САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Ю. В. Кривошеев
РУСЬ и монголы
ИССЛЕДОВАНИЕ ПО ИСТОРИИ
СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РУСИ
XII-XIV вв.
АКАДЕМИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ КУЛЬТУРЫ
2015

ББК 63.3(2)43
К82
Издание осуществлено при поддержке ООО «КомГрупп Холдинг»
Кривошеев Ю. В.
К82 Русь и монголы: Исследование по истории Северо-Восточной
Руси XII-XIV вв. — 3-е изд., испр. и доп. — СПб.: Академия иссле¬
дования культуры, 2015. — 452 с.
ISBN 978-5-9905898-0-3
В книге, посвященной средневековой русской истории (1-е изда¬
ние — 1999 г., 2-е — 2003 г.), излагаются проблемы русско-ордынских от¬
ношений. Как проходило «Батыево пленение», а затем установление дан¬
нических отношений (известных как монголо-татарское иго), насколько
они определяли положение русских князей относительно татарских ханов,
и в целом внутреннее состояние русского общества того периода — вот
основные вопросы этой книги. Признавая зависимое положение Руси
от Орды, автор вместе с тем приходит к выводу о сохранении русскими
землями до конца XIV в. строя древнерусских земель-государств с прису¬
щими им социально-политическими институтами. Имевшие место изме¬
нения были связаны не столько с влиянием ордынского фактора, сколько
с эволюционными преобразованиями, происходившими в самом русском
обществе той поры.
Для преподавателей, научных работников, студентов, аспирантов,
всех, интересующихся русской историей.
ББК 63.3(2)43
ISBN 978-5-9905898-0-3
© Ю.В. Кривошеев, 2015
© Академия исследования культуры, 2015

РУСЬ и монголы

Глава I
РУСЬ НАКАНУНЕ МОНГОЛЬСКОГО НАШЕСТВИЯ
Первая глава книги посвящена внутриполитическому развитию
Северо-Восточной Руси в «домонгольский» период не случайно.
Мы опираемся на сложившуюся историографическую традицию.
В ряде крупнейших трудов XX в. по истории средневековой Руси
изучение собственно исторических процессов и событий XIV-
XV вв. предваряется главами о предшествующей — «домонголь¬
ской» истории русского общества.1
Такая тенденция понятна. Без уяснения предыдущего, никогда,
несмотря ни на какие потрясения, не уходящего бесследно в пучи¬
ну истории, невозможно понять периода следующего, полномас¬
1	Это мы видим в труде А. Е. Преснякова «Образование Великорусского
государства» (Пг., 1918). Также предполагал поступить А. Н, Насонов в книге
«Монголы и Русь», и только технические обстоятельства «развели» главу, посвя¬
щенную «некоторым вопросам истории домонгольской Руси», и основной текст
его новаторской работы (Насонов А. Н. Монголы и Русь (история татарской по¬
литики на Руси). Л., 1940. С. 8, прим. 1). Б. Д. Греков главу «Золотая Орда и Русь»
в написанной совместно с А. Ю. Якубовским книге о Золотой Орде также начи¬
нает с описания «состояния Руси накануне татарского завоевания» (Греков Б.Д.,
Якубовский А. Ю. Золотая Орда: очерк истории улуса Джучи в период сложения
и расцвета в XIII-XIV вв. Л., 1937. С. 131-150. — В расширенном варианте под
названием «Золотая Орда и ее падение» книга вышла в 1950 г.). Ряду новейших
работ по истории Руси присуща, так сказать, сквозная хронология и проблема¬
тика, когда оба периода — древнерусский и средневековорусский — без явного
отрыва друг от друга (даже с учетом воздействия монголов) «плавно» переходят
один в другой. Это характерно для таких крупньпГ(хотя и разноплановых) яв¬
лений современной историографии, как монографии В.А.Кучкина «Формиро¬
вание государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв.» (М.,
1984) и Л. В. Даниловой «Сельская община в средневековой Руси» (М., 1994).
См. также: Данилова Л. В. Становление системы государственного феодализма
в России: причины, следствия // Система государственного феодализма в Рос¬
сии. 4.1. М., 1993.
5

штабно определить его место в непрерывном течении историче¬
ского времени.
- 1 -
Долгое время отечественная историография2 начинала историю
Северо-Восточной Руси с XII в. — с «прибытия» туда южнорус¬
ских князей Рюриковичей. До этого времени территория между¬
речья Оки и Волги и смежная с ней представлялась в историче¬
ской литературе «землей неизведанной».3 Этот недостаток остро
чувствовал А. Е. Пресняков. В монографии «Образование Велико¬
русского государства» (1918 г.), посвященной Северо-Восточной
Руси XII-XV вв., он делает емкие замечания «о значительной слож¬
ности исторических судеб, пережитых ею в предыдущее время»,
«крупных успехах ... организации местного быта... сложного по
внутреннему строю».4 Эти положения были развиты в 20-е годы
А.	Н. Насоновым. В содержательной статье «Князь и город в Росто¬
во-Суздальской земле» (1924 г.) он ярко продемонстрировал преем¬
ственность общественного развития Киевской и Владимиро-Суз¬
дальской Руси.5
Признавая правильность выводов о сложных судьбах развития
этого края Руси, историки 30-х годов стали рассматривать соци¬
альные явления в северо-восточных землях XI—XII вв. с позиций
марксистско-ленинской методологии. В результате острых дискус¬
сий возобладала точка зрения Б. Д. Грекова, согласно которой в этих
землях уже в XI в. существовал феодализм с присущими ему ан¬
тагонистическими противоречиями.6 Другой крупный советский
историк — Л. В. Черепнин — также считал, что в XI в. «в результа¬
2	Обзор историографии Северо-Восточной Руси X-XIV вв. содержится
в работе В. А. Кучкина (Кучкин В. А. Формирование государственной террито¬
рии... С. 8-40), а XI—XIII вв. — Ю. А. Лимонова (Лимонов Ю.А. Владимиро-Суз¬
дальская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1987. С. 5-16).
3	Исключением является работа Д. А. Корсакова «Меря и Ростовское
княжество» (Казань, 1872).
4	Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. С. 29-31.
5	Века. Исторический сборник. Вып. 1. Пг., 1924.
6	Греков Б.Д. Рабство и феодализм в Древней Руси // Изв. ГАИМК. Вып. 86.
1934. С. 149. — Подробно о ходе дискуссии о генезисе феодализма в Древней
Руси см.: Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии.
Л., 1990. С. 231-259.
6

те процесса феодализации там (на Северо-Востоке Руси. — Ю.К.)
уже происходил раскол общества на антагонистиче-ские классы»,
сопровождавшийся «классовой борьбой», а в XII в. «обострение
классовой борьбы было вызвано усилением фискально-админи¬
стративного гнета, связанного с созданием разветвленной системы
органов управления и суда».7 Данной традиции (с теми или иными
разночтениями) и ныне придерживается ряд российских истори¬
ков.8
В то же время Л. В. Данилова, выступая с концепцией «государ¬
ственного феодализма»,9 полагает, что в период раннесредневеко¬
вого восточнославянского государства (Киевской Руси) «феодаль¬
ные классы» и государственность находились еще в стадии станов¬
ления.10 Феодализация Северо-Восточной Руси («глухой и далекой
окраины Киевского государства») происходила в специфических
условиях, что было связано прежде всего с «военно-дружинным
освоением края», при котором имел место перенос ряда уже сло¬
жившихся в других восточнославянских центрах структур (управ¬
ление, суд, налоги, феодальное землевладение). «Здесь произошло
своеобразное наложение ранних и зрелых феодальных форм»; «фе¬
одальные отношения в Северо-Восточной Руси в известном смыс¬
ле можно называть вторичными, привнесенными извне».11
Концепция И. Я. Фроянова и его школы, как известно, принци¬
пиально с иных позиций освещает многообразие общественных
процессов начальной истории Руси. Речь идет о достаточно длин¬
ном переходном периоде от доклассовой формации к классовой
феодальной. В конце X — начале XI в. Русь вступает в полосу за¬
вершения распада родоплеменного строя. Но на смену ему прихо¬
7	Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения в Древней Руси
и Русская Правда // Древнерусское государство и его международное значение.
М., 1965.
8	Дубов И. В. 1) Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья
(историко-археологические очерки). Л., 1982; 2) Города, величеством сияющие.
Л., 1985; 3) Великий Волжский путь. Л., 1989; Кизилов Ю.А. Земли и княжества
Северо-Восточной Руси в период феодальной раздробленности (XII-XV вв.).
Ульяновск, 1982; Кучкин В.А. Формирование государственной территории...;
Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь.
9	Данилова Л. В. 1) Введение. К вопросу о понятии «государственный фе¬
одализм» // Система государственного феодализма в России; 2) Становление
системы государственного феодализма в России // Там же.
10	Там же. С. 41.
11	Там же. С. 57-58.

дит не антагонистическая феодальная формация, а предваряющая
ее новая социальная организация, основанная на территориальных
связях.12 Такого рода процессы наблюдаются в Древней Руси по¬
всеместно. Несмотря на все особенности местного развития — и
в Северо-Восточной Руси шел аналогичный процесс.13
* * *
До конца I тыс. н.э. в Междуречье и прилегающей округе (на
севере до Белозерья, на юге до Муромских лесов) проживали в ос¬
новном финно-угорские народности: меря, мурома, весь, мордва.
С XI в. сюда стали проникать первые группы осваивавших Восточ¬
но-Европейскую равнину восточных славян. Это были ильменские
словене и кривичи, пришедшие с северо-запада. В VIII—IX вв. в бас¬
сейне Оки оседают вятичи. Полностью освоение славянами Волго-
Окского Междуречья завершается в XI-XII вв.14
Видимо, серединой XI в. в северной части Междуречья и за
его пределами можно фиксировать появление варягов. Неда¬
ром летописная легенда помещает одного из северных братьев-
«триумвиров» Синеуса на Белоозере. О присутствии варягов
в Заволжье, Верхнем Поволжье и Междуречье свидетельствуют
письменные и археологические данные.15 Раннее их присутствие
12	Фроянов И. Я. 1) Киевская Русь. Очерки социально-экономической исто¬
рии. Л., 1974; 2) Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л.,
1980; 3) Киевская Русь. Очерки отечественной историографии; 4) К истории за¬
рождения Русского государства // Из истории Византии и византиноведения. Л.,
1991; 5) Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной
и политической борьбы конца XI — начала XIII столетий. СПб., 1992; 6) Древ¬
няя Русь. Опыт исследования истории социальной и политической борьбы. М.;
СПб., 1995; Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси.
Л., 1988; Дворниченко А.Ю. Русские земли Великого княжества Литовского (до
начала XIV в.). Очерки истории общины, сословий, государственности. СПб.,
1993, и др.
13	Фроянов И.Я.У Дворниченко А.Ю. Города-государства Древней Руси.
С. 223-252.
14	Седов В. В. Восточные славяне в VI—XIII вв. М., 1982. С. 143-151, 185-196;
Дубов И. В. Северо-Восточная Русь... С.6-45; Никольская Т.Н. Земля вятичей.
М., 1981. С. 12 и др.; Макаров Н.А. Русский Север: таинственное средневековье.
М., 1993. Q. 92-114.
15	Дубов И. В. Северо-Восточная Русь... С.46-57; Славяне и скандинавы.
М., 1986. С.216-217, 241-242, 285-291; Макаров Н.А. Русский Север... С.78-86,
114-120.
8

на этих территориях, полагаем, надо связывать не только с их са¬
мостоятельной деятельностью, но и с непосредственным влиянием
на развитие края в IX-XI вв. главных центров восточных славян
Новгорода и Киева. Северо-восточные земли находились в союз¬
ническо-данническом положении. Именно на них опирается Олег
в своей «южной» экспедиции 882 г. «Поиде Олег, поим воя многи,
варяги, чюдь, словени, мерю, весь, кривичи...».16 Расширенный
вариант союзников-данников мы видим в 907 г. в «греческом» по¬
ходе того же князя, когда он «поя же множество варяг, и словенъ,
и чюдь, и словене, и кривичи, и мерю, и деревляны, и радимичи,
и поляны, и северо, и вятичи, и хорваты, и дулебы, и тиверци...».17
Таким образом, формирующийся суперсоюз восточнославянских
племен захватывал и колонизуемые северо-восточные земли. От¬
ношения с центром союза союзов Киевом строились на основе дан¬
нической, включающей и военную, повинности.
Впрочем, Междуречье и его окрестности в IX-X вв. вряд ли
можно рассматривать как глухие углы с архаическим укладом жиз¬
ни. Представляется, что здесь имели место достаточно сложные
и насыщенные социальные отношения. На это указывает наличие
городских центров. Уже Рюрик, «прия власть», «раздал мужемъ
своимъ грады», большую часть которых составили именно северо-
восточные города: Ростов, Белоозеро, Муром.18 Города, как центры
племенных союзов, направившие «воев» в поход на Царьград, по¬
лучают «греческую дань».19 Среди них — Ростов. Возможно, под
«прочими» разумеются и другие северо-восточные города, но, воз¬
можно, и то, что в начале X в. Ростов становится на какое-то время
«единоличным» центром округи. О значении Ростова в конце X в.
свидетельствует и факт «посажения» здесь Владимиром Ярослава
(988 г.), а затем Бориса (и одновременно Глеба в Муроме).20
В XI в. на страницах летописей появляются новые города — Суз¬
даль и Ярославль.21 Они упоминаются в связи с экстремальными
ситуациями: неурожаем, голодом и, как следствие, — социальным
недовольством, поддержанном туземными языческими лидера¬
16	ПВЛ.С.20.
17	Там же. С. 23.
18	Там же. С. 18.
19	Там же. С. 24.
20	Там же. С. 83.
21	Там же. С. 100,117.
9

ми — волхвами. Выступления направлены против местной знати:
старой чади и лучших. Таким образом, мы видим здесь общинное
устройство и организацию, так сказать, в действии.22 Не менее от¬
четливо в этих событиях выступает и другая сторона: северо-вос¬
точный регион и в XI в. предстает зависимым краем, территорией,
с которой собирается дань в пользу других общин и их князей, а на
рубеже XI-XII вв. «становится театром межволостных и межкня¬
жеских войн».23
Новые конкретные факты общественной жизни на Северо-Вос¬
токе Руси дают нам коллизии 1096 г., в центре которых находились
Ростов, Суздаль, Муром.24 Проанализировав их, И.Я.Фроянов
и А. Ю. Дворниченко пришли к следующему выводу. «Летопис¬
ный рассказ, повествующий о княжеской борьбе на далеком Се¬
веро-Востоке, содержит ряд указаний, которые дают возможность
понять особенности местной общественной жизни. Перед нами
самостоятельные городские общины, обладающие мобильной во¬
енной организацией, общины, консолидировавшие вокруг себя
большую территорию, именуемую землей, волостью. Земля со¬
стоит из главного города (Ростов. — Ю.К.) и пригородов (Суздаль,
Муром. — Ю.К). Между главным городом и одним из наиболее
крупных пригородов (Суздалем. — Ю.К.) завязывается борьба за
преобладание. Все это свидетельствует о сравнительно высоком
уровне социально-политической жизни местного общества и по¬
зволяет усомниться в довольно распространенных в литературе
представлениях о его отсталости».25
Вместе с тем ситуация 1096 г. показывает и то, что в княжеской
среде северо-восточный регион начинает играть все более выдаю¬
щуюся роль. В это время сюда, несмотря на трудности и опасности,
совершает поездки Владимир Мономах. Венцом его пребывания
здесь становится основание в 1107 г. Владимира-Залесского. Севе¬
ро-Восточная Русь постепенно начинает приобретать все более ве¬
22	Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 113-162, 172; Кривошеев Ю.В. 1) О соци¬
альных коллизиях в Суздальской земле 1024 г. // Генезис и развитие феодализма
в России. Проблемы социальной и классовой борьбы. Л., 1985. С. 38-48; 2) Язы¬
ческая обрядность и социальная борьба в Верхнем Поволжье в 1071 г. // Исто¬
рическая этнография. Вып.Ш. Л., 1985. С. 124-131.
23	Фроянов И. Я. Мятежный Новгород. С. 88-89.
24	ПВЛ. С. 168.
25	Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства... С. 228.
10

сомый политический статус; формируются предпосылки полити¬
ческой самостоятельности региона; завершается переход к «клас¬
сической» схеме древнерусского города-государства с органами
власти, представленными вечем и князем.26
Таким образом, в XI — начале XII в. на Северо-Востоке, как и
в других землях Древней Руси, происходит складывание первич¬
ной (по территории и функциям) государственной формы — горо¬
да-государства, по всей видимости, политической системы доволь¬
но универсальной для исторического процесса на стадии полито-
генеза. Во всяком случае, к такому выводу пришли И. М. Дьяконов
и В. А. Якобсон. «Если на поздней ступени развития первобытного
строя иногда создаются обширные племенные объединения (сою¬
зы племен, конфедерации), — пишут они, — то первые государства
всегда и всюду образуются в небольшом объеме, а именно в объ¬
еме одной территориальной общины или чаще — несколько тесно
связанных между собой общин».27 Процесс формирования госу¬
дарственности на Руси в целом и на Северо-Востоке в частности,
представляется, довольно ярко и убедительно подтверждает эту
общую законо- мерность.28
К концу XI в. можно отнести и истоки явления, характерного
для древнерусских городов-государств: соперничество городских
общин за первенство в крае. Вначале — это «старейшие» города
Ростов и Суздаль, позже к ним прибавляется «мезиний» Владимир.
Рост и значение его зримо появляются уже при Юрии Долгоруком,
а апогей его могущества приходится на княжения Андрея Бого-
26	Фроянов И. Я. К истории зарождения... С. 92-93 и др.; Фроянов И. Я., Двор-
ниченко А.Ю. Города-государства... С.229-252.
27	Дьяконов И.М.у Якобсон В. А. «Номовые государства», «территориаль¬
ные царства», «полисы» и «империи». Проблемы типологии // Вестник древней
истории. 1982. № 2. С. 3; Фроянов И.Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства...
С. 17-19; Теория государства и права. Ч. 1. Теория государства. М., 1995. С. 26-
28, 31, 47 и др.
28	В работе (в целом отвечающей требованиям современных наук об обще¬
стве), посвященной теоретическим проблемам возникновения и развития госу¬
дарственности, возникновение городов-государству восточных славян отно¬
сится к VIII—IX вв. (см.: Теория государства и права. С. 180, 183), с чем трудно
согласиться, ибо в тот период восточные славяне находились на племенном
уровне общественного развития, город-государство подразумевает более вы¬
сокий уровень общественной организации — территориальный. Для того вре¬
мени нет оснований говорить и о раннеклассовой основе восточнославянского
общества (Там же. С. 183).
11

любского и Всеволода Большое Гнездо. Об этих событиях мы име¬
ем уже достаточно определенные известия.
-2-
Рассмотрение бурных коллизий в истории северо-восточных
земель второй половины XII — начала XIII в. как соперничества
городов, в первую очередь Ростова, Суздаля и Владимира, нача¬
лось еще в XIX в. Так подходил к этой борьбе, например, Н. А. По¬
левой. В его рассказе фигурируют ростовцы, владимирцы, которые
спорят «о старейшинстве городов своих».29 Наиболее четко эту
мысль сформулировал С. М. Соловьев. В соответствии со своей
концепцией он считал, что с Андрея Боголюбского начался «новый
период, период борьбы между старым порядком вещей и новым.
Начало этой борьбы обозначилось борьбою старых городов с но¬
выми». Схему борьбы городов С. М. Соловьев наполнил и социаль¬
ным содержанием. По его мнению, в старых городах «слышится
преимущественно голос высшего разряда — ростовских жителей
бояр, дружины вообще». Новые города — пригороды — возглавля¬
ет в борьбе князь. Вечевые традиции здесь отсутствовали. Жители
пригородов — «люди простые ремесленные», «получив от князя
свое бытие, они необходимо считали себя его собственностью».
Борьба городов «должна была решить вопрос: где утвердится стол
княжеский — в старом Ростове или новом Владимире, отчего за¬
висел ход истории на севере».30
Трактовка социальной борьбы на Северо-Востоке Руси, как
борьбы городов, с многочисленными уточнениями, дополнения¬
ми и т. д. в историографии XIX — начала XX в. получила полную
поддержку.31 Более сдержанно отнеслись к такому пониманию этих
29	Полевой Н.А. История русского народа. Т. 2. М., 1830. С. 82-83 и др.
30	Соловьев С.М. 1) Об отношении Новгорода к великим князьям. М., 1846.
С. 16-18 и др.; 2) Соч. в 18 кн. Кн. I. История России с древнейших времен. Т. 1-2.
М., 1988. С. 516-517, 531-538.
31	Пассек В. В. Княжеская и докняжеская Русь // ЧОИДР.М., 1870. Кн. 3.
С. 7-13, 106-109; Костомаров Н.И. Начало единодержавия в Древней Руси
// Вестник Европы. 1870, ноябрь. С. 43, 51-52; Корсаков Д. А. Меря и Ростовское
княжество. С. 113 и др.; Затыркевич М.Д. О влиянии борьбы между народами
и сословиями на образование строя Русского государства в домонгольский
период. М., 1874. С. 248-257; Сергеевич В. И. Русские юридические древности.
Т. 1. СПб., 1902. С. 22-30; Ключевский В. О. Соч. в 9 т. Т. I. Курс русской истории.
12

коллизий советские историки. Так, к примеру, М. Н. Тихомиров
полагал, что в такой традиционной постановке вопроса теряется
социальный смысл борьбы.32 Тем не менее тезис о борьбе горо¬
дов развивался и в ряде работ советских историков.33 В целом же
мнениям, взглядам, оценкам этой борьбы, можно сказать, «несть
числа». Это уже само по себе свидетельствует о социальной значи¬
мости этих событий в общественном развитии северо-восточных
земель.
В конечном итоге, восприятие конфликта как борьбы городов,
представлявших целостные социальные организмы, между собой
или как борьбы между отдельными «партиями» всего края зави¬
сит от подхода к расстановке социальных сил в этой борьбе. Кра¬
еугольным камнем при рассмотрении борьбы городов является
также вопрос об участии в ней народных масс. Большинство исто¬
риков признают определенную роль городского «людья» в межго¬
родских столкновениях. Но силу горожан историки, как правило,
видят только во Владимире, считая Ростов и Суздаль городами бо¬
ярскими, где боярство «поглотило» все остальное население. Со¬
ответственно решениям в первую очередь этих вопросов и делали
общие выводы.
Наиболее подробно конфликт 1175-1177 гг. был рассмотрен
В.	О. Ключевским. Анализируя события на широком фоне действу¬
ющих в них социальных сил, ученый вскрыл социальную сущность
Ч. 1. М., 1987. С. 326-331; Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. Пг., 1915.
С. 105 и др. — Особняком здесь стоит мнение А. Е. Преснякова: «Не столько “ве¬
чевые” города тут действуют, сколько их социальные верхи: бояре и вся дружи¬
на» (Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси. СПб., 1909. С. 232).
32	Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания на Руси XI—XIII вв.
М., 1955. С. 234. См. также: Воронин Н.Н. Владимиро-Суздальская земля в X-
XII вв. // ПИДО. 1935. № 5-6. С. 222-225; Мавродин В. В. К вопросу о роли клас¬
совой борьбы в истории феодализма в России // Вести. ЛГУ. 1960. № 2. С. 32; Гре¬
ков Б.Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 367-368; Пашуто В. Т. Черты политического
строя древней Руси // Древнерусское государство и его международное значе¬
ние. М., 1965. С.43-48; Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения
в древней Руси... С. 269-272 и др.
33	Насонов А. Н. Князь и город в Ростово-Суздальской земле... С. 14-17; При¬
селков М.Д. История русского летописания XI-XV векЪв. Л., 1940. С. 73 и др.; Гал¬
кин В. И. Владимиро-Суздальская Русь. Иваново, 1939. С. 105 и др.; Фроянов И. Я.
1)	Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. С. 157 и др.;
2)	Древняя Русь. С. 590 и сл.; Фроянов И. Я., Дворниченко А.Ю. Города-государ¬
ства... С. 228 и сп.; Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. С. 103.
13

явлений глубоко и масштабно. Отталкиваясь от выводов С. М. Со¬
ловьева, В. О. Ключевский пришел к заключению, противореча¬
щему им, выявив «тройную борьбу» общества, разделившегося
«в борьбе горизонтально, а не вертикально», т. е. по сословиям,
а не по городам. Цепь рассуждений В. О. Ключевского слаженна,
все выводы логичны. Тем не менее есть основания присмотреться
к ним пристальнее, особенно учитывая их близость к построени¬
ям ряда советских историков, поскольку они считают решающим
фактором в борьбе 1175-1177 гг. именно раскол северо-восточного
общества на антагонистические классы, а не на городские общины.
Исследование вопроса В. О. Ключевский начинает с летописных
свидетельств, лежащих, так сказать, на поверхности. После смер¬
ти Андрея Боголюбского в Суздальской земле началась княжеская
усобица, по происхождению «очень похожая на княжеские усоби¬
цы в старой Киевской Руси», однако резко отличная тем, что в ней
«местное население приняло деятельное участие». Столкновения
приняли характер борьбы городов: старших городов — Ростова
и Суздаля и пригородов — Владимира, Переяславля и Москвы.
Но эта «земская вражда» «шла глубже, захватывала все общество
сверху донизу». В результате «все общество Суздальской земли
разделилось в борьбе горизонтально, а не вертикально: на одной
стороне стали обе местные аристократии, старшая дружина и верх¬
ний слой неслужилого населения (промышленная аристократия. —
Ю.К.) старших городов, на другой — их низшее население вместе
с пригородами». Аристократия «новых» городов (дружина) также
примкнула к «старейшим» городам.34
Рассмотрим летописные факты, которые позволили В. О. Клю¬
чевскому сделать такие выводы. Во-первых, после битвы под
Владимиром «прислашася к Михалкови князю Суждалци, реку¬
ще: “мы, княже, на полку томь со Мстиславом не были, но были
с ним боляре, а на нас лиха сердца не держи, но поеди к нам”».35
В.О.Ключевский почему-то переводит текст: «... были с ним одни
наши (разрядка наша. — Ю.К.) бояре».36 Однако посмотрим так
ли это. Возвратимся чуть назад. Ярополк, преследующий Михал-
34	Ключевский В. О. Соч. в 9 т. Т. I. Курс русской истории. Ч. 1. С. 326-331.
35	ПСРЛ. Т. I. М., 1962. Стб. 378-379.
36	Ключевский В. О. Соч. в 9 т. Т. I. Курс русской истории. Ч. 1. С. 327. См. так¬
же: Насонов А. Н. История русского летописания XI — начала XVIII века. М.,
1969. С. 160-161.
14

ку, присылает «весть» находящемуся в Суздале Мстиславу — «си
же весть приде ему в суботу, и яви дружине. Заоутра поеха изъ
Суждаля борзо якож и на заяц, дружине постигающи его. Михал-
ку не доехавше Володимеря [со братомъ Всеволодомъ] за 5 верстъ,
срете и Мстиславъ с своею (разрядка наша. — Ю.К.) дружиною
изънезапа...».37 Таким образом, летопись определенно говорит, что
в битве принимала участие только личная дружина Мстислава. Это
не суздальская городовая дружина — она была бы названа «суз¬
дальской», «суздальцами».38 Кроме того, Мстиславу было известно
только то, что Михалка идет с малой дружиной, следовательно, ему
не было необходимости собирать городскую дружину. Мгновен¬
ное бегство Мстислава с поля брани, когда он увидел с Михалкой
владимирскую дружину, дополняет наши наблюдения. Поэтому
речь суздальцев надо понимать следующим образом. «Мы» (т. е.
наша городская дружина) в том бою не участвовали, а была там со
Мстиславом его личная княжеская дружина, его бояре, которые,
возможно, пришли с ним еще из «Русской земли». Под «суждаль-
цами» в данном случае следует понимать не дружину города, а все
население, включая и социальную и имущественную верхушку
городской общины, и «людье», простых общинников. Если же мы
вслед за В. О. Ключевским примем, что бояре — это «высшее» на¬
селение Суздаля, то кто же тогда эти «суждальци», посылающие
«роту» к Михалке? Итак, по-нашему мнению, население Суздаля
не было расколото на общественные «верхи» и «низы». Из кон¬
текста летописи представляется возможным выяснить только то,
что в Суздале был Мстислав со своей дружиной, с одной стороны,
и остальное население со своими лидерами — с другой.
Во-вторых, В. О. Ключевский пишет о 1500 дружинниках Влади¬
мира, примкнувших к аристократии Ростова и Суздаля. Мы счи¬
таем, что здесь можно говорить только о зависимости Владимира,
как пригорода, от Ростова. По крайней мере, в военном отноше¬
нии. Раскол владимирцев на противоборствующие политические
партии предполагать здесь вряд ли возможно. Вероятно также
то, что, посылая свою дружину навстречу Мстиславу и Ярополку,
владимирское вече остается верным решению «всей земли» о при¬
37	ПСРЛ. Т. I. Стб. 376. — Ранее, при получении известия о том, что Михалка
идет во Владимир, Мстислав и Ярополк также «здумаста с дружиною своею»
(Там же. Стб. 375).
38	См.: Насонов А. Н. Князь и город в Ростово-Суздальской земле... С. 15.
15

глашении этих князей, не предполагая, конечно, что их дружина
может оказаться в стане врагов.39 Во всяком случае, последующие
действия владимирской дружины находятся в теснейшей связи со
всей владимирской общиной.40
Последний аргумент В. О. Ключевского — слова из послания
Всеволода Мстиславу накануне битвы на Юрьевом поле: «брате, оже
тя привели старейшая дружина... тобе Ростовци привели и боляре,
а мене былъ с братом Богъ привелъ и Володимерци».41 В данном
случае ученый понимал под «ростовцами» торговую аристократию.
Вряд ли это так. Ниже мы покажем, что оснований выделять или
отделять эту категорию населения от прочих ростовцев — горо¬
жан, как и ставить во главе города, в XII в. еще нет. «Ростовцы»
же — это все свободное население города, равно как и «суздальцы»
и «владимирцы».
Итак, мы не можем согласиться с концепцией, выдвинутой еще
историографией XIX в. и поддержанной на иной методологической
основе советскими историками, что события 1175-1177 гг. пред¬
ставляют борьбу отдельных социальных слоев между собой. А если
так, то следует признать, что происходила борьба именно город¬
ских общин.
Рассмотрим подробнее соотношение социальных сил внутри
самих общин.
Вначале несколько слов о социальной атрибутации мелькаю¬
щих на страницах летописи «ростовцев», «суздальцев», «влади¬
мирцев», «переяславцев». В современной историографии здесь
нет единства. Так, Л. В. Черепнин склонен видеть здесь бояр, го¬
родской патрициат и духовенство, образующих некий «городской
совет».42 Несколько расширяет эти понятия Ю. А. Лимонов. Он по¬
лагает, что в некоторых случаях они обозначают даже разные со¬
циальные контингенты: воинские подразделения, воинов, местных
бояр, мужей-дворян, феодальное ополчение. Но в большинстве
случаев эти понятия имеют в виду жителей города. Более того, при
рассмотрении летописного контекста указанные понятия можно
дифференцировать. Они могут обозначать вече, вечников, комму¬
39	ПСРЛ. T.I. Стб. 371, 373.
40	Там же. Стб. 376-377, 380, 381 и др.
41	Там же. Стб. 380.
42	Черепнин Л. В. К вопросу о характере и форме древнерусского государства
X — начала XIII вв. // ИЗ. Т. 89. М., 1972. С. 382-387, 390-395.
16

нальные органы власти, выборных от них и даже городское опол¬
чение. Ю. А. Лимонов справедливо призывает (и осуществляет это
на деле), чтобы в каждом отдельном случае эти летописные опре¬
деления рассматривались специально. Однако в целом, судя по
его выводам, все перечисленные социальные институты и катего¬
рии являются феодальными органами и группами.43 В частности,
Ю. А. Лимонов в своих доказательствах опирается на следующий
отрывок из послания Всеволода к Мстиславу: «Брате, оже тя приве¬
ли старейшая дружина ... тобе Ростовци привели и боляре, а мене
былъ с братомъ Богъ привелъ и Володимерци».44 На основе этого
он «раскрывает» «термины младшей и старшей дружины». Обе эти
группировки — феодалы: «старшая дружина» — старые ростов¬
ские родовитые бояре, а «младшая дружина» — «владимирцы»,
включает в себя не только «“мелкопоместных феодалов”, но и круп¬
ных местных феодалов».45 Нам представляется, что «старейшую
дружину» следует рассматривать не в узком плане, отталкиваясь
только от данного текста: «Тако и зде не разумеша правды Божья
исправити Ростовци и Суждалци, давнии творящеся старейший,
43	Характерным является определение им веча, как «коммунальных органов
власти», где «ведущее значение при решении важнейших вопросов политики
города и земли» имел «господствующий класс», состоявший из «бояр, а также
мужей-дворян, “воев” — представителей класса феодалов, купцов, торговцев»,
а также церковников (Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. С. 145-146).
44	ПСРЛ. Т. I. Стб. 380.
45	Лимонов Ю.А. Летописание Владимиро-Суздальской Руси. Л., 1967.
С.84-85. — Близок к этим взглядам и Ю.А.Кизилов, отмечающий враждующие
боярские группировки Владимира и Переяславля («мезиннее» по происхожде¬
нию боярство) и Ростова и Суздаля («старейшее боярство», «многовотчинная
аристократия»), правда, указывая при этом на значительную роль владимир¬
ских горожан (Кизилов Ю.А. 1) Земли и княжества Древней Руси (из истории
феодальной раздробленности в Северной Руси): автореф. канд. дис. М., 1970.
С. 16-17; 2) Земли и княжества Северо-Восточной Руси... С. 14-21). — Надо
сказать, что подобные мнения высказывались и в дореволюционной истори¬
ографии. Д. А. Корсаков считал, что борьба Ростова и Владимира есть борьба
из-за земского главенства между партией земских бояр и партией княжеских
дружинников, которые только сравнительно с этими земскими боярами назы¬
вают сами себя людьми «мезинними» (Корсаков Д.А. Меря и Ростовское кня¬
жество. С. 118). С.М.Шпилевский, возражая Д. А. Корсакову, резонно замечал:
«Под людьми мезинними невероятно разуметь княжеских дружинников, кото¬
рые будто бы сами себя так называли. Мезинние люди это все население приго¬
родов, за исключением бояр; сюда принадлежали купцы, простые граждане...»
(Шпилевский С. М. Старые и новые города и борьба между ними в Ростово-Суз¬
дальской земле. Ярославль, 1892. С. 50). Но и он, как увидим, был не прав.
17

новии же людье мезинии Володимерьстии уразумевше яшася по
правъду крепко.. .».46 То есть речь идет о «старейшинстве» городов,
ведущих борьбу, отсюда и население их названо: «старейшей дру¬
жиной» — ростовцы, «новыми людьми мизинними» — владимир¬
цы.47 Безусловно, владимирцы — это не только простые горожане
(«холопе каменьници», как их презрительно, намекая на молодость
города, прозвали ростовцы), но то же боярство.48 Поэтому и под
«старейшей дружиной» также надо понимать все ростовское на¬
селение — бояр и «ростовцев», — население города, старшего по
происхождению и традициям, в отличие от нового Владимира.
Исходя из сказанного, мы считаем возможным присоединиться
к М. Н. Тихомирову и И. Я. Фроянову, которые под «ростовцами»,
«владимирцами» и т.д. подразумевают горожан — жителей земли,
среди которых, по мнению И. Я. Фроянова, «была, конечно, и про¬
слойка знати».49
«Ростовци», «суздальци», равно как и «владимирци» и «переяс-
лавци», выступали действенной и конструктивной силой в борьбе
городов. В ней, как писал К. Н. Бестужев-Рюмин, «являются де¬
ятелями целые массы».50 О ведущей роли горожан красноречиво
говорит тот факт, что в летописи при перечислении «действую¬
щих лиц» впереди стоят горожане: «Ростовци и боляре», «Ростов,
46	ПСРЛ. T.I. Стб. 378.
47	Для того чтобы встать вровень с ростовцами, владимирцы прибегают
к фальсификации своей истории, выдавая его за город, основанный еще Вла¬
димиром Святым. В древности города они видели обоснование отделения при¬
города от Ростова. — Возможность деятельности князя Владимира на Северо-
Востоке Руси подверг сомнению еще В. Н. Татищев (Татищев В.Н. Собр. соч.
в 8 т. Т. II и III. История Российская. Т.Н.М., 1995. С. 235, прим. 196). В даль¬
нейшем несостоятельность версии об «основании» города Владимиром пока¬
зали С.М.Шпилевский (Шпилевский С.М. Старые и новые города... С.95-96),
А. И. Бунин (Бунин А. И. О времени основания города Владимира на Клязьме
// Археологические известия и заметки. М., 1896. № 5-6. С. 179-180), Н. Н. Воро¬
нин (Воронин Н. Н. Социальная топография Владимира XII—XIII вв. и «чертеж»
1745 г. // СА. Т. VIII. 1946. С. 153, 166).
48	Насонов А.Н. Князь и город... С. 14-15; Фроянов И.Я. Киевская Русь.
Очерки социально-политической истории. С. 157; Лимонов Ю.А. Владимиро-
Суздальская Русь. С. 135.
49	Тихомиров М.Н. Крестьянские и городские восстания на Руси... С.234;
Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. С. 134,
178, 218 и'др.
50	Бестужев-Рюмин К. Н. О составе русских летописей до конца XIV в. СПб.,
1868. С. 109.
18

Суждаль и вси боляри», «людье вси (т. е. владимирцы. — Ю.К.)
и бояре» и т. д. Думать так, кроме того, дают основания как «боль¬
шая социально-политическая активность рядового населения»,
так «сама социально-политическая организация древнерусского
общества с присущей ей непосредственной демократией».51 Без¬
условно существовали различные социальные категории горожан,
но в летописи они не указываются. Летописцу — очевидцу проис¬
ходивших событий — это совсем не важно. Он не видит необхо¬
димости противопоставлять их друг другу. «Лучшие», «простьци»
или купцы — все они для него члены единой городской общины.
Он и представителей городской дружины называет, нисколько не
задумываясь, по имени горожан. Все это, безусловно, свидетель¬
ствует о еще прочных общественно-политических связях внутри
городских общин.52
Однако мы вовсе не хотим сказать, что здесь не было сво¬
их лидеров — «без них не в состоянии функционировать любое
общество».53 В. О. Ключевский, например, ставил во главе общества
наряду со служилой аристократией также торговую.54 А. Н. Насо¬
нов отводил купечеству — «наиболее деятельному и самостоятель¬
ному» «классу» северо-восточного края — уже первенствующую
роль. Участие боярства в борьбе городов, считал он, лишь ослож¬
няло ее.55 Мы полагаем, что несмотря на приведенные веские до¬
воды, А. Н. Насонов преувеличивает социальное значение купече¬
ства. Летопись молчит о какой-либо выдающейся роли торговой
прослойки.56 Видимо, это не случайно. Купечество в XII в. еще по¬
51	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 134, 235 и др.
52	Так же определяет внутриобщинные отношения в Новгороде и Пскове
в XII в. (и позднее) тщательно изучивший этот вопрос Ю. Г. Алексеев. Он счи¬
тал, что в XII в. социальное выделение богатых и влиятельных членов городской
общины только намечалось. Они не имели еще «своей антитезы в виде людей
худших; их роль и особая позиция в социальных конфликтах не подчеркивает¬
ся» (Алексеев Ю. Г. «Черные люди» Новгорода и Пскова (к вопросу о социальной
эволюции древнерусской общины) // ИЗ. М., 1979. Т. 103. С. 245-246 и др.). Ср.:
Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. С. 129-130.
53	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 184 и др.
54	Ключевский В. О. Соч. в 9 т. Т. I. Курс русской истории. Ч. I. С. 328 и др.
55	Насонов А. Н. Князь и город ... С. 14 -15, 22, 27.
56	А. Е. Пресняков не без основания предположил, что «слово “купцы” име¬
ет часто в старых летописных текстах широкое значение — горожане» (Пресня¬
ков А.Е. Образование Великорусского государства. С. 46, прим. 2).
19

литически «не созрело» до уровня руководства обществом. Их объ¬
единения, как на примере Новгорода и Пскова отмечает Ю. Г. Алек¬
сеев, «носили характер торговых предприятий, не имевших по¬
литического значения, т.е. не участвовавших непосредственно
в управлении городом-землей», «их участие в политической жизни
города-земли определялось их принадлежностью к тому или иному
основному сословию».57 По-нашему мнению, общественной жиз¬
нью городских общин руководило боярство.
Однако вопрос о происхождении, формировании и месте
в древнерусском обществе боярства относится к числу дискуссион¬
ных в современной отечественной медиевистике. Поэтому считаем
необходимым остановиться на нем.
С 60-х годов в советской историографии установились взгляды
на боярство как на основную движущую силу развития русского
общества домонгольского периода. Приход к власти бояр сопро¬
вождался ожесточенной борьбой с князьями. Наиболее концен¬
трированное выражение эта концепция нашла в работах Б. А. Ры¬
бакова. Древняя Русь представляется ему заполненной боярски¬
ми крепостями-замками, владельцы которых первенствуют и
в экономике страны, владея мощными вотчинами с зависимыми
смердами, и в политической жизни общества, имея политическую
программу, предусматривающую управление князя той или иной
волостью только по их воле. В противном случае следовала распла¬
та. Князья тоже «не оставались в долгу, и боярские головы летели
десятками».58
Нельзя сказать, чтобы эта концепция была нова — схожие взгля¬
ды неоднократно высказывались историками в прошлом.59 Но
в отечественной исторической литературе 60-80-х годов они полу¬
57	Алексеев Ю.Г. «Черные люди» Новгорода и Пскова... С.257-258. — На
принадлежность купцов к «владимирской городской общине» указывает
Ю. А. Лимонов. Вместе с тем он несколько преувеличивает их политическую са¬
мостоятельность и значение, а также их «влияние на городскую общину» (Ли¬
монов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. С. 139-141).
58	Рыбаков Б. А. 1) Обзор общих явлений русской истории IX — середины
XIII вв. // ВИ. 1962. № 4. С. 43-44; 2) Киевская Русь и русские княжества XII—
XIII вв. М., 1982. С. 574-575, 578 и др.
59	Беляев И.Д. Сказания о начале Москвы // Русский вестник. Т. 74. М., 1868.;
Грушевский М. С Галицьке боярство XII—XIII вв. // Записки наукового товари-
ства 1мени Шевченка. Т.ХХ. 1897; Корсаков Д.А. Меря и Ростовское княже¬
ство.
20

чили детальную разработку. В та-ком ключе видит отношения бояр
и князей в Новгородской земле В. Л. Янин. По его мнению, исто¬
рия Новгорода, начиная с XI в. насыщена антикняжеской борьбой
кончанского боярства за правительственные прерогативы.60 Цепь
непрекращающихся кровавых столкновений боярской знати с кня¬
зьями сопровождала развитие Галицко-Волынской земли, согласно
Н.Ф.Котляру.61 Как «боярско-аристократическую государствен¬
ность» определяют суть общественных отношений в Северо-Вос¬
точной Руси Ю. А. Лимонов и Ю. А. Кизилов.62
Вместе с тем на роль боярства в древнерусской жизни и их отно¬
шения с князьями существуют и другие воззрения. По отдельным
моментам выразили свое несогласие с изложенной точкой зрения
Ю. Г. Алексеев и В. Б. Кобрин.63 Совсем иначе оценивает положение
боярства и князей в Древней Руси И.Я.Фроянов. Он считает, что
«бояре предстают перед нами прежде всего как лидеры, управля¬
ющие обществом, т.е. выполняющие известные общеполезные
функции»; «вместе с князьями они составили правительственную
прослойку».64 65 Эти положения развиваются в работах А.Ю.Двор-
ниченко, С. С. Пашина, А. В. Петрова, Т. В. Беликовой, А. В. Майоро-
60	Янин В. Л. 1) Новгородские посадники. М., 1963. С. 175 и др.; 2) Пробле¬
мы социальной организации Новгородской республики // ИСССР. 1970. № 1.
С. 48; 3) Очерки комплексного источниковедения: Средневековый Новгород.
М., 1977. С. 230-237; 4) Социально-политическая структура Новгорода в све¬
те археологических исследований // Новгородский исторический сборник. Л.,
1982. Вып.1 (11). С. 90.
61	Котляр Н. Ф. Формирование территории и возникновение городов Га¬
лицко-Волынской Руси IX—XIII вв. Киев, 1985.
62	Лимонов Ю.А. 1) Летописание Владимиро-Суздальской Руси... С.79-86;
2) Владимиро-Суздальская Русь; Кизилов Ю.А. 1) Земли и княжества Древней
Руси...; 2) Земли и княжества Северо-Восточной Руси... С.9-25; 3) Земли и на¬
роды России в XIII — XV вв. М., 1984. С. 87-88.
63	Алексеев Ю. ГА) «Черные люди»...; 2) Псковская Судная грамота и ее вре¬
мя. Л., 1980. С. 19-41; Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой Рос¬
сии. М., 1985. С. 28-29, 32-47, 212.
64	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 79-89 и др.
65	Дворниченко А.Ю. 1) О характере социальной борьбы в городских об¬
щинах Верхнего Приднепровья и Подвинья в XI-XV вв. // Генезис и развитие
феодализма в России: Проблемы социальной и классовой борьбы. Л., 1985;
2) Городская община средневековой Руси (к постановке проблемы) // Исто¬
рическая этнография. Вып.З. Л., 1985; 3) Бояре западнорусских земель в XIII—
21

Отправной точкой суждений о главенстве боярства в полити¬
ческой и экономической жизни Древней Руси является гипотеза об
изначальности власти боярства, связанного своим происхождени¬
ем с родоплеменной старейшиной, от которой была унаследована
и их кастовость, и вторичность власти князя. Эту гипотезу обосно¬
вывает, используя в основном новгородский материал, В. Л. Янин.
Тем самым он отодвигает процесс возникновения и формирования
боярства в глубь веков, по сути дела снимая проблему длительного
социального расслоения общества при переходе к классовым от¬
ношениям. Исследователь ставит нас перед фактом существования
уже в IX в. сословия бояр — «непополняемой касты аристократов»,
противостоящей и князю, и всем другим социальным группам.66
Эти построения оспаривает Ю. Г. Алексеев. Внимательно про¬
анализировав источники, он пришел к выводу, что они позволяют
представить по-другому генезис и развитие боярства. Боярство,
по его мнению, появляется не из аристократической патронимии
рода, а по мере социальной дифференциации территориальной
общины. На определенном этапе замечается «четко выраженное
выделение богатой и властной верхушки, соответствующей “бо¬
ярству” древнейших известий о Новгороде». Следовательно, «эта
верхушка является ... не изначальным — первичным, а произво¬
дным — вторичным элементом, результатом известного процесса
социального развития».67 И в дальнейшем боярство пополнялось
за счет все более и более углубляющейся и убыстряющейся иму¬
щественной и социальной градации общины. Дальнейшее разви¬
XV вв. // Вести. ЛГУ. 1986. Сер. 2. Вып.2; 4) Русские земли Великого княжества
Литовского...; Пашин С.С. Галицкое боярство XII—XIII вв. // Вести. ЛГУ. 1986.
Сер. 2. Вып.4; Петров А. В. 1) К вопросу о внутриполитической борьбе в Вели¬
ком Новгороде XII — начала XIII вв. // Генезис и развитие феодализма в России.
Проблемы социальной и классовой борьбы; 2) Социально-политическая борьба
в Новгороде в середине и второй половине XII в. // Генезис и развитие феода¬
лизма в России. Проблемы истории города. Л., 1988; Беликова Т.В. Княжеская
власть в Галиче времен Ярослава Осмомысла // Вести. ЛГУ. 1990. Сер. 2. Вып.З;
Майоров А. В. Бояре и община Юго-Западной Руси в XI — начале XIII вв.: авто-
реф. канд. дис. СПб., 1998.
66	Янин В. Л. Новгородская феодальная вотчина. М., 1981. С. 213 и др. См.
также: Алешковский М. X. Социальные основы формирования территории Нов¬
города IX-XV вв. // СА. 1979. № 3. С. 104, 109 и др.; Кизилов Ю.А. Земли и кня¬
жества Северо-Восточной Руси... С.9.
67	Алексеев Ю.Г. 1) «Черные люди»... С.270-272 и др.; 2) Псковская Судная
грамота... С.24-34.
22

тие этих, представляющихся обоснованными суждений логиче¬
ски ведет нас к необходимости признания того, что из общинного
происхождения боярства должно следовать сохранение его связи
с общиной на протяжении определенного времени, и даже зави¬
симость. Такая привязанность к общине, безусловно, приводит,
в свою очередь, к замедлению процесса и консолидации боярства
как единого сословия. Выводы Ю. Г. Алексеева и следствия из них
представляются нам важными и перспективными при рассмотре¬
нии социально-политических коллизий «на верхних этажах» ари¬
стократической верхушки Северо-Восточной Руси.
Советские историки еще в 30-е годы заметили, что в XI в. в се¬
веро-восточных землях происходило зарождение собственной ту¬
земной знати — «старой чади», «лучших». «Из этой группировки
к тому времени, — говорил, к примеру, В. В. Мавродин, — склады¬
валось то старое боярство, “смысление”, “первая дружина”, с кото¬
рой пришлось столкнуться в следующем столетии Юрию Долго¬
рукому и Андрею Боголюбскому».68 Правда, ученые считали эту
знать генетически связанной с родоплеменной. Полагаем, что не
стоит абсолютизировать этот факт, поскольку следует учитывать
и наличие борьбы между старой родовой верхушкой и нарожда¬
ющейся в недрах первобытнообщинного строя новой знати. По-
нашему мнению, какой-то части родовой знати пришлось уступить
дорогу новой. Это могло происходить и мирным путем.69 Но в Се¬
веро-Восточной Руси мы наблюдаем ожесточенную борьбу, закон¬
чившуюся, видимо, уничтожением старой знати. Порывая с родо¬
племенными отношениями, новая знать в то же время перенимала
в административной сфере прерогативы племенной знати, стано¬
вясь лидером строя «общинного, но без первобытности», т. е. эта¬
па, непосредственно предшествовавшего феодальной формации.70
О наличии какой-то местной богатой верхушки в Ростове и Суз¬
дале мы узнаем из летописного известия о княжеских усобицах
68	Основные проблемы генезиса и развития феодального общества // Изв.
ГАИМК. М.; Л., 1934. Вып. 103. С. 272, 266-267; Мавродин В. В. К вопросу о вос¬
станиях смердов... С.81; Воронин Н.Н. Владимиро-Суздальская земля... С.208,
209 и др.
69	Мавродин В. В., Фроянов И. Я. «Старцы градские» на Руси X в. // Культура
средневековой Руси. Л., 1974. С. 32-33.
70	Кривошеев Ю.В. 1)0 социальных коллизиях в Суздальской земле 1024 г.;
2) Языческая обрядность...
23

в этих землях в 1096 г. Захватив Суздаль, князь Олег (противник
Мономаховичей) «омиривъ городъ, овы изъима, а другыя расточи,
и именья их отъя». То же было и в Ростове. Вполне возможно пред¬
положить, что эта городская верхушка была и правящей, исполня¬
ла и административные функции, ибо ее Олег заменяет сразу же
своей, «посажа посадникы по городом и дани поча брати».71
Формирование местной знати происходило наряду с нахож¬
дением в северо-восточном крае южного (в основном киевского)
боярства. Если для второй половины XI в. мы узнаем об этом по
результатам археологических раскопок,72 то о княжеской дружине,
обосновавшейся здесь в первые десятилетия XII в. имеются досто¬
верные письменные известия. Киево-Печерский патерик сообща¬
ет: «И бысть посланъ отъ Володимера Мономаха въ Суждальскую
землю, сий Георгий (это потомок варяжских дружинников, состо¬
явших на службе у киевских князей, Георгий Симонович. — Ю.К.)
дасть же ему на руце и сына своего Георгия (Юрия Долгорукого. —
Ю.К)».73 Летописи дают дополнительные сведения о Георгии Си¬
моновиче и его деятельности в Ростове и Суздале. Он называется
«боярином болшим», «воеводой» Юрия Долгорукого и ростовским
71	ПСРЛ. Т. I. Стб. 237; Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь. С. 132. —
Аналогичные обязанности исполняли «местные бояре» в Х-ХН вв. и в Новгоро¬
де: «контроль за податными и судебными доходами и их сбор осуществлялись
в Новгороде не силами княжеских дружинников, а силами самих местных “на¬
рочитых людей”» (Янин В.Л. Социально-политическая структура Новгорода...
С.90. См. также: Воронин Н.Н. Владимиро-Суздальская земля... С.212).
72	М. В. Седова на основе обнаруженных ею в Суздале нескольких усадеб
второй половины XI в. связывает их владельцев с «приближенными к князю
воинами-дружинниками», возможно скандинавского происхождения. Самая
богатая усадьба, которая могла принадлежать боярину, по ее мнению, дает
«представление о Суздале как о городе “старого” боярства, “старой чади”» (Се¬
дова М.В. 1) Археологическое изучение Суздаля // Тез. докл. советской делега¬
ции на IV Международном конгрессе славянской археологии. М., 1980. С. 47-49;
2) Новое о древнем Суздале // Наука и жизнь. 1983. № 9. С. 56-62; 3) Славяно¬
скандинавский усадебный комплекс XI в. из Суздаля // X Всесоюзная конфе¬
ренция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских
стран и Финляндии. М., 1986. С. 174-176; 4) Суздаль в X-XV веках. М., 1997.
С. 95-96, 164, 230-231). В. А. Кучкин предполагает и более раннее управление
южнорусской администрацией северо-восточных земель (Кункин В. А. Форми¬
рование государственной территории... С.57-66). См. также: Воронцов-Велья¬
минов Б. А. К истории ростово-суздальских и московских тысяцких // История
и генеалогия. М., 1977. С. 124-132.
73	Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 5, 189.
24

тысяцким.74 Должность тысяцкого была довольно значительной
в административной системе русских земель. Наряду с военным
командованием тысячей (ополчением), тысяцкие также исполняли
управленческие правительственные функции. Несмотря на назна¬
чение их князем, они играли большую роль в местной жизни. При¬
чем если М. Н. Тихомиров обнаруживает «непосредственную связь
их деятельности с жизнью городского населения»,75 то И.Я.Фроя-
нов говорит о связи тысяцких «вообще с волостным населением».76
Это подтверждается и последним упоминанием о Георгии Симоно¬
виче в Патерике: «По летех же мнозех седе Георгий Владимеровичъ
въ Киеве, тысяцькому жъ своему Георгиеви, яко отцу, предасть
землю Суждальскую».77 Нам представляется важным указание на
связь боярина-тысяцкого с волостной округой главного города,
ибо имеются мнения, что Георгий Симонович «командовал» только
своей дружиной («боярскими боярами»), находясь как бы в сторо¬
не от местной жизни.78 Принимая точку зрения М. Н. Тихомиро¬
ва и И.Я.Фроянова, мы можем предположить, что в подчинении
(в этом проявляется зависимость края от Киева, усилившаяся с по¬
явлением постоянной южной администрации) у «боярина больше¬
го» находилась и знать местного происхождения. Под «сущими под
ним» «болярами», отмеченными Патериком, могли скрываться не
только его дружинники, но и верхушка местной знати.79 Правда,
74	В 1120 г. «Юрий Долгорукий Володимеричь повоева Болгары, а воево¬
да у него был и боярин болшей Георгий Симонович» (ПСРЛ. T.XV.M., 1965.
Стб. 193). А в ИЗО г. «Георгии Ростовьскыи и тысячкой окова гробъ Федосьевъ»
(Там же. Т. II. М., 1962. Стб. 293), и др. См. также: Патерик Киевского Печерского
монастыря. С. 63.
75	Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956. С. 225-231.
76	Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории.
С.41,218.
77	Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 5, 189.
78	Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. Л., 1947. С. 149-151. — В дру¬
гую крайность впадает Ю.А. Кизилов, настаивая на том, что ростовской тыся¬
чей руководило местное боярство (Кизилов Ю.А. Земли и княжества Северо-
Восточной Руси... С. 11. См. также: Воронин Н.Н. Владимиро-Суздальская зем¬
ля...; Насонов А. Н. История русского летописания... С. 130).
79	Патерик Киевского Печерского монастыря. С. 189-191. — Подобные фор¬
мулы («суть под рукою его», «светлых боляр» и др.) подразумевают знать не
только Киева, но и округи — «Русской земли» (ПРП. Вып. 1. М., 1952. С. 6-7.
См. также: Ловмянъский X. О происхождении русского боярства // Восточная
Европа в древности и средневековье. М., 1978. С. 97).
25

Ю. Г. Алексеев замечает, что в XII в. «лучшие мужи», «вячьшие»
и т. д. — «это, по-видимому, не бояре», «а наиболее богатые и влия¬
тельные члены городской общины, социальное выделение которых
только намечается».80 Но возникает вопрос — неужели только вер¬
хушка дружинников называлась боярами? И здесь мы подходим
к вопросу о соотношении (разумеется, не количественном) мест¬
ной знати и дружинного боярства. По этому поводу существуют
различные мнения. Традиционно считается, что зарождающаяся
местная знать входит в состав пришлого господствующего клас¬
са.81 Некоторые историки пишут, что, наоборот, бояре-дружинни¬
ки в XII в. начинают «тяготеть в первую очередь к городам, а не
к конкретным князьям».82 По Ю. Г. Алексееву, местная знать «либо
входит в княжескую дружину ... порывая тем самым с городской
общиной и приобретая новый политический статус, либо сохра¬
няет свои общинные связи, захватывая в своей общине политиче¬
скую власть».83 И.Я.Фроянов, признавая параллельное существо¬
вание княжих и «земских» бояр, пишет о движении во встречных
направлениях: на княжескую службу поступали «так называемые
земские “бояре”», а из дружины «происходил отток в ряды земской
знати». Таким образом, «противопоставление княжеских бояр боя¬
рам земским выглядит условно».84 Признавая эту условность и ис¬
ходя из понимания общины, как включающей в качестве управлен¬
ческой верхушки и земскую знать, и княжескую вместе с князем,
необходимо отметить, что во второй половине XII в. противо¬
поставление этих групп знати довольно отчетливо проявляется
в рамках социальной борьбы в городских общинах и между ними.
Это и понятно, ибо слияние знати, ее консолидация, происходит
80	Алексеев Ю. Г. «Черные люди»... С.245-246.
81	Изв. ГАИМК. Вып. 103. С. 84,85,266-267 и др.; Кучкин В. А. Формирование
государственной территории... С.57 и др.
82	Горский А. А. Дружина и генезис феодализма на Руси // ВИ. 1984. № 9. С. 28.
83	Алексеев Ю. Г. Псковская Судная грамота... С.30.
84	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 84. — Добавим к этому, что летописец для конца XII — начала XIII вв. терми¬
ны «мужи», «бояре», «дружина» употребляет как синонимы. Одних и тех же лиц
он называет то «боярами отца его», то «мужами отца его» (ПСРЛ. Т. I. Стб. 422).
С другой стороны, «Володимерьская дружина 300» (дружина г. Владимира) на¬
зывается «дружиной» князя Всеволода и его «мужами» (Там же. Стб. 402-404).
Такая терминологическая расплывчатость, отражающая реальную действитель¬
ность, прослеживается и в других землях Руси (Пашин С. С. Галицкое бояр¬
ство... С. 16).
26

уже за пределами древнерусского периода.85 А пока «старейшая
дружина» и местная знать в ряде случаев преследовали различ¬
ные цели, возглавляя своеобразные «партии» (впрочем, и местная
знать не была единой).
Образование местного боярства дало повод многим историкам
утверждать, что это были уже крупные феодалы-землевладельцы,
которые и вступили в жестокую борьбу с посягнувшими на их эко¬
номическую и политическую самостоятельность и независимость
с появившимися здесь в XII в. князьями с юга. Однако, как мы ви¬
дели, эта борьба имела другой характер.
Более того, в 50-60-е годы городские общины Северо-Востока
(в которые входят и местные верхи), где идет процесс образования
городов-государств, пытаются заполучить себе князя — необходи¬
мого элемента общественной жизни — как гаранта их независи¬
мости и суверенности.86 «Суждальская земля» в конце 40 — начале
50-х годов заручается клятвой от Юрия Долгорукого и его «дома»
на постоянное пребывание здесь князей.87 И действительно, на
некоторое время в Суздале обосновываются и сыновья Юрия, а
с 1151 г. и сам он.88 Однако Юрий, стремящийся к «злат киевскому»
столу, не устраивал местное общество. И как только представляет¬
ся возможность, на Северо-Восток втайне от отца уходит Андрей.89
Некоторые источники называют нам инициаторов этого бегства:
85	Алексеев Ю.Г. «Черные люди»... С.245-246 и др.; Дворниченко А.Ю.
1) Бояре западнорусских земель... С.27; 2) Русские земли... С. 120-127 и др.
86	По Ю. А. Кизилову, борьбу за князя ведут только бояре (Кизилов Ю. А.
Земли и княжества Северо-Восточной Руси... С. 10,14 и др.). Согласно Ю. А. Ли¬
монову, «местным феодалам был необходим свой местный правитель, защищав¬
ший и исполнявший желания и требования местной дружины, а также лично
владевший местными землями и тем самым понимавший чисто местные нужды
“суждальских” землевладельцев» (Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь.
С. 35).
87	В 1151 г. Андрей «иде от отца своего Суждалю, а отцю же, встягавшю его
много, Андреи же рече: “На том есмы целовали кресть, ако поити ны Сужда¬
лю”, и иде въ свою волость Володимерю» (ПСРЛ. T.I. Стб. 335). Не случайно
к этим же десятилетиям относится окончательное прекращение даннической
зависимости Северо-Восточных земель от Киева, а их внешняя политика пре¬
вращается из оборонительной в наступательную (Фроянов И. Я. Древняя Русь.
С. 578-580, 585).
88	ПСРЛ. Т. I. Стб. 310, 335, 336, 339, 341, 345.
89	Там же. Стб. 346; Сказание о чудесах Владимирской иконы Божией мате¬
ри. Б.м., 1878. С. 20-30, 31. — Подробный анализ причин такого шага Андрея
Боголюбского см.: Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 580-585.
27

«его же лестию подьяша Кучковичи».90 Историки не без основа¬
ний усматривают здесь местную знать. Тем не менее подозревать
в Андрее Боголюбском только «ставленника суздальских бояр, дей¬
ствовавших в союзе с городским патрициатом», или ростовского
боярства91 не стоит. Естественно, что тайные переговоры с князем
вели политические лидеры общин — бояре. Но остальное населе¬
ние отнюдь не оставалось посторонним наблюдателем. Бояре «Куч¬
ковичи» выступали представителями «Ростовцев и Суждальцев»,
т.е. по крайней мере городских общин. Они же в это время ста¬
новятся действенной силой в социально-политических коллизиях
на Северо-Востоке. Так, в 1157 г. после смерти в Киеве Долгоруко¬
го «Ростовци и Суждалци, здумавше вси, пояша Аньдрея сына его
стареишаго, и посадиша и в Ростове на отни столе и Суждали».92
Полагаем, что настаивать в данном случае на участии в этой акции
только боярства просто не имеет смысла. Более реальным выгля¬
дит утверждение И.Я.Фроянова, видящего в ростовцах, суздаль-
цах и владимирцах «свободных жителей (включая знать) Ростова,
Суздаля, Владимира и прилегающих к ним сел». Вечевое решение
принималось сообща.93
Неизвестна роль дружинного боярства в данное время. Однако
она вырисовывается из последующих событий. В 1162 г., свидетель¬
ствует Ипатьевская летопись, Андрей «братью свою погна Мьстис-
лава и Василка и два Ростиславича, сыновца своя, мужи отца свое¬
го передний. Се же створи, хотя самовластець быти всей Суждаль-
скои земли»94. На первый взгляд центр тяжести этого конфликта
заключен в династических распрях. Южный летописец обвиняет
во всем Андрея Боголюбского, называя его «самовластцем», имея
в виду его притязания руководить («волоститься») в Суздальской
земле без своих братьев. Но, как явствует из другого летописного
текста, они имели на княжение здесь такое же или даже большее
90	Карамзин Н. М. История Государства Российского в 12 т. Т. Н-Ш. М., 1991.
С. 338, прим. 383.
91	Черепнин Л. В. К вопросу о характере и форме древнерусского государ¬
ства X — начала XII вв. С. 390; Лимонов Ю. А. Летописание Владимиро-Суздаль¬
ской Руси... С.80; Рыбаков Б. А. Киевская Русь... С.550.
92	ПСРЛ. Т. I. Стб. 348. — Ипатьевская летопись присоединяет к ним «Воло-
димирцев» и соответственно город Владимир (Там же. Т. И. Стб. 490).
93	Фроянов И. Я. 1) Киевская Русь. Очерки социально-политической исто¬
рии. С. 177-178; 2) Древняя Русь. С. 587-590.
94	ПСРЛ. Т. И. Стб. 520.
28

право, поскольку «вся земля» (ростовцы, суздальцы, владимир¬
цы и переяславцы) еще при Юрии «целовавше ... на менших де-
тех, на Михалце и на брате его (Всеволоде. — Ю.К.) и преступив-
ше хрестное целованье, посадиша Андреа, а меншая выгнаша».95
Посажение Андрея произошло, следовательно, как и изгнание
братьев, в нарушение клятвы теми же горожанами и волощанами,
включавшими в себя и местное боярство.96 Именно среди них Ан¬
дрей пользовался в то время популярностью: «занеже бе любимъ
всеми за премногую его добродетель».97 Они и стали его опорой,
в споре с братьями и поддерживающей их партией. Вместе с ними
изгоняются племянники и, что важно, «мужи отца ... передний».98
Видимо, дружинное боярство выступало проводником идей и дел
Юрия Долгорукого в этих землях. Не зря же он Георгию Симонови¬
чу «яко отцю, предасть область Суждальскую». Оставаясь верными
своему «патрону», следуя клятве «меншим детем», к которым они
и должны были перейти, дружинники и после смерти Долгорукого
видели его «законных» наследников в ростово-суздальских землях
в Михалке и Всеволоде. Не разделяя планов Андрея, боярство, воз¬
можно, вмешивалось в княжеское управление краем.99 Конечно
же, боярство не пренебрегало и своими целями. При малолетстве
князей оно могло выступать, как и привыкло, полными хозяевами
в управлении землей. Так и случилось в недалеком будущем при
Ростиславичах.100 Видимо, ограниченное в управлении и получе¬
95	Там же. Т. I. Стб. 372.
96	Историки настаивают, что этой силой было только местное боярство (Во¬
ронин Н.Н. Владимиро-Суздальская земля... С.217; Насонов А.Н. История рус¬
ского летописания... С. 130, 146; Кизилов Ю.А. Земли и княжества... С. 18,25).
Ю. А. Лимонов приходит к выводу, что «личность нового князя устраивала все
прослойки феодального общества, кроме крестьянства» (Лимонов Ю.А. Влади¬
миро-Суздальская Русь. С. 46). — Необходимо заметить, что заключение отно¬
сительно сельского населения (Там же. С. 45) основывается на сугубо логиче¬
ских умозаключениях автора и не подкрепляется источниками.
97	ПСРЛ. Т. I. Стб. 348.
98	Видимо, здесь были замешаны и церковные круги (ПСРЛ. Т. I. Стб. 352;
Т. II. Стб. 520).
99	Рыбаков Б. А. Киевская Русь... С. 550. — Еще большему, чем прежде, пере¬
ключению дружинного боярства на местные интересы способствовала ликви¬
дация даней в пользу Киева, так как собирание дани было одним из основных
их занятий ранее.
100	ПСРЛ. T.I. Стб. 375 («сама князя молода бяста слушая боляръ, а боляре
оучахуть я на многое именье»).
29

нии доходов уже при Андрее, с изгнанием князей оно и вовсе ли¬
шилось бы их, переходящих его дружине.101 Но и «передний мужи»
не были едины. Противоречия имели место и среди них. С Андре¬
ем Боголюбским оставалась какая-то часть отцовских дружинни¬
ков, в частности боярин-воевода Борис Жидиславич, сын боярина
Юрия Долгорукого.102
В исторической литературе нередким является тезис об экстер¬
риториальности князей, как результате борьбы боярства с княже¬
ской властью. Историки, наблюдающие это явление в Новгороде,
распространяют его и на другие древнерусские земли, в том числе
и на северо-восточные.103 Действительно, здесь мы на протяже¬
нии более тридцати лет видим своеобразное кочевание князей по
городам. Если у Юрия Долгорукого лишь намечались тенденции
к обоснованию в Кидекше, то Андрея Боголюбского мы встречаем
в начале в Суздале и Ростове, затем во Владимире, а потом и в Бого¬
любове. Эти перемещения рассматриваются как результат столкно¬
вений с боярством, как вынужденная мера княжеской безопасно¬
сти.104 Полагаем, что, исходя из вышеизложенного, экстерритори¬
альность северо-восточных князей сводить к результату давления
боярства нет оснований. Вместе с тем, учитывая перспективу раз¬
101	Так было в Галицкой Руси (Пашин С. С. Галицкое боярство... С. 18).
102	Сказание о чудесах Владимирской иконы Божией матери. С. 38-39;
ПСРЛ. T.I. Стб. 365; Кучкин В. А. Формирование государственной территории...
С. 88. Кстати, этому, так сказать, новому поколению «передней» дружины нель¬
зя отказать в последовательности действий. Выступая здесь против Михалки
и Всеволода, они и впоследствии окажутся в лагере, ведущем борьбу против
них — в лагере «ростовцев» (ПСРЛ. Т. I. Стб. 330).
103	Алешковский М.Х. Повесть временных лет. М., 1971. С. 126-129. — На
экстерриториальности новгородских князей настаивает В. Л. Янин (Янин В. Л.
1) Очерки комплексного источниковедения... С.230-231; 2) Социально-поли¬
тическая структура... С.87-88). — Вывод В. Л.Янина и А.X. Алешковского под¬
вергся критике. П.П.Толочко объявил его «несостоятельном в теоретическом
плане» (Толочко П.П. Древний Киев. Киев, 1976. С. 26-29). По-иному истолко¬
вывает экстерриториальность новгородских князей А. В. Петров (Петров А. В.
К вопросу о внутриполитической борьбе в Великом Новгороде... С.79-80).
104	М.Х. Алешковский считает, что они начались еще при Мономахе: «В Ро¬
стове ... нам известны могущественные бояре, стоявшие во главе местной вла¬
сти, от которых Владимир Мономах перенес свою резиденцию в основанный
им Владимир (Алешковский М.Х. Повесть временных лет. С. 129). См. также:
Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь. С. 25-26.
30

вития событий, княжеские перемещения следует связывать с начи¬
нающейся борьбой городских общин.105
Подытоживая рассмотрение княжеско-боярских отношений
на Северо-Востоке до середины 70-х годов XII в. мы не можем со¬
гласиться с теми историками, которые видят в них борьбу между
социальными институтами князя и боярства за власть. Боярства,
как консолидированной социальной группы, еще не существова¬
ло, более того, различные группировки имелись и в среде местного
и дружинного боярства. А главное — все действия аристократи¬
ческих верхов, вернее результаты этих действий, во многом зави¬
сели от поддержки, еще связанной (впрочем, как и дружина и сам
князь) зачастую с традиционными воззрениями на общественное
развитие. Именно в единении с общиной сильны князь и боярство.
Отсутствие такой широкой социальной базы предрекает неудачу
(например, «передней дружины» и младших братьев Андрея Бого-
любского, и его самого в 70-е годы), наоборот, опора на нее обу¬
славливает определенный успех (Андрей Боголюбский в 50-60-х
годах).106 Еще более рельефно связь социальной верхушки с общи¬
ной проявляется в последующих событиях.
События 1175-1177 гг. в Северо-Восточной Руси предстают
перед нами как борьба городских общин. Точнее, мы наблюдаем
борьбу общин главных городов волости с общинами пригородов,
характерную для Древней Руси, начиная со второй половины XII в.
Ученые XIX — начала XX в. неоднократно отмечали стремление
пригородов различных волостей к обособлению и пытались объяс¬
нить этот процесс.107 В новейшей историографии этот вопрос был
рассмотрен И.Я.Фрояновым.108
Проследим эти коллизии на примере динамического рассказа
владимирского летописца, вводящего нас с самого начала в атмос-
105	См.: Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 591-602 и др.
106	Подробно о причинах, приведших этого сильного князя к гибели, см.:
Кривошеев Ю. В. Элементы традиционного сознания в социальных противоре¬
чиях 1175 г. во Владимирской земле // Генезис и развитие феодализма в России.
Проблемы идеологии и культуры. Л., 1987; Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 635-
656.
107	См., напр.: Костомаров Н.И. Начало единодержавия в Древней Руси.
С. 30-31; Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. 1. С. 12 и др.; Т. 2.
С. 112-113,118; Пресняков А. Е. Княжое право... С. 203, 206.
108	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 234-236 и др.
31

феру острых социально-политических противоречий между горо¬
дами северо-восточных русских земель.
Съехавшиеся на вече после смерти Андрея Боголюбского во
Владимир «Ростовци, и Сужьдалци, и Переяславци, и вся дружина
от мала до велика» решают пригласить сразу двух князей — Мстис¬
лава и Ярополка Ростиславичей.109 Почему было принято столь
странное решение? Согласно авторам «Очерков истории СССР»,
«чтобы гарантировать себя от великокняжеского “самовластия”».110
Однако, как показали дальнейшие события, никакое «самовластье»
не грозило призванным «князя молода».111 По-нашему мнению,
в факте приглашения Ростиславичей скрылись «не замеченные» по
каким-то причинам летописцами или позднейшими редакторами
иные мотивы. Очевидно, на вече «всей земли» происходила ярост¬
ная борьба (пока еще не вооруженные столкновения) представите¬
лей городов («дружины от мала до велика») за свою самостоятель¬
ность. А самостоятельность города в какой-то мере гарантировал
«свой» князь. Городу, как автономной общественной единице, не¬
обходим князь — глава всей общинной жизни. Без князя город не
считался суверенным — туда можно было послать посадника, сле¬
довательно, город был уже в зависимости от другой общины.112 Вот
почему и в дальнейшем так упорно добиваются городские общины
«своего» князя — любого, любой ценой. Например, владимирцы
вначале приглашают Михалка и бьются «со всею силою Ростовь-
ская земля». Через семь недель, видя свою «ставку» проигранной,
они по сути изгоняют его («промышляй собе»), и тут же «поряд по-
ложше» с Ростиславичами. Главное для них — самостоятельность
109	ПСРЛ.ТЛ.Стб. 371-372.
110	Очерки истории СССР. Период феодализма. Ч. 1. М., 1953. С. 329. — За¬
метим, что в этом случае удобнее всего было бы выбрать сына Андрея Бого¬
любского — Юрия, который в некоторых летописях называется «сынок мал»
(ПСРЛ. Т. II. Стб. 404; Т. XV. С. 354).
111	ПСРЛ. ТЛ. Стб. 374 и сл.
112	«Споры ростовской и суздальской общин из-за того, где быть княже¬
скому столу — в Ростове или Суздале, — завершились компромиссом, т. е. при¬
глашением сразу двух князей», — пишет И.Я.Фроянов и делает такой общий
вывод: «Итак, соперничество Ростова и Суздаля по поводу княжеского стола —
вот, что обусловило призвание обоих Ростиславичей» (Фроянов И. Я. Древняя
Русь. С. 659). — Как борьбу за князя воспринимает это вече и Ю.А. Кизилов.
Однако он считает, что это был съезд «бояр, гридьбы и пасынков», с чем мы
согласиться не можем (Кизилов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной
Руси... С. 17).
32

города. Они и «утверждаются» с Ярополком на условии «не ство-
рити има никакого зла городу».113 Подобные обстоятельства по¬
зволили многим дореволюционным историкам трактовать борьбу
городов, как борьбу за князя (В. В. Пассек, С. М. Соловьев, В. И. Сер¬
геевич, Д. А. Корсаков и др.). Однако, представляется, что наличие
князя являлось условием необходимым, но далеко недостаточным
в деле борьбы городов.
В следующей фразе летописца собран весь смысл борьбы вла¬
димирцев. «Не противу же Ростиславичема бьяхутся Володимерци,
но не хотяше покоритися Ростовцем [и Суждалцем, и Муромцем],
зане молвяхуть: “пожьжемъ и, пакы ли [а] посадника в немь по¬
садим, то суть наши холопи каменьници”»114. Никоновская лето¬
пись называет владимирцев так-же «наши смерди».115 Некоторые
исследователи, исходя из упоминания здесь «холопов» и «смердов»,
а также в последующем тексте слов «новии людье мезинии»,116
строят далеко идущие предположения о якобы прежде зависимом
от князя или призванном им населении Владимира — смердах или
обельных холопах,117 или о пленниках еще Мономаха — первых
«насельниках» Владимира.118 Отсюда, и их зависимость от Росто¬
ва и Суздаля, старейших княжеских городов. На наш взгляд, та¬
кого рода догадки лишены серьезных оснований. Вряд ли влади¬
мирцы — свободное население, состоящее из тех же бояр, купцов,
просто «людья» — находилось в рабском подчинении у ростовцев.
Представляется, что эти слова были брошены ростовцами как раз
в пылу усобицы между городами и имеют явно презрительный
оттенок в отношении населения непокорного города. В свое вре¬
мя хорошо пояснил эту ситуацию А. Н. Насонов. «Как явствует
из контекста, — писал он, — выражение “новии людье мезинии”
владимирский автор, противопоставляя ростовцам, которые “тво-
рящеся старейший”, употребляет в том смысле, что они являются
новыми в их самостоятельном бытии; так же, как и выражение “то
суть, наши холопы каменьщики”, ростовцы употребляют как эпи¬
113	ПСРЛ. T.I. Стб. 373-374; Т.Н. Стб. 597.
114	Там же. Т. I. Стб. 374; Т. II. Стб. 598.
115	Там же. Т. X. М., 1965. С. 2.
116	Там же. Т. I. Стб. 378.
117	Тихомиров М. Н. Древнерусские города. С. 50.
118	Горемыкина В. И. К проблеме истории докапиталистических обществ (на
материале Древней Руси). Минск, 1970. С. 49.
33

тет, долженствующий подчеркнуть их презрительное отношение
к подчиненному им пригороду».119 Факты прежней зависимости
Владимира как пригорода летопись фиксирует четко, но это яв¬
ления уже эпизодические. Иногда ростовцы оказывают давление
на владимирское вече, как в случае, когда владимирская городская
дружина едет «по повеленью Ростовець ... с полторы тысяче».120 И
в действиях самих владимирцев заметна еще привычка обращаться
к главным городам за помощью: «послашася к Ростовцем и Суж-
далцем, являюще им свою обиду» на Ярополка.121 Эти факты, на¬
ряду с принятием самостоятельных решений, последовавших за
отказом Ростова и Суздаля в помощи, указывают нам на сохраня¬
ющийся дуализм в отношениях городов и пригородов.122 С одной
стороны, «по старинке», зависимость, с другой — объективно на¬
зревшая потребность для существования независимой общинной
структуры как во внутриволостных, так и во внешних связях.
И ростовцы — главные противники новых городов — осозна¬
ют возросшую мощь своего пригорода. Более того, — предприни¬
мают попытки сломить его сопротивление. В пользу такого пред¬
положения свидетельствует гневный голос патриота-летописца
о бесчинствах Ростиславичей — представителей-ставленников
Ростова. Они сразу же занялись не «устроением» земли, а ее гра¬
бежом. Но главное, на чем останавливается летописец, то, что Ро-
стиславичи «святое Богородици Володимерьское золото и сребро
взяста первый день, ключе полатнии церковныя отяста и городы
ея и дани».123 Ограбление главного храма Владимира в первый же
день — явление далеко не случайное. Храмовые комплексы, как
отмечают исследователи древних обществ, были своеобразными
престижными постройками и символами формирующихся горо¬
119	Насонов А.Н. Князь и город... С. 14-15. См. также: Лимонов Ю.А. Влади¬
миро-Суздальская Русь. С. 135-136.
120	ПСРЛ. Т. I. Стб. 373. — Также и переяславцы: «Переяславци же не от
сердца идяхуть, но приноуждением Ростовскымъ» (Летописец Переяславля
Суздальского. М., 1851. С. 85).
121	ПСРЛ. T.I. Стб. 375.
122	Там же. Стб. 375-376. — Представляется, что Ю.А.Лимонов несколько
опережает события, говоря о «полной самостоятельности будущей столицы
земли от Ростова и Суздаля» в это время, о том, что владимирцы уже «откры¬
то декларируют свою независимость» (Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская
Русь. С. 102-103, 118-119).
123	ПСРЛ. T.I. Стб. 375.
34

дов.124 Храмы символизировали прежде всего «суверенитет мест¬
ных общин».125 Следовательно, разорение центрального городско¬
го храма преследует ту же цель — лишить город самостоятельно¬
сти, посягать на святыню — значило посягать на независимость
всей общины. Вот почему первый же удар ростовцев был направ¬
лен на владимирскую Богородицу — идейное сердце городской
общины. По этой причине вернувшийся Михалка стремится воз¬
вратить «святой Богородице» все сполна.126
Очень четко проявляется конфронтация городов перед Липиц-
ким сражением. Она показывает силу, которая властно повелевает
князьями. Перед битвой Мстислав и Всеволод не прочь были по¬
мириться. Но ни та, ни другая сторона не хотела идти ни на ка¬
кие сделки. Ростовцы стояли твердо: «аще ты мир даси ему, но мы
ему не дамы». Переяславцы также подстрекали своего князя.127
И.Я.Фроянов в этой связи справедливо заметил: «Основной смысл
происходившего состоял в военно-политическом противостоянии
старших городов и младших пригородов».128
124	Массон В.М. Экономика и социальный строй древних обществ. Л., 1976.
С. 182; Павленко Ю.В. Основные закономерности и пути формирования ранне¬
классовых городов-государств // Фридрих Энгельс и проблемы истории древ¬
них обществ. Киев, 1984. С. 183.
125	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 242.
126	ПСРЛ. Т. I. Стб. 377.
127	Там же. Стб. 380-381. — В борьбе городов принимал активное участие
Переяславль. «А с Переяславци имяхоуть Володимерци едино сердце», — под¬
тверждал солидарность переяславский летописец (Летописец Переяславля
Суздальского. С. 86). — Данный факт отметил и А. В. Куза: «Активное участие
переяславцев наравне с ростовцами, суздальцами и владимирцами в решении
судеб Суздальского княжества после смерти Андрея Боголюбского свидетель¬
ствует о политической самостоятельности жителей новых городов» (Куза А. В.
Социально-историческая типология древнерусских городов X—XIII вв. // Рус¬
ский город. Исследования и материалы. Вып.б. М., 1983. С. 28-29). С ним не
соглашается И. В. Дубов, полагая, что «этот факт говорит лишь о некотором вре¬
менном ослаблении централизаторских тенденций в Северо-Восточной Руси,
происшедших в результате усиления междоусобной борьбы, а не о том, что роль
Переяславля-Залесского, его социально-экономическое и политическое значе¬
ние были аналогичны роли и значению Ростова Великого, Владимира, Сузда¬
ля» {Дубов И. В. Города, величеством сияющие. С. 117). Полагаем, что И. В. Ду¬
бов все-таки несколько недооценивает политическую «зрелость» переяславцев,
зримо видную и в этой борьбе, и в событиях начала XIII в. Ср.: Лимонов Ю.А.
Владимиро-Суздальская Русь. С. 133-135.
128	Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 668.
35

И.Я.Фроянов подвел и промежуточный итог этой городской
междоусобицы. Им стало «превращение Владимира в стольный
город с подчинением ему старейших городов. Произошел настоя¬
щий переворот в политической жизни Ростово-Суздальской зем¬
ли. И тем не менее он не дал прочных результатов. Ростов уступил,
но только на время, ожидая удобного случая, чтобы снова взяться
за оружие «для отстаивания своего земского главенства». Не оста¬
навливаясь на новом витке этой борьбы,129 рассмотрим ее кульми¬
национные события.
В 1177 г. после битвы на Колакше «бысть мятежь великъ в граде
Володимери, всташа бояре и купци, рекуще: “княже, мы тебе до¬
бра хочемъ и за тя головы свое складываемъ, а ты держишь ворогы
свое просты, а се ворози твои и наши Суждалци и Ростовци, любо
и казни, любо слепи, али дай нам”». «По мале же днии всташа опять
людье вси, и бояре (в одном из списков Лаврентьевской летописи:
«бояре и вси велможи и до купец». — Ю.К.) и придоша на княжь
дворъ многое множьство съ оружьемъ, рекуще: “чего ихъ додержа-
ти, хочем слепити и”».130 Советские историки расценивали эти вы¬
ступления как классовые, направленные против «верхушки фео¬
дального общества, в лице князя и дружины». «Придя к власти при
поддержке владимирских горожан, он (князь Всеволод. — Ю.К.)
оказался против них в обстановке народного движения, прини¬
мавшего антифеодальный характер. Такова логика истории», —
резюмировал Л. В. Черепнин.131 Нам видится в этих событиях иная
логика. В князе горожане находят союзника, а не противника своих
действий. Предупреждение Всеволоду было направлено как главе
общины. Противопоставлять эти две силы — означает отрывать
искусственно их одну от другой. Во всяком случае, ни здесь, ни
в дальнейшем антагонизма в их отношениях не видно. При Всево¬
лоде система «князь, город, люди» достаточно прочна. Ненависть
у горожан, выступающих в зримом единстве, — «людье», купцы
и бояре — вызывают захваченные в плен и находящиеся в горо¬
129	«Изложение военных событий» см.: Там же. С. 669-672.
130	ПСРЛ. ТЛ.Стб. 385-386.
131	Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения... С.271-272;
Тихомиров М.Н. Крестьянские и городские восстания... С.235-236. Ср.: Воро¬
нин Н.Н. К характеристике владимирского летописания... С.30-31, прим. 16;
Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. С. 103.
36

де их противники: ростовцы и суздальцы в первую очередь.132
Таким образом, «мятеж» владимирцев подтверждает стремление
защитить так дорого доставшуюся им независимость. Красной ни¬
тью проходит здесь мысль о сохранении самостоятельности. От¬
сюда и требовательность к князю — главному защитнику города.133
Летописец в одном из своих «лирических» отступлений пыта¬
ется по горячим следам объяснить, почему же происходят такие
ожесточенные межгородские распри. Из его — уникальных для
нас — рассуждений мы узнаем, что владимирцы борются за «прав¬
ду». Историки не раз предлагали свое толкование этой «правды».134
Мы считаем правыми тех исследователей, которые полагали, что
владимирский летописец под «правдой» понимал самостоятель¬
ное управление, политическую независимость.135 В самом начале
своего рассказа он по существу обрисовывает социальную систе¬
му «город-пригород» в ее историческом развитии. «Правда» ее за¬
ключена в следующем: «на что же старейший сдумають, на том же
пригороди стануть». Так и было, когда Владимир был пригородом.
Но теперь город политически, по крайней мере, окреп.136 И уже
нет оснований считать его зависимым пригородом. Но ростовцы
и суздальцы не хотят отказываться от продолжения выгодных им
отношений. «Како нам любо, — рекоша, — також створим. Воло-
димерь е пригородъ нашь». Они не хотят «добра завистью граду
сему и живущим в немь». Потому что, «якож в Еуангельи глаголеть:
“исповедаю ти ся, отче Господи, небеси и земли, яко утаил се от
132	Эту оценку событий подтверждает «Летописец Переяславля Суздальско¬
го»: «...а се ворози твои оу бока: Соуждалци и Ростовци» (Летописец Переяс¬
лавля Суздальского. С. 91).
133	Рассмотрев сообщения и более поздних летописей (которые содержат
«более ясную и правдивую информацию»), к схожему выводу пришел И. Я. Фро-
янов (Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 672-680).
134	Соловьев С.М. Об отношении Новгорода к великим князьям. С. 104,
прим. 66; Костомаров Н.И. Начало единодержавия... С.51-52; Корсаков Д.А.
Меря и Ростовское княжество. С. 118; Насонов А.Н. История русского летопи¬
сания... С. 160-163; Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения...
С. 270-271 идр.
135	Воронин Н. Н. К характеристике владимирского летописания... С. 34-36;
Насонов А. Н. Князь и город... С. 14-16; Кизилов Ю.А. Земли и княжества Севе¬
ро-Восточной Руси. С. 14-16.
136	Собственно говоря, «уже пребывание Андрея во Владимире было обу¬
словлено желанием населения, стремлением владимирцев к политической неза¬
висимости от старого города» (Насонов А. Н. Князь и город... С. 17).
37

премудрыхъ и разуменъ, открылъ еси младенцем” — тако и зде не
разумеша правды Божья исправити Ростовци и Суждалци, дав¬
ним творящеся старейшим, новии же людье мезинии Володимерь-
стии оуразумевше яшася по правъду крепко».137 Таким образом,
«правда Божья» сильнее системы город-пригород. Это — правда
новая, требующая решительного разрыва с прежними отношени¬
ями главенства-подчинения, но с сохранением формы внутренней
организации волостной общины, прежде всего вечевого устрой¬
ства. «Владимирский “мятеж” — заключительный аккорд борьбы
владимирцев и князя Всеволода за утверждение верховной власти
Владимира на северо-востоке Руси».138
В заключение — о некоторых причинах, приводивших к по¬
пыткам обособления пригородов. Советские историки указыва¬
ли возможные объективные причины дробления земель-городов.
А.	Н. Насонов, имея в виду Владимир, обратил внимание на раз¬
витие «его материальных средств».139 Более подробно рассмотрел
этот вопрос Ю.А. Кизилов. «К независимости и вольности Вла¬
димир был подготовлен всем ходом своего развития», — писал
он и называл следующие факторы: «наличие черноземных почв»,
«богатые промысловые возможности края, естественная защищен¬
ность от “дикого поля”, положение в центре речных и сухопут¬
ных до-рог».140 Следует также учитывать и факторы другого по¬
рядка: тяжесть отправления финансовых и военных повинностей
в пользу главного города. По мнению И.Я.Фроянова, «к такому
обособлению, преследующему цель создания самостоятельных го¬
родов-государств, толкала сама социально-политическая органи¬
зация древнерусского общества с присущей ей непосредственной
демократией, выражавшейся в прямом участии народа в деятель¬
ности народных вечевых собраний — верховного органа городов-
государств».141 Видимо, совокупность этих экономических и поли¬
137	ПСРЛ. T.I. Стб. 377-378.
138	Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 679. — Вместе с тем исследователь пола¬
гает, что новая политическая система была построена не на принципе «главный
город — пригород», а как «федерация волостных общин, во главе с владимир¬
ской общиной» (Там же. С. 681-682).
139	Насонов А. Н. Князь и город... С. 14-15.
140	Кизилов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси... С. 20-21.
141	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 234-236.
38

тических причин и создавала предпосылки для образования новых
городов-государств.
Однако борьба городских общин Северо-Восточной Руси не за¬
кончилась 70-ми годами XII в. Она продолжилась с новой силой
в первой трети XIII в.
-3-
В 1207 г., сообщается в летописи, «посла князь великыи сына сво¬
его опять Святослава Новутороду на княженее, а Костянтина оста-
ви оу собе и да ему Ростовъ и инехъ 5 городовъ да ему к Ростову».142
Таким образом, после многолетнего перерыва143 на арену Северо-
Восточной Руси вновь выходит Ростов. Туда Всеволод направляет
своего старшего сына Константина, находившегося до этого в Нов¬
городе. Какова причина этого? По мнению И. Д. Беляева, в Ростове
«Константину предстояла новая и сильная борьба с давнею и за¬
коренелою гордостью ростовцев, которые, будучи старейшими во
всей Суздальской стране, называли Владимир своим пригородом...
и сильно противились Всеволоду в начале его княжения. Летопи¬
сец, — продолжает И. Д. Беляев, — не говорит о причине, почему
Всеволод послал Константина в Ростов, но не было ли это новое
его назначение предупредительною мерою против замышляемо¬
го восстания Ростовцев, вообще не расположенных к Всеволоду,
княжившему над ними во Владимире? на что некоторым образом
указывает и последующее их поведение».144 К И. Д. Беляеву присо¬
единяется А. Н. Насонов: «Вероятно, как предполагает Беляев, это
распоряжение Всеволода было связано с угрожающим настроени¬
ем ростовцев, недовольных Всеволодом».145 Как видим, оба автора
склоняются к своеобразной миротворческой миссии Константина
в Ростове.146 Д. А. Корсаков ограничивается коротким замечанием,
142	ПСРЛ. T.I. Стб. 434.
143	По И.Я.Фроянову, в 90-е годы XII в. в Ростове велась идейно-религиоз¬
ная подготовка в преддверии «новой схватки» за первенство в волости (Фроя-
нов И.Я. Древняя Русь. С. 682-688).
144	Беляев М.Д. Великий князь Константин Всеволодович Мудрый // Вре¬
менник Общества истории и древностей Российских. М., 1849. Кн. 3. С. 67.
145	Насонов А. Н. Князь и город... С. 24.
146	«Напомним, — пишет в связи с этим А. Н. Насонов, — что еще во время
княжения в Новгороде Константин проявил себя весьма искусным правителем,
умевшим прекрасно учесть обстановку, а также настроение и силы населения»
39

считая, что посажение Константина у ростовцев являло «признание
их земского старейшинства».147 И. Д. Беляев и А. Н. Насонов, верно
указывая на возможно назревавший конфликт, связывают его с их
нерасположением к Всеволоду. Но причины такого недовольства
не объясняют. Д. А. Корсаков как будто дополняет их предположе¬
ние. Ростовцы, безусловно, тяготились без князя. Получая князя,
они в какой-то мере (учитывая, что Константин был сыном влади¬
мирского князя Всеволода) вновь становились, по крайней мере,
независимым городом, хотя о земском «старейшинстве» пока что
речь еще не шла. Представляется, что в посажении Константина
в Ростове совпало и желание Всеволода иметь своего старшего
сына поближе, ввиду того, что он предназначался для княжения
после Всеволода во Владимире, и желание ростовцев, стремивших¬
ся к самостоятельности и восстановлению «status quo».148
Через несколько лет, будучи на смертном одре, Всеволод при¬
зывает во Владимир Константина, Юрия и других сыновей, чтобы
объявить им свою волю. По «завещанию» отца, Константин должен
был перейти во Владимир, а Юрий в Ростов. Однако реакция Кон¬
стантина была неожиданной. Он отказывается ехать во Владимир.
«Летописи не говорят, что было причиною такого странного непо¬
виновения Константина отцу, ибо до сего случая он везде являлся
покорным и совершенно послушным отеческой власти», — пишет
И. Д. Беляев.149 Но летописи сообщают нам требования, исходящие
от Константина. Правда, существует ряд разноречивых летопис¬
ных версий. Рассмотрим их.
Московский летописный свод 1479 г. и Воскресенская летопись
полагают, что Константин «не еха к отцу своему в Володимеръ, хотя
(Там же. С. 24). Автор придерживается версии Лаврентьевской летописи, «про-
константиновской» по своему содержанию. Согласно Новгородской I летописи,
Константин уже через год был изгнан новгородцами из города (Приселков М.Д.
История русского летописания XI-XV вв. С. 87). Следовательно, посылка Кон¬
стантина состоялась по другой причине, о которой мы говорим ниже.
147	Корсаков Д. А. Меря и Ростовское княжество. С. 154.
148	Ю.А. Кизилов считает, что направление Константина в Ростов неотде¬
лимо «от конкретной боярской борьбы и соглашений с его партиями» (Кизи¬
лов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси... С.22). Исходя из собы¬
тий XII в. и последующих, позволим себе не согласиться с ним. Представляет¬
ся, что более прав А. Н. Насонов, видящий здесь вечевой Ростов (Насонов А. Н.
Князь и город... С.25 и др.). Ср.: Фроянов И.Я. Древняя Русь. С.690-691.
149	Беляев И.Д. Великий князь Константин Всеволодович Мудрый. С. 69.
40

взяти Володимерь к Ростову; он же посла по него вторицею зова и
к собе; и тако пакы не иде къ отцю своему, но хотяше Володимиря
к Ростову».150 Еще И. Д. Беляев увидел за действиями Константина
действия ростовцев. «...Ростовцы, не могшие действовать против
Всеволода и Константина в своих замыслах относительно первен¬
ства Ростова над Владимиром, приняли другой способ действия,
они увлекли в свой замысел самого Константина...».151 И.Д.Беля¬
еву вторил Д. А. Корсаков: «Мотивы Константинова ответа Все¬
володу весьма характеристичны: они совершенно тождественны
с мотивами земского главенства, которые заявляли Ростовцы во
время междугородной распри, следовавшей за убиением Андрея
Боголюбского».152 То, что требования Константина исходили из ве¬
чевой «среды старого Ростова»,153 сомневаться не приходится. Но
насколько желания «ростовского веча» совпадали с желаниями
Константина?
В.	И. Сергеевич, Д. А. Корсаков, С. М. Шпилевский полагали, что
воля князя и ростовцев совпадали.154 В новейшей историографии
также была высказана мысль, что Константин — «друг ростовских
бояр, хотел вернуться к старым временам первенства Ростова».155
Однако некоторые летописные данные свидетельствуют об иных
запросах Константина. «Летописец Переяславля Суздальского»,
повествуя о событиях несколько более поздних, предлагает следую¬
щую версию. «Слышавъ же Костянтинъ, оже отець мръртвъ, а Гюр-
ги седить въ Володимири на отни столе и рече: “то семоули подоба-
еть седети на отни столе меншему, а не мне болыпемоу”». Когда же
Юрий «река: “братъ Костянтине, оже хочешь Володимиря, иди сяди
в немъ, а мне дай Ростовъ”, Костянтинъ же не хоте сего, но хоте въ
Ростове посадити сына своего Василька, а самъ хоче сести въ Воло-
150	ПСРЛ. Т. XXV. С. 108; Т. VII. СПб., 1856. С. 117. См. также: Там же. T.XV.
Стб. 310.
151	Беляев И.Д. Великий князь Константин Всеволодович Мудрый. С. 68.
152	Корсаков Д. А. Меря и Ростовское княжество. С. 155. См. также: Сергее¬
вич В. И. Русские юридические древности. Т. 2. Вып.1. СПб., 1893. С. 78.
153	Насонов А.Н. Князь и город... С.25; Фроянов'И.Я. Древняя Русь. С. 692-
693.
154	Сергеевич В. И. Русские юридические древности. С. 78; Корсаков ДА.
Меря и Ростовское княжество. С. 155; Шпилевский С.М. Старые и новые горо¬
да... С. 82-83.
155	Рыбаков Б. А. Киевская Русь... С. 562. См. также: Лимонов Ю. А. Владими¬
ро-Суздальская Русь. С. 106.
41

димири, и Гюргю рече: “ты сяди в Соуждали”. Гюргю же не хотящю
сего...».156 На эту запись обращал внимание Д. А.Корсаков. По его
мнению, «Юрий, не будучи в состоянии понять стремления Кон¬
стантина к земскому возвышению Ростова и думая, что старший
брат только из узких эгоистических целей желает получить себе ве¬
ликое княжение, — уступал ему Владимир, а себе вместо него про¬
сил Ростов. Но Константин хотел вовсе не того. Он хотел, как мы
видели, удержать за собою и Ростов, и Владимир, а Юрию предла¬
гал второй по старшинству город земли, Суздаль».157 Д. А. Корсаков
не заметил, что в этом сообщении пути ростовцев и Константина
принципиально расходятся. Здесь уже не идет речь о каком-либо
первенстве Ростова. Помыслы Константина целиком и полностью
направлены к Владимиру. В княжеских глазах первенствующая
роль Ростова уходит в прошлое. И если Константин хочет еще при¬
обрести Владимир к Ростову, то это является желанием ростовцев,
крепко держащихся за старые традиции, а не Константина. Но уже
возникают и новые традиции — главенствующую роль на Северо-
Востоке все более и более начинает играть Владимир. Старейший
князь должен сидеть там.158 Это подтверждается и последующим
«рядом» Всеволода, и тем, что после того, как Константин с ростов¬
цами одерживает победу над Юрием и владимирцами, он садится
не в Ростове, а на владимирском «столе». Однако это стремление
Константина всячески блокировалось ростовцами. «Константин
в тот момент должен был считаться с силой старого вечевого го¬
рода, а также и учитывать, что, если он согласится на такое рас¬
пределение (т.е. сесть во Владимире. — Ю.К), вопреки желанию
ростовцев, то его положение, как великого князя, все равно не
будет прочным».159 Следовательно, требования Константина «Во-
лодимеря к Ростову» «были обусловлены требованиями ростов¬
ского веча», но они отнюдь не были «выходом, объединяющим
и собственное желание (Константина. — Ю.К.) и стремление ро¬
стовцев», как полагает А. Н. Насонов.160 Они явно расходились. Не¬
которые историки в требовании ростовцев усматривали радение
156	Летописец Переяславля Суздальского. С. 110-111.
157	Корсаков Д. А. Меря и Ростовское княжество. С. 156.
158	Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. С. 44; Насо¬
нов А. Н. Князь и город... С. 24.
159	Насонов А. Н. Князь и город... С.26.
160	Там же.
42

Ростова сохранить единую волость, которая могла распасться, если
бы Константин ушел во Владимир. «Ростовцы, — писал А. Н. На¬
сонов, — очевидно видели в этом распределении угрозу раздела
единой земли, и в их среде оно вызвало протест».161 Однако отно¬
сительно этого верно подметил еще С. М. Шпилевский. Критикуя
аналогичную точку зрения В. И. Сергеевича, он рассуждал следу¬
ющим образом. «Но Константин или ростовцы не говорят вооб¬
ще против разделения единой волости; вместе с соединением под
властью Константина Ростова и Владимира Юрий и другие сыно¬
вья Всеволода могли получить другие города, следовательно, ис¬
полнением требования Константина не устранялась возможность
деления волости».162 Ученый правильно оценил ситуацию: появ¬
ление новых, независимых от «старых» городов со своими воло¬
стями. Однако их становление происходило в упорной борьбе. Их
«метрополии» отнюдь не хотели добровольно сдать полномочия.
В этой связи интересна еще одна летописная версия — она изложе¬
на в Никоновской летописи. Согласно ей, Константин на призыв
отца ответил так: «Хощу просити у тебя, аще даси ми тако, понеже
много возлюбилъ мя еси, и старейшаго мя сына имаши, и старей¬
шину мя хощеши устроити, то даждь ми старый и началный град
Ростовъ и къ нему Володимерь, аще ли не хощеть твоя честность
тако сотворити, то даждь ми Володимерь и къ нему Ростовъ».163
Эту запись Никоновской летописи оценил такой знаток древнерус¬
ского летописания, как А.Е.Пресняков. «Этот текст ... осторожно
ставит альтернативу: либо Владимир к Ростову, либо Ростов к Вла¬
димиру», выдвигая тем самым «вопрос о соперничестве Ростова
и Владимира».164 Однако прежде чем это соперничество возникло
вновь, произошло еще одно важное событие.
В 1211 г. во Владимир «князь же великы Всеволод созва всех 6о-
яръ своихъ с городовъ и съ волостей, епископа Иоана, и игумены
и попы, и купце, и дворяны и вси люди, и да сыну своему Юрью
Володимерь по собе, и води всех к кресту, и целоваша вси людие
на Юрьи; приказа же ему и братию свою. Костянтинъ же слышевъ
то и вздвиже бръви собе с гневомъ на братию свою, паче же на
161	Там же.
162	Шпилевский С. М. Старые и новые города... С. 83.
163	ПСРЛ.Т.Х.С.63.
164	Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. С. 43.
43

Георгиа».165 Два разночтения этих известий (но под 1212 г.) содер¬
жит Никоновская летопись. Одни ее списки повторяют в основном
Московский свод, другие предлагают иную версию. «Того же лета
князь велики Всеволодъ Юрьевичь созва вся боаре свои, и начя
смышляти о сыне своемъ Констянтине, и много о семъ словесъ
быта, и не може како уставити о немъ; таже посла по отца своего
Ивана епископа, и много советоваше о семъ, но убо князь вели¬
ки Всеволодъ восхоте дати Володимерь другому сыну своему кня¬
зю Юрью. И тако посла по сына своего по князя Юрья, и даде ему
градъ Владимерь со всеми боары и со всеми людми, и всех укрепи
къ нему крестнымъ целованиемъ, и даде ему и вся дети своя, а его
братью».166
Уже одно то, что события отразились в летописях только «мо¬
сковского цикла» и отсутствуют в более ранних — например, в Лав¬
рентьевской, — заставляет подойти к ним с критической меркой от¬
носительно достоверности сообщения. Первым высказал скепсис,
пожалуй, С. Ф. Платонов. С присущей ему осторожностью он писал:
«Не перенес ли редактор данного летописного свода в изображае¬
мую эпоху черт своего времени» (т.е. конца XV — начала XVI в.),
«в его пору скорее, чем в XIII веке, могли существовать совещания,
подобные тому, какое он изобразил в 1211 году».167 Вызывали «не¬
которые недоумения» эти сообщения в редакциях позднейших ле¬
тописных сводов и у А. Е. Преснякова. Но он высказал мысль, кото¬
рая связала Лаврентьевскую летопись и Московский свод 1479 года
в части северо-восточных известий начала XIII в., что является
важным элементом для доказательства их реальности. Он предпо¬
ложил, что в своде «мниха Лаврентия» этот материал представлен
в обработке сторонников князя Константина Всеволодовича: «ле¬
тописец выражал, очевидно, ростовские тенденции...».168 Гипотеза
оказалась плодотворной. Дальнейшие исследования ее подтверди¬
ли, уточнили и развили.
165	ПСРЛ. T.XXV. С 108. См. также: Там же. T.XV. Стб. 310; Т. VII. С. 117.
166	ПСРЛ. Т.Х. С. 63-64. См. также: Татищев В.Н. Собр. соч. в 8 т. Т. II
и III. История Российская. Т. III. С. 187-188.
167	Платонов С. Ф. К истории московских земских соборов // Платонов С. Ф.
Соч. T.I. Статьи по русской истории (1883-1912). СПб., 1912. С. 285-286.
168	Пресняков А.Е. 1) Княжое право ... С. 150-151; 2) Образование Велико¬
русского государства. С. 43-46.
44

А.	Н. Насоновым было выяснено, что в составе Лаврентьевской
летописи с 1206-1237 гг. мы имеем ростовскую обработку свода,
писавшегося во Владимире для князя Юрия, брата Константина.
Ростовский автор тенденциозно «систематически выпускал все
случаи, вскрывающие столкновения Константина с отцом и бра¬
том Юрием или старался сгладить впечатление рассуждениями на
тему о любви и единении княжеской семьи».169 К А. Н. Насонову
присоединился М.Д. Приселков. Он обобщил информацию Лав¬
рентьевской летописи. «Собственно политические события со¬
ставитель записей излагает весьма скромно и нарочито кратко» —
таково его заключение. Но главное для нас заключается в другом
выводе М. Д. Приселкова. Несохранившиеся в ранних летописных
сводах владимирские записи той поры, так называемый владимир¬
ский свод князя Юрия, «находятся в последующем нашем лето¬
писании XV в. ...Текст этих общерусских сводов (в основе кото¬
рых — Лаврентьевский. — Ю.К.) в интересующем нас положении
начинает испытывать, — продолжает ученый, — заметное давле¬
ние от сближения его с текстом великокняжеского Юрьева свода,
который в некоторых случаях вытесняет изложение ростовское...
Это сближение текстов является результатом обработки текста об¬
щерусских сводов, в числе которых был и свод Юрия с приписками
к нему до 1237 г.».170
Некоторые уточнения внес Ю. А. Лимонов. В частности, он ука¬
зал, что в основе северо-восточных известий Московского свода
1479 г. лежал не Ростовский свод епископа Ефрема начала XV в.,
а особый самостоятельный северо-восточный источник, возмож¬
но, это был первый московский свод 1430 г. Он также текстологи¬
чески подтвердил ростовскую переделку сообщений Лаврентьев¬
ской летописи; выяснил, что владимирский свод Юрия, имеющий
антиростовскую направленность и обосновывающий права Юрия
на Владимир, был создан в 1215 г. и отредактирован во владимир¬
ском своде 1230 г.171
169	Насонов А.Н. 1) Князь и город... С.22-27; 2)ГИстория русского летопи¬
сания... С. 220-226.
170	Приселков М.Д. История русского летописания ... С.87-88. См. также:
Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб.,
1908. С. 274.
171	Лимонов Ю.А. Летописание Владимиро-Суздальской Руси... С. 134, 148,
166-167,183, 185.
45

Таким образом, исследования ученых дают нам уверенность
в том, что комплекс северо-восточных известий первых десяти¬
летий XIII в. (а среди них и интересующий нас), отсутствующий
в ряде других сводов, в том числе и в Лаврентьевском, не читае¬
мый в более поздних летописях, представляет собой достоверную
и качественную информацию. В летописи XV в. эти записи попали
в более-менее «чистом» виде из современного событиям владимир¬
ского свода, не обработанного в Ростове, т.е. без сокращений тен¬
денциозного характера, связанных с враждой князя Константина
с отцом и братом Юрием.
До сих пор мы говорили о версии Московского свода 1479 г.
и совпадающих с ним. Но Никоновская летопись, как мы уже виде¬
ли, дает другую трактовку. В свое время В. О. Ключевский опирался
именно на этот вариант, усматривая здесь наличие двух следующих
друг за другом собраний.172 С. Ф. Платонов возражал В. О. Ключев¬
скому. Он считал, что в Никоновской объединены два разных ис¬
точника, по-разному оценивавших и излагавших одно и то же со¬
бытие.173 Не отрицал вероятности версии Никоновской летописи
и А. Е. Пресняков, хотя и отметил «неуклюжую конструкцию».174
По нашему мнению, описанный в Никоновской «алгоритм» со¬
бытий хорошо прослеживается на летописном материале конца
XV в. Летописный рассказ 1471 г., можно сказать, зеркально отра¬
жает версию Никоновской летописи. В 1471 г. Иван III перед по¬
ходом на Новгород советовался вначале с «боярской думой» и ми¬
трополитом, а затем заручился поддержкой «земли».175 По мнению
Л. В. Черепнина, такая попытка даже для XV в. «представляла со¬
бой нечто новое по сравнению с предшествующей практикой».176
Для летописания XVI в. характерным приемом являются примеры
«любви и совета» великих князей с митрополитами и епископами,177
что мы видим в данном случае: без епископа Ивана ни Всеволод, ни
бояре ничего решить не могли.
172	Ключевский В. О. Боярская дума древней Руси. М., 1902. С. 45-46.
173	Платонов С. Ф. К истории московских земских соборов. С. 296.
174	Пресняков А. Е. Княжое право... С. 150, прим. 2.
175	ПСРЛ. T.XXV. С. 286.
176	Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI-XVII вв. М.,
1978. С. 62. — Выступления царя или опрос отдельно по каждой курии встреча¬
ются на соборах XVI в. (Там же. С. 388).
177	Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII вв. М., 1980.
С. 96-97.
46

В варианте Никоновской летописи мы видим «переосмысли-
вание» в соответствии с духом времени изложения Московского
летописного свода 1479 г., а также памятников ростовского летопи¬
сания XV в. непосредственно привлекавшихся при создании Ни¬
коновского свода.178 Возможно, из них взята многоговорящая и не
противоречащая дальнейшим события концовка: «И много волне¬
ние и смущение бысть о семъ, и многи людие сюду и сюду отъез-
жаху мятущеся».179 Но так или иначе предпочтительнее и основа¬
тельнее является версия Московского летописного свода 1479 г., на
которую и ссылаются современные исследователи.
Какова же социально-политическая природа собрания 1211 г.?
В большинстве своем историки единодушны — здесь имел место
собор сословных представителей. В этом убеждены В.Т. Пашу-
то, Л. В. Черепнин, Ю.А. Кизилов, Б. А. Рыбаков.180 Пытаясь свя¬
зать его с другими древнерусскими феодальными институтами
и найти его место в классовом феодальном обществе того вре¬
мени, В.Т.Пашуто говорит то о соборе в «смысле сословного со¬
брания», то о соборе как «своего рода расширенном совете» фе¬
одальных верхов. Собор 1211 г. не единственный, по его мнению,
собор XII — начала XIII в. Но это — «особый собор».181 В целом же
он плоть от плоти других феодальных учреждений Древней Руси:
княжеских «снемов», боярской думы, аристократических советов,
которые являлись ведущими политическими формами общества.
Несколько сдержаннее подходит к вопросу Л. В. Черепнин. «При
Всеволоде, — полагает он, — (если верить летописи) возникает
новый сословный орган, отдаленно напоминающий будущий зем¬
178	Там же. С 152,155-156.
179	ПСРЛ.Т.Х. С. 64.
180	По А. Н. Насонову, это съезд «широких слоев населения, преимуще¬
ственно городского», съезд «с представителями разных сословий», таким обра¬
зом, его точка зрения сближается с понятием собора по существу (Насонов А. Н.
История русского летописания... С. 166-170,221). А вот Ю.А. Лимонов вначале
видел здесь «съезд владимирских феодалов» (Лимонов Ю. А. Летописание Вла¬
димиро-Суздальской Руси... С. 167), а в другой своей работе пишет о «соборе,
в котором участвовали представители имущих слоев населения всей земли,
а также вече Владимира» (Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. С. 106,
144,160-161).
181	Пашуто В. Т. 1) Черты политического строя Древней Руси... С. 11; 2) О
мнимой соборности древней Руси // Критика буржуазных концепций истории
России периода феодализма. М., 1962. С. 167; 3) Очерки истории СССР. XII-
XIII вв. М., 1960. С. 15.
47

ский собор».182 В другой работе он пишет, что здесь лишь «склады¬
вается и какой-то прообраз представительного органа, отдаленно
напоминающего будущий земский собор». Однако общий вывод
его более оптимистичен, хотя тоже с оговоркой. «Если это прооб¬
раз земского собора (а источник позволяет думать именно так), то
значит возникновение сословно-представительных учреждений
в общегосударственном масштабе следует отнести к XIII в.».183 И
в данном случае Ростово-Суздальская земля являет собой такой
образчик оформления государственности, ибо она «представля¬
ет своеобразный вариант политического развития, шедший в на¬
правлении сословно-представительной монархии».184
Свою трактовку возникновения соборов в XIII в. предлагает
Ю.А. Кизилов. Согласно разработанной им концепции, он счита¬
ет возможным «самую раздробленность рассматривать как своео¬
бразную разновидность централизации, из которой в острой борь¬
бе выросла новая разновидность — единое Российское государ¬
ство». Другими словами, каждая древнерусская земля — это модель
в миниатюре будущего Русского централизованного государства.
Поэтому земля — это союз более мелких земель или «средневе¬
ковая федерация». Соглашаясь с Л.В.Черепниным, Ю.А.Кизилов
пишет, что этот термин «сравнительно точно отражает государ¬
ственно-политическую основу единства Владимиро-Суздальской
земли». При такой организации высшим органом власти «мог
быть только съезд правителей союзных земель», что аналогично
«представителям земель». Съезды такого рода могут быть названы
соборами: более узкими по представительству, как в 1157 г., или
более широкими, как в 1211 г. Представители не являлись выбор¬
ными, но «приглашались на них благодаря своему официальному
положению».185
Как видим, трактовка указанными историками собрания 1211г.
как собора исходит из понимания ими северо-восточного обще¬
182	Черепнин Л. В. 1) Общественно-политические отношения... С. 394;
2) Пути и формы политического развития русских земель XII — начала XIII вв.
// Польша и Русь. М., 1974. С. 33.
183	Черепнин Л. В. Земские соборы... С. 55, 398.
184	Черепнин Л. В. Пути и формы... С. 39.
185	Кизилов Ю.А. I) Земли и княжества Северо-Восточной Руси... С.23-24;
2) Земли и народы России в XIII-XV вв. С. 88. См. также: Рыбаков Б. А. Киевская
Русь... С.562.
48

ства, как общества классового, феодального. Общества, где все
дела вершит аристократическая феодальная верхушка во главе
с князем или боярами, в той или иной модификации. Главное место
в политической структуре занимают княжеские съезды, боярские
думы, городские советы. Где-то со второй половины XII в. к ним
прибавляется собор. Эта «форма сословного представительства
при князе противопоставлялась князем вечевому строю».186 Впро¬
чем, вече только иногда дает о себе знать, да и то под феодальным
колпаком. Так, несмотря на некоторые расхождения, определяется
современными историками место собрания 1211 г. во Владимире
в общественной жизни края.
Как мы уже отмечали, развитие Северо-Восточной Руси проис¬
ходило в рамках формирования территориальных объединений —
городов-государств. Одним из главных институтов их обществен¬
но-политической структуры было вече — собрание всего свобод¬
ного населения города и волости. Констатируя это, мы не хотим
априори утверждать, что и собрание 1211 г. было тоже вечем. Мы
предлагаем всмотреться в его, так сказать, движущие силы, и толь¬
ко затем решить — собор оно или вече.187
Прежде всего отметим, что заключение о нем как о соборе было
получено историками дедуктивным методом: без анализа причин,
структуры, других элементов.188
Еще С. Ф. Платонов критиковал И. Е. Забелина, который, «под¬
даваясь первому впечатлению», написал прямо: «был созван зем¬
ский собор, первый по времени (1211 г.)». Действительно, отмечал
С.	Ф. Платонов, «на первый взгляд здесь действует прямой земский
собор: и бояре, и “власти”, и “вси люди”, причем на совете созваны
186	Черепнин Л. В. Земские соборы... С. 56. Ср.: Лимонов Ю.А. Владимиро-
Суздальская Русь. С. 130, 145-146 и др.
187	В том, что собрание 1211 г. являлось вечевым нет сомнений у И.Я.Фро-
янова и А.Ю. Дворниченко (Фроянов И. Я., Дворниченко А.Ю. Города-государ¬
ства... С. 248; Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 693-694), однако мы считаем не¬
обходимым рассмотреть эту проблему подробно.
188	Ссылки на появление в это же время всесословных совещаний как орга¬
на феодальной знати в Западной Европе (В. Т. Пашуто, Л. В. Черепнин, Ю. А. Ки-
зилов, Ю.А.Лимонов) не являются достаточно серьезным аргументом. Также
проблематичным выглядит предположение о влиянии татаро-монгольского на¬
шествия на развитие земского собора — оно прервало его, считают указанные
ученые.
49

даже лица “с городов и волостей” Но свойства приведенного изве¬
стия таковы, что заставляют быть осторожными в выводе».189
Не останавливаясь пока на составе собрания, добавим, что и по
другим «параметрам» оно «вписывается» в земские соборы XVI-
XVII вв. На сохранившихся сообщениях этих веков можно увидеть
(правда, не всегда в полном объеме) механизм созыва земских со¬
боров. Чья была инициатива созыва, по какому поводу собирается
собор, откуда прибывают представители и т.д. Но все эти, так ска¬
зать, внешние параллели не дают еще основания утверждать, что
собрание 1211 г. было даже «прообразом» земского собора.
Ответ на все эти вопросы можно найти и в русской действитель¬
ности предшествующей эпохи — в вечевых собраниях. В. И. Серге¬
евич, досконально исследовавший институт веча, отмечал, что вече
могло быть созвано князем. Он приводит многочисленные приме¬
ры этого.190 Но княжеская инициатива еще не означала, конечно,
политического примата князя над свободным населением.191
Как следует из летописи, поводом для созыва на собрание послу¬
жил отказ старшего сына Константина повиноваться своему отцу
князю Всеволоду сесть на владимирский стол. Поэтому возникла
необходимость в выборе нового князя. Лишение царского стола
и избрание на царствование нового претендента действительно
были в компетенции земских соборов Русского государства.192 Но
и древнерусское вече активно занималось изгнанием и посажени-
ем князей. Эта функция его являлась одной из главных и наиболее
часто встречающихся на страницах летописей. Начиная с середи¬
ны XII в. на Северо-Востоке ни одно посажение князя не обошлось
без прямого участия населения земли. Так было с Андреем Бого-
любским, двумя Ростиславичами, Михалкой, Всеволодом. Так было
и в начале XIII в. Князь Ярослав в 1211 г. спрашивает разрешения
переяславцев княжить у них, несмотря на решение Всеволода: «Да
рците ми братия, аще хощете мя имети собе, яко же вместе отца мо¬
его, и головы своя за мя сложити. Они же вси тогда рекоша: велми,
189	Платонов С. Ф. К истории московских земских соборов... С.285.
190	Сергеевич В. И. Русские юридические древности... С. 1-50, 56-58.
191	Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории.
С. 150-184. — «Вече не есть продукт указа какого-либо князя, а явление обыч¬
ной народной жизни, вызванное условиями тогдашнего быта древних воло¬
стей» (Сергеевич В. И. Русские юридические древности. С. 32).
192	Черепнин Л. В. Земские соборы... С. 382-384.
50

Господине, тако боуди, ты нашь господинъ, ты Всеволодъ. И цело-
ваша к нему вси крест. И тако седе Ярославъ в Переяславли на сто¬
ле иде же родися».193
Следующим элементом внешнего сходства вече и собора яв¬
ляется наличие представителей «с мест». Однако вече в Древней
Руси со второй половины XI—XII вв. носит волостной характер.194
И недаром летописные тексты пестрят «ростовцами», «суздальца-
ми», «владимирцами», «переяславцами» и др. Съехавшись в том
или ином городе (чаще во Владимире), они принимают то или
иное решение — «здумавше вси». В летописях ничего не сказано
о том — выбирались ли они или назначались. Но, конечно, труд¬
но предположить существование специальной процедуры выдви¬
жения кандидатур на вече. А тем более, учитывая его прямой де¬
мократический характер, назначения на него исходящие «сверху»
и только представителей официальной власти (Ю. А. Кизилов).
Скорее всего, вече на Руси, как и близкие им скандинавские тинги,
были всеобщими, посещение их было добровольным и, более того,
необходимым для всего свободного населения «всей земли».195 Без¬
условно, на нем присутствовала и знать.
С нее и начинается перечень присутствующих на собрании
1211 г. Вопрос о его составе является «камнем преткновения» при
его дефиниции как политической формы. Среди знати летопись
прежде всего называет бояр «с городов и с волостей» и церковных
лиц во главе с ростовским епископом. Затем следуют княжеские
слуги, торговая прослойка и «людье». Думается, нет ничего нео¬
бычного в участии здесь светской и церковной элиты. Практика
древнерусского веча свидетельствует о их руководстве народными
собраниями. «Но руководить и господствовать — вовсе не одно
и то же».196 А.Е.Пресняков видел «крайнюю необычность ... трак¬
товки бояр, как принадлежности города». Такое толкование, по его
мнению, является «совершенно противоречащим отношениям не
193	Летописец Переяславля Суздальского. С. 110.^— См. также: Фроянов И. Я.
Киевская Русь. Очерки социально-политической истории... С. 166-184.
194	Там же. С. 184.
195	Гуревич А. Я. Свободное крестьянство феодальной Норвегии. М., 1967.
С. 157-161; Ковалевский С.Д. Образование классового общества и государства
в Швеции. М., 1977. С. 168.
196	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 184.
51

только XIII в., но и позднейшим...».197 Но, во-первых, данное ука¬
зание вполне согласуется с Московским сводом, что бояре прибы¬
ли «с городов и волостей». Во-вторых, бояре были наместниками
в других городах и пригородах, должностными лицами городских
общин, входившими в них, как необходимый элемент структуры.
И в этом смысле они есть принадлежность того или иного город¬
ского образования. Естественно, что в таком амплуа они должны
были быть непременными участниками веча «всей земли», тем бо¬
лее при решении важных вопросов, касающихся судеб их городов
и округ.
Необходимым представляется и наличие церковных иерархов.
Они также входят в состав городских общин, не стоят над ними,
а являются зависимыми от ее решений и подчиняются вечу. Но
вместе с тем церковь деятельно участвует в общественной жизни
города-государства, о чем летопись сообщает неоднократно.
Далее в тексте идет связка «и купце и дворяны». С. Ф. Платонов
сомневался, чтобы в XIII в. дворяне могли упоминаться после куп¬
цов. Все же они княжеские слуги, пишет он, «упоминания о которых
мы ждали бы прежде упоминания о купцах».198 Для А. Е. Пресняко¬
ва сомнительно и вообще присутствие купцов.199 В самом деле та¬
кую «раскладку» мы видим на земских соборах позднейшего вре¬
мени, где дворянство на иерархической пирамиде стоит выше купе¬
чества.200 Но не надо забывать, что в ХН-ХШ вв. дворянство только
начинало еще оформляться в качестве самостоятельной обществен¬
ной группы. Конечно, ни о каких поместных землевладельцах не
было еще речи. В XII — первой половине XIII в. они занимали иное
место в обществе. «Поначалу, — полагает И.Я.Фроянов, — дворяне,
видимо, представляли собой дворовых слуг князя, свободных и за¬
висимых». Постепенно в состав княжеского двора стали входить
младшие дружинники, среди которых были, к примеру, отроки —
иноземцы-пленники. Все они были зависимы от князя.201 В обще¬
197	Пресняков А.Е. Княжое право... С. 151, прим. 1. — Ученый имеет в виду
известие Никоновской летописи о том, что Всеволод «даде ему (Юрию. — Ю. К.)
градъ Владимерь со всеми боары и со всеми людми» (ПСРЛ. Т.Х. С. 64).
198	Платонов С. Ф. К истории московских земских соборов. С. 286, прим. 1.
199	Пресняков А.Е. Княжое право... С 151.
200	Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства... С. 388.
201	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 94-97; Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. С. 151-156.
52

ственной жизни дворня играла подчиненную, несамостоятельную
роль, действуя больше вкупе с боярством.202
Напротив, купечество — это активнейшая общественная сила
Древней Руси. Для Северо-Востока здесь достаточно сослаться на
его руководящую роль во Владимирском «мятеже» 1177г.203 Кроме
того, некоторые исследователи не без оснований предлагают вы¬
делять купечество как обособленную и консолидированную груп¬
пу населения. Так, М. X. Алешковский (к которому присоединяется
и Ю. Г. Алексеев) считает купцов «городским торгово-ремесленным
населением в целом».204 В этом есть рациональное зерно, так как
многие жители, и особенно городские, занимались в той или иной
мере торговыми сделками.
Теперь о «всих людях». Ю. А. Лимонов включает в это понятие,
как мы уже отмечали, «владимирских феодалов». В. Т. Пашуто ви¬
дит в них «представителей княжеской администрации от лично
свободного городского и сельского населения».205 Но княжеская
администрация и так уже представлена боярством с мест. Какие
еще требуются представители?
Мы полагаем, что сама логика и смысл известия, сама формули¬
ровка «вси люди» указывает на участие не специальных представи¬
телей, но свободного народа в добровольном порядке. Значимость
народа в общественной жизни древнерусских городов-государств
не подлежит сомнению.
Итак, мы приходим к выводу о том, что состоявшееся в 1211 г.
во Владимире собрание — это вечевое собрание. В свое время
В.Н.Латкин, выступая против его «соборности», определил его
тоже как «вече, но в более обширных размерах»,206 что бывало не
так уж часто.207 Заметим, что уникально здесь не само вече, не его
размеры, а летописное известие. Летопись не только донесла до нас
сообщение об обычном народном собрании тех времен, но рас¬
202	ПСРЛ. T.I. Стб. 380.
203	Там же. Стб. 385-386.
204	Алешковский М.Х. Социальные основы формирования территории
Новгорода IX-XV вв. С. 104; Алексеев Ю. Г. «Черные люди»... С. 246, прим. — См.
также: Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. С. 46, прим. 1.
205	Пашуто В. Т. Очерки истории СССР... С. 45.
206	Латкин В. Н. Земские соборы древней Руси, их история и организация
сравнительно с западно-европейскими представительными учреждениями.
СПб., 1885. С. 23-24.
207	Там же.
53

крыла полный состав участников веча «всей земли». Ценность этой
информации возможно сравнить только с показанием летописи
о вече 1175 г., когда сошлись также представители всей земли-во¬
лости.208
«С помощью веча, бывшего верховным органом власти горо¬
дов-государств на Руси второй половины XI — начала XIII вв., —
справедливо считает И.Я.Фроянов, — народ влиял на ход полити¬
ческой жизни в желательном для себя направлении».209 Вече 1211 г.
выступает в цепочке вечевых собраний и вообще событий, связан¬
ных с борьбой городских общин на Северо-Востоке Руси второй
половины XII — начала XIII вв. Ее бурное начало, выразившееся
в стремлении Владимира — пригорода старейших городов Росто¬
ва и Суздаля — отделиться от них, стать самостоятельным, мож¬
но видеть в противоречиях 70-х годов XII в. Борьба с не меньшей
остротой продолжалась и в XIII в. Вече 1211 г., приняв решение об
избрании владимирским князем Юрия, подлило масла в огонь. Сле¬
довательно, вече 1211 г. во Владимире было как бы началом проти¬
воречий между северо-восточными городами, которые, собственно
говоря, и не затухали. Подведем общие итоги. Собрание 1211 г. не
являлось ни феодальным съездом, ни земским собором сословных
представителей. Считать его только съездом — значит суживать
поле общественных коллизий начала XIII в. Для земских соборов,
как для особой политической формы, не настало еще время. Зем¬
ские соборы, будучи «органическим явлением русской жизни»
(Л. В. Черепнин), появились в результате закономерностей дальней¬
шего развития русской государственности. В XIII в. вече являлось
тем институтом, который отвечал потребностям общества.
-4-
После веча 1211 г. события на Северо-Востоке Руси выливаются
уже в серию открытых столкновений.
В историографии последних десятилетий они, как правило,
рассматриваются как феодальные распри. Так, М.Д. Приселков
писал о «борьбе разыгравшейся после смерти Всеволода за ве¬
208	ПСРЛ. T.I. Стб. 371-372. — См. также: Фроянов И. Я. Древняя Русь.
С. 693-694’
209	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 184.
54

ликокняжеский стол Владимира между Константином и Юрием
Всеволодовичами».210 Ю. А. Лимонов также был склонен говорить
о «соперничестве между Юрием и Константином», которых под¬
держивали соответственно «владимирцы» и «ростовские бояре».211
Ю.А. Кизилов определяет эти события как «феодальную войну
1214-1215 гг., вспыхнувшую после смерти Всеволода Юрьевича».
Он указывает также на ее последствия: «Распри его сыновей из-за
великокняжеского стола и распределения княжений вели к посте¬
пенному ослаблению великокняжеской власти и ее влияния на дру¬
гие русские земли».212 Сходной является точка зрения В. А. Кучкина:
в «семилетний период между сыновьями Всеволода развернулась
ожесточенная борьба за отчины, вызвавшая пристальное внима¬
ние летописцев, которые при описании всех ее перипетий, походя,
сообщали и о городах, захваченных князьями друг у друга».213 Бо¬
лее сложной и социально насыщенной представляется эта борьба
И. В. Дубову. «Безусловно, это борьба не между князьями, — пишет
он, — она имела более глубокие корни, уходящие в древнейшие
времена. Это было одно из столкновений между ростовским бояр¬
ством и новой знатью, сформированной из среднего слоя горожан
Владимира и Суздаля».214 Как видим, И. В. Дубов, по сравнению
с ранее высказанными мнениями, отмечает ее связь с предшество¬
вавшими событиями на Северо-Востоке и расширяет ее социаль¬
ное значение и круг социальных сил в ней участвовавших.
Схожая трактовка этих событий, рассматривающая их в свете
межгородских противоречий, восходит к дореволюционной исто¬
риографии. Развивая мысли С. М. Соловьева, В. В.Пассек дока¬
зывал, что после смерти Всеволода следует продолжение «той же
вражды между Ростовцами и Владимирцами». Только теперь она
обусловлена «желанием (ростовцев. — Ю.К.) уже не господство¬
вать над владимирцами, а единственно лишь иметь князя отдель¬
ного, независимого от владимирцев...».215 В «нелюбках», перешед¬
210	Приселков М.Д. История русского летописания... С. 88, 89.
211	Лимонов Ю.А. 1) Летописание Владимиро-Суздальской Руси... С. 167;
2) Владимиро-Суздальская Русь. С. 107, 143. — Следует помнить, что под «вла¬
димирцами» Ю.А. Лимонов разумеет мелких и крупных «местных феодалов».
212	Кизилов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси... С.22-23.
213	Кункин В. А. Формирование государственной территории... С.94.
214	Дубов И. В. Города, величеством сияющие. С. 44. — Правда, в другом ме¬
сте он пишет о «междоусобной княжеской распре» (Там же. С. 46).
215	Пассек В. В. Княжеская и докняжеская Русь... С. 11-12.
55

ших вскоре в усобицы между Константином и Всеволодом, а затем
и Юрием, писал Д. А. Корсаков, «мы имеем основание видеть не
одну только межкняжую распрю, но продолжение междугородо-
вой земской распри, которая проявилась впервые после убиения
Андрея Боголюбского, будучи, в свою очередь, результатом всего
земского строя Ростово-Суздальской земли».216 Еще дальше пошел
М. Д.Затыркевич. Он подчеркивал, что борьба между Константи¬
ном и Юрием «за право старейшинства» «не имела никакого значе¬
ния, а была исключительно городской».217 В советской историогра¬
фии этот вопрос разбирался А. Н. Насоновым. Он пришел к выво¬
ду, что «загадочные события начала XIII столетия при сыновьях
Всеволода ... следует определять, как продолжение городских меж¬
доусобий XII века», как «борьбу городов».218 Наконец, И.Я.Фроя-
нов также пишет о борьбе между городскими общинами — ростов¬
ской и владимирской и их союзниками.219
Основные сведения об этой борьбе дают два летописных ис¬
точника: Летописец Переяславля Суздальского и Московский ле¬
тописный свод 1479 г. Хронологически они дополняют друг друга.
Летописец Переяславля Суздальского подробно освещает началь¬
ный период борьбы, а Московский свод — ее вторую половину.220
На первый взгляд, если буквально следовать летописному
описанию, на арене борьбы действуют только князья — сыновья
Всеволода. Однако это впечатление довольно обманчиво. Еще
А.	Е. Пресняков считал необходимым предупредить, что «рассказы
современников-летописцев» об этой борьбе «проникнуты опреде¬
216	Корсаков Д. А. Меря и Ростовское княжество. С. 154.
217	Затыркевич М.Д. О влиянии борьбы между народами и сословиями на
образование строя русского государства в домонгольский период. С. 255.
218	Насонов А.Н. 1) Князь и город... С.23-27; 2) История русского летопи¬
сания... С.221.
219	Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 694-697.
220	Лаврентьевская летопись лаконично и настойчиво проводит мысль
о единении братьев, но не о их раздорах или о столкновении городских общин.
Этому дали объяснение А. Н. Насонов, М. Д. Приселков, Ю. А. Лимонов. Соглас¬
но им, в Лаврентьевской летописи отложилось летописание князя Константина.
Княжеский летописец тщательно сглаживал негативные моменты, относящиеся
к Константину и ростовцам. Напротив, в двух указанных летописях, события
изложены объективнее и полнее, что связано с их владимирской ориентацией
(Приселков М.Д. История русского летописания... С.87; Насонов А.Н. 1) Князь
и город... С.23-26; 2) История русского летописания... С. 193, 222, 229; Лимо¬
нов Ю.А. Летописание... С. 165-167).
56

ленными книжническими тенденциями».221 А в современной ли¬
тературе на основе анализа событий, аналогичных рассматривае¬
мым, отмечалась опасность «некритического» отношения к лето¬
писным записям, «содержащим сведения о князьях, выступающих
в качестве вершителей политических судеб древнерусских земель
XII в. Нельзя забывать, — отмечают И.Я.Фроянов и А. Ю.Двор-
ниченко, — что здесь мы имеем явные издержки прокняжеского
настроя летописцев, порождавшего соответствующие искажения
при передаче исторических событий».222 Действительно, далее
мы попытаемся показать, что княжеская семейная междоусобица
(безусловно, имевшая место) является лишь частью более общей
борьбы — той же борьбы городов Северо-Востока. За спинами се¬
веро-восточного княжья явно стояли ростовцы, суздальцы, влади¬
мирцы, переяславцы, москвичи. Иной раз об этом свидетельствуют
и сами летописцы, будучи не в силах выдержать «прокняжеский»
строй своих записей. И тогда мы видим, что взаимоотношения
князей с горожанами в это время строятся на основе первенства
горожан в политическом смысле.
Так, после владимирского веча, где Ярославу был «дан» Пере¬
яславль, он спешит заручиться поддержкой переяславцев на месте.
«Ярослав же, приехавъ в Переяславль, месяца априля в 18 день,
и съзвавъ вси Переяславци къ святомоу Спасу, и рече им: “братия
Переяславци, се отець мои иде къ Богови, а васъ оудал мне, а мене
вдалъ вамъ на руце, да рците ми братия, аще хощете мя имети собе,
яко же вместе отца моего, и головы своя за мя сложити”. Они же вси
тогда рекоша: “велми, Господине, тако боуди, ты нашь господинъ,
ты Всеволодъ”. И целоваша к нему вси крест. И тако седе Ярославъ
в Переяславли на столе иде же родися».223 Переяславцы, как уви¬
дим, преследуя и свои интересы, остались верными союзниками
Ярослава и владимирцев с Юрием.224
221	Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. С. 41.
222	Фроянов И.Я., Дворниченко А.Ю. Города-государства... С.201.
223	Летописец Переяславля Суздальского. С. 1 ЮГ
224	Как отметил М. Н. Тихомиров, «время Ярослава Всеволодовича было
эпохой наибольшего, хотя и кратковременного процветания Переяславля, сде¬
лавшегося на этот раз стольным городом сильного князя» (Тихомиров М.Н.
Древнерусские города. С. 415). — Но, думается, главной причиной его «взлета»
явилась организационная (и в политическом, и в военном смысле) зрелость го¬
родской общины.
57

Приготовления начались и в противоположном стане — ро¬
стовском. Константин вместе с прибежавшим к нему из Владимира
братом Святославом225 сразу же «начя събирати воя».226 В ответ на
это Ярослав «съвокупя Переяславци поиде къ Ростову, а Гюрги съ
Володимирци и съ Соуждалци поиде».227 В данном случае не при¬
ходиться сомневаться в том, что в военных столкновениях на реке
Ишне принимали участие городовые дружины — «вой», а не толь¬
ко князья со своими дружинами.228
В ближайшем будущем (1214 г.) в городские усобицы активно
включаются москвичи. Факт этот для истории Северо-Восточной
Руси примечательный. Он свидетельствует о становлении еще од¬
ного пригорода самостоятельным городом. Первый шаг к этому
был предпринят москвичами годом ранее. «Летописец Переяс¬
лавля Суздальского» очень кратко сообщает, что «на тоу же зимоу
Володимиръ Всеволодичь, не хотя княжити в Гюргеве229 и бежа
в Волок, а с Волока на Москву и седе тоу въ брата своего городе въ
Гюргове».230 Московский свод 1479 г. добавляет, что за действиями
Владимира стояли Константин и ростовцы, потому что вначале он
«беже в Ростовъ», потом — на Волок, и только «оттоле посла и Ко-
стянтинъ на Москву».231 В любом случае мы видим, что появление
князя Владимира в Москве прошло безболезненно для обеих сто¬
рон. Почему? Москва, как следует из вышеприведенного текста, яв¬
225	Участника владимирского веча, поведавшего «емоу вся бывшаа въ граде
Володимири» (Летописец Переяславля Суздальского. С. 110).
226	Там же.
227	Там же. С. 111.
228	Полностью соглашаемся с И.Я.Фрояновым и А.Ю.Дворниченко, счита¬
ющими, что «участие “воев” в княжеских “которах” нельзя расценивать только
в качестве поддержки, оказываемой населением того или иного города своим кня¬
зьям, ибо в нем находила отражение межобщинная борьба, получившая широкое
распространение в древнерусской жизни. Поэтому изучение межкняжеских кон¬
фликтов невозможно вести, отвлекаясь от соперничества и противоборства древ¬
нерусских городских общин, городов-государств. Нарушая данный принцип, мы
неизбежно придем к односторонним выводам, искажающим историческую ре¬
альность» (Фроянов И.Я.уДворниченко А.Ю. Города-государства... С.204).
229	Юрьев-Польский в дальнейшем не участвовал самостоятельно в межго¬
родской борьбе, видимо, находясь в полной зависимости от города Владими¬
ра. Эта же зависимость, усугубляющаяся географической близостью Юрьева от
Владимира, возможно, и послужила одной из причин бегства князя Владимира
в Москву.
230	Летописец Переяславля Суздальского. С. 111.
231	ПСРЛ. T.XXV. С. 109.
58

