/
Автор: Нитобург Э.Л.
Теги: монография народы америки расизм история америки история запада сша
Год: 1987
Текст
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Ордена Дружбы народов Институт этнографии
им. H. Н. Миклухо-Маклая
/1ФРИМНЦЫ
д в странах
/¡мерики
НЕГРИТЯНСКИЙ
КОМПОНЕНТ
В ФОРМИРОВАНИИ
НАЦИЙ
ЗАПАДНОГО
ПОЛУШАРИЯ
Ответственный редактор
доктор исторических наук
Э. Л. НИТОБУРГ
МОСКВА «НАУКАа 1987
А7ояозря<%)яя, олаагмааюа^яя aapaod с XF7 ас XX а., огаа-
чаат аа баааай аоарос — аоча^у a B7ZL4 чаяоааж, а^ааа^ай
ажааяю чалмой aj?aaa», счатаяся аазро^, а а Латаасжой Ажа-
ража чаяоааж с ажааяай баяой ж^оаа» счатаатся <гбаям.м».
В жааза аожазаам асторая а соаражаяаоа аояожаааа ао-
то^жоа чарямл рабоа а ст^ааал И^аража, жораяжоа отяачаа
со^ааяастачасжозо тааа аатазра^аа ал а сосгяа аа^аа от
жаяагяяасгачасжозо, арачаам, асжусстаааао а^ааятсгауюа^аа
аояаой аатазра^аа а$броа^аражаа!^аа a C7Z7A.
Редакционная коллегия:
А. Д. ДРИДЗО, Э. Л. НИТОБУРГ,
С. Я. СЕРОВ, В. А. ТИШКОВ
Рецензенты:
Л. Е. КУББЕЛЬ, М. А. ЧЛЕНОВ
0506000000-140
59-87-111
А
042(02)-87
@ Издательство «Наука», 1987 г.
ВВЕДЕНИЕ
Нации в странах Западного полушария, как известно, очень молоды,
сложились не только из многих этнических элементов, но и в процессе
физического смешения (мисцегенации) людей, представлявших, хотя и в
разных сочетаниях, все три основные человеческие расы — монголоид¬
ную, европеоидную, негроидную. Однако как результаты этого процесса,
так и характер современных расовых отношений, прежде всего отноше¬
ний между потомками европейцев и рабов-африканцев, в этих странах
оказались различными. Не случайно в середине нашего века стала кры¬
латой фраза: «Если в Латинской Америке человеку достаточно иметь
каплю «белой крови», чтобы считаться белым, то в Соединенных Штатах
достаточно иметь каплю «черной крови», чтобы считаться негром».
Каковы причины этого, не коренятся ли они в различии систем раб¬
ства негров в разных колониях и странах Нового Света? Естественно,
что такая проблема не могла пройти мимо внимания исследователей, ибо
она имеет не только теоретическое значение, но тесно связана с важней¬
шими сферами общественной жизни народов данных стран — от эконо¬
мической и политической до правовой и бытовой.
Определенный интерес к сравнению рабовладельческих систем в ко¬
лониях и странах Нового Света можно обнаружить уже в XVIII—
XIX вв. в той про- и антирабовладельческой литературе, которая появи¬
лась по обе стороны Атлантики. В XX в. одним из первых, кто сравнил
системы рабства в Западном полушарии, был автор опубликованной в
1910 г. книги «Негр в Новом Свете» Гарри Джонстон —британский ад¬
министратор, длительное время прослуживший в заморских колониях. По
«жестокости обращения с рабами» на первое место он ставил голланд¬
цев, затем англичан, французов, датчан, испанцев, португальцев '. Это
мнение о более «мягком» режиме рабства в Латинской Америке воспри¬
няли в тот период многие авторы. Серьезный же исторический анализ
систем рабства в странах Западного полушария по существу начался
лишь в середине 40-х годов XX в. с выходом книг тринидадского истори¬
ка Э. Вильямса «Капитализм и рабство» и особенно североамериканского
историка Ф. Тэнненбаума «Раб и гражданин»
Тэнненбаум в своей работе утверждал, что характер и условия рабст¬
ва в колониях Нового Света оказались разными потому, что законы, ин¬
ституты, национальные традиции и даже религии, принесенные туда ев¬
ропейскими колонизаторами, были различны. Он доказывал, что в ис¬
панских колониях и тем более в португальской Бразилии положение раба
было значительно менее тяжелым, чем в английских колониях и в США.
В первых в отличие от вторых раб якобы признавался «нравственной
личностью», что нашло свое выражение в ограничении власти рабовла¬
дельца законом и в поощрении освобождения раба за выкуп. А получил
свободу, раб становился юридически равным любому гражданину и мог
занять достойное место в обществе, как этого добились в испанских и
португальских колониях многие «свободные цветные». В результате ра¬
бы там имели возможность в определенной степени сохранять африкан¬
скую специфику. Ничего подобного не было в колониях протестантских
стран, где взгляд на раба, как на человеческое существо, отвергался.
В качестве доказательств Тэнненбаум ссылался на различия в законода¬
3
тельстве о рабах и юридическом статусе свободных негров и «цветных»
в разных колониях, на влияние католицизма, а также на длительные
традиции и результаты расового смешения в Бразилии.
Тэнненбаум выдвинул также тезис о том, что характер расовых отно¬
шений в странах Западного полушария после отмены рабовладения оп¬
ределялся основными чертами систем рабства. Те из систем, которые по¬
зволяли рабам сохранять свою «нравственную личность» и облегчали их
интеграцию, породили условия, при которых шансы освобожденных пос¬
ле ликвидации рабства быть принятыми в общество в качестве социально
равных оказались более высокими. С помощью этого тезиса, напрямую
связывающего условия рабства с современными социально-расовыми
структурами и отношениями в странах Западного полушария, он пытал¬
ся объяснить, почему расистские предубеждения, хотя и существующие
в Латинской Америке, никогда не достигали здесь столь открытых и юри¬
дически закрепленных форм расовой дискриминации и сегрегации, какие
были распространены в США. По Тэнненбауму там, где рабовладельцы и
колонизаторы были «хорошими», расовые отношения после отмены раб¬
ства также должны быть «хорошими», а там, где рабство развивалось в
неблагоприятной «моральной и юридической обстановке», «сама природа
института рабства порождала политические и этнические предубеждения»,
которые «явно отделяли США в этом отношении от других частей Но¬
вого Света» з. ^
Книги Ф. Тэнненбаума и Э. Вильямса вначале не вызвали большо¬
го интереса у историков и социологов. Однако подъем освободительной
борьбы «цветных» народов в Азии после второй мировой войны, а в
50—60-х годах в Африке и Вест-Индии, бурный рост негритянского и
антирасистского движения в США резко изменили ситуацию. В 1959 г.
вышла вызвавшая большой резонанс работа С. М. Элкинса «Рабство...»,
в которой также утверждалось, что в колониях англосаксонских стран
рабовладелец обращался с рабом как со своей вещью или животным,
а в колониях иберийских стран положение раба зависело не только от
воли рабовладельца, но также от королевской власти и католической
церкви, политика которых, хотя и двойственная, все-таки была направ¬
лена на облегчение участи рабов. При этом Элкинс, так же как и Тэн¬
ненбаум, ссылался на испанские кодексы о рабах. Однако в отличие от
последнего он подчеркивал связь между уровнем развития капитализма в
метрополии и улучшением положения плантационных рабов \
С этого времени началась активная разработка данной темы истори¬
ками, социологами, этнографами в США, Англии, Франции, Голландии,
а также в Латинской Америке. В результате к началу 70-х годов сложи¬
лись две главные противоположные точки зрения. Одна из них была
представлена Ф. Тэнненбаумом, С. Элкинсом, Ж. Фрейре, Д. Тейлором,
Г. Клейном, Д. Фернандесом и рядом других авторов. Она сводилась к
тому, что, хотя рабовладельцы в колониях Испании и в Бразилии подав¬
ляли протесты и восстания рабов столь же жестоко, как и рабовладельцы
в колониях Англии и в США, тем не менее система рабства в целом в
Латинской Америке никогда не была такой, как в Северной Америке, по¬
скольку более «мягкие» испанские и португальские кодексы отражали бо¬
лее «гуманные» отношения между белыми, черными и мулатами*. И это
прошлое определяет нынешний характер расовых отношений в странах
Западного полушария.
Точка зрения противников указанной концепции связана с именами
* Слово «мулат» — производное от «мул» (лат.), уподобляющее происхождение му¬
латов гибридному происхождению мула.
4
Э. Вильямса, С. Минца, Д. Дэвиса, А. Сио, М. Харриса, С. Штейна,
Э. Говейи, М. Мёрнера, Ч. Боксера, К. Деглера, Ф. Найта, В. Джено¬
везе, представителей «школы Сан-Пауло» — бразильских исследователей
С. Кардосо, О. Йанни, С. Фуртадо и др. Несмотря на разницу сюжетов,
все они в отличие от последователей Тэнненбаума были озабочены
не «буквой закона», т. е. не сравнением колониальных законодательств и
не значением «национальных традиций» метрополии для судеб расовых
отношений в Новом Свете, а анализом подлинных условий рабства. Стре¬
мясь исследовать их «снизу», они подчеркивали сходные черты между
рабством в колониях всех европейских стран, искали корни этого сход¬
ства в самой природе рабства как системы экономической эксплуатации.
Наиболее резко в тот период подвергал критике концепцию Ф. Тэн¬
ненбаума и его последователей М. Харрис. Отрицая, что на практике раб¬
ство в испанских и португальских колониях было якобы «мягче», чем в
английских, или что у рабовладельцев — испанцев и португальцев было
меньше предрассудков, чем у рабовладельцев-англичан, он писал: «Стре¬
миться объяснить, почему к рабам в Латинской Америке относились луч¬
ше, чем в Соединенных Штатах, пустая трата времени, ибо сейчас пет
никакой возможности доказать, что к ним действительно относились луч¬
ше в одном месте по сравнению с другим... Лучше спорить о том, сколь¬
ко можно уместить ангелов на булавочной головке, чем доказывать, что*
рабство в одной стране мягче, чем в другой». Рабовладельцы в любой
из колоний, в США или в Бразилии, всегда уверяли, что «их рабы —
самые счастливые существа на земле». Что же касается различий в ста¬
тусах освобожденных от рабства негров и мулатов, то такие различия,
по мнению Харриса, обусловлены не законодательством и влиянием ка
толицнзма, а экономическими и социальными факторами, влиявшими к
данный период на развитие данного рабовладельческого общества \
В работах, появившихся в 70—80-х годах, уже не просто продолжа¬
лась критика концепции Тэнненбаума, а велось дальнейшее углубленное
изучение комплекса проблем развития рабства негров в Новом Свете и
факторов, влиявших после его отмены па расовые отношения в странах
Западного полушария. Они содержат интересный дополнительный факти¬
ческий материал, некоторые новые точки зрения, а также критику их
авторами трактовки отдельных аспектов исследуемой проблемы противни¬
ками Тэнненбаума. Например, прогрессивный американский историк
Ф. Фонер, не отрицая обоснованности тезиса Тэнненбаума — Элкинса о
том, что расовые предрассудки среди белого населения британских коло¬
ний и США укоренились глубже, чем в испанских колониях и Бразилии,
в то же время подчеркивает: «...повсюду юридические, расовые и религи¬
озные традиции в определении политики по отношению к рабам играли
относительно малую роль по сравнению с экономическими, военными,
социальными и политическими аспектами процветания рабовладельче¬
ских колоний»
Исследования и дискуссии по проблеме рабства африканцев и расо¬
вых отношений в странах Западного полушария продолжаются. В совет¬
ской американистике специальных работ, посвященных исследованию
роли негритянского компонента в формировании и развитии наций в
странах Западного полушария в целом, до сих пор не было. Настоящая
монография является по существу первой попыткой подобного рода и
рассчитана на то, чтобы дать советскому читателю общее представление
об основных аспектах исследуемой проблемы. Лишь дальнейшая ее раз¬
работка советскими историками и этнографами позволит получить сколь¬
ко-нибудь исчерпывающие ответы на поставленный нами вначале и дру¬
гие связанные с этой сложной проблемой вопросы.
$
В связи с первым опытом изучения места и роли афроамериканцев и
их потомков в процессе формирования американских наций сочтено це¬
лесообразным структурно расположить материал по географическому
принципу. Монография включает разделы по странам и отдельным этно¬
культурным регионам, а также обобщающую материал заключительную
главу, в которой рассмотрены некоторые теоретические аспекты про¬
блемы.
В монографии читатель встретится с терминами «креолы» и «цвет¬
ные», значение которых в разных странах Западного полушария различ¬
но. Так, в испаноязычных странах континента креолами обычно называ¬
ли потомков конкистадоров и первых европейских переселенцев, имею¬
щих примесь индейской или негритянской крови. В то же время в
островных странах и колониях Вест-Индии креолами называли также
родившихся здесь негров и мулатов (в том числе рабов). В США бе¬
лые американцы словом «цветной» называли любого негра и мулата (од-,
но время последние и сами себя так называли). В континентальной Ла¬
тинской Америке, англоязычной Вест-Индии, Доминиканской Республи¬
ке цветными в отличие от негров обычно называли мулатов, самбо,
иногда метисов; на Кубе, в Пуэрто-Рико, франкоязычной и голландской
Вест-Индии цветными называли также и свободных негров.
i /o/msfoM Я. The Negro in the New
World. L., 1910.
% ИИШятмл E. Capitalism and Slavery.
Chapel Hill, 1944; ГяммемЬаитм F. Sla¬
ve and Citizen. N. Y., 1947.
s Гаммембаитм F. Op. cit. P. 42, 64—66.
* EM ¿из Д. Ж. Slavery: A Problem in
American Institutional and Intellectu¬
al Life. Chicago, 1959.
3 EarWs Patterns of Race in the Ame¬
ricas. N. Y., 1964. P. 71, 74; Slavery in
the New World. Englewood Cliffs, 1969.
P. 43-44.
3 Foaer P. Д. History of Black Ameri¬
cans. Westport, 1975. P. 184.
СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ
] Первое постоянное английское поселение в Северной Америке —
Джеймстаун возникло в 1607 г. на территории нынешней Вирги¬
нии. И уже в 1619 г. там оказались два десятка негров, куплен¬
ных колонистами у капитана голландского корабля. В 1630 г. второе
судно привезло в колонию гораздо больше негров, проданных за «85 бо¬
чонков рома и 5 бочонков табака» *. Таким образом через 12 лет после
основания Джеймстауна в Виргинии появился новый расовый и
этнический элемент — африканцы. Видимо, именно в данной связи
видный негритянский историк США Б. Куорлз отмечает, что «за исклю¬
чением первых поселенцев в Джеймстауне, корни у негров в первона¬
чальных тринадцати колониях более глубокие, чем у любой другой груп¬
пы из тех, что пересекли Атлантику» \
Этих негров не считали рабами, они стали сервентами (servant) —
кабальными слугами на срок. Поэтому статус африканцев почти не отли¬
чался в тот период от статуса белых сервентов из Англии, Шотландии,
Ирландии **. Но, хотя труд белых рабов и сыграл важную роль в эконо¬
мическом развитии первых английских колоний в Северной Америке,
к концу XVII в. оказалось, что он больше не способен обеспечить реше¬
ния этой задачи. Рядом с Виргинией, Мэрилендом и Новой Англией воз¬
никли новые требующие освоения колонии: Нью-Джерси, Южная и Се¬
верная Каролина, Нью-Йорк, Пенсильвания. Общая численность населе-г
ния колоний увеличилась с 28 тыс. в 1640 г. до 275 тыс. в 1700 г.*
Росли и масштабы их хозяйства. Только экспорт табака увеличился с
20 тыс. фунтов в 1617 г. до 1,5 млн. фунтов в 1640 г., а за последнюю
треть XVII в. он вырос примерно в 6 раз, превысив в 1700 г. 25 млн,
фунтов \ Выход был найден в порабощении африканцев.
Положение негритянского населения колоний к этому времени успе¬
ло значительно измениться. До 60-х годов XVII в. оно вообще не была
определено каким-либо специальным законодательством. Африканцев
было мало, и труд их не имел еще большого экономического значения,
ибо негр в то время стоил почти вдвое дороже белого сервента **.
Характерно, однако, что уже тогда существовало различие между бе¬
лыми и черными сервентами. «С самого начала,—отмечает Б. Куорлз,—
негров не считали способными ассимилироваться, их не считали равными
ни в церкви, ни даже в таверне» \ Кабальная служба их к середи¬
не XVII в. стала сначала более продолжительной, чем у белых сервентов,
а затем пожизненной.
В 1661 г. законодательное собрание Виргинии впервые узаконило раз¬
личие между белыми сервентами и неграми, которые были теперь фор¬
мально признаны пожизненными сервентами. В 1670 г. там был принят
закон, по которому «все сервенты, не являющиеся христианами, ввезен¬
ными морем», объявлялись рабами (slaves) на всю жизнь**.
После 1691 г. положение меняется: повсюду под страхом тяжелого
наказания запрещаются «незаконные» браки между рабами и свободны¬
ми. При этом употребляют не просто термины slave и free man, а «негр»
и «белый», что свидетельствует о появлении нового определителя стату¬
са — цвета кожи. Так начинает вырисовываться созревшая правовая докт¬
рина: раб— slave —не может быть белым человеком, а любой «цвет-
У
ной»—потомок раба. В XVIII в. во всех колониях были приняты зако¬
ны, запретившие межрасовые браки и вообще расовое смешение ".
Пожизненное, а затем и вечное рабство негров было признано закона¬
ми: в Массачусетсе в 1698 г., Коннектикуте и Нью-Джерси — в 1704 г.,
Пенсильвании и Нью-Йорке —в 1706 г., Южной Каролине —в 1712 г.,
Делавэре — в 1721 г., Род-Айленде — в 1728 г., Северной Каролине —
в 1741 г. Потеря неграми прежнего статуса, лишение даже свободных аф¬
риканцев гражданских прав, в том числе права голоса, права свидетель¬
ства, ходатайства в суде и т. д., завершили процесс становления рабства
негров. Жестокость законодательства о рабах определялась потенциаль¬
ной угрозой для класса рабовладельцев. Чем большей в данной колонии
была концентрация рабов, тем жестче рабский кодекс.
Рабовладельцы-плантаторы, естественно, стремились замаскировать
подлинные причины порабощения негров. И в этом плане религия была
мощным средством оправдания рабовладения. Сначала идеологи рабовла¬
дения делали вид, что конечной его целью является обращение негров в
христианство ради спасения их душ от вечного ада. Но когда негры
рабы, надеясь получить таким путем свободу, стали переходить в христи¬
анство, то владельцы их в плантационных колониях, где рабов было мно¬
го, оказались перед своего рода моральной дилеммой: не допускать кре¬
щения рабов — значит выступить против распространения христианства
и против церкви; крестить — значит лишиться своей собственности.
В конце концов материальные соображения взяли верх и рабовладельцы,
в том числе и в Новой Англии, стали утверждать, что негр якобы вовсе
не полноценный человек и не обладает душой, о спасении которой следо¬
вало бы заботиться. В период между 1664 и 1706 гг. плантационные коло¬
нии — Виргиния, Мэриленд, Северная и Южная Каролина, где было со¬
средоточено подавляющее большинство рабов, а также Нью-Йорк и Нью-
Джерси — приняли акты, формально отрицавшие тезис о том, что
крещение делает раба свободным. Рабовладельцы Новой Англии, не уве¬
ренные в законности этих актов, обратились за подтверждением к коро¬
левскому правительству и получили из Лондона такое подтверждение *°.
В конечном счете все церкви дали свое благословение порабощению
африканцев. Первыми были, конечно, церковники плантационного Юга,
а за ними последовали церкви и секты Севера. Единственной религиоз¬
ной группой, высказавшейся против рабства, явились квакеры, но и они
не вели открытой борьбы против него. Только в 1776 г. квакеры сделали
обязательным для себя отказ от владения рабами.
По Утрехтскому миру 1713 г. Англия добилась от Испании «асьен-
то» —монопольного права ввоза негров рабов в испанские колонии в
Новом Свете. Английские купцы, а за ними судовладельцы-пуритане из
Новой Англии поставили работорговлю па широкую коммерческую осно¬
ву. В то время как цены на белых сервентов к концу XVII — началу
XVIII в. значительно поднялись, а приток их резко сократился, число
негров рабов в колониях, к 1700 г. достигшее 27,8 тыс., в XVIII в. каж¬
дые 30 лет возрастало более чем втрое ".
Переход от эксплуатации в качестве основной рабочей силы белых
сервентов к эксплуатации негров рабов, явившийся важнейшим перелом¬
ным моментом в социальной истории Северной Америки, коренным обра¬
зом изменил классовую структуру колониального общества и привел к
еще большему усилению различий между Новой Англией и южными ко¬
лониями. Падение цен на табак еще в XVII в. способствовало вытесне¬
нию мелкого фермерского хозяйства плантационным, способным выжить
и преуспевать даже тогда, когда цены на табак резко снижались. Но в
интересах рентабельности производства необходимо было, чтобы на каж¬
3
дого раба приходилось не менее 20 га земли. В XVIII в., когда производ¬
ство табака, риса, индиго достигло огромных по тем временам масштабов,
рабский труд приобрел решающее значение для южных колоний, план¬
тационная экономика которых требовала наличия постоянной много¬
численной лишенной собственности и личной свободы армии рабов. Все¬
го за полтора века в колонии было ввезено четверть миллиона черных ра¬
бов, и к 1770 г. число их достигло 459 822 человек. В 1775 г. негры рабьг
составляли пятую часть всего населения колоний, в том числе на Юге —
почти две пятых
Белое население южных колоний состояло в основном из рабовла-
дельцев-плантаторов, мелких фермеров и белых бедняков, торговцев, ра¬
бочих мануфактур. Однако подавляющее большинство плантаторов вла¬
дели всего несколькими рабами и сравнительно небольшими плантация¬
ми. Рабочих мануфактур и ремесленников было очень мало. Не только
неквалифицированная, но почти вся квалифицированная работа на Юге
выполнялась черными рабами, и это породило среди белого населения пе¬
редававшееся из поколения в поколение презрение к физическому труду*
Крупные плантаторы, владевшие многими десятками и сотнями <чер^
ных рабов, составляли небольшую, но весьма влиятельную группу -се¬
мейств (часто связанных родственными узами), которым принадлежала
фактическая власть в колониях. В XVIII в. рабство негров «рассматри¬
валось колонистами всех колоний как обыкновенный и вошедший в быт
факт... обладание рабами повсюду принималось как показатель богатства
и веса в обществе » t : ' ¡
Прогрессивный американский исследователь Г. Аптекер пишет,- жир
«примерно к 1720 г. американо-негритянское рабство сложилось в люрог
що развитую, монокультурную, товаропроизводящую, поставленную, на
коммерческую ногу систему порабощения. Оно уже переросло из домаш¬
ней формы в форму плантационную, при которой продукты шроизводи*-
лись для продажи на обширном, охватывавшем весь мир. рынке.Это
(а также расистская идеология, оправдывавшая и поддерживавшая эту
систему) объясняет интенсивную эксплуатацию и жестокость, которое
характеризовали систему негритянского рабства в Америке к началу
XVIII столетия и которым предстояло характеризовать ее на протяжен
нии еще пятнадцати десятилетий)) **. Советские исследователи относят
превращение негритянского рабства в Северной Америке из домашней
формы в плантационную, имеющую ярко выраженный коммерческий ха¬
рактер и втягивающую колонии в мировую торговлю, к середине и .даже
к концу XVIII в."
В колониях Новой Англии —Массачусетсе, Нью-Гэмпшире, Род-Ай¬
ленде, Коннектикуте —в отличие от южных колоний преобладали мелкие
и средние фермерские хозяйства, здесь рано получило развитие также
текстильное производство. Большинство фермерских семей занимались
прядением и ткачеством. Затем возникли мелкие ткацкие мастерские*
Появились также дубильные и шорные мастерские, мельницы и масло¬
бойни, наконец мануфактуры по изготовлению кирпича, деревообделоч¬
ные, по выплавке и обработке железа. В отличие от южных колоний
спрос на рабочие руки здесь удовлетворялся главным образом не за
счет негров, а за счет иммигрантов с Британских островов, а также из
германских государств. И поскольку характер производственных отно¬
шений определялся эксплуатацией в основном наемных рабочих, то раб¬
ский труд не смог найти широкого применения, хотя и использовался.
Одной из основ богатства Новой Англии были пушной, лесной и рыб¬
ный промыслы, положившие начало ее внешней торговле, но в XVIII ,в,
важнейшей отраслью промышленности стало судостроение, Быстро раз¬
вивалось и торговое судоходство. Однако наибольшие прибыли местным
купцам и судовладельцам приносила работорговля. К. Маркс не случай¬
но называл ее в числе главных факторов первоначального накопления
капитала ", она стала крупнейшей отраслью экономики Новой Англии,
помогая перекачивать туда капиталы и дав толчок к расширению
промышленности и сельского хозяйства, внутренней и внешней торговли
северных колонии. Именно на рабстве негров и работорговле, доходы от
которых распределялись между плантаторами и всеми группами буржуа¬
зии, писал У. Фостер, «сложился союз южных рабовладельцев и север¬
ных коммерсантов, реакционная сущность которого, меняясь со временем
по форме, проявлялась вплоть до Гражданской войны 1861—1865 годов
и следы которой сохранились до наших дней» ".
В XVIII в. в Новой Англии белое население росло гораздо быстрее,
чем негритянское. Накануне войны колоний за независимость, когда все
население Новой Англии насчитывало 659,5 тыс. человек, там было все¬
го 16 034 негра. Рабов здесь использовали на фермах в качестве до¬
машних слуг, на лесоразработках, в ремесле, судостроении, кузнечном,
бондарном, канатном, дубильном производствах, на винокуренных заво¬
дах, в рыболовстве и судоходстве. Квалифицированные негры работали
кузнецами, плотниками, кораблестроителями, канатными мастерами,
мясниками, пекарями. Значительная часть негров в Новой Англии, та¬
ким образом, уже в колониальную эпоху проживала в городах.
Крупных рабовладельцев в -северных колониях было сравнительно
мало. На мелких же фермах, где имелось всего два-три раба, они
должны были уметь обработать кукурузное поле и огород, позаботиться
о скоте и птице, починить изгородь, подковать лошадь, управлять бар¬
касом и помочь по дому. Сам характер многоотраслевого хозяйства обя¬
зывал здесь раба, так же, впрочем, как и хозяина-фермера, уметь де¬
лать многие вещи, обладать определенной инициативой и разносторон¬
ними навыками. Рабы нередко работали вместе с фермером, да и жили
в хозяйском доме, во многих случаях сидели за тем же столом и ели
ту же пищу, что и хозяева. Большинство горожан, владевших рабами-
неграми, имели не более одного-двух домашних слуг, живших обычно в
том же доме. Обращались с ними по-разному, нередко жестоко наказы¬
вали, но в общем все-таки лучше, чем на Юге. В Новой Англии «благо¬
даря специфике ее экономических и политических условий и патриар¬
хальной пуританской концепции рабства, основанной на Ветхом завете,
негры часто рассматривались как часть семьи, в которой они жили»,—
пишет американский историк и социолог Л. Грин ".
Комплексный характер экономики северных (а также и среднеатлан¬
тических) колоний обусловил значительно больший удельный вес квали¬
фицированных работников среди рабов, чем на Юге. Черные мастеровые
выполняли здесь самую разнообразную работу в различных отраслях
ремесла и мануфактурной промышленности, часто бок о бок с белыми
рабочими ". При этом предприниматели нередко использовали труд ра¬
бов для того, чтобы понизить заработную плату белых рабочих. В резуль¬
тате уже в XVIII в. конкуренция рабов-негров способствовала появлению
расовой неприязни к ним.
В южных колониях развитие хозяйства также привело к дифферен¬
циации среди рабов. Хотя товарное производство здесь было выражено
сильнее, чем на севере, крупные плантации в то же время являлись са¬
мообеспечивающейся хозяйственной единицей, так как нуждались в своих
дровосеках и угольщиках, столярах и бондарях, дубильщиках, кожевни¬
ках, сапожниках, строителях, малярах, штукатурах, ткачах, пряхах и
портных. Кроме того, необходимо было обеспечить производство тары
10
для выращиваемых экспортных культур. В связи с нехваткой на Юге
белых ремесленников плантаторам пришлось пойти на обучение этим
ремеслам части негров рабов и многие из них стали квалифицирован¬
ными мастерами в своем ремесле. Естественно, что хозяева ценили их
выше, обращение с ними было не таким жестоким и положение болен
выгодным, чем плантационных рабов. Легче жилось и разного рода до¬
машней прислуге, и пища, и одежда, и жилище ее были лучше, и тру¬
диться приходилось не так тяжело, как рабам на плантациях.
Различия в обращении с рабами на Севере и Юге проистекали преж¬
де всего из экономических, а отнюдь не только моральных соображений.
Рабские кодексы в южных колониях были жестче, чем в среднеатланти¬
ческих, а в Новой Англии — мягче, чем в тех и других. По существу
здесь сложился уникальный в своем роде двойной юридический кодекс
для негров рабов, поскольку закон рассматривал их и как частную
собственность, и как юридическое лицо. Как собственность рабы-негры
продавались, покупались, дарились и переходили по наследству. Но в
то же время в качестве юридического лица они могли сами покупать,
продавать, передавать собственность и руководить. В отличие от южных
и среднеатлантических колоний, где негры могли быть вызваны в суд,
чтобы свидетельствовать только в пользу или против негров и ни в ко¬
ем случае против или в пользу свободных белых, в Новой Англии рабы
имели в суде почти те же права, что и белые. Они могли обратиться и
суд и апеллировать в-аысший суд колонии, могли давать свидетельские
показания против белых, даже если дело не касалось негров
Имелось и еще одно важное правило. В плантационных колониях
убийство раба хозяином, как правило, не считалось преступлением, ибо
подразумевалось, что никакой хозяин не убьет своего раба, если тот не
вынудит его к самозащите. В Новой Англии дело обстояло иначе: раб-
негр имел здесь право на жизнь, и убийство его, по крайней мере по
закону, считалось тяжким преступлением. Наконец, в отличие от южных
колоний в Новой Англии, где хозяева из практических соображений
часто желали, чтобы их рабы имели хотя бы зачатки знаний, не было
законов, запрещавших обучение черных невольников. Уже в XVIII в.
появились первые благотворительные школы для негров в Нью-Йорке,
Филадельфии, Ньюпорте, Чарлстоне и Виллиамсберге^.
Негры в колониях отнюдь не являлись гомогенной группой (тем бо¬
лее что по некоторым данным среди рабов встречались даже аборигены
Австралии, Океании и Новой Гвинеи) В XVII—XVIII вв. подавляю¬
щее большинство черных невольников вывозили с западного побережья
Африки. И только в XIX в. после запрещения работорговли международ¬
ной конвенцией, когда западное побережье «черного материка» оказалось
под охраной военных кораблей Англии и Франции, заметно увеличился
приток рабов из Восточной Африки — Занзибара, Мадагаскара, Мозам¬
бика.
Работорговцы Новой Англии облюбовали для себя среднюю часть за¬
падноафриканского побережья — Сьерра-Леоне, Перцовый Берег, Золо¬
той Берег, Невольничий Берег, Берег Слоновой Кости, дельту Нигера^
Не забывали они Анголу и Конго. Там возникли крупные центры прода¬
жи рабов на плантации Нового Света. В частности, на Перцовом Береге
посреднической работорговлей занимались народы гвинейской группы
кру и ваи из группы манде; на Золотом Береге —фанти и ашанти: аким,,
аквами, коромантин, мина, фету, а также га и эве; на Невольничьем
Береге — цве и фон (дагомейцы) ; на побережье современной Нигерии —
йоруба, ибо, бини, иджо, экон, ибиобио и др.^ Однако работорговля
отнюдь не ограничивалась прибрежной зоной, а распространялась далеке
1В глубь континента. Государства Верхнегвинейского побережья в
XVIII в. имели постоянные торговые связи с внутренними районами,
откуда шли караваны рабов, нередко попадавших к устьям рек Вольты,
Габона и других после 60—80 дней пути. Многие из невольников гово¬
рили на языках, неизвестных на побережье, не понимали друг друга и
по пути из глубины континента к невольничьим рынкам морского побе¬
режья проходили через руки нескольких работорговцев-посредников ".
Работорговцы обычно не знали правильного названия народов, к кото¬
рым принадлежали купленные ими невольники, и чаще всего подменяли
*его названием местности, где они их приобрели. Так, африканцы, куп¬
ленные около р. Галлинас на Наветренном Береге, продавались в Аме¬
рике как «галлинас», купленные в районе р. Сестос в Сьерра-Леоне —
как «сестос», в районах Виды и Ардры на Невольничьем Береге —как
«вида», «ардра», «поппо», «наго» (дагомейское название племен йоруба),
купленные на Золотом Береге, где находились построенные европейцами
форты Коромантин и Эль-Мина,—как «коромантин» и «мина», в дельте
Нигера—«как калабары», в Бонни — как «бонни», а почти все афри¬
канцы из группы племен манде, купленные на побережье Сьерра-Леоне,
шли на аукционах в Новом Свете как мандинго ". Все эти названия
были собирательными для представителей многих племен и народов, по¬
скольку на невольничьи рынки Виды и Калабара, Бонни и Ардры, так
же как и в европейские форты, попадали рабы из самых различных внут¬
ренних районов Африки. Среди крупных африканских народов, выходцы
из которых влачили цепи рабства на плантациях Северной Америки,
можно назвать фула, коромантин, ибо, йоруба, эве, ашанти, фанти, ряд
народностей Анголы.
Все они говорили на разных языках. Социально-политические инсти¬
туты в районах, где их поработили, также были различными — от ко¬
чевых и полукочевых племен до раннефеодальных государств. В образе
жизни и уровне культуры между ними наблюдались существенные раз¬
личия. Однако у выходцев из этих регионов было и много общего, ибо
основу экономики у большинства народов Африки составляло тропиче¬
ское мотыжное земледелие при господстве подсечно-огневой системы и
коллективной собственности на землю. Немало общего имелось в их ду¬
ховной культуре — музыке, танцах, устном фольклоре. У. Дюбуа отме¬
чал, например, что до прихода европейцев в Тропическую Африку куль¬
тура многих населявших ее народов была развита достаточно высоко.
Некоторые ученые считают, что на каждого ввезенного в Америку
черного раба приходилось пять-шесть рабов, погибших в Африке во вре¬
мя войн за захват невольников и при следовании партий рабов к по¬
бережью, в невольничьих загонах, где их держали до прихода кораблей
гработорговцев, и, наконец, в трюмах этих кораблей во время многоне¬
дельного «среднего перехода». А так как в рабство старались обратить
молодых и здоровых людей, то можно сделать вывод, что на плантации
обычно попадали самые выносливые из африканцев, сумевшие выдержать
все тяготы страшного пути в Новый Свет^ Но здесь в чуждом окружении
за тысячи километров от родины рабы, привезенные из разных мест
Африки, говорившие на разных языках и диалектах, имевшие за пле¬
чами разное социальное прошлое и низведенные до положения скота в
чужой стране, были не только «детрайбализованы», т. е. оказались «без
роду и племени», но и лишены личности. Порабощение в колониях раз¬
рушило их семейные узы и домашных богов, религиозные верования и
практику, лишило их социальной идентификации. Практически были
уничтожены возможности воссоздания социальной организации, которая
позволила бы им сохранить, развивать и увековечить африканские тра¬
диции и наследие африканской культуры. К тому же рабовладельцы
предпочитали покупать молодых рабов, а молодежь, как известно, «не¬
опытный носитель культурного наследия».
Лишенные географических, традиционных и социальных корней, чер¬
ные рабы в обстановке чуждой и угнетающей их культуры оказывались
не в состоянии объединиться, так как плантации были разбросаны по
огромной территории. К тому же сразу после выгрузки и продажи рабов
немедленно отправляли небольшими группками на разные плантации.
Хозяева не без основания полагали, что рабов будет легче сделать покор¬
ными, если рядом не будет их соплеменников. На плантации «новичка»
присоединяли к рабам, которые уже забыли или очень смутно помнили
свою жизнь в Африке. В силу обстоятельств он должен был адаптиро¬
ваться—приспосабливаться к новой среде: осваивать английский язык,
воспринимать новые трудовые навыки, нормы поведения, обычаи аме¬
риканского окружения и т. д. Так начинался процесс ассимиляции —бы¬
товой, культурной, социальной, но прежде всего языковой: «новичок»
вынужден был научиться языку своих хозяев, на котором говорили на
плантации и на котором он мог общаться с другими рабами.
Различия в климате, хозяйстве, социально-экономических отношениях
в разных колониях определяли различия в характере занятости и поло¬
жении рабов. А это в свою очередь обусловило различия в степени и тем¬
пах приобретения ими внешних форм англо-американской культуры и
овладения английским языком. Домашние слуги, например, быстрее ус¬
ваивали манеры поведения хозяев, участвовали в их религиозной жизни
(включая посещение церкви, где для них была отведена особая секция),
я главное — скорее перенимали правильный английский язык хозяев,
тогда как рабы, работавшие на плантациях, говорили на диалекте. Ра¬
зумеется, трудно точно определить, насколько высоким был уровень овла¬
дения английским языком и как он варьировался в разных местах. Во
всяком случае, если не считать отдельных изолированных районов, боль¬
шинство рабов уже в первом поколении отвыкали от языка и традиций
Африки
Постепенно происходил процесс стирания культурных и этнических
различий, своего рода «деплеменизации»; прежнее разнообразие племен¬
ных культур под давлением тяжелых условий многолетнего рабства и
жестокого угнетения сглаживалось и исчезало. Второе поколение рабов,
никогда не видевших Африку, говоривших только на английском языке
и знавших только американское окружение, фауну, флору, климат, по¬
немногу забывало переданные ему матерями и отцами воспоминания об
их родине. Третье и тем более четвертое поколения уже нередко со скеп¬
тицизмом воспринимали фрагменты семейных преданий об Африке. От
обычаев и привычек, надежд и страхов, волновавших их предков на
«черном континенте», у этих поколений уже ничего не оставалось. В то
же время общность судьбы, языка и коренных интересов рабов-африкан-
цев, сложившаяся в процессе приобретенного на американской почве
опыта совместной жизни, труда и борьбы против рабовладельцев и расо¬
вого гнета, постепенно сплачивала их между собой и создавала объектив¬
ную основу для появления чувства групповой солидарности и складыва¬
ния элементов социально-расовой общности. Этому в большой мере
способствовал не только сам институт рабства, но также последователь¬
ная политика насаждения расизма среди белого населения колоний, про¬
водимая рабовладельцами и их ставленниками. Запрещение браков меж¬
ду белыми и неграми, «рабские кодексы» и все связанное с рабством за¬
конодательство провели четкую социальную грань между белыми и
черными. Расизм стал официальной идеологией правящей верхушки ко¬
13
лоний. Законы и усилия пропагандистского аппарата были направлены
на то, чтобы внушить белому американцу мысль об извечной «расовой
неполноценности» черных. В связи с тем что расовое различие совпадала
с делением на рабов и рабовладельцев, классовые интересы приняли вид
расовых предрассудков, в которых оказалась скрытой обусловившая их
социально-экономическая основа, и они предстали как некие естественные
«нормы» и оценки белых. А поскольку каждое поколение белых колони¬
стов заставало в готовом виде быт, сложившиеся стандарты поведения и
культуры, оно перенимало их, усваивало характерные стереотипные
формы общения и взгляды.
Усилия церкви и правящих кругов постепенно дали свои плоды: ко
времени войны за независимость идеология «белого превосходства» и ра¬
сизм успели уже довольно глубоко проникнуть в сознание народных масс
колоний. «Среди белого населения Америки XVIII века,— замечает
Г. Аптекер,—господствовал глубоко расистский взгляд в отношении нег¬
ров... Негры считались не людьми, а существами низшего порядка; если
же и относили их к человеческому роду, то считали, что по самой при¬
роде своей они могут составлять лишь низшую его часть» Рабство и
расизм наложили, таким образом, глубокий отпечаток на психологию
складывавшейся американской нации.
Существовали, однако, и факторы, способствовавшие ассимиляции
африканцев. Важнейшими среди них были общие с белыми американ¬
цами язык *, окружение, религия. Особенно активно они действовали
там, где негры рабы тесно соприкасались с домом, бытом, трудом и всем
укладом семейной жизни своих белых хозяев, т. е. прежде всего на фер¬
мах и в городах Новой Англии, а "также среди домашних слуг в юж¬
ных и среднеатлантических колониях.
Что касается религии, то различным церквам в колониях не удава¬
лось привлечь большого числа негров до тех пор, пока в конце XVIII в.
среди них не развернули широкую миссионерскую деятельность бапти¬
сты и методисты. По словам американского социолога негритянского
происхождения Э. Ф. Фрэзиера, «главной задачей баптистских и методи¬
стских миссионеров было добиться того, чтобы христианство предстало
перед рабами в простом эмоциональном призыве, предполагавшем осво¬
бождение их от отчаяния и угнетения, которому они подвергались в жиз¬
ни. Более чем что либо иное, оно способствовало возникновению уз брат¬
ства среди рабов и придало смысл их существованию в чуждом и враж¬
дебном мире»
Важным фактором, способствовавшим ассимиляции, были межрасо¬
вые сексуальные связи. «Нельзя отрицать,— отмечал тот же Фрэзиер,—
что такие связи подрывали моральные устои, на которых покоилось
рабство, и делали возможной постепенную ассимиляцию негров... Дети,
которые часто мало отличались от белых, нередко воспринимали идеа¬
лы, чувства и честолюбивые стремления своих белых отцов. Их матери —
обычно мулатки, уже обладавшие определенной культурой и восприятия¬
ми расы хозяев, еще более ассимилировались белой группой благодаря
своей тесной связи с культурными классами на Юге»
Американский исследователь этой проблемы считает, что расовое
смешение в колониальный период происходило быстрее, чем в 1783—
1863 гг. По его мнению, число мулатов в колониях в середине XVIII в.
составляло 21—22 тыс., а в 1790 г.— 60 тыс/" Особенно высокой доля
мулатов была среди городских негров, потому что плантаторы нередко
* О языке негритянского населения США см. Приложение: Диалект афроамерикан¬
цев США.
14
отпускали своих «незаконных» детей-мулатов на волю, а получив сво¬
боду, они обычно стремились в города. Поэтому, например, хотя доля
негров среди населения Новой Англии была гораздо ниже, чем в южных
колониях, доля свободных негров там была выше. В результате негри¬
тянское население северных колоний, а позже штатов всегда отличалось
большей примесью «белой крови», чем в других районах страны. И, не¬
сомненно, среди появившейся в городах прослойки свободных негров про¬
цесс ассимиляции мог бы идти гораздо быстрее, если бы ему с самого
начала не препятствовала расовая дискриминация, насаждавшаяся пра¬
вящими кругами.
Труд черных рабов явился важнейшим фактором первоначального на¬
копления капитала в колониях, и порабощение негров, таким образом,
стало неотъемлемым элементом возникновения и роста американского
капитализма. Более того, по мнению Г. Аптекера, американская нация
вообще едва ли смогла появиться в XVIII в., если бы она не располага¬
ла рабочей силой негров: «Факты свидетельствуют о том, что деятель¬
ность тех 20 процентов населения революционной Америки, которые при¬
надлежали к числу рабов, имеет колоссальное значение... На рабочей
силе этих 600 тыс. зиждилась в весьма значительной мере экономическая
жизнеспособность зарождающейся республики»
Но негры способствовали не только приумножению богатств Амери¬
ки и появлению североамериканской нации. Они уже в колониальный
период внесли свой вклад и в развитие культуры складывавшейся нации.
Известно, например, что знаменитая резная мебель красного дерева,
я также многие красивейшие украшенные замечательной работы решет¬
ками особняки в городах Юга созданы черными рабами — мастеровыми.
Современникам были хорошо известны негры математики — Т. Фуллер,
Б. Баннекер, врач Д. Дирхем и др.
Заметный след оставили африканцы в литературе и искусстве коло¬
ниальной Америки. В XVIII в. появились первые негры поэты и писа¬
тели: Люси Терри Принс, Юпитер Хэммон, Джордж Mocee Хортон, Фил¬
лис Уитли, поэт и композитор Ньюпорт Гарднер, музыканты Зела из
Гротона и Полидор Гарднер, художники Сципио Мурхед, Джошуа Джон¬
сон. Уже в то время ритмы Африки начинали просачиваться в амери¬
канскую музыку: оказавшись в новых условиях, вызвавших переворот
в их психологии, формах мышления, темах и сюжетах их художествен¬
ного творчества, африканцы вступили в контакт с другими национальны¬
ми культурами и во взаимодействии с ними создали новые виды музы¬
кального творчества. Соединяясь с музыкой и песнями белых колонистов,
негритянские мелодии, «плантационные» песни и танцы, духовные гим¬
ны постепенно входили в местный устный и музыкальный фольклор,
чтобы спустя еще несколько десятилетий стать неотъемлемой частью
американской народной музыки.
Таким образом, с самого начала европейской колонизации территории
13 английских колоний в Северной Америке история американских нег¬
ров тесно переплетается с историей остального населения колоний и вклад
негров в становление новой североамериканской нации достаточно велик.
В. И. Ленин называл войну североамериканских колоний Англии за
независимость 1775—1783 гг. «одной из тех великих... действительно ре¬
волюционных войн, которых было так немного...» Она положила на¬
чало новой нации, привела к созданию независимого государства — Со¬
единенных Штатов Америки с республиканской формой правления, осво¬
бодила национальный рынок от иностранного господства и открыла путь
для более быстрого развития промышленности и торговли, особенно на
Севере, в значительной степени уничтожила систему феодального земле¬
15
владения, отделила церковь от государства и создала объективные воз¬
можности для получения трудящимся белым населением основных де¬
мократических свобод. Однако эти революционные меры не распростра¬
нились на южную часть страны. Плантаторы Юга сохранили не только
латифундии, но и докапиталистическую форму эксплуатации — рабский
труд негров. Конституция 1787 г., явившаяся плодом политического комп¬
ромисса между начавшими уже соперничать классами южных планта¬
торов и северных купцов и промышленников, исходила не только из мол¬
чаливого признания рабства, но и из перспективы сохранения его на
неопределенное время в будущем. Фактически она еще туже затянула
па негритянском населении ярмо рабства и бесправия
В 70—80-х годах XVIII в. рабство в Северной Америке переживало
кризис и было экономически неустойчивым. Сначала Род-Айленд, Кон¬
нектикут и Делавэр, а затем и остальные северные штаты отменили его.
Но промышленный переворот в Англии, особенно в текстильной промыш¬
ленности, поставивший весьма остро вопрос о сырье для нее, а также
изобретение механиком Э. Уитни в 1793 г. хлопкоочистительной машины?
повысившей производительность труда рабов при очистке хлопка сначала
в сто, а при введении паровой машины —в тысячу раз, резко изменили
ситуацию. Если в 1790 г. в США было произведено 3 млй. ф. хлопка,
то в I860 г.—3,8 млрд. ф. Экспорт его из США за эти 70 лет вырос в
несколько сотен раз. Американский Юг превратился во владения «йоро-
ля-хлопка». ' " ' ;
Но рабовладельческое плантационное хозяйство могло развиваться й
давать прибыль, лишь непрерывно расширяя свою территорию. Главны¬
ми факторами производства были земля, от природы пригодная для воз¬
делывания хлопчатника, и примитивный труд рабов, выращивавших
хлопчатник и собиравших урожай. Ни машины, ни удобрения йе при¬
менялись. Капитал вкладывался не в само производство, а в приобрете¬
ние земли и рабов. Поскольку земли в Америке тогда еще было много
и стоила она для рабовладельцев дешево, то плантации хлопчатника по¬
степенно передвигались все дальше и дальше на запад континента.
Именно поэтому производство хлопка в Мэриленде, Виргинии и Север¬
ной Каролине после недолгого расцвета в начале XIX в. довольно быстро
упало и эти штаты превратились в так называемые пограничные, специа¬
лизировавшиеся на «разведении» рабов для продажи их в хлопководче¬
ские штаты. В 30—40-е годы «старый» Юг обогнали по производству
хлопка новые примыкающие к Мексиканскому заливу штаты — Алабама,
Миссисипи, Луизиана; сюда перебралась со своими рабами большая часть
рабовладельцев из южноатлантических штатов.
С 1791 по 1808 г., когда была официально запрещена работорговля с
Африкой, оттуда в США ввезли по разным данным от 70 до 100 тыс.
рабов, т. е. в среднем от 4 до 6 тыс. рабов в год. Но хотя США и
обязались совместно с Англией патрулировать африканское побережье и
строжайшим образом пресекать работорговлю, их военные суда фактиче¬
ски потворствовали американским работорговцам. В результате торговля
африканскими рабами в XIX в. не только не прекратилась, но и продол¬
жала из года в год расти. По разным данным (ибо точные цифры неиз¬
вестны), с 1808 по 1830 г. в США ежегодно ввозилось от 5 до 15 тыс.
рабов. «Поле охоты за чернокожими» теперь переместилось с западного
на восточное побережье Африки, к Занзибару. Рабов часто везли сначала
на Кубу, а оттуда под покровом ночи доставляли в тайные пункты при¬
емки в хлопководческих штатах на побережье Мексиканского залива. По
разным данным, с 1808 по 1860 г. в США было нелегально ввезено от
270 до 500 тыс. рабов-негров. Плантаторы охотно покупали их, ибо рабы,
16
ввезенные из Африки, были дешевле, чем выросшие в США, и «послуш¬
нее», так как они не знали английского языка и не скоро осваивались и
чуждой им обстановке; их легче было эксплуатировать^.
Однако импортируемые контрабандой рабы не могли удовлетворить,
неуклонно возраставшей потребности хлопководческих штатов в рабочей
силе. Главными источниками пополнения ее в XIX в. были естественный
прирост негритянского населения и внутренняя работорговля. Основны¬
ми поставщиками рабов на плантации стали штаты Делавэр, Мэриленд,
Западная Виргиния, Северная Каролина, позже Теннесси, Миссури,
а в 50-х годах — и Южная Каролина. В середине XIX в. отсюда шло
80% всех ввезенных в хлопководческие штаты рабов (иногда до 100 тыс.
в год) Эти штаты, таким образом, в известном смысле явились рас¬
садниками рабовладельческой системы.
Перемещение центра хлопководческого плантационного хозяйства пд
Юго-Запад привело к тому, что произошли значительные изменения в
численности негритянского населения основных районов страны. В част¬
ности, с 1810 по 1860 г. число негров на «старом» Юге удвоилось, а на
«новом» — увеличилось в 10 раз К началу Гражданской войны в США
основная масса негров рабов была сконцентрирована на территории
«хлопкового пояса», по этой причине получившего вскоре название «чер^.
ного пояса». Начинаясь в юго-восточной Виргинии, он захватывал часть
Северной Каролины и почти всю Южную Каролину, затем шел по диаго;-
нали через Джорджию, южную-половину Алабамы и, резко расширяясь в,
Миссисипи, уходил через Луизиану в восточную часть Техаса.
К этому времени населений Юга превысило 12,2 млн. человек и со^
стояло из 8 млн. белых, 3,9 млн. негров рабов и 250 тыс. свободных нег¬
ров. Белое население делилось в основном на рабовладельцев, мелких
фермеров и белых бедняков. Но основными классовыми противоречиями
на Юге были противоречия между рабами и рабовладельцами. Последних-
насчитывалось около 325 тыс.: 77 тыс. рабовладельцев владели каждый
однйм рабом; около 145 тыс.—от 2 до 9 рабов; 90 тыс.^от 10 до 49 ра¬
бов; 10 тыс.—от 50 до 99 рабов; 1,7 тыс. имели 100 и более рабов каж¬
дый^. Однако экономическое и политическое влияние и власть находи¬
лись Я руках немногочисленной группы крупных и крупнейших планта¬
торов. «Олигархия в 8 тыс. рабовладельцев,— писал о них У. Дюбуа—
в действительности управляла всем Югом» Они захватили лучшие
земли, владели 75% всех рабов, и в их карманы прежде всего стекались
богатства, создававшиеся руками рабов-негров.
Хотя экономическая и политическая жизнь Юга основывалась на си^
стеме плантационного рабовладельческого хозяйства, лишь Ve всех зем^
левладений здесь могли быть классифицированы как плантации в полном
смысле слова. В 1850 г. на них работало 2,5 млн. негров рабов (400 тыс.
проживали в городах, 300 тыс. обслуживали семьи и усадьбы плантато¬
ров). Около V4 всех плантаций были заняты под хлопчатником и 15% —
под табаком. Почти */4 рабов приходилась на плантации с числом рабов
до 10 на каждой, половина — на плантации с числом рабов от 10 до 49
п еще V4 —на плантации с числом рабов 50 и более на каждой^.
Американские плантации первой половины XIX в. радикальным обра¬
зом отличались от существовавших в Виргинии и других колониях веком
раньше. Вся их основная продукция была предназначена для продажи
на мировом рынке, и вся жизнь подчинена одной цели — получению наи¬
большей прибыли. Как отмечал К. Маркс, «хлопчатобумажная промыш¬
ленность, введя в Англии рабство детей, в то же время дала толчок к
превращению рабского хозяйства Соединенных Штатов, раньше более
или менее патриархального, в коммерческую систему эксплуатации»
Рабы стали использоваться главным образом для производства хлоп¬
ка, превратив его в главный продукт южных штатов. Что касается ору¬
дий производства, одежды и обуви для рабов и даже многих продуктов
питания, то все это стало большей частью приобретаться на рынке. Имен¬
но разделение труда на мировом рынке и позволило южным штатам про¬
изводить очень большой избыточный продукт; причем этим они были обя¬
заны не плодородию почвы и не эффективности труда рабов, а главным
образом односторонней форме этого труда. Неудивительно, что на долю
рабовладельческих плантаций в 1860 г. пришлось 88% всего сбора хлопка
в США, а на долю хозяйств мелких фермеров — 12% **.
Выращивание хлопчатника и производство хлопка требовали от рабов
большего труда, чем производство других сельскохозяйственных куль¬
тур. Наряду с непрерывным ростом спроса на хлопок это привело в
30—50-х годах XIX в. к невиданному усилению эксплуатации негров ра¬
бов и внедрению еще более жестокой системы надзора и управления ими.
«...к варварским ужасам рабства, крепостничества и т. д. присоединяется
цивилизованный ужас чрезмерного труда,— писал К. Маркс — ...по мере
того как экспорт хлопка становился жизненным интересом для этих шта¬
тов, чрезмерный труд негра, доходящий в отдельных случаях до потреб¬
ления его жизни в течение семи лет труда, становился фактором рассчи¬
танной и рассчитывающей системы. Тут дело шло уже не о том, чтобы
выколотить из него известное количество полезных продуктов. Дело за¬
ключалось в производстве самой прибавочной стоимости» При такой
системе, особенно на крупных плантациях Южной Каролины, Миссиси¬
пи, Луизианы, рабов заставляли работать буквально до изнеможения.
Смертность их даже по данным официальных цензов превышала естест¬
венный прирост.
Участь негров рабов была чрезвычайно тяжела. Однако в еще более
тяжелом положении находились черные рабыни, которым приходилось
не только работать, подобно мужчине, в поле, но и воспитывать детей,
а нередко быть еще и главной опорой семьи. Уже в XVIII в. некоторые
рабовладельцы для того, чтобы увеличить число своих рабов, занимались
«рабоводством». Э. Фрэзиер пишет, что «известны случаи, когда мужчи¬
ны-негры использовались как жеребцы-производители» В 30—50-х го¬
дах XIX в. в «пограничных» штатах, поставлявших рабов на плантации
знижнего» Юга, «рабоводство» стало важной статьей доходов и «на жен-
щину-негритянку смотрели,—по словам корреспондента газеты «Нью-
Йорк тайме» Ф. Олмстеда, совершившего в 50-х годах несколько поездок
по Югу,—как на племенную кобылу». Об этом писал в те же годы и по¬
бывавший в южных штатах русский путешественник А. Лакиер^.
Кроме того, рабовладельцы принуждали рабынь к сожительству. Ра¬
быни не имели никаких прав на защиту от притязаний своих хозяев и
вообще белых мужчин. Еще в колониальный период, несмотря на законы,
запрещавшие браки и внебрачные связи между белыми и неграми, вне¬
брачные межрасовые связи были распространены довольно широко. Но
по мере утверждения в сознании американцев принципа «превосходства
белых» социальному осуждению и жестокому наказанию стала подлежать
обычно лишь связь мужчины-негра с белой женщиной. Что касается бе¬
лых мужчин, то сожительство плантаторов и их сыновей, а также над¬
смотрщиков и белых бедняков с черными рабынями и на Юге, и на Се¬
вере приняло в XVIII—XIX вв. значительные масштабы. «Хотя и трудно
оценить, как многочисленны были внебрачные связи рабовладельцев с
рабынями, имеются достаточные доказательства широко распространен¬
ного сожительства и даже полигамии со стороны белых хозяев,— пишет
Фрэзиер.— Материнская семейная организация, т. е. семья, в которой
18
мать была главой и главной материальной опорой, отчасти была обязана
своим появлением и внебрачным связям между мужчинами белой расы
и рабынями на плантациях» Обычным результатом такого сожитель¬
ства стали негритянские семьи с детьми-мулатами, главой которых была
мать.
В городах, особенно там, где не существовало такого повседневного
строгого контроля над рабами, как на плантациях, и где жило много сво¬
бодных негров, связи между белыми мужчинами и негритянками чаще
носили случайный характер. В южных городах не только в XVIIÎ, но и
в XIX в. торговля негритянками и мулатками, попадавшими затем в
публичные дома, стала частью общей работорговли. В Чарлстоне, а поз¬
же и в Новом Орлеане обычным явлением был почти открытый конку¬
бинат богатых белых американцев с мулатками
В колониальный период негры — свободные и рабы — нередко вступа¬
ли в браки с индеанками. По свидетельству Л. Грина, признаки индей¬
ской крови можно заметить и в наше время во многих негритянских
семьях Новой Англии После 1830 г., когда десятки тысяч индейцев
Юго-Востока были изгнаны в прерии Индейской территории, созданной
к западу от р. Миссисипи, первыми туда переселили чоктавов. К этому
времени у них уже выделилась богатая верхушка, владевшая плантация¬
ми хлопчатника, на которых работали рабы-негры. Были в племени и сво¬
бодные негры, вступившие в брак с индеанками. Много негритянской
крови имели пэмунки, чикэомипы, мэршпи, нарангансеты. Наконец, круп¬
ными рабовладельцами являлись чироки, чикасавы, крики и семинольц
также в значительной степени смешавшиеся с неграми
До середины XIX в. мулаты в американских цензах никак не выделя¬
лись из общего числа негров. В цензы 1850 (когда они впервые были вы¬
делены) и 1860 гг. термин «мулат» уже был введен, но никак специаль¬
но не определялся; в цензах 1870 и 1910 гг. он применялся к лицам,
«в жилах которых была любая примесь негритянской крови», кроме
«чистокровных» негров; в цензе 1890 г. негры смешанной крови класси¬
фицировались как мулаты, квадроны и октороны. В 1860 г. число мула¬
тов достигало 588,3 тыс. (13,2% всего негритянского населения), из них
411,6 тыс. рабов (10,4% всех ^абов) и 176,7 тыс. свободных (36,2% всех
свободных негров) Причем, по словам президента А. Линкольна, лишь
«весьма незначительное количество их произошло от белых мужчин н
свободных негритянок; почти все они родились от черных рабынь и бе¬
лых господ»
В середине XIX в. в США насчитывалось 2,8 млн. рабов, живших на
плантациях. К этому времени социальная стратификация среди них
была уже вполне четкой и по своему положению они отнюдь не пред¬
ставляли однородной массы. Более 1,5 млн. рабов на крупных и сред¬
них плантациях были заняты в поле и почти не имели контактов с белы¬
ми американцами, если не считать надсмотрщика, врача да изредка в
церкви хозяина. На некоторых больших плантациях рабы, работавшие в
поле, как утверждает американский автор, видели белого человека иног¬
да даже реже, чем их предки на «черном континенте» Если же учесть
еще то обстоятельство, что многих привезли в США непосредственно из
Африки, то придется признать, что не могло быть и речи о сколько-ни¬
будь быстрой ассимиляции их в тот период американской нацией. На
крупных плантациях Джорджии, Миссисипи и Луизианы «рабы,— по
словам Э. Ф. Фрэзиера,— оставались в состоянии варварства, еще худше¬
го, чем то, которое они знали на своей родине». Это относилось и к дру¬
гим районам. В качестве примера Фрэзиер приводит рабов «на хлопко¬
вых плантациях островов, расположенных у побережья Южной Кароли¬
19
ны, которые находились в культурном отношении далеко позади негров
района Пидмонта. А рабы на больших плантациях острова Святой
Елены,— пишет он,— были еще меньше цивилизованы, чем на планта¬
циях острова Святого Симеона» Естественно, что у таких групп рабов
язык, обычаи, традиции их африканского прошлого сохранялись более
длительное время.
Однако примерно половина всех рабовладельцев владела четырьмя и
менее рабами. У таких рабовладельцев рабы обычно работали около хо¬
зяина, иногда жили в одном доме и даже питались вместе с ним.
«В Северной Каролине, несомненно, примечательным являлось то, что
рабство здесь было более мягкого типа... Фермы были небольшие. Рабо¬
владельцы имели несколько рабов. Они постоянно с ними общались,
вместе трудились в поле, работая бок о бок. Хижины рабов стояли в том
же дворе, что и простой дом хозяина. Дети рабов и фактически семьи
рабов всегда были на глазах у хозяина, а еще чаще — у хозяйки»
В таких случаях постоянные контакты хозяев и рабов, несомненно, спо¬
собствовали возникновению более тесных отношений и благоприятных
предпосылок для постепенной ассимиляции последних.
Кроме того, на крупных и средних плантациях существовала большая
разница в социальном положении между подавляющим большинством
рабов, занятых в поле, и рабами, обслуживающими семью плантатора и
его усадьбу. Разумеется, отношения между хозяевами и рабами из чис¬
ла домашних слуг регулировались целой системой правил общественного
этикета, сложившегося постепенно, по мере превращения плантации в
своеобразный социальный институт^.
Среди домашних слуг было много мулатов, причем некоторые из них
находились в крб^ном родстве с хозяином. «Многие из слуг,—свидетель¬
ствует английский путешественник, посетивший США в 60-х годах
XIX в.—мулаты, еще большее число квартероны и октороны. Почти во
всех ясно видны следы английской или испанской крови; это обнаружи¬
вается в цвете кожи, чертах лица, осанке. Вот этот бледный беловатый
негр Пит напоминает испанского гранда. Мой приятель Эли сильно сма¬
хивает на судью... Даже в Ричмонде в неграх много примеси саксонской
крови; Эли, Браун и Пит — мулаты, а большинство слуг в Соединенных
Штатах квартероны. Поэтому достоверно, по словам Ново-Английских
мыслителей, что смешение рас не новое дело для Юга, а уже давно из¬
вестное»
В отличие от рабов, запятых в поле и отрезанных в большинстве сво¬
ем почти от всякого общения с белыми американцами, домашние слуги
находились в постоянном контакте с плантатором и его семьей. Этот пов¬
седневный контакт (особенно когда общение детей прислуги и детей хо¬
зяев начиналось с самого раннего возраста) оказывал доминирующее
влияние не только на внешние формы поведения негров —домашних слуг,
но и на их общий кругозор, психологию, образ мыслей, взгляды, крите¬
рии, чистоту их английской речи и т. д. Естественно, что все это созда¬
вало важные предпосылки для их ассимиляции.
Немногим ниже домашних слуг по своему положению стояли квали¬
фицированные ремесленники — рабы, обслуживавшие плантацию и
усадьбу рабовладельца: кожевник, сапожник, столяр, плотник, кузнец
и т. д. С ними гораздо лучше обращались, и сами они обычно были ме¬
нее раболепны в отношениях с хозяевами. В то же время они больше,
чем домашние слуги, общались с остальными рабами и, как правило,
пользовались у последних благодаря своей квалификации и положению
немалым престижем
В середине XIX в. 400 тыс. негров рабов жили в городах южных
20
штатов. Часть их находилась в домашнем услужении у своих хозяев, но
подавляющее большинство были заняты в текстильной и металлургиче¬
ской промышленности, на табачных и пеньковых фабриках, на разгру¬
зочно-погрузочных работах в портах, в дорожном строительстве, на шах¬
тах и т. д.^ Растущая конкуренция рабов не только вела к безработице
среди белых рабочих, но и резко понижала уровень их заработной пла¬
ты. Газеты много писали о том, что из-за конкуренции негритянских ра¬
бов сотни семей белых рабочих на Юге терпят голод и лишения.
В городах рабы находились под меньшим контролем, чем на планта¬
циях, и располагали свободным временем. На предприятиях, в церквах,
магазинах, кафе и других местах они общались со свободными неграми и
с белыми рабочими и ремесленниками, нередко обучались с помощью
свободных негров грамоте и читали газеты, узнавали о социальной борь¬
бе и политической жизни в стране. Их кругозор и психология были во
многом иными, нежели у их собратьев на плантациях. Не случайно кор
респондент газеты «Нью-Йорк тайме» Ф. Олмстед, прибыв в 1852 г.
в Ричмонд, отмечал, что газеты там были весьма озабочены многочислен¬
ными жалобами на «дерзкое поведение» рабов
Городская жизнь, постоянное общение с белыми американцами из раз¬
ных слоев населения, совместная работа с белыми рабочими на крупных
предприятиях — все это в гораздо большей мере, чем даже у домашних
и дворовых рабов на плантациях, способствовало развитию в сознании
городских негров рабов чувства принадлежности к населению города и
страны, в которой они живут, формированию у них многих общих с бе¬
лыми трудящимися оценок, норм поведения, взглядов на некоторые вещи
и явления. А это, несомненно, ускоряло их ассимиляцию по сравнению
с плантационными рабами.
Однако развитию предпосылок, благоприятствовавших ассимиляции
рабов, составлявших в 1860 г. почти 90% негритянского населения США,
мешал ряд факторов и прежде всего их рабское положение. Понимая, что
рабы будут стремиться любым путем добыть свободу, рабовладельцы пы¬
тались удержать их в рабстве при помощи тщательно разработанной еще
с колониальных времен системы законов, репрессий и террора. Насилие
но отношению к рабам было обусловлено не столько «злой волей» хозяи¬
на, сколько экономической необходимостью, и всегда являлось важней¬
шим фактором существования рабства.
Раб, хотя и признавался личностью, был собственностью. И человече¬
ские его права обычно ущемлялись правом собственности хозяина на
него. В цензах имя и фамилия раба не записывались, вместо этого ста¬
вилась фамилия рабовладельца. Описание раба сводилось к регистрации
его пола, возраста и цвета кожи (т. е. негр или мулат). И в 1850,
и в 1860 гг. цензы включали негров в состав имущества^. Униженное
правовое положение рабов — с небольшими различиями в разных шта¬
тах — было закреплено в кодексах законов о рабах или в специальных
законах о неграх, представлявших собой усовершенствованные «рабские
кодексы» колониальных времен.
В Алабаме, Миссисипи, Луизиане и Южной Каролине обучение ра¬
бов грамоте каралось смертной казнью. Опасаясь восстаний, рабовладель¬
цы в то же время стремились доказать, что негры не способны к образо¬
ванию и их удел оставаться рабами. Однако никакие запреты не поме¬
шали многим неграм научиться читать и писать, так же как никакие
гонения не могли помешать рабам из поколения в поколение передавать
свои сказки и легенды или вытравить редкую природную музыкальность,
позволившую неграм уже тогда, в мрачную эпоху рабства, внести замет¬
ный вклад в американскую культуру и искусство. Этот вклад особенно
21
заметен в области фольклора, народной музыки, песен и танцев, но так¬
же в прикладном искусстве, живописи, театре, литературе.
Культурная ассимиляция, как правило,— процесс двусторонний, и нег¬
ры не только приспосабливались к языку и быту белых американцев, не
только воспринимали культуру окружавшего их в Америке общества, на
и обогащали ее элементами африканской культуры. Более того, духов¬
ный склад рабов оказал определенное влияние на белых американцев
и, в частности, повлиял определенным образом даже на облик многих
южан рабовладельцев. Напевные интонации в разговоре, мягкое произ¬
ношение и даже особый склад юмора —все эти черты, характерные в
прошлом для «южного джентльмена», сложились под воздействием дли¬
тельного постоянного общения с неграми — домашними слугами и дворо¬
вой челядью. Но подобное взаимное влияние имело место отнюдь не толь¬
ко на Юге. Например, многие фольклорные мотивы в песнях пенсиль¬
ванских немцев были заимствованы у негров
Но в процессе этого культурного взаимодействия негры находились в
подчиненном положении по отношению к господствующему белому об¬
ществу и его культуре и к тому же были оторваны от африканского куль¬
турного влияния. От африканских языков сохранились лишь отдельные
слова и выражения. Что касается религии и народных верований, то в
этой области африканские пережитки хотя и имели место, но далеко не
в такой мере, как в Бразилии или на островах Вест-Индии. Фетишизм
еще сохранялся в определенных ритуалах — иногда, как отмечал У. Дю¬
буа, в тайных ночных жертвоприношениях, но чаще в открытых религи¬
озных празднованиях, которые постепенно превращались в протестант¬
ские и католические обряды
Однако какие бы пережиточные элементы африканской культуры ни
сохранялись в XIX в. у американских негров, рабство соединило эти
«африканизмы» с опытом, приобретенным в новой окружающей обстанов¬
ке, и они постепенно теряли свое первоначальное значение. Народная
культура черных рабов складывалась на основе опыта, полученного на
американской почве, и многое, что принято называть специфическим
вкладом негров в американскую культуру, порождено их рабством в Аме¬
рике. -
Не следует забывать также, что в «хлопковом поясе», где проживала
основная масса негритянского населения США, черные рабы не были
привязаны к земле в том смысле, в каком были привязаны к ней евро¬
пейские крестьяне или даже негры Гаити, сохранявшие в течение ряда
поколений культурное наследие, включавшее многие африканские обы¬
чаи и традиции. Истощение земель под хлопчатником и постепенная
«передвижка» плантаций на Юго-Запад обусловили значительную физи¬
ческую мобильность рабов. Тем не менее именно там расцвела в XIX в.
народная культура американских негров.
В американский устный фольклор прочно вошли негритянские посло¬
вицы и сказки, в которых заключены народные мудрость и остроумие,
прежде всего знаменитые «сказки дядюшки Римуса» о братце-кролике,,
братце-волке и нянюшке-козе. Чрезвычайно богат в жанровом отношении
музыкальный фольклор американских негров. Однако не все виды негри¬
тянской музыки в Африке сохранились в Северной Америке. Инструмен¬
тальное исполнение, связанное с танцем и ритуалами, по сути дела ис¬
чезло, тем более что барабан стал запрещенным инструментом на план¬
тациях: рабовладельцы боялись, что звук его мог означать сигнал к
восстанию. Поэтому широкое распространение получила игра главным об¬
разом на банджо. Зато пение, отличавшееся большим разнообразием жан¬
ров, приобрело среди рабов громадное значение.
22
Музыка была для них наиболее доступным средством самовыражения,
проявления их внутреннего мира, и в песнях рабы пытались найти смысл
своего существования, выразить свое отношение к жизни, свои страда¬
ния, надежды, стремления и чаяния. «Плантационные», «морские» и дру¬
гие трудовые песни, песни борьбы и протеста, танцевальные, колыбель¬
ные и лирические песни, примитивные блюзы — предшественники
городских блюзов начала XX в., наконец, знаменитые духовные гимны
негров — спиричуэле. Последние вобрали в себя традиции хоровых ду¬
ховных песен англо-кельтского населения южных колоний и поэтому яв¬
ляются совместным достижением двух культур — англо-кельтской и
афроамериканской Известный американский музыковед Вальтер
Дэмрош отмечал: «Уникальная и неподражаемая негритянская музы¬
ка — единственная в нашей стране, если не считать музыки индейцев,
которая может претендовать на то, что это народная музыка»
В праздники — День независимости (4 июля) и на рождество рабам
обычно разрешалось отдохнуть и повеселиться. Джуба, «Джим Кроу»
и другие плантационные танцы рабов вызвали к жизни в США специфи¬
ческую форму бродячего «театра менестрелей», сыгравшего заметную
роль в распространении негритянской музыки по всей стране, а позже в
становлении джаза.
Соединенные Штаты Америки с самого начала формировались, как
многорасовое, многонациональное и многорелигиозное общество, причем
с момента своего возникновения молодая республика уже была заражена
этническими и расовыми предрассудками. Господствующие классы США
всегда использовали расизм в качестве одного из основных идеологиче¬
ских орудий, инструмента подчинения и сверхэксплуатации негритян¬
ского населения, а позже — ив качестве средства раскола рабочего
движения.
Проповедники «теории превосходства белых» доказывали, что рабское
положение негров в американском обществе является будто бы не резуль¬
татом порядка, установленного людьми, а предопределением бога или
природы, и церковь всячески поддерживала это представление. Во вто¬
рой трети XIX в. в ответ на активность аболиционистов, требовавших
полной отмены рабства, плантаторы не только ввели на Юге новые, более
строгие законы ^ рабовладении, но и усилили идеологическую защиту
-его.
Поскольку теологические доводы в пользу рабства звучали уже да¬
леко не так убедительно, как в XVII или XVIII в., рабовладельцы стре¬
мились использовать в своих интересах науку. В частности, в 1840-х го¬
дах американские и немецкие антропологи С. Мортон, Д. Хант, Г. Клемм
и другие утверждали, что человеческие расы неравноценны, что черная
раса представляет собой особый вид на зоологической лестнице, ближе
всего стоящий к животным и совершенно отличный от белой расы. Мор¬
тон в своей книге «Crania Americana» прямо писал об этом. В 50-х го¬
дах «теория биологической неполноценности» негров развивалась не¬
безызвестным Ж. Гобино во Франции, А. Вутке в Германии, учениками
Мортона Д. Ноттом и Д. Глиддоном в США^.
Классовую сущность подобных «теорий» раскрыл еще Н. Г. Черны¬
шевский: «Рабовладельцы были люди белой расы, невольники —негры;
поэтому защита рабства приняла форму теории о коренном различии
между расами людей»
Американские историки-расисты пытались, а некоторые из них пыта¬
ются и сейчас еще утверждать, что негры рабы мирились со своей
участью, пишут об их якобы «врожденной покорности» и «преданности»
своим хозяевам. Однако если это можно признать в отношении какой-то
13
части рабов, особенно из домашней челяди, то осповная масса их никог¬
да не мирилась с порабощением. «Свидетельства современников настоль¬
ко изобилуют сообщениями о восстаниях и других видах мятежа, о го¬
лодовках и прямом самоубийстве рабов,—писал один из крупных амери¬
канских этнографов и антропологов Мелвил Херсковиц,— что приходится
удивляться, как вообще можно было говорить о покорности африкан¬
цев» Борьба велась всеми доступными рабам средствами — от петиций
до вооруженных восстаний — в зависимости от конкретных обстоятельств
и возможностей, от степени их сознательности и организованности. Со¬
противление рабов носило индивидуальный и коллективный, скрытый и
открытый, активный и пассивный характер и проявлялось в самых раз¬
личных формах.
Широко распространенной и доступной для рабов формой протеста и
сопротивления была скрытая борьба. Под личиной показной «покорности»
борьба велась рабами повседневно и повсюду. Они старались замедлить
темп работы, портили орудия труда, небрежно обращались с домашним
скотом и калечили его, уклонялись от работы, симулируя различные за¬
болевания. Иногда доведенные до отчаяния, они убивали сначала тирана-
надсмотрщика или хозяина, а затем уж кончали с собой. Но больше все¬
го рабовладельцы боялись поджогов, ибо пожар, охвативший усадьбу,
амбары с хлопком или табаком, мог за несколько часов уничтожить весь
годовой доход плантатора.
Использовались и различные формы открытой борьбы, в частности
своеобразная форма «забастовки»: раб убегал в окрестные леса, болота
или* горы и оттуда давал знать, что вернется добровольно на плантацию
лишь в том случае, если- получит обещание облегчить его положение.
Однаки большинство рабов, бежавших с плантаций, стремились уйти от¬
туда навсегда и обрести свободу. «Наиболее эффективным видом протеста
негров против рабства,— пишет У. Дюбуа,— была не активная борьба,
а бегство»^. Рабы бежали с Юга в Мексику и Канаду, в северные шта^
ты,* на Запад, в окрестные леса и болота. За века рабства в равных
районах Юга было обнаружено около полусотни поселений беглых , ра¬
бов—марунов. И хотя этот вопрос требует специального исследования,
представляется вероятным предположить, что если в северные штаты и
Канаду бежали главным образом рабы, не только родившиеся в США,
но уже в значительной степени затронутые процессом ассимиляции, то
среди марунов многие, по-видимому, были непосредственными выходцами
из Африки.
Одним из наиболее замечательных и эффективных средств борьбы
против рабовладения стала знаменитая «подпольная железная дорога»
(underground railroad), которую У. Фостер оценивает, как «крупнейшее
достижение демократических сил» США к тому времени^. История ее
восходит еще к концу XVIII —началу XIX в. Не менее тысячи мужест¬
венных людей —негров и белых участвовали в работе этой «дороги»,
благодаря которой около ста тысяч рабов обрели свободу.
Высшей формой борьбы негров рабов были восстания. По подсчетам
Г. Аптекера за два с лишним века существования рабства на террито¬
рии нынешних США имело место до 250 попыток заговоров и восстаний.
Редкий год проходил без таких попыток, причем они заметно участились
в последнем десятилетии XVIII — первой трети XIX в. Наиболее круп¬
ными по своим масштабам явились заговоры Габриэля (1800) и Вези
(1822), а также восстание во главе с Натом Тэрнером (1831), вызвавшее
панику среди рабовладельцев^. Вплоть до самой Гражданской войны
«солнечный» Юг напоминал военный лагерь с системой пропусков, за¬
став, ночных дозоров, фортов и складов оружия.
24
Еще в XVII в —но мере роста негритянского населения—в колони¬
ях появилась прослойка свободных негров. По мнению У. 3. Фостера,
накануне войны за независимость их здесь насчитывалось около
50 тысОни занимали промежуточное положение между свободными
белыми и рабами. «Твердо говоря, они не были свободны, так как в по¬
литическом, экономическом и социальном отношениях находились вне
закона, тогда как белые кабальные слуги после освобождения станови¬
лись уважаемыми членами общины. Негры же из-за цвета кожи продол¬
жали оставаться на положении социально неполноценных, даже если
они восприняли культуру своих хозяев»,—пишет Л. Грин. Это же отме¬
чают и другие исследователи^.
Юридическое положение и политический статус свободных негров и
после войны за независимость оставались довольно непрочными. Платя
такие же налоги, как и другие свободные лица, они не имели права
участвовать в голосовании, быть присяжными в суде, носить оружие
и т. д., т. е. не имели полных гражданских прав. Более низкий граждан¬
ский и политический статус свободных негров усугублялся экономиче¬
скими ограничениями.
После войны за независимость свободное негритянское население рос¬
ло как за счет освобождения рабов и потомства свободных негров, так и
за счет детей-мулатов, родившихся у свободных негритянок, белых жен¬
щин и от браков между свободными неграми и индейцами. Однако при¬
рост за счет потомства от негритянско-индейских браков очень трудно
определить, хотя они постоянно имели место как на индейских террито¬
риях, так и вне их. Основной прирост числа свободных негров в этот
период давало освобождение рабов
В 1790 г. свободные негры составляли 7,9% негритянского населения
США, в 1810 г.—13,9, в 1860 г.—10,9%. Ценз 1860 г. зарегистрировал
488 070 свободных негров и мулатов, т. е. 2% населения страны.
258,3 тыс. их проживали на Юге, 225,3 тыс.— на Севере (главным обра¬
зом в крупных городах —Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии и др.). Око¬
ло трети свободного негритянского населения составляли мулаты. Неко¬
торые из них особенно в Массачусетсе и Флориде, являлись потомками
негров и индейцев
В XIX в. заметно усилилась социальная дифференциация среди сво¬
бодных негров, однако подавляющее большинство их оставалось в амери¬
канском обществе на самых низших ступенях социальной лестницы.
В сельской местности свободное негритянское население состояло в ос¬
новном из мелких фермеров, арендаторов и батраков, в городах — из чер¬
норабочих, домашней прислуги, возчиков, мастеровых, ремесленников,
мелких торговцев и других представителей мелкой буржуазии, а также
небольшого числа лиц свободных профессий и служителей культа.
В 1865 г. в южных штатах насчитывалось 100 тыс. мастеровых-негров
(и только 20 тыс. белых)
Наиболее значительные общины свободных негров на Юге находились
в Чарлстоне и Новом Орлеане и состояли в основном из мулатов. В Но¬
вом Орлеане свободные мулаты были главным образом потомками ис¬
панских и французских поселенцев от их браков с негритянками. После
революции рабов на о-ве Гаити в конце XVIII в. оттуда прибыли в Но¬
вый Орлеан состоятельные беженцы-мулаты. Собственность свободных
мулатов Нового Орлеана в 1860 г. оценивалась в 15 млн. долларов. Уда¬
лось сколотить капитал и отдельным неграм на Севере. Так уже в эпоху
рабства среди свободных негров появился небольшой преуспевающий
предпринимательский слой — зародыш будущего класса негритянской
буржуазии
25
Белые рабочие видели в свободных неграх конкурентов. На Севере,
куда направлялся поток беглых рабов и свободных негров с Юга, вспы¬
хивали волнения и открытые погромы, направленные против свободных
негров. Постепенно их стали лишать избирательного права в одном за
другим северных штатах, и к началу Гражданской войны они лишились
его повсюду, за исключением Массачусетса, Мэна, Нью-Гэмпшира и Вер¬
монта, но там их было мало
Оправдание и освящение всеми церквами рабства, расовая дискрими¬
нация и сегрегация свободных негров в церковных залах и даже на клад¬
бищах вызывали у них растущее чувство протеста и стремление к созда¬
нию своих церквей. В 70-х годах XVIII в. на Юге появилась первая
негритянская баптистская церковь, а в 1791 г. в Филадельфии —первая
негритянская методистская церковь. В 1816 г. негритянские общины ме¬
тодистской церкви в разных городах объединились в Африканскую мето¬
дистскую епископальную церковь. В 20-х годах XIX в. произошло объ¬
единение негритянских баптистских церквей Так было положена
начало двум главным ветвям современной негритянской церкви в США —
баптистской и методистской.
Церкви свободных негров отнюдь не были просто религиозными орга¬
низациями. Они стали центрами общественной жизни и сопротивления
негритянского населения угнетению. В церковных зданиях обычно про¬
ходили собрания, митинги и конференции свободных негров. Нередко эти
здания служили станциями «подпольной железной дороги». В городах,
где негров не пускали в общественные школы, церковь служила клас¬
сным помещением, а дьяконы и церковные старосты — преподавателями.
Негритянская церковь внесла немалый вклад в освободительное движе¬
ние американских негров. Ее руководители активно участвовали в про¬
ходившем в 20—40-х годах XIX в. движении негритянских съездов,
и происходили эти съезды обычно в стенах церквей.
Велика роль негритянской церкви и в борьбе рабов. Рабовладельцы,
не желая молиться вместе с рабами, но не решаясь на полное запреще¬
ние деятельности церкви среди них, в то же время старались держать
черных проповедников под неослабным надзором. Они знали, что в ис¬
толковании рабов Христос и пророки превращались в вождей освободи¬
тельной борьбы, а Библия — в напутствие к этой борьбе. Поэтому на
плантациях церковные службы для рабов происходили обычно в присут¬
ствии кого-либо из белых. Тем не менее рабам нередко удавалось тайно
созывать подпольные религиозные избрания (за что исследователи назва¬
ли негритянскую церковь на плантациях «невидимым институтом»). Этот
минимум легальной организации рабы использовали как единственную
возможность для обсуждения своего тяжкого положения, но иногда мо¬
литвенные собрания превращались в совещания заговорщиков, а пропо¬
ведники— в агитаторов. Наиболее яркий пример такого рода — Нат
Тэрнер
Негритянские церкви были отнюдь не единственными организациями
свободных негров. В 1787 г. в Бостоне возникла негритянская масонская
ложа, а в Филадельфии — Свободное африканское общество. Организа¬
ции подобного характера, ставившие своей целью взаимопомощь, возник¬
ли в 1795 г. в Нью-Йорке, в 1798 г. в Бостоне, а позже и в других
городах. По своему происхождению церковь и эти, как их называли,
«братские общества» были тесно связаны между собой. Вслед за общест¬
вами взаимопомощи во многих северных городах стали создаваться ли¬
тературные общества свободных негров. И хотя у всех перечисленных ор¬
ганизаций были различные цели, сам факт объединения свободных негров
имел огромное, по словам Г. Аптекера, «революционное» значение. Не
26
случайно эти организации, посвятившие себя борьбе с похищением сво¬
бодных негров, антирабовладельческой агитации и т. д., раньше или поз¬
же влились в общее русло постепенно разворачивавшегося крестового
похода против рабства Свободные негры оказывали значительное
влияние на рабов и сыграли важную роль в руководстве их освободи¬
тельным движением, особенно накануне и в годы Гражданской войны.
Ненависть к свободным неграм, страх перед ними и желание изба¬
виться от них — таковы были основные мотивы, побудившие значитель¬
ную часть рабовладельцев поддержать проект выселения «смутьянов»
в Африку с помощью созданного (в результате компромисса между план¬
таторами и либеральной буржуазией) в 1817 г. Американского колониза¬
ционного общества (АКО). На правительственные средства на западном
побережье Африки была приобретена территория, названная Либерией,
куда стремились вывезти свободных негров.
В 30—50-х годах в США развернулось широкое аболиционистское
движение за немедленное уничтожение рабства. Созданное на этой ос¬
нове в 1833 г. Американское антирабовладельческое общество (ААО) в
своей программе резко осудило не только рабство, но и «любой план
экспатриации», т. е. выселения негров за пределы США. Оно открыто
провозгласило равенство черной и белой рас и выразило убеждение в том,
что негры могут стать полноправными гражданами США. Его лидер
У. Л. Гаррисон подверг уничтожающей критике планы АКО и во все¬
услышание объявил, что негры и белые — равноправные компоненты
американской нации. На пропаганду рабовладельцев и АКО аболицио¬
нисты ответили мощной контрпропагандой и атаковали рабовладение по
всем направлениям **°. у. 3. Фостер, характеризуя аболиционизм как
«одно из наиболее важных народных движений в США», подчеркнул, что
борьба аболиционистов против рабства велась на протяжении целого по¬
коления и не имела себе равной ни в Соединенных Штатах, ни в истории
какой-либо другой рабовладельческой страны*".
Сила и размах аболиционистского движения были обусловлены преж¬
де всего нарастанием освободительной борьбы самих рабов. Активнейшее
участие в нем принимали свободные негры, в частности негритянская
интеллигенция. Передовые представители ее (Д. Регглс, О. Истон,
У. Браун, У. Нилл, М. Делани и др.) в 30—50-х годах XIX в. многое
сделали не только для выработки идеологии освободительного движения
против рабства, но и для разоблачения расистских мифов и клеветы о
«неполноценности» негритянского населения. Обращение к прошлому
черной расы, к истории американских негров имело целью не только
дать отпор расистским измышлениям, но и воспитать в неграх чувство
расовой гордости и солидарности
Огромный вклад в борьбу против расизма и белого шовинизма внес
руководитель революционного крыла аболиционистов Фредерик Дуглас.
Блестящий публицист, оратор и организатор, он поднимал негритянские
массы и мобилизовывал передовую общественность страны на борьбу
против рабства и расовой дискриминации. Добиваясь единства негров и
белых американцев в этой борьбе, Дуглас выступал не только против
белого шовинизма, но и против черного расизма и сепаратизма, подчер¬
кивая, что и тот и другой служат расколу аболиционистского движения
по расовому признаку. «Мы считаем определенным,—писал он 16 нояб¬
ря 1849 г. в газете «Норт стар»,— что судьба «цветного» человека тес¬
но связана с судьбой белых людей нашей страны» **\
В колониальный период черные рабы в Америке в течение многих
десятилетий, по-видимому, не сознавали себя иначе, как принадлежав¬
шими к общей расе и группе людей с общей судьбой. Бесчеловечное уг¬
27
нетение и то обстоятельство, что они происходили из разных племен и
районов Африки, стоявших на разном уровне экономического и социаль¬
ного развития, говоривших на разных языках и диалектах (равно как
и незначительная в то время численность свободных негров), долгое
время задерживали формирование их самосознания. Вплоть до Граждан¬
ской войны черные рабы в США, на наш взгляд, представляли собой
социально-расовую общность. Что же касается свободных негров и му¬
латов, большинство которых родилось в американских колониях, а неко¬
торые были вторым и третьим поколениями, то в обстановке господства
в стране белых рабовладельцев и рабства черных невольников, угнетения
и расовой дискриминации у этих свободных негров не могло рано или
поздно не появиться чувства групповой солидарности. Во всяком случае
создание ими в последней четверти XVIII — начале XIX в. по собствен¬
ной инициативе своих сепаратных негритянских церквей, школ, обществ
и других организаций свидетельствует, что к этому времени у какой-то
части свободных американских негров появляется, пусть сначала в за¬
чаточной форме, сознание общности интересов как особой, уже не прос¬
то расовой, но скорее расово-этнической группы. О том же, по-видимо¬
му, говорит и датированное 19 мая 1772 г. письмо негритянской поэтессы
Филлис Уитли, в котором — в связи с крещением в колониях негров —
она писала: «Мне очень приятно слышать о том, что так много людей
.моей мя^мм (подчеркнуто нами.— Э. if.) горячо стремятся пойти по
пути к подлинному счастью»
В первой половине XIX в. движение негритянских «национальных
съездов» и появление негритянской прессы свидетельствовали о даль¬
нейшем развитии у американских негров расово-этнического самосозна¬
ния. Причем эта новая форма самосознания не ограничивалась какой-
либо одной или несколькими общинами, но широко распространилась
среди городских негров Севера. Так, в обращении бостонского Африкан¬
ского общества, опубликованном в 1808 г., говорилось, что рабовладель¬
цы «осуществляют власть над мямлей мя^ией (подчеркнутонами. — 9. ТУ.),
как над своей собственностью, лишив нас свободы, как если бы такова
была воля божья. Но разве свобода, спрашиваем мы, это право одной
нации, а не всех наций на земле?» Эта новая форма самосознания
буквально «пропитывает,— по словам Г. Аптекера,— весь знаменитый
«Призыв к «цветным» гражданам мира» Д. Уокера, опубликованный в
1829 г.» Оно в разной форме выражается в документах почти всех
«национальных съездов» и свидетельствует о том, что во второй трети
XIX в. у определенной части американских негров существовало уже до¬
статочно развитое расово-этническое самосознание.
Первая американская революция пробудила в неграх растущее жела¬
ние свободы и веру в возможность стать полноправными гражданами мо¬
лодой республики. Однако надежды на республиканскую конституцию
сменились глубоким разочарованием, а затем — по мере усиления эксплуа¬
тации рабов на хлопковых плантациях Юга и расовой дискриминации
свободных негров—ростом недовольства и созданием в конце XVIII —
первой четверти XIX в. своих сепаратных негритянских церквей, школ
и обществ.
Между тем ко второй трети XIX в. прежнее разнообразие племенных
культур, завезенных из Африки предками американских негров, в тяже¬
лых условиях рабства успело сгладиться и почти исчезло (если не счи¬
тать некоторого числа новых рабов, ввозимых еще контрабандой из Аф¬
рики). Фольклор негров, родившихся и живших в американской среде
на положении рабов, уже резко отличался от фольклора различных
африканских народов, хотя влияние последнего и можно было просле-
28
лить в музыке и сказках американских негров. И если бы не рабство,
то процесс их ассимиляции за полтора-два века пребывания на новой
родине зашел бы достаточно далеко. Однако жестокое угнетение и изо¬
ляция в результате основанного на расовом признаке рабства, расовая
сегрегация и дискриминация свободных негров, искусно использовавшие¬
ся правившими классами для разжигания в стране расовой вражды, на¬
долго затормозили этот процесс. Негры считались чем-то вроде чужест¬
ранцев. И некоторые из них стали видеть единственный путь к дости¬
жению подлинной свободы и равных прав в полном уходе из американского
общества и выезде из США.
Тем не менее процесс ассимиляции развивался — и наиболее активно —
именно среди свободных негров. В то время как состав негров рабов,
особенно работавших в поле, живших в условиях максимальной изоля¬
ции, часто не имевших ни семьи, ни потомства, постоянно пополнялся
привозимыми из Африки новыми рабами, большинство свободных негров
к этому времени родилось в США, а многие представляли собой второе,
третье, четвертое и т. д. поколения на американской земле. Кроме того,
они в основном проживали в городах, в тесном контакте с белым на¬
селением и к тому же треть из них была мулатами. Наконец, часть сво¬
бодных негров вследствие несколько лучшего экономического положения
и достижения определенного культурного уровня получила доступ к об¬
разованию и создала свою (пока еще весьма не многочисленную) интел¬
лигенцию, что также ускорило восприятие общей с белыми американца¬
ми культуры, норм поведения и т. д., а следовательно, и процесс их
культурной ассимиляции.
Однако насаждавшиеся правившей верхушкой расовая сегрегация ir
дискриминация свободных негров в решающей степени тормозили про¬
цесс ассимиляции, и оба эти обстоятельства не могли не наложить
своего отпечатка на их самосознание и психологию. Не случайно уже
в 30-х годах движение негритянских «национальных съездов» расколо¬
лось в том числе и по таким вопросам, как выселение негров из США
в Африку или Вест-Индию и должны ли негры вести борьбу против
рабства совместно с белыми аболиционистами или создавать для этого
свои собственные негритянские организации, свою негритянскую прессу
и свое негритянское руководство.
Все это отражало наличие в развитии расово-этнического самосозна¬
ния свободных негров, в частности негритянской интеллигенции, как
основных в то время носителей и выразителей этого самосознания, двух
противоположных тенденций. Одной из них было стремление к полной
интеграции в американском обществе, другой — стремление к выделению
в особую этническую общность. Эта двойственность этнического самосоз¬
нания, или этнический дуализм (амбивалентность), проявлялась в своего
рода «колебаниях» между двумя указанными тенденциями на протяже¬
нии всей истории^ американских негров XIX и XX вв.
Вот почему, хотя в конце XVIII — первой четверти XIX в. и поя¬
вились первые негритянские институты и движения, имевшие более или
менее ярко выраженный сепаратный характер, уже в конце этого пе¬
риода вновь, как в годы войны за независимость, начинает проявляться
и затем — по мере развития аболиционистского движения — с каждым
десятилетием усиливается первая тенденция. Об этом говорят массовые
протесты против создания АКО и идеи переселения негров в Африку,
прозвучавшие в январе 1817 г. на митинге свободных негров в Ричмон¬
де (Виргиния) и на их съезде в Филадельфии. Участники митинга в
Ричмонде решительно выступили в защиту своего права жить в стране,
где они родились, против попыток насильно оторвать их от большей части
29
темнокожих американцев, закованных в цепи рабства. Резолюция съезда
гласила: «Поскольку наши предки (хотя и не по своей воле) были пер¬
выми среди тех, кто успешно освоил дикие просторы Америки, мы —
их потомки — считаем себя вправе пользоваться плодами ее прекрасной
земли, обильно политой кровью и потом наших отцов; и поэтому любая
мера или комплекс мер, направленных на то, чтобы изгнать нас из этой
страны, явились бы не только жестокостью, но и прямым нарушением
принципов, которыми гордится наша республика»
В 1827 г. епископ Африканской методистской епископальной церкви
Р. Аллен писал: «Нас похитили с родной земли и привезли сюда. Мы
подняли целину и принесли богатства тысячам, но они все еще не убе¬
дились в нашей пользе... В Америку ежегодно прибывают тысячи иност¬
ранцев, и если достаточно земли и хлеба для них, то почему хотят
изгнать первых тружеников?.. Эта земля, которую мы обильно оросили
слезами и кровью, стала нашей родиной» ***.
Таким образом, большинство свободных негров выступили против
идеи экспатриации — массового переселения в Африку, считая Соеди¬
ненные Штаты своей родиной. Они понимали, что конечной целью АКО
является укрепление рабства в стране. Д. Уокер в упомянутом «Призы¬
ве», решительно отстаивая право своих собратьев на американскую ро¬
дину и американское гражданство, писал: «...не отступим ни на шаг и
не позволим рабовладельцам выдворить нас из нашей страны. Америка
даже больше наша земля, чем земля белых, ибо мы полили ее своей
кровью и слезами»
Редактор первой негритянской газеты «Фридомс джорнэл» Сэмюэль
Е. Корниш, отвергая планы экспатриации свободных негров, заявлял:
«Мы — американцы. Многие хотели бы отнять у нас право называться
американцами, чем мы так дорожим и на что имеем больше оснований,
чем пять шестых нации; мы никогда не уступим этого права» Не¬
гритянский аболиционист пастор У. Пеннингтон, выступая в Англии,
говорил: «Судьба «цветного» населения Соединенных Штатов неотделима
от судьбы нации, составной частью которой оно является. Наша судь¬
ба неразрывно связана с судьбой Америки. Ее корабль — наш корабль;
ее кормчий — наш кормчий; ее бури — наши бури; ее спокойствие —
наше спокойствие»
Ф. Дуглас всегда выступал за равные права, ассимиляцию и инте¬
грацию американских негров. Он доказывал, что негр отнюдь не явля¬
ется в США «чужеродным» элементом, ибо «его слезы и кровь смеша¬
лись с землей Америки, и поэтому его привязанность к месту, где он
родился, стала крепче железа». Осуждая цели АКО, Дуглас писал, что
«отдельные люди эмигрируют, а нации —никогда». Он гордился своей
принадлежностью к негритянскому населению, но в то же время на
различных конференциях, в специальных статьях, лекциях и докладах,
самым резким образом высказывался против негритянских националис¬
тов и сепаратистов — сторонников колонизации, в которой видел «родную
сестру рабства» —
В январе 1860 г., выступая в Бостоне, врач и юрист Д. Рок спра¬
шивал белых американцев: «Разве вы забыли, что эта страна столько
же наша, как и ваша, что права на нее негры завоевали не только не¬
прерывным тяжелым трудом, но и собственной кровью. Нет поля от Мэна
до Луизианы, которое бы не было полито нашей кровью и усеяно на¬
шими костями. Это наша страна, мы решили остаться в ней и попро¬
бовать сделать ее такой, чтобы в ней стоило жить» В 1862 г. попытка
переселения свободных негров федерального округа Колумбии в Цент¬
ральную Америку натолкнулась на их решительный отказ куда-либо
30
выезжать. И в этой связи негритянский аболиционист Р. Пёрвис писал
сенатору Помрою —стороннику экспатриации свободных негров: «Гово¬
рят, что это — страна белого человека. Нет, сэр. Это — страна ирисдо-
яожезо человека по «естественному праву» и чермозо человека по праву
его страданий и труда ... Сэр, это наша страна так же, как и ваша, и
мы ее не покинем»
Таким образом, начиная с 30-х годов и особенно в последние деся¬
тилетия перед Гражданской войной, когда великая борьба против рабст¬
ва, в которой негры сыграли ключевую роль, приняла острый характер
и широкий размах, среди них вновь усилилось стремление к интеграции,
возродилась надежда стать равноправными членами североамериканской
нации. Но в негритянском освободительном движении — как на раннем
его этапе, так и в 30—50-х годах — имелись группировки, выступавшие
с идеями расово-националистического, сепаратистского характера, отри¬
цавшие необходимость сотрудничества с белыми аболиционистами и
настаивавшие на создании негритянских церквей, школ и других орга¬
низаций, призывавшие к «возвращению в Африку». Эта тенденция к
этноцентризму была естественной реакцией на расовую дискриминацию
и сегрегацию, на общее ухудшение положения афроамериканцев.
Еще в конце XVIII —начале XIX в. указанная тенденция проявила
себя в попытках разных групп свободных негров в Новой Англии «вер¬
нуться» в Африку. Наиболее известным сторонником осуществления по¬
добных планов был темнокожий купец и судовладелец П.Каффи, отпра¬
вивший за свой счет в 1815 г. 38 свободных негров в Сьерра-Леоне.
Этому примеру в 20—30-х годах последовали и другие сторонники идеи
«возвращения в Африку» Иначе говоря, определенная часть нацио¬
налистически настроенных негритянских руководителей уже в начале
XIX в. одобряла сепаратистскую идею колонизации за пределами США
и приобретение АКО для этой цели территории на западном побережье
Африки (Либерия). Но в 40-х и 50-х годах ряд факторов способствовал
усилению этноцентристских и сепаратистских тенденций: неудачи аболи¬
ционистского движения и проявления расизма среди белых аболиционис¬
тов, лишение права голоса, растущая сегрегация в местах общественно¬
го пользования и ухудшавшееся экономическое положение свободных
негров, наконец усиление террора против рабов и свободных негров,
особенно после принятия закона 1850 г. о беглых рабах и решения Вер¬
ховного суда по делу Дреда Скотта.
В результате в 50-х годах среди некоторой части свободных негров,
в том числе известных негритянских аболиционистов (А. Краммел,
Г. X. Гарнет, С. Уорд и др.), заметно усилились националистические
настроения и разговоры о «возвращении в Африку» либо выезде в Цент¬
ральную Америку, Мексику, Гаити, Канаду. «Мы должны иметь нацио¬
нальность. Я — за выезд куда угодно, но так, чтобы мы могли стать не¬
зависимым народом»,—заявил в 1849 г. на Конференции «цветных»
граждан Огайо делегат Д. Р. Уильямс. «Прежде чем мы сможем стать
кем-нибудь, мы должны иметь национальность»,— поддержал его деле¬
гат Д. Лэнгстон. Однако наиболее выдающимся представителем этноцент¬
ристской и сепаратистской тенденции 50-х годов XIX в. был врач, пуб¬
лицист и путешественник М. Делани (1812—1885). В своей книге
«Положение, подъем, эмиграция и судьба цветного народа в Соединен¬
ных Штатах» (1852) он писал, что американские негры являются «на¬
цией внутри нации», как «поляки в России, венгры в Австрии, валлий¬
цы, ирландцы и шотландцы —в британских владениях». Делани и дру¬
гим сторонникам эмиграции и создания независимого негритянского
государства удалось добиться гораздо более широкой поддержки, чем
31
пионеру негритянского сепаратизма Полю Каффи в начале века. Но и
теперь на всех национальных эмиграционных конференциях подчеркива¬
лось, что речь идет отнюдь не о массовой, а об индивидуальной добро¬
вольной и целенаправленной эмиграции негритянских коммерсантов,
агрономов, врачей, механиков, учителей^.
Однако националистически настроенных негритянских лидеров, так же
как и руководителей АКО, постигло горькое разочарование. В Либерию
согласилось отправиться лишь незначительное число свободных нег¬
ров — тех, кто полностью разуверился в возможности получения граж¬
данских прав в США. Достаточно сказать, что за первые 30 с лишним
лет деятельности АКО — с 1820 по 1852 г.— в Либерию выехало только
7 836 негров (в том числе лишь 2 924 свободных, а остальные — рабы, по¬
лучившие свободу при условии, что они покинут США, либо снятые с
работорговых судов). К 1900 г., т. е. за 80 лет, в Либерию эмигрирова¬
ло лишь немногим более 22 тыс. человек; в 1925 г. там проживало ме¬
нее 20 тыс. «американо-либерийцев», хотя население страны превышало
1 млн. человек
В результате кровопролитной Гражданской войны 1861—1865 гг. ар¬
мия северян, в составе которой находилось 450 тыс. негров, добилась
военного разгрома южан рабовладельцев. Буржуазия Севера захватила
политическую власть в стране, и в конце 1865 г. была принята 13-я по¬
правка к конституции, запретившая рабство на всей территории США.
Ликвидация его явилась событием огромного прогрессивного значения,
оказавшим влияние на характер дальнейшего развития страны и самой
североамериканской нации.
Вскоре после войны была объявлена так называемая Реконструкция
Юга. Южные штаты были оккупированы федеральными войсками, а за¬
тем на основе избирательного права для мужчин — негров и белых бед¬
няков там были приняты самые демократические в истории США кон¬
ституции. Запрещалась всякая сегрегация и дискриминация негров в
политической и экономической жизни. Они допускались к службе в ми¬
лиции. За ними признавали право на семью — браки рабов и их дети
были узаконены. Отменялись «черные кодексы», законы, запрещавшие
межрасовые браки, и т. д. Сотни негров были избраны в законодатель¬
ные собрания штатов, тысячи — в местные органы власти. В трех
штатах негры стали вице-губернаторами. Впервые негритянское населе¬
ние получило возможность участвовать в политической жизни и послать
своих представителей в федеральный конгресс
Но северная буржуазия, вынужденная дать неграм гражданские
права, не дала им землю. Правда, кое-где генералы северян по своей
инициативе передали плантации рабовладельцев их бывшим рабам и те
сумели удержать их после войны. Однако это были единичные случаи,
и наиболее известный из них имел место на Морских островах, вдоль
побережья Южной Каролины и Джорджии. Под давлением белых бед¬
няков и негритянских масс правительства Реконструкции в ряде штатов
продавали небольшими участками конфискованные за неуплату налогов
земли обанкротившихся плантаторов. Это позволило приобрести участки
не только белой бедноте, но и отдельным неграм. Большинство же быв¬
ших рабов были вынуждены вновь идти работать на плантации. Прав¬
да, многие плантации перешли в руки дельцов-северян, которые вместе
с уцелевшими старыми плантаторами образовали новую землевладельче¬
скую олигархию на Юге, уже не только не антагонистическую, но во
многом родственную буржуазии Севера
Некоторые плантаторы стали вести крупное хозяйство с применением
наемного труда, нако большинство сдавало землю мелкими частями в
32
аренду, что привело к появлению на Юге сотен тысяч арендаторских хо¬
зяйств белых бедняков и бывших рабов. Причем негры арендаторы, осо¬
бенно в районах «черного пояса», как правило, были издольщиками-
кропперами, работавшими за треть урожая и годами находившимися в со¬
стоянии фактического долгового рабства — пеонажа
Таким образом, хотя в целом на Юге США и возобладал после Граж¬
данской войны и Реконструкции так называемый американский путь
развития капитализма в сельском хозяйстве, в ряде районов, и прежде
всего в «черном поясе», буржуазно-демократические преобразования за¬
вершены не были и ведущая роль в хозяйстве сохранялась за крупны¬
ми плантациями, обрабатывавшимися издольщиками. Это не могло не на¬
ложить особого отпечатка па характер земледелия и аграрных отноше¬
ний в указанном районе. Именно тогда и были заложены экономические
основы той системы жестокой эксплуатации негритянского населения,
которая дожила на Юге до середины XX столетия.
Это стало возможным потому, что, завершив политический разгром
рабовладельцев, а также получив доступ к источникам сырья и рынкам
южных штатов, буржуазия Севера изменила свою политику в отноше¬
нии Юга и негров. С молчаливого ее согласия плантаторы при помощи
ку-клукс-клана и других подобных организаций в период с 1872 по
1877 г. путем кровавого террора подавили сопротивление негров и вы¬
ступавших с ними белых радикальных республиканцев и захватили власть
в южных штатах. В 1876 г. состоялся формальный сговор между вер¬
хушкой буржуазии Севера, где в это время уже начинал развиваться
монополистический капитализм, и плантаторами, а в 1877 г. с Юга
были выведены оккупационные войска. В результате интересы освобож¬
денных негров были преданы и они не получили ни подлинных свобод
и равенства, ни земли. Именно поэтому В. И. Ленин писал, что, «осво¬
бодив» негров, буржуазия сделала все возможное и невозможное для их
угнетения *"*.
Тем не менее ликвидация рабства и Реконструкция Юга сыграли
важнейшую роль в процессе этнического развития американских негров.
Рабство веками тормозило их социальную и культурную ассимиляцию.
Гражданская война, покончив с ним и сдвинув с места огромные мас¬
сы рабов, положила конец их изоляции, объединила в совместной борь¬
бе с оружием в руках свободных негров и бывших рабов, уроженцев
самых различных штатов, резко расширила их контакты с внешним ми¬
ром и ускорила процесс их ассимиляции. Это не могло не привести к
изменениям в психологии негров. Кроме того, за годы Реконструкции они
добились поразительных успехов в области народного образования. Се¬
верная буржуазия была заинтересована в том, чтобы негры — будущие
рабочие фабрик и заводов, рудников и строек, составлявшие большую
часть производительного населения Юга,— имели хотя бы минимальное
образование. С 1865 по 1871 г. Бюро по делам освобожденных основа¬
ло 4 238 дневных, вечерних и воскресных школ, 14 колледжей для под¬
готовки учителей; па Юге появились первые негритянские университе¬
ты — Фискский, Говардский, Атлантский. Неграмотность среди негритян¬
ского населения сократилась с почти поголовной в 1860 г. до 70% в
1880 г., что способствовало росту негритянской прессы. Появились но¬
вые негритянские писатели и поэты.
За годы войны и Реконструкции американские негры достигли
в своем культурном, социальном и политическом развитии, вероятно,
больших успехов, чем за два века рабства. Бывшие рабы объединились
на более высоком уровне со свободными еще до войны неграми и му¬
латами, для которых отмена рабства также означала достижение нового
2 Африканцы
33
статуса в жизни. Возросло не только социальное, но и расово-этничес¬
кое самосознание негритянского населения. В то же время менялись его
взаимоотношения с разными этническими элементами белого населения,
ускорился затянувшийся процесс его культурной и социальной ассими¬
ляции.
В последней четверти XIX в. в США начал развиваться монополи¬
стический капитал, который не преминул протянуть свои щупальца на
Юг. Промышленный Север нуждался в дешевой рабочей силе, Юг имел
ее. Низкий уровень жизни трудящегося населения, явившийся следстви¬
ем многовекового рабства негров, и неограниченные резервы рабочей
силы на Юге открывали перед финансовыми магнатами Севера широкие
возможности сверхэксплуатации дешевого, почти дарового труда негров.
Северная буржуазия стала все шире вкладывать свой капитал в эконо¬
мику южных штатов. Постепенно железные дороги, угольная, металлур¬
гическая, хлопчатобумажная, лесная и табачная промышленность, а так¬
же значительная часть плантаций Юга оказались в руках финансовых
магнатов с Уолл-стрита.
В сельском хозяйстве Юга капитализм также развивался ускоренным
темпом. Быстро росло число фермерских хозяйств, и в то же время про¬
исходило вытеснение мелкого производства крупным. Однако в «черном
поясе», где основной формой аренды земли была издольщина, она унич¬
тожала плодородие почвы и мешала применению прогрессивной агротех¬
ники. Господство в течение многих десятилетий в сельском хозяйстве
«черного пояса» издольщины привело к такой глубокой нищете негри¬
тянского населения, какой не было больше нигде в США
В то же время в южных городах зараженные расовыми предрассуд¬
ками белые рабочие стали видеть в неграх своих прямых конкурентов.
Их все чаще стремились лишить квалифицированной работы и не до¬
пускали в текстильную, машиностроительную и другие «белые» отрасли
промышленности с высокой оплатой труда. В начале XX в. негры на
Юге составляли не более 5% квалифицированных рабочих. Подавляю¬
щее большинство их было занято на тяжелой и низкооплачиваемой ра¬
боте в шахтах, на стройках и металлургических заводах, лесоразработ¬
ках, плантациях. К этому времени руководство Американской федерации
труда (АФТ) перешло на позиции белого шовинизма и даже на Севере
часть входивших в АФТ профсоюзов не принимали негров, а другие соз¬
дали отделения только для негров. В 1902 г. в 43 национальных проф¬
союзах АФТ не было ни одного негра, а в целом среди 1 млн. органи¬
зованных ею рабочих насчитывалось лишь 40 тыс. негров
Не имея возможности получить работу с помощью профсоюзов, куда
его не принимали, безработный негр вынужден был становиться штрейк¬
брехером, и, когда белые рабочие бастовали, добиваясь лучших условий,
он иногда получал их работу на худших условиях. Это усиливало от¬
чуждение, рознь, враждебность между белыми и черными рабочими и не
раз приводило к кровавым конфликтам. Многие белые рабочие, как сви¬
детельствует У. Дюбуа, были «предубеждены против негров и считали
их своими конкурентами, а не братьями по классу». В то же время
«в глазах негра белый рабочий стал главным врагом: это он шел впе¬
реди толпы линчевателей, он оскорблял его на улице, он вырывал ку¬
сок хлеба из его рта». Так реформистское руководство АФТ вбивало
клин между рабочим движением и негритянскими тружениками. В ре¬
зультате, как заметил американский историк, «расовое сознание» успело
расколоть трудящихся раньше, чем классовое сознание смогло их объ¬
единить. Буржуазия всячески разжигала расовую рознь и весьма искусно
ею пользовалась
34
Именно к этому времени — концу XIX — началу XX в.— относятся
принятие южными штатами новых конституций и создание целой систе¬
мы законов и мер, направленных на то, чтобы, лишив негров граждан¬
ских прав, крепче держать их в повиновении, не допустить единства
черных и белых, внушая массам белого населения коварную идеологию
«превосходства» их расы. Эта система получила название «Джим Кроу».
В период с 1890 по 1910 г. в южных штатах почти все негры были ли¬
шены избирательных, а затем и других гражданских прав, узаконены
неравенство и расовая сегрегация в расселении, образовании, брачных
отношениях, в местах и помещениях общественного, а кое-где и произ¬
водственного характера, на транспорте. Среди ограничений для избира¬
телей были введены цензы грамотности, оседлости и др. К 1910 г. нег¬
ры в большинстве южных штатов практически были отстранены от вы¬
боров, и с 1902 по 1928 г. в федеральном конгрессе не заседало ни
одного их представителя. Расовая сегрегация быстро расширялась,
охватив почти все стороны жизни негритянского населения. В Нью-
Йорке, Чикаго и других городах в начале XX в. появились первые не¬
гритянские гетто. Некоторые мелкие города на Юге полностью запрети¬
ли неграм проживать в них. «Цветной» барьер подстерегал негров на
каждом шагу. Постепенно в 29 из 48 американских штатов межрасовые
браки снова были запрещены, а в ряде других штатов не допускались
нормами прецедентного права. Жестоко наказывались даже единичные
случаи сожительства лиц разных рас. Поскольку в некоторых штатах
суды установили презумпцию невозможности межрасовых браков, они
считались незаконными с самого начала. Отсюда родился такой расист¬
ский институт, как американский конкубинат. Суды исходили из того,
что в отличие от сожительства лиц одной расы сожительство лиц раз¬
ных рас не может порождать никаких юридических последствий, поэто¬
му дети в таком случае считаются незаконнорожденными и не имеют
никаких прав наследовать имущество своих родителей
В конце XIX — начале XX в. мифы о «превосходстве белых» и ра¬
совые предрассудки стали широко распространяться на Севере и Запа-
де, о чем свидетельствуют негритянские погромы в Нью-Йорке, Гринс-
берге (Индиана), Спрингфилде в Огайо и Спрингфилде в Иллинойсе.
В первые полтора десятилетия XX в. расистская пропаганда в стране
достигла, вероятно, своего апогея. Политиканы, заинтересованные в си¬
стеме Джим Кроу на Юге и эксплуатации растущего негритянского на¬
селения Севера, вели массированную демагогическую кампанию, при¬
званную доказать «неполноценность черных». Эта «неполноценность»
подчеркивалась тысячами надписей, запрещавших вход неграм повсюду
в местах общественного пользования и на транспорте в южных штатах,
карикатурным изображением их в виде гориллы, одетой, как человек,
в прессе, на этикетках сапожной ваксы и т. д. по всей стране. Фото¬
графия негра попадала в газеты, только если он был обвинен в прес¬
туплении. В литературе наиболее известным образом расистской пропа¬
ганды стал негрофобский роман Т. Диксона «Клансмен», по которому в
1915 г. был снят фильм «Рождение нации». Все это должно было ут¬
вердить в сознании белых американцев стереотип, представлявший негра
«недочеловеком», почти животным. Наконец, созданию представлений о
негре как о «низшем существе» немало способствовали работы многих
американских историков, антропологов, биологов, социологов. Причем
попытки приписать неграм «врожденные» пассивность и покорность, от¬
сутствие инициативы и воли к самостоятельному действию обычно соче¬
тались со стремлением исказить и охаять их прошлое, доказать, что у
них не было истории и все, чего они достигли, сделано якобы только
2*
3$
при помощи белых американцев. Нередко роль негров в истории США
вообще игнорировалась. Созывались конференции, публиковались «тру¬
ды», в которых подчеркивался рост преступности среди негров в город¬
ских трущобах, утверждалось, что они быстро деградируют в области мо¬
рали и поведения, здоровья и благосостояния и поэтому неспособны к
самоуправлению и не могут претендовать на право голоса.
Таким образом система Джим Кроу — существовавшая вплоть да
60-х годов XX в.— система расовой сегрегации и дискриминации негри¬
тянского населения США была отнюдь не порождением «расовых
инстинктов и начал, заложенных природой», а продуктом развития аме¬
риканского капитализма в период перехода его в монополистическую
стадию. Для создания и утверждения этой системы угнетения американ¬
ских негров потребовались почти четверть века — с конца 80-х годов
XIX в. до первой мировой войны.
За полвека, прошедшие между Гражданской и первой мировой вой¬
нами, негритянское население США выросло с 4,4 млн. человек в 1860 г.
до 9,8 млн. в 1910 г., хотя доля его во всем населении страны за эта
время сократилась с 14,1 до 10,7% В 1910 г. Vio американских
негров еще жили на Юге, хотя с каждым десятилетием все большее
число их переселялось из сельских районов в города и с Юга на Се¬
вер. Но если на Юге в 1910 г. в городах проживало 17,7% негритян¬
ского населения южных штатов, то в среднеатлантических штатах —
81,2%, а в Новой Англии —даже 91,8% всех негров были горожанами.
Значительно возрос общий уровень культуры негритянского населения.
Неграмотность среди лиц в возрасте 10 лет и старше сократилась с 70%
в 1880 г. до 30,4% в 1910, в том числе до 36% среди сельского негритян¬
ского населения и 17,6% среди городского
Неравномерность развития капитализма в основных экономических
районах страны и, в частности, отставание Юга, где проживало Vio не¬
гритянского населения, замедляло его классовое расслоение. Тем не ме¬
нее после отмены рабства в связи с ростом миграции на Север и вооб¬
ще в города процесс классовой и социально-профессиональной дифферен¬
циации среди негров резко ускорился. В 1900 г. в сельском хозяйстве
было занято 54% их, в сфере обслуживания —33, в промышленности —
6,9, в торговле и на транспорте —5,2%. Менее 1% (47 тыс. человек)
представляли собой «специалистов» и лиц свободных профессий
Самым крупным по численности классом негритянского населения
США в начале XX в. уже стал пролетариат. Но большая часть его со¬
стояла тогда из сельскохозяйственных рабочих, находившихся на низшей
ступени социальной лестницы. Фабрично-заводской негритянский рабочий
класс только складывался, однако численность его быстро возрастала и
к 1910 г. достигла 550 тыс. В городах большая часть негров все еще
была занята в обслуживании и торговле, на транспорте, дорожных рабо¬
тах, строительстве водопроводов, канализации и т. д. Уделом негритян¬
ских рабочих, которым «цветной» барьер закрывал доступ к квалифици¬
рованной работе, являлись тяжелый труд и нищета. В частности,
смертность от туберкулеза у негров была втрое выше, а средняя про¬
должительность жизни в 1900 г.— на 16 лет меньше, чем у белых аме¬
риканцев '"з.
Второй по численности класс негритянского населения — фермерства
в 1910 г. насчитывал более 890 тыс. хозяйств, из них фермеров-собст-
венников — только 218,5 тыс.'*°
Заметно выросла за полвека негритянская буржуазия. Расовая дис¬
криминация, практикуемая «белыми» банками и страховыми компания¬
ми, изгнание негров из «белых» гостиниц, ресторанов и т. д. привели
36
к возникновению небольших негритянских банков и страховых, ссудных,
строительных и других фирм, гостиниц, похоронных бюро, кладбищ и
создали почву для сравнительно быстрого роста в начале XX в. негри¬
тянской средней и особенно мелкой буржуазии
Большим достижением американских негров явилось создание своей
интеллигенции, чему в огромной мере способствовало возникновение
негритянских колледжей и университетов. В 1913 г. их было уже более
30, причем к трем южным университетам прибавились Уилберфорсский
и Линкольна на Севере. К 1914 г. число негров —«специалистов» и лиц
свободных профессий достигло 60 тыс., но более "/ю их (учителя, пас¬
торы и музыканты) не имели зачастую не только высшего, но и закон¬
ченного среднего образования. Лишь около 5 тыс. негров имели дипло¬
мы колледжей и университетов и всего 14 негров — степень доктора фи¬
лософии "s.
Таким образом, накануне первой мировой войны среди американских
негров уже существовали все основные (кроме крупной буржуазии) ха¬
рактерные для капиталистического общества классы и прослойки. Но
развитие их искусственно тормозилось монополистическим капиталом и
правящей верхушкой США.
К этому времени в основном завершилось и разделение по расовому
признаку христианской церкви США, хотя некоторые «белые» церкви на
Севере еще держали свои двери открытыми для негров. Роль церкви в
негритянской общине стала теперь даже большей, чем в эпоху рабства.
Она не только удовлетворяла духовные запросы своих прихожан, но яв¬
лялась главным центром их социальной активности, охватывавшим мно¬
гие стороны жизни сельских и городских негритянских общин. Она была
также институтом взаимопомощи, школой самоуправления, а иногда и
предпринимательской деятельности. Особое место церкви в жизни негри¬
тянской общины обусловило и особую роль пастора. Оп был не только
проповедником, но и признанным ее руководителем, арбитром и совет¬
ником в самых разнообразных мирских делах. Ему приходилось быть
«ходячей энциклопедией, советником неразумных, другом неудачливых,
организатором общественной помощи, толкователем знамений време¬
ни» Однако в начале XX в. лишь пресвитерианская и конгрега-
ционистская церкви имели образованных пасторов. Негритянская же бед¬
нота принадлежала к баптистской и методистской церквам, и это
обстоятельство, видимо, немало способствовало тому, что церковная
служба в глубинных районах «черного пояса» отличалась чрезвычайно
эмоциональным характером с трансом и экзальтацией. Такой характер
службы дал основание М. Херсковицу и некоторым другим американ¬
ским исследователям говорить об африканских пережитках в религии
американских негров. Однако, по мнению Ф. Э. Фрэзиера, в отличие от
Вест-Индии или Бразилии, где это действительно имело место, в рели¬
гии негров США «нет никаких признаков африканских пережитков». Он
считал, что на негритянскую церковь здесь оказал влияние прежде всего
«специфический опыт самих негров в Америке» и что эта церковь яв¬
ляется «продуктом американского окружения»
Церковь, несомненно, помогала поддерживать солидарность в негри¬
тянской общине, добивалась иногда отдельных мелких уступок, индиви¬
дуальных льгот в пользу тех или иных членов общины и смягчения дис¬
криминации. Но в то же время раздельные церковные приходы и рели¬
гиозные организации стали определенным тормозом на пути культурной
и социальной ассимиляции.
В последней трети XIX — начале XX в. появились новые и расши¬
рились — за счет местных отделений на Юге — старые тайные братства
ЗУ
и общества взаимопомощи. В негритянских университетах и колледжах
возникли студенческие общества и клубы. Были основаны молодежные,
женские, профессиональные организации и общества. В 1900 г. возник¬
ла Национальная негритянская деловая лига, а в 1906 г.— Националь¬
ная ассоциация негритянских банкиров. Негритянская пресса к 1914 г.
насчитывала 398 изданий, в том числе 249 газет. Небывало возрос ин¬
терес к прошлому черной расы, к истории негров в США, вышел ряд
книг негритянских авторов на эти темы, появились негритянские исто¬
рические общества. В 1915 г. была основана Ассоциация по изучению
истории и жизни американских негров. С 1916 г. начал выходить суще¬
ствующий и поныне ее «Журнал негритянской истории». Растущий ин¬
терес американских негров к своему прошлому свидетельствовал о жела¬
нии опровергнуть утверждения, будто Африка «не имеет истории», и о
росте их расово-этнического самосознания.
«Предательство 1876 г.» и постепенное ухудшение положения негров
в 80-х — начале 90-х годов XIX в. привели к растущему разочарованию
их в политической деятельности и начавшейся переориентации в негри¬
тянской мысли. Постепенно все большее число негров отказывалось от
надежды на интеграцию в американском обществе и приходило к выво¬
ду о том, что им следует создавать и укреплять свои собственные ин¬
ституты и общины, а возможно, и эмигрировать в Африку, но в любом
случае держаться вместе, опираться на свои силы и помогать друг дру¬
гу. Акцент на необходимость приспособления к сложившейся тяжелой
обстановке делается теперь все более распространенным. «Расовая соли¬
дарность», «приобретение собственности», «самопомощь» — эти и подоб¬
ные принципы становятся частью более широкого комплекса идей, кото¬
рый принимал «превосходство белых» как неопровержимый факт по
крайней мере па обозримое будущее, приглушал требования избиратель¬
ного и других гражданских прав и возлагал ответственность за положе¬
ние негров на них самих. Наиболее четко идеологию приспособления к
сложившейся обстановке, а следовательно, и примирения с системой
Джим Кроу выразил Букер Т. Вашингтон (1856—1915). Важнейшим ас¬
пектом его программы стали укрепление и поддержка негритянского
бизнеса. Слабая негритянская буржуазия видела в сегрегации защиту от
конкуренции белых предпринимателей и была кровно заинтересована в
патронаже неграми «своего» бизнеса. Хотя Б. Вашингтон и заявил од¬
нажды: «Мы являемся нацией в нации»,— он в отличие от М. Р. Де¬
лани был противником эмиграции из США. Возражая против переселе¬
ния негров в города и на Север, агитации за социальное равенство,
политического просвещения негритянских масс и вступления их в
профсоюзы, Б. Вашингтон выступал с позиций негритянского буржуаз¬
ного национализма. Призывая негров к покорности и непротивлению ра¬
систам. а также утверждая, что негритянское население добьется боль¬
шего, завоевав расположение белых правящих кругов, оп выступал как
открытый сторонник градуализма и отказа от традиций активной борь¬
бы, которую негры вели на протяжении многих десятилетий
Активную борьбу против капитулянтской идеологии и деятельности
Б. Вашингтона, получивших название «букеризм», повели молодые нег¬
ритянские интеллигенты-радикалы во главе с У. Э. Б. Дюбуа (1868—
1963). В 1906 г. они основали так называемое Ниагарское движение, вы¬
ступившее с требованиями ликвидации системы Джим Кроу и предос¬
тавления неграм всех гражданских прав, которые Г. Аптекер охаракте¬
ризовал как «решительно революционную программу» «Ниагарское
движение» подготовило почву для создания в 1909 г. Национальной ас¬
социации содействия прогрессу цветного населения (НАСПЦН), откры¬
38
то выступившей против расистского террора, расовой дискриминации и
сегрегации. Руководство в ней долгое время находилось в руках белых
либералов, тем не менее НАСПЦН уже в ту эпоху много сделала для
негритянского движения в США. Редактором ее органа — журнала
«Крайсис» был У. Дюбуа. Создание НАСПЦН, несомненно, способство¬
вало развитию самосознания и солидарности негритянского населения и
поэтому явилось самым крупным его достижением в тот период. Не слу¬
чайно встревоженные политической деятельностью НАСПЦН консерва¬
тивные негритянские деятели при поддержке Д. Рокфеллера и других
финансовых магнатов в противовес ей основали в 1911 г. Национальную
городскую лигу. В ее руководство в 1913 г. вошел и Б. Вашингтон. Не¬
сколько десятилетий она была проводником консервативных влияний на
негритянские массы, выступала против профсоюзов и занималась вер¬
бовкой штрейкбрехеров.
Психология американских негров, как уже отмечалось, складывалась
под влиянием факторов, способствовавших их ассимиляции, и факторов,
тормозивших ее. Кроме того, следует также иметь в виду, что процесс
их ассимиляции в США отличался значительной спецификой. Во-первых,
африканцы, ввозимые с «черного континента», не принадлежали к «од¬
ному народу». Во-вторых, уже в эпоху рабства они почти полностью ут¬
ратили связь со своей прежней культурой, традициями, обычаями, язы¬
ками. И, в-третьих, этническое отличие здесь всегда осложнялось расо¬
вым. Отсутствие у черных рабов культурных традиций могло бы
значительно ускорить их культурную и социальную ассимиляцию, но
этому мешали как сам институт рабства и расовое угнетение, так и по¬
следовательное внедрение в сознание белых американцев психологии
расизма и вражды к черным, т. е. вся политика правящих классов США,
веками искусственно тормозивших происходивший, несмотря на все пре¬
поны, процесс ассимиляции негритянского населения страны.
После Гражданской войны этот процесс протекал уже в иной со¬
циально-экономической обстановке. Рабство было ликвидировано, и в
период Реконструкции создались более благоприятные условия для ас¬
симиляции бывших рабов. Но созданная в конце XIX в. и поддерживае¬
мая правящими классами США всеобъемлющая система расовой сегре¬
гации и дискриминации наряду с лишением негров почти всех граждан¬
ских прав стала новым тормозом на пути их дальнейшей ассимиляции.
Мировоззрение сельских негров на Юге менялось медленно, и в боль¬
шинстве своем они все еще принимали оценки, которые навязывали им
правящие классы. Хотя они и осознавали себя неграми, расовое само¬
сознание не делало их частью какой-либо определенной исторической или
этнической общности и не приводило к созданию каких-то особых расо¬
вых традиций. В своем социальном самосознании они тогда еще отож¬
дествляли себя скорее с церковными общинами.
Однако ко времени первой мировой войны десятки, а затем и сотни
тысяч негров переселились в города Севера и Юга. В городах появи¬
лась довольно значительная прослойка негритянской интеллигенции.
А именно эта социальная прослойка чаще всего является выразителем
национального самосознания. Но кроме того, сама городская жизнь из¬
меняла мировоззрение переселенцев, наложила отпечаток на их психо¬
логию, на процесс их дальнейшей физической, культурной и социальной
ассимиляции.
Физическая ассимиляция американских негров продолжалась, причем
по мере роста миграции их в города, как считает ряд исследователей,
даже в более широких масштабах, чем в эпоху рабства Это было
связано с растущей урбанизацией и сдвигами в социальной структуре
39
негритянского населения. Конечно, законодательство о сегрегации в се¬
мейно-брачных отношениях способствовало ограничению числа межрасо¬
вых браков, но серьезно затормозить процесс расового смешения оно
едва ли могло, так как последнее почти всегда происходило в США
главным образом в результате внебрачных связей негритянок и мулаток
с белыми американцами, негритянок с мулатами и негров с мулатками.
Расовое смешение продолжалось, правда, уже на иной основе, даже на
сельском Юге, о чем свидетельствует хотя бы тот факт, что в летопи¬
сях суда Линча постоянно встречаются черные женщины, убитые тол¬
пой за связь с белым мужчиной. Но особенно способствовала расовому
смешению урбанизация негритянского населения. Л. Беннет сообщает,
например, что в Луизиане в конце XIX в. местные суды часто не мог¬
ли установить, является ли человек светлокожим негром или смуглоко¬
жим белым, и что в начале XX в. от 10 до 20 тыс. мулатов ежегодно
нелегально переходили в состав белого населения. Расовое смешение
происходило также за счет браков и внебрачных связей негров с ин¬
дейцами. В частности, к началу Реконструкции только в пяти так на¬
зываемых цивилизованных племенах (криков, чоктавов, семинолов, иро¬
кезов, чикозавов) проживали более 20 тыс. негров и множество в раз¬
ной степени метисированных индейцев
Однако ни сам термин «мулат», ни численность их в Соединенных
Штатах никогда не имели точного научного определения, и фактическое
число лиц смешанной крови, вероятно, всегда было больше, чем пока¬
зывали данные цензов. Но даже по их заниженным данным доля мула¬
тов во всем негритянском населении за время с 1850 по 1910 г. вырос¬
ла с 11,2 до 20,9%. Однако в действительности темпы метисации были,
по-видимому, еще более высокими. У. Дюбуа, например, уже в начале
XX в. утверждал, что «вероятно, одна треть негров» в США имеют оп¬
ределенную долю «белой крови» и, кроме того, большая доля негритян¬
ской крови течет в жилах белых американцев
Наряду с продолжавшимся процессом физической ассимиляции замет¬
но ускорилась после отмены рабства и культурная ассимиляция негри¬
тянского населения. Приток негров из Африки давно прекратился, и аф¬
риканская речь в стране по существу исчезла. Лишь сравнительно
небольшое число, да и то сильно измененных африканских слов, а так¬
же имен сохранялось еще в английском языке сельских негров южных
штатов. Исключение составляла речь относительно изолированных групп
негритянского населения, например негров Морских островов. Негры,
жившие в городах Севера до Гражданской войны, уже почти полностью
приобщились к городской культуре и растеряли остатки своих «африка¬
низмов». По сути дела к началу XX в. почти все негритянское населе¬
ние утеряло связь с культурой и традициями африканских предков.
У него не было своего особого языка и литературы, его религия и об¬
раз жизни в основе своей существенным образом не отличались от ре¬
лигии и образа жизни белых американцев из тех же социальных слоев.
И даже некоторые свойственные ему специфические черты культуры и
социально-психологического склада сложились на американской почве
под влиянием американского прошлого и настоящего.
Начавшаяся урбанизация, ускорившийся процесс классового расслое¬
ния вели к дифференциации экономических и культурных интересов, по¬
явлению множества негритянских организаций и лидеров в разных сфе¬
рах жизни. Городская жизнь вырывала мигрантов из сельской изоляции
и застоя: на работе, на улице и т. д. они контактировали с белыми аме¬
риканцами из разных социальных слоев. Все это способствовало их
дальнейшей не только культурной, но и социальной ассимиляции. Однако
40
поскольку характер и темпы всякой стихийной ассимиляции в большой
мере определяются установками ассимилирующей стороны, то ясно, что
система Джим Кроу, наложившая отпечаток на всю жизнь американских
негров, неизбежно становилась важнейшим фактором, тормозившим их
ассимиляцию и интеграцию в американское общество.
Расовая дискриминация, сегрегация, бытовой расизм стали характер¬
ными чертами «американского образа жизни». При этом негры рассмат¬
ривались не просто как группа с иным этническим или расовым культур¬
ным прошлым, подобно итальянцам и другим европейским иммигрантам
или индейцам: они считались человеческими существами «низшего» по¬
рядка, а их бедность, неграмотность, «социальная дезорганизованность»
и культурная отсталость —последствиями принадлежности к «низшей»
расе. Такое умышленно культивируемое значение расового фактора спо¬
собствовало появлению и закреплению у значительной части американ¬
ских негров своего рода «комплекса неполноценности». Лишенные «сво¬
их», «особых» историко-культурных традиций и вынужденные восприни¬
мать идеалы и нормы американского буржуазного общества, его
моральные ценности, экономические и политические установки, они неиз¬
бежно идентифицировали себя в рамках того комплекса представлений и
стереотипов, который был создан о них среди белых американцев усилия¬
ми «ученых» и иных апологетов расизма в США. Это привело к возник¬
новению у части американских негров автостереотипа, в той или иной
мере соответствовавшего распространенным расистским мифам и пред¬
рассудкам.
Все это не могло не сказаться и на развитии их расово-этнического
самосознания. Взаимодействие факторов, способствовавших ассимиляцию
и противодействовавших ей, тенденций к интеграции в американское об¬
щество и группового этноцентризма, столь характерное для этнической
истории «иммигрантской» североамериканской нации, обусловило дуализм
этнического самосознания представителей первых поколений почти всех
иммигрантских групп в США. Осознавая себя американцами, они в то же
время ощущали в той или иной мере свою принадлежность к определен¬
ной иммигрантской группе. Но если для большинства этих групп такой
этнический дуализм был явлением относительно временным и через не¬
сколько поколений исчезал или почти исчезал, то у американских негров
он сохранялся даже через много поколений.
В выступлениях негритянских деятелей конца XIX — начала XX в.
широко употреблялись термины «раса», «народ», «нация», «националь¬
ность», свидетельствующие об осознании американскими неграми себя в
качестве особой расово-этнической группы. Но смысл этих терминов (не¬
редко употребляемых равнозначно) понимался весьма смутно и часто
отнюдь не исключал одновременной идентификации со всеми американ¬
цами. Особенностью негритянского национализма как в XIX, так и в
XX вв. было то, что возник он не на этнической, а на расовой основе.
Даже такие различные по своим позициям деятели, как Б. Вашингтон и
У. Дюбуа, говорили на рубеже XX в. о неграх на Юге США как о «на¬
ции». Но это не исключало наличия крайних точек зрения
Растущие расизм и белый шовинизм, расовые конфликты не только
усиливали у американских негров сознание принадлежности к особой ра¬
сово-этнической общности, но и вкладывали в него новое содержание.
Быть негром означало быть членом дискриминируемой, имеющей общую
тяжелую судьбу группы. Раса — ограниченное биологическое понятие —
стало социальным фактором, используемым для увековечения угнетения
и подчинения, а цвет кожи превратился в показатель социального по¬
ложения.
4Í
Неизбежной реакцией на это были усиление среди определенной ча¬
сти американских негров сегрегационистских и сепаратистских настрое¬
ний, рост негритянского этноцентризма. Они стали находить более удоб¬
ным для себя контактировать друг с другом, нежели с белыми американ¬
цами, и создавать свои — сегрегированные институты. Вначале появлений
последних оправдывалось как необходимое временное условие для более
успешной борьбы за достижение равных прав с целью будущей интегра¬
ции в американское общество, когда исчезнут расовая дискриминация и
предрассудки. Но поскольку ни то, ни другое полностью никогда не исче¬
зало, существование этих институтов способствовало мышлению, благо¬
приятствующему групповому этноцентризму. Особенно желательными
«свои» институты представлялись в периоды наибольшего угнетения и
дискриминации, и тогда необходимость их наиболее часто выражалась от¬
крыто и становилась основной господствовавшей в то время идеологиче¬
ской ориентацией. Таким образом, раз созданные, эти институты объек¬
тивно способствовали усилению негритянского этноцентризма.
Число приверженцев «черного национализма» в конце XIX — начале
XX в. заметно возросло. Накануне первой мировой войны два известных
деятеля: белый —социолог Р. Парк и негр —секретарь Б. Вашингтона
Эммет Скотт — почти в одних и тех же выражениях высказали убежде¬
ние в том, что расовая сегрегация стимулировала чувство общих инте¬
ресов и солидарности среди американских негров и у них развилось не¬
что равнозначное «расовому сознанию»; поэтому они становятся в США
своего рода особой национальностью — «нацией внутри нации»
Существовал довольно широкий спектр разновидностей «черного на¬
ционализма». Поскольку основным объединявшим их фактором был ра¬
совый, то приверженцы «культурного национализма» использовали Аф¬
рику, чтобы символизировать все лучшее в негритянской культуре.
Однако целью часто было доказать, что афроамериканцы достойны пол¬
ной интеграции в американское общество. Сторонники «экономического
национализма» добивались поддержки негритянского бизнеса, создания
негритянских деловых организаций и «групповой экономики», контроли¬
руемых самими неграми общин, городов, штатов, т. е. создания «парал¬
лельного» негритянского общества внутри страны. Наконец, «политиче¬
ские националисты» — сепаратисты настаивали на полном отделении от
США и создании своего негритянского государства в Африке или Аме¬
рике. Причем разновидности «черного национализма» часто не были чет¬
ко разграничены. Для многих его представителей была характерна обыч¬
но та или иная комбинация этих категорий, не говоря уже о том, что
национализм и интеграция как идеология либо программа в концепциях
националистов нередко сосуществовали.
Одним из ранних показателей развития расово-этнического самосозна¬
ния может служить высказанное впервые еще в 1879 г. требование о на¬
писании слова «негр» с прописной буквы, как пишется в английском
языке название любой национальности Однако наиболее ярким про¬
явлением растущего негритянского этноцентризма (причем не только у
интеллигенции, что наблюдалось и до Гражданской войны, но и в мас¬
сах) стали охватившие в последней четверти XIX — начале XX в. десят¬
ки тысяч людей миграционные движения, возникновение полностью
«негритянских городков» и борьба за «негритянский штат», а также эми¬
грационное движение за переселение в Африку Самым выдающимся
поборником эмиграции в Африку в этот период был епископ Африкан¬
ской методистской епископальной церкви Г. М. Тарнер. Журнал «Голос
миссий», который он издавал с 1893 г., использовался для критики сто¬
ронников ассимиляции и разоблачения расистской политики властей.
Обвинения в адрес властей США — «кровавой линчующей нации» — де¬
лались порой в столь резкой форме, что президент Т. Рузвельт предло¬
жил однажды обвинить Тарнера, назвавшего американский флаг «кро¬
вавой тряпкой», в государственной измене *^\
Н За время, прошедшее после первой мировой войны, негритянское
население США увеличилось более чем вдвое и по данным пере¬
писи 1980 г. составило 26 624 тыс. человек, в том числе 12 582 тыс.
мужчин и 14 042 тыс. женщин*^. Однако понятие «негр» в Соединенных
Штатах весьма условно и в законах разных штатов всегда определялось
различно. Поэтому человека, которого в одном штате считали белым,
в другом штате могли отнести к «цветным» со всеми вытекающими от¬
сюда последствиями. По оценке М. Херсковица, в 30-х годах XX в.
удельный вес «чистых» негров составлял 22%, а по оценке У. Дюбуа —
25% всего негритянского населения США. Крупнейший американский
антрополог Ф. Боас еще раньше пришел к выводу о том, что американ¬
ские негры уже во многом отличались от африканских и что их антропо¬
логические особенности приближались к особенностям белых американ¬
цев *^. Однако американское законодательство меньше всего основыва¬
лось на данных науки, и, как писал американский публицист С. Кенне¬
ди, «ни один американский суд не вызывал антрополога для определения
расы какого-либо человека» *^. Определение расовой принадлежности
велось там на основе не биологического, а классово-политического под¬
хода. Так, при проведении переписи 1930 г. к неграм относились только
лица, имевшие половину и более негритянской крови, менее же полови¬
ны — к мулатам, а при переписи 1950 г. Бюро цензов США инструкти¬
ровало переписчиков «относить к неграм не только негров, но и всех лиц,
происходящих от смешанных браков между белыми и неграми». Тем са¬
мым правительство США стало относить к неграм и многих людей, при¬
надлежавших скорее к белой, чем к черной расе. И вообще инструкция
предлагала «относить лиц, у которых кто-либо из родителей небелый,
к смешанным и небелым расам». «При смешении же небелых рас между
собой,—говорилось в ней,—раса устанавливается по отцу». Иначе гово¬
ря, в случае если отец белый, а мать негритянка, то их дети относились
к неграм, а в случае, если отец китаец, а мать негритянка,— к китайцам.
При этом человека даже не спрашивали и ему не сообщали, как опреде¬
лена его расовая принадлежность. «Ответ па вопрос о расовой принад¬
лежности,— гласила инструкция,— дает переписчик на основе наблю¬
дения» *^.
Следует также отметить, что, хотя в середине XX в. в 31 штате за¬
коном были запрещены межрасовые браки, а в 29 штатах имелись зако¬
ны, запрещавшие небелым выдавать себя за белых, по некоторым оцен¬
кам от 5 до 8 млн. человек с не поддающейся определению примесью
негритянской крови успели войти в число белых. В частности, 0,5 млн.
человек, зарегистрированных переписью 1910 г. как мулаты, в 1920 г.
зарегистрировались как белые. Иначе говоря, ежегодно подобное перево¬
площение совершали в среднем 50 тыс. человек По другим подсчетам
к концу 50-х годов 28 млн., т. е. 21%, белых американцев имели частич¬
ное африканское происхождение*"". «Мы говорим о неграх в нашей
стране,— писал еще в 1928 г. М. Херсковиц,— но ясно, что было бы аб¬
сурдным употреблять слово «негр» в его биологическом смысле. Амери¬
канский негр — результат смешения, и применение к нему термина
«негр»—чисто социологическое»*"*. Поэтому в наше время правильнее
называть их афроамериканцами.
Только в 1967 г. Верховный суд США принял, наконец, решение о
том, что существовавшие еще в 16 штатах законы о запрете межрасовых
43
браков противоречат конституции*^. Однако большая часть белых аме¬
риканцев по-прежнему считают их предосудительными. Опрос, проведен¬
ный среди них в 1970 г., показал, что 72% опрошенных отрицательно
отнеслись бы к тому, что кто-либо из их родственников или близких дру¬
зей женился на негритянке или вышел замуж за негра (61% опрошен¬
ных негров ответили, что их такой брак «не волнует»). Когда в 1967 г.
дочь государственного секретаря США Дина Раска вышла замуж за нег¬
ра, то многие белые американцы осудили этот «эксцентричный» брак.
Тем не менее в 60—70-х годах число межрасовых браков заметно воз¬
росло, однако доля их по стране в целом в 1980 г. не превышала 1,3%
всех брачных пар, а среди афроамериканцев —3,9% всех брачных
пар *^.
В последние десятилетия негритянское население США росло бы¬
стрее белого: за время с 1950 по 1980 г. число негров выросло в 1,8 раза,
белых американцев —в 1,4 раза, хотя уровень смертности среди черных
в США выше, чем среди белых. В 1790 г. негры составляли 19,3% насе¬
ления страны, накануне Гражданской войны —14,1, в начале XX в.—
11,6, в 1930 г.—9,7%. С этого времени удельный вес их во всем насе¬
лении снова начал возрастать и составил в 1950 г.—10,0%, в 1960 г.—
10,5, в 1980 г.- 11,8, а в 1985 г.- 12%
Толчком, положившим начало массовому переселению негров на Се¬
вер, явилась первая мировая война, когда военные заказы и поставки
американского оружия, боеприпасов и других военных материалов вою¬
ющим державам росли, как на дрожжах. Строились новые заводы, тре¬
бовались все новые и новые рабочие руки. Между тем европейская им¬
миграция в США практически прекратилась. Поощряемые вербовщиками,
около 0,5 млн. негров переселились тогда в промышленные города север¬
ных штатов. Разумеется, их брали на самую тяжелую и низкооплачивае¬
мую работу, но заработная плата за неквалифицированный и полуквали¬
фицированный труд на Севере была выше, а расистская система Джим
Кроу и суд Линча не применялись там в столь широких масштабах и так
открыто, как на Юге. В 20-х годах имело место новое массовое пересе¬
ление негров с Юга в города Севера и отчасти Запада, продолжавшееся,
хотя и в меньших масштабах, в 30-е годы. Если до наступления общего
кризиса капитализма важнейшим источником дешевой рабочей силы для
США была иммиграция, то теперь ее место заняла внутренняя миграция
населения, прежде всего негритянского, из аграрных и перенаселенных
штатов «черного пояса». В 1940 г. 47,9% негритянского населения про¬
живало в городах, однако более его все еще находилось на Юге,
21,9% — на Севере и лишь 1,2% — на Западе *^.
Тенденции, наметившиеся в первой трети XX в., получили свое даль¬
нейшее развитие в годы второй мировой войны и в послевоенный период.
За десятилетие с 1930 по 1940 г. производительность труда в сельском
хозяйстве США увеличилась на 27%, с 1940 по 1950 г.—па 67%, а с
1950 по 1960 г.—еще на 84% Характерный для развитых капитали¬
стических стран хронический избыток сельского населения и бегство его
из деревни в город приняли в этот период невиданные ранее масштабы.
Доля населения, занятого в сельском хозяйстве, упала в США с 26,3%
в 1920 г. до 4,5% в 1968 г. и 3,1% в 1980 г.*^ Это было связано с на¬
учно-технической революцией в сельском хозяйстве и вызванным ею
массовым обезземеливанием и разорением мелких фермеров. Среди не¬
гритянского населения этот процесс происходил еще более быстрыми тем¬
пами. В 1920 г. в сельском хозяйстве было занято 45,2% самодеятельно¬
го негритянского населения, а в 1982 г.—1,8%. Негров —владельцев
ферм в 1982 г. осталось не более 15 тыс. (1,2% всех фермеров — владель¬
44
цев и управляющих фермами), а наемных работников —132 тыс. (1,6%
всех работающих негров) *^.
За время с 1940 по 1970 г. в города Севера и Запада переселилось
более 4 млн. негров. их, живших в 1960 г. в Нью-Йорке, но родив¬
шихся вне его, прибыли из Джорджии, Северной и Южной Каролины,
Виргинии, Делавэра и Мэриленда. Отсюда же прибывало большинство
негров, живших в Филадельфии. Второй поток негров переселенцев шел
из Миссисипи, Алабамы, Теннесси, Кентукки главным образом в Чикаго и
Детройт. Половина проживавших в 1960 г. в Детройте и в Чикаго,
но родившихся вне этих городов негров были выходцами из указанных
штатов. Наконец, третий поток мигрантов-пегров направлялся из Луи¬
зианы, Техаса, Арканзаса и Оклахомы в Калифорнию. В Лос-Анджелесе
выходцы из указанных штатов составляли в 1960 г. более половины
негров — жителей города, родившихся вне его *^. Особенно сильно со¬
кратилось в связи с этим негритянское население в таких штатах, как
Миссисипи, Алабама, Северная и Южная Каролина, Арканзас, Джорд¬
жия. В 1970 г. на Севере и Западе проживало уже 47% всех афроаме¬
риканцев.
Уход миллионов черных американцев из сельских районов Юга при¬
вел к быстрому росту городского негритянского населения. С 1940 по
1980 г. доля его в Бостоне увеличилась с 3 до 22,4%, Нью-Йорке—
с 7 до 25,2, Лос-Анджелесе— с 4,5 до 17, Сан-Франциско — с менее чем
1 до 12,7, Чикаго —с 8 до 39,8, Филадельфии —с 12,5 до 37,8, Детрой*
те —с 9 до 63,1, Кливленде —с 9 до 43,8, Балтиморе —с 19 до 54,8%.
В целом в 1980 г. на Севере в городах проживали 95,7%, а на Западе —
92,6% всех живших в этих районах черных американцев. В Вашингтоне
и еще трех городах США афроамериканцы уже в 1970 г. составляли бо¬
лее 40% жителей. В 1980 г. таких городов на Севере и Западе стало око¬
ло десятка. Численность негритянского населения Ныо-Йорка достигла
почти 1,8 млн., Чикаго —почти 1,2 млн., Дейтройта —0,76 млн., Фила¬
дельфии — 0,64 млн., Лос-Анджелеса — 0,5 млн. человек **".
Резко возросли темпы урбанизации его и на Юге, где после войны
быстро развивались военная, атомная, радиоэлектронная промышленность
и связанные с нею отрасли металлургии и энергетики, нефтяной, газо¬
вой, алюминиевой, химической, судостроительной, а также легкой про¬
мышленности. Кроме того, в последние 15—20 лет изменения, вызванные
все более широким применением автоматики и электроники, привели в
тому, что для многих компаний оказалось выгодным переводить свои
предприятия на Юг, где заработная плата ниже и организованность ра¬
бочих гораздо слабее. Происходит, таким образом, то, что американская
лресса назвала «бегством» предприятий и капитала с Севера в южные и
юго-западные штаты. А за ними туда последовала и рабочая сила.
В частности, в 70-х годах впервые в XX в. наблюдалось превышение по
численности (на 342 тыс. человек) миграции негритянского населения с
Севера на Юг над миграцией его с Юга на Север. Все это обусловило
довольпо быстрый рост городов Юга и их негритянского населения. Так.
в 1980 г. в Хьюстоне оно превышало 0,4 млн., Далласе, Мемфисе, Новом
Орлеане и Атланте достигало 0,3 млн. человек. В 16 южных городах с
численностью населения более 100 тыс. афроамериканцы в 1980 г. состав¬
ляли более 40% жителей (в том числе в четырех —более 50%)***.
Переселение черных американцев из сельских районов в города,
а также из городов, где трудно найти работу, в крупные промышленные
центры, где ее легче найти, приняло характер переселения из историче¬
ски сложившихся в прошлом районов концентрации негритянского насе¬
ления США. В результате число графств «черного пояса», где афроаме¬
45
риканцы все еще составляли большинство населения, неуклонно умень¬
шалось: в 1900 г. их было 286, в 1930 г.— 191, в 1960 г.— 137
Закономерным результатом массового переселения черных в города
явился более высокий по сравнению с белыми американцами уровень ур¬
банизации негритянского населения. В 1980 г. в городах прошивало 73,7%
населения страны, в том числе 71,3% белых и 85,7% черных*'^. Но,
кроме того, не менее 10% последних, живя в сельских районах, работа¬
ли в городах. Таким образом, афроамериканцы ныне являются наиболее
урбанизированной из основных этнических и этнорасовых групп в стране.
Хотя Верховный суд США еще в 1915—1917 гг. признал все местные
законы о расселении по расовому признаку противоречащими конститу¬
ции, на смену им в 20—40-х годах пришли полуофициальные так назы¬
ваемые ограничительные соглашения, заключавшиеся между домовла¬
дельцами и агентами по продаже недвижимости. Участники их взаимно
обязывались не продавать и не сдавать в наем домов и квартир в квар¬
талах, где проживают белые, «неграм или лицам с примесью негритян¬
ской крови». Так, с помощью законов о расселении по расовому признаку,
а затем с помощью ограничительных соглашений миллионы афроамери¬
канцев были загнаны в специально отведенные для них кварталы, пре¬
вратившиеся в районы нищеты, безработицы и расовых волнений. Прав¬
да, в 1948 г. Верховный суд запретил «ограничительные» соглашения,
но это мало что изменило. Уже в 1965 г. в 100 крупнейших городах США
не было ни одного без черного гетто. В 1968 г. в таких гетто уже про¬
живало 12,5 млн. афроамериканцев, т. е. более половины негритянского
населения страны ***.
Закон о гражданских правах 1968 г., принятый под нажимом негри¬
тянских масс, запретил расовую сегрегацию и дискриминацию в жилищ¬
ной сфере. Тем не менее черные гетто не только не исчезают, а, на¬
оборот, с каждым годом растут, ибо на страже политики расовой сегре¬
гации и дискриминации в жилищном вопросе стоят Национальная
ассоциация владельцев недвижимого имущества, Ассоциация по охране
интересов домовладельцев и другие подобного же рода организации,
за спиной которых—«большой бизнес». Все это еще раз подчеркивает
эксплуататорскую сущность геттоизации негритянского населения. Но
черные гетто выполняют и другую роль — не менее важную с точки зре¬
ния социальной стратегии правящей верхушки США. Банки и корпора¬
ции, заинтересованные в сохранении расовой дискриминации, принося¬
щей им десятки миллиардов долларов дополнительных прибылей, исполь¬
зуют разницу в оплате труда белых и черных трудящихся для раскола
американского рабочего класса. Создание жилых районов только для бе¬
лых и только для черных призвано углубить раскол, выгодный фактиче¬
ским хозяевам Америки — монополиям.
Массовое перемещение в города привело к радикальному изменению
социального и профессионального состава негритянского населения.
Ушли в прошлое времена, когда большинство афроамериканцев работали
на плантациях и полях. Сейчас в сельским хозяйстве занято лишь 1,8%
их. Негритянская городская буржуазия и верхушка сравнительно обеспе¬
ченных работающих по найму негров составляет не более 3—4%. Негри¬
тянская буржуазия — это в основном мелкие и средние предприниматели,
деятельность которых ограничена узкими рамками негритянского рынка
и сферой торговли, услуг, страхования, мелкого кредита. 98% самодея¬
тельного негритянского населения — трудящиеся. Из них на долю интел¬
лигенции приходится ныне не менее 12—13% и около 85% относятся к
рабочему классу в широком смысле этого слова, причем процент рабочих
среди негров значительно выше, чем среди белых. Более */з занятой не-
46
гритянской рабочей силы (35,1%) составляли в 1982 г. промышленные,
строительные, транспортные рабочие. К ним примыкают другие отряды
современного рабочего класса: работники сферы обслуживания (25,0%
самодеятельного негритянского населения), конторские работники
(18,9%), работники торговли (2,8%), сельскохозяйственный пролетариат
(1,3%) Афроамериканцы —неотъемлемая часть американского ра¬
бочего класса. Особенно много их занято в металлургической, автомо¬
бильной, лесной, строительной, химической, мясоконсервной промышлен¬
ности, на транспорте. Иначе говоря, ляляются мй толь¬
ко сяжой урбяяызыроеяяяой, мо я яяяболйй мролйгяризозяямой из
ОСНОЗМЬНГ ЗГНИЧйСЖИЛ И згнорясозьнк СОСГЯЗЛЯЮМ^ИЛ Сйййрояжори-
иямскую ия^ию.
Урбанизация и пролетаризация афроамериканцев коренным образом
изменили социальное содержание и сам характер негритянской пробле¬
мы, ибо, хотя негры и находятся в США уже три с половиной века,
вплоть до первой мировой войны подавляющее большинство их жило в
сельской местности на Юге и было изолировано от городской жизни.
Пока негры в основной своей массе были заняты в сельском хозяй¬
стве южных штатов, негритянская проблема оставалась «южной» и аг¬
рарной проблемой. В настоящее же время главные стоящие перед афро¬
американцами вопросы — безработица, условия и оплата труда, жилищ¬
ный и другие, т. е. по сути дела те же вопросы, которые капитализм
ставит перед американским рабочим классом в целом. В результате не¬
гритянская проблема является ныне неразрывной частью в цепи основ¬
ных социальных проблем страны. Это обстоятельство еще в 1957 г.
подчеркнул Э. Ф. Фрэзиер: «Негритянская проблема теряет свое значение
как «чисто» расовая проблема и становится частью экономических, поли¬
тических и социальных проблем, стоящих перед нацией»
Хотя расовой дискриминации в США подвергались, а фактически под¬
вергаются в той или иной мере и ныне все афроамериканцы, включая и
негритянскую буржуазию (и именно поэтому большая часть ее также
участвовала в борьбе за гражданские права), однако угнетение и дискри¬
минация налагают неодинаковое бремя на различные классы и прослой¬
ки негритянского населения. Основная тяжесть этого бремени ложится
на рабочий класс, ибо главная цель расовой дискриминации, сегрегации
и вообще угнетения черных — извлечение сверхприбыли — легче всего
осуществляется непосредственно за счет труда афроамериканских рабо¬
чих, оплачиваемого ниже, чем труд белых.
Правда, сдвиги, происходившие в послевоенные десятилетия в эконо¬
мике и социальной структуре населения США, несколько расширили воз¬
можности получения афроамериканцами квалифицированной работы в
промышленности. Заметно повысился их средний образовательный уро¬
вень, выросла доля «специалистов» и лиц свободных профессий (с 3%
в 1950 г. до 11,8% в 1982 г.), конторских и торговых работников
(с 4,7 до 21,7%), мастеров и квалифицированных рабочих (с 4,8 до
22,8%). Однако в целом, в то время как Vs белых трудящихся США
работают администраторами, специалистами, техниками, служащими и
квалифицированными рабочими, 40% занятых афроамериканцев исполь¬
зуются на неквалифицированной и полуквалифицированной работе
Дискриминационный разрыв в оплате труда черных и белых трудящихся
сохраняется, и он тем значительнее, чем выше квалификация негритян¬
ского рабочего или специалиста. По подсчетам американского экономи¬
ста В. Перло, с учетом всех форм расовой дискриминации черных трудя¬
щихся она приносила в начале 70-х годов монополиям 46 млрд. долл,
в год Эта огромная цифра превышает годовой бюджет большинства
47
стран мира и дает представление о степени заинтересованности финан¬
совых воротил США в сохранении расовой дискриминации негритянского
населения.
Разница в оплате труда применяется монополиями как одна из форм
раскола рабочего класса по расовому признаку и подкупа определенных
групп белых рабочих. Но в то же время она бьет по интересам основной
массы белых трудящихся. Разница в зарплате белых и черных вообще
плюс более низкая зарплата в южных штатах в той или иной степени
способствуют снижению уровня заработной платы всех американских
рабочих.
Бремя безработицы также наиболее тяжело ложится на негритянское
население. Научно-техническая революция в условиях капитализма пре¬
вращает большинство потерявших работу афроамериканцев не просто в
безработных, но часто в «вечных» безработных. Как свидетельствует офи¬
циальная статистика, уровень безработицы среди черных трудящихся в
течение последних 45 лет, за исключением нескольких лет в период вто¬
рой мировой войны и войны, которую США вели в 1950—1953 гг. в
Корее, все время вдвое, а в гетто крупных городов — втрое и более раз
выше, чем среди белых американцев. Особенно сильно безработица пора¬
зила молодежь, что в свете данных о быстром росте численности и удель¬
ного веса ее в негритянском населении США не может не вызывать тре¬
воги. Если в 1950 г. средний возраст негритянского населения составлял
26,2 года, то в 1980 г.— 24,9 лет (белого — 30,9 лет)
В 1954 г. Верховный суд США объявил раздельное обучение по расо¬
вому признаку в муниципальных школах противоречащим конституции
и рекомендовал по возможности быстрее осуществить десегрегацию школ.
Закон о гражданских правах 1964 г. вновь подтвердил запрещение расо¬
вой сегрегации в области образования, и в 60—70-х годах на Юге под
напором негритянского движения расисты вынуждены были пойти на
уступки. На Севере же, где раньше сегрегации обучения не было, ныне
она широко распространена. В больших городах Севера и Запада главной
причиной раздельного обучения в школах является сегрегация в жилищ¬
ном вопросе. Как правило, школы, в которых большинство учащихся
черные, намного хуже обеспечены средствами, оборудованием и учебны¬
ми пособиями, расположены в худших помещениях, классы там чрезмер¬
но переполнены и качество обучения ниже, чем в школах, где учатся
белые. Кроме того, поскольку большинство афроамериканцев относится к
группе населения с низкими доходами, гораздо большая доля черных де¬
тей не заканчивает даже средней школы, не говоря уже о высшей. Тем
не менее за послевоенные десятилетия средний срок обучения (а соответ¬
ственно и средний образовательный уровень) афроамериканцев заметно
вырос — с 5,7 лет в 1940 г. до 12 лет в 1980 г., а разрыв в нем меж¬
ду черными и белыми за это время сократился с 3 до 0,5 лет. Доля не¬
грамотных среди черных сократилась с 7,5% в 1959 г. до 1,6% в 1979 г.
(у белых — с 1,6 до 0,4% )
Уже с самого начала XX в. американские негры вели упорную борьбу
против расовой сегрегации и дискриминации, угнетения и неравенства.
Огромным стимулом для них в этой борьбе явилась Великая Октябрьская
социалистическая революция В 20—30-х годах негритянское освобо¬
дительное движение заметно активизировалось: выросла численность
НАСПЦН, появились новые негритянские организации; коммунисты и
другие прогрессивные силы выступали в защиту негров от расистского
террора; растущий негритянский пролетариат активно участвовал в соз¬
дании производственных профсоюзов, в движении безработных и стачеч¬
ной борьбе. Однако руководство негритянским движением в тот период
48
находилось в руках верхушки негритянской буржуазии и белых либера¬
лов, направлявших его по пути борьбы за постепенные частичные уступ¬
ки и реформы
Положение изменилось после второй мировой войны. Показанные
выше кардинальные сдвиги в размещении и социальной структуре негри¬
тянского населения, изменившие сам характер негритянского вопроса и
США, а также растущее у подавляющей части афроамериканцев созна¬
ние того, что они являются органической частью североамериканской
нации и поэтому вправе требовать равенства с белыми американцами в&
всех областях жизни, привели в 50-х и особенно в 60-х годах к невидан¬
ному по своему размаху подъему негритянского движения, получившему
в буржуазной печати название «негритянская революция» Усиление
расовой дискриминации, разгул антинегритянского террора и бездействие
властей в отношении террористических расистских организаций также
послужили причиной более решительного противодействия со стороны
афроамериканцев и всех борцов за гражданские права.
Но кроме того, новый подъем негритянского движения в США был
связан с влиянием ряда внешних факторов, среди которых немалую роль
сыграло успешное решение национального вопроса в Советском Союзе.
После второй мировой войны в ООН на различных конференциях, черев
прессу и радио представители социалистических стран постоянно разо¬
блачали преступления американских расистов, выражали протест против
расистского террора в США и заявляли о солидарности народов этих:
стран с борцами за гражданские права афроамериканцев. «Влияние Рос¬
сии на борьбу цветных колониальных народов за независимость и сво¬
боду,—писал Э. Ф. Фрэзиер в годы «холодной войны»,—гораздо значи¬
тельнее, чем его представляет пропаганда, ведущаяся прессой США^
Россия показала миру решение проблемы расовых и культурных мень¬
шинств, живущих в рамках единого политического общества... Отсутствие
расовых предрассудков и дискриминации в России имеет огромное влия¬
ние на американских негров. Более того, на арене международной поли¬
тики, в том числе в Организации Объединенных Наций, Россия превра¬
тилась в борца за права цветных колониальных народов»
Сильнейшее влияние на афроамериканцев оказал и распад колониаль¬
ной системы империализма. Образование молодых независимых госу¬
дарств в Азии и Африке наглядно, на практике доказало абсурдность
«теорий» о «неполноценности цветных». «Одного только взгляда на не¬
гритянскую прессу,— писал тот же Фрэзиер,— достаточно, чтобы уви¬
деть, насколько в последние годы выросли взаимопонимание и взаимные
симпатии между американскими неграми, с одной стороны, и африканца¬
ми и азиатами — с другой» Негритянский вопрос в США стал меж¬
дународной проблемой и привлек внимание всего мира.
Новый подъем массового негритянского движения начался в 50-х го¬
дах на Юге — в самой цитадели расизма. Основными целями развернув¬
шейся борьбы были предоставление черным политических прав и ликви¬
дация расовой сегрегации в общественной жизни. В ходе этой борьбы
возникла новая массовая негритянская организация — Южная конферен¬
ция христианского руководства (ЮКХР) во главе с М. Л. Кингом. Учи¬
тывая общую обстановку и необходимость при существующем в стране
соотношении сил поддержки со стороны белого населения, М. Л. Кинг и
другие негритянские руководители разработали и применили тактику
массового ненасильственного сопротивления в форме бойкотов, уличных
демонстраций, пикетирования. Она принесла первые успехи
Большое впечатление произвела на афроамериканцев победа народной
революции на Кубе в 1959 г., давшей темнокожим кубинцам не только
49
юридическое, но и фактическое равенство с белыми кубинцами во всех
сферах жизни Не меньшее влияние оказали на афроамериканцев и
события 1960 г., вошедшего в историю как «год Африки», когда освобо¬
дились от колониального ярма, добившись независимости, 17 африканских
стран. Это еще более оттенило бесправное положение черных в США.
И если раньше они старались избавиться от негроидных признаков —
изменяли цвет и форму волос, смазывали кожу отбеливающим кремом
и т. д.— то в 60-х годах многие уже не стыдились своей принадлежности
к негритянской расе, а стали гордиться ею. Это чувство, выразившееся
в лозунге «Черное — прекрасно», проявлялось также в повышенном
интересе афроамериканцев к своей истории и культурному насле¬
дию
Период с 1960 по 1963 г. принес новые формы и методы борьбы: «си¬
дячие демонстрации» в местах общественного пользования и «рейсы сво¬
боды» по южным штатам пробили значительную брешь в стене расовой
сегрегации на Юге. Расширились географические границы движения и
социальный состав его участников. Появились новые массовые негритян¬
ские организации и наметилась координация их действий. Наконец, воз¬
ник Национальный негритянский рабочий совет, что свидетельствовало о
развивающемся процессе сближения негритянского движения с рабочим
движением. Состоявшийся в августе 1963 г. «поход на Вашингтон», в ко¬
тором участвовали 250 тыс. черных и белых американцев, съехавшихся
со всех штатов, показал, что движение за гражданские права приобрело
общенациональный характер, единую программу и растущую поддержку
со стороны белых американцев. Возникший в стране острый внутрипо¬
литический кризис заставил правящие круги США, учитывая реакцию за
рубежом (особенно в Азии и Африке) на события в США, пойти на
уступки. В 1964 и 1965 гг. были приняты два закона о гражданских
нравах, ограничивших расовую дискриминацию при найме на работу,
в образовании и т. д. и расширивших избирательные права черных на
Юге *3°.
В середине и особенно во второй половине 60-х годов центр тяжести
негритянского движения переместился с Юга в города северных и за¬
падных штатов, где проживало к тому времени более афроамерикан¬
цев. В это движение за гражданские права вступили массы обитателей
черных гетто, развернувших борьбу за право на труд и равную оплату,
за приличное жилье, против трущоб и сегрегации в жилищном вопросе,
за равное медицинское обслуживание. На повестку дня, таким образом,
встали вопросы, затрагивающие самые устои американского капитализ¬
ма — доходы монополий. В гетто росло недовольство: новые законы о
гражданских правах породили в сердцах афроамериканцев большие на¬
дежды. Но если на Юге черные получили кое-что в результате приня¬
тия этих законов, то для подавляющего большинства негритянских тру¬
дящихся Севера и Запада почти ничего не изменилось. Их социально-
экономическое положение осталось таким же, что и раньше. Тем горше
было разочарование. Вся вторая половина 60-х годов была заполнена
«расовыми волнениями», как их называла буржуазная пресса, в черных
гетто. Волна негритянского гнева, прокатившаяся по стране после убий¬
ства 4 апреля 1968 г. М. Л. Кинга, когда расовые волнения охватили
172 города и на подавление их властями было брошено более 100 тыс.
солдат и полицейских, заставила конгресс, наконец, принять закон о за¬
прещении расовой дискриминации в жилищной сфере. Но и он не ликви¬
дировал фактической расовой сегрегации афроамериканцев — черные
гетто по-прежнему остаются непременным атрибутом каждого большого
города США.
$0
Законы 60-х годов о гражданских правах, несомненно, были победой
негритянского движения. Однако они коснулись лишь оболочки системы
расовой сегрегации и дискриминации, почти не затронув сущности самой
системы с ее экономической сверхэксплуатацией и социальной сегрега¬
цией подавляющего большинства афроамериканцев в США. Условия
жизни большинства жителей гетто почти не улучшились, разрыв между
доходами негров и белых американцев с каждым годом возрастает
На активизацию борьбы негров за гражданские права силы расизма
и реакции ответили дальнейшим усилением террора, поставив своей за¬
дачей обескровить и подавить негритянское движение. В первую очередь
власти старались расправиться с руководством «воинственных» негритян¬
ских организаций («Черная пантера» и др.). В 70-х годах монополисти¬
ческие круги, заинтересованные в сохранении системы расовой сегрега¬
ции и дикриминации, использовали усиление боевых настроений в ря¬
дах борцов за гражданские права для разжигания в стране шовинизма и
антинегритянской истерии. Заметно усилились расистские настроения в
конгрессе, активизировалась деятельность ку-клукс-клана, общества
Бэрча, минитменов и других ультраправых террористических группировок.
В обстановке резко возросшего уровня безработицы в стране реакционная
пропаганда и расистские организации широко используют страх значи¬
тельных слоев городского белого населения перед конкуренцией афроаме¬
риканцев на рынке рабочей силы. Напуганные возможностью в любой
момент оказаться без работы мелкие чиновники, служащие и часть рабо¬
чих поверили демагогическим заявлениям расистов о том, что «негры и
так уже получили достаточно» и что «если цветных не урезонить, то они
сядут на голову»
Власть имущие не ограничиваются натравливанием белых американ¬
цев на черных и противопоставлением профсоюзов негритянскому движе¬
нию. Они стремятся доказать отсутствие общих интересов у самих чер¬
ных и расколоть негритянское движение, столкнуть одни течения и
организации в нем с другими, сыграть на противоречиях между немно¬
гочисленной негритянской буржуазией и беднотой в черных гетто.
С этой целью, в частности, федеральное правительство поощряло в
70-х годах развитие «негритянского бизнеса». Так называемая политика
«черного капитализма» под девизом: «Обогащаясь и развивая частную
инициативу», негры смогут «сами лечить свои язвы», рассчитанная на
определенные слои негритянского населения, была призвана изолировать
наиболее воинственно настроенную часть его и оказать сдерживающее
влияние на негритянское движение в целом. Правящие круги не оста¬
навливались и перед разными формами подкупа отдельных негритянских
деятелей, назначая их на видные посты в государственном аппарате, на
дипломатической службе, в корпорациях
Социальная неоднородность движения афроамериканцев, участие в
нем различных классов и слоев негритянского населения обусловили раз¬
личия в целях, тактике и методах борьбы, в степени последовательности
тех или иных социальных групп, участвующих в движении. Вот почему
даже в 60-х годах, когда оно добилось значительных успехов и стало за¬
метной политической силой в стране, в нем еще более отчетливо, чем
прежде, определились два основных течения, отразившие принципиаль¬
ные различия в подходе к решению негритянского вопроса в США,—
ннтеграционистское и сепаратистское. Первое представляет собой гене¬
ральный поток негритянского движения, которому оно обязано основны¬
ми успехами, достигнутыми черными за последние сто лет, и ставит
целью интеграцию или слияние афроамериканцев со всей североамери¬
канской нацией в экономической, политической, культурной жизни
на основе полного и гарантированного равенства. Руководство интегра-
ционистским движением в 60-х годах осуществляли НАСПЦН, НГЛ,
Конгресс расового равенства (КРР), ЮКХР, Студенческий координа¬
ционный комитет ненасильственных действий (СККНД). Сепаратистское
течение также включало ряд организаций, но массовой среди них была
лишь «Нация ислама», основанная еще в начале 30-х годов. Лидеры
«черных мусульман» пытались внедрить в сознание афроамериканцев
миф о «превосходстве черной расы», проповедовали черный расизм и
призывали их отказаться от отождествления себя с североамериканской
нацией. «Нация ислама» требовала выделения одного или нескольких
штатов, выселения оттуда всех белых и создания там своего государства
и самостоятельной негритянской нации *^.
В начале 60-х годов на волне подъема массового негритянского дви¬
жения националистические и сепаратистские организации заметно акти¬
визировались и, сумев использовать в своих интересах отчаяние опреде¬
ленной части обитателей черных гетто, заметно пополнили свои ряды.
Однако в сепаратистском течении не прекращалась междоусобная борь¬
ба. Раскол среди «черных мусульман» после убийства видного их лидера
AI. Икса лишь усилил разброд в лагере сторонников сепаратизма. Одна¬
ко идеологическое влияние его, уходящее своими корнями в психологию
низов черных гетто, по мере перемещения центра тяжести негритянского
движения во второй половине 60-х годов в трущобы крупных городов
Севера и Запада сказалось на взглядах ряда новых лидеров СККНД,
КРР, а также основанной в 1966 г. партии «Черная пантера». В то же
время после злодейского убийства М. Л. Кинга многие бывшие сторон¬
ники тактики ненасильственных действий потеряли веру в возможность
мирного достижения равенства с белыми американцами. Наиболее
радикальные из них решили, что старые формы борьбы и лозунги уже
не отвечают новым условиям. Именно один из лидеров СККНД, С. Кар¬
майкл, выдвинул в 1966 г. лозунг «Власть —черным!» Подхваченный
массами, он быстро распространился среди негритянской молодежи.
Однако некоторые лидеры крайне левого крыла движения попытались
использовать этот лозунг как призыв к отказу от союза с белыми амери¬
канцами, к созданию на территории США или в Африке «черной рес¬
публики» и использованию в своей борьбе оружия. Националистические
настроения проникли и в негритянскую церковь *^.
Экономические кризисы 1969—1970 и 1973—1975 гг. и связанное с
ними обострение классовых и других социальных противоречий в амери¬
канском обществе ускорили процесс перегруппировки социальных и по¬
литических сил. В сложной и напряженной обстановке возникли новые
формы массового протеста против реакционной политики правящих кру¬
гов. Заметно изменились взгляды и настроения афроамериканцев, пре¬
терпело известные изменения и негритянское движение. События второй
половины 60-х годов оставили в сознании многих афроамериканцев двоя¬
кий след: с одной стороны, вызвали разочарование в насилии, а кое у
кого и просто апатию, с другой —обусловили гораздо более критическое
отношение к американскому обществу, к его экономическим и политиче¬
ским институтам. В частности, опрос афроамериканцев, проведенный в
1973 г. журналом «Эбони», показал, что 40% их не верят в «жизнеспо¬
собность американской системы», недовольны «несправедливостью, царя¬
щей в американском обществе», и жаждут радикальных перемен в нем.
В то же время 1/8 опрошенных считали себя прежде американцами,
а потом черными, около 2/3 — в равной мере американцами и черными
и лишь 1/4 — сначала черными, а затем уже американцами. Но только
16% всех опрошенных высказались в пользу сепаратизма*^.
В 70-х годах полностью прекратили свою деятельность либо превра¬
тились в мелкие группировки СККНД, КРР, «Черная пантера», «Нация
ислама» и ряд других националистических и сепаратистских организа¬
ций. Разочаровалось подавляющее большинство обитателей негритянских
гетто и в политике «черного капитализма», убедившись, что она ничего
им не дает и не решает их проблем. Сократилось влияние ЮКХР,
тогда как «традиционные» организации—НАСПЦН и НГЛ, где заметно
возросла доля рабочих, под влиянием общей радикализации негритянско¬
го движения стали активнее участвовать в массовых выступлениях.
В то же время на сцене появились новые негритянские организации,
например «Люди, объединенные для спасения человечества» (во главе
с соратником М. Л. Кинга Д. Джексоном) и другие, выступающие за
достижение фактического равенства черных в социально-экономической
и политической области. Лидеры их осознают, что добиться этого равен¬
ства будет неизмеримо труднее, чем формального гражданского равно¬
правия. В частности, Д. Джексон подчеркивал: «В борьбе за справедли¬
вую экономическую систему... мы больше не можем полагаться на ту
поддержку, которую в борьбе против расистского Юга оказывал нам
«либеральный» Север. Географическое измерение исчезло, и на первый
план выдвигается измерение классовое» О том, что борьба за факти¬
ческое социально-экономическое равенство афроамериканцев перепле¬
тается с классовой борьбой, все чаще говорят и другие негритянские дея¬
тели. А цель эту, несмотря на раздробленность движения черных амери¬
канцев, на различия в программах, тактике и методах борьбы, признают
в качестве главной большинство их организаций.
Среди участников движения за последнее десятилетие выросло созпа,
ние невозможности осуществить социально-экономические требования си¬
лами одних лишь афроамериканцев и необходимости достичь не только
единства среди них самих, но и сотрудничества с организациями белых
американцев, выдвинувших подобные же требования. Именно с этой
целью в 1973 г. была создана межрасовая Национальная коалиция борь¬
бы за работу и экономическую справедливость, объединившая более
150 различных профсоюзных, негритянских, религиозных, женских и
других организаций.
Одним из важных аспектов негритянского движения стала борьба за
реальное осуществление политического равноправия. К 80-м годам около
4 тыс. черных американцев занимали различные выборные посты, что по¬
степенно стало сказываться на деятельности муниципальных, а кое-где
и штатных органов власти. В федеральном конгрессе около 20 предста¬
вителей афроамериканцев, несмотря на различие взглядов, образовали
единую фракцию, стремящуюся стать своего рода организующим цент¬
ром для объединения стратегии и действий различных отрядов негритян¬
ского движения. О росте влияния афроамериканцев как важного фактора
внутриполитической жизни свидетельствует признание в 1984 г.— впер¬
вые в истории США —негритянского деятеля Д. Джексона одним из
кандидатов в президенты страны от демократической партии.
Другой характерной чертой развития негритянского движения в
70-х годах было растущее понимание необходимости союза с рабочим
движением, тем более что доля членов профсоюзов среди черных теперь
превысила долю их среди белых американцев и это способствовало замет¬
ному росту числа афроамериканцев, выбранных на руководящие посты
в профсоюзах. Были созданы Коалиция черных членов профсоюзов и ряд
организаций, объединяющих белых и черных рабочих, а также рабочих
афроамериканцев, чиканос и пуэрториканцев.
Тем не менее в некоторых негритянских организациях и у части не¬
33
гритянских рабочих еще сильно недоверие к белым рабочим. В то же
время уровень политического сознания последних все еще невысок,
а расовые предрассудки среди них достаточно сильны. Процесс сближе¬
ния рабочего и негритянского движения сложен и противоречив. В по¬
следнем еще дают себя знать буржуазно-националистические, сепара¬
тистские, а то и левоэкстремистские тенденции; в профсоюзах же пре¬
обладают реформизм, а кое-где и расистские настроения. Большинство
негритянских организаций, так же как и большинство профсоюзов, даже
выступая совместно, ограничивались выдвижением социально-экономиче¬
ских и общедемократических требований. Однако, несмотря на все пре¬
пятствия, процесс сближения будет развиваться, ибо в основе его лежат
глубокие объективные изменения в социальной структуре негритянского
населения, а также неизбежные сдвиги в сторону радикализации в аме¬
риканском рабочем движении. Диалектика этого процесса состоит в том,
что оба движения взаимно обогащают друг друга: негритянское овладе¬
вает пролетарскими формами и методами борьбы, а рабочее постепенно
освобождается от идеологии белого шовинизма и расовых предрассудков.
