Восстание ихэтуаней (1898-1901) - Калюжная Н.М.

Глава I. Усиление агрессии держав в Китае в конце XIX в. Начало восстания ихэтуаней

Реакция китайского населения на превращение страны в полуколонию держав

Обстановка в северных провинциях Китая накануне зарождения движения ихэтуаней

$Восстание \$

$Глава II. Союз \$

Идеология, обряды и организационные формы ихэтуаней

Социальный состав участников антииностранной борьбы

Роль чиновников в развитии движения ихэтуаней

$Программа и лозунги союза \$

Глава III. Подъем антииностранной борьбы в пров. Шаньдун в 1899 г.

Борьба против строительства железной дороги

Развитие движения ихэтуаней в пров. Шаньдун в первые месяцы 1900 г.

Глава V. Развитие движения ихэтуаней в пров. Чжили. Война Китая с державами

Обострение борьбы группировок при дворе. Объявление войны державам

Ихэтуани в Тяньцзине. Позиция наместника Юй Лу

Глава VI. Антииностранная борьба в пров. Шаньси и на северо-востоке Китая

Особенности движения ихэтуаней в пров. Цзилинь

Участие пров. Хэйлунцзян в войне с державами

Глава VII. Обстановка в провинциях Юго-Восточного Китая

Деятельность наместников Ли Хун-чжана, Чжан Чжидуна, Лю Кунь-и

Неофициальное соглашение о совместной охране юго-восточных провинций

Позиция политических организаций буржуазии

Глава VIII. Поражение Китая в войне с державами

$Восстание \$

$Глава II. Союз \$

$Программа и лозунги союза \$

Автор: Калюжная Н.М.

Теги: история китая международные отношения новое время

Год: 1978

Похожие

Восстание ихэтуаней (1898-1901)

Записки о китайской революции 1925-1927гг

Восстание ихэтуаней. Документы и материалы

Тайвань и Южная Корея в китайско-американских отношениях (1969-1979)

Текст

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
Н. М. КАЛЮЖНАЯ
ВОССТАНИЕ
ИХЭТУАНЕЙ
(1898-1901)
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА 1978

9(М)32
К17
Ответственный редактор
В. Н. НИКИФОРОВ
Монография посвящена антииностранному выступлению в
Китае на рубеже XIX и XX вв. под руководством союза
«Ихэтуань». В книге исследуются происхождение союза, его
идеология, организационные формы, программа и лозунги
повстанцев, их социальный состав, политика центрального-
правительства и местных властей.
10605-218
91-78
013(02)-78
© Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1978.

ВВЕДЕНИЕ
За многие годы, отделяющие нас от событий, полу-
чивших в истории название «восстание ихэтуанеи»
{«движение ихэтуанеи», «боксерское восстание»), миро-
вая историография накопила немало работ, освещаю-
щих данную проблему. По весьма приблизительному
подсчету, за этот период было опубликовано свыше 150
книг и брошюр, не считая множества статей, глав и
разделов в очерковых трудах. Однако подавляющее их
большинство — это компиляции и мемуарная литера-
тура, а также шовинистические брошюрки. Моногра-
фий и статей исследовательского характера сравни-
тельно немного. Из наиболее серьезных работ можно
отметить: А. В. Рудаков «Общество и-хэ-туань и его
значение в последних событиях на Дальнем Востоке»,
Дж. Стайгер «Китай и Запад», Чэнь Цзе «История дви-
жения ихэтуанеи», Ч. Тань «Боксерская катастрофа»,
Цзинь Цзя-жуй «Движение ихэтуанеи», Дай Сюань-
чжи «Исследование об ихэтуанях», В. Пёрселл «Бок-
серское восстание», соответствующие главы в книгах
Г. В. Ефимоад «Очерки по новой и новейшей истории
Китая», Фань Вэнь-ланя «Новая история Китая», в
работах «Века неравной борьбы», «Новая история
Китая», «История Китая с древнейших времен до
наших дней» и др. Написанные на широком круге
источников, они исследуют преимущественно внутри-
политический аспект проблемы.
Восстание ихэтуанеи подвергнуто анализу и в ряде
монографий и статей, касающихся проблем междуна-
родных отношений на Дальнем Востоке, политики дер-
жав в Китае: в книгах Дж. Фэрбэнка, Э. Райшауэра,
А. Крейга «Восточная Азия», Э. Уэрла «Британия, Ки-
тай и антимиссионерские волнения, 1891—1900», Л. Яна
«Британская политика в Китае, 1895—1902», Э. Сюя
«Подъем современного Китая», Дж. Шрекера «Импе-
риализм и китайский национализм. Германия в Шань-
Дуне», А. А. Фурсенко «Борьба за раздел Китая и аме-
а*
з

риканская доктрина открытых дверей. 1895—1900»,
Л. Л. Зариной и С. Г. Лившица «Британский империа-
лизм в Китае (1896—1901)», А. С. Ерусалимского «Ко-
лониальная экспансия капиталистических держав &
XVII—XIX веках» и др.
В многоплановой проблеме восстания ихэтуанеи пе-
реплелись различные вопросы внутриполитического и
международного характера, многие из которых до на-
стоящего времени не имеют однозначного толкования.
В процессе изучения в историографии данной пробле-
мы произошла определенная эволюция.
В начале XX в. наметились лишь первые подходы
к теме. Было поставлено три центральных вопроса: про-
исхождение союза «Ихэтуань», политика центральных
властей, характер восстания. В современных разработ-
ках помимо трех узловых вопросов значительное вни-
мание уделяется таким сюжетам, как движущие силы
восстания, программа и лозунги ихэтуанеи, военная
история, периодизация движения, историография.
Процесс исследования протекал в острой идеологи-
ческой борьбе с реакционными буржуазными концеп-
циями.
Трактовка отдельных вопросов по мере изучения
проблемы менялась. В начале века буржуазные авто-
ры делали акцент на антииностранной (в частности,
антихристианской) сущности выступления ихэтуанеи,
которую они связывали с якобы свойственной китайцам
ксенофобией. В настоящее время отдельные историки
трактуют движение как антиимпериалистическое, а не-
которые находят в нем и антидинастийные черты.
Советские историки отказались от концепции
20—30-х годов, наделявшей движение ихэтуанеи рево-
люционными чертами, и перенесли центр тяжести на
антиимпериалистическое, патриотическое содержание
борьбы. Некоторые из них в известных пределах допу-
скают и антиправительственную направленность вос-
стания.
Китайская историография прошла *от феодального
определения восстания (смута с целью свержения ди-
настии) через буржуазное (националистическое выступ-
ление под руководством Цинов) к оценкам 50-х годов,
преувеличивавшим антицинский характер борьбы.
В 60-х — начале 70-х годов стал заметно преобладать
4

догматический и антиисторический подход, выразив-
шийся в раздувании революционности движения.
Определенные изменения претерпела и теория про-
исхождения союза «Ихэтуань». В советской историо-
графии наметился отход от ранее распространенной
концепции, связывавшей ихэтуаней с сектой «Байлянь-
цзяо» («Белый Лотос»).
Первые работы западных буржуазных историков,
признавали союз «Ихэтуань» тайной организацией, но
не отождествляли его с обществом «Байляньцзяо».
В 30-е годы была сделана попытка представить ихэтуа-
ней местным ополчением, сформированным по инициа-
тиве правительства. Однако эта теория не нашла под-
держки у многих авторов 50—60-х годов, которые стали
связывать ихэтуаней с «Байляньцзяо». Лишь в послед-
нее время концепция прямого наследования ихэтуаня-
ми учения «Белого Лотоса» ставится под сомнение.
Китайские историки, утрирующие революционность
китайского крестьянства, в настоящее время также от-
ходят от старой оценки союза «Ихэтуань» как преемни-
ка традиций секты «Байляньцзяо», поскольку она, как
известно, провозглашала промонархический лозунг в
поддержку минской династии.
Роль цинского правительства в трактовке большин-
ства советских историков сводилась к самозащите, к то-
му, чтобы отвести удар стихийно зародившегося вы-
ступления ихэтуаней от местных феодалов и направить
его против иностранцев. По мнению некоторых совре-
менных авторов, позиция правящей клики в отношении
ихэтуаней была колеблющейся. Группа влиятельных са-
новников сознательно пыталась использовать повстан-
цев в целях обороны страны.
Современная буржуазная концепция относительно
политики китайского двора в период восстания отлича-
ется от более ранних ее оценок (до 50-х годов). Если
в этих работах правительство Цыси выступало в качест-
ве инициатора и организатора восстания, то в совре-
менных исследованиях движение зарождается само-
стоятельно, а двор лишь использует его в своих целях.
Буржуазные китайские авторы преувеличивали
патриотизм представителей правящей клики, на опре-
деленном этапе возглавившей движение ихэтуаней.
Современные китайские историки впадают в другую
5

крайность, рассматривая лояльность двора в отношении
ихэтуаней как сплошной обман, тактический прием —
дабы расправиться с повстанцами руками империали-
стов. Лишь отдельные историки 40—50-х годов при-
знавали постоянные колебания и двойственность поли-
тики Цыси.
Буржуазная историография начала века делала
упор на деклассированный состав участников движения.
К настоящему времени буржуазные ученые констати-
руют участие в борьбе трудовых слоев, однако на пер-
вое место выдвигают представителей чиновничества и
шэньши.
Советские и китайские историки главную роль от-
водят сельским и городским труженикам Китая. В по-
следние годы в связи с существующей в китайской ис-
ториографии общей тенденцией к преувеличению рево-
люционности ихэтуаней особо «выпячивается» роль бед-
нейшего крестьянства в движении ихэтуаней.
Большинство буржуазных авторов осуждают вы-
ступление ихэтуаней, обеляют политику иностранных
держав. Причем если в работах начала века содержа-
лось оправдание «своих» правительств и их партнеров
по блокам с одновременным разоблачением политики
других стран — противников по политическим объеди-
нениям, что в целом создавало довольно объективную
картину «цивилизаторской» миссии держав в Китае,
то в исследованиях последних двух десятилетий огонь
критики направлен главным образом против царской
России. В то же время в целом буржуазная наука вы-
ступает апологетом колониальной политики держав в
Китае, фальсифицирует империалистическую интервен-
цию 1900 г. В современной китайской историографии
также наблюдается определенное стремление «выпя-
тить» отрицательную роль царизма в период ихэтуань-
ских событий. Таким образом, в этом вопросе
происходит сближение китайской и буржуазной исто-
риографии. Западных буржуазных и китайских авторов
начала 70-х годов объединяет к тому же общая откро-
венно антисоветская платформа.
Историки-марксисты, признавая негативные стороны
восстания, идеологические и организационные слабости
ихэтуаней, в целом, как подлинные интернационалисты,
сочувственно относятся к антиимпериалистической борь-
6

бе китайского народа. В марксистской историографии,
у истоков которой находятся труды В. И. Ленина, разо-
блачается грабительская политика всех капиталистиче-
ских держав, послужившая главной причиной ихэту-
аньского восстания, осуждается незаконное вторжение
в Китай иностранных войск, потопивших в крови вы-
ступление населения Китая против иноземного ига [см.
163].
В настоящее время мировая историография вплот-
ную подошла к решению ряда проблем, связанных с со-
бытиями конца XIX в. в Китае. У большинства исто-
риков не вызывает сомнения антиимпериалистический
характер восстания ихэтуаней и стихийность его зарож-
дения, колеблющаяся в отношении повстанцев полити-
ка центральных властей, трудовой состав участников
движения. Вместе с тем эта важная тема из истории
китайского народа нуждается в дальнейшем изучении.
Есть необходимость тщательно проанализировать
причины восстания в связи с упорной тенденцией бур-
жуазной историографии противопоставлять марксист-
ской теории об основных противоречиях в период им-
периализма внеклассовую концепцию столкновения
двух цивилизаций.
Глубокой и основательной научной разработки тре-
буют и вопросы происхождения и идеологии союза
«Ихэтуань», содержание его лозунгов. Это особенно
важно в связи с тем, что в период «культурной револю-
ции» и после нее китайская историография пытается
поднять на щит реакционные черты в идеологии и орга-
низации ихэтуаней: обскурантизм, ксенофобию, такие
отсталые формы борьбы, как бунт, и т. п.
Позиция местных властей (губернаторов провинций,
начальников уездов и т. д.) накануне и в период дви-
жения также заслуживает более пристального вни-
мания.
Нельзя считать полностью выясненным социальный
состав участников борьбы. Существуют противоречия
относительно хронологических рамок восстания. Еще
остается нерешенным вопрос о роли шзньши и чинов-
ничества. Не до конца исследована деятельность ихэ-
туаней в районах их сосредоточения, не вскрыт харак-
тер отношений повстанцев с местным населением и вла-
стями, не полностью освещена обстановка в различных
1

регионах Китая, так или иначе отреагировавших на
движение ихэтуаней.
В данной работе автор делает попытку воссоздать
картину событий, разыгравшихся в Китае на рубеже
XIX и XX вв., и, насколько позволяют источники, от-
ветить на ряд поставленных выше вопросов.
Неоценимое значение для анализа отдельных проб-
лем и характера восстания в целом имеют работы
В. И. Ленина. Его заслуга состоит в том, что он дал
теоретическое обоснование причин и характера войны
Китая с державами в 1900 г., вооружил историков марк-
систской методологией исследования восстания ихэтуа-
ней. Несколько ленинских работ, опубликованных в
1900—1920 гг., содержат положения, прямо или кос-
венно помогающие оценить характер восстания ихэтуа-
ней, причины, его породившие, а также определить по-
литику держав в Китае, сформулировать оценку меж-
дународной интервенции [см. 163, с. 55—61].
О восстании ихэтуаней опубликовано значительное
количество источников на китайском, русском, западно-
европейских, японском языках. Что касается некитай-
ских источников, то как дипломатические документы,
так и нарративные материалы главным образом осве-
щают международный аспект проблемы, а также специ-
фику развития военных действий в период войны Китая
с державами. Поскольку автора прежде всего интере-
совали вопросы внутриполитической истории восстания
ихэтуаней, то в работе преимущественно использованы
китайские документы и материалы.
В 1951 г. группа китайских историков во главе с
Цзянь Бо-цзанем выпустила четырехтомный сборник
«Ихэтуани», выдержавший после этого еще пять изда-
ний. Несколько документов и материалов об ихэтуанях
включено в сборник «Избранные материалы по новой
истории Китая». В 1957 г. на страницах журнала
«Цзиньдайши цзыляо» (№ 1, 5) были напечатаны про-
кламации, листовки и другие материалы, составленные
непосредственно участниками движения, воспоминания
очевидцев событий. В 1959 г. вышли три сбоиника, пол-
ностью или в значительной части посвященные ихэтуа-
ням: «Архивные материалы об ихэтуанях» (в двух то-
мах), «Записки о событиях 1900 г.», «Избранные ма-
териалы по новой истории провинции Шаньдун».
8

В 1960 г. опубликован сборник «Песни ихэтуанеи». Не-
мало документов и материалов о восстании можно най-
ти на страницах журналов, выпускаемых провинциаль-
ными университетами и научно-исследовательскими ин-
ститутами: «Шаньдун шэнчжи цзыляо», «Бэйго чунцю».
Воспоминания некоторых современников опубликовала
газета «Гуанмин жибао».
Из публикаций особый интерес и ценность представ-
ляют два сборника: «Ихэтуани» и «Архивные материа-
лы об ихэтуанях».
В сборнике «Ихэтуани» имеются самые разноплано-
вые материалы и документы: императорские указы, док-
лады сановников, прокламации ихэтуанеи, дневники
очевидцев, газетные заметки. Авторы подавляющего
большинства источников — представители господствую-
щего класса феодалов — были современниками восста-
ния: записки их в свое время публиковались, но теперь
стали библиографической редкостью.
Первый том состоит преимущественно из дневников
и воспоминаний, среди которых наиболее интересными
являются «Чунлинские записки» Юнь Юй-дина, при-
сутствовавшего на заседаниях Военного совета, когда
в правительстве решался вопрос об отношении к ихэ-
туаням и к иностранным державам, и «Записки о дея-
тельности бандитов- [ихэ] цюаней в уезде Пинъюань» на-
чальника уезда Пинъюань Цзян Кая. В воспоминаниях
Юнь Юй-дина наиболее достоверно и полно прослежи-
вается борьба дворцовых группировок за влияние на
императрицу и приводятся некоторые факты деятель-
ности ихэтуанеи в Пекине, описываются события в сто-
лице до вступления в нее иностранных войск. «Запис-
ки» Цзян Кая знакомят с ходом восстания в уезде
Пинъюань, разногласиями между чиновниками, в част-
ности между автором мемуаров и губернатором Шань-
дуна Юй Сянем. Из них можно почерпнуть некоторые
детали организации союза «Ихэтуань». Сопоставление
«Записок» Цзян Кая с докладами Юй Сяня позволяет
воссоздать относительно объективную картину развития
событий в Пинъюане, выявить в них роль губернатора..
Материалы второго тома восстанавливают события,,
происходившие в двух крупных городах Китая — Пеки-
не и Тяньцзине — после вступления в них повстанцев.
Документы третьего тома освещают ход военных дей-
9

ствий объединенной армии восьми держав по захвату
порта Дагу, городов Пекина, Тяньцзиня и других,
а также раскрывают взаимоотношения цинского двора
с иностранными государствами в этот период, пролива-
ют свет на позицию наместников провинций Юго-Во-
сточного Китая.
Особенно интересны материалы четвертого тома,
в котором представлены императорские указы с марта
1899 г. до конца 1901 г., трактат начальника уезда
Уцяо Лао Най-сюаня «Исследование происхождения
секты „Ихэцюань"», прокламации ихэтуаней, отклики
прессы на события в стране. Прокламации и листовки,
песенки и молитвы ихэтуаней дают представление об
идеологии и программе ихэтуаней, рассказывают о це-
лях борьбы, лозунгах повстанцев, об уровне их созна-
ния, об обрядовой стороне союза. Императорские ука-
зы (всего около 450) характеризуют политику прави-
тельства в разгар движения и в период переговоров
о мирном договоре. «Исследование» Лао Най-сюаня
представляет одну из первых версий о происхождении
союза «Ихэтуань», которая была впоследствии исполь-
зована многими современниками и историками в Китае
и за рубежом.
За исключением записок Цзян Кая и трактата Лао
Най-сюаня, входящие в сборник «Ихэтуани» источники
касаются преимущественно хода восстания в 1900 г.
в пров. Чжили и очень слабо освещают деятельность
ихэтуаней в период зарождения движения в Шаньдуне.
В двухтомник «Архивные материалы об ихэтуанях»
вошли подлинные архивные документы, хранящиеся в
императорском дворце «Гугун»: императорские указы,
доклады чиновников, военачальников, правительствен-
ные ноты державам. Хотя значительная часть докумен-
тов уже была известна исследователям из других ис-
точников (часть императорских указов помещена в сбор-
нике «Ихэтуани»), тем не менее документы, помещен-
ные в двухтомник, более тщательно выверены, чем, на-
пример, в четырехтомнике «Ихэтуани», и, кроме того,
расположены в хронологической последовательности.
Для понимания истории самого восстания чрезвы-
чайно важны документы первого тома (более 720 до-
кументов), охватывающие период с июня 1896 г. по
сентябрь 1900 г. Во второй том включены документы,
Л0

относящиеся преимущественно к истории переговоров
между Китаем и иностранными державами (с сентября
1900 г. по январь 1902 г.). Документы первого тома
в определенной степени компенсируют недостатки че-
тырехтомника «Ихэтуани» и позволяют составить пред-
ставление об обстановке в пров. Шаньдун, где возник-
ло движение ихэтуанеи, а также в пограничных райо-
нах других провинций в начале первого этапа. Они
дают возможность проанализировать ситуацию в пров.
Шаньси, на Северо-Востоке и в юго-восточных провин-
циях Китая в разгар движения.
В журнале «Цзиньдайши цзыляо» (1957, № 1) опуб-
ликовано 35 документов ихэтуанеи, сгруппированных в
три раздела: «Записки об ихэтуанях», «Прокламации
ихэтуанеи», «Листовки ихэтуанеи». На основании про-
кламаций можно сделать вывод, что на первый план
повстанцы выдвигали идею борьбы против чужеземного
засилья.
Материалы уездных хроник, подборка которых со-
держится в сборнике «Избранные материалы по новой
истории провинции Шаньдун», воссоздают картину на-
чального периода борьбы в этой провинции, содержат
сведения о мистико-религиозной стороне союза «Ихэ-
туань», о социальном составе его участников.
Сборник «Записки о событиях 1900 г.» состоит из
пяти дневников: «Записки о событиях 1900 г.» Чжун
Фан-ши, рисующие ситуацию в столице во время пре-
бывания там иностранных войск; «Запись крупных со-
бытий в 1900 г.» Ян Дянь-гао (жителя Пекина, запи-
савшего события с апреля по конец июля 1900 г.);
«Дневник 1900 г.» (ежедневные записи с 15 мая 1900 г.
по 18 февраля 1901 г.) Хуа Сюэ-ланя; «Дневник Гао
Наня» (освещающий события с июня 1900 г. по январь
1904 г.); «Записки об обычной смуте» неизвестного ав-
тора (рассказывающего о событиях с 16 мая до конца
июля 1900 г., очевидцем которых он был или узнал от
других). Таким образом, источники, помещенные в сбор-
нике, хронологически охватывают преимущественна
1900 г., территориально — главным образом Пекин.
В них много материала о деятельности ихэтуанеи в пе-
риод их пребывания в столице, есть факты, наглядно
иллюстрирующие взаимоотношения повстанцев с цин-
скими чиновниками.
11

Песни ихэтуаней, записанные китайскими учеными
в 50-е годы со слов бывших участников или очевидцев
событий, подобно прокламациям, дают представление
об идеологии повстанцев, мистицизме, их ненависти ко
всему иностранному. В свое время они, несомненно,
служили хорошим пропагандистским оружием.
Записанные в наше время воспоминания живых сви-
детелей и бывших участников восстания о борьбе про-
тив миссионеров в Пучжоу, о выступлении ихэтуаней,
руководимых Чжао Сань-до, как и песни ихэтуаней,
можно рассматривать скорее как вспомогательный ма-
териал, так как нельзя полностью положиться на па-
мять людей о событиях большой давности. Тем не
менее эти материалы помогают представить картину на-
родной борьбы в различных районах, проследить при-
чины возникновения волнений, уточнить состав участ-
ников, характер лозунгов повстанцев, роль тайных об-
ществ, их конкретную деятельность на местах [см. 19,
с. 9—22; 163, с. 19, 64, 72, 73, 85, 95—101, 136, 137,
166, 167].
Часть китайских документов и материалов переве-
дена на русский и европейские языки. В частности,
в сборнике «Восстание ихэтуаней. Документы и мате-
риалы» помещены переводы свыше 200 документов и
материалов, которые были использованы в данной рабо-
те. Значительное количество источников существует
лишь в китайском варианте.
Пользуясь случаем, автор приносит свою глубокую
благодарность научному сотруднику Отдела Китая Ду
И-сину за его неоценимую помощь при работе над ки-
тайскими материалами.

Глава I
УСИЛЕНИЕ АГРЕССИИ ДЕРЖАВ В КИТАЕ
В КОНЦЕ XIX В.
НАЧАЛО ВОССТАНИЯ ИХЭТУАНЕЙ
Проникновение в Китай
иностранного капитала в конце XIX в.
После поражения Китая в войне с Японией (1894—
1895) империалистические державы усилили натиск на
Поднебесную империю, которая к концу XIX в. оста-
валась «отсталой, земледельческой, полуфеодальной»
страной [5, с. 403], экономической основой которой бы-
ло натуральное хозяйство. Характеризуя деятельность
держав в этот период, В. И. Ленин писал: «Япония
стала превращаться в промышленную нацию и попро-
бовала пробить брешь в китайской стене, открывая та-
кой лакомый кусок, который сразу ухватили зубами
капиталисты Англии, Германии, Франции, России и да-
же Италии» [2, с. 83]. Наряду с продолжавшимся вво-
зом в Китай промышленных товаров (в 1897 г. импорт
иностранных товаров исчислялся в 212,8 млн. лянов
против 179,9 млн. лянов в 1895 г. [156, с. 27]) главной
формой империалистической экспансии в эту страну
становится ввоз капитала. Воспользовавшись финансо-
выми затруднениями цинского правительства, державы
навязали Китаю кабальные займы, добились концессий
на строительство железных дорог, получили право на
учреждение своих промышленных предприятий.
За четыре года (с 1895 по 1898 г.) Китаю было
предоставлено семь иностранных займов на общую сум-
му свыше 54 млн. ф.ст., или 370 млн. лянов [156, с. 38;
327, с. 173]. Главным кредитором была Англия
(21,6 млн. ф. ст.), затем Германия (17 млн. ф. ст.),
Россия и Франция (16 млн. ф. ст.) [156, с. 38]. Четы-
рех-, пяти-, шести-, семипроцентные займы предостав-
13

лялись, как правило, под обеспечение наиболее богатых
доходов в стране — соляного, лицзинь и таможенного
налога.
В конце XIX в. в Китае действовали 11 иностран-
ных железнодорожных компаний, которые проложили
в стране около 14 тыс. верст железнодорожных путей,
вложив в это дело капиталов на общую сумму свыше
55 млн. ф. ст. [156, с. 76]. За период с 1896 по 1899 г.
в руки иностранных представителей были переданы кон-
цессии на строительство железных дорог Пекин — Тянь-
цзинь, Шаньхайгуань — Нючжуан, Цзюлун — Гуан-
чжоу, Пукоу — Синьян, Сучжоу — Ханчжоу — Нинбо
(Англия), Пекин — Ханькоу, Аомынь — Ханькоу
(США), КВЖД (царская Россия), Циндао—Цзинань
(Германия) и др.
Вкладывая капиталы в железнодорожное строитель-
ство, империалисты не только приобретали возможность
длительное время получать высокие прибыли от эксплу-
атации дорог, но и права контроля территории и ре-
сурсов вдоль железнодорожной линии.
В течение одного лишь 1897 г. иностранные капита-
листы основали четыре крупных текстильных предприя-
тия с общей суммой капитала более 4 млн. лян [291,
с. 149]. В четыре национальных предприятия, построен-
ные в том же году, китайские предприниматели вло-
жили вдвое меньшую сумму капиталов [35, с. 148].
Проникновение иностранного капитала в Китай, хотя
объективно играло определенную позитивную роль, спо-
собствуя подрыву феодального строя и развитию стра-
ны по капиталистическому пути, однако его основная
цель сводилась к превращению Китая в зависимое ко-
лониальное государство. Оно таило угрозу потери на-
циональной независимости и суверенитета страны. Эта
угроза стала особенно осязаемой в конце 90-х годов,
когда державы начали захватывать под видом «арен-
ды» отдельные участки китайской территории.
В марте 1898 г. был заключен договор между Ки-
таем и Германией об уступке последней Цзяочжоу
(пров. Шаньдун) сроком на 99 лет. В том же месяце
заключена конвенция между Китаем и царской Россией
о предоставлении России в арендное пользование Люй-
шунькоу (Порт-Артур) и Даляня (Дальний в Мань-
чжурии) сроком на 25 лет.
14

Франция потребовала уступки Гуанчжоуваня (проз.
Гуандун) в аренду на 99 лет, на что китайское пра-
вительство согласилось в апреле 1898 г. В июне того
же года было подписано соглашение между Англией и
Китаем об аренде всего полуострова Цзюлун (пров.
Гуандун) сроком на 99 лет, а через месяц — англо-
китайское соглашение об аренде Вэйхайвэя (пров.
Шаньдун) до тех пор, пока Люйшунькоу будет оста-
ваться во владении России [20, с. 116—122, 129—131].
Характеризуя политику Германии в тот период,
В. Либкнехт раскрыл подлинный смысл так называе-
мой аренды китайской территории иностранными дер-
жавами: «Мы затеяли „аренду" в кавычках. То была
комедия, над которой весь свет смеялся. Это было неч-
то худшее, чем комедия. Заарендованной земли Китай
не получит назад до тех пор, пока в Германии оста-
нется в силе господствующий режим» [171, с. 36].
Державы вынудили цинское правительство офици-
ально признать их «сферы влияния». В марте 1897 г.
Франция заключила соглашение с Китаем о неотчуж-
дении в пользу другой страны о-ва Хайнань. Годом
раньше китайское правительство удовлетворило требо-
вание Франции о предварительной консультации с ней
в случае разработки полезных ископаемых в провин-
циях Юньнань, Гуандун, Гуанси. Таким образом была
очерчена сфера интересов Франции.
В феврале 1898 г. произошел обмен нотами между
правительствами Великобритании и Китая относитель-
но неотчуждения в пользу какой-либо другой державы
бассейна р. Янцзы. Так была официально оформлена
«сфера влияния» Англии.
Московский русско-китайский договор 1896 г., конт-
ракт на постройку КВЖД, заключенный в соответствии
с Московским договором, а также конвенция относи-
тельно аренды Люйшунькоу и Даляня обеспечивали
России преимущественные права в районе Маньчжурии.
В апреле 1898 г. китайское правительство в ответ
на требование Японии согласилось не отчуждать в поль-
зу другой страны пров. Фуцзянь, признав ее тем самым
сферой влияния Японии [20, с. 105, 110—114, 130].
Державы установили в Китае и сферы железнодо-
рожных интересов. По этому вопросу они даже не счи-
тали нужным обращаться к китайскому правительству,
15

а договаривались между собой. В сентябре 1898 г. меж-
ду английским и германским банками было заключено
соглашение о разделе железнодорожных интересов
в Китае, по которому сферой интересов Англии счи-
тались бассейн Янцзы и пров. Шаньси, а сферой инте-
ресов Германии — пров. Шаньдун и долина р. Хуанхэ
[156, с. 74—75].
В апреле 1899 г. в результате обмена нотами между
министром иностранных дел России и послом Велико-
британии в Петербурге Россия и Англия пришли к со-
глашению о разделении сфер железнодорожного строи-
тельства в Китае. Сферой России был определен район
к северу от Великой китайской стены, а сферой Анг-
лии — бассейн р. Янцзы [20, с. 137—138].
«Аренда» китайской территории, разделение ее на
«сферы влияния» и сферы железнодорожных интере-
сов — все эти действия иностранных держав, по су-
ществу, вели к разделу Китая!. В статье «Китайская
война» В. И. Ленин разоблачил и осудил грабитель-
скую, колониальную политику держав в Китае в этот
период, направленную на раздел страны: «Одно за дру-
гим, европейские правительства так усердно принялись
грабить, то бишь, „арендовать" китайские земли, что
недаром поднялись толки о разделе Китая. И если на-
зывать вещи их настоящим именем, то надо сказать,
что европейские правительства (и русское едва ли не
первое из них) уже начали раздел Китая. Но они на-
чали раздел не открыто, а исподтишка, как воры» [1,
с. 380].
Не ограничиваясь экономической, политической и
военной агрессией (с 40-х до середины 90-х годов
XIX в. капиталистические страны развязали в Китае
четыре войны: первая опиумная война, начавшаяся по
инициативе Англии, вторая опиумная война, организо-
ванная англо-французским капиталом, франко-китай-
ская война, японо-китайская война), державы широко
вели идеологическую обработку китайского населения,
основным орудием которой были миссионеры.
Тяньцзиньский договор 1858 г. позволил миссионе-
рам распространять христианство по всей Китайской
империи. К 1890 г. миссионеры создали свои резиден-
1 Подробно о политике иностранных держав в Китае в конце
XIX —начале XX в. см. работы: 156; 185; 192; 151.
16

ции во всех провинциях Китая, за исключением Хуна-
ни. К 1881 г. в стране насчитывалось 40 с лишним епар-
хий, 34 монастыря, 664 миссионера, 559 местных свя-
щенников и свыше миллиона обращенных [167, с. 117].
Особенно бурно миссионеры развили свою деятель-
ность в 80-х и 90-х годах. Так, если в 70-х годах в Ки-
тае были учреждены четыре протестантские миссии, то
в 80-х годах — 13, а в 90-х годах — 15. Всего к 1900 г.
было 498 миссионерских станций против 132 в 1881 г.
К 1858 г. в стране поселился 81 протестантский мис-
сионер, в 1890 г. их было уже 1296, а к 1900 г. стало
2818, причем половина из них — англичане. Католиче-
ских священников было значительно меньше. К 1897 г.
их насчитывалось немногим более 750 человек [115,
с. 29—31, 36—39; 339, с. 12; 326, с. 75].
Миссионеры стремились к приобретению земельных
участков, на которых строили церкви и жилые дома,
типографии, учебные заведения, магазины, госпитали2.
Передача земли представителям иностранной церкви
часто вызывала протесты местного населения. Как сви-
детельствовали сами иностранцы, которых нельзя за-
подозрить в сочувствии китайскому народу, одной из
причин волнений было то, что церковь «не всегда дей-
ствует правильными методами при приобретении участ-
ков» [130, с. 90].
Во владении миссий находились обширные земель-
ные угодья. Например, в районе Чэнду, столицы пров.
Сычуань, христианская миссия владела 150 тыс. му
земли, а миссионерский храм Балучань в уезде Пэн-
сянь—10 тыс. му [104, с. 7]. Такое положение наблю-
далось не только в пров. Сычуань, но и в Чжили, Шань-
си, Цзянсу, Гуйчжоу [342, 716—717]. Благодаря об-
ширным земельным владениям христианских церквей их
главы становились такими же помещиками, как и ки-
тайские феодалы.
Деятельность миссионеров нельзя оценить однознач-
но. С одной стороны, она играла известную положи-
тельную роль. Миссионеры создавали школы, госпита-
ли, амбулатории, приюты для детей, богадельни для
престарелых. Они оказывали материальную помощь не-
имущим китайцам-христианам. Вместе с тем значитель-
2 В Чунцине миссия имела 450 собственных построек [104,
с 137—157].
17

ная часть священников учитывала интересы империа-
листических держав, способствовала проведению
в жизнь их колониальной политики. Проникая в раз-
личные районы страны, иностранные служители культа
нередко «мостили дорогу» для экспансии иностранных
держав. Не случайно сами иностранцы называли их
«бесплатными коммерческими агентами» [313, с. 154] 3.
Этого положения не отрицали и сами миссионеры. Так,
один из них (Дэвис) полагал, что миссионерство «осве-
щает путь для будущего торговца и готовит для него
толпу заказчиков» [309, с. 68]. Часто миссионеры про-
воцировали «свои» правительства на агрессивные акты.
В 1890 г. епископ Анцер обратился с просьбой к гер-
манскому правительству заставить китайцев «открыть»
город Яньчжоу (пров. Шаньдун) 4. Тот же епископ ак-
тивно агитировал за захват Цзяочжоу, когда в пров.
Шаньдун были убиты два немецких миссионера. Анцер,
в частности, убеждал германского императора «ни при
каких обстоятельствах не отказываться от Цзяочжоу.
Он имеет перспективу как для экономического, так и
для промышленного развития» [330, с. 33]. В 1895 г.
собрание миссионеров в Ханькоу потребовало «откры-
тия» пров. Хунань [298, с. 35]. Миссионер Дж. Гриф-
фис писал из Ханькоу в апреле 1898 г., что, если бы
долина Янцзы попала в руки англичан, это было бы
«великим праздником» [330, с. 107].
Как сообщается в известной хронике Цинского дво-
ра («Дунхуа сюйлу» — «Продолжение записи, которая
велась в подворье Дуанхуа»), иностранные служители
культа нередко присваивали себе права цинских чинов-
ников — «продавали лицензии, собирали налоги с куп-
цов» [цит. по 225, с. 3]. Епископы одевались, как китай-
ские начальники округов, губернаторы, а их приезд со-
провождался таким же ритуалом, как и приезд знатных
китайских сановников.
Во время судебных процессов между китайцами-
христианами и нехристианами миссионеры всегда при-
3 Однажды протестантский миссионер, путешествуя по пров.
Хунань, обнаружил дешевый уголь. «Я думаю,— писал он в своем
отчете,— что заслужу награду моего правительства за то, что об-
наружил место, где 3,5 тонны угля можно приобрести за один дол-
лар» [107, с. 296].
4 Город Яньчжоу был «открыт» в 1896 г.
18

нимали сторону своих прихожан и оказывали давление
на местных чиновников. Подобные действия давали по-
вод для многочисленных конфликтов среди местного
населения. Не случайно чиновники Цзунлиямыня докла-
дывали трону в 1891 г.: «В случае судебного процесса
и споров миссионеры не должны вмешиваться, тогда
народ и религия смогут спокойно существовать рядом»
[130, с. 80].
Население страны в целом отрицательно относилось
к обращению в христианство. Миссионерам удавалось
обратить в свою веру либо наиболее ненавистных наро-
ду помещиков-тиранов, либо бедняков, дошедших до
крайней степени обнищания. Нередко принимали хри-
стианство и преступные элементы, пытавшиеся таким
путем уйти от правосудия. Они становились нахлеб-
никами миссионеров и, пользуясь их покровительст-
вом, бесчинствовали и терроризировали местное насе-
ление.
Наличие подобных фактов не отрицают даже сами
иностранные служители культа. Так, миссионер Гройвс
из Гуанчжоу сообщал, что человек, за арест которого
предлагалось вознаграждение в размере 1 тыс. долл.,
принял католичество и священник вступился за него,
заявив: «Его нельзя трогать, так как он стал нашим
человеком» [130, с. 86].
Не всегда хорошо разбираясь в нравах и обычаях
страны и народа, миссионеры заставляли своих прихо-
жан-китайцев отказываться от традиционных обрядов и
ритуалов, например религиозных праздников. Это вос-
станавливало местное население против китайцев-хрис-
тиан. Воспитывая своих подопечных в духе служения
иностранному капиталу, они стремились затормозить
развитие национально-освободительных идей в китай-
ском народе.
Привлечение молодежи в учреждаемые миссионе-
рами школы, в которых обучение велось по европей-
скому образцу, встречало оппозицию со стороны мест-
ных консервативных шэньши, усматривавших в просве-
тительской деятельности иностранных священников уг-
розу подрыва традиционной китайской системы образо-
вания, на которой базировался авторитет шэньши5.
5 О деятельности миссионеров в Китае подробно см. 161, с. 66.
19

Реакция китайского населения
на превращение страны в полуколонию держав
Вторжение иностранных держав в Китай, масштабы
которого возросли к концу 90-х годов, вызывало всеоб-
щее недовольство в стране. Беспокойство за судьбу го-
сударства и нации, опасения раздела Китая державами
и другие подобные мотивы стали в конце 90-х годов
все больше проникать в китайскую печать. На угрозу
потери суверенитета указывали передовые люди Китая,
отражавшие настроения и идеи зарождавшейся в Китае
буржуазии. Среди них были представители революцион-
но настроенной интеллигенции и сторонники либераль-
но-реформаторского направления.
Лян Ци-чао, один из руководителей движения за
реформы, в статье «Об опасности раздела Китая», опуб-
ликованной в 1899 г., подчеркивал: «Когда я говорю
об опасности раздела Китая, я имею в виду открытый
раздел. Скрытый раздел Китая уже давно осуществлен
европейцами» [цит. по 169, с. 34]. Автор статьи «Источ-
ник силы» (1895 г.) Янь Фу призывал соотечественни-
ков сплотиться для отпора внешнему врагу [169, с. 42].
Вопрос о существующей угрозе раздела страны обсуж-
дался на страницах китайских газет весьма активно.
Не случайно на это положение обратили внимание и
иностранные представители, которые отмечали в 1899 г.,
что в китайской газете «стали учащенно появляться
статьи, доказывающие неминуемость скорого раздела
Китая» [14, д. 116, л. 123].
Понимал смысл захватнической политики империа-
листических держав в Китае и Сунь Ят-сен. В 1898 г.
он с горечью и негодованием писал: «Разве терпимо,
что страна с 400 округами и четырехсотмиллионным на-
селением сложа руки ждет раздела? Совершенно необ-
ходимо поднять массы для оказания сопротивления»
[цит. по 169, с. 57].
Либеральная интеллигенция пыталась спасти стра-
ну от раздела и гибели путем усиления могущества го-
сударства, которого, они полагали, можно достигнуть
с помощью верхушечных реформ. Опираясь на поддер-
жку либерально настроенного императора Цзай Тяня
(девиз правления Гуансюй), эта буржуазно-помещичья
группа во главе с Кан Ю-вэем и Лян Ци-чао посред-
20

ством указов пыталась осуществить реорганизацию в
области финансов, промышленности, сельского хозяй-
ства, торговли, образования и других областях эконо-
мической и культурной жизни страны. Период реформ
продолжался с 11 июня по 21 сентября 1898 г. и вошел
в историю под названием «100 дней реформ». Однако
реформаторскому движению не суждено было увен-
чаться успехом.
Консервативная клика во главе с императрицей Цы-
си, ярой противницей каких-либо реформ, используя
предательство Юань Ши-кая, командующего одной из
цинских армий, организовала переворот. Император
был отстранен от государственных дел. Реформаторы
подверглись преследованиям и наказаниям (шесть ру-
ководителей были казнены). Кан Ю-вэю и Лян Ци-чао
удалось бежать (одному с помощью англичан, другому
при содействии японцев) [подробно см. 190]. Попытки
со стороны китайского правительства вырвать вождей
реформаторского движения из-под покровительства
иностранцев не дали результата. Это вызвало недоволь-
ство консервативной клики.
В течение одного месяца были отменены все ново-
введения реформаторов и в стране восстановлены ста-
рые порядки.
Представители революционно настроенной интелли-
генции видели спасение страны в свержении консерва-
тивного правления цинской династии. Однако в тот
период революционеры были еще очень слабы [см. 137].
Антииностранные, в том числе антихристианские, на-
строения были традиционны для определенной группы
консервативных шэньши Китая. В начале 90-х годов
XIX в. их враждебность к иностранцам усилилась. Это
проявилось в издании многочисленных антимиссионер-
ских памфлетов, имевших в Китае большое распростра-
нение: «Смерть дьявольской вере», «Песнь об уничто-
жении дьяволов», «Полная картинная галерея» и др.
Автором наиболее популярного издания «Смерть
дьявольской вере», тираж которого составлял 800 тыс.
экземпляров, называют хунаньского. шэньши Чжоу
Ханя. В его памфлете содержалась критика иностран-
ных государств, которые «ввозят опиум, высасывая из
китайцев деньги и нанося вред их здоровью», разобла-
чение деятельности миссионеров и призыв к уничтоже-
21

нию христианского учения в Китае и расправе с про-
поведниками этого учения. «Если найдете где-либо
посланников миссионеров,—обращается автор памфле-
та к населению,— хватайте их; если какой-нибудь
дьявольский сын или внук будет хвалить дьявольскую
веру — бейте его; встретите дьявольскую книгу—сжи-
гайте ее» [см. 161, с. 75].
Позиция Чжоу Ханя импонировала группе китай-
ских ученых и консервативных сановников. Несколько
членов академии Ханьлинь обратились к правительству
с просьбой «привлечь на службу... Чжоу Ханя из Ху-
нани» [44, с. 238]. Мировоззрение хунаньского шэньши*
по-видимому, находило отклик и у императрицы Цыси.
В одном из источников содержится информация, что
«императрица хотела использовать... Чжоу Ханя» [44,
с. 17]. Шэньши являлись главными пропагандистами
борьбы с христианской религией, они были носителями
идей ксенофобии и культивировали их среди китайско-
го народа. Многие прокламации периода восстания ихэ-
туаней напоминают антимиссионерские антииностран-
ные издания начала 90-х годов своей нетерпимостью
к христианству, карикатурным изображением западной
«морали», призывом к расправе с приверженцами хрис-
тианского учения и их учреждениями, полным отрица-
нием европейской культуры и техники.
Активно реагировали на новый натиск держав широ-
кие народные массы. В разных местах Китая развер-
тывалась стихийная борьба против захвата китайской
территории иностранными представителями. Борьба
часто сопровождалась погромами местных христиан,,
а иногда и миссионеров.
Так, в апреле 1898 г. имело место выступление на-
селения Юньаня пров. Гуанси против деятельности
французских миссионеров, в котором приняли участие
местные шэньши [43, с. 2—7].
В мае в ответ на «открытие» по Симоносекскому до-
говору порта Шаши (пров. Хубэй) его население раз-
громило японское консульство, жилые дома английских
дипломатов и купцов, а также изгнало из города мис-
сионеров [323, с. 29].
В июле жители Шанхая — купечество, портовые ра-
бочие, моряки — выступили против попытки француз-
ского консульства завладеть участком территории, при-
22

надлежавшим землячеству нинбоских купцов. Между
ними и отрядами французской, английской и американ-
ской полиции и иностранными военными моряками име-
ли место неоднократные столкновения, в результате ко-
торых было ранено 30 и убито 12 китайцев. Однако
энергичное сопротивление шанхайских жителей выну-
дило французов отказаться от своих притязаний на
участок [251, с. 205].
В ноябре произошло выступление против иностран-
цев в районе Пицзыво (Ляодунский полуостров), воз-
главляемое местными чиновниками [186, с. 14; 29, д. 78,
л. 24].
В 1899 г. стихийные выступления приобрели наи-
большую остроту особенно в районах отторжения ки-
тайской территории. В апреле 1899 г. население уездов
Дунгуань и Баоань (п-ов Цзюлун) предприняло попыт-
ку помешать захвату полуострова английскими импе-
риалистами. Выступление произошло за два дня до то-
го, как на приобретенной англичанами территории дол-
жен был взвиться английский флаг. Английская поли-
ция и военный отряд расправились с повстанцами, а в
качестве наказания в Цзюлуне англичанами была лик-
видирована китайская юрисдикция [285, с. 13—16; 325,
с. 119—120; 156, с. 113—114].
В июне в Мэнцзы (пров. Юньнань) население по-
дожгло здание французского консульства и таможни.
Недалеко от Фучжоу (пров. Фуцзянь) распространя-
лись прокламации, призывавшие разрушить миссионер-
скую церковь. В результате были сожжены и церковь,
и здание английской миссии [156, с. 113—114].
В июле произошли столкновения местных жителей
с русской администрацией в районе Даляня. В Люцзя-
дяне население оказало сопротивление русским сбор-
щикам налогов. В самом Даляне толпа жителей (около
400 человек), собравшись возле конторы, где выдавали
купчие крепости и деньги, «громко заявляла о своем
нежелании продавать землю. Вскоре действия толпы
стали угрожающими: в контору стали бросать камнями;
несколько человек ворвались вовнутрь, изорвали не-
сколько купчих крепостей и вытащили китайцев-пере-
водчиков» [186, с. 21—23].
Начавшаяся еще в 1898 г. борьба населения пров.
Гуандун против захвата французскими колонизаторами
23

бухты Гуанчжоувань, продолжалась и в 1899 г. Как
сообщал русский посланник в Китае М. Н. Гире, на-
местник Гуандуна вооружил жителей деревень, распо-
ложенных близ бухты, предписав им оказывать сопро-
тивление французам, а «китайские солдаты, предводи-
тельствуемые помощником начальника округа, напали
на французов, ранив четырех из них». В ответ на по-
добные действия французское правительство приказало
своему адмиралу «немедленно бомбардировать деревню,
в которой было произведено нападение» [14, д. 116,
л. 168; 245, с. 64—125]. Однако сопротивление местного
населения, к сожалению, не помешало французам полу-
чить в свое распоряжение желаемую бухту Гуанчжоу-
вань.
В западной прессе за 1899 г. содержатся (сообщения
о беспорядках, направленных против иностранных пред-
ставителей в пров. Хунань, Аньхой, Хубэй, Хэнань, Сы-
чуань [156, с. 117].
Среди выступлений 1898—1899 гг. наиболее ярким
и значительным было вооруженное восстание в пров.
Сычуань.
Выступление началось с событий в Луншуйчжэне.
Их предыстория относится еще к концу 80-х годов,
когда местное население в течение ряда лет вело борь-
бу с французскими миссионерами и их прихожанами.
Руководителем антимиссионерского выступления был
крестьянин Юй Дун-чэнь, который объединил до
10 тыс. сторонников. Повстанческий отряд нападал на
миссионерские храмы, преследовал китайцев-христиан.
В 1891 г. правительственным войскам удалось рассеять
повстанцев, Юй Дун-чэнь бежал в горы Сишань [161,
с. 72—74], где скрывался до 1895 г., а затем вернулся
в Луншуйчжэнь.
В марте 1898 г. по требованию епископа Дюрана
местные власти арестовали Юй Дун-чэня. Этот акт по-
служил сигналом к новым волнениям в этом районе.
2 апреля двоюродный брат Юй Дун-чэня и его бывший
соратник по борьбе Цзян Цзань-чэнь и его товарищ
Чжан Гуй-шань во главе отряда в 200 человек напали
на тюрьму в Жунчане, где содержался Юй Дун-чэнь.
Освободив заключенных, все вернулись в Луншуйчжэнь
и тут же приступили к изготовлению оружия. Общее
командование снова принял на себя Юй Дун-чэнь.
24

Под его знамена «менее чем через десять дней собра-
лось свыше шести тысяч человек» [206, с. 113].
Войско Юй Дун-чэня было разделено на батальоны
и сотни. Сотня имела знамя с именем командира. Сот-
нями командовали Цзян Цзань-чэнь, такой же крестья-
нин, как и Юй Дун-чэнь, носильщики угля Тан Цуй-
бин и Чжан Гуй-шань и др. Штаб восстания находился
в Луншуйчжэне, где повстанцы «конфисковали зерно
у миссионеров и местных христиан для нужд своей
армии, а остаток продали беднякам вдвое дешевле, чем
на рынке» [206, с. 115]. Захватив в плен французского
миссионера Флери, повстанцы возили его по селам и
городам, рассказывая о совершенных им злодеяниях
[206, с. 115]. Призывая население к восстанию, они
выпустили воззвание, носившее ярко выраженный ан-
тииностранный характер. «В настоящее время ино-
странцы,— говорилось в нем, — ведут торговлю, пропо-
ведуют христианство, чтобы грабить изделия сельского
хозяйства, одежду, продовольствие... Они подкупают
наш народ, насилуют женщин, третируют династию,
держат в руках правительство. Они захватывают наши
города, отнимают деньги... Мало того, что они опутали
нас займами, сожгли императорский дворец, отторгли
зависимые государства, захватили Шанхай, Тайвань и
Цзяочжоу, основали торговые посады, но они стремятся
еще и разделить Китай... Вот почему поднимаются от-
ряды справедливых людей, которые клянутся смыть по-
зор государства» [103, с. 362—363].
В воззвании особо подчеркивалось, что повстанцы
ведут борьбу лишь против иностранцев, а не против
правительства и местных властей; что они не будут вы-
ступать против чиновников, жандармов и солдат, если
те не станут мешать их действиям [103, с. 363]. В доку-
менте с уважением говорилось о «выдающихся ученых»,
к словам которых повстанцы выражали готовность при-
слушиваться [103, с. 364]. Этот факт позволяет сделать
предположение, что представители ученого сословия,
шэньши играли немалую роль в данном выступлении и
что скорее всего именно они были авторами данного
воззвания.
В период восстания широкое распространение име-
ли лозунги: «Повинуемся Цинам, уничтожаем ино-
странцев!», «Прогоним христиан, успокоим народ!»,
25

«Бьем лишь иностранцев и христиан, не трогаем китай-
цев!» [206, с. 115].
Призывы повстанцев находили широкий отклик у
населения других уездов провинции. Начались волне-
ния в Туннане, Наньси, Чжуйнине, Ушане, Аньцю, Гуа-
нане, Наньчуане, Цзянбэе [104, с. 132—134]. Повстан-
ческий отряд Юй Дун-чэня вырос до 10 тыс. человек.
В нем находились крестьяне, рабочие мануфактур, чер-
норабочие с угольных копей, шэньши. Поддерживали
повстанцев и некоторые помещики, которые поставляли
им продовольствие.
И все же повстанцы были обречены на поражение.
Их отряды не были связаны между собой, держались
поближе к родным местам, не имели четкой программы
действий, не видели перед собой конечной цели борьбы.
Их деятельность ограничивалась разрушением миссио-
нерских церквей и других построек, конфискацией иму-
щества христиан. К тому же среди руководителей
вскоре произошел раскол, появились капитулянтские на-
строения. И уже в декабре 1898 г. властям удалось
ликвидировать волнения. Остатки разбитых повстан-
ческих отрядов во главе с Чжан Гуй-шанем скрылись
в горах, Юй и Цзян сдались властям.
В результате восстания в 30 уездах было разрушено
20 христианских церквей, 4 тыс. строений, пострадало
около 20 тыс. католиков. Правительство было вынуж-
дено выплатить миссионерам компенсацию в сумме
1186 тыс. лянов [206, с. 121].
Таким образом, в ответ на новый натиск держав на
Китай народные массы стихийно поднимались на борь-
бу с чужеземцами. Характерно, что в конце 90-х годов
антииностранная борьба принимала не только традици-
онную форму антимиссионерских конфликтов, но была
также направлена против любых представителей дер-
жав. В борьбе принимали участие крестьяне, разнора-
бочие, торговцы, солдаты, шэньши, чиновники. В ряде
случаев чиновники и шэньши выступали организатора-
ми волнений. В некоторых местах, возможно под влия-
нием чиновничье-шэньшийских элементов, повстанцы,
желая продемонстрировать свою лояльность к китай-
ским властям, подчеркнуть исключительно антииност-
ранную направленность борьбы, провозглашали про-
цинские лозунги (например, в пров. Сычуань, Хубэй).
26

Необходимо отметить, что, хотя стихийные вспышки
антииностранной борьбы имели место в различных рай-
онах Китая, в том числе и в местах с длительными
традициями антихристианских волнений, антииностран-
ное движение приобрело, как мы увидим ниже, боль-
шой размах лишь в северных провинциях и заверши-
лось войной Китая с восемью державами. Именно
события в северной части страны и получили в истории
название «восстание ихэтуаней» по имени союза «Ихэ-
туань» (Отряды мира и справедливости), который
руководил восстанием в этой части страны.
Обстановка в северных провинциях Китая
накануне зарождения движения ихэтуаней
Территория Северного Китая, где антииностранное
движение развернулось особенно активно, включала
следующие провинции: Шаньдун, Чжили, Шаньси, а
также северо-восточные провинции (Маньчжурию),
главным образом Фэнтянь и Хэйлунцзян. Как и многие
другие части Китая, эти районы являлись объектом про-
никновения иностранного капитала.
В 1867 г. в пров. Шаньдун был «открыт» для ино-
странной торговли порт Яньтай. С этого времени ино-
странные товары наводнили провинцию, успешно кон-
курируя с местными, как более дешевые. Ввоз загра-
ничной продукции увеличивался с каждым годом и в
1892 г. составил сумму 13,3 млн. лянов. В 1899 г. им-
порт иностранных товаров возрос более чем вдвое. Наи-
больший удельный вес среди ввозимых товаров имели
хлопчатобумажные изделия и пряжа, а также керосин,
успешно заменяющий здешние осветителг ные масла.
Местные многочисленные производители этих товаров
не выдерживали конкуренции и разорялись [162, с. 60].
Этот процесс с каждым годом углублялся, порождая
серьезное недовольство среди соответствующих слоев
китайского населения и усиливая вражду к иностран-
цам.
В юго-восточном направлении провинцию пересекал
Великий канал, центр весьма оживленной торговой
деятельности. С установлением пароходного сообщения
по рекам и каботажных перевозок, которые преимуще-
27

ственно осуществлялись на иностранных судах, судо-
ходство по каналу сильно ограничилось, а расположен-
ные по его берегам населенные пункты постепенно
хирели. Такое положение также вызывало недовольство
транспортных рабочих, занятых ранее перевозками гру-
зов по каналу (лодочников, грузчиков), а также тор-
говцев прибрежных поселений.
В 1895 г. на территории Шаньдуна развернулись
операции японо-китайской войны. Некоторые города
провинции (Жунчэн, Вэйхайвэй) были оккупированы
японцами. Опасность захвата ее иноземцами вызвала
прилив патриотических чувств у шаньдунекого населе-
ния, которое стало стихийно готовиться к обороне [162,
с. 62—63].
Не успели утихнуть волнения, вызванные войной с
Японией, как Германия под видом аренды захватила
участок территории, прилегающий к бухте Цзяочжоу,
площадью в 540 кв. км [28, д. 819, л. 50] и населением
свыше 80 тыс. человек [330, с. 63]. На арендованной
территории, названной немцами Кяочао, была установ-
лена немецкая администрация, которая взимала с на-
селения подати и налоги в пользу Германии. Здесь
расположился немецкий гарнизон (около 1500 солдат) >
расквартированный главным образом в Циндао [330,
с. 61; 28, д. 819, л. 36]. В начале 1899 г. немецкие
инженеры начали прокладывать трассу будущей желез-
ной дороги, которую Германия собиралась протянуть
через всю провинцию с востока на запад.
Кроме Германии в Шаньдуне, как известно, обосно-
вались англичане, которые «арендовали» порт Вэй-
хайвэй.
Вторжение в провинцию иностранных держав, осо-
бенно Германии, вызывало недовольство населения.
Оценивая обстановку в Шаньдуне, цензор Ху Фу-чэнь
писал в своей записке императору 2 марта 1898 г.:
«Я прослышал, что в пров. Шаньдун случилось убий-
ство немецкими солдатами мирных жителей, которое
было расследовано и признано немецкими чиновниками,
однако никто из иностранцев не понес наказания за
убийство. Повсюду все бурлит, и народ пылает гневом»
[19, с. 54].
Испытывала раздражение в связи с захватом нем-
цами Цзяочжоу и группа провинциальных чиновников.
28

вдохновителем которых был сам губернатор Ли Бин-
хэн. Он был готов даже начать войну с Германией.
Раздражение против иностранцев усугублялось дея-
тельностью миссионеров, которые вели широкую про-
паганду христианства среди населения. В Шаньдуне,
как и во многих других провинциях, действовали мис-
сионеры разных религий и различных национальностей.
Здесь были немцы, американцы, французы и итальянцы
(как протестанты, так и католики). Протестанты имели
29 церквей, 180 миссионеров и около 15 тыс. местных
прихожан.
Католики расселялись компактными группами по
национальному признаку. На востоке провинции рас-
полагались французские миссии (в областях Дэнчжоу,
Лайян, Циндао). Здесь проживали 12 иностранных мис-
сионеров, два туземных священника и около 11 тыс.
христиан-китайцев. В северной части провинции, где
обосновалась итальянская миссия, проживали 13 ино-
странных миссионеров и 15 местных священников, а
их паства насчитывала 18 тыс. христиан. На юге про-
винции проповедью христианства занималась немецкая
миссия, которая объединяла 31 немецкого священни-
ка, 11 местных проповедников и 16 тыс. китайцев-
прихожан.
Немецкие миссионеры (а их было больше всех сре-
ди католиков) развернули особенно активную деятель-
ность. В областях Цаочжоу, Дунчан, Цзинань в сред-
нем на одну волость приходилось по три-четыре ино-
странные церкви, а в уезде Шаньсянь были такие места,
где на 100 кв. км располагались семь-восемь иностран-
ных религиозных учреждений [162, с. 60—61].
Шаньдунское население, не исключая многих чинов-
ников и шэньши, к деятельности миссионеров относи-
лось неприязненно. Китайские чиновники рассматривали
иностранных служителей культа как разведчиков своих
держав. Так, Юань Ши-кай, командующий правым
гвардейским корпусом, а позднее губернатор пров. Шань-
дун, в докладной записке правителю Китая с неудо-
вольствием писал в июле 1899 г.: «Я полагаю, что
варвары-немцы уже давно зарятся на провинцию Шань-
дун. Они разослали своих миссионеров во многие уезды
под предлогом проповеди религии, а на самом деле для
разведки местности» [19, с. 77].
29

Подобно Шаньдуну, пров. Чжили также испытывала
на себе последствия проникновения в страну иностран-
ных товаров и техники. В результате строительства
железных дорог (Тяньцзинь — Шаньхайгуань, Пекин —
Тяньцзинь, Лугоуцяо — Баодин, Шаньхайгуань — Цзинь-
чжоу, Баодин — Чжэндин) пришли в упадок прежние
пути сообщения и традиционный транспорт. Поля, строе-
ния, кладбища, где проходили трассы, разрушались.
Судьба населения того участка Великого канала, кото-
рый проходил по пров. Чжили, была такой же что и в
лров. Шаньдун.
В юго-восточной части Тяньцзиня имелась довольно
большая французская концессия Цзычжулинь. По обоим
берегам р. Хайхэ, протекавшей через Тяньцзинь, распола-
гались принадлежавшие иностранцам концессии, приста-
ни, фирмы, банки и другие предприятия [211,с.130]. Ино-
странные миссионеры обосновались почти во всех круп-
ных городах и селениях провинции. Монументальные
протестантские и католические храмы были построены
и в столице. Население Чжили, как и в Шаньдуне,
враждовало с местными христианами.
После открытия в 1858 г. порта Нючжуан терри-
тория северо-восточных провинций стала районом ввоза
иностранных товаров, главным образом из Англии и
США. Это были хлопчатобумажная пряжа, металлоиз-
делия, керосин, опиум. Импорт пряжи, например, за
период с 1889 по 1892 г. ежегодно составлял пример-
но 90 тыс. даней [219, с. 185]. После японо-китайской
войны приток товаров увеличился. Если в 1894 г. в
Инкоу было ввезено изделий на сумму 5 млн. таможен-
ных лянов, то в 1899 г. — почти на 22 млн. таможенных
лянов [219, с. 189]. Иностранные товары, конкурируя с
местной продукцией, подрывали производство китай-
ских ремесленников и домашний промысел крестьян.
Отдельные участки Маньчжурии, в частности п-ов
Ляодун, являлись ареной военных действий во время
японо-китайской войны. В Люйшуне японские агрессоры
причинили большой ущерб китайскому населению.
В 1898 г. в соответствии с договором, заключенным
с цинским правительством, Россия начала строительство
Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) и ее
южной ветки (ЮМЖД), проходивших по территории
трех северо-восточных провинций.
30

В ряде мест иностранные предприниматели вели
разработку земельных недр Маньчжурии, в частности
производилась добыча каменного угля.
Вторжение иностранного капитала способствовало
разрушению феодального способа ведения хозяйства,
развитию капиталистического производства. Определен-
ная часть китайского населения была заинтересована- в^
поддержании экономических связей с иностранными
предпринимателями: часть купечества, торговавшего за-
морскими товарами, сельского населения, сбывавшего
иностранцам продукцию сельского хозяйства, рабочие
и безработное население, имевшие возможность полу-
чить работу на иностранных заводах, рудниках, на
строительстве железных дорог. Например, на строи-
тельстве КВЖД работало свыше 60 тыс. китайских
землекопов [28, д. 155, ч. I, л. 102]. Однако процесс
внедрения нового способа производства происходил пу-
тем насилия извне, иностранные капиталисты подчиняли
развитие страны собственным интересам и нещадно экс-
плуатировали местное население. В. И. Ленин в изве-
стной статье «Китайская война», разоблачая колони-
альный характер политики держав в Китае, в том числе
и царской России, с возмущением писал: «На постройке
китайской дороги рабочим-китайцам платили по 10 коп.
в день на их содержание» [1, с. 381].
Строительство капиталистических предприятий вело
к разрушению китайских традиционных предприятий, к
разорению их владельцев, что не могло не вызвать не-
приязни к иностранцам со стороны пострадавших. Так,
строительство железной дороги лишало источника су-
ществования ту часть населения, которая кормилась
доходами от старых видов транспорта. Сообщая об их
недовольстве строительством железной дороги, пред-
ставитель России Гродеков доносил в январе 1900 г.:
«Маньчжурия всегда отправляла огромные избытки
сельского хозяйства во Внутренний Китай, причем дви-
жение этих грузов совершалось подводным путем в том
же направлении, в котором строится южная ветвь же-
лезной дороги. Эксплуатация этой ветви лишит целый
класс населения значительных заработков от извозного
промысла и содержания постоялых дворов. Здесь по-
стоялые дворы считаются десятками тысяч» [28, д. 764,
л. 56—57].
3*

При строительстве предприятий, иностранные капи-
талисты зачастую не учитывали характера местности
и китайских обычаев, что усугубляло недовольство ме-
стных жителей. Например, по свидетельству русского
представителя, определенная часть китайского чиновни-
чества была раздражена строительством КВЖД в связи
с тем, что ее трасса проходила вблизи усыпальницы
маньчжурских императоров. Это «задевало освященный
обычаем культ поклонения предкам, в данном случае
Императорского дома» [28, д. 764, л. 56—57].
На территории Маньчжурии находились базы цар-
ской России — Люйшунь и Далянь, «арендованные»
сроком на 25 лет.
Распространение христианства не миновало и Мань-
чжурию. Католики основали в этом районе две епар-
хии— северную, которая ведала миссионерскими дела-
ми в пров. Цзилинь и Хэйлунцзян, и южную, руково-
дившую миссионерами пров. Фэнтянь. Накануне
выступления ихэтуаней в пров. Фэнтянь было свыше
40 церквей, более 30 иностранных и местных христи-
анских священников, а также 17,5 тыс. прихожан.
В пров. Цзилинь и Хэйлунцзян — около 30 церквей, 13
священников и 9 тыс. местных христиан. Протестантов
в этом районе Китая насчитывалось до 20 тыс. человек
[219, с. 190—191].
В целом по сравнению с некоторыми другими рай-
онами Китая миссионерская деятельность в Маньчжурии
не была столь активной. Например, если в пров. Шань-
дун проживало около 250 миссионеров, в трех провин-
циях Маньчжурии их было, по-видимому, не более 50
человек. Вторжение представителей иностранных дер-
жав в жизнь северо-восточных провинций вызывало
раздражение различных слоев китайского населения,
порой в значительной степени подогреваемое местными
чиновниками.
Пров. Шаньси также являлась объектом особых ин-
тересов иностранных держав. Еще в 1870 г. в целях
разведки каменноугольных и железорудных местона-
хождений в провинции побывали представители Гер-
мании. В 1898 г. Англия добилась от цинского пра-
вительства права на разработку угольных и железоруд-
ных залежей и заключила с Германией соглашение о
разделе железнодорожного строительства, рассчитывая
32

построить железную дорогу из Шаньси в район р. Ян-
цзы для вывоза угля и железной руды.
В Шаньси, как и повсеместно, проникали миссионе-
ры, обращая в христианство определенную часть китай-
ского населения. К 1900 г. только в северных районах
провинции имелось более 200 христианских церквей и
свыше десятка иностранных проповедников [264,
с. 167—168]. Точное число христиан в провинции не
зафиксировано. Очевидец событий сообщает, что якобы
в одном из христианских храмов префектуры Тайюань
были обнаружены списки китайцев-христиан, по кото-
рым только в данной префектуре числилось около
63 тыс. обращенных [41, с. 260].
Следовательно, в конце 90-х годов XIX в. северные
провинции Китая подверглись активному натиску со
стороны иностранного капитала. По определению
В. И. Ленина, мировая буржуазия смотрела на Китай
«только как на кусок добычи» [6, с. 189], она имела
стремление «разграбить Китай, начать раздел Китая,
оттягать земли у Китая» [8, с. 28].
После подавления восстания няньцзюней (1853—
1868 гг.) феодальный гнет в стране усилился. Его росту
способствовала финансовая зависимость цинских пра-
вителей от иностранных держав, разложение бюрокра-
тического аппарата. Возросли старые налоги и появи-
лись новые. В результате поборов местных властей сум-
ма налогов стала превышать узаконенную более чем в
три раза [258, с. 21].
Подскочили цены на продовольствие. В 1899 г. в
среднем по стране они были вдвое выше, чем в 1876 г.
[261, с. 8]. Положение крестьянства ухудшалось еще
и в связи с тем, что цены на зерно росли значительно
медленнее, чем на промышленные товары. Если, напри-
мер, в 1880 г. в пров. Чжили на один доу пшеницы
можно было купить 15 чи ткани, то в конце 90-х годов
на него можно было приобрести лишь 4,25 чи [226,
с. 15].
Положение населения северных провинций Китая
усугублялось еще и тем, что на протяжении почти двух
десятилетий, предшествовавших восстанию ихэтуаней,
почти ежегодно случались стихийные бедствия. С 1877
по 1880 г. в Северном Китае разразился страшнейший
голод, который унес 13 млн. жизней [308, с. 2]. В 1888г.
2 Н. М. Калюжная
33

в результате прорыва дамб на р. Хуанхэ, произошло
сильное наводнение, во время которого погибло 2 млн.
человек. В 1889 г. Маньчжурию постигла засуха. В 1892 г.
сильное наводнение в пров. Шаньси, охватившее район
в 3 тыс. ли, унесло миллион человеческих жизней.
Докладывая по поводу несчастья, обрушившегося на
провинцию Шаньси, Ли Хун-чжан, инспектировавший
районы наводнения, писал: «Куда бы ни поехал, го-
лодная смерть произвела полное опустошение, деревни
превратились в пустыри. Горестное положение, невыно-
симые картины. Расследование показало, что уже три
года здесь плохой урожай, народ обеднял, земля исто-
щилась... Сильный неурожай был и в прошлом году...
Зажиточные семьи еще могли сначала наедаться мяки-
ной, но затем, когда были съедены солома и кора
деревьев, положение стало безвыходным. В каждой де-
ревне ежедневно умирало несколько десятков человек»
[277, с. 328].
Не успев как следует оправиться от последствий
наводнения, население Шаньси оказалось перед лицом
нового испытания — сильнейшей засухи [200, с. 56].
В 1898 г., по статистике цинских чиновников, 26 уез-
дов пров. Чжили также подверглись стихийным бедст-
виям, где — наводнениям, а где — засухе [259, с. 21].
В 1899 г. от разлива р. Хуанхэ пострадала юго-восточ-
ная часть провинции; другие районы — от засухи
[327, с. 177]. По свидетельству очевидца, между Пе-
кином и Тяньцзинем «была лишь голая земля, нигде —
ни вершка травы» [200, с. 56]. Засуха продолжалась и
в 1900 г. С марта до середины июня в провинции не
выпадали дожди. Первый сильный ливень прошел
лишь 18 июня [56, с. 8, 9, 17]. По сообщению оче-
видцев, «в деревне Шаогоцунь уезда Наньгун с насе-
лением в тысячу человек более пятисот умерло от го-
лода. Повсюду валялись трупы» [19, с. 217].
В пров. Шаньдун в течение ряда лет, предшество-
вавших восстанию ихэтуаней, стихийному бедствию еже-
годно подвергалось не менее 50 уездов. В 1895 г. на-
воднение, засуха или ураган постигли 62 уезда, постра-
дали 18 625 селений. В 1896 г. наводнение, засуха или
град имели место в 52 уездах (14 861 селение). В 1897г.
засуха, наводнение, ураган затронули 55 уездов (7497
селений). В 1898 г. наводнение, засуха или саранча
34

обрушились на 61 уезд (34 131 селение) [283, с. 91].
В августе 1898 г. р. Хуанхэ прорвала дамбы в четырех
местах и почти сплошь покрыла водой Шаньдунскую
равнину. К югу от реки было затоплено около 2600 кв.
миль, к северу — гораздо больше. Положение было на-
столько серьезным, что в районах бедствия были от-
ложены или вовсе отменены земельный и рисовый на-
логи [327, с. 178]. В 1899 г. ряд районов провинции
вновь постигла засуха [200, с. 56].
Стихийные бедствия влекли за собой новый рост цен,
о чем в июне 1898 г. губернатор Шаньдуна Чжан Жу-мэй
докладывал двору [19, с. 62]. Не улучшилось положение
и в 1899 г., поскольку, как свидетельствует запись в
династийной хронике «Цин шилу», саранча уничтожила
в провинции осенний урожай, и цены на продовольст-
вие поднялись «до невероятных размеров» [цит. по 334,
с. 34]. Помимо роста цен, стихийные бедствия принесли
с собой страшнейший голод и эпидемии [56, с. 8]. Ха-
рактеризуя бедственное положение провинций Шань-
дун и Чжили, русский финансовый агент в Китае Про-
тасьев писал в своем донесении в 1900 г.: «Мятежные
провинции уже два года испытывали неурожай, причем
и текущий год из-за отсутствия дождя сулит мало хо-
рошего. Это обстоятельство сильно обострило нужду и
поставило десятки тысяч туземцев в безвыходное по-
ложение.
Тысячи этих несчастных перебрались на Квантун в
поисках заработка и принесли нам сыпной тиф, боль-
шинство же оставшихся на родине терпели и терпят не-
вероятную нужду» [28, д. 874, л. 5].
В 1897—1899 гг. стихийные бедствия произошли в
провинциях Цзянсу, Хэнань, Аньхой. В 1897 г. серьез-
ная засуха постигла пограничные с Шаньдуном районы
пров. Цзянсу, в результате был собран очень плохой
урожай пшеницы и ячменя. Летом 1898 г. из-за разливя
р. Хуанхэ были затоплены восточные части пров. Аньхой
и северные районы Цзянсу. Более 5 млн. беженцев по-
кинули родные места [327, с. 177].
Голодное, лишенное крова население, несомненно,
являлось быстро воспламеняющимся «горючим материа-
лом» для всякого рода беспорядков и волнений, источ-
ником пополнения различных разбойничьих шаек и банд.
Один из современников событий, укрывшийся за псев-
2*
35

донимом «Ленивый отшельник пустынного острова»,
характеризуя ситуацию в Китае к концу 90-х годов,
писал: «Народная нищета и истощение богатств достиг-
ли у нас высших пределов... Цены на все жизненные
продукты поднялись, и народ в безвыходном положении
своем вынужден был решиться на разбой и думать а
возмущении» [23, с. 22].
Ситуация в ряде провинций осложнялась еще и тем
обстоятельством, что с 1898 г. началась массовая де-
мобилизация из старых войск. К апрелю 1898 г. в пров.
Шаньдун количество войск было уменьшено на 30%
и предполагалось дальнейшее их сокращение еще на
20%. В это же время в пров. Хэнань было демобили-
зовано 70% военных. В пров. Чжили в 1899 г. было
уволено из армии свыше 7 тыс. человек [327, с. 176].
Демобилизованные солдаты, не имевшие средств к су-
ществованию, пополняли тайные общества, а иногда
образовывали разбойничьи шайки, терроризирующие
население. В июне 1898 г. губернатор пров. Шаньдун
Чжан Жу-мэй отмечал, что в связи с сокращением
численности войск в военных округах «демобилизован-
ные солдаты и бывшие бандиты... объединившись с [ме-
стными] бездельниками... вооружившись иностранными
ружьями, стали чинить в деревнях грабеж» [327,
с. 176].
Восстание «Больших мечей»
в пров. Шаньдун в 1896 г.
В 1896 г. на стыке провинций Шаньдун и Цзянсу
вспыхивает стихийное выступление против миссионеров
и китайских христиан, которое в истории известно как
восстание «Больших мечей» («Дадао»). И хотя его и
восстание ихэтуаней разделяет срок примерно в два
года, мы считаем необходимым обратить на него вни-
мание, т. к., по нашему мнению, именно в ходе восста-
ния «Больших мечей» в пров. Шаньдун начали скла*
дываться условия для зарождения движения ихэ-
туаней.
Выступление началось в июне и охватило уезды
Цаосянь, Шаньсянь (пров. Шаньдун), Даншань, Сао-
сянь, Фэнсянь (пров. Цзянсу). Главной причиной вос-
стания был голод. Поводом для него послужил конфликт
36

в уезде Шаньсянь между христианином и необращен-
ным китайцем, урожай которого, согласно официальной
версии, присвоил христианин. Конфликтом в Шаньсяне
воспользовались члены тайного мистико-религиозного
союза «Большие мечи», который был запрещен зако-
ном и долгое время не давал о себе знать. Когда же
началась война Китая с Японией, он вновь начал вести
усиленную пропаганду среди населения пров. Шаньдун.
К 1896 г. сторонники этого союза имелись в уездах
Цаосянь и Шаньсянь (пров. Шаньдун), Даншань, Фэн-
сянь, Бочжоу, Юйчэн, Сюйчжоу (пров. Цзянсу), а так-
же— в восточной части пров. Хэнань.
Участники общества объединялись в отряды по 200—
500 человек и, вооружившись пиками и ножами, дейст-
вовали, как правило, на конях, что позволяло им до-
вольно быстро маневрировать. Известны имена неко-
торых командиров отрядов в уезде Цаосянь: Цао Дэ-ли,
Пэн Гуй-линь, Ню Цзинь-шэн, Чжи Сяо-чжун и др.
Общее командование выполнял руководитель союза
«Дадао» уезда Цаосянь — Лю Ши-дуань.
Социальный состав союза и примыкавших к нему
участников выступления был весьма разношерстный.
Какую-то их часть составляли крестьяне. В частности,
один из инициаторов антимиссионерского выступления
в деревне Люцитоу уезда Даншань, которого обокрал
местный христианин, был крестьянин Пан Сань-цзе.
В волнениях большое участие приняли демобилизован-
ные солдаты, многие из которых становились членами
союза. Этот факт подчеркивал губернатор пров. Шань-
дун Ли Бин-хэн [19, с. 51]. Значительную часть уча-
стников союза, по-видимому, составляла все же люм-
пенская прослойка [19, с. 47, 50, 52].
Главным объектом борьбы союза «Дадао» и его
сторонников были иностранные миссионеры и их при-
хожане. В телеграмме наместника Лянцзяна (объеди-
ненное название трех провинций: Цзянсу, Цзянси, Ань-
хой) Лю Кунь-и от 2 июля сообщалось, что «члены
союза „Дадао" заявляют, что не разойдутся, пока не
разрушат христианские церкви» [46, с. 1]. Антихристи-
анскую направленность союза подчеркивал и Ли Бин-
хэн [19, с. 49].
В результате восстания примерно за месяц было
разрушено более 20 христианских церквей, сожжена
37

школа, открытая миссионерами, разрушено множество
жилищ и уничтожена утварь китайцев-христиан. Были
случаи ограбления лавок с товарами, захвата продо-
вольствия, угона лошадей, нападения на необращенных
жителей, на канцелярию чиновников.
Восстание вызвало серьезную панику среди миссио-
неров, обеспокоило помещиков, местные и центральные
власти. Миссионеры (в этом районе действовали не-
мецкие миссионеры) пожаловались своему посланнику,
который незамедлительно прислал в Цзунлиямынь ноту,
требуя от китайских властей принятия мер против по-
встанцев. 2 июля был издан императорский указ, по-
велевавший наместнику Лю Кунь-и и губернатору Ли
Бин-хэну «в спешном порядке выслать войска для их
подавления. Если они посмеют оказать сопротивление,
то истреблять их. Ни в коем случае не проявлять со-
жаления» [19, с. 44].
Лю Кунь-и в помощь местным войскам направил в
район беспорядков несколько батальонов. Губернатор
Ли Бин-хэн из центра провинции послал три батальона
войск, а также командировал в район событий провин-
циального судью Юй Сяня и начальника округов Янь-
чжоу и Ичжоу — Си Ляна, чтобы «провести расследо-
вание и назначить меры наказания» виновных. Помещи-
ки срочно формировали ополчение.
В результате активных действий местных властей и
помещиков повстанческие отряды были разгромлены.
Судя по официальным данным, около 300 участников
восстания были ранены или убиты, 40 человек взяты
в плен, в том числе вожаки восставших Лю Ши-дуань,
Цао Дэ-ли, Пэн Гуй-линь и др. Лю и Цао были каз-
нены. Начальникам округов и уездов был отдан приказ
о запрете союза «Дадао» [162, с. 60—71].
В связи с выступлением «Больших мечей» в пров.
Шаньдун необходимо несколько подробнее остановить-
ся на политической платформе губернатора Ли Бин-хэна
V некоторых других чиновников, поскольку они оказа-
ли влияние на развитие дальнейших событий в про-
винции.
Уроженец Хайчэна пров. Ляодун, Ли Бин-хэн начал
свою карьеру помощником начальника уезда. В 1879 г.
занимал пост начальника области Цзичжоу в пров.
Чжили, а затем некоторое время служил префектом в
38

пров. Шаньси, заведующим судебной частью пров.
Чжэцзян. В 1885 г., во время франко-китайской войны,
Ли Бин-хэн отличился в бою при Ляншане. В 1894 г.
правительственным указом был назначен губернатором
пров. Шаньдун.
Ли Бин-хэн, откровенный противник следования Ки-
тая по пути европейской цивилизации, возражал против
современного промышленного развития провинции.
В докладе, направленном двору в 1895 г., губернатор
высказывал неодобрение по поводу строительства же-
лезных дорог, телеграфа, создания армии по западному
образцу, европейской системы обучения [330, с. 50],
резко критиковал миссионеров и противился их дея-
тельности в Китае.
Во время переговоров китайского правительства с
германским посланником по вопросу о нападении на
слуг епископа Анцера, совершавшего поездку по про-
винции, он занял непримиримую позицию. Отвечая
Цзунлиямыню, настаивавшему на выделении военной
охраны для Анцера, как того требовал посланник, Ли
Бин-хэн писал в докладе от 7 мая 1896 г., что «на это
ни в коем случае нельзя соглашаться, ибо они (ино-
странцы.— Н. К.) в каждом деле занимаются вымога-
тельством, зная, что мы не желаем идти на конфликт»
[78, цз. 120, л. 21].
Когда же под нажимом центральных властей Ли
Бин-хэн был вынужден удовлетворить требование пред-
ставителя Германии, он постарался взять под свою
защиту местных чиновников и шэньши, обвиненных в
подстрекательстве к выступлению против немецкого
миссионера. Отказываясь наказать их, он писал: «Если
к тому же заставить начальника уезда принимать мис-
сионера, а шэньши лишить шарика, то непременно воз-
никнут серьезные конфликты. Начальник уезда явля-
ется непосредственным правителем народа, и, если его
подвергнуть такому позору, как он сможет управлять
своим народом? Шэньши не допустили никаких ошибок,
как можно их наказывать?» [78, цз. 120, л. 21].
Анализируя причины волнений на границе пров.
Шаньдун и Цзянсу в июне —июле 1896 г., Ли Бин-хэн
усматривал их в неблаговидном поведении миссионеров
и их прихожан. В своем докладе двору от 3 августа
1896 г. он писал: «Местное население и христиане не
39

живут в мире оттого, что, как правило, христиане оби-
жают простой народ, а миссионеры защищают христиан;
это возбуждает сильную ненависть у населения. Поэто-
му, как только она вырывается наружу, ее трудно
унять. В этом кроются причины беспорядков. Следует
как можно скорее их устранить» [19, с. 52]. Он кри-
тиковал миссионеров за то, что они часто обращают в
лоно христианской церкви людей недостойных и даже
государственных преступников, спасая их таким обра-
зом от китайского правосудия. «Когда иностранная
религия проникла в Китай, ее приверженцами стали
люди без определенных занятий, бездельники, восполь-
зовавшиеся иностранной религией как прикрытием и
защитой, — отмечал губернатор в том же докладе. — Они
затевали тяжбы, притесняли местное население. Пре-
ступники, которые скрывались от наказания, находили
у миссионеров убежище от ареста. Миссионеры опира-
лись на них как на друзей и использовали их в своих
целях» [19, с. 52]. Возмущался Ли Бин-хэн и вмеша-
тельством миссионеров в дела местных чиновников
[19, с. 52]. Вместе с тем он предъявлял обвинение и
тем китайским чиновникам, которые, идя на поводу у
миссионеров, решали дела в пользу христиан.
Ли Бин-хэн снова высказывал осуждение в адрес
официальных представителей держав, которые исполь-
зовали антимиссионерские конфликты для вымогатель-
ства компенсации, часто преувеличивая ущерб, нанесен-
ный христианской церкви. «Часто в результате конфлик-
тов между обращенными и нехристианским населени-
ем,— писал Ли Бин-хэн в том же докладе от 3 авгу-
ста,— иностранцы требуют компенсации за уничтожен-
ные вещи и сожженные церкви. Известно, что, хотя
очень многие государства проповедуют свою религию в
Китае, они строят свои церкви лишь в крупных городах,
а в захолустных деревнях округов и уездов миссионеры
назначают священниками малограмотных китайцев-хри-
стиан, превращая их жилища в школу или церковь.
И хотя такие дома формально считаются церквами, на
самом деле это убогие жилища из нескольких пустых
комнат.
В случае инцидента миссионеры в своих докладах
епископам преувеличивают факты разрушения домов и
поломки утвари, а те, в свою очередь, в докладах по-
40

сланнику также раздувают факты. Посланники в своих
требованиях, предъявляемых к Цзунлиямыню, занима-
ются вымогательством, спорят. На самом деле вовсе
и не было факта уничтожения вещей и домов иностран-
цев. Обсуждение же вопроса о компенсации лишь спо-
собствует вымогательству со стороны коварных хри-
стиан» [19, с. 53].
Ли Бин-хэн стремился избежать и выплаты компен-
сации, требуемой за разрушения, причиненные выступле-
нием «Дадао». Ссылаясь на результаты расследования
Юй Сяня, губернатор утверждал, что большинство
строений, разрушенных во время беспорядков, — «убогие
жилища христиан, а не иностранные постройки». Он
советовал правительству прекратить с иностранными
представителями дальнейшее обсуждение этого вопроса,
поскольку основные виновники беспорядков уже каз-
нены.
Губернатор обращается также с просьбой к импе-
ратору обсудить с иностранными представителями во-
прос о деятельности миссионеров в Китае с целью
ограничить их вмешательство в дела местных властей.
С его точки зрения, нейтральная позиция миссионеров
будет содействовать разрядке враждебности между
христианским и нехристианским населением. «Так как
взаимная вражда между христианами и нехристианами
может и впредь порождать конфликты, — писал Ли Бин-
хэн в своем докладе, — прошу Ваше Величество при-
казать Цзунлиямыню провести переговоры с посланни-
ками по поводу того, чтобы в будущем дела между
местными христианами и необращенными разрешали
по справедливости местные власти, а миссионеры не
вмешивались в это дело... В общем, если в дальнейшем
обе стороны не будут прибегать к несправедливой под-
держке, то со временем вражда между христианами и
нехристианами утихнет, а нехристианское население и
обращенные, возможно, будут жить в мире» [19,
с. 53—54].
По нашему мнению, Ли Бин-хэн отнюдь не был
бескомпромиссным противником деятельности союза
«Дадао». Он пытался доброжелательно объяснить су-
ществование данного объединения в период японо-ки-
тайской войны организацией самообороны против внеш-
ней опасности. Зная о существовании союза в тот пе-
41

риод, он не запрещал его деятельности. Докладывая
в центр о событиях в уездах Цаосянь и Шаньсянь, гу-
бернатор подчеркивал миролюбивый характер союза
до начала беспорядков, а сами беспорядки связывал
с наплывом в этот район демобилизованных солдат.
«Мною установлено, — настаивал Ли Бин-хэн, — что по-
началу бандиты из союза „Дадао" не собирались чинить
беспорядки из-за вражды между христианами и нехри-
стианами. Беспорядки учинились позднее вследствие
того, что союз разросся, и изо всех мест здесь скопи-
лось много демобилизованных солдат, прослышавших о
событиях» [19, с. 51].
Во время многочисленных беспорядков на границе
провинции Шаньдун Ли Бин-хэн пытался, насколько
это было возможно, уладить конфликт мирным путем.
Перед отъездом Юй Сяня на место событий для разбо-
ра дела губернатор отдал ему распоряжение «разогнать
тех, кто примкнул по принуждению», а затем приказал
Юй Сяню «поехать в разные стороны, вразумить насе-
ление и успокоить людей» [19, с. 50]. Только в случае
серьезного сопротивления со стороны повстанцев он
санкционировал карательные меры: «Что касается
крупных банд, которые оказывают сопротивление, то я
приказал немедленно строжайшим образом покарать
их» [19, с. 50].
Совершенно очевидно, что в пров. Шаньдун сущест-
вовала определенная группа чиновников и шэныпи, ко-
торые разделяли и активно поддерживали антииностран-
ную платформу Ли Бин-хэна. Из таких сподвижников
губернатора прежде всего следует назвать Юй Сяня,
бывшего начальника округов Яньчжоу и Ичжоу, впо-
следствии назначенного провинциальным судьей, и Си
Ляна, служившего когда-то с Ли Бин-хэном в пров.
Шаньси, переведенного в 1894 г. в Шаньдун началь-
ником округа по просьбе Ли и сменившего Юй Сяня
на посту начальника округов Яньчжоу и Ичжоу после
назначения последнего на пост судьи [308, с. 5].
Именно на этих чиновников опирался губернатор в
своей деятельности в провинции и всегда рьяно вставал-
на их защиту и защиту их единомышленников перед
двором, как это было, например, во время инцидента
в Яньчжоу. Именно Юй Сяня и Си Ляна Ли Бин-хэн
направляет для урегулирования беспорядков в район
42

выступлений союза «Дадао» в 1896 г. и на их донесе-
нии составляет свой доклад императору.
Как известно, Юй Сянь вместе с Си Ляном побыва-
ли в местах волнений, в уездах Цаосянь и Шаньсянь,
беседовали с членами союза. Как сообщал губернатор
в докладе двору, «начальники округов и другие чинов-
ники лично посетили все уезды, вразумляя [членов
союза], убеждая их раскаяться и выйти из союза,
предоставив им возможность исправиться» [19, с. 51].
Вполне возможно, что во время этих контактов было
достигнуто определенное взаимопонимание между чи-
новниками и членами общества «Дадао». Ли Бин-хэн
подчеркивал, что «члены союза обещали очистить душу
и исправиться» [19, с. 51].
В ходе восстания «Больших мечей» наглядно про-
явилась та расстановка борющихся сил, которая харак-
терна для народных выступлений последующих лет.
С одной стороны, это народные, в том числе крестьян-
ские, массы, стихийно выступающие против иностранных
поработителей, но еще пропитанные суевериями и ру-
ководимые средневековым тайным союзом с его мисти-
ческим учением. С другой — державы и их непосредст-
венные представители в Китае; их авангард — миссио-
неры. Между теми и другими — феодальные правящие
классы Китая, ненавидящие народ, боящиеся его вос-
станий, но вместе с тем питающие вражду к иностран-
ным захватчикам и техническому прогрессу, носителями
которого являлись иностранцы. Деятельность Ли Бин-
хэна отражала весьма распространенные в среде гос-
подствующего класса настроения. Это подтверждается
тем, что два преемника Ли Бин-хэна на посту губер-
натора пров. Шаньдун продолжали его политику.
Инцидент в Цзюйе (ноябрь 1897 г.)
После подавления восстания «Больших мечей» в
пров. Шаньдун не было серьезных антииностранных
конфликтов вплоть до ноября 1897 г. Эпизодические
антихристианские инциденты, возникавшие в предшест-
вующий период, носили характер ссор, судебных тяжб,
драк (уезды Пинду, Вэйхайвэй, Линцин, Гуаньсянь).
В них иногда принимали участие тайные союзы — «Ин-
43

сюнхуэй» («Храбрецы») и «Мэйхуацюань» («Кулак в
форме цветка сливы»). Во время беспорядков со сто-
роны иностранцев не было жертв. Население, в том
числе шэньши, главным образом конфликтовало с ме-
стными христианами [37, с. 74—75; 53, с. 75—76; 60,
с. 73—74; 87, с. 100—101; 233, с. 62]. Исключением
является инцидент в Цзюйе, происшедший в ноябре
1897 г. и послужившей для Германии предлогом для
захвата Цзяочжоу в пров. Шаньдун.
Уезд Цзюйе расположен в юго-западной части про-
винции. Здесь немецкие миссионеры поселились еще в
70-е годы. Им удалось создать довольно значительную
христианскую общину в нескольких деревнях, распо-
ложенных на границе трех уездов — Цзюйе, Цзясян,
Вэнынан [299, с. 20]. Местное население было не в
ладу с христианами, хотя до серьезных конфликтов дело
не доходило. И вдруг 1 ноября 1897 г. в селении Ма-
паньчжан уезда Цзюйе в христианской церкви были
убиты немецкие миссионеры Ф. Ньес и Р. Хенли.
По официальным источникам — докладам Ли Бин-
хэна — это убийство носило уголовный характер и было
совершено с целью грабежа. «Лэй Се-шэнь (организа-
тор ограбления. — Я. /С.), — сообщал губернатор,—
узнав, что в миссионерском храме имеются деньги и
вещи, решил совершить грабеж, для чего договорился
с приятелями» [78, цз. 127, л. 26]. Версия о грабеже
нашла отражение и в исторической литературе [152,
с. 220].
Китайский историк Ло Чэн-ле приводит иную вер-
сию со слов местных жителей. По их словам, крестьяне
селения Лючжуан убили миссионеров якобы для того,
чтобы навлечь кары высших властей на местных чи-
новников, поступивших несправедливо с одним из бу-
дущих участников нападения на миссионеров [229,
с. 19—25]. Таким образом, инциденту придается анти-
феодальная окраска.
Советский историк А. С. Ерусалимский высказывает
предположение, что инцидент в Цзюйе был спровоциро-
ван немцами [147, с. 365].
С нашей точки зрения, версия о грабеже является
вполне правдоподобной. Вполне возможно, что и убийст-
во носило непредумышленный характер. Ньес и Хенли
оказались случайно в том помещении, куда проникли
44

Лэй Се-шэнь и его сообщники; к тому же они были
гостями местного священника, и их в селении никто не
знал [229, с. 22].
Узнав об убийстве в уезде Цзюйе, германское пра-
вительство, которое давно ждало подходящего случая
для захвата китайской территории, 6 ноября направля-
ет из Усуна отряд немецких кораблей, которые и окку-
пировали заранее намеченную бухту Цзяочжоу6. На
следующий день германский посланник Гейкинг пере-
дал Цзунлиямыню ноту, в которой потребовал охраны
жизни и имущества немецких граждан в пров. Шаньдун
и строгого наказания виновников инцидента [78,
цз. 127, л. 16].
10 ноября губернатору Ли Бин-хэну императорским
указом предписывалось «в спешном порядке направить
чиновников для тщательного расследования обстоя-
тельств дела [в Цзюйе] и ареста разбойников». Этим
же указом Ли Бин-хэн снимался с должности губер-
натора. Цинское правительство, понимая, как это явст-
вует из текста указа, что Германия намерена «исполь-
зовать этот инцидент в качестве предлога для времен-
ного захвата порта» [78, цз. 127, л. 17], торопилось
опередить требования германского правительства, на-
деясь таким путем противостоять захватническому акту
со стороны Германии.
11 ноября 1897 г. Ли Бин-хэн докладывал импера-
тору, что он направил в Цзюйе провинциального судью
Юй Сяня и начальника округов Яньчжоу и Ичжоу Си
Ляна, которые должны были расследовать обстоятель-
ства дела, и отдал распоряжение «схватить разбойни-
ков» [78, цз. 127, л. 17]. 15 ноября губернатор уже
докладывал об аресте четырех человек, подозреваемых
в убийстве миссионеров. Одновременно он сообщал о
высадке 14 ноября на китайском побережье немецких
войск и о получении от них ультиматума, предлагав-
шего китайским войскам в течение трех часов покинуть
район Цзяочжоу. Губернатор информировал правитель-
ство о мерах, которые собирался принять для борьбы
с захватчиками: вызвать несколько батальонов из Дэн-
чжоу под командованием Ся Синь-ю, а также телегра-
6 Решение о захвате бухты Цзяочжоу было принято герман-
ским правительством еще в 1896 г. [см. 147, 361—362].
45

фировать в Цаочжоу командующему Вань Бэнь-хуа„
чтобы он сформировал пять батальонов и направил их
в Цзяочжоу. Тогда вместе с четырьмя батальонами,
которые имелись в Цзяочжоу, Ли Бин-хэн полагал, что
он будет иметь достаточно военной силы для отпора
немецким войскам.
Ли Бин-хэн был крайне возмущен действиями Гер-
мании; он высказал справедливую мысль, что герман-
ский империализм давно вынашивал планы захвата
территории и что, если бы не данный случай, он нашел
для этой цели какой-нибудь другой. Губернатор пред-
лагал цинскому двору оказать оккупантам вооружен-
ное сопротивление [46, с. 9—10].
Однако в то время цинские правители не пожелали
с оружием в руках отстаивать национальные интересы
китайского народа. В ответной телеграмме Военного
совета от 17 ноября 1897 г. губернатору разъяснялось,
что «двор решил не прибегать к военной силе во избе-
жание будущих осложнений». В той же телеграмме
сообщалось имя нового губернатора провинции — Чжан
Жу-мэй [46, с. 10].
18 ноября германский посланник вручил сановникам
Цзунлиямыня ноту, пункты которой, как справедливо
отмечал А. С. Ерусалимский, «были явно рассчитаны
на то, чтобы унизить Китай» [147, с. 376]:
1. Сместить губернатора Ли Бин-хэна без права за-
нимать аналогичный пост.
2. Оплатить расходы по строительству жилищ для
немецких миссионеров в сумме 24 тыс. лянов.
3. Наказать виновных, возместить строительные за-
траты церкви в Мапаньчжане, а также затраты на
разбитую утварь — всего в сумме 69 тыс. лянов.
4. Гарантировать, что в будущем не повторится ана-
логичных инцидентов.
5. Создать германо-китайскую компанию для строи-
тельства железных дорог по всей пров. Шаньдун и раз-
решить разработку недр вдоль железных дорог.
6. Возместить расходы Германии по оккупации
Цзяочжоу [147, с. 376; 229, с. 26—27].
Два последних пункта ноты разоблачали истинные
цели Германии в связи с оккупацией Цзяочжоу; они
далеко выходили за рамки жизни и имущества ино-
странных служителей культа. Главная цель германских
46

империалистов — превратить пров. Шаньдун в сферу
своих особых интересов.
Цинское правительство, как уже отмечалось, при-
няло все меры для ликвидации инцидента. Ли Бин-хэн
был смещен с поста губернатора. Отстранен от власти
начальник уезда Цзюйе Сюй Тин-жуй. Несколько позд-
нее, в январе 1898 г., были смещены с должности Си
Лян и Вань Бэнь-хуа. Местным властям было отдано
распоряжение построить христианские церкви в Цзюйе,
Цаочжоу и Яньчжоу, а также дома для миссионеров
в Цзюйе, Цаочжоу, Юньчэне, Шаньсяне, Юйтае, Цао-
сяне, Чэнъу. По свидетельству очевидцев, лишь на одну
церковь в Цзюйе было израсходовано 150 тыс. лянов,
а на одно стекло для церкви в Яньчжоу было затра-
чено 3 тыс. лянов.
По обвинению в убийстве было арестовано не менее
100 человек. Девять человек, объявленных непосредст-
венными виновниками покушения на миссионеров, бы-
ли осуждены [229, с. 29—31].
Но репрессии и соглашательская политика китай-
ского правительства, как известно, не предотвратили
захвата Германией китайской территории, что со всей
очевидностью показало бессмысленность политики усту-
пок. В Шаньдуне же после всех этих событий антиино-
странные чувства всколыхнулись с новой силой.
Зарождение движения ихэтуаней
(апрель —май 1898 г.)
Население провинции по-своему ответило на агрес-
сию империалистической Германии. В январе 1898 г.
200 человек, жителей Цзяочжоу, «вооружившись пи-
ками... сожгли две немецкие казармы, ранили одного
офицера и трех солдат и с рассветом исчезли» [77,
с. 135]. Хотя непосредственно данный эпизод не повлек
за собой массового народного выступления, он явился
первым грозным вестником приближающейся бури. Не-
которые китайские историки считают выступление сою-
за «Дадао» в 1896 г. началом восстания ихэтуаней
[подробнее см. 163, с. 105, 119]. На наш взгляд, такая
точка зрения лишена основания. После подавления
«Больших мечей» в Шаньдуне около двух лет с точки
47

зрения масштабов, продолжительности, числа участни-
ков не было сколько-нибудь серьезного волнения. Лишь
с апреля 1898 г. антимиссионерские выступления про-
исходят в провинции непрерывно, охватывая все боль-
шее число районов и их участников. На это же время
приходится и начало открытой деятельности союза
«Ихэтуань», именем которого впоследствии и было назва-
но восстание.
В апреле немецкие миссионеры сообщили своему
посланнику, что в районе Цаочжоу (юго-восточная часть
провинции) вспыхнули беспорядки, якобы инспирирован-
ные членами союза «Дадао». Посланник потребовал от
Цзунлиямыня немедленного принятия мер. Цинское
правительство, опасаясь, что антимиссионерский инци-
дент в Цаочжоу может послужить новым предлогом
для предъявления дополнительных требований со сто-
роны Германии, поспешило направить Чжан Жу-мэю
предписание «отдать распоряжение провинциальному
судье Юй Сяню срочно отправиться в Цаочжоу, пере-
бросить туда войска из близлежащих районов и распра-
виться с бандитами из союза „Дадао", не допуская
более беспорядков» [19, с. 55].
Трудно сказать, какого характера конфликт возник
в Цаочжоу, ибо и губернатор провинции и провинци-
альный судья потом отрицали факт наличия беспоряд-
ков в этом районе и вообще существования здесь союза
«Дадао». Чжан Жу-мэй в своей ответной телеграмме
правительству от 12 мая сообщал: «Юй Сянь по при-
бытии в Цаочжоу произвел подробное расследование и
установил, что христиане и нехристиане живут мирно и
члены союза „Дадао" не чинят беспорядков... Указан-
ный союз уже давно рассеян, и ныне у него нет стрем-
ления чинить беспорядки, направленные против миссио-
нерских церквей» [19, с. 57].
Вероятнее всего, в какой-то форме конфликт между
христианской общиной и необращенным населением
имел место, и члены союза «Дадао», возможно, при-
няли в нем участие. Несмотря на то что определенная
часть руководителей и рядовых участников этого тай-
ного союза была арестована и уничтожена, а деятель-
ность его запрещена, все же в источниках время от
времени появляются данные о существовании и порой
довольно оживленной деятельности «Дадао» в этом или
48

близлежащих районах. Например, по сообщению губер-
натора Ли Бин-хэна, в августе 1897 г. члены союза
«Дадао» в количестве 400—500 человек «окружили
христианскую церковь и жгли жилища» в уезде Дан-
шань (пров. Цзянсу). А в уездах Туншань и Фэнсянь
(пров. Цзянсу) «собралась толпа в одну-две тысячи че-
ловек». Поскольку эти уезды граничили с уездами Цао-
сянь, Шаньсянь, Юйтай (пров. Шаньдун), губернатор
в порядке профилактики приказал расположить в этом
районе войска [46, с. 9].
Среди населения уезда Цзюйе ходили упорные слу-
хи, что убийство двух немецких миссионеров — дело рук
членов союза «Дадао» [233, с. 59]. О подобного рода
слухах сообщает и источник «Слухи о беспорядках
[ихэ]цюаней»: «В провинции Шаньдун существовало
общество „Дадао", которое ненавидело западную ре-
лигию... В ноябре 1897 г. члены „Дадао" убили двух
миссионеров» [233, с. 59].
Хотя губернатор Чжан Жу-мэй и отрицал факт бес-
порядков, однако в район Цаочжоу послал дополни-
тельные войска. «Сейчас в самом Цаочжоу, — сообщал
правительству губернатор, — находятся три батальона
пехоты и один батальон конницы. Ныне во исполнение
указа я отдал распоряжение Юй Сяню вместе с од-
ним батальоном войск Кан Цзи-фу, расквартированных
в [провинциальном] центре, срочно направиться в Цао-
чжоу и принять все меры для искоренения беспорядков»
[19, с. 56].
Позднее Юй Сянь, уже будучи губернатором Шань-
дуна, вспоминая о событиях в Цаочжоу, писал в одном
из своих докладов двору, что в то время там не было
беспорядков. Однако прибавлял, что «между нехри-
стианским населением и христианами района Цаосянь —
Шаньсянь — Чэнъу время от времени вспыхивают ссо-
ры» [19, с. 89]. Однако в апреле 1898 г. ни губернатор,
ни провинциальной судья не склонны были о них со-
общать.
Раздраженный претензиями миссионеров и немец-
кого посланника, Чжан Жу-мэй упрекал христиан, ко-
торые, по его словам, «распространяют ложные слухи,
дабы привлечь внимание миссионеров и, пользуясь этим,
отомстить за свои обиды» [19, с. 57]. И далее: «Они
нередко клевещут на людей, заявляя, что такой-то по-
49

носит христианство или такой-то является бандитом из
союза „Дадао". Миссионеры же, не проверив, правда
ли это, запугивают людей солдатами» [19, с. 58].
Отвергает губернатор и жалобы миссионеров. «Гер-
манский епископ,—по его словам,—преувеличивает по-
ложение» [19, с. 55]. В то же время он не скрывает
своего недовольства вторжением немецких солдат на ки-
тайскую территорию и их вмешательством во внутрен-
ние дела страны: «Так как иностранные солдаты без
разрешения вторглись во внутренние районы, что не
предусмотрено договорами, мы должны решительно вы-
сказать свой протест и пресечь это» [19, с. 56]. Как ви-
дим, политика иностранных держав в Китае, в частно-
сти Германии в пров. Шаньдун, встречала у Чжан Жу-
мэя такую же отрицательную реакцию, как и у его
предшественника Ли Бин-хэна. Настаивая на решитель-
ных действиях против немцев, Чжан Жу-мэй не без ос-
нования запугивал правительство тем, что в противном
случае могут разразиться народные волнения: «Иност-
ранные солдаты вмешиваются во внутренние дела; опа-
саюсь, что это, в свою очередь, может вызвать броже-
ние среди народа, которое повлечет беспорядки» [19,
с. 55].
Однако правительство не склонно было предприни-
мать какие-либо серьезные шаги для отпора агрессии
держав. В этот период его тактикой было быстрейшее
подавление выступлений против иностранных предста-
вителей, чтобы не давать державам предлога для
военного вторжения. В ответ на свою телеграмму, в
которой губернатор рекомендовал заявить протест по
поводу действий немецких солдат и пресечь их, Чжан
Жу-мэй получил следующее распоряжение двора:
«Искоренение мятежников в округе Цао войсками
провинциального судьи по существу имеет в виду
предотвращение самовольного вторжения немецких
войск во внутренние районы» [19, с. 56].
В том же месяце произошли беспорядки на границе
двух уездов — Ланыпань и Бисянь, расположенных в
юго-восточной части Шаньдуна. Судя по докладу гу-
бернатора Чжан Жу-мэя, волнения не были связаны
с деятельностью миссионеров. Губернатор указывал в
качестве причины событий рост цен на продовольствие
и демобилизацию. Во главе участников волнений (а их
50

было несколько сот человек) стояли демобилизованные
солдаты. Организованный ими отряд действовал, по-
видимому, против зажиточных • поселян, скорее всего
помещиков, у которых отнимали зерно, лошадей, оружие,
порох. Характерно, что если во время инцидента в Цао-
чжоу местные власти стремились всячески скрыть проис-
ходящие события, то на этот раз губернатор первый
о них доложил, причем, видимо, даже несколько преуве-
личив масштабы волнений. «Обстановка не поддается
описанию»,— сообщал он в своем донесении трону.
Для ликвидации отряда Цзан Гун-цзиня и Сун Сы
(его руководители) в район беспорядков губернатором
были срочно направлены пехота и конница из Яньчжоу,
В помощь им на месте было мобилизовано сельское
ополчение. По словам губернатора, начальники обоих
уездов «в течение десяти дней лично командовали опол-
чением и войсками и, искореняя зло, с самого начала
действовали быстро и с учетом обстановки, правильно
и оперативно» [19, с. 63]. Губернатор Чжан Жу-мэй лич-
но выезжал на место событий. Он роздал награды сол-
датам, офицерам и ополченцам, отличившимся в столк-
новениях с повстанцами, а также направил доклад им-
ператору, в котором просил повысить в должности двух
начальников уездов [19, с. 64]. Как видим, когда беспо-
рядки затрагивали интересы феодалов, местные чинов-
ники проявляли исключительное рвение.
Примерно в это же время, о чем свидетельствуют
доклады Чжан Жу-мэя от 22 мая и 30 июня 1898 г., на
границе двух провинций — Чжили и Шаньдун — раз-
вернул активную деятельность союз «Ихэтуань». Губер-
натор Шаньдуна, охотно сообщавший названия уездов
пров. Чжили, в которых действовали ихэтуани, о ситуа-
ции в Шаньдуне информировал весьма лаконично: «Как
передают, в различных округах и уездах, расположенных
на границе пров. Чжили и Шаньдун, жители в большин-
стве своем изучают приемы добровольцев-[ихэ] цюаней»
[19, с. 60—61]. Конкретно он назвал лишь уезд Гуань-
сянь. Однако сообщение Чжан Жу-мэя, что союз «Ихэ-
туань» зародился на границе с уездом Дунмин (пров,
Чжили), дает основание предположить о существовании
ихэтуаней в округе Цаочжоу (пров. Шаньдун), погра-
ничном с уездом Дунмин. Таким образом, можно при-
мерно очертить территорию пров. Шаньдун, на которой
51

в начальный период действовал союз «Ихэтуань»: с юга
на север вдоль границы с пров. Чжили, от округа Цао-
чжоу до уезда Гуаньсянь [19, с. 59—61]. Как явствует
из листовок, распространявшихся среди населения, союз
«Ихэтуань» намеревался «вести борьбу с иностранной
религией» [19, с. 60].
Судя по имеющимся материалам, большинство по-
следователей ихэтуаней в этот период вели себя доволь-
но миролюбиво и не предпринимали активных действий
по реализации своей антихристианской программы, со-
средоточив внимание главным образом на пропаганде
своего «искусства». Во всяком случае, как утверждали
местные чиновники, «в уезде Гуань христиане и нехрис-
тиане живут в мире» [19, с. 61], а губернатор подчерки-
вал, что союз «Ихэтуань» не учиняет «никаких беспоряд-
ков» [19, с. 62]. В некоторых районах все же не обхо-
дилось без периодических столкновений ихэтуаней и
сочувствующего им населения с христианской общиной.
В частности, такая обстановка, по словам старожилов,
наблюдалась в округах Пучжоу и Цаочжоу [19, с. 212—
213].
В июле 1898 г. произошли беспорядки на границе
Шаньдуна и Хэнани в уездах Шаньсянь и Юйчэн. В из-
ложении Чжан Жу-мэя они протекали следующим об-
разом: «В уезде Юйчэн пров. Хэнань бандит-контрабан-
дист, торговавший солью. Тун Чжэнь-шэн собрал не-
сколько сот человек и, договорившись с бандитами из
провинций Цзяннаня (объединенное название двух про-
винций: Цзянсу и Аньхой.— Н. /С.), в один прекрасный
день поднял восстание в селении Чжуцзяцзи, располо-
женном на границе провинций Шаньдун и Хэнань, по-
всеместно учиняя грабеж. Как только этот факт был
досконально обследован Линь Чжи-куем, командующим
войсками, расквартированными в уезде Шань, он с ме-
стными гражданскими и военными чиновниками, а так-
же со строевой частью, расквартированной в Гуйдэчжэ-
не, немедленно направился туда с целью карательных
мер; в результате десять [бандитов] были убиты, а де-
сять арестованы. Был арестован и Тун Чжэнь-шэн.
[Войска] захватили также красный флажок с бунтар-
ской надписью» [19, с. 64].
Судя по донесению начальника области Цаочжоу
Шао Чэн-чжао, действия отряда Тун Чжэнь-шэна, на-
52

считывавшего 300—400 человек, были направлены про-
тив местных помещиков. Он подчеркивал, что Тун
Чжэнь-шэн, «осмелившийся собрать банду и... грабив-
ший земледельцев... совершил поистине тягчайшее пре-
ступление» [19, с. 67]. Характер «грабежа» начальник
уезда раскрывает, когда сообщает, что сторонники Тун
Чжэнь-шэна «захватили зерно и скот и отправили все
в свою ставку» [19, с. 66].
Весьма показательно, что на допросе Тун Чжэнь-
шэн, видимо разгадавший политику местных властей,
стремился представить свои действия как проявление
ненависти к христианскому учению: «Питая ненависть
к иностранному учению, он договорился со старыми
приятелями... начать восстание под предлогом борьбы
с иностранным учением» [19, с. 66]. Однако его на-
дежды на снисходительность не оправдались. Посколь-
ку он причинил материальный ущерб не христианам,
а .китайским феодалам, он был казнен «в назидание
другим» [19, с. 67].
И снова губернатор щедро раздал награды военным
и ополченцам, а также ходатайствовал перед императо-
ром о повышении в должности отличившихся военных
и гражданских чиновников.
Судя по материалам различных источников, в про-
винции неоднократно имели место выступления против
приверженцев христианской религии во второй поло-
вине 1898 г. Все активнее включался в антииностранную
борьбу и союз «Ихэтуань».
Материалы обследования пров. Шаньдун, проведен-
ного в конце 50-х годов филиалом Института истории
АН КНР, сообщают о выступлении против иностранных
миссионеров в уезде Чанцин в июле — августе 1898 г.
Несколько христианских церквей было сожжено. Руко-
водителем волнений выступал союз «Шэньцюань» (Свя-
щенный кулак), его вожаком здесь был Чжу Хун-дэн
[93, с. 13].
В октябре того же года происходили периодические
столкновения с местными христианами населения по-
граничных уездов Гуаньсянь (пров. Шаньдун) и Вэй-
сянь (пров. Чжили). Инициатором борьбы являлось об-
щество «Ихэцюань», главарями которого в этой мест-
ности называют Чжао Сань-до и Яо Ло-ци [19, с. 68,
215—216].
53

В ноябрьских и декабрьских номерах 1898 г. газета
«Шаньдун шибао» сообщает об антимиссионерских кон-
фликтах, имевших место в области Ичжоу (уезды Чжу-
чэнь, Ичжоу, Жичжао). Участники волнений в деревне
Жичжао захватили в плен миссионера Штенца, а за-
тем напали на расположенные поблизости миссионер-
ские постройки [330, с. 91]. По сведениям газеты, в раз-
громах христианских церквей приняло участие не ме-
нее 20 тыс. человек [233, с. 61].
Можно сделать вывод, что почти везде, где имелись
христианские общины, неизбежно между ними и не-
христианским населением время от времени возникали
конфликты, которые, видимо, нередко перерастали в
драки, вооруженные столкновения. В ряде случаев во
главе недовольных вставал какой-нибудь тайный союз.
Кое-где население для борьбы с христианами создава-
ло постоянно действующие отряды типа сельского опол-
чения, которые сражались за интересы жителей-нехрис-
тиан. Такой отряд, например, как явствует из воспоми-
наний Ван Сян-цзиня, существовал в уезде Пучжоу. Он
насчитывал 400—500 человек и назывался отрядом
«Расправы с иностранными школами». Отряд состоял из
добровольцев, которые собирались вместе в случае не-
обходимости организовать расправу над христианами.
Христиане, в свою очередь, также сформировали отряд,
в целях обороны. Эти два отряда периодически всту-
пали в схватки, одерживая попеременные успехи [19,
с. 212—214]. По-видимому, такая ситуация была типич-
на для многих районов.
Таким образом, с апреля 1898 г. в пров. Шаньдун
почти ежемесячно то здесь, то там возникают волне-
ния, направленные в основном против миссионеров и
христиан, реже — против местных феодалов. За год
имели место беспорядки более чем в 10 уездах. В них
приняли участие свыше 20 тыс. человек. В такой на-
пряженной обстановке в провинции особенно активно
стали действовать тайные союзы, наиболее популярным
среди которых постепенно становится союз «Ихэтуань»..