лялась пригородом, зависимым от владимирцев и владимирского
князя. Естественно, что, стремясь к самостоятельности, она нужда¬
лась в своем князе. Москвичи в лице Владимира и приобрели его.
Однако этому предшествовали, судя по его остановке в Волоке,
какие-то переговоры, только после которых он садится в Москве.
Похожей представлялась картина и М. Н. Тихомирову: Владимир
«бежал на Волок, а оттуда на Москву, где сел князем, конечно, не
без согласия москвичей».232
Идя, таким образом, против Юрия и владимирцев, москвичи
становятся их противниками и уже в следующем 1214 г. выступают
на стороне ростовцев.
Константин и ростовцы остались недовольны мирно закончив¬
шимися столкновениями на Ишне, поэтому вновь «зая Костянтинъ
рать».233 Он попытался отобрать у Юрия и Ярослава северные го¬
рода: Соль Великую, Кострому и Нерехту.234 Костромичи, видимо,
не желали отступаться от города Владимира, поэтому Константин
«Костромоу пожьже», а другие города он просто «отъя». Чем были
вызваны эти акции ростовцев? Для ответа на этот вопрос рассмо¬
232	И в более ранней своей работе он писал, что «действия Владимира от¬
нюдь не были его внезапной авантюрой. Он опирался на самих москвичей и хо¬
тел прочно утвердиться в Москве» (Тихомиров М. И. Древняя Москва. М., 1947.
С. 18). — К этому следует лишь добавить, что «сам факт появления “удельных”
князей — знак не столько роста княжеской семьи, сколько возросшей самосто¬
ятельности пригородов. “Удельные князья” выступают, несомненно, как выра¬
зители интересов местных городских общин. Внешне это выливалось в военные
столкновения» (Фроянов И.Я., Дворниченко А.Ю. Города-государства... С. 199).
233	Летописец Переяславля Суздальского. С. 111.
234	В отечественной историографии ряд исследователей полагал, что Ко¬
строма в начале XIII в. относилась к Ростову, видя ее среди 5 городов, «дан¬
ных» Всеволодом Константину (Корсаков Д. А. Меря и Ростовское княжество.
С. 137 и др.; Козловский А. Взгляд на историю Костромы. М., 1840. С. 9; Кизи-
лов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси... С.46). Однако более
распространенным является мнение, что Кострома находилась в это время
под эгидой Владимира (Миловидов И. Очерк истории Костромы с древнейших
времен до царствования Михаила Федоровича. Кострома, 1886. С. 24-26 и др.;
Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский пе¬
риод. Т. 2. СПб., 1891. С. 66, прим. 215; Пресняков А.Е. Образование Великорус¬
ского государства. С. 43, прим. 1; Кучкин В. А. Формирование государственной
территории... С. 100; Рябинин Е.А. Костромское Поволжье в эпоху средневе¬
ковья. Л., 1986. С. 99). К Владимирской волости относилась и Соль Великая, а
к Переяславской — Нерехта (Кучкин В. А. Формирование государственной тер¬
ритории... С. 100; Рябинин Е.А. Костромское Поволжье... С.99).
59

трим какое место занимали указанные города в Северо-Восточ¬
ной Руси. По этому поводу высказывались различные мнения. Так,
И. М. Миловидов полагал, что Кострома являлась «пограничным»
городом между Ростовской и Владимирской волостями, а Констан¬
тин сжег ее из стратегических соображений.235 Согласно советским
ученым, Кострома, как городское поселение, возникла в пределах
последней четверти XII — начала XIII в.236 В это время она осущест¬
вляла функции форпоста «низовской» колонизации.237 А. Н. Насо¬
нов упоминает о Соли Великой и Нерехте в связи с распростране¬
нием «ростово-суздальской дани», обусловленной, «по-видимому,
экономическим значением этих мест».238 Основываясь на данных
археологии, Е.А.Рябинин считает все эти поселения уже «город¬
скими центрами».239 Думается, что такому выводу не противоречат
и летописные сообщения. В самом деле, костромичи сумели орга¬
низовать защиту своего города, а Соль Великая и Нерехта сдались
только перед превосходящими силами противника. Представляя
собой определенную военную, а возможно уже и политическую,
организацию, все же эти города, видимо, не претендовали на са¬
мостоятельное существование. Хотя нападение на них является,
безусловно, показателем их возросшего значения в жизни северо-
восточного общества. Обезопасить себя от участия этих городов на
стороне владимирцев в борьбе против ростовцев — такая цель пре¬
следовалась Ростовом при нападении на владимирские пригороды.
Реакция Юрия и Ярослава была естественной: они «скопивше
плъкы, поидоша опять на Константина къ Ростову» вместе со сво¬
им союзником Давидом Муромским. Вот тогда и пробил час мо¬
сквичей. Владимир «поиде с Москвичи и съ дроужиною своею къ
235	Миловидов И. Очерк истории Костромы... С 26.
236	Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусско¬
го государства. М., 1951. С. 193, 194, 196; Кучкин В. А. Формирование государ¬
ственной территории... С.94.
237	Рябинин Е. А. Костромское Поволжье... С. 99.
238	Насонов А. Н. «Русская земля»... С. 193-194, 196.
239	Рябинин Е.А. Костромское Поволжье... С.99. — Представляется, что
несколько преувеличивает значение Костромы Ю. А. Кизилов. Отмечая распо¬
ложение города «в гуще земледельческих поселений», прохождение через него
«важнейших дорог» в Новгород и на Север, он считает возможным сделать сле¬
дующий вывод: «Все это рано выдвинуло Кострому в число важнейших центров
Руси, и за влияние над ней сыновья Всеволода III вели не одну кровопролитную
войну» (Кизилов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси... С.36-37).
60

Дмитровоу къ Ярославлю городоу брата своего...».240 В этом со¬
общении летописи, как нам представляется, заложена довольно
важная информация. Во-первых, что заметил еще М.Н. Тихоми¬
ров, «летопись говорит о “москвичах”, отделяя их от княжеской
дружины».241 242 То есть, можно сказать, что московская городовая
дружина здесь выступает практически самостоятельной военной
единицей под руководством своего военачальника — князя.
Во-вторых, на арене борьбы появляется еще один город — пере¬
яславский пригород Дмитров. Он оказывает яростное сопротив¬
ление москвичам. «Слышавше же Дмитровци, оже идеть на нихъ
Владимиръ, и пожгоша сами все преградив и затворишася. Влади-
миръ же, приехавъ, не доспе имъ ничто же, зане Дмитровци креп¬
ко биахутся з города. Тогда же хотешя и Владимира застрелити,
и бежа от града съ полкомъ своимъ, оубоявся брата своего Яросла¬
ва. Дмитровци же, вышедше из города, избита зад дроужины его.
Владимиръ же гнавъ седе на Москве».243 Здесь Дмитров ни в чем не
уступает москвичам и их князю в «очной» борьбе. Поэтому прав
М. Н. Тихомиров, утверждая, что «оба города выступают еще как
примерно равноправные единицы по своим силам».244 Более того,
в конце концов дмитровцы вынуждают князя возвратиться в Мо¬
скву. Однако оставался он «на Москве» недолго. После очередного
примирения под Ростовом «Гюргии поиде къ Москве на Володими-
ра, испросивъ помочь оу Костянтина и оу Ярослава и пришедъ осе-
де Москвоу».245 Летописец передает мирный диалог братьев, закон¬
чившийся тем, что Владимир покидает пределы Северо-Восточной
Руси, уходя в «Русскую землю» — в Переяславль Русский. Полага¬
ем, что немаловажную роль в этом уходе сыграли сами москвичи.
Разуверившись из-за неудачных действий под Дмитровом в своем
240	Летописец Переяславля Суздальского. С. 111-112.
241	Тихомиров М. Н. Древнерусские города. С. 410.
242	«Сколь ни значительна была военная роль князя в Киевской Руси, все
же не он, а вече распоряжалось в конечном итоге народным ополчением, — на¬
поминает И.Я.Фроянов. — Князю как военному специалисту высокого класса
поручалось главным образом командование войском, строительство и органи¬
зация вооруженных сил» (Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-по¬
литической истории. С. 208).
243	Летописец Переяславля Суздальского. С. 112.
244	Тихомиров М. Н. Древнерусские города. С. 413.
245	Летописец Переяславля Суздальского. С. 112.
61

князе, они не препятствовали его уходу. К этому же решению их
склоняла и, стоявшая под городом, владимирская рать.
В книге «Древняя Москва» М. Н. Тихомиров в свое время подвел
определенные итоги развития Москвы в начале XIII в. В рассказе
об осаде Дмитрова, писал он, «впервые упоминаются “москвичи”,
и этот термин звучит многознаменательно. Конечно, под ним по¬
нимаются не только горожане, но в то же время и не одни землев¬
ладельцы со своими вооруженными отрядами. “Москвичи” — это
целый комплекс понятий, обозначение жителей города и окружа¬
ющей его округи. Характерно и само предпочтение Москвы сосед¬
нему Юрьеву Польскому, лежавшему в богатой сельскохозяйствен¬
ной местности. Однако этого факта до- статочно для того, чтобы
признать, что Москва сильно продвинулась вперед...».246 Эти рас¬
суждения М. Н. Тихомирова можно продолжить. Видимо, не столь¬
ко земля, поля и нивы интересовали в то время северо-восточных
князей, сколько мощь того или иного города, в первую очередь
его военное и политическое значение. Сила города способствова¬
ла и значимости князя. Не князь поднимал авторитет городской
общины (хотя он являлся необходимым элементом ее структуры,
как мы это неоднократно видели), а городская община князя. Вме¬
сте с тем нельзя согласиться с М. Н. Тихомировым, что в это время
«Москва становится особым уделом, из-за которого происходила
борьба между старшими князьями».247 Москва является еще влади¬
мирским пригородом и только попыталась стать самостоятельной,
имея к этому определенные предпосылки. «Признаки ее экономи¬
ческого роста»248 находят свое воплощение также в политическом
и военном аспектах. Однако, повторим еще раз, что складывались
лишь предпосылки к созданию московского «удела». В 1213-1214 гг.
ее обособление так и не состоялось.249
246	Тихомиров М.Н. 1) Древняя Москва. С. 17-18; 2) Древнерусские города.
С.410.
247	Тихомиров М. Н. Древнерусские города. С. 410.
248	Тихомиров М.Н. 1) Древняя Москва. С. 17-18; 2) Средневековая Москва
в XIV-XV вв. М., 1957. С. 9-14.
249	Средневековые писатели не учитывали этой попытки Москвы. «Ее судь¬
ба представлялась неожиданной и дальнейшим поколениям северорусского
общества, — замечал В. О. Ключевский. — Задавая себе вопрос, каким образом
Москва так быстро поднялась и стала политическим центром Северо-Восточ¬
ной Руси, древнерусское общество затруднялось найти ответ: быстрый поли¬
тический подъем Москвы и ему казался исторической загадкой... Причина
62

В 1216 г. межгородская вражда перешла местные рамки. Кон¬
стантин и ростовцы воспользовались нашествием Мстислава
и новгородцев в Суздальскую землю в своих целях. Они вступают
с ними в переговоры и заручаются поддержкой в борьбе против
Владимира. С этой целью из Ростова был послан ростовский воево¬
да Еремей с пятьюстами «мужами».250 Он и приводит новгородцев
к городищу «на реце Сарре, у святей Марине», куда также «приде
князь Константин с ростовци, хрест целоваше».251 Относительно
места этой встречи у ученых существуют разногласия.252 В споре
с А. Е. Леонтьевым, видимо, прав И. В. Дубов. «Полагаем, — пишет
он, — что все же место встречи союзных войск произошло на Сар-
ском городище. К этому заключению приводят нас как источники
археологические, так и данные, почерпнутые из летописей, где го¬
ворится, что “князь Константин с ростовци хрест целоваше”. Ви¬
димо, на городище шли какие-то переговоры, и удобнее всего их
было проводить на хорошо укрепленном Сарском городище и не¬
подалеку от Ростова, учитывая также неоднократные поражения
Ростова в борьбе с Суздалем и большую опасность, исходившую
от Суздаля».253 Однако далее автор делает вывод, что «Сарское го¬
родище издавна было центром местной округи и сохраняло это
значение и в начале XIII в. в период феодальной раздробленности
и усобиц».254 Полагаем, что центром этой округи (и отнюдь не фе¬
одальным) являлся все-таки Ростов. Да и сам И. В. Дубов признает
это, говоря, что оно было «пригородом процветающего древнерус -
загадочности первых успехов города Москвы заключается в том, что древние
памятники нашей истории отметили далеко не первые моменты его роста, а уже
крупные внешние приобретения, каких добилась Москва после долгих и неза¬
метных подготовительных усилий» (Ключевский В. О. Соч. в 9 т. Т. II. Курс рус¬
ской истории. Ч.Н. М., 1988. С. 7). Представляется, что рассмотренные события
и были одним из проявлений «подготовительных усилий», кстати, незамечен¬
ными и самим историком.
250	ПСРЛ.Т.Х.С.70.
251	НПЛ.С.55.
252	А. Е. Леонтьев считает, что она произошла на «горе св. Марии», располо¬
женной в 35 км от Сарского городища вверх по течению р. Сарры (Леонтьев А. Е.
«Город Александра Поповича» в окрестностях Ростова Великого // Вести. МГУ.
История. 1974. № 3. С. 94-95). И. В. Дубов доказывает, что «городище на реце
Сарре» — это Сарское городище, находящееся под Ростовом (Дубов И. В. Города,
величеством сияющие. С. 44-45).
253	Дубов И. В. Города, величеством сияющие. С. 45.
254	Там же.
63

ского Ростова».255 Представляется, что и о «подлинном феодальном
замке»256 вести речь тоже нет оснований, поскольку укрепленность
поселения еще не свидетельствует о его классовой принадлежно¬
сти. Другие находки также не дают повода считать его феодальной
резиденцией. Хорошо укрепленное Сарское городище в начале
XIII в. могло быть своеобразным форпостом, предохраняющим
Ростов от нападения с юга — из Владимира и Переяславля. В це¬
лях безопасности в условиях возможных новых нападений встреча
новгородцев и ростовцев и могла произойти на укрепленном Сар-
ском городище. Ростовский воевода как раз и должен был забо¬
титься, естественно, о безопасности города. Он и приводит новго¬
родцев первым делом поближе к Ростову. И уже оттуда, после «кре-
стоцелования», начинается поход на неприятеля, завершившийся,
как известно, Липицкой битвой.
Липицкая битва стала битвой северо-русских волостей. В ней,
помимо владимирцев и ростовцев, принимали участие новго¬
родцы, новоторжцы, смоляне, муромцы, псковичи, переяславцы,
«бродници», городчане и «вся сила Суздальской земли».257 С обеих
сторон было «множество вой» — городское и волостное ополчение.
Любопытные данные о социальном составе дают летописи. За (не
менее важным) описанием сборов в «Суздальской земле» — Ярос¬
лав «прииде къ Переяславлю, и скопи волость свою, а Юрий въ Во-
лодимери такоже вой скопи, а Святославъ Юриевский такоже» —
Тверская летопись указывает нам на состав «воев». «Бе вышли вси
Володимерци на бой, и до купца и до пашенного человека, а толико
осташася церковнии людие, игумени съ черньци, и попы и диако¬
ны, и кто церкви служитъ, и слепии и хромии».258 Этим сообще¬
ниям вторит и Лаврентьевская летопись: из Владимирской земли
«бо погънано и ис поселеи и до пешьца».259 «Пешцы» — древнерус¬
ская пехота играли немаловажную роль в сражениях того времени.
255	Там же. С. 44.
256	Там же. — Пищу для идентификации Сарского городища начала XIII в.
с феодальным замком дает упоминание в летописях былинного богатыря Але¬
ши Поповича и «города Алеши Поповича». Об этом см. с. 71-75 настоящей ра¬
боты.
257	ПСРЛ. T.I. Стб. 497-499; T.XV. Стб. 310; T.XXV. С. 112. См. также: Фроя-
нов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. С. 30.
258	ПСРЛ. T.XV. Стб. 319,323.
259	Там же. T.I. Стб. 494; T.XXV. С. 112. См. также: Фроянов И.Я. Киевская
Русь. Очерки социально-политической истории. С. 205. — Ю. А. Лимонов пред¬
64

«Древнерусские “вой” по вооружению почти не уступали дружине,
а по боевой структуре (благодаря “пешцам”) превосходили ее, —
считает И. Я. Фроянов. — Этим и объясняется решающая их роль
в сколько-нибудь крупных внешних войнах, выпавших на долю
Руси».260 Однако решающее значение «вой» имели и во внутренних
сражениях. При этом надо заметить, что ополчение было не толь¬
ко пешим, но и на конях. Тем не менее в кульминационный момент
битвы новгородцы «съседоша с конь и порты и сапогы сметаша, тако
же Смолняне пеши, и поидоша противу Ярославлих пешцевъ».261
Новгородская первая летопись сообщает имена и социальное про¬
исхождение новгородских «воев». Среди пяти убитых в Липицкой
битве новгородцев названы «Иванъка Прибышиниц опоньник»
и «Онтон котелник».262 Это дало возможность М. Н. Тихомирову
сделать далеко идущий вывод о, так сказать, классовом размежева¬
нии в военном деле. «Опонник и котельник, — писал он, — при¬
надлежали к числу новгородских ремесленников... В данном случае
сказалась привычка ремесленников к пешему бою, тогда как фео¬
далы сражались на боевых конях». И далее: летописные «подроб¬
ности с необыкновенной четкостью рисуют новгородское ополче¬
ние, составленное из ремесленников, которые имели только оружие
и щиты, тогда как феодалы прикрывали себя броней и бились на
конях».263 Но в летописи указано, что новгородцы только «съседоша
с конь», что, видимо, делалось с учетом местности, поросшей ку¬
старником. Таким образом, можно с большим основанием говорить
о «воях» — свободных общинниках — выступающих как «оружно»,
так и «конно». В этом отношении никакого отличия между древ¬
нерусской знатью и простыми общинниками не было. «Боеспособ¬
ность русских ратей заключалась, судя по всему, в комбинирован¬
ном применении пеших и конных соединений».264 Справедливость
полагает участие и «холопов, несвободных членов общества» (Лимонов Ю.А.
Владимиро-Суздальская Русь. С. 108).
260	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 200.
261	ПСРЛ. Т. XXV. С. 113; НПЛ. С. 255.
262	НПЛ. С. 257.
263	Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания... С.249. — Види¬
мо, ремесленники входили и в ростовское ополчение (Лимонов Ю.А. Владими¬
ро-Суздальская Русь. С. 138-139).
264	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 199-200.
65

данного вывода И.Я.Фроянова хорошо прослеживается на рассма¬
триваемом материале. В конечном итоге, с помощью конных «пол¬
ков» «побежени же быта полци Суздальские... Изъбьено же ихъ
бысть многое множьство, а инии в реках бежаще истопоша... изы-
маша Суздальцевъ руками толико 60 человекъ, а оставшии бегоша
въ Володимерь, а друзии в Суздаль и в Переславль и въ Юрьевъ».265
Липицкая битва закончилась поражением Юрия и Ярослава. Но она
была не столько победой Константина и Мстислава, сколько «по¬
бедой ростовцев над владимирцами и переяславцами».266 Юрий
бежит во Владимир, надеясь и теперь на помощь и защиту влади¬
мирцев. «И се князь Юрьи един прибеже к граду о полудие... и нача
около града ездити глаголы: “твердите город”». Этот призыв Юрий
повторил и «на утрие» на вече,267 куда «созва люди и речи: “бра-
тие Володимерци, затворимся в граде, негли отбьемся их”. Лю-дие
же молвяхуть ему: “княже Юрьи, с ким ся затворити, братия наша
избита, а инии изъимани, а кои прибежали, а ти без оружиа, то
с ким станем”».268 Комментируя эту встречу Юрия с владимирцами
И. Я. Фроянов справедливо заметил, что, «несмотря на чрезвычай¬
ность происшествия, перед нами яркий эпизод, раскрывающий под¬
линный взгляд князя на рядовое население, чуждый политического
превосходства и пренебрежения».269 Вместе с тем, считаем нужным
обратить внимание и на то, как поведение владимирцев разнится от
решимости их отцов и дедов в 1175-1176 гг. защищать свой город
от «ростовцев», отстаивая свою «правду».270 Нам представляется,
что ответ Юрию и действия владимирцев являются симптоматич¬
ными. В борьбе второго десятилетия XIII в. уже не видно той ак¬
тивности и страстности владимирцев, которые были им присущи
прежде. И это понятно, ибо в XIII в. Владимир представляет собой
265	ПСРЛ. Т. XXV. С.113.
266	Насонов А. Н. Князь и город... С. 25.
267	Костомаров Н. И. Севернорусские народоправства во времена удельно¬
вечевого уклада. Т. 1. СПб., 1863. С. 98-99.
268	ПСРЛ. Т. I. Стб. 499; T.XV. Стб. 113-114.
269	Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории.
С. 133. — Непонятно, почему Ю. А. Лимонов пишет, что «попытка Юрия Всево¬
лодовича задержаться во Владимире и организовать оборону натолкнулась на
нежелание коммунальных органов власти» (Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздаль¬
ская Русь. С. 108, 123-124).
270	Напомним, что в 1176 г. владимирцы «рекоша вси собе: “любо Михалка
князя собе налезем [и брата его Всеволода], а любо головы свое положим за
святую Богородицю и за Михалка...”» (ПСРЛ. T.I. Стб. 378).
66

уже не ростовский пригород «холопов и каменьщиков», а самосто¬
ятельный, независимый от «повеленья Ростовец» город. Более того,
город, где стремятся «сесть» «старейшие» северо-восточные князья.
Вместе с городом набирала силу и волость. И, кажется, не случайно,
«волощан» — «всю силу Суздальской земли» — пришлось даже по¬
нуждать, собирая «полки» на Липицкую битву: «погънано бе бяше
и ис поселеи и до пешей».271 Вполне вероятно, что такой настрой
в какой-то мере и объясняет поражение на Липице владимирской
рати. Но это поражение уже ничего не могло изменить в статусе
Владимира. Ростовцы в деле сохранения суверенности города им
были теперь не страшны. Тем не менее во Владимире в этой ситу¬
ации, видимо, сложились противоборствующие группировки. Воз¬
можно, что между Юрием и его сторонниками (его поддерживали
«владыка» Симон и часть бояр)272 и владимирцами проходили де¬
баты, и довольно острые. Во всяком случае, Юрию даже пришлось
просить владимирцев, чтобы они не схватили его и не выдали кня¬
зьям, «да бых вышел по своей воли из града».273 О борьбе каких-то
«партий» свидетельствует и то, что Юрий выжидал, оттягивая вре¬
мя ухода. Только через несколько дней, после двух сильных пожа¬
ров, в том числе и княжеского двора,274 «выиде князь Юрьи съ двема
сынома» из города.275
О возросшей и непоколебимой теперь уже силе Владимира го¬
ворит и то, что «прежний защитник интересов Ростова (князь Кон¬
стантин. — Ю.К.) предпочел ему Владимир. Очевидно, что после
35-летнего славного княжения Всеволода во Владимире, он полу¬
271	Там же. Т. I. Стб. 494; Т. XXV. С. 112.
272	В «ссылку» вместе с ним отправились «владыка и кнегини Юрьева и лю-
дие его вси» (Там же. Т.ХХУ. С. 114). То, что под людьми здесь понимаются бо¬
яре, следует из текста, рассказывающего о возвращении в 1217 г. Юрия во Вла¬
димир к Константину: «онъ же (Юрий. — Ю.К.) прииде к нему съ епископом
своим Симоном и с боляры своими» (Там же. T.XXV. С. 115).
273	Там же. С. 114.
274	Пожары вполне возможно были инспирированы сторонниками осаж¬
давших, так как только они начинались, новгородцы и смоляне были готовы
начать штурм (Там же). В то же время, пожары и особенно пожар княжеской
усадьбы наталкивает на мысль о неслучайности этих бедствий. Внутренняя
борьба во Владимире могла предполагать языческо-социальную подоплеку, как
это было, к примеру, в Новгороде в XIV в. (подробно см.: Петров А. В. Сослов¬
ная рознь и территориальное соперничество в Новгороде в первой половине
XIV века // Средневековая Русь. СПб., 1995. С. 8-9,13-16).
275	ПСРЛ. Т. XXV. С. 114.
67

чил такое значение и силу, что переносить из него великокняже¬
ский стол в другой город было уже невозможно».276 Конечно, ут¬
верждение «старейшего» князя только повышало престиж города,
тем более князя достаточно им знакомого.277 Всем этим и может
объясняться торжественная церемония встречи Константина вла¬
димирцами. «Князь Костянтинъ поиде въ Володимерь, и сретоша
и за градом весь священьничски чинъ и людие вси, и седе въ Воло-
димери на столе отчи, и в той день князь Костянтинъ одари князи
и боляре многыми дары, а Володимерци води ко кресту».278
Аналогичные события происходили и в Переяславле: переяс-
лавцы не оказали поддержки князю Ярославу, принудив этим его
к заключению мира с Константином.279
Таким образом, в коллизиях начала XIII в. не эти города (в отли¬
чие от 70-х годов XII в.) поддерживали огонь межгородской борьбы.
Активной движущей силой конфликтов выступают ростовцы. Они
побуждают Константина к конфронтации и проявляют военную
инициативу. И это тоже понятно, ибо не исчезли еще старые амбиции
«старейшего» города земли.280 По мнению А. Н. Насонова, «одержав
победу, Константин, с одной стороны, удовлетворяет свое желание,
276	Шпипевский С.М. Старые и новые города... С.86.
277	А. Н. Насонов, анализируя поведение Константина во Владимире
в 1207 г., полагает, что оно «вскрывает нам его намерения и расчеты остаться
и обосноваться во Владимире» уже в то время (Насонов А.Н. Князь и город...
С. 24). — Добавим, что этот штрих лишний раз высвечивает разные цели Кон¬
стантина и ростовцев с самого начала. Ср.: Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 690-
693.
278	ПСРЛ. T.XXV. С. 114; Тверская летопись добавляет, что «и техъ остатокъ
одари и пожалова» (Там же. T.XV. Стб. 324). — В 1175 году в сходной ситуации
владимирцы из-за осады вынуждены попросить Михалку уйти из города, тем
не менее, прежде чем пустить Ростиславичей, берут с них клятву «не створити
има в городе никакого зла», имея в виду стоявших за князьями ростовцев: «не
хотяше покоритися Ростовцем» (Там же. Т. I. Стб. 373-374). В 1216 г. ростовцы
уже не угрожали самостоятельности владимирцев, поэтому владимирцы и не
требовали клятвы Константина. Он в этой ситуации — их союзник.
279	Там же. Т. XXV. С. 114.
280	Воинственно настроенные ростовцы уделяли большое внимание и обо¬
роне города. Во время Липицкой битвы прибывший от Ростова Владимир
Псковский «извещал, что Ростовцы, как увидели, что их город оставлен без
ратных людей, то стали беспокоиться, чтоб неприятели не напали на них и не
сожгли города. Ростовцы в отряде князя Константина роптали. Отдаляться от
Ростова, не одержавши победы, казалось опасно» (Костомаров Н. И. Северно-
русские народоправства... С.95).
68

оставаясь во Владимире и получая “старейшинство”, а с другой сто¬
роны, удовлетворяет ростовцев, оставляя их без князя, в уровень со
стольным Владимиром».281 Вряд ли, не говоря уже об одном «уров¬
не» с Владимиром, ростовцы могли быть довольны, оставаясь без
князя.282 Многочисленные примеры той же межгородской борьбы
на Северо-Востоке убеждают нас, что город, оставшийся без кня¬
зя, чувствует себя неполноправным и неспособным решать воен¬
ные и политические задачи. Наличие князя — непременное условие
структуры древнерусского города-государства. В данном случае ро¬
стовцы были не согласны находиться без князя. В Лаврентьевской
летописи имеется сообщение о посещении Константином Ростова
в августе 1218 г. в связи с освещением церкви Бориса и Глеба. «Ту
сущю великому князю Костянтину с благородными детми Василком
и Всеволодом и Володимером и со всеми боляры створи пиръ и оуч-
реди люди и многу милостыню створи к оубогым, такъ бо бе обычаи
того блаженаго князя Костянтина».283 Вот эти «пир и оучреди люди»
вполне могли быть вызваны претензиями ростовцев из-за пустую¬
щего княжеского «стола». Видимо, ростовцы настояли на своем кня¬
зе. Вскоре (1218 г.) «великии князь Костянтинъ ... посластареишаго
сына своего Василка Ростову на столъ.. .».284
Но, не соглашаясь со вторым выводом А. Н. Насонова, присо¬
единяемся к его первому тезису. Получив Владимирский «стол»
Константин, безусловно, достиг желаемого, стремясь к этому с са¬
мого начала, но не видя возможностей осуществить это без помо¬
щи ростовцев, преследовавших, впрочем, иные цели. Константин
еще в самом начале вражды хотел, как «болший» в роде «седети на
отни столе» во Владимире.285 Это он подтвердил и перед Липицкой
битвой, когда устами новгородского посла Лариона требовал «дати
стареишиньство болшему брату Костянтину, да посадите и въ Во-
лодимери, а вам Суздальскаа земля вся». На что «Юрьи рече: “рци
братии моей княземъ Мъстиславу и Володимеру, да еще отець наш
с Костянтином нас не управил, то вы ли хощете нас с ним умирити,
281	Насонов А. Н. Князь и город... С. 26.
282	По А. Е. Преснякову, Константин садится во”"Владимире, «сохраняя за
собой и Ростов» (Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства.
С. 46, прим. 4).
283	ПСРЛ. T.I. Стб. 442.
284	Там же. Т. XXV. С. 115.
285	Летописец Переяславля Суздальского. С. 110.
69

но поидити, на не же есте пришли, а брату нашему князю Костян-
тину тако рци: еда одолеешь намъ, тогда тобе вся земля”».286 Из¬
вестно, что вместе с Юрием был и его брат Ярослав. Следовательно,
другой активной силой данных событий выступают князья, сводя¬
щие свои родовые счеты, борящиеся за «стол» города согласно их
родовой «табели о рангах». Однако мы не должны забывать, что
за каждым из них стоят горожане.287 Во всех межкняжеских спо¬
рах нельзя не видеть решающие участие и значение ростовцев,
владимирцев, переяславцев, а также, к примеру, москвичей и дми-
тровцев. Молодые, растущие города — Москва, в какой-то степени
Дмитров, тоже пробуют свои силы. Смысл борьбы москвичей —
выйти из-под опеки и контроля со стороны владимирцев и их
князя. Этим Москва претендовала на самостоятельную волость.288
Москва — яркий пример древнерусского пригорода, осознавшего
свою экономическую и политическую силу и стремящегося выйти
из «пригородного» состояния. Однако, как известно, возвышение
ее началось уже в новых исторических условиях.
Борьба городов Северо-Восточной Руси в начале XIII в. отраз¬
илась и в русском средневековом фольклоре. В Тверском сборнике
имеется «Повесть о Калкацком побоище, и о князех Рускых, и о хра¬
брых 70».289 Исследователями установлено, что рассказ о «храбрах»
был искусственно вставлен в имеющееся во многих русских лето¬
писях повествование о Калкской трагедии 1223 г.290 В то же время
286	ПСРЛ. Т. XXV. С. 112.
287	В 1217 г. Константин, призвав к себе Юрия, «урядися с ним на том: “по
моемъ животе Володимерь тобе, а ныне поиди в Суздаль”» (Там же. T.XXV.
С. 115). Вряд ли А. Н. Насонов ошибался, говоря, что «и этот ряд был совершен,
если не под влиянием представителей от всех городов, то, во всяком случае, под
влиянием владимирского веча» (Насонов А. Н. Князь и город... С.26).
288	О попытке Москвы к обособлению пишет и Ю.А. Кизилов. Однако
в его глазах оно связано с усилением московского боярства. «К началу XIII в.
это местное московское боярство представляло уже значительную силу и про¬
явило определенную тенденцию к обособлению. В феодальную войну начала
XIII в. отсюда уже “свели” силой пытавшегося здесь закрепиться князя Влади¬
мира Всеволодовича. Но в домонгольскую пору московское боярство еще не
успело объединиться в такой мере, чтобы “налезть” собственного князя». Также
«определенную тенденцию к обособлению» проявляли Тверь и Дмитров (Кизи¬
лов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси... С. 22, 72-73).
289	ПСРЛ. Т.ХУ.Стб. 339-343.
290	Тихомиров И. О сборнике, именуемом Тверской летописью // ЖМНП.
Ч. 188. СПб., 1876. С. 270-271; Лихачев Д.С. Летописные известия об Алексан¬
70

«Повесть о 70 храбрах» по своему жанру является преданием, за¬
писанным в XV-XVI вв. в летопись;291 преданием, возникшим в Ро¬
стовской земле и повествующем как раз о событиях межгородской
вражды Владимира и Ростова. В фокусе повествования находится
ростовский богатырь — «храбр» Алеша Попович. «Бе некто отъ Ро-
стовскыхъ житель Александръ, глаголемый Поповичь, и слуга бе
у него именем Торопь; служаше бо той Александръ великому князю
Всеволоду Юриевичу, повнегда же дасть князь великий Всеволодъ
градъ Ростовъ сыну своему князю Костантину, тогда и Александрь
начатъ служити Костантину». С началом вражды в предании под¬
робно, как ни в какой летописи, излагаются отражения Ростовом
попыток владимирцев захватить город. Многие попытки пресека¬
лись именно благодаря Алеше Поповичу. Многие владимирские
«храбры» пали от меча Алеши. Принимал он участие и в Липицком
сражении.292 Но вот умирает Константин. «Видевъ же Александрь
князя своего умрыиа, а Юриа седша на столе, размышляше о жи¬
воте, еда како отдасть мьщение князь великий, Юряты ради, и Ра-
тибора (убитые Алешей владимирские «храбры». — Ю.К.) и инехъ
мнозехъ отъ дружины его, ихже изби Алекса(н)дрь; вскоре смыс-
ливь посылаетъ своего слугу, ихже знаше храбрыхъ, прилунивших¬
ся въ то время, и съзываетъ ихъ къ собе въ городъ, обрытъ подъ
Гремячимъ колодяземъ на реце Где, иже и ныне той сопъ стоитъ
пустъ. Ту бо събравшеся съветъ съствориша, аще служити начнуть
княземъ по разным княжениямъ, то и не хотя имуть перебитися,
понеже княземъ въ Руси велико неустроение и части боеве; тогда
же рядъ положивше, яко служити имъ единому великому князю въ
матери градомъ Киеве».293
дре Поповиче // Лихачев Д. С. Исследования по русской литературе. Л., 1986.
С. 318-330 идр.
291	Лихачев Д. С. Летописные известия... С.327-352. (Предания — это «рас¬
сказы, которые выдаются за историческую истину, а иногда и действительно ее
отражают или содержат». Отличительными признаками их является то, что они
относятся «к историческим местам или историческим личностям и событиям»
(Пропп В.Я. Русская сказка. Л., 1984. С. 52-53). См. также: Соколова В. К. 1) Рус¬
ские исторические предания. М., 1970. С. 252-254 и др.; 2) Об этнографических
истоках сюжетов и образов преданий // Фольклор и этнография: У этнографи¬
ческих истоков фольклорных сюжетов и образов. Л., 1984. С. 132-133, 137).
292	ПСРЛ.Т.ХУ.Стб. 336-337.
293	Там же. Стб. 337-338.

Мы привели так подробно этот фрагмент предания потому, что
как раз в нем заложена самая важная, с нашей точки зрения, инфор¬
мация. Начнем с выяснения того, о каком городе здесь говорится.
Рассмотрев летописный и археологический материал, А. Е. Леонтьев
писал: «То, что “город Александра Поповича” помещался на месте
Сарского городища, сомнений не вызывает».294 То же допускает
и И. В. Дубов. «Допускаем и мы, — пишет он, — что Сарское горо¬
дище в данное время могло быть загородной резиденцией одного
из бояр ростовских, того же Александра Поповича».295 Таким об¬
разом, мнения обоих исследователей сходятся в том, что, несмотря
на то, что сообщения о «городе Александра Поповича» относятся
к более позднему времени и являются вставкой летописца, «данные
археологии подтверждают это известие, придают ему вполне досто¬
верный характер».296 Нам представляется, что оба автора исходят
из недоказанного. Ведь сам факт встречи Алеши Поповича и «хра¬
брое», случившийся якобы перед отъездом в Киев, является недо¬
казанным. По нашему мнению, в предании сложнейшим образом
контаминировались фольклорные (былинные) сюжеты и факты,
имевшие место в действительности. Реальностью является встреча
Константина и ростовцев с новгородцами перед Липицкой битвой
в 1216 г. и именно, как мы видим, на Сарском городище. С другой
стороны, в предании отразились явные былинные реминисценции,
связанные с традиционной для «киевского цикла» темой: приездом
в Киев русских богатырей. Из этих двух основ и выросло местное
ростовское предание. В данном случае мы не будем касаться такого
сложного вопроса, как соотношение былины и предания. Попыта¬
емся лишь указать на элементы, относящиеся к нашей основной
теме — борьбе северо-восточных городов.
Нам представляется, что «собирание» и «отъезд» ростовских
«храбров» в Киев являются фольклорным преломлением межго¬
родской борьбы. Причиной этих событий послужило торжество
в конечном итоге Владимира над Ростовом. Сам факт «отъезда»
чрезвычайно знаменателен: в предании он осмыслен как следствие
возможного мщения конкретного лица — Юрия — конкретному
же лицу — Александру Поповичу. Однако под этими именами мо¬
гут скрываться более обобщенные образы. В частности, боязнь
294	Леонтьев А. Е. «Город Александра Поповича»... С. 95.
295	Дубов И. В. Города, величеством сияющие. С. 46-47.
296	Леонтьев А. Е. «Город Александра Поповича»... С.96.
72

в целом ростовцами мщения со стороны владимирцев, как это
было, например, во время народного «мятежа» в 1177 г. Короче
говоря, речь идет о нежелании ростовцев попадать в подчинение
владимирцам и их князю — лучше смерть, чем неволя. Это и выра¬
жалось в гибели богатырей на Калке, куда их привели составители
сказания.
Следовательно, главный смысл предания — это противоборство
Ростова и Владимира. Везде, отметим, подчеркивается принадлеж¬
ность Александра Поповича к Ростову. Но в то же время он связан
и со службой князьям. На это обращал внимание Д. А. Корсаков,
считая, что здесь речь идет о княжеских дружинниках. «Любопыт¬
ные подробности о праве свободного перехода дружинников от
одного князя к другому находим мы в “Сказании об Александре
Поповиче”... — пишет он. — Это любопытное известие показыва¬
ет, во-первых, организацию княжеской дружины и, во-вторых, что
в XIV в. на северо-востоке Руси дружина должна была уступить
место оседлому элементу служилого класса — дворянам».297 На¬
блюдения Д. А. Корсакова заслуживают внимания. Однако являет¬
ся важной и такая деталь: когда Константин уходит во Владимир,
Алеша остается в Ростове, вернее, под Ростовом. Следовательно,
ему важнее Ростов, но не князь. В совокупности с акцентом пре¬
дания на ростовском происхождении Алеши и его заслугах перед
городом как во время пребывания там князя, так и при его отсут¬
ствии можно предположить, что речь идет не о княжеских дружин¬
никах, а о предводителях городовой дружины Ростова — воеводах
ростовского ополчения.298
«Собирание» и «отъезд» ростовских «храбров» — это финал
межгородской вражды, победа Владимира над Ростовом. Вместе
с тем с точки зрения фольклора, это и необходимое связующее
звено для объяснения причины отъезда богатырей в Киев. Здесь
и произошло соприкосновение исторического материала и былин¬
ного. «Город Александра Поповича» понадобился в предании для
их связи. Он и «возник» на исторически достоверном месте, месте
встречи Константина и ростовцев с новгородцами. Все сказан¬
ное отнюдь не противоречит преданию как фольклорному жанру.
«Предания создавались и бытовали в течение очень длительного
297	Корсаков Д.А. Меря и Ростовское княжество. С. 224. См. также: Там же.
С. 158, прим. 12.
298	Там же. С. 123, прим. 29.
73

времени, — обобщает свои наблюдения исследовательница исто¬
рических преданий В. К. Соколова, — сюжетообразующим нача¬
лом для многих из них послужили социальные взаимоотношения
и конфликты разных эпох».299
Интересно отметить, что некоторые события предания Твер¬
ской летописи, возможно, существовали и в былинном варианте.
Д. С. Лихачев предполагал, что служба Алеши в Ростове была от¬
ражена в недошедшей до нас былине.300 В. П. Аникин отрицал это:
«Былины об Алеше Поповиче прошли мимо всех перипетий опас¬
ной службы Алеши Поповича у ростовского князя...».301 Можно
предположить, что былины, повествующие о пребывании Алеши
в Ростове все-таки были. Но эти сюжеты были забыты вследствие
распространения былин, связанных с борьбой против монголо-
татар. Действие в них было сконцентрировано вокруг поединка
Алеши Поповича со змеем Тугариным. Былина эта, «несомненно,
создавалась в пределах Ростовской земли...».302 Возможно, что ро¬
стовские подвиги Алеши нашли отражение в цикле былин «Добры-
ня и Алеша». В отличие от других былин, где действующим лицом
является Алеша Попович, здесь «сталкиваются два русских, два
своих этнических героя. Для ее создателей борьба с чужеземными
захватчиками была гораздо менее актуальной, чем конфликт между
своими городами». Известно, что в центре былины находится кон¬
фликт из-за жены Добрыни. Но, как отмечают авторы примечаний
к антологии «Добрыня Никитич и Алеша Попович», «непосред¬
ственные причины создания былины гадательны, ибо мы не можем
в точности указать район ее возникновения».303 М. М. Плисецкий
обратил в свое время внимание на незамеченный ранее былинный
фрагмент «Алеша Попович и Ярюк богатырь».304 Ярюка М. М. Пли¬
сецкий считает возможным отождествить с летописным Юрятой,
которого победил Александр Попович под Ростовом и, в том числе
за которого, собирался мстить Юрий Поповичу. «Очевидно, это¬
му событию посвящена былина “Ярюк-богатырь”, — пишет он. —
Певец помнил лишь основной эпизод былины. Причина поединка
299	Соколова В. К. Об этнографических истоках... С. 137.
300	Лихачев Д. С. Летописные известия... С. 337-338.
301	Аникин В. И. Русский богатырский эпос. М., 1964. С. 110.
302	Добрыня Никитич и Алеша Попович. М., 1974. С. 399.
303	Там же. С. 416.
304	Гильфердинг А. Ф. Онежские былины. Т. III. М.; Л., 1901. С. 615.
74

упрощена, она заключается едва ли не в стремлении Алеши ото¬
брать у Ярюка молодую жену (впрочем, этот мотив может быть
остатком традиционной похвальбы перед боем)... Он гибнет как
нарушитель бытовых норм. Во всяком случае, эта редкая былина
сохраняет память о трагически закончившемся бое между Алешей
и богатырем, имя которого “Ярюк” возникло из “Юряты” в резуль¬
тате естественной перестановки гласных и, может быть, в связи
с ассоциациями со словами “ярый”, “яриться”».305
Приведенный фольклорный материал, безусловно, свидетель¬
ствует об определенном общественном резонансе, который име¬
ла борьба северо-восточных городов начала XIII в., а может быть,
и второй половины XII в.
Подводя итог рассмотрению общественного развития Северо-
Восточной Руси предмонгольской поры, необходимо отметить, что
процесс образования городов-государств, начавшийся в XI в.,306 ни
в XII, ни в XIII в. не был закончен. То, что это так, мы видим на при¬
мере борьбы за самостоятельность «молодшего брата» Новгорода
Пскова, который вел ее с переменным успехом вплоть до XV в. Про¬
должался этот процесс и в Северо-Восточной Руси. «Обособление
княжений Ростово-Суздальской земли не может быть объяснено
одной только многочисленностью потомков Всеволода Большого
Гнезда, — справедливо отмечал Д. А. Корсаков. — Это обособление
обуславливается развитием и возвышением городов, приобретаю¬
щих все большее и большее земское значение».307 Изменила ли это
историческое движение татаро-монгольская зависимость в после¬
дующее время? На этот вопрос мы попытаемся ответить в следую¬
щих главах.
305	Плисецкий М.М. Историзм русских былин. М., 1962. С. 227. — Этот же
автор указывает на былину об Иване Гостином сыне, которая «хорошо отража¬
ет соперничество Чернигова с Киевом, характерное для Х-ХП вв....» (Там же.
С. 229-230).
306	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С.234.
307	Корсаков Д.А. Меря и Ростовское княжество. С. 124. См. также: Шпи-
левский С.М. Старые и новые города... С.86. — Похоже оценивает ситуацию
и Ю. А. Лимонов: «Как видим, развитие Владимиро-Суздальской земли вело
к политической самостоятельности отдельных центров, и княжеская усобица
в большинстве случаев выражала эту тенденцию» (Лимонов Ю.А. Владимиро-
Суздальская Русь. С. 109). Однако он полагает, что этот процесс шел в условиях
феодальной раздробленности, с чем мы не согласны.
75

Глава II
«МОНГОЛЬСКИЙ ВОПРОС»
В РУССКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Изучение в отечественной историографии проблемы русско-
монгольских отношений XIII-XV вв. неоднократно становилось
предметом рассмотрения многих ученых, в основном советского
периода, когда накопилось достаточное количество мнений и точек
зрения как на отдельные периоды и проблемы, так и по обобщаю¬
щим выводам концептуального плана. Различные по целям и зада¬
чам историографические обзоры содержатся в работах Б. Д. Грекова
и А. Ю. Якубовского, А. Н. Насонова, М. Г. Сафаргалиева, Л. В. Че¬
репнина, В. В. Каргалова, Н. С. Борисова, Г. А. Федорова-Давыдо¬
ва, И. Б. Грекова, Д.Ю. Арапова, А. А. Арслановой, П.П.Толочко,
А.	А. Горского, В. А. Чукаевой.1 Отличительной чертой этих истори¬
1	Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. 1) Золотая Орда (Очерк истории Улуса Джу-
чи в период сложения и расцвета в XIII—XIV вв.). Л., 1937. С. 3-10,193-202; 2) Зо¬
лотая Орда и ее падение. М.; Л., 1950. С.5-12; Насонов А.Н. Татарское иго в ос¬
вещении М. Н. Покровского // Против антимарксистской концепции М. Н. По¬
кровского. 4.2. М.; Л., 1940; Якубовский А.Ю. Из истории изучения монголов
в России // Очерки по истории русского востоковедения. М., 1953. С. 31-95;
Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960. С. 3-18; Черепнин Л. В.
Образование Русского централизованного государства в XIV-XV веках. Очер¬
ки социально-экономической и политической истории Руси. М., 1960 (Глава 1.
Историография вопроса образования Русского централизованного государ¬
ства); Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси:
Феодальная Русь и кочевники. М., 1967. С. 218-255; Федоров-Давыдов Г. А. Обще¬
ственный строй Золотой Орды. М., 1973. С. 18-25; Борисов Н. С. Отечественная
историография о влиянии татаро-монгольского нашествия на русскую культу¬
ру // Проблемы истории СССР. Bbin.V.M., 1976. С. 129-148; Греков И. Б. Место
Куликовской битвы в политической жизни Восточной Европы конца XIV в.
// Куликовская битва. М., 1980. С. 113-118; Арапов Д. Ю. Русское востоковедение
и изучение истории Золотой Орды // Куликовская битва в истории и культуре
нашей Родины. М., 1983. С. 70-77; Арсланова А. А. Из истории изучения Золотой
76

ографических экскурсов является то, что они в большинстве своем
посвящены историографии XIX — начала XX в., и очень скупо от¬
зываются о более поздних работах.2 Кроме того, в этом историогра¬
фическом ряду отсутствуют сочинения последнего времени. Таким
образом, одну из своих задач автор видит в дополнении истори¬
ографии «монгольского вопроса» анализом новейшей литературы.
Вместе с тем мы не преследуем цели перечислить все работы
прошлых и нынешних лет, в которых упоминаются те или иные
коллизии русско-монгольских отношений и/или дается оценка им.
Историографические разночтения по тем или иным конкретным
вопросам по необходимости будут излагаться в соответствующих
главах. Главной своей задачей мы считаем следующую: проследить
важнейшие направления отечественной исторической мысли по
этой — одной из существеннейших и определяющих проблем рус¬
ской истории, что, в свою очередь, позволяет (вместе с источни¬
коведческими наблюдениями и анализом) выработать основу для
авторского исследования темы «Русь и монголы».
-1-
В русской историографии присутствует ряд довольно сильно
политизированных сюжетов. Так, в области начальной русской
истории — это «норманская проблема». Сюда же относится вопрос
о монголо-татарском нашествии и иге. Подавляющее большинство
отечественных историков рассматривали и рассматривают их пре¬
имущественно с точки зрения политического содержания, напри¬
мер, подчинения монголам института княжеской власти, а также
«падения» по этой же причине других древнерусских властных
структур. Такой односторонний подход влечет за собой определен¬
ную модернизацию взаимоотношений между этногосударствен-
ными структурами средневековья, интерполяцию на них межгосу¬
Орды по данным персидских источников XIII — первой половины XV вв. в от¬
ечественной историографии // Проблемы социально-экономического развития
деревни Среднего Поволжья в период феодализма. Казань, 1986. С. 11-130; То-
почко П. П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. Киев, 1987.
С. 165-167; Горский А. А. Русские земли в XIII-XV веках. Пути политического
развития. М., 1996. С. 56-57,107-108; Чукаева В. А. Русские княжества и Золотая
Орда. 1243-1350 гг. Днепропетровск, 1998. С. 4-19.
2	См.: Борисов Н.С. Отечественная историография... С. 140-143; Карга-
лов В. В. Внешнеполитические факторы... С.253-255.
77

дарственных отношений нового и новейшего времени и в конеч¬
ном итоге, как нам представляется, определенное несоответствие
в понимании ситуации в целом.
Истоки такого рода восприятия можно видеть уже в сообще¬
ниях летописцев, к тому же добавивших сильную эмоциональную
окраску. Последнее, безусловно, понятно, ибо первоначальные за¬
писи делались либо очевидцами, пережившими трагедию наше¬
ствия, либо с их слов.3
Собственно в отечественной историографии вычленение про¬
блемы «татары и Русь» восходит к концу XVIII — началу XIX в. Ее
понимание и трактовку необходимо связывать с «процессом само¬
утверждения русского менталитета», «выражением интенсивного
роста национального самосознания» и «небывало высокого патри¬
отического подъема».4 Эти социально-психологические основы
формирования русской национальной культуры нового времени
непосредственно повлияли и на становление русской националь¬
ной историографии, ее начального «романтического» периода. От¬
сюда в высшей степени эмоционально-драматическое, даже траги¬
ческое восприятие событий древней русской истории, тем более
таких, как монголо-татарское нашествие и иго.
Обаянию русских летописей, трагически ярко рисующих Батые-
во нашествие и его последствия, поддался Н. М. Карамзин. Его вос¬
приятие событий далеких времен не менее эмоционально, нежели
современников или очевидцев самих событий. Россия — «обшир¬
ный труп после нашествия Батыева»,5 — так он определяет непо¬
средственные результаты походов монголов. А вот состояние стра¬
ны и народа при иге: оно, «изнурив Государство, поглотив граждан¬
ское благосостояние оного, унизило самое человечество в наших
3	См.: Рудаков В. Н. Восприятие монголо-татар в летописных повестях о на¬
шествии Батыя // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 10. М., 2000, и др.
Конечно, необходимо учитывать и поздние редакторские обработки «перепис¬
чиков» (Прохоров ГМ. 1) Кодикологический анализ Лаврентьевской летописи
// ВИД. Л., 1972; 2) Повесть о Батыевом нашествии в Лаврентьевской летописи
// ТОДРЛ.Т.28. 1974).
4	Стенник Ю.В. Об истоках славянофильства в русской литературе
XVIII века // Славянофильство и современность. СПб., 1994. С. 17, 19, 20; По-
знанский В. В. Очерк формирования русской национальной культуры: Первая
половина XIX века. М., 1975. С. 8 и др.
5	Карамзин Н.М. История Государства Российского в 12 т. T.V. М., 1992.
С. 205.
78

предках, и на несколько сот веков оставило глубокие, неизгладимые
следы, орошенные кровью и слезами многих поколений».6 Печать
сентиментальности присутствует даже тогда, когда Н. М. Карамзин
обращается к социологическим обобщениям и выводам. «Сень вар¬
варства, — пишет он, — омрачив горизонт России, сокрыла от нас
Европу...», «Россия терзаемая Моголами, напрягала силы свои един¬
ственно для того, чтобы не исчезнуть: нам было не до просвеще¬
ния!» Ордынское иго как причина отставания Руси от «государств
Европейских» — таков первый основной вывод Н. М. Карамзина.
Второй вывод историографа относится к внутреннему развитию
Руси в «монгольские века». Он не соответствует сказанному пре¬
жде, не вытекает из него и, более того, противоречит, ибо, оказыва¬
ется, монголы принесли на Русь не только «кровь и слезы», но и бла¬
го: благодаря им были ликвидированы междоусобия и «восстанов¬
лено самодержавие», сама Москва была «обязана своим величием
ханам».7 «Карамзин первым из историков выделил влияние мон¬
гольского нашествия на развитие Руси в большую самостоятельную
проблему отечественной науки»:8
Взгляды Н. М. Карамзина получили широкое распространение
среди современников, о чем будет говориться ниже. Пока же нас
интересуют их идейные истоки. На один мы уже указали: это при¬
поднятая социально-психологическая и идейная атмосфера в Рос¬
сии начала XIX в. Но был и другой.
При анализе литературы, использованной Н. М. Карамзиным
в III и IV томах «Истории государства Российского», бросается
в глаза достаточно частое упоминание труда французского исто-
рика-ориенталиста XVIII в. Ж. Де Гиня «Всеобщая история гуннов,
тюрков, монголов и других западных татар в древности и от Иису¬
са Христа до настоящего времени», вышедшего в 4-х томах в 1756-
1758 гг. (том 5 появился в 1824 г.).9 Монголов и их место в мировой
истории Ж.Де Гинь определяет следующим образом: «Народ, ко¬
торый вызвал большой переворот и который образовал затем им¬
перию, самую обширную из всех, какие мы знаем, не был вовсе ни
6	Там же. Т. II—III. М., 1991. С. 462.
7	Там же. Т. V. С. 201, 202, 208. См. также: Борисов Н. С. Отечественная исто¬
риография... С. 130 -132.
8	Там же. С. 132.
9	Карамзин Н.М. История Государства Российского в 12 т. Т. II—III. С. 751;
T.IV.M., 1992. С. 423.
79

цивилизованным народом, ни стремившимся распространить му¬
дрость своих законов. Это был варварский народ, который отпра¬
вился в самые отдаленные страны только затем, чтобы захватить
все богатства, обратить народы в рабство, вернуть их к варварско¬
му состоянию и сделать свое имя устрашающим».10
Сочинение Ж. Де Гиня было наиболее значительным и популяр¬
ным исследованием по монгольской истории в Европе в XVIII в.11
Как видим, Н.М. Карамзин, не чуждый европейскому просвеще¬
нию, вполне принял новейшие западноевропейские научные раз¬
работки по древней истории Востока.
Но Европа на изучение русской истории повлияла не только из¬
вне, но и изнутри. Мы имеем в виду деятельность в первые деся¬
тилетия XIX в. Российской Академии наук. «Историческая наука
в первой четверти XIX в. находилась в Академии в явном упадке».12
Немецкие по происхождению ученые, входившие в состав кафедры
истории, занимались в основном вспомогательными исторически¬
ми дисциплинами (нумизматикой, генеалогией, хронологией), при¬
чем их работы по русской истории издавались на немецком языке.
Избранный в 1817 г. академиком X. Д.Френ тоже был нумизматом,
специалистом по восточным (джучидским) монетам.13 Но он уло¬
вил, так сказать, веяние времени. Дело в том, что «именно в пер¬
вые десятилетия XIX в. во Франции, Англии, Германии возникают
первые востоковедные научные общества, начинают издаваться
10	Цит. по: Гольман М. И. Изучение истории Монголии на Западе (XIII —
сер. XX вв.).М., 1988. С. 40.
11	Там же. — Его продолжателем стал другой видный французский ори¬
енталист начала XIX в. Д’ Оссон, выпустивший в 1824 г. в 4 томах «Историю
монголов от Чингис-хана до Тимур-бека». М. И. Гольман считает, что он «сумел
воссоздать широкую картину монгольских завоеваний и, что особенно важно,
правильно оценить их разрушительные последствия для народов Азии и Вос¬
точной Европы»; как сочинение де Гиня для XVIII в., труд Д’ Оссона был «наибо¬
лее значительным в западноевропейской историографии по истории Монголии
в XIX в. и не потерял своего научного значения и в XX в.» (Там же. С. 42-43).
«Взгляд на монголов XIII в. как на завоевателей, причинивших громадные раз¬
рушения в покоренных ими странах, был принят буржуазной наукой, когда на¬
ука эта была на подъеме» (Якубовский А.Ю. Из истории изучения монголов...
С. 33). Ср.: «После Д’ Оссона историки, если можно так выразиться, вульгари¬
зировали отрицательное отношение к монголам и Чингизидам» (Козьмин Н. Н.
Предисловие // Д’ Оссон К. История монголов. Т. 1. Чингиз-хан. Иркутск, 1937.
C.XXVII-XXVIII).
12	История Академии наук СССР. Т. 2. 1803-1917. М.; Л., 1964. С. 189.
13	О X. Д. Френе см.: Савельев П. О жизни и ученых трудах Френа. СПб., 1855.
80

специальные востоковедные журналы и т. п.».14 Х.Д.Френ смог
шире своих предшественников посмотреть на проблемы, стоящие
перед русской исторической наукой. Он становится основателем
русской школы востоковедения, а его предыдущие занятия мон¬
гольской проблематикой определили первоочередные приоритеты
русской ориенталистики. «X. Френ был в курсе всей востоковедче¬
ской литературы своего времени и как крупнейший историк Золо¬
той Орды имел твердые взгляды на роль монгольского завоевания
в истории России», — отмечал А. Ю. Якубовский.15 В 1826 г. Акаде¬
мия наук объявила конкурс на тему «Какие последствия произвело
господство Монголов в России и именно какое оно имело влияние
на политические связи государства, на образ правления и на вну¬
треннее управление оного, равно как и на просвещение и образо¬
вание народа?». За постановкой задачи следовали и рекомендации.
«Для надлежащего на сей вопрос ответа, требуется, чтобы оному
предшествовало полное описание внешних отношений и внутрен¬
него положения России до первого вторжения в оную Монголов
и чтобы впоследствии показано было, какие именно перемены
произведены господством Монголов в состоянии народа, причем
желательно бы было, чтобы кроме рассеянных показаний, содер¬
жащихся в русских летописях, помещено было сличение всего того,
что может быть почерпнуто из восточных и западных источников
относительно тогдашнего состояния Монголов и обращения их
с покоренными народами».16
Перед исследователями, безусловно, открывалась грандиозная
перспектива. Собственно сама формулировка задачи и пояснений
к ней практически без изменений сохраняет актуальность и поны¬
не. Их научная грамотность бесспорна. Но уже в этом первоначаль¬
14	Гольман М.И. Изучение истории Монголии... С. 143, прим. 57. — О «за¬
метном воздействии на русское востоковедение» ряда идей, «господствовав¬
ших в западноевропейской ориенталистике», писал Д.Ю. Арапов (Арапов Д.Ю.
Русское востоковедение и изучение истории Золотой Орды. С. 70). См. также:
Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989. С. 602-604; Кожинов В. В.
Загадочные страницы истории XX века. М., 1995. С. 229, 231-232.
15	Якубовский А. Ю. Из истории изучения монголов... С.39.
16	Собрание актов торжественного заседания Академии Наук, бывшего
по случаю 100-летнего ее существования 29 декабря 1826 г. СПб., 1827. С. 52-
53. — О предыстории постановки задачи и итогах конкурса см.: Тизенгаузен В. Г.
Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. СПб., 1884. Т. 1.
С. V-VI; Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. С. 3-6.
81

ном задании имелась некая заданность: заранее детерминируется
установка на «господство» монголов на Руси, хотя именно доказа¬
тельство или опровержение этого и должно было стать основной
задачей стимулируемых исследований.
Данная тенденция более явно проявилась далее. Конкурс 1826 г.,
как известно, не привел к желаемому результату и был возобнов¬
лен по предложению Х.Д.Френа в 1832 г. Академией наук вновь
была представлена написанная X. Д. Френом «Программа задачи»,17
более обширная, чем в первом случае. Более пространным было
и вступление. «Владычество Монгольской династии, известной
у нас под именем Золотой Орды, у Магометан под названием Улу¬
са Джучи, или Чингизова Ханства Дешткипчакского, а у самих
Монголов под наименованием Тогмака, бывшей некогда в течение
почти двух с половиною веков ужасом и бичом России, державшей
ее в узах безусловного порабощения и располагавшей своенрав¬
но венцом и жизнию Князей ее, владычество сие долженствовало
иметь более или менее влияния на судьбу, устройство, постанов¬
ления, образование, нравы и язык нашего отечества. История сей
династии образует необходимое звено Российской истории, и само
собою ясно, что ближайшее познание первой, не только служит
к точнейшему уразумению последней, в сем достопамятном и зло¬
получном периоде, но и много способствует к пояснению наших
понятий о влиянии, которое Монгольское владычество имело на
постановления и народный быт России».18
Сравнивая «задачи» 1826 и 1832 г. можно отметить некоторое
смещение акцентов. Во-первых, существенно большее место те¬
перь уделяется необходимости изучения собственно истории Золо¬
той Орды;19 во-вторых, только намеченная прежде направленность
на «владычество» монголов на Руси теперь развивается в целую
концепцию. Говорится (в духе «норманской проблемы») о «мон¬
гольской династии», образующей «необходимое звено Российской
истории». «Ужас и бич» России — монгольские ханы — держали
ее «в узах безусловного порабощения», а «венцом и жизнию» кня¬
зей распоряжались «своенравно». Кроме этого, обращает внима¬
17	Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой
Орды. Т.1, t. 555-563.
18	Там же. С. 555.
19	Там же. С. 556-557.
82

ние и переход, так сказать, на карамзинский стиль изложения (чего
стоят те же «ужас и бич» и проч.).
Так была заложена основа будущих — не только XIX,
но и XX в. — исследований по русско-ордынской проблематике.
Взгляды Н. М. Карамзина, изложенные им в IV и V томах «Истории
Государства Российского», и академические конкурсы 1826 и 1832 г.
дали сильнейший толчок в изучении темы «Русь и монголы».20 Уже
в 20-40-х годах появляется много работ, прямо или косвенно раз¬
вивающих те или иные суждения ученых авторитетов. В 1822 г.
выходит первая книга на данную тему. Доводя до абсурда мысль
Н. М. Карамзина о замедлении хода исторического развития Руси
вследствие монгольского ига, автор пишет, что влияние монголов
сказалось на всех уровнях общественной жизни и способствовало
превращению русских в «народ азиатский».21 Эта же тема стано¬
вится актуальной и на страницах периодической печати (причем
наиболее популярных журналов), утверждаясь, следовательно,
в качестве общественно значимой.22
Однако в ряде работ того же времени просматривается и иная
направленность, нежели у Н. М. Карамзина и Х.Д.Френа. Так, от¬
рицая какую-либо пользу от «татарского владычества», М. Гастев
далее пишет: «Самое самодержавие, многими признаваемое за
20	«Взгляды X. Френа были тогда господствующими в исторической науке»
(Якубовский А.Ю. Из истории изучения монголов... С.39). — Вряд ли уместно
говорить о том, что в «Программе», составленной Х.Д.Френом, «не учитыва¬
лась проблема классов и классовой борьбы, не придавалось первостепенного
значения исследованию социально-экономических основ золотоордынского го¬
сударства» (Арапов Д.Ю. Русское востоковедение... С.72).
21	Рихтер А. Нечто о влиянии монголов и татар на Россию. СПб., 1822. См.
также: Наумов П. Об отношениях Российских князей к монгольским и татар¬
ским ханам от 1224 по 1480 год. СПб., 1823; Бернгоф А. Россия под игом татар.
Рига, 1830; Картамышев А. О значении монгольского периода в русской исто¬
рии. Одесса, 1847.
22	А.Р. Исследования о влиянии монголо-татар на Россию // Отечествен¬
ные записки. 1825, июнь; ПранЬунас Г. Причины падения России под иго татар
и постепенное восстановление единодержавия в оной // Вестник Европы. 1827.
Ч. 155. № 14; [Я. У.) О состоянии России перед нашествием монголов (отрывок)
// Сын Отечества. 1831. Т. 22. № 33-34; [М.П.] Рассуждение о причинах, замед¬
ливших гражданскую образованность в Русском государстве до Петра Велико¬
го, сочинение М. Гастева. М., 1832 // Телескоп. 1832. № 12; Фишер А. Речь, произ¬
несенная в торжественном собрании Санкт-Петербургского университета ор¬
динарным профессором философии А. Фишером, 20 сентября 1834 г. // ЖМНП.
1835.Ч. 5. № 1.
83

плод их владычества, не есть плод их владычества, если еще в XV
столетии князья разделяли свои владения. Скорее можно назвать
оное плодом удельной системы, а вероятнее всего — плодом про¬
должительности гражданского бытия».23 Таким образом, М. Гастев
одним из первых подверг сомнению карамзинскую «концепцию
замедления» естественного хода общественного развития Руси,
обусловленного вмешательством монголов. Возражения и свое ви¬
дение монгольского периода на Руси можно увидеть и в работах
Н. А. Полевого и Н. Г. Устрялова.24
Подобного характера соображения были положены С. М. Со¬
ловьевым в основу его понимания времени русского средневеко¬
вья. Трудно сказать насколько на него влияла историографическая
ситуация. Очевидно, что он исходил прежде всего из собственной
концепции исторического развития России.25 «Так как для нас
предметом первой важности были смена старого порядка вещей
новым, переход родовых княжеских отношений в государствен¬
ные, отчего зависело единство, могущество Руси и перемена вну¬
треннего порядка, и так как начало нового порядка вещей на севе¬
ре мы замечаем прежде татар, то монгольские отношения должны
быть важны для нас в той мере, в какой содействовали или пре¬
пятствовали утверждению этого нового порядка вещей. Мы заме¬
чаем, — продолжал он, — что влияние татар не было здесь главным
и решительным. Татары остались жить вдалеке, заботились только
о сборе дани, нисколько не вмешиваясь во внутренние отношения,
оставляя все как было, следовательно, оставляя в полной свободе
действовать те новые отношения, какие начались на севере прежде
них».26 Еще более четко его позиция как ученого по «монгольскому
вопросу» была сформулирована в следующих словах: «...историк
не имеет права со второй половины XIII века прерывать естествен¬
ную нить событий — именно постепенный переход родовых кня¬
жеских отношений в государственные — и вставлять татарский
23	Гастев М. Рассуждение о причинах, замедливших гражданскую образо¬
ванность в Русском государстве. М., 1832. С. 131.
24	Полевой Н.А. История русского народа. СПб., 1833. Т.4. С. 9; Т. 5. С. 22-
23 и др.; Устрялов Н. Г. Русская история. Ч. 1. СПб., 1855. С. 185, 187-193.
25	Хотя возможно предположить, что его взгляд был «реакцией преувеличе¬
нию роли татарского ига в русской истории» (Русская история в очерках и ста¬
тьях / Под ред. М. В. Довнар-Запольского. Т. I. Б. м., б. г. С. 589).
26	Соловьев С.М. Соч. в 18 кн. Кн. I. История России с древнейших времен.
Т.1-2. М., 1988. С. 53.
84

период, выдвигать на первый план татар, татарские отношения,
вследствие чего необходимо закрываются главные явления, глав¬
ные причины этих явлений».27 В своей «Истории России с древней¬
ших времен» великий историк конкретизирует и детализирует эти
общие положения.
В отношении С. М. Соловьева к русско-монгольской тематике
привлекает взвешенность и концептуальность подхода. Это выра¬
зилось соответственно в отсутствии эмоциональных оценок, чем,
как мы видели, была заполнена предшествующая историография,
и во внимательном отношении к развитию именно внутренних
«самобытных» (как сказали бы его современники-славянофилы)
процессов.28 Взгляд на историческое развитие монгольской Руси
С. М. Соловьева, таким образом, явился новой научной концепци¬
ей этого периода и стал альтернативой преобладающей до этого
точки зрения Карамзина — Френа. Тем не менее не умерла и эта
линия. Это связано с чрезвычайно успешным развитием русско¬
го востоковедения. Более того, Россия становится единственной
страной, где складывается монголистика как самостоятельная на¬
учная дисциплина. В середине — второй половине XIX в. она была
представлена такими именами, как Н. Я. Бичурин, В. В. Григорьев,
В.	П. Васильев, И. Н. Березин, П. И. Кафаров, В. Г. Тизенгаузен.29
В.	Г. Тизенгаузен в 1884 г. отмечал, что «изучение монголо-татар¬
ского периода с тех пор (со времени академических конкурсов. —
Ю. К.) успело во многом продвинуться вперед.. .».30 Но вместе с тем
«отсутствие основательной, возможно-полной и критически обра¬
ботанной истории Золотой Орды, или улуса Джучидов... составля¬
ет один из самых важных и чувствительных пробелов в нашем 6ы-
27	Там же. С. 54.
28	Концепция «монгольского вопроса» С. М. Соловьева не была принята со¬
ветской исторической наукой и резко критиковалась. Так, Н. С. Борисов писал,
что в его работах «крайне преуменьшается значение татарского нашествия,
отбрасывается даже самый термин “монгольский период”. В его многотомной
“Истории России” нашествие Батыя занимает всего четыре страницы, и при¬
мерно столько же — описание обычаев татар» (Борисов Н.С. Отечественная
историография ... С. 135).
29	Кононов А.Н. Некоторые вопросы изучения истории отечественного
востоковедения. М., 1960. С.З; Гольман М.И. Изучение истории Монголии...
С. 54. — О последующем развитии монголоведения в России см. с. 108-118.
30	Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой
Орды. Т. 1. С. IX.
85

тописании, лишая нас возможности не только ознакомиться с хо¬
дом дел и всем строем этой обширной и своеобразной полустепной
державы, более 2-х столетий распоряжавшейся судьбами России,
но и правильно оценить степень ее влияния на Россию, определив
с достоверностью, на чем именно отразилось у нас это монголо¬
татарское владычество и на сколько оно в самом деле затормозило
естественное развитие Русского народа».31
Как прокомментировать представленную В. Г. Тизенгаузеном
историографическую ситуацию? Безусловно, во-первых, несмотря
на «продвинутость» проблемы, осознание неудовлетворительно¬
сти научного уровня предыдущих исследований (прежде всего по
причине неиспользованности всего известного фонда источни¬
ков), а, во-вторых, у автора явно прослеживаются «старые предрас¬
судки», ибо «идейная платформа» остается в основном прежней —
на уровне Карамзина и Френа.
Собственно «карамзинская» линия наиболее видного предста¬
вителя нашла в лице Н. И. Костомарова. Исследуя «монгольскую
проблему», он подходит к ней, как это было ему присуще, масштаб¬
но — на фоне истории всего славянства. «Где только славяне были
предоставлены самим себе, там они оставались с своими перво¬
бытными качествами и не вырабатывали никакого прочного обще¬
ственного строя, пригодного для внутреннего порядка и внешней
защиты. Только крепкое завоевание или влияние иноземных сти¬
хий могло бы привести их к тому», — писал он в одной из своих
основополагающих работ.32 Эти положения даже А. Н. Насонов
назвал «фантастической теорией».33 Но, исходя из них, Н. И. Ко¬
стомаров, наследуя Н. М. Карамзину, объяснял происхождение са¬
модержавной власти на Руси татарским завоеванием. Наследство
Н. М. Карамзина чувствуется и в другом пассаже: при монголах
31	Там же. C.V. Ср.: «Заслуги того поколения ориенталистов, к которому
принадлежит Березин, определяются не столько выполнением, сколько поста¬
новкой научных задач, и в этом отношении ученый, понявший, что “на русских
ориенталистах лежит обязанность разъяснения” монгольского периода русской
истории, и не только словом, но и делом доказавший сознание этой обязанно¬
сти... имеет полное право на благодарность потомства» (Бартольд В. В. Соч.
T.IX.M., 1977. С. 756).
32	Костомаров Н.И. Начало единодержавия в древней Руси // Костома¬
ров Н.И. (щбр. соч. Исторические монографии и исследования. Кн. 5. Т.ХН-
XIV. СПб., 1905. С. 5.
33	Насонов А. Н. Татарское иго в освещении М. Н. Покровского. С. 61.
86

«исчезло чувство свободы, чести, сознания личного достоинства;
раболепство пред высшими, деспотизм над низшими стали каче¬
ствами русской души», произошло «падение свободного духа и от¬
упение народа».34 В целом для Н. И. Костомарова с завоевания мон¬
голов «начался великий переворот русской истории».35
Итак, с середины XIX в. «монгольский вопрос» становится од¬
ной из главнейших тем в востоковедческих и русских медиевист-
ских исследованиях. Во второй половине века формируются два
магистральных пути его изучения. Первый, восходящий к тра¬
дициям, заложенным Н.М. Карамзиным и Х.Д.Френом, и пред¬
ставленный рядом крупных монголоведов того времени, исходит
из значительной, а временами определяющей и всеохватывающей
роли монголов в средневековой русской истории. Второй связан
с именем прежде всего С. М. Соловьева, а также его продолжателей,
среди которых выделяются имена В. О. Ключевского, С. Ф. Плато¬
нова, а в первой трети XX в. М. Н. Покровского и А. Е. Преснякова.
Для этих ученых главным остается естественный ход внутренней
жизни средневековой Руси, не подверженной, по крайней мере
кардинальным образом, изменениям. Так С. Ф. Платонов считал
монгольское иго лишь «случайностью в нашей истории»; поэтому,
писал он, «мы можем рассматривать внутреннюю жизнь русского
общества в XIII в. не обращая внимания на факт татарского ига».36
34	Костомаров Н. И. Начало единодержавия в древней Руси. С. 47.
35	Там же. С. 43.
36	Платонов С. Ф. Соч. в 2 т. Т. 1. СПб., 1993. С. 135-139. — Краткую характе¬
ристику других точек зрения отечественной историографии второй половины
XIX — начала XX вв. см.: Русская история в очерках и статьях. С. 589-590. —
Переоценка «монгольского наследия» в конце XIX в. имела место и в западной
историографии. «В буржуазной исторической науке начался в это время пере¬
смотр взглядов на прошлое, в том числе и на вопрос о роли монгольского заво¬
евания. Все сильней стали раздаваться голоса о том, что предшествующие исто¬
рики неправильно оценили роль монголов и монгольского завоевания в исто¬
рии человечества, что давно пора провести в этой области переоценку прежних
взглядов, что монголы вовсе не явились такими разрушителями, как думали
прежде, и что, напротив того, они внесли много положительного в жизнь по¬
коренных народов и стран. Эта смена прогрессивных взглядов в области оцен¬
ки монгольских завоеваний реакционными захватила даже наиболее серьезных
представителей буржуазной историографии конца XIX и XX вв.», — так описал
с позиций начала 50-х годов XX в. переворот во взглядах на «монгольскую про¬
блему» А.Ю.Якубовский (Якубовский А.Ю. Из истории изучения монголов...
С.64. См. также: Гольман М. И. Изучение истории Монголии... С.44, 52).
87

Словом, однозначности в монгольском вопросе не было ни
в целом, ни в конкретных сюжетах. Это дало повод одному из спе-
циалистов-востоковедов начала XX в. подвести такой итог: «Едва
ли можно указать на какой-либо другой вопрос в русской истории,
который был бы так мало разработан, как вопрос о татарах».37
-2-
Советская историография, таким образом, застала «монголь¬
ский вопрос» нерешенным однозначно, более того, решаемым
диаметрально противоположным образом.38 Некоторое время
монгольский период не привлекал особого внимания советских
историков, а выпущенные в конце 20 — начале 30-х годов работы
преимущественно базировались на распространенной (и еще не
развенчанной) теории «торгового капитала» М. Н. Покровского.39
Ситуация начинает меняться к концу 30-х годов, уже после того, как
прошли важнейшие дискуссии по ряду проблем истории России,
с «парохода современности» были сброшены классово-вредные
буржуазные концепции русской истории, и произошло упрочение
марксистского учения.40 После утверждения концепции Б. Д. Греко¬
ва о классовой феодальной природе древнерусского общества41 на¬
стал черед для следующего — средневекового — периода истории
Руси. Вот тогда и появляются первые марксистские работы, посвя¬
щенные периоду XIII и последующих веков.42 В 1937 г. выходит те¬
37	Стратонитский К. А. Монгольское управление покоренными Китаем
и Арменией. М., 1913. С.З. См. также: Рязановский В. А. К вопросу о влиянии
монгольской культуры и права на русскую культуру и право // ВИ. 1993. № 7.
С. 155; Трепавлов В. В. «Евразийская проблематика» в научных дискуссиях Рос¬
сии и Запада // Контактные зоны в истории Восточной Европы. М., 1995. С. 167.
38	Греков И. Б. Место Куликовской битвы... С. 114-118.
39	См., например: Арзютов Н.К. Золотая Орда. Саратов, 1930; Якубов¬
ский А. Ю. Феодальное общество Средней Азии и его торговля с Восточной Ев¬
ропой в X-XV вв. // Материалы по истории Узбекской, Таджикской и Туркмен¬
ской ССР. 4.1. Л., 1932.
40	См.: Кривошеев Ю.В., Дворниченко А.Ю. Изгнание науки: российская
историография в 20-х — начале 30-х гг. XX в. // ОИ. 1994. № 3.
41	Фроянов И.Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии. Л.,
1990. С. 231-258.
42	Первой марксистской работой, посвященной истории XIV-XV вв. была
книга В. В. Мавродина «Образование Русского национального государства» (Л.;
М., 1939; 2-е изд. — 1941).
88

матически-специальная, но научно-популярная работа Б. Д. Греко¬
ва и А. Ю. Якубовского «Золотая Орда», состоящая из двух частей:
«Золотая Орда» и «Золотая Орда и Русь».43
Книге суждено было дать ответ на вопрос — как должно пони¬
мать, изучать и излагать проблему «Русь и монголы» в советской
исторической науке. В этом плане авторы пошли по ставшему уже
традиционным для марксистской историографии пути. Они об¬
ратились к классикам марксистской мысли, конкретно — к вы¬
сказываниям К. Маркса, а также И. В. Сталина. «Мы имеем случай
убедиться не раз, — пишет Б. Д. Греков, — как Маркс расценивал
влияния золотоордынской власти на историю русского народа.
В его замечаниях мы не видим даже намека на прогрессивность
этого явления. Наоборот, Маркс резко подчеркивает глубоко отри¬
цательное влияние золотоордынской власти на историю России».44
Приводится и марксова цитата о том, что иго «продолжалось от
1257 по 1462 г., т.е. более 2-х столетий; это иго не только дави¬
ло, оно оскорбляло и иссушало самую душу народа, ставшего его
жертвой».45 Еще более четко и определенно высказался И. В. Ста¬
лин (это было сделано по поводу австро-германского нашествия на
Украину в 1918 г.): «Империалисты Австрии и Германии ... несут
на своих штыках новое, позорное иго, которое ничуть не лучше
старого, татарского.. .».46
Такой подход и оценка классиками марксизма-ленинизма сред¬
невековых русско-монгольских отношений оказали прямое воздей¬
ствие на всю дальнейшую советскую историографию. Но было ли
что-нибудь принципиально нового в суждениях идеологов и поли¬
тиков XIX и XX в. по рассматриваемой нами проблеме? По всей ви¬
димости, нет. В самом деле, за исключением «карамзинского» тезиса
о некоторых позитивных чертах развития Русской государствен¬
43	Греков Б.Д.у Якубовский А.Ю. Золотая Орда. — В 1950 г. авторами была
выпущена книга «Золотая Орда и ее падение», в основе которой лежало издание
1937 г.
44	Там же. С. 200.
45	Там же. С. 166.
46	Там же. С. 200. — В современных исследованиях отмечается, что «эта кни¬
га явилась первой марксистской работой по истории улуса Джучи, сломавшей
старую традицию, шедшую от западноевропейских ориенталистов: Хаммера,
Ховарса, Паркера и других» (Арсланова А. А. Из истории изучения Золотой
Орды... С. 126), и вместе с тем явилась «решением задачи, поставленной Акаде¬
мией наук в 1832 году» (Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды, С. 10).
89

ности, в целом в восприятии классиками «монгольского вопроса»
повторены положения Карамзина — Костомарова. Также говорится
о негативности влияния ига на общественную и духовную жизнь
средневековой Руси, причем довольно-таки эмоционально.47
Итак, советской исторической науке был «предложен» уже
апробированный путь. Однако в отличие от предыдущего истори¬
ографического периода, этому пути альтернативы не было. Жест¬
кие рамки возможных интерпретаций русско-ордынских отноше¬
ний не должны были позволить какое-либо кардинально иное их
понимание.
Впрочем, возвращаясь к работе Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубов¬
ского, следует сказать, что сами они не склонны преувеличивать
влияния монголов ни на экономическое, ни на политическое, ни
на культурное развитие Руси. Так, А. Ю. Якубовский, критикуя
X. Д. Френа за его трактовку воздействия золотоордынского пери¬
ода на ход русской истории, пишет следующее: «При всех заслугах,
которые имеет перед наукой Френ, нельзя упустить, что для его
исторического сознания вопрос иначе и не ставился... Для Френа
47	См. и ср.: Там же. С. 9-10. — «На помощь» советским историкам при¬
шел и А. С. Пушкин. А. Ю. Якубовский в начале 50-х гг. обнаружил написан¬
ную поэтом в 1834 г. заметку (неопубликованную при его жизни), в кото¬
рой он дает «гениальное определение роли русского народа и России в деле
борьбы с татаро-монголами» (Якубовский А.Ю. Из истории изучения...
С.48). А. С. Пушкин писал: «Долго Россия оставалась чуждой Европе... Рос¬
сии определено было высокое предназначение: ее необозримые равнины по¬
глотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы;
варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и воз¬
вратились на степи своего Востока. Образующееся просвещение было спа¬
сено растерзанной и издыхающей Россией...» (Пушкин А. С. Поли. собр. соч.
М., 1949. С. 1380). А. Ю. Якубовский следующим образом прокомментировал
эти слова: «А. С. Пушкин имел в виду спасение Западной Европы от возмож¬
ного ига монголов и реального порабощения ее Наполеоном. К сожалению,
эти глубокие высказывания А. С. Пушкина долгое время оставались неопу¬
бликованными и не оказали влияния на историков и на их оценку послед¬
ствий покорения Руси для дальнейших монгольских завоеваний.
В самом деле, почему монголы не пошли, после учиненных ими погромов
в России, дальше на Запад? Потому, во-первых, что они были ослаблены со¬
противлением Руси, и потому, во-вторых (а это главное), что монголы боялись
иметь в тылу у себя порабощенную страну, население которой использовало бы
любую возможность для освобождения от насильственного ига. А. С. Пушкин
в этом вопросе почти на сто лет предвосхитил взгляды современной науки»
(Якубовский А. Ю. Из истории изучения... С.48).
90

Золотая Орда остается только “злополучным периодом”, и только
с этой стороны представляет научный интерес». «Как бы ни была
тяжела власть золотоордынских монгольских ханов на феодаль¬
ной Руси, — продолжает ученый, — сейчас невозможно изучать
историю Золотой Орды только с точки зрения того, в какой мере
она была “ужасом и бичем” для истории России».48 Вместе с тем
Б. Д. Греков пишет: «В процессе тяжелой борьбы русского народа
с золотоордынским гнетом создалось Московское государство. Не
Золотая Орда его создала, а родилось оно вопреки воле татарского
хана, вопреки интересам его власти».49 Эти оба тезиса о борьбе рус¬
ского народа и о создании единого Русского государства вопреки
воле монголов, — фактически содержали конкретную программу
предстоящих научных исследований.
Порция критики «монгольских воззрений» М. Н. Покровского
имелась также в статье А. Н. Насонова «Татарское иго в освещении
М. Н. Покровского» в известном сборнике «Против антимарксист¬
ской концепции М. Н. Покровского».50 Правда, автор в большей сте¬
пени использовал эту «трибуну» для изложения своей собственной
концепции русско-ордынских отношений. Это подчеркнул и сам
А.	Н. Насонов. «Переходя к критике взглядов М. Н. Покровского, —
писал он, — заметим, что нашей задачей будет не столько оценка
трудов Покровского для определения места, занимаемого им в на¬
шей историографии, сколько проверка его взглядов на конкретно¬
историческом материале».51
Чуть позже концепция А. Н. Насонова будет оформлена уже
в виде книги «Монголы и Русь». Работа А. Н. Насонова станет этап¬
ной для советской историографии «монгольского вопроса».
48	Греков Б.Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда. С. 6-7.
49	Там же. С.200. — См. также: Греков Б.Д. Татарское нашествие (XIII—
XV вв.) // Исторический журнал. 1937. № 6. — Принципиальное (марксистское)
решение вопроса повлекло за собой появление ряда научно-популярных работ.
Перечень их см.: Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития... С. 62,
прим. 1; С. 250, прим. 2, 3, 4, 6.
50	Насонов А. Н. Татарское иго на Руси в освещении М. Н. Покровского.
51	Там же. С. 68. Ср.: «М.Н. Покровский первым попытался дать марксист¬
ское истолкование проблемы», однако «связанный грузом представлений, унас¬
ледованных от буржуазной историографии, М. Н. Покровский в итоге так и не
сумел дать марксистского решения основных проблем, связанных с влиянием
татарского нашествия на становление русского государства, на формирова¬
ние национальной культуры» (Борисов Н.С. Отечественная историография...
С. 138-139).
91

Предваряя собственную постановку вопроса, он не только кри¬
тикует, но, исходя из общественно-политических условий своего
времени, объясняет причины «общей оценки значения татарского
ига на Руси» своих предшественников. «По-видимому, — полага¬
ет он, — в дореволюционной обстановке легче воспринималась
мысль об активной политике русских князей в Орде, чем мысль об
активной политике татар на Руси, даже теми историками, которые
придавали татарскому игу большое значение. Современная исто¬
рикам XIX — начала XX в. Россия была государством с доминиру¬
ющим над другими народностями Восточноевропейской равнины
классом великорусского центра. Представление о современной им
России они невольно переносили в известной мере на былые вре¬
мена. Они охотно рассуждали о результатах политики русских кня¬
зей в Орде, но вопрос о татарах на Руси не изучали или касались
его мимоходом. В большинстве случаев они держались мнения, что
пассивное поведение монголов содействовало процессу государ¬
ственного объединения Руси».52
Его рассуждения о влиянии общественных условий на форми¬
рование «дореволюционных» концепций русско-ордынских отно¬
шений можно целиком применить и к идейному происхождению
его собственной концепции. Во-первых, несмотря на то, что «про¬
блема изучения истории татарской политики на Руси ставится» им
«впервые», «постановка такой проблемы вытекает из указаний на
“традиционную политику татар”», данных К. Марксом в книге «Се¬
кретная история дипломатики XVIII столетия».53 Это первотолчок
для последующих построений. Во-вторых, идейная суть подхода
А. Н. Насонова объясняется общественными условиями времени,
современником которого он был. «Мы доказываем, — говорит
он, — что монголы вели активную политику и основная линия этой
политики выражалась не в стремлении создать единое государство
из политически раздробленного общества, а в стремлении всяче¬
ски препятствовать консолидации, поддерживать взаимную рознь
отдельных политических групп и княжеств. Такой вывод пред¬
52	Насонов А. Н. Монголы и Русь (история татарской политики на Руси). М.;
Л., 1940. С. 5.
53	Там же. С. 3. — «Положив это высказывание в основу своего труда “Мон¬
голы и Русь”, А. Н. Насонов подкрепил его многочисленными конкретно-исто¬
рическими примерами» (Будовниц И. У. 1) Отражение политической борьбы
Москвы в тверском и московском летописании XIV в. // ТОДРЛ.Т. 12. 1956.
С. 92; 2) Общественно-политическая мысль Древней Руси. М., 1960. С. 384).
92

полагает, что единое “великорусское” государство, каким мы его
видим в XVII в., образовалось в процессе борьбы с татарами, т.е.
в XV-XVI вв., частью во второй половине XVI в., когда борьба была
возможна по состоянию самой Золотой Орды».54 Следовательно,
«образование централизованного государства явилось, таким об¬
разом, отнюдь не в результате мирной деятельности монголов-за-
воевателей, а в результате борьбы с монголами, когда борьба стала
возможна, когда Золотая Орда начала слабеть и разлагаться, и на
русском Северо-Востоке поднялось народное движение за объеди¬
нение Руси и за свержение татарского владычества».55
Проанализировав большое количество русских (в основном
летописи) и восточных (в переводах) источников, А. Н. Насонов
пришел к следующим конкретным выводам: 1) внутренняя поли¬
тическая жизнь Руси второй половины XIII — начала XV вв. опре¬
деляющим образом зависела от положения дел в Орде; изменения,
происходившие в Орде, непременно влекли за собой новую ситу¬
ацию на Руси; 2) монгольские ханы постоянно манипулировали
русскими князьями; 3) против монголов происходили народные
выступления, но они подавлялись.56
Книга А. Н. Насонова стала первой в отечественной истори¬
ографии монографией, целиком посвященной теме «Русь и мон¬
голы», а большинство ее выводов — основой для последующей
разработки проблемы. Более того, можно сказать, что в таком
«амплуа» она остается до сих пор: многие (если не большинство)
ее положения приняты в современной историографии в качестве
аксиом. Следовательно, благодаря работе Б. Д. Грекова и А. Ю. Яку¬
бовского и монографии А. Н. Насонова, прежде всего, «советская
историография 30-х — начала 40-х годов выработала ... единый
научно-обоснованный взгляд на последствия монголо-татарского
нашествия как на страшное бедствие для русского народа, надолго
задержавшее экономическое, политическое и культурное развитие
Руси»;57 это обуславливалось и тем, что на много десятилетий на
Руси был установлен режим «систематического террора», — писал
54	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 5.
55	Там же. С. 8.
56	Там же. — Ср. также: Черепнин Л. В. Образование Русского централизо¬
ванного государства... С. 136.
57	Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной
Руси... М., 1967. С.251; Борисов Н. С. Отечественная историография... С. 140.
93

А. А. Зимин,58 полностью принимая схему А. Н. Насонова. Таким
образом, как провозглашал А. А. Зимин, «изучение борьбы русско¬
го народа с татаро-монгольскими поработителями является одной
из важных задач советской исторической науки».59
Пример решения этой задачи — фундаментальный труд Л. В. Че¬
репнина «Образование Русского централизованного государства».
В главах о социально-политической истории средневековой Руси
ее история тесно сплетается с ордынской тематикой. Перу Л. В. Че¬
репнина принадлежит статья и о начальном периоде (XIII в.) мон¬
гольской зависимости на Руси.60
«Подавив мужественное и упорное сопротивление народов,
монголо-татарские захватчики установили над Русской землей
свое господство, пагубно сказавшееся на ее дальнейших судьбах».61
В общем виде вопрос об этой «пагубности» исследователь форму¬
лирует так: «монгольское нашествие на Русь — это не единичный
факт, а непрерывный длительный процесс, приводивший страну
к истощению, обусловивший ее отставание от ряда других евро¬
пейских стран, развивавшихся в более благоприятных условиях».62
Уже в XIII в. обнаруживается «русская» политика монгольских ха¬
нов, «направленная к разжиганию межкняжеских усобиц, распрей,
внутренних войн».63 Хотя Орда не сломала («не могла сломать») су¬
ществовавшие на Руси «политические порядки», но она стремилась
поставить их «себе на службу, используя в своих интересах русских
58	Зимин А. А. Народные движения 20-х гг. XIV в. и ликвидация системы
баскачества в Северо-Восточной Руси // Изв. АН СССР. Сер. истории и фило¬
софии. 1952. T.IX, № 1. С.61; Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы...
С. 171 и др.; Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв.
М., 1985. С. 203. — Упоминание о «татарском» терроре мы встречаем у А. Е. Пре¬
снякова, который допускал, что экспедиция Чол-хана в Тверь в 1327 г. имела
целью «терроризировать русский улус и восстановить на месте грозу ханской
власти» (Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918.
С. 137). Советские историки распространили понятие террора (встречающе¬
еся и у Маркса) на период русско-ордынских отношений второй половины
XIII-XIV вв. (см. также: Вернадский Г. В. Монголы и Русь. Тверь; М., 1997. С. 10-
11 и др.).
59	Зимин А. А. Народные движения... С.61; Черепнин Л. В. Монголо-татары
на Руси (XIII в.) // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1970. С. 179.
60	Черепнин Л. В. Монголо-татары на Руси (XIII в.).
61	Там же.
62	Там же. С. 200.
63	Там же.
94

князей, которые им казались надежными, истребляя ненадежных
и все время сталкивая князей между собой, чтобы не дать никому
усилиться и всех держать в страхе».64
Впрочем, «ордынские ханы действовали не только устрашени¬
ем. Они пытались опереться на определенные социальные силы;
дарами, льготами, привилегиями привлечь к себе часть князей,
бояр, духовенства».65 Это, по мнению Л. В. Черепнина, сыграло
определенную роль: «некоторые представители господствующего
класса переходили на службу к завоевателям, способствуя укре¬
плению их владычества. Но так поступали далеко не все. И сре¬
ди феодальной верхушки — князей, бояр, духовных лиц — было
достаточно людей, сопротивлявшихся иноземному игу».66 Но не
они определяли «модус» борьбы с противником. «Активной силой
в борьбе с монголо-татарским угнетением были народные массы.
На протяжении всего XIII в. шло народно-освободительное дви¬
жение, вспыхивали антитатарские восстания», представлявшие,
правда, не «организованное вооруженное сопротивление» (что
произойдет только к концу XIV в.), а «отдельные стихийные раз¬
розненные выступления».67
Таким видится авторитетному исследователю XIII век. Многое
ли изменилось в XIV в.? События века в отношении русско-мон¬
гольских отношений представляются (и справедливо!) Л. В. Череп¬
нину неоднозначно. Перед нами детально разворачивается карти¬
на той сложной и драматической эпохи.
Однако первые десятилетия XIV в. мало чем отличаются от
последних XIII в. Ученый пишет: «В первой четверти XIV в. тата¬
ро-монгольское иго весьма ощутимо тяготело над Русью. Борясь
64	Там же. С. 191-192. — Такая политика была продолжена монголами и
в XIV в. (Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государ¬
ства... С.455, 530 и др.).
65	Мысль Л. В. Черепнина о дарах представляется заслуживающей вни¬
мания. Ниже мы обратимся к такого рода сюжетам. Вместе с тем с выводом
Л. В. Черепнина относительно «привлечения» верхушки русского общества «да¬
рами» и пр. мы решительно не согласны. Причины «даров» лежали значительно
глубже, чем это представлялось историку.
66	Черепнин Л.В. Монголо-татары... С.200. — В книге «Образование Рус¬
ского централизованного государства» исследователь более жестко противопо¬
ставлял князей и народные массы по отношению к монголам (см. с. 97 настоя¬
щей работы).
67	Там же.
95

за политическое первенство на Руси, отдельные русские князья не
выступали против Золотой Орды, а действовали как исполнители
ханской воли. Как только они переставали это делать, Орда рас¬
правлялась с ними. Борьба с Ордой велась самим народом в форме
стихийных восстаний, возникавших главным образом в городах.
Князья еще не пытались возглавить освободительное движение го¬
рожан. Для этого у них пока не было должных материальных пред¬
посылок и сил. Но поддержка городов в значительной мере опре¬
деляла успехи тех или иных князей в политической борьбе друг
с другом».68
Эти же процессы оставались главенствующими и во время Ива¬
на Калиты. Так, восстание в Твери 1327 г. было поднято «самим на¬
родом вопреки указаниям тверского князя...».69 В целом «при Ка¬
лите русскими феодалами не только не было сделано попытки свер¬
гнуть татаро-монгольское иго (для этого еще не наступило время),
но этот князь жестоко подавлял те стихийные народные движения,
которые подрывали основы господства Орды над Русью».70
Некоторые изменения наблюдаются в последующие десяти¬
летия. В 40-50-е годы, по-прежнему признавая верховную власть
и исправно уплачивая «выход», князья добиваются «невмешатель¬
ства ордынского хана во внутренние дела своих владений».71 Благо¬
даря этому эти годы становятся временем «известного укрепления
самостоятельности ряда русских земель».72 Это, а также внутрен¬
няя борьба в самой Золотой Орде приводят к тому, что в 60-70-е
годы XIV в. происходит «постепенное ослабление власти Золотой
Орды над Русью».73 Вместе с тем с рубежа 60-70-х годов XIV в.
в связи с усилившимися татарскими набегами «активизировалось
и сопротивление русского народа ордынским захватчикам», при¬
чем «центром народно-освободительной борьбы» становится «Ни¬
жегородское княжество».74 В конечном итоге этот «подъем» привел
«к решительной схватке» на Куликовом поле.75 Оценивая княже¬
68	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С. 475.
69	Там же. С. 497 и др.
70	Там же. С. 512-513, 622.
71	Там же. С. 532.
72	Там же. С. 538, 623.
73	Там же. С. 582.
74	Там же.
75	Там же. С. 587, 623.
96

ние Дмитрия Донского Л. В. Черепнин пишет о «существенной ак¬
тивизации внешней политики Руси»: если раньше русские князья
обеспечивали безопасность своих владений выплатой дани ханам,
то «теперь они уже организуют военный отпор ордынской силе».
Дмитрий Донской «старался достигнуть “тишины” для Руси уже не
только народным рублем, но и мечом». «Возвысив» таким образом
этого князя, Л. В. Черепнин спешит тут же оговориться: «Однако до
того, как Дм. Донской поднял этот меч, на борьбу с татарским игом
уже поднялся русский народ».76 И все же «князь Дмитрий более по¬
следовательно, чем его предшественники, поддерживал союз с го¬
рожанами», что было обусловлено ростом их значимости прежде
всего в социально-экономическом развитии.77 Дмитрий Донской
«объективно», таким образом, содействовал подъему народно-ос¬
вободительного движения.
В исследованиях Л. В. Черепнина, посвященных периоду ордын¬
ской зависимости, четко просматривается ряд мыслей, развиваю¬
щих взгляды его предшественников. Первая — княжеско-ханские
отношения, в основном зависящие от ханской воли и в целом от
событий, происходящих в Орде. Вторая — подчеркивание в отно¬
шении к монголам глубокой классовой пропасти между князьями
(и прочими феодалами) и народом. От последнего, в основном от
горожан, зависели в то же время те или иные успехи в межкня¬
жеской борьбе. Безусловно, конкретные ситуации так или иначе
изменяли расстановку отмеченных сторон, но всегда, по мнению
Л. В. Черепнина, сохранялась их изначальная оппозиция: князь —
ханы, феодалы — народ (горожане) и, конечно, Русь — Орда. Вме¬
сте с тем необходимо отметить и известную исследовательскую
гибкость, позволяющую ученому в своей понятийной схеме собы¬
тий учитывать и данные, противоречащие на первый взгляд основ¬
ной тенденции исследований (остающейся, впрочем, неизменной).
Это отличает труды Л. В. Черепнина от несколько прямолиней¬
ных выводов других отечественных историков, работы которых
были современны им или увидели свет в последующие годы.78 Так,
76	Там же. С. 660-661.
77	Там же. С. 661.
78	Работы советских историков периода 50-60-х годов были направлены
против «буржуазных извращений» истории СССР, в том числе при освеще¬
нии средневековых русско-монгольских отношений. Так, резкую критику
встретило появление книги Г. В. Вернадского (Vernadsky G. The Mongols and
97

И.У.Будовниц очень эмоционально писал следующее: «...В самые
страшные десятилетия татарского ига, наступившие после крова¬
вого батыева погрома, проповеди прислужничества, угодничества
и пресмыкательства перед носителями иноземного гнета, исходив¬
шего от духовенства и господствующего феодального класса, народ
сумел противопоставить свою боевую идеологию, основанную на
непримиримости к захватчикам, на презрении к смерти, на готов¬
ности пожертвовать своей жизнью, лишь бы освободить страну от
иноземного ига».79
Рассмотрев историографическую ситуацию в «монгольском во¬
просе», сложившуюся к середине 60-х годов, В. В. Каргалов пришел
к выводу о необходимости создания »специального исследования»
именно о периоде монголо-татарского нашествия на Русь. Таковы¬
ми и стали главы тематически и хронологически более общей его
работы.80
Основная цель В. В. Каргалова состоит в том, чтобы максималь¬
но расширить «поле» проблемы в пределах XIII в.: хронологически,
территориально, наконец, социально. Что касается первой задачи,
Russia. New York, 1953. — См. рецензию на нее Н. Я. Мерперта и В. Т. Пашуто
в журнале «Вопросы истории» (1955. № 8). См. также: Каргалов В. В. Внешне¬
политические факторы... С.242-247 и др.; Гольман М.И. Изучение истории
Монголии... С.78, 79-80), поддержанную западной историографией (совре¬
менную оценку работы Г. В. Вернадского см.: Трепавлов В. В. «Евразийская»
проблематика в научных дискуссиях России и Запада. С. 166-168).
Ряд выступлений в советской печати был вызван наметившейся в то время
в китайской историографии линией на апологетику и прогрессивность деятель¬
ности Чингис-хана и его преемников. В солидном сборнике статей его ответ¬
ственный редактор С. Л. Тихвинский писал, что «сборник ставит своей целью
на обширном фактическом материале, относящемся к периоду завоевательных
походов монголо-татарских феодалов против различных народов Азии и Евро¬
пы в XIII-XIV вв., показать всю научную несостоятельность и реакционность
пропагандируемых отдельными китайскими историками теорий о якобы про¬
грессивной роли военных походов и территориальных захватов в истории че¬
ловечества, “иллюстрируемых” на примерах Чингис-хана и его преемников...»
(Тихвинский С.Л. Татаро-монгольские завоевания в Азии и Европе // Татаро-
монголы... С. 13 и сл.). В этой же связи не были приняты в то время самобытные
работы Л. Н. Гумилева (см.: Рыбаков Б. А. О преодолении самообмана // ВИ. 1971.
№ 3; Борисов Н.С. Отечественная историография... С. 141-142, и др.). — Под¬
робнее о развитии дискуссии см.: Кривошеев Ю. В. Выдающиеся отечественные
востоковеды // Чингис-хан. СПб., 1998. С. 12-16.
79	Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси. С. 17,
301,354.
80	Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы...
98

то «последствия монголо-татарского нашествия на Русь рассматри¬
ваются не как результат только похода Батыя, а как следствие целой
серии татарских вторжений, продолжавшихся несколько десятиле¬
тий (начиная с “Батыева погрома”)».81 В целом, думается, что верно
и оправданно: монгольские отряды еще неоднократно появляются
на Руси. Но В. В. Каргалова априори интересует лишь один аспект:
«Такая постановка вопроса дает возможность полнее представить
разрушительные последствия монголо-татарского завоевания».82
Расширяя «территориальное поле», В. В. Каргалов тоже вносит
свою лепту. Если «вопрос о последствиях нашествия для русского
города», считает он, «хорошо разработан советскими историками»,
то «несколько хуже обстоит дело с изучением последствий наше¬
ствия для сельских местностей феодальной Руси.83 Изучив пись¬
менные и археологические данные, В. В. Каргалов пришел к выводу,
что как городам, так и «производительным силам русской феодаль¬
ной деревни» монгольское нашествие «нанесло страшный удар».84
Как же отнеслось к этим бедствиям население русских земель:
знать и народ? В. В. Каргалов продолжает практику их «раздвое¬
ния», наметившуюся в предшествующих работах. «Политика со¬
глашения» татар с «местными феодалами», «сотрудничество татар¬
ских феодалов», их «союз» между собой, в лучшем случае «опре¬
деленный компромисс» — такой видится исследователю картина
русско-монгольских отношений второй половины XIII в. на уровне
«феодалитета» двух этносов.85
Но в отличие от своих предшественников В. В. Каргалов пред¬
полагает рассматривать эту «соглашательскую политику» русских
князей не локально (как относительно отдельных князей, так
и других «феодалов» тех или иных русских земель), а распростра¬
няет такие выводы на «русских духовных и светских феодалов»
в целом.86 «Русские феодалы, — заключает он, — быстро догово¬
рились с ордынскими ханами и, признав верховную власть хана,
сохранили свои “столы” и власть над угнетенными классами».87
81	Там	же. С. 175. — См. также: Там	же.	С. 167- 171, 175-176 и др.
82	Там	же. С. 175.
83	Там	же. С. 174.
84	Там	же. С. 179. — См. также: Там	же.	С. 174-188.
85	Там	же. С. 143-144, 161-162.
86	Там	же. С. 161-162.
87	Там	же. С. 162.
99

Отношение к ордынцам народа было иным. «Политике сотруд¬
ничества с монголо-татарскими завоевателями, которую проводи¬
ла значительная часть русских феодалов, народные массы противо¬
поставили непримиримое отношение к насильникам. Несмотря на
страшные последствия “Батыева погрома” и политику собственных
феодалов, которые пошли на сговор с ордынскими ханами, русский
народ продолжал борьбу против иноземного ига».88
Такая расстановка социальных сил привела, по крайней мере,
к двум следствиям. Первое заключалось в том, что «в выступлени¬
ях низов тесно переплетались антитатарские и антифеодальные
мотивы».89 Второе состоит в том, что именно «борьбе российского
народа против иноземного ига...Северо-Восточная Русь обязана
своим особым положением по отношению к ордынскому хану. Не
“мудрая политика” русских князей, а борьба народных масс про¬
тив монгольских завоевателей привела к ликвидации “бесермен-
ства” и “баскачества”, к изгнанию из русских городов многочислен¬
ных “царевых послов”, к тому, что Русь не превратилась в простой
“улус” Золотой Орды. Под тягостным иноземным игом русский на¬
род сумел сохранить условия своего самостоятельного националь¬
ного развития».90 Это один главный вывод работы В. В. Каргалова.
Другой подводит итог нашествия. «Исследование истории Руси по¬
сле монголо-татарского нашествия неизбежно приводит к выводу
об отрицательном, глубоко регрессивном влиянии иноземного за¬
воевания на экономическое, политическое и культурное развитие
страны. Последствия монголо-татарского ига сказывались в тече¬
ние нескольких столетий. Именно оно явилось основной причи¬
ной отставания Руси от развитых европейских стран, для ликвида¬
ции которого потребовались титанические усилия трудолюбивого
и талантливого русского народа».91
88	Там же.
89	Там же. С. 134-135.
90	Там же. С. 163.
91	Там же. С. 217. — «Сейчас в советской исторической науке, — писал спу¬
стя несколько лет Г. А. Федоров-Давыдов, — нет двух мнений по вопросу об
отрицательных последствиях монгольского завоевания для оседлых народов,
в частности, для населения Руси и Средней Азии... Известно, что русский народ
был задержан на многие годы в своем развитии варварским вторжением войск
монгольских ханов, которые ничего не принесли покоренным странам, кроме
горя и разорения, а отняли очень много и сил, и средств, и человеческих жиз¬
ней. Столетия татарской неволи — тяжелое историческое воспоминание поко¬
100

Работа В. В. Каргалова — новая веха в развитии отечественной
историографии «монгольского вопроса». Она предельно ясно ука¬
зала на основные сюжеты русско-ордынских отношений XIII в.
и их перспективу. Между Русью и Ордой имело место вооружен¬
ное жесткое противостояние, между князьями (и другими «фео¬
далами») и народом — непримиримые классовые противоречия.
Вместе с тем другой аспект проблемы — сохранение определенной
(в рамках феодального развития) политической самостоятельно¬
сти русских земель.
Развитие такого рода исследовательских тенденций мы видим
в монографии В. Л. Егорова. Основная ее задача — изучение исто¬
рической географии Золотой Орды в XIII-XIV вв.- тесно увязана,
в частности, с военно-политическими отношениями Руси и Орды.
Наряду с подтверждением ряда уже установившихся в отечествен¬
ной историографии положений, например, о «безраздельной вла¬
сти монголов и отсутствием активного сопротивления русских
князей» в период до 1312 г. или о том, что период 1359-1380 гг.
«характеризуется неуклонным возрастанием военной и экономи¬
ческой мощи русских земель»,92 автор некоторые вопросы ставит
по-новому или более подчеркивает известные.
Во-первых, мы видим четкое деление «основных этапов мон¬
гольской политики на Руси».93 Во-вторых, важным представляет¬
ся нам утверждение, что эта политика «не была связана с захватом
и отторжением новых земельных территорий».94 Русские земли,
таким образом, по обоснованному мнению исследователя, не вхо¬
дили собственно в территорию Золотой Орды. И в этой же связи
стоит введенное им в научный оборот понятие «буферных зон»,
«ограничивавших русские пределы с юга».95 Наконец, в-третьих,
подчеркивание того, что основная цель ордынской политики «со¬
стояла в получении возможно большей дани»,96 и русские зем¬
ли находились «на положении полузависимых, облагаемых данью
ренных монголами народов...» (Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй...
С. 24 -25).
92	Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды... С. 230-232 и др. См.
также критику им некоторых историографических концепций, не принятых со¬
ветской историографией, и подытоживание ее достижений (Там же. С. 5-7).
93	Там же. С. 230-232. — Обоснование их см.: Там же. С. 178-223.
94	Там же. С. 201,230.
95	Там же. С. 233. См. также: Там же. С. 36-44,49-54.
96	Там же. С. 201.
101

территорий».97 Вместе с тем такой статус не только не мешал, но,
наоборот, стимулировал военный диктат монгольских ханов над
Русью.98 Поэтому «на протяжении всего времени существования
Золотой Орды русские княжества оказались насильно втянутыми
в орбиту политических и экономических интересов монголов».99
Итоги рассмотрения в новейшей отечественной историографии
«монгольского вопроса» были подведены в статье А.Л.Хорошке-
вич и А. И. Плигузова, предваряющей книгу Дж.Феннела о Руси
1200-1304 гг. «Вопрос о воздействии монгольского нашествия на
развитие русского общества — один из самых сложных в истории
Руси. Крайний недостаток источников затрудняет ответ на него,
поэтому вполне возможным становится появление таких работ,
в которых отрицается какое-либо воздействие нашествия на раз¬
витие Руси. Большинство историков, однако, придерживаются
мнения о том, что иноземное иго задержало экономическое, со¬
циальное и политическое развитие Руси, завершение складывания
феодализма, возродив архаичные формы эксплуатации».100
Наряду с таким выводом, впрочем, не содержащем каких-либо
новаций, авторы предлагают постановку некоторых представляю¬
щихся им актуальными проблем.101 Без сомнения, они таковыми
и являются как для решения частных, так и общих вопросов рус¬
ско-ордынских отношений. Но в то же время заметим, что далек от
принципиального разрешения и «монгольский вопрос» в целом.102
97	Там же. С. 30.
98	Там же. С. 201-202 и др.
99	Там же. С. 230.
100	Хорошкевич А. Л.у Плигузов А. И. Русь XIII столетия в книге Дж. Феннела
// Феннел Дж. Кризис средневековой Руси 1200-1304. М., 1989. С. 22. — Публи¬
цистические выступления ряда последних лет по проблеме Русь — Орда были
рассмотрены В. А. Кучкиным, изложившим и свое видение их (Кучкин В. А. Иго
над Русью: как это было? М., 1991). См. также тематический («Лес и Степь. IX-
XVI вв. Неизвестные страницы») выпуск журнала «Родина» (1997. № 3-4).
101	Там же. С. 26-27.
102	Это обстоятельство, по нашему мнению, подтверждается работой
А. А. Горского, в которой автор ставит следующий вопрос: «внесло ли наше¬
ствие Батыя деструктивные изменения в существовавшую на Руси полити¬
ческую структуру, построенную на сочетании «родовых» и «общерусских»
земель-княжений, или разные пути и судьбы земель были следствием исклю¬
чительно внутренних процессов» (Горский А. А. Русские земли в XIII -XIV ве¬
ках... С. 57). Ученый приходит к выводу, что «воздействие монголо-татарского
нашествия и ордынского ига на политическую систему Руси следует признать
102

Отнюдь не представляются несерьезными и ненаучными концеп¬
ции, от которых прежде, покритиковав, можно было, попросту го¬
воря, отмахнуться, сославшись на их научную несостоятельность.
В нашей историографии в такой незавидной роли долгое время на¬
ходилась концепция Л. Н. Гумилева.
Взаимоотношения Руси и монголов рассматриваются Л. Н. Гу¬
милевым на широком фоне внешнеполитических, во многом исхо¬
дящих из этнических и конфессиональных отношений того време¬
ни. Вторжение войск Батыя для ученого не является каким-то пере¬
ломным событием в истории Руси. Это был «монгольский рейд»,
или «большой набег, а не планомерное завоевание, для которого
у всей Монгольской империи не хватило бы людей»103; он «по мас¬
штабам произведенных разрушений сравним с междоусобной во¬
йной, обычной для того неспокойного времени».104 «Великое кня¬
жество Владимирское, пропустившее через свои земли татарское
войско, сохранило свой военный потенциал»,105 а «разрушения,
причиненные войной», «преувеличены».106
В последующее время «в Великороссии согласились с тем, что
Русская земля стала земля “Канови и Батыева”, т. е. признали сюзе¬
ренитет монгольского хана».107 Такое положение устраивало и мон¬
голов и русских, так как «было оправдано внешнеполитической
обстановкой».108 Чем же был для Руси «сюзеренитет»? «...Монголы
ни на Руси, ни в Польше, ни в Венгрии не оставляли гарнизонов, не
облагали население постоянным налогом, не заключали с князья¬
ми неравноправных договоров. Поэтому выражение “завоеванная,
но не покоренная страна” полностью неверно. Завоевание не состо¬
значительным» (Там же. С. 64,78). Он раскрывает и причины этого. «Дело в том,
что искусственное “ускорение”, которое иноземное вторжение придало процес¬
су формирования полицентричной государственной структуры Руси, сопрово¬
ждалось ослаблением русских княжеств в результате разорительных походов,
экономической эксплуатации и установления политического контроля над
ними со стороны Золотой Орды. Сложился своего рода “недозревший” государ¬
ственный полицентризм на “ослабленном уровне”» (Там же. С. 78-79). — Наше
понимание этой проблемы см. ниже (с. 217-227, а также Гл. 6).
103	Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. СГ532-533.
104	Там же. С. 519.
105	Там же. С. 521.
106	Там же. С. 517, 518.
107	Там же. С. 526.
108	Там же.
103

ялось, потому что оно и не замышлялось»109; «Русь монголами не
была ни подчинена, ни покорена»,110 и «Русская земля вошла в со¬
став улуса Джучиева, не потеряв автономии...».111 «Вот эту систему
русско-татарских отношений, существовавшую до 1312 г., следует
назвать симбиозом. А потом все изменилось...».112 Изменения про¬
изошли вследствие принятия Золотой Ордой мусульманства, что
Л. Н. Гумилев называет «победой соседнего мусульманского супе¬
рэтноса, овладевшего в 1312 г. Поволжьем и Причерноморьем». «Ве¬
ликороссия, чтобы не погибнуть, вынуждена была стать военным
лагерем, причем былой симбиоз с татарами превратился в военный
союз с Ордой, который продержался более полувека — от Узбека до
Мамая».113 Политическая сущность его состояла в том, что русские
князья «за вносимую ими дань требовали и получали военную по¬
мощь против Запада (Литвы и немцев. — Ю.К.) и имели крепкий
барьер, защищавший их от готовящихся ударов с Востока».114
Последующее стечение обстоятельств (внутренних и внешних)
позволило уже заложить «основание будущего величия России».115
Концепция «Древней Руси и Великой степи» Л. Н. Гумилева во
многом восходит к идее «евразийства» и ее конкретно-историче¬
ской разработке прежде всего в трудах Г. В. Вернадского.116 (Л. Н. Гу¬
милев, как известно, так и называл себя: «последний евразиец».)
«Евразийство» сейчас, в отличие от прошлых десятилетий, активно
присутствует в отечественной общественной и научной мысли.117
109	Там же. С. 533.
110	Там же. С. 508.
111	Там же. С. 616.
112	Там же. С. 543.
113	Там же. С. 548, 562-563.
114	Там же. С. 549, 636.
115	Там же. С. 623-624, 636-637,652, 655 и др.
116	Современный взгляд на историографию «евразийства» и «неоевразий¬
ства» см.: Трепавлов В. В. «Евразийская» проблематика в научных дискуссиях
России и Запада. С. 165-174; Лавров С. Б. Лев Гумилев. Судьба и идеи. М., 2000.
117	В последнее время издан ряд трудов «евразийцев» по «монгольской» теме:
Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. Культурно-истори¬
ческий очерк Монгольской империи XII-XIV вв. Элиста, 1991; Трубецкой Н.С.
История. Культура. Язык. М., 1995 (особенно его работа «Наследие Чингисхана.
Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока»); Вернадский Г. В. 1) Мон¬
голы и Русь. Тверь; М., 1997; 2) Начертание русской истории. СПб., 2000; Са¬
вицкий П.Н. Континент Евразия. М., 1997, и др. В современной отечественной
литературе появляются и работы, прямо принимающие взгляды «евразийцев»
104

Ему «противостоит» концепция русско-монгольских отношений,
сформированная нашей исторической наукой в конце 30-х — 60-70-
е годы. Насколько существенны расхождения этих концепций? Если
обращать внимание на детали, то, верно, наберется уйма несоответ¬
ствий и несогласий. А если посмотреть более широко и объемно?
Обе концепции признают в той или иной мере зависимость Руси
от монголов, что очевидно. Но «евразийский» взгляд предполагает
статус русских земель в качестве «русского улуса», т. е. их вхождение
в основную территорию Золотой Орды. Однако от этого никакого
«застоя» во внутренней жизни Руси не произошло. Более того, она
обогатилась многими приобретениями в различных сферах обще¬
ственной, политической, культурной и даже этнической жизни.
Большинство отечественных историков считали и считают, что
Русь, как территория и общество, не стала территорией «Джучиева
улуса». Как отметил В. Л. Егоров, между «коренными» землями Се¬
веро-Восточной Руси и Золотой Орды существовали так называе¬
мые «буферные зоны», по сути разграничивающие русский и мон¬
гольский ареалы. Но это вместе с тем не облегчило положения Руси.
Русь оказалась под тяжелым ордынским «игом», просуществовав¬
шем почти два с половиной столетия. «Иго» отбросило страну,
находившуюся в русле общеевропейского развития, на несколько
столетий, обусловив ее отсталость и специфику в будущем. Таковы
позиции противостоящих в настоящее время историографических
сторон в «монгольском вопросе».
Нам кажется, что, несмотря на внешнюю антагонистичность,
непреодолимых препятствий между ними нет. Но для этого необ¬
ходимо несколько смягчить их положения, касающиеся внутрен¬
него состояния и развития Руси «под игом». Нет сомнений, оценки
отношений как «дружеских» или «благожелательных» действитель¬
ности не соответствовали. Имело место противостояние двух эт-
нообщественных систем (хотя, может быть, и близких в своей ос¬
нове), и противостояние жесткое. С другой стороны, полагаем, что
и взгляд на русско-ордынские отношения как на «тотальное» под¬
чинение Руси Орде, выразившееся в форме постоянного «террора»
по отношению к населению и княжью, по крайней мере несколько
преувеличен.
на развитие средневековой Руси (см.: Топоров В. Н. Святость и святые в русской
духовной культуре. Т.Н. М., 1998. С. 223-239).
105

Речь идет не о защите монголо-татарской политики на Руси, мы
не стремимся к какой-либо апологетике монголо-татар. (Представ¬
ляется, что история любого этноса не нуждается в защите и покро¬
вительстве, ибо в истории всех народов есть положительное и от¬
рицательное, «черное» и «белое», если так вообще можно ставить
вопрос.) Речь идет о создании по возможности более полной кар¬
тины русско-ордынских отношений, полной и сбалансированной,
без идеологических и прочих перекосов в ту или иную сторону.
Речь также идет и о попытке объяснить некоторые (все, видимо,
не удастся) элементы отношений (их истоки, причины), которые
далеко не всегда укладываются в рационалистические схемы, при¬
вычные нам. Религиозные представления, нормы обычного права,
явления быта, обрядность — все это (конечно, наряду с «класси¬
ческими» экономическими, политическими отношениями) необхо¬
димо учитывать при изучении русско-ордынских отношений.
В соприкосновение пришли не только экономические, социаль¬
ные и политические системы, не только кочевнический и оседлый
миры, но и мировоззренческие системы: идеологические и мен¬
тальные. Без учета последних наше восприятие событий и явлений
того времени обедняется и становится неадекватным средневеко¬
вым реалиям.
Набеги, штурмы, насилия явно упрощают русско-ордынские
отношения, как упрощают в целом и внутреннее развитие самой
Руси, во многом сводя его лишь к навязанному влиянию монголо¬
татарских порядков.
Предлагаемые далее очерки и преследуют цель показать общее
и отличное, то, что соединяло или разъединяло две крупные обще¬
ственные системы евроазиатского средневековья. В конечном ито¬
ге — попытку перейти от трактовки русско-ордынских отношений
как непрерывной борьбы к трактовке, предполагающей многосто¬
роннее и многоуровневое взаимодействие.118
118	В некоторой степени похожие задачи ставились и в книге американского
исследователя Ч. Дж. Гальперина (Halperin Ch. J. Russia and the Golden Horde: The
Mongol Impact on the Medieval Russian History. Bloomington, 1985). — Изложе¬
ние основных положений этой работы и общий анализ их см.: Акимова О. А.
Гальперин Ч. Дж. Русь и Золотая Орда: монгольское влияние на русскую средне¬
вековую историю // Культура и общество Древней Руси (X-XVII вв.) (Зарубеж¬
ная историография). Ч. 1. М., 1988. С. 209-222; Топоров В.Н. Святость и святые
в русской духовной культуре. Т.Н. С. 235-238.
106

Глава III
«БАТЫЕВО ПЛЕНЕНИЕ»
-1-
Русские летописи, сообщающие о первом приближении мон¬
гольских войск, высказывают недоумение по поводу того, отку¬
да пришли и что это за «языцы незнаеми». «Явишась языци, их
же никтоже добре ясно не весть кто суть и отколе изидоша и что
языкъ ихъ и которого племени суть и что вера ихъ...».1
Если об изначальном и последующем «месторазвитии» монголь¬
ского этноса мы сейчас осведомлены основательно,2 то об обще¬
ственном строе древних и средневековых монголов этого сказать
невозможно. До сих пор в рамках проблемы «кочевого общества»
ведутся дискуссии.
Начало изучения истории древних монголов и их обществен¬
ных институтов восходит к XVII в. В России становление монго¬
ловедения происходит в начале XIX в. В научный оборот сразу же
вводятся нумизматические и письменные источники. На их основе
формируются некоторые общие представления об общественных
отношениях, имевших место у древних и средневековых монголь-
1	ПСРЛ. Т. I. М., 1962. Стб. 445. — Такими же неопределенными были сведе¬
ния о монголах и в Европе. В 1238 г. Матфей Парижский в «Великой хронике»
отмечал следующее: «С северных гор устремилось некое племя человеческое,
чудовищное и бесчеловечное»; «они, именуемые тартарами (от [название] реки
Тар) [и] весьма многочисленные, обитая в северных краях, то ли с Каспийских
гор, то ли с соседних [с ними], словно чума обрушились на человечество» (Ма-
тузова В. А. Английские средневековые источники. IX-XIII вв. (тексты, пере¬
вод, комментарий). М., 1979. С. 135, 136). См. также: Христианский мир и «Ве¬
ликая монгольская империя». Материалы францисканской миссии 1245 года.
СПб., 2002. С. 32-39 и др.
2	См. об этом новейшую сводку мнений историков, а также анализ источ¬
ников: Кычанов Е.И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М., 1997.
С. 174-177. Ср.: Чагдуров С.Ш. Прародина монголов. Улан-Удэ, 1999.
107

ских племен. Для первой половины — середины XIX в. необходимо
отметить работы таких востоковедов-монголоведов, как И. Н. Бе¬
резин, В. В. Григорьев, Д. Банзаров, Г. С. Саблуков. Дальнейшее из¬
учение общества кочевников-монголов неразрывно связано с име¬
нами двух крупнейших востоковедов конца XIX — начала XX в. —
В.	В. Бартольда и Б. Я. Владимирцова.
В. В. Бартольду принадлежит заслуга проникновения в мир мон¬
гольского общества средневековья, показанного им действующим
не только с позиций силы и разрушения, но и созидания — даже на
завоеванных территориях.
В историографии отмечаются два крупнейших достижения
В. В. Бартольда в области монголоведения. Первое состоит в том,
что ему «принадлежит честь первому поставить на серьезную науч¬
ную почву решение вопроса о причинах возникновения монголь¬
ского государства во главе с Чингис-ханом».3 Второе заключается
в «разностороннем изучении ... империи, прочно связанной с мон¬
гольскими завоеваниями».4 Если до В. В. Бартольда преобразования
в монгольском обществе рубежа ХН-ХШ вв. учеными связывались
либо с борьбой между отдельными личностями, либо с борьбой
между степными родами и племенами, то он увидел борьбу «между
степной аристократией и демократическими элементами». В конеч¬
ном счете верх взяла аристократическая составляющая, и потому
созданная Чингис-ханом государственность стала аристократиче¬
ской.5 Далее В. В. Бартольд раскрывает организацию монгольского
государства: основные учреждения и устройство войска. Еще более
полно у него «освещены вопросы, связанные с монгольскими за¬
воеваниями при Чингис-хане и его ближайших преемниках».6 Ха¬
рактеризуя эти его взгляды, Г. А. Федоров-Давыдов пишет, что он
не видел «в монголах особо жестоких грабителей и угнетателей»,
монгольское завоевание он представлял, как явление, «способство¬
3	Якубовский А.Ю. Из истории изучения монголов периода XI—XII вв.
// Очерки по истории русского востоковедения. М., 1953. С. 67.
4	Там же. С. 69.
5	Бартольд В. В. Соч. T.V.M., 1968. С. 78. — Марксистскими историками,
хотя и с оговорками, эта трактовка была принята (см. ниже), но резкое не¬
приятие она встретила со стороны Г.Е. Грумм-Гржимайло, который в отличие
от В. В. Бартольда доказывал, что монгольское государство было создано в ин¬
тересах народа. Его поддержали В.Л.Котвич и С.А.Козин (Якубовский А.Ю.
Из истории изучения... С.77-82).
6	Там же. С. 70.
108

вавшее развитию торговли, культуры, организации больших госу¬
дарств и обеспечившее контакт Запада и Востока».7
В. В. Бартольд работал на рубеже XIX-XX вв. и застал трудное
для отечественной исторической науки время. Принадлежа к уче¬
ным «старой» школы, он вместе с тем, как отмечали позже его по¬
следователи, «с классовой точки зрения подошел к решению вопро¬
са об образовании монгольского государства, как бы примитивно
она не была высказана».8 Хотя «в остальном» он не поднялся «до
уровня подлинно научного толкования исторических событий, т. е.
до уровня марксистского понимания истории».9 Под «остальным»
здесь разумеется прежде всего оценки В. В. Бартольдом послед¬
ствий монгольских завоеваний. А. Ю. Якубовским они были на¬
званы «главными ошибками». Это же подчеркивалось в академи¬
ческом издании его сочинений, вышедших в 60-х годах: «...общая
трактовка В. В. Бартольдом последствий монгольского завоевания
для социально-экономического, политического и культурного
развития стран Передней и Средней Азии не принята советской
историографией. В. В. Бартольд явно недооценивал размеров раз¬
рушений, произведенных монгольскими войсками, и фактов по¬
следующего экономического и культурного упадка... Общая оцен¬
ка исторического значения монгольского завоевания в советской
историографии остается отрицательной».10
Таким образом, перед советским монголоведением в 30-е годы
стояла задача выработки новых представлений об общественном
строе древних и средневековых монголов. Это было сделано пре¬
жде всего Б.Я.Владимирцовым.11 Он, пожалуй, первым попытал¬
7	Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973. С. 24.
8	Якубовский А.Ю. Из истории изучения... С.69. — Отношение к взглядам
В. В. Бартольда не претерпело существенных изменений и к 80-м годам. В клас¬
совой борьбе В. В. Бартольд «видел... скорее спорадическое явление, чрезвычай¬
ное обстоятельство, порожденное лишь конкретной преходящей обстановкой»
(Арапов Д. Ю. Русское востоковедение и изучение истории Золотой Орды // Ку¬
ликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983. С. 76).
9	Якубовский А.Ю. Из истории изучения... С.69.
10	Бартольд В. В. Соч. Т. I. М., 1963. С. 530, прим. 1.
11	Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой
феодализм. Л., 1934. — А. Ю. Якубовский «по свежим следам» так описывал воз¬
никшую историографическую ситуацию: «В. В. Бартольдом не был, однако, раз¬
решен вопрос о строении монгольского общества, без чего не могло идти даль¬
нейшее исследование XIII-XIV вв., когда монголы, вернее их феодальные вер¬
хи, сделались политическими хозяевами в ряде стран. Вышедшая летом 1934 г.
109

ся исследовать монгольское общество комплексно и системно.
Работая в рамках марксистского учения об обществе, он создал
концепцию монгольского кочевого феодализма, основанного на
собственности как на пастбища, так и на скот. Б. Я. Владимирцов
«по существу был первым, кто не только квалифицировал обще¬
ство времени Чингис-хана как феодальное, но на основе огромного
фактического материала постарался это доказать».12
По Б. Я. Владимирцову, накануне образования империи Чингис¬
хана заканчивался процесс перехода от родовых отношений к ран¬
нефеодальным, а в XIII в. монгольское общество достигает «своего
почти полного развития, наиболее ярким выражением чего яви¬
лись вассально-сеньориальные отношения».13 Фундаментальная
работа Б.Я.Владимирцова была принята марксистами-кочевни-
коведами, а предложенная им концепция предопределила в совет¬
ской историографии дефиницию монгольского общества как клас¬
сового феодального (с кочевой спецификой) на ряд последующих
десятилетий.14
Вместе с тем уже в 30-е годы в научное обращение вводится
и другая социокатегория, обозначающая стадию общественного
развития монголов — «патриархально-феодальные отношения»,
что означало по сути «недоразвитый», ранний, но феодализм.15 С
этих позиций и ведется критика положений Б.Я.Владимирцова.
Его оппоненты справедливо указывали на то, что он завысил уро¬
вень общественного развития монголов, придал монгольскому фе¬
книга покойного ученого Б.Я.Владимирцова “Общественный строй монголов”
восполняет этот пробел. Не будет преувеличением сказать, что мимо этой кни¬
ги не пройдет ни один исследователь, который в какой-либо мере затронет так
называемую монгольскую эпоху» (Якубовский А. Ю. Книга Б. Я. Владимирцова
«Общественный строй монголов» и перспектива дальнейшего изучения Золо¬
той Орды // Исторический сборник. Вып. 5. М.; Л., 1936. С. 293). — Н. Н. Крадин
наряду с Б.Я.Владимирцовым называет еще имена С. П. Толстова и Н.Н.Козь-
мина (Крадин Н.Н. Кочевые общества. Владивосток, 1992. С. 32, 77-78). Но ра¬
бота Б. Я. Владимирцова была написана ранее и вышла посмертно.
12	Якубовский А.Ю. 1) Из истории изучения... С.83-84; 2) Книга Б.Я.Вла¬
димирцова... С.302. См. также: Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй...
С. 10.
13	Якубовский А.Ю. Из истории изучения... С.84. См. также: Греков Б.Д.,
Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М., 1950. С. 36-37.
14	Н. Н. Крадин пишет, что она «была возведена в ранг официальной теории»
(Крадин Н. Н. Кочевые общества. С. 78).
15	Там же. С. 32.
110

одализму законченные «классические» формы, хорошо знакомые
по французскому феодализму XIII-XIV вв.16 Одним из критиков
выступал А. Ю. Якубовский. В историографической статье начала
50-х годов он, исходя из положений И. В. Сталина «о формах полу-
патриархально-полуфеодальных отношений у кочевников» даже
в начале XX в., настаивал на пересмотре «привычных многим исто¬
рикам взглядов на монгольское общество XIII-XIV вв. как на впол¬
не развившееся феодальное общество».17
Однако предложенная А. Ю. Якубовским трактовка не лишена
противоречий. Находя еще в XII в. у монгольских племен «разло¬
жение первобытнообщинного строя», он одновременно указывал
и на рабовладельческие отношения, которые, однако, не составля¬
ли «господствующего способа производства». «Основная масса ко-
чевников-скотоводов оставалась свободной», но в том же XII в. по¬
являются и первые признаки «закрепощения массы кочевников».
И только «в обстановке завоеваний и сложения монгольской им¬
перии, окончательно победил феодальный способ производства».18
Казалось бы, все ясно — в XIII в. во всех улусах монгольской
империи безраздельно господствуют феодальные отношения, и это
признание сближает А. Ю. Якубовского с Б.Я.Владимирцовым. Но
почти тут же А. Ю. Якубовский опровергает только что сказанное.
Вот его слова: «Можно выразить глубокое сомнение в возможно¬
сти в таком обществе увидеть зрелые феодальные отношения. Тем
более что по существу феодальные отношения в кочевом обществе
развиваются в рамках неизжитых сохранившихся патриархальных
обычаев, являющихся тормозом для полного раскрытия феодализ¬
ма. В формуле “полупатриархальные-полуфеодальные отношения”
кочевников “полупатриархальные” отношения и есть то, что меша¬
ет полуфеодальным отношениям стать феодальными».19
Таким образом, в работах А. Ю. Якубовского, как и в трудах дру¬
гих востоковедов того времени изначально были заложены зерна
дискуссии. Действительно, уже в 50-х годах «кочевниковеды» явно
16	Якубовский А. Ю. Из истории изучения... С. 85, 87.
17	Там же. С. 95.
18	Там же. С. 85-87.
19	Там же. С. 87-88. — Тем не менее Г. А. Федоров-Давыдов говорит, что
А. Ю. Якубовский «определил в значительной мере подход» к истории обще¬
ственных отношений в кочевой части Золотой Орды, представляя ее как «обще¬
ство феодальное» (Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй... С.21).
111

разделяются на два лагеря: в центре их споров стоит вопрос о соб¬
ственности у кочевников — земля или скот? Вместе с тем, как вер¬
но отметил Н. Н. Крадин, «обе стороны продолжали рассматривать
кочевые общества в рамках феодальной парадигмы».20
Несмотря на это, была подвергнута «сокрушительной критике
ортодоксальная версия теории кочевого феодализма»,21 т. е. версия,
предложенная Б.Я.Владимирцовым. Это было сделано вначале
С.	Е. Толыбековым,22 а затем Г. Е. Марковым.23 С. Е. Толыбеков отри¬
цал возможность феодальной собственности на землю у кочевни¬
ков. В социально-политической же сфере, как считал Г Е. Марков,
наиболее «типичными» для кочевников были «общинно-кочевое»
и «военно-кочевое» состояния, и лишь «кочевые империи» на вре¬
мя становились государственными образованиями.24
В эти же годы Л. Н. Гумилеву (не принимавшему непосредствен¬
ного участия в дискуссии) удается создать впечатляющую панора¬
му кочевнического мира средневековья, не вписывающуюся в фор¬
мационные рамки и, следовательно, отличающуюся от общепри¬
нятых представлений.25
Что же касается дискуссии о формационной природе кочевых
обществ, то, по мнению Н. Н. Крадина, она «в настоящее время не
только далека от выработки каких-либо конкретных решений, но и
в принципе такой исход не представляется возможным».26
Однако дискуссия ясно показала, что в ряде случаев переста¬
ют «работать» такие основополагающие в марксизме понятия, как
20	Крадин Н. Н. Кочевые общества. С. 33-34. — О развитии дискуссии в 50-
80-е годы см.: Там же. С. 34-40, 78-84.
21	Там же. С. 36.
22	Толыбеков С. Е. Кочевое общество казахов в XVII — начале XX вв. Поли¬
тико-исторический анализ. Алма-Ата, 1971.
23	Марков Г. Е. Кочевники Азии. Структура хозяйства и общественной ор¬
ганизации. М., 1976.
24	Подробно о дискуссии см.: Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй...
С. 11-16; Попов А. В. Теория «кочевого феодализма» академика Б. Я. Владимир¬
ова и современная дискуссия об общественном строе кочевников // Mongoli-
ka. Памяти академика Б. Я. Владимирцова. 1884-1931. М., 1986. — Необходимо
отметить и тот факт, что сторонники «классических» феодальных отношений
у кочевников не представляли собой единства (Крадин Н. Н. Кочевые общества.
С. 38-40).
25	Гумилев Л. Н. 1) Древние тюрки. М., 1967; 2) Поиски вымышленного цар¬
ства. М., 1970.
26	Крадин Н. Н. Кочевые общества. С. 42.
112

«общественно-экономическая формация», «собственность», «клас¬
совое общество», «государство». Прежде всего не устраивает зало¬
женная в них однозначность, статичность, смысловая жесткость.
Для объяснения сложных общественных процессов, идущих в ко¬
чевых обществах, возникает необходимость расширения научного
категориального аппарата. В 80-е годы в советском востоковедении
начинают применяться дефиниции, широко используемые в ми¬
ровой социоантропологии: вождество-чифдом, потестарность,
конический клан, редистрибутивность и т.д.27 Удачным оказа¬
лось их «внедрение» в кочевническую, в частности, монгольскую
проблематику. Новаторские работы последних лет Н. Н. Крадина,
В. В. Трепавлова, Т. Д.Скрынниковой говорят сами за себя. Средне¬
вековое монгольское общество, с которым волею исторических
судеб столкнулась Русь, благодаря их исследованиям предстает со¬
циально-динамичным и мобильным, но фактически не вышедшим
за рамки социально чрезвычайно насыщенных, но раннегосудар¬
ственных и даже родоплеменных отношений.
Н.Н.Крадиным была предложена новая трактовка политиче¬
ской организации кочевников, да и самого способа производства.
Считая, однако, что «марксистский подход к номадизму далеко не
исчерпал себя», ученый видит необходимость «насыщения теории
современными достижениями истории и социальной антрополо¬
гии. Так, при более емком понимании категории “производитель¬
ные силы” за счет включения социального компонента, представ¬
ляется, что производительные силы кочевых обществ это не только
примитивная технология и экстенсивное присваивающе-произво-
дящее хозяйство, но и специфические формы социополитической
организации... номадизма, от племенных союзов и вождеств до
кочевых империй. Эти формы социополитической организации
являлись тем средством, с помощью которого номады обеспечи¬
вали организацию экспансии, доминирование над земледельцами
и получение от них необходимой сельскохозяйственной и ремес¬
27	Н.Н.Крадин восстанавливает здесь научнуюсправедливость, отмечая,
что еще в 20-30-е годы некоторые отечественные исследователи «вплотную
подошли к постановке многих современных открытий классо- и политогене-
за, опираясь на этнографические источники». Пример этого — описание типа
предполитической организации власти, который сейчас называется «вожде-
ством» (Там же. С. 33).
113