И немалый вклад в борьбу против расизма и шовинизма, особенно
в профсоюзном движении, вносит Компартия США, считающая расовое,
так же как и национальное, равенство непременным условием синтеза
негритянского и всех других этнических компонентов, составляющих
североамериканскую нацию, сложившуюся из людей нескольких рае
и многих национальностей.
XX век со всей очевидностью показал, что ни двести лет рабства, ни
изощренная система расистского угнетения не смогли сломить духовных
сил темнокожих американцев и задушить заложенные в них природой
дарования. Вопреки усилиям плантаторов и расистов более поздних фор¬
маций негров не только не удалось изолировать от основного потока аме¬
риканской культуры, но они по существу остаются одним из главных со¬
ставляющих этот поток течений История негров в Америке — преж¬
де всего история их угнетения и постоянной борьбы за свободу и
равноправие, что не могло не наложить своего отпечатка на их идеалы,
обычаи, черты характера, психологию, институты и, конечно, на их вклад
в литературу и искусство. «Так называемая группа американских нег¬
ров...— говорилось в направленной от имени НАСПЦН в ООН петиции
(1947 г.),—обладает сверх всего сильно развитым наследственным куль¬
турным единством, выработанным состоянием рабства, общими страда¬
ниями, продолжительной дискриминацией и ущемлением гражданских и
политических прав... Главным образом этот факт и определил вклад нег¬
ров в американскую культуру — их ритмику, музыку, народные песни,
их религиозные верования и обычаи, их дань американскому искусству
и литературе»
«Великое переселение» в XX в. с сельского Юга в города Севера и
Запада, разрушившее социальную и духовную изоляцию миллионов аме¬
риканских негров, не только ускорило их ассимиляцию и радикально
изменило всю социальную структуру негритянского населения, но и в
огромной мере способствовало повышению его образовательного и куль¬
турного уровня. А это в свою очередь создало гораздо более благоприят¬
ные условия для участия негров в развитии науки и искусства в США.
В 1900 г. в высших учебных заведениях училось лишь 2132 негра,
а в 1980 г.— более 1 млн. К середине XX в. американским неграм при¬
надлежало около 5 тыс. запатентованных изобретений, среди них и
очень важных. Из числа негров вышло немало известных ученых, особен¬
но в области биологии, химии, медицины. Неоценим вклад негритянских
исследователей в изучение истории афроамериканцев. Среди них прежде
34
всего следует назвать историков и социологов У. Дюбуа, К. Вудсона,
Б. Броули, Б. Уили, Ч. Уэсли, Д. X. Франклина, Б. Куорлза, Д. G. Ре¬
динга, Р. Логана, А. Тейлора, Э. Ф. Фрэзиера, Ч. Джонсона.
В течение трех с лишним веков негры изменяли Америку и сами изме¬
нялись ею — американизировались, и вклад их в американскую культу¬
ру чрезвычайно многогранен. Материально, психологически и культурно
часть наследия американской нации является вкладом афроамериканцев.
И каким бы это наследие ни было, оно несет на себе след их присут¬
ствия—иногда зримое, а иногда подспудное. «Негритянское присут¬
ствие» существует, в частности, и тогда, когда американцы смотрят по
телевизору шоу или слушают джаз, следят за игрой в бейсбол или тан¬
цуют рок-н-ролл, улыбаются газетному юмору или употребляют сленго¬
вые словечки и выражения.
*
Североамериканская нация, как уже отмечалось, сложилась из людей
разного расового и этнического происхождения. Ассимиляция и слияние
различных компонентов населения США — процесс весьма сложный
и противоречивый. Не завершена, в частности, интеграция в эту нацию
потомков черных рабов, ввезенных на территорию страны в XVII—
XIX вв. Важнейшими факторами, тормозившими ассимиляцию американ¬
ских негров, были двухсотлетнее плантационное рабство и пришедшая
ему на смену система Джим Кроу, а также идеология расизма, насаж¬
давшаяся правящими классами.
Рабство и расизм, оказавшие глубокое влияние на психологию амери¬
канских негров, наложили свой отпечаток и на психологию всей северо¬
американской нации, ибо постепенно расовые предрассудки глубоко уко¬
ренились в сознании белых американцев. Для ликвидации в США раб¬
ства потребовалась кровавая Гражданская война. Последовавшая за ней
Реконструкция Юга покончила с изоляцией бывших рабов и положила
начало изменению взаимоотношений негров с белым населением. Все это
заметно ускорило процесс дальнейшей социальной дифференциации сре¬
ди американских негров. В последней трети XIX — начале XX в. из быв¬
шего класса черных рабов образовались сравнительно крупные классы
фермеров, пролетариев и полупролетариев города и деревни, мелкой и
средней буржуазии. Выросла и негритянская интеллигенция. В перспек¬
тиве эти обстоятельства, несомненно, могли бы значительно ускорить
процесс дальнейшей культурной и социальной, а тем самым и этнической
ассимиляции американских негров, их физического смешения с белыми
американцами. Однако господствующие классы с помощью созданной
ими изощренной системы Джим Кроу не допустили реализации такой
перспективы.
В классовом обществе конкретные формы проявления отношений
между этническими группами в значительной мере определяются усло¬
виями классовой борьбы. Они создают потребность в завязывании кон¬
тактов, их расширении и укреплении либо, наоборот, формируют атмо¬
сферу, способствующую свертыванию контактов и разобщению этих групп.
В Соединенных Штатах конца XIX — начала XX в. под непосредствен¬
ным воздействием расистской пропаганды оказались и в большей или
меньшей степени поддались ей не только мелкая буржуазия и фермер¬
ство, но и широкие слои рабочего класса. Многие белые американцы при¬
выкли с юных лет смотреть на негров с презрением. А поскольку черные
и после освобождения от рабства почти всегда находились на низших
ступенях социальной лестницы, расовое и этническое начало (объектив¬
но и субъективно) переплеталось с социальным, классовым, социальная
характеристика вплеталась в этнический стереотип.
Уже в первой трети XX в. 3/4 негритянского населения США пред¬
ставляло собой людей смешанного расового происхождения, граница
между ними и белыми американцами не была строго расовой и в антро¬
пологическом смысле. Сами термины «негр» и «раса» являлись условны¬
ми, имели не научное, а политическое и юридическое значение, и в каж¬
дом штате определялись по-своему. Однако сохранявшиеся внешние
расовые различия между основной массой афроамериканцев и основной
массой белых американцев в условиях системы Джим Кроу придавали
этой границе большую определенность и прочность, нежели это харак¬
терно для этнических границ в пределах одной расы.
В межрасовых и национальных отношениях в капиталистическом об¬
ществе социально-экономические проблемы неизбежно переплетаются с
психологическими и в условиях насаждаемой правящими кругами расо¬
вой сегрегации и дискриминации неизбежно порождают расово-этниче¬
ские предубеждения и стереотипы. А поскольку это общество основана
на конкуренции, дискриминация негритянского меньшинства приносила
не только прибыли его эксплуататорам, но и косвенную выгоду в виде
отстранения потенциальных конкурентов, получения определенных при¬
вилегий, сознания своего превосходства и т. д. значительным слоям
белых трудящихся. В результате фактическими соучастниками расовой
дискриминации становились даже такие слои, которые, па первый
взгляд, не имели к ней прямого отношения. Буржуазии США удалось
в конце XIX — начале XX в. расколоть фермерское и рабочее движение
по расовому признаку и это наложило свой отпечаток на дальнейшее
развитие североамериканской нации.
Естественно, что угнетение, дискриминация и сегрегация вызывали
у американских негров ответную реакцию, проявлявшуюся в разных
формах, но прежде всего — в развитии их этнорасового самосознания.
Этническое самосознание — один из важнейших признаков и определите¬
лей этноса, оно играет важную роль в функционировании этнических
общностей. В случае же с американскими неграми, имевшими общие
язык *, религию, территорию и в значительной степени культуру с окру¬
жавшими их белыми американцами, роль этого признака еще более воз¬
растает. Но, как и любая форма сознания, этническое самосознание —
явление вторичное, производное от объективных факторов и в конечном
счете обусловлено особенностями социально-экономического развития
страны и народа.
И это подтверждается всей историей американских негров, свидетель¬
ствующей, что наряду с объективным процессом ассимиляции и стремле¬
нием к полной интеграции в американское общество в развитии их расо¬
во-этнического самосознания время от времени достаточно отчетлива
проявлялась и другая — этноцентристская тенденция. Ей способствовала
политика сохранения социальной обособленности и изоляции негров,
проводимая господствующими классами на основе расового признака.
Такая подмеченная У. Дюбуа еще па рубеже XIX и XX вв. амбива¬
лентность, или двойственность, расово-этнического самосознания негров
США говорила о его неустойчивости, обусловленной угнетенным, прини¬
женным социально-экономическим и юридическим положением негров в
американском обществе. Именно эта этническая двойственность, иденти¬
фикация себя как с более крупным этносом — североамериканской на¬
цией, так и с негритянским меньшинством является центральным мо¬
* См. Приложение.
36
ментом для понимания особого характера негритянского национализма
в США.
Развитие расово-этнического самосознания американских негров,
а в этой связи и их освободительного движения в огромной мере опреде¬
лялось постоянным «сосуществованием» и борьбой двух указанных тен¬
денций. Причем ведущей, объективно направленной на ускорение консо¬
лидации североамериканской нации и потому прогрессивной была тенден¬
ция к ассимиляции и интеграции, т. е. к превращению американских
негров в полноправную, органическую и неотъемлемую часть этой нации,
хотя и с сохранением на какой-то период своей групповой идентичности.
Ей противостояла этноцентристская тенденция к изоляции — полной
(сепаратизм) или частичной (сегрегационизм) — негров от белых амери¬
канцев и выделению их в конечном счете в особую этнорасовую общ¬
ность. Указанная тенденция также на протяжении почти всей истории
Соединенных Штатов присутствовала в той или иной степени в расово-
этническом самосознании и общественной мысли американских негров,
но преобладала лишь в совершенно определенные исторические периоды.
Как правило, усиление одной из этих двух противоположных тенденций
было связано с подъемом и спадом демократических движений в Соеди¬
ненных Штатах. В частности, наиболее ярко выраженную расово-нацио¬
налистическую и сепаратистскую окраску носило утопическое по своему
характеру массовое движение «Назад в Африку!» под руководством
М. Гарви, развернувшееся сразу же после первой мировой войны и поль¬
зовавшееся до середины 20-х годов довольно широкой популярностью
среди афроамериканцев северных штатов. Но в период с 1915 по 1970 г.
с Юга на Север перебралось около 6 млн. афроамериканцев и почти все
они поселились в городах. Кроме того, миллионы их переехали за это
время в города на самом Юге. Превращение большинства афроамерикан¬
цев в городских пролетариев способствовало не только заметному росту
их классового сознания, но и важным сдвигам в их этнорасовом самосо¬
знании. Миллионам недавних переселенцев пришлось резко менять свой
образ жизни. Постоянное общение на работе с людьми различного расо¬
вого и этнического происхождения, совместное участие в производствен¬
ном процессе и борьбе за лучшие условия труда и гражданские права,
чувство классовой солидарности — все это не могло не способствовать
изменениям в психологии и поведении большинства афроамериканцев,
а в конечном счете — стремлению при определенных условиях к полной
интеграции в американское общество. Неудивительно, что именно эта
тенденция с конца 20-х и вплоть до 80-х годов оставалась ведущей в их
этнорасовом самосознании.
Но существовали и факторы, действовавшие в противоположном на¬
правлении. В частности, около половины негритянского населения горо¬
дов было загнано в специально отведенные для черных кварталы,
а растущая жилищная сегрегация привела к тому, что школьная систе¬
ма на Севере и Западе также оказалась фактически сегрегированной.
Наряду с различными формами расистского угнетения и дискримина¬
ции это не могло не усиливать у афроамериканцев чувства принадлеж¬
ности к особой этнорасовой общности. В обстановке жестокого подавле¬
ния «расовых бунтов», охвативших во второй половине 60-х годов сотни
американских городов, снова усилились националистические и сепара¬
тистские настроения среди части афроамериканцев. Это нашло свое отра¬
жение тогда в переходе на националистические позиции не только ряда
негритянских интеграционистских организаций, но и некоторых предста¬
вителей негритянских церквей. И в будущем — до тех пор, пока в США
существует угнетение афроамериканцев на расовой основе, у определен¬
S7
ной части их может сохраняться тенденция к групповому обособлению,
выражающаяся в различных формах негритянского национализма и се¬
паратизма.
Такую возможность учитывают американские коммунисты. В статье
«Замечания по негритянскому вопросу», опубликованной в апреле
1959 г., У. Фостер и Б. Дэвис предупреждали о необходимости всегда
иметь в виду все три основные элемента этого вопроса — расовый, на¬
циональный и классовый. «Это особенно важно в связи с постоянно ме¬
няющейся ролью указанных трех элементов в борьбе негритянского на¬
рода. Мы должны постоянно сознавать,— подчеркивали они,— что борьба
негритянского народа и его положение вообще не находятся в стати¬
ческом состоянии, но постоянно изменяют свой характер в связи с быст¬
рыми и радикальными изменениями в обстановке, в которой живет не¬
гритянский народ»
На XVII съезде КП США (декабрь 1959 г.) была принята резолю¬
ция, в которой говорилось, что, «хотя негры и являются особенно угне¬
таемой частью населения, они в Соединенных Штатах тем не менее не
составляют отдельной нации. Негры обладают характерными чертами,
позволяющими считать их отличающимся в расовом отношении народом
или национальностью, составной частью американской нации, которая
сама представляет собой исторически сложившееся национальное образо¬
вание, смесь национальностей, в той или иной степени отличающихся
друг от другая
Наконец, в нынешней программе партии, одобренной XXII съездом
КП США (август 1979 г.), говорится: «Тридцать миллионов афроамери¬
канцев составляют национальное меньшинство, которое подвергается на¬
циональному, расовому и классовому угнетению... Афроамериканцы со¬
ставляют неотъемлемую часть той ткани, из которой соткана наша
нация. Они внесли выдающийся вклад в развитие экономики, социальной
жизни и культуры американского народа с первых дней существования
нашей страны»
Таким образом, хотя для этнической истории американских негров
характерна была скорее тенденция к добровольной ассимиляции как
основная ориентация их массового самосознания, правящие классы
США в эпоху рабства и после его ликвидации упорно ей противодей¬
ствовали. Всячески тормозя в течение длительного времени процесс куль¬
турной и особенно социальной ассимиляции американских негров, а тем
самым и полной их интеграции в «большое» американское общество, это
обстоятельство явилось важнейшим фактором, способствовавшим пере¬
ходу в последней трети XIX — начале XX в. у негритянского населения
социально-расового самосознания в этнорасовое и образованию в первой
трети XX в. в рамках гетерогенной североамериканской нации своего
рода переходной субэтнорасовой (по отношению к североамериканскому
этносу) общности афроамериканцев США
Массовая миграция на Север и урбанизация афроамериканцев после
второй мировой войны привели к радикальным изменениям в социальной
структуре негритянского населения США, к перестройке его социально-
психологического облика, а также к заметным сдвигам в его самосозна¬
нии. Как известно, этническое самосознание не является врожденным:
оно складывается и развивается при определенных социально-экономиче¬
ских условиях и в своем развитии обнаруживает гамму переходов — от
слабо осознанной принадлежности к определенной общности людей
до сильно развитого национального чувства. При этом большое значение
имеют и социально-психологические факторы, которые, будучи обуслов¬
лены в конечном счете особенностями социально-экономического и поли¬
38
тического развития, оказывают прямое, нередко очень сильное влияние
не только на формирование этнического самосознания, но и на его транс¬
формацию.
И в этом плане 40 лет, прошедших после второй мировой войны, яви¬
лись важным этапом противоречивого процесса дальнейшего развития
переходной субэтнорасовой общности афроамериканцев США. С одной
стороны, за эти четыре десятилетия небывало возросшие темпы и мас¬
штабы урбанизации, развития в условиях НТР средств коммуникации,
а также дальнейшей ассимиляции (в том числе социальной) негритян¬
ского населения привели к тому, что стала все более разрушаться преж¬
няя социальная и духовная изоляция черных масс. Различия между
афроамериканцами и белыми американцами в сфере не только мате¬
риальной, но и духовной культуры еще более уменьшились. Но, с дру¬
гой стороны, постепенное ослабление, особенно в этот период, такого
важнейшего носителя этнических свойств, как специфическая для дан¬
ной общности культура, в огромной мере компенсировалось за счет
укрепления другой составляющей этнорасового самосознания афроамери¬
канцев — представления об общности исторических судеб. Укреплению
его способствовали, в частности, такие факторы, как резко возросшие за
четыре десятилетия грамотность и образовательный уровень негритянско¬
го населения, деятельность ряда массовых общественных, а также науч¬
ных, просветительских и других негритянских организаций, появление
новой плеяды негритянских писателей, деятелей искусства и науки.
Сыграли свою роль негритянские издательства и бурный рост негритян¬
ской прессы.
В результате сложившиеся стихийно (на основе преданий, легенд и
других фольклорных традиций) в широких негритянских массах пред¬
ставления о своем прошлом стали все более вытесняться знаниями,
основанными на специальных целенаправленно проводимых учеными-
афроамериканцамн (а также другими) и популяризируемых изыска¬
ниях. Все это значительно повысило осведомленность широких масс
афроамериканцев о своем прошлом и не могло не найти отражения в
дальнейшей трансформации их этнорасового самосознания.
Успехи рабочего движения и борьбы за вовлечение в него афроамери¬
канцев, а также огромные перемены в мире за последние 40 лет способ¬
ствовали освобождению определенной части белых американцев от расо¬
вых предрассудков и несколько ослабили существующую в США систему
расовой стратификации. Но в то же время в американских городах обра¬
зовались растущие с каждым годом черные гетто, отделенные от «белых»
кварталов невидимой стеной жесткой системы фактической расовой се¬
грегации. Повысившаяся социальная мобильность в данных конкретных
условиях и масштабах неизбежно несла и социально-этническую нагруз¬
ку, оказалась связана как с процессами этнического объединения, так и
разъединения, как с интеграцией, так и с дифференциацией и консоли¬
дацией.
Американский капитализм, создавший сначала — исходя из своих
экономических потребностей — предпосылки для максимального отделе¬
ния темнокожего населения страны от белого и появления в XX в.
в США особой переходной афроамериканской субэтнорасовой общности,
позже — опять-таки в своих интересах — пошел на ослабление способ¬
ствовавших ее дальнейшему развитию и консолидации расовых барье¬
ров. Однако он отнюдь не заинтересован в абсолютной их ликвидации.
Полная интеграция афроамериканцев в американском обществе при ка¬
питализме вообще невозможна. В отличие от некоторых теоретиков,
утверждающих, что искоренить расизм можно и при капиталистическом
59
строе, разрешение негритянского вопроса в США, как нам представляет¬
ся, станет возможным только в условиях социалистических обществен¬
ных отношений.
* PmwZey В. A Social History of the Ame¬
rican Negro. N. Y., 1921. P. 9; РилбяА.
История американского рабочего клас¬
са. М., 1930. С. 16.
з ÇaarZes Я. The Negro in the making of
America. N. Y., 1967. P. 7.
3 ÇaarZes P. Op. cit. P. 33; DayZs 7. P.
(ed.). The American Negro Reference
Book. Englewood Cliffs, 1966. P. 8; Рем-
ме% E. Before the Mayflower: A Histo¬
ry of Black America. Chicago, 1969.
P. 36.
4 U. S. Bureau of the Census. A Century
of Population Growth from the First
Census of the United States to the
Twelfth, 1790—1900. Wash., 1909. P. 9.
3 Gray E. G. History of Agriculture in the
Southern United States to 1860. N. Y.,
1941. V. I. P. 213—215.
3 Historical Statistics of the United Sta¬
tes: Colonial Times to 1957. Wash., 1960;
P. 756; JiorrZs Я. P. Government and
Labor in Early America. N. Y., 1947.
P. 320.
? (7aarZes P. Op. cit. P. 38.
3 Day¿s 7. P. Op. cit. P. 9; Яам<Шм G.
Race and Nationality in American
Life. Boston. 1957. P. 16, 18.
3 ЯамбШм G. Op. cit. P. 20; PeMMeZ E.
Op. cit. P. 244—250; Perry P. Race and
Ethnic Relations. Boston, 1965. P. 191—
192.
*° GreeM E. 7. The Negro in Colonial New
England, 1620—1776. N. Y., 1945.
P. 257—261; FrazZer E. F. The Negro in
the United States. N. Y., 1957. P. 26—
27; Ргооти E., GZeaa A. D. Transforma¬
tion of the Negro American. N. Y., 1965.
P. 9.
** Historical Statistics... to 1957. P. 756.
*з Ibidem.
is Dodd №. E. The Old South. N. Y., 1937.
P. 65, 69, 290; ЛЕнм 7. У. The Social
Structure of Revolutionary America.
Princeton, 1965. P. 156—161, 271;
Аялй G. P. Class and Society in Early
America. Englewood Cliffs, 1970. P. 2,
10—11.
*4 Аягекер Г. Колониальная эра. М.,
1960. С. 58.
*з См.: Ригобурз 3. Л. Негры США:
XVII—начало XX в. М., 1979. С. 29.
43 Д7аркс Р., Змзельс Ф. Соч. 2-е изд.
Т. 23. С. 760.
47 Фосгер У. 3. Негритянский народ в
истории Америки. М., 1955. С. 51.
4S Green Е. 7. Op. cit. P. 101—119, 327.
4s Ibid. P. 39—40, 116.
33 Ibid. P. 167, 324; ÇaarZes P. Op. cit.
P. 40—41; DaoZs 7. P. Op. cit. P. 17.
34 Амгекер F. Указ. соч. С. 67—68; Gre¬
en F. 7. Op. cit. P. 229, 239, 327; Çaar-
Zes P. Op. cit. P. 42—43, 325.
33 PoaZer E. P. The Mulatto in the Uni¬
ted States. N. Y., 1989. P. 168.
33 Абрялоея G. 7G. История работоргов¬
ли на Верхне-Гвинейском побережье^
М., 1966. С. 7, 85—86; Дэеидсом Р.
Черная мать. М., 1964. С. 47, 120, 199,
201, 230-231, 240—241.
34 Абрялоея 7G. G. Указ. соч. С. 106—
107; Дэеидсом Р. Указ. соч. С. 116—
117.
зз The Journal of Negro History. 1946^
V. 31, N 3. P. 322—324.
33 P^d A. №. The Speech of Negroes in
Colonial America//The Journal of
Negro History. 1939. V. XXIV. N 3.
37 Амгекер F. Американская революция
1763—1783. М., 1962. С. 260.
за FmzZer Е. F. Black Bourgeoisie. N. Y.,
1965. P. 133-134.
33 FrnzZer E. F. The Negro Family in the
United States. N. Y., 1969. P. 62, 66.
30 Реи;<?г E. P. Op. cit. P. 111—113; U. S.
Bureau of the Census. A Century of
Population Growth... P. 6, 91.
34 Амгекер F. Указ. соч. С. 260, 284.
зз Лемин Р. Л. Поли. собр. соч. Т. 37.
С. 48.
33 Конституции стран Американского
континента. М., 1959. Т. 3. С. 237, 243—
244.
34 Bureau of the Census. Negro Popula¬
tion, 1790—1915. Wash., 1918. P. 53;
Ри PoZs №. E. P. The Suppression...
P. 123—124, 178—187; FmzZer E. F.
Negro in the United States. P. 38—39;
Егя/ 7. P. Economic Development of th&
United States. N. Y., 1952. P. 219;
Gmy E. G. Op. cit. 1941. V. IL P. 650.
зз FmzZer E. F. The Negro in the Uni¬
ted States. P. 39; Gmy E. G. Op. cit.
V. II. P. 651, 658, 661—662; Ряс-
йег E. Ж. The Triumph of American
Capitalism. N. Y., 1940. P. 295.
зз Negro Population... 1790—1915. P. 53;
Historical Statistics of the United
States 1789-1945. Wash., 1949. P. 25,
27.
37 PZr/^Md E. G. A History of American
Economic Life. N. Y., 1932. P. 191;
Po/s^dZer Я. Ulrich Bonnel Phillips
and the Plantation Legend//The Jour¬
nal of Negro History. Apr. 1944.
V. XXIX. N 2. P. 119; EZm/cZMs F. P.
A History of the South. N. Y., 1953.
P. 124.
зз Рц PoZs №. E. P. Black Reconstructi¬
on. N. Y., 1935. P. 26.
зз Gmy E. G. Op. cit. V. I. P. 529-533;
F^zZer E. F. The Negro in the United
States. P. 45.
49 Жяркс P., Рмззльс Ф. Соч. 2-е изд.
T. 23. С. 769.
60
ч №rigá; С. D. Industrial Evolution of
the United States. N. Y., 1895. P. 147.
Жарке В., Вмзельс Ф. Соч. 2-е изд.
T 23. С. 247.
Frazier E. F. The Negro in the United
States. P. 307; PàiRips U. E. Life and
Labour in the Old South. Boston, 1929.
P. 203—205.
ч Biynsied F. E. The Cotton Kingdom.
N. Y., 1953. V. I. P. 46; Лакиер A. Пу¬
тешествие по Северо-Американским
штатам, Канаде и острову Кубе. СПб.,
1859. С. 216.
ч Frazer E. F. The Negro in the United
P
" Green* E.* /. Op. cit. P. 202—205, 213;
Frazfer E. F. The Negro family... P. 50,
52, 63; Renier E. B. Op. cit. P. 141—
143.
ч Green E. /. Op. cit. P. 198, 200.
Bieriing B. The Making of an Afro-
American. N. Y., 1971. P. 72; Ren¬
der E. B. Op. cit. P. 82, 158; Handbook
of American Indians North of Mexico/
Ed. by F. W. Hodge. Wash., 1907. Part 1.
P. 914; Benne; E. Op. cit. P. 268—270.
*9 Compendium of the Seventh Census of
the United States, 1850. Wash., 1854.
P. 62, 64, 82, 83, 85; Bureau of the Cen¬
sus. Negro Population, 1790—1915.
P. 208; Renier E. B. Op. cit. P. 113—115.
39 Цит. по: Еэмдберз В. Линкольн. M.,
1961. C. 110.
3* Е/ютпал №. В. The American Negro.
N. Y., 1901. P. 15.
3- Frazier E. F. The Negro in the United
States. P. 49.
зз Basse; E & Slavery in the State of
North Caroline. Baltimore, 1899. P. 8.
3* Gipsied F. E. A Journey in the Sea¬
board Slave States. N. Y., 1856. P. 421;
Frazier E. The Negro in the United Sta¬
tes. P. 50—58.
зз Диксом В. Новая Америка. СПб., 1867.
С. 393—394.
зз Donbass F. Му Bondage and Му Fre¬
edom. N. Y., 1968. P. 70—71.
37 A Documentary History of American
Industrial Society. N. Y., 1958. V. II.
P. 179; Biwsied F. E. The Slave States.
N. Y., 1959. P. 42—43.
зз Цит. no: Çnaries B. Op. cit. P. 69.
зз См.: Ур лампе В. История амери¬
канских цензов. М., 1938. С. 22, 245.
зз Возима Л7. А. Иммиграция в США. М.,
1965. С. 125.
<" Dn Bois №. Е. В. Black Folk: Then
and Now. N. Y., 1939. P. 198.
si Вонем В. Пути американской музы¬
ки. М., 1961. С. 97—98.
зз Цит. по: Çnaries В. Op. cit. Р. 31.
6* Воас Ф. Ум первобытного человека.
М.; Л., 1926. С. 57; Современная аме¬
риканская этнография. М., 1963.
С. 127—128.
зз Уермьимееский В. Г. Избранные фило¬
софские сочинения. М., 1951. Т. 3.
С. 559.
66 Bers&oniis Ж. /. The Myth of the
Negro Past. N. Y., 1941. P. 81.
67 Bn Bois №. E. B. Black Folk... P. 202.
es фосгер y. R. Указ. соч. С. 175.
69 Apiáeáer В. American Negro Slave Re¬
volts. N. Y., 1988. P. 115, 220—221, 223—
225, 268, 296—302; Frazier E. F. The
Negro in the United States. P. 87; The
Journal of Negro History. July 1937.
V. XXII. N 3. P. 311; ЖиШм G. №.
Flight and Rebellion. N. Y., 1972.
P. 140—160.
70 фосгер У. R. Указ. соч. С. 55—56; Fra¬
zier E. F. The Negro in the United Sta¬
tes. P. 34.
7* Green E. 7. Op. cit. P. 298—299; Bran?-
iey B. A Short History of the American
Negro. N. Y., 1939. P. 18—19.
7^ Frazier E. F. The Negro in the United
States. P. 59.
76 Bureau of the Census. Negro Populati¬
on, 1790—1915. P. 53; Historical Sta¬
tistics... to 1957. P. 11—12; Frazier E. F.
The Negro in the United States. P. 63,
66.
74 Çnaries B. Op. cit. P. 89; Frazier E. F.
The Negro in the United States. P. 70—
71; Фомер Ф. История рабочего движе¬
ния в США от колониальных времен
до 80-х гг. XIX в. М., 1949. С. 447.
7з Вигобррз В. В. Указ. соч. С. 143—147.
76 Ви Bois №. Е. В. Black Reconstruction.
P. 7—8; PáiRips В. В. American Negro
Slavery. P. 448.
77 №eaiáer/ord №. В. American Church
and the Negro. Boston, 1957. P. 36—38,
113^-114, 118—119, 122—123, 136; Fra¬
zier E. F. The Negro Church in Ameri¬
ca. N. Y., 1974. P. 33; Bimpson У. E.
Black Religions in the New World. N. Y.,
1978. P. 214, 230—232; Foner Pá. В.
History of Black Americans from Afri¬
ca to the Emergence of the Cotton
Kingdom. L., 1975. P. 562—567, 571.
76 Gade 7. B. Out of the Mouths of Ex-Sla¬
ves // The Journal of Negro History.
July 1935. V. XX. N 3. P. 329—331;
Aiáo B. Op. cit. P. 231—233; Bamii-
ion G. V. The Black Preacher in Ameri¬
ca. N. Y., 1972. P. 39, 308.
76 A Documentary History of the Negro
People in the United States. N. Y., 1951.
P. 14-18, 19-22, 26-28, 30-35, 40-
44; Apiáeáer В. Essays of the History
of the American Negro. N. Y., 1945.
P. 142—143; Redding 7. B. They Came
in Chains. N. Y., 1950. P. 103; Çaaries В.
Op. cit. P. 90, 97—98.
66 Вигобурз В. Л. Указ. соч. С. 159—172.
6* Фостер У. 3. Указ. соч. С. 143, 145;
см. также: Жарке В., Змзельс Ф. Соч.
2-е изд. Т. 15. С. 547.
62 Вигобурз В. Л. Указ. соч. С. 173—179.
66 Цит. по: Masses and Mainstream.
Febr. 1952. V. 5. N 2. P. 16; Apiáeáer В.
Toward Negro Freedom. N. Y., 1956.
P. 71.
64 Цит. no: №oodson G. G. The Mind of
the Negro. Wash., 1926. P. XVII.
6t
.-а 5
аб
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
Ау^еА;сг 7/. Afro-American History:
The Modern Era. N. Y., 1971. P. 11.
Ibid. P. 110, 111; Black Nationalism in
America. Indianapolis. 1970. P. 34.
A Documentary History of the Negro
Peopie... P. 71—72.
Цит. по: RraaRey R. Op. cit. P. 159—160.
A Documentary History of the Negro
People... P. 96.
Цит. по: Фостер У. 3. Указ. соч. С. 132.
Егои^еу Б. A Social History of the Ame¬
rican Negro. N. Y., 1921. P. 239.
The Life and Writings of Frederic
Douglass. N. Y., 1950. V. 1. P. 350, 351,
352; V. II. P. 233, 308.
Цит. по: Зялароеа Ж Æ Народное дви¬
жение в США против рабства. М., 1965.
С. 286-287.
New York Daily Tribune. 1862. 20. IX.
Black Nationalism in America.
P. XXXI—XXXIII, 38—39, 41—43, 46—
48; ЖЕег E. 7. The Search for a Black
Nationality. P. 3—18, 23—29, 37—42, 55;
Левану Ж., Сатпр&еЕ R. Search for a
place: Black Separatism and Africa.
N Y. 1969 P 3 5
77игобррз 3. Л. Указ. соч. С. 193—198.
Френкель Ж ТО. США и Либерия. М.,
1964. С. 138—139.
Da Eo¿s №. Е. 7?. Black Reconstructi¬
on. N. Y., 1935. P. 372, 402—404, 597,
598; Аллен Д. Реконструкция: Битва
за демократию в США, 1865—1876.
М., 1963. С. 126—128; Паяное Р. Ф.
Борьба негров за землю и свободу на
Юге США. М., 1958. С. 159-160, 183—
195.
TTeatíMg №. L. Documentary History of
Reconstruction. N. Y., 1950. V. 1. P. 355;
ТТуронягник P. 77. Фермерское движе¬
ние в США от Грейнджеров к Народ¬
ной партии, 1867—1896. М., 1971. С. 41.
TRrAdand E. Op. cit. Р. 475; Раин №ood-
laard О. Origins of the New South.
1879—1913. New Orleand, 1951. P. 179,
196.
Ленин 7?. F. Поли. собр. соч. Т. 27.
С. 142.
Negro Population... 1790—1915. P. 572;
Râper A. E. Preface Peasantry. Capel
НП1, 1936. P. 3, 21; Раин №oodM?ard E.
Op. cit. P. 172, 178—185; ТСууомяг-
ник P. 77. Указ. соч. С. 174.
№еЛеу E. R. Op. cit, P. 256—257, 259,
261, 262; The Journal of Negro Histo¬
ry. January 1955. V. XL, N 1. P. 55; Дю¬
буа У. Воспоминания. М., 1962. С. 287;
Зубок Л. 77. Очерки рабочего движе¬
ния в США. М., 1962. С. 174—175, 307—
308.
Раин №oodtaard E. Op. cit, Р. 222, 267.
См. также: Зрего 3. Л., EarrR А. Е.
Black Worker. N. Y.. 1931. P. 286-291;
Дюбуа У. Воспоминания. С. 286, 287.
Ромм №oodioard E. Op. cit. Р. 321—332,
342—344, 355; 7de?H. The Strange Ca¬
reer of Jim Crow. N. Y., 1974. P. 97—
98; Fortune. 1970. V. 82, N 1. P. 77; Мар¬
кин R. E. Дискриминация националь¬
ных меньшинств в США. М., 1958. С. 59,
61, 165—166; Тленнее?; 3. Jim Crow
Guide to the U.S.A. L., 1959. P. 58-71,
203—227.
Historical Statistics... 1789—1945. P. 25.
The Annals of the American Academy
of Political and Social Science: The
Negro's Progress in Fifty Years (да¬
лее— AAAPSS). September, 1913. V. 49.
P. 7, 9, 24, 52, 105—107, 178—184; Sta¬
tistical Abstract of the United States,
1930 (далее —SA). Wash., 1930. P. 32.
i°s AAAPSS. V. 49. P. 20, 21, 55.
*°9 ibid. P. 20, 21, 53, 138, 143, 156; Era-
z¿er E. E. The Negro in the United Sta¬
tes. P. 569, 596, 598; Зрего 3. 7).,
RarrR A. E. A Black Worker. N. Y., 1931.
P. 152, 247.
no Negro Population... 1790—1915. P. 572,
577.
m EarWs A. E. The Negro Capitalist. Phi¬
ladelphia, 1936. P. 46, 61; Eraz¿er E. E.
Black Bourgeoisie. P. 53—54, 155—156,
157; 7!7e¿er A. Negro Thought in Ameri¬
ca, 1880—1915. Ann Arbor, 1963. P. 140,
143—145, 153; Fan №oodiaard E. Op. cit.
P. 368.
"2 AAAPSS. V. 49. P. 13, 21—22, 142, 209,
211, 213; Eraser E. E. The Negro in the
United States. P. 553, 559; ЛТюнсгер-
берз E. Американцы. М., 1906. T. 1,
с. 228.
из R. Op. cit. Р. 159—162. См. так¬
же: №oodson E. Е. The History of the
Negro Church. Wash., 1921. P. 233;
№?¿er A. Op. cit. P. 14—15, 130—131.
T7ersA:oa¿;s Ж The Myth of the Negro
Past. Wash.. 1941. Chapter 7; Racial and
Cultural Minorities: An Analysis of
Prejudice and Discrimination/Ed. by
G. E. Simpson and J. M. Yienger. N. Y.,
1958. P. 579—581; ErazRr E. P. The
Negro in the United States. P. 14—19,
335—343; Tdem. Black Bourgeoisie. P.87.
116, 118; AAAPSS. V. 49. P. 122.
из ТТигобурз 3. Л. Указ. соч. С. 250—260;
ТСоролеея А. 77. Букеризм//Вопросы
истории. 1976. № 7.
119 АрЕзейег 77. Afro-American History...
P. 130.
117 /o/msíoH R. R. The Negro in the New
World. N. Y., 1910. P. 98; Render E. R.
Op. cit. P. 161, 164, 376. Однако другие
авторы утверждали обратное. См., на¬
пример: Еян-Еозоряз R. Е. Люди и нра¬
вы Америки. М., 1932. С. 124.
из Еитобууз 3. Л. Указ. соч. С. 267—269.
из Ли Eo¿s №. E. R. The Negro. N. Y.. 1915.
P. 184—185. См. также: Renier E. R.
The Mulatto... P. 105, 117—119; R/oom E.,
Е/енн A. Л. Op. cit. P. 29.
120 A. Op. cit. P. 54, 55, 72, 168.
121 37e¿er A. Op. cit, P. 271; №eaR¿er-
/ord №. Л. Present forces in Negro
Progress. N. Y., 1912. P. 35—36; ЛямЕ
Rs 7. In Freedom's Birthplace. Boston,
1914. P. 106; Renier E. R. Op. cit. P. 383,
389; RedA-ey E. R. Black Exodus. New
61
Haven, 1969. P. 12; Black Nationalism...
P. XL.
*22 Ар?йе%ег Я. Afro-American... P. 114—
115.
*23 RedArey E. R. Op. cit. P. 99—102, 107—
108; Jíeier A. Op. cit. P. 59—61, 64,147-
MS, 273—274; Black Nationalism...
P. 161—169; №яд/Ем^ом A. /. Histori¬
cal Development of the Negro in Okla¬
homa. Tulsa, 1948. P. 19-37.
124 Яигобурз 3. Л. Указ. соч. С. 279—282.
123 SA. 1982—1983. P. 26, 27.
126 RersA^oRs Ж The Anthropometry of
the American Negro. N. Y., 1930. P. 177;
Ли Eo¿s №. E. R. Black Folk, Then and
Now. N. Y., 1939. P. 197; Современная
американская этнография. M., 1963.
С. 140, 141.
127 EeMMedy R. Op. cit. P. 51.
128 Ibid. P. 47-48.
*29 Ibid. P. 51—71; Ethnie Leader in Ame¬
rica. Baltimor, 1978. P. 95.
180 R;acA:er; R. R. African Ancestry of the
White American Population // Ohio
Journal of Science. May 1958. V. 58,
N 3. P. 155; PoRer/¿e/d E. Black and
White Mixed Marriages. Chicago, 1978.
P. 6.
191 RersA;onRs Ж The American Negro:
a Study in Racial Crossing. Blooming¬
ton, 1964. P. 17.
182 U.S. News and World Report. 1967.
26.VI. P. 25.
189 SA. 1982-1983. P. 38, 39, 42.
184 ibid. P. 26; 1985. P. 27.
183 Historical Statistics... to 1957. P. 11—
12; SA. 1960. P. 30.
186 Жямукям А. А. Проблемы послевоенно¬
го развития экономики капиталисти¬
ческих стран. М., 1966. С. 90.
197 SA. 1930. Р. 54; 1969. Р. 223, 390; 1984.
Р. 417, 420, 421.
188 ibid. Р. 416, 417, 420, 421.
189 Fortune. 1968. V. 78. N 2. Р. 151, 152.
146 SA. 1984. Р. 28—30.
141 SA. 1982—1983. Р. 14; 1984. Р. 28—30.
142 фостер у. з. Указ. соч. С. 606.
143 SA. 1982—1983. Р. 21.
144 Geographical Review. 1965. V. 55. N 3.
P. 339; Report of the National Adviso¬
ry Commission on Civil Disorders. N. Y.,
1968. P. 22; Еигобурз R. Л. Сегрегация
и дискриминация негритянского насе¬
ления США в жилищном вопросе //
«Нет!» —расизму. М., 1969. С. 37—40.
143 SA. 1984. Р. 417, 420, 421.
146 Егяд^ег E. Е. The Negro in the United
States. P. 700.
147 SA. 1969. P. 223; 1984. P. 417.
148 PeRo F. Economics of Racism U.S.A.
N. Y., 1975. P. 149.
149 SA. 1982—1983. P. 26—27, 35.
iso SA. 1984. P. 144, 146.
131 Яигобурз 3. Л. Первая мировая война
и негритянская Америка. // Новая и
новейшая история. 1986. № 6. С. 59.
132 Яигобурз 3. Л. Национальный аспект
негритянского вопроса в США // Вопро¬
сы истории. 1973. № 4. С. 70.
133 Еоролеяя A. R. 20 миллионов противг
Джима Кроу. М., 1967; Еееесиий R. А.
США: негритянская проблема. М., 1973.
С. 110-254.
134 ErnRer E. Е. The Negro in the United^
States. N. Y.. 1949. P. 702-703.
133 ibid. P. 701. (1957. P. 704).
136 Пигобурз 3. Л. Борец против расизма,,
за мир и социальную справедли¬
вость//Еммз Ж Л. Есть у меня меч¬
та... М., 1970. С. 179—223; Emg Ж Е.
Show down for nonviolence // Look.
1968. 16.1V.
137 Freedomways. 1964. N 3. P. 382.
138 Time. 1970. 6.1V. P. 18—19, 49.
139 Еоролееа A. R. Указ. соч. С. 76—106;
Еязеский R. А. Указ. соч. С. 195—
203, 211—218.
166 Еяееский R. А. Указ. соч. С. 301—305;
SA. 1984. Р. 459, 463, 465, 469.
161 Ямгобурз 3. Л. Черные гетто Амери¬
ки. М., 1971. С. 121—135; Лк жа. Борь¬
ба черных американцев против ра¬
сизма, за равноправие. М., 1976.
С. 37.
162 Еяееский R. А. Указ. соч. С. 272—
274; Еигобурз 3. Л. Борьба черных
американцев... С. 39—46.
163 Еоролязя A. R. Указ. соч. С. 144—128;
Жигролим Л. R. Негритянское движе¬
ние в США: идеология и практика.
М., 1974.
164 Der Stem. 1968. 31.111. P. 187—188;
United States News and World Re¬
port. 1968. 26.VÏII. P. 47—48; 1969.
23.VI. P. 38-39; 1969. 4.VIII. P. 8;
1970. 21.IX. P. 83, 89; Témoignage Cre-
tien. 1970. 8.1. P. 12; Newsweek. 1968.
15.1. P. 35; Time. 1970. 6.1V. P. 44.
163 Ebony. September, 1973. P. 122.
166 Newsweek. 1973. 10.IX. P. 40.
167 Time. 1970. 6.1V. P. 33.
168 An Appeal to the World: Statement on
the Denial of Human Rights to Mino¬
rities in the Case of Citizens of Negro
Descent. N. Y., 1947. P. 1—2.
169 Яигобурз 3. Л. Негры США... С. 218—
225.
"б Там же. С. 273.
171 Political Affairs. April 1959. V. 38. N4.
P. 37, 41—42; Новая и новейшая
история. 1963. № 5. С. 49.
172 The Negro Question in the United Sta¬
tes: Resolution Adopted by the
17th National Convention of the Commu¬
nist Party U.S.A. N. Y., 1960. P. 2.
173 Новая программа Коммунистической
партии США // США. Экономика, по¬
литика, идеология. 1983. № 2. С. 124.
174 О субэтносах см.: Ерук E. R., Чебок¬
сар о e R. R. Метаэтнические общно¬
сти // Расы и народы. М., 1976. Вып. 6.
С. 17, 35; Ероллей 7Л. R. Очерки тео¬
рии этноса. М., 1983. С. 83, 87, 146,.
288, 353.
КАНАДА
Канадские негры принадлежат к числу старейших компонентов населе¬
ния современной Канады. Начальный период появления негров связан с
эпохой рабства и работорговли. Первый негр вступил на землю Канады
в 1628 г., относительно же широкий ввоз черных рабов из Вест-Индии и
Новой Англии начался с конца XVII в. Ко времени английского завоева¬
ния в Новой Франции их насчитывалось более 1 тыс., причем половина
проживала в Монреале и использовалась в качестве домашней прислуги*.
Рабовладение в качестве социального явления и юридического инсти¬
тута не нашло в Канаде широкого распространения из-за отсутствия со¬
ответствующих экономических предпосылок и прежде всего плантацион¬
ного хозяйства, связанного с использованием массового труда рабов.
Число рабов, находившихся во владении у каждого хозяина, не превыша¬
ло двух-трех. Все они были баптистами, имели право жениться с разре¬
шения хозяина, а дети от этих браков считались собственностью хозяина
матери. Британская корона в своих важнейших законодательных актах,
касавшихся судьбы завоеванной французской колонии, официально га¬
рантировала права рабовладельцев. Внесенный в 1793 г. в Ассамблею —
законодательный орган Канады — билль об упразднении рабства был
отклонен.
В 70—80-х годах XVIII в. начался новый этап в истории негритян¬
ского населения, который в основном завершился в первые десятилетия
XIX в. Он был связан с первой американской революцией, войной за не¬
зависимость 1775—1783 гг. и образованием США. Спасаясь от револю¬
ции, в Канаду бежало свыше 60 тыс. лоялистов \ многие из которых
привезли сюда своих рабов. Они селились в Онтарио и Квебеке, а также
на территориях, где позже возникли провинции Новая Шотландия и
Нью-Брансуик. Новая волна иммиграции существенно увеличила числен¬
ность чернокожего населения, значительно расширив географию его рас¬
селения в Канаде. В результате лоялистской иммиграции число нег¬
ров рабов в Британской Северной Америке возросло до 2,5 тыс/
В 1883 г. рабство здесь было отменено, но, как отмечал канадский исто¬
рик-марксист С. Райерсон, оно оказало глубокое воздействие на распро¬
странение расистских идей в Канаде \
В 1795 г. в Канаду прибыла группа сосланных в Новую Шотландию
негров марунов, участников восстания против англичан на Ямайке.
В конце XVIII —начале XIX в. в Канаде сложилось ядро свободного
негритянского населения, включавшего негров, бежавших из США. Пер¬
вая большая группа североамериканских негров пересекла канадскую
границу по окончании войны за независимость. Несколько тысяч рабов,
бежавших от южных плантаторов и сражавшихся в рядах английской
армии, вместе с ней отступили в Канаду и обосновались в основном в
Новой Шотландии. Кроме того, с лоялистами из США прибыли 3,5 тыс.
свободных негров, также осевших в Новой Шотландии и частично в
Нью-Брансуике. В крупнейшем из их поселений — Бирчтауне — прожи¬
вало 1,5 тыс. чернокожих^. Часть негров лоялистов получила неболь¬
шие участки коронных земель, но большинство их было безземельными.
Многие из свободных негров сражались, защищая Канаду в англо-
американской войне 1812 г., с которой связан второй большой приток
<64
их в Канаду. По окончании этой войны 3 тыс. рабов, многие из которых
примкнули к английской армии, покинули США и поселились в Новой
Шотландии и Нью-Брансуике ".
Помимо общности судьбы и новых условий существования, первона¬
чально интегрирующим фактором формировавшейся особой этнической
группы канадских негров была активная борьба против рабства, кото¬
рая объединяла как свободных негров, так и бывших рабов. Одной из
особенностей самосознания тех и других являлось чувство преданности
Канаде и Британской империи, короне, которые, как они считали, спасли
их от рабства. Отсюда — участие негров в борьбе за британские интере¬
сы в колониальной Канаде. Негры лоялисты формировали отряды мили¬
ции в Галифаксе, Дигби, Сент-Джонсе, Фредериктоне, в Йорке и др.
местах. В 1837 г. в Торонто негры добровольно взялись за оружие, чтобы
оказать помощь короне против восставших канадцев во главе с Маккен¬
зи. Боясь, что восстание вызовет вторжение американцев, чернокожие
несли патрульную службу па границе у Ниагары и Детройта. В 1860 г.
канадские негры вновь надели мундиры королевской армии, чтобы отра¬
зить вторжение фениев \
Негритянское население Канады в первой половине XÎX в. продолжа¬
ло пополняться за счет беглых рабов из США. Иммиграция их в Канаду
резко усилилась после принятия конгрессом США закона 1850 г. о бег¬
лых рабах, давшего плантаторам право ловить и возвращать на Юг бег¬
лых негров из северных штатов. В 1850 г. негритянское население Кана¬
ды составляло 30 тыс. человек, а к 1860 г. возросло до 60 тыс. " Для
помощи тысячам беглых рабов из США в Канаде возникло несколько
благотворительных обществ, в том числе созданное в 1851 г. Канадское
общество борьбы с рабством. Период Гражданской войны в США
(1861—1865) ознаменовался третьей большой волной иммиграции северо¬
американских негров. В Канаду беглецы прибывали по так называемой
тайной железной дороге. Прогрессивная общественность Канады была на
стороне правого дела угнетенных. По словам американского историка
П. Хансена, негр беглец из США был в те годы хорошо знакомой фигу¬
рой и постоянным предметом симпатий в Канаде. Роман Г. Бичер-Стоу
«Хижина дяди Тома» широко распространялся по всей стране ".
Негры беженцы, прибывавшие в Канаду, образовывали обособленные
общины. Многие из них вели жизнь пионеров в неосвоенных районах
страны. Оторванные от остальной Канады, без средств и орудий труда,
в непривычных для них условиях северной страны, они были не в со¬
стоянии наладить хозяйство, тем более что предоставляемые им земли
были не лучшего качества. Власти не оказывали им помощи, и лишь
иногда поддержка приходила от Общества помощи неграм. Условия жиз¬
ни в общинах были чрезвычайно тяжелыми, и гонимые нуждой обитате¬
ли их в поисках заработка устремлялись в города. Здесь они устраива¬
лись плотниками, каменщиками, прислугой в отелях и ресторанах, офи¬
циантами и горничными на пароходах, работниками на фермах белых
хозяев, на строительстве железных дорог
Тяжелое материальное положение негров усугублялось присутствием
скрытого, но от того не менее ощутимого расизма, постоянно питаемого
н расистской идеологией США. Незримо существовавший в Канаде
«цветной» барьер воздвигал перед неграми иногда почти непреодолимые
преграды, о которых белые канадцы и понятия не имели. Как справед¬
ливо заметил канадский историк, «изменение политического статуса нег¬
ров не привело к исчезновению предрассудков против цвета кожи, имев¬
шихся или приобретенных благодаря контактам с США» Нередко
местные власти или белое население препятствовало неграм пользовать¬
3 Африканцы
65
ся гарантированным конституцией избирательным правом, практически
им был закрыт доступ к общественной деятельности. Предметом по¬
стоянных межрасовых трений служил вопрос о совместном обучении
детей белых и негров. Из-за агитации расистов, усугублявшейся пред¬
рассудками части белых родителей, негры вынуждены были поступиться
своими конституционными правами и создавать собственные школы
Это в свою очередь вело к дальнейшей изоляции их в обществе. Негров
не хотели обслуживать в ресторанах, им отказывали в квартирах и каю¬
тах на пассажирских судах. Выбор работы был ограничен, и их уделом
стал тяжелый физический труд или работа в сфере обслуживания.
По словам очевидца, в Канаде между белыми и неграми существовало
«весьма незначительное социальное общение»
К 70-м годам XIX в. в Канаде проживали 21 тыс., а к началу
XX в.— 17,4 тыс. негров. Уменьшение их численности было вызвано воз¬
вращением части беженцев в США после ликвидации там рабства.
Негритянское население Канады, таким образом, сложилось в XVIII—
XIX в., в основном в связи с тремя событиями: войной за независимость
североамериканских колоний Англии, англо-американской войной 1812 i\.
и Гражданской войной в США. В последующее столетие — 1860—
1960 гг.— иммиграция негров в Канаду (из США и Вест-Индии) была
крайне незначительной из-за иммиграционных запретов. Поэтому доля
негров в населении Канады (быстро растущем в результате массовой
иммиграции сюда из Европы в конце XIX —начале XX в.) упала с 5%
в 60-х годах XIX в. до 0,5% к концу XIX в.
Несмотря на все препоны, небольшое число негров прибывало в Кана¬
ду из США и Вест-Индии. Своеобразный характер, в частности, носило
переселение в канадские прерии так называемых негров кри из Оклахо¬
мы, чьи предки-рабы в еще первые десятилетия XIX в. вместе с индей¬
цами кри, которые ими владели, были оттеснены на так называемую
Индейскую территорию Оклахомы Но рабство негров кри в значитель¬
ной степени носило формальный характер — столь велика была доля со¬
циального равенства, которым они пользовались. Хотя существовали
законы племени, запрещавшие межрасовые браки, такие браки имели
место. Дети от этих браков формально считались свободными. Но) и рабы-
негры имели право владеть имуществом, личной собственностью. Их раб¬
ство в сущности сводилось к выплате племени ежегодной дани. Посколь¬
ку негры владели английским языком и были лучше знакомы с белыми
и их правами, индейцы зачастую поручали им ведение переговоров
с белыми. После окончания Гражданской войны негры были освобождены
от рабства и стали полноправными членами индейского племени, вклю¬
чая право на земельные участки. С установлением в Оклахоме господ¬
ства белых выходцев с Юга там постепенно утвердилась дискриминация
негров. Единственным выходом в этих условиях им казалась эмиграция
в Канаду. Так в 1908 г. начался исход негров из Оклахомы в Канаду,
в провинцию Альберта. Это переселение сопровождалось ростом в Кана¬
де, особенно на западе страны, расистских настроений, протестами белых
жителей, выступлениями против иммиграции негров в прессе и пар¬
ламенте, рестрикционными мерами со стороны иммиграционных
служб
О том, насколько канадские власти преуспели в своем рвении закрыть
доступ в Канаду неграм из США, свидетельствуют официальные данные:
в 1907—1908 гг. в страну прибыло 136 негров, а в 1909—1910 гг.—
всего 7, в 1911—1912 гг.— 12. Во въезде в Канаду было отказано
в 1908—1909 гг. 4580 неграм, а в 1911—1912 гг.— 22034, т. е. почти
в 5 раз больше. Тем не менее благодаря иммиграции из Оклахомы негри¬
66
тянское население канадских прерий за первое десятилетие XX в. уве¬
личилось с 98 до 1,5 тыс. человек".
Расистские взгляды начали претворяться в жизнь в канадской имми¬
грационной политике уже в конце XIX —начале XX в., когда заклады¬
вались основы канадского законодательства в области иммиграции. Расо¬
вые и национальные критерии играли важную роль при введении ограни¬
чений на въезд переселенцев. Позиция канадских властей в отношении
негритянской иммиграции была крайне жесткой вплоть до 60-х годов
XX в. Чтобы ограничить приток негров из английских колоний, в част¬
ности из Вест-Индии, в 1923 г. понятие «британский подданный» стало
применяться только к выходцам из тех стран Британской империи, в ко¬
торых преобладало белое население (Австралия, Новая Зеландия
п т. д.) ". Официально провозглашенным принципом иммиграционной по¬
литики была «селекция» переселенцев по расовому и национальному
признакам, причем наибольшей дискриминации подвергались лица негри¬
тянского происхождения, допуск которых в Канаду был практически
запрещен. Исключение представляли выходцы с Тринидада и Ямайки,
въезд небольшого числа которых для работы в качестве домашней при¬
слуги регламентировался специальными соглашениями ".
По признанию канадской исследовательницы Ф. Хоукинс, до 1962 г.
иммиграционная политика страны была «белой насколько возможно» ".
II это не могло не сказаться на формировании общественного мнения.
Ряд канадских ученых считают, что в стране существуют устойчивые
предубеждения в отношении уроженцев Востока, а также негров и
евреев
За время с 1901 по 1971 г. численность канадских негров удвоилась,
достигнув 34 тыс. Увеличение ее происходило в основном за счет есте¬
ственного прироста и лишь частично иммиграции^. Однако принятие в
1962—1967 гг. нового иммиграционного законодательства, вызванного не¬
достатком в стране специалистов разного профиля, а также конкурен¬
цией между ведущими индустриальными державами за квалифицирован¬
ную рабочую силу и особенно за дипломированных специалистов из раз¬
вивающихся стран Азии, Африки, Латинской Америки, изменило
ситуацию. Разумеется, введение новых правил не означало, что расовая
дискриминация в иммиграционном законодательстве была ликвидирова¬
на. Нуждаясь в «перетягивании умов» из развивающихся стран, Канада
разрешила въезд цветным дипломированным специалистам, в том числе
из стран Вест-Индии, но это ни в коей мере не касалось «нежелатель¬
ных иммигрантов» (неквалифицированных рабочих и т. д.)
В результате уже в 1963—1965 гг. (в основном из Вест-Индии, США
и Гайаны) в Канаду прибыло свыше 9 тыс. переселенцев негритянского
происхождения, т. е. 2,8% всех иммигрантов этих лет; в 1965—1966 гг.
негры составили уже 3%, а в 1970 г.—8,3% всех иммигрантов^.
По данным за 1965 г., большинство из 3655 вест-индских иммигрантов
были дипломированными специалистами, конторскими служащими, ра¬
ботниками сферы обслуживания и квалифицированными рабочими
Причем число «профессионалов», т. е. дипломированных специалистов,
из Вест-Индии превышало число их среди иммигрантов, прибывших в
Канаду из таких стран, как Австрия, Италия, Греция, Швейцария или
Франция. Каждый второй вест-индский иммигрант был либо «профессио¬
налом», либо конторским служащим. Политика допуска из Вест-Индии
преимущественно высококвалифицированных специалистов привела к
«утечке мозгов» оттуда и причинила большой вред странам этого регио¬
на. В то же время приток цветных квалифицированных специалистов
породил сложную проблему их интеграции в канадское общество.
3*
67
С конца 60-х годов Канада периодически по специальным соглаше¬
ниям разрешала въезд сезонных (на 4 месяца) рабочих-вестиндцев для
уборки урожая Некоторая специфика вест-индской иммиграции за¬
ключалась в том, что она исходила не только непосредственно с Ямайки
и других островов, но и из Великобритании, где во второй половине
60-х годов проживало 300 тыс. уроженцев Ямайки. По одним данным,
с 1946 по 1970 г в Канаду переселилось 55 тыс. уроженцев карибского
бассейна (0,8% всех иммигрантов), по другим —в 1,5 раза большей
Во второй половине 70-х годов характер миграционного потока в Ка¬
наду снова претерпел существенные изменения и Ямайка стала одним из
важных источников пополнения рабочей силы в стране (только в 1974—
1977 гг. оттуда прибыло 33 тыс. человек) к началу 80-х годов число
жителей негритянского происхождения в Канаде впервые превысило
100 тыс. (свыше 2,5% населения)
Приток в страну высококвалифицированных кадров, в том числе
цветных, позволил Канаде удовлетворить значительную часть своих по¬
требностей в квалифицированных специалистах, сэкономив немалые сред¬
ства, необходимые для их подготовки. В представленном на обсуждение
деловых кругов и общественности в 1974 г. новом проекте будущего им¬
миграционного акта—«Зеленой книге» отмечалось, что «дефицит в ква¬
лифицированных кадрах ликвидирован» В связи с изданием «Зеленой
книги» ЦК Компартии Канады опубликовал заявление, в котором назвал
предложенные в ней иммиграционные правила «дискриминационными и
расистскими», поскольку они открыто направлены против иммигрантов
из Азии, Африки, стран карибского бассейна и Латинской Америки
Тем не менее в 1978 г. они вступили в силу.
Появление большого числа иммигрантов из Вест-Индии изменило
привычный спектр занятости негритянского населения Канады, расши¬
рив его за счет новых для урожденных канадских негров профессий.
Среди них в 60—80-х годах также выросло число дипломированных спе¬
циалистов с высшим и средним образованием — учителей, врачей, инже¬
неров, механиков, электриков и др. Вместе с тем местные негры, так же
как и негры иммигранты, сталкиваются с фактически существующей в
стране расовой дискриминацией. Она проявляется в самых различных
сферах общественной жизни и производственной деятельности: при най¬
ме на работу и в оплате труда, в общественных местах и быту, в госу¬
дарственных учреждениях, школах и университетах и т. п., хотя и носит
скрытый характер з'. В канадской конституции нет положений, которые
допускали бы ограничения или дискриминацию, а также сегрегацию по
признаку цвета кожи. Более того, провинциальные парламенты под влия¬
нием общественности еще в 60-х годах приняли законы, запрещающие
дискриминацию в области найма на основании расы, цвета кожи и рели¬
гии. О подобном решении заявило и федеральное правительство. Тем не
менее при найме на работу в силу расовых предрассудков предпочтение
неизменно отдавалось белому рабочему или служащему. Все это привело
к тому, что постепенно негры практически были оттеснены в сферу об¬
служивания, неквалифицированного труда в сельском хозяйстве, про¬
мышленности, строительстве, па транспорте. И сейчас почти нет такой
отрасли промышленности, где бы негры не выполняли тяжелую неква¬
лифицированную работу. Они составляют часть многонационального про¬
летариата Канады. Для негритянок традиционными являются профессии
парикмахеров, маникюрш (в негритянских кварталах), официанток и,
конечно, прислуги. Выборочное обследование жителей Торонто в 1970 г.
показало, что наибольшую дискриминацию испытывают лица негритян¬
ского происхождения.
68
Канадский ученый негритянского происхождения Уинкс пишет, что,
помимо откровенной дискриминации, примитивных предубеждений и
обывательских предрассудков, интеграции цветных в Канаде мешает
существующий в обществе незримый психологический барьер, не позво¬
ляющий многим белым признать в своих небелых согражданах таких же
людей, как и они сами. Он утверждает даже, что расовые предрассудки
в Канаде «являлись продуктом равнодушия общества, которое было го¬
раздо более иерархично настроено, чем американское общество вне
Юга» Политическая цель дискриминации — расколоть лагерь трудя¬
щихся путем подчеркивания национальных различий между высоко- и
низкооплачиваемыми трудящимися.
Ниже представлены данные 70-х годов XX в., характеризующие дис¬
криминацию жителей Торонто по расовому признаку (в %)^:
При устройстве на работу
При найме квартиры
В гостиницах, барах и т. д.
Со стороны полиции
В других случаях
Негры
Выходцы
из Азии
Белые
36
25
9
38
13
2
7
8
1
6
7
2
16
6
3
Фактическая сегрегация также все еще сохраняется. Практически:
негр лишен свободы выбора местожительства. Помимо нежелания белых
домовладельцев сдавать квартиры черным или иметь их в качестве сосе¬
дей, негры предпочитают негритянские кварталы из-за более низкой
квартирной платы. Нарушителям неписаных правил приходится рана
или поздно снова возвращаться туда. В результате большинство негрон
живет в «цветных» кварталах на окраинах городов и поселков. Еще
более изолированы негритянские колонии в сельских районах Онтарио
и Новой Шотландии. Таким образом, между законами и практикой суще¬
ствует большой разрыв.
Несмотря на значительные сдвиги в экономике, вызвавшие существен¬
ные изменения в географии размещения населения Канады, некоторые
исторически сложившиеся черты расселения негров здесь сохранились^
Так, их традиционным районом продолжает оставаться Новая Шотлан¬
дия. В этой провинции они заняты и в сельском хозяйстве, но большая
часть их — жители городов и поселков. Вторая по численности негров
провинция — Онтарио, где также сохранились их поселения и в сельских
районах. Что касается негритянского населения Квебека, Манитобы, Нью-
Брансуика, Саскачевана, Альберты, Британской Колумбии, то уже с
30-х годов оно проживает преимущественно в городах. Негритянские об¬
щины, играющие большую роль в жизни негров, поощряют сохранение их
своеобразной культуры, быта, образа жизни.
Дальнейший процесс урбанизации, а также иммиграция из Вест-Ин¬
дии привели к расширению территории расселения негров по стране?
к изменению этнического облика крупнейших городов Канады и увеличе¬
нию в них численности негров. В отличие от предыдущих волн негри¬
тянской иммиграции, пополнявшей не только городское, но и сельское
население, иммигранты-негры 60—80-х годов селились исключительно в
городах. Другая характерная особенность этого периода — превращение
Британской Колумбии в важный регион расселения негров, прежде всего
из Вест-Индии. Это связано с быстрым промышленным развитием провин¬
ции. Районами наибольшей концентрации афроамериканцев США, пере¬
делившихся в Канаду, по традиции остаются Новая Шотландия и Онта¬
рио, однако число негров увеличилось в Квебеке и в Альберте, где воз¬
росла добыча нефти
Крупнейшим по численности негритянского населения среди канад¬
ских городов стал Торонто, где оно выросло с 3 тыс. в 1961 г. до 35 тыс.
в 1970 г. (30 тыс.— иммигранты, из них половина с Ямайки, Тринидада,
Барбадоса, Гайаны) В результате уже в середине 70-х годов в раз¬
личных районах Большого Торонто появились «цветные» кварталы.
В Монреале в 70-х годах проживало свыше 15 тыс. негров, также в ос¬
новном выходцев из Вест-Индии. Выросло негритянское население Ванку¬
вера и других крупнейших городов
Условия существования негров в Канаде наложили свой отпечаток на
характер и структуру негритянской семьи. Центральной фигурой здесь
стала мать. Она руководит порядком в доме, является наиболее надежной
кормилицей. Семьи рабов часто не отличались устойчивостью внутрисе¬
мейных связей, так как хозяин мог в любое время продать любого из ее
членов семьи другому рабовладельцу. Кроме того, такая семья не могла
стать хозяйственной единицей ввиду почти полного отсутствия имущест¬
ва. Муж не всегда был в состоянии фактически выполнить функцию гла¬
вы семьи. В тех случаях, когда хозяин кормил за труд только одного его,
а не всю семью, муж, не будучи «кормильцем», не мог претендовать на
роль главы. К тому же дети в этих случаях являлись собственностью
хозяина жены, а не хозяина мужа
С уничтожением института рабства относительно независимое поло¬
жение негритянки во многих семьях сохранилось в связи с тем, что ей
было гораздо легче получить место прислуги, няни, кормилицы, чем нег¬
ру найти работу в промышленности в качестве рабочего или даже ква¬
лифицированного специалиста из-за дискриминации в сфере найма.
Таким образом, женщина оказывалась главным, а иногда, особенно в
городах, и единственным кормильцем, так как даже имеющий работу негр
л любой момент мог ее лишиться, если находился белый претендент. Од¬
нако ценой этой сравнительной независимости негритянки в семье были
и остаются не только постоянный изнурительный труд, но нередко и за¬
брошенность детей, поручаемых заботам бабушек, теток, а то и соседок.
Такие дети вырастают вне семьи и родительского дома со всеми выте¬
кающими последствиями
Канадские негры по-прежнему обнаруживают тенденцию к эндога¬
мии: 90—99% их заключают браки внутри своей этнической группы.
Причина этого — распространение расистской идеологии в канадском об¬
ществе, в том числе и среди иммигрантов из Европы: в 60-х годах лишь
21% опрошенных послевоенных итальянских иммигрантов Торонто до¬
пускали возможность подобного брака Таким образом, в Канаде почти
полностью отсутствуют межрасовые браки, являющиеся одним из эффек¬
тивнейших путей ускорения ассимиляции.
Важные социальные функции среди негритянского населения страны
выполняет церковь. Она является не только конфессиональной, но и об¬
щественной организацией. Велика также ее роль в сохранении и переда¬
че этнокультурных традиций канадских негров. Расовые антагонизмы
проявились в возникновении собственных негритянских церквей, хотя
согласно христианской догме нет различия в храме божьем по цвету
кожи. Исторический опыт показывает, пишет современный канадский ав¬
тор, что «черные были отвергнуты белыми церквами и белым обществом
прежде, чем стали появляться отдельные церкви негров» Кроме того,
появлению отдельных церквей канадских негров способствовало освяще^
ние господствовавшей христианской церковью института рабства, явная
70
или скрытая поддержка его. Убеждение, что именно они — негры пред¬
ставляют истинное, не искаженное психологией рабовладельцев хри¬
стианство, породило у первых определенное чувство превосходства па
отношению к церкви белых. Другая особенность негритянских церквей —
своеобразное толкование библейских заповедей и склонность к мистициз¬
му. Возникновение во второй половине XIX в. отдельных церквей для
негров в Торонто, Виннипеге и других местах, т. е. конфессиональное
обособление, естественно, осложняло процесс интеграции чернокожих
граждан в канадском обществе. Негритянские церковные общины поддер¬
живают более тесные связи с негритянскими церквами США, чем с церк¬
вами белых в Канаде. В негритянских учебных заведениях США
воспитываются проповедники и пасторы для негритянских церквей
Канады.
В 40—50-х годах XX в. в стране возникли две основные церковные
организации негров, носившие общеканадский характер,— методистская
в Онтарио и баптистская в Новой Шотландии; они осуществляли руко¬
водство местными общинами путем созыва ежегодных конференций.
Вплоть до 60-х годов за церковью сохранялась доминирующая роль в
социальной жизни негритянских общин. Это относилось прежде всего к
системе образования и воспитания молодежи. Сепаратные негритянские
школы теснейшим образом связаны с церковью, которая не только под¬
держивает их материально, но обеспечивает преподавательским и адми¬
нистративным персоналом **. В непосредственной связи и прямой зави¬
симости от церкви часто находятся авторитет и влияние негритянских
общественных организаций. Так, в Новой Шотландии Канадская ассоциа¬
ция за прогресс цветного населения тесно связана с церковью, и в этом
известный исследователь негритянской проблемы в Канаде Р. Уинкс ви¬
дит причину многочисленности ассоциации и активности ее деятельности^
В Ванкувере же эта ассоциация не связана с церковью и потому мало¬
численна
В 60-е годы под влиянием движения франкоканадцев резко усили¬
лась общественно-политическая активность всех этнических групп канад¬
ского общества, испытывавших ту или иную форму дискриминации^
В жизни негров все большую роль стали играть общественные организа¬
ции, выступившие в защиту прав негритянского населения. Общий подъ¬
ем национально-освободительной борьбы народов Африки, освободитель¬
ного движения негров США, деятельность прогрессивных сил самой
Канады создавали для этого благоприятную обстановку. Движение канад¬
ских негров является органической частью общедемократического движе¬
ния рабочего класса и всех трудящихся страны. Немало негров состоят
в Коммунистической партии Канады. Многонациональная по своему со¬
ставу партия коммунистов, отстаивая принципы пролетарского интерна¬
ционализма, борется против «расизма, антисемитизма и дискриминации
из-за национального происхождения»
В своей политике КПК постоянно учитывает специфику этническога
состава рабочего класса Канады, образованного из пролетариев многих
национальностей. Разоблачение расизма, англосаксонского шовинизма и
национализма всякого рода является для КПК непременным условием
достижения единства рабочего класса, без чего невозможна успешная
борьба за демократизацию страны. Коммунисты постоянно подчеркивают^,
что все национальные, этнические и расовые группы могут внести собст¬
венный вклад в жизнь страны, в борьбу рабочего класса за демократию
и социализм, сохраняя при этом свою специфику. КПК стремится при¬
дать широкую огласку каждому случаю проявления расовой дискримина¬
ции и расовой ненависти. Чтобы мобилизовать общественное мнение в
7*
поддержку прав негров, она организует митинги и демонстрации про¬
теста ".
Особенность движения негров Канады — его связь с борьбой афроаме¬
риканцев США за гражданские права. Рожденные этим движением «пес¬
ни свободы» и «марши свободы» были подхвачены неграми в Торонто,
Оттаве и других канадских городах. Не случайно в 1974 г., когда школь-
ников-негров Новой Шотландии и Онтарио попросили назвать самого
любимого героя, их ответ был единодушен: «доктор Мартин Лютер
Кинг» ".
Если ранее в стране отсутствовали общеканадские негритянские орга¬
низации, а существовали лишь локальные (клубы черных, масонские
ложи, спортивные клубы и т. д.), то в 60-х годах происходило объедине¬
ние отдельных местных организаций в провинциальном (возникли, в част¬
ности, Объединенный фронт негров Новой Шотландии, Ассоциация
негритянских граждан Торонто, объединившая девять местных организа¬
ций) ", а затем и в общеканадском масштабе. Именно в эти годы стала
действовать Канадская ассоциация за прогресс цветного населения и На¬
циональная коалиция черных Канады. Возникли организации, ставящие
своей целью оказание помощи иммигрантам из Вест-Индии, а также
неграм Африки, например Ассоциация негритянских граждан Торонто,
Клуб негров Ямайки, который не только способствует сохранению их
культуры и традиций, но и борется против расовой дискриминации
чернокожих иммигрантов и участвует в демократическом движении
страны ".
Борьба негритянских организаций в 60—70-х годах против дискрими¬
нации цветного населения, поддержанная прогрессивными силами Кана¬
ды, сыграла решающую роль в принятии законодательными учрежде¬
ниями страны постановлений, запрещающих ущемление прав ее граждан
на основе цвета кожи, происхождения и т. д.
Новые политические формы движения за равноправие ломали тради¬
ционную обособленность негритянских общин и ускоряли интеграцию
негров в канадское общество. Центр тяжести общественной, культурной
и политической активности канадских негров стал перемещаться в такие
крупные города, как Галифакс, Торонто, Монреаль, Виндзор, Ванкувер ",
где в борьбе за мир и гражданские права участвовали коренное населе¬
ние и иммигранты.
Определенное влияние на рост политического сознания канадских
негров и усиление их борьбы против расовой дискриминации оказала
также иммиграция из Вест-Индии. Она явилась причиной резкого роста
численности чернокожих жителей Канады и сопровождалась рядом каче¬
ственно новых явлений. Благодаря притоку переселенцев с островов
Карибского моря, в большинстве своем дипломированных специалистов,
в государственных учреждениях, офисах фирм, на предприятиях и в уч¬
реждениях почти всех крупных канадских городов впервые в истории
страны появились в качестве высококвалифицированных служащих чер¬
нокожие. Представителей новой негритянской иммиграции от старой
(XVIII—XIX вв.) отличала нетерпимость к проявлениям расового пре¬
восходства и пренебрежения, поскольку в карибских странах, к тому же
добившихся к этому времени независимости, сложились иные, качествен¬
но новые межрасовые отношения. Вестиндцы и в Канаде не желали тер¬
петь унижения и оскорбления из-за цвета кожи. Их поведение оказало
позитивное воздействие на местных чернокожих жителей. Возросшее по¬
литическое сознание и этническое самосознание нашли свое проявление
в последние десятилетия в организации многочисленных и разнообраз¬
ных негритянских фестивалей, выступлениях фольклорных групп, прове¬
71
дении выставок, ярмарок произведений народного искусства, прическах
в стиле «афро», но главное — в попытках объединить усилия для успеш¬
ной борьбы против расизма.
Организация Объединенный фронт черных Новой Шотландии оказы¬
вает помощь негритянскому населению провинции в области образования?
культуры, занятости. Основанная в 1969 г. Национальная коалиция чер¬
ных Канады стремится координировать борьбу различных негритянских
организаций за равноправие во всеканадском масштабе. В некоторых
университетах (в том числе Торонтском) с 70-х годов действуют создан¬
ные этими организациями специальные курсы для подготовки абитуриен¬
тов — негров и индейцев к поступлению в университет, где впервые в
истории Канады читаются лекции по истории и музыкальному искусству
негров
Таким образом, негритянское население Канады сложилось в резуль¬
тате нескольких волн иммиграции: из Вест-Индии (в XVII—XVIII вв.)
и США (в конце XVIII — начале XX в.). Однако самая многочисленная
вест-индская иммиграция — выходцев из англоязычных стран Вест-Ин¬
дии — имела место в 60—80-х годах XX в. Негритянская этническая
группа (сложившаяся в конце XVIII — начале XIX в.) является одной
из наиболее старых в стране по времени образования. По своим культур¬
но-историческим традициям она состоит из двух подгрупп: негров северо¬
американского и вест-индского происхождения. И в этническом самосо¬
знании канадских негров прослеживаются поэтому два уровня: сознание
принадлежности к негритянской этнической группе страны в целом и
сознание происхождения от своих североамериканских либо вест-индских
предков. Однако как канадским неграм, так и недавним иммигрантам иэ
Вест-Индии присуще острое ощущение принадлежности к черной расе?
которое усиливается повседневной практикой расовой дискриминации.
Последняя препятствует ассимиляции канадских негров англо-канадской
нацией, а также отрицательно сказывается на процессе формирования
общеканадского самосознания у негров иммигрантов. Вместе с тем стой¬
кость этнического самосознания канадских негров, предки которых давно
поселились в Канаде, проявляется в том, что они не без гордости при¬
числяют себя, подобно франкоканадцам и англоканадцам, к «нациям —
основательницам Канады»
Для некоторых канадских негров характерно стремление называться
«черными» или «цветными», но не неграми. По мнению же Р. Уинкса,
основная проблема негритянского населения — кем считать себя: «пегро-
канадцами или канадскими неграми?» Эту проблему, считает он, должно
решать молодое поколение ^*. Автор явно вкладывает в эти этнонимы
особый смысл, имея, по-видимому, в виду во втором случае большую сте¬
пень сплоченности. Так или иначе, в 60—80-х годах отмечаются замет¬
ный рост этнического самосознания канадских негров, стремление их к
сохранению своей общности и самобытности. Что касается процесса из¬
менения самосознания у недавних иммигрантов — негров, то (как и по¬
всюду у иммигрантов) это — процесс длительный. Для него характерна
сначала появление двойственности самосознания, а затем, спустя не¬
сколько поколений, появление сознания принадлежности к канадским
неграм.
* Райерсом Р. Основание Канады. М.,
1963, с. 251; Create.? 7. The Negro in
Canada. Montreal, 1932. P. 9; №a//cer7.
Л History of Blacks in Canada. Water¬
loo, 1980. P. 19.
- Об этническом составе лоялистской
иммиграции см.: Фурсоеа Æ Я. Аме¬
риканская революция и формирование
населения Канады: Проблемы истории
и этнографии Америки. М., 1979.
з Pong A. The Canadians: The Story of ж
People. Toronto. 1939, P. 240—241; WaP
%er 7. Op. cit. P. 22.
* Райерсом С. Указ. соч. С. 255.
7:
s WaMer 7. Op. cit. P. 11, 33.
s Creates 7. Op. cit. P. 24.
? iVa/Arer 7. Op. cit. P. 152.
-s Loados F. Negro Migration to Canada
after the Passing of the Fugitive Sla¬
ve Act // Journal of Negro History. 1976.
V. 22. P. 19, 25.
s Яямзем L. The Mingling of the Canadi¬
an and American Peoples. N. Y., 1940.
P. 141.
i" Greases 7. Op. cit. P. 37; F. Ear¬
ly Life in Upper Canada. Toronto, 1963.
P. 482.
** Greases 7. Op. cit. P. 1.
*2 JFa/Zcer 7. Op. cit. P. 6.
*3 Greases 7. Op. cit. P. 42.
i* Trover Я. The Creek-Negroes of Okla¬
homa and Canadian Immigration//Ca¬
nadian Historia Review. 1972. V. LIIÏ.
N. 3. P. 276—278.
^ Об иммиграционной политике и им¬
миграционном законодательстве в от¬
ношении негров см. также: Ф^рсо-
ля Л. Я. Расизм в иммиграционной по¬
литике Канады // Народы против ра¬
сизма. М., 1970; Она же. Иммиграция
и национальное развитие Канады,
1946—1970. М., 1975; Она же. Социаль¬
но-экономическое положение нацио¬
нальных меньшинств и иммигрант¬
ских групп Канады // Национальные
меньшинства и иммигранты в совре¬
менном капиталистическом мире. Киев,
1984.
16 Troper F. Op. cit. P. 202, 284.
17 Carnegie Я., Д7еямз A. Equality of
Opportunity // International Labor Re¬
view. 1967. N 5. P. Ill; 1961 Census of
Canada. Series 1, 2: Ethnic Groups.
Bull. 1, 2—5. P. 34-1; Canada Year Book,
1973. P. 217.
is Canada Year Book. 1957-1968. P. 168;
Canadian Society: Sociological Perspec¬
tive. Toronto, 1961. P. 87; Canadian Tri¬
bune 1961. 12.111.
'is #aM7/c¿Ms F. Canadian Immigration Po¬
licy and Management // International
Migration Reviews. N. Y., 1974. V. 8.
N 26. P. 144.
Canadian Society...; Garaeg¿e Я., Л7е-
a?ts A. Equality...
si 1981 Census of Canada. P. 34-1; Canada
Year Book. 1973. P. 217.
22 Фурсозя Л. /7. Иммиграция...; Ома же.
Социально-экономическое положение...
зз Подсчитано по: Canada Year Book.
1967. P. 221.
24 Æ., Л7с7тЯги? И. Canada-West-In-
dies Economie Relations. McGiel Uni¬
versity, 1967. P. 96—99. Source: Depart¬
ment of Citizenship and Immigration,
Special Complications.
25 The Times. 1966. 9.11; Daily Gleaner
(Kingston). 1969. 1.111.
26 Aaòaí D., УТюгиЬзм D. A Statistical Pro¬
file of Canadian Society. Toronto, 1974.
Tabl. М-1; Яаи?й;му F. Op. cit. P. 12;
The Times. 1971. 12.VIII.
27 фурсоея Л. Я. Социально-экономиче¬
ское положение... С. 138.
28 M'axer 7. Op. cit. P. 111.
29 Immigration Policy Perspectives: Re¬
port of the Canadian Immigration and
Population Study. Ottawa. 1974. V. I
(Green Paper). P. 23.
36 Canadian Tribune. 1974. 11.11.
s* См.: Фррсоея Л. Л. О расовой дискри¬
минации...
32 Я. The Blacks in a History
of Canada. Montreal, 1971. P. 279, 476,
482.
33 7?¿c/tTMOMd A. Black and Asian Immi¬
grants in Britain and Canada: Some
Comparisons. New Community // Journal
of the Community Relations Commissi¬
on. 1975—1976. V. IV. N 4. P. 515.
34 Pom^Mg 7. Я., №яммег Я. И. Blacks in
Calgary: A Social and Attitudional Pro¬
file // Canadian Ethnic Studies. 1983.
V. XV. N 2. P. 57.
зз Canada's Negroes, an Untold Story //
U.S. News and World Report. 1970. ll.V.
зз Я;с^тяомб% И. Ethnic Residential Segre¬
gation in Metropolitan. Toronto. 1972.
P. 62.
37 Я. Op. cit. P. 470; №a%/cer 7. Op.
cit. P. 158.
38 WaMer 7. Op. cit. P. 159.
зз Я;с/ат7юмс? И. The Post-War Immigrati¬
on in Canada. Toronto, 1967. P. 60, 66.
46 №a¿A:er 7. Op. cit. P. 135.
41 №a¿/cer 7. Op. cit. P. 136—139.
42 WíMás Я. Op. cit. P. 474.
43 Marxist Review. 1958. April-May. P. 35.
44 фурсоеа Л. Я. О расовой дискримина¬
ции...
45 WaGcer 7. Op. cit. P. 162.
46 Ibid. P. 154; Canadian Tribune. 1963.
5.VIII; Я;с^77юмс% И. Я. Immigrations
and Ethnic Group in Metropolitan. To¬
ronto, 1967. P. 28.
47 Я. Op. cit. P. 474; WaMer 7. Op.
cit. P. 157; Canadian Tribune. 1965.
10.1 V; Фурсоеа Л. Я. Иммиграция...
48 №a¿/cer 7. Op. cit. P. 166—167.
49 Ibid. P. 168-169.
зб Я. Op. cit. P. 477.
3i Ibid. P. 483.
МЕКСИКА
Современное население Мексики по своему происхождению преимущест¬
венно результат смешения индейского и испанского компонентов, но оп¬
ределенную, хотя и ограниченную, роль сыграли и негритянские группы,,
появившиеся здесь в первые годы европейского завоевания. Культура
современных мексиканцев — также сложное порождение трагического
конфликта и последовавшего за ним длительного сосуществования раз¬
личных индейских и по преимуществу испанской культур. Африканское
наследие ощутимо слабо, и его роль в современной мексиканской нацио¬
нальной культуре несопоставима даже с воздействием африканских куль¬
тур на культуру Андских стран, не говоря уже о Бразилии, Венесуэле'
п странах Вест-Индии.
В 1958 г. известный мексиканский ученый Гонсало Агирре Бельтран
писал: «...в настоящее время в стране не существует подлинно негритян¬
ских групп... не существует негров как дифференцированной группы»
Именно этим он объяснял, что долгое время, после того как афро-аме-
риканская тематика привлекла внимание ученых, Мексика оказывалась
вне сферы их интересов. Г. Агирре Бельтран очень точно сказал, что
негритянская проблема в Мексике долгое время была скрыта от иссле¬
дователей сложившимся в XIX в. романтическим образом индейца и, до¬
бавим, справедливым представлением о его решающей роли в становле¬
нии современного мексиканского этноса.
Для Мексики проблемы негритянского населения — проблемы ее исто¬
рического прошлого. Приоритет в их разработке принадлежит Г. Агирре
Бельтрану *. На основе архивных разысканий он определил численность
завезенных в Новую Испанию негров рабов, показал их значение в ак-
культурационных процессах, те пережиточные черты и культурные комп¬
лексы африканского происхождения, которые сохранились у отдельных
групп индейского и метисного населения.
Локальных групп с более или менее выраженными соматическими
негроидными признаками в Мексике немного. Вместе с тем для всесто¬
роннего исчерпывающего понимания как национальной культуры в целом?
так и культуры отдельных региональных групп современных индейских
этносов необходимо учитывать присутствие в прошлом негритянского
компонента.
Мексика не была первой страной Западного полушария, куда начался
ввоз негров рабов. Ее открытие для испанцев произошло более чем через
четверть века после того, как была открыта островная Америка. В еще
немногочисленных испанских владениях к тому времени уже начала
складываться система эксплуатации труда негров рабов, основанная тта
* Настоящий раздел написан па основании двух классических фундаментальных
работ Г. Агирре Бельтрана, вышедших соответственно в 1946 и 1958 гг.: «Негри¬
тянское население Мексики» (La población negra de Mexico) и «Куихла. Этногра¬
фический очерк негритянского населения» (Cuijla. Esbozo etnográfico de un pueb¬
lo negro). В первой работе Г. Агирре Бельтран уделил основное внимание истории
появления негритянского компонента в Мексике и его роли в этнической истории
страны в колониальный период. Во второй исследовал вопрос о негритянском
наследии на материале монографического описания одного селения потомков бег¬
лых рабов — симарронов.
7$
работорговле. Уже существовали королевские регламентации на ввоз
черных рабов. Первые рабы-африканцы, появившиеся в Мексике, были
домашними рабами, прислугой, сопровождавшей испанских конкистадо¬
ров. Так, в экспедиции Кортеса в 1519 г. участвовало несколько негров
рабов, равно как в отрядах Франсиско де Монтехо при завоевании Юка¬
тана в 1527 г.^ и других испанских конкистадоров. Как правило, это
были негры, жившие ранее на испанских Антилах, или даже уроженцы
Антил.
В начальный период завоевания Мексики труд черных рабов не на¬
ходил широкого применения в хозяйстве. Число негров, ввозившихся по
лицензиям, которые давали генуэзским и немецким купцам за особые за¬
слуги перед короной или по контрактам, было невелико — от нескольких
десятков до 1,5 тыс. человек в год. В документах той эпохи часто огова¬
ривалось, что треть ввозимых рабов должны быть женщинами \ Ка¬
кое-то число первых рабов, несомненно, ввозили нелегальными путями.
Говорить о существенном воздействии африканского расового компо¬
нента на население Мексики, исчислявшееся в начале XV в. несколькими
миллионами человек, не приходится, но именно тогда началось расселе¬
ние негров за пределы зон испанской колонизации. Первое сообщение о
бегстве негров с Центрального нагорья, из долины Мехико на юг, к ти¬
хоокеанскому побережью, в страну сапотеков, относится к 1523 г/ Та¬
ким образом, в этом районе беглые рабы обосновались уже с первых лет
испанского завоевания.
Ситуация резко меняется к последней трети XVI в. Нужды развиваю¬
щихся горных разработок и земледельческого хозяйства требовали все
больше рабочих рук. Численность индейского населения катастрофически
сократилась из-за длительных войн и опустошительных эпидемий, зане¬
сенных испанцами и африканцами.
К 1570 г. число негров рабов в стране достигло 20 тыс., а в XVII в.
юно выросло до 35 тыс. человек \ Не следует забывать, что смертность
среди них была очень высока и средний срок жизни в неволе не превы¬
шал 5—7 лет.
Большая часть черных рабов завозилась на территорию современных
штатов Веракрус, Оахака, Герреро, Табаско и Кампече, где получило
развитие плантационное хозяйство, а также в штаты Сан-Луис-Потоси,
Керетаро, Дуранго и Сакатекас, где возникли важнейшие центры по до¬
быче серебра. Эксплуатация негров рабов была более выгодной для коло¬
низаторов, чем эксплуатация индейцев. Негры в меньшей степени могли
сопротивляться угнетению: им было труднее объединиться для восстания,
ибо они были оторваны от своей родины и часто не могли даже объяс¬
няться друг с другом, так как принадлежали к различным африканским
племенам.
И тем не менее, несмотря на все это, они неоднократно организовы¬
вали заговоры и восставали. Первая попытка черных рабов поднять вос¬
стание относится к 1537 г. Однако заговор был раскрыт из-за предатель¬
ства одного из участников. Вице-король жестоко расправился с главаря¬
ми заговора: они были четвертованы. Для устрашения рабов на рудниках
и плантациях устраивали публичные казни. Испанские власти были так
напуганы, что вице-король Мексики Антонио де Мендоса обратился к ко¬
ролю Испании с просьбой временно прекратить ввоз новых черных рабов
в страну
Негры всегда были в Мексике в незначительном меньшинстве. Они
составляли в разные периоды не более 0,1—2,0% населения колонии.
За всю эпоху работорговли, т. е. за три столетия, в Новую Испанию было
ввезено около 250 тыс. черных рабов \ Правда, испанцев, обосновавшихся
в Мексике в то время, было еще меньше, но роли их в этнокультурных
процессах оказались в исторической перспективе несопоставимыми.
Основное население к концу колониального периода составляли ме¬
тисы, в большинстве индейско-испанские, но также испано-африканские
и индейско-африканские. Метисное население к началу XIX в. насчиты¬
вало не менее 40% всего населения страны. Из них около 10% были
афрометисами **. К началу XIX в. рабов ввозили через порт Веракрус,
но позднее его монополия была нарушена разрешением работорговли че¬
рез Кампече. Кроме того, контрабандная работорговля шла через г. Па-
нуко. Этими путями в Новую Испанию доставляли рабов из Западной
Африки. Еще в 1597 г. в небольшой порт Акапулько на тихоокеанском
побережье Мексики впервые прибыл галеон, груженный рабами с Фи¬
липпин; среди них было немало мулатов, попавших туда через Южную
и Юго-Восточную Азию, поскольку к тому времени Манила уже превра¬
тилась в центр торговых связей со многими странами Востока, а через
них — и с восточноафриканским побережьем. Это был еще один, хотя и
очень ограниченный, источник проникновения африканского влияния.
Прибывавших через Акапулько мулатов называли «филиппинскими ин¬
дейцами» и даже «китайскими рабами», так как привозили их так назы¬
ваемые китайские галеоны.
Но основная масса африканских рабов официально поступала долгое
время только через Веракрус. Именно поэтому по побережью к северу и
югу от Веракруса, называемому иногда за свои климатические условия
«кладбищем для белых», в глухих заброшенных местах стали возникать
поселения симарронов — беглых черных рабов. Такая же картина наблю¬
далась, по-видимому, и южнее, в районе Кампече. С Центрального на¬
горья серебряных рудников и с плантаций многие рабы часто бежали к
югу, на тихоокеанское побережье.
Архивные материалы, главным образом акты о купле-продаже, позво¬
лили исследователям выяснить племенную принадлежность рабов, кото¬
рых ввозили в Мексику на невольничьих кораблях. Это важно для изуче¬
ния культурного взаимодействия различных групп на территории стра¬
ны: ведь негры рабы, особенно в первом поколении, не представляли
собой некоего культурного единства. Выявление пережиточных остаточ¬
ных черт африканского происхождения в культуре современного населе¬
ния, отчленение их от трансформированных в течение столетий явлений
духовной и материальной культуры индейцев значительно облегчаются
знанием исходных форм.
Первой значительной группой африканцев, вступивших на землю Но¬
вой Испании, были исламизированные жители Западного Судана. Позд¬
нее, когда начался массовый ввоз рабов, среди них преобладали банту
бассейна Конго, а в начале XVIII в.— обитатели побережья Гвинейского
залива.
Наиболее глубокий след в истории культуры Мексики оставили кон¬
такты эпохи конкисты и периода массового ввоза рабов. Позднее они
имели меньшее значение, поскольку численность ввозимых рабов постоян¬
но сокращалась. К тому же в самой Мексике постепенно сложился опре¬
деленный культурный комплекс, характерный для негров рабов как еди¬
ной социальной группы. Этот культурный комплекс уже противостоял в
качестве некоего единства (преимущественно африканского происхожде¬
ния) культурным навыкам вновь прибывших рабов, хотя в то же время
был родствен им.
Решающим фактором, определявшим меру воздействия африканской
группы как на физический облик населения, так и на его культуру, было
их размещение на территории страны в колониальный период. На совре¬
77
менном этапе негроидные расовые признаки распределяются в Мексике
почти исключительно в прибрежных районах Атлантики и Тихого океа¬
на. Но Агирре Бельтран справедливо отмечает, что в такой стране, как
Мексика, где смешение шло интенсивнейшим образом в течение столетий,
очень трудно выделить соматическую негроидную специфику у различ¬
ных региональных групп населения, в прошлом поглотивших сравнитель¬
но небольшие негритянские группы
Негры рабы завозились не только на жаркие океанические побережья,
где развивалось плантационное хозяйство и появлялись сахарные заво¬
дики— «трапиче»: они были предпочтительной рабочей силой и там, где
развивалось горное дело, т. е. во внутренних областях, на горных плато
и в высокогорных районах. В возникавших городах также использовался
труд рабов как в домашнем хозяйстве, так и в небольших мастерских.
Иначе говоря, негритянские группы появлялись там, где начиналось ин¬
тенсивное хозяйственное освоение испанскими колонистами и их потомка¬
ми вновь открытых земель. Поэтому негритянское влияние как в биоло¬
гическом, так и в культурном плане нельзя ограничивать узкими поло¬
сками океанских побережий — оно распространялось значительное шира
и охватывало жизненные центры обширной территории.
Прослеживаются две четко разграниченные тенденции. Негры рабы„
ввозившиеся в центральные густозаселенные горные районы, или поги¬
бали на рудниках, или сравнительно быстро растворялись в низших со¬
циальных слоях местного населения. Беглые рабы — симарроны споради¬
чески заселяли атлантическое и тихоокеанское побережья, образуя
изолированные поселения, длительное время сохранявшие антропологи¬
ческую и культурную обособленность. Во всех этих районах в той или
иной степени шло биологическое смешение всех трех расовых групп г
монголоидной (индейцы), негроидной и европеоидной. Этому не могли
помешать никакие официальные — государственные и церковные запре¬
ты. В колонии приезжало ничтожно мало европейских женщин, и вла¬
дельцы поместий создавали себе целые гаремы из негритянских рабынь.
В то же время, несмотря на различные установления, число африканских
рабынь, ввозившихся в страну, было на несколько порядков ниже, чем
число рабов. Это с неизбежностью приводило к сексуальным связям нег-
ров-рабов с женщинами наиболее приближенных к ним в социальном от¬
ношении групп окрестного населения, т. е. с индейскими женщинами.
В Новой Испании в условиях рабства африканцы, естественно, утра-
швали свои древние культурные традиции. На плантациях сохранялись
лишь те из них, которые были выгодны рабовладельцу, т. е. навыки зем¬
ледельческих работ. Все остальное постепенно разрушалось, негры забы¬
вали даже свой язык, поскольку на одной плантации работали рабы, при¬
надлежавшие к разным африканским этносам. Более того, некоторые
объединявшие рабов духовные ценности беспощадно преследовались имен¬
но потому, что способствовали их объединению.
Исключение составляли только симарроны. Обосновавшись в глухих,
заброшенных горных долинах, куда в течение столетий не рисковали
проникать колониальные чиновники, они вели жизнь свободных земле¬
дельцев и постепенно в их среде складывались новые становившиеся тра¬
диционными формы культуры. Здесь по сути происходило восстановление
какой-то части культурных ценностей, сохранившихся в памяти беглых
рабов. Но эти культурные ценности принадлежали разным африканским
народам. Симарроны сумели в течение длительного периода лучше со¬
хранить как отдельные черты, так и целые комплексы, присущие афри¬
канским культурам, а также относительно высокий процент соматических
негроидных признаков, чем негры рабы, которые постоянно испытывали
78
культурный прессинг контактов со своими хозяевами, носителями совер¬
шенно иных культурных традиций. Но ни в том, ни в другом случае
нельзя говорить о сохранности африканских традиций и негроидного об¬
лика в «чистом» виде.
В Мексике современные группы населения, которые в достаточной сте¬
пени условно можно назвать негритянскими, происходят, как уже указы¬
валось, от симарронов. В выборе места поселения большую роль, особен¬
но на ранних этапах, играли чисто экологические факторы. В условиях
гористой и сравнительно мало заселенной местности предпочтительны
были небольшие извилистые долины — расщелины, поросшие тропиче¬
скими лесами, где африканцы сталкивались с более или менее привычны¬
ми климатическими условиями и куда, за редким исключением, не реша¬
лись проникать испанские колонизаторы. Вынужденные всегда скрывать¬
ся в наиболее недоступных местах и часто с оружием в руках защищать
свою свободу, эти изолированные друг от друга воинственные жители
небольших глухих поселений — «паленке» все же неизбежно вступали в
контакты с окружающим местным индейским населением.
Симарроны селились и на атлантическом, и на тихоокеанском побе¬
режьях. Но паленке, возникшие на берегах Мексиканского залива, рань¬
ше оказались в сфере экономических интересов развивающейся колонии.
Тем самым была нарушена их изоляция, они оказались втянутыми в хо¬
зяйственную жизнь страны. А позднее в этих областях симарроны испы¬
тали сильнейшее воздействие специфического культурного комплекса
карибского происхождения.
Иная ситуация сложилась в областях, прилегающих к Тихому океа¬
ну. Об интенсивном проникновении в эти районы общенациональных, мек¬
сиканских, черт культуры можно говорить, пожалуй, лишь в последние
полтора столетия. Экономическое же освоение многих районов, где четче
всего биологически и культурно выделяется африканское наследие, на¬
чалось только в последние десятилетия, со строительством современных
средств коммуникации.
Таким образом, именно негроидные группы тихоокеанского побережья
в сравнительно «чистом» виде еще сохранили культурные модели, воз¬
никшие в начальный период испанской колонизации, в период первых
контактов индейских, европейских и африканских цивилизаций, хотя, ко¬
нечно, и они претерпели определенные изменения в ходе исторической
эволюции.
Многие элементы культуры, присущие всему населению этого регио¬
на, которые ранее рассматривались как индейские или испанские или
вообще не поддавались идентификации, при изучении оказывались афри¬
канского происхождения, перенесенными через Атлантику неграми раба¬
ми. По мнению Агирре Бельтрана, возможпо, африканскими являются
обычаи носить ребенка верхом на бедре или носить тяжести на голове
С первым утверждением, однако, трудно согласиться, так как существует
подобная практика и у индейцев, но что самое существенное, у индейцев
майя есть особый обряд «крещения» ребенка, известный еще с доколум¬
бовых времен,— «хец-мек», одним из обязательных элементов которого
является сажание ребенка на бедро названой матери И на Юкатане
до наших дней так носят детей до 2—3-летнего возраста. Ношение тяже¬
стей на голове, действительно, не характерно для индейской культурной
нормы: здесь распространен свойственный всему циркумокеаническому
региону способ переноски тяжестей с помощью специальной налобной
повязки. Несомненно, африканское происхождение имеют особого типа
хижины — так называемые круглые дома, т. е. дома, круглые в плане.
В настоящее время такие дома встречаются у индейцев амусго, миште-
7?
ков и триков. Их конструкция, по-видимому, заимствована у живших по
соседству симарронов.
Любопытно, что «круглые дома» сейчас чаще встречаются именно у
этих индейских групп, чем у негроидных по облику испаноязычных по¬
томков симарронов. Дело, по-видимому, в том, что в условиях независи¬
мой Мексики, т. е. со второй четверти XIX в., когда было уничтожено
рабство, исчез один из основных социальных факторов, вызывавших
стремление бывших рабов к максимальной изоляции от формировавше¬
гося нового общества. Вступали в силу, становились решающими иные
обстоятельства: общая экономическая отсталость района, социальная дис¬
криминация по признаку принадлежности к эксплуатируемому большин¬
ству. Но эти факторы были общими и для потомков симарронов, и для
живущих здесь аборигенных индейских групп. Резко различало их от¬
сутствие у негроидного населения языкового барьера по отношению к
испаноязычной мексиканской этнической общности. Потомки симарронов
говорили на испанском языке, индейцы амусго, миштеки и трики —
на своих языках, которые они сохраняют до наших дней. Языковой барь¬
ер, несомненно, ограничивал иноэтничное культурное воздействие и тем
самым способствовал сохранению у индейцев форм жилища, заимствован¬
ных еще в ранний колониальный период, возможно, при освоении при¬
брежных низин, куда их вытесняла испанская колонизация.
В земледельческих навыках, социальной организации, например в
системе родства, обрядах, связанных с различными переломными момен¬
тами в жизни, в религиозных представлениях и даже в языке среди по¬
томков симарронов до наших дней выделяются африканские по проис¬
хождению формы.
Взаимоотношения между неграми и индейцами на тихоокеанском по¬
бережье в основном были не очень дружелюбными. Для индейцев симар¬
роны всегда оставались чужаками-пришельцами. Враждебность первона¬
чально поддерживалась и постоянной нехваткой женщин в селениях
симарронов: женщин-рабынь, как уже говорилось, ввозилось меньше, чем
мужчин, и решались на бегство также чаще мужчины. Симарроны засе¬
ляли земли уничтоженных испанской конкистой племен, как это было с
исчезнувшими к концу XVI в. куахутеками и другими племенами^. Там,
где возникали паленке, вскоре начинались конфликты с окрестным ин¬
дейским населением из-за похищения женщин. К тому же испанский
язык симарронов для индейцев был символом колониального угнетения.
Даже в настоящее время отношения эти достаточно отчужденные. Так,
при необходимости продать часть сельскохозяйственной продукции —
фасоли, перца-чиле, скота —потомки симарронов Омотепека (штат Гер¬
реро) никогда не продают их прямо индейцам, а только через посредни-
ков-мексиканцев Прямые торговые отношения между неграми и ин¬
дейцами отсутствуют.
В отличие от индейцев этой области, да и других районов Мексики,
у потомков симарронов почти нет традиций коллективной взаимопомощи
при некоторых сельскохозяйственных работах, что широко распростране¬
но в индейских общинах. Если у негра нет родственников, которые ему
могут помочь при необходимости, то он вынужден искать батраков или
оплатить соседям работу по найму **. Трудно сказать, связано ли это с
отсутствием внутри селений-паленке традиционных земледельческих об¬
щин (хотя эти традиции в Африке были достаточно развитыми и стой¬
кими) или они утрачены позднее.
Язык, на котором говорят потомки симарронов тихоокеанского побе¬
режья,— это испанский, испытавший влияние как просторечных форм
различных африканских языков, так и живших поблизости индейских на¬
80
родов. Естественно, особенно много воспринято слов для обозначения
местных реалий. Определенную специфику на язык симарронов наложи¬
ла и длительная искусственная изоляция. Испанский язык, язык рабо¬
владельцев, оказался единственным и наиболее доступным для общения
разноплеменных сообществ, бывших рабов и их потомков. Все это при¬
вело к тому, что испанский язык превратился в один из факторов, объ¬
единяющих симарронов. Развиваясь в искусственных условиях изоляции
и абсолютной неграмотности его носителей, этот язык сохранил ряд
архаических черт, например глагольные формы, исчезнувшие в Испании
уже к концу XVI в., а в Новой Испании — в XVII в. Из индейских язы¬
ков особенно много заимствований из языков нахуа, тарасков и миште-
ков. Многочисленные заимствования из ацтекского языка объясняются,
по-видимому, тем, что он, как язык межплеменного общения, был широко
распространен среди большинства индейских народов Центральной и
Южной Мексики. Наиболее ощутимой фонетической особенностью речи
потомков симарронов является придыхание на звуках «S» и «Z», когда
они находятся в терминальной позиции, т. е. в конце слова или слога
причем эта особенность характерна для всех районов, где в колониаль¬
ное время концентрировалось негритянское население.
В заключение следует еще раз подчеркнуть, что, хотя негры появи¬
лись в Мексике с первых лет конкисты и численность их возрастала по
мере того, как развивалось колониальное хозяйство, она стала неуклонно
убывать с появлением свободных метисов, обесценивших рабский труд.
Также неуклонно как в колониальной, так и в независимой Мексике на¬
растали процессы расового смешения, и то незначительное число негров
рабов, которое было ввезено в страну, растворилось в многомиллионном
индейском, а позднее метисном населении. Современные группы населе¬
ния, которые в достаточной мере условно можно рассматривать как не¬
гритянские (хотя в силу своей изолированности и консервативности они
сохраняют еще негроидные соматические признаки и черты африканской
культуры), на самом деле являются метисными группами, результатом
биологического смешения и интенсивных аккультурационных процессов.
Мексика в отличие от многих стран Латинской Америки, куда в ко¬
лониальную эпоху ввозились негры рабы, в расовом, биологическом смыс¬
ле почти полностью ассимилировала их. Кровь представителей большой
негроидной расы в большинстве случаев была размыта интенсивным сме¬
шением. Более ощутимы в настоящее время пережиточные формы куль¬
турного наследия, но и они, если можно так сказать, генетически восхо¬
дят не к основной массе рабов, ввозившихся в центры экономического
развития страны, а к локальным группам симарронов XVI—XVIII вв.
На современном этапе можно говорить лишь об общем, характерном
для всего циркумкарибского региона культурном влиянии на обитателей
побережья Мексиканского залива своеобразного карибского культурного
комплекса, в генезисе которого определяющую роль сыграли африкан¬
ские традиции.
* С. Cuijla: Esbozo etno¬
gráfico de un pueblo negro. Mexico;
Buenos Aires, 1958. P. 7.
2 Agarre G. La población negra
de Mexico. Mexico, 1946. P. 6.
3 Ibid. P. 11-12, 13.
* Æerrera y A. Historia Gene¬
ral de hechos de los castellanos en las
islas y tierra firme del mar Oceano.
Madrid, 1601—1615. V. III. P. 5, 8.
s Яе^гям G. La población... P. 213,
221.
с йялаиг; G. La población indígena de Me¬
xico. Mexico, 1965. T. V. P. 10.
? Agarre йейгям G. La población... P. 81.
s Ibid. P. 371.
s Agarre Зейгям G. Cuijla. P. 9.
Ibid. P. 12.
** Enciclopedia Yucatanénse. Merida, 1948.
T. IV. P. 384.
*2 Agarre Вейгям G. Cuijla... P. 202.
'a Ibid. P. 117.
i4 Ibid. P. 115.
i' Ibid. P. 202, 203.
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АМЕРИКА
Точная численность африканских рабов, ввезенных в Центральную Аме¬
рику (включая Мексику), не установлена. Считается, что она не пре¬
вышала 5 тыс. человек, а за все время существования рабства, отменен¬
ного в большинстве этих стран в 1824 г., негров здесь никогда не было
более 24 тыс/ Ввозили их из той части западноафриканского побережья,
которая ограничена Зеленым Мысом на севере и Фернандо-По на юге.
Как и в других испанских колониях, негры рабы находились на са¬
мой нижней ступени социальной лестницы. Их уделом являлись самые
тяжелые работы, прежде всего па рудниках, например в Сан-Педро (Гон¬
дурас), где и произошло первое в Центральной Америке восстание афри¬
канских рабов (1548 г.). Они обслуживали порты (так называемые ко¬
ролевские рабы), были домашними слугами.
Из рабства разрешалось выкупиться, а иногда за особые заслуги ра¬
бов отпускали на свободу бесплатно, но и свободные негры отнюдь не об¬
ретали равноправия: они сохраняли определенные обязанности по отно¬
шению к бывшему хозяину, им, как и рабам, запрещалось носить оружие,
находиться ночью в чужих кварталах. Хотя некоторые из них наживали
немалые богатства, им не разрешалось даже одеваться на испанский
манер. Дети их были лишены доступа к образованию. В городах сущест¬
вовало своего рода гетто для негров и мулатов \
Браки и внебрачные связи негров и мулатов с индейцами запреща¬
лись, однако они распространились довольно широко. Дети рабыни-негри¬
тянки и индейца считались рабами, дети негров (рабов и свободных) от
индеанок приравнивались к индейцам. Потомки таких связей и браков
назывались «самбо», или «самбаиго». Но и внутри этой категории наблю¬
дались различия. Потомок негра и индеанки именовался «самбо де индио»,
а если один из родителей был метис, то «самбо де местисо». Кроме того,
считалось важным моментом, в чьей семье живет ребенок. В Коста-Рике,
например, если ребенок жил с родителями индейского происхождения,
то в свидетельство о рождении записывали «самбо де местисо» (т. е. сам¬
бо-метис), если же с родителями негритянского корня, то делалась за¬
пись «самбо де мулато» (т. е. самбо-мулат) \
Даже самые, казалось бы, ясные термины — «метис» и «мулат» да¬
леко не везде понимались одинаково. Так, в колониальном Сальвадоре
мулата называли метисом* (хотя, как правило, в Латинской Америке
так обозначали полубелого-полуипдейца). Кроме того, сам термин «му¬
лат» чаще употреблялся, когда речь шла о рабе или вообще о лице
низкого социального статуса. Свободного же, если он был богат, поль¬
зовался весом в обществе, имел богатых покровителей, называли «пардо»
или «морено» (одно из значений первого термина — «темный», второй
означает «загорелый», а также «брюнет». Чаще всего употребляется
именно первый термин, однако внутри него также было несколько сту¬
пенек). В Коста-Рике, например, выше всех темнокожих стояли «пардо
онрадо» (почетные или почтенные)—так называли детей испанских дво¬
рян, офицеров мулатской воинской части. Для них были доступны даже
некоторые командные должности (кроме предназначенных только для
испанцев). В отличие от других пардо они находились под военной юрис¬
дикцией. Менее привилегированными были «пардо моро» (темно-корич¬
31
невый), «пардо прието» (темный), «пардо атесадо» (смуглый, применял¬
ся к самым темным мулатам).
Если речь шла о потомке белого и мулатки, то употреблялись иные
термины: «квартерон» (белый на V4), «октарон» (белый на Vs). По¬
следних называли еще и «мулато бланко» (т. е. белый мулат). Так за¬
писывали в свидетельстве о крещении светлокожего младенца, если
священнику было известно о негритянском происхождении кого-либо из
родителей.
Хотя термин «морено» мог относиться и к мулату, чаще так называ¬
ли негров. Эти последние в свою очередь подразделялись на креолов
(уроженцев Америки) и африканцев «босалей» (в Центральной Америке
их было немного). Босалей подростков именовали в Коста-Рике «мунеке»,
а негров, пробывших в рабстве более года,— «негро ладино». Как пра¬
вило, большая часть негров состояла из рабов, а среди мулатов больше
было свободных.
Перечисленные категории не всегда отделялись друг от друга не¬
преодолимыми преградами. Многое обусловливал социальный фактор.
Иногда испанцем считали человека, имевшего не более Vie негритян¬
ской крови. Впрочем, заплатив короне весьма значительную сумму, такие
люди могли получить официальное свидетельство, как бы «обелявшее»
лиц смешанной крови.
Конкретные ситуации, складывавшиеся в колониальной действи¬
тельности, порой заставляли колонизаторов смотреть сквозь пальцы на
нарушения своих же запретов, что достаточно ярко проявилось в воен¬
ной сфере. Центральноамериканские колонии нуждались в защите от
внешнего врага, а испанские гарнизоны здесь были малочисленны. По¬
этому, хотя неграм и мулатам запрещалось носить оружие, уже довольно
рано в портовых городах формировали милицию — ополчение из мулатов
и негров (преимущественно свободных). Первые из них оказались в та¬
кого рода формированиях уже в 1615 г., а в 1623 г. эти формирования
были узаконены указом Филиппа IV. Хотя производить темнокожих в
офицеры запрещалось, нужды обороны заставили в конце концов разре¬
шить неграм и мулатам командовать отрядами (разумеется, негритянски¬
ми или мулатскими). В 1678 г. панамский мулат Висенте Мендес первым
достиг капитанского звания \
Невзирая на систему жестокого угнетения, подкреплявшуюся казня¬
ми, пытками, телесными наказаниями, дух сопротивления рабов уничто¬
жить было невозможно. Наибольшего размаха их выступления достигли
в Панаме — одном из важнейших центров испанской колониальной им¬
перии, игравшем роль перевалочного пункта в связях метрополии с
Боливией, Парагваем, Чили, Аргентиной. Именно здесь, на жизненно
важных коммуникациях колонизаторов, в 1552—1582 гг. активно дейст¬
вовали симарроны (беглые рабы, укрывавшиеся в неприступных горно¬
лесных районах и защищавшие свою свободу с оружием в руках). Ис¬
панцам не удалось победить их, и король в конце концов приказал за¬
ключить с симарронами мир, предоставив им для поселения города
Сантьяго-дель-Принсипе (1579) и Санта-Крус-де-ла-Реаль (1582). Дви¬
жение рабов не прекращалось в Панаме и позднее. Так, в 1755 г. был
раскрыт заговор в Портобело, четырех руководителей которого подвергли
жестокой казни. Сохранились сведения и о попытке восстания 2 тыс.
негров в Сальвадоре (1675)
Специфическая обстановка сложилась на карибском побережье совре¬
менных Гондураса и Никарагуа, находившемся фактически вне досягае¬
мости испанских колониальных властей. Гораздо более эффективной ока¬
залась там английская колонизация. Опираясь на свои вест-индские
83
колонии, британцы с 1633 г. стали создавать на побережье опорные пунк¬
ты, а с 1678 г., официально утвердившись, ссылали сюда провинившихся
рабов. Некоторым из них удавалось бежать в сельву. К ним присоединя¬
лись другие рабы — из внутренней части страны, например с гондурас¬
ских рудников. Наконец, бывали случаи, когда у побережья разбивался
невольничий корабль и его «пассажиры» также обретали свободу. Эти
беглецы смешивались с местными индейцами. Вначале процесс смешения
шел медленно, затем резко ускорился. Считается, что толчком послужила
катастрофа невольничьего корабля у мыса Грасиас-а-Диос в 1640 или
1650 г. Итогом смешения стало образование нового индейского этноса —
«мискито», давшего название всему этому побережью. К 1740 г. в Моски-
тии возникло уже несколько поселков мискито.
Наконец, в 1798 г. британские колонизаторы переселили на карибское
побережье Центральной Америки (в пределах нынешних Белиза, Ника¬
рагуа, Гондураса) так называемых черных карибов (другое название —
«тариф», «гарифуно») — потомков смешавшихся с вест-индскими кари¬
бами беглых рабов с о-ва Сент-Винсент \
Таким образом, немногочисленность негров, нарушение запретов на
расовое смешение почти в любом варианте, менее жесткий, чем в британ¬
ских колониях, «цветной барьер» постепенно привели к появлению в
Центральной Америке все возрастающей по численности категории сме¬
шанного населения. Если в 1570 г. негров, метисов и мулатов было
25 тыс., то в 1650 г. на 20 тыс. негров приходилось уже 10 тыс. мула¬
тов**. Так, хотя в начале XVII в. в Сальвадоре еще насчитывалось,
по данным местного этнографа Р. Барона Кастро, до 50 тыс. негров,
на протяжении указанного столетия большинство из них слилось с мест¬
ным населением ".
Чрезвычайная интенсивность смешения в XVI—XVII вв. подтверж¬
дается достаточно убедительно. А в XVIII в. эти процессы, к сожалению,
практически не исследованные, стали еще интенсивнее. О Гондурасе,
например, сохранилось такое документальное свидетельство: к середине
века в одном из районов «все города и местечки внутренней части этой
округи населены мулатами, индейцев мало, испанцев еще меньше»
В ряде случаев колонизаторы пытались использовать эти процессы в
своих интересах. Когда в конце XVIII в. в Гондурас с Гаити вывезли
отряд негров, помогавший там испанцам воевать против французов, гу¬
бернатор, стараясь избавиться от столь опасных иммигрантов, предлагал
еще раз переселить молодых негров из этого формирования в Никарагуа
или Сальвадор, прямо объясняя, что там «они быстро могут быть погло¬
щены» иноэтничной средой.
В начале XIX в. в Центральной Америке насчитывалось уже 420 тыс.
мулатов и метисов (26,6% всего населения).
После того как в 1821 г. центральноамериканские колонии провозгла¬
сили независимость от Испании, а в 1823 г. порвали связи и с Мексикой,
конституционная ассамблея Центральноамериканской федерации в апре¬
ле 1824 г. приняла закон об освобождении рабов. Размеры и детали воз¬
мещения их бывшим владельцам предстояло определить для себя каж¬
дой из пяти республик — Гватемале, Гондурасу, Сальвадору, Никарагуа
и Коста-Рике, вошедших в федерацию. При этом полную компенсацию
(65 песо) определено было выплачивать только за молодежь до 20 лет,
за остальных рабов платили меньше ".
К этому времени негритянское население Сальвадора практически
полностью ассимилировалось и в переписях XIX в., как правило, уже не
фигурировало.
В Гондурасе оно составляло не более 12—15%, а к середине века нег¬
ров и мулатов, по мнению одного из путешественников, было там до 40%
населения
До отмены рабства негры в Гондурасе работали на серебряных рудни¬
ках, а после освобождения ушли в города, занявшись ремеслами и тор¬
говлей. Уже в 50-е годы XIX в. в столице страны многие купцы и даже
некоторые сенаторы и депутаты были неграми. Американец Уэллс, опи¬
савший Гондурас тех лет, особо отмечает их активную деятельность про¬
тив проникновения США (где рабство все еще существовало) в эту стра¬
ну. Он считает, что она связана с опасением, как бы рост американского
влияния не сказался на положении негров. В Гондурасе тех лет негры
могли занять почти все должности. Гондурасцы в массе своей не прида¬
вали серьезного значения той или иной доле негритянской крови и сме¬
шанным бракам (хотя элита, гордившаяся своим происхождением от пер¬
вых колонизаторов, таких браков, конечно, не допускала). И все-таки
среди небелого населения очень престижную роль играло наличие предка
испанца, хотя бы и отдаленного (и даже воображаемого). В этом случае
мулат называл себя белым и таковым считали его окружающие. Но здесь
действовал скорее всего социальный, а не расовый момент, ибо принад¬
лежность к крайне немногочисленному белому населению ассоциирова¬
лась с высоким социальным статусом. Постепенно негры и мулаты боль¬
шей части страны слились с метисным населением.
На востоке республики, в гондурасской части Москитии, формирова¬
лись негритянские группы более позднего происхождения. Процесс мети¬
сации происходил и здесь, но гораздо медленнее. После присоединения к
Гондурасу Роатана и нескольких прилегающих островов (1861 г.) в его
пределах оказалась группа англоязычных вест-индских негров, многие
десятилетия не смешивавшихся с остальным населением. То же можно
сказать о мискито и «черных карибах». Социальное и экономическое по¬
ложение негров востока было хуже, чем в центральной части Гондураса.
Подавляющее большинство их занималось рыболовством и земледелием,
постоянно росла численность темнокожих рабочих на лесосеках, принад¬
лежавших англичанам из Британского Гондураса.
В Никарагуа к началу второй половины прошлого века насчитывалось
15 тыс. негров (5% всего населения). Однако приводящий эти данные
советский автор В. Гайдук указывает на противоречивость имеющихся
оценок и напоминает о мнении немецкого путешественника В. Марра,
считавшего, что в середине XIX в. в Никарагуа «не было ни одного пол¬
ностью белого». По данным переписи 1890 г., негров там проживало
всего 1 800 человек, т. е. 0,5% а мулаты не упоминаются вовсе. Мож¬
но предполагать, что основная часть старого негритянского населения
ассимилировалась. Негры же никарагуанской Москитии находились еще
за пределами республики (эти районы включены в ее состав только в
1897 г.), и численность их, а также тамошних мулатов установить не¬
возможно, ибо никаких переписей на карибском побережье не произво¬
дилось.
Панама в Центральноамериканскую федерацию не вошла, оставаясь
вплоть до начала XX в. частью Колумбии. Рабы освобождены там были
только в 1851 г., когда соответствующий закон приняли в этой стране.
Негры и мулаты проживали в четырех основных районах по атлантиче¬
скому и тихоокеанскому побережьям. Они уже перешли здесь на испан¬
ский язык и исповедовали католическую религию. Процент расово-сме¬
шанного населения был высок, отмечает панамский исследователь,
но «оказалось невозможным выразить это в цифрах». Впрочем, нет дан¬
ных и о численности негров.
Середина XIX в. ознаменовалась для истории Центральной Америки
8$
так называемой авантюрой Уокера, американца, высадившегося здесь во-
главе вооруженного отряда летом 1855 г. по приглашению одной из пар¬
тий Никарагуа, боровшейся тогда за власть. Став в октябре того же года
командующим армией (фактически диктатором), а в июне 1856 г.—
и официально президентом Никарагуа, Уокер не скрывал, что главная
его цель — захват всей Центральной Америки. Специальным декретом он
провозгласил восстановление в Никарагуа рабства и работорговли и пла¬
нировал распространить на эту страну рабовладельческие порядки южных
штатов США 's.
Разоблачая политику США по отношению к Центральной Америке,
К. Маркс писал: «Как во внутренней, так и во внешней политике Соеди¬
ненных Штатов интересы рабовладельцев служили путеводной звездой...
Непрерывные пиратские экспедиции флибустьеров против государств
Центральной Америки подобным же образом направлялись Белым домом
в Вашингтоне. В теснейшей связи с этой внешней политикой, открытой
целью которой было завоевание новых областей для распространения раб¬
ства и господства рабовладельцев, находилось втайне поддерживаемое
правительством Союза бозсбмозлемие горзозли рябяжи»
Однако борьба народов Центральной Америки против Уокера завер¬
шилась в 1860 г. победой, и восстановить рабство в этой части конти¬
нента колонизаторам из США не удалось.
Во второй половине XIX в., когда развитие капитализма в Централь¬
ной Америке ускорилось и внедрявшемуся туда иностранному капиталу
потребовалась рабочая сила для осуществления ряда обширных проектов,
началась миграция в этот район негров из Британской Вест-Индии. Экс¬
плуатация их была жестокой, а положение в центральноамериканском
обществе неравноправным. То, что рабочими оказались именно вестинд-
цы, было связано с нехваткой рабочей силы на месте, географической
близостью вест-индских островов и сложившейся там кризисной ситуа¬
цией. Кроме того, все или почти все крупные железнодорожные, план¬
тационные и иные проекты осуществлялись американцами и отчасти
англичанами, предпочитавшими рабочих, которые понимали английский
язык. Первыми в 1850 г. на строительство Панамской железной дороги
ввезли ямайцев. После ее завершения в 1885 г. часть их осталась на
перешейке.
Коста-Рика на протяжении ряда лет запрещала въезд «африканцам иг
азиатам»; в 1862 г. там был даже принят соответствующий закон.
Но когда было решено провести железную дорогу из Пуэрто-Лимона к
столицу и понадобились рабочие, американскому предпринимателю Кей¬
ту пришлось добиваться если не официальной отмены закона, то хотя бы
временного прекращения его действия. С 1871 г. па карибское побережье
стали прибывать ямайские строители. Строительство велось с перерыва¬
ми, и, чтобы удержать рабочих, им стали предлагать по 3,5 га земли бес¬
платно и еще столько же по льготной цене. К 1884 г. на начальном
участке дороги насчитывалось уже более 120 ямайских фермеров, начав¬
ших выращивание бананов. За пределы карибского побережья негров не
допускали, но в его границах росло и городское темнокожее население:
уже к 1882 г. в Пуэрто-Лимоне обосновалось около 1 тыс. негров.
Когда «Юнайтед фрут компани» организовала па побережье свои ба¬
нановые плантации, ямайские фермеры вскоре превратились в ее арен¬
даторов или растворились в массе наемных рабочих, ввезенных компа¬
нией также с Ямайки (33 тыс. человек за 1891 — 1921 гг.). Однако к
1917—1918 гг. в связи с очередным банановым кризисом иммиграция в
Коста-Рику с Ямайки прекратилась, а затем начался и отлив (только в
1920 г. выехало 2 тыс. ямайцев, опустели целые поселки)
86
В 1894 г. значительно увеличилось негритянское и мулатское населе¬
ние Никарагуа, так как в состав этого государства вошла Москитии. Од¬
нако никаких цифровых данных привести невозможно, ибо, как уже го¬
ворилось, в Москитии вплоть до XX в. переписей не проводилось.
Таким образом, конец XIX — начало XX в. ознаменовались для Цен¬
тральной Америки интенсивным притоком негритянского (и в какой-то
степени мулатского) населения, причем место выхода его было одно —
Вест-Индия, главным образом Ямайка. Схожими, если не абсолютно
одинаковыми, были также этнокультурные и этносоциальные его харак¬
теристики. Весь этот поток устремился на карибское побережье региона.
Во втором десятилетии XX в. основным районом переселения, прежде все¬
го в связи со строительством межокеанского канала, стала Панама.
Обобщающие цифровые (хотя и, очевидно, приблизительные) данные
ость только за четыре последних десятилетия. В 1940 г. в Центральной
Америке, по оценке А. Росенблата, насчитывалось 159 тыс. негров и
столько же мулатов, т. е. 318 тыс. человек, или 6,4% всего населения;
в 1950 г.— 170 тыс. негров и 175 тыс. мулатов, т. е. 345 тыс., или 5,7%
населения ***. По подсчетам другого исследователя, из которых исключены
мулаты, но учтены черные карибы, негров на 1975 г. было 355 тыс.
(4,9% всего населения). На карибском побережье их было сосредоточено
от 38,7 до 50% (по разным странам), причем более половины (52%) —
горожане
Однако если сопоставить данные обоих авторов, то получается весьма
заметный разнобой. Так, по Гондурасу за 35 лет (с 1940 по 1975 г.)
численность негроидного населения увеличилась в 3 раза (с 40 тыс., счи¬
тая мулатов, до 144 тыс., включая черных карибов, но без учета мула¬
тов). Это выглядит явно неправдоподобным. По Никарагуа за этот же
период численность негров (40 тыс. человек), не изменилась, что столь
же неправдоподобно. Кроме того, в 1940 г. указаны еще 50 тыс. мулатов,
а в 1975 г. они вообще не упомянуты. По Коста-Рике в 1940 г.— 98 тыс.
негров и мулатов, а в 1975 г.— 31 тыс. негров, что поддается рациональ¬
ному объяснению. То же можно сказать и о Панаме (170 тыс. негров и
мулатов в 1940 г. и 140 тыс. негров в 1975 г.).
Очевидно, попытка найти ответ на возникшие в этой связи вопросы
может быть успешной, если обратиться к конкретному материалу по каж¬
дой стране, тем более что в эпоху общего кризиса капитализма ситуация
в них сложилась настолько специфическая, что подлежит специальному
анализу в каждом отдельном случае.
Современная Гватемала — самая «индейская» из всех
ГВАТЕМАЛА стран Центральной Америки: более половины ее насе¬
ления и в наши дни составляют многочисленные индей¬
ские народы, полностью сохраняющие свое этническое своеобразие —
языки, традиционную материальную культуру, самосознание. Негритян¬
ский компонент никогда не играл существенной роли в формировании ее
населения. Причины этого — в достигнутом еще в доколумбов период
уровне социально-экономического развития коренных обитателей страны;
который позволил сконцентрироваться на сравнительно небольшой тер¬
ритории — Гватемальском нагорье — значительному земледельческому
населению. Как правило, в такие районы даже с возникновением план¬
тационного хозяйства африканские рабы почти не ввозились. Низменный
север и северо-восток Гватемалы были тогда слабо освоены человеком.
Кроме того, гватемальское генерал-капитанство, объединявшее территории
почти всех современных центральноамериканских республик и в свою
очередь входившее в виде-королевство Новая Испания, представляло со¬
бой окраинную, периферийную область испанской колонизации. Это
87
можно сказать и об его административном центре, который располагался
именно на Гватемальском нагорье.
Для эксплуатации природных богатств в Гватемале в основном ис¬
пользовался труд покоренных индейцев, а то обстоятельство, что в эко¬
номическом отношении эти районы, с точки зрения испанских колониза¬
торов, были малоперспективными, еще более резко сужало потенциаль¬
ную сферу применения рабского труда негров.
Число ввезенных африканских рабов за 300-летний период испанско¬
го колониального господства в Гватемале было настолько невелико, что
ко времени провозглашения в 1821 г. независимости они полностью раст¬
ворились среди индейского и метисного населения", хотя появились они
здесь с первыми отрядами испанских конкистадоров еще в 20-е годы
XVI в. Насколько незначительным был ввоз негров в Гватемалу, можно
судить хотя бы по сравнительным подсчетам испанского исследователя
Г. Латорре. В то время как в 1570 г. в епископстве Мехико численность
негритянского населения достигла 10,5 тыс. человек, в гватемальском
епископстве Чиапас, значительная часть территории которого сейчас яв¬
ляется мексиканской, проживало всего около 130 негров". Для 1646 г.
мексиканский ученый Г. Агирре Бельтран, специально занимавшийся
этой проблемой, определяет численность собственно негритянского насе¬
ления всего Чиапаса в 244 человек, но указывает, что уже появилось не
менее 1300 афрометисов, т. е. началось быстрое межрасовое смешение как
с индейцами, так и с испанцами. Близкие цифры, характеризующие ин¬
тенсивность смешения, выводятся им и для 1742 г. Африканских рабов
очень немного — всего 140 человек, но численность афрометисов возросла
до 3 016".
Таким образом, говорить о сколько-нибудь существенной роли негри¬
тянского компонента в структуре населения колониальной Гватемалы,
где насчитывалось свыше 300 тыс. индейцев и более 80 тыс. испано-ин¬
дейских метисов, не приходится ".
Однако необходимо отметить спорадическое расселение негроидных
групп на слабо обжитом атлантическом побережье страны. Их появле¬
ние относится к самому концу XVIII в., когда после поражения восста¬
ния черных рабов на о-ве Сент-Винсент (Малые Антилы) британские ко¬
лониальные власти вывезли оттуда часть мятежников на о-в Роатан в
Гондурасском заливе. Именно эти так называемые черные карибы —бег¬
лецы с Роатана — часто селились на близлежащих пустынных матери¬
ковых побережьях, доходя до Гватемалы и Белиза. Ими было основано
поселение в устье р. Дульсе, ставшее впоследствии небольшим городком
Ливингстон.
«Черные карибы» Ливингстона и его окрестностей, по сути дела, пол¬
ностью утратили во внешнем облике и культуре " то незначительное ин¬
дейское карибское наследие, которое их далекие предки принесли с Ма¬
лых Антил. Этому способствовало последующее (в XIX и главным обра¬
зом в XX в.) интенсивное смешение с другими группами вест-индских
негров. Но до наших дней они сохраняют свой язык, морфология и син¬
таксис которого — аравакские, а лексика — смешанная (включающая
слова местного карибского, английского, французского, испанского язы¬
ков)". Активное внедрение испанской лексики характерно для XX сто¬
летия. В настоящее время большинство черных карибов Ливингстона в
той или иной мере знают и испанский язык, а многие могут объяснять¬
ся и по-английски, ибо он является вторым языком черных карибов со¬
седнего Белиза (бывшего Британского Гондураса), с которыми черные
карибы Ливингстона поддерживают активные связи. В самом Ливингсто¬
не черных карибов чаще всего называют «морено» (moreno —«темные»,
88
исп.). Культура морено Ливингстона, как выразился американский ис¬
следователь Р. Адамс, «ладинизирована» ", т. е. испытала сильное воз¬
действие живущих там же испаноязычных гватемальцев, которые с на¬
чала XX в. стали заселять побережье в связи с его хозяйственным ос¬
воением.
Существует определенное этнокультурное единство черных карибов
побережья Гондурасского залива и прилегающих островов вопреки госу¬
дарственным границам. Этому способствуют и тесные родственные связи
черных карибов всего региона. Так, один из информаторов Р. Адамса,
изучавшего в середине XX в. морено Ливингстона, сообщил, что он ро¬
дился от матери — уроженки Ливингстона неподалеку от никарагуанско-
костариканской границы и его тамошняя родня говорит по-английски,
кроме того, он имеет родственников в Гондурасе, которые говорят по-
французски ".
Как и в других местах обитания, черные карибы Гватемалы живут
главным образом по морскому побережью. Отсюда характерное для ли¬
вингстонских морено мужчин предпочтительное занятие — морское рыбо¬
ловство, а наиболее привычный способ передвижения — в лодках. Имен¬
но поэтому с разрастанием на атлантическом побережье Гватемалы
банановых плантаций морено предпочли работать не сельскохозяйствен¬
ными рабочими, а портовыми грузчиками на погрузке бананов в Пуэрто-
Барриосе.
Отходничество еще в XIX в. стало традиционным для мужчин-море^
но, нанимавшихся на заготовки каобы («железного дерева»).
Земледелием они занимаются только для обеспечения семейных по¬
требностей. За исключением расчистки участков,— это по преимуществу
женская работа, особенно выращивание основной продовольственной
культуры юкки, очень опосредствованно воспринятой ими от далеких
южноамериканских индейских предков. В обработке небольших участков
под кукурузой и рисом принимают участие и мужчины.
Материальная культура морено мало отличается от материальной
культуры окружающего беднейшего испаноязычного населения, но в
сфере ценностей духовных у них сохраняется африканское наследие, на¬
пример особые праздники (jan'hunu, hugû hugû) и обряды.
Социальный статус морено Ливингстона в 50—60-х годах XX в. был
достаточно низким, но внутри этой группы, в значительной мере эндо¬
гамной, существовала определенная социальная иерархия, связанная с
принадлежностью мужчин к той или иной корпорации, объединяющей их
чаще всего по профессиональным интересам ".
По своей численности морено в середине XX в. преобладали в Ли¬
вингстоне, хотя по официальным цензовым данным это не всегда просле¬
живается, ибо их очень часто относили к категории «ладино», т. е. ис¬
паноязычных гватемальцев. Однако в самом Ливингстоне различение мо¬
рено и ладино было достаточно жестким.
Такое подробное описание небольшой группы вызвано тем, что для
Гватемалы —это единственная группа негроидного населения, длитель¬
ное время сохранявшая и, возможно, сохранившая до наших дней свою
этническую обособленность. Причину, по-видимому, следует искать не во
внутренних факторах развития, а в сравнительно тесных внешних свя¬
зях с другими группами черных карибов региона, и, возможно, в какой-
то степени эта обособленность была поддержана начавшимся в XX в. за¬
возом в низовья р. Мотагуа темнокожих плантационных рабочих с
Ямайки.
Появление англоязычных вест-индских негров в Гватемале связано,
как и во многих других странах, с проникновением в их экономику çe-
89
вероамериканского капитала. Для Гватемалы реальным воплощением
этого проникновения и решающей силой его оказалась известная «Юнай¬
тед фрут компании. В 1906 г. она создала свою первую банановую план¬
тацию в низменности р. Мотагуа, а затем за десятилетия бесконтрольно¬
го хозяйничанья сумела прибрать к рукам огромные земельные участки
не только в восточной Гватемале, но и по ее тихоокеанскому побережью.
Именно поэтому на восток страны стали завозиться, особенно в на¬
чальный период, законтрактованные негритянские рабочие, преимущест¬
венно с Ямайки. Какая-то их часть, несомненно, оседала в стране, но
оказать ощутимое влияние на этнический состав ее населения не могла,
поскольку куда более значительным был приток в районы нового хозяй¬
ственного освоения собственно гватемальского — испаноязычного и ин¬
дейского — населения.
Самая «индейская» страна Центральной Америки осталась таковой и
до наших дней. Уже в колониальный период небольшой по численности
негритянский компонент ее населения почти бесследно растворился. Из
более поздних негроидных групп сохранились лишь морено Ливингстона.
В отличие от ближайших соседей по атлантическому побережью—Гон¬
дураса и Белиза — устойчивых переселенческих групп англоязычных
вест-индских негров в Гватемале не сложилось.
Белиз — единственная страна Центральной Америки,
БЕЛИЗ в формировании современного населения которой афри¬
канский компонент сыграл ведущую роль. Это объясняет¬
ся спецификой ее исторического развития. Хотя белизское побережье
было открыто испанцами и формально провозглашено владением Испании,
первыми из европейцев его стали осваивать английские и шотландские
пираты, а затем колонисты.
Выходцы с Британских островов пытались создать здесь планта¬
ционное хозяйство, но под давлением испанских властей, не признавав¬
ших британской юрисдикции в Белизе, англичанам пришлось ограни¬
читься лишь добычей древесины ценных пород. Для работы на
лесозаготовках сюда с XVII в. стали ввозить рабов африканского проис4
хождения, так как коренное население в прибрежных районах почти от¬
сутствовало. Большинство рабов ввозилось не из Африки, а с Ямайки,
и определить их конкретное этническое происхождение сложно, но в ос¬
новном это были выходцы с верхнегвинейского побережья
Население колонии в период рабства было немногочисленно но и
здесь сложилась социально-расовая стратификация, характерная для ра¬
бовладельческих колоний, когда цвет кожи, как правило, определял соци¬
альный статус человека. На верху колониальной пирамиды стояли чинов¬
ники и предприниматели-англичане, затем — надсмотрщики, ремесленни¬
ки, моряки, солдаты; ниже —свободные мулаты и негры; наконец в
самом низу — полностью бесправная масса черных рабов.
Выходцы из Африки и их потомки в Белизе постепенно переходили
на английский язык, усваивали английские обычаи. Этот переход уско¬
рялся прямой корреляцией расового и этнического происхождения с со¬
циальным статусом, когда африканская культура ассоциировалась с раб¬
ским положением африканцев в колонии. В период рабства в Белизе
началось формирование новой этнической общности — креольской, в ант¬
ропологическом плане негроидной, в культурном — англоязычной, при¬
нявшей английскую материальную и в меньшей степени — духовную
культуру, отчасти сохранившую африканские традиции в семейных отно¬
шениях, фольклоре.
Рабы в Белизе, как и в других британских владениях, не прекраща¬
ли борьбы за свободу. В 1834 г. рабство было отменено, что повлекло за
собой обострение проблемы рабочей силы. Делались попытки контрак¬
тации рабочих в Индии и Китае — так в Белизе появились выходцы из
этих стран. В середине XIX в. сюда переселились значительные группы
майя с северного Юкатана (юкатеки). С этого времени Белиз становит¬
ся своего рода биэтничной страной: наряду с англоязычной креольской
общностью происходит формирование испаноязычной белизской этниче¬
ской группы (индейско-метисной). В XIX в. в стране появляются пред¬
ставители еще одной своеобразной этнической общности—«гарифы»,
или «черные карибы». В 1802 г. их было менее 150 человек", но к кон¬
цу XIX в. они составили уже большинство населения южной части Бе¬
лиза. Черные карибы сформировались на о-ве Сент-Винсент на основе
двух компонентов — индейцев карибов и черных рабов-африканцев, бе¬
жавших от хозяев. Этот народ, негроидный по физическому типу, в зна¬
чительной мере сохранил структуру и язык своих индейских предков.
Таким образом, к концу XIX в. значительно усложнился этнический
состав населения. Социальное положение человека по-прежнему в зна¬
чительной степени коррелировалось с этническим происхождением,
и англичане составляли привилегированную группу населения. Креолы
в большинстве своем оставались рабочими лесоразработок, хотя из их
числа теперь комплектовались кадры полицейских, низших чиновников,
появились креолы — мелкие буржуа, учителя, врачи. Испаноязычное на¬
селение занималось преимущественно полунатуральным сельским хозяй¬
ством, живущие в горных районах индейцы мопан и кекчи, а также чер¬
ные карибы в значительной мере продолжали сохранять племенной
уклад ".
В конце XIX в. после объявления страны британской колонией здесь
начали закладываться плантации. В XX в. значительное число испано¬
язычных белизцев, а также креолов и черных карибов стали рабочими
плантаций сахарного тростника и цитрусовых. Развитие плантационно¬
го хозяйства, целиком ориентированного на экспорт, усилило зависи¬
мость страны от внешних поставок продовольствия и промышленных то¬
варов. Собственная промышленность была представлена лишь пищевыми
и лесообрабатывающими предприятиями.
Активная борьба за самоуправление, а затем за независимость нача¬
лась в колонии после второй мировой войны. Ее возглавила Народная
объединенная партия (НОП), которую поддерживали как креолы —наи¬
более «англизированная» и политически активная группа, так и пред¬
ставители других этнических общностей. Союзником колонизаторов яв¬
лялась лишь немногочисленная креольская чиновничье-бюрократическая
элита, также создавшая свои политические партии. Необходимо отметить,
что с развитием освободительной борьбы и ростом «политизации» испа-
ноязычного населения креольская интеллигенция и отчасти сельскохо¬
зяйственный пролетариат перестали поддерживать НОП, считая ее ор¬
ганизацией «юкатеков» и «испанцев». Тем не менее НОП и ее лидер
Дж. Прайс с 1964 г., когда колония получила внутреннее самоуправление,
формировали правительства страны, а в 1981 г. Дж. Прайс стал премьер-
министром независимого Белиза. В декабре 1984 г. на выборах победила
оппозиционная Объединенная демократическая партия и президентом
стал М. Эскивель.
В настоящее время креолы (в том числе даже рабочие лесозаготовок
и сахарных плантаций) — преимущественно горожане. Креолов ферме¬
ров мало, и все они проживают в окрестностях Белиза — крупнейшего
города страны. Эта этническая группа неоднородна социально и конфес¬
сионально. Наиболее привилегированный слой населения — чиновники,
буржуазия, интеллигенция — в основном креолы, но и маргинальные
91
слои также почти целиком креольские. Безработица, охватывающая 30%
экономически активного населения, затрагивает преимущественно кре¬
ольскую группу как наиболее пролетаризированную. Креолы лесорубы и
плантационные рабочие заняты лишь несколько месяцев в году на сафре
и уборке цитрусовых, на сезонной заготовке древесины, а остальное
время находятся практически вне сферы общественного производства.
Ежегодно около 6 тыс. человек, в основном креолов, уезжают в США
в поисках работы
В конфессиональном отношении большинство креолов — протестанты
(англикане и методисты), но есть и католики. Традиционные африкан¬
ские культы, а также синкретические культы типа обиа, покомании в
Белизе не имеют последователей.
Социально-расовая стратификация, сложившаяся в период рабства,
оставила некоторые пережитки: в колониальном обществе еще в 60-е го¬
ды «правящий класс состоял из лиц с более светлым цветом кожи»
а маргинальные слои — почти полностью из чернокожих. Внутри креоль¬
ской общности это положение отчасти еще сохраняется, хотя и в мень¬
шей степени, чем в аналогичных общностях других карибских стран.
В настоящее время креолы уже не являются крупнейшей по числен¬
ности группой населения, уступая испаноязычным жителям Белиза^.
Вместе с тем это наиболее социально и политически активная группа.
Стремясь сохранить за собой преобладание в политической жизни моло¬
дого государства, креольские буржуазные лидеры заявляют, что только
креолы являются истинными, коренными белизцами. Однако в действи¬
тельности и другие этнические группы населения играют активную роль
в жизни сегодняшнего Белиза. Вряд ли можно говорить об их креолиза-
ции, скорее в рамках существующей в стране полиэтничной общности
идет процесс постепенной интеграции этнических и этнорасовых компо¬
нентов, о чем свидетельствует и широкое распространение двуязычия.
Статистические данные о численности и удельном весе
ГОНДУРАС негроидного населения в стране можно свести в сле¬
дующую таблицу (табл. 1)
Как видим, налицо достаточно серьезный разнобой. Впрочем, в ситуа¬
ции, когда расходятся — и довольно существенно — даже цифры, харак¬
теризующие численность всего населения страны, это неудивительно.
После 1945 г. все показатели еще более приблизительны, так как с этого
года республика не публикует данных ни по расовому, ни по этническо¬
му составам. Не случайно большинство авторов, писавших о негроидах
Гондураса, предпочитают вообще не приводить никакой статистики.
Негритянское и мулатское население современного Гондураса состоит
из нескольких групп. Прежде всего это обитатели департаментов Колон,
Атлантида и Йоро, постепенно ассимилируемые окружающим метисным
населением. Какая-то часть их — мулаты, остальных обычно называют
не «негро», а уже знакомым термином «морено». Все они испапоязычны
(хотя отмечается и наличие некоего еще не изученного диалекта), но
знают также и английский язык. Основное их занятие — земледелие
(главная культура — юка). Численность этой группы (исключая мула¬
тов) в начале, 60-х годов XX в. определялась 12—13 тыс. человек.
Наиболее компактная группа расселена на островах карибского побе¬
режья республики (департамент Ислас-де-ла-Баиа). Это занятые морским
промыслом потомки негров с Ямайки и Кайманов, переселенных сюда
англичанами, которые владели островами в 1838—1861 гг. Указанный де¬
партамент—единственный в Гондурасе, где негров более 50% (а вместе
с мулатами до 80%). В культурно-бытовом отношении острова до сих
пор напоминают Вест-Индию. Еще в 30-х годах XX в. переезжавшим
9Í
Таблица 1. Динамика численности негроидного населения Гондураса
Дата
Численность негров и
% от всего населения
Численность мулатов и
% от всего населения
Примечание
1916 г.
Около 17 ТЫС. (8%)
—
1940 г.
20 тыс.
20 тыс.
По переписи негров и
мулатов-около 2,2%,
фактически - 3,5%
1945 г.
2%
—
После! 1940 г. данные с
мулатах не встречаются
Конец 50-х
годов
Около 37 тыс. (2,1%)
—
1964 г.
Значительная доля
смешанного населе¬
ния
От 10 до 15% населения
(негров и мулатов)
Начало 70-х
годов
50,2 тыс. (около 2%)
—
1975 г.
144 тыс. (5%)
-
Негры и черные карибы
Конец 70-х
годов
Примерно 68 тыс. (2%)
—
То же
1981 г.
35 тыс. (1,2%)
Вместе с черными кари¬
бами (50 тыс., 1,7%) -
85 тыс. (2,9%)
сюда гондурасцам приходилось непременно изучать английский.
В 60-х годах благодаря школе испанским владело уже почти все населе¬
ние, и, хотя английский остался языком внутрисемейного общения, ис¬
панский постепенно вытесняет его даже отсюда. Но его господство на
островах поддерживается англоязычными протестантскими сектами
(«Божьей церковью» и методистской) и англоязычными передачами из
Белиза, с которым (как с Ямайкой и с Кайманами) островитяне имеют
довольно интенсивные связи. В противовес этим передачам Гондурас
создал радиостанцию на своей территории, в Ла-Сейбе, вещающую, од¬
нако, также по-английски. Помимо негров и мулатов, на островах живут
потомки английских колонистов, сохраняющие традиционно высокий со¬
циальный и экономический статус. Сохраняется и расовая сегрегация.
В 1970 г. в департаменте проживало 9,9 тыс. человек, в том числе
7,8 тыс. негров и мулатов.
Третья группа негров — выходцы из англоязычной Вест-Индии, при¬
бывшие для работы па банановых плантациях, и их потомки — населяет
карибское побережье страны. Ввоз их начался еще в конце XIX в., но
особенно усилился в 20-х годах XX в. Велся он американскими планта¬
торами бесконтрольно, и статистических данных об этом почти нет
(кроме вербовки по контрактам, существовал своего рода «самотек»).
Вест-индские рабочие ввозились сюда потому, что их удобнее всего было
эксплуатировать: они дорожили работой, всячески стараясь избежать воз¬
вращения на свои охваченные безработицей острова, у них был необхо¬
димый опыт и не существовало языкового барьера, мешавшего американ¬
цам. Кроме того, наличие на плантациях многонационального отряда
рабочего класса позволяло хозяевам, натравливая одну группу на дру¬
гую, обеспечивать возможность наиболее успешной эксплуатации.
Наплыв вестиндцев привел к созданию на побережье значительной
их группы. Возникли поселки, получившие название «антильские дерев¬
ни». Английский язык (в форме вест-индских диалектов) одно время
даже стал вытеснять там испанский. Однако постепенно положение ме¬
нялось. Между границей с Никарагуа и городом Трухильо англоязычных
93
негров осталось сейчас совсем немного; эта группа отчетливо ориентиру¬
ется на Белиз, с которым сохраняет устойчивые связи, а также на Кай¬
маны и Ямайку. Но в самом этом городе звучит уже только испанская
речь. Западнее, в Пунта-Кастильо, кое-кто еще говорит по-английски, но
испанский решительно преобладает. Поэтому, хотя поселки побережья п
сохраняют вест-индский облик, негроидное их население сравнительно
быстро сменило многие свои культурные характеристики. «Процесс ис¬
панизации,— пишут исследователи начала 70-х годов,— происходит на
этой прибрежной карибской полоске быстрее, чем где бы то ни было,
и уже немногие семьи говорят здесь по-английски даже дома. Однако
большинство жителей в определенной степени двуязычно»
Негры Гондураса, по признанию гондурасских авторов, находятся на
низших ступенях социальной лестницы. Правда, один из них, Лопес
Вильяниль, утверждает, что расовой дискриминации в Гондурасе нет,
а есть «этническая изоляция», за которую частично несут ответствен¬
ность сами же негры. «К сожалению,— добавляет приведший эти слова
американский ученый Л. Раут, сам негр по происхождению,— Лопес
Вильяниль не дал определения «этнической изоляции» и предпочел нс
обсуждать, почему другие, не названные им элементы помогали ей раз¬
виваться»
Самая бесправная группа негров — иммигранты из Вест-Индии и их
потомки. Они находятся под постоянной угрозой департации. Между тем
почти все вестиндцы сейчас — уже уроженцы Гондураса, и перспектива
высылки приобретает для них трагический характер. А она остается
реальной, ибо большинство этих негров не имеет гондурасского граж¬
данства.
Более того, Гондурас—страна официально существующего расист¬
ского законодательства. Еще в 1934 и 1935 гг. въезд в страну «неграм,
цыганам и кули» был запрещен. В 1948 г. негров и китайцев было за¬
прещено принимать на предприятия горной промышленности
Приведенные данные свидетельствуют, что ассимиляция всех гонду¬
расских негров еще не достигла заключительного этапа, хотя темпы ее
в самые последние десятилетия значительно ускорились. Особенно это
касается материковой части описываемой группы. Однако даже и она,
сохраняя не только знание английского языка (пусть значительно отсту¬
пившего под натиском испанского), но и другие культурно-бытовые осо¬
бенности, а также иную, чем у большинства жителей, религию, еще в зна¬
чительной степени отличается от основной части населения Гондураса.
Вопрос о численности негроидного населения определя-
САЛЬВАДОР ется данными Л. Раута: в 1929 г.—0,52% всего населе¬
ния, а в последующие годы совершенно ничтожные
цифры (в 1930 г.—72 человека, в 1940 г.—200, в 1951 г.—170). После
1951 г. никаких цифр не публиковалось. Хотя иммиграционное законо¬
дательство не содержит запретительных мер против негров, желающие
въехать в страну должны дать сведения о своей расовой принадлежности.
В книге Раута приводится полученное им письмо из Сальвадора, из ко¬
торого явствует, что попытка негра поселиться в стране «вызывает не¬
одобрение». Сальвадорцы считают себя свободными от расовых предрас¬
судков, хотя попадающие в их страну негры убеждаются в обратном.
Данные об этническом составе в конце XIX—XX в.
НИКАРАГУА можно свести в таблицу (табл. 2). Таким образом, негро¬
идное население страны резко выросло после вхождения
Москитии в состав Никарагуа. С 1920 г. официальные данные об этниче¬
ском составе не публиковались. Известно, однако, что стоявший у власти
клан Сомосы начал вводить расистское законодательство: так, 5 мая 1930 г.
Таблица 2. Динамика численности негроидного населения Никарагуа
Численность негров
Численность мула-
Дата
и % от всего населе-
тов и % от всего
Примечание
ния
населения
1890 г.
1,8 тыс. (0,5%)
Не включены данные по Моски¬
тии, вошедшей в состав Никара¬
гуа в 1894 г.
1920 г.
60,6 тыс. (9,51%)
40 тыс. (4,4%)
50 тыс. (5,5%)
1950 г.
45 тыс. (4,1%)
45 тыс. (4,1%)
По другим, данным негров - око¬
ло 9% населения
1960 г.
9%
-
1975 г.
40 тыс. (5%)
—
Включая черных карибов на во¬
сточном побережье - 17,5%
Конец 70-х
Около 200 тыс.
—
годов
(около 10%)
* Источники:
см. примеч. 36.
было запрещено предоставление никарагуанского гражданства неграм,
китайцам, цыганам, туркам, арабам и армянам.
Негроидное население Москитии состоит из трех групп. В первую
входят переселенцы из Вест-Индии, в основном с Ямайки, и их потом¬
ки; во вторую —так называемые креолы (хотя креолами в Никарагуа
называют и местных негров вообще), кожа у которых светлее, чем у
вест-индских негров. Таким образом, речь идет о мулатах. В отличие от
вестиндцев, занятых в основном морскими промыслами или на лесоразра¬
ботках и банановых плантациях, креолы — землевладельцы и торговцы.
Наконец, третья группа — это самбо. К ней относится более бедная часть
креолов, многие из них уже не в первом поколении брали в жены жен-
щин-мискито. Чаще они живут в более далекой от моря части Москитии.
Однако наряду с ними там есть торговцы и священники-креолы.
Негроидов больше всего в крупнейших городах Москитии — Блуфилд-
се и Пуэрто-Кабесас, причем в последнем их почти половина (в основном
вестиндцы). В остальных населенных пунктах, за исключением поселка
Инглиш-Бэнк, они представлены лишь небольшими группами. На остро¬
вах Корн-Айленд преобладают негры — потомки вест-индских рабов
(в 1971 г.—около 3 тыс.). Местная верхушка состояла из англоязычных
белых и креолов, причем существовал определенный антагонизм не
только между неграми и белыми, но и между вестиндцами и крео¬
лами.
Москития — единственный район Никарагуа, где до сих пор преобла¬
дает не испанский язык, а (наряду с мискито) диалект английского, пол¬
ностью совпадающий у вестиндцев и креолов с белизскими диалектами
(хотя связей с Белизом нет уже давно), а у самбо смешанный с миски¬
то. Этому способствует и конфессиональная обстановка.
Самое значительное по числу приверженцев исповедание — секта
«моравских братьев» (она господствует среди самбо), а самая влиятель¬
ная часть ее прихожан —креолы. Служба в молитвенных домах идет
по-английски, на этом же языке до последних лет работали и созданные
сектой школы. Вестиндцы почти все — англикане, служба в их храмах
англоязычная, приходские школы—также; с 1948 г. эта конфессия в
Москитии перестала подчиняться Бейнзу и перешла под начало еписко¬
пальной церкви США. Часть англиканских священников — американцы.
Местные католики также с послевоенного времени подчинены США,
и еще в 1971 г. все священники здесь были американцы, а церковная
служба шла по-английски.
О негроидах вне Москитии известно только, что группа их в послед¬
ние десятилетия переселилась в крупные города западной части страны,
прежде всего в столицу. Немногие писавшие о негроидах авторы подчер¬
кивают, что в дореволюционном Никарагуа «все негры и мулаты находи¬
лись на низшей ступени социальной лестницы» *°.
Таким образом, обитатели восточной части Никарагуа (департамент
Селайя) весьма отличаются от населения остальных департаментов стра¬
ны. Министр революционного Никарагуа по делам Москитии писал по
этому поводу в одной из своих статей, что «раздельное развитие атлан¬
тического и тихоокеанского побережий в колониальное время создало эт¬
нические общности, которые консолидировались независимо друг от дру-
та. На Тихом океане возникла «латинская» общность. На Атлантическом
различные общности выкристаллизовались в англо-карибский культур¬
ный тип, сохранивший в то же время тесные связи с индейским прош¬
лым».
Революция внесла огромные изменения в жизнь всех этносов Никара¬
гуа. Но прежде чем перейти к рассмотрению послереволюционного пе¬
риода, попытаемся точнее определить численность негроидного населе¬
ния республики в начале 80-х годов. ^
«Креольское население с негритянским обликом и англоязычное
сконцентрировано в департаменте Селайя, главным образом в южной
части департамента. Существует также несколько анклавов с таким на¬
селением в тихоокеанской части страны — наиболее значительные в
Пуэрто-Сандипо и Манагуа. В целом оно составляет 1% всего населения
республики»,—сообщала в 1982 г. никарагуанская газета. Учитывая, что
к началу 1983 г. в Никарагуа было 2,9 млн. жителей, речь идет мак¬
симум о 28—29 тыс. человек. Через год, однако, местная печать опреде¬
ляет число негров в стране в 80 тыс.** По подсчетам датской исследо¬
вательницы Э. Тарп в ее докладе на XI Международном конгрессе ант¬
ропологических и этнографических наук (август 1983 г.), креолов в
Никарагуа насчитывалось от 50 до 80 тыс., а по привлеченным ею ника¬
рагуанским правительственным данным —всего 27 тыс.^
Революция впервые в истории Никарагуа провозгласила принцип ра¬
венства всех граждан республики независимо от их этнической и расо¬
вой принадлежности. Сделано и делается все, чтобы экономический п
культурный «разрыв» между западом и востоком страны как можно ско¬
рее сошел на нет. Если до победы революции не умело читать и писать
в среднем по стране 50,2% населения, то в Москитии —до 75%. В рам¬
ках борьбы с неграмотностью осуществлен «Проект обучения на языках»
для восточного Никарагуа. Так как первичное обучение неграмотных
проводилось на их родных языках, то негры и мулаты проходили его по-
английски. В связи с отсутствием достаточного числа преподавателей
правительство пригласило для этой цели интернационалистов из несколь¬
ких англоязычных стран, в том числе с Гренады. В результате были обу¬
чены грамоте на родных языках почти 13 тыс. жителей побережья (эта
цифра охватывает как негров и мулатов, так и индейцев). К середине
1983 г. 70% обитателей Москитии уже умело читать и писать^.
За последние десятилетия этнолингвистическая ситуация в Москитии
несколько изменилась, прежде всего в результате перевода школ на ис¬
панский. По-испански пишут и литераторы — негры и мулаты: Карлос
Ригби, Алехандро Браво, молодые авторы из литературных студий («по¬
этических мастерских»), например Джон Тейлор. На испанском языке
издается и первый созданный в Москитии литературный журнал, имею¬
щий, однако, английское название —«Санрайз» (выходит с лета*
1983 г.).
Принимаются все меры для развития самобытной культуры негроидов
побережья. Если до революции профессиональных актеров и музыкантов
там не было, то в 1981 г. в Блуфилдсе возник народный театр «Кампос
асулес», показавший пьесу из истории Москитии, а в 1982 г. в Пуэрто-
Кабесасе —ансамбль «Ран Даун», работающие по-английски и поставив¬
шие целью развивать «креольскую культуру», исполняя фольклорную
музыку. Гастроли этого и других ансамблей в столице и других городах
прошли с большим успехом. Новое развитие получили традиционные ре¬
месла — золотая и серебряная филигрань, резьба по черепаховому пан¬
цирю, кораллу, акульей кости, кокосовому ореху, бамбуку, раковинам,
черному янтарю и ценным древесным породам. Появились кооперативы
ремесленников, а в 1981 г. возникла и школа для подготовки народных
мастеров.
Низкий уровень жизни трудящихся Москитии, еще большая, чем в
остальной части страны, культурная отсталость преграждали им доступ
к профессиональной деятельности и в области изобразительного искусст¬
ва. Из 85 живописцев и скульпторов, творивших на протяжении всей
истории республики, лишь «восьмерых... развивавших свое искусство в
Блуфилдсе, афрометисной столице Никарагуа, расово и социально опре¬
деляют как «негров»,— пишет современный никарагуанский исследова¬
тель. Наиболее известным из них был Дж. Ходжсон. Сейчас успешно
развивается творчество Т. Хебберта, К. Касановы и Джуна Бира, полу-
метиса-полуиндуса по происхождению, но, несомненно, первого худож¬
ника в Москитии, характер творчества которого в полной мере опреде¬
лили традиции народного искусства местных и вест-индских негров.
В работах Бира, насыщенных социальным содержанием, перед зрителем
предстают люди всех этнических групп района (его картины демонстри¬
ровались на выставках в Западной Европе, а в 1984 г.—в СССР). В На¬
родном культурном центре Блуфилдса создана студия, в которой зани¬
маются 200 юношей и девушек, специализирующихся по художественным
ремеслам и живописи, 90% из них —негры.
Негры и мулаты, как и все остальные жители побережья, активно
участвуют в строительстве новой жизни. Из их среды вышли государст¬
венные и политические деятели, например Лумберто Кемпбелл, а также
революционер-подпольщик, ныне посол Никарагуа в нескольких госу¬
дарствах Африки Дэвид Мак-Филдз. Координатор муниципального соста¬
ва Блуфилдса T. М. Бент Келли, поэт Алехандро Браво избраны депу¬
татами от СФНО в Национальную ассамблею.
Значительная часть негроидного населения сосредоточена в погранич¬
ных с Гондурасом районах страны, подвергающихся постоянным нападе¬
ниям контрреволюционеров. Положение сложилось настолько сложное,
что вместе с частью индейского населения из наиболее опасных мест
пришлось эвакуировать в департамент Хинотега (который к тому же и
более развит экономически) довольно значительную группу креолов.
Здесь создано 6 поселков, причем 3 из них — для негров и мулатов. Об¬
щая численность переселенцев 4 тыс., из них не меньше половины
креолы.
Материалы о переменах в жизни негроидного населения Никарагуа
после победы революции имеют тем большую ценность, что перед
нами — первые на материке Латинской Америки результаты решения
негритянского вопроса вне рамок капиталистического общества.
4 Африканцы
97
В отличие от Никарагуа и в определенной степени
КОСТА-РИКА от Гондураса динамика численности негроидного насе¬
ления Коста-Рики была жестко связана с развитием
плантационного хозяйства. Местной спецификой явилось и создание на
карибском побережье своего рода «черты оседлости)) для негров и мула¬
тов, за пределы которой они не допускались. Вне этой зоны жила лишь
малая их часть — испаноязычные потомки рабов колониального времени,
католики по конфессии. По переписи 1927 г. они составляли около 10%
негроидного населения, остальные 90%—вестиндцы, не имевшие коста-
риканского подданства, говорившие по-английски и исповедовавшие про¬
тестантство. В карибской зоне негров и мулатов было 55,7%, на Тихом
океане — 0,5, а в центре страны — только 0,22%
С середины 20-х годов XX в. происходит дальнейшее ограничение
прав вестиндцев, им даже запрещается въезд в Коста-Рику. Разжигание
межэтнического антагонизма при активном участии «Юнайтед фрут»
приводило иногда к тому, что отдельные группы рабочих-негров на план¬
тациях и в портах не участвовали в забастовках, например в 1934 г.
Особенно ухудшилось положение после 1936 г.: на темнокожих устраи¬
вались даже облавы и их силой выдворяли с запретных для них терри¬
торий. А когда бананы в карибской зоне поразила болезнь, монополии
США перенесли свою деятельность на тихоокеанский берег, куда доступ
неграм был закрыт. Спасаясь от голодной смерти, многие тысячи их
устремились в Панаму, где тогда началось обширное строительство. Эта
ситуация документально точно описана в книге коста-риканского писа-
теля-коммуниста К. Л. Фальяса «Мамита Юнай» (1940; рус. пер. 1952).
Значительная часть этих невольных эмигрантов так и не смогла вернуть¬
ся в Коста-Рику, где многие из них родились и прожили всю жизнь.
В результате численность негров и мулатов Коста-Рики существенно
уменьшилась. К концу второй мировой войны даже в карибской зоне
негров стало меньше, чем белых и метисов (1927 г.—55,7%, 1950 г.—
33,5%; табл. 3).
Таблица 3. Динамика численности негроидного населения Коста-Рики *
Дата
Численность негров
и % от всего населе¬
ния
Численность мула¬
тов и % от всего
населения
Примечание
1959 г.
Около 75 ТЫС.
(примерно 7%)
-
Начиная с 50-х годов в статисти¬
ке не приводятся данные об этни¬
ческом и расовом составах
1964 г.
30 тыс. ямайских
негров и их по¬
томков
1975 г.
31 тыс. (1,5%)
*
Из них в карибской зоне (двух¬
мильная полоса побережья)
12 тыс. (38,7%); 75%-горожане
Конец 70-х
150 тыс., в том
числе 120 тыс.
ямайцев
см. примеч. 45.
-
Большая часть негров и мулатов
годов
* Источники:
живет обособленно и не смеши¬
вается с окружающим населением
Подъем рабочего движения в 40-х годах позволил трудящимся до¬
биться ряда социальных преобразований, в том числе отмены многих
дискриминационных по отношению к неграм актов. Так, в результате
отмены в 1942 г. ограничений по натурализации темнокожих 3 тыс. их
98
в карибской зоне получили коста-риканское подданство либо узаконили
свое пребывание в стране. В 1949 г. был снят запрет на переселение к
Тихому океану и всем желающим неграм провинции Лимон дано под¬
данство Коста-Рики. Была создана специальная комиссия по делам нег¬
ров и мулатов карибской зоны, а губернатором провинции Лимон назна¬
чен негр (наполовину ямайского происхождения) Л. Ф. Бермудес.
В последние десятилетия облик негритянского населения изменился.
Неквалифицированный рабочий 30-х годов уступил место фермеру, мел¬
кому лавочнику, рабочему более высокой квалификации. Миграция не¬
гроидов из карибской зоны продолжается, но направление ее измени¬
лось: вместо Панамы они уезжают в США или в столицу Коста-Рики
г. Сан-Хосе.
Существенно изменилась этнолингвистическая ситуация. Если в нача¬
ле 40-х годов почти никто из негров в стране не говорил по-испански,
то к началу 60-х даже старики уже знали его. Негры преобладали среди
учеников средних испаноязычных школ в Пуэрто-Лимоне. Но наряду с
ними действуют и частные англоязычные школы. Местная газета, выхо¬
дившая в 1934—1946 гг., публиковалась на обоих языках.
Характерная особенность карибской зоны —существование негритян¬
ских организаций. В 1922 г. там возникло отделение возглавлявшейся в
США М. Гарви Всемирной ассоциации по улучшению положения негров,
проявившее немалую активность, но не участвовавшее в местной поли¬
тической жизни. В конце 60-х годов с целью «поддерживать развитие
цветного населения Коста-Рики и всего мира», а также «остановить утра¬
ту культуры» возник Афро-Костариканский студенческий комитет, об¬
разцом для которого послужил Студенческий координационный комитет
ненасильственных действий в США. В начале 70-х годов популярность
его была еще весьма велика.
Если в конце 40-х — начале 50-х годов многие представители негри¬
тянской образованной молодежи переселились в столицу, где некото¬
рые из них преуспели в политике и в науке, то с середины 60-х моло¬
дые негритянские интеллигенты предпочитают бороться на местах про¬
тив «дегуманизации» негров за то, чтобы темнокожие жители карибской
зоны получили возможность нормального экономического и культурного
развития.
Растет число негров — политических деятелей, в том числе членов
парламента. Однако было бы неправильно расценивать это как доказа¬
тельство полного расового равноправия в Коста-Рике. Так, один из тем¬
нокожих депутатов парламента в 1970 г. в нарушение парламентской
неприкосновенности был незаконно арестован. Американский исследова¬
тель, напомнивший об этом инциденте, видит в нем одно из проявлений
расизма, а то, что печать о нем не сообщила, объясняет так: «По конт¬
расту с 30-ми и 40-ми годами сегодняшний этикет фактически запрещает
публичное подтверждение существования расовой проблемы».
Не всегда свободна от проявлений расизма и обстановка в Пуэрто-
Лимоне. Были сообщения о предвзятом, а порой и оскорбительном от¬
ношении некоторых учителей к ученикам-неграм, о частных школах,
а также клубах, куда доступ неграм закрыт, о том, что в определенных
районах Пуэрто-Лимона живут только белые, метисы и китайцы, в руки
которых перешел контроль над местной экономикой. Таким образом, ос¬
новная часть негров и мулатов Коста-Рики, сосредоточенная в карибской
зоне, еще далеко не ассимилировалась с остальным населением страны.
Особое положение занимают негры и мулаты, живущие в столице.
Если в 1939 г. там еще существовал негритянский квартал, то в конце
60-х годов его уже не было. Среди столичных негров и мулатов нет ни
4*
99
одного не знающего испанского языка, зато появились утратившие зна¬
ние английского или никогда не владевшие им. Дело здесь в незначитель¬
ной численности группы, оказавшейся в испаноязычном окружении
На строительство межокеанского канала, как уже гово-
ПАНАМА рилось, в республику было ввезено с Антильских остро¬
вов много негров. Так, в 1904 г. их было нанято около
45 тыс., но после постройки канала, в 1914 г., в Панаме осталось около
20 тыс. (табл. 4).
Таблица 4. Динамика численности негроидного населения Панамы *
Дата
Численность негров
и % от всего населе¬
ния
Численность
мулатов и %
от всего на¬
селения
Примечание
1911 г.
48 тыс. 967 (11,2%)
1930 г.
69 тыс. 583 (14,8%)
-
1940 г.
80 тыс. (12,8%)
70 тыс.
(11,2%)
Другие данные: негров от 13,3 до 14,6%
плюс 5 тыс. негров и 5 тыс. мулатов
в зоне канала. На ту же дату 15 тыс.
панамцев (8,1% населения) родились
за пределами страны, в том числе
12,8 тыс. негров (более 85%). Панам¬
ские ученые считают наиболее досто¬
верной перепись 1940 г., но численность
мулатов склонны понизить до 10%
1950 г.
90 тыс. (11,1%)
90 тыс.
(11,1%)
Конец 50-х
Около 14%
—
годов
Конец 60-х
181 тыс. (15%)
-
Из них 90 тыс. ямайских негров
годов
1975 г.
140 тыс. (7,7%)
Из них на карибском побережье 64 тыс.
(около 46%), горожан 74,3%
Конец 70-х
15%
Метисы и мулаты 67%
годов
1981 г.
* Источники:
см. примеч. 47.
Выделены только ямайцы (10 тыс.;
0,5%) и антильцы (5 тыс.; 0,3%). Му¬
латы и метисы 80%
Негритянское население Панамы состоит из нескольких групп. Во-
первых, это потомки рабов колониальных времен. По оценке С. А. Го-
нионского, в конце 60-х годов их было около 15% населения. Они
расселены по всей стране, однако не везде одинаково. В крупнейших го¬
родах республики они живут вместе с антильскими неграми, в сельских
районах, больше всего на северо-востоке,— отдельными поселениями,
испаноязычны, исповедуют католицизм, все имеют панамское поддан¬
ство.
Вторая группа — потомки рабочих с Антил, часто уже не в первом
поколении. Помимо столицы и Колона, а также Зоны канала, они живут
в деревнях на севере и западе республики (в районе Бокас-дель-Торо,
куда их ввезла «Юнайтед фрут компании для работы на банановых план¬
тациях). Эти негры говорят на вест-индских диалектах английского,
а также по-испански, по религии протестанты. Часть их сохранила
100
ямайское, барбадосское или иное вест-индское подданство, часть остает¬
ся без гражданства, значительная доля — граждане Панамы.
Наконец, третья, самая небольшая, группа — потомки симарронов —
живет в восточной части республики, близ границы с Колумбией, зани¬
маясь преимущественно сельским хозяйством в условиях тропического
леса.
С самого начала вестиндцы (выходцы с Антильских островов) под¬
вергались в Зоне канала самой жестокой дискриминации. Были установле¬
ны два уровня зарплаты—«золотой» (для американцев) и «серебряный»
(для панамцев и антильцев), а с 1947 г.—«зарплата Соединенных Шта¬
тов» и «местная зарплата» (первая была вчетверо выше второй). Расо¬
вая дискриминация и сегрегация в Зоне канала достигали такого же
уровня, как на юге США. Ситуация стала в какой-то мере меняться лишь
после 1968 г. и особенно после договора 1977 г., определившего судьбу
канала.
Положение негра (а тем более антильца) в Панаме с первых дней
существования республики во многом определялось господством в стране
американского империализма и существованием такого заповедника ра¬
сизма, как Зона Панамского канала.
Все это не могло не повлиять на этнополитические принципы панам¬
ской буржуазии. Страну пытались представить как можно более «белой».
При проведении переписей «неграми» называли только людей с очень
черной кожей. По-видимому, более половины зачисленных в смешанную*
категорию были не метисы, а мулаты и самбо.
История негров в Панаме — это и история дискриминационных мер
панамского правительства. Так, в 1926 г. был принят закон о дальней¬
шем ограничении иммиграции. В 30-х годах по просьбе правительства
Панамы администрация Зоны ассигновала 100 тыс. долларов на высе¬
ление вестиндцев из страны. Однако в 1939 г. в связи с началом вто¬
рой мировой войны для строительства новых укреплений снова начали
ввозить рабочих из Вест-Индии.
В 1940 г. к власти пришел президент-фашист А. Ариас, по требова¬
нию которого в конституцию была внесена статья, запрещавшая въезд
«лиц негритянской расы, родной язык которых не испанский, желтой
расы и рас, происходящих из Индии, Малой Азии и Северной Африки».
Многие антильцы лишились тогда панамского гражданства. Конституция
1946 г. требовала от иммигрантов знакомства с испанским языком и куль¬
турой. В 1948 г. Ариас снова стал президентом и в ходе избирательной
компании снова проявились его расистские устремления.
И в последующие десятилетия дискриминация негров, особенно ан¬
тильцев, не прекращалась. Характерна в этом плане панамская поговор¬
ка: «Ему мешает его цвет». У негров и темных мулатов гораздо меньше
шансов получить хорошую работу. Существовали (и все еще существу¬
ют) гостиницы, клубы, рестораны и другие заведения, куда доступ не¬
грам закрыт. Даже довольно далеко от Зоны канала, скажем, в провин¬
ции Чирики, имелись целые районы, где неграм никто пе сдавал жилья
и т. п.
В этой обстановке одиозный смысл приобретал и сам термин «негр».
Как и во многих других центральноамериканских странах, он обычно
заменяется более нейтральным «морено» (обозначающим также: «смуг¬
лый», «брюнет»). Очень важное значение придается тем или иным негро¬
идным чертам в наружности панамца. То, что под наименованием «ме¬
тис» часто скрываются мулаты и самбо, определялось не только поли¬
тикой властей, но и стремлением самих мулатов выдать себя за потом¬
ков испано-индейских браков.
Mí
Однако многое в этой сфере тесно связано с социальными момента¬
ми. «Деньги делают белым»—гласит панамская пословица: для богато¬
го негра и тем более мулата многие ограничения в общем преодолимы.
Кроме того, в административной и бытовой практике проводится отчет¬
ливое разграничение между «местными» (испаноязычными) неграми и
антильцами; и там, где антилец ничего не добьется, потомок негров ко¬
лониального времени может и не испытать на себе ряда ограничений.
Характерной чертой обстановки в Панаме остается антагонизм между
этими группами негров, определяемый пе только этнокультурными раз¬
личиями, но и политикой панамской верхушки.
За последние десятилетия в социальном облике панамских негров про¬
изошли определенные изменения. Конечно, большинство их по-прежнему
остались работниками физического труда, прислугой, рыночными торгов¬
цами, люмпенами. По-прежнему трущобы городов Панамы и Колона за¬
селены в первую очередь темнокожими. Но их дети уже далеко не всегда
наследуют «уровень жизни» и занятия своих родителей.
В независимой Панаме начальное образование постепенно стало бес¬
платным, а плата за среднее значительно снизилась. В Зоне канала так¬
же были созданы школы для «неамериканцев» с преподаванием вначале
на английском языке, а с 1955 г.— на испанском (что определялось по¬
требностями американцев в более квалифицированной рабочей силе).
Темнокожие стали приобретать специальности медсестер, учителей, счет¬
ных работников, секретарей, клерков. Появились и негры с высшим об¬
разованием. Правда, круг таких людей очень узок и сейчас: даже в на¬
чале 80-х годов 20% панамцев были неграмотны.
Хотя исследователь 50-х годов заметил, что дипломы — «это пропу¬
ска к занятиям и доходам среднего класса», многие частные фирмы и
американская «Компания Панамского канала» тогда либо отказывали
темнокожим с дипломами в приеме на работу либо не давали им возмож¬
ности продвижения. И все-таки дети и внуки антильцев, особенно по¬
лучившие образование, постепенно включались в панамскую социальную
структуру. Однако старые традиции продолжают определять этнокуль¬
турные особенности этой группы, и вест-индские диалекты английского
до сих пор остаются главным средством внутрисемейного и внутригруп¬
пового общения. Наиболее близкая к ним этнорасовая группа —не ос¬
тальные панамские негры, а негры США, проходящие службу в Зоне
канала. Браки между ними и местными антильцами — явление нередкое.
До 60-х годов доступ неграм к политической жизни Панамы практи¬
чески был закрыт. После того как в 1910 г. светлый мулат К. А. Мен¬
доса восемь месяцев пробыл главой страны, ни один негр или мулат не
был ни президентом, ни министром, ни чиновником высокого ранга. Осо¬
бенно тщательно оберегало себя от такого рода сотрудников Министерст¬
во иностранных дел.
Однако с течением времени в государственный аппарат стали все же
проникать отдельные лица негритянского происхождения — в качестве
судей, мэров небольших пунктов или городских районов с темнокожим
населением, чиновников невысокого ранга, сотрудников канцелярий. При
этом панамским неграм отдавалось явное предпочтение. Кроме того,
антильцев, работающих в учреждениях Зоны, стали все больше привле¬
кать к участию в переговорах с американцами.
В последние полтора-два десятилетия на каждых выборах в парла¬
мент проходят два-три негра, обычно от наиболее бедных округов.
К 1968 г. таких депутатов было уже пять, кроме того, два негра состоя¬
ли судьями Апелляционного суда и один — судьей Верховного суда. На¬
конец, впервые за всю историю страны юрист-негр (но не антилец)
стал членом правительства, а другой, потомок выходцев из Вест-Ин¬
дии,— представителем Панамы в ООН.
Но это лишь немногие исключения. Дискриминация по отношению к
основной массе негров и мулатов, прежде всего антильских, сохраняется.
Попытка оправдать такое положение содержится, например, в одном офи¬
циальном издании 1971 г. Вестиндцы, говорится там, «наросли инородным
телом, скопившись на целом архипелаге городских островов, отгорожен¬
ные от чуждого (панамского.—А. Д.) влияния. Эта физическая изоля¬
ция, усиленная языковым барьером и несходством культуры, решитель¬
ным образом отодвигает их интеграцию в национальную жизнь». Подоб¬
ные формулировки свидетельствуют, однако, не столько о том, что по
своему этнокультурному облику антильцы еще отличаются от основной
части населения Панамы, сколько о расистских взглядах правящих клас¬
сов республики.
Семейный и общественный быт панамских негров определяется тем
обстоятельством, что среди них по-прежнему преобладают матрилокаль-
ные семьи. Часто крестные отец и мать оказывают такой семье большую
помощь, чем отец детей. Если наличие таких семей отражает вест-инд¬
скую традицию, то роль «крестных» в ней — латиноамериканскую, па¬
намскую. Для семейного уклада антильцев характерна большая дисцип¬
линированность детей и строгость матерей, чем у остальных групп не¬
гритянского населения. Это связывают с более развитым у потомков
вест-индских иммигрантов духом коллективизма и ярче выраженным
стремлением к образованию. Среди антильцев больше спортивных и хо¬
ровых союзов, обществ взаимопомощи, религиозных объединений, что лег¬
ко объяснимо угнетенным положением антильских негров в панамском
обществе.
