ИСТОРИЯ
СТРАН
АФРИКИ
Серия основана в 1981 г.
Редакционная коллегия:
Ан. А. Громыко (ответственный редактор), А. М. Васильев, А. Б. Давидсон,
P. Н. Исмагилова,
А. Б. Летнев, [д. А. Ольдерогге|,
А. С. Покровский,
Л. Н. Прибытковский, Г. Б. Старушснко, В. А. Субботин, А. Ю. Урнов


А. С. БАЛЕЗИН, А. В. ПРИТВОРОВ, С. А. СЛИПЧЕНКО
X
ИСТОРИЯ
НАМИБИИ
в новое и новейшее время
а*
Москва
Издательская фирма «Восточная литература» 1993


ББК 63.3(6На)5 Б20
Авторы
Л. С. БАЛЕЗИН, А. В. ПРИТВОРОВ, |с. А. СЛИПЧЕНКО[
Редактор тома В. П. ГОРОДНОВ
Редактор издательства Л. А. РОЩИНА
История Намибии в новое и нозейшее время.— Б20 М.: Наука. Издательская фирма «Восточная литература», 1993.— 255 с.: карты.
ISBN 5-02-017354-1
В книге впервые в отечественной литературе исследуются основные этапы истории Намибии в новое и новейшее время: формирование раннеполитических структур в доколониальный период, германская колонизация, южноафриканская оккупация. Рассматривается зарождение и развитие национально-освободительного движения вплоть до обретения страной политической независимости 21 марта 1990 г.
0503000000-058 013 (02 )-93
127-93
ББК 63.3(6На)5
ISBN 5-02-017354-1 © Издательская фирма
«Восточная литература»* 1993


ВВЕДЕНИЕ
День 21 марта 1990 г. стал важной вехой в истории не только Африки, но и всего человечества. С карты Африканского материка исчезла последняя колония — Юго-Западная Африка, и на ее месте появилось независимое государство Республика Намибия. Правда, название Намибия Юго-Западной Африке было присвоено еще в 1967 г. при создании Совета ООН по Намибии, но ЮАР до самого освобождения страны так и не признала его.
Эта книга посвящена истории Намибии, причем жизнь народов, расселившихся на юго-западе Африканского материка, рассматривается в ней с того периода, когда самой страны еще не существовало. Структура и композиция издания подчинены общему замыслу серии «История стран Африки в новое и новейшее время». Однако данная книга имеет ряд особенностей. Поскольку Намибия добилась политической независимости через 30 лет после освобождения1 от колониальной зависимости большинства африканских стран, особенно подробно освещается борьба намибийского народа под руководством СВАПО в последние три десятилетия. Большое внимание уделено также усилиям международных организаций, в частности ООН и ОАЕ, активно поддерживавших эту борьбу.
По территории Намибия почти в 4 раза превосходит Соединенное королевство Великобритании и достигает примерно 2/з территории ЮАР. Западная граница Намибии проходит по побережью Атлантического океана и имеет протяженность 1300 км. Северная граница проходит по рекам Кунене, Кубанго и Окаванго, вплоть до слияния Чобе и Замбези, и вклинивается между Анголой, Ботсваной и Замбией (1450 км). На востоке этой границы площадь длиной 483 км и шириной 81 км образует так называемую Полосу Каприви (по имени германского канцлера, при котором проходила демаркация границы между германскими и британскими владениями в этой части Африки). Восточная граница страны протянулась по прямым линиям — сначала по 21-му, а затем по 20-му меридиану к востоку от Гринвича. Южная граница Намибии проходит по р. Оранжевой.
Вдоль океанского побережья страны простирается пустыня Намиб, давшая название нынешней республике. Она простирается в глубь материка на 50—130 км и покрывает около Vs территории Намибии. На востоке она примыкает к Большому уступу — крутому склону плоскогорья, занимающего около половины территории страны. Плоскогорье Намиб лежит на
5


мысок* Лол ее 1000 м, его самая высокая точка — гора Брандберг (-000 м). К востоку плоскогорье понижается и переходит в тектоническую впадину Калахари («впадина» только по сравнению с окружающими высотами).
Такой рельеф местности предопределил особенности климата Намибии. Вместе с особенностями циркуляции воздушных масс и холодного океанского Бенгельокого течения он привел к тому, что в стране, через которую проходит тропик Козерога, не жарко. Средняя температура самого теплого месяца года — января — составляет +18°, а средняя температура самого холодного— июля — от + 12& (на юге) до +16° (на севере). Количество осадков в течение года сильно разнится в зависимости от района: в пустыне Намиб от 10—50 мм на севере до 100 мм на юге, на плато — 250—380 мм, в Полосе Каприви — до 500 мм. Пустыни Намиб (15% территории страны) и Калахари (до 30%) из-за ничтожного количества осадков и отсутствия колодцев полгода практически необитаемы.
Намибия богата полезными ископаемыми. Богатейшие россыпи алмазов сосредоточены в юго-западной части страны — •от г. Людериц до устья р. Оранжевой. Добываются также другие драгоценные и полудрагоценные камни — турмалин, аквамарин, топаз, агат и др. Есть залежи золота. Восточнее Сва- копмунда находится самый крупный в мире урановый рудник «Рёссинг». Большие запасы руд цветных металлов (меди и олова), сосредоточенные в районе Цумеб—Хрутфонтейн—Отави, там же — одно из крупнейших в мире месторождений ванадиевых руд.
Население Намибии, по оценкам на начало 90-х годов, составляет около 1,4 млн. человек. После обретения страной независимости резко возрос приток эмигрантов, вследствие чего население значительно увеличилось (называется цифра 1,8 млн. человек), окончательную ясность в этот вопрос должна внести перепись населения. В лингвистическом отношении население делится на три группы: народы банту — около 65%, народы койсанской языковой семьи — около 16% и европейцы— приблизительно 16% [150, с. 3]. Однако такое деление весьма условно, так как, например, дамара говорят на языке койсанской группы, но по этнокультурному типу стоят ближе к банту (не случайно ученые до сих пор спорят об их происхождении).
Самым крупным по численности народом современной Намибии (около 623 тыс. человек, или 49,8% населения) являются овамбо (вамбо), относящиеся к группе банту. За ними следуют относящиеся к той же группе каванго (117 тыс., или 9,3%). Примерно равны по численности гереро и горные дамара (дама), которых иногда считают продуктом метисации между гереро и нама (по 94 тыс., или вместе 15%). Дальше следует белое население (около 80 тыс., или 6,4%), среди которого выделяют африканеров (или буры — потомки первых европей¬
6


ских поселенцев, в основном голландцев, а также французов, жгличан и немцев), этнических англичан (потомки выходцев in Великобритании) и этнических немцев (потомки выходцев in Германии, около 25 тыс. человек).
Нама (койкоин) составляют следующую по численности группу населения Намибии (60 тыс., или 4,8%). Вместе с саан (бушмены, 36 тыс., или 2,9%) они образуют койсанскую языковую семью и даже койсанскую расу, антропологически отличную от негроидов-банту. Однако саан скорее отличны, чем сходны с нама (которых европейцы за наличие в их языке щелкающих звуков называли готтентотами, т. е. «заиками») с точки зрения как лингвистики, так и антропологии [134, с. 12—15].
Около 51 тыс. человек (4%) составляют «цветные» — результат метисации европейцев с африканцами. Особую группу метисов (31 тыс., или 2,5%) представляют так называемые рехоботские бастарды (или бастеры), поселившиеся компактной группой в районе г. Рехобот еще в 1870—1871 гг.
Осталось упомянуть наименее многочисленные этнические общности Намибии, также относящиеся к группе банту. Это «капривийцы» (47 тыс., или 3,7%), 60% которых относится к народу мафуэ, а 40% — к масубиа. Около 7 тыс. человек (0,6%) насчитывают тсвана, основная' область расселения которых находится в соседней Ботсване (все данные о населении по [156, с. 60]).
Средняя плотность населения в Намибии составляет 1,9— 2 человека на 1 кв. км, но она сильно варьирует от района к району: в Центральном Овамболенде, например, 5—8 человек на 1 кв. км. (В данной книге административно-территориальное деление Намибии дается таким, каким оно было до марта 1992 г. К сведению читателя сообщаем, что ныне разработано и находится в стадии утверждения новое административно-территориальное деление страны.)
Как появились на территории сегодняшней Намибии перечисленные группы населения, как они взаимодействовали и какой исторический путь прошли в течение последних трех с лишним столетий, и попытались рассказать авторы этой книги. В своей работе они пользовались различными историческими источниками. Один из них посещал Юг Африки в качестве дипломата, другому посчастливилось побывать в Намибии и работать в архивах и библиотеках городов Виндхук и Сва- копмунд. Среди архивных документов Виндхука по доколониальной истории главным источником стали документы XIX в. (Quellen)—в основном письма представителей традиционной верхушки, а также колониальных деятелей, систематизированные и снабженные комментариями известным миссионером Г. Феддером уже в 20-е годы нашего столетия.
Для этого периода полезными оказались также публикации ряда документов, в частности бумаги одного из вождей1 нама,
7


\ги л pu i\ ;i МтОоч, и переводе с африкаанс сначала на немецким ;i hi гем м мм английский язык [116]. Последнее из-
ллммг о мл о осуществлено Намибийским национальным архивом мод редакцией его нынешнего директора Бригитты Лау и представляет собой наиболее полную публикацию дневников и бу1* маг X. Витбоя. Часть документов той поры в отрывках или полностью опубликована в книге миссионера Г. Феддера «Юго- Западная Африка в давние времена», изданной на немецком [113] и английском языке [114] (впрочем, книга эта, считающаяся классической, переиздается чуть ли не по сей день, хотя как исследование вызывает серьезные нарекания специалистов).
По периоду германского колониального господства важнейшими источниками послужили материалы «Центрального бюро кайзеровской администрации» (ZBU). Фонд насчитывает 2649 томов, в которых содержатся самые различные документы, отражающие практически все области деятельности германской колониальной администрации ЮЗА. Для обоих периодов— доколониального и колониального — ряд интересных документов обнаружен в фонде «Поступления» (SWAA). Следует упомянуть также архив библиотеки им. С. Коэна в Свакопмун- де. Использование архивных документов позволило привлечь первоисточники как африканского происхождения (письма Ма- гареро, Витбоя и других), так и европейского (распоряжения и указы администраторов, материалы «охранной части», миссионеров и многое другое).
Существенным дополнением к документам намибийских архивов стали документы архива бывшей метрополии — Германии, расположенного в Потсдаме. Бывший Центральный государственный архив ГДР, а ныне отделение Федерального архива в Потсдаме, предоставил ряд материалов, отсутствующих в Виндхуке, а также комментарии высокопоставленных чиновников к донесениям, поступавшим из протектората, что проливает на них дополнительный свет. Основные источники Потс- дамокого архива, использованные для книги, находятся в фонде министерства колоний Германской империи (до 1907 г.— Колониальный отдел министерства иностранных дел, RKA), а также в фонде собственно МИД (АА) и некоторых других.
При изложении новейшей истории Намибии были привлечены публикации документов СВАПО: программа и устав организации, коммюнике ее съездов и пленумов ЦК, экономическая программа и предвыборный манифест ([49; 56] и др.). Использованы также документы так называемых «внутренних партий» Намибии — соперниц СВАПО в предвыборной кампании и на выборах 1989 г., а также Конституция Республики Намибия.
Большое значение для освещения последнего этапа освободительной борьбы имели документы ООН, а также Совета ООН по Намибии, издававшего целые серии брошюр: «Социальные условия», «Политические события» и пр. [80—83]. Следует упо-
8


минуть также документы таких международных организаций, как Амстердамский центр борьбы против апартеида, Лондонский фонд помощи и защиты для Юга Африки, Служба экономического анализа журнала «Экономист» [62; 63].
Весьма полезными для работы над этой книгой были и повествовательные источники — воспоминания таких колониальных деятелей, как Т. Лейтвейн, Т. Зейтц, Ф. фон Линдеквист, Курд Швабе или братья фон Франсуа [146; 182; 203J. Как источники использовались и исследования разных авторов, например работа бывшего вице-губернатора ЮЗА О. Хинтрагера, книга нынешнего председателя Национального союза намибийских рабочих (НУНВ) Дж. Иа-Отто «Поле боя — Намибия», а также одна из первых монографий намибийской национальной историографии — книга бывшего секретаря СВАПО по информации и пропаганде П. Качавиви «История сопротивления и Намибии» [103; 178; 223].
Историография по периодам развития Намибии столь обширна и разнопланова, что сама по себе может быть объектом исследования. Упомянем лишь основные имена и работы.
В западной историографии Намибии периоду 1883—1915 гг. традиционно уделялось большое внимание в Германии. Тут следует упомянуть работы Г. Блея (в оригинале) и X. Дрексле- ра (недавно переведена на русский язык) [124; 151; 168].
Интерес к истории северного соседа проявляли южноафриканские историки. В этой связи следует упомянуть работы У. X. Томаса и Д. Соггота, а также военного журналиста Х.-Р. Хайтмана [214; 210; 169]. В англо-американской историографии истории Намибии, особенно последним ее десятилетиям, уделял внимание американский ученый А. Молиа [198]; в ней представлен и ряд англо-американских работ по ЮАР. Большой вклад в написание истории национально-освободительной борьбы народов Намибии внесла Народная организация Юго- Западной Африки, издав, в частности, коллективную монографию «Родиться нацией» [150]. Выше уже говорилось о работе П. Качавиви, бывшего главы Секретариата по информации и пропаганде СВАПО. Появляются книги и других профессиональных намибийских историков. Например, работа К. Мбуен- де «Намибия, сломанный щит. Анатомия империализма и революция» [196].
Важным вкладом в изучение истории Намибии явилась монография Бригитты Лау «Южная и Центральная Намибия во времена Ионкера Африкаанера» [187]. Свидетельством развития молодой национальной историографии страны стала основанная в значительной степени на собранных автором устных свидетельствах книга «Доколониальные общества Юго-Западной Африки. История королевств овамбо в 1600—1920 гг.» Фриды-Нелы Виллиаме [218].
Отечественная историография имеет определенные традиции изучения Намибии. О восстаниях гереро и нама против герман-
9


1‘кого колониализма писали в своих диссертационных работах они* и конце 40-х годов В. Я. Голант [122] и И. И. Васин [120]. В книге «Народы Африки» под редакцией Д. А. Ольдерогге и И. И. Потехина истории и культуре народов Намибии также уделено большое внимание [132].
Монографии по Намибии в СССР начали выходить лишь в 70—80-е годы. В их ряду следует выделить книги А. И. Га- лыбина, А. Ю. Урнова, Ю. И. Горбунова и А. В. Притворова, а также работу И. А. Улановской в серии «У карты мира» и две последние книги А. В. Притворова [121; 123; 135; 136; 141].
Большое количество документов, отражающих освободительную борьбу намибийского народа под руководством СВАПО и при поддержке мирового сообщества, опубликовано в работе «Проблема Намибии. Сборник статей, документов, материалов» (составитель Ю. И. Горбунов [137]).
Авторский коллектив благодарит сотрудников Института всеобщей истории и Института Африки РАН за помощь при подготовке данной книги. Особую признательность выражаем намибийским коллегам — ректору Университета д-ру П. Кача- виви, заведующему историческим отделением д-ру К. Б. Боте, директору Национального архива Б. Лау, председателю Научного общества д-ру К. Будаку, секретарю Общества научного развития Свакопмунда Э. Крисс, а также директору боннского бюро Южноафриканского фонда д-ру Р. Груберу и многим другим, содействовавшим нашим исследованиям в Намибии. Немало полезного авторы почерпнули на встречах и в беседах с Сэмом Нуйомой. Истекшие годы независимости, по его словам, свидетельствуют о плодотворности политики национального примирения, проводимой правительством независимой Намибии, но согражданам необходимо продолжать учиться сотрудничеству и терпимости.
Для осуществления поставленных целей намибийский народ располагает ценнейшим историческим опытом, имеющим общечеловеческое значение. Этот опыт в осмыслении авторов и лег в основу книги, предлагаемой Вашему вниманию.
Данная монография подготовлена сотрудником Института всеобщей истории А. С. Балезиным (Введение, главы I и II), сотрудниками Института Африки А. В. Притворовым (Введение, главы III и IV) и С. А. Слипченко (глава V). Указатель этнических и географических названий составлен А. П. Анненковым, а Указатель имен — О. Л. Макаровым (Институт всеобщей истории РАН). ^


Глава первая
НАРОДЫ НАМИБИИ В ДОКОЛОНИАЛЬНОЕ ВРЕМЯ
Заселение территории Намибии. Этнокультурная характеристика населения *
На территории современной Намибии люди жили издавна. В южноафриканском регионе найдены археологические свидетельства Смитфилдской культуры позднего каменного века, датируемой временем приблизительно 10—8 тыс. лет до н. э.
1129; 168; 175]. Несколько «моложе» обнаруженные прекрасные образцы наскальной живописи, оставленные древними жителями Намибии. Самому древнему из них, найденному у горы Брандберг, более 3 тыс. лет (II тысячелетие до н. э.).
Этногенез и миграции на территории Намибии исследованы еще недостаточно, тем не менее считается, что самыми древними жителями здесь были предки современных саан. Не случайно гереро называют саан овакурувехи, что означает «древние, изначальные». Саан не представляют собой этнокультурного единства, они не имеют даже общего самоназвания. Слово же «саан» на языке нама употребляется вместо европейского «бушмены».
Саан в лингвистическом отношении подразделяют на три группы: !кунг, или северные койсаны (проживают на юге Анголы и в северных приграничных районах Намибии), нама-саан„ или центральные койсаны (северо-восток Намибии, восточные районы, пограничные с Ботсваной), и южные, или капские, саан (междуречье Нособа и Ауоба). Последнее название отражает тот факт, что часть саан когда-то расселялась на территории современной ЮАР, однако в ходе миграционных процессов была оттеснена к северу.
Саан считаются классическими охотниками-собирателями. Это и отражено в названии: «саан» на языке нама означает «высматривающие», т. е. обнаруживающие источники пропитания. Устная традиция саан свидетельствует об использовании ими следующих бытовых предметов: покрывало, обычно из шкуры морской собаки или антилопы; сумка с принадлежно-
* В главе I и II этнонимы даны в транскрипции, наиболее близкой к самоназваниям.
11


стями для добывания огня; несколько видов кожаных передников-набедренников; сумка для собирательства, а также металлические изделия — топоры и украшения [1, с. 132—133].
Источник не сообщает, о какой из групп саан идет речь, однако упоминание об обмене с овамбо (металлические украшения, топоры и т. п.) позволяет предположить, что имеются в виду северные или центральные нама. Согласно устной традиции овамбо, у саан, мигрировавших на территорию их проживания, основной социальной ячейкой была патрилинейная семья. В преданиях овамбо говорится о конкретной группе !кунг — акванкала, изначальных жителей на территории Намибии [219, с. 86—89].
Перемещения овамбо были составной частью сложного процесса миграций банту в Тропической Африке. Большинство исследователей сходится на том, что юго-западные банту, к которым относятся и овамбо, и каванго, и гереро, и «капривийцы», появились на территории современной Намибии к началу XVII в., проникнув туда с севера и северо-востока, через реки Окаванго и Кунене. В ходе этих миграций, начавшихся еще в начале нашей эры, из протобанту постепенно выделились самостоятельные народы. Так, американский этнограф Э. Лёб рассматривает социальные структуры овамбо и гереро как единый комплекс культур. Он считает, что этот комплекс сложился в результате серии перекрестных миграций и взаимных заимствований. Сначала овамбо и гереро якобы мигрировали как единый народ, затем гереро, утеряв навыки земледелия, выделились. Проходя через район Зимбабве, они-де восприняли «идею» сакральности (королей и принесли ее в район к югу от р. Кунене, где и передали эту идею овамбо. Как считает Лёб, поскольку овамбо сочетают земледелие со скотоводством, у них, в отличие от скотоводов-гереро, определенную социальную роль играют женщины [189, с. 302—303].
Фрида-Нела Виллиаме также рассматривает каванго, гереро и другие группы банту в качестве спутников овамбо по миграциям или их родственников. В своей монографии она анализирует сходство и различие между ними [218, с. 68—89]. По ее мнению, «промежуточной станцией» миграций банту на юго-запад Африки была территория современной Анголы.
С юга Анголы и из Каванго в современные места обитания мигрировали овамбо. Их устная традиция сообщает, что миграции происходили под предводительством четырех клановых старейшин: Ситену, Канеие, Камбунгу и Андонги. Они имели, как считает Ф.-Н. Виллиаме, несомненную генетическую связь с правящими домами луба и лунда, и именно изменившаяся ситуация в «королевствах» Луба и Лунда заставила ряд кланов овамбо мигрировать на юг [218, с. 61—63].
На другой путь миграций банту указывают предания гереро. В старые времена, повествуют они, гереро под предводительством двух вождей — Чивисеуа и Каматы — поселились
12


•шамала в плодородной стране у большой реки, а затем, неизвестно по каким причинам, пошли на запад, в страну бечуанов.
11о бечуаны побили и прогнали гереро, так как были лучше вооружены. Только часть гереро сумела поладить с бечуанами в осталась в их стране, а остальные через земли овамбо направились в вельд Каоко. Когда же оставшиеся! овамбандеру поняли, что их родичи никогда не вернутся, они сказали: «Ва геререра!» («Они решились!»). Так появилось название «овагереро» — «твердо решившиеся». Из вельда Каоко они двинулись дальше на юг, оттесняя живших там немногочисленных бушменов и более многочисленных горных дама. Через Виндхук, свидетельствует далее устная традиция, гереро дошли до прекрасного источника у Очиканго (впоследствии Ной-Бармен). Они назвали его Очизева, т. е. место, где вода не исчезает даже в самое жаркое время [1, с. 5—8].
Таким образом, устные предания отражают путь миграции гереро из Ботсваны на северо-запад, в междуречье Замбези и Окаванго, а затем — на юго-запад, в вельд Каоко, и далее па юго-восток, в современную Страну гереро. Собственно гереро расселились в центральной части Намибии, мбандьеру — на востоке страны, химба — на севере вельда Каоко.
О 	миграциях из Бечуаналенда (современная Ботсвана) повествует одна из версий устных преданий дамара (дама). В ней утверждается, что дамара жили среди бечуанов и говорили на их языке, но потом их поработили нама и обучили своему языку [1, с. 50—51]. Однако современные ученые придерживаются другого мнения о происхождении этого негроидного народа — охотников и собирателей, говорящих на языке центральнокойсанской группы. Дама состоят из десяти групп, самоназвания которых показывают, что эти группы представляли собой территориальные общины, состоявшие из отдельных семей. Они подтверждают также, что дама издавна населяли территорию северной и центральной Намибии. Видимо, уже тогда они говорили на одном из языков центральнокойсанской группы, однако затем были оттеснены из традиционных мест своего обитания нама, которые здесь активно ассимилировались. Долгие годы гереро и нама считали дама своими данниками и даже рабами [156, с. 65—69].
Миграции нама были еще одним очень важным фактором заселения территории современной Намибии. Они проходили в несколько этапов. Считается, что на рубеже нашей эры нама, местом формирования которых предположительно была территория современной Ботсваны, достигли среднего течения р Оранжевой и там разделились на две группы: одна двинулась на северо-запад, на территорию современной Намибии, а другая — на юг, в будущую Капскую колонию. Расселение в центральной части современной Намибии скотоводческих народов уже 1,5—2 тыс. лет назад подтверждается и археологическими данными [187, с. 3]. Они стали называться
13


—rn-
—n-
O В A M Б О аонин ДАМАРА
s-
** “а нго ■ • • • : ■■W -. •
V/-:'
Хрутфонтейн л О
Оучо
Х^ГОли ° Ватербврх
ос ш _ .
х *
н X I. .
S Î г
^ со Г
^ i
И *
Очимбингве Гобабис .
Сванопмунд^0 ° ©ВИНДХУК °
/ХОД-1 АРЛН м vtr" т
^с7ЕРы°ре,овот *•:•
H А М А 0>^ [•
ГЕРЕРО
МБАНДЬЕРУ
О
Карибиб Окахандья > _ О
Уолфиш-Бей
КБрит. террит >
\" ~ -Чг. i
ЗгГАЙ //КХАУН 4ь *^/> Т*
\ /КХОБЕСИН •
^ о гибеон Ï.
Хорннранцо /ХАЙ**/КХАУАН J.
| С А А Н * //ХАБ0БЕН|.‘
^ fi e e в ^ >в I ■
у. \^ко онит««нс,|}п.'
-Людериц-^ \ Бетани ^ ^ 1* • . • •/•••.
\ К ХАРО- /оАН г°\<^ j * * *
- —Ч /ГАМИ #НУН ?а^асбурГ£- * • . • \ ’ . .* • .
ГЕРЕРО
Большие
этнические
ВИТБОИ
Малые и смешанные
группы
этнические группы
120 0
120
•
240 ми
1
Расселение народов Намибии


собственно нама, а их страна — Большая страна нама. Жители Малой страны нама (на территории современной ЮАР) получили название орлам.
Как собственно нама, так и орлам не обнаружили этносоциального единства; они разделились на несколько групп, считавшихся хотя и родственными, но живших автономно. Группы эти имели названия на африкаанс, обычно употребляемые в колониальной литературе, а также самоназвания на нама. Здесь приводятся оба варианта, причем в этнонимах на нама специальными значками, принятыми в африканском языкознании, обозначаются различные щелкающие звуки (!, |, ||, Ф).
Один из мифов нама утверждает, что пять братьев были «основателями» пяти групп нама: гай-||кхаун («красный народ»), !гами=^нун (бондельсварты), Цхабобен (вельдшундраге- ры), !кхара-коин (францманши), ||кхау-|гоан (свартбои). Еще две группы собственно нама — =^аонин (топнаары) и кхаро-!оан (цайбши)—в этом мифе прямо не упоминаются, но сами считают себя ветвями гай-||кхаун. Правда, последние поселились в местах своего обитания, в районе г. Китмансхуп, лишь в середине прошлого века [187, с. 5—6].
По другим записям устной традиции нама, некоторые из названных групп не входили в собственно нама, а другие, наоборот, входили. Есть и версия о таком самоназвании собственно нама: «старые племена, которые всегда жили в стране нама, мы называем „|ава-коин“, т. е. „красные люди“, или „койкоин“, т. е. „настоящие люди“» [1, с. 39]. Та же легенда продолжает: «Есть еще молодые племена, о которых наши старики хорошо знают, что они пришли из Капской колонии... Эти молодые племена мы называем орламсе, так как они были умнее, чем старые, ведь они пришли из Капской колонии и уже тогда, когда в Стране нама еще не побывал ни один белый человек, они многое увидели, услышали и узнали у белых» [1, с. 39].
Так устные предания нама отразили факт миграции в Страну нама другой их группы — орлам. Перемещения орлам проходили приблизительно в 1810—1840 гг. и сопровождались большими социальными изменениями (об этом речь впереди). В это время1 р. Оранжевую перешли и двинулись в сегодняшнюю южную и центральную Намибию |хоа-|аран (африкаанеры, люди Егера Африкаанера, позже крещенного Кристианом, которых не следует путать с африканерами-бурами), а также |кхобесин (витбои), !аман (бетанийцы), |хай-|кхауан (берсе- бы) игай-|кхауан (кхауа, или ламберты).
Вот как рассказывают устные предания о миграции одной из групп орлам: «!Аман ушли из Капской колонии, так как им больше не нравилось жить среди белых. Так как !абеб (предводитель.— А. Б.) был умным и смелым человеком, он решил попытать счастья по другую сторону р. Оранжевой. Кто хотел, .присоединился к нему, а другие захотели остаться там, где
15


жили. Но был среди нама и еще один предводитель, который в то же время перешел р. Оранжевую. Его звали Кхобеб. Оба они со своими спутниками остановились у воды в Бетани, не думая оставаться там навсегда. Ведь если дожди не шли, они должны были кочевать туда-сюда, иначе их овцы и козы умерли бы от голода и жажды. Если же дожди шли хорошие, то они возвращались опять в местечко Бетани» [1, с. 53].
Орлам не были последними, кто мигрировал на территорию сегодняшней Намибии через р. Оранжевую. На рубеже 60-х и 70-х годов XIX в. этим маршрутом прошли бастеры под предводительством Г. ван Вийка и миссионера Ф. Хейдмана. В 1867 г. бастеры послали гонцов в Страну нама, чтобы те подыскали им новое место жительства, а в следующем году основная часть бастеров перешла р. Оранжевую у Рамасдриф- та. По договору с ||кхау-1 гоан, в 1870—1871 гг бастеры компактно расселились в районе г. Рехобот, и с тех пор их называют рехоботерами или рехоботскими бастардами. Живущие ныне в Намибии тсвана — в основном потомки мигрантов конца прошлого века с территории современной Ботсваны и севера Капской колонии.
Картина заселения Намибии была бы неполной, если не упомянуть представителей белой общины. В годы германского господства страна стала превращаться в поселенческую колонию, куда начиная с конца 80-х годов XIX в. приезжало все больше европейцев, причем не только немцев, хотя они и доминировали. С 1915 г., когда Юго-Западная Африка стала подмандатной территорией Южно-Африканского Союза, увеличился приток африканеров и этнических англичан из Южной Африки. В 1919 г. часть немцев была депортирована в Германию, однако затем эмиграция возобновилась.
К моменту германской колонизации Юго-Западной Африки ее коренное население оценивалось следующим образом (в тыс. человек) [154, с. 26; 106, с. 11]:
По Полгрейву, на 1877 г. По Лейтвейну, на 1892 г.
овамбо 98
гереро 85
горные дама 30
нама 18
бастарды 1,5
саан 3
готтентоты
15—20
бастарды
3—4
гереро
70—80
овамбо
90—100
бушмены ^ бергдамара /
30—40
Итого, по данным У. Полгрейва, основные группы автохтонного населения, вместе взятые, составляли около 225,5 тыс.,, а по данным Т. Лейтвейна — 218—244 тыс. человек. Оценки численности отдельных групп также приближаются. И все же за их точность нельзя ручаться. Так, Б. Лау утверждает, что реальная численность нама в конце прошлого века должна была превышать имевшиеся на тот период оценки, а также численность орлам — на 10 тыс. человек [199, с. 7—8].
16


Все народы, заселявшие Намибию накануне колониального периода, различались по хозяйственно-культурному типу. Охот- пичье-собирательский комплекс саан являл собой пример древнейших видов жизнедеятельности человека в Намибии. Нама первыми в регионе стали разводить крупный рогатый скот и овец, сохраняя охотничьи навыки. Гереро были чистыми скотоводами, а овамбо сочетали скотоводство с земледелием. Горные дамара — охотники и собиратели — были создателями великолепного эпоса. Записаны и поэтические произведения этого народа, о котором известно сравнительно мало.
В колониальной историографии обо всех народах Намибии без исключения говорят как о «племенах» или в лучшем случае, когда речь идет о более крупных объединениях,— как о «союзах племен». Позднее появилась точка зрения и о феодальном (раннефеодальном) характере ряда местных обществ. Например, историк-африканист из бывшей ГДР Г. Лот, посвятивший Юго-Западной Африке специальную работу (см. [190]), говорит о «кочевом феодализме» у гереро.
В последние годы, однако, появилось больше публикаций о народах Намибии и соответственно существенно расширились маши представления1 об особенностях политогенеза в Африке, на фоне которых всяческие рассуждения о «кочевом феодализме», или «патриархальном феодализме», выглядят вульгаризаторскими. Поэтому представляется необходимым на основе имеющихся материалов о народах Юго-Западной Африки, с одной стороны, и современных сведениях о путях и стадиях (пока еще недостаточно четко разработанных) политогенеза в Африке— с другой, рассмотреть вопрос об уровне социально-политического или, вернее, социально-потестарного развития крупнейших народов Юго-Западной Африки к началу колониального периода — овамбо, гереро и нама. При этом следует иметь в виду, что уровень, которого они достигли к последней трети XIX в., был результатом процессов, активно происходивших в XVIII—XIX вв.
Овамбо в доколониальный период
Овамбо издавна разводили крупный и мелкий рогатый скот, а также свиней, домашнюю птицу и позднее — ослов и лошадей [218, с. 42]. Главными земледельческими культурами для них были зерновые — засухоустойчивые сорго и просо. Из первого делали пиво, а из второго варили кашу. Кроме того, высаживали бобовые и особый сорт шпината, подвергавшийся сушке. Продукты земледелия и скотоводства в рационе овамбо традиционно дополнялись добытыми на охоте и собирательством.
С занятием земледелием был связан переход овамбо к оседлости. В начале нового времени на территории современной Страны овамбо возникли социальные надклановые структуры,
2 Зак. 404
17


часто именуемые «королевствами». Легенды овамбо связывают создание этих структур с миграциями и деятельностью конкретных клановых старейшин: «королевства» Ондонга — с Ан- донгой, Укваньямы — с Канене и Кам.бунгу (в результате соперничества которых к власти пришел представитель третьего клана Кавонга), Онганджеры — с Мангунду и принцессой Ни- илва, принесшей навыки земледелия [218, с. 90—93].
Таким образом, устные предания овамбо отражают различные пути складывания надклановых структур: «чистые» миграции, соперничество 'кланов, стык земледельческой и скотоводческой культур. В реальности же, видимо, имело место сочетание нескольких факторов, в результате чего в каждом из подобных образований произошло присвоение власти представителями какого-то клана на природные и людские ресурсы определенной территории. Одним из таких образований была Ондонга, согласно легенде, в начале своего существования успешно противостоявшая экспансии соседнего Омбенгве под предводительством Нангомбе, основателя новой династии. При его преемниках Нембунгу и Нанголо власть правителя укреплялась и территория Ондонги расширялась. Нанголо правил в первой половине XIX в. Есть европейские описания его самого и его двора. Одним из первых европейцев, оставивших такое описание, был миссионер Г. Хан, отмечавший, в частности, что на первой их встрече с Нанголо в июле 1857 г. правитель Ондонги был окружен эскортом из 200—300 вооруженных воинов [102, vol. 4, с. 1054].
К северу от Ондонги находилась Укваньяма, возникшая в результате объединения под властью Кавонги территорий нескольких кланов. Расцвета Укваньяма достигла при Хаим- били, правившем в первой половине XIX в., когда к ней были присоединены территории многих других «королевств» овамбо. Ее посетили европейцы — сначала португальцы (начало 1850-х годов), а затем все тот же Г. Хан, прибывший с юга (конец 1850-х годов). Затем на престоле Укваньямы сменили несколько правителей, пока в 1862 г. не воцарился Мвешипан- дека, с которым связаны новый расцвет и расширение территории «королевства», приглашение миссионеров, начало использования огнестрельного оружия. Правление Мвешипандеки продлилось до 1885 г.
К западу от Ондонги находилось Уквамби. Его жители считали себя родственниками жителей Ондонги, а его основатель— Муквамби, согласно легенде, создал свое «королевство» на землях акванкала (т. е. !кунг) с их разрешения. Уквамби зависело от правителя то одного, то другого соседнего государства. Правителем, при котором Уквамби пользовалось относительной независимостью, был Нуйома, правивший с 1863 г. Он воевал с соседними государствами, но никогда — с сильной Укваньямой, где провел годы изгнания. В результате этих войн Уквамби лишилось части людских и материальных ресурсов.
18


К юго-западу от Уквамби находилась Онганджера, генети- чески связанная, как и другие «королевства» овамбо, с Ондон- гой. Первым объединителем кланов овамбо, пришедших на эту территорию, стал сын правителя Нганджеры Мангунду. Затем власть перешла «к представителям клана жены Мангунду — Миилвы. В этом «королевстве» превалировало скотоводство над. земледелием, а также значительно было развито кузнечное дело. Расцвет Онганджеры приходится на первую половину XIX в. К правлению Амуньелы (1858—1862) это была крупная структура, совершавшая набеги на соседей для захвата скота. В 1862 г. она была разгромлена жителями Ондонги, объединившимися с группами нама, ставшими к началу 60-х годов важным фактором в жизни северной части сегодняшней Намибии. С той поры начался быстрый упадок Онганджеры.
К северу от Онганджеры находилось Омбаланту, знаменитое тем, что там правил не «король», а верховный жрец. Омбаланту было своеобразным религиозным центром всей Страны овамбо, и правители соседних структур приходили туда на церемонии инициации или обрезания. Во второй трети XIX в. Омбаланту подчинил своей власти пришедший туда с соседней территории Кампаку, правивший примерно 15—20 лет. После его смерти богатства Омбаланту, главным образом скот, были разграблены правителями соседних Онганджеры, Уквамби и Укваньямы. Лишь через некоторое время власть верховного жреца была восстановлена. Человек, внесший особый вклад в это восстановление, как говорит устная традиция овамбо, носил имя Иита [218, с. 137].
Еще несколько образований овамбо существовало на территории современной Намибии, а также на территории современной Анголы. Все «королевства» овамбо на протяжении своей истории находились в тесной взаимосвязи друг с другом, их правители обменивались дарами. Войны между ними не были характерным и постоянным явлением. Отношения между «королевствами» изменились во второй половине XIX в., когда общая обстановка на юго-западе Африки стала значительно более сложной.
Этнокультурное единство овамбо предполагало единство обычного права и социальных норм во всех «королевствах». Вот некоторые из установлений обычного права, которые приводит Ф.-Н. Виллиаме: «1) никому не позволено лишать жизни кого бы то ни было; 2) никто не имеет права лишать другого человека его глаза; 3) изнасилование и адюльтер считаются тяжкими преступлениями; 4) ни одна взрослая девушка не имеет права покинуть королевство, ей не разрешается беременеть, прежде чем она пройдет обряд инициации, иначе ее ждет изгнание или смертная казнь; 5) все долги по обязательствам должны быть уплачены, в случае смерти должника или кредитора соответственно уплату или взыскание долга берет на себя его клан; 6) огнепоклонники наказываются смертной казнью;
2*
19


7) ведовство и магия запрещаются; 8) ни один бык не имеет права покинуть пределы королевства...» [218, с. 187].
Что же представляли собой «королевства» овамбо, как они были организованы?
Различают два типа потестарных объединений овамбо: более и менее централизованные. Ко вторым относятся Омба- ланту, Уколонкази и Эунда, к первым же — Укваньяма, Ондонга, Уквамби, Онганджера и Уквалудхи. «Более централизованные» структуры тяготели в основном к территории Юго-Западной Африки, «менее централизованные» — к территории современной Анголы,
Страна была разделена на несколько десятков округов, объединявших до 20 поселений. Во главе каждого из таких округов стоял мвене гомукунда — наместник, назначавшийся непосредственно правителем. В функции наместника входили соблюдение порядка в округе, сбор натуральных податей в пользу правителя, контроль за землепользованием и другие задачи. Каждый из мвене гомукунда входил в совет дистрикта, объединявшего несколько таких округов и возглавлявшийся наместником дистрикта — мвене гошиканджо, имевшим такие же функции на своем уровне.
Основной хозяйственной ячейкой потестарных объединений было гумбо — огороженное поселение большой полигамной семьи (как правило, патрилокальной), комплекс из хижин и хозяйственных построек в окружении земли, обрабатываемой общиной. Старейшина такой общины — [о]мвене гвегумбо — подчинялся надобщинному лидеру — [о]мвене гомукунда, который имел в своем подчинении 15—20 таких поселений и, в частности, делил земли между общинами. При этом, как утверждают некоторые авторы, омвене гомукунда, называемый в других источниках омвене гвошилонго, считался собственником этой земли (см., например, [196, с. 25]). При выделении участка земли в пользование общине ее старейшина приносил ему натуральное подношение В случае смерти старейшины требовался новый взнос [218, с. 44].
Натуральные подношения состояли, как правило, из скота, зерна и мотыг. Система их взимания была тесно связана с надобщинными и надклановыми структурами овамбо. В «менее централизованных» формированиях эта система была двухступенчатой, в ряде случаев трехступенчатой: деревенский старейшина— старейшина подклана — старейшина клана. В «более централизованных» структурах, зачастую называемых «королевствами», эта система была значительно сложнее.
Во главе таких формирований стоял верховный правитель, принадлежавший непременно к «королевскому» клану и называвшийся омукваниилва (в Ондонге — омумва, в Укваньяме — охамба). Правитель считался представителем на земле верховною божества — Калунги, связующим звеном с предками, олицетворением здоровья народа. Поэтому процедура его воцаре-
20


пия, окулала ошилонго, сопровождалась сложным ритуалом.
Правитель выполнял одновременно руководящие и ритуальные функции. Так, давая команду к началу охоты, рыбной ловли или обора урожая, он выполнял особые магические ритуалы. То же происходило и при объявлении войны, хотя правитель не выступал непосредственно как верховный военачальник. Ритуалы имели и определенный экономический смысл: при оборе урожая, например, никто не имел права воспользоваться хотя бы одним зернышком сорго, пока правитель не съест несколько первых зерен.
Как уже говорилось, правителю приносились материальные подношения в виде скота, зерна и орудий сельскохозяйственного труда. Ему принадлежала также определенная доля трофеев, захваченных во время военных походов, а также часть добычи, полученной на охоте и рыбной ловле. Кроме материальных подношений подданные омукваниилвы (омумвы, охам- бы) должны были участвовать в строительстве общественных зданий (например, «королевского крааля») и в военных походах.
В ответ правитель, считавшийся верховным собственником или распорядителем всего сущего, раздавал своим подданным земли в пользование, имел обязательства по их физической и моральной защите, осуществлял посредничество с предками. Правитель возглавлял судебную систему своей страны, а с выходом овамбо в широкие торговые связи во второй половине прошлого века еще и контролировал внешнюю торговлю, основными предметами которой для овамбо были продукты охоты — страусовые перья, слоновая кость, рога носорога, шкуры животных.
Устная историческая традиция овамбо сохранила династические списки «королей». Их власть не передавалась непосредственно от отца к сыну, наследовалась по материнской линии: престол получал младший брат умершего правителя, или сын его старшей сестры, или другой родственник матери. Претенденты на престол должны были пройти специальные испытания, а иногда решались на физическое устранение своих родственников— возможных соперников [218, с. 102]. В рамках клановой системы была развита система возрастных классов, символами -которой в материальной культуре овамбо выступают куклы. Куклы эти, составляющие предмет женского (главным образом девичьего) обихода, олицетворяли жизнь поколений. Существовало несколько видов кукол [189, с. 99—121].
Знаками королевского достоинства служили особые пояса, кинжал, лук и стрелы, железный свисток и некоторые другие железные предметы; они вручались правителю при вступлении на престол.
Верховный правитель стал центром постепенно сложившейся системы потестарно-политических институтов, в которую органично вливалась клановая организация общества. Его жизнь
21


сопровождалась сложным придворным этикетом. Из многочисленных приближенных избирался совет, состоявший из шести или более главных советников — омаленга омакулунту. В совет помимо них входил сам правитель, а также его главный министр— эленга экулунту, являвшийся главным лицом при дворе правителя. По традиции этого сановника убивали в день похорон патрона как наиболее близкого его соратника.
Вот как описывал одного из таких «королей» — охамбу Укваньямы Мвешипандеку и его страну побывавший там в 1866 г. немецкий миссионер Гуго Хан. «Кваньяма являются самым сильным народом к югу от р. Кунене, за исключением гереро из Каоко, их боятся все окружающие племена, кроме ондонга. Короли не являются абсолютными монархами, они должны подчиняться обычному праву и следовать рекомендациям своего совета. Король совещается со своим советом по всем вопросам, важным и неважным. Он никогда не поступает вопреки его [совета] рекомендациям... Королю около двадцати пяти лет. Он не негрского типа, напротив, как и у большинства амбо, у него скорее европейские черты лица. Он хорошо расположен к миссионерам и хотел бы иметь их в качестве колонистов». Хан приводит интересные сведения и об отношении простых овамбо к «королю»: «Люди боялись его и, обращаясь к нему, становились на колени, опускали глаза и называли его „уакуэту“ или „калунга“ (Бог)» (цит. по [189, с. 27]).
В резиденции правителя — омбале существовало большое количество придворных должностей: слуги, охранники, курьеры находились в ведении дворецкого — омумбалакулунту. Очень важной была должность верховного военачальника — ондайи йиита, возглавлявшего ополчение, формировавшееся в случае войны из прошедшею инициации мужского населения. Правда, эта должность появилась в структурах овамбо довольно поздно; ранее верховный правитель командовал своим воинством сам [218, с. 108]. Другим важным лицом, также назначавшимся правителем, был верховный жрец — омуджамбику- лунту, в подчинении которого находились хранитель священного огня, глава соляных походов, распорядитель церемонией инициации и верховный пастух. Верховный жрец проводил все ритуальные церемонии от имени правителя, занимался предсказаниями и пророчествами. Особо важной у овамбо была церемония жертвоприношения: вблизи захоронения одного из предков правителя.
Все эти должности были ненаследственными, ряд из них был привилегией определенных кланов, считавшихся первоначально заселившими то или иное «королевство». Так, в Он- ганджере правитель должен был взять себе жену из клана Саранчи или из акванкала (первых жителей этой территории саан — !кунг, от которых там восприняли идею моногамии). В Уквамби первая жена правителя должна была быть из кла¬
22


на Зебры или из акванкала, в Ондонге— из клана Змеи или Саранчи или из акванкала [218, с. ИЗ—114]. Таким образом, и структуры овамбо интегрировались и этнически чуждые элементы, в том числе пленные, которые считались членами захватившего их клана и могли претендовать на высокие должности в «королевстве».
Что же представляли собой надобщинные структуры овамбо? Если в колониальной историографии о них писали как ■о племенах, в более поздних исследованиях (в частности, в новейшем— Ф.-Н. Виллиаме) говорилось о монархическом и автократическом характере власти правителя, то в работе К. Мбуенде отрицается феодальный характер общества овамбо, а отношения правителя с подданными рассматриваются- как «даннические» [196, с. 25—26]. Современные представления о стадиях политогенеза в Африке позволяют рассматривать эти структуры в категориях вождества или ранних государств. В советской африканистике и вождество относят к позднепотестар- пым структурам (см. [130, с. 153—154]). Под вождеством понимается структура, «основанная на нормах генеалогического родства, знакомая с социальным и имущественным неравенством, разделением труда и обменом деятельностью», правитель которой «из слуги общества, выражаясь словами Энгельса, начинает становиться господином над ним». Как один из признаков вождества, отличающий его от предыдущих потестар- ных структур, специалисты подчеркивают наследственный характер власти правителя (вождя) [119, с. 40].
Исследователи отмечают, что грань, отделяющую вождества от раннего государства, выделить очень трудно. Тем не менее имеются черты, отличающие эту структуру (уже не потестар- ную, а политическую, с нерасчлененной властью-собственностью). К таким чертам относятся большая численность (не несколько тысяч, как в вождестве, а десятки и даже сотни тысяч человек); этническая неоднородность; четкое административно-территориальное деление с выделением органов власти общегосударственного, провинциального и местного уровня; специализация власти (появление военачальников, жрецов, канцеляристов и пр.); специализация производства (выделение отдельных специальностей среди ремесленников и пр.); урбанистическое строительство (сооружение храмов и пр.); религиозная доктрина, освящающая существующий строй в целом в дополнение к сакрализации правителя (см. [119, с. 45—47]).
Приведенные выше материалы о «более централизованных» структурах овамбо — Ондонге, Онганджере, Укваньяме, Уквам- би — позволяют предположить, что они к концу доколониального периода находились в процессе активного политогенеза, перехода от вождества к раннему государству. При всей условности границы между тем и другим приходится, видимо, признать, что, во всяком случае, первые самые крупные три «королевства» (в 1876 г. население примерно 20, 10 и 30 тыс. че¬
23


ловек соответственно [218, с. 182]) к последней трети прошлого века эту границу перешли. Об этом говорит не только и не столько сам размер этих «королевств», сколько наличие административно-территориального деления, специализация власти, этническая неоднородность. Вероятно, здесь речь идет о самом первом из выделяемых исследователями типе раннего государства — зародышевом.
Однако процессы политогенеза у овамбо в доколониальной период шли диахронно: на части территории их расселения со- циально-потестарные структуры — Уколонкази, Эунда и некоторые другие — были «менее централизованными», т. е. находились на стадии перехода к вождеству.
Выделившиеся там надобщинные лидеры соответствовали той стадии этнопотестарных структур, в которой их власть олицетворяла, по выражению Л. С. Васильева, власть положения. «Она еще не основана на принуждении и на собственности, весьма зыбка, и носителю ее надо постоянно поддерживать свой статус и престиж прежде всего за счет щедрых раздач. Важнейшая функция такой власти — контроль над ресурсами и регулирование пользования ими (хотя остаются и другие, унаследованные от прошлого: обеспечение порядка, медиация, принятие необходимых решений, особенно в кризисных ситуациях, и т. п.). Именно ее отправление становится главным и во многом определяет отношение к старейшине. Подарки, полученные старейшиной при перераспределении земли,— еще не дань, тем более не налог, но уже — символ власти старейшины, свидетельство признания его высшего права распоряжения общим достоянием. И хотя подарки еще не создают богатства, напротив, все достояние старейшины, включая его личные амбары, рассматривается общиной как нечто вроде страхового фонда коллектива, власть и право редистрибуции (перераспределения1.— Авт.) вели к повышению статуса и престижа лидера. Более ощутимыми становились и его привилегии — бесспорное право на полигамию, на наиболее заметное в деревне строение, разного рода регалии, последнее слово в споре, главенствующее место в ритуале и т. п. Важно, что такой старейшина, как правило, был выборным, при этом право претендента на эту должность обусловливалось личными заслугами и способностями и реализовывалось в рамках более или менее демократической процедуры» [119, с. 29].
Пример овамбо лишний раз подтверждает не раз высказанную в последние годы советскими этнографами мысль о том, что классическое позднее племя — понятие условное и не существовавшее в реальности (см. [121, с. 74; 127, с. 8]. Как видно на примере овамбо, их никак нельзя называть племенем, более того, даже в «более централизованных» социально-по- тестарных структурах — ранних государствах и вождествах — жизнь индивида замыкалась в рамках собственного крааля — большесемейной общины.
24


Формирование вождеств у гереро
Как и у любого другого скотоводческого народа, смыслом жизни, мерилом богатства и престижа для гереро был скот. Например, в языке гереро (правильнее сказать очигереро) насчитывалось до тысячи слов, обозначавших различия и особенности скота. В соответствии с мифологией гереро Создатель наградил их народ коровой и буйволом, в то время как другие пароды должны были довольствоваться значительно меньшими дарами.
Любовь гереро к скоту вошла в легенды. Так, часто упоминается высказывание одного гереро, сделанное в адрес немца: «Человек по натуре жаден. Европеец любит мертвые металлические штуковины. Мы же более развитый народ, мы получаем свою радость от живых созданий». Особая роль крупного рогатого скота в жизни гереро нашла отражение и в этнонимах, которыми их награждали соседи. В частности, на языке нама их называют гома-даман («коровьи негры»), или гомакса-да- ман («негры, у которых много коров»), при этом слово «негры» указывает на более темный, чем v нама, цвет кожи (см. [144, с. 226]).
И действительно, для ухода за скотом гереро не жалели сил. Известный немецкий миссионер И.-Я. Ирле, много лет проживший среди гереро, писал: «Гереро любили свой скот, и ради этого скота никакая работа не была слишком большой. Часами под палящим солнцем гереро могли таскать воду ведро за ведром из дальних колодцев, чтобы напоить своих животных. Дни и недели, терпя жестокие лишения, гереро мог проводить в поисках заблудившейся или потерявшейся коровы. Единственной целью жизни гереро было увеличение и сохранение своего стада, что в условиях благоприятного климата и окружающей среды Страны гереро давало хороший результат» [104, с. 121].
Скот давал гереро основную пищу: утром они пили свежее молоко (омаихи), а вечером — сквашенное в калебасах кислое молоко (омаэре). Мясо не занимало большого места в рационе гереро. Поэтому некоторые исследователи считали, что скот был у гереро мертвым капиталом. Сами же гереро говорили: «Заберите у овасеранду („красного народа14), нама или у нас все стада и оставьте нам лишь одну корову и одного быка. И через несколько лет мы будем опять такими же богатыми гереро. Нама же будут такими же нищими, как и ранее».
Собственник пятисот голов скота вешал себе на лоб ракушку, иногда таких ракушек на лбу было до восьми. Даже через десять лет после установления германского господства в Юго- Западной Африке общее количество голов только крупного рогатого скота у гереро, сильно уменьшившееся в результате экспроприации и эпизоотии, оценивалось приблизительно в
25


90 тыс. [107, с. 15—20]. Такое большое количество скота в стране, бедной источниками воды и хорошими пастбищами, предполагало кочевой образ жизни. Поэтому поселения гереро носили временный характер, их хижины — озонджуо, сделанные из тонких жердей, легко разбирались и переносились на новое место.
Хозяйственной ячейкой гереро являлась община во главе со старейшиной, управлявшим своими подданными вместе с советом старейших членов общины. Поселение такой общины называлось онганда.
Община у гереро была уже не чисто родовой, различались патрилинейный род орузо и матрилинейный род эджанда. Пат- рилинейных родов, или кланов, насчитывалось около 20, матри- линейных — шесть. Те и другие считались восходящими к единому общему предку. В общине (краале), как правило, соблюдались нормы патрилокальности. Орузо имел свою иерархию* выделялся «старший род» (см. [193, с. 58—68]). Таким образом родовые структуры гереро постепенно привели к возникновению такой потестарной структуры, как «конический клан» [130, с. 122—123].
Однако к концу доколониального периода полмтогенез у гереро пошел дальше этой структуры. Об этом свидетельствует появившийся у гереро к середине XIX в. институт омухоны — наследственного надобщинного лидера. В одной из традиционных записей говорится: «В давние времена у гереро не было вождей по рождению. Было так: вождь должен был обладать двумя качествами — иметь в собственности много коров и иметь вокруг себя много людей. Если эти два обстоятельства наличествовали, тогда и возникал вождь... Тот, кто мог назвать своими примерно сто коров и в поселении которого жила сотня людей, тот и считал себя вправе распоряжаться и угнетать других людей и называл себя ,,омухона“ — вождь» [1, с. 145— 146].
В другой записи — о Чамуахе, отце Камагереро (вторая треть XIX в.) сказано: «Чамуаха тогда не был омухоной — вождем. У него было только несколько коров и немного людей. Однако постепенно вокруг него собрались люди, с которыми он совершал набеги на более богатых гереро и отбирал у них скот. Так он ограбил и убил Кахичене, первого обладателя Окахан- дьи» [1, с. 9].
И наконец, третья традиционная запись—о Камагереро (Ма- гареро): «Предки капитана Магареро ни в коем случае не были признанными вождями. Лишь Чамуаха, не успокоившийся, пока не уничтожил в Окахандье своих соперников—Кахичене, Му- гунду, Кахунунуа и других, пока не подчинился нама Ионкеру Африкаанеру, снабдившему его ружьями для набегов в Страну гереро, и пока таким образом не достиг власти, уважения и определенного богатства, поскольку Ионкер Африкаанер щадил его как своего послушного подданного — лишь с тех пор Чаму-
26


axa мог считаться капитаном *, хотя гереро, не принадлежавшие к племени Окахандьи, считая его выскочкой, говорили о нем с определенной долей презрения. Лишь Магареро, выдвинувшийся в ходе войн гереро против нама (1863—1870) и ставший предводителем гереро, сделал себя таким образом вождем и даже претендовал на титул верховного вождя, который, однако, никогда не признавался за ним другими капитанами гереро, хотя германская администрация и объявила его вождем всех гереро» [1, с. 158].
Следовательно, устная традиция показывает, как формировался институт омухоны в Окахандье, где под властью Чамуа- хи, а затем и его сына Камагереро (передача титула по наследству!) была объединена часть гереро. Существенно, что это объединение возникло в значительной степени под влиянием внешних факторов, в частности было связано с военными действиями в Юго-Западной Африке в XIX в., вылившимися в 60—80-х годах в войны между гереро и нама (о них речь впереди). Что же касается института верховного вождя, то, как свидетельствует та же традиция, это было нововведением германских колонизаторов, и не случайно в преданиях гереро говорится, что другие капитаны гереро не признавали верховной власти над собой Камагереро. На чуждость для гереро института верховного вождя указывает и тот факт, что в этом качестве сам Камагереро именовал себя кондангу омбара ни- 1амбиу что означает просто «известный и могучий правитель».
Поселение омухоны называлось онганда охона. Омухона жил в постройке, отличавшейся от жилища рядовых гереро. Его достоинство подчеркивал особый головной убор. У него были свой совет старейшин и сановники-«министры» — овака- рере уокочинджо. Среди них выделялся военачальник, носивший титул омухонгере омунене — «великий командир».
В ходе военных действий, столь частых в описываемый период, в распоряжении омухоны были специальные посланники— оватумуа, их статус неприкосновенности признавался во всем субрегионе, а знаком выполнения функции переговоров служила особая украшенная резьбой палка. Омухона выполнял и ритуальные функции в качестве верховного служителя культа— омурангере. Эти его функции были связаны с анимистическими представлениями гереро.
Исследователи говорят о том, что не существовало регулярной дани, которую бы омухона мог взимать со своих подданных (см., например, [107, с. 22; 113, с. 146—147]). Однако следует иметь в виду, что в скотоводческих обществах отноше¬
* Следует заметить, что к концу доколониального периода по всей Юго- Западной Африке, в том числе в Стране гереро, распространилась титулатура на языке африкаанс, пришедшая вместе с группами орлам из Южной Африки. Так, омухона назывался «капитаном», а его военачальники — «унтер-капита- нами» и «корнетами». Эта титулатура сосуществовала как с местной («омухона», «охамба» и др.), так и с привычной нам европейской, привнесенной немцами (вождь, верховный вождь).
27


ния зависимости имели свою специфику, определяемую в некоторых районах как институт патроната (см. [131]).
Пантеон гереро включал несколько божеств. Главными из них были Нджамби Карунга — Создатель и Омукуру — Властитель подземного царства. В честь Омукуру у жилища омухоны горел священный огонь — окуруо, что позволяло обнаружить в поселении гереро «главную» постройку. Хранительницей священного огня в поселении гереро выступала старшая дочь или главная жена омухоны или соответствующего старейшины.
Около священного огня находились фетиши, связанные с культом предков, в частности сосуд со святой водой, которой окропляли скот, новорожденных детей. Здесь проходили все важнейшие церемонии в жизни гереро, заседал совет омухоны, объявлялись его решения1 и здесь же омухона пробовал молоко после утренней и вечерней дойки [193, с. 7—46]. Эти представления играли большую роль в расширении власти омухоны. Акт подчинения омухоне выливался в зажжение старейшиной собственного огня от священного. Если крааль снимался с места, то и огонь отправлялся в путешествие.
Положение омухоны у гереро к последней трети XIX в. как результат эволюции от выборного старейшины — первого среди равных — до наследственного надобщинного лидера (см. [211, с. 146—147]) свидетельствует о том, что ступень социально- экономического развития и социальные структуры, которые были созданы гереро к моменту колониального раздела Африки, следовало бы отнести к вождествам.
Таких вождеств в Стране гереро было несколько. Наиболее крупными были: Очимбингве, Омаруру, Очозонджупа, Ока- хандья. Эти вождества были совершенно независимы, их ова- хона (мн. от омухона) считались равными друг другу.
Материалы показывают, что Окахандья и другие вождества гереро формировались в ходе столкновения отдельных их групп при расселении в Стране гереро. Например, считается, что Очимбингве было основано Чипондой и его людьми в конце XVIII в., затем много раз переходило из рук в руки — от да- мара к нама. После того как предводитель группы гереро из вельда Каоко Зерауа со своими людьми побывал в Очимбингве, он отправился на север и в конце 60-х годов прошлого века прибыл в Окозондже, позже известное как Омаруру. Зерауа был создателем довольно значительного вождества гереро и, по некоторым данным, ему был предложен пост верховного вождя гереро, от которого он отказался, уступив его Камагереро [182, с. 18]. Перед самой смертью по его просьбе Зерауа был крещен, получив имя Виллем. Унаследовавший после него пост омухоны его двоюродный брат Кенандженго, крещенный именем Манассе, сыграл большую роль в истории страны.
На дальнем севере возник еще один центр вождества гереро— Очозонджупа. Его возникновение и расцвет во второй
28


половине XIX в. связаны с именем Кангомбе, а зааем его преемника Камбаземби.
Таким образом, процесс возникновения вождеств у гереро* происходил под влиянием сложного переплетения внутренних и внешних факторов, в ходе передислокации этноса в Стране гереро на протяжении двух первых третей XIX в.
Социальные сдвиги у нама
О нама (койкоин) в колониальный период написано много нелестного. Миссионер Г. Хан, например, сообщал об их «трусости», «лености», о том, что по своему развитию они занимают «одну из нижайших и злостнейших ступеней» 1170, с. 46—47]. Однако соотечественник Хана и большой знаток доколониальной истории Намибии Г. Феддер утверждал: «Нама смышлен,, он быстро схватывает и заучивает новое, у него хорошая память, умелые руки, он хорошо справляется с легкими задачами. Все что написано в старых книгах о тупости готтентотов, относится' лишь к тем моментам, когда они попадали в совершенно чуждую обстановку. В результате тщательнейшего исследования можно утверждать, что они наиболее одаренные из всех народов Юго-Западной Африки» [113, с. 56].
В доколониальный период нама были скотоводами. Они разводили крупный рогатый скот, а также овец и коз. Как и их северные соседи, гереро, нама жили в краалях, ячейку хозяйства составляла большесемейная община.
Жилище нама представляло собой плетенную из прутьев круглую хижину с коническим верхом, покрытую шкурами. Крааль представлял собой комплекс из 5—30 таких хижин, располагавшихся по кругу, внутрь которого загонялся скот. Это были временные жилища, они свертывались, когда их население переходило на новые места в поисках пастбищ.
Скот находился во владении больших патриархальных семей, у некоторых насчитывалось до нескольких тысяч голов. Уход за скотом был обязанностью мужчин. Женщины доили коров, готовили пищу, в частности сбивали в кожаных мешках масло. Основой питания была молочная пища, в том числе особая простокваша. Мясо было в основном продуктом охоты, так как домашних животных редко забивали [113, с. 52—54]. Оружием для нама служили копья с железными наконечниками, луки и стрелы, метательные палицы. Нама были знакомы и с выплавкой железа: описания этого процесса даны европейцами еще в начале XVIII в. (см. [132, с. 529—530]).
Основной социальной ячейкой нама были клан или его подразделения. Они жили независимо друг от друга под властью старейшины, называвшегося конк. Постепенно складывались надобщинные и надклановые структуры, в частности охотничьи экспедиции, зачастую весьма дальние, имели четкое разделение
29


труда. К концу XVIII — началу XIX в. это были уже сообщества, отличающиеся зачатками социального и имущественного неравенства. Очевидно, к началу прошлого века повсеместно сформировалась такая структура, как конический клан, т. е. «лучший» род, где должность старейшины стала наследственной [113, с. 53—56, 169—170].
Миссионер Б. Шоу, посетивший гай-||кхаун и другие группы нама в 1820 г., писал: «Каждое племя или клан управляется вождем... Вождь получает заднюю часть каждого забитого вола и распределяет мясо среди мужчин своей деревни, каждого из которых он зовет своим солдатом. К дверям его хижины приносят молоко, которое он распределяет среди бедных и нуждающихся... Часть любого животного, добытого на охоте, должна быть отдана вождю, и хотя иногда туша уже начинает разлагаться, пока попадет к нему, вождь тем не менее настаивает на своем праве». Б. Лау, приводя в своей монографии сведения Шоу, опубликованные в миссионерском издании, подчеркивает, что источник указывает на наличие у нама в начале XIX в. не только отношений реципрокности — обмена продуктами и услугами, но и перераспределительных функций у старейшины [187, с. 13]. Это лишний раз свидетельствует, что у нама уже в то время начались процессы политогенеза. С середины 20-х годов прошлого века эти процессы ускорились.
Новый импульс для развития Юго-Западная Африка получила в связи с миграцией из Капокой колонии орлам, которые переходили р. Оранжевую под натиском буров. Эти орлам подверглись значительной европеизации, многие из них были крещеными и говорили на языке африкаанс. Однако куда более важным было разрушение традиционной социальной организации орлам, издавна работавших у буров в качестве проводников, батраков и пр. Орлам были уже знакомы с системой найма, деньгами, испытали имущественное неравенство. У многих семей в частной собственности появились лошади, повозки с быками и огнестрельное оружие. Такие семьи, обрастая приспешниками, двигались в Юго-Западную Африку в поисках лучшей жизни. Самыми известными стали семьи Клааса Аф- рикаанера, убившего фермера-бура и поселившегося в Юго- Западной Африке в районе Вармбада, и Кобуса Витбоя, осевшего в районе современной Бетани.
Процесс инфильтрации орлам в Юго-Западную Африку Б. Лау, исследовавшая этот вопрос специально, делит на три этапа. На первом этапе (примерно с конца XVIII до начала второго десятилетия XIX в.) нама и орлам жили мирно и торговали между собой. Уже в 1808 г. у !гами^нун (бондельсвар- тов) появились ружья, приобретенные у орлам. На втором этапе (1810—1820) орлам и нама перешли к открытой конфронтации. Орлам, которых становилось все больше и больше, оттесняли собственно нама от их колодцев — источников жизни в засушливой стране, а также с пастбищ. Третий этап связан
:30


с именем внука Клааса Африкаанера — Ионкера Африкаанера,, установившего с начала 1830-х годов свою власть над большой частью центральных и южных районов Юго-Западной Африки. Причем орлам вступали в контакты — как мирные, так и военные— уже не только с нама, но и с гереро, ибо владения Ионкера Африкаанера постепенно достигли р. Свакоп, т. е. территории, издавна заселенной гереро [187, с. 23—31].
Пришельцы-орлам нарушили покой нама, живших на территории Юго-Западной Африки. Но вскоре они распознали и выгоды, которые им принесла миграция орлам: это прежде- всего обладание огнестрельным оружием. Уже с 1805 г. среди нама и орлам работали миссионеры из Лондонского миссионерского общества, одного из которых первые орлам привели с собой из Капской колонии.
Тем не менее с ростом численности орлам в Юго-Западной Африке жившие там нама все более притеснялись. Около- 1825 г. одна из групп орлам (африканеры, или |хоа-|аран) во главе с Ионкером Африкаанером и его тремя братьями получила разрешение одного из старейшин нама поселиться между современными Виндхуком и Рехоботом. Обладая огнестрельным оружием и повозками, поддерживая контакты с Капом, орлам значительно потеснили нама с их пастбищ, более того, они стали посягать и на земли гереро. Уже в 1828 г. очевидец писал со слов нама: «Мы слышим только о гнете и преследованиях. Орламы зачастую так ужасно обращаются с нама, что мое сердце обливается кровью: Африкаанеры... обращаются с нама очень плохо, не только отнимая у них все возможное, но и превращая их женщин и девочек в проституток и обращаясь с ними хуже, чем с рабами» (цит. по [185, с. 32]).
Такая ситуация заставляла нама объединяться, чтобы выжить и отразить напор орлам. К середине 1830-х годов нама сгруппировались вокруг 5—6 крупных семейств и активизировали торговлю главным образом с целью получить огнестрельное оружие для охраны своей территории. Они даже привлекали и содержали европейцев-миссионеров, чтобы придать себе больший вес в глазах европейцев (буров), с которыми они торговали.
Таким образом, под влиянием внешних факторов среди' нама произошли важные социальные сдвиги: вместо родственных связей в их структурах стали доминировать военно-территориальные. Очевидно, и здесь начался процесс формирования Еождеств. Однако в условиях постоянных военных действий с целью захвата скота и оружия, а также охоты на слонов и страусов для поддержания торговли эти военно-территориальные объединения не могли не носить временный характер, распадаясь с изменением военной конъюнктуры.
Каждое такое объединение нама и орлам насчитывало 500—1000 человек, а его вооруженный отряд — 50 и более человек. Один такой отряд, существовавший в 60-е годы XIX в.
ЗГ


в Гобабисе, имел 50 лошадей с всадниками и еще 50 лошадей запасных, 20 повозок с мулами и большое количество обслуги [185, с. 33].
В некоторых объединениях право голоса имели только мужчины, обладавшие лошадью и ружьем. Остальные получали статус приживалов, да и то в том случае, если имели движимость. Если же таковой не было, они становились слугами. Вооруженные отряды («командос», как их называли европейские авторы) избирали совет — рааду в котором решающее слово оставалось за представителями старой родовой аристократии нама, которые, как правило, и получали титул капитана.
В ряде случаев наследственное право представителя аристократии на титул капитана закреплялось письменным законодательным документом. Так, 17 и 18 октября 1848 г. !аман (бе- танийцы) приняли письменный свод законов, в котором, в частности, утверждалось наследование поста капитана от отца к старшему сыну, верховенство капитана в решении судебных вопросов, выборность раада, кроме капитана и назначаемых им двух судей. Аналогичные законы приняли |хай-кхауан (бер- себы), жившие в районе Рехобота ||кхау-|гоан (свартбои) [ИЗ, с. 227—228].
Вот важнейшие положения свода законов Рехобота: «Власть капитана переходит к его старшему сыну, ему помогают два советника и 10 судей. Последние по возможности назначаются из важных старейшин и людей безукоризненного образа жизни, любящих справедливость и умеющих управлять. Дела, которые для них трудны, передаются капитану. Судьи сменяют- ся каждые два года (ежегодно половина из них), а при плохом поведении смещаются. Членом объединения может считаться лишь тот, кто имеет ружье, пять коров и 50 голов мелкого скота, не является возмутителем спокойствия и подчиняется законам. На общем собрании он обладает правом голоса по вопросам войны и мира и пр. Он обязан участвовать в войнах и общественных работах. Приживалы — это те, кто не имеет вышеозначенной собственности, однако сами себе хозяева, но не имеют права голоса и общих обязанностей, кроме случаев особой нужды. Из их среды не могут избираться судьи. Слуги также являются свободными людьми, но, чтобы покинуть своего господина, они должны предварительно договориться с ним. Если же им это не удается, дело передается судье. Слуги также могут стать гражданами при вышеназванных условиях...» 13, л. 140—141].
Постепенно количество должностей в военно-территориальных объединениях возрастало. Так, капитан |кхобесин (витбо- ев) X. Витбой в специальной письменной прокламации от 3 января 1891 г. объявлял о сделанных им на ближайший год назначениях, в том числе представителей молодежи, на следующие должности: один унтер-капитан, два судьи, один старший корнет, два унтер-капрала, четыре корнета, главнокомандующий
-32


поенным отрядом, 12 советников, два старосты, управляющий поселением с помощником, два курьера для советников и один курьер для старост [115, с. 102—103].
В подобных объединениях распространялась моногамия, прежде нехарактерная для нама. Кроме того, они становились этнически неоднородными, поскольку во время набегов на территорию соседей нама захватывали и гереро, и горных дамара. Представителей других народов заставляли пасти скот и выполнять другие работы. Например, группа гай-|кхауан под предводительством Амраала, в которой было более 400 воинов, заполучила около 1200 таких работников. Они не только пасли скот, но и занимались собирательством, строительством дорог, выращиванием табака; их использовали также как сборщиков податей, проводников, посыльных. Среди них были даже кузнецы, изготовлявшие металлические изделия [185, с. 34]. Таким образом, в Юго-Западной Африке между нама, орлам и представителями других этносов возникала гамма новых социально-экономических отношений, переплетавшихся со старыми институтами патроната и патриархальными элементами.
Военно-территориальные объединения не только разрушали старые родовые связи, но и нарушали привычный хозяйственный цикл. Разведение скота стало занятием опасным, так как он превратился в объект внешних захватов. В результате вооруженных столкновений много пастбищ было вытоптано, старые колодцы заброшены, новые не копались. Уже тогда в южной части Юго-Западной Африки возник своеобразный экологический кризис. Ориентация на торговлю привела к резкому сокращению не только поголовья скота, но и ремесленной продукции— ассегаев, одежды, гончарных изделий, металлических украшений. Все это переправлялось на Кап в обмен на лошадей, огнестрельное оружие, боеприпасы, топоры, гвозди, кастрюли и даже мебель. В начале 50-х годов, по некоторым подсчетам, из Юго-Западиой Африки на Кап переправлялось 10— 20 тыс. голов крупного рогатого скота, 1,5—2 тыс. фунтов слоновой кости и около 5,8 тыс. фунтов страусовых перьев ежегодно [186, с. 37].
Важным перевалочным пунктом торговли с Капом стал порт Уолфиш-Бей. Он возник в самой природой приспособленной для этого бухте между реками Свакоп и Куйсеб в 1845 г., после того как туда из своей резиденции в Виндхуке Ионкер Африкаанер проложил грунтовую дорогу. Уже в 50-х годах через порт проходило из Страны нама на Кап до 10—12 тыс. голов скота в год [197, с. 17]. В середине 60-х годов Уолфиш- Бей ежегодно пропускал до 20 тыс. фунтов слоновой кости, что было эквивалентно в ту пору 20 тыс. ф. ст., или 5—8 тыс. мулов. В 1857 г. был построен пакгауз, в котором одновременно можно было поместить 10—15 тыс. т пороха, пользовавшегося большим спросом местных жителей [185, с. 36]. Другим путем торговли с Капом оставался старый — через р. Оранжевую.
3 Зак. 404
33


Для контроля над торговлей, использованием пастбищ, и т. п. потребовалось создать союз нескольких «капитанств»,. поэтому стали возникать более крупные объединения. В 40— 50-е годы Страна нама и часть Страны гереро признали верховенство Ионкера Африкаанера. Часть гереро сражалась в составе его «командос», часть пасла его скот — все это в обмен на ружья и порох. Более того, |хоа-|аран (африкааиеры) начиная с 1840-х годов организовывали в Виндхуке большие рынки, куда гереро приводили свой скот и обменивали его на табак, кузнечные изделия и пр. [185, с. 34].
Отдельные капитаны нама протестовали против верховенства F1. Африкаанера, но их выступления оканчивались, как правило, неудачей. Так, на протяжении 1840—1850-х годов затяжной конфликт сложился между И. Африкаанером и гай- Цкхаун («красным народом»), капитан которого ||Оасеб попытался избавиться от гегемонии Ионкера. В 1854—1856 гг. гай-||кхаун объединились к ||кхау-|гоан (свартбоями), причем каждая из основных групп старалась привлечь на свою сторону другие группы койкоин. К концу 1850-х годов сложилась новая расстановка сил, связанная с недовольством койкойн тем, что Ионкер и его союзники присвоили себе право взимать дань- с гереро. Против них выступили Цкхау-1гоан, !аман (бетаний- цы), |хай-|кхауан (берсебы), а затем кхаро-!оан (цайбши) и |кхобесин (витбои) [187, с. 118]. Тем не менее резиденция Ионкера в Виндхуке оставалась центром экономической и политической жизни Юго-Западной Африки до самой его смерти в 1861 г. В связи с этим говорят об «империи» Ионкера Африкаанера (см., например, [190, с. 15—27]). Однако на самом деле это, конечно, было временное объединение народов Юго-Западной Африки, весьма аморфное и непрочное, хотя и достаточно крупное, что доказывает его быстрый распад после смерти Ионкера.
Распад этого объединения был связан с продвижением нама все дальше на север, вплоть до земель овамбо, а также с эпизоотиями скота в районе Очимбингве и эпидемий оспы (от которой, в частности, умер и Ионкер Африкаанер). С одной стороны, конфликты |хоа-|аран с гереро, сложные перегруппировки сил в регионе привели к тому, что сын и преемник Ионкера,. Кристиан, в 1863 г. потерпел поражение при Очимбингве. Попытки |хоа- |аран восстановить свою гегемонию в Юго-Западной Африке окончились поражениями в сражениях при том же Очимбингве в 1865 и 1867 гг. С другой стороны, гереро^ объединились под властью Камагереро.
Таким образом, в XIX в. произошли крупные и принципиальные социальные изменения у нама, как несколько раньше у орлам. Возникавшие и распадавшиеся военно-территориальные объединения имели характер вождеств. Процесс их образования был тесно связан с внешней торговлей и соперничеством за контроль над ней в самой Юго-Западной Африке..
34


В общем плане это имело закономерный характер — вождества часто возникали именно под влиянием внешних факторов.
Толчок этому процессу дало расширение голландского (бурского) колониализма в Южной Африке: именно оно побудило орлам к миграции через р. Оранжевую в Юго-Западную Африку. К моменту установления германского колониального господства в Юго-Западной Африке один из основных народов будущего германского протектората — нама — уже прошел сложный путь исторической эволюции. Это было общество, знакомое с имущественным и социальным неравенством, в котором процессы политогенеза шли ускоренным путем.
Миссионеры в Юго-Западной Африке.
Культура народов Намибии в доколониальный период
Первая миссионерская станция была открыта на территории современной Намибии в Вармбаде в 1805 г. Лондонским миссионерским обществом. В 1814 г. миссия этого общества появилась и в Бетани. Однако на службе общества были не одни англичане, его миссионерская деятельность в Юго-Западной Африке связана с именем таких немцев, как основатель миссии в Бетани И. Г. Шмелен, братья Альбрехты, Эбнер и др. Затем здесь развернула свою деятельность британская методистская церковь уэслейцев (по имени основателя миссии Уэслея).
Новый толчок развитию миссионерской деятельности в ЮЗА дало путешествие английского генерала Дж. Э. Алек- сандера-Уэстертона, прошедшего в 1836—1837 гг. от мыса Доброй Надежды до Уолфиш-Бея и принесшего в Европу сведения о прибрежных районах Юго-Западной Африки. Он предложил Рейнскому миссионерскому обществу, действовавшему в Капской колонии, развернуть работу среди нама. С подобным же предложением к ним обратился и И. Г. Шмелен.
Рейнское миссионерское общество, штаб-квартира которого расположена в г. Бармене (Германия), на многие годы стало главной миссионерской организацией в ЮЗА. Уже в 1842 г. туда частично из Капской колонии, а частично из самой Германии (через Кап) прибыли первые миссионеры — Ф. Кляйн- шмидт, Г. Хан, а в 1845 г.— И. Рат и Г. Шеппман. Первым объектом их миссионерской деятельности стал Виндхук. Однако в 1844 г. рейнские миссионеры были вынуждены уступить Виндхук своим британским коллегам — уэслейцам. В том же, 1844 г. рейнские миссионеры основали станцию Ной-Бармен (Гросс-Бармен, Очикаанго) в Стране гереро, а в 1845 г.— в Рехоботе в Стране нама. Позже к ним добавились станции в Очимбингве в Стране гереро (1849 г.) и Берсебе в Стране нама (1850 г.).
Тем не менее рейнские миссионеры не могли охватить всю 3* 35


ЮЗА. В 1861 г. Г. Хан во время своего пребывания в Европе пригласил в Страну овамбо представителей Финского миссионерского общества, которые прибыли в ЮЗА в 1869 г. Очевидно, Хан хотел таким образом воспрепятствовать влиянию католических португальских миссионеров с территории Анголы (см. [165, с. 17—19]). Сами же рейнские миссионеры смогли развернуться в Стране овамбо только в 1890 г., когда ЮЗА стала германским протекторатом.
К 1867 г., когда Рейнское миссионерское общество отмечало' 25-летие своей деятельности в ЮЗА, оно имело четыре станции у нама и две — у гереро. Помимо названных там работали такие миссионеры, как Ф. Кольбе, Й. Бём, П. Бринкер. Вместе с тем миссионеры были недовольны тем, как шла их непосредственная работа — крещение местных народов. Так, среди гереро за 25 лет они смогли уговорить креститься всего 200 человек, а среди нама — около 1 тыс. [161, с. 77, 46]. Г. Хан писал в своем дневнике еще в 1853 г. о том, что миссионеры вплотную стоят перед закрытием миссии в Стране нама [102,. т. 3, с. 659], и это несмотря на все усилия, в том числе по изучению языка. Большой ущерб миссиям наносили постоянные конфликты между отдельными группами населения. И все же в отдельные моменты их деятельность не казалась им совсем: безуспешной, иначе они бы не тратили на это столько сил. Вот как выглядела, например, миссия в Ной-Бармене к началу 1851 г.: из 420 жителей в церковь ходили 100—250 человек, а в школу — 40—120 человек, но нерегулярно. К тому же до 40 учениц ходили в школу кройки и шитья к жене Г. Хана [200, с. 26].
Миссии стали важным фактором в жизни народов ЮЗА. В поселениях при миссиях жители приобретали прежде всего* оседлость, а также навыки ремесла и земледелия.
Г. Хан писал 29 ноября 1864 г.: «Наше прибытие в расселение (в Юго-Западную Африку.— А. Б.)... оказало благоприятное, стимулирующее воздействие на гереро, далеко превзошедшее все мои ожидания. Никогда ранее гереро не засевали,, не пололи и не готовили свои поля к посеву с таким рвением. А теперь они всерьез принялись за строительство. Камагереро строит себе солидный дом. Вождь Виллем Зерав следует его примеру. Какуоба, кандидат на крещение, воздвигает себе уютный дом, а еще два других кандидата на крещение из гереро собираются строить маленькие дома. Все это — чудеса, совершающиеся на наших глазах. Кто мог предположить еще несколько лет назад, что гереро будут приходить к нам и заказывать за плату двери и окна!» (Цит. по [192, с. 121].)
С приходом миссионеров гереро не только начали заниматься земледелием в районе р. Свакоп, но и продавать все большую часть урожая английским горнякам. По некоторым данным, в 1865 г. они продали 500—800 мешков зерна, а в 1870— 1877 гг.— ежегодно 1500—2000 мешков по 40 марок за мешок
36


