Убийство без возмездия. Репортажи из Америки - Андронов И.И.

Автор: Андронов И.И.

Теги: политика и современное политическое положение в целом американский империализм подрывная деятельность

Год: 1987

Похожие

Белый дом и ЦРУ

Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря

Афганский репортаж

Империализм: ставка на войну

Текст

И. АНДРОНОВ
УБИЙСТВО
БЕЗ
ВОЗМЕЗДИЯ
Репортажи
из Америки
Москва
Издательство
политической
литературы
1987

ББК 66.2 (7СШ А)
А66
Андронов Иона Ионович
А66 Убийство без возмездия: Репортажи из Амери¬
ки.— М.: Политиздат, 1987.—224 с.
В книге очерков специального корреспондента «Литературной
газеты» в США И. И. Андронова разоблачаются политика государ¬
ственного терроризма, проводимая американским империалйзмом
как в отношении народов других стран, так и в самих Соединен¬
ных Штатах, нарушение прав человека. Автор рассказывает о со¬
бытиях, очевидцем которых довелось ему быть, о встречах с аме¬
риканцами, искренне стремящимися к миру, дружбе с советским
народом, и с теми, кто пытается создать атмосферу недоверия,
страха, с наймитами ЦРУ, неонацистами, куклуксклановцами.
Книга рассчитана на самые широкие круги читателей.
0804000000—164
А ’о79(О2)-87—200“86 ББК 66.2 (7США)
Заведующий редакцией А, В. Никольский
Редактор Л. С. Орлова
Младший редактор В. А. Зотова
Художник В. Б. Глебов
Художественный редактор Е. А. Андрусенко
Технический редактор Г. М. Короткова
ИБ № 7490
Сдано в набор 18.12.86. Подписано в печать 09.02.87. А00025. Формат
84X108732. Бумага типографская Кв 2. Гарнитура «Обыкновенная но¬
вая». Печать высокая. Усл. печ. л. 11,76. Усл. кр.-отт. 12,60. Уч.-
изд. л. 13,22. Тираж 200 000 экз. Заказ 2443. Цена 55 коп.
Политиздат. 125811, ГСП, Москва, А-47, Миусская пл., 7.
Ордена Ленина типография «Красный пролетарий».
103473. Москва, И-473, Краснопролетарская, 16.
© ПОЛИТИЗДАТ, 1987 г.

К ЧИТАТЕЛЮ
Политика государственного терроризма — этот термин
сегодня все чаще употребляют газеты, радио и телевидение
в ежедневных сообщениях о драматических событиях, про¬
исходящих за рубежом, от Никарагуа и Гренады до Афга¬
нистана. Кто занимается такого рода терроризмом и кто
его конкретные жертвы, хорошо известно, и в этом еще раз
воочию убедился автор данной книги, работая советским
корреспондентом за границей последние полтора десятиле¬
тия. В разных странах довелось ему многократно наблю¬
дать человеческие трагедии, знакомиться с убедительными
доказательствами преступлений американского империа¬
лизма, ставших возможными потому, что жесточайший
террор теперь — неотъемлемая часть не только империали¬
стической международной политики, но и вообще всего ка¬
питалистического образа жизни. Терроризм возведен в
ранг как внешней, так и внутренней государственной по¬
литики крупнейшей страны капиталистического мира —
США.
Современный смысл терроризма исчерпывающе разъяс¬
няется во многих справочных изданиях. Так, в Словаре
иностранных слов, изданном более 30 лет назад в Москве,
говорится, что террор — «основной метод буржуазной
контрреволюции, система преследования, пыток и массо¬
вых убийств руководителей и участников революционного
движения и сочувствующих ему, а также преследования
империалистическими правительствами своих классовых
противников... После второй мировой войны империалисти¬
ческие правительства, особенно империалисты США, широ¬
ко используют методы террора для борьбы против расту¬
щего демократического движения народов...».
Советский Союз всегда осуждал и осуждает любые про¬
явления терроризма. И мы решительно разоблачаем поли¬
тику и практику Соединенных Штатов, взявших государ¬
ственный терроризм как метод ведения дел с другими го¬
сударствами и народами.
3

Широкую поддержку во всем мире получила инициа¬
тива СССР, внесшего в 1984 году на рассмотрение пред¬
ставительного международного форума — Генеральной Ас¬
самблеи ООН вопрос «О недопустимости политики го¬
сударственного терроризма и любых действий государств,
направленных на подрыв общественно-политического строя
в других суверенных государствах». .
Суть государственного терроризма, таким образом, пау
учно установлена. Однако сейчас империалисты не только
по-прежнему продолжают применять преступную систему
преследования, пыток и массовых убийств, по и расширять
и ужесточать ее, с небывалой ранее изощренностью маски¬
руя свои злодеяния. Наиболее актуальные примеры то¬
му — тайная война империалистов США против народов
Афганистана и террористические операции ЦРУ против
лидеров освободительного движения Латинской Америки.
Это описано подробно в очерках данной книги «Заговор
против Афганистана» и «Убийство без возмездия».
Вашингтонский терроризм проявляется не только в сфе¬
ре внешней политики. Он имеет, естественно, питающие
его мощные корни внутри самого американского общества,
в котором запугиваются и преследуются его граждане.
В тюрьмах США беспощадно терзают любых вольнодум¬
цев, о чем рассказано в очерке «Жизнь за решеткой». Ка¬
кими полусекретными методами подавляют свободомыслие
в американском искусстве, говорится в очерке «Свободная
культура и ее цензура». Как расправляются с рабочим лю¬
дом за бунтарство или симпатии к Советскому Союзу, рас¬
сказывается в очерке «Мост через реку Таг». Очерк «Бе¬
лый террор, черная свастика» повествует о том, как в
США правящие верхи предают забвению кровавое прош¬
лое гитлеризма и позволяют безнаказанно бесчинствовать
американским нацистам.
Наделенные государственной властью, поклонники тер¬
рора вдвойне опасны тем, что они обманно выдают себя за
миротворцев, гуманистов, непогрешимых поборников прав
человека. Демагоги неустанно клевещут на их обличите¬
лей. А потому единственная возможность у журналиста
бросить контрвызов лжи и террору — это разоблачить их
неопровержимыми фактами. Люди должны знать суровую
правду и сделать правильные выводы. Разоблаченный тер¬
рорист, если даже он не обезоружен, все-таки уже менее
грозен. Вот ради чего и написана эта книга, в основу кото¬
рой легли зарубежные наблюдения советского газетчика,
свидетельства очевидца описываемых событий.

ЗА КУЛИСАМИ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ
Почти ничего не осталось нынче от старинного подмосков¬
ного села Троицкого-Голенищева. Его последние кособокие
хатенки еще четверть века назад были снесены. Теперь па
их месте — одноликие кварталы жилых многоэтажек. Уце¬
лела только на крутом берегу обмелевшей речки Сетунь
древняя усадебная церковь московских митрополитов —
трехшатровый храм Троицы с белой свечой колокольни над
голубой луковицей. Да еще сохранились с давней поры па
нашем дворе одряхлевшие, но по-прежнему зеленеющие
листвой склеротичные тополя. По ночам же на дворе, как
встарь, деревенская тишь, за окном у меня черным-черно,
и лишь на подоконнике алеет гвоздика. Она не вянет, не
жухнет, не осыпается. Потому что искусственная, а для
меня живая память об утраченном друге. Он очень дале¬
ко отсюда. Где-то в Америке. Запропал там куда-то бес¬
следно. Однако никогда его я не забуду.
...Жил я тогда в круглосуточной автомобильной како¬
фонии на нью-йоркской Мэдисон-авеню. Пославшая меня
туда «Литературная газета» арендовала корпункт на двад¬
цатом этаже небоскреба, но даже на такой верхотуре не
было передышки ни днем ни ночью от беспрестанного гула
четырехрядного потока машин. И к этому я постепенно,
привык настолько, что каждый раз, приезжая домой в от¬
пуск, чувствовал себя внезапно оглушенным патриархаль¬
ной тишиной нашего московского двора на берегу Сетуни.
о

А вечерами, выходя из дома, не было нужды, как на Мэди¬
сон-авеню, иметь всегда наготове в правом кармане тяже¬
лый охотничий нож. Им я запасся в Нью-Йорке на случай
самообороны от вездесущих грабителей-наркоманов. Они
на Мэдисоп-авепю дважды избили моего соседа — амери¬
канского ветерана корпункта ТАСС Гарри Фримэна и опо¬
рожнили его кошелек. Впрочем, он рассказывал мне о тех
инцидентах с полуиронической усмешкой: ничего вроде бы
не пережил экстраординарного. И впрямь, подобное — фа¬
тальные будни Нью-Йорка. Многоопытный Гарри прия¬
тельски советовал мне расстаться с карманным ножом и
не сопротивляться безрассудно налетчикам, коли я им тоже
подвернусь. Он был, вероятно, прав. Он лучше знал, как
выжить в его городе. И доконали Гарри не бандиты: он
скончался от рака.
После смерти моего единственного товарища на Мэди¬
сон-авеню я испытал особое щемящее одиночество забро¬
шенного на чужбину иноземца. Когда подступала ночь, то
через улицу от моего жилья в доме, где совсем недавно оби¬
тал Гарри, озарялись электричеством десятки окоп, но за
ними не было уже ни одной близкой души. Чужое хмурое
небо подпирали сверкающие колоннады тысяч чужих ог¬
ней. Над ними то и дело вспыхивали летящие оранжевые
метеориты сигнальных авиамаяков снижавшихся самоле¬
тов. Феерическое светошоу высокомерно бросало вызов
всему и всем: ночной мгле, людским невзгодам, чьим-то
смертям. И все же однажды тленным оказалось ослепи¬
тельное великолепие парадного Нью-Йорка.
В тот жаркий июльский вечер, отмеченный будто нароч¬
но на календаре мистической цифрой 13, прогремела над
городом недолгая летняя гроза. И вдруг погасло электри¬
чество! На ощупь добрался я до лестничной площадки, но
и там царил непроглядный мрак. В потемках переклика¬
лись встревоженно другие квартиранты-невидимки. Вер¬
нувшись к себе и распахнув окно, я увидел, что гроза кон¬
чилась, дождь прошел, но обычной иллюминации небо¬
скребов не было. Почему? Что происходит? Я включил
телевизор, но он был мертв. К счастью, у меня имелся ба¬
тарейный радиоприемник. Я включил его. Кто-то тарато¬
рил панической скороговоркой текущие новости:
— Везде в Нью-Йорке — катастрофическое затмение!
Молния повредила основную подстанцию городской элект¬
росети. Уличное автодвижение прекращено из-за бездей¬
ствия светофоров. Десятки тысяч людей сейчас отчаянно
мечутся под землей в метро. Сотни застряли в лифтах,
6

В домах не стало воды. Не работает канализация. Муни¬
ципалитет опасается вспышки беспорядков и повальных
грабежей. Срочно мобилизованы 25 тысяч полицейских.
Не покидайте пока ваших квартир!
Три часа спустя, стоя у открытого окна, я наблюдал,
как неподалеку, на Вест Сайде, начался большой пожар:
красные языки пламени заплясали над крышами, испуская
серые лохмы дыма. Потом рядом, в Гарлеме, вспыхнуло
новое пламя, затем — второе, третье, четвертое. Вскоре по¬
лыхали целые кварталы нью-йоркских районов Бруклин и
Южный Бронкс. Позже насчитали в общей сложности
850 пожаров.
— Нью-Йорк горит! — истерически надрывалось ра¬
дио.— Неблагоустроенные окраины охвачены массовыми
волнениями. Толпы обитателей трущоб взламывают и опу¬
стошают магазины. По боевой тревоге подняты отряды на¬
циональной гвардии. Мэр объявил в городе чрезвычайное
положение. Будьте предельно осторожны! Постарайтесь
запастись продовольствием и водой. Берегитесь смутьянов
и поджигателей!
Утром я поневоле отправился за продуктами и водой,
прихватив опустевший чайник. Скоростные лифты нашего
40-этажного дома были по-прежнему парализованы. Жиль¬
цы стекались к неосвещенной шахте внутренней противо¬
пожарной лестницы. Погружаясь в ее пещерный сумрак,
чиркали спичками, зажигали самодельные коптилки. Вниз
и вверх боязливо пробирались две вереницы теней. Сквозь
шарканье подметок слышался мучительный хрип и прокля¬
тия тех, кто карабкался с улицы на верхние этажи. Такое
восхождение даже с частыми привалами на ступеньках
надрывало сердце. По-американски традиционно никто ни¬
кому не помогал и не соболезновал хотя бы словесно. Выб¬
равшись на солнечную Мэдисон-авеню, я наткнулся на
бессовестную спекуляцию: лавочники продавали питьевую
воду по доллару за два литра, электрофонарики — по во¬
семь долларов за штуку.
Мимо пронеслись несколько полицейских автомобилей
с истошным воем сирен. Свернули на 90-ю стрит. И я из
любопытства прошел вслед за ними минут пять до Второй
авеню. Там творился небывалый кавардак: широкую авеню
перегородили две шеренги полицейских машин, а перед
ними пешие стражи порядка, размахивая дубинками и ре¬
вольверами, наседали на бессчетное множество нахлы¬
нувших из трущоб нищих. Они контратаковали полицию
градом камней и бутылок, громили подряд магазины,
7

лавки, кафетерии, разбивали вдребезги стеклянные витри¬
ны и волокли оттуда захваченное добро. Босяцкого облика
мужчины в дырявых майках или совсем без рубашек, пат¬
латые, босые женщины, худосочные подростки в одних
трусах поспешно растаскивали бумажные кульки с едой,
одежду, обувь, посуду, одеяла, простыни, стулья — все, что
попадалось им под руку. Гурьбой они волокли даже шкафы
и топчаны.
— Остановитесь! Опомнитесь! — кричал тщетно через
громкоговоритель темнокожий человек, окруженный поли¬
цейскими. Протолкавшись к нему, я выяснил, что это Ро¬
берто Аназагасти, чиновник районного управления Гарле¬
ма. Я спросил его:
— В чем причина дикой анархии?
— Причина — безработица и отчаяние бедняков,— от¬
ветил он.— У них тут 65 процентов мыкаются без работы
и голодают. Когда минувшей ночью исчезло электричество,
раздался клич: «Грабь награбленное!»
Наш разговор прервали револьверные выстрелы. Паля
в воздух, полицейские вклинились в гущу люмпенов и при¬
нялись лупить их, сбивать с ног, оттаскивать волоком к
патрульным автомобилям. К ним с тыла подкатили грузо¬
вики с коробчатыми железными кузовами — тюремные
фургоны. Туда загоняли избитых арестантов, сковав их
предварительно по полтора десятка единой цепью. Остер¬
веневшие полицейские, обливаясь потом, орудовали без¬
остановочно, но старались понапрасну: людской прибой на¬
растал и захлестывал одновременно параллельные со Вто¬
рой авеню центральные магистрали. Чтобы меня не отре¬
зали от дома, я зашагал на Мэдисон-авеню и, задыхаясь,
взобрался на свой двадцатый этаж.
Надвинулась вторая ночь нью-йоркского затмения. Ра¬
дио продолжало перечислять дурные вести: пожары, гра¬
бежи, бессилие городских властей, жуткий хаос. Поражен¬
ную молнией электростанцию торопливо ремонтировали,
но все еще безрезультатно. Мэр и губернатор штата Нью-
Йорк собирались применить последнее аварийное средст¬
во — подавить смуту мобилизованными батальонами нацио¬
нальной гвардии. Однако расчет на штыки, пулеметы, бро¬
невики означал бы неизбежность уличных боев, военную
осаду трущоб, страшное кровопролитие, а также скандал
и позор на весь мир. Как же после того глобально рекла¬
мировать американский образ жизни, его свободы и блага,
защиту прав человека? Мэр попросил совета у правитель¬
ства, но оно растерянно отмалчивалось,
8

Внимая ночным радиосводкам, я мысленно подытожи¬
вал яркие впечатления истекших суток. Эпицентр техниче¬
ской цивилизации продемонстрировал свою поразительно
легкую уязвимость: поломка лишь одного малого звена
электросети вызвала инфаркт урбанистического сердца
Америки. Более того, неожиданный произвол стихии —
мгновенный удар молнии — детонировал ураганный взрыв
накопленных подспудно зарядов классовой ненависти, со¬
циальной несправедливости, расовой вражды, бескрайнего
озлобления угнетенных и униженных. Сокрушительное из¬
вержение их страстей было неуправляемым, неподготов¬
ленным и посему неприглядно уродливым. Но что будет,
когда беднота обретет политическое самосознание и яс¬
ную объединяющую цель? Зыбкое будущее у этого обще¬
ства.
Около полуночи Нью-Йорк дождался наконец своей
реанимации: вспыхнуло снова электричество! Ликующе за¬
сияли небоскребы. С ожившего телеэкрана улыбчивый дик¬
тор бодро заверил, что все о’кэй, беда позади, тревожиться
больше не о чем. И с ходу переключился на очередные све¬
жие новости: сенат США санкционировал создание новей¬
шего сверхубойного ракетно-ядерного оружия против Со¬
ветского Союза.
Прослушав восторженный панегирик очередному дети¬
щу Пентагона с двенадцатью водородными боеголовками,
я подивился беспечной глупости хозяев нью-йоркского те¬
левидения: едва опомнились от нокаута всего-навсего гро¬
зовой молнии и уже вызывают нас швыряться термоядерны¬
ми ракетами! Психоз самоубийц или азартный блеф? Как
же надеются они пережить атомную бомбежку, если доста¬
точно здесь отключить электричество, как тысячи людей
сразу готовы перегрызть друг дружке глотки?
Допустима поправка: нельзя эталоном Нью-Йорка ме¬
рить всю Америку. Однако уличная взрывчатость Нью-
Йорка ничуть не уникальна. Она присуща также Чикаго,
Вашингтону, Майами, Атланте и прочим крупным городам,
где рискованно не только ночью при действующем элект¬
ричестве, но и средь бела дня вступить хорошо одетому
светлокожему джентльмену в замусоренные переулки тру¬
щоб. На их человеческом дне нагнетается легко воспламе-
нимая ярость.
Впрочем, есть, конечно, иная Америка — провинциаль¬
ная, одноэтажная, внешне благополучная, украшенная ухо¬
женными газонами и цветочными клумбами. Сколь она
безмятежна, довелось мне тоже проверить.
9

КРОВАВЫЙ
ХАРЛАН
Через педелю после нью-йоркского электрозатмения я упа¬
ковал чемодан, сел за руль своего корреспондентского
«форда» и отправился в автопутешествие из Вавилона на
Гудзоне в глубь континента. Намеченный маршрут вел на
юго-запад к штату Кентукки, прозванному поэтично «стра¬
ною синих трав».
Там на полях и лужайках густых лесов, как извещал за¬
зывно путеводитель, вызревают с ранней весны буйные
травы не менее сочной синевы, чем морские волны. А па
фермах в тех плодородных краях выращивают первосорт¬
ный табак и солнечно-золотистую кукурузу. Ее использу¬
ют двояко — откармливают самых вкусных на свете кен¬
туккских цыплят и гонят всемирно знаменитое виски «бур¬
бон». Да еще в Кентукки разводят племенных коров, тон¬
корунных овец и скаковых лошадей для местных прослав¬
ленных дерби с непременным тотализатором. На юге штата
в горах добывают уголь. На севере занимаются лесозаго¬
товками. По праздникам, если верить путеводителю, жи¬
тели собираются в деревенских кабачках и самозабвенно
распевают хором под гитару «Ах, мой старый дом в Кен¬
тукки». Непохоже на Нью-Йорк? Абсолютно! И как раз
то, чем не терпелось теперь насладиться.
С удовольствием покидая железобетонный Манхэттен, я
нырнул в автотуннель под Гудзоном, напоследок наглотал¬
ся до одури бензинного смрада и вынырнул на противопо¬
ложном берегу в штате Нью-Джерси. Его придорожные ма¬
ленькие городишки можно уже считать одноэтажной Аме¬
рикой — но только по внешнему виду. А по запаху это
адская преисподняя. Вдоль шоссе к югу выстроились впе¬
ремежку с жилыми поселками гигантские химические за¬
воды, чьи трубы беспрестанно изрыгают удушливые жел¬
тые облака. Они стелются низко над землей, отравляя ок¬
ругу едкой вонью. От нее першит в горле, слезятся глаза,
и поневоле превышаешь дозволенную скорость, стараясь
побыстрее проехать отравленную зону. Каково же тем, кто
живет тут постоянно!
Но вот, прорвавшись сквозь ядовитые газы, катишь
дальше привольно по первоклассной автостраде, на чистом
сельском воздухе. Любуешься на зеленые поляны и пере¬
лески по бокам дороги. Если же захочешь отдохнуть и при¬
тормозишь, то остановиться можешь лишь на обочине, а
оттуда к полю или к лесу нельзя ни проехать, ни прогу¬
10

ляться пешком: все автострады по всей Америке окаймлены
двумя рядами проволоки и шестами с единообразными таб¬
личками: «Частная собственность. Вход запрещен. Нару¬
шение карается законом». Почти везде по сторонам дорог
поля, пригорки, озера, леса, даже болота либо солончаки —
частновладельческие и посему недоступные проезжающим
мимо путникам.
Многие шоссе, мосты, автотуннели тоже принадлежат
различным частным фирмам. Когда едешь от Нью-Йорка
на юг, то периодически натыкаешься в шлагбаумы попе¬
рек дороги. Не желаешь поворачивать назад — гони моне¬
ту. Будто в феодальную эпоху глухого средневековья тре¬
буется уплатить подорожную пошлину. И взимают ее, как
некогда, охранники шлагбаумов, вооруженные, однако,
вместо древних мечей современными кольтами. Одноразо¬
вая пошлина, правда, не велика: от 50 центов до полутора
долларов. Но в целом только за первый день вояжа я упла¬
тил, отъехав от Нью-Йорка 400 километров, около шести
долларов.
Еще один день за рулем — и широкая автострада сузи¬
лась до тонкой асфальтированной ленты извилистого шоссе
в предгорьях Аппалачей. Распаханные равнины и паст¬
бища сменились лесистыми холмами. Дорога вонзилась
в легендарное Кумерлендское ущелье. Сквозь него две¬
сти лет назад продвигались на тогдашний «Дикий Запад»
караваны американских землепроходцев — отважных ис¬
кателей счастья, бесшабашных авантюристов, нищих пере¬
селенцев, лесорубов, охотников, рудокопов, торговцев.
Беспощадно перебив сопротивлявшихся им коренных оби¬
тателей — индейцев, они основали 15-й штат США — Кен¬
тукки.
Въехав в Кентукки с юго-востока, я убедился, что уго¬
дил туда в неподходящее время. Началось с того, что гор¬
ную трассу вдруг перегородил стоявший неподвижно по¬
лицейский автомобиль. Пришлось остановиться. Из поли¬
цейской машины вылез дюжий сержант, вооруженный ка¬
рабином, подошел ко мне и потребовал предъявить мои во¬
дительские права. Потом он изрек:
— Дальше ехать пока нельзя. Там перестрелка.
— С кем? — изумился я.
— Неужто не знаете?
— Не знаю.
—. Тогда советую настроить радиоприемник вашего
«форда» на местные передачи,— сказал он.— У нас здесь
опять забастовали шахтеры. Вместо них хозяева шахт no¬
li

всюду нанимают скэбов *. С ними сегодня забастовщики
вновь подрались. Дошло до пальбы. Одного скэба подстре¬
лили, когда он вел грузовик-углевоз по этой дороге.
Сержант возвратился в автомобиль и включил рацию.
Спустя минут двадцать он получил разрешение возобно¬
вить автодвижение. Пропуская меня, сержант предупре¬
дил:
— Выдерживайте малую скорость. А то врежетесь на
крутом вираже в рассыпанные по шоссе кучи угля.
— Было много аварий?
— Да нет. Это шахтеры подстраивают ловушки скэбам,
перевозящим уголь.
- На дороге к близлежащему городу Харлан и впрямь
громоздилось несколько куч антрацита. Но не будь даже
тех препятствий, шоссе все равно непригодно там для ско¬
ростной езды. Оно змеится меж горных кряжей, петляет
бесчисленными полукольцами, изматывает нервы голово¬
кружительными подъемами и спусками. А суровые отроги
Аппалачей выглядят вдвойне угрюмо от скопищ прилепив¬
шихся к склонам ветхих и грязных домишек углекопов по
соседству с черными пирамидами терриконов.
Это тоже так называемая одноэтажная. Америка, но без
уютных коттеджей, без газонов с подстриженной травкой,
без чистеньких улочек и нарядно белых церквушек. В Ап¬
палачах жилища тысяч шахтеров — унылые бараки, пок¬
рытые несмываемой угольной пылью. Покосившиеся лачу¬
ги из гнилых досок притиснуты горами вплотную к шоссе.
Перед хижинами сушится на веревках одежонка шахтер¬
ских семейств — рваные рубахи, застиранные штаны, вы¬
цветшие грошовые женские платья, детские обноски. Тут
под окнами, в отличие от иных провинциальных районов,
нет хотя бы клочка свежей зелени. Взамен — кучи му¬
сора — гниющие отбросы, обрывки бумаг и тряпья, кон¬
сервные ржавые банки. Жители как бы с горя махну¬
ли рукой на окружающий их трущобный беспросветный
быт.
Под стать сему безрадостному краю его столица — го¬
родок Харлан. В нем все прокопчено углем: и кирпичные
невысокие строения, и щербатые мостовые, и воздух, и ко¬
стлявые землистые лица уличных прохожих. Шахтеры
Харлана издавна получили прозвище «черные легкие».
Здесь максимально высокая в США смертность от тубер¬
кулеза, пневмонии, силикоза, сердечных заболеваний. И на
* Скэб — штрейкбрехер.
12

редкость низкий уровень доходов трудящихся по сравне¬
нию с другими промышленными центрами. Причина — дол¬
голетняя ориентация американской энергетики на жидкое
топливо, а не на уголь. Его еще недавно считали нерента¬
бельным, отапливали жилье преимущественно нефтепро¬
дуктами, насыщали ими миллионы автомоторов, закрыва¬
ли повсеместно железные дороги, а последние уцелевшие
паровозы сдавали в музеи. И только сейчас из-за возрос¬
шей дороговизны нефти Америка опять постепенно пере¬
ключает на уголь часть своей индустрии. Тем не менее
шахтеры Аппалачей пока по-прежнему остаются наибед-
пейшими пролетариями самой богатой капиталистической
державы.
Харлан немноголюден: всего лишь 4 тысячи горожан.
Но зато он известен на всю страну как «кровавый Харлан».
Это колоритное наименование присвоили ему в 30-х годах,
когда тут впервые вспыхнули крайне ожесточенные стачки
угольщиков, сражавшихся насмерть с местной полицией,
штрейкбрехерами и вооруженными наемниками шахтовла¬
дельцев. Тогда погибли десятки забастовщиков. А потом
такие кровопролитные стачки происходили неоднократно
вплоть до наших дней.
Мне же довелось оказаться очевидцем, как выражаются
американцы, «дикой забастовки»: она возникла стихийно
и вопреки воле предателей шахтеров из руководства их
профсоюза. Самостийный протест доведенных до отчаяния
рудокопов Харлана перекинулся, будто лесной пожар, на
многие шахты Кентукки и сопредельных штатов, где забои
покинули около 90 тысяч рабочих. Они требовали повыше¬
ния зарплаты, улучшения подземной техники безопасно¬
сти и выплаты им пособий на лечение. Их требование мед¬
помощи сразу же отвергли углепромышленники, а это при¬
вело к тому, что из госпиталей автоматически вышвырну¬
ли большинство больных шахтеров. Не пощадили даже
умиравших от туберкулеза, инфарктов, рака. Откровенная
бесчеловечность вызвала, естественно, ответное возмуще¬
ние. И вскоре обе враждующие стороны непримиримого
классового конфликта взялись за оружие.
К северу от Харлана возле поселка Ивел хозяин шахты
окружил ее постами стражников, оснастил их армейскими
карабинами и приказал охранникам гнать прочь забасто¬
вочные пикеты рабочих. Наемные головорезы, войдя в
раж, расстреляли безоружного 65-летнего пикетчика Мака
Льюиса. Они хладнокровно всадили в него пять пуль.
А потом подоспевшие полицейские разогнали остальных
13

пикетчиков слезоточивым газом. После этого побоища
шахтерам в Кентукки пришлось обороняться с помощью
припасенных или раздобытых ружей, обрезов, револьверов.
Но все же нигде им не под силу было одолеть объединен¬
ный натиск полиции и вооруженных наймитов шахтовла¬
дельцев.
В Харлане я видел похоронную процессию углекопов,
шагавших через город на кладбище за гробом их земляка
Лоуренса Джонса. Он участвовал в забастовке и возглав¬
лял стачечный пикет на одной шахте близ Харлана. Ее уп¬
равляющий напал на Джонса и сразил выстрелом в упор.
Убитому было всего лишь 23 года. Позади гроба скорбно
брела юная вдова, похожая на девушку-подростка. Она
прижимала к груди тонкими руками осиротевшего мла¬
денца.
На тех похоронах я услышал популярную в Харлане
народную песню. Она сложена более полувека назад. Ее
поют хором не только в память почивших, но и по празд¬
никам, на уличных шествиях, либо вовсе без всякого пово¬
да в пивных заведениях для здешних работяг. Однако это
отнюдь не слащавая песенка «Ах, мой старый дом в Кен¬
тукки». У нее иное название—«На чьей ты стороне?».
А заглавный куплет, переведенный мною с английского
языка на русский, звучит следующим образом:
Если в Харлане появился ты на свет,
Если здесь придется зарабатывать на хлеб,
То судьба твоя — рудник и забастовочный пикет.
Или ты — холуй хозяев и паршивый скэб.
Нет иного выбора у нас, как на войне.
Так решай-ка, парень, на чьей ты стороне?
БОЙ У ШАХТЫ
«ДЖАСТУС»
Продолжая автопутешествие от Харлана дальше на запад
по горному серпантину шоссе, я спустя пару часов доб¬
рался до селения Стернс. Его домики, окруженные сосна¬
ми, теснились рядом с лесопилкой и открытым угольным
карьером. Посреди него рабочие грузили уголь на подъез¬
жавшие многотонки. От грузчиков я узнал, что они не
штрейкбрехеры и хотят примкнуть к «дикой забастовке»,
но опасаются, что она будет подавлена, а их уволят, зане¬
сут в черный список смутьянов и обрекут тем самым на
постоянную безработицу. Разговорившийся со мной моло¬
жавый угольщик рассказал:
— Неподалеку отсюда горняки взбунтовались на шах¬
14

те «Джастус». За это их всех выгнали с шахты. Ее окку¬
пировала сейчас шайка гангстеров, нанятых администра¬
цией. Однако забастовщики не сдаются и отбиваются от
бандитов, которым помогает полиция. Эта стачка теперь
самая боевая и знаменитая в Кентукки. Если на шахте
«Джастус» наша братва выстоит, то у нас в Стернсе и во¬
обще на окрестных углеразработках люди воспрянут ду¬
хом и примкнут к бастующим.
— Как же проехать на шахту «Джастус»?
— Дорога туда короткая — проселок через лес. Всего
одна миля. Но будьте поосторожнее. Там всерьез воюют.
Не лезьте напролом, а то всякое может случиться.
По указанному проселку я попал в густой хвойный
лес. Поначалу в нем царило полное безмолвие. Как вдруг
в отдалении грянул винтовочный выстрел. Потом — вто¬
рой, третий, четвертый. Секундная пауза, а затем гулкий
треск автоматной очереди. И хотя я был предупрежден 6
возможности такой переделки, тем не менее у меня дрог¬
нул руль в непослушных руках. И ватная нога судорожно
нажала на тормоз. Стало, признаться, изрядно не по себе:
что ждет за ближайшим поворотом?
Когда стрельба оборвалась и умолкло ее раскатистое
лесное эхо, я взялся за руль, заставил себя проехать до по¬
ворота проселка, свернул и внезапно наехал на россыпь
усеявших дорогу осколков разбитых стекол. В том же ме¬
сте торчала из кювета деревянная жердь с прибитым к ней
фанерным листом. На нем была намалевана надпись крас¬
ного цвета: «Предостерегаем: быть скэбом рискованно для
твоего здоровья». Судя по обилию разбитых стекол, ни еди¬
ного автомобиля со штрейкбрехерами не проникло на шах¬
ту «Джастус» с целыми окнами. Но кому же объяснить,
что я не штрейкбрехер?
Переведя взгляд с придорожного фанерного щита на
противоположную сторону шоссе, я заметил, похолодев,
неподвижную фигуру человека на зеленом фоне лесной
чащобы. Это был высокий крепкий мужчина в коричневой
спортивной куртке и светлой матерчатой шапке с длинным
козырьком. Он стоял на расстоянии примерно метров два¬
дцати и рассматривал меня. Так прошла, быть может, ми¬
нута, показавшаяся томительным часом. Потом незнакомец
поднес руку ко рту и пронзительно свистнул. Из леса бес¬
шумно вышли еще двое людей, похожих на рабочих. У всех
троих я не приметил какого-либо оружия. Посему немного
осмелел, вылез из машины и крикнул:
— Я журналист! А вы с шахты «Джастус»?
15

Исполин в куртке, наконец, заговорил:
— Что тебе тут надо?
— Собираюсь опубликовать в советской газете репор¬
таж о забастовщиках на шахте «Джастус».
— Шахта захвачена вооруженными наймитами хозя¬
ев,— сказал тот в куртке.— А мы забастовщики.
— Вас только трое?
— Да нет,— усмехнулся шахтер.—Нас полтысячи.
Желаешь познакомиться?
— Конечно!
Вчетвером мы проехали в моем автомобиле еще метров
сто, и за поворотом у подножия лысого холма лес рассту¬
пился. Вершину холма венчало крепостное сооружение из
толстых балок и мешков с песком. Оттуда выглядывали
люди и торчали черные ружейные стволы. Под холмом на
вытоптанном пустыре расхаживали или сидели на земле
человек сорок типично шахтерской внешности — худые,
костистые, плохо одетые. Это был, как пояснили мои спут¬
ники, передовой стачечный пикет, оседлавший дорогу к
шахте «Джастус».
Мы вышли из машины. Я назвал себя, но обнаружил
замешательство и нескрываемое недоверие на лицах шах¬
теров: как мог очутиться, мол, среди них московский
гость? Я показал свое корреспондентское удостоверение, но
оно лишь увеличило подозрительность, так как было вы¬
дано заклятым недругом шахтеров — американской поли¬
цией. Тем не менее лед недоверия все же растаял. И меня
засыпали расспросами — давно ли я из Москвы, как жи¬
вут советские шахтеры, сколько зарабатывают, велика ли
у них пенсия, как оплачивается лечение, есть ли компенса¬
ция за инвалидность и несчастные случаи в забоях.
— Погодите,— прервал тоном вожака низкорослый
шахтер с впалой грудью и чахоточным цветом лица.—
Сперва дайте русскому разобраться в наших делах. Пусть
он спрашивает. Как тебя зовут, товарищ?
Услышав мою фамилию, он с досадой качнул головой:
— Очень трудно выговорить такое имя. Меня зовут
Томас Уолке. Не возражаешь, если мы будем тебя назы¬
вать Рашен?
Возражений, понятно, не было, и я, раскрыв блокнот,
принялся записывать рассказ Уолке и его друзей о стач¬
ке. Ее причина вкратце такова: хозяева шахты отказа¬
лись признать созданное здесь отделение профсоюза шах¬
теров и вдобавок приказали горнякам распустить сформи¬
рованный ими комитет по контролю за соблюдением без-
16

опасности на подземных работах. Тем временем угольные
отсеки заполнил взрывчатый газ метан, и шахта преврати¬
лась в пороховой погреб. За полгода до стачки в забоях
насчитали более сотни грубейших нарушений техники
безопасности, что привело к десяткам тяжких ранений и
увечий. Владелец шахты «Джастус» (компания «Блю Дай¬
монд») довел до такого же катастрофического состояния
расположенную рядом шахту «Скотиа», где взрыв метана
погубил 26 шахтеров.
— Проклятые углепромышленники готовы ради бары¬
шей похоронить всех нас в братской могиле,— вспыльчиво
говорил Уолке.— А когда мы. не захотели безропотно по¬
дыхать и забастовали, то хозяева прибегли к услугам ча¬
стного полицейского агентства по разгрому стачек. Против
нас бросили роту вооруженных наемников. Они захватили
шахту и попытались согнать наш пикет с дороги, чтобы до¬
ставить сюда скэбов. Но не тут-то было! Пошли, Рашен, я
покажу тебе наш оборонный пост на холме...
На вершине холма за круговым редутом мешков с пе¬
ском дежурил патруль защитников этой безымянной вы¬
соты. Внутри редута мы зашли в деревянный сарайчик,
стены и крыша которого были так изрешечены пулями,
что сквозь дыры, как в сито, просматривалась вся округа.
Дорога спускалась от холма в лесную ложбину, а за ней
на другом пригорке темнел силуэт башни шахты. Указы¬
вая туда, Уолке заметил:
— С башни по нас строчат из пулемета. Иногда наем¬
ники вызывают вертолет и обстреливают нас с воздуха.
Педелю назад подстрелили они здесь моего дружка Рея
Гемильтона. Ну мы им тоже спуску не даем! Хоть вышвыр¬
нули нас с шахты, но скэбам туда мы путь преградили.
— А почему бездействует полиция?
— Она действует! Арестовано уже 30 шахтеров. Нам
всем грозят судом и тюрьмой. Но пока страшатся в откры¬
тую штурмовать наш лагерь. Боятся политического скан¬
дала, так как произойдет неизбежно кровавое побоище.
Полиция помогает наемникам, привозит их под охраной на
шахту и вывозит обратно, надеется раздавить стачку ору¬
жием наемников.
— Кто они такие, наемники? — спросил я.— Что, если
мне отправиться на шахту?
— Попробуй, испытай судьбу,— пожал плечами Уол¬
ке.— Вряд ли они станут палить по одному безоружному
пришельцу. Разве что спьяпу...
Заключительные 300 метров дороги к шахте «Джастус»
17

надолго врезались в память. Съезжаю с холма от стороже¬
вого поста пикетчиков в тенистую лощину, вижу столб с
оборванными проводами, поднимаюсь на черепашьей ско¬
рости к шахте, приближаюсь к распахнутым воротам про¬
волочного забора, вкатываюсь во двор и там останавлива¬
юсь перед горбатым пулеметным дотом из шпал и листов
железа. В амбразуре дота белеют два лица и шевелится
вороненая сталь. Покидая машину, слышу щелканье затво¬
ров. Кричу:
— Не стреляйте, я журналист! Можно пройти к управ¬
ляющему шахтой?
Из амбразуры показывается рука и тычет пальцем вле¬
во. Там одноэтажный домик с дощечкой над дверью —
«Офис». Шагаю туда мимо дота и на ходу поднимаю руки
с растопыренными пальцами — нет, дескать, у меня того,
чего опасаетесь! Переступаю порог офиса и сталкиваюсь
лицом к лицу с встревоженным холеным джентльменом,
как выясняется, заместителем управляющего. На нем бело¬
снежная сорочка и галстук-бабочка. Его зовут Герман Вин¬
честер. Но он, на мою удачу, без винчестера.
Удостоверившись, что я сугубо штатская личность,
мистер Винчестер соглашается побеседовать. Он говорит:
— По профессии я управляющий. Мне щедро платят
на этой шахте, и поэтому я остался тут, несмотря иа чрез¬
вычайно трудную ситуацию. Не проходит дня и ночи без
стрельбы. Забастовщики лишили шахту электроэнергии,
водоснабжения, телефонной связи. Мы в кольце кругло¬
суточной осады. Владельцы шахты хотели бы заменить
мятежников так называемыми штрейкбрехерами, но это
практически неосуществимо.
В офисе появляется начальник Винчестера — управ¬
ляющий Уильям Коффи, рыжеватый коротышка в огнен¬
но-алой рубахе. Он кипит от негодования:
— Рабочие окончательно распустились! Профсоюз му¬
тит воду. Надо выгнать вон всех зачинщиков, которые
подстрекают к безобразиям! Мы их проучим. Можете им
сообщить, что ничего они не добьются своей стачкой.
Как бы в подтверждение мне демонстрируют непри¬
ступность осажденной шахты. Офис управляющего оцеп¬
лен огромными грузовыми автофургонами, прикрывающи¬
ми окна от шальных пуль. Первая линия обороны дво¬
ра — забор, вторая — сплошная цепь перевернутых на бок
угольных вагонеток. А гарнизон составляет сотня наем¬
ников, несущих вахту посменно караулами по 30 человек.
Двое из очередной смены сидели в доте при въезде во
18

двор, а остальных я увидел в пакгаузе шахты. Они играли
в карты за большим столом, на котором лежали грудой
винтовки, карабины, патронташи. Рядом пожилой загоре¬
лый здоровяк сосредоточенно чистил увесистый кольт,
— Какого калибра? — поинтересовался я.
— Тридцать восьмого,— ответил он.
— А кто здесь меж вас главный?
— Я,— сказал обладатель кольта.
— Как вас зовут?
— Сержант Фрэнк.
— А фамилия?
— Сойдет и без фамилии,— прищурился Фрэнк.
— Где вы стали сержантом?
— Во Вьетнаме.
— Случилось и мне побывать там во время войны,—
заметил я.
— Что ж, ваше счастье, что мне не попались,— отре¬
зал Фрэнк.
Он загнал патрон в барабан кольта и вызывающе уста¬
вился на меня. Я продолжал выспрашивать о его вьетнам¬
ском прошлом, а он цедил сквозь зубы:
— Имею богатый фронтовой опыт. Участвовал в опе¬
рациях против партизан. Защищал военную базу Дананг.
Знаю, как организовать круговую оборону.
— Есть здесь под вашей командой бывшие военнослу¬
жащие с вьетнамским опытом?
— Да, они — костяк моего отряда.
— Сколько вам платят?
— 275 долларов в неделю.
— Но ведь играете со смертью?
— Игра стоит свеч. Я профессионал по своей части.
Нанимаюсь за соответствующее вознаграждение испол¬
нять специальные заказы.
— А совесть никогда не беспокоит?
Он смерил меня тяжелым свинцовым взглядом и по¬
вернулся спиной. Раздражать его дальше было неосмот¬
рительно. Я вышел во двор, вернулся к брошенному возле
дота автомобилю и уехал. Теперь я знаю, что ради ин¬
тервью с главарем американских наемников вовсе не обя¬
зательно, будучи в США, отправляться на границу Афга¬
нистана с Пакистаном или к южным рубежам Анголы.
Достаточно посетить штат Кентукки. Там выводят не толь¬
ко прославленных рекламой цыплят.
Возвратившись к забастовочному пикету у холма, я
застал внизу на поляне летучий митинг. Ораторствовал
Томас Уолке. л
19

Меня окружили горняки. Разговор зашел о наших
профсоюзах, о том, что советские горняки редко бывают
в США. Я объяснил:
— Ваше правительство им на въезд в США виз не
дает.
— Как же так?
— А вот так!
— Да ты правду говоришь?
— Почитайте газеты.
— Мы газетам не верим! — возразил Уолке под одоб¬
рительный шум окружающих.
— Ну так спросите активистов вашего шахтерского
профсоюза Луи Энтала и Карла Кефтона,— посоветовал
я.— Спросите их, как они ездили в Москву на междуна¬
родную встречу шахтеров и как пригласили к себе совет¬
ских коллег, а тем виз не дали. И позже ваши собратья-
угольщики повторно пригласили советских шахтеров, а
вашингтонские чиновники опять виз не дали, хотя совет¬
ские угольщики никогда не замышляли вмешиваться в
американские внутренние конфликты.
— Где служат те чиновники? — крикнул из толпы ста¬
рик шахтер.
— В государственном департаменте США.
— Ну и сукины дети! — взорвался Уолке.
В толпе загалдели и добавили еще несколько эпитетов
такого свойства, что печатно нельзя воспроизвести.
— Ладно, Рашен, берем назад упреки,— подытожил
Уолке.— Но ты всем расскажи, что мы уже несколько ме¬
сяцев подряд бастуем, наши сбережения иссякают, жены
и дети перебиваются впроголодь. Пусть все знают об этом.
Я обещал Томасу Уолке написать о стачке на далекой
шахте «Джастус».
ГОСТЬ
ИЗ МОСКВЫ
На обратном пути в Нью-Йорк я проехал вдоль север¬
ных отрогов Аппалачей, переночевал в придорожном мо¬
теле на стыке Кентукки со штатом Западная Виргиния и
наутро распрощался с горами, не ведая и не предчувствуя,
что вернусь сюда через три месяца и окажусь ненароком
в гуще таких необычных происшествий, о которых будет
голосить взахлеб вся американская пресса — газеты, жур¬
налы, радиостанции, ведущие телевизионные компании.
И раструбят они столь беспрецедентную, по их мнению,
20

историю, что о ней в итоге сочинят приключенческую
книжку, музыкальную пьесу и голливудский киносцена¬
рий. А между тем я уеду к себе домой в Москву и возь¬
мусь пересказать нынче ту увлекательную историю по-на¬
стоящему объективно, без пошлых выдумок и без лука¬
вого искажения фактов, которым явился непосредствен¬
ным свидетелем.
Заодно мне хочется и слегка позабавить читателя, а
потому я противопоставлю моим журналистским запискам
выдержку из упомянутого выше голливудского сценария.
Он написан литератором Клайдом Вейром по заказу ма¬
ститого продюсера Джея Вестона для киноконцерна Мет¬
ро — Голдвин — Мейер. Название сценария «Мост для
Вулкана». Итак, вообразите: вы — кинозритель, на экра¬
не — первые кадры.
...Лос-Анджелес. Вид с высоты. Паутина пересекаю¬
щихся автомагистралей. По ним снуют десятки тысяч кро¬
хотных, как букашки, автомобилей.
В кадре — небоскреб. Перед ним — автостоянка, заби¬
тая машинами. Среди них втиснут красный «мерседес».
Он староват, однако смотрится еще неплохо. В его багаж¬
ник запихивает чемодан Вивиан Спенсер. Ей лет под со¬
рок, но она по-юношески изящна, привлекательна и даже,
может быть, чарующе обворожительна, когда того захочет.
Том не менее в этот момент она одета буднично: джинсы,
заурядная блузка, косынка на голове. Покончив с упаков¬
кой чемодана, она садится за руль и уезжает.
Машина Вивиан вливается в бесконечный поток авто¬
мобилей, заснятых опять с высоты, превращается тоже
в быстроходного жучка и уносится вместе с другими авто¬
машинами из Лос-Анджелеса и Южной Калифорнии.
Красный «мерседес» стремительно скользит вниз по
горной трассе. Потом катит по плоской пустыне. Опять
врывается в горы. Спускается на степные равнины. Мель¬
кают бензозаправочные станции и бесчисленные мотели.
Возникают цветущие магнолии и окутанные туманом бо¬
лота южных штатов. Река Миссисипи. Новый Орлеан.
Нашвилл с его незатейливыми мелодиями деревенского
джаза. И под конец — Кентукки. Зеленые травы, холмы,
белые изгороди ферм.
Внезапно Вивиан нажимает изо всех сил на тормоз,
м а шипа содрогается, грохочет, судорожно виляет и оста¬
навливается. В расширенных глазах Вивиан — испуг и
удивление. Она утирает лицо платком. Выбирается из
авто. Ее машина замерла при въезде на сельский мост
21

через неширокую бурную реку. Стоя в начале моста, Ви¬
виан видит, что чуть впереди он развалился и рухнул в
реку. Если бы «мерседес» проехал еще несколько метров,
он сверзился бы, будто с трамплина, в глубоководную за¬
падню. Вивиан ошеломленно смотрит на развалившийся
мост.
У въезда на мост выставлен на двух шестах большой
кусок жести. На нем сквозь слой ржавчины и грязи про¬
ступают полуоблупившиеся метровые буквы: «Добро по¬
жаловать в сказочно прекрасную Западную Виргинию!»
Пониже — вторая строка: «За мостом — поселок Вулкан».
Мост был, судя по всему, построен много лет назад и
так обветшал, что распался кучами гнилых обломков. Их
поглотила река. И только на берегу со стороны Кентукки
уцелел огрызок первого пролета разрушенного моста. Гля¬
дя на его руины, бледная от пережитого волнения Вивиан
стоит, прислонясь к машине.
Неожиданно Вивиан слышит какие-то звуки. Они исхо¬
дят из-под сохранившегося начального пролета моста.
Похоже, что там плещется вода. Вивиан приседает, загля¬
дывает под остаток настила моста и видит внизу прича¬
лившую утлую лодку. В ней женщина и мужчина. Он
ворочает веслами. Подгребает вплотную к берегу, выска¬
кивает па него и помогает спутнице выбраться из лодки
на сушу. Вдвоем они, тяжело дыша, вскарабкиваются на
крутой берег. По физиономиям и одежде они простые
местные жители. Заметив Вивиан, оба с недоумением рас¬
сматривают незнакомую леди, словно инопланетное суще¬
ство в их глухомани.
Вивиан. Хэлло! Что стряслось с мостом? Я ехала в Вул¬
кан по знакомой мне издавна дороге...
Мужчина. Наш мост, как видите, развалился.
Вивиан. Как же мне быть? Ведь это единственный путь
к Вулкану. Как теперь туда попасть?
Мужчина. Только на лодке.
Вивиан. Но я хочу доехать до Вулкана на автомобиле!
Женщина. Придется вам, милая, потерпеть часа два.
Мы должны сделать закупки в продуктовой лавке, а по¬
том вернемся и возьмем вас в нашу лодку. Верно, Бобби?
Мужчина. Ну конечно.
Вивиан. Спасибо, но мне понадобится машина в Вул¬
кане. Как же туда проехать?
Женщина. Да зачем вам ехать в Вулкан? Там нет ни¬
чего подходящего для вас. Нет ни одного приличного ма¬
газина. Нет парикмахерского салона...
22

Вивиан, Я знаю. Однако мне необходимо добраться
туда на машине. Есть же, наверное, какой-либо способ?
Мужчина. Тогда поезжайте обратно, сверните на шос¬
се номер 12, с него — на номер 23, потом на автомагист¬
раль штата и направляйтесь к востоку...
Вивиан. Вспомнила! Оттуда следует повернуть на до¬
рогу 64...
Мужчина. А по 64-й дороге ехать на восток, пересечь
речной мост, выехать на дорогу 54, сделать крюк к западу
и попасть на дорогу Сосновой горы...
Вивиан. Дорога Сосновой горы! Это же деревенская
тропа?
Мужчина. Да, мэм.
Вивиан. Такой объезд составит не менее шестидесяти
миль!
Мужчина. Точнее, семьдесят.
Женщина. Если вы, милая, очень торопитесь, то Бобби
так и быть перевезет вас через реку сейчас.
Вивиан. Право же, мне нужен мой автомобиль...
Мужчина. Только затем, чтобы взглянуть проездом на
Вулкан?
Вивиан. Нет, я задержусь там. По неотложным делам.
Женщина. О, я догадалась: вы — Вивиан Спенсер?
Вивиан. Да, но почему вы...
Женщина. Мы много слышали о вас. Мы были друзья¬
ми вашего отца. Его знали все в нашем округе.
Женщина протягивает руку Вивиан. Мужчина снима¬
ет шапку.
Вивиан. Рада встрече с вами. Миссис?..
Женщина. Лош. Бобби и Мэксин. Здравствуйте, мисс
Вивиан. Ужасно жаль, что ваш папа...
Вивиан. Благодарю. Но он прожил славную жизнь.
И хорошо, что это случилось с ним мгновенно и он не
страдал.
Женщина. Наши односельчане говорили, что вы обяза¬
тельно приедете. Да благословит вас бог, дорогая.
Бобби и Мэксин провожают Вивиан к ее машине. Ви¬
виан заводит мотор. Оборачивается к мосту, озадаченно
покачивает головой. И уезжает.
Красный «мерседес» кружит по разветвлениям мест¬
ных дорог, но Вивиан больше не испытывает беспокойст¬
ва или досады. Она взирает с улыбкой на покинутые ею
давным-давно лесистые холмы, распаханные ложбины,
пастбища, фермы. Включает радиоприемник, подпевает
простонародной песенке под гитару. Она ощущает, нако-
23

пец, что вернулась к родному дому, он уже совсем близко,
и Вивиан заставляет машину издавать озорные звонкие
гудки.
«Мерседес» съезжает с узкого шоссе на грунтовую
дорогу Сосновой горы. Проселок в кошмарном состоянии.
Машина еле ползет по нему, подскакивает на ухабах, осе¬
дает с боку па бок в рытвины, временами буксует. На¬
встречу то и дело ползут ревущие надсадно мощные гру¬
зовики с углем. Они поднимают облака пыли, которая
окутывает «мерседес», ослепляет Вивиан и вызывает у
нее приступ удушливого кашля. Вивиан все же пробира¬
ется кое-как сквозь серую пелену пыли, огибает зеленый
холм и подкатывает к кромке открытого угольного карье¬
ра. Она печально разглядывает изуродованный безжалост¬
но Ландшафт. Окружающие холмы срезаны до основания,
и повсюду лишенная растительности земля зияет черны¬
ми кратерами. Объезжая их, машина Вивиан опять под¬
прыгивает, кренится, пронзительно скрипит.
Далее проселок утыкается в железнодорожную одно¬
колейку. На ней стоит длинный эшелон платформ с углем.
Неподвижный состав перекрыл переезд через одноколей¬
ку. Вивиан растерянно рассматривает эшелон. Что де¬
лать? Она подает гудки, но тщетно. Наступает мертвая
тишина.
Потом из-под угольной платформы показывается муж¬
чина в замасленной спецовке. Он держит в руке фонарь.
Флегматично проверяет сцепление между платформами.
Вивиан. Как долго поезд простоит здесь?
Рабочий. Пока загрузят углем еще десяток платформ.
Вивиан. И все это время эшелон будет блокировать
переезд?
Рабочий. Ага. Как обычно.
Вивиан. Неслыханно! Мне надо срочно попасть в Вул¬
кан! Это очень важно. Можете чем-то мне помочь?
Сперва она говорит гневно, но сразу осознает, что ее
возмущение бесцельно, и потому заканчивает свою реп¬
лику нежным голосом беспомощной хорошенькой женщи¬
ны, молящей о сочувствии представителя сильного пола.
Рабочий. Когда загружают вагоны, мне не дозволено...
Вивиан. Ну, пожалуйста! Прошу вас!
Она бросает в атаку все свои дамские чары, и сцепщик
платформ уже колеблется.
Рабочий. Хм, я не должен этого делать, однако...
Он ныряет под платформу, загородившую путь авто¬
мобилю Вивиан.
24

Рабочий. Ох, попаду же я в беду!
Он расцепляет две платформы, сходит с рельс. Через
несколько секунд поезд сдвигается рывком на несколько
метров вперед и опять замирает.
Вивиан. Потрясающе!
Рабочий. Скорей проезжайте!
Вивиан. Огромное спасибо. Но почему у вас не счита¬
ются с автомобилистами?
Рабочий. Об этом спросите хозяев фирмы «Угольная
долина». Им принадлежит и карьер, и железная дорога, и
эшелоны.
Вивиан. Прощайте.
«Мерседес» поспешно проскакивает переезд. Вивиан
оглядывается, машет рукой рабочему. Он чихает от пыли,
поднятой «мерседесом». Но тоже машет в ответ и широко
улыбается.
В кадре — поселок Вулкан. Он очень мал. Лишь два
квартала одноэтажных домишек и бараков. Никакого ав¬
тодвижения. Вивиан едет в одиночестве по немощеной
улице мимо деревянных халуп, половина из которых не¬
обитаема и заколочена досками поперек окон и дверей.
Бывший крошечный кинотеатр разрушен. Приземистое
здание школы заколочено. Большинство покинутых жи¬
лых домов уже частично развалилось. Улица безлюдна.
Вулкан, по существу, поселок-привидение. У Вивиан в
глазах слезы.
Она тормозит возле единственного в поселке трехэтаж-
пого желтого дома. Его окраска на фасаде вылиняла и по¬
трескалась. Он явно нуждается в ремонте, но по сравне¬
нию с остальными строениями до сих пор выглядит, как
Тадж-Махал. Переступив его порог, Вивиан попадает в
объятия пожилой деревенской женщины Мэри Лоу.
Мэри. Мы страшно беспокоились, что ты опоздаешь на
похороны! Мы уже собирались попросить преподобного
Свэна сделать отсрочку на четыре часа.
Они обе входят в гостиную, где сидят вокруг накры¬
того стола около дюжины родственников Вивиан с детьми.
Все смотрят на нее. Некоторые начинают всхлипывать.
Ребятишки продолжают жевать. Вивиан пытается вспом¬
нить имена родственников, узнать знакомые некогда лица,
но ничего у нее не получается. А они обступают ее, це¬
луют, обнимают, говорят все разом.
Родственники. Ах, Вивиан, дорогая!.. Бедный дядюш¬
ка Джеймс!.. Мы и не подозревали, что он так плох!.. Еще
на днях он выглядел здоровяком... Ты признала, Вивиан,
25

твоего кузена Томми?.. Ты такая красотка!.. Скорее по¬
кормите Вивиан!.. Тетя Джесси зажарила в твою честь
индюшку!.. Мы все боготворили, Вивиан, твоего отца!..
Говорят, ты преуспеваешь в Голливуде?..
Вивиан. Спасибо, что вы все пришли... Здравствуй,
Томми, ты нисколько не изменился... Нет, я не голодна...
Рада вас видеть, дядя Джо... Благодарю, благодарю...
Мэри. Стоп! Дайте Вивиан отдохнуть с дороги.
Вивиан. Что вы, Мэри Джейн...
Мэри. Мэри Лоу.
Вивиан. Прошу извинить, Мэри.
Родственники. Посмотри-ка, Вивиан, и вспомни — это
твоя тетя Элен!.. А ты такая стала элегантная!..
Мэри. Тихо! Дайте ей передышку. Пошли, Вивиан, я
отведу тебя в ванную и спальню.
Вивиан. Я снова хочу всех вас поблагодарить. Вы це¬
нили отца, общались с ним... Я разговаривала, конечно, с
отцом по телефону, но... Знаю, что вы позаботились о его
похоронах... Вы очень добрые... Я вам благодарна...
Ее голос срывается. Все затихли. Мэри, обхватив Ви¬
виан за плечи, уводит ее из гостиной. Родственники молча
возобновляют трапезу.
В кадре — спальня Вивиан. Ее фотографии развеша¬
ны по стенам. Вот опа школьница. Вот с влюбленным в
нее парнишкой. Позже — в костюме эстрадной танцовщи¬
цы, среди артистов ансамбля Глисона, актриса мюзикла
на Бродвее.
Она переходит от снимка к снимку, видит заново свою
жизнь и сознает, что отец, коллекционируя ее фотографии,
никогда не расставался с нею, хотя она годами не была
дома, не навещала отца, жила вдали сама по себе. Жа¬
лость к отцу и запоздалая любовь переполняют Вивиан.
Она не может побороть слезы.
Подходит к окну. Замечает что-то снаружи, всматри¬
вается пристально. И на ее лице постепенно проступает
новое выражение твердой решимости. Слезы еще не вы¬
сохли на щеках, но она больше не плачет. За окном она
видит нечто, гипнотизирующее ее сознание.
В кадре — рухнувший речной мост к Вулкану. Брен¬
ные останки моста лежат в сотне метров от отчего дома
Вивиан. Для нее сейчас это символ горькой утраты и не¬
счастья. Смерть отца уже необратима. Но ведь умирает
теперь и родной поселок ее отца только потому, что раз¬
валился мост — исчезнувшая связь Вулкана с цивилизо¬
ванным внешним миром. И хотя Вивиан еще не знает, что
26

ей предпринять, ее деятельная натура уже духовно вос¬
прянула. Тоска по отцу не отступила, но родилась реши¬
мость восстановить то, что поправимо. Как? Это пока ей
совершенно неясно.
В кадре — похоронная процессия продвигается от до¬
ма Спенсеров по улице. Параллельно ей на расстоянии
четверти километра тянется железнодорожная одноколей¬
ка, берущая начало возле угольного карьера. Участники
похорон сворачивают с улицы к одноколейке. На ней
опять стоит эшелон платформ с углем. Подойдя к составу,
жители Вулкана принимаются пробираться на четверень¬
ках под платформами. От толпы возбужденно отделяется
Вивиан.
Вивиан. Постойте! Что вы делаете?
Мэри. Кладбище по ту сторону железной дороги.
Вивиан. Я знаю! Но где это видано — похороны полз¬
ком под вагонами? Нет! Остановитесь! Какой позор!
К Вивиан приближается преподобный Свэн, священ¬
ник лет шестидесяти. Он зарабатывает себе на хлеб тем,
что работает по совместительству электриком. Он рослый,
кряжистый, внушительно спокойный.
Свэн. Не тревожьтесь, мисс Спенсер. Мы к этому при¬
выкли.
Вивиан. Но это возмутительно! Я заставлю их сдви¬
нуть проклятый эшелон!
Свэн. Угольная компания обычно держит тут эшелоны
очень долго.
Мэри. Твой папа, Вивиан, отправился в последний
путь к божьему царству, и нам не следует чинить помехи.
Вивиан. Мой отец не должен отправляться к богу под
вагонами фирмы «Угольная долина»!
Свэн. Наш житейский путь тернист, но рай благостен
и умиротворяют;.
Потрясенная Вивиан видит, как мужчины, несущие
гроб, протискивают ношу под вагонами. Она порывается
оттащить назад гроб с телом отца, но ее удерживают Свэн
и Мэри Лоу. Остальные лезут на корточках под платфор¬
мы. Вивиан охвачена стыдом и бессильной злостью. Люди
обходят ее смущенно и понуро. Она понимает: ничего из¬
менить невозможно.
Свэн. Отбросьте, мисс Спенсер, мирские заботы. Ваше¬
го отца ждут райские кущи.
Вивиан хочет жестко осадить Свэна, но превозмогает
свое раздражение: спорить, увы, бесполезно.
Вивиан. Да, преподобный. Простите.
27

Свэн переглядывается с Мэри Лоу, берет под руку Ви¬
виан и помогает ей пролезть под платформами. Процессия
скорбно движется опять к кладбищу...
На следующий день Вивиан сидит в уединении на бе¬
регу реки под тенистой кроной большого дерева. Теплый
летний ветер колышет зеленые травы. Чирикают птицы.
Распустились полевые цветы. Но Вивиан сосредоточенно
смотрит на обломки старого моста. Ее выводит из отре¬
шенной задумчивости голос Мэри Лоу.
Мэри. Эй, Вивиан! Вивиан!
Вивиан встает и машет рукой в ответ. Мэри идет к
ней, держа какую-то бумажку. На Мэри выходное платье.
Она собралась куда-то из поселка.
Мэри. Чутье мне подсказало поискать тебя здесь. Че¬
рез час я переправлюсь на тот берег и пойду на автобус¬
ную станцию. Вернусь домой на будущей педеле.
Вивиан. Без тебя в нашем доме неуютно. Ты всегда
пеклась об отце. До конца его жизни. Я тебе сердечно при¬
знательна.
Мэри. Я обожала его. Ты это знаешь. Его все любили.
Он был самым состоятельным человеком в поселке, но не
смотрел на других свысока, помогал многим, одаривал
неимущих, хлопотал, как мог, о благополучии поселка.
Вивиан. Да, таким и был папа.
Мэри. Ой, чуть не забыла! Письмо! Я засунула его на
прошлой неделе за настенные часы. Возьми-ка.
Вивиан берет официозно выглядящий конверт.
Вивиан. На нем иностранные марки...
Мэри. И написано не по-нашему. По-гречески?
Вивиан. По-русски! Это из России.
Мэри. Разве твой отец знал кого-нибудь в России?
Вивиан переворачивает конверт так и сяк, изучает его
изумленно.
Вивиан. Папа ничего подобного мне не говорил... Быть
может, во время войны он встречал на фронте русских
офицеров. Но...
Мэри. Да распечатай конверт!
Они смотрят друг на друга. Вивиан пожимает плеча¬
ми. Открывает конверт.
В кадре — удивленное лицо Вивиан.
Вивиан. Здесь значится по-английски: «Советский
фонд мира»! Это из Москвы! Неужто из Кремля?
Мэри. С какой стати им слать нам письма? .
Вивиан читает письмо: «Мост между вашим штатом
Западная Виргиния и соседним штатом Кентукки»!..
28

Мэри. Как русские прознали об этом?
Вивиан. А так, что отец, очевидно, написал им! Он по¬
просил у них финансовой помощи на постройку нового
моста! О, боже...
Мэри. Как он додумался? Россия?! А это не розыг¬
рыш?
Вивиан разглядывает заново конверт и показывает
его Мэри.
Вивиан, Вот русский штемпель — Москва. И обратный
адрес — «Фонд мира». И официальные печати.
Она в третий раз осматривает письмо в безграничном
изумлении.
Мэри. Господи!
Вивиан. Да, Мэри, папа, несомненно, сделал это!
Мэри. Ну, что же, он испробовал до того все иные ва¬
рианты. Молил о помощи и власти округа, и штата, и фе¬
деральное правительство.
Вивиан читает письмо: «Наш представитель прибыва¬
ет в среду, одиннадцатого...» Одиннадцатого! Да это же
сегодня!
Мэри. Русские прибывают сюда?
Мэри, выпучив глаза, вырывает письмо.
Вивиан. Так сказано в письме!
Они застывают будто в шоке.
Мэри. Да, сказано: «Наш представитель Владимир
Андронов прибудет одиннадцатого после полудня»!
Вивиан. А сейчас начало второго!
Мэри. Что нам делать? Известить губернатора? По¬
лицию?
Вивиан. Они и без нас наверняка уведомлены. Но сле¬
дует ли созвать в Вулкане общественный комитет для этой
встречи? Да кто возьмется? Кто — мэр? Или начальник
пожарной команды?
Мэри. У нас нет штатного мэра. Его обязанности ис¬
полнял бесплатно твой отец. И он же возглавлял добро¬
вольную пожарную команду... '
Вивиан. Так кто же возьмется?
Но Вивиан уже дала себе ответ. Она успокаивается и
принимает решение.
В кадре — автобусная станция. К ней подкатывает
- мерседес». Из него выходят Вивиан и Мэри. Они нервоз¬
но поглядывают на пустынное шоссе.
Вивиан. Придется подождать. Если он прибудет даже
г полицейским эскортом, его должен кто-то проводить до
I (улкана.
29