ленной продукции».28 Эксплуатация зависимых народов приобре¬
тала в этом случае характер «экзоэксплуатации».29
Каковой же была политическая организация кочевников? —
еще один вопрос, поставленный автором. Рассмотрев «марксист¬
ские» критерии государственности, он приходит к выводу, что ни
один из них «не может служить убедительным показателем воз¬
можности самостоятельного преодоления кочевниками барьера
государственности».30 Но тем не менее о государственности гово¬
рить можно, но «только как о государственности специфической —
связанной с завоеваниями и направленной вовне общества». Та¬
кую «кочевническую» государственность Н. Н. Крадин обозначает
термином «экзополитарная».31 По характеру отношений, склады¬
вающихся между завоевателями и покоренными народами, ученый
выделяет три типа «экзополитарных» политических образований:
«типичный», «даннический», «переходный».32 В итоге Н. Н. Крадин
выступает «за существование у кочевых народов особой, отличной
от ранее выделенных, общественно-экономической формации, ос¬
нованной на внешнеэксплуататорской деятельности».33
К политическим проблемам монгольской истории XIII в. обра¬
щается в своем исследовании В. В. Трепавлов.34 Однако его подход
также отличается от общепринятого. В центре его внимания — рас¬
смотрение политических и идеологических институтов монголов
с позиций традициогенеза. Цель своей работы он определяет так:
«Изучение традиционных элементов монгольской государственно¬
сти XIII в., т. е. компонентов социально-политического устройства,
перешедших в нее из административных структур раннего средне¬
вековья» (хунну, древних тюрок и др.). Другими словами, речь идет
о «преемственности государственного строя» у монголов времени
Чингис-хана и его наследников, о «проблеме историко-генетиче¬
ских связей в кочевой государственности».35
28	Там же. С. 182-183.
29	Там же. С. 129 и др.
30	Там же. С. 152-159, 160, 162, 164.
31	Там же. С. 165, 182, 184.
32	Там же. С. 182.
33	Там же. С. 191. — Интересующая нас трактовка Н.Н.Крадиным отноше¬
ний между Русью и Золотой Ордой в свете его социо- и политотипологии будет
приведена ниже — при обращении к проблеме данничества.
34	Трепавлов В. В. Государственный строй Монгольской империи XIII в. М.,
1993.
35	Там же. С. 104, 112.
114

«Государственная традиция» автором и формулируется как
«историко-генетическая преемственность общих, основных и су¬
щественных принципов, признаков и компонентов государствен¬
ного устройства, передающихся от одних государств к другим».
Основа традиции «представления о порядке и способе определен¬
ной деятельности»: «традиция существует не в форме деятельност¬
ных актов, а прежде всего в виде представлений о них».36
Таким образом, «государственная традиция в Монгольской им¬
перии проявлялась в двух направлениях — идеологическом оправ¬
дании завоеваний и организации управления (концепция верхов¬
ной власти, соправительств, система крыльев и улусов, престоло¬
наследие); или как «традиция построения империи и традиция
“объединения” кочевников».37
Примечательно и то, что автор не рассматривает в качестве
всеопределяющей основы формирования и функционирования
монгольской государственности «экономический базис», пола¬
гая, что у кочевников с начала нашей эры до середины II тысяче¬
летия «формы собственности и власти остаются принципиально
неизменными».38
Важен и его вывод о том, что «традиционные нормы государ¬
ственного строительства, возникшие у кочевников, оказались
наиболее жизнеспособными на степных территориях империи —
в Монголии и Золотой Орде».39
Наконец, следует согласиться с автором и в том, что «разбор
особенностей государственной традиции — явления, присущего
всем государствам, — имеет и общесоциологическое значение».40
Безусловно, как будет показано дальше, это применимо и к сред¬
невековой Руси, даже находящейся в даннической зависимости от
монголов.
Работы Т. Д. Скрынниковой продолжают исследование вну¬
тренней структуры монгольского общества. Но если Н. Н. Крадина
и В. В. Трепавлова интересуют в большей степени «внешние» атри¬
буты проявления государственности, то Т. Д. Скрынникова ана¬
лизирует эти проявления, исходя из социально-психологических
36	Там же. С. 104.
37	Там же. С. 112, ИЗ.
38	Там же. С. 104.
39	Там же. С. 117.
40	Там же. С. 6.
115

(ментальных) представлений. Харизма и власть в монгольском об¬
ществе — вот две основные составляющие ее исследований.41 Ав¬
тор ставит вопрос и шире: «Можно ли считать монгольское обще¬
ство феодализированным, а его организацию — государственной
(и является ли государственность внутренне ему присущей), или
оно характеризуется как дофеодальное, догосударственное»?42
«Анализ терминов социальной организации, обозначение ие¬
рархии предводителей, их взаимоотношения и связи, наблюдение
за выборными и наследственными должностями, превращение
одной в другую, характер совета, где происходили выборы, — все
это позволяет уточнить точку зрения на характер монгольского
общества».43 То есть и в данном случае наблюдается отход от преж¬
него алгоритма исследования, который, как мы видели, заключа¬
ется в анализе или просто постулировании социально-экономи¬
ческих отношений в монгольском средневековом обществе как
феодальных (раннефеодальных); далее разбирается надстройка —
социально-политические страты и сама политическая система со¬
ответственно как феодальные или феодализирующиеся. Здесь на¬
блюдение ведется не от схемы, а от самой социально-политической
действительности, отраженной в источниках.
Политогенез монгольского общества Т. Д. Скрынникова делит
на два этапа. Первый — XII в. — она характеризует так: «Отсут¬
ствие у монголов таких основных признаков государственности,
как территориальное деление, управленческий и налоговый ап¬
параты, свидетельствует о догосударственном уровне развития
общества и позволяет определить его как потестарное — предго-
сударственное и предполитическое. Монгольскую средневековую
социально-потестарную организацию можно определить как во-
ждество с военной демократией и военной иерархией, обеспечи¬
вавшими цельность этносоциального объединения в длительный
для кочевников период перехода от разлагающегося родоплемен¬
ного общества к государству через предгосударство. Кочевые объ¬
единения возникают на базе «генеалогического родства», часто
41	Основные положения концепции см.: Скрынникова Т.Д. 1) Харизма
и власть в представлении средневековых монголов: автореф. докт. дис. СПб.,
1994; 2) Харизма и власть в эпоху Чингис-хана. М., 1997.
42	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в представлении средневековых
монголов. С. 8.
43	Там же.
116

условного. Даже в период кочевой империи как высшей формы
организации и централизации монгольского общества не меняется
патриархальный характер ее ядра. Можно согласиться с Г. Е. Мар¬
ковым в том, что в зависимости от мирного или военного периодов
истории кочевого общества оно определялось как патриархальное
или военно-демократическое, точнее — военно-иерархическое».44
Рубеж ХН-ХШ вв. — это уже «период перестройки потестар-
ного организма монгольского этноса, вызванный политической ак¬
тивностью процесса укрупнения этнопотестарных образований»:
от родовых предводителей власть переходит к военным предводи¬
телям (хотя часть родовых лидеров сохраняет свои позиции). «В
разделении правителей на две группы отразились два типа власт¬
ных отношений: традиционный и харизматический. Но между эти¬
ми двумя группами нет резкой границы, прежде всего потому, что
все они являются лидерами благодаря обладанию харизмой»: либо
по наследству, либо приобретенной. В конечном итоге происходи¬
ло по сути возвращение к традиционному типу.45
Следовательно, монгольское общество ХН-ХШ вв. рассматри¬
вается Т. Д. Скрынниковой как потестарно-политическое с нераз¬
витой классовой структурой, отсутствием государственных инсти¬
тутов как формы его функционирования и, следовательно, наличи¬
ем соответствующих традиционных институтов власти. «Именно
поэтому особую роль в жизни социума играл лидер», — отмечает
она.46
Таково современное состояние проблемы внутреннего разви¬
тия средневекового монгольского общества. Анализируя кочевни-
коведческую историографию, Л. Н. Гумилев пришел в свое время
к такому выводу: «Ученые русской школы настолько сроднились
с Центральной Азией, что научились смотреть на ее историю “рас¬
косыми и жадными” глазами степняков. Благодаря этому наши
ученые уловили много нюансов, ускользавших от западных евро¬
пейцев, и создали своеобразный аспект изучения кочевого мира».47
Нынешние исследования отечественных ученых, думается, лишь
подтверждают это.
44	Там же. С. 11-12.
45	Там же. С. 12.
46	Там же. С. 32.
47	Гумилев Л. Н. Древние тюрки. С. 93.
117

Экскурс в историографию, а также обзор современной исто¬
риографической ситуации нами был совершен не ради, как может
сложиться впечатление, академического любопытства. Отнюдь не
безразличным представляется нам, с кем в третьем-четвертом де¬
сятилетии XIII в. пришлось встретиться русскому народу. Ведь во
многом, исходя из общественного устройства, быта, мировоззре¬
ния, и строятся взаимоотношения между этносами-социумами.
Принимая во внимание рассмотренные работы новейших от¬
ечественных исследователей-востоковедов, можно говорить, что
в XIII в. произошло столкновение двух достаточно близких по сво¬
ему социальному развитию миров (так как и на Руси, и у монго¬
лов во многом определяющую роль играли архаические архетипы
и основы), но двух разных по быту и мировоззрению этносов. Эти
факторы, как представляется, и наложили отпечаток на их слож¬
ные длительные взаимоотношения, которые начались, как извест¬
но, в 1223 г.
-2-
К этому времени монголы, возглавляемые Чингис-ханом («ду¬
мавшим покорить весь мир»48), прошли большой путь из Централь¬
ной Азии до Средней Азии и Кавказа. На пути к Европе лежала Русь.
Однако поход 1223 г. преследовал иные цели — по Л. Н. Гумилеву,
он как бы предвосхитил последующие события. Нам интересна не
только сама хрестоматийно и печально известная битва на Калке,
но и события ее предварявшие. Имеются в виду дипломатические
отношения, где проявились некоторые особенности монгольского
этикета и, можно сказать, менталитета.
Как известно, поздней весной этого года произошло первое
столкновение русских полков с татарским войском. Отозвавшись
на половецкий «поклон» и «дары многы», князья решили помочь
разгромленным татарами половцам — своим союзникам. Моти¬
вировав это следующим образом: «Луче бы ны есть приять я (та¬
тар. — Ю.К.) на чюжеи земли, нежели на своей», они «совокупив-
48	Кычанов Е. И. Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир. Чингис-хан:
личность и эпоха. М., 1995. С. 222 и др. — См. также: Юрченко А. Г. Империя
и космос. Реальная и фантастическая история походов Чингис-хана по матери¬
алам францисканской миссии 1245 года. СПб., 2002. С. 118-146.
118

ше землю Русскую всю противу Татаромъ».49 Далее, как правило,
авторы переходят непосредственно к калкской трагедии, лишь из¬
редка замечая мимоходом, что битве на Калке предшествовали та¬
тарские посольства.50 Между тем переговоры являются отнюдь не
второстепенным делом в отношениях между монголами и Русью на
этом — начальном — и последующих этапах. Посольский ритуал
с древнейших времен представляется неотъемлемой частью более
общих взаимоотношений различных этносов-социумов. Чрезвы¬
чайно большое значение придавалось ему и монголами.51
Вот и под 1223 г. летописец сообщает: «...Тогда оуведавше Та¬
тарове, что идуть князи Русстии противу им и прислаша послы
к князем Русскымъ: “се слышимъ оже противу намъ идете по¬
слушаете Половець, а мы вашей земли не заяхомъ, ни городовъ
ваших, ни сел, ни на вас приидохомъ, но придохомъ Богомъ по-
пущени на холопи наши, и на конюси свои, на поганыя Половци,
а возмите с нами миръ, а намъ с вами рати нету, оже бежать к вамъ
Половци и вы бейте оттоле, а товар емлите себе, занеже слышахом
яко и вамъ многа зла творят, того же ради мы их отселе бьем”».52
Было ли это монгольское посольство «лживым», а послы (кото¬
рых, по одной из летописей, было «10 мужь»53) только лишь развед¬
чиками, целью которых был сбор данных, а также дезинформация
противной стороны?54
Л.Н.Гумилев оспаривает такого рода суждения: «...Нет ника¬
ких оснований считать мирные предложения монголов дипло¬
матическим трюком. ...Монголы искренне хотели мира с русски¬
49	ПСРЛ.	1962. Стб. 505; Т.П.М., 1962. Стб. 741.
50	См., напр.: Греков Б.Д.У Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение.
С. 202; Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси.
Феодальная Русь и кочевники. М., 1967. С. 64,66; Черепнин Л. В. Монголо-татары
на Руси (XIII в.) // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1970. С. 180-182.
51	Урбанаева И. С. Монгольский мир: человеческое лицо истории. Улан-Удэ,
1992. С. 20. — Это отразилось и в тюрко-монгольском фольклоре. Анализ его
с этой точки зрения см.: Липец Р. С. Образы батыра и его коня в тюрко-монголь¬
ском эпосе. М., 1984. С. 58-62.
52	ПСРЛ. T.I. Стб. 505.
53	«И совокупишася Рускыи князи съ многою силою, и се слышавше Тата¬
рове прислаша 10 мужь с поклоном: мы васъ не заимаемь, ни вашихъ градовъ
Рускыхъ, но идемъ на своихъ конюховь, на Половци. И не послуша ихъ Рускыи
князи, а ту 10 мужь побита» (ПСРЛ. T.XVI. СПб., 1889. Стб. 50).
54	Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной
Руси... С.76, 78-79; Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. Л., 1989. С.450.
119

ми...».55 Исходя из этих же посылок, ситуацию конкретизирует
Ш. Б. Чимитдоржиев: посольство «преследовало цель добиться от¬
каза русских от помощи половцам».56
Действительно, никаких подтверждений иных намерений та¬
тар, кроме мирных, летописный текст не дает. Татары предлагают
заключить договор, статьи которого, вероятно, устно переданные
послами князьям,57 четко зафиксировал древнерусский летописец,
возможно, свидетель этих переговоров. Подчеркнем и тот факт, что
речь идет в основном, так сказать, о разделе «сфер влияния», при¬
чем татары считают своей землей лишь половецкую территорию —
своих «холопов» и «конюсев».58 В ложности этих слов не усомнился
и сам летописатель, в противном случае он, конечно же, не преми¬
нул бы разразиться гневной и, естественно, справедливой филип¬
пикой против «кровопийцев»-«сыроядцев».
Однако русские князья отреагировали на татарские предложе¬
ния исходя из союзнических обязательств перед половцами. Не
в меньшей степени (а, может быть, и в большей) над ними довлело
сообщенное половцами известие о несоблюдении татарами обеща¬
ния, данного ими чуть ранее половцам. Как бы то ни было русские
князья татарам не поверили. «Князи же Русстии того не послуша-
ша и послы Татарскыя избиша, а сами поидоша противу имъ...».59
«Подлым преступлением, гостеубийством, предательством дове¬
рившегося» назвал этот поступок Л. Н. Гумилев.60 Такие поступки,
по его утверждению, не характерны для противоположной — по¬
55	Там же. С. 501.
56	Чимитдоржиев Ш. Б. Русские летописи как источник по истории средне¬
вековых монголов // Средневековая культура монгольских народов. Новоси¬
бирск, 1992. С. 70.
57	Об устной практике переговоров в Древней Руси см.: Лихачев Д. С. Рус¬
ский посольский обычай XI—XII вв. // Лихачев Д. С. Исследования по древнерус¬
ской литературе. Л., 1986.
58	Анализируя сведения Никоновской летописи, интересную деталь под¬
метил Г. В. Вернадский: «Центральным аргументом первых монгольских послов
является заявление о единстве происхождения русских и татар: “вси есмя чело-
веци и вси Адамово племя”. Разумеется, — полагал Г. В. Вернадский, — не этни¬
ческое единство здесь могло иметься в виду, а единство другого порядка — по¬
литического, нравственного или религиозного» (Вернадский Г. В. К вопросу о ве¬
роисповедании монгольских послов 1223 г. // Seminarium Kondakovianum. III.
Прага, 1929. С. 145-146).
59	ПСРЛ. Т. I. Стб. 505.
60	Гумилев Л. Н. Древняя Русь... С 501.
120

страдавшей в данном случае — стороны. «Надо сказать, — завер¬
шает он свою мысль, — что закон о неприкосновенности послов
монголы выполняли ... последовательно».61
Ученый, думается, здесь несколько идеализирует (исходя
из обычая гостеприимства) отношение монголов к послам. Если
и было некое «трепетное» восприятие этой «профессии» кочевни¬
ками, то касалось оно лишь своих «дипломатов». С послами других
народов татары нередко обращались бесцеремонно и даже безжа¬
лостно. Особенно в тех случаях, когда уже существовала конкрет¬
ная направленность на войну. Так они поступили незадолго до это¬
го, к примеру, с послами Ширваншаха.62
Русские же князья действовали сообразно обычаям того жесто¬
кого времени. «В те времена» «понятия дипломатической непри¬
косновенности не существовало во всем мире. Если посол пере¬
давал неприемлемое предложение, его убивали». Это тоже слова
Л. Н. Гумилева.63 Факты свидетельствуют, что он в своих апологе¬
тических — относительно монголов — размышлениях не совсем
последователен и верен. Они тоже подчинялись существующим
правилам и могли уничтожить посланцев других, но они не про¬
щали убийства своих послов. Этому есть свое объяснение. В мон¬
гольском обществе к послам относились как к «представителям
рода и племени, почему особа посла считалась “священной”», —
писал Б. Я. Владимирцов.64 Таким образом, русские князья посяг¬
нули не просто на индивидуумов-послов или на непосредственно
пославших их вождей, а на весь монгольский «род» — этнос. Кров¬
ная обида была нанесена всему многочисленному монгольскому
народу.
Однако последовал не набег и не погром, как этого, может
быть, следовало ожидать, а новое посольство, новая попытка до¬
говориться. С чем связана такая настойчивость монголов? Во-
первых, видимо, с подготовкой к новым «западным» походам, что
требовало разведывательных экспедиций — по каким землям им
предстояло идти дальше. Возможно, разведывательными целями
объясняется и преследование ими до Днепра разбитых при Калке
61	Там же. С. 450.
62	Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т. I. Кн. 2. М.; Л., 1952. С. 228-229.
63	Гумилев Л. Н. Древняя Русь... С. 449-450, 452, 501.
64	Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. С. 58.
121

русских дружин.65 Полагаем, что со стороны монголов это была не
трусость, но и не коварство, а осторожность и осмотрительность,
необходимые при походе на незнакомые, неведомые земли, что еще
больше проявится при их вторжении в Северо-Восточную Русь. Но
вторая монгольская «делегация» ведет разговор уже в более жест¬
ких тонах. «...И приелаша Татарове второе послы, глаголюще: “аще
есте послушали Половець, а послы наши есте избили, а идете про-
тиву намъ, то вы пойдете, а мы вас не замаемъ ничимъ, то всем нам
Богъ”».66 Несмотря на то, что на этот раз князья «отпустиша по¬
слы», судьба русских дружин была предопределена: на Калке после¬
довал их страшный разгром ... Исход самой битвы был трагически
воспринят на Руси. В «Повести о Калкацком побоище» говорится
о гибели русских богатырей.67
Но, несмотря на поражение, ни Русь не погибла, ни русские бо¬
гатыри не перевелись. Источники не дают возможности определен¬
но говорить о намерениях монголов после Калки. Но можно про¬
анализировать их «отступление». Какие выводы из их действий мы
можем извлечь, если к ним относиться не как к спонтанным и не-
поддающимся никоим образом расшифровке? Незаинтересован¬
ность монголов в северных территориях Руси в 1223 г. проявилась
и в их маршруте после «Калкацкого сражения». «Отступление» их
было осуществлено по самой кромке лесного пояса. Этим они как
бы очерчивали сферу своего будущего непосредственного влия¬
ния. Именно она их интересовала при походе на Запад. Относи¬
тельно территории северо-восточных русских земель — это было
их «подбрюшье» — т. е. лесостепные и степные районы.
В 1229 г., а затем и в 1235 г. монголы решили продолжить поход
на Запад. В этой связи возникает вопрос: какая роль отводилась
Руси? Или другими словами, означал ли поход на Запад одновре¬
менно и поход на Русь? Если последнее верно, то по всем ли тер¬
риториям Руси должен был промчаться смерч монгольского наше¬
ствия или только по южным? В таком случае, в какой ипостаси рас¬
сматривались северо-восточные и северо-западные земли Руси?
Попытаемся ответить на эти вопросы.
65	ПСРЛ. Т. I. Стб. 509; Т. II. Стб. 745; НПЛ. С. 63; Каргалов В. В. Внешнеполи¬
тические факторы... С.66.
66	ПСРЛ. T.I. Стб. 505.
67	Там же. Т. XV. Стб. 339-343.
122

Принятая в исторической науке версия Батыева нашествия
исходит как из само собой разумеющегося, что Русь — и северо-
восточная и южная ее части, — лежащие на пути движения мон¬
гольских орд, должны были быть завоеваны. Другого исхода не су¬
ществовало, и Русь приняла этот удар на себя, заслонив Европу. Це¬
лью монголов, действительно, была Европа.68 Тогда зачем им было
воевать в труднодоступном русском «залесье»? Заведомо ясно, что
военные действия там будут тяжелы, а результаты неизвестны.
Но Русь — это не только Залесье. Южная Русь — это степи, род¬
ная стихия кочевников. И именно она лежала на пути в Европу.
Именно на нее должно было обрушиться нашествие. Когда мы чи¬
таем в источниках о планах завоевания Руси, видимо, надо подраз¬
умевать Южную Русь.69
Как же тогда монголы оказались в Северо-Восточной Руси? От¬
вет на этот вопрос попытался дать — один из немногих — Л. Н. Гу¬
милев. По Л. Н. Гумилеву, поводом для вторжения в северо-восточ¬
68	М. И. Гольман, обобщая выводы по этому вопросу западной историо¬
графии, пишет следующее: «Доклад Юлиана Беле IV, доведенный до сведения
других европейских монархов, его письмо к папским легатам при дворе вен¬
герского короля и личные выступления перед римской курией, по единодуш¬
ному мнению специалистов, были “первым на Западе ясным и достоверным
указанием на честолюбивый замысел монголов стать господами и в Европе,
не только в Азии” и давали общую картину продвижения монгольских войск
в 1237-1238 гг.» (Гольман М.И. Изучение истории Монголии на Западе (XIII —
сер. XX вв.) М., 1988. С. 11). К такому же заключению пришли и отечественные
историки (см.: Пашуто В.Т. 1) Героическая борьба русского народа за незави¬
симость (XIII век). М., 1956. С. 150-151; 2) Монгольский поход в глубь Европы
// Татаро-монголы... С.209).
69	См.: Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золо¬
той Орды. Т. II. М.; Л., 1941. С. 22,48,65,102; Аннинский С. А. Известия венгерских
миссионеров XIII века о татарах и Восточной Европе // Исторический архив.
Т.З. 1940. С. 86. — В этой связи важными являются наблюдения Ю. А. Лимоно¬
ва над эволюцией понятия «Руськая земля», «Русь» в текстах летописей первой
половины XIII в. Этими терминами обозначалась южная часть Русской земли
(Киевщина, Переяславщина, Черниговщина), но не территория Северо-Восто¬
ка («Ростовская земля», «Суждаль»). «Русь», «Руськая земля» стали обозначать
Северо-Восточную Русь только со второй половиньцХШ в. Интересно и то, что
в 1249 г. Александр Ярославич получает от хана «Кыев и всю Русьскую землю»,
а Андрей Ярославич — великое Владимирское княжение (Лимонов Ю. А. Лето-
писание Владимиро-Суздальской Руси. Л., 1967. С. 136). См. также: Флоря Б.Н.
Исторические судьбы Руси и этническое самосознание восточных славян в XII—
XV веках (к вопросу о зарождении восточнославянских народностей) // Этни¬
ческое самосознание славян в XV столетии. М., 1995. С. 15-18.
123

ные русские земли стало сопротивление половцев («фронтальное
наступление монголов на запад захлебнулось»), которых монголы
вынуждены были обойти севернее. Это было сделано по русской
территории, князья и население которой оказали отпор. «Думает¬
ся, — пишет ученый, — Батый не ожидал активного сопротивления
от Юрия II, но, встретив таковое, сломил его, проложив дорогу сво¬
ему войску».70 Но «западный поход» монголов «свернул» от прямо¬
го пути на север не только из-за половецкого фактора. И это (к со¬
жалению, мимоходом) отметили А. Л.Хорошкевич и А. И.Плигу-
зов. «Монголы Бату-хана, планировавшие поход в глубь Европы,
в 1237-1240 гг. не рассматривали Русь как свое будущее владение;
их заботила лишь добыча да потребность обезопасить свой пра¬
вый фланг и тыл, поэтому нашествие носило чрезвычайно опусто¬
шительный характер и привело к исчезновению многих городов
и сельских поселений».71 Итак, по мнению этих ученых, «русский
поход» (в глубь северо-восточной территории) состоялся по двум
причинам: монголам (для похода на Запад) необходимы были ма¬
териальное подкрепление и безопасность тыла. При этом, по их
мнению, печальная участь Северо-Восточной Руси была решена
заранее.
Как мы уже отметили, нам представляется, что последнее ут¬
верждение не верно, зато мысль о «добыче» и безопасности заслу¬
живает внимания.72
-3-
Итак, судя по всему, поход затевался лишь по южной окраине
русских земель — Чернигов, Переяславль, Киев, Юго-Запад лежали
на пути монгольских туменов.
70	Гумилев Л. Н. Древняя Русь... С. 506-508.
71	Хорошкевин А. Л., Плигузов А. И. Русь XIII столетия в книге Дж.Феннела
// Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200-1304. М., 1989. С. 21. См. также:
Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 58.
72	В литературе ставился вопрос и о стратегическом замысле похода на Се¬
верную Русь (Иванин М. И. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар
и среднеазиатских народов при Чингис-хане и Тамерлане. СПб., 1875. С. 112-
115; Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. Элиста, 1991.
С. 158). — Как показывается ниже, этот поход будет во многом обусловлен сло¬
жившимися конкретными обстоятельствами.
124

Однако первоначальное столкновение случилось на Рязанской
земле в конце 1237 г. Эта вторая встреча лицом к лицу татар и рус¬
ских будет во многом схожей с предыдущей, но во многом и от¬
личной. Прежде всего в том, что большое татарское войско, под
предводительством Бату-хана, останавливается не вдали от рус¬
ских земель, как в 1223 г., а «близ Резанскиа земли». На этот раз
и намерения степняков были иными. Иным было и их посольство,
иными были их цели.
События под Рязанью 1237 г. отражены во многих русских лето¬
писях и других источниках.73 Традиционно — с Н. М. Карамзина —
в основе рассказа о разорении Рязани Батыем лежат сообщения
Новгородской I летописи и Повести о разорении Рязани Батыем.74
«Такой выбор не трудно понять, — пишет исследовавший рязан¬
ское летописание А. Г. Кузьмин, — если учесть, что Новгородская I
летопись (старшего извода) является древнейшей из дошедших
летописей, а повесть наиболее полно и ярко рассказывает об этом
событии. Но рассказ Новгородской I летописи весьма существенно
отличается от изложения Повести. Поэтому соединение их в ис¬
следованиях порождает противоречия и неясности, а реальные
события и лица стушевываются на фоне известий, достоверность
которых сомнительна».75
Привлекая детали сообщений об этих событиях различных ле¬
тописей, А. Г. Кузьмин приходит к выводу о существовании единой
первоначальной текстовой основы, которую он определяет как
«особое Сказание о разорении Рязани Батыем». Это сказание от¬
личается достоверностью, так как, по мнению исследователей, оно
представляло собой рассказ непосредственного свидетеля собы¬
тий.76
К Сказанию восходит и такой, считавшийся иными учеными
«малоисторичным», источник, как Повесть о разорении Рязани
Батыем. А. Г. Кузьмин убедительно доказывает его репрезентатив¬
73	НПЛ. С. 74-75; ПСРЛ. Т. I. Стб. 460; Т. II. Стб.778-779; Т. X. М., 1965. С. 105-
106; T.XV.Вып. 1. М., 1965. Стб. 29; Т.XVIII.СПб., 1913. С.54-55; Т.XXIII.СПб.,
1910. С. 74; T.XXV.M.; Л., 1949. С. 126; Воинские повести Древней Руси. М.; Л.,
1949. С. 9 и сл.; Татищев В.Н. Собр. соч. в 8 т. Т.Н и III. История Российская.
ТЛИ. М., 1995. С. 231-233.
74	Кузьмин А. Г. Рязанское летописание. М., 1965. С. 154-155.
75	Там же. С. 155.
76	Там же. С. 157-170.
125

ность. Более того, отмечает он, «вполне вероятно, что в основу
Повести положен относительно более исправный и полный текст
Сказания, нежели известный по летописям». Наряду с этим По¬
весть «содержит много данных, отражающих легенды и взгляды
уже конца XV — начала XVI вв.».77
Выводы А. Г. Кузьмина позволяют использовать для рекон¬
струкции рязанских событий декабря 1237 г. как летописные, так
и внелетописные источники в относительно полном объеме, что,
безусловно, дает возможность более адекватного их объяснения.
Итак, «в лето 6746 ... придоша иноплеменьници, глаголемии
Татарове, на землю Рязаньскую, множьство бещисла, акы прузи;
и первое пришедше и сташе о Нузле, и взята ю, и сташа станом ту.
И оттоле послаша послы своя, жену чародеицю и два мужа с нею,
къ князем рязаньскымъ, просяче у нихъ десятины во всемь: и в лю-
дехъ, и въ князехъ, и въ конихъ, во всяком десятое. Князи же Ря-
заньстии Гюрги, Инъгворовъ братъ, Олегъ, Романъ Инъгорович,
и Муромьскы и Проньскыи, не въпустячи къ градомъ, выехаша
противу имъ на Воронажь. И рекоша имъ князи: “олна насъ всехъ
не будеть, тоже все то ваше будеть”».78
С некоторыми существенными изменениями приведен этот
фрагмент в Московском своде XV в. Став «на Онузе», «оттоле по¬
слаша послы своя, жену чародеицу и два мужа с нею, ко князем
Резаньским, просяще у них десятины во всем, во князех и в людех
и в конех, десятое в белых, десятое в вороных, десятое в бурых, де¬
сятое в рыжих, десятое в пегих».79 Как видим, здесь «развит» на¬
чальный эпизод.
В то же время Повесть о разорении Рязани Батыем более про¬
странно останавливается на описании деятельности рязанских
князей. «Прииде безбожный царь Батый на Русскую землю со мно¬
жеством вой татарскыми, и ста на реке на Воронеже близ Резанскиа
земли. И приела на Резань к великому князю Юрью Ингоревичю
Резанскому послы безделны, просяща десятины во всем: во князех
и во всяких людех, и во всем. И услыша великий князь Юрьи Ин-
77	Там же. С. 172-179. См. также: Иловайский Д. И. История Рязанского кня¬
жества. М., 1858. С. 126; Лобакова И. А. Проблема соотношения старших редак¬
ций «Повести о разорении Рязани Батыем» // ТОДРЛ.Т.46. 1993; Топоров В.Н.
Святость ц святые в русской духовной культуре. Т. II. М., 1998. С. 211-212.
78	НПЛ.С.74.
79	ПСРЛ. Т. XXV. С. 126.
126

горевич Резанский приход безбожнаго царя Батыя, и вскоре посла
во град Владимер к благоверному к великому князю Георгию Все¬
володовичи) Владимерскому, прося помощи у него на безбожнаго
царя Батыя, или бы сам пошел. Князь великий Георгий Всеволо¬
дович Владимеръской сам не пошел и на помощь не послал, хотя
о собе сам сотворити брань з Батыем. И услыша великий князь
Юрьи Ингоревич Резанский, что несть ему помощи от великаго
князя Георьгия Всеволодовича Владимерьскаго, и вскоре посла по
братью свою по князя Давида Ингоревича Муромского, и по князя
Глеба Ингоревича Коломенского, и по князя Олга Краснаго, и по
Всеволода Проньского, и по прочий князи. И начаша совещевати,
яко нечистиваго подобает утоляти дары».80
Так сложилось в историографии, что исследователи монголо¬
татарского нашествия обычно просто «перешагивали» через мно¬
гие детали этих событий.81 Действительно, на первый взгляд здесь
много непонятного и «сходу» необъяснимого. Видимо, поэтому
историки обращались к ним или фрагментарно, или вообще из¬
бегали каких-либо комментариев. Большинство их преследовало
80	Воинские повести Древней Руси. С. 9.
81	Вместе с тем обращалось пристальное внимание на географические
пункты, исходные для движения монголов на Русь. Мозаичность обозначе¬
ния их в летописях («Онуза», «Онозе», «Нуза», «Нузия», «Нухля», «Узля»), не¬
определенность географического местоположения «Онузы» и «Воронежа»-
«Воронажа», а также неопределенность их атрибутации (река или населенный
пункт) породили достаточно большую литературу по этим вопросам. Специ¬
алисты не пришли к однозначным выводам, и вопрос остается открытым. На
данном этапе наиболее аргументированными являются мнения П.Н.Чермен-
ского, А. Г. Кузьмина и В. П. Загоровского, сводящиеся к тому, что оба топонима
принадлежат Рязанской территории или непосредственно прилегающей к ней
(Черменский П. Н. Два спорных вопроса топонимики древней Рязанщины // Ар¬
хеографический ежегодник за 1959 год. М., 1960. С. 14-15; Кузьмин А. Г. Рязан¬
ское летописание. С. 161-162; Загоровский В.П. О древнем Воронеже и слове
«Воронеж». Воронеж, 1977). Однако не исключается и возможность того, что
«Онуза» и Воронеж располагались западнее — в пределах Черниговской земли.
В этом случае цели монголов, связанные с движением на запад, как основным,
предстают еще более отчетливо. На любопытную деталь указал П.Н. Чермен¬
ский. В 1900 г. у с. Стешки был найден бронзовый идол монгольского происхож¬
дения. Это село расположено на р. Челнавой недалеко от впадения в нее речки
Узовки, которую он отождествляет с «Онузой»-«Нузой» летописей, являющейся
исходной точкой движения монгольских послов (Черменский П. Н. Два спорных
вопроса... С. 15, прим. 16; НарцовА. О бронзовом бурхане, найденном в Козлов¬
ском уезде // Изв. Тамбовской ученой архивной комиссии. Вып. 50.1905. С. 101).
127

цель показать татарское вероломство уже с первых же шагов за¬
хватчиков на Русской земле.82 Сосредоточиваясь на ярких и траги¬
ческих картинах военного противоборства, они лишь иногда огра¬
ничивались некоторыми замечаниями «по поводу». Послы? Но это
же разведчики, соглядатаи. «Чародеица»? Да, в монгольском обще¬
стве женщине отводилась значительная роль, особенно во внешне¬
политических делах.
Все отмеченные объяснения, безусловно, нельзя сбрасывать со
счета. Но не предоставляют ли нам источники возможность по-
иному взглянуть на ситуацию осени-зимы 1237 г., несколько рас¬
ширить рамки привычного «воинствующего» подхода к проблеме
«Русь и монголы»? Попробуем разобраться.
Главное действующее лицо монгольского посольства, прибыв¬
шего в Рязань, безусловно, «жена чародеица». Присутствуют еще
«два мужа» — посла, но они — лишь «с нею». Совсем мимо такой
экзотической детали пройти было невозможно, поэтому ученые
так или иначе ее учитывали. По мнению И. Н. Березина, «монго¬
лы послали вперед для переговоров жену чародейку и двух мужей
с нею, под которою должно уразуметь шаманку, вероятно вызвав¬
шуюся идти добровольно в неприятельскую землю».83 Совсем не¬
лестно характеризует нашу «героиню» Д. И. Иловайский: «Батый
отправил к Рязанским князьям в виде послов какую-то ведьму
с двумя мужами».84 «Женщина в качестве посла, естественно,
могла произвести впечатление “чародеицы”», — пишет А. Г. Кузь¬
мин.85 Итак, ученые заподозрили некоторую неординарность си¬
туации. «Женщина» и «шаманка» — вот два пункта, требующие
пояснений.
Вопрос о религии древних монголов достаточно спорен. Неко¬
торые ее атрибуты позволяли говорить о шаманских верованиях
(Д. Банзаров, Н. И. Веселовский), с чем категорически был не согла¬
82	См., напр.: Греков Б.Д.У Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение.
С. 209-211; БуЬовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси. М.,
1960. С.351-353; Пашуто В.Т. Героическая борьба русского народа... С. 151-
152; Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы... С. 84-87; Черепнин Л. В.
Монголо-татары на Руси... С. 186-187; Гумилев Л.Н. Древняя Русь... С.506; То¬
поров В. Я. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. II. С. 212-215.
83	Березин И.Н. Нашествие Батыя на Россию // ЖМНП. 4.86. Отд. II. 1855.
С. 113.
84	Иловайский Д. И. История Рязанского княжества. С. 127.
85	Кузьмин А. Г. Рязанское летописание. С. 162.
128

сен Л. Н. Гумилев.86 Он полагал, что они исповедовали тибетскую
«черную веру» — бон.87 Однако, несмотря на эти разночтения,
все исследователи соглашались, что главное место в их религии
занимало прорицательство — «credo» монгольской веры.88 Этот
вы-вод подтверждается сообщениями, в частности, католических
миссионеров, побывавших у монголов как раз в середине XIII в.
Так, францисканский монах Плано Карпини среди прочих своих
наблюдений подчеркнул, что «они усиленно предаются гаданиям
вообще... чародействам и волшебствам».89 Прорицательницами-
шаманками у тюрко-монгольских народов могли быть женщины,
что встречалось и в более позднее время.90
Н. И. Веселовский настаивал на исключительности интересую¬
щей нас особы: «Если в стане Батыя находилась шаманка, то надо
допустить, что в глазах его она обладала великой духовной силой
и была способна вести дипломатические переговоры, на которые
женщины обыкновенно не посылаются».91 Вряд ли это так. Жен¬
щины у монголов выступали не только «чародеицами», но нередко
и дипломатами, на что указал, приведя соответствующие примеры
Д. С. Лихачев.92
Итак, совмещение понятий прорицательности и посла в отно¬
шении к слабому полу для монголо-татар не было чем-то необыч¬
ным. Но какова была миссия делегации, посланной Батыем к ря¬
занским князьям? Если подходить формально, то можно сослаться
на летопись, где написано, что послы передали батыево требова¬
ние выплаты десятины. Но зачем тогда пресловутая «жена чаро-
деица»? Наверное, эту обязанность могли бы выполнить и сами
«два мужа»? Думается, дело даже не в указанных Н. И. Веселовским
86	Гумилев Л. Н. Древне-монгольская религия // Докл. отделений и комиссий
Географического общества СССР. Вып.5. Этнография. Л., 1968.
87	Там же. С. 37-38.
88	Там же. С. 33.
89	Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957.
С.31.
90	«Женщины их были колдуньи и гадали обо всем», — писал армянский
историк XIII в. Киракос Гандзакеци (Киракос Гандзакеци. История Армении.
М., 1976. С. 173). — См. также: Банзаров Д. Черная вера. СПб., 1891. С. 45; Тока¬
рев С. А. Религия в истории народов мира. М., 1986. С. 172.
91	Веселовский Н. И. О религии татар по русским летописям // ЖМНП. Но¬
вая серия. 1916. Ч. LXIV. Июль. С. 84.
92	Воинские повести... С.294. — Девушку-посла упоминает калмыцкий на¬
родный эпос «Джангар» (Липец Р. С. Образы батыра... С.62).
129

выдающихся способностях этой безымянной для нас женщины, а
в своеобразном алгоритме поведения людей того времени, кото¬
рый начинал работать при столкновении с противником и его тер¬
риторией.
Исследователи неоднократно отмечали феномен пространства-
территории в представлениях древних народов. Так, относительно
этого элемента мировосприятия тюрков С. Г. Кляшторный писал
следующее. «Этнополитическая картина мира непосредственно
соотнесена с его физической картиной и отражает неразрывную,
предметно-чувственную связь каждого людского сообщества, ор¬
ганизованного по генетическому принципу, с его “собственной
землей”. В этой схеме пространство наделяется эмоциональными
свойствами — оно может быть враждебным или спасительным
в зависимости от того “свое” оно или “чужое”, оно является един¬
ственно пригодным или совершенно непригодным для того или
иного племени; оно непременно определяется этническим терми¬
ном; оно не только сакрализовано, но и определено как племенное
божество».93
Такого рода ситуации были обобщены знаменитым англий¬
ским этнографом Дж. Дж. Фрэзером в его классическом труде
«Золотая ветвь». Их он относит к категории «табу на общение
с иноплеменниками».94 «Вступая в незнакомую страну, дикарь (т. е.
человек традиционного мировоззрения. — Ю.К.) испытывает чув¬
ство, что идет по заколдованной земле, и принимает меры для того,
чтобы охранить себя как от демонов, которые на ней обитают, так
и от магических способностей ее жителей», — таков вывод авто¬
ритетного исследователя.95 Охранительные меры и являются непо¬
средственной функцией жрецов-прорицателей.
Не чуждой этому была и деятельность монгольских «шаманов».
Вильгельм Рубрук, еще один западноевропейский посланец к мон¬
голам, говорит: они «указывают наперед дни счастливые и несчаст¬
93	Кляшторный С. Г. Представления древних тюрков о пространстве
// Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XI
годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР. 4.1. М., 1975. С. 30. — См. также:
Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994. С. 266,
346.
94	Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь. М., 1980. С. 222.
95	Там Же. С. 225. См. также: Токарев С. А. Ранние формы религии. М., 1964.
С. 86-87; Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. С. 548.
130

ливые для производства всех дел, отсюда Татары никогда не соби¬
рают войска и не начинают войны без их решительного слова».96
Ему вторит Киракос Гандзакеци: «Без повеления своих колдунов
и кудесников [татары] не пускались в путь — [делали это] только
с их разрешения».97 Д. Банзаров в специальной работе о «черной
вере» также констатирует, что, имея «неограниченное доверие»
к своим «шаманам», ханы «часто прибегали к ним, желая узнать:
будет ли успех в чем-либо, например в по-ходе».98
Видимо, нечто похожее описанному у Дж. Дж. Фрэзера, В. Ру-
брука, Киракоса Гандзакеци и Д. Банзарова и имело место в конце
1237 г., когда татарское войско подошло к неведомой для них доселе
земле. Обстоятельства для них осложнялись и тем, что эта терри¬
тория была покрыта труднопроходимыми лесами, создававшими
весьма большие неудобства для степняков. Кроме того, меры пред¬
усмотрительности и предосторожности исходили и из предыду¬
щей реальности — убийства послов в 1223 г., о чем, конечно же,
тоже не забывали.
Татары, вступая в неизвестные, чужие, таящие множество опас¬
ностей, земли, безусловно, попытались уберечься от возможных
несчастий. «Жена чародеица и два мужа с нею» вовсе не были «по¬
слами безделными», а скорее наоборот.99 Прежде, чем предстать
96	Путешествия в восточные страны... С. 176.
97	Киракос Гандзакеци. История Армении. С. 173.
98	Банзаров Д. Черная вера. С. 43. — Видимо, «чародейство» у монголов про¬
цветало до хана Узбека. О нем и его деяниях Аз-Захаби говорит так: «Храбрый
герой, красавец наружностью, мусульманин, уничтоживший множество эми¬
ров и волшебников» (цит. по: Закиров С. Дипломатические отношения Золотой
Орды с Египтом (XIII—XIV вв.). М., 1966. С. 74).
99	Такого рода «посольствами» обменивались между собой и ханы-чинги¬
зиды, возглавлявшие улусы-империи. В начале 60-х годов XIII в. произошел
(из-за спора при распределении «причитающегося») конфликт между Берке
и Хулагу. «Тогда Берке послал к Хулавуну послов своих и отправил с ними вол¬
шебников (которые должны были) погубить волшебников Хулавуна. У Хула-
вуна был волшебник, по имени Якша. Они (послы) наделили его подарками,
которые прислал ему Берке, и просили его содействовать им в достижении их
цели. Он сошелся с ними. Хулавун приставил к этим посланникам людей для
прислуживания им и, в том числе, приставил волшебницу из Хатая, по имени
Камша, для извещения его о действиях их (посланников), узнав в чем дело, она
уведомила его (Хулавуна) об этом. Он велел схватить их и засадить в крепость
Телу, а потом, через 15 дней после взятия их, умертвил их, убив также волхва
своего, который прозывался Якшей. Когда до Берке дошло (известие) об уби¬
ении послов и волшебников его, то в нем пробудилась вражда к Хулавуну...»
131

перед Батыем и предсказать приемлемый ход событий, они должны
были расколдовать эту чужую неведомую для них и их сородичей
страну.100
Как же отреагировала на монгольское посольство противопо¬
ложная сторона — рязанцы? «Князи же Рязаньстии, Юрьи Инъгва-
рович и брат его Олегъ, и Муромски и Проньские князи, не пустя-
чи их к городом, выидоша противу их в Воронож».101 Безусловно,
можно говорить об известной рациональной основе поведения ря¬
занских князей. Они поступали так, как и должны были поступить
русские князья — защитники Отечества. Но можно посмотреть на
их действия и под иным углом зрения. Князья тоже испытывали
вполне объяснимый страх перед иноплеменниками, появившими¬
ся, как бы их не ожидали, в какой-то степени неожиданно на рязан¬
ской границе. Страх был обусловлен не только их военной силой,
но и фактором религиозно-этнического свойства. Как подметил
Дж.Дж. Фрэзер, «страх перед чужаками бывает взаимным».102 По¬
этому князья пытались избавиться и от послов с «чародейкой» и от
стоявших наготове грозных татарских полков. Послы были мягко
вытеснены из рязанских пределов в направлении Владимирских
земель: «И оттоле пустиша посол ко Юрью в Володимерь». Но и там
они долго не задержались, поскольку «из Володимеря пустиша
(Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды.
Т. 1. СПб., 1884. С. 189).
100	Любопытная параллель с этим «освоением» Руси прослеживается в связи
с завоеванием монголами Китая. В 1231 г. Угэдэй, разгромив «Китадскую рать»,
осадил китадские города. Но тут он заболел: у него отнялся язык. «В великом
беспокойстве созвали китадских шаманов и приказали им ворожить. Ворож¬
ба показала, что это жестоко неистовствуют духи, владыки Китадских земель
и вод, неистовствуют вследствие захвата их людей и жилищ, а также вследствие
разрушения принадлежащих им городов и деревень». Духи требовали выкупа.
На предложение «золота с серебром или скота и всякого съестного» «было от¬
вечено, что на этих условиях не только не успокоятся, но еще сильнее будут не¬
истовствовать день и ночь». Они требовали «в качестве выкупа родственника
больного». «Торг» закончился без человеческих жертвоприношений: брат Угэ-
дэя Толуй, предложивший себя для этого, остался жив. Но в данном случае нам
важно само восприятие монголами чужой территории, как враждебной посред¬
ством духов, которых надо умилостивить вплоть до принесения человеческой
жертвы (Козин С. А. Сокровенное сказание. М.; Л., 1941. С. 192-193).
101	ПСРЛ. T.XXV. С. 126.
102	Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь. С.225. См. также: Токарев С.А. Ранние
формы религии. С. 88; Порьинев Б. Ф. Социальная психология и история. М.,
1979. С. 101.
132

их послы в Татары в Воронож».103 Благополучное их возвращение
означало, что в целом они исполнили свою функцию — путь был
«очищен» и открыт для остальных, если бы это потребовалось (как
оказалось — потребовалось).
Последняя оговорка не случайна, ибо находившиеся на грани¬
цах русских земель ханы-чингизиды отнюдь не заранее и не сразу
приняли решение о военном вторжении. Вначале были их требова¬
ния дани-десятины. В ответ на это князья попробовали отделаться,
так сказать, малой кровью. Из Владимира послы были «отпущаше
одарены».104 Откупиться, а вернее «отдариться» решили и рязан¬
цы. Как нам уже известно, батыевы послы «просяче» у рязанцев и,
видимо, у владимирцев «десятины во всем: и в людех, и в князех, и
в коних, во всяком десятое».105 Эти «просьбы» прямо перекликают¬
ся с известием Плано Карпини. В разделе своих записок, озаглав¬
ленном «Как они заключают мир с людьми», он пишет: «И вот чего
Татары требуют от них: чтобы они шли с ними в войске против
всякого человека, когда им угодно, и чтобы они давали им десятую
часть от всего, как от людей, так и от имущества».106 Следовательно,
как и в других краях, монголы мирным путем, но подкрепленным
силой, предложили Руси своеобразное «мирное сосуществование»
в рамках даннических отношений и воинской повинности.107
103	ПСРЛ. T.XXV. С. 126.
104	Там же. Т. I. Стб. 468.
105	В Рогожском летописце список дополнен выражением «и в скотех» (Там
же. Т.ХУ.Вып. 1. Стб. 29), в Ермолинской летописи записано — «в конехъ отъ
всякиа шерсти десятый лошади» (Там же. Т. XXIII. СПб., 1910. С. 74); в Симео-
новской и Никоновской вместо «во всяком десятое» читается «въ доспесехъ»
(Там же. Т. XXVIII. С. 55; Т.Х. С. 105).
106	Путешествия в восточные страны ... С.55.
107	В. Н. Татищев полагал, что татарское требование не было столь катего¬
ричным, а ответ князей не исключал мирного разрешения зреющего конфлик¬
та (Татищев В.Н. Собр. соч. в 8 т. Т. Н-Ш. История Российская. ТЛИ. С. 231-
232). — «Согласно монгольским правилам войны, те города, которые подчи¬
нились добровольно получали название “гобалык” — добрый город; монголы
с таких городов взимали умеренную контрибуцию лошадьми для ремонта кава¬
лерии и съестными припасами для “ратников”» (Гумилев Л.Н. Древняя Русь...
С. 507-508 ). — См. также: Хорошкевич А. Л. Изменение форм государственной
эксплуатации на Руси в середине XIII в. // Общее и особенное в развитии фе¬
одализма в России и Молдавии. Проблемы феодальной государственной соб¬
ственности и государственной эксплуатации (ранний и развитой феодализм).
Чтения, посвященные памяти академика Л. В. Черепнина. Тез. докл. и сообщ.
4.1. М., 1988. С. 153-155.
133

Чрезвычайно любопытным представляется подробное пере¬
числение десятины «в коних». Монголы желали не просто десятой
части лошадей, а «десятое в белых, десятое в вороных, десятое в бу¬
рых, десятое в рыжих, десятое в пегих», т. е. делили коней по масти.
В свое время М. И. Иванин объяснял это так. «Для обыкновенного
употребления лошади требуются по статьям; но монголы в требо¬
вании означали масти, вероятно потому, что при многочисленнос¬
ти у них конницы необходимо было отличать разные отряды по
мастям их лошадей. Это полезно было бы как для сбора лошадей
с пастбищ, так и для отличия отрядов во время боя».108 Нам пред¬
ставляется возможным предположить и другую трактовку этого
обстоятельства.
В четком указании мастей нет ничего необыкновенного, ибо, по
данным лингвистов, в тюркских языках насчитывается свыше со¬
рока названий мастей лошади, и такое обилие возникает еще в глу¬
бокой древности.109 И в этом тоже нет ничего удивительного, так
как известно, что конь в мировоззрении и быте кочевников зани¬
мал высокое положение, ценность его была не ниже человеческой
жизни. Вопрос вызывает другое наблюдение. Почему из большого
числа мастей указаны только пять, и именно такие, а не другие?
Оказывается, тоже не случайно. «Число пять в монгольской
традиции, — пишет современная исследовательница монгольской
культуры Н. Л. Жуковская, — входит в ряд устойчивых комбина¬
ций, проявляющих себя в историко-культурном и сакрально-ма¬
гическом контекстах. Прежде всего это “пять цветных” — устой¬
чивый цветочисловой этностереотипный образ». Приводя ряд
примеров монгольской «пентады», она замечает, что, «наверное,
таких пятичленных композиций и их соседей можно отыскать не
мало».110 Полагаем, что один из примеров — перед нами. Магиче¬
ские пять мастей требуемой десятины стоят в одном ряду с магиче¬
скими функциями монгольского посольства. Послы призваны сво¬
им прохождением обезопасить территорию незнакомой страны,
108	Иванин М.И. О военном искусстве... С. 108, прим. 1. См. также: Вернад¬
ский Г. В. Монголы и Русь. С. 118.
109	Ахметъянов Р. Г. Некоторые названия лошадей в татарском языке // Со¬
ветская тюркология. 1975. № 1. С. 70, 71.
110	Жуковская Н.Л. Категории и символика традиционной культуры монго¬
лов. М., 1988. С. 137, 138-139.
134

пять мастей означали безопасность, «очищенность» столь ценной
для степняков получаемой десятины.
Вполне закономерным выглядит и то, что при их перечислении
на первом месте стоит белая масть. Опять же у Л. Н. Жуковской
читаем следующее. «В культуре монголов и монголоязычных на¬
родов в целом белому цвету отведена ... сакральная роль. Он пер¬
вый и главный в палитре, он “мать-цвет”, от него произошли все
остальные цвета. Он олицетворяет собою счастье и благополучие,
чистоту и благородство, честность и добро, почет и высокое поло¬
жение в обществе. Все предметы, окрашенные в белый цвет самым
лучшим красителем — самой природой, заключают в себе вышепе¬
речисленные качества». Отмечается, что высоко ценились живот¬
ные белой масти, среди них особенно кони и верблюды. Широко
известен факт, что со второй половины XVII в. уже монгольские
ханы в знак покорности отправляли китайскому цинскому импе¬
раторскому двору символическую дань «девять белых»: одного бе¬
лого верблюда и восемь белых лошадей.111 Белая масть рязанской
десятины — тоже выражение предполагаемой монголами покор¬
ности. Необходимо подчеркнуть также то, что белый цвет присущ
и шаманистской обрядности и воззрениям.
Остальные четыре масти могли быть связаны как с основопо¬
лагающей цветовой сакральной триадой: белый, черный, красный,
так и с производными от них цветами, примененными к конским
мастям.112
111	Там же. С. 158-160. — В то же время «в системе нравственных ценностей
выплата дани животными сакральной масти на тайном языке восточной дипло¬
матии имела значение особого почтения к сеньорам-маньчжурам со стороны
их вассалов-монголов» (Жуковская Н.Л. Цветочисловые композиции в мон¬
гольской культуре // Историко-этнографические исследования по фольклору.
М., 1994. С. 82).
112	Развивая свои наблюдения Н. Л. Жуковская пишет, что «еще больший
интерес представляют понятия, в которых цвет и число слились в органический
образ, за которым стоит определенное культурно-историческое или мифологи¬
ческое содержание»; это современное понятие она называет «цветочисловыми
композициями». Среди них находится «пять цветных* — «понятие, возникшее
в средние века». В такого рода «цветочисловых композициях число и цвет, вза¬
имно усиливая друг друга, выполняли функцию уже не только организующую
и классификационную (как число), не только эстетическую и эмоционально¬
нравственную (как цвет) — эти черты присущи числу и цвету во всех культу¬
рах — но сочетание их породило мифопоэтические и культурно-исторические
135

Как бы то ни было, рязанские князья отвергли предложенный
Батыем даннический «союз». На совещании принимается решение,
что «нечестиваго подобает утоляти дары».113 Далее в цитируемой
«Повести о разорении Рязани Батыем» следуют сведения, не встре¬
чающиеся в летописях и существенно дополняющие их.
«И посла сына своего (рязанский князь Юрий. — Ю.К.) князя
Федора Юрьевича Резаньскаго к безбожному царю Батыю з дары
и молением великим, чтобы не воевал Резанския земли. И князь
Федор Юрьевич прииде на реку на Воронеж к царю Батыю, и при-
несе ему дары и моли царя, чтобы не воевал Резанския земли. Без¬
божный царь Батый лстив бо и немилосерд, прия дары, и охабися
лестию не воевати Резанския земли. И яряся-хваляся воевати Рус¬
скую землю».114 Следовательно, татары приняли дары и пообеща¬
ли, правда, согласно версии автора «Повести», писавшего ее уже
после разгрома Рязани, притворно не идти войной на Рязанскую
землю, но пойти на Русскую землю, под которой, видимо, понима¬
лась Южная Русь. Более того, по одной из летописей татары даже
устроили пир в честь прибытия рязанского посольства: «...и начат
князей руских потехами утешати».115 И вот тут обнаружилось, что
привезенных даров недостаточно. Батый «нача просити у рязань-
ских князей дщерей или сестер собе на ложе».116
Такого рода ситуации довольно часто встречаются в фольклоре
различных народов. Исследователи называют их «мотивом сватов¬
ства». Но данная «просьба»-«сватовство» вполне отражала реаль¬
ную действительность и, с точки зрения монголов, ничего предосу¬
дительного не содержала. Во-первых, татары были многоженцами:
«Жен же каждый имеет столько, сколько может содержать: иной
образы, характерные только для данного культурного ареала и отражающие
историческую специфику только этой культуры» (Там же. С. 77-78, 80, 84).
113	Воинские повести Древней Руси. С. 9.
114	Там же. С. 9-10.
115	ПСРЛ. T.XXXI. М., 1968. С. 68.
116	Воинские повести... С. 10. — Схожая ситуация возникла при осаде мон¬
голами армянской крепости Кайен. «Вокруг крепости у подножия ее были всю¬
ду подкопаны стены; к Авагу (шихан-князь. — Ю. К.) посылали посольства [с
предложением] покориться и без страха служить им. Посылали много раз и го¬
ворили одно и то же. А тот, желая смягчить их, отдал им дочь свою и много
сокровищ, надеясь, что они ослабят осаду. Но они, приняв посланное, с еще
большей строгостью требовали его [покорности]» (Киракос Гандзакеци. Исто¬
рия Армении. С. 164).
136

сто, иной пятьдесят, иной десять, иной больше, иной меньше...».117
Первые цифры здесь явно завышены, поскольку «много старших
жен и наложниц» самого Бату-хана118 исчислялись 26 женами.119
Во-вторых, требование победителями женщин покоренной страны
также было обычным делом. Те же информаторы сообщают, что
если хан «просит дочь девицу или сестру ... дают ему без всякого
противоречия».120 В исторической действительности тюрков, как и
в эпосе, ее отражающем, женщины занимают одно из первых мест
среди добычи.121 Монгольские источники неоднократно напоми¬
нают об обязанностях кочевников-воинов доставлять ханам «пре-
красноланитных дев и жен, прекрасных статей меринов».122 Таким
образом, не получив добрых коней, Батый в полном соответствии
со степными законами решил восполнить этот недостаток «пре¬
красными девами» рязанцев. Более того, в требовании «дщерей
или сестер» проглядывается стремление к породнению, что высоко
ценилось у монголов, как знак дружественных, мирных отноше¬
ний.123 Кстати, породнение станет одной из норм взаимоотноше¬
ний русских князей и монгольских ханов впоследствии.
Но и на этом «просьбы» разохотившегося хана не закончились.
«Некий от велмож резанских» завистник намекнул хану, что Федор
«имеет у собе княгиню от царьска рода, и лепотою-телом красна бе
зело. Царь Батый лукав есть и немилостив в неверии своем, порева-
ем в похоти плоти своея, и рече князю Федору Юрьевичу: “Дай мне,
княже, видети жены твоей красоту”».124 Так, первоначальный «мо¬
тив сватовства» переходит и подменяется «мотивом блуда», если
следовать христианским нормам.125 Именно в соответствии с ними
и ответил «благоверный» князь Федор. «Посмеяся», он «рече царю»:
117	Путешествия в восточные страны... С.26. — См. также: Вернадский Г.В.
Монголы и Русь. С. 21-22.
118	Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т.Н. М., 1960. С. 72.
119	Путешествия в восточные страны... С.92.
120	Там же. С. 45.
121	Липец Р. С. 1) «Завоеванная женщина» в тюрко-монгольском эпосе
// Фольклор и историческая этнография. М., 1983; 2) Образы батыра... С. 106—
107.
122	Козин С. А. Сокровенное сказание. С. 137.
123	Жуковская Н.Л. Категории и символика... С. 161.
124	Воинские повести... С. 10.
125	Ср.: Рязанские князья в отличие от Батыя «плоти угодие не творяще, со-
блюдающи тело свое по браце греху непричасно» (Воинские повести... С. 18).
137

«Не полезно бо есть нам християном тобе, нечестивому царю, во-
дити жены своя на блуд».126 Вместе с тем и это, безусловно, непри¬
емлемое и оскорбившее Федора Юрьевича требование для татар
тоже было обычаем, закрепленным со времен Чингис-хана. Одно
из его поучений гласило: «[Величайшее] наслаждение и удоволь¬
ствие для мужа состоит в том, чтобы ... заставить его (противни¬
ка. — Ю.К.) замужних женщин рыдать и обливаться слезами ...
[в том, чтобы] превратить животы его прекрасноликих супруг
в ночное платье для сна и подстилку, смотреть на их розоцвет¬
ные ланиты и целовать их, а их сладкие губы цвета грудной ягоды
сосать».127
Однако рассматриваемый эпизод содержит не только противо¬
борство двух нравственных начал. Продолжение гордого ответа
князя Федора вводит нас и в иную сферу архаических отношений.
«Аще нас преодолееши, то и женами нашими владети начнеши», —
произнес он.128 Напомним, что почти такими же словами ответили
рязанские князья на домогательства десятины — «коли нас не бу¬
дет, то все ваше будет».
126	Воинские повести... С. 10. — Ср.: «Бе же Володимеръ побеженъ похотью
женьскою, и быша ему водимыя ... И бе несытъ блуда, приводя к собе мужьски
жены и девице растьляя». Причем, этому пассажу предшествует мотив сватов¬
ства-завоевания Рогнеды Владимиром (ПВЛ. С. 56-57).
127	Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т. I. Кн. 2. С. 265. — «Такое понимание
счастья, — комментирует Н. Л. Жуковская, — вероятно, разделялось не только
главой государства, его ближайшим окружением — нойонами, военачальника¬
ми и т. д., но и большинством воинов монгольской армии, участников захватни¬
ческих походов XIII в.» (ЖуковскаяН.Л. Категории и символика... С.87). — Не¬
понятным и неприемлемым для русских был и другой обычай монголов — всту¬
пать в брак с вдовами умерших родственников. Так, известно, что хан Узбек был
женат на вдове своего отца (Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся
к истории Золотой Орды. Т. 1. С. 516 ). Плано Карпини красочно рассказывает
о «брачном» принуждении, которому подвергся прибывший в ордынскую став¬
ку младший брат черниговского князя Андрея, убитого за «увод» татарских ко¬
ней. «Бату сказал отроку, чтобы он взял себе в жены жену ... родного брата сво¬
его, а женщине приказал поять его в мужья согласно обычаю Татар. Тот сказал
в ответ, что лучше желает быть убитым, чем поступать вопреки закону. А Бату
тем не менее передал ее ему, хотя оба отказывались, насколько могли, их обоих
повели на ложе, и плачущего и кричащего отрока положили на нее и принудили
их одинаково совокупиться сочетанием не условным, а полным» (Путешествия
в восточные страны. С. 29-30).
128	Воинские повести... С. 10.
138

«Пря» между монголами и «удалцами и резвецами резански-
ми» указывает на еще один мотив древних взаимоотношений на¬
родов, когда в начале «дипломатическое» противостояние при¬
обретает характер прямого военного противоборства: кто кого
«приодолеет», тот все и возьмет — и имущество, и женщин, вклю¬
чая жен.129 В старые годы конфликт между недоговорившимися
сторонами решался поединком военных предводителей. Повесть
временных лет под 1022 г. подробно и красочно рассказала о та¬
ком выяснении отношений между тмутараканским князем Мстис¬
лавом и касожским — Редедей. «Да аще одолееши ты, то возмеши
именье мое, и жену мою, и дети мое, и землю мою. Аще ли азъ
одолею, то взъму твое все», — предложил вождь касогов. В руко¬
пашной схватке победил Мстислав. «И шедъ в землю его, взя все
именье его, и жену его и дети его, и дань възложи на касогы».130
129	Гадло А. В. Поединок Мстислава с Редедей, его политический фон и исто¬
рические последствия // Проблемы археологии и этнографии северного Кав¬
каза. Краснодар, 1988; Фроянов И. Я. 1) Мятежный Новгород. Очерки истории
государственности, социальной и политической борьбы конца IX — начала
XIII столетия. СПб., 1992. С. 104 и сл.; 2) Древняя Русь. Опыт исследования
истории социальной и политической борьбы. М.; СПб., 1995. С. 57. — Кстати,
и в тюркско-монгольском эпосе «овладение женами и дочерьми побежденных
служит стремлению закрепить свою победу» (Липец Р. С. «Завоеванная женщи¬
на»... С. 48).
130	ПВЛ. С. 99. — Летописи донесли до нас схожую ситуацию и из более
позднего времени. Печально знаменитый на Руси ханский посол Чол-хан пе¬
ред походом на Тверь в 1327 г. произнес такие слова: «Аще ми велиши, аз идоу
в Роусь и разорю христианство, а князя их избию, а княгини и дети к тебе
приведу» (ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 43). — О тверских событиях подробнее
см. с. 323-328 настоящей работы. Здесь же необходимо отметить следующее.
Исследователями отмечалось, что автор рязанского цикла Повестей о Нико¬
ле Зарайском (частью которого является Повесть о разорении Рязани Баты¬
ем) знал древнейший русский летописный свод — Повесть временных лет
и использовал сюжет о крещении Владимира (см., напр.: Водовозов Н. В. По¬
весть о разорении Рязани Батыем // Учен. зап. МГПИ им. Потемкина. Кн. 48.
Каф. русской литературы. Вып. 5. 1955. С. 26). Параллели между повестями,
как мы видели, есть и другие. Такое близкое текстологическое соответствие
сюжетов ПВЛ и Повести подводит к признанию того, что автор Повести во
многом просто «скалькировал» соответствующие тексты ПВЛ. Следователь¬
но, текст Повести не оригинален и не соответствует историческим событиям
(исследователи отмечают и его фольклорность). Но сказать так было бы, пред¬
ставляется, не совсем оправданно. Монголы Батыева времени еще язычники,
подчиняющиеся языческому мировоззрению и осуществляющие его в мире
139

В несколько измененном — ультимативном — варианте это же
предлагалось и рязанским князьям. Только на этот раз все полу¬
чилось не в пользу Руси. Федор Юрьевич по повелению Бату-хана
был убит, с ним вместе погибли «и инех князей, нарочитых людей
воиньских», т. е. все посольство. Узнав о трагической смерти мужа,
«благоверная княгиня Еупраксея» вместе с сыном «ринуся из пре-
высокаго храма своего ... и заразися до смерти».131 Татары «росули-
ся» по Рязанской земле, а затем огненным смерчем прошли по всей
Северо-Восточной Руси. Но именно рассмотренные нами события
конца 1237 г., а не заранее принятое решение подвигнули татар на
трудную для них — кочевников-степняков — экспедицию в лесную
Русь.
И вместе с тем в том, что произошло зимой 1237-1238 гг., от¬
нюдь не было «замешано какое-то трагическое недоразумение».132
Нет, практически все нюансы событий могут быть, как мы попы¬
тались показать, объяснены. Но при этом необходимо, безусловно,
учитывать этнопсихологическую подоплеку по возможности каж¬
дого соприкосновения сторон, отраженного дошедшими до нас ис¬
точниками.
Героическое сопротивление рязанцев, не позволившее монго¬
лам пополнить запасы и ресурсы для похода на запад, как бы ав¬
томатически повлекло их вторжение в северо-восточные русские
земли. Спонтанное, вызванное, как отметил Л. Н. Гумилев, сопро¬
тивлением русских земель их движение туда объясняет и их даль¬
нейшую непоследовательность, своеобразное отступление.
Итак, монголы не дошли до Новгорода (возможно осознав, что
это тупик), резко повернули на юг и, таким образом, сделав огром¬
ный крюк, по сути возвратились на тот плацдарм, с которого они
начали в конце 1237 г. поход на Русь.133
реальном. Поэтому ничего необычного в их поведении нет. При столкнове¬
нии с противником, его территорией они ведут себя сообразно присущим им
представлениям и поведению. Таким образом, текстологические соответствия
могли быть чисто формального свойства, что не опровергало имевших место
действительных событий.
131	Воинские повести... С. 10.
132	Урбанаева И. С. Монгольский мир... С. 45.
133	См.; Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы... С.71 (карта), 111,
115 (карта). Л. Н. Гумилев, говоря о «большом набеге Батыя на Русь» (Гуми¬
лев Л.Н. Древняя Русь... С.533), прав в отношении ее северных территорий.
140

Лишь в 1239 г. разработанный на курултае 1235 г. план стал пре¬
творяться в действительности. В 1239-1241 гг. монголы, теперь уже
никуда не сворачивая, прошли по южнорусским землям.134
Однако по принятым в отечественной историографии представ¬
лениям ранней весной 1238 г. — после разгрома Северо-Восточной
Руси — монголы предприняли масштабный поход на Новгород,
о последствиях которого, в случае его удачи, можно догадываться.
Многие поколения отечественных историков более всего в дан¬
ном контексте интересовал вопрос: почему монгольские отряды не
дошли тогда до волховской столицы — богатейшего русского горо¬
да того времени?
Но здесь возможно задать другой вопрос — а был ли монголь¬
ский поход на Новгород?
Начиная с В. Н. Татищева, основным объяснением стали объек¬
тивные обстоятельства — природные и климатические условия, не
способствовавшие, безусловно, их продвижению к Новгороду.135
При взгляде на передвижение отрядов Бату-хана действительно складывается
такое впечатление. Вместе с тем этого не скажешь об их движении по южнорус¬
скому лесостепному и степному коридору — оно было явно целенаправленным
на запад.
134	Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы... С. 112-129. — О судьбах
Южной Руси во второй половине XIII в. см.: Грушевский М. С. Очерк истории
Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV столетия. Киев, 1891. С. 421-
465. (Критикуя М. С. Грушевского (а также В. Б. Антоновича) — «историков бур¬
жуазно-националистического толка» за недооценку последствий нашествия Ба-
ту-хана на южнорусские земли, П.П.Толочко зачислил первого в исторические
союзники монгольского предводителя. «Грушевский оказался в роли защитника
завоевательной политики Батыя», — писал он. В целом же «концепция Антоно¬
вича-Грушевского о роли нашествия в истории Древней Руси, и тогда не раз¬
делявшаяся большинством историков, при современном уровне исторической
науки не выдерживает сколько-нибудь серьезной критики» (Толочко П. П. Древ¬
няя Русь. Очерки социально-политической истории. Киев, 1987. С. 165-166);
Довженок В. О. Среднее Поднепровье после татаро-монгольского нашествия
// Древняя Русь и славяне. М., 1978; Беляева С. А. Южнорусские земли во второй
половине XIII-XIV вв. Киев, 1982; Ивакин Г.Ю. Киев в XIII-XIV веках. Киев,
1982; Горский А. А. Русские земли в XIII-XIV веках. Пути политического раз¬
вития. М., 1996.
135	Об основных мнениях см.: Янин В. Л. К хронологии и топографии ор¬
дынского похода на Новгород в 1238 г. // Исследования по истории и истори¬
ографии феодализма. К 100-летию со дня рождения академика Б. Д. Грекова. М.,
1982. С. 146-148.
141

Новейшим историком, обратившимся к этой теме, стал
В. Л. Янин. Он сосредоточился в основном на ее географиче¬
ских и топографических аспектах: по какому пути шли монголы
из Торжка и где они остановились? Исследователь нашел убеди¬
тельные ответы на эти вопросы. Детально рассмотрев путь монго-
ло-татар от Торжка, Игнач Крест, до которого они дошли, В. Л. Янин
локализует в районе Яжелбиц (между деревнями Великий Двор
и Поломять).136
Другие же аспекты событий В. Л. Янин анализировал не столь
подробно. Он говорит о «неудавшемся ордынском походе на
Новгород», правда, вследствие «героизма защитников маленько¬
го Торжка»,137 а также замечает: «Не исключено... что к Игначу
Кресту двинулся не разведывательный отряд, а основные силы
Батыя».138
Рассматривая мнения историков, невольно напрашивается вы¬
вод о некоторой заданности событийной картины имевшей место
на исходе зимы 1238 г. Создается впечатление, что у историков нет
никакого сомнения в том, что во-первых, поход на Новгород был
у монголов также запланирован, как и несколькими месяцами ра¬
нее они обязательно должны были штурмовать другие северные
русские города и, во-вторых, что в 100 верстах от Новгорода в ме¬
стечке Игнач-крест остановился со своими несметными полчища¬
ми именно Бату-хан.
Конечно, зимой 1238 г. были опасения похода монголо-татар
на Новгород, общий страх перед возможным нашествием у новго¬
родцев, понятно, присутствовал. Это состояние отразилось в лето¬
писях. Вот свидетельство Новгородской I летописи, связывающее
судьбу Торжка со своей «метрополией»: «.. .изнемогошася людье въ
граде (Торжке. — Ю. К), а из Новагорода имъ не бы помочи, но уже
кто же собе сталъ бе в недоумении и страсе; и тако погании взяша
градъ...»139
136	Там же. С. 155-156.
137	Там, же. С. 146, 158.
138	Там же. С. 156.
139	НПЛ. С. 76, 288; ПСРЛ. T.IV. Ч. 1. М., 2000. С. 221. - Также по Никонов¬
ской летописи: «изъ Новаграда не бысть имъ помощи, занеже бо тогда кождо
142

Однако больше внимания летописи уделяют не возможным
приготовлениям новгородцев к осаде, а деятельности монголо-та-
тар по взятии Торжка. «Тогда же ганяшася оканьнии безбожници
от Торжку Серегерьскымъ путемъ оли и до Игнача Креста, а все
люди секуще акы траву, за 100 верстъ до Новагорода (“не дошед”
добавляет Комиссионный список. — Ю. К.)».140
Здесь возникают вопросы. Во-первых, можно ли говорить о по¬
ходе в направлении Новгорода основного монгольского войска?
Во-вторых, что произошло у Игнач Креста? Каковы масштабы во¬
енного столкновения, произошедшего у Игнач Креста (если оно
имело место)?
Полчищ, возглавляемых самим Батыем, у Игнача Креста никог¬
да не было. В. В. Каргалов, один из немногих историков отмечаю¬
щих это обстоятельство, пишет: «...Можно с достаточным осно¬
ванием предположить, что по направлению к Новгороду двигался
лишь отдельный отряд татарской конницы, и его бросок не имел
целью взятия города: это было простое преследование разбитого
неприятеля, обычное для тактики монголо-татар... Он, конечно,
и не имел намерения штурмовать многолюдный и сильный Новго¬
род, успевший приготовиться к обороне...».141
о себе печашеся, и на всехъ страхъ и трепетъ бысть, и вси въ недоумении быша
и въ неустроении, и тако взяша Татарове градъ Торжекъ» (ПСРЛ. Т.Х. С. 111—
112). — Исходя из такого вполне объяснимого состояния новгородцев, вряд ли
корректно полагать, что «Батый должен был опасаться сильных контрударов
со стороны новгородцев» (Ильин С.Н. Селигерский путь Батыя к Новгороду
в 1238 г. // Исторический журнал. 1944. № 4. С. 100. См. также: Попов А. И. «Гна-
шася до Игнача Креста...» // Наука и жизнь. 1968. № 11. С.92).
140	НПЛ. С.76, 288-289; ПСРЛ. T.IV.4.1. С.221. — И в псковских летопи¬
сях, в целом не акцентирующих внимание на «татарских делах», есть сообщения
о походе к Игначу Кресту. По Псковской 1-й летописи: «Прииде царь Батыии
ратию и силою Татарьскою на землю Рускую, и плениша грады многи, и идоша
и до Игнаца хреста, и ту возвратишася» (ПСРЛ. Т. V. Вып. 1. М., 2003. С. 12). По
Псковской 3-й летописи: «Прииде царь Батый ратью И с силою татарскою [на]
землю Роускоу, [и] пойма грады, и идоша и до Игнаца [крест]а, и тоу въспяти-
шася» (ПСРЛ. Т. V. Вып. 2. М., 2000. С. 80).
141	Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы... С. 107-108. — См. также:
Иванин М. И. О военном искусстве... С. 114.
143

Но объяснение ситуации у В. В. Каргалова традиционно: «У Ба¬
тыя в начале марта попросту не оказалось под Торжком достаточ¬
ных сил», «для такого похода требовались объединенные монголо¬
татарские силы, а они к началу марта были разбросаны по огром¬
ной русской равнине, ослаблены боями и обременены добычей».142
Но, думается, эти наблюдения лишь подтверждают нашу вер¬
сию об отсутствии у монголов каких-либо планов покорения Се¬
верной Руси. Их поход был спонтанным и Новгород в их намере¬
ния не входил.143
Почему же, как замечено Новгородской IV летописью, «воспя-
тишася оу Игнача Креста» монголы?144
По В. В. Каргалову, «татарский отряд, преследовавший отсту¬
павших защитников Торжка... просто закончил преследование
и вернулся к главным силам».145 В 60-х годах. XX в. версию круп¬
ного военного столкновения на берегу Глухого озера (располо¬
женного между деревнями Великий Двор и Поломять) предложил
И.И.Яроменок. Он исходил, во-первых, из самого термина «вос-
пятишася», означившего, по его мнению, какую-то битву («бой»);
а во-вторых, из существования по местному преданию в окрестно¬
стях деревни Поломять двух древних кладбищ — «татарского» (му¬
сульманского) и славянского.146 «Таким образом, — подводит итог
своим наблюдениям И.И.Яроменок, — в районе “Игнача Креста”
монголы, видимо, не просто остановились и “вспятились”, а были
остановлены и прогнаны новгородцами».147
Обе версии представляются нам не безосновательными. Вполне
можно передположить, что у Игнача Креста побывали не основ¬
ные силы монголов, а лишь отряд, преследовавший отступавших
защитников Торжка. Если же было сражение, то, скорее всего, ло¬
кальное. После чего татарский отряд возвратился к основным си¬
лам, начавшим уже движение в степи.
142	Каргалов В.В. 1) Внешнеполитические факторы ... С. 108. 2) Монголо¬
татарское нашествие на Русь. М., 1966. С. 62.
143	См. близкие к этому рассуждения В. В. Каргалова (Каргалов В. В. Внешне¬
политические факторы... С. 108).
144	ПСРЛ. T.IV.4.1. С. 221. - См. также: ПСРЛ. Т. У.Вып.2. С. 80.
145	Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы... С. 107.
146	ЯроМенок И. И. О битве новгородцев с татаро-монгольскими войсками
у «Игнача Креста» // ИСССР. 1962. № 5. С. 252-253.
147	Там же. С. 253.
144

Однако, мы полагаем, этими объяснениями исчерпываются
не все проблемы новгородского похода монголов. За дискуссией
о бесспорно важных аспектах (путей похода, сил обеих сторон,
природных факторах и проч.) несколько в стороне оставались при¬
чины, не позволившие монголо-татарам пойти на Новгород, из¬
ложенные самим летописцем. Согласно Новгородской I летописи
старшего извода «Новъгородъ же заступи богъ и святая великая
и зборная апо-стольская церкы святая Софья и святыи Кюрилъ
и святыхъ правоверныхъ архиепископъ молитва и благоверных
князии и преподобьныхъ черноризець иереискаго сбора».148 Нов¬
городская I летопись младшего извода к «Кирилу» добавляет дру¬
гого «святаго преподобнаго святителя» — «Афанасея».149
По Новгородской IV летописи «Новгородъ же паки заступи
милосердый Богъ и святыи великии отець Кирилъ, архиепископъ
Александрийский, и святых правоверных молитв архиепископъ
Новгородских и благоверныхъ князей Роускихъ и преподобныхъ
черноризець иереискаго сбора; а они безбожнии воспятишася оу
Игнача креста прогна[н]и святымъ Кириломъ».150
Н.В.Мятлев, объяснял летописные версии следующим обра¬
зом: «...Очевидно отступление татар и спасение Великого Новго¬
рода было столь неожиданно, что современники могли приписать
его лишь Божественному промыслу и заступничеству Святого,
которого праздновала церковь в день радостного события, и это
обстоятельство с некоторою точностью датирует день начала от¬
ступления татар из Новгородской области — 18, 21 и 29 марта, ибо
в эти числа церковь наша празднует память Св. Кирилла».151
Для В. Л. Янина «при чтении этого (летописного. — Ю. К.) текста
возникает неизбежный вопрос, почему избавление Новгорода от
военной опасности 1238 г. связывается в сознании летописца с не¬
бесным заступничеством именно святого Кирилла и какой из свя¬
тых Кириллов имеется здесь в виду».152 Ученый полагает, что эта
148	НПЛ. С. 76.
149	Там же. С 289.
150	ПСРЛ. T.IV.4.1. С. 221, 474. По Никоновской летописи: «заступи бо его
Господь Богъ и пречистыа Богородица отъ поганыхъ Агарянъ» (ПСРЛ. Т.Х.
С. 111-112).
151	Мятлев Н. В. Игнач Крест и Селигерский путь // Труды XV археологиче¬
ского съезда в Новгороде, 1911. Т. 1. М., 1914. С. 335.
152	Янин В. Л. К хронологии и топографии ордынского похода на Новгород
в 1238 г. С. 150.
145

связь появляется на рубеже XIV-XV вв., когда культ святых Афа¬
насия и Кирилла Александрийских, празднуемых 18 января, стано¬
вится популярным в Новгороде. Однако не их заступничество за¬
фиксировано в летописях. «В святцах, — пишет В. Л. Янин, — от¬
мечен еще один значительный Кириллов день — поминовение
святого Кирилла, архиепископа иерусалимского, 18 марта.153 Эта
дата, несомненно, разъясняет смысл летописного заступничества
святого Кирилла за Новгород: отступление монголо-татар от Игна-
ча Креста произошло, надо полагать, 18 марта, спустя 13 дней после
падения Торжка, или же — что вернее — в этот день в Новгороде
было получено сообщение о прекращении опасности и отслужены
по этому случаю молебны святому Кириллу».154
Как видим, и Н.В.Мятлев, и В. Л. Янин все объясняют сугубо
с прагматических позиций. Вместе с тем, вмешательство боже¬
ственных сил (самого Творца, святой Софии, Кирилла и других
святых православной церкви)155 свидетельствует о каких-то неве¬
домых и самим этим силам причинах божественного происхожде-
153	Дни празднования памяти св. Кирилла 21 и 29 марта В. Л. Яниным
отвергаются (Там же. С. 150, прим. 22).
154	Янин В. Л. К хронологии и топографии ордынского похода на Новгород
в 1238 г. С. 150-151. — Упоминание в новгородских летописях святого Кирилла
приводит нас к еще одному неожиданному и важному дополнительному аргу¬
менту о месте остановки татарского отряда именно у Игнача Креста невдалеке
от реки Поломети. Дело в том, что жители деревни Поломять до сих пор каждый
год в конце июля отмечают общедеревенский праздник, называемый ими «Ки-
рики». Отмечается он с размахом. На него приезжают все, кто может приехать
из уроженцев этой деревни. Если учесть, что имя Кирилл может трансформи¬
роваться в Кирик (Русские имена в исторических лицах, церковных и народных
праздниках, пословицах и приметах. М.; Париж, 2002. С. 216), то становится
ясно, что празднество «Кирики» непосредственным образом может быть связа¬
но с заступничеством Кирилла.
155	155 В ряде средневековых текстов среди новгородских заступников на¬
зывается архангел Михаил. Так, по одному из списков Новгородской IV лето¬
писи «токмо ублюде Господь Богъ и архангелъ Михаилъ и преподобный Ки-
рилъ архиепископъ Александрскыи Великого Новагорода...» (ПСРЛ. T.IV.4.1.
С. 474). В Хронографе 1512 г. в статье «О шествии Батыа в Новгородскую землю»
говорится про Новгород, что «заступи его Бог и святаа Богородица. Глаголют
же, яко виде Михаила-архангела, стояща со оружием и возбраняюща ему (Ба¬
тыю. — Ю.К.)» (ПСРЛ. Т.ХХП. 4.1. СПб., 1911. С.399). Такая версия отразилась
в Волоколамском патерике (Древнерусские патерики. М., 1999. С. 82), где и была
продолжена, соединенная с походом Батыя на Киев: «он же поиде на литовь-
скыя грады и прииде къ Киеву, и виде у каменыя церкви надъ дверьми написанъ
великый Михаилъ-архаангелъ, и глагола княземъ своимъ, показуя перъстомъ:
146

ни я не появления монголов под стенами волховской столицы. Ле¬
тописец то ли не знал, то ли просто не мог поведать об этом и огра¬
ничился лишь констатацией факта.
А можем ли мы сказать что-либо по этому поводу? Попробуем
предположить, что и в действиях «агарян» тоже можно увидеть бо¬
жественное провидение, вмешательство божеств, но только их —
монгольских.
Думается, что наряду с прагматическими причинами столь нео¬
жиданного отхода монголо-татар не последнее место должны зани¬
мать причины иррационального свойства, уже отмеченные нами:
чужая территория, заселенная духами, не расколдованная. Таковой
новгородская земля оставалась для монголов до конца 50-х годов
XIII в. В этом же скрывается расшифровка событий 1257-1259 гг.,
когда монголы, казалось бы уже прочно утвердившиеся в русских
землях, прибывают в Новгород с посольством, в составе которого
находятся «бабы чародеицы».156 Таким образом, более поздние со¬
бытия — 50-х годов — одновременно подтверждают нашу версию
и о причинах несостоявшегося похода на Новгород в 1238 г.157 Иные
версии о причинах отступления монголов не доходя 100 верст до
города: распутица, бескормица и проч., должны быть, по крайней
мере, дополнены.
В целом же, рассмотрев вопрос о новгородском походе монголо-
татар, мы приходим к выводу, что до реальной угрозы Новгороду
в 1238 г. дело не дошло. Если поход на волховскую столицу мон¬
“Сей ми взъбрани поити на Великий Новъгородъ”» (Древнерусские патерики.
С. 82).
156	См. с. 167-169 настоящей работы.
157	Почему же монгольские «шаманы» не совершили свои ритуалы в 1238 г.,
как сделали это в Рязанской и Владимирской землях несколькими месяцами ра¬
нее? Ответить на этот вопрос возможно разве что художественным путем, как
это прозорливо сделал писатель Василий Ян. В широко известном многим поко¬
лениям романе «Батый» он описал следующую ситуацию, сложившуюся, по его
мнению, под Новгородом. Узнав о недобрых предзнаменованиях (гибели в бо¬
лоте шаманки и любимого коня Субэдэя- багатура) Батый, отменяя дальнейшее
продвижение на Новгород, говорит слова, которые,вполне могли быть произ¬
несены в реальности: «До сих пор не было ничего, что могло бы удержать меня.
Мое войско прошло через пустыни, переплыло многоводный Итиль и другие
большие реки. Теперь урусутские злые мангусы (духи. — Ю. К.) хотят погубить
всех моих воинов, когда реки разольются и обратят дороги в озера. Я поворачи¬
ваю назад. Мы едем отдыхать в Кипчакские степи».
147

гольскими предводителями и обдумывался, то попыток его реали¬
зации по существу не было.
Апофеозом продвижения монголов на запад стало взятие в де¬
кабре 1240 г. «мати градом Русским» — Киева. Вместе с тем надо
отметить и то, что до кровавого штурма города Батый, как и пре¬
жде (Рязань, Владимир), пытался решить дело мирным дипломати¬
ческим путем. Еще в 1238 г. сюда был направлен царевич-чингизид
Менгу-хан (будущий великий хан). Ипатьевская летопись сообща¬
ет, что он «пришедшоу сглядать град Кыева, ставшоу же емоу на
оной стране [Днепра] во градъка Песочного, видив град оудиви-
ся красоте его и величествоу его, приела послы свои к Михаилоу
и ко гражаном, хотя е прельстити и не послоушаша его».158 Следо¬
вательно, переговоры закончились безрезультатно. В конце 1240 г.
сюда «в силе тяжьце, многом множьством силы своей» подошел
вместе с другими царевичами и «воеводами» Бату-хан. «И окроужи
град, и остолпи си Татарьская и бысть град во обьдержаньи велице;
и бе Батый оу города, и троци его обьседахоу град и не бе слышати
от гласа, скрипания телегъ его, множества ревения вельблудъ его
и рьжания, от гласа стадъ конь его, и бе исполнена земля Роуская
ратных...» Взяв Киев, монголы ушли в русские юго-западные зем¬
ли и далее в Западную Европу.159
А как обстояли дела в Северо-Восточной Руси? Ход событий
здесь хорошо известен. Поодиночке русские князья не смогли
противостоять, как считают историки, лучшей армии того време¬
ни. Многие северо-восточные города пали, другие города не стали
обороняться и, по всей видимости, не подверглись разорению, а до
некоторых северных городов татары не дошли.160 Нет необходимо¬
158	ПСРЛ.Т.Н. Стб. 782.
159	Там же. Стб. 784-785.
160	Судьба конкретных северо-восточных городов не вполне ясна. Это исхо¬
дит, в частности, из не совсем четких формулировок летописца. Что он подраз¬
умевал под тем, что монголы «идоша», «плениша», «взяша» тот или иной город?
Археологические раскопки тоже не дают оснований для абсолютных заключе¬
ний о состоянии городов во время нашествия (яркий пример этого — опро¬
вержение В. А. Кучкиным вывода М. В. Седовой о захвате монголами Ярополча
в 1239 г. (Кучкин В. А. Города Северо-Восточной Руси в XIII-XV веках (Число
и политико-географическое размещение) // ИСССР. 1990. № 6. С. 82, прим. 7)).
Поэтому у Историков нет единого мнения о том, что произошло не только с не¬
большими, но и с крупными городами Северо-Восточной Руси. Одно ясно, что
наряду с сильно пострадавшими городами ряд городов избежал вооруженно¬
го взятия (Насонов А.Н. Монголы и Русь. М.; Л., 1940. С. 36-37; Каргапов В. В.
148

сти преуменьшать трагедию Руси и русского народа, но нет основа¬
ний и преувеличивать последствия ее.161
Вслед за эмоциональным рассказом летописца о постигшей беде
следует четкое перечисление оставшихся в живых представителей
дома Рюриковичей, которые уже в том же 1238 г. рассаживаются
по городам. «Пришед седе на столи в Володимери» Ярослав Всево¬
лодович, «разсудив коемуждо их свою вотчину». Но еще раньше
он «обнови землю Суждальскую». «Съхранив» «кости» погибших,
он приступает к налаживанию мирной жизни: «пришелци утеши
и люди многи събра», наконец, «поча ряды рядити», а в 1239 г. про¬
исходит освящение церкви в Кидекше.162
Таким образом, возвращение к «структурам повседневности»
происходит довольно скоро. Это же относится и к военному делу,
о чем свидетельствует дальний поход Ярослава к Смоленску, состо¬
явшийся в 1239 г. Он решал две задачи: оборонить русскую землю
от соседей-врагов литовцев и вовлечь в сферу своего влияния смо¬
ленский княжеский стол. Литву Ярослав «победи и князя их ялъ,
а Смольняны урядив, князя Всеволода посади на столе», да кроме
того взял «множество полона». Словом, успех был полным, что
Внешнеполитические факторы... С.96-98; Черепнин Л. В. Монголо-татары на
Руси... С. 188; Кучкин В. А. Города Северо-Восточной Руси... С.72-73).
161	Не последнюю роль в отношении монголов к Северо-Восточной Руси
сыграло и уже отмечавшееся мистическое восприятие территории в архаиче¬
ских обществах. «...Всякая другая группа, если бы она захотела завладеть этой
(чужой. — Ю.К.) территорией и утвердиться на ней, подвергла бы себя самым
худшим опасностям. Вот почему мы видим между соседними племенами кон¬
фликты и войны по поводу набегов, нападений, нарушения границ, но не встре¬
чаем завоеваний в собственном смысле слова. Разрушают, истребляют враж¬
дебную группу, но не захватывают ее земли. Да и зачем завоевывать землю,
ежели там неминуемо предстоит столкнуться с внушающей страх враждебно¬
стью духов всякого рода, животных и растительных видов, являющихся хозяе¬
вами этой территории, которые несомненно стали бы мстить за побежденных»
(Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. С. 346. — См.
также: История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой общины.
М., 1986. С. 406). Безусловно, лесные территории Руси должны были казаться
кочевникам-монголам неизмеримо более враждебными, нежели степные юж¬
ные. Рассматривая последующие взаимоотношения Руси и Орды (в том числе,
и даннические), мы должны обязательно учитывать реально существовавший
в традиционных обществах социально-психологический фактор «ненужности»
завоевания.
162	ПСРЛ. Т. XXV. С. 129; Т. I. Стб. 467.
149

и отметил летописец: «с великою честью отиде в своя си».163 Пол¬
ный, и не случайный, потому что к нему можно добавить и участие
«низовских» полков в победной битве на Чудском озере. «Великыи
князь Ярославъ посла сына своего Андрея в Новъгородъ Великыи
в помочь Олександрови на Немци, и победита я за Плесковом на
озере, и полон много плениша и възвратися Андреи к отцю своему
с честью».164
Приведенные примеры позволяют говорить, и вряд ли это бу¬
дет преувеличением, о достаточно быстром восстановлении норм
и порядков общественной жизни, существовавшей до нашествия.
Пятилетие 1238-1242 гг. не внесло ничего нового в организацию
северо-восточного общества. Более того, в течение почти 20 лет
после нашествия Северо-Восточная Русь не была непосредственно
включена в орбиту монгольской зависимости.
Однако А. Н. Насонов настаивает на том, что «после татарского
завоевания во внутренней жизни края произошел глубокий сдвиг
в результате тех событий, которые были связаны с нашествием
татар».165 В основном это обстоятельство он связывает с тем, что
«сильно опустошен и разгромлен» был Владимир — этот «вече¬
вой, общеземский центр».166 Вместе с тем летописные известия
(на них ссылается и сам А. Н. Насонов) свидетельствуют о доволь¬
но активной общественно-политической жизни этого города. По
крайней мере, более двух десятилетий он оставался «столицей»
Северо-Востока: и Ярослав, и Александр «продолжали жить еще
163	Там же. Т. I. Стб. 469.
164	Там же. T.I. Стб. 470. — В. Б. Кобрин и А.Л.Юрганов пишут о «гибели
в ходе ордынского нашествия основной массы дружинников». Такое заключе¬
ние сделано ими на основе косвенных данных: гибели князей. «Внезапная почти
полная смена состава дружинников привела под власть князей Северо-Восточ¬
ной Руси сразу большое количество новых людей, вышедших из непривилеги¬
рованных слоев населения, привыкших к повиновению и готовых быть слуга¬
ми, а не боевыми товарищами князей»,- пишут они (Кобрин В. Б., Юрганов А. Л.
Становление деспотического самодержавия в средневековой Руси (К постанов¬
ке проблемы) // ИСССР. 1991. № 4. С. 58). — Оставляя в стороне далеко идущий
вывод о «возрастании» из отмеченного факта «деспотического самодержавия»,
заметим, что вышеотмеченная воинская активность русских дружин сразу по¬
сле нашествия все-таки свидетельствует о ненарушенности в основном дру¬
жинного ядра, как главной силы древнерусского войска.
165	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 48.
166	Там же. С. 38-39, 48-49.
150

во Владимире».167 Последующие же великие князья, действитель¬
но, предпочитали оставаться на своих столах (в Твери, Костроме,
Переяславле и т.д.). А. Н. Насонов, исходя из этого, делает следу¬
ющий вывод: «Владимир как город потерял свою силу и значение;
он по-прежнему оставался городом столичным, великокняжеским,
но не мог уже более служить реальной опорой великокняжеской
власти».168 Можно ли говорить при этом о «глубоком сдвиге» в об¬
щественной жизни Северо-Восточной Руси? Нам представляется,
что нет. Ибо шел тот же самый процесс, которым было наполнено
все бытие этого края в последнее столетие: образование новых го¬
родов-государств или возрождение «старых» (в частности, Росто¬
ва, очередному возвышению которого так много внимания уделяет
А.	Н. Насонов). Монголы внесли в это свою лепту, но не настолько,
чтобы говорить о них как об определяющей силе этой тенденции.169
Вместе с тем изменения, безусловно, имели место. Так, с 1243 г.
устанавливается зависимость русских князей от ханов. Еще более
резко положение меняется с конца 50-х годов, когда монгольская
империя пытается на всем своем «жизненном пространстве» уста¬
новить режим даннических отношений.
167	Там же. С. 39.
168	Там же. — Ср.: Горский А. А. Русские земли в XIII-XIV веках... С.74, 80.
169	Интересными представляются в связи с этим выводы А. А. Горского.
Признавая в целом «воздействие монголо-татарского нашествия и ордынского
ига на политическую систему Руси... значительным» (Горский А. А. Русские зем¬
ли... С. 64, 78 и др.), он в то же время отмечает следующее. «Очевидно, что раз¬
витие Северо-Восточной Руси (и Новгородской земли) после нашествия было
относительно менее неблагоприятным, чем у других крупных земель — «коэф¬
фициент восстанавливаемости» поселений (по А. А. Горскому, это «количество
укрепленных поселений, на которых в конце XIII — начале XIV в. возобнови¬
лась жизнь» «в % к количеству прекративших существование». — Ю.К.) здесь
значительно выше (125%, выше только в Новгородской земле -153%, в то время
как в Галицко-Волынской — 31%, в Киевской — 22%, в Рязанской — 57%. —
Ю. К.). По-видимому, именно во второй половине XIII — начале XIV века на¬
чинают закладываться предпосылки относительного (в сравнении с другими
землями) усиления Северо-Восточной Руси» (Там же. С. 67-68).
151

Глава IV
УСТАНОВЛЕНИЕ ДАННИЧЕСКОЙ ЗАВИСИМОСТИ
Вопрос о влиянии монголо-татарской политики на внутреннее
(социально-политическое, социально-экономическое, социальное)
устройство Руси традиционен для отечественной историографии.
Мнения относительно воздействия в целом данного внешнего фак¬
тора, как известно, расходятся вплоть до взаимоисключающих.1
Расхождения имеются и по отдельным конкретным вопросам (на¬
пример, об организации монголо-татарского владычества, в част¬
ности, в начальный период).
-1-
Исследователи обычно отмечают, что «до переписи власть ор¬
дынских ханов над Северо-Восточной Русью не приобрела каких-
то определенных форм».2 В начале 50-х годов при хане Мунке в Ка-
ра-Коруме принимается решение о проведении всеобщей переписи
для создания единой податной системы на территории всех стран,
1	См.: Рязановский В. А. К вопросу о влиянии монгольской культуры и мон¬
гольского права на русскую культуру и право // ВИ. 1993. № 7; Вернадский Г. В.
Монголы и Русь. Тверь; М., 1997. С. 339-391; Чукаева В. А. Русские княжества
и Золотая Орда. Днепропетровск, 1998 и др.
2	Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси:
Феодальная Русь и кочевники. М., 1967. С. 150. См. также: Насонов А.Н. Мон¬
голы и Русь. М.; Л., 1940. С. 22; Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй
Золотой Орды. М., 1973. С. 29. — Г. В. Вернадский подметил, что «во время пу¬
тешествия Плано Карпини в Северной Руси (1246 г. — Ю.К.) он не видел мон¬
гольских войск», в то время как «киевский регион, а также часть черниговского
региона й Подолия находились под непосредственным контролем монголов»;
именно отсюда и набирались рекруты в монгольскую армию (Вернадский Г. В.
Монголы и Русь. С. 148).
152

покоренных монголами. Перепись производилась монгольскими
чиновниками, присылавшимися из центра.3 Так, в 1252 г. перепись
проводится в Китае, в 1253 г. — в Иране, в 1254 г. — в Армении.
Есть сведения, что и на Русь в 1253 г. был послан монгольский чи¬
новник Бицик-Берке, но перепись, видимо, тогда не состоялась.4 В
1257 г. ответственным за сбор дани на Руси был назначен родствен¬
ник Мунке — Китат.
В течение последующих лет отмечаются неоднократные поездки
русских князей «в Татары». В 1256-1257 гг. туда ездили ростовский
князь Борис Василькович, суздальский — Андрей Ярославич, на¬
конец, сам Александр Ярославич (Невский). В. В. Каргалов характе¬
ризует этот период как время «оживленной дипломатической под¬
готовки» к «проведению татарской переписи в Северо-Восточной
Руси».5 Таким образом, возможно, перепись не была неожиданным
для Руси мероприятием.
Наиболее полные сведения о татарской переписи в северо-вос¬
точных землях Руси имеются в Лаврентьевской летописи. В ней со¬
общается, что зимой 1257 г. «приехаша численици исщетоша всю
землю Сужальскую и Рязаньскую и Мюромьскую и ставиша десят¬
ники, и сотники, и тысящники, и темники, и идоша в Ворду, толи-
ко не чтоша игуменовъ, черньцовъ, поповъ, крилошанъ, кто зрить
на святую Богородицю и на владыку».6 Это летописное сообщение
вызывает много вопросов и, следовательно, споров и толкований.
Условно его можно разделить на три части. Последняя касается
отношения монголо-татар к представителям русской церкви, ко¬
торые избежали «числа». Факт лояльности ордынцев к носителям
различных религиозных воззрений общеизвестен, и мы его рассма¬
тривать не будем.7
Что до «численицев», которые «приехаша» и «исщетоша» все
население Северо-Восточной Руси, а потом «идоша в Ворду», как
3	Стратонитский К. А. Монгольское управление покоренными Китаем
и Арменией. М., 1913. С. 24.
4	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 13-14.
5	Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы., г С. 150.
6	ПСРЛ. T.I.M., 1962. Стб. 474-475.
7	О начальных отношениях русской церкви и монголов см.: Охотина М.А.
Русская церковь и монгольское завоевание // Церковь, общество и государство
в феодальной России. М., 1990. С. 70-74, 76.
153

это было и в других странах, то это монгольские чиновники-пере¬
писчики.
Неясным остается, таким образом, объяснение того, кем же
были «поставленные» монголами «десятники и сотники и тысяч¬
ники и темники»: были ли они татарами, или речь идет о русском
населении? В этой связи возникает другой вопрос — была ли созда¬
на какая-то новая десятичная организация, или сохранено старое
общественное устройство?
Пожалуй, первым подробно и основательно попытался ответить
на эти вопросы А. Н. Насонов. «Численники ушли, — констатировал
он, — но оставили на территории русского Северо-Востока какую-
то организацию, смысл которой остается до сих пор неразгадан¬
ным в нашей историографии». В десятниках, сотниках, тысячниках
и темниках он увидел «лиц командного состава» из «собственно
татар или монголов», которые пришли вместе с монгольскими
«численицами», но, в отличие от последних, остались, в русских
северо-восточных землях. Таким образом «были сформированы
(набраны) особые отряды», состоящие из командиров-татар и «ча¬
стью из местного населения» (рядовой состав). Эти отряды, в свою
очередь, «поступали в распоряжение баскаков» — монгольских
чиновников, назначаемых ханами. Следовательно, А. Н. Насонов
рисует картину функционирования в Северо-Восточной Руси (на¬
чиная с 1257 г.) «военно-политической организации» монголов,
состоящей из многочисленных «баскаческих отрядов», держащих
в повиновении местное русское население. Подчеркнем, что, по
мнению автора, эти военные отряды предназначались для исполь¬
зования на территории Руси, а не за ее пределами.8
Такого рода понимание ситуации, сложившейся после 1257 г.,
устроило далеко не всех историков. В отличие от А. Н. Насонова,
М.Н. Тихомиров основной результат деятельности «численников»
видел в создании не военной организации, а в «организации взима¬
ния податей по десяткам, сотням, тысячам и тьмам (десяткам тысяч)
плательщиков, которая, как правильно пишет А. Н. Насонов, долж¬
на была, по замыслу монголов, поддерживать их владычество».9 То
8	Насонов А.Н. 1) Монголы и Русь. С. 15-17, 145-146; 2) Татарское иго на
Руси в освещении М. Н. Покровского // Против антимарксистской концепции
М. Н. Покровского. Ч. 2. М.; Л., 1940. С. 84-85.
9	Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания на Руси XI—XIII в.
М., 1955. С. 269-270.
154

есть М. Н. Тихомиров центр тяжести перемещает с их военной дея¬
тельности на податную, финансовую. К этому мнению, фактически
свидетельствующему о возникновении территориальной органи¬
зации для сбора даней, присоединяется и П. Н. Павлов.10
Решительные возражения построения А. Н. Насонова встре¬
тили со стороны В. В. Каргалова. Толкование летописного текста
А.	Н. Насоновым он посчитал «очень спорным», а его аргументы,
по мнению В. В. Каргалова, «в лучшем случае допускают двойствен¬
ное толкование». Отрицая наличие какой-либо «военно-политиче¬
ской организации», более обоснованной он считает точку зрения
М. Н. Тихомирова.11
В последнее время рассматриваемый вопрос вновь привлек
внимание исследователей. Некоторые из них возвратились по сути
к схеме А. Н. Насонова. К примеру, Ю. А. Лимонов говорит уже
о целой «системе оккупации»: создании вокруг крупных городов
Руси татарских «слобод» или укрепленных лагерей.12 Другие попы¬
тались рассмотреть ситуацию 1257 г. иначе. Так, А. Л. Хорошкевич
под «десятниками, сотниками» и т.д. видит «лиц», имевших «непо¬
средственное отношение к монгольскому войску», «как глав раз¬
личных подразделений монгольского войска (десятков и сотен)».
Исследовательница в данном случае следует за Г. В. Вернадским, ко¬
торый под «числом» понимает количество русских рекрутов.13 Эти
10	Павлов П. Н. К вопросу о русской дани в Золотую Орду // Учен. зап. Крас¬
ноярского гос. пед. ин-та. Т. 13. Сер. историко-филологическая. Вып. 13. 1958.
С. 80.
11	Каргалов В.В. 1) Внешнеполитические факторы... С. 155-157, 159—
160 и др.; 2) Существовала ли на Руси «военно-политическая баскаческая орга¬
низация» монгольских феодалов? // ИСССР. 1962. № 1. См. также: Полубоярино-
ва М.Д. Русские люди в Золотой Орде. М., 1978. С. 42-43.
12	Лимонов Ю.А. Работы А. А. Зимина о Северо-Восточной Руси XIII-
XIV вв. и изучение проблемы баскачества // Спорные вопросы отечественной
истории XI-XVIII веков. Тез. докл. и сообщ. Первых чтений, посвященных
памяти А. А. Зимина. Ч. I. М., 1990.
13	А. Л. Хорошкевич при этом ссылается на одну из его поздних работ
(Vernadsky G. The Mongols and Russia. New Haven; London, 1953. P.219-220).
Г.В. Вернадский высказывал такую мысль еще в 20-х годах. Он писал, что
в конце 50-х годов XIII в., «чтобы справиться с задачами военных операций
в большом размере, монголам потребовалось усиление военных контингентов
их армий. По всей вероятности, не Менке, а уже новый Великий Хан, Кубилай
(1257-1294) предлагал взять часть нужных контингентов и с русских княжеств.
Отсюда требование, чтобы русские князья дали “число”» (Вернадский Г. В. На¬
чертание русской истории. Ч. 1. Прага, 1927. С. 81).
155

«низшие войсковые соединения», возглавленные «монгольскими
начальниками», дол-жны были действовать в составе монгольского
войска за пределами Руси14 (это отличие от точки зрения А. Н. На¬
сонова). Ситуацию 1257 г., согласно А. Л.Хорошкевич, необходимо
рассматривать как «упорядочение управления воинскими отряда¬
ми», как регламентацию «воинской повинности».15
Английский историк Дж. Феннел считает, что монголо-та¬
тарские переписчики сосчитали население, чтобы «определить
размеры дани и число военных слуг», а также «назначили ответ¬
ственных за группы в десять, сто, тысячу и сто тысяч человек... по-
видимому, русских, а не татар, поскольку летопись не упоминает об
их национальности...».16 Наблюдение Дж. Феннела, таким образом,
переводит рассмотрение вопроса в другую плоскость: не создания
монголо-татарами той или иной организации, а по сути исполь¬
зования ими традиционных древнерусских (восточнославянских)
социальных структур. На сохранение одной из них — «низше-го
управленческого звена» — «десяцких», исходя из летописного сви¬
детельства 1257 г., указывает и П. П.Толочко.17
14	Если вначале, видимо, происходил принудительный набор, то в после¬
дующее время на службу шли добровольцы-наемники (Полубояринова М.Д.
Русские люди в Золотой Орде. С. 40-43. См. также: Гумилев Л.Н. Поиски вы¬
мышленного царства. М., 1994. С. 436-437). — О русских военных отрядах на
службе в Монгольской империи есть сведения в китайских источниках. Общая
численность их доходила до десяти тысяч человек (см.: Вернадский Г. В. Монго¬
лы и Русь. С. 94-96; Щебенъков В. Г. Русско-китайские отношения в XVII в. М.,
1960. С. 99). Что касается конкретного количества поставляемых воинов, то об
этом для Руси данных нет. Но, к примеру, в различных областях Азербайджана
набор разнился довольно ощутимо: если Исфахан ежегодно поставлял конницу
в составе тысячи человек, то Тастар — 10 человек, Дастабад — 2 человека и т.д.
(Али-Заде А.-К. Социально-экономическая и политическая история Азербайд¬
жана XIII-XIV вв. Баку, 1956. С. 239).
15	Хорошкевич А. Л. Изменение форм государственной эксплуатации на
Руси в середине XIII в. // Общее и особенное в развитии феодализма в России
и Молдавии. Проблемы феодальной государственной собственности и государ¬
ственной эксплуатации (ранний и развитой феодализм). Чтения, посвященные
памяти академика Л. В. Черепнина. Тез. докл. и сообщ. Вып. 1. М., 1988. С. 155—
156, 158.
16	Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200-1304. М., 1989. С. 158.
17	Толочко П. П. Древнерусский феодальный город. Киев, 1989. С. 226-227. —
А. А. Шенников, анализируя грамоты митрополитов Феогноста и Алексея (сере¬
дина XIV в.) на Червленый Яр — территорию, пограничную с Золотой Ордой,
также допускает, что сотниками могли быть «местные общинные выборные на¬
чальники». И если это так, добавляет он, «то налицо уже и довольно развитый
156

Подробное пояснение ситуации конца 50-х годов XIII в. на Руси
предложил А. П. Григорьев. Исходя из монгольских социореалий,
он пишет: «В Золотой Орде, как и в других чингисидских улусах-
государствах, в среде военно-кочевой монголо-тюркской знати
сформировалась феодальная иерархия ленников, имевшая следую¬
щие ступени: хан, князь тьмы (темник), князь тысячи, князь сотни,
князь десятка и рядовой воин-ленник. Наименьшей военно-адми¬
нистративной единицей на территории собственно Орд$>1 было ко¬
чевое хозяйство, обязанное выставлять 10 воинов, а самой круп¬
ной — владение (тюмен), дававшее хану возможность мобилизовать
10 тысяч человек».18 Далее он переходит к организации управления
в ставших зависимыми от монголов землях. «В тех случаях, когда
описывались дворы в покоренной земледельческой стране, рас¬
чет оставался прежним. Из местной среды назначались десятни¬
ки, сотники, тысячники и темники, обязанности которых в корне
отличались от функций монголо-тюркских феодалов. Они должны
были следить за поступлением налогов с каждой записанной за
ними группой дворов, вынужденной поставлять продовольствие,
фураж и деньги на которые можно было содержать определенное
число ордынских воинов. Каждый вышестоящий уполномоченный
чиновник названной цепочки головой отвечал за подчиненных ему
нижестоящих начальников, и все вместе они отвечали за своевре¬
менное поступление налогов с податью населения».19
Направление исследования, предложенного В. В. Каргаловым
и М. Н. Тихомировым, продолжено также в работах В. Л. Егоро¬
ва. Предположение А. Н. Насонова представляется ему «не про¬
сто сомнительным, но практически нереальным».20 Обосновывая
свое мнение, В. Л. Егоров исходит из «общеимперских принципов
обложения данью покоренных земель», разработанных при Чин-
гис-хане и Угэдэе. В конечном итоге, «введение десятичной систе¬
мы исчисления населения преследовало конкретные фискальные
цели, и сообщение о назначении десятников, сотников, тысячни¬
общинный аппарат управления» (Шенников А. А. Червленый Яр. Исследование
по истории и географии Среднего Подонья в XIV-XVI вв. Л., 1987. С. 19-20).
18	Григорьев А. П. Ярлык Менгу-Тимура: реконструкция содержания // Исто¬
риография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып.ХН.Л.,
1990. С. 80.
19	Там же.
20	Егоров В. Л. Александр Невский и Чингизиды // ОИ. 1997. № 2. С. 53.
157

ков и темников относилось не к созданию специальных военных
отрядов, которые, якобы, оставались на покоренной территории,
а к утверждению лиц, ответственных за сбор дани с соответству¬
ющей группы населения. Сами же эти лица (десятники и т.д.) на¬
значались из среды русского населения».21
Такого рода объяснение понятий «десятники», «сотники» и др.
применительно к летописному контексту 1257 г. представляется
нам верным.22 Видимо, монголо-татарская перепись преследовала
две цели: во-первых, определить внутренние ресурсы населения
Руси для возможного использования их в военных походах; во-
вторых, организовать упорядоченный сбор дани.23 Вряд ли под
десятниками, сотниками и т. д. должно понимать монгольских чи¬
новников и, таким образом, говорить о создании разветвленной
сети ордынской администрации на территории Руси, как основы
властвования. Организация, основанная на десятичном принци¬
пе, действительно, существовала у монголо-татар.24 Она носила
военно-территориальный характер. Но ведь она была присуща не
только этому этносу. Не менее древние истоки она имеет, в частно¬
сти, у восточных славян. Десятичное деление имело место на Руси
(в том числе и Северо-Восточной) и в XI-XII вв. Первоначально
сотенная система была связана с военной организацией, а затем
стала выполнять судебно-административные и финансовые функ¬
ции. Для большинства исследователей наличие этой системы на
Руси является бесспорным фактом, хотя вопрос о его социальной
природе в киевский период вызывает споры (Б. Д. Греков, С. В. Юш¬
ков, Ю. В. Бромлей, И.Я.Фроянов, Л. В. Данилова, П.П.Толочко,
А.	А. Горский). Видимо, с этой организацией и столкнулись татары,
устанавливая данническую зависимость на Руси.
21	Там же. С. 54.
22	Подтверждением этого является и сама терминология. Если бы в русских
землях учреждались новые должности, тем более во главе которых стояли бы
монголы (или тюрки), то летопись отразила бы это во всех случаях. Но обозначе¬
ние новой должности мы видим лишь в одном случае: неизвестный на Руси ста¬
тус руководителя десяти тысяч — темника (тьма — tumen, тысяча же — minggan,
сотня — jagun, десяток — arban), в то время как сохранились названия десятни¬
ков, сотников, тысячников (тысяцких). Точно так же на Руси была обозначена не
присущая для внутреннего ее устройства должность баскака, или даруги.
23	Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 156-157.
24	Влафимирцов Б. Я. Общественный строй монголов: Монгольский кочевой
феодализм. Л., 1934. С. 102-110; Бартольд В. В. Соч. T.I.M., 1963. С. 451 и др.;
Крадин Н.И. Кочевые общества. Владивосток, 1992. С. 139-142.
158

Л. В. Данилова придает при этом немаловажное значение дан¬
ной «реформе» для последующего устройства северо-восточного
общества. По ее мнению, благодаря таким преобразованиям сотен¬
ная система вводится уже «повсеместно, то есть и в тех областях,
где ее прежде не было. С другой же стороны, происходит пониже¬
ние ранее высокого социального статуса сотников».25
Данные выводы представляют собой предмет особой полемики.
Нам же сейчас важнее то, что Л. В. Данилова отмечает сохранение
предыдущего сотенного устройства, хотя и подвергшегося услож¬
нению и искажению. Более того, «реформа» «безусловно способ¬
ствовала» «поддержанию роли сотников», которые вместе со своим
штатом — пятидесятскими и десятскими «после проведения фи¬
нансово-податной реформы» «отвечали за сбор налогов и отбыва¬
ние повинностей». Даже, когда с XIV в. князья сами стали собирать
ордынскую дань, сотенная система не была упразднена.26
Серьезным подтверждением сохранения прежней структуры
служит факт использования татарами существовавшей податной
системы. «...Не нужно думать, — замечал Б.Д.Греков, — что та¬
тары ввели у нас какую-то новость, до сих пор неизвестную», они
лишь «воспользовались» «уже готовыми единицами обложения»
(«рало», «плуг», «соха»).27
25	Данилова Л. В. 1) О внутренней структуре сельской общины Северо-Вос¬
точной Руси // Россия на путях централизации. М., 1982. С. 9; 2) Сельская общи¬
на в средневековой Руси. М., 1994. С. 160-161, 245-246,249-250.
26	Данилова Л. В. Сельская община... С.250. — Судя по всему сохранилась
и такая форма социально-территориальной организации, как волостная общи¬
на, по мнению С. 3. Чернова, начавшая формироваться в предмонгольский пе¬
риод. Волость как «форма крестьянского землевладения и княжеская админи¬
стративно-податная единица» не была нарушена ни разорением Батыя, ни пере¬
писью 1257 г. Вообще «при такой системе (повторении переписей, как полагает
С. 3. Чернов, примерно через 20 лет. — Ю. К.) новые поселения, не вошедшие
в описание, получали определенные льготы в выплате податей, что могло ве¬
сти к их численному росту и закреплению в качестве единицы расселения». Эти
же «обстоятельства могли способствовать» и закреплению в целом волостной
общины, «наиболее приспособленной для земледельческого освоения обшир¬
ных пространств Московского и других великорусских княжеств» (Чернов С. 3.
Археологические данные о внутренней колонизации Московского княжества
XIII-XV вв. и происхождение волостной общины // СА. 1991. № 1. С. 128-130).
27	Греков Б.Д.у Якубовский А.Ю. Золотая Орда. Л., 1937. С. 170-171, 173.
См. также: Дьяконов М.А. Очерки общественного и государственного строя
древней Руси. СПб., 1908. С. 192-193; Шапиро А. Л. Соха как окладная единица
в XIV — первой половине XVI в. // Проблемы социально-экономической исто-
159

Приведенные наблюдения представляются нам достаточно важ¬
ными, так как позволяют проследить преемственность развития
одной из главных социальных структур Древней Руси с аналогич¬
ной в последующий период.
Имело ли место сопротивление монголо-татарской переписи?
Как видим, летописная информация об этом событии на Северо-
Востоке чрезвычайно скупа. Но о нем сохранились местные пре¬
дания.
Согласно пересказу ярославского предания К. Д. Головщико-
вым, «3 июля 1257 г. князь Константин, взявшись за оружие, вы¬
шел с многочисленной дружиной отразить неприятеля и вступил
с ними в битву в предместьи Ярославля за Которостью на той горе,
которая ныне носит название Тутовой. Ярославцы бились муже¬
ственно, но сила взяла верх; князь Константин был убит; много
легло здесь и воинов, и поле сражения покрылось трупами пав¬
ших в бою».28 Такова основа предания. Насколько оно достоверно?
К. Д. Головщиков полагает, что «причин к недоверию» это сказание
не представляет, к тому же оно приведено и в одной из летописей
первой половины XVI в.29 Очевидно, историк прав: для сомнений
видимых оснований нет.
Вместе с тем не совсем понятно его недоумение: «неизвестно
по какому случаю — выгнать ли желали наши предки надоевших
им своими поборами татар из города или не желали впускать их
в город, но ярославцы прежде всех заявили протест свой про¬
тив татарщины».30 Кажется, этот случай вполне очевиден: татары
пришли в Ярославль, как и в другие города Северо-Восточной
Руси, произвести «число»-перепись, против чего ярославцы и вы¬
ступили.31
рии России. СПб., 1991. С. 74; Кистерев С.Н. К характеристике системы даней
в Древней Руси // Культура славян и Русь. М., 1998. С. 337, 348.
28	Головщиков К.Д. История города Ярославля. Ярославль, 1889. С. 44. См.
также: Никольский Ф.Я. Путеводитель по Ярославской губернии. Ярославль,
1859. С. 206; Крылов А. Церковно-археологическое описание г. Ярославля. Ярос¬
лавль, 1860. С. 204.
29	Головщиков К.Д. История города Ярославля. С.44.
30	Там же.
31	Если это так, то тезис Г. В. Вернадского, что «народ Великого княжества
Владимирского не делал попыток к сопротивлению» (Вернадский Г. В. Монголы
и Русь. С. 156), может быть подвергнут сомнению.
160

Другое позднее рукописное предание-повесть «О победе бла-
говернаго великаго князя Василия Георгиевича, како победи пре-
гордаго Батыя царя», дошедшее до нас в составе «Сказания о яв¬
лении и чудесах Федоровской иконы Божьей Матери», переносит
нас в Кострому. «Поганые татары», повоевав «российския грады»,
«приидоша близъ града Костромы и сташа между двема рекама —
Волгою и Костромою в мысу...» Князь Василий32 «повеле собрати
все свое воинство противу безбожныхъ агарян». После «молебнаго
пения» в «церькви святаго великомученика Феодора Стратилата»
князь и войско, взяв с собой «чудотворную икону Пресвятыя Бого¬
родицы», «отъидоша отъ града, яко два поприща или въ далее мало,
и сташа у некоего озера. И яко же быстра полки близъ между собою
и оружия свое извлекоша, грешницы, и напрягоша лукъ свой, еще
состреляти и заклати смиренныя и правыя сердцем, малое христи-
янъское воинство, и внезапу отъ чудотворнаго образа Пресвятыя
Богородицы возсияша Божественныя и пресветлыя лучи паче сол-
нечныхъ лучь, и яко огнь попаляющи и нападающи на нихъ, и по-
жигая татарския полки, и отъ того озарения и лучь Божественныхъ
и опаления вси противныя полки смятошася, и мнози отъ нихъ ос-
лепоша, и другъ друга непознаша, и въниде въ нихъ страхъ и тре-
петъ, и оружие ихъ, и луцы ихъ сокрушишася, и нападоша на нихъ
российстии полки, и побиша ихъ многое множество. Останцы же
нечестивых изчезоша и погибоша за безъзакония своя, пленниковъ
же российскихъ всехъ отъполониша заступлениемъ и помощью
Пресвятыя Богородицы». Естественно, что победитель — костром¬
ской князь Василий Ярославич — «возрадовася зело о таковомъ
преславномъ чудеси и о помощи Пресвятыя Богородицы, возвра-
тися во свой градъ с радостию великою...»33
«Трудно определить о каком нашествии татар повествуется», —
писал в свое время историк Костромы И. Миловидов по поводу
этого текста.34 Современный автор Н. А. Зонтиков насчитал «пять
32	Это был не Василий Георгиевич, как его ошибочно называет Сказание,
а Василий Ярославич (1241-1276) (Зонтиков Н.А. На Святом озере // Костром¬
ская земля. Краеведческий альманах Костромского фрнда культуры. Вып. 3. Ко¬
строма, 1995. С. 31).
33	Цит. по: Бегунов Ю. К. Русская история против «новой хронологии». М.,
2001. С. 54-56.
34	Миловидов И. Очерк истории Костромы с древнейших времен до цар¬
ствования Михаила Феодоровича. Кострома, 1885. С. 56.
161

вариантов датировки битвы с татарами на озере в окрестностях
Костромы».35 Останавливаясь на 1262 г. как наиболее вероятной
дате сражения костромичей с монголами, Н. А. Зонтиков в качестве
аргумента приводит лишь факт выступления ряда северных рус¬
ских городов в 1262 г., как известно, не вызвавших ответного кара¬
тельного похода. Однако, Кострома не названа в числе восставших
городов.36 А объяснение, что «в грозных и масштабных событиях
этого года эпизод сражения под Костромой вполне мог пройти не
отмеченным в летописях»,37 не выдерживает критики.
Отвергая другие — мало мотивированные — датировки собы¬
тия (с чем мы согласны), он, в то же время, пишет: «предположе¬
ние о том, что битва могла произойти в 1257 г. несравненно более
обоснованно».38 Но, тем не менее, Н. А. Зонтиков не принимает эту
дату. Во-первых, он счита-ет маловероятным то, что «костромским
князем были разбиты победители восставших ярославцев». Во-
вторых, «скорее всего, на 1257 год князя (Василия Ярославича. —
Ю. К.) еще не было в Костроме».39 Наконец, задает он вопрос, «если
допустить, что татарский отряд разбит под Костромой в 1257 г.,
то почему и город, и князь не понесли со стороны татар суровой
кары?»40
Победа костромичей над татарским отрядом вполне могла иметь
место, учитывая, что Кострома была одним из последних городов
на пути следования монгольских переписчиков-«численников»,
безусловно, количество которых было уже меньшим, а силы на ис¬
ходе. Что же касается отсутствия наказания за разгром ордынцев,
то в условиях больших трудностей в передвижении (отсутствие до¬
рог, огромные лесные и водные массивы) и сопротивлении населе¬
35	Зонтиков Н.А. На Святом озере. С. 32. — Позднее, это озеро, находящее¬
ся примерно в двух верстах от впадающей в Волгу реки Костромы, было назва¬
но Святым (Там же. С. 35-37).
36	См. с. 185 настоящей работы.
37	Зонтиков Н. А. На Святом озере. С. 35.
38	Там же. С. 33. — Именно эту дату приводил К. А. Булдаков (Булдаков К. А.
Кострома в борьбе с монголо-татарскими вторжениями на Русь (XIII-XVI вв.)
// Северо-Восточная Русь в борьбе с монголо-татарскими захватчиками. Ярос¬
лавль, 1961. С. 22).
39	Впррчем, в отношении князя Василия Ярославича и сам автор признается
в неопределенности его возможного появления в Костроме: «в конце 50-х гг.».
Но ведь 1257 г. тоже относится к концу 50-х годов.
40	Зонтиков Н. А. На Святом озере. С. 33.
162

ния переписи, чрезвычайно трудно предположить осуществление
карательных мер против затерянного в глуши небольшого города.
Можно возразить, что ни Ярославль, ни Кострома не обозначе¬
ны в качестве пунктов посещения переписчиков. Но мы должны
вспомнить, что летописное сообщение 1257 г. (в отличие от изве¬
стия 1262 г., четко называющего восставшие центры) лишь наме¬
чает ареалы их фискальной деятельности: «Сужальская и Рязань-
ская и Мюромьская» земли. В этот достаточно широкий террито¬
риальный охват вполне могли попасть и северные русские земли,
костромские в том числе.
Думается, что наши предположения подтверждаются ближай¬
шими событиями, находящимися в непосредственной связи с пе¬
реписью — «числом» в Новгороде в 1257-1259 гг. и восстанием
1262 г. против откупщиков в русских северо-восточных городах,
одним из центров которого стал как раз Ярославль.
-2-
Новгородские коллизии 1257-1259 гг. неоднократно станови¬
лись предметом рассмотрения историков. В основном внимание
обращалось на два аспекта: внутренние новгородские усобицы,
подогретые прибытием в город ордынцев, и введение податной за¬
висимости в пользу последних.41 При этом сами обстоятельства де¬
ятельности иноземцев-«татар» в Новгороде, конкретное поведение
их в той или иной ситуации, наконец, роль в целом в этих событиях
41	См., напр.: Тихомиров М.Н. Крестьянские и городские восстания на
Руси...С.265-274; Будовниц К У. Общественно-политическая мысль Древней
Руси. М., 1960. С. 322-323; Янин В. Л. 1) Новгородские посадники. М., 1962.
С. 144-149; 2) «Черный бор» в Новгороде XIV-XV вв. // Куликовская битва
в истории и культуре нашей Родины. М., 1983. С. 98-99; Хорошкевич А. Л. 1) Го¬
родские движения на Руси второй половины XIII — конца XVI вв. // Социально-
экономическое развитие России: Сб. ст. к 100-летию со дня рождения Николая
Михайловича Дружинина. М., 1986. С. 42-43; 2) Изменение форм государствен¬
ной эксплуатации на Руси в середине XIII в. С. 158-160; 3) Монголы и Новгород
в 50-е гг. XIII в. (по данным берестяных грамот № 215 и 218) // История и куль¬
тура древнерусского города. М., 1989; Григорьев А.П. Ярлык Менгу-Тимура...
С. 79-81; Петров А. В. О борьбе «старейших» с «меньшими» и выступлениях
«крамольников» в Новгороде второй половины XIII в. И Вести. ЛГУ. Сер. 2.
История, языкознание, литературоведение. Вып. 1. 1991. Январь; Буров В. А.
Очерки истории и археологии средневекового Новгорода. М., 1994. С. 120-123;
Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 157-158.
163

монголов несколько затушевывались и даже были отодвинуты на
второй план. Это, как представляется, обуславливало некоторую
неполноту в освещении данной истории. В преодолении такой од¬
носторонности автор и видит свою задачу.
В 1257 г., сообщает новгородский летописец, «приде весть изъ
Руси зла, яко хотять Татарове тамгы и десятины на Новегороде;
и смятошася люди чересъ все лето... Той же зимы приехаша послы
татарьскыи съ Олександромь... и почаша просити послы десяти¬
ны, тамгы, и не яшася новгородци по то, дата дары цесареви, и от-
пустиша я с миромь...».42
Таким образом уже только «весть», т. е. слух о предполагаемых
татарских мероприятиях вновь всколыхнул Новгород, в котором
и так уже в течение нескольких лет было неспокойно.
В исторической литературе хорошо известен феномен слуха как
возможного фактора социального взрыва. В частности, современ¬
ный французский историк Ж.Делюмо, обобщая большой факти¬
ческий материал, писал, что «в докапиталистической Европе слухи
и бунты были неразделимы, где бы они ни происходили и каким бы
ни был их размах». Зачастую это были именно «слухи о повышении
налогов».43 Такого же рода случай имел место и в Новгороде. До¬
статочно было «вести»-слуха, чтобы город (а может быть, и округа)
пришел в движение, длившееся, судя по всему, несколько месяцев
(«и смятошася люди чересъ все лето»).
Далее заметим, что «зла весть» пришла, видимо, из Владимиро-
Суздальской земли, где вовсю шла или уже была закончена пере¬
пись, о которой, к сожалению, как мы выяснили, знаем очень мало;
но тем ценнее, как увидим, относительно пространное новгород¬
ское сообщение. Но с «Низа» пришла не только весть, но и сами
монголы (с Александром Ярославичем). С этого момента развора¬
чивающаяся ситуация разительно напоминает рязанские события
двадцатилетней давности.44
Новгородцы еще не встречались лицом к лицу с «татарами»:
в 1238 г. поход на Новгород был прекращен за 100 верст от города.45
42	НПЛ. С. 82, 310.
43	ДелюмоЖ. Ужасы на Западе. М., 1994. С. 149-151.
44	НПД. С. 74, 286; ПСРЛ. T.XXV.M.; Л., 1949. С. 126.
45	См.: Янин В. Л. К хронологии и топографии ордынского похода на Нов¬
город в 1238 г. // Исследования по истории и историографии феодализма: К
100-летию со дня рождения Б. Д. Грекова. М., 1982. С. 146-158.
164

Спустя двадцать лет новгородская земля воспринималась монго¬
лами как неизвестная и неизведанная ими территория. Возможно,
они уповали на Александра, видимо, помогавшего им провести
перепись на Северо-Востоке Руси.46 Послы стали «просити» деся¬
тины и «тамгы». Что понималось ими под десятиной нам (по ря¬
занским событиям) известно. Но что такое «тамгы»? А. Н. Насонов
писал, что «просьба дать “тамгы и десятины” была просьбой дать
“число” и согласиться платить “тамгы”».47 Это объяснение ясности
не вносит. Большую определенность мы видим у Дж. Феннела, для
которого «тамга» — таможенный налог, «очевидно, в форме про¬
цента на купеческий капитал».48 Такое понимание опирается на не¬
которые источники, недвусмысленно связывающие «тамгу» с тор¬
говыми операциями.49 Однако исследователи называют и другие
функции «тамги». Не дает ли это возможность по-иному подойти
к новгородской ситуации 1257 г.?
Сведения о тамгах мы находим, в частности, в новейшей литера¬
туре, посвященной традиционному мировоззрению тюрков. «Еди¬
ной точки зрения на их (тамгы. — Ю. К.) природу не существует.
Большинство исследователей связывает происхождение тамг у ко¬
чевых племен Центральной Азии с возникновением и развитием
института собственности на скот. Основное значение этого слова
в тюркских языках — тавро, знак собственности, которым клей¬
мится скот (в том числе, и прежде всего, лошади. — Ю.К.) ... Все
известные памятники, в той или иной степени отразившие древ¬
нетюркскую историю и культуру, засвидетельствовали употребле¬
ние тамг в качестве родовых и племенных знаков собственности».50
46	Хотя о какой-либо его роли в северо-восточной переписи летописи
умалчивают.
47	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 15, прим. 5.
48	ФеннелДж. Кризис средневековой Руси... С. 158.
49	ПРП. Вып.З. М., 1955. С. 467. — Об интересе монголов к торговым де¬
лам Новгорода говорит одна из новгородских княжеских грамот 60-70-х годов
XIII в., данная рижанам со ссылкой на Менгу-Тимура: «Менгу-Темерево слово
клъ Ярославу князю: дай путь немецкому гости на свою волость. От князя Ярос¬
лава ко рижаномъ, и к болшимъ и к молодымъ, и кто гоститъ, и ко всемъ: путь
вашь чисть есть по моей волости; а кто мне ратный, с тимъ ся самъ ведаю; а го¬
стю чисть путь по моей волости» (Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.;
Л., 1949. № 30. С. 57. — См. также: Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 177-178).
50	Сагалаев А. М., Октябрьская И. В. Традиционное мировоззрение тюрков
Южной Сибири. Знак и ритуал. Новосибирск, 1990. С.22. — «...Где бы ни нашли
они (монголы. — Ю.К.) [лошадь], отбирали, более того, если на ней оказывался
165

В Новгороде требования «тамгы» могли означать попытку пере¬
считать и/или поклеймить коней,51 сделав их тем самым собствен¬
ностью «рода» монголов и их ханов. Мы не знаем, должен ли был
последовать за этим увод их в монгольское войско или нет, но,
возможно предположить, что «тамгы» представляли собой одну
из расшифровок номенклатуры требуемой десятины.52
Вместе с тем термин «тамгы» имел и более широкое содержание.
«Без сомнения, в прошлом тамга была не только клеймом, кото¬
рое выжигали, чтобы пометить скот. Сфера применения этого зна¬
ка была много шире — он служил символом рода и его власти».53
«Некоторые тамги имели сакральное значение», а «при возникно¬
вении государственности тамги утверждались как родовые знаки
их знак (ведь каждый военачальник клеймил весь свой, а также отобранный [у
населения] скот, выжигая на теле [животного] свой знак) и если даже [лошадь]
была куплена у них самих, люди из другого отряда отнимали [лошадь] и нака¬
зывали [владельца] как вора» (Киракос Гандзакеци. История Армении. М., 1976.
С. 168).
51	На это, по сути, указал еще М. Ф. Владимирский-Буданов: татарская пере¬
пись населения состояла кроме исчисления людей (об этом ниже) и в исчис¬
лении «движимого имущества — скота» (Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор
истории русского права. Ростов-на-Дону, 1995. С. 213). Обычай клеймения ло¬
шадей при поставке сохранялся и позже, когда уже «главными поставщиками
лошадей для русских были татары и ногайцы из Астрахани и Казани. Они еже¬
годно доставляли на продажу в Москву табуны тысяч от 30 до 50. Часть этих
лошадей, тысяч 5-8, по словам Котошихина, отбиралась местными воеводами
про царский обиход, — лошадей записывали и запятнывали, остальных присы¬
лали потом в Москву. В Москве эти лошади продавались всякого чину служи¬
лым людям и иным чинам, причем с продажи и с записки тех лошадей, сопро¬
вождавшихся наложением пятен, собирались от покупателей записные деньги
в Конюшенный Приказ. Затем лошади перепродавались из Москвы по всей Рос¬
сии» (Ефименко П. Юридические знаки (Опыт исследования по сравнительному
обычному праву) // ЖМНП. 1874. Ч. 176. С. 162).
52	Отмечая торгово-пошлинный характер тамги в целом, М.Ф.Владимир¬
ский-Буданов в то же время говорит о тамге в узком смысле слова: «при про¬
даже скота» (привязная пошлина и роговая), а также упоминает «пятно» при
купле-продаже лошадей. Он полагает, что эти и другие «бесчисленные частные
виды пошлин» возникли на базе фискального (торгово-пошлинного) значения
тамги (Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 217-218).
Но, возможно, было наоборот: сначала имело место конкретное и частное
функционирование тамги, а потом уже понятие было обобщено для всех видов
торгово-пошлинных операций? См. также: Ефименко П. Юридические знаки...
С. 164-165; Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 228-229.
53	Сагалаев А. М., Октябрьская И. В. Традиционное мировоззрение... С. 23.
166

отличия и собственности государями-ханами».54 «Традиция обо¬
значения группы через систему маркеров восходит к глубокой
древности. Согласно преданиям, бытующим у многих тюрко-мон¬
гольских народов, государственная, мироустроительная деятель¬
ность средневековых правителей начиналась с упорядочения со¬
циальных структур путем введения их развернутой индексации...
Введение этих маркеров вносило порядок и “законосообразность”
в окружающий человека мир».55 Таким образом, возможно также,
что требования «тамгы» означали, так сказать, приобщение нов¬
городской территории к ханским владениям, что и должно было
повлечь, в свою очередь, в качестве упорядочения «развернутую
индексацию», т. е. «число», перепись.
Но «просьбы» монголов не достигли цели. По «тамгы и десяти¬
ны» новгородцы «не яшася», видимо, увидев в этом — так или ина¬
че — посягательство на свою суверенность. Но вместе с тем с по¬
слами разошлись, как новгородцам казалось, полюбовно, откупив¬
шись дарами — «даша дары цесареви, и отпустиша я с миромь».56
В 1259 г. подход монголов к Новгороду был уже иным. Монго¬
лы, видимо, сделали вывод из предыдущего противодействия нов¬
городцев, и на этот раз их приход содержал новые элементы. В чем
же состояло отличие?
В 1257 г. с ними был Александр Ярославич. Но его поддержка —
силой и авторитетом — не привела к желаемому результату; ставка
монголов на него не принесла им успеха. Монгольские послы, по
сути, мягко, но решительно были выдворены из пределов новго¬
родской земли.
Теперь же «приехаша оканьнии Татарове сыроядци Беркаи
и Касачикъ с женами своими, инех много; и бысть мятежь великъ
54	Митиров А. Г. Генетические связи тамг тюрко-монгольских народов // Эт¬
ногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных
территорий. Омск, 1979. С. 130. — Что касается сакральности, то «некоторые
из знаков, служивших таврами для лошадей у восточных народов, по мнению
их, способствовали плодородию и сохранению стад от всего дурного» (Соло¬
вьев Е. Т. Знаки собственности в России. Историко-археологический очерк. Ка¬
зань, 1885. С 45).
55	Сагалаев А.М., Октябрьская КВ. Традиционное мировоззрение... С.20;
Митиров А. Г. Генетические связи... С. 130.
56	Рогожская летопись, исходя, видимо, из реалий уже XIV в., отметила без
всяких «обиняков», что «выгнаша ихъ не давше» (ПСРЛ. Т.ХУ.Вып. 1. М., 1965.
Стб. 32).
167

в Новегороде, и по волости много зла учиниша, беруче туску окань-
нымъ татаром».57 Таким образом, во второй раз монгольские послы
приезжают с качественно иной «группой поддержки» (не отвергая,
впрочем, и Александра). «Беркаи и Касачикъ» вошли в Новгород¬
скую землю, специально отмечает летописец, «с женами своими».
Названные послы, вполне вероятно, представляли соответственно
«имперскую» и ордынскую администрацию, причем Беркай (Би-
цик-Берке) был еще в 1253 г. послан великим ханом произвести
«исчисление народу в России».58
Что касается «жен», то источник не дает нам возможности, как
в рязанском случае, прямо говорить, что они были тоже «чародеи-
цами». Но сам факт появления женщин в трудной для монголов си¬
туации показателен. Видимо, не для демонстрации красоты своих
«хатуней» привозят их в Новгород Беркай и Касачик. Опасность-то
данного предприятия была очевидной. Впрочем, «свои» еще не оз¬
начает, что эти женщины, которых, кстати, могло быть и не обяза¬
тельно две, были именно женами «дипломатов». Они вполне могли
быть «их» прорицательницами, «шаманками», просто приданными
послам, приставленными к ним для более успешного ведения дела.
Представляется, что «жены» все-таки должны были исполнить
какую-то важную функцию. Очень вероятно — ту же, что и в Ря¬
занской земле в 1237 г.: расколдовать эту «ощерившуюся» непри¬
ятельскую территорию, обезопасить ее для себя и своих соотече¬
ственников, а в итоге — обеспечить сбор дани.59 Думается, на такое
понимание ситуации указывает и их маршрут: они стали «ездити»
по новгородской волости.60
57	НПЛ. С 82, 310.
58	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 13.
59	См. с. 129-132 настоящей работы.
60	В. А. Буров, исходя из фразеологической конструкции «беруче туску
оканьнымъ Татаромъ», замечает, что «туску» «брали не сами татары, а “окань-
нымъ татаром”, т. е. для татар. Из этого напрашивается вывод, — продолжает
он, — что сбор осуществляли сами новгородцы. Татары волость не объезжа¬
ли, а пребывали в Новгороде» (Буров В.А. Очерки истории и археологии...
С. 121). — Во-первых, нам представляется, что фраза, взятая В. А. Буровым
в качестве основы, искусственно оторвана им от предыдущей: «и по волости
много злр учиниша, беруче туску оканьнымъ Татаромъ». Вряд ли так («много
зла учиниша») стал бы говорить летописец о самих же новгородцах. Во-вторых,
возможно, что татары разделились: «руководство», действительно, находилось
в Новгороде, а в волость были направлены другие монголы, о которых летописец
обронил фразу — «инехъ много». Тогда становится понятным страх «послов»,
168