[192, с. 122]. Очень важным для местных жителей было научиться пользоваться плугом, а также фургонами, которые были основным транспортным средством в ЮЗА.
Миссии имели и большое военно-стратегическое значение. Их постройки использовались как укрепления, в которых можно было скрыться в случае нападения неприятеля, миссионеры даже снабжали свою паству оружием [187, с. 79]. Многие миссионеры обладали знаниями европейской медицины и могли оказывать местным жителям первую помощь. Сам образ жизни миссионерских семей давал пример моногамии и цивилизованных внутрисемейных отношений (см. [173, с. 106]).
Миссионеры могли оказывать влияние на расстановку политических сил в ЮЗА, часто склоняя чашу весов в ту или иную сторону. Так, начало деятельности рейнских миссионеров в ЮЗА совпало с периодом, когда Ионкер Африкаанер распространял свою власть в стране. Поэтому миссионеры Рейнского общества стремились укреплять союз с ним, чтобы возвратиться в Виндхук. Формальным поводом для этого стало изгнание в 1850 г. Йонкером уэслейцев. Однако Ионкер Африкаанер подозрительно относился к немецким миссионерам, называя их «предателями и шпионами Капского правительства» [114, с. 268]. Впрочем, это не мешало ему состоять в переписке с главой рейнских миссионеров Г. Ханом. Дальновидный Ионкер понимал, что миссионеры, с одной стороны, помогали налаживанию торговли, но с другой — представляли собой потенциальную опасность: «Вы хотите сделать с нами то же, что вы сделали с людьми Малой страны Нама,—отнять у нас нашу землю» (цит. по [185, с. 36]). Позднее рейнским миссионерам удалось получить разрешение Ионкера Африкаанера па богослужение в Виндхуке. Однако его позиция по отношению к ним оставалась сдержанной. Это заставило немецких миссионеров, руководимых Г. Ханом, начать пропагандистскую работу, направленную против Ионкера. Миссионеры поддерживали гереро, не желавших мириться с его гегемонией, и склоняли нама к неподчинению ему [190, с. 49].
Новые шаги в этом направлении были сделаны рейнскими миссионерами в 1854—1858 гг., когда Ионкер Африкаанер вынужден был основное внимание уделять Стране гереро и даже перевел свою штаб-квартиру из Виндхука в Окахандью. В этот период, как уже говорилось, против верховенства Ионкера поднялся ряд народов. Центром формирования оппозиции Ионкеру стал Рехобот, где миссионер Ф. Кляйншмидт оказывал влияние на решения капитана В. Свартбоя [187, с. 84—86].
В этот же период в Юго-Западной Африке появилась еще одна внешняя сила — экспедиции специалистов горного дела из Южной Африки, занимавшихся в 1854—1860 гг. поиском меди. Они получили право на разработку полезных ископаемых как от Ионкера, так и от ПОасеба. За каждую гележку руды Ионкер получал около 1 ф. ст. [190, с. 53]. Таким образом, эти
37


экспедиции стали дополнительным проводником товарно-денежных отношений в Юго-Западной Африке. Вместе с тем члены экспедиций поставляли противоборствующим сторонам оружие и боеприпасы. Но для успеха южноафриканским геологам и торговцам нужно было, чтобы в Юго-Западной Африке был заключен мир. В деле примирения группировок Йонкера и ЦОасеба посредниками стали рейнские миссионеры. Понятно, что они были заинтересованы в ослаблении Йонкера. По условиям мира, заключенного в Хоаханасе 9 января 1858 г, ЦОасе- ба признавался почти равным Ионкеру. Договор, состоявший из 12 статей, устанавливал в Стране нама власть (верховенство) раада под председательством Йонкера [114, с. 302]. Сам йонкер Африкаанер не чувствовал себя сильно ущемленным, ибо главным для него в тот период было расширение экспансии на север, в Страну овамбо.
В 1863—1870 гг. в Юго-Западной Африке произошли события, получившие в ряде работ (см., например, [114; 162; 191]) название «войны гереро против гегемонии орлам». Последние исследования показывают, что в действительности все 1было несколько сложнее, поскольку расстановка сил в стране была ■отнюдь не однозначной. Свое влияние на нее оказали миссионеры, торговцы и пр. Наиболее известным из них был торговец с Капа Ч. Дж. Андерсон, которого поддерживали миссионеры. В 1860 г. в Очимбингве вопреки воле Йонкера он собрал вокруг себя группу европейцев с целью расширения торговли с Капом, добавив к традиционному товару — скоту — слоновую кость и страусовые перья. В качестве торговых партнеров он выбрал гереро, чем рассердил йонкера и его людей. Они считали также Андерсона виновным в распространении эпизоотии •скота.
Когда Йонкер умер в августе 1861 г., его сын Кристиан Африкаанер, возглавив |хоа-|аран, атаковал Андерсона в Очимбингве, но был разбит. В 1864 г. Виндхук был разграблен одним из людей Андерсона — Грином.
Гереро рассчитывали на помощь Андерсона в торговле с Капом и на его защиту от наследников Йонкера, по-прежнему считавших их своими вассалами. В 1863 г. Камагереро со своими многочисленными стадами и подчиненными из Ока- хандьи переселился1 в Очимбингве, к Андерсону. Для окончательного разгрома |хоа-|аран Андерсону также нужны были «союзники, и гереро представлялись ему хорошим субъектом для такого союза. Союз Андерсона с гереро был поддержан и Г. Ханом.
Собравшиеся в тот момент в Очимбингве гереро и их старейшины предложили выбрать «верховного вождя». Им и стал Камагереро, который имел много сподвижников, был хранителем священного огня. Имелись все основания признать власть Камагереро и у нама: в «империи» Йонкера Африкаанера он занимал довольно высокое положение и, кроме того, являлся
38


сыном Чамуахи, которого когда-то Ионкер назначил местоблюстителем престола до вступления на него своего сына. И все же определяющая роль Андерсона и миссионеров в создании института «верховного вождя» гереро указывает на: искусственность этого института [187, с. 130—132].
Для укрепления своей власти над гереро в том же, 1864 г. Андерсон заставил их подписать договор, по которому он признавался «регентом и верховным главнокомандующим на период всей его жизни или до тех пор, пока он сам пожелает занимать его пост». Гереро обязывались «быть верными ему безо всяких условий во всех вопросах, касающихся управления внутренними и внешними обстоятельствами в стране» [114, с. 63]. Тем не менее гереро не проявляли большого энтузиазма в снаряжении солдат для кампаний Андерсона [187, с. 132].
Согласно новейшим данным, «война гереро против гегемонии орлам» продлилась не семь лет, а семь месяцев — до декабря 1864 г. Гереро приняли участие в крупном сражении 22 июня 1864 г., когда силы Андерсона нанесли |хоа-|аран (африкаанерам) под командованием преемника Кристиана Аф- рикаанера, Яна Ионкера, серьезный урон. На рать объединенные силы благословлял Г. Хан, отслужив специальный молебен.
О «борьбе гереро за независимость» говорили в основном Хан и Андерсон. Сами же гереро сначала в особом договоре от 18 июля 1864 года уполномочили Хана и Кляйншмидта вести мирные переговоры с нама [12, с. 204] и уже в ноябре 1864 г. отказались присоединиться к ||кхау-|гоан (свартбоям), собиравшимся в новый поход на |хоа-|аран (африкаанеров), а в декабре того же года практически все гереро ушли из Очим- бингве (см. [187, с. 134]).
События 1863—1870 гг. не могут рассматриваться и как война нама против орлам. На протяжении всего этого времени многочисленные «командос» обеих групп койкоин много раз перегруппировывались, более того, представители одной и той же этнической группы могли выступать как на той, так и на другой стороне. Например, с конца 1864 г. против |хоа-|аран (африкаанеров) выступала часть !ама.н (бетанийцев), |хай- |кхауан (берсебов) и |кхобесин (витбоев), тогда как все они принадлежат к орлам [187, с. 135]. Гай-||кхаун («красный народ») под предводительством ЦОасеба некогда выступал против |хоа-|аран (африкаанеров), и тем не менее в сентябре 1865 г. в битве при Очимбингве эти представители нама и орлам сражались вместе [187, с. 136].
В 1866 г. война распалась на множество отдельных стычек между «командос», а в конце 1867 г. произошла новая перегруппировка сил: сын умершего ЦОасеба, Барнабас, заключил мир с |кхобесин (витбоями) под командой Кидо Витбоя и их союзниками [114, с. 458], но присоединился к Яну Йонкеру н его новой попытке разбить врагов при Очимбингве. В битве принимала участие также часть !аман (бетанийцев), |хай-
39


|кхауан (берсебов) и |кхобесин (витбоев), хотя другая их часть выступала против Яна Ионкера [187, с. 139]. Атака, предпринятая им 13 декабря, была успешной, однако уже через несколько дней, 22 декабря, его силы были разбиты в результате удачной контратаки противника. Затем военные действия снова приняли затухающий характер. Часть гереро, которая участвовала в последнем сражении, откочевала на север от места военных действий, и лишь к концу 1868 г. они снова сосредоточились со своими стадами в районе Окахандьи.
В 1870 г. между гереро и нама был заключен мир. Мирный договор от 23 сентября 1870 г. с легкой руки руководства Рейнского миссионерского общества в Бармене вошел в историю как «победа миссионерского дела». Однако история заключения этого договора была непростой. Еще в мае 1870 г. Ка- магереро и Ян йонкер Африкаанер заключили двустороннее соглашение без участия миссионеров. Более того, поскольку оба к рейнским миссионерам относились достаточно враждебно, то они обсудили вопрос о замене их в стране на английских. Поэтому Рейнское миссионерское общество постаралось дискредитировать достигнутое мирное соглашение, которое якобы «увековечивает войну и грабеж». Используя противоречия между группировками нама, миссионеры добились заключения нового договора в Окахандье 23 сентября того же года. При угом Камагереро публично порвал договор, заключенный им с Яном Йонкером.
Новый договор давал относительную самостоятельность всем капитанам, однако в преамбуле подтверждал господствующее положение Камагереро над всеми гереро, назвав его «верховным вождем гереро». Это было важнейшим шагом на пути консолидации гереро и способствовало повороту Камагереро к рейнским миссионерам. Несколько статей договора (4, 5, 7 и 8) обеспечивали свободу торговли и передвижения товаров и людей по Юго Западной Африке. Тем не менее этот договор был чреват новыми войнами между гереро и нама, которые не замедлили вспыхнуть в Юго-Западной Африке. Одним из пунктов, вызывавших напряженность, в частности, была договоренность о передаче Виндхука Яну Ионкеру, что, естественно, вызывало недовольство гереро [48, с. 72—74].
70-е годы были десятилетием мира между гереро и нама. Этому способствовало поселение в начале десятилетия крупной общины бастеров во главе с Г. ван Вийком в районе Рехобота, ставшего как бы «буфером» между обеими этническими общностями. Но это, конечно, не главное. Важным фактором установления мира был договор, обеспечивший свободу передвижения товаров и людей из ЮЗА на Кап и обратно. Однако к этой торговле стороны относились по-разному. Койкоин торговали широко и свободно, в основном слоновой костью и страусовыми перьями, сотрудничая с выходцами с Капа. Уже к середине 1870-х годов ЮЗА экспортировала ежегодно до 34 тыс. фунтов
40


слоновой кости и 5 тыс. фунтов страусовых перьев [187, с. 143]. В этой торговле участвовали не только койкоин — в те годы ,Рехобот, Очисева, Очимбингве, Очиканго, Окомбахе стали полиэтничными поселениями.
Отношение гереро к торговле было иным. Они не проявили заинтересованности в таких товарах, как кофе, сахар и мыло, а покупали в основном ружья. Очевидно, к этому времени относится распоряжение Камагереро, в котором ставятся препоны торговле другим популярным в ЮЗА товаром — алкогольными напитками. В этом документе, в частности, говорится: «Если выяснится, что торговец продал или подарил гереро, бастарду или готтентоту водку или нечто подобное, этому торговцу впредь не будет разрешено приезжать в эту страну или путешествовать через нее» [2, vol. В, № 71]. Документ свидетельствует и о претензиях Камагереро на верховное господство, над гереро и нама.
Однако в реальности происходила консолидация гереро* вокруг Камагереро. Об этом свидетельствует его переписка с британскими властями на Капе. Поводом для консолидации гереро и переписки послужили опасения1 перед лицом все увеличивающегося притока на земли гереро буров. Так, в письме Камагереро, Зерауа и Камбаземби на имя главнокомандующем, го британскими войсками в Кейптауне Г. Баркли от 21 июня 1874 г., в частности, говорится: «Мы узнали с большой озабоченностью о том, что обширная группа голландских фермеров, предположительно с британской территории, достигла пределов Страны Дамара (гереро.—А. £.) с целью поселиться в наших владениях вместе с семьями, а также о том, что если мы откажемся принять их в качестве поселенцев, то они намерены воевать с нами и заставить нас уступить... Мы, однако, протестуем против таких намерений буров, особенно потому, что они, как говорят, весьма велики числом, и никогда добровольно не согласимся на их постоянное поселение с семьями в пределах нашей страны» [10, № 8].
Именно внешняя опасность — страх перед экспансией буров заставил гереро обратиться за помощью к англичанам. А ведь еще за год до этого Камагереро и представитель британской администрации на Капе, Браунли, обменялись письмами, в которых была подчеркнута, с одной стороны, нежелательность, а с другой — невозможность вмешательства британской администрации в дела гереро [10, № 6]. Обращение Камагереро к англичанам не осталось без последствий: они послали туда своего эмиссара У. К. Полгрейва с целью подготовить почву для аннексии. В 1876 г. Камагереро вынужден был признать его «верховную власть» в Стране гереро [210, с. 435, 429]. В 1879 г. англичане оккупировали Уолфиш-Бей. Однако осталось неясным, в каких отношениях британцы состояли с внутренними областями Юго-Западной Африки.
Рейнские миссионеры должны были смириться с распро¬
41


странением влияния англичан в Юго-Западной Африке, поскольку Германия в то время еще не перешла к активной колониальной' политике. В 70-е годы они продолжали свою деятельность в ЮЗА, получив пополнение в лице И. Я. Ирле, В. Эйха, К. Бютнера и др. Но несмотря на их непрерывные усилия по обращению местного населения в христианство, несмотря на открытие еще в 1866 г. в Очимбингве духовного учебного заведения — «Августинеума» для подготовки священнослужителей из африканцев, их успехи оставались незначительными. Так, в 1877 г. на всех станциях Рейнского миссионерского общества, вместе взятых, крещению подверглось 2385 человек [161, с. 115].
Очевидно, вследствие не слишком крупных успехов в области духовной в 70-е годы миссионеры активно занимались торговлей. В 1870 г. было создано Миссионерское торговое акционерное общество. Однако деятельность его развивалась не очень активно и в начале 80-х годов практически заглохла.
К концу 70-х годов в связи с изменениями в международной обстановке изменилась и внешнеполитическая ориентация миссионеров: они стали менее терпимы к проникновению в ЮЗА англичан. Так, в 1880 г. миссионеры Рейнского общества сумели изгнать из Омаруру появившихся там годом ранее представителей английской католической миссии.
80-е годы круто изменили весь путь исторического развития народов сегодняшней Намибии. Первым большим потрясением для ЮЗА стала война между гереро и нама, достаточно консолидировавшихся к этому моменту. Она вновь вспыхнула в конце августа 1880 г. из-за инцидента у колодца Гуруманус, неподалеку от Рехобота. Там паслись стада крупного рогатого скота гереро и нама. Все началось с пропажи у нама одной коровы, а кончилось убийством почти всех пастухов гереро и захватом около 1500 голов скота, который был для них священным. Весть об этом достигла Камагереро, он приказал убивать всех нама в Стране гереро. Несколько человек были убиты тут же, в поселении близ резиденции Камагереро — Ока- хандьи. На следующий день Ян Ионкер направился из Виндхука в сторону Рехобота, но по пути был настигнут гереро, которые, разгромив его, захватили Виндхук и разрушили его до основания, включая дом миссионера Шрёдера. Так был сведен на нет мирный договор 1870 г.
Это серьезно озаботило Полгрейва и его представителя в резиденции Камагереро в Окахандье майора Б. Масгрейва. Но лишь в начале сентября Полгрейв встретился с Камагереро я получил от него обещание защищать европейцев. В конце концов британские власти на Капе решили отозвать Масгрейва из Окахандьи и ограничить свое присутствие в Юго-Западной Африке зоной Уолфиш-Бея, для защиты которой была послана канонерка.
В условиях разгоравшейся войны между гереро и нама гер-
42


аданские миссионеры, и вообще немцы, которых особенно много было в Окахандье, почувствовали себя в опасности. Германское правительство обратилось к британскому с просьбой о защите миссионеров в Юго-Западной Африке, на что получило гарантии безопасности германских подданных в границах в зоне Уолфиш-Бея.
1 	События в Юго-Западной Африке заставили немецких миссионеров более активно поддержать германскую аннексию этой территории. С другой стороны, руководство Рейнского миссионерского общества в Бармене в начале 1881 г. обратилось к гереро и нама с призывами прекратить войну и сесть за стол переговоров. В письме руководства общества от 10 января 1881 г., адресованном Камагереро и другим гереро, «особенно христианам», в частности, говорилось: «Вы думаете, что, если беспорядки и войны будут усиливаться, Ваши учителя смогут тем не менее всегда оставаться среди Вас?.. Если вскорости не будет заключен мир, миссионерам, боимся мы, придется покинуть Вас и отправиться туда, где они смогут отдохнуть. А Вы тогда останетесь теми, кем были прежде: язычниками, ничего не значащими в этом мире» [10, № 49].
Но письма из далекой Германии не возымели действия. Война между гереро и нама продолжалась. В нее включались все новые группы нама, в частности =^аонин (топнаары)| и ||кхау-|гоан (свартбои). Операции последних у р. Свакоп и в районе Очимбингве окончательно подорвали торговлю с Капом через Уолфиш-Бей. Это ухудшило экономическое положение миссионеров. Более того, снабжение нама оружием и боеприпасами сделало положение миссионеров еще более опасным, и они послали ряд жалоб германскому консулу на Капе. Однако концентрация военных действий между гереро и нама, у р. Свакоп составила опасность и для британцев в Уолфиш- Бее. В свою очередь, они попросили защиты у капских властей, которые послали в Уолфиш-Бей отряд из 25 человек. Одновременно британские власти на Капе обратились за помощью к главе рейнских миссионеров в Юго-Западной Африке Г. Хану. Его вмешательство, в частности, предотвратило худший поворот событий, так как гереро и нама могли расценить высадку вооруженных людей в Уолфиш-Бее как объявление войны.
В конце концов Хану удалось добиться от Камагереро обещания не нападать на Уолфиш-Бей. Более того, Хан сумел склонить к временному перемирию гереро и ||кхау-|гоан, а также рехоботских бастеров, т. е. народы, контролировавшие торговые пути от Уолфиш-Бея в глубь страны. Однако миссионеры на этом не успокоились. Преподобный Й. Крёнляйн отправился в Страну нама, чтобы уговорить их заключить мир с гереро. И большинство из них, за исключением |«хобесин (витбоев) и |хоа-|аран (африкаанеров), согласилось на проведение переговоров. Они начались 8 июня 1882 г. в Рехоботе, а 13 июня был заключен мирный договор из 10 пунктов. Он предусматри-
43


вал, в частности, прекращение военных действий, сохранение военной добычи в руках захвативших ее, определение границы между землями гереро и нама с помощью эмиссаров капского правительства [114, с. 612—613]. '
Однако мира этот договор в Юго-Западную Африку не пр)и- нес. Главным препятствием к нему оставался Ян Йонкер, который не подписал договор и мечтал вновь захватить свою резиденцию в Виндхуке. Он постоянно вел военные действия!— сначала против своих прежних союзников рехоботских басте- ров, а затем совместно с |кхобесин (витбоями)—против гереро. В сентябре 1883 г. гереро вместе с бастерами сумели оттеснить своих противников на запад, к р. Куйсеб.
Военные действия между гереро и нама превратились в рутинное дело народов Юго-Западной Африки. Об этом свидетельствуют, например, дневники одного из самых знаменитых нама того периода — капитана |кхобесин X. Витбоя. Вот отрывок из описания типичного боя, состоявшегося 19 июня 1884 г.: «19 июня мы схлестнулись с гереро, которых могли наблюдать накануне. Мы бились с ними, и нашим пешим воинам в этот день пришлось нелегко, так как гереро никак не хотели уступать. Как мы видели, среди гереро были раненые... Мы бились до наступления темноты, потом заснули на берегу какой-то реки, а гереро — на другом берегу... В наших руках сегодня умер один гереро, к тому же мы захватили одно ружье» [115, с. 37].
Война между гереро и нама нарушила торговлю в Юго-Западной Африке. Зато оживилась поисковая деятельность, а с ней — надежда найти полезные ископаемые. Поиски сконцентрировались в междуречье рек Свакоп и Куйсеб. Еще в 1877 г. Р. Льюис получил у Камагереро концессию на 21 год на один из рудников. В 1882—1883 гг. три торговца из Уолфиш-Бея получили у =^аонин (топнааров) концессию на рудник Хопе. Они основали Рудниковую компанию Хопе, часть прав которой была куплена немецким геологом д-ром Хёпфнером. Это был первый шаг к германской колонизации Юго-Западной Африки.
Народы Юго-Западной Африки в доколониальный период создали богатую материальную и духовную культуру, изученную слабо и к настоящему времени. Саан, считавшиеся наиболее отсталым из народов ЮЗА, не создавшие даже позднепо- тестарных структур, были необыкновенно искусными и вынос- лиеыми охотниками. Они изготовляли сосуды для хранения воды из страусовых яиц и своеобразные бусы из этого же материала. Они создали также великолепные произведения наскальной живописи — до сих пор их рисунки сохранились в разных частях Намибии. Особенно знаменитым скоплением наскальной живописи является пещера горы Брандберг, а наиболее знаменитым произведением — «Белая Дама», прекрасная и динамичная женская фигура.
44


I Саан создали и богатый эпос. Вот, вероятно, самая ранняя европейская запись космогонических мифов «бушменов» Намибии, сделанная немецким миссионером Г. Шмеленом в Бетани в ; 1815 г.: «...Однажды в мир пришла большая вода, ее было т2|к много, что она покрыла все высочайшие вершины, и все люди, жившие на земле, утонули. Но один человек, его жена и дети остались в огромном блюде. После того как вода продержалась на земле долгое время, ее вроде бы стало меньше, hoi человек в блюде все же не видел горы. Тогда он послал [на разведку] ворону, но она вернулась ни с чем. Затем он послал другую ворону, и она принесла в клюве горсть земли. Наконец блюдо достигло большой горы, оттуда и спустились в страну люди...» [109, с. 58].
Памятники материальной культуры нама связаны со скотоводством и ремеслами. Уже в XVIII в. они умели обрабатывать железо и выплавлять его из руды. Развитой материальной культурой железного века обладали и бантуские народы современной Намибии — гереро, овамбо, окаванго. Все они также были создателями богатого эпоса. Например, у овамбо большое значение имела устная историческая традиция, связанная прежде всего с историей «королей» и отдельных кланов. Существовало несколько уровней и способов сохранения и передачи устной традиции овамбо. Из поколения в поколение традиция передавалась сакральным путем, ибо была связана с культом предков. Для сохранения «придворной» традиции существовали особые люди. На клановом и общинном уровнях традиция передавалась у вечернего костра, на пастбищах, во время инициаций, в военном походе, в походе за солью и железной рудой, на охоте и при сборе хвороста. Устная традиция овамбо на протяжении веков сохранила сведения о «королевских» династиях, миграции, ритуалах, инициациях, войнах и пр. Поэтому она представляет собой богатейший источник для современного исследования [218, с. 8—13].
Прекрасный фольклор создали и дамара. Их достижения были особенно заметны в области поэзии, образной и разнообразной. Вот пример стихосложения горных дамара (в подстрочном переводе) [217, с. 48]:
О, Страус, встрепенувшийся и убегающий,
Длинношеий и длинноногий,
С толстым брюхом, полным каменьев,
С широким клювом — Король Страусов,
Великая птица, летящая на бегу,
Подари мне свое прекрасное перо!
В XIX в. произошли большие изменения в культуре народов тогдашней Юго-Западной Африки. Она испытала несколько внешних влияний: бурское — через миграции орлам, английское и немецкое — через миссионеров. В первую очередь это касается языка африкаанс, или, как его тогда называли, «капако-
45


голландского» (кейп-датч). Он стал лингва франка, и практически все дошедшие до нас документы африканского происхождения прошлого века — письма, дневники и пр.— написаны ка этом языке. И хотя миссионеры изучали местные языки и переводили на них христианские книги (Евангелие от Св. Луки было издано на языке нама в Кейптауне еще в 1846 г.), престижным считалось говорить именно на африкаанс. Так, капитан !аман (бетанийцев) Д. Кристиан в ответ на предложение миссионеров вести обучение на языке нама воскликнул: «Нет, только голландский (африкаанс.— А. £.), и ничего, кроме голландского» [113, с. 240—241]. I
Важным фактором в жизни рада народов Юго-Западной Африки стало христианство. Особенно это касалось «командос» койкоин, как правило селившихся вокруг миссии. Более того,, в рядах «командос» некрещеным часто не доверялось огнестрельное оружие.
Влияние миссионеров на материальную культуру народов ЮЗА было даже более значительным, чем на духовную. Выше много говорилось о том, какие изменения в каждодневной жизни народов ЮЗА вызвала деятельность миссионерских станций. Здесь стоит добавить, что в 1851 г. в Стране гереро появился первый плуг, а в 1855 г. на р. Нособ была построена первая плотина — и все это с помощью миссионеров. Традиционная одежда, которую носят женщины-гереро и по сей день, представляет собой не что иное, как копии платьев жен миссионеров.
Конечно, на жизнь народов ЮЗА оказывали влияние не только миссионеры, но и мигранты-орлам; большой вклад внесли торговцы и с Капа. В результате лошадь, огнестрельное оружие, европейская одежда, повозки, запряженные быками или ослами, стали естественным элементом повседневной жизни в Намибии, особенно в южной и центральной ее части..


Глава вторая
1 НАРОДЫ НАМИБИИ ПОД ГЕРМАНСКИМ
\ КОЛОНИАЛЬНЫМ ГОСПОДСТВОМ. 1883—1915 гг.
Германское колониальное проникновение в Юго-Западную Африку. 1883—1890 гг.
В 1883 г. бременский купец Адольф Людериц отправился в Юго-Западную Африку на поиски золота и алмазов. 1 мая 1883 г. его агенты заключили с капитаном !аман (бетанийцев) Йозефом Фредериксом купчую крепость на приобретение бук- ты Ангра-Пекена и прилегающей к ней пятимильной полосы побережья. Этот договор был дополнен другим от 25 августа того же года, по которому приобретения Людерица были значительно расширены за счет двадцатимильной полосы побережья от р. Оранжевой (нынешняя южная граница Намибии) до 26-й параллели. При этом Людериц жестоко обманул !аман. Цена за приобретения составляла соответственно 100 ф. ст. плюс 200 винтовок и 500 ф. ст. плюс 60 винтовок. Но и денежная часть цены была выплачена товарами. А поскольку цены :на товары устанавливали агенты Людерица, то земли были приобретены фактически по дешевке.
Еще больший трюк был проделан со словом «миля». Для !аман оно означало английскую милю (1,5 км), Людериц же имел в виду немецкую, или географическую, милю (7,4 км). Протест И. Фредерикса был поддержан Г. Нахтигалем, известным немецким путешественником, направленным германским правительством в октябре 1884 г. для заключения «договора о протекторате» с !аман. Однако поскольку Нахтигаль умер на обратном пути в Германию, вся переписка по этому вопросу была погребена в архивах.
Людериц действовал при поддержке «железного канцлера» Бисмарка, решившего, что настало время для участия Германии в разделе колоний. Еще в феврале 1883 г. он информировал британский Форин офис о намерениях сделать приобретения в Юго-Западной Африке и спросил, может ли правительство Великобритании обеспечить защиту его приобретениям. Ответ был уклончивым. После приобретения Ангра-Пекены Бисмарк запросил британские власти, не претендуют ли они на полосу побережья между р. Кунене (тогдашняя граница
47


с португальскими владениями, современная граница между Намибией и Анголой) и р. Оранжевой. Последовала сложная дипломатическая игра. Получив меморандум Людерица о большом потенциальном значении его приобретений (кстати сказать, с тех пор бухта Ангра-Пекена значится на картах как бухта Людериц, то же имя носит и возникший там город, первоначально, правда, получивший название в честь агента Л1ю- дерица Форт Фогельзанг [105, с. 13]), 24 апреля 1884 г. Бисмарк послал свою знаменитую телеграмму германскому консулу в Кейптауне. В ней говорилось, что консул должен проинформировать Капские власти о том, что приобретения Людерица находятся под германской защитой. Знаменитой эта телеграмма стала именно потому, что поставила Германию в ряд колониальных держав.
Так договоры Людерица (заключенные при непосредственной помощи рейнских миссионеров) ознаменовали начало германской экспансии в Юго-Западной Африке. Они имели еще одно важное последствие: поскольку !аман относились к группе нама и находились в состоянии войны с гереро, заключение с ними договоров автоматически привело в состояние войны с гереро и Людерица. Поэтому после получения телеграммы Бисмарка германский МИД потребовал от Людерица заключения новых договоров, но дело у него продвигалось туго: доктор Хёпфнер, действовавший по заданию Людерица, не смог договориться с гереро. Зато 19 августа 1884 г. он заключил договор с капитаном Фаоиии (топнааров) П. Хаибибом о продаже следующего отрезка побережья шириной 20 географических миль — между 26-й и 22-й параллелью [205, с. 19]. Это усилило враждебные отношения1 германских представителей с Камагереро, который претендовал на проданную по договору с Хаибибом территорию.
Вскоре германский флаг взвился над всем побережьем современной Намибии до р. Кунене. Договор же о приобретении северной части побережья — от 22-й параллели до р. Кунене (граница португальских владений)—Людериц смог заключить, только в июне—июле 1885 г. И хотя Людерицу было хорошо известно, что речь идет о землях гереро, он «купил» их у ^аонин и ||кхау-|гоан (свартбоев). Таким образом, в 1883—
1885 гг. Людериц сумел приобрести все побережье современной Намибии (исключая ранее захваченный англичанами Уол- фиш-Бей), которое представляло собой почти исключительно пустынные области. И обошлось это ему всего в 1070 ф. ст. и 260 винтовок (ружей). Стратегическая цель этой сделки заключалась в том, чтобы «застолбить» эти территории и хинтер- ланд для Германии, опередив другие колониальные державы.
Далее перед Людерицем встала задача присоединить к этой береговой полосе часть внутренних районов Юго-Западной Африки. Это входило в план создания «Германской Миттельафри- ки» (Срединной Африки), в которую должны были быть вклю¬
48


чены бассейны рек Конго и Замбези. Внутренние районы Юго-Западной Африки были «подчинены» Германии путем заключения так называемых «договоров о защите», т. е. о протекторате. В текст таких договоров, достаточно стандартный, входили следующие основные положения: подписавший его местный старейшина или капитан брал на себя обязательства не заключать никаких договоров с другими государствами, не уступать территории своей страны другому государству без согласия германского правительства, охранять жизнь и собственность немецких граждан и предоставлять им неограниченные возможности для торговли. В 1884—1885 гг. такие договоры были заключены Людерицем и его агентами с !аман (бетанийцами), ^аонин (топнаарами), |хай-|кхауан (берсеба- ми), гайЦкхаун («красным народом»), а также рехоботерами. |Кхобесин (витбои) и !гами^=нун (бондельсварты) отказались договариваться с немцами о чем-либо.
Переговоры с капитаном !гами^=нун В. Кристианом вел назначенный Берлином комиссар Юго-Западной Африки К. Г. Бюттнер. Все последние дни июня 1885 г. он уговаривал Кристиана подписать «договор о защите», угрожая, в частности, войной. Однако окончательный ответ Кристиана, посланный вдогонку потерявшему терпение Бюттнеру с нарочным,, выглядел так: «Я, верховный глава своей страны и своего народа, после Вашего отъезда собрал своих советников и свой народ на совет по поводу данного мне Вами проекта Договора. И я, и мой народ находим для себя невозможным заключить договор с Вашим Высокоблагородием, действующим от имени Бго Величества Германского Кайзера» [41, с. 28—30].
Следует особо остановиться на истории подписания договора с Камагереро. Как и многие другие африканские правители в период колониального раздела Африки, желая избежать аннексии одной державой, он обратился за помощью к другой. Державой, которая угрожала ему аннексией, была Германия, а ее соперницей — Великобритания. Германские земельные приобретения 1883 г. представляли собой большую угрозу Камагереро, потому что, во-первых, Людериц стал «защитником» воюющих с гереро групп нама, а во-вторых, «приобрел» у =^=аонин П. Хаибиба земли, принадлежащие гереро.
Вслед за сделкой Людерица с =£аонин (19 сентября 1884 г.) Камагереро написал прокламацию, в которой определил границы Страны гереро, включая земли, проданные Хаибибом, и подчеркнул: «Приобретение земли и минералов в пределах указанных границ у кого-либо, кроме меня, является противоправным и, следовательно, недействительным» [9, № 72]. Правда, Хаибиб, со своей стороны, высказал претензии на спорные земли [9, № 73]. Тем не менее для немцев было важно заключить договор именно с Камагереро, контролировавшим обширную Страну гереро. Но все попытки специальной миссии склонить правителя к заключению договора были тщетными: Ка-
4 Зак. 404
49


магереро хорошо принял немцев, но отказался вообще говорить о каком-либо договоре до консультаций с торговцем из Южной Африки Р. Льюисом, получившим у Камагереро концессию на один из рудников и пользовавшимся' его доверием.
Льюис уговорил Камагереро обратиться к британскому губернатору в Южной Африке с просьбой о защите его владений.
В своем письме от 3 октября Камагереро просил губернатора: «...Распространите Вашу могущественную протекцию на всю мою страну» (цит. по [166, с. 69]). Пользуясь ситуацией, британские власти на Капе решили прибрать к рукам и Страну нама, и Страну гереро. Из Столовой бухты в Уолфиш-Бей вышло каботажное судно с британскими чиновниками, имевшими соответствующие инструкции. Однако в Ангра-Пекене британцы встретили немецкую канонерку. За возглавлявшим британскую миссию Полгрейвом немцы следовали буквально по пятам. Г. Фогельзанг был срочно назначен «консулом Германской империи в Стране Людерица и в Бетани».
Фогельзанг прибыл в резиденцию Камагереро Окахандью и 22—23 декабря 1884 г. вел с ним переговоры. Несмотря на активное участие в переговорах рейнских миссионеров, склонить Камагереро на заключение договора с немцами не удалось и в этот раз. В день окончания переговоров Полгрейв, державшийся все время в тени, зачитал письмо Камагереро от 3 октября и повел разговор о британском протекторате. Камагереро попросил отсрочки. 27 декабря 1884 г. переговоры были продолжены, и 29 декабря Полгрейв получил документ, на котором стояла подпись Камагереро и было написано: «От имени и с разрешения своего народа я подчиняюсь Губернатору, с тем чтобы мы получили защиту, о которой так долго и тщетно просили» (цит. по [166, с. 79]).
Однако за время, пока Полгрейв находился в Юго-Западной Африке, международная ситуация изменилась. Дипломатия Бисмарка добилась отказа Великобритании от претензий на Юго-Западную Африку. В результате оставленный Полгрейвом в Окахандье представитель Капского правительства был отозван. В марте 1885 г. Камагереро получил извещение об этом факте; кроме того, британский губернатор на Капе Э. Робинсон писал, что надеется на сохранение с ним добрых отношений.
Такой поворот событий вынудил Камагереро подписать договор о протекторате с назначенным в 1885 г. в Юго-Западную Африку германским комиссаром Г. Э. Герингом. Камагереро до последнего тянул с окончательным решением. Еще 9 сентября 1885 г. он вручил Р. Льюису письмо на имя германского консула на Капе, в котором писал: «Я не хочу, чтобы немцы получили какую-либо часть моей страны, и никогда не хотел этого» (цит. по [166, с. 105]). Но 21 октября договор все же был подписан. Решающим событием, заставившим пойти на этот шаг омухону, было продвижение на север нама под предводительством Хендрика Витбоя. И хотя гереро победили 15 ок-
50


тября в битве при Осоне, Камагереро получил письмо от Вит- боя, датированное 19 октября, в котором тот писал: «Я снова готовлюсь к войне, и скоро я приду к тебе туда, где ты находишься. Сиди там и жди меня» [116, с. 7].
Подписывая договор, Камагереро всерьез надеялся, что немцы помогут ему в борьбе против нама. Основание так думать ему давал тот факт, что X. Витбой отказался подписать договор с немцами и, следовательно, поставил себя в положение их врага. Договор со Страной гереро был большой победой германских колонизаторов.
В том же, 1885 г. в Юго-Западной Африке произошло еще одно событие, оставшееся, впрочем, не замеченным коренными жителями. Речь идет о продаже Людерицем своих территориальных приобретений. «Предприятие» Людерица в Юго-Западной Африке обанкротилось, поскольку затраты его никак не окупались. Две геологические экспедиции не дали ожидаемых результатов, не обнаружив залежей каких-либо полезных ископаемых. Людериц продал свои владения специально основанной торговой компании, поддерживаемой Бисмарком. В компанию вложили капиталы самые богатые люди и уважаемые торговые дома Германской империи, например А. Ганземан и «Дойче банк». Она получила название «Дойче колониальге- зельшафт фюр Зюдвестафрика» («Германское колониальное общество Юго-Западной Африки»). Ее первоначальный капитал составлял 800 тыс. марок, а затем достиг 200 тыс. марок. Людериц совершил сделку на 500 тыс. марок, хотя, по его подсчетам, его расходы составили не менее 925 тыс. марок [124, с. 34].
Умеренный капитал «Дойче колониальгезельшафт фюр Зюдвестафрика» не соответствовал огромным капиталам его учредителей. Поэтому деятельность ее с самого начала не получила большого размаха. Некоторое оживление наметилось лишь в 1887 г., когда австралийские золотоискатели якобы нашли в Юго-Западной Африке золото. Это был обманный трюк: золотоискатели выстрелили золотом в породу из своих ружей. Высказывалась точка зрения, что инициатором этой мистификации был сам германский комиссар в Юго-Западной Африке Г. Э. Геринг, пытавшийся тем самым привлечь ж управляемой им территории внимание и капиталы [124, с. 42—43]. Компания сумела учредить несколько дочерних компаний и направила четыре геологические экспедиции в Юго-Западную Африку, однако они не подтвердили находки золота. В результате деятельность компании снова заглохла.
Германское присутствие в Юго-Западной Африке в это время выражалось в лице трех немецких чиновников: комиссара Геринга (кстати сказать, оша будущего нацистского преступника Г. Геринга), его заместителя — «канцлера» Нельса и полицмейстера Гольдаммера.
В 1884—1886 гг. произошло еще одно событие, также мало 4* 5*


отразившееся на жизни народов Юго-Западной Африки. В это время на северо-западе страны, в районе Хрутфонтейна, возникла и существовала так называемая бурская» Республика Апингтония. Это произошло так: группа буров из Трансвааля в поисках лучшей жизни в 1875 г. вышла на территорию современной Анголы и поселилась на плато Гумпата, недалеко от Лубанго. Однако не всем там понравилось, и часть из них ушла в ЮЗА. За 25 ружей, лошадь и бренди у правителя Ондонгн Камбонде была куплена земля и в Хрутфонтейне были заложены первые камни в постройки «Республики Апингтония». Гереро выразили недовольство таким соседством. Реакция гереро, болезни, а также смерть предводителя и основателя «республики» Иордаана заставили буров уйти из Юго-Западной Африки. В 1893 г. представители «Дойче колониальгезель- шафт фюр Зюдвестафрика» нашли в Хрутфонтейне лишь несколько развалин — и это все, что осталось от бурской республики на территории ЮЗА [181, с. 19—20].
Куда большее значение для ЮЗА имело возвышение X. Витбоя. Он был сыном Мозеса и внуком Кидо Витбоя. Родился около 1830 г. и был крещен вместе с женой Леной в 1868 г. До 1883 г. X. Витбой был старейшиной церковной общины в Гибеоне, а в 1884 г., став капитаном |кхобесин (вит- боев) как самый старший из уцелевших детей Мозеса (остальные погибли на войне с гереро), увел своих людей на север. Приобретя большое число сторонников, он постепенно объединил вокруг себя- большую часть населения Страны нама. С тех пор главным событием в жизни народов будущей Намибии была затяжная война. Ее часто называют войной между гереро и нама, однако это не совсем верно: линия фронта не совпадала с линией раздела этих этнических групп.
Так, X. Витбой во второй половине 1880-х годов боролся за власть с капитаном Цхабобен (вельдшундрагеров) Яном йон- кером, а также с капитаном гай-||кхаун («красного народа») Манассе Норесебом. При этом он не забывал письменно информировать Геринга о том, что он захватил лошадь Манассе и «тому придется теперь походить пешком» или что у него находится германский флаг, «с которым он не знает, что делать». Он заверял: «Я никогда не нападаю на тех, кто не нападает на меня, и не собираюсь этого делать» [116, с. 20—22].
X. Витбой никак не воспринимал немцев как хозяев в ЮЗА. Его позиция четко прослеживается в письме «канцлеру» Нельсу, отправленном 27 сентября 1886 г. в ответ на просьбу последнего прибыть к нему в Уолфиш-Бей для переговоров о мире с гереро. Витбой писал: «...я узнал, что Вы хотите говорить со мной о мире, Вы, который называете себя заместителем (германского комиссара Геринга.— А. Б.). Но почему я должен доверять Вам, ведь Вы — заместитель другого человека, а я — самостоятельный человек, который никому, кроме Бога, не подчиняется».
52


Далее Витбои изложил свое мнение о возможности мира между гереро и нама; «Вы Вашими устами говорили о мире, но здесь никто не даст стране мира, потому что это не во благо человека. Поэтому я призываю всех тех, у кого есть оружие: дайте этому оружию путь, потому что только оно может принести мир в сердца. Потому что оно — как Божий перст для двух людей, которые воюют друг с другом. Поэтому я удивляюсь тому, что у Вас есть оружие, но Вы держите его при себе. Как в таком случае оценить Вашу дружбу? И как может тогда сохраниться мир между народами? Поэтому я говорю: откройте доступ оружию ко мне и к Камагереро. И пусть мы будем биться», и пусть мир наступит в результате сражения... Только оружием Вы можете этого добиться, если Вы мне его дадите, как я Вас прошу, если же нет—Вам придется подняться самому и разбить одного из нас, потому что мы не хотим заключать мир — я не буду, не буду заключать мир» [32, л. 31—32].
Г. Э. Геринг, однако, истолковал это письмо в своих интересах, увидев в нем проявление слабости Витбоя. Он попытался натравить на Витбоя Камагереро и некоторых капитанов нама, с которыми тот в то время вел войну в Стране нама. 22 февраля 1887 г. Геринг направил письмо Камагереро, в котором, в частности, писал: «С удовлетворением я услышал, что ты якобы намерен атаковать людей Хендрика в их собственной стране. Надеюсь, тебе это удастся, как удастся и поймать его самого. Теперь самый лучший момент для нападения, так как у них, видимо, совсем мало боеприпасов... Это признает он сам в письме к Нельсу...» [2, vol. В, № 74].
Гереро, естественно, ждали совсем другого от своих «защитников». Об этом свидетельствует, в частности, миссионер М. Фие, который много лет прожил среди гереро и хорошо понимал их. В своем письме Т. Хану1 от 20 декабря 1888 г. он отмечал, что гереро «не могли понимать под обещанием защиты ничего иного, кроме того, что Германия якобы хочет защитить их от врагов (но не от британцев или других внешних сил) и что именно за это благое дело они и предоставили Германии упомянутые в договоре права» [9, л. 91—92]. Поскольку немцы не дали оружия Камагереро, которым гереро могли бы защититься от своих главных, по их понятиям, противников—нама, то не следует удивляться, что гереро поставили под сомнение германскую «защиту».
В 1887—1888 гг. гереро обратились к альтернативной силе— англичанам. Р. Льюис, правильно оценивший ситуацию, потребовал от Камагереро выполнения подписанных им еще до заключения договоров «о защите» с Германией соглашений с Великобританией и, следовательно, денонсации договора с Германией. Камагереро, в свою очередь, решил, что это — удобный момент для того, чтобы освободиться от немцев. Еще 15 июня 1887 г. он опубликовал прокламацию, в которой объявил всем государствам мира, что его соглашения с немцами
53


недействительны, а действительны лишь соглашения, «заверенные его особым комиссаром по иностранным делам Р. Льюисом» [52, с. 30].
Камагереро не дал разрешения «Дойче колониальгезель- шафт фюр Зюдвестафрика» на постройку нескольких домов в Очимбингве. Когда же Геринг обратился по этому поводу к Камагереро лично, тот объявил ему, что решил устроить в своей резиденции в Окахандье встречу всех «больших» капитанов гереро. До начала этой встречи Геринг пытался еще уговаривать X. Витбоя, но безуспешно.
Встреча в Окахандье состоялась 30 октября 1888 г. На ней присутствовали Камагереро и его сын, будущий верховный вождь Самуэль Магареро, около семидесяти капитанов гереро, Р, Льюис, Геринг, несколько немецких чиновников, военных и миссионеров.
Открывая встречу, Камагереро сразу же заявил, что не признает горнорудную концессию, предоставленную немцам в октябре 1885 г., а признает концессию, выданную месяцем раньше Льюису. Последовало взаимное предъявление документов, из которых было видно, что немцы получали право на разведку, а не разработку полезных ископаемых, в отличие от общей концессии Льюиса. В конце концов гереро высказались за то, чтобы отменить, признать недействительным договор с Германией «о защите» гереро. На вопрос Геринга: «Так надо понимать, что ваш вождь — Льюис?» — Камагереро ответил утвердительно, а один из капитанов, Апонда, изрек фразу, ставшую хрестоматийной: «Льюис — наш омухона» (см., например, [166, с! 136—137]).
1 ноября 1888 г Камагереро издал прокламацию, подписанную также Льюисом, о том. что впредь все, кто пожелает вести геологическую разведку или строительство в его владениях, сперва должны обратиться к нему, Камагереро, с письменной просьбой о предоставлении лицензии. Затем он потребовал закрыть одну из церквей в Окахандье и освободить дом миссионера, с тем чтобы Льюис устроил там свой офис и магазин. Герингу ничего не оставалось, как отступить со своим малочисленным окружением в Уолфиш-Бей, т. е. на британскую территорию, где он имел статус германского консула.
18 ноября того же, 1888 г. Камагереро сделал следующий шаг, решив продать здание резиденции германского комиссара в Очимбингве и прогнать из Страны гереро всех немцев, кроме тех, кто жил там издавна.
В связи с этим перед Германией появилась угроза потерять владения в Юго-Западной Африке. Выход из создавшегося положения многие видели в защите германских интересов в Юго- Западной Африке. В конце концов решили послать в Юго-Западную Африку небольшое военное подразделение под видом исследовательской экспедиции, которое должно было захватить и вывезти из Юго-Западной Африки Льюиса.
54


Такое подразделение составил 21 доброволец под командованием гауптмана К. фон Франсуа, который имел ограниченные полномочия, в частности ему запрещалось применять силу против «туземцев». Однако гауптман понял свою задачу по- своему. Прибыв в Юго-Западную Африку в конце июня 1889 г., уже в августе он ввязался в вооруженную стычку с гереро. Затем последовали новые столкновения. В конце концов гереро поняли его крайне враждебный настрой по отношению к ним. 18 августа 1889 г. сын Камагереро, Самуэль Магареро, потребовал, чтобы фон Франсуа вернулся в Германию. Магареро писал: «Из Вашего поведения я вижу, что Вы скорее находитесь в состоянии войны с нами, чем в мире». В свою очередь, Камагереро писал ему, что дела немцев с англичанами его не касаются, для него «нет никакой разницы между немцами и англичанами» [99, с. 112—114].
К. фон Франсуа требовал от Берлина усилить его воинский контингент. После долгих колебаний, поскольку неясна была позиция Великобритании, в январе 1890 г. подразделение фон Франсуа (его стали называть «шутцтруппе», т. е. охранная часть) было увеличено до 50 человек.
Между тем Англия значительно укрепила свои экономические позиции в ЮЗА. В сентябре 1889 г. большая часть владений «Дойче колониальгезельшафт фюр Зюдвестафрика» была продана британскому «Гролл-синдикату», в котором частично был представлен и немецкий капитал. (В 1892 г. он практически прекратил свою деятельность, натолкнувшись на сопротивление группы Родса, зато немецкий банкир Шарлах основал «Саут-Вест Африка компани», в которой в значительной степени был представлен английский капитал.) Английской была и другая компания, «Караскома-Синдикат», развернувшая свою деятельность на юге Юго-Западной Африки с конца 1889 г. В обмен на признание его деятельности германское правительство потребовало от него содействия в переходе народов, живших на приобретенных синдикатом в концессию территориях, под германскую «защиту». Таким образом Германия приобрела земли !гами^нун (бондельсварты), находившиеся под управлением Виллема Кристиана, который 21 августа 1890 г. подписал договор «о защите».
В то же время Германия не теряла надежду восстановить протекторат над гереро. Для решения этой проблемы в Юго- Западную Африку был вновь послан Геринг в ранге консула Германии в Уолфиш-Бее и имперского комиссара Юго-Западной Африки. В полномочия Геринга входило также умиротворение нама и подчинение их германскому правительству. Геринг прибыл в Юго-Западную Африку в марте 1890 г. Он сумел уговорить К. фон Франсуа нанести совместный визит в Ока- хандью.
К тому времени положение Камагереро осложнилось. Он понес несколько поражений в войне с X. Витбоем, а в конце
55


1889 г. напал на его резиденцию, убил и захватил в плен людей Витбоя.
В письме от 5 января 1890 г. Витбой потребовал возвращения пленных и информировал Камагереро о том, что вскоре намерен вновь напасть на него [116, с. 39]. Поэтому настроение на встрече в Окахандье 20 мая 1890 г., на которой присутствовали более 60 капитанов гереро, было совсем другим, нежели два года назад. После речи Геринга выступил Камагереро, который объявил, что отныне договор с Льюисом недействителен, и вновь действительным становился договор с Германией «о защите». Однако гереро, в свою очередь, настойчиво просили Геринга о помощи в войне против X. Витбоя. Геринг пообещал такую помощь и за это получил очень важное для закрепления германского господства в Юго-Западной Африке разрешение на строительство военного укрепления в Виндхуке.
21 мая Геринг послал Хендрику Витбою свой знаменитый ультиматум, в котором призвал его немедленно прекратить войну и отступить из Страны гереро на исконные земли |кхобесин, в район Гибеона. Витбой ответил письмом, в котором проявились его дипломатические способности. В самых вежливых оборотах речи он выразил неудовольствие Герингу за то, что тот не просил его, «как положено миротворцу», а жестко приказывал. В развязывании же войны Витбой обвинил гереро: «Гереро не уважают и не боятся никого — ни Бога, ни людей». В заключение он решительно отказался вернуться в Гибеон [116, с. 41—43].
Более искренним было письмо X. Витбоя к Камагереро, отправленное вслед за повторным признанием германской «защиты». 30 мая 1890 г. Витбой писал: «Я понял из письма д-ра Геринга, что Вы приняли германскую защиту и что таким образом д-р Геринг получил власть и свободу действий и может теперь распоряжаться и приказывать насчет наших поземельных отношений, а также насчет нашей войны, которая издавна идет между нами... Но Вы, дорогой капитан, приняли ныне чужое правление и отдались в руки чужеземного правительства, чтобы оно защитило Вас от опасностей, и прежде всего от меня в войне, которая издавна идет между нами. Но удастся Вам это или нет — еще бабушка надвое сказала: мне не кажется, что Вы недостаточно подумали о своих интересах, о своей стране и народе, а также о своих потомках и своей капитанской власти. И Вы думаете, что Вы сохраните все свои суверенные права, после того как Вам удастся, как Вы предполагаете, разбить меня! Но, дорогой капитан, Вы в конце концов горько раскаетесь и будете вечно каяться в том, что Вы отдали свою страну и власть в руки белых, ведь война, которую мы с Вами ведем, не настолько серьезна и тяжела, как Вам кажется, чтобы заставить Вас совершить такое тяжкое дело. Наша война имеет вполне определенные причины, и эта война должна за¬
56


кончиться подлинным миром по воле и решению правителей...» 135, с. 23—28].
Из этого письма следует, что X. Витбой осознал: белые колонизаторы— серьезный враг для всех жителей Юго-Западной Африки. По сути дела, это письмо означало предложение Ка- магереро начать мирные переговоры, ведь в нем не раз повторялась фраза: «Я надеюсь, что мы можем закончить эту войну миром». Однако для такого принципиального поворота в отношениях между гереро и нама потребовалось еще два долгих года.
Г. Э. Герингу не удалось заставить X. Витбоя принять германскую «защиту» и в ходе личных переговоров, для которых он специально приехал в Хорнкранц в июне того же, 1890 г. Геринг писал: «Единственное, чего он (Витбой.— Авт.) хочет и на что он рассчитывает,— вести дело к решительному сражению, а не к ограниченным набегам с целью захвата скота» (цит. по [162, с. 160]).
И все же Геринг склонил к принятию германской «защиты» группы нама, живущие южнее. 21 августа 1890 г. он заключил в Вармбаде договор с капитаном !гами^нун (бондельсвартов) В. Кристианом, в тот же день подобный договор был заключен с капитаном Цхабобен (вельдшундрагеров) Г. Хендриком.
Между тем Витбой продолжал военные действия против гереро. Весной он получил с Капа большую партию оружия и боеприпасов и уже в июле совершил набег и захватил много скота. В середине сентября его воины совершили набег на Очимбингве, нанесли серьезное поражение гереро и опять захватили большое количество скота (по некоторым оценкам, до 3 тыс. голов крупного рогатого и 600—700 голов мелкого скота [162, с. 161]).
Расчет Камагереро на помощь немцев, их «защиту» от |кхо- бесин Витбоя не оправдался. Вместо этого К. фон Франсуа укреплял собственные стратегические позиции, для чего в октябре 1890 г. прибыл со своей «охранной частью» в Виндхук. Поселившись в доме миссионеров, оставленном ими для создания «буферной зоны» между гереро и нама, фон Франсуа тут же приступил к строительству форта. Это была знаменитая «Альте фесте» (старая крепость). Так было положено начало административному центру колониальных властей в Юго-Западной Африке. Более того, военный гарнизон в Виндхуке стал зародышем будущей полицейской службы Германской Юго-Западной Африки — именно такое название с тех пор стало появляться на картах мира.
1890 год был для жителей Юго-Западной Африки богатым различными событиями. Часть этих событий, однако, проходила далеко оттуда. В Германии 30 марта Бисмарка на посту канцлера сменил граф фон Каприви. 1 апреля внутри министерства иностранных дел Германии был создан Колониальный отдел, на базе которого впоследствии возникло имперское министер¬
57


ство колоний (тот самый «Райхсколониальамт», в фондах которого хранится большинство цитирующихся здесь документов из Потсдамского архива). В октябре того же года новый канцлер создал Колониальный совет, членов которого ежегодно самолично назначал, а председателем которого стал начальник Колониального отдела. Колониальный совет был совещательным органом, тем не менее сыграл большую роль в формировании германской колониальной политики.
1 июля 1890 г. фон Каприви заключил соглашение с Великобританией о разграничении владений в Африке. Это соглашение, среди прочих, определяло границы и Юго-Западной Африки— практически те самые, которые Намибия имеет сегодня. В частности, была определена восточная граница ЮЗА с Бе- чуаналендом, проведенная практически по линейке, а также на крайнем северо-востоке страны создан так называемый «коридор Каприви».
На территории Юго-Западной Африки в 1890 г. произошло- другое событие — 27 октября умер омухона Камагереро. По обычаям гереро, пост омухоны должен был унаследовать его старший сын. Получивший соответствующее воспитание Виллем (Вильгельм), однако, погиб в бою против нама еще в 1880 г. (см. [206]).
Старшим после погибшего брата оставался Самуэль,. крещеный и получивший миссионерское воспитание. Однако Камагереро не хотел делать его наследником и перед смертью распорядился, чтобы Самуэль Магареро унаследовал священный огонь предков, а основную собственность омухоны и его пост унаследовал бы сын старшей сестры омухоны Чечьо. Но по представлениям гереро Самуэль не мог быть служителем священного огня, поскольку был «испорчен» крещением. Предания гереро рассказывают, что мать Самуэля, Катарее, сумела убедить своего супруга назначить наследником именно его. Она якобы сказал, что, поскольку Камагереро уже заключил с немцами договор «о защите», он сам «стал немцем», а у немцев кайзер отдает трон своему старшему сыну. Катерее, говорит предание, прибегла и к колдовству, чтобы укрепить намерение своего мужа. В ответ Камагереро якобы сказал: «Самуэль станет омухоной после моей смерти, но он процарствует недолго и умрет в чужой стране» [114, с. 661—662]. Это предсмертное пророчество Камагереро впоследствии сбылось.
Документы же свидетельствуют, что Самуэль Магареро стал омухоной не без вмешательства немецких миссионеров и колониальных чиновников [124, с. 59]. Назначение угодного колонизаторам человека верховным правителем крупнейшего в то время народа Юго-Западной Африки было этапным моментом в деле создания германского протектората Юго-Западной Африки наряду с установлением границ и закладкой крепости в Виндхуке.
58


Оформление протектората: от начала создания
администрации до Великих восстаний. 1891 —1903 гг.
В 1891 г. в Юго-Западной Африке глава германской администрации стал называться не имперским комиссаром, а лан- десгауптманом. Но дело не только в изменении названия — ландесгаупгман объединил в одном лице функции военной и гражданской власти. В мае 1891 г. первым ландесгауптманом Юго-Западной Африки стал К. фон Франсуа, который1 взял на себя также полномочия бывшего комиссара в Очимбингве Нельса, вернувшегося в Германию. Постепенно немецкое присутствие в Юго-Западной Африке становилось все более ощутимым. В частности, туда прибыли Кёлер и фон Бюлов, за ними другие военные и гражданские представители Германии. В декабре 1891 г., когда было закончено строительство форта, административный центр протектората был окончательно перемещен в Виндхук.
К. фон Франсуа начал распространять свою власть на все новые области Юго-Западной Африки. В начале 1891 г. он посетил Полосу Каприви, а его брат, лейтенант Гуго фон Франсуа,— территорию восточных гереро. Затем вместе с третьим братом, Альфредом, Гуго посетил Страну нама и встретился с X. Витбоем, но не сумел склонить его на германскую «защиту» [69, с. 140—142]. В Стране нама немцы основали военный пост в Китмансхупе и оставили там гарнизон из шести человек для защиты коммуникаций от Людерица к Виндхуку. В то же время фон Франсуа искал другую удобную гавань на океанском побережье. Таковой оказалось устье р. Свакоп, где ранее уже появлялись как британские, так и германские суда. К. фон Франсуа отправился туда, а затем поручил военным морякам дать заключение о возможности использования этого места в качестве гавани. В 1892 г. он же наметил места для первых построек. Так было положено начало Свакопмунду, ставшему главными воротами германской колонизации ЮЗА.
В начале 90-х годов начался приток немецких колонистов в Юго-Западную Африку. «Дойче колониальгезельшафт фюр Зюдвестафрика» в начале 1892 г. учредила дочернюю компанию «Зидлунгсгезельшафт фюр дойч-Зюдвестафрика» (Поселенческая компания Германской Юго-Западной Африки), а уже в июне первые две семьи колонистов прибыли в Юго-Западную Африку. Они поселились в Кляйн-Виндхуке — пригороде Виндхука, впоследствии вошедшем в состав столицы. Земли в размере 10 тыс. моргенов (1 морген = 0,25—0,36 га) продавались колонистам в кредит на 15 лет [50, с. 109]. К весне 1893 г. на территории «Зидлунгсгезельшафт» в ЮЗА возникло 30 крупных ферм по 10 тыс. моргенов каждая, было построено пять колодцев и освоено 30 тыс. моргенов под пастбища. Все это было рассчитано на более 50 семей поселенцев. Кроме того, в Юго- Западную Африку были завезены козы и овны лучших пород,
59


а близ Ауса специалист в области разведения скота Германн основал образцовую ферму Кубуб. Для нее были приобретены земли у капитана !аман (бетанийцев) И. Фредерикса. Так постепенно ЮЗА превращалась в поселенческую колонию Германии. Следует отметить, что поселенцами становились и бывшие солдаты «шутцтруппе»: в 1893 г. из 32 вышедших в отставку солдат 26 изъявили желание остаться на постоянное жительство в ЮЗА [164, с. 127].
Такой поворот событий не мог не насторожить коренных жителей, в частности он заставил X. Витбоя всерьез задуматься об опасности, которую таили в себе такие действия немцев. В уже цитировавшемся его письме к Камагереро ясно прослеживалось намерение заключить мир с гереро. Активность немцев в области колонизации заставила Витбоя предпринять дальнейшие усилия в этом направлении. 20 мая 1891 г. он послал письмо гереро, в котором спрашивал их, хотят ли они продолжать войну «теперь, когда мой брат и противник Ка- хмагереро мертв», и «не хотят ли они посмотреть в глаза фактам» и заключить мир [116, с. 56]. Однако Самуэль Магареро в ответном письме от 20 июля возложил вину за войну на на- ма, оставив, впрочем, дверь для переговоров открытой. Последовал новый обмен письмами. Витбой не хотел брать вину за развязывание войны на себя и призывал Самуэля, считаясь с фактами, просить о мире [116, с. 58—65]. Но его призыв не нашел понимания.
Тогда в сентябре 1891 г. Витбой совершил новое нападение на гереро в районе Очьихаверы. Последовала контратака. Военные действия продолжались с переменным успехом, Витбою,. в частности, нанесли чувствительный удар восточные гереро. Канун нового, 1892 года был отмечен успешной атакой Витбоя на Очимбингве.
Одновременно осложнялись отношения гереро с немцами. Их, в частности, не устраивал установленный фон Франсуа налог на грузы, транспортируемые сушен из Уолфиш-Беяг а также на приобретение оружия и боеприпасов через Уолфиш- Бей. В конце концов гереро обратились с жалобой на притеснения со стороны немцев к представителю Капского правительства в Уолфиш-Бее Клеверли.
7 апреля 1892 г. гереро объединенными силами нанесли удар по траншеям Витбоя у Хорнкранца. Эта атака была успешно отбита, и тогда гереро поняли, что военными методами им с нама не справиться. Не могли они надеяться и на помощь немцев в борьбе против нама.
К. фон Франсуа попытался успокоить Витбоя, понимая, что на данном этапе справиться с нама военными методами он не сможет. 8—9 июня 1892 г. он провел с Витбоем переговоры в Хорнкранце, с тем чтобы склонить его к заключению договора с Германией о «защите» и к миру с гереро. Витбой ответил отказом. Он говорил: «Я спрашиваю: что такое „защита"?
60


От чего нас надо защищать? От какой опасности или беды один верховный правитель защищает другого?.. Если капитан подчинился кому-то другому, то он уже не независим более,, он не распоряжается ни самим собой, ни своим народом, ни своей страной». Он подчеркнул, что «эта часть Африки — страна краснокожих капитанов», 'которые в случае опасности обращаются за помощью друг к другу, а не к посторонним [115, с. 127—128].
Тогда фон Франсуа попытался справиться с Витбоем с помощью гереро, договорившись с ними о совместной атаке Хорн- кранца. И вот тогда Витбой послал Самуэлю Магареро письмо с предложением заключить мир [116, с. 83—84]. На этот раз Магареро пошел навстречу Витбою. Он сделал посредником в переговорах капитана бастеров Г. ван Вийка. Свои условия мира с гереро Витбой высказал ван Вийку 6 августа {116, с. 95—96]. Магареро писал ван Вийку 23 августа 1892 г.: «Все зависит от Хендрика — мир или война. И если правда, что он опускает перед Вами свои руки и дал Вам полномочия на заключение мира между нами, то я тоже высказываюсь за мир» [115, с. 155].
Мирные переговоры между гереро и нама начались 16 октября 1892 г. в Рехоботе. Поначалу обе стороны выдвигали: взаимно неприемлемые требования, но в конце концов был найден кохмпромисс. 22 октября X. Витбой вручил представителю Самуэля Магареро, И. Мупуруа, декларацию: «Я даю вам мир от имени всего моего народа в присутствии капитана Гер- мануса ван Вийка». В конце концов Витбою удалось убедить Самуэля Магареро лично явиться в Рехобот для подписания мирного договора [115, с. 104, 157—185].
Мирный договор 1892 г. между гереро и нама был важной вехой в истории Германской Юго-Западной Африки — впервые представители двух ее основных этнических групп объединились вместе против колонизаторов. После заключения договора X. Витбой начал секретные переговоры с рехоботерами, гереро и группами нама о совместных военных действиях против немцев. Более того, Витбой неоднократно обращался за помощью к Капскому правительству [116, с. 109—112]. Осуществлению планов Витбоя помешали раздоры среди коренных жителей. К тому же немцы упредили его намерения.
План военного покорения Юго-Западной Африки, главным: образом |кхобесин (витбоев), давно вызревал у колониальных деятелей, в частности у ландесгауптмана К- фон Франсуа и его брата Гуго, но «добро» Берлина на его осуществление было получено после заключения мира между гереро и нама. Для этого в Юго-Западную Африку прибыли 214 немецких солдат и два офицера, высадившиеся в Уолфиш-Бее в середине марта 1893 г. Интересно, что фон Франсуа, узнав о прибытии такого подкрепления, срочно запросил у Берлина еще две пушки [162, с. 187].
6Е


Уже в апреле 1893 г. немцы внезапно с двух сторон напали иа резиденцию Внтбоя, Хорнкранц. В военной экспедиции участвовало два офицера, 23 унтер-офицера и две роты солдат. В результате было убито более 85 |кхобесин и только один человек из нападавших. Большинство погибших в Хорнкранце, как показывали сведения, были женщины и дети [116, с. 164— 167]. Самому Витбою и его солдатам удалось бежать в горы. На следующий день Хорнкранц был сожжен дотла и разграблен. Среди пленных, захваченных в Хорнкранце, оказались жена и дочь X. Витбоя. Как вспоминает 'командир одной из немецких рот К. Швабе, дочь Витбоя заявила немцам: «Скорее отправляйтесь назад, на большие корабли, на которых вы переплыли море, потому что скоро, как лев, нападет мой отец и выгонит из страны всех белых людей» [ПО, с. 39].
И действительно, Витбой не заставил себя ждать. Вскоре он захватил стадо лошадей, которыми пользовалась немецкая «охранная часть», затем последовало еще одно стадо, которое фон Франсуа намеревался купить взамен угнанного. Лишив таким образом немцев мобильности, Витбой пошел еще на один важный шаг: он направил послов к британским представителям в Уолфиш-Бей с письмом, в котором молил дать ему оружие и боеприпасы [13]. И еще одно серьезное приготовление к войне с немцами было сделано Витбоем: он эвакуировал •свой народ в труднодоступные горы близ Карибиба. Долгое время его местопребывание было неизвестно немцам, тогда как он совершал все новые вылазки.
Именно в эти годы, вспоминает К. Швабе, нама распевали свои ставшие знаменитыми боевые песни. Одна из них в переводе В. П. Капреневой приводилась в книге «Народы Африки» [132, с. 554] и воспроизведена на 4-й стороне обложки русского издания книги X. Дрекслера [124]. В другой песне говорится: «Идя на войну, ликуют все. На обратном же пути некоторые плачут. Война кормит одних, а других заставляет голодать. Война унижает и возвышает, война разоряет и обогащает»
1132, с. 54].
В свою очередь, немцы тоже готовились к решительному бою. Использовав просьбу капитана бастеров Г. ван Вийка о помощи, они вместе с людьми ван Вийка попытались добраться до убежища Витбоя в горах. Попытка успехом не увенчалась, и тогда немцы построили форты в Хорнкранце и Рехоботе. К. фон Франсуа запросил пушку у капских властей и отправил в МИД Германии телеграмму с просьбой о новых подкреплениях.
Тем временем Витбой развернул против немцев партизанские действия. В июне 1893 г. его воины появились в районе Виндхука и, нанеся удар, скрылись. В начале июля была совершена новая вылазка в район Хорнкранца. В августе он несколько раз нападал на караваны с грузами на дороге, связы- ваЕшей Уолфиш-Бей с Виндхуком. Эта основная коммуникация
£2


германских колониальных властей практически оказалась в руках Витбоя. Однако получив подкрепление в живой силе и вооружении, фон Франсуа попытался захватить Витбоя, для1 чего в начале октября напал на его лагерь близ Карибиба. В бой с ним вступили арьергардные силы Витбоя, тогда как основные отошли дальше в горы. Немцы же уже не могли их преследовать [ПО, с. 67—80J.
Витбой пополнял свои запасы оружия и боеприпасов через: южные районы Страны нама, где немцы не появлялись. 6 ноября 1893 г. он захватил образцовую ферму Кубуб. Потери владельца фермы Германна по тем временам составили целое- состояние— около 7 тыс. рандов [162, с. 199].
В ответ фон Франсуа в начале ноября подготовил новое нападение на Витбоя. Был разработан хитроумный план по окружению его лагеря, но, когда кольцо сомкнулось, Витбоя там не оказалось. Весь декабрь 1893 и январь 1894 г. фон Франсуа преследовал Витбоя, но безрезультатно. Решающее сражение состоялось 1—2 февраля. Витбой был оттеснен со своих позиций в горы Ноуклуфберге, но и фон Франсуа не имел больше сил для его преследования.
Вернувшись в Виндхук, фон Франсуа застал там человека, которому было суждено сыграть большую роль в истории германского колониализма в Намибии. Это был 44-летний майор- Теодор Лейтвейн, который прибыл в Юго-Западную Африку, чтобы сменить фон Франсуа на посту главы германской администрации.
Поначалу фон Франсуа и Лейтвейн действовали сообща. Прежде всего они создали полицейскую часть для охраны Виндхука, состоявшую как из европейцев, так и из неевропейцев. Затем был установлен дополнительный военный пост на дороге, связывающей Уолфиш-Бей с Виндхуком. Третьей по очереди задачей было укрепление германского господства на юге Страны нама.
Одновременно германские власти попытались изменить процесс наследования капитанского поста у !аман (бетанийцев). После смерти 20 октября 1893 г. И. Фредерикса капитаном был провозглашен его сын Пауль. Однако часть !аман была недовольна этим выбором, в том числе унтер-капитаи Р. Фредерикс и его сын и зять X. Витбоя Корнелиус. Пауль, боявшийся, что его противников поддержит Витбой, обратился к фон Франсуа за помощью. Тот тут же прибыл в Бетани и оставил там маленький военный гарнизон. Фредерикс и его сын с частью !аман перешли к Витбою, чтобы оказывать ему поддержку.
Лейтвейн же отправился на юго-восток, к гай-|кхауан (ламбертам), которые успели к тому времени совершить несколько актов против немцев. В его эскорте была сотня солдат и пушка. Капитан гай-|кхауан А. Ламберт был поставлен перед фактом жестких требований Лейтвейна: признать герман-
63


ское господство, сдать все оружие и боеприпасы, вернуть все захваченное у европейцев. Ламберт попросил время для обсуждения требований немцев со своими старейшинами. Однако немцам стало известно, что ночью гай-|кхауан собираются бежать. Тогда их поселение было окружено, а А. Ламберт захвачен в плен. Скорый суд Лейтвейиа и трех офицеров приговорил его к смерти, и приговор был приведен в исполнение в тот же день, 8 марта 1894 г.
На следующий день был подписан договор о германском протекторате над гай-|(кхауаи. Договор должен был подписать их капитан. После смерти А. Ламберта таковым должен был стать Манассе, сын старшего брата покойного. Однако в то время Манассе отсутствовал, поэтому Лейтвейн сам назначил его заместителем Э. Ламберта, младшего брата казненного, который и подписал договор.
Затем Лейтвейн отправился к !кхара-коин (францманшам), жившим южнее. Это была последняя группа нама, не подписавшая договор о германском протекторате (не считая |-кхобесин Витбоя). Эта группа нама и ее капитан С. Коппер были уже наслышаны о случившемся с А. Ламбертом, поэтому они готовили свое поселение Гохас к обороне. Лейтвейн, продемонстрировав силу своего эскорта, три дня затратил на переговоры с С. Коппером. На переговорах ему помогал миссионер Руст. В конце концов 19 марта 1894 г. договор о германском протекторате над !кхара-коин был подписан.
Оставался X. Витбой, о котором сам Лейтвейн позже писал: «Своим полуторагодичным сопротивлением Витбой оспаривал у нас пальму победителей и проявил себя совершенным мастером ведения войны по-африкански» [106, с. 299]. Уже вскоре после прибытия в ЮЗА 9 марта 1894 г. Лейтвейн отправил Витбою письмо, в котором предлагал ему окончить войну и «на выгодных условиях» подчиниться германским властям |115, с. 121 —123]. Витбой ответил, что не на нем, а на фон Франсуа лежит ответственность за развязывание войны [116, с. 123—124]. Тогда Лейтвейн предложил Витбою два выхода: или подчинение, или война с ним персонально как с верховным вождем Страны нама [116, с. 125]. Это письмо от 5 мая написано Лейтвейном в новых условиях: в прошедшие два месяца им была создана цепь фортов, а в начале мая он лично прибыл в Ноуклуфберге, где скрывался Витбой.
Последовал новый обмен письменными посланиями. Витбой ответил, что готов вести с Лейтвейном переговоры о мире, что же касается договора о протекторате, то он писал: «Я дружески прошу Вас быть столь добрым и дать мне возможность и время обдумать это дело., поэтому сначала примите перемирие, которое я предлагаю, идите с миром домой и ждите там моего ответа на второй вопрос [115, с. 126]. Лейтвейн в ответ послал ультиматум, дав ему два дня на размышление. Витбой вступил с ним в переговоры — устные и письменные. Лейтвейн
•64


пытался убедить его [116, с. 130], однако понял, что у него не хватит сил и средств, чтобы победить Витбоя. Получив 22 мая известие о том, что ему будет послано подкрепление в 250 человек, Лейтвейн под благовидным предлогом заключил с Витбоем перемирие до ! августа [116, с. 133].
X. Витбой понимал, что это перемирие окончится жестокой схваткой. Поэтому он использовал его для консолидации сил. Он обратился за поддержкой к другим группам нама. Г. Хендрик, капитан Цхабобен (вельдшундрагеров), а также С. Коппер и Э. Ламберт побоялись открыто выступить на его стороне, но разрешили добровольцам присоединиться к нему. Кроме того, Витбой попытался1 приобрести новую партию оружия и боеприпасов в Бечуаналенде.
Вернувшись в горы Ноуклуфберге в начале июля, Витбой писал Лейтвейну 11-го: «Я не могу дать ход вопросу о протекторате, вопрос этот слишком сложен и невозможен для меня, потому что я не могу и не хочу подчиниться Вам». Получив это письмо, Лейтвейн ответил: «Дни независимых капитанов в Стране нама ушли навсегда» [116, с. 138].
Решающее и кровопролитное сражение между силами Лей- твейна и Витбоя началось 27 августа 1894 г. Лейтвейн окружил горный массив Ноуклуфберге со всех сторон. Люди Витбоя были оттеснены со своих позиций и, отбиваясь, отступали. Бои продолжались до начала сентября, когда Витбой послал Лейтвейну письмо, в котором просил его прекратить преследование: «Разве Вы не видите, что я спасаюсь бегством» [116, с. 144].
Тем не менее военные действия продолжались. Обе стороны были измотаны, но перевес был на стороне немецких сил, преследовавших людей Витбоя. 11 сентября Лейтвейн получил от Витбоя письмо о том, что он готов принять германский протекторат. И тогда, в нарушение своего же решения о войне на уничтожение, принимая во внимание жестокое сопротивление | кхобесин и потенциальную опасность Витбоя, Лейтвейн предпочел мирные переговоры, для чего направился в лагерь Витбоя.
15 сентября 1894 г. был подписан договор между Витбоем и Лейтвейном. В ст. 1 говорилось о том, что Витбой и его народ переходят под протекторат германского кайзера. По договору (ст. 2) |кхобесин получали земли их традиционного
обитания вокруг Гибеона (около 20 тыс. кв. км). Витбой лично нес ответственность за поддержание порядка на своей территории, за что ему полагалось жалованье в 2 тыс. марок в год (ст. 5). Кроме того, Витбой добился, что его людям было разрешено сохранить их оружие (ст. 7). Однако за эту победу на переговорах Витбой должен был, скрепя сердце, подписать статью о размещении немецкого гарнизона в Гибеоне [115, с. 205—208].
На следующий день, 16 сентября, Лейтвейн издал прокламацию, в которой отменялась изданная им в апреле того же
5 Зак. 404
65


года прокламация об объявлении X. Витбоя вне закона. Таким образом, договор о протекторате над |кхобесин достался немцам по очень дорогой цене, и некоторые его положения отражали признание большой военной силы людей Витбоя. Сам Лей- твейн впоследствии писал, что это было не «уничтожающее поражение» Витбоя, а согласие на германский протекторат на малообременительных для него условиях» [106, с. 299].
Договор от 15 сентября 1894 г. подводил черту под серией германских завоеваний в Стране нама. Он также был важной вехой в истории германского колониализма в Юго-Западной Африке, и некоторые исследователи считают его рубежом в периодизации этой истории (см. [152; 162]).
История подписания договора между Лейтвейном и Витбоем имела свое продолжение. В Берлине были недовольны слишком мягкими условиями договора, в частности тем, что Витбою разрешили оставить оружие и боеприпасы. От Лейтвейна потребовали специального отчета, в котором он сумел доказать, что у него не было другого выхода: «Многомесячная, даже многолетняя война в конце концов привела бы к этому (уничтожению Витбоя и его людей.— Лет.), но сколько денег и людей это стоило бы и что стало бы за это время с протекторатом— об этом я не осмеливаюсь даже подумать...» [21, л. 160— 161]. Договор о протекторате был утвержден 15 ноября 1895 г.— более чем через год после его заключения.
Однако у Лейтвейна в отношении | кхобесин существовали далеко идущие планы. Но сначала ему надо было установить видимость дружественных отношений с ними. Для этого он предоставил им в аренду на три года 150 коров. Но это не усыпило бдительности X. Витбоя. В частности, когда начальник вновь созданного дистрикта Гибеон фон Бургсдорф предложил Витбою поехать с ним в Виндхук, тот сказался больным и остался дома. В отсутствие фон Бургсдорфа он сумел перебраться на британскую территорию и послать благодарственное письмо в газету «Даймонд Филдз Эдвертайзер» (Кимберли). «Благодаря информации Вашей газеты о жестокости и бесчеловечности немцев при штурме Хорнкранца внимание всего мира было привлечено к этому событию»,— писал он (цит. по [124, с. 78]). Неудивительно, что эти его действия вызвали ярость немцев. И сам Вигбой, видимо, понял, что переоценил свои силы. Во всяком случае, в декабре 1885 г. он публично отказался от авторства [152, с. 55], а в ноябре подписал дополнительный протокол к договору о германском протекторате. В этом протоколе, в частности, говорилось, что |кхобесин готовы «по первому зову представляющего Его Величество Германского Кайзера Ландесгауптмана выставить безусловно и незамедлительно войско, состоящее из всех боеспособных мужчин, против всех внутренних и внешних врагов германских властей» (цит. по [124, с. 78]).
Это была безусловная победа Лейтвейна над X. Витбоем:
66


и его народом, а также важный шаг в покорении Юго-Западной Африки в целом. Ибо искусные воины ] кхобесин с тех пор выступали на стороне германских колонизаторов во всех их крупных выступлениях, происходивших в последующее десятилетие практически каждые два года: в январе 1895 г. против гай- |кхауан, в апреле 1896 г. против мбандьеру, в 1897 г. против [хоа-|аран, в 1901 г. против бастеров и в 1903 г. против !гами^=нун. Так было даже на первой стадии Великого восстания гереро, начавшегося в 1904 г., против которых Витбой выставил от 80 до 100 воинов [116, с. XVI].
Первым таким выступлением |кхобесин на стороне германских властей был инцидент с гай-|кхауан. В сентябре 1894 г. начальник форта Ай-Айс сержант Бор застрелил корнета Хенрика из гай-|кхауан. В отместку гай-|кхауан увели гарнизонных лошадей. Тогда Лейтвейн выступил в поход на гай-|кхау- ан с пушкой и сотней солдат. До сражения же дело не дошло, потому что гай-|кхауан узнали, что на стороне Лейтвейна выступил со своими людьми X. Витбой. Гай-1кхауан же были изгнаны со своей территории и переселены на земли |кхобесин, их заставили подчиниться верховной власти X. Витбоя [209, с. 182—186].
Капитаны местных народов понемногу становились опорой администрации Лейтвейна. Однако если мелкие этнические группы он старался подчинить более крупным, как это было в случае гай-|кхауан, то крупные надо было расколоть. Самой крупной из местных этнических групп были гереро. И здесь Лейтвейну помог случай. Как, вероятно, читатель помнит, Са- муэль Магареро стал омухоной вопреки первоначальному желанию его отца Камагереро, не без вмешательства немцев. На должность омухоны, однако, претендовал родственник Са- муэля, Никодемус, выглядевший в глазах многих гереро законным наследником. 19 марта 1884 г. он прибыл в Виндхук и попросил у немецких чиновников посредничества в урегулировании дел с гереро. Лейтвейн обещал помощь и в июле беседовал с обоими. Никодемусу на его землях был обещан статус, примерно равный статусу самого Самуэля Магареро. С ним •был заключен «особый договор» и назначено жалованье в 1000 марок в год за участие «в охране границ». Таким образом гереро оказались расколотыми.
Но на этом борьба за власть среди гереро не закончилась. .Другими претендентами на должность омухоны стали Чечьо и Риаруа, имевшие статус унтер-капитанов. В июне 1894 г. дело дошло до вооруженных столкновений между Самуэлем Магареро и силами Риаруа. Более того, Риаруа выгнал Самуэля из Окахандьи и сам окопался там. Самуэль вынужден был отступить в Осону, где к нему по его просьбе присоединился Лейтвейн с эскортом из 25 человек и пушкой.
Лейтвейн предложил быть посредником в переговорах между Самуэлем Магареро и Риаруа, но последний на переговоры
5*
67


