История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века Т.2 Позднее средневековье до изгнания из Испании (XIII-XV век)

Автор: Дубнов С.М.
Теги: национальные, народные, этнические движения и проблемы, национальные и этнические меньшинства география биографии история европа позднее средневековье история евреев памятники еврейской исторической мысли изгнание из испании
ISBN: 5-93273-139-7
Похожие
История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века Т.1 Средние века до конца крестовых походов
История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века Т.4 Новое время (XVII-XVIII век) Переходная эпоха до французской революции 1789 г
История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века Т.3 Новое время (XVII-XVIII век) Рассеяние сефардов и гегемония ашкеназов
Национализм
Текст
                    ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ
ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА
от древнейших времен до
настоящего
ЗАПАДНЫЙ ПЕРИОД
ИСТОРИЯ ЕВРЕЕВ В ЕВРОПЕ
С.М.ДУБНОВ
Коллекция Швадрона.
Еврейская национальная
и университетская библиотека.
Иерусалим

ПАМЯТНИКИ ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
С.М.ДУБНОВ
ИСТОРИЯ ЕВРЕЕВ
В ЕВРОПЕ
от начала их поселения
до конца XVIII века
ТОМ 2
Позднее средневековье
до изгнания из Испании
(XIII-XV век)
ГЕШАРИМ ИЕРУСАЛИМ 5764
МОСТЫ КУЛЬТУРЫ
МОСКВА 2003

УДК 323.1+93
ББК 63.3(0=Евр)
ПАМЯТНИКИ ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
Текст печатается по изданию:
С.М. ДУБНОВ. ИСТОРИЯ ЕВРЕЕВ В ЕВРОПЕ от начала их
поселения до конца XVIII века : в 4 т. — Рига : Изд-во «Dzive un
kultura». 1936.— Т. II. Позднее средневековье до изгнания из Испании
(XIII-XVвек). — М.: Мосты культуры, 2003 — 440 с.
Издатель М. Гринберг
Зав. редакцией И. Аблина (Москва)
М. Яглом (Иерусалим)
Мосты культуры, Москва
Тел./факс:(095) 284-3751
e-mail: gesharim@e-slovo.ru
Gesharim, Jerusalem
Tel./fax:(972)-2-624-2527
Fax:	(972)-2-624-2532
e-mail:house@gesharim.org
© Оформление. Гешарим / Мосты культуры, 2003
ISBN 5-93273-139-7

Отдел первый
ФРАНЦУЗСКО-ИСПАНСКАЯ ГЕГЕМОНИЯ ДО ИЗГНАНИЯ
ЕВРЕЕВ ИЗ ФРАНЦИИ (1215-1306)
§ 1. Общий обзор
В XIII веке окончательно сложился строй средневекового хри¬
стианского общества и определилось положение в нем евреев. Ко¬
роли, феодальные князья, христианская церковь, автономные горо¬
да — вот четыре власти, от которых зависела судьба евреев в раз¬
личных странах. Короли и феодальные князья усилили прежнюю
систему опеки над еврейскими общинами. Евреям давали жить и
защищали их от нападений христианской черни, но строго подчи¬
няли их определенному хозяйственному режиму, прикрепляя их к
ограниченному кругу промыслов, и при этом взимали такие тяже¬
лые подати, которые часто превращали евреев в крепостных или
батраков королей и князей. Во Франции и в Англии, где евреев
прикрепили к торговле, в особенности к торговле деньгами, к
кредитным операциям, правители-опекуны обращались с ними как
со своими коммерческими агентами и требовали для себя значитель¬
ную часть прибыли от их торговых предприятий. Во Франции эти
крепостные торговли распределялись между королем и «сеньорами»
на таких же основаниях, как их крепостные крестьяне-земледельцы:
королевский еврей не мог переходить во владения сеньоров и обрат¬
но. В Англии короли позволяли себе от времени до времени про¬
изводить простые реквизиции имущества своих еврейских тор¬
говых агентов. В Германии этой эпохи официально установилась

6
система «камеркнехтства», отдававшая евреев в полное распоря¬
жение императоров, которые делились своей властью с феодала¬
ми и городскими магистратами. В Испании эпохи «реконкисты»
(реставрации христианских правителей в мусульманских владени¬
ях) социальное положение евреев было гораздо выше и круг их
хозяйственной деятельности шире, но и здесь еврейские общины
служили дойными коровами для арагонских и кастильских коро¬
лей, строивших свой государственный бюджет преимущественно
на еврейских доходах. Усилившийся с XIII века в разных странах
рост автономных городов, то есть христианской буржуазии, зна¬
чительно ухудшил и экономическое, и правовое положение евре¬
ев. Они не допускались ни в одну из хозяйственных организаций
христианского города, ни в купеческие гильдии, ни в ремеслен¬
ные цехи; они, конечно, не имели своих представителей в город¬
ском управлении и могли бы быть совершенно вытеснены из всех
отраслей хозяйства, если бы не защита королей и князей. Но эта
защита очень дорого стоила и вдобавок не всегда охраняла евре¬
ев от эксцессов городской черни. Кончилось тем, что из двух
стран, где экономические отношения особенно обострились, ев¬
реи были изгнаны: в 1290 г. их изгнали из Англии навсегда, а в
1306 г. — из Франции на время, до окончательного их изгнания
в 1394 году.
Над всем этим строем парил дух средневековой церкви, до¬
стигшей в XIII веке максимума влияния на внутреннюю поли¬
тику европейских государств. Начало этого века ознаменова¬
лось «внутренним крестовым походом» фанатической армии
папы Иннокентия III против еретиков-альбигойцев в Провансе,
учреждением церковной инквизиции и созывом Латеранского
собора 1215 года, установившим особое клеймо (отличитель¬
ную одежду) для евреев. Конец того же века отмечен разруше¬
нием еврейской колонии в Англии, за которым последовало
спустя пятнадцать лет и разрушение ее французской метропо¬
лии. Церковная политика подготовляла везде почву для таких
легальных расправ с евреями. Установленный ей Каинов знак
на еврейской одежде должен был служить символом социаль¬
ной отверженности еврея. Это был ловкий маневр, посред¬
ством которого еврейство из живой улики против догмы хрис¬
тианства превращалось в живое доказательство его торжества,
победы Нового Завета над Ветхим. Публичные религиозные

7
диспуты (в Париже в 1240 и в Барселоне в 1263 г.), инквизици¬
онные процессы по поводу мнимых ритуальных убийств и
осквернения церковных сакраментов должны были укрепить в
умах убеждение в неисправимости отверженного Богом народа.
А между тем этот народ в области духовной культуры сто¬
ял в то время неизмеримо выше своих преследователей. Немало
элементов еврейского свободомыслия в Испании и Провансе
проникло в то реформаторское движение провансальских ката¬
ров или альбигойцев, которое могло бы привести к преобразо¬
ванию католической церкви, если б оно не было потоплено в
потоках крови. В самом еврействе в течение всего XIII века ки¬
пела культурная борьба, бой между традицией и свободомысли¬
ем, между ортодоксами и маймонистами, последователями Май¬
монидовой религии Разума. Франция и Испания, два гегемони¬
ческих центра еврейства, охвачены этой столетней борьбой, ко¬
торая лишь в начале XIV века кончается победой ортодоксии.
Такой исход борьбы был неизбежен. В христианском государ¬
стве, превращенном в вооруженный лагерь для перманентной
войны с иноверцами и свободомыслящими, осажденный еврейс¬
кий лагерь не мог разоружиться, не мог снять с себя ту броню
номократии, ту дисциплину Закона, которая охраняла не
столько его религию, сколько его национальность. Именно в
эту эпоху вожди нации особенно напрягают свои усилия для
сохранения и расширения еврейской общинной автономии (ши¬
рокая организация автономных Aljama в Испании, общинные
конгрессы во Франции и Германии). Раввинизм строит все
выше «ограду вокруг Торы», все глубже завлекает народный ум
в свой темный лабиринт, откуда трудно выбраться на путь ши¬
рокой, вольной мысли. На помощь ему приходит «тайная наука»
каббалы, заслоняющая стан израильский облачным столбом мис¬
тицизма. Всеми способами духовной самозащиты еврейство го¬
товится к борьбе с враждебным миром накануне последней, са¬
мой страшной эпохи Средневековья, XIV и XV столетий.

8
ГЛАВА I
ФРАНЦУЗСКИЙ ЦЕНТР И АНГЛИЙСКАЯ КОЛОНИЯ
В XIII ВЕКЕ
§ 2. Внутренний крестовый поход и Латеранский собор
1215 года
Неорганизованная юдофобия XII века с ее массовыми
эксцессами крестоносцев сменилась в XIII веке юдофобией
организованной, планомерно проводимой под руководством ка¬
толической церкви. Эта перемена совершилась в тот момент, ког¬
да воинствующая церковь, раньше гнавшая массу крестоносцев
на Восток, стала призывать к внутреннему крестовому походу
против еретиков, размножившихся в Европе, особенно в Южной
Франции. Вдохновитель нового похода и будущей инквизиции,
папа Иннокентий III (1198-1216) был и творцом той политики, в
силу которой церковь стала систематически регулировать поло¬
жение евреев в христианском обществе в смысле выделения их в
особую касту отверженных.
Папа Иннокентий III постепенно, в своих посланиях к епис¬
копам и к разным государям Европы, устанавливал основы этой
новой антиеврейской политики. Уже в одном из первых актов
своего управления (1199), подтверждая известную буллу своих
предшественников о запрещении насилий против евреев, папа
предпосылает ей следующую оговорку: «Хотя превратная вера
(perfidia) иудеев достойна всяческого осуждения, тем не менее веру¬
ющие не должны чересчур притеснять их, ибо через них доказы¬
вается истинность нашей веры». Спустя десять лет юдофобское
настроение Иннокентия III усиливается, и он требует жестоких
репрессий против евреев. В послании к графу Невера, которого
папа упрекал за излишнее покровительство евреям (1208), гово¬
рится: «Евреи осуждены, подобно братоубийце Каину, скитаться
по земле как беглецы и бродяги, и лица их должны быть покрыты
стыдом. Христианские государи не должны им покровительство¬
вать ни в каком случае, а должны обречь их на рабство. Нехоро¬
шо поэтому поступают христианские правители, которые допуска¬
ют евреев в свои города и деревни и пользуются ими как ростов¬
щиками для извлечения денег из христиан. Они (правители) под¬
вергают аресту христиан за неплатеж долгов евреям, позволяют
евреям брать в залог замки и имения христиан, а что хуже всего —

9
допускают, чтобы церковь из-за этого (перехода земель в ев¬
рейское владение) теряла свою десятину». С такими же упреками
Иннокентий III обращается к французскому королю Филиппу-
Августу, который вернул изгнанных евреев в свои владения для
пополнения государственной казны (т. I, § 35). Папа возмущен
тем, что евреи владеют во Франции церковными землями,
заложенными у них или арендованными, и держат слуг-христиан
в своих домах. Его взволновало известие, что в одном городе
(Sens) они построили синагогу, крыша которой выше купола со¬
седней церкви, и молятся в ней так громко, что мешают церков¬
ному богослужению; не может он мириться и с тем, что в Страс¬
тную неделю евреи расхаживают по улицам, как бы в насмешку
над верующими в Распятого. Папа склонен даже верить молве о
том, что евреи тайно убивают христиан. Он требует от короля
суровых мер против евреев и еретиков во Франции (1205 г.).
Вражда к еврейству как значительной социальной и духов¬
ной силе росла в душе Иннокентия III по мере роста того
еретического движения внутри христианства, с которым он бо¬
ролся во все время своего управления церковью. На юге Фран¬
ции и в других местах еще в XII веке распространилась ересь
вальденцев, или «Лионских бедняков», требовавших возвращения
к чистой евангельской вере и отвергавших весь церковный строй
с римским папой во главе. К началу XIII века размножилась сек¬
та катаров, или альбигойцев (по имени провансальского го¬
рода Альби). Сектанты относились враждебно к испорченному
католическому духовенству, отрицали за ним право исповеди и
отпущения грехов, а многие шли дальше: отвергали все церков¬
ные таинства, культ Богородицы, икон и мощей святых. В учении
секты переплелись начала древнего гностицизма, манихейского дуа¬
лизма и демонизма; многие из катаров находили, что Ветхий Завет
был дан Сатаной-Иеговой, а Новый — настоящим Богом. С дру¬
гой стороны появилась, в связи с ересью вальденцев, и группа
иудействующих сектантов, под именем «странствующих», или «обре¬
занных» (Passagii Circumcisi), которые проповедовали необходимость
возвращения к Ветхому Завету. Число сектантов различных толков, в
особенности катаров, было так велико, что в начале XIII века
христианское население в некоторых местах Прованса и Лангедока
состояло почти сплошь из «еретиков». Главными гнездами ересей

10
были города Безьер, Каркассона, Альби, Тулуза и их округа, гу¬
сто населенные евреями. Это близкое соседство альбигойских ере¬
тиков и иудеев наводило на мысль о непосредственном влиянии
иудейства на некоторые разновидности ереси. Обстоятельства
сложились так, что правитель Южной Франции тулузский граф
Раймунд VI, самый могущественный вассал французского короля,
слыл одновременно покровителем и еретиков, и евреев. Альби¬
гойцев граф, вопреки требованиям епископов и папы, не пресле¬
довал, так как этим он восстановил бы против себя значитель¬
ную часть своих подданных. Свое покровительство евреям он
простирал до того, что назначал их в некоторых местах на дол¬
жности чиновников, вопреки соборным канонам. Все это внуши¬
ло папе Иннокентию решимость вести борьбу одновременно про¬
тив еретиков и евреев.
Истребительная война против еретиков и их покровителей
длилась с перерывами двадцать лет (1209-1229). Провозглашен¬
ный Иннокентием внутренний крестовый поход привлек на юг
Франции армию фанатиков и авантюристов под предводитель¬
ством епископов, монахов и таких жадных сеньоров, как Симон
де-Монфор, которые за участие в священной войне искали себе
награды в виде конфискованных у еретиков земель. Произошла
страшная резня в Безьере (июль 1209): семь тысяч мужчин, жен¬
щин и детей было убито в церкви св. Магдалины, где несчаст¬
ные искали убежища. Всего погибло во время этого похода
около двадцати тысяч человек. Убивали без разбора и ерети¬
ков, и тех правоверных католиков, которые отказывались вы¬
дать своих сограждан-сектантов. Крылатое слово папского ле¬
гата Арнольда, вождя фанатиков: «бейте всех, а Бог на небе
уж отберет своих!» — было законом для воинов церкви. Мог¬
ли ли при этом щадить евреев? Лаконическое известие еврейс¬
кого летописца гласит: «В год печали 4969-й (1209 г. хр. эры)
вышли на войну мерзкие люди из Франции и в день 19-го
Ава учинили там большую резню: было убито неевреев 20 000, а
евреев 200; многие взяты в плен»*. Тот же летописец сообщает,
* Хроника «Шевет Иегуда», стр. 113 (изд. Винера), в цитате из старой
хроники Сонцоло. Название города не указано, но дата точно подходит к
Безьеру. В хронике «Иохассин» (изд. Филипповского, стр. 210) прямо на¬
зван Безьер как место катастрофы 4969 года. Тут год отмечен полностью по
еврейской эре, между тем как в «Шевет Иегуда» он обозначен сокращенно:
169 (т.е. 4800+169-1209 по хр. эре). Ср. также Graetz, Bd. VI, Note I ad 7.

11
что в 1217 г. жена истребителя еретиков Симона Монфора веле¬
ла арестовать в Тулузе всех евреев с женами и детьми и потре¬
бовала, чтобы они «заменили живого Бога мертвым», т. е. при¬
няли крещение. Из малолетних детей многие были розданы
священникам и окрещены, взрослые от крещения отказались и
готовились к смерти; но по приказу самого Монфора, который
надеялся извлечь из живых евреев больше доходов, чем из мер¬
твых, арестованных отпустили и возвратили им конфискован¬
ное имущество; однако окрещенных детей не вернули родите¬
лям, «ибо так повелел кардинал» (Бертран).
Католическое духовенство свирепствовало в Провансе во
время этой «священной войны». Оно воскресило соборное
законодательство времени Меровингов, направленное к униже¬
нию «врагов Христовых». Авиньонский собор 1209 года постано¬
вил обязать клятвой всех графов, кастелянов и горожан, чтобы
они изгоняли еретиков, удаляли евреев от всех должностей и не
позволяли им держать христианских слуг, открыто работать в
христианские праздники и даже есть мясо в христианские пост¬
ные дни (до последнего курьеза додумался провинциальный со¬
бор впервые). Съезд светских и духовных сановников в Памье
(Pamiers, 1212) постановил не назначать на общественные долж¬
ности еретиков, даже раскаявшихся, и евреев. Но венцом церков¬
ного законодательства являются постановления вселенского собо¬
ра 1215 года, так называемого «четвертого Латеранского собо¬
ра», выработавшего новую конституцию для евреев в христианс¬
ких странах.
Этот большой собор, состоявшийся под руководством
папы Иннокентия III в Латеранской церкви в Риме, зани¬
мался вопросами об искоренении ереси катаров и наказа¬
нии их покровителя Раймунда VI, об улучшении нравов ду¬
ховенства и об укреплении расшатанных устоев церкви. Ев¬
рейский вопрос рассматривался как нечто столь тесно связан¬
ное с этой основной задачей, что ему посвящены были пять из
семидесяти принятых собором канонов. Этой церковной «кано¬
надой» надеялись разрушить твердыню иудейства, выросшую
среди христианского общества. Бомбардировке прежде всего под¬
верглась экономическая позиция — кредитная деятельность евре¬
ев. Один канон гласил: «Чем больше христиане в силу своей ре¬

12
лигии воздерживаются от взимания роста при ссуде денег*, тем
больше предаются этим делам неверные евреи, которые в корот¬
кое время поглощают достояние христианское. Желая защитить
христиан от угнетения со стороны евреев, мы соборным решением
постановляем: если под каким-либо предлогом евреи вымогают у
христиан тяжкие и неумеренные проценты, то им запрещается вести
дела с христианами впредь до освобождения последних от непо¬
сильного бремени». Церковная власть должна следить за этим, свет¬
ская должна поддерживать ее. Далее духовенство уже говорит pro
domo sua: «Евреев следует принуждать к возмещению церквам деся¬
тинного налога и обязательных приношений, которые получались
от христианских владельцев домов и прочих имений до перехода
(недвижимости) в руки евреев, дабы церковь не терпела имуще¬
ственного ущерба». Таким образом была узаконена обязанность ев¬
реев платить везде десятину в пользу церкви, к чему раньше при¬
нуждали их лишь в некоторых местах.
Но главное нововведение 4-го Латеранского собора заклю¬
чалось в том пункте его антиеврейских канонов, которым для
евреев устанавливалась особая форма одежды для отличия их
от христиан. Какими-то путями дошло до вождей церкви ста¬
рое изобретение фанатических мусульманских халифов, кото¬
рые клеймили отличительными знаками и евреев, и христиан.
Воинствующий папа Иннокентий III увлекся примером багдад¬
ского халифа Мутавакиля и египетского Хакима и нашел целе¬
сообразным метить особым знаком евреев и мусульман в хри¬
стианских странах. Обе эти группы иноверцев были соединены
в новом каноне, формулированном в следующих выражениях:
«В некоторых областях иудеи и сарацины отличаются от хри¬
стиан особой одеждой, но в других усиливается такое смешение,
что их (иноверцев) нельзя распознать ни по какому признаку. От¬
сюда проистекает то, что по ошибке христиане имеют сношения с
иудейскими и сарацинскими женщинами, а иудеи и сарацины — с
христианскими. Чтобы впредь такие преступные сношения не оп¬
равдывались тем, что люди были введены в заблуждение, мы по¬
становляем, чтобы таковые лица обоего пола (из иноверцев) во
всех христианских землях всегда отличались в публичных местах
* Третий Латеранский собор 1179 года запретил, как известно, такие
сделки христианам, которых, однако, и после того религия не удерживала
от ссудных операций (итальянские «ломбарды» и банки).

13
особым свойством одежды (qualitate habitus) от прочего на¬
селения, тем более что даже по Моисееву закону это самое им
(евреям) предписывается».
Папе Иннокентию III один смелый римлянин сказал: «Ты
говоришь божественные слова и творишь дьявольские дела». Та¬
кое дьявольское дело было скрыто под этими словами соборного
решения, принятого по внушению папы. В нарочито смягченных
объяснениях нового акта старались замаскировать его жестокую
сущность. Как неверно объяснение, будто Моисеев закон устано¬
вил для евреев особую одежду, так явно выдуман и другой мо¬
тив: предупреждение сожительства между евреями и христианами
разных полов «по ошибке» (per errorem). Смешанные браки не
допускались законом с обеих сторон, а для незаконного сожи¬
тельства отличие одежды не могло бы служить препятствием. На
самом деле намерения изобретателей наружного отличия шли го¬
раздо дальше: им хотелось вообще обособить евреев в отдельную
касту париев и клеймить их как людей, стоящих вне гражданско¬
го общества. Встречая такого клейменого человека, всякий ревно¬
стный христианин мог либо сторониться его, либо подойти с це¬
лью обидеть. Да и на самого еврея такой Каинов знак должен
был действовать удручающе, усиливая в нем сознание своей
отверженности. Собор 1215 г. установил принцип наружного
отличия для иноверцев лишь в общей форме, а способы его
применения предоставил будущему законодательству, которое
найдет здесь обширное поле для упражнения в издевательстве
над евреями. Будут изобретены и «желтый кружок» на верхней
одежде, и шапки с рогами, и всякие иные Каиновы знаки для
народа, обреченного скитаться по свету.
Кроме того, собор возобновил ряд старых канонов, сопровож¬
дая их более выразительной мотивировкой. В траурные дни Страст¬
ной недели евреям нельзя показываться на улице, «ибо многие из
них в такие дни не стесняются гулять разряженными (вероятно, по
случаю обычного совпадения еврейской Пасхи с христианской пред-
пасхальной неделей) и смеются над христианами, несущими траур¬
ные знаки в память святейших страданий (Христа)». Нарушители
этого постановления должны строго наказываться, «дабы они не
осмеливались хулить распятого за нас». Далее, ссылаясь на решения
толедских соборов вестготской эпохи, Латеранский собор запреща¬
ет назначение евреев на общественные должности; христианин,

14
предоставивший такую должность еврею, подлежит церковному
суду, а еврей «с позором» должен быть устранен, с запрещением
иметь деловые сношения с христианами до тех пор, пока он не
отдаст приобретенные на должности деньги в пользу бедных хри¬
стиан по усмотрению местного епископа. Характерно по стилю
следующее решение Собора: «Некоторые (евреи), добровольно
прошедшие через купель святого крещения, как мы слышали, не
совсем еще совлекли с себя ветхого человека; придерживаясь ос¬
татков прежней обрядности своей, они таким смешением портят
красу христианской религии. Поэтому постановляем, чтобы пре¬
латы церквей всячески препятствовали им соблюдать прежние
обряды, дабы те, кого добрая воля привела к христианской рели¬
гии, удерживались в ней силой спасительного принуждения»
(salutiferae coactionis). Речь, вероятно, шла о евреях, принявших
крещение под угрозой смерти во время погромов, сопровождав¬
ших поход против альбигойцев. Применение к таким апостатам
«спасительного принуждения» предвещало уже режим инквизи¬
ции и будущих аутодафе. Последним актом Собора было одобре¬
ние папского декрета о новом крестовом походе на Восток, впос¬
ледствии неудавшемся. Собор распорядился, чтобы участники по¬
хода были освобождены от уплаты процентов по займам и полу¬
чили отсрочку в уплате самого капитала, причем евреев-кредито¬
ров следует принуждать к уступчивости, а непокорным запретить
деловые сношения с христианами.
Евреи Южной Франции волновались еще перед созывом
Собора, будучи осведомлены о намерениях папы Иннокентия.
Летописец отмечает, что в 1215 году делегаты еврейских общин
из округов Нарбонны и Марселя собрались в Сен-Жилле (Saint
Gilles) и обсуждали вопрос, «кому идти в Рим, чтобы расстро¬
ить замысел папы в день собрания всех епископов». Поехала ли
такая депутация, неизвестно; во всяком случае предотвратить
опасность не удалось, и тот же летописец сообщает о введении
определенного отличительного знака в следующем 1216 году:
«В 4976 году злодейская власть приказала, чтобы все наши со¬
племенники, начиная с 12-летнего возраста, отмечали себя осо¬
бым знаком: мужчины — на шляпах, а женщины — на чепцах.
И еще обременили их, обязав каждого домовладельца да¬
вать местному священнику шесть «пешутов» ежегодно ко
времени христианского праздника. В том самом году внезапно

15
умер папа, говоривший дурное о нашем народе»*. Действи¬
тельно, вдохновитель соборной конституции 1215 года Иннокен¬
тий III умер в следующем году. Посеянное им злое семя давало
всходы: южно-французские соборы епископов подтверждали для
своих епархий упомянутые римские каноны, указывая способы
проведения их в жизни. Областной собор 1227 г. в Нарбонне оп¬
ределил, чтобы евреи носили круглый знак (signum rotae) в виде
круглого куска материи, прикрепленного к верхней одежде на
груди; каждая еврейская семья должна ежегодно к Пасхе уплачи¬
вать священнику данного прихода церковную подать в размере
шести динариев (deniers, «пешутим» в еврейской летописи). Пред¬
писание о еврейской одежде или особом знаке и другие декреты
Латеранского собора были повторены затем на соборах в Руане
(1231), Нойоне (1233), Арле (1234 и 1236) и Безьере (1246). Безьер¬
ский собор присовокупил еще одно запрещение: христианам
нельзя лечиться у еврейских врачей.
В Южной Франции евреи энергично боролись против
применения позорного закона. В летописи** сохранились смут¬
ные сведения о том, как один ренегат из Монпелье, желая мстить
прежним единоверцам, добился в Риме распоряжения, обязывав¬
шего евреев носить на одежде «печать» (клеймо) из красной или
желтой ткани, но депутация от еврейских общин Авиньона и
Тараскона отправилась к французскому королю и вернулась с
радостной вестью, что исполнение папского распоряжения от¬
срочено. Вскоре, однако, говорит летописец, «на наших сопле¬
менников легла тяжелая рука следователей», т.е. деятелей инкви¬
зиции, учрежденной тогда в Южной Франции; «они произво¬
дили розыски во всем Провансе и вымогали большие деньги.
Тогда многие именитые люди в Марселе и Авиньоне стали
выходить с отличительными знаками на одежде, причем осо¬
бенно страдали евреи Авиньона». По словам автора хроники,
нашивка на одежде состояла из кружка желтой материи шириной
в четыре пальца, с куском черного сукна в середине в форме сер¬
па луны. Эти сведения относятся, по-видимому, к царствованию
Людовика Святого, когда ренегаты причиняли немало зла сво¬
им соплеменникам. Папы Григорий IX и Иннокентий IV в то
время напоминали светским правителям, чтобы они заставляли
* См. «Шевет Иегуда», с. 114-115 (изд. Винера)
** Там же (из старой хроники Сонцоло).

16
евреев носить отличительный знак. Иннокентий IV жаловался в
1248 г., что в некоторых местах евреи носят круглые широкополые
шляпы наподобие священнических, так что христианское население
по ошибке оказывает им иногда «неподобающее почтение». Отме¬
чая этот курьез, папа требует, чтобы евреи носили одежду, ко¬
торая отличала бы их «не только от клириков, но и от мирян».
Религиозная война на юге Франции оставила по себе тяже¬
лое наследие в виде двух организаций: доминиканского ордена и
трибунала «святой инквизиции». Участник этой войны, миссио¬
нер католицизма среди еретиков, суровый испанский монах До¬
миник основал в 1215 г. свой орден «братьев-проповедников»
при содействии Иннокентия III. Первоначальная цель этого мо¬
нашеского ордена состояла в проповедовании католического уче¬
ния мирянам и обращении колеблющихся на путь веры, но впос¬
ледствии доминиканцы переходили от слова к делу и стали при¬
нимать самое деятельное участие в преследовании еретиков, а
попутно и иноверцев. За короткое время орден доминиканцев и
возникший тогда же орден францисканцев, или «нищенствующих
братьев» (миноритов), достигли огромного влияния во Франции,
Испании и других странах. Многие монастыри, школы и различ¬
ные общественные учреждения находились в их ведении. Цент¬
ром доминиканцев был Якобитский монастырь в Париже, вслед¬
ствие чего в еврейских книгах члены ордена часто называются
«якобитами»; они также прочно утвердились в Парижском уни¬
верситете, главной фабрике католических богословов. Монахи-
доминиканцы являлись зачинщиками и участниками религиозных
диспутов, в которые часто вовлекали и евреев. Они усердно выс¬
леживали еретиков, свободомыслящих, иудействующих и их «со¬
вратителей» из евреев. Они вполне заслужили титул «сторожевых
псов» церкви, данный им на основании пародированного тол¬
кования имени ордена (Domini-canes, псы Господни). Их участие
было особенно заметно в деятельности церковной инквизиции.
Духовный суд инквизиции, поддерживаемый папой Григорием
IX, развил широкую деятельность во второй четверти XIII века,
в царствование Людовика Святого. Папы и епископы назначали
в разных местах следователей (inquisitores) из монахов, преиму¬
щественно доминиканцев и францисканцев, для обнаружения ос¬
татков альбигойских еретиков и вообще для расследования вся¬
ких случаев уклонения от правоверия. Следствие тайное, доп¬

17
рос под пыткой, приговор по усмотрению судьи-фанатика, пере¬
дача осужденного в руки светской власти (brachium saeculare) для
совершения казни путем сожжения на костре — все эти приемы
инквизиционного суда, впоследствии высоко усовершенствован¬
ные в Испании, употреблялись уже в описываемую эпоху во
Франции. Церковь только разыскивала и судила нераскаянных
грешников, но, «гнушаясь кровью» («Ecclesia abhorret a sanguine»),
поручала исполнение своего приговора мирянам. В течение XIII
века папская и епископская инквизиция, руководимая монахами
доминиканского и францисканского орденов, творила ужасы сна¬
чала на юге, а затем во всех других областях Франции. Предназ¬
наченный первоначально для еретиков-христиан, кровавый три¬
бунал постепенно втягивал в свои сети и евреев. Воинствующая
церковь устраивала костры и для неугодных ей еврейских книг, и
порой — для самих евреев, попадавшихся в расставленные мона¬
хами сети ритуальных процессов.
§ 3. Королевские и феодальные евреи при Людовике
Святом
Религиозная война на юге Франции привела к более тесному
сближению юга с севером. Прованс и Лангедок, раньше почти
независимые под управлением графов Раймундов и разных ви¬
контов, подпали постепенно под власть французских королей.
Филипп-Август и его сын Людовик VIII участвовали в альбигой¬
ской войне, и династии Капетингов впоследствии достались пло¬
ды завоеваний Симона Монфора. Но, усмирив еретический юг с
благословения Иннокентия III, расчетливый Филипп-Август
(1181-1223) вовсе не думал поощрять во Франции политику цер¬
кви, направленную к разорению евреев. С 1198 года, когда этот
король вынужден был вернуть евреев в свои северные владения
после временного их изгнания (том I, § 35), он очень бережно
относился к ним как к дорогому финансовому аппарату, по¬
средством которого можно было добывать деньги. Он регули¬
рует кредитные операции евреев, охраняя интересы кредиторов
и свои собственные: ведь король был участником в прибыли,
поступавшей в его казну в виде высоких податей. В 1204 году
он запрещает духовенству отлучать от церкви тех христиан,
которые поддерживают коммерческие сношения с еврейскими
финансистами или служат у них, — мера, прямо противополож¬
ная тем репрессиям, которые рекомендовались в пастырских по¬