Конечно, «чародейство» оставалось внутренним делом
монголов-«сыроядцев», не ведомым новгородскому летописцу. Он
же отметил их явные деяния: послы «с женами» в волости «беруче
туску», чем «много зла учиниша». В этой связи возникает вопрос:
что такое «туска»?
«Туска» в форме «тузгу» зафиксирована еще в древнетюрк¬
ском словаре XI в. Махмуда Кашгарского. Это был специаль¬
ный сбор: «подношение еды, припасов в дорогу близким или
родственникам».61 И. Г. Добродомов оспаривает такое понимание
«туски» из-за «исключительно бытового характера термина тузгу
в тюркских источниках и его неполного фонетического соответ¬
ствия русскому туска».62 Оставляя специалистам разбор фонети¬
ческих тонкостей (а И. Г. Добродомов в конечном итоге возводит
«туску» к булгарскому отражению арабского термина «харадж»63),
заметим следующее. Конечно, родственниками и близкими татар
назвать трудно, но, очевидно, что с течением времени или при
других обстоятельствах этот термин мог содержать при основной
смысловой основе и иные оттенки. Именно это мы видим в пере¬
воде В. Г. Тизенгаузена: «тузгу» — это «провиант и подарки для при¬
бывающих владетелей или послов».64
Г. В. Вернадский добавляет: «С другой стороны, в уйгурском до¬
кументе середины XIV века упоминается налог называемый tush
iir, и это название, возможно, связано с уй-гурским словом tush,
которое обозначает “интерес”, “доход”. Русская форма “туска”, по-
видимому, произошла либо от tiishiik, либо от tuzghu».65
Л. В. Черепнин, сравнивая новгородские берестяные грамоты
№ 215 и 218, относимые к XIII в. (1268-1281 гг.), подтверждал, что
оставшихся в городе: «И нача оканьныи боятися смерти, рече Олександру: “дай
намъ сторожи, ать не избьють нас”» (НПЛ. С. 82, 311), и необходимость помощи
монголам Александра и его дружины: «съеха князь с Городища, и оканьныи Та¬
тарове с нимь» (Там же).
61	Древнетюркский словарь. Л., 1969. С. 594.
62	Добродомов И. Г. Выходъ, туска, харадж и другие фискальные термины
в языках Среднего Поволжья // Диалекты и топонимия Поволжья. Вып. 3. Че¬
боксары, 1975. С. 52-53, прим. 10.
63	Там же. С. 48-50.
64	Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой
Орды. Т.Н.М.; Л., 1941. С. 304.
65	Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 227.
169

туска тождественна дару.66 Вместе с тем он полагал, что в данных
берестяных грамотах речь идет «о взыскании какими-то прави¬
тельственными агентами с населения “дара” и “почестья”», пони¬
маемых им как государственные повинности, собираемые с новго¬
родского населения.67
Наблюдения Л. В. Черепнина продолжила А. Л. Хорошкевич,
связав «туску»-дар берестяных грамот и летописного известия
1259 г. Во-первых, по ее мнению, туска взималась в денежной фор¬
ме.68 Во-вторых, вслед за А. А. Зализняком, она в расчетах, приво¬
димых в берестяных грамотах, видит ростовщические операции,
и вычисленный ею ростовщический процент довольно высок —
20%.69 «Кому и за что шли эти проценты согласно берестяным гра¬
мотам?» — спрашивает исследовательница. И признает: «Здесь на¬
чинается область догадок. Однако в связи с обнаружением грамот
на одной из богатейших усадеб Софийской стороны можно пред¬
положить, что туску платили за чернь бояре, получая за это вы¬
сокий процент ... В свете данных грамот № 215 и 218, становятся
понятны ламентации летописца по поводу переписи (о переписи
см. ниже. — Ю.К.): “навел бог ... звери дивияя ясти силных плъти
и пити кровь боярьскую”. Правда, летописец неточен. В роли этих
“зверей” выступают и сами бояре, на 20% усугублявшие тяжесть
монгольского побора, взимавшегося с черни».70
Итак, по мнению А. Л. Хорошкевич, летописная «туска» 1259 г.
это не просто государственная подать, а денежный сбор с нов¬
городских черных людей, который, однако, видимо, вследствие
предполагаемой их неплатежеспособности, платили не они сами,
а «звери»-бояре, получая за эту услугу от «черни» высокий про¬
цент.
Нам представляется, что эта, безусловно, внушающая уважение
конструкция А. Л. Хорошкевич, несколько усложнена. Выводы ис¬
следовательницы о повальном ростовщичестве и закабалении про¬
66	Черепнин Л. В. Новгородские берестяные грамоты как исторический ис¬
точник. М., 1969. С. 255.
67	Там же. С. 254-258.
68	Хорошкевич А.Л. 1) Изменение форм... С. 159; 2) Монголы и Новгород...
С. 70.
69	Хорошкевич А.Л. 1) Изменение форм... С. 160; 2) Монголы и Новгород...
С.71.
70	Хорошкевич А.Л. Монголы и Новгород... С.71, 72.
170

стых новгородцев боярами, как мы полагаем, несколько преувели¬
чены.71
О	«туске» как о неком «сверхналоге» писал Г. В. Вернадский. По¬
этому, считал он, «вполне можно понять возмущение новгородцев
по поводу этого дополнительного побора. Такой налог был введен
монголами как карательная мера после восстания в Новгороде.
Он больше не повторялся, и основой дани продолжала оставаться
десятина».72 Последняя фраза этого объяснения, в свою очередь,
содержит вопрос: почему «туска»-«сверхналог» «больше не по¬
вторялся»? Ведь выступления против монголов были нередкими и
в последующее время.
На наш взгляд, В. Г. Тизенгаузен дает совершенно определенное
понимание «тузгу»«туски» как «провианта и подарков для прибы¬
вающих владетелей или послов». В на-шем случае мы это и видим:
послы «беруче туску» по своим обычаям.73 Иначе смотрели на их
деяния новгородцы. Почему летописец говорит о «многом зле»?
Видимо, потому, что «дары» уже ранее были даны новгородцами
монголам — в 1257 г. Снова новгородцы «дарить» не видели необ¬
ходимости и не хотели, к тому же в пользу не «цесаря», а «послов».
Так закончился второй этап их «общения» с новгородцами. Но
на этот раз большого перерыва между вторым и следующим эта¬
пом не было. В 1259 г. монголы прибыли в Новгород с твердым на¬
мерением добиться переписи. Для идеологического обеспечения
они вновь (как и в Рязани) прибегли к испытанному методу — при¬
влечению женщин. Видимо, монголы были подкреплены и в воен¬
ном отношении: вместе с послами было «инех много».
Весть об их намерениях, как это часто бывает, пришла в Нов¬
город раньше, нежели появились там сами послы. «Той же зимы
приеха Михаило Пинещиничь из Низу со лживымъ посольствомь,
река тако: “аже не иметеся по число, то уже полкы на Низовьскои
земли”; и яшася новгородци по число».74
71	В летописи встречается известие о том, что «работяще люди христьянь-
ския в резех» (ПСРЛ. T.XXV. С. 144 ). Но эта «тягость» шла от мусульманских
откупщиков (либо — но это исключительный случай — от изменников-соот-
ечественников). Об этом см. ниже с. 185-187, 190.
72	Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 227.
73	Как «для содержания послов» определяет назначение «туску» и А. П. Гри¬
горьев, включая в нее и ямскую повинность (Григорьев А. П. Ярлык Менгу-Ти-
мура... С.81).
74	НПЛ.С.82,310.
171

Что означает «лживое посольство»? Возможны два объяснения.
Либо его ложность касалась «полков», якобы стоящих где-то во
Владимиро-Суздальской земле,75 либо лживым оно названо лето¬
писцем как бы по сравнению с последовавшим потом настоящим
татарским посольством, произведшим действительную перепись.
Как бы то ни было, появление татар повлекло за собой «мя-
тежь великъ в Новегороде». «И нача оканьныи боятися смерти,
рече Олександру: “дай намъ сторожи, ать не избьють нас”. И по-
веле князь стеречи их сыну посадничю и всем детем боярьскымъ
по ночемъ».76 И только обезопасив себя таким образом, монго¬
лы приступают к тому, ради чего они прибыли в Новгород и от¬
крыто объявляют об этом. «И реша Татарове: “дайте намъ число,
или бежимъ проче”». Реакция новгородцев, по крайней мере той
массы, которую летописец называет «чернью», была следующей:
«Чернь не хотеша дати числа, но реша: “умремъ честно за святую
Софью и за домы ангельскыя”».77 Откуда такой отпор и такое са¬
мопожертвование? Ведь городу отнюдь не грозил неминуемый
разгром, равно как новгородским святыням разорение. Ученые
пытались объяснить этот факт. Так, по М. Н. Тихомирову, центр
тяжести ответа должен лежать в плоскости «борьбы с злоупотре¬
блениями татарских послов», «”меньшие люди” сопротивлялись
не установлению переписи, а ее условиям, отягощавшим именно
бедные слои населения».78 В. А. Буров пишет о «национально-рели¬
гиозном характере» этого выступления — о «противостоянии “ока¬
янным” татарам-иноверцам».79 В утверждениях М. Н. Тихомирова
и В. А. Бурова, безусловно, есть своя «правда». Но при этом, как нам
представляется, оба объяснения имеют некоторую общую и миро¬
воззренчески более глубокую подоснову.
В литературе данного вопроса мы нашли не много упоминаний
об этом. Одно из них принадлежит Н. Д. Чечулину. «Едва ли можно
объяснить это (выступление новгородцев. — Ю. К.) одним простым
75	Какие полки — тоже не совсем ясно. Возможно, что татарские, ибо под
1258 г. рассказывается о помощи татар новгородцам в отражении литовского
нападения, в результате чего «взята Татарове всю землю Литовьскую, а самех
избита» (НПЛ. С. 82, 310).
76	Там же. С. 82, 310.
77	Там же.
78	Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания... С. 273.
79	Буров В. А. Очерки истории и археологии... С. 122.
172

желанием не дать татарам сведений о числе жителей... — размыш¬
ляет он, — вероятнее, что перепись возбуждала против себя, как
дело новое, небывалое». Добавим, тем более осуществляемое чужа¬
ками, иноверцами, как заметил Н. А. Клепинин.80 Но Н. Д. Чечулин
не останавливается на таком объяснении. Он пытается заглянуть
в глубь народного сознания. «Но может быть, — осторожно гово¬
рит он, — некоторую роль играло тут и представление, отчасти до
сих пор живущее в народе, что в некоторых случаях считать, ве¬
сить, мерять есть дело грешное и неугодное Богу».81 А Н. А. Кле¬
пинин прямо указал на имевший место «мистический страх перед
переписью».82
Догадки Н. Д. Чечулина и Н. А. Клепинина подтверждаются срав¬
нительно-историческим и этнографическим материалом. Прежде
всего отметим, что в данном случае мы имеем дело с явлением арха¬
ического порядка, названным французским антропологом Л. Леви-
Брюлем мистическим или пралогическим мышлением. Непосред¬
ственно к рассматриваемому нами случаю может быть отнесено
следующее его наблюдение, имеющее характер обобщения прин¬
ципов древнего «счисления». «В коллективных представлениях, —
пишет он, — число и его числительное столь тесно сопричастны
мистическим свойствам представляемых совокупностей, что они
выступают скорее мистическими реальностями, чем арифметиче¬
скими единицами». Причем даже в обществах, которые поднялись
до отвлеченного представления о числе (а к ним, без сомнения, при¬
надлежало новгородское общество), «мистические значения и свой¬
ства» определенных чисел продолжают сохраняться.83
80	Клепинин Н. А. Святой и благоверный великий князь Александр Невский.
М., 1993. С. 89.
81	Чечулин Н.Д. Начало в России переписей и ход их до конца XVI века.
СПб., 1889. С. 6. Ср.: «’’число” более всего возмущало тогда русских, как печать
осквернения варварством» (Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории рус¬
ского права. С. 213).
82	Клепинин Н.А. Святой и благоверный великий князь Александр Невский.
С. 89. — В последнее время на эти факты стали обращать внимание и современ¬
ные отечественные историки. Так, В. Л. Егоров пишет, что «вольнолюбивые
новгородцы не захотели потерпеть у себя дома реального проявления власти
Золотой Орды в виде таинственной процедуры переписи всего населения, ко¬
торая в глазах православных носила явно магический характер» (Егоров В. Л.
Александр Невский и Чингизиды. С. 53).
83	Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.
С.163 и сл.
173

Ж.Делюмо, анализируя причины страха и социальных недо¬
вольств в средневековой Европе, называет среди них новизну того
или иного предприятия. «Новизна, — замечает он, — была и есть
категорией неизвестного. В наше время новизна прельщает. Рань¬
ше, наоборот, она страшила людей». Он отмечает, что прямой при¬
чиной ряда народных бунтов были налоги. «Но налоги были не
только еще одним бременем, давящим на усталые спины, это было
к тому же новшеством. Это было одной из форм неизвестного»;
«введение новых податей и даже только слухи о них (что мы уже
видели на новгородском материале. — Ю.К.) часто служили дето¬
натором бунтарского взрыва».84
Наконец Дж.Дж. Фрэзер отмечает присущие многим народам
«чувства отвращения к подсчету людей, их скота или имущества».
При этом он приводит множество примеров негативного отноше¬
ния населения к их переписи. Самый известный «грех переписи»
восходит к ветхозаветным временам. Из библейских рассказов мы
узнаем, что «Яхве одно время питал глубокое отвращение к народ¬
ной переписи и рассматривал ее как грех, даже более тяжкий, чем
кипячение молока или прыгание на порог. В этих книгах (Вторая
книга Царств и Первая книга Паралипоменон. — Ю.К.) мы читаем,
что Яхве, или сатана (библейские авторы в этом пункте расходятся
между собой), внушил царю Давиду несчастную мысль пересчи¬
тать свой народ (Израиль и Иудею. — Ю. К), что привело к самым
ужасным последствиям. Тотчас по окончании подсчета разраз¬
илась великая моровая язва, в которой народ усмотрел справед¬
ливое возмездие за грех переписи».85 Дж.Дж.Фрэзер полагает, что
«антипатия, которую евреи времен царя Давида питали к переписи
населения, коренилась всецело в народном суеверии; возможно,
84	Делюмо Ж. Ужасы на Западе. С. 18,147-148,151. См. также: Леви-Брюль Л.
Сверхъестественное в первобытном мышлении. С. 547-548. — Добавим к этим
наблюдениям и выводам, что крупнейший русский психолог В. М. Бехтерев вы¬
вел общий «закон социальной инерции», куда должны быть отнесены описан¬
ные психообщественные явления (Бехтерев В. М. Избранные работы по соци¬
альной пёихологии. М., 1994. С. 247-259).
85	Фрэзер Дж.Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1986. С. 338. — Нечто по¬
добное произошло и на американском континенте. Когда комендант форта
Симеон в Британской Колумбии произвел перепись окрестных индейцев, то
вскоре после этого многие из них умерли от кори. Индейцы приписали это бед¬
ствие влиянию переписи (Там же. С. 341).
174

что последнее укрепилось вследствие вспышки чумы, последовав¬
шей тотчас же за переписью».86
Обобщая материал других регионов уже нового времени,
Дж. Дж. Фрэзер констатирует, что «вообще все население не любит,
чтобы его считали, из боязни, что это привлечет внимание злых
духов и приведет к смерти некоторых людей». Так, в Конго «власти,
намереваясь в целях налогового обложения произвести подсчет
населения, поручили эту работу офицеру с солдатами. Туземцы,
без сомнения, оказали бы офицеру сопротивление, если бы у него
не было так много солдат. Весьма вероятно, что в других частях
Африки столкновения между белыми и туземцами происходили не
на почве отказа туземцев от уплаты податей, а вследствие их со¬
противления переписи из страха, что духи могут услышать и убить
их».87 «В северной Африке суеверное отвращение к счету людей яв¬
ляется, по-видимому, повсеместным. Полагают, что в Алжире все
мероприятия французского правительства, требующие подсчета
населения, встречали сопротивление со стороны туземцев главным
образом из-за их нежелания подвергаться такого рода подсчету».88
Такого рода примеры будут справедливы и для Европы. Так, «среди
рыбаков северо-восточного берега Шотландии ни в каком случае
не разрешалось считать лодки, находящиеся в море, а также муж¬
чин, женщин и детей, собравшихся вместе. Ничем нельзя было вы¬
звать большей ярости рыбачек, бредущих толпой по дороге прода¬
вать свою рыбу, как начав громко пересчитывать их, указывая при
этом на каждую пальцем...».89
Близкие наблюдения на основе конкретных фактов мы также
находим в работах отечественных африканистов. Д. А. Ольдерогге,
86	Там же. С. 343. — На библейский рассказ в своей работе о переписях в Рос¬
сии обратил внимание П.Кеппен. «Первое известное по истории исчисление
людей было у израильтян при царе Давиде, — пишет он. — Весьма естественно,
что грубый народ на такое небывалое предприятие со стороны правительства
смотрел с некоторым ужасом. Это-то чувство выражено в самом Ветхом Завете»
(Кеппен П. О народных переписях в России. СПб., Д889. С. 57, прим. 1). Ком¬
ментатор Ветхого Завета предполагает, что Давид, решаясь на перепись, имел
ввиду «смелый план дальнейших завоеваний или увеличения своих богатств»
(Лопухин А. П. Библейская история Ветхого Завета / Репр. воспр. изд. 1887 г. М.,
1990. С. 247).
87	Фрэзер Дж.Дж. Фольклор в Ветхом Завете. С. 339.
88	Там же. С. 340.
89	Там же. С. 341-342.
175

объясняя страх перед счетом африканских племен, обратил вни¬
мание в этой связи на «приемы и способы счета». Оказывается при
завершении счетной операции у них употреблялся «глагол со зна¬
чением “убит”, в нашем понимании “кончен”. Но и мы об умира¬
ющем говорим: “он кончается”. Эти два понятия где-то по-своему
значению пересекаются. Завершая счет на абаке или на счетах, мы
сбрасываем костяшки, говорим: “счет кончился”, подобно тому,
как для занде (африканское племя. — Ю. К.) “человек кончился”».90
«Счет “убивал”, и эта мысль заставляла с осторожностью им за¬
ниматься», — резюмировал наблюдения Д. А. Ольдерогге другой
африканист В. Б. Иорданский, в основном поддержав его мнение.
«Высказанное Д. А. Ольдерогге предположение о причинах, делав¬
ших эту простейшую математическую операцию столь опасной,
остроумно; нет сомнения, что в их основе лежали магические со¬
ображения. Но к тому, на которое указывает Д. А. Ольдерогге, хо¬
телось бы добавить еще одно. Дело в том, что счет следовало бы
включить в целый ряд других операций, которыми древние харак¬
теризовали природу, имущество, скот, людей. Все они — нарече¬
ние именем, описание, хвала или осуждение — оказывали прямое
воздействие на то, к чему относилось. С их помощью устанавлива¬
лась связь между тем, кто оценивал, характеризовал, подсчитывал,
и тем, что оценивалось, характеризовалось, подсчитывалось. А та¬
кая связь, согласно нормам магии, могла превратиться в канал для
самых вредоносных воздействий... Следует сделать одно уточне¬
ние: люди не опасались сами подсчитывать свое имущество, скот,
детей, но не терпели когда это делали другие ... вызывал страх не
счет вообще, а только счет, в котором человек мог видеть угрозу
магического воздействия, то есть когда им занимались посторон¬
ние для него люди».91 Безусловно, нечто похожее вышеизложенно¬
му восприятию переписи различными народами мы видим в 1259 г.
в Новгороде. Возможно, что столь яростный отпор новгородцев
был вызван, кроме общего «предрассудочного» неприятия перепи¬
си, и конкретными обстоятельствами ее проведения.
Здесь мы, похоже, встречаемся еще с одним проявлением древ¬
нейшего «менталитета» — страхом перед точным числом. Вот еще
90	Ольдерогге Д. А. Системы счета в языках народов Тропической и Южной
Африки // Africana. XIII. Л., 1982. С. 32.
91	Иорданский В. Б. Звери, люди, боги. Очерки африканской мифологии. М.,
1991. С. 159.
176

один пример из книги Дж. Дж. Фрэзера: «Большое количество лю¬
дей или обширное стадо скота масаи считают в круглых числах;
имея же дело с небольшими группами людей или скота, они раз¬
решают себе довольно точно сосчитать общее количество, не пере¬
числяя, однако, отдельных особей группы».92
Страх точного счета С. А. Токарев, комментируя Дж. Дж. Фрэзера,
объясняет той стадией развития человеческого сознания, когда «еще
отсутствовали абстрактные числа», заменявшиеся идеей «совокуп¬
ности» числа — числа, не расчлененного еще на единицы, откуда
«три — множество, откуда сакральные и символические числа».93
Заметим при этом, что в Северо-Восточной Руси (в «Суждаль-
ской и Рязаньской и Мюромьской» землях) исчисление народа
в 1257 г. производилось, видимо, из десятичного принципа, крат¬
но десяти,94 т. е. согласно «идее совокупности», исстари понятной
и принимаемой населением. По всей вероятности, попытка отхода
от этого принципа (т. е. придание переписи более индивидуального
характера) в Новгороде придала событиям иной оборот.
Вместе с тем в условиях длительно сохранявшихся в древ¬
нем и средневековом Новгороде архаических традиций, а у са¬
мих новгородцев архаического сознания, проявляв-шихся, как
известно, по самым разнообразным поводам и при различных
обстоятельствах,95 новгородское сопротивление монгольской пе¬
реписи не представляло собой ничего из ряда вон выходящего.
Теперь, следуя хронологии событий, нам необходимо присмо¬
треться к тем острым противоречиям внутри самого Новгорода,
которые сопровождали «влияние внешнего фактора».
Это тот вопрос, который являлся главным в отечественной исто¬
риографии, особенно XX в. Все советские историки в этих коллизи¬
ях усматривали проявление жесточайшей классовой борьбы в нов¬
городском обществе.96 Нам кажется, что миф о классовой борьбе
92	Фрэзер Дж.Дж. Фольклор в Ветхом Завете. С. 339.
93	Там же. С. 343, прим. 1.
94	ПСРЛ. T.I. Стб. 474-475.
95	См.: Фроянов И. Я. 1) Мятежный Новгород; 2) Древняя Русь; Петров А. В.
1) К вопросу о внутриполитической борьбе в Великом Новгороде XII — нача¬
ла XIII вв. // Генезис и развитие феодализма в России: Проблемы социальной
и классовой борьбы. Л., 1985; 2) Данные этнографии и возможности рекон¬
струкции некоторых моментов истории древнерусского Новгорода // Истори¬
ческое познание: традиции и новации. Ч. 1. Ижевск, 1993.
96	См. прим. 41.

в данном случае успешно развеян в последнее время А. В. Петро¬
вым, рассматривающим эти события сквозь призму не классового,
а социального противостояния «менших» и «вятших».97 Соглаша¬
ясь в целом с его выводами, мы позволим себе конкретизировать
некоторые эпизоды, что исходит из нашего общего понимания их
в рамках рассмотрения новгородско-монгольских отношений.
Итак, при кульминации событий представлены четыре сторо¬
ны: «меншии», «вятшии», они же «бояре», татары и князь (судя по
Лаврентьевской летописи, с братьями).98 Безусловно, главными
действующими лицами являются здесь монгольские послы. Они
диктуют условия, которые сводятся к проведению переписи —
«числа». Как мы видели, это требование вызвало среди простых
новгородцев, и без того взбудораженных событиями последних лет
(по крайней мере, с 1255 г.), бурное недовольство. Исходя из суе¬
верного (по нашим рациональным представлениям) страха перед
переписью, «меншии» вообще отказались участвовать в «числе».
Ситуация накалилась до предела. Тем более что «вятшие», ви¬
димо, не усматривали иной альтернативы, как подчиниться требо¬
ваниям послов. В чем же они могли конкретно заключаться? Что
предполагало монгольское «число»?
Еще во второй половине XIX в. в литературе наметились раз¬
ногласия по данному вопросу. Одним из первых разобрал его
К. А. Неволин: «В перепись монголами вносимы были все вообще
жители, кроме изъятых от платежа подати особенными ханскими
ярлыками». И далее он рассуждает: «Как целию монгольской пере¬
писи было определить количество податей, которые покоренный
народ должен был платить своим победителям, а для этого необ¬
ходимо было взять в соображение имущество и источник доходов
каждого лица, то она представляла не голое только исчисление лиц,
но при имени каждого домохозяина в ней было показываемо также
его податное имущество, бывшее источником его доходов, и коли¬
чество подати, которое он должен был платить сообразно этому».
Таким образом, К. А. Неволин расставляет следующие акценты:
1) переписи подлежали все категории населения (кроме специаль¬
но оговоренных) и 2) »при переписи и дани монгольской обраща¬
лось внимание на имущество лиц».99
	i
97	Петров А.В. О борьбе «старейших» с «меньшими»... С.24-25.
98	ПСРЛ. Т. I. Стб. 475.
99	Неволин К. А. Поли. собр. соч. Т. VI. СПб., 1859. С. 448.
178

С ним не согласился Н.Д. Чечулин. Заметив, что летопись не
«дает прямых указаний, как производилось это “число”: только ли
считались люди, т. е. была ли это просто поголовная перепись, или
производилось и какое-нибудь другое описание земель и оценка
имущества», он все-таки отдает предпочтение первому варианту.
Ряд летописных обстоятельств, по его мнению, указывает «на оди¬
наковую для всех подать после переписи, подать поголовную».100
Следовательно, сходясь в том, что переписи подлежали новгород¬
цы различных социальных категорий, исследователи разошлись
в вопросе ее сбора: учитывалось ли имущественное положение
новгородского «налогоплательщика», или имел место уравнитель¬
ный принцип.
Эти расхождения были отмечены А. Н. Насоновым. Сам же он
присоединился к К. А. Неволину, подчеркнув, во-первых, что при
переписи имелось ввиду обложение, «соразмерное силам пла¬
тельщиков», а, во-вторых, «злоупотребление бояр при переписи
имущества».101
Фактически согласился с такими выводами М. Н. Тихомиров.
Развивая второй тезис А. Н. Насонова, он пишет, что в 1259 г. речь
шла «о неправильном распределении налогов среди новгородцев,
вследствие чего татарские поборы всей своей тяжестью падали на
маломощных “меньших людей”, а бояре сравнительно легко нес¬
ли это бремя. Следовательно, — продолжает М. Н. Тихомиров, —
“меньшие люди” сопротивлялись не установлению переписи, а ее
условиям, отягощавшим именно бедные слои населения».102 В суж¬
дениях М. Н. Тихомирова прослеживается явное стремление при¬
дать событиям оттенок классовой борьбы. Вместе с тем он верно
отмечает, что условия обложения исходили не только от внутрен¬
ней ситуации, но и от монголов: «Система обложения создавала
возможности для злоупотреблений, так как плательщики должны
были облагаться данью в зависимости от своего имущественного
100	Чечулин Н.Д. Начало в России переписей... С. 5, 11. См. также: Осокин Е.
О понятии промыслового налога и об историческом его развитии в России.
Казань, 1856. С. 36; Лаппо-Данилевский А. С. Организация прямого обложения
в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований. СПб.,
1890. С. 179; Беляев И.Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси. М., 1905.
С. 59; Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 213.
101	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 15, прим. 5.
102	Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания... С. 273.
179

положения, которое определялось хищными и продажными хан¬
скими чиновниками».103 Полагаем, что здесь важно не сильное
определение в отношении татар, а констатация того факта, что
«плательщики должны были облагаться данью в зависимости от
своего имущественного положения».
В этой связи шагом назад является мнение, высказанное В. А. Бу¬
ровым. Он считает, что «только черное, торгово-ремесленное насе¬
ление», то есть новгородцы входившие в сотни, «несло основные
платежи». На это население и «должно было прийтись татарское
“число”, десятина».104 Бояре же ничего не платили.105
Думается, это неверно. Во-первых, общая постановка данни¬
ческого дела у монголов была иной. Из источников известно, что
данью облагалось все население, причем учитывалось его иму¬
щественное положение. Подход к жителям завоеванной страны
у монголов зиждился в основном только на выгоде дани. «Среди
благородных и подлых не бывает ни одного человека, который мог
бы быть освобожден [от уплаты податей]», — говорит один китай¬
ский источник.106
Естественно, что монголы были заинтересованы в сборе как
можно большего ее количества, а это можно было сделать собирая
дань не с имущественно маломощного черного люда (но и с него
тоже), а, наоборот, с имущественно обеспеченного слоя: в новго¬
родском случае — с «вятших», бояр.107 Во-вторых, сама летопись
свидетельствует, что от монголов страдали и бояре.
Вместе с тем историки отмечают, что летописные сентенции по
этому поводу противоречат друг другу. Действительно, если в од¬
103	Там же. С. 266.
104	Буров В. А. Очерки истории и археологии... С. 122.
105	Там же. С. 123.
106	«Краткие сведения о черных татарах» Пэн Да-я и Сюй Тина // Пробле¬
мы востоковедения. 1960. № 5. С. 137. См. также: Рязановский В. А. К вопросу
о влиянии монгольской культуры и монгольского права на русскую культуру
и право. С. 161-162.
107	Из истории монгольских завоеваний известны случаи, когда податные
требования обращались к высокопоставленным лицам. Так, в Бухаре Чингис¬
хан «потребовал от жителей составления списка главных лиц и старейшин
города и к ним обратил свои денежные требования» (Бартольд В. В. Соч. Т. I.
С. 478). В арабских источниках также сообщается, что монголы проявляли же¬
стокость только по отношению к богатым (Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золо¬
тая Орда и ее падение. М.; Л., 1950. С. 228-229).
180

ном случае «звери»-татары пьют «боярскую кровь», то в другом —
бояре «творят собе легко, а меншимъ зло».108
«Не все ясно в этом рассказе, — пишет, к примеру, В. Л. Янин. —
И прежде всего кажутся противоречивыми морально-социальные
оценки летописца ... Совместить эти оценки возможно, только
разделив их. Первая сентенция, несомненно, отражает позицию
летописца; вторая, по-видимому, принадлежит боярам. Татары
прибыли в Новгород пить кровь боярскую, но бояре находят спо¬
соб сделать себе легко, а меньшим зло, иными словами, переклады¬
вают тяжесть “числа” на меньших, чернь».109 К этой точке зрения
присоединяется (с некоторым «коррективом») А. В. Петров: »путь
разрешения данного противоречия, предложенный В. Л. Яниным,
правилен».110 Позволим себе усомниться в этом.
Итак, после решительного отказа «меньших» дать «число» на
вече, превратившемся в «супор», «вятшие» вначале, видимо, по¬
пытались убедить «чернь», а затем просто стали требовать от нее
покорства. По словам летописи, «вятшии велятся яти меншим по
числу». Дело шло к междоусобному столкновению, о чем недвус¬
мысленно повествует лето-писец.111 Но этого не случилось. Нам
неизвестно достоверно, почему удалось избежать кровопролития,
но, судя по тексту, из-за того, что вмешался Александр Яросла-
вич. «И бысть заутра, съеха князь с Городища, и оканьнии Тата¬
рове с нимь...».112 Этим единственно верным поступком он как
бы разрубает туго затянутый узел возникших противоречий. По¬
нятно, недовольство осталось. И из-за того, что пришлось пойти
на мероприятие, неизвестно какие кары сулящее, и из-за того, что
для «вятших» — бояр — «злых светом» — выплата дани не была
связана с таким напряжением, как для «менших». Поэтому, по
108	НПЛ.С.82,311.
109	Янин В.Л. «Черный бор» в Новгороде... С.99.
110	Петров А. В. О борьбе... С. 25.
111	НПЛ. С. 82, 310-311. — Реконструкция событий, предложенная А. В. Бу¬
ровым и расходящаяся «с традиционными представлениями о характере этого
восстания» (Буров В. А. Очерки истории и археологии... С. 123), элегантна и ло¬
гична (Там же. С. 122-123), но не совсем совпадает с летописным текстом. Текст
все-таки дает основания говорить о св. Софии, как месте сбора не «вятших»,
а «меньших». Впрочем, видимо, здесь же состоялся и «супор»-вече между ними,
не приведший к результату: обе группировки стояли на своем. «Меншие» — же¬
лали умереть за св. Софию, а «вятшие»-бояре — показывали пример: первыми
«яшася по число».
112	НПЛ.С.82,311.
181

мнению новгородского летописца, «творяху бо бояре собе легко,
а меншимь зло». Но бояре отнюдь не были избавлены от общей пе¬
реписи и, следовательно, от дани, как доказывает В. А. Буров. Лето¬
писец совершенно определенно сочувствует не только «меншим»,
но и «вятшим», когда говорит, что «звери дивияя», т. е. монголы,
наведены Богом «ясти силныхъ плъти и пити кровь боярьскую».113
О боярской переписи свидетельствует и сама конструкция ле¬
тописной фразы. Приведенные слова о боярах предваряются таким
началом предложения: «И почаша ездити оканьнии по улицамъ,
пишюче домы христьяньскыя.. .».114 Под «домами христианскими»,
таким образом, понимаются, безусловно, и дома-усадьбы новго¬
родских бояр.
Итак, перепись прошло все «светское» новгородское население.
Но что являлось критерием сбора дани? Была ли она поголовной
(подушной), имущественной, поземельной или какой-то иной? Мы
же видели, что в историографии на этот счет нет единства. Источ¬
ник говорит лишь достаточно определенно и ясно об одном — пе¬
репись была подворной. «Регулярному сбору налогов с покоренных
народов предшествовала подворная перепись, получившая на Руси
название “число”. Писцы-“численники” методично описывали дво¬
ры на территории каждого русского княжества». Так видит ситуа¬
цию А. П. Григорьев.115 Видимо, в целом с ним можно согласиться.116
113	Нам поэтому представляется совершенно ненужным спор о позиции ле¬
тописца (см.: Петров А. В. О борьбе... С. 25). Летописец в данном случае высту¬
пает достаточно объективно, одинаково сопереживая обеим сторонам, но резко
отрицательно настроенным по отношению к татарам — «зверям» и «кровопий¬
цам». Ср.: «Простодушный современник, проникнутый глубоко ненавистью
к поработителям отечества, занес в свою памятуху, под 1259 годом, несколь¬
ко строк, пропитанных душевною скорбью» (Передольский В. С. Новгородские
древности. Новгород, 1898. С. 535).
114	НПЛ. С. 82-83, 311.
115	Григорьев А. П. Ярлык Менгу-Тимура... С. 80. См. также: Леонтович Ф. И.
Древний монголо-калмыцкий или ойратский Устав взысканий. Одесса, 1879.
С. 260-261; Дьяконов М.А. Очерки общественного и государственного строя
древней Руси. С. 193. — О «подомном, посемейном» характере переписи для
обложения данью оседлого населения говорит Г. А. Федоров-Давыдов (Федо¬
ров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973. С. 34 ), о счете
«по семёйно-хозяйственным единицам» (на Руси — это двор (усадьба)) пишет
В. Л. Егоров (Егоров В. Л. Александр Невский и Чингизиды. С. 54).
116	Возможно, что принцип обложения данью по дворам стал «одной
из причин резкого взрыва недовольства городских низов Новгорода против
182

Достигли ли монголы своей цели в Новгороде? Стал ли он по
результатам переписи регулярно выплачивать дань? В этой связи
обращает на себя внимание сообщение Лаврентьевской летописи
о том, что после переписи «Александра же оудержаша Нооутород-
ци и чтиша и много. Олександр же давъ имъ рядъ и поеха с честью
въ свою отчину».117 Видимо, речь идет о каких-то переговорах
между Александром и новгородцами, касавшимися прежде всего
их взаимоотношений. Они закончились успешно, стороны «уря¬
дились», существовавшая прежде конфликтная ситуация была
преодолена. Вместе с тем вполне вероятно, что обсуждался по све¬
жим следам и «татарский» вопрос. Возможно, что «ряд» предусма¬
тривал и какие-то обязанности Новгорода в отношении выплаты
даней.118
Для решения этих вопросов историки также, как правило, обра¬
щаются и к более поздним событиям — 1270 г.119 При этом намети¬
лись противоположные точки зрения. В. Л. Янин предполагает, что
«дань с Новгорода поступала регулярно, и у хана не было причин
для недовольства и вмешательства».120 А. Л. Хорошкевич сомнева¬
ется в этом: «Сбор ее еще не стал регулярным явлением, ее нуж¬
но было “просить”, а не просто взимать». «Впрочем, этот вопрос
нуждается в дальнейшем изучении», — добавляет она.121 Думается,
все-таки, что ее предположение более близко к реальной ситуации.
Однако при этом необходима оговорка: видимо следует исходить
«численников»... При таком раскладе ремесленник со своего двора должен был
выплачивать столько же, сколько и боярин с обширной усадьбы с многочислен¬
ной челядью» (Егоров В. Л. Александр Невский и Чингизиды. С. 54).
117	ПСРЛ. Т. I. Стб.475. — Несмотря на бодрый тон летописца, новгородская
миссия далась Александру Ярославичу с трудом. И это подчеркивается следую¬
щими словами самого же летописца, уже не скрывающего всех ее тягот: «Приеха
из Новагорода Олександръ к святей Богородице в Ростовъ в среду страстныя
дне и кланяся святей Богородици и целова крестъ честный и кланяся епископу
Кирилу: “отче святыи, твоею молитвою и тамо в Новъгороде ехалъ есмъ здо-
ровъ, и семо приехалъ есмъ твоею молитвою здоровъ”» (Там же). «Боль и тя¬
жесть этого похода» отмечает и Н. А. Клепинин (Клепинин Н. А. Святой и благо¬
верный великий князь Александр Невский. С. 91).
118	См. также: Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 157-158; Клепинин Н.А.
Святой и благоверный князь Александр Невский. С. 91).
119	НПЛ.С.88-89.
120	Янин В.Л. «Черный бор» в Новгороде... С.99.
121	Хорошкевич А.Л. Монголы и Новгород... С.72.
183

из того, что собирание дани на Руси монголами никогда не было
жестко регламентировано. «Твердой» дани как по количеству, так
и по срокам сбора также никогда не существовало.122 Отсюда и тер¬
мин «прошать». Это характерно не только для Новгорода, но и дру¬
гих русских земель.
Таким образом, в Новгородской летописи в отличие от Лаврен¬
тьевской перед нами довольно подробно предстает деятельность
монголов в русских землях, направленная на организацию данни¬
ческого дела. Мы видим этапы и принципы, а также приемы и ме¬
тоды сбора различных налогов, видим, так сказать, своеобразный
алгоритм установления даннической зависимости на Руси.
Вместе с тем не приходится сомневаться, что Новгородская
земля наряду с другими вошла в систему даннических отношений,
систему общерусского ордынского «входа», испытав все тяготы
этой зависимости. Об этом свидетельствуют и известия 1270 г.,
и факты привлечения Новгорода к уплате дани великими князья¬
ми позднее, равно как и борьба между ними за преобладающее
влияние в нем.
-3-
Итак, перепись на Руси произошла; между Русью и Джучиевым
улусом устанавливаются даннические отношения. Вооруженные
«числом» монголы принялись за дело. О том, как это происходило,
мы узнаем из последующих летописных записей. В 1262 г. в ряде
городских центров Северо-Восточной Руси произошло восстание.
При рассказе о нем исследователи обычно пользуются версиями
Лаврентьевской летописи, а также Устюжского летописца.
Сообщение Лаврентьевской летописи, которая «дает самую
раннюю и наиболее живую картину событий 1262 г.»,123 состоит
122	Как отмечал еще И. Н. Березин, «величина налогов в разное время была
также различна: русские князья платят дани более или менее смотря по обстоя¬
тельствам» (Березин И. Н. Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева. СПб.,
1864. С 468).
123	Феннел Дж. Кризис средневековой Руси... С. 160. — Д.С. Лихачев пред¬
полагал, что этот рассказ являлся частью «летописного свода княгини Марьи».
«Составленный после того, как начались восстания против татар», он был «весь
проникнут идеей необходимости крепко стоять за веру и независимость роди¬
184

из двух частей (как, впрочем, и в ряде других летописей). Первая
говорит в целом о причинах восстания и констатирует факт самого
восстания, вторая конкретизирует возникшую ситуацию. Рассмо¬
трим начальную часть летописной статьи.
«Избави бог от лютаго томленья бесурменьскаго люди Ростовь-
ския земля, вложи ярость в сердца крстьяномъ, не терпяще наси¬
лья поганыхъ изволиша вечь и выгнаша из городов из Ростова, изъ
Володимеря, ис Суждаля, изъ Ярославля. Окупахуть бо ти окань-
нии бесурмене дани и от того велику пагубу людемъ творяхуть, ро-
ботяще резы и многы души крстьяньскыя раздно ведоша. Видевше
же человеколюбець Бог, послуша моленьа Материя избави люди
своя от великыя беды».124
Известие Лаврентьевской летописи показывает нам непосред¬
ственные последствия переписи 1257 г., так сказать, в действии. Мы
видим средства и методы, которые использовались монголами при
сборе дани с населения северо-восточных городов. Оказывается,
сбор дани был отдан на откуп «бесурменам». Под «бесурменами»
здесь понимаются мусульманские купцы.
По А. Ю. Якубовскому, купцы-мусульмане125 еще до завоевания
Средней Азии Чингис-ханом поддерживали монголов.126 Многие
ны», как и рассказы о смерти ростовского князя Василька (мужа Марьи) и Ми¬
хаила Черниговского (отца Марьи) (Лихачев Д. С. Русские летописи и их куль¬
турно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 285).
124	ПСРЛ. Т. I. Стб. 476. — Московский летописный свод добавляет к это¬
му списку мятежных городов еще Переяславль (Там же. T.XXV. С. 144). Версия
Устюжского свода в этой части более лаконична, но в то же время по смыслу
и более обобщающа: «Бысть вечье на бесермены по всем градом руским, и по¬
бита татар везде, не терпяще насилия от них, занеже умножишась татарове во
всех градех руских, а ясащики живуще, не выходя» (Там же. Т. XXXVII. Л., 1982.
С. 70). Летописец Льва Вологдина поясняет: «Ясак, то есть дань» (Там же. С. 129).
125	Они были «пестрые по-своему национальному составу — персы, арабы,
туркмены, кипчаки и т.д.» (Якубовский А.Ю. Феодальное общество Средней
Азии и его торговля с Восточной Европой в X-XV вв. // Материалы по истории
Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР.Ч. 1. Л., 1932. С. 41).
126	По А. Ю. Якубовскому, «держатели караванной торговли очень рано на¬
чали переходить на сторону Чингиз-хана» (Там же. С. 39). Кстати, перебитый по
распоряжению Хорезм-шаха в 1218 г. в Отраре торгово-дипломатический кара¬
ван от Чингиз-хана (инцидент, послуживший поводом для вторжения монголов
в Среднюю Азию) в части своей верхушки состоял из мусульманских купцов
(Там же).
185

из них, часто бывая в Монголии, «вели непосредственную торгов¬
лю с монголами». «А некоторые из этих купцов, вернее из купече¬
ских компаний, так прочно связали себя с интересами торгово-де¬
нежных отношений Восточной Азии, что держали в своих руках
даже торговлю между Монголией и Китаем».127 Более того, мусуль¬
манские купцы играли огромную роль и во властных структурах
монгольской государственности.128 А. Ю. Якубовский приводит
широко известный пример, что более 75 лет Туркестан находил¬
ся фактически на откупе у крупного торгового дома: сначала (до
1238 г.) у богатого купца Махмуда-Ялавача, а затем до 1289 г. его
сына Масуд-Бека. Эти «купцы-откупщики были фактически на¬
стоящими правителями огромной страны».129 Известно также, что
другой мусульманин — Абдурахман занимался откупническими
операциями в Китае.
Как видим, монголы Золотой Орды аналогичные принципы на¬
логового сбора использовали и на Руси. Русь не стала исключени¬
ем, и ее, видимо, на рубеже 50-60-х годов XIII в. наводнили зна¬
ющие свое дело мусульманские купцы-откупщики.130 «Пожалуй,
нигде в монгольской империи мусульманские купцы не получили
такого признания и таких выгод, как в Золотой Орде при Бату и его
преемнике Берке-хане».131 Вот и на Руси «окупахуть бо ти оканьнии
бесурмене дани и от того велику пагубу людемъ творяхуть: роботя-
ще резы и многы души крстьяньскыя раздно ведоша». В этих горь¬
ких словах слышится живой голос современника, сообщающего
127	Там же. С. 38.
128	Там же. С. 40-41.
129	Там же. С. 42.
130	См.: Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 50-52; Черепнин Л. В. Монголо-та-
тары на Руси (XIII в.) // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1970. С. 194-195;
ФеннелДж. Кризис средневековой Руси... С. 160-161; Егоров В. Л. Александр Не¬
вский и Чингизиды. С. 55.
131	Греков Б. Д.,Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. С. 63. — М.Н. Ти¬
хомиров затронул вопрос об этническом происхождении мусульман-откупщи¬
ков. Проанализировав летописные сообщения XIII-XV вв., он пришел к выводу,
что слово «бесерменин» имеет два значения: «1) оно обозначает мусульманина
или иноверца вообще, 2) этим же словом называют определенный народ, имен¬
но камских болгар» (Тихомиров М.Н. Российское государство XV-XVII веков.
М., 1973. С. 85-89). Вместе с тем применительно к сообщению 1262 г. о «бесере-
менах» однозначного ответа ученый не дал. Но, видимо, и в последнем случае
без среднеазиатского мусульманского влияния не обошлось (Там же. С. 89).
186

о сборе дани, при котором творились насилия и злоупотребления.
Насилия были следствием того, что русский народ не мог прими¬
риться с «томящими» их иноземцами-иноверцами, принесшими
новые порядки.
Во второй части летописного известия, излагающего конкрет¬
ные обстоятельства, связанные с восстанием, нас прежде всего
привлекает сообщение о приезде ханского представителя. «Бе бо
тогда титям приехалъ от цесаря Татарьского именем Кутлубии золъ
сыи бесурменинъ».132 Здесь очень много непонятного. Что такое
или кто такой «титям» или «титяк»? К кому относится имя «Кут-
лубий» — к «титяму» или к «цесарю Татарьскому»? Кто такой сам
«цесарь Татарьский» — великий или ордынский хан? Не только не
вносят ясность, но, наоборот, запутывают дело другие летописи.
В Воскресенской, например, читаем: «Бе бо того лета приехалъ Ти-
тямъ посломъ на Русь отъ царя Татарскаго, именем Кутлубий».133
Симеоновская летопись дает такой текст: «Бе тогда приехалъ ти-
тамъ на Русь отъ царя Татарскаго, именем Кутлубии».134
А.	Н. Насонов, обращаясь к этому сюжету, полагает, что «откуп¬
щики приезжали на Русь в начале 60-х гг. XIII в. от императора мон¬
гольской империи, а не от Берке».135 Этот вывод ученый сделал, во-
первых, на основании того, что «царем» или «цесарем» в летописях
до 1265 г. назывались монгольские императоры, а не ханы, правив¬
шие в Сарае, а, во-вторых, на созвучии имени Кутлубий с именем
тогдашнего «каана» — императора Хубилая (1259-1294 ).136 Если
первое наблюдение, возможно, является верным,137 то второе
132	ПСРЛ. Т. I. Стб. 476.
133	Там же. T.VII. СПб., 1856. С. 163.
134	Там же. Т. XVIII. СПб., 1913. С. 72.
135	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 51.
136	Там же. С. 30, 50-52.
137	Впрочем, об историографическом единстве говорить не приходится.
B.	А. Кучкин, присоединяясь к А. Н. Насонову, приводит дополнительные обо¬
снования к его утверждению (Кучкин В. А. Монголо-татарское иго в освещении
древнерусских книжников (XIII — первая четверть XIV вв.) // Русская культура
в условиях иноземных нашествий и войн. X — начало XX вв. Вып. I. М., 1990.
C.	62, прим. 61). Между тем примеры, приводимые А. Н. Насоновым в качестве
доказательства, отнюдь неоднозначны. Если первый: «Тоюж зимы (1257 г. —
Ю. К.) приеха Глебъ Василкович ис Кану земли от цесаря и оженися в Ворде»
(ПСРЛ. Т. I. Стб. 474) — вполне может связывать титулатуру «цесарь» с кара¬
187

вызывает сомнения. Дело в том, что не меньшее соответствие
имя «Кутлубий» находит в имени известного на Руси баскака
Кутлубуги, кстати связанного своим пребыванием с Ростовом,138
называемого А. Н. Насоновым центром вечевого сопротивления
этого времени.139
Теперь о слове «титям». Безусловно, это не имя собственное,
о чем толкуют поздние летописи, а за ними и А. Н. Насонов.140
В форме «тетим» («титим» древнетюркских текстов) оно переводит¬
ся как «упрямый, упорный, стойкий, решительный».141 В памятни¬
ках древнетюркской письменности, возникших еще до ордынского
нашествия, встречается и близкое к ним слово «тетиг» («тетик»),
что означало «сообразительный, понятливый, сметливый».142 По¬
зже оно стало значить «проворный, бодрый, дельный, опытный
в советах».143
Следовательно, «титям» это определение каких-то качеств
«Кутл у бия»-Кутлубуги и, видимо, если исходить из того, что он
к тому же «зол сыи бесурменин», в глазах русских людей отнюдь
не лестное.144
корумскими правителями, то более неопределенным видится второй пример:
«В то же лето здума Андреи князь Ярославин с своими бояры бегати нежели
цесаремъ служити» (Там же. Т. I. Стб. 473). Под «цесарем» здесь мог подразуме¬
ваться и ордынский хан. К такому применению «цесарского» титула склоняется
А. П. Толочко, полагая, что с начала 50-х гг. «новое положение вещей (получение
князьями ярлыков от ханов. — Ю. К.) летопись отразила титулованием владе¬
теля Орды “цесарем”» (Толочко А.П. Князь в Древней Руси: власть, собствен¬
ность, идеология. Киев, 1992. С. 111). См. также: Горский А. А. О титуле «царь»
в средневековой Руси (до середины XVI в.) // Одиссей: Человек в истории. 1996.
М., 1996. С. 205-206.
138	ПСРЛ. Т. I. Стб. 528.
139	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 55-56, 58, 67.
140	Там же. С. 30, 51-52. См. также: Федоров-Давыдов Г. А. Общественный
строй Золотой Орды. С. 28, прим. 10. «Смысл его (нарицательное или собствен¬
ное имя?) не понятен» и Я. С. Лурье (Лурье Я. С. Россия древняя и Россия новая.
СПб., 1997. С. 122, прим. 47).
141	Древнетюркский словарь. С. 556, 564.
142	Там же. С. 556.
143	Будагов Л.З. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий. Т. 1.
СПб., 1869. С. 342, 413. — За ценные указания по объяснению слова «титям»
приношу искреннюю благодарность А. П. Григорьеву.
144	Нечто похожее мы видим и в Устюжском летописце. Здесь «ясащик» на¬
зван «Буга богатырь». «Буга» — в переводе означает «бык». — Для монгольских
188

Если наши наблюдения верны (не приводя никаких аргумен¬
тов, также считает Дж.Феннел: «Кутлу Бег, который был предста¬
вителем хана Золотой Орды»145), то принципиальные построения
А. Н. Насонова далеко не бесспорны. «Кутлубий» — не император
Хубилай, а мог быть посланником хана Джучиева улуса Берке.146
Следовательно, неверной является и дальнейшая трактовка собы¬
тий, произошедших (или, наоборот, не произошедших) после вос¬
стания. Их А. Н. Насонов связывает со смутами, положившими на¬
чало отделению Золотой Орды от империи: «Момент для призыва
к восстанию мог быть благоприятным».147
В любом случае, по нашему мнению, эти смуты напрямую не
сказались на Руси. К восстанию привела сама внутренняя ситуация
на Руси, те мусульманские чиновники, которые творили «великую
пагубу» и «лютое томленье». Не последнее значение имели и рели¬
гиозные мотивы.
Еще в самом начале разбираемого текста христиане противо¬
поставляются «бесурменам»-«поганым»: «вложи ярость в сердца
крстьяномъ не терпяще насилья поганыхъ».148 Летописец, переда¬
военных вождей начала XIII в. характерно внесение «в монгольскую титулатуру
новых званий: багатур, сэцэн (мудрый), мэргэн (меткий стрелок), бехе (силач)
и т. п., точнее, они превратили термины, обозначавшие личную доблесть, в ти¬
тулы, маркирующие власть», так обобщает эту социально-лексическую ситу¬
ацию Т. Д. Скрынникова (Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в эпоху Чингис¬
хана. М., 1997. С. 12. См. также: Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. М.,
1989. С. 395-396).
145	ФеннелДж. Кризис средневековой Руси... С. 161. См. также: SpulerB. Die
Goldene Horde: Die Mongolen in Rufiland. 1223-1502. Leipzig, 1943. S.36; Вернад¬
ский Г. В. Монголы и Русь. С. 167.
146	На прямую связь «бесерменов» не с империей, а с Ордой указывает по¬
следующее сообщение летописи: «Умре царь Татарски Беркаи, и бысть ослаба
христьяном от насилия Бесеремен» (ПСРЛ. T.XXV. С. 146).
147	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 51, 52. — А. П. Григорьев полагает иное:
«После смерти великого хана Угэдэя названные ордынские ханы (Бату, Сартак,
Улагчи, Берке. — Ю. К.) уже не считали себя зависимыми от общемонгольского
центра» (Григорьев А.П. Ярлык Менгу-Тимура... С. 67-68). В начале 50-х годов,
пишет В. В. Бартольд, «Монгольская империя фактически была поделена между
Мункэ и Батыем, хотя по всей империи, в том числе вТюлгаре, чеканили монету
только с именем великого хана ... Граница между владениями Мункэ и Батыя...
проходила в степи между реками Талас и Чу» (Бартольд В. В. Соч. Т. V.M., 1968.
С. 498-499).
148	ПСРЛ. ТЛ.Стб. 476.
189

вая общее отношение народа, обрушивается на религиозного от¬
ступника Изосиму. Прежде Изосима был «мнихъ образом», но вы¬
делялся из прочих тем, что был «точью сотоне съсудъ: бе бо пьяни¬
ца, и студословець, празнословець и кощюньникъ». Закономерным
итогом его падения стал переход в мусульманство: он «отвержеся
Христа и бысть бесурменинъ, вступивъ в прелесть лжаго проро¬
ка Ма[х]меда». Перейдя в мусульманство, поддержанный ханским
представителем («того поспехом») «оканныи лишеникъ» еще более
«разошелся», «творяше хрьстьном велику досаду, кресту и святым
церквам поругаяся». Но возмездие не заставило себя долго ждать:
«егда же люди на врагы своя двигшася на бесурмены, изгнаша, иных
избиша, тогда и сего безаконного Зосиму оубиша в городе Ярослав-
ли, бе тело его ядь псом и вороном».149 Явная оппозиция «христи¬
анство — бесурмене» наглядно демонстрирует, что дело было не
только в насилии при сборе дани, но и в иноверии. Разность вер
являлась наряду с «тягостями» движущей силой народного недо¬
вольства. Мотив веры, как мы видели, звучал в Новгородских со¬
бытиях 1257-1259 гг. Он будет на переднем плане и позднее: твер¬
ское восстание 1327 г., по некоторым данным, тоже разразилось не
в последнюю очередь из-за слуха, что Чол-хан едет «бесурменить»
тверичан.150
Было ли организовано выступление 1262 г.? И кто его органи¬
затор? Лаврентьевская летопись об этом умалчивает. Но есть со¬
общения указывающие на то, что во главе восстания стоял князь
Александр Ярославич. Устюжский летописец прямо говорит, что
«приде на Устюг грамота от великаго князя Александра Ярослави¬
на, что татар бити».151
Вопрос об участии князя Александра Невского (и, возможно,
других князей) в восстании является принципиальным. Одна
из основных позиций современной историографии состоит
в противопоставлении в монгольский период поведения русской
149	Там же.
150	«...Христианъ хотяше привести въ Татарскую веру» (Там же. Т.Х.М.,
1965. С. 194).
151	Там, же. Т. XXXVII. С. 70. — Грамота, видимо, читалась на вече. Это следу¬
ет из текста о предупрежденном «девкой» «Буге богатыре», который «пришед на
вечье» и именно там «даби челом устюжаном на их воле» (Там же).
190

знати и русского народа. «Князья и бояре, — писал И. У. Будов-
ниц, — стремились использовать народное бедствие в своих це¬
лях, для упрочения своей власти над основной массой населения,
для увеличения своих привилегий и доходов. В то же время они
стремились переложить все тяготы татарского ига на плечи тру¬
дового народа ... Непримиримую позицию по отношению к носи¬
телям ига занял народ».152 В отношении ситуации 1262 г. Л. В. Че¬
репнин осторожно замечает: «Трудно сказать, сколь достоверно
это известие о причастности названного князя (Александра Не¬
вского. — Ю.К.) к антитатарскому движению в городах Влади¬
миро-Суздальской земли».153 Более категоричен Дж. Феннел: «Но
князья, и в том числе, конечно, Александр, не вдохновляли, не
возглавляли и не поддерживали народное движение», «Александр
не сделал ничего, чтобы поддержать этот дух сопротивления Зо¬
лотой Орде».154
Такого рода выводам противостоит точка зрения А. Н. Насоно¬
ва, который принимает версии поздних летописей.155 Исходя из по-
152	Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси. М.,
1960. С. 354. — Более взвешенную позицию занимал Д. С. Лихачев, писавший
применительно к восстанию 1262 г. следующее: «нельзя не видеть, что борьба
за национальную независимость находила себе сочувствие и в феодальной вер¬
хушке общества» (Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое
значение. С. 284).
153	Черепнин Л. В. Монголо-татары на Руси.. .С. 194.
154	Феннел Дж. Кризис средневековой Руси... С. 161, 163. См. также: Будов¬
ниц И. У. Общественно-политическая мысль... С.345; Лурье Я. С. Россия древ¬
няя и Россия новая. С. 122.
155	Я. С. Лурье попытался изменить эту точку зрения А. Н. Насонова. Он пи¬
сал: «Заметим, что если в книге “Монголы и Русь”, начатой в 1924 г. и опублико¬
ванной в 1940 г., А. Н. Насонов считал возможным опираться на Уст. и Ник., то
в своей “Истории русского летописания”, ссылаясь на А. А. Шахматова, он вы¬
сказался весьма скептически о возможности привлечения Уст. и других поздних
памятников» (Лурье Я. С. Россия древняя и Россия новая. С. 122). Заметим и мы,
что применительно к Устюжскому летописцу в указанных Я. С. Лурье текстах и
у А. А. Шахматова, и у А. Н. Насонова речь идет о летописных сказаниях, пове¬
ствующих о древнейшей русской истории, и ни слова не говорится о событиях,
связанных с русско-монгольскими отношениями. Но”даже если бы о них были
бы какие-либо упоминания, говорить о скептическом отношении А. А. Шахма¬
това и А. Н. Насонова в целом к поздним памятникам (в том числе и к Устюж¬
скому летописцу) по меньшей мере некорректно (см.: Насонов А. Н. История
русского летописания XI — начала XVIII века. М., 1969. С. 21).
191

ложения, что откупщики не имели отношения к Золотой Орде,
далее он развивает мысль следующим образом. «Если положение
в империи позволяло надеяться, что изгнание за пределы Руси от¬
купщиков, присланных от императора, не вызовет карательных
мер со стороны татар, присланных из “Золотой Орды”, то прикос¬
новенность к делу Александра Невского как инициатора восстания
становится вполне правдоподобной. Едва ли грамоты, рассылав¬
шиеся по городам с призывом “татар бити”, были подписаны Алек¬
сандром и им рассылались, но участие его в этом деле, отраженное
летописью, теперь не представляется нам более плодом народной
фантазии. Александр Невский мог первый узнать о событиях,
имевших место в монгольской империи, сделать практический вы¬
вод из полученных сведений и подать сигнал к восстанию».156
Признавая обоснованными утверждения А. Н. Насонова о при¬
частности Александра Ярославича к восстанию 1262 г., мы, как уже
указывали, не можем однозначно быть уверены, что «бесермены»
представляли не Орду, а империю.
А.	Н. Насонов приводит данные о том, что поездка в 1263 г.
Александра Невского в Орду была связана не с тем, чтобы предот¬
вратить кару, «ожидавшуюся после восстания», в чем «не было
нужды» (из-за междоусобицы Орды и метрополии), а с происхо¬
дившим в то время «усиленным набором среди русских» на мон¬
гольскую военную службу.157 Ученый отмечает, что о «желании
предотвратить кару после восстания» «нет данных».158
Действительно, прямых данных нет. После изложения хода вос¬
стания Воскресенская летопись сообщает, что «того же лета князь
великий Александръ восхоте поити въ орду ко цареви, дабы от-
156	Насонов А. Я Монголы и Русь. С. 52. К этому мнению А. Н. Насонова при¬
соединяется В. А. Кучкин (Кучкин В. А. Александр Невский — государственный
деятель и полководец средневековой Руси // Александр Невский и история Рос¬
сии. Новгород, 1996. С. 23). Не вполне последователен в объяснении событий
B.	Л. Егоров. Вначале он пишет, что изгнание откупщиков произошло «доведен¬
ными до крайности жителями без участия княжеской администрации». Однако
ниже он говорит о вероятности того, что «возмущенным народом умело руко¬
водили представители княжеской администрации», а сам Александр Ярославич
«находился в тот момент во Владимире или Переяславле» (Егоров В. Л. Алек¬
сандр НеЬский и Чингизиды. С. 55).
157	Там же. С. 52-53.
158	Там же. С. 53. См. также: Егоров В. Л. Александр Невский и Чингизиды.
C.	55-56.
192

молилъ люди отъ беды».159 По древнейшим житиям Александра
Невского восстанавливается предыдущий текст, объясняющий
причину этого. «Бе же тогда нужа велика от поганых и гоняхуть
люди, велехоуть с собою воиньствовати». А. Н. Насонов упрекает
автора Воскресенской летописи в том, что он «выпустил как раз су¬
щественные детали в объяснении причин отъезда великого князя
в Орду и этим дал повод к неправильному толкованию текста».160
Формально А. Н. Насонов прав. Но зададимся вопросом — почему
летописец не включил текст о военном наборе? Если, конечно, ис¬
ключить случайность, недобросовестность летописца и т.д., то от¬
вет может быть один: летописец объединил рассказы о восстании
и последовавшую за ним воинскую «угрозу» в один рассказ, т.е.
войсковой набор он рассматривал как прямое наказание за восста¬
ние. Отвечать за это — участвовал он или не участвовал в нем —
должен был князь.161 Это мы и видим.
Таким образом, наказание за восстание Русь понесла, ответ дер¬
жал и Александр Ярославич, и, видимо, хан Берке подозревал его
в участии, поскольку «удержа и царь, не пусти его в Русь». В какой-
то степени он стал и жертвой восстания: после ордынской «зимов¬
ки», на пути домой он умирает.162
Почему не было все-таки карательного похода? Это становится
ясным в сравнении с восстанием в Твери 1327 г. В 1262 г. монголы,
тем более высокие должностные лица не пострадали, как Чол-хан
в Твери. Отсюда и «мягкость» наказания.163
159	ПСРЛ.Т.УН.СЛбЗ.
160	См.: Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 53, прим. 1.
161	По сути именно так, объединяя рассказы, объясняет события и Софий¬
ская первая летопись по списку И. Н. Царского. «И полкомъ посланымъ быша
попленити христианы, и беше тогда велика ноужа от поганых, и гоняхоуть
люди, веляхоуть с събою въиньствоватии. Князь же великии Александръ хоте
поити къ цареви в Ордоу, дабы отмолилъ люди от бедъ» (ПСРЛ. Т. XXXIX. М.,
1996. С.89). См. также мнение современных исследователей: «...несомненны
миротворческая цель поездки князя в Орду после восстания 1262 г., “дабы от¬
молить людей от беды тоя”, и отсутствие ханских карательных акций против
восставших после заступничества Александра, но не' по причине “занятости”
татар, как полагает Дж. Феннел» (Плигузов А. И.у Хорошкевич А. Л. Русь XIII сто¬
летия в книге Дж.Феннела // Феннел Дж. Кризис средневековой Руси... С.24).
162	ПСРЛ. T.XXV. С. 144.
163	Подробнее см. с. 327-328 настоящей работы. — Нельзя исключать и «за¬
нятость» монголов на юге, связанную с борьбой улусов Джучи и Хулагу, и, воз¬
можно, как отмечает В. Л. Егоров, «дипломатическими шагами, предпринятыми
193

Сообщениям Лаврентьевской и Воскресенской летописей
и Устюжского летописного свода обычно исчерпывают крут сведе¬
ний, относящихся к восстанию 1262 г. Однако, нам представляется,
есть и еще один источник, который возможно привлечь к этому же
циклу. Речь идет о так называемых «Повестях Пафнутия Боровско¬
го», известных по его Житию и Волоколамскому Патерику.164
Создателем Волоколамского Патерика есть «достаточные осно¬
вания» считать Досифея Топоркова (вторая половина XV — после
1547 г.), племянника Иосифа Волоцкого и его же ученика. После
1515 г. он некоторое время (в 1520-е годы он живет уже в Симо¬
нове монастыре) проживал в Пафнутьевском монастыре. Об этом
он пишет в Волоколамском Патерике так: «Изволихъ же писаниемь
предати о жительстве отца Пафнутиа ... елика отъ него слышахомъ
и отъ ученикъ его, бывшая въ его обители и инде, еже онъ исповеда
ученикомъ своимъ...».165
Волоколамский Патерик был одним из последних литературных
трудов Досифея, написанным примерно в 1545-1546 гг.166 По по¬
воду интересующих нас сообщений Досифей ясно пишет, что их
Пафнутий «исповеда ученикомъ своимъ», в свою очередь, «слы-
шавъ отъ техъ, иже постави Батый властели по русскимъ градомъ,
иже баскаки нарицаеть техъ языка речь, и отъ деда своего Мартина
слыша, иже и той бяше баскакъ въ граде Боровъсце».167 Таким об¬
разом, в текст Волоколамского Патерика рассказы Пафнутия о ста¬
ром времени попали сложным образом: ему рассказывали батые-
вы «властели», среди которых был и его дед, он рассказывал своим
«учеником», те, в свою очередь, Досифею, ко-торый спустя 30 лет
их записал. Уже один этот длинный путь заставляет относиться
к ним, по крайней мере, настороженно.
Другим источником «повестей» Пафнутия Боровского является
его житие, написанное Вассианом Саниным, первоначально быв¬
великим князем владимирским» (Егоров В. Л. Александр Невский и Чингизиды.
С. 55, 56).
164	Кадлубовский А. П. Житие преподобного Пафнутия Боровского, писан¬
ное Вассианом Саниным // Сб. Ист.-фил. о-ва при ин-те кн. Безбородко в Нежи¬
не. Т. II. Нежин, 1899; Волоколамский Патерик // Московские высшие женские
курсы. Семинарий по древнерусской литературе. Сергиев Посад, [1915]. № 5.
165	Волоколамский Патерик. С.З.
166	Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина
XIV-XVI вв.). Ч. 1. А-К.Л., 1988. С.201-202.
167	Волоколамский Патерик. С. 2.
194

шим монахом Пафнутьева Боровского монастыря. Вассиан умер
в 1515 г., следовательно, оно написано ранее Волоколамского Па¬
терика. Вместе с тем Патерик содержит в интересующей нас части
сведения близкие к житийным, правда, в них не упоминается, как
в Патерике, об их источнике. Сравним фрагменты текстов.
Житие (распространенная редакция)168
I.	«Сеи приснопомнимыи отецъ Пафнотие отъ колена агаряньска
влекиися родом». (Далее следует текст о Батые и его разрушениях.)
«Къ симъ же поставляетъ и властеля по всемъ градомъ, отъ
безбожныхъ агарянъ, ихже баскаки нарицаетъ половецкимъ
языкомъ. Отъ техъ колена и рода корень имать блаженный сеи
Пафнотие, якоже преже речеся».
II.	«Сия же вся содеявъ безбожный той царь отъиде во иныя
страны, и тамо убиенъ бысть, достоину злочестия приятъ месть
окаянную свою душу зле изверже. Собравшимъ же ся изъоставшимъ
благочестивымъ самодержъцемъ и паки благочестия свет просия;
православнымъ собирающимся и множахуся по всехъ градехъ.
И повелеваху православия держателе, благочестивымъ агаряньскаго
безбожия началниковъ, аще не приступятъ ко благочестивей
вере, сих повелеваху смерти предавати. Отъ нихже единъ бе дедъ
блаженнаго Пафнотия изволи благочестия семена прияти, и банею
божественаго крещения породився отъ воды духа, Мартинъ
нареченъ бысть и тако живяше во всякомъ благочестии».169
Волоколамский Патерик170
I. Батый «поставляет и властеля по всем градом от безбожных
агарян, их же баскаки нарицает тех языка, речь от тех колена корень
рода имат блаженный сей Пафнутие».
168	Кадпубовский А.П. Житие... С. 117-118.
169	Другая редакция несколько отличается от приведенной распространен¬
ной: «Собравшим же ся изоставшим благочестивым самодержцем и паки пра¬
вославным умножающимся во всех градех, повелеща агаряньского безбожиа
началником аще не приступят к благочестию, смерти предавати» (Зимин А. А.
Народные движения 20-х гг. XIV в. и ликвидация системы баскачества в Севе¬
ро-Восточной Руси // Изв. АН СССР. Сер. истории и философии. Т. 9. № 1. М.,
1952. С. 63).
170	Данный текст Волоколамского Патерика приводим по: Зимин А. А. На¬
родные движения 20-х гг. XIV в. ... С.63.
195

II.	«Егда же убиен бысть безбожный Батый, вси держатели
русскиа земли избивати повелеша Батыевы властели, поставленыя
по градом, аще который не крестится; и мнози от них крестишась.
Тогда и отца Пафнутиа дед крестися и наречен быс(ть) Мартин».
III.	«Сиа исповеда учеником своим отец Пафнутие, слышав от
тех, иже постави Батый властели по русским градом, иже баскаки
нарицает тех языка речь, и от деда своего Мартина слыша, иже той
бяше баскак в граде Боровьсце».
Как видим, тексты Жития и Патерика близки между собой.
А. А. Зимин отдает предпочтение Патерику, но, как мы знаем,
последний написан на лет 30 позднее. Но дело даже не в этом.
Дело, в конечном итоге, в тех выводах, которые делает А. А. Зимин
из рассмотрения Волоколамского Патерика. Во многом версия
А. А. Зимина построена на сохранившемся только в Патерике
фрагменте, что «сиа исповеда учеником своим отец Пафнутие,
слышав от тех, иже постави Батый властели по русским градом,
иже баскаки нарицает тех языка речь, и от деда своего Мартина
слыша, иже той бяше баскак в граде Боровьсце». Мы уже указали
на довольно сложный путь этого рассказа, прежде чем он попал (из
третьих рук!) в Волоколамский Патерик.
Тем не менее А. А. Зимин пишет, что «нет оснований сомневать¬
ся в правдивости приведенного рассказа», поскольку «мы имеем
дело не только с показаниями современников описанных собы¬
тий (деда Пафнутия и других баскаков)». Конечно, продолжает
он, мы «берем из него рациональное зерно, откидывая легенды
о Батые».171 В этом случае рассказ говорит «прямо и недвусмыслен¬
но о том, что баскачество было ликвидировано в связи с народны¬
ми движениями, в которых принимали какое-то участие и русские
князья». А. А. Зимин при этом настаивает на отражении в нем со¬
бытий 20-х годов XIV в., приводя в качестве примеров восстания
1320 г. в Ростове и 1327 г. в Твери.172
В доказательство этого, он, во-первых указывает на «условия со¬
циально-экономического развития и политической жизни на Руси
начала XIV в.», сводящихся в экономической сфере к «дальнейше¬
му развитию производительных сил», а в политической — «росту
политической роли Москвы» «в период борьбы Ивана Калиты за
171	Там же.
172	Там же. С. 64-65.
196

великое княжение». Во-вторых, эти общие базово-идеологические
положения он и развивает, обращаясь к сообщениям Волоколам¬
ского Патерика и некоторых других источников. Простой расчет,
исходящий из периода жизни Пафнутия Боровского, приводит
А. А. Зимина к заключению, что дед Пафнутия Мартин повествует
как раз о времени 20-х годов XIV в.173
Полагаем, что А. А. Зимин слишком доверялся хронологической
точности и достоверности рассказов Пафнутия Боровского. Обра¬
щаясь к внутренней критике Жития и Волоколамского Патерика,
необходимо сказать следующее. Воспоминания деда Мартина, как
отмечает А. А. Зимин, Пафнутий, будучи малолетним, мог слушать
в самом конце XIV в. или в самые первые годы XV в.174 Умер Пафну¬
тий в 1477 г. в возрасте 83 лет.175 Рассказывать услышанное от сво¬
его деда своим ученикам-послушникам он мог, видимо, уже в зре¬
лом возрасте (40-50 лет, скорее в более преклонном), когда детские
впечатления могли измениться и даже исказиться.
Самому деду Мартину во время общения с малолетним внуком
было уже около 90 лет. Думается, воспоминания его о молодых го¬
дах были уже недостаточно четкими. Об этом, в частности, говорит
связь событий XIV в., участником которых он был, с временами Ба¬
тыя.
Важные дополнения в этой связи находим у И. Хрущова. «Рас¬
сказы преподобного Пафнутия о минувшем, — пишет он, — име¬
ли характер таинственно-религиозный и тем еще более увлекали
слушателей. К тому же он пересказывал иногда ученикам свои
собственные сновидения».176 Кроме того, Пафнутий «держал в па¬
мяти летопись, а отчасти и хронологию событий XIV столетия»,
по преимуществу интересуясь «преданиями о великих князьях
Московских».177
Наконец, Я. С. Лурье также подмечает в ряде «Повестей отца
Пафнутия» фольклорную основу. В Волоколамском Патерике
это предания об Архангеле Михаиле, преградившем Батыю путь
в Новгород, и о гибели Батыя от «богоданной секиры». К рассказам
173	Там же. С. 62,64.
174	Там же. С. 64.
175	Там же.
176	Хрущов И. Исследование о сочинениях Иосифа Санина преподобного
игумена Волоцкого. Б.м., 1868. С. 23.
177	Там же. С. 22-23.
197

Патерика литературно-художественного свойства можно также от¬
нести рассказ о воине и его жене, захваченной во время монголо¬
татарского нашествия, и «повесть» об инокине, видевшей в загроб¬
ном мире пса, в земной жизни бывшего «агарянином», но творив¬
шим добрые дела христианам.178
Таким образом, мы видим достаточно сложную, неоднородную
текстологическую основу «Повестей преподобного отца Пафну-
тия», которые являются составной частью и его Жития и Волоко¬
ламского Патерика. Однако, несмотря на всю легендарность и фан¬
тастичность в отдельных случаях, в них можно увидеть и реальные
черты. Смещенные и смешанные во времени, но доносящие до нас
некоторые исторические реалии. Только повествования и Жития,
и Патерика в большей степени соответствуют не историческим со¬
бытиям 20-х годов XIV в., а коллизиям, имевшим место при вос¬
стании 1262 г. Фактически мы видим в ряде случаев большое со¬
ответствие летописных и агиографических данных. Особенно по¬
казательно сравнение последних с Устюжской летописью.
Рассмотрим по порядку. Во-первых, в обоих случаях отмечает¬
ся размах восстания: в ряде летописей просто перечисляются го¬
рода, а Устюжский свод, как мы отмечали, говорит о «всех градах
руских». Упоминание «всех градех» имеется и в Житии. Во-вторых,
если в Московском своде косвенно, то в Устюжском сообщении и
в Житии, и в Патерике прямо говорится о княжеской инициати¬
ве в восстании. Устюжский летописец пишет конкретно: «И приде
на Устюг грамота от великаго князя Александра Ярославича, что
татар бити».179 Житие связывает эти события с «убиением» Батыя
в «иных странах».180 После этого «собравшимъ же ся изъостав-
шимъ благочестивымъ самодержъцемъ и паки благочестия светъ
178	Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина
XIV-XVI вв.). 4.2. Л-Я. Л., 1989. С. 165.
179	ПСРЛ. Т.XXXVII. С.70; Кадлубовский А.П. Житие... С. 118; Волоколам¬
ский Патерик. С. 2-3. — Справедливости ради надо сказать, что и Александр
Михайлович Тверской, видимо, принимал участие в восстании 1327 г. (см.
с. 326 настоящей работы). Но в Житии и Патерике говорится о выступлении
одновременно во многих городах, а не в одном. Этот факт явно сближает их со¬
общения с летописными известиями о восстании именно 1262 г.
180	О легенде, повествующей о гибели Бату-хана, см.: Розанов С. П. Повесть
об убиении Батыя // ИОРЯС АН. T.XXI. Кн. 1. Пг., 1916; Горский А. А. «Повесть
об убиении Батыя» и русская литература 70-х годов XV века // Средневековая
Русь. Ч.З. М., 2001.
198

просил; православнымъ собирающимся, и множахуся по всехъ
градехъ. И повелеваху православия держателе, благочестивымъ
агаряньскаго безбожия началниковъ, аще не приступятъ ко благо¬
честивей вере, сих повелеваху смерти предавати».181
В-третьих. Из приведенных слов мы видим, что одним из ре¬
зультатов восстания явился переход «агарянских властелей» в хри¬
стианство, что спасает им жизнь. Религиозные аспекты восстания
подчеркивают и летописные известия. Лаврентьевская летопись,
а за ней и другие летописи приводят случай с «преступником»
Зосимой, перешедшим в «бесурмены».182 Но это, так сказать, си¬
туация наоборот. Устюжские же события на конкретном примере
рисуют «обращение» «татарина»-«ясащика» в христианскую веру.
Этот «Буга богатырь», испугавшись княжеской грамоты, «пришед
на вечье, и даби челом устюжаном на их воле, и крестися, а с де¬
вицею венчася, и нареченно бысть имя ему Иванн». Став право¬
славным, «Буга-Иван» постарался на ниве христианства. Летопись
рассказывает о «чюде дивном»: вещем сне, в котором явился к нему
Иоанн Предтеча, «глаголя: “На сем месте постави церковь мою во
имя мое”. И востав от сна своего, и потом постави на том месте,
еже есть на Соколье горе, церкви Рожество Иванна Предтечи».183
«Чудо» случилось и по Житию Пафнутия. Им нужно считать то,
что одним из тех, кто «изволи благочестия семена прияти, и банею
божественаго крещения породився отъ воды духа», был дед «бла-
женнаго Пафнотия», «нареченный» Мартином. В дальнейшем он
«живяше во всякомъ благочестии», а в семье его сына Ивана ро¬
дился и сам в будущем «преподобный» Пафнутий.184
181	Кадлубовский А. П. Житие... С. 118.
182	Религиозные мотивы прослеживаются и в сообщениях о восстании
в Твери. — Об этом см. с. 327-328 настоящей работы.
183	ПСРЛ. Т. XXXVII. С. 70. — Сообщение 1262 г. относится к «местным
устюжским известиям, не читающимся в других летописях». Редактор, «найдя
в своем источнике под 1262 г. запись о “вечье на бесермени по всем градом ру-
ским” и об изгнании их из нескольких городов», читающуюся в других лето¬
писях, «сохранил начало этой записи и прибавил к нему устюжское сказание
о Буге» (Сербина К.Н. Устюжское летописание XVI-XVIII вв. Л., 1985. С. 42, 67,
81).
184	«Отецъ же святаго родися отъ сего Мартина благочестие, и во святемъ
крещении Иванъ бе имя тому, рождыпия же сего блаженнаго отрока бяше Фо¬
тиния наричема, обои во благочестии сияюще бяху и соблюдающе заповеди го¬
сподня благие и не нерадяху, но и зело тем привязани бяху, наипаче же являетъ
неоскудная рука еже къ милостыни требующих. Живяху же въ селце по про-
199

В-четвертых. Если обратиться к фольклорным «повестям» Па¬
терика, то и здесь можно обнаружить их определенную близость
к версии восстания 1262 г. по Устюжской летописи. «Въ то же вре¬
мя у некоего воина плениша жену. Он же, вземъ съ собою единаго
пса да секиру, поиде в следъ ихъ. Они же приидоша въ некое село
болярьское, людемъ выбежавшимъ, и обретоша множество пития.
И многаго ради зноя, упившеся зело и спаху, яко мертви, воинъ же
секирою поотсече всемъ главы. И влезъ въ едину отъ клетей и виде
жену свою со княземъ ихъ лежащу на одре, такоже ото многаго пи-
яньства спящу. Она же, видевши мужа, возбуди варвара. Онъ же
вставъ и нача битися съ мужемъ ея, и, одолевъ ему, седяше на немъ,
и наченъ имати ножь, хотя заклати его. Песъ же его, видевъ госпо¬
дина своего хотяща заклана быти, вземъ варвара усты за видение
и за главу, совлече его со господина своего. Онъ же, вставъ, уби
варвара, и, вземъ жену свою, новую Далиду, отиде, и сотвори ей,
елико восхоте».185
Этот рассказ о воине и его жене явно перекликается с пикант¬
ными подробностями поведения «ясащика Буги» в Устюге. Извест¬
но, что Буга «взял у некоего крестьянина дщерь девицу насилием
за ясак на постелю».186 И так же, как в варианте Патерика, «девка
сказала Буге» о предстоящем избиении «татар». Инварианты окон¬
чания — убийство законным мужем «варвара» и женитьба (Буга
«з девицею венчася») — не меняют сути дела: типологическая бли¬
зость двух рассказов налицо.187
стыхъ речи Кудиново нарицаемо, от отча наследия сие имуще трею поприщъ
разстояние отъ града Боровъска. Отъ нихже израсте блаженный, яко от благаго
корени садъ священный...» (Кадлубовский А.П. Житие... С. 118-119).
185	Волоколамский Патерик. С. 23.
186	ПСРЛ.Т.ХХХУН.С.70.
187	Некоторую параллель можно усмотреть и между другим рассказом Пате¬
рика и устюжской версией. Согласно его, Иван Калита «добрыхъ ради его делъ»
после смерти оказался «въ раю. И шедъ же оттуду и места мучнаго не дошедъ,
и виде одръ и на немъ пса лежаща, одеяна шубою соболиею. Она же въпроси
водящаго ея, глаголя: “Что есть сие?” Онъ же рече: “Се есть щерьбетьника сего
гарянинъ, милостивый и добродетелный. Неизреченныя ради его милостыни,
избави его Богъ отъ муки; и яко не потщася стяжати истинную веру и не по-
родися водою и духомъ, недостоинъ бысть внити въ рай, по Господню словеси:
иже не родится водою и духомъ, не внидетъ въ царство небесное. Толико же
бе милостив: всехъ искупая ото всякия беды и отъ долгу, и пускаше, и, по ор-
дамъ посылая и плененыя христианы искупуя, пущаше, и не точию человеки,
но и птица, ото уловившихъ искупуя, пускаше. Показа же Господь по человече¬
200

Наконец, существует еще одна версия восстания 1262 г., практи¬
чески отсутствующая в активном научном обороте, — изложение
данных событий Никоновской летописью. «Того же лета съветъ
бысть на Татарове по всемъ градомъ Рускимъ, ихже посажа власте-
лей царь Батый по всемъ градомъ Русскимъ, и по убиении Батыеве
сынъ его Сартакъ и по семъ инии. Князи же Русстии, согласивше-
ся межи собою, и изгнаша Татаръ изъ градовъ своихъ; 6е бо отъ
нихъ насилие, откупаху бо богатыя у Татаръ дани и корыстовааху-
ся сами, и мнози люди убозии въ ростехъ работаху. И тако князи
Русстии изгнаша Татаръ, а иныхъ избита, а инии отъ нихъ крести-
шася во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Тогда же убиша въ Ярос¬
лавле и Изосиму отступника, иже, отвержеся христианскиа веры
и иночества, и бысть бесерменинъ золъ велми, и приатъ поспехъ
отъ посла царева Титяка, и много зла творяше христианомъ, егоже
убивше православнии христиане и повръгоша псом на снедь».188
Как видим, Никоновская летопись объединяет все те сведе¬
ния, которые мы рассматривали в «автономных» вариантах. В ней
рассказ о восстании 1262 г. становится стройным, но вместе с тем
охватывающим самые важные его проявления. Исходя из нашего
анализа сообщений различных источников, представляется, что
данная «краткая» версия Никоновского свода является вполне со¬
ответствующей реалиям «великого восстания» 1262 г. на Северо-
Востоке Руси.189
скому обычяю: зловериа ради его, в песиемъ образе, милостыни же честное —
многоценною шубою обьяви, еюже покрываемъ — избавление вечныя муки на-
знамена: тамо бо и неверныхъ душа не въ песиемъ образе будуть, ниже шубами
покрываются, но, якоже рехъ, псомъ зловерие его объяви, шубою же — честное
милостыни. Виждь ми величество милостыни, яко и невернымъ помогаетъ”»
(Волоколамский Патерик. С. 18). Здесь, как видим, соответствие не столь оче¬
видное, но некоторую параллель можно провести между «агарянином», творив¬
шим добро христианам, и тем же самым «ясацким Бугой», впоследствии потру¬
дившимся для христианской веры.
188	ПСРЛ. Т.Х. С. 143. — Близкое к Никоновской изложение событий содер¬
жится в Степенной книге (Там же. T.XXI. Первая половина. СПб., 1908. С. 291),
а почти дословное у В. Н. Татищева (Татищев В.Н. Собр. соч. в 8 т. T.V и VI.
История Российская. Т. V. М., 1996. С. 43-44).
189	См. и ср.: Лурье Я. С. Россия древняя и Россия новая. С. 119-120,121-122.
201

-4-
«238 лет монголо-татарского господства над Русью, казалось бы,
должны были оставить многочисленные свидетельства о системе
чужеземной власти в покоренных русских княжествах, но этого
нет. Сохранились яркие описания карательных и репрессивных
действий ордынских ханов, их темников и баскаков в отношении
русского населения, от его низов до князей включительно, но све¬
дения об организации, структуре, функциях, круге прав и обязан¬
ностей иноземных властителей приходится собирать буквально по
крупицам», — пишет современный исследователь истории средне¬
вековой Руси В. А. Кучкин.190
Стоит задуматься — почему, действительно, в источниках нет
столь же «ярких» описаний организации монголо-татарского «вла¬
ствования»? Можно, конечно, посетовать на их тенденциозное
«умолчание», или позднейшие утраты. Но, может быть, этой иско¬
мой, по мнению историков, столь всеохватывающей и пронизыва¬
ющей все и вся на Руси организации и не сложилось?..
Говоря о времени установления ордынской зависимости в Се¬
веро-Восточной Руси, необходимо отметить, что татары первона¬
чально попытались ввести жесткий режим зависимости. Приспо¬
собив к сбору дани существовавшую сотенную организацию, к ней
в качестве контрольного органа, был добавлен институт баскаче-
ства. Непосредственно сбором дани стали заниматься откупщики-
«бесермены». Однако уже в начале 60-х годов — после крупных
выступлений горожан на Северо-Востоке Руси — от тотального
откупничества ордынцы были вынуждены отказаться. В 1273 (или
1275) г. проводилась еще одна перепись,191 но она оказалась послед¬
ней. Видимо, не имея достаточных возможностей для содержания
постоянных воинских контингентов на Руси, встретившись с ор¬
ганизованным сопротивлением, столкнувшись во многом с непри¬
вычными природными условиями (леса, болота), большими рас-
190	Кучкин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата // Средне¬
вековая Русь. I.M., 1996. С. 5.
191	«Бысть (в 1273 г. — Ю. К.) число 2-е изъ Орды отъ царя» (ПСРЛ. Т. IV. Ч. 1.
Вып. 1. С. 243 ); «Того же лета (1275 г. — Ю.К.) бысть на Руси и въ Новегороде
число второе изо Орды отъ царя, и изочтоша вся, точию кроме священниковъ,
и иноковъ и всего церковнаго причта» (ПСРЛ. Т.Х. С. 152). См. также: Тати¬
щев В. Н. Собр. соч. в 8 т. Т. V и VI. История Российская. Т. V. С. 51-52.
202

стояниями при отсутствии дорог, татары не рискнули продолжить
практику переписей и откупов.192
Вопреки утверждениям А. Н. Насонова, ставшими основопола¬
гающими в советской исторической науке,193 военно-политическая
организация монголов на Руси создана не была. Нам представляет¬
ся, что это довольно убедительно было показано еще В. В. Каргало-
вым.194 Выше мы также пришли к выводу, что создаваемая монго¬
лами при переписи структура преследовала прежде всего фискаль¬
ные, а не военно-политические оккупационные цели. А. Н. Насонов
связывает «созданную» им военно-политическую организацию
монголов с деятельностью на Руси таких представителей монголь¬
ского чиновничества, как баскаки. По институту баскачества име¬
ется большая литература.195
В целом многочисленные мнения ученых можно разделить на
две большие группы. Представители первой отталкиваются от тол¬
кования Плано Карпини и осмысления функций баскаков И. Н. Бе¬
резиным.196 В их понимании деятельность баскаков в основном
сводится к насилию над населением, во всяком случае к примене¬
нию чрезвычайно жестких мер по управлению подвластными мон¬
голам территориями. Эти соображения являются общепринятыми
и в отечественной историографии новейшего периода.
Другие исследователи, в основном обращаясь к персидским
и армянским источникам, приходят к выводу о преимущественно
«мироустроительной» деятельности монгольских баскаков.197
192	См. также: Павлов П. Н. К вопросу о русской дани... С. 84.
193	Зимин А. А. Народные движения... С.61; Черепнин Л.В. Монголо-татары
на Руси... С. 193.
194	Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы... С. 154-161.
195	Обзор мнений см.: Семенов А. А. К вопросу о золотоордынском термине
«баскак» // Изв. АН СССР. Отд. литературы и языка. Т. VI. Вып. 2.1947; Федоров-
Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. С. 30-31.
196	Он этимологически возводил слово «баскак» (равно как и «даруга» и «бу-
каул») к термину «давитель». «Самое уже этимологическое производство, — пи¬
шет он, — показывает, какое понятие имели в Орде о сборщиках дани и чем они
должны были быть для народа» (Березин И. Н. Очерк внутреннего устройства
улуса Джучиева. С. 452).
197	По многим сведениям, монголы после покорения тех или иных земель
старались наладить мирную жизнь. Так, в города Средней Азии, как правило,
назначался монгольский чиновник-наместник, называвшийся баскаком (по-
тюркски), или дарухачи (по-монгольски). Это был представитель главы импе¬
рии. В его обязанности входили: перепись жителей, набор войска, устройство
203

Баскаки представляли собой постоянный институт ханской —
по сути верховной — власти на Руси. Присутствие баскаков — хан¬
ских наместников означало прямую власть монголов над Русью,
Русь становилась фактически подвластной территорией Золотой
Орды. Одно из первых (и немногих) упоминаний баскаков связано
с их военно-внешнеполитическими функциями (1269 г.).198 Дру¬
гое — по ярлыку Менгу-Тимура 1267 г. — с их внутренней — на
Руси — деятельностью, сопряженной в основном со сбором дани.199
Эти их функции вполне согласуются с трактовкой термина
«баскак» не как «давитель», а «охранитель», «опекун», «ханский
наместник».200
А. Н. Насонов, доказывая свою мысль о баскаческих отрядах,
приводит названия множества населенных мест, связанных с тер¬
мином «баскак». Это исключительно сельские поселения.201 В то
же время мы знаем всего лишь о нескольких баскаках, действо¬
вавших на Руси. Их местоприбыванием, как и в других странах,
были города.202 Баскаки являлись обладателями слишком больших
должностей, слишком значимых в монгольской иерархии, чтобы
находиться на периферии городов. Баскаков было, видимо, немно¬
го, и сидели они по городам, возможно, самым крупным в Северо-
Восточной Руси.
почтовых сообщений, собирание и доставление ко двору даней. Таким обра¬
зом, он являлся исполнительным и контролирующим лицом, он же доставлял
необходимые сведения в центр. Однако почти всегда рядом с ним находился
представитель местной власти (Бартольд В. В. Соч. Т. 1. С. 468). См. также: Семе¬
нов А. А. К вопросу о золотоордынском термине «баскак». С. 138-140.
198	НПЛ. С. 88. — «На примере великого баскака Амрагана мы видим, что
баскаки принимали близкое участие и во внешнеполитических делах русских
князей, поддерживая их разумные военные действия, клонившиеся к продол¬
жительному миру и к приобретению новых земель» (Семенов А. А. К вопросу...
С. 143).
199	ПРП. Вып.З. С. 467-468. — На наш взгляд, верно конкретизировал эту
сторону деятельности баскаков А. А. Семенов, писавший, что «в прямую обя¬
занность баскаков не входил сбор ими дани, они были гораздо выше всех “дан-
щиков” и “пошлинников”, будучи их начальниками» (Семенов А. А. К вопросу...
С. 142).
200	Там же. С. 138,143, 144,146.
201	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 19. См. также: Вернадский Г. В. Монголы
и Русь. С. 226.
202	Амраган назван «баскакъ великъ володимирьскыи», а Кутлубуга, воз¬
можно, был ростовским баскаком (НПЛ. С. 88; ПСРЛ. T.I. Стб. 528).
204

Большое же количество названий поселений с корнем от «ба¬
скак» В. В. Каргалов связывает с «землевладением монгольских фе¬
одалов на Руси».203 Полагаем, что в этом случае можно говорить об
этих пунктах как местах сбора (своза) дани (нечто вроде древне¬
русских погостов). Ведь баскаки отвечали за сбор налогов. В то же
время военных отрядов, тем более больших, на Руси оставлено не
было. Как в XIII в., так и в последующем при необходимости нака¬
зать тот или иной русский город или князя татары посылали отряд
или отряды из Орды. Значит, постоянного контингента войска, как
правило, не было.204
Татары на Руси были заняты в основном сбором дани. На это
и была направлена деятельность баскаков и других чиновников.
С этой точки зрения большой интерес представляет ярлык Менгу-
Тимура (1267 г.). Ярлык начинается с адресата, и именно там упо¬
минаются баскаки и другие должностные лица: «Слово людьскым
баскаком и князем и полъчным князем и к данщиком и к писцем и
к мимояздящим послом и к соколником и к пардусником».205
В ярлыке, видимо, представлена «вся чиновничья рать», пред¬
ставлявшая на Руси монгольских ханов в первые десятилетия по¬
сле переписи. И на первом месте стоят баскаки.
Далее упоминаются «князи». Ряд исследователей полагает, что
это татарские князья.206 Но ничто не мешает под ними понимать
местных русских князей. Они принимали участие в переписях, ви¬
димо, с самого начала были причастны и к сбору дани, но под при¬
смотром баскаков. Таким образом, баскаки и князья — это высшие
должностные лица, представлявшие внешнюю власть (баскаки)
и местную власть (князья). Им соответствуют категории чинов¬
203	Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы... С. 156-157.
204	Это подтверждается и описанием функций баскаков у Плано Карпини
(Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957. С. 56).
См. также: Рязановский В. А. К вопросу о влиянии монгольской культуры и мон¬
гольского права на русскую культуру и право. С. 159. — А. А. Семенов, види¬
мо, ошибается, считая, что баскаки кроме «чиновников разных компетенций»
«имели в своем распоряжении ... и военные отряды» (Семенов А. А. К вопро¬
су... С.143).
205	ПРП. Вып.З. С. 467. — Новейший анализ адресатов ярлыка Менгу-Ти¬
мура принадлежит А. П. Григорьеву (Григорьев А. ЯГ Ярлык Менгу-Тимура...
С. 74-84,102).
206	Березин И.Н. Очерк внутреннего устройства... С.445, 457; Насонов А.Н.
Монголы и Русь. С. 21, прим. 3; Григорьев А. Я. Ярлык Менгу-Тимура... С. 76-77;
Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 225-226.
205

ников рангом пониже: «данщики» и «писцы» и «мимояздящие по¬
слы». Переписью и сбором дани соответственно занимались под
руководством баскаков «данщики» и «писцы».207 Могли ли быть
«мимояздящие послы» — русскими «чиновниками»? Или эти про¬
езжающие «послы» — монголы, сведений о которых в летописях
достаточно.208 Если монголы, то либо низкого ранга, либо в пере¬
числении стоят не совсем на своем месте: поскольку далее упоми¬
наются только «соколники» и «пардусники».209 Но «мимояздящими
послами» могли быть и княжеские чиновники. В это время и позже
на Руси известен проездной суд наместников. «Типологически про¬
ездной суд наместников, — пишет В. Д. Назаров, — был ранней фор¬
мой становления наместничьего, кормленщицкого управления».210
Не могли ли эти «послы»-«протокормленщики» первоначально ис¬
пользоваться и для сбора дани в пользу монголов? Это вероятно
и потому, что институт кормленщиков-наместников на Руси насле¬
довал институту княжеского полюдья.211
Если наши предположения верны,212 то мы имеем указание на
существование двух параллельных структур по сбору дани. Вся
207	См.: Там же. С. 78-81.
208	Там же. С 81-82.
209	О них см.: Там же. С. 82-83.
210	Назаров В.Д. О проездном суде наместников в средневековой Руси
// Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования.
1987 год. М., 1989. С. 92.
211	Назаров В.Д. Полюдье и система кормлений. Первый опыт классифи¬
кации нетрадиционных актовых источников // Общее и особенное в развитии
феодализма в России и Молдавии... Вып. 1. С. 164.
212	В определенной степени это подтверждается тем, что, по наблюдениям
Г. А. Федорова-Давыдова «мимояздящие послы» ханских грамот соответству¬
ют термину «ильчи» или «киличеи» русских летописей и актов (Федоров-Давы¬
дов Г. А. Общественный строй... С.96-97. — Сводку упоминаний «киличеев»
в русских летописях см.: Полубояринова М.Д. Русские люди в Золотой Орде.
С. 18-19). В киличеях он видит «не только послов, но своего рода представи¬
телей хана аккредитованных при каждом князе» (Федоров-Давыдов Г. А. Обще¬
ственный строй... С.97). Такое объяснение никоим образом не подтверждается
летописными текстами. «Киличеи» в них выступают скорее, судя по именам,
татарами, но находящимися на службе у великого и других русских князей. На
это указывают и притяжательные формы: «своих», «своим» (также «своими»
называются и послы Тохтамыша). Это отмечает и М.Д.Полубояринова, назы¬
вающая киличеев «специальными чиновниками при князе», осуществлявшими
дипломатические сношения с Ордой. Более того, она считает, что «это — рус¬
ские люди, несмотря на то, что некоторые имена звучат как татарские (Аминь,
Толбуга). Некоторые из этих людей принадлежали к известным родам» (Полу-
206

ли собираемая дань и другие повинности шли татарам, или часть
официально отдавалась князьям — это вопрос.213 Позже — в конце
XIII — начале XIV в. — центр тяжести этого параллелизма сместил¬
ся уже в сторону княжеской составляющей.
Обращаясь к вопросу о баскачестве на Руси, исследователи,
как правило, заостряют также внимание на летописном рассказе
о баскаке Ахмате, активно действовавшем в 1280-х годах в райо¬
не Курска.214 Созданные им так называемые «Ахматовы слободы»
А. Н. Насонов причислил к местам концентрации баскаческих от¬
рядов.215 На это В. В. Каргалов резонно возразил,что, по летопис¬
ным известиям, эти слободы представляются «торгово-ремеслен¬
ными поселениями, куда сбегалось население под защиту баскака»,
а сами «“Ахматовы слободы” были созданы незаконно и, види¬
мо, в нарушение обычных норм отношений баскаков и местных
князей».216
На широком фоне взаимоотношениий Орды и Руси рассма¬
тривает курские события В. А. Кучкин. Он предполагает, что «при
передаче (ханами. — Ю. К.) представителям ордынской знати поко¬
ренных русских земель имела место определенная административ¬
но-территориальная реформа, лишь отчасти считавшаяся с терри¬
ториальным делением русских княжеств в домонгольское время».
бояринова М.Д. Русские люди в Золотой Орде. С. 18,191). Вполне возможно, что
«киличеи» были заняты и на внутренней службе у русских князей — в том чис¬
ле, в той или иной роли при сборе дани. Причастность их к данническим опе¬
рациям замечает и Г. А. Федоров-Давыдов: «Существенную роль в деятельности
этих послов играла доставка в ханскую казну дани» (Федоров-Давыдов Г. А. Об¬
щественный строй... С.97).
213	Н. С. Борисов считает, что «во второй половине XIII века на Руси суще¬
ствовали две самостоятельные налоговые структуры. Одна, укомплектованная
в основном татарами и “бесерменами”, занималась сбором ордынского “выхо¬
да”; другая, княжеская, обеспечивала Рюриковичей средствами для содержания
дружины, ведения войны и иных нужд» (Борисов Н. С. Иван Калита. М., 1995.
С. 182).
214	ПСРЛ. Т.Х. С. 162; T.VII. С. 176-178. — Историографию работ о слобо¬
дах Ахмата, источниковедческий анализ летописных текстов и анализ хроноло¬
гии событий см.: Кучкин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата.
С. 7-38. — О географической локализации «Ахматовых слобод» см.: Енуков В. В.
О слободах Ахмата и городе Ратне // Слов’яни i Русь у науковш спадщиш
Д.Я.Самоквасова. Чершпв, 1993. С.49-52; Кучкин В. А. Летописные рассказы ...
С. 39-43.
215	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 17.
216	Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы... С. 156.
207

И данное «летописное повествование содержит ценный, а в ряде
случаев и уникальный материал, позволяющий судить об орга¬
низации ордынской власти в покоренных русских землях и раз¬
витии этих земель в условиях чужеземного господства» в целом,
а также «о повседневной практике, обычной деятельности ордын¬
ской администрации на Руси, ее взаимоотношениях с местными
князьями».217
Думается, что в этих, без сомнения, уникальных известиях го¬
ворится все-таки не столько о повседневности, сколько об экстре¬
мальной ситуации, вызванной конкретными причинами (неуря¬
дицами среди как монгольских вельмож, так и русских князей),
и в том числе фактором территории, соседствующей с непосред¬
ственными владениями Орды. Распространять специфику отно¬
шений в этой зоне на все русские земли вряд ли правомерно, хотя,
безусловно, какие-то общие черты могли иметь место.
В этом свете заслуживает внимания подход к курским коллизи¬
ям В. Л. Егорова. Важнейший его вывод состоит в том, что место,
где произошли события, связано с понятием «буферная зона». Тер¬
риториально-социальное предназначение этих зон автор форму¬
лирует следующим образом. Они ограничивали русские пределы
с юга и «располагались на русских территориях, откуда большая
часть населения после нашествия 1236-1241 гг. переселилась в бо¬
лее спокойные северные области. Появление таких зон — инициа¬
тива монголов, а их назначение — одна из форм эксплуатации рус¬
ского населения, сохранившегося в порубежных районах. Буфер¬
ные зоны не представляли непрерывной полосы, тянувшейся вдоль
кромки русских княжеств. Каждая из них являлась замкнутым
владением, власть в котором находилась в руках золотоордынских
феодалов или откупщиков. Наличие буферных зон — характерная
черта XIII в., когда русские княжества постепенно восстанавлива¬
ли подорванные силы и не могли уделять внимания в значительной
мере опустошенной пограничной со степью полосе. Хотя название
“буферная зона” носит несколько условный характер, оно все же
передает суть внутриполитического своеобразия таких районов.
В XIV в. положение заметно меняется в связи с наметившейся
тенденцией продвижения русских владений к югу, а также общим
ослаблением Золотой Орды, приведшем к заметным территори¬
217	Кункин В. А. Летописные рассказы... С.5, 44, 49.
208

альным потерям, особенно на западе. Все это способствовало ис¬
чезновению буферных зон...».218 Что касается действий Ахмата, то
В.	Л. Егоров квалифицирует их лишь как попытку «создать на тер¬
ритории Курского княжества ... буферную зону ... не подчинявшу¬
юся русской администрации»,219 попытку к тому же оказавшуюся
неудачной.220
Итак, если мы можем с уверенностью отрицать наличие воен¬
но-политической организации монголов во главе с баскаками, то
существование их самих на Руси — непреложный факт.
В литературе неоднократно рассматривался и вопрос о перио¬
де их пребывания на Руси. Так, С. М. Соловьев, а также Б. Д. Греков
и А. Ю. Якубовский полагали, что баскаки исчезают уже с конца
XIII в.221 А. Н. Насонов указал на время начала XIV в.222 Поистине
«судьбоносной» в советской историографии для решения этого во¬
проса стала статья А. А. Зимина. Выступая продолжателем взгля¬
дов на роль монголов на Руси А. Н. Насонова, А. А. Зимин вместе
с тем «продляет» пребывание монгольских баскаков в Северо-Вос¬
точной Руси до 20-х годов XIV в., связывая падение этого институ¬
та с восстаниями в Ростове (1320 г.) и Твери (1327 г.).223
Как мы показали выше, сообщения источника, на который
опирается А. А. Зимин, должны, видимо, относиться к восстанию
1262 г.224 Но, несмотря на отнюдь не бесспорность его аргумента¬
ции, версия А. А. Зимина была принята многими отечественными
учеными.225 Нам представляется, что есть все основания вернуться
к факту того, что институт баскачества существовал в Северо-Вос¬
точной Руси лишь несколько десятилетий — до начала XIV в., а не
до 20-х годов XIV в.
218	Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв. М.,
1985.
219	Там же. С. 39.
220	Там же. С. 40,184.
221	Соловьев С. М. Соч. в 18 кн. Кн. II. История России с древнейших времен.
Т. 3-4. М., 1988. С. 477; Греков Б. Д, Якубовский А. Ю. Золотая Орда. С. 169.
222	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 78.
223	Зимин А. А. Народные движения... С.64-65.
224	См. выше с. 194 и сл.
225	Это отмечал и сам А. А. Зимин (Там же. С. 65, прим. 43). См. также: Че¬
репнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV-XV
веках. М., 1960. С. 354.
209

В источниках же, относящихся к южной окраине русских земель,
баскаки упоминаются и в середине XIV в.226 Источники эти — гра¬
моты русских митрополитов, адресованные православно-христи¬
анскому населению территории, примыкающей к Червленому Яру
и спорной между Рязанской и Сарайской епископиями.227 Около
середины 1340-х годов такую грамоту пишет митрополит Феог¬
ност. Для нас наибольший интерес представляет начало грамоты:
«Благословение Феогноста, митрополита всея Руси, к детем моим,
к баскакам и к сотникам, и к игуменом и попом, и ко всем крестья-
ном Червленого Яру, и ко всем городом, по Великую Ворону».228
К середине 50-х годов XIV в. относится новая грамота — на этот
раз митрополита Алексея. Начало этой грамоты, повторяя грамоту
Феогноста, несколько конкретизирует ее: «Благословенье Алексиа,
митрополита всея Руси, к всем крестьянам, обретающимся в пре¬
деле Червленого Яру и по караулом возле Хопор, по Дону, попом
и дьяконом, и к баскакам, и к сотником, и к бояром».229 Как видим,
в середине XIV в. здесь существовали баскаки. А. А. Шенников об¬
ратил внимание на ряд деталей. Митрополиты обращаются к ним
как к «детем» своим, т.е. представителям православной паствы.
С другой стороны, эти баскаки — «несомненно золотоордынские
татары, и достаточно знатные для занятия таких должностей».230
Этот же автор делает вывод и о «прямом подчинении Червлено¬
го Яра непосредственно хану».231 Следовательно, баскаков митро¬
поличьих грамот середины XIV в. необходимо отличать от баска¬
ков, действовавших в Северо-Восточной Руси во второй половине
XIII в. Баскаки митрополичьих грамот служат на терри-тории, не¬
посредственно входящей в Золотую Орду и пря-мо подчиняющей¬
226	К. А. Аверьянов полагает, что под баскаками (даругами) надо понимать
исключительно управителей «полутора десятков мелких образований, носив¬
ших название “тьмы”», находившихся в пределах «земель русско-ордынского
пограничья, широкой полосой протянувшихся вдоль всей кромки русских кня¬
жеств», представлявших собой «территории с редким русско-татарским населе¬
нием, преобладающим элементом которого были выходцы из Золотой Орды»
(Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. М., 2001. С. 46. и др.).
227	АСЭИ. ТЛИ. М., 1964. № 312. С. 341-343; № 313. С. 343-345. — См. также:
ДДГ. № 10. С. 29.
228	Там же. С. 341.
229	Там же. С. 343.
230	Шенников А. А. Червленый Яр. С. 10.
231	Там же. С. 17.
210

ся ханам. Вместе с тем и здесь положение баскаков менялось. По
замечанию А. А. Шенникова, одно из различий между грамотами
митрополитов состоит в том, что «среди адресатов грамот, пере¬
численных в обращениях, у Феогноста на первом месте стоят ба¬
скаки. А Алексей обращается в первую очередь уже не к баскакам,
а ко “всем крестьяном” (христианам), которых Феогност упоминал
лишь последними, баскаки же остались на четвертом месте после
“всех христиан”, попов и дьяконов». По мнению ученого, эта пере¬
ориентация была связана с намечавшейся «замятней» в Орде, чут¬
ко уловленной Алексеем. В этой связи на первый план выдвигались
в отсутствие князей «местные выборные общинные власти», ото¬
двигая на второй план баскаков.232
К тому же, как отметил А. А. Шенников, между золотоордынской
и русской (Рязанской) землями лежала «нейтральная» территория
Елецкой земли.233 Нам представляется, что обе территориальные
единицы возможно включить в «буферную» зону между собствен¬
но монгольскими и русскими землями, отличавшуюся некоторыми
особенностями. В частности, Червленый Яр, по предположению
А. А. Шенникова, — это «обладавшее некоторой автономией в рам¬
ках золотоордынского государства объединение нескольких татар¬
ских и русских территориальных общин без феодалов, с военно-де-
мократическим управлением.. .».234
Возвращаясь на Северо-Восток Руси, зададим вопрос — с чем
связана ликвидация института баскачества там в конце XIII — на¬
чале XIV в.?235 Видимо, с системой ордынской зависимости, кото¬
232	Там же. С. 18-20.
233	Там же. С. 36-42.
234	Там же. С. 20.
235	Особое мнение по этому вопросу принадлежит А. П. Григорьеву. Ис¬
следователь исходит из того, что тюркский термин «баскак» однозначно со¬
ответствовал монгольскому «даруга». Слово «баскак», пришедшее на Русь
из половецкого языка, использовалось в официальных документах пока не
стало привычным слово «даруга». Это случилось к середине XIV в. «Поэтому
в остальных документах сборника ханских ярлыков на месте баскаков мы ви¬
дим “дорог”=“даруг”» (Григорьев А.П. Ярлык Менгу-Тимура... С.75). Этимоло¬
гически это выглядит довольно убедительно. Но вспомним как предстают перед
нами баскаки во второй половине XIII — начале XIV~вв. Их властные полно¬
мочия достаточно широки. Из грамот же XIV в., где упоминаются даруги, такой
власти не видно. Если первоначально «даруги» и имели высокий статус, то впо¬
следствии он, видимо, несколько понизился. Об «определенной деградации со¬
держания термина» «даруга» писал и М. А. Усманов (Усманов М.А. Жалованные
211

рая сложилась на Руси. В силу тех или иных причин монголы не
смогли установить жесткую зависимость, включающую постоян¬
ное нахождение на Руси крупного чиновничества, полностью кон¬
тролирующего деятельность русских властных институтов. Зави¬
симость в конечном итоге свелась к выплате дани — именно это
становится основным элементом русско-монгольских отношений
на многие последующие десятилетия.
Почти с самого начала сбор дани осуществлялся посредством
откупничества, чем занимались мусульманские купцы. Откупщи¬
ков мы видим и позже. Видимо, и позже они вызывали недоволь¬
ство своими злоупотреблениями. Но эти их бесчинства имели уже
локальный характер (Ростов: 1289 и 1320 гг.). Таких крупных вы¬
ступлений, как в 1262 г., мы не наблюдаем. Видимо, их деятельность
уже не была столь разветвленной, как прежде. Это и понятно, ибо
главными действующими лицами в русско-монгольских данниче¬
ских отношениях уже с конца XIII в. становятся русские князья.
-5-
Даннические отношения в своем конкретном выражении могли
иметь различные формы и осуществляться различными методами.
Первоначально ханы сделали упор на собирание дани собственны¬
ми силами, отсюда появление пресловутых «откупщиков» на ру¬
беже 50-60-х годов XIII в. Но, не прижившись на Руси на уровне
«откупов», получаемых иноземцами-купцами, откупная система
позже стала действенным инструментом в руках русских князей
и, более широко, городских общин, заинтересованных в выплате
акты Джучиева улуса XIV-XVI вв. Казань, 1979. С. 210-211). Ряд примеров при¬
водит Г. А. Федоров-Давыдов. Так, сохранившись до XVI в. в Крыму, «даруга»
уже означал агента, чиновника. В XVIII-XIX вв. в Иране, Средней Азии и Казах¬
стане им назывались областные и городские старшины или начальники, помощ¬
ники сборщиков податей и т.п. (Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй...
С.	31, прим. 29). Скорее по полномочиям к баскакам XIII в. в XIV в. ближе «по¬
слы», но они не постоянно находятся на Руси, а лишь периодически (см., напр.:
ПСРЛ. Т. I. Стб. 528-529). Видимо, другие «персонажи» митрополичьих грамот
представляли собой преимущественно местный элемент, задействованный ор¬
дынской администрацией в основном для сбора дани в той или иной форме.
В то же время и у князей для выполнения даннических обязательств были спе¬
циальные группы населения: «числяки» и «ордынцы» (см.: Черепнин Л. В. Обра¬
зование Русского централизованного государства... С.351-355; Вернадский Г.В.
Монголы и Русь. С. 229-234).
212

дани за счет общин других городов-государств. В связи со сказан¬
ным, возможно обратиться к «фискальной» деятельности Ивана
Калиты.
В частности, по нашему мнению, она отразилась в завещании
великого князя Дмитрия Ивановича 1389 г. В данном случае мы
имеем в виду то, что в историографию вошло как «купли» Ивана
Калиты. В духовной грамоте, как известно, Дмитрий Иванович
«благославляет» своих сыновей Юрия, Андрея и Петра «куплями»
«своего деда» (т.е. Калиты), соответственно Галичем, Белоозером
и Угличем с тем, что «потягло».236
Находясь под впечатлением подробнейшего, тщательнейшего
перечисления наследуемых географических пунктов, ученые, как
правило, причисляли эти «купли» к приобретению прав на верхов¬
ное землевладение, толковали как присоединение этих северных
«княжеств» к московским владениям, либо относили к политиче¬
ским мифам времени Дмитрия Донского.237
В связи с первым заключением С. М. Каштанов отмечал: «Мы
бы не ограничивали значение слова “купля” сугубо землевладель¬
ческим содержанием ... Хотя именно этот смысл господствует в ак¬
товых формулах, тем не менее, когда речь идет о целых княжествах,
нельзя отвергать и побочные значения, выясняющиеся из употре¬
бления термина в источниках других видов».238
Исследователь, далее, предлагает свое решение загадки «ку¬
пель» Калиты. «В первой половине XIV в. “купля” скорее всего
выражалась в праве посылки данщиков и таможенников в центр
“купленного” княжества и равнялась взятию на откуп основных
сборов в главных городах за определенное вознаграждение кня-
зьям-владетелям. Отсюда непрочность пребывания Галича, Белоо-
зера и Углича в руках Калиты и его сыновей, отсутствие у них права
передачи этих земель по наследству.
236	ДДГ. № 12. С. 34.
237	Историографию вопроса и авторскую точку зрения см.: Кучкин В. А. Фор¬
мирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв.
М., 1984. С. 247-257, 283, 305. См. также: Борисов Н. С. Иван Калита. С. 164-165.
Новейший анализ историографии см.: Аверьянов К.А. Купли Ивана Калиты.
С. 3-18. Автору принадлежит и оригинальная трактовка проблемы. Он показы¬
вает, что «купли» являлись ничем иным, как землями, полученными в приданое
женами московских князей (Там же).
238	Каштанов С.М. Еще раз о «куплях» Ивана Калиты // ВИ. 1976. № 7.
С. 190.
213

Тут мы сталкиваемся, возможно, с пережитком тех ленных от¬
ношений, которые состояли, по выражению К. Маркса, только
из получения “даней”, но не предполагали создания прочной тер¬
риториальной власти».239
С таким пониманием «куплей» Калиты необходимо согласить¬
ся. Но С. М. Каштанов относит явление откупа к «пережиткам лен¬
ных отношений». По-нашему мнению — это не «пережиток», а це¬
лая «фискальная» система, существовавшая на Руси в XIV в.240
Можно привести в этой связи ряд примеров такого рода. Так,
в 1316 г. новгородский владыка Давид в Твери «просити Новогород-
цев на окупь; и кончаша съ великимъ княземъ Михаиломъ Яросла-
вичемъ пятью тысячь рублевь».241 Видимо, и с Москвой Новгород
находился в «откупных» отношениях, выплачивая «черный бор».242
Безусловно, в одной плоскости с «куплями» Иваном Калитой
Галича, Белоозера и Углича находятся его «мероприятия» в Росто¬
ве, а также Ярославле. То, что происходило в Ростове, «даденном»
Ивану Калите, красочно описано в «Житии Сергия Радонежского».
В 1328 г. там «наста насилование, сиречь кня(же)ние великое доста-
лося князю великому Иваноу Даниловичю, коупноже и досталося
княжение Ростовьское к Москве. Оувыи, оувыи! тогда градоу Росто-
воу, — горестно восклицает автор «Жития», — паче же и князем ихь,
яко отяся от них власть, и княжение, и имение, и честь, и слава, и вся
прочая потягну кь Москве». Далее описываются непосредственные
деяния москвичей в Ростове. Они «взъложиста велику нужю на град,
да и на вся живоущаа въ нем, и гонение много оумножися. И не мало
их от Ростовець Москвичем имениа своа съ ноуждею отдавахоу,
а сами противоу того раны на телеси своем съ оукоризною възем-
239	Там же. С. 191.
240	С данническими отношениями связывает «купли» Н. С. Борисов. Он
пишет: «Скорее всего Иван Данилович купил в Орде ярлыки, дававшие ему
право на пожизненное управление этими областями», ибо местные князья «не
в состоянии были своевременно и в полной мере платить положенную дань
в ханскую казну. Московский князь взял на себя их долги и платежные обя¬
зательства, а за это получил право верховной власти над огромными лесными
территориями» (Борисов Н. С. Иван Калита. С. 165). По-нашему представлению,
ученый несколько преувеличил статус этих «купель»: некоторые сомнения вы¬
зывают утверждения о «пожизненном управлении» и «верховной власти», не
находящие подтверждения в источниках.
241	ПСРЛ.Т.ХУ.Стб. 408-409.
242	О связи новгородского «черного бора» с ордынскими выплатами см.:
Янин В. Л. «Черный бор» в Новгороде XIV-XV вв.
214

люще, и тыцима роукама отхождаахоу, иже последняго беденьства
образ, яко не токмо имениа обнажни быта, но и раны на плоти сво¬
ей подяша, и язьвы жалостно на себе носиша [и претеръпеша] ... И
бысть страх великъ на всехь слышащих и видящих сиа, не токьмо въ
граде Ростове, но и въ всех пределехь его».243
М. К. Любавский, в свое время, кратко заметил по этому пово-
ду, что «речь идет, очевидно о взыскании татарского выхода»/44
Н. С. Борисов развил это замечание: «Получив от хана распоряже¬
ние о сборе недоимок в Ростове (или попросту взяв на откуп эту
статью дохода ханской казны), князь Иван вскоре предпринял су¬
ровые меры по отношению к задолжавшим ростовцам».245
Наблюдение Н. С. Борисова о взятии на откуп ростовской дани,
таким образом, позволяет приравнять «купли» Белоозера, Галича
и Углича246 к «насилованию» Ростова, что подтверждает наше пред¬
положение о существовании в этот период великокняжеских отку¬
пов, как «фискальной» системы.
Со связью «куплей» Ивана Калиты с уплатой «ордынского вы¬
хода» не согласен В. А. Кучкин. Он пишет, что «русская история
XIV в. подобных сделок не знала. В те времена русские князья
получали княжества по ханским ярлыкам, которые можно было
купить».247 Как пример таких сделок он приводит приобретение
в 1392 г. великим князем Василием Дмитриевичем Нижнего Нов¬
города.248 «Подобным образом, видимо, поступал еще прадед Ва¬
силия Иван Калита, за большие деньги получая в Орде ярлыки на
мелкие княжества...».249 «Предложенное объяснение характера
“купель” Ивана Калиты снимает ... недоумения историков», — по¬
лагает историк.250
243	Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия чудотворца
и похвальное ему слово. СПб., 1885. С. 33-34.
244	Любавский М.К. Образование основной государственной территории
великорусской народности. Заселение и объединение центра. Л., 1925. С. 53.
245	Борисов Я. С. Иван Калита. С. 170.
246	В докончаниях московских и рязанских князей есть упоминание еще об
одной «купле» — Мещеры, однако не совсем ясно, чьим она изначально была
«приобретением» (ДДГ. № 10. С. 29; № 19. С. 54; № 33. С. 85; № 47. С. 144; № 76.
С. 285, 289).
247	Кучкин В. А. Формирование государственной территории... С.255-256.
248	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 162.
249	Кучкин В. А. Формирование государственной территории... С.255.
250	Там же.
215

Действительно это так, если говорить с позиций покупки терри¬
тории посредством получения ярлыка с целью временного управ¬
ления ею.251 Но ведь о ярлыках на Галич, Углич и Белоозеро, ко¬
торые, по В. А. Кучкину, явились основанием «купли» этих земель,
в источниках ничего не говорится. И ссылка на ситуацию 1392 г.
ничего не проясняет. Следовательно, высказанные исследовате¬
лем положения являются не более чем гипотезой, не исключающей
других версий. По-нашему мнению, под «куплями» Ивана Калиты
следует понимать не покупку собственно территории «княжеств»
как административно-политических единиц Руси, а передача пра¬
ва сбора «выхода»-дани, в данном случае, в варианте «откупа», что
широко практиковалось. Ситуация же с Нижним Новгородом со¬
всем другая. Она, действительно, связана с политическим приоб¬
ретением и выглядит как политическое дарение.252 v
Что же касается утраты политических прав, то они были от¬
носительны. Эти земли сохраняли возможность самостоятельно¬
го внутреннего развития, но были подчинены Москве в военно-
и внешнеполитическом значении: соответственно в походах мо¬
сковских князей выставлялась местная рать, и сношения с Ордой
осуществлялись «через» Москву. Отсюда, действительно, имела
место «непрочность», неопределенность их статуса, что связано
с временностью, эфемерностью этих «владений».
«Купли» Ивана Калиты необходимо рассматривать, таким об¬
разом, не сугубо во внутриполитической плоскости, а прежде
всего в плоскости даннических отношений. Тогда, действительно,
снимаются многие вопросы о самостоятельности или, наоборот,
зависимости этих земель и их князей от Москвы. Не связка Кали¬
та — князья, а связка Калита — Орда здесь является определяю¬
щей. Следовательно, в грамоте Дмитрия Ивановича поднимается
не столько внутриполитический вопрос, сколько «внешнеполити¬
ческий» — даннический. Актуальным он был в 30-х годах XIV в.,
таковым же, видимо, оставался и позже.253
251	Там же. С 255-256, 283, 304-305.
252	Об этом см. с. 225.
253	В то же время по «духовной» Дмитрия Ивановича можно проследить
и трансформацию отношений Москвы к северным «куплям» Калиты. Если при
последнем и его сыновьях с Галича, Белоозера и Углича осуществлялся сбор
«откупной» дани, то к концу 80-х годов XIV в. ситуация качественно меняется.
Обращает внимание то, что статьи о «куплях» «деда» и благословение наследни-
216

-6-
Итак, с рубежа 50-60-х годов XIII в. между Русью и Ордой уста¬
навливаются даннические отношения.
Социальная природа даннических отношений достаточно под¬
робно исследована отечественными историками и этнографами.254
Наиболее полно выглядят обобщения А. И. Першица. Он отграни¬
чивает дань от контрибуции с побежденных — с одной стороны,
и от податей (налогов) с подданных, как более высокого уровня
эксплуатации, — с другой. От первой дань отличают регулярные
поборы, от вторых — то, что поборы совершаются не с собствен¬
ной, а «с покоренной чужой общины (племени, города, государ¬
ства)», остающейся при этом «более или менее самостоятельной».
Мысль исследователя о сохранении самостоятельности побежден¬
ной общины представляется чрезвычайно важной при понимании
сути даннических отношений. Развивая ее, А.И.Першиц пишет,
что побежденные «в основном» не утрачивают «прежней экономи¬
ческой и социально-потестарной структуры коллективов». Эконо¬
мическая самостоятельность выражается в том, что «данники рас¬
полагают собственными, не принадлежавшими получателям дани
средствами производства и эксплуатируются путем внеэкономи¬
ческого принуждения, которое распространяется не на отдельные
личности, а на весь коллектив». Сохранение существующей поли¬
тической системы следует из того, что «данники и получатели дани
не интегрированы в составе одного этнического и социально-по¬
литического организма: во-первых, они принадлежат к разным
племенам и народам, во-вторых, у них может быть разная соци¬
альная структура, равно как и производные от нее надстроечные
формы».255 Итак, в пределах даннической системы существование
и развитие общественных институтов побежденных народов про¬
исходит без особого влияния со стороны внешнего фактора.
ка — старшего сына Василия Дмитриевича — находятся в одном формальном
и смысловом блоке грамоты. Благославляя Василия «своею отчиною, великимъ
княженьем» без какого-либо упоминания об Орде, Дмитрий одновременно
и даннически-откупные территории («купли») передает другим сыновьям,
но уже, судя по-всему, в управление, что фактически означало их территори¬
альное присоединение к Москве (см.: ДДГ.№ 12. С. 34).
254	Першиц А. И. Данничество. М., 1973; Крадин Н.Н. Кочевые общества;
Фроянов И. Я. Рабство и данничество у восточных славян (VI-X вв.). СПб., 1996.
255	Першиц А. И. Данничество. С. 2,11, 12.
217

Представляется, что именно таким образом и складываются от¬
ношения между Русью и Ордой. Прежде чем мы остановимся на
них, несколько слов о сопутствовавших «ордынской дани» грабе¬
жах и разбоях. А. И.Першиц отмечает подобного рода отклоне¬
ния. «Первоначальная, в эпоху разложения первобытнообщинного
строя и в раннеклассовых обществах, данническая эксплуатация
еще не вполне оторвалась от генетически и функционально близ¬
ких к ней, но еще более примитивных порядков — военного гра¬
бежа и контрибуции», — пишет он.256 Все это имело место на Руси.
Летописи часто фиксируют наше внимание на таких фактах, начи¬
ная со времени нашествия. Монголо-татары то и дело сбивались,
так сказать, на неупорядоченный сбор даней: после военных или
«посольских» экспедиций. Грабеж и разорения становятся итогом
почти каждого появления монголо-татарского отряда в русских
землях (другое дело — какова причина той или иной экспедиции;
во многих случаях это бывало по просьбе самих тех или иных Рю¬
риковичей). Точно так же, не гнушаясь, монголо-татары прибегали
и к контрибуциям, как откупу от прямого грабежа. На эти татар¬
ские акции и обращали, как правило, свое внимание историки.257
Однако не походы, даже самые разорительные и грабительские,
256	Там же. С. 8.
257	Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы... С. 167-171 и др.; Его¬
ров В.Л. Историческая география... С. 177-187, 201-206 и др.; Кункин В. А. Русь
под игом: как это было? М., 1991. С. 25; Астайкин А. Летописи о монгольских
вторжениях на Русь: 1237-1480 // Русский разлив. Т. 1. М., 1996. С. 456-554. —
В.	Л. Егоровым они были систематизированы. Он предложил различать кра¬
тковременные набеги с ограниченными задачами и длительные военные экс¬
педиции. «В первом случае относительно небольшой по численности отряд на¬
целивался на определенную заранее точку, обычно город, после чего следовал
грабеж его ближайшей округи и встречавшегося на пути населения. Во втором
случае выбиралась наиболее удобно расположенная в географическом отно¬
шении опорная база, откуда совершались рейды в различных направлениях
и куда свозилось награбленное и сгонялся полон и скот». Несмотря на разную
продолжительность и «тактические различия», суть походов-экспедиций была
одинаковой: грабеж, сопровождавшийся зачастую разбоем (Егоров В. Л. Исто¬
рическая география... С. 186). Вместе с тем А. Астайкин справедливо отмечает,
что «монгольские набеги 1237-1480 годов при кажущейся их плотности не охва¬
тывали всю территорию Руси ни географически, ни хронологически. Ни в коем
случае не o^pицaя того вреда хозяйству страны, который был нанесен монго¬
лами ... также было бы неправильно преувеличивать его. Русское государство
в это время имело возможность развиваться, вести внешние и внутренние во¬
йны» (Астайкин А. Летописи о монгольских вторжениях на Русь...С. 554).
218

определяли магистральную линию в русско-ордынских отношени¬
ях, а дань.
И. Я. Фроянов, критикуя некоторые положения А. И. Першица,258
вместе с тем ряд его выводов принимает и, более того, развивает.
Например, заключение «о генетической и функциональной связи
даннической эксплуатации с военным грабежом и контрибуцией».
По мнению И. Я. Фроянова, здесь «можно сказать и более опреде¬
ленно: военный грабеж, контрибуция и дань находились в тесном,
органическом единстве, представляя собою исторически после¬
довательные этапы и формы в сфере отчуждения прибавочного
продукта победителями у побежденных».259 В этом ряду «данниче-
ство — последняя и наиболее совершенная форма коллективного
отчуждения прибавочного продукта, осуществляемого посред¬
ством войн. Дань собиралась в размерах определяемых договором,
и, кроме того, взималась постоянно или ежегодно. В этом состоит
главная особенность данничества сравнительно с военным грабе¬
жом и контрибуцией».260
Дифференцируя военный грабеж, контрибуцию и дань друг от
друга функционально, И. Я. Фроянов в реальной исторической дей¬
ствительности видит по сути дела их неотделимость, сращенность.
«Все названные формы, — пишет он, — возникая в разное время,
не сменяют одна другую, а сосуществуют и даже переплетаются
друг с другом, сохраняясь на протяжении многих столетий».261 В
качестве примеров он указывает на раннюю историю восточного
славянства. В неменьшей степени, полагаем мы, это подтверждает¬
ся и периодом русско-монгольских отношений.
И. Я. Фроянов обратил внимание и на, как казалось прежде, вто¬
ростепенную, иную сторону данничества. Отношения между древ¬
ними народами «строились не только на материальной вещной ос¬
нове, но и на духовной, где религиозные воззрения, нравственные
и этические нормы имели довольно существенное значение. Быть
может, — отмечает он, — что духовный элемент был даже превали¬
рующим в этих отношениях».262 Даннические отношения, как про¬
дукт архаического общества, здесь не исключение. Поэтому «дань
258	Фроянов И.Я. Рабство и данничество... С. 272.
259	Там же. С. 273.
260	Там же. С. 274.
261	Там же.
262	Там же. С. 502.
219

являлась многозначным институтом».263 Наряду с потребитель¬
ской функцией «она была средством обогащения, приобретения
сокровищ, которые имели прежде всего сакральное и престижное
значение. Стало быть, за данью скрывались религиозные и этиче¬
ские побуждения, и с этой точки зрения она заключала в себе ду¬
ховную ценность».264
К вопросу о данничестве как социальной системе обращается
и Н. Н. Крадин. Определяя кочевнические общества ранних эпох
как кочевые империи, он подразделяет их на «типичные кочевые
империи», «даннические кочевые империи» и «переходные ко¬
чевые империи».265 Характерный пример «даннических кочевых
империй», по мнению исследователя, — Золотая Орда.266 Тип этих
отношений он определяет следующим образом. В «даннических
кочевых империях» «кочевники и земледельцы входили в состав
одного политического организма, но продолжали жить отдельно
в собственных экологических зонах и сохраняли различные со¬
циально-экономические структуры. Их интеграция принимала
лишь политический характер. Иногда это выражалось в том, что
кочевники и земледельцы входили в состав одной общественной
системы (т.е. в данном случае страны), иногда ограничивалось
вассальной зависимостью земледельцев и горожан от номадов ...
Взаимоотношения между кочевниками, с одной стороны, и земле¬
дельцами и горожанами, с другой, носили ограниченный характер
и не выходили за рамки однонаправленных политических связей
в форме навязываемого кочевниками регулярного взимания дани,
либо закрепленного налогообложения. Кочевая аристократия,
ставшая правящим классом в полиэтничном государстве, как пра¬
вило, устранялась от непосредственного управления завоеванны¬
ми территориями. К тому же вмешательство в управление часто
было попросту невозможно из-за сложности бюрократического
аппарата оседло-земледельческих государств. Вследствие этого
эксплуатация, даже если она принимала самые жесткие формы, не
затрагивала основ экономики и социальных отношений земледель¬
цев и не трансформировала их с номадами в одну структуру. Все
это вело к тому, что кочевники, являясь гегемоном в политической
263	Там же.
264	Там же.
265	Крадин Н. Н. Кочевые общества. С. 166-178.
266	Там же. С. 174.
220

сфере, в социально-экономических отношениях оказывались более
отсталыми, чем завоеванные земледельцы».267
Соглашаясь с Н. Н. Крадиным относительно взаимоотношений
Золотой Орды и Руси как одного из покоренных оседло-земле¬
дельческих государств в целом, тем не менее заметим, что его за¬
ключение о политической интеграции кочевников и земледельцев,
как представляется, противоречит его же тезису об устранении
кочевой аристократии от «непосредственного управления заво¬
еванными территориями». Это утверждение по сути предполагает
сохранение не только прежних экономических и социальных от¬
ношений, но и политического строя ставших зависимыми народов,
как это определяет А. И. Першиц.
Н. Н. Крадин допускает и иной, нежели данничество, тип экзо¬
эксплуатации, когда земледельческая цивилизация не входит в со¬
став кочевой империи. Но этот вариант экзоэксплуатации пред¬
усматривает получение непостоянного прибавочного продукта
«путем многих видов внешнеэксплуататарской деятельности —
грабежей, периодических набегов, войны, вымоганием так называ¬
емых “подарков”, навязыванием неэквивалентной торговли и пр.»
Вслед за А. И. Фурсовым он определяет этот тип как «дистанцион¬
ная эксплуатация».268 Нам представляется, что именно дистанци¬
онная эксплуатация и присутствовала в отношениях Руси и Орды.
Вместе с тем ее основой являлось, безусловно, данничество. Что же
касается грабежей, набегов, прочего насилия, то, как опять-таки
отметил А. И. Першиц, они, являя собой более примитивные и ран¬
ние формы внешней эксплуатации, при даннических отношениях
лишь сопутствовали им.269 Наконец, «подарки» также можно счи¬
тать составной частью даннической системы, о чем речь пойдет
ниже. Таким образом, представляется, предложенная Н. Н. Кради¬
ным типология отнюдь не нарушает основополагающих принци¬
пов даннических отношений, очерченных А. И. Першицем, глав¬
267	Там же. С. 171-172.
268	Там же. С. 128-129.
269	Впрочем, об этом же пишет и сам Н. Н. Крадин: «В отличие от монголь¬
ской политики в Китае, ханы Орды предпочитали управлять издалека, собирая
дань наездами» (Там же. С. 174). Но при этом он настаивает, что Золотая Орда —
типичный пример «даннической кочевой империи». Последняя же предусма¬
тривает политическую интеграцию, с чем мы в отношении Северо-Восточной
Руси согласиться не можем.
221

ным из которых является сохранение на зависимой территории
сложившегося до нападения общественно-политического устрой¬
ства.
Вместе с тем некоторые летописные данные называют русские
земли термином «улус», что, по мнению исследователей, может оз¬
начать вхождение их в качестве части государственной территории
в Золотую Орду.270 Представляется, что здесь не вполне учитыва¬
ется неоднозначность термина »улус». Его первоначальное зна¬
чение — народ, племя. Т. Д. Скрынникова приходит к выводу, что
«социальный организм, обозначаемый монгольскими терминами
irgen и ulus, не представлял собой государственного образования.
Оба термина были идентичны термину “этнос”, обозначавшему
“народ, люди, племя”».271 «Термины “ирген” и “улус” фиксировали
социально-потестарную общность гетерогенного характера, ари¬
стократией которой являлся правящий род, чей этноним стал по-
литонимом, обозначали крупные этно-социальные объединения,
причем акцент делался на людях. Границы объединений, обозна¬
чаемых как “ирген улус”, определялись не границами территорий,
хотя последние и были достаточно определенными, а фиксирова¬
лись кругом лиц, возглавлявших отдельные его части».272
В XIV-XV вв. в ряде случаев слово «улус» приобретает госу¬
дарственно-территориальный акцент. Но первоначальное значе¬
ние тоже оставалось в обращении.273 Русские летописи позволяют
трактовать «улус» не как подчиненные Орде и управляемые ханом
земли, а как территорию, население которой платит дань, во вся¬
ком случае, такое понимание не противоречит смыслу текстов. Так,
в летописи под 1348 г. сказано: «И слышавъ царь жалобу князя ве-
ликаго, оже Олгердъ съ своею братию царевъ оулусъ, а князя вели-
каго отчину, испоустошилъ, и выдал» литовцев Семену.274 В 1384 г.
270	Трепавлов В. В. Статус «Белого царя»: Москва и татарские ханства в XV-
XVI вв. // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Ч.Н.М., 1993. С. 302.
271	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в представлении средневековых
монголов: автореф. докт. дис. СПб., 1994. С. 10.
272	Там же. С. 11.
273	Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй... С. 111-112, 117, 124. —
Г. А. Федоров-Давыдов делает важный вывод: «Видимо, в Золотой Орде не было
столь резко, как в Средней Азии и Иране в середине и во второй половине
XIV в., смены социальной терминологии», сохраняется ее «большой архаизм
и традиционность» (Там же. С. 124).
274	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 58; Т. VII. С. 215; Т. XVIII. С. 96.
222

хан Тохтамыш, вручая тверское княжение Михаилу Александрови¬
чу говорит: «азъ улусы своя самь знаю, и кийждо князь Русский на
моемъ улусе, а на своемъ отечестве, живетъ по старине, а мне слу¬
жить правдою, и язъ его жалую».275 Обращается к хану Тимур-Кут-
лугу и сын Михаила Тверского Иван, «моля его, дабы пожаловалъ
его отчиною и дединою, а своим улусомъ, великим княжениемъ
Тферским».276
В связь с вышесказанным можно поставить и сообщение Ро¬
гожской летописи под 1360 г.: «наела (хан Наврус. — Ю. К.) на князя
Андрея Костьнянтиновича, дая емоу княжение великое, 15 темь».277
Это сообщение было проанализировано А. Н. Насоновым. Он пи¬
сал, что «не исключена ... возможность, что слова “княжение ве¬
ликое 15 темь” свидетельствуют о количестве плательщиков (или
семейств) в пределах “великого княжения Владимирского” (т.е.
о 150 тыс. плательщиках), хотя возможно и другое объяснение: ни¬
чего нет невероятного в том, что территория великого княжения
Владимирского делилась на 15 “туманов” или небольших областей,
размеры которых определялись в соответствии с величиной взи¬
мавшейся дани».278
Таким образом, и «улус» и «тьму» возможно определить как
лишь даннические единицы, не имеющие никакого отношения
к территориально-государственной структуре Золотой Орды, не¬
посредственно управляемой ханами.279
В современной литературе встречается и точка зрения, согласно
которой русские северо-восточные земли рассматриваются в каче¬
стве вассальных. Так, В. В. Трепавлов пишет, что «в 30-40-х гг. XIII в.
в результате монгольского завоевания, большинство русских кня¬
жеств и Новгородская земля оказались включенными в империю
Чингисидов на положении “русского улуса” — вассальных подат-
275	Там же. Т. XI. М., 1965. С. 84.
276	Там же. С. 183. — Такая семантика имеет место и в источниках XV-
XVII вв. (Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй ... С. 117-118).
277	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 68.
278	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 98-99. Ср.: Федоров-Давыдов Г. А. Обще¬
ственный строй... С. 122-123; Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 222-225.
279	Подобное, видимо, имело место в мордовских землях (см.: Геракли¬
тов А. А. Мордовский «беляк» // Изв. краеведческого ин-та изучения Южно-
Волжской области при Саратовском гос. ун-те. Т. II. Саратов, 1927. С. 110, 111,
112).
223