Несомненно, в стране происходят процессы расового смешения, осо¬
бенно широко — в городах. Но цифровые характеристики этих процессов
очень затруднены, ибо даже перепись 1940 г. в этом отношении достаточ¬
но ненадежна.
Таким образом, хотя в Панаме имеет место постепенная ассимиляция
основной частью населения всех этнорасовых групп, этот процесс еще не
завершен даже по отношению к той части негров, которая говорит по-
испански и исповедует католичество. По отношению же к потомкам
иммигрантов из Вест-Индии ассимиляция только еще начинается.
Практически не разработан вопрос о вкладе негров и мулатов в об¬
щепанамскую культуру. Но в таких ее областях, как музыка, танец?
такого рода вклад несомненен. Прежде всего это своеобразное пред¬
ставление «тамборитос». Оно включает танец, музыку и пение и восхо¬
дит к танцам африканских рабов, содержавшим и военные сцены, и раз¬
личные игры, а также сатирические мотивы. Африканские «тамборитос»
были затем заимствованы переселенцами из Испании, мелодически при¬
ближены к их народной музыке, вобрали в себя и индейские элементы.
Представление обычно исполняется одной парой в национальных ко¬
стюмах, которую окружает хор, отбивающий ладонями такт и подхваты¬
вающий припев. Несомненно африканское происхождение и такого народ¬
ного танца, как «кумбиа», некоторых музыкальных инструментов. Не¬
гритянские блюда вошли в состав рациона панамцев
Хотя в числе первых поэтов страны был негр Г. О. Эрнандес (1893—
1918), в литературу «негритянский мир» Панамы ввел выдающийся поэт
Деметрио Кореи (1899—1957), сам происходивший из иммигрантской
(греческой) семьи. Однако отдельной негритянской поэзии в стране не
существует, мир ее образов — органическая составная часть общепанам¬
ского литературного процесса
ИИ
*
Таким образом, роль африканцев в формировании населения той или
иной центральноамериканской страны определяется следующими фак¬
торами:
во-первых, тем, как сложилась экономика данного района в колони¬
альное время. Естественно, что наличие рудников или плантаций сти¬
мулировало ввоз рабов из Африки;
во-вторых, демографической ситуацией. В колониях с большими мас¬
сивами индейского населения дополнительная рабочая сила не требова¬
лась даже при наличии первого условия или по крайней мере потреб¬
ность в ней возникала какое-то время спустя после начала колониза¬
ции — в связи с уменьшением численности аборигенов или почти полным
их истреблением;
в-третьих, географической близостью к районам, где в силу указан¬
ных выше причин уже существовало значительное негритянское насе¬
ление.
В таких государствах, как Гондурас, Сальвадор, Никарагуа, Коста-
Рика и Панама, первый фактор проявился почти однозначно: рудников
там не было (или почти не было), а крупное плантационное хозяйство
возникло гораздо позже того времени, когда прекратилась работорговля.
В этой связи не менее однозначным было и воздействие второго факто¬
ра; исчезновение или уменьшение коренного населения не сопровожда¬
лось, как правило, значительным ввозом рабов-африканцев.
Третий же фактор оказал более дифференцированное влияние. Если
в странах, имеющих выход к Карибскому морю, по мере роста числа
плантаций, рудников и лесоразработок, портового хозяйства или в связи
с длившимся несколько десятилетий строительством Панамского канала
негров в XVIII—XX вв. становилось больше, то, например, в Сальвадо¬
ре, который такого выхода не имеет, доля их всегда была ничтожной.
В остальных же государствах районы карибского побережья выделяют¬
ся гораздо большей (подчас даже и высокой) долей негроидов, интен¬
сивной, продолжавшейся иногда не одно столетие метисацией, появлени¬
ем в результате совершенно новых этнических общностей (черные
карибы, мискито), а также отчетливым, характерным для каждой стра¬
ны делением негров на две группы: «местную» (испаноязычную) и
«антильскую» (англоязычную). Наконец, заметный рост численности
негров приходится не на колониальное и не на ближайшее постколони-
альное время, а на период империализма или на непосредственно пред¬
шествующие ему десятилетия.
Незначительная доля негроидного населения, иные, чем у основной
массы жителей, этнокультурные характеристики большинства негров и
мулатов, концентрация их на периферии национальной территории опре¬
делили сравнительно скромный вклад негров в развитие центральноаме¬
риканских наций и их культур. Ярче всего он проявился в таких сферах
духовной культуры, как музыка, танец, художественные ремесла, а так¬
же в рационе. Помимо этого, в районах концентрации негритянского и
мулатского населения возникли особые локальные варианты культур,
постепенно сближающиеся с основными культурами соответствующих
стран. Пока, однако, ни в одной из республик это сближение не достиг¬
ло значительной степени, как не достигла этой степени и сама интегра¬
ция негров и мулатов Центральной Америки в состав соответствующих
наций. В каждой стране все эти процессы протекают по-своему, среди
негров — с меньшей, среди мулатов — с большей интенсивностью, но об¬
щий их итог на начало 80-х годов XX в. именно таков.
104
* Rurffu The Atlantic Slave Trade.
Madison, 1969. P. 47, 88 a. o.
2 Ro^eubfaf A. La Población Indígena у
el Mestizaje en América. 1492—1950.
Buenos Aires, 1954. T. II. P. 156; Рил¬
еям (?., jíeMudez R. El Negro en Costa
Rica. San José, 1972. P. 33—35.
3 OReu Ж. D. Black and Part-Black Popu¬
lation in Colonial Costa Rica. Ethno-
historical Resources and Problems //
Ethnohistory. Winter 1980. V. 27. N 1.
P. 22; Rouf R. R. The African Experien¬
ce in Spanish America: 1502 to the Pre¬
sent Day. Cambridge; N. Y.; Melbourne,
1976. P. 131.
4 Rarou Rasfro R. La Población de El Sal¬
vador. Madrid, 1942. P. 255.
s GReu Ж. D. Op. cit. P. 22—23; Rouf R. R.
Op. cit. P. 131, 151; Roseu&faf A. Op. cit.
T. II. P. 179.
s Roseu&faf A. Op. cit. T. 1. P. 249; Raróu
Rasfro R. Op. cit. P. 154.
? Ref?Ms A. №. Asang: Adaptations to Cul¬
ture Contact in a Miskito Community.
Gainesville, 1971.
s Roseu&faf A. Op. cit. T. 1. P. 58, 88.
s Rarou Ra^fro R. Op. cit. P. 154.
Дридзо А. Д. Гондурас: Формирование
этнической общности // Национальные
процессы в Центральной Америке и
Мексике. М., 1974. С. 183.
** Rouf R. R. Op. cit. P. 155, 273; Roseu-
òfaf A. Op. cit. T. 1. P. 36—37.
i2 Дридзо A. Д. Указ. соч. С. 186, 189,
193-194.
Raudt/к R. R. Этническое развитие Ни¬
карагуа во второй половине XIX века //
Проблемы этнографии и истории Аме¬
рики. М., 1979. С. 181, 187.
*4 Rofp R. G. Notes on the Historical,
Ethnografical and Social Status of the
Negro in Panama // Panamanian Notes.
Tallahassee, 1968. V. 13. P. 8, 9, 16.
i9 ZZaouoa R. R. Никарагуа: К вопросу о
национальной независимости // Нацио¬
нальные процессы в Центральной Аме¬
рике и Мексике. С. 248.
19 Жарке 7Г., Змзельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 15.
С. 342.
17 Аос^ R^. №. Jamaican Blacks and the¬
ir Descendants in Costa Rica // Social
and Economic Studies. September. 1978.
V. 26. N 3.
i9 Roseu&faf A. Op. cit. T. 1. P. 20—21.
i9 Daufdsou №. V. The Garifuna of Pearl
Lagoon: Ethnohistory of an Afro-Ameri¬
can Enclave in Nicaragua // Ethnohisto¬
ry. Winter 1980. V. 27. N 1. P. 32.
29 №Aeffeu A. Guatemala. Chicago, 1961.
P. 45.
21 Aaforre G. Relaciones geográficas de ín¬
dias. Sevilla, 1920. T. IV. P. 98.
22 Agufrre Reffrau G. La población negra
de México. México, 1946. P. 221, 225.
23 Жаггодшл A. D. Panorama del indige¬
nismo en Guatemala // América Indíge¬
na. 1972. V. XXXII. N 2. P. 291.
24 RfoR G. Etnografía de Guatemala. Guate¬
mala, 1958. P. 35.
23 ЖсАае Rapfor Z). The Black Carib of
British Honduras. N. Y., 1951. P. 138.
29 Adams R. A. Encuesta sobre la cultura
de los ladinos en Guatemala. Guatema¬
la, 1956. P. 209, 210.
27 ibid. P. 211.
28 ibid. P. 219, 221, 223.
29 Rdtaards R. The History, Civil and
Commercial of the British Colonies of
the West Indies. L., 1801. V. 2. P. 64—
94.
89 В 1790 г. в Белизе жило 2656 человек,,
из них белых — 251, негров и мула¬
тов — 2024 (Aufg/tf Б. The Caribbean.
N. Y., 1978. P. 238).
9* RoRaud G. A. The Formation of a Co¬
lonial Societies: Belize, from Conquest
to Crown Colony. Baltimore; L., 1977.
P. 132.
82 Подробнее см.: Грмбамаз 77. R. Насе¬
ление Белиза: этнополитическая
общность в процессе становления //'
Сов. этнография. 1983. № 1. С. 66—75.
88 Afrique-Asie. Р., 1981. N 250. Р. 38.
84 №addef D. British Honduras: A Histo¬
rical and Contemporary Survey. L., 1961.
P. 77.
83 По данным С. И. Брука, креолы («бе¬
лизцы англоязычные») составляли на
1978 г. 58,7% населения (80 тыс. чело¬
век: Брук R. 77. Население мира. М.,
1981. С. 710). В последующие годы ис¬
паноязычное население превысило по
численности креольское (Afrique-Asie.
1981. N 250. Р. 37). Кроме того, в стра¬
ну прибывают беженцы из Гватемалы,
Сальвадора и других испаноязычных
стран (Caribbean Cronicle. L., 1982.
V. 98. N 1566. P. 19, 20).
89 Дридзо A. Д. Указ. соч. С. 200—217;
Roseubfaf A. Op. cit. T. 1. P. 20—21;
Rouf R. R. Op. cit. P. 264; The Caribbe¬
an Yearbook 1977/78. Toronto, s. a.
P. 592; ZZatRdsou №. V. Op. cit. P. 32;
Страны мира. M., 1981. С. 381;
Брук R. 77. Население мира. М., 1981.
С. 740.
87 Joues D. №., Gfeau R. A. The English-
Speaking Communities of Honduras and
Nicaragua // Caribbean Quarterly.
March 1971. V. 17. N 2. P. 59, 57—58.
зз Rouf R. R. Op. cit. P. 267.
89 Дридзо А. Д. Указ. соч. С. 229, 230.
49 /oues D. №., Gfeau R. A. Op. cit. P. 53^
54, 57; RafuaRerra R. Ensayos sobre le
clase media en Nicaragua // Materiales
sobre la clase media en América Lati¬
na. Wash., 1980. T. IV. P. 95.
4* Ventana. 1982. 9.1; 16.1; Barricada. 1983^
19.1; 23.VIII.
4- Гагр Б. Socialism in Nicaragua: Planned
Collectiveness or Collective Conscious¬
ness // Paper Prepared for the
Xlth JCAES, Quebec and Vancouver,
August 1983, for Symposium A-409 «The
Anthropology of Human Rights». S. !.,
s. a. Mimeo. P. 2.
10$
Barricada. 1983. 3.VIII; Лула X. Грена¬
да: революционные годы. М., 1984.
С. 169—174.
и Rouf A. R. Op. cit. P. 268—269, 380—381;
Джзижс 77. Латинская Америка. М.,
1949. С. 670.
43 Народы Америки. T. II; Daily Gleaner.
Kingston, 1969. 16.1V; Daufdsou №. V.
Op. cit. P. 32; Брук R. F. Указ. соч.
С. 761, 762.
'46 Tíoch D. №. Op. cit. P. 352—358;
Rouf A. 7?. Op. cit. P. 270—273, 380—
382; Daily Gleaner. 1969. 16.1V; Ethno-
¡history. 1982. V. 29. N 2—4. P. 312—313.
*47 Aofy Б. G. Op. cit. P. 9; Roseubfaf A.
Op. cit. T. 1. P. 20—21, 153—154;
Rouf Б. Б. Op. cit. P. 264—275; Daufd-
sou №. V. Op. cit. P. 32; Гомаом-
cKuu R. А. Панама//Национальные
процессы в Центральной Америке и
Мексике. М., 1974. С. 334; Народы Аме¬
рики. T. II. С. 189; Латинская Амери¬
ка. М., 1976. С. 218; Брук R. 77. Указ,
соч. С. 778.
48 Подробнее см.: Rouf А. Б. Op. cit.
Р. 264, 273—278; Aofy A. G. Op. cit.
Р. 9—17; Народы Америки. T. II. С. 189,
196.
49 Tfappepa Баскес 77. Истоки панамской
поэзии//Латинская Америка. 1981.
№ 6. С. 113—114; Уамз.марам 77. Ф. Ли¬
тература Панамы сегодня//Там же.
1984. № 9. С. 97.
ГАИТИ
Республика Гаити прошла иной исторический путь, нежели другие
страны карибского региона, также бывшие колонии европейских госу¬
дарств. Народ Гаити еще в конце XVIII —начале XIX в. одновременна
и в непосредственной связи с событиями Великой Французской револю¬
ции своими руками освободился от рабства и колониальной зависимости..
С 1804 г. Гаити —суверенное государство, моноэтничная страна: ее поч¬
ти шестимиллионный народ — в подавляющем большинстве потомки
африканцев, ввезенных французами за полтора века своего господства.
Самой сложной была этническая история страны в свой первоначаль¬
ный период, когда в условиях зарождавшегося капиталистического об¬
щества шел процесс превращения этнически разнородной массы черных
рабов в ядро нынешнего этноса. В ходе дальнейшей истории Гаити ос¬
новными вехами в этническом развитии явились периоды борьбы народа
за национальную независимость и демократические преобразования *.
Попытаемся на материале Гаити вникнуть в специфику ряда общих
для карибского региона явлений культуры, формировавшейся в процес¬
се взаимодействия представителей европейских и африканских этносов.
На примере складывания языка, религии, некоторых обычаев и социаль¬
ных институтов можно проследить механизм образования синкретических
культур, конституирующих наряду с другими признаками новые этно¬
сы в Америке.
Материал источников позволяет показать и еще одно чрезвычайно
характерное для карибских стран явление — связь социальной стратифи¬
кации с цветом кожи людей, которая в Гаити выражается, помимо обыч¬
ного классового деления, в идеологической и политической борьбе между
неграми и мулатами.
*
Гаити —французская колония Сан-Доминго с 1697 г. (официальная ус¬
тупка испанцами западной трети о-ва Эспаньола) по 1804 г. (завоевание
независимости в революционной войне). Фактически французы нахо¬
дились здесь с первой трети XVII в. и понемногу ввозили негров по при¬
меру испанцев, для которых в то время Франция в основном и постав¬
ляла рабов на Антилы со своих торговых баз на западном побережье
Африки. Поначалу негры были одной из статей торговли с тропическими
странами. В XVII в. французская корона еще надеялась заселить Сан-
Доминго своими подданными и сохранить преобладание белого населения,
но интересы развивавшегося хозяйства требовали более многочисленной
и выносливой рабочей силы, чем белые сервенты — кабальные слуги, кон¬
трактовавшиеся на 36 месяцев.
Антильские колонии Франции во второй половине XVII в. проходили
важнейший этап социально-экономической эволюции — переход от про¬
изводства табака, индиго, хлопчатника, возделывавшихся на небольших
плантациях руками нескольких работников, к культивированию сахар¬
ного тростника, ввезенного на Французские Антилы в 40—50-х годах
XVII в.
Уже в конце XVII в. сахар был одним из самых популярных в Евро¬
пе колониальных товаров и приносил Франции, кроме ощутимого лре-
107
имущества «в той экономической войне, которую она не переставая вела
с морскими державами» \ огромные прибыли.
Сахарная плантация на Антилах становилась экономической едини¬
цей, основанной на относительно крупном капитале. Она занимала боль¬
шую площадь, при ней имелись 1—2 мельницы для размола тростника,
оахароварня, а также поселки рабов, огороды. Началось вытеснение с
плодородных долин мелких плантаторов, занимавших земли на горных
склонах, где во второй половине XVIII в. развилось производство кофе.
Переход к плантационному хозяйству совершался одновременно с из¬
менениями в социальной структуре колониального общества, в полити¬
ческих и финансовых взаимоотношениях колонии и метрополии. Усло¬
вием быстрого роста рентабельности вест-индских колоний стал труд при¬
возившихся из Африки черных рабов. Уже в самом начале XVIII в.
Людовик XIV требовал «развивать, насколько возможно, торговлю негра¬
ми и перевоз их с побережья Гвинеи на острова... Ничто так не способ¬
ствует развитию колоний, как усердный труд негров» ". Поощрялось созда¬
ние государственных и частных компаний для ведения работоргов¬
ли, и ввоз рабов в XVIII в. стал неуклонно увеличиваться. Согласно раз¬
личным источникам (во многом противоречивым), численность негров в
Сан-Доминго росла быстрыми темпами: 1687 г.—3400, 1701 г.—20 000,
1754 г.- 172 000, 1787 г.-408 000, 1789 г.-452 000, 1791 г.-455 000 \
В конце 80-х годов XVIII в. доставлялось по 20—35 тыс. рабов еже¬
годно. Всего французы за весь период работорговли ввезли в Америку
1015 000 негров з. Большинство их происходило из районов нынешних
Ганы, Дагомеи и Нигерии. Значительная доля рабов приходилась на
языковые группы эве, тви и йоруба ".
В первые же десятилетия колонизации растущая численность негров
и опасность восстаний, побеги рабов, злоупотребления рабовладельцев,
слабая деятельность христианских миссий, появление смешанного насе¬
ления породили трудности, которые требовали юридического урегулиро¬
вания. В 1685 г. был издан кодекс законов о рабах («Черный кодекс») —
документ чрезвычайно показательный, так как его статьи охватывали
практически все стороны жизни колонии, устанавливая те официальные
рамки и формы, в которых осуществлялись взаимоотношения между ра¬
бовладельцами и рабами.
Сан-Доминго, находившаяся под управлением генерал-губернатора,
делилась на три провинции: Север с главным городом Кап-Франсэ,
Юг со столицей Сен-Луи и Запад со столицей Порт-о-Пренс. Север и
Запад с самого начала развивались быстрее Юга, здесь в плодородных
долинах находились самые крупные и процветающие плантации. В про¬
винции Север, занимавшей четверть территории колонии, жили "/5 бе¬
лого и */з черного населения. На Юге, в более гористой местности, за¬
труднявшей выращивание тростника, были прочны позиции свободных
мулатов, многие из которых стали крупными производителями кофе.
Регионально-демографический фактор играл свою роль и в период рево¬
люционной войны конца XVIII —начала XIX в., когда лидер мулатов
Андрэ Риго фактически создал свое государство на юге, и в первые годы
независимости, и позже, когда мулаты —претенденты па власть искали
поддержки в своей среде.
К 1789 г.— кануну революционной войны — Сан-Доминго была бога¬
тейшей колонией Франции с 793 плантациями сахарного тростника,
3117 плантациями кофе, 789 плантациями хлопчатника, 182 ромовыми
фабриками и рядом мелких ремесленных мануфактур \ Стоимость про¬
дукции колонии в 1789 г. исчислялась 175 990 тыс. франков, стоимость
всех богатств, включая рабов,— 991 893334 франка".
108
Население состояло из трех расово-социальных групп: белых, свобод¬
ных цветных и рабов. Согласно подсчетам жителя колонии С. Дюкер-
жоли, выпустившего в 1802 г. «Учебник обитателей Сан-Доминго», там
насчитывалось 465 492 раба, 30 826 белых и 27 548 цветных
Среди белых были «большие» и «малые». Первыми считались владель¬
цы сотен рабов и самых больших плантаций сахарного тростника, обыч¬
но не жившие в колонии, а также более мелкие плантаторы, в том чис¬
ле собственники кофейных плантаций (не более чем со 100 рабами), раз¬
богатевшие после Семилетней войны 1756—1763 гг. К этой же
категории относились управляющие, доверенные лица отсутствующих по¬
мещиков, распоряжавшиеся крупными суммами денег, покупавшие рабов
и продававшие продукцию.
«Малыми» белыми назывались владельцы небольшого числа рабов
(до 20), мелких плантаций, производивших продукцию для местного
потребления, управляющие в хозяйствах отсутствующих собственников,
ремесленники, а также городские жители: лавочники, поденщики, при¬
слуга и т. д. Таким образом, социальный состав «малых» был весьма раз¬
нообразным.
В отдельную социальную группу выделялись свободные цветные
(gens de couleur) — в большинстве своем люди смешанного расового
происхождения, освобожденные от рабства. Еще одно название этой ка¬
тегории, в которую входили также и освобожденные негры,—«вольноот¬
пущенники» (affranchis). На положении свободных цветных в колониаль¬
ном обществе необходимо остановиться подробно, так как эта группа на¬
селения нигде, кроме Сан-Доминго, не достигла ни почти равной с
белыми численности, ни близкого к белым экономического уровня. При
этом они были полностью лишены политических прав, подвергались от¬
крытой социальной и расовой дискриминации, что, с одной стороны, с
течением времени убеждало мулатов в необходимости борьбы за равно¬
правие, а с другой — вызывало в их сознании стремление к самоутверж¬
дению, к гегемонии, к превосходству над черной частью своих соотече¬
ственников. Впоследствии это отразилось на всей истории страны.
Закон колонии и церковь не одобряли сожительство белых с рабыня-
ми-негритянками. Статья IX «Черного кодекса» предупреждала хозяев
о том, что они подвергнутся штрафу в 2 тыс. фунтов сахара, если их ра¬
быня родит от них детей; однако если хозяин окажется неженатым, то
он обязан будет жениться на этой рабыне, освободив и ее, и детей.
Официальное признание союзов белых с негритянками и включение по¬
следних на полных правах в европейскую (христианскую, моногамную)
модель семейной жизни как бы узаконивали и физическое, и культурное
смешение рас. Именно социальное законодательство, которое объявляло
свободных цветных полноправными французскими гражданами, призна¬
вало смешанные браки, не препятствовало отпущению рабов на свободу
и которое не изменялось на протяжении всего колониального периода,
в большой степени определило развитие группы смешанного населения
в Сан-Доминго.
Хотя мулаты были дискриминируемой частью общества, освобождение
от рабства высоко поднимало их над рабами. Но мулаты и в рабстве
(по некоторым данным, их было до 10% всех рабов) считали себя выше
черных, поскольку хозяева выделяли их из среды рабов, ставя на более
легкие работы, обучая ремеслам или беря в свои дома слугами. Не слу¬
чайно, как говорит Моро де Сен-Мэри, автор одного из основных источ¬
ников по истории Сан-Доминго, негры рабовладельцы (были и такие
среди свободных цветных) не решались покупать мулата и квартерона,
так как те предпочли бы смерть позору быть рабом у чернокожего.
М9
Число свободных цветных росло, согласно Моро де Сен-Мэри, «благо¬
даря великодушию хозяина, которое часто проявлялось только в его за¬
вещании; из-за расчета, даже интереса, так как подчас хозяин продавал
раба самому себе; вследствие брака свободного со своей рабыней; на¬
конец, в результате самовоспроизводства свободных цветных» ".
Необходимо подчеркнуть здесь же объективную роль мулатов как
проводников европейской культуры в широком смысле слова. Исполнять
эту роль мулаты начинали еще в детстве, будучи, с одной стороны,
приближены к белым отцам и белым детям, если таковые имелись (Моро
де Сен-Мэри пишет об одинаковом воспитании цветных и белых де¬
тей"), обучаясь французскому языку и другим предметам, а с другой —
общаясь самым тесным образом с детьми рабов в поместьях своих отцов^
Для совместного усвоения реалий общественной жизни и формирования
некоторых общих для всего креольского населения культурных черт это-
было очень важным обстоятельством.
Впоследствии отцы обеспечивали своих детей средствами для полу¬
чения образования во Франции. Мулаты проводили в Европе многие го¬
ды, как, например, В. Оже, борец за права свободных цветных, возгла¬
вивший их восстание в 1790 г. Вернувшиеся в колонию мулаты состави¬
ли там самую образованную часть общества.
Имущество они получали в основном по наследству от своих отцов
(главным образом «малых» белых), но закон не препятствовал и при¬
обретению собственности ими самими, так что к концу XVIII в. в руках
свободных цветных находилось от */5 ДО Vs всей земли и */4 рабов в
Сан-Доминго ", причем мулаты заботились о том, чтобы при передаче
или продаже имущество попадало тоже к мулатам.
О состоятельности этой части общества говорит, например, такой
факт: в марте 1783 г. мулаты внесли значительную сумму на покупку
корабля, который Сан-Доминго собиралась подарить Людовику XVI ".
Они также предложили правительству Франции Vs своего состояния для
помощи в уплате государственного долга ".
Состоятельные мулаты жили большими семьями, в официальных бу¬
магах они назывались «господин такой-то» (это раздражало белых. Так,
один из читателей «Gazette de Saint-Domingue» писал 21 мая 1791 г. ее
редактору: «Сударь, вы часто впадаете в одну и ту же ошибку, которая
в высшей степени оскорбляет глаза и уши читателей Вашей газеты.
В последнем номере Вы приравняли к белым трех мулатов, назвав их
господами»"), у них были имя и фамилия, хотя последней часто ста¬
новилось имя, которое они носили в рабстве. Наличие фамилии отлича¬
ло мулатов этого ранга от тех цветных, в отношении которых едва ли
можно было говорить о собственности и стабильном положении и кото¬
рые фигурировали просто как Жером, Мари-Луиза, Жанна и т. д." По¬
следние занимали окраины больших и средних плантаций, спорные, пло¬
хие или заброшенные земли, и только полиция могла выгнать их из этих
углов, когда дело доходило до определения прав на землю.
Среди свободных цветных, как уже говорилось, были и негры, причем
некоторым из них также удавалось стать собственниками земли и рабов.
В городах свободные негры были владельцами кабаре ", занимались ре¬
меслом, имели небольшое «дело». Так, Моро де Сен-Мэри рассказывает
о Гийоме Ребекка, хозяине лодки, перевозившей пассажиров из Пор-де-
Пэ в Кап, и его «законной и единственной дочери» Маргерите, которая
«хорошо читает, пишет и считает», а также «великолепно шьет (я сам
носил сшитые ею сорочки) » ".
Однако ни владение собственностью, ни образованность не избавляли*
цветных от откровенной дискриминации со стороны белых. «Черный ко
деке» признавал свободных негров и мулатов полноправными француз¬
скими гражданами, но на них смотрели как на своего рода общественную
собственность и подчеркивали их положение тем, например, что запре¬
щали иметь оружие и носить одинаковую с белыми одежду, собираться
группами. Цветным не препятствовали в приобретении собственности, од¬
нако их не допускали к должностям и профессиям, которые могли бы по¬
ставить их над белыми.
О том, насколько ревностно соблюдалась в Сан-Доминго «цветовая
граница», свидетельствует появление разработанной неким доктором
Франклином ^ системы обозначения лиц смешанного расового проис¬
хождения. Термины соответствовали определенному соотношению в чис¬
ле предков человека до седьмого колена, которых всего насчитывалось
128, белых и черных прародителей. Человек считался светлее или темнее
в зависимости от того, сколько предков соответствующей расы у него
было.
По мере перехода от черного к белому выделялось 9 основных тер¬
минов: сакатра, гриф, марабу, мулат, квартерон, метиф, мамлюк, кварте¬
роне, санг-меле. Сакатра, например, получался в результате одной из
трех комбинаций расового смешения и имел от 8 до 16 белых предков
и 112—120 черных; потомок сакатра и негритянки имел 8 белых и
120 черных предков; потомок мужчины и женщины сакатра имел
16 белых и 112 черных, потомок грифа и негритянки —столько же.
Ближайший к белому, санг-меле, мог получиться из четырех комбинаций
расового смешения и имел 125—127 белых предков и 1—3 черных. Все,
у кого было меньше 8 белых предков, считались черными. Согласно под¬
счетам Моро де Сен-Мэри, среди свободных цветных было «% негров,
^/б мулатов, марабу, грифов и сакатра», остальные имели самые светлые
оттенки цвета кожи. Немногочисленные потомки негров и индейцев на¬
зывались «зингерами»
Официальную политику по отношению к цветным разъясняет следую¬
щая выдержка из письма министра флота, которому подчинялись коло¬
нии (1766): «Негры были привезены в колонию в качестве рабов, и раб¬
ство наложило неизгладимую печать на все их потомство, чистокровное
или смешанное. Следовательно, их потомки никогда не могут сравнять¬
ся с белыми. Ибо, став такими же, как белые, они будут претендовать
на все должности и почести — положение, абсолютно несовместимое с ко¬
лониальными установлениями». В 1771 г. министр утверждал: ничто не
может уничтожить границу, «которую сама Природа поставила между
белым и черным и которую политика всегда охраняла как непреодолимый
для мулатов барьер»
В конце колониального периода при рождении цветного стали стро¬
го фиксироваться цвет кожи и характер метисации родителей. Если
цветной желал считаться более светлым или пытался обеспечить буду¬
щим детям более светлого родителя (или родительницу), тщательно изу¬
чалась его генеалогия. Особенно следили, чтобы за линию не «просочи¬
лись» те, кто внешне выглядел совершенно белым и у кого примесь негри¬
тянской крови обнаруживалась лишь в небольшой синеве глазных белков,
в волнистости волос, окраске ногтевой полулунки и других мелких при¬
знаках, заметных только опытному глазу. Когда в конце 80-х годов под
влиянием парижской промулатской общественности министр флота пред¬
ложил губернатору Сан-Доминго отменить изучение происхождения лиц с
«белой» внешностью, тот ответил, что это будет «положительно опасно»
К концу XVIII в. в Сан-Доминго резко обострились социальные про¬
тиворечия, нараставшие там в течение десятилетий. Идеологические дви¬
жения в Европе, деятельность сторонников эмансипации рабов, события
американской революции и, наконец, Великая Французская революция
всколыхнули Сан-Доминго. «Большие» белые стремились к автономии,
к независимости от французских коммерсантов и финансистов и вообще
от политики метрополии. «Малые» белые видели в революционном дви¬
жении возможность утвердить свои интересы в противовес интересам ко¬
лониальной аристократии. Мулаты же настаивали на том, чтобы Декла¬
рация прав человека распространилась и на них и было бы признано
их равенство с белыми. В 1790 г. мулаты под предводительством
В. Оже и Ж.-Б. Шаваннеса начали вооруженную борьбу с белыми.
Однако ни мулаты, ни свободные негры не ставили вопроса об унич¬
тожении рабства, считая его основой экономики колонии. За свою свобо¬
ду выступили сами рабы, подняв в провинции Север в августе 1791 г.
восстание, быстро охватившее всю колонию. С этого момента борьба при¬
няла иной ход и ее основным вопросом стало уничтожение рабства.
Белые и мулаты в разных районах страны объединились «для защиты
собственности», но решимость негров завоевать свободу оказалась непре¬
клонной. Туссэн Лувертюр, вставший во главе армии рабов, привел их к
победе.
В 1793 г. рабство было отменено, белых в колонии почти не осталось,
попытки агрессии со стороны Испании и Великобритании успешно пре¬
сечены. Но теперь характер политического вопроса приобрело соперни¬
чество между мулатами—«старыми свободными», и неграми—«новыми
свободными», чьи лидеры тоже стали претендовать на управление дела¬
ми колонии. С 1796 по 1801 г. шла настоящая война между армиями
Туссэна Лувертюра и генерала-мулата Андрэ Риго.
Победу в «войне рас» одержал Туссэн Лувертюр. Провозглашенный
конституцией 1801 г. генерал-губернатором всего острова, он стремился
проводить самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику, что, как и
отмена рабства, шло вразрез с интересами кругов, поставивших к этому
времени у власти Наполеона. Борьба Туссэна Лувертюра с посланным
Наполеоном экспедиционным корпусом генерала Леклерка закончилась
поражением. Туссэн сам стал жертвой коварства французского генерала,
был депортирован во Францию и вскоре там умер.
Тем не менее негры и мулаты во главе с генералом-негром Жан-Жа¬
ком Дессалином в 1803 г. разгромили французов, и в январе 1804 г.
была официально провозглашена независимость. Во главе нового госу¬
дарства, названного Гаити (так называли остров его коренные жители —
индейцы), встал Ж.-Ж. Дессалин. Легенда гласит, будто от французского
флага Дессалин оторвал белую полосу, символизировавшую в глазах нег¬
ров цвет кожи бывших хозяев. В первой конституции независимой Гаи¬
ти все ее граждане, в том числе оставшиеся в стране поляки и немцы —
дезертиры из французской и английской армий, были названы черными.
Белым иностранцам запрещалось владеть какой-либо собственностью.
Так Гаити с самого начала утверждала себя именно как государство чер¬
ных и в своих собственных глазах была символом освобождения нег¬
ров. Однако дальнейшая социальная и политическая история страны,
вплоть до наших дней, тесно связывалась с проблемой цвета кожи и
во многом определялась именно борьбой между неграми и мулатами. Му¬
латы, оказавшиеся в независимой стране владельцами большой собствен¬
ности, заместили собой белых в социальной структуре Гаити. Несмотря
на то что в господствующий класс вскоре вошли и негры соответствую¬
щего экономического ранга, положение «элиты» общества и сейчас зани¬
мает преимущественно «светлая» буржуазия.
Не последнюю роль в этом сыграла ориентация независимой страны
на европейскую культуру, проводниками которой были мулаты. Жан
Прис-Мар, писатель и этнограф, в период американской оккупации
страны (1915—1934) положивший начало изучению африканских тради¬
ций в жизни народных масс Гаити, писал, что в 1804 г. «нация тор¬
жественно приняла язык и социальные институты прежней метрополии,
чтобы показать свое желание принадлежать к западной культуре»
Отмена рабства и обретение независимости означали перестройку клас¬
совой структуры экономики, а также установление новой формы госу¬
дарственности. Попытки возродить плантационное хозяйство вне систе¬
мы рабовладения оказались неудачными. К 40-м годам XIX в. здесь
сложилась та форма землевладения, которая характерна для Гаити и се¬
годня,— мелкие индивидуальные крестьянские хозяйства и относительно
небольшое число крупных частных и государственных плантаций с мно¬
гочисленными арендаторами и скваттерами
Социальная структура и политическое устройство Гаити также оп¬
ределились в основных чертах в первой половине XIX в. Как уже гово¬
рилось, место прежнего, белого, высшего класса заняли мулаты; по¬
давляющее большинство негров получили или приобрели землю и пре¬
вратились в крестьян. И хотя юридический статус всех слоев населения
изменился, остались прежняя иерархия и резкая обособленность расово¬
социальных групп.
В характере политической власти в стране также многое сохранилось
от колониальных времен. Централизованная, авторитарная и к тому же
милитаризованная власть в Гаити на протяжении XIX в. принимала фор¬
му то королевства, то империи, то республики. Почти все правители но¬
вого государства были офицерами, и на местах центральную власть так¬
же представляли армейские чины. Армия играла важную роль в поли¬
тической жизни, и государственные перевороты, которых история страны
насчитывает множество и которые практически ничего не меняли, всегда
совершались при ее участии.
В первые десятилетия независимости Гаити оказалась в международ¬
ной изоляции из-за непризнания мировыми державами, которые, однако,
не выпускали ее из виду как возможный источник дешевых ресурсов.
В начале XX в. Гаити оккупировали Соединенные Штаты Америки. Вос¬
стания народных масс, широкие идеологические движения против ок¬
купантов подняли на новую ступень национальное самосознание гаитий-
цев, консолидировали народ.
До недавнего времени, как известно, страна находилась под властью
диктаторской династии Дювалье. В 80-х годах нашего столетия волна бур¬
ных социальных движений в Латинской Америке захватила и Гаити,
в третий раз на протяжении своей истории вставшую на борьбу за
решительные преобразования общественной жизни. В феврале 1986 г.
народ положил конец жестокой проамериканской диктатуре и продолжа¬
ет активную борьбу за демократию, за улучшение условий своего суще¬
ствования.
*
Для понимания многих социальных проблем и явлений культуры сегод¬
няшней Республики Гаити, ее этнической истории, а значит, и роли
выходцев из Африки необходимо прежде всего обратиться к колониаль¬
ному периоду и рабовладению как общественному устройству, в рамках
которого шло взаимодействие порабощенного черного большинства и
свободного белого меньшинства.
Если попытаться обобщить тенденции взаимоотношений белых и чер¬
ных, то можно увидеть, что в начале колониального периода у евро¬
пейцев наблюдалось намерение ассимилировать негров, тогда еще немно-
НЗ
гочисленных, как бы компенсируя тем самым их порабощение. Об этом
говорят прежде всего требования закона крестить и женить рабов, не¬
ограниченное право рабовладельцев отпускать рабов на свободу, призна¬
ние за свободными неграми и мулатами всех прав французских граждан,
охранительные положения юридических документов. К тому же в то вре¬
мя еще не сформировался расистский взгляд на чернокожих, поставив¬
ший непреодолимую преграду между представителями человеческих рас.
По мере укрепления плантационного хозяйства и стабилизации об¬
щественной жизни в колониях, по мере роста требований к рабочей силе
и соответственно численности рабов, с одной стороны, по мере адапта¬
ции самих рабов к новым условиям, развития в их среде собственных
социальных институтов —с другой; наконец, по мере распространения
расизма хозяева переставали заботиться о моральной стороне института
рабства и все больше занимались экономическими проблемами. Положе¬
ние рабов ухудшалось, что нетрудно увидеть как раз в контролируемых
белыми сферами общественной жизни.
«Черный кодекс» требовал крестить рабов в течение восьми дней пос¬
ле покупки. В середине XVII в. миссионер-доминиканец Дютертр писал,
что на всех Французских Антилах вряд ли был хоть один негр, «не
возрожденный святой водой крещения» Миссионерам разрешали вести
занятия с рабами даже во время их работы в поле, помимо специально
отведенных для этого часов в воскресенье и в праздники.
Со временем, как уже сказано, плантаторы все меньше заботились
о приобщении рабов к христианству. Не случайно, например, в Кап-
Франсэ появился указ от 18 февраля 1761 г. о запрещении священникам
отказывать кому бы то ни было, белому или черному, считающему себя
католиком, быть крестным родителем
Несмотря на протесты миссионеров, церкви были закрыты для негров
с полудня до двух часов и после захода солнца. Из-за шума, который
они устраивали при праздновании бракосочетаний, священникам предпи¬
сывалось совершать эту церемонию ночью «вопреки правилам церкви и
указу короля 1650 г.» Праздников хозяева не любили и даже боялись:
помимо шума и ущерба работе, они могли создать условия для организа¬
ции заговоров, поэтому в 1787 г. во французских колониях число рели¬
гиозных праздников сократилось в полтора раза^. Хозяева нередко при¬
писывали священникам вину за заговоры рабов, что давало повод вообще
избавляться от служителей культа. Так, в 70-х годах XVIII в. управляю¬
щий одной из плантаций писал своему хозяину во Францию, что священ¬
ник пользуется слишком большим доверием рабов, выступает их «адво¬
катом», подрывая таким образом авторитет писавшего, и по моральным
качествам не годится для «евангелизации» рабов К концу XVIII в.
христианизация вообще практически прекратилась.
Сокращалась практика освобождения рабов. «Черный кодекс» не ста¬
вил ограничений в этом вопросе: по достижении 20 лет рабовладельцы
имели право по своей воле отпускать принадлежавших им негров на сво¬
боду. Но со временем был установлен и постепенно рос налог на осво¬
бождение, исполнить необходимые формальности становилось все труд¬
нее. Во время европейских войн, задевавших и Вест-Индию, это было
связано с временным сокращением ввоза рабов, да и в целом практика
отпущения противоречила тенденции увеличивать их число на план¬
тациях.
Нарушалось и предоставленное неграм право жаловаться прокурору
на хозяев, ибо из боязни подорвать авторитет плантаторов правосудие
предпочитало их оправдывать, даже если вина была доказана^*". В то
же время требования к труду рабов и их эксплуатация росли до крайних
пределов. Так, в период сбора сахарного тростника негров заставляли ра¬
ботать по 18—20 часов в сутки, включая воскресенья. В ответ на пх про¬
тесты хозяева ужесточали наказания.
Если говорить о том, как прививались в среде рабов и развивались
в дальнейшем те или иные социальные институты, насаждавшиеся хо¬
зяевами, то самым наглядным примером, пожалуй, будет семья. С одной
стороны, идея христианской моногамной семьи утвердилась у негров как
престижная и законная норма, условия же рабства исказили эту идею,
сформировав вполне определенное отношение рабов к семье.
Ордонанс 1664 г. предписывал хозяевам крестить и женить негров
немедленно по сошествии с корабля; за невыполнение этого требования
грозила конфискация рабов и «передача их в более христианские руки»
«Черный кодекс» содержал несколько положений, охранявших семью
рабов: мужа, жену и малолетних детей запрещалось разлучать при про¬
даже или аресте имущества (не существовало, однако, запрета покупать
отдельно мужа и жену с работоргового корабля). Хозяева не должны
были также принуждать рабов к браку против их воли, но для заключе¬
ния брака последним требовалось согласие хозяина.
Так же как религиозное просвещение, браки среди рабов до некото¬
рой степени были предметом заботы их владельцев на ранних этапах
развития общественной жизни в колонии. Есть свидетельства о том, что
хозяева специально покупали для своих негров брачных партнеров. Дю-
тертр, например, пишет: «...колонисты делают все, чтобы дать своим ра¬
бам жен из их страны, которых они любят несравненно больше, чем
других женщин». Бывали случаи, когда разрешали брак рабам с разных
плантаций. Дютертр рассказывает об их свадьбах, которые широко празд¬
новались на плантации. В этих случаях хозяева брали на себя расходы
на одежду молодоженов и на угощение. Каждая семья жила в маленькой
хижине. По свидетельству того же Дютертра, кровные родственники
группировали свои дома по кругу В более поздних источниках о та¬
ком характере поселений сведений нет, но, по-видимому, именно этот
африканский элемент социальной жизни лег в основу «семейных дво¬
ров» (ïaku) — формы расширенной семьи, до сих пор существующей в
Г аити.
Даже в конце колониального периода семьи в европейском понимании
у рабов являлись в общем редкостью, распространены же были свобод¬
ные сексуальные связи. Моро де Сен-Мэри называет это полигамией^.
Браки рабов вызывали в их собственной среде осуждение и насмешки.
Во-первых, большинству негров христианская семейная этика, с одной
стороны, была чужда в силу преобладания в их сознании африканских
традиций, а с другой — ассоциировалась с высоким положением в об¬
ществе, так как лишь у преуспевающих белых могла быть «нормаль¬
ная» семья (как из-за диспропорции полов среди белых, так и из-за
отношения к жизни в колонии как к временному пребыванию с целью
обогащения). Во-вторых, численное преобладание мужчин, а также сек¬
суальная эксплуатация молодых рабынь белыми хозяевами, надсмотрщи¬
ками, управляющими и т. д. исключали возможность моногамии^.
В-третьих, изнуряющая работа на плантации лишала женщин сил для
ведения хозяйства семьи. Наконец, сознание того факта, что и муж и
жена являются чьей-то собственностью, подрывало для обоих и особен¬
но для мужчины возможность утвердить свой авторитет в семье.
Неудивительно, что в негритянской среде преобладали свободные сек¬
суальные отношения, регулировавшиеся иной, чем у европейцев, этикой.
Ямайскому социологу О. Паттерсону, изучавшему рабство на Ямайке,
удалось выделить несколько типов таких связей (близость условий в
плантационных европейских колониях в карибском регионе позволяет,
хотя и с некоторыми оговорками, приложить эти выводы и к Сан-Домин¬
го, что подтверждают исторические источники): проституция, временные
союзы, множественные связи, стабильные союзы и моногамные союзы,
которые иногда узаконивались^.
Наиболее распространенными среди молодых рабов обоего пола были
временные союзы, легко создаваемые и быстро распадавшиеся. Стабиль¬
ные же союзы существовали внутри широкого круга нерегулярных свя¬
зей: у более старших и лучше обеспеченных рабов (ремесленников, над¬
смотрщиков) устанавливались прочные отношения с одной женщиной
наряду с многочисленными кратковременными связями. Такой тип отно¬
шений имел и экономический аспект: «...остальные, хотя и называются
женами, но являются только периодическими сожительницами, к чьей
помощи мужчина прибегает при обработке своей земли, продаже своей
продукции и кому он оказывает такую же помощь в случае
нужды»
С возрастом отношение к моногамным союзам у негров менялось и
пожилые рабы нередко бывали связаны только с одной также немолодой
негритянкой. Эта пара уже не имела общих детей, хотя у женщины их
было несколько. К концу жизни женщина могла возглавлять семью пос¬
ле смерти своего последнего «мужа».
Таким образом, в условиях рабства утверждение семьи европейского
типа у рабов оказалось невозможным. Они неизбежно нарушали хри¬
стианские этические принципы, навлекая на себя обвинения в половой
распущенности. Сформированное рабством отношение к семье, особенно
у мужчины, лишенного возможности утвердить свой авторитет как
мужа и отца, сохранилось и в дальнейшем, став одной из причин рас¬
пространенности в настоящее время матрифокалыюй семьи и так назы¬
ваемого пласажа — не оформленного юридически брачного союза, до¬
пускающего сожительство мужчины с несколькими женщинами.
Говоря о смешанном населении Сан-Доминго, мы затронули сферу
сексуальных отношений между рабами и хозяевами — одну из важней¬
ших областей тех контактов, в которых обнаруживалась взаимная зави¬
симость противоположных классов общества. Эти отношения породили
социальный слой, быстро набравший экономическую, а впоследствии и по¬
литическую силу и противопоставивший свои интересы интересам клас¬
са рабовладельцев. Для Сан-Доминго данный фактор оказался весьма
существенным; он расшатывал жесткие рамки системы рабовладения.
В этой системе, тоже подготавливая почву для ее падения, возникли
и сферы совершенно самостоятельной социальной активности рабов. Важ¬
нейшей такой деятельностью было распоряжение участками земли,
выделявшимися каждому рабу при поместье (1 га давался на 10—
16 человек) На них негры выращивали продовольственные культуры,
которые дополняли их рацион и давали им возможность получать денеж¬
ный доход от продажи своей продукции. Хотя по закону все имущество
раба принадлежало хозяину, последний обычно не лишал раба его вы¬
ручки.
Кроме различных земледельческих культур, негры выращивали для
своего потребления птицу, свиней, тягловый скот. Дютертр рассказывает,
что рабы продавали кур капитанам французских кораблей, которые рас¬
плачивались алкогольными напитками, бельем и т. д. Поэтому, считал
он, «те, кто был бережлив, могли хорошо питаться и обеспечивать
себя» з*.
К концу колониального периода некоторые плантаторы вообще пре¬
доставили рабам возможность самим обеспечивать себя провизией, дру¬
гие заметно уменьшили расходы на питание рабов, а время, выделявшее¬
ся для работы на личном участке, увеличили
«Черный кодекс» запретил рабам торговать, но по требованию ко¬
лонистов в следующем же году рабам вновь была разрешена торговля
на многочисленных рынках. Перед революцией в колонии были такие
рынки, где в базарные дни торговали до 15 тыс. рабов
Если учесть, что в соответствии с колониальной политикой Франции
Сан-Доминго получала оттуда большую часть продовольствия, то станет
очевидным значение сельскохозяйственной и торговой деятельности ра¬
бов. О размахе ее косвенно свидетельствуют встречающиеся в историче¬
ских документах жалобы на то, что из-за перебоев на этом рынке се¬
мьи колонистов временами испытывали недостаток яиц, птицы, овощей
и иногда были вынуждены есть мясо в дни, запрещенные церковью*'.
Рабам же их самостоятельное участие в экономической жизни коло¬
нии давало, кроме непосредственного опыта, какую-то независимость,
а некоторым даже возможность накопить сумму денег, необходимую для
выкупа на волю. Кроме того, торговля означала передвижение по терри¬
тории страны, а также широкое общение рабов с разных плантаций, что
создавало условия для обмена информацией и развития общего для всех
жителей колонии языка.
Вообще вопрос о том, как осуществлялись связи между неграми раз¬
ных плантаций, представляется заслуживающим внимания, тем более что
в литературе бытует мнение об изолированности плантаций друг от дру¬
га из-за условий местности и из-за особенностей экономической системы,
при которой плантаторы сносились непосредственно с экспортерами про¬
дукции, сосредоточенными в портовых городах, а не между собой.
Однако то, что в колонии сложились единый язык и единый для
больших местностей быт, как и то обстоятельство, что руководителям
крупных восстаний удавалось организовать рабов для совместных дей¬
ствий, свидетельствуют о наличии связей между населением разных план¬
таций и местностей, благодаря которым шло складывание фундаменталь¬
ного единообразия культуры и быта. Примеры непосредственных кон¬
тактов, приведенные в источниках, не показывают, конечно, что связи
эти были обширными и насыщенными, но, по-видимому, опровергают
мнение о полной замкнутости жизни поместий. К тому же колония —
это не только плантации, но и города — торговые центры, пункты ин¬
тенсивного общения и пересечения путей миграций населения. Кроме
того, грамотные негры (домашние слуги) могли пользоваться таким
средством массовой коммуникации, как пресса Сан-Доминго.
«Черный кодекс» в 1685 г. запрещал рабам разных плантаций соби¬
раться вместе по какому бы то ни было поводу, особенно вдали от
плантаций и на больших дорогах — свидетельство того, что такие факты
имели место.
Самый ранний из доступных нам источников — четырехтомная исто¬
рия французских колоний, созданная миссионером Дютертром в середине
XVII в., сообщает: негры соседних плантаций едва ли не каждое воскре¬
сенье встречались для совместных танцев, делали визиты к своим знако¬
мым в другие поместья. Особенно много гостей собиралось на крещение
ребенка: «по этому поводу они приглашали всех негров своей националь¬
ности» По-видимому, речь идет опять-таки о знакомых с соседних
плантаций — выходцах из одних и тех же районов Африки. Рассказывая
о мерах поощрения браков среди негров, автор пишет, что хозяева могли
даже разрешить рабу жениться на негритянке с другой плантации.
Упоминает о посещениях неграми своих возлюбленных вдали от дома
и Моро де Сен-Мэри. А некий плантатор Фоаш в инструкциях управляю¬
щему велит ему запрещать неграм ночевать вне плантации, а также
арестовывать чужих негров и наказывать тех, у кого их застали. Сле¬
дует, однако, разрешать неграм старожилам принимать у себя своих
знакомых при наличии у тех «билета» от хозяина с указанием срока
возвращения
Такие же «билеты» получали и те рабы, которых хозяева отправля¬
ли с поручениями па разные сроки — от нескольких дней до месяца (не
желавшие возвращаться подделывали билеты, обеспечивая себе свободу
передвижения). Практиковалась и посылка рабов «на заработки», и тогда
негр сам нанимался где-либо на работу и в определенные сроки приносил
хозяину деньги. Это также позволяло негру передвигаться и участвовать
в жизни других коллективов, помимо своего собственного.
Способствовали распространению информации и контактам бригады
ремесленников, мигрировавших с плантации на плантацию и выполняв¬
ших плотницкие, кровельные и другие работы. Такие отряды состояли из
«бригадира», возможно, бывшего сервента, чаще всего белого, и одного-
двух его помощников, негров или мулатов, которых он обучил ремеслу.
Бригаду нанимали либо для какой-нибудь одной работы на несколько
дней либо на длительный срок, например на год, после чего ремесленни¬
ки вновь переселялись в другое место
Таковы в общих чертах были условия, в которых бывшие африканцы
и их потомки превращались в новый этнос. Участие в социально-эконо¬
мических процессах, миграции, общение населения разных плантаций
вели к появлению общего языка, религиозной практики, норм поведения,
обычаев, вкусов и т. п., т. е. культуры во всех ее формах, приобретав¬
шей этнические свойства в ходе становления этносоциальной общности.
Переходя теперь к некоторым конкретным явлениям гаитийской куль¬
туры, подчеркнем, что создавалась она в процессе приспособления нег¬
ров и европейцев к новым жизненным условиям, в процессе не только
сохранения, но также утери и сознательного отказа от многих прежних
традиций и обретения новых. Более того, для негров, лишенных в евро¬
пейских колониях возможности возродить присущие их прежним обще¬
ствам социальную организацию и формы культуры, важнее, чем для
европейцев, оказалась именно гибкость, способность к адаптации и при¬
обретению нового, чем стремление сохранить прежнее неизменным. Прош¬
лое рабов стало в новых условиях «хранилищем символических и ма¬
териальных ресурсов» ^ для создания ими новой жизнеспособной куль¬
туры.
При общности условий общественного развития материальная и ду¬
ховная культура народов Западной Африки, откуда прибыло в Америку
большинство негров, обладала значительным единством, точно так же,
как и культура европейцев, что позволяет исследователям говорить вооб¬
ще об африканском и европейском вкладе в афро-американскую культу¬
ру. Указанную культуру часто называют синкретической, сплавившей
воедино африканский и европейский материал. Надо подчеркнуть, что
этот «материал», особенно африканский, представлял собой не столько
конкретные элементы, «комплексы» и предметы культуры, которые, как
уже сказано, невозможно было перенести в Новый Свет, сколько осново¬
полагающие представления о мире, ценностные ориентации, эстетические
принципы и т. д., часто лежащие в области подсознательного, которые и
формировали культуру афроамериканцев в новых социальных услови¬
ях В этом процессе основная роль принадлежала «грамматике куль¬
туры», по выражению одного из первых и авторитетных афроамерикани-
стов М. Херсковица который, однако, признавая такой подход, не
развил его в своей исследовательской практике. Главным для него все же
Таблица 1. Шкала интенсивности африканизмов в Гаити (по М. Херсковицу)
Техноло¬
гия
Хоз. дея¬
тель¬
ность
Социаль¬
ная орга¬
низация
Религия
Магия
Изобра¬
зитель¬
ное ис¬
кусство
Фоль¬
клор
Музыка
Язык
Сельская мест¬
С
b
b
С
а
а
d
а
а
С
ность
Город
е
d
с
с
b
b
е
а
а
С
Примечание: а —очень африканское; b — в значительной степени африканское; с — несколько
африканское; d — малоафриканское; е — следы или отсутствие африканского.
было формальное сходство элементов негритянской культуры в Америке
и Африке. Составленная им «шкала интенсивности африканизмов»
(табл. 1) в Гаити иллюстрирует этот несколько механический подход и
показывает только «африканскую окрашенность» многих элементов куль¬
туры, которую легко чувствует наблюдатель европейско-американского
происхождения
Более продуктивным для изучения формирования культуры пред¬
ставляется нам использование введенных Херсковицем терминов синк-
ретизации и реинтерпретации культурных черт. Ведь даже то, что обоз¬
начено как «очень африканское», содержит немало и европейских черт,
которые включились в соответствующую структуру, заместив собой ана¬
логичные африканские. Причем возможности включения европейского
элемента, как нам представляется, никогда не отвергались, поскольку
для негритянского населения европейцы являлись «референтной груп¬
пой», приближение к которой было желательным. М. Херсковиц опреде¬
лил процесс синкретизации именно как отождествление элементов новой
культуры — в данном случае европейской — с похожими элементами ста¬
рой, дающее возможность человеку в условиях контакта культур пере¬
ключаться с одной на другую без больших психологических затрудне¬
ний
Там, где синкретизм не возникал, происходила реинтерпретация, по
терминологии того же Херсковица, явлений культуры, обеспечивавшая
их сохранность и функциональность в новых условиях.
Хорошо иллюстрирует сказанное следующий конкретный пример.
Первые 8—9 дней рабыни не пеленали своих детей, не выносили на
свежий воздух и не прикладывали к груди, полагая, что все это должно
предотвратить тетанию (судороги, лишавшие новорожденных возможно¬
сти питаться), которой якобы страдали многие черные дети в колониях.
На деле же здесь имело место именно более рациональное, «медицин¬
ское» толкование распространенного у африканских народов поверья:
в первые несколько дней жизни ребенка считали пришельцем из поту¬
стороннего мира и возможным воплощением «злого духа». Поэтому о
нем не проявляли должной заботы; если он умирал, его призрачное
естество считалось доказанным
Но в Америке сохранение у рабов обычая «пренебрегать» новорожден¬
ным в первую неделю жизни объяснялось не только живучестью аф¬
риканских верований и даже не только боязнью тетании. Этот обычай
нередко скрывал нежелание многих рабынь, особенно креолок (т. е. ро¬
дившихся в колонии), иметь детей, и плохой уход за младенцами, из-за
которого они часто умирали, превращался уже в форму протеста рабов
против своего положения. Не случайно плантаторы вознаграждали жен¬
щин, сохранивших детей в эти сроки, и наказывали тех, у кого они по¬
гибали Показательно, что у белых детей тетании почти не наблюда¬
лось. Перед нами наглядный пример зависимости явления культуры от
социального контекста — то, о чем в применении к афро-карибской реаль¬
ности известный американский этнограф С. Минц пишет: «Анализ поль¬
зования культурой сразу же выявляет организацию в социальные груп¬
пы людей, для которых формы культуры подтверждают, усиливают, со¬
храняют, изменяют или отрицают тот или иной статус, отношение к
власти и индивидуальное самосознание»
Для показа процесса появления качественно нового содержания эле¬
ментов культуры представляется правомерным подробно остановиться на
формировании одного из самых специфических и показательных в этом
плане явлений — креоля, языка, которым в отличие от официального
французского владеет 100% гаитийцев.
Как известно, из всех компонентов культуры язык обладает обычно
наиболее отчетливо выраженными этническими функциями, являясь ос¬
новным коммуникативным средством и одновременно выступая в каче¬
стве условного знака принадлежности его носителей к определенной
группе В нашем случае язык формировался параллельно с другими
признаками этнической общности, причем, подобно самой этнической об¬
щности, он складывался как нечто новое, не существовавшее ранее,
а возникшее в результате взаимодействия разнородных языковых
элементов.
Даже для французов, происходивших из разных провинций своей
страны, французский язык не был единым; в Западной Африке в райо¬
нах европейской работорговли вообще существовало несколько сотен
языков различных языковых семей. Поэтому создание языка, общего для
всех жителей колонии, было жизненной необходимостью.
Поначалу при попытке белых и негров, а также негров между собой
говорить по-французски возник простейший язык, который характеризо¬
вала ограниченность словаря и грамматики, соответствовавших «мини¬
мальной» системе коммуникации и выражавших лишь основные семан¬
тические связи. Такие языки называются «пиджинами», они появляются
в ходе речевых экспериментов разноязыкого населения и остаются ла¬
бильными до тех пор, пока их не «закрепит» третья сторона, т. е. группа
людей, либо не владеющая исходными языками (например, дети), либо
не имеющая возможности ими пользоваться (например, вновь прибы¬
вавшие рабы).
Та форма пиджина, которую находит при своем появлении новое по¬
коление, становится для него родным, и этот язык превращается в
креоль, по принятой терминологии. Теперь стабилизируется его структу¬
ра, расширяется сфера функционирования, грамматика совершенствует¬
ся уже как аппарат самостоятельного «полноценного» языка. Примеча¬
тельно, что если в пиджине можно узнать «ломаный» французский, то
креоль при французской в основном лексике явно демонстрирует иную,
не индоевропейскую структуру, которая не принадлежит целиком также
и какой-либо африканской языковой семье.
По-видимому, в Сан-Доминго креоль складывался в три этапа. В самое
первое время существования колонии в результате попыток рабов овла¬
деть языком, на котором к ним обращались хозяева, появились пиджини-
зированные формы французского. Затем, по мере стабилизации жизни в
колонии пиджин распространился во всех классах общества, уже сам
становясь средством развития общественной жизни. Наконец, с появле¬
нием нового поколения жителей страны произошла креолизация пиджи¬
на. т. е. он стал родным языком креолов. Разумеется, это разграничение
весьма условно, поскольку все три процесса происходили одновременног
во-первых, постоянно прибывали новые рабы, для которых вновь и
вновь, хотя и в меньшей степени, повторялась необходимость овладевать
языком хозяев; во-вторых, пиджинизированные формы появлялись и на¬
чинали распространяться уже в первые часы общения белых и негров;
в-третьих, креолизация некоторых языковых явлений происходила прак¬
тически с самого начала в масштабах каждой отдельной плантации и
всей колонии в целом. Если начало ввоза негров на Гаити и начало
формирования креоля приходятся на 20—30-е годы XVII в., а образцы
речи, близкой к современной, зафиксированы уже в конце XVIII в., то
можно считать, что креоль в Сан-Доминго развился всего за несколько
десятков лет.
Негры запоминали французские слова еще в Африке или на неволь¬
ничьих кораблях, где они слышали, например, глаголы в повелительном
наклонении или инфинитивы. В колонии усваивалась лексика, относя¬
щаяся к работе, быту. В дальнейшем формировались лексические слои,
обслуживавшие личную жизнь коллективов рабов, куда европейцы не до¬
пускались: из фонда африканских языков отбиралась и закреплялась
лексика, связанная со сферой религии, магии,— те слова, которые, по
выражению мартиникской исследовательницы Э. Журдэн, «никто не мог
перевести рабам на французский язык»
Принятие в основном французского словаря объяснялось, с одной
стороны, доминированием французов в социальном плане, а с другой —
отсутствием у рабов какого-либо общего языка.
Что касается морфологии, грамматики, синтаксиса, т. е. всего того,
что дает языковой системе внутреннюю организованность, то формиро¬
вание их было значительно менее «механическим» процессом и именно в
этих областях можно наблюдать всю тонкость и прочность интеграции
разнородных прежде элементов.
Так, например, влияние на креоль африканских языков особенно за¬
метно в глагольной системе, в частности в том, что формы вида и вре¬
мени образуются не с помощью суффиксов или чередований звуков (син¬
тетически) , а употреблением свободных частиц, предшествующих
неизменяемой форме глагола. Такая система изменения глагола свойст¬
венна, как считает один из ведущих американских креолистов А. Вальд-
ман, языку фон. И гаитийский креоль, и фон имеют три показателя вида
и времени со сходным семантическим диапазоном, которые почти во всех
случаях находятся в аналогичных синтаксических позициях При этом
в креоле частицы — показатели времени происходят от французских
вспомогательных глаголов или предлогов, привносящих свою семантику в
глагольную форму. Например, частица te/t, образующая прошедшее
время, происходит от французского été — причастия прошедшего времени
глагола «быть»; частица ava/va/a, выражающая будущее время, имеет
своим источником парадигму спряжения глагола aller — «идти», а исполь¬
зование этого глагола для образования будущего времени, может быть,
аналогично его участию во французском future immédiat — форме, выра¬
жающей ближайшее будущее. Креольская частица со значением закон¬
ченности действия — fek происходит от французского ne fait que — «де¬
лает только», «только», «только что».
Формирование аналитической морфологии креоля было обусловлено
не только тем, что синтетичность для африканских языков не характер¬
на, но отчасти явилось следствием трудности постижения без специаль¬
ного обучения словоизменительной системы французского языка. Так,
неразличимость на слух многих французских глагольных форм: finis,
finit, fini; aller, allé и т. д., возможно, способствовала появлению неиз¬
меняемого креольского глагола. Кроме того, некоторым вариантам фран¬
цузского литературного языка XVII—XVIII вв. не была чужда тенденция
употребления глаголов без окончания лица и числа.
Та же сложность восприятия на слух границ слов во французской
речи приводила к тому, что, скажем, формы числа или рода именных
частей речи понимались как отдельные слова, за которыми закреплялся
свой круг значений.
Таким образом происходило переосмысление исходного материала и
создавался язык, ставший родным для уроженцев колонии. С течением
времени и с появлением новых поколений креолов язык стабилизировал¬
ся и все меньше менялся под влиянием демографических и иных соци¬
альных факторов. Вместе с тем, с одной стороны, росла степень «иден¬
тификации» населения с языком, т. е. осознание им креоля как признака
своей общности и отличия от людей, говорящих на других языках. С дру¬
гой стороны, росло его значение в формировании особенностей мышления
и своеобразных черт психики, т. е. всего того, что делает язык этнооб-
разующим фактором
Сходные процессы характеризовали сложение религиозных верований
и ритуала, называемых «воду», «вуду» или «водун», хотя здесь, в сфере,,
наименее доступной контролю европейцев, происходили скорее взаимо¬
действие и синкретизация религиозных представлений разных африкан¬
ских народов, совершавшиеся, однако, при участии католицизма.
В Гаити не возник единый пантеон и ритуал, а существует значитель¬
ное разнообразие в наименованиях и характеристиках божеств, деталях
ритуала и даже в религиозных концепциях. В колонии рабам запрещалось
собираться по какому бы то ни было поводу, в том числе для отправле¬
ния культа, но на практике запрет нарушался и, по-видимому, неграм
удавалось объединяться в соответствии со своим этническим происхож¬
дением. Об этом свидетельствуют, в частности, названия появившихся
уже в Америке божеств по этнонимам африканцев — ибо, бадагри, бам-
бара и т. д., а также возникновение двух основных сект: Петро, покло¬
няющейся божествам Конго—Гвинеи, и Рада, объединяющей поклонни¬
ков дагомейских богов. Дж. Симпсон, изучающий религии негров Нового
Света, считает, что в прошлом в Гаити было семь или даже больше пан¬
теонов. Некоторые культовые центры имели по нескольку храмов, по¬
священных божествам отдельных народов; чаще же в одном и том же
храме находилось несколько алтарей; бывало и так, что для божеств раз¬
ных «национальностей» отправлялись отдельные службы
Каковы бы ни были различия в деталях, концептуально и структурно
воду все же остается близким к африканским религиям, и то, что взято
им от католицизма, переосмыслено в терминах африканских верований.
Так, католические святые, вошедшие в водуистский пантеон, ассоцииру¬
ются с африканскими божествами по ряду признаков. Св. Петр, который
хранит ключи и открывает ворота рая,— это Легба, одно из основных
божеств водуистского пантеона, хранитель дорог, перекрестков, входов в
святилища, деревни и дворы, открывающий дорогу всем другим сверхъ¬
естественным силам. Легба представляется бедно одетым стариком с
посохом и на этом основании иногда отождествляется со св. Антонием,
именно так изображаемым на картинах. В некоторых же местах св. Пет¬
ру поклоняются как самостоятельному лоа. Святые Косьма и Дамиан
напоминают марасса — духов близнецов, а св. Николай, поскольку на его
изображениях присутствуют фигуры детей, считается покровителем близ¬
нецов.
Своеобразно переплелись история и символика двух мифологических
персонажей в образе лоа св. Жана Батиста (Иоанна Крестителя). Он
почитается как могущественный бог грома и молнии, но изображается и
виде ребенка с ягненком на руках. С богом грома он стал ассоциировать¬
ся, с одной стороны, из-за ягненка (согласно дагомейской мифологии
символом этого бога является баран), а с другой — потому что дагомей-
скнй бог капризен и безответствен, как ребенок^.
Многие лоа появились уже в Гаити, что говорит о жизнеспособности
воду. Дж. Симпсон в конце 1930-х годов в одной из деревень провинции
Севера составил список почитаемых божеств. Из 152 имен богов он на¬
считал: 27 —африканских, 18 —вариантов этих имен, 6 —происходив¬
ших от названий африканских племен и местностей, 9 — скорее всего
африканского происхождения, 57 — гаитийского происхождения, 16 —
католических святых, 19 — неопределенного происхождения
Возможно, неграм были понятны европейская вера в возможность
вселения в человека злых духов и практика их изгнания, которые они
воспринимали в терминах своих собственных представлений об одер¬
жимости мертвыми, связанных с образом зомби и с колдовством
Календарь водуистских праздников подчинен календарю официальной
религии: во время великого поста водуистские храмы закрыты и не от¬
правляется никаких служб. На страстной неделе аксессуары культа за¬
крываются материей, как и в католической церкви, зато в рождествен¬
скую ночь водуистские обряды исполняются во всей полноте
Разумеется, непосредственная связь религии с социальной и полити¬
ческой жизнью общества в Америке не могла быть восстановлена в аф¬
риканских формах, однако в семье религиозное сознание и практика иг¬
рали и продолжают играть важную роль. Культ предков является одним
из конституирующих и консолидирующих факторов для родственных
групп
Пришедшая ныне в упадок, по свидетельству социологов, рас¬
ширенная семья—«лаку» (т. е. двор), жившая небольшим компактным
поселением, являлась также и культовой группой. Глава семьи, старей¬
ший мужчина, патриарх, был и жрецом культа предков, чье святилище
находилось в лаку. Благосклонность предков объединяла и укрепляла
семью, в связи с чем этот культ можно рассматривать и как религиоз¬
ный институт, и как аспект социальной организации, сохранившийся от
африканского прошлого.
Однако и христианское учение в части, касающейся отношений
родственников, по-видимому, оказалось близким неграм. Большое значе¬
ние придают они ритуальному родству, создающемуся в результате кре¬
щения ребенка. Еще у Моро де Сен-Мэри можно прочитать, что уваже¬
ние негров к своим крестным было столь же глубоким, как и к собствен¬
ным родителям. Самое страшное оскорбление для негра — оскорбление
его крестной матери. («После самых ужасных ссор с изощреннейшими
ругательствами можно услышать, как негры говорят: «Он оскорбил меня,
но не посмел оскорбить мою крестную мать» ^.) Люди, имевшие общих
крестных родителей, звали друг друга братьями и сестрами. Ритуальные
родственники независимо от вероисповедания принимают активное уча¬
стие в жизни друг друга, оказывая моральную и материальную под¬
держку
Роль своеобразных социализирующих ассоциаций играют и культо
вые группы, возглавляемые влиятельными водуистскими священниками
{унганами). Основой взаимоотношений здесь служит мистический опыт
верующих, и большое значение имеет возможность выразить в ритуалах
свои заветные и часто невыполнимые желания, получить моральную
поддержку, медицинскую помощь от унгана, который, кроме того, может
быть еще и влиятельной политической фигурой. Как пишет один из
американских исследователей, «воду дает человеку модель семейных от¬
ношений, прямой контакт с природными силами, социализацию, эмоцио¬
нальную разрядку, танец, музыку, драму, театр... защиту от неурожаев,,
плодовитость и не прерывающуюся связь с предками»
*
Переходим к последнему вопросу — как в борьбе между представителя¬
ми правящего класса разного цвета кожи отражается история страны и
проявляется этническая специфика.
Хотя официальная пропаганда Гаити не признает роли цвета кожи,
именно с ним, помимо классовых интересов, так или иначе всегда свя¬
зывались борьба за политическую власть в стране и положение в общест¬
ве. Прочное чувство превосходства мулатов над черными и вера черных
в это превосходство, порожденные и укрепленные общественно-политиче¬
скими институтами эпохи рабства, как бы оправдывают в сознании мула¬
тов их социальные претензии, основанные именно на цвете кожи.
Идеологи мулатов с самых первых лет независимости утверждали, что
власть должна быть в руках наиболее компетентной и образованной ча¬
сти общества, каковую составляли они сами*^. Мулатские историки пер¬
вой половины XIX в., А. Ардуэн, Ж. Сен-Реми и другие, создали, по вы¬
ражению английского ученого Д. Николлса, «легенду» гаитийской исто¬
рии, согласно которой истинными героями борьбы за независимость
были мулаты Оже, Шаваннес и Риго; Туссэн Лувертюр оказался лишь
орудием в руках белых, а первые правители Гаити, Дессалин и Кри¬
стоф, тоже негры, представлялись невежественными деспотами.
Такая расстановка акцентов, безусловно, служила укреплению геге¬
монии мулатов, хотя прямо о своем превосходстве они не говорили. Но
даже иностранные наблюдатели видели «жёлчные чувства» черных, ис¬
пытывавших несправедливость правления мулатов, которые сознательно
вели политику дискриминации по отношению к неграм
Некоторые историки, однако, старались быть объективными, не по¬
вторяли мулатской легенды и не игнорировали вопроса о цвете кожи. Та¬
ким был Томас Мадью, считавший, кроме того, благотворным смешение
рас, что стало в дальнейшем одним из аспектов идеологии мулатов
В свою очередь черные представители правящего класса, соперничав¬
шие с мулатами, в качестве настоящих выразителей интересов масс вы¬
двигали себя, а героями прошлого провозглашали Туссэна, Дессалина,
Кристофа, затем лидеров крестьянских движений XIX в. Гомана, Акао*
Черные идеологи нередко выступали за авторитарную власть, которая, па
их мнению, должна принадлежать наиболее многочисленной части насе¬
ления. Сторонники этой получившей название «нуаристской» (noir —
«черный») позиции отстаивали и роль армии, бывшей одной из немногих
открытых черным сфер достижения положения.
В отличие от мулатов негры не затушевывали, а подчеркивали остро¬
ту проблемы цвета кожи. В середине XIX в. Л. Саломон, ведущий идео¬
лог нуаристской фракции, писал, что «разница в цвете кожи делит об¬
щество на две касты: черную, которая образует большинство, и мулат¬
скую», причем цель последней — «унизить и подчинить себе черных» ^
В конце XIX в. поляризация взглядов деятелей разного цвета кожи
нашла выражение в создании и борьбе двух политических партий — Ли¬
беральной и Национальной. По словам поэта Э. Эдуара, «каждый гаи-
тиец знал, что в Гаити слова «Либеральная партия» означают «мулат¬
ская партия», партия, которая стремится к преобладанию мулатов в пра¬
вительстве страны... Каждый знает, что слова «Национальная партия»
означают «черная партия», партия, которая желает преобладания черных.
огромного большинства гаитийцев, в руководстве общественными де¬
лами» 7".
Важным пунктом политики Национальной партии была оппозиция
католической церкви на том основании, что один из важнейших аспектов
национальной жизни оказался в руках иностранцев (священники проис¬
ходили в основном из Франции, контролировал церковь Рим), а самое
главное — клерикалы якобы содействовали укреплению гегемонии мула¬
тов. Характерно, однако, что черные антиклерикалы не исповедовали
воду, а были протестантами или масонами. Протестантизм казался прив¬
лекательным, ибо поощрял частную инициативу, требовал личной ответ¬
ственности, экономии и, по их мнению, мог бы служить мощным факто¬
ром социального развития Гаити. Масонское же движение, возникнув
еще в колонии, осталось влиятельным и в XIX в.: в каждом небольшом
городе в середине века существовала масонская ложа, тогдашний прези¬
дент Саломон был Великим протектором ордена, состояли в ложе все
министры его кабинета. Католическая церковь вела борьбу с масонским
движением, и для мулатов, поддерживавших католицизм, это было рав¬
ноценно борьбе против правительства.
Мулаты либералы продолжали отстаивать идеи общественного уст¬
ройства, провозглашенные Великой Французской революцией, в проти¬
вовес тому, что считали деспотической традицией, уходящей корнями в
африканское прошлое гаитийцев
Но было два положения в сфере идеологии, которые всегда объединя¬
ли негров и мулатов в единый фронт: представление о своей стране как
символе искупления страданий и освобождения всех черных народов и
борьба против теории неполноценности черной расы. Уже в первые годы
независимости представители обеих групп говорили о том, что борьба
гаитийцев положила начало спасению Африки и что XIX в. увидит
освобождение народов всех цветов кожи во всем мире Отвергая теории
различия интеллектов у представителей разных рас, гаитийские идеологи
утверждали: «Отрицать в отношении нас единство вида, говорить о на¬
шей неполноценности —значит узаконивать торговлю людьми и устанав¬
ливать в принципе правомерность рабства»
В середине XIX в., когда вновь получили развитие теории о
«высших» и «низших» расах, Гаити нередко фигурировала у сторонников
этих теорий как пример. Ж. А. де Гобино, в частности, утверждал, что
«гаитийцы остались такими же испорченными, жестокими и дикими, ка¬
кими были их предки в Дагомее, а сама республика являет собой ужас¬
ный образец того, что происходит, когда европейские государственные
формы применяются народом иной расы». Британский посол в Гаити
С. Сен-Джон писал: «Сейчас я согласен с теми, кто отрицает способность
негров создать цивилизацию; я согласен, что даже с самым лучшим обра¬
зованием негр остается низшим типом человека»
В ответ на подобные «теории» гаитийские писатели — и негры, и му¬
латы — страстно утверждали равенство всех человеческих рас и защи¬
щали черную расу вообще и народ Гаити в частности. Л. Ж. Жанвье,
один из ведущих негритянских идеологов, писал, что Гаити для черной
расы — «это солнце, которое поднимается над горизонтом» А. Фирмэн
опубликовал в 1885 г. книгу «О равенстве человеческих рас», а А. Прис
в 1900 г.— «О реабилитации черной расы Республикой Гаити».
Однако на протяжении всего XIX в. и начала XX в., вплоть до окку¬
пации Гаити американцами, большинство местных авторов старались до¬
казать европейцам «цивилизованность» своей страны, имея в виду иск¬
лючительно европейскую цивилизацию и преуменьшая роль африкан¬
ского наследия в культуре гаитийцев.
Африка, хотя и являлась родиной цивилизации вообще, что подчер¬
кивали все авторы для доказательства полноценности черной расы, все
же была в их глазах отсталым и диким континентом (еще в 20-е годы
XIX в. король Кристоф писал об усилиях, которые гаитийцы должны
приложить, «чтобы когда-нибудь поднять Африку до уровня европейской
цивилизации») Неудивительно при таком отношении, что в качестве
прообраза политического и социального устройства, вдохновителя литера
туры и искусства, модели, которой Гаити должна во всем следовать,
превозносилась бывшая метрополия. Почти все литераторы, писавшие на
французском языке, старались «быть французскими классиками, роман¬
тиками, парнасцами, символистами, реалистами, позитивистами» ^
и т. д., а действие их романов происходило, как отмечает Прис-Мар,
в Италии, в Турции, во Франции — только не в Карибах
Более того, в XIX в. постоянно раздавались призывы как со стороны
мулатов, так и черных идеологов искоренять «пережитки» африканского
прошлого, самым неприемлемым из которых казалась религия воду. Хотя
некоторые писатели, например Л. Ж. Жанвье, признавали большую роль
воду как источника солидарности и средства общения рабов в Сан-До¬
минго, против него постоянно вели борьбу и католическая церковь, и му¬
латская элита, и многие черные писатели. В 1897 г. была даже основа¬
на Лига против водуизма, призванная искоренять эту «отвратительную
секту», «тяжелое бремя нашего происхождения», «низкое африканское
язычество» и т. д.
Небольшое меньшинство писателей, однако, еще в 30-е годы XIX в.
пытались призвать своих коллег отказаться от рабского копирования
европейских образцов и обратиться к своеобразной культуре собственной
страны. Такие авторы, как, например, Эмиль Но, говорили, что культура
Гаити — это слияние духа Европы и Африки и что источник вдохнове¬
ния для гаитийских поэтов — в них самих, в среде их народа. Неотъемле¬
мым требованием живой литературы должно быть отражение националь¬
ной жизни с ее собственными обычаями, вкусами и страстями. Впервые
тогда же было сказано, что и французский язык должен быть модифици¬
рован при использовании в национальной литературе^. Здесь заметны
уже предвестия того литературного и идеологического течения, которое
приобрело полную силу и значение в период американской оккупации
Гаити в первой трети XX в.
Сопротивление оккупации выразилось не только в вооруженной борь¬
бе крестьян, но и в выступлениях писателей, журналистов, ученых, под¬
нимавших на новый уровень этническое и национальное самосознание
гаитийцев. Защищая достоинство своего народа перед лицом оккупантов-
расистов, интеллигенция обратилась к поискам и определению его само¬
бытности и заговорила о том, что нельзя понять гаитийский народ без
глубокого изучения африканского наследия в его культуре.
Это послужило точном к развитию этнографии в Гаити, причем уче¬
ные, открыто признавая глубокое классовое и «цветовое» разделение об¬
щества, стали изучать жизнь именно черных крестьянских масс — истин¬
ных носителей национального характера и этнической культуры. Круп¬
нейшим представителем так называемого этнологического движения стал
Жан Прис-Мар, чья книга «Так говорил дядя», вышедшая в 1927 г.,
оказала большое влияние на развитие мировоззрения образованной части
гаитийского общества. В книге описаны народные обычаи, верования,
причем сделан упор именно на африканском вкладе в их формирование.
Ж. Прис-Мар подчеркивал, что духовная жизнь крестьян —их религия,
обычаи, пословицы и сказки, музыка — не французская, это результат
смешения, но «когда мы подвергаем их сравнительному изучению, они
126
немедленно показывают, что большая их часть произошла из Аф¬
рики»
Немалое место в книге «Так говорил дядя» уделяется водуизму, кото¬
рый реально служит крестьянам для объяснения явлений жизни. Прис-
Мар защищает живой, экспрессивный креоль — язык многих поколений
жителей Гаити —и призывает к созданию самобытной национальной ли¬
тературы. Под влиянием негритянских возрожденческих движений в
США, в испаноязычных карибских странах, а также отчасти благодаря
работам европейских антропологов и другие гаитийские писатели тогда
же заговорили о том, что пришла пора переориентации культуры. Поэты
и прозаики Карл Бруар, Жак Румэн, Эмиль Румер, объединившиеся вок¬
руг журнала «Ревю эндижен» («La Revue Indigène), хотя и происходи¬
ли из элитарных мулатских семей, осуждали элитарность, протестовали
против оккупации родины и в своих произведениях описывали жизнь
крестьян как «аутентичную» и специфически гаитийскую.
Один из самых даровитых поэтов этого периода Карл Бруар (впо¬
следствии идеолог дювальеризма) под влиянием своих религиозных ис*
каний стал сам исповедовать водуизм, который считал «единственным
созданием гаитийцев, истинным залогом архитектуры, литературы, на¬
ционального мистицизма». Он прославлял Африку, но не как родину древ¬
них цивилизаций, а как «дикую» и «примитивную», стоящую в стороне
от декадентского Запада и писал о «черноте» гаитийской души.
Такие мотивы смыкались с идеологией негритюда, развившейся в
20—30-е годы в среде негритянской ителлигенции в Европе и на Анти¬
лах. Негритюд в данном своем аспекте означал резкий отход черных
мыслителей от идей, страстно защищавшихся ими в предшествующий
период,— изначального равенства человеческих рас и принятие теории
различия рас, утверждение особенности «африканской личности» и якобы
зависящих от нее социальных и политических институтов Африки.
Идеологию негритюда в 30—40-х годах использовали нуаристы для
подкрепления своей позиции, ярким выразителем которой стала группа
«Гриоты» (Griots). Вначале это были «Три Д»—Л. Диакуа, Л. Дени
и Ф. Дювалье, затем в группу вошли известные поэты К. Бруар и
К. Маглуар, журналист К. Жакоб, а в 1938 г. был основан журнал «Грио¬
ты» («Les Griots»). Группа с таким названием («гриот» — в африканских
обществах поэт, рассказчик сказок, маг, хранитель обычаев, верований и
мифов племени^), как и представители этнологического движения, под¬
черкивала значение африканского прошлого для Гаити и призывала к
глубокому преобразованию системы ценностей и радикальной перемене
власти. Что касается последнего, то этот призыв понятен в контексте пос-
леоккупационной ситуации, когда с помощью США после нескольких
десятилетий «черного» правления у власти вновь оказались мулаты.
Дени и Дювалье соглашались с Гобино в том, что расы якобы значи¬
тельно отличаются одна от другой — прежде всего биологически, а это
обуславливает и разницу психологий. В частности, негра, по их мнению,
характеризует особый артистизм, он самый одаренный в области
искусств; «чувствительность составляет квинтэссенцию черной души».
«Гриоты» вслед за нуаристами предыдущего поколения высоко оце¬
нивали консолидирующую роль воду, считая его, кроме того, «транцен-
дентным выражением расового сознания», кристаллизацией истории и
психологии гаитийского народа Христианство же с его этическим
учением о терпении и любви к ближнему, согласно их взглядам, менее
гуманно, чем африканские религии.
Политическая теория «Гриотов» отчасти опиралась на их расовые и
психологические идеи. Либерализм, считали они, не соответствует гаи-
тийскому темпераменту, поэтому все разговоры о свободе печати, свобод¬
ных выборах и демократии только обманывают массы. Гаити нужна
авторитарная власть, так как авторитет — это священная, мистическая
сила, «которая остается прекрасной, даже если давит нас».
Учитывая изменения в классовой структуре общества, происшедшие
в результате оккупации (появление черного среднего класса — учителей,
врачей, адвокатов — выпускников основанных американцами учебных за¬
ведений) , Дювалье заявлял о необходимости союза между растущим
средним классом и народными массами. Именно такая политическая
платформа, а также в какой-то степени знание традиций и психологии
народа снискали Дювалье поддержку на президентских выборах 1957 г.
В послеоккупационный период в Гаити, в основном среди мулатской
интеллигенции, получили распространение марксистские социологические
теории. В 1934 г. писатель Жак Румэн основал коммунистическую пар¬
тию и явился одним из самых ярких выразителей идей социализма.
Своими художественными произведениями он утверждал, что, действуя,
принимая участие в социальной и политической борьбе, человек может
многое изменить в жизни. Литературу Румэн считал сильным средством
выявления и анализа противоречий и антагонизмов, присущих политико-
экономической структуре общества.
Другая часть мулатов реагировала на ситуацию по-иному. Д. Бель-
гард, Ф. Даленкур критиковали нуаристов за их черный расизм, усу¬
губляющий расхождение мнений по основным социальным проблемам.
Они осуждали и воду, считая его одной из причин отсталости страны.
Бельгард и Даленкур от имени своих единомышленников защищали
принципы демократизма в политике, но, как и мулаты предшествовав¬
ших поколений, в вопросах культуры стояли за европейские модели или
во всяком случае говорили о креольской, своеобразной культуре Гаити,
по-прежнему затушевывая резкие социальные контрасты и подчеркивая
большое значение элиты в обществе.
Борьба между этими тремя идеологическими течениями в практиче¬
ском плане выразилась в ожесточенной «кампании против суеверий»,
проводившейся католической церковью при поддержке правительства в
1941 — 1942 гг. Кампанию начал епископ г. Гонаива, заявивший, что па¬
губное смешение христианства и суеверий (т. е. верований и практики,
пришедших из Африки) является главной помехой царствованию Христа
в Гаити. Вновь избранный президент Э. Леско поддержал действия като¬
лической церкви, которая издавала специальную литературу, требовала
отречения от воду, объявляла унганов слугами сатаны и т. д.
Кампанию, однако, прекратили после того, как одна из церквей в
пригороде Порт-о-Пренса была обстреляна крестьянами из пулемета во
время службы. Кампанию резко осудили и представители нуаристского
направления, и коммунисты. Жак Румэн, в то время директор Бюро
этнологии, заявил, что гаитийцы не более суеверны, чем другие народы,
и что воду есть средство поддержания в среде народных масс их искон¬
ных традиций. Румэн признавал, разумеется, что воду, как и всякая
религия,— это ложное сознание и его рано или поздно заменит научное
мировоззрение. Но не преследование, а образование и главное — изме¬
нение материальных условий жизни должно избавить народ от суе¬
верий
«Кампания против суеверий» была попыткой мулатов франкофилов
сохранить свое лидерство в сфере духовной культуры перед лицом рас¬
тущей оппозиции как со стороны черных интеллигентов, так и социали¬
стически ориентированных мулатов.
В 40-е и 50-е годы продолжалась идеологическая и политическая
128
борьба между представителями трех указанных течений. Ф. Дювалье,
начиная с 30-х годов, являлся одним из ведущих идеологов нуаризма.
После избрания на пост президента республики он своей целью провоз¬
гласил достижение в стране «нового равновесия», которое понимал как
радикальный переход власти от мулатской элиты в руки вновь возник¬
шего и окрепшего черного среднего класса, действовавшего якобы в
интересах масс крестьян и рабочих, из чьей среды этот класс и
возник.
О диктатуре Ф. Дювалье (1957—1971) известно много, для нас ин¬
терес представляют лишь некоторые черты и события его правления, ха¬
рактеризующие приверженность президента нуаризму и негритюду.
Прежде всего в этой связи можно говорить о конфликте государства и
католической церкви, которую нуаристы критиковали как проводника
чужеродного мировоззрения и как инструмент, с помощью которого про-
европейская элита удерживала свою гегемонию. Дювалье заменил ино¬
странных священников местными, и, хотя это совпадало с новой поли¬
тикой Ватикана, в Гаити процесс утверждения местной церковной
иерархии проходил болезненно, так как совершался в обстановке терро¬
ристической диктатуры президента.
Борьбу с иностранными миссионерами обостряло и то обстоятельство,
что церковь в значительной степени контролировала систему образова¬
ния, а нуаристы требовали изменения этого положения, что способство¬
вало бы воспитанию у граждан патриотизма и гордости за свою исто¬
рию. Дювалье объявил поход против неграмотности и представил законо¬
проект, который разрешил бы в младших классах преподавание на
креоле. Этот язык уже употреблялся в судебных и иных учреждениях,
если граждане не обладали достаточным знанием французского. Факти¬
чески все указанные меры носили пропагандистский характер и в деле
ликвидации неграмотности в Гаити мало что изменилось.
Стремясь укрепить свою диктатуру идеологически, Дювалье офи¬
циально поддержал «черную легенду» прошлого страны. Сам президент
в одном из выступлений в годовщину независимости, касаясь истории,
критиковал роль вольноотпущенников в колониальном Сан-Доминго и
прославлял действия маронов (беглых рабов) как зачинателей оппози¬
ции режиму, приведшей в конце концов к независимости В декабре
1968 г. был даже открыт памятник Неизвестному марону.
Характерной чертой поведения Дювалье как президента было исполь¬
зование в официальных речах и церемониях водуистской символики,
знание которой он приобрел во время работы в качестве сельского врача.
Одним из самых «идеологически нагруженных» эпизодов правления
Дювалье была смена государственного флага. С 1920 г. флаг состоял из
горизонтально расположенных голубой и красной полос одинаковой ши¬
рины. В период американской оккупации, однако, вспомнилась легенда
о том, что Дессалин якобы оторвал от французского флага белую полосу,
а голубая позже была заменена черной. Такой флаг, по мнению нуарис-
тов, представлял две части гаитийской нации; при этом вертикальное
расположение цветов мистическим образом символизировало привержен¬
ность благотворному началу в отличие от горизонтального расположения,
связанного с «ночным», злонамеренным началом. Кроме того, черный
цвет полосы, примыкающей к древку, означал контролирование власти
черными.
Дювальеристы пытались еще в 1957 г., при подготовке новой консти¬
туции, восстановить этот флаг Дессалина, однако только в 1964 г. Дю¬
валье стал достаточно силен политически, чтобы совершить эту акцию,
увенчавшую победу нуаристов.
М9
5 Африканцы
Известно, что критика дювальеризма и связанного с ним отношения
к культуре исходила в основном от эмигрантских кругов. Однако самое
резкое осуждение режим получил в книге Ж.-Ж. Онора, вышедшей в
Порт-о-Пренсе в 1974 г.^ Этот автор открыто говорил об эгоизме элиты,
ее равнодушии к реальным проблемам, доминировании в стране европей¬
ских ценностей, консерватизма католической церкви, «культурном терро¬
ризме» системы образования, эксплуатации крестьян торговыми посред¬
никами.
Такой и сейчас остается реальность Гаити. Но изгнанием «пожизнен¬
ного президента» Бэби-Дока сделан решительный шаг по пути перемен.
И пусть лишь 10% избирателей пожелали участвовать в октябре 1986 г.
в выборах Комитета по составлению новой конституции это были все
же первые за 29 лет свободные выборы. Конечно, процесс преобразова¬
ний в беднейшей стране Западного полушария будет долгим и сложным.
Многое в современной жизни Гаити из того, что нужно преодолеть,
уходит корнями еще во времена колониализма.
Что касается этнического развития страны, то, как и прежде, крутые
перемены в общественной жизни консолидируют гаитийский этнос.
Нынешние события вписывают яркие страницы в историю, укрепляя эт¬
ническое и национальное самосознание народа. И несмотря на резкое
разделение общества на классы, черный в Гаити ощущает себя черным
совсем иначе, чем черный, например, в США. Сидней Минц, почувство
вав это, пишет: «Трудно объяснить тому, кто не испытывал этого, как
легко быть черным в своей собственной стране, когда твоя страна свобод¬
на (хотя бы номинально) и когда твоя страна — твоя...»
* Подробнее см.: Этнические процессы в
странах Карибского моря. М., 1982.
2 ЖяЖм G. L'histoire de l'esclavage dans
les colonies françaises. P., 1940. P. 19.
3 Ibid. P. 21.
* .Sfoddnrd Г. L. The French Revolution
in San-Domingo. Boston; N. Y., 1914.
P. 50; /?гямА^м У. The Present State of
Hayti (Saint-Domingue) with Remarks
on its Agriculture, Commerce, Laws. Re¬
ligion. Finances and Population. West-
port, 1970 (1-с изд.: L., 1828). P. 19;
Times (London). 1792. 7.1 (цит. no:
GR The Haitian Revolution, 1789—
1804. Knoxville, 1973. P. 9); №?reaa de
*$ят;-Жеп/ ЛУ. Description topographi¬
que, physique, civile, politique et histo¬
rique de la parti française de Pile Saint-
Domingue. T. 1—111. P., 1958 (1798).
T. I. P. 119, 722, 1164; RoKcAa/d У. Les
marrons de la liberté. P., 1972. P.
124.
s R/em R. The French Slave Trade in the
XVIII century: An old regime business.
Madison, 1979. P. 211.
s ЛУямтл D. P. Black Cargoes: A Histo¬
ry of the Atlantic Slave Trade. 1518—
1865. N. Y., 1963. P. 9.
? Dacoear/o^ *S. У. Manuel des Habi¬
tants de Saint-Domingue. P., 1802. T. 1.
P. XCLXXXIV.
s Reard У. R. The Life of Toussaint
L'Ouverture, the Negro Patriot of
Hayti. L., 1853. P. 7—8.
s Racoear/o^y & У. Manuel... T. 1.
P. XCLXXXIV.
*o ЛУогеяа de Ramf-Æe/i/ J7. Description...
T. I. P. 108.
" Ibid. P. 85.
12 Rey&ara У. The Haitian People. New
Haven; L., 1966. P. 18.
13 600% ЛУ. Julien Raimond//Journal of
Negro History. April 1941. V. XXVI.
N 2. P. 140.
14 Reard y. R. The Life... P. 324.
i3 Цит. no: Roac/tard У. Les marrons...
P. 325.
i9 Reblen R. Etudes Antillaises. XVIII" si¬
ècle. P., 1956. P. 38.
i7 RaR G. Social Control in Slave Plan¬
tation Societies: A Comparison of
St.-Domingue and Cuba. Baltimore; L.,
1971. P. 68.
13 ЛУогеаа de RaRR-Afén/ ЛУ. Description...
T. I. P. 74-75.
19 Reard У. R. The Life... P. 324.
29 Roreaa de Ra¿Mf-J7é?i/ ЛУ. Description...
T. I. P. 87—89, 95, 102.
2* Цит. no: Rfoddard T. L. The French
Revolution... P. 43.
22 Ibid. P. 44; ARc/mRs R. From Dessali¬
nes to Duvalier: Race, Colour and Na¬
tional Independence in Haiti. Cambrid¬
ge, 1979. P. 28.
23 Ko времени независимости «интеллек¬
туальная продукция» Сан-Доминго
составляла 5 тыс. томов произведе-
мо
ний художественной литературы и на¬
учных трудов, немалую часть которых
создали мулаты. PWce-Aiars i. De Sa¬
int-Domingue à Haiti: Essai sur la cul¬
ture. les arts et la littérature. P., 1959.
P. 15, 104.
s* Afora/ P. Le paysan haitien (Etude sur
la vie rural en Haiti). P., 1981. P. 28.
23 Da/er/re i.-R Histoire générale des An¬
tilles habitées par les i'rançois. P.. 1687—
1677. T. I—IV; 1668. T. 11. P. 502.
26 Aioreaa de Na/nf-Aféry Ai. Loix et con¬
stitutions des colonies françaises de
PAmérique sous le vent. P., 1784—1789.
T. I—IV; 1789. T. IV. P. 352.
27 Peyfraad L. L'esclavage aux Antilles
Françaises avant 1789. P., 1897. P. 185.
26 Aioreaa de Na/af-Aiery AP Loix... 1788.
T. IL P. 12.
26 Deb/ем G. Plantations et esclaves à Sa¬
int-Domingue. Dakar, 1962. P. 53—54.
60 Goddard P. L. The French Revolution...
P. 62.
б* Aioreaa de Namf-Aiery Aí. Loix... 1784.
T. I. P. 117.
32 Dafer/re i.-R Histoire... T. IL P. 471 —
472, 482-483, 490-493.
33 Могеаи de Na;'M/-Aiery Ai. Description...
T. I. P. 57.
34 Для примера приведем отрывок из
письма плантатора, возвращавшего со¬
седу двух временно работавших у него
рабынь: «Они жалуются также, что он
(управляющий.— Я. if.) угрожал пм
наказанием за то, что не захотели
уступить его любовным притязаниям».
Deò/ем G. Etudes Antillaises... P. 62.
зз Paterson G. The Sociology of Slavery:
An Analysis of the Origins, Develop¬
ment and Structure of Negro Slave So¬
ciety in Jamaica. L., 1967. P. 160.
36 LoMg Я. The History of Jamaica. L.,
1777. V. 2. P. 414.
б? Foac/¿ard Í. Les marrons... P. 64.
зз Da/erfre i.-R Histoire... T. IL P. 484—
485.
36 Deb/ea G. Etudes Antillaises... P. 55,
115.
40 Aforeaa de Na/nf-Aiery Ai. Description...
T. I. P. 433—437.
41 Aioreaa de Fa;'a/-Aiery Ai. Loix... T. I.
P. 120.
42 Dafer/re i.-Z?. Histoire... T. II. P. 490.
43 Deb/ea G. Plantations et esclaves...
P. 129.
44 Deb/ea G. Etudes Antillaises... P. 45.
45 AZ/afz F. Caribbean Transformations.
Chicago, 1974. P. 12.
46 Ai/a/s N., Pnce Я. An Anthropological
Approach to the Afro-American Past:
A Caribbean Perspective. Philadelphia,
1981. P. 5.
47 ifers%om/z Ai. The Myth of the Negro
Past. Boston, 1958. P. 81.
46 Tiers/со Ai. The New World Negro.
Bloomfield; L., 1966. P. 52.
46 Ibid. P. 57.
30 Parnader G. West African Religion:
A Study of the Beliefs and Practices of
Akan, Ewe, Yoruba, Ibo and Kindred
Peoples. N. Y., 1970. P. 96, 98.
5i De&¿ea G. Plantations et esclaves...
P. 129.
32 Ai/a¿z N. Caribbean Transformations.
P. 18.
33 Ярожлей ТО. Я. Очерки теории этноса.
М., 1983. С. 111.
34 ioarda/a E. Du français aux parlers
créoles. P., 1956. P. XXI.
зз Уа/dama A. Creolization: Elaboration in
the Development of Creole French Di¬
alects//Pidgin and Creole Linguistics/
Ed. by A. Valdman. Bloomington, 1977.
P. 175.
36 Бройлей iO. Я. Указ. соч. С. 143—172.
37 NDapsoa G. Black Religions in the New
World. N. Y., 1978. P. 59, 65.
36 Üers/comfz Ai. The New World Negro.
P. 324, 325.
36 N/atpsoa G. Black Religions... P. 65.
66 Poarga/gaoa Я. Ritual Dissociation and
Possession Belief in Caribbean Negro
Religion // Afro-American Anthropology:
Contemporary Perspectives/Ed. by N. E.
Whitten and J. F. Szwed. N. Y., 1970.
P. 99.
61 Leta/s i. Ecstatic Religion: An Anthro¬
pological Study of Spirit Possession and
Shamanism. S. 1., 1975. P. 105.
62 AZe/гяил A. Voodoo. L., 1959. P. 56—60.
63 Aioreaa de Na/af-Aiery Ai. Description...
T. I. P. 55.
64 См.: Lagaerre Ai. Ticouloute and his
Folk: The Study of a Haitian Extended
Family // The Extended Family in Black
Societies. The Hague, 1978.
63 Goar/aader R The Drum and the Hoe:
Life and Lore of the Haitian People.
Wash., 1966. P. 21.
66 ЯяйеЯе Ai. Idéologie du couleur et clas¬
ses sociales en Haiti. Montreal, 1978.
P. 15.
67 FraaAd/a i. The Present... P. 10—11.
Это замечание может относиться к лю¬
бому времени, когда у власти были
мулаты.
66 AZad/ои Яй. Histoire d'Haiti. 3 toms.
Port-au-Prince, 1847—1848. T. I. P. IV—
V. В приложении к этому изданию
Т. Мадью указывает цвет кожи всех,
о ком пишет,— свидетельство призна¬
ния соперничества расовых групп.
66 Na/отном L. Une défense. Brussels, 1861.
P. 10, 87.
76 Edouard Я. Essai sur la politique inté¬
rieur d'Haiti. P., 1890. P. 26.
71 Яягосйе Я. Haiti, une page d'histoire.
P., 1885. P. 72, 79.
72 Сйям/аМе Я. Appel aux haïtiens, ou ri¬
poste à l'attaque impreuve de la cour
royale de Bordeaux et de Mr. Martignac.
Port-au-Prince, 1817. P. 4.
73 Яйян/яМе i. Le cri de la nature. Cap
Haitien, 1810. P. 9.
74 Goômeaa i. A. de. The Inequality of
the Human Races. L., 1915. P. 46; NL
/ойм N. Hayti: or the Black Republic.
L., 1889. P. 134.
Ml
5*
75 Цит. по: Л^с/ю^д D. From Dessalines
to Duvalier: Race, Colour and National
Independence in Haiti. Cambridge, 1979.
P. 128.
76 Цит. no: Gr¿ggs P., Prafor C. (eds.).
Henry Christophe and Thomas Clarkson.
N. Y.. 1968. P. 106.
77 Ггои/пРо? R. LTntellectuel de couleur
et les problèmes de la discrimination ra¬
ciale. Port-au-Prince, 1956. P. 43.
76 Prfce-Æars 7. Ainsi parla Tonde. P.,
1927. P. 190—191.
76 McAoRs D. From Dessalines... P. 75—
75.
66 Prtce-Æars 7. Ainsi parla Tonde. P. 220.
** Цит. no: GoaR^ard G. R. Race and Co¬
lour in Caribbean Literature. L., 1962.
P. 72.
6^ Dda/osse Ж. The Negroes of Africa.
N. Y., 1968. P. 268.
65 Deais L., DaaaRer P. Psychologie ethni¬
que et historique // Les Criots. 1939. N 4.
P. 501.
6^ Roa?aa¿a 7. A propos de la campagnie
anti-superstitieuse. Port-au-Prince, 1942.
P. 11.
65 Daaa¿¿er P. Oeuvres essentielles. Port-
au-Prince, 1966—1967. T. IV. P. 243.
66 Яомога; 7.-7. Enquête sur le develop¬
ment. Port-au-Prince, 1974.
s? Time. 1986. 3.XI. P. 45.
66 P. Caribbean Transformations.
P. 301.
ДОМИНИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА
Среди исследователей нет согласия относительно точной даты появления
негров на о-ве Эспаньола (Гаити), но известно, что в первые годы
XVI в. здесь уже были так называемые ладино, т. е. испанизированные
негры христиане, привезенные в Новый Свет с Пиренейского полуостро¬
ва. В условиях становления качественно новой формы рабства, отличной;
от тогдашней европейской, рабы-негры, призванные заменить индейцев,,
быстро вымиравших от болезней, непосильного труда и других порож¬
денных господством испанцев причин, были лишены прав, которыми
пользовались в Старом Свете (и которые существенно ограничивали
произвол хозяев), и подвергнуты беспощадной эксплуатации в чрезвьь-
чайно трудоемких сферах деятельности.
Примерно в 20-е годы XVI в. определились на какое-то время направ¬
ленность социально-экономического развития колонии на о-ве Гаити и ее
хозяйственная специфика. Именно тогда обозначился перевес производ¬
ства сахара над добычей золота, а негритянского рабского труда — над
индейским. К одному и тому же, 1522-му, году относятся сообщения об
отправке первого значительного груза сахара в Испанию и о первом в
Америке восстании босалей — рабов, привезенных из Африки,— на
одной из плантаций южного побережья. Имеются сообщения современ¬
ников о том, как алчность хозяев лишала рабов даже необходимого ми
нимума еды и отдыха; постановления властей (указ 1522 г. и следовав
шие за ним) грозили суровыми наказаниями как за побег, так и зб
помощь при побеге (от 100 ударов кнутом и надевания оков до отруба¬
ния конечностей и смертной казни*); неграм категорически запрещалось
ношение оружия, предусматривались меры по строгому контролю над их
передвижением.
Благодаря выдаче все новых асьенто, а также превращению «живого*
товара» в одну из основных статей контрабандной торговли с иноземны¬
ми купцами число негров рабов в колонии быстро возрастало: к 40-м го¬
дам XVI в. относится замечание очевидца, что вследствие многочислен¬
ности чернокожих «...эта земля уже похожа на Эфиопию» Тогда же
архидиакон Санто-Доминго сообщил в Совет по делам Индий о 25—
30 тыс. негров на о-ве Эспаньола. По одной из современных оценок,
в 1560 г. на 20 тыс. негров приходилось 13 тыс. метисов и мулатов я
5 тыс. белых. Так или иначе бесспорно, что уже с 20-х годов XVI в.
негры численно превосходили белых \
Очень велики оказались здесь и масштабы бегства рабов от своих
хозяев. Внушительные размеры острова в сочетании с относительно ма¬
лым (после «исчезновения» индейцев) населением, сосредоточенным в
зонах плантаций и золотодобычи на побережье, давали беглецам-симар-
ронам большие возможности укрываться в непроходимых дебрях внут¬
ренних районов практически без риска быть пойманными. Одним ив
важных источников пищи и одежды стал для них одичавший и обильна
расплодившийся скот, завезенный еще первыми колонистами. К середи¬
не XVI в. число симарронов, по некоторым оценкам, доходило до 7 тыс*
(при том, что испанцев вряд ли тогда было более 5—6 тыс.) \ Их сооб¬
щества-поселки—кумбе (cumbes), или маньели (manieles), насчитывали
от нескольких десятков до нескольких сотен человек. Бегство рабов не
^только приносило материальные убытки их хозяевам, но и стало для по¬
следних источником постоянной опасности. Симарроны совершали напа¬
дения на них, вооружившись трофейным оружием или самодельными
копьями и прикрываясь, как доспехами, бычьими шкурами. Страхом
перед симарронами некоторые исследователи объясняли уменьшение
масштабов добычи золота и переселение многих европейцев из внутрен¬
них областей в прибрежные городки. Все это, однако, пе останавливало
состоятельных испанцев о-ва Гаити в их беспрестанных ходатайствах о
разрешении ввоза как можно большего числа негров рабов.
Вместе с тем уже в первой половине XVI в. наряду с основными для
того времени отраслями местной экономики — производством сахара и
добычей золота — немалая часть рабов была занята в таких сферах, как
домашнее хозяйство, ремесло, розничная торговля, скотоводство, причем
положение их здесь существенно отличалось от того, в каком оказались
рабы на плантациях и рудниках. Некоторые из них находились на свое¬
образном «оброке», пользуясь относительной свободой в передвижении и
поисках средств для регулярных выплат хозяину. Архидиакон Санто-
Доминго, жалуясь на проистекавшие от этого воровство и грабежи, обви¬
нял несколько сотен «оброчных» рабынь, «промышлявших» по всему
острову, в укрывании и перепродаже краденого. «И ходят негры,— с воз¬
мущением и сарказмом писал он,— ... столь богато украшенные золотом
и роскошно одетые, что, мне кажется, они более свободны, чем мы» \
Среди нескольких тысяч испанцев на острове лишь немногие были
крупными рабовладельцами, им принадлежали плантации и сахарные
заводы. Остальные же в большинстве своем владели всего одним-двумя
невольниками. Эти-то мелкие хозяева нередко и находили более выгод¬
ным послать своего раба (или рабыню) «на промысел», обязав уплатить
определенную сумму. Некоторые испанцы жили тем, что покупали толь¬
ко что привезенного босаля, обучали его какому-либо ремеслу, а затем
с выгодой продавали. Сама специфика труда рабов — ремесленников,
домашних слуг, пастухов или земледельцев (выращивавших овощи,
фрукты и корнеплоды для своих владельцев, а иногда и торговавших
лми вразнос) делала их положение более сносным по сравнению с поло¬
жением рабов в доминирующих отраслях.
И все же несмотря на то, что в скотоводстве, садоводстве, огородни¬
честве и ремесле было занято пе менее трети рабов, установившиеся там
отношения должны были рассматриваться рабовладельцами и теми, кто
выражал их интересы, скорее как исключение. Значение «плантационной
модели», сложившейся в период преобладания в экономике производства
сахара, оказалось чрезвычайно велико не только в силу числа связан¬
ных с ней людей, но и потому, что она выступила в качестве эталонной
для действий по отношению к африканцам и оценок роли их и их потом¬
ков в обществе. В назойливых обращениях к властям метрополии с
просьбами о присылке новых партий босалей местные плантаторы созна¬
тельно подчеркивали зависимость благосостояния и даже самого суще¬
ствования испанцев на острове от труда чернокожих невольников, ибо,
по их словам, ни один белый там не работал: практически все социаль¬
ные группы, учреждения и частные лица — чиновники и земледельцы,
офицеры и ремесленники, церковные ордены и больницы — эксплуати¬
ровали рабов-негров
Все это обусловило крайне тяжелое и бесперспективное положение по¬
давляющего большинства африканцев, жесткую социальную и расовую
обособленность, характеризовавшую их место в колониальном обществе
и стимулировавшую обращение их к этнокультурным моделям и образ¬
цам утраченной родины. Наиболее полно эта тенденция реализовалась,
^34
естественно, там, где концентрировались чернокожие и где их контакты
с представителями других этнорасовых групп полностью или в значи¬
тельной мере исключали культурное взаимодействие. Такими очагами
«культурного сопротивления» были прежде всего кумбе, а также, хотя
и в меньшей степени, сами плантации, на которых постоянное общение
десятков и сотен рабов в ходе совместной жизни и труда в большой сте¬
пени сводило на нет воздействие господствующей культуры, и без того
крайне ограниченное и деформированное глубоким социально-расовым
антагонизмом.
Там, где имелись малейшие к тому возможности, африканцы пыта¬
лись поддерживать исконные связи и традиции. Так, кумбе, возможно.,
создавались в первое время, по крайней мере в ряде случаев, по при¬
знаку принадлежности к тому или иному африканскому этнокультурному
ареалу. Это предположение подтверждает существование в сравнительна
малых районах нескольких небольших общин вместо одной крупной щ
казалось бы, более соответствовавшей интересам самообороны. Тот же
принцип проявлялся в группировании рабов на плантациях и даже прш
основании уже крещенными городскими неграми обществ для совместно¬
го поклонения какому-либо католическому святому (cofradías), формам
которых была заимствована у жителей Пиренейского полуострова.
Но, разумеется, воссоздание и культивирование африканских форм ir
связей в их «чистом» виде были делом невозможным. Сами обстоятель¬
ства пребывания чернокожих в Америке стимулировали возникновение
новой культуры синкретического характера, отвечавшей необходимости:
приспособиться к иным, чем прежде, условиям жизни, найти точку опоры
в кризисной ситуации, а также отражавшей тесное общение и смешение
выходцев из самых разных уголков Африки и, наконец, растущее евро¬
пейское воздействие. Вот как выглядела, например, описанная церковно¬
служителем Куэвасом Мальдонадо социально-профессиональная страти¬
фикация одного из кумбе: помимо руководителей, в числе которых были
ладино, здесь имелись категории воинов, жрецов, ремесленников и земле¬
дельцев. Излишки продукции, произведенной в рамках семейной группы,
шли на общественные нужды \
Первоначальный «этнический» характер кумбе, как, впрочем, и коф-
радий, в скором времени исчез, что для кумбе повлекло за собой, кроме
всего прочего, превращение испанского в основной язык общения.
По свидетельству Куэваса Мальдонадо, в то время как некоторые симар¬
роны оставались язычниками, другие считали себя христианами, укра¬
шали хижины изображениями креста и произносили католические молит¬
вы, сочетая их, правда, с элементами идолопоклонства.
Что касается воздействия африканских элементов культуры на испан¬
ских колонистов, то оно в это время не могло быть сколько-нибудь зна¬
чительным, проявляясь в очень ограниченной сфере, в частности в музы¬
ке. Так, от второй половины XVI в. сохранились имена свободных негри¬
тянок, положивших начало креольской музыке Санто-Доминго \
Общую социальную и расово-культурную расстановку сил вряд ли
сколько-нибудь существенно нарушало наличие на острове расово-сме¬
шанной группы. Влияние ее в обществе серьезно ограничивалось тем об¬
стоятельством, что лишь части цветных удалось в этот период избавить¬
ся от рабской зависимости. Мулаты, которых освобождали их белые отцы
(как, впрочем, и негры, получившие свободу за выкуп, «большие заслу¬
ги» и т. д.), еще не попадали тем самым в категорию полноправных
людей. Им наряду с метисами и незаконнорожденными запрещалось
(указом 1549 г.) владеть индейцами и занимать государственные или
общественные должности; власти предписывали им и длинный ряд дру-
тих, нередко унизительных ограничений ". Но и с «чистыми» неграми
мулаты не отождествлялись. Сословная обособленность цветных, крайне
затруднявшая выполнение ими роли культурных посредников между ев¬
ропейской и африканской общинами, вполне соответствовала, однако,
доминировавшей тенденции общественного развития колониального обще¬
ства, диктовавшей такие формы взаимодействия основных расовых групп,
которые в целом мало благоприятствовали их этнокультурному сбли¬
жению.
Враждебное противостояние «черных» и «белых», наиболее отчетливо
проявлявшееся на плантациях и в существовании кумбе, включало в
свою орбиту и остальные группы темнокожего населения. Об этом гово¬
рит хотя бы так пугавшая рабовладельцев и, видимо, действительно су¬
ществовавшая широко разветвленная сеть связей и контактов (преиму¬
щественно тайных), которые объединяли чернокожих жителей Эспаньо¬
лы, принадлежавших к различным категориям. Симарроны, например,
собирая в речном песке крупицы золота, умудрялись приобретать на
него у испанцев различные товары, вплоть до металла для изготовления
оружия, пользуясь при этом посредничеством «оброчных» и городских
негров. А случаи, когда рабы на плантациях или в поместьях укрывали
симарронов от преследования, были заурядным явлением. Не случайно
испанские колонисты Санто-Доминго больше всего опасались именно
всеобщего негритянского восстания, видимо, считая его вполне воз¬
можным
Положение принципиально изменилось, когда вслед за расцветом
плантационного хозяйства наступил его упадок. Вопрос о времени и
причинах этого явления трактуется неодинаково. Одни авторы объясняют
-захирение товарного производства сахара экономической политикой
Испании, другие — трудностями обеспечения плантаций необходимым
числом рабов и высокими ценами на них, третьи — массовой эмиграцией
на континент. Что касается окончания первого в колониальной истории
испанского Гаити «плантационного периода», то его относят и ко второй
половине XVI в., и к началу (и даже середине) XVII в. Но так или
иначе важно, что за ним последовала радикальная трансформация со¬
циального облика населения острова. Хотя последствия хозяйственно¬
экономических сдвигов начали сказываться уже в конце XVI в., именно
XVII в. может, по-видимому, рассматриваться как время становления
качественно иного (в сравнении с предшествующим) типа социально¬
расовых отношений.
В основе социальных перемен лежала общая деградация хозяйствен¬
но-экономической жизни колонии после прекращения производства на
вывоз сахара и некоторых других товарных культур и решительных дей¬
ствий испанских губернаторов по пресечению довольно активной контра¬
бандной торговли местных жителей с иноземцами — часто «еретиками»
(в данном случае протестантами) из враждебных Испании государств.
Число обитателей острова сокращалось: испанцы эмигрировали на конти¬
нент, продав своих рабов на Кубу, в Пуэрто-Рико, Мексику и другие
испанские колонии, либо увезя их с собой. Много негров умерло во вре¬
мя эпидемии чумы и т. д. Население из районов прежней концентрации
постепенно рассредотачивалось по всему острову, проникая в его глубин¬
ные внутренние области, совмещая разведение скота с подсечно-огневым
земледелием и охотой на одичавших животных, в большинстве случаев
для собственного потребления. Плантации и рудники с характерными для
них обособленностью и отчужденностью хозяев и невольников постепенно
захирели и утратили прежнее доминирующее значение в местной эконо¬
мике. Работа же в сферах, исключающих чрезмерно интенсивную экс¬
^36
плуатацию, довольно тесная хозяйственно-бытовая связь, нередко и со¬
вместный труд рабов с их хозяевами, наконец, общий экономический
упадок, а попросту говоря — бедность, зачастую не дававшая сельским
рабовладельцам сколько-нибудь ощутимо реализовать свое социальное
превосходство, по-видимому, уменьшали остроту антагонизма в отноше¬
ниях между общественными категориями невольников и рабовладельцев
(реальных или потенциальных).
Это «смягчение» условий рабства было, разумеется, отнюдь не подар¬
ком испанского хозяина, а именно результатом видоизменения производ¬
ственных отношений, породивших раба и рабовладельца в предшествую¬
щий период, в соответствии с реальным уровнем развития производитель¬
ных сил И похоже, что только теперь, с закатом плантационного
хозяйства, стало по-настоящему ощущаться действие пресловутой «ибе¬
рийской (т. е. испано-португальской.—A. /if.) традиции» обращения
с рабами и отношения к представителям иных рас, якобы диктовавшей
хозяевам большую — в сравнении с «англосаксонской» и другими —
«человечность», а рабам дававшей значительно больше возможностей вы¬
купиться на волю, порождавшей также большую терпимость к социаль¬
ному продвижению свободных темнокожих и бракам с ними.
Поскольку жизнь и труд в рамках возобладавшего общественно-эконо¬
мического уклада делали мало ощутимой разницу между свободными ра¬
ботниками (белыми бедняками, цветными, неграми) и рабами, ибо про¬
текали в очень сходных, нередко идентичных условиях, то и формальное
освобождение (тем более приемлемое, что по сути дела оно мало что ме¬
няло) во многих случаях могло рассматриваться как подтверждение
фактического. И действительно, если в 1606 г. на 3,5—5 тыс. испанцев
приходилось не более 50 свободных негров и мулатов и около 9,5 тыс. ра¬
бов, из которых на сахарных заводах и плантациях было занято около
800 человек, а остальные —в усадьбах (больше всего), на скотоводче¬
ских фермах, в домашнем хозяйстве и т. д., то в 1681 г. из оставшихся
в колонии 3835 негров и мулатов лишь 1106, т. е. менее Уз, были раба¬
ми, а остальные — свободными людьми
Со времени сведения к минимуму той сферы, в которой в наиболь¬
шей степени проявлялся расовый антагонизм, группа смешанного населе¬
ния стала увеличиваться значительно быстрее белой и черной, тем болеем
что с конца ¡XVI в. как эмиграция на о-в Гаити из Испании, так и ввоз;
сюда чернокожих рабов существенно сократились. По мнению очевидца.,
французского чиновника, в 20-е годы XVIII в. цветные различных оттен¬
ков кожи в испанском Санто-Доминго составляли не менее "Л местного
населения, представляя своеобразный континуум едва различимых мелких
градаций в физическом типе. Внебрачное сожительство и даже браки
белых и цветных с негритянками стали достаточно заурядным явлением
не только в низших слоях общества, но и среди служащих колониальной
администрации
Своеобразный итог двухвекового развития процесса метисации, а так¬
же социальной эмансипации черного и цветного населения в испанском
Санто-Доминго был подведен в ряде произведений и документов конца
XVIII в., вышедших из-под пера представителей социальной верхушки.
Авторы сетовали на ту легкость, с которой, по их мнению, рабы и рабы¬
ни здесь получали свободу, основой для чего могли быть завещание, со¬
жительство с хозяевами, традиция освобождать потомство от такого со¬
жительства и т. д.— вплоть до выкупа без согласия владельца. Они
выражали недовольство тем, что многие белые якобы оказались лишен¬
ными средств к существованию, ибо подходящие для них ремесленные
занятия и розничная торговля находились в руках свободных мулатов и
негров, и, более того, даже рабы удачно конкурировали с лицами испан¬
ского происхождения и смешанной крови в таких «достойных» сферах
деятельности, как строительство, транспортировка грузов или производ¬
ство табака. Отмечались проникновение светлых мулатов в клир и учи¬
тельскую профессию, равно как и обучение в публичных школах детей
без различия расовых категорий *'*.
Таким образом, в ходе перестройки хозяйственно-экономической базы
колониального общества на рубеже XVI—XVII вв. для негров и мулатов
открылись не редкие и случайные, как прежде, а вполне реальные воз¬
можности повышения социально-профессионального статуса. Но при этом
к трудностям общего порядка — разного рода сословным ограничениям,
бедности, слабому развитию общественной и городской жизни — для тем¬
нокожих добавлялся такой «тормозящий фактор», как их расовая и этно¬
культурная чужеродность (вполне терпимая у плантационных рабов).
Это обстоятельство в свою очередь определило постепенное превращение
зависимости между расово-культурной ассимиляцией (уподоблением)
и повышением социального статуса в одну из тенденций развития дан¬
ного общества. Стимулирующее действие последнего проявлялось, разу¬
меется, далеко не одинаково в разных группах и категориях цветного
населения, но для значительной его части оно в целом означало ориента¬
цию на усвоение испано-европейских и испано-креольских этнокультур¬
ных образцов (насколько это позволяли их материальные возможности).
Белые — испанцы, таким образом, превращались с точки зрения их этно¬
культурного и соматического облика в своеобразную «референтную груп¬
пу» для представителей расово-смешанной категории отпущенников и их
потомков (мулаты и др.). Положение этой категории в таких условиях
стало реально ощущаться как не столько обособленное, сколько проме¬
жуточное в социальном и расовом отношении, и она в свою очередь ока¬
залась проводником влияния господствующей (к тому же рассматривав¬
шейся более престижной и желанной) культуры на негритянскую часть
жителей острова. «Испанизацию» облегчало ослабление факторов «куль¬
турного сопротивления», утрачивавших свое значение по мере того, как
положение большинства темнокожих переставало быть невыносимым и
безысходным, а также рассредоточенность и обособленность (в условиях
экстенсивного полунатурального сельского хозяйства), крайне затрудняв¬
шие не только сплочение, но даже простое поддержание контактов между
лицами тождественных социально-расовых категорий. При патерналист¬
ской окраске отношений эксплуатации (разумеется, вне пределов сохра¬
нившихся плантаций) это усиливало духовное воздействие социально и
экономически господствовавших групп.
Но этот путь разрешения расового антагонизма — при сохранении
антагонизмов в социальной сфере — не мог, конечно, быть ни безболез¬
ненным, ни универсальным. Рабство даже в смягченной форме остава¬
лось рабством, и сохранившиеся на протяжении XVII и XVIII вв. кумбе
продолжали принимать все новых беглецов; не случайно, видимо, впо¬
следствии подтверждался вышедший еще в начале XVII в. запрет
на продажу неграм каких-либо токсичных веществ. Соответственно, про¬
цесс этнокультурного развития в указанном выше направлении раз¬
вивался неравномерно и замедлялся, а то и приостанавливался там, где
на его пути возникали социальные или культурно-демографические
барьеры,— среди рабов немногих уцелевших плантаций, а также в город¬
ских центрах, оказавшихся теперь местами концентрации негритянского
населения. Различные события религиозной, официальной светской и
тем более частной жизни становились поводом для проявления культур¬
ных черт, которые, несмотря па неизбежную эволюцию на американской
138
земле, не оставляли у очевидцев сомнении в их африканском происхож¬
дении. Организовывавшиеся участниками кофрадий празднества в
честь католических святых включали процессии и танцы, длившиеся
порою дни и ночи напролет. В аналогичном, т. е. «на гвинейский манер»,
музыкальном и песенном сопровождении проходили среди цветных тор¬
жества по случаю таких событий, как, к примеру, восшествие на престол
в 1746 г. испанского короля Фердинанда VI. Особенно же характерными
в этом отношении были обряды, связанные с основными этапами жиз¬
ненного цикла (в первую очередь похоронные), рядом видов хозяйствен¬
ной деятельности и т. д.^
Нельзя, конечно, не учитывать и «психологический барьер», прежде;
всего распространенные расовые предрассудки, утвердившиеся в планта¬
ционный период и с большим трудом отдававшие завоеванные позиции.
Достаточно сказать, что в начале колониальной эпохи существовали и
белые кофрадии, устав которых запрещал принимать мулатов и негров;
(независимо от того, рабы они или свободные). Но и «многорасовые^
кофрадии не были свободны от дискриминационных порядков, пронизы¬
вавших, впрочем, весь ритуальный аспект религиозной жизни: во время
церковных служб, в процессиях, при совершении обрядов и т. д. лучшие^
места и право первоочередности предоставлялись белым, за ними шли
цветные, последними — негры (рабы и вольноотпущенники).
Наконец, поддержанию «африканского культурного потенциалам
должно было в какой-то степени способствовать постоянное появление на
территории колонии новых, хотя и относительно немногочисленных,
групп негров: ввозимых рабов, беглецов из захваченной Францией в
1677 г. западной части острова.
И все же к концу XVIII в. процесс, который, учитывая разнород¬
ность взаимодействующих элементов, очевидно, можно в целом опреде¬
лить как расово-культурную интеграцию (включавшую на разных ста¬
диях и уровнях своего развития и в применении к различным группам
процессы ассимиляции, миксации, консолидации), тесно сопряженную е
расово-социальной, охватил подавляющее большинство жителей восточ¬
ной части о-ва Гаити. В сущности именно он определил пути этнокуль¬
турного развития негритянского элемента, постоянно подрывая основы?
его сколько-нибудь серьезной оппозиции господствующей испано-креоль¬
ской культуре, ибо степень приверженности африканским образцам æ
принципе, видимо, была обратно пропорциональна степени интегрирован¬
ности в колониальном обществе. В то же время, однако, немалая часть
белого населения, руководствуясь расовыми предрассудками и опасения¬
ми за свой приоритет, всячески препятствовала эмансипации темно¬
кожих, находя поддержку со стороны Мадрида. Эта группа несколько
активизировалась в последней трети XVIII в., когда положение, которого
сумели добиться местные африканцы и их потомки, стало, по-видимому,
представляться ей особенно нетерпимым в сравнении с ситуацией в со¬
седней французской колонии, приносившей своей метрополии огромные
доходы благодаря жесточайшей эксплуатации сотен тысяч терроризиро¬
ванных негров рабов на плантациях сахарного тростника. Явно под
давлением рабовладельцев, мечтавших о перестройке колониального об¬
щества по образцу «процветающего» французского Гаити, свободным нег¬
рам и мулатам пытались запретить арендовать землю и нанимать дома
в городах и даже требовали от цветных, чтобы те «подчинялись любому
белому, как если бы он был их хозяином». Попытки такого рода были
тесно связаны с оживлением хозяйственной жизни и торговой активности
американских колоний Испании (в связи с новой политикой короны),
которое в Санто-Доминго имело результатом некоторое увеличение ввоза
рабов для сохранившихся и вновь созданных плантаций и сахарных за¬
водов, сопровождавшееся ужесточением обращения с невольниками
Однако новые тенденции оказались слишком слабы, чтобы сколько-
нибудь существенно изменить положение не только в обществе в целом,
но даже и в экономике, основой которой продолжали оставаться ското¬
водческие поместья и сельскохозяйственные усадьбы (различных разме¬
ров и по-разному связанные с рынком) с очень небольшим, если они
вообще были, числом рабов (нередко 2—3 человека). В общей числен¬
ности населения около 100 тыс. в конце XVIII в. рабы также составляли
меньшинство, хотя и весомое (белые — 35 тыс., свободные смешанные —
38 тыс., рабы —30 TbicV). Попытки резко понизить статус негритянско¬
го и смешанного населения, поставить его в условия социальной и расо¬
вой изоляции были обречены на неудачу и повсеместно отвергались
реальной жизнью.
На рубеже XVIII—XIX вв. сопротивление действиям, имевшим целью
вернуть население испанского Санто-Доминго к порядкам и нравам
«классического» плантационного рабства, получило мощное подкрепление
в неожиданных событиях по соседству. Революция рабов в соседней
французской колонии, несомненно, вызвала сочувствие рабов и по
крайней мере части свободных чернокожих в испанской части острова.
Об этом свидетельствуют бегство некоторых из них через границу
«на зов свободы», восстание осенью 1796 г. на плантациях близ главного
города колонии и теплая встреча гаитийских войск Туссэна Лувертюра,
несших с собой освобождение рабам восточной части острова. И, однако,
на Санто-Доминго не распространилась бушевавшая совсем рядом крова¬
вая и опустошительная «расовая война», хотя, казалось бы, многие
(в особенности внешние) обстоятельства ей благоприятствовали. Это,
может быть, лучше других фактов и свидетельств характеризует местные
социально-расовые отношения.
Дело заключалось, очевидно, в том, что ориентация на соседнюю
часть острова для большинства ее сторонников в Санто-Доминго была не¬
посредственно связана лишь с сохранением института рабства, вос¬
становленного закрепившимися здесь после отступления гаитийских
войск французами и сохраненного вытеснившими их в 1808 г.— в резуль¬
тате восстания местных жителей — испанцами, а также, возможно, хотя
в несравненно меньшей степени, с экономическими интересами некото¬
рых групп скотоводов и торговцев, рассчитывавших на гаитийский рынок
ж поощрение экспорта (как было при Туссэне). Именно освобождение
рабов имел своей целью раскрытый в 1812 г. заговор, среди участников
которого было немало свободных мулатов И когда в 1821 г. при про¬
возглашении независимости от Испании было сохранено рабовладение,
роль освободителя взял на себя гаитийский лидер Буайе, армия которо¬
го, занявшая Санто-Доминго, практически не встретила сопротивления.
Однако (и это выглядит, может быть, несколько парадоксально) лик¬
видацией рабства, как и всем, что они сделали для демократизации об¬
щественно-политической жизни в бывшей испанской колонии, гаитийцы
невольно подготовили (по крайней мере отчасти) почву для свержения
своего господства, ибо с их приходом процессы этнокультурной интегра¬
ции испаноязычных островитян активизировались.
Освобождение рабов привело к исчезновению целой общественной
категории, по, поскольку на протяжении примерно двухсот предшество¬
вавших лет все-таки не рабство определяло социально-экономический
облик Санто-Доминго, общее соотношение социальных сил осталось, ви¬
димо, в основном прежним, а бывшие невольники лишь пополнили собой
другие группы трудящихся. Зато уничтожение деления на свободных и
140
рабов, а также ряда традиционных сословных привилегий и ограничений
устраняло очень существенные барьеры между отдельными группами
местного населения, при том что факторы, способствовавшие их сближе¬
нию, в основном не только сохранились, но и усилились.
Процесс должен был развиваться тем более успешно, что его особен¬
но влиятельные противники покинули остров в числе тех белых жителей
Санто-Доминго, которые боялись гаитийцев или не желали оставаться
под их властью. Пожалуй, только это обстоятельство вкупе с прекраще¬
нием иммиграции с материковой Испании и Канарских островов позво¬
ляет говорить о некотором демографическом ослаблении белой общины и
усилении «темнокожего элемента» в составе местного населения за время
его подчинения гаитийскому правительству, ибо новые хозяева бывшей
испанской колонии вопреки опасениям их недругов не пытались органи¬
зовать в сколько-нибудь широких масштабах перемещение туда обитате¬
лей западной части острова. В этом смысле любопытнейшим исключе¬
нием стало прибытие сравнительно немногочисленной группы свободных
негров из США, большинство которых осело на п-ве Самана в относи¬
тельной изоляции от местных жителей.
По-видимому, именно теперь сложились решающие предпосылки для
формирования на востоке о-ва Гаити самостоятельной этнической общ¬
ности. До сих пор «общедоминиканское» самосознание местного населе¬
ния (или одной какой-либо его части) не могло конкурировать с расо¬
вым, точнее — с расово-социальным. Не составляли исключения и мула¬
ты, хотя как раз о них еще в XVIII в. писали как об «истинном
народе о-ва Эспаньола», обеспечивавшем «равновесие между неграми и
белыми» и такое определение имело резон. Действительно, положение
мулатов в конце колониальной эпохи вполне определилось как средин¬
ное и в социальном, и в расовом аспектах. К тому же остров был не
только родиной каждого из них, но и местом возникновения и становле¬
ния всей группы в целом. В дальнейшем же обстоятельства сложились
так, что жителям Санто-Доминго пришлось утверждать свою независи¬
мость по отношению к внешним силам, олицетворявшим собою, помимо
нетождественных социально-политических систем, еще и разные расово-
и этнокультурные начала: «черной» Гаити и «белой» Испании. Выбор
той или иной ориентации самым непосредственным и серьезным образом
затрагивал интересы больших групп местного населения. И в этой ситуа¬
ции мулаты объективно оказывались наиболее заинтересованными в са¬
мостоятельном этническом развитии хотя бы потому, что при том значе¬
нии, какое придавалось расовой принадлежности, ни для одной из сторон
они не были в полном смысле слова «своими». Наконец, в начале XIX в.
обозначившееся значительно раньше численное преобладание лиц сме¬
шанной крови ощутимо упрочилось в результате белой эмиграции; суще¬
ственно улучшились их социальные позиции. Сам ход исторических
событий, таким образом, как бы делал мулатов основой, костяком форми¬
рующего этноса. Но специфической и в общем драматичной особенностью
этногенеза доминиканцев оставался далеко не равный статус его участ¬
ников, точнее то, что он проходил под знаком преобладания ценностей
испанской культуры, включающих в данном контексте и высокую пре¬
стижность физических черт белой расы. Та же направленность сохрани¬
лась и с приходом гаитийцев, не слишком изменившим жизнь местного
населения: завоеватели по сути дела пе посягали на ее хозяйственно¬
экономическую базу (ограничившись конфискацией владений церкви и
эмигрантских поместий и выделением из этого фонда участков бывшим
рабам, пожелавшим обрабатывать землю). Но это означало, что сохрани¬
лись, с одной стороны, значительная близость и даже тождественность
условий материального существования для большинства жителей Санто-
Доминго, невзирая на цвет кожи, а с другой — их прежние, сложившие¬
ся в колониальный период социально-культурные ориентации.
Стремление испано-креольской элиты восстановить свое пошатнув¬
шееся политико-экономическое положение вполне объясняет ее оппози¬
цию гаитийскому режиму, но то, что ей удалось повести за собой подав¬
ляющее большинство испаноязычных жителей восточной части острова,
говорит не только о силе ее идеологического влияния: лозунг борьбы про¬
тив чужеземного господства и чуждой этнокультурной (включая языко¬
вую) традиции уже способен был сплотить доминиканцев, принадле¬
жавших к разным расовым категориям, в том числе и негров. А это
свидетельствует об определенном уровне этнического самосознания, про¬
тивопоставлявшего данную общность другим, в первую очередь, конечно,
соседней,—негро-гаитийской. Но и изначальная окраска этого самосозна¬
ния, и обстоятельства его последующего укрепления в условиях ино¬
странной оккупации отразились на его содержании самым неблагоприят¬
ным, даже негативным для афро-доминиканского компонента образом.
Все негритянское и шире — африканское по происхождению олицетворя¬
ло собой теперь, после изгнания в 1844 г. гаитийцев не только позор
былого рабства, «дикость», идолопоклонство и т. д., но и постоянную
внешнюю опасность, агрессивность, угрозу независимости и привычному
образу жизни. Разумеется, такие идеи и стереотипы культивировались
в среде олигархии, но в тогдашних местных условиях это означало, что
они господствовали на официальном уровне и успешно распространялись
и внедрялись в сознание широких слоев населения, практически не
встречая сопротивления. То обстоятельство, что при этом подавляющее
большинство граждан Санто-Доминго составляли мулаты и негры (соот¬
ветственно 75 тыс. и 15 тыс. из 115 тыс. в 1845 г/"), лишь усиливало
значение этнокультурного фактора. «Свои» негры рассматривались как
более приемлемые, находящиеся на пути к «мулатизации», однако для
подтверждения такого статуса им, возможно, приходилось демонстриро¬
вать этноязыковую тождественность с прочими доминиканцами, на что
намекает бытовавшая там поговорка: «Если ты череп, изволь говорить
отчетливей» Даже высокий уровень социальной мобильности, порож¬
денный царившей на протяжении нескольких десятилетий политической
нестабильностью и частыми войнами с гаитийцами и приведший многих
мулатов и негров «из низов» на высшие посты в государстве и армии,
не изменил общей тенденции. Культурная жизнь и этническое развитие
доминиканцев оставались однобокими, искусственно лишенными полови¬
ны своих, казалось бы, естественных корней. При этом прямые запреты
тех или иных элементов культуры, которым, справедливо или нет, при¬
писывалось африканское происхождение, кампании по искоренению
«варварских обычаев», обвинения в тайных симпатиях к гаитийцам не
имели такой силы, как усвоенное пренебрежение ко всему африканско¬
му, искренний стыд за своих негритянских предков, желание любой
ценой отделаться от рабского и «дикого» прошлого.
Так, устное народное творчество, в отношении которого, кстати, отме¬
чают, что оно обнаруживает очень небольшое африканское влияние со
стороны как формы, так и содержания, дает представление о расовых
предрассудках и антинегритянских стереотипах, пропитывавших домини¬
канское общество. В своеобразных песенках-частушках (coplas) выстав¬
лялись в негативном свете черты расового облика африканцев и их по¬
томков, обыгрывались их низкий социальный статус, бедность, неграмот¬
ность и т. д., делались даже намеки на их особую связь с дьяволом,
в то время как «белый — сын господа, мулат — св. Петра». 'Насмешки и
сопротивление вызывали попытки темнокожих «улучшить расу», т. е.
вступить в брак с белым или с человеком, обладающим менее выражен¬
ными негроидными чертами. Если же кто-то стремился преуменьшить во
мнении окружающих долю негритянской крови в своих жилах, его ждали
обидные клички (blanco de la barranca — «белый из оврага»), глумливые
вопросы о том, кем была его бабушка, и презрительные напоминания,
что у него «черно за ушами» (как если бы он пытался отбеливать себе
лицо). Характерна реакция самих негров на негативное отношение к
ним, представление о которой дает доминиканский фольклор. В некото¬
рых коплас негры защищают свою расу и свое человеческое достоинство:
Soy el negrito mas prieto, mas amargo que el café; les costará echarme
almíbar para poderme beber (Я негр, более черный и более горький, чем
кофе; вы сможете проглотить меня, только залив сиропом).
Но в большинстве случаев, по мнению исследователя этого вопроса
доминиканца К. Дейве, самозащита носила пассивный характер: прини¬
мая навязанное им представление о принадлежности к низшей катего¬
рии общества, чернокожие если и апеллировали, то чаще всего к рели¬
гии, напоминая, что перед богом все равны, что африканцы — персонажи
священного писания трактуются вполне уважительно, что существуют
религиозные символы черного цвета ^ и т. д.
Нелишне сказать, что само слово «негр» (el negro) приобрело в коло¬
ниальную эпоху и сохранило в дальнейшем уничижительное, даже оскор¬
бительное значение. С какого-то времени оно стало употребляться для
обозначения раба в противовес свободному чернокожему, а затем распро¬
странилось и на гаитийцев; интересно, что в этом смысле им пользова¬
лись и «свои», доминиканские негры по отношению к которым утвер¬
дились значительно более «мягкие» термины: prieto, moreno, pardo и др.
«Испанизм» правящей верхушки достиг апогея в добровольной пере¬
даче Санто-Доминго в 1861 г. под власть испанской короны, чем якобы
достигались единство с утраченной «родиной-матерыо» и гарантии про¬
тив «гаитийской опасности». Вспыхнувшая вслед за тем война за Ре¬
ставрацию (т. е. восстановление независимости), в результате которой
восставшие жители Санто-Доминго изгнали испанские войска (1865 г.),
наглядно показала фальшь и нелепость испанских постулатов, подтвердив
силу этнической сплоченности доминиканцев, защищавших свою само¬
бытность. Но и теперь до признания значимости и истинных масштабов
африканского вклада в историю, культуру и этногенез доминиканского
народа было по-прежнему далеко. Тому свидетельство — в принципе
уместное и оправданное, но до крайности преувеличенное в местных ус¬
ловиях обращение к индейскому наследию, за счет чего по сути дела
принижалась роль негритянского. К примеру, беспочвенные, как правило,
попытки объяснить темный цвет своей кожи предками-индейцами (что,
между прочим, привело чуть ли не к возникновению своеобразной «со¬
циальной расы» — «доминиканских индейцев») проистекали главным об¬
разом из стремления поднять собственный престиж в глазах окружаю¬
щих, улучшить свои социальные позиции Но в этом можно видеть —
по крайней мере частично — и поиски более определенных контуров
своего этнического лица, осложненные умышленным или невольным на¬
мерением избежать обращения к африканской традиции.
Та часть мулатской интеллигенции, которая отказывалась или не ре¬
шалась отрицать очевидное, настаивала на том, что «климатические за¬
коны», действуя на протяжении длительного времени, привели к возник¬
новению у расово-смешанной группы новых физических черт, уподобля¬
ющих их аборигенам острова —индейцам^. Тем самым делалась заявка
на признание мулатов «самой доминиканской» группой населения страны
14!
и, кроме того, они таким своеобразным способом как бы «отрывались» от
своего прошлого.
Итак, появление на исторической арене в 40—60-е годы XIX в. до¬
миниканцев как этнической общности, возникшей на многорасовой осно¬
ве, с неизбежностью, хотя и постепенно, превратило совокупность черт,
изолированных элементов и комплексов африканского происхождения,
в большей или меньшей степени присутствовавших в физическом облике
и культуре различных расово-социальных и региональных групп населе¬
ния Санто-Доминго, охваченных процессом интеграции, в одну из со¬
ставляющих нового этноса, его африканский компонент. Тем самым воп¬
рос о судьбе африканского наследия в культуре данного общества и о
месте в нем как негров, так и людей с той или иной примесью негри¬
тянской крови приобрел иной, чем прежде, характер, и осознавался те¬
перь как необходимость защищать доминиканцев от настойчивых волн
африканизации, идущих в первую очередь, конечно, из Гаити, а позднее
(и в значительно меньшей степени) — и с других «негритянских» остро¬
вов Карибского моря. Африканские элементы доминиканской этнической
культуры все больше ассоциировались с чужеродным и враждебным
влиянием извне, и борьба с ними объявлялась необходимой прежде всего
во имя самосохранения.
Это обстоятельство делает изучение внутреннего аспекта проблемы,
начиная с указанного времени, довольно затруднительным с точки зре¬
ния не только анализа, но даже описания. Неуклонно теряя свою остро¬
ту и цельность, проблема эта как бы расщеплялась, дробилась и реша¬
лась во множестве индивидуальных ситуаций в зависимости от самых
разных факторов — как общих, в том числе обусловленных спецификой
исторического развития восточной части острова, так и конъюнктурных,
связанных с особенностями момента.
Доминиканские негры и мулаты перестали быть группой, расовые
черты которой в сочетании с бесперспективно низким социальным стату¬
сом сплачивали бы ее и противопоставляли остальной части общества. Об
этом косвенно, но, на мой взгляд, достаточно убедительно свидетельству¬
ет то, что, насколько можно судить по имеющимся данным, с середины
прошлого века расовый фактор утратил свое значение как элемент со¬
держания внутриполитической жизни республики. Последним социально¬
расовым выступлением были волнения в населенном пункте Монте-Гран¬
де в ответ па весть о провозглашении независимого от Гаити государст¬
ва, вспыхнувшие в феврале 1844 г. среди местных негров и мулатов,
опасавшихся восстановления рабовладельческих порядков. Новое прави¬
тельство сочло необходимым тут же подтвердить как бесповоротную от¬
мену рабства, так и наказание за его пропаганду. И последующие годы
не дали сколько-нибудь надежных сообщений о существовании какой-то
негритянской партии или оппозиции в политике, идеологии, культуре и
других сферах функционирования доминиканского общества, равно как
и сведений об организованных гонениях и дискриминации какой-то части
доминиканцев по расовому признаку (что, конечно, отнюдь не исключало
сохранения его значимости в общественной жизни, а также на бытовом
уровне).
В истории страны сменялись периоды большего или меньшего значе¬
ния, придававшегося цвету кожи и вообще расовому фактору в определе¬
нии места личности в обществе; возможно, правильнее будет сказать,
что обе тенденции присутствовали постоянно, но на первый план в силу
различных обстоятельств выходила то одна, то другая. Едва ли не в одно
и то же время (80-е годы XIX в.) оказались возможными исходивший от
белого интеллигента и получивший широкий резонанс призыв к сотруч-
144
ничеству и перемешиванию рас в Санто-Доминго (разумеется, содержав¬
ший априорное признание главенства в этом процессе белых и цветных
н тем не менее, с точки зрения сообщающего о нем исследователя,—
совершенно уникальный в тогдашней Америке и расистские оскорб¬
ления со стороны либеральных представителей белой интеллигенции в
адрес их политических противников — мулатов и негров
В годы относительной внутриполитической стабильности, резко сокра¬
щавшей возможности улучшения статуса для выходцев из низших слоев
общества, роль расового фактора как механизма социального контроля
ощутимо усиливалась. Но тем самым лишь тормозился, однако отнюдь
не останавливался процесс консолидации доминиканского этноса. Расо¬
вую основу последнего фактически составляли мулаты, а белая и черная
группы по сути дела находились в переходном состоянии, подвергаясь
как бы постоянному «размыванию» в результате смешанных браков (за¬
конных и фактических, очень распространенных в Санто-Доминго^),
стимулировавшихся единством этнической культуры и в целом сравни¬
тельно высокой социальной мобильностью. Само существование этих
двух постепенно сокращавшихся групп свидетельствовало о незавер¬
шенности процесса миксации, но в то же время они играли важную
роль в социальной и этнокультурной адаптации иммигрантов — европей¬
цев и антильских негров, ощутимый поток которых, то почти иссякая,
то вновь усиливаясь, почти непрерывно пополнял население страны.
Однако наиболее многочисленную часть «черной» иммиграции составляла
сезонная, обозначившаяся с 1870-х годов в связи с крупномасштабной пе¬
рестройкой доминиканской экономики на промышленное производство
сахара и ряда других культур. Присутствие быстро увеличивавшегося
контингента чернокожих уроженцев Гаити и островов Британской Вест-
Индии (cocolos), скорее, по-своему стимулировало консолидацию домини¬
канцев, так как сезонники, занявшие наименее престижные, не требую¬
щие квалификации и низкооплачиваемые сферы производства, в своем
большинстве не стремились к инкорпорации в местное общество, а кро¬
ме того, они составили конкуренцию «туземным» наемным рабочим и
крестьянам, чаще всего мулатам и неграм. Недовольство последних неред¬
ко выливалось в формы, выработанные господствующими слоями, губя
в зародыше даже намек на расовую, как, впрочем, и классовую, соли¬
дарность.
Вопрос о динамике расового состава населения республики, о его со¬
отношении с социальной стратификацией доминиканского общества —
один из наиболее трудных для изучения. Важность его неоспорима,
а вместе с тем ввиду крайней недостаточности, разрозненности и хуже
того — сомнительной достоверности имеющихся материалов, их откровен¬
ной в ряде случаев зависимости от конъюнктурных (прежде всего, ко¬
нечно, политико-идеологических) факторов приходится ограничиться
лишь соображениями общего порядка.
Для 1935 г. «расовый расклад» населения Доминиканской Республи¬
ки выглядел следующим образом: белых—13—14%, мулатов—70—
71, негров —15—16%. В это же время отмечалось присутствие в стране
более 50 тыс. гаитийцев и нескольких тысяч коколо (в 1917 г. их было
7 гыс., в дальнейшем традиция и масштабы сезонной иммиграции сюда
с островов англоязычной Вест-Индии как будто не изменились). Однако
уже в 1938 г. число гаитийцев сократилось до 18,5 тыс., а по оценке
ситуации па 1940 г. население страны включало 28% белых, 60% мула¬
тов и 11—12% негров. Столь существенные изменения, в которых видна
определенная тенденция, не могут за такой короткий отрезок времени
быть вызваны какими-либо естественными процессами и, значит, либо
коренятся в различии методик подсчета, либо являются результатом ап-
тигаитийской кампании конца 30-х годов. Во всяком случае оценка, сде¬
ланная почти 40 лет спустя, оказалась ближе к данным подсчетов 1935 г.:
в соответствии с ней в конце 70-х годов из более чем 5 млн. доминикан¬
цев белые составляли около 15%, негры — 10 и мулаты — 75%
Близкая к официальной и имеющая немало сторонников точка зре¬
ния, согласно которой цвет кожи не порождает в среде населения рес¬
публики каких-либо социальных проблем, как бы продолжает во времени
тезис о более гуманном, чем в иных частях Испанской Америки и тем
более в колониях других европейских держав, характере рабства в Санто-
Доминго и, соответственно, отношении к неграм в этой части о-ва Гаити.
Однако уже одно то, что неизменной на протяжении многих десятилетий
целью иммиграционной политики местных правительств, которая, кстати,
никогда не скрывалась, оставались «улучшение» и рост европейского эле¬
мента, заставляет отнестись к упомянутому мнению с осторожностью.
Видимо, правы те исследователи и очевидцы, которые настаивают на су¬
ществовании соответствия между антропологическим обликом и положе¬
нием в обществе: большая выраженность африканских черт обычно соот¬
ветствует и более низкому социальному статусу. Однако практически все
они делают при этом серьезные оговорки, указывая или на отсутствие
полного и жесткого совпадения расовых и социальных различий з°, что
привело к значительно более выраженному в сравнении с любой другой
испано- и португалоязычной страной Нового Света наличию негров (не
говоря уже о мулатах) в правительстве, армейской верхушке, среди
врачей, адвокатов и т. д., или на более чем где бы то ни было условный
характер здесь категории белых, издавна непрерывно пополнявшейся
светлыми мулатами (около 10% официально зарегистрированных в
70-е годы браков было заключено между белыми и мулатами^). Во
всяком случае прямая зависимость социального престижа от физических
характеристик, реализовавшаяся, разумеется, во множестве различных
вариантов, видимо, все время существовала, так что, к примеру, некото¬
рые респектабельные семьи считали необходимым объяснять отчетливую
пегроидность своих членов былыми варварскими насилиями гаитийских
оккупантов
Негритянский компонент сыграл огромную конструктивную роль в
формировании доминиканского этноса, войдя составной частью — сов¬
местно с испано-европейским — в демографическую базу этого народа,
который, очевидно, с большим правом, чем любой другой, можно квали
фицировать как мулатский. Долгое время считалось, что «биологический»
вклад африканцев и их потомков совершенно несоизмерим с культурным,
хотя бы потому, что особенности исторического развития доминиканского
общества, пе говоря уже о целенаправленной политике господствующих
слоев, сделали эти два аспекта африканского компонента едва ли из
взаимоисключающими. Во всяком случае официальная историография
длительное время отрицала какое-либо африканское наследие в домини¬
канской этнической культуре, а если и признавала наличие тех или иных
его элементов на территории страны, то относила их исключительно на
счет сравнительно позднего влияния со стороны черных иммигрантов и
«просачивания» из-за гаитийской границы. Для радикального «очище¬
ния» уже в нашем столетии, особенно в 30—40-х годах, в период дикта¬
туры Р. Трухильо, были предприняты акции по «доминиканизации» по¬
граничной зоны, изгнанию «чужаков», «искоренению злостных суеверий»
и т. д., стоившие жизни тысячам людей.
Однако исследования последних десятилетий, авторы которых отка¬
зались от традиции отрицания или замалчивания африканского вклада в
146
доминиканскую культуру, все очевиднее демонстрируют его богатство и
многообразие, а главное — присутствие не только в прошлом, но и в се¬
годняшней жизни обитателей Доминиканской Республики. Африканские
истоки явственно видны в музыке и танцах, погребальных обычаях, то¬
понимике и народной лексике Почти невероятно, но христианско-
языческий синкретический культ воду, олицетворявший для власть иму¬
щих самое ненавистное и отвратительное в гаитийской культуре, жесто¬
ко преследовавшийся и презиравшийся как «дикарский» и «людоедский»,
как оказалось, широко распространен во всех слоях доминиканского на¬
рода, в городе и деревне, и его приверженцы, прибегающие к услугам
колдунов, лекарей и ясновидцев, есть и среди невежественных крестьян,
и среди выходцев из образованной элиты. То, что доминиканское воду в
сравнении с гаитийским имеет очень существенные особенности (отсут¬
ствие иерархически организованного жречества, превалирование индиви¬
дуальных, а не коллективных форм церемониальной практики и т. д.,
но главное — преимущественно магический, а не религиозный харак¬
тер^), возможно, отчасти свидетельствует в пользу его «параллельного»
и самостоятельного возникновения и существования, а не заимствования
или «навязывания» из Гаити.
В этой связи следует отметить трудный и закономерный вопрос,
стоящий на очереди дня. Существует необходимость дифференцировать
в элементах африканской культуры различные по происхождению и вре¬
мени появления слои: связанный с прямой работорговлей первоначаль¬
ный, более поздние гаитийский и вест-индский. Кстати, об африканской
культуре в данном случае можно, видимо, говорить лишь условно. Во¬
прос о характере явления, стоящего за этим понятием, нуждается в ши¬
рокой и серьезной разработке. Есть все основания утверждать, что не¬
малое количество элементов африканского происхождения, хотя иногда и
преображенных до неузнаваемости на восточных землях о-ва Гаити, со¬
ставили неотъемлемую часть доминиканской этнической культуры.
При этом некоторые из наиболее отчетливых африканизмов, по всей
видимости, действительно либо проникали вместе с гаитийцами и коколо,
либо поддерживались их присутствием (и, соответственно, в среде их
потомков, поскольку многие «негры иностранцы» со временем прижива¬
лись в Санто-Доминго, а затем в Доминиканской Республике и остава¬
лись здесь навсегда). Число рабов из французского Гаити, на протяже¬
нии XVII—XVIII вв. перебежавших на территорию испанской колонии,
в общей сложности измеряется тысячами. Одни из них укрывались сре¬
ди местных симарронов, вплоть до того, что составляли абсолютное
большинство обитателей некоторых кумбе восточной части острова. Дру¬
гие либо вступали в вооруженные формирования, созданные колониаль¬
ными властями Санто-Доминго для борьбы с соседями, либо нанимались
к местным хозяевам, а по большей части оседали на предоставленную
им землю так что недаром устная традиция ряда селений до наших
дней хранит отчетливую память об их основателях-гаитийцах Почти
двуязычная (испано-французская) форма известной песенки 20-х годов
прошлого столетия, выражавшая чувства освобожденных гаитийским
вторжением рабов Санто-Доминго:
Dios se lo pague a papa Boyé que Воздай, господи, папаше Буайе, no¬
nos dio gratis la liberté дарившему нам свободу з?,—
вполне может свидетельствовать о переходном, промежуточном этнокуль¬
турном облике какой-то части порабощенных темнокожих восточной
части о-ва Гаити. Но любопытно, что обнаружил здесь же сто с лишним
лет спустя испанский эмигрант-республиканец: «В единственном более
пли менее подлинном ритуальном танце, который мне удалось увидеть,
принимавшие в нем участие черные доминиканцы пели на гаитийском
«креоле», а не на испанском языке, на котором говорили в повседневной
жизни»
Наряду с этим существует или существовало до недавнего времени
несколько субкультур (или их пережиточных черт) различных уровней,
достаточно разнородных и разобщенных социально и географически и
объединенных лишь большей выраженностью в них африканского насле¬
дия. Легенды о «бьен-бьенах» — диких неграх людоедах, якобы скры¬
вавшихся в лесных дебрях и даже не владевших человеческой речью
конечно, были не более чем отголоском памяти о страхах перед симар-
ронами. Зато в самой столице, г. Санто-Доминго, уже во второй половине
XIX в. большие процессии местных и пришлых цветных ежегодно в день
св. Иоанна-крестителя шли с пением и барабанным боем к кафедрально¬
му собору — по традиции, еще в колониальное время установленной
впоследствии распущенным религиозным братством (кофрадией), объ¬
единявшим мулатов и негров.
Вообще в южных и восточных районах страны, где наиболее велик
процент «своих» темнокожих и где преимущественно оседали негры
иммигранты, влияние последних ощутимо в языке местных жителей, в их
традиционной обрядности и т. д. Если в других частях республики в
Иванову ночь прыгают через костер на европейский лад, то здесь вместо
этого купаются в реке и погружают в нее изображение святого, после
чего устраивают продолжительные пляски на берегу. Рождественский
карнавал в местечке Сан-Педро-де-Макорис включает непосредственно
заимствованное у жителей островов Сент-Китс и Невис и очень там по¬
пулярное представление на библейский сюжет —о борьбе Давида и Го¬
лиафа ^ и т. д.
Погромная кампания 30—40-х годов XX в. по «дезафриканизации»
и «доминиканизации» пограничных с Гаити районов оправдывалась тем,
что их жители якобы «гаитизировались» и перестали быть доминиканца¬
ми. В действительности же постоянные на протяжении длительного вре¬
мени контакты привели в конце концов к возникновению по обе стороны
границы своеобразной общности —так называемых райанос (rayanos),
поголовно двуязычных, а кроме того, обладавших определенной специфи¬
кой, отличавшей их и от доминиканцев, и от гаитийцев. Не исключено,
что для населения внутренних районов Доминиканской Республики они
в какой-то степени выступали в роли проводников гаитийского этно¬
культурного влияния.
Заслуживает упоминания, наконец, и наиболее экзотичная (в доми¬
никанских условиях), а главное наиболее компактная и обособленная
группа — потомки уже упомянутых переселенцев из США 1824—
1825 гг. Из нескольких тысяч (от 6 до 13) американских негров, при¬
нявших участие в основании колоний в Санто-Доминго, спустя полвека
в стране насчитывалось лишь 600—700 человек (остальных трудности
адаптации, главным образом непривычный климат и болезни, либо свели
в могилу, либо заставили вернуться назад). Они сумели добиться доволь¬
но существенных успехов в хозяйстве, в особенности по сравнению с
«туземными» соседями; многие из них стали зажиточными фермерами;
у них имелись собственная церковь, школа, общества взаимопомощи
и т. д.^ Однако процесс вовлечения их потомков в «национальное целое»
неуклонно усиливался. В глазах новых поколений в XX в. те черты куль¬
туры, быта, поведения и т. п., которые культивировались их родителями,
все больше выглядели как досадные помехи на пути к полной интегра¬
ции. Ее задерживали среди прочих языковые и конфессиональные отли¬
148
чия, и&о потомки американцев, как, впрочем, и коколо (которых в
70-е годы нашего столетия насчитывалось несколько тысяч), были анг¬
лоязычными протестантами, но массированная и всесторонняя, а глав¬
ное вполне добровольная «доминиканизация» сделала окончательное за¬
вершение ассимиляционных процессов лишь вопросом времени.
Знаменателен уже сам факт исследований в этом направлении, за¬
трудненных накопленными столетиями страхами и предрассудками. Более
того, если еще 30—40 лет назад не то что воспевание какого-либо элемен¬
та африканского наследия, но даже простое внимание к нему восприни¬
малось непростительным нарушением вековой и основополагающей тра¬
диции, «сдачей традиционному врагу» то в последнее время заявила
о себе тенденция, отводящая африканскому вкладу главную роль в трак¬
товке этнической истории доминиканцев Такой уклон можно расцени¬
вать как своего рода крайность, как реакцию на преувеличенную «испа-
нофилию», скомпрометировавшую себя тесной связью с реакционными
направлениями в идеологии и политике, но нет сомнения в искреннем и
серьезном стремлении прогрессивно мыслящей части общества «реабили¬
тировать» негритянский компонент и установить подлинные масштабы
его участия в этногенезе доминиканцев, подвести научную базу под осо¬
знание сущности своего народа.
* Dciac С. F. Vodú у magia en Santo Do¬
mingo. Santo Domingo, 1979. P. 112;
Franco F. Los negros, los mulatos y la
nación dominicana. Santo Domingo,
1970. P. 20—22.
2 Я. Raza e historia en
Santo Domingo. Santo Domingo, 1974.
P. 163.
3 Дасо 7. A. Historia de la esclavitud de
la raza africana en el Nuevo Mundo y
en especial en los paises Americo-hispa-
nos. Habana, 1938. T. 1. P. 301; Яое;;яА;
Я. Slavery and Race Relations in the
Americas. N. Y., 1973. P. 129.
* Дасо 7. A. Historia... T. 2. P. 6.
3 Дасо 7. A. Historia... T. 1. P. 301—302.
6 Дасо 7. A. Historia... T. 2. P. 27;
F. F. La esclavitud del negro en Santo
Domingo (1492—1844). Santo Domingo,
1980. T. 1. P. 264.
? De¿oe F. F. Vodú y magia... P. 114—120.
з Fenrígacz Т/геЯа d/. Panorama histórico
de la literatura dominicana. Santo Do¬
mingo, 1965. T. 1. P. 123; Franco F. Los
negros... P. 22.
s Ibid. P. 29.
i" Franco 7. L. Los palenques de los neg¬
ros cimarrones. Habana. 1973. P. 17;
Дасо 7. A. Historia... T. 1. P. 302.
i* FoJcn^no Я. Raza... P. 201.
i2 Franco F. Los negros... P. 49; ЯеН 7.
The Dominican Republic. Boulder, 1981.
P. 22; De¿oc C. F. Vodú y magia...
P. 112.
is Logran F. Haiti and the Dominican Re¬
public. L., 1968. Г. 72; Foc^n/c 77. Sla¬
very... P. 17; Corner Ж. Race Mixture
in the History of Latin America. Boston,
1967. P. 38.
''' Fanerez VaJocrdc A. Idea del valor de
la isla Española. Ciudad Trujillo, 1947.
P. 171—172; 77oef¿n& Я. The Dominican
People. 1850—1900. Baltimore; L., 1982.
P. 183; ¿de 7a. Slavery... P. 23—25.
De¿oe F. F. Vodú y magia... P. 120.
*6 Franco F. Los negros... P. 73—75, 111.
i7 Fanerez Va^oerde A. Idea... P. 164, 169;
Franco F. Los negros... P. 72.
i6 Franco F. Los negros... P. 91, 119, 122.
i9 Foe¿¿a% Я. Slavery... P. 24.
26 Яое^пй Я. The Dominican Republic in
the XIX Century: Some Notes on Stra¬
tification, Immigration and Race//Race
and Class in Latin America. N. Y.; L.,
1971. P. 115.
21 Foe¿¿aA; Я. The Dominican People...
P. 187, 185.
22 De¿oe F. F. El Indio, el Negro y la vida
tradicional dominicana. Santo Domingo,
1978. P. 162—163, 165, 170.
23 Яос^пА: Я. The Dominican People...
P. 187.
24 Desprade¿ F. Les étapes de Tanti-haiti-
nisme en Republique Dominicaine: le
rôle des historiens // Revue de lTnstitut
de sociologie. 1973. N 1. P. 137.
25 Foe¿¿aA; Я. Slavery... P. 129.
26 Ibid. P. 101.
27 Foe¿¿aA: Я. The Dominican People...
P. 188.
26 De¿oe F. F. El Indio... P. 185.
26 Pogaa 7?. Haiti and the Dominican Re¬
public. L., 1968. P. 14; Уши A. La era
de Trujillo. Santo Domingo, 1951. P. 46;
De¿oe F. F. Vodú y magia... P. 160. Pa7-
¿ee Я. La Republica Dominicana. Mad¬
rid, 1967. P. 212; ЯеИ 7. Op. cit. P. 121.
36 WYarda Я. The Dominican Republic.
N. Y. a. о., 1969. P. 75.
3* Foe¿¿aA; Я. Slavery... P. 105.
32 Яое^ай Я. The Dominican Republic...
P. 116.
149
33 Defoe F. F. Vodú y magia... P. 15.
34 Defoe F. F. El Indio... P. 85, 90—92;
idem. Vodú y magia... P. 365.
зз Defoe F. F. La esclavitud... P. 501, 514.
зз A f/аи Я., Despradef Я. F. Informe pre¬
liminar sobre tres comunidades en el
área de Villa Mella, D. N. // Revista Do¬
minicana de Antropologia e Historia.
1972. Año 11. V. II. N 4. P. 70.
37 Fearfpaez Freda Ж. Op. cit. P. 148.
зз Pforeas V. Memorias de una emigración.
Barcelona, 1975. P. 117.
зз Defoe F. F. Vodú y magia... P. 116.
46 Foeffa/c Я. The Dominican People...
P. 184; Defoe F. F. Vodú y magia...
P. 160.
4t ЯеР 7. Op. cit. P. 129; FoeffaP Я. The
Dominican People... P. 20; fdeat. Slave¬
ry... P. 189.
42 Pforeas V. Op. cit P. 118.
43 Defoe F. F. Vodú y magia... P. 15.
КУБА
Появление африканцев на Кубе, как и в Новом Свете вообще, было вы¬
звано европейским завоеванием Америки и массовой гибелью коренного
населения, что лишало конкистадоров и колонизаторов рабочих рук, не¬
обходимых для эксплуатации природных богатств и развития плантаци¬
онного сельского хозяйства.
Захват Кубы испанцами начался в 1511 г., и вскоре они подчинили
своей власти весь остров. Однако начиная с 1517 г. несколько экспеди¬
ций на материк увлекли с острова значительное число испанцев и с ними
местных индейцев. Исход населения усилился, когда до Кубы дошли
вести о богатствах Мексики и Перу.
G 30-х годов XVI в. Куба подвергается нападениям английских и
французских пиратов. Растущая активность соперничавших с Испанией
держав заставила ее прибегнуть к системе флотов, когда испанские суда
из Америки пересекали Атлантику большими караванами, концентриру¬
ясь перед отправлением в порту Гаваны. Присутствие пиратов у берегов
острова привело к изоляции немногочисленных испанских поселений на
Кубе. Позже, когда была ослаблена мощь испанского флота, прибрежные
кубинские города сами снаряжали корабли, нападавшие на вражеские
суда и колонии пиратов. Некоторые поселения торговали с теми же пира¬
тами и английскими колониями в Карибском море. Все эти факторы спо¬
собствовали появлению и укоренению локальных интересов и тормозили
осознание единства.
Население в колонии росло медленно. До начала конкисты коренные
обитатели составляли, полагают, около 100 тыс., но к середине XVI в.
все население острова (индейцы, испанцы и негры) насчитывало всего
несколько тысяч человек. В 1608 г., почти через век после начала завое¬
вания Кубы, на ней проживало около 20 тыс., а в 1662 г.— 30 тыс. че¬
ловек *.
Негры появились на островах, в том числе и на Кубе, в небольшом
количестве в самом начале колонизации в качестве рабов и слуг, выве¬
зенных из Испании. В дальнейшем в колонии стали ввозить рабов из
Африки — по особому разрешению, выдававшемуся испанскими короля¬
ми тому или иному лицу или компании (так называемые асьенто). Наи¬
более раннее известие о ввозе 300 африканских рабов на Кубе относится
к 1523 г., в 1527 г. было разрешено ввезти еще 1000 рабов.
В XVI—XVII вв. хозяйство поселенцев острова было направлено
главным образом на самообеспечение продовольствием и незначительную
добычу минералов. С конца XVI в. в Гаване получили развитие ремесла,
связанные с обслуживанием судов и содержанием экипажей и пассажиров.
В документах конца XVI в. уже упоминаются свободные мула¬
ты—ремесленники. В то же время в Гаване имелась прослойка свобод¬
ных негров, так называемые орро (один из названных был капитаном,
видимо, ополчения, другой — водолазом, занятия остальных не указаны).
Труд рабов применялся, помимо работ по дому и обслуживанию господ,
на общественных работах (в том числе на строительстве фортификацион¬
ных сооружений) XVII в. на Кубе также время развития скотоводства,
поощряемого вывозом кож в Испанию и контрабандной торговлей ими.
С середины века значительно расширилось производство табака. Однако
в скотоводстве и табаководстве труд рабов использовался мини
мально\
Жизнь колонии XVI—XVII вв. изучена недостаточно. Духовная ее
сфера была сосредоточена вокруг церкви. В качестве культурного фак¬
тора важную роль играли религиозные процессии в честь того или иного
святого покровителя. Обычно в каждой церкви было несколько конгре¬
гаций двух форм, называвшихся по-испански «кофрадия» и «эрмандад»
(на русский эти слова можно перевести как «братство»). Кубе, как и
Испании, не была свойственна полная церковная сегрегация по цвету
кожи, как это отмечалось, скажем, в британских колониях Северной
Америки) : в одной и той же церкви могли быть отдельные братства и
белых горожан, и черных (свободных). Исторически засвидетельствова
ны факты (например, в 1638 г.), когда именно негры (свободные) явля¬
лись инициаторами основания церквей в Гаване, одна из которых даже
превратилась затем во вторую по величине приходскую церковь города.
Весьма существен факт, что уже в 1598 г. было разрешено образовать
кофрадию, которая носила название «Нуэстра сеньора де лос Реме-
диос», свободным неграм одной и той же народности («нации»—говори¬
ли в то время) — сапе. Были известны и кофрадии свободных му¬
латов \
Свободным неграм разрешалось участвовать в религиозных шествиях
по городу (в Гаване такое разрешение известно с 1573 г.) \
Очевидно, что в то время в городе, где проживала, видимо, большая
часть негритянского населения (как свободных, так и рабов), происходила
их интенсивная культурная ассимиляция. В дальнейшем, однако, наряду
с ассимиляционными процессами имели место и другие, способствовавшие
сохранению многих элементов духовной культуры африканского проис¬
хождения.
С XVIII в. основной товарной сельскохозяйственной культурой на
Кубе постепенно становится сахарный тростник, требовавший примене¬
ния большого числа рабочей силы как при его выращивании, так и при
переработке. Если в 1740 г. на Кубе было произведено 2 тыс. т сахара,
то уже в 1758 г.— почти 5,5 тыс/
Жизнь испанской колонии на Кубе зависела от отношений между ко¬
лониальными державами, боровшимися за монополию в производстве и
торговле сахаром и другими тропическими продуктами. На одном из эта¬
пов этой борьбы, в 1762 г., Гавана была захвачена англичанами, и менее
чем за год они ввезли туда 1700 рабов, превысив среднегодовые показа¬
тели предыдущих лет\ Были сняты ограничения на внешнюю торговлю
острова. В результате здесь резко выросли число сахарных заводов и
производство сахара. Когда в 1763 г. Гавана была возвращена Испании,
мадридское правительство, заинтересованное в сохранении колонии, при¬
няло в интересах местных плантаторов ряд мер, способствовавших рас¬
ширению производства сахара и увеличению ввоза рабов.
Конец XVIII в. ознаменовался событиями, надолго определившими
исторические судьбы Кубы и ход этнорасовых процессов. В XVIII в.
крупнейшим поставщиком сахара в Европу была французская колония
Сан-Доминго. Революция рабов в этой колонии, начавшаяся в 1791 г.,
привела к бегству оттуда плантаторов-рабовладельцев и разрушению
плантаций сахарного тростника. Сложившейся ситуацией не замедлили
воспользоваться испанцы и кубинские плантаторы-креолы. Еще в 1789 г.
испанская корона разрешила на два года свободный ввоз рабов. После
событий на Гаити, повлекших рост цен на сахар (в 7 раз в сравнении
с 1785 г.), свободная работорговля была продлена еще на 6 лет, а затем
на неопределенный срок. При этом работорговцы освобождались от унла-
ты налога при первой сделке. В результате если в 1774 г. по первой
переписи населения на Кубе насчитывалось 44,3 тыс. рабов, то уже в
1792 г.— 84,4 тыс., а в 1804 г.— 138 тыс. (75 тыс. мужчин и 63 тыс.
женщин)
Вся эта масса рабов была этнически неоднородной. Происхождение
ввезенных на остров невольников не всегда можно определить. Основной
поток их шел с побережья Западной Африки. Конкретный же район за¬
висел от того, куда имели доступ работорговцы, какие районы были наи¬
более ослаблены междоусобицами и т. д. Эти условия менялись во вре¬
мени, и от них зависело, каков был этнический состав рабов на том или
другом судне, какие группы преобладали среди рабов в тот или иной пе¬
риод, а значит, и какие группы внесли тот или иной вклад в формирова¬
ние кубинского этноса и его культуры.
На Кубе в течение длительного времени сложилась и бытовала своя
номенклатура африканских рабов, основу которой составляли названия
наиболее часто встречавшихся представителей крупных этносов (или
областей) Африки. Кубинский этнограф Фернандо Ортис в документах и
материалах колониального периода обнаружил более 100 наименований,
известных в среде работорговцев, чиновников и плантаторов Кубы. Труд¬
ность соотнесения их с этносами Африки того времени осложняется тем,
что рабов часто называли по области, откуда они были родом либо вы¬
везены з.
Чаще других, особенно в XIX в., в источниках встречаются следую¬
щие названия: арара, ганга, карабали, конго, лукуми, мандинга, мина.
По мнению Ф. Ортиса, крупнейшего знатока истории и этнографии аф¬
риканских негров и их потомков на Кубе, арара восходит к названию
африканского государства XVIII в. Ардра; на Кубе под этим именем
были известны рабы из Дагомеи, среди них могли быть и йоруба по язы¬
ку. Что касается ганга, то на Кубе знали несколько групп ганга, наиме¬
нования которых восходят к африканским областям: лангова, мани, киси
и др. Ортис относил их к языковой группе эве. Карабали — уроженцы
побережья между реками Старый Калабар и Камерун, которое по-испан¬
ски называлось Калабар; на Кубе было несколько групп их: суамо, биби,
брикамо и др. Конго — рабы, происходившие из бассейна р. Конго, вклю¬
чая часть территории нынешней Анголы. В конце XVIII в. там находи¬
лось несколько государственных образований, к названиям которых вос¬
ходят, по мнению Ортиса, известные на Кубе подразделения конго: мо-
тембо, мусунди, майомбе, лоанго и т. д.— всего более полутора десятков.
Языки их относятся к большой семье банту. Лукуми первоначально —
уроженец г. Улкуми, находившегося к северо-востоку от г. Бенин. На
Кубе этим словом называли негров йоруба. Среди них выделяли группы
иеча, агуадо, эпа, и др. Согласно мнению некоторых информаторов Орти¬
са, к лукуми относились также арара. Мандинга — рабы из более север¬
ных районов западного побережья Африки, простиравшихся от Сенегала
до нынешней Либерии. Согласно информации, собранной французским
врачом А. Дюмоном, работавшим на Кубе, особенно много их привозили
на остров до 1830 г. вместе с их южными соседями ганга. Мина получи¬
ли свое название по одноименной фактории (Мина или Эльмина) на тер¬
ритории прежнего Золотого Берега. В языковом отношении они были, ви¬
димо, гетерогенны; среди них могли быть и ашанти —группа, известная
как мина-сантэ
Помимо названий, говоривших об африканском происхождении рабов,
на Кубе существовала также терминология, отражавшая степень приоб¬
щения раба к испанскому языку. Раб, только что привезенный из Афри¬
ки, именовался «босаль». На Кубе он пользовался языком, который был
153
одинаков у всех его употреблявших независимо от того, к какой «нации»
относился тот или иной раб. Белые называли этот язык «обезображенным
кастильским», в котором, по их свидетельствам, не было ни согласований,
ни числа, ни склонения или спряжения ". Язык босалей, который также
называли «босаль», являлся начальной ступенью культурной ассимиля¬
ции африканского раба кубинским обществом. Иногда дальше этой сту¬
пени он и не шел, но это был шаг на пути к общению прежде всего с
рабами других групп, а следовательно, к возможной консолидации на
Кубе африканцев разного этнического происхождения. Раб, овладевший
испанским языком, назывался «ладино». Существовали и термины, опре¬
делявшие, где родился раб — в Африке (де насьон) или на Кубе
(криольо). Дети креола иногда назывались «рейойо» (геНоНо). Дети от
союза белых и черных были «мулатами». В официальных документах
часто вместо слов «негр» и «мулат» употреблялись «морено» (темноко¬
жий) и «пардо» (коричневый).
Этническая пестрота населения Кубы была усилена выходцами с
о-ва Гаити, где революционные события конца XVIII в. привели к бегст¬
ву белого, а затем и мулатского населения. Многие плантаторы прибыли
на Кубу со своими рабами. В литературе называют разные цифры имми¬
грантов с Гаити —от нескольких тысяч до 30 тыс." Иммигранты-хозяе¬
ва говорили на французском, рабы — на креоле.
Юридическое положение рабов в колониях регулировалось королев¬
скими указами и законодательными актами на местах, содержание кото¬
рых изменялось на протяжении колониального периода в зависимости от
потребностей колониальных властей и интересов местных рабовладель¬
цев, иногда не совпадавших.
В 1798 г. был .издан королевский указ «О воспитании рабов, обхожде¬
нии с ними и их занятиях» с целью, как там говорилось, исправить зло¬
употребления, творимые хозяевами и управляющими. Первый раздел —
«Воспитание» — подразумевал обучение рабов началам католической ре¬
лигии и возможность крещения в течение года. Отдельный раздел регла¬
ментировал питание и одежду. В разделе о занятиях рабов обращает на
себя внимание своей недвусмысленностью положение о том, что «первым
и основным занятием рабов должно быть земледелие и другие работы в
поле, а не ремесла». Этим же документом предусматривалась работа от
зари до зари с перерывом на два часа, выделенным занятиям трудом для
«личного блага». В дни празднеств предусматривались «простые развле¬
чения», в которых могли участвовать лишь рабы одного хозяйства, муж¬
чины и женщины раздельно. Предписывалось также способствовать бра¬
кам и не препятствовать им, даже если будущие супруги принадлежали
разным хозяевам ". Однако предписания о длительности рабочего дня
часто нарушались.
Из переписи 1774 г. видно, что к тому времени на Кубе сложилась
значительная прослойка свободного темнокожего населения: негров —
11,6 тыс. (6 тыс. мужчин и 5,6 тыс. женщин), мулатов— 19 тыс.
(10 тыс. и 9 тыс.). Кроме того, 5,7 тыс. мулатов были рабами (3,5 тыс.
и 2,2 тыс.)".
Наличие заметной прослойки свободного темнокожего населения объ¬
ясняется, с одной стороны, испанским правом, предусматривавшим для
раба возможность выкупа, а с другой — намерением властей давать ра¬
бам надежду на получение свободы и не только предупредить этим мяте¬
жи и побеги, но и «воодушевить к работе и услужению своим хозяевам»,
как буквально сказано в королевском указе 1526 г. Там же называлась
и приблизительная цена выкупа — до 20 марок золотом и больше «соглас¬
но качеству, состоянию и возрасту каждого» ". В ряде указов (1708,
154
1768, 1788 гг.) подтверждалось право раба выкупить свою свободу за
сумму, соответствующую уплаченной за него цене Это свидетельство¬
вало как о последовательности интересов короны, так и о нарушениях ко¬
ролевских указов. В реализации королевской политики относительно вы¬
купа рабов, как и во многих других аспектах рабовладения, видимо,
были различия между городом и сельской местностью (особенно на план¬
тациях сахарного тростника). Представляется, что в городе раб имел
больше возможностей выкупиться в силу ряда причин, две из которых
особенно важны: менее интенсивная его эксплуатация и большие воз¬
можности использования свободного времени для того, чтобы заработать
необходимые деньги (ремеслом и т. д.).
Формирование большой мулатской прослойки на Кубе объясняется от¬
сутствием белых женщин в начальный период колонизации острова и за¬
висимым положением черных рабынь, что приводило к многочисленным
внебрачным связям между белыми свободными мужчинами и темнокожи¬
ми женщинами, игравшим определяющую роль в образовании слоя му¬
латов.
Письменные источники сохранили упоминания о браках между лица¬
ми разного расового происхождения и социального положения. Так,
к началу XVII в. относится документ, сообщающий об иностранцах, про¬
живавших в Гаване, среди которых названы несколько европейцев, жена¬
тых на свободных мулатке и негритянках
Смешанные браки регулировались несколькими актами, в том числе
королевской грамотой 1805 г. В ней говорилось, что, если лица высокого
происхождения или «чистой крови» желают вступить в брак с мулатами
или неграми (имеются в виду оба пола), они должны просить разреше¬
ния у местных властей. Кроме того, в соответствии с актом от 22 апреля
1806 г. для разрешения на брак лиц из благородных семей с неравным
по положению лицом требовалось согласие родителей или родственников.