18
сланиях папы Иннокентия III и вскоре были подтверждены Лате¬
ранским собором. Нет сведений, чтобы Филипп проводил в
жизнь какое-либо из постановлений этого собора. Спустя три
года после провозглашения соборных канонов он издает в допол¬
ненном виде регламент еврейской денежной торговли, установ¬
ленный им раньше, по соглашению с некоторыми своими васса¬
лами (статут 1206 года, дополненный в 1218-м). По этому регла¬
менту евреи вправе брать по ссудам не более 43 процентов годо¬
вых; всякие письменные торговые договоры и долговые обяза¬
тельства составляются официальным писцом и скрепляются печа¬
тью, хранящейся у двух почетных граждан, без чего сделка недей¬
ствительна. Все это доставляло королю немалый доход. В 1202 г.
этот доход («produit des Juifs») составлял 1200 ливров, а в 1217 г.
возрос до 7550 ливров. Феодальные бароны и крупные помещи¬
ки-сеньоры (Seigneurs) подражали королю и старались извлечь
побольше доходов из еврейского населения в своих владениях.
Отсюда территориальные споры между королем и феодалами или
сеньорами из-за права владеть евреями, переходящими с места на
место; эти споры улаживались путем соглашений и взаимных
обязательств выдавать друг другу переселенцев (том I, § 35). Фи¬
липп-Август вынужден был, например, выдать графине провин¬
ции Шампань ее данника, богатого еврея Кресселена, поселивше¬
гося на королевской земле (1203), а затем подтверждено было
соглашение о взаимной выдаче таких «беглых» вообще (1210).
Такие же договоры заключались различными сеньорами между
собой. Титул «королевский еврей» («judaeus regis», «juif du roi») c
тех пор часто фигурирует в актах, для отличия от еврея-поддан¬
ного какого-либо сеньора из графов или баронов.
Преемник Филиппа, набожный Людовик VIII (1223-1226),
который, еще будучи принцем, жестоко расправлялся с ерети¬
ками на юге, пытался повернуть на путь репрессий и по отно¬
шению к евреям. Он аннулировал все причитавшиеся евреям
долги, которым минула пятилетняя давность, и освободил дол¬
жников от уплаты процентов по новым займам; капитал по
новым займам подлежал погашению в течение трех лет через
тех, «кому евреи подчинены», конечно, с вычетом комиссион¬
ного вознаграждения в пользу короля или баронов. Одновре¬
менно был возобновлен договор с баронами о взаимной выда¬
че еврейских переселенцев. На путь решительной репрессивной
политики в церковном духе вступил король Людовик IX

19
Святой (1226-1270), оставивший по себе печальную память в ев¬
рейской истории.
В этом короле церковь нашла свой идеал монарха, покорно¬
го слуги пап. Его дед, Филипп-Август, то гнал евреев, то
покровительствовал им, в зависимости от своих материальных
выгод; Людовик же, не дорожа земными благами, всегда был
расположен угнетать евреев во славу христианства. Рыцарь церк¬
ви, он видел свое призвание в преследовании еретиков и иновер¬
цев; крестовые походы, внешние и внутренние, были идеалом его
жизни. Незлобивый по натуре, он, однако, не знал пощады, ког¬
да дело касалось веры. Он мечтал об обращении евреев в хрис¬
тианство и создал особый фонд для поддержки новообращенных.
Больше всего боялся он влияния иудейства на христиан и поэто¬
му советовал мирянам не рассуждать с евреями о делах веры.
Друг Людовика и летописец его царствования Жоенвиль расска¬
зывает о таком случае. В Клюнийском монастыре шел однажды
диспут о вере между евреями и монахами. Гостивший в монасты¬
ре рыцарь спросил участвовавшего в диспуте раввина: верит ли
он, что Дева Мария была матерью Бога? Раввин ответил: нет.
«Тогда, — воскликнул рыцарь, — вы совершаете безумство, явля¬
ясь в дом Святой Девы, в которую вы не верите и которую нена¬
видите», и тут же ударил раввина палкой по голове. Евреи уда¬
лились, унося с собою раненого раввина. Узнав об этом побед¬
ном для христианства окончании диспута, король сказал: «Пусть
спорят с евреями только добрые священники, мирянин же, слыша
хулу на веру христианскую, должен защищать ее мечом, вонзая
его в тело богохульника насколько влезет». Со своей стороны
коронованный крестоносец пускал в ход меч закона для пораже¬
ния еврейства как внушительной социально-экономической силы
во Франции, но ему пришлось при этом бороться с общим хо¬
зяйственным укладом страны, и тут могущественный монарх ока¬
зался бессильным.
В статуте, выработанном в Мелене (Melun) на совещании госу¬
дарственных чинов (1230), было объявлено, что король, «ради спа¬
сения своей души, для прославления памяти своего отца и пред¬
шественников», решил вместе с баронами впредь не дозволять ев¬
реям отдавать деньги в рост под письменные обязательства и взы¬
скивать их судом. Тут же Людовик и его феодалы завершили дело
прикрепления евреев к их владельцам, установив, что ни король, ни

20
бароны не вправе держать на своей территории «чужих евреев»,
подданных другого владельца, и всякий королевский чиновник
или граф, который обнаружит в чужой вотчине «своего еврея»
(«judaeum suum»), может его задержать как своего раба («tamquam
proprium servum suum»). Таким образом крайне затруднялось пе¬
редвижение евреев из королевских земель в феодальные и обрат¬
но, а также из одной феодальной области в другую. Житейская
необходимость разбивала все эти рогатки. Нуждавшиеся в креди¬
те брали деньги взаймы у евреев не под запретные письменные
обязательства, а под верный залог, обеспечивавший и капитал, и
проценты. Все эти распоряжения вносили расстройство в торго¬
вый оборот и содействовали только размножению ростовщиков-
христиан, которые, не смущаясь церковным запретом, отдавали
деньги в рост рыцарям и торговцам. Готовясь к крестовому по¬
ходу на Восток в 1247 году, король задумал перед отъездом со¬
вершить богоугодное дело: изгнать евреев из своих владений и
конфисковать их имущество, но благочестивое желание короля не
могло осуществиться вполне: были конфискованы только имения
некоторых евреев. По возвращении из шестилетнего бедственно¬
го похода король опять принялся за евреев. Его религиозная со¬
весть была неспокойна: ведь королевская казна получает пошли¬
ну со всех торговых сделок и кредитных операций евреев, а сле¬
довательно, он, христианнейший король, участвует в ростовщиче¬
стве — вывод совершенно верный. И вот Людовик издает декреты
(1257-1258), чтобы всем христианским должникам или их наслед¬
никам были возвращены уже взысканные по займам проценты.
Были назначены особые комиссары, которым поручалось рас¬
сматривать повсеместно такие долговые обязательства и удовлет¬
ворять претензии должников.
Как реагировали евреи на все эти эксперименты благочестиво¬
го короля, можно видеть из сохранившейся речи тогдашнего равви¬
на, по всей вероятности апокрифической, но верно отражающей
тогдашнее настроение французских евреев. Рассказывают, что в ок¬
руге Нарбонны один из королевских декретов о частичном анну¬
лировании еврейских займов вызвал большое волнение. В Нарбон¬
не состоялось собрание представителей еврейских общин для обсуж¬
дения создавшегося положения. В собрании присутствовал и мест¬
ный губернатор, по-видимому также недовольный вмешательством

21
короля в дела автономной провинции. Здесь выступил с речью
нарбоннский раввин Меир бен-Симон, известный апологет и
полемист*. Оратор говорил о привилегиях, которые давались ев¬
реям предшествующими французскими королями со времени Кар¬
ла Великого, и при этом напомнил об услугах, некогда оказан¬
ных евреями Карлу в войне за Нарбонну с арабами. Ныне же,
продолжал раввин, евреи поставлены в тяжелое положение
несправедливыми мерами короля Людовика. Евреям запреща¬
ют переселяться из земли одного сеньора в землю другого, но
что же делать тем, которые не находят средств пропитания в ме¬
сте своего жительства? При переезде из одного города в другой
от них требуют уплаты особой пошлины у городских ворот.
Король приказал губернаторам не оказывать евреям поддерж¬
ки при взыскании долгов у христиан, между тем как евреев
обязывают платить то, что они должны христианам. Евреям
запрещают отдавать деньги взаймы на проценты или «с при¬
былью», не делая различия между чрезмерным «ростом»
(usurae) и законной прибылью с капитала, которая не запреще¬
на ни Библией, ни законами христианских императоров. А
между тем без этих финансовых операций не могут жить ни ев¬
реи, не имеющие доступа к другим профессиям, ни христиане,
от сеньора до крестьянина, которые часто вынуждены прибе¬
гать к займам. Сколько раз евреи-финансисты выручали в
трудных случаях королей, сколько побед было одержано арми¬
ями, снаряженными на еврейские деньги!..
Красноречивые доводы раввина едва ли дошли до Людови¬
ка Святого, да и трудно было подействовать такими доводами на
короля, который гораздо больше интересовался состоянием церк¬
вей в Святой Земле, чем благосостоянием Франции. Ведь даже
борьба Людовика с денежной торговлей в обычных тогда формах кре¬
дита вытекала не из экономических мотивов, а из церковно-каноничес¬
ких требований. Мы увидим дальше, как он вторгался в религиозную
жизнь евреев и поручал инквизиции сжигать их священные книги.
Под конец своей жизни король все больше склонялся к непосред¬
* Речь эта сохранилась в сочинении р. Меира, под именем «Milchemet
mizwa», содержащем диалог между евреем и христианином и другие
богословские рассуждения. Она воспроизведена по манускрипту Пармс¬
кой библиотеки в труде Ренана и Нейбауэра «Les rabbins français». См.
Библиографию к настоящему §.

22
ственным религиозным преследованиям. В 1269 г. он приказал
своим чиновникам на юге заставлять евреев слушать проповеди
известного миссионера, доминиканца Павла Христиани из Мон¬
пелье, который разъезжал по городам и вызывал евреев на дис¬
пут, причем их обязывали предъявлять миссионеру для проверки
свои религиозные книги. В том же году король заметил, что пло¬
хо исполняется заповедь Латеранского собора об отличии в
одежде для евреев, и повелел следить, чтобы они везде носили на
верхней одежде особый знак в виде кружка из цветной материи.
В то время когда Людовик Святой терзал евреев в Северной
Франции, его брат, граф Альфонс де Пуатье, угнетал их в Ланге¬
доке, особенно в округе Тулузы, который достался ему в удел
после прежних либеральных графов Раймундов. В отличие от
брата, Альфонс руководствовался более земными расчетами, чем
небесными. Стремление обогатиться за счет евреев побуждало его
к грубейшим насилиям. Он часто отдавал приказы о выселении
евреев из разных городов в своих владениях и отменял приказы,
когда обреченные на изгнание вносили ему большой выкуп. В
1268 г. Альфонс повелел арестовать всех состоятельных евреев в
своих владениях и конфисковать их имущество. Узников держа¬
ли до тех пор, пока они не дали точных сведений о состоянии
своих финансов. После долгих переговоров их выпустили на
свободу за выкуп в двадцать тысяч ливров, который обязались
внести еврейские общины Тулузы и других городов. В следую¬
щем году граф Альфонс, в угоду христианскому духовенству,
подтвердил для Лангедока приказ своего брата о ношении «ев¬
рейского знака», но потом давал возможность богатым людям
откупаться деньгами от этого клеймения. Выходило и благочес¬
тиво, и прибыльно. Когда графа постигла тяжелая болезнь глаз,
он обратился за помощью к еврею-врачу Ибрагиму, прославлен¬
ному окулисту, хотя духовенство в своих соборах запрещало доб¬
рым христианам пользоваться услугами еврейских врачей. В луч¬
шем положении находились евреи, жившие в феодальных владе¬
ниях в тех областях Франции, которые еще не подпали под тяже¬
лую руку Капетингов. Заинтересованные в получении «еврейских
доходов» в виде подушных податей и торговых пошлин, фео¬
дальные графы и епископы охотно принимали гонимых евреев из
королевских городов. На юге шла постоянная эмиграция евреев из
Тулузы, Нима и других городов, управляемых королевским братом

23
Альфонсом, в Нарбонну, где существовали две еврейские общи¬
ны: одна — в принадлежавшем виконту квартале, а другая — в
епископском квартале. Королевские чиновники, встревоженные
уходом обоих данников, разыскивали их в новых местах житель¬
ства и требовали уплаты подушной подати как от «королевских
евреев»; виконт и епископ оспаривали эти требования, считая пе¬
реселенцев своими данниками. С другой стороны, каждый из вла¬
дельцев Нарбонны, светский и духовный, старался разными льго¬
тами привлечь евреев в свой район, под свою юрисдикцию. Об¬
щина в большом еврейском квартале (Grandes Juiveries) жила сво¬
бодно под покровительством либеральных виконтов. Общиной
управляли выборные старшины, или «консулы», из ее среды, ко¬
торые в делах, касающихся внешнего благоустройства еврейского
квартала, подчинялись городским консулам, или магистрату, но
во внутренних делах были автономны. Во главе общины стоял
«наси» из сановного рода Калонимосов (том I, §§ 35 и 39), извес¬
тный в народе под громким именем «roi juif» (еврейский король).
Его подворье (cortada) — ряд высоких зданий красивой архитек¬
туры — находилось в центре «Grandes Juiveries». Меньшая общи¬
на устроилась в другой части города, на епископской земле. Нар-
боннский епископ получал с нее все подати, а взамен оказывал
ей покровительство против всякого рода притеснений, в том чис¬
ле и стеснительных церковных канонов. Здесь не исполнялись не
только предписания Латеранского собора относительно еврейс¬
кой одежды, но и решения самого Нарбоннского собора 1227
года, который подтвердил римские каноны и определил форму
«еврейского знака». Сам архиепископ Петр III, который предсе¬
дательствовал в этом соборе, не думал серьезно проводить в
жизнь его унизительные для евреев решения, ибо опасался, что
тогда его данники переселятся в другую часть города, находив¬
шуюся под юрисдикцией либерального виконта. Каноники мест¬
ных церквей нередко упрекали архиепископов за нарушение цер¬
ковных правил, но те продолжали свою двойственную политику:
в соборах духовенство подтверждало разные запреты, на¬
правленные против кредитных операций евреев (напр., в Монпелье
в 1258 г.), а у себя в метрополии не ставили этой денежной тор¬
говле никаких препятствий, от которых пострадали бы их личные
интересы и местная торговля вообще. Желая привлечь переселенцев,
нарбоннский архиепископ Петр IV даровал евреям новую хартию

24
вольностей (1284 г.). Выговорив в свою пользу основную по¬
дать с каждого «очага» или дыма (feu), архиепископ гарантиро¬
вал евреям-заимодавцам судебную поддержку в их справедливых
претензиях к должникам и право распоряжаться залогами, при¬
чем запрещалось только брать в залог церковные вещи; он обя¬
зался отпускать всякого арестованного по гражданскому делу ев¬
рея накануне субботы и праздника, с тем чтобы тот после празд¬
ника сам возвращался в арестный дом. Духовный князь таким
образом явно соперничал со светским своим соседом, виконтом
Нарбонны, издавшим раньше свою хартию вольностей для евре¬
ев. Между этими соседями нередко происходили споры из-за
юрисдикции над евреями двух общин Нарбонны, перемещавши¬
мися из одного квартала в другой, — споры, которые улажива¬
лись письменными договорами между обоими соперниками.
Евреи, конечно, только выигрывали от такого соперничества
их покровителей.
Благодаря этому покровительству часто предупреждались
массовые нападения на евреев во владениях феодалов. В 1236
году какой-то еврей в Нарбонне, во время ссоры с христианс¬
ким мальчиком-рыбаком, ударил его по голове деревянным сосу¬
дом и тяжело ранил. Приглашенный к раненому врач-христианин
не мог или не хотел лечить его, и мальчик умер. Тотчас в городе
начались волнения. Толпа, созванная церковным колоколом, бро¬
силась на еврейские дома, стала ломать двери, бить обитателей и
грабить имущество. Тем временем члены городского совета, кон¬
сулы, подошли к дворцу виконта Эмери IV, требуя возмездия за
убитого христианина. Но виконт, свободный от диких суеверий и
видевший в убийстве рыбака только несчастную случайность,
поспешил на помощь евреям. Он двинул военный отряд против
громил, отогнал их от еврейских домов, а награбленное имуще¬
ство вернул владельцам. Община избавилась от великой опасно¬
сти, и по этому поводу был установлен местный праздник еже¬
годно в годовщину происшествия, 21 Адара (март), в неделю
Пурима («Нарбоннский Пурим»).
Местные власти были, однако, бессильны против нападений
отрядов крестоносцев, которые при Людовике IX неоднократно
набирались во Франции для похода на Восток. Часто случалось,
что задуманный далекий поход отменялся или откладывался, и
собравшиеся отряды, прежде чем возвращаться домой, считали своим
долгом расправляться с евреями. Летом того же 1286 года буйные

25
шайки крестоносцев громили и убивали в Бордо, Анжу, Пуату и
соседних городах. Немногие евреи спаслись притворным креще¬
нием, большинство же приняло мученическую смерть; иные сами
убивали себя, по примеру рейнских мучеников первого крестово¬
го похода. Около 30 человек было убито и ранено в то ужасное
лето*. Даже папа Григорий IX был тронут «слезной просьбою
проживающих во Франции евреев» о защите их от носителей кре¬
ста. В послании к епископам Бордо и других разгромленных го¬
родов он напомнил, что в программу борьбы с иудейством не
входит ни истребление, ни насильственное крещение его последо¬
вателей, которые ныне находятся «в новом египетском рабстве»
(«sub nova egyptiaca servitute») — признание весьма ценное в ус¬
тах главы христианской церкви.
§ 4. Религиозные диспуты и сожжение Талмуда; жертвы
инквизиции
Век глубокого религиозного брожения и смелых ересей в хри¬
стианстве развил в обществе необычайную склонность к религиоз¬
ным диспутам. Ересь вальденцев и альбигойцев, отвергавшая наи¬
более претившие евреям догматы христианства, отчасти была свя¬
зана с теми страстными спорами, которые издавна велись между ев¬
реями и христианами. Во второй половине XII века, время наи¬
большего развития ересей в Южной Франции, эти диспуты стали
обычным явлением в обществе и литературе. К ним готовились с
обеих сторон: католические богословы писали полемические трак¬
таты как руководства для христиан при спорах с евреями**, а рав¬
вины сочиняли такие же пособия для опровержения догматов хри¬
стианства и его неправильных толкований Библии. В это время жив¬
шие в Провансе грамматики и комментаторы Иосиф и Давид Ким¬
хи (том I, § 47) писали свои антихристианские апологии. В преди¬
словии к своей «Книге Завета» («Sefer habrit») Иосиф Кимхи гово¬
* Эта катастрофа отмечена только в короткой записи еврейской хро¬
ники «Шевет Иегуда» (в приложении, с неправильной датой: 1219 г.), но
яснее о ней говорится в послании папы Григория, начинающемся словами:
«Lacrimabilem Judaeorum recepimus quaestionem». См. Библиографию.
** Большей частью эти книги писались в форме диалогов между
христианином и евреем. Популярны были книги монаха Рупперта «Annulus
seu Dialogus christiani et judaei de fidei sacramentis» и Петра из Блуа «Liber
contra perfidiam judaeorum». В XIII веке такие полемические руководства
писались иногда и на народном французском языке («De la disputaison et de
la Sainte église»).

26
рит, что он писал ее по настоянию своих учеников как пособие
для диспутирующих с иноверцами и крещеными евреями, кото¬
рые извращают смысл Св. Писания символическими толкования¬
ми в христианском духе.
Этот маленький трактат изложен в виде диалога между хри¬
стианином и евреем («min u’maamin») о догматах Троицы и
Богородицы, об искуплении первородного греха Христом и его
мессианской роли. С богословской почвы спор иногда переносит¬
ся на бытовую и социальную. Еврей в диалоге доказывает, что в
нравственном отношении евреи стоят выше христиан. Заповеди
«не убий», «не прелюбодействуй» они исполняют лучше, ибо сре¬
ди них гораздо меньше убийц и развратников, чем среди христи¬
ан; любовь к ближнему больше развита среди евреев: они друг
друга выручают в беде, заботятся о своих нищих, а бедным, стес¬
няющимся протягивать руку, помогают тайно; они оказывают го¬
степриимство и никогда не берут у гостя платы, что редко встре¬
чается среди христиан. На щекотливый вопрос о еврейском рос¬
товщичестве диспутант отвечает, что Тора запретила евреям от¬
давать деньги в рост соплеменникам, и это так строго соблюда¬
ется, что еврей даже не считает себя вправе прятать хлеб и дру¬
гие продукты в ожидании повышения цен, ибо полученная таким
образом прибыль рассматривается как рост; они берут проценты
по ссудам с инородцев, но ведь и христиане ссужают деньги на
проценты и своим, и евреям же. Вы говорите, возражает далее
еврей, что между вами есть люди святые, отрекающиеся от всех
благ земных, но таких один на тысячу или десять тысяч чело¬
век, а прочие погружены в житейскую грязь; даже ваши священ¬
ники и епископы, обрекающие себя на безбрачие, предаются
разврату, чего не найдете среди еврейского духовенства. С боль¬
шею еще легкостью еврей оперирует в догматическом споре. Не¬
ужели, восклицает он, великому, непостижимому Творцу Все¬
ленной понадобилось войти в чрево женщины, родиться, затем
умереть, чтобы принести людям спасение? Что означает крик
Иисуса на кресте: «Боже, зачем ты оставил меня?» Не к себе ли
он взывал, раз он сам Бог? Если он явился для искупления гре¬
ха Адама и Евы, зачем ждал он четыре тысячи лет? Ведь явись
он раньше, он осчастливил бы сотни поколений, спасая их от ад¬
ских мук за грех прародителей. Вы утверждаете, что евреи стра¬
дают, рассеянные по всему свету, за то, что их предки предали

27
Иисуса мукам распятия. Но вы же верите, что Иисус сам сошел на
землю, с тем чтобы претерпеть муки и смерть ради спасения чело¬
вечества, — следовательно, ваши предки только помогли ему осу¬
ществить его волю, или же он, как Бог, внушил им такой образ
действия. Разве за это благое дело их потомки должны страдать?
Диалог кончается так: «Нашу Тору сравнивают с огнем, а у вас
вода крещения, но ваша вода никогда не потушит нашего огня».
Сыну Иосифа Кимхи, Давиду, приходилось не раз лично ве¬
сти диспуты с христианами. Отголоски этих споров слышатся в
его комментариях к Псалмам и в особой апологии («Tešubat
ha’Radak»). Между прочим, он указывает, что ссылки апостолов и
отцов церкви на библейских пророков не подтверждают мессиан¬
ства Иисуса, который не имеет ни одного из пророческих при¬
знаков Мессии: он является «сыном Давида» только со стороны
матери, если даже верить евангельскому родословию; он не со¬
брал рассеянного Израиля со всех концов земли и не восстановил
Иерусалим; он не водворил мира на земле, ибо войны продолжа¬
ются и люди не превратили мечей в плуги.
Устная и письменная полемика особенно усилилась в XIII
веке, когда появились миссионеры из ордена доминиканцев
или «братьев-проповедников» (fratres praedicatores), которые
навязывали евреям диспуты по вопросам веры. То в частной
беседе между монахом и раввином, то в синагоге, куда миссио¬
нер-доминиканец иногда врывался со своей проповедью, разго¬
рался вековечный спор двух религий. Многие ученые евреи так
изощрились в искусстве диспутации, что считались виртуозами
по части словесных турниров. Двое из таких диспутантов по
профессии, Натан Оффициал и его сын Иосиф, жившие в
Северной Франции в эпоху Людовика Святого, часто имели
собеседования с епископами, учеными «якобитами» (доминикан¬
цами) и францисканцами и с королевским духовником. Сохра¬
нившийся в рукописи сборник их ответов («Книга Иосифа Рев¬
нителя», Sefer Josef Hamekane) свидетельствует, что собеседо¬
вания велись с такой свободой и непринужденностью, какие
трудно было предполагать в то время возбужденных религи¬
озных страстей. В интимных беседах с церковными сановни¬
ками евреи-диспутанты позволяли себе необыкновенно сме¬
лые ответы. Многие из ответов поражают своим остроумием.
Кто-то задал р. Натану коварный вопрос: почему после разруше¬

28
ния первого храма вавилонское пленение длилось 70 лет, а рассе¬
яние Израиля после разрушения второго храма длится уже боль¬
ше тысячи лет? Не за то ли, что они отвергли Христа? Натан
ответил: «Во время первого храма иудейский народ грешил тем,
что поклонялся жалким и скоропреходящим идолам, но в эпоху
второго храма он выдвинул из своей среды Иисуса и его апосто¬
лов, которые прочно утвердили свою религию во всем мире, и за
этот грех он обречен на рассеяние по всему миру до сих пор».
Один священник спросил: почему у вас, евреев, нет колокольного
звона в синагогах? Еврей повел его на рынок, и они услышали
выкрики торговцев дешевой рыбой, зазывавших публику в свои
лавочки. Затем они подошли к тому ряду, где продаются высшие
сорта рыбы, и там никаких зазываний не было. «Вот видишь, —
сказал еврей, — владельцы хорошего товара не зазывают к себе,
ибо сам товар говорит за себя, поэтому у нас нет колокольного
звона». Канцлер Парижского университета спросил раввина: по¬
чему Моисеев закон установил строгую изоляцию для лиц, при¬
коснувшихся к трупу? Тот ответил: «Потому что Бог предвидел,
что позже появятся люди, которые прославят Иисуса за то, что
он принял на себя смерть; поэтому он установил законы, напоми¬
нающие, что прикосновение к мертвецу оскверняет». Какой-то
священник спросил: почему Бог открылся Моисею в кустарнике
(неопалимая купина), а не под другим деревом? «Потому что, —
последовал ответ, — из кустарника нельзя сделать крест». Еврей¬
ские оппоненты не щадили и национального самолюбия своих
собеседников. На довод о порабощении евреев чужими народами
по воле Бога Натан ответил: «Вы не носите ига чужого народа, и
ни одна палка не бьет вас по спине, но вы сами — бьющая пал¬
ка. Ваше орудие — меч, ваша профессия — кровавая война».
Нет сомнения, что доводы еврейских диспутантов смущали, а
нередко возмущали христиан. Мирные религиозные собеседования
кончались резкими возражениями с одной стороны, а иногда и
«бьющими доказательствами», как в рассказанном выше случае с
рыцарем, который избил раввина в монастыре. Людовик Святой,
как мы видели, одобрил последний исход диспута и выразил жела¬
ние, чтобы с евреями спорили о делах веры только ученые богосло¬
вы, а не миряне. Здесь король имел, вероятно, в виду буллу папы Гри¬
гория IX от 1233 года, которой христианам вообще запрещалось

29
пускаться в споры с евреями о делах веры, так как при этих дис¬
путах простодушные католики могут запутаться в сетях неверия.
Между тем католическое духовенство, не имея успеха в частных
диспутах с евреями, стало доискиваться того арсенала, откуда
эти «враги Христовы» берут свое оружие. Многие ученые монахи
из доминиканского ордена знали еврейский язык и при помощи
своих товарищей из крещеных евреев могли добраться до чтения
трудного текста Талмуда. Здесь-то и стали искать корень анти¬
христианских идей, а перебежчики из еврейского лагеря предло¬
жили свои услуги церковным сыщикам. Был затеян процесс про¬
тив Талмуда.
В 1239 году монах-доминиканец Николай Донен (Donin),
крещеный еврей из Ла-Рошеля, желая доказать свое рвение к де¬
лам церкви, подал покровителю инквизиции папе Григорию IX
донос, в котором утверждал, что в Талмуде содержатся выраже¬
ния, оскорбительные для Христа и христиан, и вообще безнрав¬
ственные мнения. Папа поручил епископам Испании, Франции и
Англии и приорам доминиканского ордена в Париже забрать у
евреев книги Талмуда и расследовать, сколько правды в доносе
Донена. Розыск начался в Париже. У местных евреев отобрали
книги Талмуда, а раввинов призвали для объяснений. Была на¬
значена комиссия для выслушания обвинителя Донена и возраже¬
ний раввинов. К участию в диспуте со стороны евреев явились
рабби Иехиель из Парижа, р. Моисей из Куси и еще двое
раввинов. 12 июня 1240 г. в Париже открылся публичный диспут
в присутствии высших чинов двора и духовенства. Комиссия, в
состав которой вошли парижский архиепископ, канцлер универ¬
ситета и один из членов «святой инквизиции», представила длин¬
ный обвинительный акт против Талмуда, выработанный при уча¬
стии доносчика Донена и состоявший из 35 пунктов. Главные
пункты обвинения заключались в том, что Талмуд содержит ос¬
корбительные для Иисуса Христа выражения, вроде того, что он
незаконный сын Марии и некоего Бен-Сотады, что за свое от¬
ступничество от иудейской веры он осужден на вечные муки в
аду. Далее Талмуд будто бы содержит враждебные христианам
изречения: дозволяется убивать «гоим» и обманывать их, смеять¬
ся над их «идолами» или иконами, проклинать их в молитвах;
наконец, в Талмуде имеются выражения богохульные и против¬
ные нравственности, а также глупости и курьезы.

30
Все эти обвинения были построены на основании цитат из
агадической части Талмуда, где среди многочисленных легенд и
афоризмов сохранялись следы народного суеверия и вражды к го¬
нителям-иноверцам. Рационалист из школы Маймонида сразу ус¬
транил бы такие упреки заявлением, что за эту вольную пись¬
менность Агады еврейская религия не отвечает, как не отвечает
христианство за все писания отцов церкви и составителей житий
святых, где суеверия и религиозной нетерпимости не меньше, чем
в талмудической Агаде. Но парижский раввин Иехиель и его
товарищи из школы тосафистов, принимавшие без критики всю
легендарную письменность, оказались в затруднительном положе¬
нии. Рабби Иехиель кое-как выпутался из затруднения, объявив
некоторые выражения не относящимися к христианству, но он не
пытался объяснять поэтические сказания, в которых обвинители
усматривали богохульство (например, что Бог ежедневно плачет
о том, что Он разрушил иерусалимский храм и рассеял евреев по
свету, и т.п.). По поводу обидных для «гоим» талмудических вы¬
ражений р. Иехиель привел противоположные максимы того же
Талмуда, обязывающие заботиться о бедных и больных без раз¬
личия исповедания, рекомендующие приветствовать нееврея при
встрече и т.п. «Ты знаешь, — говорил он, обращаясь к обвините¬
лю Донену, — как мы преданы нашему закону, сколько наших
было убито, потоплено, сожжено, удавлено за нашу веру, и тем
не менее мы поддерживаем с христианами те сношения, которые
Талмуд запретил нам с язычниками. Талмуд говорит, например:
“Три дня перед идами (праздниками) гоев нельзя иметь с ними
никаких сношений”, — а вот пройдись по еврейской улице и уви¬
дишь, как евреи делают дела с христианами даже в самые дни
христианских праздников. Мы вступаем с ними в товарищество
по торговым делам, поручаем своих детей их кормилицам, обуча¬
ем христиан Торе, ибо есть много священников, знающих еврей¬
ский язык». В том же духе отвечали товарищи Иехиеля на диспу¬
те. Монахи же в протоколе заседаний записали, что раввины
«признали» многие странные места Талмуда, то есть не отрицали,
что они там имеются. Отсюда сделано было заключение, что
Талмуд есть книга богохульная и вредная, подлежащая уничтоже¬
нию. Комиссия духовных отцов постановила сжечь все собран¬
ные списки многотомного Талмуда.