Мэри. Гляди! Идет мой автобус! Жуть, как не хочу
уезжать. А надо!
Подъезжает рейсовый автобус. Останавливается.
Мэри. Как же ты справишься одна?
Вивиан. Я уже взрослая девочка. Справлюсь.
Мэри. Вся в отца. Счастливо!
Раскрывается дверь автобуса. Из него выходит Вла¬
димир Андронов. Он высок, недурен собой, импозантен.
Одет в поношенный костюм. В руках — саквояж.
Мэри в спешке задевает Владимира Андронова.
Владимир. Извините.
Мэри. Простите, это я виновата.
Водитель автобуса кричит Андронову: «До Вулкана
еще три мили!»
Владимир. Спасибо.
Дверь автобуса захлопывается. Мэри уезжает. На шос¬
се остаются стоять только Вивиан и Владимир. Он кивает
ей, улыбается. И озирается неуверенно.
Владимир. Чудесный денек! Цветы. Птички. В таких
местах три мили пешком — приятная прогулка.
В его английской речи отчетливо звучит иноземный ак¬
цент. Вивиан моментально поворачивается к Владимиру.
Он все еще дружелюбно усмехается. Непроизвольно она
обращает впервые внимание на пейзаж. Да, здесь и
впрямь много цветов. Поют птицы. Мягкий ветерок шеве¬
лит листву деревьев. И верно, ласковый денек. Она смотрит
на Владимира, а он уже удаляется, шагая по дороге.
Вивиан. Все-таки путешествовать пешком не столь
приятно.
Владимир оборачивается.
Вивиан. Идти три мили среди угольных разработок
невесело и грязновато.
Владимир. Мой отец был шахтером-угольщиком. Тя¬
желый труд, но благородный. Правильно?
Вивиан подходит к нему настороженно, но чувствуя
привлекательность этого странно говорящего человека.
Вивиан. Что же благородного в угледобыче?
Владимир. Уголь согревает, например, людей во время
суровой зимы. Это ли не благородно?
Вивиан подступает к нему, ощущая сильнее странное
волнение.
Вивиан. Никогда не думала об угле таким образом...
Вы направляетесь в Вулкан?
Владимир. Да, в город Вулкан штата Западная Вир¬
гиния.
30

Вивиан. Вулкан вообще-то не город...
Она стоит рядом с ним. По его глазам она догадывает¬
ся, что нравится ему. Владимир вновь улыбается.
Вивиан. Вы — русский.
Владимир. Да. Меня выдал акцент?
Он не скрывает удовольствия от встречи с нею.
Вивиан. Значит, вы Владимир Андронов!
Владимир. Сознаюсь в этом.
Вивиан. Где же ваш эскорт? Ваша свита? Предпочи¬
таете дешевый автобус?
Владимир. А вы одна олицетворяете городской коми¬
тет по приему гостей?
Вивиан. Вроде того.
Она указывает ему на «мерседес».
Владимир. Прежде всего я хотел бы повидать мистера
Спенсера и осмотреть мост.
Вивиан. Меня зовут Вивиан Спенсер. Мой отец...
Владимир. Джеймс Джозеф Спенсер — примечатель¬
ный человек. Смелый и дальновидный! Бросивший вызов
собственному правительству ради блага земляков...
Вивиан. Он скончался, мистер Андронов. Мой отец
мертв.
Владимир. Простите меня, уважаемая леди. Я не слы¬
шу больше пения птиц.
Он целует ей руку. Она растрогана. Она надеется, что
он искренен и честен. Он ей симпатичен. Они усажива¬
ются в «мерседес» и едут лабиринтом окольных дорог к
Вулкану.
КАК ЭТО БЫЛО НА ДЕЛЕ
Описанные выше киносцены — плод голливудского вымыс¬
ла за исключением лишь трех жизненно достоверных фак¬
тов. Первый: в Западной Виргинии есть поселок Вулкан.
Второй: мост через реку в Вулкане действительно обва¬
лился. И по этому поводу появился третий факт: обитате¬
ли Вулкана пригласили к ним приехать советского жур¬
налиста по фамилии Андронов. Но однофамилец голливуд¬
ского персонажа не обладает ни фотогеничной внешностью,
ни высоким ростом, ни импозантностью. Он среднего
роста, щуплый, немолодой, поседевший, близорукий. Носит
очки. Женат и не флиртует с иностранными леди. А они
при встрече с ним тоже не тают. Как и прочие дамы, вклю¬
чал ого соотечественниц. Безотрадно это констатировать,
по таковы, к сожалению, реальные факты.
81

Вымышлен в Голливуде и меценат Вулкана по имени
Джеймс Спенсер. Вымышлена его сентиментальная дочь
Вивиан. Нет меж жителей Вулкана и прототипов священ¬
ника Свэна или престарелой Мэри Лоу. Вместо них оби¬
тают там другие люди нелегкой трудовой судьбы, которая
свела меня случайно с ними и сдружила. Как это было на
деле — расскажу теперь.
...Вернувшись из Аппалачей на нью-йоркскую Мэди¬
сон-авеню, я переслал моей московской редакции свой ре¬
портаж о шахтерской стачке и занялся повседневной теку¬
чкой. Она сводилась к двум главным заботам: оперативно
снабжать «Литгазету» краткими корреспонденциями об
актуальных политических событиях в США и подыскивать
одновременно свежую тему для следующего крупнокали¬
берного репортажа. Обе задачи ежедневно требовали скру¬
пулезного просмотра увесистых кип американских газет и
журналов, внимательного прослушивания сводок новостей
по радио и телевидению. Из этого безостановочного конвей¬
ера словесной руды я извлекал, подобно золотоискателю-
одиночке, крупицы ценной информации и прикидывал,
как ее лучше применить: обработать немедленно или отло¬
жить впрок. На эти необходимые заготовки уходило с
утра около трех часов. И частенько ничего стоящего не по¬
падалось. Так было и в тот день, когда я наткнулся в газе¬
те «Вашингтон пост» на мелкую заметку в разделе курьез¬
ных происшествий. В заметке саркастически сообща¬
лось:
«Джон Робинет, мэр поселка Вулкан в Западной Вир¬
гинии, попал впросак, обратившись к русским. Он замыслил
попросить подмоги при восстановлении моста, который был
для Вулкана, жалкой обители двухсот душ, единственным
связующим звеном с остальной человеческой цивилизацией.
Ранее Дядя Сэм не внял мольбам Робинета реставрировать
развалившийся мост. А Робинет, именуясь номинально мэ¬
ром, не получает ни цента и числится безработным. И вот
сейчас этот мэр-безработный пытается наскрести где-ни¬
будь хотя бы 15 долларов, чтобы послать телеграмму Кре¬
млю».
Ехидный тон заметки вполне соответствовал пренебре¬
жительному отношению к тяготам бедняков ведущей сто¬
личной газеты, принадлежащей аристократическому семей¬
ству вашингтонских миллионеров. В их среде принято по¬
тешаться над неудачниками и бедолагами. Как же им
удержаться от публичных насмешек над безденежным чу¬
даком.
32

Эту язвительную заметку я вырезал из газеты и со¬
хранил. К чему? Да просто так. Сперва без всякого умысла.
()дпако она острой занозой засела в памяти. Почему-то я
долго не мог ее забыть. Что-то подспудно бередило мне
душу и понуждало к действию. И я начал с того, что рас¬
крыл географический атлас Соединенных Штатов и обсле¬
довал карту Западной Виргинии, дабы отыскать на ней
злополучный Вулкан. Но на той подробнейшей карте с
обозначением всех городов и массы поселков не было ни¬
какого Вулкана! И не было одноименной горы, ибо в Аппа¬
лачах на территории Западной Виргинии и сопредельных
штатов нет ни огнедышащих, ни потухших вулканов. Так
куда же запропастился загадочный Вулкан?
Заинтригованный картографической шарадой, я дозво¬
нился по телефону до центрального справочного бюро За¬
падной Виргинии. И попросил дежурную телефонистку
помочь мне снестись с мэром Вулкана. В ответ услышал,
что справочник штата не содержит номера телефона мэра
Вулкана, хотя этот микроскопический поселок, кажется,
псо-таки существует возле пограничного с Кентукки город¬
ка Мэтеван. Оттуда позже откликнулся муниципальный
чиновник мистер Дэвис:
— Да, Вулкан неподалеку от нас. Но я не знаю номера
телефона тамошнего мэра.
— А как проехать к Вулкану?
— Проехать практически невозможно. Ведущий к Вул¬
кану речной мост развалился. Советую нанять вертолет.
— Шутите?
— Нисколько. Вряд ли вы решитесь достичь Вулкана
вплавь. А в объезд реки на подступах к Вулкану— горы и
такое бездорожье, что туда ехать ни один таксист не со¬
гласится.
— Если я приеду к вам, то найдется пеший проводник
до Вулкана?
— Позвоните мне завтра.
Назавтра я, поздоровавшись с Дэвисом, услышал вслед
•in тем из трубки другой взволнованный голос:
— Это Джон Робинет! Мне точно передали, что вы го¬
ворите по-английски?
— Точно.
— А правда, что вы намерены посетить Вулкан?
— Еще не решил окончательно.
—- Прошу вас, приезжайте. И как можно быстрее!
— Хорошо.
- Когда же?
И. Андронов
33

— Скажем, через три дня.
— Отлично! Доберетесь автобусом до города Уильям¬
сон, а там я вас встречу. Все в нашем поселке очень обра¬
дуются вашему визиту. Ждем!
И я вторично собрался в Аппалачи. Теперь предстояло,
проехав по стране образцовых транспортных коммуника¬
ций, достичь неизвестно как вдали от автострад, железных
дорог и авиалиний сегодняшней Америки заброшенного на
ее кулички глухого поселка. Путешествие обещало быть
небезынтересным.
Из Нью-Йорка летел я полдня самолетом до города Хан¬
тингтон в Западной Виргинии. Затем полдня ехал автобу¬
сом до города Уильямсона. Шоссе извивалось меж холмов,
покрытых лысоватым лесом. Встречных машин попадалось
мало. Несколько раз видел из автобуса железнодорожные
полустанки и неподвижные составы порожних угольных
платформ. Так же неподвижно стояла вдоль обочины шос¬
се колонна пустых грузовиков-углевозов. Шахтерская за¬
бастовка в Аппалачах не прекратилась.
Въехали в Уильямсон. Его двухэтажные дома сгруди¬
лись на берегу маленькой, но капризной в половодье реч¬
ки Таг. Она накануне моего приезда залила Уильямсон и
потом возвратилась в свое русло, оставив на улицах жид¬
кое месиво ила и земли, а на стенах домов — налипшую зе¬
леноватую плесень. Очищать тротуары и постройки город¬
ские власти, видимо, не торопились. Да и ради кого им
прытко усердствовать? Живут в Уильямсоне шахтеры, же¬
лезнодорожники, лесорубы.
Автобус подрулил к деревянной будке на площади. Пас¬
сажиры прильнули к окошкам: перед автостанцией зачем-
то толпились люди с телевизионными камерами, лампами
па штативах, микрофонами, фотоаппаратами. Я смекнул,
что в Уильямсон нагрянули американские коллеги-репор¬
теры за какой-то весьма заманчивой для них поживой. То¬
гда я еще не знал, что мои предыдущие телефонные ро¬
зыски мэра Робинета получили здесь огласку. И вызвали
широкий интерес, когда в день моего отлета из Нью-Йорка
уильямсонская газетка «Нью эра» напечатала такую зали¬
хватскую статейку:
«Русские идут в Вулкан! Советский журналист едет
сюда. Джоп Робинет, мэр Вулкана, отчаялся добиться по¬
мощи от властей штата и правительства США на восста¬
новление моста к Вулкану и ныне пригласил приехать
нью-йоркского корреспондента «Литературной газеты»
Иону Андронова, Робинет заявил: «Андронов ничего но
34

обещает. Но он опишет советским людям наше бедствен¬
ное положение». Робинет одержим идеей добиться по¬
стройки моста, чтобы его поселок не был отрезан от мира».
В неведении насчет этого объявления я, выйдя из авто¬
буса, решил в сторонке от скопившихся журналистов дожи¬
даться мэра Робинета. Но не сделал и пары шагов, как ко
мне ринулись незнакомцы.
— Это вы советский корреспондент?
— Да, а что?
— Вашу газету издает Советское правительство?
— Ее издает,— сказал я,— профсоюз советских писа¬
телей. *
— Но вы сами-то коммунист с партбилетом?
— Правильно,— улыбнулся я.— Однако в чем дело?
— Эй, ребята! — раздался клич.— Это он. А где же Ро¬
бинет?
Из-за спин репортеров и телеоператоров протиснулся
худощавый мужчина в заношенной рабочей куртке. Он был
смущен и робко поприветствовал меня. Мы обменялись ру¬
копожатием. Вспыхнули блицы, зашуршали телекамеры,
отовсюду надвинулись па нас микрофоны. Я спросил: из-за
чего переполох? Вальяжно-полноватый господин заявил,
что он во главе группы корреспондентов телекомпании Эй¬
би-си спешно прибыл геликоптером в Уильямсон полтора
часа назад. Указав на остальных, он прибавил:
— А это — сотрудники местного телевидения, репорте¬
ры основных телеграфных агентств, корреспонденты газет.
Всех привела сюда сенсация: впервые в истории Соеди¬
ненных Штатов должностное лицо апеллирует к иностран¬
цам, причем обращается с этим к Советской России! Ниче¬
го подобного мы никогда раньше не слыхали! Приготовь¬
тесь к тому, что мы будем следовать за вами по пятам и
пописывать каждое ваше слово из разговоров с мэром Ро¬
бинетом.
Но вернемся к первым минутам знакомства в Уильям¬
соне с мэром Робинетом. В сопровождении репортеров он
подвел меня к миниатюрному пикапу-вездеходу и сказал,
что машину одолжил ему друг, чтобы привезти гостя в
Вулкан. Робинет промолвил:
— У меня своей машины пет. Я так беден, что не имею
денег и на бензин.
— Верно, что вы не получаете жалованья мэра?
— Да. Я выполняю обязанности мэра безвозмездно. Жи¬
телям Вулкана не по карману содержать мэра.
— Кто же живет у вас в поселке?
35

— Всего две сотни шахтеров, их домочадцев, стариков
пенсионеров. Я же ремонтирую автомашины. Еще подра¬
батываю составлением для соседей разных юридических
справок, документов, прошений. Отстаиваю в судах иски и
ходатайства обитателей нашего поселка. За это мне дают
кто три доллара, кто пять. А был я в прошлом шахтером,
слесарем, чернорабочим. Попал в автоаварию, утратил ча¬
стично трудоспособность и больше не смог устроиться на
постоянную работу. Мэром стал потому, что длительно хло¬
потал о строительстве дороги к Вулкану и моста через реку.
Без них поселок обречен на гибель. Без моста Вулкан,
как говорят у нас, «хвост от ничего». Мы просим уже три
года построить нам мост. Обивали пороги чинуш вплоть
до губернатора штата, но все зря. Я воззвал к милосердию
президента Соединенных Штатов, но из Белого дома полу¬
чил тоже письменный отказ. Начхать нашим властям на
жизнь простого люда. Они только распинаются о правах
человека. А сами ничего не делают, чтобы удовлетворить
наши насущные потребности.
Мы с Робинетом сели в пикап, а журналисты бросились
к своим автомобилям. Из Уильямсона караваном в десяток
машин проехали к югу миль 20 по сносной дороге. Потом
Робинет свернул к самому краю обрывистого берега речки
Таг. Метрах в тридцати от берега вздымались гранитной
стеной гигантские скалы. Между ними и рекой по узкому
карнизу берега тянулась железнодорожная одноколейка.
А параллельно ей, но со стороны речного обрыва шла раз¬
мытая дождями проезжая тропа. На нее-то Робинет и вы¬
вел вездеход, прижимая машину к рельсам одноколейки.
— Тут ходят эшелоны с углем,— тревожно пояснил
Робинет.— Если зазеваемся, то поезд налетит сзади и сши¬
бет пас в реку. Но и без того тропа всегда скользкая, и
машины часто падают вниз.
— А далеко до Вулкана?
— Две мили.
— Значит, приехать к вам все же можно?
— Нельзя,— отрицательно мотнул головой мэр.— За¬
прещено. Сейчас сами убедитесь.
Метров через 200 стоял столбик с прибитой к нему фа¬
неркой, на которой я прочел: «Проезд воспрещен. Частная
собственность «Норт Уэстерн».
Робинет прокомментировал:
— И меня, и вас могут арестовать за нарушение права
собственности железнодорожной компании «Норт Уэ-
стерн». Ей принадлежит одноколейка и земля до обрыва
36

над рекой. А мы с вами — злостные нарушители наиваж-
пойшего американского закона. Частная собственность свя¬
щенна. Одноколейка проходит через Вулкан, но жители не
могут пользоваться ни ею, ни тропой.
Мэр рассказал, как по этой самой «запретной тропе»
люди из поселка пробираются нелегально за продуктами,
потому что в Вулкане нет продовольственной лавки. И мед¬
пункта тоже нет, а когда кто-нибудь серьезно заболевает,
то помочь человеку чрезвычайно трудно: сюда везти вра¬
ча надо тайно, и на это не всякий доктор согласится. Да и
риск велик: то ли поезд сковырнет машину в реку, то ли
автомобиль сам туда свалится. А так как и школы в Вул¬
кане нет, то детвору отправляют на уроки в соседнее селе¬
ние по той же опасной тропе. От страха за детей матери в
непогоду держат ребятишек дома. Пусть остается, мол, ре¬
бенок полуграмотный, но зато живой.
До Вулкана мы доехали без неприятностей. На плоском
участке речного берега я увидел россыпь одноэтажных щи¬
товых домиков и малогабаритных бараков, рассчитанных
на одну семью. Такие хрупкие и легкие бараки называют в
Америке «подвижными домами», или трейлерами: их гру¬
зят на прицепы автотягачей и перевозят куда угодно.
Л здесь в поселке их перетаскивают с места на место во
время частых наводнений. Из-за яростного нрава горной
речки везде в Вулкане хлюпает под ногами непросыхающая
слякоть. Строения расставлены как попало, и ни одной ули¬
цы вообще нет. Поселок притиснут рекой к железнодорож¬
ному полотну, а за ним бугрятся сопки. Там на одном при¬
горке притулилось поселковое кладбище. Указав на него,
Робинет обернулся к сопровождавшим нас репортерам:
— Приходилось ли вам хоронить близкого человека,
пропихивая почти ползком его гроб под вагонами с углем?
Почему нас лишили даже права человека на достойные по¬
хороны?
Мэр повел нас к своему жилищу — хлипкому дощатому
трейлеру. Перед входом в него зеленела по-болотному боль¬
шая лужа. Рядом на шесте висел звездно-полосатый аме¬
риканский флаг. Под ним два шелудивых блохастых пса
терлись о шест спинами, чесались и лениво тявкали.
Внутри барака стояла убогая мебелишка — обшарпан¬
ный шаткий стол, разномастные потрескавшиеся стулья,
кособокая кушетка. На стене — картина с изображением
убитого президента Кеннеди. На тумбочке — томик Биб¬
лии. К раме окна была приколота искусственная гвоздика,
алеющая сейчас у меня на подоконнике в Москве.
37

Заполнившие барак репортеры наперебой забрасывали
мэра вопросами. Он повторял:
— Моя цель — выручить односельчан из беды. Наша
страна богата, но власти не захотели нам помочь. Мы тут
долго мучались и униженно просили власти пожалеть нас.
Я лояльный гражданин и патриот. Я люблю свою страну
и предан ей абсолютно. Если понадобится, я пожертвую
жизнью за свободу и честь нашего народа. Но теперь я
утратил веру в наше правительство.
Весь вечер и полночи в трейлере мэра трезвонил теле¬
фон. У нас с Робипетом беспрестанно требовали интервью
редакторы газет, радио и телестудий со всех концов США.
Америка вспомнила наконец об одном из забытых на ее
задворках безвестном поселке, каких там немало. И лишь
тогда, как черствая мачеха, заметила пасынка, когда он
осмелился поведать о своих горестях далекой Москве. Это
вызвало и удивление, и досаду, и стыд, и болезненную са¬
мокритику, и попреки властям. Сутки из аппалачского Вул¬
кана фонтанировало в эфир и на страницы газет подлин¬
ное словоизвержение.
Припоминая тогдашнюю суматоху, я перебираю ныне
дома стопку вырезок из нью-йоркских, вашингтонских и
прочих газет и журналов с корреспонденциями о небыва¬
лом поступке мэра Вулкана. За одну ночь его имя прогре¬
мело по Соединенным Штатам, Канаде, Западной Европе,
а утром он проснулся новоиспеченной знаменитостью.
ОТВЕРЖЕННЫЕ
Между тем в Вулкане нахрапистые американские репор¬
теры за полночь слонялись шумной ватагой от дома к дому,
стучали в окна и двери, выпытывали отношение жителей
к затее мэра с мостом, околачивались в бараке Робинета.
Ему и мне удалось задремать лишь перед рассветом. Утром
же мы пошли к мосту.
На речном берегу уже поджидали нас спозаранку де¬
сятка три местных жителей — женщин и мужчин. Я поздо¬
ровался с ними, а они, сдержанно ответив, рассматривали
меня с нескрываемо жадным любопытством и одновремен¬
но с опаской. Еще бы! Диковинней невиданного «снежного
человека» был для них, как марсианин, русский большевик.
При виде его они невольно оцепенели и настороженно
сдвинулись плотнее. Из их онемевшей толпы выкатился
навстречу мне лишь маленький бойкий мальчишка:
— Вы, сэр, взаправду русский?
38

— Да, милорд. А ты стопроцентный янки?
— Мамми! — взвизгнул карапуз.— Я стопроцентный?
В толпе засмеялись. Лед отчужденности был сломан.
Мэр провозгласил:
— Давайте вместе покажем ему наш сломанный мост!
Мы гурьбой вступили на речной обрыв, заросший бурь¬
яном. В гуще сорняка горбились покрытые мхом четыре
цементные глыбы. Это все, что осталось от береговых опор
рухнувшего в реку старого моста. Обитатели поселка на¬
перебой объясняли мне, что их мост был пешеходным, ка¬
натным и простоял здесь более полувека. За этот срок он
катастрофически обветшал от ливней, ураганов и наводне¬
ний, подмывавших под ним речной откос. А местные вла¬
сти пе ассигновали ни доллара на ремонт моста. Его ку¬
старно чинили сами сельчане, подпирали бревнами, скреп¬
ляли проволокой и веревками, но кое-как залатанный
мост продолжал расползаться. И в половодье три года
назад рухнул в речку Таг. С той поры они впустую вы¬
прашивают аварийную помощь у властей Западной Вир¬
гинии.
Робинет и его соседи подавленно сгрудились у останков
исчезнувшего моста. За неширокой горной рекой на про¬
тивоположном берегу виднелась асфальтированная дорога.
По ней проскальзывали легковые машины и грузовики.
Там между шоссе и рекой теснились барачные домики бед¬
ноты. От них до нас расстояние было примерно метров 70.
Но на том берегу, по крайней мере, люди жили без каждо¬
дневного страха за детей, отправляющихся в школу, без
паники могли вызвать врача к захворавшему сородичу, не
пробирались украдкой за продуктами по запретной для них
тропе, не падали в реку. А возле меня стояли нахмурясь
изгои самого процветающего капиталистического государ¬
ства. Там, за рекою, и здесь, в поселке-мышеловке, была
одна и та же земля, одна и та же социальная система, одна
и та же страна — Соединенные Штаты Америки. С их од¬
ной и той же повсюду классовой разъединенностью, нерав¬
ноправием, несправедливостью.
Робинет принялся знакомить меня с односельчанами.
Один из них — пожилой шахтер Уильям Маунтс — прико¬
вылял на костылях к берегу. Маунтс стал инвалидом после
обвала в шахте. А до того был вместе с мэром неустанным
ходоком по кабинетам здешних чиновных вельмож, которых
тщетно уговаривал восстановить мост для населения Вул¬
кана. Маунтс сказал:
— Теперь я на костылях и уже не могу слоняться по
39

резиденциям наших правителей. Да и не вижу больше про¬
ку в мольбах к властям.
К нему присоединилась преклонных лет домохозяйка
Мира Холли:
— Нашим сетованиям никто не внемлет. Если бы вы
знали, как плачут наши женщины, отправляя детвору в
школу! На этой дьявольской дороге вдоль железной дороги
недавно попала под поезд девочка Мэри Аллес. Ее мать от
горя померла. А когда она была при смерти, то мы не
смогли дозваться сюда доктора. У нас двое мужчин сорва¬
лись с откоса в реку и утонули. А такое происходит неред¬
ко. Кого еще придется нам хоронить?
В разговор вмешалась молодая крепилыцица с угольной
шахты—рыжекудрая и миловидная Линда Мэнн:
— Два раза в сутки я пробираюсь из Вулкана на шах¬
ту и обратно. Однажды в дождь я поскользнулась на при¬
брежной тропе, упала вниз с обрыва, но успела ухватиться
за куст и только потому не утонула. Река у нас горная, вода
ледяная, в ней вмиг окоченеешь.
С реки мы направились опять к бараку Робинета. Туда
набилось уйма народа — и стар и млад. Дети вели себя
смирно, пучась любознательно на заокеанского гостя.
Взрослые высказывались и пили чай с галетами. Мэр по¬
казывал мне украшенные гербовыми печатями ответные
письма от губернатора штата и президента США с изыскан¬
но выраженными отказами отстроить заново рассыпавший¬
ся мост. Здоровенный богатырь-шахтер Оскар Холли гнев¬
но рассказывал:
— Моя сестра Мира, я и еще семеро обошли все учреж¬
дения штата, разнося наши поселковые петиции о построй¬
ке нового моста. Трижды мы добивались приема у прежне¬
го губернатора Арча Мура. Потом поехали опять в столи¬
цу штата к нынешнему губернатору Джону Рокфеллеру, а
он распорядился нас прогнать. И сам президент не пожелал
за нас заступиться. Кого же еще просить?
Почтальонша Филлис Бленкеншип добавила:
— Помню, как нас надул губернатор Мур. Мы проби¬
лись к нему вдевятером делегацией от Вулкана. Губерна¬
тор нас выслушал, обласкал, обнадежил. В нашем присутст¬
вии он схватился за телефон и рявкнул кому-то: «Я при¬
казываю построить этот мост немедленно!» Мы ушли от
него успокоенные и довольные. Добились своего! А он нас
обманул, обжулил. Ничего по телефону никому не прика¬
зывал, а только разыграл перед нами обманный трюк.
Уловки и отказы властей нам осточертели,
40

Когда посетители разошлись, мэр позволил мне распо¬
ложиться в отдельной каморке его барака, где я принялся
записывать в блокнот все увиденное и услышанное. Еще
раз перечитал одно из писем Робинета в Советский Союз:
«Мне описывать нашу жизнь непривычно и не знаю,
какие слова подобрать. Скажу, однако, что сердце мое
кровью обливается, когда вижу, как люди у нас страдают
и помирают. Что ж, бежать нам надо, выходит, отсюда? Да
водь здесь наш родной дом, где мы родились, выросли и
собираемся в землю лечь. Старики говорят: «Чем покидать
наш край, так уж лучше пусть нам хоть сегодня тут ямы
выроют и в них закопают». И денег у нас нет на переезды
и обзаведение на новом месте. Куда деться, к примеру, Пол¬
ли Харли, ежели ей 94 года? Разрывается у меня душа.
И другие жители так же мучаются.
По всему миру много таких рабочих людей, и я сам
один из них. Уж простите меня за корявый слог. Пишу вам
от всего сердца. На этом заканчиваю и желаю вам, вашему
народу и моему народу жить вечно в мире и согласии.
От всей души
Джон Робинет.
Западная Виргиния, Вулкан».
Утром по входной двери барака заколотили кулаками.
Это опять примчались американские репортеры. Они хохо¬
ча выкрикивали:
— Новость! Потрясающая новость! Радио и телевидение
транслируют из Чарлстона пресс-конференцию тузов ад¬
министрации губернатора Рокфеллера. Власти объявили,
что экстренно построят новый мост для Вулкана! Советуют
русскому журналисту побыстрее убраться восвояси!
Дальнейшее перескажу цитатами из американских га¬
зет. На следующее утро «Геральд-диспетч» сообщила:
«Как только весть о намерении нашего губернатора до¬
стигла Вулкана, мэр Робинет напоказ сплюнул и заявил:
— Население моего поселка наслушалось сполна пусто¬
словных обещаний. Им мы не верим».
РАСПЛАТА
ЗА ПОБЕДУ
Из Вулкана Джон Робинет проводил меня до автобусной
станции. И на прощание не мельтешились вокруг нас аме¬
риканские репортеры: молниеносные сенсации их прессы
ослепительны, но недолговечны, как вспышки фейерверка.
Ажиотаж из-за моста для Вулкана уже погас. И когда
41

автобус отъехал от остановки, никто из пассажиров, кроме
меня, пе оглядывался на оставшегося позади на пустом
шоссе одинокого человека.
Автобус уносил меня вспять на север по узкой дороге,
вихляющей вдоль речки Таг. Ее недавний разлив, словно
сбесившееся чудовище, обглодал прибрежные селения. Де¬
ревянные домишки возле реки зияли проломами стен, реч¬
ные откосы были усеяны грязными досками и ошметками
исковерканных оконных рам, столов, табуреток, кроватей.
На мелководье торчали облепленные тиной смятые остовы
автомобилей, снесенных потоком в реку. Разговорившись с
попутчиками, я выяснил, что здесь на десятки километров
к северу от Вулкана население страдает ежегодно от раз¬
рушительных наводнений. А последний разлив Таг затопил
три поселка до самых крыш. Сотням бездомных пришлось
пережидать потоп в окрестных сопках Аппалачей. Жители
на берегах Таг уже долгие годы просят власти соорудить
на реке защитную* дамбу, но денег на ее постройку не дает
губернатор штата Рокфеллер. В общем, та же история, что
и с мостом для Вулкана.
Неделю спустя мне позвонил в Нью-Йорк мэр Ро¬
бинет:
— Помните, я говорил, что администрация может не
выполнить свое обещание сделать нам мост?
— Помню.
— Так и есть! — воскликнул мэр.— Южнее нашего по¬
селка в речной пойме Таг один крупный землевладелец уго¬
варивает сейчас власти штата сместить стройплощадку
обещанного моста от Вулкана к угодьям этого богатея.
А ему покровительствует губернатор.
— Что же будет?
— Будет наше неизбежное столкновение с губерна¬
тором.
И вскоре Дон Кихот из Аппалачей атаковал в лобовую
всемогущего Рокфеллера. Мэр Вулкана отправился в сто¬
лицу штата, созвал городских журналистов и устроил
пресс-конференцию.
— Наш губернатор-миллионер,— заявил Робинет,—
корчит из себя демократа. Баллотируясь на выборах, он,
Джон Рокфеллер IV, предлагал избирателям именовать его
без всякой помпы семейным прозвищем Джей. И на обе¬
щания простакам он не скупится! Послушайте, какое пись¬
мо я от пего получил:
«Дорогой мистер Робинет! Я давно осведомлен о транс¬
портной проблеме ваших односельчан в Вулкане. И теперь
42

и смогу помочь вам. Учтите, пожалуйста, что Западной
Виргинии больше не нужна негативная шумиха, раздуваю¬
щая темные аспекты жизни населения нашего штата в от¬
дельных его районах».
— Но сейчас он увиливает от данного обещания! — про¬
должал мэр.— А ведь я наивно понадеялся, что Джей по¬
рядочный парень. Он же не сдержал своего слова. И боль¬
ше я не доверяю этому типу!
В ответ на дерзкий вызов Рокфеллер отмалчивался. Од¬
нако его секретари связались по телефону с непочтитель¬
ным крикуном и предложили ему во избежание суровой
кары «не выставлять нас на посмешище». Они пригрозили
расплатой за «публичные оскорбления». И обозвали его в
газетах «бузотером».
Тем не менее Робинет повторно решился на неравный
поединок с губернатором, когда тот, объезжая свою вот¬
чину с целью завоевать популярность у избирателей, про¬
следовал со свитой через городок Мэтеван близ Вулка¬
на. В минуты торжественного въезда на главную улицу
Мэтевана автокортежа губернатора Робинет бросился на¬
перерез лимузину Рокфеллера, вынудил того выйти из ма¬
шины и выслушать претензии к нему на виду у сбежав¬
шихся горожан. Попав впросак, опытный политик пе стал
перечить своему обличителю при нежелательных свидете¬
лях. Губернатор хладнокровно выслушал Робинета, выда¬
вил даже стереотипную улыбку, помахал рукой толпе и
уехал.
Газеты расписали эту стычку с Рокфеллером. Подопле¬
ка новой сенсации была двойной. Во- первых, губернатор во
время своей предвыборной кампании больше всего сулил
избирателям штата отремонтировать их плохие горные до¬
роги, соорудить недостающие им мосты, построить плотины
против сокрушительных наводнений. Почти ничего из тех
обещаний он не реализовал. Тем самым единоборство с
ним мэра обманутой деревушки привлекло всеобщее вни¬
мание. А кроме того, пресса ухватилась за подвернувший¬
ся повод развлечь публику зрелищным шоу анекдотической
коллизии: против Джона Рокфеллера IV, прозванного не
только Джеем, но и «принцем голубых кровей», ополчился
безродный и безработный забияка. Уникальный матч: на
ринге — принц и нищий! Гонг! Первый раунд! Второй! Де¬
лайте ставки, леди и джентльмены! Эй, нищий глупышка,
как долго ты продержишься до нокаута?
У двух бойцов газетной баталии было лишь одно сходст¬
во: они сверстники. А их весовые категории в пересчете на
43

доллары определились следующим образом: у Робинета —
стабильный ноль, у Рокфеллера — семейный капитал в
10 миллиардов долларов. Рокфеллер израсходовал на свою
предвыборную кампанию 13 миллионов, уплатив за каж¬
дый поданный за него голос по 30 долларов. После выбо¬
ров один дотошный репортер спросил губернатора:
— Скажите откровенно, сколько у вас лично денег?
— Если откровенно,— усмехнулся Рокфеллер,— то их
у меня во много, много, много раз больше, чем у вас.
Бытует мнение, что в Америке опознают миллионеров
отнюдь не по костюму, а только по чековой книжке. Но
это никак не применимо к Робинету и Рокфеллеру. Пер¬
вый и по его обноскам, и по исхудавшему лицу — бедняк.
Второй — молодцеватый с виду здоровяк, одетый подчерк¬
нуто элегантно, а ростом он в полтора раза выше худосоч¬
ного мэра. Когда Робинет с юности надрывал здоровье в
подземных забоях, наследный принц рокфеллеровских
миллиардов благоденствовал в тепличной атмосфере при¬
вилегированного Гарвардского университета. Джон Роби¬
нет с детства привык жить в бараке, а будущий губерна¬
тор Джей рос в роскошном палаццо фамильной усадьбы
Покантико. Это поместье Рокфеллеров занимает 2 тысячи
гектаров. Там воздвигнуто несколько дворцов, окаймлен¬
ных фонтанами, полянами для игры в гольф, садами и ро¬
щами экзотических деревьев из дальних стран. На лужай¬
ках — павильоны с плавательными бассейнами, теннисны¬
ми кортами, кегельбаном и биллиардным залом. В конюш¬
нях — отборные рысаки для любителей погарцевать на
свежем воздухе. А в гараже для мотопрогулок по обшир¬
ному парку — бесшумные электромобили. И еще — мно¬
жество слуг, шоферов, конюхов, телохранителей и сторо¬
жей этого рокфеллеровского княжества, превышающего
европейское Монако в десять раз по размеру территории.
Зачем, казалось бы, принцу Джею менять его беспеч¬
но сладкую жизнь на хлопотное губернаторство в беспо¬
койной Западной Виргинии с ее стихийными бедствиями и
шахтерскими стачками? А затем, что он в открытую моби¬
лизовал полицию штата на подавление забастовок уголь¬
щиков. И тут у него был свой резон: крупнейший в Запад¬
ной Виргинии угледобывающий концерн «Консолидейшп
коал» принадлежит финансово-промышленной империи
Рокфеллеров. Принц из династии ненасытных стяжателей,
купив пост губернатора, использовал теперь государствен¬
ную власть ради умножения своего баснословного ка¬
питала.
44

По и этого ему было мало. Он разглагольствовал неод¬
нократно в интервью с газетчиками, что у него идеальный
пример для подражания — его покойный дядя Нельсон
Рокфеллер, бывший губернатор штата Нью-Йорк и вице¬
президент США. Он при жизни не скрывал своей заветной
мечты стать первым в его роду хозяином Белого дома. Он
умер, не дойдя до поставленной цели всего один шаг. Был
случай, когда его напрямик спросили: «С какой поры вы
возмечтали овладеть Белым домом?» И он ответил: «С ран¬
него детства. Уже тогда у меня было все, что пожелаю.
О чем же еще, кроме Белого дома, оставалось мечтать?»
О том же возмечтал вслед за ним и его племянник. Га¬
лета «Нью-Йорк тайме» авторитетно утверждала, что
«принц Рокфеллер нацелился на президентство». И тут он
негаданно поскользнулся: нищий мэр из нищенского по¬
селка мог несмываемо запятнать позолоченный «имидж»,
то есть показной снаружи образ, честолюбивого принца.
Мой репортаж из Вулкана перепечатала газета Компар¬
тии США «Дейли уорлд». Из-за бесконечной травли ком¬
мунистов в США тираж их газеты невелик, но все-таки ре¬
портаж вызвал отклики в перворазрядных буржуазных из¬
даниях, включая многотиражную «Нью-Йорк тайме». А
затем из Москвы мэр Вулкана получил ответное письмо:
«Уважаемый господин Робинет! В трудную для вас ми¬
нуту вы вспомнили о нашей стране, о советских людях.
'Гем самым вы воздали должное добрым чувствам, которые
присущи советским людям. Мы выражаем вам наше со¬
чувствие в связи с трудностями, выпавшими на долю жи¬
телей вашего поселка. Советский Союз упорно и настойчи¬
во предлагает практические меры к сокращению военных
бюджетов и обузданию гонки вооружений ради упрочения
мира и с целью высвободить огромные средства на обе¬
спечение жизненного благополучия множества людей, на
мирное строительство дорог, мостов, школ, госпиталей, жи¬
лых домов. Во имя этих целей Советский Союз твердо на¬
мерен и впредь проводить курс на дальнейшее улучшение
советско-американских отношений, ибо только такой курс
отвечает высшим национальным интересам наших стран.
Советские люди всегда стремились и стремятся к взаимо¬
пониманию с народом Соединенных Штатов. Это соответ¬
ствует интересам всех народов мира».
Можно вообразить, как свирепо и бессильно поносили
неугомонного мэра его недруги в губернаторских апарта¬
ментах. И не только там. Телеграфные пресс-агентства
процитировали неосторожное высказывание назначенного
45

Рокфеллером начальника департамента транспортных
коммуникаций. Этот деятель по имени Чарльз Престон
сгоряча сболтнул: «Из Вашингтона нам подсказали: по¬
стройте наконец треклятый мост и заткните глотку этому
строптивцу Робинету! История уж слишком позорная
для нас. Дошло ведь до международного скандала».
И вот я услышал по телефону ликующий голос Джона
Робинета:
— Наши власти объявили, что приступят па днях
к строительству моста для Вулкана! Передайте в Москву
огромное сердечное спасибо от наших людей. Передайте,
что у нас на речке Таг будет отныне мост американо-со¬
ветской дружбы!
Через полгода мост построили, и на церемонию его от¬
крытия мэр попросил меня приехать. Однако государст¬
венный департамент США сперва запретил мне выехать в
Вулкан. Это сделали в отместку за то, что тремя месяцами
ранее я описал в «Литературной газете», как посетил в
штате Колорадо смертоносный арсенал Пентагона со скла¬
дом сотен колоссальных бомб, начиненных нервно-парали¬
тическим газом. После той корреспонденции государствен¬
ный департамент США наложил табу на все мои поездки.
К тому же мой телефон был издавна подключен к пульту
тайного подслушивания охранки ФБР. А простодушный
мэр Робинет, приглашая вновь меня в гости, сказал по те¬
лефону:
— Празднуя открытие моста, мы хотим прикрепить к
нему два флага — американский и советский. Наш флаг
у меня имеется. А вы привезите ваш!
Представляю, как, подслушав это, взбеленились в ФБР.
И не видать бы мне больше ни Вулкана, ни его мэра, ни
нового моста, если бы не заступилась боевито за меня бес¬
страшная «Дейли уорлд», обвинившая вашингтонские вла¬
сти в незаконной дискриминации советского корреспонден¬
та. Обмолвились об этом и буржуазные газеты. Надоевший
властям скандал из-за моста для Вулкана опять разгорал¬
ся. Мне позвонил важный правительственный чиновник и
спросил, собираюсь ли я въехать в Вулкан под красным
флагом? А я попросил его успокоиться: хочу поехать туда
без флага, не буду произносить никаких возбуждающих
речей, не намерен вмешиваться в чужие внутренние дела,
Д кроме того, моя командировка в США уже на исходе и
Спустя месяц я вовсе уеду домой. Услышав мои заключи¬
тельные слова, он облегченно воскликнул: «Гуд лак,
мистер Андронов!» Сие означало «счастливого пути!»,
46

Л по интонации собеседника — «скатертью дорога!». И мне
разрешили попрощаться с друзьями в Вулкане.
За два дня автопутешествия я добрался из Нью-Йорка
до знакомой горной речки и пересек ее по новенькому бе¬
тонному мосту. Он внешне ничем не примечателен: серо¬
ватый, без каких-либо украшений, длиною не свыше ста
метров, однопролетный и настолько зауженный, что двум
встречным машинам на нем не разминуться. Однако на его
открытие съехалось множество гостей из окрестных го¬
родишек, шахтерских селений, фермерских хуторов. Празд¬
нично одетые люди усеяли оба берега реки, разгуливалп
по мосту, весело толпились вокруг героя торжества — мэра
Робинета, который посреди моста гордо размахивал древ¬
ком выцветшего старенького флага со звездами и полосами.
Увидев меня, мэр бросился обниматься. И вопреки аме¬
риканским обычаям мы с ним крепко, по-русски расцело¬
вались.
Знакомые мне и незнакомые жители окружили нас о
Робинетом, поздравляли, пожимали руки, смеялись. Какой-
то предприимчивый американец в мундире авиатора при¬
вез на грузовике к мосту надувной воздушный шар с гон¬
долой, усадил в нее мэра и меня, размотал прицепленный
к гондоле канат, и мы вдвоем вознеслись ввысь над мостом.
Мэр кричал: «Ура! Победа!» С земли пронзительно свисте¬
ли и аплодировали. Детвора верещала: «И мы хотим!
И нас покатайте на шаре!» Потом мэр, спустившись на¬
земь, разрезал красную ленту между перилами моста и
провозгласил здравицу в честь дружбы с Советским Сою¬
зом.
Суть всей этой истории подметил, по-моему, довольно
зорко посетивший Вулкан американский журналист Дэвид
Хесс: «Для большинства здешних обитателей борьба за
мост свелась не только к публичной огласке их нужд и не
только к удовлетворению их экономической потребности
иметь транспортную связь с внешним миром. Они говорят,
что хотят добиться от властей уважения к ним как полно¬
правным гражданам и тем самым обрести духовную веру в
свои силы и жизнеспособность их малой общины». Да,
новый мост состоял не только из бетонных плит.
Вечером мы с мэром сидели в его бараке и вспоминали
совместно пережитое. Я сказал ему, что готовлюсь к отъез¬
ду домой. Мы договорились переписываться. Но разговор о
завтрашнем дне получился грустным. Робинет рассказал,
что губернатор штата, не простив нанесенных обид,
допекает теперь мэра исподтишка. По поселку и округе
47

распускают о Робинете гнусные сплетни. Будто он сек¬
ретно получает деньги от русских. Будто магнаты Голли¬
вуда уплатили ему тысячи долларов за право отснять
фильм о мосте для Вулкана. Будто он стал подпольным
миллионером и прячет от всех свои барыши. И будто он
ратовал за постройку моста лишь ради наживы и едино¬
личной славы.
— По ночам меня будят анонимными телефонными
звонками,— сетовал мэр.— Шипят: «Ты, гадина, продался
коммунистам. Берегись, прикончим тебя!»
— Но ведь население поселка за вас?
— Сегодня. А завтра? Люди у нас темные и неиску¬
шенные, их легко околпачить, возбудить у них подозре¬
ния, зависть, злобу. У нас в штате орудует ку-клукс-клан.
Правят антикоммунисты. Один разок я их прижал, но и
за это пощады от них не будет...
Наутро мы распрощались. Робинет был немногословен.
Приподнятое настроение вчерашнего праздника улетучи¬
лось. Да и мне было муторно: увижу ли снова когда-ни¬
будь этого ставшего мне дорогим правдоискателя-одиноч¬
ку? Вот и последнее наше рукопожатие. Шагаю от его
барака к автомобилю, а Джон присел на пороге и смотрит
молча на меня. Завожу мотор, даю прощальный гудок.
Джон утирает рукой глаза. Уезжаю. И помню до сих пор,
как сидит он сиротливо на пороге барака и смотрит зату¬
маненным взглядом на уезжающего друга, на мост, на
предстоящую ему непростую жизнь.
А в Нью-Йорке меня поджидала связка писем. Бездом¬
ный бедняк из Чикаго повествовал о грустной истории сво¬
ей жизни. Политзаключенные из тюрьмы на юге штата
Иллинойс рассказывали о том, каким они подвергаются
унижениям. Вождь индейского племени в Калифорнии
прислал копию петиции его сородичей с просьбой вернуть
отнятые у них земли резервации. Фермеры из Джорджии
говорили об обирающих их спекулянтах-перекупщиках
сельскохозяйственной продукции. Повсюду в Америке без¬
брежное море людских невзгод. А случай с мостом на реч¬
ке Таг — лишь небольшой эпизод американской жизни.
После моего отъезда из США истек год, а от Робинета
не пришло ни одного письма. И я из Москвы позвонил ему
в Вулкан, но вместо мэра ответила телефонистка:
— Телефон под заказанным вами номером отключен.
— Тогда найдите, будьте любезны, в вашем справоч¬
нике имя Джона Робинета и сообщите мне номер его те¬
лефона.
48

— Джон Робинет не числится в справочнике телефо¬
нов Западной Виргинии.
— Это точно?
— Да, сэр.
Как же быть? Я вспомнил, как встречался в Нью-
Порке с либреттистом Лоуренсом Дюкором, который сочи¬
нял тогда музыкальную пьесу о мосте для Вулкана, ездил
туда, общался с мэром и прочими сельчанами. Позвонив
Дюкору, я услышал от него, что Робинет куда-то запро¬
пастился и его местопребывание неведомо. По моей прось¬
бе Дюкор позвонил позже в Вулкан, наводил справки у
известных ему журналистов Западной Виргинии. Потом
Дюкор сказал мне по телефону:
— Джон пропал бесследно.
— Не оставив никому своего нового адреса?
— Именно так.
— Что же, Лоуренс, там произошло?
— Раньше, Иона, вы были смекалистый малый.
— Его затравили, и потому он оттуда скрылся?
— Вы попали в точку.
Таков эпилог этой истории. Еще добавлю, что принц-
губернатор Рокфеллер и его сосед-губернатор штата Кен¬
тукки совместно подавили ту шахтерскую стачку, с кото¬
рой я начал свое повествование. Особо жестоко расправи¬
лись с забастовщиками на шахте «Джастус». Против них
двинули штурмовой отряд полиции на бронемашинах.
В непокорных шахтеров стреляли, арестованных били, ло¬
мали им руки и ноги. 85 активистов стачки отконвоирова¬
ли в тюрьму. Даже газета «Вашингтон пост», столичный
рупор власть имущих, назвала эту расправу «кровавым
побоищем».
Вот и все. А у меня сохранились от тех дней лишь
сувениры от Джона Робинета — неувядающая искусст¬
венная гвоздика и тонкая брошюрка о единственной в
шахтерском поселке Вулкан туристической достопримеча¬
тельности. О ней сказано так:
«Население Вулкана теперь, после обращения к Совет¬
ской России, имеет свой мост. Это маленький мост, но его
символическое значение велико. Этот мост как бы симво¬
лизирует надежду на то, что две великие страны, которые
сегодня конфликтуют, смогут перебросить мосты через их
разногласия, преодолеть их конфликты и работать к вза¬
имному благу».

жизнь
ЗА РЕШЕТКОЙ
Когда выезжаешь из Нью-Йорка на север и держишь путь
по левому берегу полноводного Гудзона, то сперва ми¬
нуешь городские окраины, потом пустыри и зеленые пере¬
лески, а затем видишь один за другим одинаковые, слов¬
но близнецы, одноэтажные аккуратные поселки. И только
миль через 50 встречаешь первую нестандартную досто¬
примечательность американского ландшафта — похожее
на средневековый замок тяжеловесное сооружение на хол¬
ме возле автострады. Это место называется Мэттевэн.
Постройки на холме состоят из полдюжины грязно¬
бурых кирпичных корпусов с островерхими стрельчатыми
крышами. Узкие окна-бойницы зарешечены толстыми же¬
лезными прутьями, покрытыми ржавчиной. Вокруг цита¬
дели — пятиметровый забор из стальной проволоки. Перед
забором — мертвая зона нетронутой земли, затем вторая
линия проволочного ограждения. У корпусов никого не
видно. И тихо было там, когда я туда добрался, так на ред¬
кость тихо, будто обитатели заснули вечным сном.
Но тишина оказалась на поверку обманчивой. За без¬
молвными стенами замка на холме кипели жаркие люд¬
ские страсти. Там в зарешеченных казематах томились в
заточении 326 человек. Из них 200 узников взбунтовались
и потребовали справедливости от американского правосу¬
дия. В Мэттевэне находилась тюрьма, да притом необыч¬
ная: психиатрически-исправительная, то есть тюремный
сумасшедший дом.
И в этом необычном заведении случилось необычное
происшествие: узники психиатрической тюрьмы смогли,
как нормальные люди, организовать коллективное выступ¬
ление протеста, выдвинули ясные претензии к властям,
наладили круглосуточную самооборону в тюрьме и уста¬
новили самоуправление. Да, впрочем, сумасшедшие они
в действительности или нет?
50

Об этом я напрямик спросил, приехав в Мэттевэн, чи¬
новника тюремной администрации Уильяма Шнитцера.
Он уклончиво ответил:
— Мы тут не знаем, по совести говоря,— сказал Шнит¬
цер,— кого нам сюда присылают: здоровых или больных
заключенных. Весьма вероятно, что часть из них здоро¬
ва. Психиатрия — дело тонкое. Я же сам — бывший воен¬
ный летчик. И давать вам какие-либо разъяснения о на¬
ших тюремных делах не имею права без позволения выс¬
шего начальства.
— Ну так сообщите своим начальникам,— предложил
л,— о приезде советского журналиста. Не станете же вы
отрицать, что в тюрьме у вас мятеж заключенных! Об этом
уже известно. Будет лучше, если вместо слухов я получу
от вас достоверные факты.
Мой собеседник с явным сомнением и опаской взялся
на телефон и принялся звонить верховному тюремному
начальству в столицу штата Нью-Йорк город Олбани. По¬
том Шнитцер побежал консультироваться с директором
тюрьмы. Вернулись они ко мне вдвоем с директором Вито
Торнулло. И далее действовали сообща: проверяли мои
журналистские документы, задавали массу вопросов, зво¬
нили опять своим шефам, шептались и что-то нервно об¬
суждали, снова звонили по телефону, просили у боссов
инструкций и не скрывали от меня своего волнения. Оно и
понятно: бунт в Мэттевэне с определенным политическим
умыслом замалчивался так называемой «большой прессой»
США, которая предпочитала вместо того распространять
клеветнические измышления о психиатрических лечебни¬
цах в социалистических странах.
— Вы пытаетесь что-то скрыть? — спросил я главных
тюремщиков Мэттевэна.— У вас наказывают строптивых
заключенных пыткой электрошоком?
— Ничего подобного! — воскликнул Шнитцер.— В
других тюремных клиниках это, быть может, используют,
а мы не применяем. У нас только смирительные рубаш¬
ки, ремни и наркоз. Откуда вы разузнали про электрошок?
— Все это знают. Сходите на кинофильм «Испытание
сумасшедшим домом». Там показано, как у вас поступают
с абсолютно здоровыми нарушителями тюремных поряд¬
ков...
«Испытание сумасшедшим домом» — художественная
кинолента, но снималась опа в настоящем психиатриче¬
ском госпитале близ города Сейлем в штате Орегон. Сцена¬
рий фильма был создан по одноименному роману жителя
51

Орегона литератора Кена Кизи. Примечательно, что
первоначальный киносценарий по роману Кизи был при¬
нят в штыки финансовыми боссами Голливуда: сумасшед¬
ший дом в книге Кизи слишком сильно походил на гро¬
тескный слепок современного американского общества.
Поэтому полтора десятилетия спустя после выхода сочи¬
нения Кизи его заново переделали в Голливуде, выхоло¬
стили изрядно в социальном отношении и только тогда
воспроизвели на экране. Однако даже в таком приглажен¬
ном виде этот фильм потряс всю Америку и завоевал пять
золотых призов кинопремии Оскара. За последние сорок
лет, как отмечали американские кинокритики, не было в
США столь популярного и вместе с тем правдоподобного
фильма.
Эта кинокартина и ее литературный первоисточник по¬
зволили мне перед поездкой в Мэттевэн совершить как бы
предварительную экскурсию за решетки и запоры аме¬
риканских психиатрических заведений. Кинофицирован¬
ное «Испытание сумасшедшим домом» начинается с того,
что в «желтый дом» под городом Сейлемом доставляют из
местной тюрьмы нового пациента — совершенно нормаль¬
ного умственно американца 35 лет по имени Рэнди Мак-
мэрфи. Его предыстория вкратце такова: он юношей был
мобилизован в армию, отправлен на войну в Корею, на¬
гражден там боевым орденом, но вскоре разжалован и де¬
мобилизован за пререкания с офицерами. А вслед за тем
он по возвращении в США был посажен в тюрьму за «на¬
рушение общественного спокойствия» — стычки с поли¬
цией и представителями властей. В тюрьме Макмэрфи
тоже проявлял неповиновение, за что его и отправили в
сумасшедший дом с «предположительным диагнозом —
признан психопатом». И врачеватели умалишенных сог¬
ласились с тюремщиками: раз американский гражданин
бунтует против общественных порядков, значит, он и
впрямь опасный психопат.
И вот лжесумасшедший Макмэрфи, очутившись среди
умственно больных людей, обнаруживает с изумлением,
что среди них есть такие же, как он, люди со здоровой пси¬
хикой. Например, индеец по кличке Вождь вовсе ничем не
болен. Но он даже не просит его освободить, так как ему
идти отсюда, как он объясняет, некуда: вся земля его пле¬
мени отобрана белыми поселенцами, и его соплеменники
вымирают семья за семьей в голоде и нищете. А другой
пациент, по имени Хардинг, посажен в сумасшедший дом
по навету возненавидевшей его супруги. Некоторых подоб¬
52

и мм образом засадили сюда алчные наследники или ком¬
паньоны по бизнесу. Все это администрация больницы хо¬
роню знает, но скрывает от внешнего мира.
Чтобы держать в узде здравомыслящих узников су¬
масшедшего дома, их постоянно запугивают. Каждый из
них должен ежедневно составлять письменный донос о по¬
ведении и высказываниях соседа. За отказ делать доно¬
сы — наказание. Самая легкая кара — болезненная инъ¬
екция одурманивающего наркотика. Наказание второй
степени — пытка электрошоком, которую обитатели гос¬
питаля называют «выжиганием мозга». Третья, наивыс¬
шая мера наказания применяется в крайних случаях упор¬
ного неповиновения узника: его подвергают «лобото¬
мии» — операции лобовой части мозга, после чего человек
превращается в бездумное покорное полуживотное, ста¬
новится подопытным двуногим кроликом.
— Мы все тут кролики, мой друг Макмэрфи,— говорит
один из персонажей «Испытания сумасшедшим домом»,
Хардинг.— И я кролик, и другие жертвы этого дома тоже
кролики. Но пойми меня правильно, мы очутились здесь
нс потому, что мы кролики. Мы были бы кроликами по¬
всюду. А сюда нас загнали оттого, что мы не сумели на
воле приспособиться к нашему кроличьему положению.
Мир принадлежит сильным, мой друг! Ритуал нашей жиз¬
ни основан на том, что сильные становятся еще сильнее,
пожирая слабых. Мы должны признать сей факт. Мы
должны приспособиться к такому закону существования.
Ведь кролики признают силу волка. Когда волк неподале¬
ку, то кролик со страху прячется в норку. Он знает свое
место. Он не станет вызывать волка на бой. Уразумел
ты это? Понял?
Но Макмэрфи отказывается стать кроликом и уговари¬
вает товарищей по несчастью поднять бунт против их му¬
чителей. За это Макмэрфи подвергают пытке электрошо¬
ком. В перерывах между истязаниями ему предлагают:
«Признай, что был не прав, продемонстрируй готовность
рационального поведения и будешь немедленно избавлен
от обработки». В ответ Макмэрфи кричит: «Нет!» И его
снова пытают...
В заключительных кадрах фильма три дюжих больнич¬
ных санитара в полночь вносят тело бунтаря Макмэрфи
в палату его друзей. Те вскакивают с кроватей и вместе
читают в изголовье неподвижного тела лаконичную запи¬
ску: «Рэнди Макмэрфи. После операции — лоботомии».
Один из узников в ужасе произносит:
53

— Вот образец того, что может случиться, если ты бро¬
саешь вызов нашей социальной системе.
Но вернемся в Мэттевэн к реально существующему
сумасшедшему дому. Туда меня после долгих проволочек
все же допустили в сопровождении тюремного админист¬
ратора Уильяма Шнитцера. Он повел меня к воротам
тюрьмы и предложил снова предъявить мои документы
вооруженному стражнику. Тот спросил:
— Оружие есть?
— Нет.
— Повторяю,— настаивал стражник,— оружие име¬
ете?
— Не имею.
Ворота стальной проволочной ограды бесшумно отво¬
рились, и мы прошли на пустынный тюремный двор.
Я полюбопытствовал, почему так допытываются насчет
оружия? Мой спутник ответил, что стража опасается тай¬
ной доставки оружия бунтовщикам внутри тюрьмы.
— Однако должен подчеркнуть,— добавил Шнит¬
цер,— что заключенные ведут себя мирно, дисциплини¬
рованно, не допускают актов насилия. Они отлично орга¬
низованы. Избрали для руководства ими «Комитет узни¬
ков». Комитет ведет переговоры с директором нашего
тюремного госпиталя. Выступление протеста носит пока
характер мирного неповиновения. 200 заключенных объ¬
явили голодовку, отказались спать ночью, а днем бойкоти¬
руют тюремный распорядок мероприятий.
— Все это просто загадочно! — не выдержал я.— Как
могут душевнобольные преступники вести себя столь ра¬
зумно и цивилизованно?
— Не берусь, как уже говорил, определять состояние
их психики,— сказал Шнитцер.— Что же до их преступ¬
ного прошлого, то многие из них попали сюда после того,
как суды над ними не смогли собрать достаточно улик
для вынесения приговоров, но сочли тем не менее необхо¬
димым отправить обвиняемых за решетку.
— Неужели они так опасны?
— Далеко не все. Когда в тюрьме было спокойно, то
мы выпускали временами до ста заключенных па днев¬
ные приработки в окрестных поселках. И никаких жалоб
на них не было.
Мы вошли в тюремный корпус. В первой комнате на¬
ходились трое охранников. Они опять спросили меня об
оружии и потребовали, чтобы я прошел проверку рентге¬
ном для выявления металлических предметов. Мпе прика-
54

ihiji it снять очки, ручные часы, вынуть из карманов ключи
и монеты. Однако и после этого просвечивание обнару¬
жило у меня нечто подозрительное, что оказалось пряж¬
кой поясного ремня. Пришлось его тоже снять. А в завер-
один из стражей отпечатал мне на руке каким-то
фосфорным составом замысловатый шифр из букв и по¬
моров. Это, как сказали, на случай предотвращения побе-
из тюрьмы какого-нибудь узника, если заключенные от-
(»ерут у меня одежду и документы.
Наконец стражники отомкнули толстенную брониро-
iiniiiiyio дверь, и мы попали в соседнее помещение, где я
ожидал увидеть узников, но вместо того встретился еще
с пятью охранниками. Последовала новая проверка, затем
открыли следующую железную дверь, и мы двинулись
по узкому коридору с тяжелыми крепостными сводами.
II опять открывались пудовые двери, скрипели запоры,
стояли па постах тюремщики, а над их головами по всему
дому были развешаны на стенных кронштейнах телеви¬
зионные камеры с бдительными совиными зрачками круг¬
лых объективов. Тюрьма внутри напоминала подводную
лодку, где каждый отсек герметически отгорожен от дру¬
гих. Вырваться отсюда вряд ли возможно.
И вот мы входим в тюремно-больничную палату и здо¬
роваемся с ее обитателями. Их человек сорок. Они смот¬
рят на Шнитцера как на старого знакомого, а на меня с
откровенным любопытством. Подходят ко мне. Жмем друг
ДРУГУ руки. Я рассматриваю их лица, выслушиваю их при¬
ветствия и не замечаю у этих людей ничего ненормально¬
го, необычного, настораживающего.
Двое из них сидят у стола возле окна и что-то
пишут. Кажется, письма. Один на кровати в углу чи¬
тает книгу. Четверо смуглолицых парней играют в лото
на ящике у стены, а над ними висит бумажный мно¬
гоцветный флаг Пуэрто-Рико с рукописным лозунгом
«За свободу и независимость!». Обращаюсь к этим пар¬
ням:
— За что сюда попали?
— Попали вот за это! — тычет пальцем в лозунг на
флаге молодой пуэрториканец.— А вы кто такой?
— Я журналист.
— Журналист? — презрительно усмехается парень.—
Что же вы уже вторую неделю не сообщаете в прессе о
нашем протесте?
Объясняю, что я не американский, а советский журна¬
лист и собираюсь написать о происходящих тут событиях.
55

Но мне не верят, хотя вокруг уже толпятся плотным
кольцом и наседают: «Покажи документы!»
Показываю. Между тем мой тюремный гид Шнитцер
уже успел сбегать за подкреплением стражников, и они
пробиваются ко мне сквозь толпу. Заключенные громко
требуют от Шнитцера: «Приведите сюда нашего руково¬
дителя! Пусть он расскажет этому русскому о нас всю
правду!»
Шнитцер встревожен и рассержен. Он заявляет, что
тут не место для митингов. Просит узников утихомирить¬
ся. И обещает при условии их послушания устроить
встречу со мной предводителя взбунтовавшихся заключен¬
ных.
Стражники поспешно выводят меня из бурлящей па¬
латы и конвоируют по лабиринту коридоров до большого
зала тюремной столовой. Там меня ждет еще один сюр¬
приз.
Переступив порог столовой, я останавливаюсь от не¬
ожиданности: на всех четырех стенах тюремного зала свер¬
кают яркими сочными красками крупные выразительные
фрески. На них пейзажи Америки — северные сосновые
леса, южные бескрайние прерии, просторы распаханных
полей под ослепительно голубым небом, широкие реки,
водопады, мосты и автострады, городские улицы в иллю¬
минации вечерних огней неистовой рекламы. И все это —
колоритно, оригинально, жизнерадостно! Будто гимн под
тюремными сводами во славу воли и красоты.
— Того, кто это нарисовал, сейчас приведут,— изве¬
щает, входя в столовую, Шнитцер.
Спустя десять минут тюремщики вводят худощавого
негра с интеллигентным тонким лицом. Знакомимся. Его
зовут Роберт Уитфилд. Ему 44 года. Из них последние три
проведены в Мэттевэпе. До того па свободе он был ху¬
дожником. Окончил Бостонский университет. Осужден,
как он мне признался, за мелкий уголовный проступок.
Теперь проходит нелегкие тюремные университеты, не
расставаясь со своим искусством и сохраняя мужество.
Взбунтовавшиеся в Мэттевэне заключенные избрали Уит¬
филда главой созданного ими «Комитета узников».
— У нас много жалоб на дурное обращение с заклю¬
ченными,— говорит Уитфилд,— но главная претензия, из-
за которой мы протестуем, состоит в следующем: нас пе¬
ревели сюда из разных тюрем, держат здесь тоже на суро¬
вом тюремном режиме, а когда наступает срок освобож¬
дения того или иного узника, то никого не отпускают па
56

том основании, что мы, мол, душевнобольные. Это беззако¬
ние, открытый произвол!
— Есть ли среди вас,— спрашиваю я,— настоящие
умалишенные?
— Среди двухсот участников голодовки-стачки таких
пет,— отвечает Уитфилд.— В нашем выступлении не уча¬
ствует около ста заключенных, которые страдают действи¬
тельно различными формами нервно-мозговых заболева¬
ний. Их мы, естественно, и не призывали к вступлению в
наши ряды. Но разве справедливо и гуманно держать этих
больных людей в здешних тюремных казематах без до¬
статочной медицинской помощи и лечения? Им место по
закону не в тюрьме, а в обычной психиатрической боль¬
нице.
— А как угодили сюда остальные двести участников
стачки?
— Одних перевели сюда за строптивый нрав и сопро¬
тивление властям,—рассказывает Уитфилд.— Другие по¬
пали к нам прямо со скамьи подсудимых по настоянию
прокуроров, которые не смогли добиться осуждения обви¬
няемых легальным путем. Третьи сами, как ни странно,
способствовали их отправке из мест заключения в тюрем¬
ный сумасшедший дом, ибо рассчитывали, по наивности,
найти тут более легкие условия заточения. Но в итоге уз¬
ники всех перечисленных трех категорий очутились здесь
и стальной мышеловке. Нас содержат еще строже, чем в
тюрьме, да притом, объявив сумасшедшими, никого не
освобождают ни полностью, ни на поруки. Недавно мы по¬
лучили от властей 36 отказов тем, кто подлежал освобож¬
дению. Один из заключенных с отчаяния пытался пове¬
ситься. Второй вскрыл себе вены. И тогда все сказали —
хватит терпеть молча! Требуем справедливости! И начали
тюремную стачку...
— Велики ли у вас шансы на успех?
— Да нет,— признает откровенно мой собеседник.—
На полную победу я уже не надеюсь. Власти не хотят нам
уступать. А пресса нас не поддержала, замалчивает наше
выступление, и потому мы лишены сочувствия и помощи
общественности. Уповаю теперь только на то, что адми¬
нистрация тюрьмы, быть может, согласится перевести хо¬
тя бы часть моих сокамерников в регулярные психиатри¬
ческие лечебницы, чтобы там засвидетельствовали наше
подлинное состояние здоровья. Большего нам почти на¬
верняка не добиться.
— А вы сами персонально на что надеетесь?
57

