь Каневский), возможно, был сыном Ростислава Рюриковича, а второй
(князь Шумский) являлся потомком Ингваря Ярославича (Рапов, 1977.
С. 196). Никто из них ни братом, ни сыном великого князя Юрия Всеволо-
довича быть не мог. Но в отношении степени родства в летописи ошибки
встречаются чаще, чем в отношении личных имен. Может быть, стоит пред-
положить, что в помощь своему сыну Всеволоду великий князь Юрий по-
слал не брата, а кого-то из других князей с именем Святослав?
293 НПЛ, 60-61, 262-263. В Софйиской I и Новгородской IV ошибочно:
«Юрьи приела сына своего Святослава» (С 1, 275; Н4, 200).
294 ГЛ. XXIV, 6.
295 ГЛ. XXIV, 2.
Примечания 347
296 См.: Taube, 1935. S. 381; ИД, 1996. С. 83-86.
297 ГЛ. XXIII, 2; ИД, 1996. С. 84; Чешихин, 1885. С. 198-199, 203-205. Ис-
конное название этой области — Ревеле или Ревель (Ravale, Reval). На
холме Тоомпеа (Тоотреа) на территории современного Таллина существо-
вало древнее эстонское укрепленное поселение. Генрих его называет Лин-
данисе (Lyndanlse). По мнению Ф. Кейсслера, это ошибочное понимание
эстонской фразы «в укрепление» (Linda-nise), где «Linda» — древняя фор-
ма слова «Ипп» — «город, укрепление» (Кейсслер, 1900. С. 67, прим. 151).
Этот «прежний замок ревельцев» (ГЛ. XXIII, 2) был датчанами разрушен
и на его месте возведен новый, который Генрих Латвийский называет «дат-
ский замок Линданисе» (ГЛ. XXVII, 4), с середины ХШ в. стал именоваться
Ревель, а от местных жителей получил название «Датский город» {castrum
Danorum), по-эстонски Taanilinna, то есть Таллин {Tallinn). При обследо-
вании работ арабского географа Идриси (Абу Абдаллах Мухаммед ибн Му-
хаммад ибн Абдаллах ибн Идрис аль-Хаммуди аль-Хасан; ок. 1100-1162),
составившего при дворе норманнского короля Сицилии карту мира в 1154 г.,
финский филолог О.-Й. Таллгрен-Туулио в содружестве со своим братом,
известным археологом А.-М. Таллгрен, обнаружили упоминание некоторых
топонимов, относящихся, возможно, к Эстонии. См.: Tallgren-Tuulio, 1936;
Tallgren-Tuulio, Tallgren, 1940. Прежде всего, привлек внимание город
КЛВРЙ, который исследователи предложили читать как КЛВНЙ —
Quoluwany — Колуван — из которого русск. Колывань. С этим согласился
X. А. Моора (Моора, 1953. С. 180; ИЭ, 1961. С. 94-95), а И. П. Шасколь-
ский развил, допустив, что «Колывань» происходит от Kaleven (Kale-
van) — «древнеэстонской формы родительного падежа слова „Kalev”, горо-
дище называлось, возможно, „Kaleven linna' — „город Калева”, то есть го-
род героя эстонского эпоса „Калевипоэг”» (Шаскольский, 1958; Шасколь-
ский, 1992. С. 32). Такое чтение Идриси сейчас активно оспаривается:
Леймус, 1997. В советской археологии утвердилось мнение, что поселение
на месте Таллина возникло уже в X в., что подтверждается как изучением
соседствующего древнеэстонского городища Иру, переставшего существо-
вать около 1000 г., так и находками монет вокруг современного города (Та-
раканова, 1952; Моора, 1953; Тараканова, Саадре, 1955; Шаскольский,
1988; Шаскольский, 1992. С. 31). Шаскольский дополнил это мнение указа-
нием на то, что Таллинская бухта — лучшая гавань южного побережья
Финского залива — была первой на пути от устья Невы к Северной Европе
и должна была давно привлекать поселенцев (Шаскольский, 1954; Шас-
кольский, 1992. С. 30-31, 34). Сейчас эстонские исследователи оспаривают
эти выводы и предлагают вернуться к версиям об основании Таллина не ра-
нее ХШ в. (Леймус, 1997. С. 25). В эстонской и немецкой историографии
традиционной считается точка зрения, что датчане основали замок на То-
омпеа в 1219 г., а собственно город вокруг него возник только в 1230 г., по-
сле того как туда были приглашены на поселение 200 немецких семей
348
Хрусталёв Д Г. Северные крестоносцы
с Готланда (Rarig, 1928. S. 253-267; Rediich, 1931; Johansen, 1933.
S. 719-720; Muhlen, 1937. S. 10-16; ИТ, 1983. C. 59; HE, 2002. P. 62). Cm.
подробнее: Zobel, 2008. P. 17-64.
298 ГЛ. XXIV, 2; XXV, 2.
299 ГЛ. XXIII, 11.
300 ГЛ. C. 553, прим. 297. Подробнее см. след, главу.
301 ГЛ. XXIV, 3. См.: Чешихин, 1885. С. 214-215.
302 ГЛ. XXIV, 1.
303 См.: Матузова, Назарова, 2002. С. 181, прим. 11.
304 ГЛ. XXV, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 132.
305 ГЛ. XXV, 5; Матузова, Назарова, 2002. С. 133.
306 ГЛ. XXV, 5; Матузова, Назарова, 2002. С. 133.
307 ГЛ. XXV, 6; Матузова, Назарова, 2002. С. 133.
308 См.: Седов, 1979. С. 78-80; Рябинин, 1984. С. 52; Седов, 1987.
С. 34-43; Рябинин, 2001.
309 НПЛ, 28, 215.
310 Рябинин, 2001. С. 10.
311 НПЛ, 61, 263. Это сообщение содержится в летописной статье 6730 года,
в которой причудливым образом переплетены события от 1221 (вокняже-
ние в Новгороде Всеволода Юрьевича) до конца 1222 года (бегство из Нов-
города Всеволода Юрьевича). Скорее всего, здесь сведены известия из двух
источников, пользовавшихся различными хронологическими шкалами: сен-
тябрьской и мартовской. Так, прибытие в Новгород Всеволода Юрьевича
и затем Святослава Всеволодовича произошло в 1221 г., а следовательно,
может быть отнесено к 6730 сентябрьскому году (09.1221-08.1222). Бегст-
во Всеволода и новгородское посольство во Владимир-Залесский за новым
князем относится к концу 1222 г., то есть к 6730 же, но мартовскому году
(03. 1222-02.1223).
312 НПЛ, 61, 263. Следует заметить, что прибытие Ярослава в Новгород
в рамках одной летописной статьи отмечено дважды: первый раз просто
прибытие, а второй раз — прибытие и немедленный поход в Эстонию. Если
в данном случае мы вновь не имеем перед собой сведения из двух независи-
мых источников, то, вероятно, Ярослав сначала поехал Новгород разобрать-
ся в ситуации и вернулся в Переяславль Залесский для сбора полков, а уж
потом опять пришел к Новгороду с войском и незамедлительно направился
в Прибалтику, то есть на Колывань (Ревель, Таллин).
313 ГЛ. XXVI, 2.
314 ГЛ. XXVI, 3.
315 ГЛ. XXVI, 4.
Примечания
349
316 ГЛ. XXVI, 4-7.
317 ГЛ. XIV, 11; XV, 7.
318 ГЛ. XXVI, 8; Матузова, Назарова, 2002. С. 134.
319 ГЛ. XXVI, 9.
320 ГЛ. XXVI, 11.
321 ГЛ. XXVI, 12-13.
322 ГЛ. XXVI, 2.
323 Hausmann, 1870. S. 49; Кейсслер, 1900. С. 67.
324 ГЛ. XXVI, 13.
325 ГЛ. С. 558, 569, прим. 325, 356.
326 ГЛ. XXVII, 1. Под «Варемаром» можно понимать имя Варемир (Кейс-
слер, 1900. С. 68, прим. 155). Или, скорее, производную от славянского
имени Воемир (Воимир). Матузова и Назарова считают, что речь идет
о скандинавском наемнике (Матузова, Назарова, 2002. С. 185).
327 ГЛ. XXVII, 1. Подробность сведений Генриха о перемещениях эстов
в Ливонии, а также указание на то, что рижане вперед себя послали раз-
ведчиков, свидетельствуют, скорее всего, о том, что немцы не решались
вступить с эстонцами в открытый бой, но искали удобный момент для
нападения.
328 ГЛ. XXVII, 2; Матузова, Назарова, 2002. С. 135.
329 ГЛ. XXVII, 3.
330 ГЛ. XXVII, 3.
331 См.: ГЛ. XV,8; XXII, 2.
332 Генрих не назвал по имени хорошо известного ему Владимира Мстисла-
вича. Возможно, это было связано с тем, что тот уже не являлся псковским
правителем. Смена династии в Новгороде вполне могла привести и к пере-
менам на псковском столе. В походе 1218 г. он еще, возможно, участвовал,
но позднее о его деятельности ничего не известно. Предполагается, что под
1225 г. он (вероятно, в качестве князя новоторжского) упоминается среди
участников похода Ярослава Всеволодовича против литвы, грабившей ново-
торжские и смоленские волости: «Князь же, Ярославъ и Володнмиръ съ сы-
нолгь н с новотържьцн, княжь дворъ, новгородцевъ мало, торопцяне съ
князьмь свонмь Давыдомь пондоша по нн\ъ» (НПЛ, 64, 269). См.: Taube,
1935. S. 458; Матузова, Назарова, 2002. С. 299, прим. 5. Однако на роль
упоминаемого здесь князя Владимира более подходит родной брат Ярослава
Владимир Всеволодович, княживший тогда в Стародубе Суздальском
и, возможно, в Москве (Рапов, 1977. С. 172). Он умер в 1227 г., и летопись
не сообщает о его сыновьях. Однако допустить, что суздальские правители
пустили на княжение в стратегически важную новгородскую волость Тор-
350 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
жок представителя беспокойных Ростиславичей, — Владимира Мстислави-
ча — затруднительно.
333 ГЛ. XXVII, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 136.
334 ГЛ. XXVII, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 136.
335 НПЛ, 61, 263.
336 Об этом со всей очевидностью говорит Генрих Латвийский, согласно
которому Вячко получил Дерпт и соседние земли «в вечное владение» от
Новгорода (ГЛ. XXVIII, 3). Ср.: Матузова, Назарова, 2002. С. 137, 188,
прим. 4.
337 ГЛ. XXVII, 5; Матузова, Назарова, 2002. С. 136.
338 ГЛ. XXVI, 1; Матузова, Назарова, 2002. С. 134.
339 ГЛ. XXVI, 1; Матузова, Назарова, 2002. С. 134.
340 Русские послы еще находились в Риге, когда проходил поход Ярослава
на Ревель осенью 1223 г. См.: ГЛ. XXVII, 6.
341 ГЛ. XXVII, 6.
342 Арбузов, 1912. С. 30; ИД, 1996. С. 84.
343 ГЛ. XXVIII, 1.
344 В июле 1224 г. Эстонию поделили в таком соотношении, что треть отхо-
дила епископу Альберту, а две трети — Герману (LUB, I. S. 64-69, №
61-63). Орден получал половину от доли Германа, что соответствовало ус-
тановленным прежде нормам передела (2:1) (LUB, I. S. 38-40, № 22-23).
345 ГЛ. XXVIII, 2. Приморьем (Meritimaa) назывались семь западных при-
морских областей Эстонии, входивших в Ляэнемаа (ИЭ, 1961. С. 104-105).
346 ГЛ. XXVIII, 3; Матузова, Назарова, 2002. С. 137.
347 ГЛ. XXVIII, 5; Матузова, Назарова, 2002. С. 138.
348 ГЛ. XXVIII, 5; Матузова, Назарова, 2002. С. 138.
349 ГЛ. XXVIII, 6; Матузова, Назарова, 2002. С. 139.
350 ГЛ. XXVIII, 6; Матузова, Назарова, 2002. С. 139.
351 ГЛ. XXVIII, 6; Матузова, Назарова, 2002. С. 140.
352 См.: Майоров, 2001. С. 446-447.
353 НПЛ, 61, 264.
354 ГЛ. XXVIII, 9; Матузова, Назарова, 2002. С. 140.
355 Вероятно, немцы согласились выплатить дань с Талавы за те годы, ко-
гда ее не могли собирать русские, — в период до 1224 г. Некоторые иссле-
дователи считают, что после уплаты этих недоимок выплаты с Талавы уже
по обоюдному согласию передавались Рижской церкви. Вслед за этим по-
следовал передел этих северных латгальских областей между епископом
Примечания
351
и Орденом, что напоминает норматив по отношению к вновь приобретен-
ным территориям (LUB, I. S. 75-76, № 70; Матузова, Назарова, 2002.
С. 189-190, 208-209). То есть 1224 год признается в качестве официально-
го рубежа, до которого земли Латгалии и Эстонии считались принадлежа-
щими Новгороду, а после — Рижскому епископу и Ордену меченосцев. Од-
нако и позднее (в 1285 г.) мы встречаем в летописи упоминания о сборе
дани псковичами с латгальской области Адзеле: П1Л, 14; П2Л, 22; ПЗЛ, 88.
См. также: ГЛ. прим. 268. Можно предположить, как это делала Е. Л. На-
зарова, что после 1224 г. рижане (епископ и Орден) заключили сеператное
соглашение с Псковом, которому вернули право сбора дани с Талавы в об-
мен на поддержку своей власти в Эстонии (Назарова, 2002а. С. 593). Во
всяком случае, после 1224 г. внешнеполитические линии Пскова и Новго-
рода заметно расходятся, о чем мы еще будем писать.
356 НПЛ. 61,264.
357 ГЛ. XXIX, 1.
358 ГЛ. XXVIII,4; Матузова, Назарова, 2002. С. 137.
359 ГЛ. XXIX, 1.
360 ГЛ. XI, 3.
361 ГЛ. XV, 4.
362 ГЛ. XV, 4. Создание епархии утверждено папой 31 октября 1213 г.
(LUB, I. S. 41, № 35).
363 SRL, 1848. Bd. 1, Sd. № 20; Hauck, 1953. S. 662; Матузова, Назарова,
2002. С. 175.
364 LUB, I. S. 51-53, № 47-49; Матузова, Назарова, 2002. С. 175.
365 ГЛ. XXIV, 3.
366 ГЛ. XXIII, 2. В изложении Генриха заметны неприязненные интонации,
когда он сообщает о переходе Теодориха под покровительство датского
короля.
367 LUB, I. S. 64-65, № 61 (22 июля 1224 г. — «...piae memoriae dominum
Theodoricum, abbatem de Dunemunde Cisterciensis ordinis, ad titulum
Lealensem in Estonia episcopum ordinavimus...» (S. 65)). О смерти Теодори-
ха, правда, под 1221 годом, упомянул в своей хронике даже Альберик из
монастыря Трех Фонтанов: «Теодерик, епископ Эстонии, принял мучениче-
ство за Христа в Ливонии (Theodericus Estonie episcopus martirizatur in
Livonia pro Christo)» (Chronica Albrici. S. 912; ГЛ. C. 548, прим. 273. Ср.:
Chronica Albrici. S. 902; ASA. S. 357).
368 ГЛ. XXIII, 11; LUB, I. S. 64-65, № 61.
369 ГЛ. XXV, 2.
352
Хрусталёв Д. Г- Северные крестоносцы
370 ГЛ. XXIV, 3; LUB, VII. № 2715. См. также: Gernet, 1896. S. 3-4. Аль-
берт пытался сделать из Германа епископа всей Эстонии, но фактически
сразу после смерти Теодориха эстонская церковь была расколота. Датчане
уже в 1219 г. назначили епископа в Ревель, а в 1220 г. — в Виронию, шве-
ды в том же году попытались (неудачно) учредить епархию в Роталии (се-
вер Приморья), и Герману досталось сначала формально в 1221 г. Приморье
(Вик), — со столицей в замке, а потом в 1224 г. Уганди и Сакала с Дер-
птом. Прибыв в Ригу в 1221 г., Герман, скорее всего, не имел возможности
посетить замок Леаль, где в 1220 г. закрепились шведы, но были оттуда вы-
биты местными жителями, которые разрушили замок. Двусмысленность
статуса Германа, претендовавшего на роль наследника Теодориха, отразил
Альберт Штаденский, который в своей хронике под 1220 г. сообщил: «Когда
Тидерик, епископ эстонский, был убит язычниками, Германн, аббат Св.
Павла в Бремене, был поставлен на епископию в Леалэ (Theoderico
Estonensi episcopo a paganis occiso, Hermannus, abbas Sancti Pauli in
Brema, in episcopatum substituitur Lealensem)» (ASA. S. 357; ГЛ. C. 553,
прим. 297). Альберик из монастыря Трех Фонтанов сообщил (под 1215 г.)
о дроблении эстонской епархии еще более конкретно: «В Ливонии мучени-
ческую смерть принял Теодерикус, первый епископ Эстонии, преемниками
ему были двое: магистр Германн, первый епископ Огонии [Уганди], и Го-
дефрид, настоятель Порты, епископ на Поморье и острове Эзеле [преемник,
Германа]. Затем добавлено было еще два, а именно Весцело [Весцелин],
епископ Ривалии [Ревеля], и один из Дании — Острад, епископ Виронии»
(In partibus Livonie martirizatus est domnus Theodericus, primus episcopus
Estonie, cui successerunt duo, magister Hermannus primus episcopus
Ogonie et Godefridus, prior de Porta [Schulpforte], episcopus circa maritima
et Osilie insule [OeselJ. Postea additi sunt alii duo Wescelo episcopus
Rivalie [Reval] et unus de Dacia Ostradus episcopus Wironie [Wirland])
(Chronica Albrici. S. 902. Перевод С. А. Аннинского (ГЛ. С. 553, прим. 297)
с дополнениями Д. Г. Хрусталева. В переводе в квадратных скобках — по-
яснения Д. X. В латинском тексте в квадратных скобках примечания редак-
тора издания Хроники Альберика П. Шеффер-Бойхорста).
371 ГЛ. XXIV, 4.
372 LUB, I. S. 36-37, № 29, 30.
373 ГЛ. XXVI, 2. В квадратных скобках — пояснения Д.Х .
374 ГЛ. XXVI, 13.
375 LUB, I. S. 65, №61.
376 LUB, I. S. 67, № 63.
377 См.: LUB, I. S. 64-69, № 61-63.
378 ГЛ. XXVIII, 9. См. также: LUB, I. S. 64-69, № 61-63.
Примечания
353
379 Gernet, 1896. S. 8, 10, 14-16. Еще 20 ноября 1234 г. Герман в офици-
альных документах именовался episcopus Lealensis, а в папском послании
от 23 февраля 1236 г. он уже епископ Tarbatensi (Hildebrand, 1887. № 20,
21; LUB, I. S. 185, № 145).
380 См.: Transehe-Roseneck, 1960. S. 19-22.
381 См. комментарий И. M. Лаппенберга: ASA. S. 378.
382 ГЛ. XXVIII, 8. Рыцарь Энгельберт фон Тизенгаузен упоминается в чис-
ле свидетелей в ряде актов (LUB, I. № 61-63). Гельмольд фон Люнебург
(Liineburg) также известен по актовому материалу (LUB, I. № 62;
Transehe-Roseneck, 1960. S. 56-57). Иоанн фон Долэн (Дален) известен как
вассал епископа Альберта и упоминается в актах с 1209 г. (LUB, I. № 15,
18, 38; Transehe-Roseneck, 1960. S. 31-32).
383 Костер — псковское название башни. — Примеч. ред.
384 См. подробнее: Назарова, 1998. С. 350-351; Назарова, 2002а. С. 592.
385 В летописи он последний раз упоминается под 1225 годом и при этом
не назван псковским (НПЛ. 64, 269). Однако Е. Л. Назарова считает, что
Владимир Мстиславич оставался псковским правителем вплоть до своей
смерти, которую она датирует 1227 годом (Назарова, 1998. С. 352-359; Ма-
тузова, Назарова, 2002. С. 177, 299). Ср.: Taube, 1935. S. 456-458; Бегунов,
Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 222.
386 ГЛ. XXIX, 2.
387 Подробнее см.: Donner, 1929; Brundage, 1972.
388 ГЛ. XXIX, 3.
389 ГЛ. XXIX, 6.
390 ГЛ. XXIX, 6.
391 ГЛ. XXIX, 7. Область Табеллина — это, вероятно, самая южная часть
Виронии (ГЛ. С. 581, прим. 406). По предположению Э. Пабста, Агелиндэ
можно отождествить с «castra Agnileti», городищем в Северной Эстонии,
упоминаемым в грамоте папского легата Вильгельма от 24 февраля 1236 г.
(LUB, I. S. 186, № 145; Pabst, 1867. S. 351; Hausmann, 1870. S. 80). Под
Тарванпэ (Tarwanpe; Tarvanpaa), очевидно, подразумевается поселение на
месте будущего Раквере (Tuulse, 1942. S. 67; Матузова, Назарова, 2002.
С. 66, прим. 35). Слово Тарванпэ состоит из эстонского pea (pad) — «голо-
ва» и tarwas (tarbas) — «бык», «олень», «зубр» (ГЛ. С. 581, прим. 405;
Pagel, Kirss, 2008. S. 10). Аналогичное происхождение имеет название горо-
да Тарту (Tartu; Tarto) — от Tarbata, Tharbata, Tharbete (Tvauri, 2001.
P. 355; Салупере, 2005. C. 9).
392 Из Риги он отбыл 28 апреля, но до 23 мая из-за безветрия оставался
в устье Даугавы, а в Висбю прибыл только 6 июля 1226 года (ГЛ. С. 583,
прим. 419).
354 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
393 LUB, I. S. 361-362, 364-367, № 279, 283; ГЛ. С. 582, прим. 411.
394 ГЛ. XXX, 2.
395 Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 206. Латинский текст: Послание
папы Гонория III судьям в Ливонии 8 февраля 1222 г.: LUB, I. S. 58-59, №
55; SLVA. S. 76-77, № 101; Матузова, Назарова, 2002. С. 206. Во всех слу-
чаях В. И. Матузова и Е. Л. Назарова слово «ruteni» переводят как «руте-
ны», хотя речь всегда идет собственно о русских: в переводе мы заменили
«рутены» на «русские» и будем делать это во всех случаях, когда будем ис-
пользовать перевод В. И. Матузовой и Е. Л. Назаровой.
396 Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 217. Латинский текст: LUB, I.
S. 70-71, № 66; SLVA. S. 81, № 108; Матузова, Назарова, 2002. С. 216.
397 ГЛ. С. 455; Amman, 1936. Р. 176-177.
398 Матузова, Назарова, 2002. С. 217-218.
399 ГЛ. XXIX, 4; Матузова, Назарова, 2002. С. 140.
400 Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 220. Другие переводы: ГЛ.
С. 579-580, прим. 398; Рамм, 1959. С. 114. Латинский текст: LUB, I.
S. 114-115, № 95; Матузова, Назарова, 2002. С. 219-220.
401 Amman, 1936. Р. 176-177; Рамм, 1959. С. 114-115.
402 ГЛ. С. 579, прим. 398; Пашуто, 1956. С. 137; Матузова, Назарова, 2002.
С. 221-222.
403 Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 223. Латинский текст: LUB, I.
S. 114, № 94; SLVA. S. 125, № 148; Матузова, Назарова, 2002. С. 222-223.
404 НПЛ, 64, 268. См. также: Янин, 2003. С. 194-195; Подвигина, 1976.