31
Встревоженные решением парижской комиссии, евреи стали
усиленно хлопотать перед высшими властями об его отмене или,
по крайней мере, отсрочке исполнения. Современный монах-до¬
миниканец рассказывает, что парижские евреи поднесли большую
сумму денег одному придворному прелату и умоляли его спасти
их книги от костра. Подкупленный прелат склонил короля к от¬
мене решения комиссии, евреи получили обратно конфискован¬
ные книги и возрадовались, но напрасно: через год тот же пре¬
лат, явившись на аудиенцию к королю, вдруг почувствовал боль
во внутренностях и тут же упал на пол мертвый; король увидел в
этом кару за грех своего духовника, пощадившего еврейские кни¬
ги, и приказал исполнить приговор над ними. Из этого рассказа
можно извлечь только тот фактический вывод, что евреям уда¬
лось своими ходатайствами задержать на два года исполнение
приговора комиссии. В 1242 г. роковое решение пришлось испол¬
нить. В июне этого года книги Талмуда, нагруженные на 24 во¬
зах, были публично сожжены на одной из площадей Парижа.
Весть о сожжении священных книг глубоко опечалила евреев всех
стран. Германский главный раввин Меир из Ротенбурга сочинил
по этому случаю свою известную синагогальную элегию, начина¬
ющуюся трогательными словами, обращенными к святой Торе:
«Спроси, спаленная огнем, что сталось с теми, кто рыдает о
страшном жребии твоем» («Šaali serufa»). Во Франции и Италии
также читались в синагогах элегии о сожжении Торы. В Риме ус¬
тановлен был пост по случаю парижской катастрофы.
Сменивший папу Григория IX Иннокентий IV сначала
приветствовал начинание Людовика Святого в деле борьбы с
«вредными книгами» евреев. В письме к королю (1244) папа про¬
сил его: «Повели, чтобы во всем твоем государстве, где только
эти книги найдутся, они были сожжены огнем». Начались но¬
вые конфискации талмудических книг в еврейских общинах, и
в провинции готовилось повторение парижского аутодафе. В
то время папа приехал на продолжительное пребывание в
Лион, и раввины разных общин явились к нему с жалобами
на грубое вторжение в религиозную жизнь евреев. Без Талму¬
да, говорили раввины, мы не можем изучать Библию, которую
он объясняет, и исполнять законы нашей веры. Тогда Иннокен¬
тий IV предписал кардиналу-легату Одону в Париже, бывшему
канцлеру университета и члену комиссии, осудившей Талмуд:
вновь пересмотреть талмудические книги, чтобы убедиться,

32
какие из них можно без ущерба для церкви возвратить евреям
(1247). Королю Людовику папа одновременно написал, что он
считает своим долгом первосвященника церкви, которая терпит
рядом с собой последователей Ветхого Завета, давать им возмож¬
ность жить по законам их религии. Но указание папы на необхо¬
димость смягчения репрессий не понравилось парижским фанати¬
кам. Легат в ответном письме доказывал, что Талмуд извращает
смысл Библии, что раввины обманывают папу и кардиналов, уве¬
ряя их, будто Библия без Талмуда им непонятна, и что, наконец,
было бы большим скандалом возвратить евреям уцелевшие спис¬
ки недавно осужденной книги. Дурные книги надо уничтожать,
как дурных людей, еретиков, хотя бы в них попадались и хоро¬
шие мысли: ведь осуждают же еретика, отвергающего один дог¬
мат веры, хотя бы он признавал все остальные. Тем не менее,
прибавляет легат, он подчиняется повелению папы и обещает
вновь пересмотреть доставленные ему евреями списки Талмуда.
Пересмотр состоялся в новой цензурной комиссии, в которой
участвовало много христианских богословов, в том числе и зна¬
менитый доминиканец Альберт Магнус, который из философ¬
ских сочинений Маймонида и Габироля заимствовал главные
элементы своей теологической системы («Summa Theologiae»).
Как и следовало ожидать, Талмуд был осужден и в новой ко¬
миссии. Руководитель ее, кардинал-легат Одон, объявил (май
1248 г.), что книги полны ужасающих заблуждений и богохуль¬
ства и не могут быть терпимы в христианском государстве.
Опять усилилась реквизиция еврейских книг в разных городах
Франции. В актах 1250 года отмечен ряд подвигов «братьев-
проповедников» (доминиканцев) по части розыска и уничтоже¬
ния талмудических списков. Позже эти гонения прекратились.
Евреи научились откупаться от новых репрессий, как от многих
прежних. Светская власть оказывала им и здесь поддержку про¬
тив вторжения католического духовенства в их внутреннюю
жизнь. Пострадало только временно дело изучения Талмуда в
раввинских школах Франции. Многие ученые и раввины эмиг¬
рировали. Участник парижского диспута р. Иехиель переселил¬
ся в Палестину (1259 г.).
Доминиканская инквизиция, расправлявшаяся огнем с еврей¬
скими книгами, иногда устраивала костры и для самих евреев. По¬
трясающее событие произошло весною 1288 года в городе Труа
(Troyes), родине Раши и колыбели талмудической науки. В пятницу

33
Страстной недели, 26 марта, которая совпала с предпоследним
днем еврейской Пасхи, толпа христиан, распаленная церковной
проповедью о муках распятого Христа, ворвалась в дом богато¬
го и ученого еврея Исаака Шателена с целью «отомстить за
смерть Спасителя». Судя по намекам в сочиненных по случаю
катастрофы элегиях, подстрекатели из христиан еще раньше под¬
бросили в дом Шателена труп христианина и теперь привели
туда возбужденную толпу для обнаружения «еврейского преступ¬
ления». Дом был разграблен, Шателен со всей семьей и еще во¬
семь представителей общины были арестованы и переданы в рас¬
поряжение доминиканских инквизиторов. Суд инквизиции обви¬
нил евреев в ритуальном убийстве и приговорил тринадцать че¬
ловек к сожжению на костре. Инквизиторы предложили помило¬
вать тех осужденных, которые примут крещение, но евреи отвер¬
гли это предложение. 24 апреля совершилась публичная казнь.
Страшная картина мученичества изображена в четырех элегиях
современников, из которых три написаны на еврейском языке, а
четвертая на старофранцузском народном языке того времени ев¬
рейскими буквами. Первыми подошли к костру Исаак Шателен и
его семья: беременная жена, два сына и невестка. Со связанными
на спине руками они шли на смерть, распевая псалмы. Вот бро¬
сают в огонь Исаака, «богатого всяким добром, славного творца
Тосафот и библейских толкований». Увидя это, его жена испусти¬
ла пронзительный крик: «Я пойду вслед за моим другом!» — и
беременную женщину бросили в костер. В муках смерти младший
сын крикнул старшему: «Брат, я горю!» — а старший ему в от¬
вет: «Ты идешь в рай». Когда дошла очередь до красавицы
невестки, жены старшего сына, палачи стали ее уговаривать:
«Крестись, мы тебе дадим хорошего кавалера»; она с негодова¬
нием воскликнула: «Я не оставлю своего Бога, сколько бы вы
меня не истязали!» Один из нотаблей общины, Симсон, погиб
как богатырь духа, ободряя товарищей. Барух Тоб-элем (Bendit
Bonfils) крикнул долго мучившему его палачу: «Раздуй огонь, зло¬
дей!» Пал духом только Симон «Софер», писец и кантор, который
«так прекрасно совершал богослужение в синагоге»; он плакал,
говоря: «Не о себе плачу, но о детях моих». К Исааку Когену по¬
дошли «проповедники» (доминиканцы) и стали его склонять к
крещению. Мученик ответил: «Я умру во имя Бога; как свя¬
щенник, я принесу ему в жертву свое собственное тело». На

34
костре погиб еще хирург Хаим из Бриенона, «возвращавший зре¬
ние слепым».
Город Труа, где совершилось это страшное дело, находился
в графстве Шампань, которое незадолго перед тем воссоедини¬
лось с коронными землями, так как графиня Шампань вышла
замуж за французского короля Филиппа Красивого. Узнав о рас¬
праве инквизиции с членами еврейской общины, Филипп усмот¬
рел в этом умаление своих прав и ущерб для своих доходов. Че¬
рез три недели после казни в Труа он издал приказ, которым зап¬
рещалось монахам-инквизиторам судить евреев без разрешения
местного королевского сенешаля, который должен установить
чисто религиозный характер преступления.
Спустя два года после трагедии в Труа совершилось крова¬
вое дело на почве народного суеверия в самом Париже. Здесь в
1290 году были сожжены на костре один еврей и его жена по об¬
винению в том, что они прокололи гостию, церковную хлебную
лепешку для причастия. В народе пошла нелепая молва, будто из
проколотой гостии брызнула кровь широкой струей, кровь тела
Христова, символически скрытого в церковном хлебе. «Чудо»
воспевалось в балладах, и церковь на Rue des Billetes, где оно
произошло, привлекала много богомольцев с приношениями.
Ради этого и был, вероятно, инсценирован весь процесс. А два
еврея во славу догмата евхаристии погибли на костре.
§ 5. Филипп Красивый и изгнание 1306 года
Между двумя яркими юдофобскими царствованиями, набож¬
ного Людовика Святого и нечестивого Филиппа Красивого, недо¬
лгое царствование Филиппа III Смелого (1270-1285) представляло
собой как бы «полосу безразличия» на магнитной пластинке. Лич¬
ность короля не играет роли в политике по еврейскому вопросу:
королевская власть кладет только свой штемпель на распоряжения
духовных властей, которые в эти годы особенно успешно проводят
в жизнь соборные каноны. По требованию духовенства Филипп III
возобновил в 1271 г. декрет Людовика Святого об обязательном но¬
шении отличительного еврейского знака, а через несколько лет на¬
помнил о церковных канонах, запрещающих евреям держать хри¬
стианских кормилиц, продавать мясо христианам, купаться с ними
в общей бане и т.п. С благословения римских пап орден домини¬

35
канцев и суд инквизиции развили тогда во Франции интенсивную
деятельность, которая все более давала себя чувствовать евреям.
Еще в 1267 г. папа Климент IV издал буллу («Turbato corde»), в
которой приказывал инквизиторам из «любимой братии орденов
проповедников и миноритов» преследовать не только христиан,
совращенных в иудейство, но и совратителей их из евреев.
«Совращенными» были обыкновенно те крещеные евреи, которые
вследствие тогдашних гонений притворно принимали христианс¬
кую веру и потом отрекались от нее. В 1273 году папа Григорий
X постановил, что такие отпавшие от церкви вместе с их пособ¬
никами подлежат суду инквизиции наравне с еретиками. В следу¬
ющем году монах Бертран Деларош был назначен «инквизитором
против еретиков и иудействующих христиан» в Провансе. В 1277
году французские инквизиторы спрашивали папу Николая III,
что делать с отпавшими от христианства евреями, которые то¬
мятся в тюрьме уже целый год и не желают вернуться в лоно
церкви. Папа ответил, что с такими людьми надо поступить как
с еретиками, а именно передать их в руки светской власти для со¬
жжения на костре. В том же году в Тулузе был сожжен раввин
Исаак Маль (Males) за то, что он одного крещеного еврея, раска¬
явшегося перед смертью, приобщил к вере отцов и похоронил на
еврейском кладбище. Под влиянием папских агентов Филипп III
перелагал соборные решения в королевские «ордонансы». Собор
в Бурже (1276) выработал новое ограничение для евреев: евреи
имеют право жить только в городах и значительных местечках, а
не в деревнях, дабы они не совращали простодушных поселян с
пути веры, — а через несколько лет этот канон появляется уже в
виде королевского декрета (1283), вменяющего в обязанность
дюкам, графам, баронам и всем чиновникам «заставлять евреев
жить в больших городах, где они обыкновенно обитают». При
этом приказано следить также, чтобы евреи не строили новых
синагог и не хранили у себя книг Талмуда, осужденных в Пари¬
же и подлежащих сожжению.
Иная система юдофобии установилась при Филиппе IV Кра¬
сивом (1285-1314). Этот буйный король, который вел борьбу с
папством и довел ее до кулачной расправы с Бонифацием VIII,
стремился обуздать инквизицию и ослабить вмешательство духо¬
венства в государственные дела, но он делал это не из либерализма,
а лишь потому, что не терпел никакой власти рядом с собой, ника¬

36
ких соперников по части извлечения денег из подданных. Не же¬
стокости инквизиции, а право ее конфисковать имущество осуж¬
денных делало для него ненавистным это учреждение, отнимав¬
шее у него наследство подданных, которое он считал своей
собственностью. Вот почему Филипп IV после описанной выше
казни в Труа запретил инквизиторам впредь судить евреев без
разрешения королевской власти, а затем неоднократно напоми¬
нал своим чиновникам, чтобы они не допускали ареста евреев по
требованию монахов или даже важных церковных сановников,
пока не убедятся, что это дело не подлежит рассмотрению в ко¬
ролевском совете (1288, 1291, 1302). Что король разделял самые
грубые суеверия массы относительно евреев, видно из того,
что при нем и несомненно с его одобрения были сожжены в
Париже два еврея по вышеупомянутому делу осквернения гостии.
Кроме того, он в особом декрете (1299) предписал своим чинов¬
никам, чтобы они, по требованию «инквизиторов по делам ерети¬
ческой порчи», «арестовывали, заключали в тюрьму, таскали из
тюрьмы в тюрьму и карали по законам апостольского престола»
тех евреев, которые подозреваются в совращении христиан в
иудейство или в осквернении «святейшаго тела Христова» (гос¬
тии). В том же декрете король перечисляет другие «престу¬
пления» евреев: они скрывают у себя беглых еретиков, они
воздвигают новые синагоги и поют там слишком громко, распро¬
страняют осужденные книги Талмуда с их «богохульными выра¬
жениями против Девы Марии». Вообще, у Филиппа IV были все
данные, чтобы идти против евреев об руку с католическим духо¬
венством и святой инквизицией, но только еврейской добычей он
не мог поделиться с ними. Сребролюбивый король сумел обра¬
тить в источник дохода и закон об отличительном знаке: он
предписал брать денежный штраф с тех, которые не носят знака
(1288). Он возобновил декрет своего предшественника о запреще¬
нии евреям жить в местечках и селениях (1291), но не из опасения
религиозного соблазна для «простодушных поселян», а потому,
что там нет торговли и, следовательно, казна не извлечет тех
выгод от торговых пошлин, что дают большие города.
Ни один французский король не занимался так много евреями,
как Филипп IV, и в этом отношении он превосходит даже своего
прадеда, Филиппа-Августа. Через все его декреты красной нитью
проходит одно: торг евреями, как крепостными, и выколачивание из

37
них прибыли. Еще будучи принцем, он, вступив во владение про¬
винцией Шампань при женитьбе на графине Шампанской, взял с
евреев этой провинции «приданое» в 25 000 ливров за утвержде¬
ние их права жительства. Он постоянно спорил с баронами за
юрисдикцию над евреями вассальных областей, ссылаясь на свои
верховные королевские права. В 1297 г. состоялся третейский суд
между королем и его братом Карлом, графом Валуа, Алансона и
Анжу, по делу о 43 евреях, которых каждая сторона считала
«своими»; суд решил, что только 12 евреев принадлежат графу,
причем состоялось соглашение сторон о том, что переселение ев¬
реев из одной области в другую не освобождает их от прежнего
подданства. Любопытно, что третейскими судьями в деле были
по выбору сторон два еврея: Кало (Calot) из Руана, как предста¬
витель королевских евреев, и Жусе (Joucet) из Понтуаза, «еврей
графа Д’Алансона». Через два года между братьями состоялась
крупная торговая сделка: граф Карл де Валуа продал Филиппу
IV всех евреев своих владений, в числе 2000 человек, за 20 000
ливров. Своим провинциальным чиновникам, сенешалям и бальи,
король постоянно напоминал об аккуратном взимании специаль¬
ной «еврейской подати» (taille des Juifs), предписывая арестовы¬
вать неисправных плательщиков и препровождать их в Париж.
Ответственными сборщиками назначались состоятельные евреи.
Филипп IV зорко следил за кредитными операциями евреев
для того, чтобы от него не ускользнула часть прибыли. В 1291
году сенешаль Каркассона, большого еврейского центра на юге,
получил предписание короля: собрать сведения обо всех процен¬
тных ссудах евреев и выяснить путем рассмотрения заемных
писем и опроса должников, какова в каждой сделке капиталь¬
ная сумма долга и сумма наросших процентов, причем должни¬
кам сообщалось, что процентов они не обязаны платить. Но
через год король решил, что и ему нужно на этом деле зарабо¬
тать, и приказал взыскать капитальную сумму долгов, по кото¬
рым взимались лихвенные проценты, в пользу королевской
казны. В 1295 г. богатые евреи сенешальства Бокер (Beaucaire)
были арестованы и отправлены в Париж, где содержались в зам¬
ке, пока они не указали точных цифр своих ссуд и не уступили
королю всю «лихвенную» прибыль (usuraria) по этим ссудам. Та¬
ким образом под предлогом избавления должников от ростовщи¬
ческой кабалы король становился сам главным ростовщиком.

38
Путем таких частичных конфискаций он подготовлял акт все¬
общей экспроприации евреев во Франции.
Было ясно, что Филипп Красивый, идя по пути Филиппа-
Августа, дойдет до того же конца — до общего ограбления евре¬
ев и изгнания их из страны. Это и произошло в 1306 году.
Королевская казна была пуста, нужны были сразу огромные
деньги, и король, подобно жадному хозяину в сказке, решил заре¬
зать курицу, несущую золотые яйца: изгнать евреев из Франции
и завладеть их богатствами. Для проведения этого плана были
назначены повсюду особые комиссары. По их распоряжению
были предварительно арестованы представители еврейских об¬
щин на большей части французской территории, а все имущество
и торговые книги евреев были опечатаны. Это было сделано не
только в королевских владениях, куда теперь входили многие из
прежних обширных графств (кроме Иль-де-Франс — Шампань,
Нормандия, Анжу, Лангедок и др.), но и во владениях различных
сеньоров, куда эксплуатируемые королевские евреи часто пересе¬
лялись, за исключением некоторых провинций. Аресты евреев
произошли повсюду, одновременно, 22 июля (10 Ава), на другой
день после национального траура. Арестованным объявили, что
они должны в месячный срок выселиться из Франции, оставив
здесь свое имущество, кроме необходимой одежды и небольшой
суммы денег на дорогу. Огромная масса евреев (число их не ука¬
зано в источниках) лишилась одновременно родины и состояния.
По истечении объявленного срока десятки тысяч людей покинули
города Франции, где их предки жили еще со времен древнеримс¬
кой империи. Все движимое и недвижимое имущество изгнанни¬
ков досталось королю и было распродано им весьма выгодно с
публичного торга. Когда разнесся слух, что изгнанники, надеясь
на скорое возвращение, зарыли много ценностей в потайных ме¬
стах своих дворов, Филипп объявил, что всякий, кто укажет ко¬
миссарам местонахождение спрятанных ценностей, получит пя¬
тую долю. Евреи, принявшие христианство, не подверглись из¬
гнанию, хотя такое приращение паствы Христовой едва ли радо¬
вало Филиппа, ибо уменьшало его добычу. Впрочем, число таких
перебежчиков было незначительно, за исключением Тулузы, где
многие, не желая разориться, крестились притворно.
«То, что происходило в Тулузском округе после королевского зах¬
вата, — говорит новый французский историк (Langlois), — совершалось,

39
вероятно, и в других местах*. Все движимое и недвижимое имуще¬
ство евреев было быстро описано и пущено в продажу с публичного
торга. Иные припрятали наиболее ценные вещи; начался розыск
спрятанных сокровищ, и пятая часть находки была обещана доноси¬
телям. Приемщики отбирали деньги, вырученные от продажи вещей,
а также драгоценности из золота и серебра — чаши, пояса, кольца;
все это посылалось на монетный двор, кроме наиболее красивых ве¬
щей, которые оставлялись для короля. Продажа недвижимости была
рассрочена в большинстве округов на несколько лет для того, чтобы
не сбить цен, хотя комиссаров по еврейским делам постоянно торо¬
пили из Парижа, чтобы они действовали «быстрее и плодотворнее»...
Архивы старой Расчетной Палаты содержат много описей и отчетов,
доставленных этими чиновниками; сохранилось много судебных про¬
токолов, из которых видно, что иные дома, сады, школы и кладби¬
ща евреев продавались по высокой цене. Так консулы (члены город¬
ской управы) в Нарбонне приобрели за 860 ливров знаменитую
«Кортаду» — подворье семьи Калонимосов, глава которой был «кня¬
зем» («наси») еврейской общины. Приемщики еврейского имущества
в Тулузском сенешальстве собрали 75 264 ливра».
Филипп IV оправдывал свое ограбление евреев тем, что мно¬
гие из них занимались кредитными операциями, но после изгнания
евреев он взыскивал в свою пользу их деньги с христианских
должников с необычайной строгостью, хотя довольствовался полу¬
чением капитала без процентов. Те должники, векселя которых не
были найдены в бумагах изгнанников, обязаны были сами заяв¬
лять королевским комиссарам о размере своего долга; не явивши¬
еся разыскивались по записям в забранных у евреев счетных кни¬
гах. Путем принуждения король получал деньги даже по старым и
спорным долгам. Он оказался кредитором гораздо более жесто¬
ким, чем изгнанные им «ростовщики». В тех же случаях, когда
кредиторами евреев оказывались христиане и требовали от коро¬
левских чиновников уплаты долга из конфискованного еврейского
имущества, их грубо прогоняли: король своих долгов не платил.
Бароны к другие сеньоры, лишившиеся своих доходов с изгнанием
евреев из их владений, заявляли королю свое право на получение
части «еврейской добычи». Королевские комиссары не отрицали этого
* В Тулузу была отправлена особая реквизиционная комиссия, во гла¬
ве которой стоял известный Гильом де-Ногаре (Nogaret), ближайший со¬
ветник короля, исполнитель самых позорных его деяний — нападения на
папу Бонифация и ограбления рыцарского ордена тамплиеров.

40
права, но нарочно оттягивали удовлетворение таких требований,
чтобы вынудить сеньоров идти на уступки. И действительно, все
сеньоры, настойчиво требовавшие компенсации, вынуждены
были в конце концов удовлетвориться получением третьей части
требуемых сумм, а иногда еще меньшей доли. В этой экспропри¬
ации евреев репетировались те грабительские приемы, какие в
следующие годы практиковались бесчестным королем и достой¬
ными его агентами при конфискации имуществ ордена тамплие¬
ров. Французский народ, при всех его предубеждениях против
евреев, не одобрял жестокого акта короля по отношению к ним.
Во французских народных песнях говорилось, что «евреи честнее
вели свои дела, чем ныне христиане» и что страна обеднела с из¬
гнанием их. Через девять лет новому королю Франции придется
уступить «общему воплю народа» и вернуть евреев в страну, од¬
нако удар 1306 года окажется непоправимым*.
Изгнанники из Северной Франции направились прежде все¬
го в ближайшие местности Лотарингии, Бургундии и Дофинэ, фе¬
одальные владетели которых были менее зависимы от французс¬
кой короны. Южане отправлялись в пограничные с Испанией
части Прованса, которые временно находились под властью пра¬
вителей из арагонской династии (город Перпиньян с округом и
др.). Многие же, потеряв надежду на возвращение, поселились во
внутренних городах Арагонии, где тогда процветали большие
еврейские общины (Барселона, Сарагоса и др.), игравшие круп¬
ную роль в экономической жизни страны (см. дальше, §§ 10-13).
* Следует заметить, что евреи были не единственной группой населе¬
ния во Франции, которая испытала такую участь. Кроме тамплиеров, ко¬
торых Филипп IV разгромил для получения их огромных богатств (среди
членов этого рыцарского ордена было немало банкиров, дававших взай¬
мы деньги королям и папам), во Франции была еще одна группа населе¬
ния, близкая к евреям по своей экономической роли и подвергшаяся той
же участи. То были итальянские купцы и менялы, известные под именем
«ломбардцев» и занимавшиеся также отдачей денег в рост. В XIII веке лом¬
бардцы могли заниматься своей профессией при условии уплаты в коро¬
левскую казну определенной суммы с каждой кредитной сделки. По вре¬
менам и они подвергались внезапным экспроприациям. В 1277 г. все лом¬
бардцы, жившие во Франции, были арестованы «in persona et rebus»; то
же повторилось в 1291 году, при Филиппе Красивом. В 1311 г., спустя
пять лет после изгнания евреев, король издал приказ о массовом изгна¬
нии ломбардцев, которые «поедают население своим ростовщичеством и
портят курс нашей монеты». Должники изгнанников обязывались упла¬
тить проценты с долгов королевским комиссарам. Позже и ломбардцев
вернули во Францию.

41
§ 6. Евреи в Англии при Иоанне Безземельном
История евреев в Англии в XIII веке представляет собой,
в главных чертах, копию с истории их во Франции. Еврейская
метрополия на континенте и ее колония на острове испытали в
общем одну и ту же участь, а различия в частностях обуслов¬
ливались только различием быта и политического строя обеих
стран. В английской обстановке копия вышла гораздо грубее
оригинала. Принцип «евреи — торговые крепостные короля»
осуществлялся здесь в более упрощенной форме и проводился
систематически, беспощадно.
Когда в 1194 году король Ричард I вернулся из крестово¬
го похода и узнал о происходившем в его отсутствии разгроме
еврейского населения (том I, § 36), он велел произвести рассле¬
дование с целью, главным образом, выяснить убытки, понесен¬
ные казной от уничтожения еврейской собственности и долго¬
вых обязательств. Так как король получал определенную дань
с каждого кредитного расчета, то исчезновение векселей, по ко¬
торым евреи-кредиторы не взыскали денег, причиняло ему пря¬
мой убыток. Для предупреждения таких случаев в будущем Ри¬
чард распорядился, чтобы чиновники регистрировали все финан¬
совые сделки евреев. Всякие долговые обязательства или расче¬
ты должны писаться в двух экземплярах, из коих один находит¬
ся у кредитора-еврея, а другой хранится в государственном архиве,
в особых ящиках*. Таким образом, на случай разгрома еврейского
имущества и пропажи документов король был обеспечен копией
последних, а главное — путем регистрации он мог быть всегда
осведомлен о размере еврейских финансовых операций и о
причитающейся ему доле прибыли. Отсюда через несколько
лет развилось учреждение, известное под именем «Еврейское
Казначейство» (Exchequer of the Jews), которое занималось не
только регистрацией еврейских сделок, но и разбором де¬
нежных споров между кредиторами и должниками, если стороны
принадлежали к разным исповеданиям. Среди судей были и хри¬
стиане, и евреи, чиновниками же казначейства назначались только
христиане из дворянских кругов. С течением времени в Еврейском
Казначействе сосредоточились все дела по взысканию податей и сбо¬
* Такие заемные письма («Šetarot») писались обыкновенно по-еврейс¬
ки с латинским переводом, а иногда только на латинском или на французс¬
ком языке нормандского диалекта.

42
ров с евреев. Сюда шли королевские доходы из четырех источ¬
ников: налог с наследства умерших евреев в размере до одной
трети наследственной суммы; конфискованные имущества лиц,
совершивших уголовное преступление; пошлины от судебных ис¬
ков, кредитных сделок, долговых расчетов и договоров всякого
рода; наконец, чрезвычайные сборы (tallages), взимавшиеся вся¬
кий раз, когда король нуждался в деньгах, в виде ли поголовной
подати или в виде контрибуций, наложенных на отдельные об¬
щины по круговой поруке. Все эти орудия фиска для выкачива¬
ния денег из торговых крепостных превращались в руках жадных
королей в орудия пытки, которые постепенно обескровили и раз¬
рушили еврейский экономический организм в Англии.
Большим виртуозом в этом деле был Иоанн Безземельный
(1199-1216). Этот алчный король пользовался евреями как губ¬
кой, которой дают напитаться для того, чтобы потом выжимать.
Сначала он выдал евреям за деньги хартию (1201), в которой
подтвердил их право повсеместно жить и торговать, свои тяжбы
с христианами разбирать только в королевском, а не в юдофобс¬
ком сословном суде, внутренние же тяжбы — в раввинском суде;
в денежных спорах между евреем-кредитором и христианином-
должником первый обязан показать капитальную сумму иска, а
второй — свое право оспаривать проценты, причем допускались
свидетели из евреев и христиан в равном числе. В своей хартии
король призывал всех своих верноподданных защищать евреев и
грозил карами за нарушение их прав. За эту хартию было запла¬
чено королю 4000 марок. На первых порах Иоанн действительно
защищал евреев. Когда в Лондоне были попытки погрома, ко¬
роль упрекнул мэров и баронов в том, что они не соблюдают
дарованного евреям мира, и возложил на них ответственность за
дальнейшее нарушение порядка. В самом начале своего царство¬
вания Иоанн назначил одного из еврейских нотаблей, Якова из
Лондона, главным «пресвитером» евреев (presbyter judaeorum) и
выдал ему охранную грамоту, в которой называет его «нашим
дорогим и близким» (dilectus et familiaris noster). Общественная
функция «пресвитера», как видно из позднейшей деятельности
носителей этого титула, заключалась не в духовном представи¬
тельстве, а в финансовом посредничестве между королем к еврей¬
скими общинами ради более удобного извлечения доходов в
пользу фиска.