Глава I I
СОЮЗ «ИХЭТУАНЬ»
Характер и происхождение союза «Ихэтуань»
Анализируя борьбу в пров. Шаньдун, конкретные
выступления китайского населения, мы неоднократно
подчеркивали, что в развитии событий большую роль
играли тайные союзы. Остановимся подробнее на ха-
рактере этих организаций, возглавивших в конце XIX в.
стихийное антииностранное движение в Китае.
В мае 1898 г. губернатор Шаньдуна Чжан Жу-мэй
сообщил о появлении на границе с уездом Дунмин
(пров. Чжили) союза «Иминьхуэй» («Союз справедли-
вых»). В докладной записке, направленной императору
через месяц, Чжан Жу-мэй уточнил районы действия
этого союза (уезды Гуаньсянь, Наньгун, Цюйчжоу, Цин-
хэ, Вэйсянь), а также его название: «союз „Иминь"—
это „Ихэтуань"» [19, с. 60]. Из этой же докладной за-
писки мы узнаем, что данная организация имела еще
название «Ихэцюань» и «Мэйхуацюань» [19, с. 61].
Газета «Шаньдун шибао» еще в 1897 г. информировала
читателей о деятельности в уезде Гуаньсянь союза
«Мэйхуацюань» [87, с. 100—101].
В «Исследовании происхождения секты „Ихэцю-
ань"», написанном в 1899 г. начальником уезда Уцяо
(пров. Чжили) Лао Най-сюанем, содержатся сведения
о том, что секта «Ихэцюань» действовала в уезде Гуань-
сянь в 1898 г. [19, с. 134]. В воспоминаниях бывших
участников выступления в уезде Гуаньсянь говорится,
что «Ихэцюань» — это более позднее название союза
«Мэйхуацюань» [19, с. 214].
Губернатор Юй Сянь в докладной записке от 6 де-
кабря 1899 г. ставил в известность цинское правитель-
ство, что в 1898 г., когда начались беспорядки в районе
Ичжоу, он-«издал повторный приказ, не разрешавший
населению самовольно создавать союзы „Дадао" и „Хун-
55

цюань"» [19, с. 89]. Как явствует из мемуаров началь-
ника уезда Пинъюань Цзян Кая, в одном из распоря-
жений губернатора провинции союз «Хунцюань» отож-
дествляется с союзом «Ихэцюань» [19, с. 142]. Сам
Цзян Кай отождествлял «Ихэцюань» с «Дадао» [19,
с. 141]. Летописец уезда Чипин настаивает, что союз
«Ихэцюань» ранее именовался «Цзиньчжунчжао» [87,
с. 100]. Ли Бин-хэн, информируя двор о происхождении
союза «Дадао», также утверждает, что первоначально
этот союз имел название «Цзиньчжунчжао». В таком
случае можно допустить, что «Ихэцюань» и «Дадао» —
это разные названия одного и того же союза, или же —
два союза отпочковались от одной и той же организа-
ции. Впрочем, приемлема и другая версия: утверждения
Ли Бин-хэна и летописца уезда Чипин ошибочны, и три
союза существовали сами по себе. В 1899 г. в уезде
Гаоми (пров. Шаньдун), например, союз «Цзиньчжун-
чжао» вел антииностранную борьбу наряду с союзом
«Дадао». В донесении наместника (пров. Чжили) Юй
Лу подчеркивалось, что в конце 1899 г. на ее территории
действовали союзы «Дадао» и «Ихэцюань» [46, с. 40].
В уезде Чанцин (пров. Шаньдун) в 1898 г. действо-
вал союз «Шэньцюань» [93, с. 13]. Упоминание о су-
ществовании в пров. Шаньдун союза «Шэньцюань» со-
держится в записке старшего лектора академии Хань-
линь Чжу Цзу-моу, направленной трону 26 декабря
1899 г. [46, с. 42], где между «Ихэцюань» и «Шэнь-
цюань» ставится знак равенства, а также в хронике
уезда Чипин [87, с. 100]. Приемы «Шэньцюань», как
уверяют очевидцы, изучил в Чанцине и Чжу Хун-дэн
[93, с. 13], отряд которого.действовал в уезде Пинъю-
ань и в официальных документах именовался то «Ихэ-
цюань», то «Хунцюань», то «Дадао». В пров. Шаньси
также действовал отряд «Шэньцюань» [44, с. 510]. Нам
кажется, что «Шэньцюань» — это сокращенное назва-
ние «Шэнь чжу ихэцюань» («Ихэцюани, которым по-
кровительствуют духи»), которое также встречается в
источниках и идентифицируется с «Ихэцюань» [19„
с. 216; 47, с. 18].
Источники сообщают также о существовании отря-
дов с названиями «Дацюань» («Большие кулаки»), «Ин-
сюнхуэй» («Союз храбрецов»), «Хэйхуэй» («Черный
союз») и т.д.
56

Имеются свидетельства того, что сами участники ан-
тииностранной борьбы (во всяком случае, какая-то их
часть) не делали различия между «Ихэцюань» и «Ихэ-
туань» [19, с. 217]. В одной из прокламаций ихэтуаней
утверждается: «Духи покровительствуют [ихэ] —цюа-
ням, союзу „Ихэтуань", потому что иноземные дьяволы
взбаламутили Китай» [19, с. 29].
Суммируя данные источников, можно сделать вывод,
что одни чиновники отождествляли союзы «Ихэцюань»,
«Ихэтуань», «Иминьхуэй» и «Мэйхуацюань». Другие не
делали различия между «Ихэцюань», «Хунцюань» и
«Дадао», а непосредственные участники движения ста-
вили знак равенства между «Ихэтуань», «Ихэцюань»,
«Мэйхуацюань» и «Шэнь чжу ихэцюань».
Таким образом, в 1898—1899 гг. в северных провин-
циях Китая действовало множество стихийно сформиро-
вавшихся отрядов с различными названиями: «Ихэту-
ань» (Отряды справедливости и мира), «Иминьхуэй»
(Союз справедливых), «Мэйхуацюань» («Кулак в фор-
ме цветка сливы»), «Хунцюань» («Красный кулак»),
«Шэнь чжу ихэцюань» («Ихэцюани, которым покрови-
тельствуют духи»), «Дадаохуэй» («Союз больших ме-
чей»), «Ихэцюань» («Кулак во имя справедливости и
согласия»), «Цзиньчжунчжао» («Покрышка подобно зо-
лотому колоколу») и др. В 1900 г., когда борьба против
иностранцев достигла большого накала и перекинулась
из пров. Шаньдун и Чжили на северо-восточные про-
винции и Шаньси, наиболее распространенными назва-
ниями отрядов повстанцев становятся «Ихэцюань» и
«Ихэтуань», которые, по сути дела, отождествлялись
[46, с. 175, 220, 251, 402; 62, т. 6, л. 2].
Отряды появились почти одновременно, и у них были
общие объединяющие их признаки — это прежде всего
неприязнь к иностранцам, главным образом к миссио-
нерам, а также к китайцам-христианам. Большинство
отрядов соблюдали религиозно-мистические ритуалы,
заимствованные от традиционных подпольных сект.
Многие участники данной организации регулярно зани-
мались физическими упражнениями «цюань», учились
владеть оружием (мечом, пикой).
Иногда отряды с одинаковым названием могли прин-
ципиально отличаться друг от друга. Например, отряд
под руководством Чжао Сань-до, который сами участ-
57

ники именовали «Ихэцюань» или «Мэйхуацюань», при
создании не имел религиозной окраски. Он обрел ее
лишь в конце 1899 г. [19, с. 217]. Между тем как другой
отряд, также названный Лао Най-сюанем «Ихэцюань»
и действовавший в том же уезде Гуаньсянь, по утверж-
дению этого чиновника, имел очевидный налет мисти-
цизма [19, с. 133]. По мере развития движения проис-
ходила постепенная относительная нивелировка отря-
дов, и в глазах стороннего наблюдателя они выглядели
представителями единой организации — союза «Ихэ-
туань».
Однако, как и во всех стихийных движениях, отря-
ды повстанцев не были связаны между собой единым
руководящим центром, были разобщены и действовали,
как правило, на значительном удалении друг от друга.
Одни из них оперировали в каком-то «своем» районе,
другие кочевали из уезда в уезд. Зачастую в одном
и том же районе действовали отряды с различными на-
званиями, с разными руководителями.
При анализе вопросов происхождения, идеологии,
программы, лозунгов, социального состава и т.п. дан-
ной специфической организации мы также будем име-
новать ее собирательным названием союз «Ихэтуань»,
имея при этом в виду всю условность данного термина.
По вопросу о происхождении союза «Ихэтуань» су-
ществует несколько версий. Особого внимания заслу-
живают две концепции. Одна принадлежит начальнику
уезда Уцяо Лао Най-сюаню. По его мнению, союз «Ихэ-
туань» является тайной еретической сектой — ветвью
«Лигуацзяо» («Учение о триграмме Ли»), в свое время
отпочковавшегося от старинной антицинской организа-
ции «Байляньцзяо» («Учение о Белом лотосе»).
Вывод Лао Най-сюаня основывается на двух доку-
ментах. Один документ — это императорский указ от
4 сентября 1808 г., в котором пересказывается доклад
цензора Чжоу Тин-сэня, сообщавшего, что «в провин-
ции Шаньдун— в областях Цаочжоу, Ичжоу и Яньчжоу
участились случаи, когда бездельники и хулиганы, воо-
руженные ножами, устраивают массовые сборища. Они
создали союзы под названием „Шуньдаохуэй", „Хувэй-
бянь", „Ихэцюань", „Багуацзяо" и бесчинствуют в сель-
ских местностях, обижая порядочных людей» [19,
с. 126]. В указе содержится предписание чиновникам
58

строжайшим образом наказать зачинщиков беспоряд-
ков. По данному докладу, однако, трудно судить о ха-
рактере союза «Ихэцюань». То, что он упомянут вмес-
те с союзом «Багуацзяо», еще не дает основания припи-
сывать им одинаковое происхождение. Другой доку-
мент — доклад На Янь-чэна, наместника пров. Чжили,
от 3 декабря 1815 г., информирующий императора о трех
судах по делу членов секты «Ихэмэнь», являвшейся
преемницей «Байляньцзяо».
Отождествив союз «Ихэцюань», о котором говорит-
ся в указе 1808 г., с сектой «Ихэмэнь» (что само по себе
нуждается в серьезной проверке, так как вполне допус-
тимо, что это были разные организации), Лао Най-
сюань на основании двух документов делает весьма
смелое заключение относительно союза «Ихэцюань»,
действовавшего в конце 90-х годов XIX в.: «Вышепри-
веденный указ от 13 года правления Цзяцин является
официальным документом о запрещении [деятельности
секты] ,,Ихэцюань" и наказании ее членов. А в докла-
де сановника На Вэнь-и (На Янь-чэн. — Н.К.) от 20 го-
да правления Цзяцин содержатся сведения о проис-
хождении [секты] „Ихэцюань" и описание всех судеб-
ных процессов по делу пойманных преступников». И да-
лее делает категорический вывод: «Секта „Ихэцюань"
является ответвлением союза „Байляньцзяо"» [19,
с. 133].
Концепцию Лао Най-сюаня поддерживали многие
чиновники — современники выступления ихэтуаней.
Цзян Кай в своих воспоминаниях о волнениях в уезде
Пинъюань утверждал, что ихэцюани «принадлежали к
секте „Лигуа"» [19, с. 142]. Чжи Би-ху, повторяя вы-
сказывание Лао Най-сюаня, также полагал, что учение
ихэтуаней — это учение секты «Багуацзяо», являвшейся
последователем общества «Байляньцзяо», которое было
запрещено императорскими декретами еще во времена
правления Цзяцин [19, с. 156].
Другая точка зрения принадлежит нескольким чи-
новникам из пров. Шаньдун: начальнику уезда Гуань-
сянь Цао Ци, начальнику области Дунчан Хун Юн-
чжоу, начальнику округа Цзинин Ли Энь-сяну, коман-
дированному губернатором Чжан Жу-мэем в уезд Гу-
аньсянь для ознакомления с деятельностью ихэтуаней.
Свою точку зрения они сформулировали в совместном
59

докладе губернатору, который был санкционирован про-
винциальным судьей Юй Сянем, тем самым присоеди-
нившимся к их мнению. Эти чиновники рассматривали
организацию «Ихэтуань» как своего рода стихийное
сельское ополчение. В докладе говорилось: «Как пере-
дают, в различных округах и уездах, расположенных на
границе провинций Чжили и Шаньдун, жители в боль-
шинстве своем изучают приемы добровольцев- [ихэ] цюа-
ней. Они создали сельские отряды, поначалу названные
„Ихэ", позднее переименованные в „Мэйхуацюань",
а в последние годы снова получившие название „Ихэ".
Повсюду распространяются слухи, что „Ихэ" — эта
„Имин", который якобы и является вновь созданным
союзом; фактически он возник в годы правления Сянь-
фэн и Тунчжи, когда еще [в Китае] не было христиан-
ских церквей. Первоначальная цель [союза] заключает-
ся не в борьбе с иностранной религией, а в защите
своих очагов от разбойников» [19, с. 60—61]. С данным
докладом солидаризировался и губернатор Чжан Жу-
мэй.
Чиновники не отождествляли «Ихэтуань» с местным
ополчением туаньлянь, которое с санкции двора фор-
мировалось в сельских местностях помещиками и шэнь-
ши. В противном случае они не рекомендовали бы дво-
ру «превратить данные частные союзы в общественные
организации, а добровольцев-[ихэ] цюаней — в сель-
ское ополчение» [19, с. 61], а губернатор не отдал бы
распоряжения своим подчиненным включить «[ихэ]цюа-
ней в сельские отряды, направляя их на защиту своих
домов, оказание взаимной помощи в охране террито-
рии» [19, с. 62]. Однако чиновники подчеркивали то-
общее, что, видимо, было между традиционным сель-
ским ополчением и «Ихэтуань», которое, по их мне-
нию, позволяло объединять все эти организации,— это
определенные традиции, способствующие защите дере-
вень от налетов разбойников.
Позднее, будучи губернатором пров. Шаньдун, Юй
Сянь еще раз подтвердил свою точку зрения. Указывая
на причины появления союзов «Дадао» и «Хунцюань»,
Юй Сянь отмечал: «В связи с тем, что мирное населе-
ние, неоднократно подвергаясь оскорблениям со сторо-
ны христиан, пытается самостоятельно защитить себя
и свою семью, в последние годы усвоивших приемы
60

[„Дадао"] становится все больше. Особенно много по-
явилось людей, желающих обучиться технике добро-
вольцев- [ихэ] цюаней, именуемых союзом „Хунцюань"
(„Красный кулак"), которые также ставят перед собой
цель защитить семьи. Вот таким образом появились
союзы „Дадао" и „Хунцюань"» [19, с. 88].
При знакомстве с имеющимися в нашем распоряже-
нии источниками обращает на себя внимание тот факт,
что подавляющее большинство материалов, освещаю-
щих конкретную обстановку, в отдельных районах пров.
Шаньдун в 1898 г. (т. е. в период зарождения самого
движения) не содержат сведений о мистико-религиоз-
ной стороне отрядов ихэтуаней или других признаках,
которые бы роднили их с еретическими сектами.
В источниках, освещающих события 1899—1900 гг.г
содержится много материала о мистицизме повстанцев.
Причины этого, на наш взгляд, носят как субъектив-
ный, так и объективный характер. С одной стороны,
на содержание источников наложило отпечаток отноше-
ние самих авторов, в частности чиновников, к движе-
нию ихэтуаней. Так как в начальный период движения
сообщения о деятельности ихэтуаней поступали глав-
ным образом из пров. Шаньдун, где многие чиновники
рассматривали союз «Ихэтуань» как антииностранную,
антихристианскую организацию и заостряли внимание
на ее сходстве с сельским ополчением, в них затушевы-
вались мистико-религиозные черты повстанческих от-
рядов.
Что касается самих участников движения, то те от-
ряды, которые были связаны с тайными союзами, на
первых порах (возможно, не без влияния чиновников)
также склонны были не афишировать свой мистицизм,
чтобы не навлечь на себя гонения властей. В то же
время в 1898 г. появилось немало отрядов, действи-
тельно напоминавших сельские ополчения и не имев-
ших никакого отношения к тайным союзам. Позднее,
когда движение набрало силу, члены тайных союзов-
перестали скрывать свой мистицизм, открыто демонст-
рировали свои религиозные ритуалы, привлекая к за-
нятию ими и население, не причастное к деятельности
тайных обществ. Таким образом, в общем антииност-
ранном движении при очевидной изолированности его
отдельных участников (отрядов) и сохранении специ-
61

фики взаимное влияние их друг на друга все же проис-
ходит, придавая организации в целом, как справедливо
отмечает английский историк Дж. Чэнь, сложный и
эклектический характер [295, с. 81—84]. В этой орга-
низации номинально объединялись и традиционные тай-
ные союзы типа «Дадао», и отряды стихийного сельско-
го ополчения, и даже разбойничьи шайки, присваивав-
шие себе в целях самозащиты относительно безопасное
название «Ихэтуань» (или ему подобное).
Высказанные выше соображения, как нам кажется,
не дают основания рассматривать организацию «Ихэ-
туань» как традиционную тайную секту, как прямую
наследницу «Байляньцзяо» (тем более, что сами ихэ-
туани отрицали связь с «Белым Лотосом») [19, с. 30].
В то же время эту организацию нельзя отождествлять
и с сельским ополчением. Это было новое образование,
в котором перемешались черты разных объединений.
Помимо китайских чиновников, оставивших нам свои
оценки характера и происхождения ихэтуаней, многие
другие современники событий, главным образом иност-
ранцы, жившие в тот период в Китае и как-го наблю-
давшие за деятельностью повстанцев, также опублико-
вали свое мнение по этому вопросу. Точка зрения этой
категории свидетелей с достаточной основательностью
подтверждает наш вывод о чрезвычайной разноплано-
вости составных частей союза «Ихэтуань».
Врач российской миссии в Пекине В. В. Корсаков,
характеризуя союз «Ихэтуань», в целом определял его
как союз для самозащиты, появившийся после японо-
китайской войны: «Когда по окончании японо-китайской
войны вольнонаемные китайские войска, состоявшие из
всякого уличного сброда, были распущены, то, остав-
шись без всякой работы и привыкнув к безделью, сол-
даты организовались в шайки и стали грабить мирных
жителей, нападая на деревни, купеческие лавки и даже
города. Так как защиты от грабежа разбойников ниот-
куда не было, то само население образовало союз для
самозащиты и назвало его „И-хэ-туань"» [22, с. 70].
Однако, детализируя характерные особенности данного
союза, В. В. Корсаков относится к нему как к религиоз-
ной секте. Говоря о различии в цвете одежды повстан-
цев, он высказывает свое личное соображение, что
«оранжевая одежда принадлежала секте, исповедующей
«62

чисто религиозные стремления, а красная — секте, ко-
торая преследовала религиозно-политические» [22,
с. 182].
Савара Токузукэ полагал, что союз «Ихэтуань» был
создан Ли Бин-хэном в то время, когда он был началь-
ником округа Цзичжоу. Для ликвидации бандитизма он
якобы привлек на службу бывших участников разбой-
ничьих шаек и назвал их ихэтуанями. Однако при ха-
рактеристике союза Токузукэ основывается на уже из-
вестном нам докладе На Янь-чэна [62, т. 1, с. 237].
Русский журналист Д. Янчевецкий считал, что союз
«Ихэтуань» претерпел в процессе борьбы изменения,
превратившись из религиозной секты в отряды самоза-
щиты. «Таинственные общины ихэтуаньцев,— писал он
в своих корреспонденциях из Китая,— ввиду опасного
положения государства, уже теряют свой прежний чу-
десный облик и превращаются в храбрые дружины доб-
ровольцев, главная задача которых — не волшебные
заклинания и упражнения, а бой с иностранцами и спа-
сение родины» [33, с. 344].
Таким образом, все эти материалы с достаточной
очевидностью говорят, что организация «Ихэтуань»
представляла собой конгломерат различных объедине-
ний: от тайных религиозных союзов до отрядов само-
обороны, оказывавших в ряде случаев определенное
влияние друг на друга, но так и не сформировавшихся
в единое общество.
Идеология, обряды и организационные формы
рхэтуаней
В идеологии и обрядах ихэтуаней можно проследить
влияние китайских средневековых сект, которым было
свойственно смешение религий, мистицизма, черной ма-
гии, аскетизма и других черт тайных религиозных об-
ществ [см. 183].
Члены союза «Ихэтуань» почитали все три вида ре-
лигии, сосуществовавшие в Китае,— конфуцианство,
даосизм, буддизм. В одной из прокламаций повстанцы
раскрывали моральные устои своей организации, среди
которых важное место занимали основные человеческие
достоинства, сформулированные Конфуцием: «Ихэ-
6$

туань — это союз, в котором „и" означает гуманность,
а „хэ" — сдержанность; гуманность# и сдержанность
пребывают в согласии в селах, где торжествует мораль
и основным занятием является сельское хозяйство» [19,
с. 31]. В прокламациях ихэтуаней можно найти упреки
в адрес иностранцев за то, что они «творят дела, про-
тивные основам морали» [19, с. 32] (имеется в виду,
конечно, основа конфуцианской морали). Повстанцы
обвиняли иностранцев в том, что «они забыли о своих
предках» [19, с. 29]. Как известно, культ предков —
одна из составных частей конфуцианского учения.
В прокламациях и листовках ихэтуаней содержится
много заявлений об их приверженности к буддизму, об-
ращений к буддийским божествам. «Ихэцюани буддий-
ской школы готовы защитить государство и спасти на-
род»,— сообщают участники союза в одном из своих
документов [19, с. 33]. «В этом союзе („Ихэтуань".—
Н. К.) почитается буддизм»,— информируют ихэтуани
в другом документе [19, с. 31].
Свои обращения к населению ихэтуани часто выда-
вали для большей убедительности за изречения Гуань-
ди, бога войны, считавшегося покровителем буддизма
[19, с. 32, 33]. Требуя от местных обращенных отрече-
ния от христианства, они призывали китайцев-христиан
принять учение Будды [19, с. 27].
Многие стороны жизни и деятельности ихэтуаней
были связаны с даосизмом. Члены союза верили в бес-
смертие и неуязвимость и пытались достигнуть этого
путем ограничения в еде, дыхательных и физических
упражнений, волшебных талисманов и заклинаний,
о чем подробнее мы скажем ниже. Святые даосского
пантеона почитались. В прокламациях можно найти не-
однократные обращения к главе даосских божеств Юй-
хуан шанди — Нефритовому (или Яшмовому) импера-
тору [см. подробнее 138, с. 385—387]. «Яшмовый импе-
ратор,— оповещают ихэтуани,— повелел... порвать
с христианством и вернуться на правильный путь Вели-
ких Цинов» [19, с. 26]. Они ссылаются на «эдикт» пред-
ка Люя [19, с. 25], по-видимому Люй Дун-биня, одного
из восьми даосских божеств-бессмертных, искусно вла-
девшего мечом [подробнее см.: 138, с. 285]. Члены сою-
за широко использовали в своей практике известный
прием даосов — предсказания, занимались составле-
€4

нием целительных смесей, что также является атрибу-
том даосского учения.
Пантеон богов, святых и просто почитаемых лично-
стей у ихэтуаней был необыкновенно обширен. Особым
уважением пользовались божества Гуаньди и Юйхуан;
с почтением относились члены союза к святому Люй
Дун-биню. Ихэтуани преклонялись перед Конфуцием
и Лао-цзы. Чжи Би-ху, например, передает легенду об
одном из предводителей ихэтуаней — Чжу Хун-дэне,
который якобы «во сне побывал в деревне Цзюэли (по
преданию, родина Конфуция.— Н. К.) и видел Сюань
Шэна (Конфуция.— Я. /С), якобы сказавшего: „Ныне
бедствие постигло нашу эпоху, и справиться с ним мож-
но лишь с помощью приемов [ихэ] цюань"» [19, с. 156].
В одной из прокламаций ихэтуани просят Лаоцзы по-
мочь им блокировать орудия [63, с. 238].
Помимо этих богов и личностей высшего ранга
ихэтуани поклонялись многим другим святым или обо-
жествляемым ими личностям самого различного про-
исхождения, причем, видимо, в этом вопросе не су-
ществовало, как, впрочем, и в остальной деятельности
повстанцев, определенной унификации. У некоторых
отрядов существовали свои, чисто местные святые, по-
этому разные источники называют порой совершенно
разных ихэтуаньских «богов».
Источники сообщают, что ихэтуани почитали святых
Хун Цзюнь Лаоцзу (предка Хун Цзюня) и Ли Шань
Лаому (матушку Ли Шань) [71, с. 485; 52, с. 12].
Ихэтуани обожествляли многие исторические лич-
ности, широко известные в народе, и героев популяр-
ных романов: «Троецарствие», «Путешествие на За-
пад», «Речные заводи». Это были, как правило, борцы
за правду, защитники бедняков, благородные и мужест-
венные рыцари: Чжан Фэй, известный полководец цар-
ства Шу (период Троецарствия — III в.), отличавшийся
большой храбростью и военной смекалкой [19, с. 141];
искусный полководец Сунь Бинь из княжества Ци
(период Сражающихся царств — V—III вв. до н. э.);
Ма У — вождь отрядов «Жителей зеленых лесов», под-
нявших восстание в последние годы Западной Хань-
ской империи; чиновник Ян Цзянь, служивший при
сунском императоре Хуэй-цзуне воспитателем наследни-
ка престола [19, с. 141]; Лю Бо-вэнь — честный и спра-
3 Н. М. Калюжная
65

ведливый чиновник периода Минской династии [48, 8];
Чжао Юнь из «Троецарствия», генерал, сражавшийся
против тирании Цао Цао [19, с. 32]; Сунь У-кун из
«Путешествия на Запад», фантастическое существо,
Царь обезьян, наделенный сверхъестественной силой,
обладавший острым умом, отвагой, готовый в любой
момент вступить в борьбу с насилием и несправедливо-
стью [19, с. 141]; из того же романа — Чжу Ба-цзе
[63, с. 238; 105, с. 80], Эр Лан [90, с. 97]. Некоторые
члены союза почитали танского поэта Ли Бо [63, с.
238]. Один из очевидцев событий утверждает, что в
разряд святых был включен даже современник вос-
стания, бывший губернатор пров. Шаньдун Ли Бин-
хэн [69, 373].
В большинстве случаев в святые отбирались либо
искусные военные, либо те, кто владел черной магией.
Для того чтобы вести эффективную борьбу с врагом,
ихэтуани стремились овладеть определенными гимна-
стическими приемами, называемые «цюань», а также
научиться фехтовать мечом. Составной частью техники
«цюань» являлись движения рук со сжатыми кулаками,
напоминавшие бокс, что дало основание иностранцам
назвать ихэтуаней боксерами.
Приемы «цюань», по-видимому, были давно известны
в Китае. Об их существовании имеется упоминание еще
в указе императора Юнчжэна (1727 г.), где говорится,
что «издавна довольно часто встречались люди, исполь-
зовавшие приемы кулачного боя и называвшие себя на-
ставниками» [44, т. 4, с. 123].
Источники сообщают, что члены секты «Цзиньчжун-
чжао», которую Ли Бин-хэн отождествлял с «Дадао»,
осваивали мастерство боя на мечах и особыми приема-
ми тренировали тело [19, с. 232].
Много внимания уделялось упражнениям с мечом.
В одной из песен ихэтуани сами восхваляли свое ис-
кусство:
Меч вращается в такт с телом,
Удар кулаком, ещё удар,
Чем быстрее, тем лучше,
Не медли [19, с. 204].
Упражнения с мечом, тренировка рук со сжатыми
кулаками и другие гимнастические приемы, конечно,
физически развивали человека, вооружали его приема-
66

ми индивидуальной обороны. Среди некоторых участни-
ков союза было распространено мнение, что у натре-
нированного человека тело как бы покрыто золотым
колоколом и становилось поэтому неуязвимым [19,
с. 232].
Для демонстрации своих достижений ихэтуани пе-
риодически устраивали соревнования, которые называ-
лись «смотром». «Очень часто,— писали чиновники Хун
Юн-чжоу, Цао Ци и Ли Энь-сян, знакомившиеся с дея-
тельностью ихэтуаней в июне 1898 г.,— в назначенное
время они (ихэтуани.— Я. /С) созывают сборища на
рыночных площадях, устраивая там соревнования доб-
ровольцев-[ихэ]цюаней под названием смотра [ихэ]цю-
аней» [19, с. 61]. Го Дун-чэнь, участник отряда ихэтуа-
ней, вожаком которого был Чжао Сань-до, рассказыва-
ет об одном из таких смотров: «Чжао Сань-до выпу-
стил „прокламацию", в которой приглашал ихэцюанеи
принять участие в состязаниях на силу и ловкость, уст-
роить „смотр ихэцюанеи" в Лиюаньтуне (уезд Гуань-
сянь.—Н. /С). Свыше трех тысяч ихэцюанеи, находив-
шихся в радиусе 20 ли, прибыли в Лиюаньтунь. Чжао
Сань-до здесь приложил все свои способности: он ру-
ководил ихэцюанями в обучении их приемам ихэцюанеи
и демонстрировал такие упражнения, как метание кам-
ня, метание ножа» [19, с. 215].
Чтобы обрести неуязвимость от пуль и холодного
оружия, бессмертие, а также сверхъестественную силу,
чтобы творить «удивительные» дела, члены союза
«Ихэтуань» мечтали достичь определенной степени
«святости».
Для этого существовали мистические ритуалы, кото-
рые варьировались в разных отрядах, однако, как пра-
вило, включали в себя такие элементы, как вызов
духов, чтение заклинаний, экзальтация, транс. Летопи-
сец уезда Цзиян пров. Шаньдун описал один из мисти-
ческих ритуалов ихэтуаней: «Тех, кто овладевает их
приемами, заставляют с закрытыми глазами произнести
наизусть непонятное заклинание, состоящее из несколь-
ких слов. Те немедленно приобретают вид обезумевших
и, называя себя именами людей, творивших диковинные
дела,—Чжан Фэй, Ли Куй, Эр Лан, На Чжа и други-
ми, начинают с оружием в руках стремительную беспо-
рядочную пляску» [90, с. 97—98]. Наместник Линцзяна
3*
67

Лю Кунь-и отмечал, что у арестованных членов союза
«Дадао» обнаружили «пять текстов заклинаний» [19,
с. 46].
Хронист уезда Линьсянь той же пров. Шаньдун со-
общал об ихэцюанях, что они «заглатывали талисма-
ны, вызывали духов» [88, с. 98].
В хронике уезда Линьи неоднократно отмечалось,
что члены союза «Ихэцюань» «занимались гаданием,
произносили заклятье, доводили себя до безумия» [89,
с. 99].
В уезде Чипин составитель уездной хроники воспри-
нимал ритуалы ихэтуаней как забаву детей. Они, по
его словам, «сжимают кулаки, топают ногами — в сущ-
ности, играют, как дети» [91, с. 100].
Русский врач В. В. Корсаков, являвшийся свидете-
лем восстания в Пекине, так описывает упражнения
членов союза: «Участники становились на открытом
месте лицом на юго-восток, поставив перед собой пред-
варительно зажженные жертвенные свечи или факел.
Затем читали нараспев заученную заклинательную мо-
литву и сжигали после этого на свече жертвенные бу-
мажки. После этого они становились на четвереньки,
сложив особым способом руки, и начинали делать ту-
ловищем качательные движения из стороны в сторону.
Со многими скоро начинали делаться судороги подоб-
но эпилептическим, они падали на землю, бились, за-
тем вскакивали, размахивали руками, прыгали. Глаза
у них наливались кровью, у рта появлялась пена» [22,
с. 76—77]. Считалось, что в этот момент в ихэтуаня все-
лялся дух. Нередко занятия фехтованием, обучение
приемам цюань сопровождались мистическими обря-
дами.
Д. М. Позднеев, член русской миссии в Китае в пе-
риод восстания ихэтуаней, в воспоминаниях передает
рассказ своего китайского учителя, который на-
блюдал за занятиями ихэтуаней в столице. По его
словам, «на заброшенной пустоши в сарае собрались
боксеры, числом человек 10. На стенах сарая были раз-
вешаны надписи: видимо, имена божеств или духов,
к которым боксеры обращались. Из написанных имен
сяньшэну было известно лишь имя Гуаньди, китайско-
го бога Войны, значение же других имен ученому из-
вестно не было. На столе перед надписями лежал длин-
68

ный нож и сосуды с благоуханиями и курениями, как
у буддистов. Главным божеством или духом являлся
у них Хун-цюань-лао-цзу. Сначала все И-хэ-туаньцы
простерлись на юго-восток, где обитает их дух, потом
вскочили, и главный из них начал странную жестику-
ляцию и прыжки. Другие подражали ему. Затем первый
схватил нож и начал быстро вертеть им в воздухе; у
других ножей ни у кого не было, и они оставались сви-
детелями его движений, только строя страшные рожи,
наводившие ужас на зрителей. Последние смотрели на
боксеров в дверь, окна и щели в стене. После получа-
совых упражнений старший боксер остановился в оце-
пенении, показывая тем, как было потом объяснено
зрителям, что он достиг степени неуязвимости от
оружия. В это время один из боксеров взял нож и
ударил его по плечу. Сяныыэн мой не мог, однако, ви-
деть, был ли удар нанесен острием или плашмя» [26,
с. 9—10].
Сами участники союза так рекламируют основные
положения своего учения: «Мы произносим заклинания
и повторяем слова Будды; мы сжигаем желтую бу-
магу и возжигаем благовония, призывая святых вый-
ти из своих пещер. Святые покидают пещеры, духи
спускаются с гор и, вселяясь в людей, учат их приемам
[ихэ]цюаней» [19, с. 30].
Составной частью ритуалов ихэтуаней были покло-
ны до земли. «Держа в руках свечи,— писал в своем
дневнике Чжун Фан-ши,— ихэтуани кланялись, касаясь
земли» [81, с. 12].
Срок тренировки для достижения неуязвимости и
святости был различный: по одним источникам он был
коротким —три [67, с. 141], семь [105, с. 80] дней; по
другим — весьма продолжительным—108 дней [55,
с. 183] или —до 400 дней [187, с. 13]. Заклинания бы-
ли разнохарактерными по содержанию и по длитель-
ности. Одни состояли из 8, 12, 16, 20 иероглифов, другие
содержали более 10 фраз [63, с. 239]. «Тот, кто знал
семь-восемь слов,— считали ихэтуани,— мог противосто-
ять 10 тыс. человек, а знавший 16—17 слов мог легко
разрушать дома иностранцев» [63, с. 241]. Легко мож-
но себе представить, на что был способен в представ-
лении членов союза человек, запомнивший заклинание,
состоящее из нескольких десятков фраз.
69

Заклинания чаще всего были малопонятны. Вот, на-
пример, заклинание от огня винтовок и пушек:
Отворись, дверь северной пещеры, и покажись Будда,
ведающий ружьями.
Железное божество восседает в железной кумирне
на железном лотосовом троне;
Железные люди в железных одеждах стоят за железными
крепостями;
Они сдерживают ветер и огонь, не позволяя им врываться
[в кумирню].
Небо и земля посвящают меня в таинства, солнце и луна
светят мне [19, с. 34].
Или другое заклинание с не менее таинственным
смыслом:
Лихой конь и хлыст,
По первому указанию Бога гор
Разверзнутся врата Неба,
По второму указанию
Появятся врата Земли.
Просим наставника прибыть к нам
И обучить военному искусству [67, с. 145].
Но иногда оно содержало вполне понятный полити-
ческий призыв:
Если ученики будут старательно учиться,
Повсюду трава превратится в воинов;
Если неразумные люди постигнут волю святых,
Они уничтожат дьяволов, защитят великую династию Цин
[44, т. 4, 152].
Чтобы надежно застраховать себя от гибели, члены
союза имели еще и амулеты, которые либо прикреп-
ляли на макушке головы, либо носили на боку [19,
с. 141]. По словам А. В. Рудакова, амулет представлял
собой «маленький кусочек желтой бумаги, на котором
был грубо намалеван какой-то образ... Вокруг этого
изображения было нацарапано несколько загадочных
слов мистического содержания» [187, с. 14].
Вера ихэтуаней в достижение бессмертия и неуязви-
мость была так велика, что они, по отзывам очевидцев,
шли навстречу пулям европейских солдат чуть ли не
с голыми руками и, конечно, гибли. Смерть товарищей
не уменьшала их веру, а лишь стимулировала на даль-
нейшее совершенствование «гимнастических» приемов.
Вооруженные заклинаниями, амулетами и большим
70

опытом гимнастических тренировок, некоторые ихэтуани
пытались доказать свою неуязвимость. Такого рода вы-
ступления при большом стечении зрителей, по свиде-
тельству очевидцев, напоминали китайские спектакли,
тем более что «актеры» в этих случаях называли себя
именами известных святых или придумывали какие-ни-
будь новые, например «Небесный князь, подпирающий
пагоду», «Святой, действующий от имени Неба» и др.
[40, с. 468]. Иногда это, видимо, удавалось сделать, осо-
бенно если испытание производилось холодным ору-
жием, поскольку, как утверждают очевидцы, «некото-
рые из боксеров надевали на себя плотно спрессован-
ный из ваты панцирь, который действительно не могла
взять китайская тупая сабля» [22, с. 86]. Однако не-
редко подобный эксперимент кончался плачевно. На-
чальник уезда Уцяо Чжи Би-ху описывает со слов сол-
дат, как один из вожаков ихэтуаней — Лю Чан-сян по-
пытался доказать свою неуязвимость: «Лю попытался
продемонстрировать свое искусство, но неудачно. Пуля
попала ему в левую ногу, и из нее потекла кровь» [19,
с. 158].
Несмотря на подобные очевидные доказательства
уязвимости членов союза, о так называемой сверхъ-
естественной силе ихэтуаней, якобы приобретенной ими
в результате своеобразной гимнастики и мистических
обрядов, распространялись самые невероятные леген-
ды и небылицы, которым верили многие жители. Ян
Дянь-гао, житель Пекина, современник восстания, ут-
верждал, что он якобы был свидетелем «магической
силы» ихэтуаней, которые-де, наклеив на доме какую-то
бумажку и крикнув «гори», вызвали пожар [105,
с. 82]. А. В. Рудаков приводит легенду, имевшую широ-
кое хождение среди жителей, будто бы Тяньцзиньская
железная дорога была разрушена от одного прикосно-
вения жердинок гаоляна, которые были в руках пов-
станцев [87, с. 11]. Чжи Би-ху передает дошедшую
до него молву о «волшебствах» некой Ван Юй-цзе, де-
вятнадцатилетней девушки, состоявшей в союзе «Ихэ-
туань»: «Она могла взбираться на высокие иностранные
здания и вызывать огонь. Иностранцы обстреливали ее
со всех сторон, но не попадали, и тогда падали ниц,
отбивая поклоны, а она взмывала в воздух и улетала»
[19, с. 158]. Подобного рода небылицы скорее всего
71

распространяли сами ихэтуани, а также лица, симпа-
тизировавшие им. Авторитет союза, изо дня в день об-
раставшего такими вот легендами, постепенно укреп-
лялся среди массы темного, малограмотного населения,
пропитанного суевериями.
Для повседневной тренировки в овладении техникой
«цюань», а также для мистических ритуалов, суливших
святость и бессмертие, ихэтуани собирались в кумирне,
заброшенной хижине, в пустом сарае, на развалинах
или просто под навесом. Вначале они выбирали уеди-
ненные места, но по мере развития движения все мень-
ше сохраняли секретность. В центре помещения они
устанавливали жертвенник, который в разных местах
именовался по-своему: алтарь (тань), курильница
(лу), навес (чан) [63, с. 240; 40, с. 468]. Обязательной
принадлежностью при свершении ихэтуанями своих та-
инств были ароматические свечи, плакаты с именами
духов. Иногда на видном месте красовался меч.
Низшей единицей считался туань (отряд), который
имел своего предводителя. Численность туаня была
различной. В одних случаях — 25 человек [63, с. 238],
в других — больше или меньше. Как видим, и в этом
вопросе у повстанцев отсутствовала унификация. При
этом и названия подразделений повстанцев также бы-
ли разными. Го Дун-чэнь воспроизвел организационное
строение отряда Чжао Сань-до, который именовался
армией. По его словам, низшей единицей в этом отряде
было отделение из десяти человек: «Десять человек со-
ставляли отделение, во главе которого стоял командир
десятка; десять отделений — сотню во главе с команди-
ром сотни (имевшим право командовать и нескольки-
ми сотнями). Каждое подразделение имело знамя:
десяток — треугольный флажок, с которым они шли в
атаку; сотня—большое квадратное желтое знамя, в цен-
тре которого был изображен иероглиф „лин" (приказ).
У всей армии было желтое знамя „волчий клык", на ко-
тором черными иероглифами было написано: „Ихэту-
ань" и „Поддержим Цин, смерть иностранцам!"» [19,
с. 217]. Данный отряд, судя по всему, имел слабо вы-
раженную религиозную окраску. Своим построением он
больше напоминал цинскую армию.
В отрядах, родственных тайным сектам, предводи-
тель именовался «великий наставник» (даши) или
72

«старейший наставник» (лаошифу); главарей рангом
ниже называли «старший брат-наставник» (дашисюн),
«второй брат-наставник» (эршисюн), «третий брат на-
ставник» (саньшисюн) [63, с. 238; 44, т. I, с. 354, 444;
44, т. 4, с. 438; 19, 133, 141]. Рядовые ихэтуани обра-
щались друг к другу со словами «брат по учению» [19,
с. 141]. Отряды данной категории помимо названия име-
ли еще и символическое обозначение, которое пред-
ставляло одну из триграмм, заимствованных из древней
книги гаданий «Ицзин». Существовали отряды триграмм
«кань», «цянь», «дуй», «ли», «кунь». Возможно, были и
другие названия, но источники сообщают только об этих
триграммах. Они отличались друг от друга цветом и
формой одежды, хотя, по всей вероятности, не всегда
придерживались данного правила. Как явствует из ис-
точников, отличительными цветами повстанцев были
красный (для кань и кунь), желтый (для цянь), черный
(для дуй), также белый.
В мемуарах Цзян Кая содержится описание одного
из отрядов ихэтуаней, действовавшего в уезде Пинъ-
юань пров. Шаньдун, который возглавлял популярный
в то время вождь Чжу Хун-дэн: «На Чжу Хун-дэне бы-
ли красные штаны и высокая красная шапка. Другие
главари держали в руках по два красных флага. Пики
и мечи были украшены красной лентой». По утвержде-
нию Цзян Кая, «ихэтуани Чжу Хун-дэна избрали для
себя красный цвет потому, что он, по их понятию, сим-
волизировал цвет огня на юге» [19, с. 144]. В хронике
уезда Цзиян пров. Шаньдун отмечается, что отличи-
тельным признаком ихэтуаней была красная ткань, ко-
торой они обматывали левую руку, и короткий меч
[90, с. 97]. У ихэтуаней, действовавших в пров. Шаньси,
по свидетельству источника, «головы были обмотаны
красными платками, сами они были подпоясаны крас-
ными кушаками» [цит. по 264, с. 170].
Дополнительный материал о внешнем виде членов
отрядов «цянь», «кань» и «дуй» дает Чжи Би-ху: «Гла-
вари [ихэ]цюаней сект „Цянь" и „Кань" носили опре-
деленную форму одежды, передвигались в зеленых но-
силках, а их сподвижники обертывали головы желтой
или красной повязкой. Лишь у секты „Дуй" одежда бы-
ла как у актеров. Их главарь носил длинное платье,
а в руках держал плетку из хвоста лося. Они предпо-
73

читали одежду черного цвета с мелкими застежками,
расположенными в ряд, носили шапку героя, как буд-
то выступали на сцене в роли Хуан Тянь-ба» [19,
с. 158—159].
Судя по источникам, чаще всего встречался декор
красного цвета. Например, пров. Шаньдун дает матери-
ал только о красном цвете. Позднее в пров. Чжили из
разных городов также сообщалось главным образом
о «красных» ихэтуанях. Ян Дянь-гао — очевидец дея-
тельности ихэтуаней в Пекине, писал, например, что
после того, как новобранец постигал искусство ихэтуа-
ней, он «опоясывался красным поясом, надевал на ноги
сапоги на тонкой подошве, возжигал, обратившись к
юго-восточной стороне двора, курения, совершал зем-
ной поклон и, привесив меч, уходил» [105, с. 80].
Красный цвет был, очевидно, популярен и в Тяньцзи-
не. Не случайно источник отмечает, что «все [ихэ]туани
обматывают голову красной тканью, выпуская на за-
тылке конец длиной в два чи1, опоясывают красной
тканью талию, обматывают красной тканью ноги» [67,
с. 142].
Демонстрация упражнений «цюань», чтения закли-
наний, эксперименты на неуязвимость, распространение
небылиц о черной магии, которой якобы владели ихэ-
туани, служили также средством вербовки новых чле-
нов. Один из приемов такой вербовки описывает Са-
вара Токузукэ. По его словам, установив в каком-то
месте алтарь, ихэтуани по два-три человека ежедневно
один-два раза обходят окрестные улицы, заглядывая
в каждый двор в поисках желающих начать трениро-
ваться. Заявив, что они делают это во имя того, чтобы
снизошел дух, они при этом «все время тяжело и часто
дышат и ревут, как быки; иногда же, распустив слюни,
которые текут у них изо рта непрерывной струей длиной
в 1—2 чи, размахивают во все стороны мечом или дру-
гим видом оружия» [63, с. 271]. Постепенно у алтаря
собиралось все больше людей, желавших овладеть при-
емами. В некоторых отрядах существовали специальные
лица, как правило монахи, которые занимались вербов-
кой населения в союз. Российский посланник М. Н. Гире
по этому поводу сообщал в очередном донесении, что
1 1 чи = 0,32 м.
74

отрядам ихэтуаней «предшествуют эмиссары, расходя-
щиеся по окрестным деревням и довольно успешно вер-
бующие сторонников в местном населении» [14, д. 117,
л. 131].
Судя по источникам, правила приема в союз варьи-
ровали. Савара Токузукэ, например, отмечал, что всту-
павший в союз, «отвешивая земные поклоны перед до-
щечкой, [на которой написано имя] духа, должен был
дать клятву, что не раскаивается; при этом старший
наставник предостерегал его: „Не жажди наживы, не
развратничай, не нарушай приказа родителей, не нару-
шай законов династии, уничтожай иностранцев, убивай
продажных чиновников, следуя по городу, опускай голо-
ву, не глазей по сторонам"» [59, с. 142].
Лю И-тун описал другой ритуал посвящения в ихэ-
туани. По его словам, имя вступавшего записывалось
на табличке, которую затем поджигали перед дощеч-
кой с именем духа. Если иероглиф после этой про-
цедуры можно было прочесть, данного человека прини-
мали в отряд [55, с. 183]. Свидетель деятельности ихэ-
туаней в столице рассказывает о процедуре приема в
союз, с которой ему довелось познакомиться: «Тому,
кто вступал в их общество, наносили рукой удар по
лицу и, если он падал без сознания на землю, считали
годным для обучения. В противном случае делали знак
рукой удалиться» [105, с. 80].
Как уже упоминалось, отряды ихэтуаней были раз-
общены, изолированы друг от друга и действовали са-
мостоятельно. А. В. Рудаков утверждал, что у союза
«Ихэтуань» существовала верховная власть, которая, по
его словам, находилась в пров. Шаньдун и именовалась
«Шаньдун цзунтуань» (Шаньдунское главное общество)
[187, с. 8]. Находящиеся в нашем распоряжении источ-
ники заставляют усомниться в этом утверждении. Дей-
ствительно, «цзунтуань» (главный отряд) существовал
у ихэтуаней. Помимо упоминания о нем Рудаковым это
название находим в «Уставе» [19, с. 37], выработанном
для повстанцев китайскими сановниками, поставленны-
ми во главе общества в период союза ихэтуаней с цин-
ским правительством. Подробнее об этом документе
речь пойдет в соответствующей главе. Анонимный автор
«Записок об одном месяце в Тяньцзине» сообщает о су-
ществовании цзунтуаня в Тяньцзине [67, с. 142]. Поми-
75

мо «цзунтуаня» источники сообщают о наличии «лао-
туаня» (старшего отряда), который действовал в Чжо-
чжоу [34, с. 462]. «Лаотуань» воспевается и в песнях
[61, с. 207]. Имелся также «тянься диитань» (первый
алтарь Поднебесной) в Дулючжэне [100, с. 510], а так-
же «цзунтань» (главный алтарь) в Мукдене [187, с. 48].
Все эти названия, на наш взгляд, скорее отражают
субъективные претензии того или иного отряда или его
предводителей на руководящую роль в союзе, а не объ-
ективное положение вещей. Не случайно авторы неко-
торых источников подчеркивают, что ихэтуани различ-
ных отрядов «относились друг к другу с подозрением и
не общались между собой», что между вожаками неред-
ко возникали распри, доходившие до убийства [19,
с. 157].
Среди повстанцев существовали отряды так называе-
мых черных ихэтуаней (хэйтуань). По мнению русского
ученого А. В. Рудакова, ссылавшегося на источник
(к сожалению, он не указал, какой именно), «черные
ихэтуани» — это отступники, которые какое-то время
практиковались в выполнении обрядов секты, а затем
отшатнулись от нее [187, с. 15]. С точки зрения англий-
ского историка Дж. Чэня, хэйтуани — это ихэтуани, на-
деленные особой чудодейственной силой. Когда падал
авторитет обычных ихэтуаней, повстанцы, по его сло-
вам, «вводили в действие черных боксеров, утверждав-
ших, что им не страшны ни женщины, ни заколдованные
предметы» [294, с. 303]. В дневнике жителя Пекина
Чжун Фан-ши имеется запись беседы, якобы происхо-
дившей между ихэтуанями и жителями столицы во
время осады католического храма, которым ихэтуани
тщетно пытались овладеть. Свою неудачу они объясня-
ли тем, что на стенах храма были разложены заколдо-
ванные предметы. Тогда жители задали вопрос: «Чер-
ные [ихэ]туани и хундэнчжао не боятся заколдованных
предметов, почему же они не могут одержать победу?»
На это ихэтуани якобы ответили: «Хотя черные
[ихэ]туани и не боятся заколдованных предметов, еще
не наступило подходящее время» [81, с. 28]. Судя по
этой записи, сами ихэтуани как будто действительно
приписывали «черным ихэтуаням» большую силу.
В мемуарах Чжи Би-ху, где содержится материал
о хэйтуанях, их характеристика ближе к заключению
76

А. В. Рудакова. «На следующий день после того, как
я приступил к делам,— писал он о событиях в своем
уезде в июне 1900 г.,—бандиты из Тяньцзиня под пред-
водительством Лю Чан-сяна, едва передвигая ноги, по-
дошли к уездному городу и заявили, что получили при-
каз выявить и наказать черных [ихэ]цюаней» [19,
с. 157]. В записках очевидца событий в Тяньцзине Лю
Мэн-яна имеется оценка «черных ихэтуаней», которую
якобы дал один из вожаков повстанцев Цао Фу-тянь:
«Когда спросили Цао Фу-тяня, почему священные отря-
ды помогают творить злодеяния, Цао ответил, что этим
занимаются черные [ихэ]туани, а не настоящие
[ихэ]туани» [56, с. 35]. В объяснении Цао сквозит явно
недоброжелательное отношение к хэйтуаням, чего не
могло быть, если бы он верил в их особую силу.
На основании этих материалов можно, как нам ка-
жется, сделать заключение, что разные отряды ихэтуа-
ней вкладывали различный, порой кардинально проти-
воположный смысл в характер «черных ихэтуаней», что
лишний раз свидетельствует о большой разобщенности
повстанцев.
Характерной особенностью организации «Ихэтуань»
является массовое участие в ней женщин. Первая жен-
ская организация, которая присоединилась к ихэтуаням
в середине 1899 г. в Цзинхае, был союз «Железные
куртки» («Тебучжэнь»). О членах этой организации хо-
дила молва, что они «едят постное, творят заклинания»
[19, с. 216]. Затем после значительного перерыва почти
одновременно женские организации появились в районе
Баодина и Тяньцзиня. В баодинской прокламации име-
ется упоминание об организации «Свет красной лам-
пы». Информируя население, что разгневанное Небо
якобы посылает на Землю полчища «духов и гениев»
для истребления иностранцев, авторы этой проклама-
ции писали: «Первыми из этих сил, уже спустившимися
с неба, являются „Свет красной лампы" и „Доброволь-
ная ассоциация кулаков", которые будут иметь счеты с
дьяволами» [19, с. 29]. В самом начале мая некоторые
источники дают дополнительные сведения об этой ор-
ганизации, также относящиеся к Баодину. По словам
одного очевидца, «с неба спустились священные воины,
имя которым «Хундэнчжао» («Свет красного фонаря»).
Все они — молодые девушки» [44, т. 2, с. 163]. Другой
77

автор, который называл организацию «Хундэнхуэй»
(«Красный фонарь»), подчеркивал, что она действует
лишь по ночам [59, с. 112].
В апреле 1900 г. источник зафиксировал деятель-
ность «Хундэнчжао» и в области Тяньцзинь [59, с. 109].
В районе Пекина женские объединения, видимо, появи-
лись несколько позднее. Житель Пекина Ян Дянь-гао
первую запись о союзе «Хундэнчжао» сделал 8 июня
1900 г., отметив, что в нем состоят молодые девушки
12—14 лет, которые совершают свои обряды по вечерам
[105, с. 82]. Примерно к этому времени относится осо-
бенно много материала об увлечении женщин приемами
«Хундэнчжао» не только в пров. Чжили, но и в Шаньси,.
а также в Фэнтяни. Сообщается о формировании дру-
гих женских организаций, якобы состоявших из вдов
[50, с. 9]: «Ланьдэнчжао» («Свет синего фонаря»),
«Байдэнчжао» («Свет белого фонаря»), «Циндэнчжао»
(«Свет зеленого фонаря»), «Шагочжао» («Свет начи-
щенного котла») [44, т. I, с. 109, 112, 238, 244, 364, т. 2Г
с. 9, 36, 37, 114, 144, 145; 41, с. 28, 247; 46, с. 307;
264, с. 170]. Больше всего сведений в источниках сохра-
нилось о союзе «Хундэнчжао», который был сформиро-
ван, по одним источникам,— из девочек-подростков, по
другим — из вдов-девственниц [44, т. I, с. 238, 244; 105,
с. 82]. Впрочем, одно не исключает другого. Как от-
мечает Лю Мэн-ян, очевидец событий в Тяньцзине,
«среди хундэнчжао были необыкновенно красивые де-
вушки 17—18 лет и 12—13 лет» [56, с. 141]. Их внеш-
ний вид был довольно стереотипен: одежда красного
цвета (платье или куртка с .брюками), в одной руке —
красный веер, в другой — красный платок или же крас-
ный фонарик [67, с. 141; 63, с. 244]. Иногда они, как
и мужчины, были вооружены мечами или пиками.
В женских союзах поклонялись «своим» святым, ко-
торые также являлись персонажами известных романов.
Среди них источники называют таких героинь, как
Фань Ли-хуа и Лю Цзинь-дин [63, с. 238]. Во главе
женских организаций были свои наставницы. Тех жен-
щин, которые прошли определенный курс обучения, на-
зывали также святыми.
Собирались женщины, как правило, поздними вече-
рами и в уединенных местах. Поэтому сведения о систе-
ме их обучения нельзя считать полностью достоверны-
78

ми, так как в них реальные вещи перемежаются с вы-
мыслом. Вот что сообщает об их обрядах Савара То-
кузукэ: «Глубокой ночью, закрыв все двери, женщины
читают заклинания над медным тазом, наполненным
чистой водой. После этого у них появляется способ-
ность ходить по краю таза, держа в левой руке крас-
ный платок, а в правой — веер. От движения веера воз-
никает ветер, который медленно приподнимает их.
Через пять дней [тренировки] они могут взлетать в воз-
дух на несколько сот чжан2. Несколько десятков че-
ловек таким образом отправились в другие страны и
поджигают там дома. Говорят, из 18 существующих ны-
не государств 16 они уже уничтожили» [67, с. 141].
Тот же автор передает и несколько иной рассказ о
системе обучения хундэнчжао: «Девочки собирались у
края водоема и после того, ^ак наставник прочтет не-
сколько раз заклинание, ступали в воду; при этом под-
метки их обуви оставались сухими. Держа в руке фо-
нарь, они подскакивали все выше и выше, причем фо-
нарей становилось все больше и больше. Когда высота
подскока достигала нескольких чжан, волшебных фона-
рей становилось несколько десятков» [63, с. 244].
Нетрудно установить, что в этих рассказах может
быть подлинным фактом, а что придумано фантазией
случайных зрителей или самими участниками действия.
По-видимому, составной частью тренировок в женских
организациях помимо чтения заклинаний было подпры-
гивание, имитирующее взлет, помахивание веерами
или красными фонариками, а также тазики с водой —
символизирующие чистоту и девственность. Имеются
сведения, что женщины, подобно мужчинам, также воз-
жигают курения [56, с. 9]. Все остальное, конечно,
вымысел. Тем не менее о хундэнчжао ходили самые
невероятные легенды. В народе утверждали, что от од-
ного взмаха веера замолкали орудия, сгорали в городе
здания, загорались в море корабли [97, с. 346].
Как утверждают источники, женские организации об-
ладали более сильными магическими чарами, поэтому
ихэтуани в особо сложной ситуации прибегали к помо-
щи «святых дев». Так было, например, в Тяньцзине,
когда ихэтуани осаждали иностранную концессию
Цзычжулинь [67, с. 144—145].
2 Чжан — китайская сажень = 3,2 м.
79

Союз «Хундэнчжао» прославлялся в песнях:
Хундэнчжао очень красивы:
Красные штаны, красные куртки, красные обмотки;
Хундэнчжао
В красных халатах,
В руках — красные пики,
На головах — красные шапки;
Одеты во все красное,
В руках маленькие лампы,
Обмахиваются небольшим веером [19, с. 189].
Для союза «Ихэтуань», как и для самых разнооб-
разных тайных союзов и еретических сект не только в
Китае, но и в других странах Востока и Запада, был
характерен аскетизм. По песням ихэтуаней можно, на-
пример, установить, чем они питались:
Кусок редьки да кусок тыквы;
Едим лапшу без сои...
Едим лапшу без соли...
Едим лапшу без уксуса [19, с. 197].
Едим чумизу, пьем простой кипяток [19, с. 188].
Однако аскетизм не был правилом для всех отрядов
ихэтуаней. Некоторые из них мясной пищи не отвергали
[56, с. 17].
В начальный период движения члены союза «Ихэту-
ань» сами занимались снабжением отрядов. Лю И-тун,
современник событий, подчеркивал, что ихэтуани «сами
обеспечивают себя продовольствием» [55, с. 183]. По
этому поводу среди населения ходила легенда о неисто-
щимом котле. Согласно этой легенде, «у каждого от-
ряда был медный котел для приготовления пищи вме-
стимостью в два с лишним шэна3. Сотни тысяч людей
брали из него пищу, а он снова наполнялся и никогда
не иссякал» [67, с. 141]. Подобные легенды распрост-
ранялись не без участия самих ихэтуаней. Например,
источник сообщает такой любопытный факт: «Когда
впервые создается отряд [ихэтуаней], некоторые люди
3 1 шэн = примерно 1,04 л.
80

выражают желание пожертвовать ему рис и муку, но
ихэтуани отказываются, заявляя, что в их котле пища
не иссякает, и им не нужны дары посторонних. Иногда
спрашивают [ихэтуаней], как можно жить без денег,
ведь нужно покупать овощи. Ихэтуани отвечают, что
лаоши дает каждому из них по 200 вэней, которые они
прячут за пазухой, и, сколько бы их ни расходовали,
количество денег не уменьшается» [67, с. 142]. Однако
все это — вымыслы. На самом деле часть ихэтуаней,
по-видимому, использовала какие-то собственные накоп-
ления. Большинство же членов союза существовало за
счет ограбления миссионеров и местных христиан. Цзян
Кай сообщает, что на его вопрос старостам нескольких
деревень, почему ихэцюани занимались грабежом, те,
не отрицая фактов грабежа, объясняли это тем, что «не-
чего было есть» [19, с. 145; 67, с. 143].
В разгар борьбы ихэтуани стали прибегать к форме
принудительного обложения населения. Так, в Тяньцзи-
не они потребовали от жителей приношений, главным
образом в форме лепешек. По замечанию очевидца,
«все с радостью несли к алтарям лепешки, поэтому у
каждого алтаря — гора лепешек» [56, с. 24]. «От тех,
кто побогаче, — как отмечал один из современников,—
[ихэтуани] требовали рис и серебро» [67, с. 143].
Составной частью религии ихэтуаней были всякого
рода пророчества, предсказания. Предсказания в основ-
ном пророчили грядущие беды. «Нас постигнет беда,
когда золотые крысы приплывут по океану, это будет
роковым годом» [19, с. 25], — говорится в одной из про-
кламаций. «Эти времена еще не считаются тяжелыми,
вот во время, обозначаемое двумя четверками и одной
пятеркой, когда большие дороги осветят „Красные лам-
пы", станет действительно тяжко» [19, с. 35]. Наряду
с такими малопонятными и таинственными предсказа-
ниями распространялись пророчества, смысл которых
был предельно ясен и прост. Они предрекали смуту в
Сычуани, большое бедствие в Гуанчжоу, голод в Шань-
дуне, наводнение в провинциях ХунаньиХубэй [19, с. 32],
предсказывали разрушение железных дорог [19, с. 27],
недолгую жизнь телеграфных проводов [19, с. 35].
Среди населения имели широкое хождение «рецепты»
всякого рода целительных смесей, которые рекомендо-
вали ихэтуани на разные случаи. В качестве «спаси-
81

тельного средства» при употреблении пищи, якобы от-
равленной иностранцами, ихэтуани советовали «приго-
товить отвар из семи штук чернослива, пяти цяней
эвкомии, пяти цяней маоцао», а для исцеления отрав-
ленной воды предлагалось «вылить в колодец отвар из
одной чашки бобов, семи штук чернослива, семи зерен
ячменя, десяти зерен арахиса, семи капустных кочеры-
жек, одного цяня бурого сахара» [19, с. 27].
Таким образом, союз «Ихэтуань» с точки зрения ре-
лигии, ритуалов, организационных форм представлял
собой весьма эклектическое объединение. Ему свойст-
венны были черты старых китайских (да и не только
китайских) средневековых сект и союзов — смешение
религий, отправление обрядов, черная магия, вегетари-
анство и т. п. [см. 165; 187; 191; 200; 294; 301]. Однако
союз не сложился как единая организация. Название
«Ихэтуань» существовало номинально, особенно в шань-
дунский период развития движения, когда в провинции
действовало множество разобщенных формирований, по-
разному себя именовавших.
Среди вожаков отрядов не нашлось достаточно силь-
ной личности, способной оценить обстановку и возгла-
вить движение. В такой ситуации при умелой политике
местных властей деятельность союза можно было на-
править в нужное чиновникам русло.
Социальный состав участников
антииностранной борьбы
В борьбе против иностранцев и христианской рели-
гии приняли участие различные категории населения.
На основании конкретных эпизодов мы уже могли со-
ставить об этом определенное представление. Следует
подчеркнуть, что главными участниками волнений были
сельские жители. Они являлись и основным континген-
том для формирования отрядов союза «Ихэтуань». «Ал-
тари воздвигались в деревнях и селах», — констатиро-
вал источник [44, т. 1, с. 305]. Губернатор пров. Шань-
дун «строго запретил упражнения сельских жителей»,—
сообщает летописец уезда Цзиян [90, с. 97]. «Несведу-
щие сельские жители, ненавидевшие христианскую
религию», овладевали приемами ихэтуаней, говорится
82

в хронике уезда Чипин [91, с. 100]. В уезде Линьи «объ-
единились жители селений Хуцзя, Сяосы, Янсиньцзя и
создали союз «Ихэтуань» [89, с. 99]. «В последнее вре-
мя сельские жители в районах, прилегающих к столич-
ной области, стали упражняться в искусстве доброволь-
цев- [ихэ] цюаней», — зафиксировал императорский указ
от 29 мая 1900 г. [19, с. 105]. Сельские жители активно
участвовали в борьбе в провинциях Чжили, Шаньси и
особенно в Шаньдуне, в уездах Пучжоу, Пинъюань, Гу-
аньсянь, Гаоми и др.
Источники, к сожалению, довольно редко содержат
точное определение социального положения ихэтуанеи и
их сторонников. Как правило, они содержат описатель-
ный материал, на основании которого можно делать
лишь приблизительные выводы относительно того, какие
группы сельского населения скрываются за термином
«сельские жители».
Какая-то часть повстанцев, безусловно, принадлежа-
ла к крестьянству. По заявлению автора хроники уезда
Цзиян, приемы ихэтуанеи осваивали «сельские глупцы»,
«простые жители» [90, 97]; другие источники утвержда-
ют, что к ихэтуаням присоединились «невежественные
деревенские крестьяне», «грубая деревенщина», «дере-
венские глупцы», «совращенные угрозой крестьяне»
и т. п. [44, т. I, с. 64, 240, 307, т. 2, с. 37, т. 4, с. 162;
41, с. 12, 15]. По всей видимости, чиновник Ли Тин-сяо
имел в виду крестьян, когда, сообщая двору о роспуске
отрядов ихэтуанеи в пров. Шаньси, писал, что ихэтуаням
приказано «разойтись-и вернуться к занятию земледе-
лием» [46, с. 563]. Очевидец событий отмечал, что в
уезде Юйцы «дети из семей бедняков» читали заклина-
ния [264, с. 170]. Имеется факт участия в союзе «Ихэту-
ань» крестьянина-арендатора [63, с. 278].
К ихэтуаням примыкали и представители имущей
верхушки села. В статье «Начало и конец союза „Да-
дао"», описывающей события в уезде Шаньсянь, сооб-
щается: «Простой народ, страдавший от разбойников и
грабителей... прослышав, что члены „Больших мечей"
неуязвимы от меча и винтовок... стали наперебой тре-
нироваться... Попали на эту удочку и богатые люди»
[93а, с. 57].
Из материалов хроники уезда Гуаньсянь явствует,
что там в 1899 г. действовал отряд ихэтуанеи. Когда
83

правительственные войска расправились с отрядом и
арестовали вожаков, их «земли и дома были конфиско-
ваны» [87, с. 101]. Можно предположить, что вожаками
были сравнительно зажиточные люди деревни. В вол-
нениях в уезде Пинъюань приняли участие несколько
старост деревень, также* по-видимому, состоятельные
жители. Богатым человеком был Ян Цинь-сянь, вожак
одного из отрядов в Ичжоу.
В период подъема антииностранной борьбы и рас-
пространения ее на Чжили, Шаньси и северо-восточные
провинции к ихэтуаням примкнули определенные слои
городских жителей. Источник информирует общей фра-
зой об участии в овладении приемами ихэтуаней масте-
ровых сотен профессий [62, цз. 6, л. 38]. Два других
источника указывают более конкретные факты. Так, в
уезде Янынань кузнецы «дни и ночи ковали мечи» для
ихэтуаней [358, 1963, № 3, с. 137]. Изготовлением мечей
для повстанцев занимались и кузнецы уезда Тяньцзинь.
Причем, как подчеркивает источник, начальник уезда
Юань Го-чжэнь издал указ, запрещающий кузнецам из-
готовлять мечи. Но те «делали вид, что подчиняются
указанию, а тайком нарушали его» [56, с. 9] По-види-
мому, кузнецы в 1900 г. помогали и отряду Чжао Сань-
до. Участник отряда Го Ду-чэнь отмечал, что в это вре-
мя «Чжао Сань-до тайно дал задание выковать семьсот
мечей „гусиное перо"» [19, с. 217]. В пров. Шаньси
один из вожаков ихэтуаней был плотник, другой — же-
стянщик [264, с. 171].
Цзянь Бо-цзань, один из редакторов четырехтомника
«Ихэтуани», приводит еще два примера участия в дви-
жении мастеровых: печник к каменщик [261, с. 10]. Та-
ким образом, если говорить о мастеровых, то, по-види-
мому, главным образом они были представлены кузне-
цами, и это понятно — повстанцам необходимо было
оружие. Поскольку вооружались они в основном мечами
и пиками, то изготовить их могли лишь кузнецы. И если
кузнецы выполняли заказы ихэтуаней, несмотря на за-
прет начальника уезда, значит, их симпатии были на
стороне повстанцев.
Савара Токузукэ в своих «Записках» уверяет, что
под Пекином среди овладевавших приемами «цюань»,
были и торговцы [63, с. 240]. Однако конкретного ма-
териала об участии в движении данной группы населе-
84

ния Китая почти нет. Известно, что в Пучжоу (пров.
Шаньдун) в отряде, боровшемся против миссионеров
и местных христиан, состояли мелкие торговцы [19,
с. 213]. Источник сообщает, что наставник ихэтуанеи в
Тяньцзине Ван Цзо-чэнь «зарабатывал на жизнь про-
дажей пластырей» [63, с. 274]. Скорее всего, процент
торговцев среди ихэтуанеи был крайне незначительным,
иначе это положение нашло бы более широкое отраже-
ние в источниках.
В источниках имеются также сведения, хотя и не-
значительные, об участии в союзе «Ихэтуань» транспорт-
ных рабочих. Так, Юань Чан, характеризуя состав уча-
стников движения общей фразой, отмечал, что в сто-
личной области Шуньтянь к ихэтуаням присоединились
«бедняки, которые лишились дохода от постоялых дво-
ров, от перевозок на телегах, лодках, от переноски на
себе, а также пострадавшие от железнодорожного
строительства» [97, с. 347]. Известно, что один из во-
жаков ихэтуанеи в Тяньцзине Чжан Дэ-чэн был лодоч-
ником [56, с. 26], по другому источнику — из семьи лодоч-
ника [56, с. 68]. Ихэтуань Ван Ло-яо был ранее мат-
росом [34, с. 459], а вожак по фамилии Пан — водоно-
сом [56, с. 11]. В Шэньяне (пров. Фэнтянь) среди ихэту-
анеи были рикши [62, цз. 3, с. 201. Можно, конечно,
допустить, что среди ихэтуанеи, огнесенных в разряд
«бездельников» и «бродяг», могли быть разоренные
введением в Китае новой техники (пароходного и паро-
возного сообщения, телеграфа) лица, зарабатывавшие
средства к существованию на старых видах транспорта
и связи.
У нас нет прямых указаний на то, что к ихэтуаням
примкнули рабочие железнодорожного транспорта или
строители железных дорог. Однако среди строителей ве-
лась антииностранная пропаганда. Как сообщал, на-
пример, инженер Сахаров, в Даляне обнаружилось «не-
которое брожение среди пришлых рабочих, из коих
многие разбежались» [28, д. 155, ч. I, л. 100]. Сам факт
ухода с иностранного предприятия, добровольно или
под угрозой, объективно также является антииностран-
ным актом. Хотя мы располагаем и другими данными,
свидетельствующими, что и в разгар антииностранной
борьбы многие китайцы продолжали обслуживать ино-
странцев. Так, генерал-губернатор Цзилиня Чан Шунь
85

в июле 1900 г. сообщал двору, что «русские ремонтируют
железную дорогу с помощью китайских рабочих» [46,
с. 301].
Ряды ихэтуаней пополнялись за счет демобилизован-
ных солдат, не нашедших применения своим силам на
гражданской службе. В императорском указе 29 мая
1900 г. на этот факт обращается особое внимание: «Не-
давно нам стало известно, что в среду [ихэ]цюаней
проникло много демобилизованных солдат, которые ищут
повода для устройства беспорядков» [19, с. 105—106].
Много фактов о наличии бывших солдат в отряде, дей-
ствовавшем в уезде Пинъюань. Демобилизованные сол-
даты участвовали также в беспорядках в районе Ичжоу
[19, с. 62]. Описывая события в районе Ляояна, инже-
нер Югович подчеркивал, что нападение на железную
дорогу «было произведено только городской чернью при
участии отдельных партий беглых солдат» [28, д. 864,
л. 94].
Ряд источников настаивает на том, что многие сол-
даты знаменных войск также являются членами союза
«Ихэтуань». В одном сообщении говорилось, например,
что «весь тигровый батальон состоит из бандитов [ихэ]-
туаней» [61, с. 116], в другом — что «в тигровой гвар-
дии восемь тысяч солдат заодно с ихэтуанями» [61,
с. 108] (сведения относятся к самому началу апреля
1900 г.).
Цзян Кай, например, передает якобы услышанные им
слова членов союза «Ихэцюань», приехавших из про-
винциального центра, которые-де «заявили, что два ба-
тальона знамени „цзо" наполовину состоят из членов
союза „Дадао"» [19, с. 142].
Трудно сказать, были ли состоявшие на службе сол-
даты членами союза «Ихэтуань». Несомненно одно —
они явно сочувствовали борьбе ихэтуаней. Анонимный
автор, укрывшийся за псевдонимом «Ленивый отшель-
ник пустынного острова», в конце лета 1900 г. составил
«Краткую записку о возникшем в год ген-цзы (1900)
бедствии», в которой отмечал, что больше половины
офицеров и солдат войск генерала Дун Фу-сяна побра-
талось с ихэтуанями [23, с. 15]. Если это так, то нет
ничего удивительного, что российский посланник
М. Н. Гире в донесении от 30 мая информировал свое
правительство, что «с первого дня вызова китайских.
86

солдат в город (27 мая 1900 г. в столицу были введены
части Дун Фу-сяна.— Н. Л'.) они стали нападать на
европейцев и кидать в них камнями» [14, д. 763, л. 255].
Когда ихэтуани напали в уезде Сунсянь (31 мая) на
бельгийцев, служащих железной дороги, сопровождав-
шие их китайские солдаты, находившиеся при иностран-
цах в качестве охраны, не мешали ихэтуаням, сохраняли
нейтралитет на протяжении всего инцидента [46, с. 114].
7 июня М. Н. Гире в своем донесении категорически
утверждал: «нет больше сомнения, что китайское вой-
ско на стороне боксеров» [14, д. 763, л. 287]. Россий-
ский посланник преувеличивал положение (общеизвест-
но, например, что довольно враждебно относились к ихэ-
туаням войска, находившиеся под командованием гене-
рала Не Ши-чэна),нофакт симпатии определенной части
китайских солдат к восстанию не вызывает сомне-
ния. В период войны с державами совместно с ихэтуаня-
ми действовала значительная часть войск провинций
Чжили, Шаньси, Фэнтянь, Хэйлунцзян, а также подо-
шедшие по приказу императорского двора воинские
части из провинций Юго-Восточного Китая.
Очень много материала об участии в союзе «Ихэту-
ань» служителей культа. Нередко монахи руководили
отрядами ихэтуаней, были их духовными наставниками
[44, т. I, с. 12, 238, 241, 452, 456, т. 2, с. 24, 26, 27].
Так, вожаком ихэтуаней Цзинчжоу был монах У Сю.
Много монахов было в отряде Чжу Хун-дэна. Монах
Синь Чэн был его ближайшим соратником. Один из
вожаков ихэтуаней в пров. Шаньси прозывался «тан-
ским монахом» [264, с. 170]. Служители культа привно-
сили в общество мистико-религиозный колорит, сочиняли
фантастические легенды о «сверхъестественной силе»
ихэтуаней, были авторами «заклинаний». Они же часто
писали листовки.
Значительная часть членов союза «Ихэтуань» наби-
ралась из люмпенов и пауперов как села, так и города.
Используя обстановку, они часто организовывали под-
жоги, грабежи, убийства. Как свидетельствуют источ-
ники, среди ихэтуаней было немало бандитов, хулиганов,
контрабандистов, конокрадов, мошенников, насильников,
нищих и просто бездельников [44, т. I, с. 65, 306, 402,
т. 2, с. 141, 146, т. 4, с. 166; 19, с. 160]. Не случайно
некоторые авторы подчеркивали различие между раз-
87

ными отрядами ихэтуаней: «Настоящие ихэтуани — это
добропорядочные люди, но есть среди них и бандиты»
[75, с. 65]; «Убийства совершаются бандитами, которые
действуют под видом ихэтуаней» [58, с. 402]. Наличие
деклассированных элементов в рядах ихэтуаней под-
тверждается и противопоставлением «бандитов» другим
слоям китайского населения, часто встречающимся в
источниках.
Характеризуя контингент участников антихристиан-
ских волнений в пров. Шаньдун в 1899 г., губернатор
Юань Ши-кай переносил акцент на «преступные эле-
менты», которые он противопоставлял «глупым деревен-
ским мужикам» [19, с. 95—96].
Цзян Кай, сообщавший об участии в отрядах ихэту-
аней ученой прослойки, старост деревень, особо отмечал,
что вожак Чжан Цзэ набрал в свой отряд «дурных лю-
дей» [19, с. 139].
«Сначала у алтарей были только бандиты, а затем
в союзе „ [Ихэ] туань" состояли все — от знати, князей,
герцогов, канцлеров, до низших слоев — певичек, акте-
ров, слуг, солдат», — сообщал очевидец событий в Пе-
кине [44, т. 1, с. 306]. В другом источнике крестьянам
противопоставлялись «городские бродяги», состоявшие
в отрядах ихэтуаней [69, с. 374]. ' О наличии в среде
ихэтуаней «хороших» и «дурных» людей неоднократно
отмечалось в императорских декретах [19, с. 101, 105,
106].
На наш взгляд, сельская пауперская прослойка в
отрядах была весьма значительной в Пучжоу, Гуанься-
не, Ичжоу. Автор воспоминаний об антииностранной
борьбе в Пучжоу отмечает, что в отряде состояли «беззе-
мельные крестьяне, которым нечего было терять» и при-
бавляет, что многие из участников имели клички («Боль-
шая корова», «Третья обезьяна», «Колченогий» и др.)
[19, с. 213]. Думается, что речь идет о людях, давно
оторвавшихся от занятия полезным трудом. Если они
и не были потомственными пауперами, то стояли на
грани перехода в эту категорию. Для них пребывание в
отряде было подспорьем в жизни, поскольку можно бы-
ло поживиться за счет грабежа христианских церквей
и местных христиан.
По свидетельству очевидцев, в Пекине и Тяньцзине
во время пребывания ихэтуаней процветал грабеж [67,
88

с. 146]. Один из жителей Тяньцзиня отметил в своем
дневнике, что «бандиты-[ихэ]цюани открыто продают
краденые вещи. Цены очень низкие. Например, большие
настольные часы стоимостью в 20—30 лян можно ку-
пить за 10—20 цзяо. Но, конечно, никто не рискует по-
купать» [56, с. 37].
Значительное количество лиц без определенных за-
нятий примкнуло к антииностранной борьбе в пров.
Шаньси [46, с. 313, 398]. В пров. Фэнтянь, как свиде-
тельствовал губернатор Цзэн Ци, в нападении на хри-
стианские церкви в Хайчэне приняли участие «тысяча
хунхузов» [46, с. 711]. Под влиянием такой пауперо-
люмпенской категории в движении ихэтуаней присутст-
вовало ярко выраженное разрушительное начало, порой
неоправданная жестокость, грабеж.
Движению ихэтуаней сочувствовали, а порой при-
нимали в нем активное участие представители ученого
сословия, получившие образование по старинному ки-
тайскому образцу. На этот момент обратил внимание
Савара Токузукэ, но отметил его общей фразой [63,
с. 240]. Очевидец деятельности ихэтуаней в районе Тянь-
цзиня заметил, что среди повстанцев были шэньши [69,
с. 389]. О деятельном участии в союзе последних в уез-
дах Пинъюань, Гаоми также отмечено в источниках.
В отряде, боровшемся с миссионерами и их паствой в
уезде Пучжоу, состоял местный сюцай [19, с. 213]. Сре-
ди участников беспорядков в районе Лайшуя и Динсина
местный бакалавр (цзюйжэнь) играл не последнюю
роль [61, с. ИЗ].
В Цзинхае помощником командира отряда ихэтуаней
был сюцай [56, с. 25]. В Синьчэне из пяти командиров
отрядов ихэтуаней четыре имели низшие ученые степени
[34, с. 463]. По свидетельству Чжи Би-ху, в районе
Хэцзяня во главе ихэтуаньских отрядов стояли два
сюцая (линьшэн Лю Инь-у и фушэн Вэй Шу-сян) [19,
с. 157].
По-видимому, шэньши наряду с монахами писали
прокламации и листовки ихэтуаней. Нам кажется, что
прокламация, обнаруженная в районе Баодина, написана
не без участия шэньши: в ней явно прослеживается сим-
патия к старым китайским ученым. Авторы проклама-
ции с сожалением писали: «Ученые степени утратили
свое значение, и члены Хань-линь-юаня, равно как и
89

ученые третьей степени, оставались по своим домам, в
неизвестности» [19, с. 28].
С весны 1900 г. очевидцы восстания ихэтуаней в
пров. Чжили и Шаньси отмечают стремление подрост-
ков овладеть приемами ихэтуаней (в отличие от пров.
Шаньдун, где мы почти не располагаем фазами уча-
стия в движении детей) [44, т. 1, с. 109, 271, 239, т. 2,
с. 145, 148, 177, т. 4, с. 162; 41, с. 12; 217, с. 170].
Любопытные, располагающие большим, чем взрослые,
свободным временем, детишки часами могли наблюдать
за демонстрацией ихэтуанями своего искусства и с удо-
вольствием подражали им, добиваясь нередко больших
успехов, нежели их старшие коллеги.
По-видимому, дети не сразу начали активно участ-
вовать в деятельности ихэтуаней. Их стали привлекать
по мере того, как организация все больше приобретала
мистический характер, тогда дети-медиумы, конечно,
производили наиболее сильное впечатление на население,
а их «пророчествам» было больше доверия. Обучение
детей приемам «цюань», видимо, также проходило бы-
стрее, чем взрослых, поэтому их охотно принимали в
организацию. Этот момент нашел свое отражение в од-
ной из песен ихэтуаней:
Дети очень подвижны:
Они быстро постигают военное дело [19, с. 190].
Присутствие детей можно объяснить и влиянием ор-
ганизаций даосского происхождения, в которых было
принято обучать детей гимнастике. А. В. Рудаков ут-
верждал, что прототипом союза «Ихэтуань» «послужили
религиозные общины, в которых мальчики с раннего
возраста под руководством старших занимались даос-
ской гимнастикой... Девочек... монахини вводили в тай-
ные общества, члены которых искали тот „философский
камень", приобретение коего составляет предмет всех
стремлений даосов, давая бессмертие» [187, с. 4].
Принимая детей, вожаки некоторых отрядов пресле-
довали к тому же корыстные цели. Учитывая, что под-
ростки действуют более отчаянно, легко верят в свою
неуязвимость и неудержимо рвутся в бой, наставники
ихэтуаней поступали исключительно жестоко: они ста-
вили детей в первые ряды, умышленно подставляя их
90

под пули. Сами же оставались в стороне. Очевидцы рас-
сказывают о тактике ведения боя в некоторых отрядах:
в авангарде идут дети, затем — взрослые, а старшие на-
ставники и просто наставники находятся в арьергарде,
откуда следят за ходом боя. Если передние воины гиб-
нут, то остальные отступают [67, с. 148]. Не удивитель-
но, что более всего жертв было среди подростков. В то
же время такая тактика давала вожакам лазейку для
объяснения причин массовой гибели членов союза: у де-
тей навыки были очень слабые: опыт небольшой — от-
сюда и жертвы; а Лаоши, как более опытные и обла-
дающие большой магической силой, остаются в живых
[67, с. 148]. В большинстве случаев дети добровольно
присоединялись к отрядам, но бывало, что наставники
ихэтуанеи привлекали подростков вопреки согласию их
родителей [63, с. 271]. Их участие в движении было
настолько заметным, что обратило на себя внимание
цинских властей. Несколько позднее, в императорском
указе 21 июня 1900 г. подчеркивалось, что «даже маль-
чики, вооружившись щитом и копьем, поднялись на
защиту родины» [19, с. 115].
Сочувствовали борьбе и принимали в ней своеобраз-
ное участие также женщины. «Даже старухи, — отмечает
свидетель борьбы в Пучжоу, — собирали по домам му-
ку и воду, замешивали тесто и лепили из него малень-
ких человечков, которых они называли немецкими дьяво-
лами. Они бросали их в котел и прямо на перекрестках
улиц варили, приговаривая при этом, как молитву:
„ [Соберем] муки с тысячи семей, соберем воды со ста
семей — и заживо сварим иностранных чертей''. Малень-
кие девочки выбегали на перекрестки и плакали: это
называлось — „с плачем обращаться к богу". Они го-
ворили, что плачем могут вызвать на землю Яшмового
императора, который уничтожит еретиков (имелись в
виду иностранные миссионеры. — Я. /С)» [19, с. 214].
В разгар борьбы против иностранцев женщины, как уже
говорилось, активно включились в нее, подражая ихэту-
аням, создали собственную женскую организацию.
С точки зрения социального состава ихэтуанеи весь-
ма наглядным показателем являются фигуры наиболее
популярных или просто известных вожаков повстанцев:
Чжу Хун-дэн (пров. Шаньдун),Чжао Сань-до, Чжан Дэ-
чэн, Цао Фу-тянь, Ли Лай-чжун, Лю Ши-цзю, Хань
91

И-ли, Ван Дэ-чэн, Ван Цзо-чэнь (пров. Чжили) и др.
Чжу Хун-дэн, известный вожак ихэтуаней в уезде
Пинъюань, скорее всего представлял пауперо-люмпенс-
кие слои. По сведениям начальника уезда Лу Чан-и,
Чжу Хун-дэн занимался бродяжничеством [см. 231, с. 72].
Чжао Сань-до (по материалам, собранным китай-
скими историками в 50-е годы) был «потомственный бед-
няк, родился в селении Шалючжай уезда Вэйсянь пров.
Чжили». Эти данные поведал историкам Го Дунь-чэнь
(в 1960 г. ему было свыше 80 лет), который, по его
словам, в отряде Чжао Сань-до исполнял роль писаря
и помогал составлять прокламации. Таким образом, Го
Дун-чэнь должен был хорошо знать, чем занимался
Чжао Сань-до в деревне. Тем не менее он отделался
довольно расплывчатым выражением «потомственный
бедняк» и перенес акцент на то, что Чжао Сань-до
очень рано начал заниматься освоением приемов ихэту-
аней (судя по изложению материала, еще в 80-е годы)
и «основал на границе двух провинций — Шаньдун и
Чжили — „школу" ихэцюаней» [19, с. 214—215, 248].
Скорее всего, Чжао Сань-до был человеком без опре-
деленных занятий.
Характеризуя Чжан Дэ-чэна, Цао Фу-тяня, Хань
И-ли и Ван Дэ-чэна, Юань Чан скопом называет всех
«хулиганами, которые в мирные дни своевольничали в
деревенских захолустьях, третировали чиновников^
устраивали беспорядки». По его словам, «они нанесли
на местах большой вред, и их имена давно известны»
[98, с. 166]. Конечно, нельзя полностью полагаться на
утверждение феодального автора, к тому же настроен-
ного резко отрицательно к выступлению ихэтуаней. Од-
нако при своем неприязненном отношении к ихэтуаням
тот же Юань Чан счел все же возможным в другом
случае подчеркнуть, что среди повстанцев было много
разорившихся бедняков.
Цао Фу-тянь осуществлял руководство отрядами,,
сформированными в уездах Тяньцзинь, Цзинхай, Янь-
шань, Цинъюань, сконцентрировавшимися позднее под
Тяньцзинем. Родом из уезда Цзинхай, он, как отме-
чает источник, до вступления в союз «Ихэтуань» «за-
нимался пьянством, развратом, играл в азартные игры».
Члены отрядов Цао Фу-тяня не отличались аскетизмом.
Сам вожак «не отвергал мясную пищу, не пренебрегал
92

женщинами». В источнике отмечается его увлечение
туалетами, которые он якобы менял по нескольку раз
в день. Наиболее любимыми были шелковые штаны и
куртка зеленого цвета. Как утверждает очевидец, Цао
Фу-тянь походил на «беспутного княжича». В его ставке
стол и стулья были покрыты желтым атласом. Свиде-
тели событий сообщали, будто Цао Фу-тянь в период
восстания купил себе жену и «отправил домой с на-
грабленными вещами». Как и все наставники ихэтуаней,
Цао Фу-тянь окружал свою персону ореолом святости.
Как передают современники, в руках он держал гаоля-
новую палочку, якобы обладавшую магической силой
[44, т. 1, с. 462, т. 2, с. 17, 25, 35, 151]. Никаких со-
общений о какой-либо полезной деятельности Цао Фу-
тяня до восстания ихэтуаней источники не содержат.
Чжан Дэ-чэн происходил из семьи лодочника, сам
некогда занимался перевозками грузов по Великому
каналу. До восстания ихэтуаней проживал, по сведе-
ниям одного источника, в Дулючжэне, другого — в Цзин-
хае. В источниках сохранилось описание облика Чжана
в период восстания: носил очки, косу, аккуратно уло-
женную на макушке, одевался в короткую куртку, в
руке постоянно держал веер, курил папиросы. Передви-
гался в носилках, обтянутых зеленым сукном, которые
сопровождали восемь ихэтуаней, вооруженных мечами
[44, т. 1, с. 462, т. 2, с. 26, 68, 148; 19, с. 158].
Лю Ши-цзю, судя по материалам обследования дви-
жения ихэтуаней в районе Тяньцзиня, проделанного
группой китайских историков в 1960 г., происходил из
семьи торговца чулками [217, с. 262]. О самом Лю
Ши-цзю, о его практической деятельности до выступле-
ния ихэтуаней, по всей вероятности, китайские историки
не могли сообщить ничего положительного, поскольку
этот факт обойден молчанием.
Ван Цзо-чэнь, еще один наставник ихэтуаней в Тянь-
цзине, до присоединения к ихэтуаням занимался прода-
жей пластырей [63, с. 274].
О Хань И-ли, помимо той аттестации, которую дал
ему вкупе с другими вожаками Юань Чань, отсутству-
ют какие-либо сведения.
Руководительницей женской организации под Тянь-
цзинем была «Святая матушка Хуан Лянь». Источники
называют ее также Хэй-эр, Линь Хэй-эр и сообщают
9*

следующие данные: родилась в семье лодочника в Гучэ-
не; была известна как женщина легкого поведения. В пе-
риод восстания ихэтуаней ей было немногим более 30
лет. Ее считали колдуньей, знахаркой, способной зале-
чивать раны. Жила в лодке, обтянутой красным атла-
сом, вместе с сестрой, укрытая от взоров посторонних
красными шелковыми занавесками. Передвигалась в па-
ланкине, который сопровождали 20—30 вооруженных
мужчин. Руководительница женской организации, види-
мо, пользовалась у ихэтуаней особым авторитетом как
обладающая большой магической силой. На паланкине
Хуан Лянь был прикреплен флаг с надписью: «Святая
матушка Хуан Лянь охраняет [ихэ] туаней». По заме-
чанию автора одного из источников, когда выходила из
своего укрытия сестра Хуан Лянь — Сань Сянь-гу, ее
тоже сопровождали молодые мужчины лет двадцати, ко-
торые запрещали посторонним смотреть на нее [44, т. 1,
■с. 272, т. 2, с. 36, 37, 56, 146, 272, 488; 19, с. 158].
Из вождей ихэтуаней, действовавших под Пекином,
известны более других Ли Лай-чжун и Хань Ба.
Сведения об этих руководителях ихэтуаней весьма
скудные. По словам Чжи Би-ху, Ли Лай-чжун был
шэньсийцем и бежал оттуда от долгов. В записках
Чай Э промелькнуло сообщение, что Ли Лай-чжун —
сводный брат Дун Фу-сяна. Его ставка находилась в
Чжочжоу, где сосредоточилось множество повстанцев
[44, т. 1,с. 238, 307; 19, с. 158].
О вожаке Хань Ба известно, что он работал мелким
служащим в министерстве чинов, затем поступил на
сцену [63, с. 238]. Возможно., что именно его отряд имел
в виду Чжи Би-ху, когда описывал внешний вид одного
из ополчений ихэтуаней, похожих на актеров. Возмож-
но, что, не получив признания на настоящей сцене, по-
лунищий актер, собрав в отряд себе подобных зауряд-
ных коллег, удовлетворял честолюбие, демонстрируя
свое искусство перед собравшимися зрителями.
В пров. Шаньси был известен вожак Фань Сяо-мао —
из крестьян [264, с. 173].
Фигуры вожаков ихэтуаней весьма красноречиво от-
ражают социальный состав участников движения, уро-
вень сознания повстанцев, характер и форму их борьбы.
Большинство из них скорее всего относились к катего-
рии деклассированных элементов, не обладали доста-
94

точным авторитетом и способностями, необходимыми
для того, чтобы взять в свои руки руководство движе-
нием в целом.
Из всего сказанного можно заключить, что социаль-
ный состав ихэтуаней был чрезвычайно разношерстным.
В период зарождения движения союз преимущественно
состоял из крестьян, монахов, демобилизованных сол-
дат, сельских шэныпи, деклассированных элементов. По
мере расширения восстания к ихэтуаням присоединились
мастеровые, транспортные рабочие, мелкие торговцы,
солдаты действующих армий, а также женщины и дети.
Участие солдат, естественно, стало массовым в период
войны Китая с державами. В этот период даже китай-
ская знать вплоть до императрицы Цыси устраивала в
своих домах алтари и выполняла обряды и ритуалы
союза.
Роль чиновников в развитии движения ихэтуаней
Особо следует остановиться на позиции местных чи-
новников, от которых во многом зависели характер,
масштабы и направление борьбы. Все буржуазные ав-
торы сходятся во мнении, что первым покровителем
ихэтуаней выступил губернатор пров. Шаньдун Юй Сянь
[294, с. 306; 327, с. 231; 306, с. 397]. Историки КНР,
напротив, признание ихэтуаней Юй Сянем изображают
как результат бессилия губернатора перед повстанцами,
вынужденное приспособление к обстоятельствам [191,
с. 500—501; 259, с. 39]. На наш взгляд, вопрос следует
ставить шире, не ограничивая его лишь ролью Юй Сяня.
Обстановка на местах зависела от позиции шэньши и
местных чиновников, среди которых Юй Сянь, конечно,
занимал не последнее место.
Мы уже отмечали выше, что определенная группа
влиятельных чиновников и шэньши пров. Шаньдун от-
рицательно относилась к деятельности миссионеров и к
захватнической политике держав. На этот счет имеются
высказывания, в частности, губернаторов провинции Ли
Бин-хэна и Чжан Жу-мэя. Некоторые шэньши активно
протестовали против строительства в провинции христи-
анских церквей. Так, в связи с постройкой христианами
Церкви в уезде Гуаньсянь группа шэньши направила
95

вышестоящим властям жалобу [87, с. 100—101]. В ряде
районов (Ичжоу, Цзинин, Вэйхайвэй, Пучжоу) шэньши
принимали активное участие в антииностранной, анти-
христианской борьбе и даже выступали ее инициато-
рами.
Когда же в Шаньдуне начал действовать союз «Ихэ-
туань», он нашел поддержку определенной части про-
винциального чиновничества. Лао Най-сюань еще в
1899 г. отмечал, что «местные чиновники называют чле-
нов секты справедливыми людьми, поэтому чем далее,
тем больше сектанты развивают бурную деятельность»
[19, с. 134]. Юань Ши-кай, докладывая правительству
обстановку в провинции Шаньдун, также подчеркивал
особую роль чиновников в развитии борьбы против хри-
стиан: «Желая отомстить им (христианам.—Я. /С.), [чи-
новники] не только не хотят запрещать [выступление
народа], но иногда и сами провоцируют народные массы,
становясь фактически скрытыми руководителями, и тай-
ком подбивают [людей на борьбу против христиан]»
[19, с. 94—95]. Описывая события в уезде Пинъюакь в
конце 1899 г., бывший начальник уезда Цзян Кай об-
ращал особое внимание на то обстоятельство, что среди
местных властей «находились сочувствующие» ихэтуа-
ням [19, с. 144].
По данным некоторых источников, первым чиновни-
ком, который выразил сочувствие членам союза «Ихэ-
туань» и даже являлся его организатором, был Ли Бин-
хэн. Так, по свидетельству Савары Токузукэ, когда Ли
Бин-хэн был начальником областей Цзичжоу пров. Чжи-
ли (начало 80-х годов), он, желая якобы ликвидировать
на своей территории бандитизм, пригласил вожаков бан-
дитов, чтобы сформировать «Ихэтуань» [63, с. 237].
Другой очевидец восстания ихэтуаней, Ли Си-шэнь,
также указывает на Ли Бин-хэна, как на вдохновителя
ихэтуаней: «Когда бандиты-[ихэ] цюани начали [беспо-
рядки] в Шаньдуне, Ли Бин-хэн поощрял их» [52,
с. 37]. Аналогичного мнения придерживался и автор
статьи, помещенной в газете «Чжунвай жибао» (за 23
и 24 ноября 1900 г.). Он подчеркивал, что «Ли Бин-хэн
фактически использовал ихэтуаней, когда они появились
в провинции Шаньдун» [44, т. 4, с. 221].
Версию о приоритете Ли Бин-хэна в поощрении дея-
тельности ихэтуаней активно отстаивал еще один сви-
96