не явился. Лишь под угрозой Лейтвейна Риаруа появился в его» лагере близ Окахандьи. Риаруа, так же как за день до этого Никодемус, получил подтверждение права наследовать пост верховного вождя от Камагереро. Риаруа был также признан суверенным правителем своей территории, хотя до этого германские власти подтвердили статус Самуэля Магареро как верховного вождя* гереро.
Сговорчивость Никодемуса и Риаруа объяснялась тем, что они не получили помощи в борьбе против Самуэля Магареро ни от X. Витбоя, ни от немецких властей, на которую рассчитывали. Г. фон Бургсдорф сообщал: «К Витбою прибыли посланные от Никодемуса... чтобы не только прозондировать намерения Витбоя, но и попросить его оказать им помощь в случае восстания. Но Витбой отказал этим людям и даже не захотел с ними об этом говорить. Гереро все время1 спрашивали здесь, правда ли, что Самуэль Исаак и Даниэль Питтер (унтер-капитаны Витбоя.— Авт.) заделались настоящими немцами» (цит. по [124, с. 79]). Дело происходило уже после подписания X. Витбоем договора о протекторате.
Так Лейтвейну удалось расколоть народы Юго-Западной Африки, предотвратить их выступление против германских властей единым фронтом. Самое главное, чего добился Лейтвейн, вследствие поддержки Самуэля Магареро, было разрешение строить форт в Очимбингве.
Дальнейшие шаги Лейтвейна отвечали его «туземной» политике. В частности, просьба капитана Манассе из Омаруру о помощи обернулась в конце концов конфликтом с этой группой гереро. В разрешение конфликта был втянут и Самуэль Магареро. В результате 30 ноября 1894 г. были подписаны два договора: первый разрешал строительство немецкого форта в Омаруру, второй провозглашал германский протекторат над Омаруру. По этому же договору Манассе расставался с частью своих земель и с ежегодной данью, которую ему платили горные дамара, но стал получать ежегодное жалованье в 100 марок. В тот же день подобный договор был подписан с Корнелиусом, капитаном горных дамара. Впредь Корнелиус должен был поставлять бесплатную рабочую силу германской администрации.
6 декабря 1894 г. был подписан договор о южной границе Страны гереро, по которому граница их естественного обитания была существенно отодвинута на север. В распоряжение германских властей попали значительные плодородные земли,, объявленные собственностью германской короны. Самуэль Магареро обязывался поддерживать порядок и спокойствие в своей стране и следить за тем, чтобы скот гереро не пересекал границу «коронных земель». Магареро было назначено жалованье в 2 тыс. марок (100 ф. ст.) в год [152, с. 75].
Это было время взаимного доверия между Самуэлем Магареро и Лейтвейном. Лейтвейн писал о Магареро: «Самуэль —
68


крупный, приятный тип, с гордой осанкой, отсюда он имеет царственную внешность, к тому же он не лишен духа и разума, однако за то имеет некоторые недостатки характера. Он обращает внимание на свои права... За наличие у него подлинно властных черт говорит то, как ему удалось из положения с трудом признаваемого, безвластного верховного вождя сделаться сильным вождем» [106, с. 306]. Магареро же, со своей стороны, в письме германскому кайзеру от 15 марта 1896 г. выражал всяческое восхищение действиями Лейтвейна, с которым у него «взаимопонимание во всем», опровергал жалобы на Лейтвейна и просил: «Пусть майор Лейтвейн останется у нас в Юго-Западной Африке» [42, л. 133—134].
4 февраля 1895 г. был подписан договор с капитаном гай- |кхауан Манассе Ламбертом. Этот договор закрепил переселение гай-|кхауан на территорию |кхобесии под юрисдикцию X. Вигбоя; вопрос о том, когда им будет разрешено вернуться на свои исконные земли, должен был решить Лейтвейн самолично.
Еще ранее Лейтвейн вмешался в дела !гами^нун (бон- дельсвартов). Их капитан В. Кристиан летом 1894 г. обратился к нему за помощью. Дело в том, что «Караскома-синдикат», заключивший договор с !гами=^нун на концессии (который, кстати, в полном виде так и не видел В. Кристиан), начал слишком активные земельные экспроприации, в результате чего и !гами^нун предприняли несколько попыток свергнуть своего капитана. Лейтвейн помог ему усмирить противников при помощи эскорта солдат. В то же время он посоветовал представителям «Караскома-синдиката» действовать постепенно и осторожно.
Таким образом, в Германской Юго-Западной Африке была создана система «туземных вождей», которая стала составной частью колониальной администрации. Она получила название «система Лейтвейна». Если на заре германского колониализма в Юго-Западной Африке было всего лишь три немецких чиновника, то в 90-х годах XIX в. их стало значительно больше. Юго-Западная Африка была поделена на две провинции («амтсбецирка») : северную, включавшую земли гереро, Рехобот и Хоаханес в качестве дистриктов с административным центром Виндхук, и южную, включавшую Страну нама, с центром в Китмансхупе. Кроме того, по всей стране были основаны форты с целью объединения военной администрации с гражданской.
«Система Лейтвейна» представляла собой нечто среднее между двумя вариантами «туземной» политики его предшественников на посту главы германской администрации протектората. Если Г. Э. Геринг пользовался в основном дипломатическими методами, а К. фон Франсуа — военными, то Т. Лейтвейн умело сочетал то и другое. В результате на территории расселения гереро и нама он приобрел себе союзников в лице
69


таких сильных людей, как Самуэль Магареро и X. Витбой, посеяв вражду между отдельными группами африканцев.
По сути, «система Лейтвейна» представляла собой систему «косвенного управления». Она признавала институты капитанов, унтер-капитанов и корнетов, повсеместно подчиняла Лей- твейну те или иные личности, занимающие эти должности. При включении в колониальную администрацию традиционные власти неизбежно меняли свои функции, внутренние взаимосвязи, создавая один из каналов социальных сдвигов в колониальном обществе (см. [95; 126; 1421).
В системе власти в ЮЗА, во-первых, изменялись прерогативы капитанов и омухоны. Часть традиционных функций у них отнималась, например решение вопроса о престолонаследии требовало вмешательства германских властей. Возникали новые объекты власти, в частности вопрос об определении границ (ранее в Юго-Западной Африке границы между зонами обитания отдельных народов были подвижны). Договор об определении южной границы Страны гереро повлек за собой проблему соблюдения этой границы и ее охраны. С вопросом о границах была увязана проблема народов-данников. (Так, гереро впредь запрещалось взимать дань с горных дамара. С другой стороны, переселение гай-|кхауан с их исконной территории на земли X. Витбоя делало их данниками |кхобесин.) Положение колониальных вождей в системе «туземной» администрации нивелировалось. Витбой, например, стал таким же верховным вождем в Стране нама, каким был Самуэль Магареро в Стране гереро, и это отвечало интересам германского господства.
Важным моментом в деятельности «туземной» администрации в Юго-Западной Африке было ограничение полномочий вождей там, где были затронуты интересы белых. В этих случаях выносить судебное решение могли только белые чиновники. Более того, под юрисдикцию германских властей попадали все вопросы, связанные с взаимоотношениями между отдельными этническими группами и их главами.
С другой стороны, «туземная» администрация наделялась полицейскими полномочиями, обязывалась участвовать в подавлении антигерманского сопротивления народов Юго-Западной Африки.
Ориентация германских властей на традиционную элиту приводила в ряде случаев к игнорированию жизненных интересов народов, которые просто-напросто сбрасывались со счетов. Так, мирный договор с X. Витбоем запрещал ему всякие несанкционированные военные действия, хотя традиционно (кхобесин в определенной степени не мыслили свою жизнь без войны. Не случайно после подписания договора Витбой выразил одному немецкому миссионеру опасения, что его народу дальше нечем будет жить: «ведь у меня нет ничего, абсолютно ничего, чем я мог бы жить» (цит. по [152, с. 61]).
70


Такая политика имела важное социальное последствие: Лейтвейн сознательно вбивал клин между верхним слоем местного населения — вождями и его нижним слоем — рядовыми земледельцами и скотоводами. Верхний слой «туземной» администрации в Юго-Западной Африке венчали два «верховных вождя» — Самуэль Магареро и Хендрик Витбой, которым под- чкнялись «низшие вожди» соответственно в Стране гереро и Стране нама.
«Белая» администрация протектората постепенно усложняла свою структуру. Росло количество как административно- территориальных единиц, так и «станций» — опорных пунктов военно-гражданской администрации. В 1897 г. к северу от существовавших к тому времени трех провинций прибавилась еще одна — Оучо, из которой затем был выделен дистрикт Хрутфонтейн.
С увеличением контингента «охранной части» она также была поделена надвое с разделением функций: выделилась «полевая часть», имевшая чисто военные задачи, и «дистриктовая часть» с административными задачами. Впоследствии, при слиянии военной администрации с гражданской, эти «дистрик- товые части» были подчинены администрации провинций.
Центром немецкой администрации в Юго-Западной Африке было управление ландесгауптмана. К концу прошлого века в этом управлении выделялись департаменты финансов, строительства, таможни, медицинский, горный и пр. Им подчинялись администрации провинций, двух самостоятельных дистриктов и тринадцати обычных дистриктов. Большинством из них управляли военные или бывшие военные [152, с. 71]. С конца XIX в. начали функционировать и «вспомогательные советы» — совещательные органы при администрации. Они избирались из немецкого населения формально на один-два года, но фактически они состояли из назначаемых представителей — по одному от каждого сословия немецких поселенцев (купцы, фермеры и ремесленники). Во главе всей администрации стоял ландес- гауптман, которого впоследствии стали называть губернатором Юго-Западной Африки. Он соединял полномочие высшего гражданского администратора и верховного главнокомандующего, поэтому его власть была практически неограниченной.
Белое население Юго-Западной Африки отличалось большим удельным весом военных, что очень сказывалось на жизни населения в целом, и особенно коренного. Эти люди, отслужив свой срок в администрации и уходя в отставку, как и самые первые солдаты «шутцтруппе», зачастую не покидали Юго-Западную Африку после окончания службы, а пополняли собой ряды поселенцев
В 90-е годы XIX в. немецкая община быстро разрасталась и становилась доминирующей среди белых Юго-Западной Африки. Так, на 1 января 1894 г. из общего количества белых в протекторате — 969 человек — немцы составляли 614, англи¬
71


чане — 270, «трансваальские буры» — 66 человека [53, с. 25]. К 1 января 1901 г. доля немцев среди белых еще более возросла: на них падало 77% (1682 человека) общего количества взрослых мужчин, а на вторую по величине общину белых — англичан — всего 6% (138 мужчин). Общее же количество белых составило 3594 человек [97, с. 208, 205].
В социально-профессиональном смысле среди немецких поселенцев, приехавших в ЮЗА в последнее десятилетие прошлого века, выделялись три группы: чиновники и военные, торговцы и ремесленники, фермеры. В 1900 г., например, по сравнению с предыдущим годом, число первых в стране несколько сократилось— с 801 до 790 человек, вторых возросло на 23%, а третьих —на 17% [97, с. 207]. В те годы был создан ряд крупных фирм, действующих в Намибии и сегодня. Например, торговый дом «Веке унд Фогте», приобретший земли в Ока- хандье по договору с Самуэлем Магареро от 4 января 1897 г. [8, ВП, 45, л. 1].
Экономическое развитие протектората было ориентировано прежде всего на нужды поселенческой общины и метрополии. Если ранее в «освоении» Юго-Западной Африки главная роль принадлежала британскому капиталу, то в последнее десятилетие прошлого века его роль несколько уменьшилась. К середине 90-х годов капитал Сесиля Родса, участвовавший в большинстве компаний, действовавших в Юго-Западной Африке, после провала «Рейда Джемсона» (попытки захвата бурских республик в Южной Африке в 1895—1896 гг.) стал сначала сотрудничать, а затем и вытесняться немецким. Этому способствовала, в частности, встреча С. Родса с германским кайзером в 1899 г.
Немецкие поселенцы в Юго-Западной Африке считали, что будущее протектората связано с развитием животноводства на базе крупных ферм. В 1893 г. немецкий специалист по сельскому хозяйству д-р Рихард Хиндорф подготовил специальный доклад о хозяйственном развитии Германской Юго-Западной Африки. Его идеи и легли в основу германской экономической политики в Юго-Западной Африке. Хиндорф исходил из того, что два основных народа Юго-Западной Африки — гереро и на- ма — поведут себя по-разному. Гереро, по его мнению, не будут совсем или будут крайне неохотно продавать свой скот, поскольку по традиционным представлениям он является атрибутом престижа. Нама же, напротив, поскольку издавна контактировали с европейцами, должны были быстро приспособиться к товарно-денежным отношениям. Попутно Хиндорф выдвинул идею создания резерватов для местных народов (см. [152, с. 137—140]).
Земли согнанных в резерваты «туземцев» должны были быть заселены белыми поселенцами, причем не только немцами. Лейтвейн, принявший идеи Хиндорфа, потенциальных фермеров видел главным образом в солдатах «охранной части».
72


Эти люди знали местные условия, имели какой-то первоначальный капитал и могли начать эффективно хозяйничать на новых землях. Второй группой белых, на которых рассчитывал Лей- твейн, были буры. Постепенно они составили небольшую, но довольно стабильную часть поселенческой общины Юго-Западной Африки (см. [203]).
В условиях Юго-Западной Африки большее развитие получило экстенсивное сельское хозяйство, требовавшее большого количества рабочих рук. Курс на создание крупных ферм заставил европейцев прежде всего обзаводиться скотом. В Стране нама с распространением товарно-денежных отношений кой- коин не имели другой возможности заработать деньги, кроме как продажей земли и скота. Более того, в условиях перманентной засухи нама не могли прокормить себя1 и часто нанимались к белым фермерам или солдатам в качестве поденщиков, носильщиков или посыльных. Лейтвейн одобрял такой оборот дела, ибо его идея состояла в том, что разрушение «племенной организации» нама превращает их из подданных своих вождей в подданных администрации протектората. Эта идея подкреплялась другой — о необходимости сохранения и даже «защиты племен» путем создания резерватов.
Что касается гереро, то Лейтвейн считал, что развитие колониальной экономики требует разрушения их традиционного образа жизни. Он видел два пути к этому: во-первых, распространить среди гереро понятие частной собственности на землю и ее купли-продажи, а во-вторых, заставить их разводить продуктивных коров вместо быков. По мнению Лейтвейна, введение частной собственности на землю должно было привести к резкой социальной дифференциации гереро и тем самым заставить их включиться в развитие колониальной экономики.
Однако жизнь заставила Лейтвейна отойти от этих планов. Еще в ноябре 1895 г. он «арестовал» скот гереро (около 200 голов), перешедший установленную договором границу их земель. Затем он провел собрание капитанов гереро, на котором дал им понять, что и впредь скот, перешедший границу, будет отбираться. Более того, он так поставил вопрос о передвижении этой границы, что посеял вражду между западными и восточными гереро. В результате восточные гереро (мбандьеру), объединившись с гай-|кхауан, в конце марта 1896 г. подняли восстание против германского господства. В ходе и особенно после окончания войны с мбандьеру проводились широкомасштабные конфискации скота: по подсчетам самого Лейтвейна, общее количество голов скота, захваченного в ходе войны 1896—1897 гг., достигло 12 тыс. (см. [124, с. 94]).
Изъятие скота у гереро продолжалось и в 1897 г., когда с юга на Юго-Западную Африку распространилась эпизоотия чумы крупного рогатого скота. В итоге гереро потеряли, по некоторым подсчетам, 90—95% своего скота. Белые же поселенцы, сделав заблаговременно прививки, сохранили от 50 до 95%
73


скота. За прививки скота гереро они нередко требовали земли, которые гереро им и отдавали [124, с. 97J. В следующем, 1898 г. в Юго-Западной Африке разразилась страшная эпидемия тифа, унесшая жизни многих ее коренных жителей, лишенных в отличие от европейских поселенцев медицинской помощи.
В результате перераспределения скота между коренным населением Юго-Западной Африки и поселенцами, а также больших потерь вследствие эпизоотии в 1902 г. у почти 80 тыс. африканцев находилось 45,9 тыс. голов крупного рогатого скота (против сотен тысяч до германского проникновения), а около 3 тыс. немецких поселенцев имели до 44,5 тыс. голов. Из общего имущества немецких поселенцев, которое оценивалось приблизительно в 20 млн. марок, около 14 млн. марок приходилось на скот [124, с. 121].
Для создания фермерского хозяйства в Юго-Западной Африке кроме скота необходимы были земли. Первым крупным шагом Лейтвейна в направлении земельных экспроприаций после подписания договора о южной границе Страны гереро было создание зоны так называемых «коронных земель» в бассейне р. Нособ, на площадях, когда-то использовавшихся гереро и гай-|кхауан под пастбища. К этим «коронным землям» с каждым новым восстанием местного населения (а восстания эти в рассматриваемый период не прекращались) присоединялись все новые и новые площади. Более того, после эпизоотии и эпидемии Самуэль Магареро стал продавать земли гереро в большом количестве и по дешевке.
Другим путем приобретения земель белыми поселенцами была их аренда у земельных компаний, которые предпочитали не продавать свои земли, а сдавать в аренду (естественно, земли эти тоже когда-то были приобретены у местного населения). В свою очередь, германская администрация продавала ферме- рам-поселенцам участки «коронных земель» по цене от 30 пфеннигов до 1,5 марки за 1 га. (Земли, купленные у Самуэля1 Магареро и его капитанов, обходились в среднем от 50 пфеннигов до 1 марки за 1 га.) Всего к 1904 г. было продано: 148 участков из «коронных земель», 220 — из «туземных земель», 37 из фонда земельных компаний. Кроме того, было отдано в аренду соответственно 1,7 и 45 участков. Общая площадь всех отданных белым фермерам земель к началу 1904 г. превысила 28 тыс. кв. км. [8, LU, AI, ч. 1, л. 111-к].
Лишенные земли гереро и нама вынуждены были переселяться в резерваты. В конце прошлого века под предлогом «защиты» гереро и нама было создано два резервата — по одному в Стране гереро и в Стране нама.
Для экономики Германской Юго-Западной Африки огромное значение имело строительство железной дороги, связавшей порт Свакопмунд с административным центром протектората Виндхуком. Строительство в 1897—1902 гг. осуществляла «Са¬
74


ут-Вест Африка .компани», получившая за это право на разработку полезных ископаемых в Стране овамбо — на территории, куда германское господство практически не распространялось. Одновременно вдоль железной дороги была построена телеграфная линия, а в Свакопмунде — мол длиной в 375 м. С постройкой железной дороги создавались условия для более быстрой транспортировки грузов из колонии в метрополию и ослаблялась зависимость ЮЗА от британского порта Уол- фиш-Бей.
По немецким архивным данным, к концу XIX в. из Герман- ской Юго-Западной Африки вывозились в метрополию: меха и шкуры животных — на 54 тыс. марок ежегодно, скот — на 75 тыс., слоновая кость — на 2 тыс., страусовые перья — на 40 тыс. марок. Общая сумма вывоза в 1894 г. составила 872 тыс. марок, что было сравнительно немного (так, из маленького Того, например, в тот же год было вывезено товаров на 3200 тыс. марок). Данные о ввозе в Юго-Западную Африку документ не дает, можно лишь сказать, что он значительна превышал вывоз [47, л. 18, 25].
Юго-Западная Африка для Германской империи оставалась убыточной и в 1903 г. Для того чтобы сбалансировать бюджет протектората, расходная часть которого в этом году составляла 8431,4 тыс. марок, необходима была государственная дотация в размере 6260 тыс. марок. Доходы протектората от налогов, таможенных пошлин и железнодорожных сборов составляли лишь 2171,4 тыс. марок, т. е. немногим более ]U расходной части бюджета [15, с. 2, 3, 25].
Таким образом, последнее десятилетие XIX в. и начало XX в. были временем глубоких экономических и социальных перемен в жизни народов Юго-Западной Африки. На фоне процесса обезземеливания внедрялись отношения найма рабочей силы, купли-продажи движимого и недвижимого имущества. Численно возрастающая община белых поселенцев показывала образцы новой жизни, далеко не всегда достойные подражания. Появлялись новые предметы быта и одежды. Но все эти признаки «цивилизации» проникали в среду коренных жителей' Юго-Западной Африки крайне неравномерно. Процессы социальной и имущественной дифференциации среди них протекали уже по новым законам колониального общества. Вожди, рекрутировавшиеся из традиционной среды, становились «туземной» элитой. Широкие массы эксплуатировались как колонизаторами через систему найма и налоги, так и верхушкой традиционной общины. С резким уменьшением пастбищных земель и поголовья отношения, связанные с собственностью на скот, владением скотом, патронатом и пр., деформировались. Эти изменения происходили постепенно, однако повсеместно они вызывали резкое недовольство коренных жителей. Сопротивление их колонизаторам не прекращалось, принимая форму локальных восстаний.
75


Первыми поднялись на борьбу восточные гереро (мбандье- ру) под предводительством капитана Никодемуса. Договор о южной границе гереро сильно урезал их земли. Несмотря на соглашение с Лейтвейном, Никодемус не удовлетворился своим положением. Как отмечал X. Витбой, «немецкая опека была для него невыносимой: немцы забрали у него скот, к тому же он не мог получить в Гобабисе ни плошки воды» [21, л 38—39]. Тем не менее ни Хендрик, ни капитан !кхара-коин (францманшей) С. Коппер, к которому обратился Никодемус за помощью, не поддержали его намерение восстать. Его поддержали гай-|кхауан, не желавшие смириться с тем, что их согнали с земли и подчинили Витбою.
Восстание началось в марте 1896 г., сражения продолжались до середины мая. За головы вождей — Никодемуса и Кахиме- муа — Лейтвейн установил премию по 3 тыс. марок. В конце концов восставшие, подавленные превосходящими силами противника, были вынуждены сдаться. Никодемус и Кахимемуа были расстреляны по приговору военного трибунала (ПО, с. 221—222].
Это восстание было знаменательным: в первый раз вооруженные представители гереро (мбандьеру) и нама (гай-|кхау- ан) выступили совместно против немцев. Но на стороне немцев выступали Самуэль Магареро и Хендрик Витбой. Не присоединились к восставшим и ряд христианизированных мбандьеру. Для подавления восстания Лейтвейн получил подкрепление из 400 человек, прибывших, правда, после того, как все было кончено. Это подкрепление Лейтвейн использовал при отделении владений «Саут-Вест Африка Компани» от земель овамбо, лишив, таким образом, гереро части их земель и на севере. Затем Лейтвейн отослал 200 человек обратно в Германию, посчитав, что 700 солдат, остававшихся в Юго-Западной Африке, будет достаточно.
В 1897 г. вспыхнуло восстание |хоа-|аран (африкаане- ров) — группы нама, живущей на юге Юго-Западной Африки у р. Оранжевой. Так они выразили свое недовольство требованием германских властей очистить двадцатикилометровую полосу вдоль южной границы в качестве меры по борьбе с эпизоотией. Первое же столкновение |хоа-[аран с немецким патрулем вылилось в вооруженную стычку (июль 1897 г.). 2 августа произошло решительное сражение, в котором на стороне немцев выступили !гами^=нун (бондельсварты) и Цхабобен (вельд- шундрагеры), а на другом берегу р. Оранжевой беглецов ожидали британские солдаты. Пленных выдали немцам, и все они были расстреляны [ПО, с. 234—235]. В результате подавления восстания некогда мощная этническая группа |хоа-|аран практически перестала существовать.
В конце того же года восстали ||кхау-|гоан (свартбои), оттесненные колонизаторами со своих земель в вельд Каоко на северо-западе протектората. Поводом для выступления послу¬
76


жило вмешательство немцев во внутренние дела этой группы нама, в частности смещение их капитана Д. Свартбоя и назначение на его место лояльного им Лазаруса. Возглавили восстание Самуэль и Джоэль Свартбои. На стороне ||кхау-|гоан -сражалась маленькая группа нама — ^аонин (топнаары) под предводительством Я. Уичамаба и небольшая группа гереро. Всего в восстании участвовало около 400 воинов. На стороне немцев, как и прежде, выступали Самуэль Магареро и Хендрик Витбой, каждый с сотней солдат. Бои продолжались с декабря 1897 г. по март 1898 г. Восставшие сдались под влиянием миссионеров. Характерно, что на этот раз пленные не были расстреляны, так как для строительства железной дороги Свакопмунд—Виндхук понадобились рабочие руки [ПО, с. 235—236].
В конце 1898 —начале 1899 г. недовольство ряда групп коренного населения вызвал приказ германских властей о маркировке ружей. Это было предлогом для разоружения «туземцев». Протест вспыхнул сначала среди !гами#нун (бондельсвартов) и !аман (беганинцев), но до вооруженных столкновений дело не дошло, поскольку Лейтвейн сразу же выступил с эскортом в Страну нама, где к нему присоединился со своими воинами X. Витбой. В мае 1899 г. маркировке оружия воспротивилась часть гереро во главе с капитаном Чечьо и его сыном Траугот- том. Выступив в Гобабис, Лейтвейн не только принудил их сдать оружие, но и заставил Трауготта отделиться от отца и переселил его людей в Окахандью. Таким образом был морально уничтожен давнишний соперник Самуэля Магареро.
В 1901 г. беспорядки возникли среди малочисленной общины хрутфонтейнцев, расселявшейся на северо-востоке протектората. Они воспротивились приказу немцев о маркировке лошадей. В коротком сражении хрутфонтейнцы были разбиты. Затем их переселили в Виндхук, а их земли объявили «коронными», скот также был конфискован. Так пополнялись ряды подневольных работников, расширялись земельные владения и увеличивались стада колонизаторов в Юго-Западной Африке [ПО, с. 236—237].
Постоянно возникавшие на севере протектората войны ставили перед германскими колонизаторами вопрос о покорении Страны овамбо. Однако в Берлине и в самой Юго-Западной Африке посчитали, что у немцев не хватит сил и средств, чтобы «переварить» и Страну овамбо. Один из немецких полевых командиров в Юго-Западной Африке, К- Швабе, писал: «Полевая часть, состоящая из четырех рот и батареи, количество солдат в которой в 1897 г. было увеличено до 700 человек, была не в состоянии поддерживать спокойствие и порядок на всей необъятной территории протектората» [ПО, с. 237]. Вопрос о покорении Страны овамбо отложили на будущее, связав его со строительством так называемой Отавийской железной до¬
77


роги, начатым в 1903 г. Свакюпмунде компанией «Отави ми- нен-унд Айзенбангезелынафт».
В 1903 г. началось восстание !гами=^нун. Причиной возмущения являлось то, что капитан В. Кристиан отдал их земли: «Караскома-синдикату». Поводом стало пустячное дело, когда немецкий чиновник допустил потасовку из-за украденного козла, в результате которой он сам и капитан !гами=£нун были убиты. Произошел ряд мелких стычек с немцами. Лейтвейн издал указ, в котором предлагал !гами=£нун за голову каждого повстанца 500 марок, а за голову капитана — 2 тыс. Тем не менее !гами^нун продолжали сопротивление. Под их ударами немецкое подразделение в декабре 1903 г. бежало на английскую территорию, за р. Оранжевую. Лейтвейн был вынужден заключить договор о мире с !гами^нун, подписанный 27 января 1904 г. в Калкфонтейне. Этот договор обязывал !гами^нун сдать оружие, выдать зачинщиков и оплатить убытки своими землями. Однако выполнено было только первое условие. Выполнению остальных помешало событие, которое способствовало скорейшему заключению мирного договора с !гами^нун Лейтвейном и появлению в нем формулировок о «недоразумениях» между обеими сторонами. Событием этим стало Великое восстание гереро, к которому затем добавилось восстание на- ма. Восстания гереро и нама против германских колонизаторов^ составляют особую страницу в истории Намибии.
Юго-Западная Африка в годы Великих восстаний.
1904—1907 гг.
Главные причины восстаний гереро и нама вытекают из предыдущего контекста. Это прежде всего резкое ухудшение положения большинства жителей Юго-Западной Африки вследствие экспроприации земель и скота, введения системы принудительного труда и пр. Колониальное господство привело к полному бесправию африканцев. X. Дрекслер приводит множество примеров, показывающих, что немцы в ряде случаев не только жестоко обращались с африканцами, но и преследовали других немцев, которые позволяли себе за них вступиться. Немецкие поселенцы избивали гереро, покушались на их жизнь и честь их жен, а если гереро обращались к германским властям с жалобой, их обидчиков, как правило, оправдывали или подвергали чисто символическому наказанию. Например, булочник Шефер, избивший плетьми унтер-'капитана Ассу Риа- руа, был наказан штрафом в 20 марок. В громадном же большинстве случаев жалобы «туземцев» на жестокость белых признавались необоснованными [124, с. 123—127].
А вот как виделись причины восстания гереро современнику, пастору Анцу из Виндхука (эти идеи пастора, в частности, опубликовала газета «Дойч-Зюдвестафриканише Цайтунг»
78


спустя полгода с начала восстания): «Восстание направлено не против торговцев, а против немцев как таковых, независимо от того, обращались ли они с гереро плохо или нет; все немцы должны быть изгнаны из страны, лишь немногим старым друзьям посланы охранные письма. Больнее всего им было видеть, как их земли по кускам переходят в руки белых. Отсюда их ненависть против фермеров, сидящих на землях, которые гереро считают своими...» [237, 10.08.1904].
Недовольство гереро накапливалось постепенно, но восстание было спланировано ими заранее. Они выступили 12 января 1904 г., именно тогда, когда Страна гереро была практически свободна от немецких войск: три из четырех рот «охранной части» находились либо в Стране нама, либо на пути туда для подавления восстания !гами=£нун (бондельсвартов). Однако гереро не успели известить о восстании 600 своих соплеменников, работавших на строительстве Отавийской железной дороги, и те были интернированы.
Возглавил восстание гереро омухона Самуэль Магареро. Он сделал попытку объединить под своим началом всех гереро и даже часть нама. Лейтвейн впоследствии писал: «Без его имени и без его решения совместные действия гереро были бы вообще невозможны» [182, с. 306—307]. В знаменитом письме к X. Витбою, содержавшем призыв присоединиться к восставшим, Самуэль Магареро писал: «Я сражаюсь не один, мы сражаемся все вместе: капитан Захариас из Очимбингве, капитан Михаэль из Омаруру, капитан Давид из Ватерберха». И далее: «Вся наша покорность и терпение по отношению к немцам не помогают, ведь каждый день они кого-нибудь убивают ни за что ни про что. Брат мой, не держите своего прежнего слова, чтобы остаться в стороне от восстания, нет, пусть вся Африка сражается с немцами: лучше умереть, сражаясь, чем от жестокого обращения, тюрьмы или каких-либо иных причин. И скажите всем капитанам у Вас, чтобы они поднялись и действовали» [30, л. 21—22]. Однако письмо это не было передано адресату, так как Г. ван Вийк, капитан рехоботских бастеров, служивший посредником, в числе других писем отдал его немцам.
Перед началом восстания Самуэль Магареро обратился к своему народу с такими словами: «Я, верховный вождь гереро Самуэль Магареро, повелеваю своим людям соблюдать закон и справедливость и впредь не трогать англичан, бастардов, горных дамара, нама, буров. С ними мы воевать не будем. Я поклялся, что наши планы останутся в тайне ото всех, даже от миссионеров. Я сказал» [95, с. 41].
Начав 12 января 1904 г., гереро быстро захватили практически всю Страну гереро и большое количество скота немецких поселенцев. Они блокировали крупнейшие центры немцев — Виндхук, Окахандыо, Омаруру. Немцы же не решались дать гереро открытое сражение, ограничившись снятием блокады с
79


этих центров. Для решительных действий им необходимы были подкрепления.
На первом этапе войны с гереро (январь—июнь 1904 г.) немецкими войсками командовал Т. Лейтвейн. Он использовал свой старый метод, сочетая чисто военные действия с дипломатическими. Прибыв в Свакопмунд в феврале, он первым делом направил Самуэлю Магареро письмо. Тем самым он рассчитывал узнать, где именно сосредоточены основные силы гереро. Затем Лейтвейн разделил своих солдат на три группы— восточную, западную и главную. Восточная группа в марте—апреле 1904 г. вела бои с гереро, в результате которых понесла значительные потери. Это, а также вспышка тифа заставили Лейтвейна расформировать восточную группу, в которой сохранилось менее 7з личного состава.
Западная группа была объединена с центральной. 9 апреля гереро атаковали ее при Онганьире, а 13-го —при Овиумбо. В этом бою часть немцев была окружена, и Лейтвейн срочно отступил. Крупное поражение немцев при Овиумбо заставило Берлин сменить командующего немецкими войсками и назначить на эту должность генерал-лейтенанта Л. фон Троту, прибывшего в Юго-Западную Африку 11 июня 1904 г. С этого начался второй этап войны с гереро.
Гереро применяли полупартизанские методы. Их вооружение и боеприпасы никак не шли в сравнение с тем, что имели немцы, но они умело использовали численное преимущество, знание местности, неожиданность. Они старались не трогать женщин и детей колонистов в отличие от немцев, которые поступали наоборот. Жестокость немцев вызвала даже депутатский запрос социал-демократов, сделанный Августом Бебелем в рейхстаге в марте 1904 г. Надо сказать, что женщины-гереро всячески поддерживали своих мужчин. В частности, во время сражений они находились в арьергарде, создали своеобразную группу поддержки, хором исполняя ставший знаменитым речитатив: «Кому принадлежит Страна гереро? Нам принадлежит Страна гереро!».
За январь—апрель 1904 г. немцы потерпели не только несколько крупных поражений, но и потеряли около 200 человек, а гереро, значительно превосходившие их по численности,— около 250 человек [55, т. 1, с. 157].
На втором этапе войны с гереро Лотар фон Трота прежде всего попытался укрепить коммуникации в Стране гереро и с этой целью потребовал от германского правительства дополнительных ассигнований на строительство Отавийской железной дороги. Ассигнования были выделены, однако из-за забастовки итальянских рабочих дорога эта не была доведена до Омаруру к концу 1904 г., как того требовал фон Трота, а достигла этого пункта лишь к концу августа следующего, 1905 года. Затем Трота затребовал подкрепление, и в мае — начале июня из Гамбурга прибыло пять транспортных судов с более
80


2 	тыс. солдат, с 200 офицерами, артиллерией и лошадьми [154, с. 114].
Получив подкрепление, фон Трота стал готовиться к решительному сражению с гереро. Оно произошло 11 —12 августа 1904 г. у Хамакари, близ Ватерберха. Значительные силы немцев, разделенные на четыре подразделения и подкрепленные 30 пушками, 12 пулеметами, в битве при Хамакари (более известной как битва при Ватерберхе) сделали свое дело: гереро дрогнули и отступили. «Дойч-Зюдвестафриканише цайтунг» сообщала тогда: «Намерение гереро было ясным — отступить со своим скотом в сторону вельда Каоко. Однако этому плану воспрепятствовали передвижения подразделения фон Фидлера и маршевый маневр подразделения Димлинга» [237, 14.09.1904].
Гереро пришлось отступать на северо-восток — в сторону пустыни Омахеке. Немецкие солдаты преследовали их и следили за тем, чтобы они не отклонялись от маршрута [55, т. 1, с. 185—186]. Примерно к 20 августа гереро были загнаны на край пустыни. Затем Трота приказал отогнать их от последних источников воды. 2 октября 1904 г. Трота обратился к гереро со следующей печально известной прокламацией: «Я, великий генерал немецких солдат, обращаюсь с этим письмом к народу iepepo. Гереро не считаются более немецкими подданными. Они убивали, грабили, отрезали у раненых солдат уши, нос и другие части тела, а теперь из трусости не хотят больше воевать. Я говорю народу: каждый, кто приведет одного из капитанов или пленного в один из моих фортов, получит 1 тыс. марок; кто приведет Самуэля Магареро, получит
5 тыс. марок. Все гереро должны покинуть страну. Если народ этого не сделает, я заставлю его сделать это с помощью 'больших труб (пушек.— Авт.). В пределах немецких границ каж^ дый гереро, с оружием или без него, со скотом или без него,, будет застрелен. Я не принимаю больше женщин и детей, прогоняю их назад к своему народу или велю стрелять в них. Таковы мои слова к народу гереро. Великий генерал могущественного Кайзера фон Трота» (цит. по [124, с. 148—149]).
Таким образом, Трота сознательно вел дело к уничтожению гереро как этнической общности. Все попытки со стороны гереро начать переговоры были тщетными. Известность получил эпизод, происшедший в Омбакахе, куда были приглашены капитаны гереро для переговоров. 2 ноября одиннадцать старейшин и около шестидесяти воинов явились в Омбакахе, но были разоружены и в конце концов расстреляны [124, с. 151 —152]. Такие действия Троты вызвали недовольство со стороны Т. Лейтвейна, но Берлин поддержал фон Троту и отозвал Лейт- вейна из Юго-Западной Африки. Впоследствии, в декабре 1904 г., кайзер послал Троте телеграмму, разрешающую гереро сдаваться. Было решено, что сдавшихся гереро с помощью миссионеров будут поселять в резерватах.
У тех же гереро, которых загнали в безводную пустыню,
6 Зак. 404 81


'было два выхода —либо оставаться там и умереть без пищи и воды, либо попробовать выбраться из нее. Одним из возможных направлений выхода было восточное, в английскую колонию Бечуаналенд (ныне Ботсвана). Из 50—60 тыс. гереро, по некоторым данным, согнанных в пустыню, в Бечуаналенд сумело пробраться около тысячи. Среди них — Трауготт (сын Чечьо) и сам Самуэль Магареро, которому разрешили поселиться с его людьми неподалеку от озера Игами. Британские власти запретили гереро иметь капитанов, и Самуэль Магареро жил среди своих подданных как простолюдин. Нескольким тысячам гереро удалось бежать на запад, в Страну гереро, и около тысячи — на север, в Страну овамбо [154, с. 131].
Особо следует сказать об унтер-капитане Михаэле из Ома- руру, который бежал в Бечуаналенд вместе с омухоной Самуэ- лем, но там, где поселили гереро, ему не понравилось. Тогда он вновь возвратился в Страну гереро и скрывался от немцев на протяжении всего 1905 г. Отказавшись от дальнейшей борьбы, он ушел из Юго-Западной Африки через Уолфиш-Бей. Вместе с двумя сотнями гереро Михаэль морем был отправлен в Кейптаун.
К началу 1906 г. в живых осталось около 15 тыс. гереро, да и то в качестве пленников. По некоторым данным, в ходе восстания в боях, в пустыне и в плену погибло от 75 до 80% этого народа [152, с. 191].
Однако в последние годы появились публикации, опровергающие эти данные и дающие другую картину битвы при Ва- терберхе и ее последствий. Прежде всего подвергается сомнению тот факт, что у Ватерберха собралось до 40 тыс. человек и 50—60 тыс. голов скота, поскольку эта местность просто не смогла бы прокормить и напоить их всех, включая около 1,5 тыс. немецких солдат и их коней. Кроме того, подчеркивает одна из авторов таких публикаций, Б. Лау, численность гереро до и после восстания могла быть оценена лишь очень приблизительно и, весьма вероятно, небезошибочно, поэтому и число погибших является преувеличением [188, с. 4—5]. Наконец, с цифрами в руках Б. Лау доказывает, что немецкие солдаты после битвы при Ватерберхе из-за своей малочисленности и большого количества больных просто физически не могли ни преследовать гереро, ни тем более «запереть» их в пустыне [188, с. 5—8]. Другой автор, Г. Гоффман, утверждает, что знаменитая прокламация фон Троты от 2 октября 1904 г., предписывавшая уничтожать гереро, на практике не выполнялась: стрелять было и невозможно, и не в кого. Большинство гереро к тому времени умерло в безводной пустыне Омахеке [17, с. 5].
Как бы то ни было, война против гереро стала для Германской империи серьезным испытанием. Один из ее участников, обер-лейтенант Рейс, писал своим родителям в апреле 1904 г.: «Война для нас, немцев, стала самой тяжелой с времен войны 1870—1871 гг.». Письмо этого погибшего в борьбе с гереро
82


немецкого офицера было зачитано Августом Бебелем в Рейх- стаге 9 мая 1904 г. (см. [152, с. 201]). Не случайно Лейтвейна в качестве главнокомандующего немецкими войсками в Юго- Западной Африке сменил именно Лотар фон Трота — участник подавления восстания ихэтуаней в Китае, заместитель командующего немецкими солдатами в Германской Восточной Африке (Танганьике) во время подавления восстания вахехе в 1896 г.
Чтобы сосредоточить усилия на борьбе с гереро, немцы поспешили заключить мир с !гами^нун (бондельсвартами).
Вождем Великого восстания нама стал Якоб Моренга, отцом которого был гереро, а матерью — женщина из народа нама. Лейтвейн писал о Моренге: «В своих качествах военачальника он сочетает преимущества обоих племен, т. е. хитроумие готтентотов с отвагой и фанатизмом гереро. К тому же от последних ему досталась и статная фигура» [106, с. 319— 320J. Он учился в миссионерской школе, говорил по-немецки, по-английски и на африкаанс, побывал в Европе осенью 1903 г.; участвовал в восстании !гами^нун (бондельсвартов). По калкфонтейнскому миру, которым закончилось это восстание, Моренга был объявлен вне закона, и за его голову была назначена награда в 1 тыс. марок, но он сумел бежать на английскую территорию.
В начале июля 1904 г. Моренга вновь вернулся в Юго-Западную Африку и основал военный лагерь в горах. Оттуда он со своими людьми совершал нападения на немецких поселенцев, попросту грабил их, добывая себе пропитание, оружие и боеприпасы. Надо учесть, что из-за восстания гереро в Стране нама отношения между белыми поселенцами и ее коренными жителями ухудшились, так как обе стороны открыто говорили, что после гереро вступят в борьбу нама.
Об отношении белых к Моренге свидетельствует прокламация главы администрации Китмансхуп от 27 июля 1904 г., опубликованная позднее в «Дойч-Зюдвестафриканише цайтунг»: «До всеобщего сведения доводится, что сбежавший убийца Якоб Моренга, за голову которого объявлена премия в 1000 марок, творит свои бесчинства в горах Карраса. Вероятно, он раскинул свое поселение на горе Шамбок, между Платтбином и Хоэндюном, собрав там около 60 других разбойников и ско- токрадов. Военное подразделение направляется к восточной границе, чтобы предотвратить проникновение Моренги на английскую территорию. Дальнейшие меры против этой банды — в процессе подготовки. Фермеров просят воздержаться от походов в горы Карраса, а проживающих поблизости поселенцев призывают концентрироваться в одном месте, а скот отправлять на пастбища только при достаточной и надежной охране» [236, 14.09.1904].
Первое сражение Моренги с регулярными немецкими зой- сками произошло 30 августа 1904 г. у Коуханаса. Против него
6*
83


выступил взвод из 30 человек под командованием лейтенанта фон Штемпеля. Лейтенант и его два солдата были убиты, а остальные немцы спаслись бегством. Моренга же вновь укрылся со своими солдатами в горах Большого Кара. Это сражение стало как бы прологом Великого восстания нама.
В июле—августе 1904 г. у Моренги было всего 11 воинов, в сентябре — уже 150, а еще через несколько месяцев — до 400 [142, с. 102]. Важно отметить, что к нему стекались как гереро, так и нама. Тут сказывалось не только его «смешанное» происхождение, не только тот факт, что !гами^нун включили его в свою социальную организацию как капитана, но и то, что сам он мыслил не узкоэтническими, а широкими общенациональными категориями. Правда, он хотел сменить германское господство на английское — но о независимости тогда никто не мог и мечтать. Англичане же представлялись Моренге по сравнению с германскими колонизаторами чуть ли не ангелами.
Силой, перевешивающей чашу весов в Стране нама, по- прежнему были X. Витбой и его народ. На изменение его отношения к германским властям оказало влияние несколько факторов. Тут и подстрекательство к разоружению и даже убийству нама, и общее для всех коренных жителей протектората бесправие, и экспроприация земель и скота. Важным побудительным мотивом были сообщения нама, сбежавших из расположения немецких войск после битвы при Ватерберхе. Эти 19 человек рассказали о жестокости немцев, о том, что они не очень-то различают африканцев вообще, и о том, что, по их мнению, с гереро немцам не справиться.
Вот что писал сам Витбой о причинах, заставивших его через десять лет сотрудничества с немцами вновь выступить против них: «Мои руки и плечи затекли, и я осознаю и верю, что настало время, когда Господь наш одарит мир своей милостью... я отказался от своей прежней (т. е. направленной на сотрудничество с немцами.— Авт.) позиции. Главное состоит вот в чем: я дошел до точки» [116, с. 156]. Подробней — в его письме Лейтвейну от 14 ноября того же года: «Десять лет я подчинялся вашим законам... Поэтому я боюсь Господа нашего. Души всех африканцев и их вождей, загубленные за эти десять лет безвинно, не в сраженьях, а в мирное время, в условиях мирных договоров, обвиняют меня. ...Это Бог с небес нарушил [наш] договор» [116, с. 159].
Определенным толчком к восстанию послужило и появление «пророка» из Южной Африки Штюрмана, представлявшего «эфиопскую» церковь. Это афро-христианское движение возникло в 1892 г. в Претории и, как все ему подобные, выступало против расовой дискриминации верующих, за создание африканской независимой церкви (см. [143, с. 239—242]).
Штюрман, по некоторым сведениям, был нама из Бечуана- ленда. Он объявил себя апостолом «эфиопской» церкви и заявил, что Бог послал его изгнать белых из Африки. Существу¬
84


ют разные мнения по поводу того, насколько Штюрман повлиял на Витбоя или насколько Витбой был готов к восприятию его идей. Но как бы то ни было, Штюрман пробыл с X. Витбоем и его народом до весны 1905 г.
Прежде чем начать восстание, Витбой обратился к капитанам нама за поддержкой, понимая, что необходимо объединение как можно большего числа людей. На его стороне согласились выступить !кхара-коин (францманши) во главе с С. Коппером, гай-Цкхаун («красный народ») во главе с М. Но- ресебом и Цхабобен (вельдшундрагеры) во главе с Г. Хенриком. Несмотря на специальное письмо Витбоя от 1 октября 1904 г. [106, с. 457], отказались к нему присоединиться капитан |хай-|кхауан (берберов) К. Голиаф и капитан !аман (бетаний- цев) П. Фредерикс. Однако часть !аман под предводительством Корнелиуса не подчинилась своему капитану и присоединилась к восставшим группам нама. Отказались выступить также рехоботские бастеры. Всего на стороне Витбоя выступило, по оценке немцев, около 1600 человек [ПО, с. 305]. Из них собственно |кхобесин было 800—900 человек, среди которых огнестрельное оружие было только у 7з [141, с. 140].
Восстание началось в первые дни октября 1904 г., когда гереро были уже в пустыне Омахеке. Восставшие нама захватили несколько ферм и убили 40 поселенцев. Однако главной их целью было не убивать, а заставить немцев уйти. Так, унтер- капитан |кхобесин С. Исаак писал в первые дни восстания военному коменданту Гибеона Беку: «Фельдфебель, я даю тебе возможность отправить всех женщин и детей на повозках в Людериц, чтобы они могли уехать в Германию; к ним могут присоединиться и мужчины, но без оружия...» [36, л. 173—174]. Исследователи приводят множество фактов, свидетельствующих о гуманном отношении нама к женщинам и детям. Например, 8 октября 1904 г. нама доставили в район форта Гибеон большую группу женщин и детей из Ритмонда, резиденции X. Витбоя [124, с. 169].
Первыми нама, которые поплатились за восстание, были восемьдесят человек, сражавшихся против гереро в рядах немцев. Они все были разоружены, а затем депортированы — сначала в Того, а позже в Камерун. При этом около 2/з из них погибло [160, с. 106—108].
Весть о восстании нама очень серьезно обеспокоила Троту, свидетельством чего является его просьба о подкреплении в 4 тыс. человек, выполненная Берлином: уже в конце 1904— начале 1905 г. в Юго-Западную Африку прибыло 146 офицеров, 3022 солдата и 2300 лошадей [ПО, с. 305]. Кроме того, Трота писал о необходимости построить железную дорогу от Людери- ца до Кубуба, но в Берлине посчитали это строительство нерентабельным.
Удача была сначала на стороне немцев. В конце 1904 г.
им удалось одержать две крупные победы. Внезапно напав
«
85


ма Цхабобен (вельшундрагеров) у Коэса, они нанесли им большие потери. Затем они выбили X. Витбоя из его резиденции в Ритмонде [110, с. 304]. Вот как сообщала об одном из сражений «Дойч-Зюдвестафриканише цайтунг»: «...Трота с подразделением буров 6-го и 8-го [января 1905 г.] совершил несколько нападений на поселения бетанийцев Корнелиуса у Блутпуэтса и Гохаса; врагов было 30, из них 6 убитых и 4 раненых, с нашей стороны потерь нет. Захвачено 7 ружей с боеприпасом, 16 лошадей, 115 голов крупного рогатого скота, 125 — мелкого; освобождены фермер Крюгер, Джон Аннис (одно имя неразборчиво) и Гордон с 372 головами крупного рогатого скота и около 2000 мелкого, захвачено 8 лошадей (лошади к боевым действиям непригодны)» [237, 25.01.1905].
Всего между немцами и нама было более 200 столкновений. Причем во многих из них, в частности в битве при Ауобе в январе 1905 г., участвовало несколько сот гереро. Нама, против которых сражалось до 15 тыс. немецких солдат, понимали, что их козырь—партизанские действия. В результате тактики, избранной восставшими, немцам не удалось одержать ни одной окончательной победы.
23 апреля 1905 г. Трота вынужден был издать прокламацию, свидетельствовавшую, несмотря на резкий тон, о его слабости: «Восставшим готтентотам. Великий и могущественный Кайзер, желая оказать готтентотскому народу милость, приказал: тем,, кто сдастся добровольно, будет дарована жизнь; лишь те, кто с начала восстания убивал белых или приказывал убивать белых, поплатятся жизнью по закону. Сообщив вам это, говорю далее, что с теми, кто не подчинится, случится то же, что- и с народом гереро, в своем ослеплении решившим, что он может вести успешную войну с могущественным Кайзером и великим германским народом... За выдачу живыми или мертвыми виновных в убийствах назначаю следующие премии: за Хендрика Витбоя — 5000 марок, за Штюрмана Шкипперта, называемого пророком,— 3000 марок, за Корнелиуса — 2000 марок, за других виновных главарей — по 1000 марок за каждого» [18].
Повстанцы, конечно, и не думали сдаваться. Их основные силы неожиданно исчезли из поля зрения немцев на целых полгода — с января по июль 1905 г. В июле до Троты дошли сведения, что |кхобесин (витбои) вернулись в места своего традиционного расселения. Как потом оказалось, «исчезли» они из района Калахари. Для уточнения этих сведений Витбою было послано письмо, в котором ему вновь предлагалось сдаться. Вот что ответил Витбой: «...мир означает смерть мою собственную и смерть моего народа. Ведь я знаю, что среди вас мне не найдется пристанища... Вы прекрасно знаете, что в годы вашего мира я был с вами множество раз и убедился в том, что он не означает ничего иного, кроме гибели наших людей. Ведь вы узнали меня, а я горьким опытом своей жизни узнал вас. Засим кончаю. Капитан Хендрик Витбой» [116, с. 160].
86


Хотя немцы установили таким образом местонахождение ]кхобесин, последним удавалось, совершив внезапные налеты на врага, вновь скрываться. Один из таких налетов окончился трагически: 29 октября 1905 г. при нападении на транспортный обоз Хендрик Витбой получил рану, в результате которой умер. Это событие было поворотным моментом в восстании нама.
! Кхобесин были деморализованы, немцы же праздновали победу: Фон Трога покинул Юго-Западную Африку, оставив в руках Ф. фон Линдеквиста гражданскую власть, а полковника Даме — военную. Отозванный за свою жестокость, ставшую одиозной, Трота перед отъездом обратился к солдатам «шутц- труппе» с приказом, в котором говорилось: «Воины! Полтора года мы вместе воевали, испытывали голод и жажду. Восстание гереро можно считать оконченным. Если пока и не удалось полностью уничтожить племена готтентотов или заставить их подчиниться при полной сдаче оружия, это не ваша вина. ...Вперед! Седлайте усталых коней! Выполняйте неустанно свой долг, невзирая на собственные жизни. Только так можно довести эту войну до конца!» [18].
Преемником на посту капитана (кхобесин Хендрика Витбоя стал его сын Исаак Витбой. Однако он не обладал авторитетом отца, и вскоре в среде |кхобесин произошел раскол. Часть их во главе с С. Исааком решила пойти на сепаратный мир с немцами. С ними заодно выступили капитан Цхабобен (вельд- шундрагеров) Г. Хендрик. В переговорах с немцами они использовали посредничество К. Голиафа, капитана 1хай-|кхауан (берсебов), не присоединившихся к повстанцам.
Переговоры эти проходили при непосредственном участии миссионеров. При этом возникло некоторое недоразумение. Вопреки мнению губернатора, военные, участвовавшие в переговорах в конце ноября 1905 г., обещали сдавшимся | кхобесин (74 мужчины, 44 женщины и 21 ребенок) свободу. Правда, позже выяснилось, что каждая из сторон понимала эту свободу по-разному. Тем не менее С. Исаак помог Линдеквисту уговорить сдаться другую группу (кхобесин (105 мужчин, 102 женщины и 70 детей), что и произошло через несколько дней после сдачи С. Исаака, а затем, 3 февраля 1906 г., сдались последние | кхобесин во главе с Исааком Витбоем [55, т. 2, с 180—182].
Сдача | кхобесин сильно подорвала силы восставших, но вовсе не означала конец восстания. Против немцев еще сражались !аман (бетанийцы) под предводительством Корнелиуса, !кхара-коин (францманши) во главе с С. Коппером, !гами=^нун (бондельсварты) во главе с Моренгой, Моррисом и Кристианом.
Сначала немцы обратили свои взоры на Корнелиуса, под командованием которого сражалось 250—300 боеспо'собных воинов. Несмотря на численное превосходство противника, Корнелиус долгие месяцы уходил от него, но в конце концов его люди вынуждены были сдаться. Сдача !аман проходила в два
V.
87


срока—17 февраля и 3 марта 1906 г. [203, с. 329]. Однако^ часть !аман во главе с унтер-капитаном Филдингом продержалась еще год с лишним — до 5 апреля 1907 г.
Затем внимание немцев сконцентрировалось на Моренге,. проявившем стратегический талант в тяжкие годы войны. Бои против него велись одновременно с боями против |кхобесин всю вторую половину 1905 г. Их кульминацией было сражение при Хартбистмунде в октябре 1905 г., когда Моренге удалось заманить немцев в ловушку и нанести им тяжелые потери. «Дойч-Зюдвестафриканише цайтунг» тогда сообщала: «Морен- га покинул южную часть протектората, объединился с Моррисом и Иоганном Кристианом и, преследуемый подразделением ван Земмерна, отступил в направлении Хартбистмунда. Там окопавшиеся готтентоты были атакованы 24 октября подразделениями ван Земмерна и Коппи. Тяжелый бой с противником, насчитывавшим 400 бойцов, продолжался до наступления темноты. Лишь 25 октября с возобновлением боя противник покинул свои позиции и отступил на Запад... Одержанная при Хартбистмунде победа была оплачена тяжелыми жертвами. 3 офицера, 13 солдат убиты, 4 офицера и 31 солдат ранено... Потери противника установить было невозможно, так как крайне изнуренные подразделения не могли продолжать преследование» [237, 08.11.1905].
В конце 1905—начале 1906 г. немцы были вынуждены приостановить наступление против Моренги из-за трудностей со снабжением [210, с. 332—335]. !Гами-^нун (бондельсварты) совершили в этот период несколько успешных налетов на противника.
Широкомасштабная наступательная операция немцев против Моренги началась в марте 1906 г. [210, с. 336—342]. Уходя от преследования, 1 мая 1906 г. !гами^нун перешли границу Капской колонии, но это не замедлили сделать и их преследователи, объяснявшие позже инцидент тем, что они «не заметили», что перешли границу. Однако после вторичного перехода немцами капской границы Моренга решил сдаться британским властям, что он и сделал 7 мая 1906 г. Так от повстанцев отпала еще одна боевая единица, да еще с таким авторитетным командиром, каким был Моренга. Англичане поселили его и семерых его сторонников, сдавшихся одновременно, в Приске, в 300 километрах от границы с Юго-Западной Африкой.
Во второй половине 1906 г. главным противником немцев стали несколько сот !гами^нун во главе с й. Кристианом. Командовать немцами в это время стал сменивший Даме полковник Б. фон Димлинг. Он принял изматывающую повстанцев тактику партизанской войны, посылая вслед !гами^=нун одно за другим мелкие подразделения. В октябре 1906 г. между сторонами начались переговоры о прекращении военных действий. Параллельно фон Димлинг вел переговоры с другой группой !гами=^нун под предводительством К. Штюрмана. В ре¬
88


зультате Димлинг вынужден был пойти на ряд уступок. Например, в договоре с !гами^нун от 21 ноября 1906 г. Штюр- ману было оставлено его личное оружие, его людям — 600 коз, выдано по 20 марок на мужчину и по 10 марок на женщину. !Гами^нун были отданы два принадлежащих немцам фургона 140, л. 114—115].
23 декабря 1906 г. был подписан договор с !гами^нун й. Кристиана. Переговоры длились почти три месяца. В результате компромиссов сошлись на том, что !гами^нун должны сложить оружие и сдать его вместе с боеприпасами, а также безоговорочно признать немецкое господство. За это им обещалась жизнь на указанных им территориях, т. е. в резерватах. Им было передано в пользование 1500 голов скота, а капитан получил упряжку волов [39, л. 142—143]. Это был крупный успех нама, поскольку Линдеквист при поддержке Берлина настаивал на их депортации. Более того, условия этого договора распространялись на тех !гами=£нун, которые оказались на британской территории.
31 марта 1907 г. военное положение в Юго-Западной Африке было отменено, хотя еще сражались !кхара-коин (францман- ши) во главе с С. Коппером (100—150 воинов) и освобожденным британскими властями под полицейский надзор Моренгой. В начале июня 1907 г. Моренга сбежал и появился близ границ Германской Юго-Западной Африки. К нему тут же начали стекаться находившиеся на территории Капской колонии !гами^=нун и другие нама. Это вызвало панику среди немцев, дошедшую до Берлина. Решено было действовать против Мо- ренги совместно с англичанами, о чем была достигнута соответствующая договоренность [160, с. 122]. В бою 20 сентября 1907 г., где против Моренги совместно выступили немцы и англичане, он был убит.
Единственным отрядом нама, продолжавшим войну с немцами, оставались !кхара-коин С. Коппера. Он скрывался в Калахари, и немцам никак не удавалось добраться до него. Все попытки вступить с ним в переговоры были тщетны. В конце концов губернатор отправил против Коппера подразделение из 430 человек во главе с гауптманом фон Эркертом. Подразделение имело 4 пулемета и, что самое главное в условиях пустыни, 700 верблюдов [195, с. 47—50]. Уже 16 марта 1908 г. немцы столкнулись с Коппером на британской территории, где тот скрывался. Немцы нанесли ему ощутимый удар, 60 его воинов были убиты [209, с. 352].
Самому С. Копперу удалось уйти. На переговорах между германским государственным секретарем министерства колоний Дернбургом и главой британской администрации в Южной Африке лордом Селборном было решено предложить ему годовую ренту, с тем чтобы он поселился на британской территории подальше от границ Германской Юго-Западной Африки. В феврале 1909 г. Симон Коппер согласился на ренту в 100 ф. ст.
89


в первый год, 75 ф. ст. во второй и 60 ф. ст. пожизненно. Он поселился в Бечуаналенде, где и умер 31 января 1913 г. Так был сломлен последний очаг сопротивления нама в Юго-Западной Африке.
Вслед за подавлением Великих восстаний гереро и нама следовало наказание коренных жителей Юго-Западной Африки. С начала 1905 г., когда Трота был вынужден брать пленных, гереро отправляли на принудительные работы в Свакоп- мунд или на строительство железной дороги. Условия1 жизни и работы там были настолько тяжелы, что пленные просто погибали. По данным X. Дрекслера, только за полтора месяца весны 1905 г. в Свакопмунде умерло почти 13% пленных [124, с. 193]. Пытавшихся бежать расстреливали на месте. Лин- деквист, сменивший Троту, действовал иначе: он предложил сдавшимся гереро жить в двух лагерях, организованных миссионерами (Омбуро и Очихаэнене). По некоторым данным, в ре- зультате в лагерях к 1 мая 1906 г. скопилось около 15 тыс. гереро — мужчин, женщин и детей. Однако в начале августа 1906 г. лагеря ликвидировали, а находившихся там гереро распределили среди белых поселенцев. Но часть гереро бежала и построила военные укрепления. В конце 1906 г. против них вновь начались военные действия.
Поскольку Страна гереро обезлюдела, для привлечения новых рабочих рук германские власти попытались уговорить вернуться в Юго-Западную Африку тех гереро, что бежали в Бе- чуаналенд и поселились там на озере Нгами. Посланный туда гауптман Штрейтвольф, однако, не сумел уговорить их. По его словам, Трауготт, с которым он говорил, «боится, потому что не может поверить, что мы забудем эту войну, поскольку сам ее никогда не забудет. Что ему делать в нашей стране, ведь он умрет со страха, поскольку каждый может его подстрелить, как зверя, ведь у него нет больше ружья» [20, с. 8—9].
Что касается нама, то немцы вообще не считали их пригодными для работы. Поэтому возникли планы их депортации в другие германские владения, в частности в Камерун. Пленные нама содержались в концлагерях: |кхобесин (витбои) в Виндхуке, а !аман (бетанийцы)—Карибибе. Однако в середине 1906 г. Б. фон Димлинг приказал перевести всех пленных на Акулий остров в бухте Людериц. Влажный и относительно нежаркий климат острова привел к тому, что большинство нама погибли: с сентября по декабрь 1906 г., по данным X. Дрекслера, из 1795 человек умерло 1032, многие стали инвалидами [124, с. 198—199].
Таким образом, даже те гереро и нама, которые остались в живых, испытывали большие мучения. Из документов колониальных властей Юго-Западной Африки явствует, что «с октября 1904 г. по март 1907 г, приблизительно из 15 тыс. гереро и 2 тыс. готтентотов умерло 7682, т. е. 45,2% общего числа пленных» [40, л. 161].


Немцы в годы Великих восстаний потеряли 2348 человек убитыми и ранеными. Колониальный чиновник О. Хинтрагер впоследствии писал: «Целая боевая дивизия, много человеческих жизней и 405 миллионов марок расходов — такой ценой был восстановлен мир в Юго-Западной Африке. Памятник конному воину, установленный в Виндхуке, хранит память о 1626 солдатах и офицеров охранной части и флота, а также поселенцах, отдавших свои жизни в ходе восстаний» [103, с. 73].
В результате Великих восстаний, по данным X. Дрекслера, германский капитал оказался в выгоде. Например, «Дойче ко- лониалгезельшафт фюр Зюдвестафрика» в 1905—1906 гг. получила 752 тыс. марок чистой прибыли, «Вёрман-линие» только за 1906 г.— около 6 тыс. марок; «Типпельскирх» увеличила годовой оборот с 2 млн. до 11 млн. марок [160, с. 204—205].
Германская Юго-Западная Африка в 1907—1915 гг.
Овамбо в годы германского господства в ЮЗА.
Изменения в культуре народов Намибии в рамках
колониального общества
После поражения восстаний гереро и нама перед администрацией протектората, как писал его губернатор Ф. фон Лин- деквист, стояли задачи по реорганизации властных структур и восстановлению разрушенного хозяйства (см. [4, с. 106]).
Прежде всего был расширен чиновничий аппарат. В центре к «первому референту» (вице-губернатору) добавились три референта по разным областям хозяйства. Для лучшего управления протекторатом предусматривалось разделить его на восемь «бецирков» и шесть «дистриктов». Вдвое была увеличена численность полиции. К 1910 г. число полицейских в ЮЗА (вернее, в ее «полицейской зоне», куда не входила часть территорий сегодняшней Намибии, в том числе Страна овамбо) составило 544 человека [7, А5, л. 119]. Кроме того, при губернаторе был создан так называемый губернаторский совет, состоявший из 8 официальных и 12 неофициальных членов, также назначаемых губернатором «из числа названных населением административных округов» (имеется в виду, конечно, белое население) [4, с. 116]. "
О стиле работы германских чиновников в ЮЗА дает представление циркуляр, составленный 3 декабря 1909 г. по заданию нового губернатора Б. фон Шукмана. В нем, в частности, говорится*: «До меня дошло, что многие начальники бецирков и дистриктов в большей или меньшей степени передают свое право подписи с пометкой „по поручению" своим секретарям или другим сотрудникам... Такая практика противоречит принципу единоначалия и необходимому принципу персональной ответственности в процессе управления... Поэтому я приказываю положить конец этой сомнительной практике и распоряжаюсь
91


о самоличном подписании всех бумаг руководством соответствующих органов управления... К 1 января каждого года прошу представлять мне план распределения обязанностей на текущий год. Там следует четко указать, какая часть деятельности соответствующего органа поручается каждому сотруднику» [5, А II, G 2, ч. 2, л. 158].
Задачи по реорганизации хозяйства Юго-Западной Африки широко обсуждались в колониальных кругах Германии. Некоторые были высказаны д-ром й. Землером на заседании Гамбургского отделения Германского колониального общества еще до подавления Великих восстаний, в начале января 1907 г. В этом докладе, названном «Колониальный кризис», говорилось, в частности, о необходимости дальнейшего развития фермерства (скотоводства) в Юго-Западной Африке [112, с. 8—10].
Губернатор Линдеквист писал, что он принял «меры, направленные в первую очередь на обеспечение фермерского производства и заселение страны как демобилизуемыми бойцами „шутцтруппе“, так и новыми иммигрантами из Германии» [4, с. 107].
В 1907 г. в Берлине был принят ряд распоряжений о продаже земель фермерам-поселенцам. В частности, устанавливалось, что размер одной фермы в ЮЗА не должен превышать 20 тыс. га, а цена за 1 га в зависимости от местных условий — от 50 пфеннигов до 1 марки [50, с. 105—107]. Но главная задача состояла не только и не столько в о*беспечении белых фермеров землей, сколько в обеспечении их рабочей силой.
Для дальнейшего функционирования колониального хозяйства огромное значение имели «постановления по туземным делам», изданные в самой Юго-Западной Африке в 1907 г. Их основные положения осуществлялись и ранее — в частности, изъятие земель у коренного населения. Этому способствовали и создание резерватов, и императорский указ от 26 декабря 1905 г., согласно которому германские власти в Юго-Западной Африке могли изымать в пользу германской короны земли «туземцев». По упомянутому указу, в 1905 г. Линдеквистом были изъяты земли гереро, а 8 мая 1907 г. (после гибели Моренги) заместителем губернатора О. Хинттагером — земли нама.
«Постановления по делам туземцев» были подписаны 18 августа 1907 г. фон Линдеквистом. Первое из них называлось «Распоряжение губернатора Юго-Западной Африки относительно мер по контролю за туземцами». По этому распоряжению коренным жителям Юго-Западной Африки запрещалось иметь земли, крупный рогатый скот и животных для верховой езды иначе как по специальному разрешению губернатора. В то время это означало практически полный запрет, так как отдельные разрешения на содержание крупного рогатого скота были даны «туземцам» лишь в 1912 г. [152, с. 211]. Другие важные положения этого распоряжения были направлены на окончательный подрыв традиционной социальной организации местных
92


народов. Африканцам было запрещено расселяться на одном: земельном участке более 10 человек (даже на фермах, принадлежащих белым). Были запрещены институты капитанов и ун- тернкапитанов. Единственной формой самоуправления1 «туземцев» стал введенный колониальными властями институт «старост», которые находились под строгим контролем германских властей.
Следующим из серии постановлений было «Распоряжение о паспортном режиме туземцев». Согласно этому документу, каждый коренной житель Юго-Западной Африки, начиная с восьмилетнего возраста, был обязан иметь паспорт и предъявлять его по первому требованию. Без паспорта африканец не мог нигде получить ночлег, его могли тут же арестовать и препроводить в ближайший полицейский участок. Чтобы посетить другой дистрикт, каждый африканец должен был получить особый «дорожный паспорт», причем если «туземец» работал, то документ мог быть выдан только с разрешения работодателя. После каждой поездки «дорожный паспорт» должен был сдаваться властям, процедура повторялась каждый раз.
Третьим постановлением 1907 г. было «Распоряжение о трудовых соглашениях с туземцами». Этот документ предусматривал ряд мер для полного контроля за работой и передвижениями африканцев. Во-первых, каждый из них должен был иметь «трудовую книжку», свидетельствующую о том, что он работает на хозяина по «трудовому соглашению». Без таких документов любой коренной житель Юго-Западной Африки мог быть задержан как бродяга. «Трудовые соглашения» ежегодно автоматически продлевались. Окончание срока действия такого документа должно было быть удостоверено полицией. Однако работодатель мог сам прервать его действие в случае неоднократного неповиновения «туземца», подстрекательств к неповиновению, воровства, побега, нетрудоспособности по собственной вине и заболевания работника, длящегося более месяца.
Официально работодатель должен был заботиться о больном в течение четырех недель, в частности снабжать его лекарствами, однако на практике это бывало далеко не всегда. Кроме того, во время болезни ему снижалось жалованье. Работники, убегавшие от хозяина, могли быть возвращены силой.
Таким образом, «постановления по туземным делам» 1907 г. окончательно разрушали традиционный образ жизни гереро и нама. Коренные жители были лишены возможности самостоятельно хозяйствовать на своей земле, они были лишены и привычных форм социальной организации. Они превратились в наемных работников, по сути полукрепостных у белых поселенцев.
«Трудовыми соглашениями» было охвачено до 20 тыс. из 22,4 тыс. мужчин-африканцев. Лишь около 200 работоспособных мужчин гереро и нама не имели таких соглашений.
93


Основная масса коренных жителей работала у белых поселенцев, около 650 имели «трудовые соглашения» с «охранной частью». Кроме того, кое-кто из гереро и нама прислуживал в военных лагерях без каких-либо соглашений. Часто это были мальчики и девочки 10—14 лет [152, с. 285]. Условия жизни таких «работников» были самыми тяжелыми. Чаще всего им приходилось выполнять черную работу. Этим, в частности, объясняется высокая детская смертность среди африканцев и, следовательно, малый прирост коренного населения.
На половине общего количества ферм работало от 30 до 120 человек, в других — около 20 и лишь в редких случаях— менее 10. Пастухам — именно такие работники преобладали на фермах — приходилось покрывать расстояния в 10— 20 километров в день. Для собственной безопасности и из-за гигиенических соображений белые селили их не ближе одного километра от собственного дома, что удлиняло им ежедневные маршруты [152, с. 287].
Труд африканцев на фермах частично оплачивался продуктами. К такой форме оплаты труда фермеров вынуждало небольшое количество наличных денег. Стремясь увеличить свой капитал, фермеры старались молоко перерабатывать в сыр и масло и продать их за пределами Юго-Западной Африки. Желая возможно большее количество продуктов продать, фермеры недокармливали своих работников [152, с. 289].
Специальное обследование, сделанное в 1912 г. д-ром И. Гадом, показало, что питание африканских работников на «белых» фермах, входившее в оплату их труда, по содержанию белка и калорий было значительно ниже биологической нормы. «Туземцы» постоянно жили впроголодь и вынуждены были добывать себе дополнительное питание собирательством, охотой и даже воровством [100, с. 109—ПО].
Чтобы предотвратить все учащавшиеся случаи бегства работников в буш, в конце концов в 1912 г. было разрешено работникам иметь мелкий рогатый скот. Однако это не дало желаемых результатов: для гереро разведение мелкого рогатого скота было презираемым занятием; они считали, что именно поэтому горные дамара (кстати, которым они сами запретили разводить крупный рогатый скот) находились в зависимости от них до начала колониального периода [152, с. 288].
Неудивительно, что африканцы были недовольны своим положением и пытались протестовать. Одной из форм пассивного сопротивления, получивших распространение среди гереро, было стремление хоть в какой-то степени возродить этносоциальное единство путем воссоединения на территориях своего исконного проживания. Это касалось в основном гереро, вынужденных жить в южной части протектората (в Стране нама) и на океанском побережье. Они жаждали вернуться в Страну гереро и осесть там. «Сборными пунктами» для них служили фермы, ка которых осели представители традиционной верхушки, жив¬
$4


шие, как правило, под чужими именами. Именно там герера старались наняться на работу, часто в обход всех установленных ограничений.
Другой формой сопротивления, также направленной на восстановление разрушенной германскими колониальными хозяевами этнической общности, было массовое крещение гереро и нама, ставшее для них после поражения Великих восстаний «хорошим тоном». Это не было, естественно, стремлением приобщиться к религии белого человека, хотя немцы воспринимали массовые крещения населения именно таким образом. Для них важной была возможность собраться по воскресеньям в храме и петь хором на родном языке, пусть даже тексты религиозного содержания. По мнению ученого из ФРГ Г. Блея, это было неоценимым фактором для пробуждения национального самосознания [152, с. 291—292].
Вместе с тем антиколониальное сопротивление иногда принимало и вооруженные формы. Так, в декабре 1908 г. один из военачальников Моренги, А. Рольф, организовал военный отряд, состоявший исключительно из представителей !гами^нун: (бондельсвартов) и совершил несколько дерзких налетов на фермы поселенцев с целью добычи оружия и боеприпасов. Когда же против них были высланы солдаты, !гами^нун сдались южноафриканским властям. Однако через несколько месяцев Рольф и его люди были вновь выданы германским властям в Юго-Западной Африке, которые учинили скорый суд. Шестеро из десяти выданных !гами=^=нун, в том числе А. Рольф,, были казнены.
Германские власти были настолько обеспокоены скрытым и открытым сопротивлением и общим положением в Стране нама, что развивали планы депортации части нама в другие германские владения в Африке. В 1910 г. около сотни нама были депортированы в Камерун, а в 1913 г. германские власти былиг вынуждены возвратить оставшихся в живых нама, которые составили лишь около 7з депортированных, обратно в Юго-Западную Африку [124, с. 219].
Следует отметить, что после подавления Великих восстаний Германская Юго-Западная Африка пережила в некотором роде экономический бум. Этому способствовало, в частности, открытие в 1908 г. залежей алмазов в пустыне Намиб и залежей меди в районе Цумеба. С разработкой месторождений этих полезных ископаемых было связано развитие железнодорожной сети протектората: уже в конце 1906 г. было открыто движение по железной дороге Свакопмунд—Цумеб (Отавийская дорога длиной 567 км), а в 1908 г.— железнодорожная линия Людериц—Китмансхуп. В 1912 г. из ЮЗА было вывезено на 30 414 тыс. марок алмазов и на 6293,4 тыс. марок меди [166, с. 199]. Это был год, когда экспорт из протектората впервые превысил его импорт. В 1914 финансовом году доходную часть бюджета протектората составляло более 41 423 тыс. ма-
95


рок, что практически хватило на покрытие расходов; дотация Германии «на военную администрацию» составила 13 623,7 тыс. марок [16, с. 10—11].
Бурное экономическое развитие Юго-Западной Африки было связано не только с горнодобывающей промышленностью, но и с фермерством. К апрелю 1913 г. белым фермерам было продано 1223 фермы и 108 сдано в аренду, их общая площадь составила около 13,4 млн. га; еще 518 мелких ферм имели площадь 4,5 тыс. га [196, с. 64}. На этих фермах в то время жили более тысячи белых фермеров, из них 914 немцев. Они владели 167 тыс. голов крупного рогатого скота и около 700 тыс. голов мелкого. Часть скота принадлежала африканцам — 22,5 тыс. голов крупного и около 300 тыс. голов мелкого [166, с. 199].
Вообще на фермах, и не только на них, рабочих рук не хватало. Такое положение явилось следствием гибели африканцев во время Великих восстаний. Германские власти были вынуждены привлекать рабочую силу со стороны. Одним из таких источников рабочей силы стала Капская колония, к 1911 г. оттуда прибыло рабочих-отходников чуть более 6 тыс. человек. С отходниками-коса из Южно-Африканского Союза связана первая в истории Намибии забастовка. 29 сентября 1910 г. коса, работавшие на железнодорожном строительстве в Виль- гельмстале, забастовали. Причиной послужили регулярные незаконные удержания германской железнодорожной компанией части их заработков. Вызвав солдат, компания потребовала выдачи троих зачинщиков. В ответ на отказ забастовщиков сделать это прозвучали выстрелы, в результате которых было убито 14 и ранено 25 человек. Однако в конце концов восставшие добились своего: незаконные вычеты из заработной платы были прекращены [124, с. 219—220].
Другой резерв рабочей силы представляли собой овамбо, которые все годы германского колониального господства практически были вне его сферы. Страна овамбо, расположенная в тропичёской природной зоне, считалась непригодной для заселения белыми и долгое время лежала за пределами так называемой «полицейской зоны», на которую официально распространялась юрисдикция германских властей в ЮЗА.
Как же жили овамбо все годы установления и закрепления германского господства? Последние десятилетия XIX в. были периодом экономического и политического упадка «королевств» овамбо. Связано это было, с одной стороны, с переходом контроля над внешней и внутренней торговлей — основного истопника их процветания — в руки европейцев. С другой стороны, вследствие такого перехода в Стране овамбо появились элементы европейского быта, и прежде всего огнестрельное оружие. Его появление, по некоторым данным, вызвало даже определенные социальные сдвиги: например, в Укваньяме обладание ружьем повышало социальный статус индивида [189, с. 32]. Велика была и политическая нестабильность в государ¬
96


ственных образованиях овамбо. Так, Ондонга при правителе Камбонде (1884—1909) распалась на две составные части, в одной из которых воцарился Нехале.
Страна овамбо испытывала на себе давление сразу двух колониальных держав — Португалии и Германии и в конце концов была поделена между ними. Однако границы на карте еще не означали так называемый «эффективный контроль». Германия попыталась укрепиться там еще в конце 80-х годов, когда присоединила к своим владениям в ЮЗА земли так мало просуществовавшей «Республики Апингтония». В 1889 г. перед лицом надвигающейся внешней опасности Укваньяма, Уквамби и Ондонга заключили между собой мирный договор. На рубеже XIX и XX вв. немцы попытались все же установить «эффективный контроль» над Страной овамбо. Для этого туда была послана экспедиция капитана Франке, правда не сумевшая добиться каких либо значительных успехов. Куда важнее для немцев было основание двух фортов на краю Страны овамбо— Намутони в 1897 г. и Окауквейо в 1901 г. По некоторым данным, Страну овамбо собирался посетить и Лейтвейн, но восстание гереро помешало осуществлению этого плана [218, с. 148].
Гели правители «королевств» овамбо всячески противились контактам с европейцами, то совсем другой политики они придерживались по отношению к своим южным соседям — африканцам. Так, еще правитель Ондонги Шиконго (1859—1874) смог прийти к власти благодаря союзу с Ионкером Африкаане- рсм. В годы же Великих восстаний овамбо помогали гереро. На призыв Самуэля Магареро откликнулся Нехале: 28 января 1904 г. его воины напали на форт Намутони, но потерпели поражение [218, с. 149].
После подавления Великих восстаний немцы, подхлестываемые к тому же экономической необходимостью, получили возможность обратить внимание на Страну овамбо. В мае—июне 1908 г. все тот же Франке организовал туда вторую экспедицию. Деморализованные правители Страны овамбо были вынуждены согласиться на установление протектората: 24 мая 1908 г. договор подписал Камбонде от имени Ондонги, 27 мая — Чааника от имени Онганджеры, 28 мая — Ипумбу от имени Уквамби и 2 июня — Нанде от имени Укваньямы. Правда, эти договоры мало что меняли в каждодневной жизни «королевств» овамбо, но были большим ударом по престижу их правителей. Один из них, Мандуме, унаследовавший власть в Укваньяме в 1911 г., приветствовал переход ЮЗА в 1915 г. от немцев к англичанам. Но в то же время он два года оказывал ожесточенное вооруженное сопротивление новым хозяевам ЮЗА и в 1917 г. был убит (см. [58]). Не следует забывать при этом и о проникновении португальцев на север Страны овамбо.
Закрепив свою власть над частью Страны овамбо политически, германские власти ЮЗА попытались включить овамбо
7 Зак. 404
97


и в экономическую жизнь страны. Изданное 1 мая 1912 г. «Распоряжение о защите и порядке привлечения на работы овамбо» гарантировало овамбо рабочие места в ЮЗА и определяло порядок их предоставления. Однако практическое значение документа было невелико: германские власти просто не успели привести его в действие из-за начала первой мировой войны и конца их господства в ЮЗА.
Мировая война развела тесно сотрудничавшие германские власти Юго-Западной Африки и британские Южной Африки по разные стороны баррикады. Однако в Южной Африке расстановка сил не была столь однозначна. Определенные круги там протестовали против вмешательства страны в войну против немцев — это были буры, которые под руководством таких известных личностей, как Де Вет и Кемп, подняли восстание против англичан в самом Южно-Африканском Союзе. Подавление этого восстания задержало выступление войск ЮАС против немцев в Юго-Западной Африке до конца 1914 г. И в самой Юго-Западной Африке также нашлись силы, симпатизировавшие англичанам, в частности рехоботские бастеры^ так долго сражавшиеся на стороне немцев против коренных жителей Намибии. Они выступили против немцев в апреле 1915 г., и немцам пришлось разоружить их.
Уже 7 августа 1914 г. в Юго-Западной Африке была объявлена всеобщая мобилизация. Одновременно был предпринят ряд экономических мер, в частности был запрещен вывоз из протектората оружия, боеприпасов, скота, продуктов и фуража. «В связи с тем что военное положение затрудняло приток денег с родины», было объявлено о выпуске местных «кассовых билетов» на сумму как минимум 8 млн. марок [14, с. 239—332].
О том, как жил протекторат во время войны, последний губернатор ПОЗА Т. Зейтц вспоминал: «Те из мужчин, кто^ не был призван в армию, все равно участвовали в войне вследствие финансовой и экономической мобилизации. Женщины были заняты устройством и оборудованием полевых лазаретов, обучением добровольных сиделок, а главное — приспособлением домашнего хозяйства к военным условиям. При ограниченном запасе продуктов в протекторате необходимо было срочно лимитировать их распределение. Прежде всего я распорядился1, чтобы администрация скупила и реквизировала всю пшеничную» муку, и издал постановление о том, чтобы мука выдавалась только женщинам и детям» [111, с. 116].
В октябре 1914 г. был объявлен сбор продуктов, сигарет, одежды и т. п. для солдат «шутцтруппе», которые, как писала газета «Зюдвест», «на безлюдном крайнем юге стоят на посту, часто глядя смерти в лицо» [256, 30.10.1914]. В соприкосновение с противником им пришлось вступить в конце декабря 1914 г., когда войска Южно-Африканского Союза перешли границу ЮЗА — р. Оранжевую. Генерал Бота, командовавший войсками ЮАС, по некоторым данным, имел под своим началом-
98


около 8 тыс. солдат, а немцы — около 9 тыс. [178, с. 13]. Тем не менее военная удача была на стороне Боты. 12 мая 1915 г. войска ЮАС захватили столицу протектората Виндхук. Его губернатор П. Мюллер был вынужден обратиться к населению с такой прокламацией: «Сегодня в 11 часов утра генерал Бота и его войска займут Виндхук. Просим граждан, в их собственных интересах, сохранять спокойствие и порядок и воздерживаться во время вступления войск от выхода на улицы как самим, так и туземцам, находящимся у них в услужении» [11].
Немецкие войска отступили « северу, однако 1 июля 1915 г. были разбиты в решительном сражении при Отави. У немцев тогда оставалось около 2 тыс. солдат. Т. Зейтц вступил с генералом Ботой в переговоры, и 9 июля в Корабе был заключен мирный договор. По условиям этого договора все резервисты должны были быть распущены, а солдаты регулярных частей (около 1200 человек) заключены в лагерь военнопленных в Аусе на юге протектората [256, с. 118—119]. Затем часть немцев была из ЮЗА выслана. Это осуществила уже администрация ЮАС, заменившая в 1915 г. германскую. Первым главой новой администрации стал Г. Горджес, назначенный военным губернатором Юго-Западной Африки. Начался новый период в истории Намибии.
Подводя итоги развития народов Намибии в 1883—1915 г., следует отметить, что на них самым серьезным образом повлиял тот факт, что она стала немецкой поселенческой колонией. За годы протектората немецкая община ЮЗА значительно возросла. По официальным данным, в стране в 1897/98 г. из 1532 белых мужчин (статистика протектората) немцы составляли 1242, а вся белая община с женщинами и детьми — 2544 человека [54, с. 124]. В 1913 г. общее число белых в ЮЗА составляло уже 14,8 тыс. человек, в том числе немцев — 12,3 тыс. Характерен профессиональный состав белой общины в том же году: 876 чиновников, 1819 солдат и офицеров «шутц- труппе», 82 миссионера и священнослужителя, 1587 фермеров, 243 инженера и техника, 2093 ремесленника (в эту категорию входили также квалифицированные рабочие и шахтеры), 984 торговца и мелких фермера, 21 рыбак, 19 врачей, 15 адвокатов и др. [51, с. 24—25]. Такой сониально-профессиональный состав белой (преимущественно немецкой) общины показывает, что в протекторате появился набор принципиально новых видов деятельности, ранее там неизвестных. Каким бы подчиненным ни было положение африканцев, все же они в тех или иных пределах знакомились с этими видами деятельности, осваивали отдельные операции.
Немцы активно насаждали свою культуру среди местного населения. Главным каналом для этого были церковь и школа, ибо образование для африканцев в ЮЗА оставалось в руках
7*
99


миссионеров. Миссионер Ольп свидетельствовал в 1914 г.: «...миссионер воспитывал домашних слуг, помощниц на кухнег садовых и полевых работников... Учил обустраивать колодцы, прокладывать водоводы, закладывать сады, разведывать дороги для повозок или прокладывать новые, строить дома и церкви, делать работы по дереву, кузнечные работы — все то, что до тех пор было не известно туземцам. И миссионер должен был неустанно служить примером; предоставленный сам себе, со своими скромными средствами, он должен был быть первым в делах духовных и светских, проповедником священного писания, школьным учителем, воспитателем, миротворцем, врачом, исследователем языков и самой страны, сельским хозяином, ремесленником — и все в одном лице» [108, с. 6].
Конечно, учиться могли немногие африканцы: в 1913 г. в 42 школах Рейнского миссионерского общества обучалось 2045 детей, всего же христиан насчитывалось около 26 тыс. [124, с. 220]. В 1911 г. возобновил свою деятельность Аугусти- неум—духовная семинария, во главе которой стоял известный мисионер Г. Феддер. В программу обучения там входили: религия, немецкий и родной языки, природоведение, история, начала этнологии, музыка. В 1911 г. во вновь открывшееся учебное заведение было принято 29 учеников (14 гереро, 5 нама, 10 дамара); первый выпуск состоялся на Пасху в 1914 г. [124, с. 223]).
Немецкий язык распространялся среди африканцев не только в качестве средства общения с белыми, но и в качестве языка преподавания в миссионерских школах. В этой связи интересно заключение миссионера К. Вандреса о новом букваре, составленном немецким учителем Отто для «туземных» школ. Вандрес писал 21 июля 1900 г.: «1). Я считаю, что букварь будет отвечать одному издавна высказываемому пожеланию, а именно пожеланию иметь букварь с более легкими выражениями, соответствующими разуму наших туземцев. Немецкий букварь, используемый в миссионерских школах до настоящего времени, этому пожеланию не отвечает. 2). Особым преимуществом букваря Отто является тот факт, что оный составлен кроме короткого начала немецким шрифтом... Это покончит с теми трудностями в произношении, которые возникают тогда, когда немецкий язык передается латинским шрифтом...» [22, л. 168].
Этот документ свидетельствует, что африканским детям в миссионерских школах преподавался «облегченный» вариант языка, да и других дисциплин. Что же касается «немецкого» шрифта, то имелся в виду так называемый готический шрифт, значительно отличающийся от латинского, пришедшего в Юго- Западную Африку вместе с языком африкаанс из Капской колонии. Так немцы хотели оградить своих «подопечных» от внешнего влияния.
Для белых детей 6—14 лет обучение было обязательным
100


при условии, что они проживают не далее чем в 4 км от ближайшей правительственной школы (правда, позднее при школах появились интернаты) и не имеют домашних учителей. В 1913 г. в таких школах обучалось 775 белых детей [51, с, 70], т. е. несравненно больше, чем в школах для африканцев. В школах для белых детей много внимания1 уделялось чистописанию (до четырех уроков в неделю), а из иностранных языков изучался не английский, а французский [22, л. 19].
Белая община в Юго-Западной Африке, конечно, не была уникальным явлением для африканских колоний, но была таковым для германских владений в Африке. Остальные территории, захваченные Германией, как, например, Германская Восточная Африка (Танганьика), Камерун и Того, не стали поселенческими колониями, в первую очередь по климатическим условиям. Немецкие поселенцы в Юго-Западной Африке занимали особое место в Германской империи. Так, они сумели добиться компенсации за урон, нанесенный им в ходе Великих восстаний гереро и нама, а также отчуждения земель гереро и нама — и все это вопреки настроениям, сложившимся в германском рейхстаге (большинство депутатов считало, что гереро и нама следует оставить землю и скот для того, чтобы они сохранили «привычные формы хозяйствования») (см. [152, с. 221—223]).
Белая община Юго-Западной Африки активно боролась за свои политические права. Сначала белые участвовали в решении политических вопросов в самом протекторате через так называемые «вспомогательные советы», которые существовали в провинциях и дистриктах еще с конца прошлого века. В годы правления фон Гроты, который проявлял авторитаризм и к белым поселенцам, эти «вспомогательные советы» превратились в центры оппозиции. Постепенно возникло объединение фермеров Юго-Западной Африки, выдвигавшее определенные экономические требования. Эти требования сводились к примату экономики над политикой во всех решениях, касающихся жизни в протекторате. Нередко возникали трения между отдельными группами белых поселенцев и даже между отдельными группами фермеров, которые в 1910—1911 гг. создали три объединения: «Север», «Центр» и «Юг». В результате в 1909 г. губернатор Б. фон Шукман принял распоряжение о местном самоуправлении.
По этому распоряжению вводилась выборность в представительные органы по очень высоким цензам, в том числе имущественному. Создавался единый представительный орган — ландесрат, для выборов в который протекторат делился на избирательные округа. Постепенно представители германской общины в Юго-Западной Африке стали ощущать себя вполне самостоятельными, отдельными от Германии. В частности, изменилось отношение к имперским национальным праздникам — дню рождения кайзера и дню Седана [152, с. 241].
101


Белая община в ЮЗА была вынуждена сосуществовать с африканцами. Годы Великих восстаний не могли не поселить глубокую вражду между обеими группами населения. Многие белые ненавидели и боялись гереро и «готтентотов», зачастую обращались с ними крайне жестоко. И все же немецкая администрация старалась соблюсти некий декорум — случаи особо жестокого обращения с африканцами осуждались, виновники подвергались незначительным наказаниям. Самым громким таким делом в Юго-Западной Африке было, пожалуй, дело Крамера, слушавшееся в суде в 1913 г. Апелляционный суд в Виндхуке, рассматривавший это дело в последней инстанции, признал Крамера виновным в избиении женщин. Это было запрещено законом: бить разрешалось только мужчин-африкан- цев, их можно было наказать 50 ударами шамбока (плетка из кожи гиппопотама), причем с промежутком не менее, чем 14 дней. Апелляционный суд снизил Крамеру наказание с 1 года 9 месяцев тюрьмы до 4 месяцев и штрафа в 2700 марок [124, с. 211—212]. Дело это приобрело широкую известность еще и потому, что жена Крамера повела широкую кампанию в защиту своего мужа и даже опубликовала книгу под названием «Белый или черный. Годы познания и страданий одного фермера на Юго-Западе в свете расовой ненависти». Книга была опубликована в Берлине в том же, 1913 г. [96].
Немецкая община влияла на материальную и духовную культуру в Юго-Западной Африке. В архитектуре немецкие принципы получили колониальный оттенок, что особенно заметно в Виндхуке и более всего в старых кварталах Свакопмунда и Людерица. Пресса — «Дойч-Зюдвестафриканише цайтунг» («Газета Германской Юго-Западной Африки», «Зюдвестботе» («Юго-Западный вестник») и другие — отражала в основном события в самой Юго-Западной Африке. Именно на страницах этих изданий сформировалась та точка зрения, что община немцев в Юго-Западной Африке представляет собой совершенно особый и самостоятельный мир. Сама немецкая община и ее культура сохранились в Намибии и после того, как германскому колониальному господству там пришел конец. Они сохраняются в Намибии и по сей день.