43
Королевское покровительство дало евреям возможность оп¬
равиться от ударов недавнего крестового похода и вновь достиг¬
нуть благосостояния. Но тут проявилась хищная природа короля.
Видя, что некоторые евреи нажили торговлей значительные капи¬
талы, он стал вымогать у них деньги путем арестов и пыток.
Нуждаясь в деньгах после потери Нормандии, он налагал кон¬
трибуции на церковные учреждения (это было в разгар борьбы с
папой Иннокентием III) и на евреев. В 1210 г. он наложил на ев¬
реев огромную контрибуцию в 66 000 марок. От богача Авраама
из Бристоля потребовали десять тысяч серебряных марок, но так
как тот не мог или не хотел дать столько денег, то король прика¬
зал выдергивать ему ежедневно по одному зубу до тех пор, пока
он не исполнит требования. Потеряв таким образом семь зубов,
несчастный богач, чтобы спасти остальные, покорился и уплатил
требуемую сумму.
Незавидна была участь евреев во время исторического
восстания баронов и городов против Иоанна Безземельного,
которое привело к созданию английской парламентской кон¬
ституции. Войско баронов разрушило еврейские дома в Лондо¬
не и употребляло их материал на укрепление городских стен, а
деньги отнимались как королевская собственность. Когда вос¬
ставшим удалось вырвать у Иоанна конституцию — «великую
хартию вольностей» (1215), в нее были включены также льго¬
ты для баронов, задолжавших деньги у евреев.
При таком произволе со стороны правящих классов
внутренний строй еврейских общин в Англии не мог окреп¬
нуть. Раввины и ученые некоторых общин, не находя здесь
почвы для своей деятельности, переселились в Палестину вме¬
сте с группой своих коллег из Франции, среди которых были и
выдающиеся тосафисты (1211).
§ 7. Бедствия английских евреев при Генрихе III
Долгое царствование Генриха III (1216-1272) было очень тре¬
вожным в истории английского еврейства. Иначе и не могло быть
при той непрерывной борьбе между королем и сословиями, которая
наполняет собой эту эпоху. Королевское «покровительство» евреям,
хотя оно выражалось в систематическом вымогательстве, ставило
покровительствуемых в ненормальное положение среди других со¬

44
словий. Враги короля не любили и этих «королевских людей». Го¬
родское население, защищая свою автономию от посягательств
королевской власти, косо смотрело на жившую в его среде ино¬
родную группу горожан, всецело зависимую от этой власти и тем
нарушающую цельность вольного города. Враждебное королю
дворянство, в особенности мелкие землевладельцы, ненавидело
евреев как финансовую силу, поддерживавшую короля против
интересов дворянского сословия. Мелкие бароны больше всего
пользовались услугами евреев-кредиторов, получая от них ссуды
под залог своих земель; когда же наступал срок платежа, неисп¬
равный должник из расточительных помещиков видел за спиной
своего смиренного кредитора грозную фигуру королевского чи¬
новника, готового взыскать долг в интересах королевской казны.
Часто такие долги, в случае смерти кредитора или конфискации
его имущества, поступали в пользу короля, и тогда взыскание
производилось особенно беспощадно. Вот почему бароны при эк¬
сцессах толпы против евреев стремились к уничтожению долго¬
вых обязательств в домах своих кредиторов. Что же касается ка¬
толического духовенства, то оно по природе относилось враждеб¬
но к еврейству, особенно после того, как папа Иннокентий III и
Латеранский собор 1215 года наложили на этот народ Каиново
клеймо. Однако от всех этих враждебных сил евреи меньше стра¬
дали, чем от своего «покровителя» и опекуна — короля, который
сдирал шкуру со своих опекаемых, выжимал оброк с этих крепо¬
стных денежной торговли, давал им нажиться, с тем чтобы потом
постепенно или сразу их разорить, и не всегда защищал их в мо¬
менты народных эксцессов. Положение евреев между борющими¬
ся социальными силами было таково, что они могли сказать:
«Избави нас Бог от друзей, от врагов мы сами убережемся». Ко¬
рень англо-еврейской трагедии заключался именно в королевской
опеке, в том, что стадо, окруженное волками, было поручено за¬
ботам пастуха-хищника, который сам пожирал своих овец.
В первые годы царствования Генриха III, когда вследствие
его малолетства государство управлялось регентством, сделана бы¬
ла попытка прекратить насилия сверху по отношению к евреям.
Были освобождены из заточения евреи, арестованные при Иоанне
за неуплату контрибуции. Восстановлено было действие хартии
1201 года, нарушенной самим ее автором, предписано было охра¬

45
нять евреев от нападений толпы во время предполагавшегося кре¬
стового похода (1217). Чтобы нападающие не могли оправдывать¬
ся незнанием закона о неприкосновенности евреев, велено было
каждому еврею носить на видном месте своей одежды особый
знак из двух полосок белого холста или пергамента (1218). То
был действительно Каинов знак в библейском смысле: «дабы не
убил его всякий встречный». С другой стороны, высшее английское
духовенство делало свою политику в духе папы Иннокентия III.
Креатура этого папы, архиепископ Кентерберийский Лангтон со¬
звал в 1222 году в Оксфорде собор, который подтвердил все уни¬
зительные для евреев постановления Латеранского собора, приба¬
вив к ним нечто от себя. Отличительный знак на верхней одежде
еврея должен был состоять из шерстяной белой полосы на груди,
длиной в четыре пальца и шириною в два. Запрещалось строить
новые синагоги. Подтверждено было правило о строгом взима¬
нии церковной десятины с еврейских недвижимостей. Архиепис¬
коп Кентерберийский вместе с епископами Линкольна и Норвича
попытались еще пригрозить церковным отлучением добрым
христианам, ведущим дела с евреями, но король поспешил отме¬
нить этот вредный для казны запрет и только в одном уступил
духовенству: с его одобрения был учрежден в 1232 г. приют для
евреев, обращаемых в христианство (domus conversorum), заведе¬
ние для ловли еврейских душ. Уступая желанию христианского
населения Лондона, король также конфисковал вновь построен¬
ную великолепную синагогу и обратил ее в церковь имени Бого¬
родицы. Евреям приходилось молиться в незаметных помещени¬
ях, так как лондонские христиане не могли спокойно смотреть на
соперницу-синагогу, возвышающуюся рядом с церковью.
По мере того как Генрих III рос и входил непосредственно в
дела управления, росли и его финансовые аппетиты. Чрезвычай¬
ные налоги (tallages) с евреев назначались совершенно произ¬
вольно: в 1226 г. они составляли огульно 4000 марок, в 1230-м —
6000, с 1232 года — 18 000, а с 1239 г. каждый должен был от¬
давать треть своего состояния. Многое прилипало к рукам чинов¬
ников, заведовавших сборами и уличенных в злоупотреблениях.
Для удобства взыскания податей евреи прикреплялись к опреде¬
ленным городам. Из некоторых городов их выселяли по настоя¬
нию христианского населения, ссылавшегося на свою автономию: из

46
Ньюкестля (1234), Соутгемптона (1236), Ньюбери (1244) и других.
В 1253 году было решено оставить евреев только в тех городах,
где имеются казначейства для регистрации и хранения долговых
обязательств и торговых документов (archa). Вследствие этого
черта оседлости евреев сосредоточилась в двадцати пяти городах
Англии. Здесь промышленная деятельность и денежные операции
евреев поощрялись, но переезжать в другие места, а тем более
эмигрировать из Англии и вывозить капиталы запрещалось,
дабы казне королевской не было убытка. Верховный «пресвитер»
англо-еврейских общин, назначавшийся королем, должен был
иметь попечение о правильном взимании казенных податей, для
чего ему дозволялось употреблять и принудительные меры. Об¬
щинная организация евреев была узаконена: делами управляли
«парнасим» и «габаим», а коллегия из трех «даяним» разбирала
судебные споры. Эти автономные ячейки также втягивались в
интересы королевского фиска. В 1241 году Генрих III созвал в
Ворчестере еврейский «парламент», в котором участвовало боль¬
ше ста депутатов от всех общин. В разосланных приглашениях
говорилось, что представители еврейства должны «обсуждать с
королем все, что касается его и их интересов». Евреи ждали от
этого парламента улучшения своего положения, в особенности
облегчения податного бремени, но они обманулись в своих ожи¬
даниях. Как только открылось заседание, депутатам объявили,
что король требует от них единовременного сбора в 20 000 марок
и делает их лично ответственными за доставку этой суммы в каз¬
ну к определенному сроку. Таким образом все депутаты были
превращены в сборщиков казенной подати. Вопреки их усилиям,
многие общины не могли уплатить своей доли сбора, и в таких
случаях местных депутатов, их жен и детей держали в тюрьме,
пока они не вносили требуемого из собственных средств. Попла¬
тился и главный «еврейский пресвитер», ответственный за пра¬
вильное поступление податей: у злосчастного сановника, Арона
из Йорка, король забрал крупную сумму в 32 000 марок.
Новое горе постигло английских евреев в это время: участи¬
лись религиозные и «ритуальные» обвинения. В 1230 г. евреев в
Норвиче обвинили в том, что они похитили пятилетнего мальчика,
сына христианского врача Бенедикта, и совершили над ним обряд
обрезания. Евреи оправдывались тем, что они считали мальчика своим

47
(может быть, потому, что он был потомком насильственно
окрещенных). Были преданы суду 13 почетных членов норвичс¬
кой общины. Дело считалось настолько важным, что подсудимых
решили перевезти в Лондон, и там дело рассматривалось колле¬
гией при участии короля, архиепископа Кентерберийского, епис¬
копов и баронов. Подсудимые томились в тюрьме десять лет, и
наконец некоторые из них были повешены, причем их от тюрьмы
до виселицы волочили по земле привязанными к хвостам лоша¬
дей. В 1244 году в самом Лондоне была сделана попытка затеять
ритуальный процесс. Из могилы, по чьему-то доносу, выкопали
труп христианского ребенка и нашли на нем странные знаки. По¬
лагая, что это буквы еврейской надписи, пригласили крещеных
евреев, но разобрать надпись не удалось. На основании сомни¬
тельных показаний было установлено, что ребенок был продан
евреям и, следовательно, может считаться мучеником. Труп пре¬
вратился в «святые мощи», которые были перевезены с кладбища
и похоронены в кафедральном соборе св. Павла. Король вос¬
пользовался счастливым случаем и наложил по этому поводу
штраф на еврейские общины в размере 60 000 марок (около 40
ООО нынешних английских фунтов).
Более трагические последствия имел для евреев ритуальный
процесс в Линкольне (1255), волновавший все суеверные души в Ан¬
глии и оставивший след в народных сказаниях. В Линкольне пропал
восьмилетний христианский мальчик Гугон (Hugh). После долгих
поисков его труп был найден в колодце во дворе одного еврея. Вме¬
сто того чтобы расследовать, была ли тут несчастная случайность
(мальчик играл с еврейскими сверстниками и мог нечаянно упасть в
колодец) или труп был подброшен убийцами во двор еврея с целью
сокрытия следов, — судебные власти направили следствие в сторо¬
ну обнаружения ритуального убийства, о котором кричала суевер¬
ная христианская улица. У арестованного владельца дома, где най¬
ден был труп, путем угроз и обещаний вырвали ложное показание,
что евреи убили мальчика и что они вообще «ежегодно распинают
младенца для поношения имени Иисуса». Все было сочинено для
подготовки легенды о мученике, и священники линкольнской
церкви поспешили перевести «святые останки» и похоронить их
внутри церковной ограды. Король Генрих III, веривший в риту¬
альную басню как самый темный из его подданных, приказал
судить и примерно наказать виновных, а так как настоящего

48
Французско-испанская гегемония (1215-1306)
убийцу найти не удалось, то «виновными» оказались 92 человека,
то есть все видные члены еврейской общины в Линкольне. Их
схватили, отвезли в Лондон и бросили в тюрьму. 18 человек
были немедленно осуждены на смерть и повешены. Остальные
содержались в Тауэре, и их ожидала та же участь, но за несчаст¬
ных заступился брат короля, граф Корнваллийский, и Генрих III
отпустил их. На этом деле хорошо заработали сребролюбивый
король, получивший по закону конфискованное имущество каз¬
ненных евреев, и клир линкольнской церкви, которая благодаря
покоившимся в ней «чудотворным мощам» святого младенца
привлекала массы паломников с дарами из всей страны.
На почве кровавых религиозных преследований развилось
религиозное помешательство. В университетском городе Оксфор¬
де одержимый таким психозом еврей ворвался однажды в цер¬
ковную процессию, вырвал распятие из рук священника и стал
топтать его ногами (1268). Это могло послужить поводом для
нового судебного или уличного погрома, но тут даже король по¬
нял, что нет основания карать многих за выходку безумца, и на¬
казание было назначено весьма умеренное. Оксфордская еврейс¬
кая община получила приказ поднести университету серебряный
крест и, кроме того, поставить на месте преступления большой
крест из мрамора.
Все эти преследования и вымогательства довели евреев до
такого состояния, что многие решили покинуть Англию и
переселиться в другие страны. Но эмиграция евреев, как крепос¬
тных короля, запрещалась законом, и надо было просить о разре¬
шении на выезд как о милости. В 1254 году, когда Генрих III
наложил на евреев особенно тяжелую чрезвычайную подать и
поручил взыскание ее своему брату, графу Ричарду Корнваллий¬
скому, евреи выступили с коллективным заявлением о желании
эмигрировать. Явившись к Ричарду во главе депутации, пресви¬
тер Илия обратился к нему с речью, которая, если не была сказа¬
на им в этой форме, могла быть сказана английским евреем.
«Мы видим воочию, что наш государь, король, намерен стереть
нас с лица земли. Мы умоляем его, ради Бога, дать нам разреше¬
ние и охранный лист для выезда из его королевства, дабы мы
могли искать приют в другом месте, под властью правителя, про¬
никнутого хоть сколько-нибудь чувством жалости и справедливо¬
сти. Мы хотим уйти, чтобы никогда не возвратиться сюда, ос¬
тавляя здесь наши дома и вещи. Может ли король любить или

49
щадить нас, несчастных евреев, расстраивающих его естествен¬
ный английский порядок? У него есть свой народ, свои купцы —
не скажу ростовщики, но такие, которые лихвенными сделками
накопляют кучи денег. Пусть король рассчитывает на них и
собирает с них доходы. Ведь они выживают и разоряют нас. Ко¬
роль не может не знать, что он требует от нас того, что мы не
можем ему дать, хотя бы он выколол нам глаза, перерезал нам
горло и содрал с нас кожу». Выслушав эту речь, граф Ричард,
более расположенный к евреям, чем другие люди его круга, отве¬
тил, что выселение из страны не может быть допущено королем,
да и евреям оно не поможет, ибо недавно и французский король
(Людовик Святой) издал декрет против евреев и всякое другое
христианское государство не впустит их. Сейчас король примет
столько податных денег, сколько евреи могут дать. Однако на
следующий год Генрих III опять потребовал от евреев огромную
сумму и на новые жалобы обложенных ответил, что ему надоело
возиться со «своими негодными евреями», что он поэтому решил
«продать» их на определенный срок за 5000 фунтов своему брату
Ричарду, к которому отныне переходят подати с евреев и опека над
ними (1255). По замечанию христианского летописца, король «со¬
драл шкуру с евреев и предоставил графу выпотрошить их» (quos
rex excoriaverat comes evisceraverat), но на деле перемена опекуна
все-таки оказалась выгодной для евреев: Ричард на правах откуп¬
щика налогов не обирал их так безжалостно, как его алчный брат.
Скоро срок «откупа» кончился, и евреи опять поступили в
распоряжение короля. Возобновилась прежняя эксплуатация, а
с нею и стремление евреев к эмиграции из Англии. Тогда Ген¬
рих III отдал доходы с евреев в распоряжение своего сына, бу¬
дущего короля Эдуарда I. Принц Эдуард, в свою очередь, пе¬
редал эти доходы в откуп итальянским менялам или «папским
ростовщикам»», кагорсинам (Cahorsins, по имени южнофранцузс¬
кого города Cahors, где находился один из их банков). Эти хри¬
стианские купцы делали в Англии то же, что их земляки «лом¬
бардцы» во Франции: несмотря на церковное запрещение роста,
они ухитрялись путем разных фикций получать по займам боль¬
шие проценты, чем евреи. У них брали деньги взаймы король,
принцы и высшее дворянство. Им-то отдано было, в виде га¬
рантии по королевскому займу, право сбора податей с евреев,
их конкурентов по денежной торговле, и ловкие итальянцы,

50
конечно, сумели извлечь отсюда всевозможные выгоды (1265).
Следует прибавить, что от податного грабежа немало страдали
тогда и христианские средние сословия. В Англии шла не¬
престанная борьба за власть между королевским деспотизмом и
«парламентской» олигархией аристократии, а средства для этого
должны были давать податные сословия.
Борьба Генриха III против аристократии привела в последнее
десятилетие его царствования к открытому восстанию баронов под
предводительством Симона Монфора II (сына одноименного
усмирителя альбигойских еретиков). Гражданская война, отдавшая
страну на несколько лет (1262-1265) в руки баронской олигархии,
стоила многих жертв и евреям. Задолжавшие у евреев бароны гро¬
мили их дома, уничтожая там и в казначействах свои долговые обя¬
зательства. В Лондоне, взятом баронской армией в 1262 г., погибло
во время погрома около 700 евреев. Такие же погромы с человечес¬
кими жертвами происходили затем в Ворчестере, Нортгемптоне,
Линкольне (1263-1266). Вождь восставших Монфор объявил баро¬
нов свободными от уплаты долгов евреям-кредиторам. После подав¬
ления мятежа права евреев по части кредита были восстановлены,
но с весьма существенным ограничением: законы 1269 и 1271 го¬
дов лишили их права брать в залог имения, взыскивать прежние
долги с заложенных имений и вообще приобретать путем закла¬
да или аренды земельную собственность. Все эти меры принима¬
лись с одобрения принца Эдуарда, управлявшего государством в
последние годы жизни отца. Ярый приверженец церкви, сподвиж¬
ник Людовика Святого по крестовому походу, он с финансовой
жадностью отца соединял религиозную нетерпимость. Смерть
Генриха III (1272) освободила престол для этого принца, сыграв¬
шего роковую роль в истории английского еврейства.
§ 8. Эдуард I и изгнание евреев из Англии (1290)
Вступив в управление страной, Эдуард I решил осчастливить
«своих евреев» новой конституцией. В 1275 г. парламент одобрил
этот новый «статут о еврействе» (Statutum de judaismo). Статут на¬
чинается торжественным заявлением, что отныне, «ради славы Бо¬
жией и общего блага народа», запрещается евреям отдавать день¬
ги в рост; все такие сделки признаются впредь недействительными,
все ссуды — беспроцентными; по иску еврея с христианина может
быть наложен арест только на половину имущества должника, а другая

51
половина оставляется собственнику на пропитание. Далее было
установлено, что все евреи должны проживать в городах и мес¬
течках, принадлежащих королю, «где находится общее хранили¬
ще их документов (торговых)». Всякий еврей, начиная с семи¬
летнего возраста, обязан носить на верхней одежде особый знак в
виде двух полосок желтой тафты в шесть пальцев длиной и три
пальца шириной. Начиная с 12-летнего возраста евреи обоего
пола должны платить ежегодно к Пасхе поголовную подать в
размере трех пенсов. Без разрешения короля еврей не имеет пра¬
ва отчуждать свой дом или доходы, даже освободить христиани¬
на от долга, — вообще распоряжаться своим имуществом. Ко¬
роль дозволяет евреям заниматься торговлей (товарною) или ре¬
меслом и по этим делам иметь сношения с христианами, но до¬
машнее сближение между лицами обоих исповеданий запрещает¬
ся. Неспособные к торговле и ремеслу могут арендовать землю
на срок не более десяти лет, если с этим не связано право пользо¬
ваться трудом христиан или церковным имуществом.
Новая конституция не могла, конечно, улучшить положение
евреев. Уничтожив кредитные операции евреев запрещением ссуд
даже на умеренные проценты, статут 1275 года разрушил глав¬
ную экономическую базу среднего класса. Кредитору не гаранти¬
ровалась даже целость капитальной суммы долга, поскольку она
обеспечивалась только половиной имущества несостоятельного
должника. Дозволение евреям заниматься товарной торговлей,
ремесленным трудом и земельной арендой было бы истинным
благодеянием, если бы оно не было при тогдашних обстоятель¬
ствах мертвой буквой. В Англии еще в большей степени, чем в
других странах, ремесленный труд и торговля регулировались
цехами и гильдиями, замкнутыми христианскими корпорациями,
не допускавшими евреев в свою среду; аренда же земельных уго¬
дий была невозможна для людей, которые не были гарантирова¬
ны от произвола в форме конфискаций или выселений и всегда
находились в положении потенциальных эмигрантов. Чтобы кое-
как жить при новых ограничениях, евреям-кредиторам приходи¬
лось обходить закон и прибегать к тем же хитростям, которые
давали возможность итальянским менялам практиковать свою
профессию: давались займы «без процентов», но с крупной при¬
былью, включенной в капитальную сумму долга. Однако, не имея
таких могущественных покровителей, как «папские банкиры»,
евреи не могли конкурировать с ними. А между тем требования ко¬

52
ролевского фиска не прекращались: король требовал своей доли
в той прибыли, которую его закон запрещал. Справедливо заме¬
тил один английский писатель, что евреев в Англии подвергали
тогда всем притеснениям, какие некогда претерпели предки их в
Египте, с той разницей, что вместо кирпичей от них требовали
слитков золота. К этому можно прибавить, что английские евреи,
подобно египетским, имели основание жаловаться, что «соломы
им не дают, а кирпичи велят делать». Многих нужда доводила до
того, что они стали заниматься темным промыслом «обрезывания
монет», распространенным тогда в Англии среди итальянских
менял и фламандских купцов, экспортеров шерсти. В 1278 г. мас¬
са евреев была арестована по обвинению в порче монет; в одном
Лондоне было казнено 293 человека. Хотя к этому преступлению
оказались причастными и многие христиане, тем не менее гнев
обрушился главным образом на евреев.
Сохраняя за собою право распоряжаться евреями по части
материальной, король отдавал души евреев в полное распоряже¬
ние католического духовенства, поощряя его миссионерскую дея¬
тельность. «Братья-проповедники» развили в то время широкую
миссионерскую пропаганду среда гонимых, разоренных евреев и,
по-видимому, имели некоторый успех. «Дом новообращенных»
наполнялся несчастными, искавшими там не спасения души, а
приюта от преследований, от нужды и голода. Миссионеры,
убежденные в магическом влиянии своих проповедей, часто при¬
влекали слушателей способами, малодостойными апостолов веры.
По их настоянию Эдуард I разослал шерифам приказ: заставлять
евреев слушать проповеди доминиканцев, разоблачающих заб¬
луждения иудейства (1279). Современный теолог-схоластик,
член францисканского ордена Дунс Скот вполне одобрял эту
систему насильственного привлечения евреев к истинной вере.
Он предлагал отнимать у евреев малолетних детей и воспиты¬
вать их в христианской вере, а также склонять к крещению
самих родителей увещаниями и даже угрозами. В то же время ар¬
хиепископ Кентерберийский Джон Пекхам велел закрыть в Лондо¬
не все еврейские молельни, скромные места богослужения, уцелев¬
шие после отнятия главных синагог при Генрихе III (1282). Несмот¬
ря на усердие английского духовенства, папа Гонорий IV счел нуж¬
ным еще подогревать этот церковный фанатизм своими послания¬
ми. В 1286 г. он в послании к архиепископам Кентерберийско¬
му и Йоркскому жалуется, что «вероломные иудеи» возвра¬

53
щают в свою веру своих крестившихся соплеменников, что они
заманивают христиан в свои синагоги в субботние и празднич¬
ные дни и заставляют их кланяться пергаментному свитку Торы,
«так что многие христиане иудействуют вместе с иудеями». Жа¬
лобы эти, конечно преувеличенные, имели целью напомнить вла¬
стям о необходимости соблюдать канон, требующий разобщения
евреев и христиан. Духовенство вняло призыву первосвященника:
собор епископов в Эксетере (1287) поспешил подтвердить церков¬
ные каноны о запрещении евреям занимать общественные долж¬
ности, иметь слуг христиан, строить новые синагоги и т.п.
Но в это время Эдуард I уже готовился разрубить гордиев
узел еврейского вопроса в Англии. Весной 1287 года, в виде пре¬
людии к готовящемуся акту, вышло распоряжение об аресте всех
глав еврейских семейств в стране и о содержании их под стражей,
пока они не внесут в государственную казну двенадцать тысяч
фунтов. А через три года король окончательно решился на тот
шаг, к которому фатально вела вся английская политика по
еврейскому вопросу: на изгнание всех евреев из Англии*. Эдуард
I находился тогда в своих французских владениях, и тут он решил
начать свое богоугодное дело: он издал указ об изгнании евреев
из южнофранцузской провинции Гасконь. Прибыв затем в Лон¬
дон, король был приветливо встречен теми слоями населения, ко¬
торые относились враждебно к евреям. Парламент и духовенство
постановили поднести королю значительную дань под условием,
чтобы он поступил с английскими евреями, как с гасконскими.
Дело было уже предрешено. 18 июля 1290 года король издал дек¬
рет о выселении всех евреев из Англии. Эмигрантам дан срок до 1
* Грец (Geschichte VII, Note 11) приводит этот акт в связь с эпизодом,
о котором рассказано в приложении к летописи английского хрониста Фло¬
ренца из Ворчестера: в 1275 г. один доминиканский монах, «прекрасный
проповедник, сведущий в еврейском языке», Роберт де Реддингс, отпал от
церкви, принял иудейство, женился на еврейке и стал именоваться Хаггай.
Об этом событии упоминается и в хронографии «Schevet Jehuda» (№ 20), но
там оно отнесено к Франции вместо Англии и не отмечено датой. В неопре¬
деленной форме это известие повторено в поэтической хронике Самуила
Ускве («Consoacaos»). На основе этих смутных известий Грец строит пред¬
положение, что отпадение монаха, взволновавшее королеву-мать Элеонору
и духовенство, послужило одним из главных поводов к изгнанию евреев из
Англии спустя 15 лет. Заслуга Греца состоит в том, что он отчасти выяснил
этот темный эпизод путем сопоставления различных показаний, но отвести
эпизоду такое важное место нам кажется рискованным. Изгнание было под¬
готовлено всей предыдущей историей английских евреев и, в сущности, яви¬
лось ответом на стремление самих евреев к эмиграции из страны неволи,
как указано выше в тексте.

54
ноября, праздника «Всех Святых», для ликвидации своих дел. Им
разрешалось продавать или брать с собой движимое имущество,
дома же и синагоги должны были поступить в королевский фиск;
только немногим было дозволено продать свои дома. Смертная
казнь грозила тому, кто останется на английской территории поз¬
же данного срока. Но евреи, давно мечтавшие об эмиграции, не
стали дожидаться последнего срока. Еще до его наступления
(октябрь 1290) 16 000 английских евреев сели на корабли и на¬
всегда покинули свою жестокую родину. Изгнанники направи¬
лись главным образом во Францию. Король Филипп Красивый
сначала разрешил им временное жительство в своих владениях,
но затем потребовал выселения их из некоторых мест (напр., из
Каркассоны в 1291 г.). Тем не менее масса английских изгнанни¬
ков осталась во Франции. Через 16 лет им пришлось снова взять
в руки страннический посох, вместе с туземными евреями, из¬
гнанными из Франции в 1306 г. Часть выселенцев отправилась из
Англии во Фландрию, отдельные группы попали в Германию и
Испанию.
Так повторилась в двух странах Европы, в конце XIII и на¬
чале XIV века, история исхода из Египта. Фараоны обоих госу¬
дарств создали для евреев новое рабство, в форме торгового кре¬
постничества и гражданского бесправия, и угнетенным, после
долгой бесплодной борьбы, осталось только одно: исход. Но то
был исход не в обетованную страну свободы, а в ту же мрачную
средневековую пустыню, где очень редко попадались более спо¬
койные убежища для народа-странника. Не вполне одинаковы
были последствия двух актов изгнания — 1290 и 1306 годов: ан¬
глийские евреи были изгнаны окончательно, и новая еврейская
колония могла легально образоваться в Британии только спустя
четыре столетия; французским же евреям было суждено вскоре
снова вернуться на родину для того, чтобы быть окончательно
изгнанными в конце XIV века. Более глубокое различие за¬
ключается в культурно-духовной роли евреев обеих стран до из¬
гнания: еврейская метрополия во Франции, несмотря на все бед¬
ствия, была крупным духовным центром нации, где именно в
XIII веке кипела борьба разнородных умственных течений (см.
дальше, глава III), между тем как англо-еврейская колония, ни¬
когда не проявлявшая способности самостоятельного творчества,
исчезла без заметных следов во внутренней истории народа.

55
ГЛАВА II
ЕВРЕИ В ХРИСТИАНСКОЙ ИСПАНИИ XIII ВЕКА
§ 9. Кастилия в эпоху Реконкисты
Начало XIII века является поворотным пунктом в истории
Пиренейского полуострова. После победы кастильцев и арагон¬
цев над Альмохадами при Навас-де-Толоса (июль 1212)
восстановление христианского господства в арабской Испании
(Reconquista) совершается чрезвычайно быстро, в течение не¬
скольких десятилетий. Победа при Толосе была достигнута уси¬
лиями испанцев в освободительной национальной войне при
содействии участников религиозной войны — внутреннего кре¬
стового похода, организованного папой Иннокентием III. Из
Южной Франции отряды крестоносцев, после истребления альби¬
гойцев, переходили за Пиренеи для истребления иноверцев-му¬
сульман. Национальной борьбе испанцев евреи вполне сочувство¬
вали, так как успех ее мог принести и еврейскому населению из¬
бавление от фанатического режима Альмохадов, но внесенный в
эту борьбу пришлыми крестоносцами религиозный элемент мог
охладить патриотические чувства евреев, которым знамя креста
обыкновенно приносило погромы. Не обошлось без попыток по¬
грома и здесь. Еврейская община Толедо пережила тревожные
дни летом 1212 года, когда в город вступили отряды папского
легата Арнольда, опустошившие перед этим еретический Про¬
ванс. Фанатики-христиане, выступившие против фанатиков-му¬
сульман, не могли равнодушно смотреть на благосостояние и
высокую культуру евреев в Кастилии и решили ознаменовать
свое пребывание здесь крупным погромом. Крестоносцы вне¬
запно напали на евреев города Толедо и уже начали убивать и
грабить, но за евреев вступились кастильские рыцари и приоста¬
новили бесчинства «загорных» воинов, «ультрамонтанов».
Вернувшийся в столицу из победоносного боя при Толосе король
Альфонс VIII выказал евреям свое полное расположение.
Вообще, кастильцы тогда еще не усвоили боевой программы
церкви, провозглашенной Иннокентием III, и относились к евреям
как к союзникам в борьбе против мусульман. Ряд победоносных
сражений отдал в руки кастильского короля Фердинанда Святого
(1217-1252) большую часть Андалузии, с Кордовой и Севильей,

56
старыми центрами еврейской культуры. Мавры, потомки
арабско-берберских завоевателей, были оттеснены на самую
южную окраину Андалузии, в область Гранады, где они еще
надолго сохранили независимость. Взятая кастильцами в 1236
году Кордова, родина Маймонида, вновь открылась для евре¬
ев и вскоре украсилась великолепной синагогой. Другая еврей¬
ская метрополия былых веков, Севилья, была взята в 1248
году. Евреи приветствовали Фердинанда при вступлении в го¬
род и поднесли ему (или его сыну Альфонсу) серебряный ключ
с вырезанной на нем еврейской надписью: «Царь царей откро¬
ет, царь земли войдет» (Melech melachim iftach, melech haarez
jabo). Более короткая надпись по-кастильски гласила: «Бог от¬
кроет, царь войдет» (Dios abrira, Rey entrara). Водворившись в
своем прежнем обширном квартале, севильские евреи получили
от короля в дар три мечети и обратили их в синагоги.
Воссоединившись с королевством Леон и затем завоевав
Андалузию с суверенитетом над оставшейся в руках мавров
Гранадой, Кастилия занимала весь центр Пиренейского полуос¬
трова. К востоку от нее находились меньшие королевства Араго¬
ния и Наварра, а к западу — приморская полоска Португалии.
Упрочение христианского господства в Испании привело к более
тесному культурному общению этой страны с остальной Евро¬
пой, где в то время царила церковная реакция. Испанское духо¬
венство, среди которого было много доминиканцев, стремилось
ввести в жизнь папские и соборные законы, имевшие целью вы¬
делить иноверцев в низшую касту. На очереди стоял вопрос об
осуществлении решений Латеранского собора 1215 года, кото¬
рые в Испании приобретали особое значение, так как некото¬
рые из них касались не только евреев, но и мавров, или «сара¬
цинов». Главное нововведение собора, ношение отличительного
знака на одежде, относилось к обеим иноверным группам насе¬
ления. Перед героем освободительной войны Фердинандом
Святым стояла трудная альтернатива: наложить клеймо на ло¬
яльное еврейское население, игравшее важную роль в хозяй¬
ственной жизни страны, или же оказаться ослушником церкви,
именем которой он отвоевал страну у мавров. Григорий IX и
Иннокентий IV напоминали королю об исполнении соборных
решений, но при всем желании он не мог исполнить их: ни евреи,
ни мавры не помирились бы с ношением отличительного клей¬

57
ма, а раздражать их было опасно, ибо для успешного окончания
национальной войны нужны были еврейские финансы и спокой¬
ствие туземных мусульман. По той же причине Фердинанд выну¬
жден был игнорировать и каноническое запрещение евреям стро¬
ить новые синагоги. В завоеванных Кордове, Севилье и других
городах Андалузии воздвигались тогда синагоги, которые по сво¬
ему великолепию не уступали лучшим церквам.
Двойственную политику вел преемник Фердинанда, Альфонс
X Мудрый (1252-1281), как двойственна была и натура этого ко¬
роля, в котором свободомыслие сочеталось с суеверием. В нача¬
ле своего царствования он решил согласовать местные законы и
привилегии («фуэрос») различных областей Кастилии с церков¬
ными канонами и для этой цели обнародовал новый свод зако¬
нов на кастильском языке («Las siete partidas»), в котором ряд
статей регулировал положение евреев. Законодатель здесь исхо¬
дит из принципа Иннокентия III: евреев нужно терпеть в христи¬
анском государстве, но они должны находиться в состоянии «веч¬
ного пленения», дабы все помнили об их принадлежности к наро¬
ду, осудившему Христа. Им строго запрещается, под страхом
смертной казни, проповедовать свою веру и обращать в нее дру¬
гих. В пятницу Страстной недели еврею нельзя показываться на
улицах. Смертная казнь грозит еврею, который в эту пятницу
подвергнет распятию (?) христианского младенца или проделает
такой акт над восковой фигурой для поношения Христа. Евреи
не допускаются ни к каким почетным общественным должностям.
Им запрещается жить, есть и купаться вместе с христианами, а
также держать христианскую прислугу; христиане не должны
принимать лекарств из рук еврея. Супружеское сожитие евреев с
христианами запрещается. Нельзя строить новые синагоги без
особого разрешения короля. Евреи обязаны носить на головном
уборе особый знак, а нарушители этого правила уплачивают де¬
нежный штраф в размере десяти мараведи или подвергаются де¬
сяти ударам бича. Таков был закон, но иначе складывалась
жизнь, и совершенно иными были действия короля, издавшего
этот закон только для исполнения формального долга.
Все действия Альфонса X противоречили его законам. Ношение
еврейского знака нигде не соблюдалось, и нет сведений, чтобы
нарушители за это наказывались. Испанские евреи были слиш¬