ных владений».280 Что означает «улус» мы только что выяснили. Но
можно ли говорить о вассалитете? В чем видит В. В. Трепавлов его
проявления? «Подчиненность, — констатирует он, — выражалась
главным образом в выплате дани — “ордынского выхода”, ханской
инвеституре князей, контроле над их политикой и периодическом
привлечении князей к участию в военных походах ханов».281
Что в этом «вассальном наборе» определяло основную линию
отношений? Вероятно, дань, что отмечает и В. В. Трепавлов, под¬
черкивая «вассальные податные владения». Такую завуалирован-
ность структурообразующего звена подметил и А. И. Першиц: «В
средние века вообще данничество в соответствии с господствовав¬
шей политической и правовой доктриной часто внешне оформля¬
лось по образцу отношений сюзеренитета-вассалитета».282
В этой связи стоит остановиться на таком относительно новом
для исторической науки подходе-методе, как изучение социаль¬
ных комплексов. Впервые его применил исследовавший комплекс
«дара» французский антрополог М. Мосс,283 а недавно — Ю. М. Ко-
бищанов, исчерпывающим образом изучивший такое явление все¬
мирной истории, как полюдье.284
Что понимать под «социальным комплексом»? По Ю.М.Коби-
щанову, «речь идет ... не о комплексах социальных и политических
институтов, а о комплексах функций этих институтов», различных
и многообразных по своему характеру. В том числе это могут быть
функции социально-экономические, религиозно-ритуальные, сим¬
волические и многие другие.285
280	Трепавлов В.В. Статус «Белого царя»... С.302. — См. и ср.: Греков Б.Д.,
Якубовский А. Ю. Золотая Орда. С. 169.
281	Там же.
282	Першиц А. И. Данничество. С. 9.
283	См.: Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антро¬
пологии. М., 1996. С. 83-222. — Применение выводов «теории дара» к русско-
монгольским отношениям см. с. 268-269 и др.
284	Кобищанов Ю. М. Полюдье: явление отечественной и всемирной истории
цивилизаций. М., 1995.
285	Там же. С. 7-8. — Автор отмечает, что такой функциональный синтез
позволяет «нащупать комплексы в живой ткани исторической действительно¬
сти. В результате мы можем почувствовать социальную и политическую эколо¬
гию исторически существовавших организмов; через функционирование этих
комплексов мы ощущаем их жизнедеятельность. Поэтому предлагаемый метод
можно обозначить как комплексный, синтетический и экологический, либо
комплексно-экологический синтез» (Там же. С. 8).
224

По нашему мнению, к социальным комплексам могут быть от¬
несены и даннические отношения, интегрирующие самые различ¬
ные функции всех сфер общественной жизнедеятельности: поли¬
тической, экономической, военной, ритуальной, символической
и т.д.286 Русско-монгольские отношения — ярчайший пример дан¬
нических отношений как крупного социального комплекса. Из та¬
кой постановки проблемы мы и будем исходить в дальнейшем,
в частности, рассматривая княжеско-ханские отношения.
Итак, в XIII в. произошло столкновение двух крупных колони¬
зационных потоков: татарского и восточнославянского. Последние
освоили и продолжали осваивать восточные, а также юго-восточ¬
ные степные территории. Степи были нужны и татарам, но толь¬
ко степи, поэтому они ограничились тем, что сдвинули основное
русское население с юга — оно уходит теперь севернее. Это пер¬
вое. Второе — татары заняли степную полосу вдоль Каспийского,
Азовского и Черного морей. Территория севернее этой полосы ста¬
ла «буферной зоной» со смешанным населением и монгольским
управлением. Ее протяженность с севера на юг составляла от 50 до
200 км. К «буферным зонам» В. Л. Егоров относит земли южнее
Курска, район Тульского степного коридора (с Куликовым полем)
и земли вдоль южной границы Рязанской земли.287
На основной территории Северо-Восточной Руси установилась
данническая зависимость. Уже при первом столкновении с русски¬
ми землями в 1237 г. татары потребовали уплаты дани. Собственно
говоря, на этом их условия и исчерпывались. Не получив дани, они
подвергли русские земли разгрому и разорению. После этого поч¬
ти два десятилетия не существовало какого-либо упорядоченного
взимания дани. Положение изменяется в конце 50-х годов XIII в.,
когда в Северо-Восточной Руси была проведена перепись населе¬
ния. Именно она послужила точкой отсчета для получения мон-
голо-татарами дани, называемой на Руси «выходом». Безусловно,
«выход», наряду с другими введенными повинностями, лег тяже¬
лым бременем на русское население, явившись дополнительным
фактором в существовавшей на Руси системе сбора налогов. Во¬
прос о размерах и динамике ордынской дани достаточно подробно
286	Как мы уже отмечали, дань как «многозначный институт» трактует
и И.Я.Фроянов (Фроянов И.Я. Рабство и данничество... С.502).
287	Егоров В.Л. Историческая география... С.39-43.
225

(насколько это возможно вследствие слишком кратких и немного¬
численных упоминаний в источниках) рассмотрен в литературе.288
Вместе с тем, современные исследователи признают, что он «нео¬
бычайно сложен и в настоящее время конкретного и однозначного
ответа на него нет».289
Нам же важно еще раз подчеркнуть, что суть даннических отно¬
шений неминуемо влечет за собой вывод о сохранении монголами
на Руси той общественной системы, которая сложилась к середине
XII в. и продолжала развиваться в начале XIII в. Это констатируют
все современные отечественные историки. Один из них, Г. А. Федо¬
ров-Давыдов, распространяет его и на более широкий ареал, ох¬
ваченный завоеванием монголов. «В эпоху монгольских завоева¬
ний, — пишет он, — те общественные системы, которые сложились
к XIII в. на Руси, Волжской Болгарии, Хорезме, Крыму, в мордов¬
ских землях и в ряде других оседлых областей, испытав страшное
потрясение в момент нашествия и потеряв огромную массу произ¬
водительных сил, все же выстояли: выжили, сохранились в основ¬
ных своих чертах».290
Итак, постановка вопроса о последствиях нашествия и данни¬
ческой зависимости как сохранивших в целом сложившееся к тому
времени на Руси общественное устройство не является каким-то
288	См., напр.: Павлов П. Н. К вопросу о русской дани...; Каргалов В. В. Внеш¬
неполитические факторы... С. 185-188; Каштанов С.М. Финансы средневеко¬
вой Руси. М., 1988. С. 6-18; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. С. 572;
Кункин В. А. Русь под игом... С.22-23; Вернадский Г.В. Монголы и Русь. С. 235-
239; Кожинов В. В. История Руси и русского Слова. Современный взгляд. М.,
1997. С. 404.
289	Егоров В. Л. Послесловие. Русь противостоит Орде // Карам¬
зин Н.М. История Государства Российского. В 12 т. T.IV.M., 1992. С. 389-390. —
С.	М. Каштанов в общем плане для Руси XIV-XVI вв. ставит и такую существен¬
ную проблему, как соотношение налогов и возможность их оплаты населением.
И фактически признает, что решить ее невозможно: «Весьма трудно проана¬
лизировать взаимозависимость финансовых обязательств населения и его эко¬
номического потенциала» (Каштанов С.М. Финансы средневековой Руси. С.5).
Видимо, и на современном уровне изучения данной проблемы стоит признать
правоту вывода И. Н. Березина, сделанного им полтораста лет назад: «Для нас
остаются неизвестны не только общая цифра государственных доходов в Орде,
но и величина и способ взимания разных податей и налогов в частности» (Бере¬
зин И. Н. Очерк внутреннего устройства... С. 469).
290	Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй... С.26.
226

нововведением. Вопрос заключается в другом. Какая структура
общественных отношений была сохранена?
В современной российской историографии, как известно, сло¬
жилась концепция феодальных отношений на Руси, в социально-
политической сфере отразившихся в системе феодальной раздро¬
бленности, представленной конгломератом княжеств с монархиче¬
ской (княжеской) формой правления.
Нам общественный строй Древней Руси видится по-иному,
а именно, как не вступивший еще в стадию классовых отношений.
По-иному представлена и политико-государственная составляю¬
щая такого общества. И.Я.Фроянов применил, как известно, по¬
нятие «город-государство», для которого была характерна широ¬
кая вечевая деятельность, как проявление прямого народовластия;
княжеские институты при этом представали как органы исполни¬
тельной власти.
Поэтому, при согласии с выводом о сохранении в целом обще¬
ственного строя на Руси при монголах, нас будет прежде всего ин¬
тересовать вопрос — сохранилось ли именно это — города-госу¬
дарства — общественное устройство, или произошли кардиналь¬
ные и необратимые изменения? С точки зрения установившихся
даннических отношений — должно сохраниться. Но это лишь тео¬
ретический вывод.
В следующих главах мы попытаемся ответить на этот вопрос,
рассмотрев последовательно наиболее важные институты поли¬
тической власти Руси второй половины XIII-XIV вв.: княжеский
и вечевой с сопутствующими структурами.
227

Глава V
КНЯЗЬЯ И ХАНЫ
-1-
После исследований И. Я. Фроянова во многом прояснилась ре¬
альная роль в древнерусском обществе князя и пределы его власт¬
ных полномочий.1 «Княжеская власть являлась составной и не¬
обходимой частью социально-политической структуры Киевской
Руси». Вместе с тем, «несмотря на значительный общественный вес,
князь в Киевской Руси все же не стал подлинным государем. Это¬
му препятствовала самодеятельность народных общин. Трудно на¬
звать сувереном князя, который, приезжая в ту или иную волость,
должен был входить в соглашение с вечевой общиной и принимать
выдвигаемые вечем условия, ставящие его в определенные рамки.
Князь заключал ряд с народным собранием — вечем. А это значит,
что он превращался в известном смысле в общинную власть, при¬
званную блюсти интересы местного общества».2
Для послекиевского периода в отечественной историографии
общим местом стали рассуждения и выводы об изменении обще¬
ственного статуса русских князей XIV-XV вв. под воздействием
прежде всего монгольского (ордынского) фактора. Большинство
современных историков полагает при этом лишь переход на дру¬
гой — более высокий — уровень уже имевшей место в древнерус¬
ский период монархической власти.
В отличие от них И.Я.Фроянов видит здесь качественные из¬
менения. «Что касается княжеской власти, — пишет он, — то она
1	Фроянов И. Я. 1) Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
Л., 1980; 2) О возникновении монархии в России // Дом Романовых в истории
России. СПб., 1995. — См. также: Толочко А.П. Князь в Древней Руси: власть,
собственность, идеология. Киев, 1992.
2	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 42-43 и др.
228

получает совсем иные основания, чем раньше, когда древнерусское
общество развивалось на общинно-вечевых началах, характеризу¬
емых непосредственной демократией или народовластием. Если до
прихода татар Рюриковичи занимали княжеские столы, как пра¬
вило, по приглашению городского веча, рядясь на нем об условиях
своего княжения и принося клятву, закрепленную крестоцелова-
нием, держать договор нерушимо, то теперь они садились на кня¬
жения по изволению хана, запечатленному соответствующим хан¬
ским ярлыком».3 «Это сразу же сделало князя самостоятельным по
отношению к вечу, создав благоприятные условия для реализации
его монархических потенций».4 Но реализованы они были далеко
не сразу. Коренной перелом произошел только в княжение Дми¬
трия Донского, когда окончательно были ликвидированы вечевые
институты.5 А далее Российская монархия «прошла свой путь ста¬
новления за сравнительно короткий срок: несколько более столе¬
тия». И «к исходу XV в., освободившись от боярских пут, усвоила
самодержавный характер с присущей ему всей полнотой политиче¬
ской власти в стране»; «в исторических условиях конца XV — нача¬
ла XVI вв. такая власть могла быть только деспотической».6 Такой
представляется эволюция монархической власти И. Я. Фроянову.
Вопрос становления самодержавия в XV-XVI вв. требует от¬
дельного исследования. Прежде же чем рассмотреть конкретно¬
исторический вопрос о соотношении веча и княже-ской власти
во второй половине XIII-XIV вв., обратимся к вопросу непосред¬
ственных взаимоотношений русских князей и монгольских ханов.
Какими они видятся современным отечественным историкам?
«Добиваясь покорности от Руси, Орда не могла сломать суще¬
ствующие там политические порядки, — писал Л. В. Черепнин. —
Ордынские ханы стремились поставить эти порядки себе на
службу, используя в своих интересах русских князей, которые им
казались надежными, истребляя ненадежных и все время сталки¬
вая князей между собой, чтобы не дать никому усилиться и всех
держать в страхе. Из источников известно о поездках ряда русских
князей в Золотую Орду и в Каракорум на поклон и для подтверж¬
3	Фроянов И.Я. О возникновении монархии... С.31?
4	Там же. — См. также: Корф С. А. История русской государственности.
Т. I. СПб., 1908. С. 203-209 и др.
5	Фроянов И.Я. О возникновении монархии... С.32, 36-37,40.
6	Там же. С. 39-40.
229

дения прав на свои княжения. Не все возвращались обратно. Так,
в Орде были убиты черниговские князья Михаил Всеволодович
и Андрей Мстиславич, в Монголии отравили великого князя вла¬
димирского Ярослава Всеволодовича и т. д. Сопротивление русских
князей Орда подавляла военной силой».7
Выводы новейших отечественных историков этой проблемы
были подчеркнуты В. А. Кучкиным. «Изменилось и положение рус¬
ских князей, — пишет он. — Хотя продолжали действовать древне¬
русские юридические нормы наследования княжеств, в эти нормы
властно вторглась ордынская власть. Князья должны были ездить
в Орду, чтобы получать там ханские утверждения на свои княже¬
ства. Каждому кня-зю выдавался ярлык — особая ханская грамота
на владения. Поездки русских князей в Орду нередко сопровожда¬
лись унижениями, которым князья подвергались при дворах ханов.
...А в ряде случаев поездки в Орду кончались для русских князей
смертью... Раздавая русским князьям ярлыки на их княжения, ор¬
дынские правители стремились регулировать политические отно¬
шения между подвластными им русскими княжествами. Нет ниче¬
го более ошибочного, чем полагать, будто чужеземное иго было не¬
коей внешней оболочкой, под которой русские князья продолжали
действовать так же, как они действовали до нашествия Батыя. Нет,
ханы не могли бы сохранять свою власть над Русью в течение почти
четверти тысячелетия, не предпринимай они никаких действий по
упрочению этой власти и совершенствованию ее механизма. Со¬
блюдая во многих случаях имевшиеся на Руси традиции престоло¬
наследия, ордынские ханы, когда это было им нужно, бесцеремонно
нарушали их. ...Ордынские правители зачастую перекраивали по¬
литическую карту Северо-Восточной Руси, препятствуя усилению
того или иного князя, разжигая соперничество и распри между
русскими князьями и извлекая из этого немалые выгоды для себя.
Со временем даже выдача в Орде ярлыка на то или иное княжество
стала сопровождаться беззастенчивыми требованиями со стороны
правящей ордынской элиты денежных выплат и ценных подарков.
...Такие “множайшие дары” были одним из тех материальных ито¬
7	Черепнин Л. В. Монголо-татары на Руси (XIII в.) // Татаро-монголы в Азии
и Европе. М., 1970. С. 191-192.
230

гов, ради которых и отлаживалась Ордой вся ее политическая си¬
стема властвования над русскими землями».8
Похоже думают В. Б. Кобрин и А. Л. Юрганов. «Уже первый акт
ордынской власти — назначение Ярослава Всеволодовича вели¬
ким князем (1243 г.) — означал перелом в политических отноше¬
ниях Руси: впервые права великого князя были дарованы ханом.
Положение русских князей под властью Орды было близко к вас¬
сальному (сохранение власти, территории, значительная свобода
действий внутри страны), но формы, в которых проявлялась за¬
висимость, были значительно более суровы и уже напоминали
подданство. Так, хан не только мог приговорить русского князя
к смертной казни, но и привести приговор в исполнение самым
унизительным образом (Михаил Ярославич Тверской был выведен
на торговую площадь в Орде закованным в колоду и поставлен на
колени). Внешние формы почтения, которые русские князья были
обязаны демонстрировать ордынским князьям, достаточно далеки
от западноевропейского оммажа. Насколько унизительны были
эти формулы преданности, видно даже по их реликтам в XV в.».
Русские князья «были “служебниками” монгольских ханов», «обя¬
занные в новых условиях беспрекословно выполнять волю Орды».9
Таковой видится политическая составляющая монголо-татар¬
ского ига на Руси современным исследователям.10 В этих рассужде¬
ниях при всей их логичности и убедительности, как нам кажется,
присутствует некоторый элемент политизации и модернизации,
не способствующих уяснению действительной ситуации. Верно,
князья вынуждены были ездить в Орду, получать там ярлыки на
княжение, верно и то, что татары вмешивались во внутренние
коллизии на Руси (кстати, во многих случаях не без просьб самих
князей). Вместе с тем необходимо указать не только на собственно
политический механизм, приводивший в движение ордынско-рус¬
скую данническую систему, но и на иной природы основы и связи.
8	Кучкин. В. А. Русь под игом: как это было? М., 1991. С. 19-22.
9	Кобрин В. Б., Юрганов А. Л. Становление деспотического самодержавия
в средневековой Руси (К постановке проблемы) // ИСССР. 1991. № 4. С. 57.
10	Следует отметить и то, что уже появились работы пересматривающие
прежние подходы (см., напр.: Горский А. А. Москва, Тверь и Орда в 1300-1339 го¬
дах // ВИ. 1995. № 4; Мазуров А. Б. Утверждались ли духовные грамоты Ивана
Калиты в Орде? // Там же. 1995. № 9 и др.).
231

Ими являлись некоторые представления, присущие многим
этносам и их взаимоотношениям между собой на определенных
стадиях общественного развития, либо при доминировании арха¬
ических отношений, либо при сохранении их в том или ином вари¬
анте. Но все это происходит в пределах даннической зависимости,
не нарушавшей внутреннее устройство русских земель. То есть, от¬
ношения князей и ханов, как нам представляется, возможно рас¬
смотреть не как разные, но параллельные с данями проявления
ордынской политики, а в рамках в целом системы даннических от¬
ношений.
-2-
Собственно княжеско-ханские отношения начинаются с 1243 г.,
когда «великыи князь Ярославъ поеха в Татары к Батыеви, а сына
своего Костянтина посла къ Канови. Батый же почти Ярослава ве¬
ликою честью и мужи его, и отпусти и рек ему: “Ярославе, буди ты
старей всем князем в Русском языце”. Ярослав же взъратися в свою
землю с великою честью». На следующий год «про свою отчину»
ездили к Батыю другие князья. Он, «почтив я честью достойною
и отпустивъ я, расудивъ имъ когождо в свою отчину, и приехаша
с честью на свою землю».11 Таким образом, суть отношений заклю¬
чалась как бы в санкционировании ханами княжения на том или
ином столе.
Вместе с тем в действиях князей этого времени чувствуется от¬
сутствие осознания зависимости от ордынцев в занятии столов.
Так, после смерти Ярослава Всеволодовича в 1246 г., исходя из прин¬
ципа старейшинства, во Владимире садится его брат Святослав.
Это было сделано без согласования с татарами. Возникший между
Святославом и его «сыновцами» — Андреем и Александром —
конфликт не рискнул решить даже Батый, который «почтивъ ею
и посла я г Каневичем». Так был обозначен прецедент не только
утверждения на столах, но и назначения русских князей. Ибо воз¬
вратившиеся в 1249 г. из «Каневичей» князья должны были дей¬
ствовать по «имперскому» указу: «приказаша Олександрови Кы-
11	ПСРЛ. T.I.M., 1962. Стб. 470.
232

евъ и всю Русьскую землю, а Андреи седе в Володимери на столе».12
Но и после этого татары распоряжаются не всегда и не всеми сто¬
лами. В 1254 г. «Ярославъ князь Тферьскыи, сынъ великого князя
Ярослава, с своими бояры поеха в Ладогу, оставя свою очину. Ла-
дожане почьтиша и достойною честью». Своеобразное неповино¬
вение демонстрирует Александр Ярославич. Получив в 1252 г. «ста-
реишиньство во всей братьи», он не ездит несколько лет в Орду,
откупаясь дарами «заочно». Наконец, открыто попытался поднять
мятеж обиженный Андрей Ярославич, «здума... с своими бояры
бегати, нежели цесаремъ служити». Поступок Андрея Ярослави¬
на навлек на Русь новую беду: «прииде Неврюи и Котья и Олабуга
храбрый на землю Суждальскую со многими вой на великого князя
Андрея Ярославина».13
Так татары начинают вмешиваться вооруженным путем
в межкняжеские отношения. Особенно преуспел в привлечении
их к совместным действиям на Руси князь Андрей Александро¬
вич. С 1281 по 1293 г. он четыре раза приводил отряды татар¬
ских «царевичей», добиваясь силой «княженьа великого, а не по
стареишиньству».14 От этих усобиц в первую очередь страдали
«христьяне». Тем не менее такого рода «союзы» с татарами перешли
и в XIV в. (1315, 1316, 1318, 1322, 1327 гг. и т. д.). Но наряду с этим
«опытом» решения княжеских вопросов князья прибегали и к ста¬
рой проверенной практике собирания съездов (снемов). «Подоб¬
ных сведений немного, но они заслуживают внимания», — пишет
Л. В. Черепнин. Он отмечает съезды 1296, 1304, 1340, 1360, 1380 гг.15
В некоторых из них участвовали татары, но также и представители
городских общин.
Однако уже ранние русско-татарские отношения не сводились
только к прямому или косвенному вмешательству татар во вну¬
12	Там же. Стб. 471-472. — См. в этой связи интересное предположение
П. О. Рыкина о попытке создания на Руси «традиционной монгольской систе¬
мы соправительства» (Рыкин П. О. Александр Невский. Новгород и система со-
правительства на Руси в 1249-1252 гг. // Прошлое Новгорода и Новгородской
земли. Новгород, 1996).
13	ПСРЛ. T.I. Стб. 473-474; Там же. Т. XXV. М.; Л., 1949. С. 141-142. - Под¬
робно о динамике княжеско-ханских отношений 40=начала 60-х годов см.: Его¬
ров В. Л. Александр Невский и Чингизиды // ОИ. 1997. № 2.
14	Там же. Т. XXV. С. 153, 154, 156,157.
15	Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI-XVII вв. М.,
1978. С. 56.
233

тренние дела русских князей или к разорениям русских земель.
В истории их отношений имеются примеры союзнических военных
действий. Усилившаяся угроза на западных рубежах Руси потре¬
бовала ответных походов, в которых участвовали татары. В 1269 г.
князь Святослав Ярославич, собрав «силу многу» в Низовских
землях, «прииде с ними в Новъгород, бяше же с ними баскакъ ве-
ликии Володимерьскии именем Армаганъ, и хоте ити на город на
Неметцкии Колыванъ, и уведаша Немци, прислаша послы своя
с челобитьемъ, глаголюще: “челом бьем, господине, на всей твоей
воли, а Неровы всее отступаемся”. И тако взя миръ с Немци».16 Дру¬
гой поход — неудачный — состоялся в 1275 г.: «ходиша Татарове
и Русстии князи на Литву и не успевше ничто же взратишася назад,
но много зло створиша Татарове идуще християномъ».17
В 1277 г. помощь потребовалась уже ордынцам. Из ханской став¬
ки «князи же вси со царем Менгутемерем поидоша в воину на Ясы,
и приступиша Рустии князи ко Яскому городу ко славному Дедя-
кову и взяша его месяца февраля въ 8 и многу корысть и полонъ
взяша, а противных избиша бесчислено, град же их огнем пожгоша.
Царь же Менгутемеръ добре почести князи Руские и похвали их
вельми и одаривъ их отпусти въ свою отчину».18 Таким образом,
русские князья здесь выступают по меньшей мере как равноправ¬
ные союзники. Пользуясь правом победителей, они берут «корысть
и полон», а их действия одобряются командиром объединенного
войска.19
Кстати, в этом походе (видимо, до Сарая) русских князей сопро¬
вождали их жены и дети. Кроме того, что этот факт можно рас¬
ценивать в качестве своеобразной демонстрации дружелюбия, он
указывает и на династические связи русских князей и татарских ха¬
16	ПСРЛ. T.XXV. С. 148.
17	Там же. С. 151.
18	Там же. С. 152. См. также: ПСРЛ. Т. XVIII. СПб., 1913. С. 75. —Это сообще¬
ние Симеоновской летописи В. А. Кучкин считает «древнейшим», составленным
«скорее всего, по рассказам вернувшихся домой русских участников похода»
(Кучкин В. А. Где искать ясский город Тютяков? // Изв. Северо-Осетинского на¬
учно-исследовательского ин-та. T.XXV. История. Орджоникидзе, 1966. С. 170).
Кроме дополнительных сведений (перечисление поименно русских князей —
участников похода), по-нашему мнению, принципиально нового текст Симео¬
новской летописи не дает.
19	Подробно об этой экспедиции см.: Егоров В. Л. Историческая география
Золотой Орды в XIII-XIV вв. М., 1985. С. 194-198.
234

нов. Наиболее известным является брак московского князя Юрия
Даниловича, но русско-татарские браки имели место и в XIII в., и
в последующем.20
Безусловно, князья воспринимались ханами прежде всего как
реальная политическая сила. Л. В. Черепнин прав, когда пишет,
что ордынские ханы стремились поставить существовавшие на
Руси «политические порядки» «себе на службу, используя в своих
интересах русских князей».21 Однако это лишь одна сторона дела.
Другая заключается в том, что и русские князья пользовались та¬
тарской «помощью».
Часто усиление власти русских князей связывается с вооружен¬
ной поддержкой их монголо-татарами. Если в прежние времена
население того или иного города указывало, согласно вечевому ре¬
шению, «путь чист» «нелюбому князю», то теперь ситуация меня¬
ется. Князь, получив в орде ярлык, является в город на княжение
не только со своей дружиной, но и с отрядом какого-нибудь татар¬
ского «мурзы».
Однако известно, что и в Киевской Руси кочевники — в основ¬
ном половцы — постоянно и активно участвовали в междоусоби¬
цах, раздиравших семейство Рюриковичей. Многие древнерусские
князья наводили и возглавляли «поганых» в набегах на города
и веси. Половцы выступали как союзники того или иного князя,
пытавшегося с их помощью укрепиться в том или ином «граде»
и волости. Но это не мешало затем «людью» зачастую поступить
с князем по-своему.
Следовательно, союзы русских князей с кочевниками тоже не
являются чем-то принципиально новым.22 И все-таки мы не можем
20	См.: Полубояринова М.Д. Русские люди в Золотой Орде. М., 1978. С. 12-13,
16.
21	Черепнин Л. В. Монголо-татары на Руси (XIII в). С. 191.
22	БуЬовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси. М., 1960.
С. 319-320. — Впрочем, русско-половецкие отношения не сводились только
к конфликтным ситуациям или союзнической помощи. В литературе выска¬
зывалось мнение, что «взаимоотношения между народами, русским и поло¬
вецким, были и более тесны, и более дружественны_они вросли в повседнев¬
ный быт», также «шло духовное взаимодействие» (Гордлевский В. А. Что такое
«босый волк»? // Изв. АН СССР. Отд. литературы и языка. T.VI. Вып.4. 1947.
С. 322). Об «интенсивном товарообмене» между ними писал А. Ю. Якубовский
(Якубовский А. Ю. Феодальное общество Средней Азии и его торговля с Вос¬
точной Европой в X-XV вв. // Материалы по истории Узбекской, Таджикской
и Туркменской ССР.Ч. 1. Л., 1932. С. 24).
235

отбросить влияния монголо-татарской силы на изменение в поло¬
жении князей и в их взаимоотношениях во второй половине XIII—
XIV вв. Видимо, дело здесь в жесткой системе контроля за стату¬
сом и перемещениями княжеской власти со стороны ханов. Татары
явились дополнительным фактором, обуславливающим отноше¬
ния северо-восточного княжья, и без них непростые и запутанные.
Стоит заметить и то, что татары, способствуя усилению княжеской
власти, одновременно ставили преграды на пути ее роста, умень¬
шая ее финансовые и имущественные возможности вследствие
требования даней.
Князья адекватно оценивали и использовали союз с ордынцами
необходимый, но временный. А наряду с этим подспудно и объ¬
ективно происходило «собирание власти» — и не только москов¬
скими князьями, но и вообще в руках русского княжья, как соци¬
ального слоя средневековой Руси. Но этот процесс не являл собой
какое-то кратковременное действие — он растянулся на столетия.
Великокняжеская власть шла к своей вершине тернистым путем,
испытывая давление (как увидим далее) со стороны прежде всего
общинных — вечевых — структур.
Таким образом, даже обзор первых десятилетий отношений меж¬
ду князьями и ханами показывает, что они не укладываются в рамки
простых отношений господства-подчинения. Они многообразнее,
и представляют собой сложные переплетения различных уровней:
политического, военного, династического, экономического.
Некоторые же обстоятельства указывают на то, что отношения
князей и ханов складывались во многом в плоскости порядков,
существовавших в архаических обществах. А именно традицион¬
ных, с сохранением многих обычаев, характерных для доклассовых
структур, каковыми, по-нашему мнению, и следует считать русское
и монгольское общественное устройство, каждое из которых, по¬
нятно, име-ло и присущие только ему особенности.
Иногда архаические порядки означали разный уровень мен¬
тальности русского и монголо-татарского этносов. Это, в частно¬
сти, проявилось уже в первом столкновении — в 1223 г., когда рус¬
ские князья уничтожили татарских послов, считавшихся особами
«священными».
Трудно сказать, насколько знал и воспринимал монгольское
обычное право Александр Ярославич; скорее всего он действовал
исходя из неизбежной реальности, когда в 1251 г., возможно, побра¬
236

тался с сыном Батыя Сартаком.23 Братание являлось одним из важ¬
нейших монгольских обычаев. «Закон побратимства состоит в том,
что анды, названные братья, — как одна душа: никогда не оставляя,
спасают друг друга в смертельной опасности», — говорится в «Со¬
кровенном сказании». «Закреплению этих отношений, — добавляет
современная исследовательница Т. Д. Скрынникова, — способство¬
вал обмен равноценными подарками, что позволяет определить их
как союз равноправных партнеров». Этот тип отношений — «про¬
дукт родовых отношений, когда чужие люди становятся в положе¬
ние кровного родства».24
-3-
Далее мы хотим обратить внимание на такое универсальное яв¬
ление, характерное особенно для архаических обществ, как обмен-
Дар.
«Сложившиеся научные стереотипы заранее отводят этой
традиции роль частного и маргинального явления», — подметил
В.	М. Крюков. И такое резюме справедливо не только по отноше¬
нию к древнекитайскому обществу, системе дарений которого по¬
священа работа этого ученого.25 Достаточно «стереотипно» выгля¬
дят эти сюжеты и в современной русской историографии. Нам же
представляется, что и систему средневековых русско-монгольских
отношений также возможно рассмотреть с позиций дарений.
Этносоциологическая концепция дарения была разработана
французским антропологом М. Моссом.26 Основные ее положения
23	Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989. С. 534. Ср.: Его¬
ров В. Л. Александр Невский и Чингизиды. С. 52.
24	Скрынникова Т.Д. К вопросу о формировании монгольской государ¬
ственности в XI—XII вв. // Исследования по истории и культуре Монголии. Но¬
восибирск, 1989. С. 37, 39.
25	Крюков В. М. Социально-экономические и ритуальные аспекты системы
дарений в древнем Китае: автореф. канд. дис. Л., 1987. С. 1. См. также: Крю¬
ков В.М. Ритуальная коммуникация в древнем Китае. М., 1997.
26	Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Труды по социальной антрополо¬
гии. М., 1996. С. 83-222. — См. также: Гофман А. Б. Социологические концепции
Марселя Мосса // Концепции зарубежной этнологии: Критические этюды. М.,
1976. С. 117-122. — Теорией дара занимались также Э. Б.Тайлор и К. Леви-Строс
(Тайлор Э. Б. Первобытная культура. М., 1989. С. 465-466; Леви-Строс К. Струк¬
турная антропология. М., 1985. С. 301). — О влиянии теории М. Мосса на со¬
циальную антропологию см.: Гофман А. Б. Социальная антропология Марселя
237

заключаются в следующем. Обмен в форме дарения характерен
и универсален для архаических обществ. Обмен-дар, будучи фор¬
мально добровольным, вместе с тем состоит из трех взаимозаме¬
няемых обязанностей: давать — брать — возвращать. Наиболее
существенным действием является компенсирующий дар, т. е. воз¬
врат. Возвращение (по сути, возмещение) дара должно, по мень¬
шей мере, быть равноценным даром. Отсутствие или неполнота
дара-возврата ставит получившего дар в зависимое положение по
отношению к подарившему. Сохранение вещи без эквивалентно¬
го ее возмещения опасно для получившего, так как в ней заложена
магическая сила дарителя. Но в любом случае уклонение от одной
из указанных обязанностей может привести к серьезным послед¬
ствиям для субъектов обмена — вплоть до объявления войны.
Дары выходят за рамки бытовых и экономических отношений,
охватывая все сферы общества. «Все — пища, женщины, дети,
имущество, талисманы, земля, труд, услуги, религиозные обязан¬
ности и ранги — составляет предмет пе-редачи и возмещения».27
Система «подарок-отдарок» является целостным социальным фе¬
номеном, или комплексом, включающим религиозные, мифологи¬
ческие, экономические, морфологические, социально-политиче¬
ские, юридические, эстетические и иные формы и их материальное
воплощение (наряду с дарами, это — угощения, пиршества и т. д.).
Благодаря системе «подарок-отдарок» сохраняется мир, достига¬
ются взаимоотношения дружбы и солидарности. Та-ким образом,
институты дарообмена играли фундаментальную роль.
Наконец, еще одно важное наблюдение: субъектами обмена
выступают в основном группы или индивиды, символизирующие
группы (вожди, старейшины и т. д.).
Выводы теории дара оказались применимыми для объяснения
многих явлений не только в классических архаических обществах,
но и в обществах, вышедших за их рамки, но сохранивших тра¬
диционные отношения, как, например, средневековые в Европе.28
Мосса // Мосс М. Общества. Обмен. Личность. С. 338-358; Крюков В. М. Риту¬
альная коммуникация в древнем Китае. С. 1-15.
27	Мосс М. Общества. Обмен. Личность. С. 103 и др.
28	Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории.
С.	137-146; Гуревич А. Я. 1) Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе.
М., 1970. С. 39-42,66-82; 2) Категории средневековой культуры. М., 1984. С. 234-
247 и др.; Крюков В. М. Социально-экономические и ритуальные аспекты...; Дэ¬
238

И.Я.Фроянов, в частности, приводит много примеров дарений,
имевших место в древнерусском обществе. Но нас интересуют не
столько факты дарений, сколько их субъекты. Так вот, раздавая лю¬
дям материальные блага «овем корзна, а другим кунами, а раздал
множьство», один из князей — Святополк, сменивший известного
дарителя князя Владимира, этим «хотел задобрить киевлян» и при¬
влечь их на свою сторону в борьбе за власть. И.Я.Фроянов делает
еще одно, чрезвычайно важное для нас, заключение о том, что «в
своих действиях он (Святополк. — Ю. К), безусловно, опирался
на древние традиции, требующие от князя проявления щедрости
при получении власти».29 Следовательно, субъектами дарообмена
служили, с одной стороны, материальные богатства, а с другой —
власть. Княжеский стол в сознании людей того времени был экви¬
валентом «корзна» и «кун».
Похожее наблюдалось и в том случае, когда князь уже обладал
властью: «древнерусским князьям порой приходилось раскошели¬
ваться, чтобы удержаться на столе».30
По И. Я. Фроянову, «княжеские дарения на Руси XI-XII вв. — со¬
бытия ординарные, привычные для современников. Они не только
отголоски и пережитки прошлых столетий, а и учреждения, по¬
рожденные социально-политическим строем Руси. Одаривая древ¬
нерусский люд, князья возвышались в общественном мнении, при¬
обретали популярность в массах и (что самое главное) добивались
расположения народа».31
Сходные ситуации происходили и в сфере внешнеполитических
связей Древней Руси. Так, «Игорь же, утвердивъ миръ съ греки, от¬
пусти слы, одаривъ скорою, и челядью и воскомъ...».32
Таким образом, следует отметить: кроме того, что Древняя Русь
знала институт дара как таковой, дарение имело явное политиче¬
ское значение и звучание — происходил тождественный обмен ма¬
териальных предметов на совершенно иную субстанцию — власть
вис Н.З. Дары, рынок и исторические перемены: Франция, век XVI // Одиссей:
Человек в истории. 1992. М., 1994.
29	Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории.
С. 143.
30	Там же.
31	Там же. С. 146,148-149.
32	ПВЛ.С.39.
239

(во внутренних или международных делах), т. е. субъект политиче¬
ского свойства.
Но институт даров знало и монгольское общество. В этой связи
для нас представляют большое значение исследования, проведен¬
ные Н. Л. Жуковской. Она полагает, что и «к обществу монгольских
кочевников вполне применимы основные концепции М. Мосса».
Но еще более важным является то, что Н. Л. Жуковской удалось
расширить построения М. Мосса, обосновав это конкретными
примерами монгольской истории. В буквально пронизанных яв¬
лением «подарка-отдарка» отношениях в монгольском обществе
различных эпох она выделяет четыре уровня этого способа со¬
циальной коммуникации: наиболее архаический — кровных род¬
ственников и членов разных родов, породнившихся путем браков;
другой — это реальное или эпическое побратимство. Для нашего
исследования наиболее важными представляются два следующих
уровня системы «дарения — ответного дара»: «подарок-отдарок»
как форма вассальных отношений между низшими и высшими со¬
словиями «феодальной Монголии» и как составная часть ритуала
монгольского гостеприимства.33
«Низшее свободное сословие, — отмечает Н. Л. Жуковская, —
платило своему нойону чисто номинальную дань, что рассматри¬
валось не столько как экономическое или политическое подчине¬
ние, сколько как признание своего «младшего» положения перед
«старшим» — ханом или нойоном, который принимал подношения
и отдаривал младшего какими-либо вещами, скотом, иногда даже
крепостными из своего хозяйства. Обмен дарами совершался, как
правило, публично... и эта публичность в признании зависимого
положения в значительной степени компенсировала материальную
незначительность даров». Ритуализированный обмен дарами тес¬
ным образом был связан с пиршеством.34
Вышеописанная ситуация имела место в пределах самого сред¬
невекового монгольского общества. Другой пример выводит ком¬
муникативное действие «подарок-отдарок» в плоскость межгосу¬
33	Жуковская Н.Л. 1) «Подарок-отдарок» и его место в системе социальных
ценностей монголов // Mongolica. Памяти академика Б. Я. Владимирцова. 1884-
1931. М., 1986. С. 160-161; 2) Категории и символика традиционной культуры
монголов. М., 1988. С. 101,105-109.
34	Жуковская Н.Л. 1) «Подарок-отдарок»... С. 165-166; 2) Категории и сим¬
волика... С. 106.
240

дарственных отношений: монгольских ханств и цинского прави¬
тельства Китая. В 1655 г. восьми монгольским ханам маньчжурский
двор пожаловал княжеское звание с большими полномочиями,
при этом обязав их ежегодно выплачивать императору дань в виде
одного белого верблюда и восьми белых лошадей («девять белых»).
«Эта дань, — пишет Н. Л. Жуковская, — носила чисто символиче¬
ский характер, ибо не была материально обременительна, но цин-
ское правительство придавало ей важное политическое значение».
То, что эту дань платили самые крупные правители Восточной
Монголии, то, что она была священного для монголов белого цвета,
рассматривалось ими как символ покорности монголов. Этот же
указ предусматривал ритуальные действия и другой стороны: «от¬
ветные дары цинского двора своим монгольским вассалам, а также
пиршества по случаю приезда послов и вручения ими даров». По¬
слы монгольских ханов одаривались по-разному, но «отдарок явно
превышал по стоимости подарок».35 Н. Л. Жуковская видит здесь
подтверждение тезиса М. Мосса «о номиналистско-символическом
характере дарения-отдаривания» и универсальности этой систе¬
мы. Исследовательница подчеркивает, что, «несмотря на сугубую
материальность даров, в виде обменного фонда, здесь выступают,
с одной стороны, свобода страны, с другой — моральное торжество
по поводу такого дара и готовность заплатить за него по более вы¬
сокой иррационально-престижной таксе».36
Напомним, что речь шла о XVII в., когда, видимо, традиции су¬
ществовали уже далеко не в первозданной форме. В то же время,
возвращаясь в XIII-XIV вв., к монголо-русским отношениям, мы
не можем не видеть довольно близких аналогов. Но прежде еще об
одном наблюдении.
Применительно к русско-монгольским отношениям чрезвы¬
чайно важны некоторые выводы лингвистов, изучавших индоев¬
ропейскую и славянскую лексику, соотносимую с понятием «дара».
Вяч. В. Иванов отмечает, что в архаических контекстах, где упо¬
требляется слово миръ «достаточно определенно засвидетельство¬
35	Жуковская Н.Л. 1) «Подарок-отдарок»... С. 166-167; 2) Категории и сим¬
волика... С. 106-107. — См. также: Ермаченко И. С. Политика маньчжурской ди¬
настии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII в. М., 1974. С. 89-95.
36	Жуковская Н.Л. 1) «Подарок-отдарок»... С. 167; 2) Категории и символи¬
ка... С. 107.
241

вана связь заключения мира с принесением даров или дани».37 О
семантических и формальных связях можно говорить и в отноше¬
нии слов pirb и ж1гъ. Более того, эта связь определялась «реальным
обычаем, восходимым к древнему ритуалу, скреплявшему мир вы¬
пиванием напитка или взаимным угощением».38
Таким образом, «мир», «дар», «пир» — понятия одного не только
семантического поля, но и реальных отношений. Они не были чуж¬
ды ни древнерусскому обществу и, думается, не исчезли со всту¬
плением его в отношения с монголами. Конечно, приравнивать их
нет оснований, но сама сущность, идея дара сохраняется. Она явно
прослеживается в отношениях между русскими князьями и мон¬
гольскими ханами, завязавшимися с самого начала.
Еще в 1237 г. (как мы видели) рязанские и владимирские князья
пытались откупиться от татар дарами. Это не удалось, ибо послед¬
ние преследовали другие цели: им был нужен постоянный и регла¬
ментированный доход — дань-десятина. Однако уже с начала 40-х
годов XIII в. отношения между русскими князьями и монгольскими
ханами строятся на основе «даров»-подарков. Каждый приезд рус¬
ских князей в Орду требовал «дара» хану и его приближенным.39
Об этом свидетельствуют и русские летописи. Так, в 1256 г. «Борисъ
поеха в Татары, а Олександръ князь послалъ дары. Борисъ же бывъ
Оулавчия дары давъ и приеха в свою отчину с честью».40 Подарки
русских князей требовали своего эквивалента. Татары тоже ода¬
ривали своих данников, как это было, к примеру, в 1247 г. в слу¬
чае с Александром Ярославичем, когда Батый «почтивъ его много
и дары дасть ему...».41 На эту сторону отношений указывают и со¬
37	Иванов Вяч. В. Происхождение семантического поля славянских слов,
обозначающих дар и обмен // Славянское и балканское языкознание: Проблемы
интерференции и языковых контактов. М., 1975. С. 65.
38	Там же. С. 66.
39	Н. И. Веселовский, обративший на это внимание, верно отмечает, что «об¬
мен подарками при посредстве послов установился в очень отдаленное время
и не составлял исключительного явления у татар», но в то же время ошибается,
говоря, что «последние довели систему вымогательства подарков до виртуоз¬
ности» (Веселовский Н. И. Татарское влияние на посольский церемониал в мо¬
сковский период русской истории // Отчет о состоянии и деятельности Импе¬
раторского Санкт-Петербургского университета за 1910 год. СПб., 1911. С. 7).
Не вымогательство, а архаические нормы и обычаи являлись основой этих от¬
ношений.
40	ПСРЛ. Т. I. Стб. 474.
41	Там же. Т. XXV. С. 139; Т. XXXIX. М., 1994. С. 86.
242

общения иностранцев-современников. Мы имеем возможность
сравнить восприятие существующего положения дел европейца —
папского посла Плано Карпини и азиата (персидского происхож¬
дения) — Джувейни, описания которых, а еще больше понимание
происходившего резко отличаются друг от друга. По мнению Пла¬
но Карпини, монголы «очень алчны и скупы, огромные мастера
выпросить что-нибудь, а вместе с тем весьма крепко удерживают
все свое и очень скупые дарители».42 И далее он разворачивает всю
«технологию» этого важного в монгольском мире обычая.
«...Как князья, так и другие лица, как знатные, так и незнатные
(все — монголы. — Ю. К), выпрашивают у них (послов-инозем-
цев. — Ю.К.) много подарков, а если они не получают, то низко це¬
нят послов (выше содержится жалоба Плано Карпини на скудность
посольской еды и творимые обиды. — Ю. К), мало того, считают их
как бы ни во что; а если послы отправлены великими людьми, то
они не желают брать от них скромный подарок, а говорят: “Вы при¬
ходите от великого человека, а даете так мало?” Вследствие этого
они не считают достойным брать, и если послы хотят хорошо об¬
делать свои дела, то им следует давать больше. Поэтому и нам при¬
шлось также раздать по нужде на подарки большую часть тех ве¬
щей, которые люди благочестивые дали нам для продовольствия».43
Как можно прокомментировать эти «обиды» папского посла?
Во-первых, как, видимо, объективную фиксацию ситуации, а, во-
вторых, как полное непонимание природы описываемого.44 По-
42	Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957.
С. 35.
43	Там же. С. 45.
44	Об одномерном восприятии монголов европейцами на примере
описания Гильома Рубрука хорошо сказала Н. Л. Жуковская. «Да, мы знаем из
“Путешествия...” Рубрука, как жили монголы, чем они питались, как обращались
друг с другом и с приезжими, какие события произошли в ставке монгольского
хана за те месяцы, что провел в ней Рубрук (азы визуальной этнографии),
и многое другое. И в то же время мы не знаем о них ничего такого, из чего мы
могли бы заключить, что перед нами уникальный культурный мир не только
в его необычном для европейца материальном воплощении (это как раз Рубрук
прекрасно отразил), но и в определенной мировоззренческой целостности,
где каждая вещь, обряд, явление, поступок сопряжены множеством нитей
друг с другом, образуя некую сбалансированную завершенность, гармонию
личности и окружающего мира, которой порою так недостает нам сегодня.
Ничего этого не заметил Рубрук, да и не мог заметить, так как, считая, что
только христианам открыт свет истины, он не был готов к восприятию чужой
243

нашему мнению, Плано Карпини, не подозревая того, довольно
четко отметил суть системы «подарка-отдарка»: каков подарок,
таков и отдарок, понятно, с учетом «самомнения» монголов.
Теперь приведем взгляд Джувейни, который писал о порядках,
имевших место в Орде при Бату-хане. «Исчислить дары и щедро¬
ты его да измерить великодушие и щедрость невозможно. Государи
соседние, властители (разных) стран света и другие (лица) прихо¬
дили к нему на поклон. Подносившиеся подарки, являвшиеся запа¬
сом долгого времени, еще прежде чем они могли поступить в казну,
он целиком раздавал монголам, мусульманам и (всем) присутству¬
ющим в собрании и не обращал внимания малы они или велики.
Торговцы с (разных) сторон привозили ему различные товары, все
это, что бы оно ни было, он брал и за каждую вещь давал цену, в не¬
сколько раз превышавшую ее стоимость. Султанам Рума, Сирии
и других стран он жаловал льготные грамоты и ярлыки, и всякий,
кто являлся к нему, не возвращался без достижения своей цели».45
У нас нет оснований подозревать автора в неадекватности
описания,46 разве что в некоторой восточной эмоциональности.
К некоторым из его наблюдений нам предстоит еще обратиться,
но пока что вновь укажем на связь привозимых материальных
даров-подарков и совсем иной природы «отдарков»: «он жаловал
льготные грамоты и ярлыки».47
Ярлыки известны и русско-монгольским княжеским отноше¬
ниям. В отечественной историографии принято видеть в них сво¬
еобразный субъект купли-продажи, достигавшийся по принципу
«цель оправдывает средства». «Великокняжеский владимирский
стол был там (в Орде. — Ю. К.) предметом торга и переторжки; по¬
культуры» (Жуковская Н.Л. Категории и символика... С.5). Все сказанное мож¬
но приложить и к сообщениям других европейцев, посещавших монголов,
в частности Плано Карпини.
45	Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой
Орды. Т.Н.М.; Л., 1941. С. 22. — Избирая великим ханом Гуюка, монголы жда¬
ли от него «щедрых даров, наслаждения справедливостью и почета для каждо¬
го князя и вождя сообразно с его рангом» (цит. по: Вернадский Г. В. Монголы
и Русь. Тверь; М., 1997. С. 127).
46	Об источниках сочинения Джувейни «История завоевателя мира» см.:
Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды.
Т.Н. С. 20.
47	Возможно, в этой плоскости лежит и объяснение отмеченной Плано Кар¬
пини «скупости» монголов. За приношениями-подношениями разнообразных
даров он не рассмотрел сути «отдарка»: получение властных полномочий.
244

купной ханский ярлык покрывал всякую неправду», — писал, на¬
пример, В. О. Ключевский.48
Другое объяснение предлагает Л. Н. Гумилев. «Ярлык — это пакт
о дружбе и ненападении. Реальной зависимости он не предполагал.
Батый посылал ярлыки к правителям Рума, Сирии и других стран,
от него независимых».49 Таким образом, Л. Н. Гумилев по-иному,
но также рассматривает ярлык исходя из рационалистических по¬
зиций.
Нам представляется вполне обоснованным включение ярлыков
в систему архаических норм и обычаев, в данном случае — дарооб-
мена. Ярлыки на княжение, дававшие князьям самостоятельность
в своих действиях в русских землях, становятся главным «отдар¬
ком» со стороны монгольских ханов. «Ярослав, буди ты старей
всем князем в Русском языце», «расудив им когождо в свою от¬
чину», «почтив отпусти в свою отчину» — такого рода формаль¬
ностями заканчивались многие посещения Рюриковичами Орды.50
С прагматической точки зрения этот эквивалент был более весо¬
мым, ибо означал по сути политическую свободу и для русского
княжья и, в широком смысле, для русских земель. В архаической —
иррациональной для нас — системе координат в этой ситуации
сохранялось безусловное равновесие.51 Язык общения на уровне
этносов представителями высшего ранга этих этносов, таким об¬
разом, был найден.
48	Ключевский В. О. Соч. в 9 т. Т. II. Курс русской истории. 4.2. М., 1988. С. 41.
49	Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. С. 525, прим. 1.
50	Говоря о «визите» Ярослава Всеволодовича в 1243 г., Л. Н. Гумилев поды¬
тожил его так: «По сути дела это был союзный договор, обставленный по эти¬
кету того времени» (Гумилев Л. Н. Древняя Русь... С. 509). Он, как нам кажется,
близко подошел к разъяснению ситуации. «Этикет того времени» заключался
в активном использовании архаических комплексов, в данном случае института
«подарка-отдарка».
51	В. М. Крюков, сравнивая древнекитайские «пожалования» с европейской
«инвеститурой», пишет, что в них «безусловно наличествует “инвеститурный”
элемент, но это лишь одна из его сторон. Институт инвеституры в раннефе¬
одальных обществах — это видоизмененная форма архаического дара, ста¬
диально более поздняя. Дары здесь уже превращены в чистый символ, знак,
утративший какой бы то ни было экономический смысл» (Крюков В. М. Соци¬
ально-экономические и ритуальные аспекты... С.9). Мы полагаем, что в рус¬
ско-ордынских отношениях, судя по всему, сохраняется еще именно «форма
архаического дара». Отсюда эквивалент материальной (экономической) и по¬
литической составляющих.
245

Сакральность «духа» и «буквы» ярлыков (об этом см. ниже)
определяла своеобразное равенство их как «отдарков», а даров —
как материальных благ привозимых князьями.
Более того, близкими являлись и непосредственные функции-
последствия таких «подарков-отдарков». И те и те способствова¬
ли стабильности власти соответственно князей и ханов. Получе¬
ние ярлыка, безусловно, означало не столько укрепление в целом,
сколько защиту власти конкретного князя. В то же время, как отме¬
чалось, и полученные подарки ханы использовали для раздачи сво¬
ему окружению и в целом народу. Раздача богатства — имущества
также означала укрепление и определенный иммунитет власти тех
или иных правителей.52
В русско-ордынских отношениях возникали и, так сказать, си¬
туации наоборот. Интересен случай, уже отмеченный нами, когда
за военную помощь в 1277 г. хан Менгу-Тимур «одарив» русских
князей.53 То есть на этот раз в качестве «подарка» выступает воен¬
ная помощь, а собственно материальный эквивалент фигурирует
как «отдарок». Но обычно все же даром с русской стороны было
некое материальное богатство, а ответным — «ярлык», как своео¬
бразная гарантия покровительства, с одной стороны, и самостоя¬
тельности в действиях — с другой.
Практика даров в рамках системы даннических отношений
между Русью и Ордой была продолжена и в XIV в. Так, А. А. Гор¬
ский подчеркивает, что в 1331 г. Иван Калита получил все великое
княжение «путем щедрых даров и обещания больших выплат».54
К такого рода «политическим дарам» можно отнести и «покуп¬
ку» Нижнего Новгорода в 1392 г. Василием Дмитриевичем. Вели¬
кий князь «нача просити Новагорода Нижняго» у татар. Они удов¬
летворили его «просьбу»: «Безбожный же Татарове взяша и сребро
многое и дары великии, и взя Нижнии Новъградъ златомъ и сре-
бромъ, а не правдою».55
52	Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории.
С. 137-144, 146-149.
53	ПС!РЛ. Т. XXV. С. 152.
54	Горский А. А. Москва, Тверь и Орда... С. 40.
55	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. М., 1965. Стб. 162.
246

Можно видеть здесь, конечно, только грубую куплю-продажу,56
но, кажется, та эпоха требует снисхождения и к другого плана цен¬
ностям, как ее реалиям. То, что было связано с куплей-продажей,
летопись и отмечала соответствующим термином (как с «куплями»
Ивана Калиты). Здесь же другая терминология: «просити», «взя-
ша», «взя».
Для рассматриваемого сюжета о дарах, как реалиях русско-ор¬
дынских княжеско-ханских отношений, небезынтересными пред¬
ставляются и следующие наблюдения.
Известно, что частым «гостем» Орды был Иван Данилович Ка¬
лита. Но, пожалуй, в этой своеобразной «челночной дипломатии»
не было равных его сыну Семену Ивановичу. Еще до его великого
княжения, в 1339 г. (отъезд произошел после убийства ордынцами
тверского князя Александра Михайловича), его с «братиею» «съ
любовию на Роусь отпустиша и приидоша изъ Орды на Роусь по-
жаловани Богомъ и царемъ».57 В 1340 г., вернувшись от хана, он
уже «седе... на столе въ Володимери въ велицеи съборнеи церкви
святыя Богородици на великомъ княжении всея Руси...».58 В 1344 г.
«выиде изъ Орды князь великии Семенъ Иванович [ь], а съ нимъ
братиа его князь Иванъ да князь Андреи, пожаловани Богомъ да
царемъ».59 То же произошло в 1347 и в 1350 гг.60 Посещение хан¬
ской ставки имело место при интронизации очередного хана, санк¬
ции на стол нового князя, а также в связи со спорными вопросами
межкняжеских отношений. Жалованные ярлыки давались как ут¬
верждающие, так и подтверждающие.
Но слишком уж часто ездили московские князья в Орду в 30-
50-х годах. С какими целями? Л. В. Черепнин прокомментировал
столь частые поездки Семена Ивановича следующим образом.
«Продолжая ту тактическую линию в отношении к ордынским
ханам, которая была намечена еще Иваном Калитой, князь Семен
Иванович систематически ездил в Орду, очевидно, для внесения
56	Кункин В. А. Формирование государственной территории Северо-Вос¬
точной Руси в X-XIV вв. М., 1984. С. 231, 255.
57	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 51.
58	Там же. Стб. 53.
59	Там же. Стб. 56.
60	Там же. Стб. 58, 59. См. также: Насонов А. Н. Монголы и Русь. М.; Л., 1940.
С. 109.
247

в ханскую казну дани и для выражения своего подданства хану».61
Нам представляется, что о целях и результатах поездок говорят
и те мероприятия, которые затеваются или реализуются сразу же
после возвращения князей или митрополитов от ханов. Так, в ноя¬
бре 1339 г. по возвращении Семена «замыслиша заложити роубити
городъ Москву, а кончаша тое же зиму на весну.. .».62 В 1344 г. после
«выхода» из Орды митрополита Феогноста «початы быша подпи¬
сывав на Москве две церкви камены светаа Богородица да святыи
Михаил» соответственно греческими (митрополичьими) и русски¬
ми «писцами кня-зя великаго Семеновы Ивановича».63 В 1345 г.
весной (осенью возвратился Семен Иванович) стали расписывать
церковь «святаго Спаса на Москве».64 В 1346 г. была закончена ро¬
спись трех каменных церквей: св. Спаса, св. Михаила и св. Иоанна
Лествичника. Кроме того, «мастеръ Борисъ слилъ три колоколы ве¬
ликие и два малые».65 В 1350 г. «кончанъ бысть притворъ приделъ
каменъ оу церкви святаго Спаса на Москве».66
Можно, конечно, отнести это на счет совпадений или случайно¬
стей.67 Но слишком уж четко выстраивает летописец этот «причин¬
но-следственный» ряд: после известия об ордынской поездке —
информация о строительных и художественных делах. Понятно,
что эти мероприятия были дорогостоящими, на осуществление их
нужны были средства. Поэтому напрашивается мысль: уж не на
«царевы» ли дары все это свершалось? Или, может быть, просто
удавалось что-то удержать с согласия хана? Нам кажется, что эти
предположения не совсем беспочвенны.
Для русско-ордынских второй половины XIV-XV вв., а затем
русско-крымских отношений характерным становится постепен¬
ное сближение и эволюция фиксированного и выраженного в де¬
нежном измерении даннического сбора в откуп-дар. М. Н. Тихоми¬
61	Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного государства...
С. 532. См. также: Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 109-111.
62	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 51.
63	Там же. Стб. 55-56.
64	Там же. Стб. 56.
65	Там же. Стб. 56-57.
66	Там же. Стб. 59-60.
67	М. Н. Тихомиров объясняет «сезонность» или «чрезвычайность» строи¬
тельства и художественного оформления московских храмов при Иване Кали¬
те и его наследниках «пришлостью» мастеров (Тихомиров М.Н. Средневековая
Москва в XIV-XV веках. М., 1957. С. 21-23).
248

ров в качестве своеобразного водораздела называл Куликовскую
битву. После нее, писал он, «ханские ярлыки на великое княжение,
так называемое “царево жалование”, сделалось почти фикцией,
а дань, уплачиваемая в Орду, получила характер откупа от гра¬
бительских нападений. Татарский “выкуп” был тяжел, но уже не
имел характера систематической дани, получаемой Золотой Ордой
с русских земель».68
Механизм взаимоотношений Руси и Крыма рассмотрен в ра¬
ботах Н. И. Веселовского, В. Е. Сыроечковского, П. Н. Павлова,
А. Л. Хорошкевич. П. Н. Павлов пришел к выводу, что «уже с 1476 г.,
когда приходилось оплачивать “дружбу” хищных крымских феода¬
лов, а затем откупаться от их набегов, “ординский выход” перестал
соответствовать понятию дани в точном смысле слова».69 В.Е.Сы-
роечковский подчеркивает, что «московская дипломатия твердо
отстаивала ту точку зрения, что “поминки” — не дань, а добро¬
вольное пожалование великого князя». Он же отмечает и такую
любопытную деталь: «Среди этих подарков следует выделить осо¬
бую группу “запросных”, т. е. посланных в ответ на тот или иной
“запрос”. Каждый запрос предполагал возможность ответного за¬
проса. Иногда обмен запросными поминками переходил в прямую
торговлю. В “запрос” шли наиболее редкие и дорогие вещи».70
Новое исследование русско-крымских отношений недавно
предприняла А. Л. Хорошкевич. «Экономические» отношения Руси
и Крыма она рассмотрела широко привлекая и практику русско-
ордынских отношений XIII — первой половины XV в.71 Многие
частные наблюдения, равно как и общий вывод в целом, близки
приведенным мнениям: «Экономические отношения Русского го¬
сударства с Крымским ханством, при всей своей традиционности,
строились на иных основах, нежели с Золотой и Большой ордами».72
68	Тихомиров М.Н. Куликовская битва 1380 года // ВИ. 1955. № 8. С. 24. Ср.:
Павлов П. Н. К вопросу о русской дани в Золотую Орду // Учен. зап. Краснояр¬
ского гос. пед. ин-та. Т. 13. Сер. историко-филологическая. Вып. 13. 1958. С. 100,
108-109 (см. также: Развитие русского права в XV — первой половине XVII века.
М., 1986. С. 257).
69	Павлов П. Н. К вопросу о русской дани... С. 106.
70	Сыроечковский В. Е. Гости-сурожане. М.; Л., 1935. С. 59.
71	Хорошкевич А. Л. Русь и Крым. От союза к противостоянию. Конец XV —
начало XVI вв. М., 2001. С. 225-271.
72	Там же. С. 271.
249

Таким образом, русско-татарские княжеско-ханские отношения
XIII-XIV вв. нельзя сводить исключительно к жесткому политиче¬
скому и военному противостоянию. Безусловно, они ярче и мно¬
гограннее. Мы попытались рассмотреть их под нетрадиционным
углом зрения. Действительность русского и монгольского средне¬
вековых обществ была достаточно архаичной. В их взаимоотноше¬
ниях это проявилось в даннических отношениях, частью которых
первоначально была система «подарка-отдарка».73 Ее функциони¬
рование мож-но увидеть при первых контактах русских князей
и татарских ханов. В дальнейшем она по сути сливается с данью
и заменяет ее.
-4-
В летописных сообщениях привлекает внимание и то обстоя¬
тельство, что при посещении Орды русскими князьями ханы их
«почти... великою честью» или «почтив... честью достойною». Что
это могло означать?
Ученые обращали внимание на указанную летописцами «честь»
русским князьям со стороны монгольских ханов. Л. В. Черепнин
отмечал, что, «стремясь держать Русь в повиновении, ордынские
ханы действовали не только устрашением. Они пытались опереть¬
ся на определенные социальные силы; дарами, льготами, привиле¬
гиями привлечь к себе часть князей, бояр, духовенства».74 Н. С. Бо¬
рисов писал о том, что в летописи «подчеркивается ханская “честь”
русским князьям». Но как это им объясняется? Во-первых, тем,
что «многие князья вступили на путь сотрудничества с Ордой».
Во-вторых, тем, что «в условиях сильной татарской власти резкие
обличения захватчиков и их пособников князей в таком официаль¬
ном документе, каким являлась летопись, были невозможны».75
Безусловно, в этих выводах доля истины имеется. Но нельзя ли
увидеть в летописных формулировках о «чести» действительно
73	То же наблюдалось и в отношениях монголов с армянскими и грузинскими
правителями и прочими вельможами (Киракос Гандзакеци. История Армении.
М., 1976).
74	Черепнин Л. В. Монголо-татары на Руси... С. 200.
75	Борисов Н. С. Отечественная историография о влиянии татаро-монголь¬
ского нашествия на русскую культуру // Проблемы истории СССР. Вып. V. М.,
1976. С. 129.
250

определенные почести, воздаваемые ханами князьям, понятно, ис¬
ходя из монгольского понимания отношений между ними?
Вопрос о «зависимых отношениях», отразившихся «на обрядах,
которыми сопровождались аудиенции русских князей у татар¬
ских ханов», и на приемах «русскими князьями ханских послов»,
ставился в свое время В. И. Саввой. Считая, что «об обрядах этих
русские источники умалчивают по понятной причине», в основу
своих выводов он положил известия иностранцев.76 Н. И. Веселов¬
ский попытался подойти к ним, исходя из восточных традиций по¬
сольского этикета. Но тем не менее и он говорит о «неуважении»,
«унижении» и «оскорблении» послов, посещавших монголов.77
Здесь, полагаем, необходимы некоторые пояснения. Во-первых,
как мы знаем, русские летописи отнюдь не молчат по этому пово¬
ду. Подробно большинство из них не повествует, но неоднократ¬
но указывает о «почтении» русских князей в ставке. Вместе с тем
это немногословие может говорить об обычности, обыденности
этих, отнюдь не унизительных, процедур. Во-вторых, что касается
сочинений иностранцев, то здесь следует отличать сведения авто¬
ров XIII в., видевших непосредственно многие ритуалы (но, как мы
подчеркивали, не всегда осознавших их суть), и «писателей» XVI в.
(о сообщениях последних ниже).
До нас дошло описание ханского «приема» в изображении Пла¬
но Карпини. «...Мы видели при дворе императора, как знатный
муж Ярослав, великий князь Руссии, а также сын царя и царицы
Грузинской, и много великих султанов, а также князь Солангов не
получали среди них никакого должного почета, но приставленные
к ним Татары, какого бы то низкого звания они ни были, шли впе¬
реди их и занимали всегда первое и главное место, а, наоборот, ча¬
сто тем надлежало сидеть сзади зада их».78
Видимо, для данного случая уместно — в качестве коммен¬
тария — привести эпизод из сочинения Киракоса Гандзакеци.
Он рассказывает, что не выдержав осады, армянский князь Аваг
«вознамерился сдаться в руки врага». Вначале состоялось доволь¬
но резкое «выяснение отношений», но за-тем монгольский воена¬
76	Савва В. И. Московские цари и византийские василевсы. К вопросу о вли¬
янии Византии на образование идеи царской власти московских государей.
Харьков, 1901. С. 211-212, 215.
77	Веселовский Н.И. Татарское влияние на посольский церемониал...
78	Путешествия в восточные страны... С.34.
251

чальник Чармагун, несмотря на то, что «велел ему сесть ниже всех
вельмож, сидевших при нем», «приказал устроить великий пир
в честь [Авага]». Заметив, что Аваг и его спутники демонстративно
не едят принесенную пищу, Чармагун «приказал подать им то, что
они просят». «Назавтра он посадил [Авага] выше многих вельмож.
И так изо дня в день он оказывал ему больше почестей, пока не по¬
садил его вместе с вельможами по рождению».79
Как объяснить всю эту ситуацию. В некоторой степени здесь
мы видим сочетание несочитаемого. С одной стороны, явно уни¬
жающее княжеское достоинство «сидение» «ниже всех вельмож»,
но с другой — пир в честь этого же самого «униженного» Авага.
Еще больше странного в последующем росте «авторитета» армян¬
ского князя. Видимо все-таки необходимо говорить не о каких-то
сознательных унижениях со стороны монголов, а об их понятии
иерархии и связанным с этим этикетом.80
Возвращаясь к описанию Плано Карпини, отметим, что он
к тому же обрисовал лишь фрагмент пребывания посольств у мон¬
голов — один из «приемов» хана. Как развивались события дальше
он, возможно, не знал. Но можно предположить и другое. Н. И. Ве¬
селовский не без оснований отмечал, что известия Плано Карпи¬
ни (равно как и Рубрука и Марко Поло) «относительно церемоний
и обстановки» страдают незаконченностью, незавершенностью.81
79	Киракос Гандзакеци. История Армении. С. 164-165.
80	Похожая ситуация имела место и в случае посещения «вежи» Бату-ха-
на Даниилом Галицким в 1245 г., о чем подробно рассказывает Ипатьевская
летопись (ПСРЛ. Т.Н. С. 806-808). «Он (Даниил. — Ю.К.) должен был низко
склониться перед ханом, но принят был милостиво, и ему всячески высказыва¬
лась благосклонность», — так прокомментировал этот эпизод Г. В. Вернадский
(Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 150. См. также: Котляр Н. Ф. Галицко-Во-
лынская летопись (источники, структура, жанровые и идейные особенности)
// Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования.
1995 год. М., 1997. С. 119, 120). Видимо, с таким обобщенным объяснением со¬
бытий можно согласиться (как, впрочем, и с тем, что галицкий князь пребыва¬
ние в ханской ставке использовал в своих целях. См.: Вернадский Г. В. Монголы
и Русь. С. 152). Что же касается довольно эмоционального пассажа летописца
«О, злее зла честь Татарьская», то он более напоминает высокохудожествен¬
ный прием, нежели отражение действительности (Н.Ф. Котляр также пишет
о «взволнованном, эмоционально-лирическом отступлении» (Котляр Н. Ф. Га-
лицко-Волынская летопись... С. 119-120). Ср.: Соловьев С.М. Соч. в 18 кн. Кн. II.
История России с древнейших времен. Т. 3-4. С. 169-170; Гумилев Л. Н. Древняя
Русь и Великая степь. С. 525-526).
81	Веселовский Н. И. Татарское влияние на посольский церемониал... С. 18.
252

Это заключение представляется вполне вероятным в свете сопо¬
ставления его рассказа с сообщениями Киракоса Гандзакеци и об
Аваге и том же посещении монголов грузинскими царевичами.
В отличие от католического монаха армянский монах пишет о до¬
стойном их пребывании там. «А они (царевичи) поехали к Гиут-ха-
ну, который любезно принял их».82
Нам известны и другие нормы монгольского этикета, необходи¬
мые при посещении монголов.
«У татар прибывший посол должен был становиться перед ха¬
ном на колени — обычай, заимствованный от китайцев... Едва ли
может быть сомнение в том, что все русские, допускавшиеся к хану,
обязаны были исполнять это требование», — писал Н. И. Весе¬
ловский.83 На эту сторону взаимоотношений обращал внимание
и Б. Шпулер, нарисовавший прием, так сказать, в лицах. «В то вре¬
мя как переводчик, читавший письмо хана... сидел на специально
приготовленном для него сидении, покрытом дорогими собольими
шкурами, князь со своими приближенными должен был стоять.
После прочтения он бил челом и становился на колени».84 Далее
Б. Шпулер делает чрезвычайно важное дополнение. Оказывается,
любой «посол должен был вести беседу с ханом в коленопрекло¬
ненном положении. Разговор не всегда начинался сразу. Иногда
властитель выжидал некоторое время. Послу же было строго за¬
прещено начинать беседу».85
Здесь, таким образом, важно подчеркнуть, что «должного по¬
чета» были лишены не только представители — правители зависи¬
мых стран, но и всех прочих.86 Подтверждение этого, в частности,
мы находим в отношениях Золотой Орды с египетским двором.
Как известно, Египет находился отнюдь не в подчиненном поло¬
жении к Джучиеву улусу, хотя и всячески старался заручиться его
поддержкой. Обе стороны неоднократно обменивались посоль¬
82	Киракос Гандзакеци. История Армении. С. 195.
83	Веселовский Н. И. Татарское влияние на посольский церемониал... С. 14.
84	Spuler В. Die Goldene Horde: Die Mongolen in Rufiland. 1223-1502. Leipzig,
1943. S.360.
85	Ibid. S. 354.
86	«Считая хана своего “повелителем всех людей”, татары не делали разли¬
чия между подданными хана и представителями непокоренных ими народов;
как ханские подданные, так и послы от последних должны были говорить перед
ханом стоя на коленях» (Савва В. И. Московские цари и византийские василев-
сы... С.212-213).
253

ствами, привозившими (особенно египетское) богатейшие дары.87
Об одном из приемов египетских послов сохранились достаточно
подробные известия.
В начале 60-х годов в Сарай прибыло египетское по-сольство,
которое принимает Берке-хан. Кроме Берке, сидящего на троне,
в шатре сидели 50 эмиров. Когда были введены послы, они пере¬
дали хану письмо султана, соблюдая предписанные правила этике¬
та. Затем Берке велел послам перейти с левой стороны на правую
и встать позади эмиров. Церемонией предписывалось, «когда от
них бу-дет взята грамота, перейти на правую сторону, присесть на
оба колена».88 После этого письмо было переведено на тюркский
язык и зачитано Берке. Хан и все присутствующие были доволь¬
ны его содержанием. Берке велел подать послам угощение: кумыс,
вареный мед, мясо и рыбу. На следующий день на пир послов при¬
гласила ханша Джиджек-Хатун.89 По завершении посольства (че¬
рез 26 дней) Берке вручил послам ответные грамоты и отправил
с ними своих послов.90
Во всех приведенных сообщениях, безусловно, бросается в гла¬
за униженность, по нашим представлениям, правителей или по¬
слов перед монгольским ханом: это и коленопреклонение, и от¬
сутствие права первого слова. Но вот что говорит применительно
к такого рода ситуациям этнографическая наука. У монголов «с
точки зрения норм этикета большое значение имела поза, а точнее
говоря, способы сидения в юрте, которым должны были следовать
люди в соответствии с их возрастом и социальным положением,
в будни и праздники».91 Одна из поз — «поза стояния на коленях;
в ней заложен некоторый уничижительный оттенок, так как на
колени должны были становиться простолюдины при появлении
своих ханов и нойонов, а также императорских чиновников. Од¬
нако та же самая поза коленопреклонения, если она принималась
с целью пожелания мира и благополучия вышестоящим по со¬
87	Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII—
XIV вв.). М., 1966. С. 44-97.
88	Там же. С. 47; Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к исто¬
рии Золотой Орды. Т. I. СПб., 1884. С. 192, 63-64.
89	Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов... Т. I. С. 193, 64.
90	Там же.
91	Жуковская Н. Л. Категории и символика... С. 115-116.
254

циальному рангу... уже не считалась унизительном, а, напротив,
благожелательной».92
Объяснения имеются и по поводу отсутствия права говорить
прежде хана. «В Монголии не принято с ходу задавать вошедше¬
му гостю вопросы: кто он, откуда и зачем прибыл. Гость тоже не
должен торопиться выкладывать все о себе, если он, разумеется,
не гонец, спешащий по делу. В степи все делается не спеша, и про¬
цедура знакомства гостя и хозяина не составляет исключения».93
Безусловно, эти нормы общения в еще большей степени были ха¬
рактерны для средневекового монгольского общества.
В русских источниках мы находим и довольно пространное
описание «чести», оказываемой в Орде русским князьям. В «Кни¬
ге Степенной царского родословия», а также в «Летописце вели-
кия земли Росиския» (Мазуринский летописец) приводится Житие
Федора Ростиславича, князя Смоленского и Ярославского.94 Житие
насыщено рядом конкретных подробностей о взаимоотношениях
князей и ханов, князей и местного русского общества. В данном
случае нас будет интересовать само пребывание Федора Ростисла¬
вича в Орде. Однако прежде о происхождении и репрезентативно¬
сти этого источника.
Житие Федора было исследовано Н. И. Серебрянским.95 Он при¬
шел к выводу, что на рубеже XV-XVI вв. к древнейшей (пролож-
ной XIV в.) редакции были добавлены «сообщения о житии благо¬
верного князя в Орде».96 Источником своим они имели «местную
летопись, не дошедшую до нас», со внесенными в нее «приблизи¬
тельно в XIV в.» «устными рассказами и припоминаниями». Этим
же источником воспользовался и составитель Степенной книги,
воспроизведя (в отличие от редакции рубежа XV-XVI вв.) «текст
этого памятника свободнее, подновил его слог и распространил со¬
держание новыми риторическими вставками».97
92	Там же. С. 116.
93	Там же. С. 115.
94	ПСРЛ. T.XXI. Первая половина. Книга Степенная царского родословия.
4.1. СПб., 1908. С. 307-311; ПСРЛ. T.XXXI.M., 1968. С. 79-80. О князе Федоре
Ростиславиче см.: Святой великий князь Федор Ростиславович Черный, ярос¬
лавский и смоленский. Ярославль, 1999.
95	Серебрянский Н.И. Древнерусские княжеские жития. М., 1915. С. 222-
234. — См. также: Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 60-61.
96	Серебрянский Н. И. Древнерусские княжеские жития. С. 231.
97	Там же. С. 231, 232-233, 234.

Насколько достоверны сведения прошедшего столь сложный
путь памятника? Н. И. Серебрянский полагал, что «отношения
князя к татарам идеализированы».98 А. Н. Насонов, также указы¬
вая на «освещение, выгодное для князя», все-таки акцент делает на
историчность житийных сведений: «Основной фактический мате¬
риал житийного рассказа вполне согласуется с показаниями лето¬
писных сводов и укладывается в рамки летописных известий, до¬
полняя их и поясняя».99 Нам представляется, что как доказательная
сторона дела,100 так и сам вывод являются вполне приемлемыми.
98	Там же. С. 231.
99	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 60-61.
100	Вот сопоставление сведений летописей и жития, приведенное А. Н. На¬
соновым. «Во-первых, по тексту жития, Федор Ростиславович получил Ярос¬
лавль в согласии (“совещаниемъ”) с ростовскими князьями Борисом и Глебом.
Из летописей (Лавр., Симеон., Акад.) мы также знаем, что уже в 1276 г. Федор
Ростиславович был ярославским князем и что, находясь в отношениях свой¬
ства с Глебом Васильковичем (был его “сватом”), слушался последнего или, во
всяком случае, действовал в согласии с ним (в 1278 г. Глеб “посла сына свое¬
го в Орду съ сватомъ Федоромъ Ростиславичем” (Симеон, л.). Во-вторых, по
тексту жития, Федор Ростиславович жил продолжительное время в Орде, и хан
приблизил его к себе. По данным летописей, близость князя к Волжской орде
также не подлежит сомнению (в 1278 г. он принимает участие в походе на Кав¬
каз с войсками Менгу-Тимура; в октябре идет в Орду для участия в новой войне;
в 1281 г. вместе с татарами делает набег на Переяславль). После 1281 г. и вплоть
до 1293 г. летопись о нем ни разу не упоминает, и весьма возможно, как предпо¬
лагает А. В. Экземплярский, что к этому периоду относится то продолжительное
пребывание князя в Орде, о котором рассказывает житийный текст. В-третьих,
по тексту жития, Федор Ростиславович пользовался большим расположением
ханши; по ее настоянию, между прочим, состоялся его брак с ханской дочерью
(после смерти первой жены князя), и от этого брака у него был сын Давид; сын
же от первой жены умер при жизни князя. Из летописи мы также знаем, что
после смерти Федора Ростиславовича остался сын Давид, княживший в Ярос¬
лавле. В-четвертых, по тексту жития, г. Ярославль стал враждебно относиться
к князю и не хотел его принимать. С помощью татар он вновь сел в Ярославле,
причем оппозиция князю в городе была подавлена татарским войском. Лето¬
пись тоже свидетельствует, что в 1293 г. Федор Ростиславович пришел из Орды
вместе с “Дюденевой ратью”, опустошившей северо-восточные города, и затем,
по словам древнейших сводов, сел “на Ярославли” или “седе на княжение въ
Ярославли” (ср. Лавр., Симеон., Акад. лл., 1293-1294); как видим, из летописи
также явствует, что г. Ярославль был князем Федором временно утерян; с дру¬
гой стороны, летописные известия также обнаруживают, что в Ярославле имели
место вечевые выступления (ср. Лавр., Симеон, и др. лл., 1262 и 1322 гг.). Таким
образом, тот новый фактический материал о ростовских князьях, который дает
нам житие Федора Ростиславовича в редакциях Антониевой и Степеной книги,
256

Вместе с тем ряд положений, выдвинутых А. Н. Насоновым, может
быть дополнен или откорректирован.
Житие неоднократно подчеркивает, что князь Федор «честь
велию приемлющу» от хана, «царь держаше его у себе во мнозей
чести и въ любви велице».101 Ценность известий Жития состоит
в том, что позволяет в деталях увидеть отношения в Орде к русско¬
му княжью, ибо наглядно раскрывает понятия «великой и мнозей
чести», т. е. тех понятий, которые только фиксируются в ряде дру¬
гих случаев по отношению к прочим русским князьям.
«Блаженный князь Феодор» понравился и «царю» и «царице».
Но если последняя связывала с ним далеко идущие планы («царица
же мысляше дьщерь свою дати ему въ жену»), то хан сделал его сво¬
им приближенным. «Царь же всегда повеле ему предстояти у себе
и чашу отъ руку его приимаше и три лета держаше его у себе».102
«Поднесение чаши “царю” и принятие чаши царем “отъ руку”
было знаком большой чести в придворном быту ха-на», — заметил
А. Н. Насонов. Он же на основе сообщения Ибн-Батуты указал на
«особый ритуал ханского жития: поднесение чаши во время “цар¬
ской” трапезы обратилось в сложную церемонию...».103 Современ¬
ные этнографические исследования также свидетельствуют о боль¬
шом символическом значении напитков в застольях монголов, про¬
исхождение которого восходит к глубине веков.104 Н. Л. Жуковская
обращает внимание на связанный с поднесением напитков сам
ритуал и его социальное назначение. «Питье из чаши друг друга
и вообще питье из одной чаши является древней акцией установ¬
вполне согласуется с теми сведениями, которые сообщают дошедшие до нас ле¬
тописные своды» (Там же. С. 61).
101	ПСРЛ. T.XXI. Первая половина. С. 309, 310.
102	Там же. С. 308. — В Мазуринском летописце: «Царь же всегда веляше
стояти пред собою и чашу приимаша от рук его и держа его три лета» (Там же.
T.XXXI. С. 79).
103	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 62.
104	Жуковская Н.Л. Категории и символика... С. 122-124. — Современные
ученые отмечают, что важнейшую социальную (потестарную) функцию в арха¬
ической среде выполняли не только напитки, но и в целом пища. «Связь между
властными отношениями и пищей является, по-видимому, глубинным пластом
человеческого менталитета, уходящим своими корнями к социогенезу...». Стол
служил «одним из главных индикаторов политической иерархии среди при¬
нимающих участие в трапезе» (Потестарность: генезис и эволюция. СПб., 1997.
С. 36, 37 и др.).
257

ления дружеских, родственных и побратимских отношений между
участниками застолья», — пишет исследовательница.105
Если также вспомнить, что по прибытии в ханскую ставку Фе¬
дор «дары многими удовли царя же и царицю его»,106 то сообщение
о его «торжественных» проводах становится понятным и объяс¬
нимым. «Царь же, умоленъ бывъ, отпусти его любочестно и даро-
ваньми же и грамотами одари его».107 Еще больший почет был ока¬
зан Федору при втором посещении Орды. Женившись на ханской
«дщери», ярославский князь был буквально осыпан милостями ха¬
на.108 Кроме того, «царь» по-прежнему «держаше его у себе во мно-
зей чести и въ любви велице и всегда противъ себе седети повеле-
ваше ему и царский венець свой по вся дьни полагаше на главу его
и во свою драхму по всякъ часъ облачаше его и въ прочая царская
одеяния. Повеле же ему домъ устроити и полаты украшати и вся,
елика довлеетъ его господству, вдати на потребу ему».109
Сидеть вблизи хана «тоже было признаком высокой чести:
у монголов распределение “мест” за столом (или за столами) под¬
лежало особому распорядку и имело особенное значение».110 Но
обративший на это внимание А. Н. Насонов обошел стороной дру¬
гое важное сообщение. Между тем надевание «царских» головного
убора и одежды111 значило, безусловно, передачу ханской харизмы
105	Там же. С. 124.
106	ПСРЛ. T.XXI. С. 308. — В Мазуринском летописце — «дары мно- гими
удари...» (Там же. T.XXXI. С.79).
107	Там же. Т. XXL С. 308.
108	«И браку бывшю, яко же христианский законъ обдержьство имать, самъ
же царь паки сугубо даруя ему грады многи, яко тридесять и шесть; въ нихъ
же тогда именовашася: Черниговъ, Болгары, Кумане, Корсунь, Туру, Казань,
Арескъ, Гормиръ, Баламаты. Къ симъ же вдаде ему на послужение князей и бо-
ляръ Руськихъ, еще же и полъграда вдаде своего, идеже царствова, злата же
и женьчюгу и камения многоценнаго и сребра множество и вся, елико довлеетъ
царской чести» (Там же. T.XXI. С. 309). Вышеперечисленные обильные «дарова¬
ния» вызывают некоторые сомнения. Более реальной выглядит ханская «награ¬
да» при отъезде князя Федора (с женой и двумя сыновьями) из Орды. «Царь же
и царица по воли его сотвориша и отпустиша его съ великою честию и царский
венець возложи на него и великимъ княжением Ярославскимъ... почьти его»,
но «съ нимъ же приидоша многи силы Руськия и царева двора Татаръ многое
множество» (Там же. С. 310).
109	Там же. T.XXI. С.310.
110	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 63.
111	В Мазуринском летописце «драхма» заменена на «порфиру» (Там же.
С. XXXI. С. 79).
258

русскому князю, следовательно, наделение его божественным не¬
бесным происхождением.
Были ли «почести», оказанные ярославскому князю ордынски¬
ми ханами уникальными? А. Н. Насонов выстроил целую концеп¬
цию политических отношений Руси и Орды в конце XIII — начале
XIV в. на основе признания «совершенно исключительного поло¬
жения» ростовских князей со стороны ханов, сделавших на них
ставку.11-
Нам представляется, что А. Н. Насонов несколько завышает зна¬
чение ростовских князей. В Орде подолгу бывали и другие князья.
Возможно, «ростовцы» брали своей многочисленностью, отсюда
и иллюзии их преимущества перед прочими русскими князьями.112 113
Федор Ростиславич поэтому вряд ли являет собой исключение не
только среди ростовских, но и прочих русских князей. Та «честь»,
которая оказывалась ему в Орде, в целом была характерна и в от¬
ношении других князей. Разумеется, имели место и особенности
вызванные особым к нему благоволением. В определенной степени
образ Федора Ростиславича предстает перед нами как собиратель¬
ный, а его отношения с монгольскими ханами114 — как стереотип
поведения русских князей в Орде.115
Вместе с тем, видимо, посещение русскими князьями ханской
ставки было наполнено различными обрядовыми действами, со¬
112	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 59 и сл.
113	Во второй половине XIII в., отмечает в частности И.У. Будовниц, «князья
владимирские куда более преуспевали у ханов» (Будовниц И. У. Общественно-
политическая мысль Древней Руси. С. 318).
114	Деятельность Федора приходится на правление в Орде четырех
ханов: Менгу-Тимура (1267-1280), Туда-Менгу (1281-1287), Тулабуги (1287—
1291) и Тохты (1291-1312).
115	Наши суждения о «чести» в отношении русских князей в Орде в опре¬
деленной степени подкрепляются другого рода источником — информацией
на житийной иконе «Алексей-митрополит» (написанной Дионисием на основе
ранней (около 1486 г.) редакции жития Алексея) есть клейма, отображающие
его приходы в Орду. Обратившая на них внимание М. Д. Полубояринова описы¬
вает их так: «В трех клеймах, повествующих о пребывании митрополита в Орде,
рисуется “честь”, которой хан его удостоил: хан встречает Алексея, направляю¬
щегося в Орду, и, сняв шапку, преклоняет перед ним колени; хан, сидя на троне,
приглашает стоящего перед ним митрополита занять рядом сидение, покрытое
драгоценными тканями; наконец, Алексей исцеляет ханшу Тайдулу, причем он
изображен в саккосе (парадное облачение. — Ю. К.)у подаренном ему ханшей»
(Полубояринова М.Д. Русские люди в Золотой Орде. С. 32).
259

ставляющими в совокупности целый ритуальный комплекс. По
крайней мере можно выделить такие компоненты, как: 1) въезд, со¬
провождавшийся поклонением различным сакральным субстан¬
циям (что видно из рассказа о Михаиле Черниговском и других
известий);116 2) преподнесение даров-подарков;117 3) торжествен¬
ная процедура «отдарка»-ярлыка и/или материальных благ — с пи¬
ром, как непременным условием ритуала. Все это летопись очень
кратко обозначает как «честь великая», или «пожалование», делая,
естественно, акцент на положительные, не «унижающие» стороны
этого пребывания.
Впрочем, двойственная коммуникация в архаическом риту¬
але — обычное явление. С одной стороны, «жесткая дистанция
должна соблюдаться между правителями и их слугами, людьми
и предками, неотъемлемая черта благостного дарителя — умение
внушать благоговейный ужас». Но, с другой стороны, «знаки вла¬
сти являются одновременно залогом истинной коммуникации, воз¬
можной лишь как слияние, преодоление структурного разрыва».118
Обе эти стороны архаической коммуникации превосходно и про¬
слеживаются на русском материале.
Сакральная природа ярлыков должна была предусматривать
и определенный ритуал их передачи и последующего вокняжения.
Уникальные сведения о церемонии поставления русского князя
(Ярослава Ярославича в 1264 г.) в Орде находим у В. Н. Татищева.
«Егда прииде Ярослав в Орду, и хан прият его с честию, даде ему
доспех и повеле обвестити его по чину на великое княжение. Коня
же его повеле вести Володимеру Резанскому да Ивану Стародуб-
116	Об этом см. с. 291-293 настоящей работы.
117	В летописях отмечается последовательность дарений русскими князья¬
ми ордынцам. Так, «прииде въ Орду благоверный князь Михаилъ... и по обы¬
чаю одари князи и царици, последи самого царя» (ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 38);
«И пришедъ въ Орду князь великии Александръ царя тешешавъ по обычаю сво¬
ему и рядец... И пребысть единъ месяць въ Орде, много льсти приатъ отъ без-
аконныхъ Татаръ, и инии глаголахоу: княжение ти великое даетъ царь, а инии
глаголахоу: оубиту ти быти» (Там же. Стб. 49). В последнем случае для нас важен
тот факт, что ожидание «отдарка» могло продолжаться относительно длитель¬
ное время.
118	Крюков В.М. Социально-экономические и ритуальные аспекты... С. 13-
14. Ср.: «Вату очень милостив к своим людям, а все же внушает им сильный
страх» (Путешествия в восточные страны... С.71).
260

скому, бывшим тогда в Орде. И августа месяца отпусти его с по¬
слом своим Жанибеком и с ярлыком на великое княжение».119
Вокняжение же происходило, хотя и в присутствии ханского
посла, но на русской территории — причем по обычаям, идущим
из древности. На Руси этот важнейший ритуал усматривается
с рубежа X-XI вв.120 В последующее время «посажение на стол»
приобретает традиционный характер. Кроме наблюдений кон¬
кретного свойства, исследователь делает и некоторые обобщения
относительно этого обряда. Он пишет, что «в обрядовой стороне
княжеского настолования проявляются многие основополагающие
прин-ципы доктрин властвования. Исследование ритуала может
многое сказать и об идеологии. Так, например, даже такая деталь,
как место посажения на стол, может свидетельствовать о соотно¬
шении языческого и христианского понимания личности князя
и характера его власти. Наличие церковного обряда — или участие
в нем церкви — говорило бы о степени усвоения христианского
учения о богоданности светской власти и сакральной ее санкции.
Употребляемые при коронации одежды, наличие специфических
регалий — о влиянии византийских учений. К сожалению, все эти
и многие другие вопросы, связанные с проблемой интронизации
русских князей, еще ждут своего исследования».121
Оставляя означенные перспективы исследований относитель¬
но Древней Руси, отметим, что названные А. П. Толочко проблемы,
связанные с интронизацией, прослеживаются на позднем мате¬
риале. Традиции интронизации, сложившиеся в «домонгольский
период», в частности, в Северо-Восточной Руси продолжили су¬
ществование и далее. Так, известно, что в 1175 г. «Ярополка князя
посадиша Володимерьци с радостью в городе Володимери на столе
119	Татищев В. Н. Собр. соч. в 8 т. Т. V и VI. История Российская. Ч. 3 и 4. М.,
1996. С. 44. — Церемония сохранилась и в начале XV в. Никоновская летопись
сообщает, что в результате «при» Василия Васильевича и Юрия Дмитриевича
в Орде в 1432 г. хан «даде великое княжение князю Василью Васильевичю и по-
веле князю Юрью Дмитриевичю, дяде его, и конь повести подъ ним». Василий
«не возхоте» «дядю своего обезчестити» (ПСРЛ. Т.ХН. NL, 1965. С. 16), возмож¬
но, по причине того, что в XV в. этот монгольский ритуал стал уже неприемлем
в отношених между соотечественниками.
120	Толочко А. П. Князь в Древней Руси... С. 142.
121	Там же. С. 140. См. также: Савва В. И. Московские цари и византийские
василевсы... С. 110-111.
261

въ святей Богородице, весь порядъ положше».122 Видимо, не изме¬
нились они и несмотря на монгольское вмешательство. Чин вокня-
жения, писал В. И. Савва, «можно думать, соблюдался... и в период
монголо-татарского ига».123
Вместе с тем он соблюдался, так сказать, не столько в изменен¬
ном порядке, сколько с наличием дополнительных процедур. Ис¬
следовавший этот вопрос А. В. Горский высказал предположение,
что, если великие князья сажались на стол ханскими послами,124
обряд посажения должен был делиться на две части: граждан¬
скую — посажение князя послом у дверей церкви, и церковную —
совершавшуюся в церкви.125
В русских летописях следующего периода также отмечается
важность такого обряда, происходившего в «мати градом» Влади¬
мире. Так, «на ту же осень (1340 г. — Ю.К.) выиде изъ Орды князь
Семенъ Иванович[ь] на великое княжение... И седе князь великии
Семенъ на столе въ Володимери въ велицеи съборнеи церкви свя-
тыя Богородици на великомъ княжении всея Руси месяца октября
в 1 день, на память честнаго Покрова святыя Богородици».126 Кро¬
ме постоянной акцентации на поставлении каждого нового «вели¬
кого князя», летопись содержит еще один замечательный фрагмент
о значении Владимира и факте проводимой там «интронизации»:
«многославныи Володимерь, еже есть столъ земля Русскыя и градъ
Пречистыя Богоматери, в немъ же и князи велиции Русстии перво-
седание и столъ земля Русскыя приемлють, иже великыи князь всея
Руси наименоваеться, ту бо первую честь приемлетъ».127 Безуслов¬
но, показательным здесь является подчеркнутость «первоседания»
и «первой чести», связанной не с получением ярлыка в Орде, а с об¬
рядом восшествия именно на Руси, во Владимире.
122	ПСРЛ. Т. I. Стб. 374; Т. II. М., 1962. Стб. 597-598.
123	Савва В. И. Московские цари и византийские василевсы... С. 111. —
См. также: Бычкова М. Е. Русское государство и Великое княжество Литовское
с конца XV в. до 1569 г. М., 1996. С. 101.
124	ПСРЛ. Т. XXV. С. 218.
125	Горский А. В. О священнодействии венчания и помазания царей на цар¬
ство. М., 1882. С. 19-20. См. также: Барсов Е.В. Исторический очерк чинов свя¬
щенного венчания на царство в связи с развитием идеи Царя на Руси // ЧОИДР.
1883. Январь-март. Кн. I. С. XIV.
126	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 53.
127	Там же. Стб. 181.
262

Только после «посажения» «на столе в святей Богородици» князь
становился великим князем. Ордынцы, присутствуя, лишь как бы
«обслуживали» это действо — не более того. Видимо, продолжал
действовать и реконструированный А. П. Толочко алгоритм этого
обряда.128 Однако уже в начале XV в. традиция «столования» во
Владимире нарушается. Значение Владимира как первопрестоль¬
ного города падает. Летописец, имея в виду конкретный случай
«дачи» Владимира (и других городов) литовскому князю Свидри-
гайло в 1409 г., сокрушается: «И таковаго града не помиловавше
Москвичи, вдаша в одрьжание Ляхови». Ссылаясь на традиции, он
пишет — «сего же старци не похвалиша...».129 И в 1432 г. мы видим
такую картину. «И прииде князь велики Василей Васильевичь на
Москву на Петровъ день, а съ нимъ царевъ посолъ Мансырь-Уланъ
царевичь; тотъ его садилъ на великое княжение у Пречистые у Зо-
лотыхъ дверей».130
Итак, из Орды русские князья зачастую приезжали не только
с ярлыком, но и в сопровождении послов. Присутствие ханских
послов на посажении русских князей на княжение, как правило,
рассматривается в качестве силового акта. Отсюда, в частности,
логически вытекает и мысль об усилении института княжеской
власти посредством монголов. Но присутствие ханских посланни¬
ков могло иметь и ритуальный характер. Приезжавшие послы пре¬
следовали не только рациональную цель объявления решения хана
знати и населению того или иного города-земли. Они являлись
носителями ханской власти и, если так можно сказать, ханской са-
кральности-харизмы. Видимо, эта функция носителей ханского ха¬
ризматического начала была присуща и постоянно находившимся
«послам» и другим ханским чиновникам на Руси.
Публичное пожалование ярлыка на княжение представителем
хана указывает на присутствие ритуального смысла этой акции.131
Возможно, здесь в определенной степени имело место перенесе¬
ние наполненной неземной значимостью обстановки восхождения
на трон самих ханов. Ханская интронизация — «ритуал, который
можно воспринимать как обряд посвящения, активизирует ха¬
ризму, воплощавшую сакральность коллектива, и устанавливает
128	Толочко А. П. Князь в Древней Руси... С. 146-147.
129	ПСРЛ. Т.ХУ.Вып. 1. С. 181.
130	Там же. Т.ХН. С. 16.
131	Крюков В. М. Социально-экономические и ритуальные аспекты... С. 12.
263

новый порядок. Обряд избрания хана является важнейшим обще¬
ственным обрядом, поскольку именно правитель, благодаря хариз¬
ме, способен выступить гарантом стабильности... Монгольские
источники подчеркивают, что в собрании перед избранием в акте
интронизации принимали участие старейшины, вожди и военные
предводители, т. е. люди избранные. Первая часть завершалась об¬
рядом принесения клятвы на верность и признания подчинения
избранному правителю...». Кроме того, «участие в обряде пере¬
численных лиц усиливало харизму, что способствовало ее большей
результативности».132
Именно о монгольских послах на Руси сообщают нам иностран¬
ные авторы XVI в. Особенно часто цитируемыми в литературе
являются Михалон Литвин и Сигизмунд Герберштейн.133 Прежде
всего заметим, что и Литвин, и Герберштейн никогда сами не ви¬
дели описанного в действительности. И в этом заключается отли¬
чие их от западноевропейцев XIII в., видевших все своими глазами,
но в силу иного мировосприятия не сумевших адекватно передать
социальную природу виденного. Информаторы-западноевропей¬
цы XVI в. имели другие источники: либо письменные (летописи),
либо устного происхождения.134 В их рассказах сведения, видимо,
могли объединяться и переосмысливаться с приданием всем ри¬
туалам оттенка «раболепия».135 Наиболее полно церемония встре¬
чи представлена у Михалона Литвина. «Прежде москвитяне были
в таком рабстве у заволжских татар, что князь их [наряду с прочим
раболепием] выходил навстречу любому послу императора и еже¬
годно приходящему в Московию сборщику налогов за стены горо¬
да и, взяв [его] коня под уздцы, пеший отводил всадника ко двору.
132	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в представлении средневековых
монголов: автореф. докт. дис. СПб., 1994. С. 22, 23-24. — Алгоритм возведения
на трон монгольского «каана» см.: Трепавлов В. В. Государственный строй Мон¬
гольской империи XIII в. М., 1993. С. 69-70.
133	Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян. М., 1994; Си¬
гизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., 1988.
134	Лимонов Ю. А. Культурные связи России с европейскими странами в XV-
XVII вв. Л., 1978; Флоря Б.Н. Греки-эмигранты в Русском государстве второй
половины XV — начала XVI вв. Политическая и культурная деятельность // Рус¬
ско-балканские культурные связи в эпоху Средневековья. София, 1982.
135	На Западе «значительно преувеличивали... степень зависимости велико¬
го князя от хана», — писал К. В. Базилевич (Базилевич К. В. Внешняя политика
Русского централизованного государства. Вторая половина XV века. М., 1952.
С. 120).
264

И посол сидел на княжеском троне, а он сам коленопреклоненно
слушал послов».136
Первую описанную Литвином ситуацию — выход князя за го¬
род и отведение коня посла проанализировал А. Н. Насонов. Он
верно подметил, что «иностранцы могли легко принимать отдель¬
ные случаи за обычный порядок».137 К примерам такого рода он от¬
носит и случай, приведенный А. В. Терещенко (если не принимать
его за вымысел).138
136	Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян. С. 77. См. так¬
же: Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. С. 68. — Такого же рода «ин¬
формацию» мы встречаем в одном из поздних летописных сводов — Густинской
летописи. Под 1505 г. пространно сообщается о том, «в каковой неволе и беде
бяху прежде у Татаръ Заволжскихъ князи Московские. Во-первыхъ внегда Та¬
тарский поселъ до Москвы приеха, тогда самъ князь со всеми своими бояры
долженъ бяше противу ему изыйти пешо, на милю, безъ шаты, носящи чаши
комизу, си естъ млека кобылего, и нимъ посла чествовати, отъ сего млека аще ли
бы нечто укануло на одежду или на коня, егда поселъ княже, долженъ бяше самъ
князь излизати; а четцу, иже чтяше грамоту отъ царя Татарского, постылаше на
земле одежду коштовную соболюю, а самъ князь со своими бояры преклоншеся
на колена слушаху чтения грамоты, и ни въ чесомъ пререковати или отмовля-
ти можаше, ниже смеяше, аще бы и на христианъ, или на братию, или на сихъ
имъ же миръ поприсяже, повелел ратию пойти» (ПСРЛ. Т. II. СПб., 1843. С. 364).
Заимствование этого сообщение отмечали уже публикаторы Густинской лето¬
писи. «Эта сказка выдумана Польскими писателями из недоброжелательства
к Русским. О порядке приема Татарских послов, до XVI века, нет сведений в до¬
машних наших источниках; но этот обряд не мог происходить в Москве, — сре¬
ди преданного своим государям народонаселения, ни даже в Орде, куда князья
наши ездили для получения великокняжеского сана, так как он описан выше.
О нем нигде не упоминают и восточные историки» (Там же). Следует указать
и на то, что и на рассказ Герберштейна также повлияла польская Хроника Длу-
гоша (Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государ¬
ства. С. 120).
137	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 109, прим. 2.
138	«Когда хан отправлял посла в Москву, тогда великий князь встречал его
за городскими воротами, как самого царя, и подносил ему чашу кобыльего мо¬
лока. Князь наблюдал пред ним величайшее почтение, безотчетную покорность
и не смел пред ним садиться. Когда посол садился на коня, тогда князь наклонял
пред ним свою спину, а тот, став на нее ногами, взлезал на лошадь» (Терещен¬
ко А. В. Быт русского народа. Ч. 1. СПб., 1848. С. 19). — Как нам представляется,
все элементы «общения» могут быть объяснены. О встрече посла будет сказано
ниже, о ритуальной роли напитков уже говорилосьГздесь же остановимся на,
безусловно, сказочно-карикатурном изображении посажения посла на коня.
Рассказ А. В. Терещенко имеет своим источником средневековое западноев¬
ропейское сочинение «Краткий трактат о Великом Князе Московии, его родос¬
ловная», напечатанном в популярном собрании Гаклюйта, изданном в Англии
265

Вместе с тем А. Н. Насонов приводит и факты «встреч» на Руси
монгольских послов из русских источников. Общий вывод ис¬
следователя такой: «Таким образом, вполне возможно, что и при
приближении ханских послов князьям приходилось выезжать на¬
встречу “с питьем и с дары”. Однако, если такой обычай и суще¬
ствовал, он, во всяком случае, не был повсеместен или перестал
действовать к началу XV в.».139
Нам представляется, что А. Н. Насонов совершенно напрасно
нивелирует, приуменьшает значение данного ритуала, видимо,
усматривая в нем какие-то уничижительные черты. Но ведь здесь
явно просматривается своеобразный монгольский посольский це¬
ремониал, обязательный при встрече «гостя».
Встреча послов издавна практиковалась у монголов, да и во¬
обще на Востоке.140 Известен рассказ ряда арабских сочинителей
в 1819 г. Возможна вероятность того, что изначально эта информация восхо¬
дит (с искажениями) к сочинению известного английского хрониста середины
XIII в. Матфея Парижского — «Великая хроника». В нем несколько странно (но
гораздо менее фантастично) представлено оседлание татарами коней. «У них
большие и сильные кони, которые питаются листьями и даже [ветками и ко¬
рой] деревьев. На них [татары] взбираются по трем ступенькам, словно по трем
уступам [вместо стремян], так как у них [татар] короткие ноги» (Матузова В. И.
Английские средневековые источники. IX—XIII вв. (тексты, перевод, коммен¬
тарий). М., 1979. С. 137). Также возможно, что версия Гаклюйта — Терещенко
основывается на кратком жизнеописании Тимура генуэзца Батисто Фрегозо,
получившем широкое распространение в Европе XVI в. В нем, в частности,
говорится о побежденном Тимуром (Тамерланом) грозном османском султа¬
не Баязиде, который, находясь в плену (1492-1493 гг.), среди прочих унижений
подвергался и такому: «всегда, когда полководец садился на своего коня, побеж¬
денный должен был становиться на четвереньки, чтобы быть для победителя
опорой» (Нагель Т. Тимур-завоеватель и исламский мир позднего средневеко¬
вья. Ростов-на-Дону, 1997. С. 4-5). Другое сообщение дополняет первое. «Ор¬
дынские послы имели обыкновение привозить с собой басму, т. е. болвана, де¬
ревянное изображение хана. Князья московские выходили пешком за город, на
встречу послам; кланялись им, подносили кубок кобыльего молока, подстилали
мех соболий под ноги ханского чтеца и слушали чтение грамоты с коленопре¬
клонением. На месте, где происходила эта встреча, София выстроила церковь
во имя Спаса, именуемого доселе Спас на болвановке» (Терещенко А. В. Быт рус¬
ского народа. Ч. 1. С. 20, прим.).
139	Насонов А.Н. Монголы и Русь. С. 109, прим. 2. — По К. В. Базилевичу,
«описанный Длутошем прием татарских послов московским великим князем
совершенно невероятен для Ивана III...» (Базилевич К.В. Внешняя политика
Русского централизованного государства... С. 120).
140	Веселовский Н. И. Татарское влияние на посольский церемониал... С. 11.
266

о встрече египетского посольства представителями хана Берке. По
Ибн Абдез захыру (секретарь египетского султана Бейбарса), егип¬
тян, переправившихся через Черное море, «встретил правитель
этого края в местечке Крым»; «когда они приблизились к Орде, то
их встретил (там) визирь Шерефеддин Эльказвини. Потом их при¬
гласили к царю Берке».141 С некоторыми подробностями об этом
пишет Эльмуфаддаль: «Там встретил их правитель того края, по
имени Таюк, у которого были лошади юлак, т. е. почтовые. Имя этой
земли Крым... Когда они приблизились (к Орде), то их встретил
визирь Шерефеддин Эльказвини, который разговаривал по араб¬
ски и по тюркски; он поместил их в прекрасном помещении и при¬
нес им угощение (состоявшее) из мяса, рыбы, молока и пр.».142
Вести под уздцы коня приезжего посла означало большой почет
для прибывающей стороны. Но почетной обязанностью это было
и для встречающего. Европейцам же это казалось унизительным.
Все же дело — в различных традициях и понимании их. «Только
лошадь, по понятию кочевника, возвышает человека», — отметил
Н. И. Веселовский.143 Согласно восточному посольскому этикету
«степень почета стала измеряться большим или меньшим пребы¬
ванием в седле».144 Отсюда следовал ряд этикетных норм.145 Среди
них — «"повести коня” перед кем-либо или под кем-либо значило
выразить особенное почтение этому лицу».146 147 Что касается воссе-
дания ханских послов на княжеском троне, то это, видимо, фанта¬
зия автора или его информаторов.
С пребыванием монгольских послов на Руси связаны и имею¬
щие хождение в исторической литературе известия об ордынском
подворье, якобы находившимся в Московском Кремле в XIV-
XV вв. Существуют две версии размещения этого двора. Одна свя¬
зывает его с Чудовым монастырем, другая располагает его на месте,
где в XV-XVII вв. стояла церковь Николы Льняного или Гостунско-
141	Тизенгаузен В. Г. Материалы... Т. I. С. 63.
142	Там же. С. 192.
143	Веселовский Н. И. Татарское влияние на посольский церемониал... С.9.
144	Там же. С. 10.
145	Там же. С. 9-10,13.
146	Там же. С. 10.
147	Панова Т.Д. Татарское подворье в Московском Кремле: миф или ре¬
альность? // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века
и раннее новое время (XI-XVIII вв.) М., 2001. С. 23-26.
267

Чудов монастырь был основан митрополитом Алексеем, по пре¬
данию на территории бывшего ордынского (ханского) подворья
в Кремле. Земельный же участок для постройки обители святитель
получил во время поездки в Орду в 1357 г. за «чудесное исцеление»
от слепоты ханши Тайдулы.148
Собор же Николы Гостунского строится столетие спустя стара¬
ниями великой княгини Софьи Палеолог. Ей приснился вещий сон,
после чего она обратилась к супруге хана Ахмата с просьбой отдать
ей татарский двор в Кремле для возведения новой церкви. Пре¬
дание о Софьи Палеолог восходит к сочинениям иностранцев.149
Ранее всего такого рода сообщение встречается у Сигизмунда Гер-
берштейна: «В крепости Москвы был дом, в котором жили татары,
чтобы знать все, что делалось [в Москве]».150
Т. Д. Панова, подробно и тщательно рассмотрев все возможные
письменные источники (летописные и актовые материалы, сочи¬
нения иностранцев, историческую литературу) этих сообщений,
а также учитывая данные археологических наблюдений, пришла
к выводу, что «прямых указаний на существование татарского (или
ордынского) подворья в Кремле в них нет».151 «Версия о том, что
Чудов монастырь был основан в середине XIV в. на территории
бывшего ханского двора, не подтверждается данными источников
и является мифологическим стереотипом, появившимся в русской
исторической литературе в середине XIX в. и прочно в ней утвер¬
дившимся». Вызывает у автора «серьезные возражения» и второе
сообщение. «Версия о том, что татарский двор, или какая-либо его
часть, просуществовала в Кремле (на другом его участке) вплоть
до конца XV в. и был уничтожен лишь благодаря усилиям вели¬
148	Критический анализ источников и литературы о поездке митрополита
Алексея к татарам см.: Кривцов Д. Ю. Рассказ о поездке митрополита Алексея
в Золотую Орду в литературных источниках и историографии // Древняя Русь.
2002. № 5,6.
149	Панова Т.Д. Татарское подворье в Московском Кремле... С.26-27.
150	Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. С. 68.
151	Интересно, что вариантов названия, под которыми фигурирует в исто¬
рической литературе и записках иностранцев это «“владение” Орды в Кремле»
«можно насчитать с десяток — ханский двор, ордынское подворье, царев двор,
татарский двор, царев посольский двор, подворье ордынских послов, коню¬
шенный двор хана Джанибека, дом татар, конюшенный двор татар, ордынское
подворье с конюшнями и т.д.» (Панова Т.Д. Татарское подворье в Московском
Кремле... С.29).
268

кой княгини Софьи Палеолог, опирается на сведения иностран¬
цев XVI-XVII вв. о Москве — источник не всегда достоверный.
Деревянная (?) церковь Николы Льняного (название XV в.), с на¬
чала XVI в. — каменный храм Николы Гостунского, существовала
на территории Кремля еще до приезда в Москву Софьи Палеолог
из Рима. К тому же, вряд ли инициатива великой княгини осталась
бы незамеченной летописцами».152
Бескомпромиссным выглядит и заключительный вывод статьи:
«Таким образом, следует признать, что утверждения о нахождении
в московском Кремле в XV-XV вв. ханского двора или татарского
подворья — на данный момент не более чем историографическое
недоразумение».153
Однако, может быть все-таки какой-то исторический контекст
под этими, безусловно, во многом нереальными (а в некоторых
случаях фантастическими) сообщениями присутствует?
Действительно, в летописях об этом ничего нет. Мы знаем лишь
(по одной из версий) о неудавшейся попытке ордынского посла
Чол-хана занять княжеский стол и княжеский двор в Твери в 1327 г.
Благодарность митрополиту Алексею со стороны «царицы Тай-
дулы» вполне могла иметь место как «отдарок» за излечение.154
Таким свидетельством, безусловно, стал сам ярлык, данный Алек¬
сею. Но в нем, как отмечает Т.Д. Панова, «нет никаких упомина¬
ний о татарском дворе в Кремле Москвы и о передаче его русскому
митрополиту в благодарность за исцеление Тайдулы».155 Значит ли
это, что не могло быть и иного выражения «почтения» иерарху, не
отраженного в «грамате»?
Конечно, вряд ли ордынцы (ханы или послы) владели в Крем¬
ле «земельной собственностью».156 Следовательно, неправомерно
даже ставить вопрос о дарении части территории московской кре¬
пости. Но, возможно, если все-таки попытаться найти рациональ¬
ное зерно в предании, дело обстояло так. Ханша, кроме выдачи
ярлыка, отблагодарила Алексея еще материально, что позволило
152	Там же. С. 31.
153	Там же.
154	О чести, оказанной митрополиту Алексею в Орде, см. с. 259, прим. 115 на¬
стоящей работы.
155	Панова Т.Д. Татарское подворье в Московском Кремле... С.28.
156	Об ордынской ментальности в отношении владения землей см. с. 287 на¬
стоящей работы.
269

ему несколько позже — в 1365 г. — начать строительство будущего
Чудова монастыря. Как мы уже видели, такие прецеденты в отно¬
шениях московских князей и ордынских ханов имели место.
А позже народная память соединила эти два акта — ордынский
«отдарок» и основание кремлевского монастыря, сфокусировав их
в одну территориальную и смысловую точку: татарское подворье
в Кремле.
В случае же с Софьей Палеолог, в фольклорно-литературной
форме, скорее всего, наряду с предыдущими, отразились извест¬
ные события рубежа 70-80-х годов XV в., знаменовавшие разрыв
с Ахматовой Ордой — прямой наследницей Джучиева улуса.
Вместе с тем нахождение монгольских послов в Москве не обя¬
зательно толковать лишь как контроль за деятельно-стью москов¬
ских князей, поскольку послы могли (и должны были) осущест¬
влять и отношения дипломатического порядка.157
С начала 60-х годов XIV в. князья уже не ездили в Орду за яр¬
лыками, а ярлыки привозили им монгольские «послы». И если
в 1362 г. «отъ Мурута ярлык на Москву» «привезлъ» (другой вари¬
ант: «принесоша») «киличей» Дмитрия Ивановича,158 то в 1363 г. на
«коронацию» Дмитрия с ярлыком прибыл сам ордынский посол.
«Князь великии Дмитреи Иванович[ь] приеха въ Володимерь съ
свое братьею и со всеми князми Русскыми и со всеми бояры и при-
иде къ нему посолъ изъ Орды отъ царя Авдуля с ярлыкы, князь же
великии Дмитреи Иванович[ь] посла отпустилъ въ Орду...».159 В
отношении тверского князя это повторилось в 1370 г.: «во Тферь
изъ Орды пришелъ татаринъ Капьтагаи да Тюзякъ привезли яр-
лыкъ князю великому Михаилу на Тферьское княжение».160 С чем
связана такая перемена? Конечно, с ослаблением Орды. Но и с тем,
что ярлыки превращаются уже, по сути дела, в формальность,
внешнее прикрытие для русских князей, которые начинают сами
распоряжаться судьбой своих столов, подписывая духовные гра¬
157	Не случайно в летописях ордынских представителей на Руси называют
«послами». Это всегда приходящие с той или иной целью представители Орды,
осуществляющие связь между Ордой и Русью. Следовательно, отношения меж¬
ду Русью и Ордой в сознании современников рассматривались как двусторон¬
ние дипломатические, хотя и давало себя знать долгое время нашествие, а затем
память о нем.
158	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 72-73.
159	Там же. Стб. 74.
160	Там же. Стб. 92.
270

моты (с Ивана Калиты). С точки зрения же татар, все оставалось
по-прежнему: отсюда их частые визиты.
Таким образом, присутствие ордынских послов на Руси, харак¬
тер их взаимоотношений с князьями, полагаем, нельзя рассматри¬
вать исключительно как унижающие русскую сторону обстоятель¬
ства. По крайней мере, они неоднозначны, и посольские ритуалы
играли не последнюю роль.
-5-
Ярлыки как форма того или иного пожалования ханами широ¬
ко известны. От «монгольского периода» всемирной истории со¬
хранились десятки ярлыков-грамот, предназначенных различным
должностным лицам.
Ханские ярлыки изучаются уже более ста лет, и подавляющее
большинство их признано репрезентативным источником. Княже¬
ских ярлыков до нас не дошло, поэтому тем больший интерес пред¬
ставляют ярлыки ханов, выданные ими русским митрополитам
в XIII-XIV вв.161 Их форму и содержание изучали многие ученые.162
В последнее время плодотворно трудится над их реконструкцией
А. П. Григорьев.163
161	В научном обращении имеются краткое и пространное собрания ярлы¬
ков. Краткую справку о современном состоянии вопроса о ханских ярлыках
см.: Каштанов С.М. Из истории русского средневекового источника. Акты
X-XIV вв. М., 1996. С. 81-82. — Об их месте среди другого актового материала
Джучидской канцелярии см.: Усманов М.А. Жалованные акты Джучиева Улуса
XIV-XVI вв. Казань, 1979. С. 73.
162	Григорьев В. В. О достоверности ярлыков данных ханами Золотой Орды
русскому духовенству // Григорьев В. В. Россия и Азия. СПб., 1876. С. 170-258;
Приселков М.Д. Ханские ярлыки русским митрополитам. М., 1916; Зимин А. А.
Краткое и пространное собрания ханских ярлыков, выданных русским митро¬
политам // Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962; Боровков А. К.
Опыт филологического анализа тарханных ярлыков, выданных ханами Золотой
Орды русским митрополитам // Изв. АН СССР. Сер. литературы и языка. Т. 25.
Вып. 1. 1966; Плигузов А. И. Древнейший список краткого собрания ярлыков,
данных ордынскими ханами русским митрополитам // Русский феодальный ар¬
хив XIV — первой трети XVI вв. Вып. III. М., 1987.
163	Григорьев А.П. 1) «Вышняя троица» в ярлыке золотоордынского хана
Мбнгке-Темюра // Востоковедение. Вып. 1. Л., 1974; 2) Эволюция формы адре¬
санта в золотоордынских ярлыках XIII-XV вв. // Там же. Вып. 3. Л., 1977; 3) К ре¬
конструкции текстов золотоордынских ярлыков XIII-XIV вв. // Историография
и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. V. Л., 1980; 4) Обраще¬
271

Однако большинство обращавшихся к митрополичьим ярлыкам
исследователей использовало их лишь для информации о предста¬
вителях на Руси монгольской администрации и о конкретном обо¬
значении повинностей и налогов, взимавшихся на Руси со всех ка¬
тегорий населения, кроме относящихся к церкви. Безусловно, «ми¬
трополичьи» ярлыки дают богатый материал для представления
конкретных методов деятельности монгольского чиновничества
на Руси в рамках даннических отношений. (И это показано в ра¬
ботах Г. А. Федорова-Давыдова, А. П. Григорьева, А. Л. Хорошкевич
и А. И. Плигузова и др.164) Вместе с тем их оформление, ряд статей
ярлыков или их отдельные обороты дают повод для размышлений
иного рода.
Жизнедеятельность «в традиционном обществе, — отмечает
Т. Д.Скрынникова, — протекала в двух сферах: обыденно-практи¬
ческой и сакральной. Эти две сферы, достаточно четко различимые,
взаимопроницаемы, поскольку для архаического и традиционного
общества мир не разделялся на реальный и сверхъестественный
(как это делает современный исследователь), все, входящее в кар¬
тину мира, было для него реальностью. Картина мира формиро¬
валась в рамках сакрального, обеспечивавшего функционирование
обыденно-практического».165
Эти достаточно емкие рассуждения, полагаем, применимы
к ханским ярлыкам, точнее, к тем функциям, которые они должны
были выполнять. Практическая функция их, как мы только что от¬
метили, исследована довольно полно. Но ярлыки несли на себе еще
и сакральную «нагрузку».
ние в золотоордынских ярлыках XIII-XIV вв. // Востоковедение. Вып. 7. Л., 1980;
5) Время составления краткой коллекции ханских ярлыков русским митропо¬
литам // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки.
Вып. VIII. Л., 1985; 6) Проблемы реконструкции содержания сборника ханских
ярлыков // Востоковедение. Вып. 12. Л., 1986; 7) Формуляр золотоордынских
жалованных грамот // Turcologica. 1986. К 80-летию академика А. Н. Кононова.
Л., 1986; 8) Ярлык Менгу-Тимура: реконструкция содержания // Историография
и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. XII. Л., 1990 и др.
164	Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973.
С.91—100, 130-133; Хорошкевич А.Л., Плигузов А. И. Русская церковь и антиор-
дынская борьба в XIII-XIV вв. (по материалам краткого собрания ханских яр¬
лыков русским митрополитам) // Церковь, общество, государство в феодальной
России. М., 1990.
165	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть... С. 15.
272

На фразы, относящиеся к ритуально-религиозной сфере мон¬
гольских документов, уже обращалось внимание. Так, А. П. Григо¬
рьев такого рода обороты мотивировочных статей обозначал как
«формальное свидетельство неограниченной власти монарха» —
хана, «инвеститура которого соотносится с проявлением боже¬
ственной силы».166 Это верно, но вместе с тем необходимо заме¬
тить, что они имеют и важное идеолого-смысловое назначение.
Грамоты начинаются с оборота, который в переводе-рекон¬
струкции А. П. Григорьева звучит так: «Предвечного бога силою...»,
а Т. Д. Скрынниковой — «Силою вечного Неба». Небо в религии
древних монголов — «неперсонифицированное божество, облада¬
ющее способностью созидания». Небо у монголов «служит наци¬
ональным интересам, которые удивительно сочетались с универ¬
сализмом Неба в качестве абсолютного воплощения верха. Небу
было подвластно все, только оно в состоянии регулировать то, что
на земле, но делает оно это через своего избранника, которым был
монгольский хаган. Оно (Небо) давало ему силу, демонстрировало
различным способом свою волю, а хаган благодаря этому органи¬
зовывал свой народ и весь мир».167
Таким образом, уже начало ярлыка жестко связывает его про¬
исхождение с высшим божеством монголов — Небом. Но на Зем¬
ле — еще одной божественной субстанции, существующей в паре
с Небом,168 оно действует через своего избранника — хана.169 И,
действительно, в последующих формулах мы видим обозначение
как Чингис-хана, так и того или иного его наследника, от имени
которого непосредственно дается ярлык.170
Уже в первом ярлыке, данном в 1267 г. Менгу-Тимуром, чита¬
ем: «Вышняго бога силою вышняя троица волею Менгу-темерьво
слово... Чингиз царь потом... Тако молвя и последний цари...» В
ярлыке 1357 г., который «Бердибек царь дал Алексию митрополи¬
ту» также видим: «Бесмертнаго бога силою и величьством из дед
166	Григорьев А.П. Монгольская дипломатика XIII-XV вв. Л., 1978. С. 20.
167	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть... С. 16-18. См. также: Вернад¬
ский Г. В. Монголы и Русь. С. 101-103.
168	Там же. С. 17-18.
169	В. В. Трепавловым отмечается преемственность в осознании сакральной
связи монарха с высшими силами у хуннов, древних тюрок и монголов (Трепав-
лов В. В. Государственный строй Монгольской империи... С.62-67).
170	Это отмечено и М.А.Усмановым (Усманов М.А. Жалованные акты...
С.230). См. также: Григорьев В. В. О достоверности ярлыков... С. 182.
273

и прадед Бердебеково слово... Ченгизь царь и последним цари
наши отци наши...». В последнем из известных нам «митрополи¬
чьих» ярлыков находим такие же формулировки: «Бессмертного
бога силою и величьством из дед и прадед. Тюляково слово Мамае¬
вою дядиною мыслию... Пред Чингис царь, а опосле того цари Азиз
и Бердебек...».171
В данном случае нам не столь важно смысловое сочетание при¬
веденных оборотов,172 сколько само перечисление адресатов: боже-
ства-Неба, Чингис-хана, его наследников-чингисидов.
Появление имени Чингис-хана в высшей степени закономерно,
так как он в представлении монголов, обладая при жизни хариз¬
мой, после смерти становится божеством. «Способность харизмы
сохранять свои функции и после смерти ее обладателя стала осно¬
вой зарождения культа, масштаб которого определялся прижиз¬
ненным статусом. Соответственно культ Чингис-хана — основа¬
теля правящего рода — стал общемонгольским, а сам он опреде¬
ляется как центральное божество».173 Следовательно, ярлык — его
происхождение и назначение — детерминированы не только Не¬
бом, но и культом Чингис-хана — так сказать, земного божества.
Наконец, рядом с Чингисом упоминается и тот или иной пред¬
шествующий или здравствующий хан. С прагматической точки
зрения это понятно — ярлык выдает реальный, действующий хан,
или, по крайней мере, он выдается от его имени. Но здесь заклю¬
чен и глубокий сакральный смысл. По сути аналогичную цепочку
«потусторонней» связи упоминаемых в грамотах лиц продемон¬
стрировал на примерах актов XIII-XIV вв. монгольской династии
171	ПРП. Вып. 3. М., 1955. С. 465,467,469. — Такие же обороты применялись
в монгольских документах в отношении самых разных адресатов. Приведем не¬
которые примеры. В письме Гуюка к римскому папе Иннокентию IV (1246 г.)
сказано: «Предвечного бога (Неба) силою всего великого улуса великого хана
повеление наше» (Григорьев А.П. Монгольская дипломатика... С. 17-19); в гра¬
мотах монгольской династии Юань в Китае (1280-1351 гг.): «Предвечного Бога
(Неба) силою великого благоденствия пламени покровительством великого
хана поведение наше» (Там же. С. 20-21. См. также: Поппе Н.Н. Квадратная
письменность. М.; Л., 1941. С. 65 и др.); «Предвечного бога (Неба) силою Монкэ
великого хана благоденствием Хайду наследного принца указ» (Григорьев А. П.
Монгольская дипломатика... С.24-25), а в документах Хулагуидов: «Всевышне¬
го бога силою великого хана благоденствием Ахмада указ» и «Предвечного бога
силою великого хана благоденствием Аргуна указ наш» (Там же. С. 28-30).
172	Реконструкцию ярлыков превосходно осуществил А. П. Григорьев.
173	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть... С. 19.
274

в Китае Юань А. П. Григорьев. Мотивировочные статьи их состоят
из та-ких оборотов: «Предвечного бога силою великого благоден¬
ствия пламени покровительством великого хана повеление наше».
А. П. Григорьев объяснил их следующим образом: «Бог утвержда¬
ет пламя, которое, со своей стороны, способствует утверждению
великого хана. Великий хан, таким образом, отдаляется от пред¬
вечного бога на одну ступень, каковой предположительно является
обожествленный Чингис-хан».174 Здесь все верно объяснено, следу¬
ет лишь только заметить, что великий хан посредством обожест¬
вленного Чингис-хана не отдаляется, а, наоборот, приближается
к божеству — Небу. «Регулирующая функция хагана постулирова¬
лась не только им самим, но и ханами — главами входящих в импе¬
рию частей...».175 Т.Д.Скрынникова приводит в качестве примера
начало такого указа: «Силою высшего Неба, харизмой хагана, мой,
Аргуна указ».176 Это же хорошо прослеживается, как мы видели, на
«митрополичьих» ярлыках.
Итак, круг замкнулся на действующем хане как представителе
волеизъявления высших божеств — Неба и хагана. Ярлык, несмо¬
тря на свое прозаическое предназначение, оказывается буквально
пронизанным сакральным началом: и сам текст,177 и, можно пред¬
полагать, с точки зрения монголов, сам формуляр.178 Последнее
предположение возвращает нас вновь к «опыту о даре».
В. М. Крюков на примере Древнего Китая отметил «символиче¬
ское единство дара: вещь — милость — долголетие (бессмертие)».179
Такая взаимосвязь-последовательность тоже просматривается
в ярлыках ханов русским митрополитам. Видимо, не только князья
174	Григорьев А. П. Монгольская дипломатика... С.20-21.
175	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть... С. 18. — К этому стоит добавить
то, что уже «царевичи, как представители рода Чингис-хана, являлись обладате¬
лями харизмы, что и определяло идентичность их действий действиям Чингис¬
хана в обряде поклонения солнцу» (Там же. С. 23).
176	Там же. С. 18.
177	В этой связи следует заметить, что Великая Яса также имела «полумаги-
ческую власть» (Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 107, 115), а в ярлыках име¬
ются ссылки на Ясу (Приселков М.Д. Ханские ярлыки русским митрополитам.
С. 96).
178	На внешнее оформление, в том числе жалованных ярлыков, монголами
обращалось «серьезное внимание». «Акты не только содержанием, но и внеш¬
ней формой должны были напоминать о величии и могуществе правителей»
(Усманов М.А. Жалованные акты... С. 131).
179	Крюков В.М. Социально-экономические и ритуальные аспекты... С. 11.
275

преподносили дары ханам, но и церковные иерархи.180 В получае¬
мых же ими ярлыках-дарах обязательно напоминалось о необхо¬
димости молить бога за жизнь хана. Хан имманентно должен был
присутствовать в церковной службе.181
Далее, говоря о сакральности «материальной» основы ярлыков,
надо указать на «печать»-тамгу182 — обязательный компонент их
заключительной части. Тамги составляли «один из неотъемлемых
внешних элементов в посланиях», так как имели «большое государ¬
ственное значение», — пишет С. Закиров.183 Важность этой детали
следует и из обозначения самой тамги и ее цвета в ярлыках.184 Уче¬
ные уже давно обратили внимание на семантику цвета тамг. Так,
В. В. Григорьев писал, что «золотые (тамги) по достоинству счита¬
лись ниже красных или алых, которые одни были собственно госу¬
дарственными печатями, употреблявшимися для скрепления важ¬
ного содержания бумаг». Синие же «прикреплялись, по-видимому,
180	О посещениях ханской ставки русскими митрополитами см.: Попубояри-
нова М.Д. Русские люди в Золотой Орде. С. 31-33.
181	Все ярлыки наполнены «просьбами» молений. Приведем несколько при¬
меров. «...Да правым серцем богови за нас и за племя наше моляться и благо-
словляють нас»; «А Попове... бога молящи и благословляюще нас стоите. А иже
имете не правым сердцем о нас молитесь, — богу тот грех на вас будеть» (ярлык
Менгу-Тимура). — «Всь Иоан митрополит за нас молебник молиться от пръвых
добрых времен и доселе такоже молебник» (ярлык Тайдулы 1347 г.). — «Из
давных из добрых времен и доселе что молятся богомолци и весь поповьскыи
чин... самому богу моляться за племя наше в род и род и молитву взъдають...
И как в Володимери сед богу молиться за Зденибека и за нас и за наши дети мо¬
литву взъдаеть» (ярлык Тайдулы 1351 г.) и т.д. (ПРП. Вып.З. С. 465-470). Такие
же обороты содержат и тарханные грамоты буддийскому, христианскому (не-
сторианскому), даосскому и мусульманскому духовенству, рассмотренные под¬
робно А. П. Григорьевым. Собирательно они имеют такую формулу: «и ныне бу¬
дут [они]... богу [за нас, великого хана] молиться, благопожелания [нам] возно¬
сить». А. П. Григорьев видит в такого рода оборотах «причину выдачи грамоты
жалователем и одновременно — одно из договорных условий, т. е. своеобразные
обязательства со стороны грамотчика по отношению к великому хану» (Григо¬
рьев А. П. Монгольская дипломатика... С. 79 и др.). Нам представляется, что эти
«договорные условия» вполне вписываются в оппозицию «подарок-отдарок».
182	Между тамгой, как символом рода и его власти, и тамгами — знака¬
ми-печатями, «существовала преемственная связь» (Сагалаев А.М., Октябрь¬
ская И. В. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал.
Новосибирск, 1990. С. 23).
183	Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом.
С. 134-135.
184	Усманов М.А. Жалованные акты... С. 167-175.
276

к бумагам менее важного содержания, заключавшим в себе не об¬
щие государственные распоряжения, а какие-либо частные при¬
казы ханов».185 М. А. Усманов оспорил наблюдения В. В. Григорьева,
сделав вывод «о перворазрядности нишанов золотого и синего цве¬
тов.186 Подобные тамги, — замечает он, — следовательно, прилага¬
лись к наиболее важным документам — эдиктам и торжественным
заявлениям от имени государства».187
Красные (алые) тамги он относит к категории «второразряд¬
ных». Вместе с тем исследователь отмечает, что «второразрядность
красной тамги была относительной». Не скрепляя послания к мо¬
гущественным зарубежным правителям, «она была в конечном
счете тем же высочайшим официальным государственным зна¬
ком, но имеющим, по сравнению с другими, более универсальны¬
ми, например, с синими, относительно специальное назначение»,
заверяющее, в том числе, «жалованные акты указно-договорного
характера».188
Нам представляется, что вопрос о «значимости» тамг надо ста¬
вить принципиально по-иному, нежели определять их «перво- или
второразрядность». Каждый цвет фиксировал, как кажется, не ие¬
рархию документа, а соответствующее его назначение. В этом ряду
все цвета были равны между собой, но предназначались для раз¬
ных целей. Красный (алый) цвет, таким образом, имел в представ¬
лениях монголов тоже определенную значимость-предназначение,
и отнюдь не «второразрядное». Этого и не могло быть, ибо тамга —
185	Григорьев В. В. Ярлыки Тохтамыша и Сеадет-Гирея // Зап. Одесского общ-
ва истории и древностей. Т. 1.1844. С. 344. — В. В. Бартольд также присоединяет¬
ся к этому мнению: «к большей части документов прикладывалась “алая печать”
(ал-тамга, сокращенно: ал)» (Бартольд В. В. Соч. Т. 1. М., 1963. С. 453, прим. 2).
186	Золотой цвет был «символом богатства, могущества и торжественно¬
сти». Синий мог быть «синонимом величия, обширности и многочисленности»
(Усманов М.А. Жалованные акты... С. 174-175). Семантика золотого и синего
цветов была рассмотрена также Н. Л. Жуковской. Вслед за С. Ю. Неклюдовым
исследовательница определяет золотой цвет как «универсальный космический
символ, с которым связано появление земли и первого человека, предков пра¬
вителей и самих правителей, понятие вечности, нетленности, прочности, ис¬
тинности и т. д.» (Жуковская Н.Л. Категории и символика..д С. 162-164). Синий
же цвет «расценивается как символ верности, вечности, постоянства. Он ассо¬
циируется с небом — “Вечным Синим Небом”, божественной субстанцией, вы¬
ступающей в качестве прародителя рода монгольских каганов» (Там же. С. 162).
187	Усманов М. А. Жалованные акты... С. 174.
188	Там же. С. 175.
277

удостоверительный знак ханского достоинства со всеми вытекаю¬
щими отсюда последствиями.
Вместе с тем красный цвет в ряде случаев имел преимущество
перед другими в межгосударственных отношениях. Так, в перепи¬
ске он пользовался «особым почетом... как цвет счастья, торже¬
ства и любви к людям».189
Красный цвет печати-тамги мы видим и на грамотах ханов рус¬
ским митрополитам. Ярлыки «с алою тамгою» выдавались ханами
Бердибеком в 1357 г. и Тюляком в 1379 г. соответственно митропо¬
литам Алексею и Михаилу-Митяю.190
В то же время ханша Тайдула скрепляла ярлыки «нишаном».191
Эту разницу в «оформлении» ярлыков объяснил М. А. Усманов.
В XIV в. существовали, видимо, пишет он, различия «между ква¬
дратным и перстневым знаками, первый назывался тамгой, второй
нишаном. На это намекают данные “митрополичьих” ярлыков,
в которых знаки ханов Туляка, Бердибека называются “алой там¬
гой”, а ханши Тайдулы, у которой могла быть только перстневая
печать, определяется просто “нишаном”».192 Он сделал и общий
вывод о функциях и назначении различных печатей: «Можно уве¬
ренно сказать, что квадратные нишаны (в позднее время синоним
тамги. — Ю.К.) всех цветов были официальными царственными
удостоверительными знаками и применение их было прерогативой
только ханствующего джучида, перстневая же печать характерной
миндалевидной формы без гербового знака служила удостовере¬
нием личности всех членов династии».193
Таким образом, рассмотрение ханских ярлыков русским ми¬
трополитам дает возможность сделать важный вывод не только
об их практической ценности, но и об их сакральном назначении,
что выражалось как в их формулировках, так и в их оформлении.
Сакральные функции ярлыков представляются не менее значимы¬
ми, чем рациональные, ибо свидетельствуют не столько о прямом
189	Закиров С. Дипломатические отношения... С. 139. — В Египте «в офи¬
циальной переписке правом писать на красной бумаге пользовались самые
знатные лица в государстве. Так, например, на красной бумаге переписывались
с египетским султаном его наместник в Дамаске и губернатор крепости Карак»
(Там же. С. 139-140).
190	ПРП. Вып. 3. С. 466, 470.
191	Там же: С. 467, 469,470.
192	Усманов М.А. Жалованные акты... С. 168.
193	Там же. С. 170.
278

диктате монгольских ханов, сколько об учете ими другой стороны,
если не равноправной в отношениях, то и не вовсе бесправной.
А как обстояло дело в отношениях с князьями?
Нам неизвестны тексты ярлыков ханов русским князьям, хотя
упоминания о них имеются и в летописях, и в актовом материа¬
ле (в княжеских докончаниях 30-40-х годов XV в). Князья вначале
ездили за ними в Орду, а затем «послы» уже привозили их сами.194 195
Судя по договорным грамотам, на Руси при Василии Васильевиче
ярлыками распоряжались уже сами князья, передавая их великому
князю. 3
Что касается возможного текста «княжеских» ярлыков, то исхо¬
дить необходимо из следующего. Во-первых, «выводы относитель¬
но формы и содержания мотивировочных статей (или адресантов)
чингизидских документов в полной мере относятся не только к ин¬
дивидуальным, конкретным и абстрактному формулярам чин¬
гизидских жалованных грамот, но в такой же мере и к условному
формуляру вообще всех чингизидских актов, и даже не только
актов...».196 Следовательно, тексты мотивировочных статей «ми¬
трополичьих» и «княжеских» ярлыков должны были в основном
совпадать, а отсюда вытекает сакральная подоплека и «княжеских»
ярлыков. Во-вторых, в летописях есть некоторые свидетельства,
прямо говорящие о совпадении мотивировочных оборотов в обоих
видах ярлыков. В калейдоскопе ханских «пожалований» середины
XIV в. мы встречаем такие летописные сообщения. В 1339 г., когда
в Орде был убит Александр Тверской, отпущенный князь Семен
и его братья «приидоша изъ Орды на Роусь пожаловани Богомъ
и царемъ».197 В 1344 г. «выиде изъ Орды князь великии Семенъ
Иванович[ь], а съ нимъ братиа его князь Иванъ да князь Андреи,
пожаловани Богомъ да царемъ».198 Вот это лаконичное «пожало¬
вани Богом и царем» очень близко к оборотам ярлыков, данных
митрополитам.
194	Примеры см.: Григорьев В. В. О достоверности ярлыков... С. 175-178,225;
Полубояринова М.Д. Русские люди в Золотой Орде. С. 17.
195	ДДГ. № 30. С. 76, 78; № 46. С. 141; № 52. С. 156, 158.
196	Григорьев А. П. Монгольская дипломатика... С. 31. — М. А. Усманов также
отмечает, что «основные моменты статьи диспозиций “митрополичьих” ярлы¬
ков полностью соответствуют аналогичным пунктам джучидских жалований,
данных “своим” подданнным» (Усманов М.А. Жалованные акты... С.244).
197	ПСРЛ. T.XV.Bbin. 1. Стб. 51.
198	Там же. Стб. 56. См. также: Там же. Стб. 52.
279

* * *
С проблемой ханских ярлыков в отечественной историографии
сопрягается вопрос об утверждении в XIV в. в Орде духовных гра¬
мот русских (московских) князей.199 Поставленный и положитель¬
но решенный Л. В. Черепниным200 данный факт нашел поддержку
и получил дальнейшее развитие у ряда исследователей.201
Собственно, проблема ордынского санкционирования «ду¬
шевных» грамот русских князей распадается на две. Первая — это
споры относительно принадлежности свинцовой «вислой печати»,
привешенной к одной из грамот (второй) Ивана Даниловича. Вто¬
рая — непосредственно касается посещения русскими князьями
хана для утверждения княжеской грамоты. Вслед за А. В. Орешни¬
ковым202 Л. В. Черепнин однозначно признавал печать духовной
Калиты ордынской, однако расходился с ним относительно места
ее прикрепления. Если А. В. Орешников полагал, что это происхо¬
дило в Москве и осуществлялось ордынскими послами, то Л. В. Че¬
репнин настаивал на поездке князей в Орду и приложении печати
именно там.203 Так как документально это доказать было невозмож¬
но (к тому же и сама печать (но не грамота) оказалась утерянной),
то Л. В. Черепнин, распространяя свой вывод относительно Ивана
Даниловича также на Ивана Ивановича и Дмитрия Ивановича,
в качестве аргумента оперировал соображениями о политической
обстановке, в частности, тем, что важнейшие акции великих кня¬
зей утверждались ханами в Сарае.204
В дальнейшем, наряду с принятием утвердительных гипотез
Л. В. Черепнина, появились и иные суждения. Более тщательное
199	ДДГ.№ 1. С.7-11; № 3. С. 13-14; № 4. С. 15-19; № 8. С.24-25; № 12. С.33-37.
200	Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы. Ч. I. М., 1948.
201	Зимин А. А. О хронологии духовных и договорных грамот великих
и удельных князей XIV-XV вв // Проблемы источниковедения. Вып.6. М., 1958;
Каштанов С.М. К изучению формуляра великокняжеских духовных грамот
конца XIV — начала XVI вв. // ВИД. Т. 11. Л., 1979; Аверьянов К. А. Московское
княжество Ивана Калиты. Вып.2. М., 1993. С. 51; Борисов Н. С. Иван Калита. М.,
1995. С. 266.
202	Орешников А. В. Материалы к русской сфрагистике // Труды Московского
нумизматического общества. Т. 3. Вып. 1. М., 1903. С. 119-121.
203	Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы. Ч. 1. С. 16-17. См. также: Че¬
репнин Л.В. Образование Русского централизованного государства... С.511.
204	Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы. 4.1. С. 16-17, 19-20, 30, 61,
91-92.
280

обращение как к внешнему оформлению, так и содержанию ду¬
ховных грамот московских князей позволило коренным образом
пересмотреть выводы Л. В. Черепнина.
Распространенное мнение о татарской печати на духовной Ка¬
литы нашло убедительное опровержение в книге М. А. Усманова,205
с ним согласился С. М. Каштанов,206 а развил его предположения
А. Б. Мазуров. По его наблюдениям, эту «печать-пломбу надо иден¬
тифицировать как принадлежавшую неизвестному великокняже¬
скому писцу 1339 года».207
Вместе с тем были подвергнуты сомнению и сами факты поез¬
док русских князей в Сарай для санкционирования своих грамот.
Это мы видим в статьях Ю. Г. Алексеева208 и особенно А. Б. Мазу¬
рова. Работа последнего, наряду с сильной критической частью
в отношении положений Л. В. Черепнина и С. М. Каштанова, со¬
держит и выводы принципиально изменяющие наше представле¬
ние о взаимоотношениях ханов и князей. Прежде всего исследова¬
тель обращает внимание на формуляр и считает, что особенности
его «не являются достаточными аргументами в пользу гипотезы
об утверждении духовных». «Выражение “идя в Орду” указывает
лишь на обстоятельства написания документа, а слова “никем не
нужон” на автономность воли завещателя».209 Нам тоже представ¬
ляется, что, действительно, формула «пишу душевную грамоту, ида
в Орду... аже бог что разгадаетъ о моемъ животе...»210 совсем не
говорит о том, что князь вез с собой эту грамоту. Наоборот, она
явно разделяет эти два события: составление грамоты и поездку
в Орду, а, если связывает, то лишь по причине опасности для «жи¬
вота» князя.
Духовные грамоты Ивана Калиты, как и других князей москов¬
ского дома,211 имели в основном частный характер: относились
к делам князя и его семьи. «Грамоты проникнуты духом сугубо
205	Усманов М.А. Жалованные акты... С. 178-179.
206	Каштанов С. М. Из истории русского средневекового источника. С. 79.
207	Мазуров А. Б. Утверждались ли духовные грамоты Ивана Калиты в Орде?
С. 148-150. — На других духовных грамотах «татарских печатей» не было вовсе,
что, безусловно, усиливает аргументацию М. А. Усманова и А. Б. Мазурова.
208	Алексеев Ю. Г. Духовные грамоты князей Московского дома как источник
по истории удельной системы // ВИД.Т. 18. Л., 1987. С. 97, прим. 14.
209	Мазуров А. Б. Утверждались ли духовные грамоты... С. 145.
210	ДДГ.№ 1. С. 7, 9.
211	См.: Мазуров А. Б. Утверждались ли духовные грамоты... С. 152, прим. 42.
281

индивидуальной воли князя, в которой проявилось свойственное
средневековью смешение публично- и частноправовых моментов.
Исходным для понимания завещательных распоряжений москов¬
ских князей является признание их внутрисемейного характера».212
Действительно, было бы странным, если бы хан стал вникать во все
тонкости содержимого княжеских сундуков, столь «гобсековски»
расписанных в грамотах. Точно так же является непредставимым
санкционирование ханом, например, такого текста: «А по грехом
моим ци имуть искати татарове которых волостий, а отымуться»,
то должно следовать новое внутрисемейное перераспределение
владений.
Примечательно и другое наблюдение А. Б. Мазурова. Он пи¬
шет, что «духовные Калиты не предназначались для чужих глаз»
по причине своей сакральности. «Они овеяны особой сакрально-
стью, и не только потому, что в качестве послухов выбраны исклю¬
чительно духовные лица. Обе грамоты оканчиваются формулой-
заклинанием, угрозой божьим судом: “А кто порушит сию грамо-
ту — судит ему бог”. Надо ли говорить, что процедура утверждения
в Орде хотя бы теоретически предусматривала возможность “ру¬
шения” грамоты? Документ, являвшийся тайной и для ближайшего
княжеского окружения, тем более не мог утверждаться в ханской
ставке».213 К отмеченному можно лишь добавить, что сакральность
второй грамоты усиливалась основной печатью с изображением
Иисуса Христа и Иоанна Предтечи (вспомним, что тамга ханских
ярлыков тоже имела знак божественного соизволения).
Приведенные, а также другие аргументы А. Б. Мазурова пред¬
ставляются достаточно убедительными. Можно согласиться и
с итоговым выводом исследователя. «Итак, внутренняя и внешняя
критика источников — духовных грамот Ивана Калиты, — пишет
он, — не дает оснований предполагать возможность их утвержде¬
ния в ханской ставке или ордынским чиновникам в Москве. Такой
формы зависимости от Орды, как утверждение ею великокня¬
жеского завещания, не существовало... Преследуя прежде всего
свои интересы, московский князь обладал определенной свобо¬
дой действий. Заложенная им традиция письменного оформле¬
212	Там же. С. 145. — Ср.: Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы. Ч. 1.
С 19.
213	Мазуров А. Б. Утверждались ли духовные грамоты... С. 141-146.
282

ния княжеского завещания независимо от Орды — лучшее тому
подтверждение».214
Следовательно, мы должны констатировать факт отсутствия
жесткого прямого контроля наследования столов на Руси со сторо¬
ны монголов. Поездки в Орду, таким образом, с этой точки зрения
представляются во многом формальным актом, а получение ярлы¬
ка лишь подтверждением свершившегося мероприятия: передачи
княжения по наследству.215 Большее значение решения ордынских
ханов имели при спорных ситуациях, когда два или более князей
претендовали на то или иное княжение (в основном, великое). Без¬
условно, иногда и ханы стремились искусственно создать такую
ситуацию. Но фактом остается то, что ханы (или их чиновники)
далеко не всегда имели возможность да и намерения вмешивать¬
ся в существовавшие на Руси традиции наследования княжеских
столов.
* * *
Источники представляют нам и другой материал, не менее ярко
и сущностно отражающий черты как периода начальных контак¬
тов русских князей и представителей Джучиева улуса, так и того
периода, когда их отношения уже стабилизировались. К ним отно¬
сится и «Повесть о Петре царевиче Ордынском».
По В. О. Ключевскому время ее создания — середина XIV в., по
М.О.Скрипилю — конец XV в.216 Но несмотря на неопределен¬
ность времени ее создания все исследователи отмечают ее надеж¬
ность как источника. Важнейшим для анализа «Повести» является
вывод В. О. Ключевского: «Легенда о царевиче, при всей живости
и драматичности ее изложения в житии, остается довольно про¬
зрачной и плохо закрывает действительные события, послужив¬
214	Там же. С. 150.
215	С. М. Каштанов предположил, что со времени Ивана Калиты духовная
грамота выполняла роль ханского ярлыка, то есть по сути заменила его (Каш¬
танов С.М. К изучению формуляра... С.243). Нам представляется, что дово¬
ды против такого отожде- ствления, приведенные А. Б. Мазуровым, достаточно
обоснованны (Мазуров А. Б. Утверждались ли духовные грамоты... С. 144 -145).
216	Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источ¬
ник. М., 1988. С. 42; Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вто¬
рая половина XI-XVI в.). 4.2. Л-Я. Л., 1989. С. 256-258.
283

шие для нее основой».217 И другой достаточно строгий в отборе
источников историк А. Н. Насонов полагал, что рассказ о Петре
«представляет собою исключительную ценность как материал для
истории отношений между Ордой и Ростовским княжеством в XIII
и в начале XIV в.».218
Красная линия повествования — отношение к собственно¬
сти.219 Но «по существу Житие Петра — это семейная хроника рода,
основанного Петром».220
События же в «Повести» развиваются следующим образом.
В одно из посещений ростовским епископом Кирилом ставки
ордынского хана («царя») Берке «брата царева сын, юн сый» за¬
думался о правильности своей веры: «Како си цари наши солнцу
сему, и месяцу, и звездам, и огневи и кто сей есть истенный бог?»
«И умысли сице: ити с святым владыкою и видети божницу рус-
ския земля и чюдеса, бываема от святых». Несмотря на препят¬
ствия и искушения, имевшие место в Орде, он все-таки «прииде
с владыкою в Ростов». Увидев и услышав православную службу,
«отрок, сый в неверии... припаде к ногам святаго владыкы и рече:
.. .Молю тя да бых и аз приял святое крещение». «Владыка же почти
его и повеле ждати, бе бо размышляя о искании отрока». Кирил,
217	Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источ¬
ник. С.41.
218	Насонов А.Н. Монголы и Русь. С. 62. См. также: Белякова М.М. Неко¬
торые наблюдения над отражением исторических фактов в «Повести о Петре,
царевиче Ордынском» // Литература Древней Руси. Источниковедение. Л., 1988.
С. 77 и др.
219	Так, при епископе Кириле — «Царь... повеле давати владыце оброкы го-
довнии в дом святыя Богородица». При его наследнике Игнатии — «в Орду
ходя, емля оброкы царския» (Повесть о Петре, царевиче Ордынском // Древне¬
русские предания. XI-XVI вв. М., 1982. С. 142, 143). (Эти указания, кстати, под¬
тверждают высказанную нами ранее мысль об ордынских «инвестициях»). И
в дальнейшем «ссоры и распри детей Бориса и потомков Петра имеют под собой
вполне реальную и обыденную подоплеку — споры из-за земельных владений.
И рассказывает об этом автор жития с такими подробностями, которые делают
этот рассказ живым, не лишенным реалистической образности» (Истоки рус¬
ской беллетристики. Л., 1970. С. 249).
220	Истоки русской беллетристики. С. 245. — Ростовское сказание оста¬
навливается только на жизни самого Петра, кстати, называя его изначальное
имя — Дайр Кайдагул (Сказания Ростова Великого, записанные Александром
Артыновым. Б. м., 2000. С. 294 и др.).
284

таким образом, не решился сразу крестить ордынского «отрока».221
Почему? Оказывается, уход царевича был тайным (скорее всего, не
без содействия епископа), мог начаться его розыск и, в конечном
итоге, мог быть обвинен сам иерарх с возможным последующим
наказанием.
Обстоятельства благоволили к обоим. Берке умер, «Орде мяту-
щеся» и «искания отроку не бе», т. е. о нем просто напросто забыли.
И только воспользовавшись этой ситуацией «крести сего отрока
святый владыка и нарече имя ему Петр».222
Следовательно, что касается этого новообращенного мы ви¬
дим иной, нежели в других случаях, вариант перехода «агарянина»
в православие: не под давлением обстоятельств как устюжский
Буга223 или дед знаменитого Пафнутия Боровского Мартин,224 а
в высшей степени добровольно. Став правоверным и истовым хри¬
стианином, Петр, тем не менее, «и царския своея не преставая уте-
хы: бе выездя при езере ростовстем птицами ловя». И, как когда-то
Буга-Иван, — ненароком «усну». Но к Петру явились «Христова
апостола Петр и Павел», главным пожеланием которых в «беседе»
с царевичем стало строительство новой церкви, «иде аз спах при
езере».225
Однако при практической реализации апостольского указа¬
ния возникли трудности, исходившие от местного князя. Князь,
«глумяся,226 рече Петру: “Владыка тебе церковь устроит, а аз места
не дам. Что сотвориши?”». В итоге этот торг при посредничестве
нового ростовского епископа Игнатия закончился покупкой Пе¬
тром земельных владений князя за «девять литр сребра, а десятую
злата».227
221	«Конечно, это вполне правдоподобная деталь...», — отзывается на этот
пассаж Л. А. Дмитриев (Истоки русской беллетристики. С. 245).
222	Повесть о Петре, царевиче Ордынском. С. 143.
223	ПСРЛ. Т. XXXVII. Л., 1982. С. 70.
224	Древнерусские патерики. М., 1999. С. 82.
225	Повесть о Петре, царевиче Ордынском. С. 144.
226	Исследователи почему-то смягчают перевод этого слова. Так, Л. А. Дми¬
триев переводит как «подсмеиваясь» (Истоки русской беллетри-стики. С. 247),
В. В. Кусков пишет, что князь «шутя молвил» Петру (Повесть о Петре, царевиче
Ордынском. С. 156).
227	Повесть о Петре, царевиче Ордынском. С. 146. — «Подробности отме¬
жевания земли в высшей степени любопытны, — подмечает Ф. И. Буслаев. —
Ростовский князь по древнерусскому обычаю отмеривает землю вервиюу по
обычаю, согласному с юридическим значением верви Русской Правды. Но та¬
285

Как можно прокомментировать эти обстоятельства? Во-первых,
бросается в глаза довольно бесцеремонное обращение ростовско¬
го князя с ордынцем: княжеское «глумление» не совсем вписыва¬
ется в схему отношений ростовских правителей с татарами «как
послушных союзников и верных вассалов», созданную А. Н. Насо¬
новым.228 Во-вторых, чрезвычайно интересным представляется во¬
прос о «множестве злата и сребра» Петра. В «Повести» их источни¬
ком объявляется чудесный дар явившихся ордынскому царевичу
апостолов Петра и Павла. Но проскальзывает и более прозаическое
их происхождение. На вопрос Петра о покупке земли для строи¬
тельства церкви Игнатий отвечает так: «чадо, не пощади имения
родитель». Получается, что Петр пришел на Русь отнюдь не с пу¬
стыми руками, а с тем же «златом и сребром».229 И естественно, что
«владыка и князь... реша к себе: “Аще сей муж, царево племя, идет
в Орду, и будет спона граду нашему”».230 Судя по тексту, сохраня¬
лась какая-то вероятность и отхода Петра от православной веры.231
Чтобы это-го не случилось, ростовские правители его женят на до¬
чери бывшего «тогда в Ростове» ордынского вельможи, вероятно,
тоже перешедшей в христианство.232 Получается, что можно гово¬
рить о своеобразной ордынской православной общине в Ростове.
А ордынский же царевич, таким образом, формально становился
полноправным членом ростовского социума.
Эволюционирует отношение к Петру и самого князя. Он про¬
никается добрым чувством настолько, что дарит царевичу «мно¬
жество земель» своей «вотчины» «от езера, воды и лесы», подстра¬
тарский выходец этим не довольствуется, и, по обычаю татарскому, отделяет
купленные им земли валом» (Буслаев Ф. И. Смоленская легенда о св. Меркурии
и ростовская о Петре царевиче Ордынском // Буслаев Ф. И. Соч. Т. И. СПб., 1910.
С 169).
228	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 67 и др.
229	Буслаев Ф. И. Смоленская легенда о св. Меркурии и ростовская о Петре
царевиче Ордынском. С. 169; Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как
исторический источник. С. 42.
230	Повесть о Петре, царевиче Ордынском. С. 147.
231	Князь, сообщает повесть, берет Петра на охоту не только «тешаше его»,
но и «дабы ся в нашей вере удержал» (Там же. С. 147).
232	По одному из списков «жития» Петра известно, что отец невесты Петра
«преже бяше въ веру пришедъ» (Ключевский В. О. Древнерусские жития святых
как исторический источник. С. 41). Ростовское же сказание «отдает» в жены Пе¬
тру дочь ордынского «князя» Узбека по имени Кончак, которая при крещении
становится Феодулией (Сказания Ростова Великого... С.300-302).