С. 133; Фроянов, 1995. С. 437-441.
405 См.: ПСРЛ, I, 427-428, 432; Рапов, 1977. С. 170; Хрусталев, 2008.
С. 49.
406 См.: Зотов, 1892. С. 25, 45-47; Горский, 1996 (1). С. 8-9. О. М. Рапов
считает, что Михаил наследовал Мстиславу Святославичу уже в 1223 г.,
и никакого Константина Ольговича даже не упоминает (Рапов, 1977.
С. 124).
407 Dimnik, 1981. Р. 2, 7. Сейчас он изменил свое мнение, см.: Dimnik,
2003. С. XXX.
408 Летопись сообщает, что к Торжку Михаил прибыл «с чбрниговци»
(НПЛ, 64, 268). Но достоверно о его черниговском правлении можно гово-
рить лишь после 1225 г., то есть возвращения из Новгорода (Бережков,
1963. С. 269).
409 НПЛ, 64, 268.
410 НПЛ, 64, 269; ЛЛ, 448, 510
[ [римечания
355
411 НПЛ, 64-65, 269.
4 ,2 См.: Сало, 1990. С. 55. Русские обозначения финских племен происхо-
дит от их самоназваний: сумь от суоми (suomi), емь от хяме (ha те). Шведы
называли суоми — финнами,, а хяме — тавастами. Современная историче-
ская область суми (суоми) в Финляндии занимает провинцию (фин.
maakunta, швед, landskap), которая так и называется: собственно Финлян-
дия (фин. Varsinais-Suomi; швед. Egentliga Finland) со столицей в Турку
(фин. Turku, швед. Abo, Або). Современная историческая область тавастов
(еми) в Финляндии (Нате, Tavastland) занимает следующие провинции:
собственно Тавастланд (Kanta-Hdmeen maakunta; Egentliga Tavastlands
landskap) с центром в древней столице тавастов Хямеенлинна (Hameenlinna,
Tavastehus)’, Пяййянне-Тавастланд (Pdijat-Hameen maakunta; Paijanne
Tavastlands landskap) вокруг южного побережья озера Пяййянне с круп-
нейшими городами Лахти (Lahti) и Хейнола (Heinola)', область Тампере
(Pirkanmaan maakunta; Birkalands landskap) с городом Тампере
(Tampere)’, и Центральная Финляндия (Keski-Suomi; Mellersta Finland)
с центром в городе Йювяскюля (Jyvaskyla).
413 См.: Сало, 1990. С. 56-71. Действительное освоение этих областей на-
чалось только после шведского завоевания, а затем они образовали две осо-
бые исторические области: на побережье Ботнического залива — Сатакун-
та (фин. Satakunta, швед. Satakunda’, латин. Finnia Septentrionalis или
Satagundia), а на побережье Финского залива — Нюланд (фин. Uusimaa,
швед. Nyland), где расположена и современная столица Финляндии
Хельсинки.
414 Их самоназвание — саамы (samlint, samla). Русские называли их лопь,
лопари, что происходит от их финского обозначения — lappi (lappalainen).
Финские исследователи считают, что финское название саамов происходит
от фин. lape, lappea (сторона) — буквально «живущие в стороне». См.:
ПФНР, 2003. С. 39. Сейчас саамы расселены в северных областях Фенно-
скандии (Швеции, Норвегии, Финляндии, России). На севере Финляндии
существует историческая область Лаппония (фин. Lappi, швед. Lappland).
Между Тавастландом и Лаппонией в Финляндии простирается обширная
историческая область со смешанным населением: Восточная Ботния (Ост-
роботния, Ostrobothnia’, фин. Pohjanmaa, швед. Osterbotten). Ранее в Ост-
роботнии значительную часть населения составляли лапландцы.
415 Впоследствии здесь сформировалась историческая область Саво, где
проживает население, говорящее на особом диалекте финского языка
и сформированное, судя по всему, из смешения карелов, тавастов
и лапландцев.
416 См.: ПФНР, 2003. С. 161-162. И сейчас среди карелов выделяют три
диалектные группы, сохранившие свои самоназвания (этнонимы): собствен-
но — карелы (карьялани; karjalani); приладожские и олонецкие карелы —
356
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
ливвики (ливвикёй, ливгиляйне; /ivvikoi, 1 ivgilaine)\ и прионежские каре-
лы — людики (лююдиляйне; lyydilaine). Считается, что от людиков про-
изошло название Людина конца в Новгороде.
417 См. подробнее: Гадзяцкий, 1941; Шаскольский, 1952; Шаскольский,
1961.
418 Christiansen, 1997. Р. 41, 116; Jutikkala, Pirinen, 2003. Р. 42.
419 Шаскольский, 1941. С. 93-115; Пашуто, 1951. С. 39-40; Пашуто, 1956.
С. 100-101; Пашуто, 1968. С. 29-30; Шаскольский, 1978. С. 22-28.
420 ЛЛ, 11. В скобках даются разночтения по Радзивилловской и Москов-
ской-Академической летописям.
421 ДКУ, 1976. С. 148.
422 Рыдзевская, 1978. С. 108.
423 Шаскольский, 1978. С. 23-24.
424 Шаскольский, 1978. С. 24. Парадоксальным образом, ссылаясь на Шас-
кольского, переиначивает его выводы В. Т. Пашуто: «Новгородские данщи-
ки собирли с еми оброк и дань, что предполагает существование здесь из-
вестной администрации и погостов» (Пашуто, 1956. С. 101). При этом
Пашуто привлекает выводы А. Н. Насонова, который писал о обонежской
еми (Насонов, 2002. С. 69). Справделивости ради стоит заметить, что Шас-
кольский не выделял обонежской (заволочекой) еми (Шаскольский, 1978.
С. 107, прим. 3).
425 Имеется только один источник, указывающий на регулярность сбора
дани с еми — это уставная грамота Святослава Ольговича 1137 г., в кото-
рой говорится о передаче новгородскому епископу обонежской дани, в со-
ставе которой упомянута «у вми скора» (ДКУ, 1976. С. 148). Однако как
указал еще А. Н. Насонов, речь здесь, скорее всего, идет о заонежской еми,
проживавшей между Онежским озером и Белым морем, никак не связан-
ной с землей тавастов (Насонов, 2002. С. 90).
426 Kalima, 1956. S. 47, 50, 102, 114, 118; Kirkinen, 1963. S. 48; Шасколь-
ский, 1978. С. 25-26.
427 ЛЛ, 153-154. В круглых скобках разночтения по Радзивилловской ле-
тописи. В Новгородской летописи это известие более краткое, но указыва-
ется, что в походе участвовали новгородцы: «Володимиръ иде на бмь съ нов-
городьци, сынъ Ярославль» (НПЛ, 16). А. Н. Насонов считал, что
в сообщении говорится о заонежской еми (Насонов, 2002. С. 85).
428 НПЛ, 21, 205. Этот поход А. Н. Насонов также связывал с заонежской
емью (Насонов, 2002. С. 85).
429 НПЛ, 26, 212.
430 НПЛ, 27, 213.
Примечания 357
431 НПЛ, 28, 215.
432 НПЛ, 38, 228.
433 НПЛ, 39, 230. В квадратных скобках дополнение из Комиссионного
списка.
434 НПЛ, 40, 230-231.
435 Juusten, 1859. Р. 119-120; Chronicon episcoporum Finlandensium. Р.
132. См. подробнее: Шаскольский, 1978. С. 110-117.
436 Jutikkala, Pirinen, 2003. Р. 43; Christiansen, 1997. р. 114-115; Шасколь-
ский, 1978. С. 47-55.
437 НПЛ, 26, 212.
438 НПЛ, 31, 218-219. См. также: Шаскольский, 1978. С. 62-66.
439 Шаскольский, 1978. С. 66-71.
440 Подробнее см.: Шаскольский, 1978. С. 72-105; Кочкурина, Спиридо-
нов, Джаксон, 1990. С. 21. У этой версии есть много противников. Швед-
ская традиция приписывает поход жителям Виронии, то есть эстонцам
(Gallen, 1984. S. 260; Лаар, Валк, Вахтре, 1992. С. 17).
441 Шаскольский, 1978. С. 115-121. Аналогичные оценки см.: Rein, 1968.
S. 14, 26; Yrjb-Koskinen, 1874. S. 29.
442 Шаскольский, 1978. С. 67.
443 Juusten, 1859. Р. 119-120; Rein, 1968. S. 15; Шаскольский, 1978.
С. 113-118.
444 Chronicon episcoporum Finlandensium. P. 132; Opperman, 1937. P. 210.
445 FM, I. S. 24, № 64. Частичный перевод см.: Шаскольский, 1978. С. 130.
446 См.: Yrjb-Koskinen, 1874. S. 34; Carlgren, 1950. S. 261; Rein, 1968. S. 27;
Шаскольский, 1978. С. 131.
447 ADS. № 3. См. также: Ailio, 1917. S. 43-44; Pipping, 1926. S. 88;
Jaakkola, 1938. S. 246; Jokipii, 1965. S. 13; Donner, 1968. S.74; Шасколь-
ский, 1978. C. 132, прим. 27.
448 DS. № 298; Rydberg, 1877. № 86; FM, I. S. 29, № 82. Перевод см.: Шас-
кольский, 1978. С. 141; Линд, 1995. С. 54; Кучкин, 1996. С. 8-9.
449 См.: Pipping, 1926. S. 88-89; Donner, 1968. S. 74; Carlgren, 1950. S. 283;
Шаскольский, 1978. С. 132.
450 НПЛ, 65, 270, 510. Предыдущие статьи новгородской летописи начина-
лись мартом.
451 ЛЛ, 449. Это известие находится в самом конце статьи 6734 года, а нов-
городское свидетельство размещено в самом начале статьи 6735 года. Обе
летописи применяют мартовское летосчисление, отчего мы вынуждены
предположить, что суздальский летописец датировал поход по началу
358
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
и фактическому времени проведения — зима 1226/27 г., а новгород-
ский — по завершению похода — март 1227 г. См.: Шаскольский, 1978.
С. 134, прим. 36.
452 ЛЛ, 449.
453 ЛЛ, 449.
454 НПЛ, 65, 270.
455 Впервые в Кормчей 1284 г. появляется указание на такой приговор:
«бели кто Будет еретическое писание у севя держать, и волхованию его веро-
вать, со всеми еретиками да Будет проклят, а книги те на голове его сжечь»
(Православное Обозрение. 1876. Кн. 3. С. 88-89). В XIV в. туда прибавили
«Правило 165 св. отец Пятого собора: на обидящих святые божие церкви»,
согласно которому карой за разграбление церковного имущества было со-
жжение на костре (Памятники древнерусского канонического права. Ч. I.
Памятники XI-XV вв. СПб., 1880. С. 145-146). В 1438 г. митрополит Иси-
дор, подписавший Флорентийскую унию с Римом, «от священнаго совору
осужденъ бысть на сожжение, но извегъ нс темници», как сообщает поздняя
Густынская летопись (Густ., 134). Ср.: Воскр.2, 109.
456 См. об этом: Фроянов, 1995. С. 442-452; Петров, 2003. С. 194-195.
457 НПЛ, 27, 213. Первым упоминанием карел в письменных источниках
является текст новгородской берестяной грамоты № 590 из слоя последней
трети XI века: «ЛИТВА ВЪбТАЛА НА КОРбЛОу» (НГБ, 1977-1983. С. 71;
Зализняк, 1995. С. 228).
458 НПЛ, 78, 295, 450, 80, 307, 454.
459 См.: Сакса, 2002. С. 90-91.
460 НПЛ, 88, 319.
461 НПЛ, 89, 321.
462 НПЛ, 323, 456.
463 Шаскольский, 1978. С. 132; Jutikkala, Pirinen, 2003. Р. 50-51.
464 Rein, 1968. S. 30-31; Yrjo-Koskinen, 1874. S. 34; Juva, Juva, 1964.
S. 134.
465 Rein, 1968. S. 30-31.
466 Синодальном списке НПЛ озеро названо «Ладозьское», в Комиссион-
ном — «Въдьское», а в Академическом и Толстовском — «Невское» (НПЛ,
65, 270).
467 В других списках НПЛ Олонец не упоминается.
468 НПЛ, 65. Мы приводим текст по Синодальному списку. Разночтения
с Комиссионным приводятся в круглях скобках, дополнения из Комиссион-
ного — в квадратных (НПЛ, 270). См. также: ЛЛ, 510.
Примечания
359
469 ПФНР, 2003. С. 592. См. подробнее: Рябинин, 1990. С. 31-38; Ряби-
нин, 1993-6. С. 128; Конькова, 2001. С. 218.
470 См.: Рябинин, 1993-6. С. 127; Рябинин, 1997. С. 66-81; Конькова, 2001.
С. 219.
471 См.: Рябинин, 1997. С. 63-64; Конькова, 2001. С. 217.
472 ГЛ. XXV, 6; Матузова, Назарова, 2002. С. 133-134.
473 НПЛ, 292, 448.
474 Е. А. Рябинин выделял особую область в низовьях Нарвы и Луги —
«погосты в Чуди» (Никольский Тодожский, Воздвиженский Опольский
и Каргальский погосты), которые не входили в Водскую землю, выделялись
археологически (Рябинин, 2001. С. 11-13). См. также: Насонов, 2002.
С. 109; Куза, 1975. С. 180; Рябинин, 1990. С. 15-27; ПФНР, 2003.
С. 558-559. С этим не был согласен И. П. Шаскольский: Шаскольский,
1979. С. 46.
475 См.: Рябинин, 2001. С. 102, 107.
476 ПФНР, 2003. С. 555. В русском языке водь (мн.ч. вожане) часто имено-
вали «чудь», «чудья». Самоназвание води (вадья, vatja) происходит от сло-
ва vakja — дренее прибалтийско-финское заимстование из балтийских язы-
ков, обозначающее «клин». В этом смысле оно совпадает с название
северо-восточной эстонской области Вайга (Waiga, Wagia, Vaiga). См.
подробно: Grunthal, 1997.
477 Аристэ, 1956. С. 21; ПФНР, 2003. С. 555.
478 Рябинин, 2001. С. 112.
479 НПЛ, 17. См. также: Гадзяцкий, 1940. С. 101-102; Куза, 1975. С. 183;
Рябинин, 2001. С. 10.
480 НПЛ, 28, 215.
481 В исследованиях часто встречается ссылка на упоминание води и ижо-
ры в 1164-1181г г. в одном из писем папы Александра III (Кеппен, 1851.
С. 60-62; Кеппен, 1861. С. 81-82, 260, 265; Гадзяцкий, 1940. С. 103, 129;
Rank, 1960. Lk. 14; Kirpitschnikow, Ryabinin, 1987. S. 55; Конькова, 2001.
С. 216). Однако как показали недавние работы эстонского исследователя
А. Селарта, речь идет о досадной ошибке. В 1829 г. в сборнике шведских
средневековых источников (Svenskt diplomatarium) под 1230 г. было опуб-
ликовано послание папы Григория IX, адресованное архиепископу Уппсала-
скому, в котором упоминалось письмо предшественника Григория, папы
Александра, где говорилось о карелах, лапландцах, ижоре и води
(DS. № 254, 255). В действительности это послание папы Григория X
(1271-1276) и относится к 1275 году (FM, I. № 151; FM, VIII. № 6568),
а упоминается в нем письмо папы Александра IV (1254-1261), относящее-
ся к 1255-1257 гг. (FM, I. № 113; Rydberg, 1877. № 106). См. также: Lind,
360
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
2001. Р. 143-144. Как указал А. Селарт, эта ошибка утвердилась в исследо-
ваниях благодаря авторитету финского языковеда Андреаса Иоганна
Шёгрена (1794-1855), сославшегося в работе 1833 г. на неверно датиро-
ванный источник (Sjogren, 1861. S. 598).
482 См.: Матузова, Назарова, 2002. С. 258-260.
483 Рябинин, 2001. С. 105, НО.
484 НПЛ, 54, 253.
485 Сакса, 2002. С. 89.
486 ДКУ, 1976. С. 149, 150, 152; НПЛ, 349.
487 Кирпичников, Овсянников, 1979. С. 108.
488 Гадзяцкий, 1940. С. 127; ПФНР, 2003. С. 560. А. Н. Насонов,
489 Насонов, 2002. С .74.
490 Кирпичников, Овсянников, 1979. С. 110-118; Кирпичников, 1984.
С. 150-179; Рябинин, 1984; Рябинин, 1993. С. 222; Рябинин, 2001.
С. 125-135.
491 Рябинин, 1995. С. 124, 126; Рябинин, 2001. С. 136-141. С Е. А. Рябини-
ным решительно не согласен А. Е. Мусин, который считает, что христиани-
зация региона зашла уже очень далеко в XII и начале XIII века (Мусин,
2002. С. 112).
492 Рябинин, 2001. С. 139; Мусин, 2002. С. 112.
493 А. Е. Мусин датирует христианизацию води и карел концом XII — на-
чалом XIII в. (Мусин, 2002. С. 105-107, 112), однако считает, что креще-
ние ижоры произошло значительно позже — только в середине XIV в. (Му-
син, 2002. С. 107). Исследователь ссылается на сообщение летописи,
согласно которому во время шведского нападения на новгородские земли
в 1348 г. король Магнус Эриксон (1319-1371) «Ижеру почадъ крестити въ
свою веру» (НПЛ, 360). Мусин указывает на заключение протопр. И. Мей-
ендорфа о том, что практика перекрещивания православных возникла на за-
паде не ранее 70-х гг. XIV в. (Мейендорф, 1990. С. 86). Однако сам сюжет
летописной статьи 6856 (1348) года строится вокруг вопроса об истинности
католической или православной веры, а также упоминается сам факт пере-
крещивания. Статья начинается с вызова, который Магнус посылает новго-
родцам — король предлагает созвать церковный собор и решить на нем чья
вера лучше: «лще ваша Будет верл дучьши, язъ иду в вашю веру; дще ди бу-
дет наша верл дучши, вы пойдите в мою веру <...>; иди не пойдите в одиначь-
ство, язъ хощю ити на вас со всею моею силою» (НПЛ, 359). Мудрые новго-
родцы переадресовали вызов Магнуса в Константинополь, после чего
последовало шведское вторжение в Ижорскую землю и крещение местных
жителей «въ свою веру». По нашему мнению, содержание статьи со всей
очевидностью указывает именно на перекрещивание ижорцев. См.: Накад-
Примечания
361
зава, 2003. С. 3. Кроме того, факты перекрещивания фиксируются в Латин-
ской империи уже в 30-е гг. ХШ в. См.: Флоря, 2004. С. 135, 142. На сла-
бые корни христианства у ижоры в 1240 г. указывает Житие Александра
Невского, где упоминается ижорский старейшина Пелгусий с крестильным
именем Филипп, который «живяше посреди родд своего, погднд суща», то есть
среди язычников (ЛЛ, 479; ЖАН, 2000. С. 360). И. П. Шаскольский также
считает, что крещение ижоры произошло после 1240 г. (Шаскольский,
1978. С. 159, прим. 50; 187, прим. 166). Он даже ставит под сомнение хри-
стианство самого Пелгусия — то есть прямое указание Жития Александра
Невского. Однако ниже пишет, что «водь, ижора и особенно карелы»
в 1254 г. «в значительной мере были уже крещены в православную веру»
(Шаскольский, 1978. С. 207, прим. 32). Следует признать, что к 40-м гг.
ХШ в. христианизация народов Восточной Прибалтики — води, ижоры
и карел — не была завершена, но начало ей было положено много раньше.
494 См.: Сакса, 2001. С. 274; Мусин, 2002. С. 105-106. С. И. Кочкурина
считает, что в 1227 г. имело место принудительное крещение карел князем
Ярославом (Кочкурина, 1986. С. 113).
495 Первый период христианизации тавастов (в 20-е гг. ХШ в.), судя по все-
му, носил мирный характер (Donner, 1968. S. 73-77, 83; Шаскольский,
1978. С. 132). Однако финский исследователь Ю. Айлио допускал, что на-
ряду с мирной проповедью уже в 1220-е гг. шведы применяли и светские
формы принуждения к принятию крещения. Он считал, что именно в это
время было заложено первое шведское укрепленное поселение в земле
еми — замок Тавастхус — на городище Хакойстен (Hakoisten) (Ailio, 1917.
S. 46, 102-103; 205, n. 21). Впоследствии он был разрушен и основан зано-
во — в 15 км севернее — на месте, где сейчас находится город Хямеэнлин-
на. Первое основание Айлио связывал с деятельностью епископа Томаса,
а второе — с крестовым походом против тавастов ярла Биргера в 1249 г.
(Ailio, 1917. S. 72, 82-87, 102-103). Эта позиция никак не подтверждается
или опровергается источниками, но именно к ней склонялись последние по
времени обследователи темы (Drake, 1968. S. 10-11; Шаскольский, 1978.
С. 132, прим. 28; 204-205, прим. 21). Другие считают, что Биргер основал
Тавастхус на месте городища Хакойстен (Pipping, 1926. S. 82-84; Jaakkola,
1938. S. 268-270; Jokipii, 1965. S. 37-42; Juva, Juva, 1964. S. 138; Donner,
1968. S. 77; Рыдзевская, 1978. C. 108).
496 Очевидно, что в 1220-е гг. крещению подверглись далеко не все пред-
ставители племени емь (Шаскольский, 1978. С. 136, прим. 43).
497 ГЛ. XXVIII, 6; Матузова, Назарова, 2002. С. 107, 139.
498 Густ., 116; Воскр., 134.
499 ИЛ, 750.
500 Густ., 116.
362
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
501 НПЛ, 64, 269; ЛЛ, 448, 510.
502 ЛЛ, 513.
503 НПЛ, 65-66. В квадратных скобках — дополнения Д. X. В круглых
скобках разночтения по Комиссионному списку (НПЛ, 271).
504 НПЛ, 66, 271.
505 Обычно исследователи, ссылаясь на указание летописи, что поездка
Ярослава в Псков была «преже сен рдти», то есть похода на емь, относят все
события конфликта князя с псковичами к концу весны или началу лета
1228 г. Однако завершением конфликта, пространно описанного в летопи-
си, его смысловой точкой является отъезд Ярослава вместе с княгиней из
Новгорода: князь не добился понимания новгородцев и покинул город. Чуть
ранее отъезда он отправил домой от Новгорода переяславские полки, кото-
рые готовил вести на Ригу. Сложно представить, что где-то в это время про-
изошел поход на емь, перед которым Ярослав отправил домой переяслав-
цев — значительную военную силу — и только после разгрома еми
покинул Волховскую столицу. Так излагает события В. Л. Янин: Янин,
2003. С. 196. Скорее всего, события конфликта простираются на весь 1228 г.:
сначала Ярослав едет в Псков, и его не принимают, потом он созывает вече,
где его не поддерживают. Именно это вече является содержательной сере-
диной рассказа летописца. Нам ничего не говорят о его решениях, но резко
меняют тему: «Тъгдд же приведе пълкы нс Переяслдвля, д рекя: „хомю ити нд
Ригу”» (НПЛ, 66, 271). Только потом летописец устанавливает связь между
обидой князя на псковичей и прибытием переяславских полков. Вече, на
котором князь «жалобу» на Псков возводил, припоминается. Именно поэто-
му в композиции статьи у летописца сначала идет известие о походе на емь,
а уж потом конфликт с Псковом: поездка Ярослава и его неприятие пскови-
чами — только прелюдия, а сам конфликт разразился после прихода в Нов-
город переяславцев, что произошло после Невской битвы с емью — после
августа 1228 г. Кроме того, странно было бы созывать в дальний поход пе-
реяславцев летом — в период наибольшей сельскохозяйственной активно-
сти. Скорее, это должно было быть зимой, когда легче предположить и зна-
чительную дороговизну продуктов на рынке, связанную в прокормом
армии. См. также: Валеров, 2004. С. 149-150.