58
ком горды, чтобы позволить себя клеймить; они неоднократно
заявляли об этом светским и духовным властям. Альфонс X не
только не настаивал на соблюдении этого соборного канона, ко¬
торый тогда плохо соблюдался даже во Франции Людовика Свя¬
того, но открыто нарушал давнишний церковный запрет, им же
подтвержденный, и назначал евреев на государственные должно¬
сти там, где того требовали его интересы. Подобно своим пред¬
шественникам, он пользовался услугами евреев-финансистов в
роли откупщиков налогов, альмохарифов (или альмоксарифов),
которые фактически заведовали государственным казначейством.
Еще при Фердинанде Святом альмохарифом состоял дон Меир
де Малеа, которого вождь испанских раввинов того времени
(Рамбан) называет «важным сановником и ученым»; он сохранил
свою должность и при Альфонсе. Широкую финансовую деятель¬
ность развили его сыновья дон Саг (Исаак) и дон Иосиф.
Своей финансовой изобретательностью эти альмохарифы облег¬
чали Альфонсу ведение войн и осуществление других политичес¬
ких планов. В компании с двумя другими богачами они выплачи¬
вали королю ежегодно огромные откупные суммы. При взимании
налогов в распоряжении этих сборщиков находились местные ко¬
ролевские чиновники, и таким образом сбылось опасение церков¬
ных деятелей, что евреи будут управлять христианами. Конечно,
роль сборщиков податей, которые часто прибегали к принуди¬
тельным мерам, часто возбуждала вражду населения к евреям
вообще, но правители без этих финансовых агентов не могли
обойтись, а потому не обращали внимания ни на церковные, ни
на народные предубеждения. Вопреки канону, запрещавшему
христианам лечиться у евреев, Альфонс X пользовался услугами
еврейского врача Иегуды Когена, который одновременно со¬
стоял придворным астрологом. Будучи большим любителем аст¬
рологии, король приглашал к своему двору математиков и звез¬
дочетов разных наций. Первенствующее положение занимал меж¬
ду ними кантор толедской синагоги Исаак ибн-Сид, который
составил по поручению короля знаменитые «астрономические
таблицы», названные «Альфонсовыми». Эти таблицы внесли мно¬
го поправок в древнюю планетную систему Птолемея и служили
пособием для специалистов вплоть до научных открытий Нового
времени. Упомянутый врач Иегуда Коген и другие еврейские
ученые переводили для короля сочинения по астрономии и

59
астрологии с арабского языка на испанский. Влияние, приобре¬
тенное евреями при королевском дворе, возмущало клерикальную
партию. Посылались жалобы в Рим. Папа Николай III порицал
Альфонса в пастырском послании за явное нарушение соборных
постановлений и грозил Кастилии всякими бедствиями за «предо¬
ставление иудеям власти над христианами», но все эти внушения
не действовали. Выработанная католическим Римом для евреев
конституция бесправия часто так же плохо исполнялась в Сред¬
ние века, как конституции равноправия в новейшее время.
Еврейский альмохариф Саг де Малеа, впрочем, печально
кончил свою блестящую карьеру. Сын Альфонса Мудрого, ин¬
фант дон Санчо, находившийся во вражде с отцом, выманил у
его еврейского казначея значительную сумму денег из податных
сборов, назначенных на содержание флота в Алжезирасе, где шла
война с маврами. Возмущенный этим, король велел бросить в
тюрьму Сага и его компаньонов по откупу. Когда инфант вер¬
нулся из похода в Севилью, несчастного дона Сага волочили по
улицам города мимо дома инфанта и казнили в его присутствии
(1280). Не довольствуясь этим, Альфонс приказал арестовать
многих представителей еврейских общин в одну из суббот, когда
они молились в синагогах, и потребовал от них уплаты огромно¬
го штрафа. Вскоре инфанту Санчо удалось стать во главе враж¬
дебной Альфонсу партии, низложить отца и взять в свои руки
бразды правления.
Через несколько лет после своего вступления на престол ко¬
роль Санчо IV созвал в Гуэте депутатов от еврейских общин Ка¬
стилии, Леона, Мурсии и Андалузии и поручил им распределить
между общинами различные подати, поступавшие от евреев в ко¬
ролевскую казну (1290). Кроме обычного поголовного налога, от
евреев потребовали уплаты дополнительной «служебной» подати
(servicio), по три мараведи или 30 динаров с каждого лица, дос¬
тигшего 20-летнего возраста. Размер нового налога был установ¬
лен в память евангельских тридцати серебреников, за которые
Иуда Искариот предал Христа. До тех пор поголовная подать
уплачивалась индивидуально, под ответственностью каждого гла¬
вы семьи; теперь же король, по примеру соседних правителей,
решил возложить обязанности по раскладке и сбору податей на
еврейское общинное управление, так, чтобы каждая община не¬
сла круговую ответственность за правильное поступление по¬

60
датных сумм. Из росписи поголовной подати по отдельным окру¬
гам можно заключить, что общая ее сумма достигала тогда почти
трех миллионов мараведи (около 100 000 фунтов). Сверх того на
евреях лежало бремя специальных и чрезвычайных податей, как,
например, «десятина» с недвижимости в пользу церкви, коронаци¬
онный налог и другие. На съезде 1290 года подати были рас¬
пределены между 120 еврейскими общинами Кастилии. Наиболее
крупные общины находились в городах Толедо, Бургос, Каррион,
Куэнка, Авила, Вальядолид, Гуэте, Сория, Мурсия, Сепульведа и
некоторых других. Определить по податным росписям количество
еврейского населения в Кастилии трудно даже приблизительно*,
но оно во всяком случае было весьма значительно для того време¬
ни. Это деятельное промышленное население составляло крупную
хозяйственную силу, так как оно не было ограничено в выборе
профессии, как во Франции или в Англии. Наряду с откупщика¬
ми-финансистами встречаются среди кастильских евреев землевла¬
дельцы и промышленники. Опасаясь могущества евреев, сослов¬
ные собрания дворянства (кортесы) неоднократно просили короля
воспретить евреям приобретение земли у христиан, а кортесы го¬
родов требовали уничтожения податных откупов вообще; король
иногда обещал, но обещания плохо исполнялись. При тогдашнем
экономическом строе не только правительство, но и значительная
часть населения не могли обойтись без промышленной и финансо¬
вой деятельности евреев, которые в новой христианской Испании
являлись такими же активными гражданами, как в прежней араб¬
ской Испании.
§ 10. Евреи в Арагонии при Якове I
Второе испанское королевство, Арагония, находилось в
XIII веке в сфере влияния папства и монашеских орденов и больше
приближалось к типу своей соседки, Франции. Между обеими стра¬
нами существовала отчасти территориальная связь: арагонские ко¬
роли владели на правах сюзеренов некоторыми землями в Юж¬
ной Франции, и в описываемую эпоху им были подвластны окру¬
га Монпелье и Руссильон. Создателем новой и сильной Арагонии был
* На основании гадательных исчислений Грец определил число евреев
в Кастилии конца XIII века в 850 000, между тем как Исид Лэб (Loeb) уста¬
новил цифру в 234 000 человек. По-видимому, эта последняя цифра ближе к
действительности. Надо помнить, что значительное еврейское население со¬
средоточивалось еще в Арагонии и других частях Пиренейского полуострова.

61
король Яков I (Jaime, Хайме), долгое царствование которого
(1213-1276) совпадает с самым блестящим периодом Реконкисты.
Вместе с королями Кастилии Яков Завоеватель (Conquistador)
делит добычу распавшейся мусульманской Испании. К своим ко¬
ренным владениям, Арагонии и Каталонии, он присоединяет Ба¬
леарские острова и богатую Валенсию. Властвуя над большими
массами евреев, издавна осевшими на этой территории, он
рассматривает их, подобно французским королям, как свою соб¬
ственность. «Евреи и сарацины, живущие в наших владениях, —
гласит основной закон этого царствования, — принадлежат ко¬
ролю и состоят со всем своим имуществом под нашей опекой.
Всякий, кто поставит себя под опеку какого-либо дворянина, ли¬
шается жизни, а имущество его конфискуется в пользу короля!»
Тут нет деления на королевских и феодальных евреев, как во
Франции: король — единственный опекун евреев, к которым еще
прибавляются мавры покоренных провинций. При таких услови¬
ях Яков I, современник и отчасти единомышленник Людовика
Святого, мог бы проделывать над «своими евреями» разные опы¬
ты в духе тогдашней воинствующей церкви, если бы он сам не
был зависим от евреев в такой же мере, в какой они были зави¬
симы от него. Постоянно нуждаясь в деньгах для своих войн с
маврами и для организации расширенного государства, он в лице
евреев имел сильный финансовый аппарат, без которого он не
мог бы быть ни «конкистадором», ни просто правителем. Король
выжимал из еврейского населения всевозможные подати, брал не¬
прерывно займы на разные личные и государственные нужды у
отдельных богачей и у целых общин, но за то давал всем воз¬
можность жить и заниматься разными промыслами. Вместе с тем
он не забывал своих обязанностей христианского короля, слуги
Рима и покровителя монашеских орденов, в особенности домини¬
канцев, чрезвычайно расплодившихся в Арагонии. Он позволял
им делать опыты религиозной пропаганды среди евреев, сам пы¬
тался вводить в жизнь церковные каноны, но здесь покорно от¬
ступал перед неудачей, ибо что значила неудача в осуществлении
заветов Рима в сравнении с финансовым кризисом, который мог
стоить потери целой провинции?
Сохранившиеся в архивах многочисленные акты царствова¬
ния Якова I дают ясное представление о социальном положении ара¬
гонских евреев. Центральные еврейские общины находились в ара¬

62
гонской столице Сарагосе и каталонской — Барселоне, но зна¬
чительные общины существовали также в городах Калатаюд, Да¬
рока, Гуэска, Барбастро, Лерида, Валенсия, Тортоза, Герона, Бе¬
салу, Перпиньян, Монпелье, в старых и вновь присоединенных
провинциях. Отвоевывая у мусульман новые территории, Яков I
старался заселить там города преимущественно евреями. После
взятия Валенсии (1238) он раздает много мавританских домов
своим солдатам и евреям; вне городов евреям раздаются земли
для обработки, сады и виноградники. В 1247 г. король предлага¬
ет полную натурализацию всем евреям, которые переселятся на
жительство в Майорку, Каталонию и Валенсию. Он вызывает
туда евреев даже из Феца и других мест Марокко. В Майорке он
отводит новым поселенцам квартал близ своего дворца и предо¬
ставляет им разные привилегии. В городе Монпелье, где евреи
жили в двух кварталах, из коих один принадлежал королю, а
другой — епископу, Яков I освобождал от домового налога тех
евреев, которые переселялись из епископского квартала в коро¬
левский. Без дозволения короля нельзя было переселяться из од¬
ного города в другой в пределах королевства; отъезд же за гра¬
ницу был обставлен чрезвычайными трудностями. Еврейских
эмигрантов из Франции, уходивших от суровой опеки Людовика
Святого, весьма охотно принимали в Арагонии. В хартии, данной
евреям в Монпелье, Яков I с гордостью говорит, что, хотя евреи
несут иго рабства в христианских странах, он, однако, в своих вла¬
дениях не позволит, чтобы их унижали и обижали (1258). В нача¬
ле его царствования евреям удалось временно освободиться от но¬
шения отличительного знака (эту льготу исходатайствовал у папы
Гонория III влиятельный при арагонском дворе врач Бенвенисте),
но впоследствии король не мог противиться требованию духовен¬
ства и в 1228 году обязал евреев носить на одежде круглый жел¬
тый лоскут (rota) или плащ с круглым капюшоном (сара rotunda).
Однако и после того разные общины по особому ходатайству осво¬
бождались от ношения знака (в Барселоне в 1268 г. и др.). Король
разрешал евреям, едущим из одного города в другой, вместо особо¬
го плаща носить обыкновенный, во избежание неприятностей в до¬
роге. Вовсе освобождались от ношения знака придворные финансо¬
вые агенты. В Монпелье давались в этом отношении льготы
еврейским жителям королевской «Juiverie», дабы отвлечь их от
епископского квартала, где евреев заставляли носить «более

63
позорящие знаки». Король заботился о безопасности евреев в
тревожные для них дни Страстной недели, когда возбужденные
церковным чином «пассий» христиане бросали камни в прохожих
евреев и в окна их домов. Этот народный обычай практиковался
в особенности в предпасхальную пятницу, и король в этот день
приказывал охранять еврейские кварталы. Но иногда король
поддавался влиянию духовенства: он заставлял евреев слушать
миссионерские проповеди доминиканцев и публично диспутиро¬
вать с ними по вопросам веры; он также пытался преследовать
еврейские религиозные книги по примеру Людовика Святого.
Противоречие закона и жизни вообще сказалось в действиях
этого монарха. Принципиально он держался правила — не назна¬
чать евреев на общественные должности, а на деле часто допус¬
кал исключения из правила и назначал евреев не только агентами
по сбору податей, но иногда и на ответственную должность баю-
ля (bajulus), то есть королевского судьи и фискала в городах.
Иегуда де Каваллерия состоял долгое время королевским баюлем
в Сарагосе, Видаль Соломон и Бенвенисте де Порта — в Барсе¬
лоне, Аструг Яков — в Тортозе. При короле и его сыне, инфан¬
те Педро, евреи состояли в должности «алфакимов», или перевод¬
чиков с арабского и других языков на кастильский, и вместе с
тем исполняли дипломатические поручения. Церковное запреще¬
ние лечиться у евреев не помешало и Якову I, как многим цар¬
ствующим особам того времени, вверять здоровье свое и своей
семьи попечению еврейских врачей.
Финансовое влияние давало силу и власть тем, которых церковь
стремилась обратить в рабов. Вот почему арагонские евреи, зани¬
маясь торговлей, ремеслом и кое-где сельским хозяйством*, охотно
предавались также кредитным операциям. Король Яков I старался
урегулировать эти операции. В Арагонии действовал с 1228 года за¬
кон, неоднократно подтверждавшийся королем, кортесами дворянства
и церковными соборами, в силу которого евреям запрещалось взи¬
* Из официальных актов видно, что евреи владели фермами (alquerias),
садами и виноградниками, торговали хлебом, маслом, сыром, сукном и вся¬
ческими товарами, «отпускаемыми на вес и меру», а также скотом. Они вла¬
дели кораблями и занимались морским транспортом между гаванями Испа¬
нии и Марокко. Однако часто евреям, в силу местных законов или «фуэ¬
рос», запрещалось торговать съестными припасами и некоторыми другими
товарами. Встречаются сведения о еврейских ремесленных заведениях.

64
мать по ссудам более 20% прибыли в год. Нотариусам при заклю¬
чении таких сделок предписывалось следить, чтобы закон не
нарушался путем включения процентной прибыли в капитал, как
это делали ростовщики-христиане (напр., итальянские «ломбард¬
цы») в обход церковного запрета «лихвы». Местами христианам-
кредиторам разрешалось взимать не более 12%, а евреям — 20%.
Нарушение этого закона влекло за собой конфискацию всей дол¬
говой суммы, из которой половина поступала в пользу короля и
половина оставлялась должнику. Король имел право вмешивать¬
ся в денежные операции евреев: он мог по своему усмотрению и
отсрочить уплату долга, и принуждать должника платить в срок.
Разумеется, что король пользовался этим правом в своих интере¬
сах, поддерживая тех финансистов, которые ему лично ссужали
деньги на льготных условиях, и прощая им даже нарушение зако¬
на о размере процентов по отношению к другим должникам. За¬
нимая большие суммы у богатых евреев, Яков I часто обеспечи¬
вал эти займы податными доходами от какого-либо округа или
от еврейской общины. Откупщики податей выдавали королю
авансы в счет будущих сборов. Часто сами общины авансирова¬
ли королю деньги в счет податных платежей, и с течением време¬
ни общинные кассы превращались в банки для кредитования ко¬
роля или инфанта. За такие крупные авансы в моменты нужды
общинам давались широкие привилегии по самоуправлению или
отменялись слишком стеснительные законы. В описываемую эпо¬
ху внутренняя автономия еврейства нигде не была так широка,
как в Арагонии. Но нигде также не чередовались вольности и
репрессии, как в этой стране, где вокруг престола умного и энер¬
гичного монарха плела свою паутину доминиканская инквизиция.
§ 11. Автономная община (Aljama)
В XIII веке евреи во всех городах Арагонии жили отдельно от
христиан, на особых улицах. В еврейском квартале (Callum
judaicum, Juderia) попадались и принадлежавшие христианам дома,
но они постепенно переходили в руки евреев (Яков I дозволял
продавать такие дома исключительно евреям). Местами в еврейский
квартал вели ворота в городской стене или на концах улиц; ворота
могли запираться для прекращения доступа в квартал. Объединенная
территориально в пределах «Юдерии», община объединялась в изве¬
стной мере политически национальным самоуправлением. Еврей¬

65
ская община, называвшаяся в Испании «Aljama» или «Algama»*,
признавалась совершенно автономной организацией, которая
имела своих выборных управителей, свои административные и
судебные учреждения. Королю и местным губернаторам принад¬
лежало только право контроля и утверждения должностных лиц
общины. Из сохранившихся многочисленных актов видно, одна¬
ко, что король, зорко следивший за еврейским самоуправлением,
порой позволял себе вмешиваться в дела общин. Он внимательно
рассматривает списки избранных общинных старшин, или
«adelantados», подлежащих его утверждению (по-еврейски эти
старшины назывались mukdamim, передовые). Он утверждает
также в должностях раввинов и судей для разбора дел по нор¬
мам еврейского права («asuna»). Король подтверждает особен¬
но важные постановления общинного совета или предлагает
издавать новые, которые он обозначает еврейским термином
(«tacana»). В королевских декретах часто повелевается общин¬
ным советам налагать на нарушителей закона и неаккуратных
плательщиков податей отлучение (в актах: «herem» и «niduj», а
по-испански «alatma» от слова anathema). Это, впрочем, не ме¬
шает королю снимать отлучение с тех осужденных, которые
состоят под его особым покровительством, и требовать от об¬
щины, чтобы она допускала отлученных в синагогу и не под¬
вергала их бойкоту в житейских делах. Иногда он, в виде при¬
вилегии своим любимцам, наперед освобождал их от примене¬
ния к ним всякой «таканы» или «херема».
Широкая автономия, ограниченная личным усмотрением
монарха, предоставлялась общинам в области суда. Дела между
евреями должны, а между евреем и христианином могут разби¬
раться в еврейском суде и по еврейским законам. Суд состоит из
раввина и трех «даяним» (судей), с присоединением к ним в важных
случаях заседателей так, чтобы состав доходил до десяти человек.
Такой суд вправе разбирать гражданские и уголовные дела (после¬
дние только между евреями). Для серьезных уголовных преступле¬
ний допускалось более сложное судопроизводство: еврейский суд в пол¬
* «Aljama» происходит от арабского слова «al-djamaa», употребляв¬
шегося для обозначения еврейской общины или общинного совета в форме
«d amaa al-jehud». Воспринятое испанцами, это слово произносилось ими
по кастильскому произношению звука j — алхама. Это видно из одного
декрета Якова I от 1263 года, где оно приводится в латинской транскрип¬
ции в форме «alhamia».

66
ном составе десяти членов разбирал дело в присутствии королев¬
ского чиновника, «баюла», и, признав подсудимого виновным,
подкреплял свое решение присягой, а баюл уже затем выно¬
сил приговор, до смертного включительно. Такой порядок
предусмотрен, например, для порочных членов общины, обвиня¬
емых старшинами в дурном поведении или в ложных доносах
(«malsin» — еврейский термин для доносчика в официальных ак¬
тах). Однако и тут король нередко вмешивается в судебные дела
общин, отменяя приговор и даже влияя на самый состав суда пу¬
тем назначения судей из угодных ему лиц, — против чего общин¬
ные советы энергично борются. Дела между евреями и христиана¬
ми разбирались обыкновенно в общем суде под председатель¬
ством баюла или судьи, «алькалда», причем в состав заседателей
допускались и евреи, особенно в делах, связанных с религиозны¬
ми обычаями. Обвинение христианина против еврея считалось
доказанным лишь в случае подтверждения его показаниями двух
свидетелей, еврея и христианина. Еврей должен был присягать
над таблицей десяти заповедей, а не над «книгой проклятий» —
библейской главой с перечнем проклятий для отступников, как
это практиковалось во многих местах ради унижения под¬
судимого. По денежным искам запрещалось вызывать еврея в суд
или арестовать его в субботние или праздничные дни; содержи¬
мых по таким делам в тюрьмах отпускали домой каждую пятни¬
цу утром и накануне других еврейских праздников, с тем чтобы
по миновании праздника арестант сам возвращался в тюрьму.
Хотя король и его чиновники часто вмешивались в дела
самоуправления, тем не менее оно было еще достаточно широко
и давало народным вождям возможность создать крепкую внут¬
реннюю организацию общин. Король неоднократно напоминал
своим чиновникам, чтобы они охраняли еврейскую автономию и
поддерживали авторитет общинных советов (за оскорбление вы¬
борных членов совета со стороны ослушников налагались стро¬
гие кары). Все это делалось, конечно, не в национальных интере¬
сах евреев, а в фискальных интересах правительства. Официаль¬
ные акты того времени представляют собою преимущественно
деловую переписку и податные расчеты между королем и общи¬
нами. То делегаты отдельных общин и целых округов едут ко
двору для представления отчета о собранных ими казенных
доходах и произведенных в счет казны расходах, то король
напоминает общинам о необходимости послать своих деле¬

67
гатов на съезд общинных советов целого округа или провинции
для распределения между ними огульных сумм податей. Ежегод¬
но происходили съезды представителей еврейских общин в трех
главных провинциях — Арагонии, Каталонии и Валенсии, а так¬
же во французских владениях и Балеарских островах. Расклады¬
вались там и обычные подати, и чрезвычайные сборы, но этим,
конечно, не ограничивалась деятельность делегатов. Они толко¬
вали здесь о своих общих нуждах, материальных и духовных,
вырабатывали однородные статуты самоуправления и вообще
обсуждали вопросы общенародные. Таким образом, фискальные
интересы заставляли арагонское правительство не только укреп¬
лять автономию еврейских общин в отдельных городах, но и
объединять эти общины и тем содействовать национальному
сплочению еврейства — что, разумеется, не входило в задачи тог¬
дашних правителей. Эта национальная сплоченность облегчала
евреям борьбу с теми темными силами клерикализма, против ко¬
торых не всегда мог устоять и расчетливый король Яков I.
§ 12. Церковная политика и диспут в Барселоне
При Якове I Арагония была одним из главных гнезд
монашеского ордена доминиканцев. Глава ордена Раймунд де
Пеньяфорте был духовником короля. Усилиями монахов, по¬
стоянно сносившихся с римским папой, в Арагонии насаждалась
инквизиция для преследования катаров и других еретиков-хрис¬
тиан; вместе с тем монахи стремились развить здесь широкую
миссионерскую деятельность среди евреев и мавров. Духовенство
с тревогой взирало на рост еврейских общин в Арагонии и на
покровительство, оказываемое им королем; оно возмущалось на¬
рушением церковных канонов со стороны короля, допускавшего
евреев к высоким должностям баюлов и финансовых агентов. Не
было, конечно, недостатка в попытках воздействовать на короля:
его духовник Пеньяфорте и влиятельные епископы стремились
превратить его в идеального монарха по образцу Людовика Свя¬
того; но Яков I, строитель нового государства, не мог прельстить¬
ся примером своего соседа, который слепой церковной полити¬
кой разрушал свое государство. Однако агитация клерикалов при
арагонском дворе не осталась без последствий. К концу своей
жизни старый король, продолжая грешить финансовым блудом с
евреями, решил искупить свой грех некоторыми уступками в
пользу святых отцов. Он разрешил «братьям-проповедникам» вести

68
религиозную пропаганду среди евреев, не останавливаясь перед
нарушением гарантированной общинам религиозной свободы.
Доминиканцы подготовляли в своих школах монахов, сведу¬
щих в еврейской письменности и опытных в ведении религиозных
диспутов. Особенно дорожили они теми перебежчиками из еврей¬
ского лагеря, которые могли разоблачать заблуждения Талмуда и
раввинское «лжеучение». Такой ценный для церкви агитатор
явился в Южной Франции и Арагонии вскоре после того, как до¬
миниканцам удалось добиться сожжения Талмуда в Париже при
содействии выкреста Донена (§ 4). Уроженец Прованса, Павел
Христиани или «брат Пабло» (фра Пабло) также вышел из ря¬
дов еврейства и вступил в армию воинствующей церкви, орден
доминиканцев. Приняв имя древнего апостола, ренегат этот
странствовал по Провансу и Каталонии (около 1260 года), пы¬
тался завязать религиозные диспуты с раввинами, доказывал ис¬
тинность христианских догматов на основании Библии и даже
Талмуда и, конечно, не имел никакого успеха. В городе Герона,
центре талмудической науки, жил тогда образованный и попу¬
лярный раввин Моисей бен-Нахман, испанское имя которого
(Бонаструг де Порта) давно забыто, но памятно доныне его со¬
кращенное литературное имя: Нахманид или Рамбан. В кон¬
сервативных кругах еврейства Рамбан пользовался высоким авто¬
ритетом как теолог с мистическими наклонностями и противник
маймонидовского рационализма (см. следующую главу). С ним-
то захотел Павел Христиани состязаться в публичном диспуте.
Он уверил своих товарищей по ордену, что он победит раввина в
богословском споре, и геройские монахи стали добиваться назна¬
чения публичного диспута в столице Каталонии, Барселоне. Рай¬
мунд Пеньяфорте поддержал их ходатайство перед своим духов¬
ным сыном, Яковом I, доказав ему, что победа Павла над «фари¬
сеями» доставит торжество христианству и, может быть, откроет
глаза евреям. Король согласился. Он назначил диспут на июльс¬
кие дни 1263 года и послал «рабби Моисею, учителю геронских
евреев», приглашение явиться в Барселону вместе со своими уче¬
ными товарищами. Рамбан, хотя и крайне неохотно, принял при¬
глашение и к назначенному сроку прибыл в Барселону.
Диспут начался 20 июля 1263 года и продолжался четыре
дня. Он происходил в королевском дворце, в присутствии короля,
сановников, рыцарей, епископов и монахов. Излагая программу

69
диспута, Павел Христиани заявил, что хотя истинность христиан¬
ства не подлежит спору, тем не менее он согласен допустить пре¬
ния о догматах этой религии для того, чтобы доказать евреям на
основании их собственной религиозной письменности следующие
четыре положения: 1) ожидаемый евреями Мессия уже давно
явился; 2) Мессия, согласно библейскому пророчеству, есть одно¬
временно человек и Бог; 3) Мессия претерпел муки и смерть ради
спасения рода человеческого; 4) все законы и обряды Торы поте¬
ряли свою силу после пришествия Мессии. Рамбан понимал, как
опасна позиция еврейского представителя при обсуждении подоб¬
ных вопросов: ведь чем решительнее будет опровержение этих
мнимых истин с его стороны, тем сильнее будет негодование их
защитников, способных прибегнуть к доводам иного рода, в ко¬
торых уже усовершенствовались деятели инквизиции. Он с само¬
го начала попросил короля и Пеньяфорте, чтобы ему было доз¬
волено говорить свободно. Пеньяфорте сказал, что это может
быть дозволено под условием, если раввин не будет употреблять
оскорбительных для церкви выражений. На это Рамбан ответил:
«Конечно, ведь я не хочу попасть к вам под суд; я только желаю,
чтобы мне дана была такая же свобода слова в диспуте, как и
вам, а у меня уже хватит благоразумия, чтобы соблюдать такт в
своих выражениях». Требование Рамбана было исполнено. Павел
Христиани привел в доказательство своего первого тезиса произ¬
вольные толкования известных библейских стихов вроде: «Не
уйдет скипетр от Иуды, пока не придет избавитель». Он спра¬
шивал: ведь скипетр давно ушел от евреев, у вас нет ни царя,
ни государства, которого иудеи лишились именно с прише¬
ствием Христа. Рамбан возразил, что вот был же пример, ког¬
да иудеи временно лишились государства, а Мессия еще не
явился даже по признанию христиан: это было время вавилон¬
ского плена. В талмудической Агаде Павел также выискал ряд
темных фраз, намекающих, по его мнению, на уже состоявше¬
еся пришествие Мессии. Тут завязался долгий спор, во время
которого Рамбан иронически заметил: «Фра Пабло, очевидно,
понимает Талмуд лучше самих талмудистов. По его мнению,
они признавали Иисуса и его учение, но в таком случае поче¬
му они не поступили, как фра Пабло (не приняли крещения)?»
Между прочим, Рамбан привел обычный антихристианский аргу¬
мент: ведь доныне не сбылось еще предсказание пророков, что с
пришествием Мессии водворится вечный мир на земле. «Сказано,

70
что народы перекуют тогда свои мечи в плуги и разучатся вое¬
вать, а между тем как плохо пришлось бы тебе, государь, — об¬
ратился раввин к королю-завоевателю, — и сидящим здесь рыца¬
рям твоим, если бы вы разучились воевать!»
Желая положить конец бесплодным прениям о толковании
разных текстов, Рамбан заявил королю, что суть спора между
иудейством и христианством не в мессианском догмате, а в пони¬
мании природы Божества: «О сущности Божества вы говорите
нечто очень горькое (для нас). Ты, государь мой, сын христиани¬
на, рожденный христианкой, всю жизнь слышишь речи своих свя¬
щенников и монахов, которые укоренили в твоем мозгу представ¬
ление о Божестве, составляющее догмат вашей веры; но оно не¬
приемлемо для разума. Противна природе мысль, что Творец
неба и земли воплотился во чреве еврейской женщины, затем ро¬
дился, вырос, был предан в руки врагов, присужден к смерти и
умерщвлен, после чего воскрес и обратился в первоначальное со¬
стояние. Не переносит такого представления разум еврея и вооб¬
ще всякого непривычного человека. И напрасны все ваши слова,
ибо в этом сущность нашего разногласия». В этих словах Рамбан
ярко осветил ужасающую глубину пропасти, отделяющей христи¬
анское богопознание от еврейского, но в этом направлении пре¬
ния не могли продолжаться, ибо для одной из сторон обострив¬
шийся спор мог бы кончиться фатально — на костре инквизиции.
Признаки тревоги уже были заметны в Барселоне. Придвор¬
ные рыцари выражали недовольство по поводу дерзости раввина,
оспаривающего святые для них истины. Некоторые городские но¬
табли и духовные особы, в том числе участвовавший в диспуте
монах-минорит (францисканец), советовали Рамбану прекра¬
тить диспут. Больше всего беспокоились в еврейском квартале:
боялись возмущения христианских масс и мести доминиканцев.
Ссылаясь на все эти опасения, Рамбан предложил королю пре¬
кратить публичный диспут, но король настаивал на продолже¬
нии прений, которые его заинтересовали. По поводу возраже¬
ний Рамбана он однажды заметил, что «никогда еще не слы¬
шал такой умной защиты неправого дела». Однако диспут
скоро кончился, как будто прерванный в середине, после че¬
тырех заседаний. Разное рассказывали об исходе диспута уча¬
стники его. В отчете, составленном доминиканцами, говорит¬
ся, что «раввин Моисей», чувствуя себя побежденным, стал

71
уклоняться от возражений Павлу Христиани, обещая изложить
их в закрытом заседания в присутствии короля и некоторых
избранных лиц, но затем, воспользовавшись временным отъездом
короля, «бежал» из Барселоны, доказав этим свое «бессилие в
деле защиты ложной веры». В описании диспута, составленном
самим Рамбаном, говорится, что по воле короля диспут продол¬
жался во дворце, а затем закончился в синагоге, куда в суббот¬
ний день явился король в сопровождении Раймунда Пеньяфорте
и «братьев-проповедников» с Павлом Христиани. Здесь держал
проповедь сам Раймунд, развивший идею христианской Троицы.
В прениях король выразился, что единство Бога в трех лицах
можно сравнить с вином, где цвет, вкус и запах слиты в одном
предмете. По поводу этого сравнения знатока по части вина ев¬
рейский мыслитель, более сведущий по части философии, сказал,
что нельзя смешивать атрибуты с сущностью и что христианская
догма признает троичность в самом естестве Бога. На замечание
Павла, что догмат Троицы есть глубокая мистерия, недоступная
даже ангелам, Рамбан ответил, что в таком случае нельзя винить
людей, разуму которых она недоступна. В заключение Рамбан со¬
общает, что он был милостиво отпущен королем и уехал из Бар¬
селоны. Этот рассказ ответственного участника и правдивого че¬
ловека внушает больше доверия, чем отчет монахов, где раздра¬
жение чувствуется даже в официальном тоне изложения.
Диспут в Барселоне не остался, однако, без последствий для
арагонских евреев. Потерпев неудачу в публичном состязании с
опытным богословом, доминиканцы решили вести пропаганду
среди еврейских масс, но массы не хотели слушать «братьев-
проповедников», и приходилось силой сгонять слушателей на
проповеди. Через месяц после диспута появился королевский дек¬
рет (26 августа 1263), в котором властям повелевалось везде поддер¬
живать монахов-миссионеров, заставлять сарацинов и евреев, без
различия пола и возраста, являться на их собрания и молча слушать
их проповеди, наконец, охранять безопасность тех, которые пожела¬
ют креститься, запрещая ругать их кличками «renegado» или «tor¬
nado» (ренегат, обращенный). Главным миссионером для евреев
был назначен Павел Христиани. Особым приказом короля (29 ав¬
густа) еврейские общины были извещены о том, что к ним по¬
слан «для указания пути спасения» брат Павел, уполномоченный