ховывая их на будущее «грамотой» (как оказалось, не напрасно).
Позднее строятся и «домы по его землям» (прежде он жил при вла¬
дычном дворе).233
Интересно, что Петр не понял и не осознал смысл предложения
князя. «Аз, княже, — отвечает он ему, — от отца и от матери не
знаю землею владети и грамоты сия чему суть». После объяснений
князя он соглашается, но относительно безразлично: «Да буди, кня¬
же, воля господня».234 В. О. Ключевский исходил здесь из «просто¬
душия» царевича,235 но по нашему мнению, здесь явно чувствуется
психология кочевника («сына степей» по В. О. Ключевскому): цен¬
ность имеют богатства-движимость, но не земля-недвижимость.236
А вот другой жест «доброй воли» князя для Петра-ордынца не
был чем-то необычным — «владыце братати их в церкви с князем.
И прозвася Петр братом князю», а княжеские «дети зваху Петра
дядею и до старости».237
С рождением же у Петра детей произошло полное врастание
недавнего ордынца в русскую почву. А перед смертью, будучи
в «глубоце старости» он постригся: «в мнишеском чину к господу
отъиде».238
Ну а его детей ждали серьезные испытания. «Внуци же стараго
князя забыша Петра и добродетель его и и начаша отъимати лузи
и украины земли у Петровых детей».239 Другими словами, началось
233	Повесть о Петре, царевиче Ордынском. С. 147.
234	Там же.
235	Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический
источник. С. 42.
236	Близко к такому объяснению ситуации подходил Л. А. Дмитриев:
«Петр — выходец из Орды — не понимает, зачем и какие грамоты требуются
на землю» (Истоки русской беллетристики. С. 248). — Впрочем, возможно, что
это и показатель отношения к земле в целом на Руси в то время, когда еще зе¬
мельные владения не считались таким приносящим доходы богатством, каким
становятся в последующую эпоху. Но даже в первой половине XIV в., когда зе¬
мельные фонды стали «важной материальной базой княжеской власти», «глав¬
ные доходы... составляли налоги с городов, черных волостей и станов, а не соб¬
ственных сел» {Данилова Л. В. Сельская община в средневековой Руси. М., 1994.
С. 204-205).
237	Повесть о Петре, царевиче Ордынском. С. 147. — Об обряде побратим¬
ства у монголов см.: Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в эпоху Чингис-хана.
М., 1997. С. 30-33.
238	Повесть о Петре, царевиче Ордынском. С. 147.
239	Там же. С. 148.
287

перераспределение собственно-сти. Вот тут татарское происхожде¬
ние «Петровых детей» и сказалось. Защиту от потомков ростовско¬
го князя они стали искать на своей исторической родине — в Орде.
Как же отреагировали в Орде на появление сына Петра — «бра¬
та царева внука»? «Дяди», как полагается, «возрадовашася», «по-
чтиша его», «многы дары дата ему», а, самое главное, войдя в его
и его братьев положение, «посол у царя исправиша ему». Далее мы
встречаем редкое известие о непосредственных функциях ордын¬
ских «послов» на Руси. «Пришед же посол царев в Ростов, и возрев
грамоты Петровы и стараго князя, и суди их. И положи рубежы
землям по грамотам стараго князя, и оправи Петрова сына, и дав
ему грамоту с златою печатию, еже у младых князей и внук ста¬
раго князя по цареву слову. И оттоиде».240 Приведенные известия
об русско-ордынских отношениях уникальны. Вот, оказывается,
чем занимались на Руси послы — защитой интересов своих со¬
племенников, не могущих постоять за себя, от алчных ростовских
«младых князей». Но эта защита и «почет» вызывали лишь зависть
у русских князей: «И тако пожиша лето многа, зазирающим Петро¬
вым детем, еже в Орде выше их честь приимаху».241
Устами этих же так сказать князей новой формации говорится
и об отношении их к татарам. «Слышахом, — обращаются они «к
своим бояром», — еже родители наши зваху дядею сего отца Петра,
дед бо наш много у него сребра взя и братаяся с ним в церкви, а род
татарскый, кость не наша! Что се есть нам за племя. Сребра нам не
остави ни сей, ни родители наши».242
Здесь слышится, конечно, и извечная проблема «отцов и детей»,
но, пожалуй, в не меньшей степени отражено классическое этни¬
ческое противопоставление «мы» и «они», несмотря на прежний
дружеский характер отношений к татарину Петру их предка князя -
отца. Видимо нелегко было прижиться ордынцам на Руси.243
Как же складывались дела далее у следующих поколений наслед¬
ников Петра — внуков и правнуков? Внук Юрий оказался наиболее
последовательным в продолжении Петровых дел «честь творити
240	Там же.
241	Там же. С. 148. — См.: Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 64- 65.
242	Повесть о Петре, царевиче Ордынском. С. 148.
243	«Противодействие татарскому элементу» отмечал и Ф. И. Буслаев (Бус¬
лаев Ф. И. Смоленская легенда о св. Меркурии и ростовская о Петре царевиче
Ордынском. С. 169).
288

святей госпоже богородице в Ростове». Но и его жизнь в Ростове
не обошлась без неприятностей и конфликтов. Яблоком раздора
между потомками побратимов стало Ростовское озеро, в котором
рыбаки этого Юрия даже «играя» почему-то вылавливали больше,
чем «градстии ловци». Последние пожаловались своим князьям:
«Господине князи, аще петровстии ловци не престанут ловити, то
езеро наше будет пусто. Они бо вся рыбы поимаху».244
Князья, сославшись на то, что в грамоте обозначены только ру¬
бежи монастырских земельных владений, вынесли такое решение:
«езеро есть наше, грамоты нань не взясте, да уже не ловят ловци
ваши».245
Тогда Юрий, как когда-то его отец, пошел в Орду. И как тогда же
в Ростов приезжает посол, вызвавший, естественно, «боязнь кня¬
зем». После тяжбы по «снятию воды» «присуди по земле и по воду
внуку Петрову Юрию посол царев: “Како есть купля землям, тако
и водам”».246 Данная ситуация еще раз подтверждает отсутствие
каких-либо постоянных представителей Орды на Руси, ордынские
послы-чиновники приходят лишь по необходимости, так сказать,
по вызову, в данном случае, своего соотечественника, в иных — по
просьбам русских князей.
Но бывали и незваные гости. Так, в 1322 г. при «животе» прав¬
нука Петрова сына Юрия Игната «прииде Ахмыл на Русскую зем¬
лю, и пожже град Ярославль, и поиде к Ростову с всею силою своею,
и устрашися его вся земля, и бежаша князи ростовстии, и владыка
побеже Прохор».247 Картина такой паники вполне вероятна.
И вот тут с самой лучшей стороны проявил себя Игнат: он «из¬
влек меч», сначала угрозой, а затем объяснением — «наше есть пле¬
мя и сродичи» — остановил владыку. Навстречу Ахмылу («страш¬
но же видети рать его вооружену» — признался очевидец-автор),
ставшему «край поля и езера», двинулась целая процессия: «влады¬
ка и с всем клиросом», а перед ними Игнат «с гражаны», несущие
«тешь царскую — кречеты, шубы и питие». Приблизившись, не
244	Повесть о Петре, царевиче Ордынском. С. 148.
245	Там же.
246	Там же. С. 149. — Ф. И. Буслаев подчеркнул и другой аспект этого «юри¬
дического анекдота»: «Любопытное сказание о татарском адвокате за право¬
славие против христианских князей!» (Буслаев Ф.И. Смоленская легенда о св.
Меркурии и ростовская о Петре царевиче Ордынском. С. 169).
247	Повесть о Петре, царевиче Ордынском. С. 149.
289

забывший ордынские порядки Игнат, «ста на колену пред Ахмы-
лом и сказася ему древняго брата царева племя», а заодно сообщил
и о «купле прадеда»: «А се есть село царево и твое, господине». Ви¬
димо, подчеркивание принадлежности этой собственности требо¬
вал текущий момент — все-таки село было грамотой узаконено за
Петром и его наследниками.
Однако воина Ахмыла больше занимало другое. Он обратил
внимание на стоявшее за горожанами «воинство христово». «Ты
теши подаеши — недоверчиво молвил он, — а сии кто суть в бе¬
лых ризах и хоруговь сия, еда сещися с нами хотят».248 Эта напря¬
женность спала лишь после того как Прохор излечил святой водой
больного (раненого?) сына Ахмыла.249 Увидев, что «сын здрав», Ах-
мыл «сниде с коня противу крестов» и даже, «воздев руце на небо»
провозгласил «благословения» всевышнему, епископу, Игнату.
Апофеозом всей «Повести» становится встреча и диалог двух
соплеменников. Грозный военачальник прямо указывает на моти¬
вы, спасшие Ростов от его «беспредела». Во-первых, поведение Иг¬
ната, который по словам Ахмыла «упасе люди своя и соблюде град
свой». Во-вторых, происхождение Игната: «царева кость, наше пле¬
мя», говорит он. А раз так, то «еже ти зде будет обида, да не ленися
ити до нас». Но этого — в отличие от предков Игната — ему самому
не потребовалось.
Встреча на Ростовском озере заканчивается известным для рус¬
ско-ордынских отношений ритуалом «подарок-отдарок». «Ахмыл
же, взем литр сребра, вдаст владыце, а 30 литр вда клиросу его,
и взя тешь у Игната, целова Игната, и поклонися владыце, и взыде
на конь, и отъиде восвояси».250
Таким образом, в «Повести о Петре, царевиче Ордынском»
представлены различные типы отношений русских и ордынцев:
переход в православие и проживание на Руси монголов — пред¬
ставителей ханского рода, прибытие и функции ордынских послов
(«разборки» в отношениях своих «граждан»), военные набеги их
предводителей (Ахмыл). В целом «Повесть» — это эпохальное по¬
лотно взаимоотношений русских (ростовцев) и ордынцев на про¬
248	Там же. С. 149.
249	Сюжет «болезни—излечения» встречается в русско-ордынских отноше¬
ниях.
250	Повесть о Петре, царевиче Ордынском. С. 149.
290

тяжении достаточно длительного времени — нескольких поколе¬
ний с обеих сторон.
-6-
Еще одна проблема княжеско-ханских отношений — пробле¬
ма «примучиваний» и унижений русских князей в Орде, а на Руси
творимый ханскими послами в отношении них произвол. Имели
место и трагические события: убийства русских князей.
Один из таких кровавых эпизодов — гибель в 1246 г. в Орде чер¬
ниговского князя Михаила Всеволодовича.251 Учеными достаточ¬
но полно освещены обстоятельства данной трагедии. Тем не менее
однозначного объяснения не существует. Ряд историков настаи¬
вает на политической подоплеке убийства: Батыю были известны
сношения Михаила с правителями западных стран, куда он бежал
в 1240 г.,252 и это было воспринято монголами как предательство
и сопротивление.253 Ритуал же, который не был исполнен Михаи¬
лом в ханской ставке, был лишь поводом для казни.254
Обстоятельно разобрана и другая версия его гибели — связан¬
ная с религиозными мотивами. Для того чтобы лучше понять про¬
изошедшее, Н. И. Веселовский предлагал стать «на точку зрения
татар». «Батый не касается христианской религии, — справедливо
замечал Н. И. Веселовский,255 — он хочет обезопасить себя огнем,
т. е. заботится только о себе, и все повинуются ему, лишь князь Чер¬
ниговский отказывается исполнить это требование. Батый посыла¬
ет стольника своего Елдегу уговаривать князя; но тот пуще стоит
251	ПСРЛ. Т.Х.М., 1965. С. 130-133; Путешествия в восточные страны...
С. 29.
252	Будучи в 1240 г. в Киеве, Михаил Всеволодович отверг «лесть» татарских
послов, более того, он «послы избы», а сам бежал «за сыномъ въ Угорскую зем¬
лю» (ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 374, 387).
253	Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси. С. 315-
316; Гумилев 77. Н. Древняя Русь... С.519, 527-528.
254	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 27-28; Вернадский Г. В. Начертание рус¬
ской истории. 4.1. Прага, 1927. С. 70. — Ср.: Вернадский Г.В. Монголы и Русь.
С. 150-151.
255	В этом присоединяется к нему и Г. В. Вернадский:"«Отдельные случаи
убития татарами русских православных князей (мученическая смерть в Орде
князя Михаила Черниговского 20 сентября 1246 г.), стояли в противоречии
с общим отношением ханов к православию» (Вернадский Г. В. Начертание рус¬
ской истории. С. 70).
291

на своем, стало быть он, по мнению Батыя, таит злой умысел в виде
какого-то колдовства и не хочет от него отказаться. Значит, помимо
ослушания, великий князь Михаил является еще человеком крайне
опасным, тем более опасным, что чары могут действовать и на не¬
котором расстоянии. Батый не мог быть спокоен за себя и прибег
к казни русского князя вместе с его единомышленником, боярином
Федором. В этом и заключалось трагическое недоразумение между
ханом и великим князем».256
Наблюдения Н. И. Веселовского можно продолжить.257 Кроме
отказа пройти через огонь, Михаил отказывается поклониться
«кусту», а также «идолом их». В первом случае ученый, отметив
ряд фактов, в конце концов приходит к выводу, что в поклонении
«кусту» есть какой-то смысл, «разгадать который мы теперь не
можем».258
Культ «куста» становится понятным, если обратиться к совре¬
менным исследованиям. Выясняется, что «куст» или дерево у мон¬
голов (как и у других тюрков) выполняли роль «маркера»-символа.
Этот символ являл собой не отдельный индивидуум, пусть даже им
был великий хан, а весь монгольский род-племя, народ.259 В этой
связи становится ясным, почему так оберегался «куст», посажен¬
ный Угэдэем, что отмечено Плано Карпини: «Мы видели также, что
256	Веселовский Н. И. О религии татар по русским летописям // ЖМНП. Но¬
вая серия. 1916. 4.LXIV. Июль. С. 89-90. — Н. И. Веселовский принимает здесь
версию Никоновской летописи; Плано Карпини сообщает, что Михаила Чер¬
ниговского все-таки «заставили раньше пройти между двух огней» (Путеше¬
ствия в восточные страны... С.29). О «недоразумении» «и со стороны князей,
и со стороны летописцев и историографов» писал также В. В. Григорьев (Григо¬
рьев В. В. О достоверности ярлыков... С. 207-208).
257	Это было сделано также П. О. Рыкиным (Рыкин П. О. Гибель князя Ми¬
хаила Черниговского в свете традиционных монгольских верований // Россия
и Восток. Традиционная культура, этнокультурные и этносоциальные процес¬
сы. Материалы IV международной научной конф. «Россия и Восток: проблемы
взаимодействия». Омск, 1997. С. 85-89). В целом он пришел к выводу, что «об¬
ряды, совершавшиеся в ханской ставке над русскими князьями, строились по
инициационной схеме», что означало «переход их из разряда инаковых, непол¬
ноценных существ в разряд членов монгольского социума» (Там же. С. 87, 88).
258	Веселовский Н. И. О религии татар... С. 94.
259	Сагалаев А.М., Октябрьская И. В. Традиционное мировоззрение тюр¬
ков... С. 20. — Согласно П.О.Рыкину, «можно смело утверждать, что дере¬
во — еще один харизматический объект, наряду со знаменем, огнем и пр.» (Ры¬
кин П. О. Гибель князя Михаила Черниговского... С.87).
292

Оккодай-хан, отец нынешнего императора, посадил куст за упокой
своей души, вследствие этого он предписал, чтобы никто там ниче¬
го не срезал, если же кто срезал какой-нибудь прут, то, как мы сами
видели, подвергался бичеванию, снятию одежды и злым побоям. И,
хотя мы сильно нуждались подогнать коня, мы не смели срезать ни
одного прута».260 Наблюдения Карпини верны, но объяснение та¬
кого бережливого отношения несколько прямолинейно. Не «упо¬
кой своей души» преследовал Угэдей, а заботу о монгольском этно¬
се-социуме. Согласно картине мира древних монголов, в ее центре
находился социум, в котором существовал хаган. Он «должен был
обладать харизмой (даваемой божеством-Небом. — Ю.К.), кото¬
рую можно считать гением-хранителем и самого суверена, и соци¬
ума. В обществе, рассматриваемом как единый организм, носитель
верховной власти рассматривался как символ единства, его хариз¬
ма была харизмой рода, племени, любого уровня этносоциального
объединения».261 Отсюда вытекает, что игнорирование обычая по¬
клонения «кусту» наносило оскорбление не только хану, но и всему
монгольскому этносу, в том числе и предкам, культ которых был
главнейшим.
Также можно расценить и отказ от поклонения идолу. Плано
Карпини пишет об «идоле» («изображение мертвого человека»)
Чингис-хана.262 Н. И. Веселовский сомневался в этом: «Можно ду¬
мать, что дело шло не о Чингис-хане, который сам совершал по¬
клонения на юг, а о чем-то другом, нам пока непонятном».263 По-
нашему мнению, исследования Т. Д. Скрынниковой снимают во¬
прос.
«Основным вместилищем харизмы» для монголов была голо¬
ва.264 Но харизма обладала способностью сохранять свои функции
260	Путешествия в восточные страны... С.32. — Автором примечаний
к «Путешествиям» говорится, что кроме культа «куста» у монголов «наблюдал¬
ся культ деревьев, которые были по их представлению местом обитания гениев.
Существовал не только культ отдельных деревьев, но были целые священные
рощи, где запрещалось не только охотиться, но куда нельзя было даже и вхо¬
дить» (Там же. С. 201, прим. 33).
261	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть... С. 19, 21, 24. _
262	Путешествия в восточные страны... С.29.
263	Веселовский Н.И. О религии татар... С.86, прим. 1, 96-98.
264	Сакральную природу головы отмечал и Дж.Дж. Фрэзер. По его на¬
блюдениям, «многие народы считают голову особо священной частью тела.
Святость эта иногда связана с верой в то, что в голове обитает душа, которая
293

«и после смерти ее обладателя». Это представление стало «основой
зарождения культа, масштаб которого определялся прижизнен¬
ным статусом. Соответственно культ Чингис-хана — основателя
правящего рода — стал общемонгольским, а сам он определяется
как центральное божество». Культ Чингис-хана «материлизовался»
в различных объектах, в том числе в изображениях, выполненных
из войлока, металла, камня, дерева.265 Но «харизма лидера является
харизмой социума», поэтому отказ поклониться «идолу Чингис¬
хана» автоматически вел к нанесению оскорбления и уничижению
всех монголов.
Таким образом, получается, что черниговский князь посягнул
на «святая святых» монгольского этносоциума. Видимо, «трагиче¬
ское недоразумение» можно видеть не только в том, что хан и князь
не поняли друг друга, но и в том, что русский князь противопоста¬
вил себя свято чтимой традиции — культу предков в разных его
проявлениях. Отсюда и страшная кара.
Обстоятельства смерти Михаила Всеволодовича были, как
представляется, тоже связаны с определенным ритуалом. «Вату, —
пишет Плано Карпини, — послал одного телохранителя, кото¬
рый бил его пяткой в живот против сердца так долго, пока тот не
скончался».266 Бескровная смерть — один из обычаев монголов. По
сакральным соображениям считается, что кровь священна, осо¬
бенно правящих особ, а проливать ее святотатство.
«Распространено предписание, — отмечал Дж. Дж. Фрэзер, —
согласно которому не должна проливаться на землю кровь верхов¬
ного правителя. Поэтому, когда надлежит предать смерти самого
правителя или кого-то из членов его семьи, изобретают такой спо¬
весьма и весьма чувствительна к обидам и непочтительному отношению» (Фрэ¬
зер Дж.Дж. Золотая Ветвь. М., 1980. С. 262, 263). Судя по-всему, монголы уже
отдалились от таких анимистических представлений, но их архетип сохранился
в представлениях о голове — вместилище харизмы.
265	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть... С. 19, 29, 30, 31, 33. — Другой рус¬
ский князь-мученик Михаил Александрович Тверской также соприкоснулся
с этим культом. Известно, что он «пребысть» «у болвана медянаго, у златыя
главы у Темиревы, у богатыревы могилы» (ПСРЛ. Т.Х. С. 184). Это сообщение
Никоновской летописи, полагает В. А. Кучкин, является «позднейшей вставкой»
(Кучкин В. А. Где искать ясский город Тютяков? С. 172). Нам представляется, что
это никоим образом не должно бросить тень на его достоверность, хотя бы по¬
тому, что оно не противоречит, как мы видим, ордынской действительности.
266	Путешествия в восточные страны... С.29.
294

соб казни, при котором царская кровь не попала бы на землю».267
Показательно, что примеры, приводимые Дж. Дж. Фрэзером, как
раз из средневековой истории монголов. «Когда хан Кублай (вели¬
кий хан Хубилай правил в 1260-1294 гг. — Ю. К.) нанес поражение
своему дяде Найяну, восставшему против него, и взял его в плен,
он приказал завернуть Найяна в ковер и подбрасывать его до тех
пор, пока тот не умрет, “потому что ему не хотелось проливать
кровь представителя своего княжеского рода на землю и выстав¬
лять ее на обозрение неба и солнца”. Монах Рикольд, — продолжает
Дж. Дж. Фрэзер, — упоминает такое татарское правило: “Чтобы ов¬
ладеть троном, один хан предаст другого смерти, но он тщательно
проследит за тем, чтобы не проливалась кровь последнего. Тата¬
ры считают проливать на землю кровь великого хана делом в выс¬
шей степени непристойным; поэтому жертву душат тем или иным
способом”».268 Этот же исследователь и истолковал данное явле¬
ние. «Боязнь пролить кровь на землю в общем объясняется верой
в то, что в ней пребывает душа и что в силу этого земля, на которую
попадает кровь, с необходимостью становится табуированной, или
священной».269
В свете сказанного становятся понятными конкретные обстоя¬
тельства казни Михаила Черниговского и других русских князей.
Русский князь, несмотря на свое зависимое положение, все-таки
рассматривался ордынцами как правитель, а, следовательно, в их
глазах обладал тоже определенной харизмой. Отсюда, по представ¬
лениям монголов, он вследствие своих проступков заслуживал
смерти, но, по их представлениям, почетной.270
Подтверждение нашей версии о ритуальности казни черни¬
говского князя можно увидеть и в кульминации убийства: Плано
Карпини сообщает, что Михаилу «отрезали голову ножом».271 Это,
267	Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь. С. 260.
268	Там же. См. также: Вернадский Г. В. Киевская Русь. Тверь; М., 1996. С. 261.
269	Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь. С. 262.
270	Это можно видеть из слов Кавгадыя, сказанных в отношении другого
русского князя Михаила Александровича Тверского: «Но убо по царьской ми¬
лости и по его величеству подобаеть его почтити, понеже убо при смерти есть»
(ПСРЛ. Т.Х. С. 183). «Эта милость, — пишет Г.В.Вернадский, — обычно даро¬
валась членам царских семей, виновным в предательстве, и в исключительных
случаях другим высокопоставленным преступникам» (Вернадский Г. В. Монго¬
лы и Русь. С. 34).
271	Путешествия в восточные страны... С. 29.
295

в свете высказанного выше, могло означать лишение харизмы, бо¬
жественности, главным объектом чего является как раз голова.272
Схожие обстоятельства мы находим в описании гибели твер¬
ского князя Михаила Ярославича в 1318 г.273 Однако причины его
гибели были иными. Истоки этого печального события уходят
в межобщинные распри между Тверью и Москвой, которые, как
обычно, проявились в княжеских междоусобицах.274 Но теперь
к этому уже добавился монгольский фактор. Сложные перипетии
московско-тверской усобицы, отраженные в различных летопис¬
ных сводах, превосходно и тщательно проанализированы В. А. Куч-
киным в его источниковедческом исследовании повестей о Миха¬
иле Тверском.275
272	П.О.Рыкин считает возможным продолжить анализ этого сюжета сле¬
дующим образом: «Действия Домана (убийцы Михаила, русского (из Путивля)
по происхождению. — Ю. К.) коннотируют изъятие харизмы из своего социума
и трансмиссию ее в чужой, чьим хранителем она отныне становилась. А владе¬
ния Михаила, лишенные сакральной благодати, обрекались на коллапс. Своим
отказом князь открыл поле действия для вредоносной силы, наносящей удар
по самой основе бытия монгольского общества, по культу Чингисхана. С убий¬
ством Михаила эта магическая сила была обращена против самого князя и его
земель» (Рыкин П.О. Гибель князя Михаила Черниговского... С.88). В свете
приведенных нами соображений стоит присмотреться и к сообщениям о гибе¬
ли в битве на Сити в 1238 г. владимирского князя Юрия Всеволодовича. Епископ
Кирилл, пришедший после на место сражения, «обрете тело его, главы же его
не обрете въ мнозе трупий мертвыхъ...». И лишь потом «нашедше главу князя
Юриа, привезше въ Ростовъ, положиша въ гробъ къ телу его». Возможно, он
погиб в схватке на поле боя. Но летопись дает повод и для другого толкова¬
ния: «Богь весть како скончася, много бо инде глаголеть о немъ» (ПСРЛ. T.XV.
Стб. 372). Вполне, возможно, что и здесь имело место ритуальное убийство. —
«Убиение» рязанского князя Романа Ольговича в 1270 г., видимо, тоже надо по¬
ставить в этот скорбный ряд: «Заткаша ему уста убрусомъ, начаша его резати
розно, и яко розоимаша, остас(я) трупъ единъ, они же голову его одраша, на
копие възотнуша» (Там же. Стб. 403).
273	«Мнози же похвативше поврьгоша и на земли и биахоут[ь] его пятами
и се единъ отъ безаконныхъ оубиець, именем [ъ] Романець, извлекъ великыи
ножь и оудари въ сердце блаженаго въ десную страну и обращаа ножемъ отъ-
реза честное сердце его» (Там же. T.XV. Вып. 1. Стб. 39). Обращает внимание то,
что кровь пролил, видимо, соотечественник князя — некто Романец.
274	Михайлова И. Б. Москва и Тверь в начале XIV в. // Исторический опыт
русского народа и современность. Мавродинские чтения. СПб., 1994.
275	Кункин В. А. Повести о Михаиле Тверском. Историко-текстологическое
исследование. М., 1974. — См. также: Черепнин Л. В. Образование Русского цен¬
трализованного государства... С.468-472; Будовниц И. У. Общественно-полити¬
ческая мысль... С.371-377.
296

Ордынским судом, как известно, ему был предъявлен ряд об¬
винений.276 Что же послужило основанием вынесения смертно¬
го приговора? «Казнь Михаила, — пишет А. А. Горский, — была
предопределена, скорее всего не утайкой дани (об обоснованно¬
сти этого обвинения данных нет), а оскорбительными для Узбека
фактами смерти в тверском плену его сестры и пленения ханского
посла...».277 Как нам представляется, А. А.Горский удачно расста¬
вил акценты в данных причинно-следственных связях. Но вместе
с тем отмеченная выше «картина мира» монголов позволяет поста¬
вить вопрос и шире. И на это в свое время намекнул А. Е. Пресня¬
ков, заметив, что «дело шло не о судьбе посла, а о сопротивлении
ханской власти».278 Добавим, что это же можно сказать и в отноше¬
нии Кончаки-Агафьи, родственницы хана.
Итак, ордынскими «рядцами»-судьями были, безусловно, вос¬
приняты, так сказать, сакральные обстоятельства вины Михаила
Ярославича. Но мы не можем согласиться с А. А. Горским в том,
что обвинения в сокрытии дани являлись несущественными для
«суда». Полагаем, что нет оснований сомневаться в обоснованно¬
сти этих претензий к тверскому князю. Это, в частности, вытекает
из дальнейших событий. Видимо, Михаил, действительно, не вы¬
платил положенную дань,279 ибо в последующее время Тверь одо¬
лели разного рода «должники». Так, в 1321 г. «на весне приездилъ
в Кашинъ Гаянчаръ Татаринъ съ Жидовиномъ длъжникомъ, много
тягости оучинили Кашину». Тогда же Юрий, собрав войско, «хотя
къ Кашину ити». Мир с ним и Михайловичами заключил «владыка
Андреи». Но Юрий получил свое. «Тое же зимы князь Юрии, пои-
мавъ сребро оу Михаиловичевъ выходное по докончанию».280 Ми-
276	В Никоновской летописи их семь, в московских летописных редакциях
приведено три (Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском... С. 147).
277	Горский А. А. Москва, Тверь и Орда... С. 38.
278	Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918.
С. 130, прим. 5.
279	Так думают и А. Н. Насонов, и Л. В. Черепнин (Насонов А.Н. Монголы
и Русь. С. 86; Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государ¬
ства... С. 472).
280	280 ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 41. — «Долг» Орде, по всей видимости, был
не малым, так как еще в 1325 г. «прииде из Орды князь Александръ Михайло¬
вичу а с нимъ Татарове должници, и много тяготы бысть земли Тферьскои от
Татаръ» (Там же. T.XXV. С. 167. См. также: Там же. Т.Х. С. 189). Возможно, что
и события 1327 г. в Твери — звено этой же долговой цепи.
297

хайл, таким образом, в глазах монголов выступает как «злостный
неплательщик».
Отсюда и его наказание как должника: «возложиша со-
хоу отъ тяжка древа на выю», привели «на торг», подвергнув
«поношениям».281 Насколько сознательно Михаил вел такую «эко¬
номическую» политику? На суде, защищаясь, он проводил сле¬
дующую линию: «колико съкровищь своих издаялъ есмь цареви
и княземъ», вспоминал при этом и злосчастного посла Кавгадыя,
говоря, что «со многою честью отпустих его».282 Да и по приезде
в Орду на суд Михаил «по обычаю одари князи и царици, после¬
ди самого царя».283 Но ставка только на дары не оправдала себя.
Данничество в своем основном выражении — уплате «выхода» —
оказалось сильнее одного из своих проявлений — отношений «по¬
дарка-отдарка».
Заслуживает внимания и то обстоятельство, что после убий¬
ства Михаила Ярославича его двор «разграбиша Русь же и тата-
рове, а имение русское повезоша к себе в станы».284 Как отмечал
И.Я.Фроянов для Древней Руси, используя разнообразный срав¬
нительно-исторический материал, «любое истолкование летопис¬
ных записей о посмертных грабежах княжеских богатств, предпри¬
нятое без учета социальной психологии доклассового общества,
рискует быть однобоким».285 В «разграблении» двора русского
князя, по нашему мнению, видится отнюдь не банальный грабеж
или воровство, а определенный ритуал. На это указывает хотя бы
его «легализация»: ведь «имение» «грабители» вполне открыто
«повезоша». Ритуальный грабеж и «элементарное присвоение кня¬
жеского добра, близкое к воровству, — вещи разные», — отмечал
И.Я.Фроянов.286 И он же, говоря об «организованных грабежах
умерших правителей», предложил рассматривать их как «заключи¬
281	281 Там же. Т.ХУ.Вып. 1. Стб. 39; Т.Х. С. 183.
282	Там же. T.XXV. С. 163.
283	Там же. T.XV. Вып. 1. Стб. 38.
284	Цит. по: Кучкин В. А. Где искать ясский город Тютяков? С. 175.
285	Фроянов И. Я. 1) Киевская Русь. Очерки социально-политической исто¬
рии. С. 145-146; 2) Древняя Русь. Опыт исследования истории социальной и по¬
литической борьбы. М.; СПб., 1995. С. 279, 281, 303-304, 652-654 и др.); Кри¬
вошеев Ю. В. Элементы традиционного сознания в социальных противоречиях
1175 г. во Владимирской земле // Генезис и развитие феодализма в России. Про¬
блемы идеологии и культуры. Л., 1987. С. 90-91.
286	Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 653.
298

тельную сцену древнего ритуала “прощания” с ними».287 Полагаем,
нечто подобное произошло и в случае с Михаилом Ярославичем.288
Наконец, в гибели еще одного тверского князя — Александра
Михайловича — в 1339 г. явно усматриваются политические моти¬
вы: подозрение в руководстве тверским восстанием 1327 г.289 Тогда,
как известно, Узбек и Калита жестоко расправились с тверичами,
что естественно, ибо они подняли руку на ханский род — убитый
в Твери Чол-хан приходился родственником хану.290 Но ненаказан¬
ным оставался бежавший Александр. С примирением с Узбеком
его казнь, видимо, лишь была отсрочена. В 1339 г. после месячного
раздумья291 было принято это решение. В проведении казни Алек¬
сандра Михайловича в еще большей степени видна ее сакральная
сторона. Его и сына Федора татары «безъ милости прободоша и по¬
вергшие на земли отсекоша главы имъ», а затем их тела «разоимани
быша по ставомъ».292
Но до этого, как сообщает летопись, произошла следующая сце¬
на. Татары «выскочи противоу его, ини же немилостивии похва-
тивше и, възломиша и назадь и оборваша порты его, поставиша
и предъ Товлуоубьем, нага связана».293 Здесь тоже усматривается
ритуальное действо.
Дело в том, что головной убор и одежда, в представлении арха¬
ического сознания, наделены сакральным смыслом. В таком каче¬
стве у монголов, например, выступала шапка, которую надлежало
снимать при проведении обрядов, ибо она ассоциировалась с на¬
личием харизмы. То же необходимо сказать и о поясе, который был
«границей, защищавшей тело от проникновения в него “чужого”,
вредоносного». Развязывание пояса лишало человека его хариз¬
287	Там же. С. 304.
288	Возможно, что разграбление было обусловлено и потерей харизмы Ми¬
хаила Ярославина, что, как и в случае с Михаилом Всеволодовичем, привело
к обращению магической силы, по представлениям монголов, против князя
и его имущества (см.: Рыкин П. О. Гибель князя Михаила Черниговского... С. 88).
289	Ср.: Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государ¬
ства. .. С. 508. — О восстании см. ниже с. 323 и сл.
290	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 91.
291	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 49.
292	Там же. Стб. 50-51.
293	Там же. Стб. 50.
299

мы, то есть силы.294 Видимо, нечто подобное мы и должны уяснить
из слов «оборваша порты его, поставиша... нага связана».295
Какие можно сделать выводы из рассмотрения эпизодов, свя¬
занных с гибелью русских князей в Орде? Если отрешиться от тра¬
диционной прагматической трактовки, то надо признать их «пота¬
енный» сакральный смысл — свой в том или ином конкретном слу¬
чае. Это, в свою очередь, означало признание ханами за русскими
князьями «их» княжеской харизмы, а, следовательно, и своеобраз¬
ного их почитания как представителей, конечно, не равного хан¬
скому, но все-таки «правительского» происхождения и существо¬
вания. Такое понимание «природы» гибели русских князей в Орде
позволяет поставить эти, безусловно, трагические эпизоды в ряд
русско-монгольских ханско-княжеских отношений в рамках дан¬
нической зависимости, как комплексного социального явления.
Вместе с тем, нам представляется, что факты и обстоятельства
гибели в Орде князей в нашей историографии несколько искус¬
ственно выхвачены из княжеских усобиц на Руси этого и предше¬
ствующего времени, княжеско-ханских отношений в целом, на¬
конец, кровавой борьбы собственно в Джучиевом улусе, наиболее
ярко проявившейся с конца 50-х годов XIV в., но имевшей место
и ранее. Жестокость и коварство — непременные атрибуты средне¬
векового периода, и вряд ли следует особо отличать гибель русских
князей от своих соотечественников-родственников от гибели их
в Орде.296
294	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть... С. 22-23; Рыкин П. О. Гибель князя
Михаила Черниговского... С.87. — Вспомним, что Иван Калита (как и его на¬
следники) в своем завещании специально указывал на золотые пояса. «Вместе
с цепями пояса составляли наиболее ценную часть великокняжеской казны. Им
придавалось особое, символическое значение. И в Орде, и в Византии они были
в ту пору признаками социального статуса человека, его “визитной карточкой”.
На Руси в XIV-XV вв. золотой пояс был необходимым знаком княжеского до¬
стоинства, а “золотая шапка” и бармы — великокняжеского» (Борисов Н.С.
Иван Калита. С. 267-268).
295	В ряде летописей указывалось, что тело Михаила Ярославича тоже было
«наго повръжено» (ПСРЛ. Т.Х. С. 185; Т. XXIII. СПб., 1910. С. 99-100).
296	См., напр.: Там же. T.XV. Стб. 422; Вып. 1. Стб. 51, 52, 55.
300

Глава VI
ГОРОДА-ГОСУДАРСТВА СРЕДНЕВЕКОВОЙ РУСИ
Проблема эволюции основных институтов русской средневеко¬
вой государственности и влияния ордынского фактора не раз об¬
суждались в исторической науке, что объясняется ее важностью
для всей русской истории. Однако в контексте этой темы необхо¬
димо отметить следующие историографические обстоятельства.
Во-первых, если в XIX и начале XX в. ею активно занимались от¬
ечественные историки,1 то в последующие десятилетия XX в. центр
тяжести ее изучения перемещается за границу: импульс вначале
был дан трудами «евразийцев», а затем этими аспектами пробле¬
мы продолжали в основном заниматься их американские ученики
и последователи.2 Во-вторых, долгое время (это касается как отече¬
ственных историков, так и «евразийцев») обсуждение велось доста¬
точно рамочно и только начиная с работ В. А. Рязановского (1930)
и Г. В. Вернадского (1953), оно приобрело конкретное очертание.
Статья русского историка эмигранта В. А. Рязановского была
написана как реакция на, как он обозначает, «так называемое евра¬
зийство», по его мнению, «придающее не только первостепенное,
но исключительное значение для русского народа факту монго¬
ло-татарского нашествия и монголо-татарского влияния».3 После
1	См.: Греков Б.Д, Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М., 1998.
С. 188-193 (Глава 7. Главнейшие мнения о значении татарской власти в истории
России); Каргапов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной
Руси. Феодальная Русь и кочевники. М., 1967. С. 218-234 (Глава V. Монголо-та¬
тарское нашествие в исторической литературе).
2	Историографические указания и обзоры содержатся в работах В. А. Ряза¬
новского, Г. В. Вернадского, В. В. Каргалова, Д. Островски, В. В. Трепавлова.
3	Рязановский В. А. К вопросу о влиянии монгольской культуры и мон¬
гольского права на русскую культуру и право // Вопросы истории. 1993. № 7.
С. 155-156.
301

достаточно подробного (но, заметим, не исчерпывающего) рас¬
смотрения возможного влияния монголо-татар на различные сфе¬
ры культурной, социальной, правовой и государственной жизни
Руси он приходит к следующему выводу: «Не следует ... слишком
преувеличивать отрицательных последствий монголо-татарского
нашествия... Орда утверждала великих князей, но не изменила
существовавшего до нее порядка и не вмешивалась в управление;
татарское иго было одним из косвенных факторов образования
единодержавия на Руси, оказало некоторое преходящее влияние на
налоговую систему княжеской Руси. Оценивая все это, мы должны
признать, что влияние монголо-татар на русскую культуру и право
носило несущественный, второстепенный характер».4
Эта и последующие работы В. А. Рязановского по обычному
монгольскому праву в определенной степени способ-ствовали
тому, что «евразийцы», прежде всего в лице Г. В. Вернадского, пред¬
приняли попытку более детального рассмотрения взаимоотноше¬
ний Руси и Орды.
Историки обычно обращают внимание на такой довольно-таки
парадоксальный итоговый (а может быть, и изначально установ¬
ленный) пассаж Г. В. Вернадского: «Влияние монгольской модели
на Московию дало свой полный эффект только после освобожде¬
ния последней от монголов. ...Более того, в некоторых отношени¬
ях прямое татарское влияние на русскую жизнь скорее возросло,
чем уменьшилось, после освобождения Руси».5 Однако этот «эф¬
фект отложенного действия», как его сформулировал сам автор,
не принес ожидаемого действенного эффекта в разрешении воп¬
роса русско-ордынских отношений. Так, американский исследова¬
тель Д. Островски в статье 1990 г. не без сарказма спрашивает у по¬
следователя Г. В. Вернадского Ч. Гальперина: как же так случилось,
что «московские правители могли заимствовать институты, кото¬
рых более не существовало?»6
Однако, если отвлечься от этой почти что историографо-пу¬
блицистической перестрелки, то основная мысль Г. В. Вернадского
4	Там же. С. 162.
5	Вернадский Г. В. Монголы и Русь. Тверь; М., 1997. С. 341-342.
6	Островски Д. Монгольские корни русских государственных учреждений
// Американская русистика: вехи историографии последних лет. Период Киев¬
ской и Московской Руси. Антология. Самара, 2001. С. 146. (Статья впервые была
опубликована в 1990 г.)
302

звучит следующим образом: «Фактически ... как видно из исто¬
рии русско-монгольских отношений ... внутренняя политическая
жизнь Руси никогда не прекращалась, а только была ограничена
и деформирована монгольским правлением. С распадом Монголь¬
ской империи и ослаблением Золотой Орды собственные полити¬
ческие силы Руси вышли из-под монгольской надстройки и начали
набирать все больше и больше силы. Традиционные взаимоотно¬
шения этих сил, однако, были совершенно разрушены монголь¬
ским нашествием, а относительное значение и сама природа каж¬
дого из трех элементов власти (вечевой, княжеской, боярской. —
Ю.К.) претерпели коренные изменения».7
Еще более остро и резко ставит проблему уже упомянутый
Д.Островски. «Источники первой половины XIV в. свидетель¬
ствуют о том, что в Московском государстве произошел глубокий
разрыв в преемственности институтов... Структура государствен¬
ных учреждений, унаследованная от Владимиро-Суздальского
компонента Киевской Руси, внезапно прекратила существование,
и попутно была основана новая политическая структура, близкая
к структуре Кипчакского ханства», — вот так начинает он свою ста¬
тью.8 С неменьшим ученым задором написано и все последующее.
В работах Г.В.Вернадского и Д.Островски есть с чем согла¬
шаться или не соглашаться, прецедент для научной полемики су¬
ществует. Тем более, что Д. Островски явно стимулирует создание
противовеса своим заявлением. «Если мы принимаем эту точку
зрения, то, как мне представляется, — пишет он, — бремя поиска
доказательств ложится на тех, кто станет утверждать, что Москов¬
ское княжество создало свои собственные местные учреждения,
независимые от монгольского влияния».9
Отталкиваясь от этого «вызова», перейдем к рассмотрению вли¬
яния монголо-татарского фактора на основные социальные и госу¬
дарственные институты средневековой Руси.
7	Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 352.
8	Островски Д. Монгольские корни русских государственных учреждений.
С. 143.
9	Там же. С. 144.
303

-1-
Город в большей мере, нежели какой-либо другой феномен
эпохи русского средневековья, принято рассматривать в западно¬
европейском контексте. Анализируя экономические, социальные,
политические аспекты его развития, иногда приходят к выводу об
его незначительной (по сравнению с городами Западной Европы)
роли в общественной жизни. Причинами здесь называются и мон¬
голо-татарское иго, и его феодализация с «аграризацией».10 Такое
противопоставление характерно не только для отечественных ис¬
следователей последних десятилетий, но и для историков XIX в.11
Исторической наукой XIX в. средневековый русский город рас¬
сматривался преимущественно как политическая система.12 Опре¬
деляющей линией его развития выступало древнерусское вечевое
начало. Это признавалось большинством историков. Но затем
взгляды на его дальнейшую эволюцию диаметрально расходились.
С.	М. Соловьев уже с конца XII в. отдавал приоритет «новым» го¬
родам с сильной княжеской властью. Города «старые» — с вечевым
управлением постепенно уходили с исторической арены, причем
это было характерно уже для XIV в.13
Другое понимание предлагалось И. Д. Беляевым, сформировав¬
шим концепцию общинного устройства русских городов IX-XV вв.
Д. А. Ширина, обобщая его взгляды, пишет, что, по его мнению,
«их общинная организация обеспечивала ... максимально благо-
10	См., напр.: Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси XIV-XV вв.
М., 1959. С. 207-209, 222-224 и др.; Носов Н.Е. 1) Русский город и русское ку¬
печество в XVI столетии (К постановке вопроса) // Исследования по социаль¬
но-политической истории России. Л., 1971. С. 155-156 и др.; 2) Русский город
феодальной эпохи: проблемы и пути изучения // Проблемы социально-эконо¬
мической истории России. СПб., 1991; Карпов В. В. О факторах экономического
и политического развития русского города в эпоху средневековья (К постановке
вопроса) // Русский город. М., 1976. С. 55-56 и др.; Буганов В. И., Преображен¬
ский А. А., Тихонов Ю. А. Эволюция феодализма в России. М., 1980. С. 61-62 и др.
11	См.: Ширина Д.А. Русский средневековый город в дореволюционной
историографии (середина XIX в. — 1917 г.) // ИЗ. Т. 108. М., 1982. С. 320, 322, 323,
326, 328-239 и др.
12	Там же.
13	Соловьев С. М. Соч. в 18 кн. Кн. И. История России с древнейших времен.
Т. 3-4. М., 1988. С. 504-505; Кн. VII. История России с древнейших времен. Т. 13-
14. М., 1991. С. 23-24.
304

приятные условия для самоуправления и социального равнове-
14
СИЯ».
В большинстве работ о русском средневековом городе была
принята версия С. М. Соловьева.14 15 «Ход» получил и другой его те¬
зис — об экономическом развитии городов, связанном с занятия¬
ми населения торговлей и ремеслом. Ряд авторов второй половины
XIX — начала XX вв. подходит к изучению городов как «преимуще¬
ственно экономических центров».16
Такая тенденция стала присущей и для советской историогра¬
фии17 с той лишь разницей, что практически вся история средне¬
векового русского города была сведена к социально-экономиче¬
ским факторам и сопровождавшей их классовой борьбе (чем было
подменено социально-политиче-ское развитие города). Другими
словами, «принципиальная» новизна заключалась в рассмотрении
города в системе феодальных отношений, т.е. в марксистской на¬
учной идеологической схеме.
В 30-е годы появляется концепция «вотчинных» городов. Ее
основателем считается С. В. Бахрушин18 (от предложенного он не
отказывался и впоследствии). «Город XIII-XV вв., — считал он, —
в первую очередь центр вотчинного хозяйства и опорный пункт
феодального господства над окрестным крестьянским населением,
то, чем в частной вотчине был двор вотчинника».19
Близок был к пониманию социальной природы средневеково¬
го русского города С. В. Бахрушиным П. П. Смирнов. Города, по его
классификации, подразделялись на «раннефеодальные» и «средне¬
14	Ширина Д. А. Русский средневековый город... С.318.
15	Там же. С.320-329; Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси... С. 7.
16	Ширина Д. А. Русский средневековый город... С.320, 329, 336-348.
17	А. М. Сахаров противопоставляет эти два историографических периода.
Он пишет, что «в советской историографии изучение средневековых русских
городов значительно продвинулось вперед. Принципиальной особенностью
советских исследований является стремление раскрыть социально-экономи¬
ческие процессы, обусловившие развитие городов. В этой связи впервые стало
проводиться научное исследование факторов экономического развития и клас¬
совой борьбы в средневековых русских городах» (Сахаров А.М. Города Севе¬
ро-Восточной Руси... С.8). Нам представляется, что надо говорить об опреде¬
ленной преемственности; отличия же были обусловлены не столько научным
развитием, сколько идеологией.
18	Большая Советская Энциклопедия. Т. 18. М., 1930. С. 68-85.
19	Бахрушин С. В. Предпосылки всероссийского рынка в XVI в. // Бахру¬
шин С. В. Научные труды. Т. 1. М., 1952. С. 38.
305

феодальные». К первым относились городские образования XIV-
XV вв. Для них характерным являлось преобладание «крупного
феодального землевладения — княжеского, боярского и церковно¬
го, представленного городскими вотчинными дворами и слобода¬
ми феодалов-землевладельцев».20
Таким образом, для П.П. Смирнова «раннефеодальный» го¬
род — это тоже «вотчинный» город, представлявшийся им как
«укрепленный поселок землевладельцев-феодалов — князей, бояр,
монастырей и т. п., которые составляли в нем основной городообра¬
зующий элемент населения».21 От собственно «города» П.П.Смир¬
нов отличает «слободки», где сосредоточены ремесло и торговля.
Тем самым слободы, а также и посады были исключены из понятия
«город». Лишь в XVI-XVII вв. на основе этих же слободок и по¬
садов возникает «настоящий» город. В XIV-XV вв. существовало
и особое «слободское право», распространенное в XIV-XV вв. го¬
сударственной властью на посады («посадское строение»). Слобод¬
ки с XVI в. «преобразовали по своему подобию раннефеодальные
города XIV-XV вв.».22
В представлении П. П. Смирнова, следовательно, имело место
своеобразное раздвоение «личности» города: деление на город-
вотчину (собственно город) и слободы-посады, находившиеся тер¬
риториально и социально вне городского объема. Можно сказать,
таким образом, что С. В. Бахрушин и П. П. Смирнов рассматривали
город XIV-XV вв. в «узком» значении этого понятия.
Концепция С. В. Бахрушина — П. П. Смирнова встретила резкое
несогласие в советской историографии. «Основной недостаток по¬
строений П. П. Смирнова, — писал М. Н. Тихомиров, — заключает¬
ся в его взгляде на русский город XIV-XV вв. как на укрепленный
поселок землевладельцев-феодалов — князей, бояр, монастырей
и т.п., которые составляли в нем “основной городообразующий
элемент населения”. Но какая же тогда разница между городом
20	Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в.
Т. 1. М.; Л., 1947. С. 4. — В другой (ранней) своей работе ученый давал класси¬
фикацию и древнерусских городов: своеземческие или вечевые, холопьи (на¬
селенные рабами) и новые, состоящие из свободного населения на земле, при¬
надлежащей феодалу (Смирнов П. П. Города Московского государства в первой
половине XVII в. Т. I. Вып. 1. Киев, 1917).
21	Смирнов П. П. Посадские люди... С. 19.
22	Там же. С. 31.
306

и селом, если в них одинаково “образующим” элементом являются
феодалы? Проблема города в средние века при такой постановке
вопроса в сущности исключается из истории, и всеобъемлющий
“феодал” становится центральной фигурой, оттесняющей на вто¬
рой план горожан и крестьян, а ведь горожане и крестьяне и были
главными “образующими” элементами человеческого прогресса».23
Сам М. Н. Тихомиров считает, что «история русских городов
теснейшим образом связана с черными людьми». Но, «к сожале¬
нию, экономическое и общественное» положение их «освещено
в нашей литературе крайне слабо».24 М. Н. Тихомиров посвящает
свою книгу истории средневековой Москвы, но неоднократно под¬
черкивает, что такое же положение имело место и в других горо¬
дах. Что же касается Москвы, то для него нет сомнений в том, что
здесь «черные люди» должны были составлять преобладающую
часть городского населения. Важна и констатация исследователем
того факта, что «"черными людьми” в русских городах XIV-XV вв.
называлось свободное, но податное население, в отличие от бояр,
боярских слуг, “гостей” и духовенства».25 Более того, «"городской
воздух” в Москве, как, вероятно, и в других больших русских го¬
родах, фактически делал человека свободным, по крайней мере
в эпоху феодальной раздробленности XIV-XV вв.»,26 следователь¬
но, владельческие холопы и селяне, бежавшие из вотчин, в городе
становились свободными людьми.
В целях выработки новой, отличающейся от «вотчинной», «го¬
родовой» концепции создается работа А. М. Сахарова. В ней он,
в частности, пишет следующее. «Схема» П. П. Смирнова «вызыва¬
ет самые серьезные возражения. Посады и подгородные слободы
были необходимыми составляющими частями феодальных го¬
родов. Без посада не было и города в социально-экономическом
понимании этого термина. Выделение посадов и слобод в особую
категорию, якобы противостоящую феодальному строю, лишено
основания. По П.П. Смирнову, получалось, что основание слобод
23	Тихомиров М. Н. Средневековая Москва в XIV-XV вв. М., 1957. С. 93.
24	Там же. С. 92-93.
25	Там же. С. 91.
26	Там же. С. 101. См. также: Черепнин Л. В. Образование Русского центра¬
лизованного государства в XIV-XV вв. М., 1960. С. 336-341; Кучкин В. А. Города
Северо-Восточной Руси в XIII-XV веках (Крепость и посад; городское населе¬
ние) // ИСССР. 1991. № 2. С. 77-79.
307

было освобождением массы населения от крепостной зависимо¬
сти, создавалась “слободская воля”, новое юридическое положение
населения, которое и стало основой для создания такого же право¬
вого строя в городах».27
Конечно, П. П. Смирнов совершал ошибку, разделяя единое со¬
циальное тело города. Поэтому А. М. Сахаров совершенно прав,
подходя к понятию города в «широком» значении этого слова.
Безусловно, город — цельный социальный организм, и «делить»
его можно лишь условно и схематично. И это прежде всего видно
из его социально-политических функций, что превосходно показа¬
но в монографии А. М. Сахарова.
Впрочем, сам А. М. Сахаров отнюдь не отрицал «вотчинного»
значения русского города,28 но полагал, что не эти черты были
«главными и определяющими в характеристике городов времени
феодальной раздробленности».29 Отдавая приоритет исследова¬
нию «их социально-экономического развития, их места и значения
в процессе объединения русских земель»,30 ученый представляет
города полифункциональными феодальными центрами-социума¬
ми. «Феодальный город являлся не только средоточием ремесла
и торговли. В системе общественных отношений феодализма он
выполнял также важную функцию административно-политиче¬
ского центра, являясь опорой феодального властвования», — пи¬
сал он.31 «Феодалы не могли обойтись без городов не только как
укрепленных пунктов, но и как мест сбыта и приобретения про¬
дуктов промыслового и земледельческого хозяйства, предметов
вооружения и роскоши. Средневековые города по своему проис¬
27	Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси...; Хорошкевин А. Л. Основ¬
ные итоги изучения городов XI — первой половины XVII вв. // Города феодаль¬
ной России. М., 1966. С. 43.
28	«Большой удельный вес в городах принадлежал феодалам. Они владе¬
ли многочисленными дворами и целыми слободами, в городах жило много их
холопов и феодальнозависимых людей. Феодальные владения в городах были
прикрыты иммунитетом и были одним из самых ярких проявлений феодаль¬
ной раздробленности. Сохранение феодального землевладения в городах было
серьезной преградой развитию городских слобод», — констатировал А. М. Са¬
харов (Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси... С. 232).
29	Там же. С. 12, 180, 182.
30	Там же. С. 14. — Особенность русских городов XIV-XV вв. он видел в том,
что они «существовали и развивались в стране, где феодализм находился еще
в полосе своего подъема» (Там же. С. 16).
31	Там же. С. 22.
308

хождению неразрывно, органически были связаны с феодальным
строем социально-экономических отношений и являлись необхо¬
димым и неизбежным их порождением».32
То же имело место и в сфере социально-политических отно¬
шений. А. М. Сахаров приводит множество примеров вечевого
устройства северо-восточных городов, но их развитие, по его мне¬
нию, подчинено другому основному процессу — росту феодальной
княжеской власти. Отсюда вывод: «прогрессировавшее усиление
великокняжеской власти привело к полному подчинению ей го¬
родов и к ликвидации элементов городского самоуправления, что
происходило прежде всего в самом сильном Московском княже¬
стве. Города XIV-XV вв. в Северо-Восточной Руси полностью со¬
храняли свой феодальный характер».33
Итак, не приняв тезис «вотчинности» городов, А. М. Сахаров
утвердил в историографии тезис о безусловном феодальном ха¬
рактере русского средневекового города.34 Это было поддержано
Л. В. Черепниным, В. В. Карловым, Ю. А. Кизиловым, Н. Е. Носовым
и В. А. Кучкиным.35
32	Там же. С. 25.
33	Там же. С. 232.
34	Ряд положений исследователя подвергся критике «слева». Приведем мне¬
ние А.Л.Хорошкевич. А. М. Сахаров, резюмировала она, «упорно подчеркива¬
ет слабость — и экономическую и политическую — этих городов, сокращает
их число лишь до 29, указывает, что ремесло в основном было вотчинным, что
сами города выполняли функцию защиты собственности и прав феодалов. Он
утверждает, что товарное производство существовало в незначительных раз¬
мерах, а внешняя торговля была почти не связана с производством. Более ин¬
тересны его соображения о политическом развитии городов — существовании
веча, которое А. М. Сахаров рассматривает как “проявление органически при¬
сущих всякому феодальному городу тенденций к борьбе против феодального
государства”. Существование веча доказывает отсутствие разницы между так
называемыми вечевыми городами Новгородом и Псковом и городами Северо-
Восточной Руси» (Хорошкевич А.Л. Основные итоги изучения городов... С.47).
Замечания А.Л.Хорошкевич, безусловно, позитивны. Для нас особенно значи¬
тельным является последнее суждение исследовательницы, носящее принципи¬
альный характер.
35	Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного государства...;
Карлов В. В. О факторах...; Кизилов Ю.А. Городской строй России XIV-XV вв.
в сравнительно-историческом аспекте // ВИ. 1982. № 12; Носов Н.Е. Русский го¬
род феодальной эпохи...; Кучкин В. А. 1) Города Северо-Восточной Руси в XIII—
XV веках (Число и политико-географическое размещение) // ИСССР. 1990.
N9 6 (далее — Города-1); 2) Города Северо-Восточной Руси в XIII-XV веках (Кре¬
пость и посад; городское население) (далее — Города-Н).
309

Л. В. Черепнин отметил, что работа А. М. Сахарова является
«наиболее крупной монографией, посвященной социально-эконо¬
мическому и политическому развитию городов Северо-Восточной
Руси в XIV-XV вв.», и подтвердил ее основные выводы36 (А. М. Са¬
харов, подчеркивал Л. В. Черепнин, исходит из правильных пред¬
посылок о феодальном характере городов). Сам Л. В. Черепнин ис¬
черпывающе и всесторонне осветил историю города XIV-XV вв.
в соответствующих главах своей фундаментальной монографии
об образовании Русского централизованного государства. Основа
его «городской концепции», как и всего подхода к общественным
явлениям того времени, — признание неуклонного роста на Руси
крепостничества. Отсюда несогласие с мнением об «однородно¬
сти» городов Руси и Западной Европы, отсюда противопоставле¬
ние «крепостнической» деревни и социально отличающегося от
нее города. В целом его взгляд на русский средневековый город вы¬
глядит следующим образом.
«Нельзя механически, — писал Л. В. Черепнин, — переносить на
средневековую Русь те выводы, к которым пришли исследователи
при изучении средневековых городов ряда стран Западной Евро¬
пы. В громадной аграрной стране, где происходил дальнейший
рост крепостничества, где города еще не стали очагом буржуазного
развития, их роль в экономической и социальной истории была не
такова, как в Западной Европе. И тем не менее и русские города яв¬
лялись носителями таких социальных отношений, которые сильно
отличались от крепостнических порядков, складывавшихся в де¬
ревне. История русского средневекового города XIV-XV вв. (как
можно убедиться, изучая различные ее стороны) была противо¬
речивой. Это был город феодальный и общая тенденция развития
страны в направлении к созданию централизованного крепостни¬
ческого государства не могла не наложить на него значительного
отпечатка. Но в городе складывались и порядки, не укладывавши¬
еся в рамки крепостнической системы. Здесь создавались элемен¬
ты того нового, что при данном уровне производительных сил не
могло еще привести к зарождению капиталистических отноше¬
ний, но что выделяло горожан из общей массы лично несвобод¬
ного, феодальнозависимого населения. Отсюда — приток крестьян
36	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С.	329.
310

и холопов в города, определивший их быстрый сравнительно рост.
С развитием городов-посадов горожане — посадские люди стано¬
вились активной силой социально-экономического и политическо¬
го процесса, сыгравшей значительную роль в деле создания Рус¬
ского централизованного государства». Об этой активности, про¬
являвшейся прежде всего, по мнению Л. В. Черепнина, в классовой
антифеодальной борьбе, много говорится в главах, посвященных
политической истории37 (ряда рассмотренных сюжетов мы будем
касаться ниже).
Л. В. Черепнин, представляется, довольно взвешенно подошел
к одной из важнейших проблем средневековой русской истории.
В то же время В. В. Карлов сделал попытку вновь перенести центр
тяжести городского социума на его вотчинный характер. В сво¬
ей концептуальной статье он писал, что в русских средневековых
городах «преобладали дворы феодалов и разного рода зависимых
от них людей»,38 поэтому «возрождавшееся ремесло было уже не
свободным (преимущественно) городским ремеслом, как прежде,
а развивалось как зависимое ремесло при дворах князей, феода¬
лов и монастырей».39 «Более значительной, чем в домонгольский
период, была роль крупных феодалов и во внутренней торговле».40
Изменяется, по мнению В. В. Карлова, и политический статус рус¬
ских городов. Как и изменения социально-экономического и со¬
циального порядка, это тоже явилось следствием ордынского ига.
Исследователь пишет: «Деятельность русских князей как прово¬
дников фискальной политики Орды, когда с конца XIII — начала
XIV вв. им стали поручать сбор дани с городов и волостей своего
княжества, в значительной мере способствовала укреплению по¬
литической и административной власти князя над этими города¬
ми. Если раньше властвование князя над городом и подчиненны¬
ми землями основывалось на определенном компромиссе между
ними, местными феодальными силами (боярством) и разными го¬
родскими слоями (относительно свободными), то после монголь¬
37	Там же. С. 341 и др. — О значении городов в историческом процессе рус¬
ского средневековья Л. В. Черепнин пишет и в другой работе (Черепнин Л. В.
К вопросу о роли городов в процессе образования Русского централизованного
государства // Города феодальной России).
38	Карлов В. В. О факторах... С. 55, 59, 68-69.
39	Там же. С. 56. Ср.: Там же. С. 58.
40	Там же. С. 56.
311

ского нашествия этот “триумвират” прекратил существование.
Властвование над городами и “тянувшими” к ним землями стало
предметом борьбы между разными представителями княжеских
династий и местным боярством».41 В этой же связи В. В. Карлов
противопоставляет древнерусский город и город XIV-XV вв., с од¬
ной стороны, и противопоставляет последний западноевропейско¬
му — с другой. «Рассматривая развитие русского города как эко¬
номического и политического организма в системе феодального
государства, можно видеть, что до монгольского нашествия оно
проходило в направлении, типичном для раннефеодальных госу¬
дарств Европы, завершившемся на Западе складыванием особого
городского строя; данное направление способствует формирова¬
нию раннекапиталистических отношений. На Руси этот нормаль¬
ный путь развития в XIII веке прервало монголо-татарское иго, на¬
рушив стабилизирующееся соотношение между экономическими
и политическими факторами городообразования, в одинаковой
мере присущими феодализму. С этого времени города Руси исто¬
рически формировались под знаком преимущественного развития
политических факторов — от городов княжеско-вотчинных к го¬
родам государевым — административным центрам единого Рос¬
сийского государства».42
Несмотря на свою цельность, выводы В. В. Карлова во многом
представляются умозрительными и не подкрепленными фактами.
Особенно это относится к его выкладкам количественного харак¬
тера. Так, он пишет, что перемены второй половины XIII-XIV вв.
«выразились в большом сокращении прослойки свободного ре¬
месленно-торгового населения. В городе увеличились и преврати¬
лись в его неотъемлемую часть феодальные владения — обельные
дворы и целые обельные слободы, населенные зависимым ремес¬
ленным и торговым людом. Таким образом, увеличилась как доля
частного вотчинного землевладения, так и феодальнозависимого
населения».43 Все эти предположения имеют не более чем гипоте¬
тический характер (никто никогда не считал и не посчитает эти
сокращения или увеличения),44 но для его концепции носят осно¬
41	Там же. С. 55.
42	Там Же. С. 68.
43	Там же. С. 68-69.
44	Л. В. Черепнин лишь смог констатировать, что «о роли феодального дво-
ровладения в городах можно судить лишь на основании данных, относящихся
312

вополагающий характер. Однако известные сведения даже поли¬
тической жизни городов XIV-XV вв. никак не укладываются в эти
«феодальные тиски».
Изучение русского средневекового города было продолже¬
но в статье Ю. А. Кизилова. «Ритуально» отметив хозяйственный
(экономический) подъем русского города с XIV в., он в основном
сосредоточивается на социальном и социально-политическом
факторах существования города в XIV-XV вв. Вот его основные
тезисы: 1) »в хозяйственной и политической жизни ... городов не¬
малую роль играли феодальные элементы, имелась и прослойка
зависимых ремесленников»; 2) »городское сословие в средние века
не было единым и разделялось имущественными и социальными
пе-регородками»; 3) »борьба горожан за привилегии и вольности,
сопровождавшаяся княжескими усобицами и классовой борьбой
в деревне, проходит через все русское средневековье как суще¬
ственная черта политической жизни России XIII-XV веков».45
Ю.А.Кизилов продолжает и сравнение развития западноевро¬
пейского и русского города эпохи средневековья. Сопоставив яв¬
ления различных сфер жизнедеятельности городских сообществ,
историк выявил «больше сходства, чем это ... отмечается в литера¬
туре». При этом «источники не дают оснований проводить слиш¬
ком резкое различие между политическим строем Руси домонголь¬
ского времени и первых десятилетий после нашествия». Вместе
с тем в деятельно-сти политических институтов (где преобладали
феодальные структуры) «постепенно происходили изменения».46
Их эволюция растянулась на века, и лишь «с усилением крепост¬
нических тенденций в России наметившееся к XVI в. расхождение
пути развития институтов русского городского строя с общеевро¬
пейским становится более заметным. Но и тогда это своеобразие не
выходило за пределы того, что можно было бы назвать межрегио¬
нальной неравномерностью развития».47
к монастырскому и церковному хозяйству». Тем не менее и он, отдавая дань су¬
ществующим «нормам», упомянул, что в Москве «большим числом дворов вла¬
дели бояре и княжеские слуги» и, само собой разумеется, князья (Черепнин Л. В.
Образование Русского централизованного государства... С.356).
45	Кизилов Ю.А. Городской строй... С.23-24.
46	Там же. С. 24.
47	Там же. С. 33.
313

Мрачной рисовалась картина эволюции русского средневеко¬
вого города Н.Е. Носову. «Судьба русского города, как и судьба
Русского государства, сложилась в известной мере катастрофич¬
но. Монгольское завоевание середины XIII века и последующее
утверждение на Руси “татарского ига” нарушили нормальный по¬
ступательный ход развития русского народа и русской государ¬
ственности. Вторая половина XIII-XIV вв. — период глубокого
экономического упадка Великороссии, своеобразной аграриза-
ции большинства русских городов, резкого падения числа город¬
ских жителей, наступление деревни на город. Судя по летописям
и археологическим данным, число русских городов в этот период
уменьшается более чем в два раза. Кроме таких крупных центров,
как Москва, Новгород, Псков, Тверь, Нижний Новгород, преобла¬
дающим типом городских поселений становятся княжеские вот¬
чинные города — “стольные княжеские города” великих и удель¬
ных княжеств, имеющие сравнительно небольшие посады, а также
боярские замки и пограничные города-крепости, в которых почти
не было торгового и промышленного населения».48 Исследователь
указывает (в сравнение опять-таки с Западом) на «недостаточное
развитие городов как торгово-ремесленных центров в период сред¬
невековья, политическое бесправие большинства посадских город¬
ских общин (кроме Новгорода и Пскова), их задавленность феода¬
лизмом и неспособность противостоять складывающемуся в Рос¬
сии XIV в. самодержавно-крепостническому строю».49 Слишком
«затянут» у Н. Е. Носова и период, предшествующий возрождению
русского города, который «начинается по существу только с конца
XIV в.» и связывается им «с освобождением от зависимости от Зо¬
лотой Орды и объединением русских земель вокруг Москвы, в рам¬
ках великого московского княжения».50
Н.Е.Носов, полагаем, совершенно неоправданно пренебрегает
политическими традициями, сложившимися в городах еще в древ¬
нерусский период и, безусловно, оказывавшими большое влияние
на социальные и социально-экономические процессы городского
развития. Не подтверждается и ряд других его выводов, что, в част¬
ности, показывает исследование В. А. Кучкина по истории городов
48	Носов Н.Е. Русский город феодальной эпохи... С.67-68.
49	Там же. С. 69.
50	Там же. С. 68.
314

Северо-Восточной Руси XIII-XV вв.51 В двух очерках В. А. Кучкин
на основе всей имеющейся Источниковой базы (впрочем, «база
эта весьма скромна», замечает он) пытается вновь осмыслить эту
проблему, остающуюся «еще недостаточно исследованной».52 Надо
сказать, что в ряде случаев он приходит к выводам, которые не¬
сколько отличаются от принятых в отечественной историографии,
более того, они позволяют иногда по-иному, нежели прежде, взгля¬
нуть на конкретный исторический процесс периода русского сред¬
невековья. Рассмотрим некоторые из них, так как они немаловаж¬
ны для нашего понимания места русского города в общественном
развитии этого периода.
Традиционно отмечая урон, нанесенный городам во время мон¬
гольского нашествия, В. А. Кучкин в то же время констатирует, что
уже «в конце XIII — начале XIV вв. число городов в Северо-Восточ¬
ной Руси несколько увеличивается», «со второй половины XIV в.
рост числа городов в княжествах Северо-Восточной Руси идет го¬
раздо интенсивнее», и к концу XIV в. там «было не менее 50 горо¬
дов», т. е. «в два с лишним раза больше, чем в канун монголо-татар¬
ского завоевания».53
Этот вывод идет вразрез с представлениями, распростра¬
ненными в отечественной исторической науке. (Мы видели, что
Н. Е. Носов отмечал, что в XIII-XIV вв., «судя по летописям и ар¬
хеологическим данным, число русских городов ... уменьшается
более чем в 2 раза».)54 Ценность заключений В.А.Кучкина видит¬
ся, во-первых, в том, что он приходит к такому выводу исходя не
из общих соображений, а из конкретного собранного и проверен¬
ного им материала. Во-вторых, из его наблюдений следует, что во¬
преки даннической ордынской зависимости градообразовательная
деятельность (требующая немалых материальных затрат) на Руси
продолжалась, следовательно, о каком-либо долгосрочном нега¬
тивном воздействии ига на общественную жизнь (в данном случае
городскую) говорить не приходится. Показательно и то, что новые
города возникали практически повсеместно: в Тверской земле (не¬
однократно страдавшей от татарского и московского воинства) их
появилось 8, в Московской — 12 (а всего 45), даже в пограничной
51	Кучкин В. А. 1) Города-1; 2) Города-Н.
52	Кучкин В. А. Города-1. С. 72.
53	Там же. С. 72-73, 74, 77.
54	Носов Н. Е. Русский город феодальной эпохи... С. 67-68.
315

Нижегородской во второй половине XIV в. было заложено 4 горо¬
да.55 В то же время в северных землях, менее всего доступных для
монголов, города практически не возникают.
Далее, отдавая должное феодальному (по принятой терминоло¬
гии) заселению и населению русских городов, В. А. Кучкин не со¬
мневается в наличии в них и свободного ремесленного и торгового
люда.56 По его мнению, можно говорить и «об определенном со¬
словном единстве средневековых горожан»57 — это «главным об¬
разом» купцы и свободные ремесленники как крупных, так и не¬
больших городов Северо-Восточной Руси.58
Вместе с тем обычное обозначение городского населения в ле¬
тописях — бояре, слуги и люди. На этом основании В. А. Кучкин
делает вывод, что, «с точки зрения княжеского или церковного ле¬
тописца, за вычетом бояр и слуг вся остальная масса городского
населения была нераздельной, сословно однородной».59 Но есть ли
необходимость подчеркивать этот «вычет», разумея, конечно, не
столько «слуг», сколько бояр, т. е. противопоставлять их городской
общине.
В этой связи чрезвычайно примечательным является приведен¬
ное исследователем летописное известие об обновлении в 1351 г.
Мурома: «Князь Муромьскыи Юрьи Ярославич[ь] обнови градъ
свою отчину Муромъ, запустевши издавна отъ пръвыхъ князей,
и постави дворъ свои въ городе, тако же и бояре его и велможи
и купци и чръные люди. И съставиша дворы своя и церкви свя-
тыя обновиша и оукрасиша иконами и книгами».60 Значение этой
информации, по нашему мнению, выходит за рамки перечисления
и расшифровки социального состава населения одного из русских
городов XIV в. Здесь в «деле» показана городская община, ее един¬
ство и цельность. Социально-городское единение подкрепляется
еще и территориальным: оказывается в собственно городе (т. е. за
укреплениями) вполне уживались и бояре и «черные люди», ста¬
вившие рядом «дворы своя».61
55	Кучкин В. А. Города-1. С. 77-80.
56	Кучкин В. А. Города-П. С. 77, 79-81.
57	Там же. С. 81.
58	Там же.
59	Там же.
60	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. М., 1965. Стб. 60.
61	Там же.
316

Статьи В. А. Кучкина во многом переосмысливает ряд устояв¬
шихся в историографии положений, исследователь приходит и
к отличающимся определенной новизной выводам. Но основной
вывод тем не менее остается прежним. «Если говорить в целом, —
подытоживает он, — северо-восточные русские города в XIII—
XIV вв. оставались феодальными. Главную роль в них играли пред¬
ставители феодального класса...».62
Заканчивая этот историографический обзор, позволим выска¬
зать некоторые собственные соображения.
В XIV в. на Руси происходил активный процесс урбанизации:
рост прежде «средних» городов, превращение их из пригородов
в стольные города. Наиболее преуспели в этом Тверь, Москва,
Нижний Новгород. Именно они привлекали по разным причинам
население, становясь демографическими «гигантами». В то же вре¬
мя увеличивается количество и собственно новых городов.
Феодализация русского средневекового города, полагаем, носи¬
ла весьма относительный характер. Представления ученых о «чи¬
сто владельческом характере средневековых городов России и их
экономики, сохранявшей черты разросшейся владельческой усадь¬
бы» (В. В. Карлов), вряд ли отражают исторические реалии.
Княжеское «владение» городом, например, Москвой, являло
собой даже не управление, но раздел судебных и других доходов,
шедших в пользу князей, т. е. приобретало достаточно архаическую
форму отношений князей с населением.63
Вряд ли доминировали в городе и «феодальные» усадьбы с «фе¬
одальными» элементами — «дворы феодалов и разного рода за¬
висимых от них людей».64 Рост крупного землевладения, как из¬
вестно, происходил медленно, вотчина с трудом пробивала себе
дорогу в Северо-Восточной Руси.65 На селе преобладало свободное
62	Кучкин В. А. Города-Н. С. 82.
63	Тихомиров М. Н. Московские третники, тысяцкие и наместники // Изв.
АН СССР. Сер. истории и философии. 1946. № 4; Зимин А. А. Россия на рубеже
XV-XVI столетий. М., 1982. С. 53.
64	Карлов В. В. О факторах... С. 55, 59 и др.
65	Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России (XV-XVI вв.)
М., 1985. С. 32-47; Данилова Л. В. 1) Становление системы государственного фе¬
одализма в России: причины, следствия // Система государственного феодализ¬
ма в России. Ч. 1. М., 1993. С. 59-61; 2) Сельская община в средневековой Руси.
М., 1994. С. 201-202, 203-206; Юшко А. А. Московская земля IX-XIV веков. М.,
1991. С. 134, 173-174.
317

общинное хозяйство черносошных крестьян.66 Городской строй
в определенной степени отражал положение дел в сельской местно¬
сти. «Посадские люди составляли большинство жителей городов;
наряду с основными своими занятиями они не утрачивали связь
с сельским хозяйством, имели сады и огороды, разводили крупный
и мелкий скот».67 По замечанию Л. В. Даниловой, в XIV-XVI вв. су¬
ществовало и «большое сходство в социальном статусе крестьян
черных волостей и горожан...».68
Что касается вопроса «аграризации» русского средневеково¬
го города, то город в средневековье являлся продолжением сель¬
ской местности — это одна из его характерных черт. Более того,
это говорит о тесной связи города с округой, волостью, что явля¬
лось, кстати, существеннейшей чертой системы города-государ¬
ства в древнерусский период. В целом проблема «город-деревня»
русского средневековья «еще не нашла полного отражения в совет¬
ских исследованиях».69
Конечно, среди посажан существовало имущественное рассло¬
ение на «лучших», «середних», «молодших» и на мелких и крупных
торговцев, но все они входили в состав свободного населения. Из¬
вестно также, что в городах существовали частновладельческие
(«белые») слободы (с внеобщинными внетягловыми элементами
посада). Эти слободы были наделены определенными податными
льготами. Горожане вели с ними борьбу, которую поддержал уже
Иван III.
Не будет слишком большим преувеличением утверждать, что
в городской экономике превалировала не «феодальная» составля¬
66	Данилова Л. В. 1) Становление системы... С.62; 2) Сельская община...
Гл. 5; 3) Крестьянство и государство в средневековой России // Крестьяне
и власть. Тамбов, 1995. С. 4.
67	Буганов В. И., Преображенский А. А., Тихонов Ю.А. Эволюция феодализма
в России. С. 65-66,117. — См. также: Швейковская Е. Н. Государство и крестьяне
России. Поморье в XVII веке. М., 1997. С. 217.
68	Данилова Л. В. 1) Становление системы... С.77; 2) Сельская община...
С.232, 306. См. также: Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси... С. 194;
Швейковская Е. Н. Мир — универсальная общественно-социальная структура
феодальной России (XV-XVI вв.) // Реализм исторического мышления: Пробле¬
мы отечественной истории периода феодализма. Чтения, посвященные памяти
А. Л. Станиславского. Тез. докл. и сообщ. М., 1991.
69	Хорошкевич А. Л. Русский средневековый город XI-XV вв. в историогра¬
фии ФРГ (1979-1983) // История СССР в современной немарксистской истори¬
ографии. М., 1990. С. 154.
318

ющая, а общинная. Ремесленное производство «черных людей»-
горожан и купеческий оборот были основой экономической жизни
города русского средневековья.
В XIV-XV вв. происходило отнюдь не возрождение «свободного
городского населения», а продолжение его свободного — в рамках
общины — развития. Ниже мы попытаемся показать, что в соци¬
ально-политической сфере русский средневековый город пред¬
ставлял собой достаточно динамичный социум, не уступавший по
политической активности своему предшественнику — древнерус¬
скому городу. Факты общественно-политической жизни второй
половины XIII-XIV вв. дают основание говорить о своеобразном
в этом отношении континуитете. Этому не помешала и монголо¬
татарская зависимость. Но социально-политические коллизии
XIII-XIV вв. отнюдь не являли собой борьбу за коммунальные сво¬
боды, как это принято считать.
-2-
В отличие от проблемы вечевой деятельности древнерусско¬
го периода аналогичный вопрос для следующего периода — мо¬
сковского — не вызывал в отечественной историографии острых
дискуссий. Тем не менее почти за два столетия сложились весьма
противоположные мнения о функционировании вечевых собра¬
ний в XIII-XV вв.: от отмирания их «при Моголах легко и тихо»
(Н. М. Карамзин) и »созыва ... в некоторых исключительных случа¬
ях» (С. В. Юшков) до признания их активно действующим полити¬
ческим институтом (И. Д. Беляев).
В современной отечественной историографии деятельность сред¬
невекового веча подробно рассмотрена в работах А. М. Сахарова,70
и Ю. А. Кизилова.71 В вечевых коллизиях второй половины XIII-
XV вв. они видели борьбу горожан против феодального господ¬
ства, борьбу за городские привилегии и вольности, как это имело
место в средневековых западноевропейских городах.
Считается также, что с наступлением монголо-татарского ига
деятельность веча смещается в сторону борьбы залезависимость.72
70	Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси...
71	Кизилов Ю.А. Городской строй России XIV-XV вв. ... С.20-33.
72	Хорошкевич А. Л. Городские движения на Руси второй половины XIII—
конца XIV в. // Социально-экономическое развитие России. М., 1986. С. 39-40.
319

Действительно, вечевые выступления второй половины XIII — на¬
чала XIV в. в той или иной степени были связаны, как правило,
с бесчинствами монголо-татарских чиновников. Однако, как пред¬
ставляется, ничего принципиально нового в этой стороне вечевых
функций нет. Ведь и ранее вече собиралось, когда надвигалась или
существовала внешняя опасность, будь то набеги половцев, поход
на Русь западных соседей или усобица между городами-государ¬
ствами. Установившиеся между Русью и Ордой даннические отно¬
шения сути здесь не меняли. Вместе с тем вече второй половины
XIII в. (как и в предыдущее и в последующее время) активно за¬
нимается княжескими «разборками».73 Словом, вече продолжало
работать, так сказать, в заданном прежде и присущем ему режиме.
Во второй половине XIII в. вечевые выступления горожан, по
мнению ряда ученых, проходили в Ростове и городах, тесно с ним
связанных. Ростов, без боя сдавшийся татарам в январе 1238 г., су¬
мел сохранить силы и вновь стать одним из наиболее значитель¬
ных политических центров Северо-Восточной Руси.74 Это можно
утверждать опираясь на известия о «большой политической актив¬
ности ростовских горожан и их вечевых собраниях в эти десятиле¬
тия, о многолюдных церемониях освящения церквей, переноса мо¬
щей, княжеских погребений и венчаний, приездах князей, в том
числе и Александра Невского».75 В 1262 г. вспыхнули восстания
в Ростове, Владимире, Ярославле, Суздале, Устюге, Угличе. Видимо,
они не были внезапными и стихийными, а являлись подготовлен¬
ными и организованными.76 Вечевые выступления в Ростове про¬
должились и в 80-х годах. В 1281 г. «город весь замяте», когда на¬
чалась междоусобица Борисовичей — Дмитрия и Константина.77 В
1289 г., когда «умножи же ся ... Татаръ въ Ростове», вновь «гражане
створше вече и изгнаша ихъ, а имение ихъ разграбиша».78 Близко
к этому времени звучал вечевой колокол и в Ярославле. Вспомнив
прежние традиции, ярославцы не пожелали принять в город князя
Федора Ростиславича — ставленника хана, а также ордынского по¬
73	Кизилов Ю.А. Городской строй... С.25-27.
74	Насонов А. Н. Монголы и Русь. М.; Л., 1940. С. 55-56 и др.
75	Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси... С. 30, 203-204.
76	См. с. 184 и сл. настоящей работы.
77	ПСРЛ. Т. XXV. М.; Л., 1949. С. 153.
78	Там же. Т. VII. СПб., 1856. С. 179; T.XXV. С. 157.
320

ела. Только «сила великая», приведенная из Орды, заставила горо¬
жан подчиниться.79
В 1293 г. во время Дюденевой рати угроза татарского разоре¬
ния подняла Тверь. На вече «Тферичи целоваша крестъ, бояре къ
чернымъ людемъ, такоже и черныя люди къ бояромъ, что стати
съ единаго, битися съ Татары». Тем временем подоспел и бывший
в Орде князь Михаил, присоединившийся к тверичам. Татары тог¬
да «не поидоша ратью къ Тфери».80 Таким образом, мы видим, как
и в прежнее время, единую городскую общину, сплоченную клят¬
венным обещанием, грозную для врагов, посягавших на их неза¬
висимость.81
События конца XIII в., имевшие место в Переяславле, обобщил
И. Д. Беляев. Он писал: «Земцы по приговору своего веча даже еще
продолжали по-прежнему участвовать в междукняжеских отно¬
шениях: так, в 1296 г. на княжеском съезде во Владимире участво¬
вали и выборные от Переяславской земщины и держали сторону
одних князей против других перед ханским послом Алексою Не-
врюем. Выборные от Переяславской земщины на этом съезде при¬
сутствовали вместо своего князя, в то время ездившего в Орду».82
Переяславцы «с одинаго» поддержали московского князя Даниила
Александровича и тверского князя Михаила Ярославича в их борь¬
бе с великим князем Дмитрием Александровичем. Собирается вече
в Переяславле и в начале XIV в. В 1302 г. после смерти бездетно¬
го переяславского князя город, по его завещанию, отошел к кня¬
зьям московского дома: «седе в Переяславле» Юрий Данилович.
79	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 56.
80	ПСРЛ. Т. XVIII. СПб., 1913. С. 82, 83.
81	«Здесь выступают, — писал М. Н. Тихомиров, — две равноправные сто¬
роны: бояре и черные люди» (Тихомиров М.Н. Средневековая Москва... С.91).
То же отмечает (несколько суживая социальные реалии) Н. Н. Воронин: «Текст
подчеркивает единство низов и боярских кругов города в стремлении сопро¬
тивляться татарам» (Воронин Н.Н. «Песня о Щелкане» и тверское восстание
1327 г. // Исторический журнал 1944. № 9. С. 81). — См. также: Михайлова И. Б.
Бояре Северо-Восточной Руси во второй половине XIII—XIV веках (к вопросу
об изменении социально-политической структуры общины в условиях татаро-
монгольского ига) // Историческое познание: традиции и новации. Ч. 1. Ижевск,
1996. С. 269-270.
82	Беляев И.Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси. М., 1906.
С. 64. — Отмечает «активную роль “переяславцев”, как городской общины, во
всем этом деле» и А. Е. Пресняков (Пресняков А. Е. Образование Великорусского
государства. С. 88, прим. 1).
321

В 1303 г. после смерти отца — Даниила Александровича — он дол¬
жен был перейти в Москву. Но «Переславци яшася за... Юрья, и не
пустиша его погребение о[т]че».83 «Яшася» они, видимо, на вече.
Вечевое единство (вместе с московским войском) они проявили и
в 1304 г. — во время угрозы со стороны Твери.84 Таким образом, по¬
рядки переяславцев по сути не претерпели серьезных изменений за
столетие: и в начале XIII в. они также выступали единым вечевым
«фронтом» за того или иного князя в условиях княжеских междо¬
усобиц и межгородских конфликтов.85 Вместе с тем переяславские
события рубежа XIII-XIV вв. показательны и в отношении вечевых
функций, отнюдь не сводившихся только к борьбе с татарами.
Отношения веча и князей, а также бояр иной раз приобрета¬
ли социальную остроту, что, впрочем, тоже было обычным делом.
Одна из вспышек была связана с претензиями тверского княжья.
В 1305 г. «бысть вечье на Костроме на бояръ», поддерживавших
тверского князя, требовавшего перехода города от московского
князя к нему.86 Похожими представляются и волнения в Нижнем
Новгороде. Здесь горожане выступили против бояр, оставшихся
в городе после смерти князя Андрея Александровича. Нижегород¬
ский летописец сообщает, что собралось вече, постановившее из¬
бить этих бояр. Однако в дело вмешался тверской князь Михаил
Ярославич, бывший двоюродным братом Андрея. Михаил, возвра¬
тясь из Орды, где он получил право на правление в Суздальско-Ни¬
жегородских землях, «изби вечниковъ». Вместе с тем, отмечается,
что «бысть замятна въ Суздальстей земле во всехъ градехъ».87
20-е годы XIV в. не внесли заметных изменений в общественно-
политическую ситуацию в Северо-Восточной Руси. Сложивший¬
ся в XIII в. «треугольник сил» — вече — князья — татары — во
многом продолжал определять происходящие события. В 1320 г.
«быша в Ростове злии Татарове, люди же ростовьскыя, събравше-
ся изгониша ихъ».88 Но особо примечательно тверское восстание
1327 г. — прежде всего тем, что показывает многие стороны повсед¬
83	ПСРЛ. Т. XXIII. СПб., 1910. С. 96. — См. также: Кизилов Ю.А. Городской
строй России... С.25.
84	ПСРЛ. Т. XVIII. СПб., 1913. С. 86.
85	Летописец Переяславля Суздальского. М., 1851. С. 111-112.
86	ПСРЛ. Т. XVIII. С. 86; Т. XXV. С. 393.
87	Там же. Т. VII. С. 184; Т. X. М., 1965. С. 175.
88	Там же. Т. XXV. С. 166.
322

невной жизни северо-восточного русского города-государства, его
вечевую стихию.
Тверское вечевое выступление 1327 г. достаточно хорошо изуче¬
но в историографии. Оценки общего характера и немало любопыт¬
ных наблюдений частного свойства содержатся в работах В. С. Бор¬
заковского, А. Е. Преснякова, А. Н. Насонова, Я. С. Лурье, Н.Н. Во¬
ронина, М. А. Ильина, И. У Будовница, А. М. Сахарова, Э. Клюга,
Н. С. Борисова и других.89 Но наиболее всесторонне и глубоко на
основе практически всех известных летописных и нелетописных
сообщений это событие было проанализировано Л. В. Черепни¬
ным.90 Однако, несмотря на такое повышенное внимание к твер¬
скому восстанию, многие вопросы остаются нерешенными и вы¬
зывают споры.
В целом ход тверского «мятежа» хорошо известен.91 Но вместе
с тем замечено, что летописи дают различные, порой противореча¬
щие друг другу версии как причинной, так и событийной сторон
выступления. Эти версии исчерпывающим образом были исследо¬
ваны Л. В. Черепниным. Судя по его выводам, их возможно пред¬
ставить в двух вариантах: в одних летописях представлена «на¬
родная» концепция восстания, в других — «княжеская». Ученый
отдает предпочтение первой, изложенной в Рогожском летописце
и Тверском сборнике (а также в фольклорном источнике — пес¬
89	Борзаковский В. С. История Тверского княжества. Тверь, 1994. С. 124-129;
Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918. С. 137-138;
Насонов А.Н. Монголы и Русь. С. 91-92; Лурье Я. С. Роль Твери в создании Рус¬
ского национального государства // Учен. зап. ЛГУ. № 36. Сер. истор. наук.
Вып.З. Л., 1939. С. 103-109; Воронин Н.Н. «Песня о Щелкане» и тверское вос¬
стание 1327 г.; Ильин М.А. Тверская литература XV в. как исторический ис¬
точник // Труды историко-архивного ин-та. ТЛИ. Каф. истории СССР. М., 1947.
С. 36-42; Будовниц И. У. 1) Отражение политической борьбы Москвы и Твери
в тверском и московском летописании XIV века // ТОДРЛ. Т.ХН. М.; Л., 1956.
С. 87-92; 2) Общественно-политическая мысль Древней Руси. С. 378-383; Саха¬
ров А. М. Города Северо-Восточной Руси... С. 206-207; Клюг Э. Княжество Твер¬
ское (1247-1485). Тверь, 1994. С. 116-121; Борисов Н.С. Иван Калита. М., 1995.
С. 150-162.
90	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С. 475-497.
91	Летописную «библиографию» восстания см.: Там же. С. 475-497; Коняв-
ская Е. Л. Повести о Шевкале // Литература Древней Руси. Источниковедение.
Л., 1988. С. 14.
323

не о Щелкане Дюдентевиче), поскольку, по его мнению, «при всей
их тенденциозности они воспроизводят наиболее близкую к реаль¬
ной действительности версию о тверском восстании 1327 г. как чи¬
сто народном движении. Указанные летописные памятники довели
до нас живой и яркий рассказ современника, полный интересных
деталей, позволяющих воссоздать конкретную, социально и поли¬
тически насыщенную картину антитатарского выступления твер¬
ских горожан».92
«Княжеская» же концепция, по словам Л. В. Черепнина, «искус¬
ственна и выдает свое литературное происхождение».93 Более того,
в ней «налицо политическая тенденция (извращающая историче¬
скую действительность) представить тверское антитатарское вос¬
стание 1327 г. как дело рук тверской великокняжеской власти».94
Эти же мотивы звучат и в итоговом выводе исследователя.
Л. В. Черепнин признает, что «далеко не все детали нарисован¬
ной ... картины ... безусловно достоверны. Это — опыт гипоте¬
тической реконструкции на основании не всегда бесспорной ин¬
терпретации источников. Но бесспорно ... одно: освободительное
движение против татаро-монгольских захватчиков, поднятое са¬
мим народом вопреки указаниям тверского князя, тенденциозно
превращено позднейшими летописцами в восстание, организован¬
ное якобы этим князем».95
Можно ли принять его выводы? В последнее время текстоло¬
гический анализ летописных версий был проведен Е.Л.Коняв-
ской.96 Ее исследование фактически приравнивает возможную
достоверность обеих — «княжеской» и «народной» — версий
тверского восстания. А результатом соединения различных по
происхождению летописных источников стала Сводная редакция
повестей, сохранившаяся в Никоновской летописи.97
Текстологические наблюдения Е. Л.Конявской представляются
чрезвычайно важными для понимания социальной природы и об¬
92	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С. 481.
93	Там же. С. 489.
94	Там же. С. 492. См. также: Пресняков А. Е. Образование Великорусского
государства. С. 137, прим. 3.
95	Там же. С. 497.
96	Конявская Е.Л. 1) Литература Твери XIV-XV вв.: Текстология, проблема¬
тика, жанровая структура: автореф. канд. дис. М., 1984; 2) Повести о Шевкале.
97	Конявская Е.Л. Повести о Шевкале. С. 15, 23, 25.
324

щей оценки антитатарских выступлений как в Твери, так и в Севе¬
ро-Восточной Руси в целом. Они позволяют внести существенные
коррективы в трактовку восстания, предложенную Л. В. Черепни¬
ным и поддержанную другими исследователями. В свете выводов
Е. Л. Конявской становится ясно, что разноаспектность в изложе¬
нии летописями событий 1327 г. не противоречит достоверности
отраженных в них социальных коллизий. Нет необходимости
противопоставлять их и искать проявления тенденциозности и не¬
достоверности: обе версии вполне согласуются друг с другом, что
чутко уловили еще составители Никоновского свода.98 Приведем
этот рассказ.
«Прииде во Тверь посолъ силенъ зело царевичь Щелканъ Дю-
деневичь изо Орды, отъ царя Азбяка; бе же сей братаничь царю
Азбяку, хотя князей Тверскихъ избити, а самъ сести на княжении
во Твери, а своихъ князей Татарскихъ хотя посажати по Рускимъ
градомъ, а христианъ хотяше привести въ Татарскую веру. И мало
дней пребывшу ему во Твери много зла сотворися отъ него христи-
аномъ; и приспевшу дню тръжествену, а ему хотящу своя творити
въ собрании людей, уведевъ же сиа князь велики Александръ Ми¬
хайловичу внукъ Ярославль, и созва Тверичь, и вооружився по-
иде на него; а Щелканъ Дюденевичь съ Татары противу его изыде,
и съступишася обои въсходящу солнцу, и бишася весь день, и едва
къ вечеру одоле Александр, и побежа Щелканъ Дюденевичь на
сени, и зажгоша подъ нимъ сени и дворъ весь княже Михаиловъ,
отца Александрова, и ту згоре Щелканъ и съ прочими Татары. А го¬
стей Ординскихъ старыхъ и новопришедшихъ, иже съ Щелканомъ
Дюденевичемъ пришли, аще и не бишася, но всехъ ихъ изсекоша,
а иныхъ изстопиша, а иныхъ въ костры дровъ складше сожгоша.
Слышавъ же сиа царь Азбякъ Ординский, и разгореся яростию ве-
лиею зело, и во мнозе скорби и печали бысть о братаниче своемъ
Щелкане, и рыкаше аки левъ на Тверскихъ князей, хотя всехъ по¬
треби™, и прочее всю землю Русскую пленити, и посла на Русь по
князя Ивана Даниловича Московьскаго».99
98	Согласно исследованию Е. Л. Конявской, «первоначальный вариант пове¬
ствования должен быть лучше отражен в Никоновской, а в повести Рогожско-
Тверского сборника и своде 1448 г. — различного рода сокращения и переработ¬
ки этого варианта» (Там же. С. 23).
99	ПСРЛ.Т.Х.С.194.
325

Никоновская летопись, таким образом, дает наиболее полное
и внутренне непротиворечивое описание тверских событий, «по
частям» приведенное в других летописях.
Итак, восстание 1327 г. охватило все социальные слои «богатой»
Твери: княжье, боярство, представителей церкви, народные мас¬
сы.100 Все объединились в едином порыве сопротивления и отпо¬
ра. Нет ничего неестественного в том, что активное участие в этом
выступлении принимал тверской князь (одновременно являвший¬
ся и великим).101 Совершенно справедливо пишет Е. Л. Конявская,
что «тенденция к открытым выступлениям против татар, борьбе
с игом последовательно проявляет себя в политике тверских кня¬
зей начиная уже с середины XIII в., когда Ярослав Ярославич от¬
крыто поддержал Андрея Ярославича во время “Неврюевой рати”.
Затем его сын Михаил Ярославич, в 1317 г. поверг в бегство войско
Кавгадыя».102 К этому можно добавить и «военную тревогу» во
время «Дюденевой рати» 1293 г., когда татары не пошли на Тверь,
узнав о вернувшемся князе Михаиле. Н. С. Борисов также считает,
что Александр Михайлович отнюдь не безучастно взирал на про¬
исходившее. И если в начале он «видя озлобление людии своихъ
и не могы ихъ оборонити, трьпети имъ веляше»,103 то затем «он не
смог остаться в стороне».104 Итак, отпор в Твери имел действитель¬
но всенародный характер, как это было, к примеру и в 1262 г. Сбли¬
жает эти два, безусловно, важнейших события эпохи «татарщины»
и еще одно обстоятельство.
Объединение всех тверичей, видимо, произошло не только на
почве сопротивления обременительному сбору податей татарами
и их бесчинствам, но и отпором на религиозной основе. Это обсто¬
ятельство несколько затушевано в историографии, поэтому ска¬
жем несколько слов по данному поводу.
О терпимости и лояльности монголов к различным религиям
общеизвестно, это является неоспоримым фактом. Но такое от¬
100	Причем «не только горожане, но и окрестные жители, т.е. крестьяне»
(Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства... С. 494).
101	О том, что в восстании «по свидетельству летописи принимал какое-то
участие» Александр Тверской, писал А. А. Зимин (Зимин А. А. Народные движе¬
ния 20-х гг. XIV в. и ликвидация системы баскачества в Северо-Восточной Руси
// Изв. АН СССР. Сер. истории и философии. 1952. Т. IX. № 1. С. 64).
102	Конявская Е. Л. Повести о Шевкале. С. 17, прим. 2.
103	ПСРЛ. T.XV. Стб. 43, 415.
104	Борисов Н. С. Иван Калита. С. 151.
326

ношение было присуще им тогда, когда они исповедовали свои
традиционные культы. Ситуация изменяется (и довольно резко)
с принятием при хане Узбеке в 1312 г. ислама в качестве государ¬
ственной религии Золотой Орды. С противниками новой религии
стала вестись бескомпромиссная борьба. Одни, несогласные с пе¬
ременой веры, были казнены, другие — эмигрировали.105 Что ка¬
сается Руси, то о каком-либо принуждении в изменении религии
не прослеживается, никакого «омусульманивания» не произошло.
Но вполне возможно, что такие планы (явно несбыточные) могли
иметь место. Именно о таком намерении и свидетельствуют много¬
численные летописные сообщения. Ничто другое, как насильствен¬
ное «свержение» веры или даже слухи об этом не могло привести
к такому страстному и широкомасштабному народному взрыву.106
Тверское восстание 1327 г., таким образом, можно представить как
национально-религиозное православное движение, сплотившее
все население от князя до простолюдинов.107
И последнее. Известно, какая страшная кара постигла твери¬
чей в отместку за это выступление. Из Золотой Орды на Тверь
была направлена карательная экспедиция — «Федорчюкова рать»
с пятью «темниками». С нею был и Иван Калита, а также другие
русские князья. Тверь и ее волость были разграблены и сожжены,
пострадали и другие русские земли.108 В чем была причина такой
дорогой цены за восстание? Ведь, как мы знаем, ничего подобно¬
105	Л. Н. Гумилев полагает, что эта «эмиграция захватила Русь» (Гумилев Л. Н.
Древняя Русь и Великая степь. Л., 1989. С. 538, 587-588, 616).
106	«...Трактовка монголо-татар как антихристианской, богопротивной
силы оправдывала борьбу с ними». Впрочем, это были отнюдь не «новые по¬
литические установки», как утверждает Е. Л. Конявская. Ниже в своем исследо¬
вании она сама же опровергает это, сравнивая тверское восстание с восстанием
1262 г. «...Общим с повествованием о тверском восстании здесь оказывается
оптимистический тон повествования, поношение ордынских завоевателей
как “окаянных бесермен” и др.» (Конявская Е.Л. Повести о Шевкале. С. 16, 21,
прим. 31).
107	Возможно, ордынцы имели и другие далеко идущие планы. Никоновская
летопись об этом сообщает так: Чол-хан хотел «самъ сести на княжении во Тве¬
ри, а своихъ князей Татарскихъ хотя посажати по Рускимъ градомъ...» (ПСРЛ.
Т.Х. С. 194). И.У. Будовниц принимает эту версию как попытку «наладить там
(на Руси. — Ю. К.) какое-то непосредственное управление» (Будовниц И. У. От¬
ражение политической борьбы... С.88, 89, 90). Если и имели место такого рода
планы, то они были явно авантюрными, что и показали события 1327 г.
108	ПСРЛ. T.XV. Стб. 43, 416; Т.Х. С. 194.
327

го в 1262 г. на Руси не произошло. И дело, видимо, не в том, что
в 1327 г. на Руси не нашлось такого защитника, как Александр Не¬
вский. В 1262 г. на Руси изгнанию, а возможно, и уничтожению под¬
верглись «бесурмены» — мусульманские купцы. В Твери же погиб
ханский посол.109 Убийство посла уже само собой наказывалось
монголами, как мы знаем, довольно жестоко и бескомпромиссно.
Но в Тверь приехал не просто посол, а ханский близкий родствен¬
ник. Никоновская летопись называет его «братаничем» Узбека,110
т. е. племянником, А. Н. Насонов видит в нем «сына Тудана и внука
Менгу-Тимура», то есть двоюродного брата Узбека.111 Как бы то ни
было, Чол-хан — не просто посол, он — представитель рода чинги¬
зидов, обладающих, по представлениям монголов, харизмой, с чем
связана и божественность их власти. Следовательно, его убий¬
ство — это посягательство на самих наследников Чингис-хана, на
все «Чингисово племя», представляющее весь монгольский этнос.
Отсюда и столь скоротечная и беспощадная расправа с тверичами,
а попутно и с другими. Именно поэтому впоследствии и казнили
в Орде тверского князя Александра Михайловича.
Таким образом, вече в первое столетие зависимости от монголо-
татар — самое тяжелое время для Руси — активно занималось су¬
губо внутренними делами: поставлением и отстранением князей,
некоторыми другими аспектами общинной жизни. Касаясь вопро¬
са княжеской власти, а ее рост, безусловно, происходил под воз¬
действием татарского фактора, необходимо отметить и еще один
фактор — вечевой строй, который, наоборот, сдерживал усиление
института княжеской власти в целом.
Подытоживая сведения о вече этого периода, представляется
уместным привести слова А. М. Сахарова: «Было бы неправильным
109	Обычно в качестве причин появления Чол-хана в Твери называется либо
необходимость сбора дани, либо более обобщенного порядка. «...Ордынский
хан, — пишет Л. В. Черепнин, — хотел поставить великого князя под свой кон¬
троль» (Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С.475. См. также: Будовниц И. У. 1) Отражение политической борьбы... С. 88-89;
2) Общественно-политическая мысль Древней Руси. С. 378). Эти суждения не¬
давно оспорил Н. С. Борисов, предположив, что «присутствие отряда Шевкала
в Твери явно указывает на его “международное” значение», предотвращая воз¬
можные нападения со стороны Литвы и Ордена (Борисов Н. С. Иван Калита.
С. 141-142).
110	ПСРЛ.Т.Х.С.194.
111	Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 91, прим. 6.
328

думать, что дошедшими до нас известиями исчерпываются все
факты городских вечевых собраний в Северо-Восточной Руси во
второй половине XIII и начале XIV в. Более реально предположить,
что многие сведения остались неизвестными...».112 Соглашаясь
с таким выводом, добавим следующее. Думается, и приведенных
фактов достаточно, чтобы говорить о северо-восточном вече дан¬
ного времени, как о реально действующем властном органе всего
народа, чутко и остро реагирующем на любые изменения в соци¬
ально-политической жизни, сохранившем и развившем с учетом
новых условий традиции древнерусского периода.
* * st-
Вместе с тем проявление явного конфликта князя с вечем исто¬
рики усматривают в действиях Ивана Калиты. В этой связи сразу
же бросается в глаза его активнейшее участие в разгроме Твери по¬
сле восстания 1327 г., а также его «самоуправство» в той же Твери
в 1339 г. после гибели в Орде Александра Михайловича.113 Истори¬
ки трактуют это как борьбу института княжеской власти с вечевой,
причем придают этому исторически-»тотальное» значение, как
вехе времени. Так, А. М. Сахаров пишет, что «карательная экспеди¬
ция Калиты по тверским городам была вместе с тем и расправой
над восставшими тверичами, попытавшимися противопоставить
княжеской власти свое вече».114 Обобщая политику КалиТы, уче¬
ный делает вывод, что этот князь вообще «стремился к подавле¬
нию каких-либо проявлений вечевого строя в городах».115 По кон¬
кретному случаю (вывозу в Москву колокола, снятого с Тверского
Спасского собора) Л. В. Черепнин заметил: «этим как бы подчерки¬
валось желание московского князя подавить вечевые порядки».116
«Список» жесткой политики Ивана Калиты в отношении город¬
ских сообществ можно продолжить: достаточно указать на Ростов
112	Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси... С. 206.
113	ПСРЛ.Т.Х. С.194,211;Т.ХУ.Вып.1.Стб. 52.
114	Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси... С/208.
115	Там же.
116	Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного государства...
С. 525. См. также: Фроянов И. Я. О возникновении монархии в России // Дом Ро¬
мановых в истории России. СПб., 1995. С. 32.
329

и Ярославль.117 Так, «Житие Сергия Радонежского» повествует нам
о «нашествии» на Ростов в 1322 г. московского боярина Василия
Кочевы. В результате этого пострадали ростовские князья: «отъяся
отъ нихъ власть, и княжение, и имение, и честь, и слава и вся про¬
чая, потягноу кь Москве», а также общинные власти: «епарх град¬
ский», «старейший болярин Ростовский» Аверкий. (А. Е. Пресня¬
ков предполагал под этим «епархом» тысяцкого, а А. М. Сахаров
считал, что он «занимал какую-то высшую должность в городском
управлении».118) Наконец автор жития говорит и о том, что «гоне¬
ние много оумножися» и «на вся живоущаа въ немъ», в том числе
и вследствие того, что «возложиста велику нужу на град да и на вся
живущая въ немъ».119 «События, описанные в житии Сергия Радо¬
нежского, — заключает А. М. Сахаров, — похожи на разгром мо¬
сковским князем каких-то элементов городского самоуправления.
Сломить сопротивление местного боярства было нельзя без унич¬
тожения существовавших тогда элементов городского самоуправ¬
ления, потому что республиканские порядки использовались тогда
боярской знатью для упрочения своего политического положения
и ограничения княжеской власти».120 Это верно.
Но можно ли при этом говорить о борьбе только и исключи¬
тельно с вечевыми порядками? Нам представляется, что нет. Обра¬
тим внимание, что антивечевая деятельность Калиты направлена
не «внутрь», т.е. не относится к Москве, а обращена вовне — на
иные земли, вернее, на их центры — главные города.
Борьба с другими городами-государствами — вот что двигало
Ивана Калиту, как лидера московской волостной общины. Имен¬
но так он продолжал дело, начатое его отцом и братом.121 Безус¬
ловно, что в этой борьбе он и московская община противостояли
и вечевым порядкам земель-соперников. Но какой-то целенаправ¬
117	По А. М. Сахарову, «обращает на себя внимание также разгром Калитой
Ярославля в 1332 г., произведенный без видимых причин» (Сахаров А. М. Города
Северо-Восточной Руси... С.208).
118	Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. С. 149, прим. 2;
Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси... С.209.
119	Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия чудотворца
и похвальное ему слово. СПб., 1885. С. 33-34; ПСРЛ. T.XI.M., 1965. С. 128-129.
120	Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси... С. 209.
121	См. об этом: Михайлова И. Б. Москва и Тверь в начале XIV в. // Истори¬
ческий опыт русского народа и современность. СПб., 1994.
330

ленности в отношении веча в этих действиях не было. Так вопрос
московскими князьями не ставился.
Боролся ли Калита с вечевыми порядками у себя — в Москве?
Об этом источники ничего не сообщают. Однако А. М. Сахаров ре¬
шительно отвергает все сомнения. «Если московская великокня¬
жеская власть подавляла всякие проявления городских вольностей
в соседних княжествах, то тем более решительно она должна была
действовать в этом отношении в самой Москве», — полагает он.122
Аргументов в подтверждение этого важного вывода он никаких не
приводит, делая лишь несколько предположений. Если в других го¬
родах и землях, пишет он, «наблюдается оживление вечевых собра¬
ний горожан, Москва и города Московского княжества остаются
как будто в стороне от этого явления». Какова причина этого? «Ве¬
роятно, раннее и энергичное укрепление княжеской власти в Мо¬
скве не давало возможности сколько-нибудь широко развиться ве¬
чевым собраниям, в то время как в других княжествах, где княже¬
ская власть была слабее, еще сохранялись некоторые условия для
веча».123
Полагаем, что причина отсутствия вечевых собраний в Москве
заключалась как раз не в разрушительных действиях Ивана Кали¬
ты в пределах московской общины, а, наоборот, в его созидатель¬
ной деятельности, естественно, во благо «своей» — московской —
земли.124
Его «миротворческая» внутренняя и внешняя политика широ¬
ко известна.125 Он «исправи Русьскую землю от татей и от разбои-
никъ». При нем устанавливается «тишина велика по всей земли»:
122	Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси... С. 209.
123	Там же.
124	Один такой пример «коллективных» действий московского князя и мо¬
сковской общины приводит Н. С. Борисов. Глубокой осенью 1339 г. «замыслиша
заложити роубити городъ Москву, а кончаша тое же зимы на весну, въ вели¬
кое говение (ПСРЛ. T.XV.Вып. 1. Стб. 51). По этому поводу ученый верно за¬
мечает следующее. «Такое дело, как возведение крепости, делалось всем миром,
и потому князю нужна была поддержка не только знати, но всей московской
посадской общины. На эту коллективность замысла и исполнения указывает
и летописец, используя множественные формы глагола...» (Борисов Н. С. Иван
Калита. С. 257).
125	Анализ ее с «классовых» позиций см.: Черепнин Л. В. Образование Рус¬
ского централизованного государства... С. 512-519. — Несколько по-иному ви¬
дится внутренняя политика Калиты Н. С. Борисову (Борисов Н. С. Иван Калита.
С. 165-185 и др.).
331

«престаша погании воевати Русскую землю и закалати христиан
и отдохнуша и упочинуша христиане от великыя истомы и многыя
тягости и от насилия татарьскаго».126
Его действия, как высшего представителя исполнительной
власти, вполне устраивали московскую общину, благодаря этому
только усиливавшуюся.127 Внутренние противоречия, всегда, без¬
условно, имеющие место, созревают несколько позже и проявля¬
ются в борьбе московской великокняжеской власти с московскими
тысяцкими в 50-70-х годах XIV в.128 Что же касается московского
веча, то оно не замрет и тем более не умрет даже с ликвидацией
тысяцких. Оно проявит себя не только в XIV в., но и в XV в.
Другое дело борьба Ивана Калиты с «народовластием» в сосед¬
них землях. Из слов А. М. Сахарова, что поход Калиты на Тверь был
расправой над тверичами, «попытавшимися противопоставить
княжеской власти свое вече», как будто следует вывод о какой-то
солидарности князей всех русских земель в борьбе с вечем. Пола¬
гаем, что если это имел в виду автор, то это довольно надуманный
вывод. Из летописных сообщений (как мы видели) однозначно не¬
возможно заключить о неучастии тверского князя Александра Ми¬
хайловича в этом восстании. Очевидно, он (может быть, не с само¬
го начала) участвовал в нем.
Итак, в 20-30-х годах XIV в. мы не замечаем какой-либо «специ¬
альной» борьбы княжеской власти с вечем.
* * *
Любопытны и показательны с точки зрения решения вопроса
о деятельности вечевых собраний в XIV в. летописные новеллы
(назовем их так) о «вечных колоколах», которые приведены в лето¬
писях под 1328, 1339 и 1372 гг. Все они наиболее полно рассмотре¬
ны и интерпретированы Л. В. Черепниным,129 но, как нам представ¬
ляется, не все его объяснения могут быть приняты.
126	НПЛ. С. 465; ПСРЛ. Т.ХУВып. 1. Стб. 44.
127	В этой связи созвучными нашим наблюдениям представляются выводы
Ю. Г. Алексеева «о слабом развитии функций управления, о малой степени от¬
деления их от личности самого князя, т. е. о патриархальности системы управле¬
ния княжеством» при Иване Калите (Алексеев Ю.Г.У кормила Российского го¬
сударства. Очерк развития аппарата управления XIV-XV вв. СПб., 1998. С. 11).
128	См. ниже с. 345-346.
129	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С. 498, 508, 525-526, 583.
332

В 1328 г. ставший великим князем «суждальский князь» Алек¬
сандр Васильевич, после получения ярлыка, вывозит из Владимира
к себе в Суздаль вечевой колокол. Но на новом месте — в Сузда¬
ле — он не стал звонить. Когда же колокол вернули во Владимир, то
он вновь зазвонил. Новгородская первая летопись так сообщает об
этом происшествии: «Сии князь Александръ из Володимеря веч¬
ный колоколъ святей Богородици возилъ въ Суждаль, и колоколъ
не почялъ звонити, якоже былъ в Володимере; и помысли в себе
князь Александръ, яко съгруби святей Богородици, и повеле его
пакы вести въ Володимерь, и привезьше колоколъ, поставишя и въ
свое место, и пакы бысть гласъ богуугоденъ».130
Л. В. Черепнин комментирует эту владимирско-суздальскую ко¬
локольную эпопею следующим образом. «Это было сделано, оче¬
видно, по приказу ордынского хана, стремившегося к подавлению
вечевых порядков в русских городах ... В изложенном полулеген¬
дарном рассказе заключен большой политический смысл: нельзя
заставить замолчать народ, устами которого говорит вечевой ко¬
локол. Суздальский князь, исполняя волю Орды, захотел добиться
молчания веча, но ничего у него не вышло. Орда и князья, исполня¬
ющие ее повеления, бессильны сломить волю народа к сопротивле¬
нию своим поработителям».131
Думается, что сведения эти в большей степени все-таки реаль¬
ны, нежели даже «полулегендарны». А вот трактовка их Л. В. Че¬
репниным действительно имеет оттенок «мифологичности». Во-
первых, данных о том, что это делалось по указанию хана нет, как,
впрочем, нет даже намека на это. В летописях мы не найдем свиде¬
тельства о вмешательстве ордынцев во внутренние дела на Руси,
разве что в межкняжеские отношения. Складывается впечатление,
130	НПЛ. С. 469. — «Источниковедческий» спор А. Е. Преснякова с С. М. Со¬
ловьевым по поводу этого известия см.: Пресняков А. Е. Образование Велико¬
русского государства. С. 139-140, прим. 5.
131	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С. 498. А. М. Сахаров тоже приводит этот случай, но не комментируя его, ссы¬
лается на М.Н.Тихомирова (Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси...
С.212). Трактовка же М.Н.Тихомирова по меньшей мере_довольно расплывча¬
та. Он пишет: «В XIV в., видимо, еще хорошо знали какой колокол на звоннице
Успенского собора был вечевым» (Тихомиров М.Н. Древнерусские города. М.,
1956. С. 212). Из этих слов непонятно, говорит ли автор о существовании веча во
Владимире или только о «народной памяти». Л. В. Черепнин, несомненно, дает
более веское обоснование.
333

что ханам были глубоко безразличны порядки в русских землях.
И объяснения Л. В. Черепнина исходят не из реального существа
дел, а из историографического постулата об ордынской политике,
во что бы то ни стало пытающейся «удержать в повиновении рус¬
ский народ».132
Во-вторых, нет оснований говорить и о борьбе князей с вечевы¬
ми порядками вообще, а следовательно, и с народными массами,
как это предлагает Л. В. Черепнин. Обратим внимание: летопись
сообщает о снятии колокола во Владимире, но она же свидетель¬
ствует и о том, что этот «вечный колокол» был установлен в Сузда¬
ле, где и произошел конфуз: колокол «не почял звонити». Видимо,
и в Суздале он предназначался для аналогичной функции — вече¬
вого звона. Как известно, от перемены мест слагаемых сумма не
меняется. В данном случае такой суммой является вечевой строй.
Значит, никакой целенаправленной борьбы со стороны русского
княжья против вечевых институтов не было. Как же тогда объяс¬
нить возникшую в 1328 г. ситуацию?
Может быть, годится объяснение Н. С. Борисова, который видит
здесь лишь «слегка прикровенный» «грабеж»: «Александр получил
тогда от хана великокняжеский титул и хотел иметь у себя дома
“великокняжеский” колокол».133 Вряд ли здесь стоит вести речь
о грабеже. Сам же исследователь чуть выше пишет о том значении,
которые колокола имели на Руси.134 И в этом контексте понимать
ситуацию как простой грабеж не приходится. А вот насчет «жела¬
ния» князя Александра Васильевича говорится верно. Но только
требуются некоторые дополнения.
Вечевой колокол перевозится из одного «столичного» горо¬
да в другой: из Владимира в Суздаль. И там, и там он служил или
должен был служить не столько княжеским интересам, сколько
общинным (в том числе и княжеским). Мы знаем, сколь глубокой
была вражда северо-восточных городских общин во второй поло¬
вине XII — начале XIII в. В числе основных противников Владими¬
ра (наряду с Ростовом) выступал в то время и Суздаль.135 Поэто¬
му вполне возможно, что в коллизиях 1328 г. зазвучали отголоски
132	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С. 498.
133	Борисов Н. С. Иван Калита. С. 255.
134	Там же. С. 254-255.
135	См. с. 27 и сл. настоящей работы.
334

той застарелой вражды между городскими общинами. Во всяком
случае, для суздальцев момент был благоприятный, поскольку их
князь стал великим, получив впридачу и сам Владимир.136 Види¬
мо, этой-то ситуацией они и решили воспользоваться. Вместе с тем
еще раз повторим, что никакой борьбы княжеской власти с вече¬
вой здесь не просматривается.137
Следующий случай с колоколом переносит нас в сферу далеко
не простых московско-тверских отношений. В 1339 г. в Орде траги¬
чески погиб тверской князь Александр Михайлович. И вновь, как
и в 1327 г., в Твери возникает фигура Калиты. Только на этот раз
не последовало никакого разгрома и разорения. Московский князь
лишь вывозит в Москву снятый с тверского Спасского собора вече¬
вой колокол. «А князь великии Иванъ въ Тфери отъ святаго Спаса
взялъ колоколъ в Москвоу».138
Вновь предоставим слово Л. В. Черепнину. «Иван Калита, суро¬
во расправляясь с участниками народных движений, в 1339 г. вывез
в Москву колокол, снятый с тверского Спасского собора. Этим как
бы подчеркивалось желание московского князя подавить вечевые
порядки (вече собиралось по звону церковного колокола) и тем са¬
мым помешать крамольным выступлениям горожан».139 Ученый
остается верным себе в объяснении причин этой акции Калиты:
только борьба с вечевыми проявлениями. Однако далее события
136	НПЛ. С. 469; Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного
государства... С.497-498.
137	Такие случаи имели место и в древней Руси. Так, в 1066 г. полоцкий князь
Всеслав не только сжег и разграбил Новгород, но и «колоколы съима у святыя
Софие». «О, велика бяше беда въ час тыи!», — скорбно восклицает по этому
поводу летописец (НПЛ. С. 17). В 1146 г. Изяслав Мстиславич Киевский вывез
колокола из Путивля, а в 1259 г. в Холм были перевезены колокола из Киева
(ПСРЛ. Т.П.М., 1962. Стб. 334, 844). В этот же ряд можно поставить и хресто¬
матийно известные события, связанные с падением новгородской и псковской
независимости. — Вместе с тем лишение того или иного города (волости) коло¬
кола типологически находит аналог в известных фактах «разорения в межво¬
лостных войнах храмов и монастырей противника» в древней Руси. Отметив¬
ший это И.Я.Фроянов подчеркивает, что храмы символизировали «суверени¬
тет местных общин», а «разрушить храм врага — значит лишить его покрова
божьего» (Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической исто¬
рии. Л., 1980. С. 282).
138	ПСРЛ. Т.ХУ.Вып.1. Стб. 51-52.
139	Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного государства...
С. 525, 508. — Также считает и А. М. Сахаров (Сахаров А. М. Города Северо-Вос¬
точной Руси... С.208).
335

разворачиваются не так, как почти десять лет назад. В 1347 г. твер¬
ской князь Константин Васильевич велит отлить новый большой
колокол для Спасского собора.140 В этой связи Л. В. Черепнин за¬
дается таким вопросом, который по существу является и ответом:
«Не означало ли упоминание об этом акте в летописи демонстра¬
тивное подчеркивание того, что князь не может нарушить право
горожан собирать вече и через вече предъявлять свои требования
и претензии княжеской власти».141
Под последними словами Л. В. Черепнина, придав им утверди¬
тельный смысл, можно только подписаться. Не «не означало ли»,
а безусловно, речь шла о вечевых порядках, с которыми были со¬
гласны (или вынуждены были соглашаться) правящие князья.
В то же время поступок Калиты, как и суздальского князя Алек¬
сандра Васильевича, означал не столько попытку подавления веча,
сколько констатацию очередной победы одной из сторон соперни¬
чающих городов-государств.142 В 1347 г., в свою очередь, Констан¬
тин Васильевич, так сказать, отдает долг, символизируя возвраще¬
нием колокола новое, очередное «возвышение» тверской общины.
Последняя новелла этого «цикла» рассказывает о случае, про¬
изошедшем в 1372 г. в Нижнем Новгороде. Там вдруг «позвонилъ
самъ о собе трижды» большой колокол Спасского собора.143 «Мож¬
но думать, — пишет Л. В. Черепнин, — что в иносказательной фор¬
ме здесь речь идет о том, что участился пульс жизни горожан, что
нижегородские посадские люди более активно стали проявлять
140	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 58.
141	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С. 525-526.
142	Близко нашему пониманию и объяснение Н. С. Борисова. Увоз колоко¬
ла в Москву — это «символическое деяние, смысл которого можно выразить
словом “покорность”... Вывоз колокола ... символизировал полную победу Мо¬
сквы над Тверью. Этот удар должен был сломить самолюбие тверичей, заста¬
вить их смириться со своей участью побежденных. Похоже, что удар Калиты
достиг цели. Летопись сообщает, что после гибели Александра Михайловича
в Орде “княжение Тверское до конца опусте”. Тогда же произошел и новый мас¬
совый отъезд тверских бояр на московскую службу» (Борисов Н. С. Иван Кали¬
та. С. 255-256). Н. С. Борисов с событиями 1339 г. связывает «важнейший пере¬
лом» в истории Северо-Восточной Руси: это «конец длившемуся около столе¬
тия расцвету Твери» и перемещение «центра политической и духовной жизни»
из Твери в Москву (Там же. С. 254). Нам представляется, что Тверь далеко не
была сломлена, и события 1347 г. тому подтверждение.
143	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 100.
336