детель событий — У Юн, бывший в 1900 г. начальником
уезда Хуайлай (пров. Чжили), сопровождавший импе-
ратрицу в ее поездке на Запад. Позднее, в 1928 г., он
издал свои воспоминания, главным образом описав по-
ездку в Сиань. В своих воспоминаниях У Юн коснулся
и событий в уезде Хуайлай в период восстания, вопро-
са происхождения союза «Ихэтуань». По его словам,
еще до того как губернатором Шаньдуна стал Ли Бин-
хэн (а он был назначен на этот пост в августе 1894 г.),
население провинции вступало в секту «Багуацзяо» для
борьбы с христианами, провозгласив своим девизом
«Поддержим Цин, смерть иностранцам!» «Когда Ли
Бин-хэн стал губернатором пров. Шаньдун, — продол-
жает У Юн, — некоторые подчиненные просили дать
указание [запретить деятельность секты]. Но он гневно
стукнул кулаком по столу и сказал: „Эх, это же спра-
ведливые люди, их надо непрестанно поощрять, как
можно запрещать". Как только его слова стали широко
известны, бездомный люд, бандиты, соперничая и по-
хваляясь, стали вербовать [сторонников], устанавли-
вать алтари, формируя союз» [69, с. 373].
Симпатии Ли Бин-хэна к ихэтуаням, во всяком слу-
чае к их борьбе против иностранцев, в целом не вы-
зывают сомнения. Когда началась война Китая с дер-
жавами, Ли Бин-хэн, будучи в то время инспектором
военного флота на р. Янцзы, выполнил приказ импе-
ратрицы о направлении в столицу провинциальных
войск. Причем, как подчеркивает Ли Си-шэнь, прибыв
в столицу. Ли Бин-хэн якобы заявил: «Справедливых
людей можно использовать» [52, с. 20].
Вместе с тем, нам кажется, неправомерно припи-
сывать Ли Бин-хэну роль организатора или первого
покровителя ихэтуаней. В источниках, связывающих
деятельность ихэтуаней с Ли Бин-хэном, отсутствует
единодушие, существуют неточности. Савара Токузукэ
считает, что организация «Ихэтуань» была создана в
Чжили в начале 80-х годов Ли Бин-хэном; У Юн ут-
верждает, что Ли Бин-хэн стал содействовать ихэтуа-
ням не раньше конца 1894 г. и произошло это в Шань-
дуне.
В то же время в некоторых источниках, в которых
упоминается Ли Бин-хэн в связи с ихэтуанями, он на-
зывается непосредственным предшественником Юй Ся-
4 Н. м. Калюжная
97

ня на посту губернатора пров. Шаньдун [52, с. 37; 44,
т. 4, с. 221]. Между тем известно, что после смещения
Ли Бин-хэна губернатором провинции был назначен
Чжан Жу-мэй (сентябрь 1897 г.), который пробыл на
этом посту до марта 1899 г., после чего его сменил Юй
Сянь. Роль губернатора Ли Бин-хэна заключалась в
культивировании антииностранной враждебности в про-
винции. Мы помним также его весьма двойственную
позицию в отношении союза «Дадао», который, несмот-
ря на формальное запрещение в 1896 г., не утратил
своей силы и принял активное участие в антииностран-
ных беспорядках в период расцвета движения ихэтуа-
ней.
Первым губернатором, который столкнулся с ихэтуа-
нями, был Чжан Жу-мэй. В период его пребывания в
провинции происходит активизация деятельности ихэ-
туаней, появляется первое упоминание о них в офици-
альных документах. В докладной записке Чжан Жу-
мэя (30 июня 1898 г.) впервые содержится предложе-
ние использовать ихэтуаней как местное ополчение
путем включения членов союза в состав миньтуаней
[19, с. 60—62].
Узнав о появлении союза «Ихэтуань», губернатор
Чжан Жу-мэй вначале встревожился и был намерен
принять все меры для пресечения его деятельности.
«Строго-настрого приказал местным чиновникам, — со-
общает он двору в телеграмме от 22 мая 1898 г., — в
пограничных районах в качестве меры предосторожно-
сти предупреждать выступления, а также серьезно вну-
шить [местному населению] о запрещении деятельно-
сти союза; кроме того, разослал соответствующие пись-
ма наместникам и губернаторам провинций Чжилиг
Цзянсу* Хэнань» [19, с. 59]. Через месяц с небольшим
губернатор в докладной записке на высочайшее имя
уже спокойно сообщает, что союз «Ихэтуань» «не чинит
никаких беспорядков» [19, с. 60] и что он отдал при-
каз чиновникам, чтобы те «включали бы [ихэ]цюаней в
сельские отряды, направляя их на защиту своих домов,
оказание взаимной помощи в охране территории» [19,
с. 62].
Нам известно отрицательное отношение Чжан Жу-
мэя к распространению христианства в Китае. В до-
кладной записке трону 18 мая 1898 г. он писал, кри-
98

тикуя миссионеров, что, «принимая в христианство, они
не делают тщательного отбора, а обратив в христиан-
ство, очень часто несправедливо покровительствуют
своей пастве, поэтому среди обращенных много приняв-
ших крещение после того, как совершили грабеж, убий-
ство, наделали долгов, допустили какой-нибудь другой
проступок, за который их могут привлечь к ответствен-
ности» [19, с. 57—58]. Антимиссионерская направлен-
ность деятельности ихэтуаней могла в известной сте-
пени импонировать губернатору. Однако решающим
фактором в том, чтобы взять под свою защиту ихэтуа-
ней, явилось влияние определенной группы местных чи-
новников, сторонников борьбы против христиан и всех
иностранцев. А группа эта была довольно авторитет-
ной, и возглавлял ее провинциальный судья Юй Сянь.
К нему примыкали провинциальный казначей Чжан
Го-чжэнь, начальник области Цзинин Ли Энь-сян, на-
чальник области Дунчан Хун Юн-чжоу, начальник
уезда Гуаньсянь Цао Ци. По-видимому, сторонником
Юй Сяня был и начальник области Цзинань Л у Чан-и.
Не случайно он был направлен Юй Сянем (когда Юй
Сянь уже стал губернатором провинции) в уезд Пинъ-
юань для ликвидации возникшего там антимиссионер-
ского конфликта. Лу Чан-и взял под защиту ихэтуаней,
арестованных начальником уезда Пинъюань Цзян Каем
по доносу местных христиан. Надо полагать, что пе-
речисленными именами не ограничивался круг чинов-
ников, симпатизировавших антихристианской борьбе
ихэтуаней. Судя по развитию событий, борьбу против
иностранцев поддерживали чиновники Учжоу, Пйнду,
Цзимо, Вэйхайвэя.
Подавляющее большинство очевидцев событий счи-
тают Юй Сяня вдохновителем и организатором ихэтуа-
ней. Особенно сильно настаивает на этом положении
начальник уезда Пинъюань. «Вначале губернатор под-
держивал союз [Ихэ]цюань», —писал он в своих ме-
муарах [19, с. 150]. Для большей убедительности он
даже ссылается на слова самих членов союза, утверж-
дая, что будто бы «приехавшие из провинциального
центра члены шайки „Ихэцюань" заявили, что... будто
бы даже губернатор на их стороне» [19, с. 142]. Но
Цзян Кая можно заподозрить в предвзятости и необъ-
ективности, поскольку он по вине Юй Сяня лишился
4*
99

служебной карьеры. Но вот что писали в совместном
докладе на имя императора два правительственных са-
новника— Юань Чан и Сюй Цзин-чэн: «Первым спо-
собствовал созреванию нарыва шаньдунский губерна-
тор Юй Сянь» [98, с. 165]. Газета «Шэньбао» (1 июля
1900 г.) высказывалась аналогичным образом: «Бан-
диты-ихэцюани впервые появились в Шаньдуне... Быв-
ший губернатор Шаньдуна Юй Сянь подстрекал их
буйства» [102, с. 171].
Многочисленные авторы мемуарной литературы ак-
тивно поддерживают версию об особой роли Юй Сяня
в развитии событий. По словам Лю Мэн-яна, губерна-
тор Юй Сянь, вдохновляя ихэтуаней, якобы заявил:
«Раз священные люди (ихэтуани. — Я. К.) объяты все-
общим гневом, они обязательно уничтожат иностран-
цев» [56, с. 7]. А анонимный автор «Записок об обыч-
ной смуте» утверждает, что Юй Сянь взял ихэтуаней
под свою защиту и санкционировал расправу над хри-
стианами. Когда же местные власти потребовали на-
казания ихэтуаней, губернатор якобы ответил: «По-
скольку и я ихэтуань, то сначала арестуйте меня» [41,
с. 257]. Вполне возможно, что многие конкретные под-
робности отношений с ихэтуанями, приписываемые
Юй Сяню, являются плодом фантазии мемуаристов;
несомненно одно — по мнению большинства совре-
менников (а перечень свидетельств можно продолжить
[44, т. 1, с. 28, 59, 262, 304]) губернатор пров. Шань-
дун Юй Сянь играл значительную роль в развитии дея-
тельности союза «Ихэтуань».
На наш взгляд, в целом оценка современниками
роли Юй Сяня недалека от истины. Подобно многим
китайским чиновникам и шэньши, Юй Сянь был про-
тивником проникновения христианской религии в Ки-
тай и подвергал деятельность миссионеров резкой кри-
тике. В докладной записке на высочайшее имя (30 ап-
реля 1899 г.) он, в частности, писал о причинах кон-
фликтов между христианами и необращенными китай-
цами: «Причина кроется в том, что среди обращенных
многие не являются смиренными и добропорядочными
людьми. Двадцать лет тому назад простой народ зача-
стую относился к христианам с презрением, однако не
было случаев насилия над обращенными. В дальнейшем,
когда [иностранные государства] усилились, а мы осла-
100

бели, христиане повсюду стали угнетать простой на-
род. Чем дальше, тем все больше жестокости проявляли
христиане. Приняв крещение и обретя покровительство
[миссионеров], они начинали бесчинствовать в дерев-
нях, обирать добропорядочных людей. Более того, они
шантажировали чиновников, постоянно обижали жите-
лей... Главы христианской церкви вышеуказанных соот-
ветствующих государств, выслушивавшие лишь жалобы
одной стороны — христиан — и не интересовавшиеся при-
чинами ссоры, самое малое, требовали возмещения
убытков, а то и доставляли большую неприятность, за-
нимаясь вымогательством. Они непременно вынуждали
нас принимать вину на себя и уступать им» [19, с. 75—
76].
В докладной записке от 6 декабря того же года
губернатор, обрушив очередную порцию критики на
христианскую церковь и местных христиан, высказался
неодобрительно и о деятельности дипломатических пред-
ставителей иностранных держав, а также китайских чи-
новников, которые торопились выполнить все их тре-
бования: «Каждый раз, получая от представителей дру-
гой нации письмо, требующее ареста [кого-нибудь],
[китайские чиновники] в угоду миссионерам слепо сле-
довали их желаниям. Иностранцы шаг за шагом при-
обретали все большую заносчивость, постоянно зани-
мались шантажом, а чуть что им не по нраву — объ-
являли это насилием над христианами» [19, с. 91].
В своих реляциях на имя императора Юй Сянь
стремится всемерно оправдать поступки жителей, пред-
ставить их жертвами насилия со стороны миссионеров
и их паствы, взять под защиту участников инциден-
тов— нехристиан. «Бесчестные люди, затесавшиеся к
христианам, — подчеркивает губернатор, — опираясь на
защиту христианской церкви, выбирают в качестве
жертвы робких добропорядочных людей и обижают их»
[19, с. 91]. Характеризуя население провинции, он
подчеркивает, что оно «придерживается весьма благо-
пристойных обычаев» [19, с. 91], что оно не проявляло
насилия в отношении земляков —христиан: «Каково
бы ни было положение за последние годы, случаи же-
стокого обращения с христианами отсутствовали» [19,
с. 76]. Что же касается требований со стороны ино-
странных представителей наказать тех или иных жите-
101

лей, то Юй Сянь не желал слепо следовать им, п с
раздражением писал в своей докладной записке, что
он непременно велит «местным чиновникам прежде все-
го удостовериться [в справедливости этих требований],
а потом уже карать» [19, с. 91].
Мы уже отмечали характерную особенность тактики
шаньдунских губернаторов — максимально замалчивать
факты антихристианских беспорядков и по мере воз-
можности не прибегать к использованию военной силы.
Юй Сянь был ревностным сторонником данной тактики.
Ранее уже отмечалось, что он всячески стремился;:за-
тушевать конфликт в Цаочжоу, имевший место в: ап-
реле 1898 г.
В связи с конфликтом в Цаочжоу всплывает инте-
ресная деталь. Для расследования инцидента, который,
по словам местных миссионеров, произошел по инициа-
тиве союза «Дадао», в район событий был направлен
Юй Сянь, бывший в то время провинциальным судьей.
Мы уже останавливались на этих событиях, сейчас, хо-
тим указать на такой факт. События имели место в
апреле. Доклад на имя императора губернатор Чжан
Жу-мэй направил 20 апреля, а затем более подроб-
ный— 18 мая. В обоих докладах, со ссылкой на. Юй
Сяня, категорически отметаются претензии миссионе-
ров и отрицается факт наличия беспорядков со сторо-
ны членов союза «Дадао».
22 мая того же года в телеграмме Чжан Жу-мэя
на высочайшее имя впервые дается информация о по-
явлении союза «Иминь», позднее отождествленного гу-
бернатором с «Ихэтуань». Район деятельности этого
союза, по словам губернатора, — «на границе с Дун-
мин провинции Чжили» [19, с. 59]. Район Дунмин на-
ходится в непосредственной близости с областью Цао-
чжоу, в которой только что побывал Юй Сянь. Союз
«Иминь», по свидетельству Чжан Жу-мэя, имел наме-
рение «вести борьбу с христианством» [19, с. 61].
Далее события разворачиваются следующим обра-
зом. Группа чиновников — начальник области Цзинин
Ли Энь-сян, начальник области Дунчан Хун Юн-чжоу,
начальник уезда Гуаньсянь Цао Ци, — назначенных гу-
бернатором для расследования деятельности союза
«Ихэтуань», представляет совместный доклад о резуль-
татах своей работы. Доклад, как сообщает губернатор
102

Чж-ан Жу-мэй, был «проверен провинциальным казна-
чеем Чжан Го-чжэнем и провинциальным судьей Юй
Сянем» [19, с. 60—61]. Таким образом, Юй Сяня мож-
но рассматривать по меньшей мере соавтором этого
доклада. Между тем в докладе прослеживается опре-
деленная доброжелательность в отношении членов сою-
за «Ихэтуань». Их нигде не называют «бандитами»;
более того, подчеркивается, что первоначальная цель
этого союза заключалась в «защите своих очагов от
разбойников». В докладе отвергаются слухи о распро-
странении ихэтуанями прокламаций и листовок и вно-
сится предложение использовать данный союз в каче-
стве сельского ополчения [19, с. 90]. Как известно, в
аналогичном плане докладывал в центр и Чжан Жу-
мэй.
В более поздних документах, направленных прави-
тельству Юй Сянем в период пребывания его на посту
губернатора, мы неоднократно встречаемся с его про-
тивопоставлением ихэтуаней «бандитам». Так, в до-
кладной записке от 6 декабря 1899 г. он сообщал, что
опубликовал приказ, в котором «вразумлял [ихэ]цюа-
ней, присоединившихся к бандитам по принуждению»
[19, с. 90]. Он оправдывал их существование тем, что
они «ставят перед собой цель защитить семьи» [19,
с. 88]. Он пытался также умалить их роль в антихри-
стианских конфликтах: «Конечно, [ихэ]цюаням трудно
удержаться от участия в этих беспорядках, однако слу-
чались и такие беспорядки, к которым [ихэ]цюани аб-
солютно не причастны; поэтому нельзя огульно обви-
нять их, приписывая им антихристианские бунты» [19,
с. 91]. Подобного рода реляции, видимо, нередко по-
ступали на высочайшее имя. Не случайно в одном из
императорских указов (28 ноября 1899 г.) Юй Сяня
упрекают в заступничестве за членов союза «Ихэтуань»:
«Губернатор Юй Сянь... умышленно покрывает их по-
ступки» [19, с. 88].
Таким образом фактический материал доказывает,
что Юй Сянь играл исключительно важную роль в раз-
витии деятельности союза. Осуществляя свою линию,
он не щадил ^ чиновников, придерживавшихся иных
взглядов и действий в отношении ихэтуаней. Когда воз-
ник антихристианский конфликт в уезде Пинъюань,
Юй Сянь, зная, что начальник уезда Цзян Кай отно-
103

сится отрицательно к ихэтуаням, считает их еретиче-
ской сектой и неоднократно просил указаний распра-
виться с их деятельностью, направил в уезд «своего»
человека, начальника области Цзинань Лу Чан-и, «опа-
саясь,— как он сообщал в центр, — что информация из
уезда будет противоречить истине» [19, с. 82].
Что касается Цзян Кая и командира Юань Ши-дуня,
покаравшего ихэтуаней, Юй Сянь писал: «Ваш покор-
ный слуга в результате расследования убедился, что
означенный начальник уезда, Цзян Кай, в прошлом за-
нимавший должность начальника уезда Цзюйчжоу, про-
явил там себя как человек бестолковый, неспособный
решать дела по справедливости, и чуть не вверг нас
в большую беду. Бывший губернатор [Шаньдуна] —
Чжан Жу-мэй перевел его в уезд Пинъюань, но и здесь
он не исправился и по-прежнему не сообразовался с
рассудком: вначале позволил полицейскому заниматься
вымогательством, а затем растерялся и проявил беспо-
мощность. Если отбросить эти факты и не осудить
подобную бестолковость и глупость со всей надлежащей
строгостью, то [мы] не сумеем привести в порядок ва-
шу администрацию. И поэтому считаю необходимым
просить [Вашего] повеления как можно скорее сме-
стить с должности... Цзян Кая... без права продвижения
по службе, дабы не допустить восстановления его в
прежней должности, что нанесло бы ущерб жизни па-
рода. Командир батальона гвардии Юань Ши-дунь..
проявлял излишнюю суровость... Нужно немедля ото-
звать командира батальона, а Ваш покорный раб по-
ищет на его место нового человека; так [мы] наведем
дисциплину в армии и успокоим население» [19, с. 84—
85]. Правительство удовлетворило все просьбы Юй Ся-
ня [19, с. 86].
Итак, многочисленные факты свидетельствуют, что
определенная группа чиновников, занимавших ответст-
венные посты в провинции Шаньдун, сыграла значи-
тельную роль в развитии деятельности союза «Ихэту-
ань». Нет прямых доказательств, что эти чиновники,
в частности Юй Сянь, являлись непосредственными
создателями данной организации. Однако многочислен-
ные факты убеждают, что они всемерно стремились
взять ихэтуаней под свою защиту и тем, безусловно,
содействовали расширению движения.
101

Какова же причина такой политики шаньдунских
чиновников?
С точки зрения большинства китайских историков,
причина легализации ихэтуаней в пров. Шаньдун кро-
ется в бессилии местных властей, в частности Юй Сяня,
расправиться с народным движением. По мнению неко-
торых западных историков, например В. Пёрселла,
смысл такой политики заключается в том, чтобы отвра-
тить все возраставшее народное недовольство от прави-
тельства и направить его против иностранцев [см. 259;
191; 327].
Думается, что упрек в адрес местных властей, что
они не могли справиться с борьбой народных масс в
провинции, несостоятелен. Когда власти были полны
решимости подавить выступление, они действовали до-
вольно оперативно и беспощадно.
По-видимому, причины проихэтуаньской политики
группы шаньдунских чиновников значительно сложнее.
Одна из них, как нам кажется, это своеобразный фео-
дальный национализм, переходящий порой в ксенофо-
бию, вполне искреннее желание избавиться от пребы-
вания в стране всего иностранного, иностранных пред-
ставителей, в том числе миссионеров. Эти последние
вызывали особое раздражение. Вторая — опасение ан-
тифеодальных волнений голодного люда. Перед чинов-
никами стояла задача отвлечь внимание народных масс
от внутренних проблем, объяснить все беды народные,
вызванные главным образом гнетом китайско-маньчжур-
ских феодалов, происками иностранцев и таким обра-
зом приглушить борьбу против «своих» угнетателей. Не
случайно ихэтуани, как уже говорилось, все время про-
тивопоставляются «бандитам». Нетрудно заметить, что
в понятие «ихэтуань» вкладывается послушание властям
и борьба исключительно против христиан, а позднее —
против всех иностранцев. Как только это условие на-
рушается, участников событий переносят в разряд «бан-
дитов». Очень показательна в этом плане записка Юй
Сяня о событиях в Пинъюане. Сообщая о действиях
своего представителя Лу Чан-и, Юй Сянь отмечал, что,
несмотря на призыв чиновников разойтись, «члены сою-
за ,,[Ихэ]цюань" не все разошлись. Обосновавшись в
кумирне за деревней, бандиты пытались сопротивлять-
ся» [19, с. 83].
105

Характерно высказывание Юй Сяня о руководителях
отряда ихэтуанеи в Пиньюане Чжу Хун-дэне, Синь
Чэне, Юй Цин-жуе. Они, по его словам, «сначала тре-
нировались в овладении приемов „цюань бан" и не бы-
ли бандитами» [46, с. 41]. Как только они отказались
повиноваться властям, Юй Сянь начал называть их
бандитами («пришлый бандит Чжун Хун-дэн» [19, с. 90]
и т. п.) и принял меры к их аресту. Тактика чиновни-
ков в целом принесла свои плоды. Если в 1898 г. мы
были свидетелями отдельных выступлений, направлен-
ных против местных феодалов, то в 1899 г. в провин-
ции борьба приобрела исключительно антииностранную
направленность.
Вступив на пост губернатора пров. Шаньси, Юй
Сянь продолжал и там применять тактику, разрабо-
танную им в пров. Шаньдун. Как мы увидим ниже,
антимиссионерская борьба и деятельность ихэтуанеи в
провинции с приходом Юй Сяня приобрела значитель-
ный размах.
В целом по стране наблюдалась аналогичная кар-
тина. Там, где власти потворствовали или смотрели
сквозь пальцы на выступления местного населения про-
тив представителей иностранных держав, антииностран-
ная борьба достигала существенных масштабов. Так
было в пров. Чжили, Фэнтянь, Хэйлунцзян, о чем под-
робнее мы расскажем в соответствующих главах. На-
против, в районах, где чиновники решительно пресекали
пропаганду и деятельность союза «Ихэтуань», беспо-
щадно карали повстанцев, движение ихэтуанеи и анти-
иностранная борьба были сведены до минимальных
размеров. Губернатору Юань Ши-каю понадобился, как
мы увидим ниже, сравнительно короткий срок, два-три
месяца, чтобы ликвидировать волнения в пров. Шань-
дун. И дело здесь не в превосходстве воинских частей
нового губернатора (его брат Юань Ши-дунь во время
инцидента в Пинъюане, действовал весьма успешно, но
по милости губернатора Юй Сяня поплатился за эти
успехи карьерой), а в том, что Юань Ши-кай был про-
тивником выступления ихэтуанеи, противником войны
с державами.
В пров. Цзилинь (Маньчжурия) и Юго-Восточном
Китае, как станет известно из последующего изложения,
местные власти придерживались той же политической
106

ориентации, что и Юань Ши-кай, и им, как правило,
удавалось избегать серьезных конфликтов с предста-
вителями держав.
Программа и лозунги союза «Ихэтуань»
Разнообразный социальный состав участников сою-
за «Ихэтуань» и примкнувшего к его борьбе населения,
в котором преобладали наиболее отсталые, консерва-
тивные слои китайского общества, доброжелательная
позиция определенной группы правящих чиновников и
влиятельных шэньши оказали воздействие на формиро-
вание программы борьбы и лозунгов повстанцев.
В сущности, программы (в том смысле, как это при-
нято понимать, т. е. в форме официального документа,
где бы пункт за пунктом излагались цели и задачи
участников союза) у ихэтуаней не было. Их политиче-
ское кредо можно установить на основании прокламаций
и листовок, песен, имевших хождение среди народа, ло-
зунгов, начертанных на знаменах повстанческих от-
рядов.
Основная задача, которую ставили перед собой ихэ-
туани на протяжении всего восстания, — это борьба с
христианством. Сообщая впервые о появлении союза
«Иминь» («Ихэтуань»), губернатор Чжан Жу-мэй отме-
чал, что это общество распространяет листовки, в ко-
торых объявляет о своем намерении вести борьбу с
христианством [19, с. 59]. «Общество Ихэтуань будет
просить бога огня спуститься и сжечь протестантскую
христианскую церковь» [132, с. 27].
Антихристианская направленность борьбы прослежи-
вается в песнях ихэтуаней пров. Шаньдун:
Волосатые иностранцы —
Отъявленные негодяи.
Они прикидываются, будто приехали обращать
в христианство,
А втихую обманывают людей [19, с. 178].
Миссионеры осуждались за покровительство людям
с сомнительной репутацией, за привлечение в лоно хри-
стианской церкви «всех алчных и корыстолюбивых» [19,
с 29]. Иностранные служители культа обвинялись в
107

неуважении обычаев населения той страны, в которой
вели пропаганду христианского учения: «Приверженцы
христианского учения Иисуса оскорбляют духов, поносят
мудрецов, предают забвению правила отношений между
людьми» [19, с. 27]. По мнению ихэтуаней, христиан-
ская религия подрывала авторитет китайских правите-
лей. В одной из прокламаций населению внушалось, что
«протестантство и католичество порочат наших святых,
третируют государя и сановников Китая, угнетают про-
стой народ» [19, с. 31]. Всех проповедников христиан-
ского учения ихэтуани обвиняли в аморальном поведе-
нии: «Проповедуя еретическое учение, они рассуждают
о Христе, о боге, а творят дела, противные основам
морали» [19, с. 32]. Христианская религия вызывала
раздражение ихэтуаней, неприятие ее из-за ее некитай-
ского происхождения. «Религия иностранцев морочит
людей» [19, с. 31], — провозглашали повстанцы, исходя
из того, что «последователи еретического учения не
почитают святых и будд, не возжигают благовоний, про-
тивятся законам буддизма» [19, с. 32], что она «не
имеет родственных связей с нашим учением» [19, с. 29].
Особо ненавидели ихэтуани местных христиан, ко-
торые порой использовали христианскую религию в сво-
их корыстных интересах. Обращенные в христианство
осуждались за то, что искали в этой религии лишь ма-
териальную выгоду, для чего угождали миссионерам,
нередко, как полагали повстанцы, в ущерб своему на-
роду. «Зачем принимают христианство,— спрашивается
в одной из песен. — Лишь ради денег» [19, с. 180]. При-
нятие христианства китайцами рассматривалось как
предательство:
Обращенные китайцы, обращенные китайцы
Почитают лишь иностранцев и не признают отцов,
Выдают им наши секреты,
Выслуживаются перед иностранцами,
вертятся вокруг них [19, с. 179].
Ихэтуани обращались к китайцам-христианам с при-
зывом отречься от христианского учения: «Немедленно
отрекайтесь от христианства и принимайте учение Буд-
ды!» [19, с. 27]. Однако особой популярностью поль-
зовался лозунг борьбы с христианской церковью и об-
ращенными китайцами. В одной из прокламаций опо-
108

вещалось, что союз «Ихэтуань» «очистит [страну] от
религии других государств» [19, с. 26]. В другой про-
кламации сообщалось, что с небес спустилось «восемь
миллионов священных воинов, которые уничтожат ере-
тическое учение» [19, с. 33]. Заручившись поддержкой
небес, ихэтуани предлагали жителям не сидеть сложа
руки. Они призывали население к тому, что «если в
каком-либо поселении еще остались христиане, их сле-
дует немедленно прогнать, а церкви и другие принад-
лежащие им здания испепелить» [19, с. 31].
Объявляя крестовый поход против христианства,
ихэтуани в то же время поднимали на щит конфуциан-
ское учение, которое, по их словам, «объясняло небес-
ные истины, учило человеческим обязанностям, и его
цивилизующее влияние распространилось как украше-
ние, через реки и холмы» [19, с. 28]. Участники анти-
иностранного движения обещали населению, что на об-
ломках христианства «они обоснуют истинное учение —
чествование духов и мудрецов; они заставят расцвести
их священные наставления» [19, с. 29].
Нетрудно заметить, что призывы ихэтуаней пере-
кликались с антихристианскими памфлетами и листов-
ками, принадлежавшими кисти китайских шэньши, что
свидетельствует о серьезном влиянии китайского уче-
ного сословия на движение ихэтуаней. По мере разви-
тия движения расширялись и его цели. Наряду с анти-
христианской пропагандой повстанцы провозглашают
борьбу против любой иностранной агрессии. Союз ихэ-
туаней стихийно выражал идеи национализма, стрем-
ление к национальной независимости. Повстанцы раз-
облачали, хотя и примитивно, политику иностранных
держав в Китае, призывали массы к борьбе с ними, к
изгнанию иностранцев с территории Китая.
В прокламации, излагающей якобы надпись на пли-
те, извлеченной из шахты горы Вэньцюань, звучит воз-
мущение по поводу неравноправных договоров, навя-
занных иностранцами Китаю [19, с. 25]. В листовке
ихэтуаней деревни Малань под Пекином справедливо
критикуется грабительская политика империалистиче-
ских держав, которые «обирают государственную казну,
рушат кумирни, уничтожают статуи Будды и насиль-
ственно отнимают у народа землю, в которой покоятся
могилы предков» [19, с. 30].
109

Критика и разоблачение политики держав в Китае
естественно переходили в призывы к изгнанию чуже-
земцев из страны, расправе с иностранными представи-
телями, проводившими в Китае захватническую полити-
ку своих правительств. «Мы изучаем священные прие-
мы ихэцюаней, — провозглашали повстанцы в одной из
своих прокламаций, — чтобы защитить Китай, изгнать
заморских грабителей» [19, с. 31]. «Вернем наши реки
и горы, вернем наши права»,— распевали вместе с
ихэтуанями большинство местных жителей [19, с. 191].
В некоторых районах (Ичжоу, Пучжоу) повстанче-
ские отряды ставили перед собой задачу изгнания из
провинции представителей Германии (в том числе не-
мецких миссионеров), возвращения Китаю отторгнутого
Германией округа Цзяочжоу.
Однако, справедливо выступая против иностранной
агрессии, ихэтуани доходили до полного отрицания ев-
ропейской культуры и современных достижений науки.
В этом отношении национализм ихэтуаней смыкался с
феодальным национализмом и ксенофобией правящих
кругов Китая. Все ненациональное объявлялось «сквер-
ной», вызывало протест ихэтуаней. Они возмущались
появлением в мире таких предметов цивилизации, как
«телеграфы и железные дороги», «локомотивы, воздуш-
ные шары и электрические лампы», «иностранные ружья
и пушки и различные мастерские»; все это, по их мне-
нию, подлежало уничтожению. В прокламации, рас-
клеенной в районе Баодина, например, извещалось, что
ихэтуани «сожгут дотла иностранные здания... Ино-
странные товары всех родов будут преданы истребле-
нию» [19, с. 29]. Другая прокламация призывала: «Кру-
шите железные дороги, вырывайте телеграфные столбы,
немедля уничтожайте пароходы!» [19, с. 30]. Подобный
лозунг был особенно популярен среди простого населе-
ния, которое с удовольствием распевало: «Изорвем
электрические провода, вырвем телеграфные столбы,
разломаем паровозы, разрушим пароходы!» [19, с. 188].
В про©. Шаньси ихэтуани предрекали бедствие тем,
«кто будет пользоваться керосином» [44, т. 1, с. 510].
Отсутствие классового сознания у повстанцев при-
водило к тому, что ихэтуани объявили борьбу не ино-
странному капиталу, являвшемуся инициатором и про-
водником агрессивной политики в Китае, а иностранцам
110

вообще. «Пусть трепещет от страха великая Франция,
а англичане, американцы, немцы и русские навсегда
утихомирятся!» —провозглашалось в одной из прокла-
маций. И далее: «Если неразумные люди постигнут
искусство святых, несомненно удастся уничтожить дья-
волов всех до единого!» [19, с. 30]. Мало того, члены
союза «Ихэтуань» обвиняли иностранцев и в таких бе-
дах китайского народа, за которые должны были нести
ответственность китайские чиновники и помещики, и
таким образом отвлекали внимание населения от борь-
бы против местных феодалов. Так, с пребыванием в
стране иностранцев ихэтуани связывали стихийные бед-
ствия и появление разного рода заболеваний. Вот, на-
пример, содержание одной из песен, распространенных
в Шаньдуне:
Нет дождей,
Земля сохнет —
Христианские церкви заслонили небо.
Вот расправимся с заморскими чертями —
Хлынет проливной дождь [19, с. 178].
В прокламации деревни Малань иностранцы обвиняют-
ся в том, что «не было года, чтобы урожай не постра-
дал от саранчи или засухи» [19, с. 30]. «Небо не дает
дождя, земля сохнет — все это потому, что христиан-
ские церкви навлекли гнев неба», — говорилось в дру-
гой прокламации [19, с. 30]. Аналогичный упрек в ад-
рес христиан содержится и в прокламации, которая
имела хождение в пров. Шаньси: «Из-за того что про-
тестанты и католики презирают духов, уничтожают муд-
рецов, не соблюдают буддийских канонов, происходят
огромные бедствия. Поэтому спустились восемь мил-
лионов священных солдат, которые изгоняют иностран-
цев. Если не пройдет благоприятный дождь, то появится
множество воинов с мечами, от которых пострадают
военные и гражданские лица... Как только уничтожим
иностранцев, пройдет благодатный дождь» [44, т. I,
с. 510].
Знакомство с прокламациями ихэтуаней позволяет
сделать вывод, что ненависть к европейцам, вполне ес-
тественная реакция на гнет чужеземных захватчиков,
нередко переходила в расизм, в сознание националь-
ного превосходства и национальной исключительности.
111

В прокламации, обнаруженной в районе Баодина, идея
национального превосходства выражена очень ярко:
«Хотя они (иностранцы. — Н. К.) и ездят на носилках,
не соответствующих их рангу, все же Китай считает
их варварами» [19, с. 29].
Не чем иным, как идеей национальной исключитель-
ности, можно объяснить попытки ихэтуаней огулом при-
писать иностранцам все человеческие недостатки:
«Мужчины у них безнравственны, женщины развратны,
а их дети рождаются от матерей, предающихся блуду
со своими сыновьями. Если не верите, приглядитесь
внимательней: у всех дьяволов глаза отливают синим
цветом» [19, с. 30]. Таким образом, даже внешнее не-
сходство с китайцами считалось пороком иностранцев.
В ряде прокламаций уничтожающей критике под-
вергаются китайские чиновники, крупные сановники и
даже император Гуансюй. Однако ихэтуани нападали
на них не как на феодалов, эксплуатировавших китай-
ский народ, а главным образом как на пособников ино-
странцев. Ихэтуани осудили деятельность Ли Хун-чжа-
на, назвав его «пособником иностранцев» [19, с. 35] за
то, что он «заключает договоры с иностранцами», и,
упрекнув в том, что «если иностранцы говорят „Запад",
он не смеет писать „Восток"» [19, с. 182]. В знак не-
уважения к этому чиновнику в прокламации были пе-
реставлены местами его фамильные иероглифы (вместо
Ли Хун-чжан было написано Хун Чжан-ли) [19, с. 35].
Ихэтуани обрушили гнев на князя Цина (глава
Цзунлиямыня) за то, что считали его «главой христи-
ан» [19, с. 35] и предателем. «Тебя кормит и поит Ки-
тайское государство, — говорилось в адрес князя в Опо-
вещении ихэтуаней, — а ты помогаешь иноземцам. Если
не исправишь свою ошибку, пожалеешь» [19, с. 26].
Они с ненавистью писали о Юань Ши-кае, которого
называли предателем, действовавшим «заодно с ино-
странцами» [19, с. 35; 45, с. 16]. Не жаловали ихэтуани
и генерала Не Ши-чэна за то, что он неоднократно
посылал против повстанцев правительственных солдат.
Не Ши-чэна, по их словам, «и после мучительной смер-
ти называют бранным именем» [19, с. 35].
Баодинская прокламация откровенно неприязненно
высказывается по адресу императора: «Император
смотрит завистливым оком на богатство своих минист-
112

ров», «император, как главный преступник, бездетен
и лишен потомства» [19, с. 28]. По стране распростра-
нялись слухи, что император является главой христи-
анской церкви [52, с. 12]. Ихэтуани открыто заявляли,
что «хотят заполучить головы одного дракона и двух
тигров. Дракон — это император, а два тигра — князь
Цин (И Куан) и академик Ли Хун-чжан» [52, с. 12].
Нападки ихэтуаней на Гуансюя перекликались с пери-
петиями борьбы при дворце и играли на руку императ-
рице Цыси и ее сторонникам.
Ихэтуани обрушивались на общество «Баогохуй»
(«Общество защиты государства»), члены которого пы-
тались осуществить прогрессивные для Китая того вре-
мени реформы. Свое осуждение деятельности этого об-
щества они сформулировали как «божий гнев» «на пре-
ступное общество „Баогохуй", которое связано с ино-
странцами и которому угрожает гибель» [19, с. 35].
В этом отношении также наблюдается идейная близость
между ихэтуанями и консервативной кликой Цыси.
Во многих прокламациях содержится восхваление
цинской монархии, призывы в ее поддержку. Так, в од-
ной из них отрицается жестокость и деспотизм монар-
ха: «Наш государь не Цзе и не Чжоу» [19, с. 25] (два
правителя династии Ся и эпохи Шань-Инь, олицетво-
рявшие в глазах китайца крайнюю жестокость). В дру-
гой—высказывалась надежда на то, что, «когда ино-
странцы будут полностью разгромлены, великие Цины
обретут господство над всей страной» [19, с. 30].
Однако это не означает, что союз «Ихэтуань» был
полностью продинастической организацией. Напротив,
в ряде листовок мы находим глухие антицинские наме-
ки. Так, например, в августе 1898 г. губернатор Чжан
Жу-мэй сообщил в центр, что отряд Тун Чжэнь-шэна,
действовавший на границе провинций Шаньдун и Хэнань
(район округа Цаочжоу), имел «красный флажок с
надписью „поднимаем бунт"» [46, с. 17] 4. Исходя из
деятельности отряда, а также реакции местных властей,
бросивших на расправу с ним несколько воинских под-
разделений, как участники волнений, так и чиновники
понимали слово «бунт» как выступление против пред-
4 В сборнике «Восстание ихэтуаней. Документы и материалы»
эта.фраза переведена неточно («красный флажок с бунтарской над-
писью» [19, с. 64].
113

ставителей правящего режима. Повстанцы использовали
своеобразный прием написания по частям целого, на-
ходящегося под запретом. Так, можно встретить вместо
иероглифа «мин» (ассоциируется с минской династией)
две его составные части — иероглифы «солнце» и «лу-
на». «Солнце и луна светят мне», — говорится в закли-
нании от огня винтовок и пушек [19, с. 34]. В прокла-
мации, обнаруженной в районе Пекина, ихэтуани сде-
лали такое заявление: «Солнце и луна восходят, граж-
данские и военные поклоняются совершенно мудрому
государю» [49, с. 17]. Возможно, таким путем часть ан-
тицинско настроенных ихэтуаней намекали на свои сим-
патии к исконно китайской династии Мин. Подобным
образом с помощью отдельных иероглифов «вол» и
«восьмерка» подается иероглиф «Чжу» [49, с. 17]. Пред-
полагается, что под «Чжу» подразумевается фамильный
иероглиф императоров династии Мин. В этом случае
также можно говорить о проминских настроениях по
крайней мере части ихэтуаней.
Известно также, что один из сподвижников Чжу
Хун-дэна, вожака отряда ихэтуаней, действовавшего в
районе уезда Пинъюань, имел псевдоним Бэнь Мин, что
означает «Истинный Мин». Возможно, этот отряд, как
предполагают некоторые современники восстания, а
также историки наших дней, ставил в перспективе цель
свержения династии Цин. Подобно всем традиционным
тайным сектам, взгляд повстанцев был обращен в про-
шлое страны и не выходил за пределы монархических
идеалов.
Антиправительственные настроения определенной
части членов союза «Ихэтуань» проявлялись очень сла-
бо как в призывах, так и в повседневной деятельности.
С одной стороны, это объясняется спецификой данной
организации, с другой стороны — позицией местных вла-
стей, беспощадно каравших любое проявление бун-
тарства.
Ихэтуаням, видимо, были свойственны и утопиче-
ские мечты об имущественном равенстве, о всеобщем
достатке, которые были характерны для еретических
сект средневековья [см. 183, с. 18—20]. Провозглашая
основные принципы союза, повстанцы писали: «В этом
союзе... не допускается притеснение бедняков богатыми,
издевательство сильных над слабыми» [19, с. 31]. Они
114

стремились представить свою организацию как спаси-
тельницу государства, защитницу китайского народа, в
первую очередь крестьянства. В прокламации, выпу-
щенной отрядом ихэтуаней деревни Малань, так сфор-
мулирована миссия союза «Ихэтуань»: «Исполняя волю
Неба, отдадим все силы процветанию государства и
умиротворению родины, защитим крестьян и деревни.
И тогда наступит время, когда, как сказано, горе сме-
нится радостью» [19, с. 30]. Население в песнях воз-
лагало надежду на ихэтуаней, которые «спасут бедных,
помогут сирым, дадут нам досыта поесть, дадут нам
одеться» [19, с. 203].
Однако, рисуя в своем воображении светлые пер-
спективы родины, улучшение жизни крестьян, повстан-
цы намеревались воплотить эти мечты в жизнь не пу-
тем борьбы с внутренними угнетателями, китайскими
феодалами, а посредством изгнания из страны ино-
странцев, расправы с христианской религией. Эта идея
очень четко просматривается в прокламации отряда
деревни Малань, провозгласившего призыв «поддержим
Цин, смерть иностранцам!». Подчеркивая свою лояль-
ность правящему режиму, они выражали готовность
действовать в контакте с местными властями: «Если
же дурные люди, опираясь на силу, начнут бесчинст-
вовать и притеснять слабых, об этом следует сообщить
старосте деревни и начальнику отряда, и те решат дело
по справедливости и закону» [19, с. 31].
Тенденция повстанцев представить союз «Ихэтуань»
как организацию, действующую в рамках законов го-
сударства, не нарушающую существующих в стране
порядков, прослеживается и по другим документам по-
встанцев. В частности, они, как известно, отмежевыва-
лись от тайной антицинской секты «Байляньцзяо», по-
следователи которой находились вне закона. «Наша
вера — не ересь и не учение „Байлянь"»,— говорилось
в одной из прокламаций [19, с. 30]. В клятве некоторых
отрядов ихэтуаней содержалась заповедь «не нарушать
законов государства».
Как видим, политическая платформа ихэтуаней бы-
ла сложной и противоречивой, что объясняется нали-
чием разнохарактерных объединений, пестрым социаль-
ным составом участников движения, их низким уровнем
сознания, отсталостью и невежеством, особенностью ки-
115

тайского общества, задавленного гнетом феодализма и
империализма [подробнее см. 164; 165; 294; 327].
Прокламации ихэтуаней, написанные крупными иеро-
глифами и раскленные на стенах домов или передавае-
мые из рук в руки, имели широкое хождение по стране,
чему в немалой степени способствовал приказ их со-
ставителей размножать воззвания и передавать другим
лицам. «Кто найдет эту листовку, — говорилось в Свя-
щенном указе ихэтуаней, — быстрее передайте ее дру-
гим. Передадите одну — избавите от бедствия свою
семью; передадите десять — избавите от бедствия всю
деревню; не передадите ни одной — будете повешены»
[19, с. 27].
Листовки, прокламации, оповещения и воззвания
ихэтуаней будоражили население, культивировали на-
ционалистические настроения, толкали на борьбу про-
тив иностранцев. Программа ихэтуаней, направленная
против проникновения иностранных держав в Китай,
объективно в тот период носила антиимпериалистиче-
ский патриотический характер; она призывала к осво-
бождению от иностранного засилья. Вместе с тем эта
программа, идеализировавшая прошлое Китая, призы-
вавшая сохранить у власти консервативное правление
Цинов, объяснявшая все беды китайского народа про-
никновением в страну иностранцев, полностью отрицав-
шая цивилизующее влияние западной культуры, совре-
менного технического прогресса и содержавшая черты
великоханьского шовинизма, была в значительной ме-
ре консервативной и помогала правящему феодальному
классу Китая отвлечь народное недовольство от внут-
ренних проблем и направить его против внешнего
врага.
В самом начале движения союз «Ихэтуань» про-
возгласил своим лозунгом девиз «Поддержим Цин,
смерть иностранцам!» (у некоторых отрядов первая
часть лозунга звучала «Защитим Цин» или «Поможем
Цин», «Повинуемся Цин»). 25 октября 1898 г. в жур-
нале иезуитской миссии, расположенной в юго-запад-
ной части пров. Чжили, в Чжаоцзячжуане, была сде-
лана запись, фиксирующая появление в этом районе
отряда ихэтуаней, у которых «был желтый флаг с чер-
ной каймой, на флаге был написан девиз „Повинуемся
Цинам, смерть европейцам!"» [333, с. 132].
116

Юань Чан, связывавший появление ихэтуаней с
1898 г., когда был обнародован декрет о создании
сельского ополчения, отмечал, что на знаменах сфор-
мированных в то время отрядов ихэтуаней был напи-
сан лозунг «Поможем Цин, смерть иностранцам!» [97,
с. 375].
Один из современников восстания, У Юн, который
приписывал создание отрядов ихэтуаней Ли Бин-хэну,
отмечал, что якобы еще при Ли Бин-хэне у ихэтуаней
существовал лозунг «Поддержим Цин, смерть ино-
странцам!» [69, с. 373].
В сообщении епископа Анцера, датированном апре-
лем 1899 г., констатируется факт наличия у повстанцев-
ихэтуаней лозунга «Уничтожим иностранцев, поддержим
Цин!» [330, с. 283]. Можно допустить, основываясь на
данном сообщении, что данный лозунг был принят ихэ-
туанями значительно раньше апреля 1899 г.
Лао Най-сюань, который, как известно, стремился
представить ихэтуаней как еретическую секту, угро-
жавшую прежде всего правительству Китая, и который
для доказательства своей концепции постарался собрать
побольше материалов, компрометировавших повстанцев
перед цинскими правителями, тем не менее в своих до-
кументах, датированных июлем 1899 г., вынужден был
признать, что «эта партия (союз „Ихэтуань".— Н. К.)
заявляет, что она поддерживает китайскую династию и
уничтожает иностранную религию» [50, с. 453]. Из кон-
текста можно понять, что автор связывает данный ло-
зунг с деятельностью ихэтуаней еще в 1898 г.
Другие авторы отмечают появление процинского ло-
зунга у ихэтуаней в более поздний период, а именно —
зимой 1899 г. Причем, как правило, на эту дату ука-
зывают те авторы, которые и начало деятельности ихэ-
туаней относят на этот период. Так, Лю Мэн-ян сооб-
щает: «Зимой в 25 год правления Гуансюй (1899 г.—
Н. К.) в Шаньдуне... начали действовать бандиты, ко-
торые именовали себя „Священные кулаки справедли-
вости и мира"... Они провозгласили лозунг „Поддер-
жим Цин, смерть иностранцам!"» [56, с. 7]. Аналогично
высказывается и Лу Вань-тянь, сообщивший, что «в год
цзи-хай (1899 г. —Я. /(.), зимой, появился [союз]
„Ихэцюань"... Он провозгласил лозунг „Поддержим
Цин, смерть иностранцам, мстим христианам!"» [54,
117

с. 397]. Факт существования у ихэтуаней в 1899 г. ло-
зунга в поддержку цинской династии признают и такие
откровенные противники их деятельности, как началь-
ник уезда Пинъюань Цзян Кай [19, с. 152] и началь-
ник уезда Уцяо, последователь Лао Най-сюаня, Чжи
Би-ху. Рассказывая о событиях в пров. Чжили, имев-
ших место в декабре 1899 г., последний писал: «Они
(ихэтуани. — Н. /С) именовали себя священными сол-
датами и сделали себе знамя, на котором были начер-
таны слова: „Поддержим Цин, смерть иностранцам!"»
[19, с. 156]. По-видимому, под влиянием шаньдунских
ихэтуаней повстанцы южной части пров. Чжили также
провозгласили аналогичный девиз.
В период с января по апрель 1900 г., когда местные
власти усилили репрессии, ихэтуани главным образом
призывали к расправе с христианами. Процинские ло-
зунги вновь открыто провозглашаются членами союза
«Ихэтуань» с конца апреля 1900 г. По сообщению ис-
точника, датированного 1 мая, в районе Тяньцзиня была
обнаружена прокламация ихэтуаней, в которой содер-
жалась такая фраза: «И когда дьяволы будут начисто
разгромлены, Великие Цины будут праздновать полный
покой» [61, с. 112]. Начиная с этого времени, источники
часто информируют о провозглашении ихэтуанями ло-
зунга «Поддержим Цин, смерть иностранцам!». В мае
очевидцы передают слухи, распространявшиеся в рай-
оне Баодина, что якобы с неба спустились священные
солдаты, имя которым «Хундэнчжао», и провозгласили:
«Защитим Цин, смерть иностранцам!» [61, с. 163]. Сви-
детель восстания ихэтуаней, посетивший уезды Цзин-
чжоу, Жэньцю, рассказывал, что ихэтуани повсюду
имеют на флагах призывы «Поддержим Цин, смерть
иностранцам!» [63, с. 250]. Аналогичную картину на-
блюдал очевидец событий в уезде Сунсянь [63, с. 250].
Сановник Юань Чан, обрисовывая ситуацию под Пе-
кином в конце мая, также отмечал, что ихэтуани про-
пагандировали лозунг «Защитим Цин, смерть иностран-
цам!» [97, с. 347]. Другой источник сообщал, что у
ихэтуаней, сосредоточившихся в районе столицы, был
лозунг «Поддержим Цин, смерть иностранцам!» [61,
с. 114]. С этим лозунгом ихэтуани вступали в Пекин
[73, с. 90]. Цитированный выше Чжун Фан-ши 13 июня
записал в своем дневнике, что прибывшие в Пекин ихэ-
118

туани повсеместно провозглашают, что «небо послало
[на землю] множество духов, которые, вселившись в
туаньминей (ихэтуаней. — Я. /(.), спалят все иностран-
ные здания и христианские церкви, истребят иностран-
цев и христиан во имя процветания цинской династии»
[81, с. 12]. Источники сообщают, что лозунг в поддерж-
ку династии и ратующий за изгнание иностранцев был
провозглашен в пров. Шаньси и Фэнтянь [см. 264, с. 177;
276, с. 81]. Наличие у ихэтуаней в период восстания
процинского лозунга подтверждается многими другими
документами и материалами [см. 73, с. 90; 81, с. 1.6;
19, с. 30].
Лозунг, призывающий к борьбе с иностранцами и
одновременно провозглашающий поддержку правящей
династии, способствовал вовлечению в борьбу многих
националистически настроенных слоев китайского об-
щества. Не случайно Лао Най-сюань, анализируя ха-
рактер союза «Ихэтуань», обратил серьезное внимание
именно на лозунг повстанцев. Он видел опасность дан-
ного союза в его саморекламе как организации патрио-
тов, который отдает все силы на благо государства, на
защиту монарха. Поэтому к ихэтуаням, по мнению на-
чальника уезда Уцяо, присоединялись многие жители,
«не только те, у кого есть недоразумения с христиана-
ми, но и те, у кого их нет» [50, с. 473]. Свидетели со-
бытий того времени подчеркивали доброжелательство
населения в отношении ихэтуаней. Д. Д. Покотилов,
российский финансовый агент в Китае, проживавший во
время восстания в Пекине, отмечал, что «большинство
населения встречает их (ихэтуаней. — Н. К.) радушно,
многие христиане отрекаются от веры» [28, д. 155, ч. I,
л. 60]. Наместник Чжили Юй Лу также указывал на
то, что ихэтуани пользуются поддержкой населения, его
гостеприимством [46, с. 113].
У всех современников восстания союз «Ихэтуань»
ассоциируется лишь с лозунгом «Поддержим Цин,
смерть иностранцам!», независимо от того, какой вехой
обозначают они начало деятельности данного союза.
Ни один существующий в нашем распоряжении источ-
ник не фиксирует наличия у повстанцев лозунга «Долой
Цин, восстановим Мин!», или «Долой Мин, смерть ино-
странцам!», на чем настаивает определенная группа
историков [подробнее см. 163, с. 104—105, 133, 149,
119

171—172]. Провозглашение повстанцами процинских
лозунгов, на наш взгляд, является прямым результатом
политики местных властей и участия в движении шэнь-
шийских слоев. Цзян Кай, например, связывает данный
лозунг с личностью губернатора Юп Сяня. Он цитирует
в своих мемуарах текст письма итальянского миссио-
нера, который сообщал, что «бандиты [ихэ]цюани... вы-
соко поднимают знамя губернатора пров. Шаньдун, на
котором начертаны слова „Защитим Цин, смерть ино-
странцам!"». Комментируя данное письмо, Цзян Кай
отмечал с возмущением: «Узнав об этом, губернатор еще
более возрадовался» [19, с. 152].
Как уже говорилось ранее, лозунг поддержки ди-
настии Цин был провозглашен в 1898 г. и в некоторых
других провинциях Китая. Это обстоятельство дает ос-
нование заключить, что восстание ихэтуанеи не было
случайным явлением для Китая. Оно отражало серь-
езную неприязнь определенной весьма значительной ча-
сти китайского общества к проникновению в страну
представителей иностранных держав, пытавшихся под-
чинить страну своим экономическим и политическим
интересам, превратить в колонию империализма. Вое*
стание ихэтуанеи явилось также реакцией консерватив-
ных слоев Китайского государства на проникновение в
страну западной науки и техники, западных политиче-
ских идей, прогресса вообще. Этим объясняются и кон-
сервативные отсталые формы борьбы — стихийный бунт,
тайные общества, программа ихэтуанеи, реакционные
лозунги в поддержку правящей династии.

Глава III
ПОДЪЕМ АНТИИНОСТРАННОЙ БОРЬБЫ
В ПРОВ. ШАНЬДУН В 1899 г.
Стихийная борьба против представителей Германии
В 1899 г. стихийная борьба в пров. Шаньдун дости-
гает особой силы. Она происходит на фоне расширяю-
щейся агрессии немецкого капитала, а также усиливаю-
щегося голода. Более всего выступлений проходило в
западной части провинции. Значительные по силе вы-
ступления имели место также на юге и в восточной
части Шаньдуна.
Начавшиеся еще осенью 1898 г. антимиссионерские
инциденты в области Ичжоу продолжались в 1899 г.
В течение января—апреля этого года источники зафик-
сировали в этом районе несколько десятков выступле-
ний в уездах Цзюйчжоу, Ишуй, Ланьшань, Жичжао,
Таньчэн, в которых приняли участие не менее 25 тыс.
человек. В марте иностранцы, проживавшие в этих рай-
онах, жаловались, что обстановка «не поддается опи-
санию», что она была «самой плохой за последние 20
лет» [330, с. 91]. Главными причинами беспорядков
были неприязнь местных жителей к миссионерам, ко-
торые стремились расширить свою деятельность, а так-
же голод, порожденный стихийными бедствиями. Так,
в уезде Таньчэн, где события развернулись особенно
остро, количество христианских церквей в 1899 г. воз-
росло по сравнению с предыдущим годом вдвое [271,
с. 96].
Волнение населения усиливалось в связи с ростом
цен, вызванным сильной в провинции засухой. Газета
«Шаньдун шибао», характеризуя сложившееся в этот
период положение в районе волнений, писала: «В Ич-
жоу до сих пор нет дождя, продовольствие с каждым
днем дорожает, поэтому население испытывает особое
беспокойство» [233, с. 61].
121

Волнения в этих уездах характеризовались столк-
новениями местных жителей не только с миссионерами
и обращенными китайцами, но и с иностранцами, не
относящимися к категории миссионеров. Так, в окрест-
ностях Ичжоу (деревни Ханьцзяцунь и Байляньюй) у жи-
телей произошел конфликт с немецкими инженерами,
которые проводили разведку залежей серебра, меди и
угля в этом районе [330, с. 96; 28, д. 819, л. 70—71].
Особенно остро протекала борьба в уезде Таньчэн.
На территории области Ичжоу существовало не-
сколько тайных союзов. Чжи Би-ху сообщает, что здесь
действовали «бандиты-ихэцюани» [19, с. 155]. Этот
факт подтверждает и другой современник восстания —
Чай Э [44, т. 1, с. 304]. Губернатор Юй Сянь утверж-
дает, что в этом районе были сформированы союзы
«Дадао» и «Хунцюань» [19, с. 89]. По сведениям епи-
скопа Анцера, в Ичжоу активно выступал союз
«Хэйхуэй», который имел на своих знаменах призыв
«Смерть европейцам, поддержим Цин!». По его словам,
союз был создан, чтобы изгнать немцев и отомстить за
потерю Цзяочжоу [330, с. 94]. Антихристианскую борь-
бу возглавлял здесь Ян Цин-сянь, по определению ис-
точника, «сравнительно богатый человек», в свое время
исполнявший обязанности смотрителя дамбы [271,
с. 98]. По-видимому, он был или мелкий помещик или
шзньши. Ян Цин-сянь сформировал отряд под видом
местного ополчения, численность которого порой дохо-
дила до 20 тыс. человек и, провозгласив лозунг: «Про-
тиводействуем иностранцам и иностранной религии* по-
ровну делим продовольствие, помогаем беднякам!»,
стал нападать на христианские церкви, а захваченное
имущество и продовольствие делить между всеми на-
падающими. В результате деятельности отряда было
реквизировано имущество более 230 христианских до-
мов, несколько христиан убито [подробнее см. 271,
с. 92—104].
Борьбе населения Таньчэна, по-видимому, симпати-
зировали и некоторые помещики, которые, по свиде-
тельству источника, добровольно передавали отряду
зерно и деньги [271, с. 100], Шэньши поддерживали
контакты с отрядом и оказывали определенное влияние
на его деятельность (в частности, по их просьбе члены
отряда отпустили на свободу начальника уезда Цан
122

Эр-шуана, приехавшего в селение Шэньшань и оказав-
шегося в плену у повстанцев [271, с. 100]). Уездные
чиновники не проявляли особого рвения в подавлении
отряда Ян Цин-сяня. В ответ на требование иностран-
ных миссионеров начальник области Ичжоу приказал
начальнику уезда Таньчэн направить на борьбу с по-
встанцами отряд местного ополчения, который, конечно,
не сумел ликвидировать беспорядки, за что начальник
уезда был смещен. Однако приход нового чиновника
не изменил ситуации в уезде. -ф:
События в области Ичжоу вызвали беспокойство
среди иностранных представителей. Епископ Анцер^ по-
скольку жертвой повстанцев оказались преимуществен-
но немецкие миссионеры, направил в Цзунлиямынь те-
леграмму, требуя ликвидировать беспорядки, одновре-
менно сообщил о событиях в провинции германскому
посланнику Гейкингу. Поскольку забили тревогу ц
американские миссионеры, проживавшие в Шаньдуне,
'германские власти в Цзяочжоу решили послать в район
беспорядков свои войска, опасаясь, как бы их не опе-
редили американцы [151, с. 85].
2 апреля отряд германских солдат прибыл в уезд
Ланьшань, «выгнал жителей из деревень Ханьцзяцунь
и Байляньюй уезда Ланьшань, сжег там постройки и
[запасы] топлива. К счастью, никто из людей не по-
страдал»,— так докладывал правительству губернатор
Чжан Жу-мэй [19, с. 71]. Как сообщал позднее Юй
Сянь, в «деревне Ханьцзяцунь германские солдаты со*
жгли свыше трехсот жилых домов, а ущерб от уничто-
женных одежды, утвари, орудий, скота, деревьев, денег
исчисляется огромной суммой» [19, с. 74].
Затем отряд побывал в Жичжао, где также взял
на себя роль карателей. Согласно донесению начальни-
ка уезда Жичжао Ян Яо-линя, германские солдаты «от-
крыли стрельбу в [деревне] Линьцзятань, расположен-
ной к югу от города [Жичжао], убили жителя Юй
Вэнь-фу и тяжело ранили Юй Вэнь-мина» [19, с. 73].
Действия представителей Германии вызвали раздра-
жение в правительственных кругах Китая. В император-
ском указе, направленном губернатору Чжан Жу-мэюг
выражается опасение относительно подлинных намере-
ний Германии в пров. Шаньдун, опасение, что она мо-
жет воспользоваться инцидентами в районе Ичжоу для
123

предъявления новых требований Китаю. «Германский
посланник Гейкинг, — говорится в указе от 1 апреля
1899 г., — вызывает ссору без всякой на то причины и
под предлогом помощи местным чиновникам в защите
[христианской] религии посылает войска, помыслы ко-
торых трудно предугадать» [19, с. 69].
Правительство направило указание Люй Хай-хуаню,
китайскому посланнику в Германии, уладить конфликте
министерстве иностранных дел Германии, одновременно
приказало губернатору пров. Шаньдун направить в район
Ичжоу войска, чтобы «строго покарать смутьянов» [19,
с. 69]. Смысл такой акции, как разъясняется в указе,
заключается в том, чтобы дать «немцам понять, что
двор ко всем [жителям] относится одинаково гуманно
и защищает всех, как некрещеных, так и крещеных ки-
тайцев, что в будущем не повторятся случаи нападения
[на христиан] и не нужно обременять германских сол-
дат не свойственными им обязанностями. Необходимо
предложить [немцам] во избежание ссоры как можно
скорее отвести войска в Цзяочжоу» [19, с. 69—70].
Желая продемонстрировать перед иностранными
представителями свою лояльность в отношении христи-
анской религии и решимость карать за антихристиан-
ские инциденты, цинское правительство указом от 14
марта 1899 г. сместило с поста губернатора Чжан Жу-
мэя, предписав ему исполнять свои обязанности до лик-
видации беспорядков. Однако, как нам кажется, при-
чиной смещения Чжан Жу-мэя было главным образом
неудовольствие тем, что он допустил вмешательство
германских солдат, чем предоставил Германии, чьи аг-
рессивные устремления в отношении пров. Шаньдун
были хорошо известны, лишний благоприятный повод.
На пост губернатора назначался Юй Сянь, в свое вре-
мя являвшийся креатурой Ли Бин-хэна. Надо полагать,
что для центрального правительства не были тайной
антииностранные настроения Юй Сяня.
Приступив к своим обязанностям, Юй Сянь прежде
всего доложил двору, что причиной антихристианских
инцидентов являются жестокость и бесчинства христи-
ан, необъективность миссионеров, вымогательство с их
стороны. В то же время он всемерно подчеркивал, что
в отношении христиан не было случаев насилия, отсут-
ствовали факты жестокого обращения [19, с. 75, 76]. Юй
124

Сяня возмутили действия немцев в Шаньдуне, он пред-
лагал Цзунлиямыню «призвать к ответу немецкого по-
сланника», потребовать «от немецких офицеров выдачи
виновных в убийстве жителей и отвода войск» [19,
с. 73]. Он подчеркивал в своем донесении, что «бесчин-
ства немцев совершенно несовместимы с принци-
пами дружеских отношений между государствами»
[19, с. 74].
Судя по телеграмме Цзунлиямыня, действия китай-
ского правительства совпадали с пожеланиями Юй Ся-
ня. Во всяком случае, губернатор Шаньдуна уведомлял-
ся, что «немецкий посланник согласен расследовать
дело об убийстве и принять необходимые меры» [19,
с. 73].
В неоднократно направляемых в провинцию ука-
зах проявляется непоследовательность, двойственность
политики китайского правительства, его колебания,
внутренняя борьба между желанием дать отпор натиску
иностранного капитала и капитулянтскими настроения-
ми, порожденными страхом перед сильным противни-
ком. Хотя во всех указах повелевалось двинуть в район
волнения провинциальные войска, решительно подав-
лять антихристианские выступления, все же главной
заботой правительства было не допустить расширения
сферы деятельности Германии в этом районе. Причем
в этой ситуации, видимо, не исключалось использование
военной силы, во всяком случае хотя бы для запуги-
вания немцев. Ключом к пониманию политики прави-
тельства в этом вопросе может служить императорский
указ от 11 апреля 1899 г. В нем говорится, что на имя
губернатора Чжан Жу-мэя было направлено несколько
указов, коими предписывалось «двинуть войска на лик-
видацию [религиозных инцидентов], имея открытой
целью [данной операции] охрану [христиан], а завуа-
лированной— принятие мер предосторожности. Приняв
должность, Юй Сянь обязан выполнять ранее получен-
ные указы... Если иностранцы постоянно будут своеволь-
ничать, то, конечно, нельзя в каждом деле бесконечно
идти.на уступки». В то же время правительство предо-
стерегало чиновников от опрометчивых действий, скло-
няло к более мирному пути разрешения конфликта,
может быть даже ценой мелких уступок. Правительст-
во поучало своих подчиненных, что «нельзя допускать
125

какой бы то ни было грубости или первыми начинать
военные действия. Местные чиновники, осуществляя ка-
кие-либо меры, должны прежде всего учитывать общие
интересы государства и стараться предотвращать пе-
чальные последствия. Самое главное, не следует, боясь
временного позора, действовать необдуманно» [19,
с. 72].
Выполняя императорский указ, губернатор напра-
вил в район дислокации немецких отрядов дивизию под
командованием Ся Синь-ю, который, хотя и сообщил
немецкому офицеру во время визита к нему «о своем
намерении карать [смутьянов] и защищать [христиан]»
[19, с. 73], тем не менее не провел никаких акций про-
тив местного населения. В то же время Юй Сянь отдал
распоряжение местным чиновникам расследовать по-
следствия карательных действий немецких солдат . «и
оказать [пострадавшим] необходимую помощь, никого
не оставляя без крова» [19, с. 74].
Присутствие в области Ичжоу «своих» и иностран-
ных войск привело в конечном счете к прекращению
активных антимиссионерских выступлений в этом рай-
оне. Несмотря на признание представителями Германии
известного нарушения законности со стороны немецких
солдат, о чем свидетельствует их желание «принять
необходимые меры», тем не менее Китай, как это обыч-
но практиковалось в случаях антихристианских волне-
ний, выплатил немецким миссионерам компенсацию в
размере 100 тыс. ляп [19, с. 95].
После формального урегулирования ичжоуского кон-
фликта германские войска не покинули, как обещали,
территорию этого района. Дело в том, что губернатор
Юй Сянь в конце апреля 1899 г. запретил немцам-про-
водить изыскательские работы, связанные с проектиро-
ванием железнодорожной трассы и разработкой горных
недр провинции, напомнив представителям Германии,
что они не выполнили своего обещания распределить
акции железных дорог в Шаньдуне между китайскими
и германскими купцами. Таким образом, немцы решили
использовать пребывание немецких отрядов в отдель-
ных пунктах Шаньдуна как способ нажима на губер-
натора и китайское правительство во время переговоров
по этому вопросу [151, с. 86—87].
С ликвидацией волнений в Ичжоу антииностранные
126

выступления в пров. Шаньдун не прекращаются в свя-
зи с продолжающейся засухой и удорожанием жизни.
Газета «Шаньдун шибао» от 13 мая 1899 г. констати-
ровала печальный факт: «Этой весной не было дождей,
поэтому семена не были засеяны. Голодные и больные
заполонили дороги, разбредясь по всему свету» [74,
с. 77]. Передвижение немецких солдат по территории
провинции также не могло не способствовать обостре-
нию борьбы.
В течение нескольких весенних месяцев (март—май
1899 г.) имели место антихристианские беспорядки в
уезде Цзимо, расположенном в непосредственной близос-
ти от немецкой арендной территории — Циндао. Руково-
дил борьбой местного населения союз «Дадао». По со-
общению газеты «Шаньдун шибао» от 29 апреля, «Ван
И-сюнь из Цзимо вместе с членами общества „Дадао"
поднял народ на восстание, желая отомстить христиани-
ну Фань Сюэ-цину» [74, с. 76]. Основная цель борьбы,
как заявляли сами участники выступления,— изгнание
из Китая всех иностранцев. Описывая события в уезде
Цзимо, газета «Шаньдун шибао» писала: «В ущелье
Лаошань смутьяны отливают пики и пушки... В Хэлю-
чжуане... члены союза „Дадао44 изготовляют копья и
мечи, заявляя во всеуслышание: „Сначала уничтожим
протестантов и католиков, а затем прогоним из Китая
всех иностранцев!44» [74, с. 77].
Во время волнений в Цзимо были случаи нападения
на представителей Германии. По сообщению той же га-
зеты, «19 апреля в деревне, расположенной к югу от
Цзимо, члены союза „Дадао44 забросали камнями четы-
рех немцев» [74, с. 76]. В результате беспорядков в
районе Цзимо подверглись ограблению около 60 домов
местных христиан, пострадали несколько христианских
церквей [74, с. 77].
Характерно, что местные чиновники не мешали нале-
ту повстанцев на дома христиан, не принимали мер для
искоренения беспорядков в этом районе. Та же газета
«Шаньдун шибао» от 13 мая с неудовольствием конста-
тировала: «В селениях к югу и западу от Цзимо очень
неспокойно, а местные чиновники не наказывают смуть-
яной и не защищают христиан» [74, с. 77]. По-видимо-
му, выход недовольства голодного населения в такой
фор'мё устраивал местные власти, тем более что сами
127

чиновники в большинстве своем неприязненно относи-
лись к миссионерам и иностранцам в целом.
С августа 1899 г. начались серьезные стихийные выс-
тупления в разных районах западной части пров. Шань-
дун, которые не прекращались до начала 1900 г. В ав-
густе—сентябре волнения охватили область Цзинин,
уезды Цзясян, Вэньшан, Цзюйе. В осенние и зимние ме-
сяцы, по утверждению источников, беспорядки имели
место в уездах и округах Пинъюань, Чипин, Чанцин,
Гаотан, Цзинин, Дунчан, Тайань, Учэн, Юйчэн, Лйньи,
Пинъин, Сяцзинь, Шоучжан, Линьцин, Цаочжоу, Цин-
чжоу.
В большинстве случаев об этих выступлениях имеют-
ся крайне лаконичные сведения. Так, о событиях в об-
ласти Цзинин сообщил губернатор провинции Юй Сянь:
«В 7-ю луну этого года (6 августа—5 сентября 1899 г.)
главарь союза ,,[Ихэ]цюань" Чэнь Чжао-цзюй собрал
толпу и чинил смуту в уездах Цзясян, Вэньшан, Цзюйе
области Цзинин» [19, с. 89]. Юань Ши-кай, в декабре
1899 г. приступивший к исполнению обязанностей губер-
натора пров. Шаньдун, сообщал на высочайшее имя, что
он «приказал начальнику округа Цзи Цань-шэну, в ве-
дении которого находятся уезды Цзинин, Дунчан,
Тайань, Учэн и Линьи, срочно выехать в районы, где
бандиты производят беспорядки» [19, с. 97].
Характеризуя события в западном районе провинции,
Юань Ши-кай писал в своей докладной записке: «В тече-
ние осени и зимы в разных местах к востоку от Цзинаня
были сожжены и разграблены десять больших и ма-
леньких иностранных церквей, подверглись ограблению
триста двадцать восемь семей китайских христиан,
погибло двадцать три христианина. Инцидент охватил
свыше десяти округов и уездов, и масштабы его зна-
чительно превышают размеры инцидентов в Ичжоу и
Цаочжоу» [19, с. 95].
В районе беспорядков активно действовали союзы
«Ихэцюань», «Хунцюань», «Дадао». В области Цзинин—
союз «Ихэцюань». В ноябрьском номере газеты «Хуйбао»
сообщалось, что «в пров. Шаньдун бандиты из союза
,Дадао" бесчинствуют, и их невозможно урезонить»
[92, с. 132]. В этом же номере газета информировала чи-
тателей, что в районах Цзинина и Панчжуана «появи-
лись бандиты союза „Хунцюань", которые призывают
128

население Цзинина и Панчжуана бороться с протестан-
тами» [92, с. 132]. В хронике уезда Шоучжан зафикси-
рована деятельность союза «Дадао»: «Осенью в 25 году
правления Гуансюй (1899 г.—Н. К.) восстали местные
бандиты, носившие имя „Дадаохуэй". Они выступили
против иностранной религии, привлекая на свою сторону
множество бездельников. Они пришли в уезд Шоучжан
из Цзючэна уезда Фаньсянь, грабя по пути вещи, одеж-
ду, скот» [95, с. 108]. Сообщая о событиях в округе
Цаочжоу, газета «Хуэйбао» в ноябре 1899 г. отмечала:
«Бандиты из союза „Дадао" вступают в конфликты с
протестантами в Цаочжоу, грабят, убивают, требуют вы-
купа» [92, с. 131]. Касаясь беспорядков в Цинчжоу, та
же газета в декабрьском номере того же года писала:
«Бандиты из союза „Дадао" буйствуют в Цинчжоу пров.
Шаньдун все больше и больше. Ограблены дома всех
христиан» [92, с. 137].
Обрушивая основной удар на иностранных миссионе-
ров и христиан, повстанцы в то же время провозглашали
лозунг в поддержку династии. Лю Мэн-ян в своих «за-
писках» так описывает события в районе Цзинани: «Зи-
мой в 25 год правления Гуансюй в областях Цзинань
и Тайань начали действовать бандиты, которые называ-
ли себя „Священные кулаки во имя справедливости и
мира". Их основной целью была вражда с протестант-
ской и католической религией, а лозунгом был девиз
„Поддержим Цин, смерть иностранцам!"» [56, с. 7].
И в этом районе местные власти, по-видимому, если
открыто и не поощряли беспорядки, однако мало что
делали для их ликвидации. Губернатор Юань Ши-кай
полностью возлагал ответственность за волнения в про-
винции на чиновников: «[Местные чиновники],— писал
он в докладной записке на имя императора по поводу
волнений в западной части провинции (13 января
1900 г.),—похожи на отцов, которые во время не держат
сыновей в руках и позволяют им совершать неправиль-
ные действия, а в конце концов сами от этого страдают,
подвергаясь законному наказанию. Если [местные чи-
новники] глубоко задумаются над тем, какой вред они
наносят [такой деятельностью], то, пожалуй, поймут,
что справедливые и преданные чиновники, заботящиеся
об интересах государства, так не поступают. Однако
они неизменно твердят, что вражда между народом и
5 Н. М. Калюжная
129

китайскими христианами укоренилась и что невозмож-
но умерить всеобщее негодование» [19, с. 95].
В нашем распоряжении имеется крайне незначитель-
ное число фактов, свидетельствующих об отрицательной
реакции чиновников на антихристианскую деятельность
в данном районе. Такой факт, в частности, содержится в
хронике уезда Шоучжан. «Преступники,— по свидетель-
ству хрониста, имевшего в виду союз „Дадао",— бесчин-
ствовали у южных ворот уездного города. Ополчение и
регулярные войска во главе с начальником уезда Чжуан
Хун-ле арестовали несколько человек. Бандиты побежа-
ли на юг, но их встретили ополченцы, очень многих пере-
били и прогнали из уезда» [95, с. 108].
По-видимому, определенная группа провинциальных
чиновников пыталась, и небезуспешно, ликвидировать
беспорядки в подведомственных им районах, однако зна-
чительная часть представителей местных властей предпо-
читала смотреть сквозь пальцы на антимиссионерские
инциденты, полагая, что христиане и их заморские
покровители заслуживают подобного к ним отношения.
Губернатор Юй Сянь, докладывая правительству,
требовавшему «строго наказывать» участников беспо-
рядков, что он «обязал начальника уезда Цзясян—Е
Да-кэ принять меры» для урегулирования конфликтов,
вместе с тем подчеркивал вину местных христиан,
оправдывая вражду местного населения к обращенным
китайцам. Информируя о событиях в области Цзинин,
он с возмущением писал: «Внезапно в начале 8-й луны
(сентябрь), как явствует из доклада начальника уезда
Вэньшан, задор христиан возобладал с новой силой.
Скопившись в числе ста с лишним человек, они связа-
ли простых жителей, объявив, что поймали членов
союза „Хунцюань", и самовольно отправили их в мис-
сионерскую церковь в Цзинин. Кроме того, имели место
случаи избиения людей и вымогательства. Население
потеряло покой» [19, с. 90].
Волнения в уезде Пинъюань
Наибольшую известность среди антихристианских ин-
цидентов западной части провинции Шаньдун получило
выступление в уезде Пинъюань (сентябрь — октябрь
130

1899 г.). Об этом выступлении имеются довольно обшир-
ные материалы в официальных документах, мемуарной
литературе, в обследованиях, проведенных китайскими
историками в 50-х годах. События в Пинъюане нашли
отражение в исторической литературе. С нашей точки
зрения, эпизод в Пинъюане заслуживает подробного ос-
вещения, поскольку события в этом районе как явление,
типичное для пров. Шаньдун в целом, позволяют выявить
характерные черты стихийной борьбы против иностран-
ных представителей в этот период, проследить социаль-
ный состав участников, выявить позицию местных
властей.
События в Пинъюане начались с конфликта в деревне
Ганцзыли между местными жителями — христианами и
нехристианами. Трудно установить виновного в конфлик-
те. Начальник уезда Цзян Кай возлагает ответственность
на некрещеных китайцев. «13-го числа (17 сентября),—
писал он в мемуарах,— Ли Чан-шуй и Ян Чуань-вэнь,
жители деревни Ганцзыли, дочиста ограбили дом за-
житочного христианина Ли Цзинь-бана» [19, с. 143].
Губернатор Юй Сянь, напротив, возлагает вину за
конфликт на христиан: «Ваш покорный раб установил,
что причины событий в Пинъюане кроются в недобросо-
седском отношении христианина Ли Цзинь-пана к жите-
лю-нехристианину Ли Чан-шую и его притеснении»
[19, с. 83],—писал он в докладной записке 8 ноября
1899 г. Версию Юй Сяня поддержал цензор пров. Цзян-
су Гао Си-чжи. В докладе на высочайшее имя цензор пы-
тался вскрыть причины беспорядков в Пинъюане: «Что
касается антимиссионерского инцидента в Пинъюане
пров. Шаньдун, то к тому периоду, когда он начался, в
течение ряда лет был неурожай, и бедный народ не мог
достать пищи. Христиане, опираясь на силу миссионеров
и используя их средства, повышали цены на зерно, при-
берегали его в спекулятивных целях. Бедняки в этот го-
лодный период, конечно, не могли стерпеть такую жесто-
кую эксплуатацию; начались беспорядки и грабеж, бес-
конечные ссоры. Говоря по совести, вина лежит на хрис-
тианах, а не на простых жителях» [46, с. 49].
Учитывая данные материалы, можно, пожалуй, сде-
лать вывод, что, как и повсеместно в провинции, причи-
ной волнений в Пинъюане были голод и неприязнь на-
селения к китайцам-христианам.
5*
131

Для урегулирования конфликта в деревню Ганцзыли
по указанию начальника уезда был направлен полицей-
ский Чэнь Дэ-хэ, который арестовал шесть участников
инцидента. В ответ на эти действия Ли Чан-шуй и его
сторонники обратились за помощью к отряду ихэтуаней,
действовавшему в уездах Гаотан, Чипин,Чанцин, Энь-
сянь, который по их просьбе прибыл в уезд Пинъюань.
По сообщению Юй Сяня, к отряду «примкнули жители
окрестных [селений]; всего набралось несколько тысяч
человек, которые, используя свое численное превосход-
ство, держали в страхе [христиан], разграбили более
десяти домов обращенных» [19, с. 83]. Начальник
уезда, напуганный размахом борьбы, направил в район
волнений батальон солдат под командованием Юань
Ши-дуня, который имел несколько столкновений с по-
встанцами. Бои проходили с переменным успехом.
Жертвы имелись с обеих сторон.
Узнав о событиях в Пинъюане, Юй Сянь направил
туда своего представителя — начальника области Цзи-
нань Лу Чан-и в сопровождении кандидата на дол-
жность начальника области Ван Шао-ляня и кандидата
на должность начальника уезда Чжао Цзюня с предпи-
санием «все тщательно проверить» [19, с. 82]. Прибыв на
место событий, Лу Чан-и «сразу же арестовал и заковал
в кандалы полицейского Чэнь Дэ-хэ, выпустил шестерых
арестованных и послал людей к [повстанцам] для вра-
зумления» [19, с. 83]. Лу Чан-и освободил из-под стражи
шестнадцать человек, арестованных Юань Ши-дунем,
установив, что «все они являются мирными жителями»
[19, с. 84]. Конфликт в Пинъюане был урегулирован,
отряд ихэтуаней покинул границы уезда, чтобы продол-
жить борьбу в уездах Бопин, Гаотан, Юйчэн, Чанцин,
Чипи, Сяцзинь.
Кто бы ни был инициатором волнений в уезде Пинъ-
юань, главными его участниками были члены тайного
союза. Юй Сянь называет данный союз — «Хунцюань»
[19, с. 90, 142]. Цзян Кай употребляет название «Ихэ-
цюань», которое он отождествляет с «Дадао» [19, с. 141,
142]. Вожаками отряда были Чжу Хун-дэн, Ян Тянь-
шунь (другое имя — Синь Чэн, он же Бэнь Мин), Юй
Цин-жуй, Сунь Чжи-тай [46, с. 41].
По описанию Цзян Кая, союз имел сходство с тайны-
ми организациями. В отряде Чжу Хун-дэна прибегали к
132

«черной магии», верили в амулеты и заклинания. Боль-
шим почетом пользовались всякие духи и божества. Су-
ществовал культ «Яшмового императора». В обращении
друг к другу члены отряда употребляли слова «брат по
учению», «старший брат по учению». Выходя из дому,
они совершали земной поклон в сторону юго-востока. На
месте их сборища был установлен алтарь. В одежде от-
давалось предпочтение красному цвету. Например, на
Чжу Хун-дэне были красные штаны и красный головной
убор [19, с. 144].
Судя по рассказам очевидцев, записанным историка-
ми КНР в 50-х годах, отряд был сформирован еще в се-
редине 1898 г. в уезде Чанцин, а в начале 1899 г. переба-
зировался в район уездов Чипин, Гаотан, Эньсянь,
Пинъюань. Отряд главным образом занимался освое-
нием приемов «цюань бан», периодически вступая в
конфликты с христианской общиной [93, с. 14].
Социальный состав отряда был крайне разношерст-
ным и часто менялся в зависимости от ситуации, от сте-
пени накала борьбы. Источники утверждают, что в сос-
таве отряда были сельские жители. Так, начальник уез-
да Гаоми Цзи Гуй-фэнь, посетивший уезд Чипин, в ко-
тором Чжу Хун-дэн и его сообщники демонстрировали
приемы «цюань» и обучали членов своего отряда, писал,
подчеркивая авторитет сподвижника Чжу Хун-дэна —
Синь Чэна, что «сельские жители, овладевающие прие-
мами „цюань'*, оказывали ему уважение и почести.
Когда шли к наставнику на поклон, то тянулись к нему
гуськом, как утки» [93а, с. 57].
В хронике уезда Чипин также подчеркивается, что
союз «Священный кулак», предводительствуемый Чжу
Хун-дэном, распространил свое влияние «по всем дерев-
ням и селам» и что приемами «цюань» овладевали «не-
сведущие сельские жители, ненавидевшие [христиан-
скую] религию» [91, с. 100].
Понятие «Сельские жители», видимо, как и повсе-
местно в Китае, было довольно широким. Часть участ-
ников отряда Чжу Хун-дэна составляли крестьяне, как
беднйки, так и зажиточные. Юй Сянь в своем докладе
сообщал, что в событиях в Пинъюане принимал участие
Дун Юань-бан, который «занимался земледелием»
[46, с. 41]. Среди сообщников Ли Чан-шуя, видимо,
были зажиточные селяне. Скорее всего, о такого рода
133

жителях писал Цзян Кай, когда информировал о мерах,
принятых в отношении ихэтуаней, бежавших из деревни
Ганцзыли: «Дома бежавших, находившаяся в них
утварь и собранное зерно нового урожая были переда-
ны на хранение старосте деревни и начальнику бао»
[19, с. 143].
Борьбе отряда сочувствовали, а порой и принимали
в ней активное участие деревенские старосты. По сви-
детельству Цзян Кая, Ли Чан-шуй, который после со-
бытий в Пинъюане ушел с отрядом Чжу Хун-дэна,
«занимал пост старосты деревни и свято верил в Чжу
Хун-дэна» [19, с. 143]. Старостами деревень, по заяв-
лению того же Цзян Кая, были ихэтуани Ван Мин-юй,
Цао Юй-чжо [19, с. 142—143]. Когда полицейский Чэнь
Дэ-хэ арестовал шестерых ихэтуаней, к Цзян Каю об-
ратились его помощники, передавшие просьбу старост
освободить арестованных и взять под стражу полицей-
ского. Вот как описывает этот момент сам Цзян Кай:
«В полночь ко мне явились Сюй Гуан-вэнь, которому
присвоено имя Бин-дэ, помощник начальника уезда по
фамилии Линь и офицер Чжан, которые сообщили мне-
ние четырех старост (не вызывать войска в связи с
пинъюаньским конфликтом и освободить ихэтуаней. —
Я. К.) и намекнули, что требуется немедленно аресто-
вать младшего полицейского Чэнь Дэ-хэ.
— Почему требуют арестовать Чэнь Дэ-хэ?
— Потому что он схватил шестерых человек»
[19, с. 145].
В уезде Пинъюань примкнули к союзу «Ихэтуань» и
активно выступали против христианской религии неко-
торые представители шэныни. Как сообщал Цзян Кай,
изучавшие военное дело шэньши «Чжан Цзэ, Вэй Фэн-
сюань и другие... овладевают по ночам приемами
ихэцюанеи и уже совершили нападения на две церкви
в Сяовэйчжуане, причем настоящим главарем шайки
является военный студент из деревни Сяотунь — Ван
Чжи-бан» [19, с. 139].
Источники, освещающие события в Пинъюане,
утверждают, что в отряде Чжу Хун-дэна «состояли и
буддийские и даосские монахи» [19, с. 144, 149]. Одним
из вожаков отряда был буддийский монах по имени
Синь Чэн [93а, с. 57].
Среди ихэтуаней, действовавших в этом районе,
было много бывших солдат, после увольнения из армии
134

оставшихся без работы. Относительно состава отряда
Чжу Хун-дэна Цзян Кай сообщал следующее: «Все они
пришли извне, среди них немало бродячих солдат,
поэтому они хорошо владеют военным делом» [19,
с. 144].
Весьма значительной, видимо, была и деклассиро-
ванная прослойка. Учитывая очевидную предвзятость
Цзян Кая к ихэтуаням, которых он всемерно стремился
представить сектой еретиков, а их действия—бандитиз-
мом, можно, как нам кажется, все же согласиться, что
в рядах ихэтуаней было немало людей без определен-
ных занятий, избравших средством своего существова-
ния грабеж. В частности, Цзян Кай сообщает, что Ван
Ли-янь, возглавивший отряд после ареста Чжу Хун-
дэна, занимался «грабежом на границе уезда Чипин»;
он же передает и конкретные факты действий Ван Ли-
яня: «...разграбил его (христианина — Н. К.) хлебные
запасы и перевез к себе домой, надеясь получить
выкуп. Кроме того, он похитил сына богача и требовал
за него выкуп двадцать лошадей» [19, с. 153].
Что касается самого Чжу Хун-дэна, то и он скорее
всего принадлежал к люмпенским слоям. В источниках
не содержится о нем точных сведений. Весьма показа-
тельно в этом плане донесение Юй Сяня, который, ин-
формируя правительство о четырех арестованных вожа-
ках ихэтуаней — Чжу Хун-дэне, Синь Чэне, Юй Цин-
жуе и Дун Юань-бане, — подчеркивает, что ранее они
не занимались бандитизмом, однако о роде занятий
сообщает лишь о двоих из них: Синь Чэн — буддийский
монах, Дун Юань-бан — землепашец. О деятельности
Чжу Хун-дэна и Юй Цин-жуя Юй-Сянь умалчивает
[46, с. 41].
Цзи Гуй-фэнь в докладной записке о посещении
уезда Чипин передает информацию старожилов уезда
о том, что Чжу Хун-дэн «был богатым человеком" дан-
ного уезда» [93а, с. 57]. Эта информация тоже весьма
неопределенная, в то время как о Синь Чэне местные
старики четко сообщали, что он — «буддийский монах
Западного монастыря» [93а, с. 57].
Среди материалов обследования движения ихэтуа-
ней, осуществленного в 50-е годы историками КНР,
имеются данные, что Чжу Хун-дэн якобы жил в уезде
Чанцин у своего дяди и занимался врачеванием
135

[93, с. 13]. Может быть, и так. Но вполне, на наш
взгляд, допустимо предположить, что «врачевание» Чжу
Хун-дэна — это всего-навсего типичная легенда, припи-
сывавшая наставникам ихэтуаней способность излечи-
вать больных. Подобная легенда была, например, рас-
пространена относительно «святой матушки Хуан Лянь»,
наставнице в женской организации ихэтуаней «Хун-
дэнчжао».
Ознакомившись со всеми известными фактами, мож-
но, как нам кажется, признать наиболее достоверными
сведения о Чжу Хун-дэне, содержащиеся в докладе на-
чальника области Цзинань от 3 декабря 1899 г.1:
«У него нет никаких близких родственников, а сам он
занимается бродяжничеством» [231, с. 72].
Если принять эту версию, то станет понятным, от-
куда такая неопределенность в отношении социального
положения Чжу Хун-дэна (думается, что «богатый че-
ловек» и «бродяга» — отнюдь не взаимоисключающие
понятия). Эта версия делает понятной и неопределен-
ность относительно места рождения Чжу Хун-дэна.
«Некоторые утверждали, что он — уроженец уезда Чи-
пин; в то же время другие говорили, что он родился
в деревне Лицзячжуан уезда Чанцин», — так лисал
Цзян Кай [19, с. 141].
Итак, по-видимому, можно сделать вывод, что
костяк организации Чжу Хун-дэна и примыкавших к
ней в этом районе отрядов ихэтуаней состоял преиму-
щественно из демобилизованных солдат, монахов и
паупер-люмпенских элементов. В этой организации
были также представители шэньши и крестьян.
О деклассированном по преимуществу социальном
составе отряда Чжу Хун-дэна свидетельствует и его
практическая деятельность, которая сводилась в основ-
ном к разрушению жилищ христиан, нападению на
христианские церкви и грабежу.
В современной историографии существуют разногла-
1 Эти сведения обнаружены китайским историком Лу Цзин-
ци в провинциальных архивах в специальном томе «Беспорядки,
учиненные бандитом-[ихэ]цюанем Чжу Хун-дэном» (ныне хранятся
в Институте новой истории АН КНР). Начальником области
Цзинань в то время, как известно, был Лу Чан-и, доверенное лицо
Юй Сяня, направленный губернатором в уезд Пинъюань для рас-
следования антимиссионерского конфликта.
136

сия по поводу содержания призывов организации Чжу
Хун-дэна. По мнению большинства китайских истори-
коец в начале своей борьбы Чжу Хун-дэн выдвинул
призыв «Долой Цин, восстановим Мин!» [191, с. 29].
Отдельные китайские авторы утверждают, что лозунгом
отряда Чжу Хун-дэна был девиз «Долой Цин, смерть
иностранцам!» [214, с. 21]. В отличие от китайских
авторов, которые свою концепцию не подтверждают ана-
лизом данного вопроса, английский историк В. Пёрселл
довольно подробно исследовал проблему лозунгов ихэ-
туаней, в том числе и отряда Чжу Хун-дэна.
В. Пёрселл совершенно справедливо отвел, как не
подтвержденную источниками, концепцию о наличии у
ихэтуаней лозунга «Долой Цин, смерть иностранцам!»
[327, с. 318], но присоединился к мнению тех авторов,
которые приписывают отряду Чжу Хун-дэна лозунг
«Долой Цин, восстановим Мин!». Оговариваясь, что в
источниках нет указания на наличие у Чжу Хун-дэна
такого лозунга [327, с. 265], он все же допускал, что
такой лозунг у отряда Чжу Хун-дэна мог быть. Для
доказательства своей точки зрения английский историк
использовал один источник — мемуары Цзян Кая. По
мнению В. Пёрселла, подтверждением наличия анти-
цинских намерений организации является другое имя
Чжу Хун-дэна — Ли Вэнь-чэн, которое он якобы взял
б честь руководителя антиправительственного восста-
ния в уезде Хуасянь в начале XIX в. Фамилия Чжу, как
полагал В. Пёрселл, являлась псевдонимом, присвоен-
ным в честь императоров минской династии. Соратни-
ком Чжу Хун-дэна был «Монах Мин», назвавший себя
так в память династии Мин. Обращение к Чжу Хун-
дэну «великий учитель, старший брат» и т. д. также,
по мнению английского ученого, свидетельствовало о
принадлежности отряда к тайной еретической секте
[327, с. 197—198].
Отдельные положения В. Пёрселла, безусловно, за-
служивают внимания, но некоторые из них легко от-
вергнуть или поставить под сомнение. Так, у Чжу Хун-
дэна не было второго имени Ли Вэнь-чэн. В. Пёрселл
неправильно понял фразу Цзян Кая, который уподоблял
Чжу Хун-дэна Ли Вэнь-чэну: «Фактически Чжу Хун-
дэн подобен Ли Вэнь-чэну, а уезд Пинъюань — уезду
Хуасянь» [19, с. 144].
137

Что касается фамилии Чжу, то ни один источник
не указывает, что это псевдоним; между тем как в них
перечисляются, например, различные имена сподвижни-
ка Чжу Хун-дэна — Синь Чэна (Ян Тянь-шунь, Бэнь
Мин, Чжоу Чжэнь-цзя) [19, с. 90; 46, с. 41; 93а, с. 57].
Цзн Гуй-фэнь, доклад которого мы неоднократно ци-
тировали, со слов старожилов сообщает лишь еще одно
имя Чжу Хун-дэна — Чжань-ао. Согласно их инфор-
мации, Чжу — это подлинная фамилия Чжу Хун-дэна
[93а, с. 57]. Таким образом, хотя предположение Пёр-
селла вполне допустимо, но в равной степени допусти-
мо и другое предположение, что фамилия вожака
ихэтуаней случайно совпала с фамилией минских импе-
раторов.
Каковы бы ни были тайные намерения вожаков
ихэтуаней в данном районе, совершенно очевидно, что
практическая деятельность отряда сводилась главным
образом к борьбе против представителей христианского
учения. Это положение вынужден был признать и Цзян
Кай: «Вражда [ихэцюаней] к христианам вызывала
сочувствие населения, а их ненависть к иностранцам
совпадала со всеобщим возмущением поведением ино-
странцев, а поэтому... [население] стало почитать Чжу
Хун-дэна как самого бога» [19, с. 142].
Поддерживая Фань Вэнь-ланя, утверждавшего, что
отряд Чжу Хун-дэна имел антицинский лозунг («Долой
Цин, восстановим Мин!»), В. Пёрселл не соглашался
с китайским историком, что Чжу Хун-дэн сам заменил
данный лозунг на процинский призыв («Поддержим
Цин, смерть иностранцам!») [327, с. 215]. С точки
зрения английского историка, этот лозунг появился в
отряде Чжу Хун-дэна лишь после ареста антидинасти-
ческих элементов в уезде Пинъюань, когда оставшиеся
на свободе боксерские лидеры вынуждены были при-
нять процинский лозунг, так как он единственный яко-
бы давал надежду на успех [327, с. 266]. Поскольку
В. Пёрселл полагал, что сам Чжу Хун-дэн не мог
принять процинского лозунга, то, по логике Пёрселла,
этот лозунг в отряде Чжу Хун-дэна мог появиться лишь
после ареста его и других вожаков, соратников Чжу
Хун-дэна, т. е. после 22 ноября 1899 г.
Пёрселл, на наш взгляд, прав в том, что ни в одном
источнике нет указаний на то, что отряд Чжу Хун-дэна
138

имел лозунг «Долой Цин, восстановим Мин!». Что ка-
сается процинского лозунга, то на этот счет в источни-
ках имеются некоторые данные. Так, в статье «Общее
описание вражды ихэтуаней с христианами», напеча-
танной в газете «Говэньбао», а затем перепечатанной в
газете «Хуэйбао» (январь 1900 г.), говорится: «В 7 день
9 луны (11 октября 1899 г.—Я. /С) главари разбойни-
ков распространили среди тысячи с лишним бандитов-
ихэцюаней пригласительные карточки, в которых при-
зывали их обосноваться в селении Ганцзыли уезда
Пинъюань. Они крупными иероглифами написали девиз
„Ихэцюани Поднебесной. Пусть процветают Цины,
смерть иностранцам!". Под ним открыто начертали
имена Ван Цзы-гу из Пинъюаня, Сунь Ся-тай из Энь-
сяня, Чжу Пэн-мин, как говорят, он же — Чжу Хун-
дэн»2.
Крестьянин из уезда Чипин Се Ань-цин, вспоминая
о выступлении ихэтуаней в его уезде, сообщил, что в
1899 г. на знамени Чжу Хун-дэна была надпись:
«Пусть процветает династия Цин, смерть иностран-
цам!». Как видим, его сообщение, записанное в 50-е
годы, совпадает с газетной статьей того времени. Кре-
стьянин Ван Чжи-чэнь утверждает, что такой же ло-
зунг он видел на знамени отряда ихэтуаней, прибывшего
в уезд Пинъюань из Гаотана [93, с. 20].
Некоторые очевидцы восстания, поделившиеся свои-
ми воспоминаниями с историками КНР, настаивают,
что Чжу Хун-дэн побывал в уезде Пинъюань еще в
апреле 1899 г., где агитировал местных жителей примк-
нуть к его отряду. Обращался к населению он якобы
с такими словами: «Изучайте приемы „цюань", с их
помощью можно расправиться с иностранцами» [93,
с. 14]. Как видим, в агитации Чжу Хун-дэна не было
никаких антицинских призывов, упор делался на борьбу
с иностранцами.
Даже Цзян Кай, отмечая, что «в уездах Гаотан и
Чипин не прекращались беспрерывные волнения»
(а именно в эти уезды перешел отряд Чжу Хун-дэна
после пинъюаньских событий, и вожаки Чжу Хун-дэн
2 Нам кажется, что имя Чжу Пэн-мин скорее всего — сочета-
ние двух имен: Чжу Хун-дэн и Бэнь Мин, а Сунь Ся-тай — иска-
^?ННОгпоИМЯ 1ЯХНЬ Чжи"тая> еще одного сподвижника Чжу Хун-
дэна 92. с. 1131.
139

и Бэнь Мин еще не были арестованы), передает инфор-
мацию итальянского миссионера, что ихэцюани в этих
уездах «высоко поднимают знамя губернатора пров.
Шаньдун, на котором начертаны слова: „Защитим
Цин, смерть иностранцам!"» [19, с. 152].
Чжу Хун-дэн и примыкавшие к нему другие отряды,
как свидетельствуют источники, по возможности стре-
мились избегать столкновений с полицией и войсками,
во всяком случае, не проявляли в этом деле инициати-
вы. Например, Цзян Кай передает такой факт, связан-
ный с началом пинъюаньского инцидента: «Ли Чан-
шуй (последователь Чжу Хун-дэна. — Я. К.) собрал
своих единомышленников, чтобы продемонстрировать
свою мощь. Они били в гонги и барабаны, чтобы шу-
мом нагнать страх, произносили дерзкие речи, само-
вольно присваивали себе различные звания... Появление
кавалерийского отряда... напугало расхрабрившихся
единомышленников Ли Чан-шуя, которые стали расхо-
диться» [19, с. 143].
Когда войска стали преследовать повстанцев, ушед-
ших из деревни Ганцзыли, в которой произошел
пинъюаньский инцидент, Чжу Хун-дэн не имел намере-
ния вступать с ним в бой. Более того, он выказывал
даже известное почтение к представителям власти. По
сведениям того же Цзян Кая, Чжу Хун-дэн «просил
передать [начальнику области]: „Я покинул деревню
Ганцзыли лишь из уважения к двум большим началь-
никам (отряд правительственных войск возглавляли
начальник области Цзинань Лу Чан-и и начальник
уезда Пинъюань Цзян Кай. — Я. К.). Но если вы бу-
дете и дальше преследовать меня и таким образом
сами подорвете это уважение, то не обессудьте"»
[19, с. 148].
Думается, все вышесказанное позволяет усомниться
в концепции некоторых авторов, в том числе В. Пёр-
селла, утверждающих, что у отряда Чжу Хун-дэна
когда-то был антидинастийный лозунг.
В позиции местных чиновников по отношению к
восстанию Чжу Хун-дэна можно проследить две тен-
денции.
Выразителями одной из них были губернатор про-
винции Юй Сянь и его единомышленники; она выте-
кала из их общей политики в отношении деятельности
140

ихэтуаней, которых они хотели использовать для борь-
бы против христиан. Цзян Кай в своих записках все-
мерно стремится изобразить Юй Сяня защитником
ихэтуаней, в том числе и отряда Чжу Хун-дэна. В своих
мемуарах он, в частности, сообщал, что еще до кон-
фликта в уезде Пинъюань губернатор Юй Сянь под-
держивал ихэтуаней [19, с. 142]. Он также утверждал,
что когда Юй Сянь «выслушал клеветнические заявле-
ния бандитов- [ихэ] цюаней, будто начальник уезда
[Пинъюань] попустительствовал своим стражникам, а
командир отряда незаконно убивал ни в чем не по-
винных людей, возмущению губернатора не было пре-
дела. Он заявил, что полицейский — человек алчный,
взяточник, что он клевещет на людей, обвиняя их в
бандитизме, а начальник уезда [Пинъюань] необду-
манно подавал доклады, требуя солдат, что привело к
излишним жертвам» [19, с. 150]. Когда были аресто-
ваны Чжу Хун-дэн и Бэнь Мин, Юй Сянь (в трактовке
Цзян Кая) был недоволен этим обстоятельством. Цзян
Кай сообщал: «Когда командир Ма прибыл на место...
он... заманил Чжу Хун-дэна и монаха „Истинного
Мина" в ловушку и доставил их в провинциальный
центр. При обыске было найдено несколько десятков
секретных писем, в одном из которых попалась такая
фраза: „8-го числа 4-й луны следующего года насту-
паем на Пекин"3. Эти письма из опасения, что губер-
натор сможет предать их огню, были вручены вице-
губернатору, который, разумеется, передал [губерна-
тору]. Губернатор вынужден был поручить начальнику
области [Цзинань] ведение следствия, но умолчал о
секретных письмах» [19, с. 152—153].
Хотя Цзян Кай как лицо, пострадавшее от Юй Ся-
ня, мог преувеличивать проихэтуаньские симпатии гу-
бернатора, однако доля истины, как нам кажется, в
его материале имеется. О поощрении властями анти-
христианской борьбы ихэтуаней, действовавших в уезде
Пинъюань, говорят и другие источники [52, с. 28]. Когда
были схвачены несколько вожаков отряда, действовав-
Эта фраза, видимо, в представлении Цзян Кая звучала как
бунт против правительства. Однако, если она действительно суще-
ствовала в «секретных письмах», еще неизвестно, с какой целью
-собирались ихэтуани двигаться на Пекин. В столице ведь находи-
лись не только императорский двор, но и иностранные миссии.
141

шего в районе Пинъюаня, Юй Сянь поручил вести след-
ствие по их делу, как явствует из записок Цзян Кая,
начальнику области Цзинань Лу Чан-и (тому Лу Чан-и,
который по приказу Юй Сяня наводил порядок в Пинъ-
юане). В докладе императору Юй Сянь подчеркивал,
что ранее Чжу Хун-дэн и его сообщники не были бан-
дитами, но они испытывали сильную ненависть к мис-
сионерам и китайцам-христианам, которые притесняли
местных жителей [46, с. 41].
Весьма показательно, что, сообщая в том же докла-
де о роде занятий Синь Чэна и Дун Юань-бана, губер-
натор Юй Сянь умалчивает о том, что Чжу Хун-дэн
занимался бродяжничеством. А этот факт он должен
был знать из донесения Лу Чан-и. Чжу и его сторон-
ники были схвачены 22 ноября 1899 г., а казнены
24 декабря того же года, буквально за два дня до того,
как приступил к своим обязанностям новый губернатор
Шаньдуна — Юань Ши-кай. Вполне возможно, что не
приди новый губернатор, их судьба сложилась бы ина-
че. Во всяком случае, одного из вожаков — Дун Юань-
бана — Юй Сянь отпустил, объясняя это тем, что в ходе
следствия якобы выяснилось, что «он не был с ними
заодно» [46, с. 42]. Нигде, ни в одном документе Юй
Сяня, отряд Чжу Хун-дэна не фигурирует как ерети-
ческая секта. Сам Чжу Хун-дэн и другие вожаки, как
отмечает в своем докладе Юй Сянь, привлекались к
ответственности за то, что «в различных местах огра-
били христиан, жгли и убивали их», что они «оказы-
вали сопротивление чиновникам и полицейским», т. е.
«действовали подобно бандитам» [46, с. 42].
Иная тенденция проявилась в позиции начальника
уезда Цзян Кая, полицейского Чэнь Дэ-хэ, командира
Юань Ши-дуня. Цзян Кай рассматривал организацию
Чжу Хун-дэна как тайную еретическую секту, родствен-
ную «Байляньцзяо». Он упрекал Юй Сяня в незнании
того факта, что «[ихэцюани] принадлежали к секте
„Лигуа"— одной из ветвей союза „Багуацзяо"» [19,
с. 142]. Считая деятельность Чжу Хун-дэна прежде
всего опасной для династии, Цзян Кай уподоблял его
Ли Вэнь-чэну, а его действия — антиправительствен-
ным выступлениям в прошлом: восстанию «Желтых по-
вязок» (184 г.), направленному против династии Хань, и
восстанию в Хуасяне (XIX в.) [19, с. 141,144]. Поэтому
142

Цзян Кай и его сторонники стояли за жестокие кара-
тельные меры в отношении отряда Чжу Хун-дэна:
использование военной силы против организации Чжу
Хун-дэна, арест ее участников.
В борьбе двух группировок победили сторонники
Юй Сяня. Хотя губернатор казнил двух предводителей
повстанцев, он расправился и с чиновниками, по ини-
циативе которых осуществлялись репрессии в отноше-
нии ихэтуаней, и были арестованы вожаки. По его
просьбе указом от 20 ноября был смещен с должности
Цзян Кай «без какого-либо права занятия таковой».
Одновременно предписывалось «сместить с должности
командира батальона Юань Ши-дуня, действовавшего
опрометчиво и допустившего причинение ущерба насе-
лению со стороны солдат» [19, с. 86].
Борьба против строительства железной дороги
С ноября 1899 г. начались волнения в уезде Гаоми,
которые длились до весны следующего года. Борьба
была направлена главным образом против строителей
железной дороги, а также немецких священников и их
прихожан. Как известно, концессия на строительство
железной дороги в провинции Шаньдун была получена
Германией по договору, навязанному ею китайскому
правительству в качестве «наказания» за убийство двух
немецких миссионеров. Дорога должна была пройти от
Циндао до Цзинани по наиболее населенным районам,
к тому же богатым залежами каменного угля 1151,
с. 80].
Первые волнения в районе будущей железной доро-
ги в уезде Гаоми произошли в июне 1899 г. Жители
местных селений при одобрении начальника уезда вы-
рвали знаки, отмечавшие маршрут железной дороги, а
18 июня несколько южнее уездного центра Гаоми имели
столкновение с немецкими инженерами. Позднее для
борьбы с немецкими войсками, которые были направ-
лены в этот район германскими властями Цзяочжоу,
они организовали добровольные отряды сопротивления.
После двухнедельных боев, 5 июля, немецкий отряд
покинул уезд, установив порядок [330, с. 107—108]. Но
как показали дальнейшие события — только на время.
143