506 НПЛ, 66, 271.
507 НПЛ, 66, 271.
508 НПЛ, 66, 271. В квадратных скобках — пояснения Д.Х.
509 Если поход на Ревель можно датировать однозначно — 1223 г. (ГЛ.
XXVII, 3), то на Кесь (Венден) ходили и в 1218 и в 1221 г. (НПЛ, 59-60,
261; ГЛ. XXV, 3), а на Оденпе — в 1210, 1216, 1217, а может и в 1223 гг
(ГЛ. XIV, 2; XX, 3, 7, 8; XXII, 6). Поражение же псковичей «на озере» от
Литвы (?) вообще относится к 1212 г. (НПЛ, 52, 250). Вероятно, речь
Примечания
363
псковского посланника была пространной и охватывала многолетний диапа-
зон новгородско-псковских отношений. В. И. Матузова и Е. Л. Назарова
считают, что псковичи отсылали к ближайшим по времени походам 1217,
1221 и 1223 гг., но «поражение на озере» и они не смогли датировать ближе,
чем 1212 годом (Матузова, Назарова, 2002. С. 301, прим. 15).
510 НПЛ, 66. В круглых скобках — разночтения, а в квадратных — прибав-
ления по Комиссионному списку (НПЛ, 271-272).
511 Тихомиров, 1975. С. 324-325; Подвигина, 1976. С. 134; Алексеев, 1980.
С. 32; Фроянов, Дворниченко, 1988. С. 177; Янин, 1992. С. 10; Валеров,
2004. С. 145-156.
512 Матузова, Назарова, 2002. С. 300.
513 Валеров, 2004. С. 153-154.
514 Фроянов, Дворниченко, 1988. С. 177; Валеров, 2004. С. 153.
515 В русских летописях «овощь» чаще всего используется в значении «эк-
зотический фрукт». Так князь Святослав, расхваливая свой любимый Пере-
яславец на Дунае, говорит, что туда обильно стекаются товары от всех
стран: и «от Грекъ злато, паволоки, вина и овощеве рознолимныя» (ЛЛ, 68).
А князь Владимир, устраивая в Киеве праздник, приказал раздавать народу
«Хлевы, мяса, рывы, овощь рознолимныи, медъ въ вмелкАХъ, а въ другыхъ
квасъ» (ЛЛ, 126). Позднее Афанасий Никитин, описывая в своем «Хожении
за три моря» съестные припасы на рынке в городе Бидар, столице Бахма-
нитского султаната, отмечал — «все овощ, а на Рускую землю товара нет»
(Львов., 204).
516 Валеров, 2004. С. 155.
517 Назарова, 1998. С. 352-359; Матузова, Назарова, 2002. С. 299-301.
Про поход 1179 г. см.: ИЛ, 608; Назарова, 1996. С. 66; Назарова, 2000.
С. 38-40.
518 Матузова, Назарова, 2002. С. 300. Ср.: Назарова, 1997. С. 47-48.
519 См. также: Пашуто, 1968. С. 234-235.
520 Пашуто, 1956. С. 138-139; Назарова, 1997. С. 47-49.
521 НПЛ, 66-67, 272. Странная путаница встречается у исследователей
при определении «Госпожкина дня». В. Л. Янин писал про 16 августа,
Е. П. Борисенков и В. М. Пасецкий — про 6 августа, а В. И. Матузова
и Е. Л. Назарова — про 1 октября (Покров Пресвятой Богородицы) или 21
ноября (Введение во храм Пресвятой Богородицы): Янин, 1984. С. 90; Бо-
рисенков, Пасецкий, 1988. С. 263; Матузова, Назарова, 2002. С. 303-304.
Госпожин (Госпожкин) день в летописи встречается не раз (ЛЛ, 302; НПЛ,
66-67, 72, 272, 282) и означает праздник Успения Пресвятой Богородицы
(15 августа). См.: Петров, 2003. С. 196, прим. 100.
522 НПЛ, 66, 271.
364
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
523 НПЛ, 67, 272.
524 См.: Фроянов, 1995. С. 455-457.
525 НПЛ, 272. В квадратных скобках — дополнения Д. X.
526 См.: Рыбаков, 1948. С. 515; Тихомиров, 1975. С. 217-218; Петров,
2003. С. 198.
527 НПЛ, 72, 281.
528 Более высокий социальный статус Якуна отмечают: Данилова, 1956.
С. 88; Тихомиров, 1975. С. 218; Подвигина, 1976. С. 145. Микифора, бес-
спорно, относят к ремесленным кругам Новгорода. Представляли же они
при епископе, судя по всему, всю общину (Петров, 2003. С. 198). Сомнения
высказывает только И. Я. Фроянов, считая «ясным», что оба «помощника»
являются «ставленниками „простой чади”»: Фроянов, 1995. С. 457.
529 НПЛ, 273. Выделения в тексте — Д.Х.
530 Тихомиров, 1975. С. 216; Янин, 2003. С. 198; Подвигина, 1976.
С. 144-148; Фроянов, 1995. С. 442; Петров, 2003. С. 192.
531 Тихомиров, 1975. С. 216.
532 НПЛ, 67, 273.
533 См.: Янин, 2003. С. 198.
534 НПЛ, 67, 273.
535 В связи с тем, что в требовании к князю содержится отказ от посылки
судей «по волости», исследователи считают, что восстание охватило и сель-
скую округу Новгорода: Тихомиров, 1975. С. 220; Данилова, 1956. С. 88;
Подвигина, 1976. С. 146; Фроянов, 1995. С. 459. Однако речь идет, очевид-
но, о вечевом решении горожан, причастность к которому сельских жите-
лей была не значительной.
536 С. М. Соловьев считал «забожничье» некими «новыми пошлинами» (Со-
ловьев, 1993. Т. 2. С. 626). М. Н. Тихомиров пытался определить значение
термина, отсылая к словарю В. И. Даля: «забожить — присвоить непра-
вою божбою, где нет улик; забожитъся — начать божиться, стать клясть-
ся» (Даль, 1978. Т. 1, С. 553). На основе значения этих слов исследователь
сделал предположение: «Не идет ли речь о землях и людях, захваченных
князем и его людьми путем односторонней „клятвы” перед судом, что до-
пускалось в ряде случаев судебными обычаями того времени» (Тихомиров,
1975. С. 220). Ярослав предстает здесь в роли пирата-грабителя, обиравше-
го простой люд. Исследователям, однако, примеры подобных земельных за-
хватов неизвестны. Справедливо критикуя Тихомирова, И. Я. Фроянов раз-
вивает необычную догадку Б. А. Рыбакова, что «забожничье» — это
«пошлина, выплачиваемая за отправление языческого культа» (Рыбаков,
1987. С. 686; Фроянов, 1995. С. 460-461; Петров, 2003. С. 201). Основу
для таких заключений заложил еще Н. М. Карамзин, который считал «за-
Примечания
365
божничье» церковным налогом, взимаемым за исполнение ритуала по като-
лическому образцу (Карамзин, 1991. С. 623, прим. 324). Надо полагать, что
«забожничье» — это действительно налог, но не экзотическая «русская
джизья», а некий судебный сбор. В новгородской земле лично князю при-
надлежало не так много сборов. Прежде всего, это были платежи за осуще-
ствление княжеского суда, на который новгородцы влиять не могли. Имен-
но в этой сфере горожане и требовали финансовых послаблений — то есть
льготного периода — отмены сборов на несколько лет.
537 НПЛ, 68, 274.
538 Никитский, 1873. С. 280; Греков, 1953. С.219-220; Фроянов, 1995.
С. 462-465. Иные оценки мер, проведенных Михаилом: Юшков, 1939.
С. 102-103; Подвигина, 1976. С. 60.
539 НПЛ, 68, 274.
540 ЛЛ, 451-452.
541 ЛЛ, 456.
542 НПЛ, 67-69, 273-276.
543 Столкновение между сторонниками Внезда Водовика и Степана Тверди-
славича летом 1230 г. напоминают обычную боярскую склоку, хотя на по-
литическое размежевание указывает бегство одного из товарищей Степана
Твердиславича в Переяславль к Ярославу. См.: Тихомиров, 1975. С. 223;
Янин, 2003. С. 199; Фроянов, 1995. С. 467-469; Петров, 2003. С. 202-203.
544 НПЛ, 277, 69.
545 Торжок обеспечивал связь Новгородской и «Низовской» (Владими-
ро-Суздальской) земель. Однако в 1229-1230 гг. голод бушевал везде на се-
вере Руси: «И множество людей изомроша, а боле в Новегороде и Белеозе-
ре» (Татищев, 1995. С. 369). У В. Н. Татищева отмечено, что в 1229 г.
владимирский князь Юрий обратился к волжским болгарам за помощью
в продовольственном снабжении. И болгары помогли (Татищев, 1995.
С. 369). Следовательно, о продовольственной блокаде Новгорода со сторо-
ны суздальцев в 1229-1230 гг. говорить не приходится. С другой стороны,
поездка в Торжок была деловой — Борис Негочевич впоследствии будет
требовать от новгородцев выдачи его жены, которую, следовательно, он
с собой в Торжок не взял. Вполне возможно, что поездка была связана
с попыткой улучшить продовольственное снабжение Новгорода. См.: Пет-
ров, 2003. С. 203.
546 НПЛ, 70, 277.
547 НПЛ, 70, 278. См.: Тихомиров, 1975. С. 224; Фроянов, 1995.
С. 466-467, 470; Петров, 2003. С. 205-208.
548 См.: Фроянов, 1995. С. 467, 470-471.
549 НПЛ, 70, 278.
366
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
550 НПЛ, 278, 70.
551 НПЛ, 70-71, 279.
552 НПЛ, 71,280.
553 Обозначение «немцев изъ злморья», как будто, указывает на дальнюю
точку их отправления — Любек или Висбю — и морской способ перемеще-
ния. В сообщении 1201 г. — единственном, где указано о сухопутном пути
зарубежных торговцев, — специально подчеркивается, что «приидошд Вдря-
зи горою», то есть по суше (НПЛ, 45, 240). С другой стороны, глагол «при-
бегоша» для обозначения «прибытия морским путем» никогда не употреб-
лялся. Традиционными для морского пути были формы «придоша»,
«пришли», «ходиша», «приходи» (НПЛ, 26, 31, 39, 212, 218, 230). Двусмыс-
ленность фразы «привегошд Нсмьци и-здмория» позволяет предположить,
что речь идет не о морском пути немцев, а о заморских немцах, отправной
точкой для которых были не обязательно далекие заморские страны. Так,
Владимирский летописец указывает, что поход Ярослава Всеволодовича на
емь в 1227 г. был произведен «из Новагорода за море», хотя поход был зим-
ний, целью его являлась Центральная Финляндия, и войска явно перемеща-
лись посуху (ЛЛ, 449). Ревель был первой гаванью на пути из Невы в Лю-
бек и на Готланд и лучшей гаванью на всем южном побережье Финского
залива. По мнению краеведов XIX в., упоминаемое в 1286 г. селение
Venedevere в окрестностях Таллина указывает на существование в городе
«русского конца» — Wendefer (LUB, I. S. 630, № 508; Чумиков, 1888; Xa-
рузин, 1894. С. 233; Шаскольский, 1992. С. 35). Эстонский историк А. Сю-
валеп считал допустимым, что «старая русская церковь» (der olden
russichen kerken), упоминаемая в документах городского магистрата от
1371-1413 гг. (Hansen, 1885. S. 89; Nottbeck, Neumann, 1899. S. 122), рас-
полагавшаяся у башни городской стены Таллина в районе современной ул.
Пикк и церкви Св. Олая, существовала еще до датского завоевания
(Suvalep, 1938. Lk. 56). Кроме того, папская булла от 20 ноября 1234 г. упо-
минает среди местного населения русских, что позволяет заключить, что
они составляли значительную группу в населении Ревеля (Hildebrand, 1887.
S. 43, № 21; Шаскольский, 1978. С. 32; Шаскольский, 1992. С. 34). Русская
община Ревеля наверняка имела хорошее представление о продовольствен-
ной ситуации в Новгороде в 1228-1231 гг. и могла способствовать ее
разрешению.
554 НПЛ, 66, 271.
555 НПЛ, 76, 288; Янин, 2003. С. 204, прим. 51.
556 См.: Янин, 2003. С. 201.
557 НПЛ, 71, 280. Серенек и Мосальск располагались на самом севере Чер-
ниговской земли (чуть севернее Козельска), на границе со Смоленской
и Владимиро-Суздальской землями. Пройти в эту область из Новгорода
Примечания
ЪЫ
можно было только, миновав владения Смоленска и Переяславля. Напри-
мер, через Волоколамск, подконтрольный Ярославу. См.: Насонов, 2002.
С. 61, 206.
558 См.: Грушевський, 1991. С. 282; Dimnik, 1981. Р. 51-52, 71; Феннел,
1989. С. 112; Майоров, 2001. С. 533; Хрусталев, 2008. С. 50-53.
559 ЛЛ, 459.
560 Сейчас Серенек — деревня в Калужской области.
561 Новгородская летопись специально акцентирует, что нападение было
совершено «на князя Михаила»: «ходи Ярослд&ъ на Чсрнигокъ ратью и на во-
лость Чсрниговьскую <...> на князя Михаила» (НПЛ, 71, 280).
562 Летопись перечисляет новгородских политэмигрантов без запятых: «Бо-
рись Негоцевичь Михалъ съ братомь Петре Водовиковиць Глебъ Сменовъ
брат Миша» (НПЛ, 71). В зависимости от расстановки знаков исследовате-
ли получают разный набор участников. Неизменными остаются только про-
веряемые по другим упоминаниям Борис Негочевич, тысяцкий, и Михаил,
брат посадника Внезда. Обычно среди остальных называют братьев Внезда
Водовика Михаила и Петра (Валеров, 2004. С. 157), но В. Л. Янин, напри-
мер, считает Петра сыном Внезда Водовика, а у Михаила признает наличие
неназванного брата (Янин, 2003. С. 199). В другой работе исследователь
предложил считать Глеба Водовиковичем, а Мишу Борисовичем (Янин,
1991. С. 16). В известии о бегстве Внезда из Торжка говорится, что в Чер-
нигов он отправился «съ Братьею» (НПЛ, 70), следовательно, с ним было
не менее двух братьев. Грамматически «Михаил с вратол\ Петр» звучит не-
правильно, следовательно: «Михаил с вратол\ [,] Петр Водовикокич». Впо-
следствии «Борисова чадь» будет требовать от Ярослава выдачи своих жен:
«пусти с нилгь жены Борисовую, Глевовую, Мишиную» (НПЛ, 72). Можно от-
метить, что обращение «Миша», а не Михаил, сохраняется в летописи за
этим человеком неизменно. Такое прозвище имели несколько новгород-
цев-современников. Например, один «Миша», боярин с Прусской улицы,
сподвижник Александра Ярославича, упомянут среди героев Невской бит-
вы (Янин, 1977. С. 134). Затруднительно их сопоставить, так как один вхо-
дит в группу противников Ярослава, а также примыкает к боярству Славен-
ского конца (Внезд Водовик, Семен Борисович). Еще сложнее ситуация
с Глебом. По летописи известен сын Внезда Водовика Глеб, который в 1229
г. отправился в Чернигов к князю Михаилу в качестве заложника (НПЛ,
68, 275). Следовательно, он уже был в Чернигове в 1230 г., когда туда при-
бежал из Торжка его отец. А в 1232 г. от новгородцев будут требовать вы-
дачи «Глебовой» жены. Выходит, отправившись в Чернигов, молодой боя-
рин оставил супругу почти на 4 года, а потом пытается вернуть. Более
логичным выглядит мнение, что речь идет о брате Семена Борисовича —
Глебе Борисовиче, который срочно бежал из Новгорода после убийства
родни и погромов 9 декабря 1230 г.
368
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
563 Отчество Святослава не известно, но он явно происходил из Ольгови-
чей, так как княжил в Черниговской земле в Трубчевске. Более в летописи
он не упоминается (Рапов, 1977. С. 130).
564 НПЛ, 71, 280. Село Буйце располагалось на р. Пола, правом притоке
Ловати, невдалеке от границы со Смоленской землей. Судя по всему, через
него пролегал торный сухопутный маршрут от Киева в Новгород через Рус-
су. См.: Насонов, 2002. С. 81, 108, 111, 148. Юрьеву монастырю волость
Буйце передал киевский князь Мстислав Владимирович и его сын Всеволод
в ИЗО г. (ГВНП. С. 140-141, №81).
565 НПЛ, 280. В квадратных скобках — дополнение Д. X.
566 НПЛ, 71, 280-281.
567 Из текста летописи становится ясно, что Вячеслав — «муж Ярослава»,
но, как известно, в 1228 г. все сторонники Ярослава были из Пскова изгна-
ны. Следовательно, он не был ни посадником псковским, ни новгородским
наместником и не мог выполнять в Пскове иных административных функ-
ций. В связи с этим В. Л. Янин предположил, что Вячеслав прибыл в связи
с неким «дипломатическим поручением» (Янин, 1992. С. 10; Валеров, 2004.
С. 157). Вполне допустимое предположение, но возникает вопрос: касались
ли его функции новгородско-псковских, новгородско-переяславских отноше-
ний или, например, отношений Ярослава с Ригой, Орденом?
568 НПЛ, 71, 281.
569 НПЛ, 72, 281. В квадратных скобках — пояснения Д.Х.
570 НПЛ, 72, 281.
571 Такое значение часто встречается в летописи (НПЛ, 57). Ср.: Даль,
1978. Т. 4, С. 408-409.
572 НПЛ, 72, 281.
573 НПЛ, 72, 281.
574 За год до этого, в 1231 г., Даниил Галицкий, также женатый на дочери
Мстислава Удалого, передал своим шурьям Торческ, отобранный им у киев-
ского князя Владимира Рюриковича (ИЛ, 766; Котляр, 2005. С. 100). Одна-
ко то ли волость была маловата, то ли наследников у Мстислава много, но
Юрий явно находился при Ярославе, так как летопись не фиксирует како-
го-либо значительного периода его прибытия из Торческа или даже Торопца
(наследственных волостей Мстиславичей). Несмотря на прямое указание
летописи, что Юрий являлся шурином Ярослава, то есть Мстиславичем,
в справочниках его имя среди сыновей Мстислава Удалого не упоминается
(Baumgarten, 1927. Tabl. IX, 39-44, Р. 39; Рапов, 1977. С. 194; Котляр,
2005. С. 228). Собственно по имени известен только сын Мстислава Васи-
лий, замещавший отца в Новгороде в 1217 г. и умерший в Торжке в 1218 г.
(НПЛ, 57, 257-258). В 1231 г. Торческ был передан детям Мстислава
Примечания
369
(«шюрятомъ своимъ»), которых, следовательно, было немало. В исследова-
ниях встречают гипотетические предположения о существовании у Мсти-
слава сыновей по имени Мстислав и Изяслав (Baumgarten, 1927. Tabl. IX,
39-44, Р. 39; Горский, 1996. С. 14-15; Майоров, 2001. С. 543-544), но
Юрия почему-то упоминают очень редко (См.: Валеров, 2004. С. 157).
575 НПЛ, 72, 281.
576 Назарова, 2000. С. 41-43; Selart, 2001. Р. 160.
577 НПЛ, 72, 282.
578 Е. Л. Назарова допускает, что вместе с «Борисовой чадью» из Пскова
в Оденпе перебралась и группа местных бояр, сторонников Ярослава Вла-
димировича (Матузова, Назарова, 2002. С. 303).
579 НПЛ, 72, 282.
580 НПЛ, 74, 285.
581 НПЛ, 72, 282. Укрепленный новгородский погост Тесово находился
близ современной деревни Заполье Приозерной волости Лужского района
в низовьях Оредежа (невдалеке от его впадения в Лугу) и являлся крупным
центром густонаселенной округи. См.: Селин, 2000; Селин, 2001. С. 77-78;
Селин, 2003. С. 48-49.
582 Матузова, Назарова, 2002. С. 303, прим. 8.
583 В летописи говорится, что Кюрил Синкинич «седе окованъ от Госпожки-
на дни до великого говения», то есть с 15 августа 1233 г. (Успение Пресвятой
Богородицы) до марта-апреля 1234 г. (Великий пост), когда его освободили
русский войска (НПЛ, 72, 282).
584 НПЛ, 72, 282.
585 НПЛ, 72, 283.
586 НПЛ, 73, 283.
587 Пашуто, 1956. С. 142; Караев, 1966. С. 155; Тихомиров, 1975. С. 326.
588 Даль, 1978. Т. 1, с. 577.
589 Матузова, Назарова, 2002. С. 305.
590 НПЛ, 52, 61, 65, 250, 263, 270.
591 См.: Benninghoven, 1970; Nikolle, 1999. Р. 124.
592 См.: Бокман, 2004. С. 87-90, 225, прим. 68.
593 НПЛ, 283, 73.
594 НПЛ, 283, 73. К квадратных скобках пояснения Д.Х.
595 НПЛ, 73, 283.
596 Hildebrand, 1876. S. 28, № 21; Benninghoven, 1965. S. 288; Матузова,
Назарова, 2002. С. 305.
370
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
597 Tuulse, 1942. S.270-274.
598 НПЛ, 73, 283. В квадратных скобках — пояснения Д. X.
599 См. прим. 583.
600 Соловьев, 1993. Т. 3. С. 127; Казакова, Шаскольский, 1945. С. 48. В. Т. Па-
шуто считал, что по договору 1234 г. были восстановлены русские права на
сбор дани не только с «отдельных земель эстов», но и «в Талаве, Латгалии»
(Пашуто, 1956. С. 142; ИЭ, 1961. С. 176). М. Н. Тихомиров считал, что лето-
писец изрядно преувеличивает достигнутый успех (Тихомиров, 1975. С. 326).
А. Селарт указывает на ограниченные возможности сторон, переживших не-
давно голодные годы, а также подчеркивает, что поход был направлен исклю-
чительно против Дерптского епископа, соответственно, мир касался только от-
ношений князя Ярослава и епископа Германа (Селарт, 2003. С. 197).
601 LUB, I. S. 137-138, № 105; Новосельцев, Пашуто, Черепнин, 1972.
С. 302-303; Матузова, Назарова, 2002. С. 256.
602 LUB, I. S. 134-137, № 103-104; Новосельцев, Пашуто, Черепнин, 1972.
С.303-306; Матузова, Назарова, 2002. С. 256.
603 Rorig, 1928. S. 253-267; Redlich, 1931; Johansen, 1933. S. 719-720;
Muhlen, 1937. S. 10-16; ИТ, 1983. C. 59; HE, 2002. P. 62.
604 LUB, I. S. 152-153, № 115.
605 LUB, I. S. 155-156, № 118; S. 164-166, № 127.
606 Johansen, 1933. S. 682-685; Benninghoven, 1965. S. 372-373.
607 Hildebrand, 1887. S. 43, № 21; DD. Raekke 1, Bind 6. № 199.
608 См.: Арбузов, 1912. C. 34-36; Ammann, 1936. S. 189-192; Рамм, 1959.