72
проповедовать в синагогах и домах, причем от евреев требова¬
лось, чтобы они ходили слушать эти проповеди и «почтительно,
смиренно, без уверток» отвечали на вопросы Павла; они обязаны
также представить миссионеру на просмотр свои книги для унич¬
тожения в них, по его требованию, всех оскорбительных для хри¬
стианства мест. Но на следующий день появился королевский
приказ, ограничивающий сделанное накануне распоряжение: от¬
меняется принудительное слушание миссионерских проповедей и
в особенности обязательное участие евреев в диспутах вне их
квартала. Вскоре король разъяснил свой декрет о цензуре еврей¬
ских книг (1264): назначается цензурная комиссия из церковных
чинов (Пеньяфорте, автор юдофобской книги Раймунд Мартин и
др.), которая отмечает те места в еврейской письменности, где
имеются признаки «богохульства», и предлагает владельцам книг
вычеркивать эти места в своих списках под ответственность име¬
нитых членов общины. Через год король совсем освободил барсе¬
лонскую общину от обязанности давать доминиканцам сведения
о содержании своих книг, а также от принудительного слушания
проповедей доминиканцев, миноритов и других монахов вне ев¬
рейских улиц. Последняя мера мотивируется тем, что миссионер¬
ские проповеди вне еврейского квартала обыкновенно сопровож¬
даются издевательствами над евреями со стороны христиан. По
той же причине миссионерам запрещается являться в синагоги в
сопровождении толпы христиан: они могут приводить с собою
только десять человек из христианских нотаблей. Все эти лихора¬
дочные колебания между репрессиями и изъятиями из них свиде¬
тельствуют о том, что король находился под давлением двух про¬
тивоположных сил: клерикальной партии и еврейского общества,
из коих первая производила давление на его душу, а вторая — на
его карман, ибо королевская казна находилась в зависимости от
еврейских финансистов.
Клерикальная партия была, однако, еще очень сильна. Потер¬
пев неудачу в дискуссии с духовным вождем еврейства, она искала
повода отомстить ему. Такой повод нашелся. С целью опро¬
вергнуть ложные рассказы о барселонском диспуте, распространяе¬
мые для агитационных целей Павлом Христиани, Рамбан составил
точное описание диспута и разослал списки его по еврейским об¬
щинам; один список он переслал геронскому епископу. Домини¬
канцы были возмущены описанием, которое противоречило их уве¬

73
рениям, будто они победили раввина в религиозном споре. Так
как в описании Рамбана были помещены выражения, которые он
употребил на диспуте относительно догмата Троицы, то монахи
из цензурной комиссии попросили короля привлечь автора (в
официальном акте он назван своим испанским именем: Бонаструг
де Порта) к ответственности за богохульство. Король вызвал
Рамбана в Барселону для объяснений. Обвиняемый, в присут¬
ствии барселонского епископа и нескольких священников, объяс¬
нил, что он поместил в своем описании те же выражения, кото¬
рые употребил на устном диспуте, где сам король и Пеньяфорте
предоставили ему свободу слова. Рассмотрев это дело, король и
епископ постановили: сжечь списки послания Рамбана, а его ав¬
тора изгнать на два года из Арагонии (1265). Доминиканцам
этот приговор показался слишком мягким, и они обжаловали его
в апелляции к римскому папе. Папа Климент IV послал арагонс¬
кому королю строгую буллу (1266), в которой, порицая его за до¬
пущение евреев к общественным должностям и за снисхождение к
хулителям церкви, требовал примерного наказания для автора
антихристианской полемической книжки, «полной лжи и выду¬
мок». Рамбану, по-видимому, грозила опасность быть привле¬
ченным к суду инквизиции, и он предпочел покинуть Испанию.
Семидесятилетний старец отправился в Палестину, куда прибыл
в 1267 году.
§ 13. Арагонские общины при Педро III и Альфонсе III
(1276-1291)
При ближайших преемниках Якова I продолжалась та же
борьба гражданских и церковных начал, государственных интере¬
сов и клерикальных вожделений. Король Педро III (1276-1285),
еще будучи инфантом, находился в деловых сношениях с еврей¬
скими финансистами и представителями общин. Не обращая вни¬
мания на протест папы, он на первых порах оставил в должностях
евреев-чиновников, столь ненавистных католическому духовенству.
Прежний губернатор, или «баюл», Сарагосы Иегуда де Кавалле¬
рия достиг при Педро большого влияния и по временам исполнял
обязанности главного баюла всей провинции Арагон; король в сво¬
их декретах называет его «наш верный, доверенный». Однако впо¬
следствии Педро III, уступая требованию кортесов в Сарагосе, пере¬
стал назначать евреев на пост баюлов. Врачом короля и его

74
писцом по части переводов с арабского («алфаким») состоял
Самуил Абиннахим. Когда еврейская община Валенсии потребо¬
вала от Самуила уплаты податей, король объявил ей, что лица,
состоящие на государственной службе, свободны от налогов; су¬
дьям же и администраторам король заявил, чтобы они не при¬
нуждали его «верного алфакима» носить плащ с круглым капю¬
шоном, так как лицу, сопровождающему короля в путешествиях,
непристойно появляться в отличительном одеянии барселонских
евреев (1284). Так приходилось королю, привлекавшему на служ¬
бу образованных евреев, выпутываться из сетей церковного зако¬
нодательства.
А между тем клерикалы продолжали пользоваться церковными
канонами для утеснения евреев. Они откопали старый закон, обя¬
зывавший еврея отпустить на волю без выкупа своего мусульман¬
ского раба, если последний выразит желание принять христианскую
веру. Доминиканские миссионеры склоняли к крещению крепостных
мавров, работавших в еврейских сельских хозяйствах, суля им в
виде награды немедленное освобождение от работы. Представители
еврейских общин жаловались королю Педро на вытекающее от¬
сюда разорение многих хозяйств, ибо рабы-мусульмане часто при¬
творно изъявляют готовность принять крещение для того только,
чтобы выйти на волю без выкупа. По поручению короля комис¬
сия из юристов обсудила этот вопрос и нашла, что по гражданс¬
кому и каноническому праву дозволяется брать выкуп за отпуще¬
ние готовящегося к крещению раба, если он еще «не пропитан
католической верой». Вследствие этого король постановил, что ев¬
реи вправе получать выкуп в размере 12 мараведи золотом за каж¬
дого отпускаемого на волю мусульманина, изъявившего желание
принять христианство (1277). Педро III, подобно своему отцу, не
допускал также, чтобы епископы обременяли евреев произволь¬
ными налогами. Духовенство, как известно, имело право взимать
«десятинный налог» с земель и домов, проданных христианами евре¬
ям, но оно часто требовало уплаты такого налога и с других еврейских
недвижимостей, а местами претендовало и на взимание первосборных
плодов с урожая. Король приказал своим чиновникам дать отпор
этим домогательствам, в особенности же взиманию первинок уро¬
жая, которое не производилось даже у христиан (1280). Монахи
пытались воскресить еще один старый способ экспроприации евре¬
ев: вербуя добровольцев для нового крестового похода на Восток

75
(1278), они освобождали завербованных от платежа долгов кредито¬
рам-евреям на основании давнишней папской буллы. Тогда Педро
III написал епископу Таррагоны, что уклоняющиеся от платежа
должники вступают в отряды крестоносцев «не столько с целью пе¬
реплыть море (по дороге в Палестину), сколько для избавления от
долгов», а потому уведомляет, что такие люди обязаны расплатить¬
ся с кредиторами.
Той же политике следовал Альфонс III (1285-1291). «Своих
евреев» он защищал против враждебных им сословий. Узнав, что
монахи в Валенсии открыли особый вход в еврейский квартал и
врываются туда, бегая по улицам с крестом и вызывая смятение
среди жителей города, король приказал местным властям заде¬
лать этот вход (1287). Вообще, полагалось, чтобы обитатели
Юдерии запирали ведущие туда ворота, так чтобы они могли не
впускать неугодных им соседей. В 1290 году королю сообщили,
что в городе Виллафранка еврейский квартал имеет запирающий¬
ся портал только с одного конца, а другой остается открытым,
что причиняет евреям большие неудобства; тогда он разрешил им
построить ворота и на другом конце и сделать к ним два ключа:
один для евреев, а другой — для живущих среди них христиан.
Еврейское население ценило эту заботливость королей об его бе¬
зопасности и сохранило верность арагонской династии в опасные
для нее моменты. Когда в столичном городе Сарагосе вспыхнуло
восстание нотаблей и рыцарей против короля, вскоре подавлен¬
ное (1287), Альфонс освободил состоятельных евреев от наложен¬
ной на город контрибуции, так как еврейское население не при¬
нимало участия в восстании.
Конечно, и при преемниках Якова I принцип «do ut des»*
господствовал в отношениях между верховной властью и еврея¬
ми. Педро и Альфонс непрерывно обращались за финансовой
поддержкой к своим «верным еврейским алхамам». Кроме просьб
о выдаче крупных авансов в счет будущих податей король или
инфант нередко требуют помощи для экстренных надобностей.
Педро III вынужден просить о пособии в сто тысяч солидов у всех
алхам Каталонии (1282) ввиду военной экспедиции против одного
возмутившегося графа. Свидание со «славным королем Англии» вы¬
нуждает Альфонса III прибегнуть к денежной поддержке «тех из его
подданных, которые всегда готовы подчиниться приказаниям своего
короля», и наложить на несколько общин чрезвычайный сбор
* Даю, чтобы ты дал (т.е. «ты — мне, я — тебе»).

76
(1287). Немало денег стоило арагонским евреям и завоевание Си¬
цилии, доставшейся Педро Арагонскому после «Сицилийской ве¬
черни» 1282 года*; но зато после кровавых смут, сопровождавших
борьбу последних Гогенштауфенов и Анжуйцев в Сицилии, та¬
мошние евреи могли отдохнуть под властью арагонских королей.
Самоуправление еврейских общин в Арагонии, Каталонии и
Валенсии расширилось к концу XIII века. Съезды общинных де¬
легатов, созывавшиеся королями для раскладки податей, превра¬
щались постепенно в регулярные конгрессы, где обсуждались и
общие вопросы самоуправления. По официальным актам и
раввинским респонсам того времени можно получить некоторое
представление о конституции общин. Общинный совет, избирае¬
мый из «лучших людей», избирал ежегодно из своей среды прав¬
ление, члены которого назывались по-еврейски «мукдамим», «бе¬
рурим» (выборные) или «неэманим» (доверенные, secretarii в ак¬
тах). Члены правления делились по характеру своих функций на
группы: «беруре-даяниим» (выборные судьи), «беруре-мидот»
(надзиратели за правильностью мер и весов), «беруре-аверот»
(обличители грехов, цензоры нравов), «мемуним ал гамас» или
«габаэ мас» (заведующие податями, сборщики податей) и др.
«Цензоры нравов» преследовали людей вольного поведения и в
особенности доносчиков, которые из корыстных целей подверга¬
ли иногда опасности целые общины. Надо полагать, что важней¬
шие дела управления обсуждались в пленуме общинного совета
(«kerue haeda»). Большую роль в совете играл «учитель закона»,
или раввин, без которого не разрешался ни один вопрос еврейс¬
кого права. В его услугах нуждался и государственный суд, где
еврейские дела должны были решаться согласно нормам еврейс¬
кого права. В официальных актах того времени весьма часто фи¬
гурируют имена раввинских знаменитостей, как, например, Соло¬
мон бен-Адрет (известный Рашба) в Барселоне, титулуемый в
одном королевском декрете (1281) «учителем еврейского закона,
уполномоченным для разбора судебных споров между евреями»
(см. дальше, § 15).
* Из королевских актов видно, что в 1285 г. евреи платили королю Пед¬
ро III налог в размере 12 1/2 % с доходов от капитала, земель и от всякой
прибыли. От тяжелых налогов общины так обеднели, что вынуждены были
брать деньги взаймы у христиан на большие проценты. Барселонский рав¬
вин Рашба писал в то время, что «часто и урожай от самых лучших полей
недостаточен для уплаты королевской подати».

77
Характернейшей чертой той эпохи является постоянная опе¬
ка арагонских королей над еврейскими общинами. В барселонс¬
ком архиве хранится около 2000 королевских актов, относящихся
к евреям только в течение двух кратких царствований Педро
III и Альфонса III, т. е. в течение 15 лет (1276-1291). Читая под¬
ряд эти акты, получаешь впечатление, что король постоянно
переписывался то с еврейскими общинами в десятках городов, то
с местными властями о евреях, как будто регулирование еврейс¬
ких дел стояло в центре внутренней политики страны. Преобла¬
дают в актах податные и всякие финансовые расчеты между ко¬
ролем и общинами, требование авансов в счет будущих налогов,
извещения о чрезвычайных сборах. Но король часто вмешивает¬
ся и во внутренние дела общин. Он берет на себя роль арбитра в
спорах между двумя общинами или между общинной управой и
частными лицами. В интересах фиска он зорко следит за теми из
«своих евреев», которые с целью уклониться от уплаты податей
переселяются на земли рыцарей или монашеских орденов, про¬
должая получать доходы с имений и предприятий, оставленных
на королевской земле; король требует от своих чиновников
взыскивать недоимки с таких беглецов через местные еврейс¬
кие общины. С другой стороны, он вступается за своих евреев,
притесняемых во владениях дворян и епископов. Разбирая споры
частных лиц, король часто напоминает, что решение должно
быть согласовано с нормами еврейского права, «асуна». Так, по
жалобе одной еврейки на другую в Сарагосе, что та берет с нее
лихвенные проценты вопреки еврейскому закону, запрещающему
брать лихву с соплеменника, Альфонс III предписал сарагоской
«алхаме», по выяснении правдивости жалобы, наложить анафему
(«Алатма») на виновную ростовщицу и заставить ее вернуть лих¬
ву. Но иногда король дает льготы и ростовщикам. Так как в ок¬
руге Барселоны ссуда денег составляла один из главных промыс¬
лов евреев, то Педро III отменил для Каталонской провинции
запрет своего предшественника Якова I брать проценты с про¬
центов, и Альфонс III подтвердил эту льготу. Король иногда
простирает свою опеку и на семейные дела. Альфонс III разре¬
шает одному барселонскому еврею, ввиду бездетности его жены,
жениться с ее согласия на другой, но под условием, если это не
противно еврейскому закону. В то же время он предписывает ба¬
юлу Лериды возбудить обвинение против другого еврея, ули¬

78
ченного в незаконной связи с христианкой. В общем, однако, в
королевских актах преобладает дух благожелательный.
После смерти Якова I (1276) из состава арагонского государ¬
ства, управляемого Педро III, выделились Балеарские острова
(Майорка и Минорка) и французские провинции (Монпелье, Рус¬
сильон, Перпиньян) и образовали особое государство под
управлением брата Педро, Якова II, «короля Майорки». Между
братьями происходила постоянная борьба. Король Майорки,
имевший свою резиденцию обыкновенно в Перпиньяне, больше
склонялся к французской политике по отношению к евреям. Одна
часть его еврейских подданных находилась даже под непосред¬
ственной опекой французского короля Филиппа IV. Это было в
городе Монпелье, где все еще существовали два еврейских квар¬
тала: на королевской земле и на епископской. В 1293 г. епископ
уступил жадному до еврейских доходов французскому королю
все права над евреями своего квартала, и ловкий Филипп вос¬
пользовался этим для того, чтобы сделаться хозяином всего ев¬
рейского населения города в ущерб интересам майоркского коро¬
ля Якова II. После непродолжительных споров между двумя ко¬
ролями состоялось следующее соглашение: Яков уступил Филип¬
пу треть доходов от своего еврейского квартала в обмен на та¬
кую же долю доходов от епископских евреев, причем французс¬
кий король сохранил верховную власть над всем еврейским насе¬
лением города и округа Монпелье. Ставший после смерти Аль¬
фонса III королем всей Арагонии Яков II не решался следовать
хищной французской политике по отношению к евреям своего
государства. Когда тот же Филипп IV с целью конфискации ев¬
рейского добра изгнал евреев из Франции, арагонский король
охотно давал изгнанникам приют в своих владениях.

79
ГЛАВА III
УМСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ В ИСПАНИИ И ФРАНЦИИ
XIII ВЕКА
§ 14. Маймонисты и их противники
В обоих гегемонических центрах еврейства XIII век, несмот¬
ря на усилившийся гнет церкви, был веком оживленной умствен¬
ной деятельности. В Испании это было результатом литературно¬
го ренессанса предыдущей арабской эпохи, завершившейся вели¬
ким синтезом Маймонида. В Северной Франции еще властвовала
над умами талмудическая школа, созданная Раши и тосафистами.
А между этими двумя странами, политически и культурно связан¬
ный с обеими, находился Прованс с его старыми еврейскими цен¬
трами, где сливались элементы французской и испанской культу¬
ры, где консервативный раввинизм боролся со свободомыслием
подобно тому, как церковь боролась с ересью альбигойцев. Вне¬
шняя духовная атмосфера не осталась без влияния на внутренние
движения в еврействе. В те самые годы, когда папа Иннокентий
III и возникшие с его благословения монашеские ордена создавали
всеевропейскую организацию для подавления всего иномыслящего,
колеблющего авторитет церкви, — усиливалась реакционная
охранительная тенденция и в некоторых кругах еврейского обще¬
ства. Стражи церкви насаждали по обе стороны Пиренеев инкви¬
зиционные трибуналы для ловли вольнодумцев, а ревнители сина¬
гоги искали ереси в своей среде и находили ее в свободной религи¬
озной философии, достигшей своего полного развития в системе
Маймонида. Неодинаковы, конечно, были цели и средства христи¬
анских и еврейских ревнителей веры: там работала воинствующая
церковь, проникнутая не столько религиозными, сколько клерикаль¬
ными тенденциями и автократизмом папского Рима; здесь волнова¬
лись запуганные призраком разрушения иудаизма раввины, кото¬
рым казалось, что язычник Аристотель рукой Маймонида расшаты¬
вает устои веры и священнейшие предания нации. Церковь боролась
против вольнодумства мечом и огнем, а синагога имела в своем
распоряжении только духовную кару отлучения («херем»), которая
вдобавок теряла силу при отсутствии единомыслия в самих
общинах. Тем не менее историческая связь между однородными
явлениями в двух различных лагерях, несомненно, существовала.

80
Не простым совпадением было то, что в одно и то же время, в
начале XIII века, тень Аристотеля испугала стражей и церкви, и
синагоги во Франции*. Впоследствии хитроумным доминиканс¬
ким богословам вроде Альберта Магнуса и Фомы Аквината уда¬
лось приручить языческого философа и впрячь его в церковную
телегу. Еврейским богословам такие попытки примирения веры с
разумом не удавались; зияющая пропасть между религией и фи¬
лософией не была засыпана, и борьба между стоящими по обе
стороны пропасти продолжалась около ста лет.
В начальном своем фазисе борьба велась исключительно из-
за учения «еврейского Аристотеля», Маймонида. По иронии
судьбы, то самое учение, которое поставило себе целью прими¬
рить веру с разумом, привело к решительному столкновению
между ними. Еще при жизни Маймонида из лагеря привержен¬
цев старины послышались резкие упреки творцу «Мишне-
Тора» за его вольнодумство в вопросах догматики и явное на¬
мерение отвлечь умы от изучения Талмуда (том I, § 49). Первая
книга Маймонидова кодекса («Сефер гамада», т.е. «Книга по¬
знания»), где догматика иудаизма представлена в философском
освещении, смутила ортодоксов, усмотревших в этом попытку
превратить традиционные представления о Божестве, чудесах и
загробной жизни в какие-то метафизические абстракции. Еще
более возбуждал их негодование «Путеводитель блуждающих»,
где, вопреки известному средневековому тезису, религия превра¬
тилась в служанку философии. Дальновидные из ортодоксов ус¬
матривали опасность для национального иудаизма в общем на¬
правлении Маймонидовой доктрины, проникнутой духом раци¬
онализма. А между тем эта доктрина быстро распространялась
в образованных классах и приобретала восторженных поклон¬
ников. Число их было особенно велико в Провансе, Кастилии и
Арагонии, где «Путеводитель» ходил по рукам в еврейском пе¬
реводе Ибн-Тиббона и поэта Ал-Харизи и являлся для свободо¬
мыслящих каким-то новым откровением. Спустя четверть века
после смерти великого учителя либеральное умственное дви¬
жение давало уже себя чувствовать в общественной жизни.
* Проникшие из Испании во Францию списки сочинений Аристотеля
и его комментаторов вызвали брожение в умах, и церковные власти пыта¬
лись наложить на них запрет: «Non legantur libri Aristotelis de metaphysica et
naturali philosophia».

81
Вольнодумство выражалось не только в идеях, но и в действиях,
в пренебрежении к религиозной обрядности. Французский раввин
Моисей из Куси ездил в 1236 году в Испанию со специальной мис¬
сией — обратить на путь истины тех, которые пренебрегали важ¬
ными религиозными обрядами (напр., «тефилин, цицит, мезузот»)
и даже имели жен или сожительниц христианок*. Современник
его, парижский епископ Гильом д’Овернь, также свидетельствует
о росте среди евреев ересей, особенно в бывших испанских владе¬
ниях сарацинов: «Многие следуют учению о вечности Вселенной
и прочим заблуждениям Аристотеля», а другие отвергают «из¬
лишнее бремя» законов и обрядов веры. Подобно христианским
епископам, консервативные раввины винили во всем этом фило¬
софию. Старания Маймонида приискать разумное объяснение
для каждого из законов иудаизма подрывало, по их мнению, ува¬
жение к этим законам, ибо давало повод думать, что религиоз¬
ные предписания, которым нельзя подыскать объяснение в разу¬
ме, не важны или даже вовсе не нужны. «Маймонид, — говорили
умеренные охранители, — укрепил корни религии (догматы), но
обрубил ее ветви». Крайние же фанатики, не допускавшие ника¬
ких компромиссов между религией к знанием, утверждали, что
учение Маймонида подрывает иудаизм в корне.
Гнездо консерваторов находилось тогда во французском го¬
роде Монпелье, входившем в состав вотчинных владений ара¬
гонского короля Якова I. Здесь решили поставить плотину против
проникавших из Испании вольных идей. За дело взялся энергич¬
ный талмудист Соломон бен-Авраам с Горы («min ha’har»,
т.е. из Mont-pellier). Его особенно возмущало пренебрежительное
отношение маймонистов к талмудической Агаде, в которой они
видели только кучу поэтических легенд; до него дошли сведе¬
ния, что некоторые склонны рассматривать даже рассказы Биб¬
лии не как факты, а лишь как нравоучительные сказания. Видя в
этом подкоп под исторический фундамент Откровения и даль¬
нейшей традиции, Соломон бен-Авраам долго спорил с привер¬
женцами учения Маймонида в Монпелье, но не мог переубедить
их. Споры только обострили борьбу партий. К р. Соломону
* Жалобы на сожительство евреев с христианами в Арагонии, наказу¬
емое в силу церковных канонов, встречаются и в официальных актах време¬
ни Якова I (См. Regne, Actes des rois d’Aragon, № 200, 206, 619).

82
примкнули геронский раввин Иона Геронди, автор известного
трактата о покаянии, и некий Давид бен-Саул. В начале 1232 г.
эта коллегия из трех раввинов провозгласила «херем» против
всех, которые занимаются философией и «посторонними наука¬
ми» и, в частности, изучают философские сочинения Маймонида
(«Море Невухим» и «Ефер гамада»), а также против тех, которые
осмеливаются толковать предания Библии и Талмуда в рациона¬
листическом духе. Ревнители из Монпелье и Героны нашли себе
союзников в Северной Франции, где издавна господствовало схо¬
ластическое направление тосафистов. Северные раввины одобри¬
ли похвальное усердие южан и присоединились к акту отлучения
против вольнодумцев.
Провансальские маймонисты приняли вызов. Они, в свою
очередь, прикрылись щитом религии и провозгласили себя
защитниками того, кто дал еврейству не только новую религиоз¬
ную философию, но и новый Талмуд — свод законов, призван¬
ный укрепить обрядовый иудаизм. Ученые Безьера, Люнеля и
Нарбонны публично предали проклятию Соломона из Монпелье
и его двух товарищей, оскорбивших память великого учителя, и
объявили недействительным провозглашенный ими херем. Из
Южной Франции борьба перекинулась в Арагонию и Касти¬
лию. В Арагонии херемом консерваторов были задеты влия¬
тельные представители общин, врачи и ученые, среди которых
были люди, близкие ко двору Якова I. Врач и «алфаким» при
короле, Бахиель Алконстантини, побудил главарей общины в
Сарагосе объявить контрхерем против антимаймонистов из
Монпелье (июль 1232). Сарагоские маймонисты обратились с
циркулярным посланием к другим общинам Арагонии, убеждая
их «восстать для защиты Моисея (Маймонида) и его святого уче¬
ния, того Моисея, который извлек нас из омута невежества, заб¬
луждений и глупости и насадил среди нас древо познания». В по¬
слании заявлялось, что по духу первоучителей иудаизма светские
науки и религиозная философия не только дозволительны, но и
обязательны для еврея, ибо без них еврей будет безоружен в спо¬
ре с иноверцами; необходимо знать астрономию, геометрию и
прикладные науки, которых «не изучишь ни по Торе, ни по Ге-
маре». Получив это послание, четыре общины Арагонии (Туес¬
ка, Монцон, Калатаюд и Лерида) примкнули к сарагосцам и
подтвердили отлучение против «трех грешников израильских»,

83
Соломона из Монпелье и его товарищей. В своих извещениях
они горячо приветствуют всех «верующих в Бога и в Моисея
(Маймонида), слугу Его», ставя, таким образом, рядом нового
и древнего Моисея.
Раскол произошел и среди раввинов. Геронский раввин Рам¬
бан, позже прославившийся в барселонском диспуте (§ 12), зани¬
мал нейтральное положение между борющимися партиями. Он
обратился к общинам Кастилии, Наварры и Арагонии с увещани¬
ем не осуждать Соломона из Монпелье и его товарищей, пока не
будут выслушаны их объяснения, тем более что к ним уже
присоединились раввинские авторитеты Северной Франции. Бо¬
лее решительно стал на сторону врагов свободной мысли старый
противник Маймонида, Меир Абулафия из Толедо. Этот стро¬
гий талмудист еще при жизни Маймонида выступил с «Послани¬
ем к ученым Люнеля», в котором выразил свое возмущение по
поводу того, что автор «Мишне-Тора» обошел молчанием догмат
воскресения мертвых. За это Меир удостоился злой эпиграммы
от одного из почитателей Маймонида: «Может ли называться
светочем («Меир») тот, кто блуждает во тьме?» Теперь старый
обскурант присоединился к новым борцам против рационализма.
В письме к Рамбану Абулафия заявил, что вполне одобряет пове¬
дение Соломона из Монпелье и его единомышленников, ибо они
отделили от паствы верующих тех, которые стремятся «сбросить
бремя законов и освободиться от уз преданий, говоря, что Богу
нужны только внутреннее созерцание и философское исследова¬
ние». Абулафия выразил уверенность, что призывы вольнодумцев
из Сарагосы не произведут впечатления в Кастилии и что ее пер¬
вая община, толедская, не примкнет к протесту пяти арагонских
общин.
И действительно, толедская община оказалась оплотом
строгого правоверия. Глава ее, «наси» Иегуда Алфахар, не
откликнулся на протест маймонистов из Прованса и Арагонии.
Желая привлечь этого влиятельного человека и представителей про¬
чих общин Кастилии на сторону маймонистов, престарелый грамма¬
тик Давид Кимхи из Нарбонны (том I, § 47) поехал в Толедо. По
дороге, в Авиле, он заболел и поэтому отправил Алфахару письмо,
прося его употребить свое влияние для обуздания гонителей знания.
Произошел письменный обмен мнений, убедивший Кимхи, что он
имеет дело с решительным противником. Толедский «наси» считал

84
самого Кимхи прикосновенным к «ереси», так как слышал о его
вольных мыслях, навлекших на него гнев французских раввинов.
Он ответил нарбоннскому ученому в очень резком тоне. Он по¬
рицал Маймонида за его стремление совместить несовместимое,
иудаизм и греческую философию, ибо между Торой и «греческой
мудростью», в которой преобладает «софистика», существует не¬
примиримое противоречие. Они не могут жить как две сестры,
но, подобно двум женщинам в рассказе о суде Соломоновом, все¬
гда будут спорить за обладание «живым ребенком», т.е. правдой.
«Путеводитель блуждающих» сводит с пути веры, ибо утверждает,
например, что приостановление солнца в Гивеоне или разговор
Валаамовой ослицы суть не более как поэтические сказания, а
ведь таким путем можно дойти до отрицания всех библейских чу¬
дес и поколебать основы Откровения. Алфахар не отрицает вели¬
ких заслуг Маймонида в области законоведения, но скорбит о
том, что своим «Путеводителем» философ причинил также немало
зла еврейству, и сетует на Самуила ибн-Тиббона, переведшего эту
книгу на еврейский язык. Поведение фанатика Соломона из Мон¬
пелье и его товарищей он поэтому вполне одобряет.
В это время Рамбан, видя, что борьба обостряется, выступил
еще раз с примирительным предложением: снять херем с религиоз¬
ного кодекса Маймонида, но запретить распространение философ¬
ского «Путеводителя», который способен смутить неподготовлен¬
ные умы и самим автором предназначался лишь для избранных.
Такую же мысль высказал в стихах поэт Мешуллам да-Пиера:
Брось, учитель, «Путеводитель», — от умозрений воздержись,
Но знакомься лишь с «Познаньем»* — и постигнешь Божий
дух.
Но компромиссы никого уже не могли удовлетворить. Стра¬
сти разгорелись, и борьба закончилась небывалым скандалом.
Фанатик Соломон из Монпелье, узнав о наложенном на него
маймонистами контрхереме, пришел в ярость и в пылу борьбы ре¬
шился на ужасный поступок. В то время католическая инквизиция,
превратившаяся по воле папы Григория IX из временного в посто¬
янное судилище (1233), занималась розыском остатков альби¬
гойской ереси в Провансе. Инквизиторы из доминиканцев особен¬
* «Книга Познания» в Кодексе Маймонида.