Глава третья
ОККУПАЦИЯ СТРАНЫ И МАНДАТНОЕ ПРАВЛЕНИЕ ЮАС.
1915—1960 гг.
Преобразование системы иностранного господства при южноафриканской администрации. 1915—1945 гг.
Еще до того как «шютцтруппе» сложили оружие перед войсками Южно-Африканского Союза под Хрутфонтейном, в Юго- Западной Африке уже началась замена германского персонала в органах колониальной власти южноафриканскими военными. В Виндхуке, например, к тому моменту уже почти два месяца— с 12 мая 1915 г.— действовали распоряжения оккупационной администрации, которую возглавил Говард Горджес. Победители обошлись великодушно со сдавшимися в плен германскими военнослужащими: резервисты были отпущены по домам под честное слово уважать новые власти, а кадровым военным, после того как в Европе закончились боевые действия, была предоставлена возможность репатриации. В-ся тяжесть новой иностранной оккупации пришлась не на немцев, противостоявших южноафриканской армии, а на коренное население, которое держалось в стороне от вооруженного конфликта между белыми людьми.
Пользуясь тем, что на территории ЮЗА под командованием опытных военачальников (Луис Бота и Ян Смэтс) находилось около 8 тыс. войска, ЮАС вмешалась в конфликт, вспыхнувший в 1917 г. в районе Овамбо (Овамболенд). Этот наиболее населенный район ЮЗА находился вне «эффективного контроля» германских колонизаторов, но был сферой влияния немцев и отчасти португальцев. Этническая группа овамбо (куаньяма) оказала серьезное сопротивление как тем, так и другим в их попытках полностью подчинить жителей района. Отпор завоевателям организовал молодой вождь Ндемуфайо Мандуме (1890—1917), которому, однако, успеха добиться не удалось из-за военно-технического превосходства противника. В боях с португальскими войсками он потерял 5 тыс. человек и отступил на территорию современной Намибии.
Чтобы скорее подавить сопротивление местного населения, португальские и южноафриканские войска предприняли несколько совместных карательных операций, уговорившись о том, что Овамболенд будет поделен между Португалией
103


и ЮАС по тому рубежу, которого они достигнут к моменту полного «умиротворения». На предложение южноафриканцев сдаться Мандуме ответил отказом. В одном из решающих боев вождь погиб; еще более ста его бойцов пали на поле брани. Южноафриканские войска потеряли убитыми и ранеными 22 человека. В честь покорения Овамболенда власти ЮАС выставили в Виндхуке отрубленную голову Мандуме, а затем захоронили ее близ городского вокзала [178, с. 17—18; 198, с 21—22].
Вскоре после этих событий, 19 января 1918 г., появилась так называемая Голубая книга, подготовленная южноафриканскими властями по поводу нарушения «прав туземного населения и жестокостей по отношению к нему» со стороны... германских колонизаторов. Таким способом администрация ЮАС, очевидно, рассчитывала создать вокруг себя ореол поборника справедливости и спасителя коренного населения от злоупотреблений прежних колониальных хозяев. По времени данное мероприятие совпало с Парижской конференцией держав — победительниц в первой мировой войне и преследовало определенные политические цели, в частности перераспределение между странами Антанты бывших колоний Германии.
17 декабря 1920 г. Лига Наций приняла решение о передаче ЮЗА в качестве подмандатной территории Южно-Африканскому Союзу, тогдашнему доминиону Великобритании. С 1 января следующего года власть на ней должна была перейти в руки гражданской администрации ЮАС. Хотя Великобритания была одной из главных держав-победительниц, ей, вопреки расчетам, не удалось аннексировать бывшую германскую колонию, так как Соединенные Штаты Америки, которые стремились ослабить британского соперника, вынудили ее к компромиссу, т. е. к передаче своего мандата на ЮЗА Южно- Африканскому Союзу. ЮАС получил право осуществлять на подмандатной территории законодательные, исполнительные и судебные функции (полный мандат категории «С»), а также нести ответственность за ЮЗА перед Лигой Наций. В результате страна оставалась открытой для эксплуатации ее трудовых и природных ресурсов империалистическими державами.
Вскоре южноафриканские власти ввели на территории ЮЗА в действие несколько законодательных актов, закрепивших частную собственность как за новыми, так и за старыми владельцами. В то же время наместник (администратор) ЮАС воздержался от экспроприации собственности немецких поселенцев и одновременно отклонил петиции африканского населения о возвращении им земель, захваченных германскими колонизаторами. Тем самым южноафриканские власти стали преемниками политики земельного ограбления африканского населения. Более того, с самого начала мандатного правления были изданы постановления (прокламации), которые закрепляли африканцев за рудниками, фермами и другими предприя¬
104


тиями белых. Например, в соответствии с прокламацией № 25 «О бродяжничестве» 1920 г., № 34 «О хозяевах и слугах» 1920 г., № 11 «О туземной администрации» 1922 г. и «О пропусках» 1922 г. власти ЮАС получали возможность осуществлять репрессии в отношении черного населения [150, с. 20; 210, с. 18].
Таким образом, колониальный гнет не только не уменьшился, но и приобрел новые, более изощренные формы. Надежды африканцев, прежде всего гереро и нама, почти полностью разоренных при германском господстве, на некоторое улучшение своего благосостояния при новых властях рухнули. Это послужило причиной роста недовольства среди коренного населения, вылившегося в ряд выступлений против администрации ЮАС. В движение протеста активно включилось и население овамбо, чья территория незадолго до этого попала под «эффективный контроль» южноафриканцев.
На севере страны продолжала существовать кабальная система найма мигрирующей рабочей силы. С помощью подкупа местных вождей-коллаборационистов администрация ЮАС, как и ее германские предшественники, определяла численность и условия миграции африканских рабочих на рудники и фермы, расположенные в центральных и южных районах страны. Африканцы получали там временную работу, так как считалось, что они имеют дополнительные источники дохода от натурального хозяйства. Отсюда вытекало дискриминационное правило, по которому черному работнику платили меньше, чем белому.
Характеризуя систему найма рабочих в ЮЗА, южноафриканский исследователь Д. Иннес констатировал: «Для того чтобы обеспечить себя рабочей силой, власти поспешили заручиться поддержкой тех африканских племенных вождей, которые уже успели пристраститься к потреблению продукции капиталистического производства. Такие вожди выбирали из числа соплеменников людей и посылали их работать за деньги. По возвращении эти люди должны были привезти вождю подарок. Базис для такого сотрудничества был заложен ранее, в процессе разрушения местного африканского хозяйства: вместо того чтобы продавать сородичей в качестве рабов, вождь продавал их теперь как рабочих» [168, с. 62].
Всякое нарушение распоряжений колониальной администрации жестоко каралось, вплоть до применения против коренных жителей оружия. Колонизаторы различного происхождения в таких случаях проявляли полное единомыслие. К примеру, во время покорения Овамболенда южноафриканские подразделения брали напрокат у португальской армии артиллерийские орудия для обстрела восставших [210, с. 18—19]. При отчуждении у африканцев земельных угодий власти использовали опыт своих предшественников и поселяли на отторгнутых территориях белых южноафриканцев. Первые двести таких пере¬
105


селенцев проложили дорогу последующим; их численность к 1924 г. достигла 1106 человек.
Резкое увеличение новых землевладельцев наблюдалось после 1922 г., когда в ЮАС было подавлено Трансваальское восстание белых рабочих. Правящие круги Южной Африки, сделав выводы из этого грозного для них события, решили привлечь к сотрудничеству «белых бедняков» (преимущественно африканеров). Среди них разжигались расистские предрассудки, их подкупали привилегиями, в том числе путем раздачи земель площадью по 4 тыс. га и более. И если в 1913 г. в результате экспроприации африканских земель немцами число скотоводческих ферм достигло 1331, то в 1938 г. в конце первого этапа южноафриканского мандатного правления в пределах «полицейской зоны» в собственности белых владельцев было уже 3300 ферм. При общей площади угодий 25 млн. га поголовье крупного рогатого скота (600 тыс.) в 10 раз превысило то количество скота, которым владели черные скотоводы 188, с. 38].
Практически вся товарная продукция фермерских хозяйств необработанной уходила на внешний рынок. Экстенсивная эксплуатация сельскохозяйственных угодий вызывала эрозию почвы и нарушала экологическое равновесие в ряде районов. Безземельное местное население сселялось в резерваты (общая площадь около 2 млн. га), где нередко отсутствовали сколько- нибудь приемлемые условия для ведения традиционного хозяйства. Новая система производительных сил внедрялась варварским способом. В стране более чем на полвека утвердилось неравенство в распределении доходов и богатств между черными и белыми жителями. Оно распространилось на инвестиционную сферу, а также на систему образования, материальные привилегии и политическую власть [214, с. 40].
Сельскохозяйственное производство в резерватах едва было способно обеспечить около половины потребностей коренных жителей в продовольствии. Мужчины вынуждены были заниматься отхожим промыслом, наниматься на работу к белым фермерам или на рудники. В 1917 г., незадолго до передачи Лигой Наций мандата на ЮЗА, оккупационные власти ЮАС издали прокламацию «О рудниках и заводах», по которой африканские рабочие попадали в полную зависимость от предпринимателей. В 1926 г. было учреждено агентство по вербовке рабочей силы на предприятия горнодобывающей промышленности— так называемая Северная организация труда, от которой вела свое начало печально известная в Намибии Организация» туземного труда Юго-Западной Африки — СВАНЛА [197, с. 18].
Система эксплуатации дешевого труда африканцев способствовала поддержанию высокой прибыльности предприятий, главным образом в горнодобывающей промышленности. Для местных жителей страны все это оборачивалось нищетой, по¬
106


терей интереса к труду на земле и социальной деградацией. За пол.уподневольный тяжелый и опасный труд африканцы- горняки получали скудное питание и могли заработать 2— 4 ф. ст. в месяц, что было гораздо ниже прожиточного минимума африканской семьи [197, с. 17—18].
Новые колонизаторы поспешили захватить месторождения полезных ископаемых. В том же 1917 г. южноафриканская компания «Англо-Америкен корпорейшн оф Саут Африка» (ААК), в которой преобладали британские интересы, в итоге острой конкурентной борьбы с другой южноафриканской компанией, «Де Беерс консолидейтед майнз», добилась перехода в свои руки намибийских алмазодобывающих предприятий. Уже к 1919 г. «Англо-Америкен» учредила в ЮЗА алмазодобывающую компанию «Консолидейтед даймонд майнз оф Саут- Уэст Африка» (КДМ) с начальным капиталом 4500 ф. ст. Собственность бывших владельцев — десяти немецких фирм — была выкуплена за 3675 тыс. ф. ст. КДМ получила в свое распоряжение «Алмазную зону № 1» длиной 260 миль и шириной 60 миль вдоль Атлантического побережья, включая район г. Людериц, до устья р. Оранжевой на срок до 2010 г, [121, с. 9].
ААК добилась успеха благодаря помощи со стороны американского банкирского дома Морганов, иначе бы ей самой было не под силу выкупить собственность германской «Диамантенре- жи». Сыграл свою роль и министр финансов ЮАС Ф. С. Халл, который состоял членом директората ААК. Позднее, во время мирового экономического кризиса 1929—1933 гг., связи в мире международного финансового капитала и поддержка со стороны Ротшильдов позволили ААК добиться перехода под ее контроль и самой «Де Беерс». В 1929 г. глава ААК Оппенгеймер получил пост председателя «Де Беерс», при этом часть акций КДМ (59%), принадлежавших ААК, была обменена на акции «Де Беерс» [175, с. 99, 106, 116]. В руки КДМ попала лучшая в мире алмазная концессия, причем добыча драгоценных камней на ней велась открытым способом. По этой причине капиталоемкость алмазодобывающей промышленности ЮЗА была низкой, что при сравнительно высокой трудоемкости обусловливало отсталость технологии и инфраструктуры [168, с. 62].
Таким образом британский капитал, еще перед первой мировой войной пытавшийся ограничить и потеснить германского конкурента путем заключения с ним «алмазного пула» (который оказался мертворожденным, ибо соглашение было подписано за пять дней до начала войны), добился желанного результата. В связи с этим сбыт алмазов еще некоторое время продолжал оставаться под контролем немецких компаний. Вплоть до экспроприации властями ЮАС в 1940/41 г. в руках прежнего владельца пребывала и другая крупнейшая горнодобывающая компания ЮЗА — ОМЕГ [88, с. 305—306; 168, с. 62]. Интересы
107


различных национальных капиталов в ЮЗА переплетались, а это нередко заставляло и их владельцев уживаться между собой.
Борьба за преобладание в колониальной экономике нашла свое выражение в соперничестве между англоязычными белыми, африканерами, немцами и на начальном этапе португальцами, хотя соперники нередко объединялись в процессе эксплуатации коренного населения. Так, крупные немецкие банкиры, промышленники и землевладельцы, возглавлявшие объединение банков, в котором участвовали «Дойче банк», «Дрезднер банк», «Дисконто-Гезельшафт» и другие, добились дальнейшего участия германского капитала в эксплуатации колониальных ресурсов. Вскоре после войны ЮАС и Германия заключили соглашения о признании взаимных интересов в ЮЗА. В частности, состоялась сделка по выкупу предприятий «Диамантенрежи». Стороны урегулировали также вопрос о статусе и правах немцев на подмандатной территории и об условиях их сотрудничества с другими белыми жителями.
Для расселения немецких иммигрантов Веймарское правительство закупило в ЮЗА около 170 тыс. га земель. Кроме того, некоторые крупные поместья немецких землевладельцев, эмигрировавших в 1919 г., находились под охраной закона согласно прокламации № 65 [127, с. 252, 265—266; 198, с. 27]. Германская1 крупная буржуазия смогла продолжать колониальную деятельность в стране, хотя и не в столь широких масштабах, как прежде.
Рабочие горнодобывающих предприятий жили в резерватах («компаундах»). Идея их создания принадлежала «Де Беерс майнииг компани» (предшественницы «Де Бирс консолидейтед майнз»), которая утверждала, что при производстве такого ценного сырья, как алмазы, наиболее рентабелен труд заключенных. Этот опыт быстро распространился в сферу золотодобычи, а затем и во все другие производства, благо, что колониальные власти были в состоянии создать для эксплуатации африканской рабочей силы соответствующие условия. Содержание «вольнонаемных» черных рабочих в таких поселках лишало их свободы выхода на рынок труда и продажи своей рабочей силы, а также ухода от предпринимателя. Предприниматель же мог регламентировать весь образ жизни рабочего, включая снабжение его продовольствием и напитками, а также контролировать его поведение в экстремальных ситуациях [175, с. 37—38].
После алмазных приисков вторым по значению горнодобывающим предприятием ЮЗА продолжал оставаться рудник Пумеб. Его владелец — компания ОМЕГ представляла как германский, так и британский капитал. Благодаря партнерству со своим старым колониальным конкурентом «Саут-Уэст Африка компани» (СВАКО) она в межвоенный период и во время мировой войны продолжала самостоятельно эксплуатировать
103


ряд небольших рудников по добыче олова, ванадия, свинца* цинка и вольфрама.
Экспроприация земель, контроль над горнодобывающей промышленностью и механизм вербовки и эксплуатации африканской рабочей силы способствовали формированию намибийского пролетариата. Уже в 1920 г. на шахтах и рудниках ЮЗА трудилось 5800 черных рабочих, в том числе на алмазных приисках — 4600, на медных рудниках — 800, на оловянном руднике— 300, на шахтах по добыче ванадия и на соляных копях—50 [168, с. 63, 81].
В 20-е годы вывоз минерального сырья приносил стране основную массу доходов, из которых на долю иностранных капиталистов и колониального аппарата приходилось более !/з- В тот период почти 29% прибылей предприниматели вкладывали в производство с целью его расширения, т. е. реинвестировали. В 30-е годы доходы от экспорта минерального сырья значительно снизились и составили лишь 14% общего объема продукции, произведенной в ЮЗА. Около 7,7% общей суммы доходов, полученных в стране, в 1931 —1945 гг. покидали ее пределы. Однако валовой внутренний продукт ЮЗА в течение десятилетия (1929—1939) оставался на одном и том же уровне: 6,5 млн. ф. ст. [150, с. 21, 44; 197, с. 15, 16, 53; 211, с. 24].
Итогом первого этапа мандатного правления стала консолидация колониальной системы на обломках традиционного уклада жизни коренного населения. В основном была заложена та структура производительных сил, которая просуществовала до краха колониализма в стране. Последующие годы не внесли глубоких качественных изменений в эту структуру, хотя способы эксплуатации коренного населения модифицировались по мере того как интересы белого населения переориентировались с одного внешнего рынка на другой и власть переходила от одних групп представителей иностранного капитала к другим.
Белое население не только поставило себя в положение носителя (капиталистических отношений, но и с помощью внеэкономических мер принуждения закрепило за собой статус господствующей части общества. Это произошло не сразу и не все представители белого населения заняли одинаковую позицию по отношению к африканцам. Но в период мандатного правления привилегии оказались у выходцев из Южной Африки и Великобритании. Они не замедлили попытаться как можно туже привязать ЮЗА к Южной Африке, несмотря на то что и без того пользовались достаточно широкими правами на территории страны.
По закону ЮАС № 42 1925 г. в ЮЗА существовали исполнительный комитет, совещательный совет и законодательная ассамблея, 6 из 18 членов которой избирались британскими подданными, проживающими на данной территории в течение года. Однако к середине 30-х годов в связи с ростом притяза¬
ют)


ний ЮАС на включение ЮЗА в свой состав, с одной стороны,, и усилением претензий нацистской Германии на восстановление своего влияния в Африке — с другой, в среде «белого населения возник спор, закончившийся в 1934 г. размежеванием депутатов законодательной ассамблеи. Течение, представлявшее сторонников включения ЮЗА в состав Южной Африки, пользовалось широкой поддержкой политических и экономических кругов ЮАС. Однако в течение рассматриваемого межвоенного периода в истории страны сколько-нибудь существенных результатов оно не добилось, поскольку это означало бы пересмотр условий мандата Лиги Наций на ЮЗА [198, с. 22].
Впрочем, и без прямого включения подмандатной территории в состав ЮАС влияние южноафриканцев на все стороны жизни намибийцев было беспредельным. Вследствие этого расчеты руководства нацистской Германии на распространение своего контроля над ЮЗА путем «незаметного проникновения» оказались расстроенными. Немцы, не реэмигрировавшие после первой мировой войны в Германию, интегрировались в систему британского господства, хотя и не порывали связей с бывшей метрополией. Сохраняя свою культурную и отчасти производственную обособленность, они тем не менее вносили существенный вклад в хозяйственное развитие страны. Более того, часть эмигрировавших в Германию, в 30-е годы возвратилась в ЮЗА. К началу второй мировой войны их общая- численность достигла примерно 11 тыс. человек (из общего количества белых около 35 тыс.). Германия пыталась руководить немцами, находящимися в ЮЗА, рекомендуя им проявлять двойную лояльность— не только к этнической родине, но и к ЮАС, с которым намеревалась в будущем договориться о статусе ЮЗА [127, с. 317, 321], Во время войны возникло противостояние части немцев, выступавших на стороне гитлеровского режима, и прочих жителей Намибии, воевавших на стороне антигитлеровской коалиции. Вооруженные силы ЮАС действовали, в частности, в Северной Африке, а среди летчиков германских ВВС в Тунисе были немцы из ЮЗА (напомним, что в 1943 г. часть военно-воздушного флота, базировавшегося в Тунисе, была переброшена на Кубань против советской армии) [145, с. 326; 169, с. 57].
В то время намибийское общество еще не было вполне оформившимся. Оно только вступило в фазу современного развития и не имело объединяющих интересов. В мандатный период возникали многочисленные конфликтные ситуации, более характерные для ранней колонизации, когда африканское население больше оборонялось, чем наступало. Тяжелое экономическое положение африканского населения побуждало его> к протесту, а иногда и к открытому выступлению против властей, которые попирали местные обычаи или вовсе игнорировали их.
Так, во время конфликта с Н. Мандуме власти вопреки обычаю куаньяма требовали прибытия вождя в ставку южно-
110


Современный этнический состав населения Намибии
африканских войск для объяснения причин перехода границы ЮЗА, тогда как по традиции вождь не должен покидать своей резиденции [198, с. 22]. В 1922 г. колониальная администрация обложила нама-бондельсвартов налогом на собак, без которых охотники и скотоводы не могли обойтись, хотя они не получали денежных средств от своего натурального хозяйства. Укрывшись со своим вождем Яном Кристиааном в горах, нама некоторое время выдерживали осаду нескольких сот белых кавалеристов, поддерживаемых авиацией, но, потеряв около 100 человек, вынуждены были сдаться.
Таким же было отношение властей и к рехоботерам, которые в 1922 г. пытались провозгласить независимость, однако
Ш


до кровопролития не дошло, состоялась лишь демонстрация силы. В 1932 г. овамбо (куамбу), возглавляемые вождем Тши- лонго Ипумбу, отказались подчиняться властям. Войска ЮАС подвергли резиденцию вождя и прилежащие селения бомбардировкам с воздуха. Подавив восстание, власти устранили пост верховного вождя [178, с. 19].
Послевоенная экспансия ЮАС. 1945—1960 гг.
Победа антифашистского блока во второй мировой войне способствовала подъему антиколониального движения во всем мире, в том числе в Юго-Западной Африке. Правящим кругам ЮАС пришлось приложить немало усилий, с тем чтобы укрепить свои позиции на подмандатной территории.
Эксплуатация африканского населения небольшим числом белых поселенцев делала прибыли колонизаторов довольно высокими. Вместе с тем большинство белого населения, еще слабо адаптированного к местным условиям в предвоенный период и непосредственно в годы войны, мало заботилось об экономическом развитии ЮЗА. Среди лиц европейского происхождения бытовало мнение, что страна, где они живут, бедна и малорентабельна для Южной Африки. Хотя южноафриканский капитал в политическом отношении доминировал в ЮЗА, он был еще слишком слаб и зависим, чтобы создать индустриальную систему эксплуатации этой страны. Сдвиг во взаимоотношениях с развитыми европейскими странами приходится на вторую половину 40-х—начало 50-х годов. Тогдашний премьер-министр ЮАС Я- Смэтс не скрывал, что отношения между ЮАС и ЮЗА приблизились к (колониальным отношениям [175, с. 239].
Во время стагнации 30-х годов южноафриканский капитал постепенно накапливал силы для расширения экспансии на подмандатной территории. Именно поэтому южноафриканский аппарат управления в Юго-Западной Африке стремился обеспечить лояльность немецких поселенцев, воздерживаясь от экспроприации их собственности. Представители начавшей формироваться южноафриканской буржуазии в представителях германского капитала видели партнера в борьбе с британским конкурентом.
Вторая мировая война в значительной мере упростила южноафриканскому капиталу задачу достижения поставленной цели в отношении ЮЗА. Он смог существенно усилить свои позиции как в ЮАС, так и в ЮЗА, воспользовавшись тем, что внимание всех его главных соперников было отвлечено событиями на основных театрах военных действий. В целом этапы колонизации ЮЗА так или иначе отражались на отношениях страны с внешним миром. Относительно замкнутая африканерская колонизация сменилась более ориентированной вовне, но слабо связанной с другими странами субрегиона — германской.
112


Британская колонизация привязала страну к мировому капиталистическому хозяйству, а южноафриканская—к хозяйственному комплексу ЮАС. В частности, в систему коммуникаций ЮЗА был включен принадлежавший Великобритании порт Уолфиш-Бей, гораздо более удобный, чем главный порт бывшей германской колонии Свакопмунд. К моменту захвата ЮЗА южноафриканскими войсками (середина 1915 г.) Уолфиш- Бей уже фактически управлялся из Виндхука. А в 1922 г. по закону № 24 зона города и порта официально перешла под его управление, как если бы она была частью подмандатной территории ЮЗА [199, с. 14—15]. Железные и шоссейные дороги связали Уолфиш-Бей с северными и центральными районами страны, а также е внешним миром, и прежде всего с Южно-Африканским Союзом.
Послевоенные обращения ЮАС к ООН с требованием включить Юго-Западную Африку в его состав отразили претензии южноафриканского капитала на единоличную эксплуатацию ресурсов подмандатной территории, хотя они были сформулированы почти в тех же выражениях, что и в 30-е годы. Сторонником такого акта выступал глава тогдашнего южноафриканского кабинета Я. Смэтс. Будучи выдающимся деятелем международного масштаба (он участвовал в разработке преамбулы Устава ООН) и, в частности, героем англо-бурской войны, он тем не менее не смог увидеть перспективы независимого развития страны и утверждал, что «она вряд ли когда-либо будет существовать в качестве самостоятельного государства, а потому конечная цель принципа мандатного правления недостижима» [198, с. 32].
По инициативе Я. Смэтса была организована кампания по выявлению отношения жителей Юго-Западной Африки к возможному включению ее в состав ЮАС. Белые жители через избранных ими депутатов в законодательную ассамблею ЮЗА положительно ответили на поставленный вопрос. Позднее «референдум», проведенный среди примерно 300 тыс. черных жителей страны, показал, что 208,9 тыс. человек за сохранение власти ЮАС над ЮЗА, 33,5 тыс. против, а мнение остальных осталось невыясненным [198, с. 32]. В ходе «референдума» (или «плебисцита») южноафриканские власти широко прибегали к подлогу и манипулированию общественным мнением. Так,, в состав опрашиваемых включались несовершеннолетние дети и женщины, которые по тогдашнему законодательству не имели права голоса; во многих случаях опрашивались не непосредственно представители тех или иных групп населения, а «пользующиеся доверием» лица, в том числе вожди, старосты и т. п. При этом в соответствии с прокламацией № 15 1928 г. южноафриканский наместник мог по своему усмотрению смещать и направлять в ссылку тех лиц, которые «проявляют непонимание целей и задач данного мероприятия». Представляя итоги «референдума» в ООН в конце 1946 г., колониальная администрация поясняла, что «учитывались местные обычаи, в соот¬
8 Зак. 404
113


ветствии с которыми мнение различных племен выяснялось в коллективном, а не в индивидуальном порядке».
Да и сам вопрос был сформулирован организаторами «референдума» так, что предопределял его результаты: «Под кем вы хотите быть — под китайцами, русскими, португальцами или британцами?» (в последнем случае имелся в виду ЮАС как британский доминион). Подобная постановка вопроса полностью исключала перспективу достижения страной самостоятельности, как то подразумевалось условиями мандата на управление, выданного Южной Африке. Единственым, пожалуй, положительным последствием «референдума» стала активизация петиционной деятельности представителей народа ЮЗА в ООН.
Правительство ЮАС, оставив идею о присоединении территории ЮЗА к Южно-Африканскому Союзу, намеревалось управлять страной в духе выданного мандата, т. е. шло на сотрудничество с ООН. В доказательство взятых на себя международных обязательств оно в середине 1947 г. представило в ООН доклад об управлении страной [121, с. 25]. Представляется, что 1945—1960 годы вполне могли бы завершиться предоставлением Намибии независимости, если бы в ЮАС не произошла смена власти в результате победы националистического блока на состоявшихся 26 мая 1948 г. всеобщих парламентских выборах [139, с. 81]. Но с июня 1948 г., когда к власти пришло националистическое правительство Д. Малана, перспектива достижения Намибией независимости отдалилась на несколько десятков лет.
Националистическая партия (НП), провозгласив «раздельное развитие» (апартеид) в качестве государственной политики, стала распространять систему расового угнетения! на подконтрольную ей ЮЗА. Ужесточение системы эксплуатации явилось следствием укрепления позиций южноафриканского капитала как внутри ЮАС, так и на международной арене. В Юго-Западную Африку стали проникать компании из Европы и Америки с целью получения разнообразного, главным образом стратегического, сырья, потребности в котором возрастали в период «холодной войны».
В 1946 г. консорциум американских, британских и южноафриканских компаний во главе с «Америкен метал клай- мэкс» (АМАКС) и «Ньюмонт майнинг «корпорейшн» всего за 1 млн. долл. (2 млн. ф. ст.) приобрел бывшую собственность германской компании ОМЕГ. Рудник Цумеб был расширен, переоснащен, и с 1948 г. добыча полиметаллических руд на нем возобновилась. Новый владелец «Цумеб корпорейшн» построил близ него крупный металлургический завод, что позволяло вывозить на мировой рынок черновую медь, рафинированный свинец, серебро, а также ряд других ценных металлов. Дело в «Цумеб корпорейшн» было поставлено с привлечением самой совершенной по тем временам технологии. В дальнейшем ком¬
114


пания распространила свою деятельность на другие месторождения, находящиеся в Намибии и за ее пределами.
В период 1946—1961 гг. «Цумеб корпорейшн» получила 140 млн. рандов прибыли, 90% которой были выплачены акционерам в виде дивидендов и властям — в виде налогов [197, с. 21: 211, -с. 25]. Условия труда африканских рабочих на предприятиях компании в течение долгого времени считались одними из самых тяжелых в стране, как и условия: жизни в «компаунде» при заводе [158, с. 53]. Поэтому о положительных моментах — появлении в стране первого крупного предприятия по выпуску «облагороженной» продукции из местного сырья и создании дополнительно до 4 тыс. рабочих мест — приходится говорить со значительной долей сдержанности. Уже в первые же годы своей деятельности в стране компания «Цумеб» дважды — в 1948 и 1954 гг.—вынудила рабочих прибегнуть к забастовке как к единственному средству защиты своих трудовых и жизненных интересов [178, с. 21].
Алмазодобывающая компания КДМ в межвоенный период воздерживалась от сбыта драгоценных камней, накапливая их в запасни/ках и стимулируя тем самым рост спроса на свою продукцию и повышение цен на нее. Во время очередного экономического «бума» она выгодно реализовала алмазы, получив от этой операции в 1943—1962 гг. прибыль в размере 369 млн. рандов, из которых 138 млн. составили дивиденды и 105 млн.— налоги [197, с, 21]. В рассматриваемый период КДМ наживалась преимущественно на эксплуатации дешевого труда рабочих (iK модернизации и переоснащению горного оборудования на своих приисках она приступила в 60-е годы). За счет сверхприбылей ог сбыта своего специфического товара КДМ оплачивала труд своих 4—5 тыс. рабочих лучше, чем другие компании в ЮЗА, получив за это репутацию «наиболее удовлетворительного работодателя» [158, с. 55].
Южноафриканский капитал, который был представлен в КДМ и «Цумеб корпорейшн», до 1950 г. принадлежал главным образом англоязычной буржуазии Южной Африки. Распространение системы апартеида открыло путь к обогащению другой части белой буржуазии — африканерской, в том числе через участие в капитале государственных корпораций. Правда, предпринимательская деятельность государства была ограниченной. Южноафриканская государственная компания «Ай- рон энд стал корпорейшн» в 1958 г. успела приобрести лишь один большой рудник Уйс, на котором еще в период германского колониального господства осуществлялась добыча небольшого количества олова. Другие принадлежавшие государству рудники были средними или мелкими.
Африканерский капитал пршиел в горнодобывающую промышленность ЮЗА с большим запозданием, что в дальнейшем определило его подчиненную роль в этой отрасли колониальной экономики. И все же после 1945 г. за счет экспорта мине-
Ш
8*


рального сырья из ЮЗА Южно-Африканский Союз обеспечивал для себя значительный объем валютных накоплений, эквивалентный примерно 25% доходов от сбыта за рубеж всех собственных минералов, не считая золота [197, с. 26].
Широкое поле деятельности для африканерского капитала представляло сельское и особенно рыбное хозяйство, куда он и поспешил устремиться. После 1945 г. в ЮЗА обосновался рыбопромысловый флот ЮАС. Южноафриканские компании, в которых преобладал африканерский капитал, выстроили в Уолфиш-Бее и Людерице современные предприятия по переработке улова: сардин, анчоуса, омара. На предприятиях, принадлежавших африканерскому капиталу, строго соблюдались принципы новой государственной политики — апартеида, поэтому условия труда и быта африканских рабочих отличались крайней суровостью. Это служило причиной частых забастовок и даже столкновений между трудящимися и представителями администрации.
Увеличение притока капиталовложений в экономику ЮЗА способствовало быстрому росту ВВП, который в 1946—1956 гг. в реальном выражении увеличивался на 14% в год и вырос с 22,2 млн. до 141,6 млн. рандов, т. е. в 6 раз. Помимо производства алмазов, каракуля и полиметаллов возросло поголовье скота, предназначенного на экспорт, а также рыбной продукции. Положение трудящихся африканцев, за счет эксплуатации которых был достигнут этот рост, постоянно ухудшалось. В доходах между черными и белыми образовался 15—20-кратный разрыв. Усиление расового гнета поставило на повестку дня вопрос о борьбе против оккупации страны ЮАС.
Хотя система апартеида на начальном этапе не позволяла консолидировать движение протеста, но постепенно оно вбирало в себя все новые слои угнетенного населения, прежде всего обезземеленное крестьянство. К I960 г. площадь земель, экспроприированных у африканцев и переданных белым владельцам, возросла в 1,5 раза, достигнув 39 млн. га, т. е. половины всей территории страны. Лучшие сельскохозяйственные угодья, расположенные в центре страны, оказались в собственности белых фермеров, составив так называемую белую зону (она в общих чертах совпадала с бывшей «полицейской зоной»).
В 50-е годы оторванные от земли крестьяне превращались в мигрирующих рабочих, находивших себе применение на возникавших производствах, прежде всего в рыбоперерабатывающем. Именно в их среде зарождалась потенциальная сила, которая к концу десятилетия превратилась в широкое национально-освободительное движение. Этому в немалой мере способствовали внешние факторы: общий подъем антиколониального движения в мире, деятельность прогрессивных сил в ООН, направленная на утверждение в международном обиходе норм, соответствующих праву на самоопределение народов колоний и зависимых стран.
116


В этой связи заслуживает внимания деятельность в ЮЗА церковных организаций, численность которых в период мандатного правления ЮАС значительно возросла. Их отношение »к событиям, происходящим в стране и в субрегионе, было далеко не однозначным. Но, поскольку в ЮЗА, как, пожалуй, нигде в Африке, христианство имеет широкое распространение, это поначалу препятствовало объединительной деятельности церкви. Приток в страну африканеров в 20—50-е годы изменил состав приверженцев протестантизма среди христиан. Если в XIX в. почти повсеместно преобладали лютеране (католики были лишь среди части немцев и португальских подданных), то со времени массового переселения «белых бедняков» из Трансвааля весьма влиятельным элементом стали последователи кальвинистского учения. Объединившись вокруг Голландской реформаторской и Голландской реформатской церкви, они явились проводниками учений о «богоизбранности» своей нации и идеологически подготовили почву для создания в ЮЗА новой системы расового угнетения.
В противоположность им англиканцы, которые начали свою деятельность в ЮЗА в 1916 г., во многом способствовали вовлечению африканцев в борьбу за самоопределение народа. К этому течению христианского вероучения принадлежали и первые лидеры церкви, выступившие в ООН в поддержку неотъемлемых прав намибийцев. Благодаря англиканскому мис- сионеру-правозащитнику Майклу Скотту миру стали известны истинные чаяния населения ЮЗА, оформленные в виде петиций, направлявшихся в адрес Комитета ООН по вопросам о несамоуправляющихся1 территориях или так называемого Четвертого комитета.
После того как колониальные власти ЮАС на основании закона «О конституции ЮЗА» 1925 г. ввели в действие закон «О делах ЮЗА» 1949 г., по которому шесть членов палаты представителей и четверо сенаторов от белого населения должны были представлять подмандатную территорию в парламенте Капской провинции ЮАС, деятельность петиционистов, среди которых были традиционные вожди гереро и нама, впоследствии знаменитые О. Кутако и Д. Витбой, привела к некоторому успеху. В 1950 г. в результате запроса со стороны Генеральной Ассамблеи ООН Международный Суд в Гааге дал консультативное заключение о том, что ЮАС не имеет права по своему усмотрению изменять международный статус ЮЗА [121, с. 44].
Отпор, полученный властями апартеида от международного сообщества, вставшего на сторону коренных жителей ЮЗА, побудил представителей зарождавшегося освободительного движения к решительным действиям, которыми ознаменовалась вторая половина 50-х годов.


Глава четвертая
ОСВОБОДИТЕЛЬНЫЙ ПЕРИОД. 1960—1990 гг.
Ранние антиколониальные группировки и путь к созданию массовой освободительной организации. Конец 50-х — начало 60-х годов
В послевоенные годы возникло несколько общественных организаций, выступивших против колониального присутствия Южной Африки на подмандатной территории. Эти организации* называемые националистическими, объединяли различные слои африканского населения — традиционную аристократию, интеллигенцию, учащихся, рабочих. Движение протеста, развернувшееся накануне рассматриваемого периода, возглавил верховный вождь гереро Осеа Комомбумби Кутако (Качикуруруме)
(3870—1970), чье имя неразрывно связано с петиционной деятельностью намибийцев и их союзников из церковных организаций. Философия петиционистов основывалась на принципах мирного диалога со всеми заинтересованными сторонами ради реализации народом Намибии своего неотъемлемого права на самоопределение, независимость и самостоятельное экономическое развитие.
Тридцать лет прошло, прежде чем конфликтующие стороны пришли к согласию, а страна — к долгожданной политической независимости. Может быть, О. Кутако с высоты своего столетнего жизненного опыта предвидел именно такую развяжу проблемы ЮЗА? Во всяком случае, именно он активизировал все те силы народа, (который в ходе борьбы осознал те же политические ценности, что и патриарх движения протеста. Эти силы до возникновения Народной организации Юго-Западной Африки (СВАПО) объединялись в несколько патриотических группировок.
Первыми общественно-политическими организациями «новой освободительной волны» в тогдашней Юго-Западной Африке были студенческая организация ЮЗА (СВАСБ), Прогрессивная ассоциация ЮЗА (СВАПА). Обе они были тесно связаны с Советом вождей гереро, возглавлявшимся О. Кутако, и разделяли его политические убеждения. Но лидерство в движении протеста постепенно перешло к рабочим организациям, социальный статус которых не позволял им ограничиваться узкоэтническими рамками и бытовавшей уже в то время крайне
118


националистической идеологией [163, с. 52]. Даже те, которые возникли за рубежом как землячества рабочих-мигрантов, по опыту мирового рабочего движения быстро преобразовывались, вбирая в себя представителей других национальностей. Попытки искусственно сузить и законсервировать этническую базу несли в себе опасность политической деградации и отхода таких организаций на второй план по мере расширения рамок освободительной борьбы. Лидеры СВАСБ и СВАПА были преимущественно из национальности гереро и еще испытывали прямое влияние традиционного Совета вождей. Такие молодые активисты, как Ж. Козонгизи, М. Керина и 3. Нгавиру, стремились расширить влияние СВАСБ на намибийцев. Это продолжалось до 1955 г., когда эта организация была переименована в СВАПА.
Единственной заметной партией, которая прямо ведет свое происхождение от СВАСБ и СВАПА, сегодня является Национальный союз Юго-Западной Африки — СВАНУ. Он просуществовал с момента своего основания 31 год и пережил увлечение маоистской философией, тяжелый раскол 1984 г. На выборах 1989 г. в Учредительную Ассамблею Намибии участвовали его две фракции — «СВАНУ-патриоты» и «СВАНУ-правые», причем первая в составе левоцентристского объединения Намибийский национальный фронт (ННФ), а вторая — в составе консервативного блока Национальный патриотический фронт (НПФ). Лидеры фракции «СВАНУ-патриоты», а таковыми в середине 80-х годов стали К Кангуехи и Н. Чейз, во время Лусакской встречи в мае 1984 г. решительно поддержали требование к властям ЮАР о скорейшем выполнении резолюции Совета Безопасности ООН Mb 435 по Намибии. Они открыто солидаризировались со СВАПО по ряду важнейших пунктов, даже пойдя на раскол с руководством СВАНУ, которое к тому времени уже тесно сотрудничало с колониальным аппаратом.
СВАНУ зарождалась одновременно со СВАПО и действовала параллельно с ней; даже предпринимались попытки их объединения. Но оценки обстановки в стране лидерами обеих организаций были различны, а это препятствовало их совместной деятельности. Отражая чаяния угнетенного большинства, СВАПО не могла мириться с эскалацией насилия в отношении его и каждый раз убеждалась в том, что бороться с колониально-расистским режимом одними лишь мирными средствами бесполезно.
Уже на раннем этапе освободительной борьбы прослеживается тесная связь предшественников СВАПО с рабочим движением. В 50-е годы в Намибии произошло по меньшей мере восемь крупных забастовок, главным образом в рыбной и горнодобывающей промышленности [178, с. 21]. Возглавлял бастующих профсоюз рабочих пищевой и консервной промышленности (ПРПКП). Профсоюз этот, в своей основе южноафриканский, базировался в Кейптауне. Там же в 1958 г. 200 на¬
119


мибийских активистов создали Конгресс народа Овамболенда (ОПК). Как покажут последующие события, профсоюзное течение в общем освободительном потоке оказалось наиболее сильным и перспективным. В интернациональной среде намибийские трудящиеся увидели то, чего не смогли увидеть их собратья, замкнутые в мире традиционных племенных ценностей.
Профсоюз пищевиков в отличие от политической партии ставил перед собой цель отстаивать интересы лиц наемного труда, основываясь преимущественно на существующем законодательстве, т. е. сугубо ненасильственным путем. Но, по сравнению с петиционистами, его требования улучшения оплаты и условий труда, а также введения законодательства, защищающего права рабочих, занятых в промышленности, непосредственно затрагивали интересы колониальных предпринимателей и властей. В ответ власти ЮАС прибегли сначала к мерам административного, затем судебного воздействия на лидеров ПРПКП, прежде всего его генерального секретаря Р. Александер, обвиняя их в нарушении закона «О подавлении коммунизма».
Поскольку южноафриканское законодательство практически не защищало интересы черных граждан, а служило их подавлению ради удовлетворения повышенных запросов белого меньшинства, урегулирование трудовых споров легальным, ненасильственным путем не получалось. В конечном счете срабатывал единственно существовавший у южноафриканских властей механизм «снятия противоречий» между трудом и капиталом: полиция открывала огонь по стачечникам [178, с. 20].
Из сегодняшних лидеров Намибии, прежде всего СВАПО, на заре освободительного движения многие были в составе ОПК. Это А. Тойво Иа-Тойво, основатель ОПК, П. Муэшихан- ге, член руководства ОПК, а также С. Мифима, А. Шипанга и активисты близко стоявшего к ОПК студенческого кружка в Кейптауне Э. Аполлус, Ж. Козонгизи и О. Абрахамс, впоследствии по разным мотивам и в разное время занявшие позицию несогласия и конфронтации со СВАПО.
Среди членов этой первой освободительной организации выделяется фигура Андимбы (до 1984 г. Герман) Тойво Иа-Тойво (родился! 22 августа 1924 г.). Его фамилия в переводе с финского языка означает «надежда». Дело в том, что с конца XIX в. на север Намибии активно проникали финские миссионеры-лютеране. Они не только обращали местное население в христианство, но и становились учителями и наставниками детей овамбо. Отсюда пошел обычай давать ребенку второе имя в честь крестного отца или священника-воспитателя. Как и другие лидеры ОПК, А. Тойво Иа-Тойво, по национальности овам- бо-ндонга, получил образование в миссионерской школе св. Марии с ремесленным уклоном, а с началом второй мировой войны оставил ученье и стал солдатом Туземного корпуса армии ЮАС. Военнослужащие этой части использовались в службах тыло¬
120


вого обеспечения и для строительства инженерных сооружений. Оружие им не доверяли, и нередко случалось так, что фашистские войска и авиация безнаказанно расстреливали безоружных бойцов Туземного корпуса. После войны, вернувшись домой в чине капрала, А. Тойво Иа-Тойво возобновил учебу и получил аттестат об окончании средней школы и право на работу учителем. Сначала он преподавал в начальной школе, затем перебрался в Кейптаун, где работал служащим железнодорожной полиции, клерком в шахтоуправлении и на мебельной фабрике, шахтером на золотоносном руднике. Это вывело его на контакты с АПК и сделало одним из ведущих лидеров намибийского освободительного движения [210, с. 26].
А. Тойво Иа-Тойво, как и многие другие его соратники, отдал дань петиционной деятельности. Он направлял письма с требованиями в адрес государственных деятелей различных стран, а также в ООН (его послание в эту международную организацию было тайно переслано из Намибии в обложке книги Дж. Стивенсона «Остров сокровищ»).
В ООН деятельность А. Тойво Иа-Тойво поддерживал его соратник Мбурумба Керина, по национальности полугереро, учившийся в Университете Линкольна (штат Пенсильвания) и известный одно время под псевдонимом Эрик Гетцен. В своих петициях он, подобно О. Кутако, обращал внимание международной общественности на участь соотечественников, чья родина отнюдь не продвигалась к самоопределению и обретению суверенитета, согласно условиям мандата ЮАС на управление Юго-Западной Африкой. Вместо этого ЮЗА все глубже погружалась в трясину жестокой колониальной зависимости от своего южного соседа.
После того как А. Тойво Йа-Тойво направил в 1958 г. свою очередную петицию, на этот раз в адрес королевы Великобритании, его выслали из Кейптауна на север Намибии вместе с Ж. Козонгизи. Местом ссылки А. Тойво Иа-Тойво стал поселок Ондангва, за пределы которого он имел право отлучаться не далее видимости горизонта. Там же по иронии судьбы находилось и известное своей одиозностью агентство по вербовке рабочей силы — так называемая Ассоциация туземного труда Юго-Западной Африки (СВАНЛА). Ссыльный лидер ОПК открыл близ агентства небольшую лавку и оказался в самой гуще рабочих, которые толклись здесь, ожидая найма. Более благоприятной обстановки для ведения политико-разъяснительной работы среди трудящихся трудно было себе вообразить. Однако к этому времени ОПК претерпевала организационный кризис. Разошлись пути сподвижников по совместной борьбе. В 1959 г. Козонгизи вместе с К. Капууо, У. Каутуэту и Дж. Коухангвой стал основателем СВАНУ.
Жариретунду Козонгизи родился в 1932 г., получил образование в Виндхуке, а также в университете Форт-Хейр (ЮАР). Диплом юриста, знание кальвинистской теософии и работа в
121


местном отделении АНК вывели его на пост президента СВАНУ, который он занимал до 1966 г. Ж. Козонгизи вместе с М. Кериной работал в Нью-Йорке при ООН, помогая ему в петиционной деятельности, ведя переписку с К. Капууо, С. Нуйомой и А. Тойво Йа-Тойво. СВАНУ, в руководство которой входили в основном гереро, быстро расширялась за счет представителей других национальностей страны: нама, дамара, овамбо. Некоторое время в Исполкоме СВАНУ состоял и С. Нуйома, ныне первый президент Республики Намибия [178, с. 43; 210, с. 206].
Организация народов Овамболенда (ОПО) возникла 19 апреля 1959 г. как прямая преемница ОПК. Первым ее президентом был избран С. Нуйома, а Дж. Коухангва наряду с Лукасом Непела стал его ближайшим сподвижником.
Сэм Нуйома (родился 12 мая 1929 г.)—сын батрака. Подобно многим другим жителям севера Намибии, он получил начальное образование у финских миссионеров. Перебравшись к родственникам в Уолфиш-Бей, он продолжил учение у мис- сионеров-англиканцев и освоил английский язык. Во второй мировой войне он не участвовал из-за несовершеннолетия, но зарабатывать на жизнь ему пришлось наравне со взрослыми. В 1957 г. он работал на железной дороге — сначала уборщиком, затем — посыльным. Женился на девушке гереро.
Условия труда и быта при колониализме пробудили в нем политическое чутье. За попытку организовать профсоюз железнодорожников администрация уволила его, и он вынужден был уехать в Виндхук, где получил место младшего клерка в городском муниципалитете, затем работал на торговой базе. Среди намибийцев разного этнического происхождения — рабочих, служащих, мелких предпринимателей — в значительной, мере сформировался его интернационалистский взгляд на политическую ситуацию в стране. Не теряя связей с малой родиной, где постоянно жила его 80-летняя мать Хелви Тшомбе, Нуйома чувствовал себя не только представителем овамбо, но и гражданином многонациональной Намибии. Такое мировоззрение благотворно повлияло как на него самого как лидера освободительного движения, так и на организацию, которую он возглавлял. ОПО получила поддержку со стороны батраков, которых привлекала ее программа ликвидации системы принудительной контрактации, а также рабочих рыбоперерабатывающих предприятий Уолфиш-Бея, которые передали организации солидную сумму — 800 ф. ст. [210, с. 27].
Этот период в жизни Намибии характеризует один из видных деятелей СВАПО, ныне генеральный секретарь Национального союза намибийских рабочих Джон Йа-Отто, который принадлежит к более молодому поколению борцов за независимость. С. Нуйома, возглавив большую группу активистов ОПО, организовал бойкот официальных мероприятий по принудительному переселению африканцев из так называемого Старого
122


предместья (полутрущобное поселение близ Виндхука) в специально для них построенный поселок на северо-западной окраине города. Хотя жилища в «Катутуре» (от слова «неприкаянные») были и более прочными и удобными, Старое предместье привлекало африканцев тем, что там в значительной мере отсутствовал контроль над их жизнью со стороны властей; лишь изредка, в поисках лиц, нелегально проживающих в поселке, полиция устраивала облавы.
Но властям необходимо было привязать этих «вольнопосе- ленцев» к месту типа Катутуры, чтобы лучше их контролировать, а следовательно, эффективнее эксплуатировать. В Старом предместье крайне трудно было претворять в жизнь систему апартеида, т. е. раздельного развития расово-национальных групп. В Катутуре каждой этнической группе (овамбо, гереро, нама, дамара и т. д.) отводился отгороженный квартал и тогда к месту работы им пришлось бы добираться автобусом, а плата за проезд означала бы дополнительный вычет из их скудного заработка. ОПО и СВАНУ вместе с Советом вождей гереро выступали против таких намерений властей [221, 41, 44—45; 150, с. 174].
К декабрю 1959 г. напряженность в Старом предместье резко возросла. Активисты ОПО закрыли все помещения администрации в поселке, связались с жителями Хомсдаля — пригорода для метисов («цветных»), расположенного на полпути к Катутуре. Эти действия переросли во всеобщий бойкот распоряжения властей На местном стадионе 2 декабря состоялся массовый митинг жителей Старого предместья, где их представители— С. Нуйома, О. Кутако и др.— от имени собравшихся заявили верховному управляющему делами района П. Анд- риесу де Вету и прибывшим вместе с ним должностным лицам, что жители Старого предместья отвергают их произвол. Обращаясь к представителям властей, С. Нуйома сказал: «Что же вы сами не переселяетесь к себе в Южную Африку, после того как продемонстрировали, что не можете управлять нами? Переселяйтесь и дайте нам самим управлять собой». Народ на стадионе стал скандировать: «Буры, убирайтесь к себе в Ка- камас!» (название одного из захолустий Капской провинции ЮАС).
Чиновники спешно покинули трибуну и отбыли в Виндхук. В Старом предместье, по существу, было введено чрезвычайное положение. Полицейские блокировали дороги, ведущие в город. 9 декабря 1959 г. женщины Старого предместья, невзирая на угрозы со стороны полицейских, устроили митинг протеста у резиденции колониальной администрации. ОПО призвала африканцев и далее бойкотировать коммунальные службы, автобусный транспорт и пивное заведение, от эксплуатации которых в муниципальный бюджет поступала основная масса доходов [221, с. 41, 44—45 и др.].
Вечером 10 декабря (это событие совпало с международ¬
123


ным Днем прав человека) южноафриканокая полиция напала на пикеты протестующих африканцев. Полиция пыталась с помощью резиновых дубинок разогнать собравшихся около административных зданий и пивного зала, на что те ответили градом камней и поджогом автомобилей. Тогда полицейские открыли огонь из автоматического оружия, убив 11 и ранив 56 человек [178, с. 48; 210, с. 28; 221, с. 49]. Было арестовано 14 активистов «Катутурского бойкота», в том числе С. Нуйома, который наряду с другими лидерами ОПО и СВАНУ был выслан из Виндхука. Местом его изгнания стал Овамболенд, откуда он вскоре перебрался в Дар-эс-Салам (Танзания).
После виндхукского расстрела положение в Намибии, по словам О. Кутако, стало «критическим и чреватым гражданской войной». Белое население стало спешно приобретать огнестрельное оружие. Полиция использовала против африканцев тактику «белого террора»: массовые аресты, запугивания, увольнения и высылки сопровождались беспрецедентным наращиванием полицейских и военных сил в оккупируемой стране, особенно на границах с Бечуаналендом и Анголой, через которые устремились беженцы. Некоторые участники бойкота под угрозой репрессий были вынуждены перебраться в Кату- туру [178, с. 49].
Колониальные власти путем насилия добились тактического выигрыша, но в стратегическом смысле они вступили на тропу колониальной войны, которой суждено было длиться более двадцати лет, поглотить массу сил и средств и, главное, тысячи человеческих жизней. Поистине неизмеримым оказался для Намибии и ЮАР этот ущерб, который, по сути, был порожден тем, что у южноафриканского правительства для мирного урегулирования межрасовых конфликтов не было соответствующего механизма, да и доброй воли для его создания. Однако это лишь одна сторона вопроса. Доброй воле, отражающей широту видения проблем и сознания общечеловеческих интересов, противостояли краткосрочные (в историческом смысле) интересы той или иной группы лиц, находящихся у власти. В тот период заинтересованность международных кругов в эксплуатации намибийских ресурсов, в том числе трудовых, усиливалась. Африканерская буржуазия Южной Африки исполь зовала рычаги государственной власти для своего обогащения и утверждения в роли равноправного партнера международного капитала, претендуя на единоличное обладание Намибией как колониальным владением.
Революционизирующее влияние на намибийцев оказали мартовские события 1960 г. в Южно-Африканском Союзе. Африканский национальный конгресс Южной Африки запланировал на 31 марта массовую кампанию бойкота системы пропусков для африканцев. Но выступление произошло десятью днями раньше. В Шарпевилле и Ланге полиция открыла огонь по демонстрации африканцев, убив 69 и ранив 178 человек. К 19 ап¬
124


реля еще 83 гражданских лица и трое полицейских были убиты и 365 гражданских лиц и 58 полицейских ранены.
В результате стало ясно, что при сложившихся обстоятельствах вся прежняя деятельность — бойкоты, петиции, демонстрации, митинги, забастовки — недостаточное средство воздействия на расистский режим. Черные намибийцы осознали, что без ответного насилия добиться независимости невозможно. Но для осуществления курса на развертывание вооруженной борьбы требовались две предпосылки: наличие боевой массовой организации и обученных военных кадров.
Политическая работа, проведенная активистами ОПО в 1959—1960 гг., подготовила почву для перехода к новому этапу борьбы за независимость. Встал вопрос о консолидации освободительных сил и общепризнанном их лидере.
Образование С ВАНО, переход к вооруженной борьбе
и начало политизации населения. 1960—1971 гг.
Вопрос о гом, кто из лидеров или организаций может возглавить борьбу за независимость, решался прежде всего на путях слияния ОПО/СВАПО со СВАНУ. Трижды — в 1960, 1962 и 1963 гг.— они пе дали желаемого результата. Накануне перехода « вооруженной борьбе в намибийском освободительном движении оказались несовместимыми две линии — старая с ее авторитетами и традицией ненасилия и новая, революционно- демократическая, которая еще только формировалась.
9 апреля 1960 г. ОПО самораспустилась, а в середине года в Намибии на основе ОПО возникла Народная организация Юго-Западной Африки — СВАПО. Тем не менее днем ее образования считается 19 апреля 1960 г., когда была основана ОПО, что подчеркивает преемственность их главных целей и принципов.
СВАПО призвала «сплоченно трудиться ради справедливости и свободы», а в качестве программных целей выдвинула установление в стране демократического правительства с участием всех ее жителей, объединенных вне зависимости от расовой, этнической или религиозной принадлежности в единой представительной политической организации, способной обеспечить полную национальную независимость Юго-Западной Африки, перестройку ее экономики, системы образования и социальных институтов. В руководство СВАПО вошли такие лидеры ОПО, как С. Нуйома, М. Керина, И. Фор- чун, Дж. Коухангва, Н. Максуилили, Л. Неленгани, А. Тойво Иа-Тойво, В. Ндади, Э. Тухаделени (Кахумба Кандола) и др.— всего 22 человека. Пост президента занял С. Нуйома, в его отсутствие обязанности президента внутри страны исполнял Н. Максуилили. Первым вице-президентом стал Л. Неленгани (178, с. 45—46].
125-


В 1961 г. в Виндхуке состоялась Национальная конференция СВАПО. На ней было отмечено, что СВАПО имеет отделения в 11 городах и районах Намибии (Виндхук, Гобабис, Каоко- велд, Окаханьдья, Ориндж-Маут, Очиваронго, Овамболенд, Лю- дериц, Свакопмуид, Цумеб и Усакос) и в девяти столицах иностранных государств (Дар-эс-Салам, Нью-Йорк, Лондон, Хельсинки, Стокгольм, Дакар, Каир, Алжир и Лусака). Обстоятельства сложились так, что в СВАПО образовались две подструктуры— внешняя и внутрення'я. Вместе с тем в рядах новой организации наметилась переоценка прежних методов борьбы: по мнению большинства ее членов, только мирным путем достичь независимости было невозможно.
Вторая, столь же безуспешная, попытка союза СВАНУ -со СВАПО была предпринята в Аккре в июне 1962 г., когда Ж. Козонгизи и С. Нуйоме удалось подписать соответствующее соглашение. Но на главенство над обеими организациями (или над новой объединенной организацией) стал претендовать М. Керина, который в результате фракционной борьбы выбыл из СВАПО. Пост президента СВАПО с тех пор прочно занял С. Нуйома.
Аккрская конференция по своему значению равносильна съезду СВАПО. На ней было принято важнейшее для судеб освободительного движения решение о начале подготовки бойцов народно-освободительной армии и о переходе к вооруженной борьбе. Первые 200 добровольцев были направлены для обучения военному делу в Египет и в Гану. Когда в 1963 г. добился независимости Алжир, группы будущих бойцов СВАПО стали проходить курс боевой подготовки и там, а после 1964 г.— в Советском Союзе, КНР и КНДР [178, с. 84—85; 208, с. 208—209].
Дискуссия между различными участниками освободительного движения продолжалась в течение всего периода от момента основания СВАПО до первого столкновения ее вооруженных отрядов с оккупационными силами. Предпринимались новые и новые попытки объединения СВАПО со СВАНУ, на первый взгляд успешные. Речь шла также о реанимации петиционной деятельности в ООН с целью заставить власти ЮАР предоставить Намибии независимость.
Нельзя сказать, чтобы сознание неизбежности вооруженной борьбы быстро и бесповоротно овладело умами всех намибийцев. Поскольку большинство среди них — христиане, в силу самой миротворческой сущности церковной морали им было психологически нелегко преступить порог христианской заповеди «Не убий!». Противостоящий им 1колониально-расистский режим ЮАР располагал гигантским по масштабам Африки военно-экономическим потенциалом. Многие намибийцы искренне считали, что при таком соотношении сил попытка добиться независимости вооруженным путем — безумие. Но они не учитывали, что силовое воздействие на оккупационный режим — лишь
326


часть широкого набора средств борьбы за свободу, что в этой: борьбе народ Намибии не одинок. Забегая вперед, можно отметить, что на заключительном этапе схватки за независимость Намибии уже в пределах всего Юга Африки противостояли две широкие коалиции сил самого разного оттенка, а сотрудничество сверхдержав помогло склонить ЮАР к переговорам и в конечном счете обеспечить решение проблемы Намибии.
В октябре 1963 г. по инициативе исполнительных комитетов СВАНУ и СВАГ10 был создан Фронт национального освобождения Юго-Западной Африки (СВАНЛИФ), который ставил перед собой сугубо мирные задачи — добиться помощи освободительному движению со стороны международной общественности, представлять народ Юго-Западной Африки в международных организациях и держать его в курсе мировых событий. Помимо СВАНУ и СВАПО, во Фронт вошли южные объединения страны: Организация национальной независимости Юго- Западной Африки (СВАУНИО), Ассоциация граждан Рехобота, Совет Рехобота и Организация народа Юго-Западной Африки, представлявшая «цветное» население центра страны [178, с. 50]. Однако и СВАНЛИФ оказался недееспособным.
Шестнадцать лет (с 1964 г.) в составе СВАПО действовал Африканский национальный союз Каприви (КАНУ). Основатель КАНУ Б. Симбвайе стал вице-президентом СВАПО, но вскоре он был арестован полицией за организацию антирасист- ских митингов в Восточном Каприви, в 1970 г. был судим и через два года бесследно исчез (как позже выяснилось, погиб от рук «сил безопасности» ЮАР). Его место фактически занял бывший представитель СВАПО в Замбии М. Муйонго, который, оставаясь на сепаратистских позициях, в 60-х и 70-х годах выступал за организационную независимость КАНУ в составе СВАПО. 17—19 июля 1980 г. на чрезвычайном пленуме ЦК СВАПО в Ндалатандо (Ангола) он был исключен из СВАПО вместе с рядом своих сторонников за попытку внести раскол в организацию. Через пять лет, в середине сентября 1985 г., он вместе со своей группировкой примкнул к партии «Альянс Каприви», входящей в Демократический альянс Турнхалле.
Но тогда, в середине 60-х, КАНУ была единственной организацией, которая объединилась со СВАПО. Другие, как правило, мелкие антирасистские группировки, такие, как Демократический союз Юго-Западной Африки (СВАДУ), Исполнительный комитет дамара во главе с вождем Гарисебом, а также Партия конвента независимости Намибии (НАИКП) и Объединенная партия независимости Намиб (ЮНИП) из-за узости своей этнической базы и оторванности от масс ни войти в союз со СВАПО, ни стать самостоятельными лидерами освободительного движения не смогли. Представитель такой мелкой организации, как Исполком дамара, Адольф Гарисеб стал в 1962 г. председателем СВАПО. В целом Исполком дамара
127


и течение многих лет занимал антирасистскую позицию, то приближаясь к СВАПО по духу своей деятельности (особенно в 1984 г.), то отдаляясь от нее, пока в 1989 г. не вошел окончательно в блок Объединенный демократический фронт (ОДФ).
В 1964 г. Совет вождей гереро образовал Демократическую организацию национального единства (НУДО), в которую вошли О. Кутако, К. Капууо и М. Керина, попытавшиеся после неудачных попыток объединения ОПО/СВАПО со СВАНУ, а также ввиду нежизнеспособности НАИКП и ЮНИП создать подобие надпартийного органа в освободительном движении. В следующем, 1965 г. СВАНУ по примеру СВАПО образовала свое «внешнее крыло», а ее президент Ж. Козонгизи намеревался вернуться в Намибию, с тем чтобы организовать там «внутреннее крыло». Встретив противодействие, Ж. Козонгизи ушел с поста президента СВАНУ (его место занял Г. Вейи) и все же наметил поездку в страну в 1966 г. Однако в марте того же года в Намибию попытался вернуться С. Нуйома вместе с заместителем представителя СВАПО в Замбии Л. По- хамбой. Однако оба были задержаны на Виндхукском аэродроме и на следующий день высланы обратно [178, с. 53—54].
Оккупационный режим, со своей стороны, предпринимал меры, чтобы воспрепятствовать консолидации антиколониальных сил, разобщить народ Намибии по расово-этническому признаку и продлить свое господство в стране. С этой целью в 1962—1963 гг. южноафриканская правительственная комиссия, возглавляемая Ф. X. Одендаалем, разрабатывала и в 1964 г. представила план раздела территории страны на «хоум- ленды» для африканцев различных национальностей и «белую зону» для лиц европейского происхождения всех национальностей, т. е. для африканеров, англоязычных («бритишеров») и немцев.
Проект демаркации осуществлялся по образцу бантустани- зации территории ЮАР, где за лицами европейского происхождения была зарезервирована большая часть территории. В Намибии к «белой зоне» отходили все земли, имевшие наибольшую хозяйственную ценность (богатые минеральными, водными и другими ресурсами). Под «хоумленды» предполагалось отвести менее половины (39,9%) территории страны. Сравнительно благоприятными условиями для занятия земледелием и скотоводством обладали лишь «хоумленды» овамбо, каванго, капривийпев и район Рехобота, прочие же отличались засушливостью и непригодностью для проживания, но туда предполагалось переселить 40 тыс. человек [198, с. 35]. Для «цветного» населения и тсвана первоначально также предполагалось создать «хоумленд». Но поскольку первые живут •очень разбросанно по городам и поселкам, представляя собой значительную прослойку квалифицированных лиц наемного труда, а вторые — имеют центр этнической консолидации в соседней Ботсване, на практике это сделать не удалось. Терри¬
12*


торию намечавшегося Тсваналенда на правах «анклава» передали Герероленду, который располагался в Калахари.
После принятия закона «О самоуправлении туземных наций» № 54 (1968 г.) в административное подчинение Герероленду попал Каоколенд, а это привело к большим накладным расходам, так как черным чиновникам «этнических органов власти» для исполнения служебных обязанностей приходилось метаться из конца в конец: с востока страны (Окакарара) на крайний северо-восток (Охопохо) и на юг (Аминуйс).
Созданный также в Калахари «хоумленд» саан —Бушмен- ленд своими очертаниями свидетельствовал о том, что это искусственное административно-территориальное образование — прямоугольник со сторонами 100x200 км, прижатый к северо- восточной части границы с Ботсваной. Сюда согнали 25 тыс. саан, не имевших племенного устройства, заставили заниматься скотоводством, чего они никогда не делали. В 70-е годы 2 тыс. молодых мужчин рекрутировали в оккупационную армию, в том числе в «территориальные силы ЮЗА/Намибии». Те из саан, которые «приспособились» к оккупационному режиму, предались пьянству, насилию и разврату, многие вымерли, а оставшиеся в живых затем всеми правдами и неправдами вернулись в Калахари, чтобы заниматься охотой и собирательством [259, 03.06.1980].
На фоне удачных и полуудачных попыток сплотить антиколониальные силы заметную роль начинала играть церковь,, которая, по существу, и стала «третьей силой», располагавшейся в политическом спектре между традиционно-консервативными и радикальными организациями. В 1954—1957 гг. ведущие зарубежные миссионерские организации — Финская лютеранская церковь и Объединенная евангелическая миссия Германии (бывшая Рейнская миссия, действовавшая в Намибии с 1840 г.)—получили право на статус самостоятельных церквей (автокефалию). Соответственно были организованы Евангелическая лютеранская церковь Овамбо/Каванго (ЕЛОК) под началом епископа Л. Ауалы и Евангелическая лютеранская церковь (ЕЛК), возглавляемая пастором Говасебом. Обе в описываемый период объединяли около 300 тыс. верующих разных африканских национальностей — овамбо, каванго, дама- ра, нама, рехоботеров, или около половины всех христиан Намибии.
Играя прогрессивную объединительную роль, ЕЛОК и ЕЛК сознательно противостояли политике «бантустанизации» Намибии, произволу южноафриканского репрессивного аппарата. Позднее, в 1967 г., к лютеранским церковным объединениям примкнула англиканская церковь с ее 50 тыс. приверженцев, руководимых епископом Б. Майзом. Англиканское течение среди намибийских христиан сыграло важную роль в движении антиколониального протеста и петиционной деятельности в ООН еще в 40—50-е годы. Видными его фигурами в то время
9 Зак. т
129


были англиканские священники М. Скотт, К. Винтер. В 70-е годы к этому блоку примкнули и католики.
Несмотря на то что такие церковные объединения, как Германская евангелическая лютеранская и Голландская реформаторская церковь, в противовес большинству христиан Намибии ратовали за обособленность белых верующих, объединительная тенденция, направленная против расовой дискриминации вообще и против расистской политики администрации ЮАР в частности, набирала силу. Примечательно, что уже в эти годы белые жители стали обращаться с ходатайствами о вступлении в СВАПО. По свидетельству Дж. Иа-Отто, только в 1965 г. ими было подано более 200 заявлений о приеме в эту организацию [221, с. 60].
Подспудно церковь способствовала укреплению политических сил, боровшихся за независимость страны, хотя на поверхность в своем чисто политическом виде вышла после 1978 г.,, когда образовался Совет церквей Намибии, громко заявивший о себе в 1986 г. грандиозными демонстрациями в Виндхуке и Цумебе в поддержку резолюции Совета Безопасности ООН по Намибии № 435.
Попытки и надежды получить независимость из рук правительства ЮАР при посредничестве ООН одна за другой оказывались безрезультатными. В 1962 г. страну посетил Специальный комитет по Юго-Западной Африке во главе с В. Кар- пио, который, по существу, отмежевался от оценок критического положения дел в Намибии. В 1959—1966 гг. безрезультатно- закончилась акция Либерии и Эфиопии, направленная на привлечение к ответственности южноафриканское правительство через Международный Суд в Гааге за произвол на подмандатной территории и на лишение ЮАР права управлять Юго-Западной Африкой.
Впервые за всю историю сопротивления и протеста со времен восстания гереро и нама в 1904—1906 гг. вопрос «как быть дальше» представители черного большинства решили однозначно— воевать до обретения свободы. Только СВАПО к этому моменту готова была взяться за оружие. И хотя процесс политизации и вовлечения все новых и новых намибийцев в боевые действия развивался постепенно, без этого судьба Намибии уже не могла быть решена.
Избрав тактику партизанской войны, боевая организация СВАПО (с 1973 г. получила название Народно-освободительная армия Намибии — ПЛАН), базировавшаяся в военных лагерях в Танзании и Замбии, приступила к созданию тайных опорных пунктов на севере Намибии. Поначалу, не имея автотранспорта, бойцы, объединенные в «двойки» или полуотделения, на себе переносили оружие — от легкого стрелкового до мино- и гранатометов, а также боезапас, продовольствие и воду. Путь их лежал через бескрайние пространства саванны, тропические леса и болота Восточного Каприви или через Юго-Восточную^
130


Анголу, где МПЛА (и УНИТА) вели бои с португальскими войсками. ПоэтОхМу бойцы ПЛАН, прибыв в опорные пункты, как правило, некоторое время осваивались на местности, вступали в контакт с местным населением, в том числе с активистами СВАПО, и только затем готовились к встрече с противником. С первыми частями ПЛАН, прибывшими в Овамбо, встречался А. Тойво йа-Тойво, сосланный в те края, хотя в -середине 1966 г. его отношение к вооруженной борьбе было отрицательным. Тем не менее он оказал соратникам необходимую помощь.
Первая группа ПЛАН под командованием Й.-О. Нанкуду проникла в Овамбо еще в августе 1965 г. и при поддержке местного населения организовала там первую партизанскую базу [178, с. 60, 80, 85; 210, с. 30].
Тем не менее подготовка к боевым действиям против южноафриканцев шла не без трудностей. По словам историографа «сил обороны» ЮАР Х.-Р. Хайтмана, «первые шесть повстанцев пришли в Овамбо и бродили там, пропагандируя свои цели, вербуя молодежь и обучая ее азам военного дела во временных военных лагерях. Около 30 человек затем были отпущены по домам. Несмотря на принятые ими меры предосторожности, полиция узнала об этом и предприняла контрмеры. Обследовав район под видом дорожных рабочих и исходя из данных опроса местных жителей, полиция выследила один из лагерей ПЛАН». В феврале 1966 г., по данным того же автора, «террористические действия» начала другая группа партизан, но, поскольку навыков в ориентировании на местности у них было недостаточно, они, не дойдя до намибийской границы, захватили две торговые лавки (видимо, приняв их за полицейские посты) и убили двух подданных Португалии. Затем эта группа рассредоточилась, причем двое ее бойцов в мае были арестованы в районе Рунду (Каванго). В июле 1966 г. третья группа из 10 человек проникла в Овамбо, но в первом боевом столкновении ПЛАН с подразделениями ЮАР участия не приняла [169, с. 138—139; 178, с. 60].
Выслеженная южноафриканцами база ПЛАН располагалась близ Онгулумбаши (в переводе с местного наречия — «место жирафа»). Гарнизон базы знал о планируемой акции, но право сделать первый выстрел предоставил противнику. Может быть, это был последний отзвук веры в возможность мирного решения конфликта. Утром 26 августа 1966 г. военизированная полиция ЮАР атаковала базу Онгулумбаши. Партизаны, вооруженные карабинами и автоматами ППШ, под командованием И.-О. Нанкуду в течение дня вели бой с десантом, высадившимся с восьми вертолетов «Пума» и «Алуэтт». Противник потерял только убитыми 15 человек, а бойцы СВАПО — двоих. Лишь когда нападавшие получили подкрепление, защитники базы вынуждены были отступить в саванну. Девять из них попали в плен, остальным удалось скрыться. Против СВАПО была раз¬
9*
131