— Если переведут в другой, настоящий госпиталь,—
сказал Уитфилд,— то попрошу, чтобы разрешили там раз¬
рисовать, как тут, стены яркими красочными фресками.
Пусть па пих смотрят несчастные люди и хоть немного
радуются жизни. А для меня рисовать — это тоже счастье.
Если бы мне позволили покрыть настенной росписью все
сумасшедшие дома в штате Нью-Йорк, то я, право же, со¬
гласился бы не добиваться на это время для себя освобож¬
дения!
И Уитфилд задорно смеется над собственной шуткой,
по его темные умные глаза не меняют застывшего в них
горестного выражения. И смех звучит в пустой тюремной
столовой как-то печально и неуместно. К Уитфилду под¬
ходят стражники, уводят его обратно в камеру. А меня
провожают до тюремных ворот, и снова гремят за моей
спиной бесчисленные железные запоры.
Вне стен тюремного «желтого дома» — солнце, весна,
молодая зелень на полянах, щебет птиц, сельское приво¬
лье. Возвращаясь в Нью-Йорк, включаю в автомобиле ра¬
дио и слышу разудалую джазовую мелодию. За нею пере¬
дают рекламу новейшего средства от пота, а потом —
сводку свежих новостей с особым упором на передачи аме¬
риканских корреспондентов из Москвы о неком откры¬
том ими у нас «преследовании инакомыслящих». Вот уж,
как говорится, с больной головы на здоровую! Пора бы им
сообщить миру о том, что творится у них дома под са¬
мым носом.
Бунт в «желтом доме» — явление, конечно, незауряд¬
ное и нечастое. Но в остальном, как я выяснил позже, тю¬
ремно-психиатрическое учреждение в Мэттевэне мало от¬
личается своими порядками от подобных ему американ¬
ских мест заключения. К югу от Нью-Йорка близ городка
Лаурел в штате Мэриленд есть психиатрический госпи¬
таль, откуда посчастливилось вырваться абсолютно здоро¬
вому молодому американцу, которого продержали за ре¬
шеткой 13 лет. Потом он блестяще сдал экзамены в Гар¬
вардский университет и выступил публично в Вашингтоне
с призывом помочь оставшимся в заточении товарищам.
Их там за малейший протест, по словам освобожденного
узника, «бьют тяжелыми резиновыми дубинками, связыва¬
ют и избивают палками», а за попытку побега швыряют в
карцер-одиночку.
Впоследствии стало известно, что в тюремной психиат¬
рической больнице штата Северная Каролина в городе
Маккейн объявил голодовку протеста заключенный Венд-
58

жамин Чавис, священник и борец за гражданские права
американских негров. «Чавис вовсе не болен, с чем согла¬
сен начальник тюрьмы в Маккейне,— сообщила газета «Ва¬
шингтон пост».— Чавис помещен, очевидно, в тюрьму-гос¬
питаль, ибо власти опасаются проявления его организатор¬
ских способностей в обычных многолюдных тюрьмах».
Чависа посадили в психиатрическую тюрьму за руко-
подство бурными массовыми демонстрациями негров в Се¬
верной Каролине против сегрегации в местных школах.
Из психоизолятора Чавис сумел передать свое политиче¬
ское обращение, которое напечатала газета американских
коммунистов «Дейли уорлд». Чавис объявил, что он ре¬
шился на голодовку протеста не только ради огласки учи¬
ненного над ним произвола, но и в поддержку брошенных
и сумасшедшие дома «других политических заключенных
в Соединенных Штатах».
Кто же эти заключенные и за что доподлинно их тер¬
зают? За ответом я поехал в американскую столицу.
II вскоре узнал там трагикомическую историю таксиста
Питера Геллера.
ЗАКЛЕЙМЕННЫЕ
БЕЗУМИЕМ
Питер Геллер, водитель такси в Филадельфии, просто¬
душно полагал, что в его стране всякий может без огляд¬
ки критиковать власти и жаловаться на них вышестояще¬
му начальству, вплоть до самого президента США. И вот
этот таксист, приехав в Вашингтон с жалобой на притес¬
нения местных властей, направился прямо к Белому до¬
му» где у ворот ограды попросил стражников передать его
письмо персонально президенту. Геллер также спросил:
— Как долго ждут обычно ответа из Белого дома?
— Сейчас выясним,— сказал ему один из вооружен¬
ных стражников и скрылся в пристроенной к воротам по¬
лицейской будке с пультом охранной сигнализации и те¬
лефонами правительственной Секретной службы.
Не прошло и пары минут, как к будке подкатил боль¬
шой черный лимузин с двумя пассажирами могучею тело¬
сложения и весьма решительного вида. Выпрыгнув мол¬
ниеносно из машины, они подступили к Геллеру с обеих
сторон и предложили ему занять место в их автомобиле.
'Таксист забеспокоился:
— Зачем? Разве я не имею права обратиться к прези¬
денту?
59

Вместо разъяснений его молча впихнули в лимузин,
стиснули на заднем сиденье с боков мускулистыми пле¬
чами два неразговорчивых конвоира и повезли быстро в
неизвестном направлении. Беспомощно озираясь, таксист
лишь видел, что его везут куда-то из центра столицы в
сторону западной окраины. Потом миновали мост через
Потомак, поехали по пригородному шоссе и свернули к
группе кирпичных зданий, окруженных каменной глухой
стеной. Там у зарешеченных ворот дежурили полицейские.
Они пропустили машину внутрь после краткой проверки
документов двух спутников перепуганного насмерть Гел¬
лера. Он взмолился:
— Да скажите хоть, кто вы такие и куда меня при¬
везли?
— Мы из Секретной службы,— прозвучал наконец от¬
вет.— Вы арестованы и находитесь в психиатрическом гос¬
питале святой Елизаветы.
Обомлевшего арестанта вывели из автомобиля и по¬
тащили под руки к дверям дома с железными прутьями на
окнах. За дверями Геллера встретили больничные санита¬
ры, обыскали его и посадили под замок в камеру-изолятор...
И пришлось бы бедняге-жалобщику еще хуже, если
бы не услышал о его злоключениях маститый вашингтон¬
ский юрист Ральф Темпл, принадлежащий к руководству
влиятельной общественной организации «Союз защиты
американских гражданских свобод». Спустя два дня пос¬
ле заточения Геллера в психбольницу Темпл добился ос¬
вобождения жертвы полицейского произвола.
— Умственно Геллер абсолютно здоров и очутился в
психиатрическом заведении только из-за попытки подать
жалобу лично президенту,— заявил мне Ральф Темпл при
нашей встрече в столичной резиденции «Союза защиты
американских гражданских свобод».
Впрочем,— добавил Темпл,— наш «Союз» вовсе не воз¬
ражает против насильственного психиатрического обсле¬
дования тех, чье поведение считается Секретной служ¬
бой потенциально угрожающим безопасности Белого дома.
Но ведь Геллер никому ничем не угрожал! Лишь за по¬
дачу жалобы бросать человека в сумасшедший дом —
это уж слишком! И это, к сожалению, не первый случай,
когда у нас в Вашингтоне хватают граждан и отвозят в
больницу святой Елизаветы за намерение пожаловаться
членам правительства. Любого такого жалобщика, каждо¬
го недовольного властями гражданина Секретная служба
старается прежде всего причислить к умалишенным.
60

— Сколько было подобных случаев?
— Десятка два на моей памяти за последнее время.
Л вообще, по признанию самой Секретной службы, ее со¬
трудники направляют в психлечебницы ежегодно в сред¬
нем 300 человек за обращение с разными жалобами лично
к министрам или президенту. Такое беззаконие наш «Со¬
юз» гласно осуждает. Но и нас министр юстиции США
публично назвал «сумасшедшими».
В заключение Темпл посоветовал мне посетить пси¬
хиатрический госпиталь святой Елизаветы и попросить
там разрешения осмотреть больничный корпус, прозван¬
ный «палатой Белого дома».
На территорию столичной психбольницы меня допусти¬
ли, но «палату Белого дома», однако, не показали. А най¬
ти ее без помощи непросто: главная вашингтонская пси¬
хиатрическая лечебница состоит из 125 корпусов, где со¬
держат около 5 тысяч человек. Почти все корпуса похожи
друг на друга, и сквозь оконные решетки или металличе¬
ские сетки слышны здесь повсюду дикие вопли, стопы, бе¬
зумный хохот, рыдания.
Администратор больницы Гарольд Томас, приняь меня
и административном корпусе, не стал отрицать общеизве¬
стного факта доставки сюда арестантов Секретной служ¬
бы. Но мой собеседник, спасая честь врачебного мундира,
валил всю ответственность на полицейские органы.
— Не мы, а они хватают нормальных людей и держат
вместе с умалишенными,— оправдывался Гомас.— Мы все
всего лишь выполняем распоряжения Секретной службы.
И в доказательство он продемонстрировал мне два до¬
кумента: инструкцию Секретной службы о больничном
контроле над «пациентами по делам Белого дома», а так¬
же стандартный бланк Секретной службы для регистра¬
ции ее узников в госпитале святой Елизаветы.
— Разве это не противоречит,— спросил я,— вашей
врачебной этике и американским законам о защите граж¬
данских свобод?
— А зачем всякие чудаки лезут со своими жалобами
напрямик к высшим властям? — усмехнулся цинично То¬
мас.— Пусть разбираются на месте, как им положено.
Спорить я не стал: не суйся, как говорится, со своим
уставом в чужой монастырь, а тем более сумасшедший
дом. И покидая его, отметил еще одну весьма колоритную
деталь: от ворот сего заведения уезжаешь по дороге, чье
название звучит кощунством — Авеню Мартина Лютера
Кинга. Погубив великого борца за гражданские права,
61

назвали теперь его светлым именем путь к воротам в кош¬
марный ад «желтого дома».
В сегодняшней вроде бы демократической Америке да¬
леко не все жертвы злого умысла или беззакония, попав
безвинно в «желтый дом», могут выбраться оттуда столь
быстро, как удалось жалобщику-таксисту из Филадельфии.
В штате Пенсильвания всего в 70 милях от его родного го¬
рода живет американец по имени Кеннет Дональдсон, ко¬
торого по вздорному политическому поводу держали в су¬
масшедшем доме 15 лет подряд.
Дональдсона постигло то, что называют «горем от ума».
С молодости он много читал, занимался и сам литератур¬
ным сочинительством, интересовался живо политическими
проблемами. Но по неопытности наивно верил демагогии
профессиональных политиканов о праве рядовых граждан
свободно выражать их взгляды и давать даже рекоменда¬
ции правительству. В середине 50-х годов Дональдсон на¬
писал несколько писем в Белый дом, критикуя различные
аспекты американской жизни и предлагая утопические
проекты общественного переустройства.
А потом критик-идеалист заметил за собой слежку и
обнаружил, что у него дома кто-то устраивает обыски в
его отсутствие. Предвидя недоброе, Дональдсон уехал, ни¬
кому не сообщив, в маленький поселок во Флориде, на¬
деясь там укрыться от преследования. Да было поздно.
10 декабря 1956 года двое рослых незнакомцев нагря¬
нули во флоридское убежище Дональдсона, Его для про¬
формы спросили:
— Это вы Кеннет Дональдсон?
— Да.
— Вы арестованы!
— За что?
— За некоторые поступки. Узнаете подробности в
тюрьме.
Но отвезли его не в тюрьму, а в дом для умалишен¬
ных. И тщетно там пленник протестовал и грозил жало¬
бами в суд и конгресс США на учиненное над ним наси¬
лие. Его новые письма с жалобами властям остались без
ответа. А когда он объявил администрации психиатриче¬
ской больницы, что все равно добьется справедливости и
разоблачит по выходе па волю своих мучителей, написав
о них книгу, то это окончательно обрекло его на бессроч¬
ное заточение.
Дональдсона держали под запором и принудительно
делали ему уколы дурманящих наркотиков. Выжил он и
62

(’охранил разум почти чудом. А два десятилетия спустя
псе же вышла его книга с жутким описанием издева¬
тельств тюремщиков во врачебных халатах над здоровым
и совершенно безвредным обществу человеком.
Наиболее впечатляющую часть больничных мемуаров
Дональдсона составляют копии документов его медицин¬
ского обследования. Эти документы сами по себе разобла¬
чают их авторов. Первое врачебное заключение 1957 года
гласит: «Пациент проявляет признаки застарелой пара¬
нойи. Пациент продолжает писать письма и обещает на¬
писать книгу о госпитале после освобождения. Держать
его под стражей».
Заключение психиатрической экспертизы Дональдсона
и 1958 году: «Пациент, проявляя паранойю, опять требу¬
ет освобождения. Не прекратил писать письма с жалоба¬
ми важным лицам и собирается по-прежнему написать
книгу, разоблачающую порядки психиатрических госпи¬
талей. Не выпускать его из-под стражи».
Из заключения 1959 года: «Мыслительный процесс
пациента изобличает паранойю. Написал письмо в Вер¬
ховный суд. Настаивает упорно на освобождении».
Заключение 1960 года: «Пациент явный параноик.
Дональдсон вновь осудил обращение с ним и заявил, что
пишет свою книгу на обрывках бумажных листков».
Из заключения 1961 года: «У пациента обнаружены
записи о его пребывании в больнице. Пациент, как и рань¬
ше, невменяем».
Заключение 1962 года: «Пациент пребывает в состоя¬
нии паранойи. Высказывает свои прежние взгляды. Про¬
водит время за сочинением писем в высшие инстанции.
Держать его под стражей».
Заключение 1965 года: «Умственное состояние пациен¬
та не изменилось. Он остается параноиком. Он пишет
письма крупным должностным лицам, добиваясь освобож¬
дения и уверяя, что был помещен в госпиталь незаконно.
Он пишет также письма в различные суды и адвокатам с
целью доказать, что вообще никогда не страдал умствен¬
ным расстройством и понес незаслуженную кару заточе¬
нием в психиатрическое заведение. Продолжает грозить,
что напишет книгу о его госпитализации. Следует считать
пациента потенциально опасным. Его освобождение не ре¬
комендуется».
Под последним заключением, как и частью предыду¬
щих, стоит подпись флоридского врача-психиатра Джо¬
на Гуманиса. Созвучное слово «гуманизм» но имеет,
63

однако, никакого отношения к данному субъекту с дипло¬
мом доктора медицины. Гуманис прекрасно знал, что До¬
нальдсон вовсе не опасный параноик, и однажды нагло
заявил несчастному узнику:
— У тебя, Дональдсон, только один изъян в мозгах —
ты слишком упрям!
Тем не менее именно упрямство, а точнее, сила воли и
неистребимая жажда свободы спасли под конец Кеннета
Дональдсона. Ему удалось переправить одно из бесчис¬
ленных писем в редакцию флоридской газеты и с ее по¬
мощью вызвать сочувствие публики к его многолетним
страданиям. Ради прибыльной сенсации газета обратила
историю Дональдсона в шумный скандал. А в итоге в его
больничном деле появилась 23 июля 1971 года финальная
запись: «Продолжать это дело означало бы усиливать па¬
губную огласку». Через несколько дней неизлечимый яко¬
бы безумец был признан здоровым и выставлен без про¬
медления за ворота сумасшедшего дома.
С тех пор Дональдсон, растеряв изрядно былые ил¬
люзии и подорвав больничными наркотиками здоровье,
живет в пенсильванском городе Йорк. Его мемуары
стали бестселлером. Большинство американцев впервые
узнали, как иногда у них под боком втихую клеймят
безумием даже робких возмутителей политического спо¬
койствия. Участь Дональдсона, по его словам, разделило
немало людей. И они все еще томятся в отверженном мире
смирительных рубашек, отупляющих наркотиков и жес¬
точайшего бесправия.
Пока я посещал тюремную психиатрическую больницу
в Вашингтоне, южнее столицы в городе Роли 10 тысяч
американцев устроили многочасовое уличное шествие под
лозунгом «Свободу политическим заключенным!». Из-за
полицейского запрета мне попасть в Роли не привелось,
но накануне марша протеста я беседовал с его организа¬
торами и услышал от них, что они намеренно избрали го¬
род Роли местом своего выступления, ибо в окрестных
тюрьмах штата Северная Каролина содержали большую
группу борцов за гражданские права. Эти политические
заключенные были приговорены в общей сложности к
337 годам тюремного заточения.
И еще два обстоятельства вызвали демонстрацию в
Северной Каролине: этот штат с его 77 тюрьмами превзо¬
шел по их числу все остальные штаты, а кроме того, там
близ города Батнер строилась крупнейшая в США феде¬
ральная тюрьма для психиатрических опытов, как офици-
64

плыю объявлено, над «умственно неуравновешенными н
буйными правонарушителями». В психиатрическую тюрь¬
му под Батнером планировали свозить из остальных фе¬
деральных тюрем зачинщиков бунтов заключенных, соста¬
вителей коллективных жалоб на побои узников, подате¬
лей дерзких петиций с призывами к смягчению тюремного
режима, мятежных предводителей национальных мень¬
шинств.
Концлагерный «желтый дом» в Батнере занимал дю¬
жину барачных корпусов, оцепленных двойным кольцом
проволочного ограждения. А за ним расставили замаски¬
рованные в земле электронные приборы сигнализации для
предотвращения побегов. Внешний периметр концлагеря
патрулировали днем и ночью вооруженные полицейские.
Окна казематов не пропускали наружу ни единого звука
и были снабжены вместо решеток особыми проволочными
сетками, подключенными к тюремной сигнализации.
Но и кроме «желтого дома» в Батнере во многих аме¬
риканских тюрьмах функционируют психиатрические
изоляторы, куда вместо карцера отправляют строптивых
заключенных и усмиряют их там кулачной расправой и
наркотиками как якобы «буйных невменяемых». На мар¬
ше протеста в Северной Каролине участники шествия
несли портреты помещенного в психоизолятор молодого
негритянского священника Бенджамина Чависа, снискав¬
шего широкую известность после судебного дела так на¬
зываемой «Десятки из Уилмингтона».
Их было десять в пустой католической церкви — пас¬
тор Чавис, восемь негритянских юношей и белая прихо¬
жанка-домохозяйка, когда город Уилмингтон в Северной
Каролине стал ареной расистских погромов. Началось с
того, что негры вышли на мирную манифестацию в под¬
держку десегрегации школ, а в ответ толпы белых во гла¬
ве с вооруженными громилами ку-клукс-клана наброси¬
лись на демонстрантов.- Грянули выстрелы, кровь обагри¬
ла мостовые, участники шествия бросились врассыпную.
Их преследовали расисты, круша и поджигая ветхие де¬
ревянные дома негритянской бедноты. Только каменная
церковь в сердце негритянского гетто не поддалась огню.
В пей забаррикадировался священник Чавис с девятью
друзьями. За Чависом охотились погромщики и хотели
его линчевать, потому что он был инициатором разогнан¬
ной демонстрации негров.
Чавис избежал, к счастью, суда Линча. Но белый суд
п Уилмингтоне приговорил его «за подстрекательство
И. Андронов 65

черных» к 34 годам тюрьмы, а девятерых приверженцев
священника к заточению на сроки от 10 до 30 лет.
Всех осужденных развезли по различным тюрьмам,
дабы лишить возможности объединенного протеста. Од¬
нако, находясь за решеткой, Чавис через несколько ме¬
сяцев сумел сплотить окружавших его узников и поднять
их на борьбу с тюремным произволом. И вот тогда отваж¬
ного проповедника решили научить смирению в особом
психиатрическом отделении тюрьмы.
Помимо интенсивной «психиатрической обработки»
Чависа держали в ручных и ножных кандалах. Он объ¬
явил голодовку, а ему взамен пищи, глумясь, приносили в
камеру тарелки с дохлыми тараканами. Лишали свежей
воды, запрещали свидания с близкими. Он день за днем
терял силы и спустя месяц стал впадать в обморочное со¬
стояние. Но так и не сдался.
Между тем Компартия США и десятки других про¬
грессивных организаций развернули от Мичигана до
Флориды общественную кампанию в защиту Чависа. И не¬
задолго до марша протеста в его родном штате власти
вернули полуживого бунтаря из камеры для сумасшед¬
ших в обычный каземат. Там этот мужественный человек'
услышал, как под окнами тюрьмы огромная толпа гневно!
скандировала: «Освободите Бена Чависа!» Через несколько
месяцев Чависа и его товарищей освободили.
— Не один Бен Чавис среди американских полит¬
заключенных испытал тюремно-психиатрическую обра¬
ботку,— сказал мне возглавивший марш протеста в Се¬
верной Каролине известный негритянский общественный
деятель Мартин Состре.— Многим выпало па долю такое
же хождение по мукам. И в том числе мне...
Встретившийся со мной Мартин Состре находится на
свободе лишь «условно»: оп был приговорен к 41 году
тюрьмы. Отсидев за решеткой девять лет, вышел на волю
без отмены приговора и рисковал в любой момент за при¬
частность к маршу в защиту прав человека очутиться сно¬
ва в заключении. Несмотря на это, он без колебаний по¬
спешил на подмогу Чавису, так как оба они, не будучи
лично знакомы, шли одной жизненной дорогой через по¬
хожие друг на друга, словно уроды-близнецы, камеры тю¬
рем и психиатрических изоляторов.
Состре арестовали в городе Буффало после кровопро¬
литного разгона полицией массовых демонстраций негров
против расовой дискриминации. До ареста Мартин Состре
содержал в Буффало книжную лавку, где продавались.
66

брошюры о негритянском движении, антимилитаристские
памфлеты и научно-популярная марксистская литера¬
тура. Это был единственный книжный магазин такого
рода на весь город. Дважды к Состре приходили агенты
ФБР и угрожающе предлагали закрыть лавку во избежа¬
ние крупных неприятностей. Он наотрез отказался. Вос¬
пользовавшись расовыми беспорядками, его взяли под
стражу и предъявили обвинение: подстрекал негритян¬
скую молодежь к бунту.
На процессе выяснилось, что обвинение Состре — оче¬
видная ложь. Тогда судья применил проверенный бесчест¬
ный прием против неугодных инакомыслящих: два псев¬
доэксперта психиатрии за щедрую мзду заклеймили обви¬
няемого «параноидным типом» и посоветовали упечь его
навсегда в сумасшедший дом. Однако им пришлось идти
на попятный, когда Состре открыто в переполненном
публикой зале суда изобличил его обследователей в жуль¬
ничестве и беззаконии.
— Никакой научной экспертизы моей психики не
было! — заявил подсудимый.— Меня только спрашивали:
сочувствую ли я коммунистам? Осуждаю ли милитаризм?
Борюсь ли за интересы темнокожих? Получив положи¬
тельные ответы, вынесли заключение — «параноик». Раз¬
ве так по закону определяется умственное состояние аме¬
риканских граждан?
— Хватит агитировать! — рявкнул обозленный судья.
— Нет,— возразил Состре,— теперь я буду спрашивать
суд. Разве готовить мировую войну — это не сумасшест¬
вие? Разве защищать расовое неравенство — это не пара¬
нойя?
— Молчать! Заткните ему рот! — взбешенно требовал
судья.
И стражники, набросившись на Состре, выволокли его
из судебного зала под возмущенные выкрики: «Позор!
Позор!» В итоге Состре признали «вменяемым», но по¬
том сфабриковали новое фальшивое обвинение: будто бы
однажды он продал вместо книжки одному тайному ос¬
ведомителю полиции порцию контрабандного наркотика
за 15 долларов. За это Состре осудили на 41 год тюрьмы.
Только девять лет спустя, когда оболгавший его провока¬
тор. запоздало раскаялся и признался в клевете адвокату
Состре, измученного узника освободили, да и то «услов¬
но». Не забывай, мол, урока нашего правосудия...
— Я прошел через несколько тюрем и психоизолято¬
ров,— делился со мной пережитым Мартин Состре.—
67

Сидел месяцами в одиночках. Били меня тюремщики
смертным боем одиннадцать раз. Дважды подвергали так
называемой «психологической модификации поведения»:
требовали согласиться, что я ненормален, потому что бун¬
тую. Если не согласишься й не пообещаешь изменить по¬
ведения, то вновь отправляют в одиночку и опять без сви¬
детелей бьют до потери сознания. Так моему сокамернику
Рэю Бродерику переломали кости, и он повесился в нью-
йоркской тюрьме. Там вспыхнул бунт заключенных, дове¬
денных до крайнего отчаяния. Теперь еще в тюремных изо¬
ляторах ввели пытку электрошоком — выжигают заклю¬
ченным мозг. Мне об этом сообщают недавние товарищи по
несчастью. Почитайте их письма, если вы не слабонерв¬
ный. И расскажите то, о чем у нас предпочитают стыдли¬
во умалчивать.
И вот передо мной письмо на трех листках. Текст ру¬
кописный, убористый и с помарками от явной спешки.
Словно писавший опасался, как бы ему не помешали за¬
кончить письмо. Так, наверное, и было. Ибо отправитель
письма — заключенный под номером 85831/132 федераль¬
ной тюрьмы Марион в штате Иллинойс. Имя узника —
Альберт Марес. Он написал на волю своему брату:
«Дорогой мой брат Майк, спасибо за вести от тебя. Что
же до меня и моих здешних товарищей, то нас тут сейчас
стараются извести и сломить духовно. Думаю, ты слы¬
шал, что по всей стране правительство и власти штатов'
испытывают программы психогеноцида против множества;
заключенных, у которых пробудилось социальное само-^
сознание. Это считают угрозой для тех, у кого деньги,
власть и кто заинтересован в угнетении народа. Програм¬
ма психогеноцида применяется теперь в нашем концент¬
рационном лагере Марион, и называется она здесь офи¬
циально «Программой исцеляющего контроля».
Смысл программы — в изоляции узников с целью ор¬
ганического воздействия на нервную систему, невзирая
на возможность смертельного исхода. В таких условиях с
заключенным поступают, как с дрессируемым животным,
добиваясь нужного поведения с помощью наказаний или
подачек. ,
Сперва заключенного приводят к начальнику тюрьмы;
который недавно прошел курс криминалистической пси¬
хиатрии. Он назначает узнику карантинное испытание -т
изоляцию на неограниченный срок в «контрольной каме-,
ре». Это одиночка, где стоит кровать без матраца, липп|
проволочная сетка с острыми шипами, чтобы вынудить 4ej
68 1

ловека спать на каменном ледяном полу. Я нахожусь в та¬
кой «контрольной камере». Подобно моим соседям, сплю и
ом на полу. Выводят нас на прогулку только на полчаса в
сутки. Каждые 30 дней нас по одному приводят снова к
начальнику тюрьмы, и он вместе с тюремной комиссией
предлагает: осуди свое прежнее поведение — тогда назна¬
чим дату перевода из «контрольной камеры» в общую.
Если не соглашаешься, то наказывают — бьют резино¬
выми дубинками. Особенно зверски избивают за жалобы.
Мой сосед Дэвид Уорре посмел пожаловаться на дурное
обращение, и за это его зверски избили шестеро стражни¬
ков. Но самое страшное, * когда переводят за отказ изме¬
нить поведение в «контрольные камеры Эйч». Там я, к
счастью, еще не был...
Дорогой брат, только тут я познал, что означает конт¬
роль капиталистического аппарата подавления не только
над телами его жертв, но и над рассудком. И все же мы
даже здесь не падаем на колени. Мы держимся силой на¬
шего духа.
Твой Альберт».
Прочтя это письмо, я сопоставил его с известными мне
уже случаями пыток заключенных в американских пси¬
хиатрических изоляторах. Еще в 1974 году комиссия се¬
ната США обнаружила в лагере для умственно неполно¬
ценных малолетних правонарушителей близ флоридского
города Орандж-Сити вопиющие преступления: надзирате¬
ли систематически избивали подростков кожаными кнута¬
ми, заковывали в цепи, пытали электрическим током.
Строптивых детей заставляли в наказание пить собствен¬
ную мочу. Нескольким провинившимся приказали вырыть
братскую могилу и лежать в яме двое суток. Одного маль¬
чугана затравили до такой степени, что он безропотно по
приказу начальника лагеря взял у того пистолет, сунул
дуло себе в рот и выстрелил. Комментируя разоблачения
птих зверств, газета «Нью-Йорк пост» сравнила их с ужа¬
сами Бухенвальда.
Нашелся и ученый подражатель нацистским концла¬
герным истязателям — доктор медицины Доминик Мори-
но, врач-психиатр тюрьмы города Сомерс в штате Коннек¬
тикут. Этот лекарь с 1973 года испытывал на подчинен¬
ных ему узниках «Программу болевого электрошока»:
заключенных в качестве кары за проступки привязыва¬
ли к скамьям и вслух перечисляли их грехи, сопровождая
каждый прикосновением к паховой полости электропро¬
вода под током.
69

Однако даже при массовом характере подобных бес¬
чинств за решетками американских тюремных психоизо¬
ляторов их создатели всякий раз стараются свалить вину
лишь на отдельных разоблаченных надзирателей пли ме¬
диков. Тем самым стремятся в целом обелить явно пороч¬
ную систему. Но вопреки таким уверткам процитирован¬
ное выше письмо узника концлагеря Марион — наглядное
доказательство существования психиатрической каратель¬
ной системы, санкционированной свыше.
В дополнение к тому письму я получил также доку¬
ментированные сведения о положении дел в тюрьме Ма¬
рион от американской общественной организации «Нацио¬
нальный союз против расизма и политических репрес¬
сий». В нью-йоркском центре этой прогрессивной органи¬
зации мне сообщили, что ушедший недавно с поста на¬
чальника концлагеря Марион полицейский чиновник
Ральф Арон публично признал: «Наша тюрьма с ее конт¬
рольными камерами была построена для обуздания эле¬
ментов с революционными тенденциями, которые ныне
присущи не только современному обществу, но и массе
заключенных».
В 1972 году в концлагерь Марион перевели из дру¬
гих тюрем 102 узника, участвовавших в голодовках про¬
теста. В октябре 1975 года бывшие политзаключенные,
учредившие «Комитет поддержки жертв Мариона»,
заявили: «В концлагере содержат преимущественно со¬
циалистов, марксистов и тех узников, которые обвиняют
Управление тюрем США за беззаконие в местах заклю¬
чения».
Содержание такого рода штрафников в «контрольных
камерах» Мариона достаточно полно описано в письме уз¬
ника Мареса. Между тем пропагандист этой карцерной
системы профессор психиатрии Джеймс Макконнел из;
Мичиганского университета восторженно пророчил на
страницах научных изданий: '
«Я верю, что недалек тот день, когда мы, комбинируя
наркотики с гипнотическим мозговым давлением и мани¬
пулируя угрозами наказания и посулами поощрения, добь¬
емся абсолютного контроля над поведением любого инди¬
видуума». .
Ему вторил эксперт тюремной психиатрии вашингтон¬
ский профессор Питер Бреггин: «Наши мозговые экспери¬
менты направлены не к раскрепощению духа подопытного
субъекта, а к его контролю ради защиты общества от пре¬
словутых радикалов»,
70

— Я пыталась облегчить участь мучеников Мариона,—
сказала мне Шэрлин Митчелл, исполнительный секретарь
«Национального союза против расизма и политических
репрессий».— Я просила Управление тюрем США о сни¬
схождении к заточенным в карцеры Мариона. Мне отве¬
тили отказом. Да и что проку от моих просьб, когда по
образцу Мариона в ряде штатов уже действуют подобные
психиатрические тюрьмы. Поздно просить. Надо искать
иные пути...
Группа заключенных из концлагеря Марион сумела
переслать в ООН письмо с мольбой спасти их от «преступ¬
ных экспериментов по разрушению человеческой воли и
сознания». Но никто не смог прийти им на выручку. В Ма¬
рионе калечили и порабощали человеческий дух и разум.
ИНКВИЗИТОРЫ
И ЖЕРТВЫ МАРИОНА
Однажды в нью-йоркский корпункт «Литературной газе¬
ты» позвонила из города Сент-Луис незнакомая мне аме¬
риканка:
— Меня зовут Одри Майерс,— услышал я женский
голос.— Говорю с вами по рекомендации знающих вас в
Нью-Йорке моих друзей. Они поддержали созданный в
Сеит-Луисе общественный комитет против политических
репрессий в местных тюрьмах. Я состою в этом комитете.
Мы собираемся обратиться к комиссии ООН по правам че¬
ловека с призывом расследовать запрещенные междуна¬
родным Нюрнбергским трибуналом преступные опыты над
заключенными. Подобного рода эксперименты проводятся
ныне неподалеку от Сент-Луиса в федеральной тюрьме
Марион. Несколько узников тюрьмы передали просьбу о
встрече с советским журналистом. Что им от вашего име¬
ни можно ответить?
— Скажите, что попытаюсь добиться с ними свида¬
ния...
Неделю спустя я вылетел в Марион. Он помечен на
карте штата Иллинойс небольшой точкой. А если загля¬
нуть в путеводители, то там очень кратко сообщается о
Марионе, что это сельскохозяйственный поселок с живо¬
писными окрестностями: зеленые луга, рощи и озера, где
раздолье рыболовам и любителям лодочного катания.
Все это, как оказалось, полностью соответствует дейст¬
вительности за исключением лишь одной пропущенной в
путеводителях «достопримечательности» — особой тюрьмы
71

для узников-бунтарей, свезенных сюда из мест заключе¬
ния со всех концов Соединенных Штатов.
Внешне тюрьма Марион похожа на современное про¬
мышленное предприятие: посреди огромного поля выст¬
роены двухэтажные светлые корпуса с глухими без окон
фасадами. В целом сооружение смахивает на засекречен¬
ный военный завод, ибо с тыла двор огорожен высочен¬
ным забором с колючей проволокой. Перед забором и кор¬
пусами — запретная зона, которую окружают еще два за¬
бора. Между ними густо уложены мотки колючей проволо¬
ки и протянуты нити сторожевой сигнализации. Вдобавок
сей тройной ряд решеток, стальных шипов и потайных ло¬
вушек венчают бетонные вышки со стеклянными купола¬
ми, откуда неусыпно наблюдают за округой тюремные ча¬
совые.
К одной из вышек выводит узкая дорога, и на ней ус¬
тановлен щит с надписью: «Дальше движение запреще¬
но». Стоило мне миновать тот щит, как с ближайшей выш¬
ки раздался усиленный репродуктором грозный окрик:
— Стой! Кто такой?
— Журналист из Нью-Йорка к начальнику тюрьмы! —
крикнул я изо всех сил.
— Не двигайся и жди! — прозвучала команда с вышки.
Через три минуты голос из репродуктора прогремел:
— Чем вооружен?
— Ничем!
— Нож имеешь?
— Нет!
— Тогда иди прямо по дороге к тюремной проходной!
Там меня встретили охранники. Явился дежурный офи¬
цер. Забрал мои документы и ушел к начальнику тюрьмы.
Долго они совещались. Время тянулось на редкость томи¬
тельно. Наконец офицер вернулся и повел меня в кабинет
своего шефа.
За порогом просторной комнаты возле массивного сто¬
ла восседал, будто на троне, в большом тяжелом кресле
щуплый низкорослый человечек с ординарным невырази¬
тельным лицом в старческих морщинах. Он тихо и не¬
внятно произнес свое имя — Джеймс Ригсби. И столь же
негромко, по внушительно добавил, что он здесь безраз¬
дельный хозяин и волен поступить со мной, как захочет:
допустить в тюрьму или прогнать прочь.
Объявив об этом, он смерил меня отчужденным взгля¬
дом, но я все же приметил, как в его холодных глазах
мелькнула Лишь на миг искра тщательно замаскирован-
72

пого любопытства к беспрецедентному в этом заведении
посетителю. И я смекнул, что в моих интересах заинтри¬
говать еще больше начальника тюрьмы, постараться сбить
его с толку безобидными поначалу расспросами и втянуть
тем самым в разговор с целью приблизиться осторожно к
сути моего визита. Поэтому я сперва задал ему невинный
вроде бы вопросец: как он возглавил самую важную и стро¬
жайшую изо всех американских тюрем?
— Ну что ж, молодой человек, это я готов разъяс¬
нить,— промолвил м-р Ригсби, развалившись непринуж¬
денно в королевском кресле.— С юности у меня была за¬
ветная мечта: стать агентом ФБР или тюремным страж¬
ником. Будучи студентом, поступил в полицию и следил
за поведением выпущенных из тюрем людей. Затем, оста¬
вив учение, нанялся в тюремные охранники. Служил в
тюрьмах по всей стране на протяжении почти 30 лет.
Меня отметили за усердие. Направляли на ключевые пос¬
ты в тюрьмы наиболее строгого режима. Я заведовал
крупной тюрьмой в Техасе, когда мне позвонили мои бос¬
сы из Вашингтона: «Джеймс, ты нам нужен, чтобы на¬
вести порядок в Марионе!» Они в столице хорошо знают,
что я могу кого угодно крепко держать в узде.
— Разве вам присуща жестокость? — слукавил я.
— Еще как! — напыжился тщедушный ветерай тю¬
ремного дела.— Стоит мне здесь только нахмуриться, как
все вокруг трепещут от страха!
— А без страха никак нельзя?
— Да вы, видно, имеете весьма слабое представление о
тюрьме Марион,— снисходительно фыркнул Ригсби.—
Придется вас просветить. Подойдите поближе к моему сто¬
лу, и я вам схематически продемонстрирую значение Ма¬
риона в американской тюремной системе.
Он взял лист бумаги, нарисовал пирамиду, перечерк¬
нул ее горизонтальными линиями и сказал:
— Представьте нашу тюремную систему в виде пира¬
миды. Ее нижний слой — это полицейская сеть надзора за
приговоренными к условному заключению. Следующий
слой выше — места заточения несовершеннолетних право¬
нарушителей. Далее три верхних слоя — тюрьмы соответ¬
ствующих режимов: минимальной строгости, средней и
наивысшей. А верхушка пирамиды — это Марион. К нам
привозят отовсюду таких узников, каких ни одна иная
тюрьма не в состоянии переделать! Зато я им здесь вправ¬
ляю мозги. Для этого я использую специальные «карцеры
Зйч».
73

Ригсби начертил над острием его пирамиды кружок с
буквой Эйч и взглянул на меня:
— Понятно?
— Не очень,— опять схитрил я.
— Плохо же вас учили,— проворчал начальник тюрь¬
мы.— Ладно, слушайте: все камеры тюрьмы Марион в за¬
висимости от строгости содержания в них заключенных
классифицированы по алфавиту от буквы Эй до Ай. «Ка¬
меры Эй» отведены завербованным мною среди узников
негласным осведомителям, которых прочие заключенные
разоблачили, а посему такие осведомители нуждаются в
изоляции и нашей защите. Камеры от буквы Би до Джи
предназначены тем, кто поддается моим методам перевос¬
питания и за это вознаграждается прогулками по тюремно¬
му двору и допуском в столовую. «Камеры Ай» — карце¬
ры-одиночки для провинившихся упрямцев, которым на¬
значают месячный срок на раскаяние в тесной бетонной
коробке без окон. Коли не желаешь каяться — тогда пере¬
водят в подобные «камерам Ай» одиночные «карцеры
Эйч» и держат там месяцы, годы или вовсе бессрочно. Ни
суд, ни прокуратура не властны определять сроки абсо¬
лютной изоляции в «карцерах Эйч». Это решаю я сам!
— Верно ли говорят, что узники ваших «карцеров
Эйч» нередко сходят с ума?
— Умалишенных мы тут не держим,— обиженно бурк¬
нул Ригсби.— Если кто теряет рассудок, то отправляем по
соседству в тюремный психоизолятор Спрингфилд.
— И часто подобное случается?
— Да примерно 25 инцидентов ежегодно.
— А сколько всего в Марионе заключенных?
— На сегодня 491.
— Сколько имеется «карцеров Эйч»?
- 75.
— Все они теперь заняты?
— Нет, там сидят сейчас 45 осужденных.
— Их обрабатывают, насколько известно, сильно дей¬
ствующими на психику наркотическими средствами?
— Бывало и такое,—замялся начальник тюрьмы.
— Послушайте, мистер Ригсби, ведь у вас тюремщики
в «карцерах Эйч» не гнушаются и пытками,— начал я
менять тон беседы.— У меня есть копия официального
отчета ревизии вашей тюрьмы. В том документе зафикси¬
рован возмутительный факт: стражники «карцеров Эйч»,
как обнаружено, обливают свои жертвы ковшами мочи из
ассенизационной бочки.
74

— Не отрицаю этого,— насупился Ригсби.— Одпако
данную процедуру я уже отменил. И наказал ее зачин¬
щиков.
— Как наказали?
— Довольно сурово: лишил их двухнедельной получки,
— И только?
— Вполне достаточно. Те охранники повинились пе¬
редо мной, и за это я заверил их в моем к ним уважении.
— А каково же заключенным в карцерах?
— Да они преступники!
— Однако они жалуются, что брошены в «карцеры
Эйч» по политическим причинам.
— Откуда вы это взяли? — спросил Ригсби.
И вот тут я выложил ему напрямик, что прибыл в Ма¬
рион по просьбе группы американских общественных дея¬
телей, решивших остановить тюремные зверства путем
широкой международной огласки. Я вручил Ригсби спи¬
сок узников, подвергнутых в «карцерах Эйч» насильствен¬
ной инъекции наркотиков и побоям стражи. Начальник
тюрьмы оторопел:
— Зачем вам путаться с отъявленными смутьянами?
— Это мое дело. Но если вы не разрешите их повидать,
то вас публично обвинят, быть может, в том, что тех за¬
ключенных уже забили насмерть.
Ригсби вскочил с кресла, прошелся по кабинету, вы¬
шел на несколько минут и по возвращении лаконично
буркнул:
— Идемте.
— Куда?
— В «карцер Эйч».
Вслед за тем я провел в тюрьме Марион два дня под¬
ряд, и все это время мне чудилось, будто попал я на ки¬
носъемки научно-фантастического фильма ужасов. Вреза¬
лись в память первые кадры: начальник тюрьмы вводит
меня в обширный зал, и там неожиданно я вижу прямо
перед собой нахмуренного двойника Ригсби. Он сурово
взирает со стены из портретной рамы, а его живой близ¬
нец между тем подводит меня близко к стенной перегород¬
ке из толстых железных прутьев от пола до потолка. Тут
па посту застыл богатырского сложения великан часовой.
Он чуть шевелит рукой, нажимая за спиной потайную
кнопку на перегородке, и брусья беззвучно расходятся, от¬
крывая узкий проход в длинный туннель.
Сцена вторая: иду по туннелю, и через каждые 20 ша¬
гов преграждает путь очередная решетчатая перегородка.
75

Всего их насчитал сперва восемь, потом сбился и бросил
подсчет. Кроме меня и Ригсби, в туннеле — ни души. У
всех перегородок свисают с потолка ящики телевизионных
камер с мерцающими зеленоватыми зрачками объективов.
Под их прицелом стоишь, пока не раздвинутся перед то¬
бой прутья, пропуская к следующему пункту проверки.
Гробовая тишина подчеркивает сходство с трюмом кораб¬
ля, затонувшего на адской глубине.
Сцена третья: начальник тюрьмы подходит в туннеле
к неприметной боковой двери с маленьким смотровым
окошком. Ригсби прикасается к стене, и в пей возникает
пиша, в которой находится телефонная трубка. Ригсби
шепчет что-то в трубку. За дверным окошком появляется
настороженное лицо. Дверь открывают. Входим в комна¬
ту, где стоит в ожидании кряжистый мужчина. Его шаро¬
образная голова наголо обрита, а открытые выше локтя
мускулистые руки разукрашены сиреневыми узорами за¬
мысловатой татуировки: зубастые драконы и змеи, жен¬
ские тела, стрелы и топоры. Трафаретный голливудский
прототип на роль палача. Но этот — настоящий. Он на¬
зывает себя: «Главный надзиратель «карцеров Эйч» Пол
Бун». И сразу же ведет меня обозреть его хозяйство.
Еще один кадр: двухпалубный трюм каторжной гале¬
ры. Обе палубы отгорожены от нас сплошной решеткой, а
за ней все пространство разделено на тесные загоны для
невольников. Но в этом трюме на суше нет прикованных к
веслам рабов. 35 их темнокожих потомков и десяток белых
узников заперты здесь на двух этажах в одиночных каме¬
рах-склепах. Один временно пустующий мне показали.
Его размеры — полтора шага в ширину, четыре шага в
длину. Окна нет. Отовсюду давит бетон. Железная дверь
всегда на запоре. Это и есть «карцер Эйч». Попасть сюда
на несколько лет или бессрочно — все равно что быть по¬
хороненным заживо в каменной могиле.
— А теперь,— обратился ко мне начальник тюрьмы,—
выведем под наблюдением стражи из карцеров поодиноч¬
ке названных вами жалобщиков. Да предварительно наде¬
нем мерзавцам наручники!
Меня отвели в помещение охраны, отдали под надзор
троих здоровенных тюремщиков и привели вскоре перво¬
го из пятерки заключенных, просивших о встрече. И по¬
том два дня напролет узники, обреченные на круглосуточ¬
ное одиночество и молчание, лихорадочно рассказывали
мне по очереди о своих терзаниях. Говорили быстро, сбив¬
чиво, нервозно, безостановочно вплоть до того последнего
76

мгновения, когда иссякало терпение стражи, и моих ско¬
ванных собеседников тащили обратно в бетонную конуру.
До сих пор слышу, как в такт удаляющимся шагам тонко
позвякивает короткая цепь меж стальных браслетов на за¬
пястьях исчезающего человека. Все дальше и тише звук,
все дальше и тише. И вот уже ни единого живого шороха...
Первым из опрошенной мной пятерки был Джордж
Блу, заключенный под номером 27559. Ему 49 лет. Он негр.
Угодил в «карцер Эйч» за «недозволенное нарушение поч¬
товых правил». В частности, Блу осмелился послать из
тюрьмы письмо в газету американских коммунистов «Дей¬
ли уорлд» и попросил о бесплатной подписке.
— Как вы решились на такое? — спросил я.
— Дело в том,— ответил он,— что я, так сказать, марк¬
сист-самоучка. Начали мытарить меня по тюрьмам со вре¬
мен подъема негритянского движения за гражданские пра¬
ва в конце 50-х годов, когда хватали подобных мне по ма¬
лейшему подозрению и объявляли уголовными преступни¬
ками. В ту пору я в тюремных казематах впервые увидел
однажды у соседа припрятанною им брошюру Ленина.
Прочел ее и поразился: это же для меня написано! Ска¬
зано, как надо жить и бороться за наши попранные пра¬
ва! А раньше мне ведь вбивали в голову: «Коммунисты
очень плохие». Хуже, мол, быть не может.
Однако я все же не сразу прозрел,— продолжал Блу.—
Сперва выше всех ставил Мартина Лютера Кинга. Потом
восхищался «Черными пантерами». Только после суда
пад Анджелой Дэвис понял, с кем мне отныне по пути.
Сидел я тогда за решеткой в штате Джорджия, а тюрем¬
щики были там столь темные невежды, что удалось запо¬
лучить в камеру книги Маркса и Ленина. Я организовал
политический кружок заключенных и стал им пересказы¬
вать идеи марксизма. Тюремное начальство страшно вспо¬
лошилось! Спешно отправили меня в Марион. А здесь —
в карцер. Вообще же карцеры Мариона предназначены пре¬
жде всего для тех узников, которые стараются сплотить ос¬
тальных на отпор тюремному произволу. Таких гноят в
одиночках вне зависимости от побудительной причины про¬
теста — будь то политические убеждения, религиозные ве¬
рования или антирасистские взгляды. Всякого бунтаря тут
изолируют и стремятся сломить духовно.
После Джорджа Блу вывели из карцера заключенного
Джесси Лопеса, тюремный номер 1952. Ему 35 лет. Его
бледное изможденное лицо было, видимо, от слабости в
болезненной испарине. Скованные руки дрожали. Говорил
77

с трудом. Казалось, близок к обмороку. Причину зато¬
чения в карцер объяснил так:
— Перечил стражникам. Вслух заступился за избитого
надзирателями сокамерника. Донесли, что я подстрекал
вроде бы к бунту. Теперь тюремщики мне говорят: «Ты
никогда не выйдешь из карцера». Очевидно, участь моя
предрешена. Но есть здесь бедняга, которого наверняка
доконают прежде меня. Он умирает в одиночке. Он тоже
просил о встрече с вами. Его зовут Хиллер Хэйс. Поддер¬
жите его силы хоть добрым словом!
Хиллер Хэйс, номер 78090, доведен был до такого со¬
стояния, что передвигать ногами уже почти не мог. Поэ¬
тому меня подвели к его камере и в ее запертой железной
двери приоткрыли узкую смотровую щель, к которой под¬
полз узник. На мой вопрос о его возрасте он чуть слышно
прошамкал, что ему 48 лет, но на меня смотрел в дверную
прорезь 80-летний седой старец с воспаленными слезящи¬
мися глазами. Он просунул в щель костлявые трясущиеся
пальцы, прося о рукопожатии. Затем со стоном обернулся
ко мне затылком и показал на шее кровавые язвы в за¬
пекшихся струпьях. Прошептал, что дошел до смертель¬
ного истощения, так как не выпускают из карцера уже
шесть лет.
— Почему? — спросил я.
— Чтобы всем в карцерах был наглядный пример рас¬
платы за неповиновение,— бормотали белые высохшие гу¬
бы полускелета.— Мне уже не оправиться. Так хотя бы
расскажите людям на воле, какие порядки заведены в на¬
шем полицейском государстве...
Четвертым отконвоировали на встречу со мной 30-лет-
пего негра Эдди Гриффина, тюремный номер 29484. Вот
чем он объяснил свое заточение в «карцер Эйч»:
— Я действительно уговаривал темнокожих узников
совместно выступить против расистских замашек здешних
тюремщиков. Кроме того, я сумел переправить из тюрьмы
обращение к неграм с призывом отказаться в знак протес¬
та от участия в праздновании двухсотлетия Соединенных
Штатов. Сейчас за это расплачиваюсь, но нисколько о сде¬
ланном не сожалею.
Пятым был Уильям Александер, номер 18742. Воз¬
раст— 34 года. Ветеран «карцеров Эйч»: в них провел он
несколько лет с перерывами на госпитализацию в тюрем¬
ных больницах. Александер показал мне выданную ему в
Марионе копию официальной справки, которая гласит:
«Номер 18742 — Уильям Александер — подлежит обяза-
78

тельному заточению в «карцерах Эйч» с целью по возмож-
пости его запрограммировать».
— Это значит,— сказал Александер,— что мое мышле¬
ние, по мнению властей, является неверным и опасным для
них, а посему мой мозг они хотят по-своему запрограмми¬
ровать.
— Чем же плохо ваше мышление?
— Тем, что считаю подлинными виновниками преступ¬
лений не посаженных в тюрьмы правонарушителей, а об¬
щественный строй нашей страны,— заявил Александер.—
У нас общество само по себе ежечасно порождает преступ¬
ность, ибо насаждает беспредельную коррупцию, потвор¬
ствует мафии, мирится с проституцией и порнографией,
распространяет пропаганду насилия через печать, телеви¬
дение, рекламу. Фактически американских граждан все
время отовсюду подстрекают к преступлениям. Это я гово¬
рил постоянно другим заключенным и убедил их написать
коллективные письма правительству и конгрессу США. Вот
почему в Марионе хотят меня иначе запрограммировать. А
вернее, выжечь в карцере мне мозги. Это здесь называ¬
ют по-научному «программой модификации поведения».
ЗАСТЕНКИ
ПСИХОИЗОЛЯТОРОВ
Незадолго до моего визита в Марион я, посетив американ¬
скую столицу, заполучил весьма интересный документ —
служебный правительственный доклад «Эксперименты над
заключенными». Это отчет специальной комиссии уче¬
ных-медиков и тюремных администраторов об опытах «мо¬
дификации поведения» узников. Составители доклада по-
деловому конкретно и детально анализируют ряд методов:
длительное одиночное заточение, воздействие на психику
принудительными инъекциями наркотиков, отправку сму¬
тьянов в тюремные сумасшедшие дома.
Правительственный отчет особо выделяет Марион как
главный пункт «чрезвычайно жестокого наказания» и от¬
мечает массовый характер тамошних репрессий: «В 1973
году в федеральной тюрьме Марион, штат Иллинойс, 36
человек за отказ выйти на работу были помещены в оди¬
ночные камеры программы контрольных испытаний». Те
самые камеры в Марионе именуются «карцерами Эйч».
Начиная с 1963 года, с первых дней существования
казематов Мариона, их карцеры превратили в своеобраз¬
ную лабораторию «промывки мозгов» по рецептам группы
79

маститых американских психиатров. Одни из них рекомен¬
довали усмирять наркотиками зачинщиков выступлении
против войны во Вьетнаме и поборников гражданских
прав негров. Другие ученые мужи советовали побоями,
угрозой смерти и зубрежкой цитат превращать мыслящих
людей в бездумных покорных роботов. И, наконец, было
предложено также сделать упор на неограниченное оди¬
ночное заключение, что само по себе способно сломить че¬
ловеческий мятежный дух. Все три наукообразные «про¬
граммы» взяли на. вооружение инквизиторы Мариона.
— Меня стражники не раз колотили и выбили однаж¬
ды передние зубы,— говорил мне узник «карцера Эйч»
Джесси Лопес, демонстрируя поврежденную челюсть.—
Помимо побоев нас всячески унижают и оскорбляют в
расчете растоптать наше человеческое достоинство и сло¬
мить сопротивление. Обращаются с нами хуже, чем с пар¬
шивыми собаками. Задача дрессировки — добиться духов¬
ной капитуляции подопытной жертвы.
Заключенный Эдди Гриффин указал мне незаметно от
стражи на то место в помещении охраны, где стояла боч¬
ка с мочой, которой обливали строптивых узников.
— Такого рода издевательства и побои в карцерах Ма¬
риона — традиционная рутина,— заметил Гриффин.
— Бьют нас палками для игры в бейсбол, а перед тем
обычно выпускают прямо в лицо струю дурманящего га¬
за,— рассказывал Уильям Александер.
— Моего соседа по карцеру Дэвида Уоррена забили до
полусмерти,— говорил Джордж Блу.— Били его трое над¬
зирателей в шлемах с прозрачными плексигласовыми на¬
мордниками. Я видел в смотровую щель двери, как мимо
протащили по полу Дэвида, волоча его за ноги и пиная баш¬
маками. Потом вернулись и стерли с пола разбрызганную
кровь. Другой мой сосед, по имени Пол Дюхарт, не вы¬
держав систематических побоев, покончил жизнь само¬
убийством. Повесился.
Подобный случай вспомнил также Джесси Лопес:
— Мой друг Эдди Санчес в «карцере Эйч» с отчаяния
перерезал себе вены. Еще двое повесились.
Свидетельство Уильяма Александера:
— Лично я знаю о пяти самоубийствах в карцерах.
Один из моих близких приятелей повесился.
Александер, Блу, Лопес и Гриффин говорили мне каж¬
дый отдельно, что прежде в Марионе всем обитателям кар¬
церов насильно вводили сильнодействующие наркотики,
но затем порядок модернизировали: сначала уговаривают
80

добровольно принимать наркотики, а если упираешься, то
тогда наркотики подмешивают в пищу и питье. Симптомы
отравы у всех одинаковые: поначалу спазмы желудка и
потеря речи от временного паралича полости рта, затем —
головокружения и кошмарные галлюцинации. По словам
Гриффина, наркотики вызывают гипнотический транс, от
которого все вокруг становится розовым, мелькает, кача¬
ется, рушится и вселяет чувство безотчетного ужаса. Гриф¬
фин перечислил средства наркотической «модификации
поведения». Ими пичкают в лошадиных дозах.
Однако самое страшное, как утверждали узники кар¬
церов, наступает тогда, когда не сломленного побоями о
наркотиками заключенного объявляют сумасшедшим, что
влечет отправку из Мариона в расположенный поблизости
психоизолятор тюремного госпиталя Спрингфилд. Там по¬
следний круг земного ада.
Уильям Александер саркастически сказал мне, что
считает себя «вдвойне счастливчиком»: дважды он побы¬
вал в Спрингфилде и выбрался оттуда живым. Алексан¬
дер показал следы психиатрической обработки в Спринг¬
филде — шрамы на руках и ногах. Вот пересказ его ис¬
тории:
— Из Мариона меня отвозили в Спрингфилд дважды
на краткие сроки,— говорил Александер.— Держали там
в тюремном больничном корпусе номер 10. Это психоизо¬
лятор. Попав туда повторно, я немедленно заявил осмот¬
ревшему меня лекарю, что нахожусь в здравом уме и не
нуждаюсь в их услугах. Врач скомандовал своим помощ¬
никам: «Поместить его в одиночку и обработать». Меня
повели по коридору. Я видел, как в двух открытых камо¬
рах дюжие надзиратели нещадно били раздетых догола
парней. В третьей открытой камере привязывали к же¬
лезной койке распростертого на пей заключенного. А ме¬
ня втолкнули в узкий чулан, сорвали всю одежду и тут же
принялись избивать. Били так, что я потерял сознание.
Очнулся на полу. Не дали даже матраца. Но мне еще по¬
везло: знакомого мне по Мариону узника «карцера Эйч»
Лаконта Арона Блая забиДи до смерти. Другим несчаст¬
ным, привязав их к койкам, впрыскивали день за днем
наркотическое зелье. У многих помутился разум. А меня
после избиения спросили: «Усвоил урок?» Я ответил:
«Вполне усвоил». Подумали, видно, что я сдался, и верну¬
ли в Марион. От нового урока избавило, вероятно, то об¬
стоятельство, что я изловчился на днях переправить из
Мариона кому следует подробное описание спрингфилд¬
8i

ских зверств. Ваш приезд — это вроде гарантии, что меня
пока вынуждены щадить...
Рассказ Александера подтверждает документирован¬
ное описание тюремного психоизолятора Спрингфилда на
страницах правительственного доклада «Эксперименты
над заключенными». Отчет признает, что в Спрингфилде
узников, вопреки их протестам, причисляют к умалишен¬
ным, запирают в одиночки и силой вводят им нарко¬
тики.
Вторым местом расправы над непокорными узниками
назван в докладе тюремный госпиталь Вэкевилль в Кали¬
форнии. Там в соответствии с «программой модификации
поведения» травят людей наркотиками, которые, как гор¬
до заявил главный психиатр Вэкевилля доктор Артур
Ньюджент, «вызывают удушье, кошмарные видения и
страх, приводящий в трепет даже наиболее стойких заклю¬
ченных».
В застенках Вэкевилля был также проведен на ред¬
кость преступный опыт: узникам сделали операции моз¬
га. И это отнюдь не случайное происшествие, так как вли¬
ятельные реакционные политиканы в Калифорнии потре¬
бовали при поддержке единомышленников-психиатров
подвергать операциям мозга революционно настроенных
сограждан. Давая отпор мракобесам, негритянский конг¬
рессмен Льюис Стоукс публично заявил:
— Это очень важный вопрос, по существу — о контроле
над обществом. Кого имеют в виду сторонники операций
мозга? Они говорят о неграх и бедняках. Они не собира¬
ются прочищать мозги своим детишкам. Они хотят впра¬
вить мозги простому люду из Детройта, Чикаго, Кливлен¬
да. Они доказывают: раз ты бунтуешь, то, значит, что-то
худо у тебя с мозгами.
Нашелся честный и мужественный американский уче¬
ный — профессор социологии Алекс Свэн, который отк¬
рыто заклеймил психиатрические эксперименты над зак¬
люченными и указал на их политическую подоплеку. Свэн
предостерегал соотечественников:
— Американский капитализм и расизм органически
срослись с государственным полицейским аппаратом, изо¬
бретающим различные репрессивные меры против угне¬
тенных слоев населения. Сейчас некоторые научные экс¬
перименты в США имеют явную политическую окраску и
направлены на подавление диссидентов.
Никаких положительных сдвигов, однако, не последо¬
вало. Правительственная комиссия, выпустив доклад
62

(•Эксперименты над заключенными», санкционировала на
будущее операции мозга узников. После чего в двух пси-
Х(изоляторах Калифорнии погибли 23 заключенных от
принудительных инъекций торазина. В столичном сума¬
сшедшем доме святой Елизаветы надзиратели убили еще
дноих. Все осталось без перемен и в стенах психиатриче¬
ского корпуса Спрингфилда.
— В карцеры до нас доносятся громкие речи из Бело¬
го дома о правах человека,— сказал мне на прощание
Уильям Александер, американец под номером 18742.— Но
кп кой прок нам от вашингтонской демагогии? Она словно
наркотик для тех, кого вне тюрем надеются одурачить. Это
тоже разновидность «модификации поведения». Инъекция
лживых слов в наивные мозги. А мы здесь на горьком
опыте познали истинную цену лицемерных проповедей о
правах человека.
В заключение разговора узник «карцера Эйч» Джордж
Блу скованными руками ухитрился все-таки вытащить из -
на пояса клочок бумаги и быстро сунул его мне. Я его раз¬
вернул по выходе из тюрьмы и обнаружил, что это письмо
с проставленным поверху адресом: «Белый дом, Пенсиль¬
вания авеню, Вашингтон»:
«Мистер президент, в связи с заявлениями правитель¬
ства США относительно прав человека я хочу обратить
ваше внимание на вопиющие нарушения прав человека в
федеральной тюрьме Марион, штат Иллинойс. Здесь есть
пресловутые «карцеры Эйч». Сюда свозят заключенных со
всех Соединенных Штатов для модификации поведения.
Кандидаты на отправку в «карцеры Эйч» — это* те узники,
которые восстают против бесчеловечных тюремных по¬
рядков, жалуются судебным властям, апеллируют к прес¬
се'. Посаженных в «карцеры Эйч» бьют палками и чем по¬
пало, насильно пичкают наркотиками, подвергают психи¬
атрическим пыткам. Заключенных используют, подобно
подопытным животным, для испытания новых методов
контроля над умами и проверки воздействия разрушаю¬
щих мозг наркотиков. Это часто ведет к самоубийствам. Я
хотел бы надеяться, что вы проявите такую же заботу о на¬
ших правах, какую вы проявляете в отношении Сахарова.
Благодарю вас. Джордж Блу, номер 27559. Американский
концентрационный лагерь Марион, штат Иллинойс».
Письмо было отправлено по указанному адресу. От¬
пета не поступило. Оно и понятно: некогда заниматься су¬
губо внутренними делами, когда беспрестанно раздуваешь
скандальную шумиху о правах человека за границей.
83

По возвращении из Мариона в Нью-Йорк я случайно
наткнулся там на такую информацию, с которой следовало
бы, знай я о ней раньше, начать мой репортаж об амери¬
канской карательной психиатрии. Она обрушилась не толь¬
ко на тюремных узников. В Нью-Йорке рядом с корпунк¬
том «Литературной газеты» жила американка Элизабет
Баррет, узнавшая спустя 23 года после кончины ее отца,
что его намеренно убили в городской психиатрической кли¬
нике. Сейчас миссис Баррет негодует:
— Отца убили во время испытаний на людях секрет¬
ных наркотических препаратов.
Гарольд Блауер, как рассказывает его дочь, был про¬
фессиональным игроком в теннис, отличался всегда пре¬
восходным здоровьем и добрым уравновешенным характе¬
ром. Но в 1952 году его оставила жена, а он так сильно
переживал семейный разрыв, что впал в состояние духов¬
ной депрессии и был принят на лечение в клинику Пси¬
хиатрического института на 168-й стрит. Там он неожи¬
данно умер 8 января 1953 года. Медицинское заключение
о смерти гласило: «Общее поражение сердечно-сосудистой
системы». Однако этому не поверили все близко знавшие
покойного. И его дочь, повзрослев, решила раскрыть за¬
гадку гибели отца.
Она обратилась за помощью к избранному от ее нью-
йоркского округа в конгресс США депутату Томасу Дауни
и настойчиво добивалась от него расследования обстоя¬
тельств подозрительного дела. Конгрессмен наконец уста¬
новил, что Блауеру перед смертью дали таинственное ле¬
карство, доставленное из засекреченной химической лабо¬
ратории армии США. Обратившись в ту лабораторию,
конгрессмен не получил ответа на запрос. Но слухи об
этой темной истории просочились в прессу, грозя Пента¬
гону шумным скандалом, а потому министерство обороны
передало конгрессмену Дауни конфиденциальный отчет
о гибели Гарольда Блауера.
И вот, посетив в Вашингтоне резиденцию Дауни на
Капитолийском холме, я попросил ознакомить меня, как
репортера, с содержанием рассекреченных документов о.
смерти отца моей соседки.
— Отчет Пентагона показать не можем,— сказал
пресс-секретарь конгрессмена Фред Косс.— Содержание
отчета уже не составляет тайн, но если показать его текст,
то вы узнаете имена виновников преступления. Что будет
тогда с этими людьми? Их же могут обвинить в убийстве...
Тем самым убийцам по-прежнему гарантируется ано-
84