C. 118-119; Benninghoven, 1965. S. 234, 257, 269-272; Лаар, Валк, Вахтре,
1992. С. 34; Selart, 2001. Р. 160; Матузова, Назарова, 2002. С. 256; Селарт,
2003. С. 193-194.
609 LUB, I. S. 166, № 128; LUB, III. S. 20, № 100, а.
610 LUB, I. S. 157, № 121; SLVA. S. 156, № 175. Русский перевод и поясне-
ния в квадратных скобках: Матузова, Назарова, 2002. С. 255.
611 Benninghoven, 1965. S. 279-320; Селарт, 2003. С. 194.
612 Chronica Albrici. S. 930. Альберик (умер ок. 1252 г.) довел свою хронику
до 1241 г., охватив период от Р. X., но прежде всего уделил внимание собы-
тиям вокруг собственного монастыря. Аббатство Св. Марии у Трех Источ-
ников (I'Abbaye de Sainte-Marie des Trois-Fontaines) располагалось на
Марне в области Шампань и было самым первым цистерцианским монасты-
рем на севере Франции, основанным в 1121 г. еще самим св. Бернаром
Клервосским.
613 Selart, 2001. Р. 161.
614 Селарт, 2003. С. 194.
Примечания
371
615 Ammann, 1936. S. 189-190; ИЭ, 1961. С. 174; Матузова, Назарова,
2002. С. 256-257.
616 ADS. № 3; Шаскольский, 1978. С. 150-151.
617 Carlgren, 1950. S. 261, 269; Шаскольский, 1978. С. 151, прим. 15.
618 ADS. № 5.
619 DS. № 250; Rydberg, 1877. № 75.
620 DS. № 253; Rydberg, 1877. № 76.
621 Татищев, 1995. С. 369.
622 См.: Смирнов, 1951. С. 49; Хрусталев, 2008. С. 64, 75-76.
623 Следует отметить, что Весцелин, Ревельский епископ в 1219- 1235 гг.,
был датчанином и назначен Лундским архиепископом, а потому не имел от-
ношения ни к Любекской, ни к Рижской, ни к Линчёпингской епархиям —
формально папские послания не были ему адресованы и он был свободен от
обязательств по воспрещению торговли с Русью. С другой стороны, иссле-
дователи считают, что этот запрет не исполнялся повсеместно: Rein, 1968.
S. 27; Carlgren, 1950. S. 268, 273-274; Шаскольский, 1978. С. 151.
624 LUB, I. S. 166, № 128; Шаскольский, 1978. С. 152-153; Назарова, 2002.
С. 25-26.
625 См.: LUB, I. S. 169-173, № 132-134.
626 Urban, 2003. Р. 11-13; Машке, 2003. С. 17-18, 39-48; Бокман, 2004.
С. 26-31. См. подробнее: Favreau, 1974.
627 Машке, 2003. С. 117-148; Urban, 2003. Р. 23-24. См. подробнее:
Kluger, 1987.
628 Бокман, 2004. С. 31, 46, 48.
629 Voigt, 1857. S. 2-108; Militzer, 1981. S. 54-107; Бокман, 2004. С. 49, 59.
630 См.: Glassl, 1972. S. 37-42.
631 Adrianyi, 1972. S. 18-21; Glassl, 1972. S. 44-47; Машке, 2003.
С. 125-129; Бокман, 2004. С. 33, 58-59. См. подробнее: Zimmermann,
1980.
632 Wlodarski, 1971. S. 22-24. См. подробнее: Maschke, 1934; Zientara,
1976.
633 См.: Labuda, 1969. S. 428-429. Орден Калатрава был создан в Испании
в 1158 г. в ходе Реконкисты. Утвержден папой Александром III в 1164 г.
Помереллией (Pomerellen) — букв. Малая Померания — называлось Вос-
точное (Гданьское) Поморье в низовьях Вислы. Местные славянские князья
с 1170 г. имели титул имперских герцогов.
634 PUB, I. № 64.
Ъ11
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
635 PUB, I. № 75, 76. Подробнее см.: Labuda, 1980. S. 305; Biskup, Labuda,
1986. S. 120-121; Рогаческий, 2002. С. 51-52.
636 Kluger, 1987. S. 191-192; Машке, 2003. С. 134-141; Бокман, 2004.
С. 59-60.
637 PUB, I. № 78. Споры о подлинности Крушвицкого договора см.: Labuda,
1980. S. 300-304; Рогачевский, 2002. С. 52; Бокман, 2004. С. 75, 222-223.
638 ПД, 49, 54; Рогаческий, 2002. С. 78-79; Бокман, 2004. С. 78.
639 Кульмской грамоте см.: Рогаческий, 2002; Машке, 2003. С. 65-71. Рус-
ский перевод Кульмской грамоты в редакции 1233 см.: Рогаческий, 2002.
С. 107-117. А в редакции 1251 г. см.: Рогаческий, 2002. С. 107-117; Рога-
ческий, 2004. С. 370-377.
640 PUB, I. №41.
641 Рогачевский, 2004. С. 40.
642 PUB, I. №65, 73.
643 PUB, I. №82.
644 Dygo, 1992. S. 82.
645 PUB, 1. № 108. См. также: Рогаческий, 2004. С. 39-40.
646 Машке, 2003. С. 142; Бокман, 2004. С. 78-79, 81-82. Подробнее о за-
воевании Пруссии см.: Ewald, 1886; Gorski, 1977; Biskup, Labuda, 1986;
Boockmann, 1992.
647 Patze, 1958. S. 39-91; Пашуто, 1959. C. 495-507; Пашуто, 1959-6.
C. 357-390.
648 PUB, I. № 56; Машке, 2003. C. 50-53.
649 PUB, I. № 108.
650 Бокман, 2004. C. 44-45, 75-76.
651 Об этом говорится в «Хронике земли Прусской» Петра из Дусбурга (III,
28): к 1237 г. магистр меченосцев «уже шесть лет через официальных по-
слов» вел переговоры об объединении орденов (ПД, 61).
652 Urban, 2003. Р. 86-87.
653 Benninghoven, 1965. S. 424-428.
654 LUB, I. S. 183-185, № 144.
655 Ф. Беннингхофен оценивает численность прибывших в 500 человек
(Benninghoven, 1965. S. 328).
656 LR, V. 1872-1888. См.: Urban, 2003. Р. 87; Гудавичюс, 2005. С. 44.
657 LR, V. 1891-1893. Считается также, что в походе принял участие отряд
земгалов (Матузова, Назарова, 2002. С. 307, прим. 5).
Примечания
Ъ7Ъ
658 LR, v. 1889-1890. Перевод М. А. Бредиса: Бредис, Тянина, 2007.
С. 401.
659 НПЛ, 74, 285.
660 НПЛ, 68, 275.
661 НПЛ, 73, 283-284.
662 Гудавичюс, 2005. С. 44.
663 LR, v. 1900-1905. Использован перевод М. А. Бредиса: Бредис, Тянина,
2007. С. 401.
664 Название места, где произошло сражение, упоминается в ЛРХ (LR, v.
1906). Наиболее распространенной является версия, что это окрестности
литовского города Шауляй (Пашуто, 1956. С. 143; Тихомиров, 1975. С. 327;
Gudavifrus, 1989. S. 46; Рогаческий, 2002. С. 55; Гудавичюс, 2005. С. 44).
Другие считают, что речь идет о местности у Вецсауле в Латвии (террито-
рия древней Земгалии на границе с Литвой): АН, 1998. Lk. 318; Бредис, Тя-
нина, 2007. С. 357-361. Иначе см.: Машке, 2003. С. 143.
665 Ход сражения подробно описан в ЛРХ, основном источнике об этих со-
бытиях: LR, V. 1861-1969.
666 ЛРХ говорится, что на завершающем этапе боя осталось 48 орденских
братьев с магистром (LR, v. 1947-1950). В папской булле 12 мая 1237 г.,
утвердившей объединение меченосцев с Тевтонским орденом, сообщается
о гибели магистра меченосцев и еще 50 рыцарей (LUB, I. S. 191, № 149).
О 50 погибших рыцарях писал и Герман Вартберг (Wartberge, 1863. S. 30).
Так же: Пашуто, 1959. С. 371; Тихомиров, 1975. С. 327; Кучкин, 1996.
С. 11; Гудавичюс, 2005. С. 45.
667 НПЛ, 74, 285.
668 LUB, I. S. 191-193, № 149.
669 ЛРХ сообщает об отправке в Ливонию 54 тевтонских рыцарей во главе
с Германом Балком (LR, v. 2001). Цифра 60 определяется по другим источ-
никам: Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 227; Тихомиров,
1975. С. 328; Urban, 2003. Р. 90-91.
670 См.: Ammann, 1936. S. 195-199; Bennighoven, 1965. S. 354-359; Мату-
зова, Назарова, 2002. С. 234.
671 Германе фон Балке см.: Mulverstedt, 1869; Dequin, 1994.
672 См.: LUB, I. S. 193-196, № 150-152; Urban, 2003. P. 91.
673 LUB, I. S. 205-208, № 160; DD. Raekke 1, Bind 3. Det Danske Sprog-og
Litteraturselskab, № 9.
674 Donner, 1929. S. 223; Ammann, 1936. S. 219; Шаскольский, 1978.
C. 153-154; Назарова, 1999. C. 194; Urban, 2003. P. 91; Andersen, Raudkivi,
2007. P. 10.
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
374
675 LUB, I. S. 216, 236, 239, № 167, 180, 182; Пашуто, 1956. С. 143; Ново-
сельцев, Пашуто, Черепнин, 1972. С. 306-308; Назарова, 1999. С. 193, 195;
Гудавичюс, 2005. С. 45.
676 Пашуто, 1956. С. 143.
677 НПЛ, 74, 285. Это событие фиксируют и другие летописи, см.: ПСРЛ,
IV, 214; VI, 287; VII, 138; XV, 364.
678 Хрусталев, 2008. С. 51.
679 См. подробнее: Хрусталев, 2008. С. 51-54.
680 Татищев, 1995. С. 230.
681 DS. № 298; Rydberg, 1877. № 86; FM, I. S. 29, № 82. Перевод на рус-
ский И. П. Шаскольского и уточнения к нему см.: Шаскольский, 1978.
С. 141; Линд, 1995. С. 54; Кучкин, 1996. С. 8-9.
682 Шаскольский, 1978. С. 143. Того же мнения: Donner, 1929. S. 222;
Carlgren, 1950. S. 280; Рамм, 1959. С. 129.
683 Rein, 1968. S. 40-41; Schybergson, 1887. S. 38; Ammann, 1936. S. 214;
Шаскольский, 1978. C. 143, прим. 79.
684 Кучкин, 1996. С. 10.
685 Jokipii, 1965. S. 17.
686 Шаскольский, 1978. С. 145-146.
687 См. подробнее: Хрусталев, 2008. С. 106-108.
688 Вполне допустимо отождествление «новоторжского посадника Иванко»
с бывшим новгородским посадником Иванко Дмитриевичем, назначенным
в Торжок новгородским вечевым решением в марте 1229 г., но не принятым
тогда новоторжцами и отправившимся в Переяславль к своему покровите-
лю князю Ярославу. См.: Янин, 2003. С. 204, прим. 51. Возможны и другие
решения: Хрусталев, 2008. С. 104.
689 НПЛ, 76, 288. Среди погибших при штурме Торжка летопись упомина-
ет также Глеба Борисовича и Михайло Моисеевича, ранее в летописи не
упоминавшихся.
690 НПЛ, 288, 76.
691 НПЛ, 76, 288. См. также: Н4Л, 221; СЛ, 90; ЛЛ, 522; С1Л, 298; Воскр.,
143; ТЛ, 371. Попытки локализации Игнач-креста породили целую серию
работ. Первые исследователи (Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев) сопостав-
ляли его с пос. Крестцы, заметном новгородским районным центром. Одна-
ко в начале XX в. Н. В. Мятлев нашел в писцовой книге Деревской пятины
1495/96 г. упоминание в районе Яжелбицкого погоста озерца «у Игнатцова
Къстд» (Мятлев, 1914. С. 338-339; НПК. Т. 2. СПб, 1862. Стб. 818). Эту
гипотезу недавно убедительно развил А. А. Фролов, по предположению ко-
торого каменный Игнач-крест стоял невдалеке от брода через р. Полометь,
Примечания
375
соединявшего «трассу» Яжелбицы-Новгород и большую дорогу Де-
ман-Яжелбицы в районе современной деревни Кувизино (Фролов, 2005.
С. 74). Обзор всех иных версий см.: Янин, 1982.
692 НПЛ, 76, 289.
693 ЛЛ, 467; СЛ, 90. В квадратных скобках — дополнение, сохранившееся
в других летописях (Воскр., 143; НЛ, 113). В других летописях все сообще-
ние читается более кратко и заканчивается следующими словами: «...очисти
церковь отъ трупий л\ертвы\ъ, и кости мертвых^ съхрдни, д люди остдвшдд
съврд и утеши» (ТЛ, 373; НЛ, 113; Татищев, 1996. С. 25).
694 ЛЛ, 469; Воскр., 144. Вполне возможно, что утверждение в Смоленске
литовцев было связано со смертью Владимира Рюриковича, киевского со-
юзника Ярослава. См. об этом: Голубовский, 1891. С. 302; Алексеев, 1980.
С. 234; Хрусталев, 2008. С. 154 (прим. 393), 177. Про Всеволода Мстисла-
вича см.: Рапов, 1977. С. 192.
695 НПЛ, 77, 289; Н4Л, 222; С1Л, 300; ТЛ, 373.
696 НПЛ, 77, 289. Оборонительная линия вдоль Шелони, очевидно, была
направлена против набегов литовцев (Кучкин, 1986-6. С. 23-24; Кучкин,
1994. С. 56; Кучкин, 1996. С. 13). Однако датировка этим годом строитель-
ства Порхова является предположительной, хотя и распространенной (Рап-
попорт, 1952. С. 149; Кирпичников, 1984. С. 210-212). Некоторые исследо-
ватели считают, что в 1239 г. речь шла о временных укреплениях (Янин,
1995. С. 130).
697 ЛЛ, 469. Ср.: Татищев, 1996. С. 27.
698 ИЛ, 777.
699 См. подробнее: Хрусталев, 2008. С. 164-165, 170-171.
700 ИЛ, 782.
701 См. подробнее: Хрусталев, 2008. С. 169-170.
702 ЛЛ, 470.
703 ЛЛ, 470. См. также: НЛ, 115; ТЛ, 374. В квадратных скобках — допол-
нение по Воскресенской летописи (Воскр., 144). У В. Н. Татищева более
развернутая версия: «Того же лета пополох бысть зол по всей земли,
и бысть страх и трепет на всей земли велии, и вси бежаша семо и овамо,
и не сведяше никто же себе, камо бежаша» (Татищев, 1996. С. 27).
704 MGH SS, Т. XXVIII. S. 207.
705 Житие Александра Невского называет имя матери Александра — Фео-
досия (ЛЛ, 477; ЖАН, 1995. С. 190; ЖАН, 2000. С. 358). Мнение о том,
что супругой Ярослава Всеволодовича и матерью всех его 9 детей была
дочь Мстислава Мстиславича Удалого, попытался в 1908 г. оспорить
Н. А. Баумгартен. Он считал, что Александр Невский родился от третьего
376
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
брака Ярослава с дочерью рязанского князя Игоря Глебовича (Баумгартен,
1908. С. 21-23). Большую часть XX века исследователи относились к этой
версии с доверием (Пашуто, 1974. С. 10), но в 1985 г. ее аргументированно
опроверг В. А. Кучкин. Дело в том, что у Игоря Глебовича источники не
упоминают детей женского пола, а если у него и была дочь, то в 1218 г. она
не могла быть моложе 23 лет, что никак не соответствует брачному возрас-
ту. Впоследствии княжна не проявляла ровно никакого интереса к Рязани
и рязанским родственникам. Наоборот, мы часто фиксируем ее нахождение
в Новгороде, где она и была похоронена в Юрьевом монастыре (НПЛ, 61,
66, 78, 79; Кучкин, 1986-6. С. 72-79; Кучкин, 1996. С. 3-4). Кроме того,
как выше мы уже отмечали, источники указывают на то, что Ярослав Все-
володович регулярно заботился о владениях Мстислава Мстиславича (То-
ропец), а также о его детях.
706 В летописи дата рождения Александра Ярославича — второго сына пе-
реяславского князя — не отмечена. Долгое время считалось, что он родил-
ся в 1220 (или даже 1219) г., но работы В. А. Кучкина аргументировали
в качестве даты рождения 1221 год (Кучкин, 1986. С. 175-176; Кучкин,
1986-6. С. 19-20; Кучкин, 1996. С. 4-6). Дело в том, что летопись под 6727
мартовским годом (март 1219 — февраль 1220 г.) сообщает о рождении
старшего брата Александра — Федора (ЛЛ, 444). Известие это размещено
в самом конце летописной статьи и может быть отнесено к началу 1220 г.
Кроме того, память и Федора Тирона (17 февраля), и Федора Стратилата
(8 февраля) — в честь одного из них был крещен старший Ярославич —
выпадают именно на начало года. Можно предположить, что Александр ро-
дился не ранее 1221 г. — учитывая 6-месячный реабилитационный период
для матери. В 1223 году оба брата вместе с родителями уже без труда пере-
носили длительное путешествие в Новгород (НПЛ, 61, 263). Дата рожде-
ния Александра — 13 мая (память Александра Римского), на которой на-
стаивает В. А. Кучкин, не столь очевидна, хотя и принимается некоторыми
исследователями (Кучкин, 1986. С. 176; Зиборов, 1995. С. 149-150; Андре-
ев, 1998. С. 144). Следует отметить, что, несмотря на убедительные доводы
В. А. Кучкина, во многих работах продолжают указывать 1220 год в качест-
ве даты рождения Александра Невского (Бегунов, 1995. С. 8; Дубов, 1995.
С. 12; Соколов, 1995. С. 38; Кирпичников, 1996. С. 29).
707 НПЛ, 66, 272.
708 НПЛ, 67, 273.
709 НПЛ, 72, 282.
710 В современных справочниках принято именовать сочинение «Повесть
о житии и о храбрости» (Щапов, 2003. С. 193; СКК. С. 354), хотя относится
оно, как обычно, к агиографии. Этот акцент указывает на то, что ЖАН
было посвящено светскому лицу. Александр Невский был канонизирован
только в 1547 г. (Голубинский, 1903. С. 91; Хорошев, 1986. С. 170-174).
Примечания
377
О жанровой структуре ЖАН см.: Лихачев, 1947. С. 258-267. Выделяют до
9 редакций ЖАН. Самая древняя — первоначальная — редакция сохрани-
лась в 13 списках XIV-XVII вв., самыми старшими из которых являются
списки ЛЛ, П2Л и сборника Государственного архива Псковской области,
ф. 449, № 60 (СКК. С. 357). Основные издания: ЛЛ, 477-481; П2Л, 11-16;
Бегунов, 1965. С. 159-194; ЖАН, 1995; ЖАН, 2000. Высказывалось пред-
положение, что прежде Жития была составлена светская Повесть о подви-
гах Александра (Серебрянский, 1915. С. 192- 212), но позднее это было от-
вергнуто (Philipp, 1957. S. 26-27; Бегунов, 1965. С. 66-71; Begunov, 1971.
S. 92-100).
711 На создание ЖАН в Рождественском монастыре Владимира указывают
особые акценты в тексте ЖАН при описании погребения Александра Яро-
славича в этом монастыре, где позднее сформировался его особый культ. В.
Л. Янин указал на возможность первоначального составления ЖАН в Нов-
городе, ссылаясь на особую любовь автора к культу Бориса и Глеба (Янин,
1974. С. 92-93), а Д. С. Лихачев указал на параллели ЖАН и Галицкой ле-
тописи, что должно свидетельствовать о причастности к составлению ЖАН
Галицкого книжника (Лихачев, 1947-6. С. 52). Уже первые исследователи
ЖАН считали, что оно составлено вскоре после смерти князя — еще в 60-е гг.
ХШ в. (Приселков, 1996. С. 149-150), но позднее утвердилась датировка —
80-е гг. ХШ в. — до 1282 г., смерти митрополита Кирилла, инициатора со-
ставления ЖАН (Бегунов, 1965. С. 57-63; Насонов, 1969. С. 193-201;
Шаскольский, 1978. С. 182; СКК. С. 357; ЖАН, 2000. С. 515). Недавно
В. А. Кучкин предложил вернуться к датировке ЖАН 1263-1265 гг. (Куч-
кин, 1990. С. 36-39; Кучкин, 1999. С. 133; Флоря, 2004. С. 209). Я. Н. Ща-
пов считает допустимым, что ЖАН составлено «летом или в начале осени
1273 г.» (Щапов, 2003. С. 194). Перечень основных работ по ЖАН см.:
СКК. С. 363; Щапов, 2003. С. 194-195.
712 ЖАН, 2000. С. 358; ЛЛ, 477.
713 Бегунов, 1959. С. 230-231; Бегунов, 1965. С. 57; Лурье, 1997. С. 107-
108. В 1991 г., пытаясь смягчить достоверность известий летописи о Нев-
ской битве 1240 г., шведский исследователь Дж. Линд предпринял попытку
обосновать зависимость свидетельства Синодального списка НПЛ от сооб-
щений ЖАН (Lind, 1991. Р. 274-276; Линд, 1995. С. 46-49). Однако он
указал лишь на один текстологический факт связи летописи с ЖАН — это
имя шведского воеводы, погибшего в Невской битве — Спиридон. Но
в ЖАН упомянут новгородский архиепископ Спиридон, а имени шведского
воеводы вообще нет. Очевидно, что даже если для шведов имя Спиридон не
характерно, летописец никак не мог перепутать архиепископа с воеводой.
Разрушительную критику Линда см.: Лурье, 1997. С. 107-108.
714 И. П. Шаскольский отдавал себе отчет, что ЖАН — «памятник художе-
ственной литературы, создававшийся по ее специфическим законам», но
378
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
признавал возможным при соблюдении особой осторожности и в сочетании
с «серьезным источниковедческим и литературоведческим анализом» извле-
кать из него достоверные известия (Шаскольский, 1978. С. 181). С другой
стороны, известный филолог Я. С. Лурье вообще отказывал ЖАН в досто-
верности, считая его «сомнительным источником», а извлеченные из него
факты «невероятными» (Лурье, 1997. С. 128).
715 НПЛ, 77.
716 Munch, 1857. S. 931-981; Линд, 1995. С. 48.
717 Линд, 1995. С. 48.
718 Шаскольский, 1978. С. 161.
719 Munch, 1857. S. 1012.
720 Шаскольский, 1978. С. 161, 166; Шаскольский, 1995. С. 18; Линд, 1995.
С. 47-48; Лурье, 1997. С. 128; Назарова, 1999. С. 198; Матузова, Назарова,
2002. С. 311.
721 Шаскольский, 1978. С. 162, прим. 62.
722 См. прим. 448 и 681.
723 Chronicon episcoporum Finlandensium. Р. 132.
724 Donner, 1929. S. 235; Donner, 1968. S. 78; Hornborg, 1944. S. 186.
725 Шаскольский, 1978. C. 163-164, 166.
726 Donner, 1929. S. 225; Jaakkola, 1938. S. 277; Juva, Juva, 1964.
S. 136-139; Jokipii, 1965. S. 18. См. подробнее: Шаскольский, 1978.
С. 197-199.