В. сентябре 1899 г. на трассе железной дороги от
Циндао начались земляные работы. Здесь трудилось
20—25 тыс. рабочих, которых нанимали среди местных
крестьян. Как отмечают китайские источники, строители
дороги не считались ни с обычаями, ни с интересами
местного населения. Например, в районе деревни
Яогэчжуан трасса дороги проходила по кладбищу, и
немцы стали переносить могилы. В ряде мест строи-
лись железнодорожные дамбы, которые нарушали нор-
мальный сток воды и могли вызвать наводнения.
В декабре вспыхнули новые волнения. Местные жи-
тели вырывали вешки, растаскивали рельсы, нападали
на немецких инженеров, вынуждая их оставить трассу.
К началу февраля 1900 г. в уезде Гаоми была приоста-
новлена большая часть работ по строительству дороги.
Борьбу местного населения возглавляли житель се-
ления Гуантинчжуан Сунь Вэнь и житель деревни
Шэнцзячжуан .шэньши Ли Цзинь-пан [229, с. 54—55].
Они организовали вооруженный отряд, который напа-
дал на строителей железной дороги. В заметке, поме-
щенной в газете «Хуэйбао» от 28 февраля 1900 г., опи-
сан один из эпизодов борьбы: «В первый день нового
года (соответствует 31 января 1900 г. по европейскому
календарю — Я. К.) в уезде Гаоми на конечной желез-
нодорожной станции, построенной немцами, неожидан-
но появились 500 бандитов, занявшихся злостным гра-
бежом. Инженеры запросили у командира Пэна войска
для охраны. Бандиты отступили, но вскоре снова появи-
лись, прихватив с собой несколько пушек. Они заявили,
что не позволят строить дорогу» [42, с. 135].
По сообщению той же газеты, обрушивая основной
удар на строителей железной дороги — немецких инже-
неров и техников, отряд Сунь Вэня одновременно кон-
фликтовал и с местными христианами. Известны факты
нападения повстанцев на христиан в деревнях Хуцзя-
цунь и Лицзяин [92, с. 134].
Судя по донесениям Юань Ши-кая, в районе Гаоми
действовало тайное общество «Цзиньчжунчжао» [46,
с. 73, 74].
Факт участия тайных союзов в беспорядках, имев-
ших место в Гаоми, подтверждается и газетной инфор-
мацией. Газета «Хуэйбао», например, отмечала, что во
время нападения на железную дорогу в уезде Гаоми
144

«было убито несколько человек, среди которых — один
бандит из секты „Дадао"» [92, с. 136].
В немецких источниках доминирует точка зрения,
что начальник уезда Гаомй Цзи Гуй-фэнь, враждебно
относившийся к строительству железной дороги, способ-
ствовал расширению беспорядков [330, с. 111]. Ника-
кими другими источниками данное мнение не под-
тверждается; хотя, учитывая настроение многих китай-
ских чиновников, в том числе губернатора Юй Сяня,
можно допустить, что Цзи Гуй-фэнь также поддержи-
вал группу чиновников, возмущенных территориальны-
ми захватами держав в Китае, в том числе и в пров.
Шаньдун.
В уезде Гаоми после того, как представители же-
лезнодорожной компании пообещали построить мосты,
чтобы не мешать естественному стоку воды, на время
установилось спокойствие. По сообщению Юань Ши-
кая, немцы согласились также изменить в данном
районе маршрут трассы [330, с. 115].
По весьма приблизительному подсчету, в 1899 г. не
менее 40 тыс. человек из 20 с лишним уездов активно
боролись против иностранцев. А всего за два года
(1898—1899) в антииностранных выступлениях приняли
участие свыше 60 тыс. жителей. Обстановка в Шань-
дуне казалась настолько тревожной, что иностранные
посланники, которые основную причину разрастания
антихристианских выступлений в провинции усматри-
вали в бездеятельности губернатора провинции Юй
Сяня, требовали от цинского правительства смещения
его с должности без права занятия таковой в дальней-
шем. Особую настойчивость проявляли немецкий и аме-
риканский посланники. На это обстоятельство, в част-
ности, указывал в декабре 1899 г. директор Русско-
Китайского банка Покотилов: «Китайскому правитель-
ству пришлось испытать немало неприятностей с пре-
бывающими здесь германским и американским послан-
никами, жаловавшимися на полную бездеятельность
шаньдунского губернатора Юй Сяня, из-за нераспоря-
дительности коего немецким деятелям в Цзяо Чжоу
и его окрестностях и миссионерам германской и аме-
риканской национальностей пришлось претерпеть не-
мало обид от туземных жителей» [28, д. 155, л. 1—2].
Опасаясь особенно сильно раздражать иностранных
145

представителей и уступая их настойчивым требованиям,
цинское правительство 6 декабря 1899 г. опубликовало
указ, по которому Юй Сянь приглашался «на аудиен-
цию к императору в Пекин», а в пров. Шаньдун назна-
чался новый губернатор — Юань Ши-кай [44, т. 4, с. 9].
В отличие от трех предыдущих губернаторов, Юань
Ши-кай являлся представителем совсем иной политиче-
ской линии. 14 марта 1900 г. Юй Сяня назначили гу-
бернатором пров. Шаньси. Таким образом, смещение
Юй Сяня выглядело как обычное служебное перемеще-
ние. Этот акт, бесспорно, свидетельствовал о том, что в
целом в правительственных кругах политика Юй Сяня
в Шаньдуне одобрялась.
Развитие движения ихэтуаней
в пров. Шаньдун в первые месяцы 1900 г.
В начале 1900 г. волнения в пров. Шаньдун продол-
жаются. Особенно серьезные инциденты до марта этого
года были снова отмечены в уезде Гаоми. Но и в запад-
ной части провинции антимиссионерские выступления
не прекращаются. Источники сообщают о нападениях
на христиан в январе 1900 г. в уездах Юйчэн, Линьи,
Пинъин, Чипин, Сяцзинь [19, с. 98]. В марте поступила
информация о волнениях в 16 деревнях уезда Синьчэн,
об антимиссионерских конфликтах в уездах Линьцин,
Цинпин, Сяцзинь, Пинду [92, с. 125, 133; 46, с. 68—69].
Инциденты, как правило, выливались в грабеж местных
христиан, поджог их жилищ, христианских церквей.
Однако покушаться на жизнь иностранцев участники
волнений избегали, несмотря на то что в районе Ичжоу
иностранные солдаты расстреляли несколько китайских
жителей. Единственным исключением явились события
в уезде Фэйсянь, когда произошло убийство английского
миссионера Брукса.
Убийство Брукса, в известной мере носившее слу-
чайный характер, в общем отражает ту высокую сте-
пень вражды, которую питало к представителям ино-
странных держав большинство китайского населения.
Как сообщает начальник уезда Фэйсянь Цзинь Ю-да,
трагические события разыгрались 18 января 1900 г. Три
146

крестьянина — Мэн Гуан-вэнь, У Фан-чэн и У Цзинь-
лин, — отправившиеся на ярмарку, по дороге встретили
Брукса, возвращавшегося в, уезд Пинъин. Преградив
ему дорогу, три приятеля учинили скандал, обвиняя
местных христиан в притеснении необращенных жите-
лей. По-видимому, все трое при этом угрожающе раз-
махивали перед миссионером ножами, так как в доне-
сении начальника уезда, стремившегося представить
Брукса инициатором инцидента, имеется такая фраза:
«Брукс слез с осла, вышел вперед, выхватил у Мэн
Гуан-вэня нож и нанес У Фан-чэну несколько ударов».
После этого У Фан-чэн, Мэн Гуан-вэнь и У Цзинь-лин,
исколов миссионера ножами, связали его и повезли
по его просьбе к местным властям. Поскольку, как
утверждает начальник уезда, по дороге Брукс пытался
бежать, У Фан-чэн нанес ему рше несколько ножевых
ран, а Мэн Гуан-вэнь обезглавил. Расправившись с
миссионером, приятели забрали его вещи, осла и убе-
жали; [46, с. 66].
Губернатор провинции Юань Ши-кай действовал
оперативно. Убийцы были пойманы и наказаны. Мэн
Гуан-вэнь и У Фан-чэн были казнены. У Цзинь-лин
осужден на пожизненное тюремное заключение [46,
с. 65]. Начальник уезда был смещен с должности
[46, с. 76]. Англичанам была выплачена компенсация
свыше 9 тыс. лянов и переданы 5 му земли [46, с. 65].
Английские представители, хотя и были недовольны
результатами переговоров по делу Брукса (по сравне-
нию с тем, что в свое время получила Германия за
убийство двух миссионеров, Англии досталось почти
символическое возмещение), тем не менее не рискнули
выдвинуть более серьезные требования. Тревожная об-
становка в пров. Шаньдун, все обострявшаяся не-
приязнь к иностранцам, безусловно, удерживали их от
подобного шага.
В большей части районов, отмеченных народными
волнениями, как и в предыдущие два года, активную
деятельность вели тайные союзы, подбивавшие населе-
ние на антииностранные, в том числе антихристианские
выступления. Как известно, в уезде Гаоми в столкно-
вениях со строителями железной дороги принимали
участие члены союза «Дадао». По сообщению источни-
ка, в уезде Синьчэн «сторонники союзов „Дадао44 и
147

„Ихэцюань" были во всех селениях» [92, с. 124].
В уезде Фэйсянь, где произошло убийство Брукса, на-
селение осваивало приемы «Шэньцюань» [46, с. 66].
В уезде Пинду, как отмечал источник, «весь день снуют
бандиты-[ихэ]туани» [92, с. 133].
Однако в целом в начале 1900 г. стихийная антиино-
странная борьба в пров. Шаньдун уже пошла на убыль.
Спаду борьбы в значительной степени способствовала
позиция нового губернатора Юань Ши-кая.
Юань Ши-кай, в то время сорокалетний генерал,
протеже Ли Хун-чжана, не отличался принципиаль-
ностью политических убеждений и для достижения
карьеры не гнушался нечистоплотными приемами. Пре-
дав в 1898 г. реформаторов, он для правительства Цыси
стал авторитетной фигурой. В 1899 г. Юань занимал
пост старшего товарища министра общественных ра-
бот, одновременно — командующего модернизирован-
ной армией, созданной по западному образцу. Армия
насчитывала до семи тысяч человек и включала пехот-
ные части, тяжелую и скорострельную артиллерию, ка-
валерийские подразделения и резерв. В конце декабря
1899 г. новый губернатор во главе своего воинства при-
был в пров. Шаньдун.
Для определения политической линии Юань Ши-кая
необходимо ознакомиться с его докладом от 4 июля
1899 г., поданным на высочайшее имя. Поводом для
доклада послужили события в Жичжао и Гаоми, при-
ведшие к вмешательству германских войск. Как явст-
вует из этого документа, Юань Ши-кай в целом при-
держивался тактики капитуляции перед иностранными
державами. «Исходя из принципов международных от-
ношений, — пишет он в докладе, — вторжение немецких
войск на нашу территорию и убийство наших граждан...
дает нам право немедленно поднять войска для нане-
сения им удара и изгнания их [с нашей земли]. Одна-
ко, поскольку сейчас наша страна переживает большие
трудности... мы не можем не проявлять снисходитель-
ности и великодушия по отношению к другим странам»
[19, с. 77]. Основное внешнеполитическое кредо Юань
Ши-кая заключается в признании нецелесообразности,
как бы справедливы ни были мотивы, вступать в кон-
фликт с сильным врагом. «Проявление враждебности
к сильному врагу, — подчеркивает автор доклада, —
148

подобно искре, могущей сжечь обширную степь» [19,
с. 79].
Однако Юань Ши-кай понимал, что по мере проник-
новения в страну аппетиты иностранных держав все
возрастают. В этих условиях основная задача, по его
мнению, сводится к тому, чтобы, не вызывая серьезных
осложнений с державами, хотя бы сохранить сущест-
вующее положение, найти какие-то мирные способы
для предотвращения распространения в провинции
иностранного влияния. По выражению Юань Ши-кая,
китайским властям «крайне необходимо принять долж-
ные меры предосторожности для пресечения всяких
поводов и окончательного избавления от их (немцев. —
Н. К-) агрессивных устремлений» [19, с. 77].
В представлении будущего губернатора основная
тактика шаньдунских властей должна сводиться к сле-
дующему: «По-видимому, лучше всего, если мы свое-
временно все возьмем в свои руки, не дадим [варва-
рам] возможности ссылаться на какой бы то ни было
предлог и не допустим ошибок, которые они могут
использовать» [19, с. 77]. Под понятиями «предлог» и
«ошибки» подразумеваются многочисленные стихийные
конфликты между китайским населением и иностранца-
ми, между обращенными и некрещеными китайцами.
«Каждый новый антихристианский инцидент неминуе-
мо причиняет новый ущерб нашему государству и вле-
чет за собой новые претензии варваров, — с неудоволь-
ствием констатирует Юань Ши-кай. — Это означает, что
месть благонадежных людей китайским христианам не-
отвратимо вовлекает государство в бедственное состоя-
ние» [19, с. 79].
Каким же образом предполагает Юань Ши-кай взять
все «в свои руки»? Прежде всего — «тщательный под-
бор чиновников». По его мнению, именно они являются
главными виновниками беспорядков: либо чиновники
«взирают на иностранцев как на врагов, либо страшатся
их как тигра. Те, кто ненавидит иностранцев, готовы
спровоцировать инцидент, а те, кто боится иностранцев,
способны лишь вызывать озлобление [населения] и
беспорядки» [19, с. 78]. Следовательно, как полагал
Юань Ши-кай, достаточно передать власть таким чи-
новникам, которые будут «придерживаться законов и
установлений при ведении судебных дел», как проблема
149

антихристианских конфликтов отпадет, а значит, отпа-
дет и предлог для предъявления «варварами» новых
претензий к Китаю.
Второе предложение названо Юань Ши-каем так:
«Изучение международных соглашений». Оно сводится
к тому, чтобы подготовить сборники договоров и согла-
шений Китая с иностранными державами и разослать
их местным чиновникам «в качестве ориентировочных
установлений». Смысл этого предложения предельно
ясен: коль скоро китайское правительство подписало те
или иные соглашения, китайские чиновники на местах
обязаны их соблюдать. «В случае возникновения инци-
дента, — подчеркивал автор документа, — [местные чи-
новники] должны в своих решениях руководствоваться
этим сборником, не допуская самовольного отхода от
него» [19, с. 79].
Третье предложение — организовать патрульную
службу. По мнению Юань Ши-кая, необходимо сфор-
мировать отряды примерно по сто человек из дисцип-
линированных воинов, которые «во главе с офицером
должны сопровождать и охранять иностранных варва-
ров во время их передвижений по территории» провин-
ции [19, с. 80]. Мало того, он предлагал также в важ-
ных стратегических пунктах «учредить военные лагеря,
насчитывающие несколько тысяч человек, для оказания
срочной помощи» иностранцам [19, с. 80]. Смысл тако-
го предложения — предотвратить использование нем-
цами собственных войсковых подразделений в случае
какого-либо инцидента. «Таким образом, наша охрана
[иностранцев] будет в то же время означать скрытое
сковывание [их действий]» [19, с. 80].
И, наконец, четвертое предложение сводилось к то-
му, чтобы назначить в Цзяочжоу специального комисса-
ра «исключительно для ведения дипломатических пере-
говоров с варварами» [19, с. 80]. Поскольку Цзяо-
чжоу, арендованная немцами территория, находилась от
провинциального центра на расстоянии в 1000 ли, гу-
бернатор провинции не мог в случае возникновения
конфликта решать вопрос быстро и со знанием дела.
Доверенное лицо губернатора в районе Цзяочжоу, как
полагал Юань Ши-кай, могло бы заблаговременно го-
товить охрану в случае поездок немцев по провинции,
а также оперативно реагировать на любые инциденты.
150

Таким образом, в отличие от своих предшественни-
ков — Ли Бин-хэна, Чжан Жу-мэя, Юй Сяня — Юань
Ши-кай, хотя и не был сторонником распространения
христианства, с самого начала занял резко враждеб-
ную позицию по отношению к стихийной антииностран-
ной борьбе в провинции. Причина этого, как нам ка-
жется, кроется не столько в опасении дать повод ино-
странным державам для предъявления новых требова-
ний Китаю, как губернатор пытался представить это в
данном докладе, сколько в страхе перед народными
массами, боязни, как бы в пылу борьбы они не напра-
вили оружие против китайских феодалов. Этот страх
явно проступает в его докладной записке от 13 января
1900 г., поданной на высочайшее имя. «Допустим,—
рассуждает он в этой записке, — бандитам в самом деле
удалось бы собрать сотни тысяч людей, напасть на
[представителей] пяти континентов и изгнать иностран-
цев, но это означало бы, что силы бандитов грозны, как
огненные языки, несущиеся по степи, к которым опасно
приблизиться. Как государство смогло бы подавить
их?!» [19, с. 96].
Юань Ши-кай правильно уловил настроение значи-
тельной части чиновников провинции. Не случайно
именно их он обвинял в создании тревожной обстанов-
ки в Шаньдуне. Поэтому-то он и намекал правитель-
ству на необходимость замены чиновничьего аппарата
провинции.
Следует подчеркнуть, что Юань Ши-кай не рекомен-
довал двору никаких кардинальных мер-в качестве про-
тивовеса иностранной агрессии, таких, например, как
укрепление экономической и военной мощи провинции.
Он не выдвигал конкретных предложений по ликвида-
ции голода, хотя, на наш взгляд, понимал, что именно
голод, как результат засушливых неурожайных лет, в
немалой степени способствовал разрастанию беспоряд-
ков. Не зря он с радостью сообщал на императорское
имя о выпадении снега и связывал с этим событием
установление порядка: «...к счастью их величеств —
вдовствующей императрицы и императора, на террито-
рии провинции Шаньдун выпал обильный снег, [благо-
приятный для урожая]... и в районе Цзинина посте-
пенно наводится порядок» [19, с. 98].
Тактика, предложенная Юань Ши-каем, в целом
151

совпадала с политикой цинского правительства в отно-
шении иностранных держав.
Однако у правителей Китая в этот период было до-
вольно сложное положение. Усилившаяся агрессия дер-
жав вызывала раздражение группы государственных
сановников. Их отношения с иностранными представи-
телями становились все более натянутыми из-за неже-
лания держав одобрить низложение императора. В этой
ситуации Цыси и ее сторонники не торопились развер-
тывать широкую карательную кампанию в отношении
стихийного движения ихэтуаней в пров. Шаньдун, но-
сившего ярко выраженную антииностранную направ-
ленность. Вынужденная под нажимом иностранных
представителей произвести в провинции смену губер-
натора, императрица указом от 26 декабря 1899 г., а
также от 11 января 1900 г. предписывала Юань Ши-
каю «не пользоваться войсками» в случае антихри-
стианских беспорядков, «улаживать [конфликты] мир-
ным способом» [46, с. 44], «не допускать гонений на
членов союзов самозащиты» [19, с. 92, 93], т. е. про-
должать в отношении ихэтуаней тактику его предшест-
венника Юй Сяня.
Императорские указы в определенной степени сковы-
вали действия губернатора Юань Ши-кая, полного ре-
шимости реализовать собственные планы и покончить
с борьбой ихэтуаней в вверенной ему провинции. Чтобы
развязать себе руки и оправдать карательные акции,
Юань Ши-кай в своих донесениях в центр не употреб-
ляет названия «Ихэтуань». По его телеграммам соз-
дается впечатление, как будто и не существует такой
организации. Во всех его бумагах, направленных двору,
присутствует лишь термин «бандиты», т. е. такая кате-
гория организаций, против которой двор санкциониро-
вал беспощадную расправу [19, с. 94—99].
Однако губернатор прекрасно понимал, против ка-
ких «бандитов» он должен вести борьбу. На следующий
день после прибытия в провинцию Юань Ши-кай опуб-
ликовал «Объявление о запрещении бандитов-ихэцюа-
ней», в котором грозил карой всем, кто примет участие
в волнениях: «Если снова будут иметь место беззако-
ния и массовое сопротивление властям, то подойдут
войска, которые все разобьют вдребезги, как яшму,
так и камни» [267, с. 2] (иными словами, расправа
152

ждет как простолюдинов, так и знатных). Одновремен-
но губернатор размножил и распространил повсеместно
«Исследование происхождения секты „Ихэцюань"» Лао
Най-сюаня, в котором автор характеризует союз
«Ихэтуань» как еретическую секту [327, с. 181].
Юань Ши-кай, подобно многим китайским феода-
лам, не испытывал симпатии ни к христианству, ни к
обращенным китайцам. Он признавал, что «китайские
христиане обижают добропорядочных людей» [19, с. 96],
осуждал принявших крещение китайцев за то, что они
«еще более усиливают бесчинства» [19, с. 94]. Ознако-
мившись с положением в провинции, губернатор с не-
довольством сообщал двору, что в ряде мест христиан-
ские миссии представляют собой вооруженные крепости.
Согласно его докладу, в уезде Учэн в христианском
храме «имеются более 100 винтовок, а также много пу-
шек», аналогичная картина — в уездах Юйчэн и Пинъ-
ин. Подчеркнув, что такое положение «не предусмот-
рено договорами», Юань Ши-кай выражает опасение,
как бы в будущем не повторились события, имевшие
место во Вьетнаме во время захвата его Францией,
когда заблаговременно вооружившиеся христианские
миссии во время военных действий оказали французам
эффективную поддержку [46, с. 60].
Если верить докладной записке губернатора, у него
«состоялась встреча с миссионерами, на которой им
предъявлено требование, чтобы церкви воспитывали
своих прихожан в духе безукоризненного соблюдения
своих священных запретов, не нарушали соглашений»
[19, с. 97]. Более того, Юань Ши-кай решил, видимо,
воздействовать на националистические чувства китай-
цев-христиан и попытался вернуть их в лоно китайской
церкви. Китайский историк Чжан Хань-цин обнаружил
в библиотеке Пекинского университета циркулярное
письмо за подписью Юань Ши-кая, в котором местным
чиновникам предлагалось убеждать китайцев-христиан
отказаться от христианского вероисповедания. «Пола-
гаю, — говорилось в этом письме, — что христиане яв-
ляются нашими детьми, но, будучи совращенными
иностранцами, они вступили на путь заблуждения».
В письме содержалось «срочное распоряжение началь-
никам областей и уездов предложить всем христианам
отказаться от христианства» [267, с. 3].
153

Выполняя указание губернатора, местные чиновники
расклеили объявления, в которых порой в категориче-
ской форме предлагали обращенным китайцам поки-
нуть христианскую церковь. Например, в уезде Исянь
христианам было предложено в течение пяти дней дать
гарантию, что они никогда более не будут исповедо-
вать христианство. В уезде Пинъюань чиновник, рас-
следовавший конфликт между христианами и членами
союза «Ихэцюань» в селении Вандунцюань, прежде
всего интересовался у христиан, почему они не отказы-
ваются от христианского учения [267, с. 3].
Однако перед иностранцами Юань Ши-кай стремил-
ся выставить себя объективным и грамотным полити-
ком. Он отдал приказ, в котором «дал основательное
разъяснение, что распространение западной религии в
Китае разрешено нашим государством». Одновременно
им «были выбраны и опубликованы отдельные между-
народные соглашения для ознакомления местных чинов-
ников, чтобы они действовали в соответствии с этими
соглашениями» [19, с. 97]. Так, он конкретно реализо-
вывал свои предложения, выдвинутые в докладе 4 июля
1899 г. Поскольку сам губернатор не мог осуществить
смену чиновников, а правительство не предпринимало
в этом плане никаких шагов, Юань Ши-кай направлял
в районы религиозных инцидентов доверенных чинов-
ников, не полагаясь на «объективность» местных вла-
стей. Так, когда возник конфликт в уезде Мэнин, для
разбора жалобы «на место происшествия тут же был
направлен умный чиновник, который обязан предста-
вить обстоятельное донесение о проведенном им рас-
следовании» [19, с. 97].
Главные усилия губернатора были направлены на
расправу с отрядами ихэтуаней. Посулив щедрые воз-
награждения за поимку главарей, Юань Ши-кай сумел
арестовать десять вожаков ихэтуаней [44, т. I, с. 305].
Повсеместно активизировалась деятельность китайских
войск. В районе Гаоми к концу февраля сосредоточи-
лось до 1000 китайских солдат, которые имели несколь-
ко столкновений с отрядами ихэтуаней [330, с. 114—
11.5]. Как сообщал губернатор двору, в уезды Цзинин,
Дунчан, Тайань, Учэн, Линьи, «где бандиты произво-
дят беспорядки», были направлены распоряжения ко-
мандирам воинских частей и гарнизонов «убедить бун-
154

товщиков разойтись» [19, с. 98]. Смысл понятия «убе-
дить» становится яснее из последующей части доклада
Юань Ши-кая: «Всем начальникам уездов, командирам
воинских частей и полиции приказано по-прежнему
разгонять примкнувших к бандитам по принуждению,
тайно подкупать главарей» [19, с. 98]. Когда разгон и
подкуп не давали желаемого результата, в ход пуска-
лось оружие. Так было, как видно из доклада губер-
натора, в уездах Цинпин и Сяцзинь, куда «немедленно
была послана конница для преследования и арестов.
Она двигалась до границы с Учэном и там совместно
с уездной полицией окружила преступников... Имеются
убитые и раненые с обеих сторон» [46, с. 68—69].
Источники не так богаты конкретными фактами,
освещающими карательную деятельность Юань Ши-
кая. Сам он, связанный императорским указом, пред-
писывавшим действовать мирными средствами, не афи-
шировал использование военной силы. О разгуле ре-
прессий свидетельствуют донесения цензоров. Цензор
Хуан Гуй-цзюнь, например, сообщал правительству, что
Юань Ши-кай «ранил множество людей»; он возму-
щался тем обстоятельством, что в пров. Шаньдун вой-
ны, на подготовку которых государство затрачивает
огромные средства, «используются не для защиты от
варваров, а для того, чтобы увечить наш народ»
[46, с. 45]. Цензор Гао Си-чжи, возмущаясь репрессия-
ми губернатора, подчеркивал, что у него «на первом
месте карательные меры, а не мирное урегулирование»
[46, с. 49]. Таким образом, можно с уверенностью
утверждать, что вооруженная борьба против ихэтуаней
была главным содержанием политики Юань Ши-кая.
Ихэтуани глубоко ненавидели нового губернатора. Сре-
ди населения провинции имела широкое хождение пе-
сенка, сочиненная ихэтуанями: «Убьем негодяя Юань
Ши-кая и тогда славно закусим» [19, с. 182].
Китайский историк Фань Вэнь-лань утверждает, что
в борьбе против ихэтуаней Юань Ши-кай действовал
совместно с немецким гарнизоном и вооруженной охра-
ной христианских миссий [191, с. 504]. Данный вывод
вызывает сомнение. Мы уже отмечали отрицательное
отношение губернатора к факту вооружения христиан-
ских миссий. Вряд ли он стал бы привлекать к нему
внимание двора, если бы намеревался использовать
155

миссии для расправы над ихэтуанями. В источниках
содержится лишь один факт, свидетельствующий о по-
пытке немцев склонить Юань Ши-кая к совместным
действиям [92, с. 135].
Как нам кажется, Юань Ши-кай, напротив, стре-
мился организовать дела в провинции так, чтобы бло-
кировать немецкий гарнизон в Циндао, оградить его
от контактов с местным населением. Такую тактику он
предлагал правительству, как известно, еще в июле
1899 г. «Когда варвары-немцы поймут, что у нас по-
всюду патрули и военные лагеря, — писал он в докла-
де, — они уже не будут под любым предлогом посылать
свои войска» [19, с. 80]. Сообщая о результатах своей
деятельности в центр, губернатор подчеркивал, что
немцы неоднократно пытались ввести в действие свои
воинские подразделения, но он изыскивал способ по-
мешать этому [46, с. 75].
Действуя где подкупом вожаков отрядов, где щед-
рым вознаграждением населению за поимку и выдачу
участников антихристианских беспорядков, где воору-
женной силой против отрядов повстанцев, Юань Ши-
кай смог в основном собственными силами покончить
с восставшими ихэтуанями в пров. Шаньдун. В резуль-
тате репрессий губернатора в марте 1900 г. основная
масса ихэтуаней начала покидать пределы пров. Шань-
дун. Из уезда Учэн, в который вынуждены были от-
ступить повстанческие отряды после карательного рей-
да конницы Юань Ши-кая по уездам Цинпин и Ся-
цзинь, они перебирались в уезды Наньгун и Цзичжоу
соседней пров. Чжили.
В шаньдунский период деятельности ихэтуаней ино-
странные державы еще не придавали серьезного зна-
чения событиям в провинции. Их реакция на антимис-
сионерские выступления ограничивалась обычными
представлениями заинтересованной стороны, какие де-
лались в подобных случаях ранее, требованием компен-
сации, смещения с должности причастных к событиям
китайских чиновников. Иностранные представители дей-
ствовали в одиночку, выражая протест по отдельным
конкретным случаям. Они еще не видели признаков
перерастания локальных эпизодических волнений в
массовое антииностранное движение.

Глава IV
БОРЬБА ИХЭТУАНЕЙ В ПРОВ. ЧЖИЛИ
(апрель—май 1898 — начало июня 1900 г.)
Ход движения ихэтуаней
Деятельность союза «Ихэтуань» в пров. Чжили на-
чалась одновременно с развертыванием пропаганды это-
го союза в граничащей с ней пров. Шаньдун, а возмож-
но, и значительно раньше. О более раннем появлении
ихэтуаней в Чжили имеются данные в источнике «За-
писки о бандитах- [ихэ] цюанях» [63, с. 237]. На пров.
Чжили, как на «старое гнездо» ихэтуаней, указывает и
Чай Э — автор «Записок о событиях 1900—1901 гг». В
них отмечается, что ихэтуани перебрались в уезд Гуань-
сянь пров. Шаньдун из уездов пров. Чжили, Гучэн,
Цинхэ, Вэйсянь, Цюйчжоу [44, т. 1, с. 304].
О примерно одновременном зарождении деятельно-
сти ихэтуаней в обеих провинциях в апреле — мае 1898 г.
свидетельствует уже знакомый нам доклад губернатора
Чжан Жу-мэя от 22 мая 1898 г., отмечающий появление
в уезде Дунмин союза «Ихэтуань». В другом докладе
губернатора от 30 июня того же года имеются сведения
о новых районах деятельности союза: уезды Наньгун,
Цюйчжоу, Цинхэ, Вэйсянь, Дамин, Цанчжоу [19, с. 61].
Однако деятельность ихэтуаней в Чжили в 1898 г.,
видимо, как и в Шаньдуне, носила довольно миролю-
бивый .характер и заключалась главным образом в де-
монстрации своего «искусства». Иногда велась агитация
против христианского учения. Большую активность чле-
ны союза «Ихэтуань» стали проявлять в 1899 г., веро-
ятно, под влиянием расширявшейся борьбы в Шань-
дуне.
В августе 1899 г. в пров. Чжили отмечены волнения
в области Кайчжоу, расположенной по северной грани-
це пров. Шаньдун, в которых приняли участие более 500
ихэтуаней [334, с. 52]. Осенью и зимой того же года
157

антимиссионерская деятельность ихэтуанеи охватила еще
несколько уездов: Цзаоцян, Фучэн, Дунгуань, Гучэн,
Уцяо и область Цзинчжоу, также граничащие с пров.
Шаньдун. Об этом свидетельствует доклад Юань Ши-
кая от 13 января 1900 г., в котором говорилось, что «в
районах Цзинчжоу и Уцяо пров. Чжили... все усилива-
ется деятельность бандитов, которые тайно переходят
границу провинции Шаньдун» [19, с. 98]. Начальник
уезда Уцяо Лао Най-сюань 9 декабря 1899 г. доклады-
вал наместнику пров. Чжили Юй Лу: «Алтари [ихэ]цюа-
ней [многочисленны подобно деревьям] в лесу. Бандит-
ская партия бесчинствует, -повсеместно распространяют-
ся всякие слухи, что такого-то числа будут жечь мис-
сионерские церкви, а такого-то числа будут убивать хри-
стиан» [50, с. 466].
16 декабря 1899 г. Лао Най-сюань информировал на-
местника, что за период с июня по декабрь 1899 г. в
Цзинчжоу произошло семь инцидентов, в Фучэне —пять,
в Гучэне и Дунгуане — по одному [50, с. 446].
Часть отрядов ихэтуанеи перебазировалась в более
северные районы Чжили — области Цзичжоу, Шэньчжоу,
уезд Сяньсянь, а некоторые, преодолев р. Юйяхэ, всту-
пили в уезд Хэцзянь, что свидетельствовало об их на-
мерении приблизиться к Пекину. 13 декабря Юй Лу
сообщал в центр, что «члены союзов „Дадао" и „Ихэту-
ань" вступают в конфликты с христианами на границе
с пров. Шаньдун и постепенно перебираются в районы
Хэцзянь, Шэнь[чжоу], Цзи[чжоу]» [46, с. 40]. Как уве-
ряют очевидцы восстания, один из отрядов под коман-
дованием Чжао Сань-до якобы дошел почти до самой
столицы — уездов Гуань и Лансян [19, с. 216].
Обстановка, складывавшаяся в Чжмли, вызвала серь-
езное беспокойство местных чиновников. Для пресече-
ния деятельности ихэтуанеи был принят ряд мер. Осо-
бую активность развил начальник уезда Уцяо Лао Най-
сюань. В июле 1899 г. он направляет наместнику доклад
с просьбой издать указание, запрещающее деятельность
ихэтуанеи [50, с. 473].
В ноябре 1899 г. Лао Най-сюань посылает Юй Лу
свой трактат «Исследование происхождения секты „Ихэ-
цюань"» [50, с. 473], в котором обосновывает необходи-
мость запрещения союза «Ихэтуань» как антиправитель-
ственной организации, вплоть до применения каратель-
158

ных мер против его членов [19, с. 126—135]. 13 декабря
Юй Лу отдает приказ — размножить произведение Лао
Най-сюаня и распространить его по всем районам, от-
меченным беспорядками [334, с. 52].
По инициативе того же начальника уезда Уцяо в об-
ластном центре Цзинчжоу 10 декабря собрались на со-
вещание начальники пяти административных подразде-
лений: области Цзинчжоу, уездов Гучэн, Фучэн, Уцяо,
Дунгуань для разработки мер по пресечению деятель-
ности ихэтуаней. На совещании присутствовал также
военачальник Мэй Дун-и, прибывший из Тяньцзиня по
просьбе Лао Най-сюаня во главе трех батальонов для
ликвидации волнений. Участники совещания приняли
программу борьбы, предложенную Лао Най-сюанем:
1) довести до всеобщего сведения, что ихэтуани —
это запрещенная законом еретическая секта; 2) про-
щать тех, кто присоединился к ихэтуаням случайно;
3) казнить руководителей; 4) кроме трех батальонов
Мэй Дун-и просить наместника направить дополнитель-
ные войска для подавления очагов волнений; 5) разоб-
лачать миф о неуязвимости ихэтуаней; 6) просить пра-
вительство издать указ о подавлении еретической секты
[50, с. 467—472].
Сразу же по окончании совещания в районы волне-
ний были посланы батальоны Мэй Дун-и. Суровая кара
обрушилась на население области Цзинчжоу, где дей-
ствовал отряд ихэтуаней численностью более 1000 чел.
во главе с монахом У Сю. Было убито свыше 30 ихэтуа-
ней, 80 — взяты в плен, в том числе их вожак [51,
с. 480].
В уезде Хэцзянь ихэтуани «неоднократно оказывали
сопротивление правительственным войскам; тем не ме-
нее Мэй [Дун-и] разбил их, и они разбежались» [19,
с. 157], — сообщает в своих воспоминаниях Чжи Би-хуу
сменивший в июне 1900 г. Лао Най-сюаня на посту на-
чальника уезда Уцяо.
Большую активность проявили местные власти уезда
Сяньсянь. Хотя жители вели себя сравнительно миролю-
биво и лишь «тренировались в овладении приемами
[ихэ]туаней», тем не менее начальник уезда, как ут-
верждал Чжи Би-ху, «доложил соответствующему на-
чальнику области, что если не остановить этот порыв
ветра, то огонь от искры воспламенит [всю] равнину.
159

Начальник области отдал распоряжение начальнику
уезда Сяньсянь немедленно прогнать [бандитов]» [19,
с. 157].
Присутствие правительственных войск, нетерпимость
к ихэтуаням местных властей привели к временному
спаду движения ихэтуаней в пров. Чжили. Но уже в
марте 1900 г. появились новые признаки оживления их
деятельности. Многие историки считают, что причиной
тому явился массовый переход в Чжили шаньдунских
ихэтуаней, которые пересекали границу, спасаясь от ка-
рательных экспедиций Юань Ши-кая. В какой-то сте-
пени, видимо, так оно и было; во всяком случае актив-
ность шаньдунских ихэтуаней способствовала новой
вспышке волнений в южных районах пров. Чжили. Од-
нако характерно то, что одновременно с южными, по-
граничными Шаньдуну уездами ихэтуани начали акти-
визировать свою деятельность в центральных и север-
ных районах провинции, все больше расширяя масштабы
своего движения.
Хроника событий позволяет нарисовать следующую
картину: в марте 1900 г. ихэтуани начали вновь дейст-
вовать в двух южных уездах — Цзичжоу и Шэньчжоу,
а также в нескольких северных — Жэньцю, Синьчэн, Гу-
ань [см. 46, с. 72; 44, т. 1, с. 108]. По-видимому, в
этот же период был организован отряд ихэтуаней в уез-
де Цзинхай, по территории которого проходит Великий
канал. В биографической справке о вожаке этого отряда
Цао Фу-тяне говорится, что он сформировал отряд ихэ-
туаней в уезде Цзинхай весной 1900 г. [100, с. 511]. Как
отмечает в своих записках Чай Э, в то же время ихэ-
туани начали пропаганду в районе Баодина, Цзуньхуа-
чжоу (к северу от Пекин-Тяньцзиньокой железной до-
роги) [44, т. 1, с. 305]. Источники сообщают также, что
в марте 1900 г. отряды ихэтуаней находились в несколь-
ких десятках километров южнее Тяньцзиня [61, с. 107],
а отдельные их представители проникали в столицу, где
обучали население своему «искусству» [105, с. 83, 88].
В апреле масштабы деятельности ихэтуаней рас-
ширяются, особенно в центральных и северных районах.
Источники содержат информацию о наличии отрядов
ихэтуаней в уездах Наньгун, Цзичжоу, Шэньчжоу (юг
Чжили) [46, с. 71, 72], а также в уездах Личжоу, Вэнь-
ань, Жэньцю, Сунсянь, Динсин, Синьчэн, Бачжоу, Гу-
160

ань, Аньчжоу, Лайшуй (центральная и северная части
провинции) [61, с. 108, 109, 112; 46, с. 83, 88]. Много
сообщений об оживлении пропаганды членами союза
«Ихэтуань» в районе Баодина [61, с. ПО], о появлении
повстанцев в окрестностях Тунчжоу [61, с. 11]. В пред-
местьях Тяньцзиня, по свидетельству прессы того вре-
мени, «многие подростки овладевают приемами ихэтуа-
ней, а молодые девушки приемами хундэнчжао» [61,
с. 109], «ихэтуани продолжают тайком просачиваться
в Пекин» [61, с. 111].
В некоторые районы действий ихэтуаней снова были
направлены правительственные войска. Известно, что
против ихэтуаней использовал войска начальник уезда
Цинъюань (район Баодина) [61, с. ПО]; особую изве-
стность приобрела карательная акция в уезде Жэньцю.
Здесь ихэтуани оказали сопротивление и потеснили
солдат. Тяжелое ранение получили командир отряда и
префект, принимавший участие в карательной экспеди-
ции. Источник сообщает, что «было убито много сол-
дат» [61, с. 108; 19, с. 157].
В мае 1900 г. масштабы движения ихэтуаней еще
больше расширяются. Значительно активизируется дея-
тельность союза на юге провинции и в районах, распо-
ложенных по обеим сторонам Великого канала, в уездах
Цзинчжоу, Уцяо, Фучэн, Цзяохэ, Наньпи, Яньшань,
Цанчжоу, Цинсянь, Цзинхай, Дулючжэнь [44, т. 1,<с. 113,
250; 18, с. 157, 217; 46, с. 119], а также в центральных
и северо-западных районах провинции — в уездах Ли-
сянь, Хэцзянь, Жэньцю, Сунсянь, Бачжоу, Гуань, Дунъ-
ань, Юньцин. Как отмечает источник, по всему желез-
нодорожному пути от Баодина до Чансиньдяня «име-
ются бандиты [ихэ]цюани» [46, с. 113]. Отряды ихэтуа-
ней действовали в районах Баодина, Динсина, Лайшуя,
Чжочжоу, Люлихэ, Лансяна, Чансиньдяня, Лугоуцяо
[46, с. 88, 101, 103; 61, с. 113—115; 44, с. 335]. Таким
образом, за три месяца (с марта по май 1900 г.) в пров.
Чжили ихэтуани развернули свою деятельность пример-
но в 40 уездах.
К 23 мая 1900 г. отряды вплотную подходят к сто-
лице. Ихэтуани действуют у самого города, за воротами
Шуньчжимэнь [61, с. 114]. Согласно докладу российско-
го посланника М. Гирса от 20 мая того же года, «про-
кламации боксеров по-прежнему появляются как в ки-
6 Н. м. Калюжная
161

тайском, так уже и в маньчжурском городе, обитаемом
европейцами» [14, д. 764, л. 33].
Ихэтуани продолжают концентрироваться и в рай-
оне Тяньцзиня. Очевидец восстания житель этого города
Лю Мэн-ян в мае записывает в своем дневнике: «Бан-
диты- [ихэ] цюани повсеместно устанавливают алтари.
К северу и востоку от реки, в городе и за его пределами
[алтари] появляются друг за другом» [56, с. 8]. Их от-
ряды начинают располагаться вдоль Пекин-Тяньцзинь-
ской железной дороги [46, с. 103]. Часть ихэтуаней до-
ходит до крайнего севера провинции, до уезда Саньхэ
[46, с. 103].
Особенно тревожное положение сложилось на Пе-
кин-Баодинской железной дороге, где сосредоточилось
большое количество ихэтуаней. По сообщению источни-
ка, в селениях, расположенных вдоль дороги, из десяти
жителей семь-восемь — ихэтуани. Два населенных пунк-
та под Пекином — Чжочжоу и Сунлиньдянь преврати-
лись в опорные базы повстанцев [106, с. 342—343]. По
свидетельству цинского военачальника Ян Му-ши, в
Чжочжоу сосредоточилось до 20 тыс. повстанцев, кото-
рые полностью контролировали жизнь города, охраняли
городские ворота и не позволяли городским чиновникам
вмешиваться в »их дела [106, с. 339]. По словам другого
современника восстания, Чжочжоу походил на муравей-
ник: «повсюду красные и желтые повязки, лес пик и ме-
чей» [63, с. 250—251].
Ихэтуани жестоко расправлялись с китайцами-хри-
стианами. Пресса того времени буквально пестрела со-
общениями о насилии повстанцев над приверженцами
христианской религии. В деревне, расположенной в не-
скольких километрах от уездного центра Цинъюаньсянь
округа Баодин, было убито свыше 60 христиан [61,
с. 114]. Много обращенных пострадало в уезде Лайшуй.
Однажды, как сообщает источник, во время большой
службы, на которую собрались христиане ближайших
деревень, ихэтуани обстреляли находившихся в церкви
прихожан, а затем подожгли здание. Погибло более 70
человек [61, с ИЗ]. В середине мая в деревне Гаоло-
цунь того же уезда в результате стычки между ихэтуа-
нями и христианами было убито и ранено более 20 че-
ловек. Одновременно в деревне Цанцзюйцунь (уезд
Динсин) члены союза «Ихэтуань» сожгли все постройки
162

христиан, и подобных случаев было немало [61, с. 112—
114; 56, с. 8—9; 46, с. 88, 89, 101].
По просьбе христиан и миссионеров в уезды Лайшуй
и Динсин были высланы войска под командованием
Чжан Лянь-фэня и Ян Юнь-фэна (он же Ян Фу-тун).
В уезде Лайшуй ими было арестовано более 20 ихэтуа-
ней. Во время боев в селении Шитин уезда Динсин было
убито 28 повстанцев. В состоявшемся 22 мая (по дру-
гому источнику — 21 мая) еще одном сражении ихэтуа-
ни, в свою очередь, окружили кавалерию правительст-
венных войск и смертельно ранили Ян Юнь-фэна [см. 46,
с. 88—89, 101; 44, т. 1, с. 113—114, т. 2, с. 8—9].
События в уездах Лайшуй и Динсин заставили на-
местника провинций Юй Лу 23 мая выслать из Лутая
дополнительные два эскадрона конницы и один баталь-
он пехоты (всего две тысячи солдат) под командованием
Ян Му-ши для охраны Пекин-Баодинской железной до-
роги. Обосновавшись в Гаобэйдяне, Ян Му-ши располо-
жил свои подразделения также на станциях Сунлинь-
дянь, Чжочжоу и Люлихэ [106, с. 337]. 1 июня Ян
получил приказ Не Ши-чэна дислоцировать охранные
отряды на всех 17 станциях железной дороги. Однако в
ответной телеграмме Ян Му-ши, сетуя на нехватку войск,
просил командующего прислать подкрепление [106,
с. 342—343].
Ян Му-ши, ярый противник ихэтуаней, сторонник же-
стоких карательных мер, предлагал расправиться с по-
встанцами путем активного использования войск. В до-
кладах на имя наместника Юй Лу и командующего Жун
Лу он подчеркивал, что «бандиты-[ихэ]цюани имеются
повсеместно и что нет таких злодеяний, которые бы они
не творили; если их не искоренить, то возникнет страш-
ная беда». Он считал, что если бы в районы сосредото-
чения ихэтуаней направить с севера и юга войска, то
«в течение одного месяца можно было бы покончить с
ними» [106, с. 358].
Осведомленные об императорских указах, предписы-
вавших воздерживаться от применения оружия, Жун Лу
и Не Ши-чэн, судя по словам Ян Му-ши, напутствовали
его перед отъездом из Лутая «не проявлять излишней
жестокости» [106, с. 356]. Однако данная формулировка
была довольно расплывчатой, и думается, что в дейст-
вительности инструкции генералов (во всяком случае,
6*
163

Не Ши-чэна, сторонника подавления ихэтуаней) были
более определенными и не запрещали действовать с по-
мощью оружия.
Несмотря на присутствие войск, ихэтуани осуществи-
ли ряд серьезных диверсий на железной дороге. 27 мая
была сожжена железнодорожная станция Люлихэ, а
также другие промежуточные пункты — до Чансиньдяня.
Помимо станционных зданий были разрушены железно-
дорожное полотно, мосты и другие путейные постройки,
вырваны телеграфные столбы. 28 мая ихэтуани учинили
погром на станциях Чансиньдянь и Лугоуцяо, разобра-
ли шпалы и разрушили мост в районе Цзюйма, разло-
мали паровозы в Чжочжоу и Гаобэйдяне [46, с. 103—
104; 61, с. 115].
Ян Му-ши пустил в ход войска. В телеграмме от 30
мая он сообщал о своих действиях на одной из стан-
ций— Гаобэйдяне — 27 мая 1900 г., где, по его словам,,
толпа жителей, в основном подростков в возрасте 14—
15 лет, произвела разрушения. Солдаты дали по ним
сначала холостой выстрел, который никого не испугал.
И лишь после настоящего залпа, когда было ранено
свыше 10 человек, повстанцы стали разбегаться. Ян Му-
ши подчеркивал, что действия по разрушению железной
дороги он рассматривает как бандитизм и впредь в по-
добных случаях намерен поступать аналогичным обра-
зом: «Если встречу бандитов, буду убивать» [106, с. 338].
Ответная телеграмма Не Ши-чэна от 1 июня свидетель-
ствует, что генерал полностью одобрил действия своего
командира и предписывал своему подчиненному и в
дальнейшем виновных в разрушении дороги «наказывать
как бандитов» [106, с. 339].
31 мая солдаты Ян Му-ши снова применили оружие
в уезде Динсин, убив одного и арестовав семь человек
[106, с. 343]. 5 июня батальоны Ян Му-ши были атако-
ваны в Гаобэйдяне двумя тысячами ихэтуаней, вышед-
ших тремя колоннами из Чжочжоу. Бой длился около
одного часа. В результате было убито свыше 100 лхэтуа-
ней и столько же ранено. Были захвачены оружие и
флаги повстанцев. У Ян Му-ши, судя по донесению
командира Чжан Ин-у, потерь не было [106, с. 346].
Успехи Ян Му-ши в сражениях с повстанцами на-
столько уверили его и его младших командиров в воз-
можности очистить от них весь район железной дороги
164

и открыть движение, что они в тот же день послали
телеграмму на имя наместника, обещая сделать это, ес-
ли из Янцуня и Фэнтая им пришлют еще два батальона
войск [106, с. 346].
Карательные действия Ян Му-ши, а возможно, и
небезосновательные опасения прибытия дополнительных
войск заставили ихэтуаней перенести диверсионные акты
на Пекин-Тяньцзиньскую железную дорогу. 29 мая они
сожгли ближайшую от столицы станцию Фэнтай, 4 июня
ликвидировали железнодорожный мост в Янцуне и со-
жгли станцию Хуанцунь. Таким образом была парали-
зована деятельность обеих железных дорог [61, с. 115;
105, с. 81; 46, с. 119].
Иностранцы, проживавшие в некоторых пунктах Пе-
кин-Баодинской железной дороги, стали покидать тре-
вожные места и пробираться в столицу или Тяньцзинь.
Такие путешествия не всегда проходили благополучно.
Более 30 бельгийских инженеров и техников с семьями
сделали попытку перебраться по р. Даюньхэ из Баодина
в Тяньцзинь на 11 лодках под охраной отряда китай-
ских солдат. Однако, проплывая мимо селения Сяолун-
ван уезда Сунсянь, 31 мая «флотилия» подверглась на-
падению ихэтуаней, которые разбили лодки, предвари-
тельно вынудив иностранцев высадиться на берег [46,
с. 114]. Позднее разными группами и разными путями
они добирались до Тяньцзиня [61, с. 118].
Спасаясь от преследований ихэтуаней, христиане тол-
пами бежали в Пекин [61, с. 113]. Во французском ка-
толическом храме, находившемся в столице, к концу мая
насчитывалось уже более 500 беженцев-христиан [61,
с. 115].
Можно допустить, что в этот период число при-
мкнувших к движению ихэтуаней было не менее 100
тыс. человек. Точные данные, к сожалению, отсутствуют,
а имеющиеся в нашем распоряжении цифры довольно
разноречивы. В одной из корреспонденции, которую по-
местил Савара Токузукэ в своих «Записках», анонимный
автор полагает, что в начале июня на севере Китая
было «свыше 200 тыс. бандитов-[ихэ] цюаней» [61,
с. 124]. По сообщению адмирала Алексеева, между
Тяньцзинем и Пекином в это время насчитывалось свыше
150 тыс. мятежников [14, д. 764, л. 122]. Анонимный ав-
тор «Записок об обычной смуте» указывает число —
165

400 тыс. ихэтуаней, якобы действовавших на территории
пров. Чжили [41, с. 250]. «Ленивый отшельник пустын-
ного острова» сообщает, что «к югу от Тяньцзиня — в
округах и уездах Цзинхай, Цин, Цанчжоу, Яньшань,
Цинъюань, Гучэн столпилось „больших кулаков" свыше
100 000 человек» [23, с. 13]. В китайских источниках,
когда речь идет об отдельных районах, как правило,
фигурируют весьма неопределенные выражения «множе-
ство», «несколько сотен», «несколько тысяч» ихэтуаней.
Лишь по некоторым районам имеются более точные дан-
ные. Например, сообщалось, что под Баодином сосредо-
точилось приблизительно 10 тыс. приверженцев ихэтуа-
ней [61, с. 109]. Согласно данным одного источника, в
Чансиньдяне и Чжочжоу было свыше 10 тыс. повстан-
цев [46, с. 114]. А другие источники отмечали, что в од-
ном лишь Чжочжоу насчитывалось почти 20 тыс, членов
союза «Ихэтуань» [19, с. 217; 44, т. 1, с. 250—251; т. 4,
с. 339]. В Фучэне, по словам очевидцев, действовали бо-
лее 10 тыс. сторонников ихэтуаней [44, т. 1, с. 251].
Китайский историк Цзинь Цзя-жуй (правда, без ссылки
на источник) сообщает, что в середине июня в Тяньцзи-
не и близлежащих уездах сконцентрировалось около
30 тыс. ихэтуаней [259, с. 98]. По-видимому, примерно
такое число повстанцев приходилось и на начало июня.
По свидетельству жителей Тяньцзиня. в это время в рай-
оне города было установлено примерно 30—40 алтарей
ихэтуаней, у которых группировались повстанцы по не-
скольку десятков, а зачастую — по нескольку сотен че-
ловек [61, с. 141]. Таким образом, под Тяньцзинем, ви-
димо, было не менее 10 тыс. ихэтуаней. Значительное
количество членов союза (4—5 тыс. человек) сосредото-
чилось также в Дулючжэне [56, с. 26]; многочисленные
отряды действовали в Цзинхае и других примыкавших
к уезду Тяньцзинь районах. В префектуре Пекина, по
утверждению Юань Чана, насчитывалось 40 тыс. участ-
ников движения [97, с. 347].
Общее число повстанцев установить невозможно, по-
скольку отряды ихэтуаней не имели стабильного соста-
ва; многие из них перемещались по территории провин-
ции, то распадаясь в результате карательных действий
правительственных войок, то возникая вновь. Учитывая,
что волнениями в этот период были охвачены не менее
40 уездов пров. Чжили, видимо, можно принять как наи-
166

более реальное количество — примерно 100 тыс. человек.
Не случайно именно такое число зафиксировано и в им-,
ператорском указе [19, с. 119].
Некоторые отряды ихэтуаней не покидали границы
своего уезда, района или села, но какое-то их количе-
ство постоянно перемещалось по территории провинции
в разных направлениях, приводя население к волнениям/
В целом преобладала тенденция движения отрядов на
север, в сторону Пекина и Тяньцзиня. Один из свиде-
телей восстания, посетивший во время волнений ряд
уездов провинции — в частности, уезды Жэньцю, Сун-
сянь, Синьчэн, Чжочжоу, — сообщал, что видел по до-
роге группы ихэтуаней по 3—5, 8—10, 40—50 человек,
которые «разрозненно двигались на север» [63, с. 250—
251]. Источники зафиксировали их прибытие в район
Тяньцзиня из уездов Вэньань, Бачжоу, Дулючжэнь и
многих других мест [56, с. 23, 24, 26]. Такое передви-
жение привлекало к ихэтуаням не только их идеологи-
ческих сторонников, но и лиц, в принципе равнодушных
к политическим целям и задачам повстанцев, но охва-
ченных желанием повидать другие места, а может,
быть, и побывать в столице.
Определенная группа местных чиновников пррв. Чжи-
ли, по-видимому, не хотела вести активной борьбы с
деятельностью ихэтуаней. Еще в первые месяцы 1900 г.,
по свидетельству Чжи Би-ху, чиновники уездов Цзин-
чжоу и Гучэн, узнав о поджогах ихэтуанями построек
христиан, «не придавали им значения и лишь отпускали
деньги, чтобы уладить конфликт» [19, с. 157]. Ян Му-
ши сообщает ряд фактов, которые также можно рас-
сматривать как свидетельство такой позиции чиновни-
чества. Докладывая в центр о деятельности повстанцев,
местные власти приуменьшали число участников движе-
ния. По словам Ян Му-ши, они указывали число 2—
Зтыс, тогда как на самом деле сторонников ихэтуаней
насчитывалось не менее 20—30 тыс. Ихэтуани обосно-
вались в Чжочжоу с 27 мая 1900 г. В докладе Ян Му-ши
Не Ши-чэну от 3 июня подчеркивалось, что начальник
области Чжочжоу еще не сообщал об этом факте вы-
шестоящим властям, хотя повстанцы находились в обла-
стном городе уже целую неделю. С его точки зрения,
«это свидетельствует о том, что начальник области
утаивает» данный факт. Командующий трех батальонов
167

информировал Не Ши-чэна, что начальник уезда Динсин
противится тому, чтобы в его уезде расквартировыва-
лись войска, что он характеризует своих жителей как
народ «смирный и хороший, который не станет учинять
беспорядков», а охрану железной дороги он обещает ор-
ганизовать собственными силами. Когда Ян Му-ши аре-
стовал несколько человек, обвиненных им в бандитизме,
и передал на следствие местным властям, шэньши упро-
сили начальника области взять арестованных под свою
защиту [106, с. 342—343].
Сам начальник области Чжочжоу в докладной за-
писке от 8 июня признает, что, несмотря на то что ихэ-
туани начали поджигать железнодорожные станции, он
«не решался использовать войска». А когда он получил
указание «карать в зависимости от обстановки», то «тем
более не решался действовать безрассудно» [106, с. 348].
Думается, что такая терпимая позиция местных чинов-
ников и шэньши к повстанцам способствовала тому, что
значительная часть ихэтуаней сосредоточилась вдоль же-
лезной дороги Пекин—Баодин, а также тому, что имен-
но Чжочжоу превратился в оплот ихэтуаней.
Позиция правящей консервативной клики
Выступление ихэтуаней против иностранцев и мест-
ных китайцев-христиан проходило в обстановке острой
борьбы в правящих кругах между сторонниками и про-
тивниками этого движения.
Определенная группа представителей консервативной
клики, занимавших официальные административные по-
сты или принадлежавших к элите старых китайских уче-
ных, сочувствовала, если не прямо подстрекала деятель-
ность союза «Ихэтуань». Ряд сановников не скрывали
своей враждебности в отношении иностранцев и выра-
жали недовольство по поводу усиления позиций держав
в Китае. Некоторые из них руководствовались патрио-
тическими побуждениями. Озабоченные судьбой госу-
дарства, они критиковали действия иностранных пред-
ставителей, предлагали меры по спасению Китая.
Позицию решительного осуждения захватнического
акта со стороны Германии в Цзяочжоу занял цензор Ху
Фу-чэнь. В докладной записке от 2 марта 1898 г. на имя
168

императора он писал по этому поводу: «По моему глу*
бокому убеждению, необходимо отдать строгое распоря-
жение Цзунлиямыню выразить протест посланнику Гей-
кингу. Следует также немедленно телеграфировать
приказ Люй Хай-хуаню (китайский посланник в Герма-
нии.—Н. К.) довести до сведения немецкого императора,
что его солдаты ведут себя в нашей стране недостойно,
а Гейкинг и Дидерикс оправдывают их. Поскольку есть
опасение, что [все это] может вызвать восстание на-
рода, нужно обратиться к [императору Германии] с
просьбой отозвать обоих на родину. Солдат же за бес-
чинства следует расстрелять в соответствии с законами
их страны, чтобы успокоить китайцев и иностранцев.
В случае, если он не примет это во внимание, нужно ан-
нулировать все договоры и сообщить об этом, а также
о происшедших событиях другим государствам, чтобы
они рассудили, кто прав, кто виноват. Даже если они
применят военную силу, а мы потерпим ряд поражений,
мы все же выразим свое справедливое негодование; это
достойнее, чем находиться под гнетом, не смея сказать,
и с поникшей головой ожидая смерти» [19, с. 54—55].
Большинству чиновников этой группы были свойственны
черты ксенофобии. Они были противниками европейской
культуры и техники, всего нового, что шло с Запада, ибо
усматривали в нем угрозу подрыва феодальных устоев
и конфуцианских традиций в Китае, что могло привести
к потере ими господствующего положения.
Поэтому антииностранная программа ихэтуаней этим
сановникам вполне импонировала.
Еще в период пинъюаньского инцидента в пров.
Шаньдун несколько цензоров подали на высочайшее
имя доклады, осуждавшие действия начальника уезда
Пинъюань Цзян Кая и бравшие под защиту участников
антихристианской борьбы. Так, цензор Ван Чо 3 ноября
1899 г. с возмущением отмечал, что Цзян Кай «не знает
другого способа, кроме как вызывать солдат». Он про-
сил императора снять его с должности и «заменить муд-
рым чиновником» [46, с. 33]. Цензор Чжу Цзу-моу,
выражая 26 декабря того же года негодование в связи
с репрессиями в отношении участников событий в Пинъ-
юане (по его словам, «невиновных было казнено более
100 человек»), подчеркивал, что «ихэтуани —все же де-
ти династии» [46, с. 42—43]. В докладе от 5 января
169

4900 г. цензор Гао Си-чжи, подобно своим коллегам,
■вступался за союз «Ихэтуань», несправедливо, как он
считал, обвиненный «теми, кто не понимает» существа
событий, в провоцировании волнений в данном районе,
он винил христиан за пинъюаньский инцидент, негодо-
вал по поводу того, что командир отряда Юань Ши-дунь
«убивал добропорядочных людей» [46, с. 49—50].
Оправдывал деятельность ихэтуаней и цензор Хуан
Гуй-цзюнь — крайне реакционный чиновник, ярый про-
тивник движения за реформы. В своем негодовании по
поводу реформ он даже рискнул посягнуть на священную
особу императора, представив секретный доклад, в ко-
тором говорилось, что «император прогневал предков и
за это должен быть смещен с трона» [52, с. И]. В до-
кладе от 27 декабря 1899 г. Хуан Гуй-цзюнь убеждал
двор, что ихэтуани «не хотят затевать смуту», что их
цель такова же, что и отрядов местного ополчения, а
ненависть к христианам объясняется якобы бесчинства-
ми миссионеров и обращенных китайцев. Он осуждал
губернатора Юань Ши-кая, который направил против
ихэтуаней солдат и «загробил большое количество жиз-
ней» [46, с. 44—45].
Деятельность ихэтуаней поддерживали также цензо-
ры Чжэн Бин-линь и Ху Фу-чэнь. Чжэн Бин-линь кри-
тиковал христиан за то, что они, по его словам, «оби-
жают простой народ», и оправдывал повстанцев, дея-
тельность которых рассматривал как самозащиту (до-
клад от 2 апреля 1900 г.) [46, с. 84]. Позднее в докладе
13 июня, в разгар движения, Чжэн Бин-линь просил пра-
вительство расследовать действия командира Мэй Дун-и,
которого цензор обвинял в «убийстве 30 невинных жи-
телей» [46, с. 134—135].
Цензор Ху Фу-чэнь особенно активно выступал в за-
щиту ихэтуаней. В докладе от 28 апреля 1900 г. он
выразил удивление по поводу теории Лао Най-сюаня,
который изобразил союз «Ихэтуань» последователем
секты «Байляньцзяо». Ху Фу-чэнь был настолько воз-
мущен опубликованием трактата Лао Най-сюаня, что
просил двор уничтожить все печатные доски с его про-
изведением, а самого начальника уезда Уцяо «снять с
должности и расследовать дела об убийстве невинных».
Он ополчился также на представителей революционно
.настроенной интеллигенции Китая и сторонников ре-
.170

форматорского движения — Сунь Ят-сена, Кан Ю-вэя
и Лян Ци-чао — за то, что те выступали в печати с
осуждением движения ихэтуаней [46, с. 83—84].
Прямо или косвенно выражали сочувствие борьбе
ихэтуаней и многие члены Ханьлиньской академии, яв<
лявшейся цитаделью китайской классической науки.
К концу XIX в. академия превратилась в тормоз раз*
вития страны по пути прогресса и современной цивили-
зации, так как стояла за изоляцию Китая, за полное
отрицание иностранной культуры. Не случайно в разгар
восстания ихэтуаней несколько китайских ученых обра-
тились к правительству с просьбой казнить «трех злоде-
ев» (наместники Лю Кунь-и, Чжан Чжи-дун и Ли Хун«
чжан, поддерживавшие коммерческие отношения с ино-
странными державами и призывавшие двор подавить
антииностранное выступление ихэтуаней) и привлечь на
службу «двух справедливых» (Чжоу Ханя из Хунани —
известного автора антииностранных, в частности анти-
христианских, агиток, широко распространенных среди
китайского населения в начале 90-х годов, Юй Дун-чэ-
ня — руководителя антииностранного выступления в
пров. Сычуань) [44, т. 1, с. 238] К
Ученый Ван Лун-вэнь в докладе на высочайшее имя
восторгался «искусством» ихэтуаней и выражал надеж-
ду, что с его помощью повстанцы смогут уничтожить
всех иностранных солдат [44, т. 1, с. 311]. Доклад Ван
Лун-вэня раскрывает потрясающее невежество и кос-
ность этого «ученого мужа», поверившего в «черную
магию» ихэтуаней. Совершенно очевидно, что не он
один отличался подобным отсталым мировоззрением.
Автор «Краткой записки „Ленивого отшельника пустын-
ного острова"» сообщал: «Бежавшие из Пекина ученые
и чиновники распускают сумасбродные рассказы о чудо-
творной силе „больших кулаков", и рассказы эти... всю-
ду находят себе веру» [23, с. 23]. Другой источник дает
аналогичную информацию: «Многие консервативные са-
новники верили, что бандиты-[ихэ] цюани —это святые;
спустившиеся с неба на землю» [56, с. 10].
Идеология консервативных сановников и представи-
телей китайской классической науки, серьезно воздейст-
Как известно, Юй Дун-чэнь после поражения восстания сдал-
ся властям, и его платформа («Следуем за Цин, смерть иностран-
цам!») была известна правительственным чиновникам.
171

вовавших на формирование мировоззрения широких на-
родных масс, оказала влияние и на программу борьбы
союза «Ихэтуань». Не случайно прокламации ихэтуа-
ней, перекликаясь с докладами китайских чиновников и
ученых, содержали выпады против императора Гуансюя,
требования расправы с влиятельными китайцами (в ча-
стности, с Ли Хун-чжаном), поддерживавшими коммер-
ческие отношения с иностранцами, осуждение движения
за реформы и т. п.
Многие черты обскурантизма, невежества и суеверия
обнаруживали вдовствующая императрица Цыси, воз-
главившая китайское правительство после подавления
движения за реформы, и ее приближенные. Например,
в 1876 г. правительство, во главе которого Цыси в то
время находилась в качестве регентши, выкупило по-
строенную английскими купцами железную дорогу меж-
ду Шанхаем и Усуном, чтобы разрушить ее [327, с. 78].
В том же году маньчжурское правительство отклонило
меморандум Ли Хун-чжана, в котором содержались
предложения об открытии современных школ западных
наук для изучения физики, химии, электротехники, ма-
шиноведения и других дисциплин и о включении этих
предметов в систему государственных экзаменов [177,
с. 223].
В разгар восстания ихэтуаней в покоях императрицы
был установлен алтарь, у которого Цыси ежедневно
70 раз произносила заклинания ихэтуаней [44, т. 1,
с. 14, 73]. О ее идеологии свидетельствуют намерения
императрицы привлечь на службу монаха из Шаньдуна
Пу Фа и хунаньского шэньши Чжоу Ханя — ярого про-
тивника всего иностранного [52, с. 17].
Входивший в состав правительства сановник Сюй
Тун, восьмидесятилетний старец, «был ученым старого
склада, который обычно при виде европейца закрывал
лицо веером» [191, с. 524]. В начале апреля 1900 г.
члены императорского секретариата Ган И и Сюй Тун
предложили императрице уничтожить Цзунлиямынь, а
заведование делом сношения с иностранцами поручить
«по примеру старины Ли-фань-юаня, т. е. палате вне-
шних сношений, ведающей делами вассальных Китаю
областей Тибета, Монголии и т. д.» [28, д. 155, ч. 1,
л. 13]. Лишь протест Жун Лу помешал осуществлению
этого проекта.
172

Взгляды Ган И и Сюй Туна отражали настроения
довольно значительной части правительственных санов-
ников, враждебно относившихся к появлению в стране
западной цивилизации, европейского технического про^-
гресса и уж тем более к вмешательству представителей
держав в китайские дела. Движение за реформы эти
чиновники считали следствием проникновения в Китай
европейской культуры и стремились всемерно затормо-
зить начавшиеся в Китае процессы капиталистического
развития.
Подавив движение за реформы, сподвижники Цыси
символически продемонстрировали свою привержен-
ность старине, проведя смотр знаменных войск тянь-
цзиньского гарнизона, оснащенных традиционными ки-
тайскими видами оружия. Во время смотра, отмечал
российский поверенный в делах в Китае А. И. Павлов,
особое внимание уделялось «стрельбе из лука» [14,
д. 115, л. 107].
В период с конца 1898 по 1900 г. включительно дей-
ствия правящей группировки были подчинены осуще-
ствлению двух задач: подавить реформаторские настро-
ения в стране, так сказать, вырвать все корни, дабы
не допустить повторения событий, аналогичных периоду
«ста дней реформ», и закрепиться у власти, посадив
на престол своего ставленника вместо императора Цзай
Тяня (девиз правления — Гуансюй) — покровителя ре-
форматоров.
Сановник Юнь Юй-дин, хорошо осведомленный о
политике двора в этот период, увязывает зарождение
движения ихэтуаней с рядом событий, среди которых он
выделяет реформы 1898 г. и борьбу за престол. «Пора-
жение 1895 г. (в войне с Японией.— Н. /С.), реформы
1898 г., назначение наследника престола в конце 1899 г.
и [мятеж] ихэтуаней 1900 г.—это, судя по названиям,
четыре разных события, но фактически они тесно связа-
ны между собой и одно обусловлено другим; только ус-
воив это, можно рассуждать о политике двора в про-
должение десяти лет»,— пишет он [19, с. 159].
Неприязнь честолюбивой и властной императрицы
Цыси, известной крайним консерватизмом, проявлялась
к императору Цзай Тяню давно, возрастая по мере при-
ближения конца ее регентства (1887 г.). Зная болезнен-
ность и впечатлительность своего племянника, она стре-
173

милась нанести ему удар в самое больное место. Так, в
1896 г. Цыси разъединила Цзай Тяня с его любимой
наложницей, прогрессивно настроенной и высокообразо-
ванной женщиной, имевшей влияние на императора:
Воспользовавшись слухами, возможно ею самой и спро-
воцированными, что «наложница вмешивается в дела,
выходящие за пределы женского дворца», императрица
повелела «наказать наложницу ударами палкой и зато-
чить в Саньсо, разрешив давать ей только воду и пищу.
Старший брат наложницы... был сослан в Улясутай».
«После этого случая император загрустил и редко бывал
в радостном настроении»,— комментировал событий
Юнь Юй-дин [19, с. 171].
По свидетельству Ли Си-шэня, после ликвидации
реформаторского движения, «хотя император и присут-
ствовал на аудиенциях, однако, был молчалив, а импе-
ратрица изо дня в день твердила, что император серьез-
но болен» [52, с. 11]. Слух о болезни императора дошел
до иностранных дипломатов, и они для осмотра боль-
ного предложили своего врача. Императрица сначала
воспротивилась, однако дипломаты проявили настойчи-
вость, и Цыси вынуждена была согласиться. Врач-фран-
цуз после осмотра сделал заявление: «Пульс спокойный,
[император] совершенно здоров» [52, с. 11]. Английский
посланник не преминул полуофициально предупредить
Цзунлиямынь, что если с императором что-нибудь слу-
чится, на Западе это произведет самое неблагоприятное
впечатление [334, с. 57].
Идея физического уничтожения Цзай Тяня, если она
и была у сторонников Цыси, отпала, и возникла новая
мысль об отстранении императора путем назначения на-
следника престола. Цыси остановилась на кандидатуре
Пу Цзюня, сына князя Дуаня, и Ли Хун-чжану было
приказано организовать церемонию принесения поздрав-
лений иностранными посланниками [191, с. 522]. Пу
Цзюнь стал появляться на приемах иностранных гос-
тей. Д. Д. Покотилов сообщал 9 марта 1900 г. министру
финансов Витте, что на приеме, «который устроила им-
ператрица для дам посланников, присутствовал Пу
Цзюнь» [29, д. 107, л. 160].
Общественность страны и дипломаты справедливо
расценили такой акт как новую попытку расправиться
с Цзай Тянем. «В Поднебесной,— замечает один из со-
174

временников событий,— поднялся шум» [52, с. И]. Во
дворец была направлена петиция в поддержку импера-
тора, подписанная Цзин Юаль-шаном и многими другими
шэньши (всего около 2 тыс. человек). Возможно, что
и Ли Хун-чжан не был сторонником подобного шага.
Не случайно указом от 19 декабря 1899 г. он был пере-
веден с поста наместника пров. Чжили наместником
Гуандуна [29, д. 107, л. 137].
Таким образом, император Цзай Тянь фактически
был взят державами под защиту.
Иностранные дипломаты помогли главным руководи-
телям движения за реформы бежать за границу. Игно-
рируя указ от 15 февраля 1900 г. об аресте Кан Ю-вэя
и Лян Ци-чао, державы не выдали их китайскому пра-
вительству.
Императрица была в бешенстве. Как передает Ли
Си-шэнь, получив известие, что англичане не хотят
выдавать Кан Ю-вэя, Цыси пришла в ярость: «Врагу
следует отомстить»,— произнесла она и, схватив яшмо-
вый чайник, разбила его вдребезги со словами: «Вот
так!» [52, с. 11]. Ее настроение разделяли князь Дуань,
отец Пу Цзюня, его младший брат Цзай Лань, фаворит
императрицы Ган И, член императорского секретариата
Сюй Тун, назначенный Цыси наставником наследника
престола Пу Цзюня, глава приказа церемоний Ци Сю
и некоторые другие. По всей видимости, именно тогда
эти сановники решили использовать выступление союза
«Ихэтуань», чтобы попугать державы, заставить их усту-
пить и одновременно продемонстрировать «единодушную
поддержку» правящей клики населением Поднебесной
(этой цели должен был служить лозунг «Поддержим
Цин, смерть иностранцам!»). На этот путь они толкали
и императрицу Цыси.
В записках современников, когда очевидцы освещают
причины сотрудничества правительства Цыси с членами
союза «Ихэтуань», проблема престолонаследия выделя-
ется как главная. Вот что по этому поводу писал Юнь
Юй-дин: «Изучив причины, почему двор оказал доверие
этому союзу, можно сделать вывод, что здесь, несом-
ненно, преследовались свои цели. Выдвижение Шао-лина
(Пу Цзюня.— Н. К.) длилось с неослабным упорством
два года, но двор избегал опрометчивых поступков, опа-
саясь нареканий восточных и западных соседей. В тоже
175

время Цзай И (князь Дуань.— Н. /С.), желавший как
можно скорее посадить на престол своего сына, полагал,
что прийти к этой цели можно, лишь запугав сановников
военной силой. Тогда же под видом борьбы с христиан-
ством выступил [союз] „Ихэцюань"... Цзай И и другие
использовали союз, чтобы вызвать еще большие за-
труднения» [19, с. 159].
Другой современник также подчеркивал, что импе-
ратрица Цыси имела намерение, опираясь на силу ихэ-
туаней, «осуществить план смещения императора»
[44, т. 1, с. 303].
Ли Си-шэнь, по-видимому также неплохо информи-
рованный о дворцовых делах, сообщал, что, когда в
стране поползли слухи, распространяемые якобы ихэ-
туанями, будто император является приверженцем хрис-
тианской религии, «императрица и Цзай И, которые
строили планы, как бы использовать эти слухи для сме-
щения императора с трона, упорно поддерживали ут-
верждение, что император является главой [христиан-
ской] религии» [52, с. 12].
В то же время, стремясь прочнее закрепиться у кор-
мила власти, а также поднять свой авторитет в глазах
подданных, консервативная клика провела ряд меро-
приятий, направленных на упрочение военной мощи
страны. В октябре 1898 г. императорский указ объявлял
о формировании четырех модернизированных армейских
корпусов, командирами которых назначались генералы
Сун Цин, Юань Ши-кай, Не Ши-чэн и Дун Фу-сян. Вер-
ховное командование было возложено на Жун Лу. Все
вновь сформированные войска располагались вблизи
столицы и по существу являлись охраной центрального
правительства. В декабре того же года в дополнение
к ранее сформированным подразделениям был создан
штабной корпус из 27 батальонов под личным коман-
дованием Жун Лу. Властям провинций Хубэй и Цзянси
было приказано укомплектовать по 10 батальонов для
пополнения столичных корпусов [259, с. 13]. У населения
создавалось впечатление усиленной военной подготовки
в стране.
Такому впечатлению способствовали и императорские
декреты, возрождавшие в стране систему народного
ополчения. 5 ноября 1898 г. указ, направленный в про-
винции Чжили, Шаньдун, Шаньси и Фэнтянь, предпи-
176

сывал губернаторам создать в целях обороны добро-
вольные ополчения (минтуань). Указы от 31 декабря
1898 г. и 17 марта 1899 г. отдавали распоряжение всем
провинциям укрепить отряды миньтуаней. В декретах
подчеркивалась возможность превращения этой органи-
зации в силу для отражения внешней агрессии [200,
с. 58; 333, с. 103].
Нагнетанию военной атмосферы в стране служили
также правительственные указы, опубликованные в мае
и ноябре 1899 г., осуждавшие захватническую политику
держав и недвусмысленно призывавшие местных чинов-
ников готовиться к войне. Особенно красноречивым и
воинственным был указ от 21 ноября: «Все державы
взирают на нас глазами прожорливых тигров, силой
стремясь проникнуть в наши внутренние области... Если
враг творит насилие и толкает нас на дела, которые
нам противны, это вызывает в нас справедливый гнев,
ненависть к врагу, желание сопротивляться ему, не за-
думываясь о том, победим мы или потерпим пораже-
ние... Настоящим отдается строжайшее повеление: от-
ныне, если создается безвыходное положение, которое
может быть разрешено только путем войны, и если будет
объявлена война, то ни в коем разе нельзя думать о
мире. Наместники и губернаторы всех провинций долж-
ны тогда, единодушно объединив свои силы и не считаясь
с границами [провинций], приказать генералам и сол-
датам бить врага до конца, не только не говоря, но и
не думая о мире» [19, с. 87].
Своими действиями и указами, на наш взгляд, импе-
ратрица Цыси преследовала еще одну очень важную
для укрепления своего правления цель: дискредитиро-
вать в глазах китайского народа императора Цзай Тяня,
который во второй половине 90-х годов как глава госу-
дарства санкционировал уступки державам, в частности
позволил им захватить отдельные участки китайской тер-
ритории. Не случайно после дворцового переворота
правительство Цыси формально заняло более твердую
позицию в отношении держав, пытаясь продемонстриро-
вать свои намерения впредь стоять на страже интересов
страны. В декабре 1898 г. оно сообщило дипломатиче-
скому корпусу, что не будет более предоставлять кон-
цессии на строительство железных дорог. В марте
1899 г. Цины отвергли требование Италии о предостав-
177

лении в аренду бухты Санмэнь в пров. Чжэцзян. Ана-
логичным образом было встречено требование прави-
тельства царской России о продлении Южно-Маньчжур-
ской железной дороги до Пекина, предъявленное в мае
1899 г.
Все эти акты воспринимались китайским населением
как проявление враждебности к иностранцам со стороны
клики Цыси. Среди столичных жителей, как доносил
А. И. Павлов, в этот период распространялись всякого
рода слухи о существовавшем якобы у императрицы
желании расправиться с иностранцами «как с истинны-
ми виновниками всех бедствий Китая» [14, д. 115,
л. 130]. По свидетельству Д. Д. Покотилова, в то же
время «на пекинских базарах пустили слух, что казнен-
ные 16/28 сентября зачинщики заговора были привер-
женцами иностранцев и что если императрица повелела
их казнить, то можно, по-видимому, безнаказанно ос-
корблять пребывающих в столице чужеземцев» [28,
д. 800, л. 6]. Видимо, под влиянием всех этих слухов в
столичной области и в самом Пекине вскоре после рас-
правы над реформаторами имели место враждебные
акции против представителей держав. Так, 30 сентября
1898 г. через два дня после казни группы реформаторов
в столице произошло несколько случаев нападения ки-
тайского населения на иностранцев: на членов англий-
ской и американской дипломатических миссий, на жену
итальянского поверенного в делах маркиза Сальваго, на
экипаж епископа Фавье [28, д. 800, л. 6]. 12 октября
в районе Лугоуцяо (около Пекина) произошло нападе-
ние китайских солдат на двух членов английской мис-
сии и двух инженеров [28, д. 800, л. 6]. Возможно, что
нападения на иностранцев и распространение соответ-
ствующих слухов происходило не без ведома опреде-
ленной группы китайских правительственных сановни-
ков и даже самой императрицы.
Обстановка в столице стала настолько тревожной,
что иностранные дипломаты потребовали вывода за пре-
делы пров. Чжили войск Дун Фу-сяна, поддерживавших
враждебные действия населения против иностранцев, а
также вызвали в Пекин из Тяньцзиня свои конвойные
отряды.
В момент особого накала напряженности в отноше-
ниях между двором Цыси и представителями иностран-
178

ных держав в столицу приезжает Юй Сянь, вызванный
на аудиенцию в связи с начавшимися волнениями в пров.
Шаньдун. Юй Сянь имел беседы с императрицей, князем
Дуанем, с Жун Лу [44, т. 1, с. 60, 262]. По всей вероят-
ности, речь шла о возможности использования ихэтуаней
для давления на иностранные державы. В разговоре с
Жун Лу Юй Сянь якобы заявил, что ихэтуани — это
«справедливые люди, опирающиеся на духов, и их мож-
но использовать» [44, т. 1, с. 262]. 25 января 1900 г.
Цзин Шань записал в своем дневнике, что его посетил
Цзай Лань, младший брат князя Дуаня, который сооб-
щил, что «созданные шаньдунским губернатором Юй
Сянем ихэтуани... могут послужить государству» [75,
с. 59].
Очевидно, под влиянием бесед с Юй Сянем идея
использования ихэтуаней для реализации своих планов
все больше привлекала Цыси и ее приближенных. Мож-
но допустить, что Юй Сянь встречался и с другими граж-
данскими и военными чиновниками, служившими в сто-
лице. В источнике промелькнуло сообщение, что коман-
довавшие пекинскими дивизиями шаньдунцы Ван И-жун
и Ли Дуань-юй выражали свою поддержку ихэтуаням
[52, с. 37]. Юй Сянь находился в Пекине до марта
1900 г., после чего был назначен губернатором соседней
с Чжили пров. Шаньси, где через два месяца после
прибытия нового губернатора также развернулась бур-
ная деятельность союза «Ихэтуань». На наш взгляд, к
марту 1900 г. группировка Цыси в принципе уже выра-
ботала программу действий, которая при всей ее двой-
ственности, непоследовательности, отклонении то в одну,
то в другую сторону в целом все же определялась под-
держкой движения ихэтуаней. Это обстоятельство не-
медленно отразилось на развитии самого восстания.
Именно с марта, после относительного затишья в тече-
ние января и февраля 1900 г., начинается новая активи-
зация движения ихэтуаней, причем преимущественно —
с северных районов провинции. С апреля повстанцы
стали активно пропагандировать лозунг «Поддержим
Цин!».
Факт поддержки союза «Ихэтуань» правительствен-
ными сановниками подтверждается многими источника-
ми. Чжи Би-ху, например, рассказывая о первых месяцах
борьбы ихэтуаней после поражения движения в пров.
179

Шаньдун, подчеркивал, что некоторые крупные санов-
ники считали «[смутьянов] справедливыми людьми».
«Правительство также считало их верными и справед-
ливыми, не запрещало [их деятельности]» [19, с. 156].
Другой современник событий также отмечал, что «неко-
торые крупные сановники, принцы и князья поверили
в учение ихэтуаней» [93а, с. 99].
Активно выступил в поддержку ихэтуаней фаворит
Цыси канцлер Ган И. Сообщая о симпатиях Ган И к
ихэтуаням, один из очевидцев утверждал, что, когда
этот сановник узнал о ранении ихэтуанями командира
посланного против них отряда Ян Юнь-фэна (май
1900 г.), он якобы заявил: «Не надо было первому при-
чинять вред справедливым людям» [56, с. 10]. Когда
Ган И узнал, что войска Не Ши-чэна учинили расправу
над ихэтуанями, он, как свидетельствует источник, выра-
зил неудовольствие и использовал свое влияние при дво-
ре, чтобы добиться отвода войск Не Ши-чэна в Лутай
[56, с. 10; 23, с. 10; 28, д. 155, ч. 1, л. 65].
Другим наиболее ревностным сторонником движения
ихэтуаней был сановник князь Дуань. Источники отме-
чают, что Дуань вместе с Ган И и другими сановниками
«скрытно провоцировали» ихэтуаней [44, т. 1, с. 303]; что
князь Дуань и его брат Цзай Лань «глубоко верят, что
ихэтуани — это справедливые люди» [41, с. 249]; что
«тигровый батальон», которым командовал Дуань, почти
полностью состоял из ихэтуаней.
В мае 1900 г. сами повстанцы стали открыто гово-
рить о поддержке их крупными сановниками. Например,
ихэтуани, действовавшие у ворот Шуньчжимэнь за Пе-
кином, как уверяет источник (запись 23 мая), говорили
о том, что «большие чиновники в Пекине и других мес-
тах являются главарями союза» [61, с. 114]. В другом
источнике (дата записи — 9 июня 1900 г.) содержится
информация, что якобы «бандиты указывают на санов-
ников (Цзай Ланя и Дуаня.—Я. /(.), как на самых ос-
новных главарей» ихэтуаней [41, с. 249].
Несомненную ценность для характеристики полити-
ки группировки Цыси в отношении ихэтуаней представ-
ляют императорские указы того периода.
В указах 1900 г. при всей их известной противоречи-
вости (создание союза то разрешается, то запрещается)
наблюдается определенная тенденция к запрещению
180

применения карательных акций против повстанцев. Так,
вновь назначенному губернатору пров. Шаньдун Юань
Ши-каю предписывается не применять оружия в отно-
шении ихэтуаней.
В указе от 11 января проводится дифференциация
между союзами: «союзы различны по своему характе-
ру» и поощряется создание организаций, имеющих це-
лью самозащиту. Указ доводит до сведения населения,
что чиновники не должны подводить под категорию бан-
дитов лиц, состоящих в союзах для защиты своей семьи:
«Существуют шайки или союзы, состоящие из дурных
людей, которые, пользуясь своей многочисленностью,
устраивают беспорядки. Действия подобных шаек или
союзов, безусловно, не заслуживают никакой пощады
перед законами двора. Но случается и так, что добропо-
рядочные люди овладевают приемами борьбы с целью
защиты себя и своей семьи, или сельские жители соби-
раются вместе для совместной защиты своих деревень.
Это делается, разумеется, только ради охраны порядка
и оказания помощи друг другу» [19, с. 92—93]. Такой
указ, с одной стороны, предоставлял права населению на
организацию подобных объединений по собственной
инициативе; с другой стороны, оговаривал характер
деятельности данных объединений, подразумевая под
беспорядками борьбу против правящего режима, кото-
рая, конечно, не заслуживала никакой пощады. Если же
население защищает себя (читай — от миссионеров и
христиан, иностранцев вообще), то оно вправе овладе-
вать приемами ихэтуаней.
Среди правительственных сановников были и такие,
которые не одобряли политику двора в отношении ихэ-
туаней: глава Цзунлиямыня князь Цин (И Куан), глава
военного приказа Сюй Юн-и, сановники Юань Чан, Сюй
Цзин-чэн и др. Они со своей стороны также стремились
оказать давление на Цыси. В частности, князь Цин в
докладной записке от 19 февраля 1900 г., запугивая им-
ператрицу, сообщал, что ихэтуани, «поначалу выступав-
шие лишь против христиан, стали теперь беспокоить
добропорядочных людей». Солидаризируясь со сторон-
никами теории Лао Най-сюаня, он напоминал Цыси, что
этот союз был запрещен двором еще в то время, когда
христианство не проникло в Китай, намекая тем самым
на его антиправительственную сущность и еретическое
181

происхождение. В заключение князь Цин просил двор
запретить деятельность союза [46, с. 64].
В ответ на докладную записку князя Цина, которая,
видимо, произвела определенное впечатление на импе-
ратрицу, в тот же день последовал императорский указ,
в котором наместнику Чжили и губернатору Шаньдуна
предписывалось принять меры к «строгому запрещению
деятельности союза, с тем чтобы все поняли, что само-
вольная организация союзов и сборищ для устройства
беспорядков является нарушением законов» [19, с. 100].
Однако, прокламируя запрещение союза, правительство
предостерегало чиновников от использования против
членов союза оружия. В указе подчеркивалось нежела-
ние двора карать ихэтуаней: «Двор не может карать
народ, не попытавшись прежде всего наставить его на
правильный путь, а поэтому повелевает наместнику Чжи-
ли и губернатору Шаньдуна принять настоятельные ме-
ры к вразумлению народа». Только в том случае, если
«найдутся упорствующие в своих заблуждениях и не
желающие сойти с прежнего пути», двор санкционировал
«принять строгие меры наказания, без всякого снисхож-
дения» [19, с. 100]. Запрещая союз за то, что он чинит
беспорядки, двор вместе с тем предоставлял возможность
членам союза сохранить жизнь (а может быть, и воз-
можность продолжить свою деятельность), если они не
будут выходить за рамки, очерченные предшествующим
указом. Таков, на наш взгляд, подлинный смысл дан-
ного документа.
После визита Юй Сяня Цыси и ее сторонники все
более проникались идеей использовать антииностранную
борьбу ихэтуаней в своих честолюбивых интересах. Указ
от 17 апреля 1900 г. снова подтвердил данное ранее
(еще в январе) разрешение на организацию союзов:
«Организация сельским населением различных провин-
ций отрядов самообороны для защиты собственной
жизни и имущества основывается на древнем принципе
взаимопомощи в охране территории и наблюдении к за
врагом; при надлежащем соблюдении упомянутыми от-
рядами законов населению можно разрешить создавать
отряды, если оно находит это удобным» [19, с. 101]. Хо-
тя в данном указе слово «союз» не фигурирует (возмож-
но, в целях маскировки, а также, чтобы не выглядеть
непоследовательным после февральского указа о запре-
182

щении ихэтуаней), однако характеристика отрядов, ко-
торые правительство разрешало создавать населению,
совпадает с теми рамками, которые оно предписывало
соблюдать союзам, стихийно возникавшим среди насе-
ления. Как нам кажется, правительство поставило перед
собой цель — превратить ихэтуаней в ополчение и пол-
ностью поставить под свой контроль. По-видимому, та-
кого рода предложение было в какой-то форме высказа-
но губернаторам провинций, но не везде поддержано
местными властями. Не случайно в императорском указе
1 мая содержится такая фраза: «Недавно от Юань Ши-
кая поступил доклад, из которого явствует, что союз
,,[Ихэ]цюань" трудно реорганизовать в отряды ополче-
ния» [19, с. 103].
И хотя под влиянием оппозиционной группировки в
правительстве, а также под нажимом представителей
держав формально предписывалось запрещать деятель-
ность союза «Ихэтуань», тем не менее в последующих
декретах проскальзывала мысль — участие в союзе не
является преступлением, и местным властям давалось
указание при разборе конфликтов исходить из степени
виновности, а не принадлежности к данному обществу.
В указе от 21 апреля, например, говорилось: «Так как
население овладевает приемами [ихэ]цюаней для защи-
ты самого себя и своей семьи, суд должен установить,
кем является человек — бандитом или нет, а не интере-
соваться, состоит он в союзе или нет» [19, с. 102]. Пра-
вительство по-прежнему наставляет чиновников подхо-
дить к ихэтуаням дифференцированно: «строго карать
тех бандитов-[ихэ]цюаней, которые действительно сму-
щают покой на местах и умышленно устраивают беспо-
рядки... Примкнувших к бандитам-ихэцюаням, но избе-
гающих устройства беспорядков строго вразумить» (указ
от 30 мая 1900 г.) [19, с. 106].
В то же время декреты осуждают деятельность мис-
сионеров и оправдывают борьбу против проповедников
христианской религии. Так, в указе от 22 мая обнародо-
ван доклад провинциального цензора Сюй Ю-шэня, с
которым солидаризировалось окружение Цыси. В докла-
де говорилось, что «миссионеры односторонне покрови-
тельствуют христианам и запугивают окружные и уезд-
ные власти, а поэтому обижаемое население дружно
восстает против христиан» [19, с. 105].
183

Такие декреты в разгар деятельности ихэтуаней при
всей их половинчатости все же стимулировали анти-
иностранную борьбу в Китае, тем более что в них снова
мелькали указания не применять оружия против по-
встанцев.
Командующему войсками пров. Чжили предлагалось
«вразумить население» [19, с. 102]. В указе от 1 мая
чиновникам отдавалось распоряжение о «постоянном
наблюдении за положением», напоминалось, что «нельзя
действовать методами принуждения» [19, с. 103]. В тех
указах, где речь идет о ликвидации отрядов ихэтуаней,
постоянно подчеркивалось, что санкции следует приме-
нять лишь к зачинщикам беспорядков: «Поскольку сре-
ди невежественных сельских жителей, участвующих в
беспорядках, есть хорошие и дурные люди, основное за-
ключается в поимке зачинщиков и роспуске идущих за
ними по принуждению» [19, с. 106].
Правительство строго осуждало тех военных, которые
допускали жестокости и бесчинства в районах действия
ихэтуаней. Указ от 22 мая гласил: «Посланные во главе
солдат в столичный район чиновники ведут себя недо-
стойно и даже потворствуют солдатам под предлогом
розыска бандитов-[ихэ]цюаней обирать богатых и вы-
могать деньги у невежественных деревенских жителей;
в результате в деревнях стало тревожно, а добропоря-
дочные люди лишились спокойной жизни» [19, с. 104].
В указе содержалось распоряжение «немедленно строго
наказать» тех лиц, «которые по собственной инициативе
объявляют [бандитами-ихэцюанями] лиц, не имеющих
к ним отношения, и изыскивают тем самым предлог для
взыскания с невиновных» [19, с. 104].
В случаях, когда китайские войска применяли оружие
против повстанцев, цинское правительство порицало
чиновников и офицеров за действия такого рода. В указе
от 3 июня осуждалась деятельность начальника уезда
Лайшуй Чжу Фу за то, что он не справился с беспоряд-
ками самостоятельно и обратился за помощью к вой-
скам. Указ не одобрил также акции командира Ян Юнь-
фэна и предписывал наместнику Юй Лу «тщательно
проверить», все факты, «расследовать и предать суду»
виновных. Особо подчеркивалось, что солдаты «не долж-
ны легкомысленно открывать военные действия» [101,
с. 15] и проявлять «излишнюю жестокость» [101, с. 15].
184

Серьезное беспокойство и неодобрение сторонников
императрицы вызвали неоднократные победы Ян Му-ши
над ихэтуанями. Очевидно, генерал Не Ши-чэн — непо-
средственный начальник Ян Му-ши — был запрошен о
его действиях, так как не случайно в телеграмме, на-
правленной Не Ши-чэну 30 мая 1900 г., Ян Му-ши дол-
жен был оправдываться за действия в Гаобэйдяне, под-
черкивая, что он расстрелял бандитов, а не мирных жи-
телей, поэтому его напрасно обвиняют «посторонние»
[106, с. 338]. Особенно много нареканий вызвали его
акции 5 июля, за которые, по словам самого Ян Му-ши,
он-«получил внушение» от канцлера Ган И [106, с. 356].
Неодобрительно были встречены группировкой
Дуань — Ган И и действия войск генерала Не Ши-чэна
на Пекин-Тяньцзиньской железной дороге. После того
как войска генерала Не Ши-чэна нанесли серьезный
удар отрядам ихэтуаней под Аньдином, они немедленно
были отозваны в Лутай. Комментируя данную акцию
китайских властей, Покотилов докладывал: «Войскам
генерала Не, начавшим было расправляться с антихрис-
тианами, приказано вернуться на место их постоянного
расположения в Лутай... Этим китайское правительство
явно обнаруживает свое сочувствие движению» [28,
д. 155, ч. I, л. 65]. В сочинении «Ленивого отшельника»
также отмечается отрицательная реакция цинских са-
новников на карательные меры войск Не Ши-чэна: «Ко-
гда дивизионный начальник Не Ши-чэн напал на пов-
станцев „большого кулака" и разбил их (при местечке
Ан-дин, на полдороге между Тяньцзинем и Пекином),
то вице-канцлер Ган И порицал его за грубость»
[23, с. 10]. В другом китайском источнике содержится
аналогичная информация: «Когда Ган И услышал, что
войска Не [Ши-чэна] карают ихэтуаней, он был очень
недоволен и разоблачил его перед двором. Войска [Не]
были отозваны в Лутай» [56, с. 10].
Следовательно, судя по императорским указам, из-
данным в период с декабря 1899 г. по май (включитель-
но) 1900 г., правящая клика Китая с момента зарожде-
ния движения не была склонна использовать армию
против ихэтуаней. Правительственным войскам, видимо,
отводилась роль наблюдателей за деятельностью союза
«Ихэтуань». Их задача, как нам кажется, заключалась
в ограничении действий приверженцев союза определен-
185

ными рамками, отведенными им властями. А для по-
встанцев присутствие солдат также служило предуп-
реждением не выходить за границы дозволенного. Дозво-
лено же им было — мирно упражняться в приемах «цю-
ань», своей многочисленностью демонстрировать силу и
мощь китайского народа перед представителями держав,
вступая с ними и местными христианами в незначитель-
ные конфликты, и лозунгом «Поддержим Цин, смерть
иностранцам!» выражать преданность династии.
Характерно, что в момент особой активности ихэтуа-
ней, когда повстанцы принялись разрушать железные
дороги и вплотную приблизились к столице, в Пекин
были введены поддерживающие ихэтуаней войска Дун
Фу-сяна (27 мая 1900 г.), выведенные из города по тре-.
бованию представителей иностранных держав за участие
во враждебных актах против иностранцев. По утверж-
дению источника, Дун Фу-сяна трижды (27, 28 и 29 мая)
вызывали на аудиенцию, где он якобы получил «приказ
оказать сопротивление западным солдатам» [61, с. 116].
Таким образом, играя на все усиливающихся анти-
иностранных настроениях в стране, определенная группа
консервативной клики во главе со вдовствующей импе-
ратрицей Цыси использовала или стремилась использо-
вать деятельность союза «Ихэтуань» в своих целях:
1) для захвата ею и укрепления верховной власти в Ки-
тае; 2) для усиления нажима на державы, чтобы огра-
ничить их слишком агрессивные планы в отношении
китайской территории; 3) сохранить феодальный строй и
старые порядки — как единственную возможность удер-
жания власти; 4) оградить страну от влияния более
передовой в то время капиталистической культуры, нау-
ки, техники, системы управления и т. д. и тем самым
предотвратить на будущее все возможные выступления
за реформы.
Была и еще одна серьезная причина, заставлявшая
двор допустить антииностранную деятельность ихэтуа-
ней,— это страх перед возможными антиправительствен-
ными, антифеодальными выступлениями, которые могли
бы возникнуть в результате серьезного голода, вызван-
ного предыдущими неурожайными годами и сильнейшей
засухой 1900 г. Опасаясь серьезных волнений голодного»
люда, консервативная клика сумела сконцентрировать
все недовольство масс на иностранцах.
186

Однако, несмотря на одобрение лозунга ихэтуаней
«Смерть иностранцам!», в правительственных кругах во
всяком случае до начала июня вопрос о войне с держа-
вами, видимо, не стоял.
Политика империалистических держав
(январь — начало июня 1900 г.)
Серьезное влияние на развитие дальнейших событий
в Китае оказала политика держав, которые по мере
развертывания движения ихэтуаней продолжали усили-
вать давление на цинское правительство. 27 января
1900 г. в Цзунлиямынь были направлены идентичные но-
ты представителей пяти стран — Англии, США, Франции,
Германии и Италии,— в которых выражался протест
против императорского декрета от 11 января 1900 г.,
разрешавшего создание союзов в целях самозащиты, а
также содержалось требование издать новый указ, кото-
рый бы предписывал полную ликвидацию союзов «Ихэ-
туань» и «Дадаохуэй» [334, с. 61]. Не получив удовлет-
ворительного ответа от китайского правительства, пред-
ставители пяти держав повторили свои требования в но-
тах от 2 и 10 марта. В ноте Цзунлиямыню от 10 марта
иностранные дипломаты снова потребовали опубликова-
ния в «Пекинской газете» декрета, запрещавшего дея-
тельность союза «Ихэтуань», грозя в противном случае
серьезными последствиями для Китая [14, д. 117, л. 66].
Угрозы имели под собой серьезные основания, так как
среди дипломатов активно дебатировался вопрос о вы-
садке в Китае иностранного десанта и о проведении во-
енно-морской демонстрации. Однако в результате проти-
воречий, которые имели место между державами (в ча-
стности, из-за серьезного противодействия со стороны
царской России, которая в связи с планами освоения
Маньчжурии не хотела обострять отношений с Цинами),
дипломатический нажим иностранных представителей в
этот период остался без последствий. Удовлетворившись
заверением китайского правительства, что оно «присту-
пит к дальнейшему рассмотрению вопроса об обеспече-
нии безопасности христианского населения», посланники
не сочли больше возможным настаивать на опубликова-
нии императорского указа [14, д. 117, л. 130].
187

Расширение масштабов деятельности ихэтуаней, их
продвижение в сторону Пекина и Тяньцзиня, открытое
провозглашение лозунгов борьбы с иностранцами, проти-
воречивые декреты двора и относительное бездействие
правительственных войск побуждали иностранных дипло-
матов усилить в конце весны натиск на цинских прави-
телей. В мае 1900 г. французский, английский, россий-
ский, американский и германский посланники поочередно
встречались с представителями Цзунлиямыня и, угро-
жая военно-морской демонстрацией и вызовом воору-
женных отрядов, требовали принятия мер против ихэ-
туаней [46, с. 98; 48, с. 81—86]. Иностранные диплома-
ты проводили совещания, на которых пытались выяснить
позиции и намерения друг друга, выработать согласо-
ванный план атаки на китайские власти.
21 мая 1900 г. на очередном совещании посланников
был принят текст ноты, направленной затем цинскому
правительству. Нота состояла из шести пунктов и пред*
ставляла собой не что иное, как грубое вмешательство
во внутренние дела Китая: 1) требование ареста всех
лиц, принадлежащих к союзу «Ихэтуань» и производя-
щих беспорядки на улицах, а также распространителей
афиш, объявлений, печатных изданий и воззваний, со-
держащих угрозы по адресу иностранцев; 2) ареста до-
мовладельцев, надзирателей кумирен и других лиц, ко-
торые предоставляли свое помещение для сборища
бунтовщиков, и приравнения к сим последним всех ви-
новных в поощрении к мятежу; 3) строгого наказания по-
лицейских чинов, которые оказались бы виновными в
небрежном применении репрессивных мер или в едино-
мыслии с восставшими; 4) казни виновных в покушениях
(убийства, пожары) на жизнь и имущество иностран-
цев; 5) казни лиц, руководящих действиями боксеров
и снабжающих их денежными средствами; 6) оповеще-
ния населения столицы, Чжилийской и других северных
провинций об этих мерах путем печатных объявлений
[14, д. 764, л. 105] 2.
2 Известным толчком для составления данного документа по
служило сообщение епископа Фавье о якобы известных ему планах
ихэтуаней вступить в столицу по определенному сигналу. Опасаясь-
за судьбу своей резиденции в Пекине, католического храма «Бэй-
тан», епископ просил французского посланника Пишона откоман-
дировать 40—50 моряков для его охраны.
188

Судя по императорским указам, обнародованным по-
сле получения двором ноты, цинское правительство в
принципе не изменило своей позиции в отношении ихэ-
туаней. Оно не выполнило требования держав и ограни-
чилось общими указаниями о запрещении беспорядков
и роспуске союза.
25 мая состоялось новое совещание посланников, на
котором было решено вызвать в столицу отряды ино-
странных солдат. Представителю Германии, посланнику
Кеттелеру данная мера казалось совершенно недоста-
точной; он заявил, что «наступило время поставить во-
прос ребром о разделе Китая» [148, с. 89]. Вечером
28 мая посланники Англии, Франции, России, Японии,
США, Италии и Австро-Венгрии окончательно договори-
лись о вызове в Пекин иностранных отрядов численно-
стью 50—100 человек от каждой страны. Германский
посланник присоединился к данному решению, однако
предупредил, что не может обещать, «что этим ограни-
чатся меры, кои примет Германия» [цит. по 148, с. 91].
29 мая наместник пров. Чжили Юй Лу, резиденция кото-
рого находилась в Тяньцзине, был уведомлен генераль-
ным консулом Дюшэйляром о данном решении послан-
ников. От имени консулов других стран, проживающих
в Тяньцзине, Дюшэйляр потребовал от наместника под-
готовить железнодорожный состав для отправки ино-
странных отрядов в Пекин [46, с. 105]. 30 мая в Дагу
сосредоточилось 15 иностранных военных кораблей, и
в тот же день на берег сошли английский, американ-
ский, японский, русский, французский и итальянский
десанты. 31 мая высадились германский и австро-вен-
герский отряды. В этот же день Юй Лу получил указа-
ние правительства пропустить отряды в столицу [46,
с. ПО]. 31 мая и 3 июня в Пекин прибыло около 400
иностранных солдат и офицеров. В Тяньцзине ос-
тался отряд немногим более 300 человек [148, с. 95].
На рейде в Дагу продолжали сосредоточиваться ино-
странные корабли. 2 июня там находился уже 21 воен-
ный корабль [15, л. 2].
Однако прибытие иностранных отрядов в Пекин и
Тяньцзинь не произвело ожидаемого действия. Движе-
ние ихэтуаней не прекращалось, неприязнь к чужезем-
цам среди населения все больше усиливалось. Цинское
правительство издавало весьма неопределенные указы,
189

рекомендовавшие чиновникам относиться к ихэтуаням
как к «детям династии», наказывать не за принадлеж-
ность к союзу, а лишь за злостные беспорядки, предосте-
регая при этом от излишней жестокости.
В такой ситуации представители иностранных держав
пришли к единодушному мнению рекомендовать своим
правительствам собственными силами расправиться с
восстанием. На совещании 4 июня иностранные диплома-
ты приняли решение просить заинтересованные прави-
тельства дать соответствующее указание командирам
эскадр, находившихся в гавани Дагу. Вместе с тем нача-
лись поиски путей скорейшей переброски в Китай более
внушительных контингентов иностранных войск. Ближе
всех к Китаю располагались армии России и Японии.
Большинство стран, в первую очередь Англия, опасались
передать дело подавления восстания в руки царизма,
так как присутствие большого количества русских солдат
в Северном Китае позволило бы России в результате
всех событий извлечь наибольшие выгоды. Англия рас-
считывала использовать ситуацию в своих интересах и
полагала опереться прежде всего на собственные войска,
а в случае неудачи — на войска Японии. Стремясь опере-
дить Россию, Англия надеялась покончить с антииност-
ранным выступлением в Китае с помощью чисто англий-
ских войск или же воинских частей, в которых англичане
бы численно преобладали, причем по возможности до
прибытия войск из России.
И представители Англии развивают бурную деятель-
ность. 5 июня 1900 г. английский вице-адмирал Сеймур,
прибывший в Дагу во главе английских кораблей, как
старший по званию, пригласил на броненосец «Центури-
он» командующих эскадрами других стран и предложил
им программу военных действий против «революционно-
го движения» в Китае. 6 июня Сеймур уведомил коман-
дующих, что, выполняя просьбу английского посланника
Макдональда, он направил в Пекин дополнительный де-
сант для охраны английской миссии. Услышав подобное
сообщение, командующие кораблей других стран начали
спешно формировать свои десанты, чтобы не позволить
Англии полностью завладеть положением.
Тем временем в порт Дагу прибывали новые воен-
ные корабли. К 9 июня на рейде находилось 25 кораблей
(в том числе английских — 9, русских — 6, француз-
190

ских — 3, германских — 2, итальянских — 2, американ-
ских — 2, австро-венгерских — 1).
9 июня на совещании посланников в Пекине обсуж-
дался вопрос о вызове дополнительных войск в столицу.
Все посланники проголосовали за то, чтобы не торопить-
ся с вызовом новых отрядов. Несмотря на то что англий-
ский посланник присоединился к мнению своих коллег,
он в тот же день направил новую телеграмму Сеймуру,
предлагая ему немедленно направить в Пекин англий-
ских солдат. Одновременно из Лондона им были полу-
чены инструкции, предписывавшие решительные дейст-
вия для охраны английских интересов в Китае. Следуя
всем этим директивам, Сеймур в течение 8 и 9 июня
осуществил высадку десанта численностью 915 человек.
9 июня английский вице-адмирал провел совещание ко-
мандиров кораблей, на котором ознакомил их с послед-
ней телеграммой Макдональда. Следуя примеру англи-
чан, 9 июня в Тангу высадились германский, русский и
французский отряды.
9 июня, после прибытия в Тяньцзинь высадившихся
с кораблей иностранных отрядов, состоялось совещание
консулов, на котором мнения по вопросу о посылке их
в Пекин разделились. Представители России и Франции
высказались за то, чтобы подождать отправлять объеди-
ненный отряд до подхода дополнительных русских под-
разделений из Порт-Артура. Представители Англии,
Японии, США, Италии, Германии, Австро-Венгрии на-
стаивали на немедленном выступлении отрядов. Возоб-
ладала вторая точка зрения; таким образом, был решен
вопрос о начале военной интервенции. Без официального
уведомления державы вступали в войну с Китаем.
10 июня, силой захватив три железнодорожных состава,
объединенный иностранный отряд во главе с вице-адми-
ралом Сеймуром выехал из Тяньцзиня в Пекин. Общая
численность отряда —2110 человек, в том числе пред-
ставителей Англии —915 человек, Германии — 471, Рос-
сии—319, Франции—164, США—117, Италии — 42,
Японии —56, Австро-Венгрии — 26 [подробнее см. 150,
с. 398-402; 156, с. 125—131].