нпмность и безнаказанность. Однако я получил за подпи-
«ыо конгрессмена Дауни его нижеследующее заявление:
«Сотрудники нью-йоркского Психиатрического инсти-
|ута получили от армии 32 тысячи долларов на проведе¬
ние серии экспериментов с февраля 1952 года по февраль
1953 года, когда Блауер был в институте и там скончался.
Все эксперименты проводились на пациентах с психиат¬
рическими недугами. Химическая лаборатория армии соз¬
дала экспериментальные наркотики и доставила их в ин¬
ститут. Эти токсические препараты передали институту
после месячного испытания на крысах в лаборатории ар¬
мии. Из отчета Пентагона следует, что Блауера даже не
успели подвергнуть в институте полной психиатрической
пкспертизе. Ни Блауер, ни его семья не знали, что на нем
испытывают экспериментальные наркотики. Накануне
инъекции наркотиков перед его смертью душевное состоя¬
ние Блауера было признано улучшившимся. Его врач по¬
лагал, что выписка пациента из клиники «предрешена».
После его гибели армия изъяла у института все докумен¬
ты о смерти Блауера. Прокурор штата Нью-Йорк позабо¬
тился о сохранении тайны. Отчет Пентагона также содер¬
жит факты с указанием на вероятную причастность к дан¬
ному делу ЦРУ США».
Одновременно с убийством Гарольда Блауера в том
же 1953 году, как вскрыло 20 лет спустя расследование
преступлений ЦРУ, другой американец, армейский био¬
химик Фрэнк Олсон, покончил самоубийством, выпрыгнув
из окна десятого этажа нью-йоркского отеля. Олсон поте¬
рял рассудок после того, как агенты ЦРУ подсыпали ему
и пищу тоже ради эксперимента сильнодействующий нар¬
котик ЛСД. Очевидец этого преступления бывший «науч¬
ный консультант» ЦРУ Роберт Лашбрук теперь откровен¬
ничает, что порошком ЛСД хотели в ЦРУ пропитать
писчую бумагу и авторучки, а потом подсовывать их наме¬
ченным жертвам, когда понадобится «одурманить нарко-
т11 ком иностранных дипломатов».
Еще более бредовые замыслы вынашивал Пентагон:
«ЛСД также обследовали военные эксперты,— сообщила
газета «Нью-Йорк тайме»,— в расчете использовать этот
наркотик в газообразном или аэрозольном состоянии для
поражения с воздуха вражеских армий».
Будучи в Вашингтоне по делу об убийстве Блауера,
п получил от общественной организации «Центр изуче¬
ния проблем национальной безопасности» объемистую
пачку рассекреченных документов ЦРУ об опытах с ЛСД.
85

Из тех документов цензурой ЦРУ изъяты имена работни¬
ков разведки и вырвано множество страниц с разоблачи¬
тельной информацией. Тем не менее осталась запись:
ЛСД применяли на «специальных допросах» с целью «по¬
давить мозговой самоконтроль» и заставить говорить без
утайки обширную категорию подопытных — «агентов-
двойников, неустойчивых работников ЦРУ, перебежчиков,
военнопленных, агентов противника».
Помимо перечисленных лиц, как свидетельствует ме¬
морандум ЦРУ от 17 января 1975 года, опыты с экспери¬
ментальными наркотиками велись в широких масштабах
над заключенными американских тюрем. Одной из них
была тюрьма в городе Вэкевилле, штат Калифорния.
«Препараты испытывались на ничего не знавших об
этом гражданах США,— отмечено хладнокровно в мемо¬
рандуме.— Объекты опытов в ряде случаев заболевали,
подвергаясь госпитализации». Некоторые заболели эпи¬
лепсией. А этот недуг, как известно, почти неизлечим.
Опасаясь, очевидно, жалоб подопытных заключенных
после их освобождения, ЦРУ распространило свои опыты
с ЛСД на полностью бесправных узников «желтых домов».
Об этом в Вашингтоне мне сообщили без стеснения в На¬
циональном институте мозговых заболеваний. Там испы¬
тывали ЛСД на совершенно здоровых молодых американ¬
цах, подвергнутых психиатрической обработке за отказ
от военной службы.
Программа ЦРУ по испытанию воздействия наркоти¬
ков осуществлялась также до 1971 года в Техасском инс¬
титуте психиатрии в городе Хьюстон. Эти опыты частично
финансировались Пентагоном. А в 1976 году Пентагон
объявил, что собирается испробовать эффект новейшего
наркотического средства. Каким-то американцам опять,
видимо, пришлось рисковать здоровьем и мозгами...
Почти 30 лет назад на процессе в Нюрнберге 23 воен¬
ных преступника, включая палачей во врачебных хала-j
тах, были осуждены за преступные эксперименты над
людьми. Справедливый приговор вынесли при активном
участии Соединенных Штатов. На сей счет пора кое-ком J
освежить память. Без помощи наркотиков. I
МЕСТЬ ЗА ЕРЕСЬ *
Неподалеку от Белого дома на авеню Конституции за¬
нимает целый квартал облицованное серым гранитом ве¬
личественное здание министерства юстиции США. У ворот
86

п в подъездах министерства грозно застыли фигуры
охранников. А за ними — лабиринты подчеркнуто казен¬
ных и неуютных коридоров, кабинеты следователей, су¬
дейских экспертов, высших чиновных блюстителей аме¬
риканского правопорядка. И только возле кабинета мини¬
стра па пятом этаже вместо голых коридорных стен
неожиданно видишь портретную галерею, где шагаешь,
словно арестант, сквозь длинную шеренгу сердито насуп¬
ленных лиц всех предыдущих министров юстиции.
Галерея портретов министров завершается настенной
фреской от пола до потолка: на фоне тюремного замка с
зарешеченными окошками затравленно замер мужчина
рабочего облика, а на него с боков навалились двое поли¬
цейских— один с наручниками, другой с револьвером, на¬
целенным прямо в сердце жертвы. Назидательно до дрожи
в коленках!
Напротив символической картины вашингтонского
правосудия дверь в кабинет Джона Уилсона, специально¬
го представителя министерства для связи с прессой. Обра¬
титься к нему за разъяснением побудило меня на редкость
кровавое происшествие в тюрьме штата Огайо. На мои
расспросы об этом Уилсон поначалу отнекивался, секрет¬
ничал и многое скрыл, но все же кое о чем в итоге поведал.
Итак, по словам Уилсона, первая весть о тюремной
драме в Огайо дошла вначале вроде бы не совсем по ад¬
ресу — до одного из управлений государственного депар¬
тамента США на вашингтонской улице Си. Там есть в
помещении госдепартамента его широко рекламируемое
«Управление по правам человека». Данное управление от¬
личилось тем, что в открытую инспирирует и громогласно
повторяет клеветнические поклепы на социалистические
( граны, замалчивая одновременно грубейшие нарушения
конституционных прав в Соединенных Штатах и у их
заграничных вассалов и союзников. Этой демагогией осо¬
бенно усердно занималась основательница «Управления
по правам человека» и помощница госсекретаря США —
пожилая молодящаяся дама по имени Патрициа Дериан.
Так вот, как-то утром мадам Дериан спозаранку взя¬
лась за свою дурно пахнущую политическую стряпню.
Шлифовала перед оглаской очередной доклад для ее под¬
певал из конгресса США о вымышленных грехах СССР,
Чехословакии и ГДР по части прав человека. Как вдруг
все это ведьмовство пришлось ей мгновенно прервать: вель¬
можная интригапка услышала истошный вопль своей сек¬
ретарши из приемной. Обозленная матрона ворвалась
87

туда, чтобы дать секретарше крепкий нагоняй, но поне¬
воле остолбенела. На столе поверх кучи конвертов распе¬
чатанной утренней почты лежал бумажный лист в запек¬
шихся пятнах крови. А на листе — обрубок человеческого
пальца. И мадам Дериан, судорожно икнув, захлебываясь
от тошноты и безотчетного страха, превратилась неожи¬
данно для самой себя в обыкновенную особу слабого пола,
подобно ее боязливой секретарше. Вдвоем они подняли та¬
кой истерический крик, что к ним на выручку примчался
чуть ли не взвод охраны госдепартамента.
— В тот день,— вспоминает Уилсон,— нам позвонили
по телефону из госдепартамента и спрашивают растерян¬
но: «Что делать с отрубленным пальцем?» Потом поясня¬
ют, что обрубок находился в пакете с письмом из Огайо от
некоего Ричарда Армстронга, заключенного тюрьмы Лу-
касвиль. Письмо предназначалось лично П. Дериан.
— А что говорилось в письме?
— Да всякое говорилось,— мямлит Уилсон.
И выжидающе, чуть насмешливо разглядывает меня
в упор с явным прицелом разгадать по моему виду, как
много уже мне известно.
В тон Уилсону иронически намекаю, что зря он пыта¬
ется играть в прятки. До приезда в Вашингтон я посетил
в Нью-Йорке прогрессивную общественную организацию
«Национальный союз против расизма и политических реп¬
рессий». Члены союза оказывают повсеместную поддерж-i
ку американским политическим заключенным, а в Огайо!
у союза есть местное отделение, сообщившее в Нью-Йорк
некоторые подробности событий в тюрьме Лукасвиль. Ус¬
лышав об этом от меня, Уилсон неохотно изложил содер¬
жание письма на имя вашингтонской попечительницы
прав человека:
— В письме заключенного Армстронга было сказано,
что он и 13 других узников — политические диссиденты —
направили две тысячи писем Белому дому, конгрессу
США и госдепартаменту, жалуясь на жестокое преследо¬
вание активных критиков американских правопорядков.
Такие гонения, как утверждает Армстронг, противоречат
Заключительному акту Хельсинкского совещания. Поэто¬
му Армстронг и его единомышленники, убедившись будто
в несправедливости нашей государственной системы, ре¬
шили демонстративно отказаться от американского граж¬
данства. О том они уведомили ранее госдепартамент, но
оттуда не последовало никакого ответа. И тогда Армстронг,
отрезав себе палец, отослал его Патриции Дериан с пись-
88

мом, в котором обещает отсечь остальные свои пальцы и
переслать их управлению государственного департамента
по правам человека, если будет опять отвергнута просьба
протестующих заключенных тюрьмы Лукасвиль об анну¬
лировании их американского гражданства.
— Как же вы на это отреагировали?
— Немедленно известили ФБР,— ухмыляется опять
Уилсон.— У ФБР имеются знатоки по распознанию рас¬
члененных частей человеческого тела. Эти парни, сверив¬
шись с их криминалистической картотекой отпечатков
пальцев, подтвердили: посылка для Дериан, действитель¬
но, поступила по недосмотру тюремной администрации из
Лукасвиля от Армстронга. Экспертиза ФБР констатиро¬
вала, что опознанный палец заключенного ампутирован к
тому же весьма непрофессионально — вместо скальпеля
резали острым краем консервной банки. Это чревато боль¬
шой потерей крови и инфекционным заражением.
— А ваше министерство юстиции что-либо предпри-
II нло?
— Да, мы командировали в Лукасвиль двух наших
служащих. Они передали четырнадцати заключенным во
главе с Армстронгом, что им запрещено отвергнуть амс-
ри канское гражданство.
— Что же было дальше?
— Заключенные заявили: «Коли с нами так обраща¬
ются, то мы будем продолжать отсылать властям наши от¬
рубленные пальцы».
— И сдержали обещание?
— Да,— кивает Уилсон.— Заключенный Дэвид Катта-
по, сокамерник Армстронга, тоже отрезал себе палец и
послал его сюда министру юстиции с письменным отрече¬
нием от гражданства. Однако эту посылку вовремя пере¬
хватили в тюрьме, а Каттано и Армстронга рассадили по¬
рознь по карцерам-одиночкам.
— Верно ли, что позже новая кровавая посылка из
тюрьмы Лукасвиль была адресована Белому дому?
— Выясняйте это сами в Белом доме.
— А посетить Лукасвиль мне можно?
— Не знаю,— замялся настороженно Уилсон.— По¬
пробуйте сначала обратиться по инстанции к департамен¬
ту тюрем штата Огайо...
Отбыв из столицы в Нью-Йорк, я позвонил в столицу
Огайо город Колумбус и добился телефонного интервью
с руководящим чиновником тюремного ведомства Джорд¬
жем Ленером. Сославшись на вашингтонскую беседу в
89

министерстве юстиции, я попытался выспросить дополни¬
тельные подробности протеста узников Лукасвилл. Но
Ленер только подтвердил сказанное его столичным колле¬
гой и отказался помимо того вымолвить хоть слово об уча¬
сти или самочувствии заключенных Армстронга и Катта-
но. На мой вопрос вообще о ситуации в их тюрьме Ленер
брезгливо проворчал:
— У нас там полно смутьянов. Каждый день устраи¬
вают голодовки протеста.
— А правда ли, что в тюрьме Лукасвиль узники ча¬
сто с отчаяния кончают самоубийством?
— Чепуха,— огрызнулся Лепер.— Было всего лишь
десять самоубийств. _
— По какой причине?
— До этого мне дела нет! — разозлился Ленер.— Не
обязан я исповедовать самоубийц перед тем, как они ве¬
шаются или перерезают себе глотки.
— Насколько точны сведения, что тюремная стража
Лукасвиля систематически избивает заключенных?
— Не стану вовсе на это отвечать,—уперся Ленер.
— А мне позволите посетить тюрьму?
— Только с разрешения министерства юстиции,— от¬
ветил он.— Свяжитесь заново с Уилсоном.
Так я и сделал, но Уилсон раздраженным голосом ска¬
зал по телефону из Вашингтона, что его высшее началь¬
ство приказало ему прекратить со мною впредь обсужде¬
ние событий в тюрьме Лукасвиль. О моем визите туда
Уилсон с перепугу больше слышать не желал. А когда я
повторно позвонил в Колумбус обер-тюремщику Ленеру,
то из трубки раздалось язвительное шипение:
— Правильно, что вас не пускают в Лукасвиль!
— Выходит, ваши шефы, мистер Ленер, иЗ/рядно стру¬
сили,— заметил я.— Ведь уже известно о голодовках, са¬
моубийствах, побоях и даже членовредительстве узников
Лукасвиля. Что же еще там вы натворили такого страш¬
ного, чего показать посторонним не рискуете?
— Баста! — рявкнул Ленер и бросил трубку.
Тем не менее два дня спустя мне все-таки удалось по¬
лучить из Лукасвиля ценную информацию от американ¬
ского адвоката Кристофера Стэнли. Он живет на севере
Огайо в городе Кливленд и периодически наведывается по
юридическим делам на юг штата в Лукасвиль, где среди
двух тысяч узников у него есть несколько подзащитных
клиентов, в их числе Армстронг и Каттано. В беседе со
мной по телефону адвокат Стэнли сказал:
90

— Вас не пустили в Лукасвиль, ибо хотят скрыть от
прессы тамошнее беззаконие.
— Какое конкретно беззаконие?
— Ну, к примеру, дикое бесчинство тюремной стра¬
жи,— ответил Стэнли.— Я сам видел, как охранники же¬
стоко избивают заключенных. А десять самоубийств в той
тюрьме произошло при крайне подозрительных обстоя¬
тельствах. Узники мне рассказывали, как мнимых само¬
убийц в каждом случае били до смерти по ночам надзи¬
ратели, а наутро объявляли, что замученный ими человек,
дескать, повесился. Пятеро трупов я осмотрел и убедил¬
ся, что мертвецы были кем-то повешены, а не сами полез¬
ли в петлю. Да еще восемь узников были попросту убиты
и одиночках, а их палачи чудодейственно избежали кары.
Для меня совершенно очевидно, что администрация тюрь¬
мы негласно поощряет расправы над строптивыми заклю¬
ченными. Их заводилами считают Армстронга и Каттано.
Оттого бросили обоих в одиночные карцеры.
— За что они наказаны?
— За крамолу. Армстронг и Каттано создали внутри
тюрьмы нечто вроде политического кружка. Они поучают
прочих узников, что зверский тюремный произвол — со¬
ставная часть капиталистического строя. Говорят также,
что даже на воле бедному люду нет спасения от гонений
и эксплуатации со стороны буржуазных властей. Армст¬
ронг, Каттано и дюжина их последователей мечтают на¬
совсем вырваться из капиталистического общества. Поэто¬
му они отреклись от американского гражданства. И по¬
этому их ждет безжалостное возмездие...
Несчастные чудаковатые мечтатели? Искалечившие
себя впустую затравленные мученики? Кто бы они ни
были, испытываешь к ним сочувствие и сострадание.
В заключение адвокат Стэнли сказал, что сообщит о
пашей беседе его подопечным в Лукасвиле. И три недели
спустя мне неожиданно передали письмо от заключенных
помер 130356 и номер 140546 — Каттано и Армстронга.
Первый из них писал:
«Отвергая полностью американский правопорядок, я ре¬
шил отказаться от гражданства США. Хотя я в принципе
уважаю закон и общественные устои, но тем не менее ка¬
тегорически осуждаю капиталистическую систему и ее
законы. Ибо закон в Америке — это на деле инструмент
угнетения, а вовсе не опора свободы и равноправия, как
уверяет буржуазия. Капитализм — несчастье этой страны,
причина страданий и смертей множества бедняков. Здесь
91

у нас ежедневно возле уличных перекрестков нищие инва¬
лиды выпрашивают милостыню. От безденежья матери
идут на панель, торгуя своим телом, чтобы накормить го¬
лодных детей. Захворавший бедняк не в состоянии упла¬
тить врачу и потому обречен на муки в одиночестве. Для
всех этих людей нет тут самого главного — работы. Им
обеспечено наверняка лишь одно — тюрьма за стропти¬
вость. Однако есть на земле страна, где каждому гаранти¬
рована работа и человеческая жизнь. Эта страна — Рос¬
сия. И я обращаюсь ко всем с мольбой помочь мне и три¬
надцати моим товарищам избавиться от бесчеловечного
притеснения, которому нас постоянно подвергают в США».
Подобного содержания было также письмо Армстрон¬
га. Он, кроме того, сообщал, что его допрашивали в тюрьме
два агента ФБР и принуждали прекратить «вольнодум¬
ные высказывания», но он стоял на своем. Вслед за тем в
камеру Армстронга явились двое эмиссаров министерства
юстиции США и заново настаивали на «покаянии и сми¬
рении смутьяна».
«Они спросили меня,— написал Армстронг,— какую
компенсацию я желаю получить за согласие остаться в
Америке. Но я отверг сделку. Далее они спросили, как я
поступлю, если меня освободят, а я ответил, что сразу же
уеду из Соединенных Штатов. И тогда они сказали, что
мне никогда не позволят покинуть США в качестве дис¬
сидента и будут хранить в тайпе все случившееся со
мной в тюрьме, а коли им потребуется, то я вскоре умру.
Позже на закрытой судебной коллегии мне объявили, что
не отпустят меня из США и будут держать в тюрьме до
тех пор, пока я не покаюсь публично, пообещав вдобавок
остаться в Америке. И как только я еще раз подтвердил
свои взгляды и намереЦия, судебная коллегия приговори¬
ла меня к дополнительному заточению на три года».
Потом мне в Нью-Йорк переправили последнюю коро¬
тенькую записку из казематов Лукасвиля: трое узников
повторно обратились к Белому дому, упрекая президента
в пренебрежении к их участи. На что никакого отклика,
как прежде, не последовало. А посему челобитчики снова
отсекли себе пальцы...
В Нью-Йорке руководительница «Национального сою¬
за борьбы против расизма и политических репрессий»
Шэрлин Митчелл зачитала мне прокламацию по поводу
событий в Лукасвиле:
«Мы выражаем глубокое соболезнование узникам тюрь¬
мы Лукасвиль, но призываем заключенных в дальнейшем
92

воздержаться от самоувечий. Мы настаиваем на рассле¬
довании положения в Лукасвиле. Расследование должно
привести к прекращению насилия над узниками и восста¬
новлению их законных прав».
— Повсюду в тюрьмах Америки особенно жестоко об¬
ращаются с политическими заключенными,— сказала с
горечью Шэрлин Митчелл.
Эта смуглокожая немолодая женщина пользуется ши¬
рокой популярностью далеко за пределами Нью-Йорка.
Со всех концов страны пишут ей десятки американских
политзаключенных. В их защиту она организует массовые
демонстрации у дверей судов, у тюремных ворот, у прави¬
тельственных резиденций. Ежедневно до позднего вечера
трудится она в южном районе Манхэттена на восьмом
этаже старого конторского здания. Там в двух комнатах
хранятся сотни уникальных документов, рассказывающих
сухим судебно-протокольным языком, как в США попи¬
рают права человека. Этот единственный в своем роде на¬
циональный архив американского беззакония состоит из
стенограмм политических процессов, апелляций политза¬
ключенных, записок из тюрем с мольбами о помощи. Все
это течет нескончаемым потоком в штаб-квартиру «На¬
ционального союза борьбы против расизма и политических
репрессий». ’
— Наши власти упрямо замалчивают факты тюремно¬
го линчевания инакомыслящих граждан,— говорит Мит¬
челл.— Наше правительство не препятствует попранию
прав человека в Южной Африке, Израиле, Южной Корее,
Чили и других государствах Латинской Америки. Между
тем наша правящая элита старается антисоветской пропа¬
гандой отвлечь внимание от чинимых у нас дома злоупот¬
реблений властью.
Шэрлин Митчелл подводит скорбный баланс пригово¬
ров предводителям американских поборников гражданско¬
го равноправия: Ассата Шакур ссуждена на пожизненное
заключение, Джордж Меррит — на пожизненное заключе¬
ние, Пол Скайхорс и Ричард Моухок — за решеткой безо
всякого суда.
Митчелл говорила мне о необходимости и значении
моральной поддержки этих узников со стороны печати и
предложила посетить ну хотя бы Джорджа Меррита,, на¬
ходящегося в тюрьме всего в 50 милях от Нью-Йорка.
После этой просьбы Митчелл прошло два месяца, на
протяжении которых я, набравшись уже опыта ходока по
американским тюрьмам, добивался неустанно разрешения
93

на свидание с Джорджем Мерритом. И добился! Стояла
зима, когда я попал в очередную тюремную цитадель.
Вокруг нее простирался пустырь. Тишина такая, что из¬
дали слышно, как над воротами тюрьмы бьется на ледя¬
ном ветру звездно-полосатый флаг. Эта тюрьма в штате
Нью-Джерси называлась Рахвэй.
В помещении тюремной охраны начальник караула,
проверив мои документы, вручил пропуск на свидание с
узником номер 47256. Затем последовал обычный обыск.
И внезапная команда:
— Снимай пальто и пиджак! Оставишь их здесь.
— Да ведь очень холодно,— возразил я.— Зачем? Хо¬
тите меня заморозить?
— А затем,— злорадно прохрипел тюремщик,— чтобы
знал наши порядки.
Рубашку мне, к счастью, оставили. И повели под кон¬
воем по грязным коридорам навстречу пронизывающему
до костей студеному сквозняку. Потом опять обыскивали,
выворачивали карманы, проверяли еще трижды докумен¬
ты на внутренних постах. И все же сквозь обыски и про¬
верки удалось пронести вырезку из газеты «Дейли
уорлд» с фотографией заключенного 47256. А когда мы
с ним увиделись в камере, то там он сумел, улучив мо¬
мент, написать быстро на газетном снимке несколько слов
для советских читателей.
«Если высказать по возможности вкратце цель моей
жизни, то она у меня такая — продолжение борьбы про¬
тив системы несправедливости и попрания прав человека
в Соединенных Штатах. Джордж Меррит».
За эту цель жизни Меррита и гноят в тюрьме Рахвэй.
Я познакомился с ним год назад в нью-йоркском Гар¬
леме. Было это на конференции «Национального союза
борьбы против расизма и политических репрессий». Участ¬
ники конференции собрались тогда в подвале старой гар¬
лемской церкви. Лучшего помещения для них нигде не
нашлось. Один из них — Джордж Меррит был в ту пору
временно выпущен из тюрьмы, но оставался под полицей¬
ским надзором накануне пересмотра его судебного дела.
В поддержку Меррита и собрались тогда в Гарлеме акти¬
висты движения в защиту гражданских прав.
— Вряд ли спасут меня от судебной расправы,— гово¬
рил Меррит при нашем знакомстве,— Но что бы мне ни
грозило, я буду все равно в неволе или на свободе откры¬
то объявлять о солидарности со всеми жертвами сфабри¬
кованных лживых обвинений.
94

Подобное обвинение висит над Мерритом с лета
1967 года, когда он, 23-летний сержант ракетных войск,
приехал на побывку к матери, бедной негритянке-поден¬
щице, жившей в городе Плейнфилд в штате Нью-Джерси.
В соседнем крупном городе Ньюарк тем «жарким летом»
негритянских волнений взбунтовались безработные голод¬
ные негры, а вслед за тем беспорядки охватили всю окру¬
гу, включая Плейнфилд. Власти штата бросили против
мятежников национальную гвардию и штурмовые отряды
полиции. Десятки безоружных негров были убиты, а про¬
чие забаррикадировались в трущобных гетто.
При осаде гетто Плейнфилда один полицейский застре¬
лил негритянского мальчугана, и в тот же день кто-то
тайно отомстил убийце, прикончив его ночью на улице
негритянского квартала. Ответное возмездие полиции об¬
рушилось на гетто, как смерч: неделю шли погромы, по¬
вальные аресты, избиения без разбора всех темнокожих —
мужчин, женщин, стариков. А под конец «варфоломеев¬
ских ночей» Плейнфилда каратели увели с собой 12 плен¬
ников— скованных наручниками молодых негров. В их
числе был Меррит.
Более года захваченных наугад негритянских парней
держали в тюрьме, принуждая побоями и угрозами взять
на себя вину за гибель убийцы-полицейского. Но этого
даже насильно от обвиняемых не добились. Особенно му¬
жественно сопротивлялся и протестовал Джордж Меррит,
подбадривая своих товарищей по несчастью. В итоге по¬
лицейские следователи и прокуроры ополчились на Мер¬
рита, изобразив его на суде главным смутьяном и опасным
подстрекателем. Помимо того, для суда отобрали рекомен¬
дованных полицией белых присяжных заседателей.
Процесс состоялся на исходе 1968 года. Всех негритян¬
ских юношей, кроме Меррита, освободили, а его упекли
за решетку.
Минуло четыре года, прежде чем друзья и родствен¬
ники Меррита после упорных хлопот вынудили высший
апелляционный суд признать, что незаконно осужден со¬
вершенно невиновный американский гражданин. Впрочем,
это запоздалое признание было половинчатым: предыду¬
щий приговор Мерриту отменили, но освободили его услов¬
но под денежный залог и постановили позже решить его
участь на новом процессе. Такого рода юридическая так¬
тика обычно применяется в США с целью замаскирован¬
ной дрессировки и скрытого шантажа неугодных режиму
людей, чтобы те пребывали в страхе, чувствуя занесенный
95

над ними дамоклов меч повторного заточения. Если испра¬
вишься, дескать, то будешь помилован, а коли снова про¬
явишь строптивость, опять засудят.
Меррит ничуть, однако, не утихомирился. По его сло¬
вам, в тюрьме он «политизировался»: осознал несправед¬
ливость здешней судебной и социальной системы. И смело
бросил ей вызов, несмотря на неизбежные рискованные
последствия. Близко знакомая с Мерритом руководитель¬
ница «Национального союза борьбы против расизма и по¬
литических репрессий» Шэрлин Митчелл говорила мне;
— Джордж, выйдя из тюрьмы, принялся энергично
требовать освобождения американских политических за¬
ключенных. Он участвовал в демонстрациях нашей орга¬
низации, создал ее отделение в Чикаго. Джордж превра¬
тился в убежденного борца против политической, эконо¬
мической, расовой дискриминации. .
Это едва не стоило ему жизни. В 1973 году его пригла¬
сили выступить па митинге негритянской общины города
Мидлтаун в Нью-Джерси, но тамошний шериф заявил
Мерриту: «Посмеешь открыть рот — получишь пулю!»
И как только на том митинге в городской библиотеке Мер¬
рит начал свою речь, сразу же с улицы через окно гряну¬
ли выстрелы.
А далее в библиотечный зал ворвались полсотни-поли¬
цейских с пистолетами и дубинками. Полицейские тума¬
ками спихивали негров со стульев, выталкивали из зала,
изрыгали площадную брань. А в завершение хором заго¬
лосили песню «Америка, ты прекрасна!». Митинг был со¬
рван. Джордж Меррит избежал линчевания лишь благо¬
даря стойкости оцепившей его толпы негров Мидлтауна.
Предводитель полицейских налетчиков Мидлтауна офи¬
цер Филип Ваковино впоследствии получил от губернато¬
ра штата крупное служебное повышение. Между тем Мер¬
рита заново отдали под суд и отправили в тюрьму. В ней
он провел еще почти три года, после чего высший апелля¬
ционный суд во второй раз снизошел до пересмотра при¬
говора американскому еретику, чтоб отрекся он от своей
политической крамолы.
Но закаленный невзгодами поборник прав человека ни
в чем не покаялся, ни от чего не отрекся. И за это учини¬
ли над ним третье по счету окончательное судилище.
Процесс, па котором я побывал, открылся в городе Эли¬
забет. Зал суда заполнили до отказа местные жители и
приезжие из других городов Нью-Джерси, а также из
Нью-Йорка. Полтора дня занял отбор присяжных заседа-
9в

телей. На них прокурор Джоел Рэчмил сделал свою козыр¬
ную ставку: он хотел набрать присяжных только из белых
и состоятельных американцев с консервативными взгля¬
дами и расовыми предрассудками.
Замыслу прокурора мешало то, что население округа
Элизабет состоит в значительной степени из негров, а по¬
тому среди кандидатов в присяжные заседатели оказалось
восемь темнокожих. Но всех восьмерых прокурор с одоб¬
рения судьи, невзирая на протесты адвоката Меррита,
отстранил от участия в процессе. Зато в присяжные зачис¬
лили белого банкира, белого торговца, белого бухгалтера,
белого сыщика, всего — 12 белых горожан, чья репутация
IK5 вызывала ни малейшего сомнения в их заранее враж¬
дебной предубежденности к подсудимому.
Тщетно адвокат Меррита взывал к совести присяжных
и судьи:
— Как же можно беспрестанно судить невиновного
человека за преступление, которого он не совершал?
Дабы доказать обратное, прокурор выставил против
Меррита свидетелем обвинения профессионального осве¬
домителя полиции Дональда Фрезиера. Этот субъект с
уголовным прошлым не имел, как оказалось, определен¬
ных занятий и жил уже девять лет на содержании поли¬
цейско-судебных властей, которые его регулярно исполь-
иовали в качестве наемного лжесвидетеля. Фрезиер к тому
же, будучи закоренелым наркоманом, настолько растерял
от наркотиков остатки сообразительности, что ему на суде
прокурор вслух подсказывал показания, которые полага¬
лось Фрезиеру вызубрить накануне процесса. Поддаки¬
вая прокурору заплетающимся языком, он до того запу¬
тался во лжи, что стал называть Меррита не известным ни¬
кому именем Холлис! Под смех публики обозленный судья
приказал присяжным удалиться для вынесения вердикта.
Спустя полчаса присяжные вернулись и, ко всеобщему
изумлению, огласили свой вердикт: «Подсудимый вино¬
вен». В тот же миг зал вздрогнул от гневных выкриков:
«Позор! Жульничество! Долой расизм!» Присяжные испу¬
ганно сгрудились вокруг судьи. По его сигналу вломились
в зал вооруженные стражники. Укрывшись за их спина¬
ми, судья завизжал: «Приговариваю Джорджа Меррита к
тюремному заключению до конца жизни!»
Стражники накинулись на Меррита, нацепили наручни¬
ки и поволокли его из зала суда. Судья и присяжные тоже
поспешно ретировались. Им вдогонку гремели проклятия.
Рядом со мной плакали, горестно обнявшись, две негри-
4
И. Андронов
97

тяпки — старая мать осужденного Гертруда Меррит и его
молодая жена Элеонор. Их утешали друзья и посторонние
люди, меж которых было немало белых американцев. В тот
черный день осиротели их трое детей — маленькая дочур¬
ка и двое малолетних сыновей.
Из опустевшего зала суда мы вышли в сумрачный ве¬
стибюль. Там высилась в одиночестве гипсовая фигура
Фемиды с традиционной повязкой на глазах. Она была во¬
истину слепа: не видела, что из ее поднятой руки вместо
нитей символических чаш весов правосудия жалко свиса¬
ют обрывки ржавой проволоки. А весы исчезли. И пропа¬
ли они, видимо, так давно, что к их отсутствию тут все
привыкли. Как привыкли вообще к надругательству над
законами и человеческими правами.
И вот в тюрьме Рахвэй узник № 47256, обреченный на
пожизненное заточение, делится со мной выстраданными
выводами:
— Меня преследуют за неповиновение ключевым по¬
литическим и расовым правилам нашей социальной си¬
стемы. Формально в Америке все равны перед законом,
но на деле общество расколото глубокой пропастью соци¬
ального неравенства и угнетения бедноты и национальных
меньшинств. За фальшиво благополучным фасадом кипит
жестокая классовая борьба. И столпы общества загоняют
в тюрьмы непокорных — тех, кто осуждает несправедли¬
вость, грабительскую эксплуатацию, расизм. Таких, как
я, в тюрьме Рахвэй держат не меньше сотни. За полити¬
ческие протесты или пререкания с охраной узников здесь
бьют и тащат в карцеры...
Меррит со времени нашей предыдущей встречи замет¬
но исхудал и ослаб, но духовно не сдался.
— Я разъясняю моим тюремным товарищам,— говорит
он,— почему они очутились за решеткой и кто за это
ответствен.
Белый дом и губернатор штата Нью-Джерси игнори¬
ровали адресованные им письма ряда общественных дея¬
телей с просьбами отменить неправый приговор Джорджу
Мерриту. Меррит саркастически отмечает:
— Вашингтонские представители за границей ратуют
за права человека, а у нас в США эти права повсеместно
нарушают.
В конце моего свидания с Джорджем Мерритом он по¬
благодарил советскую печать за внимание к бедствиям
американских политзаключенных.

СВОБОДНАЯ
КУЛЬТУРА
И БЕ ЦЕНЗУРА
В пыо-йоркский госпиталь «Бикмэн» приходил я трижды,
чтобы навестить там тяжелобольного, находившегося при
смерти. Дежурный врач первый раз мне сказал:
— Этот самоубийца еще жив, но по-прежнему без соз¬
нания и вряд ли вообще долго протянет.
Второй раз известили, что он все-таки пришел в себя,
но говорить не может и лежит в палате реанимации, куда
посетителей не допускают.
И наконец из больницы позвонили мне по телефону:
— Больному стало лучше, он уже говорит и просит
вас прийти.
Это было спустя три недели после отчаянного прыжка
со знаменитого Бруклинского моста журналиста и драма¬
турга Дэна Родилла в знак протеста против бедственной
судьбы в США молодых прогрессивных писателей. На
редкость оригинальный протест американского литерато¬
ра не принес, однако, никакой пользы ни ему самому, ни
(‘го собратьям по перу. Вместе с тем это происшествие
получило в Америке громкую огласку, ибо за последние
90 лет только одному Родиллу повезло избежать чудом
участи всех до пего разбившихся и утонувших под Брук¬
линским мостом. Единственный счастливчик, уцелевший
после прыжка с головокружительной высоты, произвел
вдруг сенсацию на телевидении и в газетах.
Между тем Дэн Родилл с закрытыми глазами, в полу¬
забытьи лежал пластом на больничной койке. И чуть
слышно стонал, когда я переступил порог его палаты.
Грудь и руки Родилла были перебинтованы. У основания
шеи под острым кадыком шевелился в такт хриплому
дыханию белый пластырь, под которым угадывался
заклеенный надрез глотки. Тело Родилла походило па
99

скелет — кожа да кости. Мертвецки желтые веки раскры¬
лись лишь на повторное громкое обращение к нему по
имени.
— Спасибо, что пришли,— прошептали синие бескров¬
ные губы.— Завтра меня выпишут из больницы.
— Нельзя выписываться в таком состоянии!
— Надо,— возразил тихо Родилл.
— Почему?
— Лечение здесь стоит огромных денег, а у меня нет
ни гроша,— проговорил он.— После прыжка с моста пред¬
стоит испытать второй шок, когда завтра мне предъявят
счет за больницу.
— Куда же вы денетесь?
— Приютит пока моя старая мать. Опа живет на пен¬
сии в Филадельфии. Мать была фабричной работницей.
И всегда прозябала в бедности, но мне помочь больше не¬
кому. Нет у меня ни своего жилья, ни хоть какой-нибудь
работы. И как журналист или драматург оказался я тоже
не нужен. Остался один выход: рискнув жизнью, проде¬
монстрировать нашему обществу бездушных торгашей,
каково тут приходится таким, как я, и всем вообще амери¬
канским безработным. Я думал не только о себе, когда
бросился вниз с Бруклинского моста...
Злоключения Дэна Родилла еще раньше начались
именно с того, что он думал и действовал иногда напере¬
кор истеблишменту американского общества. Родиллу
45 лет. 23 года назад его арестовали в Филадельфии за
организацию уличного шествия в поддержку революцион¬
ной Кубы. Затем Родилл активно участвовал в антивоен¬
ном молодежном движении против агрессии США в Ин¬
докитае. И в 1969 году отправился в Южный Вьетнам га¬
зетным репортером, чтобы оттуда описывать объективно,
без прикрас преступную бойню.
Корреспонденции Родилла из Вьетнама, Лаоса, Кам¬
боджи были честными, волнующими, зачастую сенсацион¬
ными. Он бесстрашно переходил линию фронта й потом
отсылал в США свои репортажи о встречах с народными
повстанцами. Однако подобного рода журналистика не
имела в Америке широкого спроса. Далеко не все статьи
Родилла увидели свет. Некоторые из них, политически
выхолощенные купюрами, печатали время от времени
журнал «Ньюсуик», газета «Ньюсдей», газета «Чикаго
трибюн». Но ни одна крупная редакция не соглаша¬
лась сделать Родилла своим штатным корреспондентом.
До конца войны, до самого освобождения Сайгона, был
100

I’одилл военным репортером-внештатником. А домой вер¬
нулся с пустым карманом, но зато с чистой сове¬
стью.
— После возвращения из Вьетнама в 1975 году,— рас¬
сказывал мне Родилл,— я просил взять меня на работу в
«Чикаго трибюн», «Ньюсдей» и другие газеты, но везде
мио отказали. Хотя издатели и редакторы отлично пом¬
нили мои репортажи из Индокитая, тем не менее это мне
лишь повредило. Ведь я писал правду, а пресса США ту
горькую правду всячески искажала. Но я снова и снова
отправлял в редакции корреспонденции очевидца о кара¬
тельных антипартизанских рейдах наших войск. О сож¬
женных дотла вьетнамских деревнях. О казнях пленных
повстанцев. О кучах обезглавленных трупов вдоль дорог,
но которым прошли американские солдаты. Такая правда
у нас на родине многим пришлась не по вкусу. Я не хо¬
тел лгать, и этого мне не простили, наказав в итоге отлу¬
чением от журналистики.
Два года подряд Родилл, безработный и бездомный,
жил впроголодь в трущобной каморке его единственного
друга и былого соратника по антивоенному движению
Фреда Фрая. С ним я тоже познакомился. С Родиллом
они сверстники, единомышленники, представители твор¬
ческой интеллигенции схожего жизненного пути. Фрай —
талантливый музыковед, но ради пропитания вынужден
служить городским мусорщиком. Он по-братски делил
свой нищенский кров с Родиллом и горячо поддержал ре¬
шение товарища воссоздать в обход хозяев прессы под¬
линную трагедию Индокитая на театральной сцене перед
американской массовой аудиторией. Так родилась пьеса
1’одилла «Сухой сезон». Но вместо театральных подмост¬
ков очутилась она вскоре на Бруклинском мосту, под ко¬
торым поломал себе почти все ребра и едва не утонул в
мутной Ист-Ривер спасенный случайно бедолага драма¬
тург. Перед прыжком Родилл оставил на мосту сценарий
пьесы и записку с разъяснением цели его поступка: «Про¬
тестую против бедственного положения писателей, неугод¬
ных верхушке торгашеского общества».
С Бруклинского моста принесли потом сценарий пьесы
1’одилла к нему в больничную палату, а он вручил мне
свое беспризорное детище на 137 измятых страницах. На
первом листе указывалось, что действие пьесы происходит
в «одной стране Индокитая». Это, как пояснил автор,
Камбоджа в грозные драматические дни перед изгнанием
оттуда американцев с их местными наймитами. В ту пору
1С1

Родилл оказался в Пномпене, где почти одновременно с
ним довелось побывать и мне, последнему советскому
спецкору в тех дальних краях, откуда получила «Литга-
зета» финальный репортаж о войне в Камбодже. И вот
теперь пьесу, написанную на ту же тему, Родилл попро¬
сил меня прочесть и высказать свое мнение.
— Тщетно умолял я в бродвейских театрах хотя бы
ознакомить постановщиков с моей рукописью,— сетовал
Родилл.— Впустую обращался к театрам Вашингтона,
Лос-Анджелеса, Принстона. Даже послал сценарий в
Лондон, но отовсюду вернули с отказом.
— Почему?
— Говорят, что публика потеряла интерес к проигран¬
ной нами войне в Индокитае,— ответил Родилл.— Но это
совершенно неверно. Только некоторые круги, развязав¬
шие грязную войну, стремятся побыстрее предать забве¬
нию ее пагубные последствия для американского обще¬
ства. Они желали бы вытравить у народа черную память
о войне, чтобы опять разжечь слепой милитаризм. Их не
устраивают антивоенные пьесы, книги, кинофильмы.
Справедливое обвинение. Поныне для большинства
американцев вьетнамская война — незажившая психоло¬
гическая рана. Ее врачуют преимущественно лекари-шар¬
латаны. На книжный рынок Соединенных Штатов про¬
должают выбрасывать многотиражные мемуары воевав¬
ших в Индокитае американских генералов, сожалеющих,
что не удалось им ради тотального уничтожения вьетнам¬
цев применить атомные бомбы. Тем временем на киноэк¬
ранах преобладают такие фильмы, как «Неумолкающий
гром» — героизация сбитого над Вьетнамом американско¬
го пилота-бомбометчика, который по возвращении из пле¬
на в родной Техас изливает накопившуюся злобу в дикой
вакханалии убийств своих личных врагов, чьи конвульсии
в лужах крови с изощренным садизмом смакуются на
экране. Большинство нынешних голливудских кинолент
об агрессии США во Вьетнаме — это широкоэкранное
смакование пыток и казней, трупов на виселицах, пира¬
мид людских черепов, пылающих джунглей, разбомблен¬
ных деревень. На рекламу и производство подобных ки¬
нокартин истрачены сотни миллионов долларов. Военные
«фильмы ужасов» приносят Голливуду колоссальные кас¬
совые сборы.
— Моя пьеса написана без ставки на денежную при¬
быль,— сказал Дэн Родилл.— Я не хотел ударить зрителя
по нервам и парализовать его разум. Вопросы морали, об¬
102

щественных идеалов и справедливости — такова философ¬
ская суть пьесы «Сухой сезон».
Сухой сезон — это осенне-зимний период в Индокитае,
когда прекращаются муссонные ливни. Сухой сезон — это
позабываемая пора, когда год за годом в Индокитае пар¬
тизанские отряды атаковывали интервентов на подсохших
дорогах среди рисовых полей, скалистых гор, диких чащоб.
( ’ухой сезон в пьесе Родилла — это всего один день в ла¬
гере беженцев-крестьян, изгнанных из мирных деревень
бесконечными бомбежками американской авиации. Таких
беспомощных беженцев встречал я, будучи в Пномпене,
везде на городских окраинах. За исключением камбоджий¬
ской столицы, где окопалось американское командование,
прочие сельские районы ежедневно утюжили ВВС США
фугасами и напалмом. И крестьяне поневоле тысячными
толпами стекались со всех сторон к Пномпеню, ютились
там в землянках и соломенных лачугах, выпрашивали
милостыню на улицах, умирали от истощения и эпи¬
демий.
Лагерь беженцев в пьесе «Сухой сезон» отдан под при¬
смотр двух американцев — миссионера и офицера развед¬
ки. Первый по имени Доусон печется о христианском без¬
ропотном смирении паствы. Второй — Дженкс — занят
вынюхиванием крамолы и ловлей партизанских лазутчи¬
ков, которых он самолично допрашивает, избивает, мучает
и ставит к стенке. Третий главный персонаж пьесы — чу¬
даковатый с виду молодой американец Гай Картер явля¬
ется в лагерь неизвестно откуда и предлагает бесплатно
заботиться о беженцах. Они проникаются к нему столь
большим доверием, что открывают их сокровенную тайну:
в лагере спрятано оружие для восстания против чужезем¬
цев в начале сухого сезона, когда ожидается наступление
партизан.
Такова сюжетная завязка пьесы, выводящей далее на
авансцену бескорыстного покровителя беженцев Гая Кар¬
тера. Но он, как проясняется, отнюдь не святой. И фами¬
лия у него не Картер, а Смит. Шпионя за ним, офицер
разведки Дженкс обнаруживает, что Смит был американ¬
ским солдатом, участвовал в карательных операциях и
экзекуциях крестьян, однако возненавидел собственное
палачество, дезертировал из армии и пришел в лагерь бе¬
женцев искупить добром содеянное злодейство.
Дженкс объявляет Смиту, что тот за дезертирство
предстанет перед военным трибуналом. Но Смит язвитель¬
но высмеивает угрозу, ибо знает: сегодня же вечером
103

Дженкс погибнет в схватке с восставшими беженцами и
партизанами. Ночью начнется сухой сезон!
Третий, заключительный акт пьесы — ночная ярост¬
ная атака партизан. Они почти вплотную подступают к
лагерю. Все громче отголоски боя. Беженцы напряженно
ждут сигнала вытащить из тайников винтовки. В этот мо¬
мент Смит осознает: ему предстоит окончательный вы¬
бор — примкнуть к повстанцам или вернуться в стан их
противников. Но терзаемый сомнениями, он медлит, ко¬
леблется, мечется по лагерю и сгоряча исповедуется во
всем миссионеру Доусону, сообщая о заговоре беженцев
и арсенале их оружия. Доусон сразу же доносит Дженксу,
а тот спешно вызывает отряд карателей. Они захватывают
оружие бунтовщиков, их предводителя расстреливает
Дженкс. Остальные бегут к партизанам. Отстреливаясь,
повстанцы отступают. Дженкс торжествует и сулит Смиту
медаль вместо трибунала. Смит в бессильном гневе на
Дженкса взводит курок пистолета, но презрение к самому
себе за малодушие и предательство превозмогает жажду
мести. Смит уходит во тьму ночи. Выстрел. Звук рухнув¬
шего наземь тела. Занавес.
Лаконично до предела пересказав эту пьесу, я не на¬
звал всех ее персонажей и опустил много сцен, которые
наверняка привлекли бы внимание квалифицированного
театрального критика. Моя же репортерская задача — за¬
фиксировать, что создана американцем Родиллом, быть
может, спорная, но честная и небесталанная пьеса, кото¬
рая заправилам здешнего театрального мира не нужна по
очевидным политическим причинам.
Рецензию на пьесу Родилла напечатала в Москве «Ли¬
тературная газета», что вызвало отклики нью-йоркской
прессы, но снова никак, увы, не повлияло на судьбу от¬
вергнутого в Америке драматурга. Это было для него еще
одним разочарованием, хотя он меня заверил, что впредь
прыгать с мостов больше не намерен. Но и капитулиро¬
вать перед невзгодами, по его словам, не собирается. Из
Филадельфии Родилл позвонил мне по телефону и попро¬
сил поблагодарить советскую печать за проявленное к не¬
му сочувствие, чего он лишен в своей стране. Дружелюбное
сочувствие — бесценная подмога, когда нет у человека ни
работы, ни своего домашнего угла, ни куска хлеба, ни уве¬
ренности в завтрашнем дне.
...Прошло полтора года. Промозглым зимним вечером
меня навестил Дэн Родилл. Снег вперемежку с дождем
затуманил влажной мутью окна корпункта «Литгазеты»
104

на Мэдиссон-авеню. В такую погоду нет, пожалуй, боль¬
шого удовольствия, как посидеть в тепле и уюте за чаш¬
кой горячего чая. И угощая крепко заваренным чаем мое¬
го посетителя, я пододвинул к нему сахарницу, но гость
с вежливой улыбкой сказал:
— Приходится чаевничать без сахара, так как боюсь,
что разболится зуб, из которого выпала пломба, а на визит
к дантисту нет у меня денег.
С деньгами у Дэна так туговато, что он всегда и везде
носит бессменно застиранную куртку, а на зиму есть у
него лишь старый ветхий плащ. Промыкавшись долго без
крова и без работы, Дэн устроился таксистом, и его по¬
лучка уходит почти целиком на пропитание и оплату
жилья. Да к тому же до сих пор не выплатил он много¬
тысячный долг городской больнице, куда угодил почти
при смерти после своего прыжка с Бруклинского моста.
С тех пор о нем пять раз писала «Нью-Йорк тайме» и
дважды — «Литературная газета». Трижды местная прес¬
са сообщала о выступлениях советской печати в поддерж¬
ку Родилла. И в результате нью-йоркская театральная
студия, руководимая актрисой Пегги Редиш, устроила
пробную инсценировку пьесы Родилла «Сухой сезон».
Зал студии на 52-й стрит в тот день был полон, и я с
трудом протиснулся к местам, зарезервированным для
журналистов и театральных критиков. Пьеса Родилла вы¬
звала овацию. Автора восторженно поздравляли и сулили
ему блестящее будущее.
Однако нью-йоркские театры продолжали игнориро¬
вать талантливого драматурга-новичка. И он уехал снова
в Филадельфию, откуда сообщил мне письмом, что тамош¬
ний драматический театр намерен поставить его пьесу.
О том же промелькнула пара коротеньких заметок в га¬
зетах. Но потом обнадеживающие вести вовсе заглохли.
А от Родилла пришло грустное письмо:
«Помнишь, Иона, наверное, как в студии Пегги Редиш
говорили о моей пьесе: «прекрасно, замечательно!» Но
заправилы театрального бизнеса не изменили своего от¬
рицательного отношения к пьесе. Ее заклеймили как
«чрезвычайно политическую». К ней проявил, впрочем,
интерес режиссер «Филадельфийского театрального цент¬
ра» Альберт Бензви, популярный своими яркими поста¬
новками пьес Брехта и Мольера. Горячо одобрив мою
пьесу, Бензви собирался включить ее в репертуар театра.
I? сожалению, нашлись в Филадельфии очень влиятель¬
ные люди, которые возмутились, обнаружив, что моя пьеса
105

изображает некоторых американцев «расистами». И пото¬
му пьесу опять забраковали, а я вернулся в Нью-Йорк и
зарабатываю себе на хлеб за рулем такси. Обратился не¬
давно к трем различным театральным антрепренерам, но
эти деляги поскупились даже на почтовые марки для
ответа мне со стандартным любезным отказом. Мое обще¬
ние с миром искусства свелось теперь к обслуживанию
пассажиров такси, посещающих здешние театры, картин¬
ные галереи и музеи. Труд таксиста морально меня не
тяготит. Ведь моя мать была фабричной работницей, а
отец — простым матросом. Водить такси, правда, у нас
весьма рискованно из-за разгула гангстеризма. На днях
ограбили и застрелили одного знакомого таксиста. Меня
же после испытания Бруклинским мостом судьба вроде
бы оберегает.
Твой Дэн».
И вот мы с Дэном опять встретились. Я узнал, что он
написал новую пьесу — «Дик и Cyan», которая посвяще¬
на, как и его «Сухой сезон», кровавой интервенции США
в Индокитае. На ту же не устаревшую в Америке тему
Родилл сочинил несколько новелл. Они волнующе, чест¬
но и трагично воссоздают пером очевидца жестокую кар¬
тину отгремевшей преступной войны. Эти новеллы тоже
по сей день не опубликованы.
— Хотя сегодня жизнь меня пе балует,— сказал мне
Дэн Родилл,— все равно я не намерен бросать перо. Сер¬
дечно благодарен «Литературной газете» за бесценную
поддержку. Буду рад, если когда-нибудь частица написан¬
ного мною дойдет до недоступных мне американских чи¬
тателей.
СУДЬБА
КРАМОЛЬНОГО
ИСКУССТВА
За время моего знакомства с Дэном Родиллом я неодно¬
кратно задавался вопросом: почему в Америке все чаще
безвестные и даже признанные служители искусства впа¬
дают в такую творческую агонию, что прыгают с мостов
или пускают себе пулю в лоб?
Начинающий нью-йоркский литератор Раймонд Гон¬
салес, затравленный издевками издателей над рукописью
его неопубликованной книги о бедном трудовом люде,
пытался покончить с жизнью, бросившись в Ист-Ривер с
моста Трайборо. Бездомный обнищавший художник То-
106

мае Хелмс выбросился с балюстрады 86-го этажа небо¬
скреба «Импайр стейт билдинг». Застрелился крупный
киноактер Джиг Янг. Так же погиб молодой артист теле¬
видения Фредди Принц. Отравился певец Скотт Ньюмэн.
Популярный негритянский музыкант Донни Хетевей вы¬
кинулся из окна 15-го этажа манхэттенского отеля.
Нью-йоркский еженедельник «Вилледж войс», поме¬
стив некролог по поводу самоубийства известного публи¬
циста Тома Форсейда, сообщил, что покойного накануне
гибели охватила «острейшая душевная депрессия» из-за
длительного преследования полицейских властей. 33-лет¬
ний Форсейд был в прошлом одним из вожаков молодеж¬
ного движения против войны во Вьетнаме. Затем в 70-х го¬
дах он бунтарски выступал на массовых политических
митингах, отважно разоблачая коррупцию и мракобесие
правящих верхов. За это его подвергали арестам, сажали
в тюрьму, держали под слежкой ФБР. И в завершение
распустили порочащие Форсейда лживые слухи, будто
он — законспирированный осведомитель полиции. Клеве¬
та посеяла разлад в среде друзей Форсейда и надломила
его духовно. Он с горя пристрастился к наркотикам, но,
не найдя в них облегчения, выстрелил из револьвера себе
в висок.
Заподозренных в политической крамоле мастеров ис¬
кусства изводят в США разнообразными способами. Си¬
стематически мытарят по судам и полицейским каталаж¬
кам знаменитого негритянского актера и . писателя Дика
Грегори, мужественного борца против расовой дискрими¬
нации. Обливают грязью в прессе киноактрису Ванессу
Гедгрейв, осудившую махровых сионистов. Десять лет
подряд в театрах на нью-йоркском Бродвее не давали
выступать прославленной певице Эрте Китт за ее былую
критику войны во Вьетнаме. На четверть века отлучили
от американской сцены и вынудили уехать за границу
блестящую актрису Марселлу Маркхэм за ее прогрессив¬
ные высказывания. А вернувшегося в США на краткие
гастроли певца Дина Рида сразу же упекли под арест.
II даже после смерти Поля Робсона продолжают оплевы¬
вать, сочинив о нем и разыграв в Нью-Йорке пасквиль¬
ный водевиль.
В 1984 году вашингтонский журналист Говард Куртц
обнаружил, что Информационное агентство Соединенных
Штатов, ведающее правительственной пропагандой, со¬
ставило тайный «черный список» крупнейших представи¬
телей американской интеллигенции. Занесенные в этот
1ОТ

список лица были сочтены «слишком либерально настро¬
енными» и потому непригодными «по идеологическим
причинам» для публичных выступлений. В «черный спи¬
сок» попали 84 американца. В их числе — писательницы
Френсис Фитцджеральд и Элизабет Дрю, публицисты
Джеймс Фоллоус и Том Уикер, телевизионные обозрева¬
тели Уолтер Кронкайт и Дэвид Бринкли, общественные
деятельницы Бетти Фриден и Коретта Кинг (вдова Мар¬
тина Лютера Кинга), профессор экономических наук
Джон Гэлбрайт, журналист Джон Гошко, сенатор Гэри
Харт, добивавшийся избрания президентом Соединенных
Штатов. Перечисленные звонкие имена — сливки высше¬
го слоя буржуазной интеллигенции Америки.
Что же касается молодых мятежных дарований, то с
ними поступают вовсе бесцеремонно. Книгоиздательство
«Ныо Рипаблик букс» аннулировало контракт с 28-лет¬
ним публицистом Даном Молде, автором документальной
книжки о проникновении американских разведслужб в
«желтые профсоюзы». Молде сумел напечатать свою кни¬
гу лишь за океаном, да к тому же малым тиражом. А пока
книга печаталась, разоблаченные в ней важные персоны
пытались всячески запугать его: подстерегали ночью на
улицах подосланные кем-то гангстеры, били и угрожали
вовсе прикончить.
Другой схожий прецедент: маститый писатель Ричард
Райт был тайно умерщвлен, как утверждает теперь его
друг художник Олли Харрингтон, за отказ Райта подчи¬
ниться секретной цензуре экспертов антикоммунистиче¬
ской пропаганды ЦРУ.
Стоило американцу Фрэнку Снепу раскритиковать по¬
именно шефов ЦРУ на страницах своей книги о секретах
американского шпионажа, как главари разведки немед¬
ленно конфисковали по суду весь гонорар Снепа за неугод¬
ную им книжку. Более того, вашингтонский суд постано¬
вил, что наперед Снепу строжайше запрещается без пред¬
варительной цензуры ЦРУ даже вскользь касаться устно
или письменно шпионских дел. И дабы совсем неповадно
было ему что-либо писать, судья приказал редакторам со¬
лидных журналов «Эсквайр» и «Атлантик» отменить пуб¬
ликацию у них даже чисто художественных новелл Снепа.
В одной повествовалось о любви, во второй — о бытовых
психологических коллизиях. Тем не менее вашингтонский
судья Орен Лыоис, вынося приговор жертве цензурного
произвола, патетически воскликнул:
— Если мы позволим данному субъекту печатать его
108

фривольные журнальные опусы, то ведь завтра он излов¬
чится опять настрочить новую вредную книгу!
Это табу по-скандальному анекдотично, но отнюдь не
уникально. Цензурная прополка американской литерату¬
ры ведется постоянно и методично. Однако отсев якобы
«вредных книг» происходит чаще всего не открыто, а бес¬
шумно и закулисно. И поэтому лишь иногда вызывает
тревогу общественности.
На 42-й улице Манхэттена мне довелось наблюдать
демонстрацию у парадного подъезда газеты «Нью-Йорк
дейли ньюс». Демонстрантов было не более полусотни, но
зато их состав поражал удивительной разнородностью:
портовые докеры, водители грузовиков, пожарники, чер¬
норабочие, а вместе с ними — маститый писатель Норман
Мэйлер, знаменитый адвокат Уильям Кунстлер, извест¬
ные публицисты Ноел Бен, Джек Ньюфилд и Даг Ирленд,
журналисты Фелипе Лучиано и Дик Оливер, артисты
Ларри Адлер и Денни Эиело. Плечом к плечу они пикети¬
ровали подъезд «Нью-Йорк дейли пыос» и держали в ру¬
ках картонные плакаты с надписью: «Требуем отменить
увольнение Пита Хэмила!»
Пит Хэмил — нью-йоркский литератор, автор романов
«Подарок», «Смертельная штука», «Мясо и кровь». В ре¬
дакции «Дейли ныос» Хэмил работал сочинителем публи¬
цистических эссе на самые злободневные темы: проблема
преступности, инфляция, забастовочное движение, острые
международные конфликты. Благодаря его ярким выступ¬
лениям «Дейли ньюс» наращивала тираж преимуществен¬
но среди городского пролетариата, а Хэмил говорил с удо¬
вольствием, хотя и не без сарказма, что «газета, бывшая
прежде бешено консервативной, постепенно становится
умеренно консервативной». Но именно это чрезвычайно не
нравилось издателю миллионеру Майклу О’Нейлу. И он
наконец уволил Хэмила, предъявив тому в качестве об¬
винения два написанных им эссе: одно осуждало допуск
в США свергнутого азиатского монарха, второе порицало
ФБР за подслушивание телефонных разговоров американ¬
ских граждан.
— Издатель О’Нейл назвал меня «чрезмерным лева¬
ком»,— заявил Хэмил.— Сам же О’Нейл проповедует уль¬
траконсерватизм. И, по его мнению, я сильно навредил
газете.
Участник демонстрации в защиту Хэмила публицист
Ньюфилд очень точно сформулировал подоплеку изгна¬
ния его коллеги из «Дейли ныос»:
109

— Хэмил не сумел приспособиться к правилам част¬
нособственнической печати. Он не застраховал себя цело¬
ванием босса ниже спины. Его уволили, ибо он писал
иногда правду о всевластных персонах. Его увольнение
доказывает, что все мы зависим от наших издателей, ко¬
торые внемлют нашептываниям правящей элиты. Как го¬
ворится, свобода печати принадлежит у нас тем, кто вла¬
деет печатью. z
Несмотря на демонстрацию читателей «Дейли ньюс» в
поддержку Хэмила, его не восстановили, конечно, на ра¬
боте. Впрочем, в США за крамольное вольномыслие в
журналистике либо искусстве карают и посуровее: отда¬
ли, например, под суд американского кинопродюсера Дэ¬
вида Кофа, провинившегося перед нанимателями с теле¬
видения лишь тем, что пытался спасти от драконовской
цензуры сделанный им документальный фильм о расовой
дискриминации.
Расисты — самые агрессивные цензоры. Филиал теле¬
визионной фирмы Эн-би-си в Бостоне запретил показ ан-
тирасистского художественного фильма, в котором играл
заглавную роль прославленный негритянский спортсмен
Мухаммед Али. Звезда негритянского джаза Джеймс
Браун подвергся полицейскому преследованию за выступ¬
ления против ку-клукс-клана. Книги негритянского лите¬
ратора Лероя Джонса были выброшены из библиотек
штата Западная Виргиния.
Однако белый цвет кожи отнюдь не страховка любому
мастеру американского искусства от предания его произ¬
ведений анафеме. От нее не гарантированы даже классики
литературы и современные писатели с всемирно извест¬
ными именами. В 70-х годах в штате Северная Дакота
администраторы тамошних библиотек провозгласили
«вредными» книги Уильяма Фолкнера, Джона Стейн¬
бека, Джозефа Конрада и сожгли их публично. В ко¬
стер бросили также роман Курта Воннегута «Бойня
номер пять». В 1977 году в штате Индиана реакционеры
жгли осужденные ими школьные учебники. А с начала
80-х годов сожжение «порочных» романов, поэм, сбор¬
ников рассказов, учебников перекинулось на штаты
Миннесота, Канзас, Небраска, Иллинойс, Северная Каро¬
лина.
— Позор жечь книги! — протестовал общественный
деятель Алан Рейтман.— Это напоминает книжные кост¬
ры германских нацистов.
В ответ зачинщик сожжения книг в Иллинойсе — по-
410

лптик и церковный проповедник Джордж Царрис объ¬
явил:
— Это восхитительно, по-моему, если блюстители на-»
шей морали жгут духовно чуждые нам книжонки!
Такое все же происходит, конечно, не везде и не по¬
вседневно в Соединенных Штатах. Там цензура книг се¬
годня более завуалированная, изощренная, многоступен¬
чатая. Ее осуществляют 200 частных и муниципальных
организаций, некоторые книгоиздательства и Центральное
разведывательное управление. В особый «черный список»
ЦРУ попало уже шесть мемуарно-политических книг. Что
же касается прочих органов цензуры, то их миссия, по
словам литературоведа профессора Эдварда Дженкинса,
заключается в «контроле над мозгами американцев» —
устранении из библиотек и учебных заведений всех книг,
«подстрекающих к свободомыслию».
Вот образцы этой цензуры: в городе Мидлвилл (штат
Мичиган) запрещен роман Сэлинджера «Над пропастью
во ржи», в городе Эден Валли (штат Миннесота) — роман
Харпер Ли «Убить пересмешника», в городе Дрейк (штат
Северная Дакота)—сборники новелл Фолкнера, Хемин¬
гуэя, Стейнбека, романы Воннегута и Джеймса Дики.
В городе Скотсдейл (штат Аризона) — двадцать книг ро¬
манистов Гарольда Робинса, Розмери Роджерс и Джаклин
Сюзан. В городе Кэнауха (штат Айова) — роман Стейн¬
бека «Гроздья гнева», в городе Баррингтон (штат Илли¬
нойс) — книга Питера Зарленды «Оратор», в городе Ок¬
ленд (штат Калифорния) — повесть Луизы Меривитер
«Мой отец был счетоводом».
В городе Чарлстон (штат Западная Виргиния) изъяты
с библиотечных полок все произведения Марка Твена.
В городе Энейхим (штат Калифорния) также запрещены
все книги Твена, все романы Диккенса и пьесы Шекспи¬
ра, за исключением «Гамлета» и «Ромео и Джульетты».
В городе Левиттаун (штат Нью-Йорк) были изъяты кни¬
ги одиннадцати американских писателей, включая вы¬
дающихся романистов Бернарда Маламуда и Курта Вон¬
негута.
В 60-х и 70-х годах цензурные запреты наложили в
общей сложности на 340 литературных произведений.
К началу 80-х годов, по подсчету американского журнала
«Тайм», запрещали в США ежегодно в среднем по сотне
новых книг.
По какому принципу ведется прополка американ¬
ской литературы, видно на примере техасской фирмы
Ш

«Эдьюкейшнл рисерч аналистс». На ее счету свыше ста
забракованных и сожженных книг в 50 штатах. Их биб¬
лиотеки, школы, колледжи руководствуются регулярными
циркулярами штаба книжных инквизиторов, обосновав¬
шихся в городе Лонгвью. Там персонал фирмы возглав¬
ляют пожилые супруги Мэл и Норма Габлер. Он — быв¬
ший канцелярский клерк, она — домохозяйка. Оба они
почти необразованные люди и зоологические реакционе¬
ры, провозгласившие 22 года назад безжалостный «кре¬
стовый поход» против печатного слова с малейшим откло¬
нением от догм религии, буржуазного правопорядка и
послушания властям. За это Габлеры получают от состоя¬
тельных единомышленников 60 тысяч долларов ежегодно.
Среди жертв цензорского рвения Габлеров — покой¬
ный президент США Эйзенхауэр, легендарный Робин Гуд
и международный Детский фонд Организации Объеди¬
ненных Наций (ЮНИСЕФ). Все публикации ЮНИСЕФ,
как утверждают Габлеры, «абсолютно коммунистические».
А президент Эйзенхауэр провинился перед Габлерами
тем, что однажды вслух выразил сожаление по поводу
слишком раздутых военных бюджетов США, и это его вы¬
сказывание попало в школьную хрестоматию, которую
Габлеры потребовали запретить, «дабы не возникало вред¬
ных идей о возможности сокращения военного бюджета
на пользу беднякам». Заодно они обрушились на литера¬
турно-исторический трактат о защитнике бедняков Робин
Гуде, ибо он, как гласит приговор Габлеров, «грабил стол¬
пов общества и тем самым подрывал основы частной соб¬
ственности».
— Американские цензоры вроде Габлеров стремятся
вообще искоренить гуманные человеческие идеи,— гово¬
рила мне в Нью-Йорке администратор «Национальной
коалиции против цензуры» Лин Кэтц.
За солидной вывеской «Национальной коалиции про¬
тив цензуры» скрывается тесная полутемная каморка на
десятом этаже небоскреба в центре Манхэттена. Формаль¬
но членами коалиции состоят профессиональные гильдии
писателей, журналистов, художников, библиотекарей,
преподавателей. Но фактически организация нелегкой
борьбы с двумя сотнями влиятельных организаций цербе¬
ров американской цензуры возложена на хрупкую, ма¬
ленькую и уже немолодую женщину, искусствоведа по об¬
разованию и либералку по убеждениям. Спрашиваю ее:
— Есть ли у вашей коалиции филиалы в других го¬
родах и штатах?
112