На практике же эти правила применялись ко всем белым независимо от
их социального положения и происхождения. Грамота 1805 г. действова¬
ла до начала 1881 г., когда королевский указ «предоставил полную свобо¬
ду лицам разных рас, желавшим заключить брак». По данным кубинской
исследовательницы В. Мартинес-Альер, специально изучавшей вопрос о
смешанных браках на Кубе в период рабовладения, из 144 таких браков
(как оформленных церковью, так и фактических) в 134 белыми были
мужчины. Главная причина, побуждавшая их вступить в брак с темно¬
кожими женщинами,— бедность, из-за которой они не могли найти себе
пару среди белых женщин. В середине XIX в. об этом красноречиво вы¬
сказывались церковники: «Бедные люди, каковыми являются сельские
жители, многие из которых канарцы, и все они, хотя и белые, из низше¬
го класса, не находят белых женщин для женитьбы, потому что гордость
мешает последним заниматься домашними делами. Как бы бедны они ни
были, ни одна или очень немногие из них согласятся жить без по край¬
ней мере одной негритянки, которая ей служит; и, возможно, нет белой,
которая приспособилась бы когда-либо к простым занятиям негритянок.
Поэтому какой же вегеро (крестьянин, выращивающий табак.—3. А.)
или монтуно (здесь: крестьянин.—3. А.) сможет при такой нужде про¬
должить свой род. И, поскольку, с другой стороны, цветные женщины не
отказываются от работы, бедные белые их предпочитают и сожительст¬
вуют с ними, если им затрудняют или запрещают брак». Однако сущест¬
вовали и яростные противники смешанных браков, особенно когда речь
шла о возможном наследстве.
Что касается браков между неграми и мулатами, то в этом случае не
нужно было испрашивать разрешения у властей, но против них часто
155
возражали родители по причине различий в цвете кожи, экономическом
или социальном положении (свободный и рабыня — или наоборот)
В городах свободные негры и мулаты занимались ремеслами. По сло¬
вам современника (1761 г.), они были не только хорошими сапожниками,
портными, каменщиками и плотниками, но также ювелирами, живопис¬
цами и скульпторами. В 1800 г. другой автор писал: ремесла и «свобод¬
ные искусства» находятся почти целиком в руках цветных, и белой мо¬
лодежи предстоит трудное будущее. Еще через четверть века один белый
кубинец сообщал, что с тех пор как ремесла попали в руки негров и му¬
латов, они (ремесла) стали презираемы белыми
Свободные темнокожие (а иногда и рабы) уже с середины XVI в^
привлекались для несения воинской службы и участвовали как в пресле¬
довании мятежных индейцев, так и в защите Гаваны от пиратов.
В 1600 г. в Гаване был сформирован отряд ополченцев (milicias) из сво¬
бодных мулатов, а несколькими годами позже таких отрядов насчитыва¬
лось уже четыре — всего 400 человек. Вскоре отряды из свободных мула¬
тов и негров возникли в других городах. В 1737 г. в батальоне состояло
900 мулатов, а негров — более 400 человек (в белой милиции было
3 200 человек)
В первой половине XIX в. свободное темнокожее население прожи¬
вало и в сельской местности. Так, в 1846 г. в районах Матансас и Кар¬
денас было около 1 тыс. свободных цветных крестьян, а также углежогов
и скотоводов В некоторых местах выкупившиеся на свободу рабы об¬
разовывали целые поселения (например Лимонар, упомянутый шведской
путешественницей Бремер, побывавшей на Кубе в 1851 г.). Другой такой
район, Анабана, находился около Карденаса, где, по словам Бремер, про¬
живало от 1000 до 1300 откупившихся негров и мулатов. Они арендова¬
ли землю за деньги или за часть урожая
Своеобразная община свободных негров и мулатов находилась в райо¬
не Эль-Кобре (под Сантьяго-де-Куба). Это были потомки рабов, обслужи¬
вавших медные прииски. После длительной борьбы к концу XVIII в. им
удалось отстоять свою фактическую свободу. В то время их насчитыва¬
лось более 1000 человек
С начала массового ввоза рабов на Кубу в конце XVIII в. намети¬
лось неравномерное их размещение по территории острова — большая!
часть рабов попадала на сахарные плантации запада (табл. 1)
Таблица 1. Население острова в 1811 г.
Куба
Свободные
Рабы
Всего
Западная часть
города, %
11
11,5
22,5
сельская местность, %
1,5
34
35,5
Всего
12,5
45,5
58
Восточная часть
города, %
11
9,5
20.5
сельская местность, %
11
10,5
21.5
Всего
22
20
42
Следует иметь в виду, что рабовладение на Кубе процветало и в тот
период, когда другие колониальные державы уже отменили работоргов¬
лю, а затем и рабовладение в своих колониях. Правда, начиная с 1814 г-
156
Испания подписала несколько договоров с Англией о прекращении вы¬
воза рабов из Африки, а затем и об отмене работорговли Но, по¬
скольку на Кубе рабский труд все еще был рентабельным, даже несмотря,
на значительное повышение цен на рабов, вызванное трудностями «при¬
обретения» их в Африке и контрабандной доставки, эти шаги оказались
недейственными.
В период расцвета работорговли хозяева плантаций имели возмож¬
ность сравнительно быстро заменять умерших или состарившихся рабов
и предпочитали раба, привезенного из Африки, тому, который родился
на Кубе. До запрещения работорговли плантаторы предпочитали поку¬
пать рабов-мужчин, не разрешали им обзаводиться семьями и не поощря¬
ли их иметь потомство, явно нарушая королевские инструкции. Но и в
середине XIX в., когда приобретение рабов стало более затруднительным^
имелись плантации, на которых работали только одни мужчины
Максимальное число рабов на Кубе зафиксировала перепись 1841 г.—
около 436,5 тыс. человек, или более 43% населения. Всего же мулатов
и негров (свободных и рабов) насчитывалось более 589 тыс. (58,5%),.
белых — более 400 тыс. (41,3%)
G 1792 до 1855 г. негров и мулатов на острове было больше, чем бело¬
го населения. Таким образом, в первой половине XIX в. негритянский
элемент являлся здесь важным демографическим фактором. Негры и
мулаты, помимо решающей роли в экономическом развитии (в качестве
рабочей силы колонии), стали играть определенную роль и в изменении:
социальной структуры кубинского общества. В это время проходил за¬
метный рост мелкой (а отчасти и средней) мулатской и негритянской
буржуазии, основу которой составили ремесленники, представители сво¬
бодных профессий и ополченцы. Некоторые из них владели домами, зем¬
лей и рабами. На эту пору падает интенсивное приобщение части зарож¬
давшейся темнокожей буржуазии к европейской духовной культуре и по¬
степенное овладение ею. В качестве одного из наиболее показательных
примеров можно назвать появление поэтов — негров и мулатов, писав¬
ших стихи по европейским образцам. Именно в этом слое темнокожего
населения острова прежде всего формируется осознание себя как кубин¬
цев. Поэт-мулат Пласидо (Габриэль де л а Консепсьон Вальдес) писал
о себе: «Не могу оставить мою родину. Я —кубинец»^. Осознание себя
кубинцами частью негров и мулатов Кубы было одним из проявлений
общего процесса складывания кубинского самосознания.
Однако основная масса африканцев и их потомков на Кубе все ещ&
была разъединена по этническому происхождению, расовым признакам
и социальному положению. Этнорасовые процессы в городах и сельской
местности имели свои, часто существенные особенности; зависели они и
от того, кем был тот или иной их главный участник,— рабом или сво¬
бодным.
В общих чертах формирование кубинской нации и участие в нем тем¬
нокожего населения рассматривались в работах кубинских и советских
исследователей. Мною, в частности, было выдвинуто положение о том^
что процессы сложения кубинского этноса и образования кубинской
нации совпали по времени, по крайней мере в начальной точке, которую
можно отнести к концу XVIII в.^
Ниже будут рассмотрены три социальных явления, по-разному ска¬
завшихся на участии темнокожего населения в становлении кубинского
этноса и кубинской нации и по-своему отразившихся на сохранении эле¬
ментов традиционной африканской культуры на Кубе и на формирова¬
нии элементов новой культуры. Это — «кабильдо», «паленке» и «бар-
ракон».
Кабильдо, по определению «Провинциального словаря кубинских вы¬
ражений» Эстебан^ Пичардо (1836 г.),— «собрание в праздничные дни
негров и негритянок босалей в предназначенных для этого домах, где они
играют на их барабанах, поют и танцуют беспорядочно; они собирают
средства и образуют подобие чисто развлекательного общества. Каждая
нация имеет свое, и поэтому называются «кабильдо арара», «кабильдо
конго» и т. д.» з". Неграм рабам было разрешено объединяться в кабиль¬
до в XVIII в. Эти братства по сравнению с вышеупомянутыми церков¬
ными конгрегациями имели несколько особенностей: в них состояли
только негры бросали, т. е. вывезенные из Африки; их члены должны
были происходить из одной и той же «нации»; одна из функций кабиль¬
до была выкупать своих членов из рабства. Важным обстоятельством яв¬
лялось то, что кабильдо негров рабов имелись лишь в городах.
Кабильдо играли двойственную роль в этнокультурных процессах в
среде городских рабов. С одной стороны, в них происходила синкретиза-
ция католицизма и различных африканских верований; наибольшую из¬
вестность со временем приобрели верования с элементами йорубского
происхождения — так называемая сантерия (от испанского santo — «свя¬
той»). С другой —здесь консервировались элементы культуры африкан¬
ских этносов, в особенности в религиозной сфере и связанных с ней
музыке, танцах и лексике.
В дни некоторых празднеств (особенно День королей, или волхвов,
6 января), когда всем кабильдо рабов разрешалось устраивать шествия
по городу, в Гавану приходили рабы соседних плантаций. «Все они спе¬
шили присоединиться к своим соответствующим кабильдо, во главе кото¬
рых находился обычно самый старый из племени или нации, к которым
они относились» з*. Таким образом городские кабильдо могли оказывать
определенное влияние и на сельских рабов, способствуя сохранению и в
их среде африканских традиций, подвергавшихся, как будет показано
ниже, особенно сильному размыванию на плантациях сахарного трост¬
ника.
Число кабильдо на Кубе, видимо, было максимальным в середине
XIX в., когда здесь сосредоточилось больше всего рабов. В архиве
г. Матансас сохранился список, хотя и не полный (с № 129 по 243),
местных кабильдо в 1857 г. Некоторые из их названий включают этно¬
нимы. В списке перечислены пять кабильдо ганга (без подразделения),
два лукуми и по одному: ганга-кики, карабали, конго, конго-реаль, конго-
маимга, арара, мандинга, мина
Сходную с кабильдо этническую основу, по крайней мере при своем
зарождении, имел институт «абакуа». Речь идет об обществе, членов ко¬
торого называли также «ньяньигами» (ñañigos). Кубинские авторы пока¬
зали, что это общество основано на Кубе выходцами с Калабара, назы¬
ваемыми «карабали». Этнический состав их не был однороден: они могли
включать носителей языков банту, бантоидных и суданских. Кабильдо
карабали известны на Кубе с середины XVIII в., но первые сведения об
обществе типа абакуа относятся к 1836 г., хотя считается, что они могли
существовать и раньше В отличие от кабильдо вступление в органи¬
зацию абакуа носило тайный характер и допускались туда только муж¬
чины, соответствовавшие представлениям абакуа о мужском достоинстве
и прошедшие инициационный обряд. Эти представления менялись со вре¬
менем, как, вероятно, менялся и социальный состав названных обществ.
В конце XIX — начале XX в. усилилось соперничество разных групп
абакуа, что часто приводило к столкновениям между ними.
Общества абакуа существовали главным образом в Гаване (в порто¬
вых районах), а также в портовых городах Матансас и Карденас.
158
В 1863 г. образовалось общество абакуа, членами которого были только
белые. В Матансас общество абакуа создали китайцы и их потомки
Общины абакуа напоминают тайные мужские союзы, известные в
Западной Африке. Но прямую связь между ними уловить трудно. В от¬
личие от обычных кабильдо, которые образовывали рабы, общины абакуа
формировали (по крайней мере первые, как можно судить по самым ран¬
ним документам) свободные негры — уроженцы Кубы, т. е. креолы.
Несмотря на это, довольно разветвленная номенклатура должностей
(пласас) в общине абакуа имела африканские названия, в то время как
в кабильдо использовалась испанская номенклатура: рей (король), ренна
(королева) и т. д. В организациях абакуа с большей силой и, может
быть, раньше, чем в кабильдо, проявился земляческий принцип в ущерб
этническому (при очень строгом сохранении ритуала посвящения).
Обратимся теперь к паленке, как в колониальный период назывался
лагерь из 6 и более беглых рабов. Борьба рабов против угнетения прини¬
мала разные формы — от индивидуального неповиновения и побега
до бунтов и восстаний. Особенно она усилилась в период интенсифика¬
ции работорговли. Так, с 1796 по 1815 г. только в Гаване были зареги¬
стрированы данные о поимке 15 тыс. рабов. В архиве Матансас есть
два фонда — «Сублевасьонес» и «Симарронес» («Восстания» и «Беглые
рабы»), заполненные сотнями дел. Колониальное законодательство четко
разграничивало индивидуальный и коллективный протесты. Так, плата
за поимку беглого раба-одиночки (симаррона) составляла 4 песо, а за
одного «апаленкадо» (члена паленке) — от 20 до 50 песо в зависимости
от формы сопротивления
Паленке были полиэтничны — там собирались беглые рабы разного
происхождения, как уроженцы Африки, так и креолы, мужчины и жен¬
щины. Обычно паленке носили временный характер, но были и долго¬
временные. Часто обитатели одного разгромленного паленке основывали
другой. «Гран паленке де Фрихоль» в районе Moa, известный с 1815 г.,
имел не только постоянные дома, но и поля сахарного тростника, участ¬
ки, засаженные табаком и зерновыми. Его обитатели были связаны
с иностранными контрабандистами, а также с местными торговцаьш. Этот
паленке, существовавший около 2 лет, имел более 200 жилищ и более
300 жителей. Были там и белые, а во главе стоял негр — уроженец
Гаваны. /
Паленке явились первым социальным институтом, в котором объеди¬
нились для борьбы со своим рабским положением представители разных
африканских этносов, а также местные уроженцы. Это обстоятельство,
помимо важного политического значения (совместная борьба против раб¬
ства), не могло не сказаться и на этнических аспектах происходивших
процессов. Хотя о внутренней жизни паленке мы знаем мало, можно по¬
лагать, что расовые и этнические различия отступали там на задний
план. Язык общения должен был быть общим; трудности жизни и огра¬
ниченность средств существования неизбежно вели к унификации мате¬
риальной культуры, к активному взаимовлиянию в области духовной
культуры с выработкой общего, хотя, возможно, и на локальном уровне,
самосознания, противопоставлявшего обитателей паленке независимо от
их этнического происхождения враждебному окружению. Как явление
паленке сохранились вплоть до десятилетней войны (1868—1878) за
освобождение Кубы от испанского господства, когда они включились в
организованную борьбу против испанцев
В начальном периоде работорговли слово «барракон» обозначало боль¬
шое помещение или отдельное строение, где рабы находились до прода¬
жи. Позже этим понятием стали называть любое жилье, где размещались
159
невольники того или иного хозяйства. Начиная с третьего десятилетия
XIX в. на западе Кубы появились специальные здания для больших
групп рабов, занятых на крупных инхеньо — сахарных заводах и примы¬
кавших к ним плантациях сахарного тростника. Среднее число рабов на
таких плантациях составляло 300 человек. Более 1 тыс. рабов имело
инхеньо «Тринидад» в Матансас. Концентрация невольников и возрас¬
тавшая опасность восстания вызвали к жизни особый тип здания, напо¬
минавшего тюрьму: из него был лишь один выход, а двери отдельных
помещений выходили во внутренний двор. Средние размеры таких кон¬
струкций достигали 50 на 100 м, а некоторые — 180 на 140 м
Владельцы плантаций сахарного тростника и кофе пополняли число
рабов по мере надобности и в зависимости от их наличия на рынке, при¬
чем намеренно покупали лиц различного этнического происхождения.
Анализ списка невольников на плантации инхеньо «Сан Хуан» в Матан¬
сас за 1854 г. дает конкретное представление об этом Всего на план¬
тации было 234 раба, включая взрослых и детей: 135 лиц мужского и
99 женского пола (57,7 и 42,3% соответственно). Рабов-креолов насчи¬
тывалось 66 человек (в том числе 32 взрослых — 9 мужчин и 23 женщи¬
ны); лукуми —59 (41 и 18); ганга — 54 (37 и 17); карабали—29
(14 и 15); конго —21 (13 и 8); мина —3 (2 и 1); арара —1 мужчина;
мандинга — 1 мужчина.
По списку инхеньо «Кармен» в 1858 г. прослеживается та же полиэт-
ничность. Группа креолов преобладала и здесь — 104 человека (34 муж¬
чины, 26 женщин, 44 ребенка). Затем шли: ганга —55 человек (40 муж¬
чин и 15 женщин); лукуми —41 (22 и 19); карабали —23 (13 и 10);
конго —14 (7 и 7); мандинга —5 (4 и 1); макуа —4 мужчины; мина —
1 мужчина
В социальном отношении раб-босаль находился на самых низших
ступенях общества, что ограничивало его возможности приобщения
ко многим даже простейшим сферам культуры господствовавших слоев.
На плантациях сахарного тростника босаль мог иметь поверхностное
знакомство с хозяйственно-бытовым окружением: приобретались навыки
владения определенными орудиями труда, воспринимались необходимые
и без права на выбор нормы одежды и питания. Приобщение к католи¬
ческой вере и церковным обрядам было минимальным. Даже переход на
язык господ не являлся строго необходимым. Вместе с тем употребление
языка «босаль» должно было быть интенсивным в полиэтничной среде
барракона, постоянно пополняемой новыми рабами из Африки. Африкан¬
ские языки могли сохраняться в среде рабов-босалей, но не передава¬
лись, как правило, следующему поколению.
По сложившейся практике, а затем распоряжением (1842 г.) преду¬
сматривалось, что на сельскохозяйственные работы выходят и кормящие
матери, а их младенцы должны находиться в специальных помещениях.
Из источников более позднего времени известно, что в этих «госпиталях»,
как они назывались, дети жили до 6—7 лет, затем их переводили в бар-
ракон. В таких условиях, вероятно, этнизация ребенка осуществлялась
вне семьи. Ребенок, лишенный контакта с родителями (и дедами), не по¬
лучал соответствующей информации о своем африканском происхожде¬
нии или она была фрагментарна. Нарушению этнической преемствен¬
ности должны были способствовать и отмеченное современниками непо¬
стоянство брачных связей, их смешанность в этническом отношении,
прослеживаемая в ряде случаев и по анализируемому списку. В нем
есть упоминания 37 случаев браков, из которых почти половина (17) —
этнически смешанные. Показательно также, что среди упомянутых в
списке 66 креолов в 23 случаях отец неизвестен.
160
Жизнь раба на плантациях сахарного тростника была намного тяже¬
лее, чем на кофейных или табачных. В течение 6—7 месяцев рабы отды¬
хали лишь четыре с половиной часа в сутки, а на некоторых планта¬
циях — даже 3 часа В праздники, как говорилось выше, им раз¬
решалось петь и танцевать. В такие дни молодежь могла знакомиться
с верованиями, обрядами и фольклором своих родителей и их соотече¬
ственников. Более того, кубинский писатель А. Суарес-и-Ромеро в 1840 г.
сообщал, что рабы-креолы выучивали песни босалей, а босали — песни
креолов
Таким образом, на плантациях сахарного тростника африканские не¬
вольники и их потомки едва ли могли сохранить свою духовную культу¬
ру в форме, в какой она служит этноконсервирующим фактором. Те или
иные ее проявления утрачивали свою этническую однозначность, стано¬
вясь достоянием всех рабов, в первую очередь креолов. Значительная
пестрота этнического состава, изнурительный труд, оставлявший мало
времени для общественных церемоний, насильственная креолизация
детей рабов должны были способствовать более ускоренным процессам
этнической нивелировки по сравнению с городскими зонами.
На плантациях кофе использовалось меньшее число рабов, чем
на плантациях сахарного тростника. Так, в 1844 г. в восьми хозяйствах
вокруг Агуакате (Матансас) было 439 рабов, т. е. в среднем по 55 на
одно хозяйство
Возможно, преобладание того или иного этноса в каком-то хозяйстве
все же накладывало отпечаток на формировавшуюся духовную культуру
групп рабов. По крайней мере А. Суарес-и-Ромеро отмечал: «Каждый
инхеньо, каждый кафеталь имеет свои особые песни, которые отличались
не только мелодией, но и словами». Однако далее он сообщил о таких
различиях, которые могли быть и в пределах одной группы
Известно, что полиэтничными были барраконы и в городах. Так, на
одном заводе по обработке кож в Гаване в 1844 г. трудились 130 рабов:
54 лукуми, 26 ганга, 19 конго, 6 креолов, 4 мандинга, 2 арара, 2 макуа
и 1 мина. Но в городе имелись кабильдо, хранившие африканские тради¬
ции разных этнических групп; вместе с тем здесь поддерживалась и
рознь между отдельными группами (в частности, между лукуми и
ганга)
В свете изложенного ясно, что если кабильдо города способствовали
сохранению африканских культурных традиций в сфере верований и ри¬
туала, то в барраконе сельской зоны потомки негров невольников стано¬
вились креолами, лишенными этнической обособленности в рамках не¬
гритянской группы. Тем не менее такая разрозненность долгое время
существовала благодаря постоянному притоку рабов из Африки.
Жизнь свободных сельских негров, подобно упомянутым выше в Ли-
монаре, Анабане или в Эль-Кобре, изучена недостаточно. Из заметок
путешественников видно, что там могли сохраняться многие ритуалы
африканского происхождения. Бремер писала, что в Анабане раньше
«каждую ночь» был слышен «веселый ритм» африканских барабанов.
Но после мятежей рабов в 40-х годах власти ввели суровые ограничения
как на занятия, так и на развлечения свободных негров
Изложенные здесь данные относятся к западной части острова, где
в первой половине XIX в. особенно бурно развивались плантации сахар¬
ного тростника; именно там в сельской местности находились основные
массы рабов (табл. 2).
Особенно много рабов отмечено в юрисдикциях Матансас и Карденас
(ныне входит в провинцию Матансас). По переписи 1846 г., рабы состав¬
ляли здесь около 3/5 всего населения (почти 82,5 тыс., в том числе
161
6 Африканцы
Таблица 2. Распределение населения Кубы в первой половине XIX в *
Департамент
Белые
Свободные цветные
Рабы
Всего
муж.
жен.
муж.
жен.
муж.
жен.
Перепись 1827 г.
Западный
89 526
75 532
21 235
24 829
125 388
72 027
408 537
Центральный
53 447
44 776
13 296
10 950
28 398
13 630
164 497
Восточный
25 680
22 090
17 431
18 753
29 504
17 995
131453
Всего
168 653
142 398
51962
54 532
183 290
103 652
704 487
Перепись 1841 г.
Западный
135 079
108 944
32 726
33 737
207 954
113 320
631 766
Центральный
60035
53 838
15 525
16 054
34 939
15 217
195 608
Восточный
32 030
28 365
27 452
27 344
38 357
26 708
180 256
Всего
227 144
191147
75 703
77 135
281 250
155 245
1007 624
Перепись 1846 г.
Западный
133 968
110 141
28 964
32 730
140 131
87 682
Центральный
62 262
52 692
17 041
17 074
32 425
14 560
Восточный
34 753
31 951
26 646
26 771
28 455
20 506
Всего
230983
194 784
72 651
76 575
201011
122 748
533 616
196 054
169 082
898 752
HumboMi A. Ensayo político sobre la isla de Cuba. La Habana, 1960. P. 174.
1,6 тыс. мулатов), свободные негры и мулаты —более 7 тыс., белые
жители—около 47,5 тыс.^
Погоня рабовладельцев-плантаторов за прибылями и развитие всего
комплекса сахарного производства привели не только к массовому ввозу
рабов, но и к усилению их эксплуатации. Обострились социальные про¬
тиворечия, носившие еще и расовый характер. G начала XIX в. как в
сельской местности, так и в городах заметно участились, особенно
на западе острова, восстания рабов. К 1811 г. относится первая попытка
совместного выступления рабов и свободных негров и мулатов. Заговор
возглавил Хосе Антонио Апонте, плотник по профессии, член батальона
негров и глава кабильдо Чанго-Тедум. Сам по происхождению лукумщ
он не только сумел вовлечь в движение представителей других африкан¬
ских этносов, но и поддерживал связь с белыми участниками заговора^
имевшего место за год до этого.
Восстания рабов на сахарных заводах, кофейных плантациях и желез¬
ной дороге достигли апогея к 1843 г.^ Рабовладельцы, стремясь устра¬
нить набиравшую силу темнокожую буржуазию, нанесли по ней удар.
Обвинив свободных негров и мулатов в связях с мятежными рабами,
колониальная администрация в 1844 г. прибегла к массовым репрес¬
сиям — сотни и даже тысячи людей были казнены или высланы из
страны. Эти события получили название «Эскалера» (escalera — «лест¬
ница»; к лестнице привязывали подозреваемых и били плетьми). Один
из современников писал: «Тюрьмы переполнены свободными неграми...
Только в Матансас в цепях находятся 843 негра... 7/8 из них — свобод¬
ные». Назвав несколько представителей темнокожей интеллигенции^
в том числе поэта Пласидо, он сообщал, что всех их бьют кнутом, будь
то свободный или раб, богатый или бедный. Некоторые получили по*
1600 ударов и умерли при наказании ***.
161
В архиве г. Матансас сохранились документы, свидетельствующие
о числе заключенных в местных тюрьмах: 18 мая 1844 г. в них находи¬
лись 744 свободных цветных, 239 рабов, 35 белых; 25 мая — 824 свобод¬
ных цветных, 282 раба, 34 белых; 29 июня — 1259 свободных цветных,
394 раба, 39 белых Таким образом, ясно видно, против кого направ¬
лялся основной удар. В том же 1844 г. были распущены батальоны тем¬
нокожей милиции, поэт Пласидо расстрелян. Нельзя не согласиться
с мыслью, высказанной кубинским историком X. Франко, что жестокость
«Эскалеры» отодвинула «возможность выковать единство кубинского
народа на четверть века»
Укрепление слоя зажиточных негров и мулатов удалось затормозить,
но не остановить совсем (это видно по переписи 1846 г.— всего через
2 года после «Эскалеры»). В то же время оставались значительными раз¬
личиями между западом (Матансас и Карденас) и востоком (Сантьяго)
острова. Так, в Матансас и Карденас было зафиксировано 990 цветных
крестьян, в Сантьяго —3658; разводивших скот (ganaderos), соответ¬
ственно, 40 и 168; владельцев земель (hacendados) — 6 и 72
В XIX в. сливаются воедино борьба рабов за свое освобождение, дви¬
жение мелкой негритянской и мулатской буржуазии за утверждение
в рамках зарождающегося буржуазного общества и борьба белых уро¬
женцев острова за политическую свободу, долженствующую принести
экономическую самостоятельность. Происходит формирование кубинской
этнической общности.
Важнейший шаг в процессе сближения различных этнических элемен¬
тов населения острова был сделан во время десятилетней войны за неза¬
висимость 1868—1878 гг. По переписи 1861 г., на Кубе проживало
793 тыс. белых, в том числе 730 тыс. «испанцев», 34,8 тыс. «азиатов»
(иммигранты-китайцы), 1047 «мексиканцев» (батраки с Юкатана) и др.;
лочти 603 тыс. цветных составляли: рабы (370,5 тыс.), свободные
(225,8 тыс.) и «освобожденные» — рабы, снятые властями с кораблей
работорговцев (6,6 тыс.), т. е. рабы все еще насчитывали более четвер¬
ти, а негры и мулаты, вместе взятые,—более 43% населения острова^.
Война началась на востоке. Ее инициаторами были белые владельцы
кофейных плантаций, разорившиеся из-за политики испанского прави¬
тельства, которое покровительствовало сахарозаводчикам. Лидеры восста¬
ния провозгласили ликвидацию рабства и освободили собственных рабов.
Статья 24 конституции 1869 г., принятой повстанцами, объявила свобод¬
ными всех обитателей провозглашенной ими республики «В войну,—
отмечалось на I съезде Компартии Кубы,— были вовлечены крестьяне,
ремесленники и рабы. Война пробудила пламенные чувства патриотизма
среди студенчества, лиц свободных профессий и интеллигенции, среди
всего кубинского народа, национальные чувства которого выковались и
стали реальной силой в горниле борьбы против испанского владыче¬
ства» Движение, начатое белыми землевладельцами, превратилось в
народное. Основной силой повстанческой армии были прежние рабы, что
пугало не только западных плантаторов, но и многих белых повстанцев-
офицеров, большинство которых уже к 1877 г. покинули ряды восстав¬
ших^. Испанцы презрительно называли сражавшихся патриотов афри¬
канским по происхождению словом «мамби». Потом так начали себя
называть и сами восставшие. Этим словом даже была названа их газета.
Таким образом, африканское слово стало символом борьбы за националь¬
ное освобождение.
В десятилетней войне белые патриоты добивались политического осво¬
бождения и экономической самостоятельности, большинство негров —
личной свободы. Сочетание этих интересов стало основой длительного
163
6*
союза людей с разным цветом кожи, разного этнического происхождения
и социального положения. Война закончилась поражением патриотов.
Но еще в 1870 г., стремясь расколоть освободительное движение, коло¬
ниальные власти приняли закон, по которому объявлялись свободными
дети рабынь, родившиеся после его публикации, рабы старше 60 лет, те,
кто помогал правительственным войскам, и некоторые другие категории.
Кроме того, статья 3 Санхонского договора о прекращении военных дей¬
ствий объявляла свободными рабов, участвовавших в войне на стороне
повстанцев. Через два года после окончания войны, в 1880 г., рабовладе¬
ние на Кубе было отменено. Правда, еще шесть лет над бывшими
рабами осуществлялся патронаж и четыре года — надзор.
Поскольку после отмены рабства бывшие рабы не получили земли,
многие из них ушли в города. Только в Матансас с плантаций ушло
80 тыс. человек. Оставшиеся в сельской местности рабы превращались в
сельскохозяйственных рабочих. Происходила миграция их из западных
районов на восток^.
Неграм были даны некоторые права: в 1882—1883 гг. они получили
возможность посещать парки, в 1885 и 1887 гг.— те же кафе, что
и белые, пользоваться вместе с ними железной дорогой и т. д. В борьбе
за равноправие активно участвовала негритянская интеллигенция. В га¬
зете «Игуальдад», издаваемой с 1892 г. известным политическим деяте¬
лем и борцом за независимость Кубы мулатом X. Г. Гомесом, в статье
«Что мы такое» говорилось: «Мы ищем равенства: белые, черные и му¬
латы, все равны для нас». X. Г. Гомес возглавил Центральный директо¬
рат цветных обществ, целью которого было объединение усилий негров
и мулатов в борьбе за социальные права
Стремление негров к равноправию поддерживалось многими белыми
патриотами. На последовательно антирасистских позициях стоял идеолог
и вождь назревавшей новой войны за независимость Хосе Марти.
Во второй войне за независимость (1895—1898 гг.), как и в первой,
бок о бок сражались патриоты с разным цветом кожи, а один из вождей
кубинской освободительной армии мулат Антонио Maceo стал нацио¬
нальным героем.
Как известно, победа над испанской колониальной армией была вы¬
рвана из рук кубинцев вторжением войск США на Кубу и ее оккупа¬
цией. С 1898 по 1902 г. островом управлял американский военный губер¬
натор. С этого времени начинается неограниченное проникновение севе¬
роамериканского капитала во все отрасли экономики Кубы. Это сказалось
и на обострении расовых отношений. Хотя конституция 1901 г. провоз¬
гласила равенство всех граждан и среди членов Учредительного собра¬
ния, а затем первого парламента (в сенате и палате представителей)
было несколько негров и мулатов — участников освободительного движе¬
ния, масса темнокожего населения, в том числе бывших солдат освобо^
дительной армии, жила в нищете
В этих условиях темнокожие участники войн за освобождение обра¬
зовали в 1902 г. Комитет ветеранов цветной расы. Но поскольку на
частичных выборах 1908 г. ни один из кандидатов-негров, выдвинутых от
либеральной и консервативной партий, не был избран, образовалось так
называемое Независимое объединение цветных. Перед выборами в 1910 г.
в муниципалитеты, провинциальные советы и палату представителей
«Независимые цветные» выступили с программой, в которой содержались
такие общедемократические требования, как расовое равенство, обяза¬
тельное бесплатное, в том числе университетское, обучение, восьмичасо¬
вой рабочий день и т. д.
По предложению сенатора-негра М. Моруа, конгресс Кубы запретил
164
организацию политических партий по расовому признаку. «Независимые
цветные» после неудачных попыток добиться политического признания
20 мая 1912 г., в день десятилетия провозглашения республики, захвати¬
ли городок Ла-Майя на востоке страны. Дальнейший ход событий пока¬
зал, что серьезно к восстанию они не готовились. Власти же, используя
волну антинегритянской истерии, раздуваемой лживыми сообщениями о
насилиях, якобы творимых повстанцами, ответили жестокими репрессия¬
ми. Современники писали, что преследование повстанцев превратилось в
бойню. Убивали их и после пленения
События 1912 г. окончательно рассеяли надежды на равенство черных
и белых в новом буржуазном обществе и показали невозможность борьбы
за него с расовых позиций. Исход движения «Независимых цветных» по¬
ставил последнюю точку в формировании кубинской буржуазной нации,
где широким слоям темнокожего населения достались самые нижние
ступени социальной лестницы. Социальные конфликты теряли оболочку
чисто расовых противоречий, становясь классовыми не только по сути,
но и по форме. В 1925 г. образовались Коммунистическая партия Кубы
и Национальная конфедерация рабочих Кубы^.
Отмена рабовладения, завоевание страной независимости и заверше¬
ние процесса формирования буржуазной нации по-разному сказались на
упомянутых выше формах социальной организации негритянского насе¬
ления на Кубе.
Паленке перестали существовать вместе с отменой рабства. Кабильдо
претерпели значительные изменения: в 1882 г. был снят запрет на член¬
ство в одних кабильдо африканцев и креолов; одновременно требовалось
ежегодное возобновление лицензий на их деятельность; позже были за¬
прещены традиционные уличные шествия кабильдо; их юридическое по¬
ложение стало регулироваться Законом об ассоциациях; они должны
были поменять названия, включив в них имя католического святого-
покровителя"*. В то же время приток бывших рабов из сельской мест¬
ности в города и поселки привел в некоторых местах к увеличению числа
кабильдо и, можно предположить, к усилению или оживлению африкан¬
ских элементов в обряде и прежних братств
Имеются свидетельства того, что в конце XIX — начале XX в. на
Кубе создавались многочисленные общества негров и мулатов. Чаще все¬
го они имели форму обществ взаимопомощи, просвещения и развлечения.
Как можно судить по некоторым данным, эти группы возникали на осно¬
ве старых кабильдо, группируясь вокруг уже известных центров, но с на¬
званиями, весьма далекими от прежних, например: «Мелодичные», «Мор¬
ская раковина», «Белая лилия» и т. д.^ Эти новые организации оконча¬
тельно потеряли моноэтничность, хотя иногда и сохраняли в своих назва¬
ниях африканский этноним (карабали, арара и др.). Они превратились в
локальные группы, объединяя негров и мулатов обычно какого-либо
квартала города Тем не менее, именно в их среде сохранялись и все
более синкретизировались африканские верования, которые также теряли
свою этническую специфику, превращаясь в народные верования (иног¬
да имевшие локальный характер). Эти верования получили распростра¬
нение и в среде белого населения.
Под влиянием негров, пришедших после десятилетней войны из за¬
падных провинций Кубы на восток, здесь в конце XIX в. в среде потом¬
ков чернокожих выходцев с Гаити возникают сходные с кабильдо органи¬
зации, построенные, однако, уже не на моноэтничном принципе. Цель их
та же — взаимопомощь и совместный отдых. Правда, на востоке эти
общества, называвшиеся «тумба» или «тумба франсеса», получили наи¬
большее распространение в сельской зоне
Í65
Трансформировались и общества абакуа (ньяньиго). В целом измене¬
ния были те же, что и в кабильдо: окончательная утеря этнических
свойств, превращение их в чисто локальные объединения. Еще в 1876 г.
собрания абакуа были запрещены колониальными властями из-за страха
перед тем, что здесь могли скрываться заговорщики. После завоевания
независимости, когда были возобновлены праздничные шествия, теперь
уже в рамках общего карнавала (1908 г.), было разрешено и шествие
ньяньиго (с 1909 г.). Затем после отмены карнавалов (до 1928 г.) запре¬
тили и шествие абакуа. Как верно заметил Ф. Ортис, такое запрещение
лишь способствовало сохранению замкнутости этой организации. Тем не
менее в новых условиях — классовой борьбы и безработицы — общества
абакуа активно участвовали в борьбе за получение рабочих мест в порту
Гаваны (иногда выступая в роли штрейкбрехеров); некоторые из групп
абакуа состояли из негров и белых
С запретом старых кабильдо и их шествий внешние проявления
африканского культурного наследия стали возможны лишь в карнавалах.
Пожалуй, наиболее существенную роль при этом играли так называемые
компарсы — танцевальные группы, участвовавшие в карнавале (некото¬
рые из них также восходили к кабильдо). Музыкальные инструменты и
формы танца, свойственные прежде представителям того или иного этно¬
са, формировавшего какое-то кабильдо, становились, особенно в городе,
общим народным достоянием; таким образом происходило широкое рас¬
пространение африканских музыки и танцев.
Барракон еще долго функционировал в сельских зонах. В нем
по-прежнему жили самые неимущие слои кубинского общества — наем¬
ные рабочие, вынужденные за бесценок продавать свой труд на сафре.
Барраконы были неоднородны, как и раньше, в этническом отношении:
в них жили кубинцы, иммигранты с Гаити и английских колоний
на Антилах, а иногда и китайские батраки.
Капиталистическое развитие Кубы, стимулируемое притоком ино¬
странных капиталов, повлекло за собой массовую иммиграцию. Наравне
с иммигрантами из Европы (с 1902 по 1931 г. более 1 млн.) на остров
прибывали чернокожие батраки с Гаити, а также с Ямайки и других
британских владений на Антилах — всего около 175 тыс. с 1902 по
1925 г.^ Антильские иммигранты были заняты преимущественно на руб¬
ке сахарного тростника и сборе кофе. В годы экономических кризисов,
когда сокращалось производство сахара, их обычно высылали обратно,
как это было в 1921 и 1929—1933 гг.
Плантационные рабочие с Антил ввозились не потому, что на Кубе
не было рабочей силы,— они обходились дешевле местных рабочих.
Антильская иммиграция отрицательно сказывалась на занятости кубин¬
цев, поэтому иммигранты воспринимались местным населением очень не¬
приязненно и даже враждебно, подвергаясь дискриминации на бытовом
уровне. Тем не менее контакт с кубинцами в сфере труда привел к не¬
которым взаимовлияниям. Полевые этнографические работы 1982 и
1983 гг. в двух восточных провинциях, Сантьяго-де-Куба и Гуантанамо,
позволили установить, что иммигранты первого поколения (речь идет
о гаитийцах), ныне уже очень старые люди, не только сохранили знание
своего языка — французского креоля, но и по-испански говорят с очень
большим акцентом. Антильская иммиграция была по преимуществу
мужской. На Кубе иммигранты вступали в браки с местными негритян¬
ками. В этой среде чаще всего развивалось двуязычие. Во втором поколе¬
нии знание креоля зависело от многих обстоятельств, главным образом
от того, в какой среде воспитывалась молодежь. При отсутствии контак¬
тов с земляками оно часто терялось и не переходило к третьему поколе¬
166
нию. Но нами были встречены молодые люди, говорившие на креоле,
В то же время кубинцы, в том числе и белые, иногда овладевали крео-
лем, главным образом при совместной работе, реже — в быту.
В среде антильских батраков, помимо языка, сохранялись и другие
элементы культуры, прежде всего в духовной сфере (верования, песни,
в меньшей степени танцы) и не столь явно в материальной (пище).
20—30-е годы — период осознания своего культурного своеобразия
большинством кубинской интеллигенции. Реакцией на североамерикан¬
ское влияние, разлагавшее национальное сознание, явились рост антиим¬
периалистических настроений и движение в защиту кубинской культуры.
Одной из составных частей этого движения стал вклад темнокожих поэ¬
тов в развитие национальной культуры. В отличие от XIX в. дело за¬
ключалось не в том, что поэзией занялись негры и мулаты, а в том, что
негритянские и мулатские темы осознавались уже как кубинские широ¬
кими слоями населения. Олицетворением национальной поэзии стал
мулат Николас Гильен. Сходные явления происходили и в музыкальном
творчестве. Идея о том, что Куба — страна мулатов, широко распростра¬
нилась и среди кубинских исследователей — обществоведов
По конституции 1940 г. расовая дискриминация объявлялась незакон¬
ной и наказуемой. Однако политика буржуазных правительств — завуа¬
лированно, а практика социальной действительности — в открытую по-
прежнему держали трудящиеся массы негров и мулатов на нижних
ступенях социальной пирамиды, представителей темнокожей буржуазии
не допускали на многие должности и посты За равноправие кубин¬
ских негров боролись коммунисты. В 1932 г. под влиянием идей, имев¬
ших место в то время в Компартии США, коммунисты Кубы склонялись
к тому, что негритянское население страны — особая народность и, сле¬
довательно, имеет право на самоопределение, вплоть до образования соб¬
ственного государства, на территории, где оно составляет большинство,
в частности в провинции Орьенте — так называемом черном поясе Вос¬
тока. Однако Компартия Кубы уже в 1935 г. на 6-м Пленуме ЦК отказа¬
лась от этой позиции. На том же пленуме был образован Комитет по
правам негров.
Во время диктатуры Ф. Батисты (1952—1958) правящими кругами
последовательно проводилась политика разделения кубинцев по цвету
кожи. Создавались разного рода негритянские общества и клубы, полу¬
чавшие особые участки под пляжи и спортивные сооружения В то
же время во многих районах, бывших в прошлом центрами сосредоточе¬
ния негритянских невольников, подвергались дальнейшей трансформации
объединения негров и мулатов, сложившиеся в конце XIX — начале
XX в. на базе бывших кабильдо. Они потеряли этническую специфику,
хотя и сохранили в своих ритуалах язык предков, часто понимаемый
лишь отдельными лицами, как правило,— руководителями таких обществ.
Их функция по существу сводилась к созданию некоего единства, в кото¬
ром можно было найти забвение от неустроенности внешнего мира.
В 1959 г. в истории кубинского народа произошел решительный пово¬
рот, отразившийся на положении трудящихся масс, в том числе негров
и мулатов. Победившая революция и последовавшие за ней социально-
экономические преобразования, покончившие с засильем иностранного
капитала и с капиталистической эксплуатацией (аграрная реформа, на¬
ционализация североамериканских и местных сахарных заводов, других
предприятий и банков, национализация системы просвещения и ликви¬
дация неграмотности), уничтожили расовую дискриминацию и открыли
дорогу для преодоления расовых предрассудков.
По мере развития революционных преобразований и осознания роли
167
трудящихся в истории Кубы все более высоко оценивается значимость
темнокожего населения в формировании кубинской культуры и в станов¬
лении кубинской нации. На массовом митинге в декабре 1975 г. по слу¬
чаю окончания работы I съезда Компартии Кубы Ф. Кастро заявил:
«...мы не только латиноамериканская страна, мы также и латиноафрн-
канская страна». Съезд провозгласил «право всех граждан, независимо
от цвета кожи и национального происхождения, на полное равенство во
всех областях, на достойную жизнь, свободную от любой унизительной
и омерзительной формы дискриминации»
Очевидно, завершение процесса превращения кубинской буржуазной
нации в нацию социалистическую можно соотнести с принятием новой
социалистической конституции, обсужденной на 1 съезде партии и про¬
возглашенной 24 февраля 1976 г. Статья 40 конституции утвердила
равенство прав и обязанностей для всех граждан Кубы, а статья 41 за¬
претила дискриминацию по расе, цвету кожи, полу и национальному
происхождению
Политика Революционного правительства нашла свое отражение и в
сфере культурного строительства. Был создан Национальный фольклор¬
ный ансамбль, в репертуар которого включены многие постановки на
сюжеты мифов африканских народов. Декретом № 994 от 19 декабря
1961 г. создан Институт этнологии и фольклора при Национальном сове¬
те культуры, перешедший затем в состав Академии наук Кубы Основ¬
ную часть работы этого учреждения составили исследования синкрети¬
ческих религиозных верований и этнических меньшинств антильского
происхождения. В 1964 г. при институте появился Центр африканистских
исследований, а в декабре 1968 г. на Кубе был проведен Коллоквиум о
вкладе африканских народов в культуру Латинской Америки. В 1984 г.
в Народной Республике Ангола проводили полевые работы сотрудники
Центра по изучению и развитию народной музыки при Министерстве
культуры. Их цель —исследование корней музыкального фольклора Кубы.
Министерство культуры Кубы в рамках широко проводимой кампании
по оживлению народного творчества способствует возрождению ныне
забытых танцев и празднеств, в том числе африканского происхождения.
Созданы и функционируют десятки коллективов, специализирующихся
на воспроизведении фольклора определенного африканского этноса. Регу¬
лярно проводятся фестивали народного творчества на муниципальном,
провинциальном и национальном уровнях. Бывшие этнически и локально
ограниченными, эти явления становятся культурным достоянием всего
кубинского народа.
Резюмируя изложенное, можно сказать, что активная борьба черных
рабсв за свое освобождение, соединившись с борьбой других слоев обще¬
ства за свержение колониального гнета, стала одним из решающих фак¬
торов завоевания независимости Кубы и сложения кубинской нации.
Формальное обретение независимости не устранило причин социального
неравенства и поэтому не сняло противоречий между слоями населения
с разным цветом кожи. В то же время под угрозой экономической
и духовной аннексии со стороны США прогрессивная интеллигенция
искала свою самобытность в народном творчестве, включая творчество
негров и мулатов; при этом мулатское стало восприниматься как кубин¬
ское.
Победа революции 1959 г. положила конец социальному неравенству,
в том числе и в облике расовой дискриминации. Расовые различия внут¬
ри нации не играют решающей роли. Полиэтничное происхождение ку¬
бинского народа находит отражение в фольклоре, литературе, музыке с
других элементах современной культуры.
168
* Яиеггя R. Manual de historia de Cuba
desde su descubrimiento hasta 1868.
La Habana, 1971. P. 55, 64, 101, 109.
2 Papeles existentes en el Archivo Gene¬
ral de las Indias, relativos a Cuba.
La Habana, 1931. T. 1. P. 17, 49, 62, 195,
253, 275 etc.; T. 2. P. 184 etc.
s Очерки истории Кубы. M., 1978. С. 29—
31.
* Arraie У. Ж. F. de. Llave del Nuevo
Mundo: Antemural de las Indias Occi¬
dentales. La Habana, 1964. P. 175, 178,
184, 188.
3 DrJJz F. Ensayos etnográficos. La Haba¬
na, 1984. P. 16, 59—60.
6 ЛУогемо Fmg¿?mJs ЛУ. El ingenio. La Ha¬
bana, 1978. T. 1. P. 19.
? Ferez de Ja RJaa У. ¿Cuantos africanos
fueron traídos a Cuba? La Habana, 1977.
P. 13. Перес де ла Рива указал на
ошибочность распространенного мне¬
ния о том, что в то время было ввезе¬
но более 10 тыс. рабов.
s OrRz F. Los negros esclavos. La Haba¬
na, 1975. P. 38, 98—99; Сиегга Я. Ma¬
nual... P. 198, 201, 203.
в OrRz F. Los negros esclavos. P. 41 -59;
Fójoes VaJdes Я. Problemas del estudio
de los componentes africanos en la
historia étnica de Cuba // Revista de la
Biblioteca Nacional José Martí. 1980.
№ 3. P. 155—172; см. также: Абря.моея
F. ТО. Африка: четыре столетия рабо¬
торговли. М., 1978.
ю OrJJz F. Glosario de afronegrismos.
La Habana, 1924; R. Antropo¬
logía y patología comparadas de los
negros esclavos. Habana, 1922. P. 12;
López VaJdes Я. Problemas del estudio...
P. 159—160.
11 P¿c/aardo F. Diccionario provincial casi
razonado de voces y raises cubanas.
La Habana. 1976. P. 11—12, 102. О про¬
исхождении этого языка см.: VaJdes
Яегма/ & Las lenguas africanas y el es¬
pañol coloquial en Cuba // Santiago.
1978. N 31. P. 84—91. OrJJz F. Los neg¬
ros esclavos. P. 168.
12 Ferez de Ja Я^я У. Barracón. La Haba¬
na, 1975. P. 307, 370.
13 OrJJz F. Los negros esclavos: Apéndice.
P. 408-415.
14 RamóaJdJ A. Ensayo político sobre la
isla de Cuba. La Habana, 1960. P. 167.
's Colección de documentos inéditos rela¬
tivos al descubrimiento, conquista y or¬
ganización de las antiguas poseciones
españolas de Ultramar. Segunda serie.
Madrid, 1885. T. 1. P. 356.
iB Ferez de Ja R¿aa 7. Cuadro sinóptico de
la esclavitud en Cuba y de la cultura
occidental//Archivos del Folklore. La
Habana, 1961. N 5.
i? Carta del gobernador Pedro de Valdés,
22 de spt. de 1607 // Boletín de Historia
y del Archivo Nacional. La Habana,
1964. T. LXV. P. 8—13. Известны были
и немногочисленные браки между сво¬
бодными мужчинами и рабынями.
Упоминания об этом см.: FaJdes И. У.
Historia de la isla de Cuba y en espe¬
cial de la Habana. La Habana, 1964.
P. 306 (речь идет о браке в 1679 г. ин¬
дейца Хуана Алонсо де лос Рейес и
рабыни-негритянки Эустасии де Кока).
is ÆarRHez AJJcr V. Color, clase y matri¬
monio en Cuba en el siglo XIX // Revi¬
sta de la Biblioteca Nacional José Martí.
1968. N 2. P. 50, 59-63, 87.
is ArraJe У. ЛУ. F. de. Op. cit. P. 96—97;
VaJJe RemáMdez A. deJ. Sucinta noticia
de la situación presente de esta colonia.
La Habana, 1977. P. 100; JVddez 7;тме-
Mez A. De los criollos a los cubanos//
Bohemia. 1981. N 42. P. 19.
29 Colección de documentos inéditos...
1891. T. 6. P. 368; Desc^amps С/за^еаид
F. Los batallones de pardos y morenos
libres. La Habana, 1976. P. 17—18; Arra-
Je У. ЛУ. F. de. Op. cit. P. 70.
21 Cuadro estadístico de la siempre fiel
isla de Cuba, correspondiente al año
1846. Habana, 1847. P. 69.
22 Rre/aer F. Cartas de Cuba. La Habana,
1980. P. 86-87, 116.
23 Franco У. F. Las minas de Santiago del
Prado y las rebeldías de los cobreros.
La Habana, 1975.
24 RMmboJdJ A. Op. cit. P. 165.
23 OrJJz F. Los negros esclavos. P. 106—
107, 116.
29 AóóoJ A. Cartas. La Habana, 1965.
P. 230; Rremer F. Op. cit. P. 102.
27 DrJJz F. Los negros esclavos. P. 38, 40.
29 De.?cJmT%ps С^яреяил F. El negro en
la economía habanera del siglo XIX.
La Habana. 1971; AgnJrre F. De nacio¬
nalidad a la nación en Cuba // Univer¬
sidad de la Habana. 1972. N 196—197.
P. 41.
29 OrJJz F. Los factores humanos de cuba-
nidad // Revista Bimestre Cubana. 1940.
Vol. XLV. N 2. P. 161—186; Jdem. La
cubanidad y los negros // Estudios Afro-
cubanos. 1939. V. III. N 1—4; САя;я С.
Formación de la nación cubana; La Ha¬
bana, 1968; /бяггя У. Ideología mambisa.
La Habana, 1967; УУуким Я. Я. Куба//
Этнические процессы в странах Ка¬
рибского моря. М., 1982. С. 69—127;
ЛУолмячее ЛУ. Я. К вопросу об образо¬
вании кубинской нации // Куба: Исто¬
рико-этнографические очерки. М., 1961.
С. 203—233; Алексямдремкое Я. F. Эт¬
нические аспекты формирования и
развития кубинской нации // Расы и
народы. М., 1978. Вып. 8. С. 140.
39 FJc/mrdo F. Diccionario provincial de
voces cubanas. Matanzas, 1836. P. 43;
OrJJz F. Ensayos etnográficos. P. 11—40.
3* F/яясо У. F. La diáspora africana en el
Nuevo Mundo. La Habana, 1975. P. 203.
32 Relación de cabildos existentes en la
ciudad de Matanzas, abril de 1857. Ar¬
chivo Histórico de Matanzas. Religiones
africanas, Legajo 1, N 10.
33 Доля RodrJgMez F. Los ñáñigos. La Ha¬
bana, 1982. P. 45, 221—236.
169
34 Franco У. F. La diaspora... P. 211—213.
зз Ibid. P. 345, 347; Fa Rosa G. El apalen-
camento//Bohemia. 1984. N 32.
зз Franco /. F. La diaspora... P. 53, 360,
364; ¿dent. El Gran Palenque de Frijol//
Granma. 1978. 2.11.
37 Rgroz do Ja RJaa У. El barracón y otros
ensayos. La Habana, 1975. P. 16, 21, 29,
55.
зз Archivo Histórico de Matanzas. Gobier¬
no Provincial. Cédulas. Legajo 6, N 1.
Padrón de los esclavos existentes en el
ingenio Sn. Juan perteneciente a la
jurisdicción de Matanzas part, de Saba¬
nilla.
зз Nómina de los negros eccistentes en el
Ingenio Carmen... Archivo Histórico de
Matanzas. Ingenios. Legajo 4, N 50. Ma¬
nya, упомянутые в списке завода
«Кармен», происходили с восточного
побережья Африки (район нынешнего
Мозамбика).
49 OrJJz F. Los negros esclavos. P. 181, 185,
443; Aó&oí A. Op. cit. P. 94; FarnaJ Ж.
Biografía de un cimarrón. La Habana,
1966. P. 37; Ягеупег F. Op. cit. P. 100,
102, 104.
41 Faáraz у Яотяего A. Colección de artí¬
culos. La Habana, 1963. P. 242.
42 Archivo Histórico de Matanzas. Gobier¬
no Provincial. O. P. Sublevaciones. Le¬
gajo 8, N 61.
43 Faáraz у Яотпего A. Op. cit. P. 242.
44 Яалс^атул С^яуеяпл F. Los lucumies
de Xifre // La Gaceta de Cuba. La Haba¬
na, 1976. N 146. P. 15; Jde?n. Motín en
el Palacio de Aldama // La Gaceta de
Cuba. 1978. N 166. P. 16.
43 йгетпег F. Op. cit. P. 116—117.
43 Cuadro estadístico de la siempre fiel
isla de Cuba, correspondiente al año de
1846. Habana, 1847. P. 69, 77.
47 См. их сводку в книге: OrJJz F. Los
negros esclavos. P. 385—391; Franco
У. F. La conspiración de Aponte. La Ha¬
bana, 1963; Яалс^атпул С/юуеяпл F. Los
batallones... P. 81—88; /daaJa У. León
Monzón: precursor independentista //
Bohemia. 1981. N 42. P. 84—85.
43 ЯелсАатпул Я^ауеаал F., Ferez de Ja
RJaa У. Contribución a la historia de la
gente sin historia. La Habana, 1974.
P. 138.
49 Archivo Histórico de Matanzas. Gobier¬
no Provincial. O. P. Sublevaciones. Le¬
gajo 9. N 68, 80.
зз Г)алс^ятпул С/треаил F. Los batallo¬
nes... P. 71; Franco У. F. La diaspora...
P. 112.
31 Cuadro estadístico... P. 69, 77, 225.
32 Report on the census of Cuba, 1899.
Wash., 1900. P. 42.
33 OrJJz F. Los negros esclavos. P. 108—
110; Constituciones de la República de
Cuba. La Habana, 1952. P. 19.
34 Доклад ЦК КП Кубы 1 съезду партии:
I съезд Коммунистической партии
Кубы. Гавана, 17—22 декабря 1975
М., 1976. С. 14.
33 /бяггя У. Op. cit. Р. 55.
зз Леду о А. Антильские острова, единст¬
во и многообразие // Кубинская этно¬
графия: Статьи и материалы. М., 1983.
С. 13; Fc RJaerend У. Fa Habana (Bio¬
grafía de una provincia). La Habana,
1960. P. 349.
37 FnJraJgo F. Liberación étnica cubana.
La Habana, 1953. P. 115; Granma. 1984.
10.VII.
зз Fe Riaerend У. Historia económica de
Cuba. La Habana, 1963. P. 250.
39 ForJaondo FJnarcs *S. Los Independien¬
tes de Color: Historia del Partido Inde¬
pendiente de Color. La Habana, 1950.
зз Очерки истории Кубы. С. 202.
31 OrJJz F. Ensayos... P. 21—22.
32 Эти процессы пока исследованы слабо.
Для примера см.: Го таял A. Los gangá
de Perico // Juventud Rebelde. 1985.
24.XI.
33 №zrRnez Fare. El bando azul // Actas
del Folklore. 1961. N 7. P. 21—23.
34 Примером динамики кабильдо, опи¬
санным в литературе, может служить
кабильдо Карабали-Исуама в г. Санть-
яго-де-Куба, см.: El cabildo Carabali
Izuama. Santiago de Cuba, 1982.
зз R¿acro A. La reina cantadora//Revolu¬
ción y Cultura. 1980. N 90. P. 26—28;
Rodrígaez De/aaeJ A. Las tumbas fran¬
cesas... Están condenadas a desapare¬
cer? // Juventud Rebelde. 1984. 12.XI.
зз Доля Rodrígaez F. Op. cit. P. 140, 378,
379; Orííz F. Ensayos... P. 257; Vazyaez
№JJán A. Carnaval de la Habana. La
Habana, 1964; Fóyez FaJd^ R. F. La so¬
ciedad secreta «Abacua» en un grupo de
obreros portuarios // Etnología y Folklo¬
re. 1966. N 2. P. 5-26.
37 Un Estudio sobre Cuba. Miami, 1963.
P. 377. Приводятся и другие данные,
см: Лукам F. R. Указ. соч. С. 100 и др.
зз FnJraJgo F. Op. cit.
39 Constituciones de la República de Cuba.
La Habana, 1952. P. 196; Гуазулееач
Я. F. Негритянский вопрос на Кубе до
и после революции 1959 г. // Против
расизма. М., 1966. С. 331—345; Лукам
F. Я. Указ. соч. С. 106—107.
79 Гуязулезач Я. F. Указ. соч. Ом же.
Решение расового вопроса на револю¬
ционной Кубе // Расизм — идеология
империализма, враг общественного
прогресса. М., 1973. С. 410—421.
71 Granma. 1975. 24.Х11; I съезд Комму¬
нистической партии Кубы. С. 144.
72 Granma. 1976. 7.111.
73 Actas del Folklore, 1961. N 11—12:
Faon A. El Instituto de Etnologio y
Folklore de la Academia de Ciencias
de Cuba//Etnología y Folklore. 1966.
N 1. P. 82-84.
ПУЭРТО-РИКО
В истории складывания пуэрто-риканской этнической общности негры
сыграли важнейшую, хотя и своеобразную роль. Их участие в формиро¬
вании этнорасового типа населения острова не сопровождалось ни кри¬
сталлизацией ядра собственно африканской культуры, ни каким-либо
значительным влиянием последней на процесс образования новой,
пуэрто-риканской культуры. Однако, несмотря на это, в современном
Пуэрто-Рико существует немало проблем, связанных именно с негритян¬
ским компонентом. Суть их очень противоречива и уходит корнями в раз¬
личные периоды истории острова.
Институт рабства на Пуэрто-Рико в первые десятилетия своего суще¬
ствования не ассоциировался только с неграми: рабами были и индейцы.
Однако это продолжалось недолго. С 1510 г. отдельные колонисты ввози¬
ли на Пуэрто-Рико негров рабов из Испании или с островов Вест-Индии
(преимущественно из Санто-Доминго). Но в 20-х годах XVI в., когда на
острове стал культивироваться сахарный тростник (первые плантации
появились на юго-западном побережье в 1523 г.), потребовавший значи¬
тельного увеличения числа рабочих рук, черных рабов начали ввозить
большими партиями для продажи. Нуждалась в них и католическая цер¬
ковь. В 1521 г. по просьбе епископа Пуэрто-Рико Алонсо Мансо церковь
также получила в распоряжение первых 20 рабов *.
Ввозимые на остров невольники не представляли собой культурного
единства. Хотя в основном они принадлежали к йоруба, различия между
отдельными этническими группами этой народности были довольно суще¬
ственными. Негры, которые сначала попадали в рабство в Испанию,
а затем переправлялись в колонии (ладино), успевали до некоторой сте¬
пени адаптироваться к испанской культуре и отличались от босалей,
привезенных на остров прямо из Африки. Ладино в метрополии преимуще¬
ственно использовались в качестве домашних слуг и, попав на остров,
стремились противопоставить себя массам работавших на плантациях
босалей, что также не способствовало их единению с последними.
Для того чтобы иметь дополнительное средство держать рабов в пови¬
новении, корона предписала их крестить. Ладино крестили перед отправ¬
кой в колонию, босалей — часто прямо на корабле, привозившем их на
остров.
К 1530 г. численность негров рабов здесь в 6 раз превышала белое
население, насчитывавшее всего 327 человек, и более чем в 2 раза —
индейцев (около тысячи) Недостаток женщин среди европейских по¬
селенцев стал одной из причин начавшегося на острове расового смеше¬
ния. Испанец обычно брал рабыню-негритянку в дом для ведения домаш¬
него хозяйства и одновременно использовал ее в качестве наложницы.
Их отпрыски (мулаты) обычно признавались отцом, оставались жить в
его доме; позже отец освобождал их от рабства.
На Пуэрто-Рико конкубинат существовал на протяжении всего перио¬
да рабовладения, а брак между неграми, освященный в церкви, был
редким явлением. В 1526 г. Карл V издал закон о заключении брачных
союзов среди негров рабов, однако с оговоркой — «если на то будет воля
хозяина», что практически лишало закон силы\ Как правило, среди
рабов практиковалось кратковременное сожительство, результатом кото-
poro стали обычай матрилинейного счета родства и отсутствие стабиль¬
ной семьи.
Расовое смешение негров и индейцев на Пуэрто-Рико, приводившее
к появлению метисов, шло менее активно. К тому времени, когда нег¬
ров начали завозить на остров большими партиями, численность индей¬
ского населения уже заметно уменьшилась, а в 1521 г. оно было осво¬
бождено от рабства. Кроме того, для индеанок сексуальные связи с бе¬
лыми, интенсивные с самого начала колонизации острова и часто в
соответствии с испанским законодательством заканчивавшиеся церковным
браком, были предпочтительнее, чем с неграми рабами.
К концу первой трети XVI в. быстрое истощение скудных месторож¬
дений золота на Пуэрто-Рико привело к заметному сокращению там
числа испанцев. Метрополия пыталась путем расширения сахарного про¬
изводства поднять отсталую (по сравнению с Мексикой или Перу) эко¬
номику Пуэрто-Рико и тем самым превратить остров, имеющий выгодное
стратегическое положение, в хорошо укрепленный форпост. Поэтому ко¬
рона оказывала содействие колонистам, культивировавшим сахарный
тростник, предоставляла им займы и т. п. Однако сама испанская эко¬
номика XVI в. не могла реализовать продукцию крупного плантацион¬
ного производства. Испанские торговые корабли заходили на остров
крайне редко, иногда раз в несколько лет*. Торговля же Пуэрто-Рико
с другими странами была запрещена метрополией. Положение усугуби¬
ли и несколько сильнейших ураганов, обрушившихся на остров в 1530 г.
и уничтоживших большинство построек и плантаций. В результате,
по сообщению местных властей в Мадрид, «остров совсем обезлю¬
дела \
Численное превосходство негров рабов среди населения Пуэрто-Рико
вызывало беспокойство у короны, так как создавало угрозу восстаний.
Первое такое восстание произошло в 1527 г., и Мадрид поспешил при¬
нять меры. На острове был увеличен гарнизон, сюда прибыли новые
партии колонистов, а ввоз негров с 1530 г. превращен. Однако более
частой формой протеста рабов на Пуэрто-Рико являлись не выступления
их против хозяев, а побеги. При этом беглые рабы здесь не создавали,
как в других колониях, укрепленных поселений в лесах, а дисперсно
расселялись в глубинных районах острова, захватывали пустующие участ¬
ки земли, номинально до 1778 г. принадлежавшие испанскому королю,
и фактически превращались в самостоятельных землевладельцев.
Экономический застой Пуэрто-Рико в первой половине XVI в., вы¬
звавший эмиграцию белого населения, имел и другое важное последст¬
вие: содержание большого числа рабов стало невыгодным и в связи с
этим здесь рано началось их освобождение. Чаще всего оно происходи¬
ло по завещанию хозяина. Кроме того, некоторые рабы имели возмож¬
ность выкупить себя. Полуфеодальный характер ведения хозяйства, су¬
ществовавший на острове в XVI—XVII вв., допускал использование ра¬
бов трех типов: исполнявших работу по дому (domésticos) ¡обрабатывавших
землю, принадлежавшую хозяину (de tala); работавших по найму и от¬
дававших полученные деньги хозяину (jornaleros). В отличие от домаш¬
них рабов, занимавших привилегированное положение и, как правило,
редко пытавшихся получить свободу при жизни хозяина, остальным ра¬
бам иногда удавалось использовать свое право выкупа, узаконенное
Карлом V в 1526 г. Эта форма освобождения просуществовала на Пуэр¬
то-Рико вплоть до XIX в.
Число свободных негров в XVI в. увеличивалось и за счет рабов, по¬
кинутых хозяевами, эмигрировавшими в конце 20-х — начале 30-х годов
в другие колонии. Эти «бесхозные» негры так же, как и беглые рабы,
172
расселялись по острову, оседая на свободных участках королевских зе¬
мель.
Начиная с XVII в. на Пуэрто-Рико практиковалось предоставление
убежища неграм рабам, бежавшим сюда из английских и голландских
колоний Вест-Индии. В 1664 г. губернатор острова X. Перес де Гусман
обнародовал указ короля об оказании покровительства беглым рабам и
предоставлении им свободы при условии принятия католичества и сохра¬
нения верности короне
Таким образом, в XVI—XVII вв. на острове возникло свободное не¬
гритянское население, довольно быстро включившееся в социально-эко¬
номическую структуру Пуэрто-Рико. Свободные негры становились мел¬
кими землевладельцами, наемными сельскохозяйственными рабочими, мо¬
ряками военных и торговых судов. В 1625 г. вышел королевский указ
об обязанности свободных негров защищать границы острова от неприя¬
тельских нападений. Источники сохранили свидетельства мужества и
героизма, проявленных моряками-неграми при обороне острова. Служба
свободных негров на торговых судах, занимавшихся по большей части
каперством, нередко способствовала превращению их в морских пиратов.
Регулярный захват английских торговых судов в XVII—XVIII вв. у
берегов принадлежавших Англии Виргинских островов не раз вынуждал
Лондон заявлять Испании протест против действий чернокожих команд
пуэрто-риканских судов.
Морская служба давала свободным неграм возможность подняться
вверх по социальной лестнице. Корона не скупилась на награды и по¬
ощрения тех, кто отличился в морских сражениях. Так, за мужество в
боях с английскими и голландскими судами в 1713 г. король Филипп V
присвоил мулату Мигелю Энрикесу титул «капитана моря и земли», ме¬
даль «Королевского образа» и звание дворянина. Впоследствии Энрикес
командовал флотом, выполняя наиболее ответственные поручения короны.
В XVIII в. число свободных негров продолжало возрастать. Однако,
поскольку количество незанятых пригодных для земледелия участков ко¬
ролевских земель значительно уменьшилось, негры стали сосредоточи¬
ваться в районах с более оживленной хозяйственной деятельностью.
Довольно крупные анклавы негритянского населения сформировались,
в частности, на юго-западе и юго-востоке острова — в районах концент¬
рации сахарных плантаций, а также в окрестностях Сан-Хуана. К 1714 г.
губернатор М. де Муэсас получил от короля разрешение выделить для
этих негров довольно значительный участок земли на окраине города.
Так возникло поселение Сап-Матео-де-Конгрехос, ставшее впоследствии
одним из наиболее живописных и благоустроенных районов Сан-Хуана.
В XVIII в. население поселка занималось в основном земледелием, вы¬
ращивая овощи и фрукты для продажи в городе.
Социальный статус свободных негров к XVIII в. практически не от¬
личался от социального статуса большинства белых колонистов, а также
свободных мулатов и метисов. Обусловленная экономической неразви¬
тостью колонии социальная гомогенность основной массы населения еще
более стимулировала процесс расового смешения. В 1765 г. генерал
Алехандро О'Рейли, инспектировавший остров по приказу короля, отме¬
тил, что свободные граждане составляли там, по его подсчетам, 88% на¬
селения и что «белые не испытывали никакого отвращения по отноше¬
нию к темнокожим» \ Результаты переписи населения 1777 г. показали,
что доля белых в населении выросла, достигнув 46%, и среди небелого
населения, насчитывавшего 54% жителей, более 2/3 составляли пардо,
ч. е. лица смешанного происхождения, имевшие темный цвет кожи и не
идентифицированные как негры, мулаты, индейцы или метисы, 26% —
173
негры (9 тыс. человек, в том числе 11,6%—рабы, 14,3%—свободные),
мулаты рабы — 8% (3,3 тыс.) и индейцы — 6% (1,8 тыс.) \
Появление в переписях категории пардо, по-видимому, означает, что
выделение среди смешанного населения Пуэрто-Рико мулатов и метисов
уже к середине XVIII в. становилось все более сложным. Тем не ме¬
нее, когда бенедиктинский монах Фрей Аббад-и-Ласьера в конце XVIII в.
опубликовал первую сводную историческую работу о Пуэрто-Рико, он
подразделил население острова на креолов, белых, мулатов и негров.
Креолами он называл тех, кто родился на острове, чьи предки в тече¬
ние поколений жили здесь независимо от того, принадлежали они к бе¬
лым, неграм или мулатам. Причем именно мулаты, по описанию автора,,
составляли основную часть креольского населения острова. Они имели
темный цвет кожи и высокий рост, обладали большей выносливостью и
работоспособностью, чем белые креолы
Увеличение численности белого населения в середине XVIII в. была
вызвано главным образом наплывом иммигрантов с материка и Канар¬
ских островов Немалое число вновь переселявшихся европейцев со¬
ставили зажиточные испанские семейства, ставшие аристократической
элитой острова. В отличие от колонистов XVI в.— большей частью пред¬
ставителей низших слоев испанского общества (что в известной мере
нейтрализовало барьеры между ними, с одной стороны, и индейцами ж
неграми —с другой) белая элита XVIII в. стремилась к социокультур¬
ной изоляции от массы малоимущего темнокожего населения, к сохра¬
нению «чистоты крови». По словам Аббада-и-Ласьеры, для зажиточных
белых семей пуэрто-риканских городов в конце XVIII в. не было «вещи
более позорной, чем принадлежность к негритянской или мулатской
семье»
Тем не менее предубеждение белой элиты против иного цвета кожи
не мешало ей в общественной жизни вступать в деловые и иные кон¬
такты со свободным темнокожим, добившимся успеха. Из двух людей с
одинаково смуглой кожей богатый считался белым, а бедный — негром.
Иначе говоря, более высокое социальное положение ассоциировалось с
более светлым оттенком кожи. Французский ученый-естествоиспытатель
Андре Ледру, посетивший остров с научной экспедицией в 1797 г., от¬
мечал, что на светских балах, где он являлся почетным гостем, среди
приглашенных было немало мулатов и даже негров
Специфика ситуации, сложившейся на Пуэрто-Рико к середина
XVIII в., заключалась, на наш взгляд, в том, что этнические и расовые
барьеры между различными группами населения играли значительна
менее важную роль, чем социальные. Если негр или мулат имел состоя¬
ние или выделялся какими-либо талантами, его путь «наверх» практиче¬
ски не зависел от цвета кожи. В 1755г. губернатор М.деМуэсас, вводя
новую систему светского школьного образования, обязал учителей при¬
нимать детей вне зависимости от цвета их кожи. Гражданское равнопра¬
вие свободных различного оттенка кожи проявлялось и в юрисдикции:
состоявшийся, например, в 1741 г. судебный процесс в Сан-Хуане между
цветным солдатом и белым капитаном закончился поражением послед¬
него
Относительные расовые барьеры на острове в XVIII в. и возмож¬
ность социальной мобильности темнокожего населения создавали условия
для дальнейшей нивелировки африканского культурного начала в созна¬
нии свободных негров и мулатов и ориентации их на доминирующую
испанскую культуру.
Среди рабов в XVIII в. также интенсивно шел процесс исчезновения
африканских культурных традиций, однако он носил несколько иной ха¬
174
рактер. В 1787 г. рабы составляли всего 11% населения колонии (5%
мулаты и 6% негры). Использовались они преимущественно в обособ¬
ленных поместьях — асьендах, специализировавшихся на культивирова¬
нии небольшого количества сахарного тростника и скотоводстве или (со
второй половины XVIII в.) на разведении табака и кофе. Наибольшая
концентрация рабов наблюдалась в районах выращивания сахарного
тростника, т. е. в южных и юго-западных провинциях.
Изолированное расположение асьенд, не приспособленных для веде¬
ния крупного товарного хозяйства, обусловило постоянный тесный кон¬
такт хозяев с рабами, что ускоряло усвоение последними испанского
языка и культуры своих хозяев. Этому способствовало и включение ра¬
бов в систему связей «компадрасго» — католической формы ритуального
родства Отношения компадрасго, суть которых заключалась во вза¬
имных обязательствах родственников при необходимости помогать друг
другу, приобретали в условиях микромира асьенды прочную экономиче¬
скую основу. Рабы получали в лице своего хозяина покровителя, кото¬
рому они были обязаны до конца жизни, хозяин — дополнительное
средство контроля над рабами. Связи компадрасго, по-видимому, в из¬
вестном смысле смягчали противоречия между рабами и рабовладельца¬
ми и усиливали культурное влияние последних.
Не способствовала сохранению африканских обычаев и унификация
быта рабов — жилища (индейского типа хижина — bohío), одежды,
нищи.
Традиционные обряды негров — свадьба, похороны, религиозные от¬
правления — запрещались католической церковью и к XIX в. практичес¬
ки исчезли на острове. Дольше африканские традиции сохранялись в
танцах, играх, песнях. Так, по наблюдениямА.Ледру, сделанным в конце
XVIII в. в провинции Лоиза на северо-восточном побережье острова,
обычным развлечением на асьенде по выходным дням был танец «бом¬
ба» (bomba). Фактически он представлял собой театрализованное пред¬
ставление, на котором в качестве зрителей присутствовала и вся семья
асендадо. Во время танца рабыни-негритянки обносили всех присутство¬
вавших подносом со сладостями и табаком, купленными на средства хо¬
зяина. Первоначально музыкальное сопровождение состояло только из
барабана (tamboril), который изготовлялся из пустого ствола дерева,
обтянутого выделанной козьей кожей. Этот инструмент, имевший афри¬
канское происхождение, позднее модифицировался и, кроме того, допол¬
нился андалузской гитарой и индейским духовым инструментом наподо¬
бие флейты — güiro. С помощью этих трех инструментов создавались
мелодии, составившие впоследствии основу пуэрто-риканской народной
музыки
Полудомашний характер рабовладения, свидетельствовавший о нераз¬
витости этого института на Пуэрто-Рико, сохранялся здесь вплоть до на¬
чала XIX в. С 1815 г., однако, ситуация начала меняться. Испанская
корона, будучи не в силах противостоять национально-освободительному
движению в своих американских колониях и стремясь удержать их, из¬
дала «Декрет о пожалованиях» (Cédula de Gracias). Согласно этому
декрету, Пуэрто-Рико получил, наконец, возможность торговать с други¬
ми странами; кроме того, предприниматели из католических стран могли
въезжать на остров и ввозить с собой своих рабов и сельскохозяйствен¬
ную технику. Все это обусловило возрождение экономики. Уже в 1816 г.
па Пуэрто-Рико въехало 407 белых иностранцев, привезя с собой рабов,
технические знания и т. д.^ Начались расширение плантационного хо¬
зяйства и увеличение производства сахара-сырца на основе усиления
эксплуатации труда рабов.
17$
Одним из последствий оживления экономики острова явилось изме¬
нение его демографической структуры. К 1830 г. белые составляли 50%
всего населения (162,3 тыс.). Среди всех небелых (остальные 50%)
смешанное в расовом отношении население по-прежнему преобладала
(62,1%), хотя и менее значительно, чем в конце XVIII в. Зато среди
негров доля рабов составила 21% всего небелого населения (тогда как
доля свободных негров —только 16,7%) Увеличение доли рабов про¬
исходило, однако, не столько за счет их ввоза и естественного прирос¬
та, сколько за счет сокращения числа освобождаемых рабов, что было
вызвано ужесточением всего института рабства на острове.
Изданная в 1826 г. генерал-губернатором М. де ла Торре «Инструк¬
ция по обращению с рабами» формально отвечала требованиям испан¬
ского законодательства, ограничивая рабочий день рабов 11 часами в
обычные дни и 13 часами в период уборки урожая, разрешая им посе¬
щать воскресные службы в церкви, обязывая хозяев следить за состоя¬
нием здоровья рабов, благоустраивать их жилища и т. д.^ Однако
французский аболиционист В. Шелынер, побывав на Пуэрто-Рико в
40-х годах XIX в., писал, что либерализм испанского законодательства
в отношении рабов остается лишь на бумаге. Формы купли-продажи ра¬
бов, по его наблюдениям, были крайне унизительными, рабочий день
раба на плантациях доведен до физического предела, жилищные усло¬
вия сравнимы лишь с теми, в которых во Франции содержат дворовых
собак, формы наказания нечеловечески жестоки. Пуэрто-риканский
историк XIX в. Каэтано Колл-и-Тосте подробно описал орудия, которы¬
ми на его глазах пытали рабов
Усиление в первой половине XIX в. эксплуатации рабов привело к
серии восстаний, хотя до этого времени их почти не было. Действительно
крупные восстания рабов здесь произошли в 1821 г. (Байямон), 1822 г.
(Гуаяма), 1843 г. (Тоа-Баха) и 1848 г. (Понсе и Вега-Баха) Одна¬
ко они никогда не достигали такого размаха, как на соседних вест-инд¬
ских островах. «Африканские рабы на Мартинике и Гваделупе,—писал
в этой связи генерал-губернатор Пуэрто-Рико Хуан Прим,— действуют
сообразно присущим им природным побуждениям — устраивают поджоги,
разрушения, убийства... На Пуэрто-Рико, к счастью, ничего подобного
не происходит»
Тем не менее, опасаясь, что рабы на острове последуют примеру со¬
седей, власти приняли предупредительные меры. В 1833 г. негры — как
неблагонадежные —были освобождены от воинской обязанности. В 1848 г.
обнародован «Черный кодекс», по которому раб, поднявший оружие,
подлежал смертной казни, а свободный негр за помощь рабу — наказа¬
нию побоями. Резко ограничивались возможности освобождения рабов.
Однако расцвет плантационного рабовладельческого хозяйства на
Пуэрто-Рико, поздно начавшись, длился недолго. К середине XIX в. в
Европе появился более дешевый свекловичный сахар, а основой произ¬
водящего хозяйства стал наемный труд. Испания, не способная конку¬
рировать с более развитыми экономически странами, вынуждена была
под нажимом Лондона в 1835 г. подписать с Англией соглашение о за¬
прещении работорговли. Вскоре после этого легальный ввоз рабов на
Пуэрто-Рико фактически прекратился, что знаменовало собой начало
нового и последнего этапа в истории рабовладения на острове.
Данные переписей 30—70-х годов XIX в., хотя и не полные, пред¬
ставлены в таблице 1.
За рассматриваемый период доля рабов среди всего населения остро¬
ва к 1873 г. постепенно сократилась до 5,2%. Исключение составлял пе¬
риод 1834—1846 гг., когда число рабов в связи с активизацией их не-
176
Таблица 1. Динамика численности населения Пуэрто-Рико в 1854—1873 гг. (тыс.) ^
Год
Белые
Небелые
Всего
свободные
рабы
пардо
негры
пардо
негры
1834
188,9
101,3
25,1
41,8
357.1
1846
216,1
154,3
21,5
13,0 1
38,2
443,1
1854
237,7
180,0
27.8
46,9
492.4
1860
300,4
241,0
41.7
583.1
Январь 1873
Нет данных
32,0
617,3
* Составлено по: So?er D., Luis М. Historia de ia esclavitud negra en Puerto Rico. Rio Piedras,
1965. P. 117, 121-123, 336.
легального ввоза достигло максимума —51,3 тыс. человек. Доля белых
в населении, несмотря на возрастание их абсолютной численности, прак¬
тически не изменилась, составив в 1860 г. около 52%. В то же время
доля свободного небелого населения возросла с 35,2% в 1834 г. до
41,3% в 1860 г., в основном за счет пардо. Доля негров в нем умень¬
шилась с 20% в 1834 г. до 13% в 1860 г. Таким образом, основными
направлениями этнорасовых процессов (в демографическом аспекте) на
Пуэрто-Рико в тот период можно считать дальнейшее размывание негри¬
тянского компонента и выделение двух основных категорий населения —
белых и пардо.
Соматические вариации внутри пардо были настолько многочисленны,
что в быту на протяжении столетий разделились и укрепились гораздо
более дробные определения расовых различий, чем официальные терми¬
ны «мулаты» или «метисы», используемые в документах. Некоторые из
этих определений не являлись объективными: они служили лишь для на¬
несения обиды, выражения похвалы или какого-либо иного субъективно¬
го отношения к человеку. Например, прозвище bembones было оскорби¬
тельным для человека с сильно вывернутыми губами при прочих неяр¬
ко выраженных негроидных признаках. Описание того же самого человека
звучало гораздо менее обидно, если его губы называли labios ordinarios.
Очень специфичным и зависящим от ситуации было употребление терми¬
на negra, применявшегося как для оскорбления женщины (обычно в со¬
четании со словом «грязная»), так и для выражения нежности и ласки
по отношению к ней. Специфичным и широко употребительным являл¬
ся термин trigeno, который использовали в зависимости от ситуации
для описания людей с самыми различными оттенками смуглой кожи,
а кроме того, и в качестве комплимента женщине.
Важным критерием расовой принадлежности стал тип волос. Выра¬
жение pelo malo (плохие волосы) относилось к сильно курчавым воло¬
сам и имело несколько синонимов: pimienta, jougi, colahon. Выражение
media-pasa означало волосы средней курчавости и т. д. Вторым по зна¬
чению определителем расовой принадлежности стал цвет кожи в сочета¬
нии с типом и цветом волос. Так, светлокожий, обладающий темными
курчавыми волосами, назывался jabao. Человек, имеющий светлую кожу
и светлые, но курчавые волосы, а также некоторый оттенок негроидной
соматики, назывался grifo.
Столь тонкие градации при определении расовых признаков и упот¬
ребление их в зависимости от ситуации не способствовали развитию
крайних проявлений расовой дискриминации на острове, а может быть,
даже предупреждали ее. Это обстоятельство в немалой степени обусло-
177
жило тот факт, что белые, негры и пардо на протяжении истории Пуэр¬
то-Рико всегда оказывались по одну сторону баррикад перед лицом
политических проблем страны. Так, когда в XIX в. началась борьба ост¬
ровитян против колониального гнета Испании, в ней принимали участие
все этнорасовые группы населения.
Несмотря на разногласия между различными течениями в освободи¬
тельном движении, в программу каждого из них входило требование об
отмене рабства, что свидетельствовало о насущной необходимости лик¬
видации рабовладения. В этом оказались заинтересованными практиче¬
ски все слои населения, в том числе даже плантаторы (как испанцы, так
и креолы), убеждавшиеся, что рабство уже практически изжило себя.
Часть креольской верхушки, стремившейся к управлению колонией
(члены Либеральной реформистской партии, позднее переименованной в
Автономистскую пуэрто-риканскую партию), связывала свои надежды с
отменой рабства. Широкие массы мулатов и негров, включая недавних
рабов, также выступали за его ликвидацию. Одним из наиболее актив¬
ных участников аболиционистского движения был, в частности, негритян¬
ский патриот Хосе Селсо Барбоса.
В 1865 г. по инициативе пуэрто-риканского политического деятеля Ху¬
лио де Висскарандо в Мадриде было создано Испанское аболиционист¬
ское общество, целью которого стала отмена рабства на испанских Ан¬
тилах в возможно кратчайшие сроки. Создание общества нашло горячую
поддержку в Пуэрто-Рико. Однако иную позицию заняла пуэрто-рикан¬
ская католическая церковь. В тезисах, опубликованных аббатом Бергие-
ром, доказывалась глубокая и органичная связь рабовладения с жизнью
всего пуэрто-риканского общества. Радикальная отмена рабства грозила,
по мнению аббата, разрушить устоявшиеся традиции и обычаи острови¬
тян, внести хаос в законодательство, образ мышления и взаимоотноше¬
ния людей
Только в марте 1873 г., когда в Испании была установлена респуб¬
лика, Национальная ассамблея большинством голосов отменила рабство
на Пуэрто-Рико. К этому времени рабов на острове осталось только
29,2 тыс., в то время как все цветное население насчитывало почти
250 тыс. человек^. Хотя условия освобождения обязывали рабов еще
в течение трех лет после получения свободы работать на своего хозяи¬
на, большинство рабовладельцев предоставило свободу своим рабам без
всякой компенсации: в августе 1873 г. на бывших хозяев работали только
2,3 тыс. человек^. В 1876 г. все бывшие рабы получили гражданские
права.
После освобождения большинство бывших рабов продолжали трудить¬
ся на плантациях побережья в качестве наемных сельскохозяйственных
рабочих — agregados. По определению американского исследователя
С. Минца, в истории плантационного хозяйства на Пуэрто-Рико начина¬
ется становление нового его вида—«асьенды семейного типа». По суще¬
ству он явился развитием предыдущего этапа, когда плантатор одновре¬
менно использовал рабочую силу рабов и наемных рабочих. На асьенде
семейного типа средних размеров работало от 100 до 125 рабочих — бе¬
лые, негры, пардо. Расового критерия в отношениях между ними не су¬
ществовало. Единственной чертой, которая выделяла среди других рабо¬
чих бывших рабов (libertos), была более высокая квалификация послед¬
них на полевых работах.
Итог рабовладельческого периода в целом можно свести к следующе¬
му. Изначальная культурная разобщенность африканских рабов, актив¬
ное расовое смешение на протяжении почти всего периода рабовладения,
полудомашний характер рабства, массовое освобождение рабов и после¬
178
дующая постепенная интеграция их в социально-экономическую струк¬
туру Пуэрто-Рико, наконец, участие свободных негров наравне с други¬
ми этнорасовыми группами населения в движении против рабства в
XIX в.— все эти факторы обусловили органичную интеграцию негритян¬
ского населения в формирующуюся пуэрто-риканскую этническую общ¬
ность.
*
Дальнейшая судьба негров в истории и культуре Пуэрто-Рико связана
с оккупацией в 1898 г. острова Соединенными Штатами. Новые колони¬
заторы принесли с собой не только свою культуру и религию, но и свое
отношение к расовой проблеме, стремление проложить четкую демарка¬
ционную линию между расами. Так, когда в начале XX в. местные
власти направили 45 юношей и девушек учиться в США, 15 человек из
них были там «отсортированы» и помещены в специальную школу для
негров в штате Алабама
С первых лет господства США на острове стали насаждаться расист¬
ские порядки. О неграх и лицах смешанного расового происхождения
формировалось представление как о «низшей расе», по природе своей
«ленивой и умственно неполноценной»^. В начале 40-х годов XX в. бу¬
дущий премьер-министр Тринидада Э. Вильямс побывал в Пуэрто-Рико
по официальным делам и благодаря темному цвету своей кожи подвергся
унижениям и оскорблениям в одном из отелей Сан-Хуана. В статье,,
опубликованной им затем в американском журнале, он писал о сущест¬
вовании расовой дискриминации в этой колонии США
После второй мировой войны в обстановке бурного подъема нацио¬
нально-освободительного движения в колониях и зависимых странах,
в том числе в Пуэрто-Рико, правительство и конгресс США вынужде¬
ны были формально предоставить острову в 1952 г. статус «свободно
присоединившегося к США государства». Конституция 1952 г. объявила
расовую дискриминацию в стране незаконной, однако реальных послед¬
ствий это не имело. Созданный в 50-х годах Правительственный коми¬
тет по изучению гражданских прав даже не включил в программу своей
работы вопрос о расовой дискриминации. И лишь по настоятельному тре¬
бованию ряда ученых, в том числе известного пуэрто-риканского исто¬
рика Эдуардо Седа Бонильи, эта проблема все-таки была рассмотрена.
Результаты исследований, проведенных Седа Бонильей, показали, что
этнорасовая структура Пуэрто-Рико в 1957 г. включала три категории:
белых, лиц смешанного происхождения и негров, составлявших соответ¬
ственно 73,1, 19,2 и 7,5% населения, тогда как ценз США 1950 г. выде¬
лил только две категории пуэрториканцев —белых (77%) и негров
(23%) Согласно данным Седа Бонильи, расовая дискриминация име¬
ла место в самых различных сферах жизни пуэрториканцев. Так, 38%
респондентов, не относящихся к категории белых, ответили, что у них
нет возможности жить в «белых» районах, во всяком случае их присут¬
ствие там нежелательно; 35% ответили, что у них нет шансов быть приня¬
тыми в «белые» организации, включая привилегированные клубы, сту¬
денческие общества, казино. Кроме того, исследование показало, что-
негры в 2 раза чаще, чем белые и даже лица смешанного происхожде¬
ния, занимают неквалифицированные должности в производственной сфе¬
ре; в 4 раза реже по сравнению с белыми и в 2,5 раза по сравнению
с лицами смешанного происхождения получают университетское образо¬
вание
В исследовании Седа Бонильи был затронут и другой не менее важ¬
ный вопрос — о значении цвета кожи в сфере личностных отношений на
Пуэрто-Рико. Об этой же проблеме писали американские ученые
Дж. Стьюард, Дж. Фитцпатрик, Р. Ливитт, О. Льюис и др. Как было
выявлено, различия в цвете кожи играют немаловажную роль в брачно¬
семейных отношениях. Так, 100% представителей высших слоев пуэрто¬
риканского общества, 80% средних и 44,5% низших слоев категоричес¬
ки против брака своей дочери с негром или мужчиной смешанного
расового происхождения. При этом межрасовые браки, наиболее практи¬
куемые среди низших социальных слоев населения острова, как прави¬
ло, заключаются между темнокожим мужчиной и светлокожей женщи¬
ной. Последние особенно часто выходят замуж за негров, достигших
успехов в профессиональной сфере. Белый мужчина женится на темпо¬
кожей женщине только в исключительных случаях
Высокая степень расовой смешанности населения Пуэрто-Рико неред¬
ко бывает причиной того, что у супругов, не имеющих никаких призна¬
ков негроидной соматики (и при явном сохранении ими супружеской
верности), наряду со светлокожими детьми рождаются темнокожие. Муж
в таких случаях обычно обвиняет жену в том, что она скрыла от него
своих африканских предков, в результате чего брак иногда разрушает¬
ся. Светлокожие дети занимают в семье более привилегированное поло¬
жение, что объясняется их большими социальными перспективами. От
таких детей обычно многого ждут в будущем, поэтому они меньше ра¬
ботают, их лучше одевают, не наказывают и т. д.^
Цвет кожи в межличностных отношениях пуэрториканцев со време¬
нем приобретает все большее значение. Причина — укрепление бытового
идеала «белизны», провоцируемое стандартами «американского образа
жизни». Темный цвет кожи часто оказывается настолько «неудобным»,
что его стараются «оправдать» всеми возможными способами. В послед¬
нее время среди темнокожих пуэрториканцев особенно популярна ссыл¬
ка на «индейских предков». Сами пуэрториканцы шутят, что сегодня на
острове «индейцев» больше, чем во времена Колумба.
Идеал «белизны» распространен среди всех социальных слоев пуэрто¬
риканского общества. Исследование, проведенное пуэрто-риканским пси¬
хологом Р. Серено, продемонстрировало нежелание заострять внимание
на проблемах расовой дискриминации даже среди наиболее бедняцких
слоев негритянского населения острова. Они предпочитают приводить
любые доказательства того, что их все-таки приглашают иногда в об¬
щество белых, чем выражать возмущение фактами дискриминации^.
Средние слои пуэрториканцев также стараются не касаться проблем
расовой дискриминации из-за боязни быть заподозренными в наличии
«черной крови». С. Минц, анализируя такую позицию, определил ее в
конечном счете как наихудшую практику расовой дискриминации на
острове
Криптомеланизм пуэрториканцев, т. е. неспособность (или невозмож¬
ность) этнорасового самоопределения, является одним из наиболее дра¬
матичных результатов «американизации» острова. По словам американ¬
ского исследователя Гордона К. Льюиса, «белый пуэрториканец несет
тяжкую ношу: он должен быть белым не только по отношению к бе¬
лым с континента, но и по отношению к своим соотечественникам, ко¬
торые слишком хорошо знают, что никогда не избавятся от той или
иной примеси негритянской крови... Возможность борьбы цветного насе¬
ления острова против расовой дискриминации белый пуэрториканец рас¬
сматривает как непосредственную угрозу своей собственной белизне»
Не случайно поэтому попытка одного из лидеров молодых негритян¬
ских радикалов в США С. Кармайкла, приехавшего в 60-х годах в
Пуэрто-Рико с целью установить связь с лидерами пуэрто-риканского
180
освободительного движения, оказалась неудачной: они не желали иметь
ничего общего с движением негров как на острове, так и в США и даже
обвинили Кармайкла в намерении отвратить широкие массы пуэртори¬
канцев от движения за независимость.
В Пуэрто-Рико существует Музей африканской культуры, где пред¬
ставлена довольно богатая коллекция сельскохозяйственных орудий, му¬
зыкальных инструментов, ритуальных фигурок из дерева и т. п. Одна¬
ко постоянная экспозиция музея носит скорее реликтовый характер,
напоминая посетителям о давно минувшем времени, не имеющем отно¬
шения к современной пуэрто-риканской культуре. Точно так же, как
дань прошлому, сохранен дом, в котором жил Хосе Селсо Барбоса,
функционирующий как музей и библиотека^. Когда же известный
пуэрто-риканский поэт Луис Патес Матос попытался в своем творчест¬
ве проследить нить, связывающую современную пуэрто-риканскую куль¬
туру с африканскими традициями прошлого острова, он подвергся кри¬
тике со стороны своих соотечественников, воспринявших это как
стремление уменьшить значение испанского компонента в национальной
культуре
Незаинтересованность в изучении и возрождении африканского ком¬
понента, по-видимому, постепенно нейтрализует и какие-либо проявления
его в повседневной жизни. Так, «бомбу» в конце 40-х годов XX в. уже
практически не танцевали даже на побережье, где она была наиболее
распространена, хотя какие-то элементы ее остались в ритмике совре¬
менного народного танца, смешавшись с самбой, румбой и т. д.
В наибольшей степени наследие африканского прошлого пуэрторикан¬
цев сохранилось в синкретическом культе сантерии, представляющем со¬
бой смесь магических верований африканских рабов и католицизма. Го¬
род Гуаяма на юге острова известен не только среди пуэрториканцев,
но и за пределами региона, как город сантеро. Однако чтобы попасть
к сантеро, требуются очень хорошие рекомендации, так как сантерия
преследуется властями и церковью
Еще одной чертой пуэрто-риканской культуры, связываемой некото¬
рыми учеными с африканскими корнями, является широкое распростра¬
нение среди темнокожего населения фактических браков. Действительно,
в южных провинциях Салинас, Исабель и Хуан-Диас, где сосредоточены
плантации сахарного тростника и сконцентрировано негритянское насе¬
ление, в 1950 г. был зафиксирован максимальный па острове процент
фактических браков: соответственно 27,9, 23,3 и 24,4. А по оценке
С. Минца, фактические браки составили тогда 70% всех брачных союзов
на южном побережье
Однако объяснять широкое распространение среди темнокожего насе¬
ления фактических браков только африканским прошлым, по-видимому,
так же неправомерно, как и чисто экономической причиной — неспособ¬
ностью малоимущего темнокожего населения платить за процедуру бра¬
косочетания Фактический брак на Пуэрто-Рико скорее всего следует
считать результатом сложного переплетения в течение веков социально-
экономических и культурных факторов, таких, как условия плантацион¬
ного рабства, породившего сожительство билокального типа, негласное
одобрение его со стороны испанского и креольского населения Пуэрто-
Рико, также практиковавшего в условиях колонии незарегистрированные
брачные союзы, и, наконец, высокая степень допустимости фактических
браков в социально однородной среде темнокожего населения южных
районов, где общественное мнение не осуждает такого рода союзы.
В целом выделение каких-либо определенно африканских черт в сов¬
ременной пуэрто-риканской культуре представляется достаточно пробле*
матичным. Особенности исторического и социально-экономического раз¬
вития страны, как мы видели, не способствовали сохранению и выделе¬
нию африканского компонента в пуэрто-риканской культуре. Кроме того,,
североамериканский расизм, насаждаемый на острове правящими круга¬
ми США, лишь усилил тенденцию к нивелировке всяких следов афри¬
канского прошлого в сознании населения Пуэрто-Рико.
* РЕШ/а/мд В. Puerto Rico: Common¬
wealth State or Nation? N. Y., 1972.
P. 36; D¿az *Mez Я. Ai. Historia de es¬
clavitud negra en Puerto Rico. Rio
Piedras, 1965. P. 31, 44.
2 Mimants Я. Op. cit. P. 37—38; Pe¿raF
V. Puerto Rican Paradox. Philadel¬
phia; L., 1947. P. 15.
s Díaz До/ег L. Aí. Op. cit. P. 225.
* AfiMfz Д. №. Caribbean Transformations.
Chicago, 1974. P. 83; The Puerto Ri¬
cans 1493—1973: A Chronology and
Fact Book. N. Y., 1973. P. 1.
3 Diaz До/ег L. Ai. Op. cit. P. 52.
s Ibid. P. 232, 245; №¿M¿ants Я. Op. cit.
P. 66.
? Diaz iSoier L. Ai. Op. cit. P. 248.
3 AíiMíz Д. Op. cit. P. 87.
э Aà&ad-y-Lasiera F. Я Historia geográfi¬
ca civil y natural de la isla de San
Juan Bautista de Puerto Rico. San
Juan, 1866; цит. no: Д^еа/ard 7. D. Pe¬
ople of Puerto Rico. San University of
Illinois Press. 1956. P. 46.
*" Яояркоеа Я. T. Трудный путь форми¬
рования пуэрто-риканской нации //
Расы и народы. М., 1973. Вып. 3.
С. 193.
** Цит. по: Diaz До?ег Я. Ai. Op. cit.
P. 88.
*2 Ibid. P. 249—250.
*з ЯЛамсо Г. Prontuario histórico de Puer¬
to Rico. San Juan, 1935. P. 223; Diaz
ДоЛег Я. Ai. Op. cit. P. 250.
*4 FiizpafricA; D. The Meaning of Puerto
Rican Migration on the Mainland. N. Y.,
1973. P. 121.
Diaz ДоЛег Я. Ai. Op. cit. P. 163, 164,
175-176.
*6 Aiiafz Д. Op. cit. P. 91.
*7 Diaz ДоЛег Я. Af. Op. cit. P. 117;
AiiMfz Д. Op. cit. P. 91.
*s Waggen/aeiM A. Puerto Ricans: A Do¬
cumentary History. N. Y., 1972. P. 44—
45.
*9 Цит. no: AfafAe/os Я. D. The Question
of Color in Puerto Rico // Slavery and
Race Relations in Latin America.
Westport; L., 1978. P. 303; Diaz До?ег
Я. Af. Op. cit. P. 184.
20 ibid. P. 212, 213, 217-219.
21 №aggeM//e¿/M A. Op. cit. P. 48.
22 Diaz До^ег Я. Aí. Op. cit. P. 271.
23 Peiraiio F. Op. cit. P. 19.
24 Diaz До/er Я. Ai. Op. cit. P. 354.
23 №Aiie Я. Puerto Rico and its People.
N. Y., 1938. P. 64.
20 Aia^etas Я. G. Op. cit. P. 305.
27 WiPiaais F. Race Relations in Puerto
Rico and the Virgin Islands // Foreign
Affairs. January 1945. N 2. P. 308.
2s Де^а Яом/Яа F. Social Structure and
Race Relations//Social Forces. 1961.
V. 40, N 2. P. 141; U. S. Bureau of the
Census: Census of Population. Puerto
Rico. 1950. V. 2. P. 141.
29 Feda Яом/Яа Я. Op. cit. P. 143.
за Feao¿;; Я. Я. The Puerto Ricans: Cul¬
ture Change and Language Deviance.
N. Y., 1974. P. 58; Fie/oard i. Op. cit.
P. 410.
31 Aia^e/os Я. G. Op. cit. P. 317; Яе-
M7is D. La Vida. N. Y., 1977. P. 45, 46,
155, 311.
32 Дегемо Я. Cryptomelanism: A Study of
Color Relations and Personal Insecuri¬
ty in Puerto Rico // Psychiatry. August
1945. V. 10, N 3. P. 226.
33 Цит. no: Afa^etos Я. G. Op. cit. P. 319.
34 Ibid. P. 322.
зз En Instituto de Cultura Puertorriqena
1955—1973. San Juan, 1978. P. 111, 123.
зз Aia№eM/s Я. G. Op. cit. P. 213.
37 GoMza7es-№¿ppJer Aí. Santeria: Carib¬
bean Magic Cults — their Origins, Ri¬
tes and Practices — Including a Guide
to Useful Spells. S. 1. P. 131.
зз U. S. Bureau of the Census: Census of
Population. Puerto Rico, 1950. V. 2.
Tabl. 46. P. 38; Ai¿M¿z Д. Cañamelar//
Steward J. Op. cit. P. 375.
39 Go roe/* F. Д., F/мсАег F. Я. Puerto
Rico: Unsolved Problem. N. Y., 1945.
P. 27.
АНГЛОЯЗЫЧНЫЕ СТРАНЫ ВЕСТ-ИНДИИ
К их числу относятся те, которые были или (в незначительном мень¬
шинстве) еще остаются колониями Великобритании: Ямайка (получила
независимость в 1962 г.), Тринидад и Тобаго (1962), Барбадос (1966),
Багамские острова (1973), Гренада (1974), Доминика (1978), Сент-Лю¬
сия (1979), Сент-Винсент и Гренадины (1979), Антигуа и Барбуда
(1981), Сент-Кристофер (Сент-Китс и Невис; 1983); колониями остают¬
ся Ангилья, Виргинские острова, Каймановы острова, Монтсеррат,
Тёркс и Кайкос.
Однако не все эти территории с самого начала были завоеваны анг¬
личанами. Многие вначале являлись владениями Испании, Франции,
Голландии, некоторые переходили из рук в руки до десяти и более раз.
Но к середине 20-х годов XIX в. все они уже принадлежали Велико¬
британии и, хотя пребывание под властью других колониальных держав
сказалось на этнокультурном облике тех или иных стран и колоний,
сформировавшиеся там культуры англоязычны (правда, местный англий¬
ский отличается от британского или американского, не говоря уже о ло¬
кальных различиях). Все перечисленные острова образуют несомненное
этнокультурное единство и потому должны рассматриваться вместе.
Важная особенность англоязычной Вест-Индии — решительное преоб¬
ладание потомков африканцев в этническом составе. В данном отноше¬
нии ее можно сравнить только с Гаити. Главные причины этого —очень
быстрое истребление коренного населения и обусловленный развитием
плантационного хозяйства чрезвычайно обширный ввоз рабов из Аф¬
рики *.
Соответствующие цифры до сих пор вызывают споры. Считается, од¬
нако, что за весь период работорговли в описываемые страны было
ввезено 1 млн. 665 тыс. человек (17,3% всех вывезенных из Африки),
причем 45% получила Ямайка и 23% — Барбадос. Следовательно, на оба
эти острова пришлось более % рабов
Вопрос об этническом составе африканцев достаточно сложен. До¬
вольно быстро вошли в употребление наименования, искажавшие, под¬
час до неузнаваемости, подлинные этнонимы. На разных островах
Вест-Индии все эти названия искажались еще больше и везде — на свой
лад. Применительно к Британской Вест-Индии самой подробной разра¬
боткой данной проблемы является, очевидно, один из разделов книги
ученого и политического деятеля ямайского плантатора Брайана Эд¬
вардса \ Он не только привел наименования тех групп африканцев, ко¬
торых на Ямайке было больше всего, но и дал каждой из них харак¬
теристики, разумеется, с точки зрения рабовладельца.
Первое место по численности принадлежало так называемым кроман-
ти, или короманти (группа акан с Золотого Берега, ныне Гана), гово¬
рившим на ашанти, фанти и других диалектах языка тви. Рабовладель¬
цы высоко оценивали физическую силу и выносливость короманти, но
вместе с тем считали их бунтарями и потому весьма опасались (не без
оснований, так как большинство вожаков и участников восстаний на
острове принадлежало именно к этой категории). Французы и испанцы,
как правило, избегали покупать рабов с Золотого Берега. Их примеру
следовали и британские плантаторы с восточнокарибских островов. Ямай¬
183
ские рабовладельцы, однако, не отказывались от короманти, считая, что
риск оправдывается силой и выносливостью этих рабов.
Довольно много было африканцев групп виде, или nono. Первый эт¬
ноним связан с наименованием государства Вида (на Невольничьем бе¬
регу, ныне — территория Того и Бенина), второй представляет собой
одно из названий народа эве, составлявшего большинство в стране Вида.
Этих рабов ценили как искусных земледельцев, но хозяева опасались с
их стороны своего рода «экономического саботажа». Часто встречаются
этноним «моко» (народ ибо), упоминания о «неграх из Конго и Анголы»
(причем отмечается, что из них получаются превосходные «механики»
и «хорошие слуги»), о мандинго —самых образованных рабах (они зна¬
ли арабское письмо, так как в их среде было немало мусульман),,
о йоруба и т. п. Зафиксировано присутствие на Антилах и уроженцев
Восточной Африки и даже мальгашей с Мадагаскара \
Проблема распределения африканцев той или иной этнической при¬
надлежности по островам продолжает вызывать споры. Те очень непол¬
ные данные, которыми мы располагаем, существенно расходятся как в
территориальном, так и в хронологическом плане. Кроме того, даже
XVIII в., пе говоря уже о более раннем периоде, отражен в этих данных
далеко не равномерно.
Считается тем не менее установленным, что за 1751 — 1790 гг. Ямайка
получила 1/4 общего числа ввезенных англичанами в Новый Свет рабов,
в том числе с Золотого Берега —80% ! После 1791 г., однако, этот пока¬
затель резко упал, сравнявшись с общебританским и даже слегка усту¬
пив ему (современный американский исследователь предлагает соотнести
данное изменение с революцией рабов на Гаити, что кажется нам доста¬
точно логичным \ Но так как уже в начале XIX в. работорговля в бри¬
танских владениях прекратилась, спад, продолжавшийся всего полтора
десятилетия, не смог изменить «коромантской» основы, на которой разви¬
лось негритянское население Ямайки.
Почти на всех остальных островах англоязычной Вест-Индии в силу
особенностей их исторического развития преобладали африканцы иной
этнической принадлежности и их потомки, прежде всего йоруба, а также
баконго, хауса, эве и др/
Рабовладельцы, стремясь свести к минимуму опасность восстаний,
всячески «перемешивали» рабов, добиваясь, чтобы на каждой плантации
сосредоточивалось возможно меньше африканцев одной и той же этни¬
ческой принадлежности. Конечно, это разобщало рабов, тем более что
опи перенесли за океан и весь комплекс существовавших на родине меж¬
этнических отношений. Плантаторы использовали указанное обстоятель¬
ство, и уже ранние историки Ямайки отмечали неприязнь рабов, проис¬
ходящих из разных местностей Гвинеи, друг к другу. О подобных отно¬
шениях на Тринидаде современный исследователь выразился так: «Йору¬
ба смотрели сверху вниз на конголезцев, только терпели короманти, не
ладили с хауса и дружили с дагомейцами»
Существовал еще один фактор разобщения — антагонизм между уро¬
женцами Африки и креолами (в период рабства так называли потомст¬
венных рабов). Креолы ценились зачастую в три раза дороже, и поло¬
жение их было немного лучше, чем у африканцев, особенно недавно
прибывших. Антагонизм между обеими группами определялся также и
многими культурно-бытовыми различиями ".
Противовесом служили связи внутри этнически однородных групп ра¬
бов, в том числе между старыми (давно привезенными) и новыми. «Ста¬
рики» подчас просили хозяина передать в их семьи кого-либо из вновь
прибывших земляков «вместо детей, которые у них умерли или которых
184
они лишились в Африке; другие, наподобие древних патриархов, хотели,
чтобы их сыновья взяли жен своего рода и племени; и все они... еще
и от того, что надеялись, толкуя с вновь прибывшими, оживить и восста¬
новить воспоминания ... о радостях прошлого и о своей молодости.
А привезенные также были отменно довольны ... и даже впоследствии
-считали себя приемными детьми тех, кто о них тогда позаботился, назы¬
вали этих людей своими родителями и почитали их как таковых» ".
Существовал еще один вид связей — так называемое братство по ко¬
раблю (между теми, кого привезли на одном и том же судне); оно за¬
фиксировано пока только на Ямайке и Кубе, но смело можно предполо¬
жить его наличие и на других островах
Все (или почти все) эти связи, однако, не избежали разрушительного
воздействия тех новых социальных условий, в которых оказались приве¬
зенные в Новый Свет африканцы. Какова бы ни была их социально¬
классовая принадлежность на родине, все они по прибытии в Америку
вошли в состав одного и того же класса — рабов. И это определило не
только социальное, но и этнокультурное настоящее и будущее порабощен¬
ных африканцев.
Прежде всего очень быстро — за одно поколение — сменился язык,
и рабам — хотели они этого или нет — пришлось перейти на своеобраз¬
ный «плантационный» английский (креоль), а для их детей он стал уже
родным. Упростив и исказив (в сравнении с языком Британских остро¬
вов) грамматику, уснастив креоль определенной долей африканской лек-
оики, носители его создали в конце концов язык (точнее — языки) меж¬
этнического общения, существующий и поныне **. Постепенно африкан¬
ский пласт в креоле сократился. Подробнее об этом будет сказано
ниже.
Более сложной оказалась религиозная ситуация. Там, где среди план¬
таторов преобладали католики (т. е. во французских и испанских ко¬
лониях), рабов почти сразу же крестили. Так, в частности, было на ост¬
ровах из группы Малых Антил, которые до того, как перейти под власть
англичан, принадлежали французам. Но на Ямайке, которая стала бри¬
танской уже в 1655 г. и на которой сменились тогда не только хозяева,
но и практически все рабы, а также на Барбадосе, не знавшем иных ко¬
лонизаторов, кроме англичан, положение сложилось иное. Здесь господ¬
ствовал протестантизм, в сфере действия которого вопрос о крещении ра¬
бов решался отрицательно.
«Язычника», с точки зрения плантаторов, было легче эксплуатировать,
ему не положены были даже те минимальные льготы, которые пришлось
бы предоставить крещеному рабу (время на посещение церкви, отдых в
церковные праздники и пр.). Немалую роль играло и опасение, что рабы-
христиане могут проявить непокорность и даже восстать против хозяев.
Наконец, оказали действие и расистские воззрения британских колониза¬
торов. Плантаторов ужасала мысль о том, что придется ходить в одну и
ту же церковь вместе с рабами, а духовенство совершенно не было склон¬
но обслуживать черных прихожан. Поэтому немногочисленные попытки
обратить рабов в христианство встречались в штыки, и крещение их
произошло лишь в первые десятилетия XIX в., притом преимущественно
разного рода сектами, не имевшими государственной или местной адми¬
нистративной поддержки
Показательно, что многими миссионерами в Вест-Индии были негры,
крещеные в Англин и прибывшие в Вест-Индию оттуда. Этих миссионе¬
ров, особенно баптистов, колонизаторы склонны были подчас обвинять в
подстрекательстве. На самом же деле представители всех конфессий
неустанно учили рабов покорности и послушанию. Другое дело, что не-
185
покорные рабы подчас использовали религиозные догматы, а иногда и
организационные возможности той или иной религии в своих целях.
Изменился и семейный быт. Действовавшее в колониях законодатель¬
ство игнорировало существование семьи у рабов, никак не связывая ра¬
бовладельцев в этом отношении. Только в 1791 г. постановили при про¬
даже вновь прибывших негров «по возможности» не разлучать семьи.
Тем не менее многие рабы имели достаточно прочные брачные союзы,
заключавшиеся по взаимному согласию, хотя, как признается в одном
британском официальном документе, супруги могли быть разлучены «без
особых церемоний» Это последнее обстоятельство наряду с некоторыми
африканскими традициями привело к преобладанию матрифокальной
семьи. Закреплению и развитию такой семьи способствовала и довольно
распространенная среди рабов полигамия. Рабовладельцы относились к
ней не только терпимо, но и одобрительно. «На острове Ямайка,— читаем
мы в анонимном сочинении, перевод которого на русский вышел в конце
XVIII в.,— ...позволяется некрещеным неграм жениться на двух и на
трех женах для размножения рода»
В общем, как будет показано ниже, более всего сохранились те чер¬
ты этнокультурного облика африканцев, которые ни прямо, ни косвенно
не затрагивали интересов рабовладельцев и потому не вызывали проти¬
водействия с их стороны. В сфере духовной культуры — это музыка, тан¬
цы, повествовательные жанры фольклора. Если же говорить о культуре
материальной, то существенно изменился рацион, хотя бы уже потому,,
что многие его африканские компоненты отсутствовали в Вест-Индии.
Изменилась одежда, ибо плантаторы считали необходимым подогнать ее
под свои стандарты. Совершенно иным стало жилище, хотя некоторые его
детали сохраняли явную связь с Африкой.
Иначе говоря, в вест-индских колониях Англии сравнительно быстро
сформировался ряд этносоциальных общностей, состоявших из потомков
африканцев и антропологически весьма близких к обитателям Африки,
но в этнокультурном плане резко от них отличавшихся и сохранивших
лишь некоторые общие с ними черты. Такого рода общности уже к
XVIII в. составили преобладающую часть населения британских кариб-
ских колоний; так, если на Ямайке в 1670 г. негров и белых проживало
по 6 тыс., то в 1698 г.— 40 и 8 тыс., в 1704 г.— 86 и 7,6 тыс.,
в 1746 г.—112 и 10 тыс., в 1775 г.—более 190 тыс. и 18,5 тыс. Иначе
говоря, соотношение негров и белых достигло пропорции 10 : 1, на дру¬
гих островах оно было несколько меньшим (максимум за пределами
Ямайки 8 : 1, на Барбадосе 4 : 1)
Конечно, происходило и межрасовое смешение (по подсчетам совре¬
менных ученых включавшее 128 вариантов). Считается, что доля мула¬
тов по разным островам составляла от 5 до 25% населения; на Ямайке,
в частности, ежегодный прирост этой группы равнялся 1% и в начале
XIX в. на нее приходилось 12% обитателей острова. Подсчеты эти более
или менее приблизительны, ибо основаны, как правило, на данных по
«свободному небелому» населению, очень редко раскрывающих, сколько
же в его составе было негров, а сколько мулатов (хотя известно, что
последние преобладали)
Конечно, этнокультурные характеристики смешанного (или, как его
обычно называли в Вест-Индии, «цветного») населения менялись еще
быстрее, чем у негров. Но и среди этих последних, как мы только что
видели, также происходили разительные изменения, которые и опреде¬
лили облик почти всего населения Британских Антил уже к концу
XVIII в. А после отмены работорговли в начале следующего столетия
и, следовательно, прекращения притока африканцев на англоязычные
Мб
острова Карибского моря этнокультурный облик местных негров стал в
<еще большей степени отличаться от африканских параметров.
Есть только одно исключение. Оно относится к марунам. Группы ма-
рунов существовали не только в Вест-Индии и даже не только в Амери¬
ке, но именно на Ямайке это движение достигло наивысшего расцвета.
Оказавшись не в состоянии справиться с марунами, англичане вынужде¬
ны были заключить с ними два мирных договора (1738 и 1739 гг.).
В обмен на официально признанную колонизаторами свободу и автоно¬
мию маруны обязались ловить беглых рабов.
Такое обязательство не должно нас удивлять, как и то, что помощь
колонизаторам не привела к прекращению восстаний рабов. Не менее
естественным было и сохранявшееся недоверие англичан к своим новым
союзникам. В конце концов колонизаторы спровоцировали вооруженное
выступление части марунов, снова не смогли победить их в бою, снова
заключили с ними договор и, опять нарушив его, выслали участников
восстания с Ямайки (1795—1796 гг.). Оставшиеся на острове маруны
(либо помогавшие колонизаторам, либо придерживавшиеся в англо-ма-
рунской войне нейтралитета) рассматривают себя сейчас как прямых на¬
следников марунских освободительных традиций. Некоторые льготы,
полученные еще по договорам 1738 и 1739 гг., они сохраняют до
сих пор
Показательно, что отряды марунов и затем их поселки формирова¬
лись преимущественно по этническому принципу. Так, еще в 1686 г. на
северо-западе острова были обнаружены три поселения, каждое из кото¬
рых принадлежало «марунам разных стран». В 80—90-х годах XVIII в.
выявлены два поселения «беглых конго». Вообще, как значится в не
опубликованной до сих пор «Истории взбунтовавшихся негров на Ямай¬
ке», в горно-лесной части острова долгое время существовало множество
мелких марунских групп различной этнической принадлежности. Аноним¬
ный автор «Истории...», в частности, пишет: «Эти малые группы состоя¬
ли из негров разных областей Гвинеи часто совершенно противополож¬
ных нравов и обычаев, находившихся в великой вражде друг с другом;
и когда впоследствии они стали многочисленны... у них было много кро¬
вавых стычек друг с другом» ***.
Кроме того, однако, заметны были и другие границы, иногда совпа¬
давшие, но чаще не совпадавшие с этническими. На Ямайке существо¬
вали две разновидности марунов — так называемые испанские (т. е. по¬
томки рабов испанского периода; некоторые авторы связывают их по
происхождению с остатками индейцев, но большинство специалистов,
как и большинство самих марунов нашего времени, этого мнения не раз¬
деляют) и английские. Отношения между ними были сложные: в первое
время «испанские маруны», как правило, не принимали рабов, бежавших
с английских плантаций, а если и принимали, то обращались с ними
жестоко, порабощали их и т. п. Затем вражда несколько смягчилась
(у марунов первого призыва почти не было женщин), но все же они
обособились и стали в конце концов ядром «наветренных марунов»;
вторая волна положила начало поселениям «подветренных марунов».
Существовали разногласия и по линии креолы — африканцы, а также
между различными территориальными группами марунов.
При всем этом, однако, каждое марунское поселение являлось доволь¬
но монолитным этносоциальным организмом. Чтобы попасть в него, необ¬
ходимо было выполнить определенные требования (принести своего рода
присягу, скрепленную очень значимой для негров клятвой, пройти испы¬
тательный срок и т. п.). Отказ от клятвы приводил к тому, что если та¬
кого человека и принимали в марунскую общину, то лишь как неполно¬
му
правного ее члена, почти раба; чаще же его убивали, а иногда даже вы¬
давали хозяину.
Не менее интересны и способы, с помощью которых крупнейший ма-
рунский вождь Куджо создавал в своем поселении предпосылки этно¬
культурной монолитности. Сам он был уже уроженцем острова, по этни¬
ческой принадлежности — короманти (о чем свидетельствует хотя бы его
имя). Но, как справедливо отмечает американская исследовательница
Б. Копайтофф, прежде всего и более всего он являлся именно маруном.
и, без сомнения, не был в этом качестве одинок, ибо основу марунских
общин составляли маруны минимум во втором поколении. Характерные
для них черты — общая марунская культура и язык креоль (независимо
от того, каков был язык их внутрисемейного общения).
В уже упомянутой рукописи о Куджо говорится: «Осознав, что разно¬
гласия и ссоры между ними были связаны с разными странами их про¬
исхождения и разными обычаями, вызывающими подозрительность и бес¬
покойство, он запретил все языки, на которых они говорили между со¬
бой, кроме английского (т. е. креоля.—А. Д)». Б. Копайтофф считает,
что, кроме креоля, маруны говорили и на короманти Это согласуется
с сообщением первого историка марунов Далласа.
Духовная и материальная культура марунов уже подробно рассмот¬
рена нами. Она характеризуется значительной долей африканских эле¬
ментов в занятиях, общественном и семейном быте, религии, рационе,
жилище и т. п. И все-таки даже в этих специфических условиях, когда
колонизаторы практически не оказали сколько-нибудь ощутимого воз¬
действия па этнокультурный облик марунов, мы не наблюдаем полного и
абсолютного возрождения у них только африканских элементов. Этого не
произошло, во-первых, потому, что условия на Ямайке отличались от аф¬
риканских, во-вторых, некоторые технические достижения маруны все же
переняли у англичан, и, наконец, специфика возникновения марунских
общин привела к переходу на новый язык. Копечно, в культуре этой
части населения острова африканский элемент занимал очень большое
место, однако, даже в XVII—XVIII вв., когда воздействие на эту куль¬
туру извне было незначительно, она уже отличалась от культур коро¬
манти и иных народов Африки, потомками которых являлись маруны.
Но если так можно сказать об этносоциальном организме, длитель¬
ное время пребывавшем в изоляции, то основная часть негритянского на¬
селения англоязычной Вест-Индии исторически очень быстро все больше
и больше утрачивала из африканского культурного наследия. Важней¬
шим рубежом здесь было, конечно, запрещение работорговли в первое
десятилетие XIX в., т. е. прекращение ввоза рабов и, следовательно, раз¬
рыв всех связей с Африкой. Уровень сохранности этих связей, достигну¬
тый в начале прошлого столетия, стал как бы точкой отсчета, от которой
соответствующая кривая неуклонно и все заметнее пошла вниз. При этом
на всех островах потомки африканцев сохранили подавляющее большин¬
ство в этническом составе вплоть до наших дней (кроме Тринидада —
в связи с иммиграцией индийцев)
Существующие же африканские параметры связаны с целым рядом
черт духовной культуры, прежде всего с фольклором, хотя далеко не все
его жанры в этом смысле одинаковы. Так, если в сказках африканские
мотивы весьма заметны, в пословицах и поговорках они ощущаются зна¬
чительно слабее, а в текстовой части песен отсутствуют совершенно
(чего, как мы увидим далее, нельзя сказать о музыке).
Основной герой ямайских, гренадских и других вест-индских сказок
(на каком бы креоле — англо- или франкоязычном они ни были созда¬
ны) — плутоватый брат Ананси (или Энэнси), человек, в минуту опас¬
М8
ности принимающий облик паука. Подобные же сказки о пауке Ананси
распространены у ашанти в Западной Африке. Очень показательно, что,
помимо жены Круки и сына Такумы (ср. Нтикума у ашанти), Энэнси
сопутствуют и звери — тигр, обезьяна, волк и некоторые другие из числа
не встречающихся в Вест-Индии.
Если говорить о пословицах и поговорках, то и здесь можно указать
на прямую связь с соответствующими образцами западноафриканского
фольклора. Так, ямайцы говорят: «Когда тебя укусит змея, ты убежишь
и от ящерицы», а в Западной Африке зафиксирована пословица: «Уку¬
шенный змеей боится и червяка» (ямайский исследователь Л. Барретт
приводит в своей книге 20 подобных соответствий^*). Однако возникших
на местной почве пословиц и поговорок все-таки уже больше. Иногда в
фольклоре отражались и обстоятельства работорговли. Так, существует
загадка: «У моего отца был целый корабль негров из Гвинеи, и все они
ходили подбоченясь» (разгадка — горшок с двумя ручками по бокам).
Очень интересно здесь упоминание о кораблях, привозивших на Антилы
рабов с гвинейского побережья Африки. Все эти моменты имеют не толь¬
ко локальное значение. Перед нами — пример того, как многие жанры и
мотивы фольклора сохраняются в течение более чем трех столетий при
полной утрате языка, на котором они были созданы
Более того, как свидетельствует ямайский исследователь и театраль¬
ный деятель Рекс Неттлфорд, фольклорные мотивы сыграли большую
роль в процессе создания национально самобытной ямайской культуры
уже на профессиональном уровне и в очень важный момент, непосредст¬
венно предшествовавший завоеванию независимости. Если раньше укоре¬
нившийся на острове жанр рождественской пантомимы полностью зави¬
сел от британских образцов, то в 40-х годах XX в. его вытеснило пред¬
ставление, основанное на мотивах сказок об Энэнси и превратившееся
«в подлинно народный театр. До сих пор оно остается в ямайском театре
единственным спектаклем, который смог состязаться с могущественным
кино и выиграть это состязание. Каждый год начиная с... 26 декабря от
60 до 70 тыс. зрителей смотрят этот «фолкмюзикл».
Спектакль 1949 г. (каждый год содержание его менялось) ознаменовал
собой, пишет Неттлфорд, водораздел между евроцентристскими британ¬
скими пантомимами и ямайскими «фолкмюзиклами», и добавляет, что
первые попытки создания ямайских по своему характеру святочных пред¬
ставлений начались с 1941 г.^
Перед нами, таким образом, пример того, как в традиционно англий¬
скую форму в результате подъема национально-освободительной борьбы
влилось совершенно новое, вест-индское содержание, генетически связан¬
ное с африканским этнокультурным прошлым большинства ямайцев н
представляющее собой на данном конкретном участке несомненную побе¬
ду ямайского народа в его борьбе за освобождение от колониализма в
сфере культуры. Этот вывод в еще большей степени относится к музы¬
кальному и танцевальному искусству.
Уже отмечалось, что в тексте вест-индских песен не осталось ничего
африканского. Однако музыка и танец сохранили тесную связь с афри¬
канским культурным наследием. Здесь прежде всего надо указать на му¬
зыкальные инструменты, практически все вывезенные из Африки (речь
идет, естественно, скорее о повторении за океаном африканских образ¬
цов, нежели о том, что какие-то экземпляры были перевезены непосред¬
ственно на невольничьих кораблях). Исследователи вопроса указывают
на целый ряд духовых: флейты различной длины, в том числе носовые,
«абенг» (англ, «рог») и т. п., на множество ударных, прежде всего бара¬
банов разной величины и силы звука (иногда с применением палочек).
а также на бубен, банджо и т. п. Многие из инструментов не дошли до
нашего времени, но перечисленные сохраняются и поныне, хотя совре¬
менные народные оркестры имеют в своем составе не только их, да и
сами они кое в чем изменились.
Музыка и песни рабов того времени, когда они были непосредственно
связаны с африканской спецификой, до нас не дошли. Сохранились лишь
краткие описания, исходившие из враждебной неграм среды и в массе
своей отражавшие традиционно расистские оценки всего того, что харак¬
теризовало культуру рабов.
Вместе с тем колонизаторы, крайне озабоченные опасностью негри¬
тянских восстаний, внимательно и настороженно изучали все формы и
возможности контактов негров между собою в ситуациях, не контроли¬
руемых рабовладельцами. Сравнительно быстро последним стала ясна
одна из важнейших функций барабанов, широко применявшихся в Афри¬
ке для передачи тех или иных сообщений. Последовало запрещение бара¬
банного боя или каких-либо встреч негров, сопровождавшихся барабан¬
ным боем, принявшее даже форму юридического акта
Постепенно африканская музыка и песня были оттеснены в религи¬
озную сферу, точнее — в такие ее области, которые не были связаны с
христианством (то же самое, хотя и в менее категоричной форме, надо
сказать и о танцах).
Однако, несмотря на все запреты, африканские традиции сохранились
в музыкально-песенной культуре вест-индских негров, иногда даже в
сравнительно первозданном виде (правда, только в особых случаях, на¬
пример в таких изолированных общинах, как мару некие; с 30—40-х годов
XX в. предпринимались довольно плодотворные попытки исследовать
культурное наследие марунов Ямайки, получившие выход в печать).
Чаще, однако, африканская струя вливалась в общий поток формиро¬
вания ямайской, тринидадской и иных культур. Здесь можно указать на
своеобразие построения многих образцов песенного жанра (явление, до¬
статочно хорошо исследованное на примере негров США), на то обстоя¬
тельство, что у истоков важнейшего явления культуры Тринидада — ка¬
липсо, несомненно, лежали песни, еще в начале XIX в. исполнявшиеся
на африканских языках и возникшие из боевых или рабочих песен афри¬
канцев Разумеется, и дальнейшее развитие калипсо — результат
прежде всего творчества широчайших негритянских народных масс.
Уже отмечалось, что в англоязычной Вест-Индии рабов окрестили
сравнительно поздно. Тем не менее условия, в которых они жили, не
благоприятствовали сохранению прежних верований в значительном
объеме; невозможно было полностью возродить ни организационную, ни
ритуальную их сторону. Однако определенная доля африканского «рели¬
гиозного наследия» сохранялась и за океаном, но чаще всего в виде свое¬
образных объединений вокруг так называемых обиаменов (колдунов).
Эти колдуны, не исчезнувшие на Ямайке и поныне, продолжали ашан-
тийско-фантийскую традицию, что неудивительно, если вспомнить о про¬
исхождении большей части ямайских рабов Но для возникновения на
местной почве более или менее организованных культов потребовались и
время, и отмена рабства либо наличие источников, с ним не связанных.
Именно так обстояло дело на Ямайке. Здесь основу большинства куль¬
тов составили верования марунов, практически не задетые колониальной
действительностью. Именно таково было происхождение двух культов
предков, возникших в XIX в.,— «кумина» и так называемого convince
cult. В них ощущаются и элементы христианства, но довольно слабо вы¬
раженные. В последние десятилетия оба культа в значительной степени
утрачивают свое значение, что объясняется изменениями, происходящи¬
190
ми на независимой Ямайке Когда-то практически единственные «вы¬
ходы» в общественную жизнь для полунищего крестьянского населения,
они представляют сейчас уже прошлое страны, где в политическую дея¬
тельность втягиваются все более широкие массы. Соответственно меняется*
и религиозная ситуация.
Культы, подобные ямайским, существуют и на других островах. Это,
например, так называемый Танец большого барабана на Гренаде и Кар-
риаку и культ «Келе» на Сент-Люсии.
Другая группа культов связана с прибытием на Антилы африканцен
из западной части континента уже в XIX в.: 1 тыс. йоруба на Гренаду
в 1849 г. и продолжавшейся до 1855 г. иммиграцией йоруба, а также ибо,
конго и т. д. на Тринидад.
В результате появился ряд синкретических культов, наиболее извест¬
ный из которых — тринидадский шанго, в определенной степени напо¬
минающий гаитийское воду. Симпсон, специально исследовавший шанго,
выделил в нем: африканские элементы, оставшиеся неизменными и на
тринидадской почве; измененные африканские элементы; синкретические
и, наконец, заимствованные европейские элементы К этому тринидад-
скому культу близок одноименный гренадский. Оба они, возникнув в ре¬
зультате сравнительно недавнего возобновления контактов с Афри¬
кой, играют в последние десятилетия все меньшую роль в религиозной
жизни.
Третий вариант представляет собой различные ревивалистские секты
и культы, восходящие по происхождению к негритянским баптистским
организациям, начавшим миссионерскую деятельность в Вест-Индии в
20-х годах XIX в. В них также существовали и существуют значительные
элементы синкретизма, но в целом африканская струя менее заметна. На
Ямайке они представлены таким культом, как покомания, на Тринида¬
де—«крикунами» (другое название —«духовные баптисты»), на Сент-
Винсенте—«трясунами» (шейкерами). Все эти секты и культы связаны
не только с баптизмом в его классической форме, но и во многом с уже
названными синкретическими культами, притом подчас настолько близ¬
ко, что границы стираются (как между духовными баптистами и куль¬
том шанго на Тринидаде).
Почти все перечисленные культы рассматривались колонизаторами
как явно нежелательное явление и неоднократно ими запрещались:
культы обиа и покомания на Ямайке — даже в середине XX в. наруши¬
телей приговаривали к телесному наказанию), «трясуны» па Сент-
Винсенте—с 1912 г., «духовные баптисты» на Тринидаде —с 1917 г.;
первый закон отменен лишь в 1965 г., второй — в 1961 г. Колонизаторов
беспокоила не столько конкуренция официальным конфессиям со сторо¬
ны местных культов, сколько организационные возможности последних
в контексте освободительной борьбы. Не случайно новые культы и секты
продолжали возникать и возникают в Вест-Индии до сих пор («растафа-
риты» на Ямайке, о которых еще пойдет речь, «культ африканского
празднества», появившийся на Гренаде в 1948 г. и представляющий собой
причудливую смесь многих перечисленных выше культов, культ «Потоки
силы», проникший из нидерландских и французских владений на Сент-
Винсент в 1965 г., и т. п.).
Таким образом, в религиозной сфере потомки африканцев, составляю¬
щие большинство населения англоязычной Вест-Индии, сохранили значи¬
тельную долю африканских пережитков и реминисценций, что сказалось
как непосредственно в организации и ритуале, так и в самой тенденции
к созданию новых, но продолжающих сохранять какую-то связь с Афри¬
кой культов.
Отмена рабства в 1833—1838 гг. имела важнейшие последствия для
дальнейшего развития Британской Вест-Индии. Если до этого практиче¬
ски все негры принадлежали к одному классу — рабов, то с отменой
рабства положение изменилось. Некоторые бывшие рабы (на тех остро¬
вах, где имелись свободные земли) стали крестьянами, другие, ушедшие
в города, превратились в ремесленников, мелких торговцев, начали рабо¬
тать в сфере обслуживания. Там, где свободных земель не было (на ма¬
лых островах), негры становились батраками. Начался процесс формиро¬
вания цветной (мулатской) буржуазии. Немногочисленная тогда интел¬
лигенция небелого происхождения также была преимущественно му¬
латской.
Негры п мулаты в колониальном вест-индском обществе и после отме¬
ны рабства находились на самых низших ступенях социальной лестницы,
причем существовала прямая связь между цветом кожи и социальным по¬
ложением: чем более негроидными были соматические признаки, тем бо¬
лее низкая социальная роль отводилась их носителю. Конечно, социаль¬
ные барьеры стали более преодолимыми, чем при рабстве, но и теперь
принимались все меры для того, чтобы белая плантократия сохраняла
монополию на власть. Учитывая что при выборах в колониальные ас¬
самблеи существовал высокий имущественный ценз, участвовать в них
могла лишь ничтожная часть цветного населения. Некоторые мулаты в
первые десятилетия после отмены рабства становились членами этих
ассамблей и подчас выступали там против белого большинства. Иногда
такого рода деятели оказывались во главе народных движений, как это
было, скажем, на Ямайке в 1865 г. (за что оба руководителя —Дж. Гор¬
дон и П. Богл — подверглись смертной казни).
Напуганная народными выступлениями колониальная администрация
после 1865 г. приняла самые решительные меры, чтобы не допустить
негров и мулатов к какому бы то ни было участию в политической жиз¬
ни. В этой связи известный тринидадский политический деятель и уче¬
ный Э. Ю. Уильямс приводит весьма откровенное высказывание доволь¬
но популярного в свое время британского писателя Э. Троллопа. «Не
думаю,— писал последний,— что эта система оправдывает себя на Ямай¬
ке... где... может голосовать любой, кто вносит налог или арендную пла¬
ту... А на Барбадосе не участвует в выборах ни один цветной (т. е. му¬
лат.—А. Д.). Цветной или негр, конечно, имеют право голоса, если
они — земельные собственники, поэтому приняты меры, чтобы земли у
них не было» з".
Вместе с тем практические потребности колониальной администрации
диктовали необходимость привлечения в аппарат наиболее образованных
местных жителей, т. е. тех же мулатов (разумеется, па низшие долж¬
ности, для замещения которых белых не хватало). Тот же Троллоп, при¬
знавая эту необходимость, специально предупреждает, однако, чтобы кон¬
троль над чиновниками-мулатами принадлежал администрации, а не ас¬
самблее. Но подавляющее большинство цветных, допущенных в сферу
управления, и тогда, и много позже оставалось в рамках низшего ее
звена. Исключения были столь заметны, что, излагая биографию
У. К. Ривза (1821—1903), мулата, достигшего высокого положения на
Барбадосе, английский «Словарь национальных биографий» подчерки¬
вает: это «было редким признанием достоинств в черном чело¬
веке» з".
Классовая структура в том ее виде, который сложился после отмены
рабства, определила ход этносоциального и этнокультурного развития,
причем здесь отчетливо различаются два потока. Первый можно назвать
сельским, или негритянским (хотя он охватывал и социально низких му¬
латов), второй — городским, или мулатским (хотя в его орбите были и
немногие разбогатевшие негры).
Характерным признаком первого стал язык — креоль, достигший тог¬
да уже достаточно высокой фазы развития. Его определяли (и определя¬
ют) следующие особенности: значительные (в сравнении с языком Бри¬
танских островов) изменения фонетики, утрата категорий числа, рода,
падежа, глагольного спряжения, появление особого вида наречий, пере¬
дающих временные и другие оттенки действия. Хотя основная доля лек¬
сики — английская, креоль настолько отличается от британского англий¬
ского, что многие маленькие вестиндцы (особенно в сельской местности),
попадая в школу, довольно долго не могут понять объяснений учителя.
Постепенно языковая ситуация, например на Ямайке, привела к воз¬
никновению и развитию уже не одного, а четырех языков: креоль (в го¬
родах — язык пожилых людей, за их пределами — язык почти всего на¬
селения); «наш язык» (креоль с примесью литературного английского;
характерен для младших школьников) ; «результат школы» (та же смесь
при возросшей доле стандартного английского) ; «стандартный» (т. е.
литературный английский; употребляется крайне редко)
На островах, бывших когда-то колониями Франции, положение ослож¬
няется наличием еще и французского креоля (патуа), который в разной
степени на разных островах продолжает сохраняться прежде всего как
язык внутрисемейного общения. На Гренаде, например, он уже к нача¬
лу 60-х годов XX в. употреблялся лишь взрослыми (а сейчас — только
населением старших возрастов), а на Сент-Люсии еще лет 25 назад па¬
туа был родным для 80% жителей и в учреждениях существовали даже
переводчики с патуа на английский (при этом следует иметь в виду,
что школа на всех бывших британских колониях англоязычна). А на До¬
минике патуа употребляется очень широко, на нем обращаются к народу
государственные деятели. В 1981 г. там был создан Постоянный комитет
по креольским исследованиям для введения патуа в школе, печати и ли¬
тературе. По данным комитета, постоянно говорят на патуа 99,9% до¬
миниканцев, а те из них, кто живет во внутренней части острова, друго¬
го языка и не знают. Так как патуа к началу 80-х годов XX в. не
имел письменной формы, комитет создал для него алфавит из 32 букв.
Началось проведение поэтических конкурсов на патуа, издание сборни¬
ков фольклора и т. п/з Все это придает языковой ситуации новые свое¬
образные черты.
Наконец, специфическое положение сложилось на Тринидаде. Если
испанский язык здесь уже почти нигде не сохранился, а патуа, оказав
определенное влияние на местный креоль, уступил ему место, то XIX -
XX вв. ознаменовались появлением нового языкового элемента — хинди,
влияние которого на негритянский креоль сказалось прежде всего в сло¬
варном составе (причем соответствующая лексика проникла даже в ка¬
липсо) В то же время креоль оказал огромное влияние на тринидад-
ских индийцев, став родным языком подавляющего большинства.
Пользование креолем и в особенности патуа в колониальный период
и в наши дни воспринимается как совершенно бесспорное доказательство
принадлежности человека к низшей категории населения. Вестиндцы,
претендующие на сколько-нибудь привилегированное положение, говорят
или стараются говорить на «стандартном» английском (что не исключает
пользования креолем во внутрисемейном общении).
Другой признак «негритянского» потока очень отчетливо проявляется
в сфере семьи. 70—80% вест-индских детей до сих пор рождается вне
брака. Здесь действует несколько причин. Во-первых, сохраняют силу
сложившиеся в период рабства модели, о которых говорилось выше. Во-
193
7 Африканцы
вторых, очень важным оказался экономический фактор — при низком
уровне жизни расходы на оформление брака были (и остаются) не толь¬
ко нежелательными, но часто и непосильными. В-третьих, эта модель под¬
креплялась и кризисным состоянием хозяйства, неизбежное следствие
которого — безработица приводила в свою очередь к миграциям мужского
населения, притом не только в масштабе данного острова.
В итоге довольно типичной остается и сейчас матрифокальная и мат-
рилокальная семья, часто состоящая из нескольких поколений. Главой
такой семьи является бабушка, а входят в нее дочери (часто и внучки)
с детьми; это не исключает, конечно, и наличия в ее составе полных ма¬
лых семей.
Не менее часто встречаются и матери-одиночки, воспитывающие детей
без какой-либо помощи извне. В этой ситуации дети олицетворяют на¬
дежду матери на более или менее обеспеченную старость. Поэтому в
колониальной Вест-Индии женщины стремились не просто родить ребен¬
ка, но ребенка возможно более светлокожего: это давало ему шансы
лучше устроиться и на Антилах, и за их пределами, а следовательно,
и оказывать затем матери большую помощь. Примерами такого рода изо¬
билуют многие описания вест-индских островов, хотя далеко не все авто¬
ры правильно истолковывают то, что им довелось наблюдать.
Приведенный выше процент внебрачных детей не должен создавать
впечатления, что брак как таковой — нечастое явление на Антилах.
Сравнительно редко встречаются лишь браки зарегистрированные, а дли¬
тельные и прочные, хотя и не закрепленные официально, союзы —
довольно часты. Однако дети, рожденные в такого рода браках, также
попадают в категорию «внебрачных», хотя, конечно, ими не являются.
Следует еще сказать о смешанных браках (и связях). У вест-инд¬
ских негров в принципе не было и нет никаких предубеждений в этом
отношении, и на островах Карибского моря можно наблюдать многочис¬
ленные тому доказательства, причем не только по линии «негры — бе¬
лые», но и «негры — китайцы». Есть только одно исключение. Касается
оно индийцев, но связано с присущей именно им эндогамной традицией,
хотя она сохранилась ныне только на Тринидаде, где сосредоточена их
основная масса. «Догла», т. е. полунегры-полуиндийцы, составляют там
всего несколько процентов индийского населения, хотя в городах этот
процент выше. На всех остальных островах индийских мулатов уже боль¬
ше, чем чистокровных потомков иммигрантов из Индостана.
Если же говорить о второй семейной модели, то здесь на определен¬
ном социальном уровне нормой является не просто зарегистрированный,
но именно церковный брак, причем поиски брачных партнеров в колони¬
альное время были подчинены довольно жестким правилам. Жена в этой
ситуации должна была быть светлее мужа, иначе его карьере приходил
конец, а доступ в «общество» такой семье преграждался.
С предоставлением независимости положение изменилось: стали воз¬
можны заявления, подобные тому, которое сделал с парламентской три¬
буны премьер-министр Ямайки мулат Норман Мэнли: «я ... внук черной
женщины и горжусь этим»
Для негров характерно и сохранение многих пережиточных африкан¬
ских элементов в религиозной сфере (о чем шла речь выше). Вторая мо¬
дель отличалась подчеркнуто регулярным посещением церкви, стремлени¬
ем проявлять активность в церковно-общественной жизни; все это,
однако, подчас сочеталось со скрытым от посторонних глаз участием в
разного рода африканских по происхождению культах. Перечисленные и
другие различия социально обусловлены. Они находят свое объяснение
в известном ленинском положении о двух культурах.
194
Очень показательна здесь эволюция представлений и оценок, связан¬
ных с Африкой и африканцами. Постепенно рядовому вестиндцу приви¬
вались презрение и высокомерие по отношению к родине его предков.
Он, британский гражданин (хотя, конечно, «второсортный», подвергае¬
мый колониальному угнетению), христианин, вкусивший от даров анг¬
лийской цивилизации, должен был ощущать себя значительно более раз¬
витым, культурным, полноценным существом по сравнению с «язычни¬
ками» и «дикарями», которыми представали перед ним жители Африки.
Но как альтернатива рассматривалась именно британская модель, а от¬
нюдь не местные вест-индские образцы. Таким образом, налицо были две
стороны активно проводившейся колонизаторами политики: вестиндцам
прививалось убеждение в том, что единственно ценным в их культуре
они обязаны англичанам. Остальное, как полученное от африканских
предков, так и рожденное на местной, антильской почве, никакой цен¬
ности не имеет и всего этого следует стыдиться. Не случайно еще
в 1930 г. один колониальный чиновник на Ямайке признавался в своем
интервью: «Британская власть в колониях покоится на тщательно куль¬
тивируемом у управляемых чувстве неполноценности»
Отсюда, с одной стороны, стремление практически почти каждого по¬
лучившего хоть какое-то образование вестиндца скрупулезно следовать
британским образцам во всех сферах жизни — от костюма до подчеркну¬
то оксфордского акцента. Отсюда, с другой стороны, реакция рядового
жителя на появившиеся в 20—30-х годах XX в. и позже фильмы об Аф¬
рике: они пе вызвали ни ностальгического интереса, ни сочувствия, ни
даже доброжелательного любопытства, а только смех над «дикарями»
и их «примитивной» жизнью.
Важная роль принадлежала церкви, а также колониальной системе
образования. Маленьких вестиндцев обучали истории и географии Бри¬
тании, они знали о Чосере, Спенсере, Диккенсе, но понятия не имели ни
о прошлом своей страны, ни об ее литературе. Попытки отдельных учи¬
телей хотя бы упомянуть на уроках какие-либо произведения местных
авторов приводили к изгнанию из школы. Надо подчеркнуть, что такие
эпизоды относятся не к давнему прошлому Вест-Индии, а к периоду, не¬
посредственно предшествовавшему провозглашению независимости
(50-е —начало 60-х годов XX в.). «Результат такого обучения... состоит
в том, что если ямайцы знакомы с римским завоеванием Британии и
Великой Хартией вольностей, то их собственная история мертва для них
и их взгляд на нее... британский»,— писала ямайская исследователь¬
ница зч.
Реакция против такого положения, естественно, шла по линии отказа
от навязанных колонизаторами ценностей и моделей, который законо¬
мерно приводил к вторжению в вест-индскую действительность новых
ценностных ориентаций. В поисках последних вестиндцы обратились к
противоположному — африканскому полюсу. Наиболее ярко и последова¬
тельно такие настроения проявились у беднейшей части вестиндского на¬
селения. Так, на Ямайке (в рядах первой негритянской политической
организации «Национальный клуб») начал свою деятельность Маркус
Гарви. Центром созданной им в 1914 г. Всемирной ассоциации по улуч¬
шению положения негров до 1916 г. оставалась Ямайка. И впоследствии
высланный на родину из США, Гарви несколько лет вновь действовал на
Ямайке, одним из национальных героев которой он был объявлен после
завоевания страной независимости. Однако и после отъезда Гарви в
Англию и исчезновения с политической арены его ассоциации соответ¬
ствующие настроения, хотя и в трансформированном виде, продолжали
оказывать определенное влияние на обстановку в стране.
7* 195
В этом контексте следует рассматривать и возникновение на Ямайке
уже в 30-х годах своеобразной религиозно-политической организации,
получившей название «Растафариты» (ее обычно называют сектой, но
такое определение кажется нам слишком узким), тем более что она не¬
однократно подчеркивала свою связь с гарвизмом. Название это связано
с титулом (рас) и с именем (Тафари Маконнен), которые носил будущий
император Эфиопии Хайле Селассие I. Растафаритам очень импонирова¬
ла Эфиопия, как единственное тогда независимое государство Африки.
Сопротивление эфиопов итальянским захватчикам произвело большое
впечатление на порабощенные негритянские массы Вест-Индии, показав
им, что африканцы в состоянии доблестно сражаться за свободу. Раста-
фариты объявили себя «эфиопами», демонстративно стали готовиться к
переселению в Африку; призыв к этому переселению явился стержнем
их пропаганды.
Попытки практически осуществить такой акт (уже в 60-е годы) успе¬
ха не имели: Эфиопии, Нигерии, Гане, Либерии и Сьерра-Леоне, куда
отправилась специальная делегация растафаритов, нужны были хорошо
обеспеченные всем необходимым группы квалифицированных специа¬
листов; растафариты же, представлявшие собой конгломерат деклассиро¬
ванных элементов, неминуемо превратились бы в обузу для африканских
государств, и без того обремененных множеством проблем.
После революции в Эфиопии и казни императора растафариты высту¬
пили против нее; в смерть Хайле Селассие они не верят.
В идеологии растафаритов и в их практической деятельности отрази¬
лись совершенно фантастические представления об истории и ее законо¬
мерностях, библейские идеалы в сочетании с ритуальным употреблением
наркотиков, отказ от участия в местной политической жизни и переход
(по крайней мере некоторых групп) к террористическим актам. Вместе
с тем их вероучение и практика, хотя и в искаженной форме, выражают
недовольство низов ямайского общества существующими в стране поряд¬
ками. Именно эта сторона привлекала и привлекает к растафаритам са¬
мых разнородных приверженцев; некоторые из них стояли у истоков му¬
зыкально-песенного стиля «регге», считающегося сейчас одним из самых
значительных вкладов Ямайки в мировую музыкальную культуру. На¬
стоящий, а не стилизованный для туристов регге представляет собой
дальнейшее развитие негритянских песен протеста. Он связан с именами
приверженцев растафаризма Боба Марли и Питера Тоша, занимавшими
ведущее место в развитии этого жанра.
Именно связь организации с освободительными устремлениями опреде¬
ленной части вестиндцев навлекает на растафаритов преследования вла¬
стей. Это происходит и на Ямайке, где сосредоточено большинство их
последователей, и на Доминике, и на других островах. В некоторых го¬
сударствах Вест-Индии деятельность растафаритов запрещена
Влияние, оказанное на трудящихся Вест-Индии Великой Октябрьской
социалистической революцией, дало мощный импульс развитию рабочего
и национально-освободительного движения. Под влиянием Великого Ок¬
тября среди наиболее передовых деятелей ямайской культуры наблюда¬
ется тяга к марксизму.
Крупнейший ямайский поэт Клод Мак-Кэй (1890—1948), начавший
свою литературную деятельность сборниками на креоле (1911, 1912)
H переехавший затем в США, в 1920 г. вступает в компартию, а в 1922 г.
становится делегатом IV Конгресса Коминтерна. Жизненный и творче¬
ский путь Мак-Кэя был достаточно сложным и противоречивым, но ак¬
тивное его участие в рабочем движении, пусть даже ограниченное опре¬
деленным периодом, не могло пройти бесследно.
196
Конечно, в условиях колониального режима первые рабочие органи¬
зации в Вест-Индии были недолговечными и немногочисленными. Уро¬
вень классовой сознательности большей части трудящихся оставался
крайне низким. Опыта политической борьбы они не имели, да и суще¬
ствование политических партий и большинства профсоюзов долго еще на¬
ходилось под запретом.
В последние десятилетия колониального периода проблема цвета по-
прежнему стояла очень остро. Еще в 40-е годы, да и позже негр либо
темный мулат не мог рассчитывать на сколько-нибудь ответственную
работу в государственном аппарате. В 1943 г. из 25 высших чиновников
Ямайки было только два негра, зато среди технического персонала они:
преобладали.
Вместе с тем оставалась в силе старая поговорка: «каждый богатый
негр —мулат, каждый бедный мулат —негр». Более того, состоятельный
или занимающий «белую» должность человек уже считался белым.
К началу 60-х годов верхушка негритянского населения улучшила
свои позиции. В частности, увеличилось число негров и темных мулатов;
среди среднего и даже крупного чиновничества. Но положение трудящих¬
ся практически не изменилось. До самого провозглашения независимости:
(а кое-где и после нее) существовала дискриминация в гостиницах, бан¬
ках и т. п. Зарплата негров и темных мулатов всегда была ниже, чем
белых (а тем более иностранцев), занимавших ту же должность. Так, на
бокситовых рудниках ямаец электрик получал в 5 раз меньше, чем кана¬
дец той же квалификации. Когда же пришлось обучить специальности
группу ямайцев, то всех канадцев перевели на более высокие должности,
чтобы разрыв в зарплате можно было сохранить
По переписи 1943 г. на Ямайке 85% владельцев земельных участков
площадью менее 1 га составляли негры. Самый низкий доход (менее
6 шиллингов в неделю) имели среди негров 37,7%, мулатов—16,6%,
а среди белых —только 4%. В то же время 33% белых и 3,2% мулатов
имели доход 4—5 фунтов; среди негров таких было лишь 0,4% Таким
образом, корреляция расового и социального момента на колониальной
Ямайке выступала достаточно ярко. Но существовала и еще одна сторо¬
на, связанная с развитием культуры.
Накануне независимости около 90% ямайцев было неграмотно. Почти
четверть детей школьного возраста не посещала школу, и только 6%
поступивших оканчивали ее. В 1955 г. на 706 начальных школ приходи¬
лось только 28 средних и 10 средних специальных. Первое высшее
учебное заведение — Университетский колледж Вест-Индии был открыт
лишь в 1948 г., но самостоятельность он получил в 1963 г.
Для последних десятилетий характерны и так называемые поиски
самобытности (search of identity). Они были достаточно сложными и
многообразными, и в процессе их каждая этносоциальная группа или про¬
слойка вестиндцев по-своему пыталась найти в своем прошлом и на¬
стоящем именно те черты, на которые жители того или иного острова
должны опираться, создавая свою культуру, свое государство.
О варианте с ориентацией на Африку мы только что рассказали. Од¬
нако он приобрел значительное развитие несколько позже, уже в усло¬
виях независимости.
Второй вариант можно было бы назвать «общенегритянским». Здесь
возникала возможность опоры, с одной стороны, на несомненную этно¬
культурную общность всей англоязычной Вест-Индии в целом, с дру¬
гой — на общность (хотя и выраженную слабее) с неграми США. Одна¬
ко «вест-индская общность» не выдержала испытания федерацией, создан¬
ной колонизаторами на Антилах и продержавшейся всего несколько
нет — 1958—1961 гг. Что касается негров США, то хотя многое объеди¬
няло их с вестиндцами, но многое и разделяло — различие исторических
судеб прежде всего. Вестиндцы гордились тем, что их предки перестали
быть рабами почти на 30 лет раньше, тем, что никогда в Вест-Индии
дискриминация не достигала уровня Соединенных Штатов.
Третье направление было связано непосредственно с самой Вест-Ин¬
дией, с ее историей, с народным творчеством. Главным препятствием
здесь являлось преодоление той «неполноценности», о которой только
что говорилось, и было это совсем не просто: слишком долго и целеуст¬
ремленно действовала на «управляемых» вся система колониального
угнетения. Расцвет этого направления приходится уже на постколони-
зльные времена.
Наконец, скептическое направление. Оно во многом справедливо и
обоснованно критиковало колониальную действительность, но ничего по¬
зитивного предложить не смогло. Для него характерно неверие в силы
народа, в его способность создать свое, самобытное. К этому направленш
примыкала часть интеллигенции, получившая образование преимущест¬
венно в Англии или США и оторвавшаяся от родины.
Последний, современный, этап этнической истории субрегиона начал¬
ся в 60-е годы XX в. после ликвидации колониальной зависимости круп¬
нейших его стран (Ямайка, Тринидад) и продолжался в последующие
десятилетия, в течение которых обрели независимость почти все англий¬
ские колонии Вест-Индии.
Разумеется, многое здесь еще не устоялось, продолжает переживать
процесс развития. Наиболее же характерными чертами современного
периода представляются следующие.
Окончательно определился этнический состав: почти на всех островах
негры насчитывают более 70% (кроме Тринидада, где их около 1/2) на¬
селения, остальные — мулаты (опять-таки кроме Тринидада, где на вто¬
ром месте находятся индийцы).
Можно констатировать некоторые изменения в этнонимике. Практи¬
чески вышел из употребления термин «негр», его считают оскорбительным
для потомков африканцев, наследием колониального прошлого. В печати
(не только общей, но и научной) можно встретить упреки «белым» ав¬
торам, использующим этот этноним. Вместо «негра» обычно употребля¬
ются: «африканец», «черный», «креол», «афрокреол».
Происходила и переоценка самого слова «черный». С одной стороны,
в ямайской, например, печати, раздавались настойчивые призывы «иметь
черное достоинство, черное самоуважение и черную целостность», но не¬
гативно оценивавшие лозунг «Власть —черным!» С другой —такое от¬
ношение к этому лозунгу объяснялось использованием слова «черный»
синонимично со злом, особенно в западном англосаксонском мире. Загля¬
ните в любой словарь, найдите там слово «черный»—и сразу же выле¬
зут самые жестокие и отвратительные термины: шантаж (blackmail),
подлец (blackguard), злобный (blackhearted) и т. п. И вывод: «Власть —
черным!» ... на самом деле означает черное достоинство, черную гордость,
черное самоуважение, а также социальные, политические и экономиче¬
ские возможности для черных. Это означает справедливость для черных,
живут ли они в Миссисипи или в Южной Америке; я с гордостью произ¬
ношу — черный ямаец»
Терминологические споры были, конечно, отражением ожесточенных
дискуссий по расовой проблеме вообще. Высказывалась, в частности,
такая точка зрения: Ямайка — «страна черных», и потому остальные жи¬
тели должны уступить черным ямайцам все преимущества и отойти на
второй план. Подобные воззрения подвергались критике с разных пози¬
498
ций. Поборники дружбы народов и рас заявляли, что решение пробле
мы — совсем не в замене белого расизма черным. Министр просвещения:
Ямайки Э. Аллен, сказавший о себе с парламентской трибуны: «Я сам —
черный» и добавил в другом своем выступлении, что если кто-либо на
Ямайке считает черных суперменами, то такой человек здесь жить не
может. «Я не верю,—продолжал он,—что черные выше всех или что
черные — ниже всех»
Довольно решительно высказались по этому поводу и круги, связан¬
ные с колониальной и плантаторской элитой как экономически и поли¬
тически, так и психологически. Вот весьма показательное утверждение:
«В нашей стране существуют некоторые черные, которые считают, что*
белые — это ничто... Я глубоко люблю моих черных братьев и сестер, но,,
увы, я всегда помню, что в великих изобретениях белый человек всегда
был пионером»
На такую точку зрения был дан решительный и весьма аргументиро¬
ванный ответ: «Совершенно нереалистично сравнивать все достигнутое
двумя расами, если одна из них всегда была свободной и наслаждалась
изобилием, а другая в цепях и не имела ничего... Она (имеется в виду
газета «Дейли глинер».—А. Д.) не смогла понять, что достижения хозя¬
ев основаны на эксплуатации рабов. Я не верю, что цвет кожи делает
тебя лучше, но я верю в историю. А история учит нас, что белые всегда
относились к черным крайне жестоко... В один прекрасный и не слиш¬
ком далекий день перед человечеством без различия цвета кожи, расы
или религии откроются все перспективы, и в газете, может быть в
«Дейли глинер», появится письмо с благодарностью черным за их
изобретения»
В ходе полемики допускались иногда удивительные «перехлесты*?..
Пытаясь по-своему преодолеть наследие колониализма, некоторые сто¬
ронники «черного превосходства» подкрепляли свои позиции историче¬
скими «аргументами» вроде того, что древнеегипетская цивилизация
была, по их мнению, создана черными или что к негроидной расе при¬
надлежал и...Архимед. Бурный характер полемики, широкий диапазон
высказанных мнений объясняются, конечно, и тем, что поднятые вопросы
имели самое непосредственное отношение к важнейшим практическим
проблемам периода. Предстояло выкорчевать последние остатки дискри¬
минации и колониального расизма, обеспечить черным возможность или
хотя бы реальное право на любую работу и на любом уровне.
Конец 60-х годов ознаменовался несколькими конфликтами на этой
почве. Так, в конце 1968 г. только что созданная ямайская авиакомпа¬
ния «Эйр Джамейка» дала объявление о наборе стюардесс «с хорошим
цветом лица» и с «привлекательными волосами» (в условиях Вест-Индии
эти термины истолковываются совершенно однозначно). Такое объявле¬
ние послужило предметом запроса в парламенте, и ограничения были
сняты.
Дольше продолжался конфликт с канадской бокситовой компанией^
где в 1969 г. группа ямайцев подала заявления на должности, соответст¬
вующие их высшему образованию и квалификации. Последовал отрица¬
тельный ответ, причем один из руководителей фирмы заявил буквально
следующее: «Как я мог что бы то ни было вразумительно обсуждать с
этой группой, если я знаю, что 50% ее никогда не достигнет уровня ру¬
ководителя». В 1971 г. вопрос поднимался в парламенте, но положение
в бокситовой промышленности начало изменяться только после прихода
к власти прогрессивного правительства (1972).
Решительно реагировали ямайские власти на встречавшуюся еще оы-
товую дискриминацию. В конце 1968 г. был выслан из страны гражда-
яин «другой страны Содружества », позволивший себе оскорбительные
замечания о «цветных», а в 1969-м ликвидированы последние остатки
дискриминации в гостиницах и на пляжах
На Тринидаде большой резонанс вызвали случаи расовой дискрими¬
нации при приеме на работу на телевидение и в банки. Когда в один из
клубов при гостинице «Хилтон» в столице страны пе допустили делега¬
тов конференции по психиатрии — негров из США, это привело к рассле¬
дованию, которое проводил лично премьер-министр Э. Уильяме. Офици¬
альные функции клуба были приостановлены, одно из посольств сразу
же перенесло намеченный там прием в другое место. На Барбадосе при¬
мерно в эти же годы был внесен в парламент проект закона о наказании
аа проповедь расовой ненависти
Пример завоевавших независимость государств оказал влияние и на
другие страны Вест-Индии, еще только боровшиеся тогда за освобожде¬
ние. Так, премьер-министр Доминики провозгласил на одном из митин¬
гов, что вышлет из страны любого иностранца, замеченного в расизме.
Ему была принесена жалоба на священника, заявившего: «Я с неграми
не общаюсь». «Священники,—продолжал премьер,—не все святые,
л правонарушителям придется собрать вещи и уехать»
В процессе обсуждения всех этих проблем некоторые ученые и об¬
щественные деятели стремились вскрыть социально-экономические корни
тяжелого положения негритянских трудящихся и после завоевания неза¬
висимости. Так, ямайский социолог О. Паттерсон подчеркнул, что хотя
дискриминация по цвету кожи постепенно отходит в прошлое, но «цвет
все еще отождествляется с классом, так что не многое еще измени¬
лось»^. В начале 1969 г. «не более 1% промышленных предприятий на
Ямайке находилось в руках черных», а «примерно половину дипломиро¬
ванных учителей составляли белые, в большинстве иностранцы».
Чрезвычайно активизировались «поиски самобытности», о которых
говорилось выше, принявшие форму ожесточенных споров о роли и месте
африканского наследия, о положении негров, о лозунге «Власть —чер¬
ным!» (в частности, уместен ли он в государствах, во главе которых сто¬
ят «черные правительства»)
Большой интерес в этой связи представляет выступление преподава¬
теля Вест-индского университета Глории Кампер: «Семь лет спустя пос¬
ле провозглашения независимости ямайцы не чувствуют себя нацией ...
разобщены и им не хватает уважения к себе»
Важное место в дискуссиях занял вопрос об оценке исторического
пути Вест-Индии. В крупнейших газетах можно было встретить письма
людей, которые «недостаточно знают историю» и просят поэтому публи¬
ковать соответствующие материалы. Очень горячо обсуждался на Ямай¬
ке (где находится основная часть университета) вопрос, следует ли пре¬
подавать в нем историю Африки. Сторонников этого обвиняли подчас
чуть ли не в расизме, противников — в пренебрежении к тому факту, что
Ямайка — «негритянская страна». Предлагалось ввести преподавание
языков Африки не только в университете, но и в школе. Появилась мода
на африканскую одежду. «Ношение ее,—писала местная газета,—есть
молчаливое и полное достоинства «заявление» ямайца африканского про¬
исхождения, что он принадлежит к одной из... я хотел бы думать, вели¬
ких рас мира». Логичным выражением всех этих процессов был рост
соответствующих организаций. В конце 60-х годов только на Ямайке
существовали, например, Совет по африканским делам, Совет по афро-
ямайским делам, Движение возрождения растафаритов. Они проводили
ежегодные конференции, первая из которых состоялась в начале 1969 г. ^
Проблемы эти волновали общественность, но большинство вестиндцев ин¬
200
тересовалось африканскими делами лишь постольку, поскольку они бьынт
связаны с жизнью этих стран.
Первая половина 60-х годов ознаменовалась несколькими путешест¬
виями вест-индских писателей в Африку. Результатом было появление
книг, полных разочарования: «Нечто вроде возвращения домойй
Э. Р. Брэйтуэйта (1962), «Другие леопарды» Д. Уильямса (1963), «На-
учник» О. Р. Даторна (1964). Африка оказалась для жителей англоязыч¬
ных Антил чужой и далекой. Хорошо выражено это ощущение в сле¬
дующих стихах ямайского поэта Мервина Морриса, обращенных к афри¬
канцу и звучащих примерно так: «Ничего не имею против тебя, брат,
но скажи ты этим людям, черт возьми, что мы — разные и все наши свя¬
зи — только из книг по истории!»
Интерес к отечественной истории, стремление с ее помощью лучше'
разобраться в настоящем отнюдь не исчерпывались и не исчерпываются
процессом освобождения от неполноценности. Они перерастают в чувство
гордости своими предками, своим прошлым, теми традициями, которые
ярко свидетельствуют, что у вестиндцев есть не просто своя история, но
и такая, которой можно и должно гордиться. «В такой стране, как паша,
где стыд и связи с прошлым слишком часто занимают место, которое
должно принадлежать знанию, знание прошлого должно сыграть свою
роль в нашем освобождении от пут прошлого»,— писала в те годы ямай¬
ская исследовательница Эльза Говейа
Именно тогда было принято решение ямайского правительства создать
высшую награду страны —Орден Национального Героя (1968), которого
были удостоены наиболее выдающиеся деятели Ямайки за все время ее
истории (эта награда дается и посмертно) : казненные колонизаторами:
руководители событий 1865 г. Дж. У. Гордон и П. Богл, М. Гарви,
премьер-министры Н. Мэнли и А. Бустаменте. Затем был создан Нацио¬
нальный пантеон и выпущена соответствующая серия марок. Все это-
встретило довольно единодушную поддержку, хотя раздавались голоса,
требовавшие включения в число кавалеров ордена руководителей мару¬
нов XVIII в. и некоторых других деятелей
К периоду независимости относятся подъем в странах англоязычной
Вест-Индии исторической науки, появление серьезных работ, принадле¬
жащих перу местных ученых. В этих работах виден новый подход к исто¬
рии, стремление сосредоточить исследование на борьбе народных масс.
Таким образом, негритянское большинство населения англоязычной
Вест-Индии, подвергаясь до последнего времени колониальному угнете¬
нию, имело крайне ограниченные возможности для социального и для
этнического развития. В результате формирование карибских наций про¬
исходило крайне медленно и трудно, приобретя новое качество лишь в
60—80-е годы XX в. после завоевания независимости большинством быв¬
ших британских колоний. Многие проблемы, осложняющие развитие моло¬
дых независимых государств региона, связаны с еще не преодоленными
пережитками колониализма, с неоколониализмом (прежде всего северо¬
американским), с деятельностью местной реакции, с тем обстоятельством,
что все эти государства находятся в рамках капиталистической системы.
За несколько десятилетий независимого от бывшей метрополии суще¬
ствования консолидация ямайской и ряда других наций субрегиона про¬
ходит свой заключительный этап. Отчетливо определилось их негритян¬
ское ядро, негритянская основа. Незавершенность этого процесса, препят¬
ствия, о которых только что шла речь, низкая социальная позиция
основной массы негров приводят в этносоциальном и этнокультурном
планах к ожесточенным спорам и поискам «самобытности», еще не по¬
лучившим своего разрешения. И здесь крайне важен опыт гренадской
201
революции, павшей жертвой интервенции США, но указавшей впервые
в истории англоязычных Карибов новое направление развития, выходя¬
щее за рамки капитализма
* Подробнее см.: Этнические процессы
в странах Карибского моря. М., 1982.
Введение.
з СиЖм Р. The Atlantic Slave Trade.
Madison, 1969. P. 88, 268.
-s Edwards R. The History, Civil and
Commercial, of the British Colonies in
the West Indies. L., 1793. 3 v. Мы поль¬
зуемся одним из более поздних изда¬
ний (1801—1802).
* Ibid. V. II. Р. 72-90.
^ CarRn Р. Op. cit. Р. 161—162.
* Д;трлом G. E. Black Religion in the
New World. X. Y., 1978. P. 58-61;
^Warner Ж. Trinidad Yoruba — Notes
on Survival // Caribbean Quarterly.
June 1971. V. 17, N 2. P. 40.
^ №агмег Ж Op. cit. P. 48; EesRe Ей.
A New History of Jamaica... L., 1740.
P. 310—311.
* Eraí/naaRe E. The Development of
Creole Society in Jamaica, 1770—1820.
Oxford, 1971. P. 164—165. Cp.: Ward
V. R. The Profitability of Sugar Plan¬
ting in the British West Indies, 1650—
1834//The Economic History Review.
May 1978. V. XXXI, N 2. P. 203.
s Eda^ard^ R. Op. cit. V. II. P. 155.
4" Подробнее см.: Дрмдзо А. Д. Братство
по кораблю // Сов. этнография. 1977.
№ 2.
" Подробнее см.: Езйлор Д. О класси¬
фикации креолнзованных языков //
Новое в лингвистике. М., 1972. Вып. 6;
То.ммсом Р. У. Заметка о некоторых
чертах, сближающих креолнзованпые
диалекты Старого и Нового Света //
Там же; ЕаЕ R. A. Pidgin and Creole
Languages. N. Y.. 1966; Rymes D. (ed.).
Pidginization and Creolization of Lan¬
guages. Cambridge, 1971; De Camp D.,
Еппсосй У. E. (eds.). Pidgins and Creo¬
les. L., 1974; Яс/месйе 7. Е., Еди^яАй
Д. Ж, De Ея/мр D., Еямсосй У. Е.,
Wood Я. Е. A ^Bibliography of Pidgin
and Creole Languages. University of
Hawaii, 1976. Мы не указываем здесь
ни монографий по отдельным остро¬
вам, ни статен (даже общего харак¬
тера) .
^2 Подробнее см.: Ляере^жый Я. Боги в
тропиках. М., 1967; Cooe¿a Е. Slave So¬
ciety in the British Leeward Islands
at the End of the XVI11-th Century.
New Haven. 1965. Ch. 5; Дурдом G. E.
Op. cit. P. 25—45.
зз ErafEmaRf E. Op. cit. P. 205, 292, 340;
Edmards 7?. Op. cit. V. II. P. 175—176.
Cp.: Goae?a E. Op. cit. P. 237—238.
*4 Описание острова Санкт-Доминго... M.,
1793. С. 113-114.
Этнические процессы... С. 54—55, 58,
59.
*6 ЕгяЕзюяЯе Е. Op. cit. Р. 167—168; Ео-
mcnEm/ D. West Indies Societies. L.
а. о., 1972. P. 46; Robert G. W. The
Population of Jamaica. Cambridge,
1957. P. 39.
*7 Подробнее см.: Дрмдзо А.Д. Ямайские
маруны. Л., 1971. Из работ, вышедших
после появления этой книги, укажем:
Da¿by D. Ashanti Survivals in the Lan¬
guage and Traditions of the Windward
Maroons of Jamaica//Current Anthro¬
pology. February 1972. N 13; ДсоМ E. Д.
On the Maroons // Ibid. December 1973.
N 14; PatRon A. Nanny-Maroon Chief-
tainess // Caribbean Quarterly. Decem¬
ber 1973. V. 19, N 4; Price R. (ed.).
Maroon Societies. Garden City, 1973;
Æopyio// R. The Development of Ja¬
maican Maroon Ethnicity // Caribbean
Quarterly. June — September 1976.
V. 22. N 2—3; ЖясЕяг/яме Ж Cudjoe
the Maroon. L., 1977.
*s Цит. no: Eopp%o// R. Op. cit. P. 41.
*9 Eopyio// R. Op. cit. P. 49.
29 Соответствующие данные см. в кн.:
Этнические процессы...
2* EarreR Е. The Sun and the Drum. L.,
1976. P. 36—37.
22 Подробнее см.: Дридзо А. Д. Афри¬
канские мотивы в фольклоре Ямай¬
ки // Фольклор и этнография. Л., 1970;
Era ¿/?и?я Re E. Op. cit. Р. 237—239; Ear
reR E. Op. cit. Ch. IL
23 AciRc/ord R. Caribbean Cultural Iden¬
tity: The Case of Jamaica. An Essay in
Cultural Dynamics. Los Angeles, 1979.
P. 34.
24 RraGaaaRe E. Op. cit. P. 220, 225—226.
23 Дрмдзо А. Д. Развитие культуры//
Молодые государства Карибского бас¬
сейна: проблемы развития. М., 1981.
С. 141-149.
26 Подробнее см.: РаЕегдоп D. The So¬
ciology of Slavery. L., 1967. P. 182—195.
27 Последняя обобщающая работа: Д;т-
рдом G. E. Op. cit. Р. 182—195. В даль¬
нейшем ссылки даем в тех случаях,
если к материалам Симпсона будут
сделаны дополнения.
25 Ср.: Ляере^жмй E. Р. Указ. соч.
С. 137—145. Это наиболее полное опи¬
сание шанго в нашей литературе.
29 WRRams Е. British Historians and the
West Indies. L., 1966. P. 93—94.
39 Dictionary of National Biography:
Supplement. January 1901 — December
1911 L,, 1912. V. I. P. 173.
31 Daily Gleaner. 1968. 6.XI.
32 Ibid. 21.XI; Canadian Tribune. 1981.
21X11.
33 Подробнее см.: Rodman E. Lower-Class
Families: The Culture of Poverty in
Negro Trinidad. N. Y., 1971.
34 Daily Gleaner. 1968. 11.XI. Из много¬
численной литературы о семье на
англоязычных Антилах укажем
единственную пока монографию: Язм-
rignes F. Colour and Family in Jamai¬
ca. L., 1953. В последнее время пред¬
принимаются попытки пересмотреть
некоторые традиционные взгляды.
См., в частности: Жямрош У. Я. Me¬
thods in Caribbean Anthropological Re¬
search: a Re-consideration // Anthropo-
logica. 1982. V. XXIV, N 2. Здесь же
перечислены основные публикации
60—70-х годов.
зз Цит. по: Этнические процессы...
С. 208-209.
зс Vorris Я. Jamaica: The Search for
Identity. L., 1966. P. 88.
37 Подробнее см.: Jí. G., AMgíer Я.,
Аз%Яз/огд Я. The Ras Tafari Movement
in Kingston, Jamaica. Kingston, 1960;
XMzmger Д. The Rastafarian Brethern
of Jamaica//Comparative studies in
Society and History. 1966. V. IX. N 1;
ДяггзМ L. The Rastafarians: A Study
in Messianic Cultism in Jamaica. Rio
Piedras, 1968; Caribbean Quarterly. De¬
cember 1980. V. 26. N 4.
зз Правда. 1953. 2.XI.
зз Народы Америки. T. II. M., 1959.
С. 224. Подробнее см.: Дрмдзо А. Д.
Вест-Индия: борьба с британским ра¬
сизмом // Расы и народы. М., 1983.
Вып. 13.
Daily Gleaner. 1968. 4.Х11; 1969. 9.L
О лозунге «Власть — черным!)) подт
робнее см. наст, введение.
Ibid. 1969. 23.Х11.
Ibid. 1969. 18X11.
Ibid. 1970. 9.1.
Подробнее см.: Дрмдзо А. Д. Вест-Ин^
дня... С. 96—97.
Daily Gleaner. 1969. 7, ll.VIII.; 1970.
2, 6.V.
Ibid. 1968. 21.XI.
Ibid. 1969. 6.11. См. также: 1969. 16.Ц
27.V.
Подробнее см.: Гомчярозя Г., Амкжм-
мя F. Националистические течения &
странах Карибского моря // Национа¬
лизм в Латинской Америке: полити¬
ческие и идеологические течения. М.^
1976.
Daily Gleaner. 1969. 21.Х.
Ibid. 1968. 28.x.; 1969. 16.1, 16.VI.
Цит. по: Яя%/югм О. Я. Carribbean?
Narrative. L., 1966. P. 6. Подробнее
см.: Гомчярозя У. Я., Грмбямоз Л. Я.
Африка: истоки и мифы//Латинская.
Америка. 1984. № 5. С. 74—85.
Daily Gleaner. 1969. 2.1.
Ibid. 1969. 14.Х1.
Подробнее см.: Ямгобррз Я. Л. Насе¬
ление Гренады // Сов. этнография^
1982. № 3; Ом мгз. Гренада: растоптан¬
ная свобода. М., 1984; Ямгобурз Я.
Фегмсое А. О., Ямоз^зз Я. Я. Траге¬
дия Гренады. М., 1984.
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
ФРАНЦУЗСКАЯ ВЕСТ-ИНДИЯ
В первой половине XVII в. французы основали свои поселения на
островах Малых Антил —Сент-Кристофер (Сент-Китс), Мартинике,
Гваделупе и ряде мелких прилегающих к ним островов. Вначале веду¬
щее положение занимал Сент-Кристофер как первая освоенная земля, но
в 1669 г. управление французскими островами перешло на активнее раз¬
вивавшуюся Мартинику. Пробыв несколько десятилетий политическим и
экономическим центром французских владений в Карибском море, Мар¬
тиника уступила первенство Сан-Доминго (Гаити) в 1740-х годах.
Экономика и общественная жизнь всех колоний Франции развивались
сходным образом, и до конца XVIII в. в судьбах их негритянского и му¬
латского населения было много общего.
В XVII—XVIII вв. динамика роста населения Мартиники и Гваделу¬
пы (по годам) выглядела следующим образом:
Жяргимыжя *
1699
1715
1726
1764
1789
Белые
6 435
8 735
10 959
11634
10 636
Свободные цветные
505
1029
1 034
1846
5 235
Рабы
13126
26 865
40 403
68 395
83 414
Все население
20 066
36 629
52 666
81875
99 285
Геяде./п/йя *
1670
1720 *
1754
1767 *
1789
Белые
3 083
10 338
13 712
Мулаты
47
215
762
3 058
Рабы
4 267
45 653
89 523
* См. примеч. 3.
Можно с большой определенностью сказать, что в XVII—XVIII вв.
на Мартинике и Гваделупе складывалась культура и развивались этни¬
ческие процессы, аналогичные таковым Сан-Доминго: как и там, негры
и мулаты составили ядро новых небольших этносов, создали свой язык
и другие элементы культуры в процессе взаимоотношений с европейцами.
Однако во время революционных событий в Европе и колониях в коп-
де XVIII — начале XIX в. ситуация на Малых Антилах приняла иной
характер, чем в Сан-Домннго, где, как известно, негритянские массы не
только добились освобождения от рабства, но и покончили с колониаль¬
ной зависимостью от Франции.
Плантаторы Мартиники и Гваделупы, возмущенные отменой рабства
французским революционным правительством в 1794 г., а также недо¬
вольные политической активностью свободных цветных, обратились за
помощью к англичанам, которые не замедлили ввести свои войска. Мар¬
тиникой они владели в течение 8 лет, восстановив там рабство. Гваделу¬
па же благодаря деятельности комиссара Конвента Виктора Юга, изгнав¬
шего англичан, в эти годы была независимой республикой, свободной от
рабства.
204
В 1802 г. прибывший в Карибы наполеоновский корпус, не сумев по¬
давить революцию рабов в Сан-Доминго, восстановил, однако, рабство и
старый режим на Малых Антилах. Мартиника и Гваделупа еще раз по¬
бывали в руках англичан (1809—1814 и 1810—1816), которые также под¬
держивали институт рабства в периоды своего владычества, но с возвра¬
щением французов требование освобождения со стороны негров станови¬
лось все более настойчивым. Работорговля во Франции была запрещена
в 1815 г., но продолжалась в небольших масштабах еще почти два деся¬
тилетия. В 1816, 1822, 1824 гг. на Мартинике происходили волнения ра¬
бов, а в марте 1831 г.— настоящее восстание 15 тыс. рабов г. Сен-Пьера,
вызванное опять-таки тем, что революция 1830 г. во Франции не принес¬
ла рабам освобождения.