727 Кирпичников, 1996. С. 31; Андреев, 1996. С. 249; Матузова, Назарова,
2002. С. 311. Ранее Е. Л. Назарова ассоциировалась в своих выводах
с И. П. Шаскольским (Назарова, 1999. С. 198).
728 Феннел, 1989. С. 143; Андреев, 1996. С. 249; Кирпичников, 1996. С. 31;
Матузова, Назарова, 2002. С. 311; Jutikkala, Pirinen, 2003. Р. 52.
729 Кучкин, 1996. С. 26, прим. 74.
730 Тихомиров, 1975. С. 330; Шаскольский, 1978. С. 158; Шаскольский,
1995. С. 17; Шишов, 1995. С. 32; Кирпичников, 1996. С. 40-41, прим. 4.
731 См.: Ammann, 1936. S. 215; Benninghoven, 1965. S. 376.
732 НПЛ, 31, 218-219. См. также: Шаскольский, 1978. С. 62-66.
733 Арциховский, 1969. С. 310-311; Шершов, 1994. С. 200; Матузова, На-
зарова, 2002. С. 311.
734 Rein, 1968. S. 41-44; Ailio, 1917. S. 47; Donner, 1929. S. 225; Jaakkola,
1938. S. 279; Гадзяцкий, 1940. C. 133; Пашуто, 1968. C. 293; Juva, Juva,
1964. S. 139-140; Шаскольский, 1978. C. 158-159.
735 Кирпичников, 1996. C. 31.
Примечания 379
736 Кучкин, 1986-6. С. 24; Кучкин, 1994. С. 57; Кучкин, 1996. С. 14.
737 ЛЛ, 479.
738 ЛЛ, 479. Следует отметить, что последние три слова читаются различ-
но в некоторых списках первоначальной редакции ЖАН. Список XV века
из Синодального собрания Государственного исторического музея (№ 154),
изданный БЛДР, обрывает фразу на слове «станы» (ЖАН, 2000. С. 360).
В списке ЖАН из НПЛ младшего извода фраза звучит: «скажете ему станы:
оврете во н^ъ» (НПЛ, 292). Именно это чтение считает первоначальным ве-
дущий обследователь ЖАН Ю. К. Бегунов: «оврытья» — это испорченное
от «оврете во» (Бегунов, 1965. С. 165, прим. 37). С этим заключением со-
гласен И. П. Шаскольский (Шаскольский, 1978. С. 188, прим. 172).
739 Кучкин, 1994. С. 57; Кучкин, 1996. С. 14.
740 Назарова, 1999. С. 198-199; Назарова, 2002. С. 29; Матузова, Назаро-
ва, 2002. С. 312; Назарова, 2003. С. 222; Сорокин, 1993. С. 12.
741 Кирпичников, 1996. С. 40-41, прим. 4.
742 НПЛ, 308-309.
743 Кирпичников, 1996. С. 40-41, прим. 4.
744 Кучкин, 1996. С. 14. Совершенно напрасно В. А. Кучкин в другой рабо-
те указывает на возможное «редакционное вмешательство» в текст статьи
1240 г. НПЛ в 60-е гг. XIII в., что якобы могло привести к коррекции целей
шведского похода: вместо строительства крепости покорение всей земли
(Кучкин, 1999. С. 133). У этого предположения мало оснований.
745 См. прим. 495.
746 НПЛ, 91, 330. См. подробнее: Шаскольский, 1987. С. 10-63.
747 Е. Л. Назарова считает, что целью шведов была постройка крепости
в устье Ижоры, но при этом исследовательница отвергает «религиозные мо-
тивы в походе шведов на Неву»: «К крестовым походам относить данную во-
енную экспедицию нет никаких оснований» (Назарова, 1999. С. 198-199).
Однако для чего же нужна была крепость? Укрепиться в невском устье без
поддержки местных жителей шведы вряд ли смогли, а поддержка местных
жителей в те годы шла рука об руку с христианской миссией. С очевидны-
ми мерами по христианизации было связано строительство и других швед-
ских крепостей: Або, Тавастхус, Нарва. В устье Даугавы Мейнард первым
делом договорился с местными жителями о строительстве крепости, что со-
вмещалось с проповедью. В 1240 г. со шведами прибыло несколько (!) епи-
скопов — высадка напоминала датский поход 1219 г. Возможно, и планы
были те же: закрепиться в новом замке, а затем крестом и мечом обратить
местных жителей. Просто построить замок и не заниматься миссией — та-
кой план был бы крайне необычным.
748 См. прим. 493.
380
Хрусталев JC Г. Северные крестоносцы
749 ЖАН, 2000. С. 360; ЛЛ, 479. Очевидно, под «родом» подразумеваются
не ближайшие родственники, а племя ижорцев в целом (Шаскольский,
1978. С. 187; Матузова, Назарова, 2002. С. 315, прим 16).
750 ЖАН, 2000. С. 360; ЛЛ, 478. См. также: Матузова, Назарова, 2002.
С. 314, прим. 12.
751 ЖАН, 2000. С. 360; ЛЛ, 478.
752 ЖАН, 2000. С. 360; ЛЛ, 478.
753 ЖАН, 2000. С. 360.
754 Шаскольский, 1978. С. 187-188; Кирпичников, 1996. С. 31; Jutikkala,
Pirinen, 2003. Р. 52. В. А. Кучкин считает, что от Пелгусия Александр полу-
чил только «уточняющие данные о расположении шведского лагеря» уже во
время марша к Неве (Кучкин, 1996. С. 14).
755 ЛЛ, 479.
756 Гадзяцкий, 1940. С. 130; Шаскольский, 1978. С. 187; Назарова, 2002.
С. 22.
757 Kirkinen, 1963. S. 80; Шаскольский, 1978. С. 187, прим. 166; Бегунов,
1984. С. 76-77. Представители финской фамилии Пелконен утверждают,
что они действительно происходят от Пелгусия. Примерно в XIV в. они пе-
реселились на Карельский перешеек в район средней Вуоксы, а затем были
деревенскими старшинами в северном Саво (район Куопио) и владели зем-
лями в Вуорисало. Позднее Пелконены расселились в других регионах
Финляндии. В Лапландии есть область «Пелкоеенниеми» (буквально «мыс
Пелконенов»). См. подробнее: Бегунов, 1984. С. 84-85.
758 НПК, 1851. С. 221, 318; Гадзяцкий, 1940. С. 130. О этой писцовой книге
см.: ПКНЗ, 1999. С. 10-11, 13-16.
759 Гадзяцкий, 1940. С. 130. Как верно заметила Е. Л. Назарова, выраже-
ние «некий муж» при описании Пелгусия говорит о том, что он был не един-
ственным старейшиной ижорцев. Соседние сельские округа возглавляли
другие старейшины, которые вовсе не должны автоматически считаться
новгородскими союзниками. Они вполне могли выступать соперниками как
в верховенстве над своими соплеменниками, так при определении внешне-
политических приоритетов. См.: Матузова, Назарова, 2002. С. 315-316,
прим. 16.
760 НПЛ, 65, 270.
761 НПЛ, 78, 295, 327.
762 LUB, III. S. 33-34, № 169; SLVA. S. 232, № 242; Матузова, Назарова,
2002. С .257-258.
763 LUB, III. S. 55, 363, № 231, 283b; Матузова, Назарова, 2002.
С. 276-279.
Примечания
381
764 Rein, 1968. S. 43. В 1838 г. Рейн опубликовал специальное исследова-
ние, посвященное епископу Томасу (Biskop Thomas och Finland i hans
tid), чем утвердил в зарубежной историографии высокую оценку деятельно-
сти этого иерарха.
765 См. подробнее: Шаскольский, 1978. С. 167.
766 Pipping, 1926. S. 99; Donner, 1929. S. 224; Jaakkola, 1938. S. 246,
278-280, 283. См. подробнее: Шаскольский, 1978. С. 167-168, прим.
90-91.
767 Шаскольский, 1978. С. 168-169.
768 В «Хронике епископов Финляндских» епископа Павла Юстена (1575 г.)
содержится указание, что в 1248 г. Томас бежал из Винляндии на Готланд
«из страха перед куронами и русскими» (Curonum et Ruthenorum), то есть
куршами и русскими (Juusten, 1859. Р. 120; Chronicon episcoporum
Finlandensium. Р. 132; FM, I. S. 38-39, № 95). В свое время Г. Рейн убеди-
тельно показал, что опасаться куршей финляндскому иерарху было нелепо,
а в источнике содержится досадная описка: вместо «куроны» (в средневеко-
вых источниках чаще всего — curones, choriones, chariones, coeri, kyri,
curi, curetes) следует читать «карелы» (в источниках чаще всего — carjali,
careli, coreli, kyriali, kiriali, kyrii, kyri, kuri) (Rein, 1829. P. 29). Эта трак-
товка была принята исследователями: Yrjo-Koskinen, 1874. S. 29; Шасколь-
ский, 1978. С. 69, прим. 112; Пашуто, 1968. С. 148.
769 Шаскольский, 1978. С. 169-170.
770 Пашуто, 1956. С. 177; Jokipii, 1965. S. 19; Juva, Juva, 1964. S. 140; Шас-
кольский, 1978. С. 170-171.
771 Карамзин, 1988. Кн. 1, т 4. С. 17-18, прим. 24; Тихомиров, 1975.
С. 330; Шаскольский, 1978. С. 171; Щапов, 2003. С. 193.
772 Издание текстов «Рукописания»: Накадзава, 2003. С. 119-132. О дати-
ровке и месте создания: Шаскольский, 1978. С. 173; Накадзава, 2003.
С. 109-114, 115.
773 НПЛ, 339.
774 НПЛ, 359-362. См. подробнее: Fennell, 1966. S. 1-9; Шаскольский,
1987. С. 142-164.
775 См.: Шаскольский, 1978. С. 174-175; Накадзава, 2003. С. 3-4, 83-96.
776 В древнейшей новгородской редакции «Рукописания Магнуша» гово-
рится «князь Белгерь» (Накадзава, 2003. С. 119). Во всех остальных пяти
редакциях — «местерь Бельгерь» (Накадзава, 2003. С. 121, 123, 125, 127,
129, 131).
777 Н4Л, 223. Имя Биргера ни в одной другой русской летописи не встреча-
ется (Лурье, 1976. С. 76; Накадзава, 2003. С. 84, прим. 12).
382
Хрусталёв Д. Г- Северные крестоносцы
778 Шаскольский, 1978. С. 172-176; Лурье, 1997. С. 128, прим. 69; Линд,
1995. С. 49-50; Накадзава, 2003. С. 20-22.
779 Шаскольский, 1978. С. 176.
780 Накадзава, 2003. С. 84, прим. 12.
781 Шаскольский, 1978. С. 177; Лурье, 1997. С. 127-128; Щапов, 2003.
С. 193.
782 DS. № 344, 360; Diarium fratrum minorum Stockholmensium // Scrip-
tores rerum Svecicarum. I. Stockholm, 1818. S. 71. См. также: Engstrom,
1924. S. 419; Donner, 1929. S. 363; Jokipii, 1965. S. 19; Шаскольский, 1978.
C. 177, прим. 124.
783 Шаскольский, 1978. С. 177-178; Шаскольский, 1995. С. 18-20.
784 Сорокин, 1993. С. 14; Кирпичников, 1995. С. 28; Шишов, 1995. С. 32;
Матузова, Назарова, 2002. С. 312; Головко, 2006. С. 325.
785 Линд, 1995. С. 50-51.
786 Накадзава, 2003. С. 90.
787 Линд, 1995. С. 50-51.
788 Engstrom, 1924. S. 419; Шаскольский, 1978. С. 177. Биргер уже в конце
1230-х гг. выступает в качестве второго лица в государстве. Его печать при-
вешивают к документам после королевской (DN, 1994. Р. 25). Например,
к грамоте о разделе владений цистерцианского монастыря Нидала (Nydala)
в Центральной Швеции, датируемой 1236-1238 гг., привешено три печати:
короля Эрика, аббата монастыря и Биргера (DN, 1994. Р. 94 (Nyd. 20)).
Также к следующей по времени монастырской грамоте привешены три пе-
чати: короля, епископа Линчепинга Ларса (Лаврентия) и Биргера (DN,
1994. Р. 95 (Nyd. 21)).
789 Линд, 1995. С. 48. Того же мнения английский историк Дж. Феннел:
Феннел, 1989. С. 142.
790 Hafstrom, 1949. S. 60; Шаскольский, 1978. С. 64; Шаскольский, 1987.
С. 32-33. Шведский исследователь Г. Хавстрем, посвятивший комплекто-
ванию ледунга специальную работу, допускал, что один корабль мог перево-
зить до 100 человек, хотя практически их было меньше. Общую числен-
ность ледунга в ХП-ХШ в. он оценивал в 280 кораблей (Hafstrom, 1949.
S. 60).
791 Справедливости ради следует заметить, что в 1300 г. на Неву прибыло
войско в составе 1100 человек, которое, как считал И. П. Шаскольский,
представляло ледунг, а возглавлял его марск (маршал; военный министр
Швеции) Торгильс Кнутссон (Torgils (Torkel) Knutssoiv, ум. 1306), «факти-
ческий правитель Шведского государства» (Шаскольский, 1987. С. 33). Од-
нако делая вывод о ледунге, исследователь ссылался только на двух авто-
ров — финско-шведского филолога Рольфа Пиппинга (Rolf Pipping;
Примечания
383
1889-1963), комментировавшего «Хронику Эрика» (Pipping, 1926. S. 456),
и финско-шведского историка и политика Эрика Хурнборга (Eirik М.
Hornborg; 1879-1965), коснувшегося в своих работах чуть ли не всех пе-
риодов истории Балтики и специально отметившего события на Неве
1300-1301 гг. в трех книгах, изданных в период мировой войны
в 1941-1945 гг. (Hornborg, 1941. S. 29, 35; Hornborg, 1944. S. 217;
Hornborg, 1945. S. 65). В другой работе, Шаскольский специально отметил,
что шведский ледунг уже в середине XII в. достигал 200 кораблей
(Hafstrbm, 1949. S. 62-63; Шаскольский, 1978. С. 64, прим. 92), а при вы-
садке в 1300 г. их, должно быть, было не более 30 (если по 40 человек на
корабль) или 50, как считал Хурнборг (Hornborg, 1944. S. 218; Шасколь-
ский, 1987. С. 33). Надо полагать, что в 1300 г. если речь и шла о ледунге, то
только в усеченной форме. Про Торгильса также следует заметить, что пра-
вителем Швеции он был при несовершеннолетнем короле Биргере Магнус-
соне (Birger Magnusson; 1280-1321; король в 1290-1318 гг.), то есть в пе-
риод с 1290 по 1298 г., а в 1300 г., как предположил сам Шаскольский,
с ним, кажется, мало считались даже рядовые воины, о чем свидетельству-
ет только однократное упоминание его имени в «Хронике Эрика», состав-
ленной два десятилетия спустя после описанных событий (Шаскольский,
1987. С. 33-34). Выходит, что своей высадкой на Неве Торгильс пытался
поднять свой авторитет при дворе, заручившись славой крестоносца и коло-
низатора; то же можно предположить и для Биргера в 1240 г., но никак не
для Ульфа Фаси.
792 НПЛ, 327.
793 Шаскольский, 1987. С. 18, 32; НПЛ, 91, 330-331. Ср.: Хроника Эрика,
1994. С. 51.
794 Шаскольский, 1978. С. 146 (прим. 87), 152 (прим. 28).
795 Этого мнения придерживаются: Гумилев, 1992. С. 522; Линд, 1995.
С. 50-51; Urban, 2003. Р. 93.
796 См.: Шаскольский, 1954. С. 154-156.
797 Сорокин, Жуков, 2003. С. 214-215.
798 В. Т. Пашуто считал, что Пелгусий сторожил путь от моря к Новгороду,
«видимо», «по обоим берегам залива» (Пашуто, 1956. С. 176). По мнению
И. П. Шаскольского, ижорский старейшина следил за фарватерами, соеди-
няющими Неву с морем: по Большой Неве и по Малой. То есть дозорным
центром Пелгусия являлся Васильевский остров (Шаскольский, 1978.
С. 188). Е. Л. Назарова считает, что «оба пути», которые стерег Пелгусий,
это морской путь — участок побережья до устья Невы, и речной — от
устья Невы вверх по течению реки», а шведов он заметил еще в море (Ма-
тузова, Назарова, 2002. С. 316; Назарова, 2003. С. 222). Однако в средние
века Неву не считали рекой, но «морским устьем», соединяющим море
384
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы.
и Ладожское озеро. См. приложение № 15/1 к тому 2. Различий в судоход-
стве между Финским заливом и Невой не проводилось. Поэтому, есть осно-
вания считать предположение Шаскольского более близким к действитель-
ности с одной оговоркой. Не следует забывать о судоходных возможностях
Большой Невки, узкой, но вполне приемлемой трассы (Сорокин, Жуков,
2003. С. 214), контроль за которой стоит осуществлять не с Васильевского
острова, а с Петроградского или с южного берега Невы. 1 августа 1228 г.
ладожане заняли, предположительно, именно Петроградский остров, тем
самым преградив «обою пути» для отступления разгромленной еми. Тава-
сты, не желавшие вступать в новый бой, вынуждены были побросать свои
корабли и бежать домой по суше, лесом, где были перебиты корелами
и ижорой (см. с. 159-160). Надо полагать, «зона ответственности» Пелгу-
сия простиралась вдоль южных побережий Невы и частично Финского за-
лива — наиболее оживленной торговой трассы. С южного берега Невы
в районе реки Фонтанки можно было контролировать действительно все ва-
рианты водных путей в Новгород — как вдоль северного берега Финского
залива, а затем по Большой Невке, так и вдоль южного берега Финского за-
лива, а потом по Большой Неве.
799 НПЛ, 77. Отсутствие в этом тексте среди памятей, отмечаемых
15 июля, упоминания св. князя Владимира привело исследователей к пред-
положению, что его канонизация состоялась позднее: после июля 1240 г. —
возможно, до 1263 г. (Голубинский, 1903. С. 64, прим. 1; Хорошев, 1986.
С. 86-88; Лосева, 2001. С. 91).
800 Шаскольский, 1978. С. 190; Гумилев, 1992. С. 522; Кучкин, 1994. С. 57;
Шаскольский, 1995. С.21; Шишов, 1995. С. 32-34.
801 Порфиридов, 1947. С. 141; Кирпичников, 1995. С. 26; Кирпичников,
1996. С. 31-32. Гипотеза А. Н. Кирпичникова убедила Е. Л. Назарову: Ма-
тузова, Назарова, 2002. С. 312-313.
802 Шаскольский, 1978. С. 190, прим. 179.
803 ЖАН, 2000. С. 360; Кучкин, 1996. С. 27.
804 Караев, Потресов, 1970. С. 115-117, 125-127.
805 Шаскольский, 1978. С. 190.
806 Шишов, 1995. С. 33.
807 Порфиридов, 1947. С. 141; Шаскольский, 1978. С. 186-187.
808 Шаскольский, 1978. С. 189, прим. 174.
809 Пашуто, 1956. С. 179; Караев, Потресов, 1970. С. 115-117, 125-127;
Пашуто, 1974. С. 96-97.
810 Шаскольский, 1978. С. 189, прим. 175.
811 Шаскольский, 1990. С. 140.
Примечания
385
812 Дегтярев, 2004. С. 208.
813 Сорокин, 1993. С. 13; Матузова, Назарова, 2002. С. 318-319.
814 Дегтярев, 2004. С. 208.
815 Хроника Эрика, стих 1474; Шаскольский, 1987. С. 18, 37.
816 ЖАН, 2000. С. 362.
817 ЖАН, 2000. С. 362.
818 О том, что было воскресенье, и дату сообщает летопись: НПЛ, 77.
О времени начала боя в литературе почему-то разгорелся спор. Часосчисле-
ние в Древней Руси и Византии начиналось от восхода солнца (Каменцева,
2003. С. 53-54). Вслед за Л. В. Черепниным В. А. Кучкин считает, что
«6 часов дня» 15 июля — это современные 8 часов 35 минут, то есть около
половины девятого утра (Черепнин, 1944. С. 50; Кучкин, 1996, 14).
И. П. Шаскольский, а за ним и Е. Л. Назарова, определяли момент начала
сражения — «11-й час утра по современному счислению» (Шаскольский,
1978. С. 185, прим. 158; Матузова, Назарова, 2002. С. 317, прим. 22). А. Н.
Кирпичников считал, что бой начался в полдень (Кирпичников, 1996.
С. 32). Однако восход солнца в Санкт-Петербурге 2-15 июля происходит
около 3 часов 45 минут (если не учитывать перехода на летнее время), сле-
довательно, «6 часов дня» в 1240 г. — это около 10 утра.
819 Кирпичников, 1996. С. 32.
820 Кирпичников, 1996. С. 33.
821 См: ЖАН, 2000. С. 362.
822 Пашуто, 1956. С. 178; Кирпичников, 1996. С. 32.
823 Кирпичников, 1996. С. 32.
824 НПЛ, 77.
825 Янин, 1974. С. 92-93.
826 Янин, 1974. С. 92.
827 Янин, 1974. С. 93.
828 ЖАН, 2000. С. 362.
829 ЖАН, 2000. С. 360.
830 ЖАН, 2000. С. 360.
831 При рассмотрении новгородских летописных известий по Ледовому по-
боищу 1242 г. мы обнаружим специальный акцент на борисоглебском куль-
те: «Богъ же и Святая Софья и святою мученику Бориса и Гаева, еюже ради
новгородци кровь свою прольяша, те\ъ святы\ъ великыми молитвами пособи
Богъ князю Александру» (НПЛ, 78). Однако это указание никак не связано
с ЖАН, автор которого летописью не пользовался и после событий на Неве
Бориса и Глеба не упоминал.
386
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
832 ЛЛ, 469. См. подробнее: Антипов, 2000. С. 14-16.
833 ЛЛ, 473. См. подробнее: Антипов, 2000. С. 17-18.
834 НЛ, 167. См. подробнее: Антипов, 2000. С. 25-27.
835 Летописи действительно не упоминают освящения или закладки иных
храмов на Северо-Востоке Руси от монгольского нашествия вплоть до 1285
г. И. В. Антипов в своем каталоге для указанного региона в это время учи-
тывает еще только ремонты полов и кровли в Успенских соборах Владими-
ра и Ростова в 1280 г. (что не потребовало освящения), а также гипотети-
ческое строительство Успенского собора Тверского Отроча монастыря
в конце 1260-х или начале 1270-х гг. (Антипов, 2000. С. 18-22). Судя по ле-
тописи, первым каменным храмом, заложенным в Северо-Восточной Руси
после 1238 г. был Спасо-Приображенский собор в Твери 1285-1290 гг.
(ЛЛ, 482-483; Антипов, 2000. С. 22).
836 Княжеским придворным — ловчим — в ЖАН назван только Яков, «ро-
домъ полочдникъ». Затем рассказывается о геройствах новгородца Миши,
а потом «Пятый от молодых его, имекемъ Сава» и «Шестым от слугъ его,
имекемъ Рдтмиръ» (НПЛ, 293; ЖАН, 2000. С. 362; ЛЛ, 480). Создается
впечатление, что «его» относится к Мише, но исследователи считают, что
это указание именно на князя. Причем если о Ратмире никто не высказыва-
ет сомнений в его принадлежности к княжеской дружине, то о Савве поче-
му-то иногда пишут, что он, «вероятно», мог принадлежать к «сословию мо-
лодших новгородцев» (Янин, 1974. С. 93; Матузова, Назарова, 2002. С. 318,
прим. 29, 31). Ср.: Шаскольский, 1978. С. 183 (прим. 153), 191. В ЖАН
формуляры обозначения Саввы и Ратмира совпадают («от слуг его», «от мо-
лодших его»), соответственно, оба они либо принадлежат к княжеской дру-
жине, либо нет. Полагаем, что автор ЖАН демонстрирует хорошую осве-
домленность о придворном статусе невских героев: один ловчий, другой из
младшей дружины, третий просто слуга.