— Нет,— отвечает Лин Кэтц.
— Что же вы делаете в одиночку?
— Рассылаю повсюду письма и листовки с порица¬
нием цензурных запретов. Устраиваю совещания наших
сторонников. Удалось даже возбудить судебный иск про¬
тив запрета на романы Воннегута и Маламуда в городе
Левиттаун, близ Нью-Йорка.
С недоумением интересуюсь: почему же сами амери¬
канские писатели и книгоиздатели не сражаются с навя¬
занной им цензурой? Оправдывая их странную позицию,
моя собеседница рассказывает, что президент солидного и
богатого издательства «Рэндом хаус» Роберт Бернстейн
устно покритиковал запрет романа Воннегута «Бойня но¬
мер пять». Но почему-то Бернстейн промолчал о том же
в прессе! Это вдвойне странно, так как Бернстейн — за¬
метная личность в издательском мире США. И макси¬
мально шумливая, когда он с услужливо предоставленных
ему газетных страниц громко поносит московские книж¬
ные выставки и Союз писателей СССР, изрыгает антисо¬
ветские воззвания, манифесты и подстрекает к тому же
американских писателей, включая Воннегута, чей опаль¬
ный в США роман давно переведен в Советском Союзе и
напечатан массовым тиражом. Так отчего же Бернстейн
и Воннегут оробели при столкновении с отечественной
цензурой?
— Видите ли,— смущенно признает Лин Кэтц,— наша
пресса предпочитает драматически раздувать разные уп¬
реки в адрес Советской России.
— Кроме того, я слышал, что ваши книгоиздатели
остерегаются раздражать крестоносцев цензуры, которые
вполне способны ответными нападками на издателей и
писателей подорвать доходы от распродажи литератур¬
ной продукции.
— Да,— соглашается неохотно Кэтц.— Это отчасти
верно.
Политическое двуличие литературной элиты еще раз
проявилось в 1979 году, когда в Нью-Йорке заточили в
тюрьму негритянского писателя Лероя Джонса. Никто из
его коллег или книгоиздателей не выразил вслух сочув¬
ствие писателю. А ведь Джонс (его псевдоним — Имаму
Барака) широко известен в США и за границей своими
высокохудожественными стихами, романами и пьесами.
Писатель Норман Мэйлер прежде восхищался:
— Пьеса Джонса «Голландец» стала одним из шедев¬
ров американской драматургии.
113

Нью-йоркский публицист Эрл Калдуел тоже нахвали¬
вал Джонса:
— Он входит в созвездие наших наилучших литера¬
торов и прославился своими произведениями за рубе¬
жом.
Так почему же метры американской культуры молча
смирились с отправкой Джонса за решетку?
А разгадка в том, что Джонс открыто и страстно обли¬
чает расовую дискриминацию в США и капиталистиче¬
скую систему в целом. Раньше он примыкал к мятежной
группе «Черных пантер». Сейчас именует себя маркси¬
стом-самоучкой. Его книги запрещены цензурой в штатах
расистского Юга. Его стихи бракуют издатели, которые,
по свидетельству Джонса, говорят ему: «Ваша поэзия из¬
лишне перенасыщена политикой». За ним была установ¬
лена полицейская слежка, завершившаяся внезапным
арестом. Обстоятельства ареста описаны самим Джонсом
в предсудебных показаниях:
— Яс моей женой и двумя детьми приехал в нашем
автомобиле на 8-ю улицу. Остановил машину у края
тротуара, и в тот момент боковую дверцу моего автомо¬
биля распахнули трое полицейских. Вытащив меня нару¬
жу, один из них наотмашь ударил в живот полицейской
дубинкой. Я упал наземь, а они навалились сверху. Же¬
на возмущенно кричала, перепуганные дети плакали.
А мне нацепили наручники и поволокли в участок. Там
меня дважды треснули головой о железный ящик и
предъявили обвинение: за пререкания с блюстителями
порядка взят под стражу. Затем отдали под суд за «со¬
противление при аресте». Но ясно, что это просто прово¬
кация и расправа за мою политическую и литературную
деятельность. Власти хотят устрашить тех, кого считают
зачинщиками бунтарства.
Во время судилища над Джонсом его адвокат Конрад
Лайн протестовал:
— Это грязнейший и постыднейший процесс за всю
мою сорокалетнюю юридическую карьеру.
Заполнившие судебный зал негры и белые поборники
гражданских прав гневно скандировали:
— Прекратите позорный суд!
Недовольных, однако, силой утихомирили. А рыдавшую
жену Джонса вытолкали из зала за ее выкрик: «Мой
муж — политический заключенный!» Вердикт гласил: на¬
казать подсудимого трехмесячным тюремным заключе¬
нием.
114

Жандармская «охота за ведьмами» в искусстве, как
скрытая форма карательной государственной цензуры,
укоренилась в Америке с недоброй поры самоуправства
директора ФБР Гувера. Его охранка фабриковала ком¬
прометирующие досье на каждого сколь-нибудь приме¬
чательного литератора, артиста, художника. Агенты ФБР
вели слежку даже за глухонемой писательницей Элен
Келлер, так как она была антифашисткой и противницей
маккартизма. А спустя десять лет после ее смерти рассе¬
креченное в 1979 году досье ФБР выявило главное пре¬
грешение писательницы: «Элен Келлер посмела отпра¬
вить почтовую открытку, поздравляя с 65-летием амери¬
канскую коммунистку Элизабет Гэрли Флинн».
С 1938 года и до кончины в 1961 году великий американ¬
ский прозаик Эрнест Хемингуэй находился, как стало ныне
известно, под неусыпным наблюдением агентуры ФБР.
Ищейки из ФБР, следя за негритянским писателем
Джеймсом Болдуином, узнали, что он написал для кино¬
компании «Коламбия» сценарий о полицейском заговоре
1965 года с целью убить американского лидера негров-
мусульман Малкольма Икс. Вслед за тем шефы ФБР за¬
ставили владельцев «Коламбия» отменить съемки правди¬
вого исторического фильма.
Иногда охранка принимает максимально крутые меры
против ее очередной жертвы. В 1979 году покончила
жизнь самоубийством голливудская актриса Джин Сиборг,
сломленная духовно клеветнической кампанией, которую
против нее инспирировало ФБР в отместку за резкое
осуждение белой актрисой расовой дискриминации тем¬
нокожих соотечественников.
Поль Робсон-младший, сын выдающегося певца, ули¬
чил ФБР на основании архивных полицейских докумен¬
тов в троекратной попытке подстроить его отцу автоката¬
строфы и умертвить Робсона в 1962 году, используя
«тайное вмешательство в его тогдашнее больничное ле¬
чение». Поль Робсон-младший также вспоминает:
— Представители государственного департамента США
сулили отцу прекратить его травлю, если он, будучи за
границей, перестанет произносить зажигательные речи.
Отцу напрямик пригрозили: «Разве ваша жизнь прочно
застрахована? Наше правительство располагает такими
службами, которые менее щепетильны, чем мы в госде¬
партаменте. Вам понятен, конечно, смысл этого намека?»
Когтистые щупальца ФБР тянулись и за свободомыс¬
лящими деятелями искусства за пределами США. 16 лет
115

подряд агентура ФБР следила за немецким драматургом
Бертольдом Брехтом. С 1941 по 1947 год, пока он жил в
Лос-Анджелесе, за ним по пятам ходили шпики, подслу¬
шивали его телефонные разговоры. А потом, когда он
вернулся в столицу ГДР Берлин, ФБР перехватывало за¬
рубежные письма и телеграммы Брехта вплоть до его кон¬
чины в 1956 году.
Впоследствии мишенью вашингтонской охранки стал
французский писатель Жан Поль Сартр. В 1964 году ди¬
ректору ФБР Гуверу донесли, что Сартр вступил в меж¬
дународный комитет по разоблачению убийц президента
Кеннеди, на что Гувер отреагировал анекдотически неве¬
жественным циркуляром: «Приказываю расследовать и
доложить, кто такой этот Сартр».
Верховный суд США отказался помиловать в 1979 го¬
ду приговоренного к пяти годам тюрьмы литературоведа
Фрэнка Гиза. Он был профессором Портлендского уни¬
верситета в штате Орегон. Прокуратура штата объявила
65-летнего профессора преступным сообщником четырех
студентов, арестованных по подозрению в поджоге мест¬
ного вербовочного пункта армии США. У студентов при
аресте отобрали брошюру «Путь к революции», а на ее
страницах нашли отпечатки пальцев Гиза. Профессор
не отрицал, что брошюра ходила у студентов по рукам, и
потому он ее тоже просмотрел. Но Гиза поклялся суду, что
никого не подталкивал к противозаконным поступкам.
Тем не менее почтенного литературоведа выгнали из уни¬
верситета и осудили на каторжные работы лишь за то,
что в злополучной брошюре его отпечатки пальцев обна¬
ружились возле строк: «Только революция может окон¬
чательно покончить с расизмом, колониализмом и поли¬
цейским произволом».
Комментируя отказ Верховного суда разобраться по
справедливости в портлендском безобразии, нью-йоркский
еженедельник «Виллидж войс» предупредил, что отныне
в Америке одинаково рискованно сочинять, печатать или
читать вольнодумные книги.
ШЕДЕВР
ЗА 10 КИЛОГРАММОВ
САЛАКИ
Вдали от больших городов среди бескрайних полей
штата Небраска я увидел однажды у обочины автострады
гигантскую виселицу и невольно затормозил машину воз-
116

ле мрачного сооружения. Да и как было не остановиться:
па виселице болтался труп мужчины. Запомнилась его
костлявая фигура в рваных грязных лохмотьях и переко¬
шенное зеленоватое лицо. .
И только подойдя вплотную, я рассмотрел, чертыхнув¬
шись, что передо мною висит человеческого размера и об¬
лика чучело-муляж. А позади него стоял деревянный
сарайчик с вывеской лавки сувениров так называемого
«Дикого Запада». В лавке продавались широкополые ков¬
бойские шляпы, нагрудные бляхи шерифов и дешевые
жестяные наручники, отштампованные в Японии. Ради
привлечения покупателей и маячила у дороги рекламная
виселица.
Никто не намекнул, вероятно, невежественному лавоч¬
нику, что его жутковатый скульптурный поп-арт крайпэ
неэстетичен и уродует окрестный красивый ландшафт,
хотя подобная подсказка могла бы, конечно, оказаться
бесполезной: всякий торгаш волен на своем участке бе¬
зудержно развивать частную инициативу, включая род¬
ственную ей по социальной сути буржуазную свободу
творчества.
В городе Сент-Луис миллионер Хэл Вудс выставил по¬
среди площади на обозрение символический экспонат «аме¬
риканской мечты» — шикарный лимузин, облепленный
снаружи 120 тысячами серебряных монет. Автосалон «меч¬
ты» отделан шелковистым мехом норки и оснащен шестью
радиоприемниками, двумя телефонами, телевизором и ба¬
ром. Сей образец свободного творчества называется «Авто¬
мобиль из денег». ,
Ну а у кого с деньгами негусто, для тех на мусор¬
ной свалке в Нью-Йорке близ перекрестка 37-й улицы
и 10-й авеню был воздвигнут обелиск «Рог изобилия из
мусора». Это 7-метровая безобразная куча отбросов: гни¬
лые доски, обломки мебели, дырявые ведра, ржавые
консервные банки, тряпье. Творец оригинального извая¬
ния — безработный скульптор Джейсон Мартинелли. Он
уверял уличных зевак, что открыл для бедняков неве¬
домый доселе способ изготовлять предметы искусства бук¬
вально из ничего, а точнее из мусора. Мартинелли по¬
смеивался:
— Сперва я хотел установить мою скульптуру на глав¬
ной городской площади Рокфеллеровского центра, но там
отвергли категорически мое изобретение.
Вместо монумента из мусора предпочли открыть перед
Рокфеллеровским центром на 53-й улице экстравагантную
117

выставку «Великие ноги Америки». Прямо на мостовой и
в холлах респектабельного Музея современного искусства
расставили колоссальные целлулоидные копии людских го¬
лых ног и под стать им великанские башмаки и туфли.
Зачем? На этот вопрос администратор музея глубоко¬
мысленно ответил корреспонденту газеты «Нью-Йорк
пост»:
— Без ног невозможны марши за свободу.
По части свободы абсурда отличилась техасская сто¬
лица Даллас, где в деловом центре поставили три бронзо¬
вых грибообразных столба, о которых их создатель, полу¬
чив полмиллиона долларов, с гордостью сказал: «Это не¬
повторимый монстр!»
Центральная площадь Чикаго «украсилась» 30-метро¬
вой стальной бейсбольной битой, стоившей муниципали¬
тету 100 тысяч долларов.
А на вашингтонской площади Хиршборн торжественно
выставили 15-метровую горбатую конструкцию из рельс и
железных балок. На этого вашингтонского монстра из¬
расходовали 85 тысяч долларов. Но разве такая щедрая
дань безвкусице не простительна в конечном счете во
имя беспредельного экспериментирования в сфере изо¬
бразительного искусства?
Увы, свобода скульптора и художника ограничена в
США теми же политическими рамками, которые стесняют
творчество писателей, драматургов, артистов. Пример то¬
му — конфликт в штате Огайо между администрацией
Кентского университета и выдающимся скульптором
Джорджем Сигалом. В 1970 году он создал бронзовый
памятник студентам, которых расстреляли тогда нацио¬
нальные гвардейцы при подавлении антивоенной моло¬
дежной манифестации на территории Кентского универ¬
ситета. Памятник жертвам «кентской бойни» получил
высшую оценку искусствоведов, по вызвал гнев универ¬
ситетского начальства, ибо аллегорическая скульптура
Сигала отображала слишком правдиво незабываемую тра¬
гедию: бронзовый палач тычет кинжалом в грудь упав¬
шего на колени юноши со связанными руками. Предста¬
витель дирекции университета Роберт Маккой напрямик
заявил:
— Многие у пас считают, что застреленные студенты
получили по заслугам. Радикализм в искусстве многим не
правится. В нашем университете еще тлеют угли бунтар¬
ства. Поэтому мы очень стараемся ничем пе подрывать
атмосферу благополучия.
118

Сигалу предъявили ультиматум: если он согласится
сделать другой памятник по эскизу университетских за¬
казчиков и под их надзором, то они после инспекции при¬
мут его работу. Скульптор отказался. Убитых студентов
лишили мемориала.
Большой бизнес царит над миром американского ис¬
кусства от резиденций основных книгоиздательств Нью-
Йорка до киносъемочных павильонов Лос-Анджелеса. Од¬
но нью-йоркское книгоиздательство закупил нефтяной
трест «Галф», два других — собственность корпорации
PC А. Четвертое — филиал концерна MCA. Те же моно¬
полисты верховодят на телевидении и на «фабрике
грез»Голливуде: у «Галф» — кинокомпания «Парама¬
унт», у MCA — кинокомпания «Юниверсал», у РСА —
телевизионная компания Эн-би-си.
Финансовый контроль над телефирмой Эй-би-си зах¬
вачен нефтяными магнатами «Мобил ойл» и «Эмерада
Хесс». Третий кит американского телевидения Си-би-эс —
личная вотчина миллиардера Уильяма Пейли, который
управляет также сетью радиостанций, книгоиздательств,
кинофирм, студией грамзаписи. А хозяева казино и оте¬
лей Лас-Вегаса подчинили себе голливудские компании
«Метро — Голдвин—Мейер» и «Коламбия». Короче гово¬
ря, долларовый кормчий американского искусства — сверх-
копцентрированный капитал. Он и прокладывает магист¬
ральный идеологический курс, отклонение от которого оз¬
начает почти всегда для смельчака нищету и безвестность.
Испытавший это нью-йоркский художник-пейзажист Донг
Кингмэн советует при встрече с любителями неподцензур-
пого искусства:
— Если хотите познакомиться с картинами молодых,
талантливых и малоизвестных живописцев, то не ищите
их полотен в солидных музеях и галереях. Лучше попы¬
тайтесь побывать в гостях у богатого рыботорговца по
прозвищу Фишермэн, то бишь «рыбак». Он скупает по де¬
шевке наиболее выдающиеся работы бедных художников
с многообещающим будущим.
Кингмэн рассказывает, как однажды в пору острого
безденежья пришел к нему румяный, пузатый, лысый де¬
лец и предложил продать ему акварельный пейзаж стои¬
мостью 5 тысяч долларов за... 15 килограммов копченой
рыбы. Да, рыбы! Голодный художник, глотая слюну и еле
удерживая слезы от обиды и унижения, согласился все
же отдать за рыбу дорогую акварель, не имея иных поку¬
пателей.
119

Аналогичным путем ловкий рыботорговец заполучил в
общей сложности около тысячи полотен бедствующих жи¬
вописцев. И все эти непризнанные шедевры, частично за¬
воевавшие позже восхищение публики, достались Фишер-
мэну за его селедку, камбалу, треску, кильку!
Но я убедился, что не так-то просто повидать этого
«мецената». Втихую выуживая приглянувшиеся ему кар¬
тины, сей ловец обычно действует анонимно, скрывая свое
имя и адрес. Однако в конце концов удалось при посред¬
ничестве местных коллег-репортеров разузнать, что зовут
его Ирвинг Ньюмэн, а живет он на 23-й улице в доме но¬
мер 445. С большим трудом удалось проникнуть к нему.
На дому у мистера Ньюмэна увидел я богатейшую коллек¬
цию современных американских художников.
Алчность, скрытность и расчетливость 59-летнего Нью¬
мэна сочетаются у него с гипертрофированным тщеслави¬
ем удачливого коллекционера. Явно польщенный визитом
иностранного журналиста, он гордо похвалялся своими
художественными трофеями. Ими увешаны впритык от
пола до потолка все стены квартиры и вдобавок забиты
щкафы, чуланы, антресоли.
При осмотре сей галереи поражает ее стилевое разно¬
образие. Тут и яркие образцы импрессионизма, и абст¬
рактный модерн, и поп-арт, и вычурно декоративные хол¬
сты, и строгая черно-белая графика, и плакатная живо¬
пись, и портреты, пейзажи, натюрморты традиционного
классического реализма. Оценить все это по достоинству
смог бы только настоящий искусствовед. А я отметил, по
крайней мере, одно — несомненную новаторскую одарен¬
ность молодых мастеров, угодивших поневоле в рыболов¬
ные сети бизнесмена-скупщика.
Переходя от картины к картине, Ньюмэн перечислял
их творцов. К примеру, несколько лет назад большой ри¬
сунок ставшего впоследствии популярным модерниста
Денниса Оппенгейма перекочевал к Ньюмэну в обмен на
10 килограммов салаки. Обреченный на рыбную диету
Оппенгейм потом был все-таки оценен по достоинству:
он получил заказ от тегеранского Музея современного ис¬
кусства сделать полдюжины рисунков за 54 тысячи долла¬
ров. Произведения Оппенгейма теперь выставлены также
в музеях Франции и ФРГ.
— Мой рисунок Оппенгейма,— говорит уверенно Нью¬
мэн,— я наверняка продам за полтора десятка тысяч
долларов.
— Как часто вы загребаете такие барыши?
120

— Это всегда зависит от конъюнктуры и моей смекал¬
ки,— откровенничает Ньюмэн.— Сперва навожу справки
о том или ином художнике. И коли он воистину подает
крупные надежды, а жить ему не на что, то не откажется
от моей рыбки. Если со временем счастье вдруг улыбнет¬
ся этому парню, то для меня тогда наступит подходящий
момент выгодно сбыть его живопись. Здесь самое важное
не прогадать, найдя наиболее щедрого покупателя с тол¬
стым кошельком. Для таких людей дорогие картины —
гарантированная инвестиция капитала. Подобно покупке
земли, домов, предприятий, биржевых акций и прочей ча¬
стной собственности.
— Но почему обычным рыночно-спекулятивным пере¬
продажам вы предпочли аукцион искусства?
— Неправильный вопрос,— ответил Ньюмэн.— На
нервом месте у меня рыботорговля. И в ней я настолько
преуспел, что широко развернул свое рыбное дело не
только в американских портах Атлантики, но также в Ка¬
наде и Исландии. Хотя мой сын-наследник заразился от
меня интересом к искусству, я пресек у него это увлече¬
ние и готовлю его тоже к карьере рыботорговца. А сам я
скупаю за рыбу американскую живопись по чисто коммер¬
ческому расчету: у нас в США из тысяч художников все¬
го лишь не более полусотни безбедно существуют благо¬
даря их ремеслу. Представляете, какие это открывает фи¬
нансовые возможности любому мало-мальски сведущему
в искусстве предприимчивому человеку?
Но одной рыбой сыт не будешь, не оплатишь салакой
или килькой счет за квартиру, за отопление, электричест¬
во. А такая неуплата приводит тут автоматически к на¬
сильному выселению должника, что угрожало и нью-йорк¬
скому скульптору Мардигу Качиану, которого я посетил
на улице Вест в доме номер 179. Посещения, однако, в
полном смысле этого слова не получилось: скульптор был
до того запуган неоднократными попытками судебных
приставов выбросить его на улицу, что никому не откры¬
вал дверей и забаррикадировался в своей комнате на вто¬
ром этаже. Со мной он разговаривал через приоткрытую
форточку. Впервые, пожалуй, мне довелось получить та¬
кое интервью.
Дом, где отсиживался в осаде скульптор Качиан, ста¬
рое трущобное строение на замусоренном пустыре. Но
даже за нищенское жилье, по словам Качиана, требуют с
пего ежемесячно 160 долларов. А он не имеет ни цента.
В наказание за долги у него уже отключили отопление
Ш

и воду. И самое страшное предстояло впереди: вышвырнут
вот-вот силком на мостовую вместе с его скульптурами и
инструментами. С ними не пустят в городскую ночлеж¬
ку — последнее пристанище бездомных бедняков. Как же
скульптору быть? Куда деваться?
Промерзшая комната Качиана выходила окном на об¬
леденевший Гудзон, откуда остервенело дул зимний
ураганный ветер. В Нью-Йорке стояла на редкость
холодная снежная зима. Продрогнув до костей под окном
Качиана и уходя от его злополучного дома, я обратил
внимание, что с этого места, будто нарочно по странной
иронии, видна вдали гигантская статуя Свободы с симво¬
лическим факелом в поднятой руке.
Судьба затравленного скульптора, прозябающего под
сенью статуи Свободы, символична, ибо повторяет траги¬
ческую судьбу сотен других американских художников,
актеров, музыкантов, писателей.
Через месяц после визита к скульптору Качиану я по¬
сетил непарадную южную часть Бродвея, к которой при¬
мыкают бедняцкие кварталы, прозванные «Сохо». Там в
старых запущенных домах вперемежку с мелкими лавка¬
ми и ночлежками ютятся дешевые антикварные магазин¬
чики, подвальные студии безвестных нищих художников
и прозябающих театральных трупп. А в эпицентре этого
пристанища пью-йоркской богемы находится редакция
еженедельника «Сохо уикли пьюс». В ее неказистую гряз¬
ную приемную пришел той зимой молодой человек по име¬
ни Генри Бенвентури и попросил свидания с ведущим ху¬
дожественным критиком редакции.
— В ответ на его просьбу,— рассказала мне секре¬
тарь редакции Донна Фрост,— я позвонила по внутрен¬
нему телефону нашему художественному критику Дже¬
ральду Марзорати и передала трубку посетителю. Он наз¬
вал себя живописцем и попросил Джеральда побеседовать
с ним о бедственной судьбе непризнанных городских ху¬
дожников. Но Джеральд наотрез отказался от встречи. И
тогда пришелец ему сказал: «Вы такой же, очевидно,
черствый ценитель искусства, как и все у нас остальные.
Я предвидел ваш отказ и потому оставляю вам свое про¬
щальное послание». Он открыл свой черный портфель и
положил на мой стол мышеловку с защемленным в пей
долларом вместо приманки. Я удивилась: «Что это озна¬
чает?»
— Это символ торгашеского отношения к творцам аме¬
риканского искусства,— промолвил Бенвентури.— Я остав-
122

л io также вам еще кое-что на память об отвергнутых го¬
лодающих художниках...
Он снова раскрыл портфель, достал из него тесак, по¬
ложил свою левую руку на стол и отсек себе пальцы. Сек¬
ретарша в ужасе завизжала. На ее крик сбежались сот¬
рудники редакции и увидели лежащие посреди стола об¬
рубки в луже крови. А изувеченный художник, шатаясь,
вышел из редакции и побрел по Бродвею, прижимая к гру¬
ди кровоточащую руку. Через час его подобрали на улице
патрульные полиции и отвезли в нью-йоркский госпиталь
«Белвью». Позвонив туда на следующее утро, я услышал
от дежурного врача, что их необычный пациент пребыва¬
ет в тяжелом состоянии от большой потери крови, но
жизнь его вне опасности.
— Бенвентури обследовали уже доктора-психиатры
и сочли его абсолютно умственно нормальным,— сообщил
врач.— Он вполне здравомыслящий интеллигентный чело¬
век, чье поведение не представляет никакой угрозы для
окружающих. Мы разрешили двум ближайшим друзьям
Бенвентури навестить его, чтобы морально поддержать и
утешить пострадавшего.
Один из друзей Генри Бенвентури — обитающий в
«Сохо» искусствовед Джордж Степлс высказался о своем
приятеле следующим образом:
— Я знаком с Генри свыше трех лет. Он на редкость
самобытный и разносторонний художник. Новаторски за¬
нимается живописью, лепкой, коллажами. А его отчаян¬
ный поступок вызван тем, что у нас повсюду пренебрега¬
ют такими, как он, молодыми одаренными мастерами. Их
игнорирует наша пресса, их произведения почти никого не
интересуют. Генри сознательно искалечил себя, чтобы
привлечь внимание широкой публики к многочисленным
несправедливо загубленным талантам.
Второй друг Бенвентури — музыкант Ленни Ферари
пригласил меня взглянуть на картины его товарища. В
квартиру, которую они вдвоем снимали на 6-й улице, я до¬
бирался сперва поездом подземки, а потом прошел деся¬
ток замусоренных трущобных кварталов, озираясь насто¬
роженно на некоторые дома с черными пустыми провала¬
ми вместо дверей и окон. Хотя был полдень, улицы тут
казались вымершими.
Причина загадочного безлюдья обнаружилась вскоре,
когда я очутился перед облупившимся зданием местной
богадельни, у порога которой раздавали даровые ломти
хлеба безработным оборванцам. Они в угрюмом молчании
123

стояли густой толпой и ежились от холода в своей ветхой
мятой одежонке. Десятки лиц — морщинистых, небритых,
костистых, испитых, болезненно землистых — воссозда¬
вали как бы наяву классическую сцену горьковского «На
дне». Но это было подлинное сегодняшнее дно Нью-Йорка.
Что же рисовал живший на этом дне художник Генри
Бенвентури? В его холостяцкой неуютной комнате я уви¬
дел развешанные по стенам яркие причудливые картины.
Одно полотно — «Утопия и хаос» — фантастически изоб¬
ражает некую трехступенчатую пирамиду американского
образа жизни. Основание пирамиды — седобородый Дядя
Сэм в традиционном цилиндре, раскрашенном звездами и
полосами флага Соединенных Штатов. На шляпу Дяди
Сэма взгромоздилась знаменитая нью-йоркская статуя Сво¬
боды. А в ее поднятой руке вместо факела — обрывок ки¬
ноленты с документальными кадрами ограбления какой-то
конторы: бандит с пистолетом и мешком денег снят скры¬
той фотокамерой возле взломанного им сейфа.
Другая картина — «Слепец» — портрет улыбающегося
здоровяка в широкополой техасской шляпе. Физиономия
здоровяка явно скопирована с рекламных плакатов фир¬
мы по продаже зубной пасты. Клыкастая улыбка блещет
жемчужной белизной, квадратные скулы пышат атлети¬
ческой мощью. Но только глаз супермена не видно: их
закрывает зеленая бумажка достоинством в 10 долларов.
Третья картина—«Безумный мир оружия» — воспро¬
изводит на первый взгляд анатомический рисунок челове¬
ческого тела. Однако если присмотреться, то различаешь
внутри человеческого силуэта отнюдь не людские органы,
а смертоносную стальную начинку — переплетение винто¬
вок, штыков, пушек, ракет, танков, бомбардировщиков. А
сидит этот выродок милитаризма на зловещей нейтронной
бомбе.
— Этой картиной мой друг по-своему заклеймил без¬
удержную гонку вооружений,— говорит Ленни Ферари.—
К сожалению, политический подтекст большинства картин
Генри вызвал негативную реакцию богатых меценатов ис¬
кусства, хозяев крупнейших художественных галерей,
коллекционеров-торговцев. Они не пожелали приобрести
ни единой его работы. Генри отлично понимал, чем объяс¬
няется социально его остракизм. Он знал немало иных
честных художников, разделивших такую же горькую
участь. Поэтому Генри начал призывать знакомых ему
передовых живописцев и скульпторов учредить неза¬
висимый профсоюз, который он назвал «Ассоциацией
124

бедствующих художников». Не рассчитывая на успех
ассоциации в США, Генри обратился за помощью к ООН
с целью устроить в японском городе Хиросиме интерна¬
циональную выставку молодых художников, осуждающих
войны и социальное неравенство. Эту затею постигла не¬
удача, после чего Генри от крайней безысходности решил¬
ся на свой последний кровавый протест...
Но даже на задворках Америки искусство, независимое
от доллара, все же живет, развивается, честно отражает
будничные заботы и тяготы трудового люда. Таким прав¬
дивым зеркалом явилась для меня фотовыставка на
нью-йоркской улице Лафайет в бедняцком квартале. Там
в старых и ветхих домах обитают чернорабочие, мелкие
служащие, обездоленные старики пенсионеры, молодые
безвестные художники, литераторы, актеры. Совместно
они организовали на чердачном этаже одного дома скром¬
ную экспозицию снимков из Сан-Франциско о тамошнем
общежитии ремесленников, бродячих уличных музыкан¬
тов и сочинителей простонародных песенок. Объявление
об этой выставке напечатала только одна нью-йоркская га¬
зета— коммунистическая «Дейли уорлд».
Оно и понятно. Выставка на улице Лафайет воспроиз¬
водила документальные фотокадры полицейского налета
на сан-францисское художественное общежитие, чьих
обитателей выкинули вон по воле домохозяина, решивше¬
го заполучить более состоятельных жильцов. И вот на
снимках — сцены принудительного выселения: полицей¬
ские бьют наотмашь дубинками упирающихся посто¬
яльцев, крушат в их клетушках хлипкую мебель, швыря¬
ют и топчут книги, ломают в щепки гитары, рвут в клочья
потные тетради, срывают со стен картины. Заключи¬
тельное фото: посреди мостовой окровавленные и отныне
бездомные изгои гневно потрясают кулаками.
С этой выставки я принес тонкий сборник стихов поэ¬
тов из разгромленного общежития. В них крайнее отчая¬
ние, мучительная душевная боль и вместе с тем светлая
надежда на лучшее будущее. В предисловии сборника го¬
ворится: «Мы, писатели, артисты, фотографы, надеемся
своими усилиями помочь нашему народу. Мы против ис¬
кусства ради чистого искусства. Мы за такое искусство и
такую литературу, которые служили бы нашему обществу
и всему народу».
И такое искусство есть в сегодняшней Америке.

БЕЛЫЙ
ТЕРРОР,
ЧЕРНАЯ
СВАСТИКА
Город Тускалуса в штате Алабама ничем внешне но
примечателен. На главной улице — полдюжины унылого
вида больших конторских зданий. А вокруг — море одно¬
этажных стандартных коттеджей, чье безликое единообра¬
зие скрашивают только шпили и кресты на церквах. Их
тут множество, так как в каждом квартале два церковных
прихода — белый и негритянский. 70 тысяч горожан, от¬
дыхая по воскресным дням, идут в божьи храмы, разме¬
жевываясь по цвету кожи. И горе тому, кто посмеет нару¬
шить вековую заповедь алабамского расизма!
Когда я впервые приехал в Тускалусу, то оказался там
свидетелем бурной распри богомольцев на территории ме¬
стного университета: его просвещенные администраторы и
полиция вышвырнули силой из «белой» баптистской церк¬
ви явившихся туда темнокожих противников сегрегации.
Помню, как с крыльца церкви полицейские яростно гнали
прочь кучку молодых негров и осыпали их такой площад¬
ной бранью, какой я не слыхал даже от рекордсменов по
части сквернословия в босяцких злачных закоулках Нью-
Йорка.
Вторично попав в Тускалусу два года спустя, я посетил
опять городской университет. Он затих и обезлюдел: стоя¬
ло лето — сезон студенческих каникул. Опустели лужайки
между корпусами университетских факультетов. Один из
корпусов здесь в некотором роде весьма незауряден. Его
фасад украшен шестью помпезными колоннами и массив¬
ным мраморным портиком, на котором начертано: «Рели¬
гия, мораль, образование». Под этой гордой прокламацией
разразился такой шумный скандал, что о нем помнят по¬
ныне не только в Соединенных Штатах, но и далеко за их
126

пределами. Весь мир обошли незабываемые фотоснимки:
увенчанный колоннадой вход в Ту скалу сский университет
преградили вооруженные белые полицейские во главе с
алабамским губернатором Уоллесом. Он в ту пору не до¬
пускал в университет негритянскую молодежь. Та прогре¬
мевшая на весь свет расовая конфронтация в Туска¬
лусе вошла позорной страницей в анналы американской
истории. Но до сего дня, как я убедился, мало что изме¬
нилось в Алабаме. Или изменилось, но, пожалуй, к худ¬
шему...
В Тускалусе меня более всего интересовала уникальная
в своем роде живая достопримечательность — мистер Ро¬
берт Шелтон. Он тамошний старожил и общеамерикан¬
ская знаменитость. Его имя часто мелькает в газетах. Тем
не менее адресно-телефонный справочник Тускалусы
умалчивает вообще о существовании Шелтона. Попробовал
я расспрашивать о нем в гостинице, где остановился, од¬
нако ничего не добился, хотя его явно все знали. На мой
вопрос о Шелтоне старый говорливый портье вовсе ниче¬
го не ответил, взглянул на меня подозрительно, огляделся
с осторожной по сторонам и укрылся за перегородкой кон¬
торки. Уборщица-негритянка, вдруг тоже онемев, враж¬
дебно насупилась. А телефонистка отеля нервно сказала:
«Остановитесь, пока не поздно».
Поехал к центру города в редакцию газеты «Тускалуса
ньюс» с тем же вопросом. Провели меня в отдел городских
новостей, где коллеги-репортеры, люди бывалые и бойкие,
шарахаться по углам не стали, но зато чуть ли не подняли
на смех несведущего иностранца. Один газетчик с ухмыл¬
кой заметил: «Разве не слышали, что Шелтон нашу бра¬
тию на дух не берет? А вы еще и красный!» Другой
добавил: «Вот будет потеха, если угодите ему в лапы!»
Я в тон им отшутился: «Ну и отлично — для вас сенса¬
ция». Они переглянулись, хмыкнули и позвали секретар¬
шу отдела, пожилую сухощавую даму в модных огромных
очках.
Через несколько минут секретарша вручила мне листок
с цифрами 339—19—30. Я полюбопытствовал — домашний
это телефон Шелтона или деловой? Секретарша, обернув¬
шись к репортерам, сообщила:
— Этого никто у нас наверняка не знает. В любом слу¬
чае к телефону сперва подойдет какой-нибудь помощник
или телохранитель мистера Шелтона.
На глазах сотрудников редакции я набрал полученный
номер и услышал в трубке мужской голос. Назвав себя, я
127

выразил желание обратиться к мистеру Шелтону. В труб¬
ке раздался щелчок, и другой мужской голос заявил:
«Шелтон слушает». Опять представившись, я попросил со¬
беседника лично рассказать мне при встрече о его деятель¬
ности и заверил, что он может меня не опасаться, так как
я приду на рандеву один, вооруженный только авторучкой
и блокнотом.
— Да я никого и ничего не боюсь! — гневно прохрипе¬
ло из трубки.
— Значит, согласны на встречу? Где? Когда?
Пауза. И такая мертвая тишина, словно там, у Шел¬
тона, плотно чем-то прикрыли телефонную трубку. Терпе¬
ливо жду, а рядом топчутся заинтригованные газетчики.
Наконец слышу:
— Ровно в три часа дня будьте в холле отеля «Рамада»
на углу 9-й стрит и 22-й авеню.
— Как я смогу вас узнать?
Молчание. Недоброе и ледяное. Ни слова, ни звука.
Спешу исправить свой досадный промах и быстро говорю:
— Конечно, вы сами меня опознаете. На мне светлый
летний пиджак. Ношу очки. Впрочем, приметить русского
среди американцев обычно весьма просто...
— О’кэй,— откликнулся Шелтон.— В какой гостинице
вы остановились?
— «Каталина».
Он вешает трубку, а окружившие меня газетчики вслух
признают, что я взял неожиданный реванш за их насмеш¬
ки. Быть может, Шелтон решил продемонстрировать свое
бесстрашие и могущество?
Как бы то ни было, интервью должно состояться. В ос¬
тавшееся время я еще успел вернуться к себе в гостиницу,
а когда оттуда выехал в автомобиле на условленную встре¬
чу, то обнаружил за собой вместо традиционного одного
«хвоста» двойное сопровождение — голубой «шевроле» и
белый «быоик». Причем обе машины позади меня на ред¬
кость бестолково мешали друг другу, неслаженно меняли
скорость, суматошно маневрировали, скрежетали тормоза¬
ми. Забавное получилось зрелище: мои традиционные спут¬
ники, очевидно, состязались за первенство в слежке с
людьми Шелтона.
В просторном вестибюле отеля «Рамада» был интим¬
ный полумрак. На мягком диване и в креслах расположи¬
лись несколько мужчин: двое плечистых джентльменов,
привлекших сразу мое внимание, модно одетый щеголь, за¬
нятый вроде бы чтением газеты, а в углу клевал носом
128

худой морщинистый старик, казавшийся тут наиболее бе¬
зобидным. Но вот откуда-то из боковой двери уверенной
твердой походкой вошел господин средних лет в коричне¬
вом строгом костюме, приблизился к старцу, и тот мгно¬
венно преобразился, резко выпрямился и кивнул молча в
мою сторону. Я понял, что сверлящий меня холодными се¬
рыми глазами пришелец — это Роберт Шелтон собствен¬
ной персоной.
По его властному знаку я двинулся за ним из фойе в
соседний ресторанный зал, где мы сели за отдельный сто¬
лик. И здесь провели почти два часа, но ни разу нас не бес¬
покоили официанты и не позволили никому занять пустые
столы вокруг нашего.
Усаживаясь напротив меня, Шелтон оперся о стол ру¬
кой с массивным рубиновым кольцом в золотой оправе.
С него и начался разговор. Ибо хозяин рубинового кольца
сказал, что оно имеет ритуальное символическое зна¬
чение.
— Что за символ? — спросил я.
— Символ пролитой крови,— разъяснил Шелтон.
— Чьей крови?
— Людской крови.
Ввиду такой откровенности я решился задать Шелтону
вопрос еще о двух его украшениях, сверкавших золотом.
Поперек галстука была пришпилена заколка в форме не¬
сущего факел конного всадника, облаченного в долгополую
рясу и островерхий колпак. А на лацкане пиджака Шел¬
тона поблескивал крохотный треугольник с загадочными
каббалистическими знаками. По поводу галстучной закол¬
ки Шелтон изрек:
— Это моя любимая вещица. Сделана по особому за¬
казу из зубных коронок здешних ниггеров.
— Вы линчевали тех негров?
— Такие детали вне сферы моих дел,— брезгливо
скривил он тонкие губы.— Мое дело руководить свыше.
Кстати, примеченный вами значок на моем пиджаке —
это эмблема моей верховной власти. Лишь я тут обладаю
эмблемой имперского мага «Объединенных кланов Аме¬
рики».
Да, равного ему «мага» по части возбуждения расовой
ненависти нет нигде в США: Роберт Шелтон верховодит в
38 штатах подпольными и легальными организациями аме¬
риканского ку-клукс-клана. И едва ли пе повсюду натал¬
киваешься нынче на следы злодеяний этого монстра и его
многочисленных шаек.
5
И. Андронов
129

ПУЛИ И КРЕСТЫ
...Есть в штате Миссисипи под городом Хаттисберг фер¬
мерская деревенька Келли. Чтобы добраться туда, понадо¬
билось свернуть с магистрального шоссе на немощеный
проселок и ехать в клубах густой красноземной пыли. Ино¬
гда приходилось вслепую съезжать на обочину и ждать,
пока рассеется непроглядное бордовое облако, поднятое ко¬
лесами встречной машины. Так, с остановками, наглотав¬
шись пыли, добрался я до хутора из десятка покосившихся
деревянных домишек, в которых обитают сельские бат¬
раки-негры. У самой дороги возле одного дома я увидел
на коротком столбе почтовый ящик с черной надписью
имени владельца — Вернон Дэмер. Я знал, что этот че¬
ловек убит, а в доме укрываются его вдова Элли и дочка
Бетти.
Долго стучал я в запертую дверь, пока не скрипнул за¬
сов и в узкой щели показалось обеспокоенное лицо пожи¬
лой негритянки. С нескрываемым испугом смотрела она на
белого пришельца. Я принялся объяснять, зачем приехал,
и мои слова да чужестранный акцент постепенно рассеяли
ее опасения.
— Неужели впрямь вы из Москвы? — изумилась жен¬
щина.— Ну ладно, входите.
Она пригласила меня в комнату. Там стоял дощатый
стол, грубо сколоченные стулья и ветхое кресло, которое
было мне предложено. Оно затрещало страдальчески, гро¬
зя развалиться, когда я на него присел. Позже в комнату
вошла темнокожая девушка и молча, затравленно разгля¬
дывала меня, не вмешиваясь в мой разговор с ее матерью.
Я извинился, что могу своими вопросами причинить им
душевную боль, но попросил рассказать о гибели главы
семейства.
— Вернона убили клановцы,— вздохнула вдова.— Он
был в нашей округе наиболее известным борцом за граж¬
данские права негров. И потому клан приговорил Вернона
к смерти. Однажды ночью мы проснулись от запаха гари.
Горел наш дом. Мы с мужем выскочили наружу, но с ужа¬
сом обнаружили, что с нами нет Бетти. Бросились обрат¬
но в огонь. И тут отовсюду по нас стали стрелять. Вернона
ранили, однако он успел в пламени и дыме отыскать поте¬
рявшую сознание Бетти и позвал меня на помощь. Сам он
от раны был уже не в силах вытащить дочь. Я выволокла
Бетти ползком, прячась от пуль, и упала наземь, заслонив
ее собой. А муж остался в горящем доме под градом кла-
130

невских пуль. Только под утро я с соседями вынесла с пе¬
пелища простреленное и обожженное тело мужа...
Вспоминая ту жуткую ночь, Элли Дэмер не плакала.
Слезы давно иссякли. Их высушил гнев против властей и
судей, отказавшихся покарать убийц. Элли возмущалась:
— Из пятнадцати клановцев, уличенных в -убийстве
Вернона, признали виновными только четырех, но и тех
выпустили потом из тюрьмы. За них хлопотал сам губерна¬
тор Миссисипи. В наших краях клан по-прежнему всеси¬
лен и тайно терроризирует активистов негритянского дви¬
жения.
То же самое о ку-клукс-клане я слышал повсюду на
американском Юге — в штатах Джорджия, Кентукки, Тен¬
несси, Луизиана, Виргиния, Северная Каролина. Более то¬
го, клан за последнее время распространил свое влияние на
Север и открыто предпринимает сейчас в Массачусетсе,
Нью-Йорке, Огайо, Иллинойсе уличные вылазки, а по но¬
чам ради устрашения негров клановцы жгут облитые смо¬
лой высоченные кресты. Ночной шабаш с горящими кре¬
стами устраивают даже па окраинах столичного Вашинг¬
тона.
Во Флориде у местных клановцев был найден целый ар¬
сенал стрелкового оружия и специальная инструкция для
линчевателей под названием «Как убивать». В ней хлад¬
нокровно описаны способы отсечения головы, выкалывания
глаз, пыток и убийств ножами и кастетами. В штате Мэри¬
ленд местный предводитель клана Уильям Эйчесон пригро¬
зил убить известную негритянскую деятельницу Коррету
Кинг, вдову Мартина Лютера Кинга. В Огайо атаман
клана Дейл Рейш публично объявил: «Мы будем убивать
врагов!»
Тревогу американской общественности вызвало разоб¬
лачение секретной организации клана в армейских частях
морской пехоты. Открылось далее, что клан втихую завер¬
бовал немало солдат и офицеров гарнизонов США на Па¬
намском канале и на военных кораблях Гавайских баз фло¬
та. Даже в Европе — на британской базе ВВС США в Лей-
кенхите — военнослужащие, вступившие в ку-клукс-клан,
подожгли прямо на их базе гигантский клановский крест.
Вне сомнения, клан неспроста запустил щупальца в ряды
вооруженных сил Соединенных Штатов.
И вот теперь в Тускалусе предо мной — главарь клана.
Накануне встречи с ним я, конечно, не надеялся, что он
выдаст мне свои тайные связи и замыслы. Но вместе с тем
мне хотелось максимально развязать ему язык. Более всего
131

меня занимал ключевой вопрос: какова причина гангрен-
ной вспышки повсеместных яростных выступлений ку-
клукс-клана?
На сей счет Роберт Шелтон прочел мне любопытную
расистскую проповедь в церковном стиле:
— Бог был и остается всевышним творцом расовой сег¬
регации,— провозгласил Шелтон.— Бог создал белых и
черных людей. Бог сделал их бедными и богатыми. И так
должно быть вовек. Но безбожники хотят все перекроить
по-своему, а оттого мы находимся сегодня на грани всеоб¬
щей расовой войны.
— Из-за чего же воевать?
— Расовой войны не миновать,— предрек «маг»,— по¬
тому что наши либералы идут на непростительные уступки
черным. А те завоевывают все новые социальные привиле¬
гии, ущемляя тем самым права белых. Большинство безра¬
ботных — это черные, а белые налогоплательщики оплачи¬
вают пособия по безработице для черных. Темнокожие го¬
товы взяться за любой труд при самой низкой оплате, а
потому их охотно нанимают, лишая белых хороших зара¬
ботков. Вот до чего мы докатились!
Выслушивая это злопыхательство, я припомнил, что
аналогичные речи произносят и американские нацисты.
Однако они тоже не оригинальны: их гитлеровские пред¬
шественники полстолетия назад жульнически сыграли в
Германии на массовой безработице и катастрофической
инфляции. До подобной крайности в США еще не дошло,
но нарастающая безработица в Америке и безудержный
взлет цен создают, видимо, благоприятную почву для
оболванивания невежественных и отчаявшихся обывателей
ядовитой расистской пропагандой. Она, по сути, отвлекает
наивных простаков от классового протеста, опасного стол¬
пам общества, подлинным виновникам народных бед. Вот
на каких дрожжах произрастает теперь, судя по всему,
клан Роберта Шелтона.
— Выходит,— подзадорил я его,— вы все грехи валите
на двух козлов отпущения — на негров и либералов?
— Не только на них. Также на евреев.
— Вот те раз! А они чем провинились?
— Они распяли Христа,— нахмурился «маг».— И ни¬
когда не будет им от клана пощады.
— Итак, негры, либералы, евреи,— саркастически по¬
дытожил я.— Все?
— Нет! — рассерженно рявкнул «маг».— Еще вы, ком¬
мунисты! Это вы главные подстрекатели смуты! До Рос-
132

сии хоть отсюда далеко и до нее мне дела нет, но с амери-
капскими комми церемониться клан не станет!
— Жестокость ваша общеизвестна,— сказал я.— Го¬
ворят, что даже своих клановцев за отступничество или
измену вы прогоняете между двух шеренг экзекуторов,
хлещущих жертвы ремнями. Верно?
— Да, верно,— подтвердил «маг».— Но не совсем
точно. Наказываем ременной поркой лишь за неболь¬
шие провинности. А изменникам приходится гораздо
хуже.
— Казните их?
— Поступаем с ними так,— спокойно промолвил Шел¬
тон,— что они перед нами па коленях ползают и умоляют
побыстрее их прикончить.
— Значит, попираете без утайки свои же американ¬
ские законы?
—- Неправда,— возразил Шелтон.— Клан чтит наи-
нысший американский закон — конституцию Соединенных
Штатов.
Этой фразой, признаюсь, он меня озадачил. За что та¬
кая честь конституции США от ку-клукс-клана? Видя мое
нескрываемое удивление, Шелтон продолжал:
— Благодаря конституции клану обеспечена свобода
публичных выступлений, митингов, распространения пе¬
чатных изданий. Полиция обязана оберегать нас от атак
наших недругов. Закон гарантирует нам все конституци¬
онные права. Я лично от имени клана направил письмо
президенту США по поводу вашингтонской кампании в
защиту прав человека и высказал нашу преданность кон¬
ституции США.
— Правильно утверждают, что у вас есть влиятельные
покровители в Вашингтоне? Верно ли, что там некоторые
сенаторы — выходцы из рядов клана?
— Никаких имен вам не назову,— ответил «маг».— Но
заверяю, что мы имеем своих людей и в столичных депар¬
таментах, и в провинциальных органах власти. Вообще,
мощь клана теперь не в его численности, а в политиче¬
ском влиянии. Шаг за шагом мы окружаем сетью наших
организаций крупные города, нейтрализуем наших оппо¬
нентов, рекрутируем сочувствующих нам, проникаем во все
слои общества. И вынуждаем профессиональных полити¬
ков считаться с нами и негласно нас поддерживать. Через
несколько дней я отправлюсь в очередное турне по юж¬
ным и северным штатам. Недалек тот день, когда клан
примет весомое участие в президентских выборах, чего мы,
133

однако, не намерены громко рекламировать. Нам ни к
чему спешить и бить в барабаны. Но запомните: вы в бу¬
дущем, если опять доведется встретиться, попросите мой
дарственный автограф...
Это были его заключительные слова. Поднявшись из-
за стола, он пересек ресторанный зал и исчез так же при¬
зрачно, как и появился. За исключением его бахвальства
об автографе все прочее относительно темных дел клана,
к сожалению, соответствует достоверным фактам.
Новый, весьма тревожный факт о деятельности ку-
клукс-клана получил огласку уже после моего отъезда из
Алабамы: клановцы заключили нечестивый союз с аме¬
риканскими нацистами. По возвращении в Нью-Йорк я
прочел в газетах, что рядом, в штате Нью-Джерси, неофа¬
шисты и приверженцы «мага» Шелтона совместно похити¬
ли критиковавшую их общественную деятельницу, избили
ее, пытали и надругались над нею. Затем в штате Огайо
другая банда клана и нацистов заминировала здание шко¬
лы, где преподаватели, обучавшие ранее только белых де¬
тей, посмели допустить в класс негритянскую девочку.
А вслед за тем в штате Северная Каролина клановцы вме¬
сте с фашистами напали в открытую на уличный митинг
их противников, открыли по ним огонь из ружей и писто¬
летов, ранили девятерых и пятерых убили.
Это кровавое побоище спровоцировал в Северной Ка¬
ролине нацист по имени Гарольд Ковингтон. Сам он, од¬
нако, предусмотрительно на месте преступления не был, а
посему его не арестовали за совершенные убийства и даже
позволили устроить потом в том же штате публичную
сходку штурмовиков клана и фашистов. Они подожгли на¬
показ свой факельный крест и горланили гитлеровские
песни. Праздник душегубов именовался «фестивалем в
честь Гитлера». Ковингтон туда явился в мундире эсэсов¬
ца с нарукавной свастикой. Обнаглевший выродок выкри*
кивал:
— Мы чтим Адольфа Гитлера! Да здравствует боевой
альянс нашей партии нацистов и ку-клукс-клана!
Описывая бесстрастно смычку двух передовых отрядов
наиболее озверелых расистов, газета «Вашингтон пост» ин¬
формировала также, что Ковингтон приехал в Северную
Каролину из штаб-квартиры партии американских наци¬
стов в вашингтонском пригороде Арлингтоне. Данное со¬
общение навело меня на мысль: раз уж довелось мне по¬
встречать алабамского вожака клана, то следует взглянуть,
пожалуй, и на его сегодняшних партнеров.
134

ФАШИСТСКОЕ
ЛОГОВО
Ila юго-западе американской столицы расположено знаме¬
нитое Арлингтонское кладбище, где похоронены павшие
герои минувших мировых войн, известные некогда генера¬
лы, трагически погибшие Джон и Роберт Кеннеди. А за ог¬
радой кладбища тянутся кварталы жилых домов. И есть
там уличный перекресток, настолько ошеломляющий, что
па нем я невольно замедлил шаг: поперек фронтона угло¬
вого дома болталось на флагштоке огромное полотнище с
колоссальной черной свастикой. Издали в глаза бросался
бронзовый барельеф над парадным подъездом со свастикой
в гербовом венке — эмблема берлинской рейхсканцелярии
Гитлера.
Словно в кошмарном сне я вступил на крыльцо того
арлингтонского дома. Вошел в сумрачный холл. Навстречу
мне двинулись два живых привидения в униформе гитле¬
ровских штурмовиков.
Оба фашиста будто сошли с киноэкрана давних времен
разгула коричневой чумы. У обоих — одинаковые нару¬
кавные повязки со свастикой, одинаковые тяжелые сапоги,
одинаковые револьверы на поясных ремнях. Даже подст¬
рижены они одинаково, под Гитлера: косые чубы на лбах
тупых, насупленных физиономий. Я заметил лишь един¬
ственное различие между ними: один был высоченный,
другой — среднего роста. Верзила сказал мне:
— Стань лицом к стене.
— Почему?
— Узнаешь,— ответил штурмовик.
— Разве вам не сказали, что я предварительно уведо¬
мил по телефону ваш штаб о моем визите?
— Заткнись! — гаркнул фашист.— Приказано тебя
обыскать. Но запомни, что мы, когда надо, стреляем без
промаха.
Пришлось ему подчиниться, а он продолжал командо¬
вать:
— Подними руки и упрись ими в стенку.
Обшарив меня, он буркнул напарнику:
— Нет у него оружия.
Потом они принялись звонить куда-то по телефону.
В холле появился третий нацист и распорядился:
— Эй, русский, следуй за мной.
Он провел меня по коридору, а затем по лестнице и
впустил в зал с низким потолком и без окон. Помещение
135

явно смахивало на гитлеровский бункер. Сходство с бун¬
кером усиливал фотопортрет бесноватого фюрера в пол¬
ный рост. Это была увеличенная копия едва ли не послед¬
него снимка Гитлера перед его самоубийством. Предчув¬
ствие неминуемой расплаты уже зримо проступало сквозь
искаженное страхом и злобой отечное лицо фюрера. Но его
демонически зверский взгляд еще полыхал неистребимой
ненавистью и местью.
— Внимание!— рявкнул мой конвоир.— Сейчас сюда
войдет фюрер. '
В стене приоткрылась потайная дверь, и через нее про¬
ник в зал моложавый двойник его берлинского предтечи.
Вошедший субъект, как видно, нарочно приблизился к
портрету Гитлера, чтобы продемонстрировать свою пора¬
зительную идентичность: почти те же самые черты кост¬
лявых скул, мрачных надбровий, волчьей прорези рта.
И хищный нос над темноволосой щеткой гитлеровских уси¬
ков. Да к тому же держался он, как Гитлер, по-петушино-
му выпячивая хилую грудь. И позировал тоже на гитле¬
ровский манер: отошел от портрета и уселся в кресло пе¬
ред изображенной на стене 2-метровой свастикой. Ее па¬
учьи клешни теперь казались когтистыми отростками от
головы нациста.
Выдержав паузу, он, глядя на меня, произнес:
— Коммунист?
- Да.
— Мы искореним повсюду коммунизм! — выпалил фю¬
рер.— Миром будут управлять только чистокровные арий¬
цы. Власть завоюют везде мои преданные соратники из
международного нацистского движения.
— Это вы утверждаете всерьез?
— Конечно.
— Но если не только коммунисты, а все противники
нацизма не допустят вас к власти?
— Тогда мы будем убивать наших врагов,— изрек фю¬
рер.— Убьем всех, кто воспротивится нашему новому по¬
рядку. Мы начали уже готовиться к тотальной войне.
Описанные выше сцены и разговоры вовсе не пересказ
сценария пьесы или фильма о сегодняшних неонацистах.
Их кровожадный фюрер — вполне реальная мерзкая лич¬
ность. Зовут его Мэтт Кейл. Интервью с ним было запи¬
сано в штабе партии американских нацистов.
Центральная резиденция гитлеровских последышей на¬
ходится неподалеку от Белого дома на улице имени пре¬
зидента Франклина. Да, того самого Бенджамина Франк-
136

липа, отца законодательства американской демократии!
Л с крыльца нацистского притона виден знаменитый па¬
мятник солдатам-американцам, сражавшимся за победу
над фашизмом в 1945 году. Этот монумент венчает на
30-метровом шесте государственный стяг Соединенных
Штатов. Такого же примерно размера флаг со свастикой
вывешен по соседству на фасаде ставки фюрера Кейла.
Невероятно? Но тем не менее факт.
Миллионы американских телезрителей просмотрели
однажды инсценировку сенсационного интервью негритян¬
ского писателя Алекса Хэйли с вашингтонским фюрером,
которого играл знаменитый голливудский актер Марлон
Брандо. В роли Хэйли выступил популярный артист
Джеймс Джонс. Их драматический диалог был достовер¬
ным до малейшей детали. Брандо в амплуа фюрера дер¬
жал темнокожего Джонса под дулом пистолета и цинично
крыл непристойной руганью радикалов, негров, евреев.
Джонс хладнокровно записывал бредовые тирады главаря
неофашистов, чтобы потом разоблачить его публично в
прессе.
Телевизионные декорации в точности воспроизводили
апартаменты столичного штаба нацистов вплоть до ги¬
гантской свастики за креслом фюрера. Автор телепереда¬
чи Хэйли скрупулезно реставрировал все подробности его
журналистского репортажа из логова фашистов в 1969 го¬
ду. Но что произошло впоследствии, об этом с экрана не
прозвучало, увы, больше ни слова...
А между тем случилось так, что за истекшие полтора
десятилетия нацизм пустил корни чуть ли не во всех круп¬
ных городах США от Балтимора на востоке до Сан-Фран¬
циско на западе, от Милуоки на севере до Хьюстона на
юге. Участились фашистские уличные марши, митинги, па¬
рады, погромные слеты. В Нью-Йорке и Сент-Луисе обще¬
ственные организации обнародовали два аналитических до¬
клада о «новой гальванизации групп американских наци»,
о росте их активности и численности, об оживлении их
пропаганды и энергичных попытках выйти на массовую
политическую арену, объединившись с остальными силами
расизма и махровой реакции. Более того, вашингтонский
фюрер из своего гнезда, как стало известно, уже протянул
щупальца в Западную Европу, Южную Африку, Латин¬
скую Америку.
Сговор нацистов в США с ку-клукс-кланом — событие
многозначительное, но все же пока сугубо американское.
А вот насколько опасен для иных стран очаг американ¬
137.

ского нацизма? Можно ли это вскрыть, предать гласности
и тем самым сигнализировать заранее хотя бы о некоторых
операциях шайки фюрера Кейла? Ради того я рискнул,
сдерживая отвращение к этому ублюдку, побывать в его
логове.
— Сколько сейчас в США нацистов? — спросил я Кей¬
ла.— Говорят о нескольких тысячах. Верно это?
— Цифру мы держим пока в секрете,— сказал фю¬
рер.— У нас много сторонников, которые с моего одобре¬
ния скрывают по веским причинам их связи с нашей пар¬
тией. Эти люди работают на нас в различных обществен¬
ных и административных учреждениях. Таким способом
мы расширяем свое политическое влияние без излишней
шумихи. Я даже распорядился, чтобы при встречах наци¬
стов в присутствии посторонних лиц не произносилось
вслух паше партийное приветствие «хайль Гитлер».
— А что же они произносят?
— То же самое, но иными словами.
- Как?
— Ну ладно, скажу,— проворчал Кейл.— Наше услов¬
ное приветствие уже не составляет тайны. Когда вокруг
есть чужие уши, то мы обычно обмениваемся паролем «во¬
семьдесят восемь».
— Что это означает?
— Восьмерка соответствует порядковому номеру буквы
эйч в английском алфавите. С этой буквы начинаются оба
слова нашего салюта «хайль Гитлер».
— Но ведь подавляющее большинство американцев не
пойдет за гитлеровцами,— заметил я.— На что же вы рас¬
считываете?
— Расчет у нас на те же социально-политические об¬
стоятельства, которые привели Гитлера к власти,— за¬
явил самоуверенно Кейл.
И далее он почти дословно повторил услышанные мною
в Алабаме рассуждения «имперского мага» Шелтона. Кейл
сказал:
— Экономика и государственная система Америки
переживают несомненный упадок. Страну лихорадит от
безудержной инфляции, безработицы, расовых конфликтов.
Соединенные Штаты катятся к депрессии и ужасному кри¬
зису. И вот когда разразится полная катастрофа, наступит
наш звездный час! Правящая элита не сможет больше
идейно контролировать обезумевшее от паники простона¬
родье. И ему тогда мы предложим наши идеи и наше ли¬
дерство.
13&

— Да что толковое вы способны предложить?
— Предположим, например, искоренить таких, как ты,
красных, а также прочих розовых либералов,— разъярил¬
ся фашист.— Объявим, что во всех бедах нашей страны
виновны черные, желтые и спутавшиеся с ними светлоко¬
жие предатели белой расы. Им предъявим счет за все бо¬
лезни Америки, включая ее позорные стремления к навя¬
занной Советами так называемой разрядке. Мистическая
идея белого превосходства завладеет миллионами душ и
спасет Америку! Врагам не будет пощады!
Истерично он рубил воздух кулаком. Выпученные гла¬
за сверкали, на губах проступила слюна. Пользуясь его
припадком, я торопился выпытать до конца преступные
замыслы неонацистов:
— Каким образом вы надеетесь захватить власть?
— Силой оружия! — выпалил кликуша.
— Уже им запаслись?
— Да, имеем склады стрелкового оружия.
— Как насчет боевой подготовки?
— Этим заняты наши отборные отряды штурмовиков.
— Каково их предназначение?
— Помимо грядущего захвата власти им предстоит
ввести новый порядок,— размечтался Кейл.— Белых смуть¬
янов отправим в тюрьмы. Негров вышвырнем обратно в
Африку. Индейцев, чиканос и других цветных изолируем
герметически в концентрационных резервациях. Непокор¬
ную нам часть американского еврейства мы уничтожим, а
остатки принудительно выселим на дикий необитаемый
архипелаг в океане. Туда для них мы доставим только
один груз — лопаты.
— Почему только лопаты?
— Не догадываетесь? — глумливо ощерился наследник
Гитлера.— Разве вы не слыхали раньше об арийской про¬
грамме окончательного решения еврейского вопроса?
Передо мной скалила острые мелкие зубы на редкость
большая человекообразная гадина. От разговора с ней
подташнивало. И все же, сохраняя самообладание, я ста¬
рался выудить у Кейла наиболее важные сведения о его
малоизвестных зарубежных акциях:
— Где центр упомянутого вами международного аль¬
янса нацистов?
— Здесь,— брякнул Кейл.— Я возглавляю наряду с
моей партией «Всемирный союз нацистов».
До сих пор почти вся информация о существовании
глобального сообщества неонацистов базировалась лишь
139

па отрывочных разноречивых слухах. Но вот ныне со слов
вашингтонского фюрера можно наконец определить цели и
масштабы нового командного центра гитлеровской нечисти
на Западе.
— Мы создали «Всемирный союз нацистов» для четкой
координации выступлений наших единомышленников в
разных странах,— сообщил Кейл.— Союз синхронизирует
зарубежные демонстрации нацистов и руководит их пропа¬
гандными выступлениями, в частности, нагнетает кампа¬
нию за освобождение из берлинской тюрьмы нашего идей¬
ного знаменосца гитлеризма Рудольфа Гесса. Наш союз
располагает филиалами в 32 государствах.
— Где конкретно?
— Об этом,— заявил Кейл,— разрешаю расспросить
моего ближайшего помощника и редактора нашей газеты
«Белая сила» Мартина Керра...
Кейл поднялся с кресла, отступил безмолвно к боковой
двери и оставил меня наедине с конвойным штурмовиком.
Вскоре в зал вошел маленький белобрысый заморыш с ры¬
жеватым пучком усиков под румяным хоботком. Положив
передо мной газету с заголовком «Белая сила», Мартин
Керр негромко промолвил:
— Итак, можете ознакомиться с напечатанной здесь
статьей о деятельности главного филиала «Всемирного со¬
юза нацистов» в Западной Европе. Филиал учрежден в
датском городе Орхус. Тамошний эмиссар нашего союза —
Повл Генрих Рисс-Кнудсен. Ему подчиняется фюрер дат¬
ских нацистов Ганс Христиан Крог Педерсен. Против них
обоих было возбуждено судебное дело местными властями
за распространение фашистской пропаганды, которая за¬
прещена в Дании. Это мы сочли возмутительным и посему
проучили датчан: пикетировали их консульства и конторы
авиакомпании «САС» в Чикаго, Кливленде и Миннеаполи¬
се. Тем временем наш датский филиал работает с удвоен¬
ной силой.
— А чем он занимается?
— Переброской нашей партийной литературы в запад¬
ноевропейские страны, причем прежде всего в ФРГ, Авст¬
рию и Италию.
— Но и там это преследуется законом!
— А нам на их законы наплевать,— отчеканил Керр.
— Как же туда доставляется ваша контрабанда?
— Очень просто — нелегально,— усмехнулся нацист.—
Транспортировка отлично налажена из города Линкольна
в штате Небраска специальным пунктом наших зарубеж-
140

пых операций. Этим пунктом ведает мой закадычный друг
Герхард Лоук. Он сумел вместе с нашими германскими со¬
ратниками расклеить на улицах Франкфурта сотни листо¬
вок со свастикой и вдобавок вывесить гитлеровский флаг
па трубе городской электростанции. Мы снабжаем всем
необходимым нацистов ФРГ.
— Куда еще проникаете?
— В Южную Африку, Японию, Австралию, Латин¬
скую Америку. У нас есть в штате Виргиния отдельный
пункт в городе Ливерпуле для отправки грузов в латино¬
американские страны. Над этим континентом шефствует
перебравшийся в Америку из ФРГ видный участник на¬
шего движения Манфред Родер. Еще будучи подростком,
он в отрядах гитлерюгенда стрелял по вашим советским
солдатам во время битвы за Берлин. Сегодня Родер по-
прежнему сражается с вами, коммунистами. У него нема¬
ло преданных сторонников среди германских поселенцев в
Латинской Америке.
Латиноамериканская паутина нацистского подполья —
самая обширная и самая прочная цепкостью ее присосок
к военным режимам фашистских диктатур. Упомянутый
Керром выкормыш гитлерюгенда Родер служит чилийской
хунте Пиночета. А охранка пиночетовской камарильи была
сформирована с помощью живущего в Чили бывшего пол¬
ковника СС Вальтера Рауффа, уничтожившего при окку¬
пации гитлеровцами Советской Украины 90 тысяч мирных
жителей.
Обер-палач Освенцима, убийца Йозеф Менгеле пользо¬
вался защитой и покровительством парагвайского тирана
Стресснера. У того же Стресснера подвизались на ролях
высших советников нацисты Ганс Рудер, Вернер Лунг и
барон Александр фон Экштейн. По свидетельству экс-пре¬
зидента Аргентины и отставного начальника штаба арген¬
тинской армии Алехандро Лануссе, «фашистские группы
окопались в вооруженных силах» ряда латиноамерикан¬
ских государств.
Десять тысяч укрывшихся в Латинской Америке бег¬
лых военных преступников все еще отмечают ежегодно
день рождения их околевшего фюрера. Юбилейные сход¬
ки устраивают пять региональных клубов гитлеровцев под
эгидой континентального объединения наци «Камараден-
век». Его директор — бывший агент абвера Альфред Шин-
кельман, обосновавшийся в бразильском городе Итатия.
По совместительству Шинкельман — резидент «Всемир¬
ного союза нацистов».
141

В заключение вашингтонский нацист Мартин Керр
также признал, что клеврет его фюрера некий Уильям
Пирс является одним из инициаторов периодических сле¬
тов в США «Всемирной антикоммунистической лиги». На
ее сборища слетаются в Вашингтон верховные заправилы
неофашистов из Англии, Испании, Италии, Австралии,
Южной Африки, Тайваня, Южной Кореи, стран Ближне¬
го Востока и Латинской Америки. Эти мракобесы постано¬
вили: «Лига осуждает мировой коммунизм и призывает
его атаковать единым фронтом». С таким боевым кличем
нацисты надеются приумножить и сцементировать их раз¬
ноплеменные банды.
Нацизм все равно не пройдет — это ясно. Но чтобы
полностью и навсегда устранить угрозу неонацизма, пола¬
галось бы его своевременно вытравить.
Между тем сейчас главный штаб неонацистов не только
легально существует в США под боком у Белого дома, но
и пользуется там негласным покровительством влиятель¬
ных политиканов. Очередное тому доказательство — воз¬
мутительное оправдание в 1984 году федеральным судом
США палачей расстрелянных и изувеченных борцов про¬
тив расизма в Северной Каролине. За это злодейство уго¬
дили на скамью подсудимых трое американских нацистов
и шестеро клановцев, но всех убийц простили и освободи¬
ли, так как их адвокаты убедили судей: «Этих обвиняемых
нельзя осудить за проявленный ими бескомпромиссный
антикоммунизм».
Комментируя отпущение грехов линчевателям-раси¬
стам, американская пресса старалась снисходительно объ¬
яснить безобразный инцидент лишь тем, что все до еди¬
ного присяжные на суде были подобраны из числа белых
недругов темнокожих. А высшие власти тут, дескать, яко¬
бы никак не замешаны. Однако наперекор очевидной лжи
атаман фашистов и клановцев в Северной Каролине —
новоявленный эсэсовец Ковингтон —• выболтал правду:
— Мы сильны тем, что нам симпатизируют потаенные
единомышленники нацистов в могущественной правящей
партии.
Правящая американская партия не состоит, впрочем,
сплошь из расистов. И все-таки они не зря благодарят име¬
ющихся в ней единомышленников. Как говорится, нет
дыма без огня. Иначе не дымили бы ритуальные кресты
ку-клукс-клана и ему не аккомпанировали бы неонацисты
оружейным огнем.