вязана кампания террора, начались повальные аресты, в ходе которых наряду со многими другими были взяты под стражу А. Тойво Иа-Тойво и Э. Тухаделени (Кахумба Кандола). Особенно от репрессий пострадали жители деревень Окахао, Тшан- дн, Эндола, Онгведива, заподозренные в оказании помощи партизанам.
На этом, однако, боевые столкновения не прекратились. Группа (полувзвод) ПЛАН, перешедшая границу в июле, лишь 28 сентября 1966 г. приступила к активным действиям, атаковав административные здания в Ошиканго, совершила несколько нападений на местных старост-коллаборационистов и их телохранителей, а в декабре — на ферму белого владельца близ Хрутфонтейна. Этот глубокий рейд бойцов СВАПО в «белую- зону» Намибии вызвал панику среди лиц европейского происхождения, тем более что по времени он совпал с убийством от руки грека-фанатика премьер-министра ЮАР Хендрика Фер- вурда.
В декабре 1966 г. в Намибию проникла четвертая группа партизан, действия которой уже не ограничивались нападениями на объекты колониальной администрации, устройством засад на полицейские патрули и политической работой среди населения Овамбо и Каванго. С 1967 г. влияние группы распространилось и на район Каприви. Однако ее фатально преследовали неудачи. В мае командующий вооруженных формирований СВАПО Т. Хайньеко предпринял попытку рекогносцировки района Сешеке (Восточный Каприви) с целью установить кратчайший путь из тренировочных лагерей в Танзании и Замбии в Намибию. Когда он возвращался обратно на барже компании «Калтекс», на борт взошли двое полицейских якобы для обычной проверки документов и подозрительно быстро узнали его. Сообщалось, что его выдал владелец судна. В завязавшейся перестрелке Т. Хайньеко был убит, но отдал он свою жизнь дорого: от полученных ранений погибли оба полицейских [169, с. 138; 178, с. 60; 235, 1985, vol. 7, № 1, с. 4—5].
Частые и неожиданные провалы боевых групп заставляли руководство СВАПО предполагать, что в верхних эшелонах командования партизанской армии скрывается агент южноафриканской разведки. Анализ действий первых боевых групп СВАПО по пути к местам сосредоточения, когда бойцы выходили прямо на южноафриканские патрули, а также некоторых деталей, связанных -с боем под Онгулумбаши и гибелью Т. Хайньеко, привел к выводу, что агентом Бюро национальной безопасности ЮАР (БОСС) является не кто иной, как заместитель командующего партизанской армией Л. Ф. Шууйя,. известный под псевдонимом Кастололи (или Кастроли). Шпион был арестован в 1968 г. и понес соответствующее наказание. Командующим стал Д. Хамамбо, прошедший курс военного обучения в СССР (впоследствии получил почетное звание Ге¬
132


роя борьбы за освобождение и стал высшим командиром «сил обороны» в республике Намибия).
В рассматриваемый период происходило и ужесточение южноафриканского законодательства. В июне 1967 г. власти ЮАР приняли закон «О терроризме» № 83, который, во-первых, мог толковаться весьма широко применительно к действиям, направленным на изменение существующего строя, а во-вторых, обладал обратной силой в отношении любых дел вплоть до июня 1962 г. включительно. Таким образом СВАПО, принявшая в том году решение о переходе к вооруженной борьбе, прямо попадала в разряд «террористических» организаций со всеми вытекающими отсюда грозными последствиями.
Все члены СВАПО (37 человек), прямо или косвенно причастные к ее первой боевой кампании в Намибии, были арестованы и подверглись заключению. В их числе были исполняющий обязанности президента СВАПО внутри страны Н. Мак- суилили, исполняющий обязанности генерального секретаря Дж. Йа-Отто, региональный секретарь по Овамболенду А. Той^ во Иа-Тойво, секретарь по иностранным делам Я. Мутумбула, бывший вице-президент СВАПО Л. Неленгани. Арестованные были переправлены в Преторию и там заключены в местную тюрьму. Позже туда же был доставлен и руководитель рейда группы партизан Э. Тухаделени. Заключенные подверглись жестоким пыткам, в том числе с применением электротока, их подвешивали на несколько суток к трубам парового отопления, с тем чтобы вырвать данные о вооруженных формированиях, сведения о личном составе, стратегических замыслах и т. п. Большинство заключенных — членов СВАПО стойко переносили физические и нравственные страдания, отвергали предложения тайной полиции сотрудничать с нею взамен на освобождение. Один из заключенных, престарелый Э. К. Капоро, который первым взялся снабжать базу в Онгулумбаши продовольствием и учиться военному делу, молча вынес все девять месяцев пребывания в тюрьме и умер во время судебного процесса. Э. Тухаделени попытался взять всю вину на себя, чтобы выгородить молодых бойцов, попавших в плен. Из последних сил держался А. Тойво йа-Тойво [178, с. 62; 221, с. 87, 92, 98, 103—104, 126—127, 131]. Служащим тайной полиции не удалось склонить к сотрудничеству ни его, ни Я. Мутумбулу. Единственный, кого полицейские смогли заставить выступить в качестве свидетеля на процессе, был Л. Неленгани.
Судебный процесс над намибийскими «первопроходцами» вооруженной борьбы приобрел мировую известность и дал подсудимым шанс для широкого и публичного изложения целей и задач освободительной борьбы. По поручению группы обвиняемых патриотов речь на процессе произнес А. Тойво йа-Той- во; она стала своего рода манифестом борющегося намибийского народа. Сегодня в этой речи обращают на себя внимание пророческие слова, обращенные к правящим кругам ЮАР:
133


«У Южной Африки есть выбор: жить с нами в мире или подчинить нас силой. Если вы решитесь подавить нашу борьбу и навязать нам свою волю силой, то вы не только сорвете выполнение взятых на себя обязательств по опеке, но и будете жить в вечном страхе, пока сохраняется ваше военное превосходство» [137, с. 43]. К сожалению, смысл этих слов дошел до южноафриканских политических деятелей лишь спустя двадцатилетие...
По приговору суда 20 обвиняемых, в том числе Э. Тухаде- лени, были приговорены к пожизненному заключению, девять, в том числе А. Тойво Иа-Тойво,— к 20 годам тюрьмы, двое — к пяти, Йа-Огто, Мутумбула и Хоматени — к пяти годам, из них четыре года одиннадцать месяцев — условно. С одного обвинение было снято, один — оправдан [178, с. 3].
На основании закона «О терроризме» к суду были привлечены еще более 80 человек — членов как СВАПО, так и СВАНУ. Руки «сил безопасности» ЮАР достигли многих из них, находившихся за рубежом, но в самой Намибии было арестовано несколько человек, в том числе исполняющий обязанности президента СВАНУ X. Вейи, хотя известно, что СВАНУ ни тогда, ни позже в вооруженной борьбе против режима не участвовала. Для обвинения Вейи в терроризме для южноафриканского суда было достаточно того, что он «подстрекал народ к нападению на полицейских информаторов, белых граждан и служащих полиции» во время массового митинга протеста в связи с ликвидацией виндхукского Старого предместья (оно было окончательно ликвидировано лишь в августе 1968 г.) [178, с. 64; 198, с. 100].
Итак, на первом этапе вооруженной борьбы силы освобождения, возглавляемые СВАПО, понесли существенные потери: многие руководители, бойцы и командиры погибли или оказались в заключении. Сказывался недостаток как боевого, так и конспиративного опыта перед лицом многоопытного и разветвленного аппарата «сил безопасности» ЮАР. Тем не менее уже в октябре 1968 г. в Овамбо проникли две большие группы партизан, но 56 человек из них были арестованы. Поэтому в дальнейшем ПЛАН опять стала действовать мелкими группами.
Враждебность населения Овамбо привела к свертыванию операций южноафриканской военизированной полиции. В 1969 и 1970 гг. установилось относительное затишье, а в 1971 г. активность партизан в очередной раз возросла, приняв форму преимущественно войны на дорогах, в результате чего в районе Катима-Мулило на минах подорвался полицейский грузовик 1169, с. 139].
Но оказалось, что «силы безопасности» ЮАР добились лишь временного успеха. Уже тогда отдельные южноафриканские аналитики пришли к выводу о невозможности в такого рода конфликтах обеспечить полный успех «антипартизанских дей¬
134


ствий» вооруженным путем [92, с. 55; 208, с. 200—201]. Особенно определенно высказался на сей «счет португальский генерал А. ди Спинола [212, с. 45].
В конце 1969 г. СВАПО собралась на свою Консультатив^ ную конференцию в Танга (Танзания), которая продолжалась с 26 декабря до 2 января 1970 г. Цель ее состояла в том, чтобы проанализировать текущий момент и перестроиться для продолжения борьбы. На конференции присутствовали представители всех первичных организаций, работавшие как внутри страны, так и за рубежом. Для придания пропагандистской работе большей целенаправленности были созданы Молодежная лига, Женский совет и Совет старейшин; реорганизации подверглось также военное крыло СВАПО, которое в 1973 г. официально получило наименование Народно-освободительной армии Намибии (ПЛАН); годом же своего основания ПЛАН считала 1962-й [150, с. 179; 198, с. 102].
В результате серьезной дискуссии была подтверждена стратегическая линия СВАПО на развертывание боевых действий как единственного в тот момент средства ускорения деколонизации Намибии. Организационные изменения в руководстве СВАПО отразили преобладание в ее среде радикалистских настроений. С. Нуйома был переизбран президентом, на пост вице-президента конференция вновь утвердила Б. Симбвайе (заочно, так как после его ареста в 1964 г. о нем ничего не было известно). Пост генерального секретаря, который занимал Дж. Коухангва, был упразднен, а сам он был выведен из состава исполкома. Административным секретарем был избран М. Гароеб, секретарем по делам обороны — П. Наньемба, секретарем по иностранным делам — П. Муэшиханге.
Освободительные идеи в Намибии охватывали все более широкие слои общества, приобретая неожиданные для властей ЮАР проявления. После того как Международный Суд в Гааге 21 июня 1971 г. вынес консультативное заключение о неправомерности сохранения администрации ЮАР в Намибии и учитывая, что в 1966 г. ООН лишила ЮАР мандата на управление страной, южноафриканские власти обратились к лютеранскому епископу Л. Ауала с предложением высказать свое мнение по данной проблеме. Разумеется, они рассчитывали на благоприятный для себя ответ. Но епископ предпочел устроить опрос общественного мнения среди лютеран в Северной Намибии, где примерно 250 тыс. приверженцев данной церкви (а они составляли в тот момент до Уз населения страны) единодушно отвергли необходимость присутствия администрации ЮАР в Намибии [178, «с. 66—67; 198, с. 105; 210, с. 38—41]. Далее Ауала и высший иерарх Евангелической лютеранской церкви (ЁЛК) П. Говасеб обратились к южноафриканскому премьер- министру Б. Дж. Форстеру с открытым письмом, в котором дипломатично информировали о том, что в Намибии нарушаются права человека. Этот документ, поддержанный англикан-
135


сними и католическими епископами, вывел церковь на дорогу прямой конфронтации с оккупационным режимом, представители которого придерживались главного принципа апартеида: «Все банту, прибывающие в „белую зону“, независимо от того, родились они там или нет, остаются представителями своих туземных наций. Основанием для пребывания банту в „белой зоне“ является только намерение продать свою рабочую силу и больше ничего» [204, с. 137J.
Переговоры представителей «крестьянской церкви», каковой можно считать северонамибийские лютеранские конгрегации, с членами правительства ЮАР не изменили позиций ни тех, ни других. Авторитет Л. Ауала, чье милосердное отношение к обвиняемым по делу Онгулумбаши (он специально ездил в Преторию с целью дать им духовное напутствие), личная дружба с А. Тойво Иа-Тойво и тот факт, что двое сыновей епископа, как и десятки тысяч других намибийцев, были наемными рабочими [210, с. 43], приобрел большой вес среди патриотов.
Эрозия апартеида. 1971 —1979 гг.
Оккупационный режим в Намибии (с 27 октября 1966 г. незаконный) упорствовал в своем стремлении сохранить там старые структуры расового угнетения и добавить новые. Порядок полурабского найма и эксплуатации африканских рабочих (на языке овамбо известной как «одалате») дополнялся системой постоянных административно-территориальных резервуаров для избыточной рабочей силы — «хоумлендов». Первый из них — Овамбо — был создан в 1968 г., на устройство других восьми ушло еще десять лег вместо намечавшихся шести; одновременно с этим в «хоумлендах» согласно закону № 54 «О самоуправлении туземных наций» 1968 г. из местных коллаборационистов создавались «этнические органы власти», или органы власти «второго яруса»; низшими, органами «третьего яруса», были поселковые, городские, окружные и т. п.; высшим, органом «первого яруса», считалась виндхукская администрация. Однако в целом здание апартеида в Намибии его архитекторам увидеть не удалось: только приступили к возведению верхних «ярусов», как дал глубокую трещину сам фундамент расистской системы.
Наряду с началом вооруженной борьбы под руководством СВАГ10 этому способствовала всеобщая забастовка конца 1971 — начала 1972 г., которая по праву считается важнейшим событием современной истории Намибии. Может быть, с нее началась «третья волна» освободительной борьбы в стране, которая привела к движению протеста в среде представителей рабочих и крестьян. В момент, когда колониально-расистский режим отбил первый вооруженный штурм своих позиций, в его тылу восстал рабочий класс, испытывавший на себе прямо
136


и непосредственно влияние СВАПО. Церковь при этом также сыграла свою объединительную роль.
После неудачной попытки в 1971 г. получить от лютеранских священников поддержку своим колониалистским замыслам администрация ЮАР продолжала пропагандистские эксперименты в надежде оправдать сохранение существующего порядка в Намибии. Генеральный комиссар по делам туземного населения Я. де Вет заявил, что «существующая система найма черных рабочих вовсе не является пбдобием рабства, а представляет собой систему свободного и добровольного выбора африканцами работы, которой они остаются довольны». Это фарисейское заявление высшего должностного лица ЮАР переполнило чашу терпения более 40 тыс. рабочих Намибии. Монополия на вербовку лиц наемного труда по краткосрочным контрактам принадлежала Ассоциации туземного труда Юго- Западной Африки (СВАНЛА), созданной в 1943 г. из двух подобных агентств, существовавших с 1926 г. [197, с. 18; 198, с. 114].
Опираясь на разветвленную систему полицейского контроля над притоком африканцев из резерватов (позднее — «хоумлен- дов»), СВАНЛА по своему усмотрению определяла потребность в рабочей силе и условия ее найма. Ищущий работу должен был,'имея при себе специальный пропуск, пройти через пять полицейских фильтров: в резервате («хоумленде»), в самой СВАНЛА, на железной дороге, в муниципалитете, где было расположено предприятие (или в закрытом рабочем поселке) и, наконец, в отделении полиции ЮАР. Срок контракта, как правило, ограничивался 12—18 месяцами.
В основе всей этой системы найма лежало законодательство 20-х годов. По нормативным актам, наниматель имел над нанимаемым почти власть рабовладельца (правда, за убийство работника он нес некоторую ответственность). Согласно южноафриканскому законодательному постановлению «О заработной плате и примирении в промышленности» № 35 1952 г. африканские черные рабочие не имели права на забастовку, иначе им грозило судебное преследование, в том числе по закону «О терроризме» 1967 г. Даже в 1978 г., когда намибийцы получили право на создание профсоюзов, закон 1952 г. не был отменен. Тем не менее с самого начала южноафриканского присутствия в стране, т. е. с 1915 г., до начала 80-х годов намибийцы объявили более 80 забастовок, причем только за 20 лет (1950—1971) произошло 43 трудовых конфликта между «господами» и «слугами» [178, с. 21; 198, с. 112—113; 235, 1986, vol. 8, № 1, с. 15—16]. Серия стачек в 1968—1971 гг. организационно и морально подготовила трудящихся ко всеобщему выступлению. Наиболее сильным забастовочное движение было в Уолфиш-Бее, где действовало около десятка фабрик, ремонтных и других предприятий, связанных с портовым хозяйством и морским промыслом. На них особенно зримо существовали
137


язвы колониальной эксплуатации: 15—18-часовой рабочий день без перерыва за б пенсов в час без оплаты сверхурочных; тяготы жизни в закрытых поселках (многомесячная разлука с семьей, скученность, антисанитария). Все это привело к тому, что к середине января 1971 г. отдельные выступления трудящихся переросли в открытые столкновения с полицией. Вслед за рабочими Уолфиш-Бея поднялся трудовой люд Виндхука.
В ноябре между полицией и протестующими уже происходили настоящие бои [150, с. 190—191]. В основу пропагандистской работы СВАПО положила ту оценку состояния отношений между трудом и капиталом, которую предложил генеральный комиссар ЮАР. Из его слов можно было заключить, что эти отношения не будут изменены — так будет всегда. В начале ноября 1971 г. возмущение трудящихся переросло в массовое движение против системы контрактаций по канонам СВАНЛА. Прелюдией ко всеобщей забастовке стал 6-тысячный митинг рабочих рыбоперерабатывающих фабрик, портовиков и железнодорожников Уолфиш-Бея, которые выразили свой резкий протест в адрес Я. де Вета, СВАНЛА и африканских коллаборационистов — приверженцев одиозного стиля трудовых отношений. Несмотря на репрессии со стороны полиции, которая арестовала 14 «зачинщиков», конфликт продолжал разгораться. Из среды протестующих тут же выдвигались новые лидеры, и впоследствии уже невозможно было определить, кто зачинщик, а кто — последователь: решимость сломить систему угнетения была единодушной. К бастовавшим рабочим Уол- фиш-Бея' примкнули учащиеся, которые помогали изучить по печатным изданиям позицию властей по всем проблемам и сформулировать требования трудящихся.
Принципиальные установки конференции СВАПО в Танга (декабрь 1969 —январь 1970 г.) предусматривали переход ко всеобщей забастовке как к одному из эффективнейших средств освободительной борьбы. Начала проявлять активность и Молодежная лига СВАПО, из членов которой выдвинулись подлинные лидеры движения, такие, как Т. Камати, который вошел в забастовочный комитет рабочих Уолфиш-Бея. В Виндхуке местные рабочие часто советовались по вопросам тактики ведения борьбы непосредственно с лидерами СВАПО Д. Меро- ро и А. йоханнесом. Между основными центрами забастовочного движения в Уолфиш-Бее, Виндхуке и Цумебе шла оживленная переписка. Письма с требованием упразднить существующую систему найма рабочей силы направлялись также в адрес властей. На собрании делегатов от забастовочных комитетов и активистов движения в Катутуре было вынесено решение начать всеобщую забастовку 13 декабря 1971 г., которое подтвердил массовый митинг, состоявшийся на следующий День.
Желая предотвратить грозное развитие событии, главный комиссар по делам банту Г. Уайт 12 декабря созвал в Уолфиш-
138


Бее контрмитинг, на котором предложил выступить марионеточным лидерам бантустанов и епископу Л. Ауала. Судя по записям одного из лидеров СВАПО —Л. Нгипандула, на митинге представителям властей не дали говорить, заглушая их слова шумом и улюлюканьем. Внимали только епископу, который утверждал, что пытается по-своему изменить существующий порядок вещей. Когда из толпы ему сказали: «Наших братьев: арестовывают, стремясь остановить забастовку, издеваются над нами и добиваются ареста наших руководителей, чтобы сохранить систему», первосвященник в присутствии представителей «сил безопасности» мужественно признал: «В таком случае у вас нет иного выбора, как бастовать» [198, с. 114]. Его слова потонули в буре аплодисментов и приветствий. Церковь снова сыграла роль передаточного механизма идеологии освобождения, выработанной СВАПО.
Как условились, 6 тыс. катутурцев не вышли на работу. Их также пытались уговаривать главный комиссар Г. Уайт и министры-коллаборационисты из Овамбо (Элифас, Калуви и Ли- пумбу). Встретив отказ на требование прекратить забастовку и вернуться на работу, Г. Уайт пригрозил, что вышлет всех бастующих обратно в Овамбо. Полиция заблокировала ворота в Катутуру и приступила к погромам в рабочих общежитиях,, но получила отпор. К концу недели рабочие собрали вещи и погрузились в автобусы, направлявшиеся на север.
Забастовка охватила не только Виндхук, но и Уолфиш-Бей, Цумеб, медные рудники Оамитес и Кляйн-Ауб. Частично остановилась работа на руднике по добыче свинца и ванадия Берг-Аукас, на оловянном руднике Уйс, а к концу декабря— и на алмазных приисках компании «Консолидейтед дай- моид майнз». Хотя в последней условия работы и оплаты труда выгодно отличались от других намибийских предприятий,, тем не менее рабочие в знак солидарности с другими бастующими заявили руководству о своем неприятии правил наймаг практикуемых СВАНЛА. Многие предприятия обрабатывающей: промышленности и сферы обслуживания и даже батраки на' фермах поддержали всеобщую забастовку. По официальным данным, она охватила 13 тыс. рабочих и служащих, а по неофициальным экспертным оценкам — около 25 тыс. человек [150,. с. 192—197; 178, с. 67—68; 210, с. 47—48]. Всеобщая забастовка парализовала 23 предприятия, в том числе половину рудников,, производивших минералы на экспорт, чем нанесла тяжелый удар по колониальной экономике. Впервые белое население почувствовало, сколь несправедлива расистская система привилегий.
Вышедший из тюрьмы и направленный в ссылку в район Овамбо Дж. Йа-Отто, переодевшись в горняцкую одежду, сумел заглянуть в Виндхук в разгар забастовки. Он свидетельствует,, что разносчики перестали доставлять молоко в дома белых жителей, в магазинах был только черствый хлеб и другие
139


несвежие продукты. В аристократическом квартале Кастил повсюду лежал неубранный мусор, на станциях стояли неразгруженные вагоны, тонны овощей и фруктов гнили на товарных базах. По выходным дням хозяева вынуждены были нанимать белых мальчишек-школьников на уборку мусора и разгрузку вагонов за недельную плату, в 20 с лишним раз более высокую, чем та, которую получали до забастовки черные рабочие (3 ранда, или 4,2 долл. США) [178, с. 69; 221, с. 142—143].
Невиданный доселе размах выступлений африканцев заставил власти с целью выигрыша времени применить массовую высылку бастующих в «хоумленды», где они были завербованы, т. е. преимущественно в район Овамбо. Рабочие довольно легко на это согласились: 13,5 тыс. отбыло к семьям за счет администрации, около 5 тыс.— за свой счет. Вспомним, что они в первую очередь были крестьянами и между работой по контрактам продолжали заниматься крестьянским трудом. Наступивший сезон дождей был на редкость обилен осадками, урожай обещал быть хорошим и мог вполне компенсировать им потери заработка во время забастовки. Вместе с тем прибывшие на место рабочие (а среди них были выходцы из нама, гереро, дамара и других национальностей) стали тем «взрывчатым материалом», который грозил низвергнуть «этнические органы власти» в самом начале их становления. Уже в январе 1972 г. в районе Олуно—Ондангва под руководством И. Нан- гутуала 3,5 тыс. забастовщиков выступили против местной агентуры ненавистной им системы колониальной эксплуатации. Они выдвинули свои требования властям: ликвидировать существующую систему найма по контрактам, обеспечить свободу выбора работы и право при желании ее оставлять, право проживания близ места работы с семьей, а также равной оплаты за равный труд независимо от цвета кожи [150, с. 116, 198; 178. с. 68; 198, с. 115].
Вербовочные пункты СВАНЛА подверглись бойкоту: там, где обычно стояли тысячные очереди желающих получить работу, было пусто. Власти попытались вербовать рабочих в Анголе и других соседних странах, но набрали только тысячу человек, да и те, не желая быть в роли штрейкбрехеров, стали отказываться от работы, например, в Уолфиш-Бее. Среди участников забастовки было более 17 тыс. выходцев из Анголы, преимущественно батраков. Высланные на родину, они в знак протеста изломали заграждения вдоль намибийско-ангольской границы и установили 22 своих пикета, чтобы воспрепятствовать притоку «рекрутов» для СВАНЛА. На ангольской стороне также начались выступления овамбо, сопровождавшиеся поджогами административных зданий. Автобусы, прибывавшие за рабочими, забрасывались камнями. Встали поезда на станции Хрутфонтейн, откуда завербованных перевозили к месту работы. Всеобщая забастовка постепенно перерастала в восстание. Солидарность в масштабах субрегиона прямо содейство¬
140


вала освободительной борьбе намибийцев [150, с. 196—202; 198, с. 118—119; 210, с. 48—49].
Несмотря на прибытие из ЮАР дополнительных подразделений военизированной полиции, к концу января 1972 г. стало ясно, что подавление забастовки ей не под силу. Марионеточный «законодательный совет» овамбо, приняв ряд драконовских мер против собственного народа, попросил правительство ЮАР прислать войска, на что 26 января» 1972 г. последовало положительное решение. Кроме того, из Анголы в Овамбо (как и в 1917 г.) продвинулась португальская 'колониальная армия. Против африканского населения был развязан жестокий террор. Например, 30 января полиция беспричинно расстреляла группу верующих у входа в англиканскую церковь; день этот был назван намибийским «кровавым воскресеньем».
4 февраля 1972 г. оккупационные власти издали прокламацию «R-17», в соответствии с которой полиция и войска получили чрезвычайные полномочия; преступлением считалось всякое противодействие властям, в том числе «этническим органам власти». Это постановление действовало до 1977 г., когда ему на смену были изданы новые. Таким образом, фактически введенное в северной части страны военное положение просуществовало более 16 лет, т. е. до конца 1988 г. В так называемой «оперативной зоне» против партизан СВАПО, по выражению представителя командования войск ЮАР, «шла война низкой интенсивности».
25 января 1972 г. перед Виндхукским судом предстали 13 обвиняемых в подстрекательстве к забастовке на основании пресловутого закона «О господах и слугах». Известный в Намибии своей гуманитарной деятельностью английский священник К. Винтер с трудом нашел им защитника, так как в белой общине считали, что англиканская церковь действует против интересов правительства ЮАР. Защитником обвиняемых стал Б. О’Линн — один из лидеров белой Федеральной партии ЮЗА. О’Линн так повел опрос, что всем присутствующим открылась картина бесстыдной эксплуатации тех, кто сидел на скамье подсудимых (в неделю они получали 1,5 ранда или чуть больше 2 долл. США). Нищенский заработок не мог не толкнуть обвиняемых к забастовке, и обвинение было с них снято.
Помимо открытых репрессий в отношении бастующих власти вместе с предпринимателями попробовали применить хитрость. 19 января 1972 г. в Хрутфонтейне было объявлено о роспуске СВАНЛА. Вместо нее учреждались так называемые бюро по трудоустройству, наподобие южноафриканских, которые должны были действовать под попечительством марионеточных «этнических органов власти». Были изменены некоторые официальные термины: «хозяин» стал именоваться «нанимателем», «слуга» — «нанимаемым». Были также регламентированы плата за один рабочий день и сверхурочные часы, порядок смены
141


места работы; рабочим впредь позволялось общаться со своими семьями. Лидер забастовочного комитета Й. Нангутуала; выступил по радио Овамбо с призывом к народу прекратить забастовку. Некоторые наниматели действительно ввели те немногие новшества, которые ими же самими были выработаны. Так, на предприятиях алмазодобывающей компании КДМ повысили зарплату рабочим на 10%. В результате часть трудящихся поверила, что система найма будет изменена.
Раскол в рабочей среде наряду с волной репрессий, захлестнувших страну, привел к тому, что к марту забастовка, по существу, прекратилась. По данным на 11 апреля, с введением чрезвычайного положения в Овамбо было арестовано 213, убито 8 человек и ранено трое. 263 человека были задержаны без предъявления им обвинений. Однако главным итогом всеобщей забастовки стало неизмеримо возросшее чувство уверенности намибийцев в своих силах и способности изменить существовавший строй [178, с. 70; 197, с. 23; 198, с. 120; 210, с. 49—52].
Освободительное движение в Намибии после Великой забастовки, какой по праву она осталась в истории страны, испытало временный «откат». Но события последующего трехлетнего периода по своей интенсивности и насыщенности эпизодами освободительной борьбы не менее знаменательны, чем события 1971 —1972 гг. На арену активной политической деятельности; вышло новое поколение, которое, вобрав опыт старших, придало новый импульс движению за независимость. В то же время представители оккупационного режима и коллаборационистские круги Намибии упорно цеплялись за старое и тем самым шли на еще более ожесточенное противостояние с народом Намибии.
В феврале 1973 г. правительство ЮАР издало поправку к закону «О самоуправлении туземных наций ЮЗА» 1968 г. В ней излагались правила избрания «правительств» «хоумлендов», после чего президент ЮАР мог предоставить им «самоуправление». Начать этот процесс предполагалось с Овамбо и Каванго. Южноафриканское правительство пыталось дезориентировать международное сообщество, премьер- министр Б. Дж. Форстер в марте 1972 г. пригласил в ЮАР тогдашнего Генерального секретаря ООН К. Вальдхайма, за ним' в октябре в Намибию с трехдневиым визитом приехал его специальный представитель А. М. Эшер. Но представители сторон говорили на «разных языках»: официальные лица ООН имели в виду независимость народа Намибии, а их собеседники— независимость народов Намибии, подразумевая под этим предоставление «самоуправления» «хоумлендам» [150, с. 210; 210, с. 54].
Во время визита официальных лиц ООН в ЮАР и Намибию представители СВАПО и других патриотических сил, в том числе Молодежной лиги и Демократической кооперативной пар¬
142


тии (ДЕМКОП), высказали непосредственно К. Вальдхайму -и А. Эшеру требование народа о прекращении военно-административного присутствия ЮАР в Намибии. Но ввиду отсутствия видимых перемен в позиции ЮАР СВАПО призвала население Овамбо и Каванго к бойкоту выборов, опираясь на широкую оппозицию среди населения этих районов, где продолжала действовать Молодежная лига СВАПО и группировка И. Нангу- туалы, также имевшая некоторых последователей среди рабочих. Обе эти организации возглавили движение протеста против выборов в так называемые законодательные ассамблеи. Население поддержало их, поскольку помнило, как годом ранее представители местной «черной» элиты призвали задействовать против соотечественников карательную машину ЮАР.
Вопреки прокламации «R-17» (1972) жители Овамбо и Каванго собирались на митинги, где молодые лидеры правомерно утверждали, что в условиях действия данной прокламации ни о каких свободных выборах не может быть и речи. Перед собравшимися выступили исполняющий обязанности генерального секретаря СВАПО Дж. Иа-Отто, от ДЕМКОП — й. Нан- гутуала и Андреас Нуукваво, призывая к борьбе под лозунгом «Одна Намибия — одна нация».
Однако попытки СВАПО объединить различные антиколо- ниалистские организации на единой платформе в тот период можно считать полууспешными. С конца 1971 г. существовал Национальный конвент (НК), в который вошли НУДО с К. Капууо во главе, СВАНУ возглавлявшаяся Г. Вейи, СВАПО под председательством Д. Мероро, Народная партия Рехобота, группировка «Голос народа» (нама и гереро) со своим лидером К. Конради, Организация африканского народа Намиб (НАПДО), объединявшая дамара, Исполнительный совет дамара, Совет вождей нама, Совет вождей гереро и ДЕМКОП. Своей целью НК ставил достижение «всеобщей и полной свободы и независимости Намибии». Председателем НК стал Клеменс Капууо, который внутри страны поддерживал линию СВАПО по бойкоту выборов в законодательные ассамблеи и так называемый совещательный совет, учрежденный южноафриканскими властями в начале 1972 г. из «черных» коллаборационистов. Однако после того как 13 декабря 1973 г. XXVIII сессия Генеральной Ассамблеи ООН признала СВАПО «единственным подлинным представителем народа Намибии», К. Капууо был уязвлен, так как, очевидно, полагал, что, наследуя от умершего О. Кутако титул вождя гереро, он автоматически унаследует и авторитет своего популярного предшественника в ООН. Разгорелся внутренний конфликт в НК, в ходе которого К. Капууо обвинил СВАПО в «этническом эгоизме», претензиях на исключительность овамбо и т. п. Когда же его соплеменники из СВАПО — П. Муниаро, Г. Кум(бее и О. Ка- кунга — попытались вразумить честолюбца, люди Капууо жестоко их избили. В конце 1974 г. СВАПО вышла из НК, а в
143


феврале 1975 г. снова попыталась объединить организации,, не поддержавшие Капууо (последний переименовал остатки альянса в Национальный 'конвент Намибии — НКН). К СВАПО примкнули, образовав Намибийский национальный конвент (ННК): СВАНУ, Народная! партия Рехобота, НАПДО, Исполнительный совет дамара [178, с. 74—75, 92—94].
Первый НК все же сыграл некоторую роль в организации бойкота первых выборов «на этнической основе», которые были намечены на август 1973 г. Но уже в конце апреля были арестованы Дж. Иа-Отто, И. Нангутуала, а в мае — лидеры Молодежной лиги — Т. Камати, Н. Максуилили.
«Этнические власти» развязали настоящую войну против народа, используя для этой цели деклассированные элементы* из которых сколотили местные полицейские формирования. Впрочем, последние во всем исполняли волю чинов южноафриканской полиции, как и их номинальные начальники — главный министр и остальные. Характеризуя лиц, оказавшихся во главе «этнических органов власти», наблюдатели отмечали их низкие личные качества при большом властолюбии. В эту компанию* к сожалению, попал и К- Капууо.
Лютеранская церковь в лице епископа Л. Ауала и его ближайшего сподвижника К. Думени, к которым присоединились католики и большинство англиканцев, также выступила против выборов в «этнические органы власти». Священники и прихожане неустанно собирали данные о произволе «сил безопасности» ЮАР и направляли соответствующие документы премьер- министру ЮАР, требуя расследования фактов насилия над мирным населением. В ответ на это террор оккупантов был направлен и против церкви, особенно против Евангелической лютеранской церкви Овамбо—Каванго (ЕЛОК). 12 мая 1973 г. в резиденции ЕЛОК в Ониипа раздался чудовищный взрыв, разнесший на куски здание церковной типографии. Эхо взрыва было слышно в радиусе 40 км, тем не менее полицейские последними прибыли к месту происшествия. Данный факт, а также то, что акция была осуществлена на высоком профессиональном уровне, не оставили сомнений, чья это работа. Обратившись к прихожанам, Л. Ауала сказал: «Господь, желая убедиться в крепости вашей веры, ниспослал это несчастье». Из англиканских священников только представитель Независимой церкви Овамбо, проповедник П. Калангула, в противовес антирасистскому крылу своей конгрегации, некоторое время сотрудничал с оккупационными властями [150, с. 217; 178, с. 75; 211, с. 59—60].
Несмотря на репрессии и запугивания (к началу выборов 2 августа полиция задержала свыше 300 человек), решимость намибийцев воспрепятствовать образованию «этнических органов власти» была очень велика. Успех массового движения протеста был убедительным: лишь 2,5% зарегистрированных из 40—50 тыс. человек (лишь 7з потенциальных избирателей)
144


приняли участие в голосовании. Только это обстоятельство’ превратило выборы в фарс. Генеральный комиссар Я. де Вет сказал тогда, что «современная избирательная система совер* шенно чужда людям овамбо» [150, с. 210; 198, с. 170]. С большим основанием можно сказать, что скорее всего она была чужда южноафриканским властям. В августе—сентябре за ^попытки подрыва авторитета традиционных властей» вновь были арестованы сотни сторонников СВАПО и ДЕМКОП, но это лишь усилило негодование народа. В Ондангве над членами СВАПО и Молодежной лиги состоялся суд, вызвавший волну протеста со стороны африканцев во многих частях страны.
Тогда администрация ЮАР прибегла к маневру: в октябре была освобождена из-под стражи часть арестованных, которые были переданы в руки «традиционного суда» в Ондангва, притворившего большую группу лиц к публичному телесному наказанию. По данным англиканского епископа Р. Вуда, который заменил в этой должности К- Винтера, такому дикому наказанию подверглись от 300 до 400 человек обоего пола. В мае 1975 г. ввиду многочисленных протестов со стороны общественности Намибии и ЮАР, в том числе и африканеров, Апелляционный суд в Виндхуке под председательством судьи Румпффа наложил на действия судов «хоумлендов» ограничения, исключавшие самовольное применение телесных наказаний [178, с. 77—78; 198, с. 172—173; 210, с. 63, 66—67, 75].
В декабре 1973 г. в Уолфиш-Бее состоялась трехнедельная национальная конференция СВАПО, на которой под председательством Д. Мероро было решено активизировать объединительную деятельность организации как «единственного подлинного представителя народа Намибии». Однако продолжавшаяся кампания массовых репрессий «сил безопасности» против СВАПО не позволила реализовать намеченное. Уже в феврале 1974 г. десять высших ее руководителей, включая Д. Мероро, и еще более 100 рядовых членов были арестованы. Понесла серьезные потери и Молодежная лига. Еще с августа предыдущего года в заключении находились члены ее высшего руководства: председатель Дж. Эканджо, вице-председатель Я. Нги- динуа, Д. Шикомба и М. Капеваша, которых суд приговорил к восьмилетнему заключению на о-ве Роббен.
В 1974 г. «хоумленд» Овамбо получил «конституцию», на основании которой был создан «законодательный совет». «Правительство» Ф. Элифаса вознамерилось провести повторные выборы в этот «совет», чтобы пополнить число его членов. В январе 1975 г., когда всякое открытое изъявление несогласия блокировалось «силами безопасности», вторичные выборы прошли для властей успешно: проголосовали 70% избирателей. Ф. Элифас с подсказки ЮАР уже планировал создание «государства Овамбо» с включением части территории Анголы [150, с. 212—213; 178, с. 76—81]. Но вскоре после выборов, 16 ав¬
10 Зак- 404
145


густа Ф. Элифас был застрелен из проезжавшего мимо автомобиля; так закончилась его мрачная карьера «главного министра» Овамбо. Как показали последующие события, над самим этим постом тяготело проклятье народа. В связи с убийством Элифаса в Намибии снова начались повальные аресты членов СВАПО или сочувствующих ей лиц (всего более 200 человек). Над группой ее лидеров, а также над церковными деятелями состоялся судебный процесс в Свакопмунде. Хотя и не было доказано, что Элифаса убили по указанию СВАПО, двоих подсудимых — А. Мушимбу и X. Шиконго — приговорили к смертной казни. Однако, поскольку вскрылось вмешательство полиции в дела суда и в стране началось движение против несправедливого приговора, режим вынужден был освободить обоих заключенных [150, с. 219, 220; 178, с. 81—82; 209, с. 192].
Превращение севера Намибии в «оперативную зону» и развернувшийся террор против населения заставили тысячи жителей эмигрировать. В соседних странах в период 1974—1975 гг. образовалась примерно 40-тысячная намибийская диаспора, представители которой пополняли личный состав Народно-освободительной армии Намибии (ПЛАН). Действия партизан СВАПО против оккупантов стали постоянно действующим катализатором освободительного процесса в стране. Южноафриканская сторона свидетельствует, что, оправившись после неудач начального периода, ПЛАН усилила свое влияние на местное население на севере страны. В начале 1973 г. была проведена крупная операция против базы военизированной полиции с применением безоткатных орудий. Ведя пропагандистскую работу среди жителей Овамбо, бойцы ПЛАН в немалой степени способствовали бойкоту первых выборов в марионеточные органы власти.
Однако к июню 1974 г., вскоре после свержения режима Каэтану в Португалии и начала распада португальской колониальной империи, южноафриканская армия полностью оккупировала намибийский север, готовясь подорвать процесс становления соседнего независимого ангольского государства. Из-за небывалых масштабов милитаризации с января 1972 г. численность одних только южноафриканских регулярных войск («сил обороны» ЮАР — САДФ) составила 15 тыс. Началось широкое строительство стратегических объектов — аэродромов, баз, автомагистралей с твердым покрытием, таких, как Хрут- фонтейн — Катима-Мулило. В Намибии действия ПЛАН были скованы, особенно в период вторжения южноафриканских войск в Анголу, которое бесславно завершилось в феврале 1976 г. Тем не менее в 1975 г., опираясь на поддержку Народно-освободительной армии Анголы (ФАПЛА), ПЛАН провела ряд успешных операций: захватила южноафриканскую базу в Восточном Каприви, разгромила воинскую колонну и провела широкую операцию против войск ЮАР [93, с. 9—11; 150, с. 221; 178, с. 83; 169, с. 140].
146


В этот период вооруженное противоборство на Юго-Западе Африки впервые стало приобретать черты коалиционной войны. ПЛАН все чаще координировала свои действия с ФАПЛА и кубинскими войсками, находившимися в Анголе по просьбе ее правительства, а противная сторона широко использовала в своих операциях ангольских боевиков УНИТА и ФНЛА.
В сентябре 1975 г. бойцы СВАПО в течение пяти дней вели бои с армией ЮАР на юге Анголы; отражая нападения с воздуха, сбили три вертолета. А спустя месяц, 11—12 октября, перенесли боевые действия на север Намибии. Для ЮАР милитаризация Намибии и вторжение в Анголу (Операция «Саванна») имели поучительные последствия. «Спецчасть зулу» под командованием полковника К. ван Хеердена (который впоследствии получил за свои «утерянные победы» прозвище «Роммель») после сокрушительного поражения под Нову-Редонду 13 ноября 1975 г. стала отходить к Руакане, преследуемая ФАПЛА и кубинскими войсками. Но к этому моменту командованию ЮАР стало ясно, что отступать, может быть, придется до самого Виндхука, а то и еще дальше на юг, ибо с танками противника (Т-54 и Т-55 советского производства) устаревшие артсистемы армии ЮАР бороться были неспособны [150, с. 223; 169, с. 172—173; 233, 10.02.1982]. Белое население Намибии, да и ЮАР пережило по этому поводу «тихий шок». Кстати сказать, меры по ускоренному перевооружению армии ЮАР не избавили их от подобного же потрясения двенадцать лет спустя-.
Одновременно с отступлением из Анголы войска ЮАР про^ должали наращивать свое присутствие в Намибии: с 16 тыс. в январе 1976 г. численность ее войск возросла к концу августа до 50 тыс. человек, из которых в приграничном районе дислоцировалось 19 тыс. Несмотря на наступление сухого сезона,, который длится в тех краях с мая по ноябрь и лишает саванну растительности, служащей укрытием для партизан, бойцы ПЛАН провели ряд успешных операций против войск противника. Невзирая на его многократный численный перевес, они дважды, в июне и в ноябре, подвергли обстрелу из тяжелого оружия вертолетную базу в Оруно, учебный лагерь боевиков из УНИТА в Омболока и полностью разгромили базу в Эпин- га. Отдельные группы партизан проникали далеко на юг, собирая разведданные. Население Овамбо, со всех сторон зажатое войсками ЮАР, испытывало моральный подъем, видя успехи своих соотечественников в борьбе против оккупантов [150, с. 223—226].
В июне 1976 г. в соседней ЮАР вспыхнуло восстание африканского населения в пригороде Йоханнесбурга — Соуэто. Внимание руководителей расистского режима оказалось сосредоточенным на внутренних проблемах, а юг Намибии выпал из их поля зрения. Кроме того, очевидно, у ЮАР уже не хватало сил поддерживать режим апартеида в этой части своего
10*
147


колониального владения. С конца 1976 г. люди различных национальностей стали более самостоятельными во взаимоотношениях. Поскольку на юге страны, в отличие от северных районов, разведение африканцами скота для продажи было дозволено законом, там возникло несколько десятков процветающих хозяйств (всего в южных районах их насчитывалось 20 тыс.) [147, с. 700]. Выходя на рынок со своей продукцией как независимые товаропроизводители и вступая в отношения обмена, они не ощущали расовой дискриминации. Не было «карантинного кордона», который препятствовал бы доступу африканцев на рынки «белой зоны», как это было на севере. Поэтому можно утверждать, что уже в это время возник африканский мелкотоварный уклад.
Появление в южных районах Намибии относительно независимого товаропроизводителя-африканца не замедлило сказаться на политических событиях. Под реально возникшие социально-экономические отношения1 вполне подошли национальнодемократическая идеология и практика борьбы, носителем которых была СВАПО, а точнее, рабочие-овамбо, которые регулярно следовали через этот район с севера к месту работы по контрактам на алмазодобывающие предприятия компании «Консолидейтед даймонд майнз» (КДМ) близ Ориндж-Маута. Руководство КДМ не препятствовало деятельности ячеек СВАПО среди 5 тыс. рабочих компании в пределах своей концессии [158, с. 56, 105].
Среди населения на юге Намибии — рехоботеров, нама, да- мара, гереро — возросло влияние СВАПО и Молодежной лиги; люди открыто проявляли свои симпатии к борцам за независимость, применяли обращение «товарищ» и называли свой район «полуосвобожденным», что близко к истине. В августе 1976 г. Народная партия Рехобота, в октябре — еще группа организаций во главе с внуком предводителя восстания нама 1904—1907 гг. и его тезкой X. Витбоем, в ноябре — НАПДО и с начала 1977 г.— Королевский дом гереро (Чамуаха—Маха- реро) вошли в состав СВАПО. Тем самым участие СВАПО в ННК стало бессмысленным; в декабре 1976 г. она вышла из него, а сам ННК прекратил свое существование [150, с. 231; 178, с. 99].
Засуха 1979—1985 гг. разорила африканских фермеров на юге страны, тогда как часть белых выжила благодаря южноафриканским субсидиям (по 35—70 тыс. рандов на ферму в год) [147, с. 700]. Однако свободолюбивый дух намибийцев- южан пережил невзгоды, и итоги выборов 1989 г. показали, что среди районов, где СВАПО собрала наибольшее число голосов избирателей, были и южные.
Наряду с процессами консолидации в освободительном движении наблюдались и центробежные явления. Они были следствием появления с 1974 г. во «внешнем» крыле СВАПО массы намибийских эмигрантов, среди которых многие были лидерами
148


региональных комитетов СВАПО и Молодежной лиги. Надеясь и за рубежом сохранять свою ведущую роль, они вскоре были разочарованы: руководящих постов в заграничной структуре организации им не предоставили. Это вызвало брожение среди части активистов младшего поколения. Со стороны недовольных к руководству СВАПО предъявлялись обвинения в некомпетентности и коррупции. Оппозиция, которую возглавили А. Шипанга и С. Мифима, сначала настаивала на скорейшем созыве съезда СВАПО для разрешения конфликта, но к концу 1975 г., используя недовольство молодых бойцов ПЛАН тем, что не хватало оружия, боеприпасов и продовольствия, начала открыто выступать против руководства СВАПО.
Вспыхнул бунт в одном из подразделений на центральной базе в Замбии, а затем и на восточном фронте. В окрестностях Лусаки произошло вооруженное столкновение между бойцами ПЛАН и подразделениями замбийской армии, которая поддержала действия руководства СВАПО; были убитые и раненые. Шипанга и Мифима были захвачены и с середины 1976 г. по май 1978 г. содержались в тюрьме Уконга (Додома, Танзания). Военный лагерь в Мборома, где были расквартированы ненадежные подразделения ПЛАН, был ликвидирован. Шипанга впоследствии создал собственную организацию «СВАПО-де- мократы» (СВАПО-Д). С 1977 г. она некоторое время входила в Намибийский национальный фронт (ННФ), в котором тогда состояли Совет дамара, чей лидер Ж. Гароеб был одновременно президентом ННФ; СВАНУ, во главе которого снова встал Г. Вейи, вернувшийся из заключения на о-ве Роббен; Совет мбандеру (восточные гереро) под началом вождя М. Нгуваува, Партия национальной независимости, объединившая представителей цветного населения со своим лидером Ч. Гартунгом, и белая партия либералов (Федеральная) во главе с Б. О’Линном.
В середине 80-х годов СВАПО-Д вошла в союз с коллаборационистскими организациями, а ее лидер А. Шипанга с 1985 г. стал министром шахт во «временном переходном правительстве национального единства», распущенном за год до обретения Намибией независимости. Достаточно сказать, что эта группа и ее лидер не пользовались большой популярностью у намибийцев, и на выборах в Учредительную Ассамблею Намибии она ни одного депутатского мандата не завоевала [63, №4, с. И; 178, с. 100, 106—107].
В связи с изменением стратегической обстановки на Юге Африки у СВАПО возникла необходимость разработки новой тактики ведения борьбы за освобождение Намибии. 28 июля— 1 августа 1976 г. в Нампундве (Замбия) состоялся расширенный пленум Центрального комитета СВАПО, который помимо организационных вопросов, непосредственно связанных с путчем группы А. Шипанги, рассмотрел ряд других, рассчитанных на усиление центрального аппарата СВАПО и средств его по¬
149


литического влияния, в частности на Молодежную лигу и ПЛАН. С этой целью командующий ПЛАН Д. Хамамбо был подчинен секретарю ЦК по обороне П. Наньембе, который занимал этот пост до момента своей гибели в Анголе в апреле 1984 г. Согласно вновь принятому уставу президент СВАПО стал одновременно главнокомандующим ПЛАН. Была принята и новая программа СВАПО, в которой определялась стратегическая цель организации — построение бесклассового общества, основанного на идеалах и принципах научного социализма. Это программное положение было направлено на то, чтобы подготовить намибийское общество >к глубоким преобразованиям после обретения страной независимости на основе принципа «социальной справедливости и прогресса для всех» [49, с. 13; 56, с. 6, 12]. С этими положениями СВАПО Намибии (так она стала именоваться в отличие от СВАПО-Д) вышла на предвыборную борьбу в 1989 г. и добилась победы.
Основной противник СВАПО на выборах — Демократический альянс Турнхалле (ДАТ)—формировался именно в этот период. Администрация ЮАР еще в 1974 г. объявила о своем намерении созвать представителей «этнических групп населения» Намибии для выработки конституционных принципов, на основе которых предполагалось выполнить до конца «план Одендааля» — создать орган власти «первого яруса», т. е. для страны в целом. Эти представители были собраны 1 сентября 1975 г. в старом, принадлежавшем немецкой общине Виндхука гимнастическом зале Турнхалле. Поскольку участникам собрания разрешено было представлять не политические партии, а только этнические группы, СВАПО, а вместе с ней и все ее партнеры по существовавшему тогда Намибийскому национальному конвенту (ННК) участвовать в таком мероприятии отказались. Резон для отказа был: никто из представителей, заседавших в Турнхалле, не был избран законным путем. Не ограничиваясь критикой в адрес данного собрания. СВАПО выдвинула свои конституционные предложения: декларировать основные гражданские свободы (так называемый Билль о правах), провести прямые выборы в законодательный орган, ориентируясь на унитарное государственное устройство, обеспечить независимость судопроизводства и др. [178, с. 95].
При том подборе участников, который был задуман властями ЮАР, ни одно из предложений СВАПО не прошло бы. В лучшем случае, действуя вместе, представители африканцев могли бы «нанести удар растопыренными пальцами». В отличие от представителей африканского большинства белое меньшинство представляло собой организационно сплоченную группировку: в ней были представлены видные деятели Националистической партии Юго-Западной Африки (НПЮЗА, являвшейся фактически филиалом Националистической партии ЮАР), а за самой этой партией стояло и контролировало весь ход событий африканерское общество «Брудербонд». По этой при¬
150


чине все вопросы на собрании решались «единодушно», что неплохо оплачивалось властями ЮАР [178, с. 97; 218, с. 206].
Опубликовав 12 сентября Декларацию намерений, конференция до марта 1977 г. вынашивала «окончательную концепцию» формирования власти «первого яруса» и свое решение по этому вопросу облекла в форму петиции «Об учреждении переходного правительства». Несколько ранее, в августе 1976 г., конференция в Турнхалле решила, что к 31 декабря 1978 г. Намибия должна стать независимым унитарным государством.
Проект конституции, составленный 18 марта 1977 г., предусматривал выборы в «национальную ассамблею», которая должна состоять из депутатов от различных «этнических групп»: овамбо—12 человек, белых — шесть, дамара, гереро, каванго, цветных, нама, капривийцев — по пять, саан, рехоботеров и тсвана — по четыре человека. Функции исполнительной власти предполагалось возложить на «министерский совет», который, однако, не имел бы права решать вопросы обороны, иностранных дел, транспорта, финансов, внутренней безопасности, почты и связи, радиовещания, таможни и внутренней торговли. Власть «второго яруса», или «представительная власть», ведала бы вопросами обычного права и суда, землепользования, начального и неполного среднего образования, социального обеспечения и жилья. Власть «третьего яруса» распространялась бы в основном на коммунальное хозяйство по принципу: белым — белые кварталы, черным — черные [150, с. 230; 178. с. 98—99]. Из данного проекта государственного устройства вытекало, что «правительство» Турнхалле стало бы сугубо подсобным органом при сосредоточении всей полноты власти в руках администрации ЮАР.
На ежегодной конференции СВАПО в Катутуре в конце марта 1976 г. принцип выборов в «национальную ассамблею» по признаку этнической принадлежности был решительно отвергнут как элемент политики апартеида. 120 делегатов конференции избрали Д. Тьонгареро председателем, а С. Нуйому — президентом СВАПО. Первый возглавил Национальный исполком, работавший в основном внутри страны, а второй — находился за рубежом и осуществлял общее руководство организацией.
Позже СВАПО на своем национальном съезде (29—31 мая 1976 г., Уолфиш-Бей) еще раз заявила о своем неприятии решений Турнхалльской конференции, подтвердив принципы, сформулированные ею годом ранее, как единственную основу для переговоров с властями ЮАР. Особо подчеркивалась неразрывность связи между лидерами СВАПО, работавшими в Намибии и за ее пределами. Последний пункт явно относился к заявлению лидера белой общины на Турнхалльской конференции Д. Маджа, который, говоря о будущих выборах в «национальную ассамблею», допускал участие в них только «внут¬
151


реннего крыла» СВАПО, делая ставку на раскол этой организации [150, с. 230; 198, с. 188].
Сама «конституционная конференция» также проходила не столь гладко, как того хотелось бы руководству ЮАР. Среди ее участников оказалась такая известная фигура, как вождь гереро К- Капууо, инициатива со стороны которого могла доставить большие неудобства белым. Еще в сентябре 1973 г. Д. Мадж попытался склонить К- Капууо к сотрудничеству, но полной гарантии, очевидно, не получил. В начале марта 1976 г. Капууо выдвинул свои конституционные предложения1 (вариант конституции по американской и швейцарской моделям), шедшие вразрез с планами белого меньшинства. К тому времени в страну вернулся Ж. Козонгизи, который некоторое время был советником по юридическим вопросам при делегации гереро. Участие в работе «конституционной конференции» приняли и такие видные африканские политические деятели, как М. Ке- рина и Э. Аполлус, вышедший из СВАПО. Последнему, в частности, принадлежала идея привлечь «внутреннее крыло» СВАПО к работе в конференции. Кстати, наблюдатели отмечали, что, получая необычно высокое для себя жалованье — около 20 тыс. рандов в год (примерно в 14 раз больше, чем рабочий-шахтер), некоторые делегаты обнаруживали большое невежество в вопросах, которые обсуждались, считали для себя допустимым присутствовать на заседаниях в нетрезвом виде и спать, прикрывшись темными очками [150, с. 217; 178, с. 95, 101; 210, с. 177, 198].
Даже те немногие из видных африканцев, которые активно участвовали в конференции, существенного вклада в ее работу по разным причинам внести не смогли. Вскоре после ее окончания, 27 марта 1978 г., К- Капууо, занявший коллаборационистскую позицию, был убит около своего магазина в Катуту- ре; М. Керина не поладил с коллегами и вернулся в США, а Э. Аполлус занялся частным предпринимательством. Убийство К- Капууо власти ЮАР пытались использовать против СВАПО. Были арестованы 60 человек, но доказать причастность организации к этому делу не удалось. Некоторые члены семьи убитого предполагали, что он был устранен самими южноафриканцами. Место своего видного предшественника занял К. Рируако.
В целом с середины 1976 г. представители традиционной элиты заметно потеряли свой политический вес в Намибии. Это было связано, в частности, с восстанием в Соуэто (ЮАР), где новое поколение африканцев громко заявило о себе в борьбе против апартеида. Намибийские учащиеся — особенно в Ома- руру, Кхорихасе, Окакарара, Цесе и в Виндхуке — организовали массовые выступления протеста, направленные против расистской системы образования. Поэтому попытки коллаборационистских лидеров Турнхалле, таких, как Керина, Козонгизи, Аполлус, Нджоба, повлиять на ход событий и тем более про¬
152


тивостоять авторитету СВАПО и Молодежной лиги с самого начала оказались тщетными [178, с. 101 —102; 210, с. 201].
Нельзя сказать, чтобы все, что делалось на «конституционной -конференции», было неприемлемым. Например, Декларация намерений содержала в себе ряд разумных положений, в частности о решимости намибийцев самим определять свое будущее путем мирных переговоров и на основе сотрудничества; об оказании постоянного внимания социально-экономическим условиям жизни народа с целью улучшения его благосостояния, удовлетворения интересов и процветания всего населения страны. Однако за всеми этими благими намерениями скрывалась главная цель устроителей турнхалльского мероприятия — исключить СВАПО не только из процесса внутреннего урегулирования, но и вообще из политической жизни страны. Хотя СВАПО никогда не была запрещена на территории Намибии законом, она постоянно оставалась главной мишенью со стороны «сил безопасности» ЮАР [198, с. 180—181].
С сентября 1975 по июнь 1976 г. в Турнхалле состоялись четыре сессии. На второй из них, ноябрьской, длившейся всего пять дней, возникли резкие разногласия между «главными дирижерами». Представитель «либерального» направления в НПЮЗА Д. Мадж (его вместе с единомышленниками называли на африкаанс «ферлихте» — «просвещенные») принципиально разошелся во взглядах с представителями «консервативного» крыла той же партии («феркрампте» — «твердолобые»), которых возглавляли Э. ван Зийл и Я. де Вет. Последние отвергали курс Д. Маджа на проведение в Намибии хотя бы незначительных изменений в законодательстве и практике апартеида. Чтобы блокировать инициативы своего «просвещенного» противника, они вызвали из ЮАР лидера НП А. дю Плесси, который незадолго до этого получил там пост министра по делам общинного развития. Из-за серьезной размолвки в среде этой «белой этнической группы» все важнейшие пункты повестки дня, в том числе об ослаблении режима расовой дискриминации во всех сферах жизни общества, были отложены для обдумывания и проработки в четырех комитетах до третьей сессии, намеченной на март 1976 г. [198, с. 182].
Другим «подводным камнем», на который натолкнулась конференция Турнхалле, оказалась сепаратистская позиция немецкой общины, которая пожелала быть представленной не в составе «белой этнической группы», а самостоятельно. Такая постановка вопроса никак не укладывалась в рамки постулата сторонников апартеида о том, что на Юге Африки белые суть одна община. Будучи, очевидно, дальновиднее «твердолобых» националистов, лидеры немецкой общины решили отмежеваться от одиозной расистской системы, олицетворявшейся НПЮЗА.
Усиливавшееся давление на ЮАР со стороны международного сообщества с целью заставить ее выполнить решения ООН и предоставить Намибии независимость заставило южноафри¬
153


канскую администрацию маневрировать. Особенно это проявилось в 1977 г., когда начались переговоры между так называемой контактной группой и представителями кабинета ЮАР. Последние старались выдать намеченные на конец 1978 г. выборы в «учредительное собрание» за свободные и многопартийные и при этом попытались хотя бы декларативно отменить действовавшие в стране наиболее одиозные законы апартеида.
На заключительном этапе турнхалльского процесса НПЮЗА пережила два критических момента: первый был связан с тем,, что она потеряла поддержку немецкой общины (или 30% белых жителей страны), а второй — с расколом непосредственно в партии. Сентябрь—ноябрь 1977 г. вообще был во многих отношениях знаменательным. С 1 сентября власти ЮАР в Намибии стал представлять генеральный администратор. Занявший этот новый пост М. Стейн объявил о включении зоны города Уолфиш-Бей в состав Капской провинции ЮАР (в соответствие со старым колониальным правом и вразрез с резолюциями ООН по Намибии).
Далее согласно его «прокламации» № 264 от 30 сентября 1977 г. белые граждане Намибии лишались права представлять страну в Капском парламенте ЮАР. Тогда же НПЮЗА формально отделилась от Националистической партии ЮАР, и в Виндхуке состоялся съезд, на котором между Д. Маджем и А. дю Плесси произошла схватка за лидерство в НПЮЗА. В результате голосования Д. Мадж проиграл — за него было подано 135 голосов при 141 голосе против. Тогда он основал свою, Республиканскую партию, которая 5 ноября 1977 г. вместе с десятью этническими депутациями, присутствовавшими на «конституционной конференции», образовала Демократический альянс Турнхалле (ДАТ). Оставшиеся верными НП делегаты съезда вместе с консервативной частью депутатов «хоум- лендов» образовали Фронт действия за сохранение принципов Турнхалле (АКТУР) во главе с А. дю Плесси. Среди других белых партий в Намибии можно назвать ультраправую Возрожденную националистическую партию (ХНП) во главе с С. Бейкером, Общество германоязычных жителей ЮЗА с лидером К. Халенке и Федеральную партию во главе с Б. О’Линном.
Заметными событиями того же периода была отмена прокламации 1934 г. «О безнравственности», запрещавшей официальные и неофициальные брачные связи между белыми и африканцами, а также законодательных постановлений-поправок 1953 и 1954 гг. к той же прокламации, закона 1953 г. «О запрещении смешанных браков» и раздела второго постановления- поправки к закону «О гражданстве». 21 октября 1977 г. М. Стейн отменил пресловутую систему пропусков для африканцев на части территории Намибии, за исключением «оперативной зоны» и «алмазных зон». Вместо пропусков всем намибийцам было предписано иметь при себе удостоверение личности с цветной фотографией (чтобы можно было различать цвет
154


кожи). Готовясь провести в декабре 1978 г. выборы в «учредительное собрание», генеральный администратор ЮАР также отменил прокламацию «R-17», действовавшую со времени Великой забастовки в районах Овамбо, Каванго и Каприви и ввел в действие прокламацию «АГ-9», по которой власти «хоумлен- ,дов» были лишены судебных полномочий; митинги можно было проводить, не испрашивая на то особого разрешения; срок задержания граждан за нарушение закона был ограничен 96-ю часами [178, с. 101; 198, с/ 198—199].
В декабре 1977 г. было объявлено о снятии ограничений на покупку африканцами земельных участков в городах. Это казалось существенным изменением одного из главных законов ^апартеида 1951 г.— прокламации «О туземных (городских) районах», но на деле без соответствующего разрешения властей, а в белых районах — вообще ни под каким видом приобретать землю африканцам было запрещено. Примерно столь же обманчивым было и постановление, принятое в январе 1978 г., о введении в стране всеобщего среднего образования. В июне генеральный администратор провозгласил, что государственные служащие впредь будут получать одинаковое жалованье за труд равной квалификации. Учитывая, что мало кто из африканцев получил такое же образование, как и белые, можно .понять, что данное установление также было полумерой. И наконец, 5 июля закон 1952 г. «О примирении в промышленности» был дополнен положением о том, что создавать профсоюзы имеют право граждане всех рас. Однако, несмотря на то что закон «О хозяевах и слугах» был отменен еще в 1975 г., практика тотального контроля со стороны работодателей над лицами наемного груда продолжала действовать.
И тем не менее за все эти законодательные нововведения №. Стейн в кругах националистов прослыл «слишком либеральным», и встал вопрос о его замене на посту генерального администратора Намибии.
По мере приближения срока выборов в «учредительное ■собрание» власти ЮАР делали вид, что стремятся обеспечить свободное волеизъявление в стране. Много усилий было потрачено ими на то, чтобы убедить в этом «контактную группу» и ООН во время предварительных переговоров в Нью-Йорке. На деле же в Намибии уже начиная с февраля 1978 г. стала набирать силу беспрецедентная кампания против СВАПО и Есех, кто ей сочувствовал. При этом правящие круги ЮАР всячески стремились представить СВАПО как «террористическую» организацию, не желающую урегулирования в стране.
Чтобы подорвать начавшиеся переговоры о дальнейшем урегулировании, а вместе с тем нанести СВАПО моральный и материальный ущерб, 4 мая 1978 г. был организован налет на лагерь намибийских беженцев в Касинге и Четекера (Южная Ангола) в 150 км к северу от границы с Намибией. Из 3 тыс. человек 867 были убиты, 464 ранены и 200 взяты в плен. Боль¬
155


шинство жертв составили женщины и дети [150, с. 242; 178, с. 110]. Южноафриканский свидетель и участник этой акции, проведенной подразделениями 44-й воздушно-десантной бригады «сил обороны» ЮАР, сообщает, что сам десант мог быть разгромлен, ибо танки ФАЙЛА были на подходе, но их задержал истребитель-бомбардировщик «Баканир», имитировавший1 заход на цель. Это позволило эвакуировать группу нападения на вертолетах [178, с. ПО—111; 169, с. 144, 164]. Многие участники этой варварской акции пережили глубокий психологический стресс, впоследствии подобные «черезграничные операции» способствовали деморализации всего личного состава «сил обороны» ЮАР.
С 26 июня по 22 сентября 1978 г. власти ЮАР проводили в Намибии кампанию регистрации избирателей, которая превратилась в полицейскую перепись населения, направленную против СВАПО. К активному участию в этом мероприятии привлекалась армия ЮАР. Как признал ее командующий в Намибии Я. Гельденхьюс, это для вооруженных сил тяжкий груз, ибо им придется обеспечивать как безопасность в «оперативной зоне», так и возможность самой регистрации [260, 19.06.1978]. В ходе кампании практиковались самые неприкрытые формы давления на будущих избирателей, которых набралось около 440 тыс. Для изоляции намибийцев, находившихся' за рубежом на попечении СВАПО, было издано постановление, что в выборах могут принимать участие граждане, безвыездно проживающие на данной территории в течение четырех лет [198, с. 204]. Вместо находившихся в изгнании регистрировались умершие, а порой одних и тех же лиц заставляли регистрироваться по 5—6 раз. В результате к концу мероприятия было объявлено, что зарегистрировались 92% избирателей, хотя на самом деле их было на треть меньше.
В отношении большого числа активистов СВАПО внутри страны, в том числе 100 членов ее Национального исполкома, были применены превентивные меры на основании изданных в 1977 и 1978 гг. прокламаций «АГ-26» и «АГ-37», согласно которым любой житель Намибии мог быть арестован без предъявления ему каких-либо обвинений. Все это сильно мешало СВАПО вести легальную работу среди населения. Кроме того, исключение Уолфиш-Бея из состава Намибии означало для СВАПО потерю той поддержки, которую она всегда получала от его трудящихся1.
Присутствие войск ЮАР на избирательных участках обеспечило явку избирателей и голосование за ДАТ или АКТУР. Другие партии — ХНП, Намибийская христианско-демократическая и Фронт освобождения Рехобота — большой роли в «выборах» не играли; СВАПО и ННФ бойкотировали это мероприятие. ДАТ получил в «учредительном собрании» 41 место из 50, АКТУР — шесть, остальные три партии — по одному месту. Однако международное сообщество не признало результатов этих
156


«выборов», организованных вразрез с решениями ООН, в том числе с принятой незадолго до этого резолюцией № 435.
Действия администрации ЮАР в Намибии до предела сузили возможности внутреннего урегулирования мирными средствами. 21 декабря 1978 г. в одностороннем порядке она приняла решение о создании в Виндхуке марионеточного «учредительного собрания» (с 21 мая 1979 г.— «национальная ассамблея»). Нежелание южноафриканского правительства принять выработанные ООН при участии «контактной группы» условия предоставления Намибии независимости затянуло кризис на Юго- Западе Африки еще на десятилетие. СВАПО ничего не оставалось, как продолжить вооруженную борьбу за независимость.
Подавление всякой оппозиции «слева» усилило позиции правых организаций в Намибии. 5 мая 1979 г. белые террористы устроили взрыв в помещении СВАПО в Виндхуке. Они угрожали расправой многим противникам расистского режима, в том числе церковным деятелям. ХНП планировала организовать вооруженные группы для совершения политических убийств. В июне боевик одной из таких групп бросил гранату в помещение, где происходило заседание масонской ложи, убив одного и тяжело ранив другого из присутствовавших. Дело об этой преступной акции слушалось в Верховном суде Виндхука, и это был один из редких случаев, когда к ответственности на основании закона «О терроризме» был привлечен белый террорист. Вместе с тем отдельные представители белого населения Намибии, такие, как П. Мэннинг, А. Любовски, явно или тайно вступали в СВАПО, активно включаясь в освободительную борьбу [150, с. 240, 251; 198, с. 213; 234, 11.02.1980].
Последний год рассматриваемого периода был знаменательным во многих отношениях. Во-первых, к середине июля 1979 г. был достигнут предел, за которым администрация ЮАР не могла заниматься политическим маневрированием. «Национальная ассамблея» 11 июля приняла закон № 3 «О городских районах и общественных заведениях», который также именовали законом «Об устранении всякой расовой дискриминации». Согласно ему зажиточные африканцы имели право приобретать или строить жилье в «белых» кварталах городов и пользоваться всеми теми же правами, что и белые. Конечно, это был значительный шаг вперед по сравнению с декабрьским (1977 г.) постановлением М. Стейна. Но практика показала, что очень небольшая часть африканской элиты — бизнесмены, служащие, лица свободных профессий, политические деятели — могли пользоваться правами, данными этим законом, но и то долгое время спустя вселение черных в «белые» кварталы вызывало раздражение со стороны многих реакционно настроенных белых, а нередко и агрессивные действия с их стороны. Тем не менее колониальный режим белого меньшинства в Намибии сумел создать тонкий «буферный слой» между собой и антирасистски настроенным черным большинством. Распределение доходов
157


между белыми, африканской элитой и остальным населением к этому времени определялось в среднем соотношением 20 тыс. : б тыс. : 1 тыс. рандов в год [88, с. 77].
Во-вторых, 1979 год был последним, когда Намибия как колониальное владение принесла ЮАР и ее партнерам доход, оцениваемый примерно в 400 млн. рандов. Начавшаяся многолетняя засуха наряду с продолжающейся1 колониальной войной и неустойчивостью рынков сбыта намибийского сырья привели к росту расходов ЮАР на поддержание своего господства на оккупированной территории до 10% бюджета, или более 1,7 млрд, рандов в год [225, 17.08.1982; 253, 11.02.1984].
В-третьих, ЮАР, выработав набор средств силового и политического воздействия на ситуацию в Намибии и вокруг нее, уже придерживалась его с незначительными вариациями вплоть до 1988 г., когда стало ясно, что колониальному режиму наступает конец.
Нарастание противостояния
и поиски выхода. 1980—1984 гг.
В 1980 г. в результате победы национально-освободительного движения получила независимость Зимбабве и в новую, решающую фазу борьбы за свободу вступил народ Намибии. В самой Южной Африке невиданные масштабы приняло анти- расистское демократическое движение, переросшее в восстание 1984—1986 гг. Пытаясь спасти свое положение, власти ЮАР при поддержке реакционных внешних сил продолжали маневрировать и в то же время наращивали свое военное присутствие в Намибии и расширяли агрессивные действия в отношении независимых африканских стран. Вопреки воле намибийского народа и прогрессивной мировой общественности ЮАР и ее иностранные партнеры стремились сохранить Намибию как объект эксплуатации и плацдарм своего влияния в Африке.
Оккупационный режим ужесточал репрессии против намибийцев. Природные и трудовые богатства страны правительство ЮАР передавало на откуп иностранным компаниям с целью гарантировать себе отсрочку исполнения решений ООН о немедленном предоставлении независимости Намибии и ликвидации апартеида в Южной Африке. Обладание колонией, да еще такой крупной и богатой природными ресурсами, как Намибия, подпитывало сторонников апартеида, давало им дополнительные средства для укрепления расистской системы в самой Южной Африке. Это также позволило властям ЮАР за счет эксплуатации самих намибийцев содержать контингент воинских и полицейских формирований численностью до 110 тыс. человек и продолжать проведение мероприятий в интересах сохранения власти белого меньшинства до известного предела, к которому колониально-расистский режим подошел в 1988 г.
1153


Вся полнота законодательной и исполнительной власти Намибии до 1 апреля 1989 г. фактически находилась в руках генерального администратора, подчиненного непосредственно президенту ЮАР. При генеральном администраторе с конца 70-х годов периодически создавались марионеточные органы с ограниченными функциями власти типа незаконно избранной в 1978 г. «учредительной ассамблеи», которая неправомерно получила в следующем году наименование «национальной ассамблеи» и из числа деятелей которой в 1980 г. был сформирован «министерский совет».
Объединение в руках генерального администратора законодательных, исполнительных и судебных функций выражалось в издаваемых им прокламациях серии «АГ», которые, в свою очередь, служили источником законодательной инициативы для марионеточного «правительства», издававшего собственные законы. Прокламации и законы южноафриканских и намибийских марионеточных властей имели строго ограниченную направленность. Хотя в Намибии была отменена система пропусков, издание прокламаций «АГ-8», «АГ-9» и «АГ-26» фактически восстановило большую часть полномочий репрессивных органов ЮАР в отношении намибийцев.
Между тем в Намибии ЮАР продолжала совершенствовать и наращивать свое военное присутствие. Согласно закону «Об обороне» № 44 1957 г. регулярный контингент (20%) «сил' обороны» ЮАР (САДФ) поровну составляли кадровые военные и приписанные срочнослужащие; остальные 80% «сил обороны» представляли «территориальные силы», которые до 1989 г. в военно-административном отношении были разделены на пять округов (включая Намибию), отдельный округ Уолфиш-Бей и командование тыла. Им отводилась весьма важная роль в действиях против «партизан» и проведении «черезграничных операций». На вооружении «территориальных сил» состояло легкое стрелковое оружие общеармейского образца, 81-миллиметровые минометы, пулеметы «Виккерс» («Максим»), противоминные БТР и грузовики, боевые разведывательные машины (БРМ), 87,6-миллиметровые орудия. В состав оккупационных сил входило много специальных подразделений, в том числе разведывательных, карательных, наемных (из бывших членов ангольской ФНЛА. родезийских боевиков) и главное — авиация. Они базировались главным образом на севере страны [93, с. 11, 17; 169, с. 144—148].
Этой военной мощи ЮАР более 20 лет противостояла СВАПО. ПЛАН наряду со стрелковым оружием располагала минометами, гранатометами, минами, а также полевыми орудиями «ЗИС-З», танками «Т-34-85», бронемашинами «БРДМ-2», реактивными установками залпового огня «БМ-21», зенитными ракетами, строенными и спаренными зенитными установками «ЗУ-23-2» [169, с. 145]. Однако в целом по оснащенности ПЛАН далеко уступала противнику, который с середины 70-х годов
159 *


лихорадочно перевооружался, тайно закупив за рубежом, например, лицензию на производство 155-миллиметрового орудия «Г-5/Г-6» («Рино») для проведения «черезграничных операций» [184; с. 88—95]. Опасаясь, однако, потерять орудия «Г-5» или «Г-6» в боях, армия ЮАР использовала их только для стрельбы с позиций, недоступных для противника, в том числе ПЛАН.
Преследуя партизан «по горячим следам», южноафриканские подразделения поначалу добивались тактических успехов. Но, как известно, против всякого яда находится противоядие, и бойцы ПЛАН научились наводить преследователей на заранее подготовленные засады или в расположение анголо-кубинских войск, под удар союзной авиации. Тем временем группы бойцов ПЛАН, предназначенные для выполнения основного •боевого задания, выходили в назначенный район другими маршрутами и наносили весьма чувствительные удары оккупантам.
Руководство СВАПО ориентировалось не только на нанесение потерь южноафриканской армии, но и на дестабилизацию колониальной экономики; объектами атаки могли стать и представители колониальной администрации, расистски настроенные белые жители и африканцы-коллаборационисты. Ьоевые группы ПЛАН наиболее активно действовали в северных районах «белой зоны». Проникновение партизан в окрестности городов Цумеб и Хрутфонтейн и южнее осуществлялось в 1975, 1976 и 1977 гг., когда атакам подвергались не только войска, но и фермы белых владельцев, что вызвало большую панику среди них. На минах, поставленных бойцами ПЛАН в этом районе, подорвались несколько сот боевых машин противника, не говоря уже о многочисленных потерях в личном составе.
С 1977 г. саперы ПЛАН стали активно прибегать :к минированию экономико-стратегических объектов — шоссе и железных дорог, мостов, линий связи и, что дало особый эффект, опор линий электропередачи (в феврале 1979 и в апреле 1980 г.). Перзая операция была осуществлена в тот момент, когда вторая крупнейшая электростанция страны в Виндхуке была закрыта на капитальный ремонт. В результате большая часть Намибии осталась без электроэнергии. Другая подобная операция длилась полмесяца, дезорганизовав подачу энергии, и заставила власти ЮАР начать строительство новой дорогостоящей ЛЭП в Капскую провинцию. Несмотря на широко разрекламированные антипартизанские действия, командованию САДФ приходилось признавать, что решающего успеха в вооруженной борьбе достичь не удается [93, с. 43—47, 49; 150, с. 253; 198, с. 263—264, 287—290]. В ответ на операции ПЛАН власти ЮАР приняли закон «О стратегических объектах» и в дополнение к многочисленным и разнообразным вооруженным формированиям создали специальную охрану, так называемые
360


«индустриальные командос». В список попало 633 таких объекта [81, с. 8; 198, с. 273].
Наряду с «черезграничными операциями» против Анголы и других независимых африканских стран действия «сил обороны» против СВАПО поглощали все больше сил и средств, несмотря на пополнение оккупационной армии «этническими» формированиями, рост милитаризации оккупированной страны. В начале 80-х годов там один солдат ЮАР (и «территориальных сил ЮЗА/Намибии») приходился на шесть человек взрослого гражданского населения. По признанию тогдашнего премьер-министра ЮАР П. В. Боты, на поддержание ее присутствия' в Намибии расходовалось до I млрд. долл, ежегодно. Тем не менее под ударами боевых отрядов СВАПО потери южноафриканских войск к 1983 г. очень заметно увеличились. Главнокомандующий войсками ЮАР в Намибии генерал-майор Ч. Ллойд обещал с 1981 г. сделать «черезграничные операции» «обычным делом», «наносить удары по базам СВАПО, вместо того чтобы преследовать отдельных партизан». Но это намерение привело к обратным последствиям: моральный дух южноафриканских солдат падал, росло число дезертиров и отказников от прохождения военной службы.
В том же, 1981 г. йоханнесбургская газета «Стар», предвидя пагубные последствия такого курса для национальных интересов ЮАР, писала в своей передовой статье: «Южная Африка должна себя спокойно и трезво спросить о том, какова ее военная роль в Юго Западной Африке: довольны ли мы участием в бесконечной войне во имя защиты чужой территории, растратой южноафриканских средств и жизней в конфликте, который не гаснет, а, напротив, разгорается. Сейчас задать себе эти вопросы еще есть время, но оно продлится не очень долго» [254, 27.08.1981].
Ни чисто военными, ни военно-политическими мерами властям ЮАР не удавалось (да и не могло удаться) исключить СВАПО из процесса «внутреннего урегулирования». Тупик, в который зашло южноафриканское правительство в своих внешнеполитических мероприятиях, связанных с проблемой Намибии («многосторонние параллельные переговоры» ноября 1979 г., встреча с представителями СВАПО при посредничестве «контактной группы» в Женеве в январе 1981 г., в Нью-Йорке в июле—октябре 1982 г. и т. п.), мог быть ликвидирован путем признания политической роли СВАПО в Намибии и стремления к выполнению уже готовых решений ООН, прежде всего резолюции № 435. Однако правительство ЮАР отказывалось и от того, и от другого, все еще пытаясь найти для себя иной выход из положения. Но это привело лишь к усложнению ситуации как во внешне-, так и во внутриполитическом плане. Конфронтационный подход ко всем аспектам кризиса в субрегионе правящие круги ЮАР воплотили в теории «тотальной стратегии», которая, по словам тогдашнего министра обороны ЮАР М. Ma-
11 Зак. 404
161


лана, требовала «участия в войне не только солдат, но и всего населения».
Намибийцев — и черных, и белых — охватывала атмосфера повального террора. Ведя войну против оккупационных сил, ПЛАН, в отличие от своего противника, соблюдала Женевские конвенции по обращению с военнопленными, в то время1 как командование САДФ заведомо считало бойцов СВАПО «террористами». Побывавший в плену у ПЛАН один из военнослужащих САДФ добрым словом отзывался о гуманизме, проявленном СВАПО по отношению к нему [198, с. 293—294; 229, 23.02.1986; с. 13]. Напротив, войска ЮАР либо уничтожали захваченных в плен бойцов ПЛАН, либо подвергали их неслыханным пыткам. Особенно усердствовали в этом карательные подразделения типа «Куфут», которые в отношении партизан и в отношении подозреваемых в сочувствии СВАПО мирных жителей использовали методы жестокого террора. Нередко, переодевшись в форму бойцов ПЛАН, «куфутовцы» провоцировали гражданских лиц, и если обнаруживали у них симпатии к освободительной борьбе, то расстреливали на месте, подвергали пыткам и т. п. Так, ими дважды — в 1982 и 1985 гг.— была устроена резня жителей поселка Ошикуку на севере Намибии, в 1980 и в 1982 гг. снова взорвалась типография ЕЛОК в Ониипа. Церковные деятели собрали сотни фактов преступлений оккупантов. Тогдашний представитель СВАПО в Виндхуке П. Мэннинг, епископ ЕЛОК К. Думени, делегация Южноафриканского совета церквей, включая известного в ЮАР и в мире епископа Десмонда Туту, лидер Христианско-демократической партии (ХДП) X. Рёр, такие международные организации, как Лондонский фонд помощи и защиты, сделали эти факты достоянием гласности и предприняли шаги к пресечению произвола ЮАР в стране [198, с. 267, 279—282; 183, с. 49].
Даже зависимые от южноафриканской администрации люди (например, вождь одной из этнических общин кавангожуангали X. Мпаси) информировали правительство ЮАР о зверствах карателей. Но лишь в редких случаях военные преступники привлекались к ответственности. Например, на 20 лет тюрьмы был осужден военнослужащий Ф. Аугустус за убийство восьмерых и нанесение ранений десяти гражданским лицам в деревне Омишака; другой военнослужащий, Робин дю Плесси, был осужден на восемь лет за вооруженный разбой и изнасилование; за незаконное содержание под арестом и причиненный ущерб его здоровью намибийский лавочник С. Сетекета получил по суду компенсацию в невиданных до того размерах — 20 тыс. рандов. Обычно же каратели отделывались замечаниями от начальства за превышение полномочий или вообще оставались безнаказанными [183, с. 49; 198, с. 282; 210, с. 288— 289; 229, 23.03.1986, № 12, с. 15].
Такая внутренняя политика колониально-расистского режима ЮАР, естественно, не могла способствовать урегули¬
162


рованию конфликта в Намибии. Она лишь усиливала недовольство африканцев, а нередко и белых нестабильностью обстановки в стране. Можно сказать, что к середине 80-х годов структуры, которые власти ЮАР попытались использовать, были разрушены. ДАТ как организация, добивавшаяся усиления своего влияния в противовес СВАПО, потерпела банкротство. Впрочем, ее роль как подчиненной структуры в системе южноафриканского господства в Намибии была заложена в программу «внутреннего урегулирования» еще в 1975—1977 гг. То обстоятельство, что Д. Мадж не добился лидерства в НПЮЗА, обрекло все его эксперименты в стране на неэффективность.
Через три недели после принятия закона № 3 «О ликвидации всякой расовой дискриминации», 1 августа, М. Стейн был смещен со своего поста и заменен Г. Филыоном, который как тогдашний председатель «Бруденбонда» постарался стабилизировать обстановку и успокоить белую общественность. При его управлении, продолжавшемся до сентября 1980 г. (впоследствии его пост занял Д. Хоуг), была предпринята неудачная попытка опереться на «промежуточные» африканские организации — ННФ и СВАПО-Д, с тем чтобы с их помощью подорвать авторитет СВАПО в народе. Они выдвигали новую инициативу «внутреннего урегулирования» в противовес и СВАПО, и ДАТ, выдвигали идею отказа от национализации иностранной собственности в будущей независимой Намибии. Тем самым они не без основания рассчитывали приобрести поддержку со стороны деловых кругов (СВАПО выработала вариант гибкого подхода к этой проблеме примерно двумя годами ранее)
| ! 58, с. 107].
ННФ и СВАПО-Д из-за своей внутренней слабости ни тогда, ни позднее не смогли выполнить непосильную миссию, предложенную им Г. Фильюном. В СВАПО-Д возникла оппозиция А. Шипанге, который в конце концов вынужден был отказаться от роли намибийского Музоревы. К тому же в ННФ, где на первенство перетендовал СВАНУ, завязался спор о том, кому сколько достанется постов в предполагаемом кабинете. В итоге ННФ самораспустился, но входившие в него партии условились объединиться под тем же названием перед выборами под эгидой ООН [198, с. 303—306].
ДАТ в этом случае «победил», не прикладывая рук, но был обречен и впредь только выступать за перемены в стране, без шансов реально что-либо предпринять в направлении дальнейшего демонтажа апартеида в Намибии. Лидер ДАТ Д. Мадж, богатый фермер-африканер, пользовался поддержкой среди белых не своей национальности, а англоязычных («брнтишеров»), у немцев, а также у части африканской коллаборационистской элиты. Впрочем, видя беспомощность ДАТ и его нерешительность в преодолении принципа расовой дискриминации даже в собственной организационной структуре, 15 февраля 1982 г. П. Калангула покинул пост президента и вышел из ДАТ. Он
II*
163


преобразовал группировку овамбо в Христианско-демократическое действие за социальную справедливость (ХДД). Эта партия в политическом спектре Намибии постепенно начала сдвигаться влево.
В первой половине 80-х годов все резервы для политического маневрирования ДАТ были исчерпаны. Оставалось лишь обратить взор на колониальную экономику, которая даже непосвященному представлялась порочной. Около 20 горнопромышленных компаний при содействии аппарата власти, по существу, бесконтрольно расхищали минеральные богатства страны, несмотря на действие Декрета № 1 ООН о защите природных ресурсов Намибии. К этому времени ведущие компании представляла так называемая «Большая тройка» — алмазодобывающая «Консолидейтед даймонд майнз оф Саут Уэст Африка»,, по добыче и выплавке цветных металлов «Цумеб корпорейшн» и уранодобывающая «Россинг юрейниум».
Опираясь на статистические данные, которые стали собираться и публиковаться по распоряжению «министерского совета» с 1980 г., белый намибийский предприниматель и экономист Э. Ланг в 1982 г. подготовил конфиденциальный отчет департамента финансов, где резко критиковал методы хозяйствования администрации ЮАР в Намибии. Прежде всего он указал на отсутствие механизмов, позволяющих определять и регулировать отток ресурсов из страны, на чрезмерный объем бюрократического аппарата, коррумпированность и некомпетентность чиновников (около 40 тыс. человек во «втором ярусе» получали жалованье от 1600 до 3000 рандов в месяц при прожиточном минимуме около 200 рандов и средней по стране зарплате африканцев 160 рандов в месяц к началу 80-х годов) 1173, с. 31; 260, 07.03.1985].
Будучи близким сотрудником и единомышленником Д. Мад- жа, Э. Ланг сосредоточил критику на одиозном «втором ярусе»* который, по выражению председателя ДАТ, был одним из самых очевидных «символов зла». Обращалось внимание и на рост социальной нестабильности в стране, где быстрыми темпами росла безработица. В качестве рекомендации генеральному администратору, на пост которого с 1 февраля 1983 г. вступил В. ван Никерк, Э. Ланг предложил значительно повысить налог с оборота на разработку полезных ископаемых (до 5%), а также общий налог с оборота. В 1983—1984 гг. генеральный администратор, следуя совету, повысил налог до 9%, исключая, впрочем, основные продукты питания местного (главным образом африканского) населения — кукурузу, хлеб и молоко [243, 20.07.1984, № 2019, с. 1883].
Претория уже в полной мере начала ощущать дефицит средств на поддержание своего господства в Намибии. С целью пополнения своего бюджета в 1982—1984 гг. в оккупированную страну была направлена правительственная комиссия во главе с судьей П. Тирионом. Она подвергла проверке всю систему
164


взимания налога на прибыль горнопромышленных компаний. С особым пристрастием «комиссия Тириона» проконтролировала! деятельность административного органа, ведающего экспортом алмазов,— Алмазного бюро и подопечной ему компании КДМ. Члены комиссии вскрыли массу злоупотреблений как со стороны КДМ, так и со стороны других компаний и чиновников: «первого яруса» марионеточной администрации, в результате которых Намибия в начале 80-х годов лишилась более 1,5 млрд, рандов поступлений от налогов. Сверхэксплуатация минеральных ресурсов привела к их крайнему истощению. По оценкам, алмазных запасов в недрах существующих месторождений хватит лишь до конца нынешнего века [211, с. 43].
В результате взаимных разоблачений ни одна из сторон не выиграла. Зато полностью оказался скомпрометированным весь аппарат южноафриканского господства в Намибии. И в широких кругах намибийской общественности, включая белое население, и за рубежом он приобрел репутацию одной из; наиболее коррумпированных структур управления страной. Д. Мадж и его последователи в последний раз попытались продемонстрировать свою независимость от южноафриканского правительства. В начале 1983 г. он внес на утверждение генеральным администратором законопроект об отмене празднования в Намибии южноафриканских знаменательных дат, таких, как День республики, День Крюгера и т. п., но получил от Д Хоуга категорический отказ. Как председатель «министерского совета», 10 января1 1983 г. Д. Мадж подал в отставку, а затем был распущен и сам «министерский совет». Считая ДАТ «умеренной политической партией», Д. Мадж обвинил южноафриканские власти в стремлении подорвать ее влияние [198, с. 310]. Борьба на данном политическом уровне закончилась тем, что ЮАР вернулась к прямому, т. е. чисто колониальному, правлению в стране.
В дальнейшем в плане своего политического маневрирования южноафриканская администрация в Намибии ничего принципиально нового придумать не смогла и в основном из тех же «внутренних партий» и лиц пыталась воссоздать органы марионеточного правления. Но они даже по сравнению с первым «правительством» начала 80-х годов были «бледной тенью» генерального администратора ЮАР. Главным средством поддержания ее присутствия в стране в еще большей мере, чем прежде, стал аппарат насилия. Но экспансия его агрессивности за пределы оккупированной территории уже ставила вопрос о том, как долго он сумеет противостоять объединенным анти- расистским силам, активнейшей частью которых в 1984— 1986 гг. стало черное большинство Южно-Африканской Республики.
Заслуживают краткой характеристики те политические группировки, которые сложились на внутренней политической арене накануне последнего, заключительного этапа колониальной
165.