Глава V
РАЗВИТИЕ ДВИЖЕНИЯ ИХЭТУАНЕЙ В ПРОВ. ЧЖИЛИ.
ВОЙНА КИТАЯ С ДЕРЖАВАМИ
Миссия Ган И
В напряженный момент, когда в столицу прибыли
иностранные отряды для охраны миссий, а представители
держав готовились к интервенции в Китай, чтобы своими
силами навести порядок в Поднебесной, вопрос об отно-
шении к ихэтуаням в правительственных кругах встал
особенно остро. Согласно материалам, содержащимся в
«Записках» Савары Токузукэ, составленных совместно
с Оу Ином, при дворе 6 июня 1900 г. состоялось «секрет-
ное совещание, на которое были призваны сановники,
чтобы обсудить вопрос о беспорядках бандитов-[ихэ]туа-
ней. Совещание длилось долго. Было решено не приме-
нять карательных мер против бандитов-ихэтуаней» [61,
с. 124]. Как утверждает данный источник, большинство
участников совещания пришли к выводу, что «[ихэ]туа-
ни действительно преданы государству, и если их воору-
жить первоклассным оружием и как следует обучить, их
можно использовать для отпора иностранцам» [61,
с. 124]. Инициатором подобного решения, согласно ис-
точнику, являлась Цыси: «Императрица в глубине души
уже давно все обдумала, поэтому дела решали в соот-
ветствии с ее волей» [61, с. 124]. Данное решение необ-
ходимо было довести до сведения руководителей ихэ-
туаней, а также получить гарантии их лояльности. Для
этой цели указом от 6 июня в Чжочжоу — район наибо-
лее многочисленного сосредоточения повстанцев под Пе
кином — были направлены три крупных сановника:
сначала — министр наказаний Чжао Шу-цяо и префект
столичной области Хэ Най-ин, а затем еще и министр
чинов Ган И [19, с. 107; 44, т. 1, с. 306].
Цель поездки столичных сановников была сформу-
лирована в официальном указе от 6 июня 1900 г. и яко-
192

бы сводилась к тому, чтобы «совершенно откровенно
объяснить [ихэцюаням], что как [ихэ]цюани, так и ис-
поведующие христианство з равной степени являются
детьми императора и, уважая его гуманную заботу, они
должны немедленно разойтись и приступить к своим
прежним занятиям», разъяснить им, что «они не вправе
собираться толпами и устраивать беспорядки» [19,
с. 107]. Однако задачи сановников, по-видимому, не ог-
раничивались лишь разъяснительной миссией. Эта по-
ездка, скорее всего, преследовала разведывательные це-
ли. Комментируя ее, Юнь Юй-дин писал: «Двор прика-
зал члену Военного совета Чжао Шу-цяо выехать в Чжо-
чжоу: официально — обнародовать императорский указ,
требовавший от [мятежников] разойтись; на самом же
деле — незаметно для других допытаться, что они собой
представляют» [19, с. 160].
7 нюня сановники Чжао Шу-цяо и Хэ Най-ин прибыли
в Доудянь, куда на следующий день приехал и Ган И,
предварительно ознакомившийся с положением дел в
Лансяне [44, т. 4, с. 346—347; 46, с. 137—138]. В тот же
день, 8 июня, Ган И отдал приказ Ян Му-ши отвести
свои войска и не вступать в бои с ихэтуанями [106,
с. 348]. В Доудяне сановники пробыли до 10 июня, по-
сле чего Чжао Шу-цяо вернулся в Пекин, а Ган И с
Хэ Най-ином выехали в Чжочжоу. По-видимому, между
сановниками произошли серьезные столкновения. В до-
кладной записке от 14 июня Ган И сообщает двору
о пребывании в Доудяне весьма лаконично: «Мы под-
робно обо всем посовещались, после чего сановник
[Чжао] Шу-цяо возвратился в Пекин, чтобы сделать
доклад и просить двор отвести войска Не [Ши-чэна].
Мы с сановником Хэ Най-ином отправились в Чжо-
чжоу» [46, с. 138].
Позиция Чжао Шу-цяо по отношению к ихэтуаням
современниками восстания оценивается противоречиво.
Автор «Краткой записки» «Ленивого отшельника» при-
числяет Чжао Шу-цяо к группе сторонников ихэтуаней.
[23, с. 10]. Судя по запискам Савары Токузукэ, на со-
вещании 6 июня сановник Чжао был на стороне тех при-
сутствовавших, которые «поддакивали и решительно за-
являли, что нельзя карать бандитов-[ихэ]цюаней» [61,
с. 124]. Однако по другим источникам Чжао Шу-цяо
более убедительно предстает противником ихэтуаней.
7 Н. М. Калюжная
193

В частности, в его собственной докладной записке от
30 мая 1900 г. он просил двор использовать против ихэ-
туаней войска [46, с. 108—109]. Юнь Юй-дин также от-
мечал неприязнь Чжао Шу-цяо к повстанцам, которая
сохранилась и по возвращении из Чжочжоу, ибо он убе-
дился, что «участники беспорядков — это бездельники,
проводящие время на городских рынках, и бедняки, жи-
вущие за счет подаяний, на которых никак нельзя пола-
гаться» [19, с. 160].
Отрицательное отношение Чжао Шу-цяо к ихэтуа-
ням, видимо, было известно и Ган И, поэтому, когда тот
узнал, что двор предписал Чжао Шу-цяо вместе с Хэ
Най-ином выехать в Чжочжоу, он, опасаясь, что доклад
Чжао Шу-цяо может настроить Цыси против ихэтуаней,
добился, чтобы и его подключили к этой поездке [44,
т. 1, с. 306]. Судя по материалам источника, между са-
новниками возникли серьезные разногласия по поводу
оценки действий войск Не Ши-чэна в этом районе (здесь
находились, как было сказано, батальоны Ян Му-ши).
Один из современников восстания, прокомментиро-
вавший поездку трех сановников, сообщает, что Чжао
Шу-цяо якобы настаивал на «правильности действий ко-
мандующего» Не Ши-чэна, а Ган И утверждал, что
«Не [Ши-чэна] нельзя использовать». Согласно мнению
очевидца, Ган И пошел на поводу у ихэтуаней, требо-
вавших смещения командующего. В этом споре Хэ Най-
ин поддержал Ган И: «Поняв, что влияние Ган И пре-
обладает, и убедившись также, что [точка зрения Ган И]
является также мнением двора, Чжао Шу-цяо заявил:
,,Поскольку взгляды двух сановников совпадают, он по-
лагает, что они не будут на него в претензии, если ом
вернется в Пекин". Ган И не возражал, и Чжао [Шу-
цяо] вернулся в столицу, где представил невразумитель-
ный доклад» [44, т. 1, с. 306].
Будучи хорошо информирован о расстановке сил-при
дворе и позиции самой императрицы, Чжао Шу-цяо не
рискнул открыто выступить против Цыси. Этот момент
отметил и Юнь Юй-дин, который подчеркнул, что, хотя
Чжао Шу-цяо и не доверял ихэтуаням, тем не менее «по
возвращении в столицу он, приноравливаясь к желанию
вдовствующей императрицы, составил доклад, искажав-
ший действительность» [19, с. 160]. Что касается позиции
Ган И в отношении войск, действовавших в данном
194

районе, то, как было сказано выше, он сделал строгое
внушение Ян Му-ши, поиказал ему немедленно отойти
к Баодину, а затем добился отзыва его батальонов с
Пекин-Баодинской железной дороги. 11 июня по приказу
Жун Лу батальоны Ян Му-ши были передислоцированы
в Тяньцзинь, а 29 июня — в Лутай, где Ян Му-ши полу-
чил приказ Не Ши-чэна об отстранении его от должно-
сти и передаче в суд [44, т. 4, с. 350, 351, 353].
Отношение Ган И к ихэтуаням можно установить на
основании его доклада от 14 июня, поданного на высо-
чайшее имя. Ссылаясь на заябления самих повстанцев,
Ган И подчеркивал, что цель создания отрядов ихэтуа-
ней — «защитить себя и семью», что объединились они
для отмщения христианам, которые притесняли китай-
ских жителей, а также для «уничтожения иностранцев».
Подчеркивая лояльность повстанцев к правящему режи-
му, Ган И сообщал, что, когда он проезжал мимо них,
«они приветствовали, сложив руки и опустившись на ко-
лени». Хотя он признавал, что у ихэтуаней существует
ритуал «сжигания амулетов и вызова духов, близкий к
приемам еретиков», однако делал упор на отсутствие
беспорядков: «На рынках по-прежнему идет торговля,
и нет никаких беспорядков». Ган И с сочувствием описы-
вал аскетизм членов отрядов ихэтуаней: «Цюань-мини
питаются чумизой и грубым зерном, не едят мяса, не
пьют вина, очень строго придерживаются воздержаний».
Осуждая действия правительственных войск, цинский са-
новник отмечал, что они «действовали исключительно
жестоко». Он с возмущением докладывал двору о неже-
лании Ян Му-ши подчиниться его приказу «не совер-
шать больше карательных акций» [46, с. 137—138].
Из данного доклада ясно, что Ган И неоднократно
встречался с вожаками ихэтуаней, а также с местными
шэньши. Судя по докладу, шэньши весьма доброжела-
тельно отзывались об ихэтуанях.
Совершая поездку по местам скопления ихэтуаней,
Ган И распространял среди постанцев свой приказ. Вы-
полняя формальную задачу своей миссии, сановник в
приказе вразумлял ихэтуаней не разрушать железные
дороги, церкви и иностранные здания, поскольку подоб-
ные акты являются «разбазариванием государственного
богатства». Он призывал не убивать христиан, «хотя
христиане ненавистны», не совершать насилия над ино-
7*
195

странцами, хотя «иностранцы нанесли вред Китаю, и
каждый знает подробности причиненного ими бедствия».
Ган И уговаривал ихэтуаней «поскорее разойтись и за-
няться землепашеством», пока не пробьет нужный час.
«Если вы верные и справедливые бойцы,— увещевал
ихэтуаней Ган И,— то вы должны дождаться, когда воз-
никнут серьезные события, и тогда собраться все вместе
и, вступив в армию, продемонстрировать свою отвагу».
Сановник сообщил ихэтуаням, что двор получает докла-
ды, в которых содержится просьба «полностью истребить
тех из вас, которые вершат беззакония», однако под-
черкнул, что в императорских указах ихэтуани рассмат-
риваются «детьми династии, и у нее не поднимется
рука всех наказать» [46, с. 139—140]. В целом приказ;
хотя и осуждал действия ихэтуаней, звучал довольно
миролюбиво и не содержал угроз в отношении повстан-
цев. Как мы видим, в приказе Ган И нашли отражение
решения секретного совещания от 6 июня: не карать ихэ-
туаней и использовать их в случае нужды против ино-
странцев в качестве пополнения регулярных войск. Де-
монстрируя свою доброжелательность к ихэтуаням,
Ган И освободил из-под ареста несколько наставников,
посаженных в тюрьму по приказу начальника области
Чжочжоу [75, с. 62].
По всей видимости, поездка трех сановников сыграла
известную стимулирующую роль в развитии движения,
а также оказала определенное влияние на позицию кон-
сервативной клики и ее лидера — императрицу Цыси в
пользу ихэтуаней. Не случайно современники восстания
связывают с этой поездкой активизацию ихэтуаней, ус-
тановление представителями группировки Дуань—Ган И
более тесных контактов с ними. Так, Ян Му-ши утверж-
дал, что «с того момента, как сановники Чжао, Хэ и Ган
выехали из Пекина, силы союза [Ихэ]цюань нельзя уже
было сдержать» [106, с. 354]. Другой очевидец сообщал,
что вскоре после возвращения в столицу Ган И «несколь-
ко десятков тысяч бандитов-[ихэ]цюаней подошли к
столице»; по приказу принца Цзай Ланя ворота были
открыты, и повстанцы вошли в город [44, т. 1, с. 306].
Источники подчеркивают, что сановники, ездившие в
Чжочжоу, докладывали во дворце, что «справедливые
люди не имеют дурных намерений, и на них можно поло-
житься» [52, с. 12].
196

Некоторые свидетели событий уверяют, что сановни-
ки привезли из Чжочжоу вождя ихэтуаней Ли Лай-чжу-
на. Так, Чжи Би-ху по этому поводу пишет: «Когда
сановник Гаы [И] получил указ расследовать деятель-
ность ихэцюаней, он привез [в столицу] [Ли Лай-
чжуна]» [19, с. 158]. Ян Дянь-гао сообщает, что вождя
ихэтуаней (имени не называет) привезли в столицу
Ган И и Чжао Шу-цяо, которые представили его князю
Дуаню. По его словам, Дуань «каждый день совещал-
ся с вождем ихэтуаней» [105, с. 80].
Несмотря на то что факты о сотрудничестве цинских
сановников с вожаками ихэтуаней сообщают лица, не
принадлежавшие к правящим верхам, они, на наш
взгляд, заслуживают внимания. В данном случае не
столь важно, каким образом эти вожаки попали в сто-
лицу: привезли ли их сами сановники, или они прибыли
в Пекин во главе своих отрядов. Важнее, когда они ока-
зались в столице и каким путем они попали в город.
Один из источников утверждает, что произошло это
14 июня, когда князь Дуань «лично ночью открыл ворота
Чжэнъянмынь и пригласил в город главарей бандитов»
[41, с. 253]. По-видимому, нет оснований сомневаться,
что цинские сановники из окружения Цыси установили
контакты с вождями повстанцев. Особенно тесными кон-
такты были с ихэтуанями у князя Дуаня. Многие ис-
точники того времени упоминают его имя в связи с вос-
ставшими. В доме Дуаня был установлен алтарь ихэ-
туаней. Один из источников отмечает также, что, «когда
Дуань выходил из дому, его сопровождала охрана из
ихэтуаней» [41, с. 253]. Весьма красноречив и только
что приведенный факт о действиях Дуаня у ворот
Чжэнъянмынь.
Трудно сказать точно, с какими вожаками была ус-
тановлена связь. Одним из них, скорее всего, действи-
тельно был Ли Лай-чжун — лидер ихэтуаней в Чжо-
чжоу. Как уже говорилось, некоторые очевидцы восста-
ния изображают Ли Лай-чжуна сводным братом Дун
Фу-сяна. Ходили слухи, что «еще до беспорядков (до вы-
ступления ихэтуаней.—Я. К.) командующий Дун [Фу-
сян] дважды представлял Ли Лай-чжуна ко двору» [62,
цз. 2, с. 23]. То, что Ли Лай-чжун был вожаком ихэтуа-
ней в Чжочжоу, также может говорить в пользу предпо-
ложения, что, скорее всего, именно с ним были установ-
197

лены контакты цинских сановников, побывавших в этом
районе.
По мере развития движения ихэтуаней и назревания
угрозы иностранной интервенции борьба среди государ-
ственных сановников становилась все более напряжен-
ной.
Об этом свидетельствуют разноречивые император-
ские указы, непоследовательные действия. Так, в указе
от 6 июня подчеркивалось, что союз «Ихэтуань» создан
«в целях самозащиты» и что его сторонники «не чинят
беспорядков», поэтому властям предписывается «нака-
зывать за беспорядки, а не за принадлежность к союзу»
[101, с. 16].
В другом указе, опубликованном в тот же день,
ихэтуаням внушается, что «они не вправе собираться
толпами и устраивать беспорядки» и что, «если они
будут упорствовать и не раскаются, их накажут соглас-
но государственным законам, без всякого снисхожде-
ния» [19, с. 107]. Указ от 8 июня предписывал «аресто-
вывать бандитов», которые, вооружившись мечами, груп-
пами по три-пять человек бродят по улицам Пекина
[101, с. 17]. В то же время, после того как войска Не
Ши-чэна разбили ихэтуаней под Аньдином, как было
сказано выше, их отозвали в Лутай, а батальонам Ян
Му-ши, нанесшим поражение ихэтуаням в районе Гао-
бэйдяня, было отдано предписание перебазироваться
в Баодин.
Все же постепенно побеждает группировка князя
Дуаня. Этому обстоятельству в известной степени нема-
ло способствовала поездка сановников в стан ихэтуаней
под Чжочжоу. Вернувшийся 10 июня в Пекин Чжао
Шу-цяо вольно или невольно изобразил повстанцев вер-
ными престолу воинами.
Действия иностранных держав, фактически с 10 июня
начавших войну с Китаем, также давали возможность
группировке Дуаня закрепить свои позиции. В день вы-
ступления из Тяньцзиня на Пекин войск интервентов
последовал императорский указ о назначении князя Ду-
аня главой Цзунлиямыня, возглавляемого ранее князем
И Куаном, противником опоры на ихэтуаней. В качестве
советников в состав Цзунлиямыня дополнительно вошли
четыре сановника [19, с. 108], среди которых Ци Сю
был активным сторонником Дуаня.
198

Вступление отрядов ихэтуаней в Пекин
Ихэтуани начали входить в столицу с 11 июня. Об
этом записал в своем дневнике Чжун Фан-ши — очевидец
событий, живший в Пекине. «Сегодня ихэтуани группа-
ми вступают в город. Собственными глазами видел их
более десятка раз» [81, с. 12]. В записи от 12 июня тот
же автор отметил появление в столице отрядов ихэтуа-
ней по 20—30 и даже 40—50 человек. При этом он под-
черкивал их беспрепятственное проникновение в город:
«Несмотря на то что [некоторые отряды] прибывали
ночью, когда городские ворота уже были закрыты, тем
не менее солдаты, охранявшие ворота, им не препятство-
вали, немедленно открывали ворота по их требованию,
пропуская в город» [81, с. 12]. Ян Дянь-гао — другой
житель Пекина — зафиксировал 12 июня факты поджога
христианских церквей. «Это было первым бедствием,
вызванным ихэтуанями после того, как они вошли в сто-
лицу»,— пишет он [105, с. 82]. Сановник Юань Чан
12 июня также отметил в своем дневнике поджог хрис-
тианской церкви ихэтуанями [97, с. 347].
Действия солдат, не препятствовавших ихэтуаням
заполнять столицу, по-видимому, объясняются не только
и не столько их собственным сочувствием повстанцам,
хотя и такое могло быть, сколько обязанностью выпол-
нить приказ свыше. Не случайно в источниках содержат-
ся утверждения, что ворота Пекина открывались для
ихэтуаней по приказу китайских сановников, чаще все-
го—князя Дуаня [41, с. 253] и принца Цзай Ланя
[44, т. 1, с. 306].
Действительно, вступив в столицу, ихэтуани начали
поджигать церкви, жилища и другие постройки христи-
ан. По записям очевидцев, например, 13 июня было со-
жжено восемь христианских церквей в разных частях
столицы (Юаньмынь, Бамяньцяо, Шуанциган и др.) [73,
с. 90; 54, с. 399] '.
1 Среди христиан было много жертв. Как отмечает житель
Пекина Ли Си-шэнь, «убивали всех [христиан] — старых, молодых,
женщин, девочек» [52, с. 12]. «Количество погибших христиан не
сосчитать,— пишет Чжун Фан-ши,— убито много мужчин и жен-
щин» [81, с. 13]. 14 июня были сожжены церковь и храм в районе
Шуньчжимынь, истреблены два госпиталя и свыше 300 жилых до-
мов. В тот же день несколько сот домов христиан было уничтожено
в западной части города [81, с. 13].
199

Сначала огню предавались исключительно церкви и
постройки, принадлежавшие миссионерам и местным
христианам. Ихэтуани «хорошо знали, кто христианин,
какое имущество принадлежит христианам, так как об
этом им заранее сообщали местные сообщники» [97,
с. 347],— отмечал Юань Чан. Однако постепенно беспо-
рядки в городе разрастались, и повстанцы стали преда-
вать огню строения, принадлежавшие не только христи-
анам, «третировать добропорядочных людей» [52,
с. 348], не исповедовавших христианской религии. Юнь
Юй-дин отмечал в своих мемуарах, что «гибли китайцы-
христиане, а вместе с ними совершенно невиновные лю-
ди» [19, с. 160]. Многие источники с сожалением сооб-
щают о сожжении огромного торгового района, располо-
женного к западу от ворот Чжэнъянмынь, строившегося
двести лет [19, с. 160; 51, с. 12],— «наиболее цветущей
части столицы, где были сосредоточены ювелирные ма-
газины, торговавшие жемчугом, яшмой и золотом» [105,
с. 82—83]. Пожар длился три дня, «сгорело свыше четы-
рех тысяч домов» [52, с. 12].
Репрессии ихэтуаней в отношении местных жителей-
нехристиан объясняются тем обстоятельством, что по-
встанцы ненавидели не только иностранцев и христиан,
но и лиц, так или иначе связанных с иностранцами или
имеющих отношение к их товарам. Как отмечает один
источник, «у ихэтуаней было много объектов, вызывав-
ших их неприязненное отношение: не только иностранцы,
в том числе миссионеры и местные христиане, но и ки-
тайцы, поддерживающие связь с иностранцами, посе-
щающие иностранные учеблые заведения, умеющие го-
ворить на иностранном языке, пользующиеся иностран-
ными товарами» [52, с. 27]. Другой источник указывал,
что «ихэтуани ненавидели все иностранное. С теми, у
кого находили чужеземные вещи, расправлялись беспо-
щадно. Наказанию подвергались те, у кого были папи-
росы, пенсне, иностранные зонты, иностранные носки.
Шестеро студентов поплатились жизнью за то, что имели
ручки и иностранную бумагу» [63, с. 289].
Ихэтуани запретили населению пользоваться всем
иностранным под угрозой смерти. Уже хорошо извест-
ный Чжун Фан-ши записал в своем дневнике 15 июня:
«Все магазины, торговавшие иностранными вещами, за-
крывались, так как в противном случае ихэтуани захо-
200

дили в них и все ломали и разбивали, а дом поджигали».
>Кители выливали на улицу керосин, как помои, выбра-
сывали лампы [81, с. 13].
Один вид иероглифа «иностранный» вызывал у по-
встанцев ярость. Было приказано полностью изъять его
из употребления. Вывески, содержавшие этот иероглиф,
срочно снимались и заменялись другими. Так, вывеска
«Аптека иностранных лекарств» заменялась на вывеску
«Аптека местных лекарств», «Иностранные товары» —
на «Универсальные товары», «Иностранная ткань» — на
«Тонкая ткань» и т. п. [81, с. 13; 73, с. 91]. Как ирони-
чески заметил один из жителей Тяньцзиня, «единствен-
ный предмет иностранной формы и содержащий ино-
странные буквы, который не вызывал ярости ихэтуа-
ней,— это иностранные деньги» [67, с. 146].
Пожары, бесчинства, насилия, всякого рода ограни-
чения в употреблении товаров — все это вызвало панику
и беспокойство среди населения столицы. К тому же за-
крытие магазинов привело к росту цен и инфляции [97,
с. 348]. Некоторые участники восстания использовали
смутную ситуацию в городе для личного обогащения.
В указе от 13 июня правительство особо указывает на
бесчинства и грабеж, царящие в столице. «В шайках,
созданных [ихэ]цюанями, действительно состоят и бро-
дящие солдаты, и бандиты — члены тайных союзов, ко-
торые бесчинствуют и грабят» [19, с. 108]. Неспокойная
обстановка в Пекине усугублялась ссорами и распрями
между самими повстанцами [44, т. 1, с. 241, 348].
В результате хаоса, вызванного ихэтуанями, их не-
оправданной жестокости, симпатии к ним значительной
части населения начинают сменяться на насторожен-
ность и очевидное недовольство. Юань Чан, в частности,
отмечает, что «в душах людей возникли колебания».
По его словам, если раньше торговцы, например, назы-
вали повстанцев «священными отрядами», то «после по-
жаров на денежных рынках и монетном дворе... они ут-
ратили к ним доверие». Он делает предположение, что
«люди негодовали, но не осмеливались об этом гово-
рить» [97, с. 348]. Скопившиеся в столице повстанцы, по
существу, были неуправляемы со стороны властей. Труд-
но было предсказать, на кого в дальнейшем обрушится
их гнев. Поэтому, опасаясь возможных репрессий ихэтуа-
ней, некоторые состоятельные жители столицы, чиновни-
201

ки, шэньши предусмотрительно «убегали из города»
[105, с. 83]. Другие «устанавливали в своих домах алта-
ри» [73, с. 91], демонстрировали лояльность к ихэтуа-
ням, надеясь таким образом оградить себя от кары по-
встанцев.
Террор ихэтуаней в столице привел к активизации
деятельности антиихэтуаньской оппозиции, которая при-
зывала правительство применить против повстанцев ору-
жие. 15 июня на имя князя Цина был подан доклад
сановника Юань Чана с просьбой расправиться с ихэту-
анями [98, с. 158]. Его поддержали влиятельные пери-
ферийные чиновники. 17 июня во дворец пришла теле-
грамма от южных наместников Лю Кунь-и и Чжан Чжи-
дуна, в которой они настойчиво советовали «покарать
бандитов» [97, с. 338]. 18 июня на высочайшее имя был
направлен совместный доклад сановников Юань Чана и
Сюй Цзин-чэна, содержащий аналогичную просьбу [98,
с. 162]. Реформаторы открыто осуждали действия ихэ-
туаней и призывали правительство «покарать смутья-
нов», «истребить главарей» [102, с. 183—184].
Сторонники опоры на ихэтуаней, напротив, стреми-
лись всячески превознести доблесть и патриотизм по-
встанцев. 14 июня, как уже говорилось, Ган И направил
двору докладную записку, в которой сообщал о намере-
ниях ихэтуаней «защитить себя и семью», «уничтожить
иностранцев». 16 июня принц Цзай Лянь подал на высо-
чайшее имя записку, в которой отмечал «храбрость и
способность к самопожертвованию» ихэтуаней, советовал
двору «умиротворять», а «не карать» их. «Если будем
карать ихэтуаней, то потеряем сердце народа, а если
будем оказывать сопротивление иностранцам, то вдох-
новим людей»,— настоятельно убеждал двор Цзай Лянь
[46, с. 146].
Консервативная клика оказалась в чрезвычайно
сложном положении, которое отягчалось тем обстоятель-
ством, что 11 июня был убит секретарь японской миссии
Сугияма Хин.
Первая реакция правительства на начавшиеся в горо-
де пожары и насилия была резко отрицательной. В указе
от 13 июня ихэтуани были названы «негодяями», кото-
рых предписывалось «арестовать и прогнать» [101,
с. 18]. В другом указе, обнародованном в тот же день,
они были названы «бандитами- [ихэ]цюанями», которые
202

«распространяют ложные слухи и под предлогом борьбы
с христианами нарушают покой добропорядочных лю-
дей, а приказания двора ни во что не ставят» [19,
с. 108]. В указе содержалось осуждение «попустительст-
ва» подобным действиям повстанцев: «Даже если обра-
зование шаек, совершающих бесчинства и убийства, про-
изводится от имени благонадежного населения, которое
якобы таким путем изливает свое справедливое негодо-
вание, все равно — когда это было, чтобы попуститель-
ство смутьянам принесло упрочение государству?» [19,
с. 108].
Указы от 14, 15 и 16 июня также именуют ихэтуаней
«бандитами», а полицейскому управлению предписывают
«тщательно произвести аресты главных преступников»,
«подвергнуть их самым тяжелым наказаниям» [19,
с. 108, ПО, 111, 113]. Особенно строгим был указ от
15 июня. Он содержал приказ пекинским полицейским
«вооруженных дебоширов, призывающих людей к свер-
шению убийства, тут же арестовывать и передавать в
управление командира полицейского пехотного знамен-
ного отряда, чтобы немедленно казнить, как это предпи-
сывается законом. Необходимо в кратчайший срок пе-
реловить всех главных преступников, не допуская более
никакой снисходительности. Тем провинившимся, кото-
рых силой заставили примкнуть к бандитам, нужно при-
казать немедленно разойтись и под конвоем выпроводить
их из города, а все алтари снести» [19, с. 112]. Этот же
указ сообщал для всеобщего сведения, что «пойманные
преступники, распространявшие слухи и провоцировав-
шие беспорядки, скандалившие и вводившие в заблужде-
ние народ, уже казнены» [19, с. 111].
Однако существовали две причины, по которым пра-
вительство не собиралось в данный момент всерьез бо-
роться с повстанцами. Во-первых, к этому времени (не
без его поощрения, как было показано выше) движение
ихэтуаней разрослось и окрепло, и сила его размаха
вызывала уже беспокойство и боязнь верховной власти
направить его против себя; и во-вторых, двигающиеся
к Пекину иностранные войска под командованием вице-
адмирала Сеймура, о чем двор знал из доклада Юй Лу
[19, с. 109], не давали ей возможности полностью отка-
заться от первоначальной идеи — использования ихэтуа-
ней в ее борьбе против держав.
203

Именно поэтому в ряде императорских указов со-
держится осторожное противопоставление ихэтуаней
бандитам. Так, в указе от 13 июня говорится: «В раз-
личных местах успокоенные [ихэ]цюани уже заявили,
что разберут навесы и спокойно разойдутся. Таким об-
разом, можно заключить, что сожжение домов и убийст-
ва — исключительно дело рук коварных бандитов. Двор
расценивает как преступление лишь причастность к бес-
порядкам и, проводя строгое разграничение между доб-
ропорядочными и дурными людьми, готов без всякого
снисхождения усмирять и наказывать бандитов» [19,
с. 108—109]. В указе от 14 июня также подчеркивалось,
что «если означенные [ихэ]цюани не желают уподоб-
ляться бандитам, они должны тут же разойтись» [19,
с. 110]. В указе от 16 июня содержится недвусмысленное
предложение привлечь ихэтуаней на службу в армию:
«Тем, кому позволяют годы и здоровье, предложить всту-
пить в армию» [101, с. 22]. Однако непременным усло-
вием для этого должно быть «превращение [ихэ]цюаней
из дурных в добропорядочных». В настоящее же время,
по мнению правительства, «хотя [ихэ]цюани формально
и называют себя верными и храбрыми, их трудно ис-
пользовать для отпора врагу. Но двор простит им преж-
ние проступки во имя будущих успехов» [101, с. 22].
Половинчатые и нерешительные указы двора не прекра-
тили беспорядков в Пекине.
С 15 июня началась 60-дневная осада французского
католического храма, на улице Сишику — резиденции
епископа Фавье, где укрылись многие иностранцы и не
менее 3 тысяч китайцев-христиан [268, с. 121—122].
Следует отметить, что правительственные войска в
столице не мешали ихэтуаням устраивать пожары и вер-
шить самосуд над христианской частью китайского на-
селения, а с 17 июня открыто примкнули к повстанцам,
приняв участие в осаде храма в районе улицы Сишику.
Официально императорский указ от 15 июня осудил
такую позицию военных. «Правительственные войска
попустительствуют распоясавшимся бандитам, которые
свободно входят и выходят через городские ворота»
[19, с. 111]. Указ предписывал всем офицерам и солда-
там «подавить [беспорядки] и усилить патрулирование»
[19, с. 112]. Однако, по-видимому, все распоряжения
такого рода носили в значительной степени формальный
204

характер, поскольку в это время двор в связи с прибли-
жением к столице международного отряда Сеймура и из
опасения, что державы введут в Китай дополнительные
войска, переключил основное внимание на вопросы обо-
роны.
13 июня наместнику Чжили Юй Лу предписывалось
помешать продвижению иностранных войск в столицу,
для чего «срочно перебросить армию Не Ши-чэна и рас-
положить в важных стратегических пунктах вблизи же-
лезнодорожной линии у Тяньцзиня» [19, с. 109]. Комен-
данту крепости Дагу Ло Жун-гуану было приказано
«ввести военное положение на фортах» [19, с. 109]. При-
каз правительства был немедленно реализован. Как до-
кладывал 15 июня наместник Порт-Артура Алексеев,
ссылаясь на сообщения военного агента Вогака, «на фор-
тах Таку большая деятельность, готовятся минные за-
граждения, стягиваются войска на линию Тагу — Тянь-
цзинь, подвозятся патроны» [14, д. 763, л. 349]. Указами
от 15, 16 и 17 июня в столицу были вызваны войска Ли
Хун-чжана, Юань Ши-кая, Ма Юй-куня, а также воин-
ские части из провинций Хубэй и Цзянси [19, с. 111,
113].
Однако китайское правительство, видимо, все же на-
деялось избежать дипломатических осложнений с дер-
жавами и предотвратить серьезный военный конфликт.
13 июня хотя и с некоторым опозданием, но оно принес-
ло официальное извинение Японии по случаю убийства
ее дипломатического работника. Было также отдано ука-
зание «охранять проживающих в Пекине лиц соседних
государств» [101, с. 18]. В указе от 16 июня правитель-
ство сообщило о своем намерении «серьезно подумать
о защите иностранных посольств» и предписало Жун Лу
«срочно выслать в район улицы Дунцзяоминьсян 2 силь-
ные части центрального гвардейского корпуса, которые
должны всеми силами защищать иностранные посоль-
ства, не допуская ни малейшей небрежности» [19,
с. 112—113]. Вместе с тем Цыси была не прочь изба-
виться от представителей иностранных держав в столи-
це, чтобы лишить их предлога ввести в Пекин свои вой-
ска. В том же указе содержалась фраза-намек, что если
2 Дунцзяоминьсян — улица Пекина, на которой находились
иностранные дипломатические миссии.
205

«семьи иностранных дипломатов пожелают временно вы-
ехать в Тяньцзинь, необходимо обеспечить безопасность
на пути следования» [19, с. 113].
Обострение борьбы группировок при дворе.
Объявление войны державам
Сложившаяся в стране обстановка требовала от ки-
тайского правительства принятия твердого и согласо-
ванного решения по всем актуальным вопросам внутрен-
ней и внешней политики. Эту цель преследовали прохо-
дившие при дворе императоров ежедневные с 16 по
19 июня аудиенции3. Однако правящую клику по-преж-
нему раздирали внутренние противоречия и во время
аудиенций между сановниками разгорались ожесточен-
ные споры.
На первой же аудиенции резко обозначились поляр-
ные позиции и выявились их сторонники. Ободренные
репликой императора Гуансюя, который с суровым вы-
ражением лица сделал порицание сановникам «за то,
что они не смогли подавить население, учинившее бес-
порядки» [19, с. 160], ряд сановников осудили действия
ихэтуаней и отвергли идею привлечения их в помощь
регулярным войскам. В таком плане произнес речь на-
чальник приказа жертвоприношений Юань Чан, который
убеждал присутствовавших, что ихэтуани «действитель-
но являются бунтовщиками и им никак нельзя доверять»
[19, с. 161]. Он категорически возражал против войны
3 Аудиенции были весьма многочисленными. Присутствовало
около сотни человек. Приглашали сановников Цзунлиямыня, мини-
стров и их помощников, начальников приказов, принцев крови,
родственников особ императора и вдовствующей императрицы,
академиков. Аудиенции проходили в Восточном зале дворца Илу-
аньдянь. Юнь Юй-дин, который вел протоколы аудиенций, оставил
в своих мемуарах описание одного такого высокого собрания: «Со-
бралось более ста человек. Помещение до отказа заполнилось ко-
ленопреклоненными фигурами, и опоздавшие вынуждены были
стоять на коленях за порогом зала. Дворец обращен фасадом на
юг. Император и вдовствующая императрица сидели лицом к севе-
ру, спиной к окнам. Вдоль императорского стола в один ряд, в на-
правлении с юга на север, словно стая гусей, преклонили колени
сановники высших правительственных учреждений, князья первой
степени... Остальные сановники стояли на коленях лицом к югу»
[19, с. 160].
206

с державами [52, с. 13]. Его поддержал помощник ми-
нистра чинов Сюй Цзин-чэн, который высказал опасение
за судьбу Китая, если правительство не будет реагиро-
вать на действия ихэтуанеи [52, с. 13]. К их точке зре-
ния присоединились начальник банкетного приказа
Цзэн Гуань-хань, помощник председателя Верховной су-
дебной палаты Чжан Хэн-цзя, старшие лекторы академии
Ханьлиньюань Чжу Цзу-моу, Лю Юн-хэн, Юнь Юй-дин,
которые просили императрицу «уничтожить бунтовщи-
ков», для чего перевести в столицу войска Юань Ши-кая.
[19, с. 162]. Император поддержал противников обостре-
ния отношений с державами, и, сославшись на неудачи
Китая в войне с Японией, подчеркнул, что китайские
войска не смогут противостоять иностранным, поскольку
их объединенные силы в десять раз превысят силу Япо-
нии [52, с. 13].
Сторонники опоры на ихэтуанеи возражали против
расправы с ихэтуанями, аргументируя свои опасения
«потерять сердце народа». Их представлял князь Дуань,
который предлагал командование в войне с державами
поручить генералу Дун Фу-сяну [19, с. 161; 52, с. 13].
Его поддержали помощник министра финансов Пу Лян,
начальник приказа по заготовкам зерна Чжан Цуй, а
также князь Цзай Лянь [52, с. 13]. Императрица Цыси,
хотя прямо и не выступила в поддержку ихэтуанеи, од-
нако отметила в своей речи, что слабый Китай в настоя-
щее время «опирается лишь на расположение народа.
Если и расположение народа будет потеряно, то как мо-
жет существовать государство?» [19, с. 161]. Совершенно
очевидно, что данная мысль совпадала с высказывания-
ми Дуаня и его сторонников. К тому же Юнь Юй-дин
отметил, что императрица проводила гневным взглядом
Чжу Цзу-моу, который настаивал на подавлении ихэ-
туанеи [19, с. 162]. Описания Юнь Юй-дином аудиенции
16 июня позволяют сделать вывод, что более энергично
действовала группа противников ихэтуанеи и войны с
державами. Однако никакого кардинального решения не
было принято. Как это было и до сих пор, ограничились
полумерами. Двум сановникам — Сюй Цзин-чэну и вице-
канцлеру Государственной канцелярии На Туну было
приказано «выехать из столицы, убедить иностранные
войска прекратить продвижение, а также любыми мера-
ми успокоить бунтовщиков и заставить их разойтись»
207

[19, с. 161]. По свидетельству Юань Чана, сановники
были направлены в район к югу от Мацзяпао. В случае,
если миссия сановников окончится неудачей, в качестве
заслона предполагается выставить войска Дун Фу-сяиа.
Если же и эта мера не предотвратит дальнейшего про-
движения войск держав, тогда китайское правительство
должно будет рассматривать действия держав как нача-
ло войны [97, с. 338]. Встреча сановников с иностран-
ными войсками, однако, не состоялась. По свидетельству
Ли Си-шэня, на пути они были перехвачены ихэтуанями
и возвращены в столицу, причем, как утверждает источ-
ник, Сюй Цзин-чэн чуть не поплатился жизнью [52,
с. 13].
17 июня во дворце Илуаньдянь снова состоялась
аудиенция. Ей предшествовало одно знаменательное со-
бытие. 16 июня министру Жун Лу был подан секретный
доклад от инспектора по хлебным делам в Цзянсу Ло
Цзя-цзе, в котором сообщалось, что представители ино-
странных держав предъявляют китайскому правительст-
ву четыре требования: они сами укажут место для про-
живания китайского императора, сами будут собирать
все подати и налоги в китайских провинциях, сами будут
командовать войсками Поднебесной, и вдовствующая
императрица должна вернуть власть императору [19,
с. 162—163]. По свидетельству Юнь Юй-дина, «Жун
[Лу] всю ночь шагал из комнаты в комнату, а на рас-
свете передал полученное сообщение во дворец. Сооб-
щение огорчило и разгневало вдовствующую императри-
цу» [19, с. 163—164]. Юань Чан в своем дневнике также
подтверждал, что, получив сообщение о четырех требо-
ваниях, «с 21 по 23 число пятой луны (с 17 по 19 ию-
ня.— И. К.) У императрица была охвачена гневом, санов-
ники негодовали» [97, с. 340].
В исторической литературе, особенно западной, рас-
пространена точка зрения, что эти «четыре требования»
являются подделкой, автором которой якобы является
князь Дуань, пытавшийся оказать давление на императ-
рицу Цыси и заставить решиться ее на войну с держа-
вами. Известно также, что по официальным каналам
иностранные представители не направляли китайскому
правительству подобного документа. Однако, как убеди-
тельно доказывает исследование А. С. Ерусалимского,
именно в этот период, ожидая прибытия отрядов Сепму-
208

ра, иностранные посланники уже подготовили Китаю ряд
требований, которые они собирались представить по
вступлении в Пекин иностранных отрядов. Как сообщал
18 июня своему правительству российский посланник
Гире, требования прежде всего касались «изменения со-
става высших чинов правительства», а также компенса-
ции за понесенные расходы [цит. по 149, с. 224]. Вполне
возможно, что основное содержание предполагаемых тре-
бований Китаю дошло до сведения заинтересованных ки-
тайских сановников. Так или иначе этот «документ» скло-
нил чашу весов в сторону войны с державами, что под-
тверждается записями Юань Чана и Юнь Юй-дина.
Интересен нюанс в оценке роли данных «требований»
этими сановниками. Если Юань Чан отмечал, что имен-
но из-за «четырех требований» «начались военные дей-
ствия» [97, с. 340], то Юнь Юй-дин рассматривает их
как «предлог для войны» [19, с. 164], подчеркивая воин-
ственные настроения определенной группы сановников
еще до появления этого «предлога».
О полученной «ноте» императрица Цыси объявила в
самом начале аудиенции и сообщила содержание трех
первых пунктов, а о четвертом, по-видимому, предпочла
умолчать, чтобы не привлекать внимания к вопросу о
престоле. Комментируя создавшуюся обстановку, импе-
ратрица, по словам Юнь Юй-дина, заявила: «Ныне ино-
странцы спровоцировали конфликт, государство оказа-
лось на краю гибели, и, если без сопротивления уступить
им, с какими глазами я предстану после смерти перед
лицом своих предков? Ожидание гибельно, разве не до-
стойнее погибнуть в бою?» [19, с. 162]. В ответ на речь
императрицы сановники воскликнули, что с радостью
пожертвуют жизнью [19, с. 163].
Однако мнения группировок снова разделились.
Князь Дуань и помощник министра финансов Пу Лян
«настаивали на войне с большим пафосом» и подчерки-
вали благородную роль ихэтуаней в деле защиты инте-
ресов государства: «Они жертвуют собой, чтобы вызво-
лить государство из беды» [19, с. 163]. Император и
военный министр Сюй Юн-и, ссылаясь на слабость Китая
в военном отношении и ставя под сомнение возможность
использования ихэтуаней, которых они рассматривали
мятежниками, отговаривали от войны с державами.
Их поддержал министр финансов Ли Шань и академик
209

Лю Юн-сян, который предлагал «как можно скорее ис-
коренить мятежников-ихэтуаней» [52, с. 13—14].
Выслушав сановников, Цыси провозгласила: «В инте-
ресах государства я вынуждена объявить войну»—и под-
черкнула, что, поскольку последующие события пред-
угадать трудно, она просила бы всех присутствующих
не винить ее одну и «не упрекать, что вдовствующая им-
ператрица отдала Поднебесную, принадлежавшую ее
предкам триста лет» [19, с. 163]. Таким образом, импе-
ратрица приглашала всех сановников разделить с ней
ответственность за последствия того шага, на который
она решилась. Жун Лу было приказано привести в бое-
вую готовность гвардейские корпуса [19, с. 163].
Но все же в этот день официального указа, объяв-
ляющего войну державам, еще не последовало. Было
принято решение послать в иностранные миссии трех ки-
тайских сановников — Сюй Юн-и, Ли Шаня и Лянь Юаня
(канцлер Государственной канцелярии) —для того, что-
бы разъяснить иностранным посланникам «выгоды мира
и вред войны и предложить тем, кто настойчиво стре-
мится разжечь конфликт, немедленно спустить флаг и
возвратиться на родину» [19, с. 163]. По версии Юань
Чана, сановники были направлены в миссии, чтобы
«предотвратить вступление иностранных солдат в Пе-
кин» [97, с. 338]. Возможно, что сформулированное на
аудиенции решение звучало более резко, чем оно было
высказано во время посещения посольств. Как отмечают
сами иностранцы, китайские сановники просили остано-
вить отряды. Однако посланники категорически отказа-
лись выполнить эту просьбу [149, с. 214].
В тот же день были обнародованы два указа. По од-
ному из них в столицу вызывались войска из Хубэя и
Цзянси [19, с. 113]. По другому — в столице создавалось
ополчение во главе с сановниками Ли Дуань-юем и Ван
И-жуном. Ополчению предписывалось действовать со-
вместно с войсками, патрулировать улицы и контроли-
ровать городские ворота [101, с. 22—23]. Одновременно
в район Дунцзяоминьсян, где располагались иностран-
ные миссии, направлялся центральный корпус гвардии
для их охраны [97, с. 338].
Тем временем дворцовая борьба продолжалась.
18 июня снова состоялась аудиенция сановников, на ко-
торой обсуждался вопрос «об объявлении войны или
210

сохранении мира». Аудиенция, по словам Юнь Юй-дина,
«закончилась быстро». Источники не сохранили подроб-
ностей о данном совещании при дворе. Правда, в днев-
нике Ли Си-шэня существует описание аудиенции, дати-
рованное 18-м числом. Однако ее содержание во многом
напоминает описание аудиенции 19 июня, сохранившее-
ся в памяти Юнь Юй-дина. Поскольку данный сановник
лично присутствовал на приемах и отвечал за ведение
протоколов императорских аудиенций, есть основание
больше доверять его мемуарам. 17 и 18 июня группа
противников войны с державами, чувствуя, что ее пози-
ции слабеют, пытается привлечь новые силы для давле-
ния на императрицу. Как было уже сказано, 17 июня
поступили телеграммы наместников Лю Кунь-и и Чжан
Чжи-дуна с просьбой пресечь деятельность ихэтуаней
[97, с. 338]. 18 июня сановники Юань Чан и Сюй Цзин-
чэн представили совместный доклад, убеждавший импе-
ратрицу, что «достаточно припугнуть» ихэтуаней и те
«сами разбегутся» [98, с. 162].
Однако 19 июня в столицу поступила докладная от
Юй Лу, датированная 17 июня [75, с. 66]. В ней наме-
стник пров. Чжили сообщал, что он получил ноту гене-
рального консула Дюшэйляра, в которой содержалось
требование командующих иностранных эскадр сдать
форты Дагу до двух часов дня. Одновременно Юй Лу
уверял правительство, что комендант крепости Дагу Ло
Жун-гуан «готов отразить нападение иностранцев» при
условии, что ему пришлют дополнительные войска Дун
Фу-сяна [46, с. 147—148].
В последовавшем в связи с докладной императорском
указе от 19 июня наместнику Юй Лу предписывалось
«срочно объявить призыв добровольцев, сплотить народ
для оказания помощи правительственным войскам. Он
обязан организовать повсеместную оборону и без трусо-
сти и колебаний оказывать врагу сопротивление, не до-
пуская вторжения иностранных солдат» [19, с. 114]. Во-
прос о войсках Дун Фу-сяна был обойден молчанием;
императрица не рискнула направлять их в район Дагу,
видимо, боясь лишиться надежной охраны в Пекине.
19 июня сановники были снова приглашены во дво-
рец Илуаньдянь. И на этот раз вновь разгорелись острые
дебаты по вопросу о войне с державами. Сановники
Лянь Юань и Ван Вэнь-шао убеждали присутствовав-
211

ших, что «враждовать с одиннадцатью государствами
нет никакого смысла» [19, с. 164], что «военные силы
Китая иссякли; если начать войну, горя не оберешься»
[52, с. 14]. Их снова поддержал император [19, с. 164].
Однако сторонник князя Дуаня, его младший брат Цзай
Лань обвинил Лянь Юаня в предательстве и навлек на
него гнев императрицы, которая «хотела тут же казнить
его», и лишь заступничество других сановников сохра-
нило Лянь Юаню жизнь [52, с. 14].
По свидетельству Юнь Юй-дина и Юань Чана, имен-
но на этом совещании, несмотря на возражения импера-
тора, «вдовствующая императрица приняла решение об
объявлении войны» [19, с. 164; 97, с. 339].
Судя по запискам Ли Си-шэня, военные действия со
стороны Китая должны были начаться атакой на по-
сольский квартал в Пекине [52, с. 14]. Другими источни-
ками данный факт не подтверждается, но, судя по тому,
что 20 июня, переименовав улицу, на которой жили
иностранные дипломаты, в улицу «Резни иностранного
сброда», около 5 тыс. ихэтуаней осадили иностранные
миссии (в них помимо дипломатов и их семей укрыва-
лись, спасаясь от преследований ихэтуаней, более 3 тыс.
местных христиан) [41, с. 17; 217, с. 122], вопрос этот,
безусловно, решался в императорской резиденции, и со-
гласие на осаду миссий было дано во дворце. В данном
случае не столь важно, поставлен ли этот вопрос был
на совещании или в приватном порядке.
Очевидцы, описавшие ход аудиенций во дворце Илу-
аньдянь, ни словом не обмолвились о докладной записке
Юй Лу от 17 июня, сообщавшей о намерении иностран-
цев захватить форты Дату. Судя по этим материалам, во
время совещания 19 июня сановники еще не знали ни о
падении фортов, ни о ноте Дюшэиляра, иначе, думается,
эти факты провоенная группировка должна была бы ис-
пользовать в качестве аргумента в пользу войны. Если
верить дневнику Цзин Шаня, то доклад Юй Лу об уль-
тиматуме адмиралов поступил в столицу 19 июня во
второй половине дня [75, с. 66]. Совещание же во двор-
це проходило в час дня [19, с. 164]. Таким образом, во
дворце действительно еще не могли знать о трагических
событиях в Дагу. Решение принималось, скорее всего,
под впечатлением «ноты из четырех пунктов» и под угро-
зой движения на Пекин отряда Сеймура, о неудачах ко-
212

торого в столице также ничего не знали. Вполне воз-
можно, что решение о войне было принято императрицей
и ее сторонниками еще до начала аудиенции. Юань Чан,
дневник которого составлялся по горячим следам собы-
тий и не мог быть позднее подправлен автором, ибо не-
многим более чем через месяц, 28 июля, Юань Чан был
арестован и вскоре казнен, сделал 19 числа следующую
запись: «Когда пришел в канцелярию, узнал, что утром
во дворце принято решение начать войну» [97, с. 339].
Итак, решение о войне с державами было принято,
по всей видимости, 19 июня. В тот же день иностранным
посланникам была направлена нота, предлагавшая им
«в течение 24 часов вместе с охраной как можно скорее
выехать в Тяньцзинь». В этой ноте уже содержится упо-
минание о намерении адмиралов захватить форты Дагу,
которое совершенно справедливо расценивается китай-
скими правителями как «разрыв иностранными государ-
ствами мирных отношений и начало военных действий»
[46, с. 152]. Однако о том, как развернулись дальнейшие
события в Дагу, в столице еще не знали.
В тот же день было обнародовано и несколько импе-
раторских указов. Один из указов, как уже сообщалось,
предписывал Юй Лу организовать оборону Дагу. Другой
указ обязывал министерство финансов выплатить солда-
там жалованье за два месяца вперед [101, с. 24]. Третий
указ напоминал генералу Ма Юй-куню о необходимости
прибыть в Пекин [101, с. 24]. Во избежание «возмож-
ных неожиданностей» сановнику Цзай Жуну было при-
казано усилить охрану императорского дворца [19,
с. 164]. ■
Как следует из девника Юань Чана, в полночь двор
получил ответную ноту посланников, в которой те проси-
ли отсрочки отъезда и требовали встречи с представи-
телями Цзунлиямыня [97, с. 340]. По-видимому, в связи
с получением данного документа 20 июня в 7 часов утра
всем сановникам было снова приказано явиться на ауди-
енцию. Пока собравшиеся сановники толпились за во-
ротами Инсюмынь, во дворце проходило совещание бо-
лее узкого круга. Сначала были вызваны князья Дуань
и Цин, свидания с которыми требовали иностранные
посланники, а также министры и члены Военного совета.
Затем был приглашен Ган И, который только что вер-
нулся в столицу после поездки по местам расположения
213

отрядов ихэтуаней. Информация Ган И, видимо, оконча-
тельно убедила Цыси в правильности принятого ею ре-
шения, в связи с чем общая аудиенция была отменена.
Посланникам было велено сообщить, что князья Цин и
Дуань не могут с ними встретиться и что, если у них
есть желание что-то сказать, пусть изложат в письмен-
ном виде [19, с. 164].
Когда в запретном городе высокопоставленные санов-
ники принимали окончательное решение — воевать ли с
державами, в тот же день, утром 20 июня, главы дипло-
матических миссий собрались на совещание, чтобы об-
судить ноту китайского правительства от 19 июня.
В принципе посланники были склонны принять предло-
жение о выезде из Пекина, но при условии, если в сто-
лицу будет беспрепятственно пропущен один из отрядов
Сеймура для их собственного эскорта. Посланники еще
верили в успех экспедиции Сеймура. Совещание не при-
няло определенного решения, так как германский по-
сланник Кеттелер настоял еще на одной попытке пере-
говорить с Цзунлиямынем и вызвался лично отправить-
ся туда [149, с. 237]. На пути в Цзунлиямынь в районе
Дунданьпайлоу немецкий посланник был убит солдатами
войск Дун Фу-сяна. Этот акт послужил серьезным пред-
упреждением иностранным дипломатам, которые поняли,
что выезд из столицы может иметь для них самые тра-
гические последствия.
Между тем еще и 20 июня двор не знал о судьбе фор-
тов. В указе от 20 июня, направленном наместнику Юй
Лу, содержался вопрос: «Как дела с фортами?» [101,
с. 25]. По-видимому, лишь на следующий день в Пекине
была получена телеграмма от Юй Лу, датированная
20 июня, в которой он описывал ситуацию в Тяньцзине.
В императорском указе от 21 июня уже имеется на нее
ссылка. Однако и эта телеграмма не внесла ясности с
положением дел в Дагу. По словам Юй Лу, телеграф
между Тяньцзинем и Дагу не работал [46, с. 158]. В то
же время наместник сообщал о неоднократных военных
столкновениях между иностранными и китайскими вой-
сками; похваляясь успехами своих войск, он подчерки-
вал, что в начавшихся военных действиях ихэтуани «по-
всеместно оказывали помощь» китайским войскам [46,
с. 157—158]. Однако Юй Лу предупреждал, что войска,
находившиеся в Тяньцзине, не смогут противостоять си-
211

лам восьми держав, и просил прислать на помощь Тянь-
цзиню крупные воинские подразделения [46, с. 158].
Телеграмма Юй Лу вселила еще большую уверен-
ность в сторонников войны с державами и опоры на
ихэтуаней. В обнародованном 21 июня 1900 г. указе
подчеркивалось, что в правящих кругах с «радостью и
удовлетворением ознакомились с настоящим докладом»
Юй Лу [19, с. 114]. В нем содержатся комплименты в ад-
рес ихэтуаней: «Ихэтуани сражались, не требуя от госу-
дарства ни оружия, ни провианта. Притом даже мальчи-
ки, вооружившись щитом и копьем, поднялись на защиту
родины. Так, по воле предков и под покровительством
духов и святых [ихэ]-туани, охваченные единым порывом,
[обнаруживают чудеса] верности и храбрости» [19, с. 115].
Чиновникам предписывалось «дать указание о поощре,-
нии» ихэтуаней; правительство обещало, что «после за-
вершения событий им будут оказаны новые милости»
[19, с. 115]. Цыси, видимо, серьезно поверила в возмож-
ность победы.
В тот же день, 21 июня 1900 г. императорским ука-
зом была официально объявлена война державам.
В указе противопоставлялось доброжелательное отноше-
ние к иностранцам династии агрессивной, захватниче-
ской политике в Китае держав: «Наши предки всегда
были снисходительными к людям, прибывшим в Китай
издалека. В период царствования Даогуан и Сянфэн
[двор] соблаговолил разрешить иностранным государст-
вам взаимную торговлю с Китаем, которые тогда же
просили разрешения проповедовать в нашей стране уче-
ние Христа. Полагая, что [христианская церковь] учит
людей добру, династия удовлетворила и эту просьбу»
[19, с. 115]; между тем представители держав, как под-
черкивалось в указе, «захватывали наши земли, попи-
рали интересы нашего народа, прибирали к своим рукам
богатства нашей страны» [19, с. 115].
Указ разъяснял населению Поднебесной, что конф-
ликт между Китаем и другими странами возник по вине
держав, которые пожелали захватить форты Дату, и
подчеркивал, что они, «опираясь на силу оружия, по соб-
ственной инициативе порвали отношения». Он призывал
подданных Китая встать на защиту своей страны, ибо
«негоже влачить жалкое существование, обрекая себя
на позор в глазах потомков. Не лучше ли двинуть войска
215

в карательный поход и решить судьбу сразу!» [19, с. 116].
Указ обещал поощрения всем, кто примет активное уча-
стие в войне с иностранцами, и грозил карой тем, кто
останется в стороне: «Тем нашим подданным, которые,
проникшись чувством ненависти к врагу, готовы оказать
ему сопротивление и броситься на штурм его позиции
или, быть может, согласны добровольно пожертвовать
средства на содержание армии, династия воздаст стори-
цей. Лица, оставшиеся в стороне, струсившие в решаю-
щую минуту или идущие нам наперекор, вплоть до пре-
дательства, немедленно подвергнутся беспощадной ка-
ре» [19, с. 117].
Указ стимулировал деятельность ихэтуаней: «Вокруг
столицы и на территории провинции Шаньдун в один
день можно собрать несколько сот тысяч справедливых
воинов (ихэтуаней. — Н. /С), среди которых даже маль-
чики ростом 5 чи владеют оружием и могут встать на
защиту династии» [19, с. 116]. Выражалась уверенность
в победе над чужеземным врагом: «Мы располагаем
не только преданными воинами с высокими моральны-
ми принципами, готовыми отдать жизнь за родину, но
и страной с обширной территорией, разделенной на два-
дцать провинций с населением четыреста миллионов че-
ловек. Разве нам трудно будет справиться с яростным
пламенем, зажженным иностранцами, поднять престиж
нашей страны?» [19, с. 117]. В целом данный документ,
несомненно, подогревал националистические и патриоти-
ческие чувства китайских граждан, способствовал во-
влечению их в антииностранную борьбу, толкал в ряды
ополчения, формировавшегося для отпора внешней
агрессии.
Указ, изданный от имени императора, отмечал
особые заслуги императрицы Цыси в деле управления
Поднебесной: «На протяжении тридцати лет своего
правления мы заботимся о народе, как о своих детях, и
народ почитает нас, как Сына Неба. Тем более это
присуще мудрейшей императрице Цыси, во много спо-
собствовавшей процветанию нашей империи и доброта
которой глубоко проникает в душу и плоть людей,
вызывая благодарность предков и удовлетворение свя-
тых» [19, с. 116]. Думается, подобного рода дифирамбы
в императорском указе являются не только формаль-
ным проявлением «сыновней почтительности» (импера-
216

тора как ее племянника), но и отражают дворцовую
борьбу за власть.
В день объявления войны державам было издано еще
несколько указов. Они предписывали сановникам Цзай
Сюню и Цзай Ляню «должным образом подготовить
оборону столицы». В помощь им назначались восемь
командиров, которые должны были организовать круг-
лосуточное патрулирование в городе [46, с. 162]. Санов-
никам Ган И, Ин Няню и Цзай Ланю было приказано
взять под контроль деятельность ихэтуанеи [46, с. 164].
Удовлетворяя просьбу Юй Лу, правительство направля-
ло в район Тяньцзиня армию Ма Юй-куня, которому
предписывалось действовать во взаимосвязи с ихэтуа-
нями [46, с. 164]. Наместникам и губернаторам всех про-
винций отдавалось распоряжение призвать на службу
ихэтуанеи для борьбы с внешним врагом. «Справедли-
вые люди есть повсеместно, — подчеркивалось в указе,—
поэтому наместники и губернаторы провинции должны
приложить усилия к тому, чтобы сформировать из них
отряды для отражения внешней опасности» [19, с. 117].
22 июня в столицу пришла телеграмма наместника
Юй Лу от 21 июня, сообщавшая о падении фортов Дагу.
Усиление агрессии держав побуждает сторонников Цыси
идти на более тесные контакты с ихэтуанямн.
В тот же день был направлен в Тяньцзинь указ, обя-
зывавший коменданта Дагу Ло Жун-гуана «вернуть
форты, дабы искупить прежнюю вину». Юй Лу рекомен-
довалось «побольше собрать ихэтуанеи» для оказания
помощи войскам [46, с. 167].
Для более эффективного использования разрозненных
отрядов ихэтуанеи, не имевших единого руководства,
князю Цзай Сюню и канцлеру Ган И предписывалось
непосредственно «взять на себя командование» ихэтуа-
нями Пекина и Тяньцзиня. В указе от 22 июня подчерки-
валось основное назначение отрядов ихэтуанеи: «Глав-
ная задача состоит в том, чтобы ихэтуани во имя ро-
дины всегда единодушно и сплоченно вступали в схват-
ку с врагом» [19, с. 118]. В этот день министерству фи-
нансов отдавалось распоряжение «о выдаче Ган И [и его
помощникам] 20 тысяч даней первосортного риса для
распределения его между ихэтуанями» [19, с. 118].
23 июня наместникам и губернаторам был направ-
лен указ о передаче ихэтуаням оружия. Однако правите-
217

ли Китая побоялись отдать в руки повстанцев современ-
ное огнестрельное оружие. Поэтому в указе было отме-
чено: «Имеющиеся в провинциях скорострельные вин-
товки и орудия могут быть использованы только в гар-
низонных отрядах» [19, с. 119], а ихэтуаням повелевалось
передать срочно отремонтированные знаменными вой-
сками «старые виды оружия — винтовки, пушки, мечи,
копья... приложив к ним пули, порох, а также соответст-
вующие детали» [19, с. 119].
25 июня был опубликован указ, согласно которому
императрица одаривала различные рода войск и ихэтуа-
ней деньгами. Ихэтуаням наряду с подразделениями
правительственных войск было пожаловано 100 тыс. ля-
нов серебром [44, т. 4, с. 127—128].
Таким образом, опубликованные в эти дни указы
официально легализовали деятельность нхэтуаней. Тот
«подходящий момент», которого Ган И призывал нхэ-
туаней дожидаться во время своей поездки в Чжочжоу,
видимо, настал. По замыслу Цыси и ее сторонников,
правительственные войска и отряды нхэтуаней, постав-
ленные под контроль цинских чиновников, должны были
обрушить на иностранцев сокрушительный удар и вы-
дворить их из Китая. В случае успеха данного замысла
Китай, как полагали его правители, обретал шанс изба-
виться от иностранного влияния, а правящая группиров-
ка уже без оглядки на державы могла бы заняться ре-
шением внутренних проблем, главной из которых в тот
момент был вопрос о власти. Думается, прав был в из-
вестном смысле Юнь Юй-дин, который перенес акцент
на это обстоятельство, не без иронии заметив: «В день
объявления войны все были уверены, что через некоторое
время воцарится мир, посольства будут захвачены ут-
ром, а смена на престоле произойдет вечером» [19, с 165].
Экспедиция Сеймура
Иностранные государства начали военные действия
против Китая фактически с 10 июня 1900 г. Междуна-
родную военную экспедицию во главе с английским ви-
це-адмиралом Сеймуром, имеющую своей целью подав-
ление восстания, можно рассматривать только как от-
крытую империалистическую интервенцию в Китай. Од-
218

нако ее организаторы не учли размаха антииностранной
пропаганды в стране, силы патриотического настроения
китайского населения, распространения движения ихэ-
туаней. Расчеты держав на молниеносность данной опе-
рации не оправдались.
Против отряда Сеймура, отправившегося из Тяньцзи-
ня в Пекин, встали ихэтуани, имевшиеся в большинстве
деревень, расположенных между двумя городами вдоль
северной части Великого канала [211, с. 133]. 11 июня,
продвинувшись немногим более чем на 80 миль, меж-
дународный отряд подошел к станции Лофа. Выясни-
лось, что дальше железнодорожный путь разрушен.
Ихэтуани напали на солдат Сеймура в тот момент, ког-
да они ремонтировали дорогу. Атака была отбита. Более
60 ихэтуаней погибло. Оставив на станции Лофа не-
большую охрану, отряд интервентов 13 июня прибыл на
станцию Ланфан. На следующий день один состав с
иностранными солдатами успел отойти от станции Лан-
фан, а другой — подвергся нападению ихэтуаней чис-
ленностью около 300 человек, что помешало его отправ-
ке. В тот же день охрана станции Лофа была окру-
жена ихэтуанями. На помощь осажденным Сеймур вы-
нужден был вернуть часть отъехавших от Ланфана
войск, а другую часть направить в Лофа.
К 15 июня в отряде Сеймура кончилось продоволь-
ствие, питьевая вода, медикаменты. Рассчитывая за не-
сколько часов добраться до Пекина, Сеймур взял с со-
бой лишь небольшой запас. Чтобы выйти из затрудни-
тельного положения, он направил один из составов в
Тяньцзинь за запасами. Однако поезд сумел дойти лишь
до Янцуня, за которым железнодорожный путь был раз-
рушен. Голодное воинство Сеймура начало грабить
китайские села. Отдельные отряды действовали несо-
гласованно; постоянные нападения со стороны ихэтуа-
ней взвинчивали нервы участников экспедиции, ока-
завшихся отрезанными от Пекина и Тяньцзиня.
17 июня, приняв по ошибке отряд русских солдат за
ихэтуаней, англичане обстреляли союзников.
18 июня часть войска иностранцев во главе с Сейму-
ром на станции Ланфан была снова атакована 2000 ихэ-
туаней и армией Дун Фу-сяна, которая, видимо, была
послана в этот район по решению дворцового совещания
от 16 июня в ответ на отказ иностранных посланников
219

предотвратить продвижение на Пекин международного
отряда Сеймура.
Таким образом, еще до официального объявления
войны державам китайские правительственные войска
начали совместные с ихэтуанями военные действия про-
тив представителей держав. В двухчасовом бою погиб-
ло 50 иностранцев и около 400 китайцев.
Оказавшись без продовольствия и почти лишившись
патронов, Сеймур решил перебазироваться в Янцунь с
намерением оттуда по каналу добраться на лодках до
Тунчжоу, а затем в Пекин. Однако в тот же день вече-
ром в Янцуне они снова были атакованы ихэтуанями, в
результате чего несколько человек из международного
отряда были убиты, свыше тридцати — получили ра-
нения.
После боя в Янцуне Сеймур принял решение возвра-
щаться в Тяньцзинь. Раздобыв шесть лодок, иностран-
ные солдаты погрузили на них раненых и 20 июня нача-
ли отступление в Тяньцзинь по обоим берегам Великого
канала. Ихэтуани и китайские войска преследовали ино-
странцев, периодически нападая на них.
22 июня, миновав Бэйцан, отряд Сеймура подошел к
Сигу, селению, расположенному севернее Тяньцзиня, где
находился военный арсенал, обороняемый батальонами
Ян Му-ши. Однако к моменту подхода Сеймура Ян по-
лучил распоряжение Не Ши-чэна перебазироваться в Бэй-
цан для блокирования иностранного отряда, и таким
образом отряду Сеймура удалось избежать столкновения
и проскользнуть в крепость Сигу. Не обнаружив отряда
Сеймура в Бэйцане, Ян Му-ши, получивший к этому вре-
мени новый приказ, вернулся в Сигу, однако в крепости
уже хозяйничали иностранцы. Попытка Ян Му-ши вер-
нуть арсенал не увенчалась успехом. Потеряв в бою
более 120 человек убитыми и 130 ранеными, Ян Му-ши
вынужден был отступить [106, с. 352].
Обнаружив большой запас продовольствия на тер-
ритории арсенала, Сеймур решил не покидать Сигу,
послав в Тяньцзинь только связного, чтобы сообщить
о месте пребывания отряда. 25 июня, когда на терри-
торию тяньцзиньской концессии прибыли из Дагу допол-
нительные контингента иностранных войск, на выручку
Сеймура был послан отряд, который помог ему вернуть-
ся в Тяньцзинь. Этот поход стоил интервентам 62 чело-
220

века убитыми и 312 —ранеными [подробнее см. 149,
с. 209—217; 156, с. 132—134; 259, с. 94—97]. Он выявил
намерение китайского населения и его правителей со-
противляться иностранной интервенции, помешать вступ-
лению иностранных войск в столицу. Провал экспеди-
ции Сеймура воодушевил население на борьбу против
иностранного вторжения, способствовал пополнению ря-
дов ихэтуанеи, а державы уверил, что при сложившейся
ситуации небольшие воинские подразделения недоста-
точны.
Ихэтуани в Тяньцзине.
Позиция наместника Юй Лу
К июню в непосредственной близости от Тяньцзиня
сосредоточилось не менее 30 тыс. членов союза «Ихэ-
туань». Источники отмечают, что в этом районе дей-
ствовали отряды ихэтуанеи под командой Чжан Дэ-чэна,
Цао Фу-тяня, Хань И-ли, Ван Дэ-чэна, руководительни-
цы организации «Хундэнчжао» матушки Хуан Лянь
[44, т. 2, с. 26, 27, 30, 37].
13 июня 1900 г. ихэтуани подошли к станции Тянь-
цзинь; отдельные отряды вступили в город. По свиде-
тельству очевидца, жителя Тяньцзиня, в тот же день
были установлены алтари ихэтуанеи в десяти местах го-
рода. У каждого алтаря группировались от нескольких
десятков до нескольких сотен человек [67, с. 141].
Вступив в город, ихэтуани стихийно поделили его
территорию между отрядами, где осуществляли кругло-
суточное патрулирование. Христиан, по уверению оче-
видцев, казнили на месте [67, с. 143]. Штабом каждого
отряда было место, где устанавливался алтарь, чаще
всего — конфуцианская кумирня или буддийский храм.
Так, алтарь Цао Фу-тяня был установлен в храме «пред-
ка Люя» [56, с. 17]. Алтарь наставника Вана помещался
в кумирне Саньимяо [67, с. 142, 146].
Подобно столице, активная деятельность повстанцев
в городе началась с поджога христианских храмов. 14 и
15 июня в разных частях города было подожжено не-
сколько иностранных церквей [211, с. 134].
В это же время ихэтуани учинили расправу над мис-
сионерами и китайскими христианами в окрестных де-
221

ревнях: Цанмэнкоу, Сымэнли, Чжэньшуцянь, Шуаншу
[228, с. 402].
15, 16 и 17 июня значительная часть ихэтуаней со-
средоточилась в районе иностранной концессии Цзы-
чжулинь. Дома иностранцев, примыкавшие к концессии,
были преданы огню [211, с. 139].
Население города немедленно откликалось на требо-
вания и приказы ихэтуаней и выполняло их неукосни-
тельно. Так, очевидец событий утверждает, что, после
того как члены союза «Ихэтуань» приказали жителям
города вывешивать на каждом доме красный фонарь и
маленький красный флаг, «каждый вечер [на всех домах]
висели красные фонари, для чего были опустошены все
лавки, продававшие свечи» [56, с. 11]. Часть населения,
видимо, искренне сочувствовала борьбе ихэтуаней, дру-
гая часть выполняла предписания повстанцев в порядке
самозащиты.
Как и в столице, в Тяньцзине был объявлен «кресто-
вый поход» против всего иностранного. Уничтожались
все вещи, на которых ихэтуани обнаруживали иероглиф
«ян» (иностранный). Все магазины, торговавшие иност-
ранными товарами, были разгромлены. Жители «прята-
ли такие нужные в быту вещи, как лампы, часы». Сту-
денты, занимавшиеся в иностранных учебных заведени-
ях, не рисковали показываться на улицах, так как ихэ-
туани считали их предателями. Такое же было отноше-
ние к любому человеку, «одетому в узкое платье» [56,
с. 10, 18].
Чтобы правильно оценить сложившуюся ситуацию в
Тяньцзине, необходимо уяснить, как относились местные
власти к деятельности ихэтуаней. Какова была позиция
наместника Юй Лу? Оценка Юй Лу современниками
событий довольно противоречива. Однако, думается, на-
местник Чжили, вопреки утверждению Юань Чана, счи-
тавшего его вторым после Юй Сяня человеком, который
взлелеял ихэтуаней, не был искренним поборником их
борьбы. Так, в докладе на высочайшее имя 2 июня
1900 г. Юй Лу предлагал собрать мощные военные силы
для расправы с ихэтуанями. Он рекомендовал также
всюду распространить распоряжения, в которых объ-
явить ихэтуаней преступниками и переловить главарей.
Попутно наместник сообщал, что приказал войскам Не
222

Ши-чэна во главе с самим командующим переместиться
в район беспорядков [46, с. 113].
В докладной записке, отправленной наместником Юй
Лу в Пекин 15 июня, высказывается мнение трех санов-
ников— командующего Не Ши-чэна, коменданта крепо-
сти Дагу и самого Юй Лу, к которому они пришли,
взвесив создавшуюся в стране ситуацию. С их точки зре-
ния, силы Китая значительно уступают мощи иностран-
ных держав, поэтому Китаю «не резон порывать мирные
отношения» с иностранцами. Поскольку иностранцы ус-
ловием для отказа от интервенции ставят ликвидацию
китайскими правителями деятельности ихэтуанеи, то
Юй Лу от имени вышеуказанных троих сановников про-
сил двор «строго покарать бандитов-[ихэ]цюаней, произ-
водящих беспорядки» [46, с. 142—143]. В другой док-
ладной записке, отправленной в тот же день, Юй Лу на-
стоятельно советовал двору издать указ об охране по-
сольств, дабы они не требовали защиты у своих прави-
тельств, а если посланники или их семьи пожелают по-
кинуть Пекин, то предоставить им такую возможность,
обеспечив надежной охраной. Он рекомендовал также
срочно самим отремонтировать железную дорогу между
Пекином и Тяньцзинем и выставить на ней дополни-
тельные воинские части для предотвращения разруше-
ний [46, с. 144]. Однако вскоре в позиции Юй Лу произо-
шло изменение, которое, как нам кажется, объясняется
несколькими причинами. Первая из них — агрессив-
ность представителей иностранных держав, консулов и
командующих иностранными кораблями, потребовавших
передачи в руки иностранцев фортов Дагу. Осведомлен-
ность наместника об отношении к ихэтуаням вдовствую-
щей императрицы и ее фаворитов также сыграла не по-
следнюю роль. К тому же, как свидетельствуют источ-
ники, некоторые чиновники из окружения наместника
считали, что «ихэтуани — святые и что если их карать,
то можно разгневать духов» [56, с. 9]. Поэтому они уго-
варивали Юй Лу призвать на службу членов союза
«Ихэтуань». Так, например, один из очевидцев, извест-
ный под псевдонимом «Ленивый отшельник пустынного
острова», отмечает в своей «Краткой записке»: «На сле-
дующий день после падения Дагу Юй Лу по просьбе
кандидата на должность даотая Тань Вэнь-хуаня при-
звал „больших кулаков" на защиту против врагов»
223

[23, с. 12]. Аналогичный материал содержится и в дру-
гих источниках, при этом называют еще одного сторон-
ника ихэтуанеи, помощника наместника по фамилии
Сюй [56, с. 9, 16]. В результате 18 июня появилось рас-
поряжение наместника, по которому за поимку иност-
ранца полагалась награда: за мужчину — 50 лянов се-
ребра, за женщину — 40 лянов, за ребенка — 30 лянов
[75, с. 71; 56, с. 18]. В то же время, как уверяют совре-
менники, ихэтуани «в случае ранения получали возна-
граждения в канцелярии наместника» [67, с. 154].
Юй Лу установил личные контакты с вожаками ихэ-
туанеи: он приглашал к себе «святую матушку» Хуан
Лянь [56, с. 37], его посещали Чжан Дэ-чэн и Цао Фу-
тянь.
По свидетельству одного из жителей Тяньцзиня,
прием вожаков проходил в исключительно торжествен-
ной обстановке: под музыку духового оркестра сотня
чиновников, едва дыша, обслуживала «великих настав-
ников», точно они были спустившимися с небес божест-
вами [44, с. 1, с. 305]. Некоторые уверяют даже, что Юй
Лу предоставил Цао Фу-тяню право распоряжаться вой-
сками [56, с. 17]. Даже если не все эти факты соответст-
вуют действительности, сам факт сотрудничества тянь-
цзиньских властей с ихэтуанями не вызывает сомнения.
Сановник Юань Чан с негодованием отмечал, что Юй Лу
относится к руководителям повстанцев-ихэтуанеи как
к «высоким гостям», а те «свободно входят в его кан-
целярию» [98, с. 166]. Сам Юй Лу в докладной записке
трону от 20 июня 1900 г. признал, что он вынужден был
примириться с деятельностью ихэтуанеи. В качестве
причины перемены своей позиции в отношении ихэтуа-
неи он указал на внешнюю опасность — угрозу захвата
иностранцами Дагу и вторжения в Китай большого кон-
тингента войск держав. В своей записке он докладывал,
что в это тревожное время «собрал вожаков [ихэ]туаней
и сообщил им о миролюбивом отношении к ним». По его
словам, вожди ихэтуанеи заявили, что «отдадут свои
силы на службу династии» [46, с. 157—158]. Юй Лу не
уточнил, какого числа состоялась его встреча с руково-
дителями повстанцев, но совершенно очевидно, что она
имела место после 17 июня, так как в его докладе о г
17 июня еще не содержится сообщения об установлении
им связей с ихэтуанями [см. 46, с. 147—148].
224

Захват Дагу иностранными войсками
Расширение движения ихэтуаней, бесконтрольная
деятельность повстанцев в столице и Тяньцзине, терпи-
мость к ним со стороны китайских властей вызывали
панику среди представителей иностранных держав в
Китае. Они являлись непосредственными объектами на-
падения. Личные переживания резидентов этих городов
восполнялись паническими рассказами христиан, постра-
давших от мести ихэтуаней и в большом количестве ско-
пившихся в Пекине и Тяньцзине. Неудачи, постигшие
экспедицию Сеймура, свидетельствовали о том, что си-
туация в Китае приобретает все более опасное направ-
ление для держав и может привести к их изгнанию, по-
тере привилегий в этой стране. Провал похода на Пекин
также убедил державы, что малыми силами им не спра-
виться с антииностранной борьбой китайского народа,
поставить на место вышедших из повиновения цинских
правителей. В начале июня на территории Китая насчи-
тывалось примерно 6 тыс. иностранных войск, в том чис-
ле две с небольшим тысячи человек, принявших участие
в экспедиции Сеймура [49, с. 217—218], в значительной
степени потрепанных ихэтуанями. Иностранные предста-
вители полагали, что в Китай надо подтянуть дополни-
тельные контингента войск, для чего необходимо захва-
тить форт Дагу — ворота на территорию Китая, — ближе
всего расположенного к главным центрам антииностран-
ных волнений — Пекину и Тяньцзиню.
Представители держав особо торопились принять
решение об овладении гаванью Дагу, поскольку на ее
фортах были замечены военные приготовления, вход в
порт минировался. 16 июня поздно вечером к комендан-
ту фортов Дагу Ло Жун-гуану явились два представи-
теля иностранцев и передали ультиматум адмиралов: в
течение двух часов отвести с фортов китайских солдат
и освободить дорогу иностранным войскам на Пекин и
Тяньцзинь. Посланцы адмиралов, как доносил об этом
комендант Ло Жун-гуан наместнику Юй Лу, заявили,
что такое решение принято по той причине, что Китай не
карает ихэцюаней, которые жгут иностранные церкви,
а факт минирования портовой бухты якобы свидетель-
ствует о враждебном отношении к державам. На завере-
ния коменданта, что в Китае принимаются меры по
8 Н. М. Калюжная
225

борьбе с повстанцами и охране церквей, а минирование
осуществляется в учебных целях, иностранные предста-
вители не обратили внимания и заявили, что «намерения
Китая разгаданы державами и нечего их маскировать»;
если через два часа форты не будут оставлены китай-
скими войсками, иностранные корабли начнут обстрел
порта [46, с. 164—165].
Порт Дагу обороняли две тысячи китайских солдат,
вооруженных современной военной техникой. В его во-
дах находилась бэйянская эскадра, насчитывавшая 15
кораблей, в том числе 5 сравнительно новых, закуплен-
ных за границей лишь в 1899 г. [259, с. 75]. Получив но-
ту, Ло Жун-гуан послал курьера в Тяньцзинь (телеграф-
ная и железнодорожная связи были прерваны) к на-
местнику, а сам занялся военными приготовлениями на
фортах и согласовал совместные действия с командую-
щим торпедными катерами [46, с. 165]. В час ночи нача-
лось сражение за Дагу. По утверждению иностранцев,
первые выстрелы были произведены китайцами с фортов
[см. 149, с. 220; 327, с. 251]. Китайский посланник, про-
живавший в Токио, в своей телеграмме к Ли Хун-чжану
также с удивлением обратил внимание на тот факт, что
китайцы «первые открыли огонь» [46, с. 186]. Согласно
донесению Ло Жун-гуана, первыми начали обстрел фор-
тов иностранцы, осветив при этом бухту прожекторами
[46, с. 165]. Бой за форты длился шесть часов и носил
ожесточенный характер. Из числа оборонявших форты
погибло более половины солдат, многие были ранены.
Иностранцы захватили четыре торпедных катера, а ос-
тальные не оказали помощи защитникам крепости [46,
с. 165]. 6 иностранных кораблей получили повреждения
[46, с. 166; 259, с. 76]. После того как были сожжены
все склады оружия, китайские войска оставили форты
и отступили к Синьчэну [46, с. 166]. Таким образом, ино-
странные войска овладели крепостью Дагу, куда вскоре
начали прибывать свежие части Германии (из Цзяо-
чжоу), России (из Порт-Артура), Англии (из Гонконга),
США (из Манилы), а также Японии [149, с. 220—221].
В 20-х числах июня в Дагу сосредоточилось примерно
15 тыс. иностранных солдат и офицеров, имевших на во-
оружении 53 орудия и 26 пулеметов [259, с. 99]. Войска
группами двинулись в направлени Тяньцзиня. Первая
группа состояла из японских, русских и французских.
226

солдат общей численностью до 4 тыс. человек [156, с. 134].
Пытаясь помешать вторжению иностранных войск, за-
щитники Тяньцзиня разрушили железную дорогу, а так-
же устроили наводнение, открыв запруду в районе Чэн-
цзягоу [259, с. 99]. Отдельные отряды ихэтуаней и пра-
вительственных войск оказывали сопротивление иност-
ранным войскам, но не смогли полностью блокировать
их продвижение. Последовательно овладев станциями
Цзюньляньчэн и Лаолунтоу, первая группа войск интер-
вентов 23 июня захватила железнодорожный вокзал в
Тяньцзине и вступила на территорию иностранной кон-
цессии Цзычжулинь [211, с. 135—136], к тому времени
■осажденную ихэтуанями и цинскими войсками [46, с. 158].
Падение Тяньцзиня
Прибытие на территорию концессии значительного
контингента иностранных войск побудило некоторые от-
ряды ихэтуаней, расположенные за пределами Тяньцзи-
ня, подтянуться ближе к городу. К концу июня допол-
нительно вступили в город около 20 тыс. ихэтуаней [259,
с. 100]. Вполне возможно, что сделали они это по прось-
бе наместника Юй Лу.
До 25 июня в городе действовали отряды, которыми
командовали вожаки Цао Фу-тянь и Хань И-ли [46,
с. 210]. 25 июня в Тяньцзинь вошли ихэтуани районов
Вэньани и Бачжоу под командованием Ван Дэ-чэна чис-
ленностью несколько сот человек [56, с. 23]. 28 июня из
Дулючжэня на 72 лодках прибыли 4—5 тыс. ихэтуаней,
которыми руководил Чжан Дэ-чэн [46, с. 210; 56, с. 26].
6 июля в Тяньцзинь вступил отряд ихэтуаней во главе
с Лю Ши-цзю [56, с. 32]. Поступило пополнение и пра-
вительственным войскам. 29 июня в Тяньцзинь прибыли
части генерала Ма Юй-куня [46, с. 209]. Как сообщается
в одном из китайских источников, в это время здесь дис-
лоцировалось 40—50 батальонов цинских войск [23, с. 12],
что составляло примерно 25 тыс. сравнительно хорошо
подготовленных солдат и офицеров. Таким образом вме-
сте с ихэтуанями около 50 тыс. человек противостояли
иностранным войскам, охранявшим свою колонию в
Тяньцзине и интересы империалистических держав в
этом районе Китая. К 9 июля численность иностранных
«*
227

войск под Тяньцзинем составляла 11 тыс. человек
[156, с. 135].
29 июня наместник Юй Лу провел совещание с ко-
мандующими цинскими войсками в Тяньцзине генерала-
ми Не Ши-чэном и Ма Юй-кунем, на котором, по-види-
мому, присутствовали и вожаки ихэтуанеи Чжан Дэ-чэн
и Цао Фу-тянь. Согласно докладу Юй Лу, 29 июня уча-
стники совещания «договорились, что Ма Юй-кунь и Не
Ши-чэн совместно с двумя отрядами [ихэ]цюаней, ко-
торыми командуют Чжан Дэ-чэн и Цао Фу-тянь, с раз-
ных сторон будут наступать на Цзычжулинь» [46, с. 230].
На совещании у наместника генералы, надо полагать,
договорились и о характере взаимодействий с ихэтуаня-
ми. Отряды повстанцев подключились к цинским вой-
скам во время военных действий, при этом выполняя
роль авангарда. По словам жителя Пекина Гао Наня,
генерал Ма Юй-кунь «приказал [ихэ]туаням сражаться
в авангарде, заявив им, что существует приказ, предпи-
сывающий [ихэтуаням] идти впереди, а солдатам — за
ними. [Он предупредил также], что если ихэтуани будут
отступать, то солдаты будут по ним стрелять». Гао Нань
уверяет, что, «поскольку ихэтуани отступили, солдаты
расстреляли более тысячи человек» [38, с. 158—159]. Та-
кая кара постигла ихэтуанеи из отрядов Чжан Дэ-чэна
и Цао Фу-тяня.
Аналогичные примеры «сотрудничества» ихэтуанеи с
правительственными войсками сообщает и другой источ-
ник, автор которого подчеркивает, что ихэтуани нередко
оказывались между двух огней: по первым рядам ихэ-
туанеи дают залп иностранцы, а по отступающим пов-
станцам стреляют китайские солдаты [73, с. 86; 44, т. 2У
с. 171]. Вполне понятно, что такая позиция военачаль-
ников не способствовала сближению ихэтуанеи и пра-
вительственных войск; она объясняет и стремление от-
рядов ихэтуанеи к самостоятельным действиям.
Не было, видимо, близких контактов и между от-
дельными отрядами ихэтуанеи. Теснее всего была связь
между отрядами Чжан Дэ-чэна и Цао Фу-тяня. Источ-
ники часто упоминают вместе имена этих вожаков.
С отрядом Ван Дэ-чэна по-видимому, им не удалось
добиться согласованных действий. По свидетельству од-
ного из источников, «Чжан Дэ-чэн и Ван Дэ-чэн разо-
шлись во взглядах и поссорились» [56, с. 27].
228

Объединенные усилия китайской армии и отрядов
ихэтуаней не принесли успеха. Несмотря на император-
ский указ от 9 июля 1900 г., предписывавший «разжа-
ловать, но оставить при исполнении обязанностей Не
Ши-чэна» за потерю фортов Дагу и инструктирующий
генерала Не «расправляться с иностранцами, находящи-
мися в Цзычжулине», а также «вернуть форты Дагу»
[46, с. 265], несмотря на назначение в пров. Чжили ново-
го наместника (о чем императорский указ доводил до
сведения Юй Лу 8 июля, обязывая его до приезда Ли
Хун-чжана в качестве нового наместника продолжать вы-
полнять свои функции [46, с. 259]), — ничто не помогло
защитникам Тяньцзиня отстоять город. Не было выпол-
нено и распоряжение о разгроме Цзычжулиня.
9 июля еще один отряд иностранных войск числен-
ностью около 400 человек приблизился к южным подсту-
пам Тяньцзиня. Произошли сражения в Цзицзячжуане
и Балитае, во время которых действовавшие под коман-
дованием генерала Не Ши-чэна китайские войска потер-
пели поражение. Во время боя за Балитай был смер-
тельно ранен командующий Не Ши-чэн [46, с. 277].
После этих событий судьба города фактически была
предрешена. 13 июля войска союзников атаковали Тянь-
цзинь с трех сторон: со стороны Мацзякоу — в направле-
нии восточных ворот города, со стороны железнодорож-
ного вокзала — в северо-восточном направлении, и со
стороны Лучжуанцзы—в южные ворота. Не выдержав
удара интервентов, цинские войска отступили. Часть
войск под командованием Юй Лу и генерала Сун Цина,
прибывшего в Тяньцзинь 10 июля, после смерти генера-
ла Не Ши-чэна, бежала в Янцунь, войска генерала Ма
Юй-куня, под командование которого были переданы и
части Не Ши-чэна (указ от 11 июля 1900 г. [46, с. 282]),
отступили в Бэйцан. 14 июля в Тяньцзинь вступили вой-
ска иностранных держав [подробнее см. 259, с. 114—115;
217, с. 141]. Сообщая о падении Тяньцзиня, Юй Лу с по-
корностью просил о назначении ему наказания. Указом
от 17 июля бывший наместник Чжили был разжалован,
а генерал Сун Цин подлежал передаче в Военное мини-
стерство для определения соответствующей кары [46,
с. 326].
Как утверждают некоторые китайские историки, ре-
прессии генерала Сун Цина в отношении ихэтуаней, ко-
229

торыми он ознаменовал свой приезд в Тяньцзинь, выну-
дили ихэтуаней покинуть город [259, с. 113; 217, с. 139];
таким образом, вина за потерю Тяньцзиня как бы возла-
галась исключительно на цинские войска. Как свиде-
тельствуют многие источники, основной костяк ихэтуа-
ней оставался в городе вплоть до его падения. Так, Са-
вара Токузукэ сообщает, что генерал Сун расправлялся
с ихэтуанями, «которые бежали [из города] после пора-
жения» китайских войск под Тяньцзинем [44, т. 2, с. 158].
Сведения о судьбе главных вожаков ихэтуаней также
убеждают в том, что они принимали участие в обороне
города во время его штурма иностранными частями.
Цао Фу-тянь «был схвачен иностранцами и распят на
западной стене города» Тяньцзиня [44, т. 2, с. 158]. «Свя-
тая матушка» Хуан Лянь, по версии одного источника,
была убита иностранными солдатами, вступившими в го-
род [44, т. 2, с. 158]; по утверждению другого — Хуан
Лянь и ее сестра были арестованы, а затем якобы ино-
странцы увезли их с собой [56, с. 56]. Известно также,
что Чжан Дэ-чэн покинул Тяньцзинь лишь после того,
как в город вошли иностранные войска [56, с. 42]. Савара
Токузукэ сообщает, что вожак Чжан бежал в Дулю-
чжэнь [67, с. 158] 4. Наставник ихэтуаней по фамилии
Пан, замаскировавшись под водоноса, покидал город,
когда по нему уже шествовали иностранные солдаты
[56, с. 42].
Но что могли сделать слабо организованные, прими-
тивно вооруженные повстанцы, опиравшиеся главным
образом на свое «священное искусство», мистику и суе-
верия, с вооруженным по последнему слову техники
противником, если и цинские войска, имевшие на воору-
жении более совершенное по сравнению с ихэтуанями
оружие и обученные иностранными инструкторами, не
могли отразить натиск объединенной армии несколь-
ких держав.
4 В деревне Ванцзякоу Чжан Дэ-чэна схватили местные поме-
щики и расправились с ним [100, с. 510].