ТЕРРОР НА ЭКСПОРТ
УБИЙСТВО
БЕЗ ВОЗМЕЗДИЯ
На протяжении последних лет моя журналистская работа
в качестве зарубежного специального корреспондента не¬
однократно проходила вдали от родного дома таким обра¬
зом, что приходилось по-репортерски исследовать подспуд¬
ные обстоятельства различных преступлений, связанных с
международным терроризмом, включая самые тяжкие —
политические убийства. Они были непохожи друг на друга,
но зато финал их почти всегда оказывался одним и тем же:
убийца избегал карающей десницы капиталистической Фе¬
миды. И вовсе не потому, что ловким преступникам удава¬
лось ускользнуть от ареста, бесследно скрыться или сбе¬
жать из тюрьмы. Все происходило как раз наоборот! Тем
не менее исполнители политических убийств снова и снова
выходили сухими из их мокрых дел. Как им это удается и
с чьей помощью — об этом несколько историй из моей
корреспондентской записной книжки.
...Нью-Йорк издавна называют «воротами Америки».
Здесь самые большие аэровокзалы ведущих авиакомпаний,
самый крупный морской порт и самый многолюдный пере¬
кресток международного туризма. Все это общеизвестно.
Но мало кто, вероятно, знал, что долгие годы круглосуточ¬
ная охрана нью-йоркских «ворот Америки» от иноземных
уголовников, террористов, мошенников, контрабандистов и
прочих правонарушителей была поручена высокопостав¬
ленному полицейскому чиновнику по имени Маурис Кай¬
ли. С ним я поддерживал знакомство около трех лет.
143

Маурис Кайли, сурового вида пожилой господин с ост¬
рыми глазами профессионального сыщика, принимал
обычно посетителей в служебном кабинете, украшенном
звездно-полосатым флагом. Под кабинетом босса несколь¬
ко этажей огромного здания занимают его подчиненные —
полицейские детективы, следователи, командиры погранич¬
ного надзора Службы иммиграции и натурализации США.
Их задача — выслеживать и вылавливать нелегальных или
«нежелательных» иностранцев. И надо отдать должное
этим блюстителям американской законности: они и завер¬
бованные ими сотни негласных осведомителей в тесном
контакте с агентами Федерального бюро расследований
(ФБР) исправно выполняют возложенные на них функции.
Зато было тем более заметно, когда вдруг вся полицейская
рать мистера Кайли, словно по секретному приказу, на ка¬
кое-то время утрачивала свое обычное рвение и неусып¬
ную бдительность.
По поводу одного подобного случая я, используя зна¬
комство с Кайли, попросил у него приема, однако он че¬
рез своего секретаря день за днем откладывал встречу: то,
мол, «крайне занят», то «просит подождать», то «уехал по
делам». Наконец, все же принял. Предложил любезно си¬
гарету, стал сравнивать достоинства американского и рус¬
ского табаков, расспрашивать, как живется мне в Нью-
Йорке. То да се, вокруг да около. Но все же пришлось ис¬
портить ему настроение и перейти к сути моего визита.
— Чем объяснить,— сказал я,— что вы уже много ме¬
сяцев оказываете гостеприимство укрывшемуся здесь от
правосудия преступнику и убийце Прапасу Бразинскасу?
— Кому? Как его имя? — переспросил Кайли.
— Полноте, имя этого мерзавца повсюду здесь знают.
Ведь он, прибыв в Нью-Йорк, явился прямо в вашу рези¬
денцию с просьбой укрыть его. Из газет американцы так¬
же знают, что Бразинскас и его взрослый сын еще осенью
1970 года силой оружия захватили советский пассажир¬
ский самолет, стреляли по экипажу, ранили трех пилотов,
убили бортпроводницу. Угнали самолет в Турцию, связа¬
лись там с посольством США, а затем пожаловали в Нью-
Йорк под вашу защиту. И получили ее, несмотря на то что
американские власти жестоко карают за воздушное пират¬
ство. Однако вы даже не задержали убийц. Верно?
— Да, Бразинскас пришел в Нью-Йорке к нам,— при¬
знал Кайли.— Этот человек сейчас на свободе. За него вне¬
сен денежный залог в 5 тысяч долларов.
— Кто столь щедро раскошелился?
144

— Не могу вам сказать.
— Чем занимается ныне убийца?
— Не могу сообщить.
— Где он находится?
— Не имею права сообщить...
Молчать на сей счет и оберегать убийц приказано явпо
высшими властями. Более того, Бразинскасы отданы оба
под опеку здешних антисоветчиков и вместе с ними откры¬
то разъезжают по штатам Нью-Йорк и Массачусетс, уст¬
раивая антикоммунистические митинги. Беглым убийцам
устроили даже выступление по радио. Все эти возмутитель¬
ные акции проводятся под эгидой подрывной организации
литовского эмигрантского отребья, чьи заправилы тесно
связаны с американскими спецслужбами, а в прошлом
были прихвостнями германских фашистов. Бывшим наци¬
стам и военным преступникам дарована в США полная сво¬
бода. И за это несет немалую ответственность ведомство
Мауриса Кайли.
— Когда я впервые к вам обратился три года назад,—
пришлось мне напомнить мистеру Кайли,— то вы тогда
говорили, что ваша служба иммиграции после многолетних
поисков в США беглых нацистских преступников начала
вроде всерьез разбираться с ними в связи с обвинениями
в злодеяниях, совершенных ими на территории Советского
Союза. Об этом вам передана из СССР исчерпывающая до¬
кументация и показания очевидцев. Почему же с вашей
стороны волокита тянется до сих пор?
— О, это очень сложный и запутанный вопрос,— заявил
мой собеседник.— За десять лет из 80 следственных дел
против обнаруженных в США военных преступников мы
смогли успешно завершить одно дело такого рода и еще
три подготовить к следственному разбирательству. Но окон¬
чательное решение принимают все же наши федеральные
власти.
— Вы имеете в виду ЦРУ?
— Ничего подобного.
— Ну, как же так «ничего подобного», когда один из
изобличенных в США военных преступников — Эдгаре
Лаипеникс известил американских журналистов, что ему
официально выдана из ЦРУ индульгенция от преследова¬
ния за расстрелы и пытки советских граждан в Латвии в
годы фашистской оккупации. Этот изверг говорит, что пос¬
ле войны он выполнял секретные задания ЦРУ против Со¬
ветского Союза, а ЦРУ, по его словам, «знало о моем про¬
шлом абсолютно все до каждой детали». Он показывает
145

выданное ему особое охранное письмо ЦРУ от 20 июля
1976 года.
— Где же это письмо? — прищурился насмешливо
Кайли.
— А вот, извольте почитать!
Я вручил Кайли копию письма ЦРУ, которое, вне сом¬
нения, не было сенсацией для моего собеседника, ибо на
официальном бланке с надписью сверху «Центральное
разведывательное управление США» сообщалось Лаипе-
никсу следующее:
«Мы уведомили Службу иммиграции и натурализации
о вашем статусе и получили подтверждение, что вы не под¬
лежите депортации по существующим порядкам. По на-
щим сведениям, Служба иммиграции уже распорядилась
прекратить какие-либо действия против вас. Благодарим
вас еще раз за ваши прошлые услуги ЦРУ».
— Что ж,—заметил Кайли,— очень многое, как я ска¬
зал, зависит от федеральных властей...
— Значит, и Бразинскасам у вас не угрожает кара за
убийство?
— Все, что они совершили на советской территории,
нас не касается.
— Вот как! Между тем всего за несколько кварталов
от вашей резиденции американская делегация в ООН вся¬
чески поддерживала и пропагандировала обращениие к
членам Объединенных Наций заключить международную
конвенцию о суровом наказании воздушных пиратов любой
национальности. Предложено их отправлять незамедли¬
тельно для суда по месту совершенного ими преступления.
Американские делегаты в ООН — полномочные представи¬
тели правительства США. А вы —- исполнитель воли ваше¬
го правительства. Отчего же у ваших властей слово расхо¬
дится с делом? -
На этот вопрос я вовсе не получил ответа. А жаль. Ведь
американская делегация в ООН без тени смущения год за
годом продолжает призывать другие страны сообща покон¬
чить с воздушным пиратством и прочими формами терро¬
ризма. А на деле... Такое лицемерие и попрание общепри¬
нятых международных норм чревато в итоге смертельным
риском и для жизней граждан самих Соединенных Штатов.
Вскоре после моего рандеву с мистером Кайли я, вый¬
дя утром из помещения своего корпункта, увидел толпу
возле соседнего дома. Полицейские не подпускали любо¬
пытных к подъезду многоэтажного здания, где в дверях
озабоченно сновали плечистые молодцы в стандартных
146

штатских плащах, по которым безошибочно можно опо*
знать здешних детективов. Наверное, решил я, опять кого-
то ограбили или убили, что бывало в округе часто и никого
уже не удивляло. Но почему тогда собралась такая боль¬
шая толпа? Спросил об этом одного полицейского, показал
ему свое журналистское удостоверение и получил ответ:
— Ищем бомбу. Уже есть жертвы. Прошу вас, сэр,
пока не входить сюда. Идет обыск.
Тем временем из подъезда заблокированного полицией
дома стали выносить картонные коробки с кипами бумаг,
металлические инструменты, мотки электропроводов. По¬
лицейских уже осаждали подоспевшие к месту происше¬
ствия репортеры и операторы телевидения. Стало извест¬
но, что в квартире на втором этаже найдена мастерская по
изготовлению взрывных устройств. Имя хозяина кварти¬
ры Звонко Бузика в это время упоминали в своих переда¬
чах радиостанции Соединенных Штатов, Канады, Западной
Европы. В момент обыска квартиры Бузика он и четверо
его подручных находились на борту американского пасса¬
жирского самолета, который они силой захватили и прика¬
зали экипажу лететь через Атлантику в Европу.
Главарь шайки воздушных пиратов, как оказалось, сбе¬
жал семь лет назад из Югославии в Америку, спасаясь от
наказания за преступные диверсионные акции. Он прим¬
кнул к усташам, хорватским фашистам-националистам,
служившим прежде Гитлеру, а теперь занявшимся терро¬
ром против представителей социалистической Югославии в
западных странах.
В Нью-Йорке усташи взорвали бомбу в холле миссии
Югославии при ООН. Они обстреляли из миномета юго¬
славский гражданский самолет, взорвали югославский лай¬
нер, погубив 29 человек. Подстроили серию взрывов в дип¬
ломатических представительствах Югославии в Вашингто¬
не, Чикаго, Сан-Франциско. В ряде западных столиц от их
рук погибло несколько югославских дипломатов. И все это
время предводитель усташей Артукович, военный пре¬
ступник, убийца, осужденный заочно в Югославии, прожи¬
вал безбедно в солнечной Калифорнии под охраной дюжи¬
ны телохранителей. Многократные запросы из Белграда о
выдаче Артуковича, требования обуздать террористов не
возымели никакого действия на американские власти.
Воздушный пират Бузик тоже обрел пристанище
в США. Как сообщила газета «Нью-Йорк дейли ныос»,
«Бузик, по сведениям ФБР, постоянно был вовлечен в
антиюгославские операции». На это смотрели не только
447

сквозь пальцы, но еще и поощряли. Бузик отправил из
США свою жену с диверсионным заданием в югославский
город Загреб, где ее арестовали, но вскоре отпустили по
ходатайству американского консула в Загребе. Правда,
Бузик был задержан в США полицией за нападение с ог¬
нестрельным оружием на патриотически настроенных юго¬
славских эмигрантов. Однако его быстро освободили и
больше не препятствовали его опасным авантюрам. Окон¬
чательно обнаглев, он организовал очередную акцию: соб¬
рал шайку террористов, чтобы захватить самолет и погру¬
зить в него антиюгославские листовки, а затем сбросить их
над Белградом.
Лишь после того, как преступление свершилось, окруж¬
ной прокурор Нью-Йорка признал, что полиция имела сво¬
его осведомителя в шайке Бузика и знала за месяц вперед
о подготовке террористической группы па ее явочной нью-
йоркской квартире. Осуждая провокационное бездействие
американских властей, белградская газета «Комунист»
справедливо писала: «Ни разу не помешав антиюгослав-
ским махинациям, власти Соединенных Штатов, проявляя
попустительство, на деле сыграли подстрекательскую
роль».
А расплачиваться пришлось 92 американцам — пасса¬
жирам и членам экипажа «Боинга-727», который захватила
банда Бузика через несколько минут после вылета реак¬
тивного лайнера из нью-йоркского аэропорта Лагардиа. Са¬
молет направлялся в Чикаго, но террористы приказали по¬
вернуть на Монреаль и заставили передать по радио, что¬
бы в монреальский аэропорт срочно доставили из Нью-
Йорка отпечатанные антиюгославские листовки. В случае
отказа они угрожали уничтожить самолет со всеми залож¬
никами, включая женщин и детей. Чтобы продемонстриро¬
вать реальность своих угроз, они сообщили, что на желез¬
нодорожной станции в центре Нью-Йорка ими оставлена в
багажном отделении мощная бомба с заведенным часовым
механизмом. Бомбу полиция отыскала, но, когда ее попы¬
тались обезвредить, она взорвалась, сразив наповал одного
полицейского и тяжело ранив троих.
Находившийся среди пленников «Боинга-727» амери¬
канский журналист Дик Маурис впоследствии рассказы¬
вал:
— Бузик сообщил, что два его сообщника остались на
земле и он ждет от них зашифрованного сигнала.
Эти два бандита свободно разгуливали по Нью-Йорку и
нисколько не скрывали своей причастности к воздушному
148

пиратству. Я видел их в церкви св. Рафаэля на 41-й улице,
настоятелями которой числились Младен Чувало и Славо
Солдо. Оба открыто говорили, что давно знают Бузика и
(п о компаньонов, всегда им помогали и впредь будут зани¬
маться тем же самым. Убийц-усташей они назвали «ге¬
роями» и прокляли с церковного амвона «красных» юго¬
славов.
К задней стене той церкви примыкает каменное строе¬
ние, где помещается «Хорватский центр» — место сходок
усташей. Чем они там занимаются, мне неведомо, но од¬
нажды внутри этого дома ночью взорвалась бомба, как
говорят, от неосторожного обращения со взрывчаткой.
Па грохот взрыва прибыл полицейский патруль, однако
«беспокоить» никого не стал и тут же ретировался,
а власти поспешили замять неприятное им дело.
Не менее странно вели себя стражи порядка во время
пиратской одиссеи Бузика. Пиратам не только дозволили
установить беспрепятственную радиосвязь с партнерами в
церковных рясах из церкви св. Рафаэля. Их даже не аре¬
стовали. Кроме того, агенты ФБР в Нью-Йорке проявили
дополнительную инициативу: раздали по редакциям веду¬
щих газет антиюгославские листовки для немедленной
публикации. Затем в воздух были подняты вертолеты, сбро¬
сившие па улицы города сотпи прокламаций террористов.
В связи с этой вызывающей выходкой Югославия заявила
США официальный протест, но его бесцеремонно отвергли.
30 часов спустя после захвата «Боинг-727» приземлил¬
ся, израсходовав горючее, на аэродроме близ Парижа. Там
приняли наконец надлежащие меры: предложили пиратам
сдаться или распроститься с жизнью. Преступники капи¬
тулировали, получив гарантию их личной безопасности от
прибывшего в аэропорт посла США во Франции. Хотя в
дальнейшем Бузик за нападение на американский самолет
побывал за решеткой, его сообщников-усташей оставили в
Нью-Йорке на свободе. И позволили им опять призывать
к террору против коммунистов. Ради того же в конечном
счете пригрели в США и убийц Бразипскасов.
С БОМБОЙ
ПРОТИВ КОММУНИЗМА
«Омега-7»— это загадочное наименование вооруженной
конспиративной банды террористов, которая уже десять
лет наводит страх на жителей Нью-Йорка, Вашингтона и
Майами. А мне довелось пять лет обследовать следы
149

преступлений «Омеги-7». Приступил я к этому нелегкому
занятию 16 сентября 1976 года.
Днем ранее на рассвете советский океанский грузовой
пароход «Иван Шепетков», завершив плавание через Ат¬
лантику, вошел в гавань Нью-Йорка. Корабль проплыл под
стальной ажурной аркой гигантского моста Верразано —
и впереди по курсу появилась величественная статуя Сво¬
боды. А справа от нее возникла зубчатая гряда небоскре¬
бов Манхэттена.
Свободные от вахты матросы высыпали на палубу с фо¬
тоаппаратами. Но недолго им пришлось любоваться видом
Нью-Йорка. Корабль пришвартовался к пирсу, и начались
погрузочные работы, которые завершились только к деся¬
ти часам вечера.
К ночи и без того утомленная океанским переходом ко¬
манда совсем умаялась. Как только моряки добрались до
коек, их сразу же сморил глубокий крепкий сон. Никто не
знал, что на берегу той ночью следили за кораблем люди,
приговорившие экипаж «Ивана Шепеткова» к смерти.
— Лишь счастливая случайность спасла наших ре¬
бят,— рассказывал позже представитель советских паро-
ходств в Нью-Йорке капитан Юрий Забусов.— Лариса Са-
цюк, судовая буфетчица, никак не могла заснуть в ту ночь.
Она вышла на палубу подышать свежим воздухом и вдруг
увидела: плывет от соседнего пирса человек в облачении
аквалангиста и тянет за собой на шнуре две круглые оран¬
жевые банки. Хорошо, что на причале ярко светили фона¬
ри, а то подкрался бы он совершенно незаметно. Лариса
бросилась к вахтенному, тот поднял капитана и его помощ¬
ников. А человек уже подплыл вплотную к корпусу кораб¬
ля и нырнул под корму вместе с банками. Капитан по ра¬
дио вызвал на помощь американскую береговую охрану,
но прибыли только два местных лоцмана. Да и то спустя
полчаса. А круглосуточно дежурящая охрана с ее катера¬
ми и водолазами почему-то на сей раз не спешила.
Так с момента тревоги прошло в напряженном ожида¬
нии полтора часа. Поняв, что помощи ждать бесполезно,
капитан «Ивана Шепеткова» приказал завести двигатель
судна и проворачивать на месте ходовые винты. Это и спас¬
ло корабль. Когда под кормой произошел взрыв, то мощ¬
ные водные струи от вращавшихся винтов сместили направ¬
ление его удара частично в сторону от корпуса. Спустя де¬
сять минут после взрыва под истошный вой полицейских
сирен явились патрули береговой охраны. За ними — по¬
жарные, водолазы и вездесущие агенты ФБР*
150

Советский пароход благодаря находчивости капитана
получил лишь вмятину на корпусе да повреждение внут¬
ренних переборок. Человеческих жертв не было. Вечером
16 сентября «Иван Шепетков», согласно его маршруту,
ушел из нью-йоркской гавани своим ходом в Балтимор, ос¬
тавив полиции вещественные улики ее подозрительной не¬
расторопности — осколки поднятого со дна электромагнит¬
ного взрывного устройства.
Не ведали тогда, конечно, ни капитан «Ивана Щепет¬
кова», ни его помощники, ни посетившие их судно совет¬
ские представители в Нью-Йорке, что та же банда убийц,
чья бомба дала на сей раз осечку, совершит злодейское
убийство всемирно известного чилийского антифашиста
Орландо Летельера, а еще через три недели взорвет кубин¬
ский гражданский самолет с 73 пассажирами и пилотами.
Эти преступления совершили террористы из банды
«Омега-7». Спустя полчаса после попытки потопить совет¬
ский пароход один из террористов позвонил по телефону в
редакции двух нью-йоркских газет и сообщил, что эта ак¬
ция произведена «Омегой-7».
— Отныне коммунистам не будет пощады,— пригро¬
зил анонимный диверсант из «Омеги-7».— Мы повсюду бу¬
дем нападать на коммунистов!
Это была отнюдь не первая вылазка «Омеги». Ее голо¬
ворезы еще год назад взорвали поблизости от Нью-Йорка
загородный клуб, куда был приглашен выступить перед
местными жителями приезжий журналист с Кубы. Одно¬
временно «Омега-7» устроила в Нью-Йорке взрыв бомбы
в здании миссии Венесуэлы при ООН и нагло потребовала
разрыва кубино-венесуэльских дипломатических отноше¬
ний. Молодчики из «Омеги» взорвали бомбу в подъезде
миссии Кубы при ООН. Они же заложили взрывчатку в
большой нью-йоркский концертный зал, где состоялся мас¬
совый митинг в поддержку острова Свободы.
Итак, к исходу осени 1976 года бандиты из «Омеги-7»
осуществили семь террористических актов. Но лишь един¬
ственный раз нью-йоркская полиция схватила на месте
преступления троих террористов. Один из них оказался
личным телохранителем главаря убийц. Так было установ¬
лено, что имя предводителя налетчиков — Гуилермо Ново.
Впервые это имя прозвучало в Нью-Йорке вслед за гул¬
ким эхом выстрела из армейской базуки по штаб-квартире
Объединенных Наций. В тот день 11 декабря 1964 года па
заседании Генеральной Ассамблеи ООН выступал посла¬
нец Кубы и герой ее революции Че Гевара. А тем временем
151

напротив резиденции ООН на берегу Ист-Ривер кубин¬
ский контрреволюционер Гуилермо Ново навел ствол базу¬
ки прямо на зал Генеральной Ассамблеи. Ему помогали
двое других так называемых гусапос, то бишь «червей»,
как их презрительно прозвали на Кубе за измену своей от¬
чизне. Вместе с Ново был его брат Игнасио и служивший
в ЦРУ Джулио Перес, приговоренный ранее гаванским су¬
дом к смертной казни, но затем помилованный и изгнанный
с Кубы. Заговорщики условились с отобранной ими груп¬
пой террористов, что те после выстрела базуки, восполь¬
зовавшись взрывом в ООН и неизбежной паникой, ворвут¬
ся в зал Ассамблеи и у всех на глазах убьют Че Гевару.
Позже выяснилось, что Гуилермо Ново три года назад, на¬
кануне тогдашнего вторжения на Кубу, обучался в ЦРУ
стрельбе из базуки.
Выстрел над Ист-Ривер прогремел ровно в полдень.
Но то ли с перепугу, то ли по оплошности Гуилермо Но¬
во ошибся с установкой прицела оружия. В результате
снаряд грохнулся в реку всего за полсотни метров от не¬
боскреба ООН, подняв столб воды и выбив взрывной вол¬
ной несколько окон.
Сообщники Ново все же бросились на штурм зала
Ассамблеи. Один из них, размахивая ножом, прорвался
внутрь. Но их одолела и обезоружила охрана. Ново и
двух его напарников арестовали. Однако их вскоре от¬
пустили, оправдав, как выразился городской прокурор,
«за проявленный патриотизм». Это было, по сути, заву¬
алированное подстрекательство к новым антикубинским
выступлениям.
После пальбы по ООН Ново пять лет безнаказанно
возглавлял уличные атаки на миссию Кубы в Нью-Йор¬
ке и нападения на кубинские торговые суда в портах Ка¬
нады. В 1967 году на окраине Нью-Йорка полиция не¬
ожиданно нашла огромный склад взрывчатки, устроила
там засаду и задержала хозяев тайного арсенала —
братьев Ново. Но затем по особому распоряжению свы¬
ше обоих братцев освободили, и те опять занялись тер¬
рором.
Последний раз Гуилермо Ново подвергли краткому
аресту в 1969 году, очевидно, по настоянию властей Ка¬
нады, где приспешники Ново готовились взорвать в Мон¬
реале консульство, торговое представительство Кубы и
несколько кубинских судов. Все это, как сообщили тог¬
да нью-йоркские газеты, было загодя известно ФБР,
имевшему в шайке Ново своего постоянного осведоми-
152

। гля. Он поставлял ФБР настолько исчерпывающую и
своевременную информацию, что эти отчеты, похоже,
исходили от самого Гуилермо Ново. Посему его снова
лишь слегка пожурили для успокоения канадцев и ско¬
ро выпустили на волю.
В 1974 году гусанос Карлос Риверо, многолетний
агент ЦРУ, порвал с американской разведкой и, вернув¬
шись в Гавану, публично заявил, что Гуилермо Ново —
негласный шеф всех антикубинских шаек в городах США
к северу от Флориды. По словам Риверо, в борьбе за ли¬
дерство над террористическим подпольем шестеро сопер¬
ников Ново были убиты выстрелами в спину или пове¬
шены в их собственных домах ради устрашения иных по¬
тенциальных конкурентов. Не ограничиваясь связями с
американскими спецслужбами, Ново установил тесные
контакты в США с эмиссарами чилийской хунты Пино¬
чета и получал от них деньги и оружие. По свидетельст¬
ву Риверо, до середины 70-х годов Ново признавал себе
равным среди гусанос только бывшего наемника ЦРУ
Орландо Боша — главаря антикубинских террористов в
Майами.
Но вот осенью 1976 года партнера Ново по террору
Боша упекли за тюремную решетку в Венесуэле. Он был
уличен в организации взрыва, приведшего к гибели ку¬
бинского самолета. При аресте Боша и его ближайшего
помощника, работавшего тоже на ЦРУ, венесуэльские
полицейские отобрали у них карту столицы США с по¬
меткой на ней того района, где в результате взрыва бом¬
бы, подложенной в автомобиль, погибли чилийский ан¬
тифашист Орландо Летельер и с ним его спутница-аме¬
риканка. Но относительно этих смертей у Боша имелось
алиби: он прибыл в Венесуэлу, по сведениям поли¬
ции, за три дня до убийства Летельера и находился под
пристальным наблюдением тамошней контрразведки.
Вместе с тем подготовка покушения на Летельера, судя
по конфискованной карте, не составляла для Боша сек¬
рета...
На пороге 1977 года американская пресса, ссылаясь
на венесуэльские власти, сообщила, что Бошу во время
его допросов в Каракасе следователи предложили выло¬
жить начистоту все, что ему было известно о гибели
Летельера. В противном случае Бошу угрожало быть
депортированным на Кубу. Й тогда Бош перестал упи¬
раться, выдал местопребывание убийц Летельера близ
Нью-Йорка в штате Ныо-Джерси и назвал их имена —
153

Гуилермо и Игнасио Ново. Эта сенсация обошла все веду¬
щие американские газеты. «Вашингтон пост» констати¬
ровала: «Отныне братья Ново являются главными по¬
дозреваемыми виновниками убийства Летелъера».
Но проходили педеля за педелей, а насчет Ново ника¬
ких новостей больше не появлялось. Между тем в Ва¬
шингтоне расследование гибели Летельера, по офици¬
альным данным, зашло в тупик. Теперь печать, будто по
команде, помалкивала о деле Ново. Быть может, братья-
разбойники ушли в глубокое подполье? Сбежали или за¬
мышляют новое убийство? К таким вопросам американ¬
ские власти и пресса утратили всякий интерес. Но где
же все-таки Гуилермо Ново? Неужели невозможно его
отыскать, разоблачить и тем самым хоть частично обез¬
вредить?
Приступив вплотную к розыскам Гуилермо Ново, я
располагал поначалу лишь его очень старым адресом,
записанным в судебных протоколах двепадцатилетней
давности, когда он едва не учинил кровопролития под
сводами ООН. В ту пору Ново обитал в штате Ныо-
Джерси неподалеку от Нью-Йорка в поселке Норт-Бер¬
ген на 91-й улице. Приехал я туда, нашел двухэтажный
коттедж под нужным мне номером, постучался в дверь.
Ее чуть приоткрыла, не снимая предохранительной це¬
почки, пожилая женщина. Спросил ее:
— Здесь живет Гуилермо Ново?
— Нет,— ответила женщина.— Он отсюда съехал.
— Давно?
— Несколько лет назад.
— А вы адреса кого-либо из его знакомых знаете?
— Прошу вас, ради бога, уходите,— сказала нервно
женщина.— И никогда, молодой человек, больше тут не
показывайтесь. Пожалейте свою мать.
Поехал в Норт-Бергене на почту, искал адрес Ново в
поселковом справочнике, расспрашивал почтальонов. Без¬
результатно. Но тем не мепее я полагал, что в далекой
Венесуэле Бош, спасая шкуру, не соврал, что его пре¬
ступный компаньон отсиживается в своей берлоге где-то
поблизости от Нью-Йорка.
Найти то укрытие мне казалось важным, конечно, не
ради возможности поглазеть на убийцу, а чтобы выста¬
вить его с газетных страниц на всеобщее обозрение, по¬
дорвать конспирацию, нарушить тем самым его неуяз¬
вимость и помешать, таким образом, очередному пре¬
ступному замыслу. Хотелось заставить Ново спрятаться
454

еще глубже в потайную нору и продержать там подоль¬
ше вдали от нью-йоркских причалов, где швартуются
наши корабли.
Уж так повелось, что репортер чаще всего трудится
в одиночку. Без друзей, впрочем, везде приходится худо,
а тут, разыскивая Ново, я лишний раз убедился, что
один в поле не воин. Потому я обратился за помощью и
советом в прогрессивную общественную организацию
«Координационный центр солидарности с Чили».
Это объединение разместилось на Манхэттене в
скромном конторском помещении всего из двух тесных
комнат. На стене висит большой плакатный портрет че¬
ловека с печальными умными глазами, высоким благо¬
родным лбом и мужественным очертанием рта. Это Ор¬
ландо Летельер — сподвижник и товарищ Сальвадора
Альенде, его министр, видный дипломат, философ, ора¬
тор, пламенный антифашист, непримиримый обличитель
хунты Пиночета. На портрете с краю начертаны его сло¬
ва, произнесенные за десять дней до гибели:
«Я родился чилийцем, живу, как подобает чилийцу,
и умру чилийцем. А фашисты в Чили, как родились
предателями, так и живут предательством и останутся
навсегда в памяти народной фашистскими предате¬
лями».
— Помочь вашим поискам убийцы Летельера, к со¬
жалению, могу очень малым,— сказала мне руководив¬
шая «Координационным центром солидарности с Чили»
Сюзан Боренстин.— Адрес Гуилермо Ново для нас тоже
загадка. Но зато его фотография имеется. Взгляните, мо¬
жет, пригодится.
Снимок был напечатан в газете небольшого городка
Юнион-Сити, штат Ныо-Джерси. Франтоватый моложа¬
вый Ново улыбался прямо в объектив фотокамеры. Ря¬
дом стояли элегантно одетые господа тоже с оскалом на¬
игранных улыбок.
— Кто эти люди? .
— Вожаки гусанос. Вот справа лысоватый полный
господин — это подвизавшийся в ООН дипломат чилий¬
ской хунты Марио Арнело. Помимо него Ново поддержи¬
вает близкое знакомство с персоналом миссии Чили при
ООН и чилийским генеральным консулом в Майами пол¬
ковником Эдуардом Сепулведой, главным резидентом в
США пресловутой ДИНА — разведслужбы генерала Пи¬
ночета. По данным вашингтонского Института полити¬
ческих исследований, Гуилермо Ново «работает напрямую
155

с ДИНА, секретной полицией Чили». А вы наверняка
знаете, что ДИНА отнюдь не брезгует политическими
убийствами.
— Тогда зачем ее агентам понадобилось расправить¬
ся с Летельером руками Ново?
— Для гарантии избежать международного скандала
в случае поимки убийц. Гуилермо Ново год назад абсо¬
лютно без всякой маскировки заключил с пиночетовца-
ми в Нью-Йорке антикоммунистический альянс. Из
Сантьяго для шайки Ново поступают деньги на финанси¬
рование террористических операций. На убийство Летель-
ера меж ними был заключен гангстерский «контракт».
Но сделка наверняка бы провалилась, если бы помимо
альянса Ново с хунтой не существовал еще треугольник
ЦРУ — ДИНА — гусанос.
— Что это значит?
— Значит то, что союз ЦРУ с Пиночетом привел к
свержению и гибели президента Альенде, после чего, как
говорится в опубликованном докладе комиссии сената
США, ЦРУ «возобновило связи с разведывательными
службами правительства Чили», то есть связи с ДИНА.
А гусанос и подавно много лет неразлучны с ЦРУ. Если
даже некоторые из них временно выходят из-под полно¬
го контроля ЦРУ, то ему все равно известны и поднад-
зорны их действия или планы. ЦРУ могло предотвратить
убийство Летельера, сорвать сговор гусанос и хунты, но
не захотело вмешиваться. Орландо Летельор был их об¬
щий враг. Они его опасались, ненавидели и убили. Рас¬
следование убийства Летельера в Вашингтоне движется
крайне медленно, формально и практически застопори¬
лось. Мы приветствуем любую попытку сдвинуть это де¬
ло с мертвой точки.
Следующий визит я нанес в редакцию небольшой
нью-йоркской газеты, где работала журналистка Терри
Санчес — знаток подпольного мира гусанос и неустан¬
ный их разоблачитель. Эта хрупкая миниатюрная жен¬
щина уже давно открыто бросила вызов Гуилермо Ново
и раскрыла в прессе часть его недавних преступлений.
Но даже она не знала местопребывания террориста.
— Раз вы решили все же добраться до Ново,— ска¬
зала мне Терри Санчес,— то остается испытать послед¬
нее средство: попытаться выведать адрес Гуилермо в
одной из подчиненных ему террористических ячеек. Ту¬
да мне путь закрыт, они меня знают в лицо. Попади я
туда, мне оттуда обратно не вырваться. Люди Ново
156

почти всегда вооружены. Но вас там не знают. Готовы
вы на такой шаг?
— Ну, что ж, волков бояться — в лес не ходить...
— Тогда вот вам два адреса. Поезжайте в штаг Нью-
Джерси. В городе Юнион-Сити на 43-й улице рядом с
зданием пожарной команды стоит дом, где находится
штаб террористической банды «Альфа-66». В доме на¬
против на втором этаже разместилась одна из шаек
Ново под названием «Абдала». Главарь «Альфы-66» На¬
зарио Сергеи служил в ЦРУ, а летом этого года пригла¬
сил в США на переговоры эмиссара чилийской хунты
Джермена Домингеса. Как сообщили газеты, Домингес
заверил гусанос: «Вы можете положиться на правитель¬
ство Чили в борьбе против коммунизма. Мы обеспечим
«Альфе-66» нашу поддержку в борьбе с режимом Каст¬
ро». Известно, что «Альфа-66» готовила покушение на
Фиделя Кастро и произвела серию вооруженных напа¬
дений на кубинские корабли и прибрежные селения
Кубы.
— Не лучше послужной список шайки «Абдала»,—
продолжала Терри Санчес.— Эта группа тоже связана с
ЦРУ и ДИНА, добывает взрывчатку с американских во¬
енных складов и подкладывает в Нью-Йорке бомбы в
офисы и жилые дома тех деятелей, которые выступают
за нормализацию отношений США с Кубой. На счету
«Абдалы» уже несколько убийств. Ну как, вы не пере¬
думали?
— Нет.
— Отлично. Напоследок полезно вам еще выслушать
напутствие нашего главного редактора. Он мудрый и
очень опытный журналист.
Главный редактор, седой грузный человек с прони¬
цательным стариковским взглядом, принял меня в своем
кабинете и дал такую рекомендацию:
— Не горячитесь и продумайте наперед каждое свое
слово и действие. Ни в коем случае не отправляйтесь
туда один. Вас должен подстраховать товарищ, поджи¬
дая на улице в автомобиле с заведенным мотором. Если
вы не вернетесь к нему в условленное время, пусть под¬
нимает тревогу и обеспечит вам выручку. Будьте пре¬
дельно осторожны. Желаю удачи...
И вот вдвоем с коллегой-журналистом мы поехали в
Юнион-Сити. Он находится на правом берегу Гудзона в
десяти милях к северу от грузового порта, где шварто¬
вался «Иван Шепетков». Внешне Юнион-Сити неказист.
157

Улицы на редкость узкие, дома почти все деревянные и
не выше двух этажей. Большинство прохожих одеты
по-бедняцки, и лица у многих показались мне какими-то
угрюмыми и недружелюбными. Значительная часть го¬
рожан — полунищие выходцы из Пуэрто-Рико и Кубы.
В их среде много безработных, высок уровень преступ¬
ности, чем пользуется пустившая тут корни мафия, в
которой верховодят бежавшие с Кубы контрреволюцио¬
неры — гусанос. Они совмещают кражи и рэкет (вымога¬
тельство) с политическими диверсиями.
На 43-й улице Юнион-Сити мы легко отыскали двух¬
этажный дом, где без всякой маскировки па дверях ви¬
села табличка с надписью «Альфа-66» и был наклеен
плакат с изображением двух молний, разящих силуэт
острова Свободы. Напротив через улицу на таком же
двухэтажном доме «Абдалы» никаких знаков у входа не
было.
И еще одно различие между бандитскими притонами
я отметил и решил использовать: нижпий этаж дома
«Альфы-66» наглухо забит досками и дверь заперта, а в
помещении «Абдалы» окна на улицу не заколочены и
входная дверь немного приоткрыта. Значит, выбраться
из «Абдалы» или позвать на помощь будет легче. И я
направился туда. Вошел. Согласно описанию Терри
Санчес, поднялся по лестнице на второй этаж и попал в
просторную комнату с массивными железными шкафа¬
ми-сейфами и большой настенной картой островов Ка-
рибского моря.
В этот день мне щедро улыбнулось изменчивое жур¬
налистское счастье. Началось, однако, с того, что по пути
из Нью-Йорка в Юнион-Сити мы угодили в затяжную
автомобильную пробку, но именно это обстоятельство
обернулось удачей: в штабе «Абдалы» я очутился в час
священного американского ланча, когда даже террори¬
сты расходятся по закусочным. Сторожить штаб они
оставили некую болтливую особу — то ли их посыльную,
то ли уборщицу, которой я представился давним знако¬
мым Гуилермо Ново, забывшим его адрес. А опа мне
сказала:
— Адреса сеньора Ново давать никому не велено, но
самого его вы можете найти на работе в автомобильном
магазине Форда здесь рядом, на бульваре Кеннеди.
В магазине один из продавцов сперва обескуражил:
— Мистер Ново на днях от нас ушел.
— Куда?
158

— А вам зачем?
— Очень надо с ним повидаться.
— Спросите о нем в магазине «Шевроле».
- Где?
— На перекрестке бульвара Кеннеди и 36-й улицы.
Там за стеклянным от пола до потолка фасадом в
демонстрационном зале автосалона скучал без посети¬
телей одинокий продавец. Я спросил его о Ново, и он,
обернувшись к отгороженной у задней стены конторке
управляющего, крикнул:
— Билл, тебя спрашивают!
Управляющий вышел ко мне, и я его узнал по сним¬
ку, увиденному в центре солидарности с Чили. Это был
Гуилермо Ново.
— Разве ваше имя Билл, а не Гуилермо? — спросил
я Ново и протянул ему свое выданное нью-йоркской по¬
лицией журналистское удостоверение.
Он мельком взглянул на документ и усмехнулся:
— Гуилермо в переводе на английский равнозначно
Уильяму или попросту Биллу. Вот я и переименовался
па ваш американский манер.
Выходит, смекнул я, он принимает меня за амери¬
канского журналиста. Так надо развязать ему язык,
пока он не успел разобраться. Только бы меня не выдал
мой акцент! Однако и это вряд ли сильная помеха: три
четверти нью-йоркцев говорят с тем или иным чужезем¬
ным акцентом.
— Мистер Ново, вас обвиняют в убийстве Орландо
Летельера,— начал я.— Что вы можете заявить по этому
поводу?
— А то,— сказал Ново,— что у вас нет тому доказа¬
тельств.
— Но вас выдал ваш сообщник Бош на допросах в
венесуэльской столице Каракасе.
— Так то в Каракасе! — ухмыльнулся нахально
Ново.— А тут Соединенные Штаты. И я отныне амери¬
канский гражданин!
— У вас нет неприятностей с американскими вла¬
стями?
— Никаких.
— Это странно, учитывая официальное расследова¬
ние убийства Летельера в Вашингтоне.
— Ну и что? — глумился откровенно Ново.— Пусть
себе расследуют. Из Вашингтона мне прислали две по¬
вестки явиться в комиссию конгресса для дачи показа-
159

пий. Однако ничем мне это не грозит. Пошумят и утих¬
нут. Не раз уж раньше так бывало.
— Вы станете отрицать вашу причастность к терро
ристическим операциям?
— И не подумаю этого делать,— отрезал Ново.
Тут я поневоле от удивления запнулся, а он явно
наслаждался произведенным эффектом да еще добавил с
издевкой:
— Ну что вы на меня уставились? Думаете, у терро¬
ристов изо рта клыки торчат, волосы — дыбом, а на ру¬
ках — кровь?
И впрямь, ни клыков у него, ни крови на руках по
было. Руки у Ново холеные и по-дамски ухоженные, а
лицо бледное, довольно заурядное и невыразительное.
На нем модный темный костюм. По виду — типичный
преуспевающий делец. А что скрывается за респекта¬
бельным камуфляжем, ничуть не заботит, очевидно, ни
хозяев фирмы «Шевроле», ни блюстителей американско¬
го закона.
— Почему вы стали террористом? — спросил я.
— Чтобы сражаться с коммунистами,— ответил Ново.
— Ради этого вы стреляли из базуки по ООН?
— Да. И сожалею, что тогда мы не прикончили Че
Гевару.
— А зачем ваши террористы из «Омеги-7» хотели
взорвать советский корабль «Иван Шепетков»? Ведь при
взрывах кораблей и самолетов вы убиваете не только
коммунистов. Гибнут также старики, женщины, дети.
Как можно это оправдать?
— Очень просто,— изрек Ново.— Мы объявили вой¬
ну коммунизму, и потому побочные жертвы неизбежны.
Когда же гибнут кубинские летчики, дипломаты и даже
их семьи, то мне их нисколько не жаль. Более того,
смерть этих людей меня всегда радует.
— Но ведь вы действуете с американской территории
и попираете тем самым американские законы.
— Допустим. Но зато мы действуем в соответствии с
американскими интересами, во имя борьбы с коммунизмом.
— Кто вам такое внушил?
— Это не для печати.
— Может быть, подсказали ваши друзья из Сантьяго?
— Оставим эту тему.
— Или вас так обучили в ЦРУ?
— Да вы сами кто такой? — взорвался наконец Гуилер-
мо Ново.— Кто вас подослал? Гаванская контрразведка?
160

— Это вам нетрудно проверить,— парировал я.— В
hi лич не от вас я ни от кого не прячусь.
По Гуилермо Ново уже явно почуял что-то неладное.
Насторожился, ощетинился. Пора было кончать этот
|нг.|гонор и уходить подобру-поздорову. И тут он мне ска-
пил:
- Покажите еще раз ваше удостоверение.
- Хорошо, но сперва и вы запишите на листке ваш
служебный телефон, ваше имя и фамилию.
Секунду он колебался, затем уступил и передал
мин свой автограф убийцы. А я вручил ему журналист¬
ское удостоверение. Он озадаченно спросил:
— У вас иностранная фамилия?
— Да, русская.
— Русская?!
Забрав удостоверение, я пошел через зал к выходу
н достиг уже дверей, когда он бросился вдогонку,
г хватил меня сзади за плечо и притиснул к стеклянному
фасаду. Его цепкие руки дрожали от ярости или ис¬
пуга, глаза налились кровью, лицо перекосилось. Его
напускной лоск мигом слетел. Отрепетированный облик
дельца улетучился. Передо мной был настоящий, сбро¬
сивший маску Гуилермо Ново. Задыхаясь от злобы, он
угрожал:
— Передай своим, что вам никому не будет пощады!
Только посмейте меня тронуть, я ударю покрепче вас.
Мне нечего терять!
Молча я расцепил его руки, вышел на улицу, обер¬
нулся. Его меловое лицо белело за стеклянной стеной ав¬
тосалона. Я свернул в переулок к ожидавшему меня то¬
варищу за рулем нашей автомашины. Уезжая, мы виде¬
ли, как Ново выскочил из магазина и побежал в стояв¬
шему у обочины автомобилю.
На следующий день мне позвонил по телефону зна¬
комый американский журналист и предупредил, что Но¬
во наводит обо мне справки. Однако я был твердо уве¬
рен, что публикация моего интервью с Ново вынудит
террориста мгновенно поджать хвост во избежание
гнева его покровителей, которые не любят подобной ог¬
ласки.
И еще я надеялся, что рано или поздно многочис¬
ленные американские друзья покойного Орландо Ле-
тольера добьются, вопреки всем преградам, осуждения его
убийц.
О
И. Андронов
161

ЧЕМ ИНОГДА ОПАСНЫ
КАРАНДАШИ
И СПИЧКИ
Все же в те дни обозленный Ново был, конечно, способен
на что угодно. Непредвиденную помощь тогда мне ока¬
зала одна моя землячка — дежурная связистка теле¬
фонного узла советской дипломатической миссии при
ООН, куда с утра до позднего вечера звонят сотни лю¬
дей, начиная от почтенных послов с важными срочными
делами и кончая американскими школьниками с детски
наивными вопросами о неведомой им заокеанской стра¬
не. Звонят часто бизнесмены с предложениями торгового
партнерства. Звонят представители международных ту¬
ристских фирм. Звонят тоскующие по далекой родине4
старые одинокие эмигранты. Звонят просто чудаки из
праздного любопытства. И звонят иногда недоброжела-*
тели, вроде того, кто назвал себя моим «близким другом»
и попросил телефонистку сообщить ему мой нью-йорк-?
ский адрес. \
— А как вас зовут? — поинтересовалась телефо¬
нистка. |
— Гуилермо Ново. |
— Скажите номер вашего телефона, чтобы ваш друг!
сам напомнил вам свой адрес. .
Молчание. Растерянно сопя, мистер Ново что-то при-^
кидывал, пока не подыскал объяснения своей запинки!
— Я звоню из чужого дома, откуда должен сейчас
уйти. 1
— Куда же вам позже позвонить?
— К дьяволу в ад! — взбеленился Ново и повесил
трубку.
За его грубость мне пришлось извиниться перед моей
обиженной соотечественницей. А потом я сердечно по¬
благодарил ее за то, что она уберегла меня от неожидан¬
ного визита лжедруга.
Сведущие люди посоветовали мне спешно уехать е
отпуск подальше от Нью-Йорка. По возвращении я сме¬
нил жилье, номер телефона и номер служебного автомо¬
биля. Репортаж в «Литературной газете» о главаре гу-
санос получил в США широкую огласку, и в резуль¬
тате у Ново появилось столько общественных преследо¬
вателей-добровольцев, что отомстить им всем он был
уже бессилен. И затаился в Нью-Джерси, опасаясь аре¬
ста.
162

Между тем к расследованию его преступлений под¬
ключились некоторые американские журналисты, прог¬
рессивные организации в Нью-Йорке и Вашингтоне, чи¬
лийские эмигранты в США. Со многими из них я бесе¬
довал или переписывался. Благодаря их коллективным
стараниям все четче прояснялось, что кровожадные при¬
спешники Ново — всего лишь пешки в секретной игре
триумвирата разведывательных служб — ЦРУ, ФБР и
пиночетовской охранки в Чили. Это подтвердил коррес¬
пондент издававшегося в Нью-Йорке журнала «Нью
тайме» Блейк Флитвуд.
Флитвуд наловчился вместо ручки и блокнота исполь¬
зовать для интервью в рискованных ситуациях потайной
миниатюрный магнитофон. Такой журналистский трюк,
быть может, не очень этичен, но все же простителен в ис¬
ключительных случаях. А произошло так, что Флитвуд,
узнав у меня местопребывание убийцы Летельера в Нью-
Джерси, нагрянул туда врасплох для Ново и записал раз¬
говор с ним на магнитофонную пленку. Ее копию Флитвуд
отдал мне. Воспроизвожу запись диалога:
— У вас, мистер Ново, серьезные неприятности? —
спрашивает Флитвуд.
— Да, пристают ко мне с убийством Летельера,— вор¬
чит Ново.— Сперва привязался русский газетчик. Выспра¬
шивал: связан ли я с ЦРУ и чилийской разведкой? При¬
частен ли я к взрыву кубинского гражданского самолета и
смерти 73 пассажиров и летчиков? Кто из моих парней
якобы расправился с Летельером? Кто из нас заминировал
советский грузовой корабль? С такими же вопросами вя¬
жутся ныне американские репортеры. Да еще вызывали
меня судебной повесткой в Вашингтон и заново там допы¬
тывались насчет взрыва кубинского самолета и нелегаль¬
ных складов оружия и взрывчатки у подчиненных будто
мне боевых антикоммунистических отрядов.
— Что же вы ответили в Вашингтоне?
— Вовсе отказался им отвечать!
— И вас после этого безнаказанно отпустили?
— Конечно,— говорит со смешком Ново.
— Какие все-таки у вас связи с ЦРУ?
— Кубинские военизированные группы, враждебные
правительству Кастро, издавна сотрудничали с ЦРУ.
— Ис хунтой Пиночета сотрудничаете?
— Не скрываю этого,— откровенничает Ново.— Под¬
держиваю контакты с чилийскими делегатами в ООН
и чилийским консулом в Нью-Йорке. Мы с ними дого-
163

ворилпсь сообща осуществлять антикоммунистические
акции.
— А какие отношения у вас с ФБР?
— Когда в 1974 году я организовал повторное нападе¬
ние на посольство Кубы в Канаде,— похваляется Ново,—
то вместе с моими парнями действовал один американец,
агент ФБР, обещавший снабдить нас взрывчаткой.
— Можете назвать знакомых вам агентов ФБР?
— Извольте,—соглашается Ново.— Например, две не¬
дели назад здесь, в Нью-Джерси, я встретился за ленчем
с двумя офицерами ФБР. Одного из них зовут Кокран. Он
специально приехал из Вашингтона. Другой офицер
ФБР — Фрэнк О’Брайен. Он работает рядом в Нью-Йорке
и является уполномоченным по операциям среди бежав¬
ших с Кубы противников Кастро. Мы отлично знаем
О’Брайена. Кокран и О’Брайен мне сказали: «Хотя мы
готовы тебе во всем всячески помочь, тем не менее имеют¬
ся в Вашингтоне такие законники, которые шумно требуют
от нас после убийства Летельера обуздать террористов. Ты
должен пока остановиться. Прекрати взрывы. А то выну¬
дишь нас поневоле тебя арестовать». Я им возразил, что
не могу гарантировать прекращение диверсий.
— Неужто опять возобновите террористические атаки?
— Наверняка! — подтвердил Ново.— Где и когда бу¬
дет нанесен следующий удар — этого не раскрою. Однако
предрекаю наперед целую серию ударов.
После этого интервью Флитвуд по заданию его редак¬
ции вылетел в Каракас, где венесуэльские власти держали
в тюрьме сообщника Ново— бывшего агента ЦРУ Орландо
Боша.
Флитвуд добился свидания с Бошем, и тот рассказал
ему, как вместе с Ново они прибыли инкогнито в Сантьяго
и получили там заказ от хунты Пиночета покончить с ли¬
дером зарубежных чилийских антифашистов. Бош сказал
Флитвуду: «В Сантьяго высшие должностные лица неод¬
нократно повторяли, что хотят умерщвления Летельера».
За это в оплату Бошу и Ново сулили большие деньги и
щедрые поставки контрабандного оружия.
Заговор едва не сорвался, ибо пиночетовская хунта
привлекла к нему третьего кубинского контрреволюционе¬
ра — Роландо Отеро, который позже решил устраниться от
опасной затеи и стал чрезмерно болтлив. Чтобы прище¬
мить ему язык, пиночетовцы пригласили Отеро из США
в Сантьяго, арестовали его, вызвали на подмогу из Вашинг¬
тона команду агентов ФБР, а те отконвоировали Отеро в
164

Американскую тюрьму и скрыли от всех его повинную ис¬
поведь. Через несколько недель в Вашингтоне трагически
оборвалась жизнь Орландо Летельера.
Когда стали известны разоблачения Флитвуда и газе¬
ты расписали всю эту кровавую хронику террора, ее глав¬
ный персонаж Гуилермо Ново снова почему-то избежал
кары и якобы бесследно исчез из-под носа полиции в Нью-
Джерси. Только после этого был выдан полицейский ордер
на арест беглеца.
Он же, как загодя грозился, возобновил террористиче¬
ские вылазки. Его бомбометчики взорвали в Нью-Джерси
два склада почтовых посылок в Гавану. Кроме того, банда
Ново попыталась взорвать океанский лайнер и три самоле¬
та с американскими туристами, направлявшимися на Кубу.
Поквитался Ново и с венесуэльскими властями: под¬
строил ночной взрыв консульства Венесуэлы, находящегося
в самом центре нью-йоркского Манхэттена. И тоже ночью
приспешники Ново взорвали в Вашингтоне перед конторой
советского Аэрофлота пластиковую бомбу огромной разру¬
шительной силы. Здание было сильно повреждено и даже
в соседних домах все оконные стекла разнесло вдребезги.
Произойди это днем, как признала вашингтонская поли¬
ция, то подобный взрыв в таком многолюдном месте привел
бы к сотням человеческих жертв. Причем пострадали бы
преимущественно уличные прохожие — американцы.
В ноте протеста государственному департаменту США
против попустительства террористам посольство СССР, в
частности, заявило: «Посольство исходит из того, что будут
выявлены и примерно наказаны лица, виновные в этих
преступлениях». Но виновных не выявили. И неспроста.
Исследуя мелкие осколки разорвавшейся бомбы перед
вашингтонской конторой Аэрофлота, полицейские экспер¬
ты пришли к заключению, что это была пластиковая бомба
особого типа С-4. По поводу этого открытия газета «Ва¬
шингтон пост» отметила: «Пластиковая взрывчатка С-4
считается новинкой военного назначения» — и далее доба¬
вила, что ответственность за взрыв взяли на себя позво¬
нившие по телефону кубинские контрреволюционеры, свя¬
занные с беглым предводителем террористов Гуилермо
Ново. Весьма осведомленная ведущая столичная газета
обошла странным молчанием ключевой вроде бы вопрос:
откуда бандиты, объявленные вне закона, дЬбывают взрыв¬
чатку военного назначения и такой убойной силы?
Занявшись данным вопросом, я обратился к другу по¬
койного Летельера — вашингтонскому социологу Саулу
165

Ландау, который возглавил в США общественный комитет
по расследованию убийства Летельера. Ландау сказал:
— У нас есть сведения, что Летельера уничтожили
пластиковой взрывчаткой С-4 с электронным детонатором.
В Нью-Джерси я беседовал с лейтенантом полиции Хо¬
ганом, чьи коллеги, выслеживая шайку Ново, обнаружили
ее тайник с запасом взрывчатки. По словам Хогана, тер¬
рористы применяют пластиковую взрывчатку С-4.
Впервые об С-4 я прослышал в Нью-Йорке два года
назад. Тогда там поймали личного телрхранителя Ново и
двух его сообщников, арестованных в момент минирова¬
ния пластиковыми бомбами городского концертного зала
«Палладиум» на 14-й стрит Манхэттена. Вечерами там
устраивались музыкальные шоу, драматические спектак¬
ли, кинопросмотры или митинги различных обществен¬
ных организаций. Зал вмещает 3 тысячи человек. И этот
зал едва не стал массовой братской могилой для 3 тысяч
ньюйоркцев.
— Неизвестный человек позвонил по телефону и ска¬
зал, что все, кто завтра посетит «Палладиум», приговоре¬
ны к смерти,— рассказывал мне непосредственный участ¬
ник драматических событий Эдди Деммингс.
Деммингс — один из лидеров «Комитета 26 июля», про¬
грессивной организации, выступающей за нормализацию
отношений США с Кубой и за отмену американской эко¬
номической блокады острова Свободы. «Комитет 26 июля»
накануне кубинского национального праздника снял зал
«Палладиум» и пригласил туда на дружескую встречу
всех желающих. За три дня до митинга билеты полностью
раскупили. А за сутки до митинга по телефону Эдди Дем-
мингса была получена анонимная угроза.
— Мы немедленно известили полицию,— говорил мне
Деммингс,— и попросили обеспечить должную безопас¬
ность нашего собрания. Полицейские поначалу отнекива¬
лись, утверждая, что нас хотят лишь запугать, и не более
того. Но мы настаивали на принятии мер предосторожно¬
сти: ведь речь шла о жизнях трех тысяч человек. Полицей¬
скому начальству пришлось нам уступить. Прислали сы¬
щиков, которые осмотрели зал, но ничего не нашли. Тогда
мы потребовали выставить на ночь у «Палладиума» охран¬
ные патрули, в чем нам поначалу отказали. Но потом по¬
сле долгого препирательства все-таки прислали двух совсем
молоденьких неопытных новобранцев. Однако даже этого
оказалось достаточно. Оба провели ночь в полицейском
автомобиле, следя за входом в «Палладиум», Перед рас-
168

енотом туда проникли трое мужчин. Полицейские незамет¬
но последовали за ними и накрыли их в момент потайной
установки бомбы. Террористы были арестованы. После ос¬
мотра бомбы в полиции занимавшийся этим делом следо¬
ватель капитан Альберт Сулцер заявил, что сильнейший
взрывной заряд бомбы был рассчитан на полное разруше¬
ние «Палладиума» и гибель множества людей.
— Кто преступники?
— Гусанос, удравшие с Кубы. Все они тут так или
иначе связаны с ЦРУ.
— Какие тому доказательства?
—- В данном случае главная улика — отобранная у них
бомба. Ее взрывная часть состоит из пластиковой взрыв¬
чатки С-4. Такая взрывчатка имеется только в арсеналах
армии США и разведывательных служб. Динамит можно
раздобыть с помощью мафии со складов строительных
фирм. Но С-4 без ведома разведки достать практически не¬
возможно. Насколько известно, в штате Флорида близ го¬
рода Майами существовал тренировочный полигон кубин¬
ских наемников ЦРУ, обучавшихся применению взрывчат¬
ки С-4. Видимо, террористов до сих пор снабжают этой
взрывчаткой.
Обвинения Деммингса неголословны. В Майами мест¬
ная полиция пыталась, увы тщетно, получить от ЦРУ спи¬
сок обученных подрывников. Однако ЦРУ не разгласило
их имена, игнорировав даже просьбу нескольких вашинг¬
тонских конгрессменов. В Нью-Йорке полиция захватила
взрывчатку С-4 также на явочной квартире головорезов
Ново, замышлявших убийство кубинского посла в ООН.
Пособник заговорщиков гусанос Мануэль Армас покаялся
публично и выдал имена двух поставщиков пластико¬
вых бомб С-4: офицеров ЦРУ Роберта Милса и Боба
Дайнса.
Третьего поставщика С-4 — агента ЦРУ Рикардо Мора¬
леса назвал моему нью-йоркскому коллеге Флитвуду опро¬
шенный им в венесуэльской тюрьме атаман гусанос Бош.
После взрыва бандой Боша кубинского самолета, рухнув¬
шего в Карибское море, поисковая команда английских во¬
долазов извлекла со дна обломки фюзеляжа и установила
причину катастрофы — пластиковый заряд G-4.
Официально известен центр хранения в США взрыв¬
чатки С-4: север штата Колорадо, армейский арсенал «Ска¬
листые горы». Туда допускают только военных и офицеров
ЦРУ. И лишь их высшее начальство может распоряжаться
запасами С-4.
167

Выявить главных поставщиков взрывчатки террористам
попытался ведущий сотрудник «Вашингтон пост» Боб Вуд¬
ворд, общепризнанный король американских газетных ре¬
портеров. Он знаменит как зачинатель расследования скан¬
дального «Уотергейтского дела», приведшего впервые в
истории США к отставке президента. Рассчитывая повтор¬
но произвести сенсацию, Вудворд ради быстрейшего успе¬
ха его нового предприятия привлек талантливого и опыт¬
ного работника «Вашингтон пост» Бена Вейснера. Они
выследили в Вашингтоне одного из тех, кого искали, но
затем оборвали начатое дело. Причину их отступления
Вейснер при встрече со мной не раскрыл, да притом дер¬
жался вообще замкнуто и напряженно, словно чего-то опа¬
сался. И под конец нашей беседы в помещении его газеты
он вполголоса промолвил:
— Мыс Бобом знаем наверняка главное: бывший офи¬
цер ЦРУ Эдвин Уилсон снабдил террористов-кубинцев,
убийц Летельера, набором «заводных карандашей»...
— Каких карандашей?
— Заводных! Так называют на жаргоне ЦРУ элект¬
ронные детонаторы пластиковых бомб. Те детонаторы, по¬
добно часам-будильникам, можно как бы завести на нуж¬
ное время взрыва с интервалом от десяти минут до суток
либо несколько недель или месяцев. С виду детонаторы
похожи на обычные карандаши. Помимо них есть еще де¬
тонаторы дистанционного управления по радиосигналу.
Их прозвали «электрическими спичками».
— Как же эти чертовские штуки очутились у назван¬
ного вами экс-офицера ЦРУ Уилсона?
— Его снабдили детонаторами с ведома двух важных
персон из ЦРУ.
— Кого-нибудь из них привлекли к суду за пособии
чество политическому убийству?
— Никого не тронули.
— А вы почему замолчали?
— Это дело нас больше не интересует,— ответил Вейс¬
нер, потупившись и смутившись, что необычно для амери¬
канского «газетного волка».
— Где же теперь Уилсон?
— Не знаю. Ничего не знаю...
Все же кое-что ценное Вейснер разузнал о прошлой
карьере Уилсона. В молодости тот служил в морской пехо¬
те. Затем перешел в ЦРУ, а с 1971 года состоял также при
военной разведке, выполняя анонимно сверхсекретные за¬
дания. У него репутация наилучшего эксперта по взрыв¬
108