свою инициативу в борьбе с ордынскими военными отрядами,
что в какой-то мере возродились вечевые порядки, о которых воз¬
вестил якобы самопроизвольно зазвонивший большой спасский
колокол».144
Думается, неординарность этого случая заключается не в воз¬
рождении вечевых порядков, а, наоборот, в их обычности. О них
могут сообщать не только в необходимых случаях люди, но и сам
колокол без людского вмешательства. В то же время не лишено
смысла предположение Л. В. Черепнина о связи звона нижегород¬
ского колокола с ордынскими набегами. Только зависимость здесь
не прямая, а, возможно, обусловленная магической направленно¬
стью колокольного звона. Колокольному звону, по представлени¬
ям средневековых людей, не могли противостоять нечистые си¬
лы.145 Под последними вполне можно разуметь иноверцев-ордын-
цев. Именно их иноверие, как мы видели, находилось во главе угла
многих антиордынских выступлений населения Северо-Восточной
Руси.
Какие можно сделать выводы из рассмотренных «колокольных
новелл»? Самый главный, представляется, состоит в том, что в раз¬
личных городах-землях Северо-Восточной Руси в 20-70-х годах
XIV в. существование вечевой деятельности является бесспорным
фактом.146 Рассказы о колоколах, безусловно подтверждает мысль
А. М. Сахарова, что далеко не все вечевые собрания отмечены в ле¬
тописях.147 Также необходимо подчеркнуть вполне «мирное сосу¬
ществование» и даже своеобразную «взаимопомощь» в функци¬
онировании вечевой и княжеской ветвей власти. Князья, как мы
144	Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного государства...
С. 583.
145	Рыбаков С. Г. Церковный звон в России. СПб., 1896. С. 5. — Возможно,
с «магией звона» связан и «отказ» звонить в чужом городе владимирского ко¬
локола в 1328 г.
146	Вечевая деятельность в это время, по сути, признается и Л. В. Черепни¬
ным, и А. М. Сахаровым. Только они, отдавая дань существовавшей феодальной
концепции, говорят об этом со всякого рода оговорками. Одна из них — это
подчеркивание «возрождения вечевых порядков» в том или ином месте, в то
или иное время. Мы думаем, что вече как социальный институт в этот период
функционировало постоянно, но постоянность, конечно, не означала беспре¬
рывности народных собраний. В вечевой практике за столетия существования
выработался определенный круг задач, по мере необходимости вече и собира¬
лось.
147	Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси... С.206.
337

видели, борются не столько с вечевыми порядками, сколько с про¬
тивными общинами — городами-государствами. И лишение вече¬
вого колокола — довольно мощный аргумент общины-победителя
и соответственно ее князя.148
«Вечные колокола» средневековых северо-восточных городов
представлены не только свидетелями бурных событий, «современ¬
никами» которых они были, но самыми непосредственными участ¬
никами этих социальных коллизий, от судьбы которых подчас за¬
висела судьба самих городов-государств.
От второй половины XIV в. сохранились сведения о вече, каса¬
ющиеся Москвы, Владимира, Нижнего Новгорода. Во Владимире
активность населения была связана с происходившей в начале 70-х
годов XIV в. борьбой за Великое Владимирское княжение между
Михаилом Александровичем Тверским и Дмитрием Ивановичем
Московским. Дмитрию удалось склонить владимирцев на свою
сторону, а Михаил пошел в Орду. Получив там ярлык, он «поиде
къ Володимерю, хотя сести тамо на великое княжение, и не при-
аша его, но отвещаша ему сице: ане имем сему веры просто взяти
тебе великое княжение”».149 Таким образом, и здесь владимирцы
стараются твердо придерживаться традиций старины: призвания
и изгнания князя.
По мнению А. М. Сахарова, в Москве в 1382 г. «вечу принадле¬
жала реальная власть в городе».150 Это случилось, когда к городу
приближался Тохтамыш, а Дмитрий Иванович спешно отъехал
в Кострому.151
148	Огромное значение колоколов в жизни горожан средневековья харак¬
терно не только для Руси. Это же отмечено и для Западной Европы. «В средние
века колокола использовала не только церковь, но и светская власть. Мирские
колокола состояли “на службе” городов. Важные функции городской жизни от¬
правлялись по сигналу особых колоколов ... Обладание колоколами было для
города своеобразным подтверждением его вольности, права на самоуправле¬
ние. Не случайно, теряя самостоятельность, города, как правило, лишались
и колоколов. В годы войн и нашествий горожане прятали свои колокола от вра¬
га, как ценный “идеологический товар”, стремясь сохранить символ своей неза¬
висимости. Запрещение свыше звонить в колокола воспринималось в средне¬
вековье как тяжелое наказание» (Шиллинг М. Колокола-памятники, колокола
мира и нецерковные колокола в ГДР // Колокола. История и современность. М.,
1985. С. 294).
149	ПСРЛ. Т. VIII. СПб., 1859. С. 18.
150	Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси... С. 213.
151	ПСРЛ. Т. XXV. С. 206-210.
338

С участием горожан происходило присоединение Нижнего Нов¬
города к Москве в 1392 г. Тогда по звону колоколов «снидеся весь
градъ», и старейший боярин Василий Румянец объявил о переходе
бояр на службу московскому князю.152 А в 1399 г. суздальский князь
Семен вынужден был оправдываться перед нижегородцами за то,
что не защитил их от татар, вошедших вместе с ним в город.153
Пожалуй, последними по времени стали вечевые собрания пе¬
риода «смуты» второй четверти XV в., которая затронула огром¬
ную территорию и задействовала широкие народные массы.154
В «смуте» не преминули «половить рыбку» и татары. В сложной
и даже критической обстановке 1445 г. при угрозе татарского наше¬
ствия, когда в татарском плену находился великий князь Василий
Васильевич, а город покинула великая княгиня с детьми и бояра¬
ми, в Москве произошли вечевые сходки. «Гражане в велице тузе
и волнении быша: могущей бо бежати, оставивши градъ, бежати
хотяху, чернь же худые люди совокупившеся начаша преже врата
градная делати... а хотящихъ из града бежати начаша имати и бити
и ковати; и тако уставися волнение, но вси обще начаша градъ кре¬
пите, а себе пристрой домовной готовите».155
Полагаем, что вышеприведенные факты позволяют не согла¬
ситься с А. М. Сахаровым в том, что вечевая деятельность XIV-
XV вв. выявляла «лишь тенденцию развития городов к вечевому
строю», но не дает «оснований утверждать о его существовании».156
Исследователи неоднократно обращались к причинам упадка
вечевого строя. Таковым, к примеру, в качестве «внешней причи¬
ны» называлось монголо-татарское владычество (Н. М. Карамзин,
М.В. Довнар-Запольский). Ю.А. Кизилов, исходя из западноевро¬
пейских аналогий, указывает на «консолидацию городской знати
в общегородской собор», подменивший вече, и, в конечном итоге,
152	Там же. T.XV. С. 446. «Перед нами, видимо, нечто вроде вечевого собра¬
ния», — писал А.М.Сахаров (Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси...
С.213).
153	Там же. Т. VIII. СПб., 1859. С. 72.
154	Дворниченко А.Ю.у Кривошеев Ю. В. «Феодальные войны» или демокра¬
тические альтернативы? // Вести. СП6ГУ. 1992. Сер. 2. История, языкознание,
литературоведение. Вып.З.
155	ПСРЛ. Т. VI. СПб., 1853. С. 171.
156	Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси... С.216.
339

формирование «городского муниципалитета, наделенного испол¬
нительной властью».157
На наш взгляд, прекращение деятельности находит объяснение
в глубинных процессах, происходивших в русском обществе того
времени, связанных в том числе с изменением государственных
форм. Вторая половина XV в. — это начальный период складыва¬
ния единого Русского государства, государственного образования,
исторически закономерно соединившего и вобравшего прежние
государственные структуры — города-государства.
Близко к такому пониманию в свое время подходил В. И. Сер¬
геевич, говоря, что «соединение многих отдельных волостей в од¬
ном Московском государстве уничтожило ту почву, на которой
могли действовать вечевые собрания», ибо форма веча неприме¬
нима «к государствам со значительным объемом». Он же указывал,
что усиление великокняжеской власти посредством увеличения
земельных владений и следовавшем за этим усилением военной
мощи (поместное войско, обязанное службой) стали факторами,
приведшими к тому, что московские князья «не имеют уже надоб¬
ности входить в соглашение с народом».158 В констатации факта
формирования категории служилого населения можно увидеть
более общую причину смены политических институтов — начало
формирования сословий.
Таким образом, период непосредственной (вечевой) демокра¬
тии сменялся периодом, когда на авансцену русской истории долж¬
но было выйти сословное представительство. Это было подмече¬
но еще М. А. Дьяконовым, писавшим, что расширение государ¬
ственной территории, когда «личное участие каждого в решении
государственных вопросов становится невозможным», приводит
к тому, что «народные собрания в их первоначальной форме с пра¬
вом участия для каждого свободного заменяются собраниями на¬
родных представителей».159
Конечно, прямой дороги от вечевых собраний к Земским со¬
борам нет. Л. В. Черепнин, правда, отмечал определенную пре¬
157	Кизипов Ю.А. Городской строй в России... С.32.
158	Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. 2. Власти. Вып. 1. Вече
и князь. СПб., 1893. С. 40-41.
159	Дьяконов М.А. Очерки общественного и государственного строя Древ¬
ней Руси. СПб., 1908. С. 135.
340

емственность.160 Но дело, очевидно, в другом. И в вечевом строе
древнерусского и татарского периодов, и в земском строе второй
половины XV-XVI вв. присутствует одно социальное начало, еди¬
ный базис — общинный архетип. Именно на этой основе проис¬
ходили в дальнейшем выступления горожан (в Москве в 1547,
1584 и 1586 гг.), а иногда даже и возврат к вечевым порядкам (во
Пскове в 1650 г.).161
-3-
Другой властный институт русского средневековья — институт
тысяцких — тоже находит свои истоки в прежнем периоде — Ки¬
евской Руси, и даже в более раннем — у восточных славян «доки-
евского» времени. Наиболее ярко в отечественной историогра¬
фии коллективный портрет древнерусских тысяцких нарисован
И. Я. Фрояновым.
«Тысяча» с тысяцким существовала в рамках десятичной ор¬
ганизации восточных славян. В XI-XII вв. древнерусские тысяц¬
кие — это прежде всего военачальники. Наряду с военной деятель¬
ностью тысяцкие также «судили и рядили (управляли)». «Держать
тысячу» — означало постоянную должность. Тысяцкие занимали
высокое социальное положение в системе администрации города
и земли в целом, и летописец, при описании тех или иных событий,
зачастую наряду с князем упоминает и имя тысяцкого. Тысяцкие
были как княжескими, так и земскими. В первом случае они назна¬
чались князем, в последнем — выбирались общиной. Но даже если
тысяцким становился «княж муж», то в условиях древнерусской
действительности он, как и сам князь, превращался «в инструмент
160	Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI-XVII вв. М.,
1978. С 60, 67.
161	Хорошкевич А. Л. Городские движения на Руси. С. 41-42; Преображен¬
ский А. А. Классовая борьба в России XVII — начала XVIII вв. и социальный
опыт народных масс (К постановке проблемы) // Феодализм в России. М., 1987.
С. 254; Кулакова И.П. Социально-политическая терминология и эволюция вза¬
имоотношений власти и сословий в России второй половины XVI — начала
XVII вв. // Сословия и государственная власть в России. XV — середина XIX вв.
Тез. докл. Ч. 1. М., 1994. С. 270, 271.
341

общинной власти» не только городской, но и волостной, а со вре¬
менем становился и ее представителем.162
Тысяцкие существовали на Руси повсеместно: в Новгороде, Ки¬
еве, Белгороде, Переяславле, в Галицко-Волынской земле, наконец,
на Северо-Востоке. Нам уже известно, что там в первой полови¬
не XII в. вместе с князем Юрием Долгоруким находился ростово¬
суздальский тысяцкий Георгий Симонович. Именно он организо¬
вал общественную жизнь края — «содержал княжения область»,
ибо сам князь занимался в основном борьбой за киевский «злат
стол». А когда же, наконец, «седе Георгий Володимеричь Киеве»,
то «тысяцьскому же своему Георгиеви, яко отцю предасть область
Суждальскую».163 Возможно, что наследниками тысяцкого Георгия
были в XIV в. московские тысяцкие. Во всяком случае, первый мо¬
сковский тысяцкий Протасий Федорович пришел в последней чет¬
верти XIII в. в Москву именно из района Владимира — Суздаля.164
Тысяцкие XIII-XIV вв. так же, как и их предшественники, игра¬
ли «выдающуюся роль»165 в общественной жизни. Так, в 1252 г.
«приде Олександръ князь великыи ис Татаръ в град Володимерь,
и оусретоша и со кресты оу Золотых воротъ митрополитъ и вси
игумени, и гражане, и посадиша и на столе отца его Ярослава, тися-
щю предержащю Роману Михайловичю, и весь рядъ».166 Следова¬
тельно, начавшаяся монголо-татарская зависимость не помешала
сохранению института тысяцких в Северо-Восточной Руси. Более
того, это сообщение, считает П.П.Толочко, «указывает на концен¬
трацию в его (тысяцкого. — Ю.К.) руках всей полноты исполни¬
тельной власти не только в городе, но и в земле или волости».167
И другие источники отводят тысяцким место возле князя, под¬
черкивая, что от них может исходить такая же «прострожа», как
и от князей. Сфера деятельности тысяцких в это время расширя¬
ется. К руководству военным ополчением и обороной, судопроиз¬
водству прибавляется теперь распределение повинностей, участие
162	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 210-211. — См. также: Майоров А. В. Тысяцкий и городская община Древней
Руси в XI — начале XIII в. // Петербург и Россия. СПб., 1997.
163	Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 5, 189.
164	Воронцов-Велъяминов Б. А. К истории ростово-суздальских и московских
тысяцких // История и генеалогия. М., 1977.
165	Кизилов Ю.А. Городской строй России... С.30.
166	ПСРЛ. T.I.M., 1962. Стб. 473.
167	Толонко П. П. Древнерусский феодальный город. Киев, 1989. С. 222.
342

в торговом суде и в подписании княжеских договоров.168 Несмо¬
тря на назначение князем, тысяцкий «занимал независимое поло¬
жение по отношению к князю и стоял как бы над ним».169 Непо¬
средственной причиной такого возвышения тысяцких являлась их
прямая связь с делами и чаяниями свободного населения городов.
Сила тысяцких состояла в том, что они могли опереться на широ¬
кие слои горожан; «смена тысяцкого затрагивала интересы многих
горожан и была важным политическим делом, а не просто сменой
одного княжеского чиновника другим».170
Тысяцкие в XIII-XV вв. известны в больших и малых городах
Северо-Восточной Руси: Москве, Твери, Рязани, Ростове, Владими¬
ре, Костроме, Кашине и др.
В Москве тысяцкими становились представители знатных бояр
из родов Хвостовых и Воронцовых-Вельяминовых. При Иване Ка¬
лите московским тысяцким был родоначальник Воронцовых-Ве¬
льяминовых — Протасий, а позже Алексей Петрович Хвост. Ему
принадлежало село Хвостово с окрестностями, расположенное
под городом (в районе современного Замоскворечья). Эта непо¬
средственная близость владений тысяцкого к Кремлю, отмечает
М. Н. Тихомиров, «делала его особенно опасным человеком».171
При Симеоне Гордом «Олексе[й] Петрович» попал в опалу, ибо
«вшелъ в коромолу к великому князю»,172 но после смерти Симеона
он вновь занял место тысяцкого. В 1356 г. Алексей Петрович был
убит при таинственных обстоятельствах. «Убиение же его страш¬
но, и незнаемо и неведомо ни отъ кого же, точию обретеся убиенъ
лежа на площади егда завътреню благовестятъ», и «бысть мятежь
велий на Москве того ради убийства».173 Убийство тысяцкого Хво¬
ста в историографии обычно представляется результатом борьбы
боярских группировок в борьбе за власть — должность тысяцко¬
168	«Тысяцкий, — подчеркивает Ю. Г. Алексеев, — первое лицо среди свет¬
ских свидетелей княжеского докончания (князя Семена Ивановича с братья¬
ми. — Ю.К.)» (Алексеев Ю.Г. У кормила Российского государства... С. 13 ).
169	Кизилов Ю.А. Городской строй России... С.30.
170	Тихомиров М. Н. Древняя Москва XII-XV вв. Средневековая Россия на
международных путях XIV-XV вв. М., 1992. С. 67; Владимирский-Буданов М. Ф.
Обзор истории русского права. СПб.; Киев, 1907. С. 78.
171	Тихомиров М. Н. Древняя Москва. С. 67.
172	ДДГ. № 2. С. 13. См. также: Алексеев Ю.Г. У кормила Российского государ¬
ства... С. 12-13.
173	ПСРЛ.Т.Х. С. 228-229.
343

го.174 Ведь, по летописи, он пострадал от своей дружины. Почти
сразу же эта дружина — «большие бояре московские» — отъехала
из Москвы в Рязань. Среди них — и бояре Воронцовы-Вельямино¬
вы.175
Вместе с тем в мятеже приняли участие не только боярские
группировки, но и горожане — «мужи москвичи». «Убийство ты¬
сяцкого затронуло широкие круги москвичей-горожан, в первую
очередь купцов», — писал М.Н. Тихомиров.176
Московские события 1356 г. в последнее время стали объектом
пристального рассмотрения И. Я. Фроянова. Ученый посчитал «не¬
достаточной мотивировку московской “смуты” 1356 г. как борьбы
в среде московского боярства» за должность тысяцкого.177 За спи¬
ной бояр он увидел самого московского князя — Ивана Ивановича,
который «если и не принимал прямого участия в решении судьбы
Алексея Петровича, то намеренно равнодушно, или даже сочув¬
ственно относился к преступному плану “больших” бояр. Алек¬
сей Хвост, очевидно, был ему неугоден».178 Вывод И. Я. Фроянова,
на наш взгляд, убедителен. Но возникает вопрос — «неутодность»
имела характер личной неприязни или общественное звучание?
И.Я.Фроянов отмечает субъективный момент: «Хвост отличался
несговорчивостью и самостоятельностью», что не устраивало ни
Симеона, ни, возможно, Ивана.179 Но главная причина в другом.
«По нашему убеждению, — пишет исследователь, — события 1356 г.
в Москве надо рассматривать с точки зрения политической борьбы
вокруг вечевых институтов, в которую было вовлечено все москов¬
ское общество от рядового людства до высокопоставленной знати
во главе с великим князем. Должность тысяцкого, руководившего
вечевыми массами, клонилась к упадку».180 Такое заключение нам
представляется несколько преждевременным. Видимо, в 1356 г.
в большей степени сказались корпоративная борьба (между бояра¬
ми) и личностная «несовместимость» князей и тысяцкого. В пользу
174	Алексеев Ю.Г.У кормила Российского государства... С. 14.
175	Тихомиров М. Н. Древняя Москва. С. 67.
176	Там же. С. 67-68. См. также: Михайлова И. Б. Бояре Северо-Восточной
Руси во второй половине XIII-XIV веках... С.274 -276.
177	Фроянов И. Я. О возникновении монархии в России. С. 35.
178	Там же. С. 34-35.
179	Там же.
180	Там же. С. 35.
344

этого говорит то, что должность тысяцкого в Москве осталась и за¬
нял ее союзник Ивана Ивановича Василий Васильевич Вельями¬
нов, причастный, вероятно, к ликвидации Хвоста.
Должность московского тысяцкого была отменена в 1373 г. по¬
сле смерти тысяцкого Василия Васильевича Воронцова-Вельями¬
нова. В Москве Вельяминовы занимали, по словам М.Н. Тихоми¬
рова, «исключительно выдающееся место, породнившись с кня¬
жескими домами». Вместе с тем современники, говоря о кончине
Василия Васильевича, называют его «последним тысяцким», что
указывает на сознательное стремление великого князя упразднить
опасный пост тысяцкого».181 В этой связи вновь имело место недо¬
вольство городского населения. Поэтому были предприняты меры.
Сына последнего московского тысяцкого Ивана Васильевича, ко¬
торого князья опасались, «словили», привезли в Москву и в 1379 г.
публично казнили. «И бе множество народа стояще, и мнози про-
слезиша о немъ и опечалишася о благородстве его и о величествии
его».182
И.Я.Фроянов вновь отмечает политическое значение борьбы
московского князя (на этот раз уже Дмитрия Ивановича) с инсти¬
тутом тысяцких: «Князь Дмитрий боролся не с частным лицом, а
с общественным институтом», — пишет он.183 Делает он и окон¬
чательный вывод: «Ликвидация института тысяцких знаменовала
... окончание соперничества двух начал власти: общинно-вечевой
и монархической, в пользу последней».184
Думается, что и в случае с Иваном Васильевичем нельзя сбра¬
сывать со счета личностный фактор с явной политической подо¬
плекой. Бежавший сын тысяцкого в конечном итоге оказывается
в Орде, причем в Орде Мамая.185 Отсюда возможно предположе¬
ние, что речь шла о внутриполитической борьбе в Москве накану¬
не открытого противостояния между протохтамышевской группи¬
ровкой и промамаевой.
Конечно, объективно, окончательное упразднение должности
тысяцкого повлияло на общинно-вечевой строй Московской зем¬
181	Тихомиров М. Н. Древняя Москва. С. 68-69.
182	ПСРЛ.Т.Х1.С.45.
183	Фроянов И. Я. О возникновении монархии в России. С. 36.
184	Там же. См. также: Алексеев Ю.Г.У кормила Российского государства...
С. 19-20.
185	ПСРЛ. T.XI. С. 43, 45. — См. также с. 382-387 настоящего издания.
345

ли. Но в 1370-е годы он еще не будет разрушен. Вечевая стихия, как
мы знаем, проявит себя в Москве и в середине XV в.
Вместе с тем нельзя забывать, что тысяцкие были не только
в Москве, но и в других землях средневековой Руси. Причем там
они упоминаются и позже 70-х годов XIV в.
Тысяцкие существовали и в Твери. Известно, что тверские ты¬
сяцкие — бояре Шетневы (Михаил Шетнев, его сын Константин
и внук Иван Константинович) участвовали в восстании 1327 г.186
Важным для понимания значения этого института земской власти
является обстоятельство, подмеченное Н. Н. Ворониным: «Твер¬
ской тысяцкий поставил свой храм не в Кремле, где были княже¬
ская усыпальница — Спасский собор — и княжеская дворцовая
церковь Михаила Архангела, а вне Кремля, на Загородном посаде
“старой, богатой Твери”, как бы подчеркивая этим свою социаль¬
ную связь с демократическими слоями городского населения».187
Должность тысяцкого существовала в Нижнем Новгороде в 60-е
годы XIV в. В 70-е годы этого же столетия тысяцкий по имени Ва¬
силий был в Костроме. О тысяцких известно не только в крупных
городских центрах Северо-Восточной Руси, но и малых городах:
например, в Тверской земле. По «Инока Фомы слову похвально¬
му...», «тысяшники земские» упоминаются в середине XV в. в Ка¬
шине.188
Последнее обстоятельство обратило на себя внимание А. М. Са¬
харова. «Не возник ли вновь, — ставит он вопрос, — в обстановке
феодальной войны институт выборных тысяцких в городах, о ко¬
тором случайно сохранилось лишь это глухое упоминание? Даже
если это не выборные тысяцкие, а назначавшиеся, то и это очень
интересно...».189 Думается все-таки, упоминание кашинских «ты-
сяшников земских» свидетельствует не о «возникновении вновь»
института тысяцких, а о его постепенном затухании в условиях по¬
всеместного угасания общинно-вечевого строя.
В Древней Руси имелась тесная связь института тысяцких с со¬
тенным управлением. И в XIII-XIV вв. тысяцкому, как предста¬
вителю свободного (ремесленного и торгового) населения города,
186	Воронин Н.Н. «Песня о Щелкане»...; КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 119.
187	Воронин Н. Н. «Песня о Щелкане»... С. 77.
188	Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси... С.211-212, 215.
189	Там же. С. 215.
346

а также сельской местности, подчинялись такие административно-
территориальные организации, как сотни.
Сотенное и десятское деление, как отмечалось, также является
древнейшей общественной организацией свободного населения.
Первые сведения о сотских и десятских относятся к X в. Сотни в то
время представляли собой прежде всего военные единицы. С те¬
чением времени сотенная система меняется: исчезают военные
функции. Сотня становится од-ной из важнейших общественных
ячеек: административно-территориальной единицей. Сотских, пя-
тидесятских, десятских можно увидеть теперь при исполнении уже
обязанностей преимущественно административно-гражданского
характера.
Во главе городских сотен, состоявших из «молодших», «сред¬
них», «лучших» горожан, стояли выборные «добрые люди»: сотские
и старосты. В их компетенцию входили сбор и раскладка податей
по «городовому делу», наблюдение за порядком и целостностью
сотен. По этим вопросам им было подвластно не только свобод¬
ное население, но и лица, пользовавшиеся финансовыми льготами.
Так, правительственные специальные сборщики, являвшиеся в го¬
родские сотни, могли действовать только через старост и «лучших
лю-дей».190
Должности сотских в городах сохранились и в XIV в. (а в Москве
остатки самоуправляющихся сотен сохранялись даже в XVII в.).
Ю. А. Кизилов отмечает, что в это время сотские обязаны были за¬
ниматься текущими проблемами городского хозяйства: построй¬
кой и ремонтом мостовых, содержанием улиц в чистоте, а также —
по-прежнему — сбором податей и налогов. Сотские имели в под¬
чинении десятских, «из коих поручен каждому надзор над десятью
домами, отчего всякий беспорядок скорее обнаруживается, а об¬
щественная служба отправляется поспешнее», — писал посетив¬
ший Россию в конце XVI в. англичанин Дж. Флетчер. Вместе с тем
сами сотские подчинялись в ряде вопросов старостам.191
Как и в Древней Руси, в XIV-XVI вв. городские сотни не су¬
ществовали изолированно, а оставались организационно связан¬
ными с сельскими сотнями. В Северо-Восточной Руси сотенное
190	Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории.
С. 206-207; Толонко П.П. Древнерусский феодальный город. С. 225.
191	Кизилов Ю. А. Городской строй... С. 29.
347

деление сосуществовало с делением на волости, во главе которых
стояли старосты. По Ю. Г. Алексееву, «сотские продолжают суще¬
ствовать повсюду».192 Обычными формулировками актовых доку¬
ментов этого времени являются такие: «слуги потягли к дворьско-
му... а черный люди к сотьскому».193 В сотниках, пятидесятских,
а также старостах обычно видят лиц выборных от общин. В ис¬
точниках эти волостные представители выступают под терми¬
нами «большие люди», «лучшие люди», «добрые люди». Сотские
руководят и управляют черными людьми — свободными крестья-
нами-общинниками, составляющими основную массу населения
средневековой Руси вплоть до конца XIV в. Как правило, сотник
осуществлял руководство над населением нескольких деревень,
иногда даже свыше десяти.194
Выборные волостные лица могли самостоятельно осуществлять
раскладку налогов и повинностей, предоставление податных льгот.
Можно говорить и об их полномочиях по созыву территориальных
сходов, на которых решались насущные вопросы. Источники отме¬
чают, что староста был главным распорядителем на традиционных
пирах, братчинах и празднествах. Он мог не пустить на праздник
незваных гостей, будь это даже представители администрации,
приехавшие без приглашения. Общинная администрация неизмен¬
но присутствует на судебных заседаниях по вопросам поземельных
отношений, проводимых княжеской администрацией, а то и сама
проводит суд. Следовательно, выборные мирские власти обладали
большой самостоятельностью и полномочиями.195
Вместе с тем эти общинные (мирские) власти сосуществова¬
ли с княжеским управленческим аппаратом (наместниками, во¬
лостелями, тиунами и прочими), который также расширялся, со¬
вершенствовались и усложнялись его функции.196 Но «главное
192	Алексеев Ю. Г. Псковская Судная грамота и ее время. Л., 1980. С. 38.
193	ДДГ. № 9. С. 68.
194	Бромлей Ю. В. К вопросу о сотне, как общественной ячейке у восточных
и южных славян в средние века // История, фольклор, искусство славянских на¬
родов. М., 1963.
195	Данилова Л. В. Сельская община... С. 208-209,243-244,250-251,252-255,
300.
196	Веселовский С Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси.
Т. I.M.; Л., 1947. С. 263-280; Пашкова Т.И. Местное управление Русского госу¬
дарства первой половины XVI в. (наместники и волостели): автореф. канд. дис.
СПб., 1992; Алексеев Ю.Г.У кормила Российского государства ... С.40-45, 50.
348

значение наместничьего управления заключалось в приведении
провинции в связь с государством, а не во внутреннем управлении
провинции».197
Однако такое сосуществование истолковывается обычно, как
проявление подчиненности, зависимости общинной местной орга¬
низации от княжеской власти. «Будучи подчинены наместникам,
волостелям и их тиунам, мирские выборные функционировали
в качестве органа, осуществляющего волю господствующего клас¬
са», — считает Л. В. Данилова.198 Безусловно, князья XIV-XV вв. об¬
ладали большей публичной властью, нежели их предшественники.
Но наряду с этим их должно рассматривать не столько как власть,
противостоящую общине, сколько в определенной степени по-
прежнему в качестве элемента традиционной общинной власти —
исполнительной по своему характеру и основной. Только в этой
связи и возможно говорить о «сращенности» местной администра¬
ции общины и княжеских управленцев, а также о «дуализме» сотен¬
ного управления. Представляется, что прав был И. Д. Беляев, в свое
время писавший, что «княжеские и земские власти во все время
татарского владычества почти всегда имели одинаковую силу и так
были связаны друг с другом, что ни та, ни другая власть не могла
действовать отдельно».199 При этом нельзя забывать и о достаточ¬
но архаической сущности института «кормлений».200
Мирская организация была настолько жизнеспособна, что со¬
хранялась даже при отходе черной волости в частное владение —
вотчину. Более того, даже когда «крупная вотчина складывалась
из разрозненных кусков, в ней воссоздавалась крестьянская общи¬
на по типу мирской организации черной волости. Во главе част¬
197	Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 200; Да¬
нилова Л. В. Сельская община... С.201.
198	Данилова Л. В. О внутренней структуре сельской общины Северо-Вос¬
точной Руси // Россия на путях централизации. М., 1982. С. 11.
199	Беляев И.Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси. С. 66.
200	Назаров В.Д. 1) Полюдье и система кормлений. Первый опыт классифи¬
кации нетрадиционных актовых источников // Общее и особенное в развитии
феодализма в России и Молдавии. Проблемы феодальной государственной соб¬
ственности и государственной эксплуатации (ранний и развитой феодализм).
Чтения, посвященные памяти академика Л. В. Черепнина. Тез. докл. и сообщ.
Т. I. М., 1988. С. 163-170; 2) О проездном суде наместников в средневековой Руси
// Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования.
1987. М., 1989. С. 84-92; Данилова Л. В. Сельская община... С.206.
349

новладельческой общины, так же как и черных волостей, видим
старосту и добрых людей-старожильцев, представлявших общину
перед господином, а в некоторых отношениях и перед внешним
миром».201
-4-
В исторической литературе сложилось устойчивое мнение о фе¬
одальном характере военной организации Северо-Восточной Руси
XIV-XV вв. Безусловно, это исходит из признания того, что тако¬
вым — феодальным — было и все общество. Так, Е. А. Разин писал,
что «вооруженная организация великого Московского княжества
была военной организацией господствующего класса феодалов-
землевладельцев».202
В этой связи большое значение имеют работы А. Н. Кирпични¬
кова, на большом археологическом и летописном материале пока¬
завшего ту роль, которую играло средневековое русское ополчени-
е.203 Обратимся тоже к источникам.
Обычная летописная формулировка, с которой начинается рас¬
сказ о затевавшейся военной операции, звучит так: тот или иной
князь «собра воя многа» — с теми или иными синонимическими
изменениями.204 Несмотря на всю свою краткость, эта форму¬
ла вобрала в себя суть военной организации на Руси XIII-XV вв.
Здесь два действующих лица: князь и «вой». Князь выступает, как
и в прежнее время, главным военачальником. Вместе с ним непре¬
менно выступают ополченцы — «вой». Встречается и другое наи¬
менование ополчения — полк. «Вой» и «полк», по всей видимости,
лексически взаимозаменяемы. Так, в 1316 г. «князь великий Ми-
хайло, поимъ воа многы, иде къ Новогороду ... и многа пакость
бысть полку его».205
201	Данилова Л. В. Сельская община... С.290-291.
202	Разин Е.А. История военного искусства. Т. 2. М., 1957. С. 257.
203	Кирпичников А. Н. 1) Военное дело на Руси в XIII-XV вв. Л., 1976; 2) Фак¬
ты, гипотезы и заблуждения в изучении русской военной истории XIII—XIV вв.
// Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования.
1984 год. М., 1985.
204	ПСРЛ. T.XV. Стб. 408 («поимъ воа многы»), 478; Там же. Вып. 1. Стб. 72-
73, 75 («собралъ былъ рать»), 78, 85, 89 («нача съвокупляти воя»), 104, 110 («со¬
брав всю силу»), 118, 182 и др.
205	Там же. Т. XV. Стб. 408.
350

Как происходил сбор средневековых русских ратников-опол-
ченцев? Летописи дают нам такую информацию. Во-первых, созыв
ополчения осуществляет князь. Во-вторых, «вой» могли собирать¬
ся со «своея отчины»,206 «по всему княжению великому»,207 с «рус-
скых городов» и «от своих градов»,208 имеются и прочие указания
на территориальную принадлежность.209
А. Н. Кирпичников в этой связи отмечает, что в период зрело¬
го средневековья одним из главнейших принципов организации
войска был территориальный. «Набор людей на военную службу
осуществлялся по княжествам, вотчинам, городам. Воины подчи¬
нялись своим командирам, строились под местные знамена, носи¬
ли, возможно, различные по цвету одежды или знаки отличия».210
На войны, будь это столкновения между русскими городами или
с внешними врагами, князья выходили «коиждо ис своих градов
съ своими полки, служачи великому князю», а самостоятельные
князья просто «с своими полками».211 В московско-тверской войне
1375 г. принимали участие полки суздальские, ярославские, ростов¬
ские, серпуховско-боровский, кашинский, городецкий, стародуб-
ский, белозерский, моложский и т.д. Общая численность войска
городов-земель составляла 22 отряда. Еще большее количество их
собралось на Куликовом поле. По подсчетам А. Н. Кирпичникова,
не менее 36 городов и областей послали свои войска на Дон. Чуть
менее — 29 — было представлено в походе Дмитрия Ивановича на
Новгород в 1386 г.212
На территориальный принцип формирования войска указыва¬
ет и обозначение полков: «Москвичи», «Дмитровци», «мужи Тве¬
ричи и Кашинци», а еще ранее — «Тферичи», «Волочане», «Ново-
торжьци», «Зубчане», «Роживичи».213
206	Там же. Вып 1. Стб. 72-73, 78.
207	Там же. Стб. 89, 104.
208	Там же. Стб. 110.
209	ПСРЛ. T.XV. Стб. 409, 414.
210	Кирпичников А.Н. Факты, гипотезы и заблуждения... С.232-233. См.
также: Соловьев С. М. Соч. в 18 кн. Кн. II. История России^ древнейших времен.
Т. 3-4. С. 500.
211	ПСРЛ. T.XXVI.M., 1959. С. 122; Тихомиров М.Н. Куликовская битва
1380 года // ВИ. 1955. № 8. С. 18.
212	Кирпичников А. Н. Факты, гипотезы... С.238-240.
213	ПСРЛ. T.XV. Стб. 367, 476, 478; 111; 410; T.I. Стб. 483.
351

Как видим, в XIV в. (и позже — в XV в.) так же, как и в XI-
XII вв.,214 существовали полки по территориальной принадлеж¬
ности. При необходимости они объединялись в крупные воинские
соединения.
Князья, по-прежнему оставаясь военными лидерами земель,
иногда заключали договоры о союзнических действиях войск. В до-
кончании 1375 г. между московскими и тверскими князьями в чис¬
ле прочего оговариваются такие возможные действия: «А где ми
буде, брате, поити на рать, или моему брату, князю Володимеру Он-
дреевичу, всести ти с нами самому на конь без хитрости. А пошлем
воевод, и тобе и своих воевод послати».215 Видимо, с подобными
договорами связана военная помощь, посланная в 1377 г. в Ниже¬
городско-Суздальскую, а затем в 1378 г. в Рязанскую земли. В целом
же «система включавших военные статьи договоров стала нормой
взаимоотношений столицы (Москвы. — Ю.К.) сначала с уделами,
а затем и с формально независимыми княжествами и землями».216
Кроме князей руководство войском или его частями возглав¬
ляли воеводы.217 Так, на царевича Арапшу в 1377 г. Дмитрий Ива¬
нович послал «воеводы своя, а съ ними рать...», так же и суздаль¬
ский князь с сыном Иваном и князем Семеном Михайловичем
шлет «воеводы и воя многи». Военными действиями должны были
руководить «старейшины или князи ихъ, или бояре старейший
и велможи, или воеводы».218 Через год на Воже одним из отрядов
командовал «Тимофеи околничии».219 Привлекают внимание здесь
«старейшины». Не скрываются ли под этим архаизмом какие-то
земские военачальники?
Относительно некоторых «сборов» мы имеем более простран¬
ные известия, проливающие свет на внутреннюю «механику» во¬
йсковой организации в целом.
В 1368 г. при получении известия о походе Ольгерда (вместе
с Михаилом Александровичем Тверским) «ратию къ Москве» Дми¬
214	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С.201.
215	ДДГ. № 9. С. 26.
216	Кирпичников А. Н. Факты, гипотезы... С.231, 236-237. Ср.: Алексеев Ю.Г.
У кормила Российского государства... С.21.
2,7 О роли и месте воевод в военной организации XIV-XV вв. см.: Там же.
С. 16-18, 21-26 идр.
218	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 118.
219	Там же. Стб. 134.
352

трий Иванович «повеле въскоре россылати грамоты по всемъ го-
родомъ, и по всему княжению великому нача съвокупляти воя,
но ничто же успеша, не поспела бо тогды никотораа рать изъ дал-
нихъ местъ приити. Но елико воинъ обретошас[я] тогда въ гра¬
де, сихъ отобравъ князь великии и отъпусти въ заставу противу
Олгерда, еже есть сторожевыи плъкъ, а воеводьство приказано
Дмитрию Минину, а отъ князя отъ Володимера отъ Андреевича
воевода Акинфъ Федорович[ь], нарицаемый Шуба, а съ ними рать
Московьскаа, Коломеньскаа, Дмитровьскаа».220 Также и в 1380 г.
«князь великий же по всем землем посла со смирением и умилени¬
ем, собирал всякиа человеки в воинство».221
Другая ситуация относится к 1409 г., когда из-за хитросплете¬
ний ордынского военачальника Едигея в Москве возникла военная
тревога. После прихода посла от Едигея «князь же и вси людие въ
недооумении бывше, не бяшеть бо правыя вести или будеть рать,
или не будеть. Темъ же ни воя сбирахуть и отъпустиша къ Едегееви
единаго отъ велможь, Юриа именемъ, давше ему дружину, да аще
будеть рать въскоре да отъсылаеть». По приближении Едигея «Ва¬
силии же не успе ни мала дружины собрати, градъ осади, въ немъ
оставя дядю своего князя Володимера и брата князя Андрея и во¬
еводы, а самъ со княгинею и съ детми отъеха къ Костроме».222 223В обоих случаях нас интересуют не столько конкретные подроб¬
ности и детали (оба военных мероприятия закончились неудачно),
сколько то общее, что было характерно в деле организации военно¬
го похода или обороны. Здесь мы вновь должны заметить опреде¬
ляющую роль князя, но и «людья», принимающего на деле активное
и деятельное участие в сборе ополчения. В обоих приведенных слу¬
чаях князья обращаются к горожанам, а, возможно, и волощанам.
Как это могло происходить? Мы можем предположить, что без ве¬
чевых собраний дело не обходилось. Хотя, видимо, вече уже не так
часто, как в Киевской Руси, распоряжалось народным ополчением.
Но с другой стороны, без ополчения князья не ходят в походы, не
вступают в решающие сражения. Как и в XI-XII вв., «основная тя-
жесть воин ... ложилась на плечи воев ».
220	Там же. Стб. 88-89.
221	Там же. Т. XI. С. 51.
222	Там же. T.XV. Вып. 1. Стб. 182.
223	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С.	200.
353

Самостоятельность в организации активного отпора против¬
нику пытались проявить и костромичи. Когда в 1374 г. новгород¬
ские ушкуйники подошли к Костроме, «гражане же изыдоша изъ
града противу, собрашася на бои, а воевода же у нихъ бяше тоже
и наместник Плещеевъ». «Горожан Костромичь» было «много боле
пяти тысущь», а новгородцев «с полторы тысущи». Правда, ни во¬
евода, ни «вой» не проявили лучших качеств: «виде бывшее (уш¬
куйники атаковали Кострому с тыла и с «лица». — Ю.К.) и убояся,
нача бежати (воевода. — Ю.К.) ни самъ на нихъ ударилъ, ни рати
своей повелелъ...».224
Какое внутреннее деление имело место в средневековом рус¬
ском войске? В этой связи Л. В. Черепнин анализирует сведения
под 1374 г., когда Дмитрий Иванович идет походом против Твери.
Князь «собравъ всю силу русскыхъ городовъ и съ всеми князми
русскими совокупяся ... пошелъ ратию къ Тфери, воюя волости
Тферьскыя ... а съ нимъ князи мнози, кождо отъ своихъ градовъ ...
съ своими ратьми и служаще князю великому», а еще ниже летопи¬
сец все войско обобщенно называет «Москвичи».225
Л. В. Черепнин, исходя из этих данных, делает следующий
вывод: «военные силы, отправленные московским правитель¬
ством под Тверь, состояли из двух частей: 1) из городских опол¬
чений; 2) из отрядов военных слуг, приведенных отдельными
русскими князьями, действовавшими в союзе с великим князем
московским».226 Первый вывод ученого не подвергается никакому
сомнению, и он усиливает его, подчеркивая, что «торгово-ремес¬
ленное население городов Северо-Восточной Руси поддерживало
московскую великокняжескую власть».227 Но вот второй его вывод
никак не следует из текста летописи. О «службе» говорится только
в отношении князей к «князю великому». Что же касается «отрядов
военных слуг», то их не было, а были «князи кождо от своих градов
224	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 113-114.
225	Там же. Стб. 110, 111.
226	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С. 578. — Также считает и А. М. Сахаров: «Кажется, что здесь особо отделены
городские ополчения от обычных княжеских дружин» (Сахаров А.М. Города
Северо-Восточной Руси... С.228).
227	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С. 578.
354

с своими плъкы», т. е. опять мы возвращаемся к городским ополче¬
ниям от более мелких русских городов.
И тем не менее с Л. В. Черепниным следует согласиться, что
какие-то «профессиональные» отряды, как в Древней Руси княже¬
ские дружины, конечно, были. На это указывает следующий фраг¬
мент: в неудачном сражении на Пьяне утонули «множьство бояръ
и слугъ и народа бещислено».228
Видимо, со «служебными» княжескими отрядами и была свя¬
зана «военная реформа» 1389 г., когда «был проведен новый (тер¬
риториальный) принцип формирования военных сил в противо¬
положность старому (служебному)».229 В чем он заключался? По
Л. В. Черепнину, обратившему на это внимание, в следующем:
«Если раньше бояре и вольные слуги отправлялись в походы неза¬
висимо от места расположения своих владений, под “стягом” того
князя, кому служили, то теперь они должны были подчиняться
в походе воеводам того князя, на территории которого были рас¬
положены их вотчины». Л. В. Черепнин говорит по этому поводу
о централизации вооруженных сил в руках княжеской власти. Но,
кроме этого, и, видимо, главным здесь выступал все-таки фактор
мобильности при сборе войска. Однако, как бы то ни было, новый
порядок не состоялся.230
В 30-х годах XV в. в качестве военной единицы наряду с «воя-
ми» упоминается «двор». «Двор», пишет Ю. Г. Алексеев, представ¬
лял собой «совокупность служилых людей великого князя в про¬
тивоположность ополчению». Но «двор» XV в. — это не новация.
Ю. Г. Алексеев замечает, что в «таком смысле “двор” неоднократно
упоминался и раньше», и приводит примеры из ХИ-ХШ вв.231
С древнерусским войском средневековое сближает и то, что
в нем практически отсутствовали сословные ограничения. Наряду
с дворянами, детьми боярскими, вольными слугами территориаль¬
ные отряды XIV-XV вв. состояли из представителей посадского на¬
селения — черных людей — купцов и ремесленников, «смердов»,
«холопов» и «челяди». Более того, утверждает А. Н. Кирпичников,
228	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 119.
229	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства...
С. 653.
230	Там же. С. 653-654. См. также: Алексеев Ю.Г.У кормила Российского го¬
сударства... С. 26-27.
231	Там же. С. 54, 55.

именно «торгово-ремесленные слои во многом определяли со¬
став популярных с XIV в. городовых полков». «Роль демократиче¬
ских городских низов повышалась при экстренных мобилизациях
и при созыве (начиная со второй половины XIV в.) общерусско¬
го войска».232 Так, на Куликово поле «приидоша много пешаго
воиньства, и житейстии мнози людие и купци со всехъ земель
и градовъ».233 Следовательно, русское средневековое войско, как
и войско Киевской Руси, не представляло собой замкнутого или
привилегированного образования, оно было открыто для всех ка¬
тегорий населения.234
А. Н. Кирпичников справедливо критикует тех исследователей,
которые недооценивают роль ополчения в составе территориаль¬
ного войска. «При всей социальной пестроте войско XIV в. не было
сборищем как попало снаряженных людей», это не была «плохо во¬
оруженная и обученная толпа».235
Действительно, из летописей мы узнаем о вооружении ополчен¬
цев. Рязанцы перед битвой с москвичами в 1371 г. говорили друг
другу так: «Не емлите съ собою доспеха, ни щита, ни копиа, ни
иного оружиа...».236 Летом 1377 г. разомлевшее русское воинство
(а пример показало военное руководство) «доспехи своя въскладо-
ша на телеги а ины въ сумы, а у иныхъ сулици еще и не насажены
бяху, а щиты и копиа не приготовлены».237 О такого же типа воору¬
жении свидетельствует сообщение о сражении 1378 г. на Боже, ког¬
232	Кирпичников А. Н. 1) Военное дело на Руси... С. 12; 2) Факты, гипотезы...
С. 234.
233	ПСРЛ. Т. XI. С. 56; Забелин И. Е. Взгляд на развитие московского само¬
державия // Исторический вестник. 1881. Апрель. С. 748-749; Тихомиров М.Н.
Куликовская битва 1380 года. С. 17.
234	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 203-208; Дворниченко А. Ю., Кривошеев Ю. В. «Феодальные войны»... С. 6.
235	Кирпичников А.Н. 1) Факты, гипотезы... С.234-235; 2) Военное дело на
Руси... С. 12. — Такой же видел «средневековую рать» М.Н.Тихомиров: «Сред¬
невековый ремесленник и купец, как всякий свободный человек, был боевой
единицей и умел владеть оружием» (Тихомиров М.Н. Средневековая Москва...
С 96).
236	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 98.
237	Там же. Стб. 118. — Н.Храмцовский также видит здесь «простых вои¬
нов» (Храмцовский Н. Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода.
Нижний Новгород, 1857. С. 26).
356

да «наши» «бьючи ихъ, секучи и колючи».238 Наконец, кроме кон¬
кретных указаний на вооружение «воев», в летописях говорится
о ратниках как о вышедших «в силе тяжце».239 Видимо, здесь тоже
речь идет об их воинской готовности в части снаряжения и «оруж-
ности». Об умении обращаться не только с примитивным «оружи¬
ем», но и с новым вооружением свидетельствуют данные об обо¬
роне Москвы в 1382 г., когда горожане «стреляюще и камениемъ
шибающе, и самострелы напрязающе, и пороки, и тюфяки; есть же
неции и самыа тыа пушки пущаху на нихъ (монгольское войско
Тохтамыша. — Ю. К)».240
Таким образом, простые ратники не уступали знати и их людям
ни в экипировке, ни в войсковой дисциплине, ни в умении сра¬
жаться. «Вплоть до конца XV в. пехота играет важную роль в сра¬
жениях», а основа пехоты — ополченцы».241
Возможно, что часть «воев» в боевых действиях выступала на
конях. Об этом есть весьма оригинальное сообщение, связанное
с битвой 1376 г. под Болгаром. Защищая его, «инии выехаша на
вельблудехъ, кони наши полошающе, наши же никако же устраша-
ються грозы ихъ, но крепко противу сташа на бои и устремишася
нань единодушно и скочиша на нихъ...».242 В преддверии Куликов¬
ской битвы, после переправы через Оку Дмитрий Иванович беспо¬
коился, что у него было мало «пешиа рати». Обративший на это об¬
стоятельство внимание Е. А. Разин верно заключает, что в русской
рати-ополчении преобладала конница.243
Обращаясь к проблеме «народа и войска», И. Я. Фроянов писал,
что в Киевской Руси «военная сила и общественная власть еще не
238	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 134. — См. также: Разин Е.А. История военного
искусства. Т. 2. С. 258.
239	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Стб. 78.
240	Там же. T.XI. С. 75. — См. также: Тихомиров М.Н. Средневековая
Москва... С.97.
241	Кирпичников А.Н. 1) Факты, гипотезы... С.234-235; 2) Военное дело на
Руси... С. 12.
242	ПСРЛ. Т. XV. Вып. 1. Стб. 116. — С булгарского населения была взята кон¬
трибуция. Интересно, что в летописи она расписана постатейно, что является
редкостью. Великий князь Дмитрий Иванович и Дмитрий Михайлович Волын¬
ский получили по 2000 рублей, «а воеводамъ и ратемъ 3000 рублев» (Там же).
Слово «рать» тоже обозначало, как пишет С. М. Соловьев, «городовые полки»,
составленные из городских жителей (Соловьев С. М. Соч. в 18 кн. Кн. II. История
России с древнейших времен. Т. 3-4. С. 500).
243	Разин Е. А. История военного искусства. Т. 2. С. 278.
357

оторвались друг от друга, составляя единое целое».244 Безусловно,
Русь XIV-XV вв. это не Русь XI-XII вв., в том числе и в военном от¬
ношении. Но многое из того, что было отмечено для Древней Руси,
сохранялось и в Московской Руси.245
А. Н. Кирпичников подчеркивает, что монгольское вторжение
(равно как и иные) не прервало развитие военного дела, многие
элементы которого восходят к периоду Древней Руси. Думается, не
будет преувеличением сказать, что организация войска XIV-XV вв.
оставалась в рамках военной системы городов-государств.246 И
лишь в XVI в. основу уже общерусской армии составит служилое
войско.247 Впрочем, поместное войско, хотя и строилось на иных
принципах, нежели ополчение, оставалось при том земским во¬
йском, поскольку и сами дворяне представляли собой местную
земскую власть. Что касается горожан, то они входили в войско и
в последующее время.248
* * *
Характеризуя развитие русского средневекового города,
С.	М. Соловьев писал: «Усобицы между князьями продолжаются
по-прежнему, но города не принимают в них участия, как прежде,
их голоса не слышно; ни один князь не собирает веча для объ¬
явления городовому народонаселению о походе или каком-ни¬
будь другом важном деле, ни один князь не уряживается ни о чем
244	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 185.
245	В этой связи интересно наблюдение Ю. Г. Алексеева об «уряживании»
«коемуждо полку воеводу» прямо на поле «на глазах всего войска». «Так, веро¬
ятно... поступали князья издревле», — полагает исследователь (Алексеев Ю.Г.
У кормила Российского государства... С.24-25).
246	Выдающееся значение средневекового ополчения следовало и из того,
что, по авторитетному мнению Ю. Г. Алексеева, тогда «постоянной организации
боеготовых войск ... не существовало» (Там же. С. 16, 17, 29, 53, 55 и др.).
247	Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси... С. 13. — «Принципиальные
изменения в характере военного руководства» наблюдаются уже в конце 60-х
годов XV в. (Алексеев Ю.Г. У кормила Российского государства... С.91-92).
248	«Городовые полки» набирались из горожан. «Ядром войска, — пи-шет
Е. А. Разин, — была так называемая “московская рать”, то есть полки укомплек¬
тованные ремесленниками, купцами и другими жителями Москвы» (Разин Е.А.
История военного искусства. Т. 2. С. 296).
358

с горожанами».249 Глубокий пессимизм в отношении городского
развития присущ этому выводу. Нам представляется, что он не во
всем обоснован.
В самом деле, за княжеской борьбой трудно не увидеть продол¬
жающиеся столкновения общин городов-государств. Весь XIV век
наполнен этим острым, непрекращающимся соперничеством, ос¬
ложненным привлечением, а иногда и вмешательством иноземных
сил — Золотой Орды и Литвы. Наибольшую активность проявила
здесь московская община, что и дало свои плоды: она смогла при¬
соединить, в конечном итоге, все русские земли, а ее князь стано¬
вится «государем всея Руси».
Князья опираются на вече и при организации военных акций.
Мы должны серьезно отнестись к фактам руководства Алексан¬
дром Ярославичем и Александром Михайловичем выступлениями
горожан против ордынцев в 1262 и 1327 гг. Во второй половине
XIV в. войско собиралось по присланным княжеским грамотам.
Наконец, продолжается и практика «уряживаний» князей с го¬
родами, даже несмотря на выдаваемые ханами ярлыки. Достаточно
вспомнить переяславские события начала XIV в., когда горожане
удержали у себя московскую «династию». Красноречиво об этом
свидетельствует и событие, произошедшее в 1371 г. Мы имеем
в виду отказ владимирцев принять получившего в Орде ярлык на
великое княжение Михаила Тверского.
Итак, сделаем некоторые выводы.
В Северо-Восточной Руси второй половины XIII-XIV вв. про¬
должала существовать система городов-государств. Нас не долж¬
но смущать то обстоятельство, что главными городами выступают
другие городские центры, нежели в древнерусский период. Система
средневековых русских городов-государств предстает перед нами
мобильной и развивающейся. В рассматриваемый период проис¬
ходят процессы, имевшие место и ранее. В частности, возвышение
прежних пригородов, перемещение в них функций главных горо¬
дов, понижение статуса некоторых городов. Новыми крупными
центрами становятся вчерашние пригороды: Москва, Тверь, Ниж¬
ний Новгород, Ярославль и др. Некоторые главные города сохраня¬
ют свое положение: недолго — Ростов, намного дольше — Рязань.
249	Соловьев С. М. Соч. в 18 кн. Кн. II. История России с древнейших времен.
Т. 3-4. С. 504.
359

«Образование более крупных уделов» — Тверского, Ярославско¬
го, Ростовского, Белозерского, Московского и других, по мнению
Н. П. Павлова-Сильванского, «не имеют феодального характера,
представляя собою обыкновенное разделение единого государства
на несколько равноправных государств».250 Наряду с этим и в рам¬
ках этих волостей продолжается политическое дробление.
Конечно, и внутри самой системы города-государства проис¬
ходят достаточно существенные качественные изменения. Но в ос¬
новном средневековый русский город-государство наследует ос¬
новные черты древнерусского города-государства.251 Мы отмеча¬
ли выдающуюся социально-политическую активность населения,
выражавшуюся прежде всего в вечевых собраниях, в ряде случаев
можно указать на социальное единство горожан и селян, важней¬
шим фактором становится функционирование сотенной системы,
наконец, немаловажную роль продолжает играть народное ополче¬
ние. В социально-экономической сфере вследствие медленного ро¬
ста крупного землевладения основой оставалась общинная эконо¬
мика. Все это чрезвычайно существенно для постановки вопроса
о том, что город в XIII-XIV вв. сохраняет преимущественно свою
прежнюю структуру и функции, являясь, следовательно, гарантом
действенности системы городов-государств.252
Существенные изменения происходят, начиная со второй по¬
ловины XIV в. К этому времени наиболее могущественным го¬
родом-государством становится Москва. Ее князьям удается
ликвидировать главенство, хотя и формальное, символическое,
Владимира. Переход великокняжеского стола из Владимира в Мо¬
скву М.Ф. Владимирский-Буданов объяснял следующим образом:
«Это означало лишь новую победу пригорода над старшим горо¬
дом подобно тому, как в XII в. город Владимир оттеснил собою
250	Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России. М., 1988. С. 473.
251	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории.
С. 216-243; Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси.
Л., 1988.
252	«.. .Удельная система не нарушила древнего деления земель, занятых Рус¬
скими Славянами, на старейшие города и пригороды, не нарушила и отноше¬
ний, искони установившихся между ними, а вместе с тем сохранились древние
понятия о городе, и в том числе понятия о городе, в смысле территории, занятой
общиною, которая пользовалась политическою автономией, то есть понятие
земли, волости, княжества, государства» (Самоквасов Д. Я. Древние города Рос¬
сии. Историко-юридическое исследование. СПб., 1873. С. 55-56).
360

Ростов и Суздаль».253 Попадают в зависимость от Москвы Ростов
и Ярославль. Крупные и важные территориальные приобретения
дают возможность Москве усилиться, как никогда прежде. Увели¬
чивается и власть московских князей. Много сказано о причинах
этого «возвышения».254 Очевидно, не последнюю роль в этом сы¬
грала и московская «земщина», фактор которой учитывается недо¬
статочно. Хотя еще И. Д. Беляев отмечал, что «московская земщина
особенно отличалась привязанностью к своему княжескому дому;
она как-то слилась с княжими боярами, обратившимися почти
в земцев, и на своих плечах несколько раз выносила Московский
княжеский дом из величайших опасностей; она несколько раз би¬
лась с грозными тогда татарами, даже в отсутствие своих князей,
и первая показала пример не уважать ханские ярлыки, ежели они
противоречили выгодам Московского княжеского дома. Земщина
собственно поставила Московское княжество в такое положение,
что оно из младшего и слабейшего в продолжение каких-либо ста
лет сделалось первым и сильнейшим во всей северо-восточной
Руси».255
Внутреннее устройство Московской земли оставалось еще во
многом в рамках города-государства. Не случайно именно здесь
253	Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. С. 110. —
Мотивы этого «падения» бывшего «столом земли Рускыя» «многославныи
Володимеря» слышны в летописных записях начала XV в., осторожно проти¬
вопоставляющих древности и значение Владимира Москве. «И таковаго гра¬
да, — горестно констатирует летописец, — не помиловавше Москвичи» (ПСРЛ.
Т.ХУ.Вып. 1. Стб. 181). Отголоски древнего межгородского противостояния
(главный город — пригород) обнаруживаются в этой лаконичной фразе.
254	Обзор и анализ мнений см.: Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь.
С. 555-558; Зимин А. А. Витязь на распутье. Феодальная война в России XV в.
М., 1991. С. 191-211; Аверьянов К. А. Московское княжество Ивана Калиты. М.,
1993. С. 3-11.
255	Беляев И.Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси. С. 69. См.
также: Забелин И.Е. Кунцево и Сетунский стан. М., 1873; Любавский М.К. Об¬
разование основной государственной территории великорусской народности.
Заселение и объединение центра. Л., 1929. С. 39. — Мысль о роли народных масс
в исторической миссии Москвы не была чужда и советской историографии. Так,
по И. У. Будовницу «поддержка городского населения, умело использованная
для своих целей московскими князьями, являлась одноИ из важнейших причин
«возвышения Москвы», причем «городское население» включало в себя не толь¬
ко (и не столько) москвичей, но и «передовые общественные элементы» дру¬
гих городов (Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси.
С. 364, 368,433).
361

еще в середине XV в. в экстремальной обстановке, но происходят
вечевые собрания, хотя бы и только московского населения.
Вместе с тем с рубежа XIV-XV вв. система города-государства и,
как ее составляющая часть, вече представляются уже архаически¬
ми, не соответствующими новым историче-ским реалиям. Падение
во многом уже формальной монголо-татарской зависимости и при¬
соединение Новгорода и Твери довершают дело. Д. Я. Самоквасов
пишет, что с присоединением последних земель «Москва получила
значение единого старейшего города в России, а старейшие города
древнейшей России стали к ней в отношения древних пригородов
к городам старейшим, получили значение провинций».256 Корен¬
ные изменения происходят и во внутреннем устройстве социаль¬
но-политической системы. Из прежних основных властных струк¬
тур вечевого строя остается только княжеская власть.
Однако объективно для нее возникает проблема социальной
основы. В обстановке социального вакуума она, понятно, суще¬
ствовать не может. На какой социальный слой предстояло опереть¬
ся великокняжеской власти в новых условиях? В Заключении мы
попытаемся наметить некоторые пути возможного решения этой
проблемы.
256	Самоквасов Д. Я. Древние города России... С. 55-57.
362

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Предыстория северо-восточной русской государственности
своими корнями уходит ко времени колонизации восточными
славянами Волго-Окского междуречья и тесно связана с образо¬
ванием на территории Восточно-Европейской равнины предго-
сударственных (потестарных) структур — союзов и суперсоюзов
племен. Видимо, уже с IX в. северо-восточные земли находились
под влиянием Новгородского, а позднее Киевского («Русская зем¬
ля») центров, что выражалось в основном в даннической зависи¬
мости. Параллельно в местном обществе шли сложные этнические
и социальные процессы, в том числе — с конца X — начала XI в. —
организация территориальных городских общин. В XII в. государ¬
ственное устройство Северо-Восточной Руси представляет собой
систему города-государства, типичную для всех земель Древней
Руси. Социально-политической основой ее стала разновидность
земского строя — вечевой строй.
К концу XI в. можно отнести и истоки явления, характерного
для этой системы: соперничество общин городов — в данном слу¬
чае «старейших» Ростова и Суздаля — за первенство и главенство
в волости. Во второй половине XII, а также в начале XIII в. эта борь¬
ба продолжается, но уже как соперничество «старейших» городов
земли с «мезиними» (Владимир, Переяславль, Москва и др.). В ме¬
жобщинных конфликтах принимают участие все властные струк¬
туры местных общин: вече, княжье, боярство. Последние отнюдь
не возвышались над обществом, а органически входили в состав
общин. Видеть северо-восточных князей начиная со второй поло¬
вины XII в. некими предтечами самодержавной власти, а тем более
«самодержцами» оснований нет. «Самовластье» Андрея Боголюб-
ского заключалось в том, что он отказывался делить власть со сво¬
ими младшими братьями, но не в подчинении местного общества.
363

Не менее, а быть может и более, «властолюбивый» Всеволод, как
известно, для решения вопроса о наследовании опирался на вече.
Вопреки установившимся взглядам, монголо-татарское «иго»
не отбросило и не остановило общественное развитие северо-
восточных русских земель. Не способствовало оно и прогрессу
в сфере общественных отношений. Воздействие его на внутренние
процессы очевидно, но к каким-либо существенным изменениям,
кардинальному повороту (тем более перевороту) в социально-
экономической и социально-политической сферах оно не приве¬
ло. Влияние монголо-татар, безусловно, имело место, но коренной
ломки сложившейся в XII — начале XIII в. структуры обществен¬
ных отношений не произошло. «Иго» стало лишь дополнительным
фактором (или одним из факторов) в уже существовавших обще¬
ственных отношениях, особенно политического свойства. Систе¬
ма, в основании которой лежали общинные порядки, сохранилась
и на вершине общественной пирамиды (вече, князья, усиление вла¬
сти которых в определенной степени связано с монголо-татарским
фактором), и на ее нижних этажах (сотенное устройство), сохра¬
нилась в городах и в сельской местности. Таким образом, и в XIII,
и в XIV в. в Северо-Восточной Руси функционировала традицион¬
ная система городов-государств (земель).
Ее трансформация и ликвидация происходят под воздействием
внутренних процессов. Расширение территории, усиление княже¬
ской власти, начало формирования сословий приводят к падению
первичной государственности и возникновению государственно¬
сти нового типа — единой государственности.
С середины XV в. начинается последний, успешно завершив¬
шийся этап территориальных присоединений наиболее крупных
и сильных прежде самостоятельных земель. В этом смысле (тер¬
риториальном) об Иване III можно говорить как о «государе всея
Руси». Но присоединение прежде самостоятельных территорий
еще не означало «триумфального шествия» в этих землях москов¬
ских порядков, «местные особенности и различия очень долго да¬
вали себя знать в едином государстве».1 Процесс замены старых
местных органов управления, как показал Б. Н.Флоря на примере
Твери, на центральные московские растянулся на десятилетия, за¬
1	Покровский Н. Н. От редактора // Алексеев Ю. Г. Государь всея Руси. Ново¬
сибирск, 1991. С. 5.
364

кончившись, как известно, созданием «органов власти на местах
из среды выборных представителей дворянства».2 Система самоу¬
правления компенсировала потерю землями-государствами преж¬
ней самостоятельности, но одновременно свидетельствовала о сла¬
бости центральной власти, о сохранении традиционного на Руси
«раздвоения» власти.
«Государем и самодержцем всея Руси» Иван III впервые был на¬
зван в 1492 г. Ученые неоднократно констатировали, что «с поняти¬
ем о самодержавии общество того времени прежде всего соединяло
мысль о внешней независимости страны».3 Большое значение здесь
имели события 1480 г., которые «сделали великое княжение всея
Руси суверенным — самодержавным, в исконном смысле слова,
государством», — отмечал А. Е. Пресняков. Он же исключительно
точно и лаконично сформулировал суть проблемы, сказав о «внеш¬
нем самодержавии Великорусского государства».4 И.Я.Фроянов,
соглашаясь с таким толкованием титула «самодержец», в то же вре¬
мя считает его «односторонним», так как в конце XV-XVI вв. под
«самодержцем» и «царем» понимался «монарх, обладающий всей
полнотой политической власти, государственными полномочия¬
ми, не допускающими разделения этой власти с остальными по¬
2	Флоря Б. Н. О путях политической централизации Русского государства
(на примере Тверской земли) // Общество и государство феодальной России. М.,
1975. С. 290. — См. также: Макарихин В.П. Великое княжество Нижегородское:
система управления // Феодализм в России. Юбилейные чтения, посвященные
80-летию со дня рождения академика Л. В. Черепнина. Тез. докл. и сообщ. М.,
1995. С. 90; Сметанина С. И. Рязанские феодалы и присоединение Рязанского
княжества к Русскому государству // Реализм исторического мышления. Про¬
блемы отечественной истории периода феодализма. Чтения, посвященные па¬
мяти А. Л. Станиславского. Тез. докл. и сообщ. М., 1991.
3	Дьяконов М.А. Очерки общественного и государственного строя Древней
Руси. СПб., 1908. С. 405; Зызыкин М.В. Царская власть. София, 1924. С. 29; Раз¬
витие русского права в XV — первой половине XVII вв. М., 1986. С. 84; Алексе¬
ев Ю. Г. Россия и Византия. Конец ойкумены // Вести. СП6ГУ. 1994. Сер. 2. Исто¬
рия, языкознание, литературоведение. Вып. 1. С. 21-22. Ср.: Хорошкевич А. Л.
Русское государство в системе международных отношений конца XV — начала
XVI вв. М., 1980. С. 85-88, 103-105 и др.
4	Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918. С. 425,
451. См. также: Ключевский В. О. Соч. в 9 т. Т. VI. М., 1989. СТ03. — Также и ти¬
тул «царь» в представлении Руси означал суверенного независимого от внеш¬
них обстоятельств правителя (подробнее см.: Горский А. А. О титуле «царь»
в средневековой Руси (до середины XVI в.) // Одиссей: Человек в истории. 1996.
М., 1996. С. 208-210).
365

литическими силами в стране»,5 эти титулы обозначали монарха,
как самостоятельно державшего русскую землю, так и владеющего
ею единолично, имеющего в руках всю полноту государственной
власти. «В исторических условиях конца XV — начала XVI вв. такая
власть могла быть только деспотической»,6 под которой исследо¬
вателем понимается «неограниченная власть монарха».7 Но так ли
это? Можно ли Ивана III Васильевича считать абсолютным монар¬
хом, начинающим ряд «сиятельных» российских деспотов? Вряд
ли это было так. Представляется, что и Иван III, и Иван IV, были
довольно слабыми монархами, слабыми не в смысле их личных ка¬
честв, которые были во многом уникальными, а объективно, имея
в виду те социальные условия, в которых проходило их правление.
«Нельзя утверждать, — писал М. А. Дьяконов (вслед за В. О. Клю¬
чевским), — что московским государям удалось осуществить иде¬
ал неограниченной самодержавной власти... могущество этой
власти сказывалось в отношении к лицам, а не к существующему
порядку».8 Представляется, что для абсолютной власти еще не на¬
ступило время, так как для нее не существовало реальной соци¬
альной основы. Ни одна социальная группа в конце XV — начале
XVI вв. не являлась надежной опорой великокняжеской власти.
Поддержки не было ни в целом в великокняжеской семье, ни среди
аристократии, ни со стороны бюрократии, этого не приходилось
ожидать и от церкви.
Своеобразным фокусом ряда противоречий в обществе того
времени выступает 1479 год, события которого были рассмотрены
Ю. Г. Алексеевым. В них отразились по сути все конфликты буду¬
щих десятилетий: династические, с удельными князьями, с систе¬
мой наместничества, с церковью. Характерным является и поведе¬
ние великого князя. Так, в столкновении великолуцкого наместни¬
ка Ивана Лыко Оболенского с горожанами Иван III становится на
сторону последних. А в конечном итоге это заступничество обу¬
словливает и конфликт великого князя с князем удельным. На этом
примере видно и то, что опору великий князь усматривает в мест¬
5	Фроянов И. Я. О возникновении монархии в России // Дом Романовых
в истории России. СПб., 1995. С. 38.
6	Там же. С. 39.
7	Там же. С. 46, прим. 120.
8	Дьяконов М.А. Очерки... С.406, 415; Развитие русского права... С.85-86.
366

ных силах.9 Вместе с тем великие князья не столько возвышались
над удельными и прочими князьями, сколько были, так сказать,
первыми среди равных. Как пишет А. А. Зимин, «власть великого
князя ограничивалась прочными традициями, коренившимися
в патриархальности представлений о характере власти, которые
имели к тому же религиозную санкцию. Новое пробивалось с тру¬
дом и прикрывалось стремлением жить, как отцы и деды».10
Традиции настолько довлели над великим князем, что, не имея
возможности прекратить выделение своим детям уделов, он одно¬
временно вел борьбу с самовластием удельных князей — своих
братьев. Не говорит о силе великого князя и развернувшаяся в по¬
следние полтора десятилетия княжения Ивана III династическая
борьба между группировками его внука Дмитрия (сына умершего
в 1490 г. Ивана Ивановича Молодого) и сына от второй жены — Со¬
фии Палеолог — Василия.11
В том же 1479 г. начался конфликт великого князя с митрополи¬
том, продолжившийся в следующем году. И «дело было не в догма¬
тике, — замечает Ю. Г. Алексеев. — Дело было в том, что великий
князь хотел подчинить церковь своей власти». Обращает, опять-та¬
ки, на себя внимание то, что строя храм Иоанна Златоуста (своего
покровителя) на московском посаде Иван III рассчитывал на под¬
держку московского посадского люда — многочисленного торгово¬
ремесленного населения столицы.12
Что же касается отношений светской и церковной властей в це¬
лом, то русская церковь, испытывая сильные потрясения извне
и изнутри и преследуя свои собственные цели (рост землевладе¬
ний), поддерживала великокняжескую власть только при совпаде¬
нии интересов. О постоянной и безусловной поддержке говорить
не приходится.
С 60-70-х годов «в своих первичных чертах может быть просле¬
жена» новая — приказная система управления.13 В государствен¬
9	Алексеев Ю. Г. Государь всея Руси. С. 112.
10	Зимин А. А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. М., 1982. С. 242.
11	Там же. С. 66-68, 138-147 и сл.; Алексеев Ю.Г. 1) Освобождение Руси от
ордынского ига. Л., 1989. С. 25-44 и др.; 2) Государь всея Руси. С. 110-111, 116—
126, 146-148 и сл.; Лурье Я. С. Две истории Руси XV века. СПб., 1994. С. 195-196.
12	Алексеев Ю. Г. Государь всея Руси. С. 112-114.
13	Алексеев Ю.Г. 1) Под знаменами Москвы. Борьба за единство Руси. М.,
1992. С. 202-204; 2) У кормила Российского государства: Очерк развития аппа¬
рата управления XIV-XV вв. СПб., 1998. С. 273-276.
367

ном управлении значительную роль начинают играть неродовитые,
но грамотные чиновники — дьяки. Они стали реальными испол¬
нителями предначертаний великокняжеской власти, образовав
первоначально аппарат Боярской думы, Казны и дворца, а затем
и приказов. Специализируясь на выполнении определенных пору¬
чений (финансовых, дипломатических, военных), дьяки подгото¬
вили создание органов управления с новым функциональным, а не
территориальным распределением дел. Однако значение первых
ростков приказной системы, полагает А. А. Зимин, нельзя преуве¬
личивать.14
Для удержания и упрочения власти великому князю пришлось
обратиться — как это ни парадоксально может звучать, особенно
в свете представлений, не допускающих какого-либо компромисса
между властью и обществом, — так вот пришлось обратиться к на¬
чалам земского общественного устройства. Иван III продолжил
земские традиции самоуправления, только теперь уже на новом —
общегосударственном и общерусском — законодательном уров¬
не. Московское правительство напрямую обращается к практике
местных выборных властей. «С созданием единого Русского госу¬
дарства оформляется его центральный и местный аппарат власти,
но параллельно шла и фиксация прав сословно-представительных
учреждений, сначала на местах, а затем и в центре. ...Значитель¬
ные права местных общин не оставались на бумаге», — отмечает
Н. Н. Покровский.15
В городах на рубеже XV-XVI вв. создается институт городовых
приказчиков. Несмотря на то, что это были представители адми¬
нистрации великого князя, назначались они обычно из числа мест¬
ного дворянства (детей боярских). Городовые приказчики ведали
непосредственно городскими крепостями, т.е. являлись как бы
военными комендантами. Однако постепенно они начинают зани¬
маться и другими вопросами, связанными с военно-администра¬
тивным управлением: строительством дорог, мостов, обеспечением
военных перевозок и хранением оружия. Одной из главнейших их
обязанностей стало проведение уездной мобилизации крестьян¬
14	Зимин А. А. Россия на рубеже... С. 252-254. — Новейшее исследование об
«эволюции аппарата управления от времен Ивана Калиты до превращения Руси
в единое государство» принадлежит Ю. Г. Алексееву (Алексеев Ю.Г. У кормила
Российского государства...).
15	Покровский Н. Н. От редактора. С. 6.
368

ского и городского ополчений. В их руках сосредотачивались и фи¬
нансовые дела.16
Для последних десятилетий XV в. Ю. Г. Алексеев считает воз¬
можным говорить в целом о «реформе местного управления».
Именно к этому времени «относятся правительственные акты,
регулирующие деятельность местных органов власти — намест¬
ников и волостелей и формулирующие основные принципы суда
и управления».17
Опыт выдачи московскими великими князьями особых устав¬
ных грамот, в которых фиксировались пределы прав кормленщи¬
ков, их обязанности по отношению к населению, уже был. Так, еще
в 1397 г. Василий Дмитриевич дал такую грамоту всему населению
Двинской земли — от «бояр двинских» до сотских и «всех своих
черных людей», всему «самоуправляющемуся земскому миру»
(С. В. Рождественский). Она гарантировала право обращения к ве¬
ликокняжескому суду любого человека в случае злоупотребления
чиновников.
Белозерская уставная грамота 1488 г. еще более широко регла¬
ментировала взаимоотношения между органами центральной вла¬
сти (наместники) и местным населением. В ней не только повто¬
рялась, но расширялась норма, обеспечивавшая право белозерцев
жаловаться великому князю на наместников и их помощников. По
ней также устанавливалось «смесное» (совместное) судебное раз¬
бирательство: наместничий суд был правомочен только в присут¬
ствии общинных представителей — сотского и «добрых людей».
Специальная статья лишала возможности наместников вторгаться
во внутреннюю жизнь общины.
Двинская и особенно Белозерская уставные грамоты, таким об¬
разом, отражают стремление центральной власти ограничить са¬
мовластие наместников, с одной стороны, а с другой — признание
центром большой значимости в местном управлении общинных
организаций.18
16	Носов Н. Е. Очерки по истории местного управления Русского государства
первой половины XVI века. М.; Л., 1957. С. 15-197.
17	Алексеев Ю. Г. Реформы 60-90-х гг. в РусскомТосударстве // Феодализм
в России. С. 63-64.
18	Алексеев Ю.Г. 1) Белозерская уставная грамота 1488 г. — первый законо¬
дательный акт единого Русского государства // Спорные вопросы отечествен¬
ной истории XI-XVIII веков. Тез. докл. и сообщ. Первых чтений, посвященных
369

Чрезвычайно важен вывод, который делает Ю. Г. Алексеев:
«Хотя уставная грамота (Белозерская. — Ю.К.) непосредственно
обращена к населению только одного уезда, перед нами документ
принципиального значения. Грамоту можно рассматривать как
типовую... Видимо, предполагалось подобные грамоты дать и дру¬
гим уездам Русского государства». Ряд норм и положений грамоты
вошли в первый общерусский свод законов Московской Руси —
Судебник 1497 г.19
Более того, представляется, что вообще внутренняя политика
Ивана III проводится в интересах земщины, как основной социаль¬
ной опоры великокняжеской власти. Великий князь проявляет при
этом «большую гибкость и дальновидность, используя сочувствие,
помощь и поддержку народных масс» (Ю. Г. Алексеев).
Такова, к примеру, аграрная политика «государя всея Руси».
«Впервые в истории Русской земли великокняжеская власть встает
на защиту черных крестьянских земель».20 Рядом современных ис¬
следователей отмечалось, что в конце XV — начале XVI вв. велико¬
княжеская власть «была заинтересована в сохранении и умноже¬
нии фонда черных и дворцовых земель», крестьянство же, в свою
очередь, «способствовало сохранению материального перевеса ве¬
ликокняжеской власти над ее противниками».21 Л. В. Данилова пря¬
мо пишет о выдающейся роли крестьянской черносошной общины
при возникновении единого Российского государства. Преобла¬
дающая в центре страны община «служила материальной базой
и массовой социальной опорой великокняжеской власти в полити¬
ке объединения и централизации».22
памяти А. А. Зимина. Ч. 1. М., 1990; 2) Белозерская уставная грамота 1488 г. и во¬
просы наместнического суда // ВИД. Т. XXIII. Л., 1990; 3) Белозерская уставная
грамота и некоторые вопросы социально-экономической политики Ивана III
// Проблемы социально-экономической истории России. СПб., 1991; 4) Государь
всея Руси. С. 161-162.
19	Алексеев Ю. Г. Государь всея Руси. С. 162,192-193.
20	Алексеев Ю.Г.У кормила Российского государства ... С. 107.
21	Горский А.Д. Борьба крестьян за землю на Руси в XV — начале XVI вв.
М., 1974. С. 179, 186, 187; Алексеев Ю.Г.1) Некоторые спорные вопросы в исто¬
риографии Русского централизованного государства // Генезис и развитие фео¬
дализма в России. Л., 1983. С. 104-105, 111-112; 2) У кормила Российского госу¬
дарства... С.126 и др.
22	Данилова Л. В. Сельская община в средневековой Руси. М., 1994. С. 196.
370

С созданием социальной основы на местах связано и форми¬
рование института служилых людей. «Поместная система ... была
не предпосылкой государственного объединения, а его непосред¬
ственным результатом».23 В дальнейшем она, безусловно, приведет
к коренным переменам в судьбах общины. Пока же, в первые де¬
сятилетия своего создания, она воспринималась совсем по-иному.
Существенные наблюдения и выводы по этому вопросу были сде¬
ланы В. Б. Кобриным. «Когда черные земли передавали в поместье,
то статус владения менялся не полностью и не сразу. Поместье
воспринимали как часть волостной земли, которая только нахо¬
дится “за” помещиком. Помещик же выступал в роли покровителя
волостных крестьян: становясь адресатом повинностей, которые
раньше поступали государству, он должен был “стоять” за волост¬
ную землю. Это выражение неоднократно повторяется в актах».
Важно и то, что, наряду с «испомещенными» новгородцами и мо¬
сквичами, помещиками становились «служилые люди местного
происхождения, ставшие помещиками в своих или других уездах
Центра», причем «основная масса выявленных помещиков этого
времени не принадлежит к известным родам», — пишет В. Б. Ко¬
брин.24 Таким образом, в течение ряда десятилетий помещики не
были противопоставлены свободному сельскому общинному на¬
селению, но благодаря своему имущественному и служебному по¬
ложению приобретали определенный авторитет и вес в местной
общинной среде.
В интересах горожан проводится торговая политика
(П. П. Смирнов, Ю. Г. Алексеев), приведшая по сути к образованию
городского сословия. Здесь примером является торговая рефор¬
ма 60-70-х годов в Суздале, которая, по мнению Ю. Г. Алексеева,
«была не случайным явлением». Великий князь «пожаловал суз-
дальцов городских людей: не велел ... в городе селским торговцем
стояти и наряду с солью продавати в безмен и в денежник». Таким
образом, торговля в городе становилась исключительным правом
посажан. Также и Белозерская уставная грамота разрешает толь¬
ко «городьским людям белозерьским посажаном за озеро ездити
23	Данилова Л. В. 1) Становление системы государственного феодализма
в России: причины, следствия // Система государственного феодализма в Рос¬
сии. Ч. 1. М, 1993. С. 68-69; 2) Сельская община в средневековой Руси. С. 196.
24	Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России. М., 1985.
С. 107, 114-115.
371

и торговати по старине». Как Белозерская уставная грамота, так
и более поздняя грамота белозерским таможенникам 1497 г. пока¬
зывают, что «в своей торговой политике правительство Ивана III
ориентируется прежде всего на горожан», данные грамоты, а так¬
же меры по сосредоточению торговли в определенных местах от¬
ражают «общую тенденцию торговой политики великого князя».25
В Белозерской грамоте также обращает на себя внимание то, что
так было и ранее — «по старине». Следовательно, Иван III лишь
продолжает и подтверждает имевшую место исстари практику ве¬
дения торговли.
Последний вывод, как кажется, можно распространить на мно¬
гие мероприятия Ивана III в отношении земщины. Они не ново¬
введения, а, так сказать, хорошо забытое старое: Иван III по сути
продолжает то, что существовало и до него, но только теперь пы¬
тается осуществить это в широких общерусских масштабах. Для
возвышения же своей «самодержавной» власти он видит опору
в широких слоях населения — в земстве. В этом суть его внутрен¬
ней политики, в этом его заслуга в строительстве единого Русского
государства.
В отечественной историографии XX в. преувеличено противо¬
стояние власти и общества в средневековый период. Не идеализи¬
руя их отношения, все-таки надо заметить, что в большей степени
они имели не «революционный» характер, а эволюционный. А это
подразумевало своеобразный «консенсус» княжеской, великокня¬
жеской, наконец, царской власти с земскими институтами и их
представителями. В условиях незавершенного отрыва публичной
власти от общества более реальным представляется именно «мир¬
ное сосуществование» различных ветвей властей.
Еще в период Древней Руси зарождается народная идеология
веры в монарха. Закрепившись в массовом сознании «людья», она
перешла и в следующую эпоху. «Современные историки облекли
ее в термин “царистская идеология”, “наивный монархизм”. ...В
“наивном монархизме” наши историки усматривают такие идеа¬
лизированные представления о монархе, какие в корне расходятся
с его реальной политикой, видят в нем утопические надежды на¬
рода на лучшую жизнь и избавление от социального гнета». Но так
25	Алексеев Ю. Г. Некоторые черты городской политики Ивана III // Генезис
и развитие феодализма в России. Л., 1988. С. 168-169, 172-175.
372

ли это? И. Я. Фроянов, продолжая анализировать подход к данному
вопросу, пишет: «Термин “наивный монархизм” явно ущербный.
Утверждать, что народ столетиями верил в царя, не имея на то
никаких оснований в реальной жизни, — значит превращать его
в какого-то простофилю, не способного понять действительность.
Однако никакая идеология не сможет укорениться и существовать
долгое время, если она не имеет опоры в действительной жизни.
Существовали реальные исторические причины веры в монарха,
в “правду воли монаршей”».26 В рамках русского средневековья та¬
кой реальной причиной, представляется, стала «земская политика»
Ивана III и его наследников.
В этой связи уместно привести слова Л. А. Тихомирова. Извест¬
ный теоретик российской монархической власти подводил такой
итог относительно русского средневековья: «Вообще в своей госу¬
дарственной идее наши предки не просто повторяли чужое слово,
а сказали свое, тем более веское, что при этом самосознание вер¬
ховной власти столь же поразительно совпадает с политическим
самосознанием народа...».27
80-90-е годы XV в. Ю. Г. Алексеев называет «эпохой». «Эта эпо¬
ха составляет качественный рубеж, отделяющий старую удель¬
ную Русь от нового централизованного государства, и открыва¬
ющий перспективу дальнейшего развития Русского государства
в XVI веке».28 Соглашаясь в целом с выводом о судьбоносности
для России времени Ивана III, добавим следующее. Нам кажется,
что какого-либо резкого перелома все-таки не произошло. Новое
«качество» было подготовлено всем предыдущим ходом развития
Руси, опиралось на опыт традиционных институтов. Переход к но¬
вым формам общественной жизни был осуществлен плавно, орга¬
нически, без каких-либо социальных потрясений.
26	Фроянов И.Я. Вступительное слово // Дом Романовых... С. 13. — См. так¬
же: Шапиро А. Л.г РаскинД. И., Фроянов И. Я. Ленинская характеристика наивно¬
го монархизма. Наивный монархизм крестьян в истории феодальной России
// Тез. докл. и сообщ. XII сессии Межреспубликанского симпозиума по аграрной
истории Восточной Европы. М., 1970. Ср.: Черепнин Л. В. Образование Русского
централизованного государства в XIV-XV вв. М., 1960. С. 264-275; Буганов В. И.,
Преображенский А. А., Тихонов Ю.А. Эволюция феодализма в России. М., 1980.
С. 132.
27	Тихомиров Л. А. Единоличная власть как принцип государственного
строения. М., 1993. С. 87-88.
28	Алексеев Ю. Г. Реформы 80-90-х гг. в Русском государстве. С. 65.
373

В отличие от ряда исследователей, усматривающих появление
самодержавия в татарский период и как следствие ордынского вли¬
яния, необходимо сказать, что реальные признаки самодержавной
власти появляются как раз после свержения ига. Однако самодер¬
жавие опирается в своем возвышении на традиции земского управ¬
ления и собственно на различные слои самого земства, участвуя
таким образом в формировании сословий крестьян, горожан, слу¬
жилых людей (дворян). В конце XV — начале XVI в. самодержавие
не может существовать без земства, как в начале XVII в. земство не
могло существовать без монархии.
Начатые в конце XV в. реформы были продолжены в первой по¬
ловине XVI в. Еще раз нужно подчеркнуть, в частности, что они
«создавались не на пустом месте. Их предшественниками были
статьи Белозерской уставной грамоты и Судебника 1497 г. о судеб¬
ном представительстве местного населения, опиравшиеся, в свою
очередь, на старую традицию неписаного русского права».29 Необ¬
ходимость их была настолько очевидной, что реформирование не
«замораживалось» ни при Василии III, ни в правление Глинской,
ни во времена боярского правления. Логическое завершение ре¬
форм приходится на середину XVI в. Земская, губная и поместная
реформы подвели итог строительству здания великорусской госу¬
дарственности. Реформы сложили прочный фундамент остальной
постройки, возвышавшейся над ним, но не могущей существовать
отдельно от него самодержавной власти великого князя, позже
царя, и Земского Собора. Единое Русское государство образуется
как земско-самодержавное государство. Не идеализируя отноше¬
ний великого князя, аристократии, бюрократического аппарата,
земских институтов, мы должны признать в целом определенное
равновесие, а в отдельных случаях и приоритет земских традици¬
онных порядков.
Таким образом, на рубеж XV-XVI столетий приходится рож¬
дение — впервые в истории русской цивилизации — единого Рус¬
ского государства. Государства, воплотившего в себе основы само¬
державия и общинности, государства земско-самодержавного по
форме и по существу.
29	Алексеев Ю. Г. Белозерская уставная грамота 1488 г. ... С.222.
374

СТАТЬИ

«ТАТАРСКИЙ СЛЕД»
МОСКОВСКИХ ТЫСЯЦКИХ ВЕЛЬЯМИНОВЫХ
События, предшествовавшие Куликовской битве, в литературе
принято рассматривать, как правило, с масштабным обобщением
происходившего на Руси, в Орде и Литве в 60-70-х годах XIV в. Но
при этом иногда растворяются детали, которые являются отнюдь
не лишними при составлении общей картины кануна Куликова
поля.
Один из таких сюжетов связан с московскими внутриполитиче¬
скими делами, которые имели и внешнеполитический выход. Речь
в данном случае идет об отношениях князей-Калитовичей с мо¬
сковскими тысяцкими.
В литературе они преимущественно трактуются как борьба за
власть между московскими боярскими группировками, а также
между князьями и боярами-тысяцкими. В конечном итоге, упразд¬
няя институт тысяцких, верх одерживают князья. Здесь ряд уче¬
ных видит одновременно и победу княжеской власти как монархи¬
ческого института над тысяцкими как представителями сохраняв¬
шейся вечевой стихии.1
1	Черепнин Л. В. 1) Русские феодальные архивы XIV-XV веков. Ч. 1. М; Л.,
1948. С. 20-23 и др.; 2) Образование Русского централизованного государства
в XIV-XV веках. Очерки социально-экономической и политической истории
Руси. М, 1960. С. 436-437, 546-548, 576-577, 586; Тихомиров М.Н. Средневе¬
ковая Москва в XIV-XV веках. М., 1957. С. 170-174; Веселовский С. Б. Иссле¬
дования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 213-218;
Скрынников Р.Г. Государство и церковь на Руси XIV-XVI вв. Подвижники
русской церкви. Новосибирск, 1991. С. 24-31; Фроянов И. Я. О возникновении
монархии в России // Дом Романовых в истории России. СПб., 1995. С. 32-36;
Михайлова И. Б. Бояре Северо-Восточной Руси во второй половине XIII-XIV
веках (к вопросу об изменении социально-политической структуры общины
в условиях татаро-монгольского ига) // Историческое познание: традиции и но¬
377

Но в этом внутримосковском княжеско-тысяцком противо¬
стоянии замечается и несколько иной уклон, выводящий нас на
ордынскую тематику. В целом, и о таком повороте дела писалось,
но в контексте более широком, без особой акцентации.2 Вместе
с тем, выделение этого вопроса в самостоятельную плоскость по¬
зволяет уточнить некоторые обстоятельства, предшествовавшие
Куликовскому сражению. Однако для этого необходимо вернуться
на два десятилетия назад.
Под 1356 годом ряд летописей помещает следующее известие.
«Тое же зимы на Москве вложишеть дьяволъ межи бояръ зависть
и непокорьство, дьяволимъ наоучениемь и завистью оубьенъ
бысть Алексии Петрович[ь] тысятьскии месяца февраля въ 3 день,
на память святаго отца Семеона Богоприемьца и Анны пророчици,
въ то время егда заоутренюю благовестять, оубиение же его дивно
некако и незнаемо, аки ни отъ ко[го]же, никимь же, токмо обретеся
лежа на площади». Сообщаются и некоторые обстоятельства убий¬
ства московского тысяцкого Алексея Петровича Хвоста: «Неции же
рекоша, яко втаю светъ сотвориша и ковъ коваша нань и тако всехъ
общею доумою, да яко же Андреи Боголюбыи отъ Кучьковичь, тако
и сии отъ своеа дроужины пострада». Наконец, следует и недвус¬
мысленный намек на заговорщиков и исполнителей преступления:
«Тое же зимы по последьнемоу поути болшии бояре Московьскые
того ради оубииства отъехаша на Рязань съ женами и зъ детьми».3
Статья 1358 г. Никоновской летописи уже называет их имена, свя¬
вации. Материалы международной теоретической конференции. Ч. 1. Ижевск,
1996. С. 274-276; Алексеев Ю.Г.У кормила Российского государства. Очерк раз¬
вития аппарата управления XIV-XV вв. СПб., 1998. С. 19-20; Кривошеев Ю.В.
Русь и монголы. Иссследование по истории Северо-Восточной Руси XII-XIV вв.
СПб., 1999. С. 332-335; Хорошкевич А. Л. Московское княжество в XIV в. Неко¬
торые особенности развития // Куликово поле. Исторический ландшафт. При¬
рода. Археология. История. В 2 т. Т. 2. Тула, 2003. С. 173.
2	Черепнин Л. В. 1) Русские феодальные архивы XIV-XV веков. 4.1. С. 22,
23 и др.; 2) Образование Русского централизованного государства в XIV-XV
веках. Очерки социально-экономической и политической истории Руси. С. 546-
548; Борисов Н. С. Русская церковь в политической борьбе XIV-XV веков. М.,
1986. С. 81; Скрынников Р.Г. Государство и церковь на Руси XIV-XVI вв. Под¬
вижники русской церкви. С. 27-31.
3	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Рогожский летописец. М., 2000. Стб. 65. — Никонов¬
ская летопись добавляет при этом, что «бысть мятежь велий на Москве того
ради убийства» (ПСРЛ. Т. X. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или
Никоновской летописью. М., 2000. С. 229).
378

зывая с деятельностью московского князя: «Князь велики Иванъ
Ивановичь, внукъ Даниловъ, прииде изо Орды, и перезва къ себе
паки дву бояриновъ своихъ, иже отъехали были отъ него на Рязань,
Михайло и зять его Василей Васильевичь».4 Л. В. Черепнин замеча¬
ет, что последний, «как можно думать, — Вельяминов, бывший ты¬
сяцкий Семена Ивановича».5
Сравнивая приведенную летописную информацию с тек¬
стом договорной грамоты Семена с братьями (датируемую 1350-
1351 гг.), Л. В. Черепнин предлагает понимать «характер боярских
интриг как соперничество сторонников ордынской ориентации, —
с одной стороны, сближения с Литвой — с другой за руководство
военными силами Московского княжества».6 Не случайным было
и бегство Василия Вельяминова именно в Рязань, ибо «Рязанская
земля была тесно втянута в орбиту влияния, с одной стороны ли¬
товского, с другой — ордынского».7
Таким образом, пребывание и деятельность на посту москов¬
ского тысяцкого прямым образом можно связывать с внешнепо¬
литической ориентацией правящего московского князя. Извест¬
но, что Семен Иванович проводил политику в интересах Орды,8
а «близкий ко двору князя Ивана Ивановича» боярин Алексей Пе¬
трович Хвост был «противником военно-политического руковод¬
ства со стороны князя Семена Ивановича» и, не будучи еще ты¬
4	ПСРЛ. Т.Х. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никонов¬
ской летописью. С. 230.
5	Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV-XV веков. Ч. 1. С. 22.
6	Там же. — В другой работе Л. В. Черепнин развил эти соображения: «это
недовольство выразилось, вероятно, во-первых, в критике московского прави¬
тельства за его стремление удовлетворить денежные запросы Орды, что приво¬
дило к отягощению поборами русского населения (прежде всего горожан). Во-
вторых, по всей вероятности, оппозиционным боярством ставился вопрос от¬
носительно того, что великий князь неумело руководит военными силами и это
приводит его к подчинению всем требованиям Орды и вообще к пассивности
в области внешней политики» (Черепнин Л. В. Образование Русского центра¬
лизованного государства в XIV-XV веках. Очерки социально-экономической
и политической истории Руси. С. 546).
7	Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV-XV веков. Ч. 1. С. 22-23.
Л. В. Черепнин также замечал, что «вероятно, у московских и рязанских бояр
был предварительный сговор» (Черепнин Л. В. Образование Русского центра¬
лизованного государства в XIV-XV веках. Очерки социально-экономической
и политической истории Руси. С. 547).
8	Явно сгущая краски, Г. В. Вернадский писал, что он «раболепствовал перед
ханом, как и его отец» (Вернадский Г. В. Монголы и Русь. Тверь; М., 1998. С. 212).
379

сяцким, но «пользуясь покровительством князя Ивана Ивановича,
вел интриги против его старшего брата».9 При Семене Ивановиче
тысяцким был известный по договорной грамоте Василий. «Надо
думать, — полагает Л. В. Черепнин, — что это Василий Васильевич
Вельяминов».10
Однако, «после смерти в 1353 г. Семена Алексею Петровичу уда¬
лось восстановить свое положение.11 В 1357 г., как видно из лето¬
писного известия о его насильственной смерти, он был тысяцким.
Можно предполагать, что в своей борьбе за власть Алексей Петро¬
вич находил опору в среде горожан, чему не могла не содейство¬
вать его оппозиция политическим мероприятиям покойного князя
Семена Ивановича, в интересах Орды усиливавшего налоговый
гнет».12
Таким образом, Алексей Петрович Хвост был противником
проордынской политики московских князей, Василий Васильевич
Вельяминов, напротив, ее сторонником. Л. В. Черепнин попытал¬
ся и более широко подойти к вопросу: «составить представление
о расстановке сил среди московского боярства». Для этого он раз¬
делил его на две группы (своеобразные «партии»). «Группа Алек¬
сея Хвоста проводила курс на укрепление Московского княжества,
усиление его военных сил и постепенное освобождение его поли¬
тики от опеки Орды. Группа Василия Васильевича Вельяминова,
бывшего тысяцким при князе Семене, надо думать, отстаивала ли¬
нию подчинения Орде и была против активизации внешней поли¬
тики Московского княжества».13
После гибели Хвоста, оставшись без весомой опоры, Иван Ива¬
нович был вынужден смириться с ситуацией: после поездки в Орду
9	Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV-XV веков. Ч. 1. С. 21.
10	Там же. — По С. Б. Веселовскому это другой Вельяминов — Василий Про-
тасьевич, отец Василия Васильевича (Веселовский С. Б. Исследования по исто¬
рии класса служилых землевладельцев. С. 213).
11	С. Б. Веселовский пишет, что это произошло раньше, когда он «в 1347 г.
ездил с Андреем Кобылой, по поручению великого князя Семена, в Тверь к ве¬
ликому князю Александру за его дочерью, невестой великого князя. После этого
он был пожалован в тысяцкие...» (Веселовский С. Б. Исследования по истории
класса служилых землевладельцев. С. 244).
12	Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства
в XIV-XV веках. Очерки социально-экономической и политической истории
Руси. С. 547.
13	Там же. С. 547-548.
380

он «решил действовать в соответствии с ордынской политической
ориентацией своего предшественника».14 При этом, как мы виде¬
ли, Василий Вельяминов был возвращен из рязанского изгнания.
Должность тысяцкого возвратилась в клан Вельяминовых еще без
малого на двадцать лет.15
Итак, тысяцкие Вельяминовы — явные сторонники курса на
сближение с Ордой. Почему? Видимо, исходя не только из полити¬
ческих16, но и своих торгово-экономических интересов, т. е. прямой
клановой выгоды.17 Такое объяснение, как нам представляется,
подтверждают события уже середины-второй половины 70-х го¬
дов.
В сентябре 1374 г. «преставися на Москве последний тысяцькыи
Василии Василиевъ сынъ Велиаминовича».18 В следующем 1375 г.
«съ Москвы о великомъ заговений (5 марта.19 — Ю.К.) приехалъ
въ Тверь къ великому князю Михаилу Иванъ Василиевич[ь] да Не-
коматъ на христианьскую напасть20 на Федорове неделе послалъ
ихъ въ Орду, а после ихъ о средокрестии поехалъ въ Литву и тамо
14	Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV-XV веков. Ч. 1. С. 23. Ср.:
Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев.
С.215.
15	Их предок — Протасий Федорович — был московским тысяцким еще
при Иване Калите (Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых
землевладельцев. С. 212).
16	«Надо полагать, что исключительное положение тысяцких в Москве
определялось именно должностью, местом в структуре управления...» {Алексе¬
ев Ю. Г. У кормила Российского государства... С 19).
17	Вельяминовы являлись и крупными землевладельцами, что отмечается
актовым материалом (Духовные и договорные грамоты великих и удельных
князей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950. С. 27). См. также: Кучкин В. А. Договорные гра¬
моты московских князей XIV века: внешнеполитические договоры. М., 2003.
С. 208; Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевла¬
дельцев. С. 220-223.
18	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Рогожский летописец. Стб. 108.
19	Прохоров Г. М. Повесть о Митяе: Русь и Византия в эпоху Куликовской
битвы. Л., 1978. С. 34, прим. 17. Э.Клюг дает другую дату — 4 марта (Клюг 3.
Княжество Тверское (1247-1485 гг.). Тверь, 1994. С. 242, прим. 87; см. также: Куч¬
кин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV века: внешнеполитиче¬
ские договоры. С. 218).
20	Согласно Московскому своду — «на крестьянскую пагубу» (ПСРЛ.
Т. XXV. Московский летописный свод конца XV века. М., 2004. С. 190). Софий¬
ская первая летопись комментирует здесь так: «Се же писах то [го] ради, понеже
оттоле възгореся огнь» (ПСРЛ. Т. VI. Вып. 1. Софийская первая летопись стар¬
шего извода. М., 2000. Стб. 445).
381

пребывъ въ Литве мало время приехалъ въ Тферь».21 Никоновский
свод поясняет, что один из бежавших — «Иванъ Васильевъ сынъ
тысяцкаго, внукъ Васильевъ, правнукъ Веньаминовъ».22
Конечно, Иван Васильевич Вельяминов ушел в Тверь обижен¬
ный и недовольный тем, что не был провозглашен новым тысяц¬
ким, т. е. по политическим мотивам.23 Но упоминание его компа¬
ньона — Некомата — дает нам возможность выдвинуть и другие
предположения его ухода из Москвы.24
«Некомат — личность несколько загадочная», — писал
Г. М. Прохоров, верно полагая, что «из его прозвища следует, что он
был связан с городом Сурожем (Сугдеей, Судаком) — итальянской
торговой колонией в Крыму».25 Оставляя в стороне этническое
происхождение Некомата,26 отметим, что «гости-сурожане» пред¬
ставляли собой на Руси прежде всего верхушку международного
купечества. Важное наблюдение приводил В.Е.Сыроечковский,
21	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Рогожский летописец. Стб. 109-110.
22	ПСРЛ. T.XI. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Нико¬
новской летописью. М., 2000. С. 22.
23	Борзаковский В. С. История Тверского княжества. Тверь, 1994. С. 162;
Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 260; Черепнин Л. В. Образование Русского
централизованного государства в XIV-XV веках. Очерки социально-экономи¬
ческой и политической истории Руси. С. 576; Веселовский С. Б. Исследования
по истории класса служилых землевладельцев. С. 216; Алексеев Ю.Г. У кормила
Российского государства... С.20.
24	«Позиция Некомата была типичной для наиболее богатых купцов, имев¬
ших дело с Крымом. Некоторые бояре тоже сомневались в мудрости политики
князя Дмитрия Ивановича. Один их них, Иван Вельяминов ... бежал с Неко-
матом. Безусловно, были и другие, кто, оставаясь лояльными князю Дмитрию
Московскому, не одобряли его действий» (Вернадский Г. В. Монголы и Русь.
С. 262-263). Думается, что Г. В. Вернадский преувеличивал значение и влияние
купечества на принятие политических решений московскими князьями. —
С. Б. Веселовский считает, что во всей этой интриге виноват «Брех Некомат».
«Некомат был богатым человеком, имел в Московском княжестве вотчины и по
своей профессии сурожанина-гостя знал хорошо дороги в Орду и в Крым, с ко¬
торыми постоянно поддерживал деловые связи. Своими речами и предложени¬
ем помощи в Орде Некомат соблазнил Ивана Васильевича на дерзкое предпри¬
ятие — вмешаться в борьбу тверского князя Михаила с московским князем за
великокняжескую власть» (Веселовский С. Б. Исследования по истории класса
служилых землевладельцев. С. 217).
25	Прохоров Г.М. Повесть о Митяе: Русь и Византия в эпоху Куликовской
битвы. С. 32; Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 260.
26	Об этом см.: Прохоров Г.М. Повесть о Митяе: Русь и Византия в эпоху
Куликовской битвы. С. 33-34.
382

писавший, что «торговые связи Москвы с итальянскими колония¬
ми, по всей вероятности, создались в XIV в. и были следствием ее
золотоордынских связей».27 Отсюда и отмечаемая не без основания
рядом ученых и причастность их к дипломатическому делу.28
Возвращаясь к Некомату отметим, что, по Г. М. Прохорову, в ус¬
ловиях наступившего «розмирья» Москвы с «Мамаевой ордой», он
«должен был терпеть большие убытки».29 Видимо, поэтому он и пу¬
стился в бега, уповая на большую покладистость тверского князя.30
Далее события разворачиваются стремительно. «Едва ли не
в день прибытия перебежчиков в Тверь, 5 марта, князь Михаил по¬
слал их в Орду к Мамаю, а сам “после их о средокрестии (т. е. в сере¬
дине великого поста, 25 марта) поехал в Литву”. Какие-то новости,
принесенные Иваном Вельяминовым и Некоматом Сурожанином
великому князю Михаилу Александровичу, подействовали на него
так, что он тут же связался с татарами и обратился к Литве. Даль¬
нейшие события показывают, что новостью этой было обещание
Мамая дать ярлык на великое княжение Владимирское, которым
владел тогда Дмитрий Иванович Московский, ему, тверскому кня¬
зю Михаилу».31
27	Сыроечковский В.Е. Гости-сурожане. М.; Л., 1935. С. 18.
28	Там же. С. 25-26; Преображенский А. А., Перхавко В. Б. Купечество Руси.
IX-XVII века. Екатеринбург, 1997. С. 105-106.
29	Прохоров Г.М. Повесть о Митяе... С.34. — «Можно не сомневаться в том,
что Некомат имел сторонников среди купеческих кругов и что затронуты были
крупные купеческие интересы, по нашему предположению, интересы гостей,
торговавших с Сурожем, для которых поддержание мира с Золотой Ордой было
делом чрезвычайно важным, так как дорога из Москвы к Черному морю шлапо
золотоордынской территории» (Тихомиров М. Н. Средневековая Москва в XIV-
XV веках. С. 173). «Видимо, реформа (ликвидация института тысяцких. — Ю. К.)
задевала и интересы крупнейшего купечества», — обобщая ситуацию, пишет
А. Л.Хорошкевич (Хорошкевич А. Л. Московское княжество в XIV в. Некоторые
особенности развития. С. 173). Все это могло быть, но ведь никто, кроме Неко-
мата, никуда больше не уехал.
30	По Э. Клюгу «купца Некомата могла привлечь в Тверь ключевая геогра¬
фическая позиция этого города и хорошие связи с Литвой» (Клюг 3. Княжество
Тверское (1247-1485 гг.). С.210).
31	Прохоров Г. М. Повесть о Митяе. С. 34-35. — Более детально эту ситуацию
в свое время рассмотрел В. С. Борзаковский: «Иван Васильевич был человек, об¬
ращавшийся в тогдашнем московском боярском кругу, и потому мог знать такие
обстоятельства, которые другим были неизвестны. Он мог знать и о какой-ли¬
бо думе Московского князя и его бояр относительно орды, мог также слышать
о каких-либо требованиях Мамая. Все это Иван Васильевич мог передать Твер¬
383

Ряд ученых думают также как и Г. М. Прохоров. Но, судя по
скорости принятия и выполнения решений, прибытие беглецов
в Тверь для князя Михаила Александровича не было неожидан¬
ностью. Скорее всего, их появление здесь и дальнейшие действия
были тайно оговорены заранее. Тем более, связанные с повышени¬
ем статуса тверского князя, что не решается в одночасье. Однако,
в данном случае нас интересуют не княжеские дела,32 а сам факт
отъезда сына московского тысяцкого со своим подельником в Ма¬
маеву орду.
скому князю и притом в преувеличенном виде. Кроме того в Москве тогда про¬
живал Кашинский князь, Василий Михайлович, только что перед тем бежав¬
ший из Твери в Москву; конечно он явился к Дмитрию Ивановичу не с какими-
либо дружелюбными замыслами относительно Тверского князя, а без сомнения
в Москве жаловался на Михаила и против него просил себе защиты у Дмитрия:
может быть, даже Дмитрий его и обнадежил. И это мог передать Иван Велья¬
минов Тверскому князю. Трудно объяснить, почему Некомат сурожанин так¬
же удалился в Тверь; но про него можно предположить, что он, как торговец
южными товарами, мог бывать и в орде, и в домах московских бояр; а может
быть, даже и у самого Московского князя, следовательно он также мог кое-что
слышать и знать, а потом и передать Тверскому князю. Видно только, что они,
приехавши в Тверь, и перетревожили и обнадежили Михаила Александровича,
потому что последний сейчас же начинает думать о новой войне и хлопотать
о союзе против Москвы» (Борзаковский В. С. История Тверского княжества.
С. 162). — Позже, в начале XX в., по этому вопросу имела место и «заочная»
дискуссия между М. А. Дьяконовым и В.Е.Сыроечковским. «Видя в Некомате-
сурожанине одного из представителей такого купечества (обладавшего “из¬
вестным капиталом в его денежной форме”. — Ю. К.)у М. А. Дьяконов предпола¬
гает, что помощь Некомата тверскому князю в деле добычи великокняжеского
ярлыка в Орде заключалась в финансировании этого дела. Текст летописи не
дает повода к такому предположению. С одинаковым правом мы можем допу¬
стить, что Некомат мог оказать помощь тверскому князю в силу того знания
Орды и ее отношений, которое могло быть присуще купцам-сурожанам в силу
их постоянных связей с Ордой» (Сыроечковский В.Е. Гости-сурожане. С. 35-36;
см. также: Преображенский А. А., Перхавко В. Б. Купечество Руси. IX-XVII века.
С. 102-103).
32	В. А. Кучкин полагает, что с рассматриваемыми событиями связан и кня¬
жеский съезд, состоявшийся в марте 1375 г. в Переяславле. «Вполне возмож¬
но, — пишет он, — что сам созыв съезда и был вызван этим бегством и угроза¬
ми, исходившими от посвященного во многие тайны Ивана Васильевича Велья¬
минова... Очевидно, что присутствовавшие на съезде русские князья должны
были договариваться о каких-то совместных действиях или подтверждать
прежние договоренности при изменившихся политических обстоятельствах,
когда угроза военного вмешательства в русские дела Литвы и Орды становилась
все более реальной» (Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV
века: внешнеполитические договоры. С. 218).
384

«Потомъ тогды же месяца нуля въ 13 приехалъ Некоматъ изъ
Орды съ бесерменьскою лестию съ послом съ Ажихожею во Тферь
ко князю къ великому къ Михаилу съ ярлыки на великое княже¬
ние и на великую погыбель христианьскую граду Тфери33. И князь
великии Михаило, има веру льсти бесерменьскои, ни мало не по-
ждавъ, того дни послалъ на Москву ко князю къ великому Дми¬
трию Ивановичю, целование крестное сложилъ, а наместники по¬
слалъ въ Торжекъ и на Углече поле ратию».34
Новое княжеское столкновение было первым следствием удов¬
летворения властных амбиций Ивана Васильевича. Впрочем, сам
виновник на Русь не возвратился, оставшись в Орде. Об этом
свидетельствует Никоновская летопись, правда, обращаясь чуть
к более поздним (1378 г.) событиям и называя Ивана Вельямино¬
ва тысяцким: «бе бо тогда Иванъ Васильевичь тысяцкий во Орде
Мамаеве, и много нечто нестроениа бысть».35 Возможно, что «Ма¬
май имел такого знающего консультанта, как Иван Васильевич Ве¬
льяминов», — отметил Г. М. Прохоров.36 Что же касается «нестрое¬
ний», то, очевидно, имеются ввиду и загадочные события, произо¬
шедшие в 1378 г.37
«Того же лета, егда бысть побоище на Воже съ Бегичемъ, из-
нимаша на той воине некоего попа отъ Орды пришедша Ивано¬
ва Василиевича и обретоша у него злыхъ зелеи лютыхъ мешокъ,
и изъпрашавше его и много истязавше, послаша его на заточение
на Лаче озеро, идеже бе Данило Заточеникъ».38 Один из списков
Устюжских летописей уточняет и добавляет это сообщение Рогож -
33	Примечательно, что Софийская первая летопись слова «граду Тфери»
опускает (ПСРЛ. T.VI. Вып. 1. Софийская первая летопись старшего извода.
Стб.445). А Никоновская вносит некоторое уточнение: Некомат «прииде ... изъ
Мамаевы Орды отъ Мамая ... съ ярлыкы на великое княжение Володимерское»
(ПСРЛ. T.XI. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской
летописью. С. 22).
34	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Рогожский летописец. Стб. 109-110.
35	ПСРЛ. T.XI. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Нико¬
новской летописью. С. 43.
36	Прохоров Г.М. Повесть о Митяе... С.83. — Иван Васильевич «пользовал¬
ся там званием тысяцкого» (Веселовский С. Б. Исследования по истории класса
служилых землевладельцев. С. 217).
37	Согласно С. Б. Веселовскому, «весьма возможно, что интригами Ивана
Васильевича и Некомата объясняется набег татар 1378 г.» (Веселовский С. Б. Ис¬
следования по истории класса служилых землевладельцев. С. 217).
38	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Рогожский летописец. Стб. 135-136.
385

ского летописца: «На том же побоищи изымали попа рускаго, от
Орды пришедша, и обретоша у него мех лютаго зелья. И посла его
князь великии в заточенье на Лачь озеро в Каргополе, а мех з зели¬
ем сожгоша».39
Г. М. Прохоров прокомментировал это так: «В это лето напом¬
нил о себе Иван Васильевич Вельяминов. Из мамаевой Орды он
послал в Московскую Русь своего доверенного человека, некоего
попа. Того схватили и обнаружили у него “злых зелеи лютых ме¬
шок”. Боярин-эмигрант хотел кого-то отравить? Попа, “много ис¬
тязаете”, сослали на Лаче озеро, “иде же 6е Данило Заточеник”.
Неизвестно, что у него выпытали».40 Действительно, какое-либо
рациональное объяснение дать этому трудно. Вызывает некоторое
удивление лишь относительно мягкое великокняжеское наказа¬
ние — ссылка в Каргополь.41
Иное ждало его «сюзерена» — Ивана Васильевича Вельяминова.
Всего через год — в 1379 г. «месяца августа въ 30 день на память
святаго мученика Филикса, въ вторникъ до обеда въ 4 часъ дни
оубиенъ бысть Иванъ Василиевъ сынъ тысяцького, мечем потятъ
бысть на Кучкове поле оу града оу Москвы повелениемъ князя ве-
ликаго Дмитриа Ивановича».42
Как обычно, более пространную информацию дает Никонов¬
ский свод. Оказывается, «того же лета поиде изъ Орды Иванъ Ва-
сильевичь тысяцкий и, оболстивше его и преухитривъше, изыма-
ша его въ Серпухове и приведоша его на Москву».43
Каковой могла быть цель возвращения Вельяминова? С. Б. Весе¬
ловский отмечал, что он «пробирался, вероятно, в Тверь».44 «Если
действия Вельяминова и на этот раз, как четыре года назад, от¬
39	ПСРЛ. Т. XXXVII. Устюжские и вологодские летописи XVI-XVII вв. Л.,
1982. С. 76. — Вологодская летопись соотносит это известие не с битвой на
Воже, а с Куликовским сражением: «и на том побоище поймали попа русскаго, а
у него взяли мех, накладен зелей лютых смертоносных, и послаша его в заточе¬
ние» (Там же. С. 167).
40	Прохоров Г. М. Повесть о Митяе... С. 74.
41	По К. А. Аверьянову Каргополь «был московским владением уже несколь¬
ко десятилетий» (Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. М., 2001. С. 164).
42	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Рогожский летописец. Стб. 137.
43	ПСРЛ. T.XI. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Нико¬
новской летописью. С. 45.
44	Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевла¬
дельцев. С. 218.
386

вечали политическим задачам Мамая, то Вельяминов, очевидно,
должен был как-то способствовать ... востановлению подчинения
Руси Орде».45 В этой связи Г. М. Прохорову возразил А. А. Горский:
«Остается неясным, как это мог осуществить человек, изменивший
московскому князю; очевидно, что посылка Вельяминова была ан-
тимосковской акцией».46
Что же касается гибели Ивана Вельяминова, то историки обыч¬
но отмечают, что это, во-первых, была первая публичная казнь
в России, во-вторых, что с казнью последнего представителя рода
тысяцких Вельяминовых укрепляется княжеская власть. Все это
так. Но нет ли всей этой прослеженной нами более чем двадца¬
тилетней вельяминовской эпопее другого объяснения? Не в та¬
тарских ли симпатиях тысяцких Вельяминовых кроется крах мо¬
сковских тысяцких?47 Не субъективное ли стечение обстоятельств
привело к ликвидации существовавшего на Руси не одно столетие
института тысяцких, к ослаблению традиционного земского строя
в целом?
Казнен Иван Васильевич был как раз за связь с Ордой: в ней
он жил последние годы, оттуда засылал «некоего попа» с «зельем».
Из Орды его и выманили, поймав в Серпухове,48 видимо, когда он
тайно направлялся в Москву.
Накануне решающих событий, к которым готовилась Русь, вряд
ли интриги, приведшие к откровенному предательству могли най¬
ти поддержку. Этим обстоятельством и воспользовался Дмитрий
Иванович и его окружение, ликвидируя и институт тысяцких и фи¬
зически самих потенциальных наследников тысяцкой структуры.49
45	Прохоров Г.М. Повесть о Митяе... С. 102-103. Впрочем, пишет также
Г. М. Прохоров, «каковы конкретно были действия или намерения Вельяминова
в 1379 г., мы не знаем» (Там же. С. 103).
46	Горский А. А. Москва и Орда. М., 2000. С. 95, прим. 95.
47	Ср.: Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землев¬
ладельцев. С. 218.
48	«К Серпухову подводила Ордынская дорога, по которой, можно думать,
и проехал Иван Васильевич» (Прохоров Г.М. Повесть о Митяе... С. 103).
49	Такая же участь постигла чуть позже и Некомата^в 1383 г. «убиенъ бысть
некыи брехъ, именемъ Некоматъ за некую крамолу бывшую и измену» (ПСРЛ.
T.XV. Вып. 1. Рогожский летописец. Стб. 149). — «Очевидно, в Москве счита¬
ли этих отъездчиков особенно опасными, а потому и расправились с ними так
круто», — полагал М. А. Дьяконов {Дьяконов М.А. Очерки общественного и го¬
сударственного строя древней Руси. Изд. 4-е. СПб., 1912. С. 250).
387

Летописец так отреагировал на эти события: «На многи убо са¬
тана сыны человеческиа изначала простре сети своя злодейственыа,
и презорьство и гордости и неправды всели въ нихъ, и научи ихъ
друтъ на друга враждовати и завидети и властемъ не покарятися».
Не молчал и народ: «И 6е множество народа стояще, и мнози про-
слезиша о немъ и опечалишася о благородстве его и о величествии
его».50 Но не более... Русь стояла на пороге новых испытаний.51
50	Там же. — «Вероятно, летописец отражает как раз настроения тех, кто,
находясь на месте казни, сожалел о “благородстве” и “о величествии” казнен¬
ного. Возможно, что сочувствовали И. В. Вельяминову представители крупного
московского купечества вроде Некомата Сурожанина ... Как раз в купеческой
среде была распространена эта теория “закона любви”, смысл которой заклю¬
чался в стремлении к достижению социального мира при сохранении социаль¬
ного равенства» (Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного го¬
сударства в XIV-XV веках. Очерки социально-экономической и политической
истории Руси. С. 436-437).
51	Здесь, безусловно, нельзя не упомянуть брата Ивана Васильевича — одно¬
го из знатнейших московских бояр Микулу Васильевича Вельяминова, избрав¬
шего другой путь служения Отечеству. Будучи коломенским наместником и во¬
еводой передового (сторожевого) полка, он сложил голову на Куликовом поле,
став одним из героев сражения (Мазуров А. Б. Средневековая Коломна в XIV —
первой трети XVI вв. Комплексное исследование региональных аспектов ста¬
новления единого Русского государства. М., 2001. С. 118-119, 154, 156-157).
Дядя Ивана Васильевича — Тимофей Васильевич — «во время Куликовского
боя ... стоял на Лопасне, для охраны тыла армиии, вышедшей против татар»
(Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев.
С. 216). В походе к Куликову полю участвовало и «десять мужь гостей москов-
скых сурожанъ», перечисленных поименно в «Сказании о Мамаевом побоище»
(Памятники Куликовского цикла. СПб., 1998. С. 157,209-210,234,271; см. также:
Сыроечковский В. Е. Гости-сурожане. С. 24-25; Тихомиров М. Н. Средневековая
Москва в XIV-XV веках. С. 150-151; Преображенский А. А., Перхавко В. Б. Купе¬
чество Руси. IX-XVII века. С. 105-106).
388

ГРЮНВАЛЬДСКАЯ БИТВА И ТАТАРЫ
Поздней осенью 1409 г., готовясь к «будущей войне», «король
Польши Владислав (Ягайло) с Александром (Витовт), великим кня¬
зем Литвы, в строжайшей тайне определяют весь ход будущей во¬
йны против крестоносцев ... На помощь себе в предстоящей войне
они привлекают даже татарского хана с татарским племенем, кото¬
рого Александр, князь литовский, привел в Брест».1
Авторы примечаний к русскому переводу польского сред¬
невекового хрониста Яна Длутоша однозначно видят в этом
«императоре»-хане Джелал-ад-дина, сына известного чингисида
Тохтамыша, оставшегося после смерти отца в 1406 г. у Витовта вме¬
сте с другими братьями.2
Что же касается «татарского племени» в отношении их по¬
явления на польско-литовских землях то ряд историков считает
уместным говорить, что уже в XIV в. здесь имело место «татарское
осадничество», а то и колонизация.3 Однако основной приток та¬
тарского населения связан с событиями конца XIV в. — походами
Витовта в 1397 и 1399 гг. в ордынские земли, а затем с «доброволь¬
ным наплывом больших групп татар», особенно в 1409 г.4
1	Длугош Ян. Грюнвальдская битва. СПб., 2007. С. 57. — См. также новейшую
работу, посвященную труду Длутоша, в которой «на основе сюжетов, связанных
с деятельностью князя Витовта, где особое внимание уделено взаимоотношени¬
ям с татарами ... делается вывод, что в распоряжении Я. Длутоша была повесть
о деяниях Витовта, написанная с целью его прославления» (Наливайко Р.А.
Древняя Русь и Великое княжество Литовское в «Annales Poloniae» Яна Длуго-
ша: автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2007. С.21).
2	Казанский Б. В., Разумовская Л. В. Примечания // Длугош Ян. Грюнваль¬
дская битва. С. 198.
3	Соответствующие ссылки см.: Гришин Я. Я. Польско-литовские татары:
взгляд через века. Казань, 2000. С. 5.
4	Гришин Я. Я. Польско-литовские татары: взгляд через века. С. 6-7.
389

Впрочем, есть и другие предположения. Так, автор популярного
очерка о Грюнвальдской битве решает вопрос следующим образом:
«Из Приволжских степей прибыл крупный отряд союзных Витовту
татар в 30 тыс. всадников под командованием Джелал-эд-дина».5
Современный автор А. Е. Тарас, по сути, объединяет эти точки
зрения: «В сражении участвовали разные татары. В войске Витов-
та — те, что жили в Литве. Ими командовал хан Бах эд-Дин (Ба-
гардин). И были еще татары Джелаль-эд-Дина (орда) из Крымского
улуса Золотой Орды. В том числе ногаи, которые участвовали во
всех походах и крупных сражениях Крымского улуса».6
В Хронике есть и другое сообщение о татарах. Накануне бит¬
вы происходят события, обратившие внимание польского короля:
татары и литовцы напали на область, ранее принадлежавшую по¬
лякам, а теперь заложенную «магистру Пруссии и крестоносцам».
Длутош рисует страшную картину бесчинств: татаро-литовские
воины «опустошали эту область как вражескую, с варварской же¬
стокостью убивая не только взрослых, но и отроков и даже младен¬
цев, плачущих в колыбелях. Других же с их матерями они насильно
уводили в плен, в свои палатки, как врагов и чужеземцев, хотя все
жители этой области были людьми польского племени и языка».
Откликаясь на «громкие вопли» пострадавших матерей, по прось¬
бе польских епископов и вельмож Владислав и Александр прика¬
зали несчастных плененных «возвратить родным и освободить;
кроме того, они назначили смертную казнь за повторение таких
жестокостей».7
Однако некоторые литовцы и татары, несмотря на предостере¬
жение, спустя время вновь принялись за старое, совершая «варвар¬
ские насилия над женщинами и девушками», более того, они стали
грабить, «безчинствуя церкви ... а при ограблении одной из церк¬
вей выбросили из алтаря святые дары на потеху и посрамление».8
Видимо, здесь, кроме обычной в военных условиях тяги к разо¬
рению и насилию, проявились и присущие сохранившемуся язы¬
ческому сознанию черты — ведь церковные ценности, как под¬
черкивает наблюдательный Длутош, были выброшены «на потеху
и посрамление». Впрочем, главными зачинщиками были призна¬
5	Карамзин Г. Б. Битва при Грюнвальде. М., 1961. С. 58, 65.
6	Тарас А. Е. Грюнвальд, 15 июля 1410 года. Минск, 2010. С. 142.
7	ДпугошЯн. Грюнвальдская битва. С. 73.
8	ДпугошЯн. Грюнвальдская битва. С.74.
390

ны два литовца, которых в конечном итоге «заставили самих себя
повесить».9
Что же касается участия татарских отрядов в самой битве, Длу-
гош здесь весьма лаконичен. При «перечислении отрядов, зна¬
мен и гербов земель королевства и мужей, которые участвовали
в Прусской войне», занимающем в Анналах несколько страниц,
лишь в самом конце он замечает: «Кроме того, были в литовском
войске Александра Витовта, великого князя Литвы, хоругви, под
которыми стояли только рыцари литовские, русские, самагитские
и татары. Эти хоругви, однако, имели более редкие ряды и меньше
оружия, чем польские; так же и конями они не могли сравняться
с поляками».10
И непосредственно в сражении, по мнению Длугоша, татарские
отряды ничем особо не отличились.11 «Когда среди литовцев, рус¬
ских и татар закипела битва, литовское войско, не имея сил выдер¬
живать вражеский натиск» в конечном итоге «обратилось в бег¬
ство». В отличие от них «в этом сражении русские рыцари Смо¬
ленской земли упорно сражались, стоя под собственными тремя
знаменами, одни только не обратившись в бегство, и тем заслужи¬
ли великую славу».12
А что же татары? О поведении их на Грюнвальдском поле ни¬
каких сведений нет. Значит, можно сделать вывод, что они бежали
вместе с литовцами и частью русских полков. «Татары в беспорядке
умчались к озеру Любень».13 Однако, здесь не все так однозначно,
и некоторые исследователи полагают, что «большая часть литов¬
ско-русского войска никуда не бежала с поля битвы».14
9	ДлугошЯн. Грюнвальдская битва. С. 75.
10	ДлугошЯн. Грюнвальдская битва. С. 90-91. — См. также: Тарас А. Е. Грюн-
вальд, 15 июля 1410 года. С. 68-69, 72-73, 85, 88. — «Число татар в битве при
Грюнвальде в разное время оценивалось в пределах от 2 до 5 тысяч всадников.
Современные историки Беларуси, Польши и России считают, что у Джелаль эд-
Дина и Бах эд-Дина было не более 2 тысяч всадников» (Там же. С. 142-143).
11	А. Е. Тарас справедливо подвергает критике мнения современных татар¬
ских авторов, пишущих «о “решающем вкладе” их предков в победу на Грюн¬
вальдском поле» (Тарас А. Е. Грюнвальд, 15 июля 1410 года. С. 143).
12	ДлугошЯн. Грюнвальдская битва. С. 102.
13	Карамзин Г. Б. Битва при Грюнвалде. С. 77.
14	См.: Казанский Б. В., Разумовская Л. В. Примечания // Длутош Ян. Грюн¬
вальдская битва. С. 204.
391

Кроме того, есть основания говорить и том, что сам «Джелал-
ад-дин принимал участие в Грюнвальдской битве».15 И, судя по по¬
следующим событиям, это так. Ведь Витовт и в дальнейшем ока¬
зывает всякую помощь Джелал-ад-дину, а в 1411 г. сажает его на
золотоордынский престол.16
15	Там же. С. 198.
16	Греков Б.Д.,, Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М., 1998. С. 293.
392

ХАН ДАНИЯР НА ШЕЛОНИ
Татары выходцы из Золотой орды стали появляться на службе
русских князей в XIV в.1 Начиная с середины XV в. они привле¬
каются московскими князьями в военных походах против Нов¬
города.2
Битва на реке Шелони стала заключительным аккордом оче¬
редного политического обострения 1470-1471 гг. между Москвой
и Новгородом и последовавшей за этим летней военной кампании.
По новгородской земле московское войско двигалось тремя колон¬
нами: севернее — в направлении Меты, по центру — на Яжелбицы
(важный пункт в стратегическом отношении, восточные ворота
в Новгородские земли) и — южнее — на русо-шелонском направ¬
лении, возглавлявшимся князем Даниилом Холмским и воеводой
Федором Хромым.3 Именно здесь и развернулись основные собы¬
тия похода.
1	Павлов П. Н. Татарские отряды на русской службе в период завершения
объединения Руси // Ученые записки Красноярского государственного педаго¬
гического института. Т. 9. Вып. 1. Красноярск, 1957. С. 166; Беляков А. В. Служи¬
лые татары XV-XVI вв. // Битва на Воже — предтеча возрождения средневеко¬
вой Руси. Рязань, 2004. С. 81.
2	«В середине и второй половине XV века отряды служилых царевичей уча¬
ствовали во многих военных предприятиях московского правительства внутри
страны», — обобщая ситуацию в целом, отмечает П.Н. Павлов и указывает эти
походы. Ученый также подчеркивает, что «отряды служилых татар были посто¬
янным конным войском, готовым в любой момент выступить в поход». Но вме¬
сте с тем, «московское правительство с успехом использовало отряды служилых
татар как вспомогательную военную силу» (Павлов П. Н. Татарские отряды на
русской службе в период завершения объединения Руси: С. 173, 175,177).
3	Некоторые уточнения мы видим у А. К. Баиова: «Московская рать ... была
организована следующим образом: она состояла из двух передовых отрядов
и главных сил» (Баиов А. К. Шелонская операция царя Иоанна III Васильевича
и Шелонская битва в 1471 году 14 июля. Пг., 1915. С. 14).
393

Июльской рати на Шелони предшествовало взятие Старой Русы,
столкновение с новгородскими «десантами» у Коростыни и вновь
у Старой Русы, марш-бросок москвичей к Демону (Демянску) и, на¬
конец, их возвращение по приказанию великого князя на ильмен¬
ское побережье к Коростыни.4
Об участии татарских отрядов в новгородских событиях 1471 г.
сообщает ряд летописей. Так, при перечислении взятых в поход
князей, упоминании «князей служебных, и бояр своих, и многих
воевод, и детей боярьскых со всеми людьми земль своих» летопи¬
сец не забывает отметить и татарский отряд. «И царевича своего
друтаго князь велики с собою же взем царева сына Каисымова Аи-
даара своей земле Мещерьские и сь его царевичи, и с князьми, и
с казаки, и со въсеми их людьми».5 В другом месте Софийская ле¬
топись делает существенные для нас уточнения: «И с ним же поиде
царевичь Касымовъ сынъ Данияръ с татары».6
Еще раньше, 13 июня, «отпустил князь велики князя Ивана Ва-
силиевича Оболенского Стригу съ многими вой, да съ нимъ кня¬
зей царевичевыхъ Даньаровыхъ съ многими Татары, а велелъ темъ
идти на Волочекъ да по Мете».7
Наряду с этим, оставляя «на Москве» своего сына Ивана Ивано¬
вича с другими князьями, Иван III, «повеле сыну своему держати
у себе Муртозу царевича Мустофина сына царева и съ его князьми,
и с казаки, на что ся где пригодити ему на каково дело».8
Таким образом, мы вполне определенно можем говорить о до¬
статочно широком представительстве татар как в целом в кампа¬
нии, так и непосредственно в московском войске.9 Деление же их
на отряды, выступавшие разновременно и в разных направлениях,
4	Эти события подробно изложены в литературе. См., например: Алексе¬
ев Ю.Г. «К Москве хотим»: Закат боярской республики в Новгороде. Л., 1991.
С. 63-82; Борисов Н. С Иван III. М., 2000. С. 234-242.
5	ПСРЛ. Т. VI. Вып.2. Софийская вторая летопись. М., 2001. Стб. 194; Там же.
T.IV. Ч. 1.Новгородская четвертая летопись. М., 2000. С. 507.
6	ПСРЛ. Т. VI. Вып.2. Софийская вторая летопись. Стб. 172. — Судя по все¬
му, Данияр оставался в ставке великого князя на всем протяжении военных
действий (ПСРЛ. Т. VIII. Продолжение летописи по Воскресенскому списку. М.,
2001. С. 165).
7	ПСРЛ. Т. VIII. Продолжение летописи по Воскресенскому списку. С. 162;
Там же. Т. VI. Вып.2. Софийская вторая летопись. Стб. 171.
8	ПСРЛ. Т. VI. Вып. 2. Софийская вторая летопись. Стб. 194.
9	А. К. Баиов не без основания считает, что в отряде Даниила Холмского на¬
ряду с «московскими детьми боярскими» находилась также и «часть татар» (Ба-
394

было обусловлено как военной необходимостью, так и признанием
их как реальной военной силы.* 10
Кем были эти татары? Их территориальная принадлежность
и социальный статус известны. Данияр — это сын Касима — пра¬
вителя (султана) «вассального» Касимовского ханства, созданного
в середине XV в. в рязанских (мещерских) землях.11 «Сын Касима
султан Данияр (1469-1486 гг.) также активно используется Мо¬
сквой, но уже в военных операциях: он находится вместе с великим
князем в походе на Новгород в 1471 г. и активно доказывает ему
свою преданность, вместе с другими русскими войсками держит
оборону границы по Оке от нападения хана Большой Орды Ахма¬
да в 1472 г., в 1477 г. участвует в окончательном падении Новгород¬
ской республики».12
Участвовали ли татары в Шелонском сражении?
Об этом говорит один из вариантов окончания Новгородской
четвертой летописи: «И начата ся бити, и погнаша Новгородци
иов А. К. Шелонская операция царя Иоанна III Васильевича и Шелонская битва
в 1471 году 14 июля. С. 14).
10	Татарам в походе было поставлено условие — великий князь «не пове-
ле людей пленити» (ПСРЛ. Т. VI. Вып.2. Софийская вторая летопись. Стб. 172).
На этот счет интересны комментарии историков. В. В. Вельяминов-Зернов пи¬
сал, что «держа у себя на службе мусульман и пользуясь их помощью, Иван
не хотел однакож отдавать им в руки христиан православных» (Вельяминов-
Зернов В. В. Исследование о Касимовских царях и царевичах. 4.1. СПб., 1863.
С. 74). По мнению Ю. Г. Алексеева, это было сделано из-за того, что попавшие
в полон «русские люди из их рук легко переходили на восточные работорговые
рынки» (Алексеев Ю. Г. «К Москве хотим»: Закат боярской республики в Нов¬
городе. С. 66). Для Д. А. Котлярова «на этом примере видно, насколько сложно
было переломить в русских людях отношение к татарину как к злейшему врагу.
С появлением прослойки великокняжеских татар московскому государю при¬
ходилось брать под контроль каждый их шаг, чтобы не вызвать волну раздраже¬
ния в русском обществе...» (Котляров Д. А. Русь и Поволжье: этнополитическое
взаимодействие (XIV-XVI вв.) // Долгов В. В., Котляров Д. А., Кривошеев Ю.В.,
Пузанов В. В. Формирование Российской государственности: разнообразие вза¬
имодействий «центр-периферия» (этнокультурный и социально-политический
аспекты). Екатеринбург, 2003. С. 319).
11	Обзор точек зрения о начале ханства см.: Рахимзянов Б.Р. Касимовское
ханство: социально-политическое развитие (1445-1552 гг.): автореф. дис. ...
канд. ист. наук. Казань, 2001. С. 17-18. См. также: Котляров Д.А. Русь и Повол¬
жье: этнополитическое взаимодействие (XIV-XVI вв.). С. 313-316, 319-322.
12	Рахимзянов Б. Р Касимовское ханство: социально-политическое развитие
(1445-1552 гг.). С. 20; Вельяминов-Зернов В. В. Исследование о Касимовских ца¬
рях и царевичах. Ч. 1. СПб., 1863. С. 73-90.
395

Москвичь за Шолону реку, и оударишася на Новгородцевъ запад-
наа (засадная. — Ю. К.) рать Татарове, и паде Новгородцевъ много,
а иным побегоша, а иныхъ поимаша, а иныхъ в полонъ поведоша,
и много зла учиниша; а все то створися до великого князя».13 Это
сообщение у некоторых историков вызывает сомнения.14
По Ю. Г. Алексееву дело обстояло так: «Разбросанные течени¬
ем, выходили московские всадники на левый берег, отделенный от
реки широкой полосой песка. С копьями и сулицами бросились на
них новгородцы. По их словам, им даже удалось отогнать москви¬
чей за Шелонь, но тут на них якобы ударили из засады татары. Это
маловероятно».15
Подкрепляя свой скепсис аргументацией, он далее пишет: «Нов¬
городский летописец любил все неудачи сваливать на татар. Об их
участии в Шелонской битве не говорят ни московские, ни псков¬
ские источники. Известно, что вассальный “царевич” Данияр шел
в правой колонне со Стригой Оболенским, а не в левой с князем
Холмским.16 Да и сами условия боя на Шелони, как они описывают¬
ся всеми источниками, исключают возможность действия засадного
полка, равно как и обратный переход через Шелонь москвичей, пре¬
следуемых новгородцами». И далее ученый кратко приводит свое
видение этого боя.17 Думается, топографическая и визуальная кор¬
ректировка сражения позволяет подойти к его ходу несколько иначе.
Для этого представляется немаловажным решение вопроса,
где произошла переправа московских полков через Шелонь и одна
из крупнейших битв русского средневековья? В летописях не ука¬
зывается их точного места. Однако из них можно уяснить, что это
случилось до Сольцов и Мусцов. Во второй половине XIX — нача¬
ле XX века попытку установить место боя предприняли археологи
Н. Е. Бранденбург и Н. М. Печенкин.18 Были найдены лишь единич¬
13	ПСРЛ. Т. IV. Ч. 1.Новгородская четвертая летопись. С. 446-447.
14	Может быть и потому, что, как пишет, обобщая ситуацию, А. В. Беляков,
их «использование на поле боя за редким исключением не рассматривались»
(Беляков А. В. Служилые татары XV-XVI вв. С. 81).
15	Алексеев Ю. Г. «К Москве хотим»: Закат боярской республики в Новгоро¬
де. С. 74.
16	Согласно приведенным выше летописным сообщениям, Данияр оставал¬
ся в войске Ивана III.
17	Там же. С. 74. См. также: Борисов Н. С. Иван III. С. 240-241.
18	См.: Баиов А. К. Шелонская операция царя Иоанна III Васильевича и Ше-
лонская битва в 1471 году 14 июля. С. 67-81.
396