Глава VI
АНТИИНОСТРАННАЯ БОРЬБА
В ПРОВ. ШАНЬСИ И НА СЕВЕРО-ВОСТОКЕ КИТАЯ
Антихристианские выступления
в пров. Шаньси
Подъем антииностранной борьбы в пров. Чжили,
начавшаяся война с державами оказали влияние на
развитие событий в граничащей с ней пров. Шаньси.
Большую роль в стимулировании антихристианских вы-
ступлений в провинции сыграл и приезд в Шаньси в
конце марта 1900 г. нового губернатора Юй Сяня, из-
вестного своим непримиримым отношением ко всему
иностранному, в том числе к христианству. В мае в глав-
ном городе провинции Тайюань, где находилась рези-
денция губернатора, появились первые эмиссары ихэ-
туанеи [264, с. 169], а с июня по всей провинции нача-
лись гонения на миссионеров и китайцев-христиан.
20 июня в Тайюани произошел конфликт между мис-
сионерами и китайскими жителями, в результате кото-
рого население разрушило первый христианский храм
на улице Тайпинлоу, основанный французскими миссио-
нерами [353, 1959, № 12, с. 31].
26 июня в Тайюань вошел отряд ихэтуанеи, который
установил алтарь перед канцелярией губернатора и стал
демонстрировать «искусство» ихэтуанеи. На следующий
день губернатор пригласил вожаков в свою канцелярию
[264, с. 169—170]. В тот же день, 27 июня ихэтуанями
был сожжен еще один храм на улице Дунцзясянь, при-
надлежавший английским миссионерам. Китайский ав-
тор Цяо Чжи-цян, исследовавший движение ихэтуанеи
в пров. Шаньси, сообщая о поджоге английского храма,
утверждает, что атака на храм произошла по вине са-
мих миссионеров, которые обстреляли организованную
ихэтуанями перед воротами храма демонстрацию жите-
лей и убили четырех участников демонстрации; кроме
того, один житель был ранен [264, с. 170]. Наверное, дело
231

обстояло не совсем так. По поводу данных событий мы
располагаем докладными записками губернатора Юй
Сяня, которого никак нельзя упрекнуть в симпатиях к
миссионерам и христианам. Он утверждает, что выстре-
лы из храма раздались уже после того, как ихэтуани по-
дожгли храм. При этом губернатор отмечает не только
факт убийства и ранения жителей, но также и гибель
иностранцев во время пожара в храме [46, с. 205—206,
281]. Одновременно выступления против христиан про-
изошли и в других районах провинции; спасаясь от пре-
следований, многие миссионеры и их прихожане стали
прибывать в Тайюань, надеясь найти здесь защиту у гу-
бернатора. Скопление в городе христиан, как отмечал
в своей докладной Юй Сянь, вызывало волнения среди
жителей. Чтобы их успокоить, губернатор не нашел ни-
чего лучше, как поселить всех миссионеров в одном ме-
сте. Между тем по городу поползли разного рода неве-
роятные слухи, что якобы иностранцы заставляют хри-
стиан отравлять воду в колодцах, что в христианском
храме проживает много молодых женщин. По словам гу-
бернатора, «подобная свалка нечистот оскорбила добро-
порядочных людей». 9 июля отряд солдат во главе с са-
мим Юй Сянем бесшумно окружил место жительства
иностранцев и взял под арест миссионеров и членов их
семей — всего 44 человека, а также 17 христиан. «Арес-
тованных связали, тут же отвели на лобное место и всех
казнили», — сообщает губернатор о финале этой траге-
дии [46, с. 281]. Данные события нашли отклик и в ма-
териалах очевидцев. Анонимный автор «Записок об
обычной смуте» писал: «9 июля Юй Сянь арестовал ино-
странцев в городе [Тайюань] и убил всех за воротами гу-
бернаторства. Всего было убито 40—50 человек, а так-
же 30 христиан» [41, с. 260]. По его словам, из 70 ино-
странных миссионеров, проживавших в Тайюани, уда-
лось спастись лишь двадцати [41, с. 262].
В тот же день вечером ихэтуани спалили еще один
христианский храм, находившийся у северных ворот го-
рода. Информируя правительство о данном факте, Юй
Сянь подчеркнул, что в Тайюани, таким образом, «не ос-
талось ни иностранцев, ни христианских храмов» [46,
с. 281].
14 июля в Тайюани произошел еще один кровавый
инцидент. Ихэтуани собрали большую группу христиан
232

и потребовали их отказа от христианской веры. 100 че-
ловек не подчинились, и тогда ихэтуани решили всех
казнить. Лишь вмешательство губернатора, который на-
правил на место событий солдат, остановило расправу.
По заявлению Юй Сяня, к моменту прихода солдат ихэ-
туани успели «убить лишь 31 человека» [46, с. 320].
Антихристианские погромы в провинциальном центре
и участие в них местных властей способствовали расши-
рению борьбы против христиан по всей провинции. По
сообщению Юй Сяня от 3 июля, в Инчжоу, Хунъюане,
Янгао, Фэнчжэне, в городе и уезде Датун — везде «жгут
христианские храмы» [46, с. 225]. В июле стычки между
христианами и нехристианами имели место в уездах
Шоуян, Юйцы, Сяои, Цзесю, Усян, Пинъяо, Тайгу
[46, с. 367].
Одновременно по всей территории провинции стали
формироваться отряды ихэтуаней. До правительственно-
го указа от 21 июня 1900 г. на территории провинции, по
словам губернатора Юй Сяня, «[ихэ]цюаней было не так
много» [46, с. 181]. В июне 1900 г. в уезде Юйцы уже
существовали отряды ихэтуаней и женские организа-
ции— «Хундэнчжао» и «Байдэнчжао» [264, с. 170].
В июле ихэтуани действовали по всему уезду Тайю-
ань. В селении Наньчэнцзюе отряд ихэтуаней насчиты-
вал 500—600 человек; в Бэйгэчжэне — 400—500 человек,
в Сяодяньчжэне — 200—300 человек [264, с. 170—171].
В уезде Тайгу распространялись прокламации ихэтуа-
ней с призывом бороться с христианами. Несколько сот
ихэтуаней насчитывалось в уезде Цинъюань. Их отря-
ды имелись в уездах Сюйгоу, Цзесю, Пинъяо, Сяои,
Шоуян. В городе Датун сконцентрировалось до 4 тыс.
ихэтуаней [264, с. 171—172]. По данным Чэнь Чунь-
сюаня, губернатора пров. Шаньси (1901—1902), дви-
жение ихэтуаней распространилось на 11 округов и
46 уездов [46, с. 1086—1087].
Ихэтуани принимали активное участие в антихристи-
анских конфликтах не без одобрения Юй Сяня. Докла-
дывая 28 июля 1900 г. двору о событиях в пров. Шаньси,
губернатор Юй Сянь, выгораживая ихэтуаней, писал,
что в ряде уездов — Юйцы, Шоуян, Пинъяо, Цзесю, Тай-
юань, Сяои, Усян, Тайгу — «христиане сами затевают
беспорядки, а сваливают ца [ихэ]цюаней» [46, с. 397].
После объявления войны державам против христиан бы-
233

ли направлены провинциальные войска, которые дей-
ствовали совместно с ихэтуанями. Так, 19 июля в уезде
Сарачи ихэтуани помогли солдатам расправиться с хри-
стианами [46, с. 438]. Было убито более 900 христиан,
преданы огню христианский храм и дома обращенных
китайцев [46, с. 438].
Таким образом, декреты двора, предписывавшие фор-
мирование отрядов ихэтуаней, в значительной степени
способствовали оживлению деятельности союза «Ихэту-
ань» в пров. Шаньси.
В уезде Гуйхуа во время возникших там антихри-
стианских конфликтов в конце августа 1900 г., в которых
также участвовали войска, было убито два и ранено
40 солдат, а убитых христиан, по выражению Ли Тин-
сяо, в то время замещавшего Юй Сяня, — «не сосчитать»
[46, с. 563—564]. Согласно сообщению даотая Чжэн
Вэнь-циня, командовавшего военными операциями в
этом районе, в бою 22 августа «было убито свыше 200
христиан», а в стычке 24 августа солдаты истребили «бо-
лее 300 христиан» [46, с. 660]. Защищаясь от нападок
жителей и ихэтуаней, а также от атак правительствен-
ных войск, христиане переселялись поближе к христиан-
ским церквам, где коллективно возводили оборонитель-
ные сооружения и вооружались с помощью миссионеров.
Очень много христиан сосредоточилось к концу июля в
уездах Фэнчжэнь, Нинъюань, Гуйхуа, Сарачи, Токто.
Как отмечал Юй Сянь, в Сарачи, например, скопилось
до пяти тысяч обращенных китайцев [46, с. 367].
По приказу Юй Сяня местные власти неоднократно
предлагали христианам порвать с их религией, обещая
им в этом случае покровительство [46, с. 367]. «Предло-
жения» отказаться от христианской религии нередко
поддерживались штыками солдат и орудийными залпа-
ми. Об этом красноречиво свидетельствует, например,
донесение даотая Чжэн Вэнь-циня, который был направ-
лен в уезды Гуйхуа и Нинцин для того, чтобы «в соот-
ветствии с обстановкой умиротворить или покарать хри-
стиан». 14 августа в местечках Сянходи и Гунгоуянь
христиане, по словам даотая, «под угрозой войск отклик-
нулись на неоднократные уговоры», «отдали оружие, по-
дожгли храм, и, отказавшись от христианской религии,
вернулись к своим занятиям». В местечке Эртугоу 24 ав-
густа, как сообщает в докладе Чжэн Вэнь-цинь, «наши
234

войска, предвидя, что трудно будет уговорить и заста-
вить разойтись [христиан], выдвинули вперед орудия»,
которые вскоре были пущены в ход. В результате об-
стрела был разрушен христианский храм, а христиане
были вынуждены спасаться бегством. «Преследуя их,—
информировал в докладе даотай Чжэн, — наши войска
всех перебили» [46, с. 660]. Всего по провинции в 18 на-
селенных пунктах было убито 150 миссионеров и членов
их семей — подданных Англии, США, Швеции, Италии,
Бельгии, Голландии; разрушено и сожжено до 90 церк-
вей. Ограблено, хотя и не разрушено, более 20 церквей.
Количество погибших христиан, по словам губернатора
Чэнь Чунь-сюаня, «точно не установлено», примерно
10—20 тысяч [46, с. 1087, 1098, 1233].
Большинство участников антихристианской борьбы
ограничивали свою деятельность рамками родной про-
винции. Губернатор Юй Сянь, выполняя императорский
приказ от 25 июня 1900 г. о вербовке ихэтуаней в армию
для отправки ее в места боев с иностранцами в пров.
Чжили, разослал в районы деятельности ихэтуаней спе-
циальных чиновников, которые призывали повстанцев
вступить в правительственные войска. На их зов, по
свидетельству самого Юй Сяня, откликнулись всего
600—700 человек. К ним добавили 500 здоровых мужчин
не ихэтуаней, также добровольцев, и сформировали вой-
ско, которое было названо «Отряд священных доброволь-
цев» [46, с. 439]. Однако и этот отряд остался в провин-
ции, на территории Тайюани. Он был распущен в начале
сентября 1900 г. [46, с. 563]. Таким образом, в пров.
Шаньси деятельность ихэтуаней ограничивалась борьбой
против местных христиан и миссионеров.
В Шаньси, как и в ряде других провинций Китая, су-
ществовала большая группа националистически на-
строенных чиновников, которые ненавидели иностранцев,
в частности миссионеров, и всемерно поощряли антихри-
стианскую борьбу населения. Новый губернатор провин-
ции Юй Сянь, как некогда в Шаньдуне, безусловно, сто-
ял во главе этой группы. В начавшейся войне с держава-
ми Юй Сянь активно поддерживал группировку Дуаня—
Ган И. Несмотря на незначительное количество войск в
пров. Шаньси, губернатор стремился добросовестно вы-
полнить императорский указ о переводе в Пекин и дру-
гие районы Китая отдельных воинских подразделений
235

провинции для усиления обороны. 20 июня 1900 г. он
докладывал двору, что выполнил указания и направил
в Чжанцзякоу (Калган) четыре батальона новых войск
и один знаменный эскадрон [46, с. 159,236],чтобы проти-
востоять русским войскам, если таковые появятся в этом
районе. 23 июня он сообщал в Пекин, что 400 солдат,
снабженных продовольствием и боеприпасами выступили
в направлении столицы [46, с. 179]. 9 августа, узнав о
стремительном продвижении иностранных войск к рези-
денции императора, Юй Сянь лично во главе своих
войск выступил в Пекин. Правда, он успел дойти лишь
до округа Динчжоу, где, услышав о падении столицы,
повернул обратно [46, с. 534].
Ратуя за изгнание иностранцев, губернатор брал на
себя смелость советовать императорским особам, как ор-
ганизовать борьбу с представителями держав, чтобы
выиграть победу. 24 июня в докладной на высочайшее
имя он, в частности, предлагал направить во все порты
Китая «надлежащих чиновников, чтобы организовать
оборону, не допуская ошибок» (имеет в виду потерю
порта Дагу). С его точки зрения, правительству следо-
вало «строго запретить продажу в портах угля и про-
довольствия иностранцам», а за нарушение взыскивать
по законам военного времени [46, с. 182]. Как мы увидим
ниже, двор прислушался к совету Юй Сяня и издал со-
ответствующий указ для приморских провинций Китая.
В другой докладной, направленной в столицу в тот же
день, Юй Сянь высказывает мнение, что «наиболее на-
дежной армией» являются войска генерала Дун Фу-ся-
на, которые, как известно, отличались особой непри-
язнью к иностранцам. Губернатор рекомендует объеди-
нить их с ихэтуанями, что поможет «добиться успеха в
борьбе с иностранцами» [46, с. 182]. Правительство при-
слушалось и к этому совету. Заботила Юй Сяня и осада
храма Сишику в Пекине. Для его взятия в докладной
записке от 22 июля Юй Сянь предлагал вблизи храма
выкопать несколько водохранилищ, от которых провести
каналы к храму, а затем одновременно спустить воду,
затопить подвалы храма, переполненные семьями хри-
стиан и иностранных миссионеров [46, с. 361].
Несмотря на рекомендации Шэн Сюань-хуая, управ-
ляющего железными дорогами и телеграфом, присое-
диниться к заключенному в Шанхае неофициальному
236

соглашению наместников юго-восточных провинций с
представителями держав и, сохраняя нейтралитет, обес-
печить беспрепятственную телеграфную связь для ино-
странцев, Юй Сянь строго запретил иностранцам поль-
зоваться телеграфом во вверенной им провинции, лишив
их связи с внешним миром и возможности сообщить
хотя бы дипломатам о своей судьбе [46, с. 257].
Сообщая в центр о полученной от Шэна телеграмме
с его настояниями, Юй Сянь с возмущением писал:
«Когда я прочитал [эту телеграмму], я не мог преодо-
леть изумления... Совершенно очевидно, что это — пре-
дательская фальшивка. И я снова подтвердил свой стро-
гий приказ телеграфному управлению провинции Шань-
си не принимать и не отправлять телеграмм иностран-
цев» [46, с. 257].
Китайские авторы, характеризуя позицию местных
властей, в первую очередь губернатора Юй Сяня, делают
основной упор на карательных мерах губернатора про-
тив ихэтуаней, а его использование повстанцев объясня-
ют бессилием губернатора справиться с движением
[353, 1959, № 12; 264]. Между тем источники свидетель-
ствуют что роль Юй Сяня была значительно сложнее.
В целом в пров. Шаньси он продолжал курс, взятый им
еще в пров. Шаньдун в отношении ихэтуаней и иностран-
цев, — поощрять ихэтуаней в любого рода деятельности
против иностранцев и всего иностранного, включая рели-
гию. О ненависти Юй Сяня к иностранцам говорят мно-
гие документы, в частности его сообщение двору о сфор-
мировании для борьбы с иностранцами «Священного до-
бровольческого отряда», в котором губернатор востор-
женно отзывается о его составе и подчеркивает, что его
участники отличаются «верностью и справедливостью,
готовы к самопожертвованию, убивают иностранцев»
[46, с. 439]. О высокой оценке им ихэтуаней свидетельст-
вует высказанная в докладной двору уверенность в по-
беде над иностранцами, если ихэтуани объединятся с
войсками Дун Фу-сяна. В докладах на высочайшее имя
Юй Сянь не раз выгораживал ихэтуаней, отрицая их
причастность к беспорядкам [46, с. 397, 398].
Цяо Чжи-цян в своей статье указывает, что губер-
натор официально разрешил деятельность ихэтуаней
после 9 июля [264, с. 179]. Собственно, никакого офи-
циального разрешения со стороны губернатора не было,
237

как и не было никакого гонения на ихэтуаней с самого
начала их деятельности. Юй Сянь с самого начала взял
курс на создание и поощрение деятельности антиино-
странной организации «Ихэтуань». Не случайно первые
представители союза «Ихэтуань» и их листовки появи-
лись в Тайюани, под боком у самого губернатора. Это,,
как известно, имело место в мае 1900 г., т. е. задолго
до 9 июля. Его доклад, в котором он верит в успех сов-
местных действий ихэтуаней и войск Дун Фу-сяна, был
направлен в центр 24 июня. В тот же день Юй Сянь на-
правил еще один доклад в Пекин, в котором сообщал,
что приступает к вербовке в армию ихэтуаней. «Если
наберется много [народу], то организую [специальный}
отряд»,— писал губернатор [46, с. 181]. 27 июня, как
уже говорилось, губернатор вошел в контакт с вожака-
ми ихэтуаней и позволил им установить алтари перед
входом в свою канцелярию. О том, что губернатор «по-
ощрял» ихэтуаней, свидетельствовал и один из после-
дующих губернаторов пров. Шаньси Чэнь Чунь-сюань
[46, с. 1301].
Однако, поощряя деятельность союза «Ихэтуань»,
Юй Сянь преследовал определенные политические це-
ли: направить внимание его членов исключительно на
борьбу против иностранцев и христиан. По распоряже-
нию губернатора только те отряды, которые действова-
ли в заданном русле, объявлялись «подлинными ихэтуа-
нями». Как только отдельные отряды выходили за рам-
ки данной программы, переставали считаться с властя-
ми, оказывали им сопротивление, а то и пытались взять
под защиту христиан, эти отряды немедленно заноси-
лись в разряд «лжеихэтуаней», «бандитов» со всеми вы-
текающими из этого последствиями. Распоряжение влас-
тей гласило: «Определить, подлинные или лже[ихэ]цюа-
ни, можно по тому, устраивают они беспорядки или нет,
подчиняются законам или нет. Если это подлинные
[ихэ]цюани, то они спокойно тренируются по деревням...
Если они укрывают приверженцев иностранной религии,
не подчиняются распоряжениям», за это строго нака-
зывать [94, с. 498].
Если судить по действиям других чиновников, то
сторонником губернатора в Шаньси можно, видимо, на-
звать префекта Тайюаня Цзэн Шу-чуня, который опро-
верг утверждение начальника уезда Тайюань Хэ Цзун-
238

суня, что в селении Наньчэнцзюэ «бесчинствуют ихэцюа-
ни» [46, с. 314].
Возможным сторонником Юй Сяня, нам кажется,
был начальник уезда Шоуян Цинь Си-гу, который арес-
товал в своем уезде семерых иностранцев, переправил
их в Тайюань, где их постигла трагическая участь [46,
с. 281]. Союзником губернатора, на наш взгляд, был и
чиновник по сбору налогов Ли Тин-сяо. Замещая губер-
натора во время его похода в Пекин, Ли Тин-сяо в за-
писке на высочайшее имя от 25 августа 1900 г. отмечал,
что иностранцы «причинили большой вред» пров. Шань-
си. Он с возмущением писал, что христиане большими
массами скапливаются в различных районах, а когда
им приказывают разойтись, они «не подчиняются вла-
стям». Ли с удовлетворением констатировал, что те хри-
стиане, которые не выполнили указание разойтись, «бы-
ли убиты [ихэ]цюанями» [46, с. 508]. Чиновник неод-
нократно направлял войска в районы, где имелись хри-
стиане, чтобы, как он докладывал в центр, «покарать
их и навести порядок» [46, с. 587].
Данная политика была по душе и даотаю Чжэн
Вэнь-циню, войска которого в Эртугоу «истребили всех
христиан».
О том, что многие сановники пров. Шаньси в отно-
шении ихэтуаней следовали за Юй Сянем, свидетельст-
вует содержание императорского указа, направленного
новому губернатору Шаньси Чэнь Чунь-сюаню в марте
1901 г., в котором ему предписывалось «проверить, со-
ответствуют ли действительности факты» виновности
17 провинциальных чиновников, которых двор предпо-
лагал подвергнуть различным наказаниям за их дея-
тельность в период восстания ихэтуаней.
Начальник области Сичжоу обвинялся в том, что
«пригласил в город бандитов-[ихэ]цюаней и изгнал анг-
лийских миссионеров», начальник уезда Цюйво «не за-
щищал миссионеров, в результате погибла семья свя-
щенника, состоявшая из трех человек»; начальник уезда
Сяои «30 июня забил до смерти двух женщин-миссионе-
рок», начальник уезда Данин «не разрешил охранять
миссионеров, в результате три женщины-миссионерки
были убиты бандитами-[ихэ]цюанями», префект области
Цзэчжоу «не позволил охранять миссионеров-англичан
при выезде их из провинции»; начальник уезда Тайюань
239

«убил многих христиан», начальник уезда Юэян «рав-
нодушно наблюдал, как бандиты-[ихэ]цюани убивали
миссионеров»; начальник уезда Юйцы «имел отношение
к убийству миссионеров». Этих чиновников предполага-
лось «разжаловать без права занимать подобные долж-
ности».
Смертной казни, согласно данному указу, подвергал-
ся начальник уезда Янцюй Бай Чан, который, «являясь
когтями и зубами Юй Сяня, жестоко убил более 40 ино-
странцев».
Двух чиновников двор намерен был отправить в
ссылку: начальника уезда Шоуян Цинь Цзянь-ху (в до-
кладе Юй Сяня он назван Цинь Си-гу), который «аре-
стовал в своем уезде миссионеров и отправил их в Тай-
юань, где они приняли смерть», а также начальника
уезда Тайгу Ху Дэ-сю, который «убил несколько евро-
пейцев».
В указе фигурирует еще одна группа чиновников, ко-
торых собирались разжаловать без права занимать по-
добный пост: командир воинской части Датуна Ян Хун-
ли, «который жестоко обошелся с шестью миссионера-
ми», начальник уезда Лучэн по имени Би Чэн, который
«совершенно не охранял миссионеров в своем уезде,
в результате они должны были спасаться бегством, под-
вергая себя опасности»; начальник уезда Гаопин Юй
Дай-линь «дурно обращался с английскими миссионе-
рами, поэтому они бежали из уезда»; начальник уезда
Чанцзы Энь Шу «не дал сопровождающих для спасав-
шихся бегством миссионеров» [46, с. 1037—1038].
Не случайно после подавления восстания многие чи-
новники, предчувствуя наказание, бежали из провинции.
По сообщению губернатора Чэнь Чунь-сюаня, передан-
ному в центр в апреле 1901 г., «из пров. Шаньси сбе-
жало очень много чиновников» [46, с. 1138].
Непосредственный преемник Юй Сяня на посту гу-
бернатора пров. Шаньси Си Лян (который недолго про-
был на этой должности), некогда коллега Юй Сяня по
пров. Шаньдун, видимо, полностью одобрял политику
Юй Сяня 1. О его симпатиях свидетельствует тот факт,
1 В мае 1898 г., после того как по требованию представителей
держав Си Лян был смещен с поста начальника округа и понижен
в ранге, он был переведен из пров. Шаньдун в пров. Шаньси, где
числился начальником округа без должности. В сентябре того же
года, когда к власти пришла Цыси, Си Лян был назначен судеб-
240

что всех чиновников, впавших в немилость двора в свя-
зи с поощрением деятельности ихэтуаней (и прежде все-
го Юй Сяня), он старался брать под свою защиту.
В ответной телеграмме двору на его указ взять под
стражу и вывезти из провинции Юй Сяня Си Лян под-
черкивал, что Юй Сянь «во время правления в пров.
Шаньси пользовался расположением народа», что после
его смещения с поста «провожавшие его шэныпи и на-
род— все плакали». Убеждая двор оставить бывшего
губернатора в провинции, Си Лян даже делал такое
предположение, что «удаление губернатора из Шаньси
послужит предлогом для противника, который двинет
войска на запад» [46, с. 774]. В ответ на требование
иностранных представителей сместить с должности
13 провинциальных чиновников за сочувствие ихэтуаням
Си Лян отстранил от должности всего одного. В то же
время он снял с должности несколько чиновников «за
то, что они не оказывали сопротивления иностранным
войскам» [308, с. 23—24]. Си Лян пытался использо-
вать имевшиеся в его распоряжении войска, чтобы по-
мешать иностранцам продвинуться в пров. Шаньси. Ан-
тииностранная позиция губернатора вызвала недоволь-
ство представителей держав и китайских чиновников,
участвовавших в мирных переговорах. В результате Си
Лян был смещен. В марте 1901 г. в провинцию был на-
значен новый губернатор — Чэнь Чунь-сюань.
Необходимо отметить, что в пров. Шаньси сущест-
вовала и другая группа чиновников, которая пыталась
оказать сопротивление политике Юй Сяня. Среди них
был начальник уезда Тайюань Хэ Цзун-сунь, который
неоднократно просил губернатора прислать войска, что-
ным комиссаром и восстановлен в ранге. В 1899 г. он получил
назначение на пост провинциального судьи в пров. Хунань. Обла-
сканный императрицей, Си Лян служил ей верой и правдой. Он не
одобрял движения за реформы и убедительно просил Цыси не
отдавать регентства. Когда началась война, Си Лян был направ-
лен в Пекин во главе воинских подразделений. Однако, прибыв
в уезд Босян пров. Чжили, он узнал о захвате Пекина иностранны-
ми войсками и об отъезде двора в пров. Шаньси. Следуя за дво-
ром, Си Лян повернул войска на Тайюань. Оказавшись в главном
городе Шаньси, где в то время пребывал и двор, он был благо-
склонно принят императрицей и в сентябре 1900 г. назначен губер-
натором вместо смещенного Юй Сяня [308, с. 8—9, 15—16; 46,
т. II, с. 677].
241

бы «покарать» ихэтуаней. Отвергали политику губерна-
тора чиновники из рода Ли (Ли Фу, Ли Чжан, Ли Сы-
эр), принявшие христианство. Однако Юй Сянь беспо-
щадно расправлялся со своими политическими против-
никами. Он добился снятия с должности Хэ Цзун-суня
[46, с. 314], охарактеризовав его как человека «глупого
и бестолкового, верившего всяким измышлениям» [46,
с. 313]. Губернатор обрушил репрессии на род Ли, об-
винив его в покровительстве иностранцам. Добиваясь
у правительства санкции на смещение с постов и нака-
зания данных чиновников, губернатор обвинил их в том,
что они тайно исповедовали христианство [46, с. 320,
399]. О командире батальона Ли Фу он писал, что тот
«лживый и вероломный», «обманывал добропорядочных
людей», называл его «предатель» [46, с. 320]. О дяде
Ли Фу — Ли Сы-эре губернатор сообщал, что «нет та-
кого злодейства, которого бы он не учинил», и с удов-
летворением отмечал, что тот уже убит ихэтуанями.
Младший брат Ли Фу — Ли Чжан, по словам Юй Сяня,
также «угнетал добропорядочных людей» [46, с. 399] 2.
Можно сказать, что борьба ихэтуаней в Шаньси, вы-
разившаяся главным образом в форме гонений на мис-
сионеров и местных христиан, достигла значительных
размеров. Этому в немалой степени способствовала на-
ционалистическая позиция губернатора Юй Сяня и его
единомышленников, а также политика правительства
Цыси.
Деятельность ихэтуаней в пров. Фэнтянь
Антииностранная борьба в северо-восточных провин-
циях Китая развернулась в первую очередь под влияни-
ем начавшейся в Чжили войны Китая с державами. Это
обстоятельство заставило местные власти, главным об-
2 Позднее новый губернатор Чэнь Чунь-сюань в августе 1901 г.
обратился к императору с просьбой о реабилитации чиновников из
рода Ли: он рекомендовал восстановить в прежней должности Ли
Фу и Ли Чжана, а также отменить позорное имя «преступник»
в отношении Ли Сы-цуна (у Юй Сяня этот человек именуется Ли
Сы-эром). Обосновывая свою просьбу, губернатор подчеркивал, что
Юй Сянь «оклеветал их, обвинив в том, что они прячут порох и
замышляют недоброе». По словам Чэнь Чунь-сюаня, «хотя Ли Фу
и другие являлись христианами, однако как чиновники они поль-
зовались хорошей репутацией и не совершили никакого противоза-
конного поступка» [46, с. 1301].
242

разом пров. Фэнтянь и Хэйлунцзян, в соответствии с
императорскими указами мобилизовать войска, которые
обрушили основной удар на иностранцев. В то же вре-
мя, выполняя предписание двора, чиновники привлекли
отряды ихэтуаней для поддержки регулярной армии
в качестве авангарда. Таким образом, стихийная дея-
тельность ихэтуаней на Северо-Востоке была сведена
до минимума, они с самого начала были поставлены под
контроль местных властей.
Насколько можно судить по имеющимся данным, на-
чало деятельности союза «Ихэтуань» в пров. Фэнтянь
приходится на февраль 1900 г. [62, цз. 3, л. 29, цз. 6,
л. 2; 219, с. 194; 276, с. 81; 46, с. 220]. Однако до конца
июня его действия носят мирный характер, проявляю-
щийся в демонстрации приемов «цюань», распростране-
нии листовок, призывающих к расправе с иностранцами,,
и т .д. Цзянцзюнь (генерал-губернатор) Фэнтяни Цзэн
Ци в докладе от 22 июня сообщал в Пекин, что в про-
винции «в последние дни очень много лиц, которые
тренируются как ихэцюани и распространяют слухи»
[46, с. 175]. Иностранные представители обратили вни-
мание на то, что в «Ляояне, Хайчэне и Мукдене идет
усиленная пропаганда против христиан и европейцев
путем прокламаций и уличных сборищ» [28, д. 155, ч. I,
л. 141]. Несмотря на мирный характер действий ихэтуа-
ней, иностранцы чувствовали себя неспокойно. По со-
общению представителя России Алексеева, в Мукдене,
например, где «движение приняло широкие размахи»,
европейцы «не выходят из домов» [28, д. 155, ч. I, л. 117].
Однако репрессивных актов в отношении иностранцев
пока не было отмечено.
Активные действия против представителей держав
начались в этом районе лишь после объявления войны
державам. При этом инициаторами борьбы против ино-
странцев выступили не ихэтуани, а китайские войска.
21 июня 1900 г. вблизи Нючжуана китайские солдаты
обстреляли поезд с англичанами [28, д. 155, ч. I, л. 112].
В тот же день произошли беспорядки в Цзиньчжоу,
в результате которых была сожжена железнодорожная
станция и разрушен путь от Цзиньчжоу до Гаопина
[28, д. 155, ч. I, л. 112]. 25 июня в районе Шахэ под
Ляояном кавалерийский отряд, направленный команду-
ющим провинциальными войсками Цзинь Чаном, сжег
243

два железнодорожных моста и убил русского железнодо-
рожного чиновника [46, с. 710—771]. 27 июня в районе
Ляояна китайские войска, действовавшие вместе с на-
селением, разобрали железнодорожный путь, испортили
телеграф; китайские солдаты обстреляли казармы, в ко-
торых проживала охрана дороги [28, д. 155, ч. I, л. 166;
322, с. 14]. Ихэтуани активно включаются в антиино-
странную борьбу только 30 июня. В этот день в главном
городе провинции — в Мукдене — они подожгли англий-
ское здание у ворот Нэйчжимынь, а также принадле-
жавшие английским миссионерам храм и госпиталь
[46, с. 221]. 1 и 2 июля ими же были разрушены все
христианские церкви в Мукдене и его окрестностях,
а также помещение (русского) железнодорожного уп-
равления [46, с. 221]. Одновременно ихэтуани расправ-
лялись с обращенными китайцами, жгли дома христиан.
По сообщению инженера Юговича, в Мукдене было уби-
то «до тысячи католиков-китайцев» [28, д. 864, л. 102].
Подвергались ограблению лавки купцов, торговавших
европейскими товарами [28, д. 864, л. 101].
В начале июля, когда в Чжили шли упорные бои
цинских войск и ихэтуаней с объединенной армией дер-
жав на подступах к Тяньцзиню, антииностранная борь-
ба в Фэнтяни усиливается. В районе Ляояна были сож-
жены угольные копи, арендованные представителями
России. Серьезный ущерб был нанесен железной дороге
на участке между Ляояном и Мукденом. Согласно до-
несению русского представителя от 6 июля, обстановка
на железной дороге в этот период была следующей:
«Между Ляояном и Мукденом мятежными солдатами
срезано 30 телеграфных столбов. Станция Синханцзы
горит, линия атакована китайскими мятежными солда-
тами; между Чайлопу и станцией Мукденом сожжен
мост, движение прервано» [28, д. 864, л. 102]. Дополни-
тельные сведения об ущербе, нанесенном железной до-
роге, сообщал в телеграмме от 19 июля инженер Гирш-
ман: «Вся дорога севернее Да-ши-цяо погибла. Теле-
граф, мосты и путь разрушены; уничтожены 14 парово-
зов, более 500 вагонов, громадные склады, Яньтайские
копи» [28, д. 865, л. 4]. И везде в нападениях на дорогу
активное участие принимали солдаты регулярной ар-
мии. Ими же был атакован поезд с иностранцами [28,
д. 864, л. 102].
244

Судя по материалам источников, самостоятельная
роль ихэтуаней в этом районе была весьма ограничен-
ной; чаще всего они взаимодействовали с китайскими
войсками. В сообщении инженера Юговича и его кол-
лег министерству финансов от 8 июля подчеркивается,
что «китайские войска Мукденской провинции действуют
заодно с боксерами» [28, д. 864, л. 118]. Это положение
признавал и чиновник Цин Жуй, который отмечал, что
после 2 июля «в течение ряда дней цюаньмини сов-
местно с правительственными войсками к югу и северу
от провинциального центра разрушали железную доро-
гу, нападали на иностранных солдат» [46, с. 322].
В целом по провинции число ихэтуаней было отно-
сительно небольшим. Наиболее многочисленный отряд
ихэтуаней, по-видимому, находился в Мукдене. Соглас-
но докладу Цин Жуя от 2 июля, в провинциальном цент-
ре насчитывалось несколько сотен ихэтуаней [46, с. 221].
К середине июля численность их несколько возросла.
По данным китайского источника, в Мукдене в это вре-
мя сосредоточилось около друх тысяч повстанцев [46,
с. 913].
Другим центром деятельности ихэтуаней был Ляоян.
В телеграмме инженера Гиршмана от 2 июля содер-
жится информация «об агитации боксеров и беспоряд-
ках в Ляояне» [28, д. 156, л. 73]. Вполне возможно, что
в Ляоян периодически наведывались и члены мукден-
ского отряда. В докладе Цзэн Ци подчеркивается, что,
после того как в провинциальном центре ихэтуани спа-
лили миссионерские учреждения, «3 июля добровольцы-
[ихэ]цюани отправились в Ляоян» [46, с. 306].
Существование еще одного отряда ихэтуаней было
отмечено в Телине. В телеграмме от 2 июля 1900 г. рус-
ский инженер Казы-Гирей, проживавший там, сообщал,
что «в настоящее время ведется открытая пропаганда
боксеров» [28, д. 800, л. 108]. По сообщению русских
представителей на КВЖД от 8 июля, отряд русских
солдат, охранявший железную дорогу в районе Телина,
«отступил к Харбину, имея на плечах боксеров. За бок-
серами следуют китайские регулярные войска Мукден-
ской провинции и артиллерия» [28, д. 864, л. 118]. О со-
бытиях в районе Телина сообщал и губернатор Цзэн
Ци, который информировал двор об ихэтуанях и орга-
низации женщин «Хундэнчжао». «В уезде Телин,— пи-
245

сал он,— [ихэ]цюани имели столкновение с русскими,
во время которого были жертвы с обеих сторон. В это
время в уезд прибыл отряд солдат, посланных Цзинь
Чаном. Они помогли [ихэтуаням]. Были убиты два ино-
странца. Хундэнчжао тем временем подожгли железно-
дорожные пути в городе» [46, с. 307]. По-видимому,
здесь речь идет о событиях в Вайхэ, расположенном
несколько севернее уездного города Телин. Здесь
имелась русская колония, к которой в это время
присоединились около 200 китайцев-христиан, бежавших
из Мукдена, а также два французских миссионера и две
французские монахини из миссии, находившейся в Те-
лине [322, с. 129—132].
В докладе Цзэн Ци есть также указание на сущест-
вование отряда ихэтуаней в Кайюане. Однако сообще-
ние об этом отряде очень лаконичное, подчеркивается
лишь, что этот отряд «действовал вместе с китайскими
войсками» [46, с. 307]. Известно еще об одном отряде
ихэтуаней, действовавшем в районе Хайчэна и насчиты-
вавшем до 1 тыс. человек.#Этот отряд отражал наступ-
ление русских частей совместно с регулярной китайской
армией [322, с. 203].
Таким образом, наиболее многочисленный отряд
ихэтуаней (2 тыс. человек) был в Мукдене. Если до-
пустить, что в Телине, Ляояне и Кайюане были при-
мерно такие же отряды, как и в Мукдене (а они, ско-
рее всего, были меньше, поэтому в источниках даже
приблизительно не указана их численность), то всего
в провинции вместе с отрядом в Хайчэне (1 тыс. чело-
век) могло быть не более 10 тыс. ихэтуаней. Как уже
известно, под Тяньцзинем и Пекином в это время было
не менее 100 тыс. повстанцев. Притом если в пров.
Шаньдун и Чжили можно говорить об относительной
самостоятельности ихэтуаней, особенно до начала вой-
ны Китая с державами, то в пров. Фэнтянь до начала
июля деятельность союза «Ихэтуань» проявлялась очень
слабо; с началом же войны ихэтуани в своих действиях
почти полностью были лишены самостоятельности.
Роль чиновников
Поскольку на Северо-Востоке Китая, и в частности
в пров.. Фэнтянь, активизация движения ихэтуаней на-
чалась только после объявления войны державам, т. е.
246

когда руководство антииностранной борьбой правитель-
ство взяло в свои руки, то, естественно, двору и чинов-
ничеству в руководстве движением в этом районе Ки-
тая принадлежала особая роль. И действительно, пер-
вый серьезный конфликт провинциальных войск с пред-
ставителями иностранных держав в пров. Фэнтянь
произошел 21 июня 1900 г., т. е. когда двор направил
всем губернаторам китайских провинций декрет, пред-
писывавший начать войну с державами, а также при-
влечь ихэтуаней, «чтобы сформировать из них отряды
для отражения внешней опасности» [19, с. 117].
23 июня из Пекина в пров. Фэнтянь был направлен
специальный императорский указ генерал-губернатору
Цзэн Ци, в котором, во-первых, предлагалось использо-
вать ихэтуаней, а во-вторых, в случае необходимости
разрушить железную дорогу. Указ гласил: «Срочно при-
звать ихэтуаней для пополнения наших войск и обороны
от внешней опасности. Если русские солдаты двинутся
[на Пекин], то генерал должен прежде всего разрушить
Цзиньчжоускую железную дорогу и воспрепятствовать
продвижению противника» [46, с. 200]. Таким образом,
именно армия была инициатором разрушения железной
дороги в соответствии с приказом императорского двора.
В течение июня и июля двор направил губернаторам
северо-восточных провинций, в том числе и лично Цзэн
Ци, еще несколько декретов с указанием призвать на
службу ихэтуаней и готовиться к войне с державами.
6 июня губернатор Фэнтяни получил декрет, рекомен-
довавший «выкинуть из головы слово „мир" и срочно
доложить обо всех приготовлениях к войне» [46, с. 306].
Необходимо подчеркнуть, что, предписывая чиновникам
Маньчжурии готовиться к войне, цинский двор имел
в виду принятие оборонительных мер. Указ от 23 июня,
адресованный трем губернаторам, вменял в обязанность
Цзэн Ци, Чан Шуню и Шоу Шаню «заняться подготов-
кой ихэтуаней в целях обороны» [46, с. 200]. Указ от
28 июня еще раз инструктировал Цзэн Ци «призвать
ихэтуаней для всеобщей обороны» [46, с. 198].
Созданию отрядов ихэтуаней правительство уделяло
особое внимание. В декрете от 10 июля двор предлагал
Цзэн Ци поручить двум чиновникам специально занять-
ся делами ихэтуаней провинции. При этом назывались
даже имена чиновников, на которых должна быть воз-
247

ложена данная функция: начальник департамента фи-
нансов Цин Жуй и начальник департамента наказаний
Пу Тин [46, с. 321].
Большой интерес представляет императорский указ
от 14 июля 1900 г. Хотя данный указ был адресован ге-
нерал-губернатору пров. Цзилинь, однако он имеет
касательство ко всем трем провинциям. Данный указ
еще раз подтверждает, что идея разрушения железной
дороги исходила именно от цинского правительства:
«В Трех восточных провинциях имеется более 100—
200 тыс. землекопов. Все они являются добропорядоч-
ными людьми, и их можно использовать. Приказыва-
ем... привлечь этих рабочих, разъяснить им, что нам на
пользу, а что во вред, чтобы они, подражая ихэтуаням,
разрушали железную дорогу России, дабы помешать
прибытию ее солдат» [46, с. 301].
После того как войска держав захватили Тяньцзинь,
императорские указы, направляемые в Маньчжурию,
предписывали действовать осторожнее, оставляя воз-
можности для последующего лавирования в случае не-
благоприятного для Китая исхода войны; китайским
войскам рекомендовалось укрываться за спины ихэтуа-
ней. Так, указ от 22 июля, адресованный генерал-гу-
бернатору пров. Фэнтянь, хотя и ориентировал Цзэн Ци
на подготовку сопротивления иностранным войскам, од-
нако при выполнении данной задачи губернатору пред-
лагалось делать ставку главным образом на ихэтуаней,
а не на провинциальные войска. «В настоящее время,—
подчеркивал двор,— первая задача — это защита погра-
ничных земель. Если [на территорию Китая] вступят
крупные соединения вражеских солдат, нужно бросить
все силы на оборону... Если начнутся военные действия,
следует приказать [ихэ]цюаням выступать в авангарде,
нашим же [войскам] не следует разворачивать знамен,
чтобы в последующем не было помех для действий в со-
ответствии с обстановкой» [46, с. 360].
Указ от 29 июля предписывал еще большую осторож-
ность, категорически запрещал губернаторам проявлять
инициативу в развязывании военных действий. Вместе
с тем он поощрял действия по разрушению железной
дороги, давая понять, что этим должны заниматься ихэ-
туани. Задача же местных властей в это время, как яв-
ствует из указа, заключалась в том, чтобы всемерно
248

скрывать от иностранцев подлинное отношение китай-
ских правителей к этому вопросу. «Что касается желез-
ных дорог,— поучал двор губернаторов Цзэн Ци, Чан
Шуня и Шоу Шаня,— то вы ни в коем случае не долж-
ны дать понять, что мы не запрещаем [ихэ] цюаням
разрушать их» [46, с. 404]. Думается, что данный дек-
рет проливает свет на политику клики Цыси в отноше-
нии железных дорог не только Маньчжурии, но и пров.
Чжили.
Императорские указы, направленные в Маньчжурию,
довольно четко определили программу действий провин-
циальных чиновников. Однако среди чиновников пров.
Фэнтянь, по-видимому, как и везде, не было единодушия
как по вопросу войны с Россией, так и по вопросу от-
ношения к деятельности ихэтуаней. Правда, проследить
противоречия между чиновниками довольно сложно, по-
скольку группа противников войны с державами и под-
держки ихэтуаней, вынужденная считаться с импера-
торскими указами, не могла открыто провозглашать
свою позицию и претворять ее в жизнь.
Среди чиновников в пров. Фэнтянь существовала до-
вольно сильная коалиция, которая искренне поддержи-
вала программу действий, предложенную центральным
правительством. Эта программа, особенно курс на войну
с державами, отвечала их националистическим настрое-
ниям, пронизанным чертами ксенофобии. Возглавлял
данную коалицию волевой генерал Цзинь Чан, по-
мощник генерал-губернатора, командующий провинци-
альными войсками. Цзинь Чан жаждал изгнания ино-
странцев с территории Маньчжурии и искренне верил
в возможность победы над иностранными войсками.
Свое отношение к этому вопросу Цзинь Чан продолжал
отстаивать даже после поражения Китая. В докладной
записке на имя императора, написанной 23 сентября —
в день опубликования указа о его разжаловании, гене-
рал оправдывал военные действия против иностранцев
и высказал мнение, что в Маньчжурии можно было бы
добиться победы, если бы все провинции действовали
сплоченно. «Если бы три провинции объединились вмес-
те, действовали сообща, одновременно выставили войска
и помогали друг другу,— убеждал Цзинь Чан двор,— то
можно было бы изгнать врага за пределы территории
[Китая]» [46, с. 640]. Он ссылался на победы генерала
249

Шоу Шаня в провинции Хэйлунцзян и объяснял его по-
ражение лишь тем обстоятельством, что тот «не полу-
чал помощи от соседей и истощил все силы» [46, с. 641].
Под «соседями» Цзинь Чан подразумевал пров. Цзи-
линь, которая не приняла участия в войне.
В докладах губернатора провинции Цзэн Ци, а так-
же губернатора Цзилиня Чан Шуня генерал Цзинь Чан
выступает как инициатор развязывания военных дейст-
вий и разрушения железных дорог в Маньчжурии.
По словам Цзэн Ци, у Цзинь Чана «было страстное же-
лание воевать» [46, с. 710]. Он утверждал также, что
«разрушение железной дороги фактически начал Цзинь
Чан» [46, с. 710]. Описывая события от 25 июня, когда
в район Ляояна прибыл отряд китайских войск и со-
вершил диверсию на железной дороге, Цзэн Ци, ссыла-
ясь на донесение из Ляояна, с возмущением писал, что
Цзинь Чан в тот же день «послал войска, которые раз-
рушили железную дорогу и убили русского чиновника,
что не могло не привести к началу военных действий»
[46, с. 802].
По мнению губернатора Фэнтяни, под влиянием ге-
нерала Цзинь Чана активизировал свою деятельность
и губернатор Хэйлунцзяна Шоу Шань. «Губернатор
Хэйлунцзяна Шоу Шань,— писал Цзэн Ци в докладной
записке от 18 октября 1900 г.,— начал военные действия
с русскими под влиянием телеграмм Цзинь Чана, в ко-
торых он подбивал [Шоу Шаня] на этот шаг» [46„
с. 711].
Цзэн Ци обвинял Цзинь Чана, что тот продолжал
оказывать сопротивление русским войскам даже после
падения Ляояна, когда уже «не было никакой гарантии
в [положительном] исходе войны» [46, с. 711]. Он уп-
рекал командующего за то, что, не считаясь с мнением
Цзэн Ци, который «направил ноту русскому командо-
ванию с просьбой о перемирии, Цзинь Чан упорно на-
стаивал, что можно нанести удар противнику, и непре-
рывно перебрасывал войска на фронт» [46, с. 711].
Аналогичную характеристику Цзинь Чану и тож-
дественную оценку его действиям дает губернатор пров.
Цзилинь Чан Шунь. В докладной записке, направлен-
ной на высочайшее имя в ноябре 1900 г., Чан Шунь
характеризовал Цзинь Чана как человека волевого, спо-
собного оказывать влияние на окружающих. По словам
250

Чан Шуня, Цзинь Чан убедил провинциальных чинов-
ников, что «нужно обязательно воевать [с иностранца-
ми]» [46, с. 580]. Губернатор пров. Цзилинь подтверж-
дает уверения Цзэн Ци, что Цзинь Чан воздействовал
на Шоу Шаня, который, «к сожалению, внял ему» [46,
с. 580]. Сам он также не раз подвергался попыткам
Цзинь Чана повлиять на него: «Цзинь Чан неоднократ-
но посылал [мне] телеграммы, в которых торопил на-
пасть на русские города Владивосток, Никольск-Уссу-
рийский и другие...» [46, с. 580].
О враждебном отношении генерала Цзинь Чана к
иностранцам, в частности к русским, было известно и
представителям России в Китае. Информируя Петер-
бург о снятии с должности генералов Цзинь Чана и
Шоу Шаня, директор Русско-Китайского банка Д. Д.
Покотилов писал, что «оба они относились к нам крайне
неблагоприятно, и об отставке их посланник и я хлопо-
тали уже около года» [28, д. 794, л. 72].
Цзинь Чана поддерживала большая группа провин-
циальных чиновников. По свидетельству генерал-губер-
натора Чан Шуня, «начальники пяти департаментов
присоединились к Цзинь Чану» [46, с. 580].
Цзинь Чан и его сторонники, по-видимому, добро-
желательно относились к ихэтуаням, что активизиро-
вало их деятельность. Как отмечал Цзэн Ци, «когда
восстали бандиты-[ихэ]цюани, я неоднократно запре-
щал [их деятельность], а фудутун (помощник губер-
натора.— Н. К.) приказал всем упражняться» [46,
с. 802]. Подчеркивая лояльное отношение Цзинь Чана
к ихэтуаням, Цзэн Ци писал, что «это фудутун лично
наблюдал, как бандиты- [ихэ] цюани жгли христиан-
ские храмы и русское управление железных дорог»
[46, с. 803]. Вышеуказанные события, как известно,
имели место 30 июня и 1 июля. А 4 июля из Мукдена
поступило сообщение, что в городе «[ихэ]цюани уста-
навливают алтари» [46, с. 247]. Выше уже говорилось,
что по команде Цзинь Чана китайские войска оказы-
вали помощь ихэтуаням: в Мукдене — когда ихэтуани
осаждали католический храм; в Телине — когда пов-
станцы имели столкновение с отрядом русских
[46, с. 307].
16 июля в Мукдене было учреждено управление по
делам ихэтуаней, которое направило в разные районы
251

провинции своих представителей для организации от-
рядов [46, с. 913]. Во главе управления в соответствии
с указом были поставлены сановники Цин Жуй и Пу
Тин. Однако, нам кажется, что Цин Жуй и Пу Тин не
одобряли политику поощрения ихэтуаней. В докладной
записке, написанной в начале января 1901 г., они весь-
ма недоброжелательно отзывались об ихэтуанях: «От-
ряды [ихэ]цюаней, пользуясь своей многочисленностью,
допускали жестокости, сопротивлялись чиновникам, вре-
дили населению. С каждым днем было все больше
случаев пожаров и убийств» [46, с. 913]. В этой
записке сообщалось также, что для предотвращения
серьезных беспорядков по распоряжению данных чи-
новников в Мукден было переведено около тысячи
человек сельского ополчения, из которых были сформи-
рованы два батальона для контроля за деятельностью
ихэтуаней. Однако «бандиты- [ихэ] цюани, — по словам
Цин Жуя и Пу Тина, — нисколько не испугались».
11 августа они ворвались в управление, где учинили
дебош. Чиновники вынуждены были послать солдат,
которые арестовали группу ихэтуаней и наказали их
[46, с. 913]. В связи с тем, что докладная записка
была написана после поражения Китая, можно пред-
положить, что чиновники задним числом пытались
реабилитировать себя. В известном смысле данная
докладная записка, видимо, преследовала такую цель.
Однако факт привлечения Цин Жуем местного опол-
чения в противовес ихэтуаням не вызывает сомнения.
Существует доклад данного чиновника, написанный в
разгар событий, 16 июля 1900 г., в котором Цин Жуй
сообщает, что отдал распоряжение навести порядок в
системе местного ополчения. По его словам, он стре-
мился добиться такого положения, чтобы «во всех се-
лениях создать отряды туаньлянь (помещичье ополче-
ние.— Н. /С.), которые должны охранять родные де-
ревни» [46, с. 322]. Использовать для подобных целей
ихэтуаней Цин Жуй считал нецелесообразным, так как
тогда «провинциальные войска потеряют свои аван-
гардные силы» [46, с. 322]. Истинная цель возрождения
отрядов местной самообороны, которые, как правило,
возглавляли помещики, на наш взгляд, заключалась в
стремлении Цин Жуя не допустить распространения
деятельности ихэтуаней в деревнях, ограничить их пре-
252

бывание рамками городов, в которых они контролиро-
вались воинскими частями.
Определенная группа чиновников не поддерживала
идею войны с державами. Однако формально предста-
вители данной группы вынуждены были действовать в
соответствии с предписаниями императорских декретов,
поэтому, повторяем, их истинную позицию проследить
довольно трудно. В историографии существует едино-
душное мнение, что губернатор пров. Фэнтянь Цзэн
Ци был противником войны с державами и стремился
подавить движение ихэтуаней. В целом правильная, на
наш взгляд, оценка Цзэн Ци слабо аргументируется
фактическим материалом и к тому же нуждается в
уточнении.
Генерал-губернатор Цзэн Ци, по-видимому, был трус-
ливый и довольно слабохарактерный человек, не имев-
ший опоры в армии. В глубине души отрицательно
относившийся к идее войны с иностранцами и привле-
чения на службу ихэтуаней, он не рисковал нарушать
императорские указы. Поэтому если проследить его
докладные записки в разгар событий и после пораже-
ния Китая, то они выглядят довольно противоречивы-
ми. В документах, относящихся к периоду войны, гу-
бернатор выступает как сторонник борьбы с иностран-
цами. 22 июня Цзэн Ци докладывал в Пекин о меро-
приятиях по подготовке к обороне. Он сообщал, что
навербовал дополнительно до трех тысяч человек, кото-
рых собирается обучить военному делу. Он заверял
двор, что «если иностранцы направят по железной до-
роге войска в Пекин, мы обязательно найдем способ
воспрепятствовать им» [46, с. 175].
27 июня губернатор направил семь батальонов
«в Цзиньчжоу и Шаньхайгуань, отдав секретный приказ
разрушить Цзиньчжоускую железную дорогу, если
иностранцы двинутся [на Пекин]» [46, с. 201]. Как
видим, Цзэн Ци добросовестно поступал в соответствии
с императорскими указами. 8 июля он предложил ки-
тайскому бюро при управлении постройки железной
дороги удалить из пров. Фэнтянь всех русских [28»
д. 864, л. 121]. Сообщая 14 июля в центр о своих
действиях, Цзэн Ци высказывал отрицательное отноше-
ние к строительству КВЖД и критиковал образ дей-
ствия представителей России: «Когда началось строи-
252

тельство [дороги, русские] стали захватывать землю,
плохо обращались с землекопами, и все их ненавидели
до глубины души» [46, с. 307]. В том же докладе, де-
монстрируя свою непримиримость в отношении ино-
странцев, Цзэн Ци сообщал, что на их требования
прекратить беспорядки он якобы отвечал, что те «долж-
ны сначала вывести иностранных солдат» [46, с. 307].
При этом губернатор подчеркивал, что он действовал
•совместно с командующим Цзинь Чаном и начальни-
ком департамента финансов Цин Жуем [46, с. 307].
Однако в докладной записке от 18 октября 1900 г.
Цзэн Ци уже несколько иначе комментирует свою
деятельность в разгар антииностранной борьбы. Он от-
мечал, что «неоднократно издавал [соответствующие]
распоряжения, когда русский инженер Гиршман про-
сил об охране железной дороги» [46, с. 710—711].
Можно было бы предположить, что губернатор задним
числом пытается представить свою позицию лояльной
в отношении русских с тем, чтобы сохранить свой пост
и избегнуть наказания. Однако у нас имеется донесение
Гиршмана от 2 июля, в котором подчеркивалась анти-
ихэтуаньская позиция Цзэн Ци: «Узнав об агитации
боксеров и беспорядках в Ляояне, послал солдат нака-
зать виновных и убеждать народ» [28, д. 156, л. 73].
По-видимому, в глазах иностранцев губернатор провин-
ции, в отличие от его помощника Цзинь Чана, отставки
которого они добивались, не производил впечатления
человека, оппозиционно настроенного к ним.
Позиция губернатора в отношении ихэтуаней, судя
по его докладным запискам, также выглядит несколько
противоречивой. В докладе от 22 июня, информируя
правительство, что «в последние дни очень много лиц
тренируются как ихэцюани», Цзэн Ци сообщал, что он
«отдал строгое распоряжение расследовать [их дея-
тельность] и арестовать» [46, с. 175]. Однако в доклад-
ной записке от 28 июня он уже сообщал двору, что
«отдал распоряжение привлечь [ихэтуаней] для ока-
зания помощи в обороне» [46, с. 201]. 12 июля губер-
натор снова подтвердил, что «призвал ихэтуаней для
обороны» [46, с. 295]. В докладной записке от 14 июля
Цзэн Ци назвал акты ихэтуаней по разрушению желез-
ной дороги «справедливыми действиями» [46, с. 307].
Позднее в докладе, направленном двору в ноябре
:254

1900 г., губернатор всемерно выпячивает свои действия
по расправе с ихэтуанями: «Когда восстали бандиты-
[ихэ]цюани, я неоднократно запрещал их деятель-
ность». Он уверял двор, что приказывал местным чи-
новникам «покарать [ихэ] цюаней», «прекратить враж-
дебные действия» в отношении железной дороги [46,
с. 802].
Мы присоединимся к общему мнению, что отноше-
ние Цзэн Ци к войне и к ихэтуаням, скорее всего, было
отрицательным. Противоречивость же его докладных
записок, по-видимому, объясняется тем, что губернатор
не смел открыто нарушать императорские указы. К то-
му же можно предположить, что, не зная, чем кончат-
ся события (а вдруг Китай одержит победу?), он решил
на всякий случай подстраховаться. Противоречивость
позиции Цзэн Ци можно объяснить и другим обстоя-
тельством — тем, что он практически был отстранен от
управления делами и всем заправлял Цзинь Чан, опи-
раясь на своих сторонников. Наше предположение
основано на ряде фактов. 6 июля 1900 г. русские пред-
ставители в Телине сообщили в Петербург, что «в Мук-
дене взбунтовались 3 тыс. китайских солдат; во главе
бунтовщиков — генерал Эр-да-жэнь» [28, д. 864, л. 102].
8 июля поступило новое сообщение о событиях в Мук-
дене: «Ходят слухи, что цзянцзюнь (генерал — так на-
зывали губернатора Цзэн Ци. — Я. К.) арестован
Эрдаженем (прозвище генерала, имени которого уста-
новить не удалось), который продиктовал данную теле-
грамму для русских» [28, д. 864, л. 123] (речь идет а
предложении китайской стороны удалить всех русских
из провинции). В китайских источниках мы не нахо-
дим имени Эрдажень. Судя по звучанию, его можно^
перевести как «Второй большой человек». Если это так,
то, скорее всего, так могли называть Цзинь Чана — по-
мощника губернатора, второе лицо в провинции после
губернатора.
Что касается сообщения русского представителя о
бунте китайских солдат, то в китайских материалах
имеются некоторые скупые намеки на этот факт. В до-
кладе Цзэн Ци, например, направленном в Пекин
18 октября, после описания событий от 30 июня и
1 июля в Мукдене, когда, как известно, ихэтуани жгли
христианские учреждения, губернатор вставляет фразу,
25 5

что ихэтуани «окружили мой ямынь» [46, с. 710]. В но-
ябрьском докладе Цзэн Ци с возмущением писал о
Цзинь Чане, что «этот фудутун заставил людей рас-
пространить клевету, будто я исповедую христианство,
за что-де бандиты-[ихэ]цюани расправятся со мной»
[46, с. 803]. Аналогичная информация содержится и в
докладной записке губернатора пров. Цзилинь, также
составленной в ноябре 1900 г. По словам Чан Шуня,
Цзинь Чан и его сторонники «смотрели на Цзэн Ци
как на врага, считая его христианином» [46, с. 580].
Так что вполне возможно, что Цзинь Чан, опираясь на
провинциальные вооруженные силы, отстранил Цзэн
Ци от власти, поскольку тот не одобрял политики вой-
ны с державами и действовал по собственному усмот-
рению. Цзинь Чан, по-видимому, в некоторых случаях
принуждал Цзэн Ци подписывать докладные записки,
составленные командующим, или просто подписывался
его именем. Не случайно Цзэн Ци подчеркивал суще-
ствовавшие между ним и Цзинь Чаном противоречия и
самовольство командующего войсками: «Когда восстали
бандиты-[ихэ]цюани я неоднократно запрещал [их
деятельность], а помощник губернатора приказал всем
упражняться. Я послал чиновника в район Ляояна,
чтобы он с помощью местных властей покарал ихэцюа-
ней, взял под охрану железную дорогу и прекратил
враждебные действия [в отношении иностранцев], а
помощник губернатора в тот же день послал войска,
которые разрушили железную дорогу и убили русского
чиновника, что привело к началу военных действий»
[46, с. 802]. Весь этот материал, на наш взгляд, убе-
дительно свидетельствует, что Цзэн Ци не являлся
союзником Цзинь Чана ни по вопросу войны с иност-
ранцами, ни в деле организации отрядов ихэтуаней.
Для полноты характеристики Цзэн Ци можно доба-
вить еще ряд фактов. В то время как Цзинь Чан и
после поражения Китая продолжал защищать идею
войны с державами, губернатор Цзэн Ци 10 августа
1900 г. направил представителю России в Маньчжурии
письмо, в котором, согласно телеграмме инженера
Гиршмана, «цзянцзюнь во всем обвиняет боксеров, про-
тив которых правительство оказалось бессильным, при
этом просит извинения» [28, д. 790, л. 93]. В январе
1901 г. еще до заключения официального договора
256

между Китаем и державами, Цзэн Ци подписал вре-
менное соглашение с вице-адмиралом Алексеевым о
прекращении военных действий в Маньчжурии, за что
подвергся немилости двора: императорским указом он
был разжалован и предан суду [28, д. 183, л. 152].
Представители России дружно выступили на его защи-
ту. 31 января Покотилов сообщал министерству фи-
нансов: «Я категорически заявил Ли Хун-чжану о не-
возможности сменять людей за их хорошие к нам от-
ношения». М. Н. Гире пишет Ли «соответствующее
письмо» [28, д. 183, л. 150]. Спустя четыре дня Ли Хун-
чжан направил Цзэн Ци телеграмму «с уведомлением
об отмене указа, касательно его отставки и повелением
остаться на посту» [28, д. 183, л. 158]. Думается, эти
факты не нуждаются в особых комментариях.
У Цзэн Ци были сторонники. Не поддерживал дея-
тельность ихэтуаней даотай Инкоу. Сообщая 25 июня
1900 г. о пропаганде против иностранцев, главный ин-
женер КВЖД Югович писал: «Даотай Инкоу прини-
мает меры, угрожая жестокими наказаниями не только
мятежникам, но и семьям» [28, д. 155, ч. I, л. 141].
Начальник уезда Телин принимал карательные меры
против ихэтуаней [276, с. 89]. Как утверждал Цзэн
Ци, начальник области Ляоян, Чэнь Янь-шу и командир
обороны Ляояна Гуан Лин уговаривали Цзинь Чана не
вступать в конфликт с русскими [46, с. 710]. Однако
сторонники Цзэн Ци были не в состоянии противо-
стоять более мощной коалиции Цзинь Чана. Эта коали-
ция, подобно группировке единомышленников Юй Сяна
в пров. Шаньси, активно поддержала правительство в
войне с иностранцами и до известной степени способ-
ствовала расширению деятельности ихэтуаней в Фэн-
тяни.
Особенности движения ихэтуаней
в пров. Цзилинь
В пров. Цзилинь обстановка сложилась несколько
иначе, чем в пров. Фэнтянь. Деятельность ихэтуаней
здесь была выражена очень слабо. Провинциальные
войска Цзилиня почти не приняли участия в войне с
Россией. На наш взгляд, главной причиной такого
9 Н. М. Калюжная
257

положения послужила соответствующая позиция мест-
ных властей. Источники сообщают о наличии органи-
зации ихэтуаней лишь в двух городах — провинциаль-
ном центре Цзилине и в Чанчуне.
Несмотря на то что 21 и 23 июня губернатор Чан
Шунь получил императорские указы, предписывавшие
«заняться подготовкой ихэтуаней в целях обороны»
[46, с. 200], губернатор не торопился их выполнять.
Сообщая о ситуации в провинции, Чан Шунь писал в
докладной записке двору от 6 июля, что «в провинции
Цзилинь ихэцюани еще не развили свои нравы и обы-
чаи» [46, с. 251]. Вместе с тем губернатор все же всту-
пил в контакты с вожаками ихэтуаней, которые, по его
словам, не произвели на него большого впечатления.
«Вчера отыскал одного-двух наставников [ихэ]цюаней,
чтобы проэкзаменовать их технику, — сообщал Чан
Шунь в той же докладной записке. — Они не произво-
дили впечатления обладающих большой сверхъестест-
венной силой. Думаю, что наиболее искусные люди
находятся в Чжили или Шаньдуне и еще не прибыли
к нам» [46, с. 251].
Интерес чиновников к ихэтуаням все же сыграл оп-
ределенную роль в поощрении их деятельности. 4 июля
русские представители сообщали, что в Цзилине «все
спокойно» [23, д. 864, л. 85]. А уже в телеграмме Юго-
вича от 9 июля содержится довольно паническая ин-
формация о том, что в провинциальном центре «идет
усиленная агитация против европейцев» [28, д. 864,
л. 134]. Однако численность ихэтуаней в Цзилине про-
должала оставаться небольшой. 28 июля губернатор
докладывал двору, что в г. Цзилине «пять алтарей, у
которых ежедневно тренируются более 300 [ихэ]туаней,
достигших больших результатов в фехтовании мечом»
[46, с. 402]. Чиновники, видимо, пристально следили за
деятельностью членов союза. Выполняя волю двора,
выраженную в императорском указе от 12 июля, во
главе ихэтуаней были поставлены два помощника гу-
бернатора — чиновники Чэн Сюнь и Сун Кунь, которые
поддерживали контакты с вожаками ихэтуаней, контро-
лируя и направляя их действия. Помощник губернатора
Чэн Сюнь в докладной на высочайшее имя от 29 июля
1900 г. по этому поводу пишет: «Прошел месяц, как мы
вместе с генералом Чан Шунем встречались с настав-
258

никами [ихэ]цюаней. После этого в провинциальном
центре в помещениях Вэньчангуна и кумирни Гуаньди
были установлены алтари для привлечения населения
к обучению приемам [ихэ]цюаней» [46, с. 410]. Оче-
видно, им была выдана и какая-то ссуда на организа-
цию алтаря. Об этом мы можем судить по вскользь
брошенной губернатором фразе, что «расходы на
алтарь невелики» [46, с. 402].
Таким образом, к концу июля 1900 г. в Цзилине
только началось обучение приемам ихэцюаней. Коли-
чество желавших обучаться было невелико — в преде-
лах 300 человек. При этом настоящих ихэтуаней, вла-
девших техникой, было всего два-три человека. Об
этом сообщал в указанной выше докладной Чэн Сюнь:
«Как оказалось, в Цзилине имеется лишь два-три на-
ставника. Этого количества мало для распространения
учения ихэтуаней» [46, с. 410].
Весьма любопытно, что как раз в это время чинов-
ники пров. Цзилинь обратились к губернатору пров.
Фэнтянь с просьбой прислать к ним отряд ихэтуаней
с наставниками. О том, что они обратились с подобной
просьбой, сообщается двору в докладных записках гу-
бернатора Чан Шуня [46, с. 402] и его помощника
Чэн Сюня. В частности, Чэн Сюнь 29 июля докладывал
следующее: «В настоящее время послали телеграмму
генералу Цзэн Ци в пров. Фэнтянь с просьбой напра-
вить к нам 24 добровольца — [ихэ] цюаня и одного
наставника. Они на днях должны прибыть в Цзилинь.
Полагаю, после прибытия этих [ихэ]цюаней и настав-
ника следует сначала расширить деятельность [ихэ]-
цюаней в Цзилине, а затем постепенно распространить
ее на другие города, префектуры, уезды и округа»
[46, с. 410]. Мукденский губернатор удовлетворил
просьбу соседей. Согласно сообщению представителей
России, в начале августа 1900 г. «группа боксеров в
количестве 50 человек и 10 гипнотизеров прибыли в
Гирин из Мукдена» [28, д. 800, л. 82]. Однако прибы-
тие мукденских ихэтуаней, по-видимому, не способст-
вовало расширению движения в городе. В донесении
губернатора от 2 августа подчеркивалось, что «в на-
стоящее время ихэтуани только начали тренироваться,
их искусство еще несовершенно, а численность неве-
лика» [46, с. 426]. Источники не сообщают никаких
9*
259

фактов, которые могли бы свидетельствовать о насилии
над иностранцами в Цзилине.
Более активно действовали ихэтуани в Чанчуне.
Согласно телеграммам префекта города от 13 и 15 ию-
ля, ихэтуани здесь сожгли католический храм, проте-
стантскую церковь, а также постройки, принадлежав-
шие русским [46, с. 323]. В Чанчуне отряд ихэтуаней
был организован в июле 1900 г. также по распоряже-
нию городских властей. Об этом свидетельствует бух-
галтерский счет, под которым стоит подпись префекта
Чанчуня Се Жу-циня. На основании этого счета можно
определить, что отряд состоял всего из 52 человек, в
том числе пяти наставников и двух поваров. Каждый
член отряда получал из городской казны жалованье.
Наставникам выдавалось продовольствие и по 15 дяоэ
каждому. Рядовой боец получал по 12 дяо в месяц.
Отряду за казенный счет была предоставлена форма и
реквизит: форменная одежда — 50 комплектов, стои-
мостью по 4 дяо 200 вэней каждый; пояса — 40 штук
по 450 вэней; ароматические свечи и жертвенные фрук-
ты на сумму 195 дяо; оборудование для алтаря на
сумму 87 дяо 500 вэней. Отряд просуществовал около
двух месяцев — с 11 июля по 8 сентября. Он обошелся
городу в 1830 дяо [276, с. 82].
Для того чтобы правильно понять обстановку в
пров. Цзилинь, необходимо несколько подробнее оста-
новиться на позиции губернатора Чан Шуня, представ-
ление о котором в известной степени уже дают его
оценки событий в пров. Фэнтянь и отношения к губер-
натору Цзэн Ци и его командующему Цзинь Чану.
Прежде всего при знакомстве с докладами губер-
натора Чан Шуня создается впечатление, что он не
проявлял энтузиазма в деле организации отрядов
ихэтуаней и использования их в антииностранной борь-
бе. В цитированной ранее докладной записке от 6 июля
Чан Шунь высказывает в сущности отрицательное от-
ношение к ихэтуаням, подчеркивая, что на них «нельзя
слишком полагаться» [46, с. 251]. В докладе трону от
28 июля губернатор, правда, признает определенные
успехи ихэтуаней в фехтовании, но считает нужным
особо отметить, что «не испытывал их способность быть
Дяо — связка медных монет, около 30 фэней.
260

неуязвимыми от пуль». При этом он иронически заме-
чает, что «хотя [ихэ]цюани и полагаются на содейст-
вие святых, они тем не менее прибегают к помощи сол-
дат» [46, с. 402]. Губернатор формально, как мы ви-
дели, выполнял императорский указ о создании отрядов
ихэтуаней, однако то, что их численность была неве-
лика, видимо, можно объяснить скорее соответствующей
политикой властей, а не отсутствием «искусных» на-
ставников, как пытался представить это Чан Шунь.
Известно также, что губернатор принял меры к тому,
чтобы оградить провинцию от проникновения туда от-
рядов ихэтуаней из пров. Фэнтянь. Представитель Рос-
сии, чиновник министерства иностранных дел, команди-
рованный в Маньчжурию, Люба в телеграмме от 4 июля
1900 г. сообщал, что «Гиринским цзянцзюнем отправ-
лены войска на границу провинции для непропуска
мятежников с юга» [28, д. 864, л. 85].
Вместе с тем, как известно, гиринские власти про-
сили губернатора Цзэн Ци направить к ним группу
ихэтуаней. Какова же цель данного акта? Вряд ли
можно его расценить как искреннее желание губерна-
тора и его помощников с помощью фэнтяньских ихэтуа-
ней расширить движение в пров. Цзилинь. Они вызы-
вали всего 25 человек, в том числе одного наставника.
Если чиновники объясняли малочисленность ихэтуаней
наличием в провинции всего двух-трех наставников, то
вряд ли еще один наставник смог бы оказать серьезную
помощь. Скорее всего, этот акт был чистейшей показу-
хой перед императорским двором. С одной стороны,
подобный шаг мог свидетельствовать, что ихэтуаней в
провинции действительно очень мало, с другой — чи-
новники демонстрировали свое рвение в деле выполне-
ния указания двора. Вполне возможно, что они не
очень рассчитывали на скорое прибытие отряда. В то
же время чиновники могли не слишком опасаться его
прихода: если они контролируют деятельность отряда
в 300 человек, то еще с 25 ихэтуанями как-нибудь
можно справиться. Может быть, данным актом губер-
натор преследовал и более серьезную цель — несколь-
ко ослабить движение в пров. Фэнтянь.
Что касается контроля за деятельностью ихэтуаней,
то, по-видимому, для этой цели губернатор держал
определенный контингент войск. На эту мысль наво-
261

дит доклад двору Чан Шуня о состоянии провинциаль-
ных войск, в котором он подчеркивает, что «3 тыс. обу-
ченных войск специально предназначены для ловли
разбойников» [46, с. 251].
Источники свидетельствуют, что Чан Шунь был
противником войны с Россией, осуждал разрушение же-
лезных дорог. Не случайно Цзинь Чан в известной
докладной от 23 сентября упрекал провинцию Цзилинь,
что она «не выставила ни одного солдата, не провела
ни одного боя» [46, с. 641]. Цзинь Чан, по-видимому,
несколько сгустил краски. Известно несколько фактов
нападения солдат цзилиньских войск на иностранцев:
15 июля группа иностранцев, бежавших из Вэйхая
в направлении Харбина, подверглась атаке китайских
солдат из войск пров. Цзилинь [322, с. 137]. Примерно
в то же время недалеко от Цзилиня отряд русской
железнодорожной охраны был атакован провинциаль-
ными войсками [322, с. 145]. Однако вполне возможно,
что встречи носили эпизодический характер и проходи-
ли без ведома губернатора. В разгар событий, когда в
пров. Фэнтянь и, как мы увидим ниже, в пров. Хэйлун-
цзян проходила мобилизация войск, дополнительный
набор добровольцев, губернатор Цзилиня, оправды-
ваясь перед Пекином за свое неучастие в войне, жало-
вался на малочисленность войск в его распоряжении
(всего 18 батальонов) и на их распыленность [46,
с. 251]. В докладе от 4 августа губернатор снова
жалуется двору на нехватку оружия и боеприпасов
[46, с. 429].
Весьма красноречивым является доклад Чан Шуня
от 5 июля, в котором он осуждает предложение Цзэн
Ци о необходимости войны с Россией и еще раз под-
черкивает слабость своей провинции в военном отно-
шении: «Когда государства совместно что-то замыш-
ляют [против нас], зачем нам приобретать еще одного
противника? К тому же военные силы в пров. Цзилинь
очень слабы» [46, с. 248]. Чан Шунь отверг совет
Цзинь Чана напасть на русские города Владивосток
и Никольск-Уссурийский, сославшись на то, что «воен-
ных сил недостаточно, обороняться — и то трудно»
[46. с. 580].
Не поддерживал губернатор и идеи разрушения
железной дороги. В вышеприведенном докладе от
262

5 июля, сообщая о телеграмме Цзэн Ци, в которой
губернатор Фэнтяни настаивал на разрушении дороги,
Чан Шунь с сомнением замечает, что «подобные дей-
ствия Цзэн Ци, пожалуй, неразумны» [46, с. 580].
В данном докладе губернатор счел необходимым в про-
тивовес телеграмме Цзэн Ци сослаться на телеграмму
Ли Хун-чжана, адресованную ему. В ней влиятельный
китайский сановник предлагал Чан Шуню «всеми си-
лами охранять железную дорогу» и предупреждал гу-
бернатора Цзилиня, что, «если мы разорвем отношения
с Россией, это создаст большую опасность» [46, с. 248].
Позднее, уже после поражения Китая, губернатор
Чан Шунь пытался проанализировать ситуацию в се-
веро-восточных провинциях в период войны и возложил
главную вину за развязывание военных действий в этом
районе на помощника губернатора пров. Фэнтянь Цзинь
Чана. В то же время он в известной степени оправды-
вал позицию России. «Русские прибыли в Три восточ-
ные провинции лишь для строительства дороги, — под-
черкивал Чан Шунь в докладной записке, направлен-
ной двору в ноябре 1900 г. — Если бы мы всеми силами
охраняли строительство дороги, то все было бы спо-
койно, и не возник бы конфликт» [46, с. 580]. Акцен-
тируя внимание на миролюбивых намерениях России,
губернатор утверждал, что даже после разрушения же-
лезной дороги в районе Ляояна у русских «не было
намерения начать войну» [46, с. 580]. С его точки зре-
ния, к развязыванию конфликта привели главным об-
разом провокационные действия войск провинции Хэй-
лунцзян на русской границе [46, с. 580]. Нам кажется,
что все эти высказывания губернатора Цзилиня не бы-
ли притворством или комплиментом в адрес победите-
лей, они отражают его подлинные убеждения. Не слу-
чайно представители России в Маньчжурии после раз-
грома китайских войск в этом районе согласились
оставить у власти Чан Шуня, по их оценке, располо-
женного к ним [28, д. 764, л. 11].
Среди местного чиновничества Чан Шунь, надо по-
лагать, имел немало сторонников. В отличие от Цзэн
Ци, он был, по-видимому, человеком властным, спо-
собным подчинить своей воле других чиновников. Для
того чтобы вопреки императорским указам довести
деятельность ихэтуанеи до минимума, необходимого
263

лишь для отчетов в Пекин, добиться полной бездеятель-
ности провинциальных войск, — конечно, для этого тре-
буется и сильная воля, и серьезная поддержка едино-
мышленников. Возможно, лишь в Чанчуне местные
чиновники пытались добросовестно выполнить импе-
раторский указ и допустили насилия в отношении ино-
странцев. В других районах провинции движение
ихэтуаней так и не набрало силы, достаточной для
активных действий. Об этом можно судить и по сумме
местной контрибуции, предъявленной к уплате властям
Цзилиня со стороны иностранных миссионеров. Она со-
ставляла 220 тыс. лянов, в то время как пров. Фэнтянь
должна была уплатить 2 млн. 900 тыс. лянов (пров.
Чжили—11 млн. 124 тыс. лянов) [203, с. 53—54].
Участие пров. Хэйлунцзян в войне с державами
В пров. Хэйлунцзян движение ихэтуаней также не
получило развития. Членов союза «Ихэтуань» было
здесь немного. По сведениям Н. Кроткова, пребывав-
шего в ту пору в Маньчжурии, в провинцию вступил
отряд ихэтуаней в количестве 93 человек. Население,
подготовленное с весны 1900 г. слухами о движении
в северных провинциях и об успехах ихэтуаней в борь-
бе с иностранцами, с нетерпением ждало их прихода
и устроило отряду торжественную встречу. «В домах
молились за боксеров, возжигались курения в честь
их, — сообщал Н. Кротков. — Появления приверженцев
большого кулака ждали с нетерпением, ждали с мину-
ты на минуту» [28, д. 800, л. 159].
В китайских официальных документах, которыми мы
располагаем, о деятельности ихэтуаней в провинции
Хэйлунцзян нет никаких указаний. Если в докладных
записках губернаторов Фэнтяни и Цзилиня содержится
информация об ихэтуанях и можно выявить отношение
к ним со стороны местных властей, то в телеграммах
губернатора Шоу Шаня этот вопрос обойден молчанием.
По-видимому, это обстоятельство объясняется тем, что
союз «Ихэтуань» не играл в провинции существенной
роли. Весьма показательным в этом отношении являет-
ся тот факт, что, в отличие от пров. Фэнтянь и Цзилинь,
в которые были направлены императорские указы о на-
264

значении специальных чиновников для руководства ор-
ганизацией ихэтуаней, провинция Хэйлунцзян не полу-
чила подобного распоряжения.
Источники почти не сообщают также фактов участия
местного населения в 1900 г. в борьбе с представителя-
ми иностранных держав. Нам известен лишь конфликт
из-за зарплаты, имевший место в Фулэйэрди, в резуль-
тате которого китайские землекопы сожгли постройки
русского торгового городка и мост [46, с. 441]. Однако
в источнике не содержится указаний на участие в дан-
ном конфликте ихэтуаней или хотя бы их влияние на
настроение рабочих. Вместе с тем можно допустить, что
китайцы действовали под влиянием известного возбуж-
дения в провинции, вызванного военными приготовле-
ниями.
Преувеличивая масштабы движения ихэтуаней на
северо-востоке Китая, в том числе и в пров. Хэйлунцзян,
китайские историки в ряде случаев делают необосно-
ванные выводы, а порой прибегают к прямой подтасов-
ке фактов. Так, историк Ли Гуан, описав события в Фу-
лэйэрди, делает заключение, не подтвержденное факта-
ми, что «немало землекопов, строивших железную до-
рогу, присоединилось к ихэтуаням» [219, с. 200]. Тот
же Ли Гуан, ссылаясь на сборник «Архивные материа-
лы», сообщает о нападении «ихэтуаней и группы китай-
ских солдат» на Харбин [219, с. 202]. Однако в доку-
менте, на который ссылается китайский историк, содер-
жится лишь информация о неоднократных атаках на
Харбин китайских солдат и ни слова не сказано об уча-
стии в этих атаках ихэтуаней [46, с. 819—820].
Губернатор провинции Шоу Шань, скорее всего, не
придавал движению ихэтуаней серьезного значения. Все
внимание властей было приковано к русской границе.
Шоу Шань активно готовился к войне, причем подго-
товка началась, по-видимому, задолго до начала вос-
стания ихэтуаней. Вскоре после окончания японо-китай-
ской войны Шоу Шань, отличившийся на полях сраже-
ний с японцами, был назначен правителем Айгуня, рас-
положенного на правом берегу р. Амур, поблизости от
русского города Благовещенска. Приехав в Пекин бла-
годарить императора за назначение, Шоу Шань пред-
ставил доклад о создании армии для укрепления грани-
цы с Россией. В период его пребывания в Айгуне он не-
265

однократно пытался добиться разрешения российского
правительства ходить по р. Амуру китайским судам.
8 1900 г., будучи назначен губернатором пров. Хэй-
лунцзян, Шоу Шань стал усиленно готовить армию, ко-
торую обучал с помощью инструкторов из Тяньцзиня
[28, д. 800, с. 157—158]. Все доклады губернатора пе-
риода войны с державами содержат информацию глав-
ным образом военного характера.
Отношение Шоу Шаня к пребыванию русских в
Маньчжурии было резко отрицательным. Передавая
9 июля главному инженеру Юговичу телеграмму губер-
натора Фэнтяни, содержавшую требование удалить из
Маньчжурии всех русских, Шоу Шань, по словам рус-
ского инженера, «добавляет, что он, со своей стороны,
совершенно разделяет мнение мукденского цзянцзюня
и просит меня приказать русским агентам дороги сдать
имущество китайским чиновникам, а самим выселиться
за границу» [28, д. 864, л. 134]. Сообщая этот факт,
Югович подчеркнул различие между поведением Шоу
Шаня и Цзэн Ци, губернатора пров. Цзилинь, который
также направил русским представителям аналогичную
телеграмму, но воздержался от комментариев.
По мнению губернаторов пров. Цзилинь и Фэнтянь,
на Шоу Шаня оказывал огромное влияние и давление
генерал Цзинь Чан. Чан Шунь, например, отмечал, что
«поначалу генерал-губернатор Хэйлунцзяна Шоу Шань
лишь готовил оборону границы, понимая, что действо-
вать нужно осторожно» [46, с. 580]. Он подчеркивал,
что Цзинь Чан то и дело посылал телеграммы, толкая
на активные действия против России. «К сожалению,—
констатировал Чан Шунь,— Шоу Шань легко поверил
ему» [46, с. 580]. В докладной записке от 18 октября
1900 г. Цзэн Ци, по существу, присоединился к оценке
Чан Шунем отношений между Цзинь Чаном и Шоу Ша-
нем. «Генерал-губернатор Хэйлунцзяна Шоу Шань,—
писал губернатор Фэнтяни,— начал военные действия
с Россией в результате того, что Цзинь Чан в неодно-
кратно отправляемых телеграммах подбивал его на
это» [46, с. 711].
Нам кажется, что губернатор Шоу Шань внутренне
был готов к войне с Россией и лишь ждал удобного слу-
чая. Он отнюдь не являлся слепым орудием Цзинь Ча-
на, а был его искренним единомышленником. Весьма
266

характерно, что одновременно с телеграммами Цзинь
Чана Шоу Шань, согласно информации Н. Кроткова, по-
лучил две телеграммы от Ли Хун-чжана, в которых тот
«советовал не портить дружбу с Россией» [28, д. 800,
л. 160]. Тем не менее Шоу Шань не счел нужным внять
совету Ли Хун-чжана, а предпочел прислушаться к сло-
вам Цзинь Чана.
Еще в конце мая, по свидетельству русских купцов,
закупавших у китайцев рогатый скот, в районе Сахаля-
на сосредоточилось не менее семи тысяч китайских сол-
дат. Звуки маршевой военной музыки долетали до рус-
ского берега Амура [322, с. 70]. Как указывали русские
представители в Маньчжурии, войска провинции Хэй-
лунцзян были приведены в боевую готовность почти од-
новременно с обнародованием в России указа о перево-
де на военное положение войск Приамурского военного
округа4. К началу июня на русской границе по линии
Айгунь—Сахалян уже было сконцентрировано до 18 тыс.
китайских солдат при 45 орудиях. В докладе Чан Шуня
от 6 июля 1900 г. численность провинциальных войск
Хэйлунцзяна определена в 36 батальонов, из них 18 ба-
тальонов— это войска, обученные на европейский лад
[46, с. 251]. Таким образом, к русско-китайской грани-
це губернатор Шоу Шань подтянул почти все свои воин-
ские части [46, с. 202].
14 июля, в тот день, когда иностранные войска овла-
дели Тяньцзинем, войска пров. Хэйлунцзян, нарушив
инструкции двора, предписывавшие ограничиваться
«обороной от внешней опасности», перешли к активным
военным действиям против России. В этот день в райо-
не Айгуня был обстрелян русский корабль «Михаил»
с пятью баржами, направлявшийся по р. Амуру из Ха-
баровска в Благовещенск. Через несколько часов с ки-
тайской стороны был открыт огонь по кораблю «Селен-
га», также проходившему по Амуру. 15 июля китайцы
в течение нескольких часов обстреливали город Благо-
вещенск, сосредоточив поначалу огонь на набережной
города и по реке, в которой купались русские солдаты.
Было ранено несколько жителей. В отличие от русского
4 Соответствующий указ Правительственного Сената был спу-
щен 25 июня 1900 г. [28, д. 155, ч. 1, л. 148, д. 800, л. 85].
267

населения г. Благовещенска, не ожидавшего активных
антирусских действий в этом районе, китайские жители
города, по-видимому, были информированы о намере-
ниях китайских властей. Еще 8 июля 1900 г. определен-
ная часть китайского населения стала покидать Благо-
вещенск и перебираться на китайский берег р. Амура
[322, с. 70].
16 июля обстрел города возобновился. В последую-
щие дни провинциальные войска сделали несколько по-
пыток овладеть пограничными участками территории
России. В ночь с 16 на 17 июля китайское подразделе-
ние пыталось переплыть Амур и напасть на казачий
пост № 1, расположенный восточнее Благовещенска.
Однако атака была отбита. В следующую ночь китай-
ские войска повторили нападение на пост № 1. На этот
раз — успешно. Они разрушили и сожгли все постройки
и затем вернулись на свой берег. 19 июля китайцы
дважды пробовали в разных местах форсировать
р. Амур и вступить на территорию России, но их атаки
были отбиты. В то же время китайские орудия продол-
жали периодически обстреливать Благовещенск. Об-
стрел длился в течение 19 дней. Многие жители, спа-
саясь от пуль и гранат, покинули город. Не прекращал-
ся огонь и по проходившим по р. Амуру русским судам.
24 июля был подвергнут обстрелу корабль «Алексей»,
шедший из Хабаровска в Благовещенск [28, д. 800, л. 42;
322, с. 75—109].
В докладной записке, направленной императору
в ноябре 1900 г., губернатор пров. Цзилинь Чан Шунь
связывал начало военных действий в Маньчжурии с раз-
рушением железной дороги в пров. Фэнтянь и обстрелом
русских судов войсками Хэйлунцзяна. Он подчеркивал,
что под влиянием генерала Цзинь Чана губернатор
пров. Хэйлунцзян Шоу Шань «перешел границу [с Рос-
сией] , пытаясь наступать». Чан Шунь осуждал Шоу
Шаня за то, что тот «приказал войскам, расквартиро-
ванным в Айгуне, нападать на проходившие пароходы
русских». Губернатор Цзилиня с неодобрением писал,
что войска пров. Хэйлунцзян «неожиданно обстреляли
и потопили русский торговый пароход, а затем открыли
огонь по купавшимся в реке русским, при этом убили
[несколько человек]. Воспользовавшись удобным слу-
чаем, [китайские солдаты] переплыли реку и учинили
268

поджоги и убийства» [46, с. 580]. Подчеркивая миролю-
бивое отношение русских, Чан Шунь отметил, что «в то
время русские... не придали этим актам серьезного зна-
чения» [46, с. 580].
Последовательность событий, представленных в до-
кладной записке Чан Шуня, была, по-видимому, неда-
лека от действительности.
Губернатор Шоу Шань в докладной записке от
25 июля, подробно описав действия китайских войск по
форсированию р. Амур в районе Айгуня 18 июля 1900 г.,
также признавал, что лишь после этих действий рус-
ские власти начали укреплять границу и перешли к от-
ветным актам в отношении Китая. Он писал, что «после
этого русские стали рыть вдоль берега окопы, строить
укрепления и обстреляли из орудий Айгунь и другие
места» [46, с. 381].
Одновременно с военными действиями на русско-
китайской границе губернатор Шоу Шань предпринял
осаду Харбина, в котором на территории русского
сеттльмента проживало несколько тысяч железнодорож-
ных рабочих и служащих. Помимо русских здесь обос-
новались французские и английские миссионеры, бе-
жавшие из пров. Фэнтянь от ихэтуаней, а также мно-
жество китайцев-христиан.
22 июля на имя Юговича, главного инженера стро-
ившейся на Северо-Востоке Китайско-восточной желез-
ной дороги, штаб-квартира которого находилась в Хар-
бине, была получена телеграмма губернатора пров.
Хэйлунцзян, в которой Шоу Шань уведомлял, что вскоре
начнет наступление на Харбин. В течение двух дней
большинство иностранцев, проживавших в это время на
территории сеттльмента, эвакуировали из города свои
семьи. В целях обороны были срочно сформированы
добровольческие отряды из оставшихся обитателей
сеттльмента, численность которых совместно с железно-
дорожной охраной составляла около 2 тыс. человек.
Наступление на Харбин китайских войск началось
25 июля с атаки на железнодорожные строения пример-
но в двух километрах от дока, расположенного на
р. Сунгари. 26 июля, подвергнув артобстрелу док, воин-
ские части с юга и востока двинулись на город. Они
захватили железнодорожный склад на станции Сунгари
и участок железнодорожного пути. В результате контр-
269

атаки иностранцев войска Шоу Шаня оставили захва-
ченные позиции, однако обстрел дока продолжался еще
несколько дней. Под огнем китайских орудий оказались
также поезда, курсировавшие между Сунгари и Хар-
бином.
29 июля подразделение провинциальных войск чис-
ленностью до 600 человек пехоты и кавалерии снова
выступило в направлении Харбина и заняло позицию на
винокуренном заводе, расположенном в нескольких ки-
лометрах от города. Завод был обнесен толстой кир-
пичной стеной и представлял собой хорошо защищенную
крепость. Попытка отбить его окончилась для иностран-
цев неудачно: понеся значительные потери, они вынуж-
дены были отступить.
Новое наступление на Харбин, как утверждал взя-
тый в плен китайский военный, было назначено.на 3 ав-
густа. В операции должны были принять участие до-
25 тыс. китайских солдат. Следовательно, судя по пока-
заниям пленного, генерал Шоу Шань собирался бро-
сить на захват иностранного сеттльмента всю свою
армию. Город активно готовился к обороне. Сносились
дома, которые могли стать убежищем для атакующих
китайских солдат; закладывались мины в наиболее
уязвимых местах; изыскивались способы более рацио-
нального использования скудной амуниции. Однако в
назначенное время наступление на Харбин не состоя-
лось, а в ночь на 4 августа в порт Сунгари прибыли
русские войска, и китайские власти окончательно отка-
зались от намерения захватить харбинский сеттльмент
[322, с. 140—152].
Действия войск пров. Хэйлунцзян на русско-китай-
ской границе напугали цинское правительство, предпи-
сывавшее главным образом готовиться к оборонитель-
ным мероприятиям. Клика Цыси, опасавшаяся давать
повод России для вторжения в Маньчжурию, направила
29 июля, в разгар военных действий в пров. Чжили,
императорский указ генерал-губернаторам Цзэн Ци,
Чан Шуню и Шоу Шаню, категорически запрещавший
создавать инциденты на границе с Россией. Указ на-
ставлял маньчжурских генералов «ни в коем случае не
переходить границу и не завязывать военных действий»
[46, с. 404]. Однако было уже слишком поздно. 2 ав-
густа войска Приамурского округа перешли в районе-
270

"Верхнего Благовещенска границу Китая и захватили
Сахалян. 4 августа пал Айгунь, а в конце месяца,
28 августа, царские войска уже вступили в провинци-
альный центр Хэйлунцзяна — Цицикар [322, с. 115—
123]. Губернатор Шоу Шань в день падения Цицикара
покончил жизнь самоубийством, приняв яд [46, с. 545].
.23 сентября капитулировал центральный город пров.
Цзилинь, а первого октября русские войска вошли в
Мукден. Таким образом, в течение двух месяцев Мань-
чжурия была полностью оккупирована царскими вой-
сками.
Китайская историография, как правило, рассматри-
вает развитие движения ихэтуаней в целом по всему ре-
гиону Маньчжурии, не выделяя его особенностей в раз-
личных провинциях. Между тем, как мы видели, наи-
большего размаха из всех провинций Северо-Востока
движение ихэтуаней достигло в пров. Фэнтянь. В пров.
Цзилинь и Хэйлунцзян оно было выражено очень сла-
бо. Пожалуй, можно с большим основанием говорить не
о народном стихийном выступлении в Маньчжурии про-
тив иностранцев, а об организованной антииностранной
борьбе, подготовленной местными властями и осуществ-
лявшейся провинциальными воинскими частями, пре-
имущественно провинций Хэйлунцзян и Фэнтянь, кое-
где кооперировавшихся с отрядами ихэтуаней. Для
Маньчжурии, как нам кажется, неправомерно «выпячи-
вание» ихэтуаней в качестве основной силы антиино-
странной борьбы и затушевывание роли китайской ар-
мии, а следовательно, и чиновничества, как это делает
китайская историография. Пример Маньчжурии и пров.
Шаньси, на наш взгляд, свидетельствует, что масштабы
антииностранной борьбы в Китае во многом зависели от
позиции местных китайских властей.

Глава VII
ОБСТАНОВКА В ПРОВИНЦИЯХ ЮГО-ВОСТОЧНОГО КИТАЯ
Антииностранные выступления
в провинциях Юго-Восточного Китая
и борьба с ними местных властей
Антииностранная борьба в северных и северо-восточ-
ных провинциях Китая в определенной степени стимули-
ровала в середине 1900 г. новую вспышку стихийных вы-
ступлений против представителей держав в юго-восточ-
ных районах страны, где в 90-х годах неоднократно име-
ли место значительные антииностранные, по преимуще-
ству антимиссионерские волнения [см. 161, с. 69—81].
К сожалению, мы располагаем весьма краткими дан-
ными о событиях в юго-восточных районах Китая.
В большинстве провинций волнения начались примерно
с июня 1900 г.: в Цзянси, Хунани, Хэнани, Чжэцзяне,
Сычуани, Гуандуне, Гуанси, Цзянсу, Аньхое, Хубэе,
Фуцзяни, Юньнани. Масштабы и характер их были раз-
ные. В одних местах — лишь появлялись прокламации,
которые будоражили местное население; в других —
имелись случаи нападения на христианские церкви и
принадлежащие им учреждения. Например, в городе
Жаочжоу (пров. Цзянси), согласно утверждению на-
местника Лю Кунь-и, были «сожжены церкви, госпита-
ли, приюты, дома для престарелых, школы, принадле-
жавшие английским и французским [миссионерам]. По-
гибло много стариков, детей, женщин» [99, с. 355]. Если
судить по размеру контрибуции, которую позднее долж-
ны выплатить местные власти миссионерам, то наиболее
активная борьба наблюдалась в пров. Хунань (сумма
контрибуции—386 тыс. лянов), Цзянси (300 тыс. лянов),
Хэнань (190 тыс. лянов), Чжэцзян (180 тыс. лянов) [203,
с. 53—54]. Однако по сравнению с Северным Китаем
волнения в этом районе, конечно, далеко уступали тако-
272

вым в провинциях Фэнтянь (около 3 млн. лянов), Шань-
си (около 2 млн. лянов), не говоря уже о Чжили, где
лишь Пекин и Тяньцзинь выплатили местную контрибу-
цию в сумме свыше 11 млн. лянов. Масштабы беспоряд-
ков в юго-восточных провинциях можно поставить при-
мерно на уровень пров. Цзилинь, где сумма контрибу-
ции равнялась 200 тыс. лянов.
В ряде районов антихристианскими выступлениями
руководили тайные союзы, которые оживили в этот пе-
риод свою деятельность. В пров. Хэнань, в районах, по-
граничных с пров. Шаньдун, действовал союз «Дадао»
[218, с. 159—162], в пров. Чжэцзян — «Байцидан»,
«Байсинцзяо», «Чжайцзяо» [191, с. 554—555; 259, с. 91].
В пров. Цзянси руководителями антимиссионерских
конфликтов также выступали какие-то тайные союзы
[62, цз. 3, л. 81]. Однако ни один источник не сообщает
о деятельности союза «Ихэтуань». По-видимому, в этот
период союз «Ихэтуань» еще не распространил своего
влияния на юго-восточные провинции Китая. В тех райо-
нах, где в волнениях участвовали члены тайных сект и
союзов, борьба приобретала более широкие размеры.
В некоторых местах наряду с антииностранными лозун-
гами были выдвинуты призывы в поддержку цинской
династии. Так, известно, что в пров. Хубэй (уезд Цаоян)
был провозглашен девиз «Поддержим Цин, смерть ино-
странцам!» [191, с. 554]; в пров. Хэнань союз «Дадао»
выступал под лозунгом «Помогаем Цин, уничтожаем
иностранцев!» [218, с. 159—162]; в уезде Дай пров. Сы-
чуань был распространен призыв «Следуем за Цин,
смерть иностранцам!» [197, с. 237—238].
Несмотря на отдельные выступления против предста-
вителей держав, стихийные волнения в этом районе Ки-
тая не набрали необходимой силы, чтобы превратиться
в широкое народное движение и оказать серьезную под-
держку антииностранной борьбе на севере Китая. На-
родные массы были до известной степени обескровлены
во время волнений, прокатившихся по долине р. Янцзы
в 90-х годах. Однако более существенной причиной яви-
лась бескомпромиссная позиция местных властей, не
поддержавших негативную политику центрального пра-
вительства в отношении иностранцев и его курс на по-
ощрение движения ихэтуаней. Большинство чиновников
юго-восточных провинций бросили все силы на пресече-
273

ние любых враждебных актов в отношении подданных
других стран, на предотвращение создания в этом райо-
не Китая народной организации «Ихэтуань». В места
конфликтов оперативно направлялись войска, которые
арестовывали участников волнений и передавали вла-
стям для наказания. Китайские солдаты брали под
охрану иностранцев. Когда, например, в префектуре
Цзиань пров. Цзянси появились прокламации, извещав-
шие, что 18 августа будут сожжены храмы, местные чи-
новники сумели предотвратить антимиссионерские по-
громы [259, с. 90]. Губернатор пров. Аньхой Ван Чжи-
чунь, как только узнал о появлении в июне 1900 г. анти-
христианских листовок в Уху [46, с. 211], немедленно
организовал патрулирование улиц и отдал распоряже-
ние о наказании всех лиц, подстрекавших к выступле-
нию против христиан. Позднее в места антимиссионер-
ских волнений он направлял войска [191, с. 554]. Кара-
тельные меры против участников беспорядков применя-
ли местные власти пров. Хэнань, Чжэцзян, Сычуань,
Гуандун, Юньнань {156,' с. 170; 191, с. 555; 217, с. 159—
162, 237—238; 259, с. 89, 91]. Наместник пров. Чжэцзян
и Фуцзянь Сюй Ин-куй не только направил войска
в район Цзяннина и Гутяня (пров. Фуцзянь) для подав-
ления антимиссионерских инцидентов, но также заверил
английского консула в Фучжоу, что будет всемерно
«поддерживать порядок». Характеризуя деятельность
наместника в этот период, английский консул Флэйфэр
26 июня 1900 г. сообщал в министерство иностранных
дел, что «Сюй Ин-куй относится к нам очень хорошо»
[201, с. 18—19].
Наместники и губернаторы юго-восточных провин-
ций игнорировали императорский указ от 21 июня
1900 г., объявлявший войну державам, где подчеркива-
лась особая необходимость создания отрядов ихэтуаней
в данном районе Китая: «Справедливые люди (ихэтуа-
ни. — Н. К.) есть повсеместно, поэтому наместники и гу-
бернаторы провинций должны приложить усилия к то-
му, чтобы сформировать из них отряды для отражения
внешней опасности... Особенно быстро следует действо-
вать губернаторам приморских провинций и провинций,
расположенных в долине реки Янцзы» [19, с. 117].
В юго-восточных провинциях, за исключением пров. Ху-
нань, этот указ вообще не был доведен до сведения на-
274

селения. Более того, от правителей данных областей
неоднократно в центр поступали доклады с просьбой по-
карать ихэтуаней, действовавших в северных районах
Китая, ликвидировать мятеж. 20 июня, еще до получе-
ния указа от 21 июня от имени восьми сановников — на-
местника Лянцзяна Лю Кунь-и, наместника Хугуана
Чжан Чжи-дуна, губернатора пров. Цзянсу Лу Чуань-
линя, губернатора пров. Аньхой Ван Чжи-чуня, губер-
натора пров. Цзянси Сун Шоу, губернатора пров. Хэбэй
Юй Инь-линя, губернатора пров. Хунань Юй Лянь-саня,
инспектора военного флота на р. Янцзы Ли Бин-хэна —
Цзунлиямыню был передан их совместный доклад, в ко-
тором обосновывались причины, почему не следует до-
верять ихэтуаням, а наоборот, как можно скорее
расправиться с ними. В докладе подчеркивалось, что
союз «Ихэтуань» — еретическая секта: «Как установле-
но, бандиты-[ихэ]цюани путем чтения заклинаний моро-
чат людей; распространяя свое учение, они подбивают
на беспорядки. В действительности они не обладают не-
уязвимостью от пуль и снарядов. Уже давно, еще в 13-й
год правления Цзяцин, они были запрещены император-
ским указом... Это еретическая секта, которую следует
покарать» [99, с. 329]. Авторы доклада ставят под со-
мнение искренность ихэтуаней в выдвижении процин-
ского лозунга: «То, что они пишут на знаменах лозунг
„Поддержим Цин, смерть иностранцам!'4, является
умышленной ловушкой бандитов всех провинций. Если
они хотят помогать династии, то почему сопротивляются
приказам?» [99, с. 329]. После этих рассуждений в до-
кладе следует вывод, что ихэтуани являются типичными
«бандитами, которых надлежит покарать».
Сановники приводят еще один аргумент в пользу
того, чтобы расправиться с ихэтуанями: «Они разру-
шают построенные государством телеграф и железные
дороги стоимостью в несколько миллионов лянов», они
«сожгли и разрушили бессчетное количество иностран-
ных зданий в Пекине и за его пределами, грабят — вот
почему их следует покарать» [99, с. 329].
Авторы доклада пытаются убедить двор в неспособ-
ности ихэтуаней отразить удары иностранных войск, в
ненадежности такого союзника: «У бандитов-[ихэ]цюа-
ней нет ни оружия, ни дисциплины. Как в Шаньдуне,
так и в Чжили они не могли противостоять правительст-
275

венным войскам. Недавно в Лофа иностранные солдаты
перебили их в большом количестве. В Цзычжулине они
также потерпели поражение от иностранных солдат.
И никто не был свидетелем их неуязвимости от пуль и
снарядов» [99, 329]. Сановники настойчиво уговаривают
императора и императрицу издать указ об искоренении
ихэтуанеи, приказать местным властям «всеми силами
покарать бандитов-еретиков, строго запретить смуту, не
разрешать беспорядки» [99, 330].
Просьба о пресечении мятежа ихэтуанеи содержится
еще в одном коллективном докладе, направленном на
высочайшее имя 12 июля 1900 г. Его подписали 12 са-
новников, среди которых: Ли Хун-чжан (наместник Лян-
гуана), Дэ Шоу (губернатор пров. Гуандун), Лю
Кунь-и, Чжан Чжи-дун, Сюй Ин-куй (наместник пров.
Чжэцзян и Фуцзянь), Шан Лянь (командующий вой-
сками пров. Фуцзянь), Лю Шу-тан (губернатор пров.
Чжэцзян), Куй Цзюнь (наместник пров. Сычуань),
Ван Чжи-чунь[99, с. 351].
Таким образом, позиция чиновников Юго-Восточного
Китая, вопреки предписаниям двора, полностью исклю-
чала их лояльное отношение к организации «Ихэтуань».
Большинство сановников данных районов Китая не толь-
ко возражали против деятельности ихэтуанеи, но были
ярыми противниками войны с иностранными державами.
В цитированном выше коллективном докладе от 20 ию-
ня, убеждая двор не начинать войну с державами, они
подчеркивали, что «никогда не слышали такого, чтобы
одно государство, без причины вступив в войну
с шестью-семью государствами, смогло сохранить свою
самостоятельность» [99, с. 329]. Сановники настоятель-
но рекомендовали двору «успокоить посланников, убе-
дить их отказаться от намерения разорвать мирные от-
ношения», отдать распоряжение в провинции «защищать
иностранных купцов и миссионеров» [99, с. 330]. На-
местники и губернаторы, не желавшие воевать с держа-
вами, не спешили выполнять правительственные указы
о направлении в столицу провинциальных войск. В от-
вет на императорский указ от 12 июля, предписывавший
«поторопиться с отправкой войск» в Пекин [46, с. 290],
сановники жаловались на собственные трудности. В те-
леграмме от 17 июля наместник пров. Фуцзянь и Чжэ-
цзян сообщал, что может командировать лишь два ба-
276

тальона и при этом не указал конкретной даты [46,
с. 331]. Наместник пров. Сычуань ответил, что может
направить в Пекин только пять батальонов, которые
смогут выступить из провинции 25 июля. Известно, что
для себя он оставлял 25 батальонов из опасения воз-
можных волнений со стороны последователей Юй Дун-
чэня [46, с. 330].
В докладе сановников от 12 июля, как видно по дате,
направленном на высочайшее имя уже в разгар военных
действий с державами, они предлагали двору осущест-
вить ряд конкретных мер, с тем чтобы иностранные го-
сударства «ослабили свой гнев и раздражение»
[99, с. 351]. По их мнению, двор должен издать указ,
предписывающий губернаторам всех провинций «охра-
нять иностранных купцов и миссионеров», выразить со-
жаление немецкому императору по поводу убийства по-
сланника Кеттелера и выплатить компенсацию всем
иностранцам за причиненный им ущерб [99, с. 350].
Не желая обострять отношений с державами, группа
влиятельных сановников отказалась выполнить импера-
торский указ, предписывавший прекратить выплату
контрибуции. В коллективном докладе, посланном в Пе-
кин по этому поводу, двору рекомендовалось продол-
жить платежи во избежание расширения державами
военных действий и захвата китайских таможен. Из 13
чиновников, поставивших подписи под докладом, 12 —
были из южных и восточных провинций Китая: Ли Хун-
чжан, Шан Лянь, Лю Кунь-и, Чжан Чжи-дун, Сюй Ин-
куй, Куй Цзюнь, Дин Чжэнь-до (губернатор пров. Юнь-
нань), Ван Чжи-чунь, Сун Шоу, Лю Шу-тан, Дэ Шоу,
Не Цзи-гуй (временно замещавший губернатора пров.
Цзянсу) [99, с. 349—350]. Любопытно, что тринадца-
тым, подписавшим доклад, был губернатор пров. Шань-
дун Юань Ши-кай, который, кстати, был и среди две-
надцати сановников, направивших доклад император-
ским особам 12 июля.
Отдельные чиновники не только принимали участие
в коллективных петициях двору, но направляли и инди-
видуальные обращения. Так, в июле 1900 г. наместник
пров. Чжэцзян и Фуцзянь Сюй Ин-куй и командующий
войсками пров. Фуцзянь генерал Шан Лянь обратились
через Юань Ши-кая с просьбой ко двору «охранять по-
сланников» [46, с. 339].
277

Деятельность наместников Ли Хун-чжана,
Чжан Чжи-дуна, Лю Кунь-и
Особенно бурную деятельность по пресечению анти-
иностранных волнений и предотвращению военных
действий в районах Южного и Восточного Китая раз-
вернули наместники Ли Хун-чжан, Лю Кунь-и и Чжан
Чжи-дун. Они же наиболее активно выступали и в каче-
стве защитников иностранцев перед императорским дво-
ром. С нашей точки зрения, такая позиция южных на-
местников отнюдь не свидетельствует об их желании
сохранить иностранное влияние в Китае, в том числе в
его юго-восточных районах. Если бы они были уверены
в превосходстве китайского государства, они, как нам
кажется, активно поддержали бы правительство в войне
с державами. Весьма показательно, что, убеждая ино-
странных представителей в миролюбивом отношении
к державам, они в то же время, хоть и не сразу, все же
направили войска на север Китая. На наш взгляд, са-
новники из юго-восточных провинций, имевшие длитель-
ный опыт непосредственного общения с иностранцами,
обладавшие более реалистическими представлениями
о соотношении сил между Китаем и державами, в отли-
чие от антииностранной группировки в Северном Ки-
тае, не верили в возможность победы китайских войск,
в действенную помощь ихэтуаней. Позиция наместни-
ков, вероятно, объясняется также их личными экономи-
ческими связями с иностранной буржуазией, обосно-
вавшейся в Китае.
Ли Хун-чжан, согласно его собственному докладу
в центр, принял срочные меры для пресечения беспоряд-
ков на подведомственной ему территории. Он установил
круглосуточное патрулирование улиц, регулярно под-
вергал проверке население. Все подозрительные лица,
особенно те, у кого обнаруживали при себе оружие, за-
держивались. Сборища не разрешались. В результате
жесткой и решительной политики наместника на подве-
домственной ему территории отряды ихэтуаней так и не
были созданы [46, с. 318].
Вскоре после объявления двором войны, 25 июня, на-
местник Лянгуана направил в Пекин телеграмму
с просьбой «не позволять войскам Дун [Фу-сяня] дей-
ствовать безрассудно. Лишь путем охраны миссий еще
278

можно спасти положение. В противном случае трудно
вообразить последствия» [46, с. 186]. 27 июня Ли Хун-
чжан по собственной инициативе дал телеграфное ука-
зание китайским посланникам за рубежом не покидать
тех стран, в которых они были аккредитованы, чтобы не
обострять отношений с державами [334, с. 84]. Как мы
видели, Ли Хун-чжан принял участие в составлении
коллективных докладов, направленных двору. Он
также послал несколько телеграмм губернаторам севе-
ро-восточных провинций, советуя не разрушать желез-
ные дороги, не портить отношений с Россией, о чем уже
упоминалось выше. По многим вопросам с Ли Хун-чжа-
ном, имевшим большой опыт в деле сношения с ино-
странцами, советовались другие сановники, прислуши-
вались к его мнению. Так, именно Ли Хун-чжан настоял
на продолжении платежей иностранцам и предложил
направить двору коллективный доклад [334, с. 85].
Наместник Лянцзяна Лю Кунь-и также принял все
возможные меры, чтобы предотвратить развитие движе-
ния ихэтуаней и сохранить мирные отношения с ино-
странцами в своих провинциях. 18 июня 1900 г. намест-
ник пров. Хунань и Хубэй Чжан Чжи-дун сообщил ино-
странным консулам в Шанхае, что Лю Кунь-и «серьез-
но подготовился» к пресечению возможных беспорядков
и что он «будет всеми средствами охранять [иностран-
цев] в нижнем течении р. [Янцзы]» [99, с. 328]. 19 ию-
ня таможенный комиссар Нанкина Ханссон сообщал
Харту, что «наместник Лянцзяна Лю Кунь-и преиспол-
нен намерения сохранить мир в районе Янцзы, поэтому
в Нанкине все спокойно» [82, с. 74]. Получив предписа-
ние двора создать народное ополчение (ихэтуань) для
отпора иностранцам, наместник не советовал своим под-
чиненным, в частности губернатору пров. Цзянси Сун
Шоу, создавать такого рода отряды, поскольку «если
для отпора разбойников ополчение еще годится, то для
сопротивления иностранцам — нет» [201, с. 16—17].
Узнав о том, что в пров. Хэнань усилилась антиино-
странная борьба, Лю Кунь-и немедленно телеграфиро-
вал начальникам пограничных с пров. Хэнань и Шань-
дун областей — Сюйчжоу и северной части пров.
Аньхой — приказ принять превентивные меры, чтобы
«не позволить бандитам вступить [на нашу террито-
рию] ». Он отдавал распоряжение «арестовывать и не-
279

медленно наказывать, согласно закону, всех бандитов,
которые будут подстрекать к вражде с христианами»
[99, с. 352]. Вместе с тем наместник приказывал началь-
никам областей «следить за тем, чтобы гражданские и
военные чиновники должным образом охраняли [ино-
странцев] » [99, с. 352]. Как только наместник узнавал
о возникновении антииностранных конфликтов, он тут
же вводил в действие войска. Так было, например, ко-
гда ему сообщили о сожжении английских и француз-
ских церквей, а также принадлежавших им госпиталей,
приютов, богаделен, школ и о покушении на миссионе-
ров в пров. Цзянси [99, с. 355].
Лю Кунь-и не только принял участие в коллективных
обращениях к китайскому правительству, но и от своего
имени обращался с просьбой ко двору «охранять по-
сланников», «отдать распоряжение губернаторам про-
винций взять под охрану иностранцев» [46, с. 357].
Аналогичной позиции в отношении ихэтуаней и ино-
странцев придерживался наместник Хугуана (объеди-
ненное название провинций Хунань и Хубэй) Чжан
Чжи-дун. Еще 31 мая 1900 г. он направил в центр те-
леграмму, в которой выразил возмущение по поводу
деятельности ихэтуаней. С его точки зрения, их следует
рассматривать как бандитов, поскольку они «сопротив-
ляются солдатам, убивают военных чиновников... разру-
шают построенные государством железные дороги»
[46, с. 112]. Он просил двор предать ихэтуаней «казни,
как это предписывается законом» [46, с. 112]. Для рас-
правы над повстанцами наместник предлагал использо-
вать войска генерала Не Ши-чэна.
На подведомственной ему территории Чжан Чжи-
дун принял ряд мер для предотвращения или сведения
до минимума возможных беспорядков. В телеграмме
иностранным консулам в Шанхае, отправленной 18 ию-
ня, Чжан Чжи-дун сообщал, что «отдал указание строго
запретить всякие слухи и беспорядки; приказал мест-
ным гражданским и военным [чиновникам] арестовы-
вать хулиганов и разбойников, направил в разные районы
дополнительные войска», которые в случае необхо-
димости будут «немедленно карать и уничтожать бан-
дитов» [99, с. 328]. О своих действиях по предотвраще-
нию зарождения движения ихэтуаней в этом районе
Чжан Чжи-дун сообщал и Лю Кунь-и [99, с. 327], и ки-
280

тайскому посланнику в Вашингтоне У Тин-фану
[99, с. 330], а также китайским посланникам в Лондоне
и Токио [99, с. 331—332]. Активность Чжан Чжи-дуна и
действенность его мер по борьбе с беспорядками, по-
видимому, производили впечатление на иностранных
представителей. Таможенный комиссар в Ханькоу Хант
сообщал в июне своему начальнику Харту о Чжан Чжи-
дуне, что наместник «в отношении любого незначи-
тельного беспорядка тут же принимает серьезные меры»,
и делал вывод: «Пока он здесь... до серьезных беспо-
рядков дело не дойдет» [82, с. 80].
Бурная деятельность Чжан Чжи-дуна объясняется
не только его неприятием политики двора в отношении
ихэтуаней и иностранных держав, но и реальной опас-
ностью, которая угрожала району Янцзы в связи с наме-
рением Англии ввести в этот район морские отряды,
чтобы силами английских войск обеспечить охрану анг-
лийских интересов в этом районе Китая [см. 156,
с. 173—174]. Наместник от своего имени и от имени Лю
Кунь-и убеждал иностранных консулов, что «нет нужды
в иностранной помощи для расправы с бандитами»
[99, с. 328]. В телеграмме У Тин-фану 21 июня 1900 г.
Чжан Чжи-дун, опасавшийся, что другие державы мо-
гут последовать примеру Англии, просит переговорить
с президентом США о нецелесообразности ввода
в р. Янцзы иностранных кораблей [99, с. 330]. Он обе-
щал принять все возможные меры для охраны ино-
странных подданных, для чего, в частности, просил
консулов дать ему списки районов, где имеются христиан-
ские церкви и проживают иностранцы. Для предотвра-
щения возможных эксцессов со стороны местного насе-
ления наместник рекомендовал консулам вернуть в
Ханькоу всех иностранных подданных, выехавших во
внутренние районы Китая [99, с. 328].
Подобно своим коллегам, Чжан Чжи-дун неодно-
кратно делал попытки изменить ситуацию на севере
Китая, урегулировать отношения между китайским пра-
вительством и державами. 22 июня 1900 г. он направил
телеграммы китайским посланникам в Лондоне, Ва-
шингтоне и Токио с просьбой внушить правительствам
этих стран, что Китай не имеет намерения воевать.
«В настоящее время,— сообщает он китайским послан-
никам,— император и императрица вызвали телеграм-
281