85
но усердно работали в Тулузе и Монпелье. Тут гонители еврей¬
ского свободомыслия сообразили, что их цели в общем совлада¬
ют с целями церковных гонителей еретиков. Соломон и его това¬
рищ Иона Геронди, по образному описанию тогдашних полеми¬
стов, явились к доминиканцам в Монпелье и сказали им: «Поче¬
му вы не обращаете внимания на наших еретиков и безбожников,
соблазнившихся учением Моисея из Египта (Маймонида), автора
нечестивых философских книг? Если вы искореняете ваших ерети¬
ков, то искореняйте и наших и прикажите сжечь их вредные кни¬
ги». При этом они представили монахам ряд выдержек из книг
Маймонида, способных навести ужас на врагов свободной мыс¬
ли. Дело было доложено кардиналу-легату, посланному папой в
Южную Францию для руководства деятельностью инквизиторов.
Кардинал, опасаясь, чтобы мнения еврейского философа не рас¬
пространялись среди христиан («Путеводитель» был уже переве¬
ден на латинский язык), постановил сжечь указанные раввинами
книги Маймонида. В Монпелье был произведен обыск в домах
евреев, и найденные там списки «Путеводителя» и «Книги Позна¬
ния» были публично сожжены (конец 1233 г.). По распоряже¬
нию церковных властей такое же аутодафе над опальными
книгами совершилось в Париже, где, как рассказывают, костер
для истребления их был зажжен свечой, принесенной с алтаря
одной католической церкви.
Этот предательский союз фанатиков синагоги с фанатиками
церкви, ожесточенными гонителями еврейства, вызвал взрыв
негодования в общинах Прованса и Испании. Умеренная партия
отшатнулась от Соломона и братии, как от низких доносчиков.
Барселонский писатель Авраам бен-Хисдай, переводчик араб¬
ской дидактической книги «Принц и Дервиш» («Бен-гамелех ве¬
ганазир»), написал окружное послание к общинам Испании, пол¬
ное негодования против гонителей свободной мысли. Рамбан и
Меир Абулафия, устыдившись поступка фанатиков из Монпелье,
умолкли. Только один Алфахар, в ответ на упрек Давида Кимхи,
пытался оправдать поступок Соломона как акт, вынужденный
враждебными действиями противной партии.
Агитация ортодоксов имела печальный исход для некото¬
рых прикосновенных к ней лиц. Маймонистам удалось официаль¬
но уличить во лжи свидетелей, поддерживавших пред инквизицией
обвинение против осужденных книг. Полагают, что о наказании

86
виновных хлопотали влиятельные евреи, состоявшие при дворе
арагонского короля Якова I, владельца округа Монпелье (Бахи¬
ель Алконстантини и другие). Уличенные в ложных показаниях
свидетели понесли жестокую кару; им, по решению суда, выреза¬
ли язык. Один из маймонистов применил к осужденным стих
Псалмов (73, 9): «Они обратили свои уста против неба, а теперь
язык их влачится по земле». Что сталось с зачинщиком борьбы
Соломоном, неизвестно. Его сподвижник Иона Геронди впослед¬
ствии искренно покаялся в своих действиях. Это случилось так.
Через несколько лет после сожжения Маймонидовых книг в Мон¬
пелье и Париже произошел в Париже известный диспут о Талму¬
де, приведший к публичному сожжению экземпляров Талмуда на
одной из столичных площадей (§ 4). Это событие глубоко потряс¬
ло Иону Геронди: в костре для талмудических книг он увидел
кару Божию за вызванное им и его единомышленниками сож¬
жение книг Маймонида при помощи тех же доминиканцев. Бла¬
гочестивый раввин взял на себя тяжелую ипитимью, чтоб иску¬
пить свой грех. Он явился в Монпелье и в синагоге объявил свое
раскаяние, восклицая: «Моисей (Маймонид) прав и учение его
правое, а мы — лжецы!» Затем Иона странствовал из города в
город, повторяя ту же церемонию покаяния в других синагогах.
Он дал обет идти на Восток ко гробу Маймонида, чтобы вымо¬
лить прощение у покойного, но ему не суждено было исполнить
этот обет. Поскитавшись по Франции и Испании, Иона Геронди
умер в Толедо (1264).
§ 15. Раввинизм во Франции и в Испании
Систематические гонения на Талмуд со времени Людовика
Святого (публичное сожжение книг и частые реквизиции их для
цензуры) нанесли сильный удар развитию раввинизма во Фран¬
ции. В первые десятилетия XIII в. в Париже еще существовала
высшая талмудическая школа, во главе которой стоял раввин
Иехиель бен-Иосиф, участвовавший в публичном диспуте с
ренегатом Доненом. Р. Иехиель читал лекции, по методу тоса¬
фистов, перед аудиторией из трехсот человек. После осуждения
Талмуда парижская школа пришла в упадок. Недостаток спис¬
ков Талмуда тормозил изучение его. Ученики парижской
иешивы рассеялись по разным местам, а сам Иехиель покинул
страну и переселился в Палестину (ок. 1260 г.).

87
Гонения на талмудическую письменность привели к усиле¬
нию в ней процесса собирания и сохранения. Опасаясь, чтобы
«не была забыта Тора во Израиле», ученые теперь больше всего
заботятся о сохранении самого существенного из накопленной
письменности. Раввин Моисей из Куси, участвовавший вместе
с р. Иехиелем в парижском диспуте, издал свод «Большая книга
заповедей» (Sefer mizwot gadol, сокращенно «Smag»). Книга со¬
стоит из двух частей: в одной объяснены положительные законы,
а в другой — запретительные. Консервативный автор хотел в
этом сборнике создать корректив к кодексу Маймонида, где мно¬
гое из обрядовой системы было оставлено в тени. Мистически
настроенный раввин из Куси уверяет, что ему свыше было вну¬
шено составить свой труд: он видел вещий сон и слышал призыв
к работе. Противник рационализма, р. Моисей не участвовал,
однако, в позорных деяниях антимаймонистов. Он добивался пу¬
тем мирной пропаганды того, к чему Соломон из Монпелье стре¬
мился путем насильственных мер, — а именно водворения благо¬
честия в образованных классах общества. Он разъезжал по горо¬
дам Испании и в своих горячих проповедях призывал вольнодум¬
цев к покаянию (1236). Под влиянием этих проповедей некоторые
расторгали свои браки с христианками и стали исполнять религи¬
озные обряды, которыми раньше пренебрегали (ношение «тефи¬
лин» и т.п.). Вместе с тем благочестивый раввин призывал народ
к нравственному усовершенствованию и к честности в житейских
делах. Он умер около 1260 г. Младший его современник, Исаак
из Корбейля, составил краткий кодекс под названием «Малая
книга заповедей» («Sefer mizwot katan», сокращенно «Smak»).
Автор рассылал свою книгу по общинам с просьбой изготовлять
копии с нее, так как «в нынешнее бедственное время изучение
Торы уменьшается, и есть опасение, что заповеди будут забыты»
(ок. 1280 г.).
К концу XIII века школа тосафистов в Северной Франции
(«Царфат») прекратила свое существование. Ее комментарии были
собраны и впоследствии приложены к тексту Вавилонского Талму¬
да как параллельный ему столбец на каждой странице печатных
изданий, рядом с классическим комментарием Раши. Это дало тол¬
чок дальнейшему развитию талмудической схоластики. Все старания
Маймонида отвлечь умы от этой схоластики не привели к заметным
результатам. В раввинской литературе все еще преобладают юри¬

88
Французско-испанская гегемония (1215-1306)
дический «пилпул» и утонченные умствования, которые, превраща¬
ясь в самоцель, в «науку для науки», отвлекали ум от живого зна¬
ния. Одним из последователей французского «тосафизма» на
испанской почве был геронский ученый Рамбан (Моисей бен-На¬
хман), уже знакомый нам по его участию в барселонском диспу¬
те и в антимаймонистской борьбе.
Рамбан (1195-1270) не был чужд светских наук и знал ме¬
дицину, но в области раввинской науки не признавал свободной
критики и предпочитал «учиться у старых авторитетов». Метод
диалектики и искусственного улаживания противоречий в
«авторитетных» источниках он усвоил в совершенстве. В юности
он дебютировал книгой («Милхамот»), в которой защищал гала¬
хический компендиум Альфаси против возражений Захарии Гале¬
ви (том I, § 39). Многочисленные талмудические исследования и
«новеллы» Рамбана («Хиддушим») написаны в том духе тосафи¬
стов, который хорошо определен словами их главаря, р. Тама:
«Если в Талмуде один и тот же казус решается в одном месте по¬
ложительно, а в другом отрицательно, то я всегда найду способ
уладить это противоречие». Свое преклонение перед авторитета¬
ми Рамбан обнаружил в большом комментарии к Пятикнижию,
написанном им в старости с явной целью ослабить действие кри¬
тического комментария Авраама ибн-Эзры. Объясняя прямой
смысл текста на основании грамматических правил и арамейских
«таргумов», Рамбан часто вплетает в свой комментарий агадичес¬
кие и даже мистические толкования. Он первый ввел в библейс¬
кую экзегетику некоторые элементы каббалы или «тайной мудро¬
сти», которая тогда начала распространяться в Испании. Свой
комментарий Рамбан закончил в Палестине, куда переселился
ввиду опасности, грозившей ему после барселонского диспута.
Упомянутое выше краткое описание этого диспута («Wikuach
ha’Ramban»), навлекшее на автора преследование со стороны
доминиканцев, представляет большую теологическую ценность:
эта маленькая книжка переживет большие раввинские фолианты
Рамбана.
В последние десятилетия XIII века во главе испанского рав¬
вината стоял Соломон бен-Адрет, более известный под со¬
кращенным литературным именем Рашба (ок. 1245-1310). Уче¬
ник Рамбана и Ионы Геронди, этот барселонский раввин прини¬
мал деятельное участие в самоуправлении еврейских общин всей

89
Каталонии, а духовное его влияние простиралось далеко за пре¬
делы этой провинции. В качестве официально признанного «учи¬
теля еврейского закона» и верховного судьи по еврейским делам
Рашба имел частые сношения с арагонскими королями Педро III
и Альфонсом III. Вместе со старшинами барселонской «aljama»
он производил податные расчеты с королем и нередко привле¬
кался также к участию в разборе касающихся евреев уголовных
дел в королевском суде*. В еврейском же обществе он играл роль
авторитетнейшего законоведа, к которому обращались с запроса¬
ми из разных общин Испании и соседних стран. Сохранилось
больше трех тысяч «ответов» или отзывов («Tešubot») Рашба, ра¬
зосланных отдельным лицам и общинам по поводу различных ре¬
лигиозных, научных и общественных вопросов. Кроме того, он
писал систематические труды по законоведению. Это был один из
неутомимых строителей, трудившихся над возведением новых
этажей в здании талмудизма, хотя здание достигло уже чрезмер¬
ной высоты. Кодекс Маймонида, имевший цель перестроить это
здание по упрощенному архитектурному плану, не удовлетво¬
рял Рашбу, поклонника тосафистской диалектики. Он предпри¬
нял составление нового компендиума религиозно-обрядовых
законов (под названием «Торат га’баит», Тора для домашнего
обихода) вроде законов о пище и т.п.; но это была «Гемара в
новом виде», где тезисы и выводы терялись в массе казуисти¬
ческих рассуждений, основанных на обширной эрудиции. Это
сочинение подверглось критике другого барселонского равви¬
на, Арона Галеви, в его книге «Бедек га’баит» («Починка
дома»), и Рашба был вынужден написать антикритику под заг¬
лавием «Мишмерет га’баит» («Охрана дома»). Как обществен¬
ный деятель, Рашба откликался и на вызовы из враждебного
лагеря. Вскоре после того, как его учитель Рамбан диспутиро¬
вал с доминиканцами устно, барселонскому раввину пришлось
препираться с ними письменно. Около 1278 г. доминиканец Рай¬
мунд Мартин, живший в барселонском монастыре и состоявший
членом комиссии для цензуры еврейских книг (§ 12), написал два
сочинения — «Узда для иудеев» («Capistrum judaeorum») и «Меч
веры против мавров и евреев» («Pugio fidei»). В них изоблича¬
лись догматические «заблуждения» евреев и доказывалось, что
в Талмуде имеются изречения, косвенно подтверждающие ис¬
* В испанских актах он именуется magister in lege hebraica Salomon d’en
Abraham d’en Adret.

90
тинность христианской веры (как, например, агадическое изрече¬
ние, что после пришествия Мессии упразднятся прежние законы).
Усердный монах умудрился найти указание на догмат Троицы
даже в библейской формуле единобожия: «Слушай, Израиль:
Иегова наш Бог, Иегова един!», так как в ней три раза повторя¬
ется имя Божие — логический абсурд. Мартин, очевидно, хотел
возобновить миссионерскую агитацию, начатую его товарищем
Павлом Христиани. Рашба счел нужным опровергнуть софизмы
Мартина в небольшом трактате, написанном в очень умеренном
тоне. Печальные для Рамбана последствия барселонского диспу¬
та 1263 года заставили его ученика быть осторожным в полеми¬
ке. Более смелым является Рашба в другой апологии, написанной
против одного мусульманина-рационалиста (полагают, что это
был известный трактат «Религия и секты» кордовского теолога
XI века Ибн-Хазма), который отрицал синайское откровение и
божественность Моисеевых законов. Здесь еврейский апологет
мог писать, не боясь цензуры, ибо доминиканцы могли только
сочувствовать ему в борьбе против свободомыслия. Позже этому
консервативному раввину пришлось вести отчаянную борьбу с
рационалистами в самом еврействе, с лучшими представителями
тогдашней передовой интеллигенции.
Если Рашба пересадил в Испанию традиции французской
консервативной школы, то другой выдающийся талмудист того
времени Ашер бен-Иехиель, известный под литературным
именем Рош (ок. 1250-1327), перенес туда еще более узкие тради¬
ции германского раввинизма. Уроженец Германии, Рош был
типичным представителем немецкого раввината — строгим тал¬
мудистом, ревнителем религиозной обрядности и противником
всяких «посторонних наук». Кровавые гонения, воздвигнутые на
германских евреев в конце XIII века и уничтожившие множе¬
ство еврейских общин (см. дальше, § 23), заставили Роша по¬
кинуть родину и переселиться в Испанию. Ему предшествова¬
ла слава великого талмудиста, с которым состояли в ученой
переписке авторитетные раввины, в том числе и Рашба. При¬
быв в Испанию (1305), Рош занял место раввина и «рош-иеши¬
вы» в кастильской столице Толедо. В раввинской письменно¬
сти Рош увековечил свое имя обширным сборником галах
(«Писке га’Рош»), составленным по образцу труда Альфаси. Это —
тоже своего рода сжатый Талмуд, экстракт всей галахи с до¬
полнениями на основании трудов тосафистов. Компендиум Роша

91
сделался предметом школьного изучения и впоследствии поме¬
щался в виде приложения к печатным экземплярам Вавилонского
Талмуда. К светским наукам и философии Рош относился с пол¬
ным пренебрежением. К философии он применял библейское из¬
речение о блуднице: «Кто пойдет за ней, не вернется назад». «Ва¬
ших посторонних наук я не знаю, — с гордостью говорил он обра¬
зованным испанским евреям, — и благодарю Бога, который меня
от них уберег». Это было сказано в пылу новой борьбы, возгорев¬
шейся в Испании и Южной Франции в первые годы XIV века.
§ 16. Философия и свободомыслие
В XIII веке в христианской схоластике, центром которой
был Парижский университет, боролись два направления. Одно
стремилось примирить религию с философией Аристотеля, а на
деле превращало философию в «служанку теологии» (ancilla
theologiae), пользуясь только логическим аппаратом Аристотеля
для доказательства религиозных догм. Представителем этого на¬
правления был доминиканский теолог Томас Аквинат, усвоивший
доктрину Аристотеля главным образом по книгам Аверроэса и
Маймонида. Другое направление, признавая непримиримость
философии и религии, остановилось на точке зрения «двойствен¬
ной истины». Истина веры, твердили сторонники этого направле¬
ния, не всегда согласуется с истиною разума, так как последняя
исходит из естественных явлений, а первая — из сверхъестествен¬
ных. Двойственность миропонимания неизбежна: каждый может
постигнуть умом одно и верить в противоположное. Эта опасная
идея дуализма, к которой пришли последователи Аверроэса,
сильно преследовалась правоверными богословами. В 1269 и 1277
гг. Парижский университет, по требованию духовенства, предал
анафеме сторонников этого мнения, а также всех признающих
идеи «натуральной философии»: вечность или несотворенность
материи, одушевленность движущихся небесных сфер, невозмож¬
ность воскресения мертвых и т.п.
Сходный, хотя и не одинаковый процесс происходил тогда и в
развитии еврейской философской мысли. Маймонисты, верные заве¬
там своего учителя, не производили такого насилия над философи¬
ей для порабощения ее религиозным догмам, как это делали Аль¬
берт Магнус или Томас Аквинат, а действительно стремились уста¬
новить соглашение между религией и философией путем взаим¬

92
ных уступок. Им это было не так трудно, как христианским
теологам, связанным путами мистических догматов. Последо¬
вательному маймонисту приходилось поступаться не коренны¬
ми догматами веры (главные пункты 13-членного символа
веры Маймонида были согласованы с его философией), а толь¬
ко теми святыми легендами, образными выражениями Библии
и вольными изречениями Агады, которые не были догматизи¬
рованы и допускали свободное толкование. Но еврейские ра¬
ционалисты наталкивались на другое серьезное препятствие:
на укоренившееся мировоззрение, где религиозные и нацио¬
нальные представления, легенда и история, эмоция и мысль
были неразрывно связаны и не допускали прикосновения хо¬
лодного ножа анализа. Были и среди еврейских мыслителей
такие, которые искали выхода в теории двойственной истины,
но это делалось с отчаяния, после тщетных попыток прими¬
рить религиозную истину с философской; это была болезнен¬
ная вивисекция над организмом, над созданием которого тру¬
дились поколения мыслителей от Саадии Гаона до Маймони¬
да. Такие люди стояли на грани, где начинается сознание бес¬
силия либо разума, либо веры. А рядом стояли вожди традици¬
онного иудаизма и с ужасом смотрели, как систематически ве¬
дется подкоп под национальное здание, выдержавшее натиск
тысячелетий... Все это порождало глубокий душевный разлад в
самих искателях истины и страстную общественную борьбу
между представителями различных идейных течений.
В еврейской литературе XIII века можно проследить все эти
колебания религиозно-философской мысли. В первую половину
этого века еще сильна была власть аристотелизма над передовы¬
ми умами. В Провансе, в лаборатории Тиббонидов (том I, § 47),
три поколения переводчиков трудились над переложением арабс¬
ких научно-философских сочинений на еврейский язык. Перевод¬
чик «Путеводителя» Маймонида, Самуил ибн-Тиббон, излагал
также систему Аверроэса в своем сочинении «Мнения философов»
(«Deot ha’philosophim»). Его сын Моисей ибн-Тиббон перевел
на еврейский язык «Комментарии» Аверроэса и множество со¬
чинений арабских и греческих писателей по математике, физи¬
ке и медицине. Зять Самуила Тиббона, Яков Анатоли (ок.
1200-1260) переселился из Прованса в Италию и занял там место
ученого переводчика при дворе любителя наук, императора

93
Фридриха II Гогенштауфена в Неаполе. По поручению Фридри¬
ха он переводил научно-философские книги с арабского на еврей¬
ский язык, вероятно, с целью подготовки латинского перевода
при помощи своего христианского друга, придворного астролога
Михаила Скотта. Им были переведены «Средний Комментарий»
Аверроэса и некоторые астрономические книги (1234-1236). Горя¬
чий приверженец Маймонида, Яков Анатоли развивал его раци¬
оналистические идеи в своих проповедях на библейские тексты,
которые он читал в синагоге по субботам. Недовольство части
аудитории слишком смелыми выводами лектора заставило его
прекратить публичные чтения и изложить свои мысли письменно,
в «Руководстве для учащихся» (Malmad hatalmidim). В предисло¬
вии к этой книге он с горечью говорит о недоверии духовных
пастырей ко всякому выражению свободной мысли; он напомина¬
ет охранителям, что в самой Библии имеется книга, полная воль¬
нодумства («Kohelet») и тем не менее кончающаяся призывом:
«бойся Бога и Его заповеди храни!» По мнению Анатоли, рели¬
гиозное предание и философское искание приходят разными пу¬
тями к одной цели: богопознанию и утверждению нравственного
начала в жизни. Выяснить религиозно-нравственный смысл пре¬
дания и законов Торы — такова главная задача его книги. Час¬
то автор открывает в том или другом библейском рассказе или
заповеди «тайный смысл» — символ или аллегорию, и здесь он
является предтечей тех символистов, которые появились после
него и доводили до крайности аллегорический метод толкования
Библии.
Маймонизм в своем постепенном росте фатально вел от син¬
теза к антитезе, от примирения противоположностей веры и зна¬
ния к большему их обострению. Умеренные маймонисты еще работа¬
ли в синтетическом направлении учителя. Комментатор «Путе¬
водителя» Шемтов Фалакера из Южной Испании (ок. 1225—
1290) принадлежал к этой группе примирителей. В диалоге между
верующим и философствующим («Igeret ha’wikuach») он проводит
мысль о гармонии между воззрениями Библии и философов. В ди¬
дактической повести «Hamewakeš» («Ищущий») восхваляется иска¬
тель энциклопедического знания, которое автор устами «мудреца»
рекомендует ввести в курс обучения юношества в следующем по¬
рядке: «Сначала нужно усвоить писаное учение (Библию), а по¬
том устное (Талмуд), как его комментарий, но в настоящее время

94
достаточно (вместо Талмуда) пройти книгу «Галахот» Альфаси в
связи с книгами Маймонида — «Мишне-Тора» и комментарием к
Мишне. Этого достаточно, чтобы разобраться в вопросах религи¬
озной практики. Если есть время, было бы хорошо изучать Миш¬
ну с ее пояснениями в Гемаре, ибо это изощряет ум; однако, со¬
ветую тебе: не трать времени на нагромождение вопросов и воз¬
ражений, как делают многие, просиживающие ночи над исследова¬
нием одной галахи и не знающие, что отвечать, когда их утром
спрашивают о существе дела. После усвоения Торы занимайся
науками, прежде всего теми, которые подготовляют к физике и
метафизике (теологии). Тогда ты будешь сознательно религиоз¬
ным и достигнешь богопознания». На практике, однако, автор
делает отступление от программы: когда «ищущий» юноша, ге¬
рой повести, усвоив сначала Библию, Мишну и Талмуд, а потом
математику, логику и физику, попросил учителя преподать ему
божественную мудрость или метафизику, он получил ответ: «Ты
можешь сам читать Метафизику Аристотеля, ибо запрещено пре¬
подавать такие вещи, которые не всякому уму доступны». Таким
образом, Шемтов Фалакера, при всем уважении к наукам и фи¬
лософии, склонен ограничить изучение метафизики кругом зре¬
лых, избранных умов. Его, очевидно, смутило умственное броже¬
ние того времени. В своем комментарии к «Море Невухим» Май¬
монида («More ha’more», предисловие) Фалакера так формулиру¬
ет тогдашнюю идейную борьбу: одни думают, что только «Тора,
данная с неба», истинна, а наука и умозрения ничтожны, особен¬
но там, где они противоречат Торе; другие же убеждены, что
только умственное исследование дает истину, утверждая, что «ра¬
зум и вера — два светила: разум большое светило, а вера — ма¬
лое, заимствующее свет от большого, как луна от солнца». Май¬
монид, по мнению комментатора, успел примирить Тору и фило¬
софию, за исключением двух проблем, которых философия под¬
твердить не может: сотворенность мира (в отличие от Аристоте¬
левой вечности материи) и провидение Божие в земной жизни
людей. Но и по отношению к «Путеводителю» Фалакера повто¬
ряет, что не всякий может пользоваться этой книгой, назначен¬
ной для немногих высших умов, как об этом предупреждал чита¬
теля и сам Маймонид.
Другие мыслители, сознавая разлад между разумом и верой и
не желая жертвовать одним источником истины ради другого, вы¬

95
путывались из затруднения тем, что принимали «парижскую мо¬
ду» того времени: идею религиозно-философского дуализма или
двойственной истины. С полной откровенностью выразил эту
мысль Исаак Альбалаг, живший во второй половине XIII века
в Южной Франции. «По многим вопросам, — говорит он, — мое
познание противоречит моей вере. На основании научного иссле¬
дования я убежден в истинности данного естественного явления,
на основании же слов пророков я верю в истинность явления
противоположного, чудесного». Философ и пророк постигают
истину разными путями, один — путем познания, другой — пу¬
тем откровения, и поэтому они не могут понимать друг друга.
Разрешить эту антиномию невозможно, и мыслитель обречен на
внутреннее раздвоение. Это раздвоение замечается и в книге Аль¬
балага. То он высказывает смелые, почти еретические суждения
вроде Аристотелева тезиса об «извечности мироздания», то скло¬
нен придавать значение даже мистическим преданиям. В его уме
как-то странно уживаются консерватизм Алгазали и радикализм
Аверроэса. Он излагает свои идеи в форме обработки сочинений
Газали, «разрушителя философии» (из этой книги Альбалага
«Tikkun ha’philosophim» опубликованы лишь фрагменты), и вме¬
сте с тем старается просветить умы переводом сочинений Аристо¬
теля. В дальнейшем развитии своих мыслей Альбалаг дал такую
формулу теории «двойственной истины»: различие между двумя
источниками истины заключается не в существе их, а в форме
выражения; одни и те же идеи в философии доказываются логи¬
чески или по законам естествознания, а в религиозных книгах
излагаются в форме легенд с употреблением образных выраже¬
ний, доступных толпе. Например, такие идеи или догмы, как бес¬
смертие души, воздаяние по заслугам, провидение Божие, различ¬
но формулируются для мудрецов и для простолюдинов: отвлечен¬
но и духовно для одних, конкретно и материально для других. «В
Священном Писании одно для уст, а другое для сердца. Внутрен¬
ний смысл для мудрых, внешний для простаков». Отсюда уже
один шаг до крайнего аллегоризма. И современники Альбалага
сделали этот шаг.
На грани рационализма и символизма стоит странный мысли¬
тель той эпохи, Леви бен-Авраам бен-Хаим или Ралбах
(ок. 1245-1315) из Виллафранка близ Перпиньяна. Член образо¬
ванной семьи, он вследствие житейских неудач скитался из го¬

96
рода в город по Южной Франции. В Монпелье он жил бедно,
прокармливая себя учительством, затем нашел приют в Перпинь¬
яне, в доме богатого мецената Самуила Судами, а позже очутил¬
ся в Безьере и Арле. В двух книгах («Боте-Ганафеш» и «Ливиат¬
хен») Ралбах дал нечто вроде энциклопедии наук и теологии. В
первой, изложенной в стихах, трактуется об этике, логике, психо¬
логии, космогонии, о пророчестве и мессианстве; во второй со¬
браны данные математики, астрономии, астрологии, физики, ме¬
тафизики, и более подробно обсуждаются вопросы теологии и
догматики. Автор явно принадлежит к типу «блуждающих», не
нашедших опоры даже в «Путеводителе» Маймонида. Он посто¬
янно возвращается к волнующему вопросу о различии между фи¬
лософом и пророком, между истиной доказуемой и интуитивной.
Он классифицирует заповеди иудаизма и раскрывает их символи¬
ческий смысл либо моральное назначение. Он одновременно до¬
пускает Аристотелеву идею о вечности мироздания и религиоз¬
ную догму о сотворении мира ex nihilo. Он отрицает чудо оста¬
новки солнца и луны во время сражения в Гибеоне и объясняет
его «естественным путем»: Иошуа просил Бога лишь о том, что¬
бы те звезды, которые по законам астрологии покровительство¬
вали врагам Израиля, не влияли на ход сражения. Эта смесь суе¬
верия с вольнодумством характерна для миросозерцания Ралбаха.
Там, где он не может или не смеет оперировать доводами разума,
он прибегает к символам или аллегориям.
Доктрина символизма или аллегоризма, в духе древней шко¬
лы Филона Александрийского, была единственным исходом из
антиномии между традицией и свободомыслием. Стараясь очис¬
тить понятие о Божестве от всяких человекоподобий и образных
представлений, употребляемых в Библии и Агаде, рационалисты
пытались объяснять символически все содержание библейских рас¬
сказов. Они рассуждали так: если мы считаем поэтическими мета¬
форами такие выражения Библии, как «Бог сказал», «Бог простер
руку», то отчего бы не толковать метафорически и священные ле¬
генды? Им казалось, что Святое Писание, как источник высших ис¬
тин, не может заниматься «пустыми» рассказами о приключениях
разных лиц. Вся повествовательная часть Торы есть только маска,
под которой скрыты глубокие идеи. Поэтому они сводили реальные
факты Библии к отвлеченным метафизическим формулам или мо¬

97
ральным понятиям, историю и поэзию — к философской симво¬
лике. В книге Бытия, например, Авраам и Сара символизируют
материю и форму, четыре праматери — четыре стихии природы
(огонь, воздух, вода и земля), борьба четырех царей с пятью —
борьбу четырех стихий природы с пятью чувствами, 12 колен изра¬
ильских означают 12 планет. Иные шли еще дальше, задевая
практическую религиозность. Они рассуждали, что коль скоро все
законы и обряды иудейства имеют только целью пробуждать в
душе возвышенное религиозно-нравственное настроение, то они
необязательны для человека, уже обладающего таким настроением.
Подобные учения таили в себе несомненную опасность для тради¬
ционного иудаизма, как его понимали раввины. Раввины-охрани¬
тели встрепенулись. Как в первой половине XIII века они вели
борьбу против начавшейся пропаганды маймонистов, так в начале
XIV века им пришлось возобновить борьбу против ее последствий.
§ 17. Борьба против философии и светских наук
Новое столкновение между ортодоксами и свободомыслящи¬
ми началось в том самом городе Монпелье, где за семьдесят лет
перед тем враги свободной мысли приготовили костер для сочине¬
ний Маймонида. Во главе новой кампания встал фанатик тради¬
ции Абба-Мари Ярхи, известный также под французским име¬
нем Дон-Астрюк де Люнель. У этого человека был простой взгляд
на вещи: нет двух источников истины, а есть только один —
божественное откровение, данное в Торе и дополненное в Талму¬
де*. Иудаизм основан на трех незыблемых догмах: единство Бога,
сотворение мира и управление им. Язычник Аристотель дошел
человеческим разумом только до одной из этих истин, до призна¬
ния бытия и единства Бога, но не постиг двух других. Видя неиз¬
менность мирового порядка, он думал, что мир не создан волей
Бога, а существовал вечно, и что Божье управление или провиде¬
ние простирается только на высшие небесные сферы, а не на земное
человечество. А между тем малейшее сомнение в этих двух догмах ко¬
леблет все здание веры: безличные силы природы становятся на мес¬
то живого творца и правителя мира, который направляет людей к
высоким нравственным целям, достигаемым путем исполнения за¬
* Взгляды Абба-Мари изложены в его полемических статьях и пись¬
мах, собранных в книге «Дар рвения» («Minchat Kenaot»), где помещена
переписка между участниками борьбы 1303-1305 гг.