837 НПЛ, 164, 472; Янин, 2003. С. 204; Северинов, 2004. С. 131-132, 135.
838 НПЛ, 54, 253, 446.
839 Янин, 2003. С. 184; Северинов, 2004. С. 132.
840 НПЛ, 54, 253; Янин, 1974. С. 93.
841 НПЛ, 54, 253.
842 Костомаров, 1863. С. 85; Беляев, 1864. С. 307; Фроянов, 1995. С. 409.
843 Петров, 2003. С. 176.
844 НПЛ, 57, 257.
845 НПЛ, 57, 257.
846 Собственно, Сбыслав Якунович впервые упоминается в летописи в 1229
г. в составе новгородцев, которых забрал с собой Михаил Черниговский,
Примечания
387
оставив на севере сына Ростислава (НПЛ, 68, 275) — Сбыслав отмечен
в перечне на втором месте из шести, что должно указывать на его особую
знатность и влиятельность, но не на «прусское» происхождение.
847 Временник ОИДР. Кн. 10, М., 1851. С. 180; Сборник материалов по ис-
тории предков царя Михаила Федоровича Романова. Ч. 1. СПб, 1901.
С. 121, 135, 343; Янин, 1974. С. 93; Янин, 1977. С. 134; Янин, 2003. С. 221.
848 См.: Временник ОИДР. Кн. 10. М., 1851. С. 107, 108, 180; Янин, 1977.
С. 205.
849 Новгородский историко-архитектурный музей-заповедник, № 11035, лл.
4-6; Макарий, 1860. С. 186-187, прим. 127; Азбелев, 1960. С. 98-99;
Янин, 1977. С. 207-208; Янин, 2003. С. 220-221.
850 См.: Веселовский, 1969. С. 196-210.
851 Веселовский, 1969. С. 196.
852 Янин, 1977. С. 207.
853 Янин, 1977. С. 212.
854 НПЛ, 404; Янин, 1977. С. 211-212.
855 См.: Аничков, 1916; Янин, 1977. С. 211.
856 Янин, 1977. С. 134. То, что Михаил в родословце назван погребенным
в Михайловской церкви, а в синодике — в Вознесенской, В. Л. Янин счита-
ет ошибкой и признает достоверным его захоронение в Вознесенском храме
на Прусской улице (Янин, 1977. С. 211).
857 См. подробнее: Зимин, 1988. С. 161-167; Коновалов, 1999. С. 96-100.
858 Временник ОИДР. Кн. 10. М., 1851. С. 102. Иногда пропускают Якуна,
а Алекса превращается в сына Ратши (Временник ОИДР. Кн. 10. М., 1851.
С. 168-169).
859 Модзалевский, Муравьев, 1932. С. 8.
860 Веселовский, 1969. С. 39.
861 НПЛ, 88, 319. См.: Коновалов, 1999. С. 99-105.
862 «Род Кутузовых. Гдврило пришол из Немец к Великому Князю Алекс дндру
Ярослдвичу Невскому, а у Гдкрилд сын Ондрей, у Ондрея сын Прокшд...» (Вре-
менник ОИДР. Кн. 10. М., 1851. С. НО, 261). «Род Бороздиных- Пришел
к Москве к великому Князю Ивдну Ддниловичу нз Боложскдго Государства
Юрьи В лаз и ним Гаврилович...» (Временник ОИДР. Кн. 10. М., 1851. С. 175).
863 Веселовский, 1969. С. 42.
864 Шаскольский, 1978. С. 183-184, прим. 154.
865 Матузова, Назарова, 2002. С. 318, прим. 30.
866 См., например: Пашуто, 1956. С. 178.
388
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
867 НПЛ, 56. Упоминается битва на Колокше («на КулАчьце»), состоявшая-
ся около Суздаля в 1096 г., где князь Мстислав Владимирович с новгород-
цами разгромил черниговского князя Олега Святославича (ЛЛ, 240; Седо-
ва, 1997. С. 12).
868 НПЛ, 66, 271.
869 НПЛ, 71, 72, 280, 281.
870 НПЛ, 82, 309.
871 Арциховский, 1938. С. НО.
872 См.: Янин, 2003. С. 225-227, 237-243.
873 Янин, 1998-6. С. 192-202.
874 Арциховский, 1938. С. НО. Зимой 1251/1252 гг. от лица Александра
Невского посольство в Норвегию возглавлял некий «Микьял». Т. Н. Джак-
сон считает, что за этих характерным именем скрывается Миша (не назы-
ваемый по отчеству) — герой Невской битвы (Джаксон, 1995. С. 136).
875 Янин, 1998-6. С. 196; Янин, 2003. С. 220-221.
876 Молчанов, 1988. С. 104-105. А. А. Молчанов вполне убедил Т. Н. Джак-
сон (Джаксон, 1995. С. 139, прим. 24).
877 НПЛ, 81-82, 308-309.
878 Петров, 2003. С. 218.
879 Между прочим, летописи в эти годы известны еще два Гавриила: первый —
«Глврипл на ДуБяници» (Гавриил с Лубяной улицы) — упоминается в 1228 г. в ка-
честве одного из участников посольства к Михаилу Черниговскому (НПЛ, 67,
274), а второй — «Гдврнл ГорислАлич» (Гавриил Гориславич) — псковский
воевода, погибший при штурме Изборска осенью того же 1240 г. (НПЛ, 77,
294, 449). Это не говоря об уже упомянутом «Гавриле Кыяниновиче» из
1270 г. (НПЛ, 88,319).
880 Янин, 1977. С. 204, прим. 1.
881 НПЛ, 77.
882 ГЛ. XXIII, 2.
883 Кроме Финляндии выход к Балтийскому морю имели Три шведские
епархии — Упсала (архиепископия; области севернее Меларена), Стренг-
несс (области южнее Меларена) и Линчёпинг (от озера Веттерн до Балтики
(Эстергётланд) и южнее до датской границы). На северо-запад от Меларена
и вплоть до Норвегии распространялась епархия Вестерос. Участие архи-
епископа Упсальского — главы шведской церкви — в авантюре на Неве
предположить затруднительно. Для епископа Линчёпингского, в диоцез ко-
торого входил Готланд с его купцами и русскими связями, эта также слиш-
ком рискованное предприятие. Пожалуй, на роль участников шведской ин-
тервенции на Неву могут подходить только Николаус из Стренгнесса
Примечания
389
и Магнус из Вестероса, чьи резиденции были близки к Меларену, а епар-
хии, зажатые соседями, не имели перспектив для расширения.
884 Линд, 1995. С. 47.
885 Линд, 1995. С. 47. Того же мнения: Шаскольский, 1978. С. 192, прим.
188.
886 ЖАН, 2000. С. 360.
887 Матузова, Назарова, 2002. С. 313, прим. 9.
888 Лурье, 1997. С. 107-108.
889 Встречается немало созвучных Спиридон-Свиридон-Свирид шведских
имен, как то Svenbjorn, Fribjorn, Styrbjorn, Stynbjorn. Ближе всего было
бы похожее на Svibalki (жгущий лес) — Svibjorn (паленый или обожжен-
ный медведь) — Свидбьёрн — Сви(ри)д’орн.
890 ЖАН, 2000. С. 362. В некоторых поздних редакция ЖАН говорится, что
«печать» была возложена мечем (Бегунов, 1965. С. 166).
891 Кирпичников, 1996. С. 33.
892 Шаскольский, 1978. С. 186.
893 Бегунов, 1965. С. 166.
894 Пашуто, 1956. С. 178; ЖАН, 1995. С. 203; Шишов, 1995. С. 35; Матузо-
ва, Назарова, 2002. С. 317, прим. 23.
895 Картон, гуашь; 28x45 см; Государственный Русский музей, Санкт-
Петербург.
896 Christiansen, 1997. Р. 117.
897 См. подробнее: Шаскольский, 1978. С. 197-206.
898 См. подробнее: Шаскольский, 1978. С. 72-105.
899 Паушто, 1968. С. 421; Джаксон, 1991. С. 163; Назаренко, 2001. С. 582,
590.
900 См. подробнее: Баумгартен, 1931; Gallen, 1976.
901 ЛЛ, 473; СЛ, 106. В квадратных скобках пояснения Д. X.
902 НПЛ, 304. В Лаврентьевской летописи говорится неопределенно: «пове-
же на неведому землю» (ЛЛ, 473), а в ее Академическом списке почти как
в новгородской: «приде Неврюнъ и прогна князя Андрея за море» (ЛЛ, 524).
903 С1 Л, 327-328.
904 ЛЛ, 473-474.
905 НПЛ, 307.
906 НПЛ, 308-309.
907 ЛЛ, 474.
908 Шаскольский, 1978. С. 191.
390
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
909 Матузова, Назарова, 2002. С. 318, прим. 26.
910 ЖАН, 2000. С. 362.
911 Такого обычая не было и у скандинавов. Скорее всего, речь идет о не-
правильном понимании событий книжником. Либо шведы отправили домой
раненых, либо они забрали с собой тела знатных воинов и вовсе не собира-
лись топить эти корабли; затопление — это уже домысливание наблюдате-
лей. Ср.: Матузова, Назарова, 2002. С. 314.
912 Шаскольский, 1978. С. 193-194; Кирпичников, 1996. С. 33.
913 Сорокин, 1993. С. 14.
914 См.: Шаскольский, 1987. С. 32.
915 Шаскольский, 1987. С. 34.
916 Шишов, 1995. С. 32; Кучкин, 1996. С. 15; Соколов, 2004. С. 260.
917 Кирпичников, 1995. С.26; Кирпичников, 1996. С. 34.
9,8 Сорокин, 1993. С. 13; Шишов, 1995. С. 34-36; Соколов, 2004. С. 260.
Иногда считают, что участвовали и карелы (Гадзяцкий, 1941. С. 93; Кочку-
рина, Спиридонов, Джаксон, 1990. С. 21).
919 ЖАН, 2000. С. 362.
920 Шаскольский, 1978. С. 193.
921 Матузова, Назарова, 2002. С. 319; Назарова, 2003. С. 223.
922 Гадзяцкий, 1940. С. 134; Матузова, Назарова, 2002. С. 319; Назарова,
2003. С. 223. И. П. Шаскольский считал, что на участие ижорцев источни-
ки указаний не дают (Шаскольский, 1978. С. 193, прим. 193).
923 НПЛ, 77. Кажущееся противоречие содержится в летописи чуть ниже,
где сказано, что «Князь же Олексдндръ съ новгородци и с ладожаны прндошд
вен здравии». Кроме того, что перед нами летописный штамп, он должен
указывать на отсутствие у победителей серьезных ранений.
924 Кучкин, 1996. С. 15; Кирпичников, 1996. С. 34; Матузова, Назарова,
2002. С. 314, прим. 11.
925 Пашуто, 1956. С. 180; Тихомиров, 1975. С. 330; Шаскольский, 1978.
С. 195. Синодик церкви Бориса и Глеба в Плотницком конце Новгорода
(в Плотниках), составленный около 1456 г., включает памяти «княжих вое-
вод и новгородцькых воевод», погибших в Невской битве (Шляпкин, 1911.
С. 6; Янин, 1974. С. 91-92). Однако речь в данном случае не должна идти
об отражении некоего древнего припоминания — синодик включает памяти
почти всех погибших в боестолкновениях новгородцев за два столетия; мак-
симум, с чем можно согласиться, — перед нами припоминание об участии
в Невской битве как новгородцев, так и княжеской дружины. Ср.: Янин,
1977. С. 131; Шаскольский, 1978. С. 195, прим. 197.
Примечания
391
926 Феннел, 1989. С. 142; Линд, 1995. С. 48. См. критику: Москвитина,
1987. С. 130.
927 Ср.: Кучкин, 1996. С. 15.
928 НПЛ, 78; П1Л, 13; П2Л, 21; ПЗЛ, 81, 87-88; ЛЛ, 470, 523. Известия
других летописей чаще всего носят вторичный характер или подверглись
сильному влиянию ЖАН. См.: Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966.
С. 177.
929 ЖАН, 2000. С. 364.
930 LR, v. 2065-2274; Wartberge, 1863. р. 29; Deutsch-Ordens Chronik.
S. 853; Renner, 1876. S. 32-33; Russow, 1848. S. 17. Подробнее см.: Бегу-
нов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 193-240.
931 П1Л, 13. Так же: ПЗЛ, 81. Псковская вторая летопись сообщает то же,
но датирует битву под Изборском 16 октября, а про немцев говорит, что си-
дели они в Пскове «3 лета» (П2Л, 21).
932 НПЛ, 74, 285.
933 Benninghoven, 1965. S. 376.
934 НПЛ, 77-78.
935 Лабутина, Кулакова, 2003. С. 67-71.
936 НПЛ, 68, 73, 275, 283-284.
937 НПЛ, 74, 285.
938 П1Л, 13; ПЗЛ, 81. В Псковской второй летописи это событие датирова-
но 6746 годом и дело представлено как псковская победа (П2Л, 21). «Ка-
мень» — это, вероятно, городище Камно, расположенное в 8 км к западу от
Пскова у истока р. Каменки, впадающей в р. Великую невдалеке от ее
устья.
939 ЖАН, 2000. С. 358; НПЛ, 290-291. В квадратных скобках — поясне-
ние Д. X. «Сдугы Божия» или «Божии риторе» — так в русских летописях
именовались орденские братья, что является буквальным переводом их са-
моназвания: лат. «milites Dei», нем. «gotes ritter» (См., например: LR,
v. 599, 2010, 4732, 6481).
940 Энгельман, 1858. С. 131-134; Арбузов, 1912. С. 285; Benninghoven,
1965. S. 375; Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 224-225; Тихо-
миров, 1975. С. 366; Матхаузерова, 1995. С. 63; Кучкин, 1996. С. 11; Куч-
кин, 1999. С. 134; Назарова, 1999. С. 195-196; ЖАН, 2000. С. 517; Матузо-
ва, Назарова, 2002. С. 306-307; Соколов, 2004. С. 255-256. Редкое
исключение — И. П. Шаскольский, который считал известие ЖАН о визи-
те Андреаша недостоверным (Шаскольский, 1978. С. 155, прим. 39). См.
также: Лурье, 1997. С. 127-128.
392
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
941 Benninghoven, 1965. S. 374; Назарова, 1999. С. 195; Матузова, Назаро-
ва, 2002. С. 307.
942 Urban, 2003. Р. 91.
943 Энгельман, 1858. С. 112-115, 131-132; Tumler, 1955. S. 265- 266, 618;
Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 224.
944 Чешихин, 1885. С. 345; Арбузов, 1912. С. 285; Tumler, 1955. S. 618;
Benninghoven, 1965. S. 374; Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966.
С. 224; Назарова, 1999. С. 196; Матузова, Назарова, 2002. С. 236, 306-307.
Лат. commendator — буквально «поручитель», впоследствии «командор»,
от этого «комтур» (нем. Komtur). Комтуром называли главу гарнизона зам-
ка. Великий комтур Тевтонского ордена входил в малый капитул и заведо-
вал административно-хозяйственными делами Ордена, осуществлял верхов-
ный контроль за владениями и участвовал в дипломатических миссиях.
В период отсутствия он замещал магистра, а после его смерти исполнял
обязанности главы Ордена до новых выборов. Для обозначения ландмей-
стерских должностей вплоть до середины XIII в. единый термин отсутство-
вал. Главу прусской провинциальной администрации чаще всего именовали
praeceptor, provisor, commendator, и только с середины XIII в. постепенно
начинает доминировать термин magister (нем. Meystir). См.: Armgart, 1995.
S. 75-77; Рогаческий, 2002. С. 122. Вероятно, Андреас считался вторым ли-
цом после магистра в Ливонской ветви Ордена. В мирном договоре с жите-
лями Эзеля, покорившимися Ордену в 1241 г., Андреас фон Вельвен высту-
пал в качестве главы Ливонского ордена и называл себя «рижским
магистром» (magister Rigerensis) (LUB, I. S. 220-222, № 169; Новосель-
цев, Пашуто, Черепнин, 1972. С. 306-308).
945 SLVA. 2 b. S. 248, № 258; LUB, VI. S. 12, № 2725.
946 Арбузов, 1912. С. 285; Tumler, 1955. S. 266; Benninghoven, 1965.
S. 444-445; Матузова, Назарова, 2002. С. 236; Urban, 2003. Р. 96; Урбан,
2007. С. 153.
947 Чешихин, 1885. С. 345; Benninghoven, 1965. S. 374; Назарова, 1999.
С. 196; Матузова, Назарова, 2002. С. 307. Встречаются и иные датировки.
Так, Е. Боннель датировал поездку Андреаса весной-летом 1240 г. (Bonnell,
1862. S. 56), но тогда это должен был быть официальный визит главы Ли-
вонского ордена, что выглядит исключительным явлением, ранее никогда
в истории не повторявшимся и достойным иного упоминания в источниках.
948 Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 225; Назарова, 1999.
С. 195-196. Ср.: Шаскольский, 1951. С. 187, прим. 2.
949 Назарова, 1999. С. 196; Матузова, Назарова, 2002. С. 307. В. А. Кучкин
предполагал, что посольство Андреаса состоялось летом 1236 г. и было свя-
зано с попыткой привлечь новгородцев к крестовому походу на Литву, за-
вершившемуся битвой при Сауле (Кучкин, 1994. С. 56; Кучкин, 1996. С. 11;
Примечания
393
Кучкин, 1999. С. 134). Кроме того, Кучкин сильно преувеличивает самостоя-
тельность Александра Ярославича летом 1236 г., когда, по нашим подсче-
там, Ярослав Всеволодович еще не отбыл из Новгорода в Киев (Хрустелев,
2008. С. 51), он также заставляет предположить, что Андреас фон Вельвен
был меченосцем, а затем (в 1237 г.) перешел в Тевтонский Орден и сразу
достиг там административных высот (Benninghoven, 1965. S. 444-445). Все
это предположить затруднительно. Подробную критику этой гипотезы см.:
Матузова, Назарова, 2002. С. 306-307.
950 Donner, 1929. S. 217-233; Ammann, 1936. S. 226; Пашуто, 1949.
С. 52-76; Шаскольский, 1951. С. 181-185; Пашуто, 1956. С. 174-175;
Рамм, 1959. С. 125-130; Тихомиров, 1975. С. 328; Шаскольский, 1978.
С. 147-1486 153-156; Гумилев, 1992. С. 521; Сорокин, 1993. С. 9; Шас-
кольский, 1995. С. 17; Christiansen, 1997. Р. 113, 133-134; Jutikkala,
Pirinen, 2003. Р. 52; Назарова, 2003. С. 223-224; Соколов, 2004. С. 261.
951 Donner, 1929. S. 224-225.
952 LUB, I. S. 205-208, № 160.
953 Donner, 1929. S. 223; Ammann, 1936. S. 219; Шаскольский, 1978.
C. 153-154. Это признают даже противники концепции о согласованных
действиях стран Запада против Руси в 1240 г.: Назарова, 1999. С. 194;
Urban, 2003. Р. 91.
954 Donner, 1929. S. 217, 222-223, 233; Ammann, 1936. S. 226; Пашуто,
1949. С. 52-76; Шаскольский, 1951. С. 181-185; Рамм, 1959. С. 125-130;
Шаскольский, 1978. С. 153-156; Шаскольский, 1995. С. 17; Christiansen,
1997. Р. 113, 133-134.
955 Шаскольский, 1978. С. 154. См. также: Шаскольский, 1951. С. 183-
185.
956 Donner, 1929. S. 217, 222-223; Шаскольский, 1951. С. 177-187; Пашу-
то, 1956. С. 174-175; Рамм, 1959. С. 122-129; Шаскольский, 1978. С. 153.
957 Шаскольский, 1978. С. 155.
958 Шаскольский, 1978. С. 156; Лурье, 1997. С. 128; Назарова, 1999.
С. 196-197.
959 Например, Г. А. Доннер в качестве аргумента указывал на летнее время
вторжения: якобы походы в Прибалтике обычно проводились зимой,
а лето — это ради возможности шведам совершить переброску сил морем
(Donner, 1929. S. 226-227). Однако как указала Е. Л. Назарова, уже Ген-
рих Латвийский упоминает как зимние, так летние, весенние и осенние во-
енные предприятия (Назарова, 1999. С. 197, прим. 51. См. например: ГЛ.
XX, 2; XXVII, 2; XXVIII, 5-6).
960 Шаскольский, 1978. С. 154.
394
Хрусталев А- Г. Северные крестоносцы
961 С этой сложностью пытался бороться и Г. А. Доннер. Он считал, что
сбор крестоносцев в Ливонии был назначен еще ранее Невской битвы,
а двинулись они к Изборску не позднее 1 сентября, то есть планировались
синхронные нападения, но немцы задержались (Donner, 1929. S. 226).
Сложно представить себе средневековое воинство, которое два месяца
ждет подхода опоздавших. См.: Назарова, 1999. С. 196-197.
962 Феннел, 1989. С. 143, 162; Хёш, 1995. С. 71; Линд, 1995. С. 48, 51-52;
Назарова, 1999. С. 191-201; Selart, 2001. Р. 161-165; Матузова, Назарова,
2002. С. 227.
963 Арбузов, 1912. С. 39; Donner, 1929. S. 213.
964 LUB, I. S. 204-205, № 159.
965 А. Селарт допускает, что договор в Стенби был как-то связан с походом
братьев-рыцарей и датских колонистов в Водскую землю зимой 1240-1241
г., но к нападению на Псков и тем более на Неву он не имел никакого отно-
шения (Selart, 2001. Р. 162).
966 Чешихин, 1885. С. 70; AD, 110-111; Christiansen, 1997. Р. 113; Назаро-
ва, 1999. С. 199-200; Назарова, 2002. С. 30. Г. А. Доннер указывал на сооб-
щение одного позднего источника о том, что датская армия, прибывшая
в Эстонию в 1239 г, позднее отправилась на Русь (Donner, 1929. S. 227).
Е. Л. Назарова убедительно показала, что речь идет о неверных выводах,
которые сделали читатели «Хроники Ливонии» Б. Рюссова (1578 г.), где го-
ворится об участии «мужей короля» в немецком походе на Псков (Назаро-
ва, 1999. С. 200).
967 См.: LUB, I. S. 214-215, № 165-166.
968 LUB, I. S. 216, № 167.
969 LUB, I. S. 220-222, № 169; S. 236, № 180; S. 239, № 182; Чешихин,
1885. С. 7-9; Новосельцев, Пашуто, Черепнин, 1972. С. 306-308; Назаро-
ва, 1999. С. 195.
970 Хёш, 1995. С. 71; Назарова, 1999. С. 195. Немецкий историк Э. Хёш за-
метил, что в «Хронике Пруссии» Петра из Дусбурга вообще проигнорирова-
ны события в Ливонии — как будто ее не было!
971 Назарова, 1999. С. 195.
972 Osten-Sacken, 1907. S. 93-94.
973 Арбузов, 1912. С. 41-42; Хёш, 1995. С. 71; Феннел, 1989. С. 143, 162.