ные предметы военного снаряжения, впрочем, далеко не всегда
относящиеся к XV веку. Тем не менее, после их археологических
исследований была очерчена территория поиска: таким ареалом
стала прибрежная деревня Велебицы и ее окрестности.
Наибольший же вклад в определении поля битвы внес профес¬
сор Императорской Николаевской военной академии А. К. Баиов,
в 1915 г. выпустивший в Петрограде книгу «Шелонская опера¬
ция царя Иоанна III Васильевича и Шелонская битва в 1471 году
14 июля». А. К. Баиов с присущей военным людям тщательностью
и точностью определил все топографические ориентиры пере¬
движения войск и самой битвы. Ему удалось сузить территорию
сражения до юго-западной окраины деревни Велебицы и проте¬
кающего несколько далее Тополева ручья, бывшей речки Дрянь
(Дряно). По его мнению, эпицентром событий 14 июля стало место
будущей (и существующей сейчас) деревни Скирино, находящей¬
ся на несколько приподнятом, относительно низкого берега, плато
напротив переправы через Шелонь.19
Как могли развиваться события 14 июля 1471 года? Попытаемся
реконструировать их.
Двигаясь по правому берегу московское воинство видело, что
места были явно неподходящими для переправы: то река слишком
широка, то мешали острова, в изобилии лежавшие посреди Шело-
ни, то болотистым выглядел этот берег, а крутым и недоступным
противный. Но вот неожиданно идущее параллельно по противо¬
положному берегу большое новгородское войско20 стало все даль¬
ше и дальше отдаляться от берега, а то и вовсе пропадать из поля
зрения московских воевод. Как оказалось впоследствии — так от¬
клонялась дорога, шедшая по плато левого берега. Но в пылу пре¬
следования москвичам показалось, что новгородцы вот-вот могут
вообще уйти от сражения с ними. А там ... столкнуться с более сла¬
быми псковичами, что грозило потерей союзника. Последнее явно
не входило в планы держащего тесные связи с Псковом Ивана III, а,
следовательно, и его военачальников.
Посмотрев на противоположный берег, от которого отходил
противник, Холмский мог увидеть заросшее кустарником устье
19	Там же. С. 28-38.
20	Вопрос о численности новгородцев является дискуссионным. Считается,
что количество в сорок тысяч, приводимое в летописях, завышено.
397

какого-то притока Шелони: то ли реки, то ли большого ручья. Если
продолжить движение далее, то потом пришлось бы форсировать
еще и эту новую водную преграду. И тут князь обнаружил лежа¬
щее прямо перед ним огромное открытое пространство: невысо¬
кий берег, по которому шли его отряды, спокойное течение реки
без препятствий, а самое важное: далеко — до версты — пологий
(с заливными лугами) противоположный берег, заканчивавшийся
небольшим по высоте песчаным всхолмлением.
Началась переправа. Молнией понеслась на врагов-соотече-
ственников, словно не видевшая их превосходства, заждавшаяся
московская конница. Налетела ... и захлебнулась в атаке. Некото¬
рые летописи, действительно, сообщают даже о том, что москви¬
чам (вероятно, части их) первоначально пришлось уйти за Шелонь.
Впрочем, если это и было, то лишь эпизодом.
Вскоре же, не выдержав натиска, новгородские ополченцы по¬
бежали, увидев, скачущую из засады конницу, состоявшую из ме¬
щерских татар.21
Переходили или не переходили какие-то московские отряды
р. Дряно (Дрянь), находящуюся выше основного места перепра¬
вы? Возможно, основная часть переправилась до ее устья, а неко¬
торые группы вынуждены были совершить еще одну переправу,
что и отмечено Псковской летописью (Строевский список): «И не
дошедше Моустца и Солци, и вергошася москвици с берега в рекоу
Дрянь, и прегнавше Дрянь рекоу, и оударишася на них, и победиша
их...».22
Для ряда ученых участие в Шелонской битве татар — непрелож¬
ный факт. А. К.Баиов пишет, что переправившийся московский
отряд своей стрельбой дал «возможность выиграть время для вы¬
полнения обхода татарами». И далее: «После непродолжительного
сопротивления новгородцы стали отступать. В это время в тылу их
появились татары, обошедшие их правый фланг. Появление татар
в тылу, в связи с энергичным натиском москвичей с фронта, про¬
извело столь сильное впечатление на новгородцев, что у них на¬
21	Татар «и использовали (наряду с другими ситуациями. — Ю. К.) в основ¬
ном для фланговых обходных маневров» (Беляков А. В. Служилые татары XV-
XVI вв. С. 86).
22	ПСРЛ. Т. V. Вып.2. Псковские летописи. М., 2000. С. 182.
398

чалась паника и все их войско бросилось бежать по направлению
к Новгороду».23
По Г. В. Вернадскому «новгородцам удалось оттеснить москов¬
ские войска назад через реку Шелонь, но в этом месте им подгото¬
вили засаду татары Даньяра, и их постигло тяжелое поражение».24
«По знаку Холмского из засады на поле высыпал отряд татар», —
заметил Н. С. Борисов.25
Важнейшее сообщение, в этой связи, приведено в Типографской
и Софийской летописях, где упоминается, что в сентябре, уже на¬
ходясь в Москве, Иван III «чтивъ царевича Даниара и отдаривъ,
отпусти его в Мещероу, оубиша бо оу него Новогородци 40 Тата-
риновъ в загоне».26 Понятно, что Данияр здесь награждается как
«верховный» военачальник всех татарских отрядов, принимавших
участие в операции. Другого же «загона», то есть засады, кроме как
на Шелони-Дряно во всей кампании 1471 г. не было. Более того,
видимо в глазах великого князя татары внесли серьезный вклад
в общую победу. Вполне возможно, татары и были теми, кто пере¬
правился через Шелонь после речки Дряно, и таким образом, во¬
лею обстоятельств сыгравшими роль засадного полка, решившего
во многом исход битвы.
23	Баиов А. К. Шелонская операция царя Иоанна III Васильевича и Шелон-
ская битва в 1471 году 14 июля. С. 41,42.
24	Вернадский Г. В. Россия в средние века. Тверь; М., 1997. С. 62.
25	Борисов Н. С. Иван III. С. 241.
26	ПСРЛ. T.XXIV. Типографская летопись. М., 2000. С. 191; Там же. T.VI.
Вып.2. Софийская вторая летопись. Стб. 175.
399

ЯРЛЫК И БАСМА.
МИФЫ И РЕАЛЬНОСТИ ВО ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ
РУСИ И ОРДЫ
События, связанные с окончанием даннической зависимости
Руси от Орды, широко отражены в отечественной научной, по¬
пулярной и художественной литературе. Мимо них не прошли
и представители русского изобразительного искусства. Так, на кар¬
тинах художников XIX в. Н. Шустова и А. Кившенко ярко и образно
изображена сцена в кремлевских палатах, предварявшая военное
вторжение на Русь хана Ахмата. На них, гордо вставший с трона,
великий князь Иван III Васильевич разрывает и топчет ханскую
грамоту, а у А. Кившенко еще и некую басму. Негодующие татар¬
ские посланники, равно как и окружение князя, хватаются за ору¬
жие. Вот-вот произойдет схватка.
Специалистам известно и изображение этой ситуации в лето¬
писном варианте — в так называемом Казанском летописце. В нем
сидящим на троне Иваном III к ногам ненавистных татар брошен
потоптанный чей-то портрет, по всей видимости, какого-то их по¬
читаемого предка.
Как увидим далее, такая художественная несогласованность
в представлении «яблока раздора» (грамота, басма, портрет) между
Русью и Ордой, Иваном III и Ахматом происходит от состояния
источников и их понимания историками. К этому мы и обратимся.
В изучении событий 1480 г. на Угре сложилась историографи¬
ческая традиция деления источников на вполне репрезентативные
и, так сказать, маргинальные. В частности, к последним обычно
относят связанные с интересующим нас сюжетом известия тако¬
го памятника русской письменности середины XVI в., как История
о Казанском царстве, или Казанский летописец.1 Такое отношение
1	В настоящее время известно 270 списков Казанского летописца (см.: Ду¬
бровина Л. А. История о Казанском царстве (Казанский летописец). Списки
и классификация текстов. Киев, 1989).
400

связано, как минимум, с двумя обстоятельствами: во-первых, более
поздним его происхождением по сравнению с летописными и ины¬
ми источниками, некоторые из которых современны событиям, и,
во-вторых, с трудностью интерпретации ряда мест, поскольку их
информация, как считается, плохо коррелирует с сообщениями
общепринятых источников.
Вызывающий сомнения текст находится в самом начале Казан¬
ского летописца в главе, которая называется «О послехъ, отъ царя
пришедшихъ дерзосне къ великому князю Московскому, о ярости
Цареве на него, и о храбрости великого князя на царя». Приведем
этот текст в части нас интересующей. «Царь Ахматъ ... посла къ
великому князю Московскому послы своя, по старому обычаю от-
ецъ своихъ и зъ басмою, просити дани и оброки за прошлая лета.
Великий же князь ни мало убояся страха царева и, приимъ басму
лица его и плевав на ню, низлома ея, и на землю поверже, и потоп-
та ногама своима, и гордыхъ пословъ его всехъ изымати повеле,
пришедшихъ къ нему дерзостно, а единаго отпусти жива, носяща
весть къ царю, глаголя: “да яко же сотворилъ посломъ твоимъ, тако
же имамъ и тебе сотворити, да престаниши, беззакониче, отъ злаго
начинания своего, еже стужати”. Царь же слышавъ сия, и великою
яростию воспалися о семъ, и гневомъ дыша и прещениемъ, яко ог-
немъ и рече княземъ своимъ: “видите ли, что творитъ намъ рабъ
нашъ, и како смеетъ противитися велицеи державе нашей, безум¬
ный сей”. И собрався (в) Велицеи Орде, всю свою силу Срацынскую
... и прииди на Русь, къ реце Угре...»2
Лучшее объяснение, к которому прибегают историки, характе¬
ризуя этот фрагмент (и примыкающие к нему далее), это то, что
он представляет собой легендарное (Г. В. Вернадский, Я. С. Лурье)
или фольклорное (Н. С. Борисов) изложение событий, и, следова¬
тельно, не вполне надежен в качестве адекватного исторического
источника.
Спора нет, фольклорно-легендарные нотки здесь звучат. Но раз¬
ве и при учете этого не могут присутствовать реалии имевших ме¬
сто событий?
Например, дипломатические переговоры, предварявшие «стоя¬
ние на Угре» — это реальность, засвидетельствованная рядом лето¬
2	ПСРЛ. T.XIX. История о Казанском царстве (Казанский летописец). М.,
2000. Стб. 6-7, 200-201.
401

писей. Особенно обстоятельно рассказывает нам о русских посоль¬
ствах «з дарами» Успенский летописец (конца 80-х годов XV в.) и
с «тешью великой» Вологодско-Пермская летопись (около 1500 г.).3
Поэтому, «нет, кажется, ничего невероятного в известии Истории,
что ханские послы “пришли дерзостно” в Москву перед походом
1480 года», — отмечал Г.З. Кунцевич.4
Говорят далее, что находящийся в сложной политической ситу¬
ации, Иван III, отличавшийся осторожностью, вряд ли мог пойти
на такие серьезные обострения в отношениях с Ахматом. «Едва
ли он мог позволить себе такой вызов, последствием которого не¬
избежно должна была стать большая война с Ахматом», — пишет
Н. С. Борисов.5 Думается, что это не совсем так. Весь 1480 г. (да, по¬
жалуй, и ближайшие предыдущие и последующие) — это цепь бес¬
конечных острейших коллизий во внутренних и внешних делах.
И Иван III идет в ряде случаев на крайние меры. Так, он несмотря
ни на что входит в чрезвычайно опасную конфронтацию со своими
братьями. Почему же он не мог поступить неуступчиво и открыто
враждебно по отношению к ордынцам, тем более, не таким силь¬
ным как прежде ?
Казанская история фиксирует также то, что московский князь
«гордыхъ пословъ ... всехъ изымати повеле, пришедшихъ къ нему
дерзостно, а единаго отпусти жива». Термин «изымати» можно
трактовать, по крайне мере, двояко. Либо как «заточить», «аресто¬
вать», что бесспорно могло иметь место, либо как «убить», что тоже
могло произойти, и так уже случалось в русско-монгольских отно¬
шениях. Достаточно вспомнить эпизод, предшествовавший битве
на Калке, или тверское восстание 1328 г. Послы для средневеко¬
вых монголов являли собой особы священные, представлявшие не
только ханов, но и весь народ. За их гибелью (или посягательством
на их жизнь) следовало суровое наказание — карательный поход
и беспощадное уничтожение и знати, и людья.6 И неудивительно,
3	См.: Алексеев Ю. Г. Освобождение Руси от ордынского ига. Л., 1989. С. 108—
111, и др.
4	Кунцевич Г.З. История о Казанском царстве, или Казанский летописец.
Опыт историко-литературного исследования. СПб., 1905. С. 213.
5	Борисов Н. С. Иван III. М., 2000. С. 429. См. также: Базилевич К. В. Внешняя
политика Русского централизованного государства. Вторая половина XV века.
М., 2001. С. 111.
6	Подробнее см. с. 120-121 настоящего издания.
402

что Ахмат «великою яростию воспалися о семъ, и гневомъ дыша
и прещениемъ, яко огнемъ» и немедленно двинулся на Русь.
Но убийство (или арест, избиение) послов было не единствен¬
ным обстоятельством, вызвавшим гнев хана Большой Орды. Не
менее отягчающим стало «потоптание басмы». Этот эпизод, равно
как и сам термин «басма», также неоднократно привлекали вни¬
мание историков. Еще первый исследователь Казанского летопис¬
ца Г. 3. Кунцевич отметил, что это понятие «толкуется различно»,
и привел со ссылками ряд пояснений от «оттиска ханской ступни
на воске» и «колпака с выгнутым внутрь верхом» до «изображения
хана» и грамоты с ханской печатью.7
Иное толкование предложил Г. В. Вернадский. «Очевидно, —
писал он, критикуя прежние объяснения, — что составитель, или
переписчик повести, не имел ясного представления о символах
власти, жалуемых ханами своим вассалам и слугам. Он говорит
о таком знаке, как басма — портрет хана. По-тюркски басма значит
“отпечаток”, “оттиск”. В древнерусском языке термин употреблял¬
ся применительно к металлическому окладу иконы (обычно из че¬
канного серебра). Басма-портрет тогда должна бы означать изо¬
бражение лица в виде барельефа на металле. Никаких подобных
портретов никто из монгольских ханов никогда не выдавал своим
вассалам». Далее ученый полагает, что «составитель “Казанской
истории”, по всей видимости, спутал басму с пайг^зой; последний
термин происходит от китайского paitze — “пластина власти”...»8;
«она представляла собой — в зависимости от положения того, кому
она выдавалась ханом, — золотую или серебряную пластину с ка¬
ким-либо рисунком, например, головой тигра или сокола, и вы¬
гравированной надписью». Резюме же Г. В. Вернадского следующее:
«Это именно тот знак, который посол Ахмата должен был бы вру¬
чить Ивану III, если бы он согласился признать сюзеренитет Ах¬
мата. Поскольку Иван III, судя по всему, отказался стать вассалом
Ахмата, посол должен был вернуть пластину хану. Драматическое
описание того, как Иван III растоптал пайцзу, таким образом, чи¬
7	ПСРЛ. Т. XIX. С. 527.
8	См. также: Григорьев А. П. Время написания «ярлыка» Ахмата // Истори¬
ография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. X. Л., 1987.
С. 35; Крамаровский М.Г. Символы власти у ранних монголов. Золотоордын¬
ские пайцзы как феномен официальной культуры // Тюркологический сборник.
2001. Золотая Орда и ее наследие. М., 2002. С. 215.
403

стый вымысел».9 Несмотря на то, что заключительный вывод явля¬
ется не совсем понятным: можно было и не возвращать эту пайц-
зу в Орду, представляется, что Г. В. Вернадский (вслед за предше¬
ственниками10) указал правильный путь поиска ответа на вопрос
о «басме». Так, Н. С. Борисов акцентирует внимание на значимости
пайцзы как символа «власти верховного правителя Орды», имев¬
шую «грозную надпись, требовавшую повиновения».11 Поддержал
он Г. В. Вернадского и в отрицании «публичного надругательства
Ивана III над знаками ханской власти». «Никаких театральных
жестов, наподобие тех, что описаны в “Казанской истории”, князь
Иван, скорее всего, не делал. Однако логика мифа отличается от
логики трезвого политического расчета. Для народного сознания
необходимо было, чтобы долгий и тяжелый период татарского ига
закончился каким-то ярким, знаковым событием. Государь должен
был самым наглядным и общепринятым способом выразить свое
презрение к некогда всесильному правителю Золотой Орды. Так
родился миф о растоптанной “басме”».12
Итак, «басма», скорее всего, была пайцзой. Каково же было ее
предназначение? Пайцзы получавшиеся «из золотоордынской кан¬
целярии», «в качестве зримого свидетельства ханской милости»13
по функциям делились на два вида: «наградные, выдававшиеся за
заслуги, и подорожные — для лиц, выполнявших особые поруче¬
ния ханского дома».14 Понятно, что в нашем случае речь может
идти о «наградных» пайцзах. Смысл их разъяснил А. П. Григорьев:
это — «удостоверение о наличии у держателя пайцзы ханского яр¬
лыка — жалованной грамоты на владение какой-либо собственно¬
стью или должностью».15
9	Вернадский Г. В. Россия в средние века. Тверь; М., 1997. С. 83-84.
10	Надо отметить, что «уже в начале XX в. было выяснено, что “басма” Ка¬
занской истории это пайцза — дощечка, обычно из драгоценного металла с вы¬
резанной на ней кратким текстом — распоряжением правившего хана, призы¬
вавшим к повиновению» (Григорьев А. П. Время написания «ярлыка» Ахмата.
С. 33).
11	Борисов Н. С. Иван III. С. 429. См. также: Григорьев А. П. Время написания
«ярлыка» Ахмата. С. 32-36.
12	Там же. С. 430.
13	Григорьев А. П. Время написания «ярлыка» Ахмата. С. 35.
14	Крамаровский М. Г. Символы власти у ранних монголов. Золотоордын¬
ские пайцзы как феномен официальной культуры. С. 215.
15	Григорьев А. П. Время написания «ярлыка» Ахмата. С. 35.
404

Но что могло быть изображено и написано на ней? Некоторые
мнения нами уже были приведены. Работы ученых-востоковедов
дают и иные трактовки ответа на поставленные вопросы.
О пайцзах существуют письменные упоминания, имеются и их
находки. На бывшей территории Золотой Орды неоднократно на¬
ходили пайцзы с именами нкоторых ханов-Джучидов. Как прави¬
ло, «формуляры пайцз близки или идентичны и отличаются лишь
именами властителей».16 Надписи начинаются с упоминания «Веч¬
ного Неба», затем указывается имя хана и кары за возможное не¬
повиновение. Кроме надписей на золотоордынских пайцзах выгра¬
вированы в различных видах и сочетаниях изображения солнца
и луны, а на некоторых и копьевидный знак (что означает изобра¬
жение древка знамени на фоне полной луны). Каково же содержа¬
ние символов этих небесных светил?
М. Г. Крамаровский, на основе выводов Т. Д. Скрынниковой
о «харизме-свете», связанном с культом Чингисхана,17 объясняет
это следующим образом. Изображения солнца и луны (т. е. света,
неба) — это «иконографическое воплощение харизмы Чингис¬
хана». И далее следует важное для нас наблюдение: «Обращение
к харизме великого предка ... сконцентрированной в солярных
символах, оказалось неизбежным для младших Чингисидов в пе¬
риоды нестабильности монгольского государства конца XIII-XIV в.
Солнце и луна на золотоордынских пайцзах — это знаки одолжен¬
ной харизмы ... Забота ханов о легитимности собственной власти
привела их к стягиванию харизмы великого предка к собственному
имени. Появление Чингисовых символов на распорядительных до¬
кументах должно быть расценено как свидетельство собственной
слабости золотоордынских ханов».18
Как видим, этот вывод сделан для периода еще единого Джучие-
ва улуса. Что же тогда говорить об эпохе распада золотоордынской
государственности? Для того времени, когда собственно династию
Чингисидов представляла только Большая Орда хана Ахмата, пря¬
мого потомка-Чингисхана ?
16	Крамаровский М. Г. Символы власти у ранних монголов. Золотоордын¬
ские пайцзы как феномен официальной культуры. С. 215.
17	См.: Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в эпоху Чингис-хана. М., 1997.
С. 149-165.
18	Крамаровский М. Г. Символы власти у ранних монголов. Золотоордын¬
ские пайцзы как феномен официальной культуры. С. 220-221.
405

Так мы подходим к объяснению инцидента с «6асмой»-пайцзой.
Скорее всего, то, что в «Казанской истории» обозначено как «бас¬
ма яйца его» было символическим изображением харизмы велико¬
го предка Ахмата — Чингисхана (может быть, и сюда следует от¬
нести ссылку на «старый обычай отецъ своихъ»), что не поняли,
вероятно, и присутствовавшие на церемонии, а также автор или
составитель произведения (а еще позднее новый автор-редактор,
записавший рядом со словом «басма» понятное ему слово «пар¬
суна», и, наконец, иллюстратор, изобразивший «басму» в виде
ханского портрета).19 Очевидно, там была и надпись как обычно
соответствующего угрожающего содержания. «Великий же князь
ни мало убояся страха царева и, приимъ басму лица его и плевав
на ню, низлома ея, и на землю поверже, и потопта ногама свои-
ма». Оставляя без комментариев ситуацию с оплевыванием, ска¬
жем, что все остальное вполне могло иметь место. Нас не должно
смущать и то, что «басма» была поломана (разломана). Конечно,
если пайцза была из золота или серебра, то это вряд ли возможно.
Но пайцы выполнялись не всегда из металла — были и из дерева.
В истории отношений монголов с подчиненными народами имел
место случай, весьма напоминающий нашу ситуацию, когда одно¬
му из правителей, «промедлившему с изъявлением покорности,
монголы ... выдали деревянную пайцзу».20 Деревянную пластинку
вполне можно было и поломать, и бросить на пол, и от души потоп¬
тать. Кстати, этим непочтением, в свою очередь, можно объяснить
и столь гневную реакцию Ивана III.
Такое поругание святыни — одного из главных элементов ор¬
дынской государственно-родовой символики (а не надо забывать
еще и пострадавших послов) — не могло пройти безнаказанно,
даже если и имела место, допустим, какая-то военная неподготов¬
ленность и дипломатические неувязки. И Ахмат-хан, как достой¬
ный наследник-Чингисид, пошел на Русь.
19	Кунцевич Г.З. История о Казанском царстве... С.216—217.
20	Крамаровский М. Г. Символы власти у ранних монголов. Золотоордын¬
ские пайцзы как феномен официальной культуры. С. 214.
406

«МОНГОЛЬСКИЙ ВОПРОС»
В РУССКОМ ОБЩЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ:
ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ, НАУКА И ИДЕОЛОГИЯ
В русской историографии и общественной мысли существуют
«вечные темы». Для древнейшей истории, к примеру, — это нор¬
манская проблема, для истории нового времени — петровские пре¬
образования и т. д.
Без всякого преувеличения можно сказать, что и тема средневе¬
ковых русско-монгольских (русско-ордынских) отношений стоит
в этом же ряду: она была и остается востребованной как в научном
мире, так и в широких общественных кругах уже более двух сто¬
летий («монгольский вопрос», писал Л. В. Черепнин, «принадлежит
к числу важнейших исторических проблем»).
Тема русско-ордынских отношений является привлекательной
не только для историков — специалистов по русской медиевистике,
но и представителей других — смежных и несмежных — историче¬
ских специальностей, а также многочисленных любителей истории
нашей Родины.
Такое устойчивое и пристальное внимание, безусловно, объяс¬
няется во многом тем, что от понимания и решения «монгольско¬
го вопроса» во многом (если не во всем) зависят концептуальные
представления и оценки дальнейшего исторического процесса раз¬
вития Руси и России, а также международных отношений в Европе
и Азии.
Тема «Русь и монголы» остается важной и актуальной и в обще¬
ственно-политической жизни. Достаточно вспомнить, что еще не¬
которое время назад (да и сейчас) можно было услышать с трибун
или прочитать в периодике утверждения о России — тысячелетней
рабе, о многовековом рабстве русского человека и т.д. При этом
имелось ввиду прежде всего монголо-татарское иго и его послед¬
ствия, якобы на много столетий вперед предопределившие деспоти¬
ческую государственность в России и «иссушившие» русскую душу.
407

* * *
С самого начала выделения монгольской тематики как отдель¬
ной проблемы русской историографии она становится одновре¬
менно и идеологическим инструментарием.
Преобладавшая до середины XIX в. под воздействием летопис¬
ных сообщений и общего национального подъема эмоциональная
точка зрения Н. М. Карамзина и Н. И. Костомарова сменяется более
взвешенным подходом в трудах С. М. Соловьева. Однако к первым
десятилетиям XX в. какого-то единого подхода так и не было вы¬
работано.
Возобладавшая марксистская идеологическая доктрина, изна¬
чально предполагавшая монизм, повлияла как на общую направ¬
ленность при разрешении вопроса истории Руси XIII-XV вв., так
и на частную проблематику. «Монгольский вопрос» был поставлен
в строго детерминированные рамки всемирного формационного
процесса и классовой борьбы. Но и в этих условиях появляются
крупные труды А. Н. Насонова, Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского,
М. Г. Сафаргалиева, Л. В. Черепнина, В. В. Каргалова, В. Б. Егорова,
В. А. Кучкина. Они, во многом, повлияли и на общественное со¬
знание и идеологию1, были востребованы и новой политической
обстановкой, сложившейся в конце XX столетия.2
Вместе с тем, в 90-х годах становится ясно, что в научном от¬
ношении рамками сугубо конфронтационных отношений Руси
и Орды или отношений господства-подчинения проблема не ис¬
черпывается. Они многообразнее, и представляют собой сложные
переплетения различных уровней: политического, военного, дина¬
стического, экономического.
Ряд работ, вышедших в последнее десятилетие, подтверждают
это. Традиционный для советской историографии подход пере¬
сматривается или критически уточняется в трудах А. А. Горского,
К. А. Аверьянова, Д. Г. Хрусталева и других современных исследова¬
телей. Наряду с этим, присутствует и прежняя парадигма русско-
ордынских отношений, а также имеет место и евразийская доктри¬
на, давно перешедшая уже рамки научных изысканий.
1	Национальные истории в советском и постсоветском государствах. М.,
1999. С. 40 и др.
2	Кучкин В. А. Русь под игом: как это было? М., 1991; А было ли иго? // Роди¬
на. 1997. №3-4. С. 85-92.
408

Исследованность, таким образом, проблемы русско-ордынских
отношений лишь кажущаяся, предполагающая как новое прочте¬
ние всего комплекса источников, так и новое осмысления места
«монгольского вопроса» в русской историографии и — шире —
в общественном сознании.
Нам уже приходилось высказываться по этому поводу. Однако
за прошедшее время появился ряд работ, требующих нового ос¬
мысления и анализа.
* * *
Один из аспектов проблемы русско-монгольских отношений —
само начало их, обозначаемое обычно как монголо-татарское на¬
шествие, а также его последствия.3
Длительное время оно воспринималось безальтернативно как
повсеместно сугубо разрушительное, последствия которого, усугу¬
бленные установлением «ига», Русские земли очень долгое время
не могли преодолеть.
Сохранившиеся письменные источники позволяют трактовать
эти, безусловно, в целом драматические для Руси события, по край¬
ней мере, не так прямолинейно как это принято.4 Эмоционально¬
возвышенный трагический тон летописцев, относящийся к со¬
бытиям рубежа 30-40-х гг., уже в 1239 г. сменяется на прежнюю
размеренную повествовательную тональность. Мы видим, что
«структуры повседневности» прежнего времени довольно быстро
(конечно, с исторической точки зрения) вошли в прежнюю жиз¬
ненную колею. Все это не слишком вяжется с картиной тотальной
катастрофы, картиной, привычной для нас вследствие ее массового
тиражирования в изданиях самого разного рода.
Надо сказать, что в последние годы исследователи более тща¬
тельно, взвешенно и критично стали подходить к летописным
3	См. последние работы о походе Бату-хана на Русь: Хрусталев Д. Г. Русь: от
нашествия до «ига» (30-40 гг. XIII века). СПб., 2004; Храпачевский Р.П. 1) Во¬
енная держава Чингисхана. М., 2004. С. 351-392; 2) Армия монголов периода
завоевания Древней Руси. М., 2011; Почекаев Р.Ю. БатырГ. Хан, который не был
ханом. СПб., 2006.
4	Кучкин В. А. Монголо-татарское иго в освещении древнерусских книжни¬
ков (XIII — первая четверть XIV в.) // Русская культура в условиях иноземных
нашествий и войн. X — начало XX в. Сб. науч. трудов. Вып. I. М., 1990. С. 15-69.
409

известиям об этих событиях (А. Ю. Бородихин, В. Н. Рудаков,
Д. Г. Хрусталев). Так, по мнению В. Н. Рудакова, «характер летопис¬
ных рассказов о нашествии Батыя — содержащихся в них оценок,
деталей описания событий, используемых сюжетов — определял¬
ся сочетанием личных пристрастий писателей и ряда социальных
факторов, судя по всему, оказывавшим мощное влияние на творче¬
ство книжников. На восприятие монголо-татар среди прочих вли¬
яли и место, в котором создавался тот или иной рассказ (было ли
это княжество, подвергшееся татарскому разорению или же пери¬
ферия русско-ордынских контактов), и характер отношений “по¬
литической элиты” соответствующего княжества с ордынскими
властями (от явно враждебного до заискивающе дружелюбного),
и время появления повествования (писалось ли оно по горячим
следам очевидцем или же создавалось post factum как результат
спокойных размышлений потомка), и источники информации ав¬
торов (непосредственное восприятие или литературная обработка
слухов) и пр.».5
В последнее время начинает покачиваться, а то и рушиться по¬
следний бастион сторонников радикальных изменений на Руси как
факта монголо-татарского нашествия — археологические данные.
Археологи уже далеко не так уверенно связывают все разрушения
и пожарища с событиями 1237-1240 гг., говоря о «зыбких основа¬
ниях» такой трактовки. В определенной степени поворотным в ар¬
хеологическом осмыслении всего этого стали конференция «Русь
в XIII: континуитет или разрыв традиций ?» (Москва, 2000 г.) и вы¬
шедший сборник статей «Русь в XIII: древности темного времени»
(М., 2003).
В статье Н. А. Макарова, предваряющей сборник, четко гово¬
рится, что «прямое отождествление объектов, связь которых с во¬
енными действиями не очевидна, а узкая датировка — невозможна,
со следами Батыева нашествия способствует формированию не¬
объективных представлений о масштабах трагедии 1237-1240 гг.».6
5	Рудаков В. Н. Восприятие монголо-татар в летописных повестях о наше¬
ствии Батыя // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 10. М., 2000. С. 135—
136. — См. также: Рудаков В. И. Монголо-татары глазами древнерусских книж¬
ников середины XIII-XV вв. М., 2009.
6	Макаров Н.А. Русь в XIII: характер культурных изменений // Русь в XIII:
древности темного времени. М., 2003. С. 7; см. также: Чернецов А. В. К проблеме
оценки исторического значения монголо-татарского нашествия как хронологи¬
410

А «поспешно согласившись с тем, что общие культурные сдвиги
той эпохи были обусловлены лишь разрушительным вторжением
Батыя, мы рискуем чрезмерно упростить и представить в искажен¬
ном виде сложную картину исторической жизни XIII столетия».7
Можно добавить — и не только XIII в., но и последующих.
Более того, археологические материалы дают нам основание
говорить о достаточно быстром восстановлении укреплений горо¬
дов, подвергшихся штурму, о продолжении функционирования ре¬
месленного дела (в том числе и строительного) и пр. И в этой связи
весьма важной представляется ремарка А. В.Чернецова, что почти
все разоренные «стольные города» «в дальнейшем продолжают су¬
ществовать как крупные городские центры»8 (в том числе и Рязань
(Старая Рязань),9 как это ни странно, может быть, звучит).
По-прежнему, ключевой проблемой в оценке степени зависимо¬
сти Руси от Орды является вопрос даннический. Можно отметить
два аспекта его рассмотрения. Первый — теоретический, связан¬
ный с общим пониманием дани как общественного института, ха¬
рактерного для определенных эпох, для отношений тех или иных
этносов в период древности и средневековья.
Другой — конкретно-исторический, заключающийся в попыт¬
ках подсчета размеров «ордынского выхода». Именно этот аспект
интересует большинство отечественных историков-специалистов.
Однако, ни один письменный источник не дает прямого ответа на
него. Историки вынуждены лишь косвенным образом вести под¬
счеты. А это приводит к различным допущениям и, в конечном
итоге, субъективным выводам.10
В меньшей степени, но также является спорной проблема окон¬
чания периода татаро-монгольской зависимости Руси. Но, может
быть, в большей степени по сравнению с другими, она является
ческого рубежа // Там же. С. 12, 13; Хрусталев Д. Г. Русь: от нашествия до «ига»
(30-40 гг. XIII века). С. 271.
7	Макаров Н.А. Русь в XIII: характер культурных изменений. С. 7.
8	Чернецов А. В. К проблеме оценки исторического значения монголо-татар¬
ского нашествия как хронологического рубежа. С. 14.
9	Там же. С. 14-15.
10	См.: Селезнев Ю.В. 1) Русско-ордынские отношения в конце XIV — пер¬
вой трети XV вв. (1382-1434 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Воронеж, 2002.
С.21; 2) «А переменитъ Богъ Орду...» (Русско-ордынские отношения в конце
XIV — первой трети XV вв.). Воронеж, 2006.
411

идеологизированной, поскольку непосредственно связана с созда¬
нием на Руси национального государства.
Последний, из обращавшихся к этой теме, А. А. Горский, как
всегда, тщательно изучив источники, пришел к выводу, что годом
прекращения ордынского ига надо считать не 1480 г., как это обще¬
принято, а 1472 г., когда после отражения похода большеордынцев
«Иван III перестал выплачивать дань», что и «означало фактиче¬
ски прекращение отношений зависимости с Большой Ордой».11 А
в 1480 г. «имела место попытка Ахмата восстановить власть над
Московским великим княжеством».12
Как видим, речь идет о ликвидации зависимости от одно¬
го из «правонаследников» Золотой Орды — Большой или Синей
Орды, ханы которой, правда, считали себя единственными пря¬
мыми потомками Чингисхана. Однако, видимо, проблема должна
быть поставлена шире. Разрушаясь, Золотая Орда-Джучиев улус
оставила после себя ряд постобразований. Среди них наиболее
опасным для Русского государства становится Крымское ханство,
с которым у Руси сохраняются определенное время отношения
типологически близкие к данническим.13 Следовательно, принци¬
пиально нового в отношениях с постордынскими структурами,
если исходить не с точки зрения довольно расплывчатого понятия
«ига», а имея ввиду категорию даннических отношений, в 1472 или
1480 году не произошло.
Вместе с тем, в качестве аргументации для своего вывода
А. А. Горский использует и идеологический фактор, проводя до¬
вольно рискованные исторические сравнения. «В мировой прак¬
тике, — пишет он, — обретение страной независимости принято
относить ко времени, когда освобождающаяся от иноземной вла¬
сти страна начинает считать себя независимой, а не ко времени,
когда эту независимость признает “угнетающая сторона” (так,
в США годом обретения независимости считается 1776, хотя во¬
йна за освобождение продолжалась после этого еще 7 лет, причем
с переменным успехом, и Англия признала независимость своих
11	Горский А. А. Русь. От славянского Расселения до Московского царства.
М., 2004. С 313-314 и сл.
12	Там же. С. 318.
13	Ср.: Хорошкевич А. Л. Русь и Крым: От союза к противостоянию. Конец
XV — начало XVI вв. М., 2001. С. 225-271; Горский А. А. Русь. От славянского
Расселения до Московского царства. С. 322.
412

североамериканских колоний только в 1783 г.). Поэтому если ста¬
вить вопрос, какую из двух дат — 1472 или 1480 г. — считать датой
начала независимого существования Московского государства,
предпочтение следует отдать 1472 году. Российскому суверенитету
не 14 лет (сколько прошло с принятия “Декларации о суверените¬
те” 12 июня 1990 г.), и не 424 года (сколько прошло со “стояния на
Угре”), а 432 года».14
Сколь актуальна эта точка зрения ? Идеологически, учитывая
историческое невежество (а, может быть, и сознательное введение
в заблуждение), имеющее место в нашем современном обществе,
эти рассуждения, наверное, оправданы. В исторической же ретро¬
спективе, с принятием во внимание продолжения даннических от¬
ношений, хотя и в деформированных и измененных формах, во¬
семь лет вряд ли что-либо значат. Тем не менее, наша историогра¬
фия, безусловно, должна будет учесть приведенные А. А. Горским
аргументы.
К этому стоит добавить и то, что с некоторой идеологической
подкладкой в научных работах подчас решается и вопрос о влия¬
нии ряда ордынских институтов на появление или развитие власт¬
ных структур Русского государства, формирующихся в конце XV-
XVI вв.15
Таким образом, полагаем, что чрезвычайно важная как для рус¬
ской так и для монгольской исторической картины мира проблема
их средневековых развития и отношений в российской историогра¬
фии последнего времени сдвинута с «мертвой точки». Появились
работы, которые либо частично, либо концептуально пытаются
представить по-новому весь период и весь спектр средневековых
русско-монгольских отношений. Отход от линейной парадигмы
этого сложного исторического явления, присущей историографии
предшествующего периода, безусловно, будет способствовать его
научному познанию, которое должно будет в определенной степе¬
ни изменить и общественное сознание по этому вопросу.
14	Горский А. А. Русь. От славянского Расселения до Московского царства.
С. 319-320.
15	См.: Там же. С. 228, прим. 11.
413

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ИССЛЕДОВАНИЙ
источники
1.	Аннинский С. А. Известия венгерских миссионеров XIII века о тата¬
рах и Восточной Европе // Исторический архив. Т.З. 1940.
2.	АСЭИ. Т. III. М., 1964.
3.	Воинские повести Древней Руси. М.; Л., 1949.
4.	Волоколамский Патерик // Московские высшие женские курсы. Се¬
минарий по древнерусской литературе. Сергиев Посад, [1915]. № 5.
5.	Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949.
6.	Длугоьи Ян. Грюнвальдская битва. СПб., 2007.
7.	Древнерусские патерики. М., 1999.
8.	ДДГ.
9.	Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия чудотворца
и похвальное ему слово. СПб., 1885.
10.	Кадлубовский А.П. Житие преподобного Пафнутия Боровского, пи¬
санное Вассианом Саниным // Сб. Ист.-фил. о-ва при ин-те кн. Безбородко
в Нежине. Т. II. Нежин, 1899.
11.	Киракос Гандзакеци. История Армении. М., 1976.
12.	Козин С. А. Сокровенное сказание. М.; Л., 1941.
13.	«Краткие сведения и черных татарах» Пэн Да-я и Сюй Тина // Про¬
блемы востоковедения. 1960. № 5.
14.	Летописец Переяславля Суздальского. М., 1851.
15.	Матузова В. И. Английские средневековые источники. IX—XIII вв.
(тексты, перевод, комментарий). М., 1979.
16.	Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян. М., 1994.
17.	НПЛ.
18.	Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911.
19.	ПРП. Вып. 1. М., 1952.
20.	ПРП. Вып. 3. М., 1955.
21.	Повесть о Петре, царевиче Ордынском // Древнерусские предания.
XI-XVI вв. М., 1982.
414

22.	ПСРЛ. T.I. Лаврентьевская летопись. М., 1962 (новое издание — М.,
1997)	.
23.	ПСРЛ. Т. II. Ипатьевская летопись. М., 1962 (новое издание — М.,
1998)	.
24.	ПСРЛ. Т. II. Ипатьевская летопись. Густынская летопись. СПб., 1843.
25.	ПСРЛ. Т. IV. Ч. 1. Новгородская четвертая летопись. М., 2000.
26.	ПСРЛ. Т. V. Вып. 1. Псковские летописи. М., 2003.
27.	ПСРЛ. Т. V. Вып. 2. Псковские летописи. М., 2000.
28.	ПСРЛ. Т. VI. Софийские летописи. СПб., 1853.
29.	ПСРЛ. Т. VI. Вып. 1. Софийская первая летопись старшего извода.
М., 2000.
30.	ПСРЛ. Т. VI. Вып. 2. Софийская вторая летопись. М., 2001.
31.	ПСРЛ. Т. VII. Летопись по Воскресенскому списку. СПб.,1856.
32.	ПСРЛ. Т. VIII. Продолжение летописи по Воскресенскому списку.
СПб., 1859 (новое издание — М., 2001).
33.	ПСРЛ. Т.Х. Патриаршая или Никоновская летопись. М., 1965.
34.	ПСРЛ. T.XI. Патриаршая или Никоновская летопись. М., 1965.
35.	ПСРЛ. Т.ХП. Патриаршая или Никоновская летопись. М., 1965.
36.	ПСРЛ. T.XV. Вып. 1. Рогожский летописец. Тверской сборник. М.,
1965.
37.	ПСРЛ. T.XVI. Летописный сборник, именуемый Летописью Авраам-
ки. СПб., 1889.
38.	ПСРЛ. Т. XVIII. Симеоновская летопись. СПб., 1913.
39.	ПСРЛ. T.XIX. История о Казанском царстве (Казанский летописец).
М., 2000.
40.	ПСРЛ. Т. XXI. Первая половина. Книга Степенная царского родосло¬
вия. Ч. 1. СПб., 1908.
41.	ПСРЛ. Т.ХХП. Русский Хронограф. Ч. 1. Хронограф редакции 1512 г.
СПб., 1911.
42.	ПСРЛ. Т. XXIII. Ермолинская летопись. СПб., 1910.
43.	ПСРЛ. T.XXIV. Типографская летопись. М., 2000.
44.	ПСРЛ. T.XXV. Московский летописный свод конца XV века. М.; Л.,
1949 (новое издание — М., 2004).
45.	ПСРЛ. T.XXXI. Летописцы последней четверти XVII века. М., 1968.
46.	ПСРЛ. Т. XXXVII. Устюжские и вологодские летописи XVI-XVIII вв.
Л., 1982.
47.	ПСРЛ. Т. XXXIX. Софийская первая летопись по списку И. Н. Цар¬
ского. М., 1994.
48.	ПСРЛ. T.XLI. Летописец Переславля Суздальского (Летописец рус¬
ских царей). М., 1995.
49.	Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М.,
1957 (новое издание — Джованни дель Плано Карпини. История Монгалов.
415

Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны. Книга Марко Поло.
М., 1997).
50.	Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т. I. Кн. 2. М.; Л., 1952.
51.	Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. М.; Л., 1960.
52.	Серебрянский Н.М. Древнерусские княжеские жития. М., 1915.
53.	Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., 1988.
54.	Сказание о чудесах Владимирской иконы Божией матери. Б.м., 1878.
55.	Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золо¬
той Орды. Т. I. СПб., 1884.
56.	Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золо¬
той Орды. Т. II. М.; Л., 1941.
ИССЛЕДОВАНИЯ
1.	Аверьянов К. А. Московское княжество Ивана Калиты. М., 1993.
2.	Аверьянов К. А. Московское княжество Ивана Калиты. М., 1994.
3.	Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. М., 2001.
4.	Акимова О. А. Гальперин Ч.Дж. Русь и Золотая Орда: монгольское
влияние на русскую средневековую историю // Культура и общество Древ¬
ней Руси (X-XVII вв.) (Зарубежная историография). Ч. 1. М., 1988.
5.	Алексеев Ю. Г. «Черные люди» Новгорода и Пскова (к вопросу о со¬
циальной эволюции древнерусской общины) // ИЗ.М. 1979. Т. 103.
6.	Алексеев Ю. Г. Псковская Судная грамота и ее время. Л., 1980.
7.	Алексеев Ю. Г. Некоторые спорные вопросы в историографии Русско¬
го централизованного государства // Генезис и развитие феодализма в Рос¬
сии. Проблемы историографии. Л., 1983.
8.	Алексеев Ю. Г. Духовные грамоты князей Московского дома как ис¬
точник по истории удельной системы // ВИД. Т. 18. Л., 1987.
9.	Алексеев Ю. Г. Некоторые черты городской политики Ивана III // Ге¬
незис и развитие феодализма в России. Проблемы истории города. Л., 1988.
10.	Алексеев Ю. Г. Освобождение Руси от ордынского ига. Л., 1989.
11 .Алексеев Ю.Г. Белозерская уставная грамота 1488 г. и вопросы на¬
местнического суда // ВИД. Т. XXIII. Л., 1990.
12.	Алексеев Ю.Г. Белозерская уставная грамота 1488 г. — первый за¬
конодательный акт единого Русского государства // Спорные вопросы от¬
ечественной истории XI—XVIII веков. Тез. докл. и сообщ. Первых чтений,
посвященных памяти А. А. Зимина. Ч. 1. М., 1990.
13.	Алексеев Ю.Г. Белозерская уставная грамота и некоторые вопросы
социально-экономической политики Ивана III // Проблемы социально-эко¬
номической истории России. СПб., 1991.
416

14.	Алексеев Ю. Г. «К Москве хотим»: Закат боярской республики в Нов¬
городе. Л., 1991.
15.	Алексеев Ю. Г. Государь всея Руси. Новосибирск, 1991.
16.	Алексеев Ю. Г. Под знаменами Москвы. Борьба за единство Руси. М.,
1992.
17.	Алексеев Ю.Г. У кормила Российского государства. Очерк развития
аппарата управления XIV-XV вв. СПб., 1998.
18.	Алексеев Ю. Г. Судебник Ивана III. Традиция и реформа. СПб., 2001.
19.	Алексеев Ю. Г. Походы русских войск при Иване III. СПб., 2007.
20.	Алешковский М.Х. Социальные основы формирования территории
Новгорода IX-XV вв. // С А. 1979. № 3.
21.	Алъ-Холи А. Связи между Нилом и Волгой в XIII—XIV вв. М., 1962.
22.	Арапов Д. Ю. Русское востоковедение и изучение истории Золотой
Орды // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983.
23.	Арапов Д. Ю. Русь и Восток в XIII в.: к вопросу о возможностях рус¬
ского влияния в монгольской истории // Источниковедение и компаратив¬
ный метод в гуманитарном знании. М., 1996.
24.	Арсланова А. А. Из истории изучения Золотой Орды по данным
персидских источников XIII—первой половины XV вв. в отечественной
историографии // Проблемы социально-экономического развития деревни
Среднего Поволжья в период феодализма. Казань, 1986.
25.	Астайкин А. Летописи о монгольских вторжениях на Русь: 1237—
1480 // Русский разлив. Т. 1. М. 1996.
26.	Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного го¬
сударства. Вторая половина XV века. М., 1952 (новое издание — М., 2001).
27.	Баиов А. К. Шелонская операция царя Иоанна III Васильевича и Ше-
лонская битва в 1471 году 14 июля. Пг., 1915.
28.	БанзаровД. Черная вера. СПб., 1891.
29.	Барсов Е. В. Исторический очерк чинов священного венчания на цар¬
ство в связи с развитием идеи Царя на Руси // ЧОИДР. 1883. Январь-март.
Кн. I.
30.	Бартольд В. В. Соч. Т. I. М., 1963; Т. V. М., 1968; Т. IX. М., 1977.
31.	Бегунов Ю. К. Александр Невский. Жизнь и деяния святого благовер¬
ного великого князя. М., 2003.
32.	Беликова Т В. Княжеская власть в Галиче времен Ярослава Осмомыс-
ла // Вести. ЛГУ. 1990. Сер. 2. Вып.З.
33.	Беляев И.Д. Великий князь Константин Всеволодович Мудрый
// Временник общества истории и древностей Российских. М., 1849. Кн. 3.
34.	Беляев И.Д. Сказания о начале Москвы // Русский вестник. Т.74. М.,
1868.
35.	Беляев И.Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси. М., 1905.
417

36.	Беляева С. А. Южнорусские земли во второй половине XIII—XIV вв.
Киев, 1982.
37.	Беляков А. В. Служилые татары XV-XVI вв. // Битва на Воже — пред¬
теча возрождения средневековой Руси. Рязань, 2004.
38.	Белякова М. М. Некоторые наблюдения над отражением историче¬
ских фактов в «Повести о Петре, царевиче Ордынском» // Литература Древ¬
ней Руси. Источниковедение. Л., 1988.
39.	Березин И.Н. Нашествие Батыя на Россию // ЖМНП. 4.86. Отд. II.
1855.
40.	Березин И. Н. Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева. СПб.,
1864.
41.	Борзаковский В. С. История Тверского княжества. Тверь, 1994 (пере¬
издание 1876 г.).
42.	Борисов Н. С. Отечественная историография о влиянии татаро-мон¬
гольского нашествия на русскую культуру // Проблемы истории СССР.
Вып. V. М., 1976.
43.	Борисов Н. С. Русская церковь в политической борьбе XIV-XV веков.
М., 1986.
44.	Борисов Н. С. Иван Калита. М., 1995.
45.	Борисов Н. С. Политика Московских князей (конец XIII—первая по¬
ловина XVI века). М., 1999.
46.	Борисов Н. С. Иван III. М., 2000.
47.	Бромлей Ю. В. К вопросу о сотне, как общественной ячейке у вос¬
точных и южных славян в средние века // История, фольклор, искусство
славянских народов. М., 1963.
48.	Будовниц И. У. Отражение политической борьбы Москвы в тверском
и московском летописании XIV в. // ТОДРЛ. Т. 12. 1956.
49.	Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси. М.,
1960.
50.	Бунин А. И. О времени основания города Владимира на Клязьме
// Археологические известия и заметки. М., 1896. № 5-6.
51.	Буров В. А. Очерки истории и археологии средневекового Новгорода.
М., 1994.
52.	Буслаев Ф. И. Смоленская легенда о св. Меркурии и ростовская о Пе¬
тре царевиче Ордынском // Буслаев Ф. И. Соч. Т. II. СПб., 1910.
53.	Вельяминов-Зернов В. В. Исследование о Касимовских царях и царе¬
вичах. Ч. 1. СПб., 1863.
54.	Вернадский Г. В. Начертание русской истории. Ч. 1. Прага, 1927.
55.	Вернадский Г. В. К вопросу о вероисповедании монгольских послов
1223 г. // Seminarium Kondakovianum. III. Прага, 1929.
56.	Вернадский Г. В. Древняя Русь. Тверь; М., 1996.
57.	Вернадский Г. В. Киевская Русь. Тверь; М., 1996.
418

58.	Вернадский Г. В. Монголы и Русь. Тверь; М., 1997.
59.	Вернадский Г. В. Московское царство. Ч. 1-2. Тверь; М., 1997.
60.	Вернадский Г. В. Россия в средние века. Тверь; М., 1997.
61 .Веселовский Н.И. Татарское влияние на посольский церемониал
в московский период русской истории // Отчет о состоянии и деятельно¬
сти Императорского Санкт-Петербургского университета за 1910 год. СПб.,
1911.
62.	Веселовский Н. И. О религии татар по русским летописям // ЖМНП.
Новая серия. 1916. 4.LXIV. Июль.
63.	Веселовский С. Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной
Руси. Т. I. М.; Л., 1947.
64.	Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землев¬
ладельцев. М., 1969.
65.	Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов-
на-Дону, 1995.
66.	Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. Монгольский ко¬
чевой феодализм. Л., 1934.
67.	Водовозов Н.В. Повесть о разорении Рязани Батыем // Учен. зап.
МГПИ им. Потемкина. Кн. 48. Каф. русской литературы. Вып.5. 1955.
68.	Воронин Н. Н. Владимиро-Суздальская земля в Х-ХП вв. // ПИДО.
1935. № 6-8.
69.	Воронин Н.Н. «Песня о Щелкане» и тверское восстание 1327 г.
// Исторический журнал. 1944. № 9.
70.	Воронин Н.Н. Социальная топография Владимира XII—XIII вв.
и “чертеж” 1745 г. // СА. Т. VIII. 1946.
71.	Воронцов-Вельяминов Б. А. К истории ростово-суздальских и мо¬
сковских тысяцких // История и генеалогия. М., 1977.
72.	Гадло А. В. Этническая история Северного Кавказа X—XIII вв. СПб.,
1994.
73.	Галкин В. И. Владимиро-Суздальская Русь. Иваново, 1939.
74.	Гастев М. Рассуждение о причинах, замедливших гражданскую об¬
разованность в Русском государстве. М., 1832.
75.	Гераклитов А. А. Мордовский «беляк» // Изв. краеведческого ин-та
изучения Южно-Волжской области при Саратовском гос. ун-те. Т. II. Сара¬
тов, 1927.
76.	Гольман М. И. Изучение истории Монголии на Западе (XIII—середи¬
на XX вв.). М., 1988.
77.	Горемыкина В. И. К проблеме истории докапиталистических обществ
(на материале Древней Руси). Минск, 1970.
78.	Горский А. А. Дружина и генезис феодализма на Руси // ВИ. 1984. № 9.
79.	Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989.
80.	Горский А. А. Москва, Тверь и Орда в 1300-1339 годах // ВИ. 1995. № 4.
419

81.	Горский А. А. О титуле «царь» в средневековой Руси (до середины
XVI в.) // Одиссей. Человек в истории. 1996. М., 1996.
82.	Горский А. А. Политическая борьба на Руси в конце XIII в. и отноше¬
ния с Ордой // ОИ. 1996. № 3.
83.	Горский А. А. Русские земли в XIII—XIV веках. Пути политического
развития. М., 1996.
84.	Горский А. А. Москва и Орда. М., 2000.
85.	Горский А. А. Русь. От славянского Расселения до Московского цар¬
ства. М., 2004.
86.	Горский А. В. О священнодействии венчания и помазания царей на
царство. М., 1882.
87.	Горский А.Д. Борьба крестьян за землю на Руси в XV — начале
XVI вв. М., 1974.
88.	Гофман А. Б. Социологические концепции Марселя Мосса // Концеп¬
ции зарубежной этнологии. Критические этюды. М., 1976.
89.	Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1953.
90.	Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда. Очерк истории улуса
Джучи в период сложения и расцвета в XIII—XIV вв. Л., 1937.
91.	Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.; Л.,
1950 (переиздание — М., 1998).
92.	Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды (на рубеже
XIV-XV вв.). М., 1975.
93.	Греков И. Б. Место Куликовской битвы в политической жизни Вос¬
точной Европы конца XIV в. // Куликовская битва. М., 1980.
94.	Григорьев А. П. «Вышняя троица» в ярлыке золотоордынского хана
Монгке-Темюра // Востоковедение. Вып. 1. Л., 1974.
95.	Григорьев А. П. Эволюция формы адресанта в золотоордынских яр¬
лыках XIII-XV вв. // Востоковедение. Вып.З. Л., 1977.
96.	Григорьев А. П. К реконструкции текстов золотоордынских ярлыков
XIII—XIV вв. // Историография и источниковедение истории стран Азии
и Африки. Вып. V. Л., 1980.
97.	Григорьев А. П. Обращение в золотоордынских ярлыках XIII—XIV вв.
// Востоковедение. Вып. 7. Л., 1980.
98.	Григорьев А. П. Время составления краткой коллекции ханских ярлы¬
ков русским митрополитам // Историография и источниковедение истории
стран Азии и Африки. Вып. VIII. Л., 1985.
99.	Григорьев А. П. Формуляр золотоордынских жалованных грамот
// Turcologica. 1986. К 80-летию академика А. Н. Кононова. Л., 1986.
100.	Григорьев А.П. Проблемы реконструкции содержания сборника
ханских ярлыков // Востоковедение. Вып. 12. Л., 1986.
101.	Григорьев А.П. Время написания «ярлыка» Ахмата // Историогра¬
фия и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып.Х. Л., 1987.
420

102.	Григорьев А.П. Ярлык Менгу-Тимура: реконструкция содержа¬
ния // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки.
Вып.ХП. Л., 1990.
103.	Григорьев А. П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам:
источниковедческий анализ золотоордынских документов. СПб., 2004.
104.	Григорьев В. В. Ярлыки Тохтамыша и Сеадет-Гирея // Зап. Одесско¬
го общ-ва истории и древностей. Т. I. 1844.
105.	Григорьев В. В. О достоверности ярлыков данных ханами Золотой
Орды русскому духовенству // Григорьев В. В. Россия и Азия. СПб., 1876.
106.	Гришин Я. Я. Польско-литовские татары: взгляд через века. Казань,
2000.
107.	Грушевский М. С. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярос¬
лава до конца XIV столетия. Киев, 1891 (переиздание — Киев, 1991).
108.	Грушевский М. С. Галицьке боярство XII—XIII вв. // Записки науко-
вого товариства 1мени Шевченка. Т.ХХ. 1897.
109.	Гумилев Л.Н. Древне-монгольская религия // Доклады отделений
и комиссий Географического общества СССР. Вып.5. Этнография. Л., 1968.
110.	Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989.
111.	Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства. М., 1994.
112.	Гумилев Л. Н. Черная легенда: Друзья и недруги Великой степи. М.,
1994.
113.	Гуревич А. Я. Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе.
М., 1970.
114.	Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.
115.	Данилова Л. В. О внутренней структуре сельской общины Северо-
Восточной Руси // Россия на путях централизации. М., 1982.
116.	Данилова Л. В. Становление системы государственного феодализ¬
ма в России: причины, следствия // Система государственного феодализма
в России. Ч. 1. М., 1993.
117.	Данилова Л. В. Сельская община в средневековой Руси. М., 1994.
118.	Данилова Л. В. Крестьянство и государство в средневековой Рос¬
сии // Крестьяне и власть. Тамбов, 1995.
119.	Дворниченко А. Ю. О характере социальной борьбы в городских об¬
щинах Верхнего Приднепровья и Подвинья в XI-XV вв. // Генезис и развитие
феодализма в России. Проблемы социальной и классовой борьбы. Л., 1985.
120.	Дворниченко А.Ю. Городская община средневековой Руси (к по¬
становке проблемы) // Историческая этнография. Вып.Ш. Л., 1985.
121.	Дворниченко А.Ю. Бояре западнорусских земель в XIII-XV вв.
// Вести. ЛГУ. 1986. Сер. 2. Вып.2.
122.	Дворниченко А. Ю. Русские земли Великого княжества Литовского
(до начала XVI в.). Очерки истории общины, сословий, государственности.
СПб., 1993.
421

123.	Дворниченко А.Ю. Отечественные историки о государственном
строе Северо-Восточной Руси XIII-XV вв. // Вести. СП6ГУ. Сер. 2. История,
языкознание, литературоведение. 1996. Вып. 1. (№ 2).
124.	Дворниченко Л.Ю., Кривошеев Ю.В. «Феодальные войны» или де¬
мократические альтернативы? // Вести. СП6ГУ 1992. Сер. 2. История, язы¬
кознание, литературоведение. Вып.З.
125.	Дворниченко А.Ю. Российская история с древнейших времен до
падения самодержавия. М., 2010.
126.	Дворниченко А. Ю., Кривошеев Ю. В., Соколов Р. А., Шапошник В. В.
Русское православие: от крещения до патриаршества. СПб., 2012.
127.	Делюмо Ж. Ужасы на Западе. М., 1994.
128.	Добродомов И. Г. Выходъ, туска, харадж и другие фискальные тер¬
мины в языках Среднего Поволжья // Диалекты и топонимия Поволжья.
Вып.З. Чебоксары, 1975.
129.	Довженок В. О. Среднее Поднепровье после татаро-монгольского
нашествия // Древняя Русь и славяне. М., 1978.
130.	Дубов И. В. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья
(историко-археологические очерки). Я., 1982.
131.	Дубов И. В. Города, величеством сияющие. Я., 1985.
132.	Дубровина Л. А. История о Казанском царстве (Казанский летопи¬
сец). Списки и классификация текстов. Киев, 1989.
133.	Дьяконов И. М., Якобсон В. А. «Номовые государства», «территори¬
альные царства», «полисы» и «империи». Проблемы типологии // Вестник
древней истории. 1982. № 2.
134.	Дьяконов М.А. Очерки общественного и государственного строя
Древней Руси. СПб., 1908, 1912.
135.	Дэвис Н.З. Дары, рынок и исторические перемены: Франция, век
XVI // Одиссей. Человек в истории. 1992. М., 1994.
136.	Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв.
М., 1985.
137.	Егоров В. Л. Послесловие. Русь противостоит Орде // Карам¬
зин Н.М. История Государства Российского. В 12 т. T.IV. М., 1992.
138.	Егоров В. Л. Александр Невский и Чингизиды // ОИ. 1997. № 2.
139.	Енуков В. В. О слободах Ахмата и городе Ратне // Слов’яни i Русь
у науковш спадщиш Д.Я.Самоквасова. Чершпв, 1993.
140.	Ефименко П. Юридические знаки (Опыт исследования по сравни¬
тельному обычному праву) // ЖМНП. 1874. Ч. 176.
141.	Жуковская Н. Л. «Подарок-отдарок» и его место в системе социаль¬
ных ценностей монголов // Mongolica. Памяти академика Б. Я. Владимирцо-
ва. 1884-1931. М., 1986.
142.	Жуковская Н.Л. Категории и символика традиционной культуры
монголов. М., 1988.
422

143.	Жуковская Н.Л. Цветочисловые композиции в монгольской куль¬
туре // Историко-этнографические исследования по фольклору. М., 1994.
144.	Забелин И.Е. Взгляд на развитие московского самодержавия
// Исторический вестник. 1881. Апрель.
145.	Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом
(XIII-XIV вв.). М., 1966.
146.	Затыркевич М.Д. О влиянии борьбы между народами и сослови¬
ями на образование строя Русского государства в домонгольский период.
М., 1874.
147.	Зимин А. А. Народные движения 20-х гг. XIV в. и ликвидация си¬
стемы баскачества в Северо-Восточной Руси // Изв. АН СССР. Сер. истории
и философии. 1952. Т. IX. № 1.
148.	Зимин А. А. О хронологии духовных и договорных грамот великих
и удельных князей XIV-XV вв. // Проблемы источниковедения. Вып.6. М.,
1958.
149.	Зимин А. А. Краткое и пространное собрания ханских ярлыков,
выданных русским митрополитам // Археографический ежегодник за
1961 год. М., 1962.
150.	Зимин А. А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. М., 1982.
151.	Зонтиков Н. А. На Святом озере // Костромская земля. Краеведче¬
ский альманах Костромского фонда культуры. Вып. 3. Кострома, 1995.
152.	Зызыкин М. В. Царская власть. София, 1924.
153.	Ивакин Г.Ю. Киев в XIII—XIV веках. Киев, 1982.
154.	Иванин М.И. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар
и среднеазиатских народов при Чингис-хане и Тамерлане. СПб., 1875.
155.	Иванов Вяч. В. Происхождение семантического поля славянских
слов, обозначающих дар и обмен // Славянское и балканское языкознание.
Проблемы интерференции и языковых контактов. М., 1975.
156.	Иловайский Д. И. История Рязанского княжества. М., 1858 (переиз¬
дание — М., 1997).
157.	Ильин М.А. Тверская литература XV в. как исторический источ¬
ник // Труды историко-архивного ин-та. Т. III. Каф. истории СССР. М., 1947.
158.	Институты самоуправления: историко-правовое исследование.
М., 1995.
159.	История первобытного общества. Общие вопросы. Проблемы ан¬
тропогенеза. М., 1983.
160.	История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой
общины. М., 1986.
161.	История первобытного общества. Эпоха классообразования. М.,
1988.
162.	История России: народ и власть. СПб., 1997.
163.	История России: Россия и Восток. СПб., 2002.
423

164.	Карамзин Н.М. История Государства Российского в 12 т. Т. II—III.
М., 1991; Т. IV. М., 1992; T.V. М., 1993.
165.	Каргалов В. В. Существовала ли на Руси «военно-политическая 6а-
скаческая организация» монгольских феодалов? // ИСССР. 1962. № 1.
166.	Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодаль¬
ной Руси. Феодальная Русь и кочевники. М., 1967.
167.	Карлов В. В. О факторах экономического и политического разви¬
тия русского города в эпоху средневековья (К постановке вопроса) // Рус¬
ский город. М., 1976.
168.	Каштанов С. М. Еще раз о «куплях» Ивана Калиты // ВИ. 1976. № 7.
169.	Каштанов С.М. К изучению формуляра великокняжеских духов¬
ных грамот конца XIV — начала XVI вв. // ВИД. Т. 11. Л., 1979.
170.	Каштанов С. М. Финансы средневековой Руси. М., 1988.
171.	Каштанов С. М. О типе Русского государства в XIV-XVI вв. // Чте¬
ния памяти В. Б. Кобрина. Проблемы отечественной истории и культуры
периода феодализма. М., 1992.
172.	Каштанов С.М. Из истории русского средневекового источника.
Акты X-XIV вв. М., 1996.
173.	Кеппен П. О народных переписях в России. СПб., 1889.
174.	Кизилов Ю.А. Земли и княжества Древней Руси (из истории фе¬
одальной раздробленности в Северной Руси): автореф. дис. ... канд. ист.
наук. М., 1970.
175.	Кизилов Ю.А. Городской строй России XIV-XV вв. в сравнитель¬
но-историческом аспекте // ВИ. 1982. № 12.
176.	Кизилов Ю. А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси в период
феодальной раздробленности (XII-XV вв.). Ульяновск, 1982.
177.	Кизилов Ю.А. Земли и народы России в XIII-XV вв. М., 1984.
178.	Кирпичников А. Н. Военное дело на Руси в XIII-XV вв. Л., 1976.
179.	Кирпичников А.Н. Факты, гипотезы и заблуждения в изучении
русской военной истории XIII—XIV вв. // Древнейшие государства на тер¬
ритории СССР. Материалы и исследования. 1984 год. М., 1985.
180.	Кистерев С.Н. К характеристике системы даней в Древней Руси
// Культура славян и Русь. М., 1998.
181.	Клепинин Н.А. Святой и благоверный великий князь Александр
Невский. М., 1993.
182.	Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII вв. М.,
1980.
183.	Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485). Тверь, 1994.
184.	Ключевский В. О. Боярская дума древней Руси. М., 1902 (переизда¬
ние — М., 1994).
185.	Ключевский В. О. Соч. в 9 т. Т. I. Курс русской истории. Ч. I. М., 1987;
Т. II. Курс русской истории. Ч. II. М., 1988.
424

186.	Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический
источник. М., 1988.
187.	Кляшторный С. Г. Представления древних тюрков о пространстве
// Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока.
XI годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР. Ч. 1. М., 1975.
188.	Кляшторный С. Г., Султанов Т.И. Государства и народы евразий¬
ских степей. Древность и средневековье. СПб., 2002.
189.	Кобищанов Ю.М. Полюдье: явление отечественной и всемирной
истории цивилизаций. М., 1995.
190.	Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России (XV-
XVI вв.). М., 1985.
191.	Кобрин В. Б., Юрганов А. Л. Становление деспотического самодер¬
жавия в средневековой Руси (К постановке проблемы) // ИСССР. 1991. № 4.
192.	Кожинов В. В. История Руси и русского Слова. Современный
взгляд. М., 1997.
193.	Козловский А. Взгляд на историю Костромы. М., 1840.
194.	Конявская Е. Л. Литература Твери XIV-XV вв. Текстология, пробле¬
матика, жанровая структура: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1984.
195.	Конявская Е.Л. Повести о Шевкале // Литература Древней Руси.
Источниковедение. Л., 1988.
196.	Корсаков Д. А. Меря и Ростовское княжество. Казань, 1872.
197.	Костомаров Н.И. Начало единодержавия в Древней Руси // Вест¬
ник Европы. 1870. Ноябрь.
198.	Костомаров Н.И. Севернорусские народоправства во времена
удельно-вечевого уклада. Т. 1. СПб., 1863.
199.	Котляр Н. Ф. Формирование территории и возникновение горо¬
дов Галицко-Волынской Руси IX—XIII вв. Киев, 1985.
200.	Котляр Н. Ф. Галицко-Волынская летопись (источники, структура,
жанровые и идейные особенности) // Древнейшие государства Восточной
Европы. Материалы и исследования. 1995 год. М., 1997.
201.	Котляров Д.А. Русь и Поволжье: этнополитическое взаимодей¬
ствие (XIV-XVI вв.) // Долгов В. В., Котляров Д.А., Кривошеев Ю.В., Пу¬
занов В. В. Формирование Российской государственности: разнообразие
взаимодействий «центр-периферия» (этнокультурный и социально-поли¬
тический аспекты). Екатеринбург, 2003.
202.	Котляров Д. А. Московская Русь и народы Поволжья в XV-XVI ве¬
ках. Ижевск, 2005.
203.	Крадин Н. Н. Кочевые общества. Владивосток, 1992.
204.	Крадин Н. Я, Скрынникова Т.Д. Империя Чингис-хана. М., 2006.
205.	Крамаровский М. Е Символы власти у ранних монголов. Золотоор¬
дынские пайцзы как феномен официальной культуры // Тюркологический
сборник. 2001. Золотая Орда и ее наследие. М., 2002.
425

206.	Кривошеев Ю. В. О социальных коллизиях в Суздальской земле
1024 г. // Генезис и развитие феодализма в России. Проблемы социальной
и классовой борьбы. Л., 1985.
207.	Кривошеев Ю. В. Языческая обрядность и социальная борьба
в Верхнем Поволжье в 1071 г. // Историческая этнография. Вып.Ш. Л., 1985.
208.	Кривошеев Ю. В. Элементы традиционного сознания в социальных
противоречиях 1175 г. во Владимирской земле // Генезис и развитие феода¬
лизма в России. Проблемы идеологии и культуры. Л., 1987.
209.	Кривошеев Ю. В. Земский строй Северо-Восточной Руси XII-XV вв.
(историографические предпосылки постановки вопроса) // Вести. СП6ГУ
Сер. 2. История, языкознание, литературоведение. Вып.2. 1994.
210.	Кривошеев Ю.В. К историософии средневековой Руси
в XX в. // Средневековая и новая Россия. Сб. научных статей. К 60-летию
профессора И.Я.Фроянова. СПб.,1996.
211.	Кривошеев Ю. В. Гибель Андрея Боголюбского. Историческое рас¬
следование. СПб., 2003.
212.	Кривцов Д.Ю. Рассказ о поездке митрополита Алексея в Золотую
Орду в литературных источниках и историографии // Древняя Русь. 2002.
№ 5, 6.
213.	Критика буржуазных концепций истории России периода феода¬
лизма. М., 1962.
214.	Крюков В. М. Социально-экономические и ритуальные аспекты си¬
стемы дарений в древнем Китае: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1987.
215.	Крюков В. М. Ритуальная коммуникация в древнем Китае. М., 1997.
216.	Куза А. В. Социально-историческая типология древнерусских го¬
родов Х-ХШ вв. // Русский город. Исследования и материалы. Вып.6. М.,
1983.
217.	Кузьмин А. Г. Рязанское летописание. М., 1965.
218.	Кулъпин Э. С. Золотая Орда (Проблемы генезиса Российского госу¬
дарства). М, 1998.
219.	Кунцевич Г.З. История о Казанском царстве, или Казанский лето¬
писец. Опыт историко-литературного исследования. СПб., 1905.
220.	Кучкин В. А. Где искать ясский город Тютяков? // Изв. Северо-Осе¬
тинского научно-исследовательского ин-та. T.XXV. История. Орджоникид¬
зе, 1966.
221.	Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском. Историко-текстологи¬
ческое исследование. М., 1974.
222.	Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-
Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984.
223.	Кучкин В. А. Монголо-татарское иго в освещении древнерусских
книжников (XIII — первая четверть XIV вв.) // Русская культура в условиях
иноземных нашествий и войн. X — начало XX вв. Вып.1. М., 1990.
426

224.	Кункин В. А. Города Северо-Восточной Руси в XIII-XV веках (Чис¬
ло и политико-географическое размещение) // ИСССР. 1990. № 6.
225.	Кункин В. А. Города Северо-Восточной Руси в XIII-XV веках (Кре¬
пость и посад; городское население) // ИСССР. 1991. № 2.
226.	Кункин В. А. Иго над Русью: как это было? М., 1991.
227.	Кункин В. А. Александр Невский — государственный деятель
и полководец средневековой Руси // Александр Невский и история России.
Новгород, 1996.
228.	Кункин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахма¬
та // Средневековая Русь. I. М., 1996.
229.	Кункин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV века:
внешнеполитические договоры. М., 2003.
230.	Кынанов Е. И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М.,
1997.
231.	Латкин В. Н. Земские соборы древней Руси, их история и органи¬
зация сравнительно с западно-европейскими представительными учрежде¬
ниями. СПб., 1885.
232.	Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.,
1994.
233.	Леонтовин Ф.И. Древний монголо-калмыцкий или ойратский
Устав взысканий. Одесса, 1879.
234.	Леонтьев А. Е. «Город Александра Поповича» в окрестностях Ро¬
стова Великого // Вести. МГУ История. 1974. № 3.
235.	Лимонов Ю. А. Летописание Владимиро-Суздальской Руси. Л., 1967.
236.	Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. Очерки социально-
политической истории. Л., 1987.
237.	Лимонов Ю. А. Работы А. А. Зимина о Северо-Восточной Руси XIII—
XIV вв. и изучение проблемы баскачества // Спорные вопросы отечествен¬
ной истории XI—XVIII веков. Тез. докл. и сообщ. Первых чтений, посвящен¬
ных памяти А. А. Зимина. 4.1. М., 1990.
238.	Липец R С. «Завоеванная женщина» в тюрко-монгольском эпосе
// Фольклор и историческая этнография. М., 1983.
239.	Липец Р. С. Образы батыра и его коня в тюрко-монгольском эпосе.
М., 1984.
240.	Лиханев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое зна¬
чение. М.; Л., 1947.
241.	Лиханев Д. С. Летописные известия об Александре Поповиче // Ли¬
хачев Д.С. Исследования по русской литературе. Л., 1986Т
242.	Лиханев Д. С. Русский посольский обычай XI—XII вв. // Лиха¬
чев Д.С. Исследования по древнерусской литературе. Л., 1986.
243.	Ловмянъский X. О происхождении русского боярства // Восточная
Европа в древности и средневековье. М„ 1978.
427

244.	Лурье Я. С. Роль Твери в создании Русского национального госу¬
дарства // Учен. зап. ЛГУ № 36. Сер. истор. наук. Вып.З. Л., 1939.
245.	Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976.
246.	Лурье Я. С. Две истории Руси XV века. СПб., 1994.
247.	Лурье Я. С. Россия древняя и Россия новая. СПб., 1997.
248.	Любавский М. К. Образование основной государственной террито¬
рии великорусской народности. Заселение и объединение центра. Л., 1925.
249.	Мавродин В. В., Фроянов И. Я. «Старцы градские» на Руси X в.
// Культура средневековой Руси. Л., 1974.
250.	Мазуров А. Б. Утверждались ли духовные грамоты Ивана Калиты
в Орде? // ВИ. 1995. № 9.
251.	Мазуров А. Б. Средневековая Коломна в XIV — первой трети
XVI вв. Комплексное исследование региональных аспектов становления
единого Русского государства. М., 2001.
252.	Майоров А. В. Тысяцкий и городская община Древней Руси в XI—
начале XIII в. // Петербург и Россия. СПб., 1997.
253.	Майоров А. В. Бояре и община Юго-Западной Руси в XI — начале
XIII вв.: автореф. дис. ... канд. ист. нвук. СПб., 1998.
254.	Макарихин В.П. Великое княжество Нижегородское: система
управления // Феодализм в России. Юбилейные чтения, посвященные 80-ле-
тию со дня рождения академика Л. В. Черепнина. Тез. докл. и сообщ. М., 1995.
255.	Макаров Н.А. Русский Север: таинственное средневековье. М.,
1993.
256.	Макаров Н.А. Русь в XIII: характер культурных изменений // Русь
в XIII: древности темного времени. М., 2003.
257.	Марков Г. Е. Кочевники Азии. Структура хозяйства и обществен¬
ной организации. М., 1976.
258.	Миловидов И. Очерк истории Костромы с древнейших времен до
царствования Михаила Федоровича. Кострома, 1886.
259.	Михайлова И. Б. Москва и Тверь в начале XIV в. // Исторический
опыт русского народа и современность. Мавродинские чтения. СПб., 1994.
260.	Михайлова И. Б. Бояре Северо-Восточной Руси во второй поло¬
вине XIII—XIV веках (к вопросу об изменении социально-политической
структуры общины в условиях татаро-монгольского ига) // Историческое
познание: традиции и новации. Ч. 1. Ижевск, 1996.
261.	Михайлова И. Б. Служилые люди Северо-Восточной Руси в XIV —
первой половине XVI века: Очерки социальной истории. СПб., 2003.
262.	Московская власть: Управление Москвой в XII—XVII вв. М., 2010.
263.	Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антро¬
пологии. М., 1996.
264.	Муравьева Л. Л. Летописание Северо-Восточной Руси конца XIII —
начала XV века. М., 1983.
428

265.	Мятлев Н. В. Игнач Крест и Селигерский путь // Труды XV архео¬
логического съезда в Новгороде, 1911. Т. 1. М, 1914.
266.	Назаров В.Д. Полюдье и система кормлений. Первый опыт клас¬
сификации нетрадиционных актовых источников // Общее и особенное
в развитии феодализма в России и Молдавии. Проблемы феодальной го¬
сударственной собственности и государственной эксплуатации (ранний
и развитой феодализм). Чтения, посвященные памяти академика Л. В. Че¬
репнина. Тез. докл. и сообщ. Т. I. М., 1988.
267.	Назаров В.Д. О проездном суде наместников в средневековой Руси
// Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследова¬
ния. 1987 год. М., 1989.
268.	Наливайко Р.А. Древняя Русь и Великое княжество Литовское в
«Annales Poloniae» Яна Длугоша: автореф. дис.... канд. ист. наук. СПб., 2007.
269.	Насонов А. Н. Князь и город в Ростово-Суздальской земле // Века.
Исторический сборник. Вып. 1. Пг., 1924.
270.	Насонов А.Н. Монголы и Русь (история татарской политики на
Руси). Л., 1940.
271.	Насонов А. Н. Татарское иго в освещении М. Н. Покровского // Про¬
тив антимарксистской концепции М. Н. Покровского. 4.2. М.; Л., 1940.
272.	Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древне¬
русского государства. М., 1951.
273.	Насонов А.Н. История русского летописания XI — начала XVIII
века. М., 1969.
274.	Наумов П. Об отношениях Российских князей к монгольским и та¬
тарским ханам от 1224 по 1480 год. СПб., 1823.
275.	Никольская Т. Н. Земля вятичей. М., 1981.
276.	Новосельцев А. П., Пашугпо В. Г., Черепнин Л. В., Шушарин В. П., Ща¬
пов Я. Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.
277.	Носов Н. Е. Очерки по истории местного управления Русского го¬
сударства первой половины XVI века. М.; Л., 1957.
278.	Носов Н.Е. Становление сословно-представительных учреждений
в России. Изыскания о земской реформе Ивана Грозного. Л., 1969.
279.	Носов Н.Е. Русский город и русское купечество в XVI столетии
(К постановке вопроса) // Исследования по социально-политической исто¬
рии России. Л., 1971.
280.	Носов Н. Е. Русский город феодальной эпохи: проблемы и пути из¬
учения // Проблемы социально-экономической истории России. СПб., 1991.
281.	Орешников А. В. Материалы к русской сфрагистике // Труды Мо¬
сковского нумизматического общества. Т.З. Вып. 1. М., 1903.
282.	Островски Д. Монгольские корни русских государственных уч¬
реждений // Американская русистика. Вехи историографии последних лет.
Период Киевской и Московской Руси. Антология. Самара, 2001.
429

283.	Охотина М.А. Русская церковь и монгольское завоевание // Цер¬
ковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990.
284.	Павлов П. Н. Татарские отряды на русской службе в период завер¬
шения объединения Руси // Ученые записки Красноярского государствен¬
ного педагогического института. Т. 9. Вып. 1. Красноярск, 1957.
285.	Павлов П.Н. К вопросу о русской дани в Золотую Орду // Учен,
зап. Красноярского гос. пед. ин-та. Т. 13. Сер. историко-филологическая.
Вып. 13. 1958.
286.	Панова Т.Д. Татарское подворье в Московском Кремле: миф или
реальность? // Столичные и периферийные города Руси и России в средние
века и раннее новое время (XI—XVIII вв.). М., 2001.
287.	Пассек В. В. Княжеская и докняжеская Русь // ЧОИДР. М., 1870.
Кн. 3.
288.	Пашин С. С. Галицкое боярство XII—XIII вв. // Вести. ЛГУ 1986.
Сер. 2. Вып. 4.
289.	Пашкова Т.И. Местное управление Русского государства первой
половины XVI в. (наместники и волостели): автореф. дис	канд. ист. наук.
СПб., 1992.
290.	Пашушо В. Т. Героическая борьба русского народа за независи¬
мость (XIII век). М., 1956.
291.	Пашушо В. Т. Очерки истории СССР. ХН-ХШ вв. М., 1960.
292.	Пашушо В. Т. О мнимой соборности древней Руси // Критика бур¬
жуазных концепций истории России периода феодализма. М., 1962.
293.	Пашушо В. Т. Черты политического строя древней Руси // Древне¬
русское государство и его международное значение. М., 1965.
294.	Першиц А. И. Данничество. М., 1973.
295.	Пешров А. В. К вопросу о внутриполитической борьбе в Великом
Новгороде XII—начала XIII вв. // Генезис и развитие феодализма в России.
Проблемы социальной и классовой борьбы. Л., 1985.
296.	Пешров А. В. Социально-политическая борьба в Новгороде в сере¬
дине и второй половине XII в. // Генезис и развитие феодализма в России.
Проблемы истории города. Л., 1988.
297.	Пешров А. В. О борьбе «старейших» с «меньшими» и выступлениях
«крамольников» в Новгороде второй половины XIII в. // Вести. ЛГУ Сер. 2.
История, языкознание, литературоведение. Вып. 1. 1991. Январь.
298.	Пешров А. В. Данные этнографии и возможности реконструкции
некоторых моментов истории древнерусского Новгорода // Историческое
познание: традиции и новации. Ч. 1. Ижевск, 1993.
299.	Пешров А. В. Сословная рознь и территориальное соперничество
в Новгороде в первой половине XIV века // Средневековая Русь. СПб., 1995.
300.	Пешров А. В. От язычества к святой Руси. Новгородские усобицы
(к изучению древнерусского вечевого уклада). СПб., 2003.
430

301.	Платонов С. Ф. К истории московских земских соборов // Плато¬
нов С.Ф. Соч. T.I. Статьи по русской истории (1883-1912). СПб., 1912.
302.	Плигузов А. И. Древнейший список краткого собрания ярлыков,
данных ордынскими ханами русским митрополитам // Русский феодаль¬
ный архив XIV — первой трети XVI вв. Вып. III. М., 1987.
303.	Полубояринова М.Д. Русские люди в Золотой Орде. М., 1978.
304.	Попов А. В. Теория «кочевого феодализма» академика Б. Я. Вла¬
димирова и современная дискуссия об общественном строе кочевников
// Mongolika. Памяти академика Б.Я.Владимирцова. 1884-1931. М. 1986.
305.	Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М., 1979.
306.	Потестарность: генезис и эволюция. СПб., 1997.
307.	Почекаев R Ю. Батый. Хан, который не был ханом. СПб., 2006.
308.	Преображенский А. А., Перхавко В. Б. Купечество Руси. IX-XVII
века. Екатеринбург, 1997.
309.	Пресняков А.Е. Княжое право в древней Руси. СПб., 1909 (новое
издание — М., 1993).
310.	Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. Пг.,
1918 (переиздание — М., 1998).
311.	Приселков М.Д. Ханские ярлыки русским митрополитам. М., 1916.
312.	Приселков М.Д. История русского летописания XI-XV веков. Л.,
1940 (переиздание — СПб., 1996).
313.	Прохоров ЕМ. Кодикологический анализ Лаврентьевской летопи¬
си // ВИД. Л., 1972.
314.	Прохоров Г.М. Повесть о Батыевом нашествии в Лаврентьевской
летописи // ТОДРЛ. Т. 28. 1974.
315.	Прохоров Г.М. Повесть о Митяе. Л., 1978.
316.	Рахимзянов Б.Р Касимовское ханство: социально-политическое
развитие (1445-1552 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Казань, 2001.
317.	Рахимзянов Б.Р. Касимовское ханство (1445-1552). Очерки исто¬
рии. Казань, 2009.
318.	Розанов С.П. Повесть об убиении Батыя // ИОРЯС АН. Т. XXI.
Кн. 1. Пг., 1916.
319.	Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. Л., 1947.
320.	Рудаков В.Н. Восприятие монголо-татар в летописной повести
о битве на Калке // Проблемы источниковедения истории книги. Межве¬
домственный сб. научных трудов. Вып. 2. М., 1998.
321.	Рудаков В. Н. Отображение монголо-татар в древнерусской литера¬
туре XIII-XV века (Эволюция представлений, сюжетов и образов): автореф.
дис. ... канд. ист. наук. М., 1999.
322.	Рудаков В.Н. Восприятие монголо-татар в летописных повестях
о нашествии Батыя // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 10. М.,
2000.
431

323.	Рудаков В. Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников
середины XIII-XV вв. М., 2009.
324.	Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв. М.,
1982.
325.	Рыбаков С. Г. Церковный звон в России. СПб., 1896.
326.	Рыкин. П. О. Александр Невский. Новгород и система соправитель-
ства на Руси в 1249-1252 гг. // Прошлое Новгорода и Новгородской земли.
Новгород, 1996.
327.	Рыкин П. О. Гибель князя Михаила Черниговского в свете тради¬
ционных монгольских верований // Россия и Восток. Традиционная культу¬
ра, этнокультурные и этносоциальные процессы. Материалы IV междуна¬
родной научной конф. «Россия и Восток: проблемы взаимодействия». Омск,
1997.
328.	Рябинин Е.А. Костромское Поволжье в эпоху средневековья. Л.,
1986.
329.	Рязановский В. А. К вопросу о влиянии монгольской культуры
и монгольского права на русскую культуру и право // ВИ. 1993. № 7.
330.	Савва В. И. Московские цари и византийские василевсы. К вопро¬
су о влиянии Византии на образование идеи царской власти московских
государей. Харьков, 1901.
331.	Сагалаев А.М., Октябрьская И. В. Традиционное мировоззрение
тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал. Новосибирск, 1990.
332.	Самоквасов Д.Я. Древние города России. Историко-юридическое
исследование. СПб., 1873.
333.	Сафаргадиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960.
334.	Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси XIV-XV вв. М., 1959.
335.	Седов В. В. Восточные славяне в VI—XIII вв. М., 1982.
336.	Седова М. В. Суздаль в X-XV веках. М., 1997.
337.	Седезнев Ю. В. Русско-ордынские отношения в конце XIV-первой
трети XV вв. (1382-1434 гг.): автореф. дис.... канд. ист. наук. Воронеж, 2002.
338.	Седезнев Ю. В. «А переменитъ Богъ Орду...» (Русско-ордынские от¬
ношения в конце XIV — первой трети XV вв.). Воронеж, 2006.
339.	Седезнев Ю.В. Русско-ордынские конфликты XIII-XV веков. М.,
2010.
340.	Семенов А. А. К вопросу о золотоордынском термине «баскак»
// Изв. АН СССР. Отд. литературы и языка. Т. VI. Вып.2.
341.	Сербина К. Н. Устюжское летописание XVI-XVIII вв. Л., 1985.
342.	Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. 1. СПб., 1902.
343.	Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т.2. Власти.
Вып. 1. Вече и князь. СПб., 1893.
344.	Система государственного феодализма в России. Ч. 1-2. М., 1993.
432

345.	Скрынников Р. Г. Государство и церковь на Руси XIV-XVI вв. Под¬
вижники русской церкви. Новосибирск, 1991.
346.	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в представлении средневеко¬
вых монголов: автореф. дис. ... д-ра ист. наук. СПб., 1994.
347.	Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в эпоху Чингис-хана. М., 1997.
348.	Славяне и скандинавы. М., 1986.
349.	Сметанина С. И. Рязанские феодалы и присоединение Рязанско¬
го княжества к Русскому государству // Реализм исторического мышления.
Проблемы отечественной истории периода феодализма. Чтения, посвящен¬
ные памяти А. Л. Станиславского. Тез. докл. и сообщ. М., 1991.
350.	Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины
XVII в. Т. 1. М.; Л., 1947.
351.	Собрание актов торжественного заседания Академии Наук, быв¬
шего по случаю 100-летнего ее существования 29 декабря 1826 г. СПб., 1827.
352.	Соколов Р.А. Русская церковь во второй половине XIII — первой
половине XIV в. СПб., 2010.
353.	Соловьев С.М. Об отношении Новгорода к великим князьям. М.,
1846.
354.	Соловьев С.М. Соч. В 18 кн. Кн. I. История России с древнейших
времен. Т. 1-2. М., 1988; Кн. II. История России с древнейших времен. Т. 3-4.
М., 1988; Кн. VII. История России с древнейших времен. Т. 13-14. М., 1991.
355.	Соловьев С. М. Древнерусские князья. СПб., 2010.
356.	Становление и развитие раннеклассовых обществ (город и госу¬
дарство). Л., 1986.
357.	Стратонитский К. А. Монгольское управление покоренными Ки¬
таем и Арменией. М., 1913.
358.	Стрельников С. В. Землевладение в Ростовском крае в XIV — пер¬
вой трети XVII века. М.; СПб., 2009.
359.	Султанов Т. И. Небесный мандат Чингиз-хана // Материалы науч¬
ной конференции Восточного факультета, посвященной 275-летию Санкт-
Петербургского университета. СПб., 1999.
360.	Султанов Т. И. Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть. М., 2006.
361.	Сыроенковский В. Е. Гости-сурожане. М.; Л., 1935.
362.	Тарас А. Е. Грюнвальд, 15 июля 1410 года. Минск, 2010.
363.	Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1970 (переиздание — М.,
1977).
364.	Татищев В.Н. Собр. соч. в 8 т. Т. II и III. История Российская. М.,
1995; Т. V и VI. История Российская. М., 1996.
365.	Теория государства и права. Ч. 1. Теория государства. М., 1995.
366.	Тихомиров И. О сборнике, именуемом Тверской летописью
// ЖМНП. Ч. 188. СПб., 1876.
433

367.	Тихомиров Л. А. Единоличная власть как принцип государственно¬
го строения. М., 1993.
368.	Тихомиров М.Н. Московские третники, тысяцкие и наместники
// Изв. АН СССР. Сер. истории и философии. 1946. № 4.
369.	Тихомиров М.Н. Древняя Москва. М., 1947 (новое издание — М.,
1992).
370.	Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания на Руси XI-
XIII вв. М., 1955.
371.	Тихомиров М. Н. Куликовская битва 1380 года // ВИ. 1955. № 8.
372.	Тихомиров М.Н. Древнерусские города. М., 1956 (переиздание —
СПб., 2008).
373.	Тихомиров М. Н. Средневековая Москва в XIV-XV вв. М., 1957 (пе¬
реиздание — М., 1997).
374.	Тихомиров М. Н. Российское государство XV-XVII веков. М., 1973.
375.	Толонко А. П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идео¬
логия. Киев, 1992.
376.	Толонко П. П. Древний Киев. Киев, 1976.
377.	Толонко П. П. Древнерусский феодальный город. Киев, 1989.
378.	Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. II.
М., 1998.
379.	Трепавлов В. В. Статус «Белого царя»: Москва и татарские ханства
в XV-XVI вв. // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Ч. II. М., 1993.
380.	Трепавлов В. В. Государственный строй Монгольской империи
XIII в. М., 1993.
381.	Трепавлов В. В. «Евразийская проблематика» в научных дискуссиях
России и Запада // Контактные зоны в истории Восточной Европы. М., 1995.
382.	Трепавлов В. В. Золотая Орда в XIV столетии. М., 2010.
383.	Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык. М., 1995.
384.	Тюркологический сборник. 2001. Золотая Орда и ее наследие. М.,
2002.
385.	Урбанаева И. С. Монгольский мир: человеческое лицо истории.
Улан-Удэ, 1992.
386.	Усманов М. А. Жалованные акты Джучиева улуса XIV-XVI вв. Ка¬
зань, 1979.
387.	Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы под властью
золотоордынских ханов. М., 1966.
388.	Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды.
М., 1973.
389.	ФеннелДж. Кризис средневековой Руси. 1200-1304. М., 1989.
390.	Флоря Б. Н. О путях политической централизации Русского госу¬
дарства (на примере Тверской земли) // Общество и государство феодаль¬
ной России. М., 1975.
434

391.	Флоря Б.Н. Греки-эмигранты в Русском государстве второй поло¬
вины XV — начала XVI вв. Политическая и культурная деятельность // Рус¬
ско-балканские культурные связи в эпоху Средневековья. София, 1982.
392.	Флоря Б. Н. Исторические судьбы Руси и этническое самосознание
восточных славян в XII-XV веках (к вопросу о зарождении восточносла¬
вянских народностей) // Этническое самосознание славян в XV столетии.
М., 1995.
393.	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-экономической
истории. Л., 1974.
394.	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической
истории. Л., 1980.
395.	Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историогра¬
фии. Л., 1990.
396.	Фроянов И. Я. К истории зарождения Русского государства // Из
истории Византии и византиноведения. Л., 1991.
397.	Фроянов И. Я. Древняя Русь. Опыт исследования истории социаль¬
ной и политической борьбы. М.; СПб., 1995.
398.	Фроянов И. Я. Мятежный Новгород. Очерки истории государ¬
ственности, социальной и политической борьбы конца XI — начала XIII
столетий. СПб., 1992.
399.	Фроянов И. Я. О возникновении монархии в России // Дом Романо¬
вых в истории России. СПб., 1995.
400.	Фроянов И. Я. Рабство и данничество у восточных славян (VI-
X вв.). СПб., 1996.
401.	Фроянов И. Я., Дворниненко А.Ю. Города-государства Древней
Руси. Л., 1988.
402.	Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь. М., 1980.
403.	Фрэзер Дж.Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1986.
404.	Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. Культур¬
но-исторический очерк Монгольской империи XII-XIV вв. Элиста, 1991.
405.	Хорошкевич А. Л. Основные итоги изучения городов Х1-первой
половины XVII вв. // Города феодальной России. М., 1966.
406.	Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе международных
отношений конца XV — начала XVI вв. М., 1980.
407.	Хорошкевич А. Л. Городские движения на Руси второй полови¬
ны XIII — конца XVI вв. // Социально-экономическое развитие России.
Сб. статей к 100-летию со дня рождения Николая Михайловича Дружини¬
на. М., 1986.
408.	Хорошкевич А. Л. Изменение форм государственной эксплуатации
на Руси в середине XIII в. // Общее и особенное в развитии феодализма
в России и Молдавии. Проблемы феодальной государственной собственно¬
сти и государственной эксплуатации (ранний и развитой феодализм). Чте¬
435

ния, посвященные памяти акадегиика Л. В. Черепнина. Тез. докл. и сообщ.
Вып. 1. М., 1988.
409.	Хорошкевич А. Л. Монголы и Новгород в 50-е гг. XIII в. (по данным
берестяных грамот № 215 и 218) // История и культура древнерусского го¬
рода. М., 1989.
410.	Хорошкевич А. Л. Русский средневековый город XI-XV вв. в исто¬
риографии ФРГ (1979-1983) // История СССР в современной немарксист¬
ской историографии. М., 1990.
411.	Хорошкевич А. Л. Русь и Крым. От союза к противостоянию. Конец
XV — начало XVI вв. М., 2001.
412.	Хорошкевич А. Л. Московское княжество в XIV в. Некоторые осо¬
бенности развития // Куликово поле. Исторический ландшафт. Природа.
Археология. История. В 2 т. Т. 2. Тула, 2003.
413.	Хорошкевич А. Л., Ппигузов А. И. Русская церковь и антиордынская
борьба в XIII—XIV вв. (по материалам краткого собрания ханских ярлыков
русским митрополитам) // Церковь, общество, государство в феодальной
России. М., 1990.
414.	Храмцовский Н. Краткий очерк истории и описание Нижнего Нов¬
города. Нижний Новгород, 1857.
415.	Храпачевский Р П. Военная держава Чингисхана. М., 2004.
416.	Храпачевский Р.П. Армия монголов периода завоевания Древней
Руси. М., 2011.
417.	Христианский мир и «Великая Монгольская империя». Материалы
францисканской миссии 1245 года. СПб., 2002.
418.	Хрусталев Д.Г. Русь: от нашествия до «ига» (30-40 гг. XIII века).
СПб., 2004.
419.	Хрущов И. Исследование о сочинениях Иосифа Санина преподоб¬
ного игумена Волоцкого. Б. м., 1868.
420.	Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV-XV веков. Ч. 1. М.,
1948.
421.	Черепнин 77. В. Образование Русского централизованного государ¬
ства в XIV-XV веках. Очерки социально-экономической и политической
истории Руси. М., 1960.
422.	Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения в Древней
Руси и Русская Правда // Древнерусское государство и его международное
значение. М., 1965.
423.	Черепнин Л. В. Новгородские берестяные грамоты как историче¬
ский источник. М., 1969.
424.	Черепнин Л. В. Монголо-татары на Руси (XIII в.) // Татаро-монголы
в Азии и Европе. М., 1970.
425.	Черепнин Л. В. К вопросу о характере и форме древнерусского го¬
сударства X — начала XIII вв. // ИЗ. Т. 89. М., 1972.
436

426.	Черепнин Л. В. Пути и формы политического развития русских зе¬
мель XII — начала XIII вв. // Польша и Русь. М., 1974.
427.	Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI-
XVII вв. М., 1978.
428.	Чернецов А. В. К проблеме оценки исторического значения мон¬
голо-татарского нашествия как хронологического рубежа // Русь в XIII в.:
древности темного времени. М., 2003.
429.	Чернов С.З. Археологические данные о внутренней колонизации
Московского княжества XIII-XV вв. и происхождение волостной общины
// СА. 1991. № 1.
430.	Чечулин Н.Д. Начало в России переписей и ход их до конца XVI
века. СПб., 1889.
431.	Чимитдоржиев Ш. Б. Россия и Монголия. М., 1987.
432.	Чимитдоржиев Ш. Б. Русские летописи как источник по истории
средневековых монголов // Средневековая культура монгольских народов.
Новосибирск, 1992.
433.	Чингис-хан. СПб., 1998.
434.	Чукаева В. А. Русские княжества и Золотая Орда. 1243-1350 гг. Дне¬
пропетровск, 1998.
435.	Шапиро А. Л., Раскин Д.И., Фроянов И. Я. Ленинская характери¬
стика наивного монархизма. Наивный монархизм крестьян в истории фе¬
одальной России // Тез. докл. и сообщ. XII сессии Межреспубликанского
симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. М., 1970.
436.	Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных
сводах. СПб., 1908.
437.	Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV-
XVI вв. М.; Л., 1938.
438.	Швейковская Е. Н. Мир — универсальная общественно-социаль¬
ная структура феодальной России (XV-XVI вв.) // Реализм исторического
мышления. Проблемы отечественной истории периода феодализма. Чте¬
ния, посвященные памяти А. Л. Станиславского. Тез. докл. и сообщ. М.,
1991.
439.	Швейковская Е.Н. Государство и крестьяне России. Поморье
в XVII веке. М., 1997.
440.	Шенников А. А. Червленый Яр. Исследование по истории и геогра¬
фии Среднего Подонья в XIV-XVI вв. Л., 1987.
441.	Ширина ДА. Русский средневековый город в дореволюционной
историографии (середина XIX в.—1917 г.) // ИЗ. Т. 108. М., 1982.
442.	Шпилевский С.М. Старые и новые города и борьба между ними
в Ростово-Суздальской земле. Ярославль, 1892.
443.	Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси
в татарский период. Т. 2. СПб., 1891.
437

444.	Юрченко А. Г. Империя и космос: реальная и фантастическая исто¬
рия походов Чингис-хана по материалам францисканской миссии 1245 года.
СПб., 2002.
445.	Юшко А. А. Московская земля IX-XIV веков. М., 1991.
446.	Якубовский А. Ю. Феодальное общество Средней Азии и его тор¬
говля с Восточной Европой в X-XV вв. // Материалы по истории Узбекской,
Таджикской и Туркменской ССР. Ч. 1. Л., 1932.
447.	Якубовский А. Ю. Из истории изучения монголов в России // Очер¬
ки по истории русского востоковедения. М., 1953.
448.	Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962.
449.	Янин В. Л. Проблемы социальной организации Новгородской ре¬
спублики // ИСССР. 1970. № 1.
450.	Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. Средневеко¬
вый Новгород. М., 1977.
451.	Янин В. Л. Новгородская феодальная вотчина. М., 1981.
452.	Янин В. Л. К хронологии и топографии ордынского похода на Нов¬
город в 1238 г. // Исследования по истории и историографии феодализма.
К 100-летию со дня рождения Б. Д. Грекова. М., 1982.
453.	Янин В. Л. Социально-политическая структура Новгорода в свете
археологических исследований // Новгородский исторический сборник. Л.,
1982. Вып.1 (11).
454.	Янин В. Л. «Черный бор» в Новгороде XIV-XV вв. // Куликовская
битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983.
455.	Halperin Ch. J. Russia and the Golden Horde. The Mongol Impact on the
Medieval Russian History. Bloomington, 1985.
456.	Spuler B. Die Goldene Horde. Die Mongolen in Rutland. 1223-1502.
Leipzig, 1943.
438

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Абдурахман, мусульманский купец-
откупщик 186
Аваг, армянский князь 136, 251-253
Аверкий, ростовский старейшина 330
Аверьянов К. А. 210, 213, 280, 361, 386,
408,416
Ажихожа, татарский посол 385
Аз-Захаби, арабский автор 131
Айдар, татарский царевич 394
Акимова О. А. 106, 416
Акинф Федорович Шуба, воевода 353
Алекса Неврюй, ордынский по¬
сол 321
Александр (Витовт), великий князь
великого княжества Литовско¬
го 389-392
Александр Васильевич, князь суз¬
дальский, великий князь влади¬
мирский 333-334, 336
Александр Михайлович, князь твер¬
ской, великий князь владимир¬
ский 198, 247, 279, 297-299, 325-
326, 328-329,332,335-336, 359, 380
Александр (Олександр) Ярославич
Невский, князь новгородский, ве¬
ликий князь владимирский 123,
150, 153, 157, 164-165, 167-169,
172-173, 181-183, 186, 190-194,
198, 232-233, 236-237, 242, 260,
320, 328,342, 359,417,422,424,427,
Александр (Алеша) Попович, лето¬
писный и фольклорный персо¬
наж 63-64, 70-75, 427-428
Алексеев Ю.Г. 19-23, 26-27, 53, 281,
332, 343-345, 348, 352, 355, 358,
364-374, 378, 381-382, 394-396,
402,416-417
Алексей, митрополит 156, 210-211,
259, 268-269, 273, 278, 426
Алексей Петрович Хвост, московский
тысяцкий 343-345, 378-380
Алешковский М. X. 22,30,53,417
Али-Заде А.-К. 156
Аль-ХолиА. 417
Амраган (Армаган), ордынский чи¬
новник 204, 234
Андрей Александрович, князь Горо¬
децкий, великий князь владимир¬
ский 233,322
Андрей Дмитриевич, князь 213
Андрей Иванович, князь 247, 279
Андрей Кобыла, боярин 380
Андрей Константинович, великий
князь нижегородский 223
Андрей Мстиславич, черниговский
князь 230
Андрей Ярославич, великий князь
владимирский 123, 150, 153, 188,
232-233, 326
Андрей Юрьевич Боголюбский, князь
владимирский 11,12,14,23,32,35,
37,41,50, 56, 363, 378, 426
Аникин В. П. 74
Аннинский С. А. 123, 414
Антонович В. Б. 14Д
Арапов Д.Ю. 86,81,83,109,417
Арапша, ордынский царевич 352
Аргун, ильхан 274-275
Арзютов Н. К. 88
Армаган, баскак 234
439

Арсланова А. А. 76,89,417
Артынов А. А. 284
Астайкин А. 218,417
Ахмат, хан Большой орды 268, 395,
400-406,412, 421
Ахмат, ордынский чиновник 202, 207,
209, 422, 427
Ахметъянов Р.Г. 134
Ахмыл, ордынский чиновник 289-
290
Базилевич К. В. 264-266, 402, 417
БаиовА.К. 393-399,417
БанзаровД. 108,128-129,131,417
Барсов Е. В. 262,417
Бартольд В. В. 86, 108-109, 158, 180,
189, 204, 277,417
Бахрушин С. В. 305-306
Бату (Батый), ордынский хан 78, 99-
100, 103, 107, 124-129, 132, 136-
144, 146-148, 159, 161, 180, 195-
198, 201, 230, 232, 242, 244-245,
252, 260, 291-292, 294, 418-419,
431-432
Бах эд-Дин, татарский хан 390-391
Бегич, татарский мурза 385
Бегунов Ю. К. 161,417
Бейбарс, египетский султан 267
Бела IV, венгерский король 123
Беликова Т. В. 21-22,417
Беляев И.Д.—20, 39-41, 179, 304, 319,
321,349, 361,417
БеляеваС.А. 141,418
Беляков А. В. 393, 396, 398, 418
Белякова М. М. 284,418
Бердибек, ордынский хан 273-274,
278
Березин И. Н. 85-86, 108,128, 184, 203,
205, 226,418
Берке, ордынский хан 131, 186-187,
189, 193, 254, 267, 284-285
Бернгоф А. 83
Бестужев-Рюмин К. Н. 18
Бехтерев В. М. 74
Бицик-Берке (Беркай), монгольский
чиновник 153, 167-168
Бичурин Н. А. 85
Борзаковский В. С. 323, 382-384, 418
Борис, ремесленник 248
Борис Василькович, князь ростов¬
ский 153,242,284
Борис Владимирович, древнерусский
князь 9, 69, 256
Борис Жидиславич, боярин 30
Борисов Н. С 76-77, 79, 85, 91, 93, 98,
207, 213-215, 250, 280, 302, 323,
326, 328,331, 334, 336, 378, 394,396,
399, 401-402,404,418
Боровков А. К. 271
Бородихин А. Ю. 410
Бранденбург Н.Е. 396
Бромлей Ю. В. 158, 348, 418
Буга (Иван), ордынский чинов¬
ник 188-190,199-200,285
Буганов В. К 304,318,373
Булдаков К. А. 162
Бунин А. И. 18,418
Будагов Л. 3. 188
Будовниц И. У 92,98,128,163,191,235,
259,291,296, 323, 327-328, 361,418
БуровВ.А. 163,168,172,180-182,418
Буслаев Ф. И. 285-286, 288-289, 418
Бычкова М. Е. 262
Василий, костромской тысяцкий 346
Василий Васильевич Воронцов-Ве¬
льяминов, московский тысяц¬
кий 345, 379-382
Василий II Васильевич, великий князь
московский 261,263,279,339,353
Василий I Дмитриевич, великий князь
московский 215,217,246,369
Василий III Иванович, великий князь
всея Руси 367, 374
Василий Михайлович, кашинский
князь 384
Василий Ярославич, костромской
князь 161-162
Василий Кочева, московский боя¬
рин 330
Василий Протасьевич, боярин 380
Василий Румянец, нижегородский бо¬
ярин 339
Васильев В. П. 85
Василько Константинович, князь 41,
69, 185
440

Василько Юрьевич, князь 28
Вассиан Санин, монах 194-195, 414
Вельяминовы, московские тысяц¬
кие 377,381,387
Вельяминов-Зернов В. В. 395, 418
Вернадский Г. В. (Vernadsky G.)	94,
97-98, 104, 120, 124, 134, 137, 152,
155-156, 158, 160, 163, 165-166,
169, 171, 183, 189, 204-205, 212,
223, 226, 244, 252, 273, 275, 291,
295, 301-303, 379, 382, 399, 401,
403-404,418-419
Веселовский НМ. 128-129, 242, 249,
251-253,266-267, 291-293, 419
Веселовский С. Б. 348, 377, 380-382,
385-388,419
Владимир, князь рязанский 260
Владимир Андреевич, князь серпу-
ховский 352-353
Владимир Всеволодович, князь 58-
61,68, 70
Владимир Всеволодович Мономах,
древнерусский князь 10, 24, 30,
33, 239
Владимир Константинович, князь 69
Владимир Святославич, древнерус¬
ский князь 9, 18, 138-139, 239
Владимирский-Буданов М.Ф. 166,173,
179, 343, 349, 360-361,419
Владимирцов Б.Я. 108-113, 121, 158,
240,419, 423,431
Владислав (Ягайло), король Поль¬
ши 389
Водовозов Н. В. 139,419
Воронин Н. Н. 13, 18, 23-25, 29, 36-37,
321,323, 346,419
Воронцов-Вельяминов Б. А. 24, 342,
419
Воронцовы-Вельяминовы, бояре 343-
345
Всеволод, пронский князь 127
Всеволод Константинович, князь 69
Всеволод Мстиславич, князь 149
Всеволод Юрьевич Большое Гнездо,
князь владимирский 12,15-17,26,
29-30, 35-36, 38-44, 46-47, 50-52,
55-57, 59-60, 66-67, 71, 75, 364
Всеслав, древнерусский князь 335
ГадлоА.В. 139,419
Гаклюйт, средневековый английский
автор 265
Галкин В. К 13,419
Гальперин Ч.Дж. (Halperin Ch.J.) 106,
302,416, 438
Гастев М. 83-84,419
Георгий Симонович, ростовский ты¬
сяцкий 24-25, 29, 342
Гераклитов А. А. 223, 419
Гильфердинг А.Ф. 74
Глеб Владимирович, древнерусский
князь 9, 69, 256
Глеб	Василькович, ростовский
князь 187-188,256
Глеб	Ингоревич,	коломенский
князь 127
Головщиков К. Д. 160
Гольман ММ. 80-81, 85, 87, 98, 123,
419
Гордлевский В. А. 235
Горемыкина В. И. 33,419
Горский А. А. 26, 76-77, 102, 141, 151,
158,188,198,231,246,297, 365, 387,
408,412-413,419-420
Горский А. В. 262, 420
Горский А.Д. 470, 420
Гофман А. Б. 237, 420
Греков Б. Д. 5-6,13,76,88-91,110, 119,
128-129, 141, 158-159, 164, 180,
186, 209,224, 301, 392, 408, 420, 438
Греков И. Б. 76,88,420
Григорьев А.П. 157, 163, 171, 182,
188-189, 205, 211, 271-276, 279,
403-404, 420-421
Григорьев В. В. 85, 108, 271, 273, 276-
277, 279, 292, 421
Гришин Я. Я. 389,421
Грумм-Гржимайло Г.Е. 108
Грушевский М. С. 20, 141, 421
Гумилев Л.Н. 81, 98, 103-104, 112,
117-121, 123-124, 128-129, 133,
140,156,189,226/237,245,252,291,
327, 361,421
Гуревич А.Я. 51,238,421
Гуюк, великий хан 244, 253, 274
Д’ Оссон К. 80
441

Давид, новгородский архиепи¬
скоп 214
Давид, библейский персонаж 174
Давид, муромский князь 60, 127
Давид Федорович, князь 256
Даниил Заточник, литературный пер¬
сонаж 385-386
Даниил Александрович, московский
князь 321-322,379
Даниил Романович Галицкий, древне¬
русский князь 252
Даниил Холмский, князь 393, 396, 399
Данилова Л. В. 5, 7, 158-159, 287, 317-
318, 348-350, 370-371,421
Данияр, татарский хан 393-396, 399
Дворниченко А. Ю. 8, 10-11, 13, 21, 27,
57-59, 88, 339, 356, 360, 421-422,
435
ДеГиньЖ. 79-80
ДелюмоЖ. 164,174,422
Джанибек, ордынский хан 268, 276
Джелал-ад-Дин, татарский хан 389-
392
Джувейни, персидский автор 243-
244
Джучи, монгольский хан 76, 89, 104—
105, 193, 420
Джучиды, монгольская династия 85,
405
Дионисий, иконописец 259
Длутош Ян, польский хронист 265-
266, 389-391,414, 429
Дмитриев Л. А. 285, 287
Дмитрий Александрович, великий
князь владимирский 321
Дмитрий Борисович, ростовский
князь 320
Дмитрий Иванович (внук), великий
князь 367
Дмитрий Иванович Донской, вели¬
кий князь владимирский 97, 213,
216-217, 229, 270, 280, 338, 345,
351-354, 357, 382-387
Дмитрий Михайлович, князь 357
Добродомов И. Г. 169, 422
Добрыня Никитич, фольклорный
персонаж 74
Довженок В. И. 141,422
Довнар-Заполъский М. В. 84, 339
Долгов В. В. 395
Досифей Топорков, монах 194
Дубов И. В. 7, 8, 35, 55, 63, 72, 422
Дубровина Л. А. 400, 422
Дьяконов И. М. 11, 422
Дьяконов М.А. 159, 182, 340, 365-366,
384, 387, 422
Дэвис КЗ. 238,422
Евпраксея, княгиня 140
Егоров В. Л. 94, 101, 105, 157, 173, 182-
183, 186, 192-194, 208-209, 218,
225-226, 233-234, 237, 408, 422
Едигей, ордынский военачальник 353
Елдега, монгольский чиновник 291
Елена Васильевна Глинская, прави¬
тельница 374
Енуков В. В. 207, 422
Еремей, ростовский воевода 63
Ермаченко И. С. 241
Ефименко П. 166,422
Ефрем, епископ 45
Жанибек, ордынский посол 261
Жуковская Н.Л. 134-135, 137-138,
240-241,243-244,251,257,277,423
Забелин И.Е. 49,356,361,423
Загоровский В. П. 127
Закиров С 131,254,275,278,423
Зализняк А. А. 170
Затыркевич М.Д. 12, 56, 423
Зимин А. А. 94, 155, 195-197, 203, 209,
271, 280, 317, 326, 361, 367-368,
370,416, 423,427
Зонтиков Н. А. 161-162,423
Зызыкин М.В. 365,423
Ибн Абдез захыр, арабский автор 267
Ибн-Батута, арабский автор 257
Ивакин Г. Ю. 141, 423
Иван Васильевич Воронцов-Вельями¬
нов, московский тысяцкий 345,
381-388
Иван III Васильевич, великий князь
всея Руси 46, 266, 318, 364-368,
442

370, 372-373, 393-397, 400-404,
406,412,416-418
Иван IV Васильевич, царь 366, 429
Иван Васильевич Оболенский Стри-
га, боярин и воевода 394, 396
Иван Всеволодович, стародубский
князь 260
Иван Данилович Калита, великий
князь владимирский 96, 198, 200,
207, 210, 213-216, 231, 246-248,
271, 280-283, 299-300, 323, 325-
332, 334-336, 343, 361, 368, 386,
416,418, 424, 428
Иван Иванович Красный, великий
князь владимирский 247, 279-
280, 344-345, 379-380
Иван Иванович (Молодой), великий
князь 367,394
Иван Лыко Оболенский, великолук¬
ский наместник 366
Иван	Михайлович,	тверской
князь 223
Иванин М. И. 124, 134, 143, 423
Иванка Прибышиниц,	ремеслен¬
ник 65
Иванов Вян. В. 241-242, 423
Игнат, ростовский князь 289-290
Игнатий, ростовский епископ 284-
286
Игорь, древнерусский князь 239
Изосима (Зосима), монах-отступ-
ник 190, 193,201
Изяслав Мстиславич, древнерусский
князь 335
Иисус Христос 79, 282
Иловайский Д. И. 126, 128, 423
Ильин М. А. 323,423
Ильин С. Н. 143
Иннокентий IV, папа римский 274
Иоанн (Иван), епископ ростов¬
ский 43-44, 46
Иоанн, митрополит 276
Иоанн Златоуст 367
Иоанн Предтеча, библейский персо¬
наж 199,282
Иорданский В. Б. 176
Иосиф Санин (Волоцкий), игу¬
мен 194,197,436
Кавгадый, ордынский чиновник 295,
326
Кадлубовский А.П. 194-195, 198-200,
414
Казанский Б. В. 389, 391
Калитовичи, княжеская династия 377
Карамзин Г. Б. 390-391
Карамзин Н.М. 28, 78-80, 83, 85-87,
90, 139, 125, 226, 319, 339, 408, 422,
424
Каргалов В. В. 76-77, 91, 93-94, 98-
101, 119, 122, 128, 140-141, 143-
144, 148, 152-153, 155, 157, 203,
205, 207, 218, 226, 301, 408, 424
Карлов В. В. 304, 309, 311-312, 317,424
Картамышев А. 83
Касачик, монгольский чинов¬
ник 167-168
Касим, татарский хан 395
Кафаров П. И. 85
Каштанов С.М. 213-214, 226, 271,
280-281,283, 424
КеппенП. 175,424
Кизилов Ю.А. 7, 17, 21-22, 25, 27, 29,
32, 37-38, 40, 47-48, 49, 51, 55,
59-60, 70, 309, 313, 319-320, 322,
339-340, 342-343, 347, 424
Киракос Гандзакеци, армянский ав¬
тор 129,131,136,250,251-253,414
Кирилл, ростовский епископ 183,284,
296
Кирпичников А.Н. 350-352, 355-358,
424
Кистерев С. Н. 160,424
Китат, монгольский чиновник 153
Клепинин Н.А. 173, 183, 424
Клосс Б. М. 46, 425
КлюгЭ. 323,383,425
Ключевский В. О. 12-16, 19, 46, 62-63,
87, 245, 283-284, 286-287, 365-366,
425
Кляшторньш С. Г. 130,425
Кобищанов Ю. М. 224, 425
Кобрин В. Б. 21, 150, 231, 317, 371, 424,
425
Ковалевский С. Д. 51
Кожинов В. В. 81, 226, 425
Козин С А. 108,132,137,414
443

Козловский А. 59, 425
Козъмин Н. Н. 80, 110
Кононов А. Н. 85, 272, 420
Константин, ярославский князь 160
Константин Борисович, ростовский
князь - 320
Константин Васильевич, тверской
князь 336
Константин Всеволодович, князь
ростовский, князь владимир¬
ский 39-46, 50, 55-56, 58-61, 63,
66-71,73,417
Константин Ярославич, князь 232
Конявская Е. Л. 323-327, 425
Корсаков Д.А. 6, 12, 17, 20, 33, 37, 39-
42, 56, 59, 73, 75
Корф С. А. 229
Костомаров Н.И. 12, 31, 37, 66, 68,
86-87, 90, 425
КотвичВ.Л. 108
КотлярН.Ф. 21,252,425
Котляров Д. А. 395,425-426
Котья, ордынский военачальник 233
КраЪин Н.Н. 110, 112-128, 158, 217,
220-221,426
Крамаровский М. Г. 403-406,426
Кривошеев Ю. В. 10, 23, 31, 88, 98, 298,
339, 356, 378, 395, 422,426
КривцовД.Ю. 268,426
Крылов А. 160
Крюков В. М. 237-238, 245, 260, 263,
275, 426
Куза А. В. 35, 426
Кузьмин А. Г. 125-128,426
Кулакова И. П. 341
Кунцевич Г. 3. 402, 403, 406, 426
Кусков В. В. 285
Кутлубий (Кутлубуга), ордынский чи¬
новник 187-189,204
Кучкин В. А. 5, 6, 7, 24, 26, 30, 55,
59-60, 102, 148-149, 187, 192, 202,
207-208, 213, 213-216, 218, 226,
230-234, 247, 291, 296-298, 307,
309, 314-317, 381, 384, 408, 409,
426-427,
Кучковичи,династия 28, 378
Кычанов Е. И. 107,118,427
Лаврентий,летописец 44
Лавров С. Б. 104
Лаппо-Данилевский А. С. 179
Ларион,посол 69
Латкин В. Н. 53, 427
Леви-Брюль Л. 130, 149, 173-174, 427
Леви-Строс К 237
Леонтович Ф. И. 182, 427
Леонтьев А. Е. 63, 72,427
Лимонов Ю.А. 6, 7, 13, 16-21, 24,
27-30, 34-36, 41, 45, 47, 49, 52-53,
55-56, 64-66, 75, 123, 155, 264, 427
Липец Р. С. 119,129,137,138,427
Лихачев Д С 70, 71, 74, 120, 129, 185,
190.428
ЛобаковаИ.А. 126
Ловмяньский X. 25, 428
Лопухин А. П. 175
Лурье Я.С. 188, 191, 197,201,323,367,
401.428
Любавский М.К. 215, 361,428
Мавродин В. В. 13, 23, 88, 428
Мазуров А. Б. 231,281-283,388,428
Майоров А. В. 21-22,342,428
Макарихин В. П. 365,428
Макаров Н.А. 8,410-411,428
Мамай, ордынский темник 104, 274,
345, 383, 385, 387
Мансырь-Улан, ордынский посол 263
Марко Поло, венецианский купец
и путешественник 252,416
Марков Г.Е. 112,117,428
Маркс К. 89,92,94,214
Мартин 194-197,199,285
Марья, княжна 184-185
Массон В. М. 35
Масуд-Бек, мусульманский купец, от¬
купщик 186
Матузова В. А. 107, 266,414
Матфей Парижский, хронист 107,266
Махмед (Мухаммад), пророк 190
Махмуд Кашгарский (XI в.), соста¬
витель словаря тюркских язы¬
ков 169
Махмуд-Ялавач, мусульманский ку¬
пец, откупщик 186
Менгу, царевич, великий хан 148, 155
444

Менгу-Тимур (Менгутемер), ордын¬
ский хан 157, 163, 165, 171, 182,
189, 204-205, 211, 234, 246, 256,
259, 271-274, 276, 328, 420-421
Меркурий, литературный персо¬
наж 286,288-289,418
Мерперт Н.Я. 198
Микула Васильевич Вельяминов, мо¬
сковский боярин - 388
Миловидов И. М. 59-60, 161, 428
МитировА.Г. 167
Михаил, боярин 379
Михаил (Митяй), митрополит 278,
381-383, 385-387,431
Михаил Александрович, тверской
князь 223, 294-295, 338, 350, 352,
359, 381-385,426
Михаил Всеволодович, черниговский
князь 148, 185, 230, 260, 291-292,
294-296, 299-300, 422
Михаил Пинещинич, посол 171
Михаил Ярославич, князь твер¬
ской, великий князь владимир¬
ский 214, 231, 270, 298-300, 321-
322, 325-326
Михайлова И. Б. 296, 321, 330, 344,
377, 428-429
Михалка (Михаил) Юрьевич, влади¬
мирский князь 14-15, 29-30, 32,
35, 56, 66, 68
Михалон Литвин, польский ав¬
тор 264-265,414
Мономаховичи, княжеский род 24
Мосс М. 224, 237-238, 240-241, 429
Мстислав Владимирович, древнерус¬
ский князь 139
Мстислав Мстиславич Удалой, новго¬
родский князь 63, 66, 69
Мстислав Ростиславич, князь 14-17,
28, 32, 35
Мстислав Юрьевич, князь 28
Мунке (Менке, Мункэ), великий
хан 152-153,189,274
Муртаза, татарский царевич 394
Мятлев Н. В. 145-146, 429
Нагель Т. 266
Наврус (Ноуруз), ордынский хан 223
Назаров В. Д. 206,349,429
Наливайко Р. А. 389, 429
Нарцов А. О. 127
Насонов А.Н 5, 6, 13, 14-15, 18-19,
29, 33, 34, 37-40, 41-42, 45, 47, 56,
60, 66, 68-70, 76, 86, 91-94, 148,
150-151, 152-157, 165, 168, 179,
186-189, 191-193, 203-205, 207,
209, 223, 247, 255-259, 265-266,
284, 286, 288, 291, 297, 299, 320-
321,323, 328, 408, 429
Наумов П. 83, 429
Неволин К. А. 178-179
Неклюдов С. Ю. 277
Некомат сурожанин, купец 381-385,
387-388
Неврюй,	ордынский	военачаль¬
ник 233, 321
Никола Зарайский 139
Никольская Т. Н. 8,429
Никольский Ф. Я. 160
Новосельцев А. П. 429
Носов НЕ. 304, 309, 314-315, 369,
429-430
Октябрьская И. В. 165-167,276,292,
432
Олабуга,	ордынский	военачаль¬
ник 233
Олег, древнерусский князь 8
Олег Ингваревич, князь 126-127,132
Олег Святославич, древнерусский
князь 24
Ольгерд, великий князь литов¬
ский 222,352-353
ОльдероггеД.А. 175-176
Онтон, ремесленник 65.
Орешников А. В. 280, 430
Осокин Е. 179
ОстровскиД. 301-303,430
Охотина М. А. 153, 430
Павленко Ю. В. 35
Павел, апостол 285-286
Павлов П. Н 155,203, 226, 249, 393,430
Павлов-Сильванский Н. П. 360
Панова Т.Д 267-269,430
ПассекВ.В. 12,33,55,430
445

Пафнутий Боровский, игумен 194—
199, 285,414
Пашин С. С 21-22,26,30,430
Пашкова Т. И. 348, 430
Пашуто В.Т. 13, 47, 49, 53, 98, 123,
128, 429, 430
Передольский В. С. 182
Перхавко В. Б. 383, 384, 388, 431
Першиц А. И. 217-219,221,224,430
Петр,апостол 285-286
Петр, ордынский царевич 283-290,
414,418
Петров А. В. 21-22, 30, 67, 163, 177-
178, 181-182,430-431
Печенкин Н. М. 396
Плано Карпини, папский легат 129,
133, 138, 152, 203, 205, 243-244,
251-252,292-293, 294-295, 415
Платонов С.Ф. 13, 44, 46, 49-50, 52,
87, 431
Плещеев, наместник 354
Плигузов А. И. 102, 124, 193, 271-272,
431,436
Плисецкий М. М. 74-75
Познанский В. В. 78
Покровский М.Н. 76, 86-88, 91, 151,
426
Покровский Н. Н. 364, 368
Полевой Н. А. 12,84
Полубояринова М.Д. 155-156, 206,
235,259, 276, 279, 431
Попов А. В. 112,431
Попов А. И. 143
Поппе Н. Н. 274
ПоршневБ.Ф. 132,431
Почекаев Р. Ю. 409, 431
Прандунас Г. 83
Преображенский А. А. 304, 318, 341,
373, 383, 384, 388, 431
Пресняков А.Е. 5, 6, 13, 19, 31, 42-44,
46, 51-53, 56-57, 59, 69, 87, 94, 297,
321, 323-324, 330, 333, 365, 431
Приселков М.Д. 13,40,45,54-55,271,
275, 431
Пропп В. Я. 71
Протасий Федорович, московский
тысяцкий 342-343,381
Прохор, ростовский епископ 289-290
Прохоров Г. М. 78,381-387,431
Пузанов В. В. - 395
Пушкин А. С. 90
Пэн Да-я, китайский автор 180
Разин Е. А. 350,357-358
Разумовская Л. В. 389,391
Раскин Д. И. 373, 437
Ратибор,«храбр» 71
Рахимзянов Б. Р. 395, 431
Рашид-ад-Дин, персидский ав¬
тор 137-138,416
Редедя, касожский князь 139
Рихтер А. 83
Рогнеда, полоцкая княжна 138
Рождественский С. В. 369
Розанов С. П. 198, 431
Роман Михайлович, владимирский
тысяцкий 342
Роман Ингворевич, рязанский
князь 126
Роман Ольгович, рязанский князь 296
Романов Б. А. 25,431
Романовы, царская династия 228, 329,
366, 373, 377, 435
Ростиславичи, княжеский род 28-29,
32-34, 50, 68
Рубрук Гильом (Вильгельм), франци¬
сканский монах 129, 130-131, 205,
243,252,415-416
Рудаков В. Н. 78,410,431
Рыбаков Б. А. 20, 28-29, 41, 47-48, 98,
432
Рыбаков С. Г. 377, 432
Рыкин И О. 233,292,296, 299-300,432
Рюрик, древнерусский князь 9
Рюриковичи, княжеская дина¬
стия 235, 245
Рябинин Е. А. 59-60, 432
Рязановский В. А. 88, 152, 180, 205,
301-302,432
СаблуковГ.С. 108
Савва В. И. 251,253,261-262,432
Савельев П. 80
Савицкий П.Н. 104
Сагалаев А. М. 165-167, 276, 292, 432
Самоквасов Д. Я. 207, 360, 362, 432
446

Сартак, ордынский хан 189,201,237
Сафаргалиев М. Г. 76,81,89,408,432
Сахаров А. М. 304-305, 307-310, 318,
320, 323, 328-333, 337, 339, 384,
346, 351,432
Свидригайло, литовский князь 263
Святополк Изяславич, древнерусский
князь 239
Святослав Всеволодович, князь суз¬
дальский, великий князь влади¬
мирский 39, 58, 64, 232, 234
Сеадет-Гирей, крымский хан 277
Седов В. В. 8, 432
Седова М. В. 24, 148, 432
Селезнев Ю.В. 411, 432-433
Семенов А. А. 203-205,433
Сербина К. Н. 199,433
Сергеевич В. И. 12, 31, 33, 41, 43, 50,
340,433
Сергий Радонежский, игумен 214—
215, 330,414
Серебрянский Н. И. 255-256,416
Сигизмунд Герберштейн, имперский
посланник 264-265, 268, 416
Семен, суздальский князь 339
Симеон (Семен) Иванович Гор¬
дый, великий князь владимир¬
ский 222, 247-248, 262, 279, 343-
344,379-380
Симон, епископ 67
Синеус, легендарный варяжский
князь 8
Скрипилъ М. О. 283
Скрынников Р. Г. 377-378, 433
Скрынникова Т.Д. 113, 115-117, 189,
222, 237, 264, 272-275, 287, 293-
294, 300, 405, 426, 433
Сметанина С. И. 365, 433
Смирнов П. П. 305-308, 371, 433
Соколов Р А. 422,433
Соколова В. К. 71,74
Соловьев Е. Т 167
Соловьев С. М. 12, 14, 33, 37, 55, 84-85,
87, 209, 252, 304-305, 333, 351, 357-
359, 408, 433
София Палеолог, великая княги¬
ня 266,268-270, 367
Сталин И. В. 89, 111
Станиславский А. Л. 318, 365,433,437
СтенникЮ.В. 78
Стратонитский К. А. 88, 153,433
Стрельников С. В. 433
Субэдэй, монгольский военачаль¬
ник 147
Султанов Т И. 425, 433
Сыроечковский В. Е. 249, 382-384, 388,
433
Сюй Тин, китайский автор 180
Тайдула, ханша 259, 268-269, 276, 278
ТайлорЭ.Ъ. 237
Тамерлан (Тимур), среднеазиатский
правитель 80, 124, 266, 423
Тарас А. Е. 390-391,434
Татищев В. Н. 18, 44, 125, 133, 141,
201-202, 260-261,434
Терещенко А. В. 265-266
Тизенгаузен В. Г. 81,82,85-86,123,132,
138, 169, 171,244,254, 267,416
Тимофей Васильевич, окольничий,
воевода 352,388
Тимур-Кутлуг, ордынский хан 223
Тихвинский С. Л. 98
Тихомиров И. 37, 434
Тихомиров Л. А. 373, 434
Тихомиров М. Н. 13, 18, 25, 33, 36, 57,
59, 61-62, 65, 154-155, 157, 163,
172, 179, 186, 248-249, 306-307,
317, 321, 333, 343-345, 351, 356-
357, 377, 383, 388, 434
Тихонов Ю. А. 304,318,373
Токарев С. А. 129-130,132, 177
ТолочкоА.П. 188,228,261,263,434
Толочко П.П. 30, 76-77, 141, 156, 158,
342, 347, 434
Толстов С. П. 110
Толуй, хан 132
Толыбеков С. Е. 112
Топоров В. Н. 105-106, 126, 128, 434
Тороп, слуга 71
Тохта, ордынский хан 259
Тохтамыш, ордынский хан 206, 223,
277,338, 357, 389, 421,425
Трепавлов В. В. 88, 98, 104, 113-115,
222, 223-224, 264, 273, 301, 434
Трубецкой Н. С. 104, 434
447

Туда-Менгу, ордынский хан 259
Тудан, хан 328
Тулабуга, ордынский хан 259
Тулунбек (Тюляк, Туляк), ордынский
хан 274,278
Угэдэй, великий хан 142, 157, 189,
292-	293
Узбек (Азбяк), ордынский хан 104,
131, 138, 286, 297, 299, 325, 327-328
Улагчи, ордынский хан 189, 242
Урбанаева И. С. 119, 140, 434
Усманов М.А. 211,271,273,275,279,
281,434
Устрялов Н. Г. 83-84
Федор, боярин 292
Федор Ростиславич, ярославский
князь 255-259,320
Федор Хромой, воевода 393
Федор Юрьевич, рязанский
князь 136-138,140
Федоров-Давыдов Г. А. 76, 100-101,
108-112, 152, 182, 188, 203, 206-
207, 212, 222-223, 226, 272, 435
ФеннелДж. 102,124,156,165,184, 186,
189, 191, 193,435
Феогност, митрополит 156, 210-211,
248
Фишер А. 83
Флетчер Дж., английский послан¬
ник 347
ФлоряБ.Н. 123,264,364-365,435
Фома, инок 346
ФренХ.Д 80-83,85-87,90
Фроянов И. Я. 6, 7, 8, 10, 11, 13, 18, 19,
21, 23, 25-28, 31-32, 35-40, 49-52,
54, 56-59, 61, 64-66, 68, 75, 88, 139,
158, 177, 211, 219, 225, 227-229,
238-239, 246, 298, 329, 335, 341-
342, 344-345, 347, 352-353, 356-
358, 360, 365-366, 373, 377, 426,
428, 435, 437
Фрэзер Дж.Дж. 130-132,174-175,177,
293-	295, 435
Фурсов А. И. 221
Хара-Даван Э. 104, 124, 435
Хвостовы, боярский род 343
Хорошкевич А. Л. 102, 124, 133, 155—
156, 163, 170, 183, 193, 249, 272,
308-309, 318-319, 341, 365, 378,
383.412.435-	436
Храмцовский Н. 356, 436
Храпачевский Р. П. 409, 436
Хрусталев Д Г. 408,409,410-411,436
Хрущов И. 197, 436
Хубилай (Кубилай), великий хан 155,
187, 189, 295
Хулагу (Хулавун), хан 131,193
Хулагуиды, монгольская дина¬
стия 274
Царский И.Н., собиратель древно¬
стей 193
ЧагдуровС.Ш. 107
Чармагун, монгольский военачаль¬
ник 252
Черепнин Л. В. 6, 7, 13, 16, 28, 36-37,
46-49, 50, 52, 54, 76, 94-97, 119,
128, 133, 149, 156, 169-170, 186,
191, 203, 212, 229-230, 233, 235,
247-248, 250, 280-281, 296-297,
299, 307, 309-313, 323-326, 328-
329, 331, 337, 340-341, 349, 354-
355, 365, 373, 377-382, 388, 407,
408,428-429, 436-437
Черменский П. Н. 127
Чернецов А. В. 410-411,437
Чернов С 3. 159,437
Чечулин Н. Д 172-173,179,437
Чимитдоржиев Ш. Б. 120, 437
Чингис-хан (Темучжин) 80, 98, 104,
108,110,116,118,124,138,157,180,
185,	189, 273-275, 287, 293-294,
296, 328, 405-406, 409, 412, 423,
433.435-	438
Чингизиды, монгольская дина¬
стия 80, 133, 157, 173, 182-183,
186,	192, 194, 223-233, 237, 405-
406, 422, 433
Чол-хан (Щелкан, Шевкал), ордын¬
ский чиновник 94, 139, 190, 193,
269, 299, 321, 323-328, 346, 419,425
Чукаева В. А. 76-77, 152, 437
448

Шапиро А. Л. 159,373,437
Шахматов А. А. 45,191,437
Швейковская Е. Н. 318, 437-438
Шенников А. А. 156-157,210-211,438
Шерефеддин Эльказвини, визирь 267
Шетневы, тверские тысяцкие 346
Шиллинг М. 338
Ширина Д. А. 304-305,438
Шпилевский С.М. 17-18,41-43,68, 75,
438
Шпулер Б. (Spuler В.) 189, 253, 438
Шушарин В. П. 429
Щапов Я. Н. 429
Щебеньков В. Г. 156
Экземплярский А. В. 59, 256, 438
Эльмуфаддаль, арабский автор 267
Энгельс Ф. 35
Юань, китайская династия 274-275
Юлиан, венгерский миссионер 123
Юрганов А. Л. 150,231,425
Юрий, ростовский князь 288-289
Юрий Андреевич, князь 32
Юрий (Георгий, Гюрги) Владимиро¬
вич Долгорукий, древнерусский
князь 11,23,25,27-30,342
Юрий (Георгий, Гюрги) Всеволодо¬
вич, владимирский князь 40-46,
52, 54-61, 64, 66-67, 69-72, 74, 124,
127,132, 296
Юрий Данилович, великий князь вла¬
димирский 235,297,321-322
Юрий Дмитриевич, князь галицкий,
великий князь московский 213,
261
Юрий Ярославич, муромский князь
316
Юрий Ингворевич, рязанский
князь 126-127,132,136
Юрченко А. Г. 118,438
Юрята, «храбр» 71, 74-75
ЮшкоА.А. 317,438
Юшков С. В. 158, 319
Якобсон В. А. 11, 422
Якша, прорицатель 131
Якубовский А. Ю. 5,76,80-83,87-91,
93,108-111,119,128, 159, 180, 185-
186,209,224,235,301, 393,408,420,
438
Ян В. (Янчевецкий В. Г.) 147
Янин В.Л. 21-22, 24, 30, 141, 145-146,
163-164, 181, 183,214, 438
Яроменок И. И. 144
Ярополк Ростиславич, князь 14-15,
32-34, 261
Ярослав Владимирович Мудрый,
древнерусский князь 9, 421
Ярослав Владимирович Осмомысл,
древнерусский князь 23, 417
Ярослав Всеволодович, князь нов¬
городский, князь владимир¬
ский 50-51, 57-61, 64, 66, 68, 77,
149-150,230-233,245,251, 325, 342
Ярослав Ярославич, князь твер¬
ской, великий князь владимир¬
ский 165,233,260,326
Ярюк-богатырь, фольклорный персо¬
наж 74-75
Яхве, библейский персонаж 174
449

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АСЭИ	— Акты социально-экономической истории Северо-Вос¬
точной Руси конца XIV — начала XVI в.
Вести. ЛГУ (СП6ГУ) — Вестник Ленинградского (Санкт-Петербургского)
государственного университета
Вестник Московского государственного университета
Вспомогательные исторические дисциплины
Вопросы истории
Духовные и договорные грамоты великих и удельных
князей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950
Журнал Министерства народного просвещения
Исторические записки
Известия Академии наук СССР
Известия Государственной Академии истории матери¬
альной культуры
Известия Отделения русского языка и словесности РАН
История СССР
Новгородская первая летопись старшего и младшего из¬
водов. М.; Л., 1950
Отечественная история
Повесть временных лет. 4.1. М.; Л., 1950 (новое изда¬
ние — СПб., 1996)
Проблемы истории докапиталистических обществ
Памятники русского права
Полное собрание русских летописей
Советская археология
Труды Отдела древнерусской литературы Ин-та русской
литературы (Пушкинский Дом) АН СССР
Чтения в Обществе истории и древностей Российских
при Императорском Московском университете
Вести. МГУ	—
ВИД
ВИ	-
ДДГ
жмнп	—
ИЗ	-
Изв. АН СССР-
Изв. ГАИМК —
ИОРЯС	-
ИСССР	-
НПЛ	-
ои	-
пвл	-
пидо	-
ПРП	-
ПСРЛ	-
СА	-
ТОДРЛ	-
ЧОИДР	-
450

ОГЛАВЛЕНИЕ
РУСЬ и монголы
Глава I. Русь накануне монгольского нашествия	 5
Глава II. «Монгольский вопрос» в русской историографии	 76
Глава III. «Батыево пленение»	 107
Глава IV. Установление даннической зависимости	 152
Глава V. Князья и ханы	 228
Глава VI. Города-государства средневековой Руси	 301
Заключение	 363
СТАТЬИ
«Татарский след» московских тысяцких Вельяминовых	 377
Грюнвальдская битва и татары	 389
Хан Данияр на Шелони	 393
Ярлык и басма. Мифы и реальности во взаимоотношениях Руси
и Орды	 400
«Монгольский вопрос» в русском общественном сознании: про¬
шлое и современность, наука и идеология	 407
Список источников и исследований	 414
Указатель имен	 439
Список сокращений	.?.	 450
451

Научное издание
Юрий Владимирович Кривошеев
РУСЬ и монголы
ИССЛЕДОВАНИЕ ПО ИСТОРИИ
СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РУСИ
XII-XIV вв.
Подписано в печать 05.11.2014. Формат 60х84/16.
Печать офсетная. Усл.-печ. л. 26,3.
Тираж 300. Заказ № 254
ООО «Академия Исследования Культуры»
Санкт-Петербург, Чапыгина 6
Тел. (812) 956-77-85
e-mail: smolu@yandex.ru
Отпечатано в типографии «Контраст»
192029 Санкт-Петербург, пр. Обуховской обороны, д. 38