истории Намибии. Крупные буржуазные и буржуазно-бюрократические элементы страны (в том числе местные африканские) стремились к относительному обособлению от южноафриканской буржуазии. Получив минимум реальной власти в процессе осуществления «плана Одендааля» и войдя в «национальную ассамблею» и «министерский совет», они надеялись взять в свои руки всю полноту власти, если бы им удалось отстранить СВАПО при помощи той же военно-административной машины ЮАР, а впоследствии сохранить с государством апартеида налаженное взаимодействие. К этому, условно говоря, «центристскому» блоку относился прежде всего ДАТ, в который входили 11 —12 организаций, выступавших «за независимость даже без международного признания».
Претензии альянса на расширение своих административных и политических полномочий оказались расстроенными, ДАТ начал резко терять свой и без того невысокий авторитет среди части населения и после января 1983 г. искал союза с другими «внутренними партиями», близкими к нему по политической ориентации, но менее связанными с администрацией ЮАР. К ним можно отнести Лейбористскую партию «цветных» А. Клопперса, Федеральную партию Б. О’Линна, общество заинтересованных германоязычных жителей ЮЗА К. Халенке, Христианско-демократическое действие за социальную справедливость П. Калангулы, Фронт освобождения1 Рехобота X. Диер- гаардта, Христианско-демократическую партию X. Рёра. В отличие от ДАТ эта группировка опиралась на мелкие и средние буржуазные слои города и деревни, отчасти на рабочую аристократию и может быть столь же условно определена как «левый центр». Те же мелкие и средние буржуазные элементы (в основном белые), но связавшие свою судьбу с присутствием ЮАР в стране, заняли ту часть политического спектра, которая расположена вправо от ДАТ. Это объединение АКТУР из шести организаций, в том числе НПЮЗА Я. де Вета, ХНП С. Бейкера и ряд других крайне правых, нередко прямо связанных с «силами безопасности» ЮАР («Вит Вирстанд бевегинг», ВВБ,— «Движение белого сопротивления», «Акси Ред бланк Зюйдвестафрика», АРБСВА,— «Действие ради спасения белой ЮЗА»).
На левом фланге, кроме леворадикальной СВАПО, существовали и умеренные левые организации, очень неустойчивые, которые опирались на оппортунистически настроенную часть трудящихся и нередко эволюционировали вправо. Это СВАНУ, в 1984 г. распавшаяся на патриотическую и коллаборационистскую фракции (К. Кангуехи и М. Качиуонгуа), Совет дамара Ж. Гароеба, Совет мбандеру (восточных гереро) М. Нгуваува, КАНУ М. Муйонго и СВАПО-Д А. Шипанги.
Всего насчитывалось примерно 40 «внутренних партий», но, как того ни желала ЮАР, ни все вместе, ни по отдельности альтернативой СВАПО они не стали. В октябре 1982 г., говоря
166


о неизбежности победы СВАПО в случае, если в Намибии состоятся свободные выборы, министр обороны ЮАР М. Малан признал: «Весьма многочисленные „малые партии11, кажется, сами не знают, чего они хотят, а у СВАПО то преимущество, что она точно знает чего хочет» [198, с. 320].
К концу 1983 г колониально-расистский режим стал систематически перенапрягать свои материальные и людские ресурсы. Если в 1960 г., к примеру, военные расходы ЮАР оценивались в 41 млн. долл., то в 1983—1984 гг. они достигли 2,8 млрд. долл. В марте 1983 г. призывной возраст для белых мужчин был увеличен и охватывал лиц в возрасте от 17 до 65 лет. При этом они были обязаны отслужить два года в «оперативной зоне», а затем в «гражданских силах» (запас первой очереди) с призывом ежегодно на месяц в течение восьми лет. Военная оккупация Намибии истощала не только южноафриканскую казну, но и высококвалифицированные гражданские кадры. Уже в конце того же года во время агрессивной «черезграничной» операции «Аскари» (в ней участвовали от 5—40 тыс. военнослужащих ЮАР) САДФ получила сильный отпор со стороны Ф.АПЛА и ПЛАН, понеся небывало большие потери. Пожалуй, впервые за весь период апартеида проре- жимная африканерская пресса обратилась к правительству с призывом уйти из Намибии, приводя обоснованный довод о том, что расходы на ее оккупацию становятся слишком большими 159, с. 241; 201, с. 54—55; 253, 30.12.1983]. Укреплению надежд среди прогрессивной общественности Намибии способствовал визит Генерального секретаря ООН Переса де Куэльяра в конце августа 1983 г в Намибию, где он посетил «оперативную зону» и удостоверился в том, что «камнем преткновения» в развязке кризиса на Юго-Западе Африки остается требование ЮАР о выводе кубинских войск из Анголы.
Пользуясь тем, что независимые африканские страны к 1983 г. потерпели от южноафриканской агрессии ущерб, оцениваемый в 13—14 млрд, долл., сотни тысяч убитыми, ранеными и оставшимися без крова, Претория в 1982—1986 гг. заключила со своими африканскими соседями серию «примирительных» договоров, в том числе Лусакское соглашение с Анголой от 16 февраля 1984 г. Надеясь, что это соглашение так же, как «Договор Нкомати» с Мозамбиком, лишит ПЛАН и АНК доступа в Намибию и ЮАР, южноафриканское правительство стремилось выиграть время для стабилизации положения в зоне своего господства. По условиям Лусакского соглашения была создана совместная анголо-южноафриканская комиссия по наблюдению за выводом войск из Анголы и за тем, чтобы «повстанцы СВАПО не попытались продвинуться на юг и заполнить образовавшийся вакуум» в Намибии [250, 02.03.1984].
Как видно, командование войск ЮАР по-прежнему считало, что источником конфликта служит присутствие бойцов ПЛАН в Анголе, а не борьба самих намибийцев за независимость.
167


СВАПО к этому моменту значительно консолидировала свое влияние в стране. 17—20 апреля 1983 г. в г. Кабута (Ангола) состоялся расширенный пленум ЦК СВАПО, на котором, в частности, была подтверждена приверженность организации целям построения справедливого общества на основе принципов научного социализма [49, с. 4]. Пленум избрал вице-президентом СВАПО влиятельного представителя намибийского юга — пастора X. Витбоя. На следующем пленуме ЦК СВАПО (7—11 августа 1984 г., Луанда) А. Тойво Йа-Тойво был избран ее генеральным секретарем и провозглашен героем намибийской революции. Выпуская его из застенка, представители администрации ЮАР неоднократно — в 1976 и в 1984 гг.— пытались навязать ему условия, на которых он был бы освобожден. Но А. Тойво Иа-Тойво категорически отверг любые сделки с южноафриканскими властями, понимая, что они пытаются использовать его авторитет, с тем чтобы внести в СВАПО раскол. С. Нуйома сохранил за собой высший пост президента СВАПО [198, с. 273; 235, 1984, vol. 5, № 8, с. 9].
Опасаясь, что СВАПО может образовать широкую коалицию антирасистских сил с участием, например, СВАНУ, Совета .дамара и представителей белого населения, генеральный администратор В. ван Никерк в течение 1983 г. в рамках сначала «консультативного», а затем «государственного» совета при аппарате прямого правления стремился объединить ДАТ с «внутренними партиями», которые не скомпрометировали себя коррупцией и другими неблаговидными действиями. В ноябре 1983 г. им была созвана многопартийная конференция (МПК) в составе ДАТ, СВАНУ, СВАПО-Д, Совета дамара, Фронта освобождения Рехобота, ХДД и ХДП. Последняя из перечисленных «внутренних партий» покинула конференцию еще до ее окончания, поняв, что действия ЮАР направлены на отсрочку выполнения резолюции 435. В марте 1984 г. появились оппозиционные настроения по отношению к МПК со стороны Совета дамара, СВАНУ, а также Совета церквей Намибии (СЦН).
Таким образом, на внутриполитической сцене развернулась борьба между южноафриканской администрацией и СВАПО за влияние на «внутренние партии». Поворотным моментом в этой борьбе стала проходившая в Лусаке 11 —13 мая 1984 г. Конференция по урегулированию намибийской проблемы, на которую делегация ЮАР прибыла вместе с участниками МПК. Конференция объединила довольно широкий спектр намибийских политических сил, начиная со СВАПО и представителей церкви и кончая явно прорежимными элементами; к СВАПО тя! отели Совет дамара, патриотически настроенные члены СВАНУ, ХДП, Партии намибийской независимости, группы Совета мбандеру — сторонники вождя Мунчуку Нгуваува, Общества заинтересованных германоязычных жителей ЮЗА (ИГ) и основных церковных организаций Намибии, входящих в СЦН [235, 1984, № 10, с. 4].
168


Хотя конференция не достигла своей основной цели, ее результатом стало образование влиятельной неформальной группировки «внутренних партий», которые солидаризировались со СВАПО по главному вопросу — о немедленном предоставлении независимости Намибии в соответствии с резолюцией 435. СВАПО одержала крупную тактическую победу, которая заставила ее оппонентов, прежде всего белое население страны, иначе взглянуть на эту организацию — с позиции возможного партнерства с ней в будущем.
Еще в октябре 1980 г., встречаясь с Г.-Д. Геншером, С. Нуй- ома называл немцев (в 1977 г.— 18 тыс. человек), проживающих в Намибии, «намибийскими гражданами немецкого происхождения». При этом он не делал различия между этническими немцами, которые были гражданами ФРГ (6,4 тыс. человек), ФРГ и ЮАР одновременно (1,6 тыс. человек) или только ЮАР (10 тыс. человек), как формально все намибийцы того времени. Последняя, самая большая группа намибийских немцев состояла из тех, кто отказался от германского гражданства во время второй мировой войны, а также из их потомков [149,
с. 100—101].
Отношение к СВАПО в среде белого населения особенно, изменилось во время Лусакской встречи (тогда в состав дел^- гации СВАПО входил не только А. Тойво йа-Тойво, но и белый адвокат-намибиец немецкого происхождения А. Любовски). В немалой степени на настроения в среде белой общины повлияло и высказывание тогдашнего представителя СВАПО при ООН (с 1990 г. министр иностранных дел Республики Намибия) Тео Бен Гурираба, сделанное им в августе 1982 г. Он сказал, что после достижения страной независимости курс СВАПО не предусматривает ни экспроприации собственности белых граждан, ни разрыва экономических отношений с ЮАР, ии сплошной национализации. Если прежде при появлении слухов о прекращении огня между СВАПО и ЮАР белое население охватывала паника, то теперь «неожиданно белые — представители средних классов... стали открыто говорить о СВАПО,
т. е. психологический барьер был пройден» [239, 14.09.1984; 243, 20.08.1982, № 1919, с. 2330].
В 1984 г. противоборствующие стороны — СВАПО и ЮАР — начали вступать в официальные контакты (в Лусаке в мае, на Островах Зеленого Мыса в июле), т. е. делали шаг-другой в сторону пути, ведущего к урегулированию проблемы Намибии. Обстановка напоминала ту, которая сложилась четырьмя годами позже и привела к заключению этапных соглашений по Юго-Западу Африки. Но 1984 год поворотным в истории Намибии не стал.
Произошло это по двум главным, на наш взгляд, причинам. Первая причина была глобального характера: в мире еще преобладала атмосфера «холодной войны», а это не могло не сказаться на ходе дел в южноафриканском субрегионе. Сильно
169


помешала урегулированию конфликта проводившаяся администрацией Р. Рейгана в отношении ЮАР политика «конструктивного взаимодействия», которая, по справедливой оценке, данной ей американской исследовательницей П. Бейкер, по существу отвергала санкции со стороны США в отношении ЮАР, и та поэтому могла по желанию идти на сотрудничество в урегулировании или так же произвольно отвергать его. СВАПО понимала, что многое зависит от позиции США, которые с декабря» 1983 г., когда из «контактной группы» вышла Франция, стали главным посредником между противостоящими сторонами. Поэтому, когда в июле 1984 г. шанс был упущен (в самой ЮАР началось восстание жителей «черных» пригоро дов против системы апартеида), на пленуме ЦК СВАПО (/ 11 августа 1984 г., Луанда) была принята резолюция, ре¬
шительно осудившая «конструктивное взаимодействие» между США и ЮАР. Справедливости ради надо сказать, что с этого момента и в самих США росло давление на администрацию широких кругов американской общественности в пользу принятия в отношении ЮАР экономических санкций Г148, с. 30— 35, 72].
Дипломатическая конструкция «увязки» проблемы независимости Намибии с выводом кубинских войск из Анголы, как важнейшая составная часть «конструктивного взаимодействия», продолжала быть тормозом на пути преодоления конфронтационного подхода к ситуации на Юго-Западе Африки. По нашему мнению, и принцип «конструктивного взаимодействия», и принцип «увязки» сами по себе были верными инструментами осуществления урегулирования, но они были применены в отношении противостоящих сторон как бы в обратной последовательности. «Конструктивное взаимодействие» с Анголой, Кубой и СВАПО при участии ООН, с одной стороны, и «увязка» проблемы выхода ЮАР из международной изоляции с выводом южноафриканских войск и администрации из Намибии как доказательство искреннего стремления правительства ЮАР демонтировать колониально-расистский режим — с другой, и могло ;бы (что подтвердилось впоследствии) довольно быстро привести к успеху.
Другое обстоятельство, помешавшее уже в 1984 г. разрядить обстановку на Юго-Западе Африки, было субъективного свойства. Правящие круги ЮАР тогда еще не вполне убедились в бесплодности своей «тотальной стратегии». Через опыт борьбы с восставшим населением Южной Африки им еще предстояло пройти, постепенно осознавая бессмысленность удержания Намибии в режиме военной оккупации. Ротация контингентов «сил обороны» ЮАР между намибийской «оперативной зоной» и «черными» пригородами Южной Африки пагубно сказалась на ее национальных интересах и моральном состоянии войск [201, с. 399].
Усиление агрессивности южноафриканских правящих кру¬
170


гов, стремившихся укрепить свои позиции в условиях нарастания конфронтации с черным населением* уже со второй половины 1984 г. привело к фактическому демонтажу Лусакских соглашений с Анголой и ужесточению атмосферы военного тер^ рора в Намибии. С октября 1984 г. все мужчины-намибийцы в возрасте 17—55 лет привлекались к регистрации для несения службы в «территориальных силах ЮЗА/Намибии» и должны были заменить часть войск, присылаемых из Южной Африки. Но в среде граждан Намибии возникло движение за отказ от службы в оккупационной армии. Например, сын видного деятеля Националистической партии, X. Румпф заявил семье, что он — член СВАПО и в «территориальных силах» служить отказывается, а в своем письме в призывной пункт характеризовал оккупационную армию как «инструмент господства апартеида, служащий подавлению справедливых политических и социально-экономических устремлений большинства намибийского народа». Гак же поступили В. Брок, С. Шольц и другие белые и черные намибийцы [232, 23.10.1984; 257, 1986, № 1» с. 15—16].
Южноафриканские власти прибегли к новым репрессиям не только против СВАПО, но и вообще против любой оппозиции режиму. Так, была закрыта либеральная газета «Виндхук обсервер» за разоблачение карательной деятельности подразделения «Куфуг», публикацию интервью с членами СВАПО, выступления в пользу освобождения политзаключенных и против расхищения природных ресурсов страны. В «черный список» полиции ЮАР был занесен X. Смит—издатель газеты [225, 18.10.1984].
В этой связи следует сказать о положительной роли белого населения в 1960—1990 гг., хотя на разных этапах намибийской истории его деятельность не поддается вполне однозначной оценке. Оно вносило в африканскую среду стандарты иного образа жизни и труда, которые были присущи иной системе производительных сил. Колониальное господство оказалось тяжелым и разорительным в конечном счете для всех намибийцев— и черных, и белых. Однако отношения между ними так или иначе стимулировали трансформацию местного общества в новое качество, которое заключало в себе зерна положительного общечеловеческого опыта. Достаточно упомянуть о немецких скотоводах, в течение многих десятилетий проводивших селекцию каракульских овец, ныне приносящих большой доход всей стране, африканерских фермерах, занимавшихся, наряду со скотоводством, развитием современного земледелия в суровых климатических условиях, англоязычных изыскателях, открывших уникальные месторождения минералов.
В I960—1990 гг., несмотря на заградительные барьеры апартеида и колониальную войну, мирные формы межнационального и межрасового общения все же продолжали существовать. Белое население способствовало тому, что в стране появились
171


элементы технологического прогресса, прежде всего в горнодобывающей промышленности и строительстве, в транспортной, энергетической и, что особенно важно для Намибии, оросительной инфраструктуре. Оно оказало благотворное влияние на такие стороны культурной жизни, как архитектура, изобразительное и музыкальное искусство, литература.
К примеру, архитектура: первые здания, возведенные на территории страны европейцами, были подобием тех, что строились и строятся в Голландии, Великобритании и Германии, и почти не учитывали местные климатические, ландшафтные и другие особенности. Если попадешь в город Свакопмунд, то можно подумать, что находишься где-нибудь в Померании. Но на намибийском побережье сыпучие почвы бесплодны, осадков практически не бывает. Поэтому со временем стало ясно, что двускатные крыши немецких домиков неуместны, тесные помещения душны, их конструкции нерациональны. Изучение принципов африканского традиционного домостроения — легких свайно-каркасных конструкций без внутренних перекрытий и перегородок— позволило выработать вариант тропической архитектуры. Этот стиль воплотился в многочисленных постройках, украшающих Виндхук, другие населенные пункты страны. Реализация того же стиля обнаруживается и в строениях, воздвигаемых наиболее зажиточными африканцами в сельской местности, в зданиях, имеющих промышленное, хозяйственное и культурное назначение (фабричных цехов, гаражей, бензоколонок, пакгаузов, школ, больниц, торговых предприятий, выставочных залов, церквей и т. п.). Климатические условия Намибии позволяют широко использовать в них металлоконструкции, бетон, стекло, пластические и другие современные материалы.
Неотъемлемой частью пейзажа страны стали новейшие автострады. Подобные инфраструктурные объекты также во многом результат деловой активности белого населения. Еще более широким полем его деятельности является духовная сфера. Под влиянием мастеров европейского происхождения эволюционировало изобразительное искусство африканцев, особенно скульптура и графика. Помимо дерева, издавна бывшего основным материалом для изготовления масок, статуэток, барельефов и других произведений искусства, стали почти повсеместно использоваться камень, гипс, стекло, пластмассы и композитные материалы. Изменялись техника и жанр сюжетов произведений искусства. Примером тому могут служить линогравюры Дж. Н. МуафангеЧо (1943—1987), в которых современные сюжеты находят свое выражение в чисто африканской манере, цдрочем сопоставимой с достижениями английского и немецкого экспрессионизма [220, с. 93]. В еще большей степени сход- сто с работами европейских школ обнаруживает скульптура цз камня.
Белые миссионеры внесли значительный вклад в изучение
№


местных условий, распространение грамотности среди населения и создание письменности на местных языках. Музыкальное творчество намибийцев получило развитие на основе религиозных песнопений в сочетании с традиционным хоровым и хореографическим искусством. Европейские приемы исполнения на современных музыкальных инструментах, образцы классической и легкой музыки были своеобразно интерпретированы намибийскими исполнителями, придав национальный колорит и песенному и танцевальному искусству. Ярким свидетельством тому стали выступления на международной сцене намибийского исполнительского ансамбля «Ндилимани».
Более самобытным путем шла намибийская поэзия, отличающаяся от европейской поэзии глубокой связью с народной жизнью. Она мало восприняла те условности, которые делают стихосложение возвышенным, но часто менее доходчивым для простого человека. Пожалуй, лишь рифмы в стихах африканских поэтов являются бесспорно заимствованными.
И наконец, литература, становившаяся доступной многим африканцам благодаря распространению публицистических произведений, в которых отразился богатый опыт белых журналистов, прежде всего прогрессивных. Публицистика стала весьма существенным оружием намибийцев в антиколониальной борьбе. Здесь большая заслуга принадлежит таким издателям, как Г. Листер («Намибиан») и X. Смит («Виндхук обсервер»). В то же время, несмотря на все попытки прогрессивных кругов белого населения реформировать систему образования, распространение достижений мировой культуры и науки через этот канал влияния оказалось ограниченным. На этом фоне выигрывают намибийские научные круги в лице Научного общества ЮЗА, существующего с 1925 г.
Последние схватки и крах колониализма. 1985—1990 гг.
Последний этап господства Южной Африки в Намибии явился во многом «повторением пройденного». Противостояние приняло отчаянный характер. Так и другая сторона знала, что кровопролитию можно положить конец на основе диалога, но в силу изложенных выше причин возродить его долго не могли. Тем не менее в Намибии возрастало понимание конструктивности принципов резолюции 435 для судьбы страны. Общество раскололось на сторонников и противников продолжения диалога с участием СВАПО. Последних становилось все меньше по мере того, как в стране под влиянием революционного подъема в ЮАР приобрело невиданный размах движение за независимость.
В 1985 г. на пост генерального администратора заступил последний южноафриканский наместник в Намибии —Л. Пина- ар. Свою первейшую задачу он видел в опекании очередного ма¬
173


рионеточного «правительства» из тех «внутренних партий», которые заполняли пустующую нишу, оставленную «министерским советом» в 1983 г. К числу таких партий, присутствовавших на Лусакской встрече в мае 1984 г. и с тех пор сдвинувшихся по политической шкале вправо, ближе к НПЮЗА, ДАТ, Лейбористской партии «цветных», а также к Фронту освобождения Рехобота (переименованному в Свободную демократическую партию Рехобота — СДПР) принадлежали СВАПО-Д и коллаборационистская фракция СВАНУ-правые (выделилась из СВАНУ в результате раскола в 1984 г.). Другая фракция — СВАНУ-патриоты — сохранила преемственность освободительной идеологии СВАНУ в сочетании с философией социал-демократического направления.
Несмотря на сильную оппозицию в Намибии и за рубежом намерению ЮАР создать «временное переходное правительство национального единства» (ВПП), оно все же было создано 17 июня 1985 г. На церемонию провозглашения этого марионеточного органа были приглашены парламентарии Великобритании, Франции и ФРГ, главы «хоумлендов» и лидер УНИТА Савимби. Госдепартамент США не признал законности ВПП.
В отличие от предшествовавшего ему марионеточного органа власти «первого яруса» ВПП даже без соблюдения «демократической» процессуальности, вроде «выборов» 1978 г., было составлено генеральным администратором из лояльных по отношению к ЮАР лидеров. Эти лидеры — Э. ван Зийл (НПЮЗА), Д. Мадж (ДАТ), X. Диергаардт (СДПР), Д. Безуиденхоут (Лейбористская партия «цветных»), А. Шипанга (СВАПО-де- мократы) и М. Качиуонгуа (СВАНУ-правые).
В состав членов кабинета входили восемь лидеров упомянутых партий — участниц «многопартийной конференции», в том числе двое белых: министр финансов Д. Мадж и министр сельского, водного и рыбного хозяйства Э. ван Зийл. Министр транспорта Д. Безуинденхоут стал первым председателем кабинета (поста премьер-министра в новом «правительстве» не было предусмотрено, лидеры каждые два месяца сменялись на посту председателя). Другие министры: промышленности X. Диергаардт, здравоохранения и социального обеспечения М. Качиуонгуа, шахт А. Шипанга, юстиции Ф. Козонгизи и образования Э. Матжила (последние двое из ДАТ) так же, как и ведущие, в своих действиях зависели от распоряжений генерального администратора.
В «национальном собрании», созданном по тому же принципу, что и ВПП, ДАТ имел относительное большинство — 22 места из 62. «Конституционный совет» из 16 членов так и не выполнил возложенную на него задачу — выработать проект конституции независимой Намибии — из-за своей крайней зависимости от властей ЮАР («временное переходное правительство» было распущено 1 марта 1989 г., с тем чтобы своим присутствием не препятствовать выполнению условий резолю-
174


пии 435, в том числе подготовке и проведению под контролем ООН свободных выборов).
К моменту создания ВПП ЮАР передала в подчинение местной администрации железнодорожную сеть и порты Намибии (за исключением Уолфиш-Бея), а в 1986 г.— Комиссию по водо- и электроснабжению ЮЗА (СВАВЕК). Под ведомства Д. Безуиденхоута и Э. ван Зийла таким образом была подведена экономическая база. Предполагалось, что свои долги — •более 90 млн. и 146 млн. рандов соответственно —они выплатят ЮАР, а только тогда получат все предприятия в полную собственность [227. 1984, № 9—10; 260, 14.02.1986]. В то же время в Намибии активизировался иностранный бизнес. Одна из ведущих компаний «Большой тройки» — «Цумеб корпо- рейшн» —к 1988 г. перешла под контроль южноафриканско- британской корпорации «Голд филдз оф Саут Африка», которая выкупила акции у прежнего владельца «Америкен метал клаймекс» (АМАКС, США). Теперь связи «Большой тройки» за пределами страны сходились на финансовой группе «Англо- Америкен».
Создание в оккупированной Намибии «временного переходного правительства» подверглось резкой критике со стороны ООН, всей прогрессивной международной общественности. В заявлении СВАПО, опубликованном по этому поводу в Аддис-Абебе, было сказано, что решение южноафриканского колониального режима навязать намибийскому народу так называемое внутреннее правительство имеет цель обойти «план ООН» по урегулированию в Намибии. В другом заявлении, опубликованном в Луанде, СВАПО подчеркнула, что действия ЮАР полностью противоречат законным чаяниям коренного населения Намибии, добивающегося подлинной независимости. В сложившихся условиях СВАПО намерена усилить вооруженную борьбу за освобождение своей родины от южноафриканских захватчиков [225, 17, 19.06.1985].
Наблюдавшийся в первые месяцы после подписания Лусакского соглашения между Анголой и ЮАР некоторый спад боевой активности ПЛАН в 1985 г. сменился активными вооруженными действиями ее бойцов против оккупационных войск. В конце июля 1985 г. мощному обстрелу подвергся' штаб оперативного района САДФ в Ошакати, потери южноафриканских войск исчислялись многими десятками солдат и офицеров. Продолжались и те боевые операции ПЛАН, эффект от которых, как явствовало из секретной стенограммы заседания экспертов военной разведки ЮАР, всегда был особенно чувствителен для оккупантов. В стенограмме подтверждалось, что СВАПО, пользующаяся широчайшей поддержкой в народе, и САДФ бессильны предотвратить распространение вооруженной борьбы не только на севере, но и в центре страны; при этом особое беспокойство у командования вызывало разрушение партизанами линий электропередачи и телефонной связи, заправочных
175


станций, гаражей, мастерских, мостов и т. п. в разных районах, включая Виндхук, Свакопмунд, Окахандья и Китмансхуп [235, 1985, № 1, с. 17; 257, 1985, № 1, с. 16].
Южноафриканские «силы безопасности», опираясь на армию, развернули репрессивную деятельность в стране, которая затрагивала не только область военно-политического противоборства, но и социально-экономическую, а также экологическую сферу. В своем стремлении лишить бойцов ПЛАН возможности вести партизанские действия, «силы безопасности» искусственно создавали пустынные пространства в «оперативной зоне». Так, на территории шириной 30 км между городами Ошакати и Ондангва под охраной южноафриканских войск содержалось 250 тыс. жителей окрестных поселений, согнанных со своих земель. Это привело к оскудению обширных районов земледелия и скотоводства, к тому же находящихся в зоне многолетней засухи. Вдоль стратегических шоссе Хрутфон- тейн—Рунду и Ондангва — Ошивело на расстоянии 250— 300 м была полностью уничтожена всякая растительность, что привело к опустыниванию больших пространств саванны. Насильственное переселение жителей и сосредоточение их в «охраняемой зоне», не приспособленной для поддержания жизни столь большого количества людей, отсутствие жилья, воды, продовольствия, медицинской помощи привели к голоду, эпидемиям, росту безработицы, преступности и смертности [94, 1984, № 14, с. 2].
Один из свидетелей, священник Дж. Уилер, рассказывал, что при создании одного из участков «охраняемой зоны» войска взрывали все постройки и выводили из строя системы водо- и электроснабжения, как это произошло в населенном пункте Одибо. Наиболее видные жители подвергались заключению и нередко погибали в застенках. Особенно много жертв из числа мирного населения приходилось на счет карательных подразделений «Куфут», «Торки», «Этанго», «Хит скуод».
С продолжением колониальной войны было прямо связано общее ухудшение состояния экономики Намибии, что немало беспокоило белое население страны и иностранные деловые круги, которые были убеждены, что «только политическое решение проблемы Намибии может привлечь иностранный капитал и спасти страну» [238а, 31.05.1984; 239, 25.03.1985]. Но ВПП такой перспективы перед иностранным бизнесом не открывало, а, напротив, всячески отдаляло ее. Репрессии против народа в 1985—1988 гг. лишь восстанавливали его против марионеточного «правительства». Авторитет ВПП был низок и продолжал падать, несмотря на репрессивные меры против СВАПО и лиц, симпатизирующих ей.
Невзирая на угрозы со стороны полиции, 26 августа 1985 г. рабочие устроили в честь Дня Намибии демонстрацию в Ка- тутуре с требованием скорейшего предоставления стране независимости. Полиции пришлось применять слезоточивый газ*.
176


чтобы рассеять демонстрантов. На главной улице Виндхука* Кайзер-стрит состоялась еще одна демонстрация, которую возглавили члены руководства СВАПО А. Любовски, Я. Ангула и секретарь Молодежной лиги Дж. Эканджо. Было ясно, что* несмотря на новые аресты (всего было задержано 52 человека), выступления трудящихся в поддержку СВАПО и ООН будут продолжаться [260, 26.08.1985].
Объединению граждан Намибии на единой антиколониальной платформе содействовал Совет церквей Намибии, который в 'конце апреля 1986 г. организовал в Виндхуке и Цумебе по случаю праздника Тела Господня грандиозное шествие христиан разных конфессий; на общем митинге-молитве верующие приняли так называемую Ай-Гамсскую декларацию в поддержку резолюции 435 и потребовали скорейшего ее претворения в жизнь.
Некоторые члены ВПП, правда, принимали меры с тем,, чтобы избавиться от репутации марионеток. Сам Д. Мадж, болезненно пережив свои неудачи в 1982—1983 гг., на сей раз не был столь активен, как прежде. Но его идеи о «символах зла» позаимствовали М. Качиуонгуа, Э. Матжила, А. Шипанга и Ж. Козонгизи.
Во-первых, они направили свою энергию на то, чтобы добиться отмены прокламации «АГ-8» 1980 г., узаконивавшей существование «хоумлендов». Власти «второго яруса», опираясь на эту прокламацию, препятствовали устранению «всякой расовой дискриминации», в том числе в Виндхуке, где заседало «временное переходное правительство». Но почти двухлетние усилия этих деятелей, пытавшихся законным путем демонтировать апартеид, их угрозы выйти из ВПП, если прокламация «АГ-8» не будет отменена, ни к чему не привели. Южноафриканское законодательство, как и 30 лет назад, зищищало интересы, по существу, только белого меньшинства. Поэтому в ноябре 1986 г., чтобы пресечь в среде черных коллаборационистов псе иллюзии на сей счет, президент ЮАР вызвал их к себе в Преторию и сурово потребовал прекратить борьбу за отмену прокламации [257, 1987, № 2, с. 6—8].
Во-вторых, министр просвещения Э. Матжила, глядя на растущее движение учащихся за отмену апартеида в системе образования, объявил об упразднении с начала 1986/87 учебного года расовой дискриминации в подведомственных ему школах, колледжах и академических учреждениях. Но в своих попытках ликвидировать этот «символ зла» он выступил в одиночку, не говоря уже о том, что его роль как политического деятеля с момента вхождения в «правительство» была спро- граммирована совсем не для реформ, а для сохранения существующего режима. Лидер НП Я. де Вет прямо заявил, что «белые» школы все равно останутся «белыми», несмотря на заявление Э. Матжилы, а «внеправительственная оппозиция», по словам С. Бейкера из ХНП, будет с оружием в руках от¬
]2 Зак. 404
177


стаивать систему образования в том виде, в котором она существует [235, 1987, № 8, с. 7]. В 1986 г. протесты большинства намибийцев против незаконного «правительства» охватили всю страну — от Цумеба и Окахандьи до Гобабиса, Китмансхупа и Карасбурга, не говоря уже о столичном районе, черное население которого все время кипело негодованием.
Полиция ЮАР стала все шире прибегать к услугам наемных убийц для устранения лидеров антиколониального движения. «Силы безопасности» в этих целях использовали лиц как из реакционных организаций, сформированных на этнической основе, так и из собственных спецподразделений типа «Куфут». Использовался опыт подавления демократического движения в ЮАР, где руководимые полицией «группы бдительности» и «эскадроны смерти» ожесточенно терроризировали сторонников демократического обновления Южной Африки.
В Намибии, например, во время митинга, устроенного в Ка- тутуре 30 ноября 1986 г. по случаю Международного дня мира, на собравшихся напали переодетые в гражданскую одежду боевики из «Куфута», которые были вооружены «традиционным» оружием — луками со стрелами, дубинками, мачете и камнями. Но разогнать митинг не удалось. Тогда по приказу командующего САДФ Дж. Мейринга те же люди, но уже в униформе, с современным вооружением и на бронетранспортерах врезались в толпу, которая стала разбегаться. Открыв стрельбу резиновыми пулями и применив слезоточивый газ, каратели устроили побоище, во время которого был убит И. Шифиди — ветеран СВАПО, отбывший 18-летнее заключение на о-ве Роб- бен и лишь год проживший на свободе. Погиб также ребенок и были ранены 22 человека. В октябре 1986 г. на митинге в Цу- мебе другой ветеран СВАПО, Э. Тухаделени (Кахумба Кан- дола), сообщил, что в руководстве «сил безопасности» существовал план уничтожения всех бывших заключенных о-ва Роб- бен. Дело дошло до суда, ведь в связи с отменой 27 июля 1986 г. ограничений на проведение митингов демонстрация 30 ноября считалась законной, а действия членов «Куфут» привели к гибели и ранению людей. В Виндхуке начался процесс по делу двух полковников — В. Вельгемуда и И. Форстера, а также четырех других военнослужащих, но в марте 1988 г. президент ЮАР П. Бота на основании закона «Об обороне» № 44 1957 г. приостановил процесс «в национальных интересах» [235, 1986, № 4, с. 28; 1988, № 5, с. 13—14; 257, 1986, № 12, с. 6—8; 1987, № 4, с. 14]. К сколь тяжелым для Намибии последствиям привел этот прецедент, стало особенно очевидным в 1989 г.
В начале 1987 г. в среде либерально настроенных белых общественных и политических деятелей возникла Группа по изучению плана мирного урегулирования в Намибии и установлению связей- (НГ1П-435) во главе с лидером Федеральной партии Б. О’Линном и при участии проф. Г. Тотемейера. Наряду
1-8


с изучением и распространением правды о «плане ООН» группа не стеснялась высказывать и критику в адрес действий ВПП [254, 01.06.1987].
Намибийская национальная студенческая организация (НАНСО), возникшая в 1984 г. (лидер П. Каленга) во взаимодействии с Молодежной лигой СВАПО, в 1988 г. развернула кампанию по бойкоту занятий в знак протеста против преподавания предметов исключительно на языке африкаанс. В Виндхуке учащиеся устроили демонстрацию, которую разогнала полиция'. В результате один человек был убит, многие ранены [225, 08.03.1988].
Но самым значительным явлением в ходе антиколониального движения на заключительном этапе господства ЮАР в стране стали возобновление и рост забастовочного движения, что сопровождалось объединением трудящихся в профсоюзы с последующим вхождением их в профобъединение Национальный роюз намибийских рабочих (НУНВ). Численность объединения к лету 1987 г. достигла более 32 тыс. Хотя в 1972 г. заработная плата черных рабочих возросла на 60%, в 1976 г.— на 51%, в 1983 г.— еще на 20% и в среднем в промышленности составляла сумму около 200 рандов, на предприятиях «Цумеб корпорейшн», по сравнению с другими двумя гигантами горнодобывающей промышленности — КДМ и «Россинг юрейниум», этот показатель был вдвое ниже—150 рандов [88, с. 862, 863, 866]. Таков же был предел заработной платы и на предприятиях обрабатывающей промышленности, таких, как молокозаводы и скотобойни в Виндхуке и Окахандье, химический завод «Таурус» и рыбоперерабатывающие фабрики в Людерице. В сентябре 1986 г Намибийский союз рабочих пищевой промышленности и смежных отраслей (НАФАВУ, коллективный член НУНВ) во главе со своим генеральным секретарем А. Пандени поднял трудящихся на забастовочную борьбу, требуя повышения зарплаты и улучшения условий труда. 3 июля 1987 г. стачка возобновилась, а 27 июля начали забастовку рабочие рудников Цумеб, Комбат и Очихасе, всего 6400 человек. Большинство стачечников состояло в Союзе горняков Намибии (МУН, коллективный член НУНВ), возглавляемом Б. Ууленга. Этот видный деятель намибийского рабочего движения так же, как его коллега из НАФАВУ — ветеран СВАПО, в прошлом отбывший длительный срок заключения в южноафриканской тюрьме на о-ве Роббен.
Бастующие предъявили руководству компании и властям свои требования: установить заработную плату на уровне прожиточного минимума, т. е. повысить существующие ставки на 65%, ограничить рабочий день 8 часами, ликвидировать закрытые поселки («компаунды»), обеспечить рабочих медицинским обслуживанием, а работниц — и отпусками по беременности, прекратить террор со стороны полиции и войск, немедленно выполнить резолюцию 435 ради установления мира в
12*
179


стране [62, № l, с. 21—22; 235, 1987, № 5, с. 8; 240, 1978, № 53, с. 2; 257, 1987, № 8, с. 11—13]. Даже по сравнению с Великой забастовкой 1971—1972 гг. уровень политического сознания рабочих неизмеримо возрос. Проявились результаты разъяснительной и общеобразовательной работы СВАПО, в том числе бойцов ПЛАН. Если предположить, что им самим нередко приходилось скрываться и под видом «цивильных» рабочих наниматься на предприятия, то будет понятно, что во время забастовок не ощущалось недостатка в политически грамотных лидерах МУН низового звена [93, с. 46; 169, с. 157].
Руководство «Цумеб корпорейшн» не нашло ничего лучшего, как уволить практически всех африканцев, не считаясь с возможными потерями, и обратилось за поддержкой к властям. С 18 августа 1987 г. против СВАПО и профсоюзов полиция начала широкую кампанию репрессий, нацеливаясь прежде всего на их руководство. Были арестованы вице-президент СВАПО X. Витбой, исполняющий обязанности председателя Национального исполкома Д. Тьонгареро, координатор по внешним связям Н. Бессингер, активист СВАПО и казначей НУНВ А. Любовеки, генеральные секретари НАФАВУ и МУН А. Пандени и Б. Ууленга, а также генеральный секретарь Союза рабочих металлообрабатывающей промышленности и смежных отраслей Б. Чизу. Все они были задержаны на основании прокламации «АГ-9», по которой любое неповиновение распоряжениям оккупационного режима влекло за собой арест и даже привлечение к ответственности по закону «О терроризме» [257, 1987, № 8, с. 11 — 12].
На бастовавших предприятиях «Цумеб корпорейшн» администрация совместно с полицией прибегла к выявлению членов МУН. Но поскольку в профсоюзе состояли почти все, открывалась перспектива: либо остаться без 2/з рабочих, либо как-то урегулировать трудовые отношения. Если нельзя сказать, что победа осталась за рабочими «Цумеб корпорейшн», то нет и оснований утверждать, что в выигрыше остались предприниматели. Закрытие рудников в момент, когда на мировом рынке цветных металлов впервые за много лет улучшилась конъюнктура, обернулось для компании потерей многомиллионных потенциальных прибылей. В условиях нарастания конфронтации властей с населением забастовочное выступление могло перерасти в вооруженное. Поэтому с сентября 1987 г. в Намибию была отправлена южноафриканская «комиссия Вихана», известная в области выработки нового трудового законодательства ЮАР в 1977—1979 гг. [57, с. 92]. Комиссия должна была закончить работу в 1989 г., но к тому времени надобность в ее услугах отпала.
В начале 1988 г. алмазодобывающая компания КДМ независимо от «комиссии Вихана» заключила соглашение с МУН, обязавшись не допускать незаконного вмешательства в его деятельность, не понижать зарплату и приравнять условия найма
160


членов данного профсоюза к другим категориям трудящихся. Руководство профсоюза достигло соглашения и с «Цумеб кор- порейшн», но лишь о том, что члены профсоюза будут иметь доступ на ее предприятия [62, № 1, № 3, с. 21—22].
Процесс сплочения антиколониальных сил происходил в атмосфере усиливавшихся столкновений между ПЛАН и оккупационными войсками, которые после подавления восстания в ЮАР попытались добиться военного решения проблемы на Юго- Западе Африки. Незадолго до этого, в начале 1986 г., в звене высшего командования ПЛАН была разоблачена подрывная деятельность примерно 100 человек, связанных со спецорганами ЮАР [244, 12.03.1986]. Утечка информации через них к противнику порой вела к большим потерям в личном составе ПЛАН еще задолго до того, как бойцы занимали позиции в назначенном районе.
В этой связи на заседании политбюро ЦК СВАПО в Луанде 22—24 января 1986 г. была произведена замена лиц в высшем эшелоне СВАПО и ПЛАН. Секретарем по обороне стал П. Муэшиханге, бывший до того секретарем по иностранным делам, а этот пост занял Тео-Бен Гурираб, который долгое время был постоянным представителем СВАПО при ООН и в США. Исполнявший обязанности секретаря по обороне Р. Капелва стал советником президента СВАПО, а X. Ангула, бывший представитель СВАПО на Кубе и в странах Карибско- го бассейна, стал постоянным представителем СВАПО при ООН и в США [257, 1986, № 1. с. 21—22].
Косвенным свидетельством того, что ЮАР потеряла доступные для нее источники информации внутри СВАПО и ПЛАН, стало возрастание результативности проводимых ими операций. За 1987 г. подразделения ПЛАН уничтожили около 1 тыс. оккупантов, сбили семь самолетов и вертолетов. Всего было проведено около 700 боевых операций, атакованы военные базы и другие объекты оккупационной армии [225, 25.01.1988].
Беспрецедентный успех имела операция ПЛАН, проведенная 31 октября 1987 г., когда ее бойцы организовали на дороге, ведущей к ангольской границе, в 57 км к северо-востоку от г. Ондангва, боевой заслон против южноафриканских войск. Действия ПЛАН были хорошо скоординированы с ангольскими и кубинскими войсками, расположенными по другую сторону границы. Бой ПЛАН с 70 боевыми машинами, шедшими под прикрытием реактивных истребителей и боевых вертолетов, длился несколько часов. В результате было сбито пять самолетов и вертолетов противника, уничтожено 14 боевых машин, две захвачены в числе многочисленных других боевых трофеев. Свыше 100 военнослужащих САДФ и «территориальных сил ЮЗА/Намибии» были убиты и ранены, в том числе 20 офицеров. ПЛАН потеряла в этом бою 11 человек убитыми и 15 ранеными.
Все это произвело сильное впечатление на правительство
18!


ЮАР [234, 1987, № 4, с. 6—9]. И без того невысокое моральное состояние личного состава «сил обороны» и «территориальных сил» было подорвано. Стремясь, согласно своей военной доктрине, снизить потери среди .белых, командование войск ЮАР приняло решение направить в Анголу новые подкрепления из двух батальонов, сформированных по принципу этнической принадлежности военнослужащих: 101-й батальон состоял только из овамбо, а 202-й — только из каванго (кроме белых офицеров). Но личный состав этих подразделений отказался подчиниться приказу о выступлении в Анголу. 300—400 солдат и офицеров были арестованы. Для улаживания конфликта в «оперативную зону» прибыл тогдашний президент ЮАР П. Бота [235, 1987, № 4, с. 6—9; 257, 1987, № 10, с. 20—21].
Два этих взаимосвязанных события потянули цепь последующих, относящихся уже к 1988 г. В сочетании с дипломатическими шагами конфликтующих сторон они стимулировали действия по урегулированию на Юго-Западе Африки. Командование САДФ, уже не полагаясь на лояльность черных военнослужащих, вынуждено было задействовать свой девятитысячный контингент, в составе которого было много белых военнослужащих ЮАР. На ангольские позиции у р. Ломба были брошены «элитные» части и подразделения «сил обороны» ЮАР, такие, как 61-й механизированный батальон и 8-я бронетанковая дивизия. Они приняли участие в последней «черезгранич- ной» операции под кодовым названием «Модулар», которая длилась с конца 1987 г. по август 1988 г.
Кубинский контингент, усиленный 15 тыс. кадровых военнослужащих, придвинулся вплотную к намибийской границе, образовав вместе с ПЛАН и ФАПЛА 400-километровый фронт. Истребители «МИГ-23» с аэродромов в Кахама и Шангонго подвергли бомбардировкам позиции САДФ под Квито-Кванава- ле, у плотины Калуэке, совершили облет южноафриканских военных объектов в Намибии. Превосходство ангольской авиации в воздухе объяснялось тем, что парк ВВС ЮАР устарел, а новейшая разработка — истребитель «Чита» существовал лишь в виде опытных образцов из-за отсутствия соответствующего оборудования, прежде всего двигателей (здесь сказался эффект запрета на военные поставки в ЮАР) [184, с. 74, 212; 235, 1988, № 3, с. 13—14].
В этот период людские потери южноафриканских войск оказались самыми большими со времени окончания второй мировой войны — по меньшей мере 342 человека. Вновь, как и в начале 1976 г., командование САДФ было обеспокоено перспективой собственного поражения и отступления до самого Виндхука, а может быть, и далее на юг. Министр обороны ЮАР М. Малан даже обратился через Ч. Крокера в госдепартамент США с просьбой спасти положение. Представитель госдепартамента ответил следующим образом: «Дело самих сторон решать, желают ли они довести переговоры до успешного
182


завершения или будут добиваться иллюзорных военных решений» [148, с. 65—68; 235, 1988, № 5, с. 16]. По существу, только с июля1 1988 г. южноафриканская сторона всерьез приступила к переговорам по урегулированию на Юго-Западе Африки, что в конечном счете способствовало подписанию 22 декабря 1988 г. соответствующих Нью-Йоркаких соглашений.
ПЛАН не прекращала наносить удары по войскам ЮАР в Намибии вплоть до августа 1988 г., чем в немалой степени сковывала действия противника в Южной Анголе. С начала года бойцы СВАПО вывели из строя 877 южноафриканских военнослужащих, разгромив 22 гарнизона и 12 военных постов. На минах и в боях было уничтожено 58 боевых машин, по два самолета и вертолета. Бойцы ПЛАН подорвали 35 опор ЛЭП и 209 опор телефонной связи [235, 1988, № 5, с. 15].
Активизация действий Народно-освободительной армии Намибии, несомненно, повлияла на ход переговоров в Женеве 2—5 августа и в Руакане, где вновь образованная совместная анголо-кубинско-южноафриканская комиссия начала свою работу 15 августа, а через неделю стороны подписали договор о прекращении огня. В Женеве СВАПО была представлена группой наблюдателей, но ее фактическая роль была гораздо значительнее официального статуса. Поскольку речь шла, в частности, о выводе из Анголы сильно потрепанных южноафриканских войск на намибийские базы, делегации ЮАР было совсем не безразлично, будет ли эвакуируемый белый контингент «сил обороны» подвергнут атакам бойцов ПЛАН или беспрепятственно выберется из западни. 22 августа, накануне 22-й годовщины начала вооруженной борьбы в Намибии, СВАПО заявила, что боевые подразделения ПЛАН также будут соблюдать договор о прекращении огня.
Надежды намибийцев на скорое установление мира на их земле выразил президент СВАПО С. Нуйома в своем обращении к народу 14 августа 1988 г. «Начиная с 1 сентября,— сказал он,—враждебные вооруженные действия в Намибии должны прекратиться. СВАПО обязалась уважать прекращение враждебных действий с целью создать климат доверия, благоприятный для установления мира в Анголе и Намибии. СВАПО воздержится впредь от проведения боевых операций против южноафриканской оккупационной армии в Намибии при условии, что режим Претории будет равным образом уважать этот жест доброй воли с нашей стороны... Давайте сделаем 1988 год последним годом наших национальных страданий. Нам следует добиться того, чтобы к 1989 г. все наши дети возобновили учебу в обстановке мира и безопасности. Давайте также добьемся того, чтобы в 1988 г. увидеть конец царства террора в Намибии» [257, 1988, № 8, с. 22].
Август 1988 г. с достаточным основанием можно считать тем рубежом, с которого колониальна» война стала постепенно угасать, хотя до полного прекращения вооруженных столкнове¬
133


ний между сторонами, вовлеченными в конфликт на Юго-Западе Африки, потребовалось еще восемь месяцев упорной работы на переговорах по Юго-Западу Африки, в Трехсторонней комиссии и ООН. Важным фактором стала отмена с 1 октября 1988 г. военного положения на севере Намибии, которое просуществовало там со времени Великой забастовки.
Казалось, начала отходить в прошлое мрачная эпоха военного террора, когда жизнь для 80% намибийцев всех рас, национальностей и состояний превратилась в сплошной кошмар.
1988 г., когда еще существовало военное положение, и следующий, 1989-й, не были исключением: и до, и после прекращения огня продолжались провокационные акты со стороны крайне правых организаций, таких, как «белые волки». 19 февраля
1989 г., например, в Ошакати в помещении банка «Фёрст нэшнл» была взорвана бомба, в результате погибли 28 и были ранены 80 человек. Подобную акцию террористы провели 1 сентября в отеле «Континентал» в Виндхуке, а 11 октября устроили поджог редакции прогрессивной газеты «Ыамибиан», издатель которой — белая намибийка Гвен Листер использовала свой печатный орган для пропаганды идеи освобождения Намибии (к счастью, на этот раз никто не пострадал). По ее словам, кроме «белых волков», в качестве террористов могли выступать наемники из «групп бдительности» и сами полицейские. Именно наемники, тесно связанные с «силами безопасности» ЮАР, еще в течение более года вели свою подрывную деятельность в Намибии, часто ставя под удар весь процесс урегулирования в стране и на Юго-Западе Африки в целом. Очевидно, безнаказанность инициаторов побоища в Катутуре и убийц И. Шифиди, которую обеспечил им президент ЮАР П. Бота в марте 1988 г., поощрила их и их шефов к дальнейшим подобным действиям [235, 1988, № 5, с. 13—14].
По всем этим причинам первая стадия — разрядки вооруженной конфронтации в Намибии — затянулась и длилась с октября 1988 по апрель 1989 г. В этот временной отрезок состоялся заключительный этап выработки Нью-Йоркских соглашений, была образована Трехсторонняя комиссия по наблюдению за их выполнением, сформирована ЮНТАГ; с 1 апреля 1989 г. стороны приступили к выполнению резолюции 435 по Намибии. Вторая стадия заключительного этапа колониального существования Намибии связана с подготовкой к проведению всеобщих выборов в Учредительную Ассамблею под контролем ООН с мая по октябрь 1989 г. Наконец, третья стадия, заключительная, длившаяся с ноября 1989 по март 1990 г., включала выработку конституции и провозглашение независимости Намибии.
Начало 1989 г., вопреки надеждам сторон, заинтересованных в скорейшем урегулировании конфликта, было омрачено провокационными действиями реакционных элементов, связанных с «силами безопасности» ЮАР. Противники Нью-Йоркских
184


соглашений не только готовили почву для фальсификации будущих выборов под контролем ООН, что выразилось в предоставлении мнимого намибийского гражданства нескольким тысячам южноафриканцев, боевикам УНИТА и членам их семей. Командование вооруженных сил ЮАР продолжало содержать на своем балансе формирования типа «Куфут» и саботировало демобилизацию «территориальных сил ЮЗА/Намибии» вопреки условиям урегулирования. Совет Безопасности ООН не раз обращал внимание южноафриканской стороны на эти нарушения, в частности в своей резолюции 629 от 16 января 1989 г., но ЮАР должным образом на это не прореагировала, что во многом стало причиной двух крупных вооруженных столкновений на намибийско-ангольской границе.
Вскоре после того как была создана комиссия в составе представителей Анголы, Кубы и ЮАР для наблюдения за ходом выполнения соглашений по Юго-Западу Африки, в Анголу из Намибии вторглись подразделения 32-го батальона южноафриканских наемников. С 8 по 13 февраля в районе Каюнду (Ангола) они завязали бои с ФАЙЛА, но с большими потерями были отброшены на исходные позиции. В связи с этими событиями Трехсторонняя комиссия провела 23—25 февраля встречу в Луанде, чтобы создать механизм предотвращения подобных инцидентов. Однако в силу сложившихся обстоятельств для надежного контроля над положением в стране требовалось присутствие значительного контингента сил ООН, -который тогда находился в стадии формирования.
Примечательно, что только на один месяц ЮАР снова вернулась к прямому управлению Намибией. Это произошло в связи с роспуском 1 марта «временного переходного правительства национального единства», как того требовали соглашения, и продолжалось до 1 апреля 1989 г., когда начался «переходный период». Управление страной, согласно резолюции 435, генеральный администратор ЮАР должен был осуществлять совместно со специальным представителем генерального секретаря ООН М. Ахтисаари.
По договоренности, южноафриканские войска в течение шести недель после наступления «переходного периода» выводились в ЮАР, оставляя в Намибии контингент из 12 тыс. человек, а к началу выборов их численность сокращалась до 1,5 тыс. человек. Надо сказать, что полевые войска ЮАР в этот график, в общем, уложились. Казалось бы, ничто не предвещало дальнейших грозных событий. 20 марта Трехсторонняя1 комиссия собралась вторично, чтобы договориться о порядке обмена военнопленными.
Но в ночь с 31 марта на 1 апреля 1989 г. на намибийско- ангольской границе вспыхнули ожесточенные бои между ПЛАН, с одной стороны, и группировкой в составе «территориальных сил ЮЗА/Намибии», подразделения «Куфут» и «сил обороны» ЮАР—с другой. Сам по себе переход боевых под¬
185


разделений ПЛАН через границу не означал враждебных действий с их стороны. Но когда стало ясно, что вышли они непосредственно на расположение «Куфут», возник вопрос: не был ли переход бойцов ПЛАН спровоцирован «силами безопасности» ЮАР. Ведь они имели возможность послать ложный приказ командованию ПЛАН от имени руководства СВАПО и тем самым заманить бойцов в «мешок». Это предположение становится вполне допустимым в свете последовавшего события. Накануне проведения выборов ЮНТАГ перехватила сообщение неизвестной радиостанции о том, что подразделения ПЛАН снова пересекли анголо-намибийскую границу и вступили «в пределы ЮЗА». Последнее слово насторожило — так после 1968 г. Намибию продолжали называть главным образом южноафриканцы. Далее выяснилось, что текст радиосообщения представляет собой буквальный перевод с африкаанс на английский язык [63, № 4, с. 14].
Всем органам, занятым урегулированием в Намибии и в Ангеле, пришлось срочно принимать меры к прекращению вооруженного конфликта, в котором в общей сложности участвовало до 4 тыс. человек, в том числе со стороны ПЛАН — 2 тыс. Потери исчислялись сотнями человек. Трехсторонняя комиссия на экстренной третьей сессии в Маунт-Этжо (Намибия) 9 апреля 1989 г. пришла к соглашению о прекращении кровопролития к 15 апреля и об эвакуации бойцов ПЛАН в Анголу, что нашло свое отражение в Декларации Маунт-Этжо [225, 08.04.1989]. К этому моменту воинский контингент ЮНТАГ уже был сформирован и внес существенный вклад в установление контроля над ситуацией, предотвращая агрессивные действия противоборствующих группировок. Трехсторонняя комиссия в четвертый раз собралась в Руакане (Намибия1), когда критический момент миновал, согласовав меры по ликвидации последствий апрельских событий. Так с последним боем 23-летней колониальной войны завершилась первая стадия нормализации обстановки в Намибии.
Вторая стадия урегулирования была связана с подготовкой к возвращению на родину примерно 40 тыс. беженцев, регистрацией избирателей, предвыборной кампанией и дальнейшей разрядкой вооруженной конфронтации. По условиям резолюции 435 распускались «территориальные силы ЮЗА/Намибии», ограничивался в численности и дислокации и демобилизовался полицейский контингент, в том числе подразделение «Куфут». Было отменено репрессивное законодательство и 7 июля 1989 г. объявлена всеобщая амнистия, благодаря которой уже на следующей неделе в страну стали возвращаться беженцы. Меры, принятые ООН, и помощь, оказанная Намибии дружественными странами, в том числе СССР, позволили уменьшить остроту проблемы размещения, питания и трудоустройства прибывавших из-за границы репатриантов.
Готовясь к участию в выборах, СВАПО 4 июля 1989 г.
186


опубликовала свой предвыборный манифест, суть которого сводилась к трем основополагающим принципам: национальное примирение, отказ от экспроприации собственности, построение справедливого общества.
В 1987—1989 гг. руководство СВАПО имело многочисленные личные контакты с представителями белой общины и иностранного бизнеса для выяснения позиций друг друга. 12—13 марта 1987 г. в Лусаке широкий обмен мнениями состоялся между делегацией СВАПО, возглавлявшейся секретарем ЦК СВАПО по вопросам информации и пропаганды X. Ха- мутенья и делегацией Общества германоязычных жителей ЮЗА (ИГ). Стороны согласились совместно работать в целик скорейшего выполнения резолюции 435 и обеспечения всем гражданам независимой Намибии полного равноправия, включая гарантии прав белых меньшинств. О правах белых намибийских граждан и их патриотическом долге — содействовать достижению независимости и справедливому переустройству общества — шла речь и на встрече делегации СВАПО во главе ■с С. Нуйомой с делегацией представителей белой общественности и деловых кругов Намибии 19—21 июня 1988 г. в Стокгольме. В феврале 1989 г. в Лондоне С. Нуйома встретился с Н. Оппенгеймером, сыном главы финансовой группы «Англо- Америкен», во время которой, очевидно, шел диалог об условиях деятельности КДМ в независимой Намибии. Крупнейшие транснациональные компании с удовлетворением встретили разъяснения руководства СВАПО о принципах ее экономической политики. Директор КДМ А. Гоуер выразил уверенность, что правление компании сумеет находить общий язык с правительством независимой Намибии так же, как это ему удавалось делать с правительствами многих других африканских стран [63, № 1, с. 23; 257, 1987, № 3, с. 12—14, 1988, № 7, с. 7].
Многочисленные представители белой общины в 1987— 1988 гг., отмечая правильность стратегии и тактики СВАПО и разделяя ее программные установки, пожелали вступить в эту организацию. Многие белые, и не только члены СВАПО, как А. Любовски, П. Мэннинг, X. Румпф, но и сочувствующие, поддержали предвыборный манифест СВАПО, были внесены в списки кандидатов в депутаты от этой организации и впоследствии вошли в состав первого правительства Республики Намибия (министр охраны природы —X. Румпф, министр сельского хозяйства — Г. Ханекум, министр финансов — О. Херри- гел, заместитель министра транспорта и коммуникаций — К, Дирке и др.) [63, № 1, с. 18].
В предвыборном манифесте были сформулированы цели СВАПО: установление контроля государства над ресурсами страны, приверженность принципам смешанной экономики, реализация социальной программы, борьба с коррупцией, проведение в жизнь принципов демократии, свободы личности и вероисповедания. Предлагалось также учредить однопалатный
187


парламент, обеспечить независимость суда, опубликовать Билль о правах человека, учредить нерасовую государственную службу, проводить периодические выборы в государственные органы. Основной соперник СВАПО —ДАТ —в своей предвыборной программе предлагал учредить двухпалатный парламент, который будет избирать главу государства на шестилетний срок,, и одна только нижняя палата будет иметь прерогативу избирать премьер-министра и кабинет [63, № 3, с. 15—16].
В предвыборной кампании за 72 депутатских места в Учредительной Ассамблее из более 40 партий участвовали лишь 10; именно они, согласно условиям проведения выборов, смогли собрать установленные 2 тыс. подписей своих сторонников и внести залог в 10 тыс. рандов. Хотя соревнование политических партий протекало в основном мирно, имели место отдельные агрессивные выходки со стороны крайне правых и наемных погромщиков. Самыми серьезными инцидентами были обстрел поста ЮНТАГ в г. Оучо и явно политическое убийство члена СВАПО А. Любовски, так много сделавшего для объединения намибийцев всех рас в борьбе за независимое и свободное правовое общество. Позднее вскрылось, что за «Африканерским движением сопротивления» (АВБ), которое совершило эти злодеяния, стояли «силы безопасности» ЮАР [63, № 4, с. 13].
Несмотря на драматическую атмосферу, через два дня после- убийства А. Любовски на родину после 30-летней эмиграции (не считая его кратковременного пребывания на аэродроме в 1966 г.) в Виндхук возвратился президент СВАПО С. Нуйома, который выразил свое удовлетворение общим ходом урегулирования в Намибии. В том же духе охарактеризовали ситуацию в стране и участники Трехсторонней комиссии, которые собрались на свою пятую сессию в Гаване.
В ходе выборов, состоявшихся 7—11 ноября, более 384,5 гыс., или 57,32% всех избирателей, проголосовали за СВАПО. что дало ей 41 место в Учредительной Ассамблее. Наибольшую поддержку она получила в районах Овамбо, Ка- ванго, Цумеб, Виндхук, Свакопмунд, Людериц. За ДАТ отдали свои голоса 191,5 тыс. избирателей, или 28,5% общего количества, благодаря чему он получил в Учредительной Ассамблее 21 место. Основную массу голосов ДАТ собрал в Восточном Каприви, Герероленде, Дамараленде, а также в городах Хрут- фонтейн, Оучо, Мариенталь и Китмансхуп [63, № 4, с. 11 —12].
Остальные 10 депутатских мест достались пяти малым партиям, образовавшимся в том же году благодаря слиянию еще более мелких. Объединенный демократический фронт (ОДФ) получил 5,6% общего количества голосов избирателей, что дало ему четыре депутатских места. В отличие от этой левой партии таким же образом вновь образованная правая партия — Христианско-национальное действие (ХНД), куда вошли преимущественно представители белого населения из НПЮЗА и Консервативной партии (КПЮЗА), получила лишь три депутатских
188


мандата. Интересно, что лидер ХНД — старый противник СВАПО еще по первым годам ее становления, Я. де Вет, одним из первых выразил готовность своей партии сотрудничать со СВАПО.
По одному депутатскому месту в Учредительной Ассамблее получили Национально-патриотический фронт (НПФ) во главе с правой фракцией СВАНУ, Федеральная конвенция Намибии (ФКН), состоящая из нескольких национальных общин (нама, дамара, капривийцев, гереро) во главе со Свободной демократической партией Рехобота и ННФ под эгидой СВАНУ-пат- риотов.
Три партии, а именно СВАПО-Д, Христианско-демократическое действие (ХДД) и Намибийская национально-демократическая партия (ННДП), преобразованная из ХДП, достаточного количества голосов не набрали и остались непредставленными в Учредительной Ассамблее. ООН признала, что выборы были свободными и справедливыми.
На заседаниях Учредительной Ассамблеи с 21 ноября 1989 по 9 февраля 1990 г. была выработана и принята Конституция Намибии — одна из самых современных и демократических в мире. Согласно ей Республика Намибия — демократическое унитарное государство президентского типа, причем президент, избираемый не более чем на два пятилетних срока, руководит деятельностью премьер-министра, под началом которого действует кабинет из 16 министров. СВАПО, как партия парламентского большинства, сформировала первое правительство независимой Намибии.
Провозглашение независимости Намибии состоялось 21 марта 1990 г. на Виндхукском стадионе «Атлетик» (ныне стадион Независимости) при большом стечении иностранных гостей, в числе которых была и советская правительственная делегация во главе с министром иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе. Он передал президенту страны С. Нуйоме приветственное послание от президента СССР М. С. Горбачева и предложение об установлении дипломатических отношений с 21 марта 1990 г. [225, 21, 22, 23.03.1990].
В ходе долгой борьбы за независимость намибийцы верили, что день свободы непременно настанет, помня старинную африканскую пословицу: «Ничто не в силах остановить дождь». Как бы в подтверждение этой истины во время церемонии провозглашения независимости хлынул ливень, который был воспринят как добрый знак.
Освободительный период намибийской истории закончился, а с ним отошел в прошлое и колониализм, около 500 лет господствовавший на Африканском континенте. С 13 апреля 1990 г. Республика Намибия стала 51-м членом ОАЕ, а с 23 апреля того же года—160-м членом Организации Объединенных Наций, вступив в новый период своей истории.
«Будущее в наших руках,— говорил президент С. Нуйома,—
189


и мы смотрим в него с уверенностью и надеждой. Различные политические партии уже доказали, что могут работать вместе ради процветания родины. Наша главная цель — построение •справедливого общества, где все люди будут иметь равные возможности независимо от расы и цвета кожи. Свобода пришла. Новая' звезда взошла на африканском небосклоне» [225, 22.03.1990].
Есть основания надеяться, что новейшая намибийская история не будет столь трагична, и народ этой африканской страны увидит счастливую жизнь, созданную своим трудом в содружестве с другими народами Земли.