мой в Пекин Ли Хун-чжана с целью урегулирования
дел с государствами во избежание разрыва мирных от-
ношений» [99, с. 331]. Однако, поскольку, по его сло-
вам, Ли Хун-чжан может прибыть в Тяньцзинь не ранее,
чем через полмесяца, Чжан Чжи-дун просил посланни-
ков убедить правительства стран, в которых они прожи-
вали, направить в Тяньцзинь телеграммы командующим
иностранных войск с приказом временно приостановить
военные действия до приезда Ли Хун-чжана
[99, с. 331—332].
Любопытно, что в императорском указе от 15 июня
1900 г., предписывавшем Ли Хун-чжану «экстренно
прибыть в столицу», не сообщалась цель вызова са-
новника в Пекин [19, с. 111]. Чжан Чжи-дун, зная
позицию Ли Хун-чжана, а также надеясь на влияние
его при дворе, в телеграммах китайским посланникам,
в сущности, произвольно сформулировал цель и задачи
поездки Ли Хун-чжана на север. Но Чжан Чжи-дун
так же, как и наместник Лю Кунь-и и другие влия-
тельные сановники, в частности Шэн Сюань-хуай, на-
деялся, что двор возложит на Ли Хун-чжана миссию
миротворца. Со своей стороны, серьезно обеспокоенные
тем обстоятельством, что двор указом от 21 июня объ-
явил войну державам, наместники пустили в ход все
возможные аргументы и свое влияние, чтобы склонить
правительство Цыси к урегулированию конфликта
с державами мирным путем. 23 июня в Пекин была от-
правлена телеграмма за подписью Лю Кунь-и, Чжан
Чжи-дуна и Шэн Сюань-хуая, в которой сановники за-
пугивали правительство тем, что державы наращивают
военные силы, которым «не смогут противостоять вой-
ска Дун [Фу-сяна], Сун [Цина] и Не[Ши-чэна]». Они
предостерегали двор, что если иностранцы введут вой-
ска во все порты, то провинции «не смогут обороняться,
поскольку не хватит ни войска, ни вооружения». В за-
ключение сановники обращались к императорам
с просьбой «пригласить Ли Хун-чжана и назначить его
полномочным представителем [для переговоров с дер-
жавами, поручив ему] заверить министров иностранных
дел различных государств, что китайская династия не
намерена оказывать помощь [ихэ]цюаням в их сопро-
тивлении иностранцам, поэтому они должны дать воз-
можность Китаю самому покарать бунтовщиков-банди-
282

тов, что для охраны посольств будут немедленно на-
правлены войска Сун[Цина]» [46, с. 179].
26 июня 1900 г. Чжан Чжи-дун вместе с Лю Кунь-и
делают еще одну попытку направить политику двора на
мирное решение вопроса. В телеграмме, посланной в
Пекин в этот день, они снова пугают правителей Китая
превосходством держав в военной силе и убеждают их,
что «с военной точки зрения одно государство не может
противостоять нескольким государствам, оно непремен-
но потерпит поражение» [99, с. 336]. Что касается
ихэтуанеи, то на них, по мнению сановников, ни в коем
случае нельзя полагаться, поскольку «у членов союза
[Ихэ]цюань нет никакой дисциплины и они способны
[действовать], лишь когда побеждают; как только они
терпят поражение, они немедленно разбегаются»
[99, с. 336]. Чиновники рекомендовали двору не поры-
вать дипломатических отношений с державами и не
отзывать китайских посланников.
Позиция Ли Хун-чжана, Лю Кунь-и и Чжан Чжи-ду-
на, содержание их докладных записок, видимо, были
хорошо известны многим сановникам при дворе. Сторон-
ники войны с державами оценили действия наместников
Южного и Восточного Китая как предательство. Как
свидетельствует источник, «несколько членов Ханьлинь-
ской академии направили двору докладную записку с
просьбой казнить трех злодеев... Три злодея — это наме-
стник Лянцзяна Лю [Кунь-и], наместник Хубэя Чжан
[Чжи-дун], наместник Гуандуна Ли [Хун-чжан]»
[63, с. 238].
Неофициальное соглашение о совместной охране
юго-восточных провинций
К группе сановников, оппозиционно настроенных по-
литике Цыси, примыкал и Шэн Сюань-хуай, занимав-
ший в то время пост управляющего железными дорога-
ми и телеграфа. Как только начались инциденты на же-
лезных дорогах (12 апреля 1900 г.), Шэн направил те-
леграмму наместнику пров. Чжили Юй Лу, советуя
«охранять иностранцев» [99, с. 325]. 29 мая он обраща-
ется непосредственно в Пекин с просьбой «направить
для охраны железных дорог войска Не Ши-чэна» [46,
с. 104]. 28 июня, в то время, как уже был обнародован
283

указ о войне с державами, Шэн Сюань-хуай просит
Юань Ши-кая двинуть свои войска на Пекин и защитить
императрицу и императора от ихэтуаней [334, с. 89].
Активно ратовал Шэн и за поддержание мирных от-
ношений с иностранцами в бассейне р. Янцзы. 20 июня
он рекомендовал наместнику Лю Кунь-и поставить в
известность консулов Шанхая, что наместники само-
стоятельно обеспечат охрану района р. Янцзы [99,
с. 328]. 24 июня, через три дня после официального
объявления Китаем войны державам, в телеграмме, на-
правленной Ли Хун-чжану, Лю Кунь-и и Чжан Чжи-ду-
ну, он предложил достичь с консулами сепаратного со-
глашения о совместной охране районов Южного и Во-
сточного Китая. Общий смысл данного соглашения в
представлении Шэна должен был сводиться к следую-
щему: «Шанхайский сеттльмент охраняется иностранны-
ми государствами, а внутренние районы р. Янцзы — ки-
тайскими губернаторами... Главная цель [данного со-
глашения] — спасение жизни и имущества [иностран-
ных] граждан» [99, с. 332].
Идея Шэн Сюань-хуая импонировала наместникам
Чжан Чжи-дуну и Лю Кунь-и. В тот же день, 24 июня,
предварительно обменявшись между собой телеграмма-
ми [99, с. 332], наместники сообщили главе генеральных
консулов в Шанхае свое единодушное решение относи-
тельно разделения обязанностей с представителями дер-
жав по охране шанхайского сеттльмента и долины
р. Янцзы. При этом подчеркнули, что «уже дали распо-
ряжение начальнику шанхайского округа срочно начать
переговоры с консулами этих стран и решить этот воп-
рос» [99, с. 333].
26 июня произошла встреча иностранных консулов с
представителями наместников — начальником шанхай-
ского округа Юй Лянь-юанем и Шэн Сюань-хуаем. На
следующий день Шэн Сюань-хуай сообщил Ли Хун-чжа-
ну о проекте соглашения, выработанного в результате
этой встречи. Было подготовлено два документа: общее
соглашение (из девяти пунктов) и специальное соглаше-
ние об охране Шанхая (из десяти пунктов).
Первый параграф общего соглашения разграничивал
функции иностранцев и китайских чиновников, предо-
ставляя охрану шанхайского сеттльмента иностранцам,
а территорию по долине р. Янцзы — китайским намест-
284

никам. Параграф третий подчеркивал, что имущество
иностранных купцов и миссионеров должно находиться
под охраной не только наместников Чжан Чжи-дуна и
Лю Кунь-и, но и губернаторов провинций, а также всех
гражданских ,и военных чиновников. Параграф четвер-
тый предоставлял право иностранным кораблям нахо-
диться в китайских портах, однако рекомендовал коман-
дам не сходить на берег во избежание нежелательных
эксцессов. Согласно проекту соглашения, иностранные
корабли не должны были проходить мимо фортов Усуна
(§ 6) и находиться поблизости от Шанхайского арсена-
ла, который снабжал оружием губернаторов «для кара-
ния бандитов и защиты китайских и иностранных граж-
дан» (§ 7). Иностранцам, в том числе и миссионерам,
не рекомендовалось посещать такие районы во внутрен-
нем Китае, где им трудно организовать охрану (§ 8)
[99, с. 338 — 339]. Как сообщил Шэн Сюань-хуай наме-
стнику Лю Кунь-и, после переговоров для консулов
оказался неприемлемым лишь параграф пятый, в кото-
ром наместники отказывались платить компенсацию за
беспорядки, если они возникнут в результате вторжения
иностранных военных кораблей в р. Янцзы без соглаше-
ния наместников [99, с 342].
Основное содержание соглашения об охране шанхай-
ского сеттльмента сводилось к следующему: китайские
граждане, проживающие на территории сеттльмента, на-
ходятся под охраной иностранной полиции; иностранные
граждане, в том числе миссионеры, проживающие за
пределами сеттльмента, охраняются китайскими чинов-
никами. При этом в случае опасности обе стороны
должны оповещать друг друга. Подлежали аресту п на-
казанию всякого рода люмпены и хулиганы, устраивав-
шие беспорядки, грабеж, насилие. На территории сет-
тльмента и в самом городе предполагалось усилиями
иностранцев и китайских властей организовать дополни-
тельные строительные работы (дорожные работы, рабо-
ты по углублению фарватера реки и т. п.), чтобы занять
безработных и не допустить беспорядков. Соглашение
определяло режим работы финансовой системы города,
оговаривало противопожарные меры, устанавливало
круглосуточное патрулирование полиции в районе
сеттльмента и за его пределами. В то же время ино-
странцы не желали лишать себя удовольствия посещать
285

развлекательные учреждения. Специальный пункт пре-
дусматривал нормальную работу театров на территории
сеттльмента [99, с. 339 — 340].
В результате всей деятельности юго-восточных са-
новников по борьбе с антииностранными волнениями, по
защите представителей иностранных держав, которую
венчала договоренность с иностранными консулами о со-
вместной охране районов Юго-Восточного Китая, а так-
же г. Шанхая, китайские власти добились главной цели,
которую они в тот момент ставили перед собой,— обе-
щания иностранных держав, что те не введут в эти
районы Китая иностранные войска. 27 июня китайский
посланник в Германии Люй Хай-хуань сообщил Чжан
Чжи-дуну, что Германия обещала не посылать в этот
район войска, «если наместники будут охранять иност-
ранцев» [99, с. 340]. 28 июня Шэн Сюань-хуай передал
Лю Кунь-и, Чжан Чжи-дуну, Лу Чуань-линю и Ван
Чжи-чуню полученное от консулов известие, что «госу-
дарства не введут в район Янцзы войска» [99, с. 341].
29 июня Лю Кунь-и с удовлетворением информировал
Чжан Чжи-дуна, что Франция, Англия, Германия и
США согласились не вводить в район Янцзы войска,
если «на юге и востоке Китая будет все спокойно» [99,
с. 343]. Следует подчеркнуть, что державы, особенно
Англия, считавшая этот район сферой своего влияния,
пристально следили за ситуацией в этом районе. Не-
смотря на данное наместникам обещание, державы
подтянули к юго-восточному району Китая дополнитель-
ные войска. В начале июля 1900 г. в устье р. Янцзы бы-
ло сосредоточено более 20 английских кораблей разных
классов, готовых в любую минуту выступить на защиту
британских интересов в Китае, а если представится
возможность, и расширить их. Другие державы не за-
хотели согласиться с индивидуальными маневрами
Англии. В конце июля — начале августа в район Шан-
хая прибыли корабли Франции, Германии, Японии,
Голландии [156, с. 176— 180]. Противоречия держав по-
мешали открытой интервенции в этом районе. Влия-
тельные китайские сановники, со своей стороны, броси-
ли все силы на то, чтобы лишить державы предлога для
вторжения в бассейн р. Янцзы.
После того как все статьи соглашения были в основ-
ном оговорены с иностранными консулами, Шэн Сюань-
286

хуай связался с наместниками и губернаторами других
провинций и предложил им присоединиться к данному
соглашению. 30 июня 1900 г. Шэн Сюань-хуай телегра-
фировал наместнику пров. Фуцзянь и Чжэцзян Сюй
Ин-кую о достигнутой с консулами договоренности и
просил подтвердить телеграммой свое согласие действо-
вать аналогичным образом [99, с. 344]. 2 «юля Сюй
Ин-куй объявил о своем желании поддержать соглаше-
ние. В тот же день официально одобрил соглашение
губернатор пров. Чжэцзян Лю Шу-тан. 7 июля губерна-
тор пров. Шаньдун Юань Ши-кай выразил согласие про-
водить аналогичную политику. 16 июля губернатор Дэ
Шоу, исполнявший по совместительству обязанности на-
местника Лянгуана вместо выехавшего на Север Ли
Хун-чжана, телеграфировал Шэн Сюань-хуаю о своем
намерении поддержать соглашение о совместной охране
Южного и Юго-Восточного Китая [201, с. 18—19]. Та-
ким образом, местные власти десяти провинций (Цзян-
су, Цзянси, Аньхой, Хубэй, Хунань, Чжэцзян, Фуцзянь,
Шаньдун, Гуандун, Гуанси) фактически встали в оппо-
зицию к центральному правительству, сделали все воз-
можное, чтобы не допустить военных действий с держа-
вами в этом районе Китая.
Формально соглашение по совместной охране юго-
восточных районов Китая не было подписано иностран-
ными представителями [201, с. 18]. Видимо, державы
до окончания интервенции на севере Китая не желали
связывать себя какими-либо письменными обязательст-
вами, тем более что они имели возможность убедиться в
искренности намерений наместников поддерживать
мирные отношения с иностранцами. Лю Кунь-и и Чжан
Чжи-дун тем не менее довели до сведения жителей под-
ведомственных им территорий содержание соглашения.
В оповещении, которое было обнародовано по приказу
Лю Кунь-и, население информировалось, что «начальник
шанхайского округа и консулы договорились о том, что
во внутренних районах и в районе р. Янцзы местные
чиновники обязаны охранять имущество иностранных
купцов и миссионеров» [201, с. 17]. Получив император-
ский указ, извещавший о начале войны с державами,
сановники пришли к единодушному мнению игнориро-
вать его и соблюдать все пункты соглашения с консу-
лами. 28 июня в связи с событиями на Севере Лю
287

Кунь-и в телеграмме Чжан Чжи-дуну писал: «Как бы ни
сложились дела на Севере... в нашем районе по-прежне-
му будем действовать согласно нашей договоренности»
[99, с. 340]. Он просил срочно направить телеграмму
Шэн Сюань-хуаю, чтобы тот «заверил иностранные го-
сударства» в их готовности следовать ранее принятым
политическим курсом.
Как же относился двор к сепаратистской политике
наместников Юго-Восточного Китая? На этот вопрос не-
льзя ответить однозначно, тем более что позиция кон-
сервативной клики во многом зависела от ситуации на
севере страны. Вначале сторонники Цыси были раздра-
жены такой оппозицией. В ответ на коллективный до-
клад от 20 июня, в котором сановники уговаривали двор
не начинать войну с державами, был издан император-
ский указ от 26 июня, в котором высказывалось недо-
вольство тем, что «они еще произносят подобные слова».
Указ предписывал: «Наместники и губернаторы провин-
ций не должны более медлить и выжидать. Им надле-
жит срочно готовить войска и провиант для объедине-
ния всех сил на защиту территории. За любую халат-
ность ответственность понесут исключительно наместни-
ки и губернаторы» [19, с. 120]. Получив докладную за-
писку генерала Шан Ляня и наместника Сюй Ин-Куя,
рекомендовавших охранять посланников, двор повторяет
им свой приказ «не держать в голове слово „мир"» [46,
с. 339].
Вместе с тем консервативная клика не могла не
считаться с авторитетом и влиянием в Китае и за его
пределами таких сановников, как Ли Хун-чжан, Лю
Кунь-и, Чжан Чжи-дун, Шэн Сюань-хуай, рассчитывала
со временем воспользоваться их услугами и связями с
представителями держав. Впоследствии к переговорам с
державами был привлечен не скомпроментировавший
себя перед иностранцами Ли Хун-чжан. В определенной
ситуации двор все же прислушивался к их советам.
Так был выполнен совет, высказанный в коллективном
докладе сановников от 12 июля, об охране иностранных
купцов и миссионеров. В императорском указе соответ-
ственно от 17 июля всем губернаторам предписывалось
«установить наличие иностранных купцов и миссионе-
ров, проживающих в открытых портах, а также различ
ных областях, округах и уездах и в соответствии с до*
288

говорами должным образом охранять» [46, с. 328]. Бы-
ло выполнено и другое пожелание, изложенное в том
же коллективном докладе — о выплате иностранцам
компенсации за причиненный ущерб. В указе от 17 ию-
ля отдается приказ префекту Шуньтяня и наместнику
Чжили выяснить «ущерб, нанесенный иностранцам и
миссионерам... в результате беспорядков, и решить
[этот вопрос]» [46, с. 328]. Двор прислушался также к
совету сановников не прекращать выплату контрибуций
[334, с. 85].
Сторонники императрицы фактически смотрели
сквозь пальцы на открытое сотрудничество сановников
Южного и Юго-Восточного Китая с представителями
держав. Никто из южных сановников не пострадал, хотя
Юань Чан, Сюй Цзин-чэн и др. были казнены за осуж-
дение политики правительства. Думается, это можно
объяснить не только большим расстоянием, которое от-
деляло двор от ставок Чжан Чжи-дуна, Лю Кунь-иидр.,
но и тем авторитетом, который они имели, а также
тайными намерениями консервативной клики приберечь
их в качестве опоры на тот случай, если придется искать
путей к отступлению.
Группа сторонников войны с державами
Одним из немногих крупных чиновников, которые
придерживались иных позиций, нежели большинство
сановников Юго-Восточного Китая, был инспектор во-
енного флота р. Янцзы Ли Бин-хэн, который бросил вы-
зов своим коллегам в этом районе. Его ярко выражен-
ная враждебность к иностранцам проявилась, как уже
было сказано, еще во время пребывания на посту губер-
натора провинции Шаньдун. Ли Бин-хэн был сторонни-
ком войны с державами и пытался выполнить импера-
торский указ о подготовке к отпору иностранцам.
22 июня он выехал в форт Цзяннин, расположенный
недалеко от Шанхая, с намерением осуществить мини-
рование устья р. Янцзы и объявил, что откроет огонь
по иностранным судам, если они приблизятся к форту.
Действия инспектора встревожили наместников. Чжан
Чжи-дун направил Ли Бин-хэну телеграмму, в которой
пытался разъяснить преимущества проведения мирной
Ю Н. М. Калюжная
289

политики в отношении иностранцев. Лю Кунь-и потре-
бовал немедленного возвращения Ли Бин-хэна в Нанкин,
предупредив офицеров, командовавших прибрежными
войсками, «не действовать безрассудно» [334, с. 78—
79].
О настроениях Ли Бин-хэна знали и другие чинов-
ники. Лу Чуань-линь, губернатор пров. Цзянсу, харак-
теризовал Ли Бин-хэна как человека, «готового отдать
жизнь, чтобы отомстить за государство». В телеграмме,
отправленной в центр 22 июня, Лу Чуань-линь рекомен-
довал двору дать указание Ли Бин-хэну двигаться с
войсками на помощь столице [46, с. 167—168]. Двор
прислушался к совету губернатора. Указом от 24 июня
1900 г. он был вызван в Пекин. Отъезд инспектора воен-
ного флота, причинившего немало беспокойства намест-
никам, по-видимому, отвечал их интересам, поэтому они
постарались отправить его как можно скорее. 30 июня
Ли Бин-хэн уже отбыл в Пекин, а следом за ним дви-
нулись две армии войск пров. Хубэй и Цзянси общей
численностью 20 батальонов, т. е. примерно 10 тыс. че-
ловек [46, с. 204, 190]. В свете общего представления о
Ли Бин-хэне вызывает удивление тот факт, что его под-
пись стоит под коллективным докладом двору от 20 ию-
ня, в котором сановники уговаривали двор не прибегать
к помощи ихэтуаней и отказаться от войны с держава-
ми. С нашей точки зрения, прав историк Тань, который
высказал предположение, что подпись Ли Бин-хэна бы-
ла поставлена под докладом без его ведома [334, с. 84].
Подобно Ли Бин-хэну, очень враждебно по отноше-
нию к иностранцам был настроен провинциальный су-
дья Хунани Си Лян, уже известный нам по провинциям
Шаньдун и Шаньси. В разгар событий в Северном Ки-
тае Си Лян добился от Чжан Чжи-дуна разрешения
выехать с войсками в столицу для оказания помощи в
войне с державами [308, с. 8 — 9, 15— 16]. В его распо-
ряжение было выделено 10 батальонов войск пров. Ху-
нань и Хубэй [46, с. 525]. Дальнейшие действия Си
Ляна, в частности уже известная нам его политика в
пров. Шаньси, свидетельствуют о его последовательной
антииностранной позиции.
Сторонником войны с державами был губернатор
пров. Хунань Юй Лянь-сань. В отличие от всех других
губернаторов южных и восточных провинций, Юй Лянь-
290

сань распространил по всей провинции копии импера-
торского указа, объявлявшего войну державам [308,
с. 16]. Не без его ведома произошел также отъезд Си
Ляна с войсками на север Китая.
На наш взгляд, сочувственно относился к идее войны
и губернатор пров. Цзянсу Лу Чуань-линь. Как было
уже сказано выше, он дал восторженную оценку до-
стоинств Ли Бин-хэна. Кроме того, в той же телеграмме,
в которой советовал двору использовать Ли Бин-хэна,
Лу Чуань-линь 'просил разрешения и самому выехать в
Пекин, чтобы принять участие в обороне столицы [46,
с. 168]. Разрешение двора было получено, и Лу Чуань-
линь со своими войсками принял участие в войне с
державами.
Таким образом, благодаря наличию определенной
оппозиции, наместники Юго-Восточного Китая вынужде-
ны были направить в Пекин довольно значительный
контингент войск. Вероятно, они были рады избавиться
от своих идеологических противников, поэтому не чини-
ли препятствий в отъезде чиновников. Вместе с тем,
поскольку иностранцы продолжали наращивать военные
силы, несмотря на неоднократные, как мы увидим ниже,
обращения китайского правительства урегулировать
конфликт мирным путем, правители южных провинций
не могли полностью отмежеваться от центральных вла-
стей и не оказать им военной поддержки.
Позиция политических организаций буржуазии
Буржуазные политические организации Китая, как
уже говорилось выше, признавали угрозу полного пора-
бощения страны державами и вели борьбу за нацио-
нальную независимость. Однако, учитывая слабость ки-
тайского государства, они были противниками открыто-
го военного столкновения с державами, которое, как они
знали по опыту, для Китая кончалось поражением и
усилением в стране позиций иностранцев, а в конце
XIX в. могло привести к разделу Китая. Как реформа-
торы, так и революционеры считали, что в сложившейся
ситуации необходимо добиваться усиления мощи китай-
ского государства. При этом реформаторы надеялись
добиться этого путем реформ, а революционеры — в ре-
10*
291

зультате свержения монархического правления Цинов.
Поэтому в период восстания ихэтуаней буржуазия не
поддержала правительство. Более того, представители
революционно настроенной интеллигенции решили вос-
пользоваться трудностями, которые испытывали цент-
ральные власти, для организации антиправительствен-
ного выступления.
Летом 1900 г. в разгар восстания ихэтуаней на севе-
ре страны две буржуазные организации — Армия неза-
висимости, которую возглавлял Тан Цай-чан, и Союа
возрождения Китая Сунь Ят-сена — обособленно друг
от друга на юге Китая готовили восстание против
правления Цыси. В отличие от Союза возрождения Ки-
тая, члены которого стояли за полную ликвидацию
маньчжурского правления, сторонники Тан Цай-чана,
по-видимому, не отличались последовательностью в от-
ношении цинской династии. В декларации так называе-
мого парламента, верховного органа Армии независи-
мости, с июля 1900 г. говорилось, что члены общества
«постановили не признавать за маньчжурским прави-
тельством права на управление государством» [цит. по
255, с. 27]. Аналогичное утверждение содержалось и в
объявлении ханькоуского отделения общества [39,
с. 46]. Однако, согласно материалам сборника «Сто дней
реформ», главным пунктом программы деятельности
последователей Тан Цай-чана было «желание посадить
на престол цинского императора и изгнать партию им-
ператрицы» [68, т. 4, с. 91]. Имеются также сведения,
что во время выступления Армии независимости в Дату*
не повстанцы выпустили объявление, в котором призы-
вали «покарать преступников (имеются в виду фавори-
ты Цыси — Дуань, Ган И и др.— Н. К.) и послужить
императору» [68, т. 4, с. 298].
В борьбе против цинских правителей китайские бур-
жуазные революционеры надеялись использовать проти-
воречия между державами в интересах Китая. Рассчи-
тывая на помощь и расположение отдельных стран, они
призывали охранять жизнь и имущество иностранных
подданных, проживавших в Китае.
Провозглашая призыв к свержению правления им-
ператрицы, Армия независимости настаивала на охра-
не иностранцев. В цитированном выше объявлении
ханькоуского отделения говорилось, что «жизнь и иму-
292

щество иностранцев на концессиях, а также различных
миосионеров должны быть охраняемы, и им не следует
причинять вреда» [39, с. 46]. В объявлении датунских
сторонников Тан Цай-чана так излагалось их отношение
к иностранцам: «Не разрешается причинять вред жизни
и имуществу иностранцев; не разрешается жечь миссио-
нерские храмы, убивать местных христиан; не разреша-
ется наносить ущерб концессиям» [68, т. 4, с. 298].
Члены Армии независимости имели намерение путем
вооруженного восстания овладеть провинциями Хубэй и
Хунань и провозгласить их независимость от централь-
ного правительства. При этом они рассчитывали на ма-
териальную помощь японцев [64, т. 1, с. 256; 257, с. 6].
Арестовав руководителей общества, местные власти
предотвратили восстание [подробнее см. 177, с. 328—
330].
Сторонники Сунь Ят-сена также стремились в этот
период к сотрудничеству с иностранцами при подготов-
ке восстания, надеясь на помощь держав, в частности
Англии и Японии [64, т. 1, с. 240 — 241]. В письме, на-
правленном губернатору Гонконга Блэйку, организато-
ры восстания предложили программу взаимоотношений
будущего правительства (в случае победы их выступле-
ния) с державами. В этой программе иностранным по-
сланникам и консулам предлагалась роль советников в
центральном и местных правительствах, гарантирова-
лось согласование с иностранными правительствами та-
моженного налога, разрешение различных видов пред-
принимательства; обеспечивалась охрана миссионеров
[70, т. 4, с. 94 — 95]. Участники Союза возрождения
Китая блокировались с тайными союзами, которые в
ряде случаев провозглашали проиностранные лозунги.
Например, в Шэнчжоу члены тайных союзов начертали
на своих знаменах призыв «Защитим иностранцев, долой
династию маньчжуров!» [64, т. 1, с. 239]. Мы знаем, ка-
кова роль тайных союзов в стихийной борьбе народных
масс Китая. Естественно, что подобные лозунги в защи-
ту иностранцев не способствовали расширению антиино-
странной борьбы. Выступление сторонников Союза воз-
рождения Китая из-за слабости и малочисленности са-
мой организации, плохой подготовленности восстания
окончилось неудачей [подробнее см. 177, с. 331—333].
Обе буржуазные организации относились резко от-
293

рицательно к борьбе ихэтуанеи на севере Китая.
В объявлении ханькоуского отделения общества «Цзы-
лицзюнь» выступление ихэтуанеи именуется «смутой», а
повстанцы — «разбойниками» [39, с. 46]. Тан Цай-чан,
готовя восстание, даже имел намерение «расправиться
с ихэтуанями» [257, с. 5].
В петиции к Блэйку сторонники Сунь Ят-сена оце-
нивали события на севере Китая как «смуту», «бедст-
вие», от которого они собирались спасти страну [70,
т. 4, с. 93].
Следует, однако, отметить, что у определенной груп-
пы революционеров отрицательная оценка ихэтуанеи
сформировалась не сразу. Некоторые представители ки-
тайской революционной молодежи, проживавшие в
Японии, поначалу даже пытались установить контакты
с повстанцами, рассчитывая использовать их в борьбе
с правлением Цинов. В разгар восстания в Тяньцзинь
к ихэтуаням ездил Цинь Ли-шань. Но ему не удалось
склонить повстанцев выступить против цинского режима
[143, с. 79]. Позднее Цинь Ли-шань, выражая мнение
своих единомышленников, заявил, что союз «Ихэтуань»
консервативен и с ним ни в коем случае нельзя сотруд-
ничать [68, т. 4, с. 93].
Как видим, в этом районе Китая сложилась совер-
шенно иная расстановка сил, чем на севере страны.
Возникло два полярных движения: одно — стихийное
выступление народных масс против иностранцев в за-
щиту династии; другое — организованное движение про-
грессивной буржуазной интеллигенции против мань-
чжурского владычества, формально в защиту иностран-
цев. Общественные силы распылились. В этой ситуации
местные власти сумели расправиться с тем и другим
движениями и успешно провести собственную политику

Глава VIII
ПОРАЖЕНИЕ КИТАЯ В ВОЙНЕ С ДЕРЖАВАМИ
Маневры цинского двора
После объявления войны державам и легализации
союза «Ихэтуань» жизнь в столице Китая, как уже от-
мечалось, была в значительной степени дезорганизова-
на. Основная масса ихэтуаней и часть войск сосредото-
чились в двух местах — в районе посольского квартала,
на улице Дунцзяоминьсян, и около католического хра-
ма, на улице Сишику. Отдельные отряды ихэтуаней
установили алтари в разных частях города и бродили по
улицам, периодически нападая на лиц, принимаемых
ими за христиан или просто чем-то им не угодивших.
Между отрядами не было согласованности действий;
один отряд отменял приказы другого, что создавало до-
полнительную нервозность у населения. Например, жи-
тель Пекина Ян Дянь-гао записал в своем дневнике,
как однажды утром один отряд ихэтуаней разнес по
дворам заклинания и приказал наклеить их над ворота-
ми. Вечером того же дня другой отряд приказал снять
заклинания по той причине, что они написаны нена-
стоящими ихэтуанями [105, с. 88]. В городе не прекра-
щались пожары, в небывалых масштабах процветал
грабеж. По свидетельству очевидцев, особенно активно
занимались грабежом солдаты войск Дун Фу-сяна.
В дневнике Ян Дянь-гао по этому поводу содержится
такая запись: «При пересменках солдаты выносили дра-
гоценности, дорогие украшения и различные предметы
домашнего обихода, которые продавали по дешевке.
Солдаты из Ганьсу раскопали погреб в одном из банков
и вытащили из него несколько сот тысяч лянов серебра.
Все дома столичных чиновников и простых жителей в
районе у восточной городской стены были ограблены до
нитки» [105, с. 84]. Этот факт грабежа в восточной ча-
295

сти города упоминает в своих мемуарах и Юнь Юй-дин
[19, с. 165]. Что касается ограбления банка (это было
пекинское отделение Коммерческого банка Китая), то по
этому случаю был издан специальный императорский
указ, приказывавший Дун Фу-сяну пресечь грабеж и на-
править войска на охрану финансово-кредитных учреж-
дений столицы. Указ предписывал отдавать в трибунал
солдат, занимавшихся грабежом [46, с. 204]. По свиде-
тельству того же Ян Дянь-гао, по приказу главнокоман-
дующего Жун Лу было арестовано и казнено около
40 солдат, принимавших участие в мародерстве
[105, с. 85]. Как отмечают очевидцы и свидетельствуют
императорские декреты, изданные в конце июня, в гра-
бежах, убийствах и других неблаговидных поступках
были замешаны и лица, называвшие себя ихэтуанями.
Неоднократно цитированный Ян Дянь-гао записал
30 июня в своем дневнике, что отряд ихэтуаней разгра-
бил магазин под предлогом, что он принадлежал хри-
стианину [105, с. 86]. В указе от 30 июня двор подчер-
кивал, что «в последние дни дурные люди, выдавая се-
бя за ихэтуаней, ищут ссоры, чинят убийства». В указе
содержалось предписание — «бандитов, которые бесчин-
ствуют, выдавая себя за ихэтуаней, полностью изгнать.
Тех, которые и впредь будут собираться в шайки и тво-
рить бесчинства, совершать убийства, арестовать и на-
казать согласно положению о бандитах» [46, с. 207].
После того как державам была объявлена война,
Цыси начинает вести двойную игру. Ее политику можно
проследить по императорским указам, изданным в этот
период. В них выявляются две линии: в документах, ад-
ресованных иностранным державам или китайским по-
сланникам за рубежом, прослеживается стремление
китайских правителей урегулировать конфликт и пре-
кратить военные действия в Китае. Ради этого Цины
выражали готовность принять действенные меры для
пресечения враждебных актов против иностранцев в Ки-
тае и полностью ликвидировать деятельность ихэтуаней.
В то же время указы, направленные местным властям,
поддерживали любые проявления антииностранной
борьбы, доброжелательно оценивали роль ихэтуаней
как патриотической организации.
На восьмой день после официального объявления
войны державам, 29 июня 1900 г., двор направил импе-
296

раторский указ всем китайским посланникам. В указе
разъяснялся смысл происходивших в Китае событий,
как он должен был быть изложен китайскими предста-
вителями правительствам тех стран, в которых они бы-
ли аккредитованы. В этом указе Цины отмежевывали
себя от ихэтуаней, называли их «смутьянами» и объяс-
няли свою терпимость к повстанцам опасениями повре-
дить иностранцам, если к ихэтуаням принять строгие
меры. «Двор, безусловно, хотел бы издать указ о беспо-
щадном подавлении подобного рода бунтовщиков,—
подчеркивалось в документе,— но, поскольку они нахо-
дились совсем близко, мы серьезно опасались, что не
сможем обеспечить охрану иностранных посольств, по-
ступив с ними слишком круто, а это приведет к большо-
му бедствию. Мы опасались также, что разразится вос-
стание одновременно в двух провинциях — Чжили и
Шаньдун, в результате которого в провинциях пол-
ностью расправятся с миссионерами и христианами. Вот
почему мы не могли допускать поспешности и должны
были проявлять осмотрительность» [19, с. 121]. Китай-
ские правители рекомендовали своим посланникам на-
помнить правительствам иностранных государств, что
инициатива начала военных действий принадлежала не
Китаю, и одновременно разъяснить им, что Китай по
собственному почину никогда не рискнул бы вступить
в войну с державами. «Разве мог Китай развернуть
военные действия одновременно против всех госу-
дарств?— демагогически восклицали авторы указа.—
Ведь надо же соизмерять свои силы! Тем более не мог
он выступить против всех государств, опираясь на силы
бунтовщиков. Все иностранные государства должны
правильно понять смысл [действий правительства Ки-
тая] , предпринятых под влиянием обстоятельств, их вы-
нужденный характер» [19, с. 122]. В указе сообщалось
намерение китайского правительства «тщательно охра-
нять иностранные посольства», а также обещание нака-
зать «бунтовщиков» [19, с. 122]. Необходимо отметить,
что данный указ предписывал китайским посланникам,
несмотря на начало военных действий, «как и прежде,
поддерживать с иностранными государствами диплома-
тические отношения» [19, с. 122]. Нетрудно заметить,
что ряд положений данного указа заимствован из кол-
лективного доклада сановников Юго-Восточного Китая
297

от 20 июня и других их обращений ко двору, которые,
следовательно, произвели известное впечатление на пра-
вящую клику.
3 июля китайское правительство направило ноты
главам трех государств: России, Японии и Англии, в ко-
торых содержались одинаковые просьбы — «проявить
инициативу в изыскании путей, чтобы спасти положе-
ние». Иными словами, Китай как будто бы выражал же-
лание мирным путем урегулировать конфликт. В этих
нотах повторяется та же аргументация в оправдание по-
литики цинских правителей, что и в инструкции китай-
ским посланникам. Клика Цыси пытается отвести от
себя подозрения держав, что якобы «двор берет под за-
щиту [нехристианское] население и ненавидит хри-
стиан». В то же время в нотах, по-видимому, в качестве
полуугрозы, полупредостережения державам, подчерки-
валась мощь антииностранного движения в Китае, в ко-
торое включились широкие слои китайских жителей,
«начиная от солдат и простого народа, вплоть до кня-
зей, герцогов, принцев крови»; а также напоминалось
о пребывании в Пекине иностранных дипломатов, жизнь
которых во многом зависела от позиции китайского пра-
вительства, от его отношения к ихэтуаням: «Если слиш-
ком поторопимся (карать повстанцев.— Я. /С.), то вряд
ли сможем защитить иностранные миссии» [46, с. 228].
Возможно, эта часть ноты преследовала цель оказать
давление на державы и склонить их к мирным пере-
говорам в желательном для Цыси русле.
Апеллируя к державам, Цины учитывают специфику
отношений с каждым государством и подходят к ним
дифференцированно. Так, в обращении к России они
напоминают о традиционных дружеских отношениях
между двумя государствами [46, с. 228]. В ноте к Анг-
лии подчеркивается ее особое положение в торговле
с Китаем [46, с. 229]. Что касается Японии, то здесь
акцент перенесен на общее восточное своеобразие и про-
тивопоставление Западу: «На Востоке лишь наши два
государства поддерживают друг друга. Они (европей-
цы.— Н. К.) превозносят западные земли и пристальным
взглядом тигра взирают на Китай. Но если Китай не
устоит, то, пожалуй, и Вашему государству трудно бу-
дет сохранить самостоятельность. Поскольку у нас об-
щие горе и радость, мы должны временно отбросить
298

мелкие обиды и общими усилиями поддержать поло-
жение» [46, с. 228].
На основании этих нот складывается впечатление,
что Китай как будто искренне стремился договориться
с державами о прекращении войны. Опасаясь, что из-за
нарушения нормальной работы телеграфа державы во-
время не смогут получить вышеуказанные ноты, двор
телеграфировал 5 июля своим зарубежным посланникам
«довести содержание нот до сведения трех императо-
ров» [46, с. 229].
17 июля, получив известия о захвате иностранными
войсками Тяньцзиня, цинские правители направили по-
добные ноты еще трем государствам: Франции, Герма-
нии и США. В нотах содержались аналогичные просьбы
«спасти положение» [46, с. 328—329]. Однако попытки
китайского правительства уговорить державы прекра-
тить военные действия не достигли успеха. Под предло-
гом того, что Цины не осуществляют карательных дейст-
вий в отношении ихэтуаней, а также ссылаясь на неосве-
домленность о судьбе посланников, осажденных в Пеки-
не, державы продолжали военную интервенцию в Китае.
Обратимся теперь к тем императорским указам, ко-
торые двор в данной ситуации адресовал своим поддан-
ным. Какие инструкции давала клика Цыси местным
чиновникам? 1 июля, через день после указа, направлен-
ного китайским посланникам с выражением готовности
китайского правительства охранять иностранных под-
данных, был обнародован императорский указ, предпи-
сывавший выдворить с территории Китая всех иностран-
ных миссионеров. Что касается христиан-китайцев, то
к ним правительство рекомендовало проявлять «лояль-
ность»: «...тех, которые пожелают отказаться от хри-
стианской веры, не прогонять с родных мест»
[46, с. 215].
3 июля, в день, когда были отправлены ноты трем
государствам с просьбой урегулировать конфликт, был
опубликован декрет, убеждавший губернаторов и гене-
ралов всех провинций выкинуть из головы идею о мире
с державами и «соединиться в едином порыве, чтобы
внушить страх заносчивым нациям, продемонстрировать
сплоченность нашего народа» [46, с. 222].
В указе от 6 июля приветствовалось намерение ихэ-
туаней «изгнать [с территории Китая] иностранцев»
299

[19, с. 123). 12 июля все губернаторы получили предпи-
сание поторопиться с отправкой войск в столицу для то-
го, чтобы дать отпор иностранцам [46, с. 290]. 13 июля
консервативная клика приказывала наместникам Лю
Кунь-и и Чжан Чжи-дуну направить в Пекин оружие из
Шанхайского арсенала [46, с. 297]. 14 июля был издан
указ, отдававший распоряжение местным властям нала-
дить производство традиционных видов китайского ору-
жия в связи с тем, что из-за войны прекратились закуп-
ки оружия за границей [46, с. 300]. Таким образом, взы-
вая к благоразумию держав и убеждая их прекратить
военные действия, китайские правители одновременно
пытались организовать все средства, чтобы противо-
стоять противнику.
Указом от 16 июля губернаторам приморских про-
винций настоятельно рекомендовалось прекратить снаб-
жение иностранных кораблей, стоявших в китайских
портах. Лиц, нарушавших данный указ, арестовывать
(и наказывать как предателей [46, с. 315]. 18 июля, на
следующий день после отправки нот США, Франции и
Германии, Цины еще раз напомнили в ответ на просьбу
властей пров. Фуцзянь охранять посольства, что они
должны выполнять ранее изданный указ, который пред-
писывал «выбросить из головы мысль о мире»
[46, с. 339].
Осада иностранных миссий и католического храма
в Сишику в Пекине продолжалась. По отзывам очевид-
цев, осадой храма лично руководил канцлер Ган И. Не-
однократно цитированный нами Ян Дянь-гао сделал
3 июля в своем дневнике такую запись: «Некоторые ви-
дели, как канцлер Ган И в красной косынке на голове,
подпоясанный красным кушаком (типичные атрибуты
ихэтуаней.— Я. К.) руководил ихэтуанями в нападении
на храм в Сишику» [105, с. 86]. Аналогичный факт со-
держится и в мемуарах Юнь Юй-дина: «Ган И руково-
дил войсками, напавшими на французский католический
храм в районе Сишику» [19, с. 166].
Одновременно под видом борьбы с христианством
сторонники Ган И пытались избавиться от своих идео-
логических противников, посягая даже на священную
особу императора. По свидетельству Ян Дянь-гао
(запись от 10 июля), князь Лянь, якобы поверив заяв-
лению ихэтуаней, что среди евнухов и дворцовой при-
.300

слуги много христиан, явился с вожаками ихэтуаней во
дворец императора и произвел там обыск [105, с. 87].
Этот случай вспоминает и Юнь Юй-дин, правда, связы-
вает его не с князем Лянем, а с князем Дуанем. По его
утверждению, «Цзай И открыто заявил, что император
исповедует католичество и среди евнухов много католи-
ков; под этим предлогом он во главе старших братьев
по учению... явился во дворец, где провел тщательный
обыск, едва не коснувшийся самого императора»
[19, с. 169]. По-видимому, данный факт можно рассмат-
ривать как результат продолжавшейся с неослабеваю-
щей силой борьбы двух группировок при дворе. При
этом, как видно, группа Дуань— Ган И приобретала
все большее влияние на императрицу.
Однако расправиться с императором на этот раз сто-
ронникам Цыси все же не удалось. Никаких улик во
дворце обнаружено не было. Очевидно, после этого на-
чались репрессии в отношении наиболее влиятельных
представителей оппозиционной группировки. По утверж-
дению Юнь Юй-дина, 16 июля был арестован министр
финансов Ли Шань, которого обвинили в укрыватель-
стве иностранцев [19, с. 166—167]. 28 июля были аре-
стованы и на следующий день казнены Сюй Цзин-чэн
и Юань Чан, активно выступавшие против ихэтуаней и
ратовавшие за сохранение мирных отношений с держа-
вами. Им предъявили обвинение в том, что, «ведая де-
лами с иностранцами, они преследовали личные цели,
необдуманными речами запутали дела управления, вно-
сили вражду в среду сановников» [19, с. 167]. Незадол-
го до вступления союзных войск в Пекин 11 августа
были арестованы еще два противника группировки
Дуань — Ган И — сановники Сюй Юн-и и Лянь Юань.
Им предъявляли аналогичное обвинение, что и Юань
Чану с Сюй Цзин-чэном. В тот же день они вместе с Ли
Шанем были казнены на базарной площади [см. 19,
с. 168; 46, с. 468]. По утверждению Юнь Юй-дина, по-
добная участь ожидала и других членов оппозиционной
группировки: канцлера Ван Вэнь-шао, министра цере-
моний Ляо Шоу-хэна, помощника министра На Туна.
Вступление иностранных войск в Пекин спасло жизнь
этим сановникам [19, с. 168].
Центральное правительство не прекращало сотруд-
ничества с ихэтуанями. По свидетельству Юнь Юй-дина,
301

членам союза «Ихэтуань» «ежемесячно выдавалось
зерно из столичных складов» [19, с. 165].
1 июля наместнику Чжили Юй Лу был отдан приказ-
немедленно «освободить из-под ареста всех ихэтуаней»
[19, с. 122]. 6 июля, через два дня после отправки нот
державам, в которых Цины осудили деятельность
ихэтуаней, был издан указ, поощрявший их антиино-
странную борьбу: «Ныне в северных провинциях появи-
лись ихэтуани, которые считают своим долгом едино-
душно выступить в защиту государства и изгнать [с тер-
ритории Китая] иностранцев. И хотя фактически это
оказалось для нас полной неожиданностью, мы испы-
тываем большое удовлетворение и радость. Приказы-
ваем Лю Энь-пу получить из казны сто тысяч лянов
серебра и передать Юй Лу для раздачи ихэтуаням в-
знак поощрения» [19, с. 123]. Многочисленная группа
современных китайских историков утверждает, что двой-
ственность политики клики Цыси, ее сотрудничество с
ихэтуанями было всего лишь обманным маневром, про-
диктованным страхом за свое существование [подробнее
см. 163, с. 125—126]. На наш взгляд, дело обстояло
значительно сложнее. Непоследовательность политики
Цинов, противоречия в указах — все это, безусловно,
объяснялось рядом причин, некоторые из которых име-
ли корни в прошлом. Вражда к державам, как след-
ствие консерватизма и ксенофобии, углубилась в ре-
зультате усиления иностранной агрессии в конце 90-х
годов XIX в., а также неодобрения державами подав-
ления движения за реформы и дворцового переворота*
осуществленных императрицей Цыси и ее сторонника-
ми. Развитие движения ихэтуаней подсказало окруже-
нию императрицы мысль использовать народное анти-
иностранное выступление в своих целях: если не пол-
ностью изгнать иностранцев из Китая, то хотя бы «по-
пугать» и таким образом ограничить их проникновение
в Китай и сделать более сговорчивыми в вопросе пре-
столонаследия.
Однако, когда выяснилось, что широкое народное
выступление против иностранцев не принесло ожидае-
мых китайскими правителями результатов, что держа-
вы не только не «испугались» его и не уступили своих
позиций, но и организовали интервенцию в Китай, ко-
торая грозила печальными последствиями для едино-
302

мышленников вдовствующей императрицы и для страны
в целом, консервативная клика бросилась на поклон к
державам, предавая своего союзника — ихэтуаней. Но
и в апелляциях к державам она проявляла непоследо-
вательность, поскольку движение ихэтуаней, по суще-
ству, уже вышло из-под контроля правительства и мог-
ло уже угрожать самим Цинам, если те открыто осме-
лятся объявить о подавлении движения. Цины решили
действовать коварно, выставляя ихэтуаней в авангарде
китайских войск под огонь иностранных орудий, одно-
временно обстреливая их с тыла. Была и другая для
этого причина — нежелание держав вступить в перего-
воры с Цинами, поскольку, как выяснилось, антиино-
странное движение предоставило им хороший предлог
для нового наступления на Китай. Это обстоятельство
вынуждало консервативную клику принимать ответные
меры против проживавших в стране иностранцев, а так-
же продолжать мобилизацию всех средств для обороны
Китая, в том числе и организацию «Ихэтуань». Если
к тому же присовокупить борьбу оппозиционных груп-
пировок внутри консервативной клики, то станет ясно,
что в такой ситуации трудно было ожидать твердой и
последовательной политики центрального правитель-
ства.
Обострение борьбы дворцовых группировок
Отсутствие видимых успехов повстанцев в борьбе
против держав постепенно начало вселять разочарова-
ние в их покровителей, и прежде всего в императрицу
Цыси. Ихэтуани не могли овладеть иностранными мис-
сиями, которые обороняли всего около 500 профес-
сиональных военных, в то время как ихэтуаней,
участвовавших в осаде, было несколько тысяч человек,
а временами, возможно, и более 10 тысяч. Юань Чан
и Сюй Цзин-чэн в совместном докладе двору, подвер-
гая сомнению способность ихэтуаней успешно действо-
вать против представителей держав, писали: «Несколь-
ко десятков тысяч бандитов вот уже более 20 дней ата-
куют посольства, которые защищают 400 с лишним
иностранных солдат, и не могут прорвать оборону»
[44, т. 4, с. 163]. Юнь Юй-дин отметил признаки охлаж-
303

дения к ихэтуаням со стороны императрицы в связи
с их неудачами по захвату миссий. «Бандиты-[ихэ]-
цюани, напавшие на посольства, долго не могли до-
биться успеха, — отмечал он в своих мемуарах, — ма-
гические средства также не давали результатов, и, что-
бы оправдаться перед высшими и обмануть народ, они
твердили, что скоро прибудут отряды знамени „цянь",
подойдет старший отряд из Шаньдуна. В связи с этим
императрица стала понемногу отворачиваться от них»
[19, с. 169].
Так же неудачно, несмотря на личное участие Ган И,
протекала и осада храма в Сишику. Осаждавшие за-
пускали на территорию храма горящие факелы, пы-
таясь вызвать пожар, пробовали подкладывать мины,
но храм оказался неприступным. Не находили отклика
и призывы ихэтуаней к китайцам-христианам, прини-
мавшим участие в обороне храма, убивать иностранцев
и покидать храм, хотя за это была обещана большая
награда [217, с. 121—122].
Чтобы поднять престиж ихэтуаней, сановники, руко-
водившие организацией «Ихэтуань», приказали вожа-
кам повстанцев выехать в южные окрестности столицы
и пригласить в Пекин еще до 3 тыс. ихэтуаней, но
только тех, кто в совершенстве владел «священными
приемами» [41, с. 87].
Пришедшее 16 июля в Пекин известие об овладении
иностранцами Тяньцзиня еще больше отрезвило Цыси
и ее окружение и предоставило благоприятный шанс
проиностранной группировке в ее борьбе за влияние на
императрицу. Во всяком случае с этого времени на-
метился известный поворот в политике китайского пра-
вительства. По приказу императрицы в осажденные
миссии потянулись обозы с продовольствием и фрук-
тами. Войска, расположенные в районе посольского
квартала, почти перестали принимать участие в осаде
миссий. 17 июля, как было сказано выше, правитель-
ство отправило ноты державам, а в подтверждение
своего доброжелательного отношения к иностранцам в
тот же день опубликовало императорский указ, в кото-
ром предписывалось всем губернаторам «должным об-
разом охранять» всех иностранных купцов и миссионе-
ров. Начальнику столичного округа Шуньтянь и наме-
стнику пров. Чжили было приказано выяснить «размер
304

ущерба, нанесенного иностранцам и миссионерам в ре-
зультате беспорядков», для его компенсации. И хотя
в этом указе ихэтуани не упоминаются, однако строго
осуждаются беспорядки и содержится приказ местным
властям карать виновных. «Губернаторы и военные
чиновники должны расследовать случаи грабежей, под-
жогов, убийств, которыми занимаются разбойники и
смутьяны, нанося вред добропорядочным людям... —
требовал указ, — установить истину и покарать [винов-
ных] в зависимости от степени их вины, чтобы таким
образом ликвидировать источник волнений» [46, с. 328].
Указ, изданный 18 июля, ограничивал, правда не-
сколько завуалированно, проникновение в столицу но-
вых отрядов ихэтуаней. Предупредив чиновников, что
вместе с беженцами из Тяньцзиня в Пекин могут про-
сочиться иностранные шпионы (имелись в виду япон-
цы), двор приказывал установить строгую проверку у
ворот города и всех подозрительных задерживать.
Кроме того, подчеркивал, что в случае «появления лиц,
желающих проникнуть в город под видом ихэтуаней,
их также следует арестовывать» [46, с. 339—340].
Еще один указ, обнародованный в тот же день,
предписывал «схватить и казнить» бандитов, которые
провоцируют скандалы. Указ требовал также «произ-
вести тщательное расследование, в ходе которого вы-
нудить подлинных ихэтуаней строго соблюдать запре-
ты» [19, с. 123—124]. Были приняты меры для ликви-
дации самостоятельности союза «Ихэтуань».
20 июля генералу Дун Фу-сяну было отдано прика-
зание отобрать среди ихэтуаней столицы физически
наиболее сильных людей и сформировать из них воин-
ское подразделение, которое включить в состав войск
Дун Фу-сяна. Остальных столичных ихэтуаней двор
поручал сановнику Цзай Сюню для осуществления по-
головной «проверки, [чтобы выяснить], кто из них
подлинные, а кто лжеихэтуани» [46, с. 346]. Таким
образом, предпринималась тотальная чистка ихэтуаней,
в результате которой одни попадали под стражу, дру-
гие превращались в простых солдат, третьи в подобной
ситуации вынуждены были просто разойтись. Таким
путем клика Цыси, видимо, надеялась постепенно пре-
сечь деятельность этой организации, не оправдавшей
надежд императрицы и ее единомышленников.
305

В отношении держав Цыси собиралась предпринять
новую попытку — склонить их к мирным переговорам.
Хорошо осведомленный о делах в императорских двор-
цах Юнь Юй-дин сообщал в своих мемуарах, что
18 июля был составлен указ, по которому Ли Хун-чжан
назначался полномочным представителем для ведения
переговоров с державами. Однако в канун издания ука-
за двор получил сообщение, что на подступах к Пекину
находятся войска Ли Бин-хэна. По словам Юнь Юй-
дина, это известие изменило намерение Цыси, она при-
шла к заключению «подождать его (Ли Бин-хэна. —
Н. К.) прибытия и не торопиться с решением вопросов,
связанных с миром или войной» [19, с. 169].
Обе группировки на время затаились, видимо, каждая
по-своему надеялась использовать приезд Ли Бин-хэна.
Тем временем ихэтуани, возможно не без влияния
группы Дуань — Ган И, сделали попытку вернуть рас-
положение императрицы. Демонстрируя свою предан-
ность трону, они отмежевались от преследуемой зако-
ном еретической секты «Байляньцзяо» и по собствен-
ной инициативе обрушили репрессии на лиц, заподоз-
ренных ими в связях с этой сектой. 15 июля ими было
арестовано 78 человек, которых они обвинили в при-
надлежности к секте «Байляньцзяо» («Белый лотос»)
и в замышлении антицинского восстания в сентябре
1900 г. Как отмечают очевидцы, среди арестованных
было много стариков, женщин и детей. Всех их без суда
и следствия казнили на базарной площади [41, с. 89,
105, 154]. Этот случай описал в своих мемуарах и Юнь
Юй-дин: «Поскольку [ихэ]цюани не добились цели и
не сумели исполнить волю императрицы (захватить по-
сольства и католический храм. — Н. /С.), они с гамом
вышли за ворота Юндинмынь. Там они схватили спе-
шивших на базар крестьян, более семидесяти человек,
и привели в город. Затем они обрядили их в театраль-
ные костюмы, обвесили детскими игрушками и, выдав
за последователей секты „Байляньцзяо", отправили в
министерство наказаний, где те провели всю ночь. На
следующий день без допроса всех расстреляли в запад-
ной части города» [19, с. 166].
17 июля еще свыше 100 человек по доносу ихэтуа-
ней подверглись аресту за принадлежность к секте
«Байляньцзяо» [81, с. 23; 52, с. 20].
306

Подобные действия, свидетельствовавшие о перерож-
дении и деградации пекинских ихэтуаней, о превраще-
нии патриотической организации, претендующей на
роль защитницы интересов народа, в придаток город-
ских полицейских органов, не способствовали укрепле-
нию авторитета союза среди населения. Тем более что
определенная часть простых жителей и представителей
знати не верила утверждениям ихэтуаней, что те рас-
правляются с членами секты «Байляньцзяо». Ян Дянь-
гао, например, сообщал о распространенных среди
населения разговорах, что ихэтуани просто мстят тем,
кто не пожелал давать им деньги или в чем-то другом
провинился перед ними [105, с. 89]. Юнь Юй-дин
утверждал, что после казни 15 июля он «представил
императору доклад с резким протестом». В докладе
якобы говорилось: «Для поднятия мятежа нужна опо-
ра, а посему дряхлые старики и слабые женщины не
могут быть мятежниками; театральные костюмы и дет-
ские игрушки — это не то, что используется при мяте-
жах» [19, с. 166].
Тем не менее аресты за причастность к секте «Бай-
ляньцзяо» продолжались. 19 июля снова были казнены
более 30 жителей [105, с. 89]. 24 июля должна была
состояться казнь еще 30 человек. Однако, как писал
Янь Дянь-гао, на этот раз дознание вели более объек-
тивные чиновники, которые отвергли обвинение. Аресто-
ванных освободили, а ихэтуаней обвинили в клевете
[105, с. 90]. После этого расправы с жителями прекра-
тились.
Вскоре в политике правительства наметился новый
поворот. Снова верх взяла группировка Дуань — Ган И
и в результате отношение правительства к ихэтуаням
опять несколько изменилось в их пользу. Этот поворот
связан с прибытием в столицу 26 июля войск Юго-
Восточного Китая во главе с командующим Ли Бин-
хэном [81, с. 26; 19, с. 169]. Обе группировки, пытаясь
склонить его на свою сторону, развертывают ожесто-
ченную борьбу, понимая, что от его позиции зависят
дальнейшие шаги Цыси. Первыми поспешили встретить
Ли Бин-хэна противники войны с державами. Старший
лектор академии Ханьлинь Чжу Цзу-моу и редактор
Ма Цзи-чжан «заблаговременно встретили его на до-
роге и рассказали о царивших в столице беспорядках
307

и катастрофическом положении государства. По их мне-
нию, на аудиенции Ли Бин-хэн должен твердо заявить
императрице о разнузданности бандитов-[ихэ] цюаней
и о том, что мирные переговоры помогут отвести на-
висшую над государством угрозу» [19, с. 169]. Во двор-
це Ли Бин-хэна приветствовал военный министр Сюй
Юн-и, который обратился к нему с многозначительной
фразой: «От вашего шага зависит, обессмертите ли вы
себя в веках» [19, с. 169]. Для тех, кто знал позицию
Сюй Юн-и, являвшегося противником войны с держа-
вами, смысл намека был очевиден.
Непосредственно перед аудиенцией у императрицы
Ли Бин-хэна перехватил представитель оппозиционной
группировки Ган И. Юнь Юй-дин утверждает, что в бе-
седе с Чжу Цзу-моу и Ма Цзи-чжаном Ли Бин-хэн
якобы нашел их совет «весьма правильным», но после
встречи с Ган И передумал, «изменив свое решение».
На наш взгляд, Ли Бин-хэн просто не захотел прежде-
временно раскрывать свою позицию и вежливо выслу-
шал пожелания сановников Чжу и Ма. На аудиенции
Ли заявил императрице Цыси о своем намерении «дать
решительное сражение» иностранцам, чем, по словам
Юнь Юй-дина, очень обрадовал императрицу [19,
с. 169—170]. По свидетельству другого очевидца собы-
тий, Ли Си-шэня, Ли Бин-хэн также весьма положи-
тельно отозвался об ихэтуанях и поддержал идею об
использовании этой организации [52, с. 20]. О твердом
намерении Ли Бин-хэна воевать свидетельствует и то,
что, узнав о трудностях с боеприпасами, он направил
на высочайшее имя докладную записку, в которой сооб-
щил, что в «пров. Шаньдун хранится [много] боепри-
пасов», которые можно использовать для нужд столич-
ных войск [46, с. 385]. В тот же день, 26 июля, был
издан императорский указ, предписывавший Юань Ши-
каю «в срочном порядке направить все боеприпасы в
Пекин» [46, с. 385].
На следующий день после приезда Ли Бин-хэна,
27 июля, сановники, назначенные в свое время импе-
ратрицей в качестве руководителей ихэтуаней, передали
вожакам «Устав ихэтуаней», где были оговорены усло-
вия возможного существования союза «Ихэтуань».
Признавая, что члены союза «справедливы и бес-
корыстны», устав определял в качестве основной задачи
308

их деятельности борьбу с иностранцами и местными
христианами: «Ихэтуани... убивают иностранцев и
истребляют местных христиан, чтобы защитить государ-
ство и установить спокойствие для добропорядочных
людей» [19, с. 37]. Устав предписывал в боях с ино-
странцами проявлять смелость и не покидать поля боя:
«При встрече с противником они (ихэтуани. — Я. /С.)
должны вступить с ним в бой и доблестно уничтожать
врага. Нельзя проявлять трусость и отступать» [19,
с. 38].
Пойманных христиан разрешалось допрашивать у
алтаря самим ихэтуаням и определять меру наказания.
Пленных иностранцев, а также христиан, находившихся
на государственной службе, полагалось, согласно уста-
ву, передавать местным властям или сановникам — ру-
ководителям ихэтуаней.
Устав обязывал ихэтуаней действовать совместно с
правительственными войсками и запрещал проявлять
сепаратизм. Он рекомендовал «поддерживать взаимное
согласие с... полицией». В то же время предписывал
не допускать распрей между отдельными отрядами
ихэтуаней, запрещал поджоги, убийства, грабежи.
В случае несоблюдения правил, как гласил устав, «че-
ловек лишается имени ихэтуаня, его изгоняют, а стар-
ший брат отряда ихэтуаней налагает наказание» [19,
с. 39].
Таким образом, общий смысл устава, его основная
цель — это полностью подчинить данную организацию
армии и чиновникам, превратить в послушное орудие
консервативной клики и направить ее исключительно
на борьбу с иностранцами. Играя на невежестве пов-
станцев, составители устава обещали им покровитель-
ство всех святых, но только до тех пор, пока ихэтуани
будут беспрекословно служить правителям Китая. «До
тех пор, пока ихэтуани верно служат государству (чи-
тай— правящей клике. — Н. /(.), — подчеркивалось в
документе, — их обязательно охраняют духи, и им не-
чего думать об опасностях. Если же они будут трусить
перед врагом или же действовать сепаратно, нарушая
законы Будды, то духи перестанут охранять их» [19,
с. 38]. Почти безоружных и неопытных в военном деле
ихэтуаней правящая группировка подставляла под ору-
дия иностранных войск, рассчитывая, видимо, в конеч-
309

ном счете покончить как со своим противником, так и
с номинальным «союзником».
На наш взгляд, устав ихэтуанеи лишний раз под-
тверждает, что сторонники Цыси решили продолжать
войну с державами; группировка Дуань — Ган И снова
взяла верх. Не случайно сразу же после приезда Ли
Бин-хэна начались репрессии против апологетов мир-
ного способа решения конфликта. Кара обрушилась не
только на чиновников, состоявших на службе, но и
находившихся в отставке. Получил указание покончить
с собой бывший помощник начальника приказа жертво-
приношений Чжан Инь-хуань, сосланный в Или за под-
держку движения за реформы [19, с. 168—169]. По
свидетельству Ли Си-шэня, как только началась война,
Чжан Инь-хуань направил в Цзунлиямынь доклад, в
котором доказывал необходимость соблюдать договоры
с державами, чем якобы вызвал открытую неприязнь
со стороны сановников Дуаня и Ган И [52, с. 19].
Вполне возможно, что репрессии приняли бы более
широкий размах, если бы не присутствие иностранных
дипломатов, в какой-то мере сковывающих действия
группировки князя Дуаня. Тогда со стороны китайского
правительства была предпринята еще одна попытка
избавиться от них. 2 августа был издан указ сановни-
кам императорской канцелярии, предписывавший пред-
ложить посланникам временно переехать в Тяньцзинь
под охраной китайских войск. Необходимость отъезда
мотивировалась беспорядками в столице, при которых
якобы трудно обеспечить надлежащую охрану миссий
[46, с. 422]. Мотивировка более чем зыбкая, поскольку
в дороге, да еще при существующем настроении в ки-
тайских войсках, расположенных в столице, обеспечить
охрану иностранных дипломатов и их семей, пожалуй,
было бы еще труднее. Но может быть, именно на это и
рассчитывали князь Дуань и его единомышленники —
по возможности проучить представителей держав, а то
и полностью уничтожить их.
4 августа Ли Бин-хэн получил императорский указ,
предписывавший ему лично выехать на фронт и вместе
с генералом Сун Цином заняться дислокацией войск,
чтобы дать отпор войскам противника [46, с. 434].
Жители Пекина, не верившие в способность китай-
ских войск и ихэтуанеи удержать город, стали срочна*
310

покидать столицу. По свидетельству Ян Дянь-гао, с
26 июля началось массовое бегство из Пекина чиновни-
ков, торговцев, шэньши, простолюдинов, которые вместе
со своими семьями и скарбом перебирались в западные
районы Китая [105, с. 91].
Захват Пекина иностранными войсками
После захвата Тяньцзиня иностранными войсками
китайские чиновники бежали из города. Для управле-
ния Тяньцзинем по договоренности между всеми вое-
начальниками иностранных войск, вступивших в город,
было назначено Временное правительство сначала из
представителей России, Англии и Японии. В конце года
в него на равных правах вошли также представители
Германии, Франции, Италии, США. 30 июля состоялось
первое заседание Совета Временного правительства. На
нем, как и на всех последующих заседаниях, по словам
русского чиновника Лессара, «занимались главным об-
разом установлением налогов для покрытия расходов
по управлению» [28, д. 163, л. 205]. Эффективность
функционирования «правительства», по свидетельству
того же Лессара, была минимальная, поскольку его
члены, действовавшие совершенно бесконтрольно, пре-
имущественно заботились о собственном обогащении.
«Временное правительство, — подчеркивал Лессар, —
ныне никому не подчинено, собираемые подати тратит
по произволу, увеличивая себе содержание» [28, д. 163,
л. 210].
«Правительство» выпустило несколько объявлений,
призывавших население к спокойствию, а бежавших
жителей — вернуться в город. По его инициативе были
осуществлены репрессивные меры в отношении гра-
бителей [56, с. 50]. Однако порядок в Тяньцзине долго
не налаживался. В городе и его окрестностях то и дело
вспыхивали пожары, во время которых гибло немало
жителей; цены на товары росли; процветал грабеж, к
которому были причастны как иностранные солдаты,
так и местные мародеры. По словам Лю Мэн-яна, оче-
видца событий, проживавшего в Тяньцзине, иностран-
ные солдаты группами по три-пять человек бродили по
дворам и забирали кур, уток, овощи, яйца. Если жители
311

протестовали, открывали стрельбу [56, с. 47]. Шла
«охота» за ихэтуанями. Оккупанты хватали и расстре-
ливали по первому подозрению в причастности к союзу
«Ихэтуань» или организации «Хундэнчжао». Как сооб-
щал Лю Мэн-ян, иностранные солдаты расстреляли не-
мало женщин, одетых в красное платье, приняв их за
членов союза «Хундэнчжао» [56, с. 40—41]. По словам
другого свидетеля событий, после захвата Тяньцзиня
китаянки перестали надевать одежду красного цвета из
боязни, что их примут за хундэнчжао [67, с. 158].
В городе уничтожались последние следы пребывания
повстанцев. Жители срочно смывали со стен надписи,
оставленные ихэтуанями; иностранные солдаты жгли
навесы и другие постройки, где были установлены алта-
ри ихэтуанеи. На улицах и в реке часто можно было
увидеть трупы убитых [56, с. 42—43].
Количество иностранных войск в Тяньцзине посте-
пенно увеличивалось. По сообщению вице-адмирала
Алексеева, царского наместника на Дальнем Востоке, в
двадцатых числах июля в городе было около 15 тыс.
иностранных солдат [28, д. 157, л. 244]. Державы гото-
вились к походу на Пекин.
Официально целью военной интервенции было объяв-
лено освобождение иностранных дипломатов, осажден-
ных в Пекине. Однако в действительности каждая
империалистическая держава преследовала собствен-
ные цели. Главным побудительным мотивом для них
прежде всего был страх потерять приобретенные при-
вилегии, а также надежда расширить их. В Памятной
записке министерства иностранных дел германскому
посланнику Мумму от 27 июля 1900 г. была сформули-
рована цель германской политики в Китае в период
развернувшейся империалистической интервенции —<
«восстановление возможности вести гарантированную
хозяйственную и иную культурную деятельность гер«
манских подданных в китайском государстве» [149,
с. 261]. Отстоять свои интересы в Китае было главной
задачей и для других стран-участниц интервенции. Дей-
ствиями держав, по-видимому, руководило и опасение,
что восстание ихэтуанеи может послужить толчком к
освободительной борьбе во всей Азии.
Английское правительство рассчитывало добиться
полной монополии в бассейне р. Янцзы. Для этого оно
312

укрепляло связь с наместниками Юго-Восточного Китая
и сосредоточило в устье р. Янцзы английские суда, ожи-
дая благоприятного предлога для вторжения в этот
район. Однако конкуренция других держав, в частности
Германии и Франции, которые не хотели уступать
Англии полный контроль и направили в район Шанхая
свои военные корабли, помешала реализации англий-
ских планов.
Германская буржуазия предполагала, используя в
качестве плацдарма пров. Шаньдун, распространить
свое влияние и дальше, на всю область от Великого
канала до р. Янцзы. Впоследствии она надеялась
вытеснить из бассейна р. Янцзы конкуренцию англий-
ских товаров и самой закрепиться на этой тер-
ритории. Франция, не желавшая ослаблять свое влия-
ние в южных провинциях, рассчитывала также усилить
свои позиции в бассейне р. Янцзы. Именно Германия и
Франция активно противодействовали Англии, ее по-
пыткам взять в свои руки дело подавления антиино-
странных волнений в Юго-Восточном Китае.
Принимая участие в интервенции в Китае, прави-
тельство США, несмотря на широкую пропаганду
принципа сохранения территориальной целостности Ки-
тая, также надеялось приобрести для себя дополнитель-
ные привилегии и потеснить позиции других стран. Об
этом, в частности, свидетельствуют попытки американ-
ского правительства заполучить в «аренду» некоторые
районы Китая в Циньвандао и Саньшаване, которые
окончились неудачей из-за противоречия с другими дер-
жавами.
Японское правительство в ходе интервенции стре-
милось усилить свои позиции в Северном Китае, а так-
же потеснить Россию в Маньчжурии.
Политика царского правительства в отношении про-
исходивших в Китае событий определялась интересами
русского капитала в Маньчжурии, где шло активное
строительство КВЖД. Оккупировав северо-восточные
провинции Китая, Россия путем давления на пекинское
правительство рассчитывала получить новые привиле-
гии в этом районе. После подавления восстания и по-
ражения Китая в войне Россия повела сепаратные пе-
реговоры с представителями цинского правительства,
однако в силу серьезного противодействия других дер-
313

жав они не увенчались успехом [подробнее см. 142;
149; 156; 174; 192].
Таким образом, задача освобождения сотрудников
иностранных посольств и других иностранных поддан-
ных хотя и стояла перед державами, но она имела от-
нюдь не первостепенный характер.
Необходимо отметить, что еще в процессе подготовки
похода на Пекин среди держав выявились противоре-
чия, поскольку каждая из стран рассчитывала исполь-
зовать намечающийся поход с наибольшей для нее
выгодой. Существенные разногласия возникли относи-
тельно сроков начала экспедиции. Англия, имевшая
вместе со своими союзниками Японией и США доста-
точный контингент войск в Китае, настаивала на неза-
медлительном выступлении иностранных войск в на-
правлении столицы. Германия и Россия, не обладавшие
достаточным, по их мнению, количеством войск и стре-
мившиеся их увеличить до начала похода, под предло-
гом относительной малочисленности вообще иностран-
ных войск, которые не смогут справиться с китайской
армией, а также предстоящего периода дождей, стре-
мились оттянуть поход на Пекин.
В конце концов была достигнута договоренность о
начале экспедиции 4 августа.
Ожесточенная борьба между державами разверну-
лась также относительно кандидатуры на пост коман-
дующего союзными войсками. Англия желала бы за-
хватить общее командование в свои руки, но, понимая,
что подобный вариант, особенно после провала экспе-
диции Сеймура, может не пройти, предлагала удобную
для нее кандидатуру японского командующего. Герма-
ния добивалась назначения на пост командующего
своего полководца — фельдмаршала Вальдерзее. Рос-
сия, опасавшаяся усиления позиции Японии, предпочи-
тала кандидатуру Вальдерзее. Русско-германская груп-
пировка одержала победу. Вальдерзее был назначен
номинальным главнокомандующим объединенной армии
держав, однако прибыл в Китай уже после вступления
союзников в Пекин [156, с. 153—157].
К началу августа в Тяньцзине сконцентрировалось
уже до 21 тыс. иностранных солдат, в том числе
10 тыс. японцев, 4 тыс. русских, 3 тыс. англичан,
2,5 тыс. американцев; были также французские, герман-
314

ские, австро-венгерские и итальянские воинские под-
разделения [156, с. 156].
4 августа иностранные войска численностью 15 тыс.
солдат выступили из Тяньцзиня. Под покровом ночи и
дождя продвигаясь вдоль Великого канала, они подо-
шли к Бэйцану, где сосредоточились китайские части
во главе с генералами Сун Цином и Ма Юй-кунем, и
с трех сторон обстреляли город. Как сообщали Сун Цин
и Ма Юй-кунь в докладной записке, направленной
двору 7 августа, «пули летели подобно каплям дождя».
5 августа, после шестичасового боя, китайские войска
оставили Бэйцан и отступили в Янцунь.
6 августа союзная армия подошла к Янцуню, кото-
рый китайцам удалось удержать всего полдня. Израс-
ходовав все боеприпасы, цинская армия отошла к Цай-
цуню. По свидетельству генералов Суна и Ма, в тече-
ние двух дней боев (5 и 6 августа) потери китайской
стороны составляли свыше трех тысяч человек. При
этом многие командиры были тяжело ранены [46,
с. 453]. Наместник пров. Чжили Юй Лу не вынес по-
зора поражения и покончил с собой, застрелившись из
пистолета [46, с. 453, 464; 56, с. 51]. Немалые потери,
видимо, несли и войска союзников. В битве под Бэй-
цаном лишь в японском отряде погибло более 300 чело-
век [33, с. 364]. По данным генералов Суна и Ма, в
сражении за Янцунь китайские войска уничтожили не
менее 1 тыс. иностранных солдат [46, с. 453]. Англий-
ская артиллерия по ошибке подвергла обстрелу япон-
ские, американские и даже британские отряды [156,
с. 159], и часть солдат погибла от снарядов своих же
союзников. По численности солдат китайская армия не
уступала иностранным войскам, а может быть, и пре-
восходила их. По данным иностранной разведки, меж-
ду Тяньцзинем и Пекином сосредоточилось не менее
50 тыс. китайских солдат [28, д. 157, л. 244]. Согласно
донесению двух китайских генералов, только после
сражения под Янцунем в их частях насчитывалось
свыше 10 тыс. человек [46, с. 453]. Однако китайские
войска значительно уступали в вооружении, в уровне
военной подготовки. К тому же они испытывали недо-
статок боеприпасов, а командиры не отличались ни
военным мастерством, ни отвагой, а некоторые, видимо,
просто не хотели воевать. Так или иначе, оба генерала
315

в своем донесении двору просили прислать подкрепле-
ние, в противном случае выражали опасение, что «вновь
потерпят поражение» [46, с. 453].
Между тем консервативная клика еще до получения
докладной генералов Сун Цина и Ма Юй-куня напря-
гала последние усилия, чтобы организовать оборону
столицы и отыскать резервы для пополнения войск.
Для укрепления Пекина 6 августа местному гарнизону
был отдан приказ копать вокруг города оборонитель-
ные рвы. В помощь солдатам предписывалось привле-
кать ополченцев и жителей окрестных уездов [46г
с. 435]. Подошедшие 5 августа к Пекину шесть ба-
тальонов шаньдунских войск под командованием Ся
Синь-ю1 были немедленно отправлены на фронт.
6 августа туда же из столицы выехал командующий
Ли Бин-хэн.
По прибытии 7 августа в Матоу Ли Бин-хэн полу-
чил из Цайцуня донесение от Чжан Чунь-фа, командо-
вавшего вместе с Чэнь Цзэ-линем 20 батальонами
войск пров. Хэбэй и Цзянси, сообщавшее о поражении
цинских войск под Бэйцаном и Янцунем и об их от-
ступлении в Цайцунь, ближайший от Хэсиу крупный
населенный пункт на канале. В Матоу Ли Бин-хэн
разработал план дислокации своих войск и в тот же
день направил в Пекин доклад о положении дел на
фронте. В докладе содержалась также просьба выде-
лить для войска дополнительное количество продоволь-
ствия [46, с. 454]. В ответ на доклад Ли Бин-хэна двор
указом от 8 августа отдал приказ государственному
зернохранилищу срочно направить Ли Бин-хэну 500 да-
ней риса. Командующий получил строжайшее предпи-
сание организовать надежную оборону и не допустить
дальнейшего отступления войск к Пекину [46, с. 456].
В тот же день губернаторам всех провинций Китая
был направлен указ, напоминавший о необходимости
прислать в Пекин провинциальные войска. В случае
дальнейшей проволочки указ грозил трибуналом [46,
с. 455]. Еще один императорский декрет, изданный в
1 Эти войска по требованию двора первоначально были на-
правлены губернатором Шаньдуна Юань Ши-каем на помощь за-
щитникам Тяньцзиня. Когда Ся Синь-ю, будучи в Цанчжоу (22
июля), узнал о падении Тяньцзиня, он по приказу Юань Ши-кая
направился в столицу [46, т. 1, с. 351, 356].
316

тот же день, предписывал войскам, оборонявшим сто-
лицу, закрыть все городские ворота, за исключением
трех, и запретить въезд в город. Декрет предупреждал
о необходимости повышения бдительности в связи с
возможностью проникновения в Пекин иностранных
шпионов [46, с. 455].
8 августа Ли Бин-хэн вместе с батальонами Ся
Синь-ю прибыл в Янфан, расположенный в восьми ли к
северу от Хэсиу. 9 августа войска Ся Синь-ю направи-
лись в Хэсиу, где в это время иностранные части на-
вязали сражение цинской армии и вынудили ее начать
отступление. Согласно донесению Ли Бин-хэна, приход
батальонов Ся Синь-ю позволил китайцам отбить не-
сколько атак иностранных солдат, но общий итог сра-
жения был не в пользу китайских войск. Хэсиу пал.
Войска отошли в Матоу, а Ли Бин-хэн затем перебрал-
ся в Чжанцзявань, недалеко от Тунчжоу, откуда 11 ав-
густа он направил на высочайшее имя свое последнее
донесение. В нем командующий объяснял причины по-
ражения китайских войск. По его словам, боеспособны-
ми были лишь две армии — военачальников Ся Синь-ю
и Вань Бэнь-хуа, но они были малочисленны. Солдаты
Чжан Чунь-фа во главе с командиром сражались храб-
ро, но, поскольку батальоны были сформированы в
большой спешке, они не имели достаточного опыта ве-
дения войны. Командир Чэнь Цзэ-линь, по отзыву Ли
Бин-хэна, был мало сведущ в военном деле. Что каса-
ется армии Ма Юй-куня, то она была сильно потрепана
в предыдущих боях. Кроме того, в китайских войсках
не хватало продовольствия и фуража. В конце своего
доклада Ли Бин-хэн просил двор о наказании [46,
с. 469]. Однако не стал дожидаться решения свыше и
сам распорядился своей судьбой — покончил самоубий-
ством, проглотив золото. Его примеру последовал со-
провождавший Ли Бин-хэна ректор академии Хань-
линь Ван Тин-сян, который бросился в реку. Оба трупа
были завернуты в рогожу и похоронены за восточной
заставой города Тунчжоу [см. 19, с. 170; 44, т. 1, с. 313,
т. 2, с. 52; 41, с. 92].
В источниках, как в нарративных, так и в офи-
циальных документах (доклад генералов Ма Юй-куня,
Сун Цина, Ли Бин-хэна), — нигде не говорится об уча-
стии ихэтуаней в боях с иностранными войсками. По-
317

видимому, потерпев поражение в Тяньцзине, большин-
ство отрядов ихэтуаней распалось, а вожаки и рядовые
повстанцы бежали в родные места.
После смерти Ли Бин-хэна цинские войска, нахо-
дившиеся на подступах к Пекину, окончательно поте-
ряли способность к сопротивлению. 12 августа пал Тун-
чжоу, из которого бежали почти все местные жители
и ихэтуани [41, с. 93; 56, с. 52]. Иностранные войска
вплотную подошли к столице Китая.
Правительство Цыси было охвачено паникой. Не
зная, как преградить стремительное движение интер-
вентов, императрица беспорядочно жонглировала вой-
сками, усугубляя неразбериху. 12 августа было издано
несколько декретов, свидетельствовавших о полной
растерянности обитателей императорских дворцов и их
неспособности организовать оборону. Один декрет, адре-
сованный Ли Бин-хэну, о смерти которого еще не знали
в Пекине, доводил до сведения покойного командую-
щего о «временном разжаловании» полководцев Чжан
Чунь-фа, Вань Бэнь-хуа и Чэнь Цзэ-линя и предписывал
собрать разбежавшиеся войска и «прекратить отступле-
ние» [46, с. 473]. Еще один декрет, направленный Ли
Бин-хэну, предлагал трем генералам — Ли Бин-хэну,
Сун Цину и Дун Фу-сяну — объединить войска, чтобы
«помочь оказавшемуся в беде государству» [46, с. 474].
Декрет, посланный в тот же день Ма Юй-куню, при-
зывал и этого генерала «снова вдохновить солдат и
офицеров на смелые подвиги» и сулил щедрые награды
в случае отражения иностранцев [46, с. 474].
Сун Цин, который по одному декрету должен был
объединить свои силы с Ли Бин-хэном и Дун Фу-сяном,
получил одновременно другой приказ: «срочно при-
быть в Пекин для организации обороны города» [46,
с. 474].
Выполняя волю императоров, 13 августа войска Дун
Фу-сяна выступили из Пекина [46, с. 481], а войска
Сун Цина вошли в город [41, с. 93]. В тот же день в
столицу вступили войска Ма Юй-куня [41, с. 93]. На
следующий день Дун Фу-сяну был послан новый декрет,
который обязывал его «срочно вернуться в город, чтобы
оборонять Пекин» [46, с. 481].
В Пекине было объявлено военное положение. Жи-
тели чувствовали себя неспокойно, и многие выезжали
318

из города. Для некоторых отъезд был связан с серьез-
ными трудностями, поскольку у городских ворот у
отъезжавших реквизировались повозки [41, с. 93].
В этот критический для столицы момент значитель-
ная часть ихэтуаней, по свидетельству очевидцев, по-
кинула город. Житель Пекина Чжун Фан-ши записал
в своем дневнике 10 августа: «Ихэтуани, прибывшие из
других селений, бегут [из города]; на улицах почти
вдвое меньше лиц с красными повязками на головах»
[81, с. 30]. 11 августа он отметил в своих записках, что
в городе «повсеместно уничтожаются алтари ихэтуаней,
снимаются их флаги» [81, с. 30]. 12 августа Чжун Фан-
ши сделал еще одну запись, касающуюся ихэтуаней:
«Ихэтуани, пришедшие со стороны, всю ночь убегали
из города. Те, кто являлся жителем Пекина, меняли
платье. В течение суток совершенно исчезли признаки
100 тыс. ихэтуаней» [81, с. 31]. Факт о бегстве ихэтуа-
ней из Пекина содержится и в записках Ян Дянь-гао
[105, с. 93]. Другой житель столицы, Гао Нань, также
зафиксировал в своем дневнике, что 12 августа «были
сняты флаги и красные косынки [ихэ]туаней» [38,
с. 170]. Однако, некоторые из них все же приняли уча-
стие в обороне Пекина. Ли Си-шэнь в своем дневнике
записал 14 августа, в день падения столицы, что «в го-
роде еще оставались несколько десятков тысяч банди-
тов- [ихэ] цюаней» [52, с. 23]. Другой современник вос-
стания, Чай Э, связал уход из города ихэтуаней с от-
ступлением цинских войск. 15 августа он зафиксировал
в своем дневнике, что «правительственные войска и бан-
диты-[ихэ] цюани бежали» [44, т. 1, с. 313].
Не слишком полагаясь на своих военачальников,
правители Китая одновременно с военными приготовле-
ниями сделали очередную попытку вступить в контакты
с представителями держав. 12 августа князь Цин пе-
редал иностранным посланникам ноту, в которой пред-
лагалось начать переговоры о прекращении военных
действий, для чего назначить удобные для посланни-
ков день и час [46, с. 475]. В тот же день была направ-
лена нота командованию союзных войск, извещавшая
их, во-первых, что посланники живы и невредимы, во-
вторых, что Ли Хун-чжан назначен полномочным предт
ставителем для ведения с державами мирных перего-
воров и, в-третьих, что китайское правительство обра-
319»

тилось с просьбой ко всем заинтересованным государ-
ствам прекратить военные действия. В ноте выража-
лась надежда, что командование будет действовать,
учитывая вышеизложенные обстоятельства [46, с. 475].
Таким образом, в ноте содержался явный намек на то,
чтобы иностранные войска прекратили наступление на
Пекин и не стремились к овладению столицей Китая.
Однако обращение к иностранным представителям
не имело успеха. Державы хотели праздновать победу
над Китаем в резиденции императоров. В ночь на
14 августа иностранные отряды наперегонки устреми-
лись к Пекину и с ходу обстреляли город у ворот Чао-
янмынь, Дунчжимынь, Юндинмынь. Несмотря на со-
противление китайских солдат, в полдень 14 августа
японские и русские отряды ворвались в столицу через
брешь во взорванной ими городской стене между во-
ротами Чаоянмынь и Дунчжимынь. Английские войска
тем временем без боя по руслу высохшего канала про-
брались на территорию английского посольства [см. 41,
с. 93—94; 156, с. 162; 259, с. 123—124].
На рассвете 15 августа императрица Цыси и импе-
ратор Цзай Тянь с супругой в сопровождении пример-
но 20—25 сановников, среди которых были князья Цин,
Дуань с сыном Пу Цзюнем, канцлер Ган И, Ван Вэнь-
шао и др., спешно покинули Пекин. Скромно одетые
(на императрице был синий будничный халат, на им-
ператоре — черный, отсутствовали всякие украшения),
почти без прислуги, а также привычных предметов бы-
та, высочайшие особы тайком бежали из города, уже
занятого иностранцами. Их охраняли войска генерала
Ма Юй-куня [см. 19, с. 170; 41, с. 94].
Вначале двор проследовал в Ихэюань, летнюю рези-
денцию императоров [41, с. 94], а затем двинулся на
запад страны. 16 августа главнокомандующему ЖунЛу
был направлен императорский указ, предписывавший
Дун Фу-сяну во главе десяти эскадронов выехать в
район Датун—Сюаньхуа для сопровождения императо-
ров. 18 августа генерал Дун, находившийся в то время
в Лансяне, отправился в указанный ему район [46,
с. 491—493]. В тот же день Жун Лу был передан еще
один указ, повелевавший ему вместе с сановниками
Сюй Туном и Чун Ци «оставаться в Пекине для ула-
живания дел» [46, с. 493]. Однако императорские ука-
320

зы уже не застали сановников в городе. Как сообщал
Жун Лу в докладной записке двору 17 августа, встре-
тившись 15 августа с Чун Ци в императорском дворце
и узнав об отъезде императоров, они «заплакали от
обиды за тот позор, в который ввергли нас иностранцы»
[46, с. 484], а затем приняли решение организовать в
городе уличные бои. Но долго они не продержались.
Потеряв почти половину офицеров, Жун Лу вывел свои
войска из столицы. Вместе с ним выехал и сановник
Чун Ци [46, с. 532]. Они перебрались в Лансян, где
встретились с Дун Фу-сяном, и получили император-
ские указы [46, с. 484—485]. Из Лансяна войска Дун
Фу-сяна, как уже говорилось, направились в район Да-
тун — Сюаньхуа, чтобы заменить Ма Юй-куня, охра-
нявшего императоров, а войска Жун Лу двинулись в
направлении Баодина. 20 августа, минуя уезды Чжо-
чжоу, Динсин, Аньсу, Жун Лу прибыл в Баодин [см.
41, с. 97; 46, с. 491—492].
После отъезда императоров из Пекина стены города
были увешаны белыми флагами [19, с. 170]. Многие
столичные чиновники и шэньши рассматривали захват
Пекина иностранцами как позор для Китая и его под-
данных и, не желая мириться с подобным положением,
предпочли смерть. Одни сжигали себя, другие принима-
ли яд, третьи бросались в колодцы. Ян Дянь-гао под-
считал, что 1798 человек в это время добровольно ли-
шили себя жизни. Иногда умирали целыми семьями.
Так, имеется запись о смерти всей семьи одного чинов-
ника— 31 человека, покончивших с собой [105, с. 95].
Сын сановника Чун Ци, бежавшего вместе с Жун Лу
в Баодин, выкопал во дворе яму и похоронил в ней
себя вместе с матерью и малолетним сыном. Узнав о
его смерти, Чун Ци повесился [19, с. 172]. О настрое-
нии, царившем среди чиновничества, наглядно свиде-
тельствует завещание, оставленное одним из чиновни-
ков Военного министерства. Он объяснял причину свое-
го самоубийства тем, что для него «нестерпимо видеть
белые флаги» [19, с. 172].
Заключительный протокол
Захватив столицу Китая, интервенты в течение не-
скольких дней разграбили Пекин, опустошив все его
сокровищницы. Особенно пострадали императорские
И Н. М. Калюжная
321

дворцы, хранившие множество уникальных вещей и
произведений китайской и мировой культуры. В разные
места союзным командованием были разосланы отряды
для поимки ихэтуаней и наказания населения. Разгул
грабежа и насилий со стороны военных вызывал воз-
мущение многих штатских иностранцев. Так, предста-
витель России Д. Д. Покотилов, переживший осаду, с
чувством справедливого негодования писал, что войска
«производят теперь большие насилия, убивая массу
нейтральных мирных китайцев, и страшно грабят»
[28, д. 159, л. 10]. Русский журналист Д. Янчевецкий,
осуждая союзников, сравнил их действия с набегами
на Китай полудиких кочевников [33, с. 478]. Репрессии
в отношении китайского населения усилились после при-
езда в конце сентября 1900 г. Вальдерзее с 22-тысячной
германской армией.
Пекин был разделен иностранным командованием
на подведомственные державам территории. Существо-
вали зоны Англии, Японии, США, Германии, России,
Италии, Франции, Бельгии, Австро-Венгрии.
22 августа российский посланник М. Н. Гире полу-
чил царское повеление «выехать из Пекина с чинами
посольства и всеми русскими подданными, бывшими в
осаде, и остаться в Тяньцзине» [28, д. 159, л. 217].
Правительство России не считало возможным для своих
представителей находиться в столице в отсутствие ки-
тайских властей. В конце августа — начале сентября из
Пекина были эвакуированы и русские войска [28, д. 160,
л. 178]. Россия рассчитывала, что ее примеру после-
дуют и другие государства. Это дало бы возможность
китайским императорам возвратиться в столицу и об-
легчило державам ведение переговоров с китайскими
властями. Для России, которая в этом случае выгля-
дела инициатором вывода войск, создались бы более
благоприятные условия для переговоров по поводу
Маньчжурии. Однако маневр России не имел успеха,
остальные державы предпочли остаться в Пекине.
Назначив Ли Хун-чжана и князя Цина полномоч-
ными представителями цинского правительства для
мирных переговоров с иностранцами, бежавший из Пе-
кина цинский двор проследовал сначала на запад до
Сюаньхуа и Чжанцзякоу, затем повернул на юго-запад
и доехал до Датуна, а от Датуна двинулся на юг.
322

Остановившись на некоторое время в Тайюани, импе-
раторы поехали южнее к Тунгуаню, от которого резко
свернули на запад и добрались до города Сиань, где
и оставались до конца 1901 г. [см. карту 44, т. 1].
7 сентября 1900 г. правители Китая издали импера-
торский указ, обвинявший ихэтуаней в сложившейся в
стране ситуации: «Главными виновниками событий, ко-
торые привели к нынешнему положению, фактически
являются ихэтуани» [19, с. 124]. Указ предписывал
чиновникам беспощадно расправляться с повстанцами:
«Настоящим повелеваем всем наместникам и губерна-
торам отдать распоряжение местным гражданским и
военным властям произвести тщательные аресты
[ихэтуаней] и переловить их всех до единого» [19,
с. 124]. Этот указ знаменовал собой конец сотрудниче-
ству консервативной клики с ихэтуанями. В последую-
щих указах Цины продолжали отмежевываться от
своих бывших союзников и повторяли приказ чиновни-
кам карать «смутьянов». Так, в указе от 12 сентября
двор обязывал местные власти «немедленно направлять
войска для расправы над бандитами, вызывающими
беспорядки, занимающимися поджогами и убийствами»
[46, с. 581]. Указ от 20 сентября предписывал намест-
нику провинции Чжили «строжайшим образом покарать
[бандитов-ихэцюаней], чтобы ликвидировать корни бед-
ствия» [46, с. 618]. Подобный указ был издан и в нояб-
ре 1900 г. [46, с. 771]. Выполняя императорские указы,
местные власти в ряде районов усилили репрессии в от-
ношении ихэтуаней (в пров. Чжили, Шаньси, на Севе-
ро-Востоке Китая) [46, с. 693—694, 1058, 1079, 1090,
1100, 1200]. По сообщению Тин Юна (17 сентября
1900 г.), временно исполнявшего обязанности намест-
ника пров. Чжили, он направил войска в районы Чжо-
чжоу, Байгоухэ, Хэцзянь, Цзинхай, Дамин, Гуанпи,
Сюаньхуа, Цзичжоу, Шэньчжоу с приказом во взаимо-
действии с местными властями «разрушить алтари и
разогнать [бандитов-цюаней]» [46, с. 599]. Жун Лу,
отступая к Баодину, также распорядился, чтобы «вой-
ска, расквартированные южнее Баодина, ликвидирова-
ли беспорядки». 22 сентября Жун Лу информировал
двор о некоторых результатах карательных действий
цинских войск. По его словам, лишь в одной деревне
Шакоуцунь уезда Ансьу, было арестовано свыше 100
11*
323

человек, причем 30 из них были казнены. В Цзючжру
округа Цанчжоу, согласно донесению Мэй Дун-и, ко-
мандовавшего в этом районе тремя батальонами кара-
тельных войск, было перебито более 1 тыс. человек
[46, с. 628].
Одновременно консервативная клика, по собственной
инициативе предвосхищая шаги иностранных предста-
вителей, решила наказать ряд сановников, обвинив их
в попустительстве ихэтуаням. «Если разобраться в при-
чинах возникновения данного события, — говорилось в
императорском указе от 25 сентября 1900 г., — то мож-
но сказать, что оно произошло вопреки желанию двора,
в результате того, что сановники попустительствовали
бандитам-[ихэ]цюаням, которые начали враждебные
действия против иностранных государств» [19, с. 125].
Однако, понимая, что возложение вины лишь на от-
дельных сановников и полная реабилитация двора про-
изведут неблагоприятное впечатление как на китайцев,
свидетелей событий, так и на державы, Цыси вынуж-
дена была взять долю вины и на себя. «Мы, конечно,
не можем не признать и своей вины, не упрекнуть и
самих себя», — оговаривалась она в данном декрете
[19, с. 125], но главную тяжесть обвинений все же
обрушивала на своих подручных: «Но поскольку санов-
ники без всякой на то причины создали бедствие в
стране, они заслуживают серьезного наказания в зави-
симости от степени виновности каждого» [19, с. 125].
Наказанию подвергались девять сановников: князья
Чжуан и Цзай Лянь лишались должностей; князь
Дуань лишался должности и передавался на суд рода;
Цзай Лань, Ган И, Чжао Шу-цяо передавались в цензо-
рат для следствия и наказания и т. д. [19, с. 125].
По-видимому, данным актом императрица надеялась
спасти своих фаворитов от более серьезной кары, ко-
торую могут потребовать (и потребовали в процессе
переговоров) иностранные державы.
После падения Пекина подавляющая часть ихэтуа-
ней прекратила борьбу, и восстание фактически завер-
шилось. Однако часть отрядов продолжала действовать.
По данным цинского двора, отряды ихэтуаней сущест-
вовали еще в более чем 30 уездах пров. Чжили [46,
с. 618]. Они периодически совершали нападения на
иностранных связистов и саперов, на заготовителей фу-
324

ража [28, д. 159, л. 220, 240]. По сообщению из про-
винции Шаньси, к марту 1901 г. в некоторых районах
было еще «много членов партии [ихэ]цюань», еще
встречались «лица, именующие себя великими настав-
никами», «вторыми наставниками» и т. д. [46, с. 1100—
1101]. В уезде Датун ихэтуани провинции Шаньси
имели столкновение с немецкими отрядами [46, с. 1101].
В Маньчжурии также действовало несколько отрядов,
от времени до времени вступавших в стычки с войсками
России. Особенно долго существовал отряд в уезде
Хайлун, которым руководил Лю Юн-хэ, по прозвищу
Дань-цзы [см. 46, с. 1050—1051, 1058, 1090, 1198—1200,
1217—1219]. В целом борьба ихэтуаней после вступле-
ния союзных войск в Пекин не имела той силы и остро-
ты, тех масштабов, которые наблюдались в период с
апреля по август 1900 г.
Иностранные войска активно участвовали в подав-
лении последних повстанческих отрядов. Иногда к их
помощи прибегали и местные китайские власти. Так,
губернатор пров. Цзилинь не раз обращался с просьбой
к русскому командованию помочь ликвидировать очаги
волнений [46, с. 1090].
Порой войска интервентов направлялись и в те рай-
оны, где китайские чиновники сами уже навели порядок.
В октябре была организована карательная экспедиция
в Баодин. В ней приняли участие отряды Германии,
Англии, Франции и Италии. Получив сведения от мис-
сионеров, что в разгар волнений в городе пострадало
несколько иностранных служителей культа, войска
союзников в наказание захватили Баодин, который не
оказал никакого сопротивления. Они учинили в городе
разрушения и пожары, ограбили местную казну, при-
нудили местные власти казнить шестерых чиновников
высшего ранга, обложили жителей контрибуцией, а на
пути туда и обратно разграбили и сожгли много горо-
дов и деревень [см.46,с.748; 156, с. 167—168; 308, с. 20].
В этот период сопротивление интервентам пытались
оказать лишь дислоцированные в западной части пров.
Чжили на границе с пров. Шаньси войска шести про-
винций численностью около 10 тыс. солдат: пров. Ху-
нань и Хубэй, которые привел Си Лян, пров. Цзянсу —
под командованием Лу Чуань-линя, пров. Шаньдун —
во главе с Ся Синь-ю, а также воинские соединения
325

пров. Чжили и Шаньси. Общее командование осуще-
ствлял Си Л ян. К марту 1901 г. их было здесь уже
25 тысяч.
После захвата Баодина в конце 1900 — начале 1901 г.
войска интервентов сделали несколько попыток про-
рваться на территорию пров. Шаньси, но безрезультат-
но. Захватив в конце года населенный пункт Холу,
расположенный недалеко от Чжэндина, французский
экспедиционный отряд, узнав, что в соседней деревне
сосредоточилось многочисленное китайское войско, от-
ступившее от Холу, не рискнул двигаться далее на
Запад. В феврале 1901 г. решили организовать поход
в Шаньси немецкие войска под командованием Валь-
дерзее, в котором согласились участвовать английские
и французские отряды. По указанию Си Ляна 20 фев-
раля китайские войска под командованием Вань Бэнь-
хуа встретили отряд интервентов на западной границе
Чжили и не пропустили их в Шаньси [308, с. 17—22].
Воинственность Си Ляна не устраивала иностран-
ных представителей, которые начали против него кам-
панию. К тому же у губернатора были конфликты и с
Ли Хун-чжаном, китайским уполномоченным на мир-
ных переговорах, распоряжение которого об отводе
войск от границы с пров. Чжили он отказался выпол-
нить и приказал своим военачальникам «твердо и вни-
мательно удерживать позиции» [46, с. 920]. Под нажи-
мом иностранных представителей, а также Ли Хун-
чжана и его сторонников императрица Цыси, несмотря
на личные симпатии к Си Ляну, указом от 13 марта
1901 г. вынуждена была освободить его от должности
губернатора пров. Шаньси [46, с. 92] 2.
26 октября 1900 г. в Пекине начались переговоры
между уполномоченными держав и Китая. На перего-
ворах представлены были 11 стран, как участвовавших»
так и не участвовавших в интервенции: Англия, США,
Франция, Германия, Россия, Япония, Италия, Австро-
Венгрия, Бельгия, Испания и Голландия. С китайской
стороны переговоры вели сановники Ли Хун-чжан и
2 О благосклонности Цыси к Си Ляну свидетельствует ее же-
лание назначить его после смещения на пост губернатора пров.
Хубэй. Но этому воспротивились иностранцы. Через год императ-
рица все же назначила Си Ляна на высокий пост — губернатора
пров. Хэнань [308, с. 24].
326

Цин. В нашу задачу не входит подробно анализировать
ход переговоров и достигнутые результаты, поскольку
этот вопрос затрагивался в ряде работ, посвященных
внешнеполитическому аспекту проблемы [см., напри-
мер, 156]. Мы сообщим лишь общие итоги Пекинской
конференции. 22 декабря 1900 г. был разработан при-
мерный проект договора, который лег в основу мирных
переговоров, официально начавшихся 30 декабря. Из-за
разногласий между державами (царское и американ-
ское правительства стояли за более мягкие условия, в
отличие от германского правительства, которое на-
стаивало на самых жестоких репрессиях в отношении
Китая), а также неуступчивости по ряду пунктов со
стороны цинского правительства переговоры длились
почти год.
Основная борьба развернулась вокруг двух проб-
лем — наказания цинских сановников и объема контри-
буции. В конце концов державы вынудили цинский
двор принять почти все их требования. Императорски-
ми указами от 13 и 21 февраля 1901 г. подвергались
наказанию 12 «главных виновников»: сановники Юй
Сянь, Ци Сю, Сюй Чэн-юй — приговаривались к смерт-
ной казни; Цзай Сюню, Ин Няню и Чжао Шу-цяо
было приказано покончить жизнь самоубийством; Дуа-
ню и Цзай Ланю смертная казнь была заменена по-
жизненной ссылкой в Восточный Туркестан; сановники
Ган И, Сюй Тун и Ли Бин-хэн были посмертно разжа-
лованы; Дун Фу-сян отрешался от должности в ожида-
нии наказания [20, с. 147—148; 334, с. 220—223]3.
В августе того же года был обнародован указ о нака-
зании 119 провинциальных чиновников [334, с. 223].
7 сентября 1901 г. Ли Хун-чжан и великий князь Цин
от имени цинского правительства подписали «Заключи-
тельный протокол», закреплявший, по существу, полу-
колониальное положение Китая. На плечи китайского
народа возлагалась огромная контрибуция в объеме
450 млн. лянов серебра сроком на 39 лет из 4% годо-
вых, что в общем итоге составляло огромную сумму —
около 1 млрд. лянов. Цинскому правительству запре-
3 Цыси удалось спасти жизнь Дун Фу-сяна. Он был пригово-
рен к пожизненной ссылке на родину в пров. Ганьсу. Здесь опаль-
ный генерал и скончался в 1908 г., в один год со своей покрови-
тельницей—императрицей [44, т. 4, с. 515].
327

щалось ввозить в страну оружие (ст. 5) и предлага-
лось срыть форты Дагу (ст. 8), что сильно ослабляло
страну в военном отношении. Войскам иностранных
держав разрешалось занимать ряд пунктов в Северном
Китае «для поддержания свободного сообщения между
столицею и морем» (ст. 9). Серьезную угрозу для на-
циональной экономики представляла статья 11 Прото-
кола, которая обязывала цинское правительство войти
в соглашение с иностранными правительствами относи-
тельно «изменений трактатов о торговле и мореплава-
нии, а также и по другим предметам, касающимся тор-
говых отношений с целью их облегчения». Державы
стремились уязвить и национальные чувства китайского
народа — потребовали от Цинов направить «извини-
тельные посольства» в Германию и Японию за убитых
в ходе восстания в Пекине Кеттелера и Сугияма Хина,
запретить официальные экзамены в городах, где имели
место убийства иностранцев [см. 20, с. 147—153; 156,
с. 212—234].
В соответствий с «Заключительным протоколом»
иностранным представителям было разрешено создать
в Пекине укрепленный посольский квартал. Строитель-
ство этого квартала дорого обошлось китайскому на-
роду: было разрушено 1400 домов общей стоимостью
в 350 тыс. лянов [216, с. 35].
Империалистические державы сохранили правление
императрицы Цыси. Удержавшись на престоле ценой
жестокой расправы над ихэтуанями и уступок держа-
вам, цинское правительство во главе с вдовствующей
императрицей в январе 1902 г. вернулось в столицу.
Уцелевшие от репрессий группы и отряды ихэтуаней
рассеялись по различным провинциям Китая. Многие
из них перебрались в Сычуань. Когда после подписа-
ния «Заключительного протокола» в 1902 г. по стране
прокатилась новая волна стихийных выступлений про-
тив «боксерской контрибуции», ихэтуани снова приняли
участие в борьбе. Убедившись, что цинские правители
являются ненадежными союзниками, повстанцы в этот
период отказались от поддержки династии и наряду с
антииностранными призывами провозгласили антицин-
ские лозунги. Как и в предыдущие годы, стихийная на-
родная борьба не увенчалась успехом, потерпели пора-
жение и последние отряды ихэтуаней. [168, с. 28, 39].
328

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Антииностранное выступление ихэтуаней произошло
в критический для Китая момент, когда страна находи-
лась на грани полной потери национальной независимо-
сти и государственной целостности. Избрав Китай в ка-
честве основного объекта своей колониальной политики,
империалистические державы в конце XIX в., как спра-
ведливо отмечал В. И. Ленин, «исподтишка, как воры»
«начали раздел» Китая» [1, с. 380]. В этой обстановке
борьбу ихэтуаней, а также стихийные выступления
1898—1899 гг., направленные против «аренды» китай-
ской территории, можно рассматривать как справедли-
вое желание народных масс избавиться от империали-
стического гнета.
Восстание ихэтуаней зародилось в пров. Шаньдун
в 1898 г. и перекинулось затем на ряд других провинций
Северного Китая — Чжили, Шаньси, а также на севе-
ро-восточные провинции. Оно началось в традиционной
для старого Китая форме, в форме стихийного бунта,
направленного прежде всего против иностранных мис-
сионеров, а также против христиан-китайцев, которые
воспринимались китайским населением как прислужни-
ки иностранцев, предатели интересов своей родины.
Впоследствии восстание переросло в войну Китая с бло-
ком восьми империалистических государств.
Организатором и руководителем стихийной антиино-
странной борьбы выступал тайный мистический союз
«Ихэтуань». Хотя этот союз до известной степени и вос-
принял традиционную специфику средневековых сект
Китая (мистико-религиозный фанатизм, аскетизм, орга-
низационные формы), все же его следует рассматривать
как вновь сложившееся объединение, состоявшее из раз-
личного рода формирований (тайные союзы, стихийно
организованное местное ополчение, разбойничьи шайки),
слабо связанных между собой, не имевших единого ру-
ководства. Объединяющим началом этой организации
служили антииностранная программа борьбы и процин-
ские лозунги.
329

Восстание вспыхнуло в момент усиления всеобщего не-
довольства в стране политикой держав, активизировав-
ших наступление на Китай после его поражения в войне
с Японией, в момент обострения националистических
чувств у различных слоев китайского населения. При-
нимая непосредственное участие в антииностранной
борьбе или сочувствуя ей, отдельные социальные катего-
рии китайского общества оказывали свое влияние на
идеологию, программу, лозунги и формы борьбы ихэту-
аней.
Участниками восстания были представители различ-
ных слоев китайского населения: крестьяне, ремеслен-
ники, транспортные рабочие, демобилизованные солда-
ты, духовенство, шэньши, деклассированные элементы. В
период войны с державами к ихэтуаням присоединились
часть правительственных солдат, а также китайской
аристократии.
Особая роль в развитии движения ихэтуаней принад-
лежала центральному правительству Китая, местным чи-
новникам и шэньши. В момент зарождения движения в
центральном правительстве произошел переворот, в ре-
зультате которого к правлению страной пришла импера-
трица Цыси, устранившая от власти императора Цзай
Тяня, пытавшегося с помощью реформ укрепить Китай,
перестроить отдельные звенья его хозяйственной, поли-
тической и культурной жизни по образцу Запада.
Группа правительственных сановников и представи-
телей маньчжурской аристократии была настроена рез-
ко против иностранных держав. Представители эгой
группы не лишены были чувства патриотизма и нацио-
нализма, густо пропитанного, однако, шовинизмом, кон-
серватизмом, ксенофобией. К этой группе примыкала и
императрица Цыси. Цыси и ее единомышленники не мо-
гли простить иностранцам укрывательство главарей ре-
форматорского движения и поддержку императора Цзай
Тяня. Начавшееся выступление ихэтуаней данная груп-
пировка склонна была использовать для оказания дав-
ления на державы, поэтому проявляла известную лояль-
ность в отношении членов союза «Ихэтуань», провозгла-
сившего антииностранную программу и процинские ло-
зунги. Такая позиция правительства способствовала ро-
сту популярности этой организации, расширению дея-
тельности ихэтуаней.
330

Иностранная военная интервенция в Китай еще бо-
лее обострила противоречия между китайским прави-
тельством и державами. Несмотря на противодействие
определенной группы столичных и периферийных чинов-
ников, правительство Цыси вступило в войну с держа-
вами и пошло на открытый союз с ихэтуанями, призвав
их на защиту государства.
Политика центрального правительства отличалась
непоследовательностью, колебаниями, двойственностью.
Организация ихэтуаней то разрешалась, то запреща-
лась. Находясь в состоянии войны с державами, цин-
ские правители делали неоднократные попытки вступить
с иностранцами в мирные переговоры, предавая при
этом своего союзника — ихэтуаней. Такая политика де-
лала союз правительства с ихэтуанями непрочным и об-
рекала Китай на поражение.
Значительная группа националистически и патрио-
тически настроенных провинциальных чиновников ис-
ключительно враждебно относилась к проникновению в
Китай иностранного капитала и всего иностранного, к
пребыванию в стране иностранных подданных, особенно
христианских проповедников. Поэтому антииностранные,
антихристианские выступления народных масс находили
сочувствие и поддержку у этой группы чиновников, что
также создавало благоприятные условия для распро-
странения влияния союза «Ихэтуань». Такая ситуация
сложилась в пров. Шаньдун в начальный период восста-
ния, в пров. Чжили, Шаньси и Фэнтянь. Большинство
чиновников антииностранной ориентации приняло уча-
стие в войне с державами.
Некоторые чиновники этой группы, не симпатизиро-
вавшие ихэтуаням, были вместе с тем активными сто-
ронниками вооруженной борьбы против иностранной
агрессии, поэтому, когда начались военные действия,
они, как это было, например, в пров. Хэйлунцзян, свои-
ми вооруженными силами поддержали правительство.
Однако сравнительно слабо обученные, не имевшие до-
статочного количества боеприпасов и продовольствия
китайские войска, во главе которых в ряде случаев сто-
яли трусливые военачальники, не желавшие воевать, не
могли противостоять войскам держав.
Консервативные китайские шэньши, носители конфу-
цианской идеологии, приверженцы китайского традици-
331

онализма, были ярыми противниками насаждения в Ки-
тае западной культуры и технического прогресса, непри-
миримыми врагами христианского учения. Они не без
основания усматривали в иностранном капитале угрозу
подрыва феодального строя в Китае, ослабления их
собственных привилегированных позиций. Реакционную,
пропитанную чертами ксенофобии и обскурантизма
идеологию шэньши прививали народным массам Китая.
Они оказали воздействие и на формирование програм-
мы борьбы ихэтуаней. Повстанцы объявили крестовый
поход против всего иностранного: крушили иностранные
здания, железные дороги и телеграфные линии, отвер-
гали иностранные товары. Эти действия, по существу,
отражали стремление консервативных слоев китайского
общества затормозить процесс капиталистического раз-
вития Китая. Многочисленные прокламации и листовки
ихэтуаней носили на себе заметное влияние антиино-
странных, антихристианских памфлетов и иллюстриро-
ванных плакатов, принадлежавших кисти шэньши, имев-
ших широкое хождение среди населения накануне вос-
стания ихэтуаней. Шэньши являлись непосредственными
авторами ряда прокламаций, написанных от имени ихэ-
туаней.
Сложный, разношерстный состав участников движе-
ния, позиция центрального правительства, чиновниче-
ства и шэньши — все эти факторы оказали также воз-
действие на формирование лозунгов повстанцев. Основ-
ным девизом ихэтуаней на всех этапах борьбы был при-
зыв «Поддержим Цин, смерть иностранцам!».
Видные китайские чиновники в провинциях Юго-Во-
сточного Китая, тесно связанные с иностранным капита-
лом, заняли резко враждебную позицию по отношению
к ихэтуаням. Путем карательных действий им удалось
значительно ослабить антииностранную борьбу населе-
ния этих районов, пытавшегося поддержать выступле-
ние ихэтуаней в северных провинциях. Заключив с ино-
странными представителями неофициальное соглашение
об охране юго-восточных провинций, чиновники предо-
твратили военную интервенцию держав в этот регион
Китая. В результате усилий наместников война с импе-
риалистическими державами ограничилась лишь север-
ными и северо-восточными провинциями Китая.
Представители китайских буржуазных организаций
332

не поддержали выступление союза. Блокирование ихэ-
туаней с маньчжурским двором — палачом всех прогрес-
сивных движений китайского народа, их консерватизм,
религиозность, ненависть к иностранной культуре, пере-
ходящая в отрицание прогресса вообще, — все это от-
талкивало от ихэтуаней и революционных демократов,
и реформаторов.
Движение ихэтуаней, объективно направленное про-
тив империалистического гнета, при всех его недостат-
ках и отрицательных чертах, было справедливой борь-
бой китайских народных масс, а героизм и патриотизм
повстанцев заслуживают глубокого уважения. Восста-
ние ихэтуаней в какой-то степени помешало державам
осуществить формальный раздел Китая. Однако в тот
период в Китае не сложились необходимые условия для
победы освободительного движения. Идеологические и
организационные слабости ихэтуаней, двурушническая
политика правящей китайской верхушки обрекали дви-
жение на поражение. Технически отсталый феодальный
Китай не мог соперничать с высокоразвитыми капитали-
стическими государствами.
Воспользовавшись восстанием ихэтуаней, иностран-
ные державы организовали военную интервенцию в Ки-
тай, рассчитывая расширить свои права и привилегии,
укрепить свои позиции в Поднебесной империи. Обли-
чая империалистическую интервенцию, В. И. Ленин пи-
сал: «1900: Душат Китай все вместе: Германия + Рос-
сия + Соединенные Штаты + Япония + Англия + Фран-
ция» [12, с. 669]. Потопив в крови борьбу ихэтуаней,
обрушив мощный удар на цинскую армию, державы
вынудили китайских правителей подписать «Заключи-
тельный протокол», закрепивший полуколониальный
статус страны, от которого она полностью избавилась
лишь после победы народной революции в 1949 г.
Восстание ихэтуаней получило огромный резонанс
среди мировой общественности. Буржуазная пресса то-
го времени под влиянием разгула шовинизма представ-
ляла события как борьбу желтой расы против белой,
как войну китайцев против европейской культуры и ци-
вилизации. Напротив, передовые, революционно настро-
енные люди сочувственно отнеслись к выступлению ки-
тайского народа, осудили империалистическую интер-
венцию 1900 г. От имени русских социал-демократов и
333

широких слоев трудящихся симпатию китайскому наро-
ду выразил вождь мирового пролетариата В. И. Ленин.
Он обосновал справедливость борьбы Китая, вскрыл
сущность политики держав, показав на примере России,
что такая политика «выгодна кучке капиталистов-тузов,
которые ведут торговые дела с Китаем, кучке фабрикан-
тов, производящих товары на азиатский рынок, кучке
подрядчиков, наживающих теперь бешеные деньги на
срочных военных заказах... Такая политика выгодна
кучке дворян, занимающих высокие места на граждан-
ской и военной службе» [1, с. 381]. Голоса протеста
против кровавой авантюры империалистов в Китае про-
звучали в Германии и во Франции, где в защиту китай-
ского народа выступили представители социал-демокра-
тической и социалистической партий.
События конца XIX — начала XX вв. послужили серь-
езным уроком для китайского народа. Население Китая
начинало понимать, что в условиях сохранения прогнив-
шего маньчжуро-цинского монархического режима не-
мыслимо освобождение страны от империалистической
зависимости.