В последующие годы вопрос о ликвидации рабства уже не сходил с
повестки дня политической борьбы, тем более что в ряды французских
аболиционистов вступил такой активный борец, как Виктор Шелыпер,
вначале коммерсант, а затем государственный секретарь по делам коло¬
ний, убежденный республиканец и страстный поборник ликвидации
рабства. Память о нем до сих пор почитается в заморских департа¬
ментах.
За освобождение негров, а также за гражданские права свободных
цветных выступили и многие мулаты, которые в колониальном обществе
играли не последнюю роль в качестве владельцев значительной собствен¬
ности \ но подвергались, как и в Сап-Доминго, дискриминации по при¬
знаку цвета кожи.
Под влиянием деятельности аболиционистов, борьбы самих рабов,
а также под давлением Англии, первой отменившей рабство в своих ко¬
лониях, французское правительство стало принимать меры по улучшению
положения рабов и по их постепенному освобождению. В 1840 г. на Гва¬
делупе начали создавать в городах бесплатные школы для детей рабов,
которые они должны были посещать с четырехлетнего возраста, однако
прививалось это с трудом: через год в школах осталось всего 7 детей
рабов \
В 1845 г. был принят закон о правах раба: рабочий день его ограни¬
чивался 9,5 часами, он получал право наследования, выкупа на свободу,
наказания его должны были строго учитываться и визироваться мировым
судьей.
Кроме того, в 1830 гг. были отменены многие ограничения на отпу¬
щение рабов, вводившиеся на протяжении XVIII в. для сдерживания
роста свободного цветного населения. В частности, сняли запрет с бра¬
ков между свободными и рабами, существовавший с 1778 г., и такой
брак стал автоматически освобождать раба или рабыню и детей.
В результате число свободных цветных быстро возросло и к моменту
окончательной отмены рабства в 1848 г. достигло 45 тыс. человек на Гва¬
делупе H 36,5 тыс. на Мартинике (рабов здесь было 67,5 тыс.). Доля
свободного цветного населения по отношению к свободному населению
Мартиники составила 79,7% (ко всему населению — 32%). По подсчетам
В. Шелынера, на Гваделупе в рабстве в то время находилось 93 тыс.
негров
Сразу же после отмены рабства были приняты аналогичные француз¬
ским меры по социальному обеспечению стариков, сирот и инвалидов,
учреждены кредитные кассы для бывших рабов.
Хозяева больших плантаций, лишившись достаточной рабочей силы,
стали продавать землю мелкими участками, которые покупали многие
бывшие рабы. В то же время происходила концентрация земельной соб¬
ственности в руках самых богатых белых и цветных, скупавших землю
205
у разорившихся плантаторов. Распространялись также разные формы
аренды, издольщины и наемного труда на земле.
Однако для производства товарной продукции рабочей силы не
хватало, и в 1852 г. был принят закон о контрактации сельскохозяйст¬
венных рабочих. Прибывавшие на протяжении второй половины XIX в.
десятки тысяч человек из Индии, Китая, Вьетнама и ряда европейских
стран вливались в население Мартиники и Гваделупы, изменяя его этни¬
ческий состав, но не размывая ядра сложившихся этносов. Африка вновь
пополнила трудовые ресурсы французских колоний: 16 тыс. африканских
негров рабов с Лоанго и Нижнего Конго были «выкуплены» из рабства,
освобождены и тут же законтрактованы на 5 лет для работы во Француз¬
ской Вест-Индии с правом возвращения на родину по истечении срока.
Из этих 16 тыс. 9 300 остались на Мартинике и 6 700 на Гваделупе, не
воспользовавшись правом репатриации \ Последняя волна африканской
иммиграции пришлась на конец XIX в.: к 1901 г. на Мартинику прибыли
5 345 негров ".
В 1852—1877 гг. во французские колонии въехали по контрактам
77 тыс. индийцев (с 1861 г.— по соглашению с Великобританией из ее
владений в Индии), около 1,5 тыс. китайцев и 500 вьетнамцев (на Гва¬
делупу) ". Судьба их в общем такова: все вьетнамцы по истечении пяти¬
летнего срока были возвращены на родину; китайцы остались, их потом¬
ки и сейчас живут в некоторых семьях мартиникской буржуазии; индийцы
не все вернулись, из выживших в тяжелых для них условиях часть по¬
желала остаться на островах и составила заметную прослойку в населе¬
нии. Индийцы не чуждались метисации с неграми и мулатами, однако
существующая в настоящее время небольшая группа индийцев поддержи¬
вает культурные традиции своей исторической родины.
Немногочисленные выходцы с Ближнего Востока, никогда не играв¬
шие заметной роли в метисации населения, и ныне сохраняют свою со¬
циальную, этническую и генетическую обособленность.
Говоря об этническом составе Мартиники и Гваделупы, нужно упомя¬
нуть небольшие группы иммигрантов из европейских стран, в частности
итальянцев, прибывших в последние десятилетия XX в. Они легко при¬
способились к местным условиям и отчасти смешались с белым креоль¬
ским населением островов, которое на каждом составляет не более 2%
всего населения: 330 тыс. на Гваделупе (1983 г.) и 326,5 тыс. на Мар¬
тинике (1982 г.)
Развитие капитализма в XIX—XX вв. и колониальная зависимость
привели на островах к тем же негативным социальным последствиям,
какие наблюдались в любой другой стране с аналогичным статусом: по¬
ляризации классов, обнищанию большинства трудящихся, резко контра¬
стирующему с богатством меньшинства, порокам правовой системы и т. л.
Причем и здесь установилось характерное для островных стран кариб¬
ского региона соотношение цвета кожи и положения в обществе.
Так, если среди работников сельского хозяйства и сферы обслужива¬
ния, ремесленников, мелких производителей представлены все степени
метисации соответственно их пропорциям во всем населении, то собст¬
венники значительных земельных владений, крупные коммерсанты, чи¬
новники, работники умственного труда — это либо белые, либо мулаты с
самой светлой кожей. По замечанию французского антрополога Ж. Бе¬
нуа, «группа медиков и группа докеров дают неодинаковую таблицу рас¬
пределения расовых признаков»
Что касается этнокультурного развития интересующего нас компо¬
нента населения, то оно во многом определялось именно колониальным
положением Мартиники и Гваделупы, а также политикой ассимиляции^
Мб
принятой Францией в отношении их и поддерживавшейся местными иму¬
щими классами. (Идея политической ассимиляции, о которой думал еще
Ришелье, создавая в 1635 г. Компанию островов Америки, в XVII—
XVIII вв. казалась привлекательной также и для свободных цветных,
полагавших, что французские законы обеспечат им равенство и возмож¬
ность бороться за политическую власть. Поэтому в конце XVIII — пер¬
вой половине XIX в. политическая борьба на Мартинике и Гваделупе
не приняла антифранцузского характера.) Если в Гаити сложившиеся в
колониальный период компоненты культуры, в том числе этнической,
после завоевания независимости развивались уже вне контакта с евро¬
пейцами, то на оставшихся колониями в XIX в.— первой половине XX в.
и превращенных в 1946 г. в заморские департаменты Мартинике и Гва¬
делупе прямое и целенаправленное влияние французов с их политиче¬
скими и социальными установлениями, языком, религией никогда не
прекращалось.
Прежде чем говорить о культуре, отметим важную особенность этни¬
ческого развития Французских Антил, проявившуюся в антропологиче¬
ском плане: здесь почти не осталось «чистых» негров и практически все
население является смешанным. При наличии белых, прежде составляв¬
ших довольно большую долю во всем населении, и при установке цвет¬
ных на приобретение антропологических признаков белой расы метиса¬
ция приняла такой ход, что, как считает Ж. Бенуа, на Мартинике и
Гваделупе едва ли найдется один человек, не имеющий хотя бы очень
отдаленных белых предков. Существует несколько терминов для обозна¬
чения людей с различными сочетаниями расовых признаков: «мулат»,
«капр», «шабэн» однако это слова обиходного языка; в художествен¬
ной и научной литературе, когда подчеркивается, с одной стороны, куль¬
турная однородность смешанного населения, а с другой — отличие этого
населения от белого в каких-либо существенных характеристиках, упот¬
ребляются термины «черный» или «негр».
О духовной культуре народов названных островов можно в целом ска¬
зать, что в результате постоянного контакта с европейцами, о котором
уже говорилось, она во многих важных аспектах теряла аналогичную
гаитийской «африканскую» окрашенность. Так, на Мартинике и Гваде¬
лупе перестал существовать водуизм как целостная религиозная система,
а его место в сознании масс занял католицизм (он исповедуется белым
высшим классом и народными массами; представители светлокожей
цветной буржуазии, как правило, атеисты. На Гаити католики — именно
мулатская элита). От водуизма сохранились отдельные элементы, либо
инкорпорировавшиеся в христианство, либо существующие сами по себе
как «суеверия» (заметим, что в Гаити «суеверием» элита называет воду-
истский культ в целом).
Самым древним пластом в верованиях антильцев, сохранившимся,
возможно, в наименее измененном виде, является вера в магию, зомби и
разного рода оборотней; к африканскому культу предков восходит ряд
элементов похоронного обряда. Однако и здесь эволюция шла в процессе
отбора, переосмысления и сплавления воедино африканского и европей¬
ского материала. Примером сипкретизации верований африканского про¬
исхождения и христианских обрядов может служить обычай накануне
пасхи очищаться от грехов посредством разных форм омовений. На Мар¬
тинике, как только начинают звонить колокола, люди погружают голову
в реку, море, обрызгивают друг друга водой; на Гваделупе либо прини¬
мают ванну с настоем различных трав и со «святой водой», либо входят
в море, желательно в устье какого-либо потока, отсчитав 7 волн, чтобы
избавиться от дурных влияний. Своеобразную трансформацию претерпел
МУ
образ «злого духа», превратившись в «антихриста» (antichri), который
представляет собой гомункула, действующего по приказу владельца. Пи¬
тается антикри только мясом, и эту плотоядность называют moudonque,
что, возможно, происходит от названия африканского племени mondon-
que, представители которого во времена рабства имели репутацию лю¬
доедов ".
В антильских карнавалах, приурочиваемых сейчас не только к датам
католического календаря, но и к важным событиям светской жизни, на¬
пример выборам, участвуют «дьяволы», «дьяволицы», персонажи и мас¬
ки, пришедшие и из Африки, и из христианского «ада» и напоминающие
духов смерти в водуизме ". В танцах, ряд которых исполняется только
под барабан, сохранились африканские движения и ритмы, сопровождаю¬
щие же их песни имеют европейские мелодии. Очень популярные на
Антилах маленькие оркестры состоят из кларнета, флейты, цилиндриче¬
ского барабана, погремушек; несколько музыкантов отстукивают ритм
деревянными палочками по бамбуковому цилиндру, подвешенному к ше¬
стам, на которых держится легкая крыша эстрады ". В музыке, испол¬
няемой такими оркестрами, ощущается тот же процесс синтезации, ко¬
торый породил нью-орлеанскии джаз.
Однако и карнавалы, и музыка, и танцы, и многое другое в народной
культуре отчасти утеряли характер непосредственного самовыражения,
так как стали использоваться официальной пропагандой в качестве сим¬
вола «антильской самобытности», которую якобы не разрушает политика
ассимиляции. Имущие классы, солидарные с этой политикой и изолирую¬
щие себя от масс, «фольклоризируют» простого человека, представляют
его культуру как «декоративный» элемент своей собственной жизни, по
выражению одного из исследователей ". Отсюда — и эксплуатация
эстрадой и телевидением самых популярных традиционных форм эстрад¬
ного фольклора — песен на креоле «бигин», и аналогичные тулузским
ежегодные литературные конкурсы на Гваделупе, на которых присуж¬
даются премии за произведения местных авторов на французском языке
и на креоле, при том что в реальной действительности у всех слоев на¬
селения престиж креоля чрезвычайно низок. В школах ученикам пе поз¬
воляют употреблять креоль ни на уроках, ни на переменах. Средние
слои говорят на креоле только со слугами.
Устный фольклор на Мартинике и Гваделупе обеднел: редкие дети
слышат сейчас, например, сказки о Куме-Кролике, близнеце луизианско¬
го Братца-Кролика. Большинство антильских писателей пишет на фран¬
цузском языке, либо следуя течениям в литературе метрополии, либо,
наоборот, используя его для утверждения «своего негритюда», для пере¬
дачи своего африканского культурного наследия, для создания «негри¬
тянского» французского ". Использование креоля профессиональными
писателями носит характер чего-то искусственного, тенденциозного. Вооб¬
ще же владеть французским языком — значит получить ключ к евро¬
пейской культуре, стать «цивилизованным» и ...более светлым: «Негр в
антильских странах становится белее в прямом пропорциональном отно¬
шении к своему знанию французского языка» ". И, вероятно, прав был
французский этнограф М. Леири, еще в 50-х годах уловивший тенденцию
развития креоля: он «обречен будет стать реликвией прошлого, когда
общественное образование при всем его медленном прогрессе ... охватит
достаточно широкие слои малоимущего населения» ".
Но до тех пор, пока этого не произойдет, французский язык (одно из
сильнейших средств навязывания колонизаторами своей культуры) будет
в антильских странах еще одним источником комплекса неполноценности,
еще одним инструментом самоутверждения темнокожего человека, «от¬
208
чужденного» от самого себя, по мысли выдающегося выходца с Антил
психиатра Франца Фанона, социальным неравенством и расизмом белых.
Школа, где антильские дети изучают только историю Франции, а учеб¬
ник открывается фразой «Наши предки, галлы...», где на уроках фран¬
цузского языка они должны запоминать, например, названия элементов
никогда не виденных лыж, художественная литература, средства массо¬
вой информации, даже материальная культура формируют «белое» ми¬
ровоззрение антильцев, в котором негру с его историей, его культурой
действительно нет равного с белым места и в которое проникают расовые
предрассудки белых, связанные с несколькими веками рабства негров и
с европейской символикой черного цвета.
Результат этого процесса, впрямую поддерживаемого на Мартинике и
Гваделупе именно политикой ассимиляции, проявляется в раздвоенности
психологии антильцев, обращающих расовые предрассудки против самих
себя и точно таких же соотечественников, в комплексе неполноценности,
особенно сильном среди самых образованных слоев, в соперничестве и
дискриминации по расовым признакам в быту и общественной жизни.
Даже этническое самосознание антильцев в какой-то степени питается
теми же представлениями. Мартиникцы обижаются на гваделупцев, пы¬
тающихся выдать себя за мартиникцев, так как последние якобы более
«цивилизованны» И те и другие обижаются, если их принимают за
африканцев — «варваров», согласно распространенному убеждению. Ин¬
дийцев негры обвиняют в том же, в чем их самих обвиняли белые: в лени,
жестокости, чувственности и т. д.^
Особенно драматично расовые предрассудки сказываются в сфере лич¬
ных отношений, над которой тяготеет стремление «улучшить расу»
(иногда говорят «улучшить волосы»), т. е. через брак войти в круг людей
с более светлой кожей и европеоидными чертами. Для многих оказывает¬
ся психологически невозможным жениться или выйти замуж за челове¬
ка темнее себя. В то же время и белый, вступивший в такой союз, оттор¬
гается своим кругом, и семья нередко бывает вынуждена менять место
жительства, иногда даже страну. Очевидно, насколько пагубно все это
для семей и личных судеб людей.
Социальная действительность Французских Антил порождает множе¬
ство подобных нездоровых явлений, что не может не вызывать протест,
принимающий самые разнообразные формы: от случаев насилия (когда,
например, во время первой мировой войны в огне погибли два белых
священника на Мартинике из-за прошедшего по стране слуха, что она
навсегда освободится от белых, если три священника будут заживо сож¬
жены до создания влиятельных философских и идеологических кон¬
цепций, публицистических и художественных произведений, направлен¬
ных против всей системы колониального порабощения народов, частью
которой является расизм. Таковы книги Франца Фанона, показавшего
разрушительное воздействие расизма белых на психику негра и ставив¬
шего своей целью «освобождение в цветном человеке человека», оконча¬
тельное уничтожение всех форм рабства на земле Таковы произведе¬
ния мартиникского поэта Эмэ Сезэра, одного из «духовных отцов» фило¬
софии негритюда, возникшей в 20—30-е годы XX в. и показавшей
осознание неграми той огромной роли, которую сыграли негритянские
традиции в становлении национальных культур в Америке (впоследствии
под влиянием объективных условий негритюд эволюционировал в реак¬
ционное течение, абсолютизировавшее взаимную непроницаемость «бе¬
лой» и «черной» культур, а сам Э. Сезэр перешел на позиции национа¬
лизма цветных^). В описываемое время рост расового сознания, отра¬
жением которого явилось творчество писателей—идеологов негритюда,
был важным этапом в становлении национального самосознания ан¬
тильцев.
К числу особенностей «негристской», по терминологии советского ис¬
следователя В. Земскова художественной литературы франкоязычных
Антил относится тот факт, что она почти не культивировала образ негра
мистика, негра танцора с его эмоциональностью, близостью к природе
и т. д. Напротив, герой-негр часто обладает сознанием пролетария, по¬
нимающего необходимость классовой солидарности, не отказывающегося
от своего африканского происхождения, но и не отвергающего Францию
(это связано с высоким удельным весом рабочего класса, в основном
сельскохозяйственного пролетариата, в антильских странах). Еще один
тип героя — это антиколониалист, человек действия, не останавливаю¬
щийся, как философы негритюда, на утверждении культурной самобыт-*
ности, а требующий немедленного разрыва с империалистической метро¬
полией
В литературе, таким образом, отражается своеобразие комплекса проб¬
лем, стоящих перед заморскими департаментами Франции. Все вопросы
политической, экономической, социальной и культурной жизни ставятся
здесь в контексте борьбы с последствиями рабства и колониализма, при¬
чем центральной фигурой этого комплекса является именно негр и по¬
томок негра — и как существо социальное, член классового общества,
и как носитель определенной психологии и культуры.
Один из основных политических вопросов повестки дня — самоопре¬
деление Мартиники и Гваделупы. К поискам реальных путей такого са¬
моопределения привел, кроме других причин, и рост национального само¬
сознания мартиникцев и гваделупцев, последовавший за разочарованием
в политике «деколонизации сверху» и ассимиляции: «Департаментализа-
ция привела к такому парадоксальному результату, что антилец стал
ощущать себя мартиникцем или гваделупцем в гораздо большей степени,
чем в эпоху, когда еще не была осуществлена полная политическая ин¬
теграция с метрополией»
В последние десятилетия идея антильской самобытности, идея общ¬
ности истории африканцев Вест-Индии все более заменяет собой идеи
негритюда и расовой солидарности. Несмотря на сложность и противоре¬
чивость процессов этнического развития и даже опасность потери целост¬
ности мартиникской и гваделупской общностей (из-за экономического и
социального упадка, массовой эмиграции во Францию, где в настоящее
время живет 300 тыс. выходцев с Французских Антил, из-за «коммерци-
лизации» культуры), о которой говорится в документах съездов комму¬
нистических партий заморских департаментов, прогрессивные силы во
главе с коммунистами считают возможным говорить о яркой самобыт¬
ности мартиникского и гваделупского этносов, чье ядро составляют по¬
томки африканских негров рабов, и ставить вопрос о демократической и
народной автономии Мартиники и Гваделупы как этапе на пути к неза¬
висимости с социалистическим содержанием
* E¿;'sa&e¿^ L. The French Antilles //
Neither Slave nor Free: The Freedmen
of African Descent in the Slave Socie¬
ties of the New World. Baltimore; L..
1972. P. 150; см. также: P. The
Atiantic Slave Trade. Madison, 1969.
P. 78.
s Дамбой Я. La Guadeloupe: T. 1—3.
S. 1., 1976. T. 1: Histoire de la colonisa¬
tion de ГПе. P. 67.
3 Д/;я%еяи L. La vie quotidienne aux An¬
tilles françaises au temps de Victor
Schoelcher. XIX" siècle. P., 1979. P. 36.
* B 1844 г., например, из 76 тыс. рабов
па Мартинике 12 тыс. принадлежали
свободным цветным. Д.
Op. cit. P. 165.
s Дамбой Я. La Guadeloupe. T. 2. P. 68.
210
" Ibid. P. 21; FAsa6e¿^ Д. Op. cit. P. 151;
Дс/юеЛсДег V. Esclavage et colonisa¬
tion. P., 1948. P. 131.
? R. The Negro in the New
World. N. Y.; L., 1969. P. 170.
s Reyerf F. La Martinique. P., 1949.
P. 242.
s Reyerf F. La France d'Amérique. P.,
1949. P. 61.
*o F^arb^ A, Aer¿doa R. Transitions dé¬
mographiques et modernisation en
Guadeloupe et en Martinique. P., 1980.
P. 3; Statistical Abstract of Latin Ame¬
rica. Los Angeles, 1985. V. 25. P. 49.
** Демс;^ A Les Martiniquais: Anthropo¬
logie d'une population métissée // Bull,
et memoirs de la Société d'Anthropolo-
gie de Paris. 1963. T. 4. XD série. N 2.
P. 277.
*2 Ibid. P. 265; Яодем Ф. Формирование
современного этнического состава на¬
селения Гваделупы//Расы и народы.
М., 1979. Вып. 9. С. 155.
*з Ae¿r¿s Ж. Contacts des civilisations en
Martinique et en Guadeloupe. P., 1955.
P. 51, 52.
*4 Ога^ам G. Ile fédérée française de la
Martinique. P., 1961.
Ae¿r¿s Ai. Op. cit. P. 56.
*9 Догзам; A La Littérature d'expression
française//Europe. 1980. N 612. P. 29.
*7 Itinéraire d'un langage: de l'Afrique à
la Caraibe. Entretien avec Aimé Cé-
saire//Europe. 1980. N 612. P. 9.
*з Fanon F. Black Skin, White Masks*
N. Y., 1967. P. 18.
*9 Ae¿r;s ЛА Martinique — Guadeloupe —
Haiti // Le Temps Modernes. Février
1950. P. 1347.
2° Fanon F. Op. cit. P. 26.
21 Ae¿r¿s Ж Contacts... P. 154.
22 Rgyerf F. La France d'Amérique. P. 181*
23 См. о нем: Гордом A. Д. Проблемы на¬
ционально-освободительной борьбы в
творчестве Франца Фанона. М., 1977.
24 См.: Огецемко А. Я. Национализм и
особенности проявления идеологии
негритюда на Французских Антилах
и Гаити // Национализм в Латинской
Америке: политические и идеологи¬
ческие течения. М., 1976; Ома же. Ан¬
тильская разновидность негритюда:
идеология и политика. Автореф. дис...
канд. ист. наук. М., 1983.
2з Зейское Д. Негристская поэзия ан¬
тильских стран: истоки, создатели,
история // Художественное своеобразие
литературы Латинской Америки. М.,
1976.
26 Forzanf A La littérature d'expression
française // Europe. 1980. N 612.
27 Ae;ws Ж Les Antilles décolonisées. P.,
1956. P. 12.
23 VIII Congrès du Parti Communiste
martiniquais. Lamantin, 1983. P. 76.
НИДЕРЛАНДСКИЕ АНТИЛЫ
В состав Нидерландских Антил — последнего «осколка» некогда огромной
голландской колониальной империи — входят две группы островов: Под¬
ветренные (Аруба, Бонайре, Кюрасао, иначе А — В — С, по заглавным
буквам нидерландских названий) и Наветренные (Саба, Синт-Эстатиус,
сокращенно Статна, и часть острова Сен-Мартен, северная принадлежит
Франции). Подветренные острова обнаружил в 1499 г. испанский конки¬
стадор Алонсо де Охеда.
Появление голландских пиратов в районе Антильских островов отно¬
сится к концу XVI —началу XVII в. В 1621 г. была создана Голланд¬
ская Вест-Индская компания с монопольным правом на колонизацию от¬
крытых ею земель от западного побережья Африки до Америки вклю¬
чительно и торговлю в этих районах Земного шара. В 1631 г. голландцы
захватили остров Сен-Мартен, а к 1636 г. в их руках оказались остальные
пять островов. На Сен-Мартене голландцы застали около 14 французских
семей, на Кюрасао (крупнейшем из захваченных островов) — небольшую
группу испанцев и более 400 индейцев. На Подветренных островах остав¬
шиеся индейцы в 1634 г. были обращены в христианство голландскими
священнослужителями *. В начале XIX в. на Кюрасао умер последний
чистокровный индеец. На Арубе и Бонайре незначительное число индей¬
цев просуществовало почти на столетие дольше и постепенно смешалось
с остальным населением. Еще более трагически сложилась судьба ин¬
дейцев Наветренных островов: уже в первые десятилетия XVI в. в ре¬
зультате испанской колонизации большинство индейцев было истреблено,
а к середине XVII в. они исчезли полностью^
В первой половине XVII в. экономика нидерландских Наветренных
островов основывалась на добыче соли и возделывании табака. Но с поте¬
рей в 1654 г. их бразильских владений с плантациями сахарного трост¬
ника голландцы создали такие плантации на своих островах в Карибском
море. Поскольку индейское население здесь было почти истреблено, то
на плантациях с самого начала использовался труд рабов-африканцев.
К этому времени Голландская Вест-Индская компания уже располагала
многочисленными судами для доставки рабов из Африки в Америку, и во
второй половине XVII в. вест-индские владения Нидерландов — прежде
всего Кюрасао — превратились в крупные центры работорговли в Новом
Свете. Всеми делами компании фактически управляла купеческая вер¬
хушка Амстердама — «Ассамблея 19-ти» \
Между тем к середине XVII в. почти все значительные лагери —
сборные пункты рабов, созданные ранее па западном побережье Африки
португальцами, были захвачены голландцами. Именно отсюда и частич¬
но из районов Центральной Африки Вест-Индская компания, монопольно
осуществлявшая все операции по перевозке рабов, доставляла «черный
товар» на Нидерландские Антилы. По словам нидерландского исследова¬
теля К. Гослинга, «торговля чернокожими стала душой компании». Гол¬
ландцы на Кюрасао предпочитали продавать африканцев на чужие ост¬
рова Карибского моря, что приносило гораздо более высокие доходы, чел!
торговля со своими соотечественниками в Северной Америке. Примером
могут служить поставки рабов в середине XVII в. для сооружения оборо¬
нительных укреплений Нового Амстердама: туда были отправлены нетру¬
доспособные (по болезни или по возрасту) рабы, продававшиеся по самой
низкой цене.
Значительная часть прибыли от работорговли оседала в карманах гу¬
бернатора Кюрасао и высших чиновников Вест-Индской компании:
в 1640 г. рабы, доставленные туда каперскими судами, продавались по
65 гульденов за каждого, максимальная цена с течением времени под¬
нялась до 150 гульденов. В конце XVII в. за каждого раба, привезен¬
ного на Подветренные острова, губернатор получал 1,2 гульдена.
В 1697 г. правительство Нидерландов указало местным властям на
слишком большие расходы по содержанию служащих компании и недо¬
статочные отчисления в метрополию. В ответ островная администрация
повысила стоимость рабов.
Интересам метрополии и компании отвечала налоговая система вест-
индских владении, отражавшая изменения социально-экономического ха¬
рактера. В 1695 г. была окончательно отменена десятина (самый старый
налог), собираемая ежегодно с урожая табака, индиго, маиса, фруктов
и других культур. Вместо нее ввели подушный налог на рабов. Суще¬
ствовал также двухпроцентный налог на экспорт сахара, бразильского
дерева и рабов.
В период расцвета работорговли на Нидерландских Антилах самым
энергичным образом начала осуществляться «сельскохозяйственная про¬
грамма». Ее инициатором выступила Голландская Вест-Индская компа¬
ния с целью создать на Кюрасао по договоренности с губернаторами
плантации и производить на них все необходимое для обеспечения про¬
довольствием населения острова, включая рабов. Так была заложена
плантационная система ведения хозяйства, значение которой вышло да¬
леко за рамки чисто экономических интересов. Эта система наряду с не¬
которыми другими факторами (о них ниже) определила на длительное
время весь уклад жизни на островах; каждый член общества оказывался
на отведенном ему месте, определявшемся размерами плантаций и чи¬
слом рабов, цветом кожи и размежеванием по социально-экономическо¬
му признаку. Она наложила отпечаток на всю дальнейшую историю ост¬
ровного мира.
Но в отличие от владений других европейских держав в Карибском
море плантационное хозяйство на Нидерландских Антилах имело свою
специфику: оно не было монокультурным. Здесь выращивали табак, са¬
харный тростник, бразильское дерево, продовольственные культуры и
т. д. Однако возделывание сахарного тростника в связи с плохим его
качеством так и не стало единственным направлением плантационного
хозяйства на Нидерландских Антилах. К. Гослинга пишет, что на Кюра¬
сао культура сахарного тростника была «свернута» уже к 1688 г., тем
не менее вывоз в метрополию продукции восьми плантаций компании на
Кюрасао только за период с 1684 по 1693 г. принес ей 32 тыс. гульде¬
нов чистого дохода
На плантациях работали африканцы разной этнической принадлеж¬
ности: фанти-ашанти, бини, йоруба, мандинго и др., выходцы из Гви¬
неи, Габона, Либерии, Конго, Анголы, Сьерра-Леоне, Камеруна, с Берега
Слоновой Кости и Золотого Берега. Они имели разную культуру н обы¬
чаи, говорили на разных языках, принадлежавших к двум большим язы¬
ковым семьям — суданской и банту.
Первая небольшая партия плантационных рабов прибыла на Кюра¬
сао уже в конце 30-х годов XVII в. В 1648 г. здесь насчитывалось око¬
ло 500 голландцев и других европейцев, в том числе 150 служащих Вест-
Индской компании и 300 солдат, а также фермеры и купцы. Рабов было
не более 100, однако через 20 лет число их достигло нескольких сотен.
Имелись они и на других островах. Так, во время второй англо-голланд¬
ской войны (1665—1667) англичане, овладев Синт-Эстатиусом, захватили
там 840 рабов, а на острове Саба — 70. В начале 80-х годов XVII в. на
Кюрасао находилось уже свыше 3 тыс. невольников, но большинство их
предназначалось для реэкспорта. Плантации на Нидерландских Антилах
не поглощали всей массы африканцев. Часть их использовалась в каче¬
стве домашних слуг, другие сдавались «внаем» как работники и ремес¬
ленники, которые иногда работали самостоятельно, выплачивая хозяину
определенную сумму, третьи строили защитные сооружения. К концу
XVII в. самая крупная группа плантационных рабов образовалась на
Кюрасао (600—700 из общего числа 2,5 тыс.). Эти рабы —основная ра¬
бочая сила на плантациях — пользовались минимумом прав в сравнении
с другими категориями. Не случайно отправка раба с полевых работ па
домашние рассматривалась как поощрение и наоборот. На соляных копях
Бонайре было занято обычно 100—200 невольников.
По мнению некоторых современных исследователей (Андерсощ
Дайнз, Хутинк и др.), положение рабов на Нидерландских Антилах к
началу XIX в. было не таким тяжелым, как в других островных коло¬
ниях Карибского моря. Дело, разумеется, не в каких-то особых душев¬
ных качествах рабовладельцев-голландцев. На наш взгляд, объяснением
может служить характер капиталистического развития метрополии и эко¬
номики островов. Историки этого явления восходят к начальному периоду
голландской колонизации. Хотя институт рабства на Нидерландских Ан¬
тилах стал такой же неотъемлемой частью колониальной жизни, как и
в других колониях региона, плантационное рабство играло в местной эко¬
номике менее важную роль, чем, например, в голландском Суринаме.
«Гуманная» политика Вест-Индской компании имела одну цель —по¬
лучение как можно больших прибылей. Именно этой цели и служила
торговля «черным товаром». Важно, чтобы товар был необходимого «ка¬
чества», поэтому его отбирали и до продажи «берегли». Но рабов и здесь
не считали людьми. Их клеймили, подобно скоту, малейшее нарушение
правил поведения в отношении белого человека влекло суровое наказа¬
ние, вплоть до смертной казни. Белый же, убивший раба, в XVII в.
подвергался штрафу, и лишь позднее штраф был заменен тюремным за¬
ключением. Жестокие телесные наказания нередко приводили к увечью
рабов, поэтому из метрополии последовали рекомендации губернатору
Кюрасао (1694 г.) не допускать подобного обращения, но в большинстве
случаев они оставались на бумаге.
Любой голландский эмигрант в Нидерландских Антилах мог рассчи¬
тывать на субсидию для обработки земельного участка и получение оп¬
ределенных доходов. Эта политика преследовала двоякую цель: увеличе¬
ние численности населения колонии и развитие сельского хозяйства.
Местные власти проявляли особый интерес к «перспективным» пересе¬
ленцам, но колонистом мог стать лишь приверженец реформатской
церкви; именно это направление было признано религией новой коло¬
нии*. Однако в 1651 г. на Кюрасао, а позднее и на других голландских
островах образовались небольшие еврейские колонии. Евреи сохраняли
здесь привилегии и права, которые им были даны в Амстердаме. Общи¬
на их в Голландской Вест-Индии формировалась из евреев сефардов,
прибывших как из самих Нидерландов, куда они переселились, спасаясь
в свое время от инквизиции в Испании и Португалии, так и позже (по
той же причине) из португальской Бразилии. В противоположность не¬
большой колонии евреев, образовавшейся в Суринаме, их община на
Подветренных островах постепенно приобрела значительный вес и стала
частью господствующего класса, заняв ведущие позиции в торговле и
финансах (тогда как в Суринаме многие местные евреи сделались план¬
таторами) .
Вест-Индская компания обеспечивала колонистов священниками гол¬
ландской реформатской церкви, евреи имели собственных раввинов. Что¬
бы предупредить распространение в колонии католицизма, голландские
власти в XVII —начале XVIII в. издали несколько эдиктов, запрещав¬
ших на островах католическую религию, однако уже с XVII в. здесь
появились католические миссионеры (иезуиты и францисканцы из испан¬
ской Южной Америки). Тем не менее конфессиональная политика па
Нидерландских Антилах была более гибкой, чем в соседних британских и
французских владениях, и в конечном счете в нидерландских колониях,
как ив самой метрополии после победы там буржуазной революции,
практически установилась атмосфера религиозной терпимости.
Ни протестантское, ни еврейское население не испытывало ущемления
своих религиозных интересов. Лишь одна группа — рабы — осталась без
какого-либо «религиозного наставления». И католические миссионеры
поспешили заполнить этот вакуум. Именно римско-католическая церковь
на Нидерландских Антилах того времени стала по преимуществу «цер¬
ковью рабов». В результате социальная рознь между белыми и черными,
порожденная и поддерживаемая системой рабства, усиливалась религи¬
озной рознью.
Уже в XVII в. некоторые негры рабы —обычно домашние слуги или
ремесленники — после смерти хозяина по его завещанию получали сво¬
боду и становились вольноотпущенниками. Тогда же были отмечены слу¬
чаи, хотя и довольно редкие, браков между свободными неграми и бе¬
лыми. Кроме того, обычным явлением в колониях было внебрачное со¬
жительство, или конкубинат, рабовладельцев — голландцев и других
европейцев — и рабынь. В результате подобных браков и внебрачных
связей возник новый элемент — мулаты, или цветные. Часть их остава¬
лись рабами, хотя и в этом случае более светлый оттенок цвета кожи
давал им определенные преимущества: их реже заставляли работать в
поле, используя на более легкой работе в качестве домашней прислуги,
и т. д. Однако дети свободных негритянок также были свободны от
рождения, а своим внебрачным детям от рабыни по достижении ими
совершеннолетня хозяин иногда давал свободу. Так возникла новая груп¬
па населения, занявшая промежуточное в расовом и социальном плане
положение между белыми хозяевами и черными рабами. Но и для свобод¬
ных мулатов оттенок цвета кожи облегчал или затруднял их социальную
мобильность: более светлая кожа и в этом случае давала преимущества,
облегчая переход на более высокую ступень социальной лестницы. Рабо¬
владельческая протестантская верхушка уже в 1650 г. добилась приня¬
тия закона, который обязывал белого человека иметь разрешение роди¬
телей на брак с мулаткой, и пыталась законодательным путем объ¬
явить недействительными многие уже заключенные подобного рода
браки\
В XVIII в. социально-расовая структура Голландской Вест-Индии
окончательно оформилась: общество здесь состояло из двух основных
противостоящих классов — белых рабовладельцев и черных рабов. Белое
меньшинство на Кюрасао было представлено в основном голландцами
протестантами и евреями сефардами. Процесс дифференциации среди бе¬
лого населения привел также к появлению крупных коммерсантов и об¬
разованию довольно многочисленного слоя ремесленников, розничных
торговцев, владельцев небольших парусников и т. д. Промежуточной
группой в этой структуре были свободные мулаты—ремесленники, тор¬
говцы, мелкие чиновники и проч. Подавляющее большинство их по свое¬
му социально-экономическому положению примыкало к низшему слою
белого населения, но те, кому удалось разбогатеть, стремились попасть
в высший класс.
В начале XVIII в. на Кюрасао насчитывалось 425 белых семей и
3,5 тыс. рабов, а к концу того же столетия — 4 тыс. белых, большинство
которых принадлежали к голландской реформатской церкви. Число воль¬
ноотпущенников и свободных мулатов равнялось 3 тыс.; это были глав¬
ным образом ремесленники, а по конфессиональной принадлежности —
католики.
Таблица. Численность населения Наветренных островов в XVIII в. "
Остров
Начало XVIII в.
Конец XVIII в.
белые
рабы
белые
рабы
свободные черные
Синт-Эстатиус
500
750
2 400
5 000
Нет данных
Саба
Нет данных
75
750
» »
Сен-Мартен
Около 50 I
250
1150
4 000
200
Уже в 1750 г. на Кюрасао произошло восстание рабов. Оно началось
в северной части острова: вооружившись карабинами, топорами и но¬
жами, восставшие направились к Виллемстаду - административному
центру острова и всех Нидерландских Антил. Однако солдаты с помощью
отряда свободных негров подавили восстание, причем некоторые ра¬
бы предпочли рабству смерть и бросались в море с высоких скал. Так
завершилась первая попытка рабов Кюрасао обрести свободу. Рабовла¬
дельцам удалось использовать в своих интересах разное социальное по¬
ложение (а возможно, и этническое происхождение) негров. Но восстание
заставило власти во второй половине XVIII в. разработать проект «Ко¬
декса о рабах», призванного в какой-то мере смягчить их положение,
оградить их от чрезмерной жестокости и произвола рабовладельцев. Од¬
нако на практике мало что изменилось, ибо рабовладелец по-прежпему
оставался полновластным хозяином судьбы раба.
На Подветренных островах было издано, кроме того, несколько ука¬
зов, ущемлявших права свободных негров и мулатов. Но одновременно
власти не забывали и о психологической обработке низших слоев бело¬
го населения и свободных цветных, в сознание которых внедрялась мысль
об исконной, природной неспособности чернокожих рабов вести иной
образ жизни, кроме рабского, в силу их умственной неполноценности.
Однако идеи свободы, равенства и братства, провозглашенные в кон¬
це XVIII в. Французской буржуазной революцией и проникшие не толь¬
ко на Французские, но и на Нидерландские Антилы, а затем восстания
мулатов и черных рабов на Сан-Доминго не могли не оказать своего влия¬
ния, и в 1795 г. на Кюрасао вспыхнуло новое восстание. Начали его
50 рабов, бросившие орудия труда и отказавшиеся от работы. Спустя
пять дней отряд восставших, возглавляемый Бастианом Карпатой, насчи¬
тывал уже более тысячи человек. По дороге на Виллемстад они освобож¬
дали рабов из тюрем, привлекая их на свою сторону, поджигали план¬
тации, уничтожали урожай. Затем последовали поражения, и рабы от¬
ступили. По распоряжению губернатора добровольно сдавшимся обещали
помилование, и подавляющее большинство рабов вернулись на планта¬
ции; 29 лидеров были казнены. Второе восстание у некоторых нидерланд¬
ских исследователей (Гослинга) получило название «революция» рабов.
Воспоминания о событиях 1795 г. надолго сохранялись здесь в памяти
не только рабовладельцев, но и рабов, придавая им решимость в борьбе
за свободу.
Волнения среди рабов заставляли власти снова и снова предпри¬
нимать попытки обуздать наиболее жестоких рабовладельцев. Известен
случай (1812 г.), когда по жалобе рабов на их хозяина был наложен
штраф. На Кюрасао местное законодательство в 1824 г. ограничило ра¬
бочий день раба 10 часами, установив также ежемесячный свободный
день. Для больных рабов был организован лепрозорий. Однако все эти
меры мало что изменили и в целом не спасали рабов от произвола
рабовладельцев\
Венский трактат 1815 г. закрепил за Нидерландами их островные вла¬
дения в Карибском море, захватывавшиеся в XVII—XIX вв. французами
и англичанами. Работорговля там продолжала процветать, но уже не под
эгидой Голландской Вест-Индской компании: претерпев реорганизацию
в 1674 г., она просуществовала под тем же названием до 1791 г., когда
управление колонией перешло непосредственно в руки правительства
Нидерландов.
Рабы по-прежнему составляли в колонии значительную часть насе¬
ления. В первой четверти XIX в. на Кюрасао, в частности, насчитыва¬
лось 6026 рабов, из них 690 мулатов. В то же время заметно увеличи¬
лось свободное цветное население, а в нем доля негров: на Кюрасао
оно составляло 8686 человек, в том числе 1872 (21,5%) негра. К 1833 г.
на Подветренных островах сложилась следующая социально-расовая
ситуация S;
Кюрасао
Аруба Бонайре
Всего
Белые
2 602
465
112
А—В—<
3179
Свободные негры
6 531
1888
1069
9 488
и мулаты
Рабы
5 894
393
167
6 454
Все население
15 027
2 746
1348
19 121
Следует, однако, иметь в виду, что численность рабов могла искус¬
ственно занижаться рабовладельцами во избежание уплаты введенного в
конце XVIII в. налога на земельную собственность —akkergold, размер
которого зависел и от числа рабов, используемых на одном акре земли.
В 1816 г. нидерландские Наветренные острова были объединены под
началом особого губернатора с резиденцией на Синт-Эстатиусе,
а в 1828 г. все голландские владения в Новом Свете разделили на три
группы — Наветренные острова, Подветренные острова и Суринам, кото¬
рые управлялись генерал-губернатором из Парамарибо. Это администра¬
тивное деление просуществовало до 1845 г., когда метрополия, преследуя
свои интересы, снова объединила Нидерландские Антилы в одну коло¬
нию Кюрасао и Зависимые острова с административным центром в Вил¬
лемстаде на Кюрасао.
В 1818 г. в голландских колониях Карибского моря работорговля —
главная статья дохода крупных работорговцев и плантаторов — была
запрещена. Правда, некоторое время еще имел место контрабандный
ввоз рабов, но вскоре незаконной торговле «черным товаром» был поло¬
жен конец. Экономика Подветренных островов оказалась в состоянии
депрессии. Предполагалось даже создать на свободных землях небольшие
фермерские хозяйства, распределив землю среди фермеров независимо от
их расовой принадлежности: будь то белый, черный или мулат. Но этот
217
план так и не был осуществлен. В 1833 г. рабы получили право быть
свидетелями в суде и давать показания против белых; за попытку вос¬
препятствовать этому рабовладелец подвергался штрафу. Спустя год из
Гааги последовал новый указ, напоминавший о необходимости защиты
рабов от произвола хозяев, но одновременно в нем рекомендовалось не
подвергать опасности права рабовладельцев.
К началу XIX в. голландцам так и не удалось сделать Нидерландские
Антилы протестантскими. Конфессиональная ситуация здесь явилась ре¬
зультатом предшествующей расстановки сил. Ни кальвинисты, ни
лютеране (появились с XVIII в. по прибытии небольшого числа немецких
и скандинавских колонистов), пи евреи не стремились обращать негров
и мулатов (рабов и свободных) в свою религию (этим занимались като¬
лические миссионеры), но христианизация продвигалась медленно. Като¬
лическим священникам не разрешалось крестить детей рабов, освящать
их браки, отпевать умерших и вообще отправлять службу. Таким об¬
разом, в первой четверти XIX в. рабы в голландских владениях Кариб¬
ского моря «жили без образования, без церковного освящения брака
(поэтому он считался недействительным и семьи рабов разрушались при
продажах с аукциона), без религии» \
Только в 1823 г. королевский указ открыл, наконец, католическим
проповедникам дорогу в Голландскую Вест-Индию и здесь появилась
узаконенная, постоянно действующая католическая миссия. Первый ка¬
толический епископ М. Нивиндт являлся рьяным поборником не только
христианизации рабов, но и их освобождения. Однако, по его представ¬
лениям, нельзя было отменить рабства, не подготовив к этому рабов че¬
рез религию и начальное образование. В 1840 г. правительство метропо-
лии дало разрешение на крещение рабов, а местные власти постановили
дать им время на посещение церкви. В 1857 г. на Кюрасао функциони¬
ровало 6 школ, в которых насчитывалось 1600 учеников (1400 из них
были детьми свободных негров и мулатов), причем белые дети учились
отдельно от черных и цветных. В результате совместных усилий губер-
яатора-протестанта и епископа-католика было реализовано новое прави¬
тельственное предписание, разрешавшее детям рабов посещать школы.
Были внесены поправки к закону 1824 г. о должном обеспечении рабо¬
владельцами своих рабов одеждой и пищей. Считая одной из самых от¬
вратительных сторон рабства церковный запрет на браки рабов, Нивиндт
ввел matrimonium clandestinum (лат.) — «тайный брак», заключавший¬
ся без священника. За свою деятельность на Нидерландских Антилах,
направленную на облегчение положения рабов и полную отмену рабст¬
ва, он был назван сторонниками освобождения «эмансипатором»
Вопрос об отмене рабства стал предметом особенно острых споров
как в метрополии, так и в голландских владениях после революции
1848 г. во Франции, повлекшей за собой отмену рабства на Французских
Антилах. На о-ве Сен-Мартен голландские рабы переходили во француз¬
скую часть острова и становились там свободными; видимо, и сами ра¬
бовладельцы отпускали рабов на свободу, боясь окончательно потерять
рабочую силу. Таким образом обрели свободу и рабы остальных двух
голландских Наветренных островов, что дало толчок к освобождению ра¬
бов на Подветренных островах.
Официально рабство в голландских колониях было отменено в 1863 г.
с выплатой огромной компенсации рабовладельцам. К этому времени ра¬
бы по-прежнему составляли значительную часть населения Подветрен¬
ных островов" (см. с. 219).
Освобождение рабов не привело к глубоким изменениям в экономике
Нидерландских Антил, так как плантационное хозяйство не играло в
218
Свободные негры и мулаты
Рабы %
5 498 40,3
763 31,2
456 16,2
Кюрасао
Бонайре
Аруба
13 629
2 440
2 802
ней ведущей роли (в 1828 г. было 362 плантации, а в 1865 г.—около
100). Конкуренцию ему здесь давно уже составляла торговля, и торгов¬
цы, а не плантаторы имели больший вес в экономике, следовательно,
потребность в плантационных рабах, столь необходимых в Суринаме,
здесь была весьма умеренной. После отмены рабства более 2/3 бывших
рабов на Кюрасао остались на плантациях в качестве наемных рабочих
или прислуги; часть стала вести мелкое крестьянское хозяйство на сво¬
бодных землях, некоторые эмигрировали.
Все освобожденные в 1863 г. от рабства были уже христианами, в ос¬
новном католиками. Именно бывшие рабы, а также многие свободные
негры и мулаты составляли большинство приверженцев католицизма.
Католические миссионеры и религия, проводниками которой они явля¬
лись, способствовали в какой-то мере процессам аккультурации негритян¬
ского и цветного населения. В XIX в. влияние католической церкви, осо¬
бенно на Подветренных островах, заметно усилилось. С 1870 г. там на¬
чали действовать нидерландские доминиканцы. Реформаты занимали
прочные позиции на Наветренных островах; со второй половины XVIII в.
здесь же обосновались англиканская и лютеранская церкви. Такое
деление на сферы влияния двух основных конфессий на Нидерланд¬
ских Антилах, видимо, не случайно: большая часть рабов, а позднее
свободных негров была сосредоточена на Подветренных островах, тогда
как Наветренные острова оказывались под воздействием близлежащих
английских владений.
Отмена рабства привела к изменениям этнорасового характера. Если
до 1863 г. рабы представляли собой сравнительно стабильную часть на¬
селения, то эмансипация их ускорила процессы метисации всех групп,
населявших Нидерландские Антилы. Это в свою очередь способствовало
численному росту цветного населения и, что самое главное, упрочило его
социально-экономические позиции. Еще в период рабства мулаты и не¬
многие черные вольноотпущенники начали играть существенную роль в
экономической жизни колоний. Зачастую мулаты владели рабами, при¬
чем нередко обращались с ними даже более жестоко, чем белые рабо¬
владельцы, презирая своих чернокожих предков. Некоторые светлые му¬
латы сделались землевладельцами, но большинство их осело в городах,
став ремесленниками, мелкими чиновниками и т. п., влившись в средний
класс белых.
Существенно изменилась классовая структура общества, сложившаяся
в период рабовладения: исчезли классы рабов и рабовладельцев. Но гос¬
подствующая верхушка по-прежнему была гомогенна и состояла из гол¬
ландцев — протестантов (крупных земельных собственников, коммерсан¬
тов, чиновников государственного аппарата) ; высокое положение в тор¬
говле и банковском деле занимали некоторые евреи сефарды,
получившие к середине XIX в. доступ к государственным должностям на¬
ряду с белыми католиками.
Негры находились на низшей ступени социальной лестницы, среднее
звено которой делили теперь между собой белые протестанты низкого
социального происхождения и немногие цветные; цвет кожи оставался
пока залогом определенной стабильности положения в обществе. Однако
к концу XIX в. понятие «цветной» приобрело несколько иной характер,
219
охватив многочисленное население с достаточно большим разнообразием
оттенков цвета кожи. Хотя небольшая группа мулатов-торговцев и ре¬
месленников уже с XVIII в. имела более высокий социальный ста¬
тус, большинство их принадлежало к низшему слою населения. Поэтому
на смену сравнительной социально-экономической однородности цветных
пришла многослойность: более светлая пигментация давала возможность
повысить свой социальный статус.
Эмансипация вообще явилась для мулатов решительным стимулом в
этом плане: неграмотные учились читать и писать, владельцы небольших
участков земли старались увеличить земельную собственность; распола¬
гавшие средствами вкладывали их в розничную торговлю и коммерцию;
мечтавшие о лучшей доле для своих детей отправляли их учиться в
университеты Европы. Мулаты врачи и юристы с европейскими дипло¬
мами монополизировали эти профессии на островах.
Ассимиляционные процессы затронули также очень важную сферу
духовной культуры — язык. Завоевав острова в Карнбском море, гол¬
ландцы не могли в течение длительного времени навязать свой язык все¬
му населению. По-видимому, еще в XVII в., когда Нидерландские Анти¬
лы стали крупными центрами работорговли и здесь зародилась планта¬
ционная система с использованием рабского труда, возникло некое
связующее звено, объединившее людей независимо ог их расовой, со¬
циальной и конфессиональной принадлежности. Эту миссию взял на себя
язык папиаменто (mengtaal—«смешанный язык»; нидерл.). Он появил¬
ся там как язык рабов (slave lingo), а первые сообщения о нем датиру¬
ются началом XVIII в. Падре Алексиус Шабель после недолгого пребы¬
вания па Кюрасао писал, что рабы-негры говорят на «ломаном испан¬
ском», хотя этимология его скорее всего восходит к старопортугальскому
(papear — «говорить», «разговаривать»). Предполагают, что папиаменто
мог зародиться в португальских лагерях для рабов на западном побере¬
жье Африки и возник как лингва франка — средство общения между
разноязычными рабами и рабовладельцами португальцами. На порту¬
гальскую основу наслоились африканские заимствования, вошедшие в
лексику и оказавшие влияние на состав и структуру языка. Папиамен¬
то дополнился также заимствованиями из испанского языка. Распростра¬
нившись на голландских Подветренных островах, он вобрал голландскую
и английскую лексику. В начале XVIII в. папиаменто был приспособлен
рабовладельцами (христианами и евреями) для общения с рабами. На¬
чиная с 1776 г. францисканцы стали читать на нем проповеди неграм
и мулатам.
Таким образом, к концу XVIII в. папиаменто постепенно становится
не только языком чернокожих рабов, но и языком общения между белы¬
ми, говорившими на разных европейских языках. Самый старый текст на
папиаменто —катехизис Нивиндта —относится к 1825 г. В XIX в. по¬
зиции этого языка на Подветренных островах еще более укрепились,
а для негров и мулатов — уроженцев островов он стал родным. В конце
XIX в. появились отдельные литературные произведения на папиа¬
менто
Эмансипация рабов, а также отсутствие на Нидерландских Антилах
плантократии (образовавшейся в Суринаме на базе плантационной эко¬
номики) способствовали дальнейшему межрасовому смешению. Истори¬
чески сложившиеся относительно терпимые взаимоотношения между
расами не представляли собой непреодолимого барьера для внебрачных
связей, имевших довольно широкое распространение. Однако большая
замкнутость, эндогамность протестантских и еврейских общин, избегав¬
ших какого-либо смешения, наложили определенный отпечаток на сфе¬
210
ру семейно-брачных отношений: браки в этих группах населения отли¬
чались конфессиональной, социальной и расовой эндогамией. Отдельные
случаи брачных отношений с неграми и мулатами все же имели место
Существовал взаимный обмен культурными ценностями, посредством
которого каждая из этнических и расовых групп абсорбировала какие-
то элементы чужой культуры, используя их в своей среде. Таким обра¬
зом, островное общество с преобладающим негритянским населением
должно было, безусловно, испытывать влияние определенных элементов
африканского культурного комплекса.
Огромное значение для экономики Нидерландских Антил имели от¬
крытие в 1914 г. нефти на озере Маракайбо в соседней Венесуэле и на¬
чавшаяся вскоре ее добыча. На Кюрасао и Арубе английские и амери¬
канские капиталисты построили крупные нефтеперегонные заводы.
Нефть дала мощный импульс экономическому развитию, повлекший за
собой необратимые изменения в социальной и этнорасовой структуре
общества. Еще во второй половине XIX в. отмена рабства привела к по¬
явлению нового контингента — иммигрантов из Индии, Китая и некото¬
рых стран Европы, которые восполнили нехватку рабочих рук. Теперь
же начался массовый приток рабочих, нанятых по контракту: мигранты
прибывали на Кюрасао и Арубу с Мадейры, из Суринама, из колоний
других европейских стран в Карибском море и даже с голландских На¬
ветренных островов, население которых в конце 20-х годов XX в. замет¬
но уменьшилось**:
Сен-Мартен Синт-Эстатиус Саба Всего
1920 г. 2 633 1315 1661 5 609
1929 г. 2 180 965 1 408 4 553
В то же время многие вновь прибывшие из метрополии чиновники и
специалисты-голландцы пополнили ряды государственных служащих и
технического персонала, потеснив светлых цветных. Здесь появился даже
специальный термин «макамба» для обозначения голландцев, недавно
прибывших из Европы. Однако все островитяне (белые, цветные, черные)
рассматривались метрополией как граждане «второго сорта». В «иерархии
цвета и крови», сложившейся в колонии, говорившие по-португальски
иммигранты с Мадейры выполняли обычно физическую работу, что сбли¬
жало их со многими цветными и чернокожими.
Гослинга пишет, что автомобили, радио и другие достижения европей¬
ской цивилизации «произвели нечто похожее на культурный шок», ког¬
да в это хрупкое патриархальное общество внедрились такие крупнейшие
нефтяные компании, как «Ройял Датч-Шелл» и «Стандард ойл оф Нью-
Джерси». Однако нефтяной бум не изменил социального положения нег¬
ров, родившихся как в Голландской Вест-Индии, так и за ее пределами:
именно они составляли основную массу рабочих на нефтеперегонных за¬
водах, работали грузчиками в порту, были заняты в сельском хозяйстве,
занимались мелкой торговлей.
Численный рост населения на Кюрасао и Арубе сопровождался в
XX в. сравнительно большой концентрацией промышленных рабочих.
Именно эти два острова, наиболее экономически развитые, стали ареной
классовой борьбы па Нидерландских Антилах, первых выступлений ра¬
бочих за свои права — забастовок 1924 и 1928 гг. Можно предположить,
что в них приняли участие люди разной этнической принадлежности, раз¬
ного цвета кожи, которых впервые объединили общие интересы, созна¬
ние причастности к одному классу.
221
Языковая ситуация в первой трети XX в. также подчеркивала этно-
расовую и социальную обособленность отдельных групп населения.
Низшие слои, прежде всего негры, а также мулаты, пользовались папиа¬
менто. Официальным языком в колонии был нидерландский, и на нем
говорили в своем кругу представители местного «высшего общества».
Широкое распространение в общественной и коммерческой жизни полу¬
чил также испанский. На Наветренных островах употреблялся англий¬
ский
Изменения, происходившие в мире после второй мировой войны,
и особенно процесс деколонизации, охвативший многие районы Земного
шара, усилили тенденции к самостоятельному развитию и в карибском
регионе. Обострившиеся противоречия между колонией и метрополией
Нидерланды пытались сгладить небольшими уступками в политической
структуре своих вест-индских владений. В 1954 г. всем шести островам
предоставили автономию во внутренних делах. Однако положение «авто¬
номных территорий Королевства Нидерландов» было далеко от подлин¬
ной деколонизации и вызвало подъем национально-освободительного
движения. Еще в предвоенные годы началось создание политических
партий, причем некоторые из них, продолжая традиции метрополии,
создавались на конфессиональной основе. Но главной их особенностью
было деление по островному признаку (например, католические партии
на Кюрасао и Арубе). В 1945 г. образовалась Демократическая партия
Кюрасао, выражающая интересы крупной, средней и части мелкой бур¬
жуазии. Ее основатель и лидер, а также в течение ряда лет премьер-
министр местного правительства Нидерландских Антил был белым ан-
тильцем. Позже оба эти поста занял цветной. Появление небелого ли¬
дера отражало заметно укрепившиеся к середине XX в. экономические
и политические позиции местной «цветной» буржуазии.
С получением Нидерландскими Антилами автономии многие макам-
ба вернулись в Нидерланды, их места заняли первоначально местные
голландцы, которых в дальнейшем частично заменили светлокожие му¬
латы — так называемые белые цветные. В современном обществе Ни¬
дерландских Антил мулаты из среднего класса широко сотрудничают с
белыми, находящимися у власти, и презрительно относятся к неграм ра¬
бочим. Как считают некоторые исследователи, по своему воспитанию,
убеждениям, вкусам, одежде, манерам, склонностям и т. п. многие мула¬
ты — это цветные европейцы.
Современные Нидерландские Антилы — район острых классовых про¬
тиворечий, которые усугубляются пестротой этнического (а на Кюрасао
и расового) состава населения, насчитывавшего в 1982 г. 290 тыс. че¬
ловек; 95% его живет на Подветренных островах, в том числе 65% —
на Кюрасао и 27 % — на Арубе. На Кюрасао, в частности, сосредоточены
люди более чем 50 национальностей: голландцы, евреи, немцы, датчане,
швейцарцы, португальцы, китайцы, индийцы, сирийцы, негры из Сурина¬
ма, а также из молодых государств англоязычной Вест-Индии и т. д.
Однако антропологически в населении заметно преобладает негроидный
компонент. На Кюрасао и Арубе свыше Vio всего населения —негры
и мулаты. Значительно выше доля белых в населении Наветренных ост¬
ровов: на Сабе негры составляют лишь половину населения, на Синт-
Эстатиусе — большую долю его, но все же не такую высокую, как на
Арубе и Кюрасао. Саба и Сен-Мартен стали новой родиной европейцев —
выходцев из стран Северной Европы, в основном сельскохозяйственных
рабочих, предки которых поселились на этих островах еще в первой
четверти XX в. Межрасовые браки заключаются здесь гораздо реже, воз¬
можно, под влиянием различных направлений протестантской религии.
Цветные о-ва Аруба, составляющие более половины населения, сохрани¬
ли (особенно в северной его части) индейские черты. Это подтверждает¬
ся обследованием учащихся школ, проведенным там антропологами в кон¬
це 60-х — начале 70-х годов XX в.
И все-таки можно утверждать, что общество Нидерландских Антил
характеризуется относительно меньшей расовой вариативностью по срав¬
нению с Суринамом. Особенности плантационной системы голландских
владений в Карибском море сказываются, на наш взгляд, и на сегод¬
няшней ситуации. Соотношение «класс — цвет» существует реально, не
образуя, однако, жесткой кастовой системы: здесь «иерархия цвета и
крови» не являет собой классического варианта. Для характеристики по¬
добного общества исследователи употребляют иногда термин «социаль¬
ный цвет», подчеркивая этим, что многие белые не попадают в высший
класс, а их места занимают мулаты и даже негры. Недаром бытуют по¬
говорки (их мы вспоминали выше) : «Бедный негр — черный, богатый
негр —белый» или «Каждый богатый негр —мулат, каждый бедный
мулат — негр»
Сложность этнорасовых процессов отражает и весьма непростая язы¬
ковая ситуация. Официальным языком остается нидерландский. Англий¬
ский язык расширил зону своего влияния и распространился на Под¬
ветренных островах. В голландской части Сен-Мартена употребляют
французский; повсюду еще более широкое применение находит испан¬
ский язык. Местное население, как правило, не только двуязычно, но
пользуется тремя или даже четырьмя языками. Наконец, совершенно
особое место занимает папиаменто. Конкуренция со стороны нидерланд¬
ского языка, видимо, идет ему «на пользу». Чрезвычайно сильны позиции
папиаменто на Подветренных островах, где на нем говорит около 75%
всего населения. Папиаменто — относительно молодой язык, не имеющий
до сих пор единой грамматики и стабильной орфографии. Но в после¬
военный период на Нидерландских Антилах появилась уже литература
на папиаменто. На нем пишут и прозаики, и поэты (Пьер Лоффер, Юли¬
ана Элис, Л. X. Даал и др.), группирующиеся вокруг литературного жур¬
нала «Simadan» (создан в 1951 г.). На Кюрасао и Арубе выходят газеты
на папиаменто. В 1977 г. их тираж был там самым большим. Радио и
телевидение также ведут на нем свои передачи. В последние годы уси¬
лилось движение за превращение папиаменто в официальный язык Ни¬
дерландских Антил. Подготовка к этому ведется: в 1970 г. был выпущен
учебник для начального обучения на папиаменто в ряде эксперименталь¬
ных двуязычных школ Подветренных островов, составлена учебная про¬
грамма, рассчитанная на детей в возрасте от первой ступени детского
сада до начальных классов средней школы. С 1979 г. нидерландский язык
заменен на папиаменто в некоторых офисах, связанных с Карибским об¬
щим рынком.
Современное положение папиаменто на Нидерландских Антилах пред¬
ставляет исключительный интерес для исследователя, так как дает воз¬
можность проследить становление и развитие нового языка — одного из
важнейших компонентов этноса. Здесь этот процесс включает все стадии:
от разговорного языка чернокожих рабов — до языка, имеющего свою
литературу и претендующего на роль официального в регионе с насе¬
лением более четверти миллиона человек. Он по-прежнему является свя¬
зующим звеном, участвуя в процессах аккультурации и интеграции, об¬
легчая взаимопонимание между представителями разных классов и со¬
циальных групп, между людьми различной этнорасовой принадлежности.
Многоязычие нашло отражение и в системе образования: обучение ведет¬
ся на всех четырех европейских языках, распространенных на островах,
223
€ постепенным вводом преподавания ряда предметов на папиаменто; как
правило, уроки закона божьего проходят на папиаменто. За последнее
время среди негров и цветных образовалась группа лиц, получивших в
Нидерландах высшее образование
Нидерландские Антилы — район смешения культур различных наро¬
дов, которые, сохранив некоторую этническую специфику, создали свое¬
образную новую синкретическую культуру—«антильскую мозаику».
Процессы аккультурации здесь отличались от тех, которые характери¬
зовали европейский опыт колонизации во многих районах Американского
континента, ибо индейцы не могли играть в этих процессах сколько-
нибудь значительной роли. Африканская же культура вместе с ее носи¬
телями, оторванная от почвы, давшей ей жизнь, оказалась в неблаго¬
приятных условиях, ибо белое меньшинство видело в культуре рабов-
африканцев лишь нечто варварское, второсортное, непохожее на
европейское, в лучшем случае — просто непонятное. Однако различные
группы негров, оказавшиеся в иноэтничной среде, стремились по воз¬
можности сохранить культурное наследие предков. С течением времени
утрачивались, трансформировались некоторые элементы культуры, при¬
сущие данной группе, в целом же шел процесс взаимообогащения,
взаимовлияния культур разных этносов негритянского и европейского по
своему происхождению населения, ибо белое меньшинство также оказы¬
валось втянутым в создание новой культуры. Характер и обычаи евро¬
пейской общины менялись не меньше, чем негритянской.
Таким образом, сложилась местная разновидность вест-индской куль¬
туры, одной из составляющих которой является африканское наследие
как в материальной, так и в духовной сфере, а другой — европейское,
особенно нидерландское, а также английское, скандинавское.
На Нидерландских Антилах, в частности, издавна получил широкое
распространение «кумбйт» — обычай совместной работы крестьян одного
или нескольких селений при посадке риса, строительстве дома, прокладке
дороги и т. д. Каждый участник приходит со своим орудием труда. Из¬
бирается распорядитель работ, приглашаются музыканты и...заклинатель
дождя. Взрослым помогают дети, женщины готовят совместно пищу.
Роже Бастид и Мелвил Дж. Херсковиц отождествляют кумбит с бенин¬
ским dokpwé.
Особенно выпукло африканское наследие проступает в религии: тра¬
диционные культы уживаются с протестантизмом и католицизмом, при¬
обретая синкретический характер. По словам шведского путешественника
Шёгрена, «самым африканским праздником на всех Наветренных и Под¬
ветренных островах» считается праздник «Большого барабана». Афри¬
канское влияние ясно ощущается и в карнавале, сопровождающем цер¬
ковный праздник масленицы. Наконец, многие исполняемые во время
религиозных обрядов ритуальные танцы, а также музыкальные инстру¬
менты пришли из Африки, да и сама музыка навеяна негритянскими
мелодиями и ритмами.
Очень сильны африканские элементы в фольклоре: сказках, послови¬
цах, загадках и многочисленных вариантах древнего рассказа о проис¬
хождении антильских негров. Синкретические культы играют опреде¬
ленную роль и в художественном творчестве. Даже местные художники
европейского происхождения используют в своем творчестве африканские
сюжеты; не случайно поэтому и влияние гаитийской школы живописи.
Негритянская тема присутствует и в литературе, о чем свидетельствует
ставший классикой роман голландского писателя К. Деброта «Моя сест¬
ра — негритянка»
Следует, однако, подчеркнуть, что современная культура голландских
124
островных владений отличается многослойностью структуры, обнаружи¬
вая по крайней мере два крупных пласта — европейский и африканский.
Такая ситуация отражала полярность социальной структуры: наверху
социальной лестницы — элитарное (обычно белое) меньшинство, внизу —
пролетарское (черное и цветное) большинство. Однако общность истори¬
ческого прошлого народов, населяющих этот регион, и созданная ими осо¬
бая культура привели к тому, что различные этнорасовые группы на
Нидерландских Антилах постепенно начали осознавать себя вестиндцами,
точнее антильцами. Думается, что единое этническое самосознание на¬
ходится там только в процессе становления и поэтому еще рано говорить
о национальном самосознании.
Политическое развитие «заморских территорий» Нидерландов харак¬
теризуется тем, что Кюрасао и Аруба исторически развивались быстрее
остальных островов и относительная экономическая независимость (пе¬
регонка нефти и нефтехимия) сочетается там с большей классовой диф¬
ференциацией и политической зрелостью населения, а это в свою очередь
создает благоприятную почву для формирования «островной» психологии
(когда над общими интересами превалирует локальный национализм).
Сепаратистские тенденции особенно сильны на Арубе, где выразителем
их является основанная в 1973 г. ведущая партия острова Избирательное
движение народа. Выступая за отделение от Нидерландских Антил и про¬
возглашение независимости, она добилась от Нидерландов решения пре¬
доставить Арубе с 1986 г. «отдельный статус», а с 1996 г.—полную не¬
зависимость. Так в январе 1986 г. на политической карте мира появи¬
лось новое государство — остров Аруба (территория 190 кв. км, населе¬
ние 67 тыс. человек; главный город и порт Ораньестад), получившее ста¬
тус самоуправления; приступило к своим обязанностям первое собствен¬
ное правительство. В переходный период Аруба будет обладать правом
вето в Законодательном собрании Нидерландских Антил, а также иметь
ряд других привилегий; вопросы обороны и внешней политики будут по-
прежнему относиться к компетенции Нидерландов. Островной сепаратизм
препятствует процессу интеграции региона и вносит раскол в освободи
тельное движение.
Ярким примером борьбы трудящихся против империализма и засилья
иностранного капитала могут служить события, которые антильцы назы¬
вают «Майским восстанием». В мае 1969 г. на Кюрасао рабочие строи¬
тельно-ремонтной компании «Вескар» потребовали увеличения зарплаты
и вышли на улицу. Затем вспыхнула всеобщая забастовка рабочих неф¬
тяных предприятий, начавшаяся с экономических требований и вылив¬
шаяся затем в антиколониальные выступления. Демонстрация была рас¬
стреляна полицией. Забастовщикам удалось захватить радиостанцию и
передать ультиматум с требованием отставки неугодного правительства.
Для подавления волнений на Кюрасао была направлена голландская мор¬
ская пехота, расправившаяся с восставшими.
Поскольку рабочий класс Нидерландских Антил (как неквалифици¬
рованные рабочие, так и рабочие нефтеперегонных предприятий) форми¬
ровался прежде всего за счет негритянского населения, то события
1969 г. продемонстрировали возросшую его активность, понимание им по¬
литических задач и выход за узкорасовые интересы. Именно рост клас¬
сового сознания темнокожего пролетариата способствует единению тру¬
дящихся и демократических сил, что привело к созданию уже в том же,
1969 г. новой партии —Рабочий фронт освобождения. В ее программе —
требования улучшения условий жизни трудящихся и призыв к борьбе
против колониального господства голландского и американского импе¬
риализма, за независимость Нидерландских Антил
225
8 Африканцы
* №i/A Я. L. A. ran. Orígenes y evolu¬
ción del papiamentu // Neophilologus.
Gronningen, 1958. Afl. 3. P. 170, 176;
ДАегЛосА PA. Ж The Land and People
of the West Indies. Philadelphia; N. Y.,
1967. P. 134, 136; Яип?е G. The West
Indian Islands. L., 1972. P. 100.
s GosRnga C. GA. A Short History of the
Netherlands Antilles and Surinam. The
Hague; L., 1979. P. 21, 36, 79, 82, 109;
Жук G. Я. Новые Нидерланды//Во¬
просы истории. 1984. № 10. С. 185, 186.
з Danizig А. ran. Het Nederlandse aandel
in de slavenhandel. Bussum, 1960.
Biz. 31, 33, 36, 718; №¿R¿a7ns Д. The
Negro in the Caribbean. N. Y., 1969.
P. 12; LoíreniAai D. West Indian So¬
cieties. L.; N. Y., 1972. P. 39; Anderson
№. A., Dynes R. R. Social Movements,
Violence and Change: The Movement
in Curaçao. Ohio State University
press, 1975. P. 26; GosRnga G. GA. Op.
cit. P. 35, 53, 54, 57, 58, 109, 110.
* Parry /. Я., RAeriocA PA. Ж A Short
History of the West Indies. L., 1957.
P. 69—71; Яое^пА Я. Slavery and Race
Relations in the Americas. N. Y., 1973.
P. 6; GosRnga G. GA. Op. cit. P. 33, 34,
39, 55, 56, 64, 105, 108, 111, 112.
3 /VordioAne Д. De economisch-geographi-
sche structuur der Nederlandse Bene-
denwindse eilanden. Haarlem, 1951.
Biz. 33, 34; GosRnga G. GA. Emancipa¬
te en emancipator. Assen, 1956.
Biz. 20, 21, 34, 54, 56, 57, 165; Яое-
RnA Я. Het patroon van de oude Cura-
çaose samenleving: Een sociologische
Studie. Assen, 1958. Biz. 3, 22, 34, 35,
37, 41; №RRanis Д. Op. cit. P. 59, 61, 66;
Яое^пА Я. Slavery... P. 12, 26; Этниче¬
ские процессы в странах Карибского
моря. М., 1982. С. 299.
s Parry /. Я., ДАег/осА РА. Ж Op. cit.
Р. 72; №¿Rín?ns Д. Op. cit. Р. 57; Gos-
Rnga G. GA. A Short History... P. 109.
? Letats G. A. The Growth of the Modem
West Indies. L., 1968. P. 26; GosRnga
G. GA. A Short History... P. 63, 64, 66,
67, 105, 107, 113, 114.
3 №i/n?naien PA. GA. L. Les possesions
néerlandaises dans ]es Antilles. Amster¬
dam, 1888. P. 20; Anderson №. A., Dy¬
nes R. R. Op. cit. P. 30; GosRnga G. GA.
A Short History... P. 105, 108.
s GosRnga G. GA. A Short History...
P. 133.
/de/n. Emancipate... Blz. 167; №RR-
ams Д. Op. cit. P. 57; GosRnga G. GA.
A Short History... P. 104, 134—136, 187.
i* №iRin?ns Д. Op. cit. P. 57; GosLnga
G. GA. A Short History.. P. 113, 134, 135,
151; Этнические процессы... С. 301.
is GosRnga G. GA. Emancipate... Blz. 80;
№i/A Я. L. A. ran. Op. cit. P. 169, 174,
177, 178; WiRiams Д. Op. cit. P. 16, 58,
59; Grote Winkler Prins. Amsterdam
(Brussel), 1972. Dl. 14. Blz. 11, 14.
Dl. 15. Blz. 75, 76; Яое^пА Я. Slavery...
P. 10, 29, 97; Anderson №. A., Dynes
R. R. Op. cit. P. 32, 33; Дуидзо A. Д.
Этнокультурные процессы в Вест-
Индии: На материале малой этниче¬
ской группы. Л., 1978. С. 216; GosLn-
уа G. GA. A Short History... P. 2, 15^
104, 132, 136, 151, 184, 188; Этнические
процессы... С. 300, 301.
GosRnga G. GA. A Short History...
P. 168, 184.
Ibid. P. 151.
is Loeber 7. Das niederlandische Kolo-
nialreich. Leipzig, 1939. S. 125; ДсАег-
/ocA PA. Op. cit. P. 135; Grote Winkler
Prins. Dl. 14. Blz. 11; Anderson №. A.,
Dynes R. R. Op. cit. P. 33, 35, 36, 44;
Сжиуное A. Карибские жемчужины//
Новое время. М., 1978. N 5. С. 29;
GosRnga G. GA. A Short History...
P. 142, 143, 168, 184, 185; Этнические
процессы... С. 303.
19 Яаппаи Я. Ж Islands of the Caribbean.
Munich, 1962. P. 32, 82; ÆRcAeR Я.
Europe in the Caribbean. Edinbourgh,
1963. P. 117, 118; Leans G. Æ. Op. cit.
P. 20; №RLanis Д. Op. cit. P. 49, 60, 61,
64; Ri/e D. G. Genetic Variability
among Peoples of Aruba and Curaçao //
American Journal of Physical Anthro¬
pology. 1972. V. 36, N 1. P. 21, 29;
Яое^пА Я. Slavery... P. 7, 99, 100; Яо-
еаяьская A. G. На пути к свободе. М..
1973. С. 146—149; The West Indies and
Caribbean Year Book 1976/77. Toronto.
1977. P. 662, 667, 696, 704, 706; The 1979
South American Handbook. L., 1978.
P. 1149—1166; GosRnga G. GA. A Short
History... P. 152, 169, 173, 185; Ражен
Ж.-Я. Культура стран Карибского бас¬
сейна // Культуры: диалог народов.
UNESCO. 1984. N 3. М., 1984. С. 60.
*? Ж;сАе^ Я. Op. cit. Р. 120, 136; Dee¬
pens Æ. Frisian-Dutch bilingual prima¬
ry Schools. S. 1., 1976. P. 45, 46: The
Europe Year Book 1978: A World Sur¬
vey. L., 1978. V. IL P. 1018, 1019; Gos-
Rnga G. GA. A Short History... P. 104,
188—191; 3ag6ecog P. На окраинах быв¬
ших империй. M., 1979. С. 13.
Льеое G. День на острове Кюрасао//
Новое время. М., 1961. N 29. С. 24; Le¬
íais G. Æ. Op. cit. P. 33; Peoples and
Cultures of the Caribbean: An Anthro¬
pological Reader/Ed. M. M. Harowitz.
N. Y., 1971. P. 37; Я7ёзуен D. К забы¬
тым островам. M., 1972. С. 84; The
Europe Year Book 1978. P. 1012; Ро¬
вней Ж.-Д. Указ. соч. С. 58—60, 62—
65, 67.
is Ж?сАеЯ Я. Op. cit. Р. 118; Сидел
ко Я. Кюрасао: рецидив колопиализ-
Aia // Новое время. М., 1969. N 24. С. 12.
13; RoeRnA Я. Slavery... Р. 47, 89; Gos-
Lngo G. GA. A Short History... P. 173.
191; 3a$6ecoe P. Указ. соч. С. 11; Сем-
сгуное G. Последний осколок импе¬
рии//Правда. 1981. 9.Х1; Яояукоеа
Я. Р. Борьба против колониализма в
странах Карибского бассейна. М., 1983.
С. 94; Правда. 1986. 3.1.
ВЕНЕСУЭЛА
Завоевание Венесуэлы испанцами началось в 1502 г., и прибрежные
районы страны были колонизованы уже к последней трети XVI в. В ре¬
зультате порабощения, эпидемий завезенных испанцами оспы и кори,
а также прямого истребления многие индейские племена побережья ис¬
чезли полностью, а некоторые, спасаясь от захватчиков, ушли в трудно¬
доступные высокогорные районы либо в девственные леса Гвианского
нагорья.
Быстрое сокращение индейского населения в захваченных областях
заставило корону в 30—40-х годах XVI в. издать ряд указов, запрещав¬
ших обращение индейцев в рабство. И по мере того как уменьшалось
число рабов-индейцев, в колонии росло число африканских рабов. Труд
их считался более выгодным, так как негры были физически сильнее и
выносливее. На территории Тьерра-Фирме, как ее назвал X. Колумб,
негры появились во втором десятилетии XVI в. с Антильских островов.
А в 1525 г. император Карл V предоставил агентам немецких банкиров
Вельзеров исключительное право на ввоз в районы Коро и Маракайбо в
течение ряда лет 4 тыс. босалей — рабов из Африки. Вначале труд нег¬
ров использовался главным образом при добыче жемчуга и на золотых
рудниках, причем хозяева эксплуатировали их самым беспощадным об¬
разом. Неудивительно, что африканцы отвечали побегами и восста¬
ниями *.
В 1532 г. восстали негры рабы в Коро, а в 1553 г. — на королевских
рудниках в Бурия и Ниргуа (район Баркисимето) : 800 рабов скрылись
в лесах, основали там вместе с индейцами хирахара укрепленное поселе¬
ние кумбе и провозгласили одного из своих вожаков — Мигеля «коро¬
лем», а его жену «королевой». Сюда стали стекаться беглые рабы, и с по¬
мощью индейцев хирахара, не «замиренных» еще испанцами, несмотря
на усилия миссионеров, обитатели кумбе готовились к захвату Баркиси¬
мето и Эль-Токуйо. Лишь в 1555 г. испанцам удалось покончить с этим
кумбе. Но память о «короле Мигеле» сохранилась в местном фольклоре
до нашего времени^.
После восстаний рабов — ловцов жемчуга в Кабо-де-ла-Вела (п-ов
Гуахира) в 1568 и 1573 гг. беглые рабы-симарроны построили в районе
Рио-Ача окруженный частоколом с шестью «фортами» кумбе, создали
общину со своими выборными властями, занялись земледелием и ското¬
водством, вели обменную торговлю с индейцами, превратившимися в их
союзников, и в течение десяти лет серьезно затрудняли испанцам коло¬
низацию обширного района от Коро до Маракайбо.
В 1603 г. взбунтовались рабы — ловцы жемчуга на о-ве Маргарита.
Во главе их стояла женщина-рабыня, обладавшая, по убеждению восстав¬
ших, сверхъестественной силой. Однако властям удалось подавить и это
восстание \
С каждым десятилетием число кумбе росло, причем в ранний колони¬
альный период обитавшие в них симарроны пытались реконструировать
там образ жизни, привычный для них на своей африканской родине.
Все это заставило, в конце концов, Мадрид издать в 1592 г. указ, разре¬
шавший предоставление на определенных условиях свободы некоторым
неграм и мулатам и обязывавший их платить налоги казне.
8* 117
В 1570 г. население колонии насчитывало 300 тыс. индейцев, 2 тыс.
испанцев, или белых, и 5 тыс. мулатов, метисов и негров, а в 1585 г.
численность белых, негров, мулатов и метисов составляла уже 9 тыс.
В XVII в. завершилась колонизация северной и северо-западной частей
страны, продолжался процесс концентрации земельной собственности и
заметно увеличился ввоз в колонию негров рабов, обусловленный посте¬
пенным ростом в этот период плантационного хозяйства. В 1600—
1613 гг. было ввезено почти 7 тыс., а в 1615—1672 гг.—23 тыс. черных
рабов. В тот период они ввозились главным образом в районы Коро,
Маракайбо и на плантации сахарного тростника, индиго, какао Цент¬
ральных долин. Негры сменили индейцев и в домашнем труде в городах.
Власти и частные лица предпочитали их индейцам, находящимся под
формальной защитой закона. Все это нашло отражение в росте внутрен¬
ней работорговли: за 20 лет (1680—1700) в ней приняли участие
1 325 человек, продавших или купивших 3 884 раба-негра, причем боль¬
шинство этих рабов родилось в Венесуэле либо на Антильских островах
и только около 300 из них были босалями —уроженцами Африки \
С увеличением общего числа рабов росли численность и активность
симарронов. В 1677 г., как сообщает венесуэльский историк и этнограф
М. Акоста Сайгнес, в долинах Монай и Хирахара несколько групп бег¬
лых негров нападали на скотоводческие хозяйства — ато, уводя оттуда
скот и рабов. Освобожденным таким путем рабам они разрешали селить¬
ся в своих кумбе. Власти и хозяева, обещавшие большие награды за за¬
хват беглых рабов, постоянно вели жестокую борьбу с симарронами \
Огромная территория Венесуэлы была заселена тогда крайне редко,
и в XVI в. горные леса становились убежищем для беглых рабов. Как
правило, однако, кумбе не были полностью изолированы: их обитатели
поддерживали тайные контакты с рабами креольских поселений, совер¬
шали рейды на плантации. Но в XVII в. основными районами, куда ухо¬
дили симарроны и где они могли пользоваться добытой свободой и угнан¬
ным скотом, стали район между озером Маракайбо и Рио-Ача, где жили
индейцы гуахиро, а также занимающие почти треть территории страны
тропические степи Льянос. Там же селились и бежавшие иногда вместе
с неграми индейцы. Так начало складываться смешанное — цветное на¬
селение обширных тропических равнин ".
Не менее, если не более, интенсивно процесс этнического и расового
смешения шел и в северной — основной колонизованной к тому времени
части страны. Уже к середине XVII в. соотношение расового состава ее
населения, возросшего до 370 тыс. человек, заметно изменилось по срав¬
нению с 1570 г. Численность индейцев сократилась до 280 тыс., белых —
выросла до 30 тыс., негров — также до 30 тыс. Но еще быстрее росло
цветное — расово-смешанное население: численность метисов достигла
20 тыс., а мулатов — 10 тыс. Появилась растущая прослойка свободных
морено — негров и мулатов. И хотя им запрещалось носить оружие, не^
обходимость заставила власти несколько смягчить ограничения. Указом
1623 г. в портовых городах было разрешено в чрезвычайных обстоятель¬
ствах включать не занятых в сельском хозяйстве свободных морено в со¬
став милиции\
По мере того как завершалась колонизация наиболее заселенных се¬
верной и северо-западной частей страны, началось постепенное и заняв¬
шее более века продвижение испанцев в Льянос. В авангарде шли цер¬
ковники, создававшие здесь свои миссии под предлогом приобщения но¬
вых индейских племен к христианству. Им удалось также добиться
превращения некоторых кумбе, построенных и заселенных симарронами.
в редукции. В XVII в. на равнинах Льянос паслись многочисленные
стада одичалого скота. Сбегавшие из миссий индейцы, освоившие навыки
скотоводства, стали применять их на воле. Так появились первые льяне-
ро-индейцы, а затем (в результате смешения их с неграми-симаррона-
ми и креолами) льяперо — самбо и метисы. Но и у них вместе с навы¬
ками, усвоенными в свое время индейцами, сохранились многие черты
образа жизни последних.
В XVIII в. концентрация земли в руках немногих продолжалась еще
более быстрыми темпами, чем ранее **. В латифундиях — на асьендах,
плантациях и в скотоводческих хозяйствах — ато использовался труд ин¬
дейцев, негров рабов и свободных цветных. Крупные землевладельцы ста¬
ли также сдавать землю в аренду безземельным свободным неграм и
мулатам. Едва сводя концы с концами, эти арендаторы и поденщики ста¬
новились вечными должниками хозяев. К тому времени выросший в
Европе спрос на продукты земледелия тропической Америки заметно
ускорил развитие здесь плантационного хозяйства. Распространение
его — по мере колонизации страны — на новые девственные земли и вы¬
ход местных сельскохозяйственных продуктов (какао, кофе, сахара, ин¬
диго, хлопка и др.) на мировой рынок обострили проблему рабочей
силы. А это обусловило увеличение ввоза в страну черных рабов, значи¬
тельная часть которых доставлялась нелегально. За полвека (1730^
1780), когда цены в Европе на какао достигли рекордного уровня, в Ве¬
несуэлу было ввезено больше рабов, чем за предшествующие 200 лет.
Всего же за колониальный период туда было доставлено из Африки
121 168 рабов, причем значительная часть их нелегально
Контрабандная торговля рабами велась португальцами, французами и
голландцами, в том числе и с Антильских островов. Это было особенно
удобно для асендадос восточных провинций — Тринидада (принадлежав¬
шего до 1797 г. Испании), Маргариты, Куманы и Барселоны. На вене¬
суэльской территории такие невольники продавались (либо обменивались
на какао, скот, шкуры, мясо) посредникам, связанным с местными чи¬
новниками, узаконивавшими положение новых рабов и получавшими
свою долю доходов с подобных операций Активно участвовала в этой
торговле и католическая церковь.
С 1789 г. был разрешен свободный ввоз рабов. Но, не возражая про¬
тив ввоза босалей, родившихся в Африке, Мадрид стал всячески про¬
тиводействовать ввозу невольников, рожденных на неиспанских Анти¬
лах. Сначала это было вызвано опасениями по поводу проникновения в
страну идей Французской революции, а затем страхом перед революцией
рабов в Сан-Доминго.
Заметно выросла в XVIII в. и внутренняя торговля рабами. Однако
этнический и расовый составы их в разное время и в различных районах
менялись. В провинции Каракас и, в частности, в районе Центральных
долин и Центрального побережья в 1750 г. 70% проданных рабов были
неграми местного происхождения, мулатами и самбо, 30% — босалями.
В 1770 г. босалей насчитывалось уже 20%, в 1780 г.— 15, в 1790 г.—
5, с 1794 по 1799 г.—3, а с 1800 по 1808 г.—всего 1,5%. Все остальные
родились в Венесуэле, и только 11,5% их являлись неграми, 87% —мула¬
тами и самбо. В то же время на восточном побережье страны и в восточ¬
ных Льянос, хотя рабов здесь было гораздо меньше, внутренняя работор¬
говля питалась в основном за счет контрабандного ввоза их из неиспан¬
ских колоний на Антилах. Анализ данных с 1780 по 1808 г. показывает,
что 59% купленных-проданных рабов здесь составляли босали, 38% —
негры с Антил и 3% — мулаты и самбо
Предпринимательский характер плантационного хозяйства обусловил
усиление эксплуатации рабов. Не случайно на XVIII в. приходится наи¬
высший подъем борьбы их за освобождение. Участились побеги, волне¬
ния и восстания. Уже в 1721 г. в стране насчитывалось 20 тыс. беглых
рабов ^ и проблема кумбе, куда бежали не только рабы, но и свободные
негры, цветные, индейцы и даже креолы, промышлявшие контрабандой,
становилась все более острой.
В 1730—1733 гг. произошло крупное с трудом подавленное властями
восстание негров рабов в долине р. Яракуй на Центральном побережье,
между Пуэрто-Кабельо и Тукакас, под руководством беглого раба из Ва¬
ленсии самбо Андреаса Лопеса дель Росарио по прозвищу Андресоте.
В начале 1744 г. подняли восстание и бежали в кумбе, причем с некото¬
рых асьенд все до одного, рабы в окрестностях г. Сан-Фелипе. Большую
роль сыграли рабы в заговоре и восстании во главе с алькальдом г. Па-
накире Хуаном Франсиско Леоном в 1749 г., руководители которого на¬
меревались предоставить симарронам свободу и полные права. В том же
году был раскрыт еще один заговор рабов, а с 1771 по 1774 г. в долине
р. Туй происходило восстание под руководством беглого раба Гильермо.
С каждым десятилетием росло число кумбе, построенных симарронами в
труднодоступных местах. К началу XIX в. численность симарронов в ге¬
нерал-капитанстве Венесуэла составляла по данным, сообщаемым раз¬
ными авторами, от 20—30 до 40—50 тыс.^
Самое непосредственное влияние на борьбу рабов оказали события,
развернувшиеся под влиянием Французской буржуазной революции в
Сан-Доминго. В 1795 г. в гористом районе Коро под лозунгом введения
«французского закона» вспыхнуло крупнейшее восстание рабов, возглав¬
ленное свободным самбо — сыном раба и индеанки Хосе Леонардо Чири-
но и поселившимся в Венесуэле беглым рабом с Кюрасао Хосе Каридад
Гонсалесом. Оба они знали о том, что происходило в Сан-Доминго. В вос¬
стании участвовали также индейцы и свободное цветное население.
Власти, напуганные восстанием, в котором негры, индейцы и цветные
действовали вместе, хотя и подавили его, на время даже прекратили
взимание здесь налогов
В 1798 г. на востоке, в районе между Карьако и Куманой, был рас¬
крыт еще один заговор. Участники его готовили восстание против белых
угнетателей. Но власти узнали о заговоре, послали солдат и подвергли
участников его жестоким наказаниям. В следующем году слухи о за¬
говорах черных рабов распространялись от города к городу. В г. Мара¬
кайбо, на западе страны, зажиточные горожане были уверены в неизбеж¬
ном восстании рабов, и оно там действительно готовилось. Причем в ор¬
ганизацию его были вовлечены местная цветная милиция, экипаж стояв¬
шего в порту французского судна и два мулата — уроженца Сан-Доминго.
План заговорщиков предусматривал координацию действий с рабами в
Маракайбо, Рио-Ача и даже Картахене (Новая Гранада). Восстание по¬
всюду должно было начаться одновременно и в случае победы привести
к провозглашению республики и «французских законов». Однако и этот
заговор был раскрыт, а руководители его казнены
Факты и документы свидетельствуют о том, что рабство в Венесуэле
к концу XVIII в. заметно трансформировалось, включив в себя элементы
крепостничества. Раб был собственностью асендадо, но вместе с тем рабу
давали участок земли. Нередко землевладелец посылал раба обрабаты¬
вать принадлежавшие ему земли, обещая за это в будущем свободу и
собственный участок. Происходило своего рода «окрестьянивание» рабов.
Кроме того, к началу XIX в. рабство становилось экономически невы¬
годным, ибо труд рабов был непроизводителен, а содержание их доста¬
точно обременительно. Это вынуждало рабовладельцев искать более вы¬
годные формы эксплуатации. Революция рабов в Сан-Доминго, восстание
230
1795 г. в Коро и заговоры конца 90-х годов напугали рабовладельцев,
которые начали все чаще отпускать рабов на волю, превращая их в своих
арендаторов или зависимых мелких собственников
В XVIII в. в связи с ввозом негров, возраставшим по мере развития
плантационного хозяйства, росло и мулатское население, ибо для рабо¬
владельца и его сыновей, так же как и для любого белого, не считались
зазорными внебрачные связи с рабынями и вообще с негритянками. Нег¬
ры и мулаты постепенно заполняли асьенды на побережье и в долинах
центра, а затем появились в скотоводческих хозяйствах Льянос. Посколь¬
ку черные рабы ввозились из Анголы, Конго, Гвинеи и других районов
Африки, принадлежали к разным племенам и народам, говорили на раз¬
ных языках, то единственным языком общения их между собой уже в
первом поколении становился местный вариант испанского.
На плантациях, где негры рабы трудились вместе с закрепощенными
индейцами, в кумбе, куда индейцы бежали к симарронам и где они вместе
боролись против общего угнетателя, наконец, в редукциях, в которые
были превращены в XVIII в. многие кумбе в Льянос, сложилась еще
одна растущая группа населения уже индейско-негритянского происхож¬
дения — самбо. Не случайно шведский этнограф М. Мёрнер считает нуж¬
ным отметить, что льянеро имели большую долю африканской крови,
чем индейской V Родным языком для подавляющего большинства сам¬
бо был испанский.
Метисы, мулаты и самбо получили в Венесуэле общее наименование
«пардо» (букв, «бурые»). В то время как число европейцев, т. е. испан¬
цев, в начале XIX в. не превышало здесь 12—15 тыс.*\ а индейское на¬
селение с начала XVI в. сократилось почти втрое, численность пардо с
каждым десятилетием неуклонно возрастала. К началу войны за незави¬
симость население генерал-капитанства Венесуэла составляло около мил¬
лиона человек. Этнорасовый состав его, по Гумбольдту, был следующим:
51%—пардо, т. е. мулаты, метисы и самбо; 25% —«американские ис¬
панцы», т. е. креолы, как их называли в Южной Америке; 15%—ин¬
дейцы, 8%—негры, 1%—«европейцы», т. е. испанцы^. По данным,
приведенным Ф. Брито Фигероа, к этому времени в генерал-капитанстве
насчитывалось 87,8 тыс. рабов (по Гумбольдту —60 тыс.)—негров, му¬
латов и самбо, не считая симарронов, из них 60,9 тыс. (в том числе
12 тыс. мулатов) проживали в провинции Каракас, 10,5 тыс.— в провин¬
ции Маракайбо, 6,7 тыс.—в Новой Барселоне, Кумане и других районах
венесуэльского востока, 2,3 тыс.—в Баринасе, 5,1 тыс.—в Гуаяне,
1,6 тыс.— на о-ве Маргарита и около 0,7 тыс.— в Андах. Подавляющее
большинство рабов было занято в сельском хозяйстве, главным образом
на плантациях, а также в домашнем хозяйстве
Стремясь не допустить объединения сил, которые могли быть в той
или иной мере заинтересованы в подрыве колониального режима, корона
и правящая испанская верхушка для проведения политики «разделяй и
властвуй» использовали законодательство о так называемой чистоте кро¬
ви. С этой целью различные по своему расовому происхождению группы
населения были обозначены термином castas (касты) и создана иерар¬
хическая структура деления населения по цвету кожи, сложившаяся
полностью, по-видимому, к концу XVIII в. «В колониях,— писал А. Гум¬
больдт,— подлинным внешним признаком знатности является цвет
кожи»
Это законодательство очертило права и обязанности каждой из каст,
поставив людей в различное социальное положение в соответствии с их
расовой принадлежностью. Ведущую роль в политической, социальной и
экономической жизни колониального общества играли «бланко», т. е. бе¬
лые, владевшие почти всеми богатствами. Однако само понятие «бланков
в действительности отнюдь не означало абсолютной «чистоты» крови и
поэтому было весьма относительным, особенно в сельских районах и на
периферии. «В миссиях всякий цветной, не такой черный, как африканец,
и не такой медно-красный, как индеец, называет себя испанцем»,— сооб¬
щает Гумбольдт. И в другом месте: «Мы с удивлением увидели в Эсме-
ральде много самбо, мулатов и других людей смешанной крови, ко¬
торые из тщеславия называют себя испанцами и считают себя бе¬
лыми»
Однако в городах, особенно в Каракасе, дело обстояло иначе и прин¬
цип «чистоты» крови играл решающую роль в социальном положении и
-судьбах людей. Между тем в XVII и особенно в XVIII в. население го¬
родов заметно возросло. Вначале оно пополнялось в основном за счет ос¬
вобожденных рабов, а затем за счет переселявшегося в города свободного
сельского люда. Перед войной за независимость в Каракасе насчитыва¬
лось 40 тыс. жителей, в том числе почти 3/4 цветных и негров. Свобод¬
ные негры платили налог, но в юридическом и социальном аспектах по¬
ложение их было ниже индейцев. Однако в экономическом плане они на¬
ходились в лучших условиях. В конце XVIII в. число свободных негров
быстро росло и составляло уже весьма значительную цифру. Мулаты
^юридически были равны с неграми, на них распространялись те же огра¬
ничения. Но в социальном аспекте их положение было гораздо более
благоприятным. Как и негры, они пе имели права поступать в учебные
заведения, но в ряде случаев смогли получить образование и стать свя¬
щенниками, лицами свободных профессий, врачами. Мулаты играли за¬
метную роль в экономической и культурной жизни, тем более что неко¬
торые из них были от рождения свободны и нередко происходили от
богатых, а иногда и знатных белых отцов. Но в целом их уделом явля¬
лись профессии, презираемые белыми: портных, сапожников, парикмахе¬
ров, трактирщиков, плотников, торговцев и т. д. Постепенно они достиг¬
ли более высокого и независимого социального положения, чем индейцы,
восприняли испанскую культуру и находились, как отмечает венесуэль¬
ский исследователь А. Росенблат, «в процессе социального продвижения
вверх»
К концу XVIII в. свободные негры и мулаты представляли значи¬
тельную социальную группу, состоявшую в городе главным образом из
ремесленников, а в деревне — из мелких земельных собственников и
арендаторов, упорно отстаивали свои классовые интересы в борьбе с
крупными землевладельцами и купцами. Уже в 1745 г. 17% всех собст¬
венников плантаций какао в провинции Каракас были свободными нег¬
рами и мулатами. Они владели мелкими и мельчайшими плантациями,
на долю которых приходилось лишь 2% всех деревьев какао в провин¬
ции. Среди тяжб земельного характера значительную часть в XVIII в.
составляли процессы свободных негров и мулатов против белых и крео¬
лов, укрупнявших за счет них свои владения
На самой низшей ступени социальной лестницы находились самбо.
Испанское законодательство запрещало браки и внебрачное сожительст¬
во между неграми и индейцами. Все, что было запрещено неграм, запре¬
щалось и свободным самбо (жить без знакомого «хозяина», носить ору¬
жие, ходить в школу и т. д.). Об их нищем и бесправном положении
сообщали многие авторы^.
Политика угнетения и эксплуатации, проводившаяся Мадридом, вы¬
зывала стихийное сопротивление различных слоев населения. Победонос¬
ная война за независимость в Северной Америке, разгром абсолютизма
во Франции, революция черных рабов в Гаити не могли не оказать влия-
231
яия на жителей генерал-капитанства Венесуэла, способствуя осознанию
ими общности своих особых, отличных от метрополии судеб и интересов,
пробуждению прежде всего у креолов, а затем и цветного населения соб¬
ственного этнического самосознания.
Подспудное недовольство и брожение давно прорывались наружу, вы¬
ливаясь в разные формы стихийной борьбы против колониального угне¬
тения. Оккупация войсками Наполеона Испании послужила сигналов
для решительных действий. 19 апреля 1810 г. в Каракасе власть генерал-
капитана была свергнута, а в июле 1811 г. провозглашена Венесуэльская
Республика. Принятая затем конституция упразднила дворянские титу¬
лы и сословные привилегии, запретила работорговлю и расовую дискри¬
минацию. Но в ней пе предусматривалось никаких радикальных преобра¬
зований в интересах широких масс негритянского и индейского населе¬
ния. Ведущую роль в Национальном конгрессе играли представители
землевладельческой креольской верхушки. Являясь крупнейшими рабо¬
владельцами, они не были заинтересованы в освобождении рабов и ста¬
рались ограничить движение получением независимости от Испании.
Испанцы использовали это, спровоцировав в тылу у республиканцев —
в окрестностях Каракаса и на побережье — крупное восстание рабов. На
подавление его республиканцам пришлось бросить часть своих войск,
и в результате в 1812 г. они потерпели поражение от испанцев. Первая
республика пала. В августе 1813 г. была создана Вторая республика.
К власти в Каракасе снова пришли представители креольской земельной
олигархии, и снова они отказались сделать что-нибудь для привлечения
на свою сторону рабов и остального эксплуатируемого негритянского,
индейского населения, мулатов и метисов. Сторонники Испании опять
сумели вовлечь в борьбу против республики тысячи рабов, а также сво¬
бодных мулатов, метисов и индейцев. Не решившись отменить рабство и
удовлетворить требования масс о земле, республиканцы вновь не смогли
противостоять испанцам, и в конце 1814 г. господство Испании в Вене¬
суэле было восстановлено.
Учтя уроки первого этапа войны за независимость, лидеры левого
крыла патриотов, в том числе С. Боливар, пришли к выводу о необходи¬
мости отмены рабства, феодальных повинностей индейцев и решения
вопроса о земле. В июне 1816 г. в своем манифесте Боливар обещал ра¬
бам свободу. В 1818 г. созданное патриотами в Ангостуре правительство
Третьей республики приняло декреты о свободе для рабов, сражающихся
за независимость, равенстве всех перед законом, о наделении землей
борцов за независимость за счет конфискации поместий испанцев и их
сторонников. Тысячи рабов в зонах военных действий, добывая себе сво¬
боду, бежали с плантаций в армию патриотов. Там же находили место и
многие симарроны^. В начале 1819 г. Национальный конгресс избрал
Боливара президентом республики и он сразу же распорядился набрать
в армию 5 тыс. негров. Все это позволило патриотам значительно акти¬
визировать действия и, одержав в июне 1820 г. решающую победу при
Карабобо, к середине 1821 г. завершить разгром главных сил врага на,
территории страны.
В том же году конгресс, собравшийся в Кукуте, принял Закон об ос¬
вобождении, который хотя и пе отменил рабства, но предусматривал по¬
степенную ликвидацию его путем поэтапного освобождения рабов за вы¬
куп, осуществляемого местными властями за счет средств от специальных
налогов на наследство. Он также подтвердил запрещение работорговли,
а главное — объявлял всех детей рабов, родившихся после 1821 г., сво¬
бодными. В 1830 г. этот закон с небольшими изменениями был подтвер¬
жден венесуэльским конгрессом и действовал вплоть до 1834 г.^
131
С 1819 г. Венесуэла входила в состав Великой Колумбии, президен¬
том которой был С. Боливар. После его смерти последняя распалась,
и в 1830 г. Венесуэла была провозглашена независимой республикой. По
некоторым оценкам, в результате военных действий, катастрофического
землетрясения 1812 г., голода и эпидемий страна потеряла от 1/4 до
1/3 населения
Война вызвала невиданные до того передвижку и перемешивание на¬
селения из разных районов страны и разного расового происхождения.
Она в огромной мере способствовала дальнейшей расово-культурной ин¬
теграции и консолидации, развитию этнического самосознания. В похо¬
дах и жестоких боях вместе переносили лишения, сражались и проливали
кровь креолы и мулаты, индейцы и метисы, негры и самбо. Именно лар-
до, негры и индейцы составили костяк армии патриотов. Вождь льянеро
X. А. Паэс был метисом, генерал Пиар — мулатом, герой Карабобо Пед-
!ро Камехо — негром, получившим почетное имя «негро примеров,
и т. д.
Уже накануне войны за независимость более половины населения
страны составляли пардо, в чьих жилах текла как испанская, так и не¬
гритянская или индейская кровь. Но они не были ни испанцами, ни аф¬
риканцами, ни индейцами, а быстрый рост их численности привел к по¬
явлению ядра нового этноса и закреплению нового этнического самосо¬
знания — не испанского, индейского или африканского, а венесуэльского.
Не случайно, призывая в 1819 г. на конгрессе в Ангостуре к единству в
борьбе за независимость, Боливар особо подчеркнул расовую и этниче¬
скую основу этого единства: «Мы не индейцы, не испанцы, а также и не
негры... мы результат четырехвековой, если не более, эволюции... Не бу¬
дем забывать, что наш народ — это не европейцы и не североамериканцы,
скорее это смесь Африки и Америки»
Победа в войне за независимость и образование национального госу¬
дарства явились важнейшим фактором этнической консолидации, откры¬
ли перед Венесуэлой возможности для перехода на путь капиталистиче¬
ского развития и формирования буржуазной нации. Однако задачи бур¬
жуазной революции в ходе войны были осуществлены лишь частично.
Такие важнейшие вопросы, как аграрный и ликвидация рабства, остались
нерешенными. Освободившись от испанского ига, страна унаследовала от
колониального прошлого экономику, в основе которой лежали крупное
землевладение, плантационная система, рабский труд. Хотя значительная
часть старой землевладельческой знати в ходе войны была уничтожена,
эмигрировала либо потеряла землю, на смену ей пришла новая аристо¬
кратия — бывшие генералы и офицеры освободительной армии, обогатив¬
шиеся путем различных махинаций и спекуляций за счет земель, пред¬
назначенных солдатам. Правда, новый правящий класс уже не был толь¬
ко белым, поскольку некоторые его представители, вроде X. А. Паэса и
других, вышли из пардо. Война за независимость поставила под сомне¬
ние принцип «чистоты» крови, нанеся тем самым ощутимый удар по ка¬
стовому строю. Тем не менее она не уничтожила полностью «кастовости»
и иерархической структуры общества, унаследованной от колониальной
эпохи.
Тяжелое экономическое положение страны, огромный ущерб, нанесен¬
ный войной ее производительным силам, привели на какое-то время к из¬
вестной «феодализации» социально-экономических отношений. Она выра¬
зилась, в частности, и в сохранении докапиталистических методов экс¬
плуатации основной массы трудящихся. Тем не менее, поскольку рабский
труд становился все менее рентабельным, росло число рабовладельцев,
наделявших своих рабов землей и прибегавших к полукрепостническим
234
формам их эксплуатации. Одновременно шло постепенное освобождение
рабов. В то время как население страны выросло с 660 тыс. в 1827 г.
до 945,6 тыс. в 1839 г., число рабов сократилось с 62 тыс. накануне
войны за независимость до 49,8 тыс. в 1840 г. и они составляли теперь
лишь 5% населения. Большинство их к этому времени было занято уже
не на плантациях, а в качестве домашних слуг и ремесленников. Значи¬
тельное число находилось «в бегах». Горные хребты проходили через
районы высокой концентрации рабов, и беглецы искали убежище в гор¬
ных лесах. Там возникали целые общины, называвшиеся «рочела» (ro¬
chela), обитатели которых совершали нападения на ближайшие поселки.
Поэтому властям нередко приходилось посылать вооруженные экспеди¬
ции, захватывавшие либо рассеивавшие беглых рабов и разрушавшие
рочела. В 1831 г. в Каракасе и в Рио-Чико были раскрыты заговоры,
в последующие годы происходили волнения рабов, но крупных восстаний
в 20—40-х годах в стране не отмечалось з°.
После устранения оков колониального режима заметно выросла сло¬
жившаяся уже ранее группа местных коммерсантов. Вскоре она стала
контролировать экспорт и импорт, денежные операции и внутреннюю
торговлю, наживаться на государственных займах и т. д. По своему ра¬
совому составу этот новый растущий буржуазный класс не был одноро¬
ден. Даже верхушка его включала не только белых, но также мулатов и
других цветных, низший же слой торговой буржуазии в основном состоял
из последних. Между тем политика консерваторов, правивших страной в
30—40-х годах и тесно связанных с землевладельческой аристократией,
была направлена на сохранение докапиталистических отношений, осно¬
ванных на нещадной эксплуатации трудящихся и дискриминации цветно¬
го населения, и вызывала растущее недовольство.
Правда, в 30-х — начале 40-х годов Венесуэла переживала экономи¬
ческий подъем — вывоз кофе (составлявший по стоимости 1/2 всего экс¬
порта) почти утроился. Однако рабы по традиции были заняты на план¬
тациях какао и сахарного тростника, да и там их осталось немного.
А к середине 40-х годов цены на кофе на мировом рынке резко упали,
экономическое положение в стране заметно ухудшилось, обострились со¬
циальные противоречия, и с 1846 г. Венесуэла вступила в полосу восста¬
ний и гражданских войн. В такой обстановке правительство президента
X. Г. Монагаса, наконец, провело через конгресс в марте 1854 г. закон
о полной отмене рабства. Но к тому времени в стране оставалось всего
12—13 тыс. рабов з* и сама по себе отмена рабства не разрядила напря¬
женной политической обстановки.
Вспыхивавшие в разных районах восстания вылились в 1859 г. в кро¬
вавую так называемую Федеральную войну. Группа молодых либералов
под лозунгом «федерации», ставшим знаменем всех прогрессивных эле¬
ментов в стране, создала революционную хунту. Вождем восстания с пер¬
вых же дней был выходец из цветных торговец скотом Э. Самора. «Не
будет ни бедных, ни богатых, ни рабов, ни хозяев, ни всемогущих, ни
униженных,— говорилось в одном из его манифестов,— а будут только
братья, которые смогут смотреть в глаза друг другу прямо, не сгибаясь
в поклоне» Восстание быстро переросло в народную войну. В условиях
Венесуэлы того времени, когда почти 3/4 населения составляли мулаты,
метисы, негры, индейцы и самбо, а экономическая эксплуатация сопро¬
вождалась расовой дискриминацией, борьба масс неизбежно должна была
приобрести расово-этническую окраску. В обстановке все еще существо¬
вавших пережитков «кастовой» иерархичности венесуэльского общества
это обстоятельство лишь способствовало углублению социальных антаго¬
низмов.
Ф. Брито Фигероа писал в этой связи, что ненависть пардо к иму¬
щим «голубой крови», «пытавшимся с помощью расовых предрассудков
увековечить экономическую эксплуатацию, придала федералистскому
движению — самому глубокому по своему антифеодальному содержанию
плебейско-крестьянскому восстанию из тех, что знает Венесуэла,— совер¬
шенно особый характер»^. Федеральная война 1859—1863 гг. явилась
важным переломным моментом в истории страны. Потерпела крах кон¬
сервативная олигархия, связанная с пережитками докапиталистических
отношений и старавшаяся их сохранить. Освобождение рабов и резуль¬
таты войны значительно ускорили социальную мобильность населения в
вертикальном направлении, ибо способствовали ликвидации оснований
для претензий на расовое превосходство, которые даже после войны за
независимость еще существовали как пережитки колониальной эпохи.
«Жертвы, принесенные народом,— подчеркивает известный венесуэль¬
ский историк и этнограф Э. Гальегос Мансера,— не были бесплодны, так
как война в значительной мере способствовала искоренению расовых и
кастовых пережитков и заложила основы демократических традиций»
И хотя устранение расовых и кастовых перегородок вовсе не означа¬
ло установления социального равенства: оно изменило расовый состав
господствующего класса, а также так называемых промежуточных слоев,
чем значительно ускорило дальнейшую этническую консолидацию насе¬
ления и процесс становления формировавшейся из трех главных расовых
и различных этнических компонентов венесуэльской нации.
Ко времени принятия конституции 1864 г. все негры в стране были
свободны. Те немногие среди них, кто владел собственным участком зем¬
ли, а также старики и домашние слуги в асьендах оставались в сельских
районах. Большинство же бывших рабов ушли с плантаций в города ка¬
рибского побережья. Однако удельный вес негров в населении страны
продолжал сокращаться, тогда как доля пардо возрастала с каждым де¬
вятилетием. Они составляли большинство населения северной горной
части страны, а также Льянос и постепенно продвигались все дальше в
глубь Гуаяны и даже в болотистую дельту Ориноко
Каждая конституция Венесуэлы провозглашала равенство граждан не¬
зависимо от их расового происхождения. Иностранцы уже в первой по¬
ловине XIX в. отмечали, что венесуэльцы представляют собой «смешан¬
ную расу». Так, англичанин Дж. Хоукшоу сообщал в конце 30-х годов:
население Венесуэлы состоит из людей «всех оттенков цвета кожи —
от бронзового у самбо до более светлых оттенков у мулатов и метисов».
Обнаружив здесь цветных на высоких постах, он добавлял, что «негр в
этой стране поэтому не является объектом предрассудков; и если он сво¬
боден, то незамедлительно занимает на социальной лестнице в обществе
положение, соответствующее его способностям и интеллекту». Но по¬
скольку большинство негров не обладали ни достаточным образователь¬
ным уровнем, ни просто грамотностью, Хоукшоу признавал, что пройдет
еще немало поколений, прежде чем они достигнут равного социального
статуса с остальным населением
После ликвидации рабства ни в одной переписи населения Венесуэлы
расовый состав его не учитывался, и с 60-х годов XIX в. местные иссле¬
дователи просто игнорировали наличие в стране негров как особой расо¬
вой категории Это привело к созданию в венесуэльской историографии
мифа об отсутствии здесь какой-либо расовой проблемы и в большой мере
затруднило исследования вопроса о путях, характере и темпах ассими¬
ляции в населении Венесуэлы как вообще негритянского элемента, так и
симарронов в частности. Но во всяком случае если в XVI—XVII вв.
еще и могли существовать отдельные кумбе, организованные в соответст-
лли с теми или иными африканскими традициями, то уже и тогда, и тем
более позже их обитатели находились в контакте с рабами и свободными
неграми в креольских поселениях. Поэтому никакой особой культуры
симарронов в том смысле, в каком она возникла на Ямайке либо в Су¬
ринаме, в Венесуэле не появилось, и полная ассимиляция их в венесу¬
эльской крестьянской культуре, по-видимому, завершилась уже достаточ¬
но давно
В 70—80-х годах XIX в. правительство А. Гусмана Бланко осущест¬
вило ряд либеральных реформ и развернуло с помощью иностранного
капитала строительство железных, а также шоссейных дорог, что способ¬
ствовало не только дальнейшему развитию внутренних экономических
связей и складыванию единого национального рынка, но и росту внут¬
ренних миграций населения, а тем самым — процессу его дальнейшего
физического смешения и этнической консолидации.
В конце XIX в. высокие посты в стране, как замечает современный
исследователь Д. Ломбарди, занимали уже «люди всех расовых групп»,
в том числе и негры. Но в большинстве своем последние находились на
низших ступенях социальной иерархии. В частности, известный негри¬
тянский писатель и общественный деятель США Д. Уэлдон Джонсон,
бывший в 1906—1908 гг. консулом в Пуэрто-Кабельо — важном венесуэль¬
ском портовом городе, сообщал своему другу на родине, что в этом го¬
роде мирно уживаются и даже входят в высший класс местного общества
люди всех расовых групп, в том числе негры. Однако, писал он, «оста¬
ется фактом, что огромное большинство индейцев и черных бедны и не¬
вежественны», к тому же «чистых» негров мало и вскоре не останется
совсем, а поэтому венесуэльцы со временем станут «гомогенной расой
испанского типа» с цветом кожи «где-то между светло-коричневым и жел¬
тым». Так что, хотя ему не приходится особенно преодолевать барьер
расистских предрассудков, негр в Венесуэле перестанет называться нег¬
ром
Реформы Гусмана Бланко, несомненно, ускорили развитие произво¬
дительных сил и капитализма в Венесуэле, однако не затронули пробле¬
мы отсталых аграрных отношений. Поскольку рабы при освобождении
земли не получили, они в большинстве своем пополнили ряды арендато¬
ров, издольщиков, испольщиков, пеонов. Эта форма производственных от¬
ношений не только обеспечивала латифундистов дешевой рабочей силой,
по позволила расширить площади осваиваемых земель и увеличить сель¬
скохозяйственное производство. В городах росло число заведений ману¬
фактурного и ремесленного типа, появились первые промышленные пред¬
приятия. Однако последовавшие за свержением в 1887 г. диктатуры Гус¬
мана Бланко гражданские войны, нестабильность власти, каудильизм,
а также низкий жизненный и культурный уровень большинства населе¬
ния затормозили дальнейшее капиталистическое развитие. Естественный
прирост населения заметно снизился. В то же время с последней четвер¬
ти XIX в. в страну стал все шире проникать не только английский, но
также германский и американский капитал, получавший концессии на
разработку естественных богатств, строительство дорог, скупавший зем¬
лю под плантации и т. д. На рубеже XIX и XX вв. Венесуэла оказалась
объектом острейшего соперничества империалистических держав
Поскольку строительство железных и шоссейных дорог, добыча иско¬
паемых и создание крупных плантаций на капиталистических началах
потребовали большого числа рабочих рук, в конце XIX в. в Венесуэлу
имигрировало много негров из Вест-Индии, особенно с соседних британ¬
ских владений — Тринидада и Барбадоса. Они работали в районах наибо¬
лее густо заселенной прибрежной горной части страны, и с того времени
237
словом «инглес» (ingles) здесь стали называть всех вест-индских негров;
и темнокожих мулатов. Однако уже в конце 90-х годов под предлогом
того, что иностранцы лишают работы местных уроженцев, венесуэльские
власти начали создавать препоны въезду черных вестиндцев Затем
венесуэльский конгресс принял законодательство, фактически прегра¬
дившее въезд темнокожим иммигрантам. Соответствующие статьи вклю¬
чали все венесуэльские конституции с конца XIX до середины XX в.
В то же время иммиграция итальянцев и других выходцев из Европы,
особенно после прихода к власти в 1909 г. генерала X. В. Гомеса, вся¬
чески поощрялась. Метис по происхождению, Гомес установил в стране
кровавый диктаторский режим, просуществовавший более четверти века
прежде всего благодаря поддержке иностранных монополий, получивших
концессии на добычу открытых в 1914—1918 гг. в стране богатейших за¬
пасов нефти.
В правительствах режима Гомеса не было даже мулатов, не говоря
уже о чернокожих «афровенесуэльцах» как стали называть местных нег¬
ров. В отличие от США, где капля «черной крови» делала человека в гла¬
зах общества «негром», венесуэльцы так не считали, но с давних пор
убедились в том, что более светлый цвет кожи обеспечивает большие
возможности для продвижения по социальной лестнице. Некоторые вене¬
суэльские авторы даже утверждали, что предрассудки в стране имеют
место лишь по отношению к цвету кожи, а не к другим негроидным чер¬
там, и поэтому не носят расистского характера
Креольская аристократия, составлявшая в первой трети XX в. основу
правящей страной землевладельческой олигархии и всячески стремившая¬
ся сохранить свою «чистоту» крови (limpiesa de sangre), была убеждена,
что только иммигранты из стран Европы способны помочь в колонизации
огромных пустующих земельных массивов в редкозаселенных районах и
ускорить экономический прогресс Венесуэлы. Об этом, хотя и в завуали¬
рованной форме, писали такие представители каракасской белой элиты,
как X. Хиль Фортоул, П. М. Аркайя, Л. Вальенилья Ланс и др.^
В европейских иммигрантах в отличие от вест-индских они не видели
«конкурентов для местных уроженцев» и в эпоху Гомеса в страну допу¬
скали только белых иммигрантов. Даже негры США, которых иммигра¬
ционные власти оценивали значительно выше вестиндцев, считались не¬
желательным элементом. И когда в 1924 г. в Каракасе разнесся слух о
возможности прибытия в страну на уборку хлопчатника большого числа
североамериканских негров, правительство поспешило в своем официаль¬
ном органе разъяснить, что это «не та категория иммигрантов, в которой
нуждается Венесуэла». В 20—30-х годах матросам судов из стран Азии
и неграм с кораблей США не разрешалось сходить на берег.
О явной днтинегритянской тенденции в сознании и настроениях пра¬
вящей верхушки и имущих классов со всей очевидностью свидетельству¬
ют торговая реклама и карикатуры в венесуэльской прессе того времени.
В качестве идеального человеческого типа в ней всегда фигурировал об¬
раз белого европейца. Негр же, как показал анализ ряда газет и юмори¬
стического журнала «Фанточес», всегда изображался с карикатурно круг¬
лым угольно-черным лицом, преувеличенно толстыми губами, выпучен¬
ными глазами, курчавой шевелюрой, в поношенной одежде или в одеянии
слуги. Создавался стереотип, направленный как будто прежде всего про¬
тив вестиндцев, но не только. Так, в карикатуре, опубликованной в мае
1929 г., с надписью «Новоиспеченный богач» был изображен белый маляр
у открытой двери дома, за которой видна негритянская семья с четырь¬
мя ребятишками. Маляр спрашивает у отца семейства: «Что Вы желаете
сделать в доме?» Отец отвечает: «Можете начать с отбелки» На пер¬
238
вый взгляд, речь идет о ремонте, но подтекст иной, ибо в Венесуэле
(как, впрочем, и в Вест-Индии) бытовала поговорка: «деньги отбелива¬
ют». Успехи темнокожего человека в сфере финансовой или политиче¬
ской деятельности как бы социально «отбеливали» его. Богатство, так
же как и образование, «осветляло» человека, позволяя занять более пре¬
стижное положение в обществе. Иногда это достигалось также с помощью
межрасового брака или в результате межрасового брака родителей. Такой
удачливый негр или темнокожий мулат уже не рассматривался в местном
многорасовом обществе как черный, и сам начинал идентифицировать
себя только с белыми соотечественниками. И в этом смысле термин
blanquear (отбеливать) приобрел социальное значение.
Бурное развитие нефтяной промышленности наложило глубокий от¬
печаток на экономику страны, на ее социальную и политическую жизнь.
Если в первой четверти XX в. доминирующее положение в экономике за¬
нимало сельское хозяйство, а главными статьями экспорта оставались
кофе и какао, то начиная с 1926 г. первое место в ней заняла нефть.
Венесуэла вышла на второе после США место в мире по ее добыче и
первое по экспорту.
«Нефтяная лихорадка» нарушила устоявшийся уклад жизни сельско¬
го населения в зонах разведки и добычи «черного золота». Она сломала
традиционные для крестьянина нормы быта, ускорила социальное рас¬
слоение, вызвала распадение семей и целых общин, массовое вовлечение
людей в сферу промышленного производства и социальной деятельности.
На нефтепромыслах озера Маракайбо заработки были выше, и туда из
деревень штатов Сулия, Фалькон, Трухильо, Тачира, Мерида, Лара
устремились тысячи крестьян и сельскохозяйственных рабочих. И по¬
скольку в районе Маракайбо (штаты Сулия, Фалькон) издавна имелось
значительное негритянское и мулатское население, а переселенцы из
западных горных штатов были в основном метисами и отчасти индейца¬
ми, то можно с уверенностью утверждать, что эти миграции способство¬
вали дальнейшему «перемешиванию» различных расовых элементов на¬
селения.
Вторая четверть XX в. явилась весьма важным этапом экономической
и социальной истории Венесуэлы. В городах появилась молодая нацио¬
нальная промышленная буржуазия, а на противоположном социальном
полюсе — промышленный пролетариат. Основное ядро его сложилось в
районах добычи нефти. Возникли марксистские кружки и ячейки, объеди¬
нившиеся в 1931 г. в Коммунистическую партию. Вскоре после сверже¬
ния диктатуры Гомеса, в 1936 г., была принята конституция, разрешив¬
шая создание буржуазных политических партий, и образована Конфеде¬
рация трудящихся Венесуэлы.
Стоявшие в последующие годы у власти консервативные правительст¬
ва президентов Э. Лопеса Контрераса и И. Медины Ангарита избегали
осуществления в стране каких-либо социальных реформ и за ширмой
демагогической риторики по существу продолжали политику в интересах
землевладельческой и торговой олигархии. В области иммиграционной
политики это по-прежнему выражалось в привлечении иммигрантов из
Испании, Италии, Португалии, с Канарских островов с целью «инъекции
европейской крови», которая бы привнесла в страну «новый дух энер¬
гии». Европейские иммигранты по-прежнему представлялись правящей
элите чуть ли не символом «омоложения нации» и панацеей от всех эко¬
номических трудностей. Причем внешне как будто бы речь шла только
о «чужих», а не о «своих», венесуэльских, черных. Социолог К. Сисо
доказывал, например, что последние по своему интеллектуальному потен¬
циалу превосходят «антильских черных, североамериканских черных и
даже бразильских черных». Об этом же писал и X. П. Сохо. Редакцион¬
ная статья выходившей в г. Маракайбо газеты «Панорама» от 27 мая
1936 г., озаглавленная «Негритянская опасность», открыто требовала не
допускать въезда в страну черных из Британской Вест-Индии как «куль¬
турно неполноценных» иммигрантов, угрожающих экономическому бла¬
гополучию венесуэльской нации. Автор редакционной статьи в столичной
газете «Эсфера» в начале 1937 г. писал: «Для того чтобы помочь нашей
национальной эволюции, мы нуждаемся в привлечении других рас, по¬
явлении новых идей, переливании крови, примере созидательной актив¬
ности и всяческом поощрении духа самопожертвования»
Однако в том же году влиятельный идеолог либеральной части кара¬
касской элиты писатель А. Уел ар Пьетри в серии статей, опубликован¬
ных газетой «Универсаль», доказывая, что из-за нерадивости «смешан¬
ной расы», населяющей Венесуэлу, страна неспособна использовать свои
потенциальные ресурсы, прямо писал: «черные... не представляют полез¬
ную часть расы». Поэтому, призывал он, необходимо увеличить число
европейских иммигрантов с тем, чтобы «влить в страну огромное количе¬
ство новой крови, с помощью которой новая концепция жизни... положит
начало перестройке нашей разваливающейся экономики и социальной
структуры»
Автор опубликованной в Каракасе в 1937 г. книги «Труд в Венесуэ¬
ле» А. Андриани, утверждая, что «по многим причинам черные были
фактором вырождения в американских странах с населением из сме¬
шанной расы либо беспорядка там, где они остаются отделенными»,
также считал необходимым изменить расовый состав населения Венесуэ¬
лы. «Идеалом было бы иметь гомогенное белое население,— писал он,—
но это невозможно, поскольку в нашей стране велика доля индейцев и
черных. Однако мы в состоянии значительно увеличить белый элемент».
Путь к «отбеливанию» венесуэльцев и он видел в поощрении европей¬
ской иммиграции^.
Представители же столичной креольской аристократии издавна оце¬
нивали человека прежде всего по его внешним расовым чертам и, по
словам венесуэлки О. Брисеньо — автора изданной в 1939 г. книги о
Каракасе, смотрели на негров как на людей, чьи предки «лазили по де¬
ревьям», а образ жизни «напоминал Тарзана». Во всяком случае министр
просвещения в кабинете И. Медины Ангарита— Д. Эррера не постеснял¬
ся в 1942 г. заявить, что «если маленькие черные венесуэльцы, еще не
умея ни читать, ни писать, столь дерзки, то куда же мы прийдем, если
дадим им образование?» ^
В 1941 г. население Венесуэлы составило 3 850 771 человек. Почти
3/4 его проживало в северной и северо-западной частях страны, 18,3% —
в Льянос, 2,5% — в Гуаяне. Более трети венесуэльцев жили в городах.
По оценке А. Росенблата, в 1940 г. 3/4 населения Венесуэлы составляли
те, кого ранее называли пардо, т. е. метисы, мулаты и самбо. Так же как
для негров (насчитывавших по его же оценке 2,7% населения) и подав¬
ляющего большинства белых венесуэльцев (19,1% населения) родным
языком для них был испанский, а общей религией — католицизм. На
базе общности территории, языка, точнее, его венесуэльской разновидно¬
сти, и экономической жизни развивались национальная культура, искус¬
ство, наука.
Испанские завоеватели принесли в Новый Свет свои язык, обычаи,
религию, архитектуру. Занимая в течение трех веков господствующее по¬
ложение в экономической, политической и общественной жизни колонии,
они оказали преобладающее влияние на развитие венесуэльской культу¬
ры. Однако она — результат многих влияний. И наиболее значительны-
140
ми из них, помимо испанского, были африканское и индейское. В част¬
ности, многие топонимы в стране (Ганга, Биронго, Тарпа, Фарриар, Ма¬
раема, Кумбо) африканского происхождения. Об этом же говорят,
например, и такие широко употребляемые слова, как bamba, banana,
bemba, casimba, luango, guineo, marimba и т.д.
Африканские рабы принесли в Венесуэлу свои негритянские черты
культуры. Рабов привозили из Анголы, Конго, Гвинеи и некоторых дру¬
гих районов Африки. Среди них были и мандинго, через которых сюда
проникли не только типично негритянские, но и некоторые арабские
элементы культуры. Иначе говоря, влияние арабов на развитие венесу¬
эльской культуры шло не только через Испанию, но и через Африку.
Африканцы и их потомки сыграли важную роль в становлении венесуэль¬
ской экономики. Они выполняли почти все виды работ: трудились в руд¬
никах и на плантациях, были искусными мастерами в самых различных
ремеслах, надсмотрщиками в скотоводческих хозяйствах и даже управ¬
ляющими имений. Это способствовало сохранению некоторых трудовых
навыков и приемов, орудий труда, бытовых обычаев и терминов, пришед¬
ших из Африки. Рабы завезли, например, различные сохранившиеся и в
XX в. методы использования тростника для изготовления всякого рода
плетеных изделий вроде «бунго» — приспособления для ловли рыбы и др.
Некоторые блюда, употребляемые и сейчас крестьянами, ведут свое про¬
исхождение из Африки, а в другие африканцы внесли изменения. Так,
к кукурузной каше — «масаморре» — по их примеру стали добавлять
кокосовое молоко. Африканцы же ввели в употребление «камбур» —
обертку из банановых листьев, а также использование бананов для при¬
готовления лакомств. Им Венесуэла обязана и многими видами популяр¬
ных в народе сладостей
Целый ряд католических праздников в сельских районах Венесуэлы
носит отпечаток африканских влияний. В частности, самые большие еще
недавно отмечавшиеся афровенесуэльцами праздники (святого Иоанна,
святого Петра, святого Антония) представляют собой по существу древ¬
ние африканские празднества (солнцестояния и др.), издавна слившиеся
здесь с христианским культом. Ограниченные поначалу главным образом
средой черных рабов, они постепенно распространились среди остального
сельского населения, а затем и креольских городских слоев. Следы языче¬
ской обрядности, хотя и в весьма преображенном виде, еще сохранились,
например, в день праздника святого Иоанна, посылающего дождь и из¬
давна считавшегося в штатах Миранда, Карабобо, Яракуй покровителем
черных венесуэльцев. Переплетение первоначальной языческой обрядно¬
сти с позднейшей католической особенно ярко проявляется в смешении
африканских и европейских элементов во многих исполняющихся в эти
праздники танцах и песнях. Это — «марембе» и «паранда» (штат Миран¬
да), «каламбрес» (штат Лара), знаменитые ведущие свое происхождение
из Конго танцы «дьяволов и дьяволят» в день праздника «Тела господ¬
ня» в Сан-Франсиско-де-Яре (штат Арагуа). Такие танцы, как «мина»,
«чимбангелес», происходят от названий тамборов — барабанов, песня
«симба» — от названия музыкального инструмента негров банту; песни
«Ололе-Бара» и «Моно-Чанго» исполнялись в честь этих африканских
божеств; песня «лоанго» получила название от одноименного древнего
поселения в Конго
Как отмечал в 1959 г. один из венесуэльских авторов, «наиболее древ¬
ние танцы негров, обращенные к языческим божествам, религиозные по
содержанию, конвульсивные по хореографии, уступают место более со¬
временным, более пригодным для таких праздников, как «Сан Хуан»,
«Сан Педро», «Сан Бенито», «Сан Антонио», в которых концентрируется
Mt
сегодня религиозный пыл потомков африканских невольников. Но и эти
танцы у новых поколений мало-помалу утрачивают культовый характер
л превращаются в танцы ради развлечения»
В штатах карибского побережья (особенно в районе от Барловенто
до Маракайбо), тяготеющих к антильскому культурному ареалу, шумные
народные маскарадные процессии с изображениями католических свя¬
тых, а также танцы и песни сопровождаются музыкой, напоминающей
по своему художественному облику музыку многих народов Вест-Индии.
Ее отличительные черты — двудольные метры, остросинкопированные
ритмы, ритмическое многоголосие ансамблей тамборов — «батерий»,
господство ударных инструментов н повышенно эмоциональная манера
исполнения. Одни формы этой музыки — бамба, меренге — характерны
для большей части вест-индской культурной зоны, другие — лоанго, сим-
ба, малембе, сангео, серепденге, самбарамбуле, по-видимому, только для
собственно афро-венесуэльской музыки. Основу ее составляют тамборы —
барабаны разных форм, конструкций, размеров и, соответственно, назва¬
ний (пухао, крусао, коррио, чимбангелес, кумако, редондо и т. д.). Так.
в районе Барловенто (штат Миранда) популярен ансамбль цилиндриче¬
ских барабанов «Тамборес редондос», в штате Сулия, где широко празд¬
нуется день святого Бенедикта,— ансамбль больших тамборов «Сан Бе¬
нито» Играют и на других африканских инструментах. А такие, как
марака, характерны теперь и для индейцев, и для негров и мулатов. Не¬
даром здесь говорят, что каждый венесуэлец уже от рождения способен
извлекать ритмичные звуки из пары марак.
«В значительной части нашей народной музыки,— писал в конце
50-х годов венесуэльский исследователь Л. Рамон-и-Ривера,— африкан¬
ский элемент очевиден — в инструментарии, мелосе, ритмике. Правда,
в настоящее время эта музыка уже приобрела определенный креольский
акцент благодаря смешению с мелодиями и ритмами европейского проис
хождения, однако еще и поныне сохраняются ритмические формулы, ма¬
нера пения, слова и названия (уже утратившие смысл для самих пев¬
цов) чисто африканского корня»
Черными рабами были написаны в XVIII в. многие картины рели¬
гиозного содержания и портреты в усадьбах их испанских и креольских
хозяев. Негры и мулаты являются героями произведений многих вене¬
суэльских прозаиков, поэтов, драматургов и, в частности, крупнейшего
получившего мировое признание романиста Ромуло Гальегоса (1884—
1969), а также таких известнейших в стране деятелей культуры, как по¬
эт А. Элой Бланко (1897—1955), драматург и художник С. Ренхифо
(1915-1980) ^
В итоге четырехвекового сложнейшего процесса расового смешения и
этнического слияния сложился народ, в развитие самобытной культуры
которого внесли свой вклад индейцы, испанцы, баски, африканцы, пор¬
тугальцы, а в XIX — первой трети XX в.— также итальянцы и фран¬
цузы.
Разгром фашизма во второй мировой войне и связанный с этим подъ¬
ем демократического движения в Латинской Америке привели в октябре
1945 г. к власти в Венесуэле правительство возникшей в 1941 г. нацио-
нал-реформистской партии «Демократическое действие». В отличие от дру¬
гих существовавших тогда буржуазных партий она стремилась создать
себе широкую социальную базу прежде всего среди цветного крестьянст¬
ва — campesinos. Большинство ее основателей и руководителей, в том
числе Ромуло Бетанкур, известный ученый Л. Б. Приэто Фигероа, поэт
Андрес Элой Бланко, сами были цветными. Председатель партии Ромуло
Гальегос —автор популярного в стране романа «Бедный негр». Еще до
242
прихода к власти партия выступала поборником полного равенства,
и когда в июне 1945 г. три столичных отеля, принадлежавших иностран¬
ному капиталу, отказались принять эстрадного артиста — негра из США
Тодда Данкэна, се представители в прессе и Федеральном конгрессе
вслед за коммунистами, добившимися в 1945 г. легализации своей партии,
осудили этот инцидент, потребовав недопущения в будущем подобной
дискриминации. За время краткого пребывания у власти (1945—1948 гг.)
правительства партии «Демократическое действие» успели осуществить
прогрессивные, хотя и довольно умеренные, реформы в области аграрных
отношений и просвещения, способствовавшие большей социальной мо¬
бильности темнокожих венесуэльцев. Они получили ряд постов в феде¬
ральных и местных органах власти. Был поставлен вопрос о ликвидации
запретов на въезд черных иммигрантов и начата борьба против пережит¬
ков и конкретных проявлений белого расизма
Аграрная политика партии «Демократическое действие» в тот период,
ее антиклерикальная позиция, реформы в области просвещения и другие,
попытка ограничить влияние военщины вызывали недовольство земле¬
владельческой олигархии, высшего духовенства, верхушки офицерства и
привели в 1948 г. к реакционному военному перевороту. Сыграла свою
роль и политика партии в расовом вопросе.
В результате развитие страны по пути буржуазной демократии было
прервано и к власти пришла военная хунта, а затем новый диктатор —
генерал М. Перес Хименес. Главной опорой установленного им режима
были иностранный, прежде всего американский, капитал и армия. Имен¬
но в этот период европейская иммиграция в Венесуэлу, главным образом
итальянцев, испанцев, португальцев и уроженцев Восточной Европы из
лагерей перемещенных лиц, достигла беспрецедентных масштабов, а Ка¬
ракас — на волнах венесуэльской нефти и быстро растущих в результа¬
те ее вывоза доходах казны — из сравнительно маленького, по существу
провинциального города превратился в большой многонациональный сто¬
личный центр Лишь в 1958 г. борьба масс, возглавленных прогрес¬
сивными силами, привела к народному восстанию и крушению военно-
полицейской диктатуры.
В 1961 г. была принята ныне действующая конституция. В 60—70-х
годах у власти находились поочередно правительства крупнейших бур¬
жуазных партий — «Демократическое действие» и Социал-христианская
партия (КОПЕЙ). Ими был предпринят ряд мер, направленных на огра¬
ничение деятельности иностранных монополий, развитие национальной
экономики, с упором на расширение государственного сектора и укреп¬
ление национального суверенитета. Национализация в 1974—1975 гг.
железорудной и нефтяной промышленности вызвала в стране небывалый
прилив патриотических чувств и способствовала укреплению националь¬
ного самосознания
Резко выросли в послевоенный период масштабы внутренних мигра¬
ций населения. Уже в 1961 г. вне штатов, где они родились, проживали
22% венесуэльцев. Рост капитализма в сельском хозяйстве, сопровождав¬
шийся аграрными кризисами и обезземеливанием крестьян, разорение
кустарей, мелких торговцев и т. д.— главные причины миграций. В то
же время развивающиеся нефтегазовая, нефтехимическая, металлурги¬
ческая и обрабатывающая промышленность, а также строительство, сфе¬
ра услуг по-прежнему привлекали переселенцев в Федеральный округ со
столицей и в штаты Сулия, Ансоатеги, Монагас, Баринас, Карабобо, Ара-
гуа. А поскольку именно в них сконцентрировано большинство негроид¬
ных венесуэльцев, это обстоятельство, несомненно, лишь ускорило темпы
многовекового процесса их физического смешения с остальным населе¬
243
нием страны. При этом большинство переселенцев не столько «притяги¬
вались» городом, сколько «выталкивались» из деревни, поэтому темпы
роста городского населения были выше темпов роста промышленного
производства. В 1972 г. в городах проживало более 3/4 венесуэльцев^.
Небывалый масштаб внутренних миграций, «перемешивая» в крупных
городах население из разных районов страны и различного расового про¬
исхождения, в большой мере не только способствует этнической консоли¬
дации молодой венесуэльской нации, но и ускоряет процесс формирова¬
ния единого антропологического типа населения. Подлинным центром
такой расовой «переплавки» и своего рода огромным «плавильным кот¬
лом» стал Каракас, куда в последние десятилетия стекались мулаты и
негры с побережья, метисы из горных районов северо-запада и Льянос
и где осело большинство европейских иммигрантов.
Население страны в послевоенные десятилетия росло с феноменаль¬
ной быстротой. За 130 лет — с 1810 по 1940 г.— оно выросло в 4 раза,
достигнув 3,8 млн. человек. За последующие 46 лет оно увеличилось в
4,6 раза, превысив в 1986 г. 17,6 млн. Венесуэльцы — один из наиболее
метисированных, т. е. смешанных в расовом отношении, народов Латин¬
ской Америки. Однако поскольку в переписях расовый состав населения
не учитывается, то разные авторы и справочные издания приводят о нем
совершенно различные данные. И это понятно, если учесть, что границы
между индейцем и метисом, метисом и белым либо между негром и му¬
латом, мулатом и белым весьма непостоянны и представляют собой в
антропологическом отношении целую гамму переходов. Однако люди с
более или менее ярко выраженными негроидными чертами и сейчас
преобладают па карибском побережье, в низменных районах штатов
Фалькон, Сулия, Яракуй, Лара, Миранда; но их гораздо меньше в гор¬
ных штатах северо-запада, в Гуаяне и Льянос, где доминирует метисное
население.
Венесуэла продолжает оставаться страной резких социальных конт¬
растов: в 1974 г. на долю 1% ее населения приходилось 49% доходов,
а на долю 99% населения —51%. При это социальные и расовые анта¬
гонизмы обычно совпадают, поскольку низшие классы — это по преиму¬
ществу негры, мулаты, метисы, индейцы. Неудивительно, что именно
негры и мулаты являются значительной частью венесуэльского рабочего
класса, составляющего Vs экономически активного населения, а также
маргинальных слоев
Большинство венесуэльцев отрицает, что в их стране существует ка¬
кая-либо расовая проблема. Но расовые предрассудки в сознании опре¬
деленных слоев населения все еще имеют место. Тем не менее различные
ого элементы смешиваются без какой-либо расовой дискриминации, так
что индейцы постепенно превращаются в метисов, негры — в мулатов,
а метисы и мулаты — в белых. Еще А. Росенблат, отметив, что многие
выдающиеся деятели венесуэльской культуры, науки, искусства, минист¬
ры и генералы имеют заметную примесь африканской крови, процитиро¬
вал высказывание одного из таких деятелей о расовом составе венесу¬
эльской нации: «Все мы напоминаем кофе с молоком, только у одних
больше кофе, а у других больше молока». И в этой связи нельзя не от¬
метить, что до сих пор для большинства представителей верхушки иму¬
щих классов, а также средних слоев характерен более высокий, чем для
трудящихся классов, удельный вес лиц креольского и европейского про¬
исхождения.
К 70-м годам XX в. старая землевладельческая олигархия уже поте¬
ряла свои позиции и влияние в экономической и политической жизни
Венесуэлы. Командные высоты в экономике и контроль над властью
244
перешли в руки крупных местных банкиров, промышленников, экспорте¬
ров и импортеров. Тем не менее правительства чередовавшихся у власти
в 60—70-х годах буржуазных реформистских партий не предприняли ка¬
ких-либо радикальных мер для улучшения положения темнокожих вене¬
суэльцев подобно тому, как это делалось в 1945—1948 гг. Что касается
иммиграционной политики, то, помимо привлечения в страну уроженцев
Европы, поощрялась также иммиграция японцев, тогда как в отношении
живущих в Венесуэле китайцев имела место дискриминация и ни одна
из правивших партий не выступила за ослабление практики фактическо¬
го ограничения иммиграции черных"*.
Приток в послевоенный период сотен тысяч иммигрантов из Европы
и Латинской Америки, несомненно, внес некоторые коррективы в соот¬
ношение различных расовых компонентов венесуэльского общества. В ча¬
стности, особо необходимо выделить в этой связи иммигрантов из сосед¬
ней Колумбии, значительную долю населения которой составляют
мулаты, негры, самбо. Правда, многие из этих иммигрантов «недокумен¬
тированные», т. е. перешедшие границу нелегально. Они заняты в строи¬
тельстве, на предприятиях, в сельском хозяйстве. Численность колум¬
бийцев ?в Венесуэле выросла с 43 тыс. в 1962 г. до 380 тыс. в 1978 г.
(2,9% ее населения). В настоящее время их здесь значительно больше
и сосредоточены они в пограничных с Колумбией штатах Апуре, Тачира,
Сулия Для колумбийцев, осевших в Венесуэле, ассимиляция облегча¬
ется общностью не только языка, но в известной мере происхождения,
бытовой специфики и культуры в широком смысле слова.
С учетом большого притока европейских иммигрантов в послевоен¬
ные десятилетия можно предположить, что в настоящее время мулаты,
метисы и самбо составляют около "А всех венесуэльцев, негры — 2—
3% (хотя в ряде справочных изданий и монографий можно встретить
цифру 5, 8 и даже 10%)"". Процесс физического смешения венесуэль¬
цев различного расового происхождения продолжается, но понадобится,
вероятно, еще несколько веков, прежде чем население страны приобретет
относительно гомогенный характер.
i Acos¿a *Sa¿gaes Ж La trata de los es¬
clavos en Venezuela. Caracas, 1961.
P. 3—4; Br¿¿o Ffgacroa F. El comercio
de esclavos negros y la mano de obra
esclava en economía venezolana // Eco¬
nomía y Ciencias Sociales. 1964. Año
VI. N 3. P. 7—17, 20; Fr¿ede 7. Los Wel-
ser en la Conquista de Venezuela. Ca¬
racas; Madrid, 1961. P. 123.
- For¿oa¿ 7. G. Historia constitucional de
Venezuela. Madrid, 1907. T. 1. P. 48;
PoBaA:-F¿¿z A. Slave Revolts in Vene¬
zuela // Comparative Perspectives on
Slavery in New World Plantation So-
cieties/Ed. by V. Rubin, A. Tuden. N. Y.,
1977. P. 439-440.
3 7?r¿¿o F¿gacroa F. El problema tierra y
esclavos negros en la historia de Vene¬
zuela. Caracas, 1973. P. 244; ¿de 7a. Las
insurrecciones de los esclavos negros
en Venezuela colonial. Caracas, 1960.
P. 67; Economía y Ciencias Sociales.
1964. Año VI. N 3. P. 19—20; РоИа&-
A. Op. cit. P. 440, 443—444; Яолетз-
6¿af A. La población indígena y el me¬
stizaje en América, 1492—1950. Buenos
Aires, 1954. T. 1. P. 251.
4 RoseaMaf Æ Op. cit. T. 1. P. 88, 251;
7?T*¿?o F¿gaeroa F. El comercio... P. 21—
24, 33.
s Acos¿a *Sa¿gaes Ж. Vida de los esclavos
negros en Venezuela. Caracas, 1967.
P. 258, 261.
s Br¿¿o Fígaeroa F. Las insurrecciones...
P. 46, 47; PoBaA:-F;¿z A. Op. cit. P. 439.
^ Roseaba; 4. Op. cit. T. 1. P. 59; 1954.
T. 2. P. 157—158.
s Враге Физероа Ф. Формирование част¬
ной земельной собственности в Вене¬
суэле // Новая и новейшая история.
1966. № 5. С. 133-136.
з Рржбольдг А. Путешествие в равно¬
денственные области Нового Света в
1799—1804 гг.; Плавание по Ориноко.
М., 1964 (далее —т. 2). С. 34; Acos¿a
Fa¿gaes Л7. La trata... P. 10—13; Z?7-¿¿o
F¿gaeT-oa F. La estructura económica de
Venezuela colonial. Caracas, 1963.
P. 137; ¿deat. El comercio... P. 24—29;
Lombard; 7. V. The Abolition of Slave-
245
ry in Venezuela: A Nonevent // Slavery
and Race Relations in Latin America/
Ed. by R. B. Toplin. Westport, 1974.
P. 229, 243; PoEaAr-ERz A. Op. cit.
P. 439.
Arc¿¿a Ea/das E. Económica colonial de
Venezuela. México, 1947. P. 406, 407,
408, 414; Acos?a Ea¿gMes A/. La trata...
P. 21; Er¿?o E¿gaeroa E. El comercio...
P. 25—30.
n Er¿?o E¿gaeroa E. El comercio... P. 31,
33-40.
is Arc¿?a Ear¿as E. Op. cit. P. 173.
12 EeEce Eardof G. La rebelión de Andre-
sote (Valles de Yaracuay 1730—1733).
Caracas, 1952; RoseaMa? A. Op. cit.
T. 1. P. 196; Rr¿?a Eígaeroa E. La
estructura social y demográfica de Ve¬
nezuela colonial. Caracas, 1961. P. 56,
386; /razaba? G. Venezuela esclava y
feudal. Caracas, 1959. P. 15—16; Acogía
Ea¿gMes A/. Vida de los esclavos...
P. 274, 283; ¿dent. Life in a Venezuelan
Cumbe // Maroon Societies: Rebel Slave
Communities in the Americas/Ed. by
Price. N. Y., 1973. P. 64—73; PoMa/c-
EEz A. Op. cit. P. 440—441.
i* Arcaya P. Insurrección de los negros de
la serranía de Coro. Caracas, 1949; Do¬
cumentos para la historia de la vida
publica del Libertador de Colombia,
Peru y Bolivia. Caracas, 1875. T. 1.
P. 282; Documentos para la historia de
Venezuela existentes en el Archivo Na¬
cional de Cuba. La Habana, 1960.
P. XVI; Acos?a Ea¿gMes A/. Vida de los
esclavos... P. 280; ¿dent. Life... P. 235.
is Rr¿?o Eigaeroa E. Las insurrecciones...
P. 77; ¿dem. La problema tierra...
P. 252; Po??a/c-E??z A. Op. cit. P. 441—
442.
is Ey.M0o.%bdr A. Указ. соч. T. 2. C. 19,
33, 36, 500.
А/огжег A/. Race Mixture in the Histo¬
ry of Latin America. Boston, 1967.
P. 78.
13 Ey.M0o.%bdr A. Путешествие в равно¬
денственные области Нового Света в
1799—1804 гг.: Остров Тенериф и Во¬
сточная Венесуэла. М., 1963 (далее —
т. 1). С. 413, 415.
13 Ey.M0o.%bdr А. Указ. соч. Т. 2. С. 499;
í/s?ar-P¿e?ry A. Sumario de economía
venezolana. Caracas, 1956. P. 41; аме¬
риканский исследователь Дж. Ломбар¬
ди, однако, полагает, что на испан¬
цев, креолов и негров, вместе взятых,
приходилось не более 20% населения
Венесуэлы, а остальные 80% состав¬
ляли пардо (в том числе мулаты и
самбо). См.: Lombard? /. V. Op. cit.
P. 244.
2з Ey.Mbo.%bdr A. Указ. соч. T. 1. С. 406,
410, 411; Arc¿¿a Earfas E. Op. cit. P. 70;
ЯоуемЬ?а? A. Op. cit. T. 1. P. 194; Rr¿-
?o E?gaeroa E. El comercio... P. 46.
21 Ey.M0o.%bdr A. Указ. соч. T. 1. C. 430.
22 Ey.Mdo.%bdr A. Указ. соч. T. 2. C. 151,
424-425.
22 ЯоземЬ/а? A. Op. cit... T. 2. P. 156, 160,.
161-164, 166.
24 Eyaro Физеуоа Ф. Формирование...
C 132 133
25 ЯодемЬ?а? A. Op. cit. T. 2. P. 166—167.
23 *Sa?cedo-Eas?ardo /. E. Vision y revisión
de Bolivar. Caracas, 1960. P. 380; Gr¿/-
/¿7t G. Los temas sociales y economías
en la época Independencia. Caracas,
1962. P. 59—61; Eo/nbard¿ /. V. Op. cit.
P. 232-233, 246.
27 Riere % R. A. The Struggle for Aboli¬
tion in Gran Colombia // Hispanic Ame¬
rican Historical Review. August 1953.
V. XXXIII. P. 365—385.
28 Godazzi A. Resumen de la geografía de
Venezuela. P., 1841. P. 245; Documen¬
tos para la historia de la vida... T. 1.
P. 249.
23 EoE^ar R. Obras completas. La Habana,
1947. T. 2. P. 1135, 1140; Жагнег A/.
Op. cit. P. 86—87.
зз WdEa/MsoM /. Caracas Diary. 1835—
1840. Boston, 1954; Godazz¿ A. Op. cit.
P. 241—242; Eri?o Eigaeroa E. Historia
económica y social de Venezuela; una
estructura para su estudio. Caracas,
1966. T. 1. P. 248; Eo/abard; /. F. The
Decline and Abolition of Negro Slavery
in Venezuela, 1820—1854. Westport,
1971. P. 130; ¿de 77^ The Abolition of
Slavery... P. 239—241; EoMaE-EEz A.
Op. cit. P. 443.
2* Er¿¿o E¿gaeroa E. Historia económica y
social... T. 1. P. 223; ЯоземЬ?а? A.
Op. cit. T. 1. P. 196; Eo77tba7*d¿ /. V.
The Decline... P. 95—111, 164-165;
¿de 7%. The Abolition of Slavery...
P. 235-243.
22 Цит. no: Er¿¿o E¿gaeroa E. Historia eco¬
nómica y social... T. 1. P. 322; ¿de7?t.
Ezequiel Zamora. Caracas, 1951. P. 283.
22 Rr¿?o E¿gaeroa E. Ensayos de historia
social Venezolana. Caracas, 1960.
P. 300—301.
24 GaEegos А/амлет-а E. Centenario de la
revolución federal: Tres discursos. Ca¬
racas, 1959. P. 19.
25 Аттум Zf. Ф. Под тропиками: Странст¬
вование по Венесуэле на Ориноко,
в Британской Гвиане и на Амазонке
с 1845 по 1868 год. СПб., 1873. С. 163,
189, 236, 313, 316, 319, 333.
23 Еам?А:лЬом7 /. Reminescences of South
America from two and one Half Years
Residence in Venezuela. L., 1838.
P. 206, 208. Цит. no: №r¿gb? №. R. Eli¬
tist Attitudes Toward Race in Twenty-
Century Venezuela // Slavery and Race
Relations in Latin America. P. 329—
330.
27 См. работы Ф. Гонсалеса Гинана.
X. С. Родригеса, Л. Альварадо, X. Хиль
Фортоула, а также: А/огот^ G. A. Histo¬
ry of Venezuela. N. Y., 1963.
28 PoEaE-ERz A. Op. cit. P. 444, 445.
39 Цит. no: №r¿gb? №. R. Op. cit. P. 330—
331.
246
4° Быгобурз d. 77. Ветер свободы в неф¬
тяном Эльдорадо. М., 1960. С. 4—6;
Бр^амоемч Ж. À7. Борьба патриотиче¬
ских сил Венесуэлы против импери¬
алистической экспансии в начале
XX в. // Новая и новейшая история.
1979. № 5.
4* №ood №. Б. Venezuela: or Two Years
of the Spanish Main. Middlesborough,
1896. P. 85—87.
42 См., например: До/о 7. Р. Temas y
apuntes afro-venezolanos. Caracas, 1943.
P. 33.
43 Gd ForíoMÍ 7. El hombre y la historia.
Madrid, 1916; Arcaya P. Tí. Estudios de
sociología venezolana. Madrid, 1917.
P. 10—16; Fa/íeaíRa Eaaz Б. Cesarismo
democrático: estudio sobre los bases
sociológicas de la constitución efectiva
de Venezuela. Caracas, 1917; ídem.
Disgregación e integración: ensayo sob¬
re la formación de la nacionalidad ve¬
nezolana. Caracas, 1930. T. 1. P. 114—
118, 129, 139; tranco y FíRegas A., F¿-
y FíRegas 6*. Venezuela al dia:
Venezuela up to Date. Caracas, 1928.
T. 1. P. 36.
44 №r¿gá; №. R. Op. cit. P. 337, 338.
43 Д;$о C. La formación del pueblo vene¬
zolano: estudios sociológicos. Madrid,
1953. T. 2. P. 509; До/о 7. P. Op. cit.
P. 9—23; №ríg/tí №. 7?. Op. cit. P. 339—
341.
46 Цит. no: №ríg^í №. A. Op. cit. P. 340.
47 AMdríaaí A. Labor venezolanista. Cara¬
cas, 1937. P. 56.
ьз Rríce/io O. Cooks and Bulls in Caracas.
N. Y., 1939. P. 110—111; Príeío Fígae-
roa E. Б. De una educación de castas
a una educación de masas. La Habana,
1951. P. 181.
49 Rosea&íaí A. Op. cit. T. 1. P. 208.
A cosía Faígaes Tí. Elementos indígenas
y africanos en la formación de la cul¬
tura venezolana // Revista Venezolana
de Sociología y Antropología. 1963.
N 3—4. P. 72—74, 76, 79, 82, 83, 88, 90,
91, 93.
s* 77мчузим 77. А. Народное музыкальное
искусство//Культура Венесуэлы., М.,
1983. С. 123—124, 135; Acos%a Faíg^
мел Tí. Estudios de folklore venezolano.
Caracas, 1962. P. 226—227; ídem. Ele^
mentos... P. 86, 92—93; Poíía/c-Eííz A.
El baile de los diables de Patanemo //
Revista Venezolana de Folklore. Septi¬
embre. 1970. N 3. P. 29—31.
32 Panorama del folklore venezolano. Ca¬
racas, 1959. P. 76. (цит. по: Культура
Венесуэлы. С. 132—133); Acosía Faíg-
aes Tí. Elementos... P. 92—93.
33 77ичузим 77. А. Указ. соч. С. 133—134.
34 Panorama del folklore Venezolano.
P. 44 (цит. по: Культура Венесуэлы.
С. 132).
зз Культура Венесуэлы. С. 110, 115, 161,
200.
36 №rígEí №. R. Op. cit. P. 342—343, 347.
37 77мгобурз 3. 77. О сдвигах в размеще¬
нии и структуре населения Венесуэ¬
лы//Сов. этнография. 1967. № 1.
С. 55—56; Ом же. Венесуэла. М., 1959.
С. 33-35.
зб 77игобууз 3. 77. Венесуэла. М., 1977.
С. 46, 56—67.
39 IX Censo general de población, 1961:
Resumen general. Caracas, 1967. P. 64;
Rríío FígMeroa F. Historia económica y
social... T. 2. P. 549; Брук O. 77. Насе¬
ление мира. M., 1981. C. 722.
s" Венесуэла: тенденции экономического
и социально-политического развития.
М., 1984. С. 166, 167, 169, 173; Латин¬
ская Америка. 1981. № 3. С. 11.
6 4 Международные миграции населения
и рабочей силы в Западном полуша¬
рии. М., 1983. С. 142; №rígEí №. 7?.
Op. cit. P. 325, 344.
62 Брум О. 77. Указ. соч. С. 724, 725; Меж¬
дународные миграции.. С. 137—139;
Венесуэла: тенденции... С. 171.
66 Брум Б. 77. Указ. соч. С. 724; Латин¬
ская Америка. 1980. № 12. С. 5; Уя&оиг
de Codera Б. La población de Venezue¬
la: an análisis demográfico. Cumana,
1967; Tíóraer Tí. Race Mixture... P. 2.
КОЛУМБИЯ
На территории современной Колумбии негры появились одновременно с
белыми завоевателями. Уже в договоре 1534 г., подписанном с короной
одним из первых конкистадоров Фернандесом де Луго, позволяется
ввозить рабов в провинцию Санта-Марта (часть будущей Новой Грана¬
ды): «...настоящим даем ему право, чтобы из наших королевств, и из
королевства Португальского, и с Островов Зеленого Мыса он или же тот,
кто его полномочия имеет, мог перевозить и перевозил бы в указанные
провинции Санта-Марта черных рабов, из коих не менее трети самок» *.
Необходимость компенсировать демографический упадок в этом районе,
вызванный чрезмерной эксплуатацией индейцев, привела к тому, что
колонисты добились у Совета по делам Индий позволения на массовый
ввоз рабов из Африки \
Число завезенных в Новую Гранаду рабов с точностью определено
быть не может по нескольким причинам. Прежде всего основанный ис¬
панцами на карибском берегу порт Картахена-де-Индиас был крупней
шим центром работорговли во всей Испанской Америке, но подавляющее
большинство рабов направлялось отсюда в другие колонии. Считается
(цифры, как вообще в латиноамериканской статистике, условны), что из
1,5 млн. рабов, переправленных из Африки в Испанскую Америку, при¬
мерно Vio часть была завезена через Картахену. По расчетам колум¬
бийского историка X. Кольменареса, па той территории, которая относит¬
ся к современной Колумбии, осталось лишь около 80 тыс. ввезенных
негров з. Постоянным было стремление властей соблюдать установленную
первоначально пропорцию: на двух мужчин — одна женщина. Кроме
того, здесь процветала контрабанда. Не все рабы ввозились через
Картахену: многие работорговцы предпочитали обойтись без уплаты ко¬
ролевского налога.
В первые десятилетия, когда испанцы, купив рабов или привезя их
с собой, отправлялись на завоевание внутренних районов или дальше —
в Перу, вообще невозможно говорить о точном числе негров. Пик засе¬
ления страны неграми приходится на последнее столетие колониального
периода, когда расцвела добыча золота во внутренних районах и в про¬
винции Чоко. Начавшись в XVII в., массовый ввоз рабов завершается
только в середине XIX в.— с окончательной отменой рабства.
В XVI в. наиболее заметным присутствие негров было, конечно,
в самой Картахене. Уже в 1552 г. кабильдо (городской совет) Картахе¬
ны запретил неграм бывать на улице после сигнала, возвещающего о
конце дня, «поскольку в этом городе много негров, каковые ходят ночью...
в неположенные часы и свершают много хищений и краж»*. В 1570 г.,
по подсчетам венесуэльского этнографа Анхеля Росенблата, населенно
Новой Гранады составляло 825 тыс. человек (10 тыс. белых, 15 тыс.
негров, 800 тыс. индейцев), а в 1650 г.—750 тыс. (50 тыс. белых,
80 тыс. негров и мулатов, 20 тыс. метисов, 600 тыс. индейцев)^.
Несмотря на то что уже к середине XVII в. число мулатов (в подав¬
ляющем большинстве свободных) должно быть значительным, цифра,
приводимая Росенблатом, кажется преувеличенной. Впрочем, здесь мы
касаемся еще одного слабого пункта статистики: подсчет численности
расовых и этнических групп велся одними свидетелями по цвету кожи,
248
другими, что проявилось особенно ярко,— по социальному положению.
Разумеется, рабов было меньше, чем негров и мулатов вообще. Поэтому
даже при знании документальных свидетельств о росте ввоза негров в
Новую Гранаду мы не должны удивляться, встретив сообщение о том,
что на 1779 г. из общего числа населения в стране 800 тыс. рабы со¬
ставляли лишь небольшую часть — 53 788 человек, из них на западе
страны проживало около 40 тыс. (современные департаменты Попаян,
Кали, Чоко и север Антьокии). На востоке, где, по распространенному
мнению, рабство не получило сколько-нибудь значительного развития,
также имелись заметные группы негритянского и мулатского населения
(провинция Велес, разрозненно — в департаменте Сантандер), занятого
не в рудниках, как на западе, а в производстве сахара, патоки и других
сельскохозяйственных продуктов. Кроме того, по сообщениям современ¬
ников, в Новой Гранаде не было белой семьи, не имевшей рабов для
услуг по дому и в хозяйстве
Первичной формой зависимости негров, ввезенных в Новую Гранаду,
было домашнее рабство. Уже в первые десятилетия XVI в. указами ко¬
роля и Совета по делам Индий многим колонистам разрешалось при отъ¬
езде во внутренние районы брать с собой несколько негров и негритянок
для услуг. Монастыри, кабильдо и другие общественные учреждения,
как правило, имели в своей собственности рабов-негров — привратников,
уборщиков, поваров. Наличие негритянской прислуги для горожанина
считалось престижным: «Главным предметом хвастовства дам,—писал
монах Санта Хертрудис в XVII в.,—является такой: когда дама выхо¬
дит из дома, следом идут одна за другой все рабыни. И та, у которой
больше всех, первенствует» \
Одним из легчайших видов рабства, разумеется, было домашнее —
впрочем, и здесь степень эксплуатации зависела от конкретной ситуации:
нрава хозяев, размеров хозяйства и т. п. Домашний раб быстрее асси¬
милировался к образу жизни испанского поселенца. Рабы составляли не¬
обходимую часть так называемого Каса гранде — «Большого дома»
(усадьба в селе или в городе). В их обязанности, кроме работ по дому,
входили уход за лошадьми, иногда огородничество, повседневные ремес¬
ленные работы, охрана дома. Со своей стороны негры, прежде всего не¬
гритянки, привносили в быт «Каса гранде» некоторые африканские эле¬
менты, главным образом фольклорные. Негритянские кормилицы и
няньки белых детей знали песни и сказки из того немногого, что оста¬
лось от африканского фольклора, или же черпали их из уже слагавшего¬
ся афро-колумбийского фонда.
В течение всего колониального периода в городах, главным из которых
была Картахена, бытовала еще одна форма эксплуатации домашних ра¬
бов (характерная и для других районов Испанской Америки) — «ми¬
ниоброк». Хозяева отпускали рабов в город на день, в течение которого
они должны были любым способом заработать и принести к вечеру вла¬
дельцу один реал. Мужчины, как правило, занимались поденной работой,
женщины торговали зеленью и сластями. Впрочем, необходимость зарабо¬
тать вела женщин и к проституции; именно этот способ заработка (ча¬
сто с ведома, а то и по настоянию хозяев) вызывал неоднократные тре¬
бования священников и администрации запретить практику такого
«оброка» s.
Все же главной сферой труда черных рабов в Новой Гранаде счита¬
лась работа в золотых рудниках и на россыпях. Мнение колонистов о
преимуществе негров перед индейцами на тяжелых работах было едино¬
душным: «И поскольку негры —народ более трудолюбивый и сильный,
и поскольку они, как рабы, не представляют опасности побегов, больше
Í49
пользы принесут в год сто негров, чем пятьсот индейцев»". Уже в 1544г.
городские власти Попаяна, Картаго и Апсермы просили у королевской
администрации позволения использовать рабов в шахтах. В широких
масштабах негритянский труд стал применяться в добыче драгоценных
металлов и камней с конца XVI в.
Основными районами их добычи были тихоокеанское побережье и
прилегающие горные области, среднее и верхнее течение Науки, Сан-
Хуана и Таманы, Магдалены. Цены на рабов, доставлявшихся «куад-
рильями» — партиями (переправка во внутренние районы поодиночке
официально запрещалась) из Картахены перекупщиками, были, естест¬
венно, выше, чем на карибском побережье, что служило предметом
многочисленных жалоб со стороны шахтовладельцев. В зависимости от
характера работы последние предпочитали иногда босалей, а иногда бо¬
лее квалифицированных креолов. Женщины, особенно молодые, шли по
той же цене, что и мужчины: при общей нехватке в здешних местах
женщин они, кроме прочего, занимались разведением скота и специали¬
зировались на промывке золота в горных реках (эта профессия сохрани¬
лась за негритянками запада Колумбии до нашего времени).
По куадрильям была организована и работа в шахтах. Их владельцы
звались «хозяева куадрилий», управляющий шахтой —«надзиратель
куадрильи», начальник каждой группы рабов—«капитан куадрильи».
Число работников в каждой куадрилье колебалось от пяти до семи;
владелец такого числа рабов мог претендовать на покупку или аренду
еще одной шахты
В период расцвета разработки золотых месторождений, в последние
десятилетия XVIII в., в Чоко размеры куадрильи доходили до 100 и
даже до 200 человек. Однако в это время добыча осуществлялась уже не
только и даже не столько рабами: не меньшую роль играли свободные
негры и мулаты (вольноотпущенники и симарроны), работавшие па
найму либо имевшие собственные рудники. К началу XIX в. 80% золота
в Антьокии добывали свободные негры. Такое же положение сложилось
в Чоко, где история шахтерского труда исследована достаточно под¬
робно.
Хотя Чоко становится к этому времени одним из главных поставщи¬
ков золота в казну Новой Гранады, а от негритянского труда зависел
объем добычи, администрация продолжала соблюдать старые запреты на
свободу сообщений в стране. Испанским кораблям предписывалось не
ходить в Перу, Чили и Новую Гранаду через мыс Горн: грузы и люди
должны были пересекать Панамский перешеек и плыть каботажными
судами вдоль тихоокеанского побережья. Запрещался и кратчайший путь
из Картахены в Чоко через р. Атрато (350 миль). Куадрильи рабов из
Картахены гнали сначала до Попаяна (900 миль), там их покупали
шахтовладельцы и доставляли в Чоко (еще 300 миль), на север,— все
потому, что Попаян считался административным центром округи. Второй
путь доставки рабов в Чоко пролегал через Панамский перешеек (с про¬
дажей на остановках по дороге в Перу)
Белые предпочитали не селиться в районе рудников — владельцы
шахт проживали в городах, оставляя надзирать за работами доверенных
лиц, среди которых было немало мулатов или негров вольноотпущенников.
В 1782 г. из 17 898 жителей Чоко насчитывалось 359 испанцев, 7 088 ра¬
бов, 6 552 индейца, 3 899 свободных цветных. Специфика труда — шахты
и россыпи — определяла тип расселения. Здесь люди жили небольшими
поселками (ни один из которых не получил права иметь собственный
кабильдо, для чего требовался определенный минимум белого населе¬
ния), хуторами либо в легких, разбросанных по сельве хижинах. Мно-
250
me свободные негры предпочитали селиться отдельно от белых и строи¬
ли дома в горах. Часть свободного темнокожего населения представляла
своего рода «рабочий резерв» из бродяг, поденщиков, конкурировавших с
индейцами. На неквалифицированные работы местные коррехидоры по¬
ставляли за плату подведомственных им индейцев: работать в рудники,
даже за плату, люмпены шли неохотно, так как этот труд ассоциировал¬
ся у них с рабским состоянием. Некоторые уходили в глушь, где вместе
с симарронами вели натуральное хозяйство или добывали золото, другие
занимались разведением скота: пищи в Чоко постоянно не хватало, так
как большая часть населения была занята в рудниках, а из внутренних
районов караваны приходили нерегулярно. В начале XVIII в. при опросе
шахтовладельцы были вынуждены признать, что более 300 рабов умерли
от голода
Вольноотпущенники формально имели право покупать шахты и даже
рабов для работы на них. Насколько можно судить по документам, по¬
добные случаи были немногочисленны и куадрильи на таких шахтах не
превышали десятка человек. Иногда хозяева позволяли рабам трудиться
в руднике в свободные дни; добыча в таком случае принадлежала рабу,
который использовал ее, как правило, для выкупа на волю. К числу
курьезов — но только по масштабам происшествия — принадлежит заве¬
щание Хавьеры Лондоньо, белой шахтовладелицы из Антьокии, которая
отпустила на свободу всех своих негров, числом 125 и отдала им шахту
для коллективной разработки
Картина, сложившаяся на рудниках, наглядно иллюстрирует двойст¬
венность организации колониального общества в Новой Гранаде, как и
во всех «Западных Мидиях». Формально социальная жизнь колоний
регулировалась законами, унаследованными от испанского средневековья
(«Siete Partidas») и сложившимися из практики управления народами
Америки («Leyes de Indias»). Однако в повседневной жизни колоний
обычай почти всегда оказывался сильнее закона. Достаточно широко
известны случаи, когда энкомендеро или рабовладельцы в нарушение за¬
конов применяли более жестокие формы эксплуатации индейцев либо
негров. Но и в этом процессе обычай, основанный на прагматичности ко¬
лониальных верхов, мог санкционировать, наоборот, ослабление эксплуа¬
тации рабов. По Siete Partidas рабу запрещалось иметь какую бы то ни
было собственность, а шахтеры, как мы видели, еще оставаясь в рабской
зависимости, могли с согласия хозяина накапливать золото, добытое в
свободные дни. В городах то, что раб зарабатывал сверх положенной
нормы «оброка», признавалось принадлежащим ему.
Еще одной формой экономики в Новой Гранаде, зависевшей от раб¬
ского труда, было сельское хозяйство асьендного типа. Крупные ското¬
водческие и земледельческие поместья располагались преимущественно
на атлантическом побережье, в департаменте Каука и в Центральной до¬
лине. В 1670 г. оидор Хасинто де Варгас Кампусано во время инспек¬
ционной поездки обнаружил только в провинциях Вояка и Сантандер, не
самых заселенных в стране, 53 сахароводческих хозяйства, где были за¬
няты 482 раба-негра наряду с мулатами и пардо (более светлыми му¬
латами). В низинных районах Кундинамарки выращивание сахарного
тростника и производство сахара и патоки на трапиче (небольших мест¬
ных предприятиях) приняли широкий размах к концу колониального
периода. В борьбе с их конкуренцией владельцы крупных поместий пы¬
тались применять административные меры. В 1736 г. группа асендадо
обратилась к властям с просьбой закрыть «великое множество трапиче»,
имеющих менее 10 рабов, под тем предлогом, что они занимаются глав¬
ным образом производством спиртных напитков для индейцев, В то вре¬
251
мя, судя по документам указанной тяжбы, в районе существовало более'
1 тыс. мелких трапиче, сбивавших цену крупным помещикам. Власти
предпочли половинчатые меры, закрыв трапиче хозяев, владевших менее
чем шестью рабами
В районе вокруг Картахены негры — свободные и рабы — занимались
производством муки из маниока, который тут же и выращивали. Собст¬
венно, все работы в поле, на мельнице и по транспортировке лежали на
неграх. Они же исполняли разнообразные ремесленные работы в селе и
в городе: по переписи ремесленников в Картахене (1777 г., квартал
Сан-Диего) подавляющее их большинство составляли негры. Белые ре¬
месленники, объединенные в цехи, куда формально допуск темнокожих
был запрещен, ограничивались престижными видами труда: ювелирным
делом, живописью и т. п., но и у них подмастерьями в большинстве слу¬
чаев служили негры и мулаты — свободные или рабы. Профессии плот¬
ника, кузнеца, строителя и прочие, требовавшие тяжелой работы, были
повсюду оставлены за темнокожими, поскольку физический труд по ис¬
панской традиции, усиленной тем, что белые захватили главенствующее
положение в колониях согласно принципу «пигментократии» (термин
латиноамериканских историков), считался непрестижным, «низким» п
«подлым» занятием. Белые занимали посты в администрации, армии,
церкви, были помещиками, владельцами рудников, торговцами. Основной
труд по обеспечению жизненных потребностей в Новой Гранаде лег на
плечи негров и мулатов.
Специализацией негров стала и профессия лодочника, а позднее —
моряка. Густая речная сеть страны позволяла главному городу — Карта¬
хене довольно активно сноситься с внутренними районами. Связи со сто¬
лицей, Санта-Фе-де-Богота, первоначально из-за враждебности тогда
еще многочисленного индейского населения осуществлялись преимущест¬
венно водным путем. В первый период колонии перевозка товаров и лю¬
дей была возложена на мирных индейцев по системе «миты» — набора на
общественные работы, заимствованной у инков. Но уже к концу XVI в.
те индейцы, которые не погибли, бежали в отдаленные места. Ордонанс
1598 г. и королевский указ 1601 г. заменили индейский труд в этой сфе¬
ре негритянским. В течение почти трех веков негры обеспечивали наибо¬
лее оживленные связи между районами страны — сначала по р. Магда¬
лене, потом — Кауке и др. Главным средством передвижения здесь стал
«чампан» (кит. «сампан»)—лодка 12—13 м длиной, крытая в части,
предназначенной для людей и грузов. Обслуживался чампан 12—14 ло¬
дочниками, орудовавшими шестами. На одной только Магдалене в
1620 г. было более 100 чампанов
Еще одной сферой, где участвовали негры, являлось военное дело.
В милиционных войсках под началом белых офицеров довольно рано
стали использоваться наиболее хорошо зарекомендовавшие себя рабы.
Время от времени создавались отряды милиции для конкретных задач -
экспедиция против симарронов, отражение налета пиратов,— и в любом
из этих отрядов имелись негритянские солдаты. В то же время власти
заняли в отношении негритянских частей двойственную позицию. G од¬
ной стороны, численное преобладание чернокожего населения вызывало
непреходящий страх перед возможностью восстания объединившихся ра¬
бов и свободных негров; в той же провинции Чоко, где белого населения
не хватало для того, чтобы набрать милиционный отряд, вице-король
Новой Гранады (выделившейся в отдельное вице-королевство в 1739 г.)
не позволил сформировать черную милицию. Офицером в очень редких
случаях, и то лишь в милиционном отряде, составленном из темнокожих,
мог стать только мулат, но не негр. С другой стороны, создание милиции
позволяло поставить под контроль многих безработных, бродяг и прочий
опасный элемент. Колониальная администрация, хотя и с большой опас¬
кой, пыталась создавать из свободных негров и мулатов отдельные отря¬
ды, на которых возлагалась задача соблюдения порядка в городах, т. е.
действия, направленные прежде всего против черных низов. Надо отме¬
тить, что с этой задачей темнокожие солдаты справлялись.
Менее эффективным оказалось применение милиционных отрядов про¬
тив симарронов — беглых рабов, строивших паленке в труднодоступных
местах. Но здесь, скорее, можно видеть заслугу беглецов, упорно сра¬
жавшихся за свою свободу, чем вину черных бойцов милиции.
Сопротивление рабов в Новой Гранаде начиналось с момента прибы¬
тия в Картахену. Некоторые, не желая оставаться рабами, убивали себя
или своих детей, другие пытались при первой же возможности бежать в
горы и леса. В Новой Гранаде пе найдется десятилетия, когда бы не слу¬
чалось восстания рабов. Запреты укрывать беглых (по королевскому
указу 1575 г., повторенному в 1578 г., укрывающий подвергался штрафу
в 100 песо, на второй раз —вдвое, на третий —высылался из страны^)
оказывались мало действенны: хуторянин, беззащитный перед бандитами,
не всегда мог отказать в помощи группе беглых рабов. Столь же без¬
результатными, насколько можно судить по их повторяемости, были за¬
преты свободным неграм и мулатам носить оружие.
С ростом негритянской группы и группового самосознания число за¬
говоров и восстаний увеличивается. Среди наиболее значительных можна
назвать восстание негров и мулатов в Картахене в 1600, 1650 и 1693 гг.,
заговоры 1694 и 1799 гг., в Сарагосе — в 1598, 1626 и 1659 гг., Мари-
нилье —в 1796 г. Кали —в 1772 г. В конце XVIII в. ситуация становит¬
ся столь напряженной, что донесения колониальных властей в метропо¬
лию квалифицируют ее как открытую войну
Убежищем беглых рабов во внутренних районах, а иногда и в трудно¬
доступных местах побережья были паленке, схожие с острогами сибир¬
ских казаков. Здесь формировались группы симарронов, отличавшихся от
другой категории беглецов—«сапако», занимавшихся одиночным бан¬
дитизмом в окрестностях асьенды. Симарроны устраивались надолго, на¬
лаживали, насколько могли, хозяйство (охота, рыболовство, земледелие)
и совершали набеги на испанские поселения. Для властей паленке явля¬
ли собой опасность не только тем, что их основатели боролись против
системы, но и тем, что сюда бежали другие рабы, увеличивая силу сопро¬
тивления повстанцев. Только крупнейших паленке с населением в не¬
сколько десятков и сотен человек в XVI—XVIII вв. у хронистов, в мему¬
арах и записках упоминается около 50 ***.
Одним из наиболее известных было паленке в болотах Матуна (район
Толу, атлантическое побережье), основанное в 1600 г. беглецами во гла¬
ве с Доминго Биохо, производившим себя от африканских «королей» и
принявшим имя «король Бенкос». Все попытки взять это паленке с бою
кончались неудачами, и в 1613 г. власти были вынуждены признать его
обитателей свободными, а их вождю даже позволено было одеваться как
испанцу (что не разрешалось ни неграм, ни мулатам, ни индейцам,
ни метисам), носить золоченые шпагу и кинжал, хотя королевский ти¬
тул у него отняли. Тем не менее слишком велик был авторитет Биохо и
слишком соблазнителен его пример. В 1619 г. под предлогом подозрения
в подготовке нового восстания Доминго Биохо был схвачен и повешен.
Но в 1696 г. на том же месте в паленке Сан-Басилио надолго укрепи¬
лись другие симарроны. Только в конце XVIII в. капитан Латорре,
управлявший этим районом, уговорил потомков симарронов переселить¬
ся в другое место (обезопасив тем самым торговый путь из Картахены
253
в саванны Толу, пролегавший рядом с Сан-Басилио). Негры получили
право избирать себе правителя и не допускать никакого белого, кроме
священника.
Факты частого прощения симарронов короной объясняются, конечно,
тем, что для наказания повстанцев у властей не хватало сил. Однако в
переписке колониальных администраторов проскальзывает не до конца
сформулированная идея: жители паленке осваивают труднодоступные
территории, так уж если они все равно здесь осели, то практичнее не
разорять их полей и поселков, а обложить налогом. Таким образом,
не только внешнее сходство новогранадских паленке и казацких острогов
позволяет увидеть аналогию: способ освоения государством новых земель
был тем же самым в обоих случаях.