ным устройствам. Он сконструировал, в частности, управ¬
ляемые на дальнем расстоянии мины, которые закладыва¬
ли в шпионские самолеты «У-2» на случай их «аварийного
взрыва» над иностранной территорией. Мина Уилсона
должна была разметать в клочья летчика «У-2» во избе¬
жание его пленения. Об этом знал, кстати, небезызвестный
пилот «У-2» Гарри Пауэрс, и посему он, сбитый над Ура¬
лом, выбросился с парашютом, а не воспользовался аппа¬
ратом катапультирования, который был заминирован.
В начале 70-х годов минер ЦРУ Уилсон открыл с офи¬
циального одобрения госдепартамента США посредниче¬
скую контору для снабжения зарубежного подполья аме¬
риканских спецслужб различным оружием диверсионного
назначения, включая взрывчатку и детонаторы типа «за¬
водных карандашей» и «электрических спичек». Кроме
того, Уилсон лично занимался наймом профессиональных
убийц, вовлекая их в террористические акции против ино¬
странных политических деятелей. Зловещее заведение
Уилсона под безобидным внешне названием «Междуна¬
родные консультанты» размещалось вместе с прочими фи¬
лиалами госдепартамента США в доме номер 1425 на ва¬
шингтонской улице Кей.
По этому адресу я и попробовал отыскать Уилсона.
Но в холле многоэтажного дома номер 1425 на улице Кей
натолкнулся на полицейских стражников. В ответ на мои
расспросы они сначала лишь отнекивались, но потом по¬
любопытствовали: зачем мне Уилсон? Пришлось слука¬
вить, выдав себя за его бывшего заморского «клиента».
И тогда мне разрешили подняться на десятый этаж. А там
в приемной какого-то безымянного учреждения я, продол¬
жая свой розыгрыш, получил на удивление быстро новый
адрес «Международных консультантов» —дом номер 1016
на 22-й улице.
Поехал туда. Номер 1016 значился на единственной
двери большого трехэтажного особняка. Здание казалось
необитаемым: все окна средь бела дня были плотно за¬
шторены. На двери отсутствовали именные или фирмен¬
ные таблички съемщиков помещения. Только кнопка звон¬
ка да смотровой глазок. Звоню. За дверью послышалось
тихое жужжание, прозвучал откуда-то мужской голос:
«Входите». Дверь раскрылась, и я вступил в просторный
вестибюль, посреди которого стоял высокий плечистый че¬
ловек с надменной решительной физиономией, похожей на
описанное мне заочно лицо неуловимого Уилсона. Я спро¬
сил:
169

— Это вы Эдвин Уилсон?
— Сперва вы сами представьтесь моему секретарю,—
изрек незнакомец и тут же удалился по устланной ковром
широкой лестнице на второй этаж особняка.
Сбоку от лестницы за письменным столом сидела моло¬
жавая брюнетка. Перед нею на столе громоздился радио¬
телефонный аппарат со множеством разноцветных клави¬
шей. Секретарша сказала:
— Мистер Уилсон сейчас очень загружен, но вы смо¬
жете побеседовать с генералом Капусти или с его помощ¬
ником Доном Лоуерсом. Как им о вас доложить?
— Скажите, что я насчет «заводных карандашей».
— Хорошо,— откликнулась секретарша.— Но как вас
зовут и кто вас сюда направил?
Не видя иного выхода, я предъявил ей мои доку¬
менты. Секретарша вмиг окаменела. А потом взвизг¬
нула:
— Что вам здесь надо?
— Хочу узнать, почем у вас взрывчатка.
— На такие вопросы я не отвечаю!
— А Уилсон отвечает?
— Прекратите!
— Кто такой генерал Капусти?
— Ничего, ничего не скажу!
Она выскочила из-за стола, но в ту же секунду пани¬
чески замерла, услышав, как кто-то опускается, разгова¬
ривая, со второго этажа по парадной лестнице. Там на¬
верху я увидел двоих: встретившего меня субъекта и под
стать ему высокого, щегольски одетого господина с безо¬
шибочно приметной военной выправкой. Этот франт гром¬
ко благодарил своего спутника:
— Вы оказали, дорогой, бесценные услуги нашим опе¬
рациям в Африке...
— Помогите! — крикнула им секретарша.
И распахнула передо мной входную дверь:
— Уходите немедленно!
Те двое на лестнице бросились вниз к секретарше, а я
вылетел пулей наружу и с ходу нырнул в подвернувшееся
такси. Уехал благополучно. Однако с той поры вплоть до
.окончательного отъезда в Москву я инстинктивно остере¬
гался незнакомцев, если замечал у них меж пальцев ка¬
рандаш или спичку. Чудачество? Глупая нервозность? Не
спорю. Но ведь на первый взгляд невинно выглядят и сде¬
ланные в ЦРУ «заводные карандаши» и «электрические
спички». Как после вскрылось, десять таких детонаторов
170

получил Уилсон накануне убийства Летельера от подчи¬
ненной ЦРУ оружейной мастерской «Американская элек¬
тронная лаборатория» в городе Калмор штата Пенсиль¬
вания.
ВАШИНГТОНСКОЕ
ПРАВОСУДИЕ
«Все посетители подлежат здесь обыску» — гласила таб¬
личка у дверей парадного подъезда массивного серого зда¬
ния на вашингтонской Пенсильвания-авеню. Вдоль фасада
прохаживались полицейские. Войдя внутрь, я очутился
перед постовым, который приказал мне вынуть из карма¬
нов все металлические предметы. Затем последовала про¬
верка рентгеном, после чего я получил разрешение под¬
няться на верхний этаж столичного окружного суда.
Его угрюмая каменная громада высится в самом центре
Вашингтона на полпути между Белым домом и Капито¬
лием.
Перед входом в указанный мне судебный зал дежурил
второй полицейский патруль. Пришлось опять выворачи¬
вать карманы и подвергаться рентгенной инспекции.
Тут меня ощупали от ворота рубашки до башмаков. И вдо¬
бавок подвели овчарку-ищейку, натренированную, как
объяснили, вынюхивать химические компоненты взрывных
устройств. Хотя овчарка не учуяла чего-либо подозритель¬
ного, у меня отобрали документы, выдав взамен нагруд¬
ную бирку для допуска в судебный зал. Там вдоль стен
стояли вооруженные стражники.
А на скамье подсудимых сидел, закинув непринужден¬
но ногу на ногу, и вызывающе усмехался Гуилермо Ново.
Чтобы привлечь его наконец-то к суду за убийство Ле¬
тельера, потребовалось американской Фемиде два с поло¬
виной года. Хотя все это время Ново и его «Омега-7» про¬
должали, как и прежде, устраивать взрывы бомб в Нью-
Йорке и Вашингтоне против представителей социалисти¬
ческих стран и прогрессивных организаций, тем не менее
эти злодеяния даже на судебном процессе никто не инкри¬
минировал пойманному убийце.
Поймать его, как обнаружилось на суде, могли дав-
пым-давно, если бы сразу того захотели: на процессе вы¬
ступил свидетель обвинения Рикардо Канет, кубинский
гусанос и платный осведомитель ФБР, который неосто¬
рожно сболтнул, что он с ведома ФБР изготовил для
Ново фальшивый паспорт и вписал в него вымышленную
171

фамилию, являвшуюся подпольным псевдонимом Ново
до его ареста и суда.
Поэтому устроенный ныне процесс тоже выглядел как
обманная инсценировка правосудия. Достаточно было по¬
наблюдать за подсудимым, чья знакомая мне наглая фи¬
зиономия не выражала ни малейшей озабоченности, ни
страха, ни раскаяния. Глумливая ухмылка не сходила с
надменного лица. Облачен он был, как и на воле, в модный
дорогой костюм и белоснежную рубашку с цветастым шел¬
ковым галстуком. Слушая обличающие его показания сви¬
детелей, Ново презрительно кривился. А иногда у всех на
глазах, глядя в упор на очередного свидетеля, делал угро¬
жающий жест: проводил ладонью поперек горла. Столь
же вызывающе держались угодившие с ним на скамью
подсудимых двое террористов из «Омеги-7» — брат Ново
Игнасио и профессиональный убийца Элвин Росс, выпол¬
нявший в прошлом преступные задания ЦРУ.
Незримая взаимосвязь ощущалась между бравадой
подсудимых и поведением председателя суда Баррингтона
Паркера. Запомнилось, как перед ним предстал один из
свидетелей обвинения, указавший пальцем на сидевшего
сбоку от Ново террориста Элвина Росса.
— Росс однажды при мне проговорился,— сообщил
свидетель,— что организация Ново намерена приобрести
несколько катеров, начинить их взрывчаткой, оборудовать
аппаратурой радиодистанционного управления и торпеди¬
ровать ими советские торговые суда, заходящие в амери¬
канские порты. О подготовке данного заговора конфиден¬
циально информировали Центральное разведывательное
управление США.
— Это к делу не относится! — прервал свидетеля
судья.— Подсудимые обвиняются сейчас только в убий¬
стве Орландо Летельера.
Но даже это единственное обвинение отнюдь не было
заслугой американской юстиции. Накануне суда священ¬
ник-евангелист Уильям Випфлер, беседуя со мною в Нью-
Йорке, утверждал:
— Мои друзья из Чили первыми напали на след убийц
Летельера в день его гибели.
С Випфлером я встретился в нью-йоркской резиденции
«Национального церковного совета», объединяющего раз¬
личные религиозные общины американских христиан-
протестантов. «Национальный церковный совет» весьма
влиятелен в США и популярен в Латинской Америке бла¬
годаря его выступлениям в защиту мира и социального
172

прогресса малых народов. Среди руководителей этой цер¬
ковной организации пастор Випфлер активно поддерживал
политических эмигрантов из Чили, у которых Летельер
был общепризнанным вождем. Через несколько часов
после его убийства, по словам Випфлера, произошло сле¬
дующее:
— Ко мне обратился один чилийский политэмигрант,
видевший лично, как незадолго до гибели Летельера при¬
был сюда самолетом из Сантьяго опознанный им агент пи¬
ночетовской разведслужбы ДИНА. Если бы его тогда же
задержали, то убийцы Летельера были бы, вероятно, не¬
медленно разоблачены. Но наша полиция и ФБР, которых
я сразу же обо всем уведомил, проявили странную апатич¬
ность...
Между тем уже тогда спецслужбы США располагали
информацией, что за месяц до смерти Летельера американ¬
ский консул в Сантьяго выдал «гостевую визу» офицеру
«дружественной» пиночетовской разведслужбы Гансу Пе¬
терсену. Этот человек, американский подданный, раньше
часто посещал посольство США в Чили, о чем отлично
знал выдавший ему визу консул, как знал он и то, что мни¬
мого Петерсена в действительности зовут Майклом Таунли.
Не требовалось особой проницательности, чтобы дога¬
даться: коли агент-американец по заказу пиночетовских
головорезов прибыл в собственную страну, маскируясь под
иноземного «гостя» да еще под чужим именем, то затевает¬
ся, стало быть, крайне опасная диверсия. А какая конкрет¬
но, об этом после гибели Летельера известил ФБР священ¬
ник Випфлер со слов своего чилийского друга. Невзирая
на это, власти США позволили опознанному лазутчику
заклятых врагов Летельера преспокойно убраться в Сан¬
тьяго.
Прошло полтора года, прежде чем друзья Летельера до¬
копались до центральной улики преступления — фотогра¬
фии псевдо-Петерсена, извлеченной из американских кон¬
сульских архивов. Снимок показали бывшему охраннику
посольства США в Чили, и тот обмолвился: «Да это же
Майкл Таунли». Разыскали во Флориде престарелых роди¬
телей Таунли, и они признали своего блудного отпрыска.
Наконец, во флоридском городе Лодердейл обнаружили не¬
кое предприятие под вывеской «Электронные приборы для
разведки», чей хозяин, испугавшись судебного преследо¬
вания, покаялся, что под его надзором Таунли осваивал
электронно-взрывную технику. Затем отправился в Чили,
где вместе с пиночетовцами истреблял антифашистов.
173

Когда же фото Таунли напечатали в газетах и показа¬
ли по телевидению, то в штате Нью-Джерси обнаружились
очевидцы рандеву Таунли с атаманом гусанос Гуилермо
Ново. Это свидание в ресторане Юнион-Сити состоялось
за восемь дней до гибели Летельера. Вместе с Ново, соглас¬
но показаниям свидетелей, в том же ресторане были его
адъютант Элвин Росс и трое других террористов. Росс в ту
пору снимал в Юнион-Сити квартиру. Ее владелец, почуяв
недоброе, принялся простукивать стены и наткнулся на
тайник. В нем лежали девять электронных детонаторов
взрывчатки. А идентичный десятый детонатор, как под¬
твердили судебные криминалисты, вызвал взрыв автомо¬
биля Летельера.
— Пиночетовский наемник Таунли,— сказал мне пас¬
тор Випфлер,— вне сомнения, работал также на ЦРУ.
Вот почему столь долго вашингтонские власти тормо¬
зили расследование убийства Летельера и оттягивали
арест Ново и его сообщников из «Омеги-7». А посадили их
на скамью подсудимых только потому, что к этому выну¬
дила власти возмущенная общественность.
Наряду с американскими спецслужбами их коллеги в
Чили упорно старались скрыть истину о заговоре. Дикта¬
тор Пиночет счел необходимым прежде всего отмежевать¬
ся и от банды Ново и примкнувшего к ней агента-двойни¬
ка Майкла Таунли. Газеты в Сантьяго хором принялись
твердить, что Таунли — янки и связан, по слухам, с ЦРУ,
а разведслужба хунты вроде бы непричастна к его кон¬
тактам с Ново. Одновременно в Сантьяго был убит выст¬
релом в затылок пиночетовский чиновник, выдавший фаль¬
шивый паспорт Таунли перед его командировкой в США.
Застрелил того чиновника генерал Мануэль Контрерас —
шеф охранки Пиночета.
Спецслужбы США приготовились на вашингтонском
процессе над убийцами Летельера изобразить виновника¬
ми его гибели пиночетовцев. Для этого американские вла¬
сти заставили Пиночета выдать Таунли офицерам ФБР,
прилетевшим в Сантьяго. Арестанта доставили в крепост¬
ную военную тюрьму под Вашингтоном и там домогались
от него угрозами вперемежку с посулами мягкого наказа¬
ния, чтобы он на предстоящем суде причислил к пособни¬
кам расправы над Летельером только членов шайки Ново,
а прочих не смел бы упоминать.
В госдепартаменте США высказали укор Пиночету за
причастность его приближенных к убийству, но зато в Бе¬
лом доме приняли пиночетовского посла и с улыбкой при¬
174

ободрили: «У нас, как мы полагаем, очень прочные взаи¬
мосвязи с Чили». В те же дни у причалов тихоокеанских
портов Соединенных Штатов грузили на корабли много¬
тонные американские поставки фашистской хунте — ты¬
сячи бомб и снарядов, предназначенных упрочить тиранию
Пиночета.
Такова была грязная прелюдия к выступлению в пере¬
полненном зале суда американца Майкла Таунли. Как и
Гуилермо Ново, одетый элегантно Таунли вел себя само¬
уверенно. Лицо отражало полное спокойствие. Более того,
сероглазый и миловидный Таунли выглядел довольно при¬
влекательно. Его светлая и длинная по моде шевелюра
была тщательно причесана. Ухожены и пушистые пижон¬
ские усы. Высок, плечист, атлетически строен. Возраст —
36 лет. Женат. Двое детей. Говорит негромко, интелли¬
гентно, несуетливо. По облику — этакий средний благо¬
пристойный американец.
Да только излагал он бесстрастным голосом жуткие
факты: переселился из США в Сантьяго с целью участия
в свержении избранного чилийцами президента Сальвадо¬
ра Альенде. После путча присоединился к фашистским ка¬
рателям Пиночета, вступил в разведслужбу хунты ДИНА,
совершал по ее инструкциям покушения в других странах
на эмигрировавших туда антифашистов. Получил дирек¬
тиву уничтожить в США идейного вдохновителя против¬
ников хунты Летельера, договорился о его убийстве с Гуи¬
лермо Ново, прикрепил к днищу автомобиля Летельера
пластиковую бомбу, передал Ново дистанционный дето¬
натор взрывчатки. Дождался известия от Ново о смерти
Летельера, улетел в Сантьяго и доложил командованию
ДИНА о выполненном поручении.
Все это рассказывалось по-деловому четко, уравнове¬
шенно, сухо, без каких-либо эмоций. Публика в зале суда,
затаив дыхание, слушала американского робота-убийцу¬
— Мистер Таунли, испытываете ли вы сейчас раская¬
ние? — спросили его на суде.— Быть может, вы сожалеете
сегодня, что способствовали убийству Орландо Летельера?
— Ничуть не сожалею,— ответил он.— Я преднамерен¬
но и убежденно способствовал гибели Летельера. Я выпол¬
нил отданный мне приказ наилучшим образом. Я посту¬
пил, как подобает солдату.
Но чьему солдату? Генерала Пиночета? Или еще кого-
то? Об этом Таунли, произнося заученно свои показания,
говорил поначалу лишь полуправду: приказ умертвить
Летельера исходил от пиночетовцев. Однако обнаружи¬
ла

лось и кое-что другое, когда нанятый Ново вашингтонский
адвокат, который вознамерился облегчить участь подзащит¬
ного, атаковал Таунли серией вопросов, переложив вину
за убийство на высокопоставленных шефов Таунли. О них
адвокат проведал немало, заполучив перед процессом сте¬
нограммы некоторых предварительных допросов Таунли.
И тому поневоле пришлось признать не подлежавшие ог¬
ласке на суде любопытные детали своей биографии.
А началась его карьера диверсанта в 1970 году, когда
ЦРУ решило разделаться любыми средствами с неугод¬
ным властям США президентом Чили Сальвадором Альен¬
де. В том году Таунли, направляясь из Флориды в Сантья¬
го, встретился за неделю до отъезда с офицером ЦРУ по
кличке «мистер Эйч». Теперь на суде Таунли признался:
— «Мистер Эйч» сказал мне, что если я понадоблюсь
ЦРУ в Сантьяго, то чилийская резидентура ЦРУ возобно¬
вит там со мною контакты.
Год спустя вашингтонский штаб ЦРУ распорядился
срочно активизировать Таунли «в качестве оперативного
агента» и поручил руководить им в Сантьяго главному ре¬
зиденту ЦРУ, работавшему под личиной дипломата по¬
сольства США в чилийской столице. С тех пор Таунли
стал завсегдатаем американского посольства и собутыль¬
ником представлявшихся дипломатами офицеров ЦРУ. По
их подсказке Таунли подстрекал чилийских реакционеров
к организации антиправительственных бунтов, уличных
беспорядков и погромов. Он снабжал заговорщиков взрыв¬
чаткой и возглавлял не раз ночные нападения на адми¬
нистративные учреждения. В 1973 году, незадолго до пи¬
ночетовского мятежа, штурмовики Таунли, разгромив
правительственную радиостанцию, убили в ее помещении
чилийского гражданина, подвергнув его перед смертью
мучительным пыткам. Палачи рассчитывали на благодар¬
ность ЦРУ, чьим агентом называл себя тогда Майкл
Таунли.
— Господа присяжные! — воскликнул на суде адвокат
Пол Голдбергер.— Перед вами монстр, убивавший без со¬
страдания, без сожаления. Он умерщвлял людей так за¬
просто, будто давил букашек. Его наняло ЦРУ и внедрило
в чилийскую разведслужбу ДИНА. Именно ЦРУ несет от¬
ветственность за убийство Летельера в нашей столице.
Вместе с тем Таунли причастен не только к гибели Ле¬
тельера. Установлено, что Таунли замешан в убийстве
противника Пиночета генерала Карлоса Пратса, погибше¬
го вместе с женой при взрыве их автомобиля в Аргентине.
176

Кроме того, Таунли находился в Италии, когда там про¬
изошло покушение на видного деятеля чилийских радика¬
лов Бернардо Лейтона и его супругу. Имеется письменное
признание Таунли о его поездке три года назад в Мексику
с целью убийства руководителя чилийских социалистов
Карлоса Алтамирано и коммуниста Володи Тейтельбойма.
Разве суду не полагается детально разобраться во всех за¬
рубежных рейдах Таунли?
— Это выходит за пределы нашего дознания по делу о
гибели Летельера! — крикнул прокурор.
— Правильно,— поддакнул судья.— Запрещаю зада¬
вать свидетелю посторонние вопросы. Не отвечайте на
них, мистер Таунли. Продолжайте показания в соответст¬
вии с четко установленной процедурой процесса.
Таунли насмешливо взглянул на адвоката и продолжил
свое неторопливое повествование о том, как по заданию
ДИНА прибыл из Чили с фальшивым паспортом в США
и условился с Гуилермо Ново ликвидировать Летельера.
По тут снова, вопреки стараниям прокурора и судьи, у
них произошла осечка: настырный адвокат потребовал за¬
слушать рассказ еще одного свидетеля о поддельном пас¬
порте Таунли. В зал суда ввели престарелого респекта¬
бельного джентльмена — Джорджа Лэндау, посла США в
Чили.
Послу пришлось, оберегая свою незапятнанную репу¬
тацию, удостоверить подлинность документов, которые ра¬
нее извлекли из государственных архивов друзья Летель¬
ера. Среди этих документов находилась телеграмма Лэн¬
дау из Сантьяго вашингтонскому госдепартаменту и
руководству ЦРУ. Им посол телеграфировал, что он по на¬
стоянию резидентуры ЦРУ в Чили неохотно санкциони¬
ровал выдачу американской въездной визы секретному
агенту с фальшивым паспортом. Опасаясь нежелательных
последствий, Лэндау просил проследить в США за этим
опасным визитером и отослал в Вашингтон фотокопию
липового паспорта агента с его фотоснимком. Это был
снимок Майкла Таунли.
Телеграмма посла и приобщенная к ней документация
о Таунли прошли, и через руки трех высших вашингтон¬
ских деятелей — государственного секретаря Генри Кис¬
синджера, директора ЦРУ Джорджа Буша и его замести¬
теля генерала Вернона Уолтерса. Они знали, что их чи¬
лийский подопечный Пиночет уже подстроил несколько
убийств своих политических оппонентов. Несмотря на это,
заместитель директора ЦРУ Уолтерс позвонил в Сантьяго
177

Лэндау и сообщил, что ЦРУ намерено «не вмешиваться» в
дела агента с фальшивым паспортом и не препятствовать
ничем гостю. Вскоре Летельер был убит. А вслед за тем
директор ЦРУ Буш и госсекретарь Киссинджер утаивали
свыше двух лет полученную ими депешу Лэндау вплоть до
его свидетельских показаний на суде.
— Ныне нам ясно,— заявил на процессе адвокат Голд-
бергер,— что вкупе с правящей хунтой Чили другие зло¬
умышленники жаждали смерти Летельера. Разве может
суд это игнорировать?
Патетический вопрос остался без ответа. Прокурор без
всякого смущения разъяснил, что процесс ограничен рам¬
ками специального «секретного соглашения» между мини¬
стерством юстиции США и департаментом внутренних дел
Чили. Прокурор добавил, что высшие власти США обе¬
щали Пиночету не разглашать известные им террористи¬
ческие операции чилийской агентуры за исключением и
без того рассекреченной акции по уничтожению Летельера.
Такая сделка заранее аннулировала судебные обвине¬
ния против ЦРУ. Она избавляла от судебного преследова¬
ния и виновников покушений в США на граждан социа¬
листических стран, на чилийских антифашистов в Европе
и Латинской Америке. Это табу гарантировало конспира¬
цию взаимодействия трех разведслужб — ЦРУ и ФБР с
их пиночетовскими выкормышами.
Прокурор также открыто оповестил о его предсудебном
сговоре с Таунли: взамен положенного пожизненного тю¬
ремного заключения за преднамеренное убийство ему по¬
сулили краткосрочное заточение при условии, если он
будет придерживаться на процессе сценария «секретного
соглашения» Пиночета с министерством юстиции США.
Таунли дал согласие, и его сразу же вознаградили — из об¬
виняемого он стал свидетелем обвинения! Эта вторая сдел¬
ка не нуждалась в камуфляже по простой причине: подоб¬
ные махинации в Америке издавна практикуются и уза¬
конены уголовным кодексом в особой статье о «предсудеб¬
ном торге». Ну а каков торг, таков и суд.
Цинизм вашингтонского судилища окончательно обна¬
жился, когда перед присяжными заседателями свидетель-
чилиец предъявил на всеобщее прослушивание магнито¬
фонную запись недавних переговоров Таунли с высшими
чинами охранки Пиночета по телефону из резиденции...
вашингтонской прокуратуры!
Прокурор, побагровев от внезапного конфуза, расте¬
рянно промямлил, что с его ведома Таунли многократно
178

телефонировал из прокуратуры в Сантьяго. И звонил туда
так часто, что телефонная компания прислала прокурору
счет на 300 долларов. Но самое постыдное вскрылось бла¬
годаря неопровержимой записи разговора Таунли с офице¬
ром пиночетовской разведслужбы Густаво Эчепаре: они
обсуждали способ запугать на процессе председателя суда.
И он, действительно, получил анонимное письмо с угрозой
линчевания, если перестанет соблюдать «секретное согла¬
шение» с Пиночетом.
Пришел черед смутиться и судье. Адвокат попросил не¬
медленно подвергнуть допросу Таунли. Но вконец пере¬
трусивший судья затравленно огрызнулся:
— Не позволю!
— Тем не менее, ваша честь, примите к сведению,—
сказал адвокат,—что мне тоже анонимно грозили по теле¬
фону: «Коли хочешь жить, не заикайся на процессе о
ЦРУ».
Адвокат Голдбергер, подрядившись защищать безна¬
дежно засыпавшихся террористов, понапрасну пытался их
выгородить путем разоблачения ЦРУ. Ибо оно и подсуди¬
мые всегда неразрывно связаны. Это лишний раз подтвер¬
дил доставленный в судебный зал из тюрьмы американ¬
ский гангстер Шерман Камински, чьим сокамерником был
до процесса арестованный вместе с Гуилермо Ново Элвин
Росс. Он в тюрьме бахвалился в присутствии Камински,
что участвовал в диверсионных операциях ЦРУ и распра¬
вился с Летельером тоже с ведома ЦРУ.
Вашингтонский суд оказался трагикомическим фарсом.
Причем на процессе формально соблюдались все правила
американского судопроизводства и юридические каноны
государственной законности. Это показалось мне вдвойне
достойным описания, так как помимо подоплеки нашумев¬
шего преступления вскрылась наглядно закулисная меха¬
ника хваленого правопорядка Соединенных Штатов.
Покидая судебный зал, я заметил, как в коридоре по¬
лицейские поднимают с пола разбросанные кем-то бумаж¬
ки. То были листовки с изображением черной молнии и
надписью «Омега-7». Созданная Ново террористическая
банда не утихомирилась. Она отметила вашингтонский
процесс новыми взрывами бомб, подброшенных в Нью-
Йорке к дверям консульства Кубы и в холл театра на Брод¬
вее, где гастролировали кубинские артисты.
Вернувшись в Нью-Йорк, я прочел в газетах о приго¬
ворах убийцам Летельера. Гуилермо Ново и Элвина Росса
осудили на пожизненное тюремное заключение. И лишь
179

к восьми годам — Игнасио Ново. И поместили в тюрьму на
не установленный почему-то срок Майкла Таунли. Этот
вердикт, возликовала газета «Вашингтон пост», следует
считать «впечатляющим триумфом правосудия».
А фактически восторжествовали опять беззаконие, ли¬
цемерие, террор. Через два года после суда выпустили из
тюрьмы на волю и юридически «оправдали» обоих брать¬
ев Ново и Росса. Последний сразу же предложил снова
свои услуги ЦРУ и заявил: «Мечтаю свергнуть Фиделя
Кастро!»
Спустя девять месяцев после суда, когда убийцы Ле-
тельера еще находились за решеткой, их сообщники из
«Омеги-7» зверски расправились в пригороде Нью-Йорка
с двумя кубинскими патриотами, взорвали бомбу у ограды
советской миссии при ООН, а также еще пять мин в Нью-
Йорке и Вашингтоне. И тянется эта оргия террора «Оме¬
ги-7» по сей день.
Спустя четыре года после вашингтонского процесса
был помилован Майкл Таунли. Американское агентство
Ассошиэйтед Пресс скупо сообщило, что федеральные
власти обеспечили ему «новое имя и новую работу». А ка¬
кую — это секрет. Хотя не секрет, что он умеет под чужим
именем делать только одно — убивать.
Через полтора года после суда генерал ЦРУ Вернон
Уолтерс, допустивший убийство Летельера, стал личным
послом президента США для особо важных переговоров
за рубежом. Бывший госсекретарь Киссинджер занял по¬
четную должность верховного координатора политики Бе¬
лого дома в Латинской Америке. Там, в Никарагуа, Гре¬
наде и соседних странах, политика Соединенных Штатов
общеизвестна — агрессивный государственный терроризм.
Спустя год после суда я повстречал в Нью-Йорке
преждевременно поседевшую Изабель Летельер, вдову по¬
гибшего лидера чилийских антифашистов. Она рассказа¬
ла, как увезла из США изуродованное тело мужа и похо¬
ронила на латиноамериканской земле, в Венесуэле. В па¬
мять о муже она носит на шее цепочку с фигуркой мор¬
ской чайки, которую Летельер вырезал из черного камня,
подобранного им в пиночетовском концлагере, где очутил¬
ся после фашистского путча. Вдова говорит:
. — Фашисты убили моего Орландо, но его призыв к ос¬
вобождению нашей родины от фашистов подхвачен мно¬
жеством чилийцев.

ЗАГОВОР
ПРОТИВ
АФГАНИСТАНА
В изданной в США инструкции для диверсантов-наемни¬
ков «Что вы должны знать, если отправляетесь в Афгани¬
стан», есть такая воинственная преамбула:
«Некоторые опытные наемники уже просочились в Аф¬
ганистан. Вслед за ними другие скапливаются у афгано¬
пакистанской границы в Пешаваре, дабы подключиться к
боевым операциям. Тем временем в Соединенных Штатах
налажена агентурная вербовка волонтеров из числа быв¬
ших военнослужащих для переброски их в Афганистан с
целью усиления атак против красных афганцев и помо¬
гающих им русских. Присоединяйтесь к нашим бравым
парням! Не упустите ваш звездный шанс застрелить рус¬
ского Ивана!»
Кровожадный издатель сего гнусного воззвания —
подполковник запаса армии США Роберт Браун. Его ин¬
струкция наемникам была в Америке беспрепятственно
издана большим тиражом. Я ознакомился с нею за год до
моей афганской командировки, когда работал корреспон¬
дентом в Нью-Йорке. В то время местная пресса часто пе¬
чатала фото подполковника Брауна — рослого пожилого
блондина в пятнистом комбинезоне десантника и всегда в
задиристой позе стрелка с кольтом, автоматом или пулеме¬
том.
Роберт Браун — кадровый офицер военной разведки.
В начале 60-х годов он стал активным соучастником тер¬
рористических вылазок с морских быстроходных катеров
па прибрежные районы Кубы. Позже очутился в Южном
Вьетнаме, где руководил карательными операциями спец-
частей—«зеленых беретов». Впоследствии выполнял ди¬
версионные задания в Перу, Испании, Португалии, Афри¬
ке. В 1982 году он вторгся на юг Афганистана вместе
181

с шайкой басмачей. Браун и сегодня верховодит вербоп«
кой наемников и засылает их на афгано-пакистанскую
границу.
Ради рекламы доходного бизнеса наемников и попол¬
нения их рядов алчными новобранцами Браун издает и
Соединенных Штатах иллюстрированный журнал «Солдат
удачи». Его страницы пестрят десятками зазывных объ¬
явлений о рекрутировании ландскнехтов. Сотни завербо¬
ванных Брауном наймитов сеяли смерть и мародерствовали
в Анголе, бывшей расистской Родезии и прежней сомосов-
ской Никарагуа. Теперь он шлет их не только в Афгани¬
стан, но и в охваченный освободительным движением
Сальвадор. Драчливый подполковник вслух бахвалится:
— Я убежденный милитарист и воинствующий анти¬
коммунист.
Между тем наемничество официально запрещено аме¬
риканскими законами. В уголовном кодексе США статья
959 предусматривает кару трехлетним тюремным заклю¬
чением и денежным штрафом за самочинное поступление
в зарубежные вооруженные силы или за вербовку наем¬
ников. Однако Браун действует совершенно безнаказан¬
но! Ибо его негласно поощряют и финансируют Пентагон
и ЦРУ. Нынешние партнеры Брауна — бывший главноко¬
мандующий американскими интервентами в Южном Вьет¬
наме генерал Уэстморленд и бывший командующий вой¬
сками США в Южной Корее генерал Синглаб. Возглав¬
ляемый Брауном журнал «Солдат удачи» однажды сооб¬
щил, что в нем сотрудничают и «экс-агенты ЦРУ».
Просматривая периодически журнал Брауна, я на¬
ткнулся на любопытное извещение о двух встречах под¬
полковника с неким афганским контрреволюционером
Зия Незри. Этот субъект, как я прослышал еще раньше,
обосновался в Нью-Йорке и оттуда ездил неоднократно в
Пакистан в роли кочующего связного между властями
США и бандами афганских мятежников. В феврале
1979 года Зия Незри передал Белому дому заказ басмачей
на американское оружие и боеприпасы общей стоимостью
40 миллионов долларов. Затем он по указке своих вашинг¬
тонских опекунов наладил тайную поставку басмачам
стрелкового оружия, которое было закамуфлировано под
советское. А по возвращении в Нью-Йорк все тот же Незри
бахвалился, что отрядил в Европу пятерку подчиненных
ему террористов, совершивших серию бандитских нападе¬
ний на советские заграничные учреждения в Париже,
Брюсселе, Франкфурте, Западном Берлине. Тем не менее
182

отпетого преступника радушно принимали в Белом доме,
и в государственном департаменте США, и в резиденциях
влиятельных столичных сенаторов.
Продолжая наводить справки насчет темных дел Незри,
л разузнал, что хотя он по происхождению афганец, но по
паспорту — гражданин Соединенных Штатов. Его папаша
при монархическом режиме в Афганистане был шефом
королевской охранки. Он послал сынка в Америку, где
Зию Незри определили студентом в престижный колледж.
Потом Незри занимался коммерцией в Бостоне и Нью-
Йорке. Когда же в Афганистане в 1978 году произошла
Апрельская революция, то почти все сородичи Незри —
богатые чиновники и феодалы — бежали в США. А их аме¬
риканизированный отпрыск сперва спутался с фашистами
«общества Джона Бэрча». Вскоре запродался ЦРУ. И,на¬
конец, возмечтал вступить с боем в Кабул во главе орды
басмачей и наемников подполковника Брауна. В качест-
но поощрения ему из Вашингтона посулили ключевой ми¬
нистерский пост марионеточного «временного правитель¬
ства» контрреволюционеров.
Сделка Брауна с Незри была заключена в Нью-Йорке
па улице Гринвич-стрит в доме под номером 310. Там на
32-м этаже были предоставлены Незри изысканно мебли¬
рованные апартаменты с видом на Гудзон и статую Сво¬
боды. Стены квартиры хозяин украсил большими портре¬
тами президентов Трумэна и Эйзенхауэра, а также столь
же помпезным фотопортретом самого себя — чернобородо¬
го толстяка в дымчатых очках в золотистой оправе. Эти
сведения о честолюбце Незри я выспросил у швейцара в
подъезде небоскреба на Гринвич-стрит после того, как
туда наведался Браун и затем выболтал на страницах
«Солдата удачи» содержание его переговоров с афганским
отщепенцем.
Их первая беседа состоялась 10 ноября 1979 года —
всего за полтора месяца до того дня, когда афганские пат¬
риоты выступили в защиту национально-демократической
революции, сорвав антинародные планы аминовского ре¬
жима и ставленников американских спецслужб в Кабуле.
Шестью неделями ранее два соучастника заговора ЦРУ —
Браун и Незри — начали переговоры, как напечатано до¬
словно в «Солдате удачи», следующим образом:
Браун. Итак, каков ваш статус среди афганских пов¬
станцев?
Незри. На сегодня я являюсь представителем несколь¬
ких тысяч инсургентов в трех афганских провинциях.
183

Браун. Когда вы лично начали борьбу против нынеш¬
них властей Афганистана?
Незри. В декабре 1978 года.
Браун. Что вы предприняли, чтобы заполучить под¬
держку конгресса США?
Незри. Я встретился с внешнеполитическими консуль¬
тантами нескольких вашингтонских сенаторов и обратил¬
ся к ним с запросом о поставках американского противо¬
танкового и зенитного оружия. Они мне ответили: «Отны¬
не мы ваши сторонники».
Браун. Как насчет помощи других стран?
Незри. Мы нашли подход к представителю правитель¬
ства Пакистана. Я посетил также Объединенные Арабские
Эмираты ради получения финансовой помощи, и там на
переговорах в марте 1979 года мне ее обещали.
Браун. Вы вошли в прямой контакт с государственным
департаментом США?
Незри. Да.
Браун. С кем конкретно?
Незри. С главой афганского отдела госдепартамента.
Браун. Готовы ли вы принять иностранных советников
в отряды инсургентов? Я имею в виду военных инструкто¬
ров, не связанных официально с каким-либо правительст¬
вом. Я говорю, например, о таких снайперах, которые
расстояния тысячи метров могут убить русского.
Незри. Речь идет, стало быть, о наемниках... '
Браун. Давайте выразимся иначе. Некий человек, ска¬
жем, обращается ко мне и говорит: «Я фронтовой воен¬
ный санитар. Хочу отправиться в Афганистан». Или он
заявляет: «Хочу поехать в Пакистан для помощи афган¬
ским повстанцам». Такая формулировка вам подходит?
Незри. Вполне. Мы разместим тех людей в наших ла-<
герях. j
Через полтора месяца после этого разговора Брауна с
Незри заговор ЦРУ в Кабуле был раскрыт. Но оба заго¬
ворщика сошлись снова 29 декабря 1979 года: i
Браун. Как обстоят дела с помощью вам от некоторых’
мусульманских стран?
Незри. Они должны нас выручить. На будущей неделе
я вылетаю в Каир и в Объединенные Арабские Эмираты.
Браун. Государственный департамент США контакти¬
рует с вами?
Незри. Как раз сегодня меня вызывали в госдепарта¬
мент США. От него мы хотим политической поддержки.
Мы хотим, чтобы госдепартамент договорился относитель¬
184

но нас с Пакистаном и теми исламскими режимами, ко¬
торые опираются на Соединенные Штаты.
Браун. Обратимся опять к вопросу о волонтерах для
ваших отрядов.
Незри. Этот вопрос мы всерьез рассматриваем.
Браун. Значит, вы примете волонтеров с Запада?
Незри. Конечно.
Браун. Выходит, они могут направляться прямиком в
ваш повстанческий штаб? ’
Незри. Верно. Мы назовем вам людей, с которыми
здесь могут связаться волонтеры и обо всем условиться.
Браун. Как поступать с апелляциями по данному пово¬
ду ко мне персонально?
Незри. Я дам вам имя посредника в Вашингтоне.
Браун. Я сохраню его имя в тайне. Буду переадресо¬
вывать всех к вашему представителю. Смогут ли волонте¬
ры прибыть к вам через Пакистан со своим стрелковым
оружием?
Незри. Это зависит от поведения пакистанских властей.
Во всяком случае, при переходе афганской границы им
обеспечено оснащение оружием.
Минуло почти два месяца со времени последнего сви¬
дания Брауна с Незри, прежде чем мне довелось ознако¬
миться со стенограммой их переговоров. Тем временем в
нью-йоркской прессе промелькнули отрывочные сообще¬
ния о прибытии неких загадочных американцев в погра¬
ничные лагеря афганских басмачей. Да еще газета «Нью-
Йорк пост» поместила заметку о том, как в Кабул секрет¬
но пробрался и действовал там в момент попытки контр¬
революционного мятежа «любитель приключений» янки
Чарльз Брокюнер, о котором, как выразилась газета, выс¬
казываются «предположения, что он занимается шпио¬
нажем». Сколько еще подобных лазутчиков и «волонте¬
ров» нахлынуло в те дальние края из США? Под какими
личинами они камуфлируются? Из какого американского
центра их забрасывают в Афганистан? Разоблачить это
публично было бы, несомненно, весьма полезно и акту¬
ально.
На сей счет мой визит на Гринвич-стрит в нью-йорк¬
ское обиталище Зеи Незри был безуспешным. Незри ус¬
пел, увы, оттуда исчезнуть. Швейцар в его доме сказал,
что интересующий меня жилец уехал, кажется, опять за
границу.
Остались для журналистских поисков три возможно¬
сти: попробовать расспросить упомянутого в диалоге Незри
185

и Брауна «главу афганского отдела госдепартамента
США» или отыскать «посредника» Незри в Вашингтоне,
либо выйти прямо на Брауна, от которого, впрочем, в ло¬
бовую не удалось бы мне наверняка ничего разузнать.
Первая возможность сразу отпала: хотя я дозвонился
из Нью-Йорка до вашингтонского госдепартамента и до¬
бился разговора с главой афганского отдела Рональдом
Лортоном, тем не менее этот попечитель афганских бас¬
мачей категорически отказался проинформировать меня
даже в общих чертах о своих с Незри беседах, назвав их
«сугубо конфиденциальными».
Поэтому я позвонил в Вашингтон знакомому прогрес¬
сивному журналисту Тиму Уилеру и попросил у него со¬
вета: есть ли смысл перенести в столицу США мои по¬
иски «посредника» Незри.
— По моему мнению,— ответил Уилер,— приезжать
вам сюда бесперспективно. Здешняя газета «Вашингтон
пост» лаконично, лишь парой строчек, признала явный
факт поставок американского оружия агентурой ЦРУ аф¬
ганским мятежникам, но больше об этом пресса не заика¬
ется. Каков объем контрабанды оружия и каковы ее мар¬
шруты— это наглухо законспирировали. Тем более скры¬
вают вербовку наемников. Вашингтонские сенаторы с
одобрения правительства грозят журналистам судебной
расправой за разглашение подрывных акций ЦРУ против
Афганистана. Установлена слежка за моим коллегой Кон¬
радом Эги, описавшим афганские происки ЦРУ. Стоит Эги
повстречаться с другим газетчиком, как их по пятам пре¬
следуют агенты и демонстративно фотографируют. В такой
обстановке вы вряд ли соберете нужные вам сведения...
Что же делать? Выход случайно подсказала газетная
сенсация — нашумевшая в США полицейская операция
«Абскэм». Ее наименование расшифровывается как «Аб¬
дулла» и «скэм», то бишь «ловушка». А суть такова: поли¬
цейские службы, выявляя конгрессменов-взяточников, по¬
дослали к ним агента, выдавшего себя за богатого замор¬
ского «шейха Абдуллу». Его нелегальные аферы прово¬
рачивали охотно вороватые вашингтонские законодатели
за многотысячную долларовую мзду. Данный способ поим¬
ки с поличным злостных правонарушителей считается в
Америке юридически законным и широко практикуется.
А ведь подполковник Браун и Незри, вербуя наемников,
тоже попирают американский закон! Посему я решил ско¬
пировать по-своему операцию «Абскэм» и позвонил в кон¬
тору Брауна, устроенную им вдали от Нью Йорка и вооб¬
186

ще подальше от нежелательных посетителей — в провин¬
циальном городе Боулдер на севере штата Колорадо.
— Кто спрашивает мистера Брауна? — прозвучал в
трубке голос его секретарши.
— Меня зовут Айона Эндро,— сказал я, сократив мою
фамилию и произнося на английский лад.
— Что вам угодно? — спросила секретарша.
— У меня сугубо личное дело к подполковнику в связи
с его афганским проектом.
— Подполковник в отъезде,— промолвила секретар¬
ша,— Но я понимаю, зачем вы нам звоните. Соединяю
вас с первым заместителем подполковника Робертом
Пусом.
Раздался бодрый мужской баритон:
— Вы насчет Афганистана?
— Да. Хочу у вас узнать, как попасть туда волон¬
тером.
— Откуда звоните?— рокотал баритон.— Говорите,
что из Нью-Йорка? Судя по вашему произношению, вы,
очевидно, эмигрант?
— Переселился в Америку несколько лет назад из Ев¬
ропы,— продолжал я розыгрыш.— А где же мистер Браун?
— Он вчера отбыл за океан,— заявил Пус.— Но это
нам не помешает быстро устроить ваш отъезд в Афгани¬
стан. Я сегодня же извещу о вас представителей афган¬
ских инсургентов в Соединенных Штатах. Их назвать
вам пока не могу. Так уж у нас заведено. Они вам
сами позвонят. Продиктуйте мне номер вашего телефона.
И желаю вам счастливого пути и боевой удачи, мистер
Эндро.
В тот же день поздним вечером мне позвонила какая-то
женщина:
— Мистер Эндро, вы действительно хотите присоеди¬
ниться к афганским инсургентам?
— Да, хочу.
— Отдаете ли себе отчет, что вам придется перейти
чужую границу и рисковать головой в кровопролитных
схватках?
— Готов к этому.
— Отлично,— проговорила она.— Сперва поедете в
Пакистан. Туда недавно выехал Незри, и вы с ним уви-
детесь. Запишите необходимый вам телефонный номер:
714—771—2269. Позвоните по этому номеру в Калифор¬
нию и спросите Боба. Он только что возвратился с афгано¬
пакистанской границы. Скажите ему, что вас направил
187

к нему друг Незри для переправки в отряды повстанцев.
По этой части Боб у нас главный координатор.
— А вас как зовут?
— Это неважно. Звоните Бобу. Прощайте.
К названному ею калифорнийскому телефону подошел
сперва один мужчина, за ним второй, и лишь третьим от¬
кликнулся Боб. У них там, вероятно, крупная организа¬
ция. И Боб косвенно это подтвердил:
— Мы обслужили,— заметил он,— уже немало таких,
как вы, волонтеров. Часть из них благополучно достигла
лагерей афганских инсургентов.
— А как мне туда попасть?
— Предварительно даю вам устную справку,— ответил
Боб заученной скороговоркой.— Имея американский пас¬
порт, вы без особых трудностей прилетите из США в па¬
кистанскую столицу Исламабад и встретите местного ре¬
зидента повстанческих отрядов. Далее поедете в Пешавар,
где вас примет Зия Незри, выполняющий обязанности
временного министра иностранных дел при руководстве
инсургентов. Потом двинетесь в местечко Банну возле аф¬
ганской границы и попадете на базу повстанцев и волон¬
теров. С ними вместе перейдете границу.
— Могу ли взять с собой стрелковое оружие?
— Сомневаюсь,— проворчал Боб.— Авиакомпании пре¬
пятствуют индивидуальному провозу оружия. Лучше вам
без него прибыть на пограничную базу, получающую до¬
статочно денег на закупку вооружения и амуниции. Туда
из одной Калифорнии отослано 400 тысяч долларов от ор¬
ганизации «Международная христианская помощь». И до¬
полнительно шлем им деньги каждый месяц.
— Когда поступит от вас команда на мой отъезд?
— Скоро,— заверил Боб.— Ждите моего телефонного
звонка.
ЗА ЧТО В НЬЮ-ЙОРКЕ
БЬЮТ ЖУРНАЛИСТОВ
Но с той поры Боб мне не звонил. Мой нью-йоркский те¬
лефон, как у всех тамошних иностранных корреспондентов,
был негласно подключен к пульту подслушивания секции
контрразведки ФБР. Кое-кто раскрыл, очевидно, Бобу мое
журналистское инкогнито и выдал соответствующую на¬
хлобучку за беспечность и утрату бдительности. Догады¬
ваясь об этом, я сожалел, что говорливый Боб все же не
выболтал ни св86й фамилии, ни адреса его офиса.
188 .

О загадочном Бобе я рассказал нью-йоркскому журна¬
листу Тому Фоли, сотруднику единственной в США об¬
щенациональной коммунистической газеты «Дейли уорлд».
Фоли выступает с острыми статьями о закулисной подоп¬
леке контрреволюционных интриг против Афганистана и
пристально следит за аналогичными публикациями. Одна¬
ко мой приятель нигде не видел ни строчки о вербовщике
наемников Бобе и ничего о нем не слыхал.
Тем не менее Фоли порекомендовал мне тщательно
просмотреть огромную кипу скопившихся у него газетных
и журнальных вырезок — обширную хронику публикаций
о покушениях американских спецслужб на суверенитет
Афганистана. Здесь я наткнулся на редкостную репортер¬
скую золотую жилу: в штате Пенсильвания газета «Колл-
кроникл» напечатала статейку о проживающих там родст¬
венниках главаря афганских басмачей Незри и поведала,
как он побывал в Лос-Анджелесе и братался там с неким
Робертом Поудриром. А сей поклонник Незри, уведомля¬
ла газета, возглавляет в Калифорнии филиал организации
«Международная христианская помощь» под вывеской
«Спасем Афганистан». В качестве непрошеного спасителя
Роберт Поудрир нагрянул недавно на афгано-пакистан¬
скую границу в лагерь диверсантов близ поселка Банну.
Все совпадало! Боб — уменьшительная форма имени
Роберт. Боб козырял по телефону щедрыми долларовыми
подарками басмачам из казны «Международной христиан¬
ской помощи». Боб шлет наемников в приграничное бан¬
дитское логово под местечком Банну. А анонимная «по¬
средница» Незри проговорилась мне о визите Боба на аф¬
гано-пакистанскую границу. Названный ею телефонный
номер значится в справочниках на территории восточной
окраины Лос-Анджелеса... В присутствии Тома Фоли я
набрал тот номер, попросил подозвать Роберта Поудрира и
насмешливо высказал наши соболезнования засыпавше¬
муся заговорщику.
— В этой истории следует подчеркнуть одну харак¬
терную деталь,— отметил Том Фоли.— ЦРУ интенсивно
проворачивает зарубежные авантюры под ширмой мис¬
сионерских обществ вроде «Международной христианской
помощи». Не случайно Всемирный совет церквей в Нью-
Йорке потребовал от ЦРУ прекратить дискредитацию мис¬
сионеров, в ряды которых внедряется множество офице¬
ров разведки под маской духовных пастырей. В Индоки¬
тае соратники Роберта Поудрира, нацепив нагрудные
кресты, снабжают американским оружием шайки банди¬
189

тов на границе Таиланда с Кампучией. А Бобу приказано
координировать засылку в Афганистан наемных убийц под
видом современных крестоносцев.
Выйдя из редакции от Фоли на 23-й стрит, я сел за
руль корреспондентского автомобиля и поехал к своему
корпункту на 89-ю улицу. Остановился по красному сигна¬
лу светофора на ближайшем перекрестке и вздрогнул от
неожиданности, услышав позади совсем рядом надсадный
скрежет тормозов. Увидел в автозеркале заднего обзора
такси желтой окраски, подъехавшее вплотную к моей ма¬
шине. Очередной нью-йоркский лихач, подумал я, раска¬
тывает по городу с неисправными тормозами. Но у следую¬
щего светофора он опять приткнулся к моему автомобилю
сзади и снова пронзительно взвыли его тормоза. Та же
опасная выходка последовала у третьего светофора, чет¬
вертого, пятого. Я понял, что некто намерен потрепать мне
нервы и, возможно, припугнуть в отместку за мои журна¬
листские расследования. Я вытащил блокнот и записал
номер подозрительного такси: «7413-ТД».
Оторваться от преследования на переполненных авто¬
транспортом улицах Манхэттена просто немыслимо. И я
свернул вблизи от моего корпункта на 90-ю улицу, где
располагалась авторемонтная мастерская, с управляющим
которой я поддерживал добрые отношения. У него труди¬
лись механики-негры, молодые дюжие парни. Они могли
любому обидчику дать крепкую сдачу. Поставив машину
возле мастерской у края тротуара, я оглянулся: мостовая
была пуста, охота за мной прекратилась. Я ступил на
мостовую и подергал слегка барахлившую ручку боковой
дверцы. Быть может, все же ее подремонтировать? И тут
меня молниеносно обожгла дикая боль! Что-то жесткое са¬
дануло сзади по ногам, прижало меня к открытой дверце и
приподняло над асфальтом. Испуга не успел испытать —
только боль придавленного металлом тела. Потом тиски
разжались, и я осел на мостовую. Сзади от меня отодви¬
нулся хромированный бампер такси с номером 7413-ТД.
Подтянувшись на руках, я полуприлег на капот маши¬
ны с расчетом уберечь онемевшие ноги от нового удара.
Но желтое такси неподвижно замерло в метре от меня,
а его водитель — грузный одутловатый незнакомец — рав¬
нодушно созерцал мои судорожные движения и будто ни¬
чего не видел. Я прохрипел:
— Подонок, кто тебя нанял?
Он даже бровью не повел.
— Подонок, сколько тебе за это заплатили?
10Q

Никакого отклика. Он сохранял стальное спокойствие
и хладнокровно рассматривал меня в упор. Он мог бы
еще раз наехать на меня, сбить наземь, расплющить, но
на это у него не было, как видно, предписаний. Он всего
лишь исполнил точно и профессионально порученное
ему задание: проучить излишне любознательного газет¬
чика.
Кое-как я сполз с капота и влез в свой автомобиль.
Ноги у меня сильно болели, но кости, к счастью, не бы¬
ли сломаны. Я включил мотор, и в ту же минуту желтое
такси уехало прочь. Ну, что же, кое-где бандюги сшиба¬
ют людей с ног пинком подкованного сапога, а в мотори¬
зованной Америке орудуют автомобильными бампе¬
рами...
Три дня, пока подживали зашибленные голени в си¬
зых кровоподтеках, мне пришлось ограничиться консуль¬
тациями с нью-йоркским знатоком гангстерских трюков
американских спецслужб — маститым журналистом Эр¬
нестом Волкмэном. С ним я познакомился лет пять на¬
зад. Он первым разоблачил засылку наемников ЦРУ в
Анголу. А также неопровержимо доказал причастность
наймитов ЦРУ к убийству чилийского антифашиста Ор¬
ландо Летельера. Благодаря его документальным стать¬
ям сорвался план ЦРУ свергнуть правительство Ямай¬
ки. Но самого Волкмэна выгнали из редакции нью-йорк¬
ской газеты «Ньюсдей» и никуда больше не брали на
постоянную журналистскую работу. Он кормится слу¬
чайными репортерскими гонорарами. Тем не менее Эр¬
нест политически не капитулировал и тоже распутывал
потайную паутину вокруг вербовки наемников и поста¬
вок американского оружия афганским мятежникам. Он
мне говорил:
— Будь впредь настороже, ибо подполковник Браун,
с которым мне довелось сталкиваться, тесно сотрудни¬
чает с нашими спецслужбами. Те же силы опекают Зию
Незри. Поэтому Браун и Незри, рекрутируя наемников,
прочно застрахованы от конфликтов со стражами зако¬
на. Что же касается вооружения банд на афганской гра¬
нице, то ЦРУ создало тайно семь или восемь перевалоч¬
ных баз контрабанды оружия, чтобы ее основной источ¬
ник уберечь от скандального выявления. Не исключе¬
но, что одно из звеньев афганской цепочки агентуры
ЦРУ припрятало где-то в Нью-Йорке.
...По слухам в среде нью-йоркских журналистов,
ресторанные сходки и попойки зачастивших в США
191

посланцев афганских басмачей и их американских симпа-
тизеров устраивались на 43-й улице в харчевне «Малень¬
кий Афганистан». Она и впрямь мала — ветхий двух¬
этажный домишко, стиснутый громадами двух небоск¬
ребов. Окна домика плотно занавешены, входная дверь
обита жестью. Открыв ее, я вошел еще не очень твердым
шагом в сумрачный зал с дюжиной квадратных черных
столов. На стенах висели фотографии заснеженных гор¬
ных кряжей и серокаменных мечетей. Несмотря на обе¬
денное время, посетителей было лишь шестеро, и все они
сгрудились за столом в дальнем углу зала. Я, чтобы ско¬
ротать время и приглядеться пристальнее к окружаю¬
щей обстановке, заказал кебаб с рисом.
Истек час, но ничего примечательного не произошло.
Я собрался уходить, когда через зал прошел к тем ше¬
стерым в углу высокий худощавый мужчина в кожаном
пальто цвета перезревшего апельсина. Полтора месяца
назад я видел его и хорошо запомнил костлявую хищ¬
ную физиономию с ястребино крючковатым носом, пе¬
пельную курчавую шевелюру и кожанку неимоверно
яркой расцветки. Он тогда бесновался, вопил, размахи¬
вал кулаками. Ему подражали десятка два исступленно
визжавших дебоширов, которых он привел к зданию со¬
ветской дипломатической миссии в Нью-Йорке. Баши¬
бузуки держали полотняный транспарант с надписью
«Афганская ассоциация вольных бойцов». Ими верхо¬
водил Лемер Яноусси, теперь сидевший поблизости от
меня.
Рассчитавшись с официантом, я вышел из харчевни,
забрал с соседней автостоянки свою машину и пристро¬
ился у обочины напротив «Маленького Афганистана»,
чтобы не проморгать, когда выйдет оттуда Яноусси.
Как знать, куда он дальше прошествует и что замышля¬
ет? Спустя полчаса появился Яноусси и двинулся к 7-й
авеню, а я медленно поехал сзади. В толчее уличных пе¬
шеходов его оранжевое пальто служило мне прекрасным
ориентиром.
На 7-й авеню Яноусси сел в такси. Оно повернуло
влево на 42-ю улицу и покатило по направлению
к Ист-Ривер. Стараясь не отставать, я вместе с тем вы¬
держивал небольшую дистанцию. Так наши машины од¬
на за другой нырнули в подземное жерло автотоннеля
под дном Ист-Ривер и выскочили на поверхность за пре¬
делами Манхэттена. Такси помчалось на восток по за¬
городному шоссе Лонг-Айленда. Я засомневался: не зря
19?