974 Rein, 1968. S. 41-42; Yrjo-Koskinen, 1874. S. 34; Ailio, 1917. S. 48;
Donner, 1929. S. 223; Гадзяцкий, 1941. C. 92; Тихомиров, 1975. C. 328; Па-
шуто, 1956. C. 174-175; Рамм, 1959. C. 129-130; Jokipii, 1965. S. 18; Juva,
Juva, 1964. S. 139-140; Гумилев, 1992. C. 521; Jutikkala, Pirinen, 2003. P.
52.
Примечания
395
975 Urban, 2003. Р. 93; Jutikkala, Pirinen, 2003. P. 52; Christiansen, 1997. P.
113, 133-134.
976 Хёш, 1995. C. 71; Urban, 2003. P. 93, 96, 100; Урбан, 2007. C. 149, 154,
160.
977 LR, v. 2069-2085. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 229- 230.
978 LR, v. 2078-2082.
979 Назарова, 1999. С. 201.
980 Урбан, 2007. С. 154; Urban, 2003. Р. 96, 100.
981 Назарова, 1999. С. 199.
982 Benninghoven, 1965. S. 376; Назарова, 1999. С. 199, прим. 66.
983 LR, v. 2090-2096.
984 LR, v. 2105-2144. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 230- 231.
В квадратных скобках пояснения Д. X.
985 LR, v. 2151.
986 LR, v. 2145-2156. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 231. В квад-
ратных скобках пояснения Д.Х.
987 Подробнее см.: Валеров, 2004. С. 162-164.
988 См.: Соловьев, 1993. Кн. 2, Т. 3. С. 149; Никитский, 1873. С. 96; Чеши-
хин, 1884. С. 352-353; Пашуто, 1956. С. 181-182; Спегальский, 1963.
С. 21; Пашуто, 1968. С. 294; Тихомиров, 1975. С. 332.
989 Назарова, 2002-6. С. 595; Валеров, 2004. С. 164-165;
990 Ср.: Валеров, 2004. С. 165.
991 LR, v. 2157-2161. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 231- 232.
992 Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 219-220; Назарова,
2002-6. С. 595.
993 Osten-Sacken, 1907. S. 105.
994 Пашуто, 1963. С. 104; НПЛ, 86, 316. Исследователи испытывали за-
труднения с идентификацией этого князя Ярополка (Матузова, Назарова,
2002. С. 341, прим. 19).
995 Goetze, 1854. S. 24-26; Ammann, 1936. S. 222; Бегунов, Клейненберг,
Шаскольский, 1966. С. 220-224; Назарова, 2000. С. 40-43; Selart, 2001.
Р. 165; Selart, 2001а. Lk. 115, 122; Матузова, Назарова, 2002. С. 238,
274-275; Назарова, 2002-6. С. 593-594; Валеров, 2004. С. 166.
996 LUB, III. S. 100, № 540а.
997 LUB, III. S. 37-39, № 200а; Ammann, 1936. S. 274-275; Матузова, На-
зарова, 2002. С. 272-274.
998 Ammann, 1936. S. 275-276.
396
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
999 Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 222-223.
1000 См. подробнее: Назарова, 2000. С. 40-43.
1001 LUB, III. S. 37, № 200а; Матузова, Назарова, 2002. С. 273-275.
1002 Назарова, 2002-6. С. 594.
1003 Pickhan, 1992. S. 118; Назарова, 2000. С. 42-43; Selart, 2001. Р. 165;
Матузова, Назарова, 2002. С. 238.
1004 Ammann, 1936. S. 274; Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966.
С. 222; Матузова, Назарова, 2002. С. 272.
1005 Назарова, 2002-6. С. 594.
1006 Назарова, 2002-6. С. 595. Следует сказать, что мы не видим оснований
для такой разрушительной логики. Автор ЛРХ редко следил за законностью
действий своих героев — братьев-рыцарей. Главным для него было право
сильного, которым он восхищался почти на каждой странице своей поэмы.
1007 Даже Е. Л. Назарова в последнее время активно предлагает версию
о том, что за именем Gerpolt скрывается именно Ярополк — такое имя, по
мнению исследовательницы, могло быть у сына Ярослава Владимировича от
первого брака с немкой (Назарова, 2002-6. С. 596; Матузова, Назарова,
2002. С. 238). Этот сын упоминается в летописи под 1243 г. как совершив-
ший в Оденпе убийство своей русской мачехи (НПЛ, 79, 297). Вероятно,
вторым браком Ярослав был женат на псковской боярыне. См. подробнее:
Selart, 2001а; Матузова, Назарова, 2002. С. 321; Охотникова, 2007.
С. 383-384. Стоит добавить, что под Герпольтом из ЛРХ понимать сына
Ярослава Владимировича крайне затруднительно. Прежде всего, он никак
не мог называться королем при живом отце. А также не мог передавать
Псков Ордену, даже если предположить, что Ярослав отказался от своих
прав. Права сына на псковский стол были предельно гипотетичными —
ведь даже его отец там не правил. Кроме того, непонятно как быть с актом
о даровании 1248 г., где упоминается именно Ярослав (Ghereslawo). Если
Ярослав уже передал Псков епископу и Ордену, то что совершил его сын?
1008 НПЛ, 79, 304.
1009 Примечательно, что ранее никто не пытался сопоставить упоминаемо-
го в ЛРХ Герпольта с Юрием Мстиславичем, который был псковским кня-
зем с 1233 г. (НПЛ, 72, 281). В летописях он позднее не упоминается, но
и иных псковских правителей мы в указанный период (1233-1240 гг.) не
знаем. Были ли они? Ведь в ЛРХ однозначно говорится о законном и дейст-
вительном короле Пскова. Имя «Юрий» в форме «Гюрги» вполне могло
быть основой для Gerpolt. Кроме того, за христианским именем Юрий мог-
ло скрываться языческое Ярополк. Смущает только то, что в ЛРХ имя
Юрий упоминается в форме Juries (LR, v. 7746, 7758).
Примечания
397
1010 ЖАН сообщает, что псковичи встречали Александра Ярославича «пред
грлдомъ съ кресты, подающее хвлл¥ Богови» (ЖАН, 2000. С. 364). НПЛ про-
сто не фиксирует конфликтов с псковичами, но указывает, что Псков Алек-
сандр захватил «изгоном», то есть налетом, без планомерного штурма
(НПЛ, 78).
1011 Валеров, 2004. С. 166.
1 0,2 LR, v. 2171-2177. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 232.
1013 ЖАН, 2000. С. 364; Бегунов, 1965. С. 169.
1014 С1Л, 312; ЖАН, 1995. С. 198.
1015 Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 210; Матузова, Назаро-
ва, 2002. С. 238, прим. 23; 239, прим. 27; 327, прим. 27; Валеров, 2004.
С. 168-169. Ниже в ЛРХ говорится, что новгородский князь Александр вы-
гнал из Пскова «обоих братьев», «покончив с их фогством» (LR, v.
2189-2190. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 232).
1016 Матузова, Назарова, 2002. С. 238, прим. 23. Обычно при разделе за-
воеванного Орден получал треть (LUB, I. S. 22-23, № 16), но в данном слу-
чае — вероятно, в связи с особой рискованностью предприятия — братья
выторговали себе половину (LUB, III. S. 37, № 200а; Матузова, Назарова,
2002. С. 273-275).
1017 См.: Валеров, 2004. С. 170.
1018 См.: Рогаческий, 2002. С. 45, 98, 274-275; Рогачевский, 2004. С. 56.
1019 Рамм, 1959. С. 125-126.
1020 ЖАН, 2000. С. 364.
1021 Словарь русского языка XI-XVII в. Вып. 11. М., 1986. С. 27; Срезнев-
ский, 1902. Т. 2, Стб. 365; Валеров, 2004. С. 172.
1022 Валеров, 2004. С. 173.
1023 LR, V. 2195-2197. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 232.
1024 Матузова, Назарова, 2002. С. 197, прим. 1; 235, прим. 3.
1025 Чешихин, 1884. С. 354-355; Валеров, 2004. С. 173-174.
1026 Wartberge, 1863. р. 29. Перевод: Бегунов, Клейненберг, Шаскольский,
1966. С. 232. В квадратных скобках — пояснения Д. X. Вероятно, основы-
ваясь на суждении Вартберга, в Хронике Тевтонского ордена также было
записано о переходе псковичей в католичество (Deutsch-Ordens Chronik.
S. 853; Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 235).
1027 PUB, I. № 209; Матузова, Назарова, 2002. С. 268-269. Перевод: Мату-
зова, Назарова, 2002. С. 269-270.
1028 LR, v. 2186. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 232. Совершенно
не понятно на чем основывался А. В. Валеров, утверждая, что «по крайней
398
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
мере часть псковичей оказала сопротивление Александру Ярославичу» (Ва-
леров, 2004. С. 171). Источники не дают к этому никаких оснований. Если
и были в Пскове люди, недовольные возвращением переяславской династии
и сопротивлявшиеся с оружием, то их было микроскопически мало — так
что даже ливонский хронист их не заметил.
Ю29 участие псковичей в Ледовом побоище отмечают псковские летописи:
П1Л, 13; ПЗЛ, 87-88.
1030 Назарова, 2002-6. С. 597.
1031 НПЛ, 78.
1032 Феннел, 1989. С. 144.
1033 Андреев, 1996. С. 249.
1034 Кучкин, 1994. С. 57; Кучкин, 1996. С. 16; Соколов, 2004. С. 262.
1035 См. с. 168-169.
1036 НПЛ, 78, 295.
1037 Матузова, Назарова, 2002. С. 324, прим. 4.
1038 Рябинин, 1993. С. 224; Рябинин, 2001. С. 135-136.
1039 Валеров, 2004. С. 168.
1040 НПЛ, 78, 295.
1041 НПЛ, 59, 261.
1042 См.: Матузова, Назарова, 2002. С. 295, прим. 4; 324, прим. 6.
1043 Между прочим, это первый случай выделения области Нуова —
Nouve — очевидно, Нева. По русским источникам Нева как отдельный ре-
гион не известна (Матузова, Назарова, 2002. С. 260, прим. 4).
1044 LUB, III. S. 33-34, № 169; SLVA. S. 232, № 242; Матузова, Назарова,
2002. С. 257-258. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 258-259.
1045 См.: Матузова, Назарова, 2002. С. 260, прим. 5.
1046 Чешихин, 1885. С. 70; AD, 110-111; Christiansen, 1997. Р. 113; Назаро-
ва, 1999. С. 199-200; Назарова, 2002. С. 30; Матузова, Назарова, 2002.
С. 260-261.
1047 LR, v. 2105-2144. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 230-231.
1048 НПЛ, 78.
1049 Рябинин, 2001. С. 13.
1050 Nazarova, 2001. Р. 186-187.
1051 Назарова, 2002. С. 30.
1052 LUB, III. S. 34, № 169; SLVA. S. 232, № 242; Матузова, Назарова,
2002. С. 258. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 259.
Примечания
399
1053 Такие исследователи, как Л. Арбузов, А. Швабе и В. Беннинховен,
чаще всего не высказывали излишних сомнений, что под «комтуром Анд-
реасом» в данной грамоте скрывается вице-магистр Андреас фон Вельвен
(SLVA. S. 232, № 242; Benninghoven, 1965. S. 444-445). Тем не менее,
в недавней публикации В. И. Матузова и Е. Л. Назарова отказались как-ли-
бо идентифицировать «комтура Андреаса» и не стали этого комментировать
(Матузова, Назарова, 2002. С. 261, прим. 10). Дело в том, что до середины
XIII в. единого термина для обозначения ландмейстерских должностей не
было. В Пруссии использовались praeceptor, provisor, commendator, и толь-
ко с середины XIII в. их постепенно вытеснил magister (Armgart, 1995.
S. 75-77; Рогаческий, 2002. С. 122). В грамоте от 13 апреля 1241 г. брат
Андреас расположен на первом месте в орденской иерархии — очевидно,
что орденские маршал и камерарий (кассир) были ниже его по статусу. Од-
новременно, в 1241 г. мы знаем, Андреас фон Вельвен был главой Ливон-
ского ордена — он фигурирует таковым в мирном договоре с эзельцами, где
имеет достаточно характерный титул — «рижский магистр» {magister
Rigerensis) (LUB, I. S. 220-222, № 169; Новосельцев, Пашуто, Черепнин,
1972. С. 307-308). Считаем, что сомнения В. И. Матузовой и Е. Л. Назаро-
вой недостаточно обоснованы.
1054 НПЛ, 78, 295. В квадратных скобках — дополнения и пояснения Д. X.
1055 НПЛ, 78, 295.
1056 Кучкин, 1996. С. 17; Кучкин, 1999. С. 136. По мнению В. И. Матузовой
и Е. Л. Назаровой возвращение Александра состоялось не ранее осени 1241
г. (Матузова, Назарова, 2002. С. 324, прим. 7). Вероятно, исследовательни-
цы предпочитают растягивать события по примирению новгородцев со сво-
им князем и сокращать промежуток между походом Александра к Копорью
и отвоеванием Пскова. Летопись позволяет рассуждать и таким образом.
Однако мы считаем, что решение о возвращении Александра было принято
еще в феврале 1241 г., и еще до начала посевной он вернулся в Новгород,
а затем выбил немцев из Водской земли. Представить, что новгородцы це-
лый год (до осени 1241 г.) терпели интервентов в центре своей житницы —
в Водской земле — затруднительно.
1057 НПЛ, 78, 295.
1058 ЖАН, 2000. С. 362. В квадратных скобках — пояснения Д. X.
1059 Эти рассуждения позволяют заключить, что псковичи не участвовали
в немецких нападениях на Водь и Лугу, как об этом писали многие авторы
(Urban, 2003. Р. 95; Валеров, 2004. С. 168; Урбан, 2007. С. 153).
1060 См. подробнее: Хрусталев, 2008. С. 179-220.
1061 НПЛ, 78, 295.
400
Хрусталёв Г. Северные крестоносцы
1062 Возможно, именно это позволило В. А. Кучкину предположить, что
первоначально Александр вторгся в Эстонию, а уже потом «неожиданным
ударом с запада» захватил Псков (Кучкин, 1996. С. 17).
1063 LR, v. 2187-2194. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 232. В квад-
ратных скобках — пояснение Д.Х.
1064 П1Л, 13. В Псковской 2-й летописи о немцах говорится без конфессио-
нальной акцентировки: «иноплеменных Немец», а упоминание помощи Св.
Троицы опущено (П2Л, 21). В Псковской 3-й представлен компромиссный
вариант: «избави от везвожныхъ иноплеменник Немець помощью Святыа
ТроицА» (ПЗЛ, 87).
1065 ЖАН, 2000. С. 364. В квадратных скобках — пояснение Д. X.
1066 П1Л, 13. По Псковской 2-й летописи — «3 летл», но отсчет она начи-
нает с 6747 года — то есть тоже до 6750 мартовского года (П2Л, 21).
1067 LR, v. 2203-2212. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 232-233.
В квадратных скобках — пояснение Д.Х.
1068 ЛЛ, 470.
1069 НПЛ, 78, 295. В квадратных скобках пояснения Д.Х.
1070 Разин, 1940. С. 107; Строков, 1955. С. 261; Ангарский, 1960. С. 117.
1071 Караев, 1996. С. 156.
1072 Караев, 1996. С. 157; Матузова, Назарова, 2002. С. 325.
1073 НПЛ, 73, 283.
1074 О термине «в зажитье» см. с. 186-187. Караев писал, что «в зажитье»
означает — «разместил находившееся при нем войско по населенным пунк-
там, не углубляясь далеко в рыцарские земли» (Караев, 1966. С. 155).
1075 LR, v. 2225-2232. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 233.
1076 LR, v. 2215-2235.
1077 LR, v. 2234-2240. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 233. В квад-
ратных скобках пояснения Д.Х.
1078 А. Н. Кирпичников допускает, что к орденскому войску примкнули от-
ряды датчан из Северной Эстонии (Кирпичников, 1996. С. 35). Думаем, что
это предположение имеет мало вероятности. Датчан исключили из раздела
земель в Пскове и Води, кроме того, они были увлечены внутренней междо-
усобицей, разгоревшейся после смерти короля Вальдемара в 1241 г. В. Ур-
бан считает, что меченосцы, вошедшие в Тевтонский орден, планировали
изгнать датчан из Эстонии после смерти короля Вальдемара (Urban, 2003.
Р. 95; Урбан, 2007. С. 152).
1079 Большинство исследователей считает, что речь идет о разведыватель-
ном отряде, отправленном для выяснения численности немецких войск (Па-
Примечания
401
шуто, 1956. С. 184; Караев, 1966. С. 155; Матузова, Назарова, 2002. С. 325,
прим. 16; Urban, 2003. Р. 98; Урбан, 2007. С. 156).
1080 Домаш ранее упоминается в летописи в 1229 г. в составе бояр, кото-
рых Михаил Черниговский забрал с собой из Новгорода — из шести пере-
численных бояр он назван третьим, сразу после Сбыслава Якуновича
(НПЛ, 68, 275). См. также: Янин, 1991. С. 12-16; Матузова, Назарова,
2002. С. 325, прим. 14.
1081 Под 1245 г. новгородская летопись сообщает, что в помощь новоторж-
цам, погнавшимся за литовцами, грабившими окрестности, пришли «Якидъ
и GpBGTb со тферичи и дмитрокци» (НПЛ, 79). В Синодальном списке НПЛ
записано «£рвбтъ», но в Комиссионном уже конкретно «Керветъ» (НПЛ,
304). Исследователи достаточно единодушно отождествляют этого Кербета
с тем, что участвовал в бою «у моста» в Эстонии, но затрудняются опреде-
лить, был ли он «тверским воеводой» (Пашуто, 1956. С. 184) или «дмитров-
ским наместником» (Кучкин, 1996. С. 26). Е. Л. Назарова почему-то счита-
ет Кербета «новгородским воеводой» (Матузова, Назарова, 2002. С. 325,
прим. 15).
1082 НПЛ, 78, 295. В квадратных скобках — пояснения Д. X.
1083 НПЛ, 78, 295.
1084 Трусман, 1884. С. 44-46.
1085 Gernet, 1896. S. 14-15.
1086 Бунин, 1899. С. 214-219.
1087 Бунин, 1899. С. 218.
1088 Подорожный, 1938; Глязер, 1938; Лурье, 1939; Разин, 1940.
С. 107-109; Тихомиров, 1975. С. 303-367 (перв. изд. 1939, 1941); Мавро-
дин, 1941; Пичета, 1942.
1089 Gernet, 1896. S. 15; Лурье, 1939. С. 27; Тихомиров, 1975. С. 335-336;
Пичета, 1942. С. 32; Порфиридов, 1947. С. 45.
1090 Тихомиров, 1975. С. 373.
1091 Тихомиров, 1975. С. 373.
1092 Тихомиров, 1975. С. 373.
1093 Паклар, 1951. С. 315.
1094 Караев, 1966. С. 14.
1095 Беляев, 1951. С. 65-66; Пашуто, 1956. С. 186-187.
1096 Караев, 1966.
1097 Кустин, 1966. С. 102.
1098 Кустин, 1966. С. 101-102.
1099 Кустин, 1966. С. 102.
402
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
1100 Караев, 1966. С. 146.
1101 Караев, 1966. С. 146; Тюлина, 1966. С. 120.
1102 Караев, 1966. С. 150.
1103 Караев, 1966. С. 146. В квадратных скобках — пояснение Д. X. Опре-
делив единожды, что историческая «Узмень» — это Теплое озеро, Г. Н. Ка-
раев далее в тексте своей статьи пользуется для обозначения бассейна Теп-
лого озера только словом Узмень.
1104 Караев, 1966. С. 150.
1105 Караев, 1966. С. 150.
1106 Караев, 1966. С. 151.
1107 Матузова, Назарова, 2002. С. 326.
1108 Караев, 1966. С. 146.
1109 См.: Караев, 1966. С. 152-153.
1110 Н4Л, 244, 245; Скляревская, 1966. С. 131, 134.
1111 Караев, 1966. С. 16-17, 145-146.
1112 П1Л, 64; ПЗЛ, 152.
1113 П1Л, 64.
1114 ПЗЛ, 152.
1115 П1Л, 64.
1116 ПЗЛ, 152.
1117 Караев, 1966. С. 23.
1118 Ангарский, 1960. С. 117.
1119 Ангарский, 1960. С. 117.
1120 Караев, 1966. С. 16.
1121 Стоит добавить, что глагол «възвратишася» (или «въспятишася») вовсе
не обязательно указывает на «возвращение» — речь вполне может идти
о простом изменении маршрута. Так, при сообщении о походе под Раковор
в 1267 г. летопись описывает предприятие так: новгородцы дошли до Дуб-
ровны, где рассорились по вопросу о направлении похода и, «въспятиша-
ся», пошли за Нарву (НПЛ, 85). Речь в данном случае не шла о возвраще-
нии в Новгород, а об изменении маршрута — вместо того чтобы идти от
Дубровны на юго-запад, пошли на северо-запад.
1122 Караев, 1966. С. 150; Тюлина, 1966. С. 120.
1123 Караев, 1966. С. 23.
1124 Тюлина, 1966. С. 108.
1125 Караев, 1966. С. 20.
Примечания
403
1126 Тюлина, 1966. С. 104.
1127 Тюлина, 1966. С. 104.
1128 Тихомиров, 1975. С. 406.
1129 Тихомиров, 1975. С. 406.
1130 Тихомиров, 1975. С. 405.
1131 Раппопорт, Станкевич, Голунова, 1966. С. 57.
1132 Караев, 1966. С. 160.
1133 Тихомиров, 1975. С. 373.
1134 Скляревская, 1966. С. 142.
1135 Бунин, 1899. С. 218; Тихомирова, 1975. С. 372.
1136 Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 180; Кучкин, 1996.
С. 17; Матузова, Назарова, 2002. С. 326; Соколов, 2004. С. 262.
1137 Караев, 1966. С. 154; Urban, 2003. Р. 98. Еще в 1939-1940 гг.
М. Н. Тихомиров писал, что «определение „у моста” указывает на какое-то
известное урочище» (Тихомиров, 1975. С. 335).
1138 Кстати, судя по карте, Г. Н. Караев именно так реконструировал собы-
тия, но зачем-то упоминал при этом и Хаммаст. См. карту: Караев, 1966.
С. 155.
1139 Пашуто, 1956. С. 187.
1140 Караев, 1966. С. 155, 160.
1141 П1Л, 13.
1142 ЖАН, 364.
1143 ЖАН, 364.
1144 НПЛ, 78, 295.
1145 Jahns, 1880. S. 979-985.
1146 См. подробнее: Verbruggen, 1954. S. 558; Кирпичников, 1994.
С. 164-165; Кирпичников, 1994-6. С. 108; Кирпичников, 1996. С. 36-37;
Матузова, Назарова, 2002. С. 239-240.
1147 Кирпичников, 1994. С. 165; Кирпичников, 1996. С. 38.
1148 LR, V. 2260-2261.
1149 НПЛ, 86, 316; LR, v. 7599-7600.
1150 Кирпичников, 1994. С. 165; Кирпичников, 1994-6. С. 109-111; Кирпич-
ников, 1996. С. 38.
1151 Кирпичников, 1996. С. 39.
1152 LR, v. 7580-7582, 7601, 7609-7610, 7647. Перевод: Матузова, Назаро-
ва, 2002. С. 248.
404
Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы
1153 Кирпичников, 1994. С. 165.