Наиболее укромным местом для симарронов были горы, особенно ле¬
систый хребет Сьерра-Невада-де-Санта-Марта. Первое восстание здесь
зафиксировано в 1529 г. Побеги и бунты в этом районе не прекращались
до XÎX в. Как и в Толу, тут существовал крупный паленке, не сдавав¬
шийся испанским войскам. Лишь послав на переговоры священников-
миссионеров, убедивших симарронов креститься и присягнуть королю,
губернатор Санта-Марты добился спокойствия в округе
Церковь как учреждение, христианская религия как идеология зани¬
мали видное место в жизни негритянского и мулатского населения. Речь
идет не о полном контроле или христианизации. Церковь была одной из
основ колониальной администрации и проводила в целом политику, на¬
правленную на сохранение колониальной системы. В 1590 г. правителям
Новой Гранады был направлен королевский указ, обязывавший светские
и церковные власти следить за тем, чтобы священнический сан не полу¬
чали «недостойные лица», в том числе метисы и мулаты, исключавшие¬
ся как по расовому признаку, так и из-за того, что были почти поголовно
незаконнорожденными. Негры не упоминались, потому что о них и речи
быть не могло Но «дела милосердия», включая и защиту рабов от
чрезмерной эксплуатации, возглавлялись в колонии членами монашеских
орденов. В этой деятельности особенно прославились иезуиты, один (из
которых, Педро Клавер, был канонизирован папским престолом за про¬
паганду христианства среди негров Новой Гранады и заступничество
за них.
Начала христианской религии в основном усваивались рабами доволь¬
но быстро. Коллега Клавера, иезуит Алонсо де Сандоваль, особенно от¬
мечал успехи негров, завезенных из Анголы. Христианизация рабов была
одним из обязательных условий для покупателя; рабовладелец должен
был даже содержать на свой счет священника, преподававшего рабам
катехизис. Но миссионеры нередко сталкивались с сопротивлением
рабовладельца, так как с его точки зрения обучившийся испанскому язы¬
ку и крещеный босаль становился ленивым и наглым ладино, знающим
немного свои права и умеющим отвертеться от работы. Действительно,
судя по документам невольничьего рынка Картахены крещеный раб це¬
нился дешевле
Не следует преувеличивать степень христианизации негров Новой
Гранады. В большинстве случаев священники не шли дальше формаль¬
ного крещения и пересказа катехизиса. Тот же Сандоваль писал в
XVII в., что некоторые рабы живут в Америке по 20 лет и не умеют
даже перекреститься. Поэтому неудивительно, что церковным и светским
властям то и дело приходилось сталкиваться с проявлениями языческих
верований среди крещеных негров. Наиболее консервативной сферой
(не без поддержки испанцев) оказалась вера в магию, амулеты, загово¬
ры — грех, за который в те же самые века инквизиция в Испании и
254
Италии, университеты и государственные суды в других европейских
странах приговаривали к сожжению тысячи ведьм и колдунов.
Ведению инквизиции в Америке не подлежали только индейцы. Нег¬
ры же, как и испанцы, мулаты, метисы, жили в христианском обществе
и за нарушение христианских правил поведения могли нести ответствен¬
ность. При учреждении инквизиции в Новой Гранаде в 1610 г. в соборе
Картахены был публично зачитан (как это делалось и в Европе) призыв
доносить о любом случае колдовства, чародейства, веры в демонов, изго¬
товления мазей и напитков, «отнимающих ум», употребления амулетов
и т. п. Сами власти понимали, что негры, мулаты, а особенно босали в
этом отношении чрезвычайно подозрительны. И пе случайно жертвами
первого аутодафе в Картахене стали два раба-негра, мулат и мулатка.
Разумеется, контроль в городе был строже, чем в деревне, а тем более
в паленке, где негры могли практиковать некоторые не забытые ими
африканские обряды. Но зато в городе колдовство и заговоры находили
больший спрос. В 1613 г. инквизиция Картахены разбирала дело мулата
Хуана Лоренсо 26 лет, «колдуна и предсказателя»; в 1630 г. также в
Картахене обнаружили целую «секту» колдунов
Симарроны, обосновавшиеся в своих паленке и противопоставившие
себя рабовладельцам, казалось бы, должны были отказаться и от рели¬
гии своих прежних хозяев. Однако хотя некоторые обряды, как сказано
выше, и сохранялись, прежде всего босалями, в стремлении уберечь эт¬
нический облик, но в основном создается впечатление, что симарроны
были более склонны копировать ту систему, из которой они вырвались.
Конечно, многие черты культуры земледельцев-общинников, вывезенных
из Африки, совпадали с аналогичными чертами культуры колонов-испан-
цев и даже с социальной структурой феодального испанского общества,
так что «король» Доминго Биохо мог имитировать и племенного вождя
в Гвинее, и губернатора Новой Гранады. Подобным же образом симар¬
роны наравне с «капитанами» и «правителями» имели «епископов» и
«священников». В 1550 г. испанцы, проникшие в паленке вождя Байяно
в Панаме, обнаружили, что негры совершают здесь своего рода мессу
под руководством «священника», который после всеобщего причащения
хлебом и вином читал народу проповедь «на их материнском языке»;
впрочем, в этой проповеди особый упор делался на необходимость со¬
противляться испанцам. В паленке соблюдались (пусть не всегда с ка¬
лендарной точностью) дни основных католических праздников: «Тела
господня», рождества, страстной педели, богородичных. Среди негров и
мулатов Новой Гранады, как и всей Испанской Америки, особенным по¬
читанием пользовался святой Бенедикт — за то, что изображался в цер¬
ковной живописи смуглым
В большинстве источников негры рассматриваются как единая груп¬
па, основной характеристикой которой было рабское (в настоящем или
недавнем прошлом) положение. Однако в негритянской среде действова¬
ли (а в какой-то мере и продолжают действовать до наших дней) так¬
же разъединительные факторы. Если в XX в. на первое место выдвину¬
лись «локальный патриотизм» и экономическая обеспеченность, то в
колонии действовала различающая этническая номенклатура, к XIX в.
ставшая фиктивной, но еще живучая. Особенно заметна была ее роль,
разумеется, в первом поколении рабов — босалей или ладино. Рабовла¬
дельцы даже имели свою систему предпочтения тех или иных этносов
при покупке раба. Негры из Анголы считались способными к техниче¬
ским работам, превосходными механиками; биссо с Рио-Гранде пользо¬
вались спросом в Мексике и Картахене как самые послушные из всех
гвинейских рабов — их предпочитали даже привезенным из Бенина и
Анголы. Кру славились как хорошие моряки и пловцы. Восточнониге¬
рийские ибо (карабали), напротив, ценились дешево, так как, по общему
мнению, были неконтактны, обидчивы и склонны к самоубийствам при
малейшем наказании; то же мнение было и о фанти. «Атан» и «берун»
(пеидентифицируемые группы) считались мятежными, сенегальцы —
дерзкими и вороватыми; ара и арара (фон) — скупыми, а женщины
их —болтуньями и драчуньями. Конго и вообще банту приобретались
охотно из-за того, что признавались послушными и веселыми (кроме
мондонго, слывших каннибалами)
Особую роль в разъединении афро-колумбийского населения, в куль¬
туре которого слились с традиционными африканскими чертами ново-
приобретенные (и переработанные) элементы народной испанской куль¬
туры, сыграли религиозные организации, характерные для большинства
районов Испанской Америки. В разных местах они назывались различно;
то официально, как и в Испании,— кофрадия, то насьон, то, как на Кубе
и в Новой Гранаде,— кабильдо. Не следует путать негритянский кабиль¬
до с городским советом, носившим то же имя, но не исключено, что и
название свое негритянские кабильдо переняли, имитируя испанскую
форму самоуправления.
Основной задачей кабильдо была организация взаимопомощи членами
данной группы. Но наиболее заметной стороной их деятельности являлись
карнавальные шествия в период от сретения (Канделария) до карнаваль¬
ного воскресенья, предшествовавшие великому посту. Образовывались
кабильдо по этническому принципу, точнее — по происхождению, так как
в каждой из четырех групп, составлявших отдельные кабильдо, смеша¬
лись различные (хотя, возможно, и родственные) этносы. В соперниче¬
стве за лучшую пляску, лучший костюм, более пышное шествие негры
(не следует забывать, однако, что даже пе все негры Картахены) раз¬
делялись на кабильдо Мандинга, Карабали, Конго и Мина. В этих назва¬
ниях сохранилась память о больших африканских языковых и этниче¬
ских семьях: малинке, ибо (возможно, и эфик), бакопго и фанти (воз¬
можно, ашанти). Неизвестно, насколько в музыкальном фольклоре
кабильдо сохранились оригинальные традиции указанных групп; рознь
между ними вне зависимости от общей судьбы и общего (в континен¬
тальном масштабе) происхождения проявлялась очевиднее. После столк¬
новения в 1780 г. кабильдо карабали с одним из соперничающих (тоже
карабали, так что рознь отмечалась и внутри «этнических» групп) гу¬
бернатор Картахены официально запретил деятельность всех этих орга¬
низаций. Однако после освобождения страны от испанцев кабильдо воз¬
родились. В первой половине XIX в. очевидец отмечал, что в каждом
кабильдо есть свой король, королева и принцы. В праздник сретения
каждый из кабильдо, возглавляемый «королем» и «королевой», над кото¬
рыми несли зонтики в знак их ранга, выступал под музыку собственных
оркестров в предместье Картахены. Мужчины— участники процессии —
изображали африканских воинов со щитами, с раскрашенными телами;
из оружия, впрочем, они имели сабли и шпаги, а также карабины, из ко¬
торых время от времени стреляли в воздух. Женщины, напротив, были
одеты «по-городскому»; более того, каждую украшало большое количество
драгоценностей, выданных ей на этот день хозяйкой, тоже, вероятно, «бо¬
левшей» за «свой» кабильдо. Отслушав в полдень торжественную мессу,
все кабильдо таким же образом возвращались в Картахену. После этого
два дня мужчины и женщины не работали, предаваясь только развлече¬
ниям. Заканчивался праздник мессой перед образом святого Бенедикта
Организациям типа кабильдо—кофрадия—насьон уделялось значи¬
тельное внимание в историографии. Однако при всей их живописности
256
пе они определяли основу социальных процессов в негритянских массах.
Гораздо более существенным (и для большинства негров ясно осознавае¬
мым) было их рабское состояние, вызывавшее протест и наиболее про¬
грессивных белых новогранадцев. Во время восстания комунеро в 1781 г.
вождь повстанцев Хосе Антонио Галан освободил от рабства шахтеров
Марикиты, а Лоренсо де Агудело провозгласил свободными рабов
г. Антьокии. После разгрома восстания обоим было поставлено судом в
вину и это.
К началу XIX в. попытки легальных действий все еще перемежаются
со взрывами бунтов, стремлением к реальному освобождению — все рав¬
но кем: королем или теми, кто уже начал борьбу за независимость ис¬
панских колоний. В 1812 г. негры Кауки направили в испанские корте¬
сы коллективное письмо с требованием освободить их от рабства. В том
же году в Картахене была принята первая конституция, которая запре¬
щала ввоз рабов в страну^. Но негры уже готовы были и к другому
пути. Еще в 1806 г. губернатор провинции Чоко писал в Картахену, что
здешние негры знают о восстании рабов па Гаити и готовы последовать
их примеру. Тогда в Чоко восстания не произошло: вовремя прибыли
войска из Картахены Но и рабы, и свободные негры все с большей
силой чувствовали свое правовое неравенство и фактическую угнетен¬
ность в обществе, разделенном по расовому принципу.
В начале войны за независимость (1811—1814 гг.) негры и мулаты
Новой Гранады, как и Венесуэлы, в массе своей выступали против крео¬
лов, на стороне королевской власти. Испанцы сумели обратить их ярость
против непосредственного угнетателя — креольского помещика. Они от¬
пустили на свободу часть рабов, советуя остальным требовать освобожде¬
ния у республиканцев, не желавших расставаться со своей собствен¬
ностью. В результате поместья креолов были разорены и сожжены раба¬
ми по всей территории провинций Каука, Антьокия и Чоко.
Боливар, перейдя к новой тактике борьбы в 1813 г. (декрет о «Вой¬
не насмерть»), включил в нее и привлечение на сторону республиканцев
негритянской массы. По мере освобождения им новых территорий он про¬
возглашал там свободу рабов, одновременно объявляя набор в револю¬
ционные войска всех освобожденных старше 14 лет под угрозой возвра¬
щения в рабство. В результате его войско приобрело такой облик, что
командовавший испанскими войсками генерал Морильо назвал эту войну
«войной негров против белых». Причины и смысл такой политики сам
Боливар достаточно ясно изложил в знаменитом письме к Сантандеру
1820 г."
Победившие республиканцы, однако, не отменили сразу же рабовла¬
дения. Декретом 1821 г. о «свободе чрева» объявлялись свободными
только те дети рабов, которые родились после этой даты. На восстания
рабов в 1824—1827 гг. республиканский Конгресс ответил ужесточением
режима рабовладения. Даже закон 1851 г., уничтожавший рабство как
институт, был ограничен правилами о найме, законом о бродяжничестве,
в сущности приписывавшими освобожденного негра к помещику, дикто¬
вавшему свои условия. Значительное число негров ушло во внутренние
районы страны на расчистку и распашку новых земель. Эта миграция
имела следствием и увеличение числа индейско-негритянских метисов
(самбо). Уже в XX в. негры-лодочники расширили сферу своей деятель¬
ности на морское пароходство, а на реках перешли с чампанов на кате¬
ра и пароходы. Одновременно с освоением новых степных земель на
востоке Колумбии (так с 1863 г. стала называться страна) негры соста¬
вили значительную долю среди нефтяников на побережье Карибского
моря.
9 Африканцы
:$7
Б демографическом аспекте доля негров и мулатов в общей массе на¬
селения за XIX—XX вв. неуклонно уменьшалась. Следует при анализе
этого процесса учитывать характерную для всей Испанской Америки
тенденцию темнокожего населения к «культурному побелению», стрем¬
ление приблизиться к более престижной белой группе н но возможности
войти в нее. При переписях мулаты, как правило, пытались приписать
себе большую, чем в действительности, долю европейской крови, а нег¬
ры — выдать себя за мулатов.
С учетом такой направленности не удивляют данные, опубликованные
Л. Т. Смитом (впрочем, источники его — разной степени достоверности;
табл. 1)
Таблица 1. Изменения расового состава населения Колумбии за Х1Х-ХХ вв.
Год
Все население
Удельный вес, %
белых
негров
мулатов
1810
1 095 000
24,7
7,3
48,3
1823
1 744 600
14,3
5,4
31,5
1851
2 299 256
19
3,3
11,8
1863
4 000 000
50
35 (с мулатами)
1901
5 000 000
12
5
75
1912
2 611147
32,5
10,2
48,7
1918
5 855 077
28,1
9,3
53,9
1926
7 000000
20
5
18
1941
8 701816
10
30 (с мулатами)
1945
9 206 283
23,6
4.5
24,3
1947
10 580 000
20
9 (с мулатами)
1959
13 227 000
20
5 (с мулатами)
1962
15 000000
20
4 1
1 14
1963
15 000 000
20
6
24
Слишком резкие расхождения в цифрах даже за близкие сроки пока¬
зывают условность статистики, но общая тенденция представляется
ясной.
В последние десятилетия при переписи расовый фактор не учитыва¬
ется. Можно говорить лишь о преобладании темнокожего населения в
том или ином районе. Например, негроиды, несомненно, преобладают в
департаменте Чоко, на тихоокеанском и атлантическом побережьях.
В департаменте Нариньо до 1940-х годов шахтеры долины Патиа были
самыми «чистокровными» неграми. После проникновения сюда иностран¬
ных горнодобывающих компаний, использовавших современные механиз¬
мы, большинство шахтеров осталось без работы; часть их ушла из доли¬
ны, часть занялась пастушеством и угоном скота: в условиях «виолен-
сии» — гражданской войны, длившейся по 60-е годы, последнее занятие
было прибыльным и практически ненаказуемым. Высокой плотности
темнокожее население достигает в долине р. Магдалена, занятой банано¬
выми плантациями. Значительную долю составляют негры и мулаты сре¬
ди земледельцев равнин в департаменте Боливар. Во внутренних райо¬
нах, но другую сторону хребта Санта-Марта, негры, мулаты и самбо ве¬
дут хуторское земледелие подсечно-огневого типа.
Колумбийские негры при общем стремлении к «побелению» не утра¬
тили культурного и расового самосознания. В XIX в. стремление к об¬
ретению собственного культурного облика проявилось в возрождении
афро-колумбийского фольклора, в XX в. наряду с этой сферой все за¬
метнее попытки заявить о расовом равноправии негров и мулатов с бе¬
258
лыми. При повсеместном существовании в Колумбии бытового расизма
такие попытки приобретают иногда агрессивный характер.
В 1970-с годы среди афроколумбийцев получило популярность учение
негритюда, прежде всего идеи Л. Сенгора, Э. Сезэра и Ф. Фанона. Про¬
пагандисты негритюда в Колумбии требуют не ограничивать культурное
и социальное участие афроколумбийцев в жизни страны только фолькло¬
ром (танцы, песни и т. п.) и пассивной поддержкой политиков. «Мы
поднимаем под лозунгом негритюда знамя борьбы за начальную этниче-
окую свободу для дальнейшего достижения наших целей»,— заявляет
один из идеологов этого движения
Активизация политической жизни афроколумбийцев за последнее де¬
сятилетие проявляется в следующих действиях.
В 1975 г. состоялся первый конгресс негров в Боготе, имевший целью
объединить разрозненные общественные группы афроколумбийцев и
продемонстрировать солидарность с темнокожим населением всей Аме¬
рики. В том же году группа темнокожих интеллигентов выдвинула на
президентских выборах кандидатуру негра. В 1975—1977 гг. возникли
культурные организации «Негритянское население», «Негритюд», «Негри¬
тянская культура», чья деятельность (митинги, публикации в прессе)
особенно активна в департаментах Внутренней долины (Антьокия, Риса-
ральда, Кальдас) и в Чоко. В те же годы появились и экстремистские
(с преобладанием студентов) группировки «Черные пантеры», «Котел»,
«Симаррон» (Внутренняя долина и Попаян —все группы городские), не¬
большая, но активная группа «Черные мусульмане», объединившаяся
вокруг мечети в г. Буэнавентура.
В 1976 г. в Картахене работал Международный конгресс по вкладу
негров в американскую культуру, большинство участников которого со¬
ставили североамериканские ученые. В 1977 г. в г. Кали был созван
Первый конгресс по негритянской культуре в Америке с участием деле¬
гатов из африканских стран. Тогда же создан Центр по исследованию
негритянской культуры, издающий журнал «Негритюд», проводящий се¬
минары по конкретным темам. Группа темнокожих интеллигентов в
1979 г. основала Афро-американский кооператив, имеющий целью учреж¬
дение университета для негров и мулатов.
При всем том расовый фактор продолжает играть негативную роль в
социальном разделении колумбийской нации. Перечисленные выше меро¬
приятия, несомненно, помогут ярче осветить вклад африканских рабов и
их потомков в создание национальной культуры Колумбии. Однако со¬
хранение привилегий за белым населением, ставшее стереотипом мышле¬
ния в стране, по-прежнему вынуждает темнокожих колумбийцев идти по
пути отказа от групповых традиций, по пути ассимиляции.
* //errera /4. de. Décadas del Nuevo Mun¬
do. Madrid, 1935. T. IX. P. 261.
^ Дасо ^4. Historia de la esclavitud de la
raza africana en el Nuevo Mundo. La Ha¬
bana, 1938. T. IV. P. 63, 93; ЯямАге
The Spanish Struggle for Justice in
the Conquest of America. Boston, 1949.
P. 23-30.
3 Цит. no: GaGerrez ^Izopardo 7. Histo¬
ria del negro en Colombia: ¿ sumisi¬
ón o rebeldía? Bogotá. 1980. P. 21—22.
* /ягаттнЯо Gr¿&e 7. Esclavos y señores en
la sociedad colombiana del siglo
XVIII//Anuario Colombiano de la His¬
toria Social y de Cultura. Bogotá, 1963.
N 1. P. 5.
s /?oseyt¿daf Æ La población indígena y el
mestizaje en América. Buenos Aires.
1954. T. I. P. 59, 88.
s УягятмШо T/r¿&e 7. Op. cit. P. 7—8.
? Дяа?я Ger/rad¿y 7. Maravillas de la na¬
turaleza. Bogotá, 1966. P. 28.
s Ibid. P. 30.
s Poyada Æ. Relaciones de mando. Bogo¬
tá, 1910. P. 341.
10 Ga/¿errez 4zopardo 7. Op. cit. P. 21—22.
11 G^aad/er D. L. Health Conditions in
the Slave Trade of Colonial New Gra-
9* 259
nada // Slavery and Race Relations in
Latin America. Westport; L., 1974. P. 74.
*2 Д/шгр №. F. Manumission, Libres and
Black Resistance: The Colombian Cho¬
co 1680-1810//Ibid. P. 92-97.
is A. A. The Implementation
of Slave Legislation in Eighteenth-Cen¬
tury New Granada // Ibid. P. 184.
i* УягятиШо Ur¿&e 7. Op. cit. P. 16.
is Gn^errez Azo^rdo 7. Op. cit. P. 28—27.
is Colección de documentos para la histo¬
ria de la formación social de Hispano¬
américa, 1493—1810 (далее —CDFS).
Madrid, 1953. V. I. P. 489—490.
ï? Gn^errez Azo^rdo 7. Op. cit. P. 38.
i6 Ibid. P. 41—42.
i6 Р$ся/ям?е A. El negro en Colombia. Bo¬
gota, 1964. P. 114—116; Я. T. L.
The Racial Composition of the Popula¬
tion of Columbia // Journal of Inter-Ame¬
rican Studies. 1966. V. VIH, N 2.
p 77Q оси
CDFS. V. I. P. 607—608.
Boiser F. P. The African Slave in Co¬
lonial Peru, 1526—1650. Stanford, 1974.
P. 234-235.
Ibid. P. 253.
Cn^crrez Azo^rdo 7. Op. cit. P. 32—33.
Ияря^я О^яеРя Л7. Opresión y explota¬
ción del africano en la colonización de
América Latina // Universidad de Me¬
dellin. 1976. N 22. P. 102-103.
Едся/ям?е A. Op. cit. P. 152—153.
T/ernández de A?bó G. Libertad de los
esclavos de Colombia. Bogotá, 1956.
P. 43.
Д^ягр №. F. Op. cit. P. 106.
Gn^érrez Azo^rdo 7. Op. cit. P. 78—79.
F. L. Op. cit. P. 215.
Gníterrez Azo^rdo 7. Op. cit. P. 87.
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
ГАЙАНА
Выходцы из Африки на территории современной Гайаны появились в
середине XVII в. Нидерландская Вест-Индская компания ввозила в ос¬
новном рабов из портов Золотого и Невольничьего Берега *. Англичане
в XVII в. также покупали невольников обычно или на верхнегвинейском
побережье, или в соседних с ним районах. Позднее в колонию, вероятно,
стали поступать рабы из более глубинных областей материка. Перед от¬
правкой их через океан работорговцы, а в колонии владельцы плантаций,
стремясь предупредить возможность сговора и восстания, намеренно сме¬
шивали рабов различной этнической принадлежности. Значительная
часть невольников прибывала в страну не непосредственно с Верхнегви¬
нейского побережья, а с Барбадоса и Ямайки, пройдя по пути в Гвиану
через руки нескольких работорговцев-посредников. По-видимому,
в XVIII в. в колонию поступали рабы из тех же районов, что и в остров¬
ные британские владения — Барбадос и Ямайку. Автор одного из первых
фундаментальных трудов по истории Британской Вест-Индии ученый и
политический деятель ямайский плантатор Брайан Эдвардс писал, что
туда прибывали в основном короманти (ашанти и фанти), мандинго,
а также представители других народов, этническая принадлежность ко¬
торых определялась обычно по месту отправки (из Вндаха и Бенина,
современная южная Нигерия). Небольшая часть рабов поступала из
Конго и Анголы. Такого же мнения придерживался и современный ку¬
бинский исследователь X. Л. Франко, отмечая, что в британские колонии
привозили в основном ашанти и фанти \
Еще в 1700 г. губернатор голландской колонии Бербис писал управ¬
ляющему Нидерландской Вест-Индской компанией, что, хотя число ра¬
бов и возрастает, необходимы не только еще большее их увеличение, но и
более тщательный отбор невольников После установления в стране
британского господства положение существенно не изменилось. Жестокая
эксплуатация, а также малярия и другие болезни, равно как и плохое
питание, были причинами самой высокой смертности рабов в Гвиане сре¬
ди британских колоний в Новом Свете и их ничтожного естественного
прироста*. Поэтому плантационное хозяйство нуждалось в постоянном
притоке рабочей силы извне. Ситуация изменилась лишь в начале XIX в.
после принятия мер, ограничивших работорговлю и несколько улучшив¬
ших условия жизни рабов на плантациях.
Все группы населения колонии имели социальный статус, связанный
с их местом в плантационной экономике. Большинство жителей состав¬
ляли ввезенные из Африки рабы и их потомки.
Английский историк Дж. Родвэй писал о существовании организаций
рабов —«погребальных общества. Во главе этих организаций стояли
выбираемые вожди или «короли», обязанностью которых было «заботить¬
ся о больных... заниматься похоронами и следить, чтобы тела были по¬
крыты одеждой согласно приличиям и чтобы обряды и танцы соблюда¬
лись должным образом» \
В целом, как отмечает советский исследователь Э. Л. Нитобург, «чер¬
ные рабы, лишенные этнической идентификации, а в значительной мере
и культурного наследия, вынуждены были в той или иной степени адап¬
тироваться к культуре господствующего белого меньшинства» Ко вре¬
мени отмены рабства разговорным языком рабов-африканцев в колонии
стал местный креоль, возникший на основе английского, с добавлением
голландских и африканских слов. Африканская лексика прочнее удержш
валась в религиозно-культурной области. Интересно отметить, что детям
нередко давались африканские имена в зависимости от дня недели, в ко¬
торый родился ребенок (это обычай народов Западной Африки). Однако
чаще дети нарекались не матерями-негритянками, а плантаторами. Это
были имена героев греческой и римской мифологии: Адонис, Венера,
Геркулес (после принятия рабами христианства они иногда становились
их фамилиями) \
Как и в других британских колониях региона, рабовладельцы были
не очень заинтересованы в распространении среди невольников христи¬
анства. Кроме того, вначале обращение рабов в христианство вообще за¬
прещалось английскими законами". Запрет на миссионерскую деятель¬
ность был снят только в первой трети XIX в., и в колонии резко усили¬
лась активность религиозных (преимущественно протестантских) об¬
ществ, имевшая следствием распространение среди рабов христианства
различных протестантских толков. Число церквей и молельных домов
выросло с 1 в 1803 до 47 в 1838 гг.
Промежуточное положение между чернокожими рабами и рабовла¬
дельцами европейского происхождения занимали мулаты, как правило,
дети колонизаторов и их чернокожих наложниц, получавшие иногда лич¬
ную свободу. По данным немецкого путешественника Р. Шомбургка,
в 1829 г. в Демераре и Эссекибо проживало 6360 свободных мулатов и
негров ".
Как и в британских владениях Вест-Индии, негры и мулаты, родив¬
шиеся в Гвиане, в отличие от продолжавших прибывать из Африки ра¬
бов назывались и называли себя креолами. Этот термин, получивший
большее значение во второй половине XIX в., уже в конце периода раб¬
ства отражал результат проходивших в колонии этнокультурных процес¬
сов. Как отмечал на материале островных британских владений в регио¬
не А. Д. Дридзо, «вестиндские «креолы» достаточно скоро стали ощу¬
щать себя как общность, отличающуюся не только от белого населения,
но и от уроженцев Африки» Первые креолы появились в Гвиане еще
в XVII в., но, как отмечалось выше, естественный прирост рабов в коло¬
нии в то время был крайне незначительным. Лишь в начале XIX в. крео¬
лы составили уже заметную группу в населении страны. Понятия «бе¬
лый», «мулат», «негр» отражали социально-расовую структуру коло¬
ниального общества, понятие же «креол» получило теперь определенное
этническое содержание.
Касаясь борьбы рабов за освобождение, необходимо отметить, что
вплоть до начала XIX в. восставшие рабы-креолы (негры и мулаты)
были малочисленны и склонны к компромиссу с плантаторами. Повстан¬
цы обычно бежали в лес и в основанных там поселениях стремились
воссоздать социальные отношения, аналогичные существовавшим в
Африке. Гвианский материал не дает возможности выявить специфику
поселений беглых рабов, так как они существовали весьма непродолжи¬
тельное время н к 1800 г. были полностью уничтожены карательными
экспедициями колониальных властей. Однако, обращаясь к примеру со¬
седнего Суринама, где поселки бежавших с плантаций невольников со¬
хранились до настоящего времени, мы видим, что они явились основой
для формирования там новых этнических общностей (аукан, сарамак-
каны, матуари н др.), сохранивших африканские верования, традицион¬
ные особенности материальной и духовной культуры. В Гвиане в XVIII в.
в ходе восстаний рабы различного этнического происхождения нередко
262
выступали отдельно друг от друга, имели место вспышки вражды между
ними, что отразилось, в частности, на судьбе крупнейшего в истории
страны восстания в Бербисе, подробно рассмотренного А. Д. Дридзо **.
В начале XIX в. рабы, теперь уже в значительной части креолы, бо¬
ролись за освобождение в масштабе всей колонии, нередко используя при
этом христианскую религию для обоснования справедливости своих тре¬
бований. Невольники подчас видели в церкви силу, в какой-то мере
оппозиционную по отношению к плантаторам. В восстание рабов в 1823 г.
фактически против своей воли был втянут священник-англичанин Джои
Смит На этот раз восставшие не бежали в лес, а требовали юридиче¬
ского освобождения.
Отношения между коренными жителями Гвианы —индейцами и вы¬
ходцами из Африки первоначально не имели враждебного характера.
В восстании 1678 г. негры и индейцы карибы совместно боролись про¬
тив голландских плантаторов Бербиса Бежавшие в лес рабы вступа¬
ли в браки с индеанками. Однако политика колониальных властей и
плантаторов в дальнейшем обусловила обособленность указанных групп
населения страны, а использование ряда индейских племен для поимки
и наказания беглых рабов способствовало росту этой обособленности.
В 1834 г. рабство в британских колониях было отменено. К этому вре¬
мени на территории Демерары, Бербиса и Эссекибо, объединенных в
1831 г. в Британскую Гвиану, проживало около 95 тыс. человек, в том
числе 84 915 рабов'*. Рабы освобождались не сразу, окончательному
освобождению предшествовал четырехлетний период «ученичества», в те¬
чение которого невольники обязаны были работать на плантациях за не¬
большое денежное вознаграждение. В 1838 г. «ученичество» закончилось
и многие из освобожденных рабов покинули плантации, основав само¬
стоятельные фермерские селения, а также переселились в города Не¬
обходимо отметить, что многие освобожденные рабы — жители фермер¬
ских поселений сочетали работу на собственных участках с приработком
на плантациях.
В этнокультурном плане отмена рабства усилила процесс исчезнове¬
ния африканских культурных традиций, креолизацию, т. е. адаптацию
чернокожих жителей Британской Гвианы к местным условиям, включая
не только новую природную и социальную среду обитания, но и новое
этнокультурное окружение. Англизация, т. е. приспособление африкан¬
цев и их потомков к культуре господствующего меньшинства, была
частью этого процесса. Плантаторы и европейские путешественники по
стране в начале XIX в. видели в первую очередь именно англизацию
бывших рабов. По мнению немецкого путешественника К. Аппуна, по¬
сетившего в 1863 г. колонию, креолы «представляли собой по характеру
и развитию середину между своими черными родителями и белыми вос¬
питателями» Они изъяснялись на английском креоле, имели англий¬
ские имена, формально являлись ревностными церковными прихожанами^
носили одежду европейского образца. Африканские традиции связывались
с рабским положением выходцев из Африки в колонии, поэтому креолы
стремились к постижению европейских обычаев и культуры.
Вместе с тем разговорный язык креолов значительно отличался от
литературного английского. Как отмечал колониальный чиновник
Г. Кирк, они употребляли английские слова «шиворот-навыворот, подоб¬
но Алисе в стране чудес» В фольклоре креолов прослеживались аф¬
риканские мотивы, а в их религиозной жизни наметилось и окрепло но¬
вое синкретическое течение, явившееся своеобразной антитезой офи¬
циальным протестантским культам. Креольский культ обиа, во многом
аналогичный другим синкретическим культам чернокожих жителей Но¬
26:
вого Света, представлял собой сложное переплетение христианских, афри¬
канских и возникших на местной почве образов и верований. Так же
как и в британских колониях в Вест-Индии, приверженцы обиа остава¬
лись прихожанами какой-либо протестантской церкви или секты.
Брайан Эдвардс считал, что этот культ имеет африканское происхож¬
дение, и рассматривал его как вредоносную магию, занятие колдунов,
принуждавших суеверных темных африканцев совершать изуверские об¬
ряды и верить в дикие вымыслы Основой культа была вера в суще¬
ствование мира духов, влияющего на мир реальный. Обиа включал раз¬
личные магические обряды: насылание порчи на врага, приваживание
в любви, а также лечение больных, особенно в тех случаях, когда меди¬
цинская помощь оказывалась неэффективной. Культовая организация
отсутствовала. Посредниками между духами и людьми выступали жрецы
(обиамен или обиавимен), часто имевшие прозвища: Учитель, Мадам,
Ученый, Далекоглядящий и т. п.^ Жрецами могли быть лица -самого
различного возраста и этнического происхождения часто с какими-либо
физическими дефектами, например хромотой или сухорукостью, так как
считалось, что физическое несовершенство способствует совершенству
духовному. Нередко жрецом становился пришелец со стороны, иностра¬
нец, и, чтобы сойти за иностранца, жрецы специально имитировали ино¬
странный акцент. Обряды совершались жрецами по просьбе их клиентов
и часто требовали жертвоприношений животных, а иногда и людей. Анг¬
лийские чиновники всячески преследовали жрецов и приверженцев обиа,
приговаривая их к значительным срокам тюремного заключения.
Таким образом, несмотря на усиление англизации, после отмены раб¬
ства продолжали сохраняться некоторые африканские религиозные и
культурные традиции, хотя и в трансформированном виде.
Процесс консолидации креольской этнической группы усилило появ¬
ление в Британской Гвиане, начиная со второй половины 30-х годов
XIX в., иммигрантов из ряда стран Азии и Европы, прибывших для ра¬
боты на плантациях, так как освобожденные рабы требовали слишком
высокой, по мнению плантаторов, платы или вообще отказывались рабо¬
тать там. К началу XX в. в колонию въехали иммигранты из разных
районов мира, в том числе: из Индии— 239 756, с Мадейры и Азор —
30 849, из Вест-Индии — 42 521, Африки — 13 355, Китая — 14 189, с ост¬
ровов Зеленого Мыса — 819, Мальты — 208, из США — 70, Англии —
21'°.
С прибытием иммигрантов отчасти повысился социальный статус
креолов, из их числа набирались служащие низшего и среднего звеньев
административного аппарата, так как значительное увеличение населения
колонии потребовало и увеличения аппарата управления. Отношения,
сложившиеся у иммигрантов с креолами, в силу ряда причин не всегда
имели дружественный характер. Сам ввоз законтрактованных рабочих
имел целью обеспечить плантации не просто рабочей силой, а более де¬
шевой, чем рабочая сила креолов. В ряде случаев иммигранты в этом
отношении становились конкурентами бывших рабов.
Во второй половине XIX в. особую остроту приобрели отношения
между креолами и португальцами. Выходцы с Мадейры и Азорских ост¬
ровов по окончании срока контрактов покидали плантации и становились
мелкими торговцами. Дешевые привозные продукты, реализовывавшиеся
через их лавки, делали нерентабельными хозяйства бывших рабов. В ко¬
лонии неоднократно происходили креольско-португальские столкновения,
погромы лавок португальцев.
Отношения между выходцами из Индии и креолами в указанный пе¬
риод не имели острого конфликтного характера. Однако определенные
264
противоречия между этими группами населения заявили о себе с само¬
го начала и были обусловлены прежде всего системой контрактов, при
которой дешевый и фактически принудительный труд иммигрантов, не
имевших права в течение сначала 5, а потом и 10 лет покинуть планта¬
ции, лишал креолов возможности приработка.
Рассматривая межэтнические отношения во второй половине XIX в.?
необходимо остановиться и на таком их важном аспекте, как заключе¬
ние смешанных браков. В результате появились разные категории мети¬
сов: дугла (креольско-индийские), сантантон (креольско-португальские),
бовиандер (креольско-индейские метисы). Колониальная статистика
объединяла метисов и мулатов в категорию «смешанные». Метисация
происходила в основном на периферии колонизованной территории. В це¬
лом основные этнические группы населения — креолы и выходцы из Ин¬
дии и их потомки — были эндогамны
Конец XIX — первая половина XX вв. явились временем развития в
Британской Гвиане новых производственных отношений. В плантацион¬
ном хозяйстве интенсивно шел процесс концентрации земли и капитала
в руках крупных английских компаний, началась разведка, а затем
разработка месторождений бокситов, т. е. создавалась горнодобывающая
промышленность. В этот период в колонии в основном завершилось
оформление существующей поныне социально-классовой структуры.
Как уже отмечалось, сразу после отмены рабства началось пересе¬
ление афрогвианцев в города. Однако наиболее интенсивно оно шло в
первой половине XX в. В 1891 г. в городах проживало 21% всего афро-
гвианского населения, в 1911 г.—29, а в 1946 г.—39%^. Креольская
этническая группа в рассматриваемый период постепенно становилась
городской группой населения. В городах креолы пополняли преимуще¬
ственно ряды служащих, пролетариата и люмпен-пролетариата. Они же
составили основной контингент рабочих бокситовых разработок.
Наряду с пролетаризацией масс креольских фермеров происходил
рост креольской буржуазии и интеллигенции. Англичане, как и прежде,
сохраняя за собой ключевые посты в аппарате управления колонией,
широко допускали креолов на низшие должности. Социально-расовое де¬
ление отчасти продолжало сохраняться. Лица с более темным цветом
кожи подвергались дискриминации, например не допускались в культур¬
ные и спортивные организации англичан («Клуб Джорджтауна», гольф-
клуб и т. д.).
Отношения креолов с индогвианцами в это время характеризовались
известным обособлением обеих групп, что в значительной степени было
связано с разорением креольских ферм, земли которых скупались индо¬
гвианцами. В этой связи необходимо отметить, что основная часть вы¬
ходцев из Индии и их потомков в конце XIX — начале XX в. в значи¬
тельной части покинули плантации и стали фермерами-рпсоводами.
Некоторые авторы даже объясняют крах креольского фермерства в Бри¬
танской Гвиане конкуренцией со стороны индогвианцев На наш
взгляд, это не совсем верно, так как конкуренции в борьбе за внутрен¬
ний рынок как таковой не было, поскольку креольские хозяйства постав¬
ляли в основном маниоку и фрукты, а индо-гвианские — рис и молоч¬
ные продукты. Кроме того, характер креольского фермерства с самого
начала был двойственным и предполагал постоянный приработок на сто¬
роне.
Значительная часть фермеров превратилась в промышленных рабо¬
чих и (в меньшей степени) служащих, лишь проживающих в сельской
местности. Одной из причин разорения креольских ферм была узость
рынка сбыта производимой продукции.
Наконец, следует учесть и психологический момент. Работа на земле
ассоциировалась креолами в известной степени с рабским трудом. В этой
связи необходимо напомнить о значительной англизации афро-гвианской
группы. Не имея реальной возможности добиться равного с англичанами
социального положения и стремясь хотя бы внешне приблизиться к обра¬
зу жизни правящего класса, многие креолы считали сельскохозяйствен¬
ный труд «недостойным цивилизованного человека». У индогвианцев же
отношение к земледельческому труду было иным: они старались мак¬
симально использовать доставшиеся им в собственность участки земли.
При этом немалую роль играла и индуистская традиция, по которой зем¬
левладение и работа на собственной земле имела весьма высокий статус.
Необходимо также иметь в виду, что материальные потребности индо¬
гвианцев по сравнению с более англизированными креолами были в ев¬
ропейском понимании довольно низкими, поэтому индо-гвианские ферме¬
ры добились в сельскохозяйственном производстве большего успеха.
Предоставляя отработавшим срок контракта индо-гвианским рабочим
участки земли на льготных условиях, колониальные власти ставили их
фактически в привилегированное положение по отношению к земледель-
цам-креолам. Колонизаторы умело противопоставляли и в этом плане две
основные этнические группы населения. Как убедительно показал канад¬
ский исследователь Д. Бартелс, афрогвианцы в глазах плантатора и ко¬
лониального чиновника были ленивыми и безынициативными людьми,
однако все же способными к усвоению «христианских норм», индогви-
анцы же считались трудолюбивыми и предприимчивыми, но «неспособ¬
ными к усвоению ценностей европейской цивилизации» Соответствен¬
но, представитель правящего меньшинства предпочитал держать слугу-
креола, а плантационного рабочего — индогвианца. Известным образом
трансформировавшись, эти стереотипы были восприняты самими афро-
и индогвианцами. Представители индогвианской буржуазии оправдывали
этими стереотипами распределение земли на льготных условиях исклю¬
чительно среди членов своей этнической общности
Необходимо отметить, что в конце XIX — начале XX в. значительная
часть афрогвианцев стремилась стать чиновниками или квалифициро¬
ванными рабочими, а большинство индогвианцев связывало повышение
своего социального статуса с занятием торговлей и рисоводством. Но
после второй мировой войны социальная ориентация потомков выходцев
из Индии начала меняться, что в значительной степени было связано с
увеличением числа лиц индийского происхождения, получивших обра¬
зование. Индогвианцы стали заниматься такими видами деятельности,
как служба в аппарате управления, медицина, юриспруденция. Появле¬
ние в 1946—1960 гг. значительного числа служащих индийского проис¬
хождения вызвало недовольство ранее внедрившихся в административ¬
ный аппарат креолов.
Вместе с тем, несмотря на определенные противоречия, отношения
между двумя основными группами населения страны были в целом доб¬
рососедскими. Вопреки стремлению плантаторов и колониальных вла¬
стей обособить друг от друга трудящихся разных этнических групп не¬
редко отмечались совместные выступления креолов и индогвианцев в за¬
щиту своих прав, против социальной и этнической дискриминации, про¬
тив колониальной зависимости страны
Развитие в конце XIX — первой половине XX в. в колонии капита¬
листических отношений вызвало значительную активизацию борьбы на¬
родных масс Британской Гвианы. Именно эта борьба, которую вели пред¬
ставители разных этнических групп трудящихся, и стала в конечном сче¬
те важнейшим фактором завоевания независимости спустя 60 лет.
166
Первые политические организации в колонии создавались местной
буржуазией и интеллигенцией по этническому признаку и не имели свя¬
зи с рабочим движением. Они нередко выступали совместно против бри¬
танских колониальных властей, прежде всего в борьбе за расширение
участия жителей страны в решении ее экономических и политических
проблем, за самоуправление.
Одновременно с созданием организаций буржуазии и интеллигенции
в Британской Гвиане возникли и организации рабочего класса — профес¬
сиональные союзы. Первые профсоюзы были созданы рабочими городских
промышленных предприятий и бокситовых разработок — креолами.
В 1919 г. креол Г. Кричлоу возглавил Союз трудящихся Британской
Гвианы, в работе которого принимали участие наряду с афро- и ипдо-
гвианцы Позднее были организованы профессиональные союзы рабо¬
чих плантаций индийского происхождения.
Политическое развитие страны вступило в новый этап с созданием в
1947 г. на базе профсоюзов Комитета по политическим вопросам. Органи¬
заторами его были молодые интеллигенты — индогвианцы Ч. Джаган и
А. Чейс и креол Дж. Хаббард. В 1949 г. в руководство комитета вошел
креол Ф. Бернхэм. На базе комитета в 1950 г. была создана Народная
прогрессивная партия (НПП) — первая в истории страны массовая по¬
литическая организация на межэтнической основе, пользовавшаяся под¬
держкой рабочих сахарных плантаций, бокситовых разработок, большин¬
ства мелкой и средней буржуазии и интеллигенции.
Борьба народных масс страны во главе с НПП вынудила власти пре¬
доставить Британской Гвиане в 1953 г. конституцию, предусматривавшую
более широкое участие местного населения в управлении колонией. На
выборах, проведенных согласно новой конституции, НПП одержала убе¬
дительную победу, что позволило ей сформировать однопартийное пра¬
вительство, находившееся у власти, однако, весьма недолго. Действие
конституции было приостановлено, а правительство распущено британ¬
скими властями, обвинившими руководство НПП в «коммунистическом
заговоре». В 1955 г. правое крыло НПП, возглавляемое Ф. Бернхэмом,
объявило о своем выходе из партии и организации новой НПП. Некото¬
рое время в стране существовали две НПП, обозначавшиеся по фами¬
лиям лидеров — соответственно НПП Джагана и НПП Бернхэма.
В 1959 г. партия Бернхэма приняла название Народный национальный
конгресс (ННК). Причиной раскола в НПП явились не межэтнические,
а идеологические разногласия между Джаганом и Бёрнхэмом, ориентация
последнего на креольское чиновничество и буржуазию, которых окруже¬
ние Джагана считало реакционными^. Сыграл свою роль и вопрос о
вступлении страны в 1958 г. в Вест-Индскую федерацию, против чего
в отличие от Бернхэма решительно выступал Джаган. Однако к 1964 г.
НПП и ННК фактически превратились соответственно в индо- и афро-
гвианскую партии. На выборах 1964 г. они получили примерно столько
же голосов, сколько насчитывалось избирателей — креолов и индогвиан¬
цев. Острые межэтнические разногласия, принявшие в 1962—1964 гг.
форму вооруженных столкновений между креолами и индогвианцами,
были во многом обусловлены, как отмечалось советскими исследователя¬
ми^, «традиционной» политикой британских колониальных властей,
а также деятельностью ЦРУ США и руководства американских профсо¬
юзов АФТ—КПП. Но они выражали и определенное политическое «про¬
тивостояние», с одной стороны, НПП и поддерживающих ее индогвиан¬
цев, а с другой — ННК и шедших за ним креолов. Эти события способ¬
ствовали даже локальному обособлению индогвианцев от креолов:
в городах более четко определились границы отдельных «этнических»
267
кварталов, а в сельской местности почти полностью исчезли деревни со
смешанным индо-креольским населением. В этой связи необходимо от¬
метить, что правительства НПП, возглавляемые Ч. Джаганом в период с
1957 по 1964 г., стремясь проводить независимую от иностранных моно¬
полий экономическую политику и вкладывать основные средства в ри¬
соводство как чисто местную отрасль экономики, вызывали недовольство
афро-гвианской части населения, поскольку рисоводством занимались
почти исключительно фермеры-индогвианцы. Предложенный правящей
партией проект государственного бюджета, предусматривавший значи¬
тельные вложения в развитие рисоводства, и вызвал беспорядки 1964 г.,
повлекшие за собой отставку правительства Ч. Джагана и приход к вла¬
сти ННК в коалиции с правой партией «Объединенная сила».
Таким образом, накануне провозглашения независимости две основ¬
ные этнические группы населения оказались представлены соответствен¬
но двумя крупнейшими в стране политическими партиями — НПП и
ННК.
За время колониальной зависимости в стране сложилось прямое со¬
отношение социального положения людей с их этнокультурной принад¬
лежностью. Начало этой взаимосвязи относится еще к эпохе рабства.
Позже она была обусловлена не только спецификой адаптации различ¬
ных этнических групп населения к условиям эксплуатации, но также
целенаправленной политикой Лондона, колониальных властей и господ¬
ствовавшего английского меньшинства. Колониальное общество постепен¬
но меняло свой этнический состав, свою внутреннюю структуру, но взаи¬
мосвязь между расовой и этнической принадлежностью людей и их со¬
циальным положением продолжала сохраняться. Это обстоятельство
наряду с прочими обусловило известное обособление разных этнических
компонентов населения, затрудняя процесс межэтнической интеграции,
развивавшийся наряду с консолидацией двух основных групп — афро-
и индо-гвианской.
Одним из наиболее ярких проявлений процесса интеграции стало ут¬
верждение в стране нового языка межэтнического общения — гвианского
креоля. Правда, креоль подвергался дискриминации как язык отсталых
и необразованных слоев населения. По словам английского исследовате¬
ля У. Люкса, «креоль был вторым языком, который не использовался в
общении образованных людей» Однако в середине XX в. подавляющее
большинство населения страны изъяснялось именно на креоле, он был
понятен большинству членов всех этнических групп. Как отмечает пе¬
руанский исследователь X. Деприч, креоль является живым, изменяет¬
ся^'. Возникнув первоначально как разговорный язык афро-гвианского
населения, креоль к концу колониального периода стал не только понят¬
ным, но и родным языком для большинства жителей страны, обогатив¬
шись индийской, китайской, португальской лексикой. В нашу задачу не
входит характеристика собственно лингвистических свойств креоля, ука¬
жем лишь на его важную социокоммуникативную функцию.
Представители разных этнических групп совместно участвовали во
многих традиционных праздниках, в частности индогвианцы — в креоль¬
ском карнавале, креолы — в индуистском весеннем празднике Холи
Всеобщим праздником в Джорджтауне стал китайский Новый год.
В 1966 г. борьба против колониальной зависимости увенчалась успе¬
хом— колония Британская Гвиана стала независимой Гайаной. Полити¬
ческое, социальное и этническое развитие страны вступило в новый этап.
Но и сейчас еще взаимосвязь между расовой и этнической принад¬
лежностью гайанцев и их социальным положением продолжает в значи¬
тельной мере сохраняться. Афрогайанцы, насчитывавшие в 1978 г.
268
360 тыс. человек (43,9% населения) до сих пор преимущественно ра¬
бочие промышленных предприятий, бокситовых разработок, а также слу¬
жащие. Фермеров и сельскохозяйственных рабочих среди них немного.
Большинство афро-гайанского (и вообще всего) населения Гайаны сосре¬
доточено на побережье Атлантического океана от р. Померун до границы
с Суринамом, а также в среднем течении р. Демерара — основном райо¬
не добычи бокситов. Существует определенная локальная обособленность
креолов от членов основной этнической группы населения — индогайан-
цев. В сельской местности они живут по большей части в отдельных по¬
селениях, в городах можно выделить кварталы с преимущественно афро-
и индо-гайанским населением. Группы афрогайанцев проживают также
в Великобритании и США.
Современные креолы в этнокультурном плане во многом сохраняют
облик, приобретенный к середине XX в. Большинство креольских сель¬
ских поселений расположено в основном в районе Джорджтауна и Нью-
Амстердама. Это самоуправляющиеся поселки, значительное число жи¬
телей которых совмещает сельскохозяйственную деятельность с работой
в городах и на бокситовых разработках. Основные культуры, выращивае¬
мые афро-гайанскими фермерами,— маниока, а также бананы, манго,
апельсины и др. Рынок сбыта их крайне узок, что вынуждает фермеров
прирабатывать на стороне
Жилища в креольских поселениях строятся преимущественно двух
типов: более дешевое —глиняный дом и постройка из дерева. Глиняный
дом возводится на деревянном каркасе на сваях, стены делают из пруть¬
ев кустарника, обмазанных глиной, смешанной с коровьим навозом, кры¬
шу кроют рисовой соломой или пальмовыми листьями. Во внутреннем
плане такое жилище делится на две комнаты, кухня строится отдельно.
Этот тип жилища вытесняется домом из деревянных блоков, который
строится на деревянных или железобетонных сваях, крыша кроется иног¬
да соломой, но чаще — гофрированным железом. Внутри обычно также
две комнаты, кухня находится отдельно. Обстановка состоит обычно из
стола, настенных полок, ящиков для сидения и вместо кроватей — мат¬
расов, набитых рисовой соломой или листьями. Разумеется, тип жилища
в известной степени варьируется в зависимости от материального поло¬
жения владельца. Состоятельные фермеры, чиновники, квалифицирован¬
ные рабочие строят дома с несколькими комнатами и верандой, обстав¬
ляют их мебелью европейского образца.
Основные блюда креольской кухни — каши из маниоки с различными
добавками (в основном рыбы и фруктов), лепешки из маниоки. Мясо
едят преимущественно по праздникам. Из напитков употребляются пиво
из маниоки, ром и ликеры из сахарного тростника.
Основной формой семейной организации креолов является малая
семья. В отличие от индогайанцев креолы редко заключают официальные
браки, широко распространено свободное сожительство. Число детей в
семьях колеблется от одного до шести-семи. Холостая молодежь из селе¬
ний часто уходит на заработки — на бокситовые разработки, золотые
и алмазные копи, в города и реже — на плантации сахарного тростника,
чтобы скопить сумму, необходимую для заключения брака и постройки
собственного дома. Молодые родители в основном работают и живут вне
сельских поселений, оставляя детей на попечение дедов и бабушек, неред¬
ко лишь в пожилом возрасте окончательно возвращаясь в сельскую мест¬
ность
В духовной культуре афрогайанцев современная массовая культура
в значительной степени вытеснила традиционную. Р. Смит в этой связи
писал, что на праздниках традиционные танцы, такие, как «куи-куи»,
269
«короманти» и «конго», исполнялись в 40-е годы наряду с современными
западными Однако старых традиционных танцев африканского проис¬
хождения, например «кумфо», популярных в XIX в/\ он не наблюдал.
В музыкальном народном творчестве традиции отчасти сохраняются. Ши¬
роко распространены калипсо, аналогичные тринидадским.
В середине XX в. еще сохранялись отдельные пережитки родовых
отношений, правда, в значительно трансформированном виде. Например,
в свадебной обрядности — церемонии, выполнять которые имели право
лишь члены ньяма (слово из языка ашанти) — родственники невесты по
линии матери В сельской местности сохранялись представления о
культурных героях, положивших начало отдельным группам креолов, на¬
пример о Большом Вожде — мифическом родоначальнике значительной
группы афрогайанцев, считающих себя потомками народов ибо и коро¬
манти (ашанти и фанти). Правда, подобные представления уже в сере¬
дине XX в. заявляли о себе весьма редко, преимущественно при рожде¬
нии ребенка, на свадьбах, похоронах и в целом уже тогда не играли
особой роли в жизни креолов.
В конфессиональном отношении большинство афрогайанцев — англи-
кане и пресвитерианцы. Вместе с тем в конце 40-х годов XX в. среди
беднейшей части креольского населения появились последователи Новой
коптской церкви, провозглашавшей одной из своих задач возвращение
жителей Нового Света африканского происхождения на родину предков.
Сохраняет свое значение и культ обиа, имеющий приверженцев не только
среди фермеров и люмпен-пролетариата, но и в средних слоях. Жрецы
обиа пользуются значительным влиянием. Некоторые из них практикуют
в Суринаме и на Барбадосе, к ним приезжают клиенты даже из США.
Характерно, что обиа имеет приверженцев не только среди афро-, но и
среди индогайанцев. Отдельные брахманы одновременно «подрабатывают»
выполнением обрядов обиа. Их популярность среди креольских привер¬
женцев культа объясняется тем, что «чужой» колдун, иностранец, счи¬
тается сильнее «своего». По мнению гайанского исследователя Кэмпбелла,
брахманов в обиа привлекает преимущественно коммерческая сторона
В целом в культуре афрогайанцев традиционные формы продолжают
вытесняться новыми. Урбанизация креолов способствует большему по
сравнению с индогайанцами усвоению ими норм городской, т. е. преиму¬
щественно английской и североамериканской, культуры.
Африканские мотивы прослеживаются в профессиональном искусстве.
Многим мастерам художественного слова в Гайане, как и в других
англоязычных странах карибского региона, «далекая черная родина»,
«страна исхода» Африка представлялась ранее некоей «землей обетован¬
ной». Именно там эти писатели и поэты стремились найти истоки само¬
бытности своего народа. Однако, побывав в «стране исхода» и познако¬
мившись с сегодняшними африканскими реалиями, многие писатели
стран Карибского бассейна осознали свою принадлежность уже к другой
культуре и другому народу. В Гайане мотив окончательной оторванности
от «страны предков» зазвучал в творчестве Д. Уильямса. У многих пи¬
сателей (А. Дж. Сеймура, Т. Уилсона Харриса, М. Картера, Э. Норка)
тема гайанской самобытности звучит в обращении к природе страны, ее
историческому прошлому. Легендарный образ вождя восставших рабов —
Акабре вдохновил поэта М. Картера. Наиболее известный писатель со¬
временной Гайаны — креол Т. Уилсон Харрис обращается к креольскому
фольклору, к преданиям коренных жителей страны — индейцев Раз¬
витие художественной литературы, с одной стороны, свидетельствует о
росте самосознания креольской творческой интеллигенции, а с другой —
само стимулирует этот рост.
170
Провозглашение независимости, а также национализация правитель¬
ством Гайаны в 70-х годах собственности иностранных компаний имели
в этносоциальном плане заметные последствия. Создание собственной го¬
сударственности привело к замене англичан в органах власти уроженца¬
ми страны и сложению новой политической элиты. «Гайанизация» эко¬
номики способствовала появлению административно-управленческой эли¬
ты в руководстве национализированными предприятиями. Как отме¬
чалось, руководство и основная масса рядовых членов партии Народный
национальный конгресс, формирующей с 1966 г. все правительства стра¬
ны, в этническом плане — преимущественно афрогайанцы. Поэтому
«гайанизация» госаппарата и управления экономикой стала на практи¬
ке «афрогайанизацией». Лидер оппозиционной НПП Ч. Джаган считает,
что в стране фактически стал складываться новый правящий класс из
чиновников и мелкой буржуазии. Членство в партии ННК необходимо
при найме на работу, для продвижения по службе, обучения, получения
земли, жилища. Руководящие кадры нередко назначаются по принципу
партийной принадлежности, без учета должной профессиональной под¬
готовки и других качеств
Формирование такого правящего слоя, в этнокультурном плане пре¬
имущественно афро-гайанского, закономерно вызывает обострение как
межэтнических, так и социальных отношений. В то же время период
независимого развития страны характеризуется значительной активиза¬
цией забастовочного движения и трудящиеся афро- и индогайанцы нередко
выступают совместно в защиту своих прав против правящей элиты и
местной буржуазии.
После провозглашения независимости в стране появились культур¬
ные и политические организации афро-гайанской интеллигенции, ставя¬
щие цель укрепления культурных связей со странами Африки, «возвра¬
та к культурному наследию предков». Некоторым из этих организаций,
например Африканскому обществу по культурным связям с Африкой,
был присущ известный национализм, стремление противопоставить куль¬
туру своей этнической группы культурам других этнических групп на¬
селения Гайаны. Руководители Африканского общества сменили англий¬
ские имена на «африканские» (например, лидер организации С. Кинг
взял имя Юси Куайана), демонстративно носят африканскую одежду
и т. п. Подобные поиски «национальных корней» в странах исхода велись
интеллигенцией других молодых государств карибского бассейна и были
в определенной степени связаны с движением «Власть — черным!» в
США. В то же время в Гайане организации, испытавшие влияние дви¬
жения «Власть —черным!», понимали его цели и задачи по-иному, неже¬
ли руководители этого движения в США. В частности, когда один из
последних, С. Кармайкл, прибыв в мае 1970 г. в Гайану, заявил о необ¬
ходимости борьбы индогайанцев за «паниндианизм», а афрогайанцев —
за «панафриканизм», хотя и назвал индо- и афрогайанцев братьями,
К. Томас и другие руководители организаций креольской интеллигенции
в стране заявили, что понимают движение «Власть —черным!» как дви¬
жение афро-азиатской солидарности в борьбе против белого расизма^.
О своей поддержке позиции С. Кармайкла заявили лишь руководители
Африканского общества. Однако в последующие годы и они пошли на
установление связей с организациями индо-гайанской интеллигенции.
В 1974 г. была создана объединенная комиссия Африканского общества
и Индийских политических революционных организаций, а позднее эти
и ряд других организаций вошли в новую левую политическую партию —
Альянс трудового народа. Таким образом, даже наиболее «националисти¬
чески» настроенные круги афро-гайанской интеллигенции постепенно
Î71
осознают необходимость участия представителей всех этнических групп
в борьбе за окончательную деколонизацию.
Поскольку в независимой Гайане этническая принадлежность чело¬
века во многих случаях все еще продолжает совпадать с его социальным
статусом, оставшиеся в наследство от колонии межэтнические противо¬
речия продолжают сохраняться. Правительственная политика, официаль¬
но ставящая цель «гайанизировать» экономику и культуру страны, ме¬
нялась на разных этапах и носит в целом довольно непоследовательный
характер. И хотя после завоевания независимости в Гайане возникла
возможность формирования своего рода этнополитической общности,
пока эта общность более аморфна и неустойчива, чем в других кариб-
ских странах с полиэтничным составом населения. Сыграла свою роль
в этом, несомненно, и возникшая на завершающем этапе борьбы за не¬
зависимость поляризация политических сил по этническому признаку,
в известной мере сохраняющаяся и сегодня.
* Роз^тяя /. The Origin of African Slaves:
the Dutch Activities on the Guinea
Cost 1675—1795 // Race and Slavery in
Western Hemisphere. N. Y., 1975.
в Edwards Я. The History, Civil and
Commercial of the British Colonies in
the West Indies. L., 1801. V. 2. P. 64—
94; Franco /. L. La diaspora africana en
el Nuevo Mundo. La Habana, 1975. P. 85.
з Я^тияя Л. Growth in Afro-Caribbean
Slave Populations // American Journal
of Physical Anthropology. Philadelphia,
1979. V. 50. N 3. P. 384.
* Calendar of state papers. Colonial seri¬
es: America and West-indies. 1910. V. 1.
P. C-1.
s Цит. no: <$тя;^ Я. T. The Negro Fami¬
ly in British Guiana. L., 1956. P. 9—10.
s Ямгобурз Я. Л. Введение // Этнические
процессы в странах Карибского моря.
M. , 1982. С. 9.
? D. A History of Guyana. L., 1975.
P. 195; Дягйе Я. Twenty-five years in
British Guiana: Reprint 1898. West-
port, 1970. P. 266.
s 7rM?¿n G. №. Africans Abroad: A Docu¬
mentary History of the Black Diaspo¬
ra in Asia, Latin America and the Ca¬
ribbean during the Age of Slavery.
N. Y., 1977. P. 190.
в Д/ютй&иг^А; Я. A Description of Bri¬
tish Guiana. L., 1890. P. 53—54.
*9 Дрыдзо А. Д. Этнокультурные про¬
цессы в Вест-Индии: На материале
малой этнической группы. Л., 1978.
С. 26.
** Дридзо А. Д. Восстания негров Бер¬
биса в 30—60-е годы XVIII века //
Гвиана. Гайана. Гвиана Французская.
Суринам. М., 1969. С. 148—162.
*2 Подробнее см.: Сжрияяииобя Л. Я.
Освободительная борьба народов Бри¬
танской Вест-Индии в XIX веке // Во¬
просы истории. 1981. № 1. С. 82—84;
Яя^я^д Я. Fall of the Planter Class' in
the British Caribbean. 1763—1833 N. Y.,
1929. P. 430.
is Яяг^з D. Class Conflict and Racist
Ideology in the Formation of Modern
Guyanese Society // Canadian Review of
Sociology and Anthropology. 1977.
N 14 (4). P. 397.
i4 C/етяея;; C. A Constitutional History of
British Guiana. L., 1937. P. 280.
is Ррябяяое Я. Я., Яомчяроея Я. Я. Крео¬
лы Гайаны (афрогайанцы)//Расы и
народы. М., 1984. Вып. 14. С. 240.
19 Аяяуя Я. Ф. Путешествие по Британ¬
ской Гвиане. СПб., 1871. С. 17.
17 ДЯЫ Я. Op. cit. Р. 259.
19 Ædt^rds Я. Op. cit. Р. 88—99.
19 Сятяр&еЯ /. Obeah Yes or No? A Study
of Obeah and Spiritualism in Guayana.
Georgetown, 1977. P. 4.
20 Ая^ D. A History of Indians in Guya¬
na. L., 1970. P. 219-220.
21 DepWcF 7. A. Guyana: Otra via al so¬
cialismo. Caracas. 1973. P. 38; Длгйе Я.
Op. cit. P. 262—263.
22 Despres Я. Ethnicity and Resource Com¬
petition in Guayanese Society//Ethnici¬
ty and Resource Competition in Plural
Societies. The Hague; P., 1975. P. 93.
23 Race and Power: Studies of Leadership
in 5 British Dependencies. L., 1956. P. 19.
24 Яят^е/s D. Class... P. 401.
23 East Indian Intelligencia of British
Guiana: A Comparative Review of the
Suitability of the Various Races as
Settlers of Any Land Settlement and Co¬
lonisation. Georgetown. 1938.
29 Сйязе A. A History of Trade Unionism
in Guiana. 1900—1961. Ruinweldt, Guia¬
na, 1964. P. 20-27.
27 Яяя;л Я. Я. Trade Union Movement in
Guayana: A Study of How Imperial La¬
bour Aids Reaction. Calcutta, 1971. P. 14.
29 British Guiana Suspention of the Con¬
stitution: Presented by the Secretary of
State of the Colonies to Parlament. L.,
1953. P. 6—9; Despres Я. Cultural Plu¬
ralism and Nationalist Politics in Bri¬
tish Guiana. N. Y., 1967. P. 185—201.
зз См., например: Уоеяяьскяя А. б*.
На пути к свободе. М., 1973.
99 Уил №. Historical Dictionary of the
British Caribbean. Metunen, 1975. P. 94.
s* Deprfc^ 7. A. Op. cit. P. 44.
зз E. With a Carib Eye. L.,
1958. P. 146.
зз Брук У. R. Население мира: Этнодемо-
графический справочник. М., 1981.
С. 731.
s* Despres У. Cultural Pluralism... P. 88—
89.
зз Ibid. P. 83—84.
39 R. У. The Negro Family... P. 181—
187.
37 Д;гЫ R. Op. cit. P. 66.
38 R. y. Op. cit. P. 181—187.
39 Уятяр&еБ 7. Op. cit. P. 5.
49 Подробнее см.: Уомчярозя У. R., Ури-
бямое R. R. Африка — мать: истоки и
мифы //Латинская Америка. 1983. № 6.
С. 74—85.
4t Thunder. Georgetown, 1979. V. 12, N 80.
P. 11; Джязям V. Острые проблемы
Гайаны // Проблемы мира и социализ¬
ма. Прага, 1979. № 12. С. 66.
42 Ая?У У. A History of Indians in Guya¬
na. P. 213-214.
СУРИНАМ
Европейская колонизация суринамского побережья началась в XVII в.
и наибольшего успеха в ней достигли англичане. Первые их попытки
обосноваться здесь относятся к 1630 н 1643 гг. Но только в 1652 г. от¬
ряд лорда Виллоуби создал первое постоянное поселение европейцев на
суринамском побережье, получившее название Парамарибо. Активная
голландская колонизация Суринама развернулась после мирного договора
в Бреде (1667 г.), по которому Нидерланды получили от Англии Сури¬
нам в обмен на их владения в Северной Америке (Новые Нидерланды).
Однако и в XVII—XVIII вв. голландские поселения и фактории в Сури¬
наме не раз захватывали французы и англичане, пока после оконча¬
ния наполеоновских войн, в 1814 г., он не был окончательно закреплен
за Нидерландами.
Англичане, а позднее голландцы основывали плантации табака, кофе,
какао, хлопчатника, сахарного тростника. Попытки использовать для ра¬
боты на плантациях белых рабов-сервентов и обращенных в рабство ко¬
ренных жителей страны — индейцев не имели успеха. Со второй полови¬
ны XVII в. основной рабочей силой здесь стали чернокожие рабы, ввози¬
мые из Африки. Всего с 1650 по 1826 г. (хотя работорговля была
запрещена в 1814 г., фактически она продолжалась до 1826 г.) было вве¬
зено более 350 тыс. африканцев. По соглашению между основным постав¬
щиком рабов до 1735 г.— Нидерландской Вест-Индской компанией и гу¬
бернатором Суринама, туда начиная с 1682 г. ежегодно должно было
поставляться по меньшей мере 2,5 тыс. рабов *.
Этническую принадлежность прибывших рабов определить весьма
сложно, так как представители разных народов и племен перед отправ¬
кой через океан намеренно смешивались работорговцами для того, чтобы
затруднить возможность их сговора и восстаний. Основным объектом
деятельности голландских работорговцев в XVII—XVIII вв. были Золо¬
той и Невольничий Берег в Западной Африке, Уз всех африканцев были
ввезены из других областей — Анголы и Лоанго (современные Ангола.
Конго и Заир) Правда, в XVIII в. среди рабов встречались и предста¬
вители народов Западного Судана. Тем не менее значительный контин¬
гент их составляли выходцы из прибрежных областей: ашанти и фан-
тн (или короманти, составлявшие большинство рабов в период англий¬
ской колонизации), йоруба, эве и др.
Плантационное хозяйство обусловило сложение социальной структу¬
ры, в которой плантаторы-рабовладельцы и рабы имели различный юри¬
дически четко определенный социальный статус. К началу XVIII в. за¬
вершилось формирование и социально-расовой структуры, в которой
цвет кожи стал определять социальное и юридическое положение чело¬
века.
С переходом колонии под власть Нидерландов исчезли английские
белые сервенты, а принятие законов, запрещающих порабощение индей¬
цев, способствовало постепенному исчезновению невольников из числа
коренных жителей \
Как и в других британских и голландских владениях в регионе, ос¬
новными классами колониального общества стали негры рабы и белые
274
рабовладельцы. Промежуточное положение между ними занимали белые
ремесленники, торговцы, управляющие, более низкий статус имели сво¬
бодные негры и мулаты.
Мулаты, как правило, дети белых рабовладельцев и их чернокожих
наложниц, появляются в колонии уже в XVII в. Хотя большинство их
оставалось рабами, некоторые получали от белых отцов личную свободу
и занимались ремеслом, торговлей, служили надсмотрщиками на планта¬
циях. Нехватка белых женщин привела к смешанным бракам (официаль¬
ным и неофициальным) между европейцами и мулатками и негритянка¬
ми, хотя такие браки до 1818 г. запрещались колониальным законода¬
тельством*. Они получили название «суринамские браки».
По сравнению с другими голландскими владениями в Новом Свете
(например, Кюрасао) в Суринаме мулатов было относительно немного
и отношение к ним со стороны белого населения более благоприятно.
В стране к концу XVIII — началу XIX в. сложилась «цветная» элита —
средний класс, состоявший из мулатов. Ее появление было в значитель¬
ной степени обусловлено отъездом большинства европейцев из колонии
после финансовой катастрофы на Амстердамской бирже в 1773 г. и рез¬
кого падения цен на сахар и другие колониальные товары \ Мулаты за¬
менили белых торговцев, ремесленников, мелких чиновников. Как отме¬
чает нидерландский исследователь Р. Ван Лир, мулаты считали себя вы¬
ше негров, как рабов, так и свободных, что объяснялось их лучшим по
сравнению со свободными неграми социальным положением, а также и
большей «расовой близостью» к белым рабовладельцам. Мулаты и сво¬
бодные негры жили в основном в Парамарибо, даже в 1830 г. только
*/i2 всего свободного мулатского и негритянского населения находилась
вне центра колонии
Основную часть населения составляли чернокожие рабы. Например,
в 1816 г. в Суринаме проживало 2 тыс. европейцев, 3 тыс. свободных
негров и мулатов и 50 тыс. рабов \ Жестокость плантаторов Суринама
создала им «славу» самых бесчеловечных рабовладельцев в Западном
полушарии. Особенно сильно эксплуатировались рабы, занятые сельско¬
хозяйственным трудом на плантациях. В период сафры они нередко даже
ночью не отдыхали. Хотя правительство Нидерландов, стремясь сохра¬
нить «спокойствие и порядок» в колонии, предпринимало некоторые меры
для ограничения произвола плантаторов, практического значения они
почти не имели. Например, указ, запрещавший заставлять невольников
работать в воскресенье, был издан еще в 1694 г., но повторялся в 1736,
1778, 1783 гг.'
Наказания рабов были бесчеловечны даже на взгляд современников-
европейцев. Англичанин Джон Габриэль Стедман, посетивший колонию
в 1773 г., писал: «Меня поразила постыдная несправедливость местных
властей по отношению к белому и негру: за мелкую кражу первый от¬
делывался тумаком, второго казнили с нечеловеческой жестокостью» ".
За малейший проступок плантаторы рабов пытали и казнили. Рабовла¬
дельцы-садисты привлекались властями к ответственности чрезвычайно
редко, и даже в случае осуждения им давали возможность спокойно
покинуть страну
Беспощадная эксплуатация и патологическая жестокость рабовладель¬
цев вызывали сопротивление выходцев из Африки и их потомков. С по¬
явлением первых африканских невольников началось их бегство в сель¬
ву, однако беглецы-одиночки большей частью погибали от голода и
болезней, или их убивали, а нередко выдавали властям за вознагражде¬
ние индейцы. Положение изменилось, когда с плантаций бежали целые
группы рабов, иногда вооруженных.
17f
В 1712 г. корабли французского адмирала Казара совершили нападе¬
ние на колонию и захватили ее административный центр Парамарибо.
Многие плантаторы покинули страну, бросив невольников на произвол
судьбы. Значительная часть последних вооружилась и ушла в лес. Пос¬
ле того как французы, получив контрибуцию в 750 тыс. флоринов, оста¬
вили Суринам, возвратившиеся плантаторы потребовали от властей, «не
обеспечивших безопасности страны», компенсации. Некоторые из них.
стремясь получить большую компенсацию, даже специально отправляли
своих рабов в лес, но их «собственность» оттуда не возвращалась, пред¬
почтя неволе свободу
После событий 1712 г. можно говорить о возникновении в колонии
новой социально-расовой группы — маронов. В последующие десятиле¬
тия в результате постоянного бегства с плантаций все новых и но¬
вых рабов численность их неуклонно росла.
С появлением в сельве значительных групп вооруженных маронов
рабы на плантациях могли рассчитывать на поддержку извне. Первое
восстание черных невольников в Суринаме вспыхнуло в 1730 г. на госу¬
дарственной плантации в Берг-ен-Дале. В последующие годы волнения
на различных плантациях происходили неоднократно и мароны часто
приходили на помощь своим братьям на побережье. Тем не менее в от¬
личие от Кюрасао в Суринаме ни разу не произошло всеобщего восста¬
ния рабов, что объясняется как разбросанностью и отдаленностью план¬
таций друг от друга, так и стремлением восставших бежать в лес. Вла¬
сти колонии и плантаторы пытались предупредить возможность
выступлений, с одной стороны, путем ужесточения репрессий, с другой —
путем заключения мирных договоров с группами маронов. В 1749 г. гу¬
бернатор Маурициус безуспешно пытался заключить такой договор с
вождем маронов, живущих по берегам р. Сарамакка. В 1760 г. мирный
договор был заключен с ауканами, в 1762 г.— с сарамакканами, а позд¬
нее — и с рядом других групп маронов Мароны получали от властей
колонии гарантию свободы в обмен на отказ принимать беглых рабов,
однако соглашения постоянно нарушались как одной, так и другой сто¬
роной, и обстановка в колонии продолжала оставаться неспокойной. Рас¬
селившиеся во внутренних районах мароны, численность которых дости¬
гала в 1770 г. приблизительно 6 тыс.*\ представляли собой постоянную
опасность для рабовладельцев побережья.
В 1773 г. после очередного восстания плантационных рабов в Пара¬
марибо прибыла так называемая шотландская бригада наемных евро¬
пейских солдат, в составе которой был и упоминавшийся нами Дж. Стед¬
ман. В течение пяти лет силами наемников в колонии был наведен от¬
носительный порядок. Договоры с восставшими теперь не заключались,
все волнения подавлялись силой оружия. Многие поселки маронов были
разрушены, а их обитатели уничтожены или уведены в рабство. Часть
маронов бежала в глубинные районы Суринама и на границу с Фран¬
цузской Гвианой. Уход маронов в глубь страны и обособление их от тер¬
ритории плантаций обусловили более твердое соблюдение ими договоров
с властями Суринама. Во внутренних районах началось формирование
новых этнических групп африканского происхождения, получивших об¬
щее название «буш-негры», или «лесные негры».
Рабы, привезенные из Африки, постепенно утрачивали культурные
традиции своих предков. Их социальная организация, в том числе семей¬
ная, не могла быть восстановлена в условиях плантационного рабства.
Вместе с тем традиции, которые не вступали в противоречие с жизнью и
работой в новых условиях, сохранялись. В первую очередь это касается
религиозных верований, а также тесно связанных с ними песен и танцев.
276
Плантаторы и колониальные власти запрещали обращение рабов в хри¬
стианство что также способствовало сохранению традиционной духов¬
ной культуры.
Сложнее обстояло дело с языком. В разные периоды на разных план¬
тациях рабы говорили на разных языках, что в значительной степени за¬
висело как от их этнического происхождения, так и от этноязыковой при¬
надлежности владельцев плантаций, управляющих и надсмотрщиков.
Плантаторами были пе только голландцы, но и англичане, а также се¬
фарды (в 1694 г. последним принадлежало 9 тыс. рабов) Постепенно
сложился язык общения рабов колонии, лексика которого была в основ¬
ном английской (со времен британского владычества) с добавлением гол¬
ландских и африканских слов. Этот язык получил название «таки-таки»
(или «токи-токи», также негро-инглиш). К концу XVIII в. «таки-таки»
утвердился в качестве разговорного у негритянского и мулатского насе¬
ления плантаций и Парамарибо.
Несмотря на то что естественный прирост населения африканского
происхождения в колонии был чрезвычайно низок, постепенно число нег¬
ров, родившихся в стране, увеличивалось. К концу XVIII в. они состав¬
ляли уже значительную часть —по данным Р. Прайса около Уз всего
населения В отличие от рабов, родившихся в Африке, их называли
креолами. Креолы становились основой начавшей формироваться на по¬
бережье особой этнической общности.
Новый этап в истории африканцев и их потомков в Суринаме насту¬
пил после отмены рабства, которая произошла здесь лишь в 1862 г.,
позднее, чем во французских и британских владениях. В это время в ко¬
лонии проживало 52 963 человека, в том числе 36 902 раба Боль¬
шинство освобожденных невольников покинули плантации и пересели¬
лись в города. Как и в других странах Карибского бассейна, освобожден¬
ные креолы предпочитали работе на плантациях полуголодную жизнь на
временные заработки в городе. Это было вызвано не отсутствием у уро¬
женцев Африки и их потомков навыков продуктивного товарного земле¬
делия, как считали некоторые авторы а сложившимися в период раб¬
ства устойчивыми стереотипами, согласно которым свободный человек
не может и не должен работать на плантации.
Многие из бывших рабов стали мелкими ремесленниками, слугами,
моряками, лодочниками, люмпен-пролетариями. Значительная часть всего
населения африканского происхождения сосредоточилась в Парамарибо.
Плантаторы оказались перед проблемой нехватки рабочих рук. Для
того чтобы сохранить Суринам как сельскохозяйственную колонию, влас¬
тям метрополии пришлось заняться поисками рабочей силы для нее в
разных районах земного шара. С этой целью в Суринам ввозились пор¬
тугальцы с Мадейры, китайцы, негры из британских владений Вест-Ин¬
дии; прибывали вольные колонисты-фермеры из Нидерландов. Оконча¬
тельно проблема рабочих рук была решена массовым ввозом законтрак¬
тованных рабочих из Индии и Индонезии: с 1873 по 1917 г. в колонию
прибыло 34 024 индийца, с 1874 по 1931 г.— 32 020 уроженцев Индонезии
(в основном яванцев).
По истечении срока контракта китайцы и португальцы покинули
плантации и уехали из страны или стали мелкими торговцами в городах;
негры из Британской Вест-Индии также вернулись на родину или обосно¬
вывались в городах, влившись со временем в состав креольской общности.
Значительная часть индийцев и яванцев постепенно превратилась пре¬
имущественно в мелких фермеров.
Иммиграция второй половины XIX в. оказала значительное влияние
на формирование креольской этнической общности. Освобожденные рабы и
277
их потомки осознавали свою общность, и в отличие от выходцев из Азии
их статус в социальной структуре колонии отчасти повысился. Сыграла
свою роль в этом отношении политика колониальных властей в области
народного образования и культуры. Сразу после отмены рабства среди
бывших рабов началась активная деятельность миссионеров различных
церквей и сект, а в 1874 г. отправление языческих обрядов было объяв¬
лено уголовным преступлением. Для детей с 7 до 12 лет ввели обяза¬
тельное начальное обучение на голландском языке *". Ко времени массо¬
вого притока новых иммигрантов (конец XIX — начало XX в.) большин¬
ство креолов стали христианами — католиками или протестантами, часть
молодого поколения могла читать и писать по-голландски. Поэтому имен¬
но креолов колониальные власти привлекали на службу в полицию и ад¬
министративный аппарат.
С появлением в стране значительных групп людей, резко отличав¬
шихся от потомков выходцев из Африки в расовом, этнокультурном,
конфессиональном отношении, уменьшилась взаимная обособленность
негров и мулатов. Несмотря на то что цвет кожи, как и во времена раб¬
ства, продолжал во многих случаях оставаться показателем социального
положения человека, этнокультурная близость негров и мулатов способ¬
ствовала их сближению. Они стали этнорасовыми группами внутри кре¬
ольской этнической общности.
Отмена рабства и последовавшие за ней мероприятия властей колонии
в отношении бывших невольников еще более увеличили обособленность
лесных негров от креолов побережья. Несмотря на то что положение лес¬
ных негров было теперь приравнено по закону к положению освобожден¬
ных рабов, креолы и лесные негры осознавали свою обособленность и в
большинстве лесных поселений негров с побережья считали чужаками.
Власти колонии не вмешивались в дела лесных негров, их почти не кос¬
нулась и миссионерская деятельность. Миссионеры секты гернгуттеров
(«моравских братьев») пытались вести работу среди некоторых лесных
групп, но их деятельность практически не имела успеха.
К концу XIX в. завершилось формирование ряда территориальных
объединений лесных негров, отличавшихся друг от друга этнокультурны¬
ми и даже языковыми особенностями. При этом, как отмечает советский
исследователь С. А. Созина, в некоторых случаях местные топонимы ин¬
дейского происхождения, например названия рек Сарамакка, Матуари,
были приняты осевшими на их берегах негритянскими группами в каче¬
стве этнонимов Лесные негры в целом продолжали оставаться в
изоляции от экономической, политической и культурной жизни побе¬
режья.
Иммигранты конца XIX — начала XX в. неизбежно вступали в кон¬
такт с более ранними насельниками Суринама, в первую очередь с крео¬
лами. Вместе с тем расовые, этнокультурные, конфессиональные и, самое
главное, социальные различия обусловили обособленность выходцев из
Азии и их потомков. Колониальные власти в свою очередь намеренно
стремились сохранить разобщенность трудящихся разного этнического
происхождения, чтобы облегчить их эксплуатацию.
В Суринаме сложилось этнически и культурно гетерогенное сообщест¬
во, внутри которого шел процесс консолидации трех основных этнических
групп: креолов, суринамцев индостанского происхождения и выходцев из
Индонезии и их потомков. Смешанные браки заключались редко, преиму¬
щественно на периферии колонизованной территории, обычно между
креолами и представителями других этнических групп; дети от таких
браков входили в состав креольской общности. В целом основные этниче¬
ские группы населения были эндогамны.
278
В конце XIX — начале XX в. в стране зародилась горнодобывающая
промышленность. В 1875 г. были открыты залежи золота, в 1915 г.—
бокситов. Кадры рабочих поставляли в основном креолы. Вместе с тем
открытие залежей полезных ископаемых и их разработка вызывали ин¬
тенсивное освоение внутренних районов, населенных лесными неграми и
индейцами, которые постепенно втягивались в орбиту капиталистических
отношений.
В 40-е годы XX в. в Суринаме началось движение за освобождение от
колониальной зависимости. Первые политические партии в стране созда¬
ются уже в 30-е годы, их лидеры выдвинули требования самоуправления.
Креольская интеллигенция и рабочий класс являлись главными отряда¬
ми освободительного движения. Выходцы из Азии и их потомки в то
время преимущественно воздерживались от политической борьбы
Старейшей и наиболее влиятельной партией в Суринаме длительное
время была Национальная партия Суринама, выражавшая в основном ин¬
тересы креольской интеллигенции и чиновничества
После второй мировой войны в политическую борьбу в стране вклю¬
чаются и представители других этнических групп. Необходимо отметить,
что в отличие от соседней Британской Гвианы (ныне Гайаны) в Сури¬
наме так и пе была создана массовая политическая партия на межэтни¬
ческой основе, способная возглавить борьбу народов страны за независи¬
мость. Все основные этнические группы были представлены соответст¬
вующими партиями, которыми руководили представители буржуазии и
интеллигенции. Только в 1961 г. группа молодых креольских интеллиген¬
тов во главе с Э. Брумой создала Национальную республиканскую пар¬
тию, боровшуюся за полную независимость, руководство которой стреми¬
лось придать своей организации межэтнический характер. Однако поля¬
ризация политических сил по этническому признаку продолжала
сохраняться.
25 ноября 1975 г. была провозглашена независимая Республика Су¬
ринам. Политическое, экономическое и социальное развитие страны
вступило в новый этап. К этому времени (по данным канадского исследо¬
вателя А. Андерсона) зд^сь проживало около 151 тыс. креолов и 39 тыс.
лесных негров Креолы — наиболее «городская» группа населения
Суринама — длительное время являлась и наибольшей по численности
этнической группой. Лишь в 1972 г. выяснилось, что в этом отношении
их обогнали суринамцы индостанского происхождения. Это объясняется
пе только меньшей по сравнению с выходцами из Азии рождаемостью,
но и растущей эмиграцией креолов в Нидерланды (там проживает их бо¬
лее 50 тыс.) Эмиграция вызвана высокой безработицей в Суринаме,
от которой в первую очередь страдает городское, т. е. прежде всего кре¬
ольское, население. Однако эта этническая группа и сегодня занимает
доминирующие позиции в аппарате управления республики, а также со¬
ставляет основную часть промышленного пролетариата, значительно
дифференцирована социально: большинство интеллигентов и чиновников,
промышленных рабочих и люмпен-пролетариев в современном Сурина¬
ме — креолы.
Разговорным языком креолов остается «таки-таки», но большинство
владеет и официальным голландским. В конфессиональном отношении
более половины креолов — протестанты различных толков, остальные —
католики.
Креолы — наиболее «европеизированная» группа населения страны,
в их материальной культуре африканские традиции почти полностью вы¬
теснены европейскими. Однако в духовной, прежде всего в музыке, от¬
части сохраняются африканские мотивы. Прослеживаются они и в фольк-
Í79
лоре. Среди значительной части креольского населения, особенно в
малообеспеченных социальных слоях, бытуют пережитки африканских
верований. По данным Ф. и М. Херсковиц, в конце 20-х годов у креолов
Парамарибо сохранялись верования в богов и духов африканского проис¬
хождения («винти»). Подобные верования были характерны и для сель¬
ского креольского населения в округе Пара, а также для лесных негров
дьюка, со своими у каждой из перечисленных групп особенностями.
У городских креолов духи-винти считались творениями верховного бога
(«анана» —от дагомейского наньа), а иногда отождествлялись с падши¬
ми ангелами — дьяволами, восставшими против бога во главе с Люцифе¬
ром (Мама Айса) и низвергнутыми на землю В сельской местности
существовали своего рода специалисты по общению с духами — «виси-
меп» (знахарь) и «бонумеп», или «обиамен» (колдун), к помощи кото¬
рых прибегали верующие для лечения болезней, приваживания в любви,
насылания порчи на врага. В арсенал средств колдунов вошли и евро¬
пейские средства — католическая «святая вода», свечи, розовая вода, аро¬
матические экстракты, алкогольные напитки и т. п. В целом культ винти
напоминает обиа в Гайане, и гайанские колдуны (обиамен) нередко
приезжают на «работу» в Суринам. Но официально приверженцы куль¬
та продолжают оставаться верующими христианами.
В профессиональной культуре Суринама, в первую очередь в литера¬
туре, креолам принадлежит главенствующая роль. Первые произведения
на «таки-таки» появились уже в XVIII в. В конце XVIII в. на «таки-
таки» писал стихи X. Схаутен, в первой половине XIX в.— И. Кинг.
В конце XIX —начале XX в., в период активной «аккультурационной»
деятельности властей, литература развивалась преимущественно на гол¬
ландском языке. На нем писал и А. Де Ком — активный борец против
расовой дискриминации и колониализма.
В 40-х годах XX в. в рамках движения против колониальной зависи¬
мости началось и движение за возрождение литературы на «таки-таки».
Однако прозаические произведения по-прежнему создаются преимущест¬
венно на голландском языке, «таки-таки» используется обычно в поэти¬
ческом творчестве Основными темами литературы были и остаются
борьба за деколонизацию, социальные проблемы. Не случайно многие
писатели и поэты, например Р. Добру, Рита Ратман и другие, принимали
активное участие в борьбе за независимость Профессиональная куль¬
тура креолов является и «общесуринамской», выступает в качестве ак¬
тивного фактора сплочения всех этнических групп.
Лесные негры в независимом Суринаме, как и прежде, обособлены от
креолов. Большинство их живет во внутренних районах, причем различ¬
ные группы лесных негров географически изолированы не только от
океанского побережья, но и друг от друга еще со времен рабства. Круп¬
нейшие племенные группы их —дьюка (аукан) и сарамакканы —насчи¬
тывают примерно по 15—20 тыс. человек; три другие —бонп (алука),
парамакканы и матаваи — около тысячи человек каждая; квинти — око¬
ло 500 человек.
Сарамакканы живут в верхнем течении р. Суринам, дьюка — на бере¬
гах р. Марони в ее среднем течении, в пограничных районах Суринама и
Французской Гвианы, севернее их — парамакканы. Алука расселены на
берегах правого притока Марони р. Лава, матаваи, квинти и ряд неболь¬
ших групп (коффимакканы, матуари и коронти) живут по берегам Са-
рамакка, Коппенейма и других рек в центральной части страны.
Своеобразие культуры лесных негров с 20-х годов нашего века при¬
влекает пристальное внимание ученых, и к концу 70-х годов посвящен¬
ная им литература насчитывала уже более 1300 названий^. Первые по-
280
левые исследования, проведенные до второй мировой войны М. Херско-
вицем и М. Капом положили начало изучению языков, социальной и
семейной организации, быта, занятий и других аспектов материальной и
духовной культуры лесных негров.
Американский исследователь Р. Прайс отмечает существование опре¬
деленных культурных, в том числе языковых, различий между западны¬
ми (сарамакканы, матаваи и ряд мелких групп) и восточными (дьюка,
алука, парамакканы) группами лесных негров Вместе с тем в куль¬
турах всех этих групп много общего, не имеющего прямых аналогий у
других народов Нового Света и уходящего корнями в африканское прош¬
лое. Многовековая обособленность позволила лесным неграм Суринама
наиболее полно из всех потомков африканцев в Западном полушарии
сохранить традиции страны исхода. Французский этнограф Р. Бастид
считает, что в основу культуры суринамских лесных негров легла куль¬
тура африканских народов ашанти и фанти Вместе с тем, разумеется,
нельзя приуменьшать влияние на нее и других африканских культур —
фон, эве.
Однако африканские традиции в Суринаме с самого начала стали ме¬
няться под влиянием местных условий, прежде всего новой географиче¬
ской среды обитания и нового этнокультурного окружения. Во-первых,
значительные изменения были вызваны культурным воздействием сосе¬
дей лесных негров — индейцев. От коренных жителей страны, принадле¬
жавших к аравакским и карибским племенам, беглые рабы и их потом¬
ки переняли приемы охоты и земледелия (и ряд земледельческих куль¬
тур, в том числе маниоку), некоторые ремесленные навыки
(изготовление каноэ), а также религиозные верования^. Во-вторых,
серьезное влияние на материальную и духовную культуру лесных негров
оказывали контакты с населением океанского побережья, несмотря на
стремление беглых рабов и их потомков обособиться от него. Как отме¬
чает нидерландская исследовательница С. Де Гроот, полная изоляция
и независимость лесных племен от жизни побережья была невозможна,
так как они нуждались во многих товарах, ими самими не производимых.
В XVIII в. лесные негры добывали эти товары в набегах на плантации,
после «замирения» — торговлей и сезонной работой В настоящее время
именно растущие контакты с побережьем и определяют размывание эт¬
нической специфики суринамских лесных негров.
Социальная организация описываемой группы до недавнего времени
оставалась традиционной. Каждая из групп делилась на эндогамные суб¬
группы (ло), состоявшие из матрилинейных семейных общин. Во главе
группы стоял верховный вождь—«гранмен», олицетворявший высшую
светскую власть, а также являвшийся своего рода «верховным жре¬
цом». Гранмен представлял интересы группы в отношениях с колониаль¬
ными властями и вплоть до провозглашения независимости гранмены
получали от колониальной администрации подарки, обусловленные за¬
ключенными еще в XVIII в. договорами и превратившиеся в своего рода
жалованье, делавшее гранмена фактически правительственным чиновни¬
ком. Реальная власть в селениях потомков маронов сосредоточивалась в
руках вождей ло — «капитанов» и глав семейных общин. Капитаны яв¬
лялись одновременно жрецами культов, в том числе важнейшего — куль¬
та предков. Функционировали и общегрупповые собрания.
В религиозном отношении лесные негры в значительной степени со¬
хранили традиционные африканские верования. Африканское происхож¬
дение имеют верховные божества лесных негров: например, «нана» у
дьюка — от африканского народа агни, «масу гаду» у бони — от фон,
<хньян» у сарамакканов — от фанти-ашанти; многочисленные более мел-
М1
кие духи и боги пантеона лесных негров также аналогичны западноаф¬
риканским. У индейцев лесные негры заимствовали веру в духов рек,
леса, в духов животных, духов — покровителей охоты. Влияние христи¬
анства мало коснулось верований потомков маронов.
В семейной организации лесных негров преобладает парная семья.
После свадьбы муж продолжает жить в общине своей матери и не се¬
лится вместе с женой, а лишь помогает ей обрабатывать участок земли.
Счет родства и наследование ведутся по материнской линии.
Традиционными занятиями лесных негров остаются земледелие (вы¬
ращиваются маниока, ямс, рис), охота и рыболовство. Развиты ремесла,
в первую очередь резьба по дереву, в которой явственно прослеживаются
африканские мотивы. Африканские традиции сохраняются в танцах, пе¬
сенном фольклоре, хотя с распространением радио и вытесняются совре¬
менными западными образцами.
С начала XX в. после открытия и начала разработки залежей полез¬
ных ископаемых во внутренних районах страны лесные негры постепенно
втягиваются в орбиту капиталистических отношении. Они работают по
найму в качестве лодочников, носильщиков, сборщиков балаты. После
второй мировой войны здесь ведутся активное строительство дорог, аэро¬
дромов, гидроэлектростанций, разведка и добыча бокситов и других по¬
лезных ископаемых. Потомки беглых рабов осваивали профессии строи¬
тельных рабочих и горняков. Усилилось отходничество на заработки в
Парамарибо, причем, по мнению американского историка Д. Лоуэнталя,
молодежь привлекает туда не только возможность зарабатывать деньги,
но и более высокий уровень жизни Некоторые уезжают на временную
работу даже в Нидерланды и США.
Освоение внутренних районов и втягивание лесных негров в капита¬
листические производственные отношения сопровождаются значительны¬
ми изменениями в их традиционной культуре.
В первую очередь это касается материальной культуры. Хотя боль¬
шинство жилищ, как и прежде, представляют собой круглые в плане хи¬
жины, крытые пальмовыми листьями, все чаще можно встретить дома из
деревянных блоков на сваях, крытые гофрированным железом, мало от¬
личающиеся от креольских построек на побережье. Традиционная до¬
машняя утварь почти повсеместно используется наряду с покупной ме¬
таллической посудой. Металлические котлы и кастрюли часто являются
символами благосостояния, и в качестве таковых их вешают на стены, не
употребляя в хозяйстве. В деревнях лесных негров часто встречаются
транзисторные приемники; каноэ, используемые для передвижения по ре¬
кам, нередко оснащены подвесными моторами.
В ряде деревень лесных негров имеются школы, власти посылают во
внутренние районы врачей и учителей. Многие молодые лесные негры
читают и пишут по-голландски; появилась, хотя пока и небольшая, про¬
слойка интеллигенции, в том числе городской. Унифицируется разговор¬
ный язык, до недавнего времени представлявший собой совокупность под¬
час довольно непохожих наречий и диалектов; «таки-таки» разных групп
лесных негров все более сближается с речью креольского населения по¬
бережья.
Весьма противоречивое влияние на жизнь деревень потомков маронов
оказывает туризм из США и Европы, особенно развивавшийся в
70-е годы. Строительство в 40-х — 60-х годах полутора десятков аэродро¬
мов в районах проживания лесных негров сделало возможным турист¬
ское сообщение между ними и Нью-Йорком или Торонто. Суринамские
власти даже специально рекламировали «экзотические» обычаи лесных
негров с целью привлечь в страну иностранных туристов и валюту.
282
Туризм, с одной стороны, способствует сбыту ремесленных изделий лес¬
ных негров и притоку в их деревни современных промышленных това¬
ров, с другой — обесценивает культурные традиции, превращая ритуаль¬
ные танцы, песни лесных негров в экзотический аттракцион.
После второй мировой войны и особенно после провозглашения неза¬
висимости между различными политическими партиями началась борьба
за голоса лесных негров на выборах. Лидеры креольской буржуазии и
интеллигенции в этой связи стремились преуменьшить различия между
креолами и лесными неграми, говоря о последних как о «лесных креолах»
с целью противопоставлять креолов и лесных негров потомкам выходцев
из Азии В свою очередь немногочисленная интеллигенция лесных нег¬
ров в городах в 70-е годы стремилась, заручившись поддержкой глав
сельских общин, заявить о себе как о самостоятельной политической
силе. Была даже создана Партия лесных негров, просуществовавшая, од¬
нако, недолго.
Обе группы африканского происхождения — креолы и лесные нег¬
ры — все еще остаются обособленными друг от друга. Довольно редко
заключаются браки не только между ними, но и между лесными негра¬
ми разных групп.
После провозглашения независимости в Суринаме в отличие от со¬
седней Гайаны не произошло «замещения» белой элиты креольской, хотя
креолы и преобладают в правительственном аппарате и в органах уп¬
равления. С одной стороны, это объясняется тем, что правительства стра¬
ны формировались блоками партий, представлявших интересы буржуазии
и интеллигенции различной этнической принадлежности. Креольское чи¬
новничество делило политическую власть в стране с торговой буржуази¬
ей и интеллигенцией азиатского происхождения. С другой стороны, в эко¬
номике Суринама, как и во времена колонии, доминирующие позиции за¬
нимали транснациональные компании; предприниматели и специалисты
европейского происхождения сохраняли свое положение в руководстве
важнейших отраслей промышленности. Этому способствовали и тесные
связи молодой республики с Нидерландами, в том числе оказываемая ей
вплоть до недавнего времени экономическая и финансовая помощь.
Первые пять лет независимого политического развития страны завер¬
шились 25 февраля 1980 г. государственным переворотом, поставившим
у власти в республике группу военных. Главной политической силой в
стране стал Революционный фронт (с конца 1983 г. называется «Движе¬
ние 25 февраля»), в котором под руководством военных деятелей объ¬
единились представители прогрессивных сил вне зависимости от этниче¬
ской принадлежности Новое руководство страной заявило о реши¬
мости следовать политике сплочения всех патриотических сил, провело в
интересах трудящихся важные преобразования в экономической и соци¬
альной сферах, но о конкретных этносоциальных результатах его дея¬
тельности говорить пока еще рано.
Подводя итог, можно сделать вывод, что за время колониальной зави-
симости в стране сложились две общности африканского происхождения:
креольская и совокупность племенных групп, объединяемая понятием
«буш-негры», или «лесные негры». Последние постепенно утрачивают эт¬
ническую специфику, сближаясь в этнокультурном плане с расово близ¬
кими им креолами. Креолы представляют собой наиболее активную груп¬
пу в полиэтничной общности страны, на основе именно их культуры в
значительной степени создается культура «общесуринамская». Дальней¬
шее этническое развитие страны будет во многом определяться харак¬
тером отношений креолов с другими группами, прежде всего с потомка¬
ми выходцев из Азии.
283
Lá mur Я. The Demographic Evolution
of Surinam. 1920—1970: A Sociodemo¬
graphic Analysis. The Hague, 1973.
P. 24-25.
Роз^та 7. The Origin of African Slaves:
the Dutch Activities on the Guienea
Coast. 1675—1795 // Race and Slavery in
Western Hemisphere. N. Y., 1975. P. 42—
43; Price Я. The Guiana Maroons:
A Historical and Bibliographical Intro¬
duction. Baltimore; L., 1976. P. 13.
Price Я. Op. cit. P. 8.
Lier Я. uau. Samenleving in een Grens-
gebied // Sociaal-Historishe studie van
de maatschappij in Suriname. The Ha¬
gue, 1949. P. 51.
AoeiiuA; A. Slavery and Race Relations
in the Americas. N. Y., 1973. P. 29, 32.
Lier Я. иям. Op. cit. P. 103, 104.
Gosiiuga CL. A Short History of the
Netherlands Antilles and Surinam. The
Hague; L., 1979. P. 153.
Aauday Я. Ж. Agriculture in Surinam.
1650—1950. Amsterdam, 1959. P. 64.
Aiedmau L G. Expedition to Surinam.
L., 1983. P. 43.
Aom A. Nosotros, esclavos de Surinam.
La Habana, 1981. P. 27—29.
Ibid. P. 43.
Aoiree L, Aoog&ergeu №. Oral Histo¬
ry and Archival Data Combined: The
Removal of the Saramacan Graman
Kofi Bosuman as an Epistomological
Problem // Estimology and Process:
Anthropological Views. Ghent (Bel¬
gium). 1984. P. 131-132.
AdLiu L A. Development Planning in
Surinam. Utrecht, 1961. P. 88.
(озима G. А. Суринам. Из этнической
истории // Этнические процессы в
странах Южной Америки. М., 1981.
С. 488.
Aiss Р. Netherlands America. N. Y.,
1943. P. 90
*6 Price Я. Op. cit. P. 8—9.
i? La mur A. Op. cit. P. 24.
is Aiss P. Op. cit. P. 169.
19 Aaie/i?A A. A. Javanese of Surinam.
Assen, 1963. P. 16.
во Созимя G. A. Указ. соч. C. 491.
21 AoeiiuL A. Op. cit. P. 181.
22 Подробнее см.: Саз^/ма G. A. Суринам//
Гвиана. Гайана. Гвиана Французская.
Суринам. М., 1969. С. 137—144.
23 Audersou Ai. Recent Acculturation of
Bush Negroes in Surinam and French
Guiana//Anthropologies. Ottawa, 1980.
V. XXII, N 1. P. 80.
24 Lamur A. Op. cit. P. 159; Арум G. A.
Население мира: Этнодсмографическнй
справочник. М., 1981. С. 315.
2з Aersicouiis F., Aersiboriis Ж. Suriname
Folk-lore. N. Y.. 1936. P. 44—70; Aimp-
soM 7. Black Religions in the New
World. N. Y., 1978. P. 205.
20 Krioro Dron, an Anthology of Creole
Literature in Suriname. N. Y., 1971.
27 Paëri A. Klassenstrijd in Suriname.
Nijmegen, 1972.
28 См.: Price Я. Op. cit.
29 AersLouifs Ж. Rebel Destiny: Among
the Bush Negroes of Dutch Guiana.
N. Y., 1934; Aa/zu A. The Bush Negroes
of Dutch Guiana. N. Y., 1931.
39 Price Я. Op. cit. P. 4.
3i Aasiide Я. African Civilization in the
New World. N. Y., 1971. P. 12—14.
82 Lozae/ALai D. West Indian Societies. L.^
1972. P. 188.
зз De Groo? A. Maroons of Surinam: De¬
pendence and Independence// Compara¬
tive Perspectives on Slavery in World
Plantation Societies/Ed. by V. Rubin
and Ar. Juden. N. Y.. 1973. P. 462.
84 Lomeaba/ D. Op. cit. P. 190.
83 De Grco¿ A. Op. cit. P. 461.
88 Granma (La Habana). 1983. 13 de mayo.
P. 11.
БРАЗИЛИЯ
22 апреля 1500 г. португальская морская экспедиция, во главе которой
стоял Педру Альварес Кабрал, в поисках новых путей в Индию открыла
неизвестную землю, которую португальцы назвали «Терра-де-Санта-
Крус» (Земля Святого креста). Но по существу организованная колони¬
зация будущей Бразилии Португалией началась лишь с 1530 г., когда
туда прибыла экспедиция Мартима Афонсу-ди-Созы, состоявшая из
400 колонистов. Они привезли с собой скот и семена сахарного тростни¬
ка, ставшего позже основной культурой колонии, а также рабов-негров.
В конце XVI в. в колонии появились первые плантации сахарного
тростника и кофе. Потребность этих хозяйств в постоянной рабочей силе
положила начало массовому обращению коренных жителей Бразилии —
индейцев — в рабов. Однако попытки использовать аборигенов в качест¬
ве рабочей силы в латифундистских хозяйствах из-за высокой смертности
индейского населения потерпели крах. Рабство индейцев было отменено
рядом законов (1755—1758 гг.). Регулярная доставка африканских ра¬
бов в Бразилию началась приблизительно с 1538 г. и вскоре приобрела
коммерческий характер.
Африканские негры имели земледельческие традиции, были хорошо
знакомы со скотоводством, а некоторые из них — и с ремеслами. Негры
легко переносили жаркий климат тропических и субтропических зон Бра¬
зилии, где в первую очередь и возникали плантации. Португальцы пре¬
красно знали о физической выносливости и способности негров к тяже¬
лому подневольному труду: с конца XVI в. рабы ежегодно ввозились в
саму Португалию и некоторые другие страны Европы.
Судить о действительном числе негров рабов, ввезенных в Бразилию,
очень трудно, ибо в 1891 г. большинство документов о рабах и работор¬
говле в Бразилии было уничтожено республиканским правительством,
стремившимся этим актом окончательно покончить со следами рабства в
стране. О масштабах ввоза сюда рабов мы можем судить лишь по кос¬
венным источникам.
По сведениям миссионера-иезуита Аншиеты, в 1585 г. в Бразилии
португальцев было не более 24 750 человек, метисов и индейцев —
18,5 тыс., негров рабов—14 тыс/; в 1660 г.—уже 975 тыс. белых («бе¬
лыми» мы можем их называть чисто условно, так как в родословной поч¬
ти каждого из них были негры или индейцы) и метисов и 110 тыс. нег¬
ров рабов, а в 1798 г. на 1010 тыс. белых и 250 тыс. метисов и
крещеных индейцев приходилось 406 тыс. свободных негров и мулатов и
1582 тыс. рабов негров и мулатов^. С начала XVII в. в страну в сред¬
нем ежегодно ввозилось около 44 тыс. негров рабов
Численность негров и мулатов росла не за счет естественного при¬
роста, а в результате постоянного ввоза новых партий рабов. Рабовла¬
дельцу было выгоднее систематически покупать невольников, чем созда¬
вать им нормальные условия существования. Детская смертность среди
негритянского населения на плантациях была очень высока (по прибли¬
зительным оценкам — 400—500 на 1 тыс. родившихся) \
Непродолжительность жизни рабов, постоянный ввоз новых неволь¬
ников существенно затрудняли процесс консолидации негритянского на¬
селения Бразилии. Кроме того, сюда доставлялись негры из разных ча¬
285
стей Африки. Первые партии прибыли с гвинейского побережья Африки,
однако их было немного. Основную массу рабов в XVI — начале
XVII в. составили бантуязычные негры из Анголы и Конго. Как правило,
они распределялись между тремя наиболее богатыми бразильскими про¬
винциями: Байей, Рио-де-Жанейро и Пернамбуку, ставшими к тому вре¬
мени крупнейшими центрами работорговли в колонии.
С середины XVII в. в колонию начинают поступать рабы преимуще¬
ственно из Западного Судана. Наиболее крупные группы составляли
йоруба (в Бразилии их называют «наго»), эве (дже-дже), ашанти,
фанти (акан), а также мапа, хауса, мандинго, фульбе (по религии му¬
сульмане). Важно отметить, что основная масса негров оседала в про¬
винции Байя, превратившейся в XVII в. в главный невольничий рынок
страны. Работорговцы этой провинции пользовались значительными при¬
вилегиями: они могли самостоятельно, без контроля со стороны централь¬
ной администрации колонии вести торговлю с невольничьими центрами
в самой Африке, например Видах и Ладог (Невольничий Берег).
Иностранцев, приезжавших в г. Байю в XVII в., поражала пестрота
расовых типов, встречавшихся в этом городе и в названной провинции
негры наго, дже-дже, мандинго и хауса. Исламизированные негры сыгра¬
ли, как будет показано ниже, важную роль в этническом развитии Баии.
В XVIII в., когда на востоке Бразилии были открыты золотые и алмаз¬
ные россыпи, где трудились прежде всего негры рабы, стал остро ощу¬
щаться дефицит рабочей силы, что обусловило увеличение ввоза неволь¬
ников. Основная масса их теперь уже поступала в провинции Минас-
Жерайс и Пернамбуку.
В 1835 г. расовый состав бразильского общества был следующим:
белые — 845 тыс., метисы — 848 тыс., негры — 1987 тыс/
Таким образом, расовый состав населения довольно быстро менялся в
сторону явного потемнения «спектра расовых цветов», причем на про¬
тяжении колониального и имперского периодов культурные и этнические
различия среди бразильских негров оставались достаточно сильными.
Обособленность негритянских групп друг от друга отчасти можно объ¬
яснить тем, что, как уже отмечалось, в Бразилию привозили рабов,
представлявших разные племена и народы Африки, стоявшие на разных
уровнях социально-экономического развития.
Рабовладельцы старались приобретать рабов в зависимости от харак¬
тера работ, для которых они предназначались. Так, бантуязычные негры
чаще использовались в сельском хозяйстве, рабы из Судана (среди них
были и «помеси» с арабами), достигшие более высокого социально-эко
комического и культурного уровня и имевшие навыки в ремеслах, стано¬
вились портными, кузнецами, строителями. Но главной сферой исполь¬
зования труда черных рабов было сахарное производство. Такой диффе¬
ренцированный подход до некоторой степени и определил специфику
размещения негритянских групп в Бразилии. Так, в провинции Байя
было много негров йоруба, в Рио-де-Жанейро, провинциях Мараньян и
Пернамбуко — бантуязычных африканцев.
Групповое расселение негров в стране позволило рабам длительное
время сохранять свои родные обычаи и языки. Широкое распространение
получили языки йоруба (наго), канури, гурунси. К середине XVIII в.
язык йоруба (наго) превратился в язык общения для негров провинции
Байя, язык кимбунду (семья банту) выполнял те же функции в северных
и южных провинциях. Появление этих общенегритянских языков свиде¬
тельствовало о важнейшей тенденции, зарождавшейся в их среде,— по¬
степенном объединении в более крупные расово-социальные группы
негров.
286
Однако тенденция сохранения этнических различий, консервация пле¬
менного самосознания были необыкновенно живучи среди негритянского
населения. Этому способствовало и создание рабами в Бразилии своеоб¬
разных объединений, в которые входили люди одной и той же или близ¬
кой к ней родо-племенной группы. Такие негритянские объединения
получили название nacoes (португ. «нации, народы»). Крупнейшие
Haçoec создали африканские группы йоруба, наго, дже-дже. В условиях
новой страны эти nacoes, несомненно, являлись основными центрами со¬
хранения африканских культурных традиций
Следует, однако, учитывать, что власти все же старались регламенти¬
ровать число негров одной этнической группы в каждом отдельном хо¬
зяйстве, пытаясь тем самым предотвратить объединение их против план¬
таторов. Делались попытки ограничить число невольников на одной план¬
тации \ Так, еще в 1549 г. король Португалии Жоао III специальным
декретом обязал бразильских плантаторов не содержать в своих хозяй¬
ствах свыше 120 невольников, но этот закон никогда не соблюдался.
В XVII—XVIII вв., по свидетельству европейских путешественников,
в крупных бразильских хозяйствах проживали и трудились в среднем не
менее тысячи черных рабов.
Рабовладелец пользовался в своих латифундиях практически ничем но
ограниченной властью. Противоположную социальную ступень занимали
рабы, без которых само существование плантационного хозяйства было
бы невозможным.
Рабы на плантациях выращивали хлопчатник, табак, сахарный трост¬
ник, из которого изготовляли сахар-сырец и спирт на экспорт. Сахарный
тростник перерабатывался здесь же на примитивных предприятиях —
«энженьню». Негры, занятые в сельском хозяйстве, квалифицировались
как «полевые рабы». Миссионер-иезуит А. Антониль писал, что их поло¬
жение мало чем отличалось от положения рабочего скота Кроме поле¬
вых рабов, в каждом хозяйстве — «фазенде» были свои кузнецы, плотни¬
ки, бондари, портные, сукноделы и т. д. Условия их существования
были значительно более благоприятными, чем у полевых рабов, так как
искусные ремесленники высоко ценились на невольничьем рынке. Неко¬
торые из них, особенно те, которых хозяева иногда посылали на заработ¬
ки в город, со временем, накопив определенную сумму, могли выкупить
на волю себя и свою семью. Еще более привилегированным было поло¬
жение домашних слуг, как правило, с гвинейского побережья Африки.
Особенно высоко ценились негритянки фульбе, славившиеся своей кра¬
сотой, чистоплотностью и относительно светлым цветом кожи.
Тесное общение домашних рабов с хозяевами способствовало быстро¬
му взаимопроникновению африканских и португальских культурных
традиций.
Живя в Бразилии, рабы еще долгое время помнили свое социальное
положение на родине. Но постепенно в условиях новой страны эти раз¬
личия исчезали, заменяясь другими, в частности степенью близости нег¬
ров к хозяевам.
Рабовладелец определял устройство внутренней жизни плантационно¬
го хозяйства. Он имел право самостоятельно вершить суд над рабами,
продавать и покупать их. Правительство обязывало его только приоб¬
щать негров рабов к христиапской религии, обучать их португальскому
языку и прививать им португальские обычаи. Но христианизация рабов
выполнялась обычно чисто формально и сводилась к процедуре крещения.
При этом невольников иногда крестили дважды, забывая, что многие из
них уже прошли эту пооцедуру на невольничьих судах. В каждом план-
287
тационном хозяйстве имелась своя церковь, на службе обычно присутст¬
вовали хозяева и негры рабы. В городах же неграм запрещалось посе¬
щение церкви одновременно с белыми жителями. Все церковные про¬
цедуры для темнокожих прихожан совершались отдельно и особым
священником. Католическая церковь в Бразилии неофициально делилась
как бы на две половины — «белую» и «черную». Назначение в «черную»
церковь расценивалось большинством священников как наказание. Ос¬
новная масса таких священников оставалась крайне равнодушной к
судьбе своей черной паствы. Монах-иезуит А. Антониль писал, что
иезуиты, выступавшие за запрещение рабства индейцев, были совершен¬
но индифферентны к положению африканских невольников. Более того,
некоторые из них открыто призывали к ужесточению законов по отно¬
шению к беглым рабам. За подобные высказывания книга А. Антониля.
вышедшая в 1711 г. в Лиссабоне, была запрещена королем Жоао V,
а Ватикан отлучил ее автора от церкви.
Планировка рабовладельческих поместий соответствовала их внут¬
реннему социально-экономическому устройству. Комплексы построек на
латифундиях делились на две изолированные друг от друга части.
В центральной располагался каменный дом хозяина — «Каса гранде»
(Casa grande —Большой дом), украшенный изображением семейного
святого-покровителя. На некотором расстоянии от него находились раз¬
личные подсобные постройки и бараки негров рабов — Cenzala Обита¬
тели Casa grande и Cenzala редко встречались друг с другом. Многие из
последних, в первую очередь полевые рабы, за всю жизнь ни разу не
были в «Большом доме». Тем не менее там иногда жили африканки-
наложницы хозяина и ее дети от него. Хотя плантаторы никогда не
женились на негритянках, в их среде не считалось предосудительным
вступать в сексуальные отношения с ними.
Положение детей, родившихся от подобных союзов, было различным.
Огромное значение в этих случаях приобретали чисто внешние, сомати¬
ческие признаки. Дети с ярко выраженными негроидными чертами, как
правило, оставались с матерью, но занимали несколько обособленное по¬
ложение, потому что быть сыном или дочерью белого господина в негри¬
тянской среде считалось почетным Поэтому они и их матери нередко
пользовались определенными привилегиями: не занимались особо тяже¬
лой физической работой, получали подарки и т. д. Мулаты со стертыми
негроидными соматическими признаками иногда освобождались отцом от
рабства. Случалось, что рабовладельцы наделяли своих детей-мулатов
землей и помогали им стать свободными арендаторами или даже мелки¬
ми земельными собственниками. Именно такие мулаты, как, впрочем,
и определенное число негров, получивших тем или иным путем свободу
(сумевшие выкупить себя ремесленники, управляющие, надсмотрщики
и т. д.), положили начало своеобразной социальной категории branco da
terra (букв, «местный белый»). Говоря о термине «бранко» (португ. «бе¬
лый»), следует учитывать его условность, ибо среди них были люди, еще
в 3—4-м поколениях имевшие родственников индейцев или африканцев.
Большую роль при зачислении в эту категорию играли чисто внешний
облик и социальное положение индивидуума. В деревне процесс форми¬
рования расово-социальной категории branco da terra начался еще в
XVII в., но наиболее отчетливые формы принял во второй половине
XVII - начале XVIII в.
Как исключение можно отметить, что белый иногда усыновлял цвет¬
ного ребенка, если тот имел светлую кожу и европеоидные черты лица.
В этом случае мулат входил в группу отца и становился белым со все¬
ми вытекающими отсюда юридическими правами. Своеобразным под¬
288
тверждением этого могут служить отдельные жанровые картины, живо
и достоверно отражающие быт того времени, как, например, «Вельможа
на прогулке» французского художника Батиста Дебре, жившего в 1821 г.
в Бразилии. На ней изображен богатый чиновник с семьей. Любопытно,
что позади его белой жены и дочерей шествует нарядно одетая негри¬
тянка. Процессию завершает чернокожая нянька с двумя маленькими
негритятами в европейской одежде и нарядный негритенок. А по законам
колониальной Бразилии носить европейскую одежду могли только сво¬
бодные негры и мулаты. Чаще всего это были официально признанные
незаконнорожденные дети богатого белого.
Рабовладельцы не препятствовали совместному обучению дома закон¬
ных детей и своих детей-мулатов. Наиболее способных мулатов посылали
в города, где они, получив образование, становились строителями, врача¬
ми и т. д. Тем не менее в первые десятилетия существования колонии
доля негритянского населения и мулатов в городах была ниже, чем в
сельской местности, зато социальная мобильность несколько выше. В го¬
родах жили, как правило, так называемые почетные рабы — ремесленни¬
ки, учителя, врачи, няни. В северо-восточном районе это чаще всего
были негры мусульмане. Некоторые представители этой группы по свое¬
му культурному и образовательному уровню превосходили многих пор¬
тугальцев. Служа в качестве врачей и учителей в португальских семьях,
они нередко за выкуп освобождались от рабства. Негры мусульмане
даже организовали с этой целью несколько тайных обществ, крупнейшие
из которых находились в Байе, Рио-де-Жанейро, Минас-Жерайс. Сохра¬
нять свою религию и обычаи им было чрезвычайно сложно, поэтому
многие, будучи официально христианами, тайно исповедовали ислам.
Негры мусульмане были в числе первых африканцев, сумевших выку¬
питься на волю. Некоторые из них с течением времени разбогатели и,
пытаясь добиться более высокого социального положения, женились на
свободных светлых мулатках, метисках или даже белых. Показательно,
что один из наиболее известных врачей в Байе середины XVII в. был
мулат, сын черной мусульманки и белого
В целом такие браки способствовали росту численности в городах
расово-смешанного населения. Несмотря на противодействие колониаль¬
ных властей, в крупных городах северо-востока Бразилии в середине
XVII в. их обитало уже довольно много. Только негров и мулатов в
Байе, по данным бразильского этнографа Ф. Азеведу, в 1748 г. насчи¬
тывалось 90,8 тыс.^
Кроме «почетных рабов», в городах жили рабы, посланные рабовла¬
дельцами на промысел,— negro do ganho В XVIII—XIX вв. посылка
рабов на промысел в города и промышленные центры была распростра¬
ненной формой использования рабского труда в Бразилии. За определен¬
ное денежное вознаграждение их хозяевам они работали на частных и
государственных литейных заводах, мануфактурах, шахтах и т. д. Неко¬
торые из них, кроме того, разрешали своим рабам заниматься в городах
мелкой торговлей, ремеслом и т. п. Подобные «оброчные негры» обязаны
были еженедельно выплачивать хозяину установленную сумму денег
Положение этих рабов было крайне неустойчивым: рабовладелец мог в
любое время прервать их самостоятельную деятельность. Все же неко¬
торые, накопив денег, сумели выкупить себя и свою семью на волю. Ин¬
тересно завещание, оставленное африканкой Сибилой Круз, жившей в
конце XVIII в. вблизи Баии. В нем она сообщала, что, разбогатев в ре¬
зультате торговли, она смогла освободиться от рабства, предоставив хо¬
зяину за себя двух собственных рабов
10 Африканцы
289
Свободные негры в городах занимались мелкой торговлей, ремеслом н
различными считавшимися унизительными для белых профессиями. Не¬
которые даже богатели и переходили в средние городские слои. Смеши¬
ваясь с небогатыми белыми и метисами, подобные негры и мулаты обра¬
зовывали своеобразную расово-социальную категорию городского насе¬
ления branco da Bahia (букв, «белый из Баии»). Эта категория стала
складываться во второй половине XVII — начале XVIII в. практически
во всех городах прибрежной части северо-востока Бразилии. Сам же тер¬
мин «branco da Bahia» первоначально употреблялся лишь в Байе и толь¬
ко в середине XVIII в. получил широкое распространение в других го¬
родах Бразилии. Он обозначал богатых мулатов и отдельных негров,
которые по своему имущественному положению приближались к состоя¬
тельным белым. Однако социальный статус представителей branco da
Bahia был гораздо более низким, чем у белых того же круга. Чем белее
был человек, чем больше он походил на европейца, тем больше он имел
шансов продвинуться по социальной лестнице. Согласно традициям бра¬
зильского колониального общества, даже зажиточный мулат не мог сра¬
зу войти в группу богатых белых (обычно такой переход совершался
за три-четыре поколения). Расово-социальная категория branco da Bahia
являлась как бы обязательным промежуточным этапом при переходе та¬
ких разбогатевших негров и мулатов в группу белых.
Некоторым мулатам оказывали покровительство их белые отцы. По¬
этому они чаще, чем негры, освобождались от рабства. Согласно пере¬
писи 1798 г., в колонии проживало 211 тыс. свободных мулатов (к нача¬
лу XX в. их численность увеличилась в 5 раз)
Таким образом, бурная метисация, стихийно протекавшая в Бразилии
на протяжении XVII—XVIII вв., существенным образом повлияла на
расовый состав общества. Следует, однако, учитывать, что уровни уча¬
стия в процессе социально-культурной и расовой интеграции были дале¬
ко не одинаковыми для различных групп и категорий негров и мулатов.
Так, если для части их процесс протекал на уровне консолидации с бе¬
лой португалоязычной общиной, то для других это была лишь частично
физическая метисация. Тем не менее уже в конце 'XVIII в. были зало¬
жены основы формирования бразильского этноса. Его главными компо¬
нентами стали белые и примкнувшие к ним расово и культурно ассими¬
лированные мулаты и метисы (дети от браков португальцев с индеан¬
ками) .
Особенностью этногенеза бразильцев является прежде всего то, что
на протяжении многих веков эталоном оставались культурные ценности
белой португалоязычной группы населения. Поднимающиеся социально
мулаты и негры вынуждены были ориентироваться на культурные образ¬
цы белых. При этом некоторые из них пытались не только забыть свою
родную культуру, но и как можно дальше отгородиться от негров.
Свободные мулаты нередко становились телохранителями своего быв¬
шего хозяина, «его глазами и ушами». Разбогатев, некоторые из них
превращались даже в более жестоких угнетателей негров, чем сами бе¬
лые. Это приводило к частым столкновениям негров и богатых мулатов.
О размежевании негров и указанной группы мулатов в конце колониаль¬
ного периода — принципиально важном моменте в развитии этих групп —
косвенно свидетельствовали бытовавшие среди негров поговорки: «му¬
лат так же обманчив, как цвет его кожи»; «мулат — несчастная смесь
негров и португальцев»; «мулат из-за цвета своей кожи —человек без
родины» *7.
Мулаты представляли собой промежуточную в расово-культурном и
социальном отношениях группу населения. В колониальный период они
МО
были основными проводниками культурных ценностей белых в негритян¬
скую среду и, наоборот, африканских традиций и обычаев в среду бе¬
лых. В целом смешение португальских и африканских культурных цен¬
ностей происходило на протяжении всего колониального периода.
В португальский язык вошли африканские слова и выражения. Темноко¬
жие кормилицы, няни и служанки приносили в португальские семьи аф¬
риканские элементы культуры.
Негры оказали значительное влияние на формирование музыкальной
культуры бразильцев. Многие негритянские танцы и песенные представ¬
ления получили самое широкое распространение в среде небогатых белых
и метисов. Большинство этих танцев зародилось в колониальное время и
в более или менее неизменном виде дошло до наших дней. По своей те¬
матике они распадались на три группы: ритуальные, связанные с произ¬
водственной деятельностью (календарные праздники), и танцы, связан¬
ные с жизнью колониальной фазенды. Ко второй группе относился один
из самых популярных танцев Бразилии — «самба батата», в котором изо¬
бражалось начало уборки сахарного тростника. Он исполнялся в кругу
и сопровождался хоровым пением. К третьей группе танцев относились
«рейсадо» и «самба матуто». «Рейсадо», сопровождавшийся пением хора,
был своеобразным песенно-танцевальным представлением, устраивавшимся
в честь хозяев фазенд. Танец «самба матуто» показывал драматический
момент схватки беглых негров рабов с их преследователями
Все эти танцы исполнялись под аккомпанемент традиционных не¬
гритянских инструментов, таких, как атабаке (большой барабан), еже
(инструмент из глины, по форме напоминавший большой сосуд) и т. д.
Элементы традиционного костюма негров уже в колониальный пери¬
од получили широкое распространение среди незажиточной части бра¬
зильского общества. У мужчин — это полотняные брюки и широкие ру¬
бахи, на ногах сандалии на деревянной подошве — «таманко». Из
костюма негритянок небогатые белые бразильянки почерпнули длинные
прямого покроя яркие верхние юбки «саиа», сложные полотняные или
шелковые тюрбаны, а также многочисленные бусы и браслеты из камней,
кораллов, красивых птичьих перьев и т. п.
Так же как и традиционный костюм негров и мулатов, многие элемен¬
ты их рациона получили признание практически среди всех слоев насе¬
ления страны. Некоторые блюда негры готовили лишь в определенное
время года. Первоначально эта традиция была связана с периодом созре¬
вания тех или иных овощей и фруктов в Африке и только уже в самой
Бразилии превратилась в строго регламентированную систему пищевых
запретов. Это относилось к таким традиционным негритянским блюдам,
как «каруру», «эфо», «хин-хин» и т. д., основу которых составляли мясо
и рис и в различных пропорциях к ним добавлялись овощи и фрукты.
Особенности быта негров и мулатов наиболее ярко отразились в на¬
родных театральных представлениях и карнавалах. Для них было харак¬
терно смешение сюжетов чисто африканского происхождения с сюжета¬
ми и персонажами христианских мистерий или библейских фарсов, заим¬
ствованных неграми и мулатами у иезуитов. В этническом аспекте
особенно интересно заключительное шествие праздничного карнавала
негров, во время которого все участники были разделены на группы.
Каждая имела свой особый символ — эмблему, обычно изображавший
животное или растение, и строго определенный цвет одежды. Такие
группы, как правило, соответствовали крупнейшим nações негров в
Бразилии — эве, банту, наго. Мулаты были объединены в особую группу.
Во главе групп стояли «вожди». Следы подобных подразделений просле¬
живались и в других праздниках негров и мулатов.
10* Ml
Многие африканские традиции вошли и в профессиональную бразиль¬
скую культуру. Ярким примером соединения португальских и африкан¬
ских культурных традиций является творчество скульптора мулата
Антониу Франсиску Лисбоа (1730(8) —1814), прозванного Алейжадинью
(уродец) — типичного представителя бразильского барокко. Наиболее
ярко его дарование раскрылось при сооружении церкви Бон Жезус ди
Мату зиньюс в Конгоньяс-ду-Кампу, штат Минас-Жерайс, где мастер со¬
здал прекрасный ансамбль деревянных скульптур «Страсти господни».
В облике пророков явно прослеживаются черты африканской расы, тогда
как отрицательные персонажи наделены сходством с португальскими чи¬
новниками. В своем творчестве Алейжадинью одним из первых худож¬
ников открыто выступил против рабства и угнетения негров. Лучшие
традиции его творчества продолжили его ученики Франсиску Ксавер
Карнейру и Мануэл да Коста-Атаиди, тоже мулаты. Известным мастером
барокко был и другой мулат — Валентин да Фонсека-и-Силва (Местри
Валентин). В его работах также отчетливо прослеживаются африканские
культурные традиции.
Совершенно особое положение в бразильском обществе занимала сме¬
шанная маргинальная группа «кафузо» (дети от союзов негров с индей¬
цами). Стоящие вне правовой структуры, кафузо стремились войти в нег¬
ритянскую или индейскую группы, что зависело от преобладания того
или иного этнического пласта в районе их обитания. На северо-восточном
побережье Бразилии они примыкали к неграм, в Амазонии — к индейцам.
К сожалению, мы располагаем крайне ограниченными сведениями об этой
интереснейшей группе населения страны.
В сельской местности добровольные браки негров и индейцев были
редки, ибо «воинственные индейцы» презирали сельскохозяйственные ра¬
боты, считая их уделом женщин, а негры занимались именно земледели¬
ем, кроме того, африканцы были основными участниками карательных
экспедиций против индейцев. Тем не менее смешение тех и других все-
таки происходило.
Чаще браки индейцев с неграми заключались в городах. Инициатора¬
ми таких союзов были, как правило, свободные, а нередко и состоятель¬
ные негры, желавшие «посветлеть». Дети от подобных браков обычно
преувеличивали долю индейской крови в себе, ибо переход индейцев и
метисов в группу белых в середине колониального периода осуществлял¬
ся легче, чем у негров и мулатов. Это объясняется тем, что индейцы и
метисы уже в конце XVII в. были освобождены от рабства.
На плантациях и рудниках их полностью заменили негры, которые
стали основной производительной силой колонии. Последнее обстоятель¬
ство повлекло за сЬбой усиление юридической и бытовой дискриминации
по отношению к неграм и ослабление ее по отношению к индейцам, кото¬
рые в качестве рабочей силы перестали интересовать белых.
Смешение негров и индейцев шло также и среди беднейших слоев
городских жителей, где процент лиц африканского и индейского проис¬
хождения был довольно высоким. Дети от этих браков не становились
полноправными членами ни той, ни другой группы. В социальном плане
они обычно относились к деклассированным городским элементам,
в культурном и этническом аспектах составляли маргинальную группу
населения. Не имея постоянных занятий, они охотно вступали в отряды
португальцев, отправлявшихся во внутренние районы Бразилии в поис¬
ках золота и для захвата рабов-индейцев.
В самих этих отрядах было и некоторое число негров рабов (повара,
носильщики, строители), занимавших подчиненное положение. Оседая во
внутренних районах страны — сертанах, негры смешивались с индейца¬
ми и ассимилировались последними.
Смешение негров и индейцев происходило в лесах, куда обычно бе¬
жали восставшие рабы. Они селились вблизи крупных рек, недалеко от
ипдейских поселков, похищали индеанок соседних племен и брали их в
жены. Как и в сертанах, большинство таких беглых негров со временем
было ассимилировано индейцами. Показательно, что и сейчас по прито¬
кам крупных рек северо-востока Бразилии встречаются индейские племе¬
на с довольно отчетливо выраженными негроидными соматическими при¬
знаками
Интересный вариант сложения группы кафузо происходил в «килом-
бо» — поселках беглых негров рабов. Они существовали, например, на
территории современного штата Байя с 1632 по 1636 и с 1646 по 1792 гг.
Особенно много кафузо проживало в «государстве» Палмарес или «Паль¬
мовой республике»—крупнейшем центре беглых рабов (1630—1697гг.).
В этом «государстве», расположенном в пальмовых лесах современного
штата Алагоас и состоявшем из нескольких поселков (крупнейшим был
Макако), было сосредоточено около 20 тыс. африканцев различных пле¬
мен и народностей. Любой беглый черный мог стать полноправным граж¬
данином этого своеобразного «государства». Возглавлял его избиравший¬
ся пожизненно верховный вождь, которого негры называли Ганга Замби
(Великий господин). Он пользовался огромной властью. Отдельные обы¬
чаи первобытнообщинной демократии дали основание современникам на¬
зывать Палмарес республикой. Однако здесь процветало патриархальное
рабство. Рабы, большинство которых было индейцами (но имелись также
белые и метисы), распределялись вождем по отдельным поселкам. Там
они вместе с остальными обитателями киломбо занимались земледелием:
выращивали кукурузу, маниок, сахарный тростник, бананы. Некоторые
из рабов имели даже отдельные хижины. Прожив определенное время в
Палмаресе и доказав ему свою верность (для этого нужно было участво¬
вать в нескольких сражениях и захватить пленных), рабы обретали сво¬
боду. Но даже свободные индейцы занимали в республике положение
значительно более низкое, чем негры. Они выполняли наиболее тяжелые
и грязные виды работ, им не разрешалось присутствовать на религиоз¬
ных церемониях негров, участвовать в решении важных вопросов своего
поселка и т. д.
Хотя руководители Палмареса довольно часто заключали союзы с
индейскими племенами, многие из таких «договоров» были ненадежны¬
ми. Индейцы, недовольные притеснением со стороны жителей «Пальмо¬
вой республики», нередко переходили на сторону белых и принимали
участие в военных экспедициях против Палмареса. Среди индейцев, жив¬
ших в самом «государстве», оказалось немало предателей. Вследствие
этого ко времени падения Палмареса (он был разгромлен португальцами
в 1697 г.) отношения между неграми и индейцами стали крайне напря¬
женными. Отголоски вражды слышатся в некоторых песнях и театраль¬
ных представлениях негров, которые исполняются и в наши дни. В них
индейцев и метисов обычно называют «предателями», «коварными измен¬
никами».
Положение кафузо, родившихся в Палмаресе, было несколько иным.
Так как основная масса населения была мужской, то негры вынуждены
были брать в жены индеанок соседних племен. Частично индеанок просто
похищали, а частично обменивали на цепные виды товаров. Дети, родив¬
шиеся от подобных союзов, становились полноправными членами килом¬
бо. В культурном отношении кафузо придерживались обычаев господст¬
вующей в Палмаресе негритянской группы.
193
Таким образом, на протяжении всего колониального периода кафузо
не выработали своей специфической культуры. Она всегда зависела от
культуры тех групп, среди которых они обитали.
После провозглашения независимости страны, в эпоху империи
(1822—1889 гг.), экономический строй Бразилии не претерпел сущест¬
венных изменений. В экономике страны продолжали сосуществовать ра¬
бовладение, феодализм и нарождавшийся капитализм.
Негры рабы оставались основной рабочей силой. Их труд использо¬
вался повсюду: в сельском хозяйстве, на фабриках и шахтах. Несмотря
на запрещение работорговли законом 1831 г. (подтвержденным в 1850 г.),
ежегодно в страну ввозилось около 30 тыс. черных невольников. Высокая
смертность, вызванная тяжелыми условиями жизни, приводила к посте¬
пенному сокращению их численности, которая ежегодно уменьшалась на
1,5%. Естественный же прирост среди рабов происходил медленно. От¬
части это объяснялось тем, что в Бразилию ввозились преимущественно
рабы-мужчины для выполнения тяжелого физического труда. Браки же
рабов и свободных жителей Бразилии, как и в колониальный период,
были запрещены законом.
Расовый состав населения Бразилии в последней трети XIX в. претер¬
пел заметные изменения. В 1872 г. белые составляли в нем 3 818 403 че¬
ловек (38,1%), негры и мулаты — 2 970 509 (16,5%), а в 1890 г. белые —
6 302 198 (41,0%), негры и мулаты — 2 097 426 (12,0%), остальные
45%—индейцы, метисы, а также лица неизвестного происхождения^.
Быстрый численный рост белого населения происходил за счет вклю¬
чения в эту группу европейских переселенцев: немцев, итальянцев, ис¬
панцев, португальцев и т. д., массовая иммиграция которых в Бразилию
началась с середины XIX в. Сокращение доли негров было обусловлено
как ранее перечисленными факторами, так и переходом части свободных
негров и мулатов в более продвинутые расово-социальные группы.
Особенно интенсивно социокультурная метисация протекала во время
народных восстаний. Одним из центров их в имперский период становит¬
ся северо-восток Бразилии. В 1837 г. здесь, в г. Байя, вспыхнуло крупное
народное восстание. Его возглавил врач мулат Сабину Виейра, по имени
которого восстание и стало называться «Сабинада» (ноябрь 1837 — март
1838 гг.). Основными участниками его были ремесленники, мелкие пред¬
приниматели, купцы и другие слои свободного населения страны. Опре¬
деленную поддержку восставшим оказали отряды солдат, находившихся
в Байе и ее пригородах. Однако руководители этого движения не уста¬
новили связи с рабами, что существенно его ослабило
Овладев в ноябре 1837 г. городом, восставшие провозгласили его рес¬
публикой (остальная часть провинции Байя оставалась в руках импера¬
торских войск). Восставшие организовали свою армию, состоявшую из
5 тыс. человек. В ней сражались метисы, мулаты и свободные негры.
К армии примкнули также крестьяне близлежащих деревень. Несмотря
на героическую защиту города, в марте 1838 г. правительственные войска
подавили восстание.
Почти тотчас же вспыхнуло мощное движение в провинциях Марань-
ян и Пиауи (1838—1841). Возглавил его также мулат Мануэль Фран¬
сиску дус Анжус Ферейра по прозвищу «Балайо» (он плел корзины —
«балайо»). Позднее это восстание получило название «Балайаду». Наи¬
более активными его участниками были мелкие землевладельцы, пасту¬
хи, сельские ремесленники, в основном белые, индейцы, метисы, негры.
К ним присоединились и беглые рабы.
Народные движения, прокатившиеся по стране во второй четверти
XIX в., свидетельствовали о глубоком экономическом и политическом
294
кризисе. Тяжелые условия жизни вызывали резкое недовольство широ¬
ких народных масс. В повстанческих отрядах бок о бок сражались бе¬
лые, метисы, мулаты, негры. Общие цели способствовали их объединению.
В общей борьбе рушились традиционные расово-социальные барьеры^
разделявшие население. Процессы расового и культурного смешения в
это время протекали с исключительной интенсивностью.
В целом объединительная тенденция в народных восстаниях середи¬
ны — конца XIX в. дает основания оценивать эти движения как важные
факторы, способствовавшие формированию бразильской нации.
Война Бразилии с Парагваем 1864—1870 гг. поставили власти перед
необходимостью немедленного решения вопроса о рабстве. В ходе вой¬
ны вскрылась экономическая несостоятельность Бразилии: правительст¬
во с трудом обеспечивало армию провиантом, обмундированием, оружием..
К тому же армия испытывала постоянную нехватку солдат, что застави¬
ло правящие круги освободить некоторое число рабов для отправки в
действующую армию. С этой целью правительство организовало специаль¬
ный фонд для их выкупа. К весне 1867 г. таким образом было освобож¬
дено 1 млн. 700 тыс. рабов При этом они освобождались без семей,
которые по-прежнему оставались в рабстве. Попытки правительства та¬
кими куцыми реформами отсрочить ликвидацию рабовладения не увен¬
чались успехом: недовольные жители провинций, по воспоминаниям рус¬
ского посла в Бразилии А. С. Ионипа, «...чуть было не дошли до рево¬
люции»
В конце 60-х годов XIX в. в стране быстро росли аболиционистские
организации, крупнейшей из которых стало созданное в 1870 г. в Рио-
де-Жанейро Общество освобождения рабов. В них входили представите¬
ли буржуазии, интеллигенции и т. д. За ликвидацию рабовладения боро¬
лись белые, мулаты, негры. Из негритянской среды вышли такие видные
аболиционисты, как мулат журналист Жозе Карлус Патросинью, юрист
и поэт Луис Гама и др. Они устанавливали связи между аболиционист¬
скими организациями и неграми рабами, создавали денежные фонды для
выкупа рабов В 1883 г. по инициативе Жозе Карлуса Патросиныо
была создана Аболиционистская конфедерация, куда вошли несколько
аболиционистских организаций. Конфедерация выпустила манифест, при¬
зывавший бороться против рабства. В нем отсутствовало, однако, требо¬
вание о наделении освобожденных рабов землей.
В 1883 г. под натиском народного движения, которое возглавили або¬
лиционисты, власти провинции Сеара вынуждены были освободить всех
рабов. В следующем году рабы были освобождены в провинции Амазо¬
нас. И только в 1884 г. Генеральная ассамблея в Рио-де-Жанейро при¬
ступила к обсуждению законопроекта о частичном освобождении по всей
стране рабов старше 60 лет. При этом они должны были служить своим
хозяевам еще в течение 2—3 лет, а в течение 5 лет запрещалось оста¬
ваться на старом месте жительства.
Этот законопроект вызвал бурный протест прогрессивно настроенной
части бразильцев. Население поддерживало беглых рабов. Солдаты отка¬
зывались участвовать в карательных экспедициях против них. В октяб¬
ре 1887 г. Военный клуб, куда входили высшие офицеры, принял даже
решение об отказе применять какие-либо акции против беглых рабов.
Обстановка в стране настолько накалилась, что на очередной сессии
Генеральной ассамблеи 3 мая 1888 г. правительство не решилось пред¬
ложить заранее подготовленный проект закона о двухгодичной отсрочке
отмены рабства. 8 мая 1888 г. палата депутатов (85 голосами против 9)
приняла закон о безусловной его отмене. К 1888 г. свободных негров было
в 3 раза больше, чем рабов.
После отмены рабства представители буржуазии, интеллигенции, офи¬
церства, студенчества развернули борьбу за установление республики.
Она была провозглашена 15 ноября 1889 г., и уже спустя четыре дня
временное правительство предоставило всем грамотным гражданам муж¬
ского пола, достигшим 21 г. и старше, избирательное право. Таким об¬
разом, в стране, где большая часть населения оставалась неграмотной,
основная масса трудящихся, прежде всего бывшие рабы и вообще негры,
были отстранены от участия в политической жизни.
Новая конституция, принятая в феврале 1891 г., провозгласила, в ча¬
стности, равенство всех граждан перед законом, независимо от цвета
кожи, неприкосновенность частной собственности, личности и жилища,
свободу слова, печати, занятий и т. д. Конституция еще раз подтвер¬
дила отмену всех рабовладельческих институтов и полное равенство
рас.
Однако разница социально-экономического положения негров и белых
сохранялась. Белые, как и раньше, занимали ведущее положение во всех
сферах политической жизни и общественного производства. Уделом же
основной массы негров и мулатов продолжали оставаться наиболее тяже¬
лые и малоквалифицированные виды труда. Несмотря на то что после
отмены рабства перед неграми открылись реальные возможности повы¬
шения социального статуса, бытовая расовая дискриминация продолжа¬
ла тормозить их социальную мобильность.
В первые 25—30 лет существования республики пережитки рабовла¬
дения остро проявлялись во всех сферах общественной жизни. Они стали
исчезать лишь по мере дальнейшего развития капиталистических отно¬
шений, бурный рост которых начался в стране приблизительно с 20-х
годов XX в. После первой мировой войны и в связи с началом общего
кризиса капитализма международная обстановка коренным образом из¬
менилась, что, естественно, не могло не повлиять на развитие Бразилии.
Этот период характеризуется заметным ростом в стране промышленного
производства. Капиталистические производственные отношения прочно
утвердились в городе и начали проникать в деревню. Более тесными ста¬
новились экономические связи между различными областями страны,
значительно окреп и вырос внутренний рынок. Растущее экономическое
единство Бразилии не могло не повлиять на характер этнических процес¬
сов, протекавших в стране. Миграции сельского негритянского населе¬
ния в города приняли в 20—30-е годы XX в. значительные размеры. Ве¬
дущей тенденцией в этническом развитии стала национальная консоли¬
дация. Вместе с тем в бразильском обществе продолжали действовать
дезинтеграционные процессы, питательной среды для которых являлись,
в частности, многообразные расовые предрассудки, сохранявшиеся в
стране с колониального периода. Борьба консолидационных и дезинте-
грационных процессов определили специфику этнического развития Бра¬
зилии в период между двумя мировыми войнами.
Негры оставались одной из крупнейших групп сельского населения.
В нее входили также темные мулаты, социально и культурно связанные
с беднейшими слоями негритянской группы. Обычно это были мелкие
земельные собственники, арендаторы, а также батраки, поденщики, из¬
дольщики и т. п. Кабала беднейших слоев сельского населения закреп¬
лялась традиционным институтом, который бразильские исследователи
называют «патернализм». Важно подчеркнуть, что особенно сильно от¬
ношения патернализма были развиты между белыми, в том числе потом¬
ками хозяев рабовладельческих фазенд, и неграми и мулатами — потом¬
ками рабов. Об этом свидетельствовал, в частности, неизжитый и во
второй четверти XX в. обычай, по которому негры и мулаты, обращаясь
296
к белому хозяину или просто зажиточному белому, должны были назы¬
вать его «мой господин»
Система патерналистских отношений давала латифундисту, считав¬
шемуся «отцом» и покровителем жителей данной деревни, возможность
внеэкономической эксплуатации сельского населения. За безвозмездный
труд крестьян в своем хозяйстве он обещал им покровительство при
столкновении с местной администрацией, помощь при несчастных случа¬
ях и т. п. Многие помещики посещали крестьянские праздники — свадь¬
бы, крестины, на которых они нередко присутствовали в качестве «кре¬
стных отцов».
Переход негров и мулатов в более высокие расово-социальные груп¬
пы и в это время оставался сложным и длительным процессом, тем бо¬
лее что он осложнялся бытовой расовой дискриминацией, ставшей поело
отмены рабства одним из основных регуляторов отношений между груп¬
пами населения не только деревни, по и города. Она проявлялась в раз¬
личных расовых предрассудках, направленных в первую очередь против
тех негров и мулатов, которые «желали» стать белыми. Их обычно «ста¬
вили на место» фразами типа: «мулат среди белых первым начинает
грабить, а заканчивает последним», «ум негра — в его волосах»
Чтобы объяснить неприязнь по отношению к неграм и мулатам, бе¬
лые, например, ссылались на широко распространенную в сельской мест¬
ности Бразилии легенду о происхождении рас (она записана известным
бразильским этнографом Флорестаном Фернандесом). Когда-то на земле
жили четыре брата и все они были черными. Бог решил проверить храб¬
рость каждого из них и велел им переплыть реку. Первый брат сразу
же бросился в воду и стал белым. Второй брат вошел в воду, когда она
уже была немного грязной, и стал желтым. Третий брат окунулся в
мутную воду и превратился в мулата. Четвертый брат оказался самым
ленивым и трусливым; когда он вошел в воду, река почти полностью
пересохла и он смог намочить лишь ступни ног и ладони. Он так и
остался черным. В этой легенде наглядно проявилось устоявшееся пред¬
ставление белых о неграх и мулатах
Во второй четверти XX в. белые, жившие в деревне, относили бедня¬
ков — негров и мулатов к одной группе населения африканского проис¬
хождения (богатые мулаты, по мнению белых, составляли особую ка¬
тегорию), но по степени «европеизации» выделяли среди них несколько
подгрупп следующих расовых категорий.
1. Preto — лица, обладающие наиболее выраженными признаками
африканского происхождения, нередко «чистые» негроиды.
2. Cabro, или cabrocho, отличались от preto несколько более светлым
оттенком кожи.
3. Cabro verde имели тоже темный цвет кожи, но европеоидный об¬
лик.
4. Escuro, обладая сравнительно светлой кожей, сохраняли во внеш¬
нем облике многие признаки негроидной расы и являлись переходной
категорией между неграми и мулатами
В первой половине XX в. чисто расовые определители нередко игра¬
ли не менее важную роль, чем социальные. Чтобы вырваться из этих
строго регламентированных рамок сельского мира, негры и мулаты уез¬
жали в промышленные районы или города. В отличие от сельских об¬
ластей города оставались основными центрами национальной консолида¬
ции. Интенсивные этнические процессы, протекавшие там, приводили к
сравнительно быстрому физическому и культурному смешению их насе¬
ления. Находившееся в постоянном взаимодействии, оно отличалось вы¬
сокой мобильностью, что существенно затрудняет выявление его четких
расово-культурных характеристик. Видимо, именно поэтому городское на¬
селение Бразилии до сих пор еще остается слабо изученным и можно
говорить лишь об общих тенденциях развития негров и мулатов в горо¬
дах.
Города являлись основными центрами притяжения сельского населе¬
ния. Наибольшего размаха эти миграции достигли во второй четверти
XX в. Для нас важно, что основную массу мигрантов составляли негры
и мулаты. С 1920 по 1940 г. численность городского населения в стране
возросла на 50%, а сельское —лишь на 17%^. Основными причинами
перемещения деревенских жителей в города были: все более широкое
Проникновение капиталистических отношений в сельское хозяйство, что
влекло за собой обезземеливание массы сельского населения, усиление
его эксплуатации, низкие заработки, на которые невозможно было про¬
кормить семью. Как правило, негры и мулаты сначала направлялись в
небольшие провинциальные города и лишь позднее — в крупные про¬
мышленные центры. В маленьких городах деревенские жители быстрее
привыкали к новому образу жизни, который не особенно отличался от
сельского: многие горожане наряду с занятием торговлей, ремеслами
и т. д. выращивали овощи и фрукты на небольших прилегающих к дому
участках. Некоторые держали кур, свиней, коров. Естественно, среди
жителей таких городков сохранялись многие сельские нормы и обычаи,
что облегчало процесс адаптации к новой городской среде. Но вследствие
ограниченного спроса на рабочую силу и сравнительной перенаселенности
этих городков большая часть бывших сельских жителей, приобретя опре¬
деленный опыт городской жизни, перебиралась в крупные города.
По числу ежегодно прибывавших в города сельских жителей одно
из первых мест занимала Байя, и там с особой яркостью проявлялись
многие социально-экономические и этнокультурные процессы, протекав¬
шие на северо-востоке страны. Бразильский этнограф Д. Пьерсон вполне
обоснованно утверждал, что «Байя является типичным городом северо-
востока Бразилии». Кроме того, доля лиц африканского происхождения
в структуре городского населения здесь была наиболее высокой по стра¬
не. Поэтому пути превращения сельских жителей, прежде всего негров
и мулатов, в горожан и этнические процессы, происходившие в городской
среде во второй четверти XX в., мы проиллюстрируем в основном на
примере г. Баии.
Структура населения города в этот период отличалась крайней слож¬
ностью, ибо здесь жили представители практически всех расово-социаль¬
ных групп населения страны. По свидетельству бразильского этнографа
Ф. Азеведу, обобщившего данные переписи 1940 г., 28,7% населения
Баии составляли белые, 20,1% — негры, 0,2% — индейцы и метисы ин¬
доевропейского происхождения (кабокло), 51 %—пардо (букв, «корич¬
невые»), сочетавшие в себе португальское, индейское и африканское
происхождение ^°. В приведенных данных кабокло и индейцы объедине¬
ны в одну группу, пардо выделяются особо (критерием их выделения
было наличие у них предков африканцев). Однако данные антропологи¬
ческого обследования, проведенного в то же время, выявили, что из
500 лиц, назвавшихся «белыми», таковыми с определенными допущения¬
ми можно было назвать лишь 340 человек (68,0%); 95 человек (19,0%),
числившихся белыми, оказались на самом деле мулатами; 39 (7,8%) —
были индейско-европейскими метисами и 26 человек (5,7%) — смешанно¬
го европейско-африканско-индейского происхождения, т. е. пардо При
этом почти все мулаты, метисы и пардо, назвавшие себя «белыми», при¬
надлежали к зажиточным городским кругам. Таким образом, главной
тенденцией этнических процессов в городах Бразилии второй четверти
798
XX в. было постоянное увеличение группы белых за счет перехода в нее
зажиточного населения, имевшего долю африканской или индейской
крови. Подобных «белых» в Бразилии продолжали называть branco da
Bahia (белый из Баии). При этом следует учитывать, что в Байе чело¬
век, имевший еще 3—4 поколения назад предков негров, но обладавший
достатком, образованием, светлой кожей, мог считаться белым. Но этот
же белый на юге Бразилии, где расовая нетерпимость вследствие наплы¬
ва туда европейских иммигрантов и острой конкуренции их с бразиль¬
цами на рынке труда, была сильнее, расценивался как мулат или негр.
Однако даже в Байе, гордившейся своей «расовой демократичностью»?
расовый состав социальных слоев отражал приниженное положение нег¬
ритянского населения. Так, в 40-е годы XX в. 84% представителей обес¬
печенных городских слоев считались белыми; негров и темных мулатов
в этих кругах было лишь 0,5%. В низших же социальных слоях Баии
белые составляли лишь 1,5%, тогда как негры и мулаты —около
75% Следовательно, и во второй четверти XX в. в городе, как и в де¬
ревне, основная масса негров и мулатов относилась к беднейшим слоям.
Отсутствие образования и квалификации, бытовая и профессиональная
дискриминация лишь усугубляли барьеры, отделявшие зажиточную
часть населения от беднейших городских жителей.
Характерно, что в описываемый период все еще продолжала сущест¬
вовать традиционная закрепленность тех или иных видов занятий за
определенными расовыми группами. Так, негры, мулаты, индейцы в го¬
родах, как и в деревне, в большинстве своем занимались малоквалифи¬
цированным физическим трудом, работая строителями, грузчиками, са¬
пожниками, прачками, судомойками. Профессиональная занятость жите¬
лей Баии в этом плане весьма показательна (табл. 1)
Таблица 1. Распределение населения Баии в 1936 г.
по профессиям, в которых преобладали негры и мулаты
Профессия
Общее
число,
человек
%
негры
мулаты
белые
Грузчики
100
93,0
7,0
0
Прачки
200
89,0
9,5
0
Возчики
100
83,0
1,5
0
Каменщики, каменотесы
125
82,4
16,8
0
Рабочие автотранспорта
250
81,2
18,0
0,8
Прислуга
250
78,8
18,8
0,8
Г орничные
125
81,6
15,2
1,6
Уборщики улиц
100
77,0
21,0
1,0
Сапожники
70
68,5
22,8
2,а
Мелкие торговцы
200
74,4
28,0
3,5
Продавцы газет
100
68,0
31,0
1,0
Чистильщики обуви
50
66,0
32,0
2,0
Среди учителей средних школ, врачей и т. д. попадались лица с до¬
лей африканской крови, но их было мало, работали они обычно среди
негров. Кроме того, существовали профессии, практически закрытые для
негров и мулатов, прежде всего связанные со сферой обслуживания ино¬
странцев и богатых бразильцев в крупных магазинах, ресторанах, оте¬
лях. Здесь обслуживающий персонал практически целиком состоял из
белых. Некоторые зажиточные белые отказывались посещать магазины,
29?
где служили негры, не хотели жить с ними в одних домах и даже рай¬
онах.
Многие бразильские города делились на кварталы, жители которых
отличались друг от друга как по своему социально-экономическому по¬
ложению, так и по расовому происхождению. В зажиточных кварталах
основную массу составляли белые или считавшиеся ими, в бедных — нег¬
ры и мулаты. По данным бразильского этнографа П. Коста, в 40-е годы
XX в. негры и мулаты насчитывали 71% жителей городских трущоб
Рио-де-Жапейро. Подобная же картина, по его мнению, наблюдалась и
в других крупных городах страны, в том числе на юге
Правда, процесс формирования негритянского населения на юге шел
несколько иным путем, чем в других районах Бразилии, что было обус¬
ловлено прежде всего историческими особенностями формирования юж¬
ного региона. До середины XIX в. число негров и мулатов здесь было
сравнительно невелико. В конце XIX — начале XX в. в силу естествен¬
ного прироста населения, а также частично за счет миграций из пере¬
населенных северо-восточных и центральных ареалов страны численность
их начинает возрастать и на юге, особенно в городах. Уже в 1893 г.
в крупнейшем городе юга — Сан-Паулу соотношение расовых групп на¬
селения было следующим:
На протяжении первых четырех десятилетий XX в. расовый состав
населения Сан-Паулу (и вообще южных штатов) мало менялся. В 20—
30-е годы белые составляли здесь 88% жителей, а негры и мулаты —
около 12% И примерно такое же соотношение наблюдалось в других
южных городах. При этом основная масса негров и мулатов, как и на
северо-востоке, относилась к низшим социальным слоям. В основном они
были вынуждены заниматься тяжелыми видами физического труда, кото¬
рые назывались serviços do negro (занятия негров). Но даже в этих
видах труда в южных городах их теснили иммигранты. Нередко группа
итальянцев или других иностранцев покупала право на монопольное
занятие какой-либо деятельностью, например продажу газет. Причем
сами они обычно не работали, нанимая за гроши негров и мулатов, ко¬
торые к тому же должны были помогать еще и по хозяйству. Иногда
такие отношения скреплялись фактическими браками хозяина с дочерью
или сестрой своего работника. При разрыве такого союза (обычно крат¬
ковременного) дети оставались с матерью, а отец снимал с себя всякую
ответственность за их дальнейшую судьбу. Рост подобных неполных
семей происходил в Бразилии повсеместно, но особенно в городах юга.
Недаром один из бразильских журналистов в начале XX в. писал, что
одинокая негритянка с двумя-тремя детьми (причем нередко по отцу
они относились к разным расовым группам) стала печальным символом
городских трущоб Бразилии. Между детьми в таких семьях частенько
шла борьба за лидерство, наиболее светлые из них, невольно повторяя
модели расовых отношений, принятых в стране, закабаляли своих более
темных братьев и сестер.
В начале 30-х годов XX в. в южных городах резко возросло число
негров и мулатов, переехавших из сельских местностей юга. Например,
в конце 1920 г. в г. Сан-Паулу проживало 52 112 негров, а в 1934 г.—
Мужчины Женщины
Белые
Пардо
Негры
63 071 52 755
3 731 4 908
2 528 3 392
300
уже НО тыс/" В аграрных районах юга труд негров стал вытесняться
более квалифицированным трудом иммигрантов. Но и в городах конку¬
ренция со стороны европейских иммигрантов была достаточно жесткой,
что обостряло взаимоотношения между различными расовыми группами.
Резче всего это проявлялось в быту, в сфере интимных отношений. По¬
казательно, что при опросе 20,76% белых студентов из зажиточных семей
в Университете Богардус г. Сан-Паулу на вопрос, как они относятся к
интимным отношениям и к браку с негритянками и мулатками, 104 сту¬
дента вообще отрицали какие-либо контакты с ними; 95 ответили, что
возможны интимные отношения с негритянками и мулатками, но брак с
негритянками недопустим, а брак со светлыми мулатками хотя и возмо¬
жен, но крайне нежелателен; 87 человек также допускали возможность
интимных отношений с негритянками и мулатками, но резко выступили
против браков и с теми и с другими. Остальные вообще отказались от¬
вечать на вопросы. Опрос, таким образом, выявил стремление средних
слоев белых к сохранению эндогамии
Тенденция вступления в брак внутри своей собственной группы была
характерна в тот период и для других жителей юга Бразилии. Так, в го¬
роде Сан-Паулу 97,74% браков среди белых заключалось с белыми,
88,28% — в группе пардо с пардо, 64% — в группе негров с неграми"".
Открыто проявлялась расовая нетерпимость при заключении браков
между людьми разной расовой принадлежности, однако не только на юге
страны, но и на северо-востоке. Если в зажиточных слоях белых доволь¬
но спокойно относились к неузаконенным союзам между белыми и нег¬
рами или мулатами, то официальные браки подобного рода вызывали
резкое осуждение. Но все же они заключались: зажиточные мулаты и
негры нередко женились на белых женщинах, занимавших более низкое
или такое же общественное положение, как они. Гораздо реже оба всту¬
пающие в смешанный брак партнера принадлежали к разным социаль¬
ным кругам. Исследования, проводившиеся в 40-е годы XX в. в г. Байя
выявили, что в каждой из 24 обследуемых пар, где один из партнеров
был белый, а другой мулат или негр, оба вступавших в брак относились
к одному социальному слою.
Детей, родившихся в зажиточных семьях от подобных браков, при¬
числяли к белым, или к branco da Bahia (если они имели европейский
облик), или к светлым мулатам. Со временем их происхождение забыва¬
лось. Это приводило к тому, что в отличие от США, где даже зажиточные
мулаты в силу своего расового происхождения не могли проникнуть в
высшие социальные слои, в Бразилии они встречались в самых высоких
социальных сферах.
Следует учитывать, что интенсивность проявления бытовой расовой
дискриминации была далеко не одинаковой в различных социальных сло¬
ях. Высшие слои населения, которые имели мало контактов с бедняками
и которым не «угрожали» негры и мулаты, относились к ним терпимее.
Наиболее сильное сопротивление социальному продвижению негров и
мулатов «вверх» в городе, впрочем, как и в деревне, оказывали средние
зажиточные слои, куда, как правило, стремились войти отдельные раз¬
богатевшие негры и мулаты. Причем социальное продвижение мулатов
вызывало у многих зажиточных белых особенно резкое раздражение, ибо
в отличие от негров именно мулаты с их более светлой кожей имели
и больше шансов на такое продвижение.
По отношению к таким мулатам среди зажиточных белых господст¬
вовали отрицательные стереотипные представления типа: «мулаты не
думают ни о чем, только о своем благополучии», «мулаты вечно суются
туда, где их не хотят принимать» Белые, которых на социальной ле¬
301
стнице обогнали разбогатевшие мулаты, нередко проявляли по отноше¬
нию к ним неприкрытую расовую неприязнь, отказывались жить рядом,
не посещали ресторанов и спортивных клубов, куда ходили мулаты.
Среди таких белых бытовало мнение, что лучше иметь дело с неграми,
чем с мулатами.
В то же время, хотя теоретически белые и не хотели иметь дела с
мулатами, на практике именно с ними, а не с неграми они находились
в более тесных контактах, ибо среди мулатов был значительно больший
процент зажиточных либо владевших квалификацией людей. Вместе с
мулатами белые нередко работали в государственных учреждениях, на
одних и тех же предприятиях и фабриках, находились в одних профес¬
сиональных организациях, жили в одних домах. По работе белые часто
должны были поддерживать хорошие отношения с мулатами. Но как
только последние стремились превратить эти отношения в более близ¬
кие, они наталкивались на стойкое сопротивление, особенно в южных
областях страны. Об этом свидетельствуют исследования, проводившиеся
в 1937 г. бразильским этнографом О. Ианни среди белых студентов Фло-
рианополисского университета Он обследовал их по группам, отно¬
сящимся к бедным, средним и зажиточным слоям общества, предположив,
что ответы дадут представление об общих расовых критериях этих со¬
циальных слоев. Студентам, разделенным по доходам на три группы,
было предложено выбрать негра или мулата как потенциального мужа
(жену) (результат в % ) :
Группа с низким средним высоким
доходом доходом доходом
Согласны на брак с негром (негритянкой)
14 9 11
Согласны на брак с мулатом (мулаткой)
20 10 12
Таким образом, наименьшее желание вступать в неформальные отно¬
шения с неграми и мулатами проявила группа студентов из средних со¬
циальных слоев, при этом они оказали, однако, предпочтение мулатам.
Большинство из них объяснило это тем, что мулаты — наполовину бе¬
лые и, следовательно, ближе, чем негры, стоят к европейцам. Поэтому
браки с ними будут в среде белых считаться меньшим диссонансом, чем
с неграми. Положение родившихся детей также будет более легким. Сле¬
довательно, в сфере брака белые отдавали предпочтение мулатам, зани¬
мавшим по сравнению с неграми более высокую ступень в расовой и
социальной иерархии бразильского общества.
Как белые, так и негры делили мулатов на две группы. В основе этой
бытовой классификации лежали такие определители, как имущественное
положение, образование и чисто внешний облик.
Первая группа мулатов по своему социальному положению, культуре
и внешнему облику мало чем отличалась от негров. Эти мулаты были
членами традиционных негритянских организаций, таких, как школы
самба, являвшимися своеобразными танцевальными клубами молодежи.
В них негры и мулаты обучались традиционным танцам и песням,
а кроме того,— обычаям и нормам поведения, принятым среди негров.
Вторая группа мулатов, напротив всеми силами старалась походить
на белых. Они не только отказывались следовать традициям негритян¬
ской группы, но и всячески старались отгородиться от негров, которых
они откровенно считали ниже себя. Некоторые из таких мулатов даже
не помогали родственникам-неграм, боясь уронить свой престиж в глазах
302
белых. Подобные мулаты, как правило, были богаты и принадлежали к
городским буржуазным слоям.
Отношение негров к этой группе мулатов являлось откровенно враж¬
дебным. Они называли их «предателями», «слугами двух господ», «людь¬
ми без родины» и не допускали в свои клубы и традиционные организа¬
ции. Богатые мулаты не могли посещать в Байе такие традиционные
негритянские клубы, как «Iremio de Mocidade», «24 de Maio». Вход в
них был разрешен лишь мулатам, имевшим жен-негритянок. Зажиточные
мулаты также нередко отстранялись от участия в особо важных культо¬
вых церемониях негров. Например, в Рио-де-Жанейро им не разрешалось
присутствовать на поминальной службе по замученным в прошлом аф¬
риканцам рабам. Эта церемония проходила в церкви Св. Пампадоса.
Исключая определенную часть мулатов из своей среды, негры, таким
образом, пытались сохранить единство собственной группы, предотвра¬
тить социальную и культурную дезорганизацию ее членов, ибо сплочен¬
ность негритянской группы облегчала им жизнь среди окружающего, не¬
редко враждебно настроенного по отношению к ним населения. Тем не
менее во второй четверти XX в. не только мулаты, но и богатые негры
старались стать белыми.
Богатые негры в социальном плане относились к мелкобуржуазным
городским слоям. Вместе с мулатами и бедными белыми они выступали
в качестве мелких предпринимателей, торговцев и т. д. Оказывая посто¬
янные услуги зажиточным белым горожанам, такие негры добивались
расположения со стороны последних. Это в какой-то степени укрепляло
их положение среди белых. Негров, по своему социальному положению
и культуре отличавшихся от основной массы населения африканского
происхождения, белые обычно классифицировали как «почетные исклю¬
чения» (condignamente exclusiones) или «белые по доверию» (branco da
procuraçao) Подобные социальные категории были для богатых негров
как бы промежуточными ступенями при переходе в группу зажиточных
мулатов (ср. со значением категории branco da Bahia для перехода му¬
латов в группу обеспеченных белых).
В целом ведущей тенденцией как среди зажиточной, так и среди бед¬
нейшей части негров, живших в городах Бразилии в период между двумя
мировыми войнами, было стремление к ассимиляции с белым населени¬
ем и мулатами. Однако в негритянской среде в те же годы наблюдалась
тенденция расового и культурного обособления. Это относилось прежде
всего к некоторым представителям негритянской интеллигенции и бур¬
жуазии, что проявлялось в создании ими ряда националистических
негритянских организаций. Ведущее положение в них обычно занимали
мелкобуржуазные элементы. Основная деятельность этих организаций
подчас сводилась к распространению африканских культурных ценностей
среди не негритянского населения Бразилии. Одной из крупнейших ор¬
ганизаций такого характера можно назвать «Teatro Experimental do Ner-
go» (Экспериментальный театр негров). Она возникла в конце 30-х годов
как труппа негритянских артистов, популяризировавших эстетические
ценности своей группы. Приблизительно в то же время появилось «Unia
dos Homens do Cor» (Объединение цветных).
Характерно, что социально-экономический аспект негритянской про¬
блемы в Бразилии в программе этих организаций обычно отсутствовал.
Некоторые из их лидеров важнейшей задачей считали подготовку и со¬
вершение «расовой революции», в результате которой негры должны
были стать привилегированной группой населения страны. Поэтому про¬
паганда таких лозунгов, как «превращение Бразилии в страну негров»,
расценивалось ими как основное направление деятельности. Они также
303
призывали негритянскую молодежь к сохранению расовой и культурной
чистоты своей группы, к «сознательному обособлению» негров от осталь¬
ного населения Бразилии и в первую очередь от «белых». Однако неред¬
ко сами эти лидеры отнюдь не придерживались декларируемых принци¬
пов. Превращаясь в профессиональных политиков, они не только по¬
стоянно общались с белыми, но и становились завсегдатаями их салонов.
Заключение брака со светлой мулаткой или белой становилось немало¬
важным фактором для их дальнейшей политической карьеры.
Таким образом, именно социальный момент (имущественное положе¬
ние, образование) был важным фактором, определяющим не только об¬
щественный престиж человека, но (что особенно важно для нас) его
групповую принадлежность. Показательно, что зажиточный человек,
хотя и обладавший выраженными негроидными чертами, никогда не на¬
зывал себя негром, а считал себя мулатом или branco da Bahia. Подоб¬
ные же явления происходили и среди других групп населения Бразилии,
т. е. в названный период расовые показатели продолжали интенсивно за¬
меняться социальными. Однако в разных районах страны этот процесс
протекал неодинаково: на северо-востоке — быстрее, на юге, где расовая
дискриминация негров проявлялась в более резких формах,— медленнее.
Из сказанного следует, что в развитии населения африканского про¬
исхождения в этот период наблюдались две основные тенденции: 1) ра¬
совая и культурная метисация, способствующая постепенному формиро¬
ванию общебразильского типа; 2) стремление определенных групп негров
и мулатов к расовому обособлению. Первая из тенденций представляется
нам генеральной. При этом антропологические и культурные различия у
жителей Бразилии оставались еще достаточно сильными.
В 40—50-х годах XX в. доля негров в населении Бразилии составля¬
ла 14,6%, а мулатов —40,6, в 60—70-х, соответственно,—уже 11 и
29,2% Причины этого различны. Прежде всего в 60—70-е годы,
в частности, резко усилилась тенденция к переходу зажиточных и обра¬
зованных мулатов в группу белых, а зажиточных негров — в группу му¬
латов. Причем этот процесс стал активно протекать и в южных районах
страны. Разбогатевшие мулаты и отдельные негры со временем состави¬
ли значительный слой городского населения, занимавшего промежуточ¬
ное положение между белыми и неграми. Члены этой пограничной
субгруппы сами себя относили к белым, однако последние стойко отка¬
зывались их принимать, продолжая считать неграми. Именно этим «по¬
белевшим социально», но не физически неграм и мулатам в наибольшей
степени было присуще стремление любыми средствами попасть в «на¬
стоящие белые» круги. Однако по отношению к ним законы бытовой
расовой дискриминации остаются особенно жесткими.
Определенная часть негров, стремившихся изменить свое социальное
положение, но не имевших для этого ни возможности, ни достаточных
денежных средств, стремилась перейти в группу пардо, ставшую в кон¬
це 70-х годов одной из крупнейших (около 20% всех бразильцев) сме¬
шанных групп населения страны. Расовый состав этой группы отличал¬
ся чрезвычайной сложностью: в нее зачисляли людей смешанного про¬
исхождения, предками которых могли быть белые, индейцы, азиаты,
негры, причем последний компонент в ней явно доминировал. Тем не ме¬
нее пардо, согласно бытовой классификации, занимали более престижное
положение, чем негры, что и привлекало последних.
Границы этой группы крайне подвижны. Ее состав постоянно меня¬
ется. То же самое можно сказать и об особенностях развития «культуры
пардо», поныне представляющей собой конгломерат различных традиций
и обычаев, что не позволяет нам рассматривать пардо как самостоятель¬
304
ную этническую или этнорасовую группу. Однако появление группового
самосознания указывает на возможность превращения этой маргиналь¬
ной группы населения в самостоятельную этническую единицу. Возможен
и другой путь развития пардо — слияние их с мулатами.
В отличие от пардо негры представляют собой одну из наиболее
структурно оформленных групп бразильского общества. Они составляют
*/э населения страны. Внутри этой группы происходит интенсивный
процесс внутренней консолидации, проявляющейся, в частности, в быст¬
ром стирании различий между отдельными группами бразильских
негров, например потомками наго, йоруба и т. д. В настоящее время мы
можем говорить о возникновении реальных предпосылок для формирова¬
ния самостоятельной этнической группы негров Бразилии. Этот процесс
сказывается и в значительном росте числа браков между представителя¬
ми различных негритянских nações, что становится особенно показатель¬
ным, если вспомнить, что еще в 30—40-х годах многие негры охотнее
вступали в брак с человеком иной расовой принадлежности, чем с нег¬
ром не своей подгруппы.
В 60—70-х годах в некоторых бразильских городах (в первую очередь
в Байе и Рио-де-Жанейро) отмечался также сравнительно быстрый рост
традиционных негритянских религиозных организаций — «кандомбле»
(candomblé). Но теперь в их религиозных действах —в отличие от XIX
и начала XX в.— одновременно используются традиции различных негри¬
тянских nações и во главе них стоят, как правило, два или более руково¬
дителя. Таким образом, важнейшим условием вступления в кандомбле
стала ныне не столько принадлежность к определенной негритянской
nações, как было в прошлом, сколько территориальная близость.
Эта тенденция представляется тем более важной, что кандомбле, или
афро-бразильский фетишистский культ, все еще остается одним из самых
стойких традиционных институтов негров и мулатов. Несмотря на то что
большинство их — христиане, процент участвующих в ритуальных дейст¬
виях очень высок. Ритуалы и обычаи этого культа строго соблюдаются
всеми его приверженцами. Центральное место в нем занимает почитание
африканских божеств — «ориша».
Как считают негры и мулаты, у каждого ориша есть свой дом в Аф¬
рике. Согласно их представлениям, во время культовых церемоний ори¬
ша прилетают из Африки и вселяются в человека, через которого дик¬
туют свою волю. Большинство этих божеств возникло в результате
персонификации неграми и мулатами каких-либо явлений природы. Так,
один из наиболее почитаемых ориша — Шанго считается творцом света.
Интересно отметить, что ряд негритянских ориша в сознании их почита¬
телей отождествляется с некоторыми христианскими святыми. Например,
африканский бог войны Огун идентифицирован со святым Антонием,
Ошосси —покровитель охотников—со святым Георгием, Эшу —бог
зла — с сатаной.
Каждый из адептов этого культа чаще всего поклоняется одному-двум
ориша. Процесс посвящения сложен и длителен. Задолго до момента по¬
священия на вступающих накладываются всевозможные запреты (в еде,
поведении и т. п.). Затем посвящаемые приобретают традиционные аф¬
риканские костюмы и приносят ритуальные жертвы избранному ими
ориша. И только после долгого изучения правил и культовых ритуалов
посвящаемый допускается к заключительной торжественной церемонии.
Непосредственно перед нею ему стригут волосы и обмывают тело водой,
в которую добавляют специальные смолы и травы, привезенные из Аф¬
рики. Затем следуют многочасовые ритуальные танцы, которые для нео¬
303
фита продолжаются вплоть до «вселения» в него ориша (о приходе боже¬
ства обычно свидетельствуют судороги, иногда потеря сознания и т. п.).
После посвящения адепты негритянского кандомбле должны прино¬
сить систематические жертвы своим ориша, а в дни праздников (рели¬
гиозные ритуалы в кандомбле проводятся со второй недели сентября по
первую неделю декабря) — особые подношения. Они также обязаны бес¬
прекословно слушаться лиц, стоящих во главе культа,— шае do culto или
рае do culto (букв, «мать по культу» или «отец по культу»), которые
следят за строгим выполнением ритуальных обрядов, принимают новых
членов, приносят жертвы божествам и т. д. Некоторые из них выступают
также в качестве лекарей, а иногда и «специалистов» по черной магии.
Деятельность руководителей культа в общих чертах напоминает функции
жрецов некоторых племен Африки, у которых бразильские негры воспри¬
няли веру в возможность временного переселения божества в человека.
Кандомбле на северо-востоке и юге Бразилии могут возглавлять как
мужчины, так и женщины.
Религиозные церемонии негров и мулатов происходят в особых куль¬
товых домах, убранством отчасти напоминающих христианские церкви.
В них имеется своеобразный алтарь, украшенный условными изображе¬
ниями африканских божеств, специальная комната для приношения ри¬
туальных жертв и зал для совершения торжественных церемоний. Двери
культовых домов открыты для посетителей в любое время дня, которые
приходят сюда не только в праздники, они ежедневно обращаются к «хра¬
нителям культа» за советом, помощью и т. д. Постоянные связи лиц.
возглавляющих кандомбле, с рядовыми его членами позволяют первым
бдительно следить за поведением, образом жизни, соблюдением традиции
и обычаев верующих. Одной из основных функций культа является со¬
хранение культурных традиций, религиозных представлений и мораль¬
ных норм негров и мулатов. Консервируя африканские обычаи, кандомб¬
ле в определенном отношении препятствует распространению среди мула¬
тов и негров культурных ценностей иных групп.
Но несмотря на это, случаи выхода негров и мулатов из кандомбле
сейчас не так уж редки. Чаще это происходит с мулатами, более вос¬
приимчивыми к культуре зажиточных белых. Да и негры, добившись бо¬
лее высокого социального положения и получив определенное образова¬
ние, нередко выходят из кандомбле. Поэтому основная масса активных
участников этого религиозного негритянского культа состоит из негров
и мулатов, относящихся к беднейшим слоям бразильского общества.
Именно в их жизни кандомбле со своими защитными функциями играют
особенно важную роль. Этот культ отчасти оберегает бедняков от столк¬
новений с теми часто непреодолимыми социокультурными барьерами, ко¬
торые стоят между ними и миром обеспеченных белых людей.
В 70-е годы XX в. среди служителей африканских культов разверну¬
лось широкое движение за восстановление в первоначальном виде афри¬
канских обычаев. Для этого была организована Единая африканская ре¬
лигиозная конфедерация, основной целью которой являлось сплочение
всех негритянских религиозных организаций, существовавших в стране,
а также борьба за чистоту культа. В результате ее деятельности в Байе
было закрыто несколько кандомбле, в которых преобладали религиозные
традиции белых и метисов.
Однако влияние Африканской конфедерации распространяется в ос¬
новном на городские кандомбле. В сельской же местности все еще суще¬
ствуют кандомбле, в которых одновременно практикуются религиозные
традиции негров и метисов. Таких афро-индейских религиозных органн-
306
заций немало, в частности, в сельских районах северо-востока Бразилии.
Обычно в их культах строго различаются две линии — индейская и аф¬
риканская. Однако центральное божество их как бы объединяет. Оно не¬
редко имеет два-три имени: первое — какого-нибудь католического свя¬
того, второе — африканского бога, третье — индейского божества,
к примеру — Сан Себастьян, Ошосси, Ирубатау. В таких кандомбле
служба иногда идет на трех языках: португальском, одном из африкан¬
ских языков и одном из индейских.
Вместе с тем в афро-индейских кандомбле есть и отдельные церемо¬
нии, участвовать в которых могли только метисы или только негры. Так
в ритуальном танце индейских народов, представлявшем собой символи¬
ческий парад крупнейших индейских племен, участвовать могли лишь
метисы и индейцы. Другой ритуальный танец — поединок между негра¬
ми и индейцами, исполнявшийся в некоторых кандомбле или только
неграми, или метисами, являлся отголоском жестоких столкновений, про¬
исходивших когда-то. Они давно ушли в прошлое, а распространение в
деревне смешанных афро-индейских культов как раз и свидетельствует
об интенсивных процессах культурного и этнорасового смешения, проте¬
кающих в стране.
Нужно отметить, что в сфере религии несомненное лидерство остается
на стороне негров: большинство афро-индейских кандомбле находилось
под их сильным влиянием. Руководители культа, даже негры, пользуют¬
ся огромным авторитетом у своих прихожан метисов не только в рели¬
гиозной, но и в обыденной жизни. Многие такие руководители происхо¬
дят из зажиточных негритянских семей, а кое-кто, согласно африканским
преданиям,— даже от самого ориша.
Любопытно, что большинство руководителей культа поддерживают
тесные и постоянные связи с аналогичными организациями в самой Аф¬
рике, в основном в Нигерии и Анголе. В последнее десятилетие в Бра¬
зилии даже сложилась традиция посылать будущих руководителей куль¬
та для стажировки в Африку на средства, собранные Единой африкан¬
ской религиозной конфедерацией. Об этом свидетельствует судьба
Мартиниано де Бомфина — одного из основателей Африканской конфе¬
дерации пользующегося большой популярностью среди религиозных
деятелей не только Бразилии, но Анголы и Нигерии, где он много лет
жил и учился.