БИБЛИОГРАФИЯ
Произведения В. И. Ленина *
1. Ленин В. И. Китайская война.— Т. 4, с. 378—383.
2. Ленин В. И. Уроки кризиса.— Т. 5, с. 81—86.
3. Ленин В. И. По поводу государственной росписи.— Т. 6,
с. 257—263.
4. Ленин В. И. Горючий материал в мировой политике.— Т. 17,
с. 174—183.
5. Л е н и н В. И. Демократия и народничество в Китае.— Т. 21,
с. 400—406.
6. Ленин В. И. Обновленный Китай.—Т. 22, с. 189—191.
7. Л е н и н В. И. Исторические судьбы учения Карла Маркса.—
Т. 23, с. 1—4.
8. Ленин В. И. Крупный успех Китайской республики.— Т. 23,
с. 28—29.
9. Ленин В. И. Борьба партий в Китае.—Т. 23, с. 138—140.
10. Ленин В. И. Крах II Интернационала.—Т. 26, с. 209—265.
11. Ленин В. И. Империализм, как высшая стадия капитализ-
ма (Популярный очерк).— Т. 27, с. 299—426.
12. Ленин В. И. Тетради по империализму.— Т. 28.
13. Ленин В. И. II конгресс Коммунистического Интернационала
19 июля — 7 августа 1920 г. 3. Доклад комиссии по националь-
ному и колониальному вопросам 26 июля.— Т. 41, с. 241—247.
Источники
14. Архив Внешней Политики России (АВПР), кит. стол, д.
115—117; 763—764.
15. Архив Военно-морского Флота СССР, ф. 32, д. 53.
16. Боксерское восстание.— «Красный архив». 1926, т. 1 (14).
17. Ван Сянь-цзинь. Выступление против христианской
церкви в Пучжоу в 1898 г. (материалы обследования).—Вос-
стание ихэтуаней. Документы и материалы. М., 1968, с. 212—
213.
18. В а н Ц з я н ь - л и н ь, Ван Сюэ-лян. Воспоминания уча-
стников восстания ихэтуаней.— Восстание ихэтуаней. Доку-
менты и материалы, с. 214—218.
19. Восстание ихэтуаней. Документы и материалы. М., 1968.
* Произведения В. И. Ленина цитируются по Полному собра-
нию сочинений.
335

20. Гримм Э. Д. Сборник договоров и других документов по ис-
тории международных отношений на Дальнем Востоке. М.,
1927.
21. Ев реи нов Б. П. Осада дипломатических миссий в Пекине.
Май —август 1900 г. СПб., 1912.
22. Корсаков В. В. Пекинские события. СПб., 1901.
23. Краткая записка о возникшем в год ген-цзы (1900 г.) бед-
ствии. Сочинение «Ленивого отшельника пустынного острова».
СПб., 1901.
24. Лао Най-сюань. Исследование происхождения секты
«Ихэцюань».— Восстание ихэтуаней. Документы и материалы,
с. 126—135.
25. Материалы для описания военных действий в Китае в 1900—
1901 гг. СПб., 1908.
26. Позднеев Д. [М]. 56 дней пекинского сидения в связи
с ближайшими к нему событиями пекинской жизни. СПб., 1901.
27. П о к о т и л о в Д. Д. Дневник осады европейцев в Пекине.
Ялта, 1900.
28. Центральный Государственный Исторический Архив (Ленин-
град), ф. 560, оп. 28, д. 78; 155—157; 159—160; 163; 183; 203;
764; 790; 794; 800; 819; 864—865; 874.
29. Центральный Государственный Исторический Архив (Ленин-
град), ф. 560, оп. 29, д. 78; 107.
30. Цзян Кай. Записки о деятельности бандитов-[ихэ]цюаней
в уезде Пинъюань.— Восстание ихэтуаней. Документы и ма-
териалы, с. 139—174.
31. Чжи Би-ху. Продолжение исследования происхождения
[секты] «Ихэцюань».— Восстание ихэтуаней. Документы н ма-
териалы, с. 153—159.
32. Ю н ь Юй-дин. Чунлинские записки.— Восстание ихэтуаней.
Документы и материалы, с. 159—174.
33. Янчевецкий Д. У стен недвижного Китая. СПб, 1903.
34. А о Ш э н. Цюаньфэй цзилюэ (Краткая история бандитов-
[ихэ]цюаней).— «Ихэтуань». Т. 1, с. 441—464.
35. В а н Цзин-юй, Ли И - ч э н. Чжунго гунъе фачжан чу-
циды чанкуан тунцзи бяо (Статистические таблицы, характе-
ризующие начальный период развития китайской промышлен-
ности).— «Цзиньдайши цзыляо». 1954, № 2, с. 145—146.
36. В а н Ч ж а о. Синцзяо Шаньдун цзи (Путешествие по Шань-
дуну).— Ихэтуань. Т. 1, с. 405—416.
37. Вэйхайвэй цзяоань цзыляо (Материалы об антимиссионерском
инциденте в Вэйхайвэе).— Шаньдун цзиньдайши цзыляо сюань-
цзи, с. 74—75.
38. [Гао Нань], Гао Нань жицзи (Дневник Гао Наня).—
Гэнцзы цзиши, с. 141—246.
39. Гао нань нюй янжэнь чжиси (К сведению иностранцев — муж-
чин и женщин).— Цзюэми яолу (Избавление от заблуждений),
[б.м.] [б.г.]. Т. 4, с. 46.
40. Г у а н ь X э. Цюаньфэй вэньцзяньлу (Запись услышанного и
увиденного о бандитах-[ихэ]цюанях).— Ихэтуань. Т. 1, с. 467—
492.
41. Гэнцзы цзиши (Записки о событиях 1900 г.). Пекин, 1959.
336

42. Дунхуалу (Запись, которая велась в подворье Дунхуа). Шан-
хай, 1894.
43. Ибацзюба няньды «Юнъань цзяоань» цзяоча цзи (Данные об-
следования «антимиссионерского инцидента в Юнъане» в
1898 г.).—«Цзиньдайши цзыляо». 1958, № 5.
44. Ихэтуань (Ихэтуани). Т. 1—4. Шанхай, 1955.
45. Ихэтуань гэяо (Песни ихэтуаней). Шанхай, 1960.
46. Ихэтуань данъань шиляо (Архивные материалы об ихэтуа-
нях). Т. 1—2. Пекин, 1959.
47. Ихэтуань луаньюй (Прокламации ихэтуаней).— «Цзиньдайши
цзыляо». 1957, № 1, с. 18—21.
48. Ихэтуань цзацзи (Записки об ихэтуанях).— «Цзиньдайши цзы-
ляо». 1957, № 1, с. 4—12.
49. Ихэтуань цзете (Листовки ихэтуаней). — «Цзиньдайши цзы-
ляо». 1957, № 1, с. 12—18.
50. Лао Най-сюань. [Ихэ]цюаньань цзацунь (Разнообразные
документы о делах [ихэ]цюаней).— Ихэтуань. Т. 4. с. 447—
474.
51. Лао Най-сюань. Гэнцзы фэнцзинь ихэцюань хуэйлу (До-
кументы 1900 г., запрещающие [деятельность] ихэцюаней).—
Ихэтуань. Т. 4, с. 475—490.
52. Л и С и - ш э н ь. Гэнцзы гобянь цзи (События в 1900 г.).—
Ихэтуань. Т. 1, с. 11—44.
53. Линцин цзяоань цзыляо (Материалы об антимиссионерском
инциденте в Линцине).— Шаньдун цзиньдайши цзыляо сюань-
цэи, с. 75—76.
54. Л у В а н ь - т я н ь. Гэнцзы Бэйцзин шибянь цзилюэ (Краткая
запись о беспорядках в Пекине в 1900 г.).— Ихэтуань Т. 2,
с. 395—438.
55. Л ю И - т у н. Миньцзяо сянчоу думэнь вэньцзянь лу (Все, что
слышал и видел в столице о взаимной вражде между наро-
дом и христианами).— Ихэтуань. Т. 2, с. 181—196.
56. Л ю Мэн-ян. Тяньцзинь цюаньфэй бяньлуань цзиши (Запи-
ски о беспорядках бандитов-[ихэ]цюаней в Тяньцзине).— Ихэ-
туань. Т. 2, с. 3—72.
57. Л ю Тан. Дунпин цзяоань цзи (Записки об антихристиан-
ских беспорядках в Дунпине).— Ихэтуань. Т. 1, с. 365—396.
58. Лю Тан. Цзайхуэй цзилюэ (Краткие записки правителя [уез-
да] Хуэй[сянь]).— Ихэтуань. Т. I, с. 399—404.
59. Л ю Цзи-цзы, Цзиньси бицзи (Подробная запись событий
в районе западнее Тяньцзиня).— Ихэтуань. Т. 2, с. 75—138.
60. Пинду цзяоань цзыляо (Материалы об антимиссионерском ин-
циденте в Пинду).— Шаньдун цзиньдайши цзыляо сюаньцзи,
с. 73—74.
61. Савара Токузукэ, Оу И и. Цюаньлуань цзивэнь (Запись
услышанного о беспорядках [ихэ]цюаней).— Ихэтуань. Т. 1,
с. 105—234.
62. Савара Токузукэ, Оу Ин. Цюаньфэй цзиши (Записки о
бандитах-[ихэ]цюанях). [Б.м.], 1901.
63. С'а вар а Токузукэ, О у И н. Цюаньши цзацзи (Разнооб-
разные записки о деяниях [ихэ]цюаней). Ихэтуань. Т. 1,
с. 237—300.
64. Синьхай гэмин (Синьхайская революция). Т. 1—8. Шанхай,
1957.
337

65. Сунь Я т - с е н. Цзянь го фанлюэ (План строительства госу-
дарства).— Сунь Чжун-шань сюаньцзи (Избранные произведе-
ния Сунь Ят-сена). Т. 1. Пекин, 1956, с. 104—119.
66. Сунь Я т - с е н. Чжунго вэньтиды чжэнь цзецюэ (Настоящее
решение китайского вопроса).— Сунь Чжун-шань сюаньцзи.
Т. 1, с. 56—64.
67. Тяньцзинь июэ цзи (Записки об одном месяце в Тяньцзине).—
Ихэтуань. Т. 2, с. 139—158.
68. Усюй бяньфа (Реформы ста дней). Т. 1—4. Шанхай, 1957.
69. У Ю н. Гэнцзы сишоу цунтань (Беседы о поездке император-
ского двора на Запад в 1900 г.).— Ихэтуань. Т. 3, с. 365—465.
70. Ф э н Цзы- ю. Гэмин иши (Неофициальная история револю-
ции). Т. 1—4. Чунцин — Шанхай, 1945—1947.
71. X у Сы-цзин. Люйбэй цзи (Записки, составленные на спи-
не осла).— Ихэтуань. Т. 2, с. 481—533.
72. Хуа С ю э - л а н ь. Гэнцзы жицзи (Дневник 1900 г.).— Гэнцзы
цзиши, с. 99—142.
73. X у н Ш о у - ш а н ь. Шиши чжилюэ (Краткая запись теку-
щих событий).— Ихэтуань. Т. 1, с. 85—104.
74. Цзимо цзяоань цзыляо (Материалы об антимиссионерском ин-
циденте в Цзимо).— Шаньдун цзиньдайши цзыляо сюаньцзи,
с. 76—77.
75. Цзи н Ш а н ь. Цзин Шань жицзи (Дневник Цзин Шаня).—
Ихэтуань. Т. 1, с. 57—84.
76. Цзяньцзюэ цюйкуйшо (Истребить главарей разбойничьей шай-
ки).—Ихэтуань. Т. 4, с. 183—184.
77. Цзяочжоужэнь кандэ (Сопротивление немцам со стороны на-
селения Цзяочжоу).— Шаньдун цзиньдайши цзыляо сюаньцзи,
с. 135.
78. Цинцзи вайцзяо шиляо (Материалы по истории внешних сно-
шений в конце династии Цин). Пекин, 1932.
79. Цюань го цзи (Записки о смуте [ихэ]цюаней). Шанхай, 1905.
80. Цюаньфэй цзиши (Запись действий бандитов-[ихэ]цюаней).
Пекин, 1901.
81. Чжун Фан-ши. Гэнцзы цзиши (Записки о событиях
1900 г.).— Гэнцзы цзиши, с. 9—78.
82. Чжунго хайгуань юй ихэтуань юньдун (Китайская таможня и
движение ихэтуаней). Пекин, 1959.
83. Чжунго цзиньбайняньши цзыляо (Материалы по истории Ки-
тая за последние 100 лет). Т. 1—2. Шанхай, 1926.
84. Чжунго цзиньбайняньши цзыляо сюйбянь (Материалы по ис-
тории Китая за последние 100 лет. Продолжение). Т. 1—2.
Шанхай, 1933.
85. Чжунго цзиньдай нунъеши цзыляо, 1840—1911 (Материалы
по истории сельского хозяйства Китая в новое время, 1840—
1911). Т. 1. Пекин, 1957.
86. Чжунго цзиньдайши цзыляо сюаньцзи (Избранные материалы
по новой истории Китая). Пекин, 1954.
87. Чжэлу Гуаньсянь чжи (Выдержка из хроники уезда Гуань-
сянь).—Шаньдун цзиньдайши цзыляо сюаньцзи, с. 100—101.
88. Чжэлу Линсянь сюйчжи: Ихэцюань (Ихэцюани — выдержка из
продолжения хроники уезда Линсянь).—Шаньдун цзиньдай-
ши цзыляо сюаньцзи, с. 98—99.
338

89. Чжэлу Линьисянь чжи: Ихэцюань цзилюэ (Краткая история
ихэцюаней — выдержка из хроники уезда Линьи).— Шаньдун
цзиньдайши цзыляо сюаньцзи, с. 99.
90. Чжэлу сюйсю Цзиянсянь чжи: Цюаньфэй цзилюэ (Краткая
история бандитов- [ихэ]цюаней. Выдержка из хроники уезда
Цзиян).— Шаньдун цзиньдайши цзыляо сюаньцзи, с. 97—98.
91. Чжэлу Чипинсянь чжи: Ихэцюаньчжи бянь (Беспорядки ихэ-
цюаней— выдержка из хроники уезда Чипин).— Шаньдун
цзиньдайши цзыляо сюаньцзи, с. 100.
92. Шаньдун ихэтуань цзыляо (Материалы об ихэтуанях пров.
Шаньдун).— «Шаньдун шэнчжи цзыляо». 1960, № 2, с. 112—
137.
93. Шаньдун ихэтуань цзяоча баогао (Доклад об обследовании
движения ихэтуаней в пров. Шаньдун). Рукопись.
93а. Шаньдун цзиньдайши цзыляо сюаньцзи (Избранные материа-
лы по новой истории пров. Шаньдун). Цзинань, 1959.
94. Шаньсишэн гэнцзынянь цзяонань цяньхоу цзиши (Запись со-
бытий в период антихристианских беспорядков в 1900 г. в
пров. Шаньси).— Ихэтуань. Т. 1, с. 493—524.
95. Шоучжан сяньсян тучжи (Выдержка из хроники уезда Шоу-
чжан).— Шаньдун цзиньдайши цзыляо сюаньцзи, с. 108.
96. Ю а н ь Г о - ч ж э н. Цзинь луань цзиши (Запись фактов о
беспорядках в Тяньцзине).— Ихэтуань. Т. 2, с. 175—180.
97. Ю а н ь Чан. Луаньчжун жицзи цаньгао (Дневник во время
смуты).— Ихэтуань. Т. 1, с. 335—350.
98. Ю а н ь Чан. Югуань ихэтуань цзоугао (Доклады по поводу
ихэтуаней).— Ихэтуань. Т. 4, с. 155—168.
99. Югуань «дуннань хубао» цзыляо (Материалы о «совместной
охране юго-востока»).— Ихэтуань. Т. 3, с. 323—362.
100. Югуань ихэтуань жэньу цзяньбяо (Таблица лиц, причастных к
[выступлению] ихэтуаней).— Ихэтуань. Т. 4, с. 501—519.
101. Югуань ихэтуань шанъюй (Императорские указы, касающиеся
ихэтуаней).— Ихэтуань. Т. 4, с. 3—122.
102. Югуань ихэтуань юйлунь (Пресса об ихэтуанях).— Ихэтуань.
Т. 4, с. 169—276.
103. Юй Дун-чэнь гаоши (Воззвание Юй Дун-чэня).— Чжунго
цзиньдайши цзыляо сюаньцзи, с. 362—364.
104. Юй Дун-чэнь юй Сычуань нунминь фаньди юньдун шиляо
сюйцзи (Материалы о Юй Дун-чэне и об антиимпериалисти-
ческом движении крестьян в пров. Сычуань. Продолжение).—
«Цзиньдайши цзыляо». 1958, № 1, с. 137—157.
105. Ян Дянь-гао. Гэнцзы дашицзи (Запись крупных событий
в 1900 г.).— Гэнцзы цзиши, с. 79—98 (автор пользовался пере-
водом В. С. Таскина).
106. Ян М у - ш и. Гэнцзы чаобань цюаньфэй дяньвэньлу (Сборник
телеграмм 1900 г. о расправе с бандитами-[ихэ]цюанями).—
Ихэтуань. Т. 4, с. 329—362.
107. ТЬе АпИ-Ьге^п Кю1з т СЫпа т 1891. 5Ьап^Ьа1, 1892.
108. Вагпезз А. Оп АсПуе 5егу1се \У11Н 1Ье СЫпезе Кеттеп!. Ь.,
1902
109. В !дпат С. А Уеаг т СЫпа. 1899—1900. Ь., 1901.
ПО. ТЬе Вохег Шзт^, а Н1з1огу о! 1Ье Вохег ТгоиЫе т СЫпа.
ЗЬапдЬа^ 1900.
339

111 В г о \у п Р. Ргот Т1еп1зт 1о Ректд туНЬ Ше АШео* Рогсез. Ь.,
1902.
112. Саззег1у С. ТЬе Ьапа1 о! Ше Вохегз, ог СЫпа ипс(ег Ше
АШез. Ь.—Ы.У., 1903.
113. СЫпа 1п ТгапзШоп: 1517—1911. Ы.У., 1969.
114. СЫпа'з Незропзе 1о Ше \\^ез1. А Ооситеп1агу Бигуеу 1839—
1923. Ы.У., 1963.
115. ТЬе СЫпезе Етрпе. А Сепега1 ап(1 ЛШзюпагу Зигуеу, Ь., 1907.
116. А СепШгу о! Рго1ез1ап1 М1ззюп т СЫпа (1807—1907). ЗЬапд-
Ьа1, 1907.
117. О'АпШоиага1, Ьа СЫпе сопгге Гё1гап&ег. Ьез Ьохеигз. Р.,
1902.
118. Эагсу Е. Ьа с1е!епсе (1е 1ё&а1юп с!е Ргапсе а Рект. Р., 1903.
119. Эаууепаак Л. ТгапзЫюп о! СЫп&-сЬап'з 01агу.— «Ас1а
ОпепгаПа». 1924, с. 111.
120. Е (1 ™ а г й э Е. Р1ге ап(1 5\уагс1 т 5Ьапз1. Ь., 1903.
121. Наг! К. ТЬезе !гот 1Ье Ьапс! о! 51шт. Еззеуз оп Ше СЫпезе
ОиезИоп. и 1901.
122. Не\у1е11 XV. Э1агу о! Ше 51е&е о! Ше Ректд Ье&аНуе, Липе
Ш Аи^изг 1900. Ь., 1900.
123. КеНег I. Тга^у о! РаоНпдГи. Ы.У., 1902.
124. Мае Ыа1г Н. Мос1егп СЫпезе Н1з1огу. 5е1ес1ес1 КеасПпдз.
5пап^На1, 1933.
125. МаП&поп Л. Л. Ьа (Ыепсе о*е 1а 1еда1юп с!е Ргапсе (Рект
с!и 13 ]шп аи 15 аой* 1900). Р., 1902.
126. М а г П п №. ТЬе 51еде т Рект^. Ы.У., 1900.
127. МиПег А. В1е \у^еггеп т СЫпа ипс1 сНе Катр!е с1ег УегЬйп-
(1е1еп Тгирреп. В., 1902.
128. 01 1 р Ь а п 1 N. ЕМагу о! Ше 51е^е оГ Ше Ье&аИопз т Рект&
с1ипп& Ше Зиттег о! 1900. Ь., 1900.
129. Ригпат Ш. ШаЧзсгее* ЬеНегз 1гот Рект&. Ь., 1906.
130. К е 1 с1 С. ТЬе Зоигсез о! Ше апИ-!оге1*дп 01з1игЬапсез т СЫпа.
СЬап^Ьа1, 1893.
131. Ша1с1ег5ее А. А Р1е1с1 МагзЬаГз Метшгз: Ргот Ше 01агу,
Соггезропйепсе, апс! Кегттзсепсез о! АИгео*, Соип1 уоп ШаЫег-
?ее. и 1924.
Литература
132. Ассоциация кулаков. Общество, которое вызвало восстание и
привело к войне с европейцами. (ТЬе Аззос1а1ес1 !1з1з. ТЬе 5о-
ае!у \уЫсЬ Ьаз саизеё Ше Кю1з ап(1 Ьаз 1ес1 1о \Уаг т СЫ-
па).— «Известия Восточного института». Т. II, 1900/01 акад.
г., вып. 1, с. 17—27.
133. Б а р а н о в с к и й М. И. Папа и восстание боксеров.—«Ате-
ист». 1930, № 53, с. 122—128.
134. Б о и д а р е н к о В. П., Резонов П. И. Революционная ос-
вободительная борьба китайского народа в XIX — начале
XX в. М, 1959.
135. Бродская М. Ф. Народное движение в Китае под руковод-
ством общества Ихэцюань (1898—1901). Л., 1947 (кащь дис).
136. Бродская М. Ф. Народное движение в Китае под руковод-
ством общества Ихэцюань (1898—1901) (тезисы канд. дйс).
340

137. Бор ох Л. Н. Союз возрождения Китая. М., 1971.
138. Васильев Л. С. Культы, религии, традиции в Китае. М.,
1970.
139. Века неравной борьбы. М., 1967.
140. Всемирная история. Т. VII. М., 1960.
141. Галкин И. С. Китай, 1870—1918. М., 1950.
142. Горелик С. Б. Политика США в Маньчжурии в 1898—
1903 гг. и доктрина «открытых дверей». М., 1960.
143. Григорьев А. М. Антиимпериалистическая программа ки-
тайских буржуазных революционеров (1895—1905). М., 1966.
144. Гриневич П. [А.] Боксерское восстание.— «Проблемы Ки-
тая». 1934, № 13, с. 242—275.
145. Дейч Л. Кровавые дни. СПб., 1906.
146. Донадзе В. Антиимпериалистическое народное восстание
Ихэтуань.—Труды Тбилисского государственного университета.
Т. 51, 1953, с. 111—154.
147. Ерусалимский А. С. Внешняя политика и дипломатия
германского империализма в конце XIX в. М., 1951.
148. Ерусалимский А. С. Германский империализм и диплома-
тическая подготовка международной интервенции в Китае
в 1900 г.— «Народы Азии и Африки». 1961, № 4, с. 68—105.
149. Ерусалимский А. С. Колониальная экспансия капиталис-
тических держав в XVII—XIX веках. М., 1974.
150. Ерусалимский А. С. Поход Сеймура и его провал.—
«Международные отношения. Политика. Дипломатия. XVI—
XX века». М,, 1964, с. 398—402.
151. Ерусалимский А. С. Проникновение германских монопо-
лий в Китай на рубеже XIX и XX веков.— «Вопросы истории».
1960, № 9, с. 66—89.
152. Ефимов Г. В. Внешняя политика Китая. 1894—1899. М.,
1958.
153. Ефимов Г. В. Германский империализм в Китае (1894—
1902).— «Ученые записки Тихоокеанского института АН
СССР». Т. 1. 1947, с. 51—85.
154. Ефимов Г. В. Германский империализм и антиимпериалисти-
ческое восстание 1900—1901 гг. в Китае.— «Труды Юбилейной
научной сессии ЛГУ, Секция исторических наук». Л., 1948,
с. 264—275. •
155. Ефимов Г. В. Очерки по новой и новейшей истории Китая.
М., 1951.
156. Зарина Л. Л., Лившиц С. Г. Британский империализм в
Китае (1896—1901 гг.). М., 1970.
157. Историческая наука в КНР. М., 1971.
158. История Китая с древнейших времен до наших дней. М., 1974.
159. История революционного движения в Китае в XIX и XX ве-
ках. М., 1928.
160. История стран Азии и Африки в новое время. М., 1971.
161. Калюжная Н. М. Антимиссионерские выступления в Китае
(1886—1893).— «Краткие сообщения Института народов Азии
АН СССР». 66, 1963, с. 69—81.
162. Калюжная Н. М. Восстание «Больших мечей» в Шаньдуне
в 1896 г.—«Краткие еообщения Института народов Азии АН
СССР», 85, 1964, с. 60—71.
341

163. Калюжная Н. М. Восстание ихэтуаней (1898—1901). Исто-
риография. М., 1973.
164. Калюжная Н. М. О содержании прокламаций, написанных
участниками восстания ихэтуаней.— «Краткие сообщения Ин-
ститута народов Азии АН СССР». 71, 1964, с. 133—142.
165. Калюжная Н. М. О характере тайного союза «Ихэтуань».
Тайные общества в старом Китае. М., 1970, с. 85—107.
166. Канторович А. [Я]. Америка в борьбе за Китай. М., 1935.
167. Коростовец И. Китайцы и их цивилизация. СПб, 1898.
168. Костяева А. С. Народные движения в Китае в 1901—
1911 гг. М., 1970.
169. Крымов А. Г. Общественная мысль и идеологическая борь-
ба в Китае (1900—1917 гг.). М., 1972.
170. Кюнер Н. В. Очерки новейшей политической истории Китая.
Владивосток, 1927.
171. Либкнехт В. Мировая политика, беспорядки в Китае и
Трансваальская война. СПб, 1907.
172. Лившиц С. Г. Из истории антиимпериалистического движе-
ния в Центральном и Южном Китае в 1900 г.— «Проблемы
востоковедения». 1960, № 4, с. 93—105.
173. Лянцичао, Лихунчжан или политическая история Китая за по-
следние 40 лет. СПб., 1905.
174. Международные отношения на Дальнем Востоке, 1840—1949.
М., 1956.
175. Непомнин О. Е. Экономическая история Китая, 1864—1894.
М., 1974.
176. Никифоров В. Н. Советские историки о проблемах Китая.
М., 1970.
177. Новая история Китая. М., 1972.
178. Новая история колониальных и зависимых стран. М., 1940.
179. Новая история стран зарубежного Востока. Т. II. М., 1952.
180. Овсяный П. Военные действия в Китае. СПб., 1910.
181. Очерки по истории внешней политики самодержавия в эпоху
империализма. Л., 1928.
182. Позднеев Д. [М.]. Боксерское движение как этап освобо-
дительной борьбы в Китае.—«Звезда». 1926, № 4, с. 156—172.
183. Поршнева Е. Б. Уфгние «Белого Лотоса» — идеология на-
родного восстания 1796—1804 гг. М., 1972.
184. Потт Ф. Очерки истории Китая. Пекин, 1914.
185. Романов Б. [А.]. Россия в Маньчжурии (1892—1906). Очер-
ки по истории внешней политики самодержавия в эпоху импе-
риализма. Л., 1928.
186. Россов П. Русский Китай. Очерки занятия Квантуна и бы-
та туземного населения. Порт-Артур, 1901.
187. Рудаков А. [В.]. Общество И-хэ-туань и его значение в по-
следних событиях на Дальнем Востоке. Владивосток, 1901.
188. Столповская А. Сношения китайцев с иностранцами и их
последствия в Китае. М., 1903.
189. Сугробов Е. Народное восстание в Китае.— «Коммунист».
Куйбышев, 1939, № 1, с. 69—72.
190. Тихвинский С. Л. Движение за реформы в Китае и Кан
Ю-вэй. М., 1959.
191. Фань Вэнь-лань. Новая история Китая. М., 1955.
342

192. Фурсенко А. А. Борьба за раздел Китая и американская
доктрина «открытых дверей». 1895—1900. М.— Л., 1956.
193. Ходоров А. Е., Павлович М. П. Китай в борьбе за не-
зависимость. М., 1925.
194. Ван Бо-янь. Чжунго цзиньдай ши цзянхуа (Лекции , по
новой истории Китая). Цзинань, 1933.
195. Ван Тин-кэ. Ихэтуань юньдун шици чжунго шэхуэйды тэшу
маодунь (Специфические противоречия китайского общества в
период движения ихэтуаней).— Сычуань дасюэ сюэбао. 1960,
№ 2, с. 25—47.
196. Ван Чуань-се. Байхуа Чжунго лиши (История Китая на
разговорном языке). Шанхай, 1923.
197. Вэй Ин-тао. Ихэтуань цзай Сычуань сюньсу фачжанды
юаньинь цзи ци тэцзянь (Причины быстрого развития движения
ихэтуаней в пров. Сычуань и особенности этого движения).—
Ихэтуань юньдун люшичжоунянь цзинянь луньвэньцзи, с. 237—
255.
198. Го Бинь-цзя. Гэнцзы цюаньлуань (Смута [ихэ]цюаней в
1900 г.).—Вэнь чжэ цзикань. Т. 6, 1936, № 1, с. 135—182.
199. Го Гэнь. Байнянь шихуа (Столетняя история). Шанхай, 1953.
200. Дай С ю а н ь - ч ж и. Ихэтуань яньцзю (Исследование об ихэ-
туанях). Тайбэй, 1963.
201. Дин Мин-нань. Ихэтуань юньдун шициды совэй «дун-
нань хубао» (Так называемая совместная оборона Юго-Вос-
тока в период движения ихэтуаней).— Ихэтуань юньдун лунь-
цунь, с. 10—21.
202. Дин Мин-нань, Чжань Чжэнь-кунь. Цун ихэтуань
юньдун кань мэй дигочжуиды цинлюэ бэньсин (Движение ихэ-
туаней подтверждает агрессивный характер американского им-
периализма).— Ихэтуань юньдун люшичжоунянь цзинянь лунь-
вэньцзи, с. 19—29.
203. Жун Мэнь-юань. Гэнцзы пэйкуан юй ицзюлинэрнянь нун-
минь фанькан пейкуанды доучжэн (Контрибуция 1900 г. и
борьба крестьянства против контрибуции в 1902 г.).— Ихэтуань
юньдунши луньцунь, с. 53—54.
204. Жун Мэнь-юань. Ихэтуаньды цзете (Прокламации ихэ-
туаней).— Ихэтуань юньдунши луньцунь, с. 70—74.
205. Жун Мэн-юань. Чжунго цзиньбайнянь гэмин шилюе (Ис-
тория революции в Китае за последние 100 лет). Пекин, 1954.
206. Ибабалючжи ибацзюбады Сычуань Дацзу цзяоань шимо (Ан-
тимиссионерские выступления в Дацзу провинции Сычуань в
1886—1898 гг.)—«Сычуань дасюэ сюэбао», 1956, № I.
207. Ино Тэнтаро. Гивадан дзикэн-то нихон-но сюппэй гайко
(Ихэтуаньский инцидент и переговоры по поводу высадки
японских войск).— Кайкоку хякунэн кинэн Мэйдзи бункаси
ронсю (Сборник статей по истории культуры Мэйдзи.
К 100-летию революции). [Б.м.], 1952, с. 497—562.
208. Ино Тэнтаро. Гивадан дзикэн-то рэнгогун сикикан сэннин
мондай (К вопросу о назначении главнокомандующего союз-
ных войск в период ихэтуаньских событий).— «Кокусигаку».
1951, № 55, июль, с. 29—40.
209. Итико Тюдзо, Гивакэн дзакко (К вопросу об нхэтуа-
ниях).—«Тоа ронсо». 1948, № 6, апрель, с. 90—97.
343

210. Итико Тюдзо, Гивакэн-но сэйкаку (Характер ихэцюа-
ней).— Киндай тюгаку кэнкью (Китай в новое время). [Б.м.],
1948, с. 245—267.
211. Ихэтуань цзай Тяньцзинды фаньди доучжэн (Антиимпериали-
стическая борьба ихэтуаней в Тяньцзине) — Ихэтуань юньдун
люшичжоунянь цзинянь луньвэньцзи, с. 130—146.
212. Ихэтуань ши инунминь вэйчжуциды фаньди айго цзучжи
(«Ихэтуань» — антиимпериалистическая патриотическая орга-
низация, костяк которой составляли крестьяне).— Ихэтуань
юньдун люшичжоунянь цзинянь луньвэньцзи, с. 256—274.
213. Ихэтуань югун юй Чжунго шо (Заслуги ихэтуаней перед Ки-
таем).— Синьхай гэминцянь шиняньцзянь шилунь сюаньцзи.
Т. I, с. 58—62 (автор пользовался переводом В. С. Таскина).
214. Ихэтуань юньдун (Движение ихэтуаней). Шанхай, 1971.
215. Ихэтуань юньдун (Движение ихэтуаней). Шанхай, 1972.
216. Ихэтуань юньдунши луньцунь (Сборник статей об истории
движения ихэтуаней). Пекин, 1956.
217. Ихэтуань юньдун люшичжоунянь цзинянь луньвэньцзи (Сбор-
ник статей к 60-летию движения ихэтуаней). Пекин, 1961.
218. Ихэтуань юньдун шици Хэнань жэньминьды фаньди доучжэн
(Антиимпериалистическая борьба населения провинции Хэнань
в период движения ихэтуаней).— Ихэтуань юньдун люшичжоу-
нянь цзинянь луньвэньцзи, с. 147—166.
219. Ли Гуан. Ихэтуань юньдун цзай Дунбэй (Движение ихэтуа-
ней на Северо-Востоке).— Ихэтуань юньдун люшичжоунянь
цзинянь луньвэньцзи, с. 184—210.
220. Ли Жунь-цан. Пипань цзычаньцзецзи сюечжэ дуй ихэту-
ань юньдун цы вайцюй хэ уме (Фальсификация и очернение
движения ихэтуаней буржуазными учеными).— «Сычуань да-
сюэ сюэбао». 1960, № 2, с. 109—119.
221. Ли Тай-фэнь. Чжунго цзиньбайняньши (История Китая за
последние 100 лет). Шанхай, 1924.
222. Ли Цзянь-нун. Цзуйцзинь саньшинянь Чжунго чжэнчжиши
(Политическая история Китая за последние 30 лет). Шанхай,
1931.
223. Ли Ш и - ю э. Лунь ихэтуань юньдунды синчжи хэ фу
Цин, ме ян коухао (О характере движения ихэтуаней и ло-
зунге «Поддержим Цин, смерть иностранцам»).— «Гуанмин
жибао», 27.1.1960.
224. Ли Ш и - ю э. Цзиньдай Чжунго фаньянцзяо юньдун (Движе-
ние против иностранной религии в Китае в новое время). Пе-
кин, 1958.
225. Ли Ш и - ю э. Цзяу чжаньчжэнцянь саньшиняньцзянь фаньян-
цзяо юньдун (Движение против иностранной религии в течение
30 лет до японо-китайской войны).— «Лиши яньцзю». 1958,
№ 6.
226. Ли Ши-юэ. Цинмо нунцунь цзинцзиды бэнкуй юй нунминь
юньдун (Крах сельской экономики в конце династии Цин и
крестьянские движения).— «Шисюэ юэкань». 1958, № 6.
227. Л и Ш у, Дигочжуиды чоумин хэньчанляо (Дни империализ-
ма сочтены).— Ихэтуань юньдун люшичжоунянь цзинянь лунь-
вэньцзи, с. 5—11.
228. Линь Шу-хуэй. Ихэтуань цзай Чжили шэнды доучжэн
(Борьба ихэтуаней в провинции Чжили).— Чжунго нунминь
344

ции луньцзи (Сборник статей о крестьянских восстаниях в Ки-
тае). Пекин, 1958, с. 401—416.
229. Л о Ч э н - л е. Цун «Цзюйе цзяоань» дао Шаньдун ихэтуань
(От «антимиссионерского инцидента в Цзюйе» до шаньдунских
ихэтуаней). Цзинань, 1959.
230. Лу Гуан-юй. Чжунго цзиньшиши (Новая история Китая).
Пекин, 1927.
231. Л у Цзин-ци. Ихэтуань юньдун цзай Шаньдунды баофа
цзици доучжэн (Возникновение движения ихэтуаней в провин-
ции Шаньдун и их борьба).— Ихэтуань юньдун люшичжоунянь
цзинянь луньвэньцзи, с. 67—83.
232. Лю Д а - н я н ь. Ихэтуань юньдун шоминла шэммо? (О чем
свидетельствует движение ихэтуаней?).— Ихэтуань юньдун лю-
шичжоунянь цзинянь луньвэньцзи, с. 12—18.
233. Д ю И - б и н. Шаньдун ихэтуань юньдун гайшу (Общие све-
дения о движении ихэтуаней в провинции Шаньдун).— «Шань-
дун шэнчжи цзыляо». 1960, № 2, с. 45—82.
234. М а И - х а н. Чжунго дии фаньди юньдун (Первое антиимпе-
риалистическое движение в Китае).— «Шиди чжиши». Т. I,
1936, № 2.
235. Мин Ц и н. Ихэтуань (Ихэтуани). Шанхай, 1950.
236. Мурамацу Юдзи. Гивакэнран — 1900-нэн — но сэйдзитэки
хайкэн (Политическая обстановка в 1900 г. в период смуты
ихэцюаней).— «Хитоцубаси ронсо». 1951, № 26, ноябрь, с. 529—
554.
237. [Пэн] Шу-чжи. Дигочжуи юй ихэтуань юньдун (Империа-
лизм и движение ихэтуаней).— «Сяндао». 1924, № 81, с. 646—
652.
238. Синьхай гэминцянь шиняньцзянь шилунь сюаньцзи (Избран-
ные статьи, опубликованные за десятилетие, предшествовавшее
Синьхайской революции). Т. 1—2. Пекин, 1960.
239. Сомура Ясунобу. Гивадан дзикэн-то синтё сэуфу (Ихэ-
туаньский инцидент и цинское правительство).— «Кокусайхо
гайко дзасси». 1952, № 51, июнь, с. 137—170.
240. Сунь Сяо-энь, Цзян Хай-чэн. Шилунь ихэтуань юнь-
дунди синчжи (О характере движения ихэтуаней).— «Шаньдун
дасюэ сюэбао». 1960, № 2, с. 22—43.
241. Табохаси Киёси. Гивакэн хиран-то нитиро (Япония и
Россия в период смуты ихэцюаней).— «Тодзай кососирон»
(«Отношения между Востоком и Западом»). [Б.м.], 1939,
с. 1051—1106.
242. Тан Тянь-кай. Шаньдун вэньцичжи шимо (История шань-
дунского вопроса). Циндао, 1932.
243. Тао Гуань-юнь. Чжунго цзиньбайнянь ши хуа (Беседы
по истории Китая за последние сто лет). Далянь, 1946.
244. Тун Энь-чжэн. Дигочжуи цзай чжэнья ихэтуань юньдун-
чжунды моадунь юй хэцзо (Противоречия и сотрудничество
империалистов в деле подавления движения ихэтуаней).— «Сы-
чуань дасюэ сюэбао». 1960, № 2, с. 73—88.
245. 1898—1899 нянь Гуандун Суйси жэньминь фанькан фа диго-
чжуи циньлюэ Гуанчжоувань дицюйды доучжэн (Борьба насе-
ления уезда Суйси пров. Гуандун в 1898—1899 гг. против за-
хвата Гуанчжоувани французскими империалистами).— «Гуан-
дун лиши цзыляо». 1959, № I.
345

246. У С у н - л и н. Ихэтуань юньдун чуци доучжэн цзедуаньчжун-
ды цзигэ вэньти (Несколько вопросов в связи с начальным
этапом движения ихэтуаней).— «Шаньдун дасюэ сюэбао».
1960, № 2, с. 1—21.
247. У Ц з е. Цзовэй миньцзу доучжэнды ихэтуань юньдун (Дви-
жение ихэтуаней как национальная борьба).— «Лаодун цзи-
бао». 1937, №" 10.
248. У Ю - ц и н. Цин чжэнфу дуй ихэтуаньды «чаофу» чжэнцэ
(Политика «расправы и умиротворения», проводимая цинским
правительством в отношении ихэтуаней).— «Сычуань дасюэ
сюэбао». 1960, № 2, с. 49—60.
249. Фань Вэнь-лань. Чжунго цзиньдайши (Новая история
Китая). Янань, 1947 (рус. пер. см. 191).
250. Хорикава Тэцуо. Гивадан ундоси кэнкью дзёсэцу (Вве-
дение в изучение истории движения ихэтуаней). — «Тоёси
кэнкью». 1964, № 23, декабрь, с. 41—67.
251. X у Б и н. Шицзю шицзи мо дигочжуи чжаньдо Чжунго цю-
аньи ши (История захвата империалистами привилегий в Ки-
тае в конце XIX века). Пекин, 1957.
252. Ху Шэн. Дигочжуи юй Чжунго чжэнчжи (Империализм и
политика Китая). Пекин, 1953.
253. Хуа Г а н. Чжунго цзиньдайши (Новая история Китая). Шан-
хай, 1949.
254. Хэ Жо-цзюнь. Ихэтуань фаньди юньдун бэй маньцин
чжэнфу лиюнды цзиньго (Использование цинским правитель-
ством антиимпериалистического движения ихэтуаней).— «Синь
шисюэ тунсинь». 1955, № 2, с. 5—9.
255. Хэ Жо-цзюнь. Цзычаньцзецзи гэпайси цзай ихэтуань юнь-
дун цицзяньды тайду хэ ходун (Позиция и деятельность раз-
личных групп буржуазии в период движения ихэтуаней).—
«Лиши цзяосюэ». 1957, № 9, с. 25—29.
256. [Цай] Хэ-сэнь. Ихэтуань юй гоминь гэмин (Ихэтуани и
национальная революция).— «Сяндао». 1924, № 81, с. 652—
654.
257. Цай Ц и - о у. Аочжоу сюэши (Кровавая история в пров.
Хубэй). Шанхай, 1958.
258. Цзинь Цзя-жуй. Ихэтуань баовэй Тяньцзиньды инъюн
чжаньдоу (Героическая оборона Тяньцзиня ихэтуанями).—
«Синынисюэ тунсинь». 1959, № 5, с. 6—12.
259. Цзинь Цзя-жуй. Ихэтуань юньдун (Движение ихэтуа-
ней). Шанхай, 1957.
260. Ц з ю н ь П у. Шицзю шицзи хоубаньци цзичжун янхо хэ тухо
цзай гонэй шичаншанды цзинчжэн (Конкуренция между ино-
странными и местными товарами на внутреннем рынке во вто-
рой половине XIX века).— «Цзинцзи яньцзю». 1956, № 2.
261. Цзянь Бо-цзань. Ихэтуань юньдун (Движение ихэтуа-
ней).— «Лиши цзяосюэ». 1958, № 5, с. 7—16.
262. Ци Бэнь-юй. Айгочжуи хайши майгочжуи (Патриотизм
или национальное предательство?).— «Жэньминь жибао», 1.1У.
1967.
263. [ Ц ю й ] Ц ю - б о. Ихэтуань юньдунчжи ии юй уса юнь-
дунчжи цяньту (Значение движения ихэтуаней и перспективы
«движения 30 мая»).—«Сяндао». 1925, № 128, с. 1167—1172.
346

264. Цяо Чжи-цян. Шаньси дитюйды ихэтуань юньдун (Дви-
жение ихэтуаней в Шаньси).— Ихэтуань юньдун люшичжоу-
нянь цзинянь луньвэньцзи, с. 167—183.
265. Чжан Сянь-гуан. Ихэтуань цзай Цзинцзинь канцзи ди-
гочжуи цинлюэды инъюн шицзи (Героические подвиги ихэтуа-
ней во время сопротивления империалистической агрессии в
Пекине и Тяньцзине).— «Сычуань дасюэ сюэбао», 1960, № 2,
с. 61—72.
266. [Чжан] Тай-лэй. Ленин юй ихэтуань (Ленин и ихэтуа-
ни).—«Сяндао». 1924, № 81, с. 654—655.
267. Чжан Хань-цин. Майгоцзэй Юань Ши-кай цзэньян чжэнья
Шаньдун ихэтуань юньдун (Как предатель Юань Ши-кай по-
давлял движение ихэтуаней в провинции Шаньдун).— Ихэту-
ань юньдунши луньцунь, с. 1—9.
268. ЧжанЦи-цянь, Ян Цзи-ань, ЛиньХуа-го, Хуан
С ы - ц з ю н ь. Ихэтуань цзай Бэйцзинды чжаньдоу (Борьба
ихэтуаней в Пекине).— Ихэтуань юньдун люшичжоунянь цзи-
нянь луньвэньцзи, с. 111—129.
269. Чжао Цзун-шэн. Ихэтуань гэмин юньдунды фачжан
гуйлюй (Закономерности развития революционного движения
ихэтуаней).— «Сычуань дасюэ сюэбао». 1960, № 2, с. 7—24.
270. Чжао Чжэнь. Шо бай (Поговорим о поражении).— Синь-
хай гэминцянь шиняньцзянь шилунь сюаньцзи. Т. I, с. 16—21.
271. Чжао Чжэнь-вэнь. Таньчэн Шэньшань цзяоань шицзи
чутань (Попытка исследования истории антимиссионерского
инцидента в Шэньшане уезда Таньчэн).— «Шаньдун шэнчжи
цзыляо». 1960, № 2, с. 92—104.
272. Чжунго сяньдай гэмин юньдунши (История революционного
движения в Китае в новое время). Янань, 1938.
273. Чжунго цзиньдайши (Новая история Китая). Пекин, 1953.
274. Чжэн Хэ-шэн. Лунь «Те цюань» (О «Железном кула-
ке»).— «Шаньдун дасюэ сюэбао». 1960, № 2, с. 44—53.
275. Чжэнь Тянь-тин. Синьчоу тяоюэ совэй шигуаньцзе (До-
говор 1901 г. и так называемый посольский квартал).— «Ихэ-
туань юньдунши луньцунь», с. 32—37.
276. Чэнь Гуй-цзун, Дунбэй ихэтуань юньдун чутань (Попыт-
ка исследования движения ихэтуаней на Северо-Востоке).—
«Шисюэ цзикань». 1956, № I, с. 81—92.
277. Чэнь Гун-лу. Чжунго цзиньдайши (Новая история Китая).
Шанхай, 1935.
278. Чэнь Гун-фу. Ихэтуань юньдун юй синьчоу хэюэ (Движе-
ние ихэтуаней и договор 1901 г.). Шанхай, 1930.
279. Чэнь Хуай, Мэн Чун. Чжунго цзиньбайнянь шияо (Ис-
тория Китая за последние 100 лет). Шанхай, 1930.
280. Чэнь Ц з е. Ихэтуань юньдунши (История движения ихэтуа-
ней). Шанхай, 1931.
281. Чэнь Чжань-жо. Ихэтуаньды цяньши (Происхождение
ихэтуаней).— «Вэнь ши чжэ». 1954, № 3, с. 17—25.
282. Чэнь Юэ-цин. Пипань ихэтуань юньдунши яньцзючжунды
цзычаньцзецзи гуаньдянь (Критика буржуазных взглядов в
изучении истории движения ихэтуаней).— «Шаньдун дасюэ
сюэбао». 1960, № 2, с. 61—73.
347

283. Шаньдун ихэтуань фаньди айго юньдун (Антиимпериалистиче-
ское патриотическое движение ихэтуаней в Шаньдуне).— Ихэ-
туань юньдун люшичжоунянь цзинянь луньвэньцзи, с. 84—110.
284. 111 и С ы - ц ю н ь. Лунь ихэтуань фань дигочжуи доучжэн (Об
антиимпериалистической борьбе ихэтуаней).— Ихэтуань юнь-
дун люшичжоунянь цзинянь луньвэньцзи, с. 30—48.
285. Шэнь Фу. 1899 нянь Дунгуань Баоань жэньминь фаньдуй
Инго циньчжань Цзюлун баньдаоды доучжэн (Борьба населе-
ния уездов Дунгуань и Баоань против оккупации Англией по-
луострова Цзюлун в 1899 г.).— «Шисюэ юэкань». 1959, № 12.
286. Эгути Бокуро. Гивадан дзикэн-но иги-ницуйтэ (Значение
ихэтуаньского инцидента).— «Рэкисигаку кэнкью». 1951, № 150,
март, с. 74—83.
287. Юань Дин-чжун. Ихэтуаньды фаньди доучжэн цзи ци
лиши ии (Антиимпериалистическая борьба ихэтуаней и ее ис-
торическое значение).— Ихэтуань юньдун люшичжоунянь цзи-
нянь луньвэньцзи, с. 59—66.
288. Ямамото Сумико. Гивакэн-но сэйкаку-ни цуйтэ (Социаль-
ный характер ихэтуаней).— «Сикан». 1950, № 33, апрель,
с. 45—61.
289. Ян Шао-чжэнь. Гэнцзы чжун э цзайдунсаньшэнчжи чунту
цзи ци цзего (Русско-китайский конфликт на территории трех
восточных провинций в 1900 г. и его последствия).— «Цинхуа
сюэбао». Т. 9, 1933, № 1.
290. Яно Дзинъити, Гивакэн хиран-но синсо-ни цуйтэ (Под-
линная картина беспорядков, учиненных бандитами-ихэцюаня-
ми).— «Сигаку дзаси». 1927, № 38, сентябрь, с. 815—840.
291. Янь Чжун-пин. Чжунго мяньфанчжи шигао (Очерки исто-
рии хлопчатобумажной промышленности Китая, 1289—1937).
Пекин, 1955.
292. А п п а п о1 А. ТЬе Т1еп1зт Уо1ип1еег Согрз т 1Ье Вохег
11рпзшд, 1900.—«5ос1е1у !ог Агту Н1з1опса1 КезеагсЬ». 1958,
№ 36, с. 179—181.
293. В 1 а п с! Л. апо1 ВаскЬоизе Е. СЫпа ипйег 1Ье Етргезз
Бо^а^ег. Ь., 1910.
294. С Ь ' ё п Л. ТЬе Ыа1иге апё СЬагас1еп511сз о! 1Ье Вохег Моуе-
теп!.— «Ви11е1т о! 1Ье 5сЬоо1 о! Опеп1а1 апо1 А!псап 51и-
сИез». 1960, уо1. 23, р. 2, с. 290—308.
295. С Ь ' ё п Л. ТЬе Опдт о! 1Ье Вохегз.— 5(исНе5 т 1Ье 5ос1а1
Н1з1огу о! СЫпа апо1 5ои1Ь-Еаз1 Аз1а. СатЪпа^е, 1970, с. 57—
84.
296. С1етеп1з Р. ТЬе Вохег КеЪеШоп. Ы.У., 1915.
297. С о г г а (П гп Р. Ьшс1&1 ВаггЫ е 1а диегга оМе «Вохегз».—
«Ста». 1958, № 4, с. 70—80.
298. Сипп1пдЬат А. А Н1з1огу о! 1Ье ЗгесЬиеп Кю1з (Мау —
Липе 1895). 5ЬапдЬа1, 1895.
299. ЭисЬезпе А. <2иапс1 1ез Ве1&ез (1еуа1еп1 рагИг роиг 1а СЫ-
пе. 1Лп рго]ес1 сГехрёсНИоп соп!ге 1ез Вохеигз, 1900. ВгихеПез,
(1949).
300. Е>ипз1Ье1тег О. Ье тоиуетеп!; (1ез Вохеигз.— «Реуие
Ыз1опяие». 1964, уо1. 231, № 2, с. 387—416.
301. Оипз1Ье1тег О. КеН^1оп е1 тад1С дапз 1е тоиуетепг.
дез Вохеигз сГаргёз 1ез 1ех1ез СЫпо15.— «Т'оип^ Рао». 1959,
348

уо1. 47, с. 323—367. (Автор пользовался переводом И. Н. Маш-
инной)
302. Оиууепёак Л. СЫп&-зЬаи'з 01агу: а М1з1Шса1юп.— «Тоипд
Рао». 1937, уо1. 23.
303. Оиууепс1ак Л. ТЬе Б1агу о! Н1з ЕхсеИепсу СЫпд-зЬап.—
«Ас1а ОпепгаНа». 1925, № 3.
304. Эиууепйак Л. Ыо1е оп 1Ье 01агу о! Шз ЕхсеИепсу СЫп&-
зЬап.— «Ас1а Опеп1аНа». 1938, № 16, с. 221.
305. Эиууепбак Л. Опсе Моге: ТЬе Зо-са11ес1 01агу о! СЫпд-
зЬап.—«Т'оипе Рао». 1942, уо1. 34, с. 85—86.
306. Р а 1 г Ъ а п к Л., Ке1зсЬаиег Е., С г а 1 д А. Еаз1 Аз1а. ТЬе
Мойегп ТгапзГогтаИоп. Ь., 1965.
307. Р1ет1пе Р. ТЬе 51е§е а! Ректд. Ь., 1959.
308. Без Рог&езК. Нз1-Напд апй 1Ье СЫпезе Ма1юпа1 Неуо1и-
*юп. Ыету Науеп, Ь., 1973.
309. Р о г з у IЬ е 5. А. Ап Атепсап М1ззюпагу СоттипИу т
СЫпа, 1895—1905. СатЪп^е (Мазз.) 1971.
310. Эге &ерапгег*е Раиз1.— «Уогчуаг1з», 19.У1.1900.
311. Ооо(1г1сЬ Ь. А 5Ьог1 Н1з1огу о! 1Ье СЫпезе Реор1е. Ы.У.,
1959.
312. Н1Г8сЫе1<1 В. РИ1у Пуе Бауз о! Теггог; 1Ье Згогу о! Ше
Вохег НеЬеШоп. Ы.У., 1964.
313. Но1сотЬе СЬ. ТЬе Неа1 СЫпезе (ЭиезКоп. Ь., 1901.
314. Нзй I п. ТЬе ЭДзе о! Мос1егп СЫпа. Ые\у Уогк — Ьопс1оп —
Тогоп1о, 1970.
315. Лепзеп М. Оррог1ишз1з т 5оиШ СЫпа (1ипп& 1Ье Вохег
КеЬеШоп.— «РасШс Н1з1опса1 КеУ1е>у». 1951, № 20, с. 241—
250.
316. Л о Ь п 5*о п К. РеУ1е>у оп Виууепс1ак'з ТгапзЫюп о! СЫпд
ЗЬап'з Б1агу.— «ТЬе СЫпезе 5ос1а1 апс1 Ро1Шса1 Неу1е\у». 1926,
уо1. 10.
317. ЛозерЬ РЬ. Роге^п 01р1огпасу т СЫпа, 1894—1900. Ь., 1928.
318. КеПу Л. А РогдоНеп СопГегепсе: 1Ье Ые^оИагюпз а1 Ректд,
1900—1901. Сепеуа, 1963.
319. К г а и з з е А. СЫпа т Эесау. Ь., 1900.
320. Ьапдег XV. ТЬе 01р1отасу о! 1трепаНзт, 1890—1902. Уо1.
1—2. N. У., 1935.
321. Ьат.оигеНе К. ЬПзЬгу о! СЬпзИап М1ззюпз т СЫпа. Ь.,
1929.
322. Ьепзеп О. ТЬе Киззо СЫпезе АУак. Р1опс1а, 1967.
323. ЬШ1е А. ТЬгои^Ь 1Ье Лапдгзе Оог&ез ог Тгас1е апо1 Тгауе1
т \Уез1егп СЫпа. Ь., 1898.
324. М а г и п СЬг. ТЬе Вохег КеЪеШоп. Ьопйоп — Nе^у Уогк —
Тогоп*о, 1968.
325. Могзе Н. 1п1егпа1юпа1 КеЫюпз о! 1Ье СЫпезе Етрке. Уо1.
3 Ь 1918
326. РоЙ Р. ТЬе (МЬгеак т СЫпа. Из Саизез. Ы.У., 1900.
327. РигсеН V. ТЬе Вохег Урпзтд, а Васк^гоипо1 51ис1у. Сат-
Ъгга^е, 1963.
328. Реаг1 С. Могпзоп о! Ректе. 5ус1пеу—Ьопёоп—Ме1Ьоигп,
1967.
329. Кетег С. Роге^п 1пуез1теп1 т СЫпа. Ы.У., 1933.
330. ЗсЬгескег Л. Е. 1трепаНзт апс1 СЫпезе ЫагюпаНзт. Сег-
тапу т ЗЬапхипд. СатЬпй^е (Мазз.), 1971.
349

331. 5Ьеекз К. А Ке-ехатта1юп о! Ше I Но-сЬйап апс1 Из Ко1е
т Ше Вохег Моуетеп!.—Рарегз оп СЫпа, СатЪпё&е (Мазз.),
1947.
332. 5 т П Ь А. СЫпа т СопуиШоп. Уо1. 1—2. Рект^, 1900.
333. 5 1 е 1 & е г О. СЫпа ап<1 Ше ОссМеп!; Ше Опдт апс1 Оеуе1ор-
теп* о! Ше Вохег Моуетеп1. Ь., 1927.
334. Тап СЬ. ТЬе Вохег Са1аз*горпе. Ы.У., 1955.
335. Т Ь о т 8 о п Н. СЫпа апс1 Ше Ротсегз. А ЫаггаНуе о! Ше
ОиШгеак о! 1900. и 1902.
336. Т г е а I Р. 01р1ота11с Ке1а1юпз Ье1>уееп ШНес! 5Ыез апо1
Ларап. 1895—1905. Ь., 1936.
337. XV а П С. 5оте Е1етеп15 о! 1п1егпа1:юпа1 МШ1агу СоорегаНоп
оГ Ше 1900 АпШоге1&п К^зт^ т СЫпа ауНЬ 5реаа1 Ре!егепсе
1о Ше Рогсез о! Ше ШИес! 51а1ез. Ьоз Апде1ез, 1935.
338. XV а Но п Л. СЫпа апо1 Ше Ргезеп* Спз13. и 1900.
339. XV е Ь г 1 е Е. ВгИат, СЫпа апс1 Ше АптлгЫззюпагу Кю1з 1891—
1900. МтпеароНз, 1966.
340. XV еп СЫпд. ТЬе СЫпезе Спз1з !гот ШЫп. Ь., 1901.
341. XVе^з^е^п Л. ТЬе Вохег КеЪеШоп АпИ-Роге1^п Теггог 51егез
СЫпа, 1900. Ы.У., 1971.
342. XV 111 о и §: Ь Ь у XV. Роге1^п К15Ы5 апб 1п1егез1з т СЫпа. Уо1.
1—2. ВаШтоге, 1927.
343. XV^пегЬа1о1е^ ТЬ. КатрГе т СЫпа. [Б.м.], 1902.
344. Л о и п д Ь. ВгШзЬ РоНсу т СЫпа, 1895—1902. Ь., 1970.
Периодические издания
345. «Вопросы истории», 1960.
346. «Красный Архив», 1926.
347. «Народы Азии и Африки», 1961.
348. «Проблемы востоковедения», 1960.
349. «Проблемы Китая», 1934.
350. «Вэнь ши чжэ», 1934.
351. «Гуанмин жибаб», 1960.
352. «Жэньминь жибао», 1967.
353. «Лиши цзяосюэ», 1957—1959.
354. «Лиши яньцзю», 1958.
355. «Синь шисюэ тунсинь», 1955—1956.
356. «Сычуань дасюэ сюэбао», 1956, 1960.
357. «Сяндао», 1924—1925.
358. «Цзиньдайши цзыляо», 1954, 1957—1958, 1963.
359. «Цзинцзи яньцзю», 1956.
360. «Шаньдун дасюэ сюэбао», 1960.
361. «Шисюэ цзикань», 1956.
362. «Шисюэ юэкань», 1958—1959.
363. «Гопе Рао», 1959.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Алексеев Е. И. 165, 205, 243,
257 312
Анцер 18, 39, 117, 123
Бай Чан 240
Би Чэн 240
Блэйк Г. 293, 294
Брукс 146—148
Бэнь Мин («Истинный Мин»,
Син Чэн, Ян Тянь-шунь, Чжоу
Чжэнь-цзя) 87, 106, 114, 132,
134, 135, 138—142
Вальдерзее А. Г. 314, 322, 326
Ван Вэнь-шао 211, 301, 320
Ван Дэ-чэн 92, 221, 227, 228
Ван И-жун 179, 210
Ван И-сюнь 127
Ван Ли-янь 135
Ван Ло-яо 85
Ван Лун-вэнь 171
Ван Мин-юй 134
Ван Тин-сян 317
Ван Сян-цзинь 54
Ван Цзо-чэнь 85, 92, 93
Ван Цзы-гу 139
Ван Чжи-бан 134
Ван Чжи-чунь 274—277, 286
Ван Чжи-чэнь 139
Ван Чо 169
Ван Шао-лянь 132
Ван Юй-цзе 71
Вань Бэнь-хуа 46, 47, 317, 318,
326
Витте С. Ю. 174
Вогак 205
Вэй Фэн-сюань 134
Вэй Шу-сян 89
Ган см. Ган И
Ган И (Ган) 172, 173, 175, 180,
185, 192—197, 202, 213, 214,
217, 218, 235, 292, 300, 301,
304, 306—308, 310, 320, 324,
327
Гао Нань 11, 228, 319
Гао Си-чжи 131, 155, 170
Гейкинг 45, 123, 124, 169
Гире М. Н. 24, 74, 86, 87, 161,
209 257
Гиршман 244, 245, 254, 256
Го Дун-чэнь 67, 72, 84, 92
Гриффис Дж. 18
Гродеков 31
Гройвс 19
Гуан Лин 257
Гуансюй см. Цзай Тянь
Гуаньди 64, 65, 68
Дань-цзы см. Лю Юн-хэ
Дай Сюань-чжи 3
Даогуан 215
Дейч Л. 269
Дидерикс 169
Дин Чжэнь-до 277
Ду И-син 12
Дуань см. Цзай И
Дун Фу-сян 86, 87, 94, 176,
178, 186, 197, 207, 208, 211,
214, 219, 236—238, 278, 282,
295, 296, 305, 318, 320, 321,
327
Дун Юань-бан 133, 135, 142
Дэ-Шоу 276, 277, 287
Дэвис 18
Дюран 24
Дюшэйляр 189, 211, 212
Ё Да-кэ 130
Ерусалимский А. С. 4, 44, 46,
208
Ефимов Г. В. 3
Жун Л у 163, 172, 176, 179, 195,
205, 208, 210, 296, 320, 321,
323
351

Зарина Л. Л. 4
И Куан (Цин) 112, ИЗ, 181,
182, 198, 202, 213, 214, 319—
320, 322, 327
Ин Нянь 217, 327
«Истинный Мин» см. Бэнь Мин
Казы-Гирей 245
Кан Цзи-фу 49
Кан Ю-вэй 20, 21, 171, 175
Кеттелер К. Ф. 189, 214, 277,
328
Конфуций (Сюань Шэн) 63, 65
Корсаков В. В. 62, 68
Крейг А. 3
Кротков Н. 264, 267
Куй Цзюнь 276, 277
Лао Най-сюань 10, 55, 58, 59,
96, 117—119, 153, 158, 159,
170, 181
Лао-цзы 65
Ленин В. И. 7, 8, 13, 16, 31, 33,
270, 329, 333, 334
Лессар 311
Ли Бин-хэн 29, 37—47, 49, 50,
56, 63, 66, 95—98, 117, 124,
151, 275, 289—291, 306—308,
310, 316—318, 327
Ли Бо 66
Ли Вэнь-чэн 137, 142
Ли Гуан 265
Ли Дуань-юй 179, 210
Ли Куй 67
Ли Лай-чжун 91, 94, 197
Ли Си-шэнь 96, 97, 174, 176,
199, 208, 211, 212, 308, 310,
319
Ли Сы-цун см. Ли Сы-эр
Ли Сы-эр (Ли Сы-цун) 242
Ли Тин-сяо 83, 234, 239
Ли Фу 242
Ли Хун-чжан 34, 112, ИЗ, 148,
171, 172, 174, 175, 205, 226,
229, 257, 263, 267, 276—279,
282—284, 287, 288, 306, 319,
322, 326, 327
Ли Цзинь-бан 131
Ли Цзинь-пан 144
Ли Чан-шуй 131 — 134, 140
Ли Чжан 242
Ли Шань 209, 210, 301
Ли Шань Лаому (матушка Ли
Шань) 65
Ли Энь-сян 59, 67, 99, 102
Либкнехт В. 15
Лившиц С. Г. 4
Линь 134
Линь Хэй-эр см. Хуан Лянь
Линь Чжи-куй 52
Ло Жун-гуан 205, 211, 217,
225, 226
Ло Цзя-цзе 208
Ло Чэн-ле 44
Лу Вань-тянь 117
Л у Цзин-ци 136
Л у Чан-и 92, 99, 104, 105, 132,
136, 140, 142
Лу Чуань-линь 275, 286, 290,
291, 325
Лю Бо-вэнь 65
Лю И-тун 75, 80
Лю Инь-у 89
Лю Кунь-и 37, 38, 68, 171, 202,
211, 272, 275—290, 300
Лю Мэн-ян 77, 78, 100, 117,
129, 162, 311, 312
Лю Цзинь-дин 78
Лю Чан-сян 71, 77
Лю Ши-дуань 37, 38
Лю Ши-цзю 91, 93, 227
Лю Шу-тан 276, 277, 287
Лю Энь-пу 302
Лю Юн-сян 210
Лю Юн-хэ (Дань-цзы) 325
Лю Юн-хэн 207
Люба 261
Люй Дун-бинь (Люй) 64, 65,
221
Люй Хай-хуань 124, 169, 286
Лэй Се-шэнь 44, 45
Лян Ци-чао 20, 21, 171, 175
Лянь см. Цзай Лянь
Лянь Юань 210—212, 301
Ляо Шоу-хэн 301
Ма 141
Ма У 65
Ма Цзи-чжан 307, 308
Ма Юй-кунь 205, 213, 217,
227—229, 315—318, 320, 321
Макдональд К- М. 190, 191
Мумм 312
Мэн Гуан-вэнь 147
Мэй Дун-и 159, 170, 324
На Вэнь-и см. На Янь-чэн
На Тун 207, 301
352

На Чжа 67
На Янь-чэн (На Вэнь-и) 59,63
Не Цзи-гуй 277
Не Ши-чэн 87, 112, 163, 164,
167, 168, 176, 180, 185, 193—
195, 198, 205, 220, 222, 228,
229, 280, 282, 283
Ньес Ф. 44
Ню Цзинь-шэн 37
Павлов А. И. 173, 178
Пан 85, 230
Пан Сань-цзе 37
Пёрселл В. 3, 105, 137, 138,140
Пишон 188
Позднеев Д. М. 68
Покотилов Д. Д. 119, 145, 174,
178, 185, 251, 257, 322
Протасьев 35
Пу Лян 207, 209
Пу Тин 248, 252
Пу Фа 172
Пу Цзюнь (Шао-лин) 174, 175,
320
Пэн 144
Пэн Гуй-линь 37, 38
Райшауэр Э. 3
Рудаков А. В. 3, 70, 71, 75—77,
90
Савара Токузукэ 63, 74, 75, 79,
84, 89, 96, 97, 165, 192, 193,
230
Сальваго 178
Сань Сянь-гу 94
Сахаров 85
Се Ань-цин 139
Се Жу-цинь 260
Сеймур Э. 190, 191, 203, 205,
208, 212, 214, 218—221, 225,
314
Си Лян 38, 42, 43, 45, 47, 240,
241, 290, 291, 325, 326
Синь Чэн см. Бэнь Мин
Стайгер Дж. 3
Сугияма Хин 202, 328
Сун см. Сун Цин
Сун Кунь 258
Сун Сы 51
Сун Цин 176, 229, 282, 283,310,
315—318
Сун Шоу 275, 277, 279
Сунь Бинь 65
Сунь Вэнь 144
Сунь Ся-тай см. Сунь Чжи-та)
Сунь У-кун 66
Сунь Чжи-тай (Сунь Ся-тай)
132, 139
Сунь Ят-сен 20, 171, 292—294
Сюань Шэн см. Конфуций
Сюй 224
Сюй Э. 3
Сюй Гуан-вэнь 134
Сюй Ин-куй 274, 276, 277,287,
288
Сюй Тин-жуй 47
Сюй Тун 172, 173, 175, 320,327
Сюй Цзин-чэн 100, 181, 202,
207, 208, 211, 289, 301, 303
Сюй Чэн-юй 327
Сюй Ю-шэнь 183
Сюй Юн-и 181, 209, 210, 301,
308
Ся Синь-ю 45, 126, 316, 317,
325
Сянфэн 60, 215
Тан Цай-чан 292—294
Тан Цуй-бин 25
Тань Ч. 3, 290
Тань Вэнь-хуань 223
Тин Юн 323
Тун Чжэнь-шэн 52, 53, 113
Тунчжи 60
У Сю 87, 159
У Тин-фан 281
У Фан-чэн 147
У Цзинь-лин 147
У Юн 97, 117
Уэрл Э. 3
Фавье 178, 188, 204
Фань Вэнь-лань 3, 138, 155
Фань Ли-хуа 78
Фань Сюэ-цин 127
Фань Сяо-мао 94
Флери 25
Флэйфэр 274
Фурсенко А. А. 3
Фэрбэнк Дж. 3
Ханссон 279
Хант 281
353

Хань Ба 94
Хань И-ли 91—93, 221, 227
Харт Р. 279, 281
Хенли Р. 44
Ху Дэ-сю 240
Ху Фу-чэнь 28, 168, 170
Хуа Сюэ-лань 11
Хуан Гуй-цзюнь 155, 170
Хуан Лянь (Линь Хэй-эр, Хэй-
эр) 93, 94, 136, 221, 224, 230
Хуан Тянь-ба 74
Хуэй-цзун 65
Хун Цзюнь (Хун Цзюнь Лао-
цзу) 65
Хун Юн-чжоу 59, 67, 99, 102
Хэ Най-ин 192, 193, 196
Хэ Цзун-сунь 238, 241, 242
Хэй-эр см. Хуан Лянь
Цан Эр-шуан 122
Цао Дэ-ли 37, 38
Цао Фу-тянь 77, 91—93, 160,
221, 224, 227, 228, 230
Цао Цао 66
Цао Ци 59, 67, 99, 102
Цао Юй-чжо 134
Цзай И (Дуань) 174—176, 179,
180, 185, 196—199, 207—209,
212—214, 235, 292, 301, 306,
307, 310, 320, 324, 327
Цзай Жун 213
Цзай Лань 175, 179, 180, 196,
199, 212, 217, 324, 327
Цзай Лянь (Лянь) 202, 207,
217, 300, 301, 324
Цзай Сюнь (Чжуан) 217, 305,
324, 327
Цзай Тянь (Гуансюй) 20, 112,
113, 117, 172—175, 177, 206,
320, 330
Цзан Гун-цзинь 51
Цзе 113
Цзи Гуй-фэнь 133, 135, 138, 145
Цзи Цань-шэн 128
Цзин Шань 179, 212
Цзин Юань-шан 175
Цзинь Цзя-жуй 3, 166
Цзинь Чан 243, 246, 249—251,
254—256, 260, 262, 263, 266—
268
Цзинь Ю-да 146
Цзэн Гуань-хань 207
Цзэн Ци 89, 243, 245—251,
253—257, 259—263, 266
Цзэн Шу-чунь 238
Цзян см. Цзян Цзань-чэнь
Цзян Кай 9, 10, 56, 59, 73, 81,
86, 88, 96, 99, 103, 104, 118,
120, 131, 132, 134—143, 169
Цзян Цзань-чэнь (Цзян) 24—26
Цзянь Бо-цзань 8, 84
Цзяцин 59, 275
Ци Сю 175, 198, 327
Цин см. И Куан
Цин Жуй 245, 248, 252, 254
Цинь Ли-шань 294
Цинь Си-гу см. Цинь Цзянь-ху
Цинь Цзянь-ху (Цинь Си-гу)
239, 240
Цяо Чжи-цян 231, 237
Цыси 5, 6, 21, 22, 95, 113, 148,
152, 172—174, 176—183, 186,
192, 194, 196, 197, 205, 207—
210, 215—218, 240—242, 249,
270, 282, 283, 288, 296, 298,
299, 301, 302—308, 310, 318,
320, 324, 326—328, 330, 331
Чай Э 94, 122, 157, 160, 319
Чан Шунь 85, 247, 249—251,
256, 258—263, 266—270
Чжан 134
Чжан Го-чжэнь 99, 103
Чжан Гуй-шань 24—26
Чжан Дэ-чэн 85, 91—93, 221,
224, 227, 228, 230
Чжан Жу-мэй 35, 36, 46, 48—
52, 55, 59, 60, 95, 98, 102—
104, 107, 113, 123—125, 151,
157
Чжан Ин-у 164
Чжань Инь-хуань 310
Чжан Лянь-фэнь 163
Чжан Фэй 65, 67 "
Чжан Хань-цнн 153
Чжан Хэн-цзя 207
Чжан Цзэ 88, 134
Чжан Цуй 207
Чжан Чжи-дун 171, 202, 211,
275—290, 300
Чжан Чунь-фа 316—318
Чжао Сань-до 12, 53, 57, 67,
72, 91, 92, 158
Чжао Цзюнь 132
Чжао Шу-цяо 192—194, 196—
198, 324, 327
Чжао Юнь 66
Чжи Би-ху 59, 65, 71, 73, 76,
354

89, 94, 118, 122, 159, 167,179,
197
Чжи Сяо-чжун 37
Чжоу ИЗ
Чжоу Тин-сэнь 58
Чжоу Хань 21, 22, 171, 172
Чжоу Чжэнь-цзя см. Бэнь Мин
Чжу Ба-цзе 66
Чжу Пэн-мин см. Чжу Хун-дэн
Чжу Фу 184
Чжу Хун-дэн (Чжу Чжань-ао,
Чжу Пэн-мин) 53, 56, 65, 73,
87, 91, 92, 106, 114, 132—143
Чжу Цзу-моу 56, 169, 207, 307,
308
Чжу Чжань-ао см. Чжу Хун-
дэн
Чжуан см. Цзай Сюнь
Чжуан Хун-ле 130
Чжун Фан-ши 11, 69, 76, 118,
199, 200, 319
Чжэн Бин-линь 170
Чжэн Вэнь-цинь 234, 235, 239
Чун Ци 320, 321
Чэн Сюнь 258, 259
Чэнь Дж. 62, 76
Чэнь Дэ-хэ 132, 134, 142
Чэнь Цзе 3
Чэнь Цзэ-линь 316—318
Чэнь Чжао-цзюй 128
Чэнь Чунь-сюань 233, 235,
238—242
Чэнь Янь-шу 257
Шан Лянь 276, 277, 288
Шао-лин см. Пу Цзюнь
Шао Чэн-чжао 52
Шоу Шань 247, 249—251,
264—270
Шрекср Дж. 3
Штенц 54
Шэп Сюань-хуай 236, 237,
282—288
Энь Шу 240
Эр Лан 66, 67
Юань Го-чжэнь 84
Юань Чан 85, 92, 93, 100,
117, 118, 166, 181, 199—
202, 206, 208—213, 222,
224, 289, 301, 303
Юань Ши-дунь 106, 132, 142,
143, 170
Юань Ши-кай 21, 29, 88, 96,
106, 107, 112, 128, 129,
144—156, 158, 160, 170, 176,
181, 183, 205, 207, 277, 284,
287, 308, 316
Югович 86, 244, 245, 257,
258, 266
Юй Вэнь-мин 123
Юй Вэнь-фу 123
Юй Дай-линь 240
Юй Дун-чэнь 24, 25, 26, 171,
277
Юй Инь-линь 275
Юй Лу 56, 119, 158, 159,
163, 184, 189, 203, 205,
211—215, 217, 221—225,
227—229, 283, 302, 315
Юй Лянь-сань 275, 290
Юй Лянь-юань 284
Юй Сянь 9, 38, 41—43, 45,
48, 49, 55, 60, 95, 97—106,
120, 122—126, 128, 130—132,
135, 136, 140—143, 145, 146,
151, 152, 179, 182, 222,
231—242, 257, 327
Юй Цин-жуй 106, 132, 135
Юйхуан («Яшмовый импера-
тор») 64, 65, 91
Юнчжэн 66
Юнь Юй-дин 9, 173—175, 193,
194, 200, 206—209, 211, 212,
218, 296, 300, 301, 303,
306—308
Ян Л. 3
Ян Дянь-гао 11, 71, 74, 78,
197, 199, 295, 296, 300, 307,
311 319 321
Ян Му-ши 162—165, 167, 168,
185, 193—196, 198, 220
Ян Тянь-шунь см. Бэнь Мин
Ян Фу-тун см. Ян Юнь-фэн
Ян Хун-ли 240
Ян Цзянь 65
Ян Цин-сянь 84, 122, 123
Ян Чуань-вэнь 131
Ян Юнь-фэн (Ян Фу-тун)
163, 180, 184
Ян Яо-линь 123
Янчевецкий Д. 63, 322
Янь Фу 20
Яо Ло-ци 53
«Яшмовый император» см.
Юйхуан
355

УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ
Австро-Венгрия 189, 191, 322,
326
Айгунь 265, 267—270
Амур 265—269
Англия (Великобритания)
13—16, 30, 32, 147, 187,
189—191, 226, 235, 281, 286,
293, 298, 311, 313, 314, 322,
325, 326, 333
Аньдин 185, 198
Аньсу 321, 323
Аньхой 24, 35, 37, 52, 272,
274, 279, 287
Аньцю 26
Аньчжоу 161
Аомынь 14
Байгоухэ 323
Байляньюй 122, 123
Балитай 229
Баоань 23
Баодин 30, 77, 89, ПО, 112,
118, 160—162, 165, 166, 195,
198, 321, 323, 325, 326
Бачжоу 160, 161, 167, 227
Бельгия 235, 322, 326
Бисянь 50
Благовещенск 265, 267—270
Бопин 132
Босян 241
Бочжоу 37
Бэйцан 220,.229, 315, 316
Вайхэ 246
Вандунцюань 1,54
Ванцзякоу 230
Вашингтон 281
Великобритания см. Англия
Владивосток 251, 262
Восточный Туркестан 327
Вьетнам 153
Вэйсянь 53, 55, 92, 157
Вэйхай 262
Вэйхайвэй 15, 28, 43, 96, 99
Вэньань 160, 167, 227
Вэньцюань 109
Вэньшан 44, 128, 130
Ганцзыли 131, 132, 134, 139,
140
Ганьси 295
Ганьсу 327
Гаобэйдянь 163, 164, 185, 198
Гаолоцунь 162
Гаоми 50, 83, 89, 133, 143—
148, 154
Гаопин 240, 243
Гаотан 128, 132, 133, 139
Германия 3, 13, 14—16, 28,
29, 32, 39, 44—48, 50, ПО,
121, 123—127, 143, 147, 168,
169, 187, 189, 191, 226, 286,
299, 300, 311, 313, 314,322,
325, 326, 328, 333, 394
Гирин см. Цзилинь
Голландия 235, 286, 326
Гонконг 226, 293
Гуанань 26
Гуандун 15, 23, 24, 175, 272,
274, 276, 283, 287
Гуанпи 323
Гуанси 15, 22, 272, 287
Гуантинчжуан 144
Гуанчжоу 14, 19, 81
Гуанчжоувань 15, 24
Гуаньсянь 43, 51—53, 55, 58,
59, 67, 83, 88, 95, 99, 102,
157
Гуйдэчжэнь 52
Гуйхуа 234
Гуйчжоу 17
Гунгоуянь 234
Гутянь 274
Гучэн 94, 157—159, 166, 167
Гу'ань 158, 160, 161
356

Дагу 10, 189, 190, 205, 211—
215, 217, 220, 223—226,
229, 236, 328
Дай 273
Далянь (см. Дальний) 14, 15,
23, 32, 85
Дальний см. Далянь
Дамин 157, 323
Данин 239
Даншань 36, 37, 49
Датун 233, 240, 292, 320—
322, 325
Даюньхэ 165
Динсин 89, 160—164, 168,321
Динчжоу 236
Доудянь 193
Дулючжэнь 76, 93, 161, 166,
167, 230
Дунгуань 23, 158, 159
Дунмин 51, 102, 157
Дунчан 29, 59, 99, 102, 128,
154
Дунъань 161
Дэнчжоу 29, 45
Жаочжоу 272
Жичжао 54, 121, 123, 148
Жунчан 24
Жунчэн 28
Жэньцю 118, 160, 161, 167
Или 310
Инкоу 30, 257
Инчжоу 233
Испания 326
гТрянн 1 т4
Италия 13, 177, 187, 189, 191,
235, 311, 322, 325, 326
Ичжоу 38, 42, 45, 54, 55, 58,
84, 86, 88, 96, ПО, 122—
124, 126, 128, 146
Ишуй 121
Калган см. Чжанцзякоу
Кайчжоу 157
Кайюань 246
Кяочао см. Цзяочжоу
Лайшуй 89, 161 — 163, 184
Лайян 29
Лансян 158, 161, 193, 320,321
Ланфан 219
Ланьшань 50, 121, 123
Лаолунтоу 227
Лаошань 127
Линсянь 68
Линцин 43
Линьи 68, 83, 128, 146, 154
Линьцзятань 123
Линьцин 128
Лисянь 161
Лицзяин 144
Лицзячжуан 136
Личжоу 160
Лиюаньтунь 67
Лондон 191, 281
Лофа 219, 276
Лугоуцяо 30, 161, 164, 178
Луншуйчжэнь 24, 25
Лутай 163, 180, 185, 195, 198
Лучжуанцзы 229
Лучэн 240
Люйшунь (Порт-Артур, Люй-
шунькоу) 14, 15, 30, 32,
191, 205, 226
Люлихэ 161, 163, 164
Люцзядянь 23
Люцитоу 37
Лючжуан 44
Лянгуан 276, 278, 287
Лянцзян 37, 67. 275, 279, 283
Ляншань 39
Ляодун 23, 30, 35, 38
Ляоян 86, 243—246, 250, 254,
256, 263
Малань 109, 111, 115
Манила 226
Маньчжурия (Три восточные
провинции) 14, 15, 27, 30—
32, 34, 106, 187, 247—250,
256, 257, 261, 263, 264,
266—268, 270, 271, 313,
322, 325
Мапаньчжан 44, 46
Матоу 316, 317
Мацзякоу 229
Мацзяпао 208
Монголия 172
Мукден см. Шэньян
Мэнин 154
Мэнцзы 23
Нанкин 279, 290
Наньгун 34, 55, 156, 157, 160
Наньпи 161
Наньси 26
Наньчуань 26
357

Наньчэнцзюе 233, 239
Никольск-Уссурийский 251,
262
Нинбо 14
Нинцин 234
Нинъюань 234
Нючжуан 14, 30, 243
Панчжуан 128, 129
Пекин 9, 10, 11, 14, 30, 34,
62, 71, 74, 76, 78, 84, 88,
94, 109, 114, 118, 119, 141,
146, 158, 162, 165—167, 171,
178—180, 185, 186, 188, 189,
191—194, 196—199, 201, 203,
204, 209, 210—214, 217, 219,
220, 223, 225, 228, 235,236,
238, 239, 241, 243, 246,247,
253, 255, 262, 264, 265, 273,
275—278, 282—284, 290, 291,
295, 298—301, 304—306, 308,
310—312, 314—322, 324—
326, 328
Петербург 16, 251, 255
Пинду 43, 99, 146, 148
Пинъин 128, 146, 147, 153
Пинъюань 9, 56, 59, 73, 83,
84, 86, 96, 99, 103—106,114,
118, 128, 130—133, 136—142,
154, 169
Пинъяо 233
Пицзыво 23
Порт-Артур см. Люйшунь
Пукоу 14
Пучжоу 12, 52, 54, 83, 85, 88,
91, 96, ПО
Пэнсянь 17у
Россия 6, 13—16, 30—32, 178,
187, 189—191, 226, 243, 244,
248, 249, 251, 253, 256, 257,
259, 261—263, 265—270, 279,
298, 311, 313, 314, 322, 325,
326, 333, 334
Санмэнь 178
Саньхэ 162
Саньшавань 313
Саосянь 36
Сарачи 234
Сахалян 267, 270
Сиань 97, 323
Сигу 220
Синьчэн 89, 147, 160, 167, 226
Синьян 14
Сичжоу 239
Сишань 24,
Сунлиньдянь 162, 163
Сунсянь 118, 160, 161, 167
Сучжоу 14
США 14, 30, 187, 189, 191,
226, 235, 281, 286, 299, 300,
311, 313, 314, 322, 326, 333
Сюаньхуа 320—323
Сюйгоу 233
Сюйчжоу 37, 279
Сянходи 234
Сяньсянь 158—160
Сяовэйчжуан 134
Сяодяньчжэн 233
Сяои 233, 239
Сяолунван 165
Сяосы 83
Сяотунь 134
Сяцзинь 128, 132, 146, 155,
156
С ы мэнли 222
Сычуань 17, 24, 26, 81, 171,
272—274, 276, 277, 328
Тайань 128, 129, 154
Тайвань 25
Тайгу 233, 240
Тайюань 33, 231, 232, 233,
235, 238—241, 323
Тангу 191
Таньчэн 121—123
Телин 245, 246, 251, 255, 257
Тибет 172
Токио 226, 281
Токто 234
Три восточные провинции см.
Маньчжурия
Тунгуань 323
Туннань 26
Тунчжоу 161, 220, 317, 318
Туншань 49
Тяньцзинь 9, 10, 14, 30, 34,
74, 75, 77—79, 81, 84, 85,
88, 89, 92, 93, 118, 159—162,
165—167, 178, 185, 188, 189,
191, 195, 198, 201, 205, 206,
213—215, 217, 219—230,
244, 246, 248, 266, 267, 273,
282, 294, 299, 304, 305, 310—
312, 315, 316, 318, 322
Улясутай 174
Усун 45, 172, 285
358

Усян 233
Уху 274
Уцяо 10, 55, 58, 71, 118, 119,
158, 159, 161, 170
Учжоу 99
Учэн 128, 153—156
Ушань 26
Фаньсянь 129
Франция 13, 15, 111, 153, 187,
189, 191, 286, 299, 300, 311,
313, 322, 325, 326, 333, 334
Фулэйэрди 265
Фуцзянь 15, 23, 272, 274,276,
277, 287, 300
Фучжоу 23, 274
Фучэн 158, 159, 161, 166
Фэйсянь 146, 148
Фэнсянь 36, 37, 49
Фэнтай 165
Фэнтянь 27, 32, 78, 85, 87,
89, 106, 119, 176, 242—244,
246—250, 253, 257, 259—264,
266, 268, 270, 271, 273
Фэнчжэнь 233, 234
Хабаровск 267
Хайлун 325
Хайнань 15
Хайхэ 30
Хайчэн 38,,243, 246
Ханчжоу 1%
Ханькоу 14, 81, 281
Ханьцзяцунь 122, 123
Харбин 245, 262, 265, 270
Холу 326
Хуайлай 97
Хуанцунь 165
Хуанхэ 16, 34, 35
Хуасянь 137, 142
Хубэй 22, 24, 26, 81, 176, 210,
272, 273, 279, 280, 283, 287,
290, 293, 325, 326
Хугуан 275, 280
Хунань 17, 22, 24, 81, 171, 241,
272, 275, 279, 280, 287, 290,
293, 325
Хунъюань 233
Хуцзя 83
Хуцзяцунь 144
Хэбэй 275, 290, 316
Хэйлунцзян 27, 32, 87, 106,
243, 250, 262, 263, 265—268,
270, 271, 331
Хэлючжуан 127
Хэнань 24, 35—37, 52, 98,
272—274, 279, 326
Хэсиу 316, 317
Хэцзянь 158, 159, 161, 323
Цайцунь 315, 316
Цанмэнкоу 222
Цанцзюйцунь 162
Цанчжоу 157, 161, 166, 316,
324
Цао см. Цаочжоу
Цаосянь 36, 37, 42, 43, 47, 49
Цаочжоу (Цао) 29, 46—52,
58, 102, 113, 128, 129
Цаоян 273
Цзаоцян 158
Цзесю 233
Цзиань 274
Цзнлинь (Гирин) 32, 85, 106,
248, 250, 251, 256—264, 266,
268, 270, 271, 273, 325
Цзимо 99, 127
Цзинань 14, 29, 99, 104, 128,
129, 132, 136, 140—143
Цзинин 59, 96, 99, 102, 128,
129, 151, 154
Цзинхай 77, 89, 92, 93, 160,
161, 166, 323
Цзинчжоу 87, 118, 158, 159,
161, 167
Цзиньчжоу 30, 243, 253
Цзичжоу 38, 63, 96, 156, 158,
160, 323
Цзиян 67, 73, 82, 83
Цзуньхуачжоу 160
Цзэчжоу 239
Цзюйе 43—45, 47, 49, 128
Цзюйма 164
Цзюйчжоу 104, 121
Цзюлун 14, 15, 23
Цзюньляньчэн 227
Цзючжоу 324
Цзючэн 129
Цзянбэй 26
Цзяннань 52
Цзяннин 274, 289
Цзянси 37, 176, 210, 272—275,
279, 287, 290, 316
Цзянсу 17, 35—37, 39, 49, 52,
98, 131, 208, 272, 275, 277,
287, 290, 291, 325
Цзяохэ 161
Цзяочжоу (Кяочао) 14, 18, 25,
359

28, 44—46, ПО, 122—124,
143, 145, 150, 168, 226
Цзясян 44, 128, 130
Цзычжулинь 30, 79, 222, 227—
229, 276
Циндао 14, 28, 29, 127, 143,
144, 156
Цинпин 155, 156
Цинсянь 161, 166
Цинхэ 55, 157
Цинчжоу 128, 129
Циньвандао 313
Цинъюань 92, 161, 162, 166,
233
Цицикар 270
Цюйво 239
Цюйчжоу 55, 157
Ч
Чансиньдянь 161, 164, 166
Чанцзы 240
Чанцин 53, 56, 128, 132, 133,
135, 136
Чанчунь 258, 260, 264
Чжанцзявань 317
Чжанцзякоу (Калган) 236,
322
Чжаоцзячжуан 116
Чжили 10, 17, 27, 30, 33—36,
38, 51—53, 55—57, 59, 60,
74, 78, 83, 84, 87, 90, 92,
96—98, 102, 106, 116, 118,
119, 156, 157, 160, 166, 167,
175, 176, 178, 179, 182, 184,
189, 192, 205, 211, 222, 229,
231, 235, 241, 242, 244, 246,
249, 258, 264, 270, 273, 275,
283, 289, 297, 302, 304, 315,
323—326, 329, 331
Чжочжоу 76, 94, 161—164,
166—168, 192—194, 196—
198, 218, 321, 323
Чжуйнин 26
Чжуцзяцзи 52
Чжучэнь 54
Чжэндин 30, 326
Чжэньшуцянь 222
Чжэцзян 39, 178, 272—274,
276, 277, 287
Чипин 56, 68, 83, 128, 132,
133, 135, 136, 139, 146
Чунцин 17
Чэнду 17
Чэнцзягоу 227
Чэнъу 47, 49
Шалючжай 92
Шакоуцунь 323
Шанхай 22, 25, 172, 236. 279,
280, 286, 289, 313
Шаньдун 3, 8—11, 15, 16, 18,
27—30, 32, 34—37, 39, 42—
47, 49—61, 66—68, 73—75,
81—83, 85, 88, 90—92, 95—
98, 100, 104—107, 111, 113,
117, 120, 121, 123—126, 128,
130, 131, 140, 142, 143, 145,
146, 148, 151, 152, 155—158,
160, 169, 172, 176, 179, 181,
182, 216, 235, 237, 240, 246,
258, 273, 275, 277, 279, 287,
289, 290, 296, 304, 308, 316,
325, 329, 331
Шаньси 11, 16, 17, 27, 32—34,
39, 42, 56, 57, 73, 78, 83, 84,
87, 89, 90, 94, 106, ПО, 111,
119, 146, 179, 231, 234, 235,
237—242, 257, 271, 273, 290,
323, 325, 326, 329, 331
Шаньсянь 29, 36, 37, 42, 43,
47, 49, 52
Шаньхайгуань 14, 30, 253
Шаогоцунь 34
Шахэ 243
Шаши 22
Швеция 235
Шитин 163
Шоучжан 128—1300
Шоуян 233, 239
Шуаншу 222
Шуньтянь 85, 289, 304
Шэнцзячжуан 144
Шэнчжоу 293
Шэньси 94
Шэньчжоу 158, 160, 323
Шэньшань 123
Шэньян (Мукден) 76, 85,
243—246, 251, 252, 255,
259, 270
Эньсянь 132, 133, 139
Эртугоу 234
Юйтай 47, 49
Юйцы 83, 233
Юйчэн 37, 52, 128, 132, 146
153
Юйяхэ 158
Юньнань 15, 23, 272, 274, 277
360

Юньцин 161
Юньчэн 47
Юньань 22
Юэян 240
Янгао 233
Янсиньцзя 83
Янфан 317
Янцзы 15, 16, 18, 33, 97,
273—275, 279, 281, 284—
287, 289, 312, 313
Янцунь 165, 219, 220, 229,
315, 316
Янцюй 240
Яньтай 27
Яньчжоу 18, 38, 42, 45, 47,
51, 58
Яньшань 84, 92, 161, 166
Яогэчжуан 144
Япония 13, 15, 28, 37, 173,
189—191, 205, 207, 226, 286,
293, 294, 298, 311, 314, 322,
326, 328, 330, 333

СОДЕРЖАНИЕ
Введение . 3
Глава I. Усиление агрессии держав в Китае в конце XIX в.
Начало восстания ихэтуаней 13
Проникновение в Китай иностранного капитала в конце
XIX в 13
Реакция китайского населения на превращение страны в
полуколонию держав 20
Обстановка в северных провинциях Китая накануне за-
рождения движения ихэтуаней 27
Восстание «Больших мечей» в пров. Шаньдун в 1896 г. 36
Инцидент в Цзюйе (ноябрь 1897 г.) 43
Зарождение движения ихэтуаней (апрель—май 1898 г.) 47
Глава II. Союз «Ихэтуань» . 55
Характер и происхождение союза «Ихэтуань» 55
Идеология, обряды и организационные формы ихэтуаней 63
Социальный состав участников антииностранной борьбы 82
Роль чиновников в развитии движения ихэтуаней 95
Программа и лозунги союза «Ихэтуань» . 107
Глава III. Подъем антииностранной борьбы в пров. Шань-
дун в 1899 г. 121
Стихийная борьба против представителей Германии 121
Волнения в уезде Пинъюань 130
Борьба против строительства железной дороги ... 143
Развитие движения ихэтуаней в пров. Шаньдун в пер-
вые месяцы 1900 г. ... 146
Глава IV. Борьба ихэтуаней в пров. Чжили (апрель—май
1898 —начало июня 1900 г.) 157
Ход движения ихэтуаней 157
Позиция правящей консервативной клики 168
Политика империалистических держав (январь — начало
июня 1900 г.) 187
Глава V. Развитие движения ихэтуаней в пров. Чжили.
Война Китая с державами . 192
Миссия Ган И 192
Вступление отрядов ихэтуаней в Пекин 199
Обострение борьбы группировок при дворе. Объявление
войны державам . 206
Экспедиция Сеймура 218
Ихэтуани в Тяньцзине. Позиция наместника Юй Л у 221
Захват Дагу иностранными войсками 225
Падение Тяньцзиня 227
362

Глава VI. Антииностранная борьба в пров. Шаньси и на
северо-востоке Китая . . ... 231
Антихристианские выступления в пров. Шаньси 231
Деятельность ихэтуаней в пров. Фэнтянь 242
Роль чиновников 246
Особенности движения ихэтуаней в пров. Цзилинь 257
Участие пров. Хэйлунцзян в войне с державами 264
Глава VII. Обстановка в провинциях Юго-Восточного Китая 272
Антииностранные выступления в провинциях Юго-Восточ-
ного Китая и борьба с ними местных властей .... 272
Деятельность наместников Ли Хун-чжана, Чжан Чжи-
дуна, Лю Кунь-и 278
Неофициальное соглашение о совместной охране юго-вос-
точных провинций 283
Группа сторонников войны с державами . . 289
Позиция политических организаций буржуазии 291
Глава VIII. Поражение Китая в войне с державами 295
Маневры цинского двора 295
Обострение борьбы дворцовых группировок 303
Захват Пекина иностранными войсками 311
Заключительный протокол 321
Заключение 329
Библиография 335
Указатель имен 351
Указатель географических названий 360

Нина Михайловна Кал южная
ВОССТАНИЕ ИХЭТУАНЕЙ
(1898—1901)
Утверждено к печати
Институтом востоковедения
Академии наук СССР
Редактор И. А. Празаускене
Младший редактор Р. Г. Селиванова
Художник А. Жданов
Художественный редактор Э. Л. Эрман
Технический редактор Г. А. Никитина
Корректор К. Н. Драгунова
ИБ 13330
Сдано в набор 23/Х1 1977 г.
Подписано к печати 13/Х 1978 г.
А06564. Формат 84 X 1087з2. Бум. X» 1
Печ. л. 11,375. Усл. п. л. 19,11.
Уч.-изд. л. 20,35. Изд. № 4144. Зак. 849
Тираж 2000 экз. Цена 3 р. 20 к.
Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука»
Москва К-45, ул. Жданова, 12/1
Набрано в Московской типографии № 13
союзполиграфпрома
при Государственном комитете СССР
по делам издательств, полиграфии и
книжной торговли
107005, Москва Б-5, Денисовский пер. д. 30
Отпечатано в 3-ей типографии
издательства «Наука»
Москва Б-143, Открытое шоссе, 28