Глава пятая
НАМИБИЯ: ОСОБАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ООН
За свою более чем 45-летнюю историю Организация Объединенных Наций нико!да так долго не была причастна к решению какого-либо регионального конфликта, как это было в случае с Намибией. Проблема Юго-Западной Африки оказалась весьма сложной по многообразию интересов сторон, вовлеченных в конфликт. Пожалуй, лишь ближневосточный узел противоречий может сравниться с южноафриканским.
Ответственность международного сообщества за судьбу Намибии возникла задолго до появления на политической арене СВАПО. ООН занялась этой проблемой еще на первой своей сессии в 1946 г. И все последующие годы независимость Намибии оставалась особой заботой Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН.
Реализм, который проявился при разблокировании застарелых региональных конфликтов на Юге Африки в политике государств— членов ООН, в политике стран, представляющих Движение неприсоединения, а также входящих в группировку «прифронтовых» государств, предопределил поворот в подходе Организации Объединенных Наций к трем основным кризисным узлам: вопросу о независимости Намибии, безопасности Анголы и ликвидации апартеида в ЮАР. Активное участие ООН в намибийском урегулировании, как и в разрешении других острых ситуаций в мире, позволило в последние годы создать школу международного сотрудничества, дефицит которого болезненно ощущался в период «холодной войны».
Данный раздел охватывает главные события, оказавшиеся решающими в судьбе народа ЮЗА — Намибии. В этот период появился ряд работ, которые с разных точек зрения исследуют и комментируют ход политического урегулирования, но в то же время по-разному оценивают в нем роль Организации Объединенных Наций.
С познавательной точки зрения представляет интерес книга английского исследователя X. И. Ричардсона «Международная мандатная система и Намибия» [207]. В ней автор исследует роль ООН после того, как Совет Безопасности принял план «контактной группы», трансформированный позднее в резолюцию 435. Ричардсон справедливо замечает, что ЮАР с самого начала избрала стратегию затягивания переговоров, которые проходили вне рамок ООН. Правительство Претории, отмечает
191


Ричардсон, обвиняло ООН в неспособности решить проблему, но само же и препятствовало выполнению ее функций в связи с Намибией.
Взвешенным объективным подходом к проблеме привлекает внимание исследование, принадлежащее перу профессора права Университета в Сент-Луисе (США) Исаака И. Доре «Самоопределение Намибии и ООН: пример парадокса» [159]. Длительное время, затраченное на вопрос о предоставлении независимости Намибии, И. Доре объясняет слабостью ООН, втянутой в «холодную войну» между Востоком и Западом и оказавшейся неспособной эффективно противодействовать стратегической линии ЮАР, направленной на отсрочку решения намибийской проблемы. В ряде других работ, преимущественно западных авторов, затягивание вопроса о независимости Намибии также связывалось с аморфностью ООН, недостатками ее Устава, малопродуктивной деятельностью секретариата.
На наш взгляд, согласиться с такой оценкой роли ООН в намибийском урегулировании нельзя. Действительно, процесс урегулирования шел мучительно долго. Мнение намибийцев, ОАЕ, освободительных движений часто игнорировалось теми, кто в Совете Безопасности обладал правом вето. И тем не менее именно благодаря усилиям большинства стран — членов ООН, координации ее действий с ОАЕ, «прифронтовыми» государствами, с главными действующими лицами конфликта, благодаря солидарности международной общественности с борьбой намибийского народа все же удалось преодолеть серьезные трудности. Прошло несколько десятилетий, прежде чем удалось сломать сопротивление противников урегулирования и достичь главного — независимости Намибии, стабилизации положения в Анголе, приблизить демонтаж системы апартеида.
Чтобы объективно оценить роль ООН в 70—80-е годы, на решающем отрезке пути к независимости Намибии, изложим кратко историю участия международного сообщества в урегулировании этой сложной проблемы.
Этапы эволюции намибийского вопроса в ООН
За почти полувековой период «южноафриканское направление» международной политики стало одним из главных в деятельности ООН. При этом был накоплен поучительный опыт создания и развития политических, международно-правовых и материальных основ содействия и помощи борьбе народов Юга Африки.
Урегулирование в Намибии прошло ряд стадий. Наиболее значительные из них следующие.
— Прекращение действия мандата Южной Африки на ЮЗА и принятие ООН прямой ответственности за эту территорию.
192


— Учреждение Совета ООН по Намибии в качестве органа по управлению территорией до достижения ею независимости.
— Консультативное заключение Международного Суда от 21 июня 1971 г., в котором присутствие Южной Африки в Намибии объявлялось незаконным.
— Установление статуса СВАПО как единственного и подлинного представителя намибийского народа.
— Признание законности борьбы намибийского народа за самоопределение и независимость с использованием всех имеющихся в его распоряжении средств, включая вооруженную борьбу.
— Признание того факта, что содержащийся в резолюциях Совета Безопасности ООН 385 (1976) и 435 (1978) «План ООН» является единственной основой мирного урегулирования намибийского вопроса.
— Единодушное отрицание международным сообществом «увязки» независимости Намибии с выводом кубинских войск из Анголы.
В результате первой мировой войны кайзеровская Германия потерпела поражение. На Парижской (Версальской) мирной конференции 1919 г., в которой участвовал и ЮАС, встал вопрос о судьбе германских колоний. Нежелание западных дер- жав-победительниц предоставить им независимость было основной причиной создания1 мандатной системы, элементом которой в числе других стран стала и ЮЗА. В 1920 г. Лига Наций санкционировала передачу мандата на управление ЮЗА Южно- Африканскому Союзу.
Делегирование Великобританией своих мандатных полномочий на управление ЮЗА своему доминиону было своего рода колониальной сделкой между Лондоном и Преторией, а также итогом тайной дипломатии, политических махинаций западных держав на Парижской мирной конференции. Тогдашний премьер-министр ЮАС заявил, что мандат предоставляет полный не только административный, но и законодательный суверенитет. (В развитие такой позиции в 1933 г. ЮАС предпринял попытку аннексировать территорию ЮЗА.)
Таким образом ст. 22 Статута Лиги Наций и Соглашение о мандате стали международно-правовым средством поддержания статус-кво в бывших колониальных владениях Германии. По существу, они представляли собой развитие так называемых колониальных норм международного права, сформулированных в соглашениях Берлинской конференции 1884—1885 гг. о разделе Африканского континента между колониальными державами. Для Намибии в этом смысле был уготован самый жесткий правовой статус, что сказалось и на дальнейшей судьбе намибийского народа.
Завершение второй мировой войны подвело черту под деятельность Лиги Наиий — она прекратила свое существование. 'Создание на конференции в Сан-Франциско (апрель—июнь
1 3 Зак. 404
193


1945 г.) Организации Объединенных Наций открыло новую* страницу и в истории Юго-Западной Африки, которая перешла под международно-правовой надзор этой международной организации, как и все другие бывшие подмандатные территории. Однако этот процесс был не только длительным, но и весьма болезненным, даже драматичным.
Замена системы мандата системой опеки (гл. XII Устава ООН) не принесла облегчения намибийскому народу. В 1946 г. ЮАС отказался признать решение ООН о передаче подмандатных территорий Лиги Наций под управление Организации Объединенных Наций и вновь официально выступил с претензией на территорию ЮЗА. В 1949 г. власти Претории, отвергнув правомочность ООН выступать в качестве преемника Лиги Наций, заявили об отказе включить ЮЗА в систему международной опеки. Это не только нарушало нормы и принципы международного права, но и прозвучало вызовом широкой международной общественности. Несмотря на протесты против действий южноафриканской администрации, в том числе в Южной Африке и Намибии, несмотря на требование ООН, власти Претории не прекратили и даже усилили репрессивные меры против намибийского народа.
Включение Международного Суда в Гааге в решение намибийской проблемы началось еще в конце 40-х годов. 6 декабря 1949 г. сессия Генеральной Ассамблеи ООН официально- обратилась в Суд с просьбой дать заключение по международному статусу Юго-Западной Африки и характеру международных обязательств Южно-Африканского Союза, вытекающих: из этого статуса. Рассмотрев материалы, представленные секретариатом ООН, Международный Суд в 1950 г. дал консультативное заключение, в котором подтвердил, что Генеральная Ассамблея ООН юридически правомочна осуществлять функции управления ЮЗА, ранее осуществлявшиеся Лигой Наций. Отныне право на изменение международного статуса Намибии имела только Генеральная Ассамблея ООН.
Отказ властей Претории подчиниться решению Генеральной Ассамблеи ООН получил осуждение международной общественности не только с моральной точки зрения. Действия расистского режима, направленные на аннексию Намибии, противоречили Уставу ООН, членом которой являлась ЮАР, в частности стали прямым нарушением гл. XI (ст. 73) и XII (ст. 76, 77).
По поручению ООН Международный Суд высказывался о ситуации в Намибии также в 1951 и 1956 гг. Тогда же были подтверждены международный статус Намибии, компетенция ООН осуществлять надзор за событиями в стране, а также обязанность Южной Африки представлять ООН ежегодные доклады о положении на этой территории.
Организация африканского единства (ОАЕ), возникшая 25 мая 1963 г. как антиколониальная структура, не могла не занять особой позиции в отношении национально-освободительно*
194


го движения в Африке, в том числе в ЮАР и Намибии. В резолюции, принятой на конференции ОАЕ по вопросам о деколонизации 22—25 мая 1963 г. в Аддис-Абебе, подтверждалось, что «территория Юго-Западной Африки является африканской территорией под международным мандатом и что любая попытка аннексировать ее со стороны Южно-Африканской Республики будет рассматриваться как акт агрессии». Было подтверждено неотъемлемое право народа Юго-Западной Африки на самоопределение и независимость [60, с. 45].
Но и до образования ОАЕ независимые страны Африки выступали за прекращение оккупации Юго-Западной Африки режимом Претории. Еще в 1960 г. Эфиопия и Либерия возбудили в Международном Суде иск против ЮАР. Возникла длительная дискуссия, центральным вопросом которой был характер юридического заключения. XVII сессия Генеральной Ассамблеи ООН заслушала доклад созданного перед этим Комитета ООН по ЮЗА, делегация которого посетила Южную Африку с целью ознакомления на месте с возможностью применения Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам. Однако предложение СССР и других стран — сторонников права намибийского народа на свободу аннулировать мандат Лиги Наций и принять необходимые меры для незамедлительного предоставления независимости Намибии вплоть до применения Советом Безопасности ООН надлежащих санкций, включая исключение ЮАР из числа членов ООН, не нашло полной поддержки.
Почти семь лет, начиная с 1960 г., руководство -Эфиопии и Либерии добивалось, чтобы Международный Суд справедливо решил намибийскую проблему. Однако 18 июля 1966 г. Суд принял решение, фактически оправдывавшее правительство ЮАР, и отклонил судебный иск Эфиопии и Либерии. В свою очередь, Генеральная Ассамблея ООН 27 октября 1966 г. лишила ЮАР мандата на управление Намибией и взяла на себя ответственность за ее участь до провозглашения независимости [66].
В 1968 г. Международный Суд принял новое решение (восемью голосами против семи), которое по-прежнему признавал «право» расистского режима на управление Намибией по мандату Лиги Наций. Южноафриканские власти, используя авторитет Международного Суда, предприняли новые попытки убедить мировое сообщество в том, что все происходящее в Намибии является внутригосударственным делом и поэтому любое вмешательство извне будет правонарушением.
Совет Безопасности ООН 12 августа 1969 г. вопреки мнению Международного Суда принял резолюцию 269, содержащую призыв к ЮАР до 4 октября 1969 г. вывести свою администрацию из Намибии и признание законности борьбы народа Намибии против южноафриканских властей на своей территории.
13*
195


С точки зрения международного права, субъектом которого» является Намибия, юридическая сила решений сессии Генеральной Ассамблеи ООН неоспорима. Во-первых, ее решения основываются на Уставе ООН и Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам. Во-вторых, Генеральная Ассамблея ООН прекратила договорные отношения с ЮАР из-за существенных нарушений, совершенных расистским режимом, и соответственно отозвала мандат на управление Намибией. В-третьих, резолюция 2145 (1966) была подтверждена Советом Безопасности ООН (резолюции 264 (1969), 269 (1969), 276 (1970) и др.). В-четвертых, указанные резолюции явились лишь ответной мерой на распространение и введение ЮАР государственной доктрины апартеида на территории,, обладающей международным статусом.
В 1971 г. Совет Безопасности ООН вновь запросил консультативное заключение Международного Суда по вопросу о Намибии. К этому времени обстановка в Суде изменилась. В результате выборов 1969 г. развитые капиталистические страны были представлены пятью судьями, восточноевропейские — двумя, развивающиеся государства Азии — тремя, Латинской Америки— двумя, Африки — тремя. Ведение дела по Намибии от имени Совета Безопасности было поручено Генеральному секретарю ООН.
21 июня 1971 г. Международный Суд принял консультативное заключение, в котором было признано незаконным продолжающееся присутствие ЮАР в Намибии. Суд заявил, что Южная Африка обязана вывести свою администрацию из Намибии 187, с. 16]. Делегация СССР исходила из того, что по положениям Устава ООН единственной альтернативой обязательному включению Намибии в систему международной опеки могло бы явиться предоставление этой стране политической независимости, но не дальнейшее сохранение в руках южноафриканских властей права управлять Намибией по все тому же мандату Лиги Наций [61, с. 262].
С прекращением действия мандата Южной Африки на ЮЗА и принятием ООН прямой ответственности за судьбу намибийского народа перед международным сообществом встал вопрос о механизме управления территорией, находящейся под оккупацией расистского режима. Выход был найден в создании специального органа такого управления. Им стал Совет ООН по Намибии, учрежденный на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1967 г. [67]. Совет из одиннадцати государств — членов ООН получил полномочия на управление страной от имени ООН. США воздержались от голосования по вопросу о создании Совета, аргументируя свою позицию тем, что смогут признать его полномочия только в том случае, если он будет в состоянии эффективно осуществлять функции управления внутри страны, зная заранее о неосуществимости этого. Штаб- квартира Совета должна была находиться в Юго-Западной


Африке, но это оказалось нереальным из-за угрозы Претории применить силу в случае реализации этого решения.
Совет ООН по Намибии сформулировал круг своих действий следующим образом [79, с. 10]:
— действовать в соответствии с резолюциями ООН по Намибии, рекомендациями Международного Суда от 1971 г., а также консультируясь с членами ООН; оказывать давление иа правительство ЮАР, включая применение санкций по ет. VII Устава ООН, с целью добиться ухода колониальных властей с территории ЮЗА;
— оказывать поддержку борьбе намибийского народа под руководством СВАПО за национальное освобождение; оказывать финансовую помощь в области образования намибийцев путем осуществления соответствующих программ, помогать в передвижениях намибийцев и легализации документов, удостоверяющих их участие в мероприятиях, проводимых Советом;
— расследовать деятельность иностранных экономических кругов в Намибии, оказывающих поддержку оккупационному режиму, расследовать политику и практику репрессий ЮАР в Намибии;
— проводить чрезвычайные пленарные заседания и организовывать конференции, семинары, симпозиумы с целью публичною обсуждения положения в Намибии и мобилизации международной поддержки борьбе за независимость страны;
— представлять интересы Намибии в международных организациях и форумах.
На первом заседании Совета ООН по Намибии ее Генеральный секретарь заявил: «...Совет должен будет сыграть решающую роль в разрешении критической ситуации в Намибии. Последние события не только выявили препятствия, стоящие перед народом Намибии в его попытке добиться самоопределения и независимости, но и продемонстрировали опасность современной ситуации для мира и безопасности в регионе. Такой ход событий особенно беспокоит ООН ввиду ее ответственности за предоставление независимости народу Намибии.
. Я верю в то, что Совет по Намибии, реализуя свой мандат, продолжит поиски эффективных подходов к решению, которое осуществит неотъемлемые права народа Намибии и сохранит единство и территориальную целостность этой страны» [90].
Действуя в соответствии с этим наказом, Совет ООН по Намибии принимал деятельное участие в разработке политики Организации Объединенных Наций в отношении этой территории. Свои позиции и предложения Совет излагал в ежегодном докладе на очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Доклад Совета являлся основным документом при обсуждении вопроса о Намибии, а рекомендации Совета являлись основой для резолюций, принимаемых сессией по данному вопросу. По мере необходимости Совет готовил проекты резолюций для обсуждения в Совете Безопасности.
197


Важной заботой Совета ООН по Намибии стало также прекращение эксплуатации природных и людских ресурсов Намибии транснациональными корпорациями и другими иностранными компаниями. Принятый в 1974 г. Советом Декрет № 1 «О защите природных ресурсов Намибии» опирался на положения Устава ООН и международные обязательства этой организации по отношению к народу и территории Намибии, а также на те резолюции Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН, на основании которых Совет был учрежден и признан правомерным и законным органом. Декрет № 1 тогда же был утвержден в качестве резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 3295 [XXIX].
Тогда никто нс мог предположить, что Совет ООН по Намибии, созданный как временный орган, просуществует 23 года. Половина этого срока приходилась на организацию выполнения главных рекомендаций, воплощенных в резолюции 435 (1978) Совета Безопасности ООН. Чтобы поднять авторитет и усилить эффективность деятельности Совета, Генеральная Ассамблея ООН расширила его состав до 31 государства. Эта мера придала его деятельности больше гласности, способствовала росту его популярности на международной арене, весомости принимаемых им решений.
Постепенно Совет ООН по Намибии выработал тактику постоянного, настойчивого и все усиливающегося давления как на ЮАР, так и на ее западных союзников, с тем чтобы заставить их выполнить решения Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН, считаться с волей народа Намибии, пойти на взаимоприемлемые поиски путей решения проблемы.
С этой целью Совет проводил семинары в различных странах мира. Каждый раз в обсуждение различных аспектов разрешения намибийского кризисного узла широко вовлекалась общественность страны-организатора. Это расширяло рамки обсуждения проблемы, усиливало давление на режим апартеида и его защитников, повышало эффективность программы действий мирового сообщества в защиту права народа Намибии за независимость, способствовало координации этих действий.
Примером успешного применения такой тактики явилось проведение чрезвычайного пленарного заседания Совета ООН по Намибии в Луанде в мае 1987 г. Тогда по предложению алжирской и югославской делегаций было решено провести первое очередное заседание Совета на уровне министров иностранных дел. Оно состоялось 2 октября 1987 г. в Нью-Йорке во время работы 42-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, что обеспечило участие в его работе министров иностранных дел стран — членов Совета и сократило расходы на его проведение. Выступивший на заседании Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр отметил его своевременность и выразил надежду, что оно поможет преодолеть препятствия, искусственно на1ромождаемые Преторией и ее союзниками.
Ü98


Программа действий в защиту права намибийского народа на независимое развитие, принятая Советом ООН по Намибии,, изменялась в зависимости от складывающейся в стране ситуации. Чаще всего она содержала обращения к правительствам и парламентам, к неправительственным организациям с целью* побудить к разрыву дипломатических, военных отношений, технологических контактов с Южной Африкой, к соблюдению строгого бойкота расистского режима в сфере культуры и спорта, к запрещению торговли с Южной Африкой, предоставления ей любых банковских займов и пересмотру сроков выплаты прежних займов и кредитов.
В подобного рода обращениях содержались также требования безотлагательного и полного прекращения деятельности транснациональных корпораций и монополий в стратегических секторах промышленности, особенно укрепляющих ее ядерный потенциал.
Тем не менее на протяжении всего срока своего существования Совет ООН по Намибии так и не смог осуществить главную функцию — прямое управление территорией. Режим ЮАР блокировал любую попытку Совета проявить свои полномочия. Такой же бесплодной оказалась попытка организовать посещение Намибии представителями Совета, провести его заседание в Виндхуке.
Несмотря на это, деятельность Совета по Намибии, как и ООН в целом по намибийскому урегулированию, положительно оценивалась руководством СВАПО. Как неоднократно под черкивал Сэм Нуйома, намибийцы положительно отзывались о мерах, предпринимаемых международным сообществом в защиту права народа Намибии на независимое развитие. В одной и:, частных бесед он говорил, что, несмотря на ограниченность возможностей ООН, которая долгое время не могла добиться выполнения своих резолюций по намибийскому урегулированию, эта международная организация, выражающая точку зрения подавляющего большинства стран мира, всегда утверждала и подтверждала законность борьбы намибийцев. Не менее важна кампания, которую проводила ООН за санкции против режима Претории. Трибуна Организации Объединенных Наций систематически и широко использовалась в защиту интересов намибийского народа.
Попытки Совета Безопасности ООН перейти к более решительным действиям блокировались постоянными членами Совета из числа западных государств, использовавших право вето. Такие действия США, Англии, реже Франции подвергались острой критике со стороны большинства членов мирового сообщества. В качестве примера реакции Генеральной Ассамблеи ООН на практику применения западными государствами — членами Совета Безопасности вето по намибийскому вопросу можно привести резолюцию, принятую на 38-й сессии в 1983 г. [70]. В ней прямо указывалось, что вето западных стран парализует
199


Совет Безопасности, затрудняет проведение эффективных действий против ЮАР.
Чтобы вывести проблему из тупика, международное сообщество приступило к поиску новых подходов в решении проблемы использования дополнительных рычагов воздействия на позицию Запада и ЮАР. Возросла роль личной дипломатии, когда процедура голосования уступила место прямым контактам, поиску компромиссных решений за столом частных переговоров.
Урегулирование в Намибии получило новый импульс, когда ООН передвинула фронт борьбы к месту событий. Вопрос о необходимости более тесных контактов между Генеральным секретарем ООН и сторонами, вовлеченными в конфликт (ЮАР и СВАПО), впервые был поднят на специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по Африке, состоявшейся 28 января — 4 февраля 1972 г в Аддис-Абебе. В принятой резолюции содержался призыв к Генеральному секретарю проявить инициативу и вступить в прямые переговоры, с тем чтобы помочь народу Намибии осуществить свое право на самоопределение и независимость.
Выполняя поручение Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности, тогдашний Генеральный секретарь ООН Курт Вальдхайм и его личный представитель А. М. Эшер совершили в марте, а затем в октябре—ноябре 1972 г. поездки в ЮАР и Намибию, посетив при этом ряд соседних с ней африканских государств. Переговоры с министром иностранных дел ЮАР породили определенные надежды, что тупик будет преодолен. Южноафриканская сторона признала, что Юго-Западная Африка имеет определенный международный статус и что правительство ЮАР не претендует на какую-либо часть территории. Премьер-министр ЮАР Б. Д. Форстер дал понять представителям ООН, что политика его правительства состоит в том, чтобы подготовить жителей территории к независимости и самоопределению [198, с. 148]. Вместе с тем руководители ЮАР настаивали на десятилетнем сроке, для того чтобы все партии на территории Юго-Западной Африки подготовились к самоопределению. В итоге Генеральная Ассамблея ООН вынуждена была признать тактику прямых переговоров бесполезной, поскольку они создали лишь иллюзию возможности решения проблемы. Надежды сменились разочарованием.
Следующие пять лет (1973—1978) были годами обострения разногласий между Генеральной Ассамблеей ООН, ЮАР и теми постоянными членами Совета Безопасности, которые, применяя вето, блокировали урегулирование в Намибии.
В этих условиях государства — члены ООН решили усилить международную изоляцию ЮАР, игнорирующую элементарные нормы международного права. В 1973 г. Генеральная Ассамблея ООН признала СВАПО единственным законным представителем народа Намибии [69].
Это был политический, но в известном смысле и символи¬
200


ческий акт. Ведь оккупированную ЮАР территорию на международной арене представляла ООН в лице Совета по Намибии. Но для СВАПО этот акт означал не только международное признание ее заслуг в национально-освободительном движении, но и многократное повышение ответственности за судьбу намибийского народа. По инициативе Совета ООН по Намибии в 1976 г. Генеральная Ассамблея приняла решение о предоставлении СВАПО статуса наблюдателя, а также статуса делегата или ассоциированного члена почти во всех специализированных учреждениях ООН.
Медленно, но верно продвигалась СВАПО по пути утверждения в качестве полноправного представителя своей страны на международной арене, вместе с тем признавая ответственность ООН за судьбу Намибии до провозглашения независимости. Деятельность СВАПО в защиту прав намибийского народа получила широкое признание и в кругах международной общественности. Руководители СВАПО принимали участие во всех мероприятиях, осуществлявшихся Советом ООН по Намибии, важным направлением деятельности которого было сотрудничество с неправительственными организациями.
Параллельно шла мобилизация международного общественного мнения на борьбу за скорейшее достижение независимости Намибии, на противодействие тем кругам, которые пытались ограничить возможность ООН влиять на ход урегулирования. Противодействие этих кругов оказалось достаточно сильным: до 1978 г. ООН лишь в двух случаях удалось достичь желаемых результатов. Это принятие Декрета № 1 (1974) и объявление эмбарго на продажу ЮАР оружия (1977).
Декрет № 1 о защите природных ресурсов Намибии повышал ответственность ООН за положение дел в Намибии в международном плане и определял меру вины ЮАР за ограбление природных ресурсов оккупированной ею страны. Не имея возможности прямо влиять на положение в стране, Совет ООН по Намибии мог оказывать косвенное воздействие на нарушителей Декрета № 1 путем обращения в судебные органы тех стран, где находятся нарушители декрета. При этом Совет просил суды учесть ту юридическую норму, что Совет ООН по Намибии является «правительством Намибии». Реакция была неоднозначной: одни государства (в основном западные) предпочитали, чтобы требования Декрета № 1 сочетались с национальным законодательством, другие считали возможным ограничиваться обсуждением в деловых кругах в качестве профилактической меры, поскольку при обращении в судебные инстанции якобы затрагивались коммерческие интересы частных компаний или международных монополий, неподвластных юрисдикции суда. Некоторые угрозу обращения в суд оценивали скорее как знак слабости Совета ООН по Намибии, поскольку попытки осуществления полномочий ООН по управлению Намибией оказывались бесплодными, как только вопрос о нару¬
201


шениях Декрета № 1 и соответствующих санкциях ставился нд обсуждение в Совете Безопасности. На протяжении десятилетия после принятия Декрета № 1 вето применялось в июне 1975 г., в октябре 1976 г., в апреле 1981 г.
Остро стоял вопрос об эффективности Декрета № 1. Хотя он был незамедлительно одобрен сессией Генеральной Ассамблеи ООН, его действенность оказалась слабой. Многие промышленно развитые государства Запада, которые эксплуатировали и импортировали природные богатства Намибии, отказались признать Декрет № 1 и административное право Совета ООН по Намибии на его ппинятие и осуществление. При обсуждении вопроса о Декрете на сессии Генеральной Ассамблеи ООН ряд западных государств (Фоанция, ФРГ, Канада, Япония, Нидерланды и Англия) охарактеризовали Декрет № 1 как меру, направленную против интересов их сограждан, занимающихся бизнесом в Намибии. А США воздержались при голосовании за Декрет, мотивируя это тем, что Совет ООН по Намибии не обладает механизмом реального контроля за его выполнением.
Такая позиция Запада, однако, не помешала Совету ООН по Намибии провести в июле 1980 г. специальное слушание о незаконной добыче и вывозе намибийского урана южноафриканским режимом и связанными с ним транснациональными корпорациями. Принятые в результате острой дискуссии рекомендации в защиту национальных ресурсов Намибии были одобрены Генеральной Ассамблеей ООН, а незаконная деятельность ЮАР и ТНК осуждена.
В ряде случаев ощущалась слабость влияния Совета ООН по Намибии на положение дел в стране. Ни Совет, ни Генеральная Ассамблея ООН не могли обеспечить выполнение всех требований Декрета № 1. Только Совет Безопасности обладал правом предпринять необходимые меры к нарушителям в рамках Устава ООН. Но, как показала практика, рассчитывать на действия Совета Безопасности в ту пору было нереально, так как даже на порицания в адрес ЮАР накладывалось вето.
Недостаточную эффективность решения ООН в 1977 г. об обязательном эмбарго на поставки ЮАР оружия1 также следует объяснить противодействием стран, заинтересованных в сохранении сотрудничества с режимом апартеида, прежде всего в военной сфере. Потерпели неудачу попытки большинства стран — членов ООН распространить эмбарго на торговлю с ЮАР, особенно на поставки нефти: США не преминули вновь использовать право вето. Действия американской администрации можно объяснить лишь в контексте ее «конструктивного взаимодействия» с режимом Претории, о чем говорят, например, такие данные: только в 1979 г. США продали ЮАР различных товаров на 1,5 млрд. долл, и вывезли из страны на 1,9 млрд. долл. Оборот взаимной торговли за год составил 4,4 млрд. долл. [177, с. 543—544].
202


ООН пыталась ослабить «конструктивное взаимодействие» США с Преторией и уменьшить военный потенциал расистского режима путем введения эмбарго на поставки оружия в ЮАР. Однако ограниченные размеры эмбарго сделали эту меру малоэффективной. С помощью западных союзников режиму Претории удалось достичь противоположного результата— значительно поднять уровень своего военного потенциала, возникла реальная угроза превращения Южной Африки в ядерную державу. С укреплением независимости ЮАР от мирового рынка оружием возникли дополнительные трудности в проведении политики эмбарго, ослабла эффективность санкций, когда они все же применялись. ИменИЪ в этот период ЮАР как отвлекающий маневр совершила ряд агрессивных акций против «прифронтовых» государств, обвинив их в «пособничестве террористической деятельности СВАПО».
Малая эффективность решений Генеральной Ассамблеи ООН по южноафриканской проблематике, включая намибийский вопрос, ставила перед Советом ООН по Намибии задачу повышения своей роли как органа, несущего прямую ответственность за судьбу намибийского народа. Осуществлявший свою текущую деятельность между сессиями Генеральной Ассамблеи, Совет представлял Намибию в МОТ, ФАО, ЮНЕСКО, МОЭ, МАГАТЭ, ЮНКТАД, ЮНИДО, на конференции ООН по морскому праву, в исполнительном комитете Программы Верховного комиссара ООН по делам беженцев. Совет представлял Намибию также в ОАЕ и Движении неприсоединения, на различных международных конференциях, в том числе тех, которые организовывались под его эгидой.
Совет оказывал намибийцам материальную помощь через Фонд ООН для Намибии, созданный по решению Генеральной Ассамблеи в 1970 г. (начал действовать с 1971 г.) [80, с. 10]. Фонд формировался в основном из добровольных взносов государств— членов ООН, различных общественных организаций и частных фондов, а также из регулярных отчислений из бюджета ООН, сумма которых определялась на ежегодных сессиях; Генеральной Ассамблеи. В 1986 г., например, общая сумма Фонда для Намибии составила 8,7 млн. долл., из которых 4,2 млн. пошло на содержание Института ООН для Намибии и 1,8 млн.— на осуществление национальных программ. По согласованию с Советом ООН по Намибии, средства Фонда направлялись на четыре основные цели: на образование и профессиональную подготовку намибийских кадров для народного- хозяйства будущей независимой страны; на социальные нужды, прежде всего здравоохранение; на юридическую защиту; на отстаивание на международной арене суверенитета и права Намибии на полную независимость [68].
Институт ООН для Намибии был открыт в Лусаке 26 августа 1976 г.— в День Намибии. В его задачу входило распространять среди намибийцев знания по различным специально¬
203


стям; стать центром по изучению социально-экономических и политических аспектов намибийской истории и будущего развития в условиях независимости; составлять национальные программы развития; стать информационным и документальным центром Намибии; оказывать консультативную и другую помощь, необходимую для ускорения процесса обретение Намибией независимости. В 1987 г., например, дипломы о высшем образовании в области различных знаний получило свыше 600 намибийцев [80, с. 12].
Обязанности Совета ООН по Намибии, особенно в области гуманитарной помощи и развития людских ресурсов, распространения инфо[Тмации, представительства народа Намибии на международной арене, оставались прерогативой этого органа до получения страной подлинной независимости. До завершения своих полномочий члены Совета обязались подготовить специальное исследование, которое помогло бы обеспечить будущему законному правительству Намибии юридическую и политическую защиту права намибийского народа на владение всей национальной территорией, включая не только Уолфиш- Бей, но и Пингвиньи острова, а также установление справедливой границы с ЮАР по р. Оранжевой [83].
Давление международного сообщества на западных союзников ЮАР, подкрепленное нараставшим движением солидарности со СВАПО, постепенно стало приносить ощутимые плоды. В ноябре 1977 г. Совет Безопасности ООН впервые принял требование африканских и тогдашних социалистических стран о применении ст. VII Устава ООН о введении обязательного эмбарго на поставки оружия ЮАР [72].
К концу 70-х годов стало очевидным, что южноафриканский узел противоречий необходимо срочно развязывать. Уловив момент снижения эффективности действий ООН в намибийском вопросе, западные державы — члены Совета Безопасности (США, Великобритания, Канада, Франция и ФРГ) решили перехватить инициативу и образовали так называемую контактную группу и 10 апреля 1978 г. внесли на рассмотрение Совета свой план урегулирования, должный, по их мнению, вывести намибийскую проблему из глубокого тупика. Центральной идеей плана было проведение в Намибии под эгидой ООН всеобщих выборов и создание соответствующего механизма. План предусматривал также назначение специального представителя Генерального секретаря ООН по Намибии; освобождение намибийских политических заключенных; свободу деятельности всех партий; закрытие баз СВАПО и АНК на территории Намибии.
С момента появления плана «контактной группы» в тогдашнем СССР относились к нему критически. Вызывали серьезные опасения такие положения плана, как присутствие на территории Намибии в переходный период до провозглашения независимости значительного контингента южноафриканских войск
204


и весьма активная роль генерального администратора, продолжение на неопределенный срок оккупации со стороны ЮАР намибийского порта Уолфиш-Бей.
Согласившись в принципе (до выяснения отношения ж нему других заинтересованных сторон) с указанным планом, Генеральный секретарь обратился к Совету Безопасности с предложением обсудить документ и принять его в качестве «плана ООН». Уточненный его авторами, этот план был представлен в виде проекта резолюции. В случае утверждения его Советом Безопасности Генеральный секретарь был готов назначить своего специального представителя, в обязанность которого входило бы обеспечение скорейшего проведения свободных выборов под эгидой ООН.
План, представленный «контактной группой», был предварительно согласован с правительством ЮАР и лишь после того, как Претория убедилась в том, что план не обязательно ведет к опасному для нее установлению единоличной власти СВАПО в Намибии, был одобрен ЮАР. Руководство СВАПО также приняло план «пятерки», но оговорило свое согласие требованием, чтобы ООН дала надежные гарантии его осуществления. Такие гарантии Генеральный секретарь дал. До этого, 12 июля 1978 г., СВАПО и «контактная группа» приняли совместное коммюнике, в котором согласились с предложенной формой урегулирования и обратились в Совет безопасности с просьбой принять план к исполнению, охарактеризовав его как документ, открывший путь к признанию международным сообществом возможности достичь взаимоприемлемого решения. Письмом от 19 октября 1978 г. ЮАР официально подтвердила свое согласие с планом «контактной группы» [86]. Руководство СВАПО обусловило свое согласие гарантией ООН.
Участие ООН в намибийском урегулировании активизировалось с принятием резолюции Совета Безопасности 385 (1976) и 435 (1978) [71; 73]. Резолюция 385 провозгласила, что свободные и справедливые выборы под контролем ООН должны состояться на всей территории Намибии как единого политического образования и что ООН должна установить необходимый механизм, с тем чтобы народ Намибии мог практически организовать и провести такие выборы. Эта резолюция фактически открыла путь к принятию резолюции 435 1978 г.
Резолюция 435: дорога к независимости
Дата 29 сентября 1978 г. вошла в историю Намибии как памятная веха на пути -к независимости. В этот день Совет Безопасности принял резолюцию 435 и утвердил финна Мартти Ахтисаари в качестве специального представителя Генерального секретаря в Намибии. Советский Союз, как и Чехословакия, воздержался при голосовании резолюции 435.
205


Главной целью Совета Безопасности, подчеркивалось в резолюции, является вывод администрации Южной Африки из Намибии и передача власти народу Намибии в соответствии с резолюцией 385 (1976) Совета Безопасности ООН. Для достижения этой цели был предусмотрен соответствующий механизм: учреждение Группы ООН по оказанию помощи в переходный период (ЮНТАГ) во главе со специальным представителем Генсекретаря. В задачу Группы входило обеспечить скорейшее достижение независимости Намибии путем свободных выборов под наблюдением и контролем ООН. Совет Безопасности признал недействительными все односторонние меры администрации ЮАР в Намибии по выборам, включая одностороннюю регистрацию избирателей.
Большое значение имели условия, уточненные и согласованные со всеми участниками процесса урегулирования, реализации «плана ООН». Они заключались в следующем. План ООН объявляет переходный период, в рамках которого должны были быть прекращены военные действия, введены ограничения на передвижение войск ЮАР и СВАПО; в Намибию прибывают специальный представитель Генерального секретаря ООН и войска ООН, начинается освобождение политзаключенных. К этому моменту должны быть сформированы войска ООН (семь пехотных батальонов с частями поддержки общей численностью 7500 человек, подобранных с учетом принципа равного географического представительства) и гражданский персонал ООН (1200 человек и 360 полицейских). Все вопросы, связанные с созданием и функционированием этих военных и гражданских сил ООН, решались Советом Безопасности ООН.
Определялись четыре этапа намибийского урегулирования:
1) прекращение военных действий;
2) выборы в Учредительное Собрание под контролем ООН (предварительно должно быть ликвидировано дискриминационное законодательство, освобождены политические заключенные и задержанные лица, возвращены высланные лица и беженцы);
3) разработка и принятие конституции Намибии;
4) установление Учредительным Собранием даты предоставления независимости.
Срок переходного периода с момента принятия «плана ООН» до проведения выборов определялся в семь месяцев, а общий срок операции ООН — до года.
К моменту провозглашения независимости Намибии должен был быть завершен вывод с ее территории войск ЮАР, а партизанские подразделения СВАПО оставались бы на своих базах под контролем ООН. В Намибии ликвидировались командные центры созданных Преторией подотчетных ей марионеточных гражданских и этнических формирований. Их оружие должно было храниться в специальных помещениях под контролем ООН.
Устанавливалось, что наблюдение и контроль за выборами
206


будут беспристрастными, причем беспристрастность должны проявлять и власти ЮАР. Система проведения выборов не определялась, но подчеркивалась важность сотрудничества между ЮНТАГ и администрацией ЮАР в деле обеспечения условий проведения выборов.
Понадобилось целое десятилетие упорной политической, дипломатической и не в последнюю очередь вооруженной борьбы намибийских патриотов, чтобы заложенный в резолюции 435 и согласованный со всеми сторонами «план ООН» начал осуществляться. Причин затягивания было несколько, но главной было сопротивление ЮАР, нежелание расистской элиты выпустить из своих рук богатую Намибию. Использовались любые придирки, чтобы заблокировать начало реализации плана, вплоть до обвинения ООН в «пристрастности» к СВАПО.
Стремясь к достижению согласия, руководство СВАПО проявило большую гибкость. Так, оно не возражало против того, чтобы обсудить вопрос об Уолфиш-Бее после достижения независимости; согласилось разоружить воинские формирования СВАПО (ПЛАН) в течение переходного периода.
На стадии выполнения «плана ООН» проблема независимости Намибии стала обрастать новыми требованиями: «увязки» предоставления независимости с выводом кубинских войск из Анголы; включения УНИТА в состав ангольского правительства; признания еще до выборов в Учредительное Собрание равного со СВАПО права «внутренних» партий, прежде всего ДАТ, на участие в руководстве будущей независимой Намибии; гарантий прав белого меньшинства и др. Согласование этих вопросов потребовало от сторон, участвующих в урегулировании, больших усилий, заняло немало времени. Ликвидация Конгрессом США поправки Кларка, запрещавшей помощь антиправительственным организациям в НРА, позволила администрации Р. Рейгана возобновить финансовую поддержку формированиям УНИТА. В ответ на активизацию партизанских действий СВАПО на намибийской территории южноафриканская армия провела «рейды возмездия» против «прифронтовых» государств. Все это, естественно, отвлекало внимание международной общественности от решения главного вопроса: урегулирования обстановки на юго-западе континента, включая такие важные ее компоненты, как предоставление независимости Намибии на основе резолюции Совета Безопасности ООН 435 и обеспечение безопасности Анголы.
В этих сложных условиях, поставивших выполнение «плана ООН» под удар, «контактная группа» проявила полезную инициативу. 18 августа 1982 г. она организовала рабочую встречу с участниками переговоров по Намибии. На встрече был согласован неофициальный перечень вопросов (план действий), решение которых выводило урегулирование намибийской проблемы на прямую дорогу.
Было регламентировано каждое совместное действие вовле¬
207


ченных в урегулирование сторон (таких действий было определено 17). В частности, на переходный период предусматривались полная свобода слова, собраний, печати и передвижений; мирное возвращение всех намибийцев, находящихся в изгнании, с тем чтобы они могли принять участие в выборах. Ряд дополнительных мер должен был обеспечить беспристрастность при проведении выборов в Учредительное Собрание; особая ответственность за соблюдение этого принципа была возложена на Генерального секретаря ООН.
Чтобы не мешать осуществлению плана действий, было решено на время переходного периода приостановить рассмотрение вопроса о Намибии на очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. С целью создания равных возможностей для каждой социальной группы и партии в ходе выборов ООН запрещалось в переходный период предоставлять финансовые средства СВАПО или какой-либо другой партии. В свою очередь, СВАПО добровольно воздерживалась от использования особых привилегий, предоставленных ей Генеральной Ассамблеей ООН, включая участие в качестве официального наблюдателя на ее сессиях и в других органах и конференциях ООН. Ряд положений регламентировал действия полиции и «территориальных-сил ЮЗА» в переходный период.
Принятый по принципу консенсуса неофициальный документ был одобрен «прифронтовыми» государствами с участием Нигерии, а также СВАПО. По рекомендации Генерального секретаря1 ООН члены «контактной группы» обратились с соответствующим письмом в Совет Безопасности, который на заседании 24 сентября 1982 г. одобрил текст документа, согласованного с участниками намибийского урегулирования. Таким образом «план ООН», в основу которого были положены рекомендации «контактной группы», получил путевку в жизнь в форме резолюции 435.
В целом действия ООН и ее органов на всех этапах намибийского урегулирования, несмотря на трудности, порой казавшиеся непреодолимыми, заслуживают положительной оценки. Безусловно, этому способствовали позитивные изменения политического климата в мире. Количественные и жачествен- ные перемены в составе ООН за почти полувековое ее существование создали новый баланс сил при обсуждении вопросов на сессиях Генеральной Ассамблеи, возросло влияние афроазиатского большинства на принимаемые решения.
С появлением новых членов из числа государств Азии, Африки, Океании и Карибского бассейна менялась и политическая ориентация ООН, теплела атмосфера в зале. Устав ООН псе чаще стал использоваться для защиты как общих принципов системы международной безопасности, так и национальных интересов стран или групп стран. Устав стал основным законом деятельности ООН, хотя случаи его нарушения не исчезли из практики международных отношений. В системе ООН были
203


созданы и успешно действовали уже упоминавшиеся органы,, специально предназначенные для урегулирования намибийской, проблемы: Совет ООН по Намибии, Институт ООН для Намибии (в рамках Совета — директор X. Гейнгоб), Фонд ООН для Намибии.
Попытки ООН, ее секретариата преодолеть негативную позицию западных государств из числа постоянных членов Совета Безопасности по отношению к обязательным всеобъемлющим санкциям против ЮАР поставили международное сообщество перед необходимостью искать новые подходы: на первый план, как уже отмечалось, вышла тактика прямых переговоров между сторонами, вовлеченными в конфликт.
Этот период стал переломным не только для южноафриканского региона, но и для международной атмосферы в целом: 1985 год явился началом перестройки в СССР, которая оказывала большое воздействие на международные отношения, вызвав фундаментальные сдвиги в мировой политике.
С точки зрения нового мышления вряд ли кто-либо оспаривал объективную необходимость завершения процесса национального освобождения, затормозившегося» на границах ЮАР и Намибии. Президент Р. Рейган на 41-й и 42-й сессиях Генеральной Ассамблеи ООН предлагал рецепты решения южноафриканских проблем путем переговоров не только между конфликтующими сторонами в регионе, но и между США и СССР, переговоров имеющих целью не навязывание собственных моделей урегулирования, а способствование развитию этого процесса. Поскольку такой подход совпал с подходом СССР относительно мирного урегулирования региональных конфликтов, стали практической реальностью и переговоры о положении на Юго-Западе Африки, в повестке дня которых намибийской проблеме было отведено приоритетное место.
Компромисс за столом переговоров: конструктивная роль ООН
К признанию невозможности и далее держать Намибию в колониальной узде правительство Претории подвел ряд как внутриполитических, так и внешних факторов; военные неудачи южноафриканских войск в Анголе и непосильное бремя военных издержек, рост освободительного движения в Намибии и бурная реакция африканского населения на чрезвычайное положение в самой ЮАР, нависшая над ней угроза усиления экономических санкций.
К перечисленным причинам, побудившим Преторию изменить свою позицию, следует добавить и такой немаловажный фактор, как продолжавшаяся изоляция страны в международном сообществе; ведь ЮАР практически была отстранена от участия в международных делах, в многоплановой деятель-
14 Зак. 404
20»


мости ООН. Важную роль, конечно, сыграла и политика СССР, который стал отходить от конфронтации с США. Советский Союз не был безучастным наблюдателем на переговорах, которые велись начиная с 1982 г. между ЮАР, Анголой, другими «прифронтовыми» государствами. Существенное влияние на изменение политики ЮАР оказали перемены курса США по проблемам Юга Африки. Еще в 1987 г. госсекретарь Дж. Шульц выделил в африканской политике США две важные задачи: урегулирование намибийской проблемы и мирная ликвидация системы апартеида в ЮАР.
Все это заставило правящие круги Южной Африки сесть за стол переговоров.
В 1985—1988 гг. между Анголой и ЮАР при посредничестве США и под пристальным вниманием ООН установились контакты, имевшие целью урегулирование конфликта на Юго-Западе Африки. С января 1988 г. в них стала участвовать Куба. В мае, когда начались переговоры, к ним, в качестве неофициального наблюдателя подключился Советский Союз. Было достигнуто понимание того, что вопросы внутреннего положения в Анголе не могут служить предметом обсуждения сторон: проблема УНИТА осталась за рамками диалога.
Четырехсторонние переговоры по мирному урегулированию на Юго-Западе Африки начались в мае 1988 г. Специфика их заключалась в том, что Ангола и Куба выступали как единый участник переговоров, а США, по официальной трактовке, выполняли посредническую роль. Однако своей политикой «конструктивного взаимодействия» с режимом апартеида и прямой военной помощью УНИТА Соединенные Штаты были косвенно вовлечены в конфликт.
Безусловно, к урегулированию в регионе можно было приступить и раньше: «план ООН по Намибии», как известно, бездействовал целое десятилетие. Тем не менее четырехсторонние переговоры явно принесли позитивные перемены. Руководство СВАПО положительно оценило переговоры, увидев реальную возможность осуществления «плана ООН». В интервью журналу «Африка рипорт» президент СВАПО Сэм Нуйома дал им следующую оценку: «Происходит новый процесс, который свидетельствует о том, что стороны-участницы ведут переговоры всерьез; вопрос о выполнении резолюции 435 включен в повестку дня переговоров. Мы рассчитываем на такой исход переговоров, при котором будет достигнуто согласие на осуществление резолюции 435 и проведение свободных и демократических выборов в Намибии» [226, 1988, № 4, с. 4—5].
Вместе с тем руководство ЮАР начало сознавать ограниченность своих возможностей. Оказалось, что ЮАР не сможет уйти с переговоров. В экономике страны отмечался спад, среди белых росла безработица. Война требовала расходов, которые превышали доходы от эксплуатации Намибии. Более 4 млрд. долл, в день шло на содержание 10-тысячной ар-
210


мии на намибийском фронте. Идея Претории создать р*яд буферных государств на границе с Намибией не осуществилась [226, 1988, №4, с. 4—5].
Урегулирование сложной и противоречивой намибийской проблемы, переросшей в острый международный конфликт, требовало не только выдержки, здравомыслия и терпения, но и времени. С решением этой проблемы была связана задача обеспечения безопасности Анголы, других «прифронтовых» государств.
В повестку дня переговоров был включен один, но очень объемный и многоплановый, вопрос: о положении на Юго-Западе Африки. Только с мая по декабрь 1988 г. состоялось 11 раундов переговоров. Для повышения эффективности этого процесса его участники проявили добрую волю и совместно выработали принципы мирного урегулирования, которые легли в основу обеспечения мира в регионе. Стороны выразили общее понимание ситуации, грозившей перерасти в острый конфликт с непредсказуемыми последствиями.
Документ под названием «Декларация принципов урегулирования проблем Юго-Запада Африки» был выработан 11 — 13 июля 1988 г. в Нью-Йорке экспертами НРА, Кубы и ЮАР при посредничестве США и опосредованном участии Советского Союза. Принципы были одобрены правительствами стран- участниц переговоров и опубликованы 20 июля 1986 г. [241, 20.07.1988]. Все 14 принципов составляют основу для установления мира в регионе, поэтому имеет смысл их перечислить:
а. Стороны должны объявить и рекомендовать Генеральному секретарю ООН дату качала выполнения резолюции 435 ( i978) Совета Безопасности ООН.
б. Правительства НРА и ЮАР должны в соответствии с положением резолюции 435 сотрудничать с Генеральным секретарем с целью обеспечения независимости Намибии путем проведения свободных и законных выборов, воздерживаясь от любых действий, которые могут затруднить выполнение резолюции 435.
в. Должен состояться поэтапный и полный вывод кубинских войск с территории НРА на основе соглашения между НРА и Кубой; оба государства ходатайствуют об установлении контроля Совета Безопасности за выводом войск.
г. Стороны договариваются об уважении суверенитета, равенства и независимости государств, их территориальной целостности и нерушимости границ.
д. Они обязаны не вмешиваться во внутренние дела государств.
е. Они должны воздерживаться от угроз или применения силы против территориальной целостности и независимости государств.
ж. Стороны обязаны взять на себя ответственность за недо-
14* 21J


пущение случаев использования их территории для ведения войны, совершения актов агрессии, применения силы против других государств.
з. Подтверждаются права народов региона Юго-Западной Африки на самоопределение, независимость и равноправие.
и. Должны быть обеспечены контроль и проверка соблюдения принятых обязательств, вытекающих из заключаемых договоров и соглашений.
к. Достигнута договоренность добросовестно действовать в соответствии с обязательствами, взятыми по заключенным договорам, и разрешать возникающие разногласия путем переговоров.
л. Признана роль постоянных членов Совета Безопасности ООН в качестве гарантов выполнения заключаемых договоров.
м. Подтверждено право каждого государства на мир, развитие и социальный прогресс.
н. Признано необходимым сотрудничество на африканском и международном уровне для решения проблем развития региона Юго-Западной Африки.
о. Признана посредническая роль правительства Соединенных Штатов Америки.
Как показал последующий ход событий, указанные принципы при их соблюдении участниками переговоров и конструктивном участии ООН создали ту атмосферу отношений, которая и смогла обеспечить выход из кризисной ситуации. А на последовавшей вслед за принятием принципов встрече делегаций НРА, Кубы и ЮАР при посредничестве заместителя1 Государственного секретаря США по африканским делам Ч. Крокера, состоявшейся 2—5 августа 1988 г. в Женеве, был принят план дальнейших конкретных действий. Так, в соответствии с Женевским протоколом, подписанным на этой встрече, участники переговоров определили 1 ноября 1988 г. в качестве даты начала выполнения резолюции 435 и порекомендовали Генеральному секретарю ООН в своих действиях исходить из этого.
Стороны договорились установить 10 сентября 1988 г. в качестве даты подписания трехстороннего соглашения между Анголой, Кубой и ЮАР. При этом имелось в виду, что Ангола и Куба составят приемлемое для всех сторон расписание отхода к северу, а затем поэтапного и полного вывода кубинских войск из Анголы и попросят Совет Безопасности ООН осуществлять проверку на местах. 1 сентября 1988 г. стало датой согласования этого расписания и решения всех связанных с этим вопросов.
Реакция еще одной стороны — СВАПО, прямо не участвовавшей в переговорном процессе, была положительной. В письме Пересу де Куэльяру С. Нуйома заявил, что СВАПО в добровольном порядке обязуется выполнять договоренность о прекращении огня с 1 сентября 1988 г., т. е. со дня вывода войск
212


ЮАР из Анголы [261, 17.08.1988]. Это был жест доброй воли одной из наиболее заинтересованных сторон намибийского урегулирования. Еще раз был поставлен вопрос о выводе южноафриканских войск не только из Анголы, но и из Намибии, о демилитаризации всего юго-западного региона Африки.
Факт согласования на переговорах в Женеве пакета договоренностей о графике вывода из НРА кубинских войск при гарантировании безопасности Анголы и независимости Намибии в соответствии с резолюцией 435 говорил о том, что участники соглашения проявили политический реализм в поисках взаимоприемлемых решений на основе баланса интересов всех вовлеченных в конфликт сторон. Важное катализирующее влияние на ход переговоров оказали общие положительные сдвиги в мире, осознание лидерами большинства государств необходимости отказа от стереотипов, перехода на позиции нового политического мышления.
Полный вывод южноафриканских сил из Анголы, как и намечалось, был начат 10 августа 1988 г. и завершен в сентябре того же года. Стороны обязались соблюдать сдержанность с целью сохранения обстановки фактического прекращения огня. ЮАР выразила готовность передать такое обязательство в письменном виде Генеральному секретарю ООН. А Ангола и Куба, в свою очередь, призвали СВАПО взять на себя такое обязательство в качестве предварительного шага до полного прекращения огня, предусматриваемого резолюцией 435.
Была также достигнута договоренность о том, что Ангола и Куба по завершении полного вывода южноафриканских войск из Анголы и в условиях прекращения военных действий в Намибии будут содействовать, чтобы силы СВАПО были размещены к северу от 16-й параллели. Стороны сочли необходимым, чтобы до 1 ноябр;я 1988 г. в Луанде представитель Генерального секретаря ООН наблюдал и предотвращал любые нарушения договоренности о прекращении военных действий, и договорились о том, чтобы совместная военная комиссия, предусмотренная Женевским протоколом, приступила к осуществлению своих контрольных функций.
Кроме основных положений в Женевском протоколе были зафиксированы обязательства сторон, обеспечивающие создание благоприятных условий для ввода сил ЮНТАГ, взаимного обмена технической документацией, осуществления дополнительных мер по укреплению доверия.
Несмотря на все эти договоренности, обстановка на границе между Анголой и Намибией продолжала оставаться неспокойной. Гарантом мира здесь была призвана стать совместная' военная анголо-южноафриканская комиссия. В ее обязанность входило способствовать снижению опасности возникновения случайных инцидентов. Комиссия, в состав которой кроме представителей Анголы и ЮАР вошли представители Кубы и США, 8 августа 1988 г. провела в пограничном пункте Руакана пер¬
213


вое рабочее заседание. На нем были уточнены функции комиссии с учетом сложившейся к тому времени обстановки в регионе: договорились об установлении и поддержании надежной связи между администрацией приграничных районов Анголы и администрацией ЮАР на территории Намибии, о формах контроля за прекращением огня и соблюдением условий вывода южноафриканских войск из Анголы.
Сложная военная обстановка сложилась к тому времени на территории Намибии. Администрация ЮАР выделила там оперативную зону длиной 1600 км — от полосы Каприви на востоке до Атлантического побережья на западе. Эта зона на 150 км к югу от Анголы захватывала 74 территории Намибии, где проживало более 60% населения страны. На переговорах власти ЮАР признали, что расквартировали в оперативной зоне 30 тыс. солдат, в том числе 20 тыс. территориальных сил ЮЗА. Из южноафриканских источников стало известно, что в 1988 г. размещенные в Намибии войска на 90% состояли из африканцев и «цветных», причем на 2/з — из намибийцев. Командный состав состоял из белых (местных поселенцев). Штаб этой армии находился в Ошакати.
Поскольку «план ООН» и договоренности по его выполнению, содержащиеся в «Женевском протоколе» и других документах, включали много сложных компонентов, затрагивавших интересы всех вовлеченных в решение проблемы урегулирования сторон, необходимо было установить, кто за что отвечает и каков масштаб ответственности за каждое мероприятие. Особенно важно было определить ответственных лиц и организаций, их функции в переходный период.
Примерный план таких действий был раскрыт президентом Анголы Ж. Эдуарду душ Сантушем на сессии Народной Ассамблеи НРА 24 августа 1988 г. Касаясь намибийской проблемы, он перечислил пункты плана, которые должны были соблюдаться всеми сторонами при подготовке соглашений об урегулировании. По его мнению, начало выполнения резолюции 435 должно совпасть по времени с окончательным прекращением огня на территории Намибии, о чем ЮАР и СВАПО обязаны договориться; к концу августа должны прекратиться военные действия между НРА и ЮАР на юге Анголы; по договоренности между СВАПО и ЮАР с 1 сентября по 1 ноября 1988 г. данный процесс должен распространиться и на намибийскую территорию. Президент НРА сформулировал и другие условия реализации «плана ООН», выделив те из них, которые касались Анголы [241, 25.08.1988].
Таким образом, задача, стоявшая перед участниками переговоров, обрела стройную структуру; были разработаны и приняты принципы мирного урегулирования, план действий и процедура его выполнения. Позитивным фактором следует считать то, что требования, относящиеся к центральному звену комплексной проблемы урегулирования в Юго-Западной Африке,
214


а именно к решению вопроса о независимости Намибии, в главном были соблюдены. Перенос сроков выполнения некоторых пунктов указанных соглашений серьезно не повлиял на процесс урегулирования; поправки были вызваны обстоятельствами, признанными важными всеми сторонами.
Определенное влияние на характер переговоров оказывал и ют факт, что правящая в ЮАР Националистическая партия переживала глубокий кризис. Нарастающее антирасистское движение и обострение экономических проблем, неудачи попыток поставить с помощью УНИТА на колени режим в Луанде ускорили поляризацию в белой общине: на правом фланге фашиствующие элементы обвиняли президента П. Боту в «предательстве дела африканеров», а на левом трезвомыслящие деятели выступали за скорейшие переговоры с АНК и поиск компромиссных решений с Анголой и Кубой. В этих условиях П. Бота и его ближайшее окружение сделали ставку на уменьшение напряженности в отношениях с африканскими соседями. Так, трезвый расчет заставил правящую верхушку Претории откликнуться на полученные из Мапуту сигналы об оживлении осужденного в свое время многими «договора Нкомати».
Принято считать, что ЮАР долго противилась осуществлению резолюции 435 лишь по причине присутствия кубинских войск в НРА. Хотя этот факт действительно выдвигался ЮАР и США как главный аргумент и повлиял на позицию властей Претории в ходе переговоров по намибийскому урегулированию, он не был единственной причиной.
Не менее существенную роль в затягивании намибийского процесса сыграло массовое переселение в ЮАР белых фермеров и других зажиточных намибийцев, опасавшихся за судьбу своих владений и капиталов в случае прихода к власти в Виндхуке СВАПО На отъезд белых в известной степени повлияли заявления руководителей СВАПО о вооруженной борьбе как основном методе решения намибийского кризиса, а также акты возмездия партизан в ответ на агрессивные действия южноафриканских оккупантов, усилившиеся во второй половине 70'X годов. Первая эмиграционная волна белых поселенцев из Намибии совпала по времени с принятием в ООН резолюции 435. Тогда же, в 1978 г. более 25 тыс. их продали фермы и, как писали йоханнесбургские газеты, вместе со своими знаниями и банковскими счетами перебрались в ЮАР.
Угроза дальнейшего ослабления экономических позиций в Намибии ужесточила отношение Претории к резолюции 435. В свою очередь, неразрешенность вопроса о сроках вывода южноафриканских войск из Намибии, попытки Претории представить их в качестве местных территориальных подразделений, якобы несущих лишь полицейскую службу, настораживали ангольских и кубинских участников переговоров, серьезно беспокоили СВАПО. К тому же в ЮАР стали все громче говорить ю невозможности «бросить УНИТА на произвол судьбы». Нуж¬
215


дались в уточнении такие важные элементы урегулирования,, как определение времени, в течение которого воинские части ООН оставались бы в Намибии. 1 сентября 1988 г. /П. Бота вообще поставил под сомнение срок начала выполнения резолюции 435, предложив перенести его на январь 1989 г. [253, 06.09.1988].
Председатель группы «прифронтовых» государств, президент Замбии Кеннет Каунда еще раз обратил внимание на угрозу всему процессу переговоров вследствие размещения на части намибийской территории — на полосе Каприви — крупных воинских контингентов ЮАР [261, 29.08.1988].
В период подготовки к подписанию соглашений между Анголой, Кубой и ЮАР военное командование расистского режима предпринимало активные действия, чтобы методами запугивания и террора уменьшить число сторонников СВАПО среди намибийского населения. По данным общественного Центра содействия законности, созданного в столице Намибии, и Центра по правам человека в Онгведиве на севере страны к началу сентября 1988 г. было зарегистрировано не менее 50 случаев грубых нарушений прав человека. В их числе — незаконные аресты, порча недвижимой собственности граждан, издевательства, избиение и исчезновение людей, «ража имущества и т. д. Между январем и августом 1988 г. администрация Овамбо получила сообщения о 120 случаях жестокого обращения с африканцами. Исполнителями всех этих актов насилия над личностью были, как правило, хорошо натренированные солдаты специальных подразделений «Куфут» и военнослужащие ЮАР. Так, в августе 1988 г. солдаты 101-го батальона, расквартированного в Ондангве, на бронетранспортерах окружили толпу местных жителей и «предупреждали об опасности, которую несут резолюция 435, СВАПО и коммунизм». В районе Онайе- на (Овамбо) сотрудники службы безопасности ЮЗА посещали дома местных жителей и, угрожая санкциями, предупреждали, чтобы они остерегались голосовать за «условия урегулирования, содержащиеся в резолюции 435» [248, 21.09.1988].
Вопреки очевидным фактам правительство ЮАР продолжало настаивать на своем праве владеть территорией Уолфиш- Бей, утверждая что этот единственный глубоководный порт Намибии является частью Капской провинции. В 1988 г. по крайней мере 22 млн. рандов было израсходовано властями ЮАР на размещение в анклаве дополнительных вооружений; тогда же были проведены широкомасштабные маневры. По данным СВАПО, значительная часть армии ЮАР вместо того, чтобы вернуться на свою территорию, была дислоцирована в Уолфиш-Бее.
Согласованная на трехсторонних переговорах дата осуществления резолюции 435— 1 ноября 1988 г. миновала, а подготовка ,к выборам в Учредительное собрание Намибии под контролем ООН по вине Претории так и не началась. Чтобы
216


вывести из очередного тупика переговоры, Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр заявил, что Организация Объединенных Наций готова выполнить возложенные на нее обязательства по претворению в жизнь резолюции 435 при том условии, что все стороны, участвующие в переговорах, выполнят свои обязательства и достигнут согласованного решения по всем элементам плана урегулирования. Речь шла прежде всего об установлении новой даты начала выполнения резолюции 435 и ее соблюдении [225, 04.11.1988].
«Хотя первое ноября не стало началом осуществления резолюции 435, мы по-прежнему оцениваем положение с осторожным оптимизмом» — таков лейтмотив высказываний официальных представителей Анголы и СВАПО в этот период. Многие зарубежные наблюдатели полагали, что, несмотря на попытки Претории затянуть урегулирование, ход событий приобрел необратимый характер.
Поскольку основная роль в достижении договоренностей об обстановке на Юго-Западе Африки, включая решение намибийской проблемы по «плану ООН», принадлежала участникам переговоров, а также США и СССР, Организация Объединенных Наций и ее секретариат взяли на себя задачу координатора действий сторон с обязательством выполнения тех поручений Совета Безопасности, которые связаны с участием ООН в осуществлении резолюции 435. Советокий Союз наряду с другими постоянными членами Совета Безопасности выступил в роли политического гаранта урегулирования. Разблокирование анголо-намибийского узла способствовало бы решению и других проблем регионального конфликта на Юге Африки, в том числе коренной из существующих там — проблемы апартеида, демонтаж которого также должен быть осуществлен мирными средствами.
Тем временем участникам переговоров удалось преодолеть расхождения (положительную роль при этом сыграли США, повлиявшие на изменение неуступчивой позиции ЮАР) и выработать проекты соглашений по выполнению резолюции 435; были определены место и сроки подписания документов. 13 декабря 1988 г. делегации НРА, Кубы и ЮАР подписали так называемый «Браззавильский протокол», по которому стороны рекомендовали Генеральному секретарю ООН установить 1 апрели 1989 г. в качестве даты начала осуществления резолюции 435 (1978) Совета Безопасности ООН. 22 декабря 1988 г. в Нью-Йорке состоялось подписание Трехстороннего соглашения между Анголой, Кубой и ЮАР и Двустороннего англо-кубинского соглашения об отводе к северу и поэтапном и полном выводе кубинских войск из Анголы. Члены Совета Безопасности приветствовали исход переговоров. Ко времени подписания этих документов Ангола и Куба достигли договоренности с Генеральным секретарем ООН по процедуре проверки, которая позднее была одобрена Советом Безопасно¬
217


сти. Стороны договорились произвести обмен военнопленными,, а также учредить совместную комиссию с целью ускорения процесса урегулирования любых споров, касающихся интерпретации и выполнения положений трехстороннего соглашения. США и СССР были приглашены участвовать в работе комиссии в качестве наблюдателей, а после провозглашения независимости Намибии ее правительство должно было быть включено в состав совместной комиссии в качестве полноправного члена. Комиссия была сформирована в течение 30 дней после подписания Трехстороннего соглашения и не подменяла собой ЮНТАГ.
Если суммировать основные положения Трехстороннего соглашения об урегулировании на Юго-Западе Африки и двустороннего соглашения о завершении миссии кубинского военного контингента, то суть их можно свести к следующему:
— 1 апреля 1989 г. начинается практическое осуществление резолюции 435 и к 1 июля того же года численность войск ЮАР в Намибии сокращается с 50 тыс. до 1,5 тыс. человек;
— стороны-участницы уважают территориальную целостность и нерушимость намибийских границ, не допускают использование своих территорий государствами, организациями или отдельными лицами для актов насилия или агрессии в отношении Намибии;
— первые 3 тыс. кубинских военнослужащих выводятся до 1 апреля 1989 г.; полный вывод всего кубинского контингента завершается к 1 июлю 1991 г.
К двустороннему анголо-кубинскому соглашению прилагался согласованный график поэтапного вывода кубинского контингента войск из НРА.
Соглашения, подписанные министрами иностранных дел Анголы, Кубы и ЮАР в присутствии Генерального секретаря ООН, государственного секретаря США и заместителя министра иностранных дел СССР, вступали в силу немедленно.
Подписанию пакета соглашений предшествовало единогласное принятие Советом Безопасности ООН резолюции 626 о создании Миссии ООН по проверке соглашения в Анголе (по контролю за выводом кубинских войск из Анголы) — ЮНАВЕМ.
Миссия начала свою деятельность сразу после подписания указанных выше договоренностей. А 16 января 1989 г. Совет Безопасности единогласно принял резолюцию 628, в которой приветствовал подписание соглашений, выразил им полную поддержку, постановил пристально следить за обстоятельствами, связанными с выполнением соглашений, призвал все заинтересованные стороны и государства-члены к сотрудничеству по их осуществлению.
В тот же день Совет Безопасности ООН одобрил резолюцию 629, которая установила 1 апреля 1989 г. в качестве даты начала осуществления резолюции 435. Совет также обратился к Генеральному секретарю ООН с просьбой приступить к под¬
218


готовке соглашения между СВАПО и ЮАР об официальном прекращении огня. Одновременно Пересу де Куэльяру было поручено подготовить доклад об осуществлении резолюции 435 с учетом новых, относящихся к этому обстоятельств и пересмотреть потребности ЮНТАГ, с тем чтобы определить меры по экономии средств без ущерба для ее способности полностью выполнить свой мандат. Совет Безопасности призвал ЮАР незамедлительно и значительно сократить существующие полицейские силы в Намибии с целью достижения разумного баланса между этими силами и ЮНТАГ, подтвердил обязанность всех вовлеченных сторон сотрудничать в деле обеспечения беспристрастного осуществления плана урегулирования, призвал членов ООН рассмотреть вопрос о том, каким образом они могли бы предоставить экономическую и финансовую поддержку народу Намибии как в течение переходного периода, так и после достижения независимости.
Несмотря на принятое обязательство 1 апреля 1989 г. приступить к выполнению резолюции 435, ЮАР продолжала наращивать военную активность в Намибии. В рождественском послании 1988 г. своим войскам в Намибии заместитель министра обороны ЮАР объявил о том, что сокращения боевых операций на территории ЮЗА не предвидится. В январе 1989 г. Совет церквей Намибии направил телекс в адрес Совета Безопасности ООН с предупреждением о нежелательности сокращения воинского компонента ЮНТАГ в условиях «тайного наращивания военным командованием ЮАР вооружения в стратегических пунктах Намибии» [248, 14.01.1989].
В начале января 1989 г. 3 тыс. новобранцев были насильственно рекрутированы в «территориальные силы ЮЗА/Нами- Сии», хотя по условиям резолюции 435 эти войска должны были быть демобилизованы до 1 апреля. Тренировочный колледж «территориальных сил ЮЗА/Намибии» пополнился 75 рекрутами. В Овамбо за последние месяцы 1988 г. пять новых полицейских постов были дислоцированы в районе главной военной зоны [225, 15.01.1989; 248, 21.01.1988]. Более того, многие южноафриканские полицейские, находившиеся в Намибии с контрольными функциями, участвовали в военных операциях, хотя по «плану ООН» они не должны были выходить за рамки чисто полицейских обязанностей.
В операциях против СВАПО на протяжении последних лет принимали участие свыше 3 тыс. солдат, составлявших карательные подразделения типа «Куфут». В декабре 1988 г. министр иностранных дел ЮАР объявил, что они будут распущены, однако в дальнейшем значительная их часть была включена в состав полиции ЮЗА, что осложнило процесс мирного урегулирования.
В начале января 1989 г. газета «Виндхук адвертайзер» раскрыла, как она писала, тайный заговор, зревший в центральной части Намибии, населенной рехоботерами. Влиятель¬
219


ная группа рехоботеров якобы намеревалась объявить «независимой республикой» район своего расселения еще до осуществления «плана ООН» по деколонизации Намибии. Участники заговора планировали потребовать от ООН исключения своей территории из действия резолюции 435 на том основании, что она исторически имела большую автономию, чем другие административные единицы страны [260, 06.01.1989]. По данным той же газеты, между южноафриканскими властями и представителями местного населения состоялось секретное обсуждение возможности образования еще одной «республики»—Восточное Каприви. Однако в обоих случаях сепаратисты не получили поддержку у большинства населения своих территорий, и их замыслам на раздел Намибии не было суждено сбыться.
По мере приближения 1 апреля 1989 г. в Совете Безопасности ООН нарастали серьезные разногласия по поводу численности штатов ЮНТАГ, направляющихся в Намибию. По первоначальным расчетам секретариата ООН, принятым Советом Безопасности и вошедшим в «план ООН», должно было быть задействовано 7,5 тыс. военнослужащих, 1,9 тыс. гражданских лиц и 360 полицейских. Стоимость операции ЮНТАГ оценивалась в 300 млн. долл. [92, с. 86; 198, с. 207—208]. Ссылаясь на кризисное состояние бюджета ООН, США выступили с инициативой направления в Намибию меньшего контингента ЮНТАГ с целью удешевления операции и возвращения к цифре, первоначально установленной Советом Безопасности, лишь в случае чрезвычайных обстоятельств. Предложение США было поддержано другими государствами — постоянными членами Совета Безопасности, в том числе Советским Союзом. С возражениями против удешевления намибийской операции ООН выступили и ряд африканских стран.
К протесту СВАПО присоединилась Ангола, усмотревшая в инициативе США цель создать властям Претории условия для срыва свободных, демократических выборов под контролем международного сообщества. «В случае принятия американских предложений режим Претории получил бы возможность фальсифицировать итоги выборов в пользу своих марионеток из „внутренних политических группировок44» [230, 18.01.1989]. С серьезными возражениями против сокращения расходов на операцию ЮНТАГ выступила также ОАЕ. Ее генеральный секретарь Иде Умару 20 января 1989 г. в своем обращении к Генеральному секретарю ООН заявил, что «разочарован и обеспокоен» в связи с рекомендациями сократить воинский контингент ЮНТАГ. При принятии резолюции 435 в 1978 г. численность войск ООН была определена в 7,5 тыс. человек, с тех пор цели урегулирования не изменились, однако финансовый аспект проблемы, по словам Иде Умару, отодвигает ее политическое решение на второй план [236, 20.01.1989].
Тем не менее Совет Безопасности единогласно принял резо-
220


ЛЮЦИЮ 629, в которой были подтверждены рекомендации Генерального секретаря ООН.
Путь к урегулированию по Намибии был нелегким. Не менее 32 различных учреждений и органов ООН были так или иначе подключены к решению этой проблемы. Только за 1960— 1989 гг. Генеральная Ассамблея приняла 43 резолюции по Намибии, 34 резолюции принял Совет Безопасности, 24 раза собиравшийся на «намибийские» заседания [223, 24.12.1988]. Но это далеко нё все: предстоял ввод в действие всех элементов «плана ООН» по Намибии, предусмотренных резолюцией 435.
Достигнутые компромиссные решения потребовали помимо отказа от многих стереотипов встречных реалистичных шагов сторон, в частности по вопросу об обеспечении равной безопасности государств — участников переговоров на основе известных универсальных положений Устава ООН и международного права.
Период между подписанием соглашений в Нью-Йорке (22 декабря 1988 г.) и началом осуществления резолюции 435 (1 апреля 1989 г.) был наполнен многими событиями, которые в различной степени влияли на процесс политического урегулирования. Прежде всего еше более возрос интерес международной общественности к намибийской проблеме. В этот трехмесячный период особенно активно проявила себя так называемая «народная дипломатия». Именно она взяла под контроль ход выполнения Нью-Йоркских соглашений. Во многих странах состоялись конференции, симпозиумы, массовые митинги «групп поддержки» резолюции 435.
Одна из таких важных встреч состоялась во второй половине марта 1989 г. в Лиссабоне. Встречу организовали Португальский совет мира, а также бывший президент Португалии К. Гомеш и президент СВАПО С. Нуйома. На встрече руководство СВАПО вновь изложило свою принципиальную позицию в области умеренной внутренней и активной внешней политики в случае прихода этой партии к власти. Выступление Нуйомы встретило позитивный отклик как в западных столицах, так и среди белых южноафриканцев. Обращение СВАПО к руководящим кругам ЮАР и влиятельным силам в Намибии через голову членов марионеточных организаций в Виндхуке ослабило позиции местных сторонников режима и прибавило уверенности многочисленным приверженцам СВАПО. Акции поддержки состоялись не только в африканских странах, но и в СССР, во многих западноевропейских, а также восточноевропейских странах; массовые митинги в поддержку борьбы СВАПО были проведены в США, других странах американского континента, а также в Азии и Австралии.
Положение на Юге Африки, включая намибийскую проблему, было предметом заинтересованного обсуждения на всех форумах Движения неприсоединения. Не стала исключением и IX конференция неприсоединившихся стран, состоявшаяся
221


4—7 сентября 1989 г. в Белграде. Выделив вопрос о независимости Намибии в отдельную главу заключительного документа, конференция сосредоточила внимание на ходе выполнения резолюции 435. Напомнив, что в соответствии с резолюцией 2145 (XXI) 1966 г. Намибия остается под непосредственным попечением ООН, до тех пор пока на этой территории не будет достигнуто подлинное самоопределение, конференция призвала Совет Безопасности ООН обеспечить выполнение резолюции 435, создать условия для свободных и справедливых выборов в Намибии. Главы государств и правительств заявили, что в соответствии с резолюцией 435 регистрация избирателей, предвыборные кампании политических партий и само голосование должны проводиться по всей территории Намибии, включая Уолфиш-Бей. Конференция поручила Координационному бюро Движения в Нью-Иор.ке продолжать контроль за выполнением плана предоставления независимости Намибии до тех пор, пока эта территория не получит независимость [91, с. 202— 203].
В ответственный период, когда эпицентр событий переместился непосредственно на территорию Намибии, международное сообщество в лице членов ООН не ослабило внимания к этой проблеме. Во всех документах, вырабатывавшихся в стенах ООН и за ее пределами, в той или иной степени касавшихся событий на Юге Африканского континента, в качестве обязательной темы присутствовала проблема скорейшей деколонизации Намибии. Господствовала задача найти такие пути и принципы решения намибийского вопроса, которые обеспечили бы Генеральной Ассамблее, Совету Безопасности, Организации Объединенных Наций в целом возможность добиться в ближайшем же будущем выполнения резолюции 435 (1978) и других решений по Намибии.
Активную роль на решающем этапе намибийского урегулирования сыграла «прифронтовая» группировка, последовательно выступавшая в поддержку позиции СВАПО, Анголы и Кубы. На очередном совещании руководителей Ботсваны, Замбии, Зимбабве, Мозамбика, Танзании, министра иностранных дел Анголы и членов руководства СВАПО и АН К, состоявшегося в Габороне 9 марта 1989 г., была детально проанализирована обстановка, в которой должна была осуществляться резолюция 435. Поддержав меры, предпринимаемые ООН, президенты «прифронтовых» государств выразили озабоченность по поводу позиции ЮАР по вопросу о передаче власти намибийцам.
В коммюнике совещания была подвергнута критике пропагандистская кампания против СВАПО, развернутая южноафриканскими властями. Было осуждено также намерение Претории способствовать победе на выборах партиям, входившим в состав так называемого «переходного правительства» Намибии, затруднить контроль персонала ООН за ходом голосования. Главы «прифронтовых» государств осудили попытки ЮАР
222


зарегистрировать в качестве намибийцев лиц, не являвшихся гражданами данной территории, и тем самым повлиять на соотношение сил на выборах. Было решено направить в Намибию группу наблюдателей от «прифронтовых» государств. Участники совещания «в верхах» подчеркивали, что ЮАР в эти дни сдает экзамен на способность проявить государственную зрелость. От того, как пройдет весь процесс урегулирования, во многом зависел общеполитический климат на юге континента и характер отношений «прифронтовых» стран с ЮАР 1258, 11.03.1989].
Одновременно с «прифронтовыми» государствами в том же направлении действовала Организация африканского единства. Отношение ОАЕ к переговорам в целом было положительным, хотя ее секретариат предпочитал не вмешиваться в его ход даже в критические моменты. Лишь когда переговоры завершились и их итоги были зафиксированы в «Браззавильском протоколе» и Нью-Йоркских соглашениях, генеральный секретарь ОАЕ Иде Умару выступил 26 января 1989 г. с заявлением, в котором содержался призыв строго соблюдать положения резолюции 435 как основы предоставления независимости Намибии. По мнению ОАЕ, возникла реальная опасность того, что процесс обретения независимости Намибии пройдет в условиях, которые не будут ни свободными, ни демократическими. Предлагалось, чтобы ООН, которая несет юридическую ответственность за данную территорию, приняла все меры, чтобы исключить втягивание «молодой нации» и всего региона в новый период трудностей [258, 27.01.1988].
50-я сессия совета министров ОАЕ, состоявшаяся в АддисАбебе 17—22 июля 1989 г., поставила в центр обсуждения наряду с важнейшими политическими, экономическими и экологическими проблемами также намибийский вопрос. Генеральный секретарь ОА.Е выразил озабоченность по поводу актов террора расистов против СВАПО и ее сторонников. Он заявил, что ООН оказалась неподготовленной для противодействия в военном и психологическом плане южноафриканским войскам в начале осуществления резолюции 435.
Активная позиция ОАЕ по намибийскому вопросу явилась отражением серьезной озабоченности большинства африканских стран по поводу кровавых апрельских событий так называемой «девятидневной войны» и опасениями, что они могли негативно сказаться на авторитете и положении СВАПО не только внутри страны, но и за ее пределами. Непосредственным поводом для конфликта стал незаконный переход партизанами СВАПО анголо-намибийской границы.
О хрупкости мира в Намибии говорило и то обстоятельство, что ЮАР вынуждена была принять «план ООН», т. е. фактически согласилась с появлением на своих границах еще одного независимого африканского государства — Намибии. Но вместе с тем расисты надеялись удержать опосредованный контроль
223*


над Намибией, насадить в Виндхуке послушное правительство. А для этого необходимо было ослабить, дискредитировать СВАПО, ее руководство. И в этом вооруженный конфликт на севере Намибии объективно сыграл на руку Претории.
Иде Умару сообщил на сессии ОАЕ, что для поддержки СВАПО на предстоящих в Намибии выборах ассигновано 5 млн. долл, и еще миллион выделен на обеспечение участия ОАЕ в процессе выполнения «плана ООН» по деколонизации Намибии, в том числе на содержание своих наблюдателей за выборами [225, 18.03.1989].
ОАЕ в лице министров иностранных дел осудила маневры ЮАР, направленные, по существу, на срыв «плана ООН», а также террор, к которому прибегали члены формально распущенного «Куфут». Была достигнута договоренность о созыве чрезвычайной сессии совета министров ОАЕ, если того потребует обстановка в Намибии. Министры высказались за увеличение численности воинского контингента ЮНТАГ в Намибии в соответствии с резолюцией 435.
События в Намибии, вступившей в переходный этап, потребовали от Трехсторонней комиссии систематического обмена мнениями для принятия решений. По правилам процедуры, установленным ее участниками, предусматривалось, что комиссия заседает ежемесячно поочередно в столицах Анголы, Кубы и ЮАР. На первых двух заседаниях, состоявшихся в марте и апреле 1989 г. в Луанде и Гаване, обсуждались вопросы, связанные с началом выполнения резолюции 435, а также обменом пленными, созданием рабочего органа, который занимался бы военными вопросами, и ряд других проблем по трехстороннему соглашению.
Всего до начала выборов в Учредительное Собрание состоялось 10 сессий Трехсторонней комиссии: пять регулярных и пять внеочередных. Делегации стран — участниц комиссии были немногочисленными, состояли из главы — представителя правительства высокого уровня, из экспертов по военным, юридическим и политическим вопросам. Переговоры велись таким образом, чтобы их результаты были максимально эффективными и достигались с учетом интересов каждой из сторон, на основе консенсуса. Советская делегация оказывала консультативную помощь Анголе и Кубе, когда поступала просьба об этом.
В ходе работы комиссии делегациям приходилось преодолевать и разногласия, возникавшие по отдельным элементам урегулирования. Так, на первой сессии делегация ЮАР поставила вопрос об отводе отрядов СВАПО севернее 16-й параллели в Анголе, что выходило за рамки ранее достигнутых договоренностей. Ангольцы неоднократно ставили вопрос о прекращении Вашингтоном помощи УНИТА. Однако, несмотря на то что стороны оставались на прежних позициях, атмосфера переговоров не обострялась. Все понимали, что политическое урегулирование положени-я в Юго-Западной Африке — сложная
.224


комплексная проблема и при ее разрешении необходимо соблюдать хладнокровие, осуществлять взвешенный подход.
Действительно, вопросы безопасности НРА и независимости Намибии были тесно взаимосвязаны, сепаратно могли решиться лишь отдельные элементы Нью-Йоркских соглашений. В обоих случаях в развязывание кризисного узла были вовлечены Генеральная Ассамблея, Совет Безопасности ООН, и прежде всего его постоянные члены —США и СССР Решение обеих проблем зависело и от позиции ЮАР, степени ее решимости выполнить до конца взятые на себя обязательства по трехстороннему соглашению; добровольный уход кубинцев из Анголы, безусловно, облегчил бы выполнение соглашения.
Во исполнение соглашения правительство ЮАР с 1 марта 1989 г. вынуждено было отправить в отставку «временное правительство» Намибии. Одновременно в Виндхуке было объявлено о роспуске «национальной ассамблеи», депутаты которой вместе с «министрами», как отмечали независимые наблюдатели, обладали весьма призрачной законодательной и исполнительной властью. Все полномочия по управлению Намибией были переданы назначенному Преторией генеральному администратору Л. Пинаару 1 апреля 1989 г. вступил в свои права в качестве специального представителя Генерального секретаря ООН по Намибии Мартти Ахтисаари. Его мнение по тому или иному вопросу урегулирования вынужден был учитывать Пинаар.
Итак, с 1 апреля 1989 г., омраченного непредвиденными событиями на ангольско-намибийской границе, приведшими к гибели многих бойцов СВАПО, начался новый отсчет намибийского времени: в действие вступил «план ООН» по урегулированию многолетнего кризиса, начался процесс практического осуществления резолюции 435.
Реализация «плана ООН» на практике
Переходный период характеризовался калейдоскопом весьма пестрых событий. Преодоление апрельского кризиса позволило выполнить еще одно условие урегулирования — ЮАР объявила об общей амнистии. Тысячи намибийцев — членов СВАПО, находившихся за пределами своей страны в период южноафриканской оккупации, могли возвратиться домой. Для организации их приема Совет Безопасности ООН увеличил контингент полицейских сил ЮНТАГ в Намибии до 1 тыс. По «воздушному мосту», связавшему Намибию с Анголой и Замбией, был перевезен основной поток намибийпев-эмигран- тов; из Ботсваны был использован воздушный и автомобильный транспорт. Репатриация намибийцев состоялась также из Конго, ГДР, Кубы, СССР и ряда других стран. К дате выборов возвратились около 40 тыс. человек.
15 Зак. 404
225


Операция по репатриации заняла более шести недель. За ее организацию и бытовое устройство возвращающихся несли ответственность Верховный комиссар ООН по делам беженцев и его аппарат, которому из бюджета ООН было выделено 38,5 млн. долл. 19 июня после 27 лет эмиграции на родину вернулись первые 23 члена ЦК СВАПО, а 15 сентября — президент СВАПО С. Нуйома, торжественно встреченные в аэропорту Виндхука тысячами намибийцев. В июньские дни массовый митинг сторонников СВАЛЮ, в котором приняло участие более 10 тыс. человек, состоялся на севере страны в г. Ошака- ти, в районе еще недавно действовавшей военной базы ЮАР, за ним последовали предвыборные митинги в других районах страны. Таким образом был сделан первый шаг по пути выполнения1 резолюции 435.
С первых дней предвыборной кампании СВАПО рассчитывала на победу. «Мы не можем проиграть, ибо боремся за независимость Намибии с 1966 г.»,— заявил Сэм Нуйома.— «Вместе с тем мы будем уважать любой иной исход голосования. Эти выборы означают свободу и независимость Намибии, и если СВАПО не получит большинство в 2/з голосов, необходимого для создания правительства только из представителей СВАПО,. мы вступим в переговоры с другими партиями»,— подчеркнул президент СВАПО, опровергнув тем самым измышления южно- африканской пропаганды о том, что в случае поражения на выборах СВАПО прибегнет к оружию для захвата власти в Намибии [223, 02.07.1989].
Кампания по возвращению намибийцев была осложнена в связи с затягиванием оккупационным режимом освобождения политзаключенных как обязательного условия намибийского урегулирования. Л. Пинаар связал вопрос об освобождении политических заключенных — членов и сторонников СВАПО4 с освобождением из тюрем в Анголе лиц, осужденных СВАПО за преступления против партии и намибийского народа. Требование Пинаара об их освобождении из ангольских мест заключения оказалось необоснованным. Еще в сентябре 1980 г. делегация ЮНТАГ посетила Анголу с целью удостовериться в достоверности обвинения. Посетив лагеря и тюрьмы, она не обнаружила ни одного политзаключенного и дезавуировала заявление Пинаара (200 политзаключенных СВАПО были освобождены еще в мае). Но лишь после вмешательства Генерального секретаря ООН из тюрем ЮЗА были освобождены 24 политзаключенных— членов СВАПО.
Нередки были случаи, когда вернувшиеся из-за рубежа намибийцы— сторонники СВАПО длительное время' находились в пунктах сбора, так как за время эмиграции они потеряли связи с родственниками, проживавшими в Намибии, или возвращенцы не могли выехать на постоянное местожительство из-за отсутствия жилища, разрушенного в течение длительного отсутствия владельца, или просто занятого другой семьей. Такие' драмы возникали часто, что ставило представителей ЮНТАГ
226


в затруднительное положение, требовало непредусмотренных расходов.
В середине июля Намибию и ряд «прифронтовых» стран с инспекционными целями посетил Перес де Куэльяр. После переговоров с ним Л. Пинаар вынужден был сделать ряд практических шагов по направлению к урегулированию, в частности перевел некоторые подразделения полиции, включавшие бывших членов «Куфут», в западные и восточные районы страны, а также сократил количество используемых ими бронемашин. По требованию представителя ООН, Радиовещательная корпорация1 ЮЗА была использована для ознакомления намибийцев с предвыборными программами партий, зарегистрированных в Намибии.
Генеральный секретарь ООН с пониманием отнесся к беспокойству президента СВАПО по поводу тревожной обстановки в Намибии перед выборами и дал соответствующие указания по укреплению позиций ЮНТАГ, в частности на севере страны. Вместе с тем он заявил, что увеличение численности военного контингента ЮНТАГ, о чем настаивал президент СВАПО, было «маловероятно». Перес де Куэльяр констатировал, что более 5 тыс. сотрудников ООН, работающих на намибийской территории, поддерживают хорошие отношения с намибийскими официальными лицами [248, 30.07.1989].
Президент СВАПО Сэм Нуйома в публичном заявлении обратил особое внимание на то, что ЮАР принимает меры, чтобы воспрепятствовать победе его организации на выборах 7— 11 ноября. Он не исключил возможность актов насилия в переходный период, поскольку ЮАР не демобилизовала свои силы, что она обязана была сделать по условиям соглашения, а лишь превратила военные базы в комиссариаты полиции. В Намибии насчитывалось не менее 800 одних офицеров, состоящих на службе в армии ЮАР [248, 05.11.1989]. В то же время, по свидетельству секретаря СВАПО по вопросам информации и пропаганды X. Хамутенъя, на 1 ноября 1989 г. все бойцы СВАПО были демобилизованы и на базах в Анголе оставался лишь небольшой контингент численностью 300 бойцов, выполняющих административно-хозяйственные функции.
Вывод южноафриканских войск за пределы Намибии являлся обязательным условием движения страны к независимости. И это условие в конце концов было соблюдено: оставшиеся 1500 солдат и офицеров армии ЮАР были выведены из Намибии.
Главным событием переходного периода стала подготовка и проведение выборов в Учредительное Собрание. Перед СВАПО встала ответственная задача — привлечь к выборам большинство избирателей, а ООН должна была обеспечить, чтобы выборы были честными и справедливыми. Для страны наступил самый ответственный момент. В движение пришли все социальные слои общества.
15*
227


ЮНТАГ, призванная быть гарантом свободного волеизъявления намибийского народа, начала деятельность в Намибии в конце февраля, высадив в Виндхуке первый контингент своих сил. Группа состояла из гражданского и военного контингента. В гражданскую часть (около 1700 человек) входили политические советники и технический персонал ООН, а также стран — членов организации, включая СССР. К ним примыкали подразделения международной полиции из 23 стран [225, 21.02.1989]. За тем, чтобы не было фальсификаций в процессе голосования, наблюдала группа экспертов-криминалистов из 27 стран, в том числе 11 человек из Советского Союза. Гражданские представители и полицейские подразделения ЮНТАГ обеспечивали организацию и проведение выборов, прием в специальных лагерях и распределение намибийцев-иммигрантов на местах их прежнего проживания. Всего гражданский и полицейский персонал ЮНТАГ располагался в 50 различных населенных пунктах страны.
Военный контингент ЮНТАГ состоял из 4347 человек,, рекрутированных из 22 стран — членов ООН. Отдельные группы военнослужащих были рассредоточены по стране, главным образом в районных центрах и крупных населенных пунктах. Их мобильность позволяла по приказу из штаб-квартиры ЮНТАГ наводить порядок в местах повышенной опасности.
Оба контингента ЮНТАГ действовали под руководством специального представителя Генерального секретаря ООН М. Ахтисаари. В руководящую структуру ЮНТАГ входили также группа по обеспечению выборов, командующий военным контингентом, советник по делам полиции, представитель верховного комиссара ООН по делам беженцев и руководитель административной группы.
Десять региональных директоров ЮНТАГ, дислоцированных в различных частях страны, в том числе гражданин СССР В. Андреев, ответственный за столичный округ, несмотря на сложные, нередко искусственно создаваемые ЮАР условия, контролировали ход выполнения резолюции 435.
Присутствие воинского и особенно полицейского контингента ООН в стране, несмотря на то что их мандат был ограничен наблюдательными функциями, оказало стабилизирующее воздействие на обстановку в стране. Единственный срыв в деятельности сил ООН в Намибии проявился в задержке развертывания военного контингента ЮНТАГ на границе с Анголой, что привело к известным событиям в апреле 1990 г.
В дальнейшем четко организованная работа военных наблюдателей позволила держать под контролем вывод войск ЮАР, демобилизацию «территориальных сил ЮЗА/Намибии» (СВАТФ), пребывание 1,5 тыс. военнослужащих ЮАР на базах Хрутфонтейн и Ошивело в переходный период, а также их окончательный и полный вывод из Намибии после выборов. Гражданские служащие ЮНТАГ умело действовали в период
228


регистрации избирателей. В ходе выборов активную роль сыграла полиция ЮНТАГ.
Урегулирование по «плану ООН» шло непросто. И все же генеральная тенденция была очевидна: от прекращения агрессии ЮАР в Анголе через выработку общих принципов урегулирования к подписанию соглашений, открывших путь к независимости Намибии. Предстояло пройти оставшийся путь к независимости. Было совершенно ясно, что без обеспечения мира и стабильности независимой Намибии решить задачу дальнейшего урегулирования на Юго-Западе Африки было невозможно.
В деле намибийского урегулирования весьма значительной была роль юридической службы ЮНТАГ, которая в ходе нелегких переговоров с южноафриканскими властями добилась отмены почти 200 дискриминационных законов, актов и положений и подписания декретов об амнистии политзаключенных, о регистрации избирателей, о выборах в Учредительное Собрание.
Специальный представитель Генерального секретаря ООН утвердил результаты голосования, поставив в известность Совет Безопасности о положительной оценке организации и проведения выборов. Генеральный администратор ЮАР Л. Пина- ар, в свою очередь, публично подтвердил, что выборы были свободными и честными, что они прошли в соответствии с требованиями международного сообщества. Случилось и вовсе непредвиденное: министр иностранных дел Р. Бота от имени правительства ЮАР официально поблагодарил ООН в лице ее представителя М. Ахтисаари за сотрудничество. Со специальными заявлениями по результатам выборов выступили ОАЕ, «прифронтовые» государства, руководство АНК Южной Африки. Позитивно оценили выборы и роль ООН в их проведении правительства многих стран, в том числе бывший Советский Союз.
Подводя итоги переходного периода и выделив роль ООН в освободительном процессе, особенно постоянных членов Совета Безопасности, Генеральный секретарь Перес де Куэльяр охарактеризовал крупнейшую и наиболее дорогостоящую помощь всемирной организации в деле освобождения Намибии как успешную [225, 22.03.1990].
Торжественный акт — принятие Генеральным секретарем ООН присяги президента Сэма Нуйомы при подъеме флага независимой Намибии — символизировал высокую роль международного сообщества в определении судьбы только что родившегося государства.
С середины января 1990 г. начался процесс сокращения сил ЮНТАГ. Первыми покинули Намибию военнослужащие канадского контингента (150 человек). К 1 апреля 1990 г. вернулись на родину остальные. Проведение праздника независимости до 1 апреля, т. е. до завершения вывода военного контингента
229


ЮНТАГ, явилось дополнительной гарантией со стороны ООН безопасности и порядка в условиях массовых мероприятий.
Без активного содействия ООН, без ее многочисленных советников и наблюдателей, без созданного ею «воздушного моста», позволившего вернуться из вынужденной эмиграции многим тысячам намибийцев, без четко организованной системы подготовки и проведения выборов в сложных условиях сопротивления реакционных сил вряд ли удалось бы учредить новые государственные структуры на демократической основе.
С достижением Намибией независимости 21 марта 1990 г. завершил свою 23-летнюю деятельность Совет ООН по Намибии. На специальном заключительном заседании Совета, состоявшемся 9—11 апреля 1990 г. в Виндхуке, его участники единогласно приняли Декларацию, в которой напомнили о деятельности Совета в качестве органа ООН по управлению Намибией, высоко оценили борьбу и решимость намибийского народа добиться независимости, а также международную поддержку, помощь и сотрудничество. Как подчеркивалось в Декларации, роль, которую сыграла Организация Объединенных Наций, «была уникальной и исторической».
Оценивая пройденный путь, Совет ООН по Намибии официально заявил о своей глубокой признательности за поддержку, предоставленную намибийскому народу Организацией африканского единства, Движением неприсоединения, «прифронтовыми» государствами и многими другими странами, неправительственными организациями и частными лицами.
Формально завершив выполнение своих функций, Совет ООН по Намибии не отказался от обязательств по завершению текущих дел и мероприятий, входивших в сферу его деятельности. Речь шла о планомерной передаче незаконченных программ и активов в ведение правительства Республики Намибия.
Председатель Совета ООН по Намибии генерал-лейтенант Питер Д. Зузе (гражданин Замбии) попросил Генерального секретаря ООН распространить текст и приложения к Декларации в качестве официального документа очередной сессии Генеральной Ассамблеи и документа Совета Безопасности. Единогласно проголосовав за выражение признательности Совету ООН по Намибии за выполненную работу, с удовлетворением восприняв текст Декларации и поздравив намибийский народ с одержанной исторической победой, 44-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН сочла функции Совета исчерпанными. Вместе с тем Генеральная Ассамблея ООН продолжила своего рода «опекунство» над молодым намибийским государством, на чем настаивало международное сообщество. В частности, предлагалось осуществить под эгидой ООН всеобщую национальную перепись, с тем чтобы получить точные демографические я другие статистические данные по Намибии.
В числе существенных мер по оказанию помощи молодому намибийскому государству следует выделить вопрос о сохра¬
230


нении Фонда ООН для Намибии. Генеральная Ассамблея ООН признала необходимым, чтобы Фонд продолжал свою деятельность с целью обеспечения планомерного завершения всех начатых программ. В числе мероприятий, предусмотренных на 1990 г. и подлежавших выполнению после роспуска Совета ООН по Намибии, были такие, как подготовка докладов о политическом, военном и социальном положении в Намибии и деятельности иностранных экономических кругов в территории за период с 1 апреля 1989 г. до достижения независимости; о контактах между государствами-членами и Южной Африкой за период с 1 апреля 1989 г. до достижения независимости; о мероприятиях Совета за период с 1 сентября 1989 г. до достижения независимости, а также организация семинара по планированию программы национального восстановления и развития Намибии и подготовка его заключительного доклада; подготовка разделов по Намибии для включения в «Ежегодник Организации Объединенных Наций за 1986—1990 годы».
Если кратко резюмировать 23-летнюю деятельность Совета ООН по Намибии, на который международное сообщество в лице Генеральной Ассамблеи возложило особую ответственность за судьбу намибийского народа, то можно сказать, что это были годы направленной, целеустремленной в интересах намибийского народа работы, нередко перераставшей в бескомпромиссную борьбу за свободу и демократию. Совет по Намибии доказал, что принципы и идеалы Организации Объединенных Наций, воплощенные в ее Уставе, не просто буква общемирового закона, а действенный инструмент миротворческой политики.