Таким образом, служители кандомбле были и остаются активными
проводниками африканских и афро-бразильских культурных и религиоз¬
ных традиций среди не только негров, по и других групп населения
страны.
Распространением африканских традиций занимаются и члены многих
националистических негритянских организаций. Они создают библиоте¬
ки, где желающие могут познакомиться с изданиями, выходящими в Ан¬
голе и Нигерии, организуют туристические поездки в африканские госу¬
дарства и т. д. В течение ряда лет лидеры негритянских организаций
боролись за свободу африканских культов и, в частности, за отмену за¬
кона 1972 г., согласно которому осуществлялся жестокий контроль поли¬
ции за их деятельностью. Они находились на учете в полицейских участ¬
ках. В 1976 г. этот закон был отменен в штате Байя (где белые состав¬
ляли только 30%, а негры, мулаты, пардо —70% населения), а позднее
и в других штатах.
В целом 70-е годы XX в. характеризовались резким усилением тен¬
денции к ревитализации африканских ценностей внутри негритянской
группы. В это время сокращается число межрасовых браков среди нег¬
ров. Вместе с тем светлый цвет кожи для многих негров и мулатов все
307
еще остается важным фактором при заключении брака. Показательны в
этом плане характеристики 222 негритянских пар, оформивших в конце
60-х годов брак в г. Байя. Из них только 34% браков оформлено людь¬
ми одного расового происхождения, а в 43% жена была «светлее» мужа
(мулатка). В тех случаях, когда муж был «светлее» жены (22% браков),
благосостояние ее было выше, чем у мужа
Таким образом, вступление в брак с белым человеком для негра н
мулата все еще остается сложной проблемой. Исследование, проведенное
в 1972 г. среди представителей средних слоев белой группы, живших в
различных штатах страны, показало, что 74% опрошенных женщин было
против брака брата с негритянкой, 70% — против брака с мулаткой:
76% опрошенных мужчин высказались против брака сестры с негром и
72% — против брака с мулатом. А 89,87% опрошенных было вообще ка¬
тегорически против брака с неграми или мулатами
Исследование конца 60-х — начала 70-х годов XX в., проводившееся
группой бразильских ученых среди белых студентов одного из универси¬
тетов г. Баии, наглядно показало устойчивость стереотипных представ¬
лений белых о неграх и мулатах^. Согласно программе, 100 опрашивае¬
мых должны были по трем фотографиям (негра, мулата, белого) опреде¬
лить социальное положение снятых мужчин. Ответы были следующими
(в %):
Белый
Негр
Мулат
Занятые престижными профессиями
80
15
33
Занятые малоквалифицированными видами труда
20
84
67
Ответы весьма характерны, ибо опрашиваемые исходили из реально
существующей в стране ситуации. Низкий образовательный уровень боль¬
шинства негров и мулатов не позволял им заниматься квалифицирован¬
ными хорошо оплачиваемыми видами труда. Показательно, что в конце
50-х —начале 60-х годов лишь 4,6% белых бразильцев были неграмот¬
ными, тогда как негров —73, а пардо —69%. В 70-х годах картина мало
изменилась: доля негров и мулатов, получивших среднее и высшее об¬
разование, остается все еще ничтожной (0,6% негры, 0,2% мулаты).
Проведенное в 70-х годах в штате Сан-Паулу выборочное социоло¬
гическое исследование показало, что из 1000 врачей только 5 были не¬
грами, из 1000 адвокатов —то же, из 1000 коммерсантов—лишь 10 нег¬
ров и мулатов, а из 1000 служащих государственных учреждений — 30.
В то же время из 1000 носильщиков 997 были неграми, из 1000 работав¬
ших по найму в качестве прислуги — 999 Сравнительно мало негров
и мулатов отмечено среди квалифицированных рабочих.
Таким образом, для Бразилии все еще характерна фактическая расо¬
вая дискриминация, мало подвластная действию направленных против
нее официальных законов. Содержание этих законов на протяжении по¬
следних 40 лет практически не менялось. Первый из них (закон № 7)
был принят в 1946 г. Согласно ему, лица, занимающиеся в Бразилии про¬
пагандой расистских идей, привлекались к судебной ответственности.
В особых случаях могло последовать даже тюремное заключение.
В 1951 г. в него был внесен ряд уточнений. Поводом послужил инцидент
с негритянкой Катрин Дунам, вызвавший сильный резонанс в обществен¬
ных кругах. Она приехала в 1950 г. на научный симпозиум в г. Сан-
Паулу в составе группы североамериканских исследователей, для кото¬
рых были заранее забронированы номера в одном из отелей. Однако ад¬
министрация отеля не разрешила Катрин Дунам занять номер. Основа¬
308
нием послужил цвет ее кожи. Поэтому в 1951 г. в закон № 7 был вне¬
сен специальный раздел, согласно которому владельцы гостиниц, допу¬
стившие в любой форме дискриминацию клиента по расовому признаку,
штрафовались. Запрещалось также не допускать негров, мулатов, индей¬
цев в магазины, рестораны, бары и т. п.
В ряде других поправок запрещалась дискриминация негров и мула¬
тов в частных спортивных клубах, при приеме в учебные заведения лю¬
бого типа, при найме на службу в государственные и частные учрежде¬
ния. В законе 1951 г. специально запрещалась дискриминация их при
приеме на службу во флот и авиацию, в дипломатический корпус и ино¬
странные фирмы. Нарушение закона вело к лишению свободы сроком от
15 дней до 1 года или к штрафу до 20 тыс. крузейро.
Таким образом, хотя законодательство Бразилии стремилось уничто¬
жить расовую дискриминацию, однако ее корни настолько глубоки, что
она не изжита до сих пор. Ребенку из зажиточной негритянской семьи
и мулату так же трудно попасть в престижную школу, как и 30—35 лет
назад. Только теперь его кандидатуру отклоняют уже не из-за цвета
кожи, а якобы вследствие отсутствия необходимых знаний или способ¬
ностей. Попавшие в закрытые клубы негры и мулаты порой подвергают¬
ся там такому остракизму, что бывают вынуждены добровольно их по¬
кинуть.
Расовая дискриминация негров и темнокожих мулатов, несомненно,
способствовала живучести в их среде тенденции к расовой замкнутости,
самоизоляции. Но в то же время интенсивные процессы индустриализа¬
ции и урбанизации противодействуют этой тенденции, активно включая
негроидное население, а точнее афробразильцев, в общенациональную
жизнь.
Афробразильцы являются важнейшим компонентом бразильской на¬
ции. Сейчас они составляют более половины всех жителей страны. На
самом деле их еще больше, так как многие белые бразильцы не в таком
уж отдаленном прошлом тоже имели предков негров и мулатов. При этом
негры составляют в ней все же особый сектор населения, обладающий
своеобразной культурой и самосознанием. У них свой диалект, религиоз¬
ные представления, специфический рацион, своя манера одеваться и т. п.
В наши дни внутри этой группы протекают сложные консолидационные
процессы, благодаря которым не исключена возможность превращения ее
из расово-социального образования в особую этнорасовую группу.
Своеобразны и необычны пути складывания этой группы. Здесь мож¬
но выделить два основных момента: 1) складывание группы собственно
негров; 2) появление внутри нее, а затем и выделение из нее новых по
своему типу групп, как правило, уже смешанного афро-португальского
(мулаты) или афро-индейского (кафузо, пардо) происхождения. Причем
характер всех этих групп, темпы и формы их развития неодинаковы в
различных районах страны.
На северо-востоке, где удельный вес населения африканского проис¬
хождения остается наиболее высоким и межрасовые отношения — наи¬
более устоявшимися и регулярными, число смешанных афро-португаль-
ских и афро-индейских групп представляется значительным. Часть
этих групп, просуществовав несколько столетий, исчезла, слившись в
основном с белыми и мулатами, другие же и сейчас составляют значи¬
тельные группы населения Бразилии. Продвижение разбогатевших нег¬
ров и мулатов в более высокие социальные слои бразильского общества
создавало своеобразные переходные категории населения — branco da
Ierra, branco da Bahia и т. д., характерные прежде всего для этого
региона страны. На юге Бразилии, где удельный вес негров невысокий,
309
а расовые перегородки более жесткие, формирование населения африкан¬
ского происхождения шло путем усиления внутригрупповой консолида¬
ции, резкого размежевания с инорасовым населением района. В Амазо¬
нии же немногочисленные группы негров быстро смешивались с окрест¬
ными индейскими племенами, перенимая при этом их образ жизни и
культуру.
Таким образом, исторические и географические условия сыграли
важную роль в складывании региональных особенностей групп населения
африканского происхождения. Но более значительная роль в процессе их
формирования принадлежит социально-экономическим факторам. По¬
этому изучение изменения социального положения негров или мулатов,
которое в Бразилии обычно неизбежно влекло и изменение его расово¬
этнической групповой принадлежности, имеет большое значение.
* Anc/Reia Í. Cartas, informações, frag¬
mentos históricos e sermões. Rio de
Janeiro, 1933.
2 Rasiide R. As religiões africanas no Bra¬
sil. Sao Paulo, 1971. P. 52.
3 Aíannix D. P., CoaRey Aí. Black Cargoes:
A History of the Atlantic Slave Trade
1518—1865. N. Y., 1962. P. 52.
4 Aíannij? D. P., CoaRey AÍ. Black Cargo¬
es... P. 53.
s Rasade R. Op. cit. P. 50—51.
6 Ibid. P. 53.
? AíeRo A. de. O trabalho servil no Bra¬
zil. Rio de Janeiro, 1936. P. 43.
s AnionR A. (Andreo?R). Cultura e opu¬
lencia. Lisboa, 1711.
s Freyre Í. The Masters and the Slaves
(A Study in the Development of Bra¬
zilian Civilization). N. Y., 1946. P. 437.
*° Op. cit. P. 438—439.
n Freyre Í. The New World in the Tro¬
pics. N. Y., 1959. P. 118—119.
*2 Azeredo F^. Civilização e mestiçagem.
Bahia, 1951. P. 54.
is Дерзммя Aí. Я. Этнические процессы у
негров Бразилии // Этнические процес¬
сы в странах Южной Америки. М.,
1981. С. 405—408.
14 Pierson D. The Negroes in Brazil. Chi¬
cago, 1942. P. 39.
is Pinio №. História dum engenho do Re-
cóncavo (1552—1944). Rio de Janeiro,
1946. P. 163.
is RasRde R. Op. cit. P. 52.
i7 Freyre G. The Masters... P. 460.
i6 Carneiro F. Negroes Bantus. Rio de
Janeiro, 1937. P. 117-180.
i6 Pinio R. Rondônia. Rio de Janeiro, 1917;
Rrandao í/. A. Confederação do Equador.
Pernambuco, 1924. P. 1—20.
26 Freyre C. Sobrados e macambos Deca¬
dencia do patriarcado rural e desenvol¬
vimento do urbano. Rio de Janeiro, 1968.
T. I. P. 25-26.
2i FR/ю L. V. A sabinada: A República
Bahiana de 1837. Rio de Janeiro, 1938.
P. 135-138.
22 Revue des Deux Mondes. 1867. 15.XII.
P. 940.
23 Ronan A. C. По Южной Америке. СПб..
1892. T. II. С. 451.
24 RasòaaTM L. História sinceira da Re¬
pública ate 1889. Rio de Janeiro. 1959.
23 /nnior Ж. O Engenho do açúcar no Nor¬
deste do Brasil. Rio de Janeiro, 1952.
P. 192.
26 Raic/Rnson R. №. Village and Planta¬
tion Life in Northeastern Brazil. Seattle.
1957. P. 123.
27 Fernandes F. Mudanças sociais no Bra¬
sil. Sao Paulo, s. a. P. 357.
26 Raic/Rnson R. №. Op. cit. P. 119.
26 Фяио P. Бразилия XX столетия. M..
1962. C. 74.
зб Pierson D. Op. cit. P. 178.
31 Azeaedo F^. Civilizaçao... P. 62.
32 Ibidem.
33 Pierson D. Op. cit. P. 198.
34 Cosia P. O negro do Rio de Janeiro. Re¬
lações de raça numa sociedad mudan¬
ça. Sao Paulo, 1953. P. 134.
зз Fernandes F. Op. cit. P. 77—78.
36 Ibid. P. 11.
37 Cosía P. Op. cit. P. 209.
за Ibid. P. 132.
39 Cardoso F., íanni O. Côr e mobilidade
social em Florianopolis: Aspectos das
relações entre negros e brancos numa
comunidad Brasil meridional. Sao Pau¬
lo, 1960. P. 177.
46 Cardoso F., íanni O. Op. cit. P. 137.
41 Cosia P. Op. cit. P. 250—252, 265.
42 Rergntann Aí. Nasçe um povo. Petropo-
lis, 1977. P. 69.
43 Rasiide R. Op. cit. P. 403.
44 Rerg/nann Y. Op. cit. P. 173.
43 Azeaedo F^. «Os grupos negro-africa¬
nos» em história da cultura Brasileira.
Rio de Janeiro, 1973. P. 87.
46 Rergynann V. Op. cit. P. 185—186.
47 Yascintenio A. O Jcnocidio do negro
brasileiro. Sao Paulo, s. d. P. 105.
ЭКВАДОР, ПЕРУ, БОЛИВИЯ, ЧИЛИ
В зоне центральных и южных Анд (современные Эквадор, Перу, Боли¬
вия) интенсивность участия негров в этнических процессах гораздо ниже
той, которая отмечается в Карибском регионе или на северо-востоке
Бразилии. С 1529 г. (первые контакты конкистадоров с аборигенами
района) по 1821 г. (когда с изгнанием испанцев формально окончился
завоз рабов в эти места) в Перу было ввезено 95 тыс. негров — цифра
сравнительно невысокая, если учесть высокий процент смертности их на
плантациях сахарного тростника
Тем не менее в социальной жизни, экономике и культуре этих стран
(за исключением Боливии), особенно в колониальный период, чувствова¬
лось наличие негритянской группы. На боливийском нагорье многочис¬
ленная индейская рабочая сила не требовала замены негритянским тру¬
дом, и ввоз сюда рабов всегда оставался незначительным.
Даже на рудниках Потоси спрос на рабочие руки удовлетворялся че¬
рез систему «миты» — коллективной повинности индейцев и доля негров
в общем числе шахтеров не была высокой. В Перу довольно быстро прои¬
зошла концентрация негров на побережье; зоны Сьерры и Монтаньи
(горная и тропических лесов) остались заселены индейцами и частично
белыми. Современное участие афроперуанцев в национальной культуре
признается лишь в символическом аспекте и в основном в сфере фоль¬
клора. Аналогичную картину являет и Эквадор, за исключением северо-
западного побережья, где преобладает негритянское население, и неболь¬
ших анклавов в горах (долина Чота и др.). Чили, самая отдаленная про¬
винция испанской империи, не видела сколько-нибудь существенного
числа негров: они попадали сюда или как солдаты отрядов, сражавшихся
с индейцами, или как рабы на сравнительно небольшие плантации коло¬
нистов. К тому же селились они только в северных районах: южная
часть современного Чили была завоевана лишь в XIX в., когда пополне¬
ние негритянской группы прекратилось.
*
Негры появляются на тихоокеанском побережье Америки одновременно
с первыми европейцами. Еще готовясь к завоеванию новых земель,
Франсиско Писарро заключил с королевой Испании Хуаной Безумной
договор (так называемые Толедские капитулы 26 июня 1529 г.), в ко¬
торый включался пункт о ввозе без уплаты королевской пятины 50 чер¬
ных рабов Первые отряды конкистадоров состояли главным образом из
людей, имевших опыт завоевания тех земель, что лежали между Испа¬
нией и Перу (последнее название охватывало также современные Боли¬
вию и Эквадор). Отряды эти включали не только бойцов. Обязательно
сопровождавшие их священники и чиновники были белыми, но среди
оруженосцев, носильщиков, прислуги, ремесленников встречалось нема¬
ло негров —так называемых negros ladinos, «цивилизованных»; они
говорили по-испански, были знакомы с теми сторонами испанской куль¬
туры, какие требовалось по должности. Даже если негр не прибывал со
овоим хозяином из Испании, а покупался уже в Новом Свете, то, сопро¬
вождая конкистадора в походах, он усваивал «культуру завоевания» —
обедненный вариант испанской культуры.
ЗН
В первые же десятилетия колонии ввоз негритянских рабов через
порты Сан-Мигель и Лима становится постоянным. Впоследствии (после
замирения индейцев и окончания гражданских войн 1550-х годов) кара¬
ваны торговцев, отправлявшихся в Перу горными дорогами с карибского
побережья, захватывали с собой по нескольку негров рабов для продажи
в Перу.
При разделении колониального общества испанским законодательст¬
вом на «Республику испанцев» и «Республику индейцев», каждая со
своей юрисдикцией, негры ладино закономерно оказались в первой. Не¬
разрывность негритянской группы с испанской осознавалась как самими
неграми, так европейцами и индейцами. Следует оговориться: «негритян¬
ской группы» как этнического понятия вплоть до начала XVII в. в Перу
не существовало. Общей характеристикой почти всех негров были раб¬
ский статус и цвет кожи. Культурно же негры в первые десятилетия
колонии относились к низшим слоям испанского общества. «Группа» со¬
стояла из индивидуумов, чьи социальные показатели определялись при¬
надлежностью тому или иному хозяину.
Численность негритянского населения колонии можно установить
лишь приблизительно. Свидетельства хронистов и путешественников раз¬
нятся между собой. Более точные сведения дают переписи гражданские
и церковные, но и они недостоверны хотя бы потому, что не учитывали
бродяг (а число их было значительным), а также из-за того, что с ро¬
стом смешанного населения многим светлым мулатам удавалось выдать
себя за белых, неграм — за мулатов. С самого начала в колонии, а за¬
тем в республиках идеалом служили культурные и социальные модели
белого человека — именно модели, так как в реальности приезжие евро¬
пейцы и впоследствии креолы образовали неоднородное общество с соб¬
ственной иерархией статуса и быта: от верхушки администрации до ре¬
месленников, мелких торговцев и землевладельцев.
Первоначально ввоз негров рабов имел целью, как в карибском регио¬
не, компенсировать нехватку рабочих рук в сельском хозяйстве и на руд¬
никах. Когда же выяснилось, что индейцы Анд имеют давние земледель¬
ческие традиции, более многочисленны, чем аборигены Антил, и могут
удовлетворить основной спрос на рабочую силу, тогда негров стали ис¬
пользовать в первую очередь в качестве домашних рабов — как в Испа¬
нии. В земледелии же неграм сначала нашлась работа только на тех
участках, которые не принадлежали индейским общинам (испанские за¬
коны об уважении общинных прав были перенесены в Америку) и дава¬
лись во владение конкистадорам и их родственникам. Таким образом,
в колонии сосуществовали две формы землепользования: энкомьенда —
когда индейцы общинники трудились па своей земле и отдавали испанцу
энкомендеро, к которому были прикреплены, определенную часть продук¬
та; эстансия — земля, находящаяся в частной собственности колониста и
обрабатываемая преимущественно неграми рабами. Из последней формы
и выросла впоследствии асьендная система, вытеснив в XVIII в. энкомь-
енду. Эстансии, как правило, располагались недалеко от города и постав¬
ляли продукты горожанам, так что многие негры, работавшие здесь, жили
в пригородах или в том квартале, где стоял дом хозяина.
Большинство негров рабов исполняло работы по дому энкомендеро
или эстансьеро, различные ремесленные уроки. Некоторое число рабов
было собственностью городских советов — кабильдо. В 1557 г. городской
совет Лимы купил около 20 негров для участия в постройке каменного
моста. В 1559 г. кабильдо г. Куско послал своего представителя в Лиму
купить «хорошую негритянку» для работы в больнице для индейцев, со¬
державшейся на муниципальный счет
312
С первых лет колонии негры составили значительную часть городско¬
го населения, прежде всего Лимы. Здесь был крупнейший рынок работор¬
говли, здесь и оседали купленные рабы. До конца XVI в., впрочем, мож¬
но говорить о неопределенном числе негров в городах (наряду с белыми
хозяевами), но уже в 1554 г., например, администрация Верхнего Перу
(Боливии) пришла к решению, что высокогорный климат непригоден
для негров, и доставка рабов сюда практически прекратилась. За XVI в.
число невольников здесь не превысило 4 тыс/; главным образом это
были домашние рабы.
В том же 1554 г. во всем Перу насчитывалось около 3 тыс. негров,
из них больше половины (1539 человек) в Лиме\ В 1570-е годы, подан¬
ным хрониста Хуана Лопеса де Веласко, в одной только Лиме проживало
12 тыс. негров % но эта цифра, несомненно, завышена. Американский ис¬
торик Фредерик Баузер, проанализировавший муниципальные и приход¬
ские документы, дает следующую картину динамики численности насе¬
ления Лимы 7.
1586 г. - нее население Лимы 30 тыс., из них негров 4 тыс. (из которых 932 челове¬
ка - свободные) ;
1593 г.-все население 12 790, из них негров 6 690;
1600 г. - испанцев 7 193, негров и мулатов 6 621, индейцев 438 человек *. Среди негров
женщин чуть больше, чем мужчин.
1614 г.-испанцев 11867, негров 10 386, мулатов 744, индейцев 1978, метисов 192 че¬
ловека. Среди негров и мулатов по-прежнему несколько преобладают жен¬
щины.
1619 г.-испанцев 9 706, негров 11 997, мулатов 1166, индейцев 1406 человек. Среди
негров мужчин ненамного больше, чем женщин.
1636 г.-испанцев 10 758, негров 13 620, мулатов 861, индейцев 1426, метисов 377 че¬
ловек.
Таким образом, в первый период существования колониального Перу
(приблизительно до середины XVII в.) негритянское население в столице
численно преобладало почти всегда. Оно и составило те городские слои —
ремесленники, мелкие торговцы, поденщики, слуги, носильщики и т. п.,
которые обеспечивали существование города. Испанские завоеватели за¬
няли посты в административной и церковной иерархии, получили земли
или в энкомьенду индейцев; в последующие годы из метрополии прибы¬
вали ремесленники, объединившиеся в цеха. Испанцы старались не до¬
пускать индейцев в города из страха перед многочисленностью покорен¬
ных. «Республика индейцев» была сельской, «Республика испанцев» —
городской.
Насколько можно судить по документам работорговли, негры рабы
делились на четыре категории (определявшие, соответственно, цену) :
1) креол (criollo)—до 1560-х гг. в Перу это определение применялось
только к негру, родившемуся в Америке, Испании или Португалии;
2) ладино (ladino) — «цивилизованный», вне зависимости от места рож¬
дения. Из этих двух категорий набирались домашние слуги, оруженосцы,
ремесленники; 3) босаль (bozal) — негр, вывезенный из Африки, неасси-
милированный. На первый взгляд может показаться странным, но босали
часто ценились выше, чем ладино и креолы. Дело объясняется тем, что
последние, но мнению испанцев, бывали избалованы и лучше умели ук¬
лониться от работы, а кроме того, дурно влияли на босалей. Но в общем
па рынке Лимы хороший мастер (портной, кузнец, плотник) стоил в
полтора-два раза больше, чем неквалифицированный раб; 4) мулат
(mulato) — любой, будь то потомок белого и негра или индейца и
негра **.
* Те, что жили вне Серкадо,— окруженного стеной индейского квартала.
При всех оговорках об условности еще далеко не полной статистики
в латиноамериканской истории можно принять результаты архивных
исследований Ф. Баузера, согласно которым из 5278 африканских рабов,
проданных на рынке Лимы, 2295 были босалями. По стране исхода эти
рабы делятся на три группы: 1) Сенегамбия и Гвинея-Бисау: всего за¬
везено 2908 человек, из них 1281 босаль; 2) другие западноафриканские
территории: 635 человек, из них 248 босалей; 3) Центральная и Южная
Африка: 1735 человек, из них 766 босалей".
Спрос на негритянскую рабочую силу в андской зоне не ослабевал,
тем более что наибольшее число завозимых в Западные Индии рабов
задерживалось на островах и побережье Карибского моря, а индейцы,
хотя и многочисленные в этом районе, не могли быть использованы на
некоторых работах. В частности, попытка создать сколько-нибудь значи¬
тельный местный флот потерпела неудачу именно из-за нехватки греб¬
цов на галерах. Вице-король Перу граф де Вильяр сообщал испанскому
королю в 1586 г., что присылаемых на галеры преступников недостаточ¬
но, и просил доставить в Гуаякиль 300 негров, однако безуспешно
Особенно возросла работорговля в конце XVI в., в период реформ
вице-короля де Толедо. Как раз в это время были освоены большие ме¬
сторождения серебра в Верхнем Перу и ртути, нужной для амальгами¬
рования руды, в перуанских горах. Вице-король пытался наладить руд¬
ничное дело на основе рабского труда и отправлял негров в горные
районы, что вызывало протесты рабовладельцев Косты. Потребность в
неграх рабах была так велика, что приходилось мириться даже с ввозом
негров хелофе (волоф), возможных мусульман,—и это при постоянных
запретах на любой контакт с иноверцами (указ 1550 г. не позволял даже
ввоз рабов, «которые воспитывались с морисками, будь то хоть порода
негров из Гвинеи») **. Впрочем, использование негров на рудниках так
и не нашло широкого применения: акклиматизация африканцев на высо¬
когорье шла с трудом, да и сами они при любой возможности старались
уклониться от этой работы. Все 16 свободных негров, высланных в 1557 г.
вице-королем де Каньете из Лимы на шахты Карабайя, вскоре забросили
рудничное дело и стали землевладельцами, заставляя работать на себя
индейцев
Взаимоотношения негров и аборигенов с первых же лет приняли в
основном враждебный характер. В этой проблеме, как и во многих дру¬
гих, наглядно проявилось расхождение между испанским законодатель¬
ством и реальностью колониального быта. Юридически негры рабы имели
меньше прав, чем свободные подданные короны — индейцы. Но раб в об¬
щении с завоеванным испанцами местным населением выступал обычно
как представитель своего хозяина — на него переносилась часть преро¬
гатив господина. Речь идет в первую очередь о домашних рабах, слугах,
действительно доверенных лицах испанских энкомендеро. Сравнительная
неразвитость расизма в некоторых бывших испанских колониях и объяс¬
няется прежде всего тем, что здесь преобладало домашнее рабство, имев¬
шее личностный, а не экономический характер. В первые десятилетия
колонии, наполненные войнами с индейцами и гражданскими войнами,
негры становились для испанцев и товарищами по оружию. В чилийском
походе Альмагро участвовали ладино; в войске младшего Альмагро,
разбитого в битве при Чупас, было около тысячи негров, а в другом
сражении гражданской войны— при Аньякито — Гонсало Писарро одер¬
жал победу над королевской армией с помощью отряда из 600 негров.
Мятежник Франсиско Эрнандес Хирон в 1553 г. сформировал батальон
из 300 негров долины Наска под командованием негритянских же офи¬
церов. «Готовясь в поход против индейцев,—замечает североамерикан-
скин историк Дж. Локхарт,— испанцы покупали три вещи: оружие, ло¬
шадей и негров»
Энкомендеро, жившие вне порученных им энкомьенд, доверяли управ¬
ление, как правило, своим слугам-неграм. В основе такой политики лежа¬
ли две причины.
Первая — ладино несравненно лучше, чем любой надсмотрщик из ин¬
дейцев, знал нужды и интересы своего хозяина; более того, он и осозна¬
вал себя представителем «Республики испанцев» в туземной среде. Вто¬
рая — негру было труднее в силу и культурных, и расовых отличий
стать своим для индейцев, и потому он вынужден был блюсти хозяйские
интересы. Использование правящими слоями для защиты своих привиле¬
гий иноэтничных или инонациональных групп встречается в истории
часто.
Рабский статус негра, представлявшего хозяина среди индейцев,
стремление компенсировать собственную социальную неполноценность
лучше объясняют отмечаемую во множестве документов агрессивность
негров по отношению к аборигенам, чем рассуждения современников о
«врожденной жестокости» африканцев. Страх на индейцев наводили и
белые хозяева, и их слуги — негры. Можно себе представить, какая ре¬
альность скрывается за кратким свидетельством документа, сообщающе¬
го, что когда житель Ла-Паса Баррионуэво Старший приехал в свою
энкомьенду, сопровождаемый отрядом в 50 негров, то касик местных ин¬
дейцев повесился. Здесь же кратко говорится; надзирать за набранными
в поселке для добычи золота индейцами Баррионуэво поставил негров
В индейском фольклоре представление о связанности двух расовых
типов угнетателей выразилось в том, что имя белого бога Виракочи
было перенесено на испанцев и обращение «виракоча» стало означать
просто «господин», но применялось только к белым. Дьявол же, с кото¬
рым познакомила индейцев католическая церковь, представлялся в виде
негра. Даже значительное падение престижа негров в шкале неофици¬
альной иерархии после возникновения плантаций на Косте в первой по¬
ловине XVII в. не покончило с фактически бесконтрольной эксплуата¬
цией индейцев теми неграми, которые олицетворяли хозяев-испанцев и
оставались включенными в систему власти.
Приведенный выше пример поездки Баррионуэво и его негров в ин¬
дейский поселок объясняет, как уже в XVI в. могла возникнуть наряду
с метисами и мулатами довольно значительная прослойка смешанного на¬
селения — самбо. Преобладанием женщин в негритянской группе отме¬
чены только города; в селе было больше мужчин. Поведение негров в
отношении индейских женщин, фактически бесправных перед ними, не
отличалось от поведения испанцев в отношении и негритянок, и индеа¬
нок. Администрация наказывала такие связи, так же как увод неграми
индеанок от мужей и родителей. Кабильдо Сантьяго-де-Чили постановил
в 1551 г., что негр, изнасиловавший индеанку, должен быть кастрирован.
Правители провинции Кито (Эквадор) шли еще дальше: индеанке за
сожительство с негром полагалось 100 ударов плетью, негру же предпи¬
сывалось «отсечь его натуру». Запрет даже на легальное сожительство
свидетельствует о том, что колониальные власти не просто защищали
права индейцев: главной их заботой было, вероятно, не допустить дру¬
жественного союза, слияния индейских масс и знакомых с испанской
культурой негров, которые могли впасть в язычество, еще жившее в ин¬
дейской среде, и не менее того — влияния язычников-босалей, не рас¬
ставшихся с мыслью о свободе. Указ 23 сентября 1580 г. обосновывал
запрет неграм жить среди индейцев не только чинившимися притесне¬
ниями, но и тем, что негры «суть извратители обычаев и Евангелия и
315
отступают от веры с... индейцами)) Сегрегация лежала в основе ис¬
панской колониальной политики. Исходя из сегрегационного принципа н
основываясь на бесчисленных жалобах индейцев, короли и Совет Индий
неоднократно запрещали представителям «Республики испанцев)) жить в
индейских поселках. Если политика короны была двойственной — время
от времени испанцам, наоборот, предписывалось жить среди индейцев п
лично руководить хозяйством, то к пребыванию негров в индейской сре¬
де отношение не менялось (указы 1541, 1551, 1567, 1577, 1586, 1589.
1595, 1646, 1664, 1666, 1681, 1684 гг.). Сама повторяемость запретов
показывает, что они фактически не соблюдались*". Одним из результатов
было появление в индейских поселках самбо, которых президент Аудиен-
сии Чаркас (Верхнее Перу) со свойственным ему миропониманием оха¬
рактеризовал в 1586 г. как «проклятое порождение негров и индеанок,
которое только и умеет, что быть ворами, пьяницами и жестокими пала¬
чами достойных жалости индейцев)) *\
Негритянско-индейские отношения в колонии приняли еще одну менее
известную форму. Во время конкисты, а особенно после покорения стра¬
ны испанцы пользовались поддержкой значительной части индейской
аристократии — и инкской, и провинциальной. Признавшие власть коро¬
ля Испании сохранили свои сословные привилегии и, оставаясь формаль¬
но в «Республике индейцев)), заняли ближайшее к победителям-испанцам
место. Образ жизни испанских идальго стал для них образцом (при всех
необходимых оговорках о сохранении многих традиций, имитировавших¬
ся впоследствии креолами). В частности, уже в конце XVI в. некоторые
индейцы аристократы заводят у себя черных слуг. Об этом свидетельст¬
вуют индейский хронист Пома де Айяла, деловые документы *". Иезуит
Бернабе Кобо писал в 1639 г. об индейской знати Лимы, населявшей
квартал Серкадо: «В обращении своем и в убранстве домов они кажутся
испанцами, и достаточно сказать в подтверждение этого, что имеют они
более восьмидесяти негров рабов, которые им служат, и все остальные
индейцы королевства вместе не могут столько иметь)) *". Запреты индей¬
ским вождям иметь черных рабов мотивировались боязнью «дурного при¬
мера)) и негритянских бесчинств. Однако вряд ли можно принять, как
это делает М. Мёрнер, такое толкование безоговорочно^". Скорее всего,
побудителем указов было нежелание полной идентификации индейской
знати с верхами «Республики испанцев)).
В целом пример индейско-негритянских отношений в колонии показы¬
вает, что степень влиятельности группы (этнической, культурной, соци¬
альной и проч.) в обществе зависит не только от ее размера — последний
может корректироваться компактностью или дисперсностью расселения,
степенью изолированности, ограниченностью сферы деятельности
и т. д.,— но и от активности группы. Негры были несравненно малочис¬
ленное индейцев, но и несравненно активнее, что определялось их боль¬
шей близостью к правящей группе, расселенностью в городах и проч.
С этим же связан другой аспект истории андских негров — быстрейшая
динамика их социального развития. Еще в колониальный период они
способствовали возникновению буржуазного уклада в городах (главным
образом приморских), как впоследствии, уже в XIX в., освободившие¬
ся плантационные рабы перешли непосредственно от рабства к товарно¬
му сельскому хозяйству; индейцы же и много лет спустя сохраняли фео¬
дальные или полуфеодальные отношения.
Стремление негров освободиться выражалось в различных формах:
1. Тип домашнего рабства давал возможность квалифицированно¬
му ремесленнику накопить за более или менее непродолжительный пе¬
риод сумму, достаточную для того, чтобы купить свободу. Преданная
316
служба, послушание также нередко вознаграждались владельцем: обыч¬
но в завещании он отпускал рабов на волю.
2. Побеги были чуть ли не самым распространенным видом преступ¬
лений в колонии. Из 502 обследованных Ф. Баузером случаев нарушений
закона в 1560—1650 гг. 207 —побеги^. Как правило, они были недолги-
ми: поселиться среди индейцев неграм не удавалось. Будучи горожанами,
они могли бежать только в другой город, где власти обычно ловили их
или они сами возвращались к прежнему хозяину.
Некоторые шли в бродяги; пойманные подвергались различным нака¬
заниям. Одно время их высылали в Чили для войны с индейцами.
Кабильдо Сантьяго-де-Чили даже постановил в 1614 г. не принимать
присылаемых негров без свидетельства лимской администрации о том,
что они не преступники и не смутьяны. В первые же десятилетия коло¬
нии, пока власть не укрепилась, за побег больше чем на шесть дней негр
подвергался кастрации, а при повторном побеге — смертной казни. Позже
вешали только симарронов. Если же в городе негр появлялся на улице
после 8 часов вечера, любой испанец мог его задержать, а при сопротив¬
лении убить.
3. Самая активная форма сопротивления — уход в симарроны и вос¬
стания. Симарроны действовали главным образом в районе побережья,
хотя природные условия здесь давали меньше возможностей для укрытия.
Уже в 1544 г. встречаются упоминания об отрядах негров, грабивших и
убивавших жителей в окрестностях Лимы и Трухильо. Во время граж¬
данских войн, в 1545 г., около 200 негров, вооруженных испанским
оружием, укрепились в болотистой местности У ара, к северу от Лимы.
Только после нескольких попыток испанцы смогли разбить симарронов.
Больше всего известно о действиях негров симарронов в лимской окру¬
ге. О них говорит путешественник начала XVII в., в официальных доне¬
сениях есть данные об отряде беглых рабов, разбитом в 1631 г., и о дру¬
гом — в 1633 г. Для борьбы с симарронами правительство пользовалось
или милиционными отрядами, состоявшими из негров, или индейцами,
постоянно враждовавшими с неграми. Только в окраинных районах, где
конфликт не был острым, мы знаем примеры совместных выступлений
против испанцев. В 1602 г. в Вилькабамбе, труднодоступной местности
на восточных склонах Анд, поднял восстание на золотых рудниках ин¬
деец Франсиско Чильчима, в отрядах которого, кроме индейцев, было
около 2 тыс. негров. Впрочем, после нескольких успешных операций
испанцев и помогавших им индейцев каньяри негры с просьбой о поми¬
ловании принесли властям голову Чильчимы.
Самый успешный пример отделения от испанской колониальной
зистемы — это заселение неграми побережья северно-западного Эквадо¬
ра (современная провинция Эсмеральдас). По преданиям, первыми
неграми здесь были рабы с потерпевшего крушение корабля. Впоследст¬
вии к ним присоединились, вероятно, беглые рабы. Во всяком случае,
когда в середине XVI в. сюда добрались испанские конкистадоры, они
обнаружили на побережье негров и мулатов, говоривших по-испански,
считавших себя христианами, но категорически отказавшихся подчинить¬
ся колонизаторам. Труднодоступность района привела к тому, что испан¬
цы надолго оставили мысль подчинить себе здешних негров, ограничив¬
шись засылкой миссионеров
4. Характерные уже для конца колониального периода протесты про¬
тив частных случаев угнетения, не имевшие, как правило, целью разру¬
шение системы — слишком глубоко вошли в нее негры. В XVIII в., на¬
пример, ткачи Бернардино Торрес (мулат) и Алехо Савалета (самбо)
возглавили восстание против угнетения в мастерских — обрахе. Еще
317
более показателен мятеж в Ламбайеке (1779 г.). Когда королевская ад¬
министрация обложила свободных негров налогом на военные нужды,
их реакция была такой же, как у креолов в аналогичных ситуациях.
Сначала негры выразили свой протест письменно, заявив вице-королю,
что такое решение — «нарушение прав народа» и что они не индейцы,
чтобы платить налог. Вскоре под воздействием агитации двух мулатов —
офицеров милиционных войск негры стали готовиться к более решитель¬
ному протесту. Поскольку уже ходили слухи о готовящемся восстании
индейцев, королевская администрация сочла за лучшее не раздражать
негров и отменила налог. Кстати, свободные негры действительно обяза¬
ны были платить налоги наравне с индейцами, согласно королевскому
указу 1574 г. Но, во-первых, в течение этих двух веков налоги взимались
нерегулярно и указ был забыт; во-вторых, к концу XVIII в. свободные
негры настолько привыкли считать себя полноправными гражданами
«Республики испанцев», что любое напоминание о юридическом неравен¬
стве воспринималось ими как ущемление их прав
При постоянном численном превосходстве негров и мулатов над
иснанокреолами неудивительно, что постоянным фактором колониальной
политики был страх перед возможными восстаниями рабов. Удивительно
другое — страх этот оказался необоснованным. Вышеприведенные приме¬
ры сопротивления относятся лишь к очень малой части негритянского
населения. И во время индейских восстаний, и при пиратских нападени¬
ях негры побережья выступали на защиту системы — по крайней мере,
не выступали против нее. Общественные связи негров и мулатод былй
двойственными: «горизонтальные» — в афро-перуанской культурно^расо-
вой группе, и «вертикальные» — с испано-креольской группой и членами
«цветных каст», смешанным населением (последнее, впрочем, может быть
представлено как «диагональный» вектор: слишком заметно здесь было
наличие мулатов разной степени смешения). Знакомство с историческим
материалом приводит к выводу, что «вертикальные» связи часто оказыва¬
лись крепче «горизонтальных». Иными словами, групповая солидарность
на расовой основе проявлялась слабее, чем индивидуальная — на основе
социальной. Не последнюю роль в отсутствии этнорасовой сплоченности
у андских негров и мулатов сыграла сегрегационная политика властей.
Разделение колониального общества на расовые, культурные, социаль¬
ные группы проводилось администрацией вполне сознательно. Уже упо¬
миналось о разделении на «Республику индейцев» и «Республику ис¬
панцев». Внутри первой поддерживалась рознь между индейцами разных
племен: каньяри, например, с первых лет конкисты составили вспомога¬
тельные войска испанцев, использовавшиеся в карательных операциях;
восстание Тупак Амару 1780-х годов было подавлено при помощи других
индейцев и негров. G XVIII по XIX в. «цветная» группа в «Республике
испанцев» разделялась на множество «каст» согласно долям смешения с
неграми, индейцами или европейцами. Чем больше «испанской крови»
имел индивидуум, тем выше он стоял в неофициальной, но признавшей¬
ся всеми иерархии, тем ближе он был к правящей «белой» группе. Не¬
гритянская же общность, единая и расово, и культурно (в общем вся
афро-перуанская культура сохранила из африканских традиций только
какие-то элементы фольклора), была расколота испанцами по единствен¬
ному признаку— памяти о происхождении, и этот принцип негры при¬
няли.
В 1634 г. член городского совета Лимы Хуан Эскивель Триапа пред¬
ставил вице-королю доклад, где указывал, что в Лиме и Кальяо живет
3700 способных носить оружие белых, против которых может в случае
бунта выступить 20 тыс. негров. Единственная причина, полагал Эски-
318
ведь, почему негры еще не восстали,— это ненависть одних племен к дру¬
гим. «Они большие хозяева над нашими жизнями, чем мы — над их
свободой»,— говорилось в докладе. Эскивель предлагал на 10 лет за¬
крыть ввоз негров, заменив их труд индейским, и тем сбалансировать
численное неравенство. Вице-король де Чинчоп не согласился с предло¬
жением, ответив, что делается главное: поддерживается вражда между
неграми, разделенными на кофрадии —локальные религиозные братства;
мулаты же не присоединятся к неграм, так как тянутся к белым.
Чинчон осуществлял традиционную политику: еще в 1615 г. вице-
король Хуан де Мендоса-и-Луна обосновал необходимость «разделения
наций». «Нациями» испанцы называли в данном случае племена^. Пер¬
вая же негритянская кофрадия была учреждена в Лиме в 1540 г. по
инициативе крещеных негров. И уже в 1549 г. кабильдо Лимы определил,
что на собраниях черных кофрадий планируются преступления, преда¬
ются пьянству и разгулу. Вероятно, в первые полвека эти христианские
по форме общины действительно служили сохранению каких-то африкан¬
ских языческих традиций, например праздников, сопровождавшихся тан¬
цами и ритуальными попойками. Но уже в 1602 г. был принят королев¬
ский указ, обязывавший всю деятельность негритянских и индейских
кофрадий проводить только под контролем священников. В основном
руководство кофрадиями забрали в свои руки монашеские ордена.
В 1603 г. доминиканцы учредили две кофрадии: одну для мулатов, дру¬
гую для «негров конго» (вероятно, не только баконго, но и вообще
банту) ; иезуиты — одну, в которую входило около ста человек (только
негры). Показательно, что иезуитская кофрадия в 1650 г. раскололась на
три новых: сначала по требованию негров ладино их отделили от боса¬
лей, а затем произошел раздел на «чистых креолов» и «мулатов». Из
других орденов общинами руководили францисканцы, августинцы н
мерседарии. Кроме того, существовали кофрадии под надзором и приход¬
ских священников. К 1639 г. в Лиме (по другим городам страны не
жило достаточного числа негров, чтобы объединиться в общины) было
25 испанских кофрадий, 13 индейских, 19 негритянских и мулатских.
Основной — явной — задачей этих общин являлась организация шествий
в церковные праздники (главные — праздник «Тела господня», страст¬
ные среда, четверг и пятница) с пением и плясками^. Еще Мендоса-и-
Луна в упомянутом выше письме королю Филиппу предлагал больше
занимать народ празднествами, чтобы отвлечь от политики. Поэтому, ког¬
да в провинции Кито было замечено, что негры отмечали праздники, не
соответствующие церковному календарю, власти не приняли мер по
искоренению таких проявлений язычества. В Лиме, однако, контроль был
строже. Некоторые пляски («паналивио», «серена») подверглись запрету
как опасные для общественной морали — из-за телодвижений и сопро¬
вождавших пляску куплетов. Правда, они не исчезли, и путешественник
середины XVIII в. наблюдал их в столице. Завезенная из Испании обря¬
довая игра «Битва мавров и христиан» стала осмысляться неграми
(в некоторых случаях) как культовый бой между африканскими племе¬
нами, хотя, с точки зрения испанских властей, должна была напоминать
о победе белых над черными.
Из прочих элементов африканской культуры кофрадии сохранили
вождей — по два на каждую общину; кроме того, каждая «нация» име¬
ла «короля» или «королеву», руководивших праздниками. На празднике
«Тела господня» «король» возглавлял процессию со скипетром в правой
руке и под зонтиком. Память о «королях» или вождях негров не исчеза¬
ла: симарроны, укрепившись в труднодоступной местности, выбирали
себе «короля». Во время нападения голландцев на побережье в 1624 г.
319
но Лиме пошел слух, что те привезли из Африки двух «королевских сы¬
новей» для агитации за голландцев
Экономическими задачами кофрадий являлись взаимопомощь, созда¬
ние денежного фонда и совместное ведение некоторых хозяйственных
дел. Для испанцев же, напомним, само существование этих общин оправ¬
дывалось тем, что они препятствовали единению негров. В 1791 г. жур¬
нал «Меркурио Перуано» сообщил, что в стране имеется по крайней мере
10 негритянских «наций»: мандинга, лукуми, конго, мисанга (вероятно,
касанга), камбунда, карабали, кангае, чала, уарочири и терранова. Три
последние назывались по андским местностям — важно было не столько
африканское происхождение, сколько групповое самосознание
К концу колониального периода большинство негритянского и мулат¬
ского (той или иной степени смешанности) населения района составля¬
ли свободные. В 1791 г. в Перу было около 41 тыс. рабов и более 41 тыс.
свободных негроидов при общем населении страны несколько более
1 млн. человек. Число свободных негроидов, несомненно, занижено, так
как при любой переписи сравнительно светлые мулаты стремились вы¬
дать себя за белых. В Эквадоре на 8 тыс. рабов приходилось 42 тыс.
свободных негров и мулатов. Королевские чиновники Хорхе Хуан и
Антонио Ульоа, посетившие Гуаякиль в конце XVIII в., заметили, что
все плотники, конопатчики и прочие портовые работники — негры или
мулаты. Темные мулаты Гуаякиля монополизировали также профессии
цирюльника и хирурга, особенно на торговых и военных кораблях, так
что даже опытные профессионалы, приезжавшие сюда из Испании, вы¬
нуждены были менять квалификацию
Война за независимость дала возможность многим мулатам и некото¬
рым неграм существенно повысить свой общественный статус. Хотя в
конце XVIII —начале XIX в. колониальные власти позволили сформи¬
ровать отдельные подразделения черной милиции и эти войска, как пра¬
вило, сражались на стороне роялистов, все же большинство свободных
мулатов и негров, а также рабов поддержало революционные войска Сан
Мартина и Боливара. Около трети солдат Сан Мартина, участвовавших
в сражениях при Майпу и Чакабуко, были негры. Еще заметнее негры
и мулаты в армии, шедшей из Новой Гранады,— ведь и мулат Флорес,
будущий президент Эквадора, родом с карибского побережья. В Верхнем
Перу (получившем название сначала Республики Боливара, а потом
Боливии), где негры практически отсутствовали, лозунгом освобождения
от войск А. Сукре, в которых преобладали колумбийские и венесуэль¬
ские негры, стало: «Мулатам —нет!»
В Боливии вопрос об отмене рабства никогда не стоял остро. В 1846 г.
здесь числился 1391 раб, так что декрет 1825 г., объявивший каждого
родившегося на территории республики свободным, не вызвал ощутимо¬
го сопротивления. Окончательно рабство в Боливии было отменено в
1861 г.
В Эквадоре так много негров и мулатов стремилось вступить в армию
Боливара, что кабильдо Гуаякиля в 1823 г. просил главнокомандующего
вывести из города и его округи черных офицеров, так как само их при¬
сутствие возбуждало темнокожих горожан. Тем не менее в 1825—1827 гг.
страна пережила несколько восстаний негров в северо-западных районах,
где проживало больше всего рабов (из 6 804 рабов в 1825 г. более
з/д находились в провинциях Гуаяс, Эсмеральдас и Манаби). X. Флорес,
темнокожий офицер Боливара, стал президентом Эквадора, опираясь на
армию, где было много мулатов, и в 1835 г. его конкурент В. Рокафуэр-
те вел предвыборную кампанию под лозунгом удаления из страны «чужих
негров». Хотя с 1821 г., как и по всей Великой Колумбии (частью ко¬
320
торой до 1830 г. был Эквадор), все рожденные в стране считались свобод¬
ными, в Эквадор и Перу контрабандой переправлялись рабы с карибско¬
го побережья. Запрет Флореса на работорговлю, опубликованный под
британским давлением в 1841 г., конгресс Эквадора не ратифицировал в
течение 5 лет. И только в 1851 г. президент Хосе Урбина провозгласил
закон об отмене рабства. К этому времени в Эквадоре числилось 2389 ра¬
бов (из 8 тыс. негров, живших в стране), занятых преимущественно на
сахарных плантациях.
Несмотря на декрет Урбины, согласно архивным свидетельствам,
в Эквадоре оставались рабы на рудниках Качави и Плайя-дель-Оро в
провинции Эсмеральдас до 1894 г/"
В Перу, где освобождение от испанцев принесли Сан Мартин (из
Аргентины) и Боливар (из Новой Гранады), местные креолы не участ¬
вовали активно в военных действиях. Два батальона, влившиеся в осво¬
бодительные армии,— кавалерийский «Конные гренадеры Перу» и пехот¬
ный «Верноподданные Перу» —состояли главным образом из метисов и
мулатов. Но вплоть до 50-х годов XIX в. окрестности Лимы терроризи¬
ровались отрядами, состоявшими в основном из негров, мулатов и самбо.
В 1835 г. один из них, возглавленный негром Леоном Эскобаром, взял
штурмом столицу; Эскобар ожидал уплаты выкупа в 5 тыс. песо, сидя в
президентском кресле. Попытки покончить с разбоем были безуспешными,
так как в политическом хаосе первых десятилетий республики претенден¬
ты на власть нередко призывали эти шайки к себе на службу, формируя
отряды так называемых монтонеро, наводившие ужас и на врага, и на
мирное население. Состав их постоянно пополнялся беглыми рабами:
декреты Сан Мартина и Б. Монтеагудо от 1821 г. об освобождении ра¬
бов, вступивших в освободительную армию, о свободе всех рожденных
после 28 июля 1821 г. и любого раба, вступившего на территорию Перу,
не всегда соблюдались. Лишь окончательное освобождение рабов прези¬
дентом Р. Кастильей в 1854 г. лишило монтонеро их базы. К этому вре¬
мени в стране насчитывалось 22—25 тыс. невольников
В республиканский период экономика Перу окончательно меняет
ориентацию — с рудничной на сельскохозяйственную. Ведущим районом
становится Коста, где и концентрируется наибольшее число негров и
мулатов. Плантации сахарного тростника и хлопка, выращиваемых на
экспорт, требовали дешевых рабочих рук — вот почему освобождение
рабов затянулось в Перу на три с лишним десятилетия. Флора Тристан,
бабушка П. Гогена, посетившая в 1834 г. Перу, передает доводы, которые
приводил ей в защиту рабовладения хозяин плантации, тде трудилось
несколько сотен негров. Упадок хозяйства страны, по его мнению, имел
причиной запрет работорговли
После освобождения многие негры, особенно на юге Перу, остались
работать на прежних местах, но уже за плату: они копили деньги для
покупки собственного участка. Значительная же часть бывших рабов от¬
казалась от труда, символизировавшего для них рабство. Они перебрались
в поселки или города, где занялись поденным трудом, розничной торгов¬
лей, ремеслом. В сельском хозяйстве еще долго сохранялись прежние
формы эксплуатации, неизменной оставалась и социальная структура.
Практически ситуация с отменой рабства не изменилась, поэтому слухи
о возможности его восстановления казались достоверными. Такой слух
вызвал, в частности, восстание негров в долине Чинча в 1879 г.
Вторая половина XIX в.— время обострения расовых отношений в
Перу. С одной стороны, белые креолы, прежде всего те, кто испытывал
конкуренцию со стороны негров на рынке труда, использовали расизм
как орудие в конкурентной борьбе. С другой стороны, у негров на план¬
%Н Африканцы
32f
тациях сложились чрезвычайно обостренные отношения с завезенными
оюда на смену рабам китайцами. Крайним проявлением негритянско-ки¬
тайской вражды стал учиненный неграми погром китайских кули в до¬
лине Каньете в 1881 г.^
Конец XIX — начало XX в.— время, когда негритянская проблема в
последний раз обсуждается на национальном уровне. Именно в эти годы
завершается, по крайней мере в Перу и Эквадоре, сложение ядра нации,
креольского по своему этническому облику. Освобождение рабов, привед¬
шее к большей территориальной и социальной мобильности негров, выз¬
вало защитную реакцию господствующей группы. Реакция эта прояви¬
лась в распространении расистских идей школы Ж. А. Гобино и
X. С. Чемберлена, в поощрении европейской иммиграции и замалчивании
какого бы то ни было африканского наследия в культуре наций андских
стран. Парадоксальным образом идеологическая негрофобия уживалась в
те же годы с практическим предпочтением негритянского труда латифун¬
дистами и предпринимателями. Впрочем, речь шла только о неквалифи¬
цированной работе. В Перу на немногочисленные небольшие фабрики
негров не брали рабочими, хозяева предпочитали иммигрантов из Евро¬
пы. По переписи населения Лимы 1908 г., на тысячу промышленных
рабочих и ремесленников приходилось всего 63 негра Для строитель¬
ства, для уборки и обработки сельскохозяйственной продукции, для
других видов грубого физического труда даже те правительства, которые
поощряли расистскую идеологию, разрешали ввоз черных иммигрантов.
В Эквадор XIX в. было завезено по контракту около 4 тыс. негров с
Ямайки, занятых в строительстве железной дороги от Кито к побережью
и в разработке золотых рудников. Часть этих иммигрантов после исте¬
чения срока контракта осталась в стране, поселившись главным образом
на северо-западе, где с колониальных времен существовало плотное не¬
гроидное население.
В XX в. вопрос об участии африканского элемента в культуре и об¬
щественной жизни андских стран проявился различно в каждом из госу¬
дарств региона. В Чили и Боливии негритянская проблема практически
отсутствует из-за преобладания европеоидного населения в первом и
индейско-метисного — во второй. Даже капризы латиноамериканской
статистики (на 1900 г., по данным официальной переписи, в Боливии
проживало 3 945 представителей черной расы, включая самбо, а в 1930 г.
мексиканский географ X. Лойо непонятным образом обнаружил здесь
59 740 негроидов не могут изменить впечатления о том, что и в
Чили, и в Боливии крайне немногочисленное население, сохранившее
негритянские соматические черты, полностью подверглось культурной
ассимиляции, восприняв основные черты национальных культур.
В Перу в XX в. негритянское присутствие заметно не столько в исто¬
рических событиях (вроде восстания, фиксируемых документами фактах
группового проявления и т. п.), сколько в этническом, выявляемом лишь
аналитически, либо расовом, более явном, аспектах. Афро-перуанской
группы с какими-либо четкими параметрами, насколько можно судить,
в Перу не имеется, есть негроиды, сохранившие некоторые элементы
традиционной культуры, в первую очередь фольклора. Однако и эти
элементы не присущи только «неграм» Перу: они характеризуют всю
«креольскую» народную культуру Косты, где слились и европейские,
и африканские, и индейские черты
Присутствие смешанного негроидного населения в Перу заметно
прежде всего именно на побережье. Светлые мулаты, неотделимые от
здешних «креолов» — метисов, более явные негроиды проживают анкла¬
вами в некоторых долинах (Чинча, Каньете, Чанкай, Пьюра). Миграции
происходят обычно из одного анклава в другой, предпочтительно из
сельского в городской; пожалуй, лишь в этом и проявляется некоторая
расовая солидарность (закрепляемая, насколько можно судить, связями
родственными и типа компадрасго). От общего числа перуанцев негры и
мулаты составляют менее 1% (0,47% в 1940 г.; 0,42% в 1970 г.). При
всех оговорках о достоверности статистики эта ситуация в целом кажет¬
ся правдоподобной^.
Среди рассматриваемых стран Эквадор занимает особое положение.
Здесь, как уже говорилось, имеются компактные — и довольно значитель¬
ные в процентном отношении к общему числу эквадорцев — группы не¬
гритянского и мулатского населения. Впрочем, размеры этой группы
неопределимы: по полуофициальным расчетам, в 1936 г. чернокожие эк¬
вадорцы составляли 10% численности жителей страны, в 1944 — 5%.
Цензы 1950 г. и последующие не дают деления по расовому признаку.
По приблизительным подсчетам в 1975 г. 10% эквадорцев относились к
негритянской группе.
Часть эквадорских негроидов проживает в долинах северных провин¬
ций Карчи, Имбабура, на юге — в провинции Лоха. Практически везде в
прибрежной полосе встречаются темнокожие эквадорцы, но наибольшее
число их сконцентрировано на северной части побережья, в провинции
Эсмеральдас с центром в городе Сан-Лоренсо (население Эсмеральдас в
1963 г. насчитывало 29 590 человек, негры, мулаты и самбо преоблада¬
ли). По этническим характеристикам прибрежные афроэквадорцы состав¬
ляют субкультурную группу, единую с афроколумбийцами тихоокеанско¬
го побережья з**.
Несомненное наличие негро-мулатской группы тем не менее не делает
политику правительств страны отличной от той, что принята в Чили,
Перу и Боливии. Этническая специфичность африканского элемента в
истории этих стран (за немногими исключениями), как правило, замал¬
чивается. Можно сказать, что с момента появления в регионе и до наших
дней негритянские культуры официально отвергались и подавлялись —
сначала испано-креольской (и индейской), затем национальной средой.
Те немногие выявляемые только при помощи научного исследования тра¬
диции африканского происхождения, бытующие в национальных культу¬
рах, вошли в них, за исключением музыкального фольклора, имплицит¬
но, без того чтобы в сознании носителей и национальных, и сегодняшних
локальных культур они связывались с африканской средой.
Если в настоящее время трудно предугадать возможную роль ин¬
дейцев Анд (в первую очередь из-за многочисленности) в этнических
процессах, то потомки африканцев, вероятнее всего, и в дальнейшем
пойдут по тому же пути интеграции и ассимиляции, по которому шли их
предки в этом районе. На уже сложившихся — определяющих уровень
развития наций — прибрежных культурах Перу и Эквадора негритянское
участие сказалось исторически. Вряд ли можно ожидать большего.
* Piei У. Pérou: Immigration et démarra¬
ge de l'agriculture spéculative au Pérou
au XIX-eme siècle // Les migrations in¬
ternationales de la fin du XVIII-e siècle
a nos jours. P., s. a. P. 148.
s A roua /. de. La inmigración en el Perú.
Lima, 1971. P. 45.
3 EocMari У. Spanish Peru. 1532—1570:
A Colonial Society. Madison a. o., 1968.
P.178.
* Roui L. R. The African Experience in
Spanish America: 1502 to the Present
Day. Cambridge a. o., 1976. P. 214, 370.
s Router E. P. The African Slave in Colo¬
nial Peru, 1524—1650. Stanford, 1974.
P. 338.
s Veiasco У. L. de. Geografía y descripción
universal de las Indias. Madrid, 1894.
P. 463—464.
? Roiaser E. P. Op. cit. P. 339—341.
s EocMari У. Op. cit. P. 175, 179.
s Rotaser E. P. Op. cit. P. 40—41. Здесь
и* 323
же дается статистика по племенным
группам.
Reuffffer R. Gobernantes del Perú. Mad¬
rid, 1925. T. X. P. 124—125.
** ЛУогмег ЛУ. La Corona Española y los
foráneos en los pueblos de indios de
América. Estocolmo, 1970. P. 96.
's Rotoser F. P. Op. cit. P. 17—28.
*3 Ibid. P. 8—9; Affddendor/ F. №. Perú.
Lima, 1973. T. I. P. 159; RocMarf /. Op.
cít. P. 171; Colección de documentos iné¬
ditos para la historia de España. Mad¬
rid, 1844. T. V. P. 335. В 1535 г. конь
стоил от 1500 до 1900 песо, кобыла —
800 песо, черный раб —600 песо (Re¬
vista del Archivo Nacional. Lima, 1944.
T. XVII. Entrega I. P. 53, 64-66).
i4 Visita de la provincia de León de Hua-
nuco en 1562. T. 1: Visita de los cuatro
waranqa de los chupachus. Huanuco,
1967. P. 32.
is Colección de documentos para la histo¬
ria de la formación social de Hispano¬
américa. 1493—1810 (далее —CDFS).
Madrid, 1953. V. 1. P. 528.
is ibid. V. I. P. 213, 297, 422, 504, 566, 598-
599; V. II. Madrid, 1958. P. 25, 401—402,
534, 539-540, 728—730, 755.
i7 ЛУогмег ЛУ. Op. cit. P. 95.
i6 Roma de Ayafa F. G. Nueva Corónica y
Buen Gobierno. P., 1936. P. 707; Rarffn
¿erré F. Informe sobre el descubrimien¬
to de documentos que revelan la trata y
comercio de esclavos negros por los in¬
dios del común durante el gobierno
virreinal en el Perú. Lima, 1961. P. 11—
12.
i9 Go&o y?. Historia de la fundación de
Lima // Monografías históricas sobre la
ciudad de Lima. Lima, 1935. T. I. P. 127.
29 ЛУогмег ЛУ. Op. cit. P. 97.
21 Eotoser F. P. Op. cit. P. 172.
22 Ibid. P. 172—173, 176—177, 196—215,
397; CDFS. V. I. P. 386—387; Descripci¬
ón del virreinato del Perú: Crónica iné¬
dita de comienzos del siglo XVII. Rosa¬
rio, 1958. P. 31; Rochar; /. Op. cit.
P. 189; Gonzáfez Rudrez F. Historia ge¬
neral de la República del Ecuador.
Guayaquil; Quito, s. a. P. 21—23.
зз Affffonés R. Gente negra en el Perú:
esclavos y conquistadores//América In¬
dígena, 1971. V. XXXI, N 3. P. 595;
Rouf R. R. Op. cit. P. 153—154.
24 Rowser F. P. Op. cit. P. 183—184;
Rouf R. R. Op. cit. P. 133; Rasffde R. Les
Amériques noires: Les civilizations af-
iicaines dans le Nouveau Monde. P.,
1967. P. 15, 103.
23 CDFS. V. II. P. 88; Rosser F. P. Op.
cit. P. 247—250; CucFe P. Pérou Negre:
Les descendents d'esclaves africaines du
Pérou. Des grands domaines esclava¬
gistes aux plantations modernes. P.,
1981. P. 125—130; Robo R. Op. cit. P. 311.
26 №ffgus de /sas /. Fiestas folclóricas
ecuatorianas // América Indígena. 1974.
V. XXXIV. N 3. P. 633; Rasffde R. Op.
cit. P. 179; СисДе D. Op. cit. P. 131.
27 7!y¿ddeudor/ E. №. Op. cit. P. 159.
26 Rouf R. R. Op. cit. P. 97, 134; Roto¬
ser F. R. Op. cit. P. 333; /uan /.,
Gffoa A. Noticias secretas de América.
Madrid, 1918. T. I. P. 85-86, 124.
29 Л/огмег ЛУ. A Historia das relações de
raças na América Latina // Revista de
História. São Paulo, 1967. N 72. P. 519;
Rouf R. R. Op. cit. P. 215.
69 Rouf R. R. Op. cit. P. 227—230; Ffffa-
otceucfo ЛУ. Geografia de la República
del Ecuador. N. Y., 1858. P. 164; Fsfu-
pfuáu Reffo /. El Negro en Esmeral¬
das (Apuntes para su estudio). Santo
Domingo de los Colorados, 1976. P. 34—
35, 54.
s* Rfef /. Capitalisme agraire au Pérou. P.,
1975. V. I. P. 217; /dem. Rebeliones
agrarias y supervivencias coloniales en
el Perú del siglo XIX // Revista del Mu¬
seo Nacional. 1973. T. XXXIX. P. 303-
306; Raff R. Voyage au Chili, au Pérou,
et au Méxique pendant les années 1820,
1821 et 1822. P., 1825. T. I. P. 219—220;
Roreufe R. Historia del Perú desde la
proclamación de la independencia. Lima,
1876. T. I. P. 12—13; Colección de docu¬
mentos históricos del Perú. Lima, 1873.
T. IV. P. 309—311, 326—327, 395;
GucFe D. Op. cit. P. 19.
32 Rrfsfdu F. Peregrinaciones de una paria.
La Habana, 1984. P. 269—271.
33 Cucfte D. Op. cit. P. 77, 84; Arena /. Op.
cit. P. 90—91, 103.
34 Cuc/te D. Op. cit. P. 70.
зб Цит. no: Rouf R. R. Op. cit. P. 216.
36 RfTUTMons G. G. The Criollo Outlook in
the Mestizo Culture of Coastal Peru //
American Anthropologist. 1955. N 1.
P. 109.
37 Romero F. Perú: una nueva geografía.
Lima, 1972. T. 2. P. 69; Almanaque del
Perú, 1973. Lima, 1973. P. 147.
зб №Ffffen V. F. Class. Kinship and Power
in an Ecuadorian Town: The Negroes
of San Lorenzo. Stanford, 1965. P. 23—
24.
АРГЕНТИНА, УРУГВАЙ, ПАРАГВАЙ
Негры рабы появились в Аргентине фактически с началом ее завоевания
европейцами. Одним из первых разрешение испанского короля на ввоз
чернокожих рабов на Ла-Плату получил конкистадор М. Ирала в 1534 г.,
за два года до основания Буэнос-Айреса *. Небольшие партии невольни¬
ков, которых удавалось доставлять в Буэнос-Айрес на протяжении
XVI—XVII вв. по выдававшимся королем лицензиям, предназначались
для обслуживания завоевателей и первых поселенцев прибрежной про¬
винции. Нехватка здесь индейцев и презрительное отношение «весино»
(привилегированных испанцев горожан, получавших землю, пользовав¬
шихся особыми правами и обязанностями в городской общине) и крео¬
лов — белых уроженцев колонии к физическому труду поддерживали
стойкий спрос на черных рабов, несмотря на неразвитость земледелия и
общую хозяйственную отсталость колонии. Через Буэнос-Айрес шло
также снабжение рабами внутренних районов Аргентины и областей,
входящих ныне в состав Боливии, Перу и Чили, где они с XVII в. ис¬
пользовались в рудниках.
К трудностям доставки рабов через океан добавлялся официальный
запрет с 1594 г. на заход торговых океанских судов в Буэнос-Айрес.
Поэтому из Африки и Бразилии невольников ввозили в основном неле¬
гально. Строгий контроль со стороны метрополии за хозяйственной дея¬
тельностью колоний и ограничение их активности встречали прямое или
замаскированное сопротивление местных землевладельцев и купцов.
Объем легальной торговли не шел ни в какое сравнение с размерами
контрабанды. Так, из 12,8 тыс. черных рабов, выгруженных в порту с
1606 по 1625 г., только 288 прибыло по королевскому разрешению^.
Еще труднее определить, сколько африканцев было продано в самой
Аргентине, так как вплоть до 1776 г., когда ее территория входила в
вице-королевство Перу, Буэнос-Айрес служил важным транзитным узлом
для обеспечения рабами внутренних районов. Поток рабов из города к
границам с Перу в отдельные периоды превышали приток их из-за океа¬
на. Так, с 1612 по 1615 г. в порт прибыло 3,4 тыс., а отправлено в
глубь страны 4,5 тыс. рабов\
В 1703 г. ввоз рабов через Буэнос-Айрес был легализован. Не имея
собственных торговых факторий в Африке, Испания пользовалась услу¬
гами португальских работорговцев, а позже — французских и английских
компаний. С 1703 по 1713 г. французы и англичане импортировали в
Буэнос-Айрес 3,5 тыс. африканцев. По другим данным, только француз¬
ская Гвинейская компания ввезла в 1708—1712 гг. 3,5 тыс. рабов\
Началом систематической доставки африканских невольников в
Буэнос-Айрес считается 1713 г., когда монополия на работорговлю с
вице-королевством Перу перешла к Англии (до 1730 г.). Но судя по
приводимым в литературе цифрам, объем легальной торговли живым
товаром не увеличился.
В 1776 г. новое вице-королевство — Рио-де-ла-Плата (в составе нынеш¬
ней Аргентины, Уругвая, Парагвая и Боливии) отделилось от Перу,
и в 1791 г. ему была разрешена свобода торговли. Все это активизиро¬
вало хозяйственную жизнь в колонии и содействовало расширению ввоза
зм
11* Африканцы
на Ла-Плату негров-рабов ^ через Буэнос-Айрес и частично через осно¬
ванный в 1726 г. порт Монтевидео.
В конце XVIII —начале XIX в. в работорговле колонии наблюдался
максимум интенсивности, вскоре сменившийся резким спадом, поскольку
Майская революция 1810 г., провозгласившая буржуазно-демократиче¬
ский лозунг «свободы, равенства, братства», привела в 1812 г. к запрету
доставки в страну рабов. В 1813 г. был издан декрет о свободе для детей,
рожденных рабынями после этой даты, который подорвал основы рабст¬
ва в стране и способствовал постепенному его исчезновению. Ко времени
принятия конституции 1853 г., отменившей рабство, большинство негров
и мулатов в Аргентине были уже свободными. Сравнительно раннее пре¬
кращение ввоза африканцев и сокращение числа рабов отразилось на
этнических процессах, способствуя консолидации аргентинского этноса и
ассимиляции негров.
*
Начало сложению негритянской группы населения колонии положили
черные рабы, раскупавшиеся в Буэнос-Айресе и в хозяйственных центрах
па пути следования невольничьих караванов на запад. Дальнейший рост
ее происходил в большей степени естественным путем. В бывших пер¬
вое время окраинными зонах освоения чернокожее население появилось
в лице беглых рабов. В Парагвай и Уругвай бежали рабы с бразильских
плантаций и рудников. В аргентинской пампе удавалось спастись отдель¬
ным группам бывших рабов, бежавших с рудников Потосн (Верхнее
Перу). Там они присоединились к ла-платской вольнице — конным охот¬
никам и погонщикам скота — «гаучо». Из негров и мулатов со временем
образовалась своеобразная прослойка «черных гаучо», и, по утверждению
автора классического труда о гаучо Э. Кони, влияние негров сказалось
на «всей сущности гаучо» Известно, что среди знаменитых «пайядо-
ров»—гаучо, сочинявших и исполнявших свои импровизированные куп¬
леты, встречались и негры.
Из хроник XVIII в. следует, что к 1650 г. из трех тысяч жителей
Буэнос-Айреса половину составляли негры \ В городах в качестве
домашних слуг и ремесленников они быстро вытеснили индейцев. Ина¬
че обстояло дело в сельском хозяйстве. На западе и северо-западе, где
находились главные хозяйственные районы колонии и где выращивали
нетропические культуры, негры не смогли заменить индейцев и метисов
на полях и виноградниках. Правда, рабов с успехом стали использовать
на хлопковых плантациях Сальты и Тукумана. В степных прибрежных
областях, обладавших одними из самых плодородных в мире почвами,
земледелие не получило развития. Из-за нехватки индейцев труд рабов
использовали на небольших земельных наделах (в чакрах) узкой при¬
городной полосы, позволявшей охранять посевы от набегов незамиренных
индейцев южной пампы. Рабы и свободные негры и мулаты трудились
также в скотоводческих эстансиях, но в роли пастухов-объездчиков они
не выдерживали конкуренции с гаучо.
Неразвитость плантационного хозяйства и экстенсивность животновод¬
ства обусловили рассредоточенность рабов, занятых сельским трудом.
Даже во внутренних провинциях, в которых в связи с катастрофическим
падением численности индейцев к концу XVIII в. негров рабов стали
чаще привлекать к земледельческим работам, их не могло быть очень
много, так как из-за удаленности от побережья покупка рабов здесь об¬
ходилась особенно дорого.
Рабы концентрировались в основном там же, где белые, т. е. в горо¬
дах и пригородной зоне. С преимущественной сферой использования тру-
326
да рабов — в домашнем услужении (среди негров образовалась в том
числе прослойка домашних музыкантов) и в ремесле —были связаны и
формы их эксплуатации, более мягкие, чем в Бразилии и Вест-Индии—
странах плантационного рабства.
По мнению аргентинского исследователя X. Руис Комадрана, ввоз
рабов сыграл важную роль в увеличении населения Рио-де-ла-Платы и в
улучшении хозяйственного положения колонистов. Кроме того, смеши¬
ваясь с белыми и индейцами, этот новый компонент населения придал:
импульс и особый характер метисации, результатом которой стало появ¬
ление так называемых каст — групп населения широкой цветовой гам¬
мы". Причем, проживая преимущественно в городах, негры чаще сме¬
шивались с белыми, чем с индейцами. Основной моделью межрасовых
связей между ними служило сожительство белого мужчины с черной
женщиной или с мулаткой. Многие рабыни подвергались сексуальной
эксплуатации со стороны хозяев или их сыновей и имели от них де¬
тей. Иногда белые отцы освобождали из рабства своих детей-мулатов^
и надежда на лучшую участь для таких детей была одной из причин,,
по которой негритянки желали иметь потомство от белых мужчин.
Некоторым рабам удавалось самим скопить средства для выкупа на
свободу, особенно когда хозяева отряжали их в город на оброк. Авторы,
писавшие о «гуманном» характере рабства на Ла-Плате, милосердии
местных хозяев, забывали, что более терпимое положение рабов-ремес-
ленников и домашних слуг объяснялось сугубо меркантильными сообра¬
жениями выгоды. Рабство и на Ла-Плате при всей своей относительной
«мягкости» оставалось рабством: хозяева имели право продавать своих
рабов, отрывая детей от матерей, применять телесные наказания и т. п-
и, как считает уругвайский историк Петит Муньос, освободить от раб¬
ских оков в большинстве случаев могла лишь смерть
Все же прослойка свободных негров и мулатов медленно, но неук¬
лонно росла. В 1744 г. в Буэнос-Айресе на 8,1 тыс. белых (креолов и
испанцев) приходилось 1,2 тыс. рабов и 0,6 тыс. свободных негров и мула¬
тов. В г. Корриентес к 1760 г. насчитывалось 1,1 тыс. белых и столько
же негров и мулатов, в том числе 0,5 тыс. свободных
Свободные и вольноотпущенные негры и мулаты были регламентиро¬
ваны в своих правах, согласно утвержденному колониальным законода¬
тельством «режиму каст», представлявшему собой широкую систему
контроля, призванную охранять высшие социальные и экономические
позиции белого населения. Правда, в XVII и начале XVIII в. в Арген¬
тине обходили некоторые требования «режима каст» и части метисов ж
мулатов удалось стать торговцами, собственниками мелких мастерских,
землевладельцами, музыкантами. Однако по мере роста численности сме¬
шанного населения, среди которого все более заметную долю составляли
лица с примесью негритянской крови, усилилась сегрегация «цветных
каст». Конкуренция со стороны свободного цветного населения побудила
креолов выступить за восстановление принципа «чистоты» родословной
и расово-сословных привилегий. К концу XVIII в. мисцегенация между
неграми и белыми уменьшилась. В знатных домах на «амуры» сыновей
хозяина с рабынями по-прежнему смотрели сквозь пальцы, но еслиг
негритянка рожала бледнолицего ребенка, названный ею виновник этого
рисковал навлечь на себя большие неприятности. Об одной из возникав¬
ших из-за этого ситуаций рассказывает песенка, распевавшаяся в Буэ¬
нос-Айресе в начале XIX в.*': «Папа черный и мама черная, а ребе¬
нок белый. Хозяин-отец не признает меня — в этом хитрость».
Преследование связей белых с рабынями предпринималось и на офи¬
циальном уровне. Известны случаи разбирательства по делам знатных
11** 32F
жителей Буэнос-Айреса, уличенных в совращении своей или чужой ра¬
быни. Указом от 1805 г. белым запрещалось жениться на женщинах из
ккаст» без разрешения вице-короля или аудиенсии (местного королевско¬
го трибунала) Усилилась социально-экономическая дискриминация
негров и мулатов. Круг их занятий сузился. Получить профессию или
скопить средства для своего дела даже для мулатов стало трудно. Сна¬
чала в Кордове, затем в Буэнос-Айресе мулатов перестали принимать в
члены ремесленных гильдий, в то время как раньше в некоторых цехах
свободные мулаты составляли даже большинство.
Социальная обусловленность дискриминации цветного населения под¬
держивалась негативным отношением церкви к внебрачным связям, ка¬
ких было большинство среди негров и мулатов. «Дефект рождения»,
т. е. незаконнорожденность, увеличивал предубеждения по отношению к
неграм, а церковь превратилась в своего рода стража расовых предрас¬
судков. При этом церковные и монашеские организации сами владели
большим числом рабов, как чистокровных негров, так и тех, кто родил¬
ся от смешения с испанцами, мулатами и индейцами Креолы почув¬
ствовали опасность со стороны поднявших свой статус метисов и мула¬
тов и старались противопоставить им себя, открещиваясь от связей с
ними. Укрепление социально-расовой иерархии двояко сказывалось на
взаимоотношениях свободных негров и мулатов. Последние стремились
поднять свой престиж приобретением культурных навыков белых и от¬
делением от черных. В то же время креолы и испанцы делали все меньше
различий между неграми и мулатами, ставя их на одну ступень и объеди¬
няя в одну группу, косвенным подтверждением чему служат данные
переписи 1778 г., в которой негров, мулатов и самбо включили в общую
графу. Об этой переписи населения, которая считается самой полной за
весь колониальный период, следует сказать особо в связи с тем, что ее
результаты убедительно опровергают широко распространенное мнение
о незначительности доли негритянского компонента (включая мулатов и
самбо) в населении колониальной Аргентины. Другое дело, что столь вы¬
сокой относительная (и абсолютная) численность негритянской группы
продержалась недолго и этот факт следует учитывать при оценке вкла¬
да негров в культуру аргентинской нации.
Согласно переписи 1778 г., на той части территории вице-королевст¬
ва, которая отошла позднее к Аргентине, общая численность населения
достигла 186 тыс. человек, из них негров, мулатов и самбо — 68,5 тыс. **
(по другим данным примерно на те же годы — 91,4 тыс.) Таким об¬
разом, в 80-х годах XVIII в. негритянский компонент (с оговоркой на
условность термина) составлял более трети населения колониальной Ар¬
гентины.
Особенно высокой была в это время концентрация негров, мулатов
и самбо (45%) в наиболее крупных хозяйственных районах —юрисдик¬
циях Кордова и Тукуман. Причем подавляющая их часть приходилась на
сельскую зону этих северо-западных областей, где большое число рабов
поглотили медные рудники района Кордовы и хлопковые плантации Ту-
кумана. 13% всех негров сосредоточивались в юрисдикции Буэнос-Айрес,
и здесь преобладающее число негров жило в самом городе. Региональ¬
ные особенности этносоциальной структуры центрального прибрежного
района и северо-западных провинций сказались на судьбах негритянской
части населения этих областей и на процессах физического и культур¬
ного смешения негров с другими группами.
В переписи не выделялись свободные и рабы. Однако вплоть до кон¬
ца колониального периода большая часть всех негров и мулатов нахо¬
дились еще на положении рабов. Рабы стояли как бы вне креольско¬
328
метисного общества и в условиях Рио-де-ла-Платы, не будучи объеди¬
ненными в большие коллективы, не могли существенно влиять на
складывающуюся рио-платскую, или креольскую, культуру.
В конце XVIII — начале XIX в. негритянская группа еще пополня¬
лась благодаря ввозу новых партий африканских невольников. Свобода
торговли и предпринимательства активизировала экономическую деятель¬
ность в стране, возникали новые ремесленные мастерские, первые пекар¬
ни, мебельные и другие мануфактуры, где работали мулаты и негры.
Негры и мулаты в городах преобладали среди сапожников, каменщиков,
портных, кузнецов, в связи с чем эти ремесла стали считаться «низки¬
ми» занятиями. В 1800—1805 гг. из Буэнос-Айреса и Монтевидео на¬
правлялись просьбы королю содействовать сокращению числа черных в
ремесленных занятиях, так как «белые предпочитают жить в бедности,
но бездельничать, чем работать рядом с черными и мулатами»
Увеличение прослойки свободных негров и мулатов внутри отмечен¬
ной группы мало повлияло на их социальную мобильность. Расово-со¬
циальная и расово-профессиональная обусловленность сузили сферу
занятости черных, не позволяя им выйти за положенную черту. Извест¬
но, что в Буэнос-Айресе еще долгие годы черные доминировали в таком
занятии, как доставка воды в дома горожан, работали мусорщиками, но¬
сильщиками, грузчиками в порту
Влияние идей Французской революции, особенно революции рабов на
Гаити 1791 — 1802 гг., способствовало брожению среди чернокожего насе¬
ления колонии. Уже в 1790 г. вице-король запретил ввоз негров из лю¬
бых французских владений в Америке. Но пресечь «крамольную пропа¬
ганду» иностранцев и возвращающихся из поездок в Европу местных ин¬
теллигентов среди черных и цветных не удавалось. В 1799 г. в
Банда-Ориенталь, по другую сторону Ла-Платы, восстала группа рабов,
пытавшихся обосноваться на берегу р. Рио-Йи и создать свободную
коммуну.
В 1806 г. на Ла-Плате высадились англичане и захватили Буэнос-
Айрес. Креольские патриоты, возглавившие народное движение, для ока¬
зания отпора интервентам стали набирать рабов. В дальнейшем ив
добровольческих отрядов, которые с помощью жителей Буэнос-Айреса
поднялись на защиту своего города и одержали победу над регулярны¬
ми английскими войсками, сформировалась ла-платская революционно¬
освободительная армия.
Майская революция 1810 г., открывшая эпоху независимости Арген¬
тины и создания буржуазной аргентинской нации, положила начало дви¬
жению за отмену рабства. X. Сан Мартин начал зачислять рабов в ка¬
честве вольноотпущенников в пехоту и кавалерию патриотов. Присоеди¬
нив благодаря этому значительную часть рабов к армии. Сан Мартин
укрепил ее мощь. Между 1813—1818 гг. около 2 тыс. рабов-негров и му¬
латов провинции Буэнос-Айрес, привлеченные обещанием свободы, всту¬
пили в армию Еще большее число рабов удалось набрать в обшир¬
ной области на западе, примыкавшей к г. Мендоса, где проходило
формирование андской армии. Так, в андской армии более половины
солдат составили освобожденные рабы Негры и мулаты сформирова¬
ли отдельные батальоны пардос и мореное (темных и черных), но, не¬
смотря на сохранение расовой дифференциации, принцип демократизма
и единой для всех формы и дисциплины делал армию монолитной. Бое¬
вая сплоченность солдат разной расовой принадлежности меняла их
прежнюю психологию, ослабляла расовые предрассудки населения.
На плечи пехоты, ударной силой которой были отряды пардос и мо¬
реное, выпала основная тяжесть в этой войне, и именно в ее рядах
произошли наибольшие потери. Война за независимость Ла-Платы, про¬
должавшаяся в Чили и Перу и затянувшаяся на много лет, нанесла по¬
этому наиболее ощутимый урон негритянской части населения. Посколь¬
ку в это же время заметно уменьшился ввоз африканских рабов, абсо¬
лютная и относительная численность негров, мулатов и самбо в стране
резко сократилась Начался новый этап в истории негров Аргентины,
завершившийся размыванием этой группы в населении страны.
После войны за независимость экономическое положение бывшего
раба изменилось слабо. Если раньше его принуждали выполнять прези¬
раемую обществом работу, то теперь он должен был сам браться за нее,
чтобы заработать на жизнь. Для негров солдат, вернувшихся с войны,
где они глотнули воздух свободы, наступило горькое разочарование. Но
ют эксплуатации, бедности и притеснений страдали не только негры.
Рост социальной дифференциации приводил к расширению эксплуатируе¬
мых неимущих слоев населения в городе и деревне и за счет метисов
и креолов. Свободные негры, мулаты и самбо вливались в разросшиеся
ряды этой трудящейся массы, что ускорило их этнокультурное сближе¬
ние с аргентинским обществом и превращение в афроаргентинцев.
Путь к свободе для новой категории негров и мулатов, отнесенной
декретом 1813 г. к «освобожденным по рождению», тоже оказался тер¬
нистым. Претворение в жизнь так называемого «Регламента о воспита¬
нии и занятиях освобожденных», призванного подготовить детей рабынь
к самостоятельной жизни, помочь им в получении образования, профес¬
сии и даже земли, не достигло намеченной цели. «Освобожденные» до
20 лет должны были жить под присмотром бывших хозяев и до 15 лет
служить им за вознаграждение, которое ради сохранности следовало не
выдавать на руки, а перечислять в банк на имя подопечного. В дейст¬
вительности хозяева по своему усмотрению продлевали эти сроки и ук¬
лонялись от положенных отчислений. В результате молодые люди полу¬
чали свободу без малейших средств к существованию. Доступ к школь¬
ному образованию облегчился, но школы оставались раздельными для
черных и белых, причем первые отличались более низким качеством.
Но и после принятия конституции 1853 г., юридически покончившей с
рабством и с традиционными расово-сословными привилегиями, негры не
стали действительно полноправными гражданами страны. В 60—70-е годы
они вынуждены были даже сдать позиции, завоеванные в предшествую¬
щий период —господства в стране диктатуры Росаса (1832—1852).
Начиная с 70-х годов XIX в. в Аргентину хлынули европейские им¬
мигранты. Доля афроаргентинцев в населении страны быстро уменьши¬
лась. Кроме того, стала осуществляться целенаправленная политика
^отбеливания» населения республики. Перепись 1895 г., в которой не
было упоминания о темнокожих аргентинцах, заверяла, что скоро насе¬
ление Аргентины «будет совершенно однородным, образованным из но¬
вой и прекрасной расы — продукта всех европейских наций, оплодотво¬
ривших американскую землю» Полное умолчание об афроаргентинцах
стало частью последовательной политики по обработке общественного
мнения и созданию нового национального стереотипа, соответствующего
мифу о «белой Аргентине».
Существующие в литературе сведения об этническом составе ввозивших¬
ся на Ла-Плату рабов слабо документированы. Однако сами невольники
сохраняли более ясное представление о своем происхождении. Разнооб¬
разие возрожденных в Аргентине африканских этнонимов служило свое-
330
то рода ориентиром для возникновения в городах многочисленных объе¬
динений негров, поддерживавшихся притоком из Африки босалей. Рас¬
члененность на мелкие группы мешала социокультурному сплочению
бывших африканцев, мешала им противостоять тенденции к деэтнизации
и креолизации, т. е. восприятию ими местных обычаев. Рабы вынужде¬
ны были воспринимать «нормы новой культуры», и «Каса гранде» —
«Большой дом» хозяина и семья, в которой многие рабы служили и
жили, становились в этом смысле хорошей школой. Можно также пред¬
положить, что и сами хозяева, и их дети, хотели они того или нет, вос¬
принимали некоторые отличные от европейских сюжеты, образы, подра¬
жали новым для себя интонациям, пластике движений, мелодиям, вкусам.
Двусторонний культурный обмен при близости и постоянстве взаимных
контактов был неизбежен, но влияние негров выражалось гораздо сла¬
бее. Вынужденная ассимиляция негров рабов подкреплялась естествен¬
ными процессами адаптации к новой среде, престижностью господствую¬
щей культуры. В то же время невозможность для них следовать во всем
чуждым образцам, потребность в свободном общении с «соплеменниками»
реализовывались в создании негритянских организаций — своего рода
«землячеств».
Долгое время объединения рабов по принципу общности происхожде¬
ния (позже, видимо, включавшие свободных негров и мулатов) остава¬
лись тайными и непрочными. Первые упоминания об официально оформ¬
ленных негритянских организациях — так называемых кофрадиях
(религиозных братствах) относятся к 1770-м годам. Создавались кофра¬
дии при католических приходах и контролировались церковью. Но под
прикрытием обязательной католической обрядности они сохраняли эле¬
менты африканских религиозных обычаев и церемоний: языческие боже¬
ства, переименованные в христианских святых, обряды инициации, коро¬
нация «королей» и их почитание, магия и т. п. Кофрадии способствова¬
ли «корпоративной солидарности» и «поднятию духа» входивших в них
«братьев» и, несмотря на контроль церкви, пресекавшей стремление
кофрадий к автономности, они поддерживали относительную обособлен¬
ность черных и темных от остальной части населения. Неясно, в каких
отношениях состояли кофрадии с другим типом обществ, получивших
в литературе название «насьонес», как и многие другие моменты, касаю¬
щиеся обеих этих форм объединений негров. Насьонес, как и кофрадии,
-создавались по принципу этнической близости или общности района вы¬
воза, но устав насьонес обнаруживает их более высокую организован¬
ность. Члены насьонес открывали школы для своих детей, а мальчиков
16 лет пристраивали к ремесленному мастеру, предоставляли помощь
нуждающимся членам. Существует предположение, что они также выку¬
пали своих членов из рабства. К концу колониального периода насьо¬
нес благодаря своим публичным ритуальным церемониям стали заметным
явлением общественной жизни.
В 1842 г. в Буэнос-Айресе насчитывалось свыше 40, а в 1850 г.—
более 50 насьонес. Наряду с рабами в них участвовали свободные нег¬
ры, но противоречивость взаимоотношений приводила к внутренним рас¬
прям между ними.
Сохранились описания очевидцами шумных уличных шествий насьо¬
нес — особого рода танцев, в общих чертах сходных у негров разного
происхождения, исполнявшихся в сопровождении хора голосов, под зву¬
ки барабанов из огромных тыкв, обтянутых сверху и снизу кожей, раз¬
нообразных бубенчиков и флейт. Участников празднеств отличали наряд¬
ные костюмы из муслина ярких цветов. И сами эти танцы, и разнооб¬
разные барабаны, сопровождавшие их, получили в колонии общее
331
название «кандомбе». В начале XIX в. синонимом танцев негров стало
также слово «тангос» африканского происхождения У каждой насьон
были свои флаги и штандарты. Таким образом, до середины XIX в. аф-
роаргентинцы еще поддерживали отдельные традиции, которые были
характерны и довольно близки всем афроамериканцам. Народные танцы,
мелодии и ритмы негров, их основные музыкальные инструменты вошли
в плоть креольской культуры. Причем это нельзя свести к влиянию
культурных заимствований из Бразилии или Кубы, а объясняется внут¬
ренними процессами этнокультурного смешения, свидетельством чему
служит хотя бы знаменитое аргентинское танго, зародившееся в порто¬
вых предместьях Буэнос-Айреса на рубеже XIX—XX вв.
Давление со стороны властей ускорило процесс распада насьонес.
связанный со стиранием этнических различий между различными по на¬
званию группами населения афро-аргентинского происхождения, стано¬
вившегося частью общеаргентинской этнической общности. Большая
часть афроаргентинцев старалась откреститься от ставившегося им в
вину «африканизма» и придать своим обществам характер, свойственный
благотворительным организациям европейских иммигрантов
Деятельность еще одного, самого позднего по времени возникновения
типа афро-аргентинских организаций сосредотачивалась на экономических
функциях, но главное их отличие от насьонес заключалось в забвении
прежнего принципа объединения по этнониму, ритуальных танцев кан¬
домбе и других африканских пережитков. Первое благотворительное об¬
щество чернокожих аргентинцев, или Общество взаимопомощи, возникло
в 1855 г. Устав его был составлен самими членами общества в отличие
от кофрадий, подчиненных уставу церкви, и от насьонес, устав которых
утверждался провинциальными правительствами. Еще в 1930 г. функ¬
ционировало благотворительное общество «La Protectora» (Покровитель¬
ница). Неизвестно, когда оно прекратило свое существование, но пред¬
полагают, что, по-видимому, оно слилось с каким-либо национальным ар¬
гентинским обществом, как это бывало с другими подобными организа¬
циями черных.
Три вида негритянских обществ как бы отражали стадии эволюции
взаимоотношений африканцев и афроаргентинцев с аргентинским этно¬
сом. Кофрадии представляли собой первую попытку черных рабов защи¬
титься от общества белых и удовлетворить свои духовные потребности.
Организация насьонес означала возросшее самосознание негроидной
группы как значительной части населения, лишенной элементарных граж¬
данских прав. Помогая своим членам в получении образования, овладе¬
нии ремеслом и т. д., насьонес одновременно становились ступенью к
ассимиляции африканцев и их потомков аргентинской испаноязычной
этнической общностью. С сокращением численности негритянской груп¬
пы, уничтожением рабства и усилением консолидации аргентинской на¬
ции расширились пути ассимиляции негров и мулатов аргентинцами.
Упадок насьонес и трансформация их в общества взаимопомощи отра¬
жали эти объективные процессы. Окончательному размыванию афро-ар¬
гентинского меньшинства способствовал наплыв в Аргентину европейских
иммигрантов.
Специфическую роль в ассимиляции афроаргентинцев сыграл государ¬
ственно-политический фактор. Власти использовали церковь, а затем по¬
лицию как инструмент контроля над кофрадиями и насьонес. Со време¬
нем афроаргентинцы применили более эффективную тактику для дости¬
жения своей независимости от властей, создав общества взаимопомощи
и совершив еще один шаг на пути «отречения» от своей культурной ав¬
тономии и ускорения интеграции с аргентинской нацией.
332
Массовая европейская иммиграция сильнейшим образом сказалась на
дальнейшей судьбе афро-аргентинского меньшинства. Размывание его
продолжалось с конца XIX в. не столько за счет ассимиляции, сколько
за счет вымирания. Иммигранты вытесняли афроаргентинцев из сферы
их традиционных занятий, не смущаясь непрестижностью последних в
глазах местного креольского населения. Соперничество в некоторых ви¬
дах сервиса усиливало взаимную антипатию, приводя к конфликтным
ситуациям между афроаргентинцами и итальянцами Расовые предрас¬
судки, осложнявшиеся социальными мотивами, ограничивали физическое
смешение и тем более смешанные браки между черными женщинами и
европейскими мужчинами. В редких случаях они имели место. В 1880 г.
афро-аргентинская газета «La Broma» (Шутка) не без насмешки позд¬
равляла черных невест с удачей, выражая надежду, что в скором бу¬
дущем удастся увидеть их на улицах торгующими спагетти
Ограничение круга занятий, общественных и физических контактов
привело к ухудшению положения негров, к сокращению у них рождае¬
мости, увеличению детской смертности и превратило афроаргентинцев в
вырождающееся этпорасовое меньшинство, особенно в центральном при¬
брежном районе — средоточии европейских иммигрантов. По оценке на
конец 60-х годов XX в. в Большом Буэнос-Айресе проживало 3—4 тыс.
черных жителей, что составляло еле заметную величину по отношению
к 8-миллионному населению города При этом в группу черных по¬
пали новые африканские иммигранты с Островов Зеленого Мыса.
Что касается внутренних районов страны, то с конца XVIII в. не
велось учета численности негритянского населения этих областей.
Известно, однако, что с 30-х годов XX в. миграционный поток сельских
жителей привел оттуда в Буэнос-Айрес свыше 1 млн. «кабеситас неграс»
(букв, «черные головки») Прозванные так за индейские и негритян¬
ские признаки, они напомнили «портеньос» (жителям Буэнос-Айреса),
что далеко не все в Аргентине белые, как считалось ранее. Многие на¬
зывали их просто «неграми». Обычай именовать человека с малейшими
негроидными признаками «негром», будь то даже мулат или «тригеньо»
(более светлый), родился именно тогда, когда «чистых» негров в стра¬
не почти не осталось.
Темнокожие мигранты из внутренних районов отличались своими про¬
винциальными манерами и другими особенностями. Большинство горожан
относилось к ним с чувством превосходства и раздражения. К расово¬
культурным предрассудкам примешивалось недовольство материального
порядка: из-за прилива дешевой рабочей силы снижались уровень зара¬
ботной платы и возможности выбора на рынке труда. Через несколько
десятилетий кабеситас неграс смешались со старожилами пригородов и
рабочих кварталов Буэнос-Айреса. Новые мигранты из внутренних об¬
ластей страны, продолжавшие прибывать в столицу, уже не столь резко
отличались от остального ее населения. Воспринимая общеаргентинские
культурные нормы, они внесли новую струю в социальную и культур¬
ную жизнь города возродив, в частности, интерес к африканским ис¬
токам.
В целом следует признать, что хотя на территорию Рио-де-ла-Платы,
вошедшую в границы Аргентины, африканских рабов ввозили на протя¬
жении двух с лишним столетий, этот факт не нашел адекватного отра¬
жения в физическом облике и в комплексе черт культуры современных
аргентинцев. В XVIII в. «негритянский компонент» — термин, которым
мы условно объединяем в одну группу негров, мулатов и самбо, превра¬
тился в важный источник роста населения в основных хозяйственных
областях колонии. Но в XIX в. доля негритянской группы в стране ста-
333
ла сокращаться, что способствовало ее ассимиляции. Негры в Аргенти¬
не, за исключением немногих областей, не жили компактными группами
и не играли важной роли в общественном производстве, в создании ма¬
териальных ценностей вообще и товарной продукции в частности. С кон¬
ца XIX в. процесс ассимиляции усилился под воздействием мощной вол¬
ны европейской иммиграции в страну, в результате чего негритянская —
теперь уже афро-аргентинская — группа как обособленное этнорасовое
меньшинство была окончательно размыта. Но важно подчеркнуть, что
черты этносоциальной структуры и этнического самосознания аргентин¬
цев, сложившиеся под воздействием института рабства негров, не были
до конца изжиты. Будучи вытесненными на периферию национальной
культуры, сохраняются и некоторые элементы афроаргентинского проис¬
хождения, хотя и соединенные, как правило, с другими культурными на¬
пластованиями. Такие элементы можно выделить в музыкальном танце¬
вальном фольклоре, в ритмах танго и милонги, в народной кухне и
меньше в языке. Относительно слабый вклад негров в культуру арген¬
тинцев, как было показано, обусловлен рядом причин, как общих для
всех испаноязычных латиноамериканских стран, так и более специфич¬
ных.
*
Освоение территории Уругвая началось лишь спустя сто лет со времени
ее открытия испанцами. Под названием Банда-Ориенталь (Восточная
провинция) она вошла в созданное в 1616 г. губернаторство Рио-де-ла-
Плата. В начале XVII в. в уругвайскую пампу доставили из Парагвая
лошадей и коров и часть местных индейцев перешли на конную охоту
за одичавшим и размножившимся скотом. Вскоре здесь появилось приш¬
лое белое и цветное (негры, мулаты, метисы) население, привлеченное
возможностями охоты и скотоводства. Со временем и в уругвайской
пампе образовалась смешанная прослойка гаучо, которые в большей сте¬
пени, чем аргентинские гаучо, испытали влияние индейцев и португаль¬
цев.
Первый город Банды-Ориенталь — Колониа-ду-Сакраменту построили
в 1689 г. португальцы, которые ввезли туда негров рабов из Бразилии.
Испанцы, захватив это укрепление, затем упрочили свои позиции в ре¬
гионе. В 1726 г. они возвели крепость-порт Монтевидео, среди обитате¬
лей которой были и рабы-негры, привезенные переселенцами из Арген¬
тины з". Это заметно оживило контрабандную торговлю шкурами, живот¬
ным салом и, что не менее важно, создало со временем для крайней
восточной провинции, отделенной рекой Уругвай и эстуарием Ла-Платы
от остальной колонии, стимул для последующего социально-экономиче¬
ского обособления. Но торговые ограничения, отсутствие рудников и
плантаций сдерживали хозяйственное развитие и рост населения провин¬
ции. Эпизодически ввозившиеся в Монтевидео негры рабы в основном
предназначались для домашнего услужения.
Со второй половины XVIII в. начался прямой ввоз в Монтевидео не¬
вольников из Африки. К 1778 г. среди 4 270 жителей Монтевидео было
710 рабов, 600 свободных негров и мулатов и только 73 индейца. В сель¬
ской зоне, к югу от р. Рио-Негро, среди 5 080 жителей насчитывалось
694 раба, 490 свободных негров и мулатов и 104 замиренных индейца^.
Учитывая погрешности тогдашней статистики, можно в целом заключить,
что самый новый компонент, условно называемый нами негроидным из-за
включения мулатов, имел уже весомую долю в населении, основную
часть которого составляли креолы и испанцы.
J34
После отмены Испанией в 1791 г. торговых ограничений и с вклю¬
чением Монтевидео в международную торговлю развитие скотоводства и
ремесел вызвало увеличение ввоза рабов в Банда-Ориенталь. Непосред¬
ственно из Африки сюда было ввезено невольников: в 1777 г.— 33;
1794 г.-102; 1804 г.- 338; 1805 г.-160; 1809 г.-173; 1810 г.-
838 Кроме того, в эти годы продолжали поступать партии рабов из
Бразилии и Аргентины. Не позволяя судить об общем объеме легальной
и контрабандной работорговли за указанный период, приведенные цифры
показывают, что она увеличилась к концу колониального периода, хотя
большого размаха не приобрела.
Рост численности негров в Восточной провинции шел медленно. Сре¬
ди рабов часто вспыхивали эпидемии тифа и других болезней, косившие
людей. По данным за 1810—1839 гг., уровень рождаемости негров был
намного ниже, чем у белых Все же доля негров и мулатов в насе¬
лении Монтевидео оставалась высокой — в начале XIX в. она составля¬
ла более трети всех жителей^.
В 1806—1807 гг. в освобождении от английских интервентов Буэнос-
Айреса и Монтевидео принимал участие и батальон «восточных» негров
и мулатов. В связи с началом систематической борьбы жителей Восточ¬
ной провинции против испанских колонизаторов, проходившей в особо
сложных условиях работорговля стала затухать. Большая помощь
рабов и свободных негров и мулатов в войне с Испанией, в отражении
португальской агрессии, а затем в войне с Бразилией ускорила отмену
в Уругвае работорговли. Однако рабство, поддерживаемое правящим
классом крупных помещиков-латифундистов, было окончательно ликви¬
дировано много позже.
После Майской революции в Буэнос-Айресе в результате столкнове¬
ния интересов претендующей на автономию Восточной провинции с ге-
темонистскими устремлениями революционного правительства «Объеди¬
ненных провинций Ла-Платы» произошел разрыв «Восточного берега» с
Буэнос-Айресом. В длительной (с 1817 по 1828 г.) вооруженной борьбе
с Испанией, а затем со своими более сильными соседями, приводившей
к полной или частичной оккупации территории будущего Уругвая, за¬
кладывались основы общего этнического самосознания различных групп
немногочисленного населения страны. В августе 1828 г. была провозгла¬
шена независимость Восточной Республики Уругвай, а в 1830 г. приня¬
та ее конституция. Но этническая консолидация и развитие буржуазных
отношений в Уругвае осложнялись экономической отсталостью и сохра¬
нением докапиталистических форм хозяйства. Применение наемной ра¬
бочей силы в первое время после завоевания независимости было огра¬
ниченным, в том числе из-за большого удельного веса рабов. В1829 г.
-они составляли четверть населения Монтевидео, но в силу своего бес¬
правия не могли еще активно участвовать в формировании уругвайской
этнокультурной общности.
Рабы, сначала добровольно, а позже по призыву служившие в армии,
становились вольноотпущенниками. Прослойка свободных негров и му¬
латов стала расти также в результате вышедшего в 1825 г. декрета о
свободе для «всех, кто впредь рождался в провинции», запрещавшего
также ввоз рабов из-за границы. Конституция 1830 г. ввела этот дек¬
рет в свод основных законов, но работорговля продолжалась подпольно,
я положение «освобожденных» слабо отличалось от прежнего. Согласно
новому указу 1837 г. об опеке над бывшими рабами опекуны обязыва¬
лись защищать освобожденных от злоупотреблений со стороны бывших
хозяев. В 1841 г. был издан повторный декрет об отмене работорговли,
я в 1853 г — декрет об отмене рабства. Но фактическое положение ве¬
333
щей преграждало черным и темным путь к подлинному равенству и к
полной ассимиляции с уругвайским этносом. Расовые н классовые пред¬
рассудки «принимающего» общества, тяжелое материальное положение
и низкий уровень профессиональной подготовки освобожденных не поз¬
воляли им подняться на одну ступень с белым населением. Бывшим ра¬
бам ничего другого не оставалось, как приняться за свои прежние не-
пристижные занятия: разносить воду, чистить места общего пользования,
служить в домах прислугой или горничной, работать швейцаром, куче¬
ром и т. п. Негритянки торговали кондитерскими изделиями или стира¬
ли одежду. Среди негров и мулатов были также объездчики лошадей,
пастухи, погонщики, мелкие земледельцы, ремесленники (каменщики,
плотники и др.). На возникших в XIX в. «саладерос» (солильни мяса)
негры выполняли всю физическую работу, причем их труд был намного
тяжелее, чем у негров в городе.
«Условная» свобода, как ее назвали из-за того, что цветные не мог¬
ли ею воспользоваться в полной мере, и в этническом отношении ста¬
вила негров и мулатов в двойственное положение: они в подавляющем
большинстве уже не были африканцами, но и безоговорочными уругвай¬
цами общество их не считало и не давало стать таковыми. Эта своеоб¬
разная в культурном отношении «переходная» прослойка начала образо¬
вываться еще в колониальный период из потомков африканцев — уро¬
женцев страны во втором и более поколениях, для которых испанский
стал родным языком, наряду с некоторыми другими элементами господ¬
ствующей и потому престижной культуры белых. Процесс отрыва, отхо¬
да от исконных африканских традиций начинался сразу же после при¬
бытия африканцев в американские колонии, где возникло деление рабов
на босалей — новичков, не успевших научиться испанскому языку и
приобрести другие «культурные» навыки, и ладино — частично ассими¬
лированных негров. В дальнейшем эта терминология, перенесенная в
колонии из Испании, подверглась некоторому переосмыслению. В Банда-
Ориенталь, например, «босалем» стали называть и раба — уроженца ко¬
лонии, плохо говорившего по-испански или неумелого неопытного слугу.
Появились и термины «полубосаль», «полубосалон», «печон», отражавшие
разные ступени адаптации и ассимиляции африканцев. На всех этапах
работорговли ладино, естественно, котировался выше, чем босаль.
С резким уменьшением ввоза рабов в XIX в. в местных газетах объяв¬
лениях о купле-продаже черных слуг и в сообщениях о беглых рабах
эпитеты «босаль» или «ладино» пропали; остались только пояснения
типа: «негр», «мулат» или «пардо», с перечнем их достоинств или
примет.
Частичная ассимиляция рабов в Восточной провинции и в целом на
Ла-Плате происходила легче, чем в странах плантационного рабства.
В Банда-Ориенталь рабы не были так изолированы и отделены от хо¬
зяев, как на плантациях или рудниках соседней Бразилии. Господский
дом на Ла-Плате, включавший и помещения для рабов, отличался от хо¬
зяйской усадьбы при сахарной плантации с ее классическим делением
на «каса гранде» и «сенсала» всем своим более патриархальным укла¬
дом. Негры не только воспринимали культуру белых, но и сами оказы¬
вали влияние на обычаи колониальной эпохи. Это касается, в частности,
проникновения музыки и танцев негров в народное уругвайское искус¬
ство. Негритянские кандомбе в пору их расцвета проходили в Монтеви¬
део каждое воскресенье, и их темпераментные, зажигательные мелодии
подхватывались белыми без малейшего смущения Все же рабы мог¬
ли сохранить только небольшую часть культурного наследия своих аф¬
риканских предков, и воздействие африканских элементов на культуру
336
других слоев населения было ограниченным. В колониальную эпоху не¬
гритянская группа (негры, мулаты, самбо) ни в социальном, ни в эт¬
ническом отношениях не представляла собой единого целого; даже среди
самих негров, разделенных на рабов и свободных, на босалей и ладино,
не могло быть единства.
После отмены рабства этнокультурный облик негритянской группы
неизбежно нивелировался: все они отныне превращались в афроуруг-
вайцев — уроженцев страны с формально равными правами и относи¬
тельно близким социальным статусом. Но хотя не было оснований для
выделения их в самостоятельную этническую группу, обособление негров
и мулатов как расово-социальной общности вытекало из отношения к ним
окружающего белого большинства. В 70-е годы XIX в. некоторые пред¬
ставители черных, получившие образование и доступ к прессе, восполь¬
зовались этим для отстаивания прав негров на подлинное равенство со
всеми уругвайцами, но белое общество отвергло попытки преодолеть ра¬
совые барьеры.
Европейская иммиграция в Уругвай, начавшаяся в 30—40-е годы
XIX в. и принявшая большие масштабы в последующие десятилетия, на
столетие вперед определила характер этнических процессов в стране.
К концу XIX в. благодаря иммиграции численность населения Уругвая
возросла более чем в 10 раз. Доля цветных, в том числе негров и му¬
латов, во много раз снизилась. Но в отличие от Аргентины, в Уругвае
иммигранты не вытеснили негров из некоторых профессий, ставших тра¬
диционными для черных и темных. В то же время расовая дискрими¬
нация не достигла здесь столь резких форм. Все это, по-видимому, по¬
зволило негритянскому меньшинству сохраниться и в определенном
смысле окрепнуть, что нашло выражение в созданной в XX в. афро-
уругвайской прессе и художественной литературе. В 1928 г. появилась
газета черных «La Vanguardia», а в 1935 г.—просуществовавший 15 лет
журнал «Nuestra raza». Основатели журнала создали и первую в Уруг¬
вае негритянскую политическую партию — «El partido autóctono negro»,
выдвинувшую собственных кандидатов на выборах 1937 г. Этот опыт кон¬
чился неудачей с политической точки зрения, но продемонстрировал воз¬
росшее самосознание и сплоченность афроуругвайцев в борьбе с расовы¬
ми предрассудками и сегрегацией.
Несмотря на разрыв в социальном развитии и уровне жизни между
неграми и другими группами населения (по более поздним данным,
в 1956 г. среди 14 979 владельцев частных промышленных предприятий
было лишь 11 негров) афроуругвайцы достигли определенного куль¬
турного подъема. В 1935 г. возникла организация негритянских писате¬
лей и журналистов «El circulo de los Intelectuales Escritores y Periodi¬
stas negros», а затем —более широкая социокультурная ассоциация
негров Уругвая. Появилась группа художников-негров, разрабатывавших
негритянские темы. Современная афро-уругвайская поэзия знает таких
крупных поэтов, как Пилар Барриос, Карлос Кардосо Феррейра и из¬
вестного сторонника негритюда Хуана Хулио Арраскаета.
Согласно переписи 1963 г., из 2,6 млн. жителей 260 тыс., или 10%,
составляли негры, мулаты и метисы, преобладающая часть которых про¬
живала в пограничной с Бразилией области и в Монтевидео Таким
образом, афроуругвайцы остаются реальным компонентом населения и
расово-социальной структуры общества с вытекающими отсюда социо¬
культурными проблемами.
337
*
Парагвайская нация образовалась как результат смешения испанцев с
индейцами. Однако последнее время историки все чаще обращаются к
вопросу об участии в ее формировании негров. Впрочем, хронологические
рамки исследований о парагвайских неграх не выходят за 70-е годы
XIX в., поскольку дальнейшее этническое развитие сгладило расовые
различия внутри нации.
Наличие многочисленной рабочей силы в лице индейцев гуарани оп¬
ределило специфику этносоциальной и экономической ситуации в коло¬
нии. Сведения о первом аукционе негров рабов в Асунсьоне относятся
к 1556 г., но ввозили их сюда сравнительно немного, в основном для
личного услужения знатным особам Однако со временем негритянская
группа численно разрослась благодаря естественному приросту, и семьи
со скромным достатком также получили возможность приобретать рабов
по доступной цене на внутреннем рынке В течение всего колониаль¬
ного периода в главных отраслях хозяйства — производстве иербы (па¬
рагвайский чай), табака, древесины — были заняты, как правило, индей¬
цы, чей труд оказался более рентабельным, а черные рабы продолжали
выполнять роль домашних слуг. Рабство африканцев здесь поэтому не
имело важного экономического значения, а выполняло главным образом
социальную функцию обеспечения престижа хозяев. Сам домашний ха¬
рактер рабства облегчал участь невольников, но имелись и дополнитель¬
ные обстоятельства, объяснявшие более терпимое отношение к неграм
рабам в Парагвае. Местные постановления, отражавшие интересы пара¬
гвайских креолов (метисов по происхождению), смягчали общие для
Испанской Америки законы о положении рабов. В Парагвае раб мог жа¬
ловаться судье на хозяина, не выполнявшего требований закона, и бы¬
вали случаи, когда судебные разбирательства оканчивались в пользу
рабов. Рабовладелец здесь располагал большими возможностями предо¬
ставить рабу свободу, но й большими обязанностями заботиться о боль¬
ных невольниках; в свою очередь рабы имели ряд привилегий в отно¬
шении выкупа себя. В то же время оговаривалось право хозяина анну¬
лировать акт об освобождении, если бывший раб «проявил себя
неблагодарным» **. Расхождения между законом и обычаем выражались
в том, что рабовладельцы нередко обходили официальные предписания.
В Парагвае негры вступали в браки и внебрачные союзы не столь¬
ко с белыми, сколько с метисами, хотя это и запрещалось короной. Ра¬
бов привлекало то обстоятельство, что дети свободной женщины всегда
были свободными. Детей — отпрысков от союзов негров как с белыми,
так и с метисами или с индейцами называли одним и тем же терми¬
ном «мулат» либо «пардо». Иногда в хрониках встречается выражение
mulato blanco, равнозначное, как полагают, квартерону. Слово же «сам¬
бо», которым называли в других колониях потомство от союзов негра
и индеанки или индейца и негритянки, здесь, по-видимому, не исполь¬
зовалось По утверждению Ф. де Асары, посетившего Парагвай в
1784 г., прилагательное «пардо» применялось там ко всем афрометисам
независимо от их происхождения: потомкам белых и негров, негров и
индейцев что можно объяснить интенсивностью расового смешения
между белыми и индейцами и большей терпимостью к цветным.
Прослойку свободных негров и мулатов первоначально составляли
женщины и дети (выкупленные с согласия хозяев свободными мужьями
или отцами). Иногда белый отец приводил выкупленного ребенка к себе
в дом, где он рос с другими детьми. В свою очередь свободные цветные
женщины, будучи замужем за рабами, стремились к arrimo — прожива¬
338
нию поблизости от места, где прислуживал муж. Бывшие на свободе?
близкие и родные раба часто жили в том же доме, что и он, фактически
пополняя штат домашней прислуги хозяина. Институт arrimados, т. е.
практически слуг, содействовал целостности такой «разорванной» семьи
и облегчал культурную адаптацию рабов.
Большинство свободных негров и мулатов пользовались ограниченной
свободой. Указ 1572 г. обязывал их платить налог в деньгах, размер ко¬
торого колебался в зависимости от того, в какой области они прожива¬
ли. Сбор подати сталкивался с трудностями, обойти которые призван был
институт amparo (покровительство), возникший к концу XVI в. Суть его
заключалась в том, что свободные цветные, называвшиеся в Парагвае
pardos libros или amparados, попадали под покровительство какого-либо
частного лица благородного происхождения или представителя монаше¬
ского ордена. Покровитель пользовался услугами подопечного, а из воз¬
награждения за его труд должен был платить налог. Лишь немногие сво¬
бодные негры и мулаты жили без покровителей. В единственной обна¬
руженной в архиве налоговой переписи (1722 г.), с указанием числа
свободных негров и мулатов, охватившей Асунсьон и три соседних по¬
селения, перечислено 1000 amparados и 38 свободных мулатов, платив¬
ших налог «сами за себя» В поисках защиты от произвола «покро¬
вителей» свободные цветные иногда спасались в глубинных районах
страны, создавая там своеобразные сельские поселения — pueblos do
сатрапа или pueblos de negros о pardos. Все они были небольшими
В конце XVIII в. негры и мулаты составляли десятую часть насе¬
ления Парагвая, что свидетельствовало о рано сформировавшейся гомо¬
генности этнорасового состава парагвайского общества, представленного
преимущественно метисами испано- и креольско-индейского происхожде¬
ния. По некоторым данным, к 1811 г., когда Парагвай добился незави¬
симости, свободных негров в стране насчитывалось почти вдвое больше,
чем рабов но в дальнейшем рабство «законсервировалось». В период
диктатуры Франсии (1814—1840), медлившего с отменой рабства, про¬
изошли некоторые изменения в положении рабов и свободных негров.
В связи с секуляризацией церковного и монастырского имущества госу¬
дарство стало самым крупным рабовладельцем и покровителем ampara¬
dos Расширилась сфера применения труда тех и других. Усилившая¬
ся изоляция страны ускорила процессы консолидации парагвайского
этноса, но сохранение рабства тормозило окончательную ассимиляцию
негров.
В 1842 г.— почти на 30 лет позже, чем в Аргентине,— при прези¬
денте Карлосе Лопесе был принят декрет о «свободе чрева» — свободе
для детей рабынь, родившихся начиная с 1843 г. Они назывались «ос¬
вобожденными государством», но могли воспользоваться свободой лишь
по достижении 24 лет.
Рабы и освобожденные использовались не только в домашнем услу¬
жении, но и в ремесле, сельском хозяйстве, на других физических ра¬
ботах. Часть из них работала на государственных скотоводческих
эстансиях, представлявших собой редкий для той эпохи феномен, иерба-
лях и на мануфактурах, где выплавляли железо, изготовляли кирпич,
текстиль, изделия из дерева
В 1846 г. негры и мулаты составляли 7,2% населения^, причем
половина их находилась еще в рабстве. Таким образом, если в целом
доля негров сокращалась, то удельный вес рабов внутри нее оставался
высоким. Только в 1864 г. в связи с началом Парагвайской войны (про¬
тив Бразилии, Аргентины и Уругвая) в стране была введена всеобщая
воинская повинность, распространявшаяся и на рабов. Хозяева предо-
339
^тавляли своих рабов государству за плату или безвозмездно, для чего
достаточно было снабдить их документом об освобождении. В 1867 г.
получили свободу вступившие в армию государственные рабы. Массовое
вовлечение негров и мулатов в эту разрушительную для Парагвая войну
предопределило их дальнейшую судьбу. Поскольку ^/ю парагвайских
солдат погибли, то большая часть чернокожих мужчин оказалась уничто¬
женной з". Бывшие поселения свободных пардо распались В 1869 г. раб¬
ство было отменено. Конституция 1870 г. декларировала равноправие
всех граждан. Для сильно поредевшей и не получавшей подкрепления
негроидной группы исчезновение расовых преград по мере перехода
парагвайского общества от кастового к классовому стало залогом быстро¬
го слияния ее с парагвайским этносом.
В народной культуре парагвайцев сохранились лишь отдельные эле¬
менты культурных традиций потомков ввезенных в Парагвай африкан¬
цев, да и те подверглись значительной трансформации. Более стойкими
они оказались в небольших замкнутых общинах, созданных при диктато¬
ре Франсии беглыми рабами из Бразилии и уругвайскими неграми, со¬
провождавшими Артигаса, попросившего убежище в Парагвае. В коло¬
нию «Лаурельти», в 20 км от Асунсьона, где обосновались около 50 быв¬
ших воинов Артигаса, перешедших с семьями в Парагвай в 1820 г.,
жители соседних деревень сначала приходили, чтобы своими глазами
увидеть поселение «из одних негров». Позже религиозные церемонии ее
обитателей и особенно праздник святого Бальтасара, во время которого
исполнялись танцы «руэда», «семба», «маримба» и «куримба», приобрели
популярность даже у жителей столицы^. Колония успешно развивалась
вплоть до Парагвайской войны, которая унесла практически все ее муж¬
ское население. Тем не менее в середине XX в. в находящемся на ее
месте поселении были зафиксированы сохранившиеся элементы афро-па-
рагвайского фольклора
Африканские слова, как и понятия, которые они обозначают, обогати¬
ли народную культуру. До сих пор в народе бытуют отдельные музыкаль¬
ные инструменты африканского происхождения, некоторые формы негри¬
тянского музыкального фольклора. С большим трудом прослеживается
африканское влияние в особенностях национальной кухни и в народных
верованиях
* E^adgr Есйеидд E. F. de. La trata de
negroes en el Rio de la Plata durante
el siglo XVÏ1I. Buenos Aires, 1958.
P. 87-88.
- Жогемо Rgsm A. Buenos Aires: Estudio
crítico de su población 1536—1936.
Buenos Aires. 1939. P. 267.
3 Сом; E. A. El gaucho. Buenos Aires,
1945. P. 23.
* RgagEo Po/rg У. Historia de la nación
Argentina. Buenos Aires, 1956. T. IV.
P. 358—359; СоЩ E. A. Op. cit. P. 23.
s См. данные о движении роботорговых
судов с 1740 по 1800 г. в кн.: Е?и-
dgr E. de. Op. cit. P. 15.
e Сом; E. A. Op. cit. P. 14.
? Raimando E. A. Argentina 2000; una na¬
ción semidesierta. Buenos Aires, 1981.
P. 49.
3 Eoazadraa Ra¿z 7. Evolución demográfi¬
ca Argentina durante el periodo hispa¬
no (1535—1810). Buenos Aires. 1969.
P. 40.
3 Afados P. La condición jurídica de los
negros durante el coloniaje en la Banda
Oriental. Buenos Aires, 1948. P. 65.
RgagRo Porrg У. Op. cit. P. 361; Aíaa-
¿¿Ea E. Crónica histórica de la provin¬
cia de Corrientes. Buenos Aires, 1928.
T. 1. P. 113.
i* Caraa/Zío-Agfo P. dg. Op. cit. P. 100—
101.
*2 Aadrgtas G. R. The Afro-Argentines of
Buenos Aires 1800—1900. Madison,
1980. P. 46.
*3 Coaco^orcorao. El lazarillo de ciegos
caminantes. La Habana, 1972. P. 64.
14 Coaíadraa Raíz 7. Op. cit. P. 81.
i3 Emonda Eorda Af. El Tucuman de los
siglos XVII y XVIII//Historia Nacio¬
nal Argentina. Buenos Aires, 1938. T. II.
P. 298.
i3 AíMg A. Venticuatro años en la Re¬
pública Argentina. Buenos Aires, 1927.
P. 178.
i7 Aadrgias G. R. Op. cit. P. 37, 38.
340
13 Aadretas G. R. Op. cit. P. 65; Reama¬
do R. A. Op. cit. P. 51.
A7as¿M¿ 7. La esclavitud negra en Men¬
doza. Mendoza, 1963. P. 12, 14.
23 Aadreias G. R. Op. cit. P. 60, 66.
si Segundo censo de la República Argen¬
tina. Buenos Aires, 1898. T. I. P. XLVIII.
22 Frdg¿aa/s RgEEor A7. Ai. Africa en Ame¬
rica Latina. Mexico, 1977. P. 243.
23 Frdgdaa/s RgREor Ai. Ai. Op. cit. P. 269;
Ross; V. Cosas de negros. Buenos Aires,
1958. P. 143.
24 Aadrgia^ G. R. Op. cit. P. 141.
23 Дсеааа Л7. A. Cuando murió Buenos Ai¬
res. Buenos Aires, 1974. P. 111.
23 Aadrgiay G. R. Op. cit. P. 187.
27 Aadrgiay G. R. Op. cit. P. 218.
23 RaEer R. El cabecita negra. Buenos
Aires, 1976. P. 11.
23 См. подробнее: Жсаабауж 77. G. Арген¬
тинский этнос. M., 1984. C. 150.
зз Zaaí Fg^dg A. Proceso histórico del Uru¬
guay. Montevideo, 1967. P. 15.
31 Garaa^o-Aefo P. dg. Op. cit. P. 189.
32 Pgrgda Fa%dgs F Negros eclavos y
negros libres. Montevideo, 1941. P. 16.
33 Aioafgro 7!7. La esclavitud en el Uru¬
guay. Montevideo. 1941—1942. P. 254—
258, 417-422.
34 De Л7агт 7. Elementos de Historia de
la República О. del Uruguay. Montevi¬
deo, 1941. P. 28; Pgrgda Fa^dgg 7. Situa¬
ción socio-económico del Negro en el
Uruguay. La Habana, 1967. P. 4.
зз Дридзо A. Д. Краткий очерк этниче¬
ской истории Уругвая // Этнические
процессы в странах Южной Америки.
М., 1981. С. 315.
зз Раида F. Historia de la dominación es¬
pañola en Uruguay. Montevideo, 1929.
T. 1. P. 279.
37 Pgrgda Fardes 7. La situación... P. 6.
зз D¿az Æ. Uruguay. La Habana, 1969. P. 9.
зз A.%bMgpogM4 Aí. G. Парагвай: Истори¬
ческие предпосылки образования на¬
ционального государства // Этнические
процессы в странах Южной Америки.
С. 342.
4з DgytRgz 7. Р. Formación social del
pueblo paraguayo. Buenos Aires, 1955.
P. 81.
4* RgMgggr 7. A., EoHggAaTMps A7. Reise
nach Paraguay in der Jahren 1818 bis
1826. Abrau, 1835. S. 92; Azara F. dg.
Descripción e historia del Paraguay y el
Rio de la Plata. Buenos Aires, 1943.
P. 191; РЛа 7. Hermano Negro: la excla-
vitud en el Paraguay. Madrid, 1972.
P. 73.
42 p;a 7. Op. cit. P. 31.
43 Azara F. dg. Op. cit. P. 192.
44 P¿a 7. Op. cit. P. 120.
43 TMorngr Л7. La Corona española y los
foráneos en los pueblos de indios en
America. Estocolmo, 1970. P. 165.
43 GoMMgy 7. 1F. Abolition in the Republic
of Paraguay: 1840—1870//Jahrbuch fur
Geschichte von Staat, Wirtschaft und
Gesellschaft Lateinamerikas. Koln, 1974.
T. IL P. 150.
47 CaryaMo-AgR? P. dg. Contribución al
estudio de los negros paraguayos de
Acampamento Loma // América Latina.
Rio de Janeiro, 1962. N 12. P. 23—25.
43 GoMMgy 7. IF. Op. cit. P. 156.
43 Альмароамч A7. G. Указ. соч. С. 360.
зз Г/ютмруом G. The War in Paraguay.
London, 1969. P. 119—120; GoMMgy 7.
Op. cit. P. 161.
31 Dgcoad P. F. El campamento Laurelty.
Montevideo, 1930. P. 14—16.
32 Garya/Fo-Agfo P. dg. Contribución...
P. 23—40.
33 p;a 7. Op. cit. P. 170.
РАБСТВО НЕГРОВ И РАСОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ
В СТРАНАХ ЗАПАДНОГО ПОЛУШАРИЯ
Первые негры рабы были привезены на Эспаньолу (Гаити) в 1502 г. из
Испании. Жители Иберийского полуострова — португальцы были пионе¬
рами в исследовании западного побережья Африки и создании института
рабства африканцев в Португалии, а затем и в Испании. После откры¬
тия Колумбом Нового Света португальские короли, основываясь на пап¬
ской булле 1455 г., разрешавшей им обращать в рабство все языческие
народы, заявили о своей претензии на вновь открытые территории.
В качестве третейского судьи римский папа издал в 1493 г. несколько
булл, которыми западнее островов Зеленого Мыса устанавливалась «де¬
маркационная линия», делившая по меридиану земной шар на две поло¬
вины, восточная из которых «отходила» к Португалии, а западная —
к Испании. Однако Португалия была недовольна таким решением спора,
и в 1493 г. Испания по Тордесильясскому договору признала террито¬
рию, ставшую позже Бразилией, владением Португалии.
В 1513 г. первые негры, но не из Испании, а босали, появились на
континенте —в Дарьене (Панама) для работы в рудниках. С 1517 г.
Мадрид стал регулярно предоставлять португальским работорговцам
асьенто (право на ввоз рабов), и в том же году на Эспаньолу, Кубу.
Ямайку, Пуэрто-Рико были ввезены 4 тыс. рабов-афрнканцев. В 1525 г.
они появились в Венесуэле *. Поскольку местные индейцы оказались не¬
приспособленными к тяжелому труду в рудниках и на плантациях и к
тому же массами умирали от малярии, желтой лихорадки и других за¬
везенных европейцами и африканцами болезней, иммунитета к которым
у аборигенов не было, корона в 1549 г. запретила обращение индейцев
в рабство. В то же время ввоз черных рабов и концентрация их на
Эспаньоле так быстро возрастала, что регент Кастилии кардинал Сисне¬
рос считал их реальной опасностью для колониального режима. И дей¬
ствительно, в 1522 г. на одной из плантаций вспыхнуло восстание рабов,
убивших губернатора. В последующую треть века в Испанской Америке
произошло 14 восстаний негров рабов
Во второй четверти XVII в. Англия, Голландия, Франция и Дания
приступили к колониальным захватам в карибском бассейне, и вскоре
огромный Американский континент оказался во власти нескольких евро¬
пейских держав. В таких сравнительно густо заселенных районах, как
Анды и Мексиканское нагорье, колонизаторы ввели определенные формы
принудительного труда индейцев. В тропической же зоне полушария
индейское население частично было истреблено, вымерло от занесенных
европейцами болезней либо оттеснено в леса и горы. Относительная ску¬
дость трудовых ресурсов в таких районах предопределила необходимость
ввоза рабочей силы и экономическую выгодность рабства африканцев как
единственного для европейских колонизаторов пути решения проблемы.
Именно этим объясняется быстрое распространение данного института и
прежде всего в его наиболее жестокой форме плантационного рабства по
всем субтропическим низменным районам Нового Света и особенно по
его атлантической периферии.
342
Первой товарной культурой, которую начали выращивать во многих,
в том числе и вест-индских колониях Нового Света для вывоза в Европу,
был табак. Правда, на испанских Больших Антилах в XVI в. некоторое
время выращивали на небольших плантациях сахарный тростник, но они
оказались нерентабельны и решающего значения для экономики этих
колоний в тот период не имели. Табачные же плантации обычно не пре¬
вышали в среднем 4 га и не требовали большого числа людей. И только
на северо-востоке Бразилии, где уже с середины XVI в. португальцы вы¬
ращивали тростник, появились первые крупные (в среднем от 80 до
160 га) плантации этой культуры. Для работы на них потребовались
тысячи, а затем десятки тысяч рабов, ввозимых специально созданной
монопольной компанией из португальских владений в Африке \
В 40-х годах XVII в. сахарный тростник из Бразилии был завезен
в вест-индские владения Англии, Франции, Дании. Причем вначале здесь
на плантациях тростника, так же как и на табачных, были заняты
в основном сосланные на Малые Антилы из метрополий преступники и
прибывшие в поисках счастья в Новом Свете бедняки из Европы, закон¬
трактовавшиеся для работы в Вест-Индии, а также в английской Вирги¬
нии и французской Луизиане. Только в британскую Вест-Индию и Вир¬
гинию в XVII—XVIII вв. их прибыло около 150 тыс/ Отработав за
6—7 лет стоимость своей перевозки через океан, такой «кабальный слуга
на срок»—identured servant (англ.) или engagé (франц.) становился
затем свободным колонистом — фермером, торговцем, ремесленником.
Рабов-негров на Малых Антилах тогда еще было немного. На Барба¬
досе, например, в 1637 г. проживало 37 тыс. белых и всего несколько
сотен негров. Там выращивали табак, индиго, перец, цитрусовые, хлоп¬
чатник, разводили домашний скот. Но европейские рынки к тому времени
уже относительно насытились табаком, цены на него упали, колонисты
терпели убытки, разорялись и перешли к выращиванию сахарного трост¬
ника. А расширение площадей под тростником и связанная с этим не¬
хватка сервентов потребовали увеличения ввоза рабов-африканцев. Одно¬
временно стало сокращаться белое население. Требуя крупных капитало¬
вложений для закупки дорогого оборудования, земли и рабов, сахар
быстро вытеснял мелких белых фермеров, торговцев и ремесленников.
Они разорялись, их сгоняли с земли, заставляли мигрировать в неосвоен¬
ные районы и на другие острова, многие возвращались в Европу \
Барбадосские плантаторы считали теперь, что «труд трех черных луч¬
ше и дешевле, чем труд одного белого». Уже в 1660 г. число негров рабов
на Барбадосе превысило число белых, в 1680 г. их стало вдвое,
а в 1754 г.—даже втрое больше. На Ямайке уже в 1700 г. негров было
в 13 раз больше, чем белых. В XVIII в. Британская Вест-Индия эконо¬
мически полностью зависела от сахара, произведенного черными рабами,
а численность их там к 1775 г. в 10 раз превысила численность белого
населения
Колонии Великобритании в Новом Свете в XVII—XVIII вв. подраз¬
делялись на северные — «табачные» (на континенте) и «сахарные» —
в Вест-Индии и Гвиане. В XVIII в. в экономике и управлении ими уже
полностью господствовали крупные плантаторы и коммерсанты.
В XVIII в. плантации сахарного тростника и других субтропических
культур на континенте имелись уже не только в Бразилии, но и на по¬
бережье Гвиан, Перу, в ряде районов карибского побережья, в Мексике
и Луизиане. Однако наибольшее развитие в тот период плантационное
хозяйство и производство сахара для европейских рынков получили в
Вест-Индии. Рабы на таких плантациях были заняты не только выращи¬
ванием и уборкой сахарного тростника в поле, но также транспортирор-
343
кой его, переработкой в сахар, упаковкой продукции и т. д. Иначе гово¬
ря, плантационное хозяйство XVIII в. включало не только полевые
работы, но и промышленное оборудование для выработки сахара, а так¬
же более или менее развитые транспортные средства. Оно требовало не¬
малых капиталовложений и соответствующей организации производства,
являясь одним из ингредиентов развития капитализма вообще и в Европе
в частности. По сути дела создание основанной на порабощении негров
и насилии плантационной экономики Нового Света являлось составной
частью развития торговли и промышленности Европы в эпоху становле¬
ния капитализма, а следовательно, ее мощи и влияния на мировые собы¬
тия того времени.
Рабство негров в Новом Свете было неразрывно связано с атлантиче¬
ской работорговлей, и если в XVI в. первенство в ней безраздельно при¬
надлежало Португалии, то во второй половине XVII в. она вынуждена
уступить его Голландии и Англии. В начале XVIII в. по Утрехтскому
мирному договору 1713 г., завершившему войну за Испанское наследство,
Испания передала асьенто — право на ежегодный ввоз 4,8 тыс. африкан¬
ских рабов в свои американские колонии — Великобритании, монопольно
пользовавшейся им до 1743 г/ И теперь африканцев на Барбадос и
Ямайку привозили уже не только для работы на местных плантациях,
но и для продажи в колонии других держав в Новом Свете. Так,
из 90,3 тыс. рабов, прибывших за 4 года (1784—1787) в Британскую
Вест-Индию, 20 тыс. было реэкспортировано. Еще большую роль ввоз
рабов из Африки для перепродажи их в колонии других держав играл
в деятельности Нидерландской Вест-Индской компании. Хотя в Суринаме
голландцы и создали крупное плантационное хозяйство (сахар, хлопчат¬
ник, кофе, пряности и др.), в котором использовали тысячи африканцев,
большинство рабов, вывезенных компанией из Африки, были предназна¬
чены для реэкспорта. Острова Кюрасао и Аруба стали прежде всего меж¬
дународными невольничьими рынками со сравнительно небольшим чис¬
лом рабов, занятых в местном сельскохозяйственном производстве и
городах s.
Истории и характеру так называемой атлантической работорговли,
связанной со становлением и развитием института рабства негров в
Новом Свете, посвящена обширная литература на многих языках. Автор
наиболее полной работы на русском языке, посвященной этой проблема¬
тике, советская африканистка С. Ю. Абрамова, предлагая периодизацию
истории работорговли, делит ее на три основных этапа:
I — с середины XV в., когда на побережье Западной Африки появи¬
лись португальцы, до середины XVII в.
II —с середины XVII в., когда развитие капитализма привело к рас¬
ширению плантационного хозяйства в Новом Свете и особенно в Вест-
Индии, к резкому увеличению ввоза африканских рабов и созданию си¬
стемы плантационного рабства, до начала XIX века.
III —с 1807—1808 гг., когда две крупнейшие к тому времени держа¬
вы-работорговца — Великобритания и США договорились об официаль¬
ном запрещении работорговли африканцами, до ликвидации рабства
в США, на Кубе, в Бразилии
Не имея возможности самим, без португальских работорговцев, обес¬
печить свои колонии в Новом Свете африканскими рабами, испанцы по¬
пытались было наладить доставку в Мексику рабов-филиппинцев, малай¬
цев, и других с островов Тихого океана, но вскоре отказались от этого
Путь от Африки до Америки был гораздо короче, а главное — раб-негр
уже продемонстрировал свои трудовые качества в Португалии и Ис¬
пании.
344
С середины XVI в. португальские работорговцы стали снабжать
африканскими рабами уже не только испанские колонии в Новом Свете,
но и «свою» Бразилию. В XVI в. работорговля и рабство негров стали
там уже официально узаконенными институтами, в существовании кото¬
рых были заинтересованы королевская власть, колониальная администра¬
ция и местные рабовладельцы.
Однако ввоз рабов в Новый Свет в первый период работорговли оста¬
вался сравнительно невелик (привозились они только с западного
побережья Африки), да и сама система работорговли не получила еще
полного своего развития. По оценке американского историка Ф. Кёртина,
в XVI в. в Новый Свет ввезли 125 тыс. африканцев, в том числе
75 тыс. в Испанскую Америку и 50 тыс. в Бразилию. По данным
Ф. Фонера, с 1519 по 1651 г., т. е. за весь первый период работорговли,
в Новый Свет прибыли около 180 тыс. африканцев, в том числе 120 тыс.
только в Мексику. С. Ю. Абрамова полагает, что в первый период в
Новый Свет было доставлено ориентировочно до 2,5 млн. рабов, что,
однако, едва ли вероятно **.
Со второй половины XVII в. начался второй период развития атлан¬
тической работорговли. Массовое насильственное перемещение африкан¬
цев через океан в Новый Свет в этот период продолжили уже не только
португальцы, но также голландцы, англичане, французы, бретонцы, дат¬
чане, баски, шведы, пруссаки, купцы Новой Англии и даже Курляндии.
По характеру, масштабам и организации работорговли во втором ее пе¬
риоде можно выделить последние десятилетия XVII в., когда она осу¬
ществлялась главным образом монопольными компаниями, и XVIII в.,
когда на смену им пришла так называемая свободная работорговля
в Африке. И именно в XVIII в.— «золотом веке» для работорговцев —
Африка превратилась в «заповедное поле охоты на чернокожих»
Первыми преемниками португальцев в Африке были голландцы. Уже
в 1619 г. они привезли черных рабов в Новый Амстердам, в 1621 —
1624 гг.—в Бразилию (более 15 тыс.). Во второй половине XVII в. их
позиции в Африке уступали только португальским Но в начале
XVII в. активизировалась в Новом Свете Англия. В 1607 и 1620 гг. были
основаны первые английские поселения в Виргинии и Новой Англии,
в 1623 г. захвачен Сент-Китс, в 1625 г.— Барбадос. В 1631 г. на запад¬
ном побережье Африки появился первый английский форт. Но до тех пор
пока в 40-х годах XVII в. в вест-индских владениях Англии не возникли
крупные сахарные плантации и в состав этих владений не вошла в
1655 г. Ямайка, английская работорговля велась беспорядочно. Только в
1660 г. была основана первая Африканская компания королевских пред¬
принимателей, а в 1672 г.— новая Королевская африканская компания.
Всего за два десятилетия богатство барбадосских плантаторов возросло
в 17 раз, а к 1680 г. Барбадос стал самой богатой и многолюдной коло¬
нией Англии в Америке. Ежегодный экспорт с этого маленького острова
в конце XVII в. почти в 1,5 раза превышал по стоимости экспорт всех
североамериканских колоний Англии. Быстро росло производство сахара
и на Ямайке.
Во второй половине XVII —начале XVIII в. рабство негров было
официально узаконено и в североамериканских колониях Великобрита¬
нии, однако купцы Новой Англии начали заниматься работорговлей еще
в первой половине XVII в.** В 1713 г. работорговля в Африке была
«открыта» для всех британских подданных, и XVIII век стал временем
расцвета «сахарных» колоний Англии и ее работорговли. Сумма доходов
от вест-индских плантаций в 1798 г. в 4 раза превышала доходы от тор¬
говли Англии со всем остальным миром.
1 2 Африканцы
34$
Англичане теперь располагали самыми сильными позициями на за¬
падном побережье Африки (Золотой берег и Невольничий Берег),
и к 1750 г. вряд ли можно было найти в Англии хотя бы один торговый
или промышленный город, так или иначе не связанный с «треугольной»
или прямой колониальной торговлей. Свое название первая получила
потому, что в ней Англия, Франция и британские колонии в Северной
Америке поставляли экспортные мануфактурные товары, Африка —
рабов, а Вест-Индия — тропическое колониальное сырье. Из метрополии
или Новой Англии корабль отплывал с грузом товаров мануфактурного
производства. На побережье Африки они выменивались у местных вож¬
дей на негров рабов. Затем этот корабль привозил рабов в Вест-Индию,
где их продавали плантаторам опять-таки с прибылью — в обмен на груз
колониальных товаров (сахара, хлопка, рома и др.), доставлявшихся в
метрополию. Для Англии «треугольная» работорговля имела первостепен¬
ное значение, ибо давала ее промышленности тройной стимул: негров
покупали на товары, произведенные в Англии; в Вест-Индии рабы про¬
изводили колониальное сырье, переработка которого способствовала со¬
зданию в Англии новых отраслей промышленности. Кроме того, самое
наличие в Вест-Индии плантаций и сотен тысяч негров рабов на них
обеспечивало дополнительный рынок для английской промышленности.
Наконец, «треугольная» торговля в огромной степени способствовала раз¬
витию английского судостроения.
По данным, приведенным Ф. Питмэном, с 1680 по 1786 г. только в
свои колонии в Америке англичане ввезли 2130 000 африканцев. Кроме
того, сотни тысяч рабов английские работорговцы перепродали в чужие
колонии. В частности, 0,5 млн. рабов было продано ими в XVIII в.
французским и испанским плантаторам. Испания, переживавшая фео¬
дальный застой, ввозила в свои владения гораздо меньше рабов, чем
Франция или Португалия. К тому же, испытывая постоянный недоста¬
ток капиталов, а также необходимых для работорговли товаров, она
вплоть до XIX в. зависела в этом отношении от иностранцев, прежде все¬
го от англичан. Только за 11 месяцев британской оккупации Кубы в кон¬
це Семилетней войны англичане ввезли туда более 10 тыс. рабов
Наиболее крупными государствами-работорговцамн после Англии
в XVIII в. стали Португалия, Франция, а к началу XIX в.—и США.
Нидерланды превратились во второстепенную державу, и роль голланд¬
цев в работорговле- заметно сократилась.
Превращение Франции в одну из ведущих работорговых держав,
так же как и Англии, в немалой мере было обусловлено быстрым разви¬
тием ее «сахарных» колоний — Мартиники и Гваделупы, но особенно
Сан-Доминго. И хотя работорговля Парижем была разрешена только в
1670 г., к началу XVIII в. белых кабальных слуг на плантациях ее
вест-индских колоний уже всюду сменили черные рабы. Благодаря
жестокой эксплуатации их и необычайному плодородию почвы уже с
1742 г. производство сахара только в Сан-Доминго превысило все его
производство в Британской Вест-Индии. Средняя ежегодная продукция
сахара в Сан-Доминго была в 5 раз выше, чем на Ямайке, и обходился
он на 20% дешевле английского. Соответственно выше были и доходы.
Во второй половине XVIII в. Сан-Доминго называли жемчужиной фран¬
цузских владений — она стала крупнейшим в мире поставщиком сахара.
Особенно широкого размаха французская работорговля достигла в
80-х годах XVIII в. К 1790 г. негритянское и мулатское население пре¬
вышало по численности белое на Гваделупе и Мартинике примерно в
6 раз, а в Сан-Доминго — почти в 16 раз
Португалия, хотя и потеряла лидерство в работорговле, по-прежнему
346
владела как своими колониями в Африке, так и Бразилией. К тому же
в начале XVIII в. в Минас-Жерайс были найдены богатые месторожде¬
ния золота, а через несколько десятилетий — алмазов. Золотая, а затем
алмазная «лихорадка» потребовала ввоза десятков тысяч африканцев для
работы в рудниках, и португальские работорговцы стремились не
упустить своего. Из других государств-работорговцев захватить и удер¬
жать колонии в Новом Свете удалось лишь Дании, владевшей с конца
XVII в. до 1917 г. частью Виргинских островов (Сент-Джон, Сент-Круа
или Санта-Крус и Сент-Томас), где также на плантациях сахарного
тростника работали тысячи черных рабов.
Во втором периоде своей истории атлантическая работорговля достиг¬
ла пика. По данным Ф. Кёртина, только с 1701 по 1810 г. в Новый
Свет было ввезено 6052 тыс. африканцев и еще примерно 1 млн.— во вто¬
рой половине XVII в.; из них около 2 млн.—в британские владения,
1,5 млн.— во французские, 0,7 млн.— в испанские, около 0,5 млн.—
в голландские, 28 тыс.— в датские и 2,2 млн.— в португальскую Брази¬
лию. Большинство рабов было доставлено с западного побережья Афри¬
ки, хотя португальцы вывезли некоторое число негров из Мозамбика,
а англичане — с Мадагаскара. Но широкие масштабы вывоз их из Вос¬
точной Африки принял лишь в XIX в. ^
Формально второй период работорговли завершился в 1807—1808 гг.,
нднако фактически рубежом его стала французская буржуазная револю¬
ция конца XVIII в. Восстание свободных мулатов и революция рабов в
Сан-Доминго, декрет якобинского Конвента о безвозмездном освобожде¬
нии рабов во французских колониях и предоставлении им гражданских
лрав, а также о ликвидации рабства и запрещении работорговли потрясли
всю рабовладельческую систему в Новом Свете. Последовавшие затем
революционные и наполеоновские войны, продолжавшиеся полтора деся¬
тилетия на рубеже XVIII—XIX вв., резко сократили работорговлю евро¬
пейских государств. Война за независимость английских колоний в
Северной Америке, образование США и кризис там рабства в 80—90-х го¬
дах XVIII в. также на время ослабили активность работорговцев Новой
Англии.
В первом десятилетии XIX в., когда начался третий период в исто¬
рии атлантической работорговли, общее число рабов — негров и му¬
латов — в Новом Свете, по данным, приведенным С. Ю. Абрамовой,
превышало 4,6 мдн., в том числе: в британских колониях —800 тыс.,
-французских — 250 тыс., голландских — 50 тыс., датских — 27 тыс.,
испанских — 600 тыс., в США — 900 тыс., в португальской Бразилии —
2 млн.*з в^ед за Англией и США, официально запретившими в 1807—
1808 гг. работорговлю, ее поставили вне закона в 1813 г. Швеция,
в 1814 г.— Нидерланды. Дания запретила ее еще в 1803 г. Во француз¬
ских же колониях после прихода к власти Наполеона были восстановле¬
ны как работорговля, так и рабство. Сохранялось оно также в колониях
других держав и в США. А поскольку ни одна из этих стран не оказа¬
лась еще готова к замене рабского труда на плантациях трудом наемных
работников, то продолжалась и работорговля. Изменились лишь ее фор¬
мы и методы: на смену открытой торговле «черным товаром» пришла
контрабанда, отличавшаяся самыми хищническими и жестокими спосо¬
бами захвата н перевозки африканцев. В этот период главными покупа¬
телями их были плантаторы Бразилии, США, Кубы, превратившейся в
XIX в. в крупнейшего в мире производителя и поставщика па внешние
рынки тростникового сахара.
В первой четверти XIX в., однако, суда под флагами США и Фран¬
ции досмотру не подлежали, а испанские и португальские суда досматри-
12*
34У
вались только севернее экватора. Лишь в 1820 г. США приравняли рабо¬
торговлю к пиратству и послали к берегам Африки свои патрульные
суда. В 1835 г. Испания, а в 1839 г. Португалия согласились на досмотр
их судов южнее экватора. В эти же годы запретили работорговлю мно¬
гие государства Латинской Америки (Мексика, Аргентина, Уругвай,
Чили, Гаити и др.). Однако США упорно отказывались согласиться на
досмотр судов под своим флагом, ставшим в 40—50-х годах XIX в. един¬
ственной для работорговцев защитой от английских патрульных
кораблей.
В эти десятилетия у власти в Вашингтоне находились рабовладельцы
южных штатов, и патрульные суда США, как правило, старались «не за¬
мечать» кораблей работорговцев. Достаточно сказать, что с 1843 по 1857 г.
патрульная эскадра Англии задержала почти 600 невольничьих судов,
освободив более 45 тыс. африканцев, а патрульная эскадра США — толь¬
ко 24 корабля с 5 тыс. африканцев. Хотя по числу ввозимых рабов Соеди¬
ненные Штаты уступали Бразилии, но именно США в 40—50-х годах
играли главную роль в контрабандной работорговле, а Нью-Йорк был
ее главным финансовым центром. США располагали тогда самыми быстро¬
ходными невольничьими кораблями, и "/ю занятых в работорговле в то
время судов были американскими Только при правительстве А. Лин¬
кольна, в 1862 г., США согласились, наконец, на досмотр подозреваемых
в работорговле судов под их флагом, но уже через три года победа севе¬
рян в гражданской войне покончила с рабством и в этой стране.
Франция запретила рабство в 1848 г., Нидерланды — в 1863 г., Испа¬
ния отменила рабство на Пуэрто-Рико в 1872 г., а на Кубе — в 1880—
1886 гг., Бразилия — в 1888 г.
Но в первой половине XIX в. по мере быстрого роста там производ¬
ства сахара Куба нуждалась во все большем числе рабов-африканцев.
И поэтому, несмотря на договор 1835 г. между Испанией и Англией о
запрете работорговли, ввоз рабов на Кубу неуклонно возрастал. Испан¬
ские власти отказывались принимать эффективные меры против него,
ибо к 1851 г. сахар составлял 85% стоимости всего кубинского экспорта.
И если в 1792 г. на острове насчитывалось 44,3 тыс. рабов, то
в 1841 г.—уже 436 тыс., а доля негров в населении выросла с 32%
в 1774 г. до 58% в 1842 г. С 1821 по 1846 г. на Кубу в среднем
ввозилось не менее 30 тыс. африканцев в год, а Гавана в середине XIX в.
стала наряду с Рио-де-Жанейро крупнейшим портом Нового Света, где
легально происходили высадка и продажа невольников, а также контра¬
бандный реэкспорт их в США (достигавший иногда 10 тыс. рабов в год)
и почти открытый в Бразилию. По разным данным, с 1770 по 1870 г.
на Кубу было ввезено от 550 до 900 тыс. черных рабов. Что касается
Бразилии, то с 1821 по 1846 г. туда только через Рио-де-Жанейро, не
считая Пернамбуку, Байю и другие порты, ежегодно доставлялось в сред¬
нем 50 тыс. африканцев. По данным Ф. Кёртина, в третий период атлан¬
тической работорговли в Бразилию было ввезено 1145,4 млн. африкан¬
цев
Рабство негров и их потомков в Западном полушарии длилось почти
четыре века. Однако точное число африканцев, порабощенных на своей
родине для продажи работорговцам, вывезенных из Африки и ввезенных
в Новый Свет, как и число тех из них, кто погиб в войнах за захват
рабов и в невольничьих караванах, идущих к побережью, а также на
работорговых кораблях во время «среднего» перехода от Африки к Аме¬
рике,— никогда не будет известно. Точной статистики работорговли не
существовало, и данные как о вывозе рабов из Африки, так и о ввозе
их в страны Нового Света всегда были противоречивы, лишь изредка
348
основаны на официальных документах, а часто просто фальсифицирова¬
ны. Поэтому оценки разных исследователей, основанные как будто на
одних и тех же исходных данных, весьма различны. Так, У. Дюбуа,
опираясь на подсчеты американского публициста Эдварда Данбара, опуб¬
ликованные в 1861 г., пришел к выводу, что общее число ввезенных в
Новый Свет рабов составляло, «вероятно, 15 млн.» ^ Потери Африки от
работорговли он оценивал в 100 млн. человек, из которых 40 млн. были
жертвами мусульманской (арабской) работорговли и 60 млн.— европей¬
ской. По оценкам других авторов, потери Африки колеблются от 50
до 200 млн. человек, а число африканцев, ввезенных в Новый Свет,—
от 9—10 до 20 млн. Причем особенно резко —от 3 до 18 млн.—расходят¬
ся оценки численности рабов, ввезенных в Бразилию
Демограф Р. Кучинский в опубликованной им в 1936 г. монографии
повторил оценки У. Дюбуа, определив численность ввезенных в Новый
Свет рабов-африканцев 14 650 тыс. и эта цифра затем приводилась мно¬
гими другими авторами, в том числе Б. Дэвидсоном в его известной кни¬
ге «Черная мать» и Д. Дэвисом в монографии «Проблема рабства в за¬
падной культуре» Между тем Н. Дирр в своей двухтомной «Истории
сахара» оценивал число ввезенных в Новый Свет африканцев 11770 тыс.
Имелись и другие мнения
С. Ю. Абрамова считает, что «из Африки в страны Нового Света за
все время работорговли европейскими и американскими работорговцами
было ввезено не менее 15—16 млн. человек»^. В своей монографии она,
так же как ранее это сделал советский историк Б. М. Косарев, подвер¬
гает критике попытки современных американских исследователей, не
вводя в научный оборот серьезных новых источников, доказать, что
после 1808 г. США не ввозили на свою территорию рабов из Африки,
а число доставлявшихся нелегально из Вест-Индии не превышало якобы
тысячи в год. Иначе говоря, с 1808 по 1861 г. США якобы ввезли не
более 54 тыс. африканцев, а до этого периода — всего 345 тыс. (если счи¬
тать с присоединенной к США в 1803 г. французской Луизианой, то
373 тыс.) По мнению С. Ю. Абрамовой, непонятно в таком случае,
как к началу XIX в. в США оказалось 900 тыс. рабов, тем более что до
запрещения работорговли в 1808 г. плантаторы здесь были против созда¬
ния у рабов семей и негритянок привозили в колонии очень мало. «Ста¬
тистические выкладки Кёртина имеют тенденциозный характер»,—
пишет С. Ю. Абрамова. Только с 1808 по 1860 г. в США было ввезено
из Африки и с Кубы не менее 300—500 тыс. рабов. У. Фостер и совет¬
ский историк М. Ю. Френкель оценивали численность нелегально ввезен¬
ных в указанный период в США черных рабов 0,5 млн.^ Б. М. Косарев,
оговаривая, что его данные — неполные, называл цифру 220 тыс. и счи¬
тал «более или менее объективными» подсчеты У. Дюбуа, Э. Ф. Фрэзиера
и T. Р. Фрэзиера, полагавших, что с 1808 по 1861 г. в США ввезли
250—300 тыс. рабов
В явном занижении численности ввезенпых в Новый Свет из Африки
рабов упрекает Кёртина (отмечая, что его работа основана не на пер¬
вичных данных, а на «применении автором количественных методов ис¬
числения к данным, опубликованным в различных работах») и профессор
в Лагосе (Нигерия) Д. Иникори. Он выражает недоумение по поводу
того, что, получив «после тщательных подсчетов» конкретную сумму
9566 тыс. рабов, Кёртин почему-то делает вывод: «Представляется край¬
не невероятным, что общая сумма была бы менее 8 млн. или более
10,5 млн.» ^ И далее, упрекая Кёртипа в преуменьшении численности
ввезенных в Новый Свет из Африки рабов, Иникори показывает это на
конкретных примерах Французской Вест-Индии, особенно Сан-Доминго,
349
а также Испанской Америки и Бразилии. «Многозначительные ошиб¬
ки,— заключает он,— были сделаны и в отношении ввоза рабов в
США — и все в сторону занижения его подлинных масштабов»
Монография Ф. Кёртина своими научными достоинствами заслуженно
привлекла внимание специалистов, однако ряд оценок и выводов автора
представляются недостаточно обоснованными. Необходимо учитывать при
этом еще одно обстоятельство: для того чтобы рабовладельцы в Новом
Свете смогли приобрести 11—12 млн. африканских рабов, по край¬
ней мере 24 млн. человек следовало сначала поработить в Африке **.
Достаточно сложен и вопрос о происхождении рабов, об их этниче¬
ской принадлежности. Не всегда можно определить даже, какие районы
Африки в тот или иной период времени были наиболее ослаблены междо¬
усобицами, откуда именно на океанском побережье та или иная группа
рабов вывезена в Новый Свет и к какой национальности принадлежал
купивший их работорговец, каков был этнический состав рабов на том
или ином невольничьем корабле в то или иное время. Все эти обстоя¬
тельства менялись во времени. К тому же работорговцы, стремясь преду¬
предить возможность бунта, намеренно смешивали разноязычных неволь¬
ников перед отправкой их на одном корабле через океан. В свою очередь
в Америке плантаторы по той же причине старались покупать и держать
на своей плантации рабов различной этнической принадлежности.
Наконец, в разных странах Нового Света и даже на разных островах
Вест-Индии африканцы одного и того же этнического происхождения
получали различные наименования, причем в ряде случаев искаженные
подчас до неузнаваемости. Нередко тех или иных африканцев называли
так, как их именовали соседи. Возникали в процессе работорговли и
ложные этнонимы — по месту захвата, покупки или вывоза рабов.
Как отмечалось выше, подавляющее большинство невольников было
вывезено с западного побережья Африки, в основном между реками Сене¬
гал на севере и Анголой на юге, где уже существовали достаточно высо¬
ко развитые в материальном и культурном отношении социально страти¬
фицированные общества— государство йоруба Ойо, «королевства» Даго¬
меи, Бенина и Конго. Северная часть этого района материка находилась
под сильным влиянием ислама. Но в XIX в. значительное число рабов
было привезено также с восточного побережья Африки, главным образом
из Мозамбика и Занзибара.
Существует немало исследований, где анализируются и расшифровы¬
ваются употреблявшиеся в странах Нового Света этнонимы африканских
рабов. Почти в каждой главе данной монографии авторы употребляют
какие-либо из этих этнонимов. Одна из наиболее полных таблиц таких
этнонимов, содержащая 160 названий и основанная в значительной
мере на изданной впервые еще в 1854 г. книге С. Кёлле, приведена в
монографии Ф. Кёртина об атлантической работорговле. В ней же при¬
ведены следующие данные (в %) о предполагаемом распределении афри¬
канских фабов, ввезенных в Северную Америку, на Ямайку (1655—
1808 гг.) и в Сан-Доминго (1751—1800 гг.), по району отправки их из
Африки^ (см. с. 351).
В Бразилию ввозились африканцы в основном из Анголы, а также из
Конго и Мозамбика, хотя определенное число рабов из других районов
было в XIX в. экспортировано из Вест-Индии.
Численность, равно как и соотношение числа рабов и белых в насе¬
лении колоний европейских держав в Новом Свете, в разное время меня¬
лись. Это было обусловлено многими факторами, но важнейшими среди
них, несомненно, были экономические. Африканские рабы уже в XVI в.
продемонстрировали свое физическое превосходство перед индейскими,
350
Страна, район вывоза
из Африки
Сенегамбия
Сьерра-Леоне
Подветренное побережье
Золотой Берег
Бухта Бенин
Бухта Биафра
Ангола
Мозамбик - Мадагаскар
Неизвестно
Северная Ямайка Сан-Доминго
Америка
13,3
3,7
5,4
5,5
0,9
11,4
10,9
2.3
15,9
25,5
6,4
4,3
13,8
28,0
23,3
28,4
8.5
24,5
17,5
45.2
1.6
-
1,6
0,2
0,3
1,6
100,0
100,0
100,0
обладали иммунитетом либо большей, чем индейцы, сопротивляемостью'
по отношению ко многим завезенным европейцами в Новый Свет болез¬
ням. Кроме того, «отбор», проделанный работорговцами на пути неволь¬
ничьих караванов в Африке и во время «среднего перехода», когда сла¬
бые гибли, обеспечивал покупателей в Новом Свете своего рода негри¬
тянской «биологической элитой»
Черные рабы здесь добывали золото и алмазы, работали в мастерских,,
на мануфактурах и фабриках, использовались на земляных и разного
рода других строительных работах, в ремесле и домашнем обслужива¬
нии, но главным образом и прежде всего — на плантациях тропических
товарных культур и переработке продукции плантаций. Однако интен¬
сивность эксплуатации раба в разных сферах труда и даже в одной его
сфере, но в колониях разных держав и в разное время была различна.
При этом условия жизни и труда в рудниках и на плантациях в ряде
случаев оказывались настолько тяжелыми, что рабы выдерживали лишь
несколько лет. Рабовладелец часто предпочитал заменить погибшего
полевого раба новым. Доля женщин обычно не превышала Уз ввозимых
в колонии африканцев.
Разумеется, не только экономические, но также внешнеполитические
и многие другие исторические обстоятельства определяли ту или иную
численность рабов и то или иное соотношение негритянского и белого
населения в разных колониях Нового Света. М. Харрис отмечает, напри¬
мер, что почти за три века —с 1509 по 1790 г.—в американские коло¬
нии Испании иммигрировало всего 150 тыс. испанцев. Еще меньше пор¬
тугальцев переехало в Бразилию, тогда как африканцев туда за это
время ввезли миллионы^. Уже в 1786 г. в бразильской провинции
Минас-Жерайс негроидное население превышало по численности белое
в 4 раза; в целом же по Бразилии в 1798 г. оно составляло 61%,.
а в 1818 г.—около 66% всего населения^.
На Кубу, где до середины XVIII в. рабов было мало, с 1764
по 1790 г. ввезли 44,4 тыс., а с 1790 по 1805 г. (когда революция рабов
разрушила сахарную промышленность Сан-Доминго) — еще более
91 тыс. африканцев. В результате к 1841 г. доля негров и мулатов на
Кубе выросла почти на треть (составив 58% всего населения), а рабов —
более чем на две трети
На Пуэрто-Рико, где до XIX в. крупных плантаций почти не было,
число рабов в 1775 г. не превышало 7,5 тыс. (в 4 раза меньше числа
белых). Производство сахара на острове несколько выросло только с по¬
терей Испанией ее владений на континенте, и в 1820 г. численность
рабов достигла 21,7 тыс. (но и тогда —в 5 раз меньше, чем белых)
33t
В североамериканских колониях Англии белых всегда было больше,
чем рабов. К тому же в последней четверти XVIII в. рабство там пере¬
живало кризис. Однако после изобретения в 1793 г. станка для очистки
хлопка — джина в южных штатах США началась «новая эра» — с каж¬
дым десятилетием росли площади плантаций хлопчатника и производство
хлопка. Одновременно неуклонно увеличивалась — как за счет контра¬
бандного ввоза, так и за счет естественного прироста — численность за¬
нятых на плантациях черных рабов. При этом во второй четверти XIX в.
рабовладельцы в штатах «старого», или верхнего, Юга, где хлопчатник
постепенно истощил почву, перешли к «разведению» и поставке рабов
в штаты «нового», или нижнего, Юга, куда к этому времени перемести¬
лись владения «короля-хлопка». Если в 1790 г. на верхнем Юге насчи¬
тывалось 521 тыс., а на нижнем — 136 тыс. рабов, в 1830 г., соответ¬
ственно, 1160 тыс. и 846 тыс., то к 1860 г.— 1530 тыс. и 2423,5 тыс. ра¬
бов. Однако доля рабов во всем бурно растущем в XIX в. населении США
сократилась с 17,7% в 1790 г. до 12,5% в 1860 г.^
Иная ситуация сложилась в английских и французских владениях в
Вест-Индии, где после появления в середине XVII в. крупных плантаций
сахарного тростника происходил быстрый рост численности рабов при
одновременном сокращении белого населения. В результате в начале
XIX в. на Барбадосе на каждого белого приходилось 6 рабов, на Ямай¬
ке—10, на французской Мартинике —8, в Сан-Доминго (1790 г.) —
более 15. Что касается голландских владений, то на Кюрасао в 1833 г.
на одного белого приходилось 2,5 раба, а в Суринаме в 1788 г.— 17
Юридический статус рабов-африканцев в Новом Свете определился не
сразу. Законодательство о них развивалось постепенно, менялось и в ко¬
лониях разных держав имело свои особенности. Это и дало повод Ф. Тэн-
ненбауму и его последователям поставить вопрос о «мягкости» рабовла¬
дельческого режима в колониях католических «латинских» стран и
«жестокости» его в колониях протестантских «североевропейских». Они
исходили из того, что в основе испанского законодательства о рабах, сло¬
жившегося в XVI—XVII вв., лежали принципы составленного еще
в XIII в. при короле Альфонсе Мудром средневекового кастильского ко¬
декса «Las Siete Partidas». М. Мёрнер в этой связи подчеркивал «крайне
казуистический характер» испанского законодательства, которое, с одной
стороны, утверждало устои рабства, а с другой — рассматривало рабов в
качестве человеческих существ, обладавших определенными правами и
бессмертной душой, что и позволило названным выше и некоторым дру¬
гим авторам говорить о «мягкой форме» испанского рабовладельческого
режима. В 1680 г. принятые в разное время законы о рабах были коди¬
фицированы Мадридом в кодексе «Recopilación de Leyes de los Reinos
de las Indias». Тем не менее и в последующие два века испанское законо¬
дательство о рабах продолжало развиваться
Однако даже представитель испанской инквизиции Гильен Лампарт,
побывав в колониях, был потрясен жестокостью обращения с рабами и
обвинил рабовладельцев в том, что они доводят своих рабов «до уровня
неразумных животных». Во всяком случае, король, узнав о жестокостях
рабовладельцев в вице-королевствах Перу и Новая Испания, издал в
1710 г. указ, позволивший колониальным властям в подобных случаях
самим вмешиваться и продавать пострадавших рабов «добрым хозяе¬
вам» **.
Как пример того, что в испанских колониях «в рамках мрачной систе¬
мы рабства за рабами сохранялись человеческие права», Тэнненбаум,
Элкинс и Клейн приводят «Código Negro» (так называемый Каролинский
черный кодекс о рабах), принятый Мадридом 31 мая 1789 г. Кодекс
351
определял обязанности, права и наказания рабов, условия их труда и
жизни. Хозяева обязывались предоставлять рабам положенные отдых,
питание, одежду, жилище, медицинскую помощь, право на брак и выкуп
для себя свободы. Под страхом уголовного преследования запрещалось
подвергать рабов наказаниям, угрожавшим их жизни. Магистрат обязан
был назначать синдика, по предложению которого раб, подвергавшийся
плохому обращению, мог просить себе нового хозяина. Предусматрива¬
лась инспекция, обеспечивавшая соблюдение прав рабов.
Разумеется, этот кодекс был принят в интересах прежде всего самих
рабовладельцев и казны. Однако и до того, как в первой четверти XIX в.
Испания лишилась всех своих колоний в Западном полушарии, кроме
Кубы и Пуэрто-Рико, кодекс 1789 г. судя по исследованиям рабства нег¬
ров в Новой Гранаде и Венесуэле так и не дошел до плантаций.
На Кубе же колониальные власти вообще не рискнули его публиковать,
опасаясь, что рабы воспримут кодекс по-своему и поднимут восстание.
Видный кубинский историк и социолог Ф. Ортис подчеркивал, что юри¬
дические права рабов на собственность, личную безопасность, святость
брака и семьи всегда оставались на Кубе больше иллюзорными, чем
реальными *\
Опровергая утверждения о «снисходительности» хозяев к рабам,
венесуэльский этнограф и историк М. Акоста Сайгнес писал: «Само срав¬
нение испанского рабовладельческого режима с любым другим оскорб¬
ляет память миллионов рабов, погибших в колониальное время, ибо
абсурдно обелять рабовладельческий режим только потому, что он был
чуточку менее жесток, либо оправдывать пытки, лишение свободы или
гибель людей только потому, что это делалось с чуть меньшими садиз¬
мом и жестокостью» *".
Тем не менее, говоря о рабстве в Испанской Америке, особенно на
Кубе, необходимо иметь в виду, что испанское законодательство о рабах
развивалось более трех веков. Поэтому всегда следует учитывать,
о каком конкретно отрезке времени и месте идет речь. До того как Куба
испытала «сахарную революцию», обращение с рабами там носило отно¬
сительно мягкий характер. Но с появлением крупных плантаций и ростом
«сахарной экономики» возник такой жестокий режим производства и
«дисциплины», который привел к зверской эксплуатации рабов.
Португальское законодательство о рабах, в общем, имело тот же ха¬
рактер, что и испанское, хотя имелись и некоторые различия. Однако
исследования бразильских, американских и других ученых в 60—70-х го¬
дах показали, что и в Бразилии в погоне за прибылью плантаторы игно¬
рировали это законодательство. Не случайно в 1869 г. снова — в который
раз! — пришлось принимать закон о запрете раздельной продажи членов
семьи раба, в 1871 г.—закон о запрете отказывать рабу в выкупе,
а в 1875 г.—о запрете продавать нажитых от рабынь детей**.
Французский кодекс о рабах — «Code noir» (Черный кодекс) Людо¬
вик XIV провозгласил в 1685 г., когда Франция владела в Новом Свете
Мартиникой, Гваделупой, Гренадой, где крупных плантаций еще пе
было. Только через 12 лет Испания уступила ей Сан-Доминго. По этому
кодексу раб объявлялся собственностью рабовладельца, но получил пра¬
во — с согласия хозяина — на брак и сохранение семьи при продаже.
Работа в воскресенье и другие праздничные дни запрещалась. Хозяин
мог по своей воле за особые заслуги освободить невольника, но это не
поощрялось. Раб мог обратиться, защищая себя, в суд, а также свиде¬
тельствовать как очевидец, однако его показания не имели силы доказа¬
тельства. Он был лишен права на собственность. Всякие собрания и
встречи рабов даже днем строго запрещались. Нарушители наказывались
353
плетью, а за повторное нарушение — смертью. Если раб ударил свобод¬
ного белого человека и это повлекло за собой кровотечение, его казнили.
Первый и второй побеги карались отрезанием ушей и клеймением, тре¬
тий — смертью; кража или ограбление — смертью.
Таким образом, наряду с предоставлением некоторых прав рабам
«Код нуар» жестоко ограничивал эти права и сурово наказывал за любое
нарушение режима. Но в то время как ограничительные правила для
рабов и наказание на практике всегда осуществлялись и к середине
XVIII в. стали еще более суровыми, статьи, ограничивающие произвол
рабовладельцев, в условиях, когда французские колонии в Вест-Индии
переживали «сахарный бум», оставались на бумаге. А поскольку умень¬
шение доходов понижало и долю казны, то Париж предпочитал не вмеши¬
ваться в местную практику. Ничего не изменил и новый королевский
ордонанс 1786 г., призванный несколько облегчить участь рабов
Иначе складывалось законодательство о рабах в Британской Вест-
Индии. Ранние местные постановления имели целью прежде всего конт¬
роль над рабами, а не определение их юридического статуса. Это дало
здешним плантаторам возможность без вмешательства со стороны Лондо¬
на создать желательный для них рабовладельческий режим. Во второй
половине XVII в. стало общепризнанным, что негры должны в отличие
от сервентов служить своим хозяевам всю жизнь и дети рабынь должны
наследовать статус матери. Поскольку число черных рабов быстро росло,
законодательное собрание Барбадоса приняло в 1688 и 1692 гг. постанов¬
ления, определявшие рабов как движимое имущество и рассматривавшие
их в качестве людей только с точки зрения контроля над ними. Это зако¬
нодательство и стало с XVIII в. моделью для остальных британских
колоний. Раб не имел здесь ни каких-либо прав, ни собственности, не
мог ничего покупать, продавать либо менять без специального разреше¬
ния надсмотрщика или управляющего. Брачный союз без согласия хозяи¬
на не имел силы. Без его согласия рабы не могли ни наказывать своих
детей, ни устроить танцы или похороны. Они не только не имели права
на выкуп, но даже освобождение раба хозяином каралось крупным
штрафом.
Чтобы предотвратить рост свободного цветного населения, еще бо¬
лее тяжелое наказание устанавливалось за освобождение рабыни.
Малейшее нарушение рабом плантационного режима влекло за собой
-самое суровое телесное наказание (вплоть до смертной казни)
Особенно тяжелым как в британских колониях, так и в других было
положение полевых рабов. Считалось более выгодным заменять их новы¬
ми босалями, чем «разводить» на месте, и в связи с этим африканок
ввозилось сравнительно мало. Но участь их была нелегкой даже в том
случае, если они оказывались домашней прислугой в усадьбе рабовла¬
дельца. Повсюду рабыни сексуально эксплуатировались белыми мужчи¬
нами
К концу XVIII в. положение рабов, особенно ремесленников и
домашних слуг, на Подветренных островах — Сант-Китсе, Невисе, Монт¬
серрате, Ангилье, Барбуде — несколько улучшилось. Им разрешался
побочный заработок в свободное время. При благоприятных условиях,
выплачивая хозяевам определенную сумму, некоторые из них достигали
относительной экономической «независимости», а то и выкупали себя на
свободу. Иногда и полевые рабы получали здесь участок земли под ого¬
род и право продавать излишки продуктов с него. «Раб,—сообщает ис¬
следователь рабства на этих островах Эльза Говейя,—обычно получал
плату за труд на хозяина в воскресный день, а если плантация была
недалеко от города, то мог заработать немножко денег, собрав на прода-
354
жу там траву или ветки и хворост на топливо». Рабы здесь имели фик¬
сированные дни отдыха и право на защиту в суде
Представляется правомерной в этой связи точка зрения С. Минца, за¬
метившего, что поскольку в отличие от наемных работников эпохи ран¬
него капитализма раб стоит средств его хозяину даже в то время, когда
этот раб не работает, то понятны усилия некоторых рабовладельцев обес¬
печить себе дополнительный доход, позволяя такому рабу (или рабам)
за определенную «компенсацию» хозяину иметь побочный заработок.
А в более капиталистически развитом плантационном рабовладельческом
обществе рабовладелец стремился добиться того же за счет усиления;
эксплуатации имеющихся и покупки взамен погибших новых рабов длят
увеличения продукции и своей прибыли. Поэтому на крупных планта¬
циях гуманность по отношению к рабам просто противоречила бы этой
задаче, замечает С. Минц и вот результат: в Британскую, Француз¬
скую и Нидерландскую Вест-Индии было продано почти 4 млн. африкан¬
цев, а к моменту отмены рабства там насчитывалось не более 1,5 млн.
негров и мулатов.
Ж. Фрейре, Ф. Тэнненбаум, С. Элкинс, Г. Клейн и некоторые другие
авторы объясняли «мягкость» законодательства о рабах и рабства в ис¬
панских и португальских колониях по сравнению с «протестантскими»
английскими и голландскими тем, что католическая церковь хотя и не
осуждала рабства, но считала раба человеком, также достойным «спасе¬
ния», а не говорящим животным, как это было в «протестантских» ко¬
лониях. Именно церковь настояла на обязательном крещении и обучении
рабов основам христианства, а также на допущении их в храмы наравне
с хозяевами. Благодаря католической церкви, по мнению этих авторов,
рабы в Испанской Америке и Бразилии имели право жениться даже без:
разрешения хозяина, сохранять семейные отношения, выкупать себя на
свободу и даже просить освободить их от жестокого хозяина
Важно подчеркнуть, что в континентальных колониях Испании план¬
тационное рабовладельческое общество никогда не получило такого пол¬
ного развития, как в XIX в. на Кубе. Поэтому в XVI и частично XVII вв.
рабовладельцы в испанских колониях могли себе позволить иногда счи¬
таться с правами рабов. Но в XVIII в. по мере дальнейшего развития
плантационного рабства в ряде районов Испанской Америки, тем болеем
в XIX в. на Кубе, это прекратилось. Церковники же закрывали на вс&
глаза. Многие из них имели сами не только домашних рабов, но и обра¬
батываемые рабами плантации
В Бразилии — крупнейшей католической рабовладельческой коло¬
нии — все рабы, согласно королевскому эдикту, обращались в католиче¬
ство, поэтому в воскресенья и дни религиозных праздников им полагал¬
ся отдых. Но решал вопрос об отдыхе обычно хозяин. Церковь и в Бра¬
зилии провозглашала право рабов на женитьбу даже без разрешения
хозяев, однако на практике все было не так. Католический брак вовсе
не гарантировал семью раба от разрушения, о чем свидетельствует тот
факт, что последний раз закон, запрещавший раздельную продажу чле¬
нов семьи раба, принят в Бразилии за 17 лет до отмены рабства^.
Наиболее кратко, хотя и резко, обобщил мнение ряда североамерикан¬
ских, бразильских и других авторов о роли католической церкви О. Пат¬
терсон: «Что же касается католической церкви,—писал он,—то все, что
требуется сказать, это признать, что во многих рабовладельческих обще¬
ствах латинских стран церковь часто была крупнейшим и самым жесто¬
ким рабовладельцем»
Во Французской Вест-Индии в XVII в. рабов было еще сравнительно
немного и рабовладельцы в своих интересах стремились обратить их в
35*
«добрых христиан». Но когда в Сан-Доминго плантационное рабство до¬
стигло апогея и там насчитывались сотни тысяч рабов, колониальные
власти под нажимом плантаторов, опасавшихся, что африканцы могут
использовать посещение церквей для подготовки восстания, запретили
допускать рабов на богослужения. Один из губернаторов Сан-Доминго,
в частности, заявил: «Я прибыл сюда с европейским предрассудком в
пользу просвещения (рабов), которое должно осуществляться согласно
принципам нашей религии. Но... безопасность белых требует, чтобы чер¬
ные пребывали в полном невежестве. Я пришел к твердому убеждению,
что с черным следует обращаться, как с диким животным»
В английских колониях негров считали низшими существами, самим
богом обреченными на рабство и поэтому наделенными черной кожей.
Протестантские церкви, объявляя «истинную веру» привилегией избран¬
ных богом белых, отнюдь не поощряли ни крещения, ни браков полевых
рабов. А поскольку введенное в колониях общее британское законодатель¬
ство не имело прецедента кодификации положения рабов и обращения с
ними, это позволило колониальным властям, располагавшим в XVII в.
еще сравнительной свободой рук в этом отношении, создавать свое зако¬
нодательство о рабах почти без вмешательства официальной англикан¬
ской церкви. Кроме того, английские плантаторы в Вест-Индии, живя на
мелких островах при многократном численном превосходстве рабов, ис¬
пытывали постоянный страх перед возможным восстанием и делали все,
чтобы не допустить объединения негров. «Численное превосходство чер¬
ных над белыми достаточно велико,— объясняли в 1680 г. свое нежелание
крестить рабов плантаторы Барбадоса.— Поэтому лучшей гарантией
безопасности для белых является различие и многообразие языков негров,
которое исчезло бы с обращением их в христианство, ибо сделало бы
необходимым обучение всех их английскому языку» К тому же, пока
рабы оставались «дикарями-язычниками», их можно было со спокойной
совестью лишать человеческих прав.
Таким образом, хотя в законах о рабах в разных колониях и странах
Западного полушария имелись подчас существенные различия, на прак¬
тике различия в положении рабов были значительно меньшими. Однако
они существовали, так же как существовали различия в положении раз¬
ных категорий рабов — городских и сельских, полевых рабов и обслужи¬
вавших усадьбу рабовладельца ремесленников или домашних слуг. Раз¬
вивающаяся экономика, рост городского населения расширили сферу
использования труда рабов в городах. Сам характер работы там (ремес¬
ло, зарождавшаяся сфера обслуживания, домашний труд) смягчал поло¬
жение городских рабюв, имевших больше шансов заработать деньги и
выкупиться на свободу. Характерно также, что в отличие от полевых
рабов, в большинстве своем темнокожих негроидов, среди городских ра¬
бов— мастеров, ремесленников, возчиков и особенно домашних слуг ве¬
лика была доля мулатов Наконец, именно в городах концентрирова¬
лось большинство рабынь — домашних служанок, особенно мулаток,
и отношение к ним было более мягким. Культурная ассимиляция рабов
в городах, несомненно, происходила гораздо быстрее, и в этом смысле
городское рабство сыграло важную роль в подготовке этой части негри¬
тянского населения в большинстве стран Нового Света к интеграции в
общество «свободных людей» после отмены рабства.
На плантациях, как уже отмечалось, положение полевых рабов было
гораздо тяжелее, чем обслуживавших усадьбу плантатора и тем более
«Большой дом».-. Но даже внутри этих категорий, в том числе и среди
полевых рабов, существовала своя «стратификация». В частности, боса-
ли — рабы, привезенные из Африки, считались гораздо «ниже» крео¬
356
лов — рабов, рожденных в колонии и в той или иной степени затрону¬
тых уже процессом культурной ассимиляции.