ли ввязался в эту гонку? Но продолжал ехать за такси и
вскоре заметил мигание его правого указателя поворота.
Выехали на автостраду Ван-Вик и понеслись к югу в сто¬
рону аэропорта имени Кеннеди. Не доехав до него при¬
мерно милю, опять крутанули вправо и закружили по
лабиринту замусоренных улочек бедного трущобного
предместья. В безлюдном квартале одноэтажных бара¬
ков Яноусси сделал остановку, а я проехал мимо и в от¬
далении притормозил. Яноусси вошел в кирпичное стро¬
ение фабрично-складского облика.
Приблизившись немного погодя к тому зданию, я
удивился отсутствию адресного номера на его фасаде.
И окон у дома не было. Глухая уличная стена, закрытые
железными жалюзи высоченные ворота и узкая метал¬
лическая дверь с двумя внутренними замками. Дивясь
на старинную цитадель, услышал звонкий скрип, увидел,
как жалюзи ворот поползли кверху. И я быстро отошел
па противоположную сторону улицы. Из открывшихся
ворот выполз колоссальный многотонный автофургон.
В его шоферской кабине рядом с водителем сидел Лемер
Яноусси. Такой поворот событий меня изрядно ободрил:
встреча с Яноусси лицом к лицу внутри его безадресной
норы была бы чревата дурными последствиями. Теперь
же с его отъездом я набрался храбрости пойти, как го¬
ворится, ва-банк.
Мне повезло: входная металлическая дверь была не-
заперта. Перешагнув ее порог, я попал в обширный
складской пакгауз, из которого ранее выехал тяжеловоз
с Яноусси. Вдоль левой стены громоздились штабеля
больших продолговатых ящиков. Их дощатая обшивка
пестрела жирными коричневыми пятнами, источавшими
резкий запах оружейной смазки. Около ящиков — груда
оцинкованных контейнеров с намалеванными на пих
бордовыми буквами «АА» — инициалы авиакомпании
«Америкэн Айрлайнс». В задней стене пакгауза — дверь
и широченная застекленная прорезь во второе помеще¬
ние, где ярко горели электролампы и копошились какие-
то люди. Оттуда вышел ко мне чернявый мужчина сред¬
них лет и хмуро спросил:
— Зачем пожаловали?
— Меня зовут Айона Эндро,— применил напоследок
я свой полупсевдоним.— Разве вас не предупредили о
моем визите?
— Видите ли,— замялся чернявый,— тут у нас всем
ведает мистер Майер, а я у пего, так сказать, па подхва-
7 И. Андронов
193

те. Майер придет через час, и вы, если желаете, дожди¬
тесь его в нашем офисе.
— О’кэй,— сказал я.— Меня командировали к вам
из калифорнийского отделения для согласования наших
афганских операций.
Чернявый почтительно провел меня в помещение за
стеклянным щитом. Там сидели за канцелярскими сто¬
лами четверо моложавых клерков. На стене висела кар¬
та Афганистана и Пакистана, а на ней район к западу от
Пешавара был утыкан булавками с зелеными бумажны¬
ми флажками. Я указал чернявому на ящики в пакгаузе:
— Вам, как вижу, некогда прохлаждаться?
— Иногда за неделю отправляем из аэропорта свыше
сотни тонн груза,— произнес он внушительно.
— Неужели так много?
— А вот полюбуйтесь,— изрек чернявый, взял со
стола папку, раскрыл ее и пролистал у меня на глазах
сколотые воедино квитанции грузовых накладных с
обильной цифирью и печатями авиафирм.
— И это еще не все,— распинался он.— Мы готовим
рейд на советскую миссию в Нью-Йорке. Созываем нам
подсобить разные антикоммунистические группы. Ровно
через неделю местом нашего сбора будет угол 1-й авеню
и 42-й улицы. Можете присоединиться.
— А это что у вас? — спросил я, заметив на его столе
стопку фотоснимков.
— Это фронтовые фодо с афганской границы,—
проговорил он.— Рассылаем их по редакциям газет и
журналов.
Сверху стопки лежал жуткий снимок: трое вооружен¬
ных басмачей склонились над лежащим на грунтовой
дороге связанным человеком, его ноги они прикручивали
бечевкой к кузову грузовика. Как пояснил мне черня¬
вый, таким манером мятежники растерзали плененного
ими афганского школьного преподавателя. А на следу¬
ющей фотографии бандиты с автоматами целились в го¬
лову хрупкого изможденного юноши.
— Какой впечатляющий кадр! — восхищенно тал¬
дычил чернявый.— Мастерски заснято побывавшим у ин¬
сургентов фоторепортером газеты «Филадельфия инк-
вайрер».
— Черт подери,— сорвался я,— любите посмаковать
пытки и казни?
Чернявый изумленно уставился на меня, набычил¬
ся и враждебно прошипел:
194

— Вот вы, значит, какой...
Четверо его подручных напряженно наблюдали за
развязкой стычки. Я сказал, что после просмотра их фо¬
токоллекции надо хоть пяток минут подышать чистым
воздухом, и вышел из их офиса. Я пересек зал пакгауза,
двинулся по улице к своему автомобилю. Никто меня не
догонял.
Но уезжал я в подавленном настроении, так как воо¬
чию убедился в безнаказанности действий в США вдох¬
новителей палачей защитников афганской революции.
Ради наших афганских друзей мне удалось сделать в
Нью-Йорке только одно — заклеймить поименно подст¬
рекателей убийц и предупредить публично об их секрет¬
ных происках и замыслах.
АРСЕНАЛЫ
ТЕРРОРА
Проглядывая иногда газету «Лос-Анджелес тайме», я за¬
интересовался похождениями ее корреспондента Тайлера
Маршалла на афгано-пакистанской границе. Он деталь¬
но расписал, в частности, как безлунной ночью вместе с
шестью десятками басмачей перешел границу между
Пакистаном и Афганистаном близ горного аула Худахел.
Туда же вслед за ними из пакистанского города Пешавар
прибыл грузовик, заполненный до бортов ящиками с ору¬
жием. Дальше бандитам предстояло карабкаться по
скальным узким тропам. Поэтому лазутчики распакова¬
ли ящики с оружием, чтобы нести его потом на плечах.
По словам Маршалла, в ящиках лежали новенькие аме¬
риканские карабины, базуки, автоматы, противотанковые
мины и множество боеприпасов. Он также засвидетель¬
ствовал: «Ярко-голубого цвета ящики с военной амуни¬
цией имели фирменную маркировку —• «Интерармс»,
Александрия, штат Виргиния».
По тому же самому адресу я отправился из Нью-
Йорка на юг, в Виргинию. Переночевал в Вашингтоне и
поехал в соседнюю Александрию. Сначала пересек по
мосту реку Потомак, затем миновал серокаменную ци¬
тадель Пентагона, а далее углубился в кварталы незна¬
комых улиц, растянувшихся вдоль полноводной реки.
Сверившись с картой, определил, что уже еду по Алек¬
сандрии.
Щедрое июльское солнце золотило урбанистическую
мозаику пестрых фасадов двухэтажных особняков и
195

уютных коттеджей с аккуратными зелеными газонами
под сверкающе чистыми окнами. Однако идиллия покоя
и красоты внезапно улетучилась на сонной улочке
Принс: там вплотную к берегу Потомака выстроились
уродливые ряды огромных пакгаузов с глухими кирпич¬
ными стенами без единого окошка. Бросились в глаза
аршинные буквы—«Интерармс». Да вдобавок повсюду
на стенах пакгаузов были намалеваны ядовито-бордовой
краской надписи:
«Берегись! Вся собственность внутри этих помеще¬
ний находится под юрисдикцией и контролем прави¬
тельства США. Вход без разрешения строжайше вос¬
прещен».
Обойдя десяток крепостного вида пакгаузов, я нашел
возле одного из них малоприметный дом, где размести¬
лась контора фирмы «Интерармс». Переступив ее порог,
я попал в сумрачную большую комнату. В креслах сиде¬
ли три крепыша армейского облика, а перед ними за
массивным столом пожилая дама — секретарша. Она спро¬
сила:
— Что вам угодно?
— Хочу побеседовать по важному делу с главой ва¬
шей фирмы.
— Президент «Интерармс» мистер Каммингс сейчас
в Европе, — сказала она. — Вы можете обратиться к на¬
шему вице-президенту Ричарду Уинтеру. Он освободит¬
ся минут через двадцать. Желаете подождать?
— Да, несомненно.
Присев на стул, я с изумлением оглянулся по сторо¬
нам. А дивиться было чему: от пола до потолка приемный
зал фирмы как бы декорировали застекленные стенды с
винтовками, карабинами, пулеметами, автоматами, пи¬
столетами. Целый арсенал!
Тускло поблескивали вороненой сталью длинные
стволы винтовок «маннлихер», «винчестер», «кавальер»,
«посси», «маузер». Рядом висели дальнобойные револь¬
веры «магнум», увесистые «кольты», короткоствольные
«вальтеры» и «парабеллумы». На чугунной подставке
торчал с задранным вверх черным дулом скорострельный
пулемет системы «браунинг».
Но для меня наиболее удивительным экспонатом был
автомат «62-S» — точная копия советского! Такими ав¬
томатами, как утверждает теперь американская пресса,
Центральное разведывательное управление США снаб¬
жает афганских мятежников с целью политической мас-
190

кировки источников поставок им американского стрел¬
кового оружия.
Секретарша позволила мне ознакомиться с каталогом
оружейных новинок фирмы. В том каталоге я прочел,
что зарубежные «снайперы» и анонимные «профессио¬
налы» более всего ценят ныне автомат модели «62-S», ко¬
торый является копией «испытанного в боях автомата
Калашникова и снаряжен обоймами патронов русского
калибра 7,62 на 39 миллиметров».
Посреди выставки смертоносной продукции «Интер-
армс» лучезарно ухмылялся с глянцевого фотопортрета
толстощекий плечистый джентльмен — Самуэль Кам¬
мингс, крупнейший в мире частный торговец армейским
оружием и боеприпасами. Напротив висел панорамный
снимок колоссальной оружейной фабрики «Интерармс»
под городом Мидленд в штате Виргиния. Справа — фото¬
графия десятиэтажного хранилища европейского перева¬
лочного склада «Интерармс» в британском Манчестере.
Рядом третий снимок: такой же оружейный склад
в Сингапуре. Подобные филиалы созданы также в
Латинской Америке и Скандинавии. Каммингс ци¬
нично бахвалился, что в числе его прошлых клиентов
состояли кровавые тираны Батиста и Сомоса, а нынче
он отправляет оружие в сопредельные с Афгани¬
станом страны. Кто дирижирует закулисно глобальными
операциями предприятия Каммингса, об этом легко до¬
гадаться, ибо он начал свою карьеру в 1950 году кадро¬
вым офицером ЦРУ и ведущим экспертом вашингтонской
разведки по стрелковому оружию. Недавно Каммингс
при встрече с американскими журналистами откровенно
заявил:
— Служба в ЦРУ всегда доставляла мне удовольст¬
вие, и я ничуть не стыжусь своей работы на разведку.
Мой обзор военных атрибутов «Интерармс» прервало
появление в приемной седого респектабельного господи¬
на — вице-президента фирмы Ричарда Уинтера. Взгля¬
нув на мое репортерское удостоверение, он озадаченно
вымолвил:
— Советский журналист? Никаких интервью!
— И не надо, — сказал я. — Взгляните только на га¬
зетную вырезку из «Лос-Анджелес тайме» и очень крат¬
ко прокомментируйте, пожалуйста, свидетельство вашего
соотечественника о снабжении «Интерармс» оружием
афганских мятежников. Готовы вы со всей ответствен¬
ностью это опровергнуть?
197

— Нет, — ответил Уинтер. — Но знайте, что мы не
поставляем напрямую афганским инсургентам нашего
оружия. Обычно в аналогичных ситуациях мы действуем
через посредников.
— Тогда обратите внимание, — настаивал я, — что кор¬
респондент «Лос-Анджелес тайме» описывает, как бас¬
мачи получают ваше оружие в запечатанных ящиках «Ин-
терармс». Стало быть, тем оружием никто до них не поль¬
зовался и оно изначально предназначалось им. Разве вы
сбываете свое вооружение кому попало, без разбору?
— Никогда, — твердо проговорил Уинтер. — Однако
конечный адресат наших поставок лучше всего известен
специальному управлению госдепартамента США по про¬
даже оружия за границу. Без санкции этого управления
мы вообще не имеем права продать даже одну американ¬
скую винтовку какому-либо иностранцу.
— А верно утверждают, что ваша фирма способна
вооружить буквально до зубов любое войско небольшого
государства?
— Правильно, — кивнул Уинтер. — Но опять повто¬
ряю: каждая наша акция скрупулезно контролируется
государственным департаментом. Там решают, кому, ку¬
да и сколько оружия поступит со складов «Интерармс».
Мы ограничиваемся ролью исполнителей. Поэтому с ва¬
шими вопросами обращайтесь-ка в государственный де¬
партамент. Прощайте.
Выйдя из конторы «Интерармс», я увидел на улице
Принс полдюжины гигантских крытых автофургонов.
Один за другим они подкатывали к пакгаузам и въезжа¬
ли в высокие железные ворота, которые, пропустив авто¬
фургоны, сразу же за ними закрывались с пронзитель¬
ным металлическим скрежетом. К нему примешивались
резкий скрип лебедок и людские голоса, доносившиеся с
речного берега.
Двинувшись в том направлении, я очутился перед
двумя цементными пирсами, выстроенными с тыльной
стороны оружейных складов «Интерармс». У ближайше¬
го ко мне пирса пришвартовался морской грузовой ко¬
рабль. В его трюмы грузили объемистые тяжелые ящики
голубого цвета. Невольно пришли на память отрывоч¬
ные газетные сообщения, что суда с американским ору¬
жием регулярно прибывают в пакистанский порт Кара¬
чи, а затем огнестрельные гостинцы из США скрытно
транспортируют к Пешавару в приграничные лагеря аф¬
ганских басмачей.
198

На следующий день, наведя справки, я посетил рези¬
денцию «Управления государственного департамента
США по контролю над экспортом оружия». Сие странное
учреждение, упрятанное под крышу дипломатического
ведомства, обосновалось южнее Вашингтона в городе Ар¬
лингтон на улице Форт Майер в доме под номером 1701.
В холле того здания полицейские стражники долго раз¬
глядывали мои документы, шептались о чем-то, потребо¬
вали почему-то оставить им образец моей личной подпи¬
си, но все же позволили подняться на восьмой этаж в
офис управления. В итоге удалось побеседовать с заме¬
стителем директора управления Клайдом Брайантом.
Мистер Брайант сперва разъяснил мне, что его уп¬
равление, подчиняясь непосредственно государственному
департаменту, сотрудничает также вплотную с Пентаго¬
ном и получает иногда директивы непосредственно из
Белого дома. Верховные шефы управления, санкциони¬
руя поставки американского оружия за рубеж, руковод¬
ствуются, как высокопарно выразился Брайант, «высши¬
ми интересами Соединенных Штатов». Данные интере¬
сы, уверял он без всякого смущения, вполне соответст¬
вуют будто бы экспорту из США различных видов ору¬
жия. А когда я завел речь об «Интерармс», то Брайант
безоговорочно подтвердил, что все до единой сделки тор¬
говца смертью Каммингса и его подчиненных полностью
зависят от воли боссов «Управления по контролю над
экспортом оружия».
— Между тем «Интерармс» явно вооружает афган¬
ских мятежников,— заметил я.— Выходит, вы и госде¬
партамент этим верховодите?
— Отказываюсь отвечать на ваш вопрос,— ощети¬
нился вдруг Брайант.
— Почему?
— Мы не раскрываем инкогнито нашей клиентуры.
— Ладно,— сказал я.— Могу переиначить тот же
вопрос: будете ли вы отрицать поставки из США вашего
оружия афганским басмачам?
— Отрицать ничего не стану,— заявил он,— И бо¬
лее говорить на эту тему не намерен. Это сугубо конфи¬
денциальное дело нашего правительства.
На том мы с ним и расстались. О разговоре с Брайан¬
том я рассказал впоследствии известному и весьма осве¬
домленному вашингтонскому журналисту Джефу Стайну
и от него в ответ услышал:
— Меня нисколько не удивляет факт поставок «Ин-
199

терармс» оружия афганским мятежникам с ведома
наших властей.
Зато второй знакомый мне столичный журналист Луи
Вольф возмущенно поразился:
— Как же так? Наш государственный департамент
вооружает, значит, мятежников против афганского за¬
конного правительства, с которым США сохраняют вне¬
шне дипломатические отношения. Это вопиюще проти¬
воречит общепризнанным международным законам и за¬
конам самих Соединенных Штатов. Таким образом гос¬
департамент участвует, по сути, в грязных подпольных
трюках ЦРУ против Афганистана. Их совместные риско¬
ванные авантюры зашли, по-моему, слишком далеко.
Год спустя мое репортерское расследование контра¬
банды американского оружия для басмачей удалось за¬
вершить неподалеку от афганского города Джелалабад.
Там я очутился тоже летом и стал очевидцем разгрома
крупной группировки вооруженных контрреволюционеров.
Бой с ними затянулся на трое суток. Они были окружены
со всех сторон и яростно отстреливались из-за глинобит¬
ных стен захваченных ими крестьянских домишек. Этот
бой мне запомнился надолго.
Помню, как вместе с полусотней афганских бойцов на¬
родного ополчения я лежал в пыли на дне сухого арыка.
Серая густая пыль толстым слоем облепила потные уста¬
лые лица, одежду, автоматы, мой фотоаппарат. Перед на¬
ми было плоское поле, за ним горбились деревенские ду-
валы, и оттуда огрызался короткими очередями бандит¬
ский пулемет. Там явно экономили патроны и знали
наверняка, что завтра им все равно придет конец. Мучи¬
тельно знойный день угасал по-южному быстро в предве¬
черних сумерках.
А вокруг нас, всем смертям назло, сочно зеленела
райски плодородная равнина. На окрестных полях подня¬
лась на метр молодая пшеница. В отдалении справа вид¬
нелись бело-розовые кроны цветущего фруктового сада.
Слева от нас и далеко впереди окаймляли долину зубча¬
тые сизые горы. К югу отсюда сливаются две реки — Ку¬
нар и Кабул, образуя низменный полуостров под назва¬
нием Кама, в центре которого завершалась теперь воен¬
ная операция против окопавшихся тут нескольких шаек
мятежников.
С полуострова Кама басмачи рассчитывали перепра¬
виться через реку Кабул, чтобы внезапно напасть на го¬
род Джелалабад и расположенный здесь крупнейший аф-
200

ганский оазис — субтропическую житницу провинции
Нангархар. В том краю афганцы еще до Апрельской ре¬
волюции 1978 года создали с советской помощью боль¬
шой оросительный канал и разветвленную систему ирри¬
гационных сооружений, добились рекордных урожаев
пшеницы, риса, хлопка, овощей, арбузов, апельсинов, ба¬
нанов, построили новые современные фермы и поселки.
И вот все это решили сообща разграбить, разрушить и
спалить дотла атаманы бандитов, о чьих разбойных пла¬
нах проведали дехкане на полуострове Кама и уведомили
заранее штаб городской милиции Джелалабада. Тогда же
многие крестьянские парни вступили добровольцами в
ополченческие отряды защитников революции и покля¬
лись расправиться с захватившими их хутора душмана¬
ми, что означает на языке афганцев разяще точное сло¬
во — враги.
Операция по очистке района Кама от душманов заин¬
тересовала меня тем, что ее главными инициаторами и
участниками стали необстрелянные сельские жители, то
есть мирный трудовой люд. Бандитов атаковали четыре
батальона ополчения и сводный отряд джелалабадской
милиции. И только во втором эшелоне огневой поддерж¬
ки выступили два батальона афганской армии. В целом
операцию осуществили следующим образом: умышленно
позволили душманам сконцентрироваться в Кама, потом
ночью окружили их батальонами ополченцев и приня¬
лись штурмовыми атаками сжимать кольцо, принуждая
басмачей, израсходовав боеприпасы, бросать оружие и
сдаваться в плен.
Первые пятеро пленных, чей допрос я наблюдал на
передовой, подавленно отмалчивались. Офицер сказал
мпе, что подобные головорезы своих пленных всегда уби¬
вают и перед казнью зверски пытают и поэтому сами, ве¬
роятно, ждут аналогичной участи. Понадобится много
времени, добавил офицер, дабы прочистить им зачумлен¬
ные мозги и убедить в гуманном отношении революции к
поверженным врагам. Он изучающе оглядел пленных и
приказал одному из них, дрожащему усатому верзиле,
отойти в сторону от остальных. С опасливой оглядкой на
них усач наконец заговорил шепотом:
— Меня зовут Мухаммед Аман. Мне 26 лет. Дайте
мпе Коран. На нем я побожусь, что впредь не буду про¬
тив вас сражаться. Пощадите меня!
— Ладно,— отозвался офицер.— А чего ты так силь¬
но боишься своих плененных сообщников?
* 20J

— Кто-нибудь из них может впоследствии донести
нашему командованию в Пакистане, что я невредимым
сдался в плен,— прошептал басмач.— Нас всех заслали
сюда из Пакистана. Мы оказались там с нашими семь¬
ями. Сейчас наша родня на положении заложников. Если
узнают, что мы сложили оружие, то нашим родителям,
женам и детям не будет пощады, их зарежут...
Вскоре привели еще одного пленного, который без не¬
желательных ему свидетелей сразу разговорился. Сооб¬
щил, что зовут его Рошан Шингуль.
— В нашем отряде,— рассказал он,— появились не¬
давно двое американцев. Они общались только с нашим
предводителем и его ближайшими подчиненными. Амери¬
канцы часто прятались в камышовых плавнях у реки Ка¬
бул и оттуда обозревали в бинокль и фотографировали
передвижение на противоположном берегу патрульных
бронемашин и танков армейского гарнизона. Однажды
ночью старший из американцев — рыжий мужчина в
штатской одежде — отправился с нашими проводниками
на другой берег. Там поднялась пальба, и я видел, как
они с тем рыжим, вымокшие и перепачканные илом, при¬
бежали обратно. Позже этот же американец собрал вожа¬
ков на дворе хутора. Они расселись вокруг него, а он им
что-то вполголоса втолковывал. Наши командиры послуш¬
но кивали головами. А мы, рядовые, уже прослышали,
что нам предстоит рейд на Джелалабад.
Показания пленного подтвердил мпе секретарь уезд¬
ной организации Народно-демократической партии в Ка¬
ма товарищ Зиярмал Гулям:
— Здешние дехкане уже неоднократно информирова¬
ли нас о посещениях душманских шаек загадочными
американцами.
Перед отъездом из Джелалабада мне довелось осмот¬
реть свезенное туда после боев оружие разгромленных
мятежников. На многочисленных трофеях довольно ча¬
сто пестрели надписи по-английски. Меня крайне озада¬
чил один басмаческий патронташ, набитый странными
пулями. По калибру они точно подходили для имеющих¬
ся в афганской армии автоматов Калашникова, но конфи¬
гурация пуль, вставленных в гильзы, и цвет гильз были
совсем иными, а на гильзах вокруг капсюля значились ла¬
тинские буквы «VPT».
Кому и для чего понадобилось заслать в Афганистан
с Запада таинственную оружейную подделку? Как рас¬
шифровать эту шараду?
202

Через несколько дней мне неожиданно повезло: в Ка¬
буле городские власти устроили для журналистов пресс-
конференцию с показом захваченного у басмачей иност¬
ранного оружия. Его разложили на столах вперемежку с
боеприпасами, и тут вновь я увидел те самые таинствен¬
ные патроны. Откуда они взялись? Мне ответили: со скла¬
да трофейного оружия в 1-м корпусе афганской армии.
В ставке корпуса начальник штаба подполковник Иу-
рулхак Улуми рассказал:
— Множество таких патронов наши солдаты изъяли
у душманов после разгрома их банд неподалеку от Дже¬
лалабада в горных ущельях Даринур и Алингар. А ми¬
нувшей осенью наши войска в районе Газни захватили
бандитский арсенал с тысячами аналогичных патронов и
десятками автоматов без обычной опознавательной мар¬
кировки.
— Узнаете этот автомат? — спросил я, раскрыв пе¬
ред подполковником каталог «Интерармс».
— Да,— кивнул он и углубился в чтение каталога,
сказав, что владеет английским языком.
Затем подполковник, насмешливо хмыкнув, закрыл
каталог и обратился ко мне:
— А заметили вы, что «Интерармс», судя по ее спра¬
вочнику, производит лжесоветские автоматы не внутри
США, а в западноевропейском отделении этой фирмы?
Так они заметают, вероятно, следы на случай разоблаче¬
ния. Но теперь они попались с поличным. Пойдемте со
мною на склад трофеев!
В казарме, забитой басмаческим вооружением, под¬
полковник подошел к стопке картонных коробок. Раскрыв
верхнюю, он высыпал мне на ладони 20 патронов со
штемпелем «VPT». На коробке был по-английски указан
калибр: «7,62X39 Russian». И мелким шрифтом отпеча¬
тано с краю название заморского филиала «Интерармс»,
где тайно фабрикуют псевдосоветские автоматы. Вот кто
сегодня вооружает убийц афганских патриотов, солдат
революции, школьных учителей, мирных крестьян, их
жен, детей, старых матерей и отцов!
ИСПОВЕДЬ
«СОЛДАТА УДАЧИ»
Уже сгущались вечерние сумерки, когда мы выехали из
Кабула по пустынному пригородному шоссе. Мои спут¬
ники — водитель Зияутдин и милицейский следователь
203

Мохаммед Голь имели на случай неожиданной стычки с
басмачами заряженные автоматы и брезентовую сумку с
гранатами. Вскоре мы миновали последнюю заставу: пя¬
теро афганских солдат в серых суконных мундирах сто¬
яли с автоматами у дороги возле армейской палатки.
А далее шоссе и окрестные лесные холмы были без¬
людны. Больше никого не повстречав, мы без приключе¬
ний добрались до крепостных массивных стен самой
большой в этих краях тюрьмы Поличархи. Ее соорудили
еще до народной революции приглашенные сюда тогдаш¬
ним королем западногерманские строители. Теперь в этой
тюрьме держат помимо уголовников плененных контрре¬
волюционеров.
Посетить Поличархи меня побудило телеграфное со¬
общение американского агентства Ассошиэйтед Пресс из
пакистанского города Пешавар:
«Группа западных наемников прибыла на северо-за¬
падную границу Пакистана в Пешавар, чтобы принять
участие в вооруженных набегах на сопредельную терри¬
торию Афганистана. Один из наемников — американец,
прежде сражавшийся во Вьетнаме. Пятеро других — анг¬
личане. С ними также один выходец из французского
Иностранного легиона».
...В кабинете начальника тюрьмы дежурный комен¬
дант разложил на столе предо мной полторы дюжины
групповых снимков басмачей. На них, вскинув винтовки
и автоматы, бандиты как бы изготовились к расстрелу
очередной жертвы. Но в данном случае это была лишь фо-
тосъемочная репетиция в антракте между вакханалиями
погромов, грабежей и ночных убийств, которыми одна из
шаек афганских мятежников терроризировала мирных
жителей округи селения Метарлам. А сфотографировал
их сидящий ныне напротив от меня белобрысый сухоща¬
вый парень с воровски бегающими рысьими глазками.
На мои расспросы он ответил по-английски:
— Я был арестован месяц назад дозором афганских
милиционеров во время погони за отрядом мятежников,
чей бивак я тогда посетил.
Какова же цель его нелегального рейда в Афгани¬
стан? Накануне моего тюремного рандеву с пойманным
лазутчиком занимавшийся им вплотную следователь Мо¬
хаммед Голь рассказывал:
— При аресте у этого человека не обнаружили пас¬
порта или иного удостоверения личности. Он явно ради
маскировки был облачен в афганскую национальную
204

одежду. При обыске у него нашли фотоаппарат, кассеты
с пленкой, кредитные купоны на тысячу долларов, паки¬
станские, итальянские, афганские денежные ассигнации,
а самое примечательное — рукописный мандат атамана
бандитской шайки Абдула Рахмана, что безымянный
владелец записки является его доверенным эмиссаром.
Сперва диверсант, очевидно, полагал, что имя главаря
банды неведомо нашим рядовым милиционерам. И пото¬
му выдал себя за некоего зарубежного туриста, заблудив¬
шегося якобы в Пакистане близ границы с Афганиста¬
ном и очутившегося у нас вроде бы по ошибке. Когда же
его ложь разоблачили, он заявил, что в пакистанском при¬
граничном городе Пешавар сел по недоразумению в ав¬
тобус, следующий до афганского Джелалабада, и заехал
потом севернее, до Метарлама. Но его повторно уличили
в обмане, и он наконец признался, что специально пере¬
шел нашу южную границу с десятком головорезов из Па¬
кистана. По его словам, они провели его горными тропа¬
ми в банду Рахмана. Зачем? На разгадку не очень рассчи¬
тывайте: этот субъект весьма твердый орешек.
И вот в тюрьме я решил, учтя совет следователя, не
задавать с ходу моему визави лобовых вопросов о его
преступных похождениях на афганской земле. Вернее
было, пожалуй, начать с детального обсуждения сведе¬
ний, которые он уже прежде частично выболтал, разыг¬
рывая откровенное будто бы покаяние и надеясь в итоге
добиться снисхождения к себе представителей афганских
властей. Таков, как мне разъяснили, профессиональный
трюк схваченных с поличным наймитов западных спец¬
служб: вначале полное отрицание их вины, а далее мед¬
ленная, поэтапная выдача поневоле некоторых сообщни¬
ков, их явок, паролей, конспиративных связей и прочих
секретов, за исключением наиболее важных и чреватых
суровой карой для него самого. Поэтому, быть может, п
мой собеседник не стал отнекиваться, когда я попросил
его поделиться без утайки впечатлениями о знакомой ему
басмаческой банде.
— Эта банда во главе с Абдулом Рахманом скрывает¬
ся в пустынной гористой местности афганской провинции
Лагман,— сказал лазутчик.— Мятежники устраивают на¬
беги на сторонников властей в окрестных деревнях,
— Как они поступают с жителями?
— Убивают их поголовно. В плен никого-не берут.
Патронов не жалеют.
— Чем они вооружены?
205

— Я видел у них автоматы и боеприпасы с клеймом
«Армия США». Имеются английские винтовки, гранаты,
мины, пистолеты.
— Кто и каким путем их снабжает?
— Помощь мятежникам нелегально осуществляется
из Пакистана,— продолжал он.— Их предводителю Рах¬
ману кроме контрабандного оружия доставляют крупные
суммы пакистанской валюты. Десять афганских мятеж¬
ников, которые провели меня через границу из Пакиста¬
на, были посланы оттуда в качестве людского пополнения
отряду Рахмана. Такие подкрепления часто поступают к
нему из лагеря афганских эмигрантов, обитающих в па¬
латочном городке в четырех километрах к северу от Пе¬
шавара.
— Каким образом вы установили контакт с афгански¬
ми контрреволюционерами в Пакистане?
— С ними меня свел пакистанец по имени Ансар,—
ответил диверсант^— Официально он числится при «Цент¬
ре туристической информации» в Пешаваре. А на деле
Ансар руководит указанным мною афганским лагерем
под Пешаваром. Эту работу, как он мне конфиденциаль¬
но сообщил, поручило ему пакистанское правительство.
В его распоряжении штат специально подобранных по¬
собников и два автомобиля. Я был в подведомственном
Ансару лагере и знаю, что там приглянувшиеся ему аф¬
ганцы получают от него регулярные денежные подачки.
Стоило мне только заикнуться о намерении пробраться в
Афганистан, как он сразу же обеспечил меня эскортом и
организовал все прочее.
В ответ на дальнейшие расспросы арестант сперва ут¬
верждал, что он якобы всего лишь любитель безобидных
острых ощущений и экзотических дальних странствий. По
его словам, он накопил деньги на свои путешествия, рабо¬
тая в Западной Европе простым каменщиком.
— Послушайте, вы, псевдокаменщик,— возразил я,—
посмотрите-ка на собственные руки. Им наверняка поза¬
видует любая красотка. У вас утонченно хрупкие дамские
пальцы. Холеные розовые ногти. И белоснежные ладони
без единой мозоли или каких-либо иных следов физическо¬
го труда. Ради сравнения взгляните на мои руки журнали¬
ста, орудующего всегда только легковесной авторучкой.
Но и то рядом с вашими лапками мои руки выглядят гру¬
быми, корявыми, плебейскими. Вы так же несуразно мас¬
кируетесь под каменщика, как прежде прикидывались за¬
блудившимся в горах Афганистана чужеземным туристом.
206

— Зря вы мне не'верите,— упорствовал он.— У меня,
действительно, тонкие руки, но зато сильные. И это я мог
бы вам доказать в противоборстве один на один. Я одержу
верх, если даже вы вооружитесь ножом.
— Попробуем,— предложил я и выставил вперед ав¬
торучку.— Представьте, что это тесак. Обороняйтесь!
— Не стоит ребячиться,— проворчал он.
— Нет, докажите, что вы не лжец,— подзадоривал я.—
Защищайтесь!
В следующее мгновение он молниеносно сорвался со
стула, как разжатая стальная пружина, налетел на меня,
схватил мою правую руку выше запястья и заломил ее
так, что я от боли вскрикнул: «Хватит!» Немного отды¬
шавшись, я спросил, где он постиг рукопашное искусст¬
во, и он неохотно пробормотал:
— Недавно служил в одной западноевропейской армии.
— В каком роде войск?
— Я был десаптником-парашютистом.
— Чему же вас обучали?
— Стрелять без промаха из снайперских винтовок,
пистолетов, автоматических карабинов,— перечислял он
хмуро.— Заставляли с полной боевой выкладкой и в про¬
тивогазах преодолевать бегом труднопроходимую мест¬
ность.
— А еще?
— Обучали ночным десантным операциям. Муштро¬
вали на тренировках бесшумного кинжального боя вруко¬
пашную. Короче, я прошел выучку по системе подготовки
коммандос.
Так вот, смекнул я, кто на деле лжетурист! О таких,
как он, уже появилось изрядно всяких публикаций в за¬
падной печати. И я положил перед ним на стол изданную
в Соединенных Штатах инструкцию наемникам под заг¬
лавием «Что вы должны знать, если отправляетесь в Аф¬
ганистан».
Инструкция гласила: наемникам нужно вначале при¬
быть в Пакистан, обзавестись заранее «солидным камуф¬
ляжем» фальшивых документов и прочих липовых аксес¬
суаров, скрывающих подлинное ремесло «солдат удачи».
Далее инструкция рекомендовала: возле афганской грани¬
цы в Пешаваре наемникам надлежит «выглядеть наподо¬
бие туристов», а потом при переходе границы «следует пе¬
реодеться под афганцев». И последнее наставление:
«Вы будете вознаграждены удовлетворением, если вам
удастся пробраться в Афганистан, сражаться там три ме¬
207

сяца и выбраться оттуда живым. Не подряжайтесь выпол¬
нить такое задание, которое забросит вас в глубь Афгани¬
стана. Забравшись столь далеко, вы оттуда живым не смо¬
етесь!»
— Знакомы вы с этой инструкцией?
Он растерянно смолчал. Но впервые без лицемер¬
ной угодливости взглянул на меня с обжигающе нескры¬
ваемой ненавистью. И разговор с ним пошел в от¬
крытую.
— Когда вы прибыли в Пешавар и когда оттуда совер¬
шили бросок через афганскую границу?
— Приехал в Пешавар 22 февраля,— говорит он без
запинки.— Отправился из Пешавара к границе 10 марта.
— На протяжении почти трех недель вашего пребы¬
вания в Пешаваре что произошло там наиболее сенсаци¬
онного в политическом аспекте? — спрашиваю его.—
Вспомните, пожалуйста, о каких новостях из Пешавара
шумела тогда вся международная пресса, включая фран¬
цузскую и американскую.
— Довольно намеков,— цедит он сквозь зубы,— Бли¬
же к сути дела.
— Ладно,— говорю я.— Дабы освежить вашу память,
процитирую вам вкратце мартовскую корреспонденцию из
Пакистана в американской газете «Лос-Анджелес тайме».
Она в те первые весенние дни оповестила: «В феврале в
пакистанский пограничный город Пешавар начали сте¬
каться профессиональные наемники. Там их пока но более
двух десятков. И все-таки их появление может иметь серь¬
езные политические последствия. Некоторые их группы,
как утверждают, привлечены в Пешавар слухами, что пра¬
вительство США сулит выплатить большие деньги... Двое
англичан и один американец заявили, что они представ¬
ляют собой передовой отряд группы наемников числен¬
ностью свыше 70 человек, которые собираются воевать в
Афганистане». И вы, недавний коммандос, помните, оче¬
видно, тех, кто одновременно с вами нагрянул в Пеша¬
вар?
Его злобное лицо внезапно бледнеет и покрывается
влажной испариной. Дрожащей рукой он нервно смахи¬
вает пот со лба. Однако не поддается охватившей его па¬
нике, не торопится с ответом. И пару минут напряженно
выжидает: предъявлю я ему неопровержимые улики или
ограничусь высказанными догадками. Но мне, к сожале¬
нию, добавить уже нечего. Он, видимо, это понял. И облег¬
ченно выпаливает;
208

— Ничего не знаю о наемниках! С ними в Пешаваре
не общался. Ничего о них не слышал.
— Они в Пешаваре, значит, обратились в невидимок?
— Не стану, конечно, отрицать,— юлит он,— что в Пе¬
шаваре нет ныне наемников. И подозрительных янки там
множество. Я разузнал, например, что в тех краях рези¬
денты ЦРУ руководят укрывшимися в Пакистане афган¬
скими мятежниками, раздают им оружие и деньги, от¬
правляют тайно в Афганистан. Пакистанцы рассказывают,
что американские агенты оборудуют военные лагеря мя¬
тежников, их штабы и центры коммуникаций. Неподалеку
от афганской границы Соединенные Штаты намерены так¬
же создать засекреченные аэродромы и пункты электрон¬
но-радарной разведки.
— Оказывается, вы все же политически весьма осве¬
домленный десантник,— отмечаю я.— Да только ваши за¬
поздалые разоблачения давно общеизвестны.
Толковать с ним нет больше смысла. Прав был афган¬
ский следователь: этот авантюрист —- крепкий и до конца
нерасколовшийся орешек. В завершение нелегкого интер¬
вью мне осталось задать вопрос: желает ли диверсант зая¬
вить что-либо напоследок для печати?
- Да, желаю,— изрек он решительно.— Хочу во все¬
услышание признать, что свалял дурака, прокравшись
подпольно в Афганистан. И впредь подобного не повторю
ни эа какие деньги. Безрассудно спутался я с обреченны¬
ми на разгром мятежниками. Их подстрекают Соединен¬
ные Штаты наперекор мирной воле афганского народа.
Таким, как я, сейчас соваться сюда — роковое безумие.
Сказал он это искренне или вновь слукавил? Мне по¬
казалось, что пойманный лазутчик на сей раз не хитрил,
прочувствовав на собственной шкуре преподанный ему
суровый жизненный урок. Пусть над тем же хорошенько
призадумаются и другие «солдаты удачи», рвущиеся огол¬
тело в Афганистан. Позже я узнал, что этот незадачливый
«солдат удачи» был с позором выдворен за пределы
страны.
ПО ТУ СТОРОНУ
ГРАНИЦЫ
Минуло семь месяцев после моего отъезда из Афгани¬
стана. И опять главный редактор «Литературной газеты»
Александр Чаковский послал меня в новую заграничную
командировку. Над Москвой куролесила зимняя метель,
209

наметая везде белые барханы сугробов. От них расчища¬
ли безостановочно взлетно-посадочные полосы аэродрома
«Шереметьево», когда я добрался туда сквозь снегопад.
Лайнер Аэрофлота, взревев турбинами, вонзился напо¬
ристо в пургу, протаранил непроглядное марево, выныр¬
нул из туч и поплыл над ними на юг к Индийскому
океану.
Приземлились в субтропическом пакистанском Ка¬
рачи. Там сперва ошеломляет реактивный скачок из мо¬
сковской стужи в испепеляющую жару. Под солнечно¬
безоблачным небосводом — изумрудные кроны косматых
пальм. А огромный шумный город — будто людской му¬
равейник: несметные толпы на извилистых улицах,
сплошной поток рикш, мотоциклистов, разномастных ав¬
томобилей.
Обосновавшись в недорогой душной гостинице и осво¬
ившись за несколько дней с местной политической обста¬
новкой, я отправился на портовую окраину Карачи. Его
омывает с юго-запада глубоководная гавань. На ее бере¬
гах — десятки бетонных пирсов, скопища складских поме¬
щений, а за ними, будто стальные скелеты исполинских
жирафов, маячат махины погрузочных кранов.
Справа от основных ворот порта — вторые запертые
ворота, которые охраняют двое солдат с винтовками. Туда
заходят только по специальным пропускам министерства
обороны Пакистана. Поверху ворот — опознавательная
надпись: «Департамент войскового снабжения». За ворота¬
ми и кирпичным забором видны массивные армейские
пакгаузы. Когда в карачинском порту швартуются кораб¬
ли из Соединенных Штатов и Западной Европы, доставив
адресованную афганским басмачам очередную партию
грузов, то здешние газеты всякий раз открыто оповещают,
что заокеанские подарки приняты «Департаментом вой¬
скового снабжения» и будут им отосланы к афгано-пакис¬
танской границе. В Карачи давно не секрет: те западные
гостинцы преимущественно стрелковые.
Пока я находился в Карачи, туда прибыло четыре суд¬
на, из трюмов которых «Департамент войскового снабже¬
ния» извлек контейнеры общим весом в 38 тысяч тонн.
Часть грузов составляло продовольствие: консервы и му¬
ка — на подкорм прожорливой афганской контрреволюции.
А остальное — запечатанные ящики со стрелковым оружи¬
ем из американского порта Александрия, где подобный
экспорт осуществляет по директивам ЦРУ его филиальная
фирма «Интерармс».
210

Из Карачи оружие для басмачей повезла под военным
конвоем к границе Афганистана колонна пятитонных гру¬
зовиков. 200 мощных машин передано США пакистанской
администрации для бесперебойной переброски оружия на
север приграничным бандам. Непосредственно координи¬
ровал транспортировку шеф «Департамента войскового
снабжения» бригадный генерал Хафиз-ур-Рахман.
— В нашей стране общеизвестно, что американцы че¬
рез Пакистан переправляют оружие афганским мятежни¬
кам,— говорил мне главный редактор пакистанского жур¬
нала «Вьюпойнт» Мазхар Али Хан. — Вашингтон всяче¬
ски инспирирует напряженность на афгано-пакистанской
границе, чтобы в дополнение к нашим раздорам на восто¬
ке с Индией навязать нам еще один конфликт на северо-
западе, заодно поссорить нас с Советской Россией и тем
самым вовлечь изолированный отовсюду Пакистан в ан¬
тисоветский альянс с США. Эта смычка повредит, несом¬
ненно, нашим долгосрочным национальным интересам.
В Карачи я обнаружил ловко законспирированный
пункт американского взаимодействия с афганскими бас¬
мачами. Тот карачинский пункт замаскирован под благо¬
творительную частную организацию «Интер-эйд». Ее ад¬
рес и номера телефонов, однако, не значатся в городском
справочнике. Отыскать безвестную «Интер-эйд» удалось
только благодаря тому, что прежде в Нью-Йорке и Ва¬
шингтоне я побывал в резиденциях организации, именуе¬
мой вроде бы невинно — «Комитетом помощи Афгани¬
стану». ,
Штаб сего комитета размещался в Нью-Йорке на Парк-
авеню в доме номер 345. А верховодил комитетом махро¬
вый антикоммунист и военно-политический стратег Ро¬
берт Ньюмен. Он бывший посол США в Кабуле. В его
нью-йоркском комитете сообщили мне с демонстративным
вызовом, что оказали уже афганским контрреволюционе¬
рам «солидную помощь» на сумму в 10 миллионов долла¬
ров. А на какие дары раскошелились, об этом Ньюмен
тогда же без утайки разглагольствовал на страницах аме¬
риканского еженедельника «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт»:
— Оружие в Афганистан следует, естественно, до¬
ставлять через номинально подвластную Пакистану терри¬
торию. Там обитают местные племена. Поэтому пакистан¬
цы смогут утверждать, если того пожелают, что они ни¬
чего не знают о переправке оружия. Его доставка вполне
возможна в форме засекреченной операции. Называя ее
так, я отнюдь не подразумеваю, что о ней никто не прове¬
211

дает. Термин «засекреченная» попросту значит, что вы
уклоняетесь от какой-либо официальной ответственности.
Казуистика вашингтонского экс-посла в Кабуле сво¬
дилась к тому, чтобы оснастить басмачей американским
оружием и одновременно отмежеваться публично от «офи¬
циальной ответственности» за разжигание Соединенными
Штатами необъявленной войны против Афганистана. От¬
сюда следовало логическое заключение: порученная ЦРУ
«засекреченная операция» потребовала изобрести хитро¬
умный способ засекретить также контрабандное оружие
для душманов — сделать его неузнаваемым по конструк¬
ции, по маркировке, по боеприпасам. Итог: появление в
боевом ассортименте «Интерармс» псевдосоветских авто¬
матов и патронов — провокационной подделки на экспорт.
Примечательно, что покровитель афганских мятежни¬
ков Роберт Ньюмен еще в 1980 году сблизился с тогдаш¬
ним кандидатом в президенты США Рональдом Рейганом.
А когда тот победил на выборах, Ньюмен немедленно об¬
рел весьма влиятельное положение в госдепартаменте. На
предвыборных митингах Рейган, впрочем, порой открыто
высказывал то, что Ньюмен предлагал завуалировать. В
1980 году Рейган рекомендовал одарить афганских контр¬
революционеров американскими зенитными ракетами. Год
спустя уже из Белого дома он опять заявил о своей готов¬
ности вооружать мятежников в Афганистане.
В американской столице я нашел на окраинной и ма¬
лолюдной Родмэн-стрит столичное отделение «Комитета
помощи Афганистану». Укромность этого заведения не
случайна: им ведает ветеран ЦРУ Луи Дюпре. Выдавай
себя за археолога, он ездил в Афганистан, но был выдво¬
рен оттуда за шпионаж. У себя дома Дюпре разоткровен¬
ничался:
— Я настоятельно рекомендую правительству США
сполна обеспечить афганских инсургентов стрелковым
оружием, боеприпасами и поражающими вертолеты пор¬
тативными ракетами.
У сообщников Ньюмена и Дюпре я сумел раздобыть
отпечатанный типографским способом проспект, где ска¬
зано, что заморское подразделение комитета учреждено
под названием «Интер-эйд» в Карачи на Гарден-стрит в
доме № 74...
И вот я стою на Гарден-стрит в крайнем недоумении
у ограды этого дома: за нею поросший зеленой травой пу¬
стынный двор, а посреди — каменная христианская цер¬
ковь. Двери храма заперты, окопные ставни захлопнуты.
212

Вступаю во двор, обхожу необитаемую церковь и вижу
позади нее незаметный с улицы одноэтажный павильон в
стиле модерн: фасад сверкает зеркальными стеклами и
нержавеющей сталью. Войдя в павильон, окунаюсь после
карачинской жары в освежающую атмосферу кондицио¬
нированного воздуха. И чувствую себя словно перенесен¬
ным в типичную американскую контору: шестеро делови¬
тых клерков отстукивают что-то на пишущих машинках
и тараторят по телефонам, а стандартно улыбчивая секре¬
тарша по моей просьбе вводит меня в кабинет ее босса.
— Хэлло! — приветливо скалит он зубы под щеголь¬
скими офицерскими усиками. — Меня зовут Джеймс Дюби.
Что занесло вас в нашу обитель?
Назвав себя, начинаю с осторожностью, чтобы не спуг¬
нуть сразу мистера Дюби, допытываться, чем он занима¬
ется. За его спиной к стенке приколота подробная карта
района афгано-пакистанской границы с натыканными во¬
круг Пешавара разноцветными кнопками. Перехватив мой
взгляд, американец поясняет, что тот приграничный плац¬
дарм постоянно патрулирует пятерка «мобильных групп»
из сорока сотрудников «Интер-эйд», оказывающей, как он
выразился, «гуманную помощь афганским беженцам».
— Несчастным безоружным беженцам? — усомнился я.
— Бесполезно, наверное, скрывать, — отозвался Дю¬
би, — что наши афганские клиенты весьма основательно
вооружены.
— И они просят дать им еще больше американского
оружия?
— Да, они часто просят у нас пополнить их оружей¬
ные запасы, — насупился он. — Но мы раздаем им палат¬
ки, одеяла, медикаменты, одежду. Можете ознакомиться
с перечнем распределяемых нами вещей.
Он протянул мне листок, допустив при этом нечаян¬
ную оплошность: под бумагой оказалась еще одна при¬
ставшая снизу страничка. Я отделил ее, бегло прочел от¬
печатанный на ней список финансовых спонсоров «Интер-
эйд», посмотрел на Дюби и наткнулся на вспышку лютой
злобы в его глазах.
— Итак, — констатировал я, — на первом месте среди
ваших щедрых долларовых спонсоров числится преступная
организация «Дикие гуси» — международное объединение
наемников, связанных с ЦРУ. Не из них ли сформированы
ваши «мобильные группы» в окрестностях Пешавара?
— Не гоняйтесь за чужими гусями, — попытался сост¬
рить Дюби. — Учтите, что пам дороги наши «Дикие гуси».
213

Мы вообще ничьими услугами не брезгуем, включая под¬
могу из Южной Африки...
Циничная отповедь Дюби крепко запала мне в память.
Сутки спустя Сейшельские острова атаковал авиадесант
наемников из Южной Африки во главе с вожаком «Диких
гусей» полковником Хором по кличке Бешеный Майк. Его
приспешники позже признали, что их «навербовали на
деньги американского ЦРУ». Вторжение «Диких гусей» на
архипелаг в Индийском океане произошло после отказа
сейшельского правительства предоставить флоту США
военно-морскую базу. До нападения на сейшельцев пол¬
ковник Хор публично пригрозил из Вашингтона непокор¬
ным американскому диктату малым странам:
— Мне требуется всего 300 американских парней, за¬
каленных боями во Вьетнаме,— распинался Бешеный
Майк. — С ними при денежных субсидиях ЦРУ мы пере¬
шерстим весь мир!
Из Карачи я перебрался в пакистанскую столицу Ис¬
ламабад. От нее рукой подать до афганской границы.
В Исламабаде тамошний сведущий журналист Шахбаз рас¬
сказал мне, что иногда он общается конфиденциально с
некоторыми западными наемниками и осведомлен об их
происках на границе с Афганистаном. Там, по его словам,
они оперируют мелкими группками в качестве инструкто¬
ров афганских мятежников по овладению противотанко¬
вым и зенитным оружием американского производства.
В Исламабаде промелькнул, направляясь к границе, ком¬
паньон Бешеного Майка Джон Пилгрим, который взял¬
ся обучить басмачей стрельбе американскими ракетами
«земля — воздух» М-66. Потом нагрянула из США целая
команда воевавших во Вьетнаме янки, командированных
вербовщиком американских наемников подполковником
Робертом Брауном.
Пакистанские газеты почти ежедневно помещали на
первых полосах под броскими заголовками нарочито ус¬
трашающие сообщения из различных городов Афганиста¬
на за подписью ААП:
«Наши доблестные бойцы взорвали кинотеатр, где по¬
гибли десятки неверных... Наши бойцы обстреляли гости¬
ницу и успели скрыться... Наши воины отважно экспро¬
приировали 19 тысяч афгани... Наши сражающиеся герои
напали ночью на больницу и забросали ее гранатами... На¬
ши поборники аллаха казнили 15 административных слу¬
жащих... Наши борцы за свободу реквизировали 245 го¬
лов скота».
214

ААП расшифровывается как агентство Афган Пресс.
Насколько его информация достоверна, очевидно хотя
бы по тому, что ААП шесть раз объявляло убитыми
здравствующих руководителей афганского правительства.
Тем не менее каннибальские депеши ААП ничуть не
вызывают брезгливости у западных телеграфных агентств
и распространяются ими по всему капиталистическому
миру. Кроме того, ААП выступает в роли некоего полит¬
центра разрозненных группировок басмачей и выдает се¬
бя вроде бы за их идейного знаменосца. Но что же начер¬
тано на том пиратском стяге?
Штабное помещение ААП — угрюмый кирпичный дом
за высоченным забором на окраине соседнего с Исламаба¬
дом города Равалпинди. Вход внутрь преграждают запер¬
тые ворота, обитые листовым железом. Стучу, пока не от¬
крывается в воротах узкая смотровая щель, сквозь кото¬
рую обозревают меня два настороженных черных глаза.
Объясняю стражу: «Я журналист, впустите!» Он молча
захлопывает щель.
Спустя минут пять опять скрежещет железо, и ворота
слегка раздвигаются, позволяя мне боком протиснуться во
двор. Здороваюсь с охранником по-английски и повторно
на урду, но он упорно молчит и рукой указывает на дом.
А странный дом совсем не похож на редакционное зда¬
ние: все окна плотно занавешены средь бела дня и заре¬
шечены металлическими прутьями.
Переступаю порог парадной двери и вижу в полутем¬
ной прихожей трех мужчин. Один из них в теплой куртке
и шароварах особенно колоритен: у него мертвецки блед¬
ная физиономия и смоляная густая борода. Второй — мо¬
ложавый, рослый, плечистый, мускулистый силач, обла¬
ченный в долгополую рубаху. Третий — пожилой, земли¬
стое лицо обезображено вмятинами от оспы, одет в евро¬
пейский костюм. Они переглядываются, услышав, кто я
такой, и отводят меня в комнату, где нет ничего для жур¬
налистской работы — ни пишущих машинок, ни стопок
газет, ни единой бумажки. Посредине комнаты — пустой
тяжелый стол и два стула.
Бородач ногой подталкивает мне стул, садится напро¬
тив, а его сотрудники остаются стоять почему-то у меня
за спиной. Бородач наконец начинает говорить:
— Значит, ты русский?
-Да.
— Коммунист?
- Да.
215

— Не боишься нас?
— Не очень...
— Ну и напрасно!
Бородач что-то буркнул напарникам, и молодой верзи¬
ла запер дверь изнутри на две щеколды, а пожилой сдви¬
нул поплотнее оконные занавески. Я забеспокоился:
— Это еще зачем?
— Чтобы поговорить с тобой без шума,— придвинулся
ко мне вплотную бородач.— Мы не желаем, чтобы твои
вопли о пощаде, поганый безбожник, взбудоражили на
улице всех наших соседей.
Его белесое костлявое лицо исказила судорожная гри¬
маса. Хищно заострился ястребиный нос и обозначились
худые скулы. В прорези тонких губ оскалились желтые
зубы. В глубоко посаженных глазах зрачки вспыхнули хо¬
лодным огнем. Он кулаком пихнул меня в предплечье, я
пошатнулся и отпрянул от него, но сразу же молодой ба¬
шибузук толкнул меня в спину и отбросил к бородачу. Я
шагнул от него в сторону и мгновенно получил удар от
рябого бандюги. Что было делать? Кричать караул? Одна¬
ко обошлось без этого: за дверью раздался чей-то власт¬
ный голос, ее отперли, и в комнату вошел одетый по-евро¬
пейски смуглый толстяк. Он произнес, обращаясь к драч¬
ливой троице:
— Проявим к нему сдержанность в виде исключения.
— Кто вы? — спросил я.
— Меня зовут Мохтар Хасан,— изрек толстяк.— Я
возглавляю агентство Афган Пресс.
— Как же вы допускаете у вас рукоприкладство?
— Скажи спасибо, что уцелел,— вмешался бородач.—
Поймав таких, как ты, мы беремся за кинжалы. Попадешь¬
ся нам заново — выпустим кишки. Клянусь аллахом!
— Вам следует,— примирительно улыбнулся мне Мох¬
тар Хасан,— учитывать те недобрые чувства, которые на¬
копились у моих соратников против русских и афганских
коммунистов.
— А чем им не угодили коммунисты?
— Посмотрите тексты наших свежих депеш,— посове¬
товал он и дал несколько машинописных страничек.— Мы
на днях уличили коммунистов в том, что они в непокор¬
ных им афганских деревнях повсюду отрубают груди жен¬
щинам.
— Кто придумал эту несусветную брехню?
— Жаль, что не отрезали тебе язык! — воскликнул бо¬
родач.— Твои дружки не только увечат афганок, но вооб-
216

ще убивают в сотнях деревень все живое — людей, волов,
овец, кур, собак. Я всегда оповещаю об этом на устроен¬
ных нами пресс-конференциях.
— Как тебя зовут?
— Это секрет.
— А вас как кличут? — обернулся я к рябому и вер
зиле.
— Не скажем.
— Анонимная ложь,— констатировал я,— вдвойне вас
дискредитирует.
— Ошибаетесь,— язвительно промолвил Хасан.— На
Западе, например, вполне солидные газеты повторили
наше сенсационное сообщение о прибытии в Афгани¬
стан карательных войск с коммунистической Кубы.
А вслед за тем мы оповестили, ч.то в Герате кубин¬
ский бронетанковый батальон поднял антикоммунисти¬
ческое восстание и примкнул полностью к нашим пов¬
станцам.
—• Ай да басня! Где же тогда те восставшие кубинцы?
— Нам теперь пе до них,— отмахнулся небрежно Ха¬
сан.— Срочно требуется поведать всему миру, как вы гно¬
ите по тюрьмам в Москве и Сибири тысячи безвинно аре¬
стованных афганцев.
— Кто же такое сочиняет?
— Я сам,— напыжился враль.— Я лично в 1980 году
промучился три месяца в кабульской коммунистической
тюрьме.
— Вас там били, пытали?
— Нет. Только допрашивали.
— О чем?
— Меня несправедливо обвинили в шпионаже и рос¬
пуске подрывных слухов.
— Что привело вас далее в Пакистан?
— Да я пакистанец.
— По какой же причине будто бы афганское агентст¬
во возглавляет иностранец?
— Такова воля моего начальства.
— Где оно?
— В Лондоне. Там находится головной офис агентст¬
ва Афган Пресс.
По моей просьбе Хасан собственноручно начертал ад¬
рес его боссов: «Лондон, Оксфорд-стрит, дом номер 133—
135». Так все окончательно прояснилось: кем создана в
Пакистане псевдоафганская фабрика клеветы, кто подска¬
зывает наймитам Хасана аптиафганские фальшивки, кто
217

за них платит и обеспечивает их паблисити на Западе. И
все же я задал напоследок уже излишний вопрос:
— Кто именно вас финансирует?
— Аллах! — встрял опять неугомонный бородач, кото¬
рому поддакнул с блудливой миной Мохтар Хасан.
Выйдя из их вертепа, я увидел стоящий рядом авто¬
мобиль и в нем пару насупленных субъектов, сопровож¬
давших в те дни меня везде по пятам. Никто из журнали¬
стов не любит полицейской слежки. Но в ту минуту я был
признателен моему негласному конвою: присутствие сы¬
щиков явно уберегло меня от телесных повреждений.
АНОНИМКА ЦРУ
С одним из разносчиков лжи из конторы ААП и душите¬
лей правды об Афганистане я заочно познакомился еще
до поездки в Пакистан. Началась эта история, как ни
странно, в индийском городе Калькутте, продолжалась в
Кабуле, а завершил ее я в Москве. Но сперва перескажу
случившееся в Кабуле.
Помню, на моих часах стрелки скоро покажут полночь.
В кабульском отеле «Спинзар» заканчиваю упаковывать
свой чемодан. Завтра утром улетаю в Москву. И вдруг
стук в дверь. Открываю ее и вижу коллегу и соседа по
гостинице журналиста Шри Рамана, кабульского коррес¬
пондента телеграфного агентства Пресс Траст оф Индиа.
Он явно чем-то взволнован, озабочен и с присущей индий¬
цам деликатностью смущенно извиняется за столь позд¬
ний неожиданный визит. Ранее мы с Раманом успели под¬
ружиться, и теперь он просит меня по-приятельски зайти
на несколько минут в его номер.
Там нас встречает жена Рамана — необычно бледная и
крайне встревоженная. Она протягивает мне бумажный
листок. Это адресованное ее мужу напечатанное на машин¬
ке по-английски анонимное письмо. В нем упомянуто опу¬
бликованное газетой «Таймс оф Индиа» недавнее интер¬
вью Рамана с афганским министром иностранных дел До¬
стом, а далее сказано, что «это письмо — предостережение
вам» против дальнейших журналистских выступлений Ра¬
мана. В случае неповиновения анонимка предрекает ему
и его жене жестокую расправу:
«Поступив наоборот, вы тем самым сами понесете от¬
ветственность за себя и свою семью. Короче, вы должны
смекнуть, что мы подразумеваем. Можете рассматривать
данное письмо как требование или угрозу...»
218

Вместо подписи — вопросительный знак и повторная
угроза: «Вы догадываетесь?» Эти слова с явной целью ус¬
трашения многозначительно подчеркнуты.
— Вы наш друг,— говорит мне жена Рамана.— Помо¬
гите, пожалуйста, решить, что нам делать?
Проанализировав втроем сложившуюся ситуацию, мы
пришли сперва к единодушному мнению, что анонимщи¬
ками являются те, кому не по вкусу правдиво объектив¬
ные корреспонденции Рамана из столицы Афганистана. А
ведь его репортажи и интервью с афганскими политиче¬
скими деятелями публикует не только индийская пресса,
но вслед за ней также дублируют иногда другие средст¬
ва массовой информации на Западе, нарушая тем самым
тамошний хор пропагандной клеветы на молодую респуб¬
лику. И, значит, подстрекатели антиафганской лжи и
инспираторы подлой анонимки — одни и те же реакцион¬
ные силы. Но кто же конкретно грозит индийскому жур¬
налисту физической расправой за его профессиональную
честность?
Осмотрев конверт подметного письма, мы не нашли ка¬
ких-либо почтовых штемпелей или иных отметок о мес¬
те отправки зловещей анонимки. Ее подбросили Раману
спустя два дня после публикации его интервью о афганс¬
ким министром на страницах «Таймс оф Индиа». А между
тем газеты из Индии поступают в Кабул, как правило, че¬
рез четверо-пятеро суток после их выхода! Кроме того, при
чтении анонимки обнаруживается, что ее сочинители,
очевидно, маскируясь, отпечатали одинаковые английские
слова то грамматически правильно, то умышленно невер¬
но. В целом письмо, судя по речевым оборотам, составил
не афганец. Отсюда вывод: анонимщик — отнюдь не ка¬
кой-нибудь затаившийся в Кабуле мелкий террорист из
числа афганских контрреволюционеров. Хотя их использо¬
вание для покушения, вероятно, нельзя исключить, одна¬
ко продиктовал анонимку некий более важный преступ¬
ник, у которого английский — его родной язык, плюс —
самое главное! — имеются весьма оперативные по части
коммуникаций агентурные связники далеко за пределами
Афганистана.
— Есть ли подобный субъект,— спросил я Рамана,—
среди ваших недоброжелателей?
— Пожалуй, да,— ответил он.— Недавно один аккре¬
дитованный здесь дипломат из несоциалистической страны
намекнул мне, что я допущу непоправимую оплошность,
отвергнув переданное им приглашение мистера Гриффи-
219

на, первого секретаря посольства США в Кабуле, встре¬
титься со мной приватным образом. Тем не менее я наот¬
рез отказался от рискованного рандеву.
И действительно, Джордж Гриффин — личность весь¬
ма опасная и скандально одиозная. Впервые его имя в
1968 году появилось в нашумевшем тогда берлинском спра¬
вочнике «Кто есть кто в ЦРУ». В 60-х годах Гриффин
под видом дипломата подвизался на Цейлоне, где он, как
проболтались впоследствии его экс-сослуживцы из ЦРУ,
занимался тайными провокациями против персонала со¬
ветского представительства в Коломбо. О нем же наслы¬
шался я три года назад, очутившись по корреспондентским
делам на востоке Индии — в Калькутте. Что там натворил
Гриффин, поведал мне индийский публицист Джоти Сен¬
гупта, известный своими документально-историческими
книгами, включая бестселлер «Бангладеш в крови и сле¬
зах».
— Однажды в августе 1971 года,— вспоминал Сенгуп¬
та,— я оказался невольным свидетелем начала одной инт¬
риги Джорджа Гриффина. В тот знойный день я зашел вы¬
пить лимонада в калькуттский «Гранд-отель». И повстре¬
чал там в холле знакомого мне субъекта по имени Муш¬
так Ахмед. Он был родом из Бангладеш, которая тогда,
именуясь еще Восточным Пакистаном, уже взбунтовалась
против пакистанских властей, требуя независимости. Тем
временем в нашем городе, неподалеку от эпицентра вос¬
стания, обосновалось эмигрантское Временное правитель¬
ство Бангладеш. А в том правительстве Ахмед числился
министром иностранных дел. Я знал, что он очень често¬
любив, двуличен, коварен и мечтает оттеснить с авансце¬
ны бангладешской революции ее вождя Муджибура Рах¬
мана, чтобы стать самому президентом будущей страны.
Поэтому я заподозрил недоброе, когда Ахмед вдруг подо¬
бострастно бросился навстречу двум вошедшим в гости¬
ницу американцам. Их я тоже знал: это были янки из кон¬
сульства США — Джордж Гриффин и Герберт Гордон.
Вместе с Ахмедом они скрылись в кабине лифта.
В ответ на мои расспросы,— продолжал Сенгуп¬
та,— администратор отеля сказал, что американцы арен¬
довали здесь помещение для негласных свиданий с неко¬
торыми бангладешскими деятелями. Осведомленные кол¬
леги-журналисты поделились со мпой достоверной инфор¬
мацией: ЦРУ завербовало Ахмеда и надеется с его по¬
мощью торпедировать невыгодный Соединенным Штатам
тесный союз Индии и соседнего зарождающегося государ-
220

ства. Однако спустя неделю на заседании Временного пра¬
вительства Бангладеш авантюрист Ахмед был осужден за
восемь конфиденциальных встреч с американскими аген¬
тами и лишен звания министра...
Минуло четыре года. Джордж Гриффин вернулся в
Вашингтон, получил должность заместителя начальника
отдела разведки госдепартамента США, курировал внеш¬
неполитические связи со странами Южной Азии и скола¬
чивал по-прежнему нелегально в Бангладеш проамери¬
канскую клику во главе с его клевретом Ахмедом и кучкой
армейских офицеров, обученных ранее в пентагоновских
военных училищах. Заокеанские инструкции заговорщи¬
кам, по словам Сенгупты, передавала агентура ЦРУ. Его
шефы, говорил мне Сенгупта, задумали свергнуть в Банг¬
ладеш президента Муджибура Рахмана, ибо тот дружески
относился к Индии и социалистическим странам, хотел
частично перенять их опыт социально-экономических ре¬
форм. .
— С одобрения ЦРУ,— рассказывал Сенгупта,— пол-
сотпи офицеров-путчистов напали утром 15 августа 1975
года па столичную резиденцию Рахмана и провозгласили
новым президентом Муштака Ахмеда. Заговорщики бук¬
вально изрешетили пулями застигнутого врасплох Рахма¬
на и его жену. Столь же безжалостно пристрелили их
9-летпего сына, племянниц, а заодно и других родственни¬
ков и домочадцев Рахмана, включая беременных женщин
и малолетних детей, одному из которых было всего три
года. Умиравших добивали штыками. Первый рапорт о
кровавом перевороте немедленно поступил по радио в Ва¬
шингтон.
Называя поименно подстрекателей убийц, Сенгупта
процитировал мне выдержки из напечатанной в США кни¬
ги «Неоконченная революция в Бангладеш». Написавший
ее американец Лоуренс Лифшульц смог выяснить у неко¬
торых вашингтонских дипломатов следующие факты:
«Контакты с группировкой Ахмеда начались в 1971 году
в ходе секретных переговоров в Калькутте. С осени 1974
года с целью свержения правительства Рахмана возобно¬
вили контакты с США те же самые люди». То есть Ахмед
и его наставник Гриффин.
После зверской расправы с народным вождем Бангла¬
деш журналисты периодически пытались вызвать Гриф¬
фина па разговор о его связях с главарем убийц, но тот
.упорно отнекивался и лишь однажды, в 1979 году, обмол¬
вился:
221

— Не знаю, имею ли я право говорить об этом. По¬
следний раз, когда я об этом справлялся там, где следует,
данная информация все еще считалась секретной. Ведь
многие участники той игры еще живы.
Но вернемся в Кабул. В те смутные, но недолгие, к
счастью, дни 1979 года, когда власть в Кабуле попытались
захватить законспирированные прихвостни ЦРУ, туда по¬
жаловал Джордж Гриффин в качестве сотрудника посоль¬
ства США. Он был аккредитован также при американских
посольствах в Пакистане и Индии. Такое совместительст¬
во позволяло ему беспрестанно курсировать между тремя
странами. В Исламабаде и Дели он регулярно созывал
журналистов и пичкал их небылицами о якобы жутких
муках народа революционного Афганистана.
Кроме того, Гриффин приобщился втайне к привычным
ему так называемым «мокрым делам». Он персонально,
как утверждало индийское информационное агентство Сен¬
трал Ныос Сервис, передавал инструкции ЦРУ афганским
басмачам. Индийский еженедельник «Блитц» подтвердил:
«Эксперт ЦРУ Гриффин командует секретными операци¬
ями американской разведки с пакистанской территории
против Афганистана». .
Вот какого матерого стервятника разгневал мой ин¬
дийский коллега Шри Раман своими правдивыми коррес¬
понденциями из Кабула. Угрозу со стороны Гриффина бы¬
ло бы, конечно, безрассудно игнорировать. Прощаясь с
Раманом и его женой, мы условились: если опасность воз¬
растет, то они известят кабульскую полицию и попросят
«Литгазету» для их защиты обратиться к международной
солидарности журналистов.
Через полмесяца Раман прислал мне в Москву письмо
с просьбой об обещанной помощи. «Литературная газета»,
выполняя наш интернациональный долг, заклеймила глас¬
но душителей подлинной свободы печати. И вскоре
Гриффина принудительно отправили восвояси. Скорбя по
сему поводу, газета «Вашингтон пост» так объяснила при¬
чину изгнания заговорщика-рецидивиста: «Мистера Гриф¬
фина атаковала советская пресса». Вернее же сказать —
контратаковала. И бесспорно по заслугам!
Под стать Гриффину позорно обанкротился и афган¬
ский агент ЦРУ Зия Незри — тот самый, который с по¬
мощью вербовщика американских наемников подполков¬
ника Брауна возмечтал воцариться в Кабуле. Пробираясь
из Нью-Йорка к афганской границе через Иран, он не
знал, быть может, либо не придал никакого значения то-
222

му, что московская газета уже изобличила его в сговоре
с ЦРУ. Он рассчитывал на содействие иранцев, но они его
арестовали, осудили за пособничество ЦРУ и посадили в
тюрьму, откуда два года спустя ему удалось выбраться и
ретироваться в Соединенные Штаты только благодаря на¬
стойчивым апелляциям из Вашингтона о его помиловании.
Два диверсанта разоблачены и тем самым обезвреже¬
ны — это, конечно, микроскопический вклад в тяжелое и
затяжное противоборство афганцев с закордонными ата¬
манами контрреволюции. Южнее афгано-пакистанской
границы десятки американских военных инструкторов
муштруют по-прежнему орды басмачей и посылают их в
бандитские набеги на демократическую республику. Пред¬
водитель американских наемников подполковник Браун
с его сворой «солдат удачи» предпринял уже второй рейд
на афганскую землю и готовит новые пограничные нас¬
коки. Еще интенсивнее наращивает Вашингтон для бас¬
мачей контрабанду боевого оружия, ассигнуя теперь на
это ныне, как разгласила американская пресса, 280 мил¬
лионов долларов ежегодно. Из Белого дома все агрессив¬
нее предают анафеме народные власти Афганистана. Про¬
тив пего продолжается затяжная необъявленная война.
Однако наши афганские друзья и мы твердо уверены:
их народ в конечном счете отразит от рубежей своей стра¬
ны вскормленную империалистами саранчу басмачей.
❖ * *
Мишенью нынешней пропагандистской кампании про¬
возглашенного в Вашингтоне «крестового похода» стал
сам американский народ. Никто не испытывает на себе
больше, чем сами американцы, напор ежедневной и еже¬
часной пропаганды на тему о том, что «самая сильная» и
«самая справедливая» в мире страна — Америка «избра¬
на богом» для того, чтобы вести за собой «исстрадавшееся
человечество», показать ему «путь счастливой жизни для
всех» — «американский образ жизни», быть «знаменосцем
демократии и прав человека», спасать «жертвы коммуни¬
стических заговоров» и т. д. и т. п. На деле в США внут¬
ри страны сделана ставка на подавление всякого инако¬
мыслия, на попрание прав и свобод личности, а за ее
пределами — на широкое и безответственное применение
силы в любой форме, против любого государства, осмели¬
вающегося оспорить волю Вашингтона, на наращивание
подрывной террористической деятельности против других
пародов, не желающих жить по его указке. Безрассуд¬
ность и обреченность такой политики очевидны.

СОДЕРЖАНИЕ
К ЧИТАТЕЛЮ 3
ЗА КУЛИСАМИ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ 5
МОСТ ЧЕРЕЗ РЕКУ ТАГ —
Кровавый Харлан 40
Бой у шахты «Джастус» 44
Гость из Москвы 20
Как это было на деле 81
Отверженные 38
Расплата за победу 41
ЖИЗНЬ ЗА РЕШЕТКОЙ 50
Заклейменные безумием 59
Инквизиторы и жертвы Мариона 71
Застенки психоизоляторов - 79
Месть за ересь 86
СВОБОДНАЯ КУЛЬТУРА И ЕЕ ЦЕНЗУРА 99
Судьба крамольного искусства 106
Шедевр за 10 килограммов салаки 116
БЕЛЫЙ ТЕРРОР, ЧЕРНАЯ СВАСТИКА 126
Пули и кресты 130
Фашистское логово 135
ТЕРРОР НА ЭКСПОРТ 143
УБИЙСТВО БЕЗ ВОЗМЕЗДИЯ —
С бомбой против коммунизма 149
Чем иногда опасны карандаши и спички 162
Вашингтонское правосудие 171
ЗАГОВОР ПРОТИВ АФГАНИСТАНА 181
За что в Нью-Йорке бьют журналистов 188
Арсеналы террора 195
Исповедь «солдата удачи» 203
По ту сторону границы 209
Анонимка ЦРУ 218

55 коп.
ЗА КУЛИСАМИ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ
МОСТ ЧЕРЕЗ РЕКУ ТАГ
Кровавый Харлан. Бой у шахты «Джастус».
Гость из Москвы. Как это было на деле.
Отверженные. Расплата за победу.
ЖИЗНЬ ЗА РЕШЕТКОЙ
Заклейменные безумием. Инквизиторы и жертвы Мариона.
Застенки психоизоляторов. Месть за ересь.
СВОБОДНАЯ КУЛЬТУРА И ЕЕ ЦЕНЗУРА
Судьба крамольного искусства. Шедевр за 10 килограммов салаки.
БЕЛЫЙ ТЕРРОР, ЧЕРНАЯ СВАСТИКА
Пули и кресты. Фашистское логово.
ТЕРРОР НА ЭКСПОРТ
УБИЙСТВО БЕЗ ВОЗМЕЗДИЯ
С бомбой против коммунизма. Чем иногда опасны карандаши и спички.
Вашингтонское правосудие.
ЗАГОВОР ПРОТИВ АФГАНИСТАНА
За что в Нью-Йорке бьют журналистов. Арсеналы террора.
Исповедь «солдата удачи». По ту сторону границы.
Анонимка ЦРУ.
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