ХРОНОЛОГИЯ
XVII— 	XVIII вв.
XVIII— 	XIX вв.
1811—1859
Около 1825
1840-1850
1842
1845
1848, 17—18 октября 1861
Середина 1860—1890
1863—1870
1'870, 23 сентября
1879, 14 декабря
1880, август—1892, ноябрь 1883, 1 мая
1885—1890
1885, 21 октября 1885
1889, июнь
1890, 1 июня
1890, 27 сентября 1890—1905 1891 — 1894
1892, октябрь — ноябрь 1894—1905 1894, 15 сентября 1894, 6 декабря
1897—1902 1904, 12 января
Миграции на территории современной Намибии групп банту и койкоин (нама)
Формирование вождеств у ряда народов современной Намибии
Правление Хаимбили в Укваньяме (Страна овам- бо)
Переселение одной из групп орлам во главе с Ионкером Африкаанером с Капа в район Рехобота Расцвет «империи» Йонкера Африкаанера Прибытие в ЮЗА первых миссионеров Рейнского миссионерского общества Возникновение порта Уолфиш-Бей Принятие первого письменного свода законов !аман (бетанийцев)
Смерть Йонкера Африкаанера
Правление Камагереро
«Война гереро против гегемонии орлам»
Мирный договор между гереро и нама Аннексия Великобританией Уолфиш-Бея Война между гереро и нама
Договор А. Людерица с И. Фредериксом о приобретении Ангра-Пекены — первый в серии договоров 1883—1885 гг.
Г. Геринг возглавил германскую администрацию в ЮЗА
Договор с Камагереро о германском протекторате Создание «Дойче колониальгезелыпафт фюр Зюйд- вестафрика» и покупка ею владений Людерица в ЮЗА
Прибытие в ЮЗА первых немецких солдат Заключение Гельголандского договора между Германией и Англией, уточнившего, в частности, границы ЮЗА Смерть Камагереро
Правление Самуэля Магареро в Стране гереро К. фон Франсуа возглавил германскую администрацию в ЮЗА
Заключение мирного договора между гереро и нама
Т. Лейтвейн возглавил германскую администрацию в ЮЗА
Заключение договора о германском протекторате над |кхобесин (витбоями)
Заключение договора о южной границе Страны гереро между Т. Лейтвейном и С. Магареро
Строительство железной дороги Свакопмунд — Виндхук
Начало Великого восстания гереро
232


1904, 11 июня 1904, 11 — 13 августа 1904, 30 августа
1904, 2 октября
1904, октябрь
1905, 22 апреля 1905, 29 октября
1905, конец октября
1906, 7 мая
1906, ноябрь—декабрь
1907, июнь 1907, 18 августа
1907, 20 сентября
1908, 16 марта
1908
19*10, сентябрь — октябрь
1912, 1 мая
1913, 31 января
1914, конец декабря
1915, 12 мая 9 июля
19 Гб
1917, февраль
1918
1919
1920, 17 декабря
1921, Г января 1922
1925, 25 апреля 1932
Прибытие в ЮЗА Л. фон Троты, возглавившего германские части в ЮЗА
Сражение частей Троты с гереро при Хамакари, близ Ватерберха
Первое сражение Якоба Моренги с немецкими войсками
Прокламация Троты об уничтожении гереро Начало Великого восстания нама Декларация Троты, требовавшая сдачи нама Смерть Хендрика Витбоя
Сражение при Хартбистмунде, закончившееся поражением немцев
Сдача Моренги властям Капской колонии Заключение мирных договоров с группами !гами=£ нун (бондельсвартов) Иоханнеса Кристиана и Корнелиуса Штюрмана
Бегство Моренги из-под надзора в Капской колонии
Выпуск «распоряжений по туземным делам» в ЮЗА
Гибель Якоба Моренги
Последнее сражение капитана !кхара-коин (францманшей) Симона Коппера с немцами Открытие залежей алмазов в пустыне Намиб Забастовка отходников-коса на строительстве железной дороги
Выход «Распоряжения о защите и порядке привлечения на работы овамбо»
Смерть Симона Коппера Переход войсками ЮАС границы ЮЗА Захват Виндхука войсками ЮАС Капитуляция германских войск перед южноафриканскими в районе Кораб (близ Хрутфонтейна) Начало деятельности в стране англиканских миссионеров
Оккупация южноафриканскими войсками Овам- боленда. Убийство правителя Укваньямы Н. Ман- думе
Опубликование властями ЮАС «Голубой книги» о нарушении прав туземного населения при германском господстве
Работа Парижской мирной конференции; решение держав-победительниц в первой мировой войне о лишении Германии ее колоний, в том числе ЮЗА
Принятие Лигой Наций решения о передаче ЮЗА под мандатное управление ЮАС Замена военной администрации в ЮЗА гражданскими властями
Передача юрисдикции над Уолфиш-Беем в руки властей ЮЗА
Начало массовой миграции в страну «белых бедняков» из ЮАС
Восстание !гамифнун (бондельсвартов) под руководством И. Кристиана
Попытка выступления рехоботеров за местную автономию и ее подавление
Выступление овамбо под руководством Т. Ипум- бу против южноафриканской администрации и применение вооруженной силы с се стороны в отношении населения района


1937
1946
1949
1950
1952, 1953
1957
1959
10 декабря I960, 19 апреля декабрь
1962, июнь
1963, октябрь
1964
1965, август
1966, 26 августа 27 октября
1967
июнь
1968, 12 июня
1969, 26 декабря
1970, 2 января
1971, 21 июня
Забастовка рабочих алмазных приисков Обращение ЮАС в ООН с претензией на территорию ЮЗА со ссылкой на результаты фальсифицированного «референдума» среди африканцев Провозглашение курса Националистической партии на включение Юго-Западной Африки в ЮАС; введение системы белого представительства от ЮЗА в Капском парламенте ЮАС Принятие Международным Судом в Гааге консультативного заключения о действительности мандата ЮАС на ЮЗА без права изменения статуса территории
Забастовочные выступления рабочих в Людерице и Уолфиш-Бее
Образование Конгресса народа Овамболенда (ОПК)
Преобразование ОПК в Организацию народов Овамболенда (ОПО)
Расстрел властями ЮАС жителей Старого предместья
Образование Народной организации Юго-Западной Африки — СВАПО
Принятие Генеральной Ассамблеей ООН резолюции № 1514 «О предоставлении независимости колониальным странам и народам»
Конференция СВАПО в Аккре (Гана)
Образование на основе СВАПО и СВАНУ Фронта национального освобождения Юго-Западной Африки (СВАНЛИФ)
Начало реализации властями ЮАР «плана Оден- дааля», направленного на раскол ЮЗА по расовоэтническому признаку
Объединение СВАПО с Капривийским африканским национальным союзом (КАНУ)
Образование Демократической организации национального единства (НУДО) во главе с О. Кутано и К. Капууо
Создание в Намибии первой партизанской базы СВАПО
Начало вооруженной борьбы СВАПО за независимость Намибии (с 1973 г.— День Намибии) Принятие 21-й сессией Генеральной Ассамблеи ООН резолюции № 2145 об аннулировании мандата Южной Африки на управление ЮЗА и возложении ответственности за эту территорию на ООН до достижения ею независимости Создание Совета ООН по Намибии Начало судебного процесса над 37 членами СВАПО на основании закона «О терроризме» Решение Генеральной Ассамблеи ООН о переименовании Юго-Западной Африки в Намибию
Работа Консультативной конференции СВАПО в г. Танга (Танзания); создание при организации Молодежной лиги, Женского совета и Совета старейшин; реорганизация вооруженных отрядов СВАПО
Вынесение Международным Судом в Гааге консультативного заключения о неправомерности сохранения администрации ЮАР в Намибии
234


июль
1971, 13 декабря —
1972, февраль
1973
1973, декабрь
1974, 27 сентября
1975, июнь 1 сентября 14 сентября
1976, 30 января
март — апрель
29*—31 мая июль
2-8 июля — 1 августа
20 декабря 1977
28—30 апреля
16 июня 13 июля август 1 сентября
сентябрь
октябрь 5—6 ноября 1978, 4 мая май — июнь 27 июля
Обращение лютеранских епископов Л. Ауала и П. Говасеба с открытым письмом к премьер-министру ЮАР по поводу нарушения прав человека в Намибии
Всеобщая («Великая») забастовка намибийских рабочих с требованиями ликвидации расистской системы найма, улучшения условий труда и быта* повышения заработной платы
Признание Генеральной Ассамблеей ООН СВАПО единственным законным представителем народа Намибии
Национальная конференция СВАПО в Уолфиш- Бее; принятие ею программы действий Принятие Советом ООН по Намибии Декрета № 1 о защите природных ресурсов Намибии Опубликование СВАПО проекта конституции будущей независимой Намибии
Начало работы «конституционной конференции» в. Турнхалле (Виндхук)
Опубликование конференцией в Турнхалле «Декларации намерений»
Принятие Советом Безопасности ООН резолюции № 385 об основных принципах и условиях достижения независимости народом Намибии Подавление в рядах СВАПО мятежа группировки А. Шипанга
Съезд СВАПО в Уолфиш-Бее Развертывание бойцами ПЛАН операций в треугольнике «белой зоны» Отави—Очиваронго—Цу- меб
Работа расширенного пленума ЦК СВАПО в, Нампундве (Замбия); принятие новых Программы и Устава организации
Предоставление СВАПО статуса наблюдателя в Генеральной Ассамблее ООН
Начало переговоров «контактной группы» с правительством ЮАР об урегулировании намибийской проблемы
Боевая операция ПЛАН против базы ВВС ЮАР в Мпача
Вывод из строя боевой группой ПЛАН ЛЭП Руа- канекой ГЭС
Учреждение должности генерального администратора ЮАР в Намибии
Реаннексия ЮАР зоны Уолфиш-Бей и Пингвиньих островов и передача их в подчинение властям; Капской провинции Южной Африки Раскол Националистической партии ЮЗА; образование Республиканской партии во главе с. Д. Маджем
Бои ПЛАН с «силами обороны» ЮАР в районе Овамбо
Образование Демократического альянса Турнхалле (ДАТ)
Вооруженное нападение войск ЮАР на лагерь намибийских беженцев в Кассинге (Ангола)
Арест властями ЮАР около 100 деятелей СВАПО- в Намибии
Принятие Советом Безопасности ООН резолюции)
235.


август 29 сентября 4—8 декабря 1979', 4—9 января
февраль 14—21 мая 11 июля
ноябрь
1980, апрель—май
I июля 17—19 июля
август—сентябрь
1981, 1 января 7^—14 января
II июня
май — декабрь
сентябрь
1982, апрель
7 июля— 14 октября
КШ* январь
№ 432 о сохранении территориальной целостности Намибии
Боевая операция ПЛАН против базы «сил обороны» ЮАР в Катима-Мулило Принятие Советом Безопасности ООН резолюции №> 435
Проведение властями ЮАР односторонних выборов в «учредительное собрание»
Работа пленума ЦК СВАПО в г. Габела (НРА); публикация заявления СВАПО о непризнании результатов выборов, незаконно проведенных ЮАР в Намибии
Вывод из строя боевой группой ПЛАН ЛЭП Руа- канской ГЭС и нарушение энергоснабжения всей территории севера и центра страны Издание генеральным администратором ЮАР постановления о преобразовании «учредительного собрания» в «национальную ассамблею» Опубликование оккупационными властями ЮАР закона № 3 «О городских районах и общественных заведениях», формально отменившего в Намибии расовую дискриминацию «Многосторонние параллельные переговоры» между СВАПО и ЮАР при посредничестве «контактной группы» в Женеве об «абсолютном контроле» над базами СВАПО
Вывод из строя боевой группой ПЛАН ЛЭП Руаканской ГЭС, атака против базы ВВС ЮАР в Ондангве, подрыв виадука близ Ошакати Образование в Виндхуке «министерского совета» из 12 членов «национальной ассамблеи»
Работа чрезвычайного пленума ЦК СВАПО в Ндалатандо (НРА); исключение из рядов СВАПО сепаратистской группировки КАНУ во главе с М. Муйонго
Начало формирования в Намибии «территориальных сил ЮЗА/НахМибии»
Введение в Намибии всеобщей воинской повинности
Проведение встречи по Намибии в Женеве; ее срыв в результате требования делегации ЮАР предоставить «внутренним партиям» статуса полномочного участника переговоров Выдвижение США идеи «увязки» независимости Намибии с выводом кубинских войск из Анголы Проведение широкомасштабных операций ПЛАН на севере Намибии, в том числе во время «через- граничной операции» войск ЮАР («Протея») против Анголы (август)
Консультации между США и ЮАР о конституционном устройстве будущей независимой Намибии
Проведение ПЛАН боевых операций в районе г. Цумеб
Переговоры «контактной группы» с ЮАР и СВАПО в Нью-Йорке; согласование конституционных принципов устройства будущей независимой Намибии
Роспуск генеральным администратором ЮАР «министерского совета»; возвращение ЮАР к прямому правлению в Намибии
236


17—20 апреля
июнь
1984, 16 февраля
I марта
II — 13 мая
7—11 августа
сентябрь
1985, 17 июня
1986, 30 апреля
1987, 31 октября
1988, май — декабрь
1 октября 22> декабря
1989, 8—13 февраля
1 марта 1 апреля 1—15 апреля
9 апреля
4 июля 7—11 ноября
1990, 9 февраля
Работа расширенного пленума ЦК СВАПО в г. Кабута (НРА). Переизбрание С. Нуйомы на пост президента СВАПО; избрание X. Витбоя вице-президентом организации
Опубликование намибийским бизнесменом Э. Лангом «конфиденциального отчета департамента финансов» о расхищении ресурсов Намибии при господстве ЮАР
Подписание в Лусаке трехстороннего соглашения между Анголой, ЮАР и США о выводе южноафриканских войск из Анголы. Создание анголо-южноафриканской комиссии наблюдателей за выводом войск
Выход на свободу после 16-летнего заключения А. Тойво Иа-Тойво
Переговоры в Лусаке с участием СВАПО, ЮАР и «внутренних партий»
Пленум ЦК СВАПО в Луанде; осуждение «конструктивного взаимодействия» США с ЮАР, препятствующего выполнению решений ООН по Намибии; избрание А. Тойво Йа-Тойво генеральным секретарем СВАПО
Съезд СВАНУ в Виндхуке; образование фракции СВАНУ-патриоты во главе с К. Кангуехи Создание властями ЮАР «временного переходного правительства национального единства» Принятие Ай-Гамской декларации церквей, политических партий и групп, женских молодежных организаций Намибии
Разгром подразделениями ПЛАН колонны южноафриканских войск на марше к намибийско-ангольской границе
Переговоры с участием НРА, Кубы и ЮАР при посредничестве США и содействии СССР в целях урегулирования на Юго-Западе Африки, в том числе в Намибии
Отмена военного положения на севере Намибии Подписание Нью-Йоркских соглашений по урегулированию на Юго-Западе Африки Первый пограничный конфликт на анголо-намибийской границе, спровоцированный наемниками 32-го батальона войск ЮАР Роспуск «временного переходного правительства национального единства»
Официальная дата начала выполнения резолюции 435
Второй пограничный конфликт на севере Намибии между ПЛАН, с одной стороны, и «силами обороны» ЮАР, «территориальными силами ЮЗА /Намибии» и подразделением военизированной полиции «Куфут»—с другой
Принятие Трехсторонней комиссией Декларации Маунт-Этжо о нормализации обстановки на севере Намибии
Опубликование Предвыборного манифеста СВАПО Проведение всеобщих свободных выборов в Учредительную Ассамблею Намибии под контролем ООН
Принятие Учредительной Ассамблеей Конституции независимой Намибии
237


21 марта 13 апреля
23 апреля
Провозглашение Республики Намибия Принятие Республики Намибия в ОАЕ в качестве 51-го члена организации
Принятие Республики Намибия в ООН в качестве ее 160-го члена


СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ источников И ЛИТЕРАТУРЫ
1. 	Архивные материалы
А. Namibia National Archives (Windhoek)
Quellen zur Geschichte Siidwestafrikas (Quellen)
1. 2. Mündliche Überlieferungen von Eingeborenen über die vorgeschichtliche Zeit.
:2. 15. Dokumente aus dem Nachlass Mahareros.
-3. 28-B. Okahandja, Neubarmen, Walfishbai, Otjimbingwe.
4. 29-A. Sfidwestafrikanische Erlebnisse — von Lindequist.
Zentralbureau des Kaiserlichen Gouvernements (ZBU)
(Microfilms)
5. 39. Organisation und Geschâftsführung der Bezirks- nud Distriktâmter. -6. 558. Besiedlungssachen.
7. 560. Besiedlungssachen.
8. 1183. Landeshauptmannschaftsakten. Gen. Grundwerk. Allgemeine Gesuche.
Accessions (SWAA)
9. 3. Maharero. Maharero’s Correspondence with Contemporaries, Correspondences between Nama Chiefs.
10. 8. Dokumente aus dem Nachlass Mahareros.
П. 231. Bd. 10. Peter Muller Papers.
12. 237. Rheinische Missionsgesellschaft 1866—1873. Correspondence between Jonker Afrikaner, Hugo Hahn, Maharero, David Christian and Other Contemporaries. Pt. 1—2.
13. 367. H. Witbooi. Letters Written by Chief H. Witbooi to Magistrate Wal- wis Bay.
B. Archiv der Sam—Cohen—Bibliothek, Swakopmund.
968.8. SWA — Geschichte. I. Bis 1920.
14. Amtsblatt fur das Schutzgebiet Deutsch—Sfidwestafrika. Windhuk, 9.08Л914».
15. Etat fur das sfidwestafrikanische Schutzgebiet aus dem Rechnungsjahr 1903.
16. Etat fur das sfidwestafrikanische Schutzgebiet ffir das Rechnungsjahr 1914».
355. Schutztruppe 1.2. Herorokrieg
17. Hofmann H. Noch ein Mai Waterberg.
18. Von Trotha L. An die deutschen Reiter.
355. Schutztruppe 1.3. Hottentotenkrieg
19. Von Trotha L. An die aufstândischen Hottentoten.
239


C. Bundesarchiv, Abt.* Potsdam (Ehem. Zentrales Staatsarchiv der DDR)
Reichskolonialamt (RKA)
20. 1229. Arbeiterfrage in Südwestafrika. 9.01.1907—3.10.1910.
21. 1489. Militârisches Einschreiten der Schutztruppe. Bd.7.
22. 1949. Schulen in Südwestafrika. Juli 1890 —Mai 1901.
23. 2006. Lüderitzakten. Bd. 13. Betreffend Niederlassungen in Angra—Peque- na, im Herero-, Damara- und Namaqualand. 1.05. 1885—30.06.Г885.
24. 2031. Die Verwaltung des Südwestafrikanischen Schutzgebietes. Januar 1886—31 Oktober 1894.
25. 2033. Die Verwaltung des Südwestafrikanischen Schutzgebietes. Oktober 1901—Marz 1905.
26. 2081. Allgemeine Angelegenheiten im Schutzgebiet SWA. Bd. 4.25.12.1891 — 15.05.1894.
27. 2099. Das Hereroland. Januar 1881 — Januar 1885.
28. 2104. Aufhebung der Hereros 1888—1890. Bd. 2.
29. 2112. Aufstand der Herero im Jahre 1904. 18.02.1904—15.03.1904.
30. 2114. Der Aufstand der Herero im Jahre 1904. 16.04.1904—4.06.1904.
31. 2115. Der Aufstand der Herero im Jahre 1904. 7.05.1904—November 1904.
32. 2126. Allgemeine Angelegenheiten der Namaquaer von Gibeon. August 1885—4.03.1896.
33. 2127. Allgemeine Angelegenheiten der Namaquaer von Gibeon. 5.03.1896— April 1904.
34. 2129. Die Kâmpfe zwischen den Namas und Hereros. September 1887— Marz 1889.
35. 2130. Die Kâmpfe zwischen den Namas und den Hereros. September 1889— 15.06.1892.
36. 2133. Der Aufstand im Namalande 1904. Bd. 1. Oktober 1904.
37. 2Г35. Der Aufstand im Namalande im Jahre 1904. Bd. 3. Januar 1905— Juni 1905.
38. 2138. Der Aufstand im Namalande in den Jahren 1904/ff. Bd. 6. Dezember 1905—August 1906.
39. 2139. Der Aufstand im Namalande in den Jahren 1904/ff. Dezember 1906— Februar 1907 (Bd. 7).
40. 2140. Der Aufstand im Namalande in den Jahren 1904/ff. Màrz 1907— August 1910 (Bd. 8).
41. 2152. Die Bondelzwarts im Warmbad. 1885—1910. Bd. 1.
42. 2220. Staatliche Hilfeleistung aus Anlass des Herero—Aufstandes im Jahre 1904. 10.06.1904—22.09.1904.
43. 6335. Allgemeine Angelegenheiten: der Aussenhandel der deutschen Kolonien.
44. 6487. Jahresberichte allgemeinen Inhalts aus Deutsch—Südwestafrika.
Januar 1901—August 1902.
45. 6489. Jahresberichte allgemeinen Inhalts aus Deutsch—Südwestafrika.
Januar 1904 — Dezember 1905.
46. 6490. Jahresberichte allgemeinen Inhalts aus Deutsch—Südwestafrika.
Januar 1906—Dezember 1911*.
Auswârtiges Amt (AA)
47. 6355. Wirtschaft der deutschen Kolonien. Allgemeines.
2. 	Официальные публикации, документы
48. Cape of Good Hope. Report of the Select Committee Appointed to Consider and Report on Damarland Affairs. Cape Town, 1881.
49. Constitution of the South West Africa People’s Organization (SWAPO) of Namibia. Luanda, 1983.
50. Deutsch-Südwestafrika. Amtlicher Ratgeber für Auswanderer. B., 1910.
51. Die Deutschen Schutzgebiete in Afrika und der Südsee, 1912.
240


52. The Germans in Damaraland. A Collection of Papers and Memoranda Relating to the Concessions by the Native Chief Kamaherero and Counil to Mr. Robert Lewis. Cape Town, 1889.
53. Great Britain. Foreign Office. 1894., Miscellaneous Series № 346. Germany. Report on the German Colonies in Africa and South Pacific. L., 1894.
54. Jahresbericht über die Entwicklung der deutschen Schutzgebiete in Afrika und der Südsee im Jahre 1897/1898. B., 1898.
55. Die Kâmpfe der deutschen Truppen in Südwestafrika, auf Grund amtlichen Materials bearbeitet von der kriegsgeschichtlichen Abteilung I des Grossen Generalstabes. Bd. 1—2. B., 1906—1907.
56. Political Program of the South West Africa People’s Organization (SWAPO) of Namibia. Lusaka, 1976.
57. South Africa: Time Running Out. The Report of the Study Commission on US Policy toward Southern Africa. Berkeley and Los Angeles, 1981.
58. Union of South Africa. Report on the Conduct of the Ovakuanyama Chief Mandume and on the Military Operations Conducted against him in Ovam- boland (UG. 37—17). Cape Town, 1917.
59. World Armaments and Disarmament. SIPRI Yearbook 1986. Oxford—New York, 1986.
3. 	Документы международных организаций
60. Организация африканского единства. История создания и деятельности. Сборник документов. М., 1970.
61. ООН. Генеральная Ассамблея. Официальные отчеты. VIII сессия. Четвертый комитет. Нью-Йорк, 1953.
62. Country Report. Namibia. Botswana. Lesotho. Swaziland. The Economist Intelligence Unit. L., 1988.
63. Country Report. Namibia. Botswana. Lesotho. Swaziland. The Economist Intelligence Unit. L., 1989.
64. Country Profile. Namibia. 1989—1990.
65. Kolonien unter der Peitsche. Eine Dokumentation. B., 1962.
66. UN. General Assembly. Res. 2145 (XXI).
67. UN. General Assembly. Res. 2247/S—V, 1967.
68. UN. Ceneral Assembly. Res. 2679, 25, GAOR. Doc.А/8028/1970.
69. UN. General Assembly. Res. 3111, 28, SCOR (1758th mig.) at 1 Doc. (INF) 29(1973).
70. UN. General Assembly. Res 36, 38. GAOR. Supp. (1147) at 24—27 Doc. A/Res./36 (1983).
7Г. UN. Security Council. S/Res.; 385 (1976).
72. UN. Security Council. S/Res. 418 (1977).
73. UN. Security Council. S/Res. 435 (1978).
74. UN. Security Council. S/Res. 628 (1989).
75. UN. Security Council. S/Res. 629 (1989).
76. UN. Security Council. S/20345.
77. UN. Security Council. S/20346.
78. UN. Security Council. S/20399.
79. UN. Council for Namibia. DPI—October 1967.
80. UN. Council for Namibia. DPI—October 1987.
81. UN. Council for Namibia. The Military Situation in and Relating to Namibia. Report of Standing Committee. A/AC.131/L. 251/Rev.I. June 1, 1982.
82. UN. Doc. S/10921. April 30, 1973, para 14.
83. UN. Council for Namibia. A/AC.131/LSR. 4.19.04.1984.
84. UN. Doc. S/10921. April 30, 1973, para 15.
85. UN. Doc. S/12031. April 30, 1990.
86. UN. Doc. 33. SCOR. Supp. (October—December 1978) at 36 UN. Doc. 12900 (1978).
87. Legal Consequences for States of the Continued Presence of South Africa in Namibia (South West Africa) Notwithstanding Security Council Resolution 276 (1970). Advisory Opinion, J. C. J. Reports 1971.
16 Зак. 404
241


88. Namibia. Perspectives for National Reconstruction and Development. UNIN. Lusaka, 1986.
89. Namibia. Road to Independence. AAPSO, Cairo, 1990.
90. UN. Information Centre. Dar-es-Salam. Press-Release 77/7. 24.01.1977.
91. Non-Aligned Movement IX Conference. Belgrade. 10.09.1989.
92. International Defence and Aid Fund for Southern Africa (IDAF). Namibia. The Facts. L., 1981.
93. International Defence and Aid Fund for Southern Africa (IDAF) Apartheid’s Army in Namibia. South Africa’s Illegal Occupation. Fact paper on Southern Africa. L., 1982.
94. International Defence and Aid Fund for Southern Africa (IDAF) Repression and Resistance in Namibia. Briefing Paper on Southern Africa. L., 1984.
4. 	Свидетельства очевидцев и современников
95. Belwe М. Gegen die Herero. 1904/1905. Tagebuchaufzeichnungen. B., 1906.
96. Cramer Ada. Weiss oder Schwarz. Lehr- und Leidensjahre eines Farmers in Südwest im Lichte des Rassenhasses. B., 1913.
97. Dove K- Deutsch—Südwest—Afrika. B., 1903.
98. Dove K. Südwest—Afrika. Kriegs- und Friedensbilder aus der ersten deuts- chen Kolonie. B., 1896.
99. Francois H. von. Nama und Damara. Deutsch Süd-West-Afrika. Magdeburg, 1895.
100. Gad J. Betriebsverhâltnisse der Farmen des mittleren Herero—landes. Hamburg, 1915.
101. Grimm H. Die dreizehn Briefe aus Deutsch-Südwest-Afrika. München, 1928.
102. Hahn C. H. Tagebücher 1837—1860. Pt. 1—5. Windhoek, 1984.
103. Hintrager O. Südwestafrika in der Deutschen Zeit. München, 1956.
104. lrle I. Die Herero. Ein Beitrag zu Landes, —Volks, —und Missionskunde. Gütersloh, 1906.
105. Lüderitz C. A. [Hrsg.] Die Erschliessung von Deutsch-Südwest-Afrika durch Adolf Lüdetitz. Akten, Briefe und Denkschriftten. Oldenburg, 1945.
106. Leutwein Th. Elf Jahre Gouverneur in Deutsch-Südwestafrika. В., 1906.
107. Meyer F. Wirtschaft und Recht der Herero» B., 1905.
108. Olpp, Missionar. Die Kulturbedeutung der Evangelischen Rheinischen Mission für Südwest. Rheinische Mission. SWA, 1914.
109. Schmidt S. [Hrsg.] Auszüge aus dem Tagebuch 1815/1816 des Missionars Heinrich Schmelen in Bethanien.—Namibiana, 1979, vol. 1(3).
110. Schwabe K. Im Deutschen Diamantenlande. Deutsch-Südwestafrika von der Errichtung der deutschen Herrschaft bis zur Gegenwart (1884—1910). B., 1910.
111. Seitz Th. Vom Aufstieg und Niederbruch deutscher Kolonialmacht. Karlsruhe, 1929.
112. Semler J. Die koloniale Krisis. Vortrag gehalten von Dr. Semler, Hamburg, in der Abteilung Hamburg der Deutschen Kolonial—Gesellschaft am 5 Januar 1907. Hamburg, 1907.
113. Vedder H. Das alte Südwestafrika. Südwestafrikas Geschichte bis zum To- de Mahareros 1890. B., 1934.
114. Vedder H. South West Africa in Early Times. L., 1938.
115. Witbooi H. Afrika den Afrikanern: Aufzeichnungen eines Nama-Hâuptlings aus den Zeiten der deutschen Eroberung Südwestafrikas 1884 bis 1894. /W/Berlin—Bonn, 1982.
116. [Witbooi H,.] The Hendrik Witbooi Papers. Windhoek, 1989.
5. 	Исследовательская литература
117. Балезин А. С. Традиционные власти и колониальные вожди в Восточной Африке.— Советская этнография. 1987, № 3.
118. Браде К. К характеристике колониального общества Германской Юго- Западной Африки.—Вестник МГУ. Серия 13. Востоковедение. 1987, № 2.
242


1 19. Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайского государства. М., 1983.
120. Васин И. И. Колониальная политика Германии в Юго-Западной Африке (Восстание гереро и готтентотов в 1904—1907 гг.). Дисс. М., 1950.
121. Галыбин А. И. Намибия (Юго-Западная Африка) в планах колонизаторов. М., 19171.
122. Голант В. Я. Восстания в Африканских колониях Германии в 1904— 1908 гг. Дисс. Л., 1948.
123. Горбунов Ю. Я., Притворов А. В. Намибия: проблемы достижения независимости. М., 1983.
124. Дрекслер X. Юго-Западная Африка под германским колониальным господством. 1884—1915. М., 1987.
125. Ещин В. А. Отношение германской социал-демократии к восстанию гереро и нама в 1904—1907 гг.— Европа, США и колониальный мир. М., 1988.
126. Зотова Ю. Н. Традиционные политические институты Нигерии. Вторая половина XX в. М., 1979.
127. История германского колониализма в Африке. М., 1983.
128. Калиновская К. П. Возрастные группы народов Восточной Африки.. Структура и функции. М., 1976.
129. Кларк Дж. Д. Доисторическая Африка. М., 1977.
ГЗО. Куббель Л. Е. Очерки потестарно-политической этнографии. М., 1988.
131. Маглыш В. И. Институт патроната в скотоводческом хозяйстве обществ Межозерья (XIX в.).—Африка в новое и новейшее время. Сборник статей. М., 1976.
132. Народы Африки. М., 1954.
133. Непомнящий H. Н. Кому принадлежит земля гереро?—Вопросы истории. 1986, № I.
134. Ольдерогге Д. А. Язык как исторический источник.— Источниковедение африканской истории. М„ 1977.
135. Притворов А. В. Экономика Намибии накануне независимости. М., 1989.
136. Притворов А. В. Намибия. Справочник. М., 1991.
137. Проблема Намибии. Сб. статей, документов, материалов. Составитель Ю. И. Горбунов. М., 1991.
138. Семенов Ю. И. О племени, народности и нации.— Советская этнография,. 1986.
139. Тихомиров В. И. Партия апартеида. М., 1987.
140. Тихомиров В. И. Церковь и политическая борьба в Южной Африке. М._ 1990.
141. Улановская И. А. Намибия. М., 1983.
142. Филатова И. И. История Кении в новое и новейшее время. М., 1986.
143. Шаревская Б. И. Старые и новые религии Тропической и Южной Африки. М., 1964.
144. Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе. М., 1982.
Г45. Яковлев А. С. Цель жизни. М,., 1972.
146. Andersson Ch. J. Reisen in Südwest-Afrika bis zum See Ngami in den Jahren 1850—1854. Lpz., 1858.
147. Africa South of the Sahara 1986. L., 1985.
148. Baker P. The United States and South Africa: The Reagan Years. N. Y., Ford Foundation. 1989.
149. Barber J. The Uneasy Relationship. Britain and South Africa. L.. 1983.
150. To Be Born a Nation. The Liberation Struggle for Namibia. SWAPO of Namibia. L., 1981.
151. Berath Lynn. Walvis Bay. Decolonization and International Law. New Haven — London, 1990.
152. Bley H. Kolonialherrschaft und Sozialstruktur in Deutsch-Südwestafrika. 1894—1974. Hamburg, 1968.
153. Blumhagen H. Siidwestafrika einst und jetzt. B„, 1934.
154. Bridgman J. M. The Revolt of the Hereros. Berkeley—Los-Angeles, 1981.
155. Das Buch der deutschen Kolonien. Herausgegeben unter Mitarbeit der frii- heren Gouverneure von Deutsch-Ostaftika, Deutsch-Südwestafrika, Kame- run, Togo, Deutsch-Neuguinea. Lpz., 1937.
16*
243


156. Budack K. F. R. Übersicht der Vôlker und Kulturen.— Frankfurter Wirt- schafts- und Sozialgeographische Schriften. 1989. H. 53.
157. Budack K. F. R. Inter-ethnische Namen in Südwestafrika — Ethnological and Linguistics Studies in Honour of N. Y. van Wamerlo. Pretoria, 1969.
158. Cronje G. and S. The Workers of Namibia. L„ 1979,
159. Dore 1. Self-Determination of Namibia and the United Nations: Paradigm of a Paradox. N. Y., 1986.
160. Drechsler H. Aufstande in Südwestafrika, В., 1984.
161. Driessler H. Die Rheinische Mission in Südwestafrika. Gütersloh, 1932.
162. Esterhuyse J. H. South West Africa 1880—1894. The Establishment of German Authority in South West Africa. Cape Town, 1968.
163. Gibson R. African Liberation Movements. Contemporary Struggles against White Minority Rule. L., 1972.
164. François C. von. Deutsch-Südwest-Afrika. Geschichte der Kolonisation bis zum Ausbruch des Krieges mit Witbooi. April 1893. В., Г899.
165. Genis E. Carl Hugo Hahn’s Role in the Establishing the Finnish Missionary Society in Ovambo. B. A. Honours, Univ. of Namibia. Windhoek, 1990.
166. Goldblatt /. History of South West Africa from the Beginning of the XIXth Century. Cape Town, 1971.
167. Green L. G. Lords of the Last Frontier. The Story of South West Africa and Its Peoples of All Races, L., 1953.
168. Green R. H., Kiljunen K. and M.—L. fEds.]. Namibia. The Last Colony. L., 1981.
169. Heitman H.-R. South African War Machine. Greenwich (USA), 1986.
170. Helbig K., Hell G. L. Mythos Deutsch-Südwest. Namibia unter den Deut- schen. Basel, 1985.
171. Henrichsen D. Formen des Kulturkontaktes zwischen Herero und Euro- pâern im vorkolonialen Namibia. M. A.—Arbeit. Albert-Ludwig-Universitat zu Freiburg, N. Y.
172. Hoppe Th. Wirtschaftsstruktur und Wirtschaftsentwicklung von Deutsch- Südwestafrika. Lpz., 1936.
173. Hovey G. Namibia’s Stolen Wealth. N. Y., 1987.
174. Huber G. Deutsch-Südwestafrika in alten Ansichten. 1884—1919. U'lm, 1984.
175. Innés D. Anglo American and the Rise of Modern South Africa. L., 1984.
176. Jenny H. Der heimliche Reichtum Namibias. Begegnungen mit Südwester Pionieren. Zürich, 1990,
177. Jordan-Walker. Settlement of the Namibian Dispute: the United Nations Role in Lien of UN Sanctions. L., 1982.
178. Katjavivi P. A History of Resistance in Namibia. L., 1988.
179. Kerina M. Namibia: The Making of a Nation. N. Y., 1981.
180. Kienetz A. Nineteenth—Century—South West Africa as a German Settlement Colony. University of Minnesota, 1975.
181. Kohler O. A Study of Grootfontein District (South West Africa). Pretoria, 1959.
182. Kohler O. A Study of Omaruru District (South West Africa). Partly Based on Material of Günter Wagner. Pretoria, 1959.
183. Kônig В. The Ravages of War. L., 1983.
184. Landgren S. Embargo Disimplemented. South Africa’s Military Industry. N. Y., 1989.
185. Lau, Brigitte. Conflict and Power in Nineteenth-Century Namibia.— The Journal of African History. 1986, vol. 27, № 1.
186. Lau, Brigitte. Pre-Colonial Namibia. A Lecture Delivered in the University of Namibia 05.06.1991. Written down by A. S. Balezin.
187. Lau, Brigitte. Southern and Central Namibia in Jonker Afrikaner’s Time. Windhoek, 1989.
188. Lau, Brigitte. Uncertain Certainties. The Herero—German War of 1904.— Mibagus, 1984».
189. Loeb E. M. In Feudal Africa. Indiana, 1962.
190. Loth H. Die Christliche Mission in Südwestafrika,. Zur destruktiven Rolle der Rheinischen Missionsgesellschaft beim Prozess der Staatsbildung in Südwestafrika (1842—1893). В., 1963.
244


191. Loth H. Propheten—Partisanen—Presidenten. B., 1975.
192. Lukas de Vries /. Mission and Colonialism in Namibia. Johannesburg, 1978.
193. Luttig H. G. The Religious System and Social Organization of the Herero. A Study in Bantu Culture. Utrecht, 1934.
194. Main M. B. The Role of Walvis Bay as a Focal Point of Trade up to 1892. History Honours, Windhoek University, N. D*
195. Massmann, Ursula. Kamele in Südwestafrika.— Namib und Meen 1981, Bd. 9.
196. Mbuende K. Namibia, the Broken Shield. Anatomy of Imperialism and Revolution. Lund, 1986.
197. Mines and Independence. A Future for Namibia. The Catholic Institute for International Relations. L., 1983.
198. Moleah A. T. Namibia. The Struggle for Liberation. Wilmington, 1983.
199. Moorsom R. Walvis Bay. Namibia’s Port. L., 1984.
200. Mossolow N. Otjikango Oder Gross Barmen. Ortsgeschichte der ersten Rheinischen Herero—Missionsstation in Südwestafrika. 1884—1904. Windhoek, 1966.
201. Murray M. South Africa: Time of Agony, Time of Destiny. L., 1987.
202. Musch E. Hendrik Witbooi, der Napoleon der Hottentoten. Reutlingen, 1938.
203. Nôckler H. C. Anteil der Buren an Siedlung und Sprache im frühen Südwestafrika.— Journal, 1959/60, vol. XIV.
204. Price R. M., Rosberg C. D. (Eds.) The Apartheid Regime. Political Power and Racial Domination. Contemporary African Political Organizations and Movements. Berkeley, 1980.
205. Rautenberg H. Das alte Swakopmund. 1892—1919. Neumünster, 1967.
206. Reith W. «Kronprinz» Wilhelm Maharero.— Afrikanisches Heimatkalender, 1982.
207. Richardson H. I. The International Mandate System and Namibia. L., 1985.
208. Rotberg R. Suffer the Future. Policy Choices for Southern Africa. Cambridge (Mass.) — London, 1980.
209. Scheer M. Schwarz und Weiss am Waterberg. Lpz., 1952.
210. Soggot D. Namibia. The Violent Heritage. L., 1986.
211. Sparks D. L., Murray R. Namibia’s Future. An Economy at Independence.— The Economist Intelligence Unit Report № 197. L., 1986.
212. Spinola A. de. Portugal e о Futuro. Safil, 1974.
213. Sunder Meier T. The Mbanderu. Windhoek, 1986.
214. Thomas W. H. Economic Development in Namibia. Towards Acceptable Development Strategies for Independent Namibia. München, 1978.
215. Vedder H. Zur Vorgeschichte der Vôlker Südwestafrikas. III. Die Bergda- mara.— Mitteilungen der Süd—West—Afrika—Wissenschaftlichen Gesel- lschaft. Windhuk, 1929, vol. II, 1926/27.
216. Voelz R. A. German Colonialism and the South West Africa Company 1884—1914. Athens (Ohio), 1988.
217. Wilkins Strydom H. The Broederbond, L., 1979.
218. Williams, Frieda-Nela. Precolonial Communities of Southwestern Africa. A History of Ovambo Kingdoms 1600—1920. Windhoek, 1991.
219. Weber O. von. Die Ersten Siedlungsversuche in Südwestafrika.— Afrikanisches Heimatkalender. 1958.
220. Younge G. Art of South African Townships. N. Y., 1988(.
221. Y a Otto I. Battlefront Namibia. Westport (Conn.). 1981.
6. 	Периодические издания
222. За рубежом. M.
223. Известия. M.
224. Новое время. М.
225. Правда. М.
226. Africa Report. Wash.
227. The African Busines. L.
245


228. Afrikanisches Heimatkalender. Windhoek.
229. ANK Weekly News Briefing. L.
230. ANGOP. Luanda.
231. Anti—Apartheid News. L.
232. The Argus. Cape Town.
233. The Cape Times. Cape Town.
234. The Citizen. Johannesburg.
235. The Combatant. Lubango.
236. Daily News. Durban.
237. Deutsch-Südwestafrikanische Zeitung. Swakopmund.
238. The Financial Mail. Johannesburg.
238a. The Financial Times. L.
239. The Guardian. Manchester—London.
240. International News Briefing of Namibia. L.
241. Journal de Angola. Luanda.
242. The Journal. Windhoek.
2413. Marchés tropicaux et méditerranéens. P.
244. The Morning Star. L.
245. Museum. Gesellschafr fur wissenschaftliche Entwicklung. Swakopmund. Nachrichten. Swakopmund.
246. Namib und Meer. Swakopmund.
207. Namibia Today. Windhoek.
248. Namibian Windhoek.
249. Namibiana. Windhoek.
250. The New York Times. N. Y.
251. OAU. Press-Realise.
252. The Observer. L.
253. Rand Daily Mail. Johannesburg.
254. The Star. Johannesburg.
255. Sunday Express.
256. Südwest. Unabhângige Zeitung fur die Interessen des gesamten Schütz - gebietes. Windhoek.
257. SWAPO Information Bulletin. Luanda.
258. Times of Zambia. Ndola.
269. The Times Saturday. L.
260. The Windhoek Advertiser. Windhoek.
261. Zambia Daily Mail. Lusaka.
262. The Washington Post. Wash.


УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Абрахамс О. 120
Александер Р. 120
Александер-Уэстертон Дж. Э. 35
Альбрехты, братья 35
Амраал 33
Амуньела 19
Ангула X. 181
Ангула Я. 177
Андерсон Ч. Дж. 38, 39
Андонга 12, 18
Андреев В. 228
Аннис Джон 86
Анц 78
Аполлус Э. 120, 152 Апонда 54
Ауала Л. 129, 135, 136, 139, 144 Аугустус Ф. 162
Африкаанер Егер (Кристиан) 15, 38
Африкаанер Ионкер 9, 26, 31, 33, 34, 37, 38, 97
Африкаанер Ян Ионкер 39, 40, 42, 44, 52
Африкаанер Клаас 30 Ахтисаари Марти 184, 205, 225, 228, 229
Баркли Г. 41 Барнабас 39
Безуиденхоут Д. 174, 175 Бейкер П. 170 Бейкер С. 154, 166, 177 Бек 85
Бессингер Н. 180 Бём И. 36
Бисмарк Отто 48, 57 Блей Г 9, 95 Бор 67
Бота К. Б. 10
Бота Луис 98, 99, 103
Бота П. В. 161, 182, 184, 213
Бота Р. 229
Браунли 41
Бринкер П. 36
Брок В. 171
Будак К. 10
Бургсдорф фон 66
Бюлов фон 59
Бюттнер К. Г. 49
Бютнер К. 42
Вальдхайм Курт 142, 143, 200
Вандрес К. 100
Васильев Л. С. 24
Васин И. И. 10
Вейи Г. 128, 134, 143, 149
Вельгемуд В. 178
Вет П. Андриес де 123
Вет Я- де 137, 138, 145, 153, 166
Вийк Г. ван 16, 40, 61, 62, 79
Виллиаме Ф.-Н. 9, 12, 19, 23
Винтер К. 130, 141, 145
Витбой Д. 117
Витбой Исаак 87
Витбой Кидо 39, 52
Витбой Кобус 30
Витбой Мозес 52
Витбой Хендрик 8, 32, 44, 50—53, 55, 57, 60—63, 65—67, 70, 71, 76, 77, 79, 84—87
Витбой Хендрик (внук) 148, 168, 180 Вихан 180 Вуд В. Р. 145
Галыбин А. И. 10 Гарисеб Адольф 127 Гароеб Ж. 135, 149, 166 Гартунг Ч. 149 Гейнгоб X. 209 Гельденхьюс Я. 156 Геншер Г.-Д. 169 Геринг Г. 51
Геринг Г. Э. 50—57, 69 Германн 60, 63 Говасеб П. 129, 135 Голант В. Я. Ю Голиаф К. 85, 87 Гольда ммер 51 Гомеш К. 221 Горбачев М. С. 189 Горбунов Ю. И. 10 Горджес Говард 99, 103 Гордон 86 Гоуер А. 187 Гоффман Г. 82 Грин 38 Грубер Р. 10
Гурираб Тео-Бен 169, 181
Дерибург Б. 89 Диергаардт X. 166, 174
247


фон Димлинг Б. 81, 88, 90 Дирке К. 187 Доре Исаак И. 192 Дрекслер X. 9, 62, 78, 90 Думени К. 144, 162
Зейц Т. 9, 98, 99 Землер И. 92
Зерауа (Зерав) Виллем 28, 36 Зийл Э. ван 153, 174 Зузе Питер Д. 230
Иита 19 Иннес Д. 105 Ирле И.-Я. 25, 42 Исаак Самуэль 68, 85
Иа-Отто Джон 91, 122, 130, 133, 134, 139, 143, 144 Иоханнес А. 138
Кавонга 18 Какунга О. 143 Какуоба 36
Калангула П. 144, 163, 165 Каленга П. 179 Калуви 139 Калунга 20
Камагереро (Магареро) 8, 26, 27, 34, 38, 41—44, 48—51, 53—58, 60, 67
Камата 12 Камати Т. 138, 144 Камбаземби 28 Камбонде 97 Камбунгу 12, 18 Кампаку 19 Кангомбе 28 Кангуехи К. 119, 166 Канене 12, 18 Капеваша М. 145 Капелва Р. 181 Капоро Э. К. 133 Капренева В. П. 62 Каприви фон 57, 58 Капууо Клеменс 121, 122, 128, 143, 144, 152 Карпио В. 130
Кастололи (Кастроли) см. Шууйя
Катарес 58
Каунда Кеннет 216
Каутуэту У. 121
Кахимемуа 76
Кахичене 26
Кахунунуа 26
Качавиви П. 9, 10
Качиуонгуа М. 166, 174, 177
Кемп 98
Кенандженго (Манассе) 28 Керина Мбурумба (Эрик Гетцен) 119, 122, 125, 126, 128, 152 Кёлер 59
Клопперс А. 166 Кляйншмидт Ф. 35, 37, 39 Козонгизи Жариретунду 119, 121„
122, 126, 128, 152, 177 Кольбе Ф. 36 Конради К. 143
Коппер, Симон 64, 65, 76, 85, 87, 89 Корнелиус 63, 68, 86, 87 Коухангва Дж. 121, 122, 125, 135 Крамер 102 Крёнляйн И. 43 Крисс Э. 10
Кристиан Виллем (Вильгельм) 55, 57, 58, 69, 79 Кристиан Д. 46 Кристиан И. 88, 89 Кристиан Ян 111 Крокер Ч. 182, 212 Крюгер 86 Крюгер 165 Кумбее Г. 143
Кутако, Осеа Комомбумби (Качи- куруруме) 117, 118, 121, 123, 124, 128, 143
Куэльяр Перес де 167, 198, 212, 217, 227
Кхобеб 16
Ланг Э. 164 Ламберт А. 63, 64 Ламберт Э. 64, 65 Лау Бригитта 8—10, 16, 30, 82 Лейтвейн Т. 9, 16, 63—69, 72—78, 80—84, 97 Лсб Э. 12
Линдеквист Ф. фон 9, 87, 89—92
Липумбу 139
Листер Гвен 173, 184
Ллойд Ч. 161
Лот Г. 17
Льюис Р. 44, 50, 53, 54, 56 Любовски А. 157, 169, 177, 180, 187, 188
Людериц, Адольф 47—51
Магареро см. Камагереро Магареро Самуэль 54, 55, 58, 60, 61, 67—72, 74, 76, 77, 79—82, 97 Мадж Д. 151—154, 163—165, 174,
177
Максуилили Н. 125, 133, 144 Малан Д. 114 Малан М. 161, 167, 182 Манассе 64, 68, 69 Мангунду 18
Мандуме Ндемуфайо 103, 104, ПО
Масгрейв Б. 42
Матжила Э. 174, 177
Мбуенде К. 9, 23
Мвешипандека 18
Мейринг Дж. 178
Мероро Д. 138, 143, 145
248


Мифима С. 120, 149 Михаэль 82 Молиа А. 9 Морганы 107
Моренга Якоб 83, 84, 87—89, 92, 95
Моррис 87, 88
Мпаси X. 162
Муафангечо Дж. Н. 172
Мугунда 26
Музорева 163
Муйонго М. 127, 166
Муквамби 18
Муниаро П. 143
Мунупура Й. 61
Мутумбула Я. 133, 134
Мушимба А. 146
Муэшиханге П. 120, 135, 181
Мэннинг П. 157, 163, 187
Мюллер П. 99
Нанголо 18 Нангомбе 18
Нангутуала И. 140, 142, 143, 144 Нанде 97
Нанкуду И.-О. 131 Наньемба П. 135, 150 Нахтигаль Г. 47 Нгавиру 3. 119 Нгидинуа Я. 145 Нгипандула Л. 139 Нгуваува, Мунчуку 166, 168 Ндади В. 125 Нджамби Карунга 28 Н джоба 152 Неленгани Л. 125, 133 Нельс 51, 53 Нембунгу 18 Непела Лукас 122 Нехале 97 Ниилва 18
Никерк В. ван 164, 168 Никодемус 68, 76 Норесеб Манассе 52, 85 Нуйома 18
Нуйома Сэм 10, 122, 123, 125, 126, 128, 135, 151, 169, 187, 189, 199, 210, 212, 221, 226, 229 Нуукваво Андреас 143
Оасеб 37, 39
Одендааль Ф. X. 128. 150, 166 О’Линн Б. 141, 149, 154, 166, 178 Ольп 100
Ольдерогге Д. А. 10 Омукуру 28
Оппенгеймер Н. 107, 187
Пандени А. 179, 180 Пинаар Л. 173, 225—227, 229 Питтер Даниэль 68 Полгрейв У. К. 16, 41, 42 Потехин И. И. 10
Похамба Л. 128 Плесси А. дю 153, 154 Плесси Робин дю 162 Притворов А. В. 10
Рат И. 35
Рейган Р. 170, 207, 209 Рейс 82
Рёр X. 162, 166 Риаруа 67, 68 Рируако К. 152 Ричардсон X. И. 191 Робинсон Э. 50 Родс С. 55, 72 Рольф А. 95 Ротшильды 107 Румпф X. Ф. 171, 187 Румпфф 145
Свартбой В. 37 Свартбой Джоэль 77 Свартбой Лазарус 77 Свартбой Самуэль 77 Селборн 89 Сетекета С. 162 Симбвайе Б. 127, 135 Ситену 12 Скотт Майкл 130 Слипченко С. А. 10 Смит X. 171, 173 Смэтс Ян ЮЗ, 113 Соггот Д. 9 Спинола А. ди 135 Стейн М. 154, 155, 157, 163 Стивенсон Дж. 121
Тирион П. 164
Тойво Иа-Тойво Андимба 120, 121, 125, 131—134, 136, 168, 169 Томас У. X. 9 Тотемейер Г. 178 Трауготт 77, 82
Трота Лотар фон 80—83, 85-/87, 101 Туту Десмонд 162
Тухаделени (Кахумба Кандола) 125, 132, 133, 178
Тшолонго Ипумбу 97, 112 Тшомбе Хелви 122 Тьонгареро Д. 150, 180
Уайт Г. 138, 139 Уилер Дж. 176.
Улановская И. А. 10 Умару Иде 220, 223, 224 Урнов А. Ю. 10 Ууленга Б. 179, 180 Уэслсй 35
Феддер Г. 7, 8, 29, 100 Фервурд Хендрик 132 Фидлер фон 81 Фие М. 53
249


Филдинг 88 Фильюн Г. 163 Фогельзанг Г. 48, 50 Форстер Б. Дж. 135, 142 Форстер И. 178 Форчун И. 125 Франке 97
Франсуа Гуго фон 9, 59 Франсуа Курт фон 9, 55, 57, 59, 60— 63, 69
Фредерикс Йозеф 47, 60, 63 Фредерикс Пауль 63, 85 Фридерикс Р. 63
Хаибиб П. 48, 49 Хаимбили 18 Хайньеко Т. 132 Хайтман Х.-Р. 131 Халенке К. 154, 166 Халл Ф. С. 107 Хамамбо Д. 132, 150 Хамутенья X. 227
Хан Гуго 18, 22, 29, 35, 36—38, 43
Хан Т. 53
Ханекум Г. 187
Хеерден К. фон 147
Хейдман Ф. 16
Хендрик Г. 57, 65, 76, 85, 87 Херригел О. 187 Хёпфнер 44, 48 Хиндорф Рихард 72 Хинтрагер О. 9, 91, 92 Хоматени 134 Хоуг Д. 163
Чааника 97 Чамуаха 26, 27, 39 Чейз Н. 119 Чечьо 58, 67, 77, 82 Чивисеуа 12 Чизу Б. 180 Чипонда 28
Швабе Курт 9, 62, 77 Шеварднадзе Э. А. 189 Шеппман Г. 35 Шикомба Д. 145 Шиконго 97 Шиконго X. 146
Шипанга А. 120, 149, 163, 166, 174, 177
Шифиди И. 178, 184 Шмелен И. Г. 35, 45 Шольц С. 171 Шоу Б. 30 Штемпель фон 84 Штрейтвольф 90 Штюрман 84, 85, 86 Штюрман К. 88, 89 Шукман Б. фон 91, 101 Шульц Дж. 210 Шууйя Л. Ф. 132
Эбнер 35
Эйх В. 42
Эканджо Дж. 145
Элифас Ф. 139, 145, 146
Энгельс Ф. 23
Эркерт фон 89
Эшер А. М. 142, 143, 200


УКАЗАТЕЛЬ ЭТНИЧЕСКИХ И ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ
Австралия 221
Аддис-Абеба 175, 195, 200, 223
Азия 196, 208, 221
Ай-Айс, форт 67
акванкала (!кунг), эти. 18, 22
Аккра 126
Акулий, о-в 90
Алжир 126, 198
!аман (бетанийцы), эти. 15, 32, 39, 46—49, 60, 63, 77, 85—88, 90 Аминуйс 129
англичане 6, 41, 53, 55, 72, 76, 84, 89, ИЗ, 114
англичане этнические («бритише- ры») 7, 16, 163 Англия см. Великобритания Ангола 5, 12, 19, 20, 48, 52, 124, 127, 131, 140, 145—147, 150, 155, 159,
161, 167—170, 175, 183—186, 191 — 193, 207, 209—218, 220, 222, 224— 229
ангольцы 160, 183, 224 Ангра-Пекена (бухта Людериц) 47, 48, 50, 90, 232
т^аонин (топнаары), этн. 15, 43, 44, 48, 49, 77
Атлантическое побережье 107, 215 Ауоб, р. 11, 86 А ус 60, 99
Африка 5, 12, 17, 22, 28, 79, 84, 95, ПО, 117, 126, 158, 195, 196, 199, 208, 210, 213
африкаанеры см. |хоа-\аран африканеры (буры), этн. 6, 15, 16, 30, 31, 41, 52, 72, 73, 86, 98, 108, 112, 113, 115, 117, 123, 124, 128, 145, 150, 163, 171, 188, 215
банту, этн. 6, 12, 136 Бармен 35, 40, 43 Белград 222 Бенгельское течение 6 Берг-Аукас 139
Берлин 49, 61, 66, 77, 80, 81, 85, 89, 92, 193
берсебы см. !хай-|кхауан Бетани 16, 30, 35, 50 63 бетанийцы см. !аман Бечуаналенд см. Ботсвана бечуаны, этн. см. тсвана Блупуэтс 86
Большой Уступ 5
бондельсварты, этн. см. !гами=£нун Ботсвана 5, 7, 11, 13, 16, 58, 65, 82, 84, 90, 124, 128, 222, 225 Браззавиль 217, 223 Брандберг 6, 11, 44 британцы см. англичане буры см. африканеры бушмены см. саан Бушменленд 129
Вармбад 30, 57
Ьатерберх 79, 81, 82, 84, 232 вахехе (хехе), этн. 83 Великобритания 47, 49, 50, 53, 55, 58, 104, 113, 121, 172, 174, 175, 193, 199, 202, 204
вельдшундрагеры см. ||хабобен Версаль 193 Вильгельмсталь 96
Виндхук 7, 8, 13, 31, 33—38, 40, 42, 44, 56—59, 62, 63, 66, 67, 74, 77— 79, 90, 91, 99, 103, 104, 113, 121 — 124, 126, 128, 130, 138, 139, 141, 145, 147, 150, 152, 154, 157, 160, 162, 171—173, 176—179, 182, 184, 188, 189, 199, 215, 219, 223, 225, 226, 228, 230 витбои см. |кхобесин
Гаага 130, 135, 194, 235 Габела 236 Габороне 222 Гавана 188, 224
гай-[кхауан (ламберты, кхауа), этн. 15, 63, 64, 67, 76
гай-||кхаун («красный народ») этн. 15, 25, 30, 33, 34, 39, 40, 52, 67, 69, 70, 73, 74, 85 Гамбург 80, 92
!гами^нун (бондельсварты), этн. 15, 30, 49, 55, 57, 67, 69, 76—79, 83, 84, 87—89, 95, ПО Гана 126 ГДР 8, 17, 225
гереро (овагереро), этн. 6, 9, 12, 16, 17, 22, 25—29, 31—34, 46, 48—61, 67—74, 76—86, 90—92, 94, 95, 97, 100, 101, 105, 117—119, 121-123, 128, 130, 140, 143, 148, 149, 151, 152, 166, 189
251


Герероленд 129, 188 Германия 8, 9, 16, 35, 42, 47—49, 53, 55—57, 59, 60, 82, 85, 92, 95—97, 101, 104, 108, ПО, 129, 172, 174, 193
Германская империя см. Германия Германская Восточная Африка см. Танганьика
Гибеон 52, 56, 65, 66, 85
Гобабис 32, 76, 77, 126, 178
Голландия (Нидерланды) 172, 202
голландцы 7
готтентоты см. нама
Гохас 64, 86
Гросс-Бармен см. Очиканго Гумпата (Умпата), плато 52 Гуруманус, колодец 42
Дакар 126 дама см. дамара
дамара, этн. 6, 13, 16, 17, 33, 41, 45, 68, 70, 94, 100, 122, 123, 127, 129, 140, 143, 144, 148, 149, 151, 166, 168, 189
Дамараленд (см. также Страна дамара) 41, 188
дамара горные (бергдамара) см. дамара
Дар-эс-Салам 124, 126 Доброй Надежды, мыс 35 Додома 149
Европа 35, 83, 103, 114 Египет 126
Женева 161, 162, 183, 212—214, 235— 237
Замбези, р. 5, 48
Замбия 5, 127, 128, 130, 132, 149,
216, 222, 225 Зимбабве 12, 158, 222 зулу (зулусы), этн. 147
Йоханнесбург 147
Кабута 168, 237
каванго (окаванго), этн. 6, 12, 45,
128, 129, 151, 162, 182 Каванго 12, 129, 131, 132, 142, 143, 155, 188 Какамас 123
Калахари, пустыня 6, 86, 89, 129 Калкфонтейн 78 Калуэке, плотина 182 Камерун 85, 90, 95, 101 Канада 202, 204
Каоко, вельд (Каоколенд) 13, 22, 28, 76, 81, 126, 129
Каприви, полоса 5, 6, 58, 59, 127, 130, 132, 146, 155, 188, 214, 216, 220, 234
«капривийцы», этн. 7, 12, 128, 151,. 1 89
Капская колония (Кап) 13, 16, 30,
31, 33, 35, 38, 40—43, 46, 50, 57, 61, 88, 89, 96, 100, 113, 117, 154, 160, 216, 232—234
Капская провинция см. Капская колония
Карасбург 178 Карибиб 90
Карибский бассейн 208 Каррас, горы 83, 84 Касинга 155, 236 Кастил 140
Катима-Мулило 134, 146 Катутура 123, 124, 138, 139, 151, 152,. 176, 178, 184
кваньяма (куаньяма) см. овамбо Квито-Кванавале 182 Кейптаун (Капстад) 41, 46, 48, 82, 119, 121 Китай 83 китайцы 114
Китмансхуп 15, 59, 69, 83, 95, 176г 178, 188 Кляйн-Ауб 139 Кляйн-Виндхук 59 КНДР 126 КНР 126 койсаны, этн. 11 Конго, р. 48, 225 Кораб 99, 233 коса, этн. 96, 223 Коуханас 83
«красный народ» см. гай-1|кхаун Куба 185, 210—213, 215—218, 222, 224, 225 Кубанго, р. 5 Кубань, р. ПО
кубинцы 147, 160, 181—183, 193, 215, '225
Кубуб 85
Куйсеб, р. 33, 44
Кунене, р. 5, 12, 22, 47, 48
11кхау-|гоан (свартбои) этн. 15, 16,
32, 	' 34, 39, 43, 48, 76, 77 !кхара-коин (гЬранцманши) этн. 15,
64, 76, 85, 87. 89 кхаро-!оан (цайбши), этн. 15, 34 |кхобеоин (витбои), этн. 15, 34, 39, 40, 44. 49, 52. 56, 61, 62, 64—67, 69, 70, 85—87. 90, 232 Кхорихас 152 Ланга 124
ламберты (кхауа) см. гай-|кхауан Латинская Америка 196 Либерия 130. 195 Лиссабон 221 Ломба, р. 182 Лондон 126. 162, 187. 193 Луанда 168, 170, 175, 185, 198, 213, 215, 224
252


Лубанго 52 Лунда 12
Лусака 119, 126, 149, 167—169, 171, 174, 187, 203
Людериц 6, 48, 59, 85, 95, 107, 116, 126, 179, 188
Людериц см. Ангра-Пекена
Мапуту 215 Мариенталь 188 масубиа (субиа), этн. 7 Маунт-Этжо 186 мафуэ, этн. 7
мбандьеру (восточные геоепо), этн.
67, 149, 166 Мборома 149 метисы («цветные») 123 Мозамбик 167, 222 Мпача 235
нама (койкоин), этн. 6, 7, 9, 11 —17, 25- 44, 49—53, 55, 57—66, 70—74, 76—79, 83—86, 88—91, 95, 100— 102, 105, ПО, 117, 122, 123, 129, 130, 140, 143, 148, 151, 180 Намиб, пустыня 5, 6, 95 Нампундве 149 Намутони, форт 97 Нгами, оз. 82, 90 Ндалатандо 127, 236 немцы 7, 16, 25, 43, 44, 49, 50, 52— 55, 58—64, 66, 71—74, 76, 78—91, 96—103, 106, 107, 110, 112, 117,
128, 150, 153, 163, 169 Нидерланды см. Голландия Нову-Редонду Нособ, р. 11, 46, 74 Ноуклуфберге, горы, 63—65 Нью-Йорк 122, 126, 155, 161, 183,
184, 217, 221—223, 225
Оамитес 139
овамбо (вамбо), эти. 6, 11 —14, 16— 24, 34, 36, 38, 45, 74—77, 82, 91, 96—98, 103, 105, ПО, ИЗ, 122, 123, 128, 129, 140, 141, 145, 148, 151,
164, 182
Овамболенд (Страна овамбо) 7, 103—105, 120, 122, 124, 126, 129,
131—134, 136, 139—147, 155, 188,
216, 219 Овиумбо 80 Одибо 176 Окаванго, р. 5, 12 окаванго см. каванго Окакарара 129, 152 Окауквейо 97
Окахандья 28, 37, 40—43, 50, 54—56, 67, 68, 72, 77, 79, 126, 176, 178, 179 Окахао 132 Океания 208 Окозонжде 28
Окомбахе 41
Омаруру 28, 42, 68, 79, 80, 82, 152 Омахеке, пустыня 81, 82, 85 Омбаланту 19, 20 Омболока 147 Ом буро 90
Онганджера 18—20, 22, 23, 97 Онгаиьире 80 Ониипа 144, 162 Онгвендива 132, 216 Онгулумбаши 131—133, 136 Ондангва 121, 140, 145, 176, 181 Ондонга 18—20, 22, 23, 52, 97 Оранжевая, р. 5, 6, 13, 16, 30, 33г
47, 48, 76, 78, 98, 107, 204 Ориндж-Маут 126, 148 орлам (орлаам), этн. 15, 16, 30, 31,.
33, 	35, 38, 39, 45 Оруно 147 Осона 51, 67 Отави 6, 99 Оучо 71, 188 Очпваронго 126
Очиканго (Ной-Бармен) 13, 35, 36,. 41, 132
Очимбингве 28, 34, 35, 38, 39, 41 — 43, 54, 57, 59, 68, 79 Очисева 41 Очозонджупа 28 Очихасе 179 Очихаэнене 90
Ошакати 175, 176, 184, 214, 226 Ошивело 176, 228 Ошиканго см. Очиканго Ошикуку 162 Охопохо 129
Париж 104, 193, 233 Пенсильвания 121 Пингвиньи, о-ва 204, 236 Померания 172
Португалия 97, 103, 131, 146, 221 португальцы 18, 103, 105, 108, 114г 117, 131, 141 Потсдам 8, 58
Претория 84, 133, 136, 167, 177, 183,. 191, 193—195, 197, 199, 202, 203, 205, 206, 209 , 211, 215—217, 220, 222, 224, 225 Приска 88
Рамасдрифт 16
Рехобот 7, 16, 31, 32, 35, 37, 40—43,. 61, 69, 127, 144, 148, 156, 166, 168, 174, 189, 232
рехоботские бастарды (бастеры, ре- хоботеры), этн. 7, 16, 41, 43, 44, 49, 61, 67, 79, 85, 98, 111, 129, 148, 151, 219, 220 Ритмонд 85, 86
Роббен, о. 145, 149, 178, 179 Родезия 159
253


Руакана 147, 183, 186, 213 Рунду 131, 176 русские 114
саан (бушмены), этн. 7, 11, 12, 16, 22, 44, 45, 129, 150 Сан-Франциско 193 Свакоп, р. 31, 33, 36, 43, 59 Свакопмунд 6—8, 10, 59, 74, 75, 77, 78, 80, 90, 95, 113, 126, 146, 172, 176, 188, 232
■свартбои, этн. см. ||кхау-|гоан Северная Африка 110 Седан 101 Сент-Луис 192
США 104, 114, 141, 152, 174, 175,
181, 192, 196, 199, 202—204, 207, 209—213, 215, 217, 218, 220, 225 Соуэто 147, 152
СССР 10, 126, 132, 186, 189, 195, 204, 205, 209—211, 217, 218, 220, 225, 228, 229
Старое предместье 123, 134 Стокгольм 126 Столовая бухта 50
Страна гереро (Герероленд) 26—29, 34, 35, 37, 49, 50, 54, 56 Страна нама (Намаленд, Намаква- ленд) 15, 16, 33—38, 43, 52
Танга 135, 138, 235 Танганьика (Германская Восточная Африка) 83, 101
Танзания 124, 130, 132, 135, 149, 222 Того 85, 101 топнаары см. ^=аонин Трансвааль 52, 106, 117 тсвана (бечуаны), этн. 7, 16, 128, 151 Тунис 110 Тшанди 132
Уйс 115, 139
Укалудхи (Куалутки) 20 Уквамби (Куамби) 18—20, 22, 23, 97
Укваньяма (Куаньяма) 18—20, 23, 96, 97
Уколонкази (Колонкати) 20, 24 Уолфиш-Бей 33, 35, 41—44, 48, 50, 52, 54, 55, 60—63, 75, 82, 113, 116, 122, 137—140, 145, 151, 154, 156, 159, 175, 204, 205, 207, 216, 222 Усакос 126
финны 205
Франция 170, 174, 199, 202, 204 францманши см. !кхара-коин французы 6
ФРГ 95, 169, 172, 202, 204
Нхабобен (вельдшундрагеры), этн.
15, 52, 57, 65, 76, 85—87 | хай-кхауан (берсебы), эти. 15, 32, 39, 40, 49, 85, 87 Хамакари 81 Хартбистмунд 88, 233 Хельсинки 126
[xoai-аран (африкаанеры), этн. 15, 31, 34, 38, 39, 43, 67, 76 Хоаханас 38, 69 Хомсдаль 123 Хорнкранц 60—62, 66 Хоэндюн 83
Хрутфонтейн 6, 52, 71, 132, 140, 141, 146, 160, 176, 188, 228
цайбши, этн. см. кхаро-!оан Цес 152
Цумеб 6, 95, 108, 114, 126, 130, 138, *139, 160, 164, 175, 177—181, 188
Четекера 155 Чехословакия 205 Чобе, р. 5
Шамбок, гора 83 Шангонго 182 Шапервилль 124 Швейцария 152
Эндола 132 Эпинга 147 Эунда 20 Эфиопия 130, 195
Юго-Западная Африка см. Намибия Югославия 198
Южно-Африканская Республика 5, 11, 15, 16, 37, 50, 98, 104—121, 123, 124, 126—138, 141 — 147, 149—171,
173—175, 177—186, 188, 191—197, 199—207, 209—229
Южно-Африканский Союз см. Южно- Африканская Республика
Япония 202


ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение 5
Глава первая. Народы Намибии в доколониальное время II
Заселение территории Намибии. Этнокультурная характеристика населения .... 11
Овамбо в доколониальный период 17
Формирование вождеств у гереро 25
Социальные сдвиги у нама . . .... 29
Миссионеры в Юго-Западной Африке. Культура народов Намибии в доколониальный период 35
Глава вторая. Народы Намибии под германским колониальным господством. 1883—1915 гг. 47
Германское колониальное проникновение в Юго-Западную Африку.
1883—1890 гг. 47
Оформление протектората: от начала создания администрации до
Великих восстаний. 1891 —1903 гг. 59
Юго-Западная Африка в годы Великих восстаний. 1904—1907 гг. 78
Германская Юго-Западная Африка в 1907—1915 гг. Овамбо в годы германского господства в ЮЗА. Изменения в культуре народов Намибии в рамках колониального общества 91
Глава третья. Оккупация страны и мандатное правление ЮАС.
1915—1960 гг. 103
Преобразование системы иностранного господства при южноафриканской администрации. 1915—1945 гг. . . 103
Послевоенная экспансия ЮАС. 1945—1960 гг. 112
Глава четвертая. Освободительный период. 1960—1990 гг. 118
Ранние антиколониальные группировки и путь к созданию массовой освободительной организации. Конец 50 х — начало 60-х годов. 118 Образование СВАПО, переход к вооруженной борьбе и начало политизации населения. 1960—1971 гг. 125
Эрозия апартеида. 1971 —1979 гг. . . 136
Нарастание противостояния и поиски выхода. 1980—1984 гг. 158
Последние схватки и крах колониализма. 1985—1990 гг. 173
Глава пятая. Намибия: особая ответственность ООН 191
Этапы эволюции намибийского вопроса в ООН 192
Резолюция 435: дорога к независимости 205
Компромисс за столом переговоров: конструктивная роль ООН 209
Реализация «плана ООН» на практике 225
Хронология , 232
Список использованных источников и литературы 239
Указатель имен 247
Указатель этнических и географических названий 25>1


Научное издание
Александр Степанович Балезин, Андрей Васильевич Притворов, Сергей Александрович Слипченко
ИСТОРИЯ НАМИБИИ в новое и новейшее время
Утверждено к печати Институтом всеобщей истории РАН
Заведующий редакцией Г. С. Киселев Редактор Л. А. Рощина Младший редактор Н. Л. Скачко Художник И. А. Клейменова Художественный редактор Б. Л. Резников Технический редактор Г. А. Никитина Корректор Е. В. Карюкина
И Б № 16992
Сдано в набор 05.10.92. Подписано к печати 09.03.93. Формат ООХОО'Лг,. Бумага типографская JSfë 2. Гарнитура литературная. Печать высокая. Уел. п. л. 16,0. Уел. кр-отт. 16.0. Уч.-изд. л. 17,95. Тираж 523 экз. Изд. № 7428. Зак. № 404. «С» —1
ВО «Наука»
Издательская фирма «Восточная литература»
103051, Москва Х-51, Цветной бульвар, 21
3-я типография ВО «Наука»
107143, Москва Б-143, Открытое шоссе, 28