Однако, несмотря на значение всех отмеченных различий и необходи¬
мость изучения их, решающим фактом остается тот, что все они явля¬
лись лишь вариациями института рабства, основанного на насильствен¬
ном порабощении в Новом Свете миллионов африканцев. Причем рабство
здесь весьма существенно отличалось от подобного рода институтов в
Европе, мусульманском мире и в Экваториальной Африке. И дело не
только в том, что рабовладельцы в Новом Свете определяли свои права
на раба так, как они желали, и рабы здесь являлись не просто чуже¬
странцами, а расово отличными чужестранцами, но еще и в том, что в
большинстве новых рабовладельческих обществ в Америке рабство было
отнюдь не маргинальным институтом, касающимся лишь меньшей части
рабочей силы. Хотя корни рабства негров в XV в. тянулись в Европу,
к XIX в. этот институт в Новом Свете был глубоко модернизирован. В пе¬
риод своего расцвета в восточной Бразилии и на «сахарных» островах
Вест-Индии рабовладельческие общества принадлежали к числу наибо¬
лее экономически специализированных в том плане, что экспортировали
чрезвычайно высокую долю своей продукции. В то же время они почти
целиком зависели от средств производства и рабочей силы из других ре¬
гионов, ибо рабское население там в тот период почти не самовоспроиз-
водилось.
Приведенный выше материал свидетельствует, что о каких бы коло¬
ниях Нового Света — испанских, португальских, французских, голланд¬
ских, британских, а также о независимой Бразилии или США — ни шла
речь, законодательство о рабах и тем более практика обращения рабовла¬
дельцев с рабами в числе других факторов определялась прежде всего
уровнем основанного на рабстве негров капиталистического развития и
типом экономической деятельности, с которой были связаны рабы,
но также и соотношением численности рабов и остального, особенно бе¬
лого, населения.
Во всех колониях, кроме рабов и рабовладельцев, имелось свобод¬
ное белое и цветное, или смешанное, а на континенте обычно еще и ин¬
дейское население. Правда, по мере развития института рабства в ряде
районов Нового Света, особенно в неиспанской Вест-Индии, где практи¬
чески не осталось индейского населения, труд рабов вытеснял труд мел¬
ких белых фермеров, ремесленников, возчиков и т. д., тем не менее опре¬
деленное число их сохранялось (в Сан-Доминго — «малые белые», на бри¬
танских Антилах — «белые бедняки», «красноногие» и т. д.). Даже в та¬
ких типичных выделявшихся наиболее ярко выраженной «биполярной»
классовой структурой «сахарных колониях», как Ямайка конца XVII—
XVIII в. или Сан-Доминго XVIII в., крупные плантации сосуществовали
с мелким фермерским хозяйством, хотя те и другие занимали обычно
разные экологические зоны.
Господствующим классом повсюду были белые рабовладельцы, план¬
таторы европейского происхождения. В испанских и португальских вла¬
дениях этот класс к концу колониального периода заметно пополнили
местные уроженцы — богатые креолы, как на континенте в отличие от
Вест-Индии называли потомков конкистадоров и первых колонистов,
у которых была примесь индейской или негритянской крови. Однако
реальные власть, контроль над экономикой и влияние повсюду находи¬
лись в руках небольшой группы крупнейших плантаторов, тесно связан¬
ных с метрополией и колониальной администрацией. Причем в британ¬
ских, французских и голландских колониях самой влиятельной частью
этой группы были те, которые постоянно проживали в метрополии.
357
На Ямайке, например, 3/4 всей земли и рабов принадлежало именно этой
кучке так называемых отсутствующих собственников и «этот абсен¬
тизм,— по словам Э. Вильямса,— имел серьезные последствия для остро¬
вов, где хозяйничали надсмотрщики и стряпчие» Но и большинство
живших на вест-индских островах в роскоши и постоянном страхе перед
черными рабами плантаторов мечтали о времени, когда их прибыли и
состояние возрастут настолько, что они смогут вернуться в Европу.
Класс плантаторов представлял верхушку социальной пирамиды в
рабовладельческих обществах Западного полушария. Среднюю часть ее
составляли обычно те, кого на французских Антилах называли «малыми
белыми»,—надсмотрщики, мастеровые, фермеры, торговцы, ремесленни¬
ки и т. д. Они, хотя и не имели богатств и высокого социального стату¬
са, пользовались тем не менее некоторыми социальными привилегиями*
Ниже находились свободные цветные — мулаты, метисы и негры, а в
континентальных колониях также индейцы. Основание пирамиды состав¬
ляли черные рабы. Сохранению контроля над огромной массой порабо¬
щенных африканцев и их потомков были подчинены вся система жесто¬
ких наказаний и карательного аппарата, находящегося в распоряжении
колониальной администрации, а также политика церкви и властей, ис¬
пользующих каждую возможность, чтобы усилить разъединение между
свободными и рабами, мулатами и неграми, уже ассимилированными ра¬
бами и босалями.
Идеологи рабства и расизма пытались, а их последователи в наше
время все еще пытаются доказать, будто негры по своему интеллекту
«ниже» белого человека, что они «ленивы», «пассивны» и «покорны» и
поэтому самой природой предрасположены к порабощению. Некоторые
историки и социологи, особенно североамериканские, еще и ныне уверя¬
ют, что рабы в США были чуть ли не счастливы и довольны своим по¬
ложением и жили в согласии со своими хозяевами. Другие авторы объ¬
ясняют «покорность» рабов не столько их природой, сколько деградацией
личности в условиях деспотического по сути дела террористического ре¬
жима, сознательно направленного на планомерную дегуманизацию раба,,
на лишение его всякой способности и возможности сохранить перед ли¬
цом абсолютного угнетения свою человеческую сущность. Наконец,
третьи утверждают, что отнюдь не все рабы, а только босали, родившие¬
ся в Африке, сравнительно недавно ввезенные в Новый Свет и составляв¬
шие основную массу собственно полевых рабов, подвергались на планта¬
циях особенно жестокому обращению.
Положение разных категорий рабов действительно имело свою специ¬
фику. Однако это отнюдь не значит, что какая-то из категорий рабов в
целом была «счастлива», «покорна» и «довольна» своим рабским положе¬
нием. К тому же каждая из них была, очевидно, более дифференциро¬
вана, чем иногда полагают. Но из этого следует, что различные рабы
лишь по-разному реагировали па свое положение, вырабатывая те или
иные способы сопротивления либо приспособления к ситуации, в которой
они находились, а следовательно, и определяя — в соответствии со свои¬
ми оценками этой ситуации — для себя ту или иную линию поведения.
Разумеется, во всех колониях существовали невольники, доведенные
до крайней степени деградации, покорно принимавшие свое положение.
Однако большинство рабов, как это признают объективные исследовате¬
ли, никогда не мирились со своей участью Об этом же свидетельству¬
ет и сам факт создания такого жестокого режима, который бы подавил
всякое стремление рабов к сопротивлению и гарантировал рабовладель¬
цам «спокойствие» на .плантациях.
История рабства в Новом Свете полна фактов, свидетельствующих о
358
постоянном сопротивлении африканцев как самому порабощению и усло¬
виям рабства, так и культуре хозяев. Это сопротивление было открытым
и скрытым, принимая самые различные формы — от симуляции болезней,
искусственного выкидыша у рабынь, нанесения себе увечий и самоубий¬
ства до побегов, поджогов плантаций, убийства рабовладельцев и воору¬
женных восстаний
Как правило, рабы стремились использовать всякую возможность для
достижения свободы. «Свидетельства современников настолько изобилуют
сообщениями о восстаниях и других видах мятежа, о голодовках и пря¬
мом самоубийстве рабов,— писал почти полвека назад один из крупней¬
ших американских этнографов М. Херсковиц,— что приходится удивлять¬
ся, как вообще можно говорить о покорности африканцев» Высшей
формой их борьбы были восстания. История континентальной Испанской
Америки вплоть до начала XIX в., а Кубы — до отмены там рабства пол¬
на заговоров и восстаний черных рабов.
Десятки восстаний происходили в XVI—XVIII вв. в португальской
Бразилии. В начале XIX в. и после достижения страной независимости
число их отнюдь не уменьшилось. Только в провинции Байя с 1807 по
1835 г. произошло 9 кровавых восстаний, тщательно подготовленных ра-
бами-мусульманамп, сопровождавшихся сотнями жертв и парализовав¬
ших значительную часть страны"*.
В Британской Вест-Индии первое восстание рабов-африканцев прои¬
зошло на о-ве Провиденс в 1639 г. На Ямайке среднее число рабов, уча¬
ствовавших в восстаниях XVII—XVIII вв., составило около 400, в том
числе в трех крупнейших — более тысячи в каждом. В XIX в. они охва¬
тили почти все британские колонии: в 1806 г. вспыхнуло крупное вос¬
стание в Британской Гвиане, в 1813 г.—на Доминике, в 1816 г.—на
Барбадосе, в 1823 г.—на Сент-Люсии и снова в Британской Гвиане
(охватив 12 тыс. рабов на 150 плантациях), в 1824 г.—на Ямайке,
в 1831 г.— на Антигуа и снова на Ямайке. Всего же за время существо¬
вания Британской Вест-Индии там произошло более 40 только крупных
восстаний рабов
Многочисленные восстания имели место в Сан-Доминго, на Мартини¬
ке и Гваделупе, а также в Суринаме и на Кюрасао. Но лишь в Сан-
Доминго черным рабам удалось на рубеже XVIII—XIX вв., совершив
победоносное вооруженное восстание, не только изгнать французских
плантаторов и покончить с рабством, но и создать свое независимое го¬
сударство — Гаити.
В английских колониях Северной Америки до начала войны их за
независимость было зарегистрировано около 40 заговоров и более 20 во¬
оруженных выступлений рабов. Но в отличие от Британской Вест-Индии
в североамериканских колониях Англии, а позже в США белое население
всегда имело большой численный перевес над негритянским. Общее чис¬
ло рабов здесь никогда не превышало 20% (а на Юге —40%) всего на¬
селения. В конце XVIII —начале XIX в. в северных штатах США раб¬
ство было отменено, тогда как на Юге — в царстве «короля-хлопка»
приняло гораздо большие масштабы и более жестокие формы. В то же
время доля негров в населении США в XIX в. сократилась, и это обстоя¬
тельство наряду с утонченной и целенаправленной пропагандой расизма
среди белого населения исключало возможность успешного вооруженного
выступления рабов. И тем не менее стремление к свободе было столь ве¬
лико, что заговоры и восстания следовали одно за другим. Но подсчетам
Г. Аптекера, за два века рабства негров на территории США отмечено
250 заговоров и восстаний рабов, в каждом из которых участвовало не
менее 10 человек
359
Однако гораздо более распространенной, чем восстания, формой сопро¬
тивления рабству было бегство рабов в одиночку либо группами. Спа¬
саясь от эксплуатации и наказаний, от массовых расправ после подав¬
ления восстаний, они бежали в леса и горы. Там беглые рабы (симарро¬
ны — в испанских, маруны — в английских, мароны — во французских
колониях) создавали свои укрепленные поселения — паленке или кумбе
в Испанской Америке, киломбо в португальской Бразилии. Они слу¬
жили ядром общин, которые быстро росли за счет притока негров, как
рабов, так и свободных, а иногда индейцев и самбо. В некоторых срав¬
нительно ограниченных районах такие общины беглых рабов существо¬
вали довольно длительное время и включали людей, которые родились и
состарились свободными. Социальные и политические институты там
были скопированы с колониальных либо создавались в соответствии с
африканскими традициями. Из своих поселений беглые рабы совершали
набеги на плантации и небольшие населенные пункты, нанося им эконо¬
мический ущерб. Они превратились в постоянную угрозу для класса ра¬
бовладельцев. Само присутствие в колонии паленке, кумбе или киломбо
представляло вызов колониальным властям, ослабляло дисциплину и по¬
корность черных рабов. Тайные контакты между беглыми рабами и ра¬
бами на плантациях или городскими неграми вызывали у рабовладельцев
и остального белого населения постоянный страх перед восстанием рабов.
В испанских колониях общины симарронов появились уже в первой
половине XVÎ в. и местные власти в течение всей эпохи рабства вели
непрерывную борьбу с ними. Чтобы уменьшить число побегов, использо¬
вались суровые наказания, особенно жестокие для симарронов, захвачен¬
ных в плен, выплачивалось вознаграждение неграм, доставившим хозяи¬
ну беглого раба, организовывались регулярные вооруженные экспедиции
против симарронов и разрушение захваченных кумбе и паленке. В коло¬
ниальной Бразилии существовал по меньшей мере десяток крупных ки¬
ломбо. Семь из них были разрушены в течение нескольких лет после по¬
явления. Но знаменитая «негритянская Троя», или «черная Республика
Палмарес», как называют историки созданное в XVII в. в глубине паль¬
мовых лесов Алагоаса государство беглых рабов, просуществовала более
60 лет
XVIII век был отмечен большой активностью маронов в Сан-Доминго,
создавших укрепленные поселения в горных районах и совершавших от¬
туда ночные набеги на ближайшие плантации для захвата продовольст¬
вия и оружия. Наиболее известным вождем маронов был бежавший в
1740 г. от хозяина Франсуа Макандаль. Он и его сторонники подготови¬
ли в 1758 г. широкое восстание рабов, но в последний момент заговор
был раскрыт
На Ямайке история марунов ведет начало с 1655 г., когда Англия за¬
хватила остров у испанцев, рабы которых под руководством Хуана де
Боласа бежали в горы. Попытки английских властей расправиться с ними
оказались тщетными, и к 1730 г. маруны под руководством Куджо пре¬
вратились в настолько опасного противника, что англичане были вынуж¬
дены подписать договор, гарантировавший марунам постоянную свободу
и автономию на занятой ими территории
Примером успешных действий беглых рабов служит история так на¬
зываемых лесных негров голландского Суринама и Французской Гвианы,
бежавших с плантаций в сельву, основавших там укрепленные поселе¬
ния, в которых они старались реконструировать африканские порядки.
Попытки голландских властей в XVIII в. разгромить поселения лесных
негров были тщетными. В сражении близ Альбины они наголову разгро¬
мили посланные против них войска, и с тех пор голландцы не пытались
360
больше серьезно беспокоить лесных негров, сохранивших свою свободу и
самобытную культуру.
В США также «наиболее эффективным видом протеста негров против
рабства была не активная борьба, а бегство» В болотах, лесах и го¬
рах Юга появлялись поселения марунов, откуда они совершали вылазки
на окрестные плантации, расправляясь с плантаторами и надсмотрщика¬
ми, пополняя запасы продовольствия и боеприпасов. Беглые рабы укры¬
вались также у индейских племен. Но большинство рабов в поисках сво¬
боды бежало из южных штатов на Север, где рабство было отменено,
либо в Канаду^.
Следует отметить, что, создавая в глубинных и отдаленных районах
свои поселения, симарроны, мароны, маруны вступали там в брачные и
внебрачные отношения с индейскими женщинами, а совершая набеги на
плантации, захватывали и приводили в кумбе, паленке, киломбо как
негритянок и мулаток, так метисок и белых женщин. Иначе говоря, по¬
селения беглых рабов во многих районах Нового Света способствовали
развитию процесса межрасового смешения, или мисцегепации
Упорная, ни на миг не прекращавшаяся борьба рабов расшатывала
рабовладельческую систему. Разумеется, в том, что Лондон отменил в
1834 г. рабство в английских колониях, сыграли роль многие факторы:
связанный с общим развитием капитализма переход Англии от торговой
к промышленной экономике, насыщение мирового рынка сахаром, исто¬
щение почв, повышение цеп на рабов и т. д. Но одним из важнейших
факторов, приблизивших это событие, была угроза общего восстания ра¬
бов. Революции и революционные войны с участием самих рабов приве¬
ли к отмене рабства во французских, многих испанских колониях и США.
*
В первой половине XVÎ в. конкистадоры и их солдаты, испанские чи¬
новники и колонисты приезжали в Новый Свет, будучи неженатыми либ&
оставив жен в Испании. Епископ Новой Испании Фуэнлеаль, заявляя,
что «даже два года сексуального воздержания для лиц, прибывших из
страны с культурой, которая прославляет либидо, трудно выдержать»,
настаивал, чтобы власти не давали неженатым землю в Новом Свете,
а женатые привезли к себе жен. Корона потребовала от испанцев в ко¬
лониях вернуться к женам либо не позже, чем в двухлетний срок, доста¬
вить их в Новой Свет. Большинство испанцев, однако, предпочло иной
выход — сожительство, а иногда и брак с индеанками. Мужей последних
нередко отделяли от жен, отправляя на длительный срок выполнять тру¬
довую повинность. Это побудило Мадрид в 1528 г. издать указ, запре¬
щавший разделять индейских мужей и жен^. Но на практике мало что
изменилось. И, как замечает один из авторов, некоторые испанцы «были
удивлены, когда прибывали их жены, а некоторые жены были удивлены,
увидев своих мужей во главе полигамных семей. Говорят, что было труд¬
но иногда убедить мужа принять свою белую жену и отказаться от много¬
численных индейских конкубин. Сексуальные отношения Эрнана Кортеса
и других конкистадоров с множеством их женщин были нормой»
В первые десятилетия XVI в. все дети испанцев и индеанок принима¬
лись в белую группу населения. Позже, если родители находились в за¬
конном браке, дети могли быть приняты в группу, которую испанцы на¬
зывали креолами или «американцами». Дети, рожденные вне брака,
обычно попадали в группу метисов. Дети-креолы, как правило, воспиты¬
вались отцами, тогда как метисы — матерями-индеанками. Первые стре¬
мились обычно вступать в брак с новыми испанскими иммигрантами с
36Í
целью «отбелить» свое креольское происхождение, метисы же — с индей¬
цами (а позже и с африканцами).
По мнению М. Мёрнера, расовое смешение в период завоевания ис¬
панцами Нового Света имело бы значительно меньшие масштабы, если
бы индейское население было таким же многочисленным, как до прихо¬
да европейцев, ибо по самым осторожным оценкам оно только за первые
три четверти XVI в. сократилось с 13,3 млн. до 10,8 млн. человек. Тем
не менее в 1570 г. белое, черное и смешанное население еще не превы¬
шало 3,5% всего населения Нового Света, хотя в процессе мисцегенации
в этот период участвовали уже и африканцы. Причем начиналась она
еще перед отправкой черных рабов из Африки и во время «среднего пере¬
хода», поскольку белый персонал работорговцев имел доступ к рабыням
как в факториях и компаундах на африканском побережье, так и на ра¬
боторговых судах
В Новом Свете черные рабы использовались прежде всего в рудниках
и на тяжелых полевых работах, поэтому женщины и дети считались ме¬
нее цепным «товаром»: женщины —из-за длительных перерывов в рабо¬
те в связи с беременностью, дети же требовали еды и забот, пока не под¬
растут. В колонии обычно привозили одну африканку па два-три афри¬
канца. Неудивительно, что последние, оказавшись перед той же
проблемой, что и испанцы,—нехваткой женщин «своей расы», вынужде¬
ны были искать выход в сексуальных отношениях с индеанками. К тому
же многие энкомендеро назначали старшими в своих индейских деревнях
рабов-негров. Кроме того, как сообщает М. Мёрнер, нередко индеанки, по-
видимому, предпочитали африканцев своим мужьям. «Отбросив в сторо¬
ну возможные сексуальные или психологические факторы, это можно
объяснить социальными обстоятельствами,— пишет он.— Несмотря на
свой юридический статус, негры, ассоциируемые с конкистадорами, авто¬
матически занимали положение более высокое, чем побежденные индей¬
цы. При этом не может быть никакого сомнения, что афро-индейские
союзы в этот период почти всегда имели место вне брака и обычно носи¬
ли случайный характер» В 50-х годах XVI в. местными властями вы¬
ражалось недовольство тем, что в Перу, так же как и в других испан¬
ских колониях на континенте, негры (свободные и рабы) используют
индеанок в качестве сексуальных партнеров (manceba) и обращаются с
ними плохой Черные женщины также сожительствовали с индей¬
цами.
Повсюду на континенте испанские колониальные власти пе одобряли
индейско-негритянских связей, считая, что негры оказывают дурное
влияние на индейцев и подстрекают их к восстанию. А поскольку ин¬
дейцев и негров гораздо больше, чем испанцев, то они могут объединить¬
ся и свергнуть колониальный режим. Поэтому суровые правила запре¬
щали их совместное проживание, а тяжелые наказания должны были
предупредить физическое смешение между ними. Но поскольку индеанки
считались свободными и их дети — также, то негры рабы стремились же¬
ниться на индеанках, чтобы их дети-самбо от таких браков были сво¬
бодны.
В Испании по кодексу «Сьете партидас» раб имел право на брак,
в том числе со свободным человеком, хотя это не делало раба свободным.
Но в Испании рабов было немного, в Новом же Свете речь шла, во-пер¬
вых, о браках рабов с индейцами, а не испанцами и, во-вторых, планта¬
ционная экономика основывалась на труде рабов и плантаторы отнюдь
не были заинтересованы в увеличении числа свободных самбо. Мадрид
принял целый ряд законов против брака и внебрачных связей негров с
индеанками. Рабовладельцы Новой Испании вообще препятствовали бра-
362
ку рабов, но, не имея возможности узаконить это, стали сами подбирать
неграм жен из своих рабынь. В 1585 г. даже церковь выступила против
того, что арабов женят насильно». Однако рабовладельцы в Новой Ис¬
пании под предлогом отсутствия отдельных помещений для каждой же¬
натой пары и недопущения промискуитета не разрешали женатым рабам
спать вместе, даже если они принадлежали одному хозяину и жили под
одной крышей. Дело дошло до установления определенного дня н часов—
в субботу, в полночь, когда рабам-супругам разрешалась «брачная ночь»,
и местные церковники долгое время узаконивали это
В XVI в. католическая церковь и местные власти в колониях всяче¬
ски боролись как с конкубинатом испанцев, так и особенно жестоко —
с сожительством негров и индейцев. Некоторые муниципальные поста¬
новления в качестве наказания грозили неграм даже кастрацией, хотя
королевским указом это запрещалось. Но все усилия оказались тщетны¬
ми. Хорхе Хуан и Антонио де Ульоа — морские офицеры, посетившие в
XVIII в. вице-королевство Перу, в своих «Секретных записках об Аме¬
рике» сообщали, что межрасовый конкубинат распространен там очень
широко, считается самой обычной вещью и темнокожих (негритянок, му¬
латок, индеанок) конкубин, почти не скрывая этого, содержат даже мо¬
нахи и священники^. А поскольку соотношение полов среди ввозимых
в Новый Свет рабов-африканцев в XVII—XVIII вв. оставалось в среднем
тем же, нехватка негритянок лишь увеличивала масштабы афро-индей¬
ских связей. Результатом этого происходившего различными путями,
но чаще в форме внебрачных связей интенсивного процесса расового
смешения явился такой быстрый рост гибридного, или цветного, в основ¬
ном свободного, населения, что уже к XVIII в. во многих частях конти¬
нентальной Испанской Америки оно превысило число рабов, а в Новой
Испании в начале XIX в. сравнялось по численности с аборигенным
населением
Таким образом, в течение нескольких веков большинство негров в
Испанской Америке перемешалось с остальным населением. Однако со¬
циальный статус представителей разных групп смешанного населения
был неодинаков. Дети негров от индеанок по-прежнему рождались сво¬
бодными и оставались основным источником пополнения группы самбо.
Такова же была в основном и судьба метисов — детей испанцев от ин¬
деанок, остававшихся с матерью. Дети же черной рабыни от индейца
рождались рабами. Дети рабыни от хозяина-испанца — мулаты также
рождались рабами, но с шансами на более мягкие условия рабства,
а если отец любил ребенка, то он мог дать ему свободу. Наконец, если
отец был испанским солдатом, то ему также отдавалось предпочтение
при продаже его отпрыска. В случае же если отцом оказывался служи¬
тель церкви, то он подлежал наказанию, ребенок считался свободным,
а его мать могла быть освобождена епископом
В Испанской Америке, а также и в других колониях Нового Света
сформировалось огромное по численности расово-смешанное население
при разной от региона к региону гетерогенности в его расовой компо¬
зиции. А поскольку в Испанской Америке уже с XVI—XVII вв. расовая
принадлежность была теснейшим образом связана с социальным стату¬
сом, то в колониальном обществе возник так называемый режим каст —
детально разработанная иерархия расовых категорий (каждая со своими
отличиями и оттенками) от «чистых» негроидов или индейцев, через дю¬
жину различного рода смешанных категорий родословных до «американ¬
ских испанцев» —креолов и лиц «чисто» испанского происхождения^.
В Новой Испании, в частности, эта иерархия насчитывала 46, а в вице¬
королевстве Перу — 14 терминов. Корона и церковь в конце концов вы-
36?
нуждены были признать сложившееся положение и соответствующим об¬
разом приспособиться к нему
В Бразилии процесс расового смешения в колониальную эпоху, не¬
смотря на запрещение брака португальца с рабыней, охватил почти все
слои рабовладельческого общества и происходил в XVI—XVIII вв. столь
интенсивно, что появился даже термин «бразильская раса», означавший
«смесь негра и белого с примесью индейца» Однако здесь не было
столь жесткой системы «каст», как в Испанской Америке.
Во Французской Вест-Индии в отличие от испанских и португальских
колоний индейцев в XVII в. уже не было, но нехватка белых женщин
также вела к широким межрасовым связям. В Сан-Доминго, несмотря
на суровый режим рабства, конкубинат французов с негритянками и му¬
латками, в основном рабынями, принял, как и в испанских и португаль¬
ских колониях, широкие масштабы. Менее чем за один век — с 1697 г.,
когда колония перешла от Испании к Франции, до 1791 г.— там сложи¬
лось достаточно большое промежуточное (между «большими» и «малыми
белыми», с одной стороны, и черными рабами —с другой) по своему
физическому типу и социальному статусу мулатское население. Хотя
дети рабынь и здесь рождались рабами, мулаты считались более близки¬
ми к европейцам, чем к африканцам, что, по-видимому, с самого начала
давало большие шансы на обретение в будущем свободы. Поскольку боль¬
шинство мулатов являлись отпрысками плантаторов-рабовладельцев либо
чиновников колониальной администрации, то отцы нередко стремились
обеспечить своим «незаконным» детям свободу и образование. «Поэто¬
му,—пишет один из исследователей этой проблемы,—в XVII в. они были
объявлены свободными в раннем возрасте. И только когда растущее чис¬
ло их вызвало тревогу у белых, были приняты меры для ограничения
группы свободных мулатов численно и экономически» Результатом
было создание и здесь, а также в принадлежавшей Франции до 1803 г.
Луизиане, «цветовой иерархии», включавшей целый ряд категорий в за¬
висимости от доли негритянской крови
В голландских колониях сложилась несколько иная ситуация. На Кю¬
расао вплоть до нашего времени, а в Суринаме до 1775 г. белые планта¬
торы, коммерсанты, ремесленники проживали постоянно и соотношение
полов в белом населении было с самого начала сбалансированным. Но в
Суринаме число белых в XVII—XVIII вв. никогда не превышало 7%
численности рабов, тогда как на Кюрасао достигало Vs их числа. В то
время как на Кюрасао не отмечено юридических запретов межрасовых
внебрачных связей и там довольно рано возникла промежуточная со¬
циально-расовая цветная группа, тщательно отделяемая от свободного
негритянского населения, в Суринаме такой официальный запрет был
включен уже в первое законодательство 1686 г. Позже он повторялся в
1725, 1749, 1761, 1784 гг., что свидетельствует о многочисленных нару¬
шениях его. И хотя наказание постепенно смягчалось, отменен этот за¬
прет был лишь в 1818 г. Тем не менее в Суринаме промежуточная груп¬
па свободного цветного населения не только была признана как особая
социальная категория, но и добилась позже высокого статуса в местном
обществе
В Британской Вест-Индии межрасовые браки были еще более редким
явлением, чем в Сан-Доминго. Однако не только случайные, но и регу¬
лярные внебрачные связи распространились широко. А поскольку в
большинстве случаев отцами отпрысков черных и цветных конкубин
(свободных и рабынь) были плантаторы и их сыновья либо чиновники
колониальной администрации, то и здесь возникла значительная группа
364
свободных мулатов. Так, на Ямайке в середине XVIII в. они составляли
более % всего свободного населения
В североамериканских колониях Англии законодательство строго за¬
прещало не только межрасовые браки, но и внебрачные связи, однако как
на плантациях, так и в городах последние стали обычным делом. По¬
скольку нехватки белых женщин здесь не было, а рабы и рабыни никог¬
да не составляли большинства населения, то относительные масштабы
мисцегенации оказались не столь велики, как в Бразилии и многих дру¬
гих колониях, но социальный статус мулатов здесь, а позже в США был
иным. Во-первых, по официальным данным накануне Гражданской вой¬
ны 3/4 их являлись рабами и лишь четверть — свободными. Во-вторых,
социальный статус свободных мулатов здесь за редким исключением не
отличался от социального статуса свободных негров Объяснения это¬
му феномену даются различные. Одно из них, в частности, состоит в
том, что в британской Северной Америке большинство мулатов были
«продуктом» браков и внебрачных связей между белыми сервентами и
черными рабынями (либо между неграми и белыми служанками). Имен
но этот изначально низкий статус белого отца ооусловил пониженное со¬
циально-расовое положение группы свободных мулатов здесь, а затем —
с конца XVIII в.—и в США. Между тем в Британской Вест-Индии, где
белых женщин было мало, группа свободных мулатов состояла в значи¬
тельной части из сыновей плантаторов и других привилегированных бе¬
лых, что обусловило с самого начала более и^сокий социально-расовый
статус этой группы по сравнению с группой свободных негров
Другое объяснение исходит из факта наличия в британской Северной
Америке, а затем на Юге США большого превышавшего по численности
класс рабов класса белых бедняков, конкуренция которых помешала
группе свободных мулатов занять здесь такое же положение в социаль¬
но-расовой структуре рабовладельческого общества, как в остальных ко¬
лониях и странах Америки.
Таким образом, межрасовое смешение в форме институционализиро¬
ванного конкубината — между женщинами подчиненных социальных и
расовых групп и мужчинами господствующей социальной и расовой
группы — было повсюду принято правящей группой как одна из ее пре¬
рогатив и форм эксплуатации. Отпрыски таких внебрачных союзов либо
ассимилировались подчиненной группой (часто с некоторым привилеги¬
рованным положением внутри нее), либо постепенно образовали отдель¬
ную промежуточную — как по расовому происхождению и облику, так
и по своему социальному статусу — группу. Последний был качественно
отличен от статуса как рабов, так и хозяев, причем иногда потомкам
представителей этой группы удавалось приобрести полные гражданские
права, а в некоторых случаях даже всей группе удавалось достичь ста¬
туса, гораздо более близкого к статусу рабовладельцев, чем к статусу
рабов (в XVIII в. «свободный цветной народ» в Сан-Доминго, а в конце
XVIII—XIX вв.—свободные мулаты в Суринаме).
Если в ряде колоний нехватка белых женщин и способствовала уве¬
личению масштабов внебрачных сексуальных отношений между белыми
мужчинами и небелыми женщинами, то к полному социальному прия¬
тию черных и цветных сексуальных партнерш белыми мужчинами в
британских, французских, голландских, датских колониях это не при¬
вело. Социальная приемлемость брачного партнера даже из светлых цвет¬
ных явно различалась в колониях иберийских и неиберийских стран, по¬
скольку на выбор матери социально признанных детей влияли более глу¬
бокие, сокровенные соображения, в том числе и такой социально опре¬
деляемый эстетический фактор, как различное восприятие того, кто яв¬
ляется белым, различное представление о соматической норме. Многие
лица, определяемые как мулаты в британских или голландских колониях,
в испанских или португальских рассматривались бы как социально рав¬
ные и приемлемые в качестве брачного партнера, который не повредит
физической идентичности белых. К тому же первоначальный «белый»
испанский или португальский образ неизбежно должен был со временем
«потускнеть» благодаря длительному процессу поглощения белой груп¬
пой в иберийских колониях (исключая вариации в этом процессе в раз¬
ных из них) светлых цветных
«Логическим следствием латиноамериканской концепции,— писал в
этой связи пуэрто-риканский исследователь Э. Седа Бонилья,— является
то обстоятельство, что, хотя социальная дистанция между такими проти¬
воположными группами, как белые и черные, является огромной, со¬
циальная дистанция между смежными промежуточными категориями не
столь заметна... Она гораздо меньше, чем между двумя полюсами в этой
цепочке... Как результат «терпимости» в отношениях между смежными
категориями существует заметная тенденция к расовому смешению меж¬
ду лицами смежных категорий таким образом, чтобы отпрыски были бо¬
лее приемлемы в обществе. И эта обусловленная существованием расо¬
вых предрассудков гипогамия* направлена на побеление»^.
Расовая эндогамия белого населения в колониях иберийских стран
была, таким образом, гораздо менее жесткой, поэтому там с течением
времени возник альянс между белыми и светлыми цветными, сделавший
невозможной открытую дискриминацию против группы цветных в целом.
Что же касается колоний неиберийских стран, то расовая эндогамия
белого населения здесь была весьма жесткой и межрасовые браки среди
белых настолько редкими, что в большинстве этих колоний даже не име¬
лось соответствующих юридических запретов. А там, где они имелись
(французская Луизиана, Суринам, США), это, как правило, было связа¬
но с несколькими нашумевшими прецедентами либо случаями, когда бед¬
ный иммигрант из Европы женился на богатой небелой женщине. В ос¬
новном же социальный контроль был настолько эффективен, что власти
не нуждались в специальных декретах
*
Рабовладельцы в Латинской Америке практиковали освобождение рабов
в индивидуальном порядке — манумиссию, поскольку испанское и бра¬
зильское законодательство в XVI—XVII вв. разрешало ее, а церковь
даже поощряла. Сложился обычай освобождать завещанием. В Бразилии
ребенок рабыни мог быть освобожден при крещении, если кто-либо пред¬
лагал установленную за младенца цену.
В отличие от испанской и португальской традиций раннего коло¬
ниального периода английская с самого начала препятствовала манумис-
сии. Тем не менее рабовладельцы в Британской Вест-Индии и англий¬
ских колониях Северной Америки иногда освобождали своих наложниц,
а отдельным рабам удавалось выкупиться на свободу либо получить ее
за участие в войне на стороне Англии. Многие острова в Карибском море
по нескольку раз переходили от одних держав к другим, и там, где коло¬
низаторы были поглощены борьбой между собой, группам рабов (а на
Ямайке в XVII в. даже почти всем им) удавалось добиться свободы.
* Гипогамия — брак женщины более высокого социального статуса (в данном слу¬
чае более светлого оттенка кожи) с мужчиной ниже себя по положению в об¬
ществе.
366
Кроме того, повсюду существовала практика освобождения плантатора¬
ми пожилых, беспомощных и уже неспособных к работе рабов, связан¬
ная обычно с упадком плантаций и продажей части рабов, чтобы не ра¬
зориться
Масштабы манумиссии в разных колониях и в разное время менялись.
На Юге США, где они и ранее были невелики, законодательные собра¬
ния 7 штатов в 30—50-х годах XIX в. приняли законы об изгнании всех
Фридменов — свободных негров и мулатов, а 13 штатов — о запрещении
въезда их^.
Хотя свободные цветные появились в Новом Свете почти с самого на¬
чала атлантической работорговли, пути становления, темпы роста, отно¬
сительные размеры этой социально-расовой группы в каждом рабовла¬
дельческом обществе и в разное время значительно варьировали. На
двух полюсах в этом отношении находились: Пуэрто-Рико, Бразилия,
Кюрасао с высокой долей свободных цветных — с одной стороны, и бри¬
танские Барбадос, Ямайка, Северная Америка, а позже Юг США с низ¬
кой долей — с другой
В отличие от рабов и белого населения свободные цветные были един¬
ственной группой, способной увеличиваться прежде всего за счет естест¬
венного прироста: в Вест-Индии они в конце XVIII —начале XIX в. со¬
ставляли уже от 5 до 25% населения. К 1820 г. на Ямайке было свободно
около 12% населения полностью или частично негритянского происхож¬
дения, в Бразилии —23%; на Пуэрто-Рико в 1812 г.—80, в Новой Гра¬
наде в 1798 г.—84%^. Однако контраст между характером роста чис¬
ленности свободных цветных, с одной стороны, и белой группы, а также
рабов — с другой, конечно, был менее заметен в районах с умеренным
климатом и прежде всего в Северной Америке, где численность белых
переселенцев из Европы росла гораздо быстрее.
Следует отметить также, что если в ранний колониальный период
подавляющее большинство освобожденных от рабства составляли мулаты,
то с появлением новых путей освобождения (выкуп себя, награда за ге¬
роизм в военных действиях и т. д.) в группу свободных цветных посте¬
пенно вошло и немало негров. Тем не менее тенденция предпочтения
светлого оттенка кожи или «соматически нормативного образа» продол¬
жала сохраняться. Например, в таких районах концентрации негритян¬
ского населения Бразилии, как Мараньян и Минас-Жерайс, в 20—30-х го¬
дах XIX в. свободны были 3/4 всех мулатов и лишь от Vs до Ve нег¬
ров. По данным первой федеральной переписи 1872 г., уже V4 всех
негроидов в Бразилии были свободны, однако число мулатов среди них
намного превышало число негров "V
Ряд авторов утверждали, что в испанских и португальских колониях
Америки (в отличие от британских колоний) свободные негры почти не
испытывали дискриминации и не встречали особых препятствий для про¬
движения к более высокому экономическому статусу. Однако в действи¬
тельности и здесь они подвергались дискриминации во многих сферах
жизни. Их обязывали жить с известным властям хозяином без права по¬
кинуть его либо перейти к другому. Нередко им запрещалось заниматься
той или другой работой, чтобы не лишить ее белых. Для свободных нег¬
ров существовали многочисленные ограничения в отношении их одежды
и украшений, брака, похорон, образования, поведения вне дома и т. д.^
Тем не менее с течением времени и в Испанской Америке, и в Бра¬
зилии свободные негры, большинство которых жило в городах, сумели
преодолеть некоторые экономические и социальные барьеры, зарабатыва¬
ли на жизнь ремеслом, торговлей, искусством, служили в армии, мили¬
ции (ополчении), на флоте. Причем в Испанской Америке сначала имен¬
367
но в милиции негров стали называть «морено» (morenos), а мулатов —
«пардо» (pardos)
В Британской Вест-Индии, несмотря на противодействие манумиссии,
численность свободных негров также росла. Но укорененное убеждение
в «неполноценности» африканцев способствовало отношению к свободным
неграм как к деградирующей группе людей, стоящих лишь немного выше
рабов. Они были лишены политических и большинства гражданских
прав
В южных штатах США свободные негры формально не находились в
прямом подчинении бывшему хозяину, но в глазах большинства белого
населения их место в обществе от этого не изменилось. Большинство их
было занято в сельском хозяйстве, находилось в тяжелом экономическом
положении и фактической зависимости. Не случайно американский ис¬
следователь А. Берлин называет их «рабами без хозяев»
Статус и фактическое положение свободных мулатов в рабовладель¬
ческих обществах Нового Света также имели свои особенности и меня¬
лись во времени. Они зависели от многих факторов: динамики роста и
специфики происхождения этой группы, доли ее во всем населении,
а также сравнительно с численностью рабов и белого населения, нако¬
нец, характера хозяйства данной колонии и т. д.
В Испанской Америке свободные мулаты хотя и не отождествлялись
со свободными «чистыми» неграми, но также страдали от многочислен¬
ных унижений и ограничений. Однако при этом допускалась определен¬
ная социальная мобильность, а некоторые из светлокожих мулатов, полу¬
чивших благодаря материальной поддержке белых отцов образование и
добившихся экономической независимости, сумели даже купить себе
доступ в белую группу населения со всеми юридическими и практиче¬
скими привилегиями
Быстрый рост свободного расово-смешанного населения в условиях
численного преобладания рабов над белыми довольно рано побудил коло¬
низаторов использовать свободных мулатов как своего рода буферную
группу. Ей вменялось выполнение не только определенных экономиче¬
ских и трудовых функций, которые не могли выполнять рабы, но и ряда
военных задач. Именно свободные мулаты составляли наиболее надеж¬
ную часть цветной милиции, игравшей из-за малочисленности испанских
войск важную роль в борьбе с симарронами, поддержании порядка в го¬
родах, а также в обороне колоний от пиратов и враждебных держав. Во¬
енная зависимость белого населения от свободных мулатов, естественно,
заставляла испанцев идти на определенные уступки.
Однако на Кубе положение свободных мулатов отличалось от положе¬
ния их в Санто-Доминго или Пуэрто-Рико, где свободных цветных в
1775 г. было в 4,6 раза, а в 1820 г.—почти в 5 раз больше, чем рабов,
а мулатов среди свободных цветных, соответственно, в 11 и в 4 раза
больше, чем негров. В связи с этим в Пуэрто-Рико переход светлых му¬
латов в «белые» осуществить было значительно легче, чем на Кубе
Но и на самой Кубе колониальное общество менялось, и в 1850 г. оно
было уже не то, что в 1750 г. Его генетический состав, численность и
удельный вес в нем рабов в эпоху «сахарного бума» резко изменились.
В результате изменились социальные, экономические и политические по¬
зиции свободного мулатского населения, отношение к нему со стороны
белой и креольской рабовладельческой верхушки, а также властей. Те¬
перь они считали большинство свободных мулатов революционерами, по¬
тенциальными сепаратистами и врагами Испании. Тем не менее числен¬
ность свободного мулатского населения на Кубе продолжала расти и,
как показала кубинский исследователь В. Мартинес Альер, тенденция к
368
«побелению» его в XIX в. продолжала развиваться, поскольку сохранялся
отарый нормативный соматический образ, поэтому светлый цвет кожи,
облегчая социальную мобильность, определял выбор брачного парт¬
нера
В Бразилии, как и в испанских колониях, свободным мулатам, несо¬
мненно, было легче подниматься по социальной лестнице, чем неграм:
здесь они были мелкими фермерами, владельцами лавок и мастерских,
торговцами, квалифицированными ремесленниками, солдатами, актерами,
учителями и т. д. А поскольку с течением времени в результате длитель¬
ного процесса расового смешения границы между черными и белыми де¬
лались все менее отчетливыми, какой-то части светлокожих мулатов
удалось перейти через «цветной» барьер и занять место па нижних сту¬
пенях «белого общества». В XIX в., уже в независимой Бразилии, не¬
которые из них вошли в креольскую аристократию, прославили бразиль¬
скую литературу, добились высокого положения при дворе, заняли офи¬
циальные посты в стране и за границей
На французских Малых Антилах власти в XVIII в. приняли меры
против освобождения рабов с целью уменьшить численность свободных
негров и мулатов. В Сан-Доминго же сначала в этом отношении делалось
различие между неграми и мулатами. Но, заметив, что мулатов освобож¬
дают чаще, чем негров, и выразив серьезную озабоченность ростом груп¬
пы ьяободных цветных, власти с 1758 г. предприняли ряд ограничитель¬
ных мер против этой группы. Свободные мулаты стали подвергаться
открытой и повседневной расовой дискриминации. Французский правя¬
щий класс оправдывал ее тем, что унижение свободных цветных гаран¬
тирует подчинение рабов *°\ Однако поскольку власти не препятствова¬
ли приобретению свободными цветными собственности, а многие из них
были детьми богатых плантаторов, пользовались их поддержкой, получи¬
ли хорошее образование, то к 80-м годам XVIII в. свободные мулаты
(affranchis) владели и управляли здесь сотнями плантаций и десятками
тысяч рабов. Причем обращались они с ними обычно не менее жестоко,
чем плантаторы-французы. По некоторым данным, свободное цветное на¬
селение, насчитывавшее в 1789 г. около 25 тыс. человек, владело в Сан-
Доминго */з земли и 20—25% всех рабов
Полное отсутствие политических прав при почти равной с белым на¬
селением численности и близком к нему экономическом положении вы¬
зывало у свободных мулатов стремление к самоутверждению и побужда¬
ло к борьбе за равные с белыми гражданские права, за участие в управ¬
лении колонией. В конечном счете все эти противоречия привели к тому,
что под влиянием идей буржуазной революции, развернувшейся в метро¬
полии, свободные цветные Сан-Доминго восстали против правления бе¬
лых, положив начало гаитийской революции, завершившейся как рево¬
люция рабов.
В Британской Вест-Индии свободным мулатам и их потомкам граж¬
данских прав не давали почти до самой отмены рабства. Правда, на раз¬
ных островах положение их варьировало, однако в XVIII в. оно заметно
отличалось от положения свободных мулатов в испанских и португаль¬
ских колониях Америки. Об этом наглядно свидетельствует тот факт, что
хотя, получив от Испании Тринидад, Лондон и согласился подтвердить
существовавшие там при испанцах права свободных цветных, но британ¬
ские власти немедленно стали эти права ограничивать и ослаблять. Тем
не менее и в Британской Вест-Индии свободные мулаты сумели занять
промежуточные социально-расовые позиции. В сельских районах они
были ремесленниками, иногда мелкими землевладельцами и лавочника¬
ми, но чаще селились в городах, где были торговцами, приказчиками,
369
лшсниками, портными, сапожниками, домашними слугами и т. д. На
Ямайке и Барбадосе в отличие от Сан-Доминго не сложилось группы
богатых, влиятельных и политически активных мулатов плантато¬
ров
В голландских колониях свободные цветные были рано признаны в
качестве особой социальной группы, причем власти с самого начала де¬
лали внутри нее различие между неграми и мулатами, занимавшими бо¬
лее высокое социальное положение. Но и среди свободных мулатов свет¬
локожие имели определенные привилегии. В Суринаме же после эконо¬
мического кризиса 1783 г., вызвавшего отъезд оттуда многих голландцев^
некоторые светлокожие мулаты заняли места надсмотрщиков и управ¬
ляющих плантациями, а в первой трети XIX в., когда 9/10 их жили в
Парамарибо,— даже высокие посты в местной администрации
В особом положении оказались свободные мулаты в США, где в от¬
личие от остальных рабовладельческих обществ Нового Света так и не
сложилось промежуточной по своему положению между классами рабов
и плантаторов социально-расовой группы свободных цветных. Правда,
в Луизиане в XVIII в., когда она принадлежала Франции, такая группа
возникла, а в конце XVIII —начале XIX в. стала складываться и в юж¬
ных штатах США, по затем пришла в упадок и к 1860 г. повсюду, кроме
Луизианы и отдельных анклавов старого, или верхнего, Юга (Виргиния,
Северная Каролина, Мэриленд), исчезла. Выше уже отмечалось, что од¬
ной из основных причин этого явилась демографическая н социально-
экономическая ситуация, существовавшая на Юге США во второй чет¬
верти XIX в. Рабы здесь никогда не составляли более трети населения^
поэтому господствовавшая белая верхушка не нуждалась в промежуточ¬
ной буферной группе, как это было в вест-индских колониях. Кроме того,
быстрое расширение с конца XVIII в. на Юге плантационной системы
повлекло за собой вытеснение мелких фермеров с их земель и постоян¬
ный рост числа белых бедняков, в социальном восприятии которых глав¬
ной причиной их бедствий стал черный раб. В отличие от колоний кариб¬
ского региона именно белые бедняки, а не свободные цветные монополи¬
зировали в XIX в. промежуточные социальные позиции на сельском
Юге США. В городах же Юга, где сконцентрировалось большинство сво¬
бодных мулатов и негров, в 30—50-х годах XIX в. они столкнулись с
наплывом не только местных белых бедняков, но также ирландцев, нем¬
цев и других иммигрантов из Европы. И те и другие видели в мулатах
и неграх экономических конкурентов и в ожесточенной борьбе за рынок
труда использовали белый расизм '°з. в результате положение свобод¬
ных мулатов постепенно ухудшалось. Они, как и свободные негры, вы¬
нуждены были довольствоваться низкооплачиваемым неквалифицирован¬
ным трудом, который ассоциировался с трудом темнокожих, как «негри¬
тянская работа».
Следует иметь в виду также, что в британских колониях Северной
Америки мисцегенация уже в XVII в. сурово каралась законом. И, хотя
на Юге США, так же как и в других рабовладельческих обществах Но¬
вого Света, сексуальная эксплуатация рабынь, освобождение конкубин и
их детей от рабства были обычной вещью, в брачных отношениях здесь
соблюдалась абсолютная расовая эндогамия. А поскольку разграничение
шло по линии «белый» — «небелый», то мулатов обычно идентифициро¬
вали с неграми
Независимо от своей классовой принадлежности во всех рабовладель¬
ческих обществах свободные мулаты оставались дискриминируемой груп¬
пой. Однако они не были рабами, и это поднимало их статус на недося¬
гаемую высоту по сравнению с положением рабов. Вбивая, таким обра¬
370
зом, клин в отношения между теми и другими, господствующая белая
группа добилась того, что за немногими исключениями свободные цвет¬
ные как группа вплоть до кануна отмены рабства почти повсюду отка¬
зывались от союза и совместных выступлений с рабами.
Не следует думать, однако, что свободные цветные принимали свое
положение без протеста, молчаливо примирившись с рабовладельческой
системой, что все они идентифицировали себя с белыми и оказывали
поддержку плантаторскому режиму. Если в некоторых колониях мень¬
шинство свободных мулатов, а кое-где и отдельных свободных негров
сумело добиться относительно (а в Сан-Доминго и абсолютно) экономи¬
чески независимого положения, то огромное большинство их жило в бед¬
ности, а то и в нищете. Неудивительно, что в истории Нового Света от¬
мечено немало случаев, когда свободные негры и мулаты уходили в кум¬
бе и паленке к симарронам, участвовали в заговорах и восстаниях рабов,
а иногда и возглавляли их. Повсюду, даже в британских колониях, они
вели борьбу за улучшение своего положения и постепенно добивались не¬
которых социальных привилегий. Важную роль сыграли свободные цвет¬
ные в борьбе против рабства в конце XVIII и в XIX в. Именно они в
разгар Французской буржуазной революции конца XVIII в. взяли в свои
руки инициативу в борьбе за свободу на Мартинике и Гваделупе, а сво¬
бодные мулаты в Сан-Доминго воспламенили тлевшее недовольство, вы¬
лившееся в революцию рабов. Велика была роль свободных негров и му¬
латов в аболиционистских движениях XIX в."°
*
Ввоз африканцев в те или иные районы Нового Света определялся преж¬
де всего экономическими факторами — размещением плантационного хо¬
зяйства, рудников и т. д. И к XX в. негроидное население оказалось
сконцентрированным главным образом в Вест-Индии, на карибском, ат¬
лантическом и тихоокеанском побережьях Латинской Америки и на Юге
США.
В середине XX в. на долю Вест-Индии приходилось 95% негров
и мулатов Мезо- или Средней Америки, а на долю Бразилии —76% нег¬
ров и мулатов Южной Америки. Из 33 млн. негров и мулатов, насчиты¬
вавшихся в 1950 г. в Латинской Америке, 27 млн. проживало в этих двух
регионах ***, Карибское море, по сути дела, все еще остается «негритян¬
ским» морем, причем на Гаити и англоязычных Малых Антилах именно
негры составляют подавляющее большинство населения.
Необходимо, однако, сразу же оговориться, что физический критерий,
определяющий понятие «негр», и основанное на нем социальное опреде¬
ление этого понятия в разных странах Западного полушария различны.
Поэтому статистикой используется обычно социальное определение негра
как человека, рассматриваемого в данной стране в качестве принадлежа¬
щего к явно отличимой негроидной группе. Именно из этой социальной
категории исходят переписчики при проведении переписей населения.
Кроме того, неадекватны и сами данные переписей, ибо в них фигуриру¬
ют определения «негры», «цветные», «черные». Еще менее надежны дан¬
ные о расово-смешанном и белом населении. Во всяком случае, когда
речь идет о Латинской Америке, то доля последнего нередко бывает пре¬
увеличена, число мулатов там неуклонно растет, а негров — сокращает¬
ся. Вот почему ценность этих переписей относительна. Они дают лишь
примерное представление о количественных параметрах и соотношении
белого, негритянского, индейского и смешанного населения. В частности,
общее представление о численности и удельном весе негроидного населе¬
371
ния в разных регионах и странах Америки к 1950 г. дают следующие
цифры "3;
Регион, страна
Численность, тыс.
Удельный вес, %
США и Канада
14 916
31.1
Средняя Америка
342
0.7
Мексика
120
0,3
Центральная Америка
222
0,5
Вест-Индия
9 594
20,0
Куба
3,0
Гаити
6,0
Доминиканская Республика
Британская Вест-Индия
Французская Вест-Индия
"" j 11,0
Нидерландские Антилы
Южная Америка
Суринам и Гайана
Французская Гвиана
Бразилия
23106
286
23
17 529
48,2
0,6
0,0047
36,6
Аргентина, Уругвай, Парагвай, Боливия
97
0,2
Чили
4
о.оооа
Перу
110
0,2
Колумбия, Панама, Эквадор
3 437
7,2
Венесуэла
1620
3,4
Всего
47 958
100,00
В то время как в США в XIX в. численность негритянского населе¬
ния в среднем возрастала на 3% в год, в остальных странах Америки
происходило сокращение ее на 2—4% в год. Причины высокой смерт¬
ности были различны (болезни, плохое питание и др.). Что касается
США, то на Старом Юге «разведение» рабов в 20—50-х годах XIX в.
было выгодным экономическим предприятием. Кроме того, процесс мис-
цегенации после ликвидации рабства протекал в США намного слабее,
чем в остальных странах Америки, где к тому же потомки негров от
смешанных браков постоянно переходили в группу мулатов, а светлые
мулаты — в группу «белых». В Бразилии, по некоторым оценкам, расово¬
смешанное население в 1950 г. составляло 26%, в Британской Вест-
Индии — 20, на Кубе — 15, Гаити — 10, а в США — только 5% Это
еще раз свидетельствует о жесткости «расового барьера» в США.
Расизм оказался одним из самых живучих последствий работорговли
и рабства негров в Западном полушарии. В первые десятилетия колони¬
зации захваченных испанцами и португальцами районов Нового Света в
сознании завоевателей и колонистов идентификации между расой и при¬
нудительным трудом еще не было. И только по мере расширявшегося
ввоза из Африки рабов-негров для работы в рудниках и на плантациях
статус порабощенного работника стал все более ассоциироваться с нег¬
роидами. Поскольку темнокожие прибывали в страны Америки в качест¬
ве рабов, взаимосвязь между цветом кожи и положением раба все жест¬
че закреплялась в сознании белых жителей колоний. На протяжении
нескольких веков рабство юридически ставило там свои жертвы на са¬
мую низкую социальную ступень, и с течением времени цвет кожи стал
символизировать самый низкий социальный статус, исторически обусло¬
372
вив социальное восприятие людей с темной кожей как рабов или их по¬
томков.
Совпадение в течение длительного времени классовых различий меж¬
ду рабовладельцами и рабами с расовыми различиями обусловило появ¬
ление в рабовладельческих обществах Нового Света уже в первые века
их развития расовых предрассудков, расистских представлений и стерео¬
типов. В XVII — начале XVIII в. церковники в британских колониях,
как известно, оправдывали рабство «проклятием Хама и его потомков».
Однако первые известные нам попытки научно, «теоретически» обосно¬
вать расистский тезис о «превосходстве белого человека» относятся к по¬
следней четверти XVIII в. В частности, голландский врач и естество¬
испытатель П. Кампер в 1781 г. опубликовал в Утрехте книгу, в которой
впервые делалась попытка доказать этот тезис на том основании, что так
называемый лицевой угол черепов приматов изменяется в определенной
последовательности от человекообразных обезьян к африканцам, а от по¬
следних — к европейцам и величина его у негроидов ближе к «лицевому
углу» человекообразных обезьян, чем европейцев. Книгу перевели на
другие европейские языки, и спустя несколько лет английский врач и
ученый Д. Хантер также использовал этот аргумент для оправдания раб¬
ства негров. А в 1791 г. другой англичанин — Ч. Уайт в своей книге уже
прямо утверждал, что европейцы гораздо выше африканцев по своему
физическому и умственному развитию. Выводы Кампера, Хантера и
Уайта широко использовались сторонниками сохранения работорговли и
рабства
Довольно скоро после того, как появились эти первые «научные дока¬
зательства» и были заложены основы расистской теории, расизм стал
идеологией плантаторов и других рабовладельцев. Политические лидеры
рабовладельцев США, оправдывая в первой половине XIX в. рабство
негров, опирались на труды таких североамериканских философов и со¬
циологов, так Т. П. Дьюи, Г. Юз, Д. Фитцхью. Стремясь придать своей
аргументации научный вид, идеологи рабства использовали также
утверждения некоторых ученых (С. Мортона, Д. Ханта, Г. Клемма) о том,
что человеческие расы неравноценны и черная раса на зоологической
лестнице стоит гораздо ниже белой. В 50-х годах XIX в. они взяли на
вооружение труды европейских расистов Ж. А. Гобино и А. Вутке,
также развивавших теорию биологической неполноценности черной
расы
Запрещение в США межрасовых браков, так называемые рабские ко¬
дексы и связанное с ними законодательство провели четкую социальную
грань между черным и белым населением. Расизм стал там идеологией
правящей верхушки, старавшейся внушить белым американцам мысль
об извечной «расовой неполноценности» черных. Рабство и расизм, ока¬
завшие глубокое влияние на самих американских негров, наложили свой
отпечаток и на психологию всей молодой североамериканской нации.
Хотя отмена рабства в результате Гражданской войны 1861 — 1865 гг.
принесла неграм свободу, однако в период с 1890 по 1910 г. в южных
штатах, где проживало тогда "/ю негритянского населения США, были
приняты новые конституции и законы, лишившие его основных граждан¬
ских прав, узаконившие расовую сегрегацию и дискриминацию. Почти
^/з штатов вновь запретили межрасовые браки.
Расистская концепция «превосходства белого человека» была положе¬
на в основу политики правительства, а определение расовой принадлеж¬
ности имело здесь не биологическое, а социальные, классово-политиче¬
ские основания. Ввезенные в США африканцы, принадлежавшие к раз¬
ным племенам и народам, в Америке смешивались не только между
373
собой, но в процессе более чем трехвековой мисцегенации с белым и ин¬
дейским населением. Поэтому те, кто называет себя сейчас афроамери¬
канцами США, не были и не являются представителями генетически од¬
нородной или гомогенной общности либо группы. Большинство их —
люди расово-смешанного происхождения. Следовательно, это общность,
связанная скорее социальными и культурными чертами. Она не является
расой в точном антропологическом смысле, но восприятие расовых отли¬
чий (наряду с искусственно в основном созданными стереотипами и пред¬
рассудками) большинством белого населения США создает такое внешнее
генетическое представление об афроамериканцах в этой стране. Принад¬
лежность к социально-расовой категории здесь решительно доминирует
над уровнем социального положения человека, и, скажем, преуспеваю¬
щий врач или адвокат-афроамериканец рассматривается сначала как
черный, а профессиональные и «деловые» успехи определяют его поло¬
жение на социально-экономической шкале только в рамках афроамери¬
канской общности.
С 1950 г. Бюро переписей США стало относить к неграм «всех лиц,
происходящих от смешанных браков между белыми и неграми». Катего¬
рия «мулат» из статистики исчезла, и «неграми» или «черными» стали
считаться многие люди, принадлежавшие скорее к белой, чем к черной
расе. Принятые в 60-х годах законы о гражданских правах мало что из¬
менили в положении большинства афроамериканцев, ибо они продолжа¬
ют подвергаться фактической расовой дискриминации и сегрегации.
Генеральный секретарь Компартии США Гэс Холл в докладе
XXI съезду партии (1975 г.) назвал «главным средством, с помощью ко¬
торого капитализм одурманивает народ и проводит свою политику по
принципу разделяй и властвуй»,— расизм. Определив его как «особый
срактор в системе эксплуатации», он показал, что расизм — не только
надстроечное явление или следствие чисто субъективных отношений, как
это пытаются представить многие буржуазные социологи, но неотъемле¬
мая часть экономического базиса А отсюда следует, что борьба про¬
тив расизма диктует и необходимость борьбы за преобразование произ¬
водственных отношений.
Расовые предрассудки и стереотипы расистского характера в эпоху
рабства существовали, конечно, не только в британских колониях, но и
во владениях других держав в Новом Свете. Рабы, освобожденные в ин¬
дивидуальном порядке (а в XIX в. и в результате отмены рабства),
включались в уже сложившуюся социально-расовую структуру колони¬
ального общества: бывшие рабы-негры оказывались обычно на нижней
ступени этой структуры, а бывшие рабы-мулаты — на промежуточной.
При этом господствующие белые группы, заинтересованные в существо¬
вании такой социально-расовой структуры, использовали для сохранения
ее расистские принципы социального отбора, что нашло, в частности,
выражение в предпочтении, отдаваемом ими мулатам перед неграми в
разных сферах жизни, в том числе в такой существенной области, как
межрасовые брачные отношения.
Разумеется, отношение белого населения к межрасовым бракам и
внебрачным связям в разных колониях варьировало. Как уже отмеча¬
лось выше, это было обусловлено рядом факторов, среди которых важ¬
ную роль сыграло различие в социальном определении понятия «белый
человек». В частности, в британских колониях критерий в данном случае
носил «генеалогический» характер — был основан на том, что известно о
происхождении человека, и безусловном исключении любого лица с ка¬
кой-либо примесью африканского происхождения из числа белых. В ис¬
панских же колониях и португальской Бразилии критерием служил
174
прежде всего фенотип — физический облик человека. И поскольку испан¬
цы и португальцы в отличие от белых в британских колониях с самого
начала отнюдь не избегали брачных союзов с мулатками, в испанских
колониях и Бразилии очень рано сложилась весьма дифференцированная
социально-расовая стратификация общества с промежуточной группой,
включавшей ряд подчас почти неуловимо переходящих один в другой
цветовых оттенков (и, соответственно, социально-«цветовых» града¬
ций) — от почти чернокожих до самых светлокожих мулатов с европео¬
идными соматическими чертами. В статье о Бразилии Ж. К. Гарсия-
Самор отмечает, что там «часто очень трудно, основываясь на физиче¬
ских характеристиках, отличить негра от мулата или мулата от бело¬
го» И это его замечание можно с некоторыми оговорками отнести
почти ко всей Латинской Америке. Такая социально-расовая структура
в специальной научной литературе определяется как социально-расовая
«непрерывность», тогда как социально-расовая структура, сложившаяся
в Британской Вест-Индии, а также во французских и голландских коло¬
ниях, характеризуется отсутствием такой «непрерывности».
В результате, хотя в обеих названных группах колоний (исключая
британские владения в Северной Америке) существовало как будто оди¬
наковое в основном деление на белых, мулатов и черных, социальное оп¬
ределение того, кто приемлем как белый, в этих группах колоний было
различным. В частности, сложившаяся в первой группе иерархия неуло¬
вимо переходящих одна в другую градаций между белыми и черными
привела к тому, что люди, которых в британских, голландских и фран¬
цузских колониях сочли бы светлыми мулатами, в Испанской Америке
и Бразилии обычно считались белыми. Естественно, что это способствова¬
ло частоте браков между белыми и светлыми мулатами и вообще между
лицами смежных или близких социально-расовых категорий, а тем са¬
мым — дальнейшему развитию процессов мисцегенации.
О расистском характере стереотипов и установок новых правящих
слоев в странах Латинской Америки после отмены рабства — в XÏX —
начале XX в.— свидетельствуют высказывания их политических деяте¬
лей и видных представителей интеллигенции с выражением тревоги по
поводу «смешанного расового состава» населения. Полагая, что именно
это обстоятельство — причина отсталости их стран и следуя доктринам
европейских и североамериканских апологетов концепции «превосходства
белого человека», правительства Бразилии, Аргентины, Уругвая, Вене¬
суэлы и ряда других государств в XÏX—XX вв. и по этой причине вся¬
чески поощряли иммиграцию «чисто» белых переселенцев из Европы.
Однако в период между двумя мировыми войнами в условиях нара¬
стания в Латинской Америке рабочего и антиимпериалистического на¬
ционально-освободительного движения здесь постепенно появились и
иные настроения. Отдельные буржуазные политические деятели, писате¬
ли и публицисты стали выступать в пользу длительной традиции мисце¬
генации, убеждая, что это ведет к формированию нового человека, обла¬
дающего гибридной культурой и динамичной энергией. После второй
мировой войны в обстановке распада колониальной системы и создания
«цветными» народами десятков независимых государств в Азии и Афри¬
ке эти настроения и тенденции еще более усилились. Многие местные
ученые в своих трудах стали гораздо благоприятнее оценивать историю
расовых отношений в Латинской Америке, сравнивая ее с историей ра¬
совой нетерпимости и дискриминацией людей с темной кожей в США и
других районах капиталистического мира.
Тем не менее было бы ошибочным считать, что в буржуазных стра¬
нах Латинской Америки расовые предрассудки и расистские взгляды ис¬
375
чезают. Хотя немало мулатов и черных в некоторых из этих государств
продвинулись достаточно высоко, сложившиеся ранее социально-расовая
стратификация и расовые предрассудки, правда, в несколько модифици¬
рованной форме и в разной степени, все еще сохраняются. Это обусловле¬
но классовым характером и самой социальной структурой капиталисти¬
ческого многорасового общества, постоянно воспроизводящей традицион¬
ные расовые предрассудки и групповые стереотипы. Все еще
существующая в большинстве латиноамериканских стран тенденция к
«побелению» (blanqueamiento) убедительно, на наш взгляд, свидетельст¬
вует, что такое соматическое предпочтение едва ли было возможно в об¬
становке, абсолютно лишенной каких бы то ни было расовых предрас¬
судков.
Как показал в свое время опыт Гаити, а ныне — молодых государств
англоязычной Вест-Индии, даже свержение или исчезновение белой гос¬
подствующей расовой группы необязательно автоматически ведет к лик¬
видации ее норм соматического предпочтения, которые могут поддержи¬
ваться оказавшейся у власти небелой группой. Такое, на первый взгляд,
парадоксальное явление — результат международной многорасовой стра¬
тификации, созданной и все еще сохраняющейся в рамках капиталисти¬
ческой общественной системы.
Треть всего негроидного населения стран Америки в середине XX в.
приходилась на долю Бразилии, и около ^ его там составляли мулаты
и самбо. Как показали работы бразильских и иностранных исследовате¬
лей, расовые предрассудки и стереотипы, фактическая закамуфлирован¬
ная расовая дискриминация, а также система ценностей, ориентирован¬
ная на превосходство всего «белого» в стране сохранились. И хотя
конституция 1946 г. повторно запретила всякую расовую дискриминацию,
федеральный конгресс в 1951 г. вынужден был признать, что она суще¬
ствует, и принять еще один очередной запрещающий ее закон о граж¬
данских правах
Отдельных афробразильцев в Бразилии можно встретить на высоких
постах в правительстве и местной администрации, в армии, но большин¬
ство черного населения все еще занято малоквалифицированным трудом
и живет в бедности. В 1968 г. черные афробразильцы составляли 29%
населения Рио-де-Жанейро, но 71% жителей окружающих город фавел.
На долю черных приходилось 23% населения, но лишь 12% — учеников
начальной школы Федерального округа, 2% — федеральных служащих и
менее 1 % — бразильских инженеров, врачей, юристов, профессоров. За¬
метив, что среди негров «после достижения (Бразилией.— <9. ТУ.) неза¬
висимости... выдающиеся примеры индивидуальной мобильности стали
более редкими», Ж.-К. Гарсия-Самор в 1970 г. констатировал: «...парла¬
мент сегодня «белее», чем в эпоху империи»
Бразильский юморист М. Фернандес свою оценку расовых отношений
в стране выразил одной фразой: «В Бразилии не существует никаких ра¬
совых предрассудков —негры знают свое место». Североамериканский
социолог Ф. Найт убежден в том, что «ликвидация дискриминации потре¬
бует радикальной перестройки структуры бразильского общества»
Не изжитая до сих пор и не подвластная законодательству скрытая
расовая дискриминация еще более способствовала традиционному стрем¬
лению зажиточных и образованных мулатов перейти в число белых, а бо¬
гатых негров — в группу мулатов. Проведенное в 1940 г. обследование
500 лиц, называвших себя «белыми», показало, что треть их оказалась
мулатами и метисами европейско-африкано-индейского происхождения.
В 1872 г. негры составляли 20%, мулаты —38% населения Бразилии,
в 1940-х годах, соответственно,—14,6% и 40,6, а в 1970-х —11 и
376
29% Таким образом, афробразильцы представляют % (а фактиче¬
ски еще больше, поскольку у многих «белых» бразильцев предки — нег¬
ры и мулаты) населения страны и являются важнейшим компонентом
бразильской нации.
Пятая часть всех негров и мулатов Западного полушария проживала
в 1950 г. на Больших и Малых Антильских островах. Именно поэтому
С. Минц наряду с США и Бразилией называет карибский регион «серд¬
цевиной Афро-Америки». В целом для этого региона характерны полиэт-
ничность и такие общие черты, как длительное господство колониализма,
относительно малые размеры местных обществ, преобладание негроидно¬
го населения. Несколько веков население островов Карибского моря, яв¬
лявшихся колониями разных европейских держав, находилось под гос¬
подствующим влиянием культуры своих метрополий. В результате здесь
сложились четыре этнокультурных субрегиона: испаноязычный (Куба,
Доминиканская Республика, Пуэрто-Рико), англоязычный (Ямайка,
Тринидад, Барбадос, Багамы, Гренада, Сент-Винсент, Сент-Люсия и др.),
франкоязычный (Гаити, Мартиника, Гваделупа и др.), голландскоязыч-
ный (Кюрасао, Аруба, Бонайре и др.), причем в трех последних субре¬
гионах черное население составляет большинство, а вместе с мулатами —
не менее Vio всего населения, тогда как белое крайне незначительно.
В XIX—XX вв. в Вест-Индию, а также в Британскую Гвиану и Суринам
ввезли почти 0,5 млн. индийцев, 135—140 тыс. китайцев, 33 тыс. яван¬
цев, и в наше время потомки выходцев из Индии составляют половину
населения Тринидада и Гайаны. На Кубе и в Пуэрто-Рико сейчас пре¬
обладает белое, а в Доминиканской Республике — мулатское (в большин¬
стве своем светлокожее) население. В целом же различимое африканское
происхождение имеют V4 населения Вест-Индии
Ныне большинство народов Вест-Индии уже освободилось от колони¬
ального угнетения и создало независимые государства. При всем том
между этнокультурными субрегионами и отдельными странами Кариб¬
ского архипелага существуют значительные обусловленные исторически¬
ми и иными факторами различия в расовых отношениях. Благодаря тому,
что в испанских колониях Вест-Индии белые не отделяли себя так дале¬
ко от светлых мулатов, здесь гораздо дальше, чем в остальной Вест-
Индии, зашли процессы биологической гомогенизации. В результате идео¬
логия расового смешения получила толчок от самой действительности.
Поэтому и восприятие перспективы окончательной расовой интеграции,
во всяком случае в XX в., было совершенно иным, чем у белого населе¬
ния британских, голландских и французских колоний. В Доминиканской
Республике и Пуэрто-Рико разделение между белыми и мулатами было
менее жестким, чем на других островах Вест-Индии. В связи с образова¬
нием «цветовой непрерывности» определение того, кто является белым,
во всяком случае в отношении светлых мулатов, здесь более эластично.
Не случайно бежавших из Гаити мулатов в соседней Доминиканской Рес¬
публике принимали за белых. В 50-х — начале 60-х годов XX в. более
10% всех браков в стране заключались между белыми и мулатами
Именно поэтому основное различие в расовых отношениях между ис¬
паноязычными и остальными странами Вест-Индии X. Хутинк видит
«в большей степени смешения между белыми и другими социально-расо¬
выми слоями, а также в связанном с этим обстоятельством самом опре¬
делении «белизны» В другой своей работе он справедливо, на наш
взгляд, замечает, что «одно и то же лицо может считаться белым в Доми¬
никанской Республике или Пуэрто-Рико..., «цветным» (т. е. мулатом.—
3. #.) на Ямайке, Мартинике или Кюрасао... (и) может называться
«негром» в Джорджии»
13 Африканцы
377
По-видимому, это отличие испаноязычного субрегиона было важной,
хотя и не единственной, разумеется, причиной более быстрой этнической
и национальной консолидации его населения, а также отсутствия там в
последние полвека условий, способствовавших «расовой окраске» движе¬
ний социального протеста, как это имело место в англоязычной (движе¬
ния «Назад —в Африку!», растафаритов, «Власть —черным!») и Фран¬
цузской Вест-Индии (негритюд).
Наконец с той же особенностью расовых отношений в испаноязычной
Вест-Индии, а отнюдь не только с европейской иммиграцией связаны от¬
носительно быстрое «побеление» и численное преобладание там «белого»
населения. Во всяком случае, на Кубе и в Доминиканской Республике
масштабы иммиграции из Европы после середины XIX в. были численно
более или менее «нейтрализованы» притоком в XX в. негроидов из Гаити
и Британской Вест-Индии. Поэтому зафиксированное в переписях ис¬
паноязычной Вест-Индии неуклонное «побеление» населения некоторые
авторы объясняют продолжительным переходом светлых мулатов — в ка¬
честве брачных партнеров —в социально-расовую группу «белых», а так¬
же продолжающимся численным ростом мулатского населения за счет
процесса физического смешения (необязательно на основе социального
равенства и брака) между самыми темнокожими и более светлокожими
группами. И в этой связи Г. Хутинк приводит слова американского со¬
циолога В. Кэнмэна, полагающего, что «главное практическое различие
между англоамериканской и латиноамериканской позициями по расовому
вопросу заключается скорее в отношении к мулатам, чем к неграм»
В Доминиканской Республике крупного плантационного хозяйства в
колониальный период не было, а рано начавшийся процесс мисцегена-
ции зашел весьма далеко еще в XIX в. Поэтому уже тогда, и тем более
в XX в., доля негров (не говоря уже о мулатах) в правительстве и армей¬
ской верхушке, среди общественных деятелей и лиц свободных профес¬
сий была значительно большей по сравнению с другими испаноязычны¬
ми странами или Бразилией. Но и среди доминиканцев — этой «единст¬
венной мулатской нации мира», как назвал ее А. Перес Кабраль,—
соматическим нормативом все еще считается облик белого европеоида
Пуэрто-Рико четыре века был испанской колонией и, по сути дела,
без малого век является фактически колонией США. Рабы никогда не со¬
ставляли здесь более */? населения, а доля негров и мулатов сократи¬
лась в процессе мисцегенации с 53% в 1802 г. до 20% в 1960 г.
К концу XIX в. в их руках находилось более Уз всей собственности в
Пуэрто-Рико. «Но что гораздо важнее,— замечает Ф. Найт,— не было
никакого различия в области труда и любой иной деятельности по при¬
знаку расы или цвета кожи. По-видимому, Пуэрто-Рико продвинулся
наиболее далеко к достижению той «расовой демократии», которой избе¬
гали во всех других обществах Нового Света после отмены рабства»
В 1898 г. остров захватили Соединенные Штаты, и с тех пор там ме¬
тодично насаждались расистские порядки. Принятый в 1941 г. закон о
гражданских правах оказался бессилен, и в 1946 г. власти ввели новое
законодательство, запрещавшее расовую дискриминацию. «Вероятно,
нигде,— по признанию Ф. Найта,— негативный результат влияния США
на расовые отношения не оказался более резко выражен, чем на малень¬
ком карибском острове Пуэрто-Рико. Хотя он никогда и не был расовым
раем, вопрос о расовой принадлежности имел там минимальное значение
до тех пор, пока в начале XX в. остров не попал под прямой политиче¬
ский и экономический контроль США» Расовые предрассудки стали
неотъемлемой частью жизни, и различия в цвете кожи играют важную
роль в общественной деятельности и семейно-брачных отношениях. А по-
ЗУ8
скольку в США даже «белых» эмигрировавших туда пуэрториканцев рас¬
сматривают как «негров», то не только они сами, но и многие пуэртори¬
канцы на родине отказываются от «иберо-американского» соматического
норматива в пользу господствующего североамериканского
Что касается Кубы, то переход ее на рубеже XIX и XX в. под поли¬
тический и военный, а позже экономический и идеологический контроль
империализма США также радикально повлиял на дальнейшее развитие
там расовых отношений. Три американские оккупации острова (1899—
1902, 1906—1909, 1917—1922 гг.) немало помогли насаждению в стране
розни между белыми и темнокожими кубинцами. Формально кубинское
законодательство, в том числе и конституция 1940 г., запрещало всякую
дискриминацию по расовому признаку. Американский социолог Г. Клейн
даже подчеркивал гораздо лучшее, в 40-х годах, социально-экономиче¬
ское положение афрокубинцев по сравнению с афроамериканцами
США Однако, хотя официально случаев открытой расовой сегрега¬
ции и дискриминации здесь со времени второй мировой войны не было
зарегистрировано, скрытые их формы существовали. Не случайно именно
черные кубинцы составляли всегда большинство бедняков и безработных
в стране. С 1949 г. в правительстве, руководстве армией и полицией не
было ни одного негра. Отмечая, что к концу 50-х годов темнокожее на¬
селение оказалось забытой частью кубинского общества, Ф. Найт писал:
«Тенденции развития социально-расовых отношений на Кубе можно было
изменить только путем революционной перестройки общественной струк¬
туры, которая бы открыла беднякам и черным возможности для социаль¬
ного и культурного подъема. Это и есть то, что попытался сделать Фи¬
дель Кастро»
Героическая борьба кубинцев против господства империализма США,
завершившаяся в 1959 г. победой народной антиимпериалистической ре¬
волюции, а затем переход к строительству социализма и начавшийся про¬
цесс перерастания кубинской буржуазной нации в социалистическую по¬
ложили конец всякой расовой дискриминации Выступая в 1975 г. на
массовом митинге в Гаване, Ф. Кастро сказал: «...Мы не только латино¬
американская, но и латиноафриканская страна...» Эту мысль он повторил
в марте 1976 г. в Конакри (Гвинея), заявив: «Наш народ является одно¬
временно латиноамериканским и латиноафриканским. Часть крови ку¬
бинцев — это африканская кровь»
Советские историки, этнографы, социологи внесли немалый вклад в
изучение истории кубинской народной революции, различных аспектов
строительства социализма на Кубе, а также этнических и расовых отно¬
шений в период перерастания кубинской буржуазной нации в социали¬
стическую. Поэтому ограничимся оценкой этих отношений в 60—70-х го¬
дах североамериканскими социологами. В частности, Г. Клейн в 60-х го¬
дах, сравнивая положение и возможности социальной мобильности
темнокожего населения Кубы и США, писал: «Если принять во внима¬
ние, что... Куба испытала подлинную социальную революцию, результа¬
том которой стали быстрый рост мобильности самых низших слоев и
обдуманное устранение последних следов расовых ограничений, то сле¬
дует признать, что различие между двумя обществами сегодня стало даже
большим, чем два десятилетия назад» Ф. Найт, отметив, что револю¬
ция обеспечила всем слоям населения независимо от цвета кожи равные
и реальные гражданские, политические, социально-экономические права,
в середине 70-х годов писал: «Кубинский социализм, создав или по край¬
ней мере пытаясь создать новое общество, эффективно устранил тради¬
ционные разграничения, основанные на расовой принадлежности, цвете
кожи и экономическом положении»
13*
М9
Разумеется, отсутствие расового неравенства и дискриминации по цве¬
ту кожи еще не означает полной ликвидации расовой проблемы. Все
еще сравнительно невысокий процент межрасовых браков свидетельст¬
вует о том, что старые расовые предрассудки и стереотипы цепко укоре¬
нились в сознании и влияют на поведение многих кубинцев в их личной
жизни. Создание полностью расово интегрированного общества — дело не
одного поколения и требует времени.
В отличие от Кубы или Пуэрто-Рико в Британской Вест-Индии к кон¬
цу эпохи рабства белое население было крайне малочисленно и в после¬
дующие полтора века продолжало сокращаться. Как и в период рабства,
эндогамия в семейно-брачных отношениях, а также социально-расовая
изоляция белой элиты в XÏX—XX вв. оставались там практически без¬
условными. Но поскольку в белом населении заметно преобладали муж¬
чины, то внебрачные союзы их с темнокожими женщинами немало спо¬
собствовали дальнейшему росту мулатского населения.
После отмены рабства негры и темнокожие мулаты по-прежнему на¬
ходились на нижних ступенях социальной лестницы. Однако в условиях
существовавшей здесь прямой связи между цветом кожи и социальным
статусом светлокожие мулаты сохранили привилегированное положение.
В этом отношении социально-расовая структура населения Британской
Вест-Индии была гораздо ближе к испаноязычной Вест-Индии или Бра¬
зилии, чем к США. Вплоть до обретения британскими колониями в Ка-
рибском регионе в 60—70-х годах XX в. независимости крошечная груп¬
па белых, опираясь на светлокожее и «коричневое» мулатское меньшин¬
ство, из представителей которого рекрутировались чиновники нижнего и
среднего звеньев колониальной администрации и полиции, господствова¬
ла над темнокожим большинством населения. И чем более негроидным
был соматический облик человека, тем ниже считался его социальный
статус. Разумеется, возможности социальной мобильности негров и осо¬
бенно мулатов после отмены рабства заметно возросли, но монополия
власти оставалась у белой плантократии. По свидетельствам североамери¬
канского этнографа М. Смита и ямайского ученого Ф. Энрикеса, «выс¬
ший класс» на Ямайке и британских Малых Антилах состоял в первой
половине XX в. из «белых и светлокожих мулатов», «средний класс» —
из «коричневых» и отчасти черных, «низший класс» — из черных *^\
Необходимо, однако, при этом иметь в виду, что, поскольку на Три¬
нидаде (так же как и в Гайане) половину населения составляют потомки
выходцев из Индии, это обусловило там большую расовую и этнокуль¬
турную гетерогенность и связанные с ней специфические особенности в
социально-расовой стратификации, межрасовых отношениях и внутри¬
политической жизни
Мулаты, чей более высокий социальный статус целиком зависел от
господства белых колонизаторов, были заинтересованы в сохранении ко¬
лониальных порядков, и большинство черного населения, особенно на
Ямайке, Тринидаде, Барбадосе, относилось к ним с недоверием и враж¬
дебностью. Но на таких небольших островах, как Доминика, Сент-Лю¬
сия, Сент-Винсент, Гренада, разнообразие оттенков среди мулатов на¬
столько велико, что основой социально-расовой стратификации являлась
даже не раса сама по себе и не цвет, а именно оттенок цвета кожи. На
самых же маленьких островах — Сент-Китсе, Невисе, Монтсеррате, Ан¬
тигуа, Гренадинах, где почти все практически знают друг друга, не
меньшую роль играла семейная «генеалогия»
Лишь в последние 30—40 лет по мере роста и укрепления позиций
местной «коричневой», а затем и черной буржуазии и интеллигенции,
выдвинувших требования независимости, положение начало меняться.
380
К старому «коричневому» среднему классу добавился новый — черный
средний класс, очень быстро воспринявший многие семейные, религиоз¬
ные и другие традиции, нормы и взгляды первого, столь резко отделяв¬
шие его в эпоху колониализма от черных масс. Тем не менее в сознании
людей все престижное, лучшее продолжало ассоциироваться с европей¬
ским, а все примитивное, презираемое, отсталое — с африканским, и со¬
циальная стратификация в целом по-прежнему связывалась с «цветом
кожи». Однако само это понятие, всегда относительное, когда речь шла о
мулатах, постепенно переплелось с такими дополнительными «показате¬
лями», как степень курчавости волос, образование, образ жизни, со¬
стояние
Начавшийся в Британской Вест-Индии в 60-х годах и почти завершив¬
шийся к нашему времени процесс деколонизации привел к власти в воз¬
никших здесь молодых англоязычных государствах темнокожих лидеров.
Негры наряду с мулатами, а затем и оттеснив их, заняли видные посты
в государственном аппарате, армии и полиции, сфере обслуживания, за¬
метные позиции в местном бизнесе. Однако в психологическом плане над
многими из них все еще довлеет унаследованная от прошлого раздвоен¬
ность отношения к своему «африканскому наследию» и сохраняющейся
идентификации с бывшей метрополией.
Таким образом, расовое различие между массой населения и государ¬
ственной верхушкой исчезло. Однако обретение независимости не при¬
несло радикальных перемен в социально-экономическом положении чер¬
нокожего большинства населения. Старая белая элита, лишившись по¬
литической власти, еще сохраняет важные позиции в сфере бизнеса, раз¬
деляя в той или иной степени с иностранными монополиями контроль
над банками и основными отраслями экономики. Светлокожая, «коричне¬
вая» и черная буржуазия, используя рычаги власти, упорно расширяет и
укрепляет свои позиции в борьбе за «место под солнцем». В целом же,
как подчеркивает Ф. Найт, говоря об англоязычной Вест-Индии, «повсю¬
ду богатые становятся богаче, а бедняки — беднее. И повсюду большин¬
ство бедных — черные...» ***.
В конце 60-х — начале 70-х годов безработица, охватившая на Ямай¬
ке и Тринидаде 20% самодеятельного населения, ухудшение жизненных
условий, разочарование в таких последствиях независимости вызвали в
широких массах трудящихся взрыв недовольства. В силу отсталости
большинства черного крестьянства и городских низов социальный про¬
тест в регионе раньше нередко выливался, как уже отмечалось, в разного
рода расово-националистические движения. Неудивительно, что и теперь
движение протеста в англоязычной Вест-Индии развернулось под лозун¬
гом «Власть —черным!», заимствованным у афроамериканцев США. Од¬
нако настроенная антиимпериалистически рабочая и студенческая моло¬
дежь выступила также против «коричневых» и черных лидеров, называя
их «приспешниками белого капитала», «политиканами», «подражателя¬
ми» и требуя покончить с безработицей, нищетой, расовым неравенством
негров, засильем иностранных монополий. Поддержав вначале это движе¬
ние, черная бюрократия и буржуазия увидели в нем скоро угрозу своим
классовым интересам и, опираясь на помощь бывшей метрополии, поста¬
рались подавить его
Социально-расовая стратификация на Французских Антилах хотя и
близка англоязычной Вест-Индии, но обладает спецификой. Белое насе¬
ление здесь (за исключением о-ва Сен-Бартельми, заселенного в основном
белыми) не превышает 1 % всех жителей. Местные белые уроженцы —
«беке» — составляют замкнутую эндогамную группу, избегая браков не
только со светлыми мулатами, нс и с французами — уроженцами мет¬
381
рополии. Есть здесь и негры. Однако большую часть населения Марти¬
ники и Гваделупы составляют мулаты, в число которых включены и по¬
томки ввезенных сюда в XIX — начале XX в. темнокожих выходцев из
Южной Индии, а также китайцев в вьетнамцев.
Поскольку кучка белых семей, опираясь на светлокожее мулатское
меньшинство, заинтересованное в сохранении существующего порядка,
эксплуатировала и до сих пор эксплуатирует темнокожее большинство
населения, то борьба против колониализма и здесь неизбежно приняла
расовую окраску. Еще в 30-х годах XX в. она вылилась в форму движе¬
ния, в основу которого легла сыгравшая в то время положительную роль
в пробуждении самосознания масс концепция негритюда. Видными идео¬
логами этого движения были уроженцы Мартиники Эме Сезэр и Франц
Фанон. В 1946 г. народы Гваделупы и Мартиники добились предоставле¬
ния их родине статуса заморских департаментов Франции, но характер
социально-расовой структуры и стратификации не изменился.
Расистские стереотипы и расовые предрассудки, оставшиеся в наслед¬
ство от эпохи рабства и колониализма, все еще сохраняют силу, прояв¬
ляясь как в сфере личных и семейно-брачных отношений, так и в общест¬
венной жизни. Достаточно сказать, что, хотя рабство здесь было окон¬
чательно отменено еще в 1848 г., потребовалось почти полтора века для
того, чтобы этот день на Мартинике по инициативе левых сил стали от¬
мечать как национальный праздник.
Иначе сложилась социально-расовая структура и стратификация в
республике Гаити, 90% населения которой официально составляют негры,
а з/io остальных жителей — мулаты. Хотя со времени ликвидации раб¬
ства и завоевания независимости прошло без малого два века, здесь все
еще не исчезли термины «марабу», «грифф», «квартерон», «метиф» и дру¬
гие, определявшие долю негритянской крови у мулатов.
В Гаити в XÏX—XX вв. не было жесткого расового противостояния,
характерного для соседних колоний европейских держав. Но и здесь сло¬
жилась «социально-цветовая» стратификация, при которой нижнюю сту¬
пень социальной лестницы занимали негры, представлявшие крестьянство
и городские низы, а верхнюю — светлые мулаты, в руках которых до се¬
редины XX в. находились политическая власть и контроль над экономи¬
кой страны. При этом чернокожее большинство населения во всех основ¬
ных аспектах своей культуры оставалось прежде всего «африканским»
и до сих пор придерживается синкретических форм верований (воду
и др.), говорит на креоле и т. д. В то же время господствующее мулат¬
ское меньшинство, хотя и признавало африканский элемент в жизни на¬
рода, относилось к нему с пренебрежением и преклонялось перед фран¬
цузской культурой, употребляло французский язык, придерживалось
французских традиций в семейных отношениях и образе жизни, испове¬
довало католицизм и считало себя «цветными французами». Такая куль¬
турная дихотомия — «европейское против африканского» — усугубляла
«цветовое» разделение и классовые противоречия.
Оккупация Гаити в 1915—1934 гг. войсками США сыграла роль свое¬
го рода толчка, пробудившего национальное самосознание народа, нахо¬
дившегося более века в состоянии почти полной изоляции от мира. Имен¬
но в этот период ряд представителей местной, мулатской в основном, ин¬
теллигенции решительно и открыто заявили о том, что в этнокультурном
плане народ Гаити — плод не только французского, но и прежде всего
представленного черным крестьянством африканского культурного насле¬
дия. Так были заложены основы идеологии вылившегося на Гаити в по¬
литическое движение «африканизма», принявшего форму борьбы за
власть новой черной буржуазии и связанной с ней интеллигенции со ста¬
рой правящей мулатской группой. В 60-х годах XX в. эту идеологию
широко использовал «папа Док» — диктатор Ф. Дювалье. Под лозунгом
«Гаити —страна черных и должна управляться черными!» он сумел не
только лишить мулатскую элиту привилегированного положения, но и
вынудить значительную часть ее представителей вообще покинуть стра¬
ну. Все это лишний раз свидетельствует о том, что здесь, так же как и
в молодых государствах англоязычной Вест-Индии, подлинной целью
борьбы под подобными лозунгами была проблема отнюдь не «цвета»,
а политической и экономической власти
Нельзя не заметить, таким образом, что расовые отношения и про¬
цесс интеграции потомков ввезенных в Западное полушарие африканцев
развивались в разных странах Америки после отмены рабства различно.
В странах Латинской Америки освободительные движения и отмена раб¬
ства наряду с некоторыми другими рассмотренными выше факторами
способствовали ослаблению расовых барьеров, что даже в условиях бур¬
жуазного общества в большей или меньшей мере облегчило для их тем¬
нокожего населения сложный процесс ассимиляции и интеграции в со¬
став нации. Между тем в США этого не произошло. Наоборот, вскоре
после Гражданской войны и отмены рабства расовые барьеры в южных
штатах, где проживало тогда более %о темнокожего населения, были не
только восстановлены, но и подкреплены соответствующим законодатель¬
ством, известным как «система Джим Кроу». А с переселением в XX в.
миллионов афроамериканцев США в северные и западные штаты расо¬
вая сегрегация и дискриминация утвердились во всей стране. Только в
результате длительной и потребовавшей многих жертв борьбы за граж¬
данские права афроамериканцы США добились к концу 60-х годов XX в.
законодательной ликвидации «системы Джим Кроу». Однако это не по¬
мешало сохранению там и поныне фактической расовой дискриминации,
сегрегации афроамериканцев в черных гетто, засилья белого расизма, со¬
знательно поддерживаемого правящими кругами.
Разумеется и в Бразилии, а также в некоторых других странах Ла¬
тинской Америки со значительным негроидным населением еще сущест¬
вуют расовые предрассудки, скрытые, подчас почти неуловимые формы
социального исключения и дискриминации чернокожих сограждан, тор¬
мозящие процесс их полной, в том числе социальной интеграции. Тако¬
вы, по-видимому, неизбежные издержки этого процесса в условиях мно¬
горасового капиталистического общества. К тому же, как известно, ни
в одной из стран Западного полушария, даже там, где негроидное насе¬
ление составляет большинство и его представители стоят у власти, оно
не контролирует национальную экономику. Банки и промышленность по¬
всюду находятся под контролем североамериканского, европейского и
местного «белого» капитала.
Разительный контраст с капиталистическим типом интеграции пред¬
ставляет ситуация, сложившаяся после победы народной революции на
Кубе. За исторически кратчайший срок — всего четверть века — в поло¬
жении афрокубинцев произошли, как выше было отмечено, радикальные
перемены, позволившие непосредственно продемонстрировать народам
Западного полушария плоды социалистического типа интеграции расово¬
го меньшинства в многорасовом обществе. Неудивительно, что блестящий
пример целенаправленного решения расовой проблемы социалистической
Кубой, как отмечала в 60-х годах пресса многих стран Америки, вдох¬
новляет афроамериканцев США в их борьбе за гражданские права, а на¬
роды колоний европейских держав в карибском регионе — за свободу и
независимость.
*
Современные этнические общности в странах Западного полушария сфор-
мировались в процессе не только физического смешения в разных вариа¬
циях людей, представлявших все три крупнейшие человеческие расы, но
также взаимодействия и сочетания в разных вариациях элементов евро¬
пейских, индейских и африканских культурных традиций. Причем по¬
следние — африканские мифы и легенды, музыка и танцы, кулинария и
религиозные верования — оказали немалое влияние на культуру ряда
американских наций, а в большинстве государств Карибского архипела¬
га явились важнейшей основой культуры формировавшихся здесь этниче¬
ских общностей.
Как известно, черные рабы, привезенные в Новый Свет, отнюдь не
были первобытными «дикарями» и обладали самобытной, достаточно вы¬
сокой, хотя и варьировавшей по своему уровню, культурой. В культу¬
рах негритянского населения англоязычных и голландскоязычных стран
Америки преобладало влияние народов Золотого Берега (фанти, ашан¬
ти), франкоязычных —элементов культур народов Дагомеи (культура
фон), испаноязычных и Бразилии — заметно влияние культур Нигерии
(культура йоруба) и народов банту Но определить достаточно точно
связи конкретных афроамериканских групп в Западном полушарии с
африканскими этническими общностями очень сложно. В условиях рабст¬
ва африканцы не могли перегруппироваться по своему происхождению и
оказывались культурно разделены. Культурная гетерогенность изолиро¬
ванных выходцев из африканских обществ наряду с тем, что это были в
основном мужчины, ослабляла возможность передачи и сохранения либо
воссоздания целостности своих культур, представлявших ту или иную
часть Африки. Особенности быта и культуры, характерных для африкан¬
цев на своей родине, уходили сравнительно быстро, уступив в течение
двух-трех поколений место новым культурным формам, появившимся в
Америке.
Плантационная система в Новом Свете в огромной степени способст¬
вовала унификации культуры и детрайбализации черных рабов, привезен¬
ных из разных районов Африки, не только отличавшихся друг от друга
обычаями, образом жизни и другими особенностями, но и говоривших
на разных языках. Она тем самым ускоряла переход локальных общин
африканцев в иное этническое состояние, нежели прежние племена и
племенные группы, форсировала развитие «общенегритянского сознания»
и как бы формировала один из компонентов новых постепенно склады¬
вавшихся в Западном полушарии этнических общностей.
Другими такими компонентами были индейское и белое население,
а после отмены рабства в ряде европейских колоний в карибском регио¬
не — также выходцы из Индии, Китая, Индонезии и т. д. Взаимодейст¬
вие языков и культурно-исторических традиций, принесенных выходцами
из Европы и Африки, способствовало качественному преобразованию не
только африканского, но и европейского культурного наследия, что
обусловило в конечном счете существенные отличия европейских в своей
основе культур почти всех континентальных стран Америки от культу¬
ры их бывших метрополий. Взаимовлияние, переплавка и модификация
соответствующих культурно-исторических традиций в результате посто¬
янных контактов их носителей как раз и были главным содержанием
длительного и чрезвычайно сложного культурного процесса, названного
кубинским этнографом и социологом Ф. Ортисом «транскультурацией»,
а С. Минцем — «самым грандиозным аккультурационным явлением в
человеческой истории».
384
Переносчики европейских культурных традиций в Новом Свете нахо¬
дились при этом в особых условиях — именно их религиозные верования,
языки, культурные ценности и нормы доминировали в этом процессе.
Поэтому индейцы и тем более лишенные этнической идентификации чер¬
ные рабы и их потомки прежде всего вынуждены были в той или иной
степени адаптироваться к господствующей «белой» культуре. Но одно¬
временно и культура белого населения многих стран Америки впитала
ряд важных элементов африканского культурного наследия. Достаточно
выразительно, в частности, об этом свидетельствуют такие аспекты ду¬
ховной культуры (в которой сильнее выступает этническая специфика),
как музыка, танцы, фольклор Бразилии, Кубы, США. Причем негритян¬
ские элементы из сугубо народной вначале музыки и танцев постепенно
проникли в музыку и танцы средних и более высоких слоев «белого»
общества.
Определенную роль посредников в переносе культурных ценностей
белого населения в негритянскую среду, а негритянских — в среду белых
(и в ряде мест индейцев) сыграли еще в колониальный период и позже
мулаты, представлявшие собой группу, промежуточную не только в со¬
циально-расовом, но и в культурном отношении.
Потомки африканцев в Новом Свете никогда не оставались лишь пас¬
сивной «рабочей силой». В борьбе за выживание в жестоких условиях
рабства, а позже — за свои права, творчески адаптируясь к меняющейся
обстановке и в то же время сохраняя определенную культурную само¬
бытность, они создавали новые культурные формы. Их культура в Аме¬
рике отнюдь не была «механическим продолжением» африканских куль¬
тур. Как и всякая культура вообще, культура негритянского населения
в Новом Свете развивалась не в вакууме и менялась во времени, вбирая
в себя элементы европейских и индейских культур. Это, в частности,
ярко проявилось в сфере религиозных верований, языка, музыки.
Для того чтобы сохранить свои литургические обряды и африканских
богов, рабы в колониях католических и протестантских европейских
стран в Новом Свете придали этим богам двойственность, наделив их
чертами христианских святых. В результате возник афро-христианский
синкретизм, распространенный в ряде стран Латинской Америки с ком¬
пактными группами негритянского населения и в Вест-Индии (исключе¬
ние составляет, пожалуй, только Республика Гаити, где негритянские ве¬
рования сохраняются в менее модифицированной форме). К таким
новым, не имевшим до того прямых аналогов афро-христианским синкре¬
тическим культам относятся сантерия у темнокожих кубинцев, макумба
в Рио-де-Жанейро, кандомбле в Байе. Причем на побережье Бразилии
приверженцев этих культов немало и среди белых бразильцев из средних
и высших слоев. Более того, влияние негритянских черт проявляет себя
здесь и в официальной церкви — мифология и ритуалы негритянских
культов проникли в католическую службу. Среди народов англоязычной
Вест-Индии был распространен фетишистский синкретический культ бога
грома и молний у йоруба — Шанго, которого здесь отождествляли с апо¬
столом Иоанном, а религиозные обряды европейского богослужения и в
наше время насыщены африканскими ритмами песен и танцев
Другим ярким примером может служить такой являющийся основным
коммуникативным средством компонент культуры, как язык. Быстрота,
с которой негры повсюду в Америке теряли память о своих языках, была
одним из самых убедительных показателей их врастания в американ¬
скую жизнь. Однако в странах со значительным негритянским населени¬
ем, вроде Кубы, где лукуми — диалект йоруба еще совсем недавно ис¬
пользовали некоторые афрокубинцы, или Бразилии, где даже в начале
385
XX в. говорили на африканских языках, последние все еще в определен¬
ной степени окрашивают словарный состав и выражения местной речи.
В тех же государствах и колониях Вест-Индии, в которых потомки
африканцев составляют большинство населения, народ говорит не на
языке, принятом в бывшей или нынешней метрополии, а на местных но¬
вых языках — креолях. Лексика их сложилась на основе словарного со¬
става языков, принадлежавших доминировавшей в контактной ситуации
лингвистической общности, а затем стали самостоятельными системами,
превратившись в родные языки большинства населения. Так, основная
масса жителей Гаити, Мартиники. Гваделупы говорит на французском
креоле, хотя официальный язык здесь французский. На нем же говорит
часть крестьянского населения принадлежавших в XVII—XVIII вв.
Франции островов Гренада, Доминика, Сент-Люсия, а также Тринидад.
Основа его французская с упрощенной грамматикой и элементами мно-
тих африканских языков. На большинстве островов Британской Вест-
Индии со времен рабства в качестве обиходного языка утвердился анг¬
лийский креоль. В то же время на Нидерландских Антилах, где офици¬
альным языком является голландский, разговорным стал местный
креоль, рано трансформировавшийся в особый язык — папиаменто, пред¬
ставляющий собой смесь голландского, испанского, португальского с за¬
имствованием элементов английского и африканских ***\ Способствуя
формированию особенностей мышления и своеобразных черт психики лю¬
дей данной общности, язык тем самым является важнейшим этнообразую-
щим фактором.
«Негром, вытаскивающим музыку просто из кармана», восхищался
побывавший в Америке Ф. Гарсиа Лорка. Песни и музыка негров Кубы,
Бразилии и некоторых других стран Латинской Америки, калипсо и стил-
бэнды тринидадцев, спиричуэле, блюзы и джазовая музыка афроамери¬
канцев США стали не только частью национальной культуры народов
этих стран, но и достоянием всей мировой культуры.
Негритянское влияние сказалось также на фольклоре США и многих
стран Латинской Америки, не говоря уже о Вест-Индии. Об этом сви¬
детельствуют сказки и навеянная фольклорными мотивами поэзия, на¬
родные религиозные праздники и знаменитые карнавалы в Бразилии и
странах карибского региона. Многие обычаи, особенности быта, кулина¬
рии, народной медицины и другие негритянские культурные традиции
стихийно на протяжении нескольких веков, проникая «снизу» чуть ли не
во все сферы жизни населения, во многом определяли специфику новых
складывавшихся здесь этносов.
Взаимопроникновение европейских, африканских, а в некоторых
странах Америки и индейских культурных потоков, по мнению ряда ис¬
следователей, делало культурное «наследие афроамериканцев и иных
американцев таким, что о нем трудно, если вообще возможно, во многих
случаях говорить как об «афро-американской культуре», которая бы
резко выделялась из более широкой национальной культуры»
Как известно, самым ранним европейским колониальным анклавом в
Новом Свете и главным местным районом работорговли был карибский
регион. И он же стал одним из важнейших районов афро-американского
культурного синтеза в Западном полушарии. В испанских колониях Вест-
Индии уже с XVI в., а в британских, французских, нидерландских —
с XVII в. развернулся длительный, продолжавшийся и после отмены раб¬
ства процесс взаимодействия европейского и африканского культурных
потоков, получивший название «креолизации» ****. При относительно
небольшой территории почти всех Антильских островов миграции и об¬
щение населения разных плантаций, поселков и городов, участие его в
386
местных социально-экономических процессах и общественной жизни спо¬
собствовали выработке общего языка, религиозной практики, обычаев,
норм поведения и т. п., иначе говоря, общих форм культуры. Постепенно
еще в эпоху рабства она — по мере становления в каждой колонии этно¬
социальной общности — приобретала этнические свойства. Ведь этниче¬
ские процессы являются лишь одной из сторон этносоциальных процес¬
сов, сущность которых определяется в первую очередь социально-эконо¬
мическими изменениями.
Экономика, особенно в эпоху капитализма, создает основу для быст¬
рого развития материальной и духовной культуры, приводит к измене¬
ниям в культуре народных масс, наиболее устойчиво отражающей выра¬
ботанные поколениями традиционные особенности образа жизни. Но по
мере распространения на Антилах более зрелых капиталистических отно¬
шений здесь появились представители новых этнических и расовых
групп — выходцы из Индии, Китая, Вьетнама со своими культурными
традициями. Там, где их численность достигла значительных масштабов
и быстро росла, это способствовало сближению местных негритянской и
мулатской групп населения и консолидации их в единую креольскую
этническую общность. В XX в., когда приняла широкие масштабы мигра¬
ция сельского населения в города, ставшие центрами национальной кон¬
солидации, характер процесса взаимодействия новых этнических и расо¬
вых групп с уже имевшимися там ранее как раз и определил в конечном
счете этнорасовый облик, этнокультурные и этнопсихологические особен¬
ности современного населения Вест-Индии. В ходе этого процесса на
большинстве островов завершились языковая унификация и формирова¬
ние новых этносоциальных организмов. Этому в большой мере способст¬
вовало совпадение (за несколькими исключениями) политических и эт¬
нических границ с природными географическими — островными.
Другим важнейшим фактором в истории формирования этнических
общностей в Вест-Индии (как и в Западном полушарии в целом) и
превращения их в нации была и остается борьба народов за независи¬
мость там, где последняя еще не достигнута, и защита своего суверенно¬
го государства там, где оно уже существует.
В частности, в добившихся в 60—80-х годах XX в. независимости
странах англоязычной Вест-Индии происходят важные социально-эконо¬
мические перемены, связанные с ними массовые миграции населения и
быстрая его урбанизация. Все это неизбежно оказывает свое влияние на
дальнейшее развитие этнических процессов, способствуя изменениям в
этнорасовом и национальном сознании, в общественной идеологии. Одна¬
ко социально-экономические явления, определяющие изменения этносо¬
циальных систем, являются наиболее подвижным элементом во всей со¬
вокупности общественных явлений, тогда как этнокультурные явления,
наоборот, отличаются большой устойчивостью. Этим обусловлены значи¬
тельная замедленность этнических процессов по сравнению с социально-
экономическими и определенное отставание процесса развития этнорасо¬
вого и национального самосознания от процесса социально-экономиче¬
ских и политических изменений.
Достижение независимости, несомненно, должно было ускорить этот
процесс, ибо национальное государство с момента его появления обычно
само выступает в качестве важнейшего фактора, ускоряющего этносоци¬
альное развитие. Об этом наглядно свидетельствуют девизы на гербах
молодых англоязычных государств: «Из многих один народ» (Ямайка),
«Вместе стремимся, вместе достигнем» (Тринидад и Тобаго), «Один на¬
род, одна нация, одна судьба» (Гайана). В 70—80-х годах там заверши¬
лось выкорчевывание последних остатков расизма, окончательно опреде¬
387
лился этнический состав и повсюду, за исключением Тринидада, негри¬
тянские и мулатские массы становятся основой национальной
консолидации. Незавершенность этого процесса объясняет продолжаю¬
щиеся еще поиски «самобытности», и в этой связи не мог не оставить
своего следа в сознании народов субрегиона опыт революции на Грена¬
де — первой народной революции в англоязычной стране, указавшей по
примеру Кубы иной, более прогрессивный путь социально-экономическо¬
го и национального развития.
Мартиника и Гваделупа уже 40 лет считаются «заморскими департа¬
ментами» Франции. Однако «департаментализация» превратилась в ору¬
дие укрепления там колониализма, значительно затормозила процесс раз¬
вития мартинйкского и гваделупского этносов и национального самосо¬
знания населения Французских Антил. Здесь сохранились (в том числе
среди белых) некоторые элементы африканских культурных традиций,
в частности пережитки религиозных верований в карнавальных церемо¬
ниях и др. Но в целом культура мулатского в большинстве своем насе¬
ления в основных своих аспектах уже потеряла аналогичную в прошлом
гаитийской «африканскую» окрашенность.
Учитывая объективную экономическую отсталость и зависимость от
метрополии, а также нынешний уровень этнического самосознания наро¬
да, коммунистические партии Гваделупы и Мартиники в борьбе своих
народов ставят целью достижение «демократической и народной автоно¬
мии», которая рассматривается как этап на пути к будущей независи¬
мости
Среди стран Латинской Америки на континенте особенно велико
влияние африканских культурных традиций на национальную культуру
Бразилии. Составляя около половины населения страны, афробразильцы,
несомненно, являются частью бразильской нации. Однако в отличие от
современной Кубы социальная ассимиляция негритянского населения в
бразильском обществе пока еще далека от завершения. Хотя афробра¬
зильцы — часть бразильской нации, они представляют группу населения,
отличающуюся некоторыми специфическими чертами культуры и самосо¬
знания. Последнее десятилетие отмечено резким усилением внутри этой
группы тенденций к ревитализации африканских ценностей, сокращению
числа межрасовых браков и самоизоляции
Выше уже говорилось о постепенном «побелении» населения ряда
стран Латинской Америки, на территории которых существовало рабст¬
во негров. В континентальных странах испаноязычной Америки, особен¬
но там, где плантационное хозяйство в колониальный период не получи¬
ло развития или не имело решающего экономического значения, это
физическое «побеление», обусловленное многовековым процессом биоло¬
гического смешения негров с белым населением, в условиях социального
неравенства черных сопровождалось и культурным их «побелением» —
стремлением приблизиться к наиболее престижной белой группе, а со
временем и войти в нее. В результате в наше время негроидное населе¬
ние в этих странах является либо уже интегрированной в основном, хотя
еще и отличающейся в той или иной степени своими соматическими чер¬
тами, группой в составе данной нации, либо сохранилось в качестве
сравнительно небольших входящих в состав нации «экзотических» групп
населения, либо, наконец, исчезло, полностью растворившись в однород¬
ном белом или метисном населении.
Так, в Венесуэле и Колумбии, где негроидная группа в ряде районов
составляет заметную долю населения, ее культура рассматривается как
часть национальной культуры, а афроколумбийцы или афровенесуэль-
цы — как часть нации, хотя и здесь социальная (а в Колумбии и куль¬
турная, чему способствует характерный для ее истории регионализм)
ассимиляция негритянской части этой группы еще не завершена
В Мексике, где ввоз африканских рабов уже в первой половине
XVIII в. начал быстро сокращаться, негроидное население стало посте¬
пенно поглощаться индейским и метисным большинством. К середине
XX в. группы негроидов (в основном мулатов и самбо) имелись в ряде
районов центральной и особенно южной Мексики, главным образом в
штатах Веракрус, Оахака, Герреро, Кинтана-Роо. В Эквадоре и Перу
негроидное население сконцентрировано в основном в городах тихоокеан¬
ского побережья. В Уругвае в 1803 г. негры и мулаты составляли 26%
населения, в том числе негры 13%, а в 1965 г. соответственно лишь 2,3
и 0,3% В этих странах процесс физической и культурной ассимиля¬
ции негроидного населения находится на заключительном этапе, а со¬
хранившиеся от прошлого элементы культурного наследия черных рабов
считаются, скорее, постепенно исчезающими пережитками.
Что касается Аргентины, где еще в 1852 г. негры и мулаты состав¬
ляли 15,3% населения, ныне они как социальная и расовая группа ис¬
чезли, что свидетельствует о завершении процесса биологической гомоге¬
низации. В Чили, где в начале XVII в. негров и мулатов было больше,
чем белых, процесс биологической гомогенизации завершился даже рань¬
ше, чем в Аргентине. Еще раньше исчезло негроидное население в Саль¬
вадоре. В XVII в. здесь насчитывалось 4—5 тыс. черных рабов, но в
XVIII в. ввоз их почти прекратился. В начале XIX в. имелись мулаты,
однако уже в 1841 г., когда Сальвадор стал независимой республикой,
негроидная группа исчезла, растворившись среди метисов-ладино
Особая ситуация сложилась в США. Хотя вклад афроамериканцев в
национальную культуру достаточно велик, а процессы мисцегинации и
культурной ассимиляции зашли сравнительно далеко, социальную асси¬
миляцию негритянского населения правящие классы этой страны всеми
средствами и весьма целенаправленно тормозили на протяжении всей ее
истории. Юридически узаконенная практика расовой дискриминации и
сегрегации черных существовала вплоть до 60-х годов XX в., а фактиче¬
ская существует и поныне.
Все это уже давно обусловило двойственность этнического самосозна¬
ния североамериканских негров. Причем эта его особенность, весьма ха¬
рактерная обычно для первых поколений всех так называемых переход¬
ных эмигрантских групп, у афроамериканцев США в силу отмеченной
выше политики правящих кругов этой страны сохраняется до сих пор.
Поэтому, хотя афроамериканцы США и являются неотъемлемой частью
состоящей из разных этнических и этнорасовых групп гетерогенной се¬
вероамериканской нации, на современном этапе ее развития они все еще
представляют собой этнорасовое меньшинство — своего рода переходную
субэтнорасовую (по отношению к североамериканскому этносу) общ¬
ность Завершение социальной ассимиляции афроамериканцев США
и полная интеграция их в североамериканском обществе, на наш взгляд,
в условиях капиталистических общественных отношений невозможны.
* Дасо У. Æ Historia de las Indias. Méxi¬
co, 1955. P. 220; ЛУогмег ЛУ. Race Mixtu¬
re in the History of Latin America.
Boston, 1967. P. 16; Fociiu/c 7У. Slavery
and Race Relations in the Americas.
N. Y., 1973. P. 58, 59; Rriio Figueroa F.
El comercio de esclavos negros y la
mano de obra esclava en la economía
colonial venezolana // Economía y Cien¬
cias Sociales. Julio—septiembre 1964,
año VI. N 3. P. 7—8; Frieáe /. Los Wel-
ser en la conquista de Venezuela. Cara¬
cas; Madrid, 1961. P. 123.
s Slavery and Race Relations in Latin
America/Ed. by R. B. Toplin. Westport.
1974. P. 7; Foner P. History of Black
Americans. Westport, 1975. P. 170.
389
з Яодег С. Salvador de Sa and the
Struggle for Brazil and Angola, 1602—
1686. L., 1954. P. 240.
* Яильяжс Э. Капитализм и рабство. M.,
1950. G. 31; Ternegnn ЛТ. №. Laboring
and Dependent Classes in Colonial Ame¬
rica, 1607—1783. Chicago, 1931. P. 45—
55.
s Poner P. & Op. cit. P. 136; Этнические
процессы в странах Карибского моря.
М., 1982. С. 200, 243-245, 268-269, 286;
Абряжоея С. 7Я. Африка: четыре сто¬
летия работорговли. М.. 1978. С. 47; Яи-
гобурз 9. Л. Негры США: XVII — на¬
чало XX в. М., 1979. С. 23, 27.
з Poner Р. F. Op. cit. Р. 137.
? ЛТяркс Я., Змзельс Ф. Соч. 2-е изд.
Т. 23. С. 769.
з Poner Р. & Op. cit. Р. 132, 136.
з Абряжоея С. ТО. Указ. соч. С. 5—6.
Яябяиг; О. La población negroid mexi¬
cana//Estadística. Octubre 1943. T. 1.
P. 97—98; Agarre Яе^гяп O. La pobla¬
ción negra de México, 1518—1810. Mé¬
xico, 1946. P. 41—45, 146—147.
** ЯигЯп P. Я. The Atlantic Slave Trade:
A Census. Madison, 1969. P. 268; Po¬
ner P. 9. Op. cit. P. 165; Абря.чо-
ед О. TO. Указ. соч. С. 98.
*2 ЛГярис Я., Змзельс Ф. Соч. 2-е изд.
Т. 23. С. 760.
*з Абря^оея О. ТО. Указ. соч. С. 17—18,
34—35, 50; Яеегг A. History of Sugar.
L., 1950. V. IL P. 267.
*4 Абря-моея О. ТО. Указ. соч. C. 53; Яи-
гобурз О. Л. Указ. соч. С. 17—19, 21, 32;
Poner Р. Л. Op. cit. Р. 135.
*з Ядльяжс О. Указ. соч. С. 52, 53; Абря-
жобя О. ТО. Указ. соч. С. 66; P¿%-
тпяп Р. №. The Development of the
British West Indies, 1700—1763. New
Haven, 1917. P. 69—70; Яиеггя у *$яп-
c/tes Я. Manual de historia de Cuba. Ha¬
bana, 1938. P. 165.
*6 Ямльяжс О. Указ. соч. С. 126—127, 133;
Од /?o¿s №. Р. Я. Black Folk: Then and
Now. N. Y., 1939. P. 156; Poner P. P.
Op. cit. P. 146—147.
*7 Абряжоея О. ТО. Указ. соч. С. 34—35,
41—42; ТТягобурз О. Л. Указ. соч. С. 49;
Одг^п P. D. Op. cit. Р. 268.
Абря^оея О. ТО. Указ. соч. С. 134.
*з Яд T?o¿s №. Р. Я. The Suppression of
the African Slave Trade to the United
States, 1638—1870. N. Y., 1904. P. 162.
29 Poner P. F. Op. cit. P. 155—156; Оиг-
;¿n P. D. Op. cit. P. 171. 234, 268.
2* Яяп&яг P. P. Commercial Slavery//The
Mexican Papers. April 1861. V. 1. N 6
P. 269—270; Яд Po¿s №. P. Я. The Negro
Race in the United States of America //
Papers on Inter-Racial Problems
Communicated to the First Universal
Races Congress. L.. 1911. P. 349.
22 Яд Po¿s №. P. Я. The Negro. L., 1915.
P. 155—156; Poner P. F. Op. cit. P. 172.
ТПпрдм^дм Я. P. Положение индейцев
и негров в Бразилии//Краткие сооб¬
щения Ин-та этнографии АН СССР. М.;
Л., 1949. Вып. 7. С. 62; Фосгер У. 3.
Негритянский народ в истории Амери¬
ки. М., 1955. С. 35.
23 ДилдупбЫ Я. Я. Population Movements.
Oxford, 1936. P. 12; Doo¿dson Я. Black
Mother. L., 1961. P. 79—81, 89; Яя-
D. Я. The Problem of Slavery in
Western Culture. Ithaca, 1966. P. 9.
24 Яеегг A. Op. cit. V. IL P. 284; Ргяп-
co T. P. Afroamerica. La Habana, 196L
P. 163—164; ЛГогпег Ж. Op. cit. P. 17—
18.
25 Абрялоея F. ТО. Указ. соч. С. 251.
26 (7иг;;п Р. Я. Op. cit. Р. 88, 216, 234.
27 Абря-моея О. ТО. Указ. соч. С. 6, 175—
178, 180, 245; Фосгер У. 3. Указ. соч.
C. 98; Френкель Ж. ТО. США и Либе¬
рия. М., 1964. С. 228.
26 Яосярее Я. Л7. Работорговля как источ¬
ник негритянского рабства в США //
Вопросы истории. 1972. № 10. С. 89, 92;
Prozíer Я. Р. The Negro in the United
States. N. Y.. 1957. P. 38—39; F;^z¿-
er Г. Я. Afro-American History: Prima¬
ry Sources. N. Y., 1970. P. 61.
29 7M¿/cor¿ 7. Я. Measuring the Atlantic Sla¬
ve Trade: An Assessment of Curtin and
Anstey // Journal of African History.
1976. V. XVII. N 2. P. 197; Onr^n P. Я.
Op. cit. P. 87.
30 /n^or¿ /. Я. Op. cit. P. 198, 200, 202—
205, 222; Ядг^п P. Я. Op. cit. P. 35, 52—
53, 55, 59, 78, 79, 210-213, 221. См. так¬
же: Journal of African History. 1976.
V. XVII. N 4. P. 595-627.
s* Яетяегр Я. А., Яо^еп^огп T. F. The Eco¬
nomie Costs of West African Particma-
tion in the Atlantic Slave Trade // The
Uncommon Market: Essays in the Eco¬
nomic History of Atlantic Slave Trade/
Eds. H. A. Gemery, J. S. Hogendorn.
N. Y., 1979. P. 143-161.
32 Ядг^'п P. Я. Op. cit. P. 157, 160, 200,
289; ЯоеЯе F. №. Polyglotta Africana.
L., 1854. P. 1—21.
33 Яягтчз Я. Patterns of Race in the Ame¬
ricas. N. Y., 1964. P. 14—16.
34 Яяг/*;л Я. Я. The Origin of the Descent
Rule // Slavery in the New World/Ed. by
L. Foner. E. Genovese. Englewood Cliffs?
1969. P. 51.
зз Neither Slave Nor Frce/Ed. by
D. W. Cohen, J. P. Greene. Baltimore,
1972. P. 336; Poner P. F. Op. cit. P. 171.
36 Ze^nsA-y №. The Historical Geography
of the Negro Population of Latin Ame¬
rica//The Journal of Negro Historv.
April 1949. V. XXXIV. N 2. P. 206;
Neither Slave Nor Free. P. 339; Po¬
ner P. F. Op. cit. P. 155—156.
37 Neither Slave Nor Free. P. 335;
№n?z F. Was the Plantation Slave a
Proletarian?//Review. Summer 1978.
V. 11. P. 1, 87.
зз Neither Slave Nor Free. P. 339; Prozi-
er Я. P. Op. cit. P. 39, 175.
за Neither Slave Nor Free. P. 335—338;
Poner P. F. Op. cit. P. 147.
390
i" /aaaeaôaaat F. Slave and Citizen, the
Negro in the Americas. N. Y., 1947.
P. 45—77, 82; Slavery in the New
World. Englewood Cliffs. P. 21; F¿eta
17. & Slavery in the Americas: A Com¬
parative Study of Cuba and Virginia.
Chicago, 1967. P. 85; A/oraer Ж. Op. cit.
P. 35—36; Foaer P. F. Op. cit. P. 157—
158.
** Foaer P. & Op. cit. P. 166.
42 Pa^ersoa 0. Slavery and Social Death.
Cambridge (Mass.), 1982. P. 202; Gr-
?tz Fernandez F. La Hampa afro-cuba¬
na: los negros esclavos. La Habana,
1934. P. 335—389; /de/a. Cuban Coun¬
terpoint: Tobacco and Sugar. N. Y.,
1947. P. 68, 86, 102; Foaer P. & Op. cit.
P. 158, 159, 166; Lopes Va¿des Я. F.
Componentos africanos en el ethnos
cubano. La Habana, 1985. P. 32.
43 /lcos%a Fatgaes Ai. Vida de los escla¬
vos negros en Venezuela. Caracas, 1967.
P. 222.
44 Foaer'p. & Op. cit. P. 171, 172, 175—
179; DegJer G. Neither Black NorWhi-
œ. N. Y., 1971. P. 68-74.
Foaer F. & Op. cit. P. 149—150; Afri¬
cans Abroad: A Documentary History
of the Black Diaspora in Asia, Latin
America and the Caribbean During the
Age of Slavery/Ed. G. W. Irwin. N. Y.,
1977. P. 215-219.
46 Foaer P. & Op. cit. P. 137—138;
Paras Æ History of the British West
Indies. L., 1965. P. 634.
Pa^ersoa 0. The Sociology of Slavery:
An Analysis of the Origins, Develop¬
ment and Structure of Negro Slave So¬
ciety in Jamaica. L., 1967. P. 42.
46 Gooeta F. V. Slave Society in the Bri¬
tish Leeward Islands at the Eighteenth
Century. New Haven, 1966. P. 137,
210-217, 239, 252—253, 320-323.
49 A/t'aiz F. IV. Caribbean Transformati¬
ons. Chicago, 1974. P. 47, 74—75; /data.
Was the Plantation Slave... P. 92—93.
s" faaaea&aaat F. Op. cit. P. 172—173;
F/Artas F. Slavery... P. 21.
s* A/oraer A/. Op. cit. P. 35; Foaer P. &
Op. cit. P. 156, 159, 165—166.
зз Fasftde Я. Les religions africaines en
Brésil. P., 1960. P. 72, 56; Foaer P. F.
Op. cit. P. 175—176; Fieta F. Vassou¬
ras: A Brazilian Coffe Country, 1850—
1900. Cambridge, 1957. P. 197—199;
History of Latin American Civilisation/
Ed. L. Hanke. L., 1967. V. 2. P. 207.
зз Цит. no: Foaer P. F. Op. cit. P. 176.
S4 ЯяЯ G. A/. Social Control in Slave
Plantation Societies. Baltimore. 1974.
P. 42.
зз Ferg/te P. aaa dea. Race and Racism:
A Comparative Perspective. N. Y.. 1967.
P. 124—125; Foaer P. F. Op. cit. P. 135,
143.
36 FoeftaA; Я. Op. cit. P. 56.
37 См.: Ямлья.мс Я. Указ. соч. С. 104; Fo-
м?еа%йаЯ D. West Indian Societies. L..
1972. P. 34; Foaer P. & Op. cit. P. 137,
147; Pagafz L. /. Absentee Landlordism
in the British Caribbean. 1750—1883//
Agricultural History. (1931). V. 5.
P. 7—26; Pa^ersoa G. Slavery and So¬
cial Death. P. 423—424.
зб Comparative Perspectives on Slavery in
New World Plantation Societies. N. Y.,
1977. P. 1.
39 См., например: Ямгобурз Я. Л. Негры
США. С. 43-48, 119—136.
69 Fers/cooFs A/. The Myth of Negro Past.
N. Y., 1941. P. 87.
6* Fooe F. F. Negro Resistance to Spanish
Rule in Colonial Mexico // Journal of
Negro History. April 1967. V. 52. P. 96;
Foaer P. F. Op. cit. P. 182; Africans Ab¬
road... P. 324-326, 339-351.
62 РяЯеглоа О. The Sociology of Slavery...
P. 266—283; Africans Abroad... P. 328—
329
66 ApGteA;er Я. Negro Slave Revolts. N. Y.,
1968. P. 162; /dam. Essays in the Histo¬
ry of American Negro. N. Y., 1969.
P. 209—210.
64 Хязяноз А. А/. К вопросу о негритян¬
ском Палмарес в Бразилии // Новая и
новейшая история. 1958. № 2. С. 13—31;
Fooe F. F. Op. cit. P. 97—98; Garaetro F.
О Guilombo Palmares. Saõ Paulo, 1958;
Fea? Я. F. Palmares: An African State
in Brazil // Journal of African History.
1965. V. 6. N 2; JFarrea F. Palmares:
A Negro State in Colonial Brazil // Negro
History Bulletin. January 1985. V. 28.
63 /aates G. F. Я. The Black Jacobins. N. Y.,
1963. P. 20-21; A/cG¿oy F. F. The Negro
in the French West Indies. Kentucky,
1966. P. 39—40; FaF G. A/. Social Con¬
trol in Slave Plantation Societies. Bal¬
timore, 1971. P. 40—41.
66 PaMersoa O. The Sociology of Slavery...
P. 27&—281; Africans Abroad... P. 297—
307; Подробно см.: Дрыдзо А. Д. Ямай¬
ские маруны. М., 1971.
67 Da Fots №. F. F. Black Folk, Then and
Now. N. Y., 1939. P. 202.
66 Яягобурз F. F. Негры США. C. 45—46,
121—Í25, 277—278.
69 A/draer A/. Op. cit. P. 76.
79 Ibid. P. 36.
ч Dtggs /. Colonial Sexual Behaviour//
Negro Bulletin History. Febr.-March.
1974. V. 37. N 2. P. 214.
72 A/t/rda/ G. An American Dilemma. N. Y.,
1944. P. 123-124.
76 Aforaer A/. Op. cit. P. 30—31.
74 Foefta/c Я. Op. cit. P. 59.
73 Agatrre FeFraa G. La población...
P. 257—259; Foseadla? Æ La población
indígena y el mestizaje en America,
1492—1950. Buenos Aires, 1954. T. 2.
P. 147; A/draer A/. Op. cit. P. 47.
76 /aaa /., GFoa A. de. Notícias secretas
de América. Buenos Aires, 1953. P. 375.
77 Agatrre Fe/fraa G. On. cit. P. 253; Fo-
aer P. F. Op. cit. P. 165, 170.
76 Agatrre РеЯгяа G. Op. cit. P. 266—268.
79 См.: Этнические процессы в странах
Южной Америки. М., 1981. С. 34—37,
зя
123; Яотяего F. The Slave Trade and
the Negro in South America//The
Hispanic America Historical Review
(далее-HAHR). August 1944. V. 24.
N 3. P. 375; ЯомсяЛ 7. The Negro Race
in Mexico // Ibid. N 4. P. 533.
s" ЯодемМя? A. Op. cit. T. 2. P. 173—179;
AgM¿rre ДеЯгям G. Op. cit. P. 175—178,
253; УягяЯямол 7. Cholo y el Peru. Bue¬
nos Aires, 1962. P. 66—70; Жбгмег Ж.
Op. cit. P. 39.
s* Ze¿¿?tsA;y IP. Op. cit. P. 170—171; Fo-
мег P. & Op. cit. P. 173, 178—179.
зз ДЯ^ябс^ L. The Free Black and Mu¬
latto in the Slave Societies of the
French West Indies // Neither Slave Nor
Free. P. 134-171; ЖяМ G. Ж. Saint Do-
mingue // Ibid. P. 185—190; Жое^м/г Ж.
Op. cit. P. 12, 23; Ж;м?д Д. №. Groups,
Group Boundaries and Perception of
«Race»//Comparative Studies in So¬
ciety and History. 1971. V. 13. N 4.
P. 444.
из Neither Slave Nor Free. P. 7; Яеягс?7. Я.
The Life of Thoussaint l'Ouverture, the
Negro Patriot of Hayti. L., 1853. P. 324;
ЖсС/оу Д. F. Op. cit. P. 33; ЖяЯ G. Ж.
Op. cit. P. 142, 146.
S4 Lier Я. А. пом. Samenleving in een
Grensgebied: Een Sociaal-Historische
Studie van de Maatschappij in Surina¬
me. The Hague, 1949. P. 69, 74.
зз Жое^мй Ж. Op. cit. P. 12.
ss См.: Жигобурз Я. Ж. Негры США.
С. 139-142.
s? Жогом^д Ж. Color Differentiation in
American Systems of Slavery // Jour¬
nal of Interdisciplinary History. 1973.
V. 3. N 3 (Winter). P. 526-529.
ss Жоз^м/с Ж. Op. cit. P. 103.
из Дес?я ДомШя F. Dos modelos de rela¬
ciones raciales: Estados Unidos y Amé¬
rica Latina // Revista de Ciencias So¬
ciales. Diciembre 1968. V. 12. N. 4.
P. 577.
so ЖЯдя&е^ L. Op. cit. P. 154—155;
L¿er Я. А. ням. Op. cit. P. 65; Жое-
¿¿м/с Ж. Op. cit. P. 31—32, 35; Жиго-
бурз Я. Л. Негры США. С. 18, 111.
9* 7о^мзом L. L. Manumission in Coloni¬
al Buenos Aires. 1776—1810//HAHR.
May 1979. V. 59. N. 2. P. 261, 278—279;
Дс/ипяг^ Д. Я. The Manumission of Sla¬
ves in Colonial Brazil, 1684—1745 //
HAHR. November 1974. V. 54, N 4.
P. 610—611; Яои? L. Я. African Expe¬
rience in Spanish America. N. Y., 1976.
P. 167—172, 181; Ж. Д. Slavery in
Americas... P. 200—201; Жбгмег Ж. Op.
cit. P. 85—86; РяЖзглом G. Slavery and
Social Death. P. 246, 255, 290—291; Дег-
Дм 7. Slaves without Masters. N. Y.,
1976. P. 138-143, 203, 222; Neither Sla¬
ve Nor Free. P. 8—9.
93 Ямгобурз Я. Л. Негры США. С. 141, 150;
ДегДм 7. Op. cit. Р. 149; Дои?зм^яЛ D.
Op. cit. Р. 45; Ря^згуом G. Slavery and
Death. P. 259.
93 Neither Slave Nor Free. P. 4, 10, 14;
РяЖегзом G. Slavery and Social Death.
P. 273 275.
94 LotneMf/m^ 77. Op. cit. P. 46; FoMer P. Д.
Op. cit. P. 171; Сиг^м P. 77. Slavery and
Empire // Comparative Perspectives on
Slavery... P. 6.
93 Ромзг P. Д. Op. cit. P. 179.
93 Дом?ззг F. P. The Free Person Color in
Mexico-City and Lima—Manumission
and Opportunity, 1580—1650//Race and
Slavery in the Western Hemisphere:
Quantative Studies. Princeton, 1975.
P. 354; Ромзг P. Д. Op. cit. P. 167, 169;
7Dt¿g/t; F. №. The African Dimension in
Latin American Societies. N. Y.; L., 1974.
P. 43.
97 ЖсАЯ^зг L. Ж. El Fuero Militar in New
Spain, 1764—1800. Gainswille, 1957.
Ch. IV.
93 F. №. Op. cit. P. 41—43; Lo-
метЖ/тЛ 77. Op. cit. P. 46; Ромзг P. Д^
Op. cit. P. 142—143.
99 ДегЯм 7. Op. cit. P. XIII, 224.
юс F. №. Op. cit. P. 43; Жоз^мА: Ж.
Op. cit. P. 23; Ромзг P. Д. Op. cit. P. 162.
Neither Slave Nor Free. P. 335;
An¿g/t¿ F. №. Slave Society in Cuba du¬
ring the Nineteenth Century. Madison,
1970. P. 179-191.
Жяг^мзд АЯзг V. Color, clase y matri¬
monio en Cuba en cl siglo XIX // Re¬
vista de Biblioteca Nacional José Marti.
La Habana, 1968. Año 59. N 2. P. 68—69,
74—95.
*оз 7Db¿g/E% F. №. The African Dimension...
P. 43; Neither Slave Nor Free. P. 17;
7Пз;м Ж. Д. The Colored Freedmen in
Brazil Slave Society // Journal of Social
History. Fall 1969. V. 3. P. 30-52, 41.
*04 ЕЯлябе^ L. The French Antilles//Ne¬
ither Slave Nor Free. P. 140—145, 148—
149, 177, 184, 188; Жм^/Ж F. №. The Af¬
rican Dimension... P. 42; Ж;м?д Д. №.
Groups, Group Boundaries... P. 445.
*оз Рзу&игм 7. G. The Haitian People. New
Haven, 1966. P. 18; Neither Slave Nor
Free. P. 337; Ж^тЖд Д. №. Caribbean
Transformations... P. 49. 312.
106 77. L. Op. cit. P. 518—519, 513,
522; ЖтТз Д. №. Caribbean Transforma¬
tions... P. 312.
*07 7,¿er Я. А. иям. Op. cit. P. 52, 57, 56,
103, 104; ЖозЖмА: Ж. Op. cit. P. 8, 14,
21, 28—29, 33, 41, 99; TOtfg/t; F. №. The
African Dimension... P. 43; Neither
Slave Nor Free. P. 336.
юз РяЖзгзом G. Slavery and Social Death.
P. 258—260; ЖозЖмА; Ж. Op. cit. P. 11,
14—19, 33—36; Neither Slave Nor Free.
P. 16, 260; ДиШням P. Catholic Irish in
the Deep South//Ecumene. 1981. V. 13.
P. 42—49; Жмгобурз Я. Л. Негры США.
С. 138—152.
юз ЖозЖмй Ж. Op. cit. Р. 17; AM¿g?t¿ F. №.
The African Dimension... P. 45—46;
РяЖзглом G. Slavery and Social Death.
P. 260-261.
**° Neither Slave Nor Free. P. 16—17, 170,
199—201, 206—208, 234, 236—238, 274—
275, 301, 303, 333; Ромег P. & Op. cit.
P. 143.
m Aforze Я. Negro-White relations in La¬
tin America//Reports and Speeches of
the Ninth Yale Conference on Teaching
of Social Studies, April 3—4 1964. New
Haven, 1964. P. 3.
ЯолемМя? A. Op. cit. T. 1. P. 20
(Tabl. 1), 23; Сиг;;м P. D. The Atlan¬
tic Slave Trade... P. 91.
"3 P. №. African Dimension...
P. 47-48.
Ц4 AdpajMoea G. TO. Указ. соч. С. 118—
120 122.
"з Ямгобурз d. Л. Негры США. С. 114—
118; Расы и общество. М., 1982. С. 221.
из Проблемы мира и социализма. 1975.
№ 11. С. 42.
i*? Carc¿a-Za77tor /-6*. Social Mobility of
Negroes in Brazil // Journal of Inter-
American Studies and World Affairs.
April 1970. V. 12. P. 246.
ns P. №. The African Dimension...
P. 47, 84—92; Яое^м/г Я. Op. cit. P. 25;
Fernandes P. Immigration and Race Re¬
lations in São Paulo // Race and Class
in Latin America/Ed. M. Morner. N. Y.,
1970. P. 136, 140—142, 292, 295, 299;
Garc¿a-Za?aor У.-C. Op. cit. P. 242—254;
Racial Tensions and National Identity/
Ed. J. Q. Campbell. Nashville, 1972.
P. 29.
из Garc¿a-Zamor 7.-C. Op. cit. P. 248, 251;
Poner P. *S. Op. cit. P. 183; Pn¿g^f P. №.
The African Dimension... P. 92.
120 Цит. no: Poner P. & Op. cit. P. 183;
Pn¿g^¿ P. №. The African Dimension...
P. 92.
*2* Pn¿g^f P. №. The African Dimension...
P. 47, 85, 87, 92; Poner P. P. Op. cit.
P. 171, 182.
*22 Этнические процессы в странах Ка¬
рибского моря. С. 10—11; №nfz F. №.
Caribbean Transformations... P. 21, 22,
24, 313.
*2з #ое;;пЛг Я. Op. cit. P. 102, 105; Peda
Pon¿Pa P. Op. cit. P. 569—597.
*24 7?oe¿¿nA; Я. Op. cit. P. 31.
*25 Яое^пй Я. The Two Variants in Ca¬
ribbean Race Relations. L., 1967. P. XII.
См. также: #¿n?z P. №. Caribbean
Transformations... P. 315.
*26 Яое^пА: Я. Slavery and Race Rela¬
tions... P. 101—101, 113.
*27 См.: Же/¿a Rfcarí Ж. A. Las clases so¬
ciales en Santo Domingo. Ciudad Tru¬
jillo, 1953. P. 27—38.
*28 p. №. The African Dimension...
P. 100—102: Жт^ P. №. Caribbean
Transformations... P. 34.
*29 p. №. The African Dimension...
P. 100; См. также: Яое^п/с Я. Op. cit.
P. 105.
*зо p. №. The African Dimension...
P. 104—105; Ж;м^ P. №. Op. cit. P. 56—
57; Яое%;мй Я. Op. cit. P. 198.
*з* Я. P. Slavery in the Americas...
P. 262—263.
*32 P. №. The African Dimension...
P. 99.
*зз Этнические процессы в странах Ка¬
рибского моря. С. 111—115, 119—121.
*34 Granma. 1975. 24.Х11; 1976. 17.111.
*35 Я. P. Op. cit. Р. 264.
*зб Р. №. Op. cit. Р. 99, 100; см.
также: Ze¿R¿M Ж. Economic Insecurity
and the Political Attitudes of Cuban
Workers // American Sociological Re¬
view. February 1966. V. 31, N 1. P. 43—
48.
*37 Ж. G. Stratification in Grenada.
Los Angeles, 1965. P. 16; Race and
Class in Post-colonial Society. UNESCO.
P., 1978. P. 63, 69, 122.
*38 См. «Англоязычные страны Вест-Ин¬
дии» и «Гайана» в наст, издании,
а также: Этнические процессы в стра¬
нах Карибского моря. С. 220—224; Эт¬
нические процессы в странах Южной
Америки. С. 463—483.
*зэ р. №. The African Dimension...
P. 107—109.
*46 Этнические процессы в странах Ка¬
рибского моря. С. 17—18 и др.; Яое-
Я. Op. cit. Р. 99; Р. №.
Op. cit. Р. 107, 109.
*4* Этнические процессы в странах Ка¬
рибского моря. С. 18—19; ЯоЖшй Ж.
Op. cit. Р. 98; Р. №. Op. cit.
Р. 110—112, 129.
*42 Ж^яЯ G. Black Nationalism — a Gro¬
wing Worry in the Caribbean // U. S.
News and World Report. 1971. V. 70.
N 13. P. 52—54; ЯоеЯмй Я. Op. cit.
P. 317; P7t¿gM P. №. Op. cit. P. 109, 110,
112-113.
*4з Ром?ем%^яЛ D. Op. cit. P. 284; Жт%^
F. №. Op. cit. P. 36, 317; См. главы
«Венесуэла» и «Колумбия» в паст,
издании.
*44 Ргамсо У. L. La diaspora africana en el
Nuevo Mundo. La Habana, 1975. P. 85—
86; Ж;м^ & №. Caribbean Transforma¬
tions... P. 9.
*45 Жт^ P. №. Caribbean Transforma¬
tions... P. 18; Franco /. P. Op. cit.
P. 152—181; Рояег P. P. Op. cit. P. 182.
*46 Жогде Я. Ж. L'Américanisation des
Langues dans le Nouveau Monde // Cul¬
tures. Paris, 1976. V. III. N 3. P. 46—
49; Ж;м^ P. №. Caribbean Transforma¬
tions... P. 16, 23; Race and Class in
Post-colonial Society. P. 92—99;
Ж. G. West-Indian family structure.
Seattle, 1962. P. 67.
*47 Жш^ P. №. Caribbean Transforma¬
tions... P. 12; ЯоеЯм& Я. Op. cit. P. 137;
F/Ялом Я. Shadow and Act. N. Y., 1964.
P. 247—249.
*48 Этнические процессы в странах Ка¬
рибского моря. С. 9—13; Ж;и^ Я. №.
Caribbean Transformations... P. 55,
312-314, 322; ЯоеЯяЬ Я. Op. cit. P. 161,
163.
**4э См. «Французские Антилы» в наст,
издании, а также: Лязре^кий Ж. Р.
Боги в тропиках. М., 1967. С. 150—151;
Этнические процессы в странах Ка¬
рибского моря. С. 292, 299, 296.
*зо См.: «Бразилия» в наст, издании,
а также: Этнические процессы в стра¬
нах Южной Америки. С. 403—415.
*3* См.: «Венесуэла», «Колумбия» в наст,
издании, а также: Этнические процес¬
сы в странах Южной Америки. С. 17—
98.
*32 ИеЯмлАу №. Op. cit. Р. 194—195.
*зз Яигобурз 9. Л. Сальвадор: становление
нации // Национальные процессы в
Центральной Америке и Мексике. М.,
1974. С. 130, 134, 142—143, 171; Ze;¿M-
s/cy №. Op. cit. P. 194, 195; Race Rela¬
tions in World Perspective/Ed. A. Lind.
Honolulu, 1955. P. 415; ЖзЯя/е Я. La
introducción de la esclavitud negra de
Chile: trafico y rutas. Santiago de Chi¬
le, 1959. P. 259.
*34 См.: Яигобурз 9. Л. О характере эт¬
нической общности афроамериканцев
США//Сов. этнография. 1985. № 5.
С. 36—47.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ДИАЛЕКТ АФРОАМЕРИКАНЦЕВ США
Особенности речи американских негров называют по-разному: Negro Dialect —
«негритянский диалект», Black English - «негритянско-английский диалект», Verna¬
cular Black (Negro) English - «английский диалект черных», Negro Nonstandard
English — «нелитературный английский язык негров» и др. Среди многих белых аме¬
риканцев бытуют по отношению к специфической речи афроамериканцев такие
определения, как bad - «плохая», hammer — «нечестная», «обманчивая», country —
«деревенская», flat — «скучная» и др., содержащие оскорбительные для негритян¬
ского населения США акценты к
Предки современных афроамериканцев принадлежали к негроидным племенам
и народам Африки, отличавшимся в XVI—XIX вв. чрезвычайным лингвистическим
многообразием: там насчитывалось до 1000 языков и диалектов. Негры, завозимые
в эпоху рабства для работы на плантациях южных британских колоний в Север¬
ной Америке, говорили почти исключительно на языках группы нигер-конго конго-
кордофанской семьи языков. В эту языковую группу входили такие подгруппы,,
как западноатлантическая, манде, гур, ква, бенуэ-конго и адамауа-восточная. Из
них наиболее распространенным в процессе развития работорговли был язык,
который назывался «волоф» (принадлежавший к западноатлантической подгруппе).
Как считают американские исследователи, негры, говорившие на этом языке, кон¬
тактировали с европейцами чаще других, поскольку он, по-видимому, обычно
употреблялся Ra невольничьих рынках, что объясняет, кстати, почему к нему
восходит по своему происхождению большая часть африканских слов, сохранив¬
шихся в английском диалекте негритянского населения современных США
Торговля португальцев, голландцев, французов и англичан с неграми на за¬
падном побережье Африки имела место еще до развития там работорговли.
Б круппых торговых пунктах на основе языков этих европейцев стали возникать
соответствующие «пиджины» - смешанные языки, в которых элементы грамматики
африканских языков соединялись с лексикой того или иного из европейских з.
Португальский стал первым пиджином этого региона, а начиная с середины XVII в„
появились голландский, а затем французский и английский пиджины. С ростом
работорговли эти языки получали на западном побережье Африки все большее
признание. Не исключено, что некоторые из африканцев, привезенных в британ¬
ские колонии в Америке, уже знали пиджин. Они пользовались им наряду со
своими родными языками.
Большое значение для распространения английского пиджина имела обычная
практика разобщения работорговцами и плантаторами африканцев из одного
и того же или родственных племен. Собранные на одном невольничьем судне или
на одной плантации негры почти не имели возможности разговаривать даже друг
с другом, пока не усваивали общую для них языковую форму, т. е. английский
пиджин. Необходимость освоения его особенно остро вставала перед ними с мо¬
мента прибытия на территорию Северной Америки, ибо для того, чтобы выжить
в чуждой среде, рабы должны были научиться говорить на языке белых хозяев
и надсмотрщиков. Так на территории британских колоний английский пиджин
постепенно превратился в своего рода lingua franca — единый язык общения носи¬
телей языков, принадлежавших к различным лингвистическим системам *. В дан¬
ном случае к нему можно было бы применить термин, введенный советским
исследователем П. И. Пучковым, и назвать его как бы «узким lingua franca»,
учитывая, что употребление этого языка по сравнению с английским языком бе¬
лого населения колоний было ограничено з.
39$
Таким образом, для рабов, рожденных в колониях, английский пиджин по¬
степенно становился родным языком. Представители второго, а тем более третьего
поколений столкнулись, однако, со сложной языковой ситуацией: общаться вне
семьи на каком-либо африканском языке они уже не могли, хотя скорее всего
их родители еще использовали в быту родной язык и обучали ему своих детей.
Языковая форма, принятая для общения рабов вне семьи, была уже не языком
пиджин, а английским креолем. Он пришел на смену пиджину, так как обладал
значительно большими функциями, став фактически одним из основных средств
коммуникации на плантациях. Специалисты подтверждают, что ему была свой¬
ственна сравнительно четкая языковая структура. Так, характерными «креолизма-
ми» наряду с прочими были такие, как употребление been (причастия прошедшего
времени от глагола to be) для обозначения любого действия в прошлом; отсутствие
дифференциации личных местоимений для выражения субъекта и объекта дей¬
ствия: личные местоимения в объектном падеже (me, him) могли выступать как
подлежащее, а в именительном падеже (we) — как дополнение; использование
личных местоимений третьего лица мужского рода (he или him) вместо соот¬
ветствующих местоимений всех трех (мужского, женского, среднего) родов и др. ^
Дальнейшее развитие так называемого плантационного креоля ? являлось
частью культурного процесса, в значительной степени определявшегося контакта¬
ми рабов с белым населением. Характерная для плантационной системы, особенно
на Юге, дифференциация рабов отражала формы их фактического использования
на плантациях. Домашние слуги и ремесленники в усадьбах рабовладельцев в
отличие от полевых рабов находились в сравнительно тесном общении со своими
англоязычными хозяевами. Наблюдая манеры и обычаи последних, домашние
рабы - негры и мулаты невольно или намеренно имитировали и усваивали не
только поведение белых, но и особенности их речи. Некоторым из них удавалось
о разрешения хозяев получить какое-то образование и достичь относительного
благосостояния, а иногда и свободы. Домашние слуги, а также негры из числа
рабов-ремесленников, работавшие в «Большом доме» или отпущенные в город,
по-видимому, овладевали близким к литературной форме вариантом английского
языка, в то время как полевые рабы продолжали широко пользоваться англий¬
ским креолем з.
В начале XVIII в., как свидетельствуют источники, существовало, таким обра¬
зом, не менее трех «вариантов» английского языка, используемых неграми в севе¬
роамериканских колониях. Это английский пиджин, на котором говорили рабы,
сравнительно недавно вывезенные из Африки. Затем плантационный креоль -
на нем общались рабы, рожденные в колониях. И, наконец, более или менее близ¬
кий к разговорному стандарту английский язык, свойственный домашним слугам,
усвоившим речь своих хозяев, или городским рабам-ремесленникам. Эту же форму
английского языка использовали и появившиеся в колониях «фридмены» - свобод¬
ные негры и мулаты. Последние были потомками плантаторов или надсмотрщиков
от внебрачных союзов с черными рабынями. Общаясь чаще с белыми, они слы¬
шали относительно правильную английскую речь. Имеются неопровержимые до¬
казательства того, что к концу колониального периода эти три языковые формы
существовали во всех 13 колониях, а в конце XVIII в. практически почти все
жившие там негры умели объясняться с белыми. Британский подданный Джон
Лиланд, посетивший в указанный период Юг Соединенных Штатов, писал, что,
хотя рабы и пользуются как бы «исковерканным» английским языком, они в со¬
стоянии понять друг друга и объясниться с европейцами з.
В XIX в. плантационный креоль постепенно вытеснил пиджин, причем его
распространение подтверждено документально вплоть до Гражданской войны 1861-
1865 гг. После отмены рабства (1862-1865 гг.) условия жизни сельских негров
па Юге США фактически почти не изменились и плантационный креоль все еще
широко использовался бывшими рабами, превратившимися в сельскохозяйственных
рабочих и издольщиков на плантациях Юга. В то же время для языка части
396
американских негров под влиянием ассимиляции с доминирующей англоязычной
оощностью этот период был характерен потерей ряда черт, свойственных креолю,
и его сближением с общепринятым английским языком (процесс так называемой
декреолизацип). Поскольку культурная ассимиляция негров происходила медлен¬
нее там, где их численность и концентрация были большими, т. е. на Юге, то
и процесс «декреолизацип» здесь шел медленно
Так, вплоть до настоящего времени сохранился ведущий свое происхождение
о г плантационного креоля диалект гулла (или гичи), на котором говорит негри¬
тянское население ряда мест на атлантическом побережье Южной Каролины,
Джорджии и на расположенных вблизи него Морских островах. Африканское на¬
следие проявляется там и в соблюдении традиционных ритуалов, сохранении
определенных семейных традиций, народной медицины, системы антропонимики,
в которых не исчезли африканские мотивы и обычаи **.
Южные территориальные диалекты белых американцев и диалект негров-южан
обладали рядом сходных черт, так как вполне естественным было их взаимное
влияние друг на друга.
Следует упомянуть и о том, что на разных этапах своего существования
диалект с большей или меньшей достоверностью употреблялся в трудах писателей
и даже государственных деятелей (к примеру, эрудитом-ученым Коттоном Мазэ-
ром или Бенджамином Франклином). Еще в XVII в. английский пиджин был
зафиксирован в речи чернокожих персонажей нескольких драматических про¬
изведений. К середине же XIX в. негры в пьесах американских драматургов стали
явлением обычным и речь их чрезвычайно отличалась от языка белых действую¬
щих лиц
Языковая характеристика негритянских героев, придающая дополнительную
эмоциональную окраску (нередко сатирического плана) и расовый колорит, нашла
отражение на страницах литературных произведений американских прозаиков:
«Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу (1852 г.), «Приключения Гекль-
берри Финна» Марка Твена (1884 г.), знаменитые «Сказки дядюшки Ри-
муса» Д. Ч. Хэрриса (конец XIX-начало XX в.). Д. Хэррис, хорошо зная жизнь
рабов на плантациях, их обычаи и язык, воспроизвел сочные и колоритные образы
черных жителей колониального Юга. Язык его произведений наиболее точно отобра¬
зил особенности речи негритянского населения в XIX в. *з Перечень подобных
примеров можно было бы значительно увеличить.
Таким образом, как считают некоторые американские ученые, в течение несколь¬
ких столетий происходил процесс постепенного развития диалекта негритянского
населения США: от западноафриканских языков — через стадии английского пид¬
жина и английского креоля - к потере характерных черт креоля за счет ассими¬
ляции с американскими территориальными диалектами и влияния нормативного
английского языка — до его нынешнего состояния **.
Языковые формы, используемые отдельными представителями негритянских
общин, и в наше время различны. Речь потомков домашних слуг, Фридменов или
отпущенных в свое время в города рабов-ремесленников скорее всего почти пол¬
ностью или полностью соответствует литературной норме английского языка США.
Значительная же часть афроамериканцев, чьи предки были полевыми рабами,
очевидно, все еще общаются на своем диалекте Но дело здесь, конечно, не
столько в происхождении, сколько в большей или меньшей степени их изоляции
или контактов и ассимиляции с белым населением, а также в уровне полученного
ими образования.
По наблюдениям американских лингвистов, диалекту афроамериканцев присущ
ряд грамматических черт - морфологических (отсутствие флексии множественного
числа и флексии 3 лица единственного числа настоящего неопределенного вре¬
мени -(e)s, опущение форм глагола to be, выступающих в качестве связки, и др.)
и синтаксических (преобладание активных конструкций над пассивными, отсутствие
согласования в числе между подлежащим и сказуемым, двойное отрицание и др.).
397
Особенно ярко выражены фонологические признаки диалекта (частичное или
полное исчезновение в потоке речи конечных согласных звуков, специфическое
произношение буквосочетания th, назализация и др.) *з. При этом тембр и то¬
нальность речи, свойственные негритянскому населению, оказали безусловное
влияние на специфику интонации английского языка многих американцев.
Существование диалекта афроамериканцев четко выявила и массовая мигра¬
ция их с Юга в крупные города Севера. Бурный процесс урбанизации покончил
с прежней изолированностью негритянских общин. Однако расовая сегрегация
в жилищной сфере привела к тому, что до сих пор речь большинства обитателей
черных гетто все еще отличается от речи белых американцев. И это не могло
не сказаться на образовательном уровне афроамериканцев. В использовании диа¬
лекта существует не только социальная, но и возрастная градация: обычно наи¬
более широко насыщена диалектными формами речь детей младшего возраста,
воспринимающих у родителей и сверстников язык, на котором они фактически
не могут общаться с белыми американцами. С годами по мере расширения связей
с англоязычной средой их речь начинает сближаться с речью окружающего взрос¬
лого черного населения. Однако в младших классах школы многие чернокожие
дети очень остро ощущают лингвистический барьер, отделяющий их от белых
сверстников, и обучение таких детей превратилось ныне в серьезную проблему
школьного образования в США *?. Не случайно 12 июля 1979 г. федеральный судья
Дейтройта Ч. У. Джойнер постановил, что преподаватели школы в г. Энн-Арбор
должны официально признать существование особого диалекта афроамериканцев
и необходимость специальной подготовки учителей средних школ в плане озна¬
комления их с трудностями, которые испытывают подростки-афроамериканцы при
обучении чтению, письму и нормативной английской речи *з. Эта проблема, одна¬
ко, далека от разрешения, о чем свидетельствуют как большой отсев негритян¬
ских детей из школ до окончания, так и более низкий уровень получаемого ими
образования.
Методом опроса и анкетирования подтверждено, к примеру, что специфика
языка негритянского населения Детройта в значительной степени обусловлена
расовой сегрегацией по месту жительства и вытекающей отсюда изоляцией в сфе¬
ре школьного обучения, а также в трудоустройстве. Языковая обособленность
негритянских детей вызвана и нежеланием белых сверстников общаться с ними *з.
Показательно, что в целях противостояния воинствующему американскому
расизму и шовинизму афроамериканцы как бы для самозащиты употребляют осо¬
бые, почти кодовые слова и выражения, часто понятные лишь обитателям негри¬
тянских кварталов. По своей тематике эта лексика относится к области личных
взаимоотношений, в частности к сфере религии, секса, к музыке — особенно джазу
и блюзу, народным верованиям и суевериям, в какой-то степени к спорту, а также
к языку преступного мира. Афроамериканцы, использующие такой «кодовый»
английский язык, дополняют его к тому же красноречивой специфической жести¬
куляцией, выразительной интонацией и т. п. Существующие между литературным
английским языком и диалектом различия проявляются, таким образом, и в мане¬
ре изложения, в речевом поведении говорящего з°.
Африканизмов в чистом виде в лексике современного английского литератур¬
ного языка в США сохранилось совсем немного. Многие из них проникли сна¬
чала в речь негров южных штатов США из диалекта гулла, затем попали в речь
белого населения Юга, а некоторые даже распространились во всей стране. К ним
относится целая группа бытующих в разных штатах слов, которую можно разде¬
лить на несколько семантических групп: названия, относящиеся к быту негров
(tabby — строительный материал из цемента, ракушек и кусочков кирпича, упо¬
требляемый при постройке домов на побережье Южной Каролины и Джорджии;
jazz - джаз и джазовая музыка; banjo - музакальный инструмент банджо; juba -
негритянский танец джуба; pinto — гроб; hoodoo, voodoo - колдовство, знахарство,
и др.), окружавшей их флоре (goober-бот.-земляной орех; ocra-бот.—окра,
398
^бамия, гомбо, одна из основных продовольственных культур на юге США; benne —
бот.- кунжут, сезам, ц др.) и фауне (jigger - энт.- песчаная блоха; pojo - зоол.-
напля; cooter-зоол.-съедобная черепаха, и др.), а также ряд других слов, таких,
как buckra - белый человек, tote - нести (в руках, на спине), da - обычное назва¬
ние на юге США негритянской няни белых детей и т. п. Наряду с отдельными
словами в лексике английского языка американцев можно обнаружить лингви¬
стические кальки африканского происхождения типа: sweet mouth - хвалить,
льстить; bad mouth - проклинать, ругать; big eye - жадность, bioody-noun зоол.-
болыная лягушка-бык (вол) ; joggiing (jinky) board - самодельные качели и др.
Большинство этих африканизмов по своей этимологии относится к языку волоф,
но среди них встречаются слова и из других африканских языков - менде, мбун-
ду, ибо, эве и нр. Абсолютное число африканизмов в английском языке невелико,
и их использование также весьма ограниченно. Но если принять во внимание,
что на территории Северной Америки не сохранились племенные языки Африки,
их вклад в лексическую систему английского языка в США не так уж мал. Кста¬
ти, через негритянско-английский пиджин попали в английский язык и несколько
португальских слов (pickanniny - младенец, palaver - пустая болтовня, savvy —
знать, mulatto - мулат и др.) з*.
Весь лексический состав диалекта афроамериканцев обнаруживается в негри¬
тянском фольклоре. Разнообразны формы устного творчества негров — сказки,
пословицы, скороговорки, тосты, шутки, символические стишки в детских играх,
нс говоря уже о сохранившихся до настоящего времени песнях эпохи рабства
{спиричуэле и др.), лирических песнях — блюзах — являются тем богатым источни¬
ком. по которому исследователи негритянско-английского диалекта имеют возмож¬
ность изучать его особенности и закономерности. Во всех указанных формах
фольклора в какой-то мере сохранены африканские традиции, поэтому вполне
закономерно их определенное влияние и на фольклор, и на специфику музыкаль¬
ной культуры США в целом 22.
Это наследие ощущается и в некоторых особенностях ономастики афроамери¬
канцев. Заслуживают внимания, в частности, определенные черты их антропони¬
мики. Известно, что привезенные из Африки черные рабы после крещения теряли
спои африканские имена и получали новые. В колониальную эпоху это были
чаще всего имена библейские, античных и мифологических героев, классических
авторов древности. С течением времени негры стали получать общепринятые
егропсйские и специфические американские личные имена (образованные, напри¬
мер, посредством самых неожиданных употреблений заглавных букв, апострофа,
частиц и др.) зз. Однако еще с начала XVII в. среди негров существовал обычай
называть своих детей согласно африканской традиции по тому дню недели, в ко¬
торый родился ребенок, например: Quashee - мужское и Quasheba - женское или
Quao - мужское и Abba - женское имена для наименования детей, рожденных,
соответственно, в воскресенье или четверг. Подобные имена, обычные для афри¬
канцев в эпоху колониального рабства и в период освобождения, негры со вре¬
менем «американизировали» на свой лад, и тогда имя Cudjo, данное мальчику,
рожденному в понедельник, сначала переводилось на английский язык и станови¬
лось Monday (англ, понедельник) в одном поколении или превращалось в сходное
в звуковом отношении с африканским имя Joe (Джо) в другом и т. п. В не¬
сколько измененных формах в ряде негритянских общин США эта практика
присвоения имен сохранилась и поныне. Совсем недавно в телефонной книге
Нью-Йорка среди лиц, проживающих в Гарлеме, было обнаружено 14 фамилий
Cuff и 9 - Cuffe, Cuffee, Cuffie, т. e. 23 варианта африканского мужского имени
Cuffee, применявшегося для названия пятого дня недели - пятницы 2\
На рубеже 60-70-х годов XX в. рост этнорасового самосознания афроамери
капцев повысил стремление негритянской молодежи к утверждению своего афри¬
канского наследия. В области антропонимики это стремление проявляется в том
что молодые афроамериканцы, к примеру, из Гарлема нередко называют себя
399
такими исконно африканскими именами, как Акмир, Аркбар или Рабу (Akmir,
АтсЬаг, Rabu). В июле 1968 г. американский еженедельник «Ньюсуик» опублико¬
вал статью «Имена негров», в которой утверждалось, что афроамериканцы не¬
редко принимают ныне африканские имена раннего колониального периода.
В частности, в Детройте были зарегистрированы черные младенцы, носящие имена
Сатония, Джуна, Джернон, Нарда (Satonya, Djuna, Gernon, Narda), восходящие
к западноафриканским языкам суахили, зулу, суто и др. Некоторые настроенные
националистически афроамериканцы меняли свои вполне американизированные
имена и фамилии на антропонимы африканского типа. Так, известный поэт Лерой
Джонс изменил имя и фамилию на Имаму Амири Барака, а жертва расизма и
полицейского произвола молодой негр Джон Харрис в порядке протеста присвоил
себе имя Имани, взятое из африканского языка суахили. Сотни других афроаме¬
риканцев, гордясь своим расовым происхождением, также назвали себя африкан¬
скими именами.
Следы африканизмов можно обнаружить и в топонимике США. Так, в назва¬
ние песчаных банок у побережья Флориды (Cudjo Key) входит негритянское муж¬
ское имя Cudjo, даваемое мальчикам, рожденным в понедельник, и т. д. ^ Иначе
говоря, особенности некоторых антропонимических моделей афроамериканцев и
наличие топонимов африканского происхождения являются своеобразным вкладом
негритянского населения в систему ономастики США в целом.
Сохранение африканских традиций можно усмотреть и в широком применении
среди негритянского населения страны прозвищ вместо личных имен. Это явление
наблюдается не только в быту, но и особенно в среде таких профессиональных
групп, как спортсмены (выдающихся профессиональных спортсменов-негров обыч¬
но называют не по именам, а по прозвищам: Тигр — Tiger, Ворон - Crow, Стари¬
на - Old Folk) или музыканты в джазовых оркестрах (негры джазмены вместе
со своими оркестрами наделены чаще всего экзотическими и броскими названиями:
Дворовая птичка-Yard Bird, Леди-Lady и др.). Указанные традиции афроамери¬
канцев нашли свое отражение в стремлении и белых американцев к выбору
экстравагантных наименований для своих музыкальных и спортивных коллекти¬
вов зз.
Остается добавить, что в конце 60-х - начале 70-х годов антинегритянская
расистская политика властей, усилившая среди определенной части афроамери¬
канцев этноцентристские настроения, побудила даже некоторых афроамериканцев,
получивших образование, использовать диалект. Подобный факт можно, вероятно,
объяснить и тем, что, почти не отличаясь в настоящее время по основным цен¬
ностным ориентациям от белых американцев, определенная часть афроамериканцев
стремится восполнить отсутствие такого элемента своей этнической специфики, как
язык, общением в своей среде на диалекте.
Численность лиц, употребляющих диалект, достаточно велика. Во всяком слу¬
чае, по данным американского лингвиста Дж. Дилларда, в конце 60-х годов XX в.
ь/s всех темнокожих американцев пользовались диалектом как средством комму¬
никации 27. А среди негритянских поэтов и писателей возникла группа авторов,
использовавших диалект либо его элементы в своих литературных произведениях
как язык, якобы наиболее отвечающий их духовному миру и этнорасовому само¬
сознанию (Гвендолин Брукс, Стерлинг Браун, Лерой Джонс, Дон Л. Ли и др.)
В целом можно прийти к заключению, что вопреки сложившемуся традицион¬
ному мнению о постепенной ассимиляции диалекта афроамериканцев с общепри¬
нятым английским языком США она отнюдь не является завершенной и более
того — их диалект находится как бы на новом этапе своего развития. Так, па
страницах американского еженедельника «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт» и запад¬
ногерманского журнала «Шпигель» в 1980 г. отмечалось, что так называемый блэк
инглиш фактически является родным языком большинства афроамериканцев. Про¬
веденное в 80-х годах в Пенсильванском университете под руководством известного
американского социолингвиста У. Лабова обследование речи афроамериканцев в
400
Филадельфии установило, что она настолько отличается от стандартного англий¬
ского и его диалектов, что ее можно считать самостоятельным языком. Подобное
развитие «черного английского», связанное с растущей расовой сегрегацией, естест¬
венно, затрудняет общение белого и черного населения страны 29.
Кроме того, зафиксировано наличие и так называемой диглоссии, т. е. рас¬
пределения социальных функций языка и диалекта: на английском некоторые
афроамериканцы общаются с белыми американцами, на диалекте - дома, с друзья¬
ми, соседями и т. д. И нет оснований полагать, что такое сосуществование в речи
афроамериканцев США «блэк инглиш» и английского в ближайшее время полностью
исчезнет. Что касается самого диалекта, то вся более чем трехвековая его исто¬
рия на территории США оставила заметные следы во многих сферах американской
духовпон культуры.
* Советский исследователь А. Д. Швей¬
цер пользуется термином «социально¬
этнический диалект Black English»
(ЛУеей^ер А. Д. Социальная диффе¬
ренциация английского языка в США.
М., 1983. С. 72—73, 132—166 и др.).
Язык негритянского населения США
можно определять и как «социальный
этнорасовый негритянско-английский
диалект». По причине громоздкости
такого наименования в дальнейшем
мы будем условно пользоваться тер¬
мином «диалект» или «диалект негров
(афроамериканцев) ».
з Black English: A Seminar. Hillsdale,
1976. P. НО.
з Ал.мямобя О. С. Словарь лингвистиче¬
ских терминов. М., 1969. С. 531.
* ДШягй У. F. Black English: Its History
and Usage in the United States. N. Y.,
1972. P. 73—76: Black Life and Culture
in the United States. N. Y., 1971. P. 18—
19; Contemporary English: Change and
Variation. Philadelphia: Toronto, 1972.
P. 90—92; ЛялНнл /.. ДиМл Л. F. The
Psychology of Black Language. N. Y.;
L., 1973. P. 30-39.
s Рисййоу P. У. Linguistic Problems of
Ethnic Consolidation of the Aboriginal
Population of Oceania. Moscow, 1966.
P. 4—5.
6 Language and Poverty: Perspectives on
a Theme. Champaign, 1970. P. 359—
364; Яялййял У.. Дм Ms Л. F. Op. cit.
P. 30—35; УЛЯягй У. F. Op. cit. P. 73—
81.
? А. Д. Швейцер сомневается в наличии
общего «плантационного креоля», по¬
скольку для такого единого языка от¬
сутствовала, по его мнению, «реаль¬
ная социальная общность всех его но¬
сителей» (ЛУзеймбр А. Д. Указ. соч.
С. 154).
в D/Мягй У. F. Op. cit. Р. 82; Contempora¬
ry English... P. 93; ЛялАйил У., ДиМл
Л. F. Op. cit. Р. 36—37.
в Яеяй А. №. The Speech of Negroes in
Colonial America//Journal of Negro
History. 1939. V. XXIV. P. 247—258;
ДШягй У. F. Op. cit. P. 83—93.
Д;Мяг(% У. F. Op. cit. P. 96—97, 117.
n A Pluralistic Nation: The Language Is¬
sue in the United States. Rowley
(Mass.), 1978. P. 65—66; Black En¬
glish... P. 124—125, 145; Language...
P. 363.
*2 №яЛлзг Я. Negro Dialect in Eighteenth-
Century American Drama // American
Speech. December 1955. V. XXX. N 5.
P. 269—276; ЛялИял У., ЛиМл Л. F.
Op. cit. P. 55—56.
is Дитяяег У. Dialect Differentiation in
the Stories of Joel Chandler Harris //
American Literature. March 1955.
V. XXVII. P. 58—96. Даже если подоб¬
ные факты употребления диалекта
отдельными писателями единичны и
такой материал недостаточно репре¬
зентативен для осуществления линг¬
вистического анализа диалекта чер¬
ных американцев, все же они подтвер¬
ждают место, занимаемое им в лите¬
ратурной истории США.
14 Black English... P. 93.
13 УМЯягй У. F., Op. cit. P. 109; Language
and Poverty... P. 364.
iB Contemporary English... P. 54—85;
A Pluralistic Nation... P. 73—74.
В справочнике, изданном в качестве
руководства для радио телевизионных
и театральных постановок и озвучи¬
вания фильмов, приведены образцы
речевых особенностей представителей
разных этнических групп, в том чис¬
ле афроамериканцев США (Легтяяя
F. Л., Лбгтяяя Ж. Дй. Manual of Ame¬
rican Dialects for Radio, Screen and
Television. Chicago; N. Y., 1947. P. 185—
196).
i7 ЛУсДяЕйй Я. У., Уг. Varieties in Ameri¬
can English: Essays. Stanford, 1980.
P. 85; УМЯягй У. F. Op. cit. P. 234—
240; Contemporary English... P. 98—99;
Der Spiegel. 1980. 25.VIII. S. 112.
iB (Уитя У. American Tongue and Cheek:
A Populist Guide to our Language.
N. Y., 1980. P. 150.
iB Woí/гяяъ №. Æ A Sociolinguistic Des¬
cription of Detroit Negro Speech. Wash.,
1969. P. 25—31.
so ЛУя/or <7. Dictionary of Afro-American
Slang. N. Y., 1970; African Language
401
Review. 1970/1971. V. 9. P. 230, 234—
253.
D¿Pard 7. L. Op. cit. P. 117—118; Л7с7)а-
y¿d Я. 7. /r. Varieties... P. 23—24; Afri¬
can Language Review. 1970/1971. V. 9.
P. 289.
Biack English... P. 209—225; Æasfmgs 7.,
Яи;;$ Я. F. Op. cit. P. 57—58, 60—62.
Жемс/сем Я. F. The American Langua¬
ge: An Inquiry into the Development of
English in the United States. N. Y., 1963.
P. 603 a. o.
D¿Hard 7. L. Black Names. Mouton; The
Hague; P., 1976. P. 23, 20; ¿deya. Black
English... P. 124—135.
Black Names // Newsweek. 1968.
V. LXII. 29.VII. P. 80; D¿Mard 7. L.
Black English... P. 127; Яолесмичем-
жо Г. Имани должен жить // Правда.
1978. 15.111.
Diñará 7. L. Black Names. P. 29—34;
The Sociology of Sport: A Selection of
Readings. L., 1971. P. 268—269. Особен¬
но пышными и благозвучными име¬
нами и прозвищами, иногда лишен¬
ными семантического наполнения, об¬
ладали музыканты первых негритян¬
ских джазов и «звезды» негритянских
бейсбольных лиг, впервые образовав¬
шихся в 1920—1930-х годах: Пи Ви
Спенсер (Pee Wee Spencer), Гу Гу Ли¬
вингстон (Goo Goo Livingston), Дэвис
Стальная Рука (Steel Arm Davis), Че¬
ловек-Медведь Дэйвенпорт (Bear Man
Davenport) и др. (Gardner P. Nice-
Guys Finish Last: Sport and American
Life. N. Y., 1975. P. 140).
s? D¿Mard 7. T, Black English... P. 229.
28 DiPard 7. L. Black English... P. 114—
115; Studies in Black Literature. Fre¬
dericksburg. Spring 1977. V. 8. N 1.
P. 2; Afro-American Literature: The
Reconstruction of Instruction. N. Y.
1979. P. 94 157 a o.
29 U. S. News and World Report. 1980.
31.111. N 12. P. 63—64; Der SpiegeL
1980. 25.VI1L S. 112; Правда. 1980.
8.1V.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Соединенные Штаты
Америки
Канада
Мексика
Центральная Америка
Гватемала
Белиз
Гондурас
Сальвадор
Никарагуа
Коста-Рика
Панама
Гаити
Доминиканская Республика
Куба
Пуэрто-Рико
Англоязычные страны Вест-
Индии
Французская Вест-Индия
Нидерландские Антилы
Венесуэла
Колумбия
Гайана
Суринам
Бразилия
Эквадор, Перу, Боливия,
Чили
Аргентина, Уругвай, Параг¬
вай
Рабство негров и расовые
отношения в странах
Западного полушария
Приложение. Диалект афро¬
американцев США
3
Э. Я. Яагобу/73
7
Я. Я. Фу/?соза
64
Я. Ф. Уоуоа^азза
75
Æ Д. Дуадзо
87
Я. Ф. Хоуоа^азза
87
77. В. Грабааоз
90
Æ Д. Драдзо
97
4. Д. Д/?адзо
94
Æ Д. Д/?адзо
94
^4. Д. Дуадзо
98
^4. Д. Драдзо
100
Tf. Tf. ТСулажоза
107
^4. Tf. Яожааозсжаа
133
d. Г. ^лзжсамдузнжоз
151
Tf. В. ТЯалмзама
171
^4. Д. Дуадзо
183
Tf. Tf. ТСулажоза
704
Ж. Tf. Рза^ааа
717
Я. Я. Яагобууз
777
С. Я. 6*3/703
748
77. Я. Гуабааоз
761
77. Я. Гуабамоз
774
Ж. Г. Яогозсжая
785
6*. Я. 6*3/703
311
Я. 6*. ТЯзаабауж
375
Э. Я. Яагобу/73
347
Я. Æ 6*ж/?озаажоза
395
CONTENTS
introduction
United States of America
Canada
Mexico
Centrai America
Guatemaia
Beiize
Honduras
Ei Saivador
Nicaragua
Costa Rica
Panama
Haiti
Dominican Repubiic
Cuba
Puerto Rico
Engiish-speaking countries of
West indies
French West indies
Netheriands Antiiies
Venezueia
Coiombia
Guyana
Surinam
Brazi!
Ecuador, Peru, Boiivia, Chiie
Argentina, Uruguaya, Para¬
guay
Siavery and race reiations in
countries of the Western He¬
misphere
Appendix: Afro-American Dia-
iect in the U. S. A.
3
F. F. А^оЬиг^
7
F. Æ. Ряг^о^я
64
7. F. Æ/югоу^яе^я
75
^4. D. Dridzo
82
7. F. Х/югодйяеия
87
P. V. Сг^&ямои
90
^4. D. Dridzo
92
^4. D. Dr¿¿zo
94
^4. D. Drtdzo
94
Æ D. Drtdzo
98
.4. D. Drfdzo
100
A^. A^. Л*и^яА:о^я
107
^4. Л^. Foz/^яяo^^?A:^/
133
F. G. уПбя:яя^гбяА:оя
151
Æ. V. ^^я/у^тя
171
X. D. Dridzo
183
Æ. A^. Л*я/яА:о^я
204
Aí. 7. Tïes/мяя
212
F. F.
227
F. Уя. Fcro^
248
P. V. Стч&ямоу
261
P. V. Сг^Ьяяоя
274
Ж. G. Т&^оудйяуя
285
F. Уя. Fcrot;
311
F. F. FFem&RMTM
325
F. F. М;о6иг^
342
У. Æ F/crozMi%oi^
395
tNDtCE
!ntroducción
Estados Unidos de América
Canadá
México
Centra! América
Guatema!a
Beüze
Honduras
E! Sa!vador
Nicaragua
Costa Rica
Panamá
Haití
RepúbÜca Dominicana
Cuba
Puerto Rico
Los países ang!ohab!antes de!
Caribe
Antiüas Francesas
Antiüas Ho!andesas
Venezue!a
Cotombia
Guayana
Surinám
Brasi!
Ecuador, Perú, BoÜvia, Chi!e
Argentina, Uruguay, Paraguay
La esdavitud de !os negros
y !as re!ac¡ones raciates en
!os países de! hemisferio oc-
cidenta!
Apéndice: E! dia!ecto de
!os afroamericanos en !os
EE. UU.
F. F. TVz^obárg
3
7
F. TV. Fár^ooa
64
7. F. /oro^Tzáeaa
75
.4. D. Drzdzó
82
7. 7\ /orosMeoa
87
P. V. Grzbaaoo
90
^4. D. DrzzTzó
92
^1. D. Drzdzó
94
Æ D. Drzdzó
94
4Í. D. Drfdzó
98
^1. D. Drzdzó
100
TV. TV. FaTaA:ooa
107
^4. TV. Foz/za^oo^Arz/
133
F. G. ^L^ea:aadreaA:oz;
151
Æ. V. F/m/z/gMzna
171
Æ D. Drz^zó
183
Æ. TV. FaTa/cooa
204
.17. 7. ReeFma
212
F. F. TVz^o6árg
227
F. Уа. Ferúo
248
P. V. Grzbaaoa
261
P. V. Gr¿6aaoo
274
47. G. FoMa^Tcaz/a
285
F. Уа. Feroz;
311
F. F. FFembaam
325
F. F. TVz¿o5árg
342
V. Æ F/?rózaz/cot;a 395
/1ФРИМНЦЫ
.в странах
/¡мерики
НЕГРИТЯНСКИЙ КОМПОНЕНТ
В ФОРМИРОВАНИИ НАЦИЙ
ЗАПАДНОГО ПОЛУШАРИЯ
Угеерждемо к юечатм
Ордера Дружбы мародое Яяст^тутож
^тмозрадби^ Я. Я. Мпклухо-Маклал
A?íadajnntí СССР
Редактор издательства
Я. Г. Ларзмяа
Художник
Ф. Я. Яубаяоз
Художественный редактор
Я. Я. Яласмк
Технические редакторы
Л. Я. Яаскоеа, Я. Я. Ллохоеа
Корректор
Р. Я. Молокаяоза
ИБ № 36204
Сдано в набор 04.03.87
Подписано к печати 24.04.87
А-01775. Формат 70xl00'/te
Бумага кн.-журнальная
Гарнитура обыкновенная
Печать высокая
Уел. печ. л. 33,15. Уел. кр. отт. 33,15.
Уч.-изд. л. 37,0.
Тираж 1250 экз. Тип. зак. 224
Цена 5 руб.
Ордена Трудового Красного Знамени
издательство «Наука»
117864, ГСП-7, Москва, В-485
Профсоюзная ул., 90.
2-я типография издательства «Наука»
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 6.
В 1987 ГОДУ
В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ «НАУКА*
ВЫЙДУТ В СВЕТ
Ю. В. БРОМЛЕЙ
ЭТНОСОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ:
ТЕОРИЯ, ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
23 л., 3 р. 50 к.
Книга посвящена разработке теоретических проблем современных
этносоциальных процессов. На широком историческом фоне автор
анализирует проблемы этноса в национальном и планетарном мас¬
штабе.
В монографии уточняется понятийно-терминологический аппарат,
совершенствуется историко-типологическая и лингвистическая
классификация этнических общностей, углубляется разработка
таких важнейших понятий и терминов, как этнос, этникос, эсо,
национальность, нация, национальная и этническая группы, мак-
роэтническая и микроэтническая общности, ассимиляция.
Для этнографов, социологов, юристов, философов.
В. А. ЛИПИНСКАЯ
РУССКОЕ НАСЕЛЕНИЕ АЛТАЙСКОГО КРАЯ
18 л., 2 р. 50 к.
Книга посвящена изучению развития материальной культуры рус¬
ского населения Алтайского края с середины XIX в. до настояще¬
го времени. Основное внимание уделяется освещению националь¬
ных черт материальной культуры, обусловленной местными усло¬
виями и хозяйственной деятельностью населения. Выявляются
особенности, складывавшиеся у последовательных потоков пересе¬
ленцев, а также у различных сословных и социальных групп на¬
селения. Прослеживаются традиционные черты и развивающиеся
новые явления.
Для этнографов, историков, краеведов.
Книги можно предварительно заказать в магазинах «Академкнига».
Для получения книг почтой заказы просим направлять по одному из
перечисленных адресов:
1 i 7192 Москва, Мичуринский про¬
спект, 12, магазин «Кни¬
га — почтой» Центральной
конторы «Академкнига» ;
197345 Ленинград, Петрозавод¬
ская ул., 7, магазин «Кни¬
га — почтой» Северо-За¬
падной конторы «Академ¬
книга»;
252030 Киев, ул. Пирогова, 4,
магазин «Книга —почтой»
Украинской конторы «Ака¬
демкнига» или в ближай¬
ший магазин «Академ
книга».