1154 Например, в поздней «Хронике Тевтонского ордена», составленной во
второй половине XV в., указано, что в Ледовом побоище погибло 70 тевтон-
ских рыцарей (Deutsch-Ordens Chronik. S. 853). Даже если это преувеличе-
ние, основанное на совмещении данных русских и западных источников
(И. Э. Клейненберг и И. П. Шаскольский считали, что хронист просто со-
единил данные НПЛ и ЛРХ — 50 и 20 погибших братьев (Бегунов, Клей-
ненберг, Шаскольский, 1966. С. 226)), то оно может свидетельствовать
о высокой степени доверия, которое вызывали русские летописи у средне-
вековых западных авторов.
1155 См.: Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 227; Матузова, На-
зарова, 2002. С. 240, прим. 35.
1156 LR, v. 7573, 7664.
1157 ЖАН, 2000. С. 364.
1158 Разин, 1940. С. 160; Строков, 1955. С. 262, 266; Бегунов, Клейненберг,
Шаскольский, 1966. С. 228; Матузова, Назарова, 2002. С. 240-241; Соко-
лов, 2004. С. 263.
1159 LR, v. 2236-2237. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 233.
1160 LR, v. 2252-2254 («У русских было такое войско, что, пожалуй, шесть-
десят человек одного немца атаковало»), 7634-7635 («Ведь каждый немец
должен был сражаться против шестидесяти русских. Это правда. Знаю
я это наверняка»). Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 234, 249. См.
также: Матузова, Назарова, 2002. С. 240, прим. 35.
1161 Tumler, 1955. S. 389 f., 493 f.
1162 Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 227.
1163 LR, v. 7689.
1164 ЛРХ сообщает об отправке в Ливонию 54 тевтонских рыцарей во главе
с Германом Балком (LR, v. 2001). Цифра 60 определяется по другим источ-
никам: Бегунов, Клейненберг, Шаскольский, 1966. С. 227; Тихомиров,
1975. С. 328; Urban, 2003. Р. 90-91.
1165 См.: Шишов, 1994. С. 124.
1166 «Падали на траву» — это идиоматическое выражение, которое никак
не связано с реальными событиями (Матузова, Назарова, 2002. С. 240,
прим. 34). Совершенно напрасно Г. Н. Караев пытался произвести из этого
указание, что русское войско построилось на «примыкавшей к восточному
берегу Узмени полосе мелководья», где «оказалось среди торчащих из-под
снега зарослей камыша, который упомянут в хронике как «трава» (Караев,
1966. С. 164).
1167 LR, v. 2241-2262. Перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 233-234.
Примечания
405
1168 Пашуто, 1956. С. 188; Караев, 1966. С. 164; Тихомиров, 1975. С. 336;
Шишов, 1994. С. 123; Кирпичников, 1996. С. 36.
1169 Средняя прицельная дальность стрельбы как лука, так и арбалета были
сопоставимы — около 50 м, хотя максимальные результаты все же различа-
ются: самый дальний выстрел из лука произвел турецкий султан Селим III
в 1798 г. — две его стрелы улетели на 889 м, а для арбалета максимальной
дальностью считается 420 м. Болт из легкого арбалета мог лететь на 250 м,
но опасен был до 150 м. Тяжелый крепостной арбалет мог стрелять до 400
м, но убойную силу сохранял до 250 м. В среднем можно сказать, что для
движущейся цели прицельная дальность стрельбы арбалета не превышала
50-70 м. Хороший лук обычно стрелял в среднем на 250 м, но и сейчас на
соревнованиях отличным показателем считается попадание в мишень с 90
м. Из деревянных луков стреляли с расстояния от 30 до 50 м. См.: McEwen,
Bergman, Miller, 1991.
1170 Пашуто, 1956. С. 188; Тихомиров, 1975. С. 336; Кирпичников, 1996.
С. 36-37; Шишов, 1994. С. 122-123; Соколов, 2004. С. 263.
1171 Nicolle, 1999. Р. 129.
1172 ЖАН, 2000. С. 364.
1173 Osten-Sacken, 1907. S. 102-103, 107; Бегунов, Клейненберг, Шасколь-
ский, 1966. С. 225; Кирпичников, 1994. С. 163; Кирпичников, 1996. С. 41.
1174 Urban, 2003. Р. 96.
1175 Урбан, 2007. С. 160; Urban, 2003. Р. 100.
1176 ЖАН, 2000. С. 364.
1177 П2Л, 21. Почти так же: П1Л, 13; ПЗЛ, 88. Речь идет о переделке тек-
ста ЖАН. Ср.: ЖАН, 2000. С. 364.
1178 Черепнин, Яковлев, 1940. С. 237, 255-256; Черепнин, 1948.
С. 436-442; Алексеев, 1997. С. 127-130; Валеров, 2004. С. 175-176.
1179 ГВНП. С. 337-338, № 348.
1180 Алексеев, 1997. С. 17-18.
1181 Лабутина, Кулакова, 2003. С. 71.
1182 НПЛ, 78-79, 297.
1183 См.: Кучкин, 1996. С. 18.
1184 Машке, 2003. С. 142; Бокман, 2004. С. 78-79, 81-82. Подробнее о за-
воевании Пруссии см.: Ewald, 1886; Gorski, 1977; Biskup, Labuda, 1986;
Boockmann, 1992.
1185 НПЛ, 413.
1186 Кучкин, 1999. С.137.
406
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
1187 LUB, III. S. 37-39, № 200а; Ammann, 1936. S. 274-275; Матузова, На-
зарова, 2002. С. 272-274.
1188 Чешихин, 1884. С. 371; Gernet, 1896. S. 67; ИЭ, 1961. С. 922; Назаро-
ва, 2002-6. С. 599-600; Матузова, Назарова, 2002. С. 274, прим. 2.
Hermann von Bekeshovede
рыцарь, упом. в 1143-1174
Gerburg von Hennstedt
N. Дочь
----► упом. 1189
& Gening v. Hagen
____k Geltmar von Bekeshovede
рыцарь; упом. 1184
____Loder von Bekeshovede
рыцарь, упом .1184-1194
Heinrich von Bekeshovede
клирик; казначей
* Бременского
архиеп. Гартвига
(Hartwig) II; упом. 1186
Albert von Bekeshovede
----► рыцарь, упом. 1180-1186
& Aleides de Bederkesa
____► Engelbert I. von Bekeshovede_________
рыцарь, упом. 1202-1249
Alexander von Bekeshovede
* каноник в Бремене;
упом. 1203-1238
Heinrich I. von Bekeshovede
* каноник в Бремене,
упом. 1201-1235
____„ Johannes II. von Bekeshovede
рыцарь; упом. 1202-1226 (1234)
—► Albert de Bekeshovede епископ
Рижский (ок. 1165 - 17.01.1229)
Engelbert de Bekeshovede
—► пробст рижского собора
упом. 1201-1209
Rothmar de Bekeshovede
* пробст дерптского собора
упом. 1204-1234
Мстислав Ростиславич Храбрый
ум. 14.6.1180
___k Владимир кн. Псковский
ум. ок. 1227
----► Давыд, ум. 1225
____k Мстислав Удалой------
ум. 1228
с
Hermann II. de Bekeshovede
(ок. 1163- 1248)
епископ Дерптский (1219-1248)
N. Дочь & Engelbert von
Tlesenhusen (1210-1224)
Theoderich de Bekeshovede
рыцарь; ленник
епископа упом.
&
N. Дочь
Ярослав & N. немка
—” Василий, ум. 1218
М.Дочь
& Ярослав Всеволодович
k кн. Переяславский, Новгородский ------
(8.02.1190-30.9.1246)
Юрий Мстиславич
кн. Псковский 1232 г.
Bernhard Buxhoeveden
рыцарь; упом. 1241-1251
Heidenreich Buxhoeveden
епископ Кульмский
Geltmar Buxhoeveden (?)
умер в 1249 г. в Ольденбурге
Engelbert III. Buxhoeveden
рыцарь; упом. 1249-1265
Ritter Johannes III. Buxhoeveden
рыцарь; умер 1315
Hermann II. Buxhoeveden
епископ; упом. 1262-1285, умер 1285
Heidenreich I. Buxhoeveden
рыцарь; 1241-1270
Heinrich II. Buxhoeveden
рыцарь; 1241-1265
«н Тизенгузен
senhusen)
род: Фон дер Ропп,
(von der Ropp, de Raupena, de Ropa)
Ярополк (?)
Федор, 1218-1233
Александр Невский -----------------
30.05.1220-14.11.1263
Неизвестный, ум. в февр. 1238
Андрей, ум. 1264
Константин, ум. 1255
Ярослав, ум. 1272
Даниил, ?
Михаил, ум. 1248
Василий, 1241-1276
___Василий
' 1240-1271
___Дмитрий
1240-е-1294
Андрей
—* 1250-е-1304
Даниил
Московский
1261-1303
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
Стр. 15. Стр. 16. Печать города Риги, 1226 г. (Spekke, 1957. Р. 127). Печать Ордена меченосцев, 1226 г. (Goetze, 1854. Taf. I, № 2; Spekke, 1957. P. 127).
Стр. 19. Стр. 22. Стр. 24. Полоцкое княжество в XII в. (Насонов, 2002. С. 139). Городище Асоте в Латвии. Реконструкция: ИБС, 1999. С. 32. Реконструкция традиционного эстонского мысового городища (НЕ, 2002. Р. 23).
Стр. 26. Печать рижского епископа Николая, 1237 г. (Goetze, 1854. Tai. II, № 8; Spekke, 1957. Р. 127).
Стр. 28. Страница из рукописи Хроники Ливонии Генриха Латвийского: Кодекс Бергмана, XIV в. (Spekke, 1957. Р. 131).
Стр. 31. Плавание св. Олафа — встреча с дикарями. Прорисовка фрески церкви в Никирко (Nykyrkd), Финляндия. (Finlands kyrkor. I. Helsingfors, 1912. S. 31; Johansen, 1951. S. 139).
Стр. 34. Расположение археологических памятников в низовье Даугавы (Цауне, 1992. С. 24).
Стр. 43. Стр. 47. Реконструкция планировки Риги в XII в. (Цауне, 1992. С. 26). Распространение власти епископа Альберта и ордена меченосцев в Ливонии в 1207/1208 гг. на основе карты, составленной J. G. Herder-Institut (Marburg) по проекту Ф. Беннингхофена (Benninghoven, 1965).
Стр. 52. Реконструкция территории древнего Полоцка. (Штыхов, 1975. С. 32).
Стр. 53. Обстрел арбалетчиков. Гравюра из книги Олафа Магнуса «Исто- рия северных народов» (Olaus Magnus. Historia de gentibus septentrionalibus. Rome, 1555. Book 7, Ch 14).
Стр. 65. Печать рижского епископа Альберта, 1225 г. (Goetze, 1854. Taf. 1, №3).
Стр. 67. Административное деление территории Эстонии в XIX в. (Вопро- сы этнической истории эстонского народа. Таллин, 1956. С. 330).
Стр. 69. Походы в Эстонию в 1208-1212 гг. (НЕ, 2002. Р. 38).
Список иллюстраций
409
Стр. 71. Кучевая деревня (сплоченного характера), Йыйсте (около Лей- си), Ориссаарский район, северная часть острова Саарема (Мо- ора, 1956. С. 277).
Стр. 78. Реконструкция застройки центральной части Риги в сер. XIII в.: площадь Альберта на берегу прежней р. Риги (Цауне, 1984. С. 79).
Стр. 84. Реконструкция воротной группы городища Варбола (НЕ, 2002. Р. 31).
Стр. 85. Территориальные приобретения в Ливонии в 1213/1214 гг. на основе карты, составленной J. G. Herder-Institut (Marburg) по проекту Ф. Беннингхофена (Benninghoven, 1965).
Стр. 87. Стр. 101. Стр. 113. Походы в Эстонию в 1215-1221 гг. (НЕ, 2002. Р. 43). Рост территории Риги с XIII по XIV в. (Цауне, 1984. С. 143). Раскоп на площади Альберта на берегу прежней р. Риги: между улицами Вецпилсетас , Калею и М. Пейтава (Цауне, 1984. С. 79).
Стр. 119. Стр. 124. Походы в Эстонии в 1222-1227 гг. (НЕ, 2002. Р. 48). Осада Юрьева крестоносцами в 1224 г. Гравюра Л. Майделя (Maidel; 1794-1846) из серии иллюстраций к Хронике Ливонии (1839-1842). (Салупере, 2005. С. 12).
Стр. 128. Печать новгородского князя Ярослава Всеволодовича, 1215-1216, 1223-1224 или 1226-1229 гг. (Янин, 1970. Т. 2. С. 156, 255, 299, № 369).
Стр. 129. Печать новгородского князя Мстислава Мстиславича, 1210-1218 гг. (Янин, 1970. Т. 1. С. 113-114, 125, 207, 266, 309, № 206).
Стр. 130. Печать епископа Леальского (Дерптского) Германа, 1225 г. (Goetze, 1854. Taf. 1, № 1).
Стр. 137. Стр. 138. Герб рода Буксхевден (Buxhoeveden). Псков в XIV в. Схема И. К. Лабутиной, которая использовала топографическую основу плана Пскова 1740 г. в публикации Н. Ф. Окулича-Казарина «Новые данные по топографии и исто- рии Пскова» (Труды ПАО, 1915, 11; Лабутина, 1985. С. 42-43).
Стр. 142. Стр. 148. Стр. 153. Стр. 154. Герб рода фон дер Ропп (von der Ropp). Новгородская земля в X — начале XI в. (Седов, 1979. С. 77). Новгородская земля в XII — XIV вв. (Седов, 1979. С. 79). Доброе отношение короля Эрика к своим подданным и отбытие св. Эрика в крестовый поход в Финляндию. Изображения с се- верной стены церкви св. Эрика в Упсале (XV в.), изданные Ю. Перингскьёльдом (Peringskiold; 1654 — 1720) (Peringskibld J. Monumenta Ullerakerensia cum Upsalia Nova illvstrata. Stockholm, 1710).
Стр. 154. Крестовый поход св. Эрика в Финляндии — война с финнами-язычниками; крещение финнов первым финским
410
Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы
епископом Генрихом и св. Эриком. Изображения с северной сте- ны церкви св. Эрика в Упсале (XV в.), изданные Ю. Пе- рингскьёльдом (Peringskiold; 1654 — 1720) (Peringskibld J. Monumenta Ullerakerensia cum Upsalia Nova illvstrata. Stockholm, 1710).
Стр. 161. Распределение племенных территорий карел, ижоры, води и веси по И. П. Шаскольскому (Шаскольский, 1979. С. 41).
Стр. 171. Голод и дороговизна 1228-1231 гг. Миниатюра Лицевого Летописного свода, XVI в. (Борисенков, Пасецкий, 1988. Вторая цветная вклейка.).
Стр. 173. Избрание посадника. Прорисовка миниатюры Лицевого летопис- ного свода, XVI в.
Стр. 178. Любек. Панорама города и гавани. Гравюра XVII в. (Сквайре, Фердинанд, 2002. С. 56).
Стр. 181. Изображение Новгорода на Знаменской иконе конца XVII в.
(Янин, 1998-6. С. 15).
Стр. 184. Созыв веча на Ярославовом дворище в Новгороде. Прорисовка миниатюры Лицевого летописного свода, XVI в.
Стр. 191. План старого Висбю, Готланд. (Johansen, 1951. S. 82. Также: Johansen, 1965. S. 103. В основу схемы П. Йохансен положил план Э. Лундберга (Boken от Gotland. Minnesskrift med anledning av Gotlands aterfbrening med Sverige genom freden i Bromsebro den 13 augusti 1645 / Red. M. Stenberger, R. Steffen. D. 1. Stock- holm, 1945).
Стр. 193. Владения Ордена меченосцев в Ливонии к 1232 г. на основе карты, составленной J. G. Herder-Institut (Marburg) по проекту Ф. Беннингхофена (Benninghoven, 1965).
Стр. 201. Печать Александра Невского, 1230-1246 гг. (Янин, 1970. Т. 2. С. 157, 255, 300, № 374).
Стр. 203. Владения в Ливонии и Эстонии после битвы при Сауле, догово- ров в Витербо и Стенби, 1238 г., на основе карты, составленной J. G. Herder-Institut (Marburg) по проекту Ф. Беннингхофена (Benninghoven, 1965).
Стр. 211. Печать папского легата Вильгельма, епископа Моденского, 1226 г. (Goetze, 1854. Taf. 1, № 4).
Стр. 227. Подход войск Александра Ярославича к шведскому лагерю в устье Ижоры 15 июля 1240 г. Схема Д. Г. Хрусталёва.
Стр. 230. Предположительная схема Невской битвы (Пашуто, 1956. С. 179).
Стр. 240. Ярл Биргер. Гравюра с памятника работы Б. Э. Фогельберга (Fogelberg; 1786 — 1854), установленного в Стокгольме в 1854 г. Иллюстрация из Otavan Kuva-Arkisto по: Vahtola, 2003. S. 41.
Стр. 241. Александр Невский. Художник П. Д. Корин, 1942.
Список иллюстраций
411
Стр. 246. Невская битва, 15 июля 1240 г. Схема Д. Г. Хрусталёва.
Стр. 275. Восточная Эстония и система Чудского-Псковского озер.
Стр. 281. Восточная Эстония и Узмень Чудского озера.
Стр. 282. Места Ледового побоища, которые указывались различными ав- торами в 1868-1947 гг. (Караев, 1966. С. 7).
Стр. 283. Места Ледового побоища, которые указывались различными ав- торами в 1950-1960 гг. (Караев, 1966. С. 12).
Стр. 286. Глазомерная схема северной части Теплого озера (Тюлина, 1966. С. 105).
Стр. 291. Ледяной покров озерной поверхности по данным аэрофотосъем- ки от 14 апреля 1957 г. (Тюлина, 1966. С. 108).
Стр. 291. Толщина льда (в м) 11 марта 1960 г. (Тюлина, 1966. С. 109).
Стр. 293. Схема участка Теплого озера в районе Больших Ворот. (Тюлина, 1966. С. 115).
Стр. 297. Ледовое побоище. Предположительная схема. (Пашуто, 1956. С. 187).
Стр. 299. Поход Александра Ярославича в Эстонию и Ледовое побоище 5 апреля 1242 г. Схема Д. Г. Хрусталёва.
Стр. 302. Ледовое побоище. Обстановка перед началом битвы. (Караев, 1966. С. 155).
Стр. 305. Ледовое побоище. Окружение рыцарского войска. (Караев, 1966. С. 160).
Стр. 306. Ледовое побоище. Преследование рыцарского войска. (Караев, 1966. С. 161).
Стр. 308. Встреча новгородского и немецкого войска на льду Чудского озе- ра перед Ледовым побоищем. Прорисовка миниатюры Лицевого летописного свода, XVI в.
Стр. 309. Александр Невский у Вороньего камня перед Ледовым побои- щем. Прорисовка миниатюры Лицевого летописного свода, XVI в.
Стр. 310. Ледовое побоище. Прорисовка миниатюры Лицевого летописно- го свода, XVI в.
Стр. 314. Новгородская земля в XIII в. (Насонов, 2002. С. 112).
Стр. 316. Печать новгородского архиепископа Спиридона, 1230-1249 гг. (Янин, Гайдуков, 1998. С. 178, 284, 415, № 453в).
Стр. 406. Печать Александра Невского, 1246-1263 гг. (Янин, 1970. Т. 2. С. 23, 157-158, 255, 301, № 375).
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение. 5
Глава 1. Восточная Прибалтика в XII — первой
половине ХШ века . 15
§ 1. Русские княжества и Прибалтика в раннее
средневековье......................................... 17
§ 2. Полоцк и его власть в Прибалтике в XII — первой
четверти ХШ в.................................. . . 27
§ 3. Новгород и его власть в Прибалтике в XII — первой
четверти ХШ в......................................... 66
§ 3.1. Походы в Эстонию Мстислава Мстиславича
Удалого, 1209-1212 гг........................ 69
§ 3.2. Борьба за Эстонию в 1214-1223 гг. . . . 86
§ 3.3. Осада Юрьева и покорение немцами Эстонии,
1224 г............................. 121
Глава 2. Русь и Ливония............... 129
§ 1. Противостояние в 20-30-е гг. ХШ века . . 131
§ 1.1. Покоренная Ливония, 20-е гг. ХШ века... 131
§ 1.2. Борьба за Финляндию и поход князя Ярослава
Всеволодовича, 1226-1227 г....................... 146
§ 1.3. Внутренние конфликты на Руси и в Прибалтике
на рубеже 20-х - 30-х гг. ХШ в................... 166
§ 1.4. Поход Ярослава Всеволодовича на Дерпт, 1234 г. . 186
§ 1.5. «Новые игроки»: Тевтонский орден и монголы,
1235-1239 гг..................................... 197
§ 2. «Натиск на Восток»: войны в Восточной Прибалтике
в 1240-1242 гг....................................... 212
§ 2.1. Невский поход шведов, 1240 г. . . . 213
§ 2.2. Русско-ливонские войны 1240-1242 гг.. . . 248
§ 2.3. Ледовое побоище, 5 апреля 1242 г. 273
Примечания . 317
Генеалогоческая таблица . 407
Список иллюстраций..................................... 408
Денис Григорьевич Хрусталёв
СЕВЕРНЫЕ КРЕСТОНОСЦЫ.
Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной
Прибалтике XII—XIII вв.
Том 1
Научное издание
Директор издательства Чубаръ В. В.
Главный редактор Трофимов В. Ю.
Верстка Харитонов Л. А.
Корректор Чебыкина М. В.
Подписано в печать 02.11.2009. Формат 60 х 90 х / 1б.
Усл. печ. л. 26. Гарнитура «Antiqua». Бумага офсетная №1.
Печать офсетная. Тираж 500 экз. Заказ № 158.
ООО «Издательство «ЕВРАЗИЯ»
199026, Санкт-Петербург, Средний пр-кт, д. 86 пом. 106,
тел. (812) 320-57-74, http:// www.eurasiabooks.ru
Электронная почта автора: d.g.khrustalev@gmail.com
Отпечатано с готовых диапозитивов
в типографии ООО «ИПК ,,Бионт“»
199026, Санкт-Петербург, Средний пр. В. О., д. 86
тел. (812) 322-68-43.
Ьлагородный крестоносец и святорусский богатырь
выступают вперед, когда речь заходит о войнах в Восточ-
ной Прибалтике в XIII в. Выражения «утраченные
возможности» и «реализованные преимущества» чаще
всего встречаются, когда исследователь обращается к
истории покорения этих земель. Здесь особенно при-
мечательно переплетаются легендарные основы культур-
ных постулатов таких наций как русские, немцы, ла-
тыши, эстонцы, финны. Здесь они впервые вступают
в противоборство и впервые познают силу соперника.
Для германца освоение Ливонии — героическая стра-
ница его истории. Его предки бесстрашно несли слово
Божье добрым, но не просвещенным северным языч-
никам. Волевые бюргеры оставляли свои города в уютной
Средней Германии и, нашив на грубые одежды крест,
отправлялись в далекие болотные земли, где вели борьбу
и словом и делом. Не меньшее значение этот регион играл
и в русской истории. Святой воитель - защитник земли
и веры — Александр Невский возник в ходе боёв в При-
балтике, сформировался здесь как личность и политик.
Ещё больше чем для русских и немцев события XIII в.
имеют значение для прибалтийских народов, вступив-
ших тогда в круг большой континентальной политики
и невольно вызвавшие острый цивилизационный кон-
фликт, оформивший раскол Европы на восточную и за-
падную - конфессиональный, политический и культур-
ный разлом.