98
вещанных Израилю заповедей. Между этими двумя миросозерца¬
ниями не может быть мира, а должна быть вечная война.
Необходимо принять чрезвычайные меры, чтобы «философская
зараза» не распространялась еще больше, особенно в кругу моло¬
дежи, среди незрелых умов, в которых новые идеи могут оконча¬
тельно расшатать устои веры.
Охваченный тревогой за судьбу иудаизма, Абба-Мари
обратился за помощью в предстоящей борьбе к барселонскому
раввину Рашба как высшему духовному авторитету того времени.
В 1303 году он отправил в Барселону письмо, в котором, указы¬
вая на грозящую иудаизму опасность от изучения логики, есте¬
ственных наук, философии Аверроэса и Аристотеля, требует, что¬
бы «вождь поколения» выступил с решительным словом осужде¬
ния против «губителей святых преданий». Рашба вполне разделял
опасения провансальского ревнителя. В ответном письме он в
свою очередь выражает свое возмущение по поводу того, что
«чужие проникли в ворота Израиля», что «араб и грек» развра¬
щают целомудренную иудейскую деву, что Аристотеля предпочи¬
тают Моисею, а умы старых и молодых устремляются в бездну
метафизики; но он с официальной скромностью пытается откло¬
нить от себя вмешательство в дела провансальских общин: он
ждет инициативы от местных раввинов. Абба-Мари пишет ему
новое послание: медлить нельзя, ересь растет, аллегористы пре¬
вращают факты священной истории в отвлеченные символы, мо¬
лодежь проповедует вольные мысли в синагогах, и рядом со зву¬
ками псалмов Давида слышатся речи Платона и Аристотеля.
«Мы обязаны, — восклицает Абба-Мари, — истреблять, жечь,
уничтожать еретические книги, через которые распространяются
всякие зловредные идеи, хотя бы авторы их прикрывались мас¬
кой благочестия». Рашба в своем ответе вполне присоединяется к
этим соображениям и видит в аллегоризме великую опасность:
люди, для которых Авраам и Сара перестали быть предками на¬
ции и превратились в символы материи и формы, уже внутренне
порвали с национальной религией: «они не потомки Авраама и
даже не потомки Исава и Исмаила (ни евреи, ни христиане, ни
мусульмане), а произошли от тех детей Лилит (праматери демо¬
нов), которые рождены ею от Адама». Он опять советует при¬
звать местных вождей к борьбе с ересью, но в то же время ста¬
рается непосредственно подействовать на представителей прован¬

99
сальских общин. Одного из видных членов общины в Перпинья¬
не, Крескаса-Видаля, он призывает в пастырском послании к
борьбе с еретиками, которые «греческих философов возвели в
пророки, а истинных пророков превратили в баснописцев». Уз¬
нав, что в Перпиньяне, в доме богатого мецената Самуила Суда¬
ми, живет вышеупомянутый писатель-аллегорист Ралбах, Рашба в
особом письме резко упрекал Судами за покровительство ерети¬
ку и требовал его удаления. Никакие объяснения со стороны ме¬
цената и самого Ралбаха не могли смягчить барселонского равви¬
на. Судами некоторое время еще колебался, не желая отнять под¬
держку у бедного философа, но случившееся между тем семейное
несчастье, смерть дочери, смутило мецената. Философ лишился
приюта и был обречен на скитальческую жизнь. Это была первая
жертва «религиозной войны».
Переписка Абба-Мари и Рашбы с представителями разных
общин выяснила готовность многих раввинов и главарей общин
принять участие в антифилософской кампании. Из переговоров
выяснилась также практическая цель борьбы: запретить изучение
философии и естественных наук по крайней мере молодым лю¬
дям, не окрепшим в талмудической науке. Раввинская коллегия
в Барселоне одобрила такой план действий, но решила предва¬
рительно заручиться согласием представителей общины в Мон¬
пелье, резиденции зачинщика борьбы Абба-Мари. Вскоре (1304
г.) в Монпелье прибыл посол из Барселоны с письмом, подпи¬
санным Рашбой и 14 членами общинного совета. В письме
ярко изображена опасность еретической эпидемии и указано,
что если бы такая ересь появилась среди христиан, ее распрост¬
ранителей жгли бы на кострах, евреи же могут карать виновных
только исключением из общины: нужно объявить строгий «хе¬
рем» против тех, которые будут изучать «греческие книги» или
обучать по ним других до достижения 30-летнего возраста. Абба-
Мари стал вербовать в Монпелье сторонников грозного акта, но
оказалось, что в этой цитадели ревнителей веры имеется и груп¬
па пламенных ревнителей просвещения. Во главе этой группы
стоял астроном и философ Яков бен-Махир из славного рода
Тиббонидов, известный в христианских кругах под именем
Профиат или Профатий. Этот человек всю жизнь трудился
над распространением научных знаний: он перевел на ев¬
рейский язык «Элементы» Евклида, «Альмагест» Птолемея, «Ло¬

100
гику» Аверроэса и писал оригинальные книги по астрономии,
которыми в позднейшее время пользовались в латинском перево¬
де Коперник и другие астрономы. Около 1300 года он был назна¬
чен деканом медицинского факультета в Монпелье, где работало
много врачей-евреев. Как все Тиббониды, Яков бен-Махир был
ратоборцем умственного прогресса. Агитация обскурантов возму¬
тила его. Когда в Монпелье получилось послание барселонских
раввинов с проектом запрещения наук и философии и Абба-
Мари огласил его в синагоге в субботний день (Элул 1304 г.),
Яков бен-Махир энергично протестовал и привлек на свою сто¬
рону многих членов общины. Дошло до резких столкновений.
Прогрессисты из Монпелье отправили в Барселону красноречи¬
вое послание, где доказывали, что иудаизм не только не проти¬
вится светским наукам, но, напротив, поощряет их, что еще царь
Соломон был великим естествоведом, что творцы Мишны имели
сведения по математике и астрономии, что запретить науки всем
молодым людям значит обречь будущие поколения на невеже¬
ство. Авторы послания просили Рашбу и его коллегию «вложить
свой меч в ножны» и не множить расколов во Израиле. Их при¬
зыв, конечно, не был услышан.
Расколы множились. Из Монпелье борьба партий перекину¬
лась в другие общины Прованса. С обеих сторон посыпались об¬
личительные послания, каждая партия старалась перетянуть на
свою сторону большинство в общинах. Но партия охранителей
была лучше организована: она имела свои центры в Барселоне и
Монпелье, управляемые авторитетнейшим раввином и пылким
агитатором. Туда обращались все обскуранты из Люнеля, Аржан¬
тьеры, Авиньона и других мест. От Рашбы ждали решительного
шага, но он медлил: он считал возможным обнародовать намечен¬
ный херем лишь после того, как за него выскажутся по крайней
мере двадцать общин, и прежде всего старейшая община Нарбон¬
ны. Началась оживленная переписка между Абба-Мари и нарбон¬
нским «наси» Калонимосом бен-Тодрос. Абба-Мари желал, чтобы
Калонимос присоединил свой авторитет светского сановника к
духовному авторитету Рашбы, и тогда две святые общины, Барсе¬
лона и Нарбонна, спасут еврейство от ереси; Калонимос же давал
уклончивые ответы. Между тем в Испанию прибыл из страны
талмудизма немецкий раввин Ашер бен-Иехиель, упомянутый выше
Рош. По пути в Толедо он побывал в Монпелье и в других городах

101
Прованса и здесь увидел странную для него картину: многие «тя¬
нутся к естественным наукам, а к Торе и дорогу позабыли». Это
должно было глубоко огорчить человека, для которого Талмуд
был альфой и омегой знания. Рош, конечно, похвалил рвение
Абба-Мари и упразднителей философии. Он заявил, что следует
запретить занятия философией не только юношам, но и зрелым
людям, ибо если придерживаться библейского изречения «вникай
в Тору днем и ночью», то для всех прочих наук можно оставлять
только «часы, не принадлежащие ни дню, ни ночи».
Убедившись наконец, что большинство в общинах стоит на
стороне ортодоксальной партии, Рашба приступил к решитель¬
ным действиям. В траурную субботу накануне поста 9-го Ава
(1305 г.) в барселонской синагоге был объявлен следующий акт,
который должен был служить образцом для других общин: «Мы
постановили и приняли на себя и потомство наше, под силой хе¬
рема, чтобы никто из членов нашей общины до достижения 25-
летнего возраста не изучал греческих книг, посвященных есте¬
ствознанию и теологическим наукам, как в их подлинниках, так
и в переводах на другие языки, отныне и впредь в течение пяти¬
десяти лет. Запрещается также всякому члену нашей общины обу¬
чать какого-либо еврея этим наукам до достижения означенного
возраста, дабы эти науки не отвлекли его от Торы израильской,
стоящей выше всяких таких наук. Нельзя сравнивать знание чело¬
веческое, основанное на представлениях и видимых явлениях, со
всеведением Бога. Не может смертный человек судить своего
Творца и сказать: это Он может сделать, а этого не может, ибо
такое направление приводит к полному неверию. Из настояще¬
го нашего постановления мы исключаем изучение медицины,
хотя она основана на естествознании, ибо Тора разрешила вра¬
чу лечить».
Текст этого херема в некоторых частностях отступал от пер¬
воначального проекта, что было результатом соглашения между
умеренными и крайними ортодоксами: философия и естествознание
запрещались лицам моложе 25 лет, а не 30, срок действия запрета
ограничен пятьюдесятью годами, ограничена и категория запрещен¬
ных книг: только книги греческого происхождения по естествозна¬
нию и теологии. Одновременно с этим текстом херема был опубли¬
кован от имени Рашбы и его коллегии особый циркуляр, направлен¬
ный против лиц, толкующих Библию в аллегорическом духе: «Они

102
уверяют, — говорится между прочим в циркуляре, — будто от со¬
творения мира до объявления заповедей на Синае все есть притча
(аллегория, символ), что Авраам и Сара — символы материи и
формы, 12 сыновей Якова — 12 созвездий и т.д. Даже на заповеди
они посягнули, говоря, что «урим и тумим» (оракул первосвя¬
щенника в древнем храме) представляли собой инструмент, имену¬
емый астролябией; относительно Моисея они утверждают, что он
был только законодателем, который выработал для народа законы
и правила поведения, а не поднес ему Тору с неба. Один из них
(еретиков) в своей проповеди в синагоге с удивлением спрашивал:
почему Моисей запретил свинину; если из-за ее дурного качества,
то ведь ученые ничего дурного в ней не нашли. Кто-то из них ска¬
зал, что наложение «тефилин» на голову и кисть руки не для всех
обязательно, ибо оно имеет лишь то значение, чтоб человек думал
о Боге, глядя на эти символы на голове и близ сердца (а верую¬
щий не нуждается в этом обряде)». Сторонники всех таких ерети¬
ческих мнений должны быть объявлены проклятыми и отлученны¬
ми от общины, обреченными на вечную муку в адском огне, а кни¬
ги их приравниваются к книгам чародеев и подлежат сожжению.
Тексты херема и циркуляра* были разосланы из Барселоны по
всем еврейским общинам Испании и Франции для того, чтобы они
по тому же образцу объявляли херем и у себя.
В ответ на этот акт партия просвещенных в Монпелье с
Яковом Тиббоном во главе провозгласила контрхерем против
тех, которые: 1) непочтительно отзываются о Маймониде, при¬
писывая ему еретические мнения, 2) хулят кого-либо из право¬
верных писателей за его философские идеи, 3) препятствуют
молодым людям заниматься естествознанием и религиозной
философией. Этот контрхерем был прочитан в синагоге в суб¬
ботний день, при торжественной обстановке. Протестанты
умышленно поместили во главе своего заявления имя Маймо¬
нида, чтобы показать народу, что поход обскурантов направ¬
лен также против великого учителя, которого теперь не смели
прямо осуждать даже ортодоксы. Этот тактический ход возы¬
мел свое действие, и многие присоединились к контрхерему.
Была еще сделана попытка вовлечь христианские власти в
* Херем напечатан полностью в Респонсах Рашбы (№№ 415 и 417) с
подписями Рашбы и еще 36 нотаблей Барселоны, а циркуляр (в «Minchat
Kenaot», № 81) имеет под собой лишь 12 подписей вместе с подписью Раш¬
бы.

103
борьбу партий. Влиятельные люди из партии Якова Тиббона,
находившиеся в хороших отношениях с начальником города
Монпелье, просили его помочь им в проведении трех пунктов их
контрхерема, но начальник заявил им, что первые два пункта,
как относящиеся к внутреннему религиозному спору, его не каса¬
ются, и он может содействовать только проведению третьего пун¬
кта, направленного против запрещения светского образования.
Однако о вмешательстве власти в борьбу партий сведений не
имеется.
В защиту опальной науки выступил ряд известных писате¬
лей, которые и лично были задеты барселонской анафемой. Изве¬
стный талмудист Менахем Меири из Перпиньяна, автор исто¬
рико-критического комментария к Талмуду («Bet ha’bechira»),
составленного по системе Маймонида, отозвался на барселонский
херем протестующим посланием к Абба-Мари. Он порицал ту
нелепую тактику, в силу которой запрещаются лучшие произведе¬
ния человеческого гения потому только, что незрелый ум может
на них споткнуться. «Разве, — спрашивает он, — сад мудрости
(pardes) был закрыт после того, как Элиша бен-Авуя (Ахер) вы¬
шел из него с наклонностями к разрушению?»
С горячим протестом выступил и даровитый молодой писа¬
тель Иедая Бедереси (из Безьера, ок. 1280-1340), получивший
за свой изящный еврейский стиль эпитет Гапенини (жемчужник).
Поклонник Авраама ибн-Эзры и Маймонида, он занимался глав¬
ным образом этическими вопросами. Он обессмертил свое имя по¬
пулярной книгой «Бехинат олам» («Испытание мира»), в которой
глубокие моральные ц философские размышления изложены в
стиле «Когелет». Узнав, что в Барселоне раввины публично преда¬
ли проклятию науку и философию, Иедая обратился к Рашбе с
посланием, полным благородного негодования (1306). Его возму¬
щает, писал он, не оскорбление, нанесенное науке, ибо она неуяз¬
вима, а голословное обвинение в ереси, брошенное в лицо всем
ученым Прованса. Наука и свободное исследование приобрели
право гражданства в еврействе еще со времени Саадии Гаона и
освящены именем великого Маймонида, пред памятью которого
все должны преклоняться. Философия принесла огромную пользу
иудаизму: она очистила представление о Боге от всего материаль¬
ного, укрепила идею свободной воли и моральной ответственнос¬
ти человека. Религия без философского и научного освещения вы¬

104
родилась бы в грубое суеверие. В заключение Иедая говорит, что
никакими мерами не удастся упразднить свободную науку.
Борьба между сторонниками и противниками свободной
мысли грозила принять еще более широкие размеры, но в это
время на голову французских евреев обрушилась беда, заставив¬
шая их забыть партийные раздоры: Филипп Красивый изгнал ев¬
реев из Франции ровно через год после того, как были провозг¬
лашены херем и контрхерем в Барселоне и Монпелье. Удар об¬
рушился, как известно, и на еврейские общины Лангедока и Про¬
ванса, кроме тех, которые находились во владениях арагонского
короля Якова II. Нарбонна, Безьер, Люнель и другие еврейские
центры были разорены. Их участь разделила община Монпелье,
главная арена культурной борьбы, которая, как указано выше (§
13), опять перешла под суверенитет французского короля. Вот
что рассказывает о своих злоключениях зачинщик междоусобицы
Абба-Мари: «В 5066 году (1306) грехи наши привели к тому, что
обнародован был приказ французского короля, чтобы у всех ев¬
реев отнять имущество, выбросить их из домов и изгнать из ко¬
ролевства. Все отданы были под стражу, молодые и старые, дети
и женщины, и затем в воскресенье 16-го Ава изгнаны из страны.
Евреи города Монпелье изгнаны были в месяц Мархешван 6-го
года (октябрь 1306). Часть отправилась в Перпиньян, уверенные
в помощи короля Майорки, который даст им возможность жить
и снискивать пропитание, а часть скиталась по Провансу, пола¬
гаясь на помощь Божию. Я, поселившись сначала в городе Арле,
уехал оттуда и переселился в Перпиньян, куда прибыл в первый
день месяца Шеват, шестого месяца со времени нашего изгна¬
ния». Таким образом, значительная часть изгнанников из Мон¬
пелье нашла приют в Перпиньяне, остававшемся под властью
«короля Майорки», т.е. Арагонии. Абба-Мари рассказывает,
будто свободомыслящие и на новом месте преследовали его и
прибывших с ним эмигрантов-единомышленников, уговорив ко¬
ролевских чиновников препятствовать их водворению в городе,
но некоторые члены местной общины взяли их под свою защиту.
Общее горе на первых порах не примирило противников, но с
течением времени культурная борьба все-таки заглохла. Круше¬
ние французского центра ошеломило всех. Когда в 1315 году из¬
гнанники получили возможность вернуться на родину, им уже

105
было не до культурной борьбы: предстояла элементарная борьба
за существование, длившаяся до конца бедственного XIV века.
§ 18. Мистическая теософия, каббалисты и мессианисты
Если раввинизм одержал победу после столетней борьбы с
просвещением, то немалую помощь в этом оказало ему то мисти¬
ческое направление, которое усилилось среди испанских и
провансальских евреев в XIII веке. Рационализм Маймонида и
его более крайних последователей не мог удовлетворять религи¬
озную совесть тех верующих людей, которые в ту мрачную эпоху
искали в иудаизме пищи для сердца, а не для ума, для самозабве¬
ния, а не самосознания. Люди мистически настроенные не могли
мириться с «доктриной здравого смысла» философов, которая
снимала с религии ее таинственный покров и давала абстрактные
идеи вместо живых образов фантазии. С другой стороны, их не
могла удовлетворять и та формальная религиозная ученость, те
мелочные умствования в области законоведения, которым так
усердно предавались талмудисты. Теологическая пытливость,
пробужденная философами, толкала такие умы дальше, в область
потустороннего, постигаемого только путем интуиции. Разум, бес¬
сильный проникнуть в тайны мироздания, должен был призвать на
помощь прихотливую фантазию, теология уступала место теосо¬
фии. Вместо того чтобы искать объяснения высших догм и преда¬
ний иудаизма в естествознании и метафизике Аристотеля, стали
искать его в национальных источниках, в дебрях талмудической
Агады и мидраша, в темных апокрифах и апокалипсисах. Многие
ухватились за эту «тайную мудрость» («chochma nistara») как за
противовес рационалистической философии, и мистицизм сделался
верным спутником в соратником раввинского ортодоксизма*.
Так распространилось в Испании и Франции XIII века то тай¬
ное, эзотерическое учение, которое получило название Каббала,
тайное «предание» для посвященных. Подобно «устному учению»
древности, впоследствии закрепленному в талмудической письмен¬
ности, новое мистическое учение цеплялось за Библию как перво¬
источник иудаизма. Как прежде творцы Талмуда старались выво¬
* Как в развитии схоластической теологии, можно и в области теосо¬
фии установить параллель между тогдашней еврейской и христианской
мыслью. В XIII веке параллельно доминиканскому интеллектуализму То¬
маса Аквината развилась францисканская мистика Бонавентуры.

106
дить из слов Торы свои многочисленные законоположения,
ссылаясь на устное предание, так теперь каббалисты истолковы¬
вали мистически каждое библейское выражение, утверждая, что
под ними скрываются истины, доступные только посвященным, и
в свою очередь ссылались на какие-то темные предания, идущие
от времен Моисея, патриархов и творцов Мишны.
Каббала XIII века основывалась главным образом на Фило¬
новом принципе эманации. Бог есть «Эн-соф», Бесконечное, су¬
щество непостижимое, лишенное всяких конкретных атрибутов и
проявляющееся только через свои творения. Такая отвлеченная
сила, лишенная всякой материальности, не могла непосредствен¬
но создать мир материальный, а потому между Бесконечным и
видимым миром установились десять посредствующих творческих
сил или сефирот («сефира» — число, в смысле чисел-сил старо¬
го учения «Книги творения», однозвучно и отчасти родственно
аристотелевским небесным «сферам»). Из Бога изошла сначала
путем эманации или излучения первая сефира, из первой —
вторая и так далее до десятой. Эти десять сефир, подобных
Богу, но неравных Ему по сущности, стоят ближе к видимому
миру. Они сотворили мир и управляют им, причем каждая из
них имеет свою функцию. Вот символические названия сефир
по их рангу: Венец, Разум, Созерцание, Любовь (или Милосер¬
дие), Слава, Могущество, Красота, Великолепие, Основа и
Царство (Господство). Первые три сефиры образуют высший ду¬
ховный порядок мира: разум, пророчество или божественное от¬
кровение; четвертая, пятая и шестая — нравственный порядок,
последние четыре — материальный мир. Этим трем группам со¬
ответствуют три ступени творчества: познаваемое, чувствуемое и
материальное (muskal, murgaš, mutba). Посредством сефир Бог
делается доступным нашему чувственному восприятию. Когда
в Библии говорится: «Бог сказал, снизошел на землю», то это
относится не к непостижимому Бесконечному, а к сефирам.
Тайна молитвы заключается в воздействии человека на ту или
другую из сефир, причем каждое слово молитвы вызывает опреде¬
ленные колебания в высших мирах. Учение о душе и загробной
жизни связано в каббале с учением о метемпсихозе (переселение
душ, «гилгул»). По окончании земной жизни человека душа, со¬
хранившая свою чистоту, подымается беспрепятственно в цар¬
ство вечных духов, душа же, оскверненная грехами, переселя¬

107
ется в тело другого человека, новорожденного, и пребывает в
земной оболочке до тех пор, пока не искупит своих грехов и
не очистится.
Эта туманная теософия примиряла отвлеченную догмати¬
ку иудаизма с неизбежной наклонностью верующих к материа¬
лизации Божества. Умы, порывавшиеся «по ту сторону созна¬
ния», находили точку опоры в этой системе посредствующих
сил, более доступных для фантазии. Каббала открывала им
мировые тайны, на которые находила намеки в «скрытом
смысле» библейских текстов.
Распространение каббалистических учений среди испанских и
провансальских евреев шло в XIII веке параллельно распростране¬
нию идей Маймонида. В то время когда одни просвещали свой ум
трезвой философией «Путеводителя блуждающих», другие
углублялась в темную теософию новоявленных каббалистов. Пер¬
воначальным гнездом каббалы был арагонский город Герона.
Здесь в начале XIII века проповедовал «тайное учение» некто р.
Азриель (или Эзра), об обстоятельствах жизни которого ниче¬
го неизвестно. Из сохранившихся фрагментов его трактата о де¬
сяти сефирах («Ezrat Adonai») видно, что он спорил с «философа¬
ми», которые признавали только истины доказуемые и отрицали
сверхразумные понятия об «Эн-соф» и сефирах. От этого таин¬
ственного Азриеля заимствовал, как полагают, свои каббалисти¬
ческие идеи знаменитый Рамбан, в библейском комментарии ко¬
торого попадаются намеки на «тайны Торы» («sodot ha’tora»).
Сначала учение каббалы распространялось устно, как всякая эзо¬
терическая доктрина, назначаемая только для посвященных, но
во второй половине XIII века адепты каббалы уже решаются вы¬
ступить со своими идеями в литературе.
Одним из первых каббалистов-писателей был кастильс¬
кий раввин Тодрос бен-Иосиф Абулафия (ум. ок. 1289 г.
в Толедо). Подобно вышеупомянутому дяде своему Меиру Абула¬
фия, он был резким противником рационалистической философии.
Он порицал рационалистов за их стремление познавать божествен¬
ное человеческим разумом и оценивать заповеди Торы со стороны
их практической целесообразности; он был недоволен философами
за то, что они отрицают существование злых духов. Истинную
мудрость он находил только в каббале, корни которой лежат в

108
талмудической Агаде. Свои мистические воззрения Тодрос Абула¬
фия изложил в очень темной форме в книге «Оцар га’кавод»
(«Сокровище славы»), где приведены некоторые цитаты, позже
появившиеся в «Зогаре», что доказывает причастность автора к
составлению этой Библии каббалы*.
Между метафизикой и мистикой стоял современник Тодро¬
са, Исаак Аллатиф (ум. ок. 1290 г.), автор нескольких сочине¬
ний, высоко ценимых каббалистами («Цурат га’олам», «Шаар
га’шамаим» и др.). Аллатиф развивает идею мистического панте¬
изма: «Безусловная отвлеченность существа Божия и его всеведе¬
ние убеждают нас, что Бог находится во всем и все находится в
Боге». Он наглядно изображает проявление Божества в мире ду¬
хов и низших аферах посредством геометрических фигур: Бог от¬
носится к миру, как точка к линии или как линия к плоскости.
Другой каббалист, Иосиф Джикатилла (ум. ок. 1305 г.) боль¬
ше придерживался «арифметического» метода: в сочинении «Ги¬
нат эгоз» («Ореховый сад») он занимается таинственными слово¬
сочетаниями и вычислениями («церуфим»), приводя их в связь с
учением о сефирах. Он изучил формулы заклинаний и слыл «чу¬
дотворцем».
Каббала не ограничивалась умозрениями, она порождала
и восторженных мечтателей, претендовавших на пророческое
или мессианское призвание. Таким был Авраам Абулафия
из Сарагосы (ок. 1240-1291), проживший недолгую, но бурную
жизнь. В юности предпринял он странное путешествие с целью
отыскания легендарной реки Самбатион и живущих за ней затерян¬
ных колен израильских, посетил Италию, Грецию и Палестину. В
Италии он увлекся изучением философии и несколько раз перечитал
«Путеводитель» Маймонида. Вернувшись в Испанию, он углубился
в изучение каббалы. «На 31-м году жизни, будучи в Барселоне, —
рассказывает Абулафия, — я силою Божией был разбужен от сна
и стал изучать «Книгу творения» («Сефер Йецира») с ком¬
* До последнего времени его отождествляли с другим Тодросом Абу¬
лафией (бен-Иегуда), который состоял финансовым чиновником при дворе
кастильских королей Альфонса X и Санчо IV и был замешан в восстании
Санчо против отца (см. выше § 9). Но новейшие исследования опровергли
тождество этих лиц. Следовательно, и открытый недавно в рукописи об¬
ширный сборник стихотворений «Сад притчей и загадок» (Gan ha’mešalim
weha’chidot) принадлежит перу не каббалиста, а политика Тодроса бен-Иегу¬
ды. См. Библиографию.

109
ментариями. Дух мой ожил, дух Божий коснулся моих уст, и я уз¬
рел много дивных видений. И видел я фантастическое и стран¬
ное, и мысли мои путались, ибо некому было показать мне вер¬
ную дорогу, и в течение 15 лет я был как слепец, ощупывающий
дорогу днем. Злой дух меня преследовал, и я терял рассудок от
всего виденного мной». В таком экзальтированном состоянии
Авраам Абулафия создал свою каббалистическую теорию, отли¬
чающуюся от теории «сефир». Он воскресил идею «Книги творе¬
ния» о 22-х буквах алфавита, при помощи которых слово Божие
сотворило мир. Сочетание этих букв в таинственные формулы
имен Божиих («церуфе-шемот») дают возможность, по мнению
мистиков, творить чудеса, и Абулафия уверил себя, что он ода¬
рен этой способностью. Он снова уехал в Италию и там распро¬
странял свое учение устно и письменно. В это время в его голове
вдруг созрела мысль о возможности слияния христианства с
иудейством через каббалу. Христианский догмат Троицы казался
родственным учению о десяти сефирах: там Бог в трех лицах, тут
Бог в десяти лицах. Сначала это сходство смутило Абулафию; он
нападал на сторонников учения о сефирах, которые «удесятеряют
Божество подобно тому, как христиане утраивают Его», но по¬
том он сам воспользовался этим учением как орудием пропаган¬
ды среди христиан. В 1280 г. экзальтированному мечтателю при¬
шла в голову безумная мысль: явиться к римскому папе Николаю
III с целью посвятить его в свое открытие о сходстве «сефироло¬
гии» с христологией и склонить его к иудейской вере. Абулафия
дорого поплатился за эту попытку: его арестовали в Суриано,
близ дворца папы, куда он старался проникнуть вопреки бди¬
тельности стражи. Оттуда его отвезли в Рим, продержали 28 дней
в заточении и затем отпустили. Очутившись потом в Сицилии, он
уже стал выдавать себя за мессию, уверяя, что Бог открыл ему
«конец изгнания и начало избавления Израиля» (1284). Момент
избавления имел наступить, по его предсказанию, в 1290 году.
Нашлись в Сицилии легковерные люди, которые увлеклись фан¬
тазиями Абулафии. Тогда более здравомыслящие представители
еврейской общины в Палермо обратились к Рашбе в Барселону
за сведениями о личности самозваного пророка. Рашба ответил,
что издавна знает Абулафию как фантазера и мистификатора.
Абулафии пришлось покинуть Сицилию и поселиться где-то
близ Мальты. Здесь писал он апокалиптические видения с месси¬

110
анскими предсказаниями, основанными на сочетаниях букв раз¬
ных имен Бога («Книга буквы», писанная в 1288 г.). Он жалует¬
ся на «еврейских умников», которые говорят: «Какая нам польза
от исчисления имен Божиих? Мы лучше будем исчислять наши
запасы золота и серебра». Он нападает на раввинов, занимающих¬
ся только явным, а не тайным учением. Чем кончил этот мечта¬
тель, неизвестно. Авраам Абулафия написал несколько каббалис¬
тических сочинений, из которых изданные части содержат много
глубоких мыслей наряду с фантастическими представлениями*.
Под влиянием мистической пропаганды выступили в Касти¬
лии два самозваных пророка, объявившие себя предтечами мессии:
один — в округе Сеговии, а другой — в городе Авиле (1295). О
пророке из Авилы рассказывали, что он не умел ни читать, ни
писать, но ангел научил его, и он по вдохновению свыше написал
сочинение «Чудеса мудрости». Многие увлекались предсказания¬
ми этого экзальтированного человека. Более трезвые члены общи¬
ны обратились к Рашбе с вопросом, верить ли пророчествам, и
получили совет: не доверять мнимым чудотворцам, обманываю¬
щим народ. Однако толпа в Авиле не слушала увещаний; легко¬
верные люди постились, раздавали милостыню и ждали мессиан¬
ских чудес. В определенный день многие оделись в белые ризы и
собрались в синагоге, чтобы услышать там звуки мессианского
рога. Долго ждали и, конечно, ничего не дождались, но при выхо¬
де из синагоги собравшиеся удивились, заметив у себя на одежде
маленькие крестики. Эта «знамение» (может быть, незаметно под¬
строенное хитроумными противниками лжепророка) устрашило
всех. Отчаявшись в пришествии мессии, некоторые крестились, а
другие сошли с ума. Самозваный пророк куда-то исчез.
§ 19. Появление книги «Зогар»
В конце XIII и начале XIV века в кружках испанских кабба¬
листов обращались списки таинственного комментария к Библии,
получившего имя «Зогар» («Сияние»). Книга имела форму агади¬
ческого Мидраша и содержала проповеди и беседы рабби Симона
* Название и отчасти содержание одной из этих книг — «Семь путей
Торы» (Scheva netivot ha’ tora) напоминают знаменитую книгу современника,
христианского мистика Бонавентуры: «De septem gradibus contemplationis», с
которой Абулафия, может быть, успел познакомиться. Из других сочинений
Абулафии опубликованы целиком или в отрывках «Sefer ha’ot», «Chaje
ha’olam ha’ba» и «Imre Schefer». См. Библиографию.

111бен-Иохаи и других таннаев II века, но отличалась от обыкно¬
венных Мидрашим своим глубоко мистическим содержанием,
изложением бесед в форме небесных видений или откровений,
полученных Симоном бен-Иохаи, наконец, своим языком — ара¬
мейским вместо еврейского. Говорили о том, что списки были
найдены в Палестине Рамбаном, переселившимся туда после бар¬
селонского диспута 1263 года, и пересланы в Испанию. Народная
молва прибавляла, что таинственная рукопись была сочинена
Симоном бен-Иохаи в те годы, когда он скрывался в галилейской
пещере от преследований римлян, и в течение многих веков лежа¬
ла в каком-то потайном месте, пока ее не нашли и не переслали
в Кастилию. Фактически известно лишь то, что во второй поло¬
вине XIII века кастильский мистик Тодрос Абулафия и другие
названные выше каббалисты развивали в своих сочинениях мыс¬
ли, чрезвычайно сходные с теми, которые потом были найдены в
«Зогаре», порой даже изложенные в тех же выражениях, но на ев¬
рейском языке и без названия источника. Больше всех черпал из
этих «тайнописей» кастильский каббалист Моисей бен-Шем¬
тов де Леон (ок. 1250-1305), которому суждено было превра¬
тить «Зогар» в священное писание каббалы.
Уроженец кастильской провинции Леон, близкий к семье
Тодроса Абулафии, Моисей де Леон сделал себе профессию из
распространения списков каббалистических книг. Он жил в
разных городах (Гвадалхаджар, Вальядолид, Авила) и, по-ви¬
димому, находился в зависимости от щедрых меценатов, кото¬
рым посвящал свои сочинения. А писал он и переписывал
очень много. Между 1287 и 1293 годами он составил ряд книг,
из которых две посвятил сыну Тодроса Абулафии, Иосифу. В
этих книгах («Sefer ha’rimmon», «Sefer ha’miškal», «Miškan
ha’edut» и другие) Моисей де Леон часто цитирует неизвестные
каббалистические Мидрашим в такой таинственной форме: «Я
нашел в одном Мидраше» или «в иерусалимском Мидраше»,
«Я видел в тайнах Торы», «Я открою тебе великую тайну».
Большей частью эти цитаты представляют собой еврейскую
передачу арамейского текста «Зогара». Между прочим, там раз¬
вита основная идея «Зогара», что истины Торы могут быть рас¬
крыты не путем Разума, а только путем интуиции или «тайной
мудрости» каббалы. Зачем понадобилось Богу, вопрошает автор,
дать нам синайское откровение в грозе и буре, при громе и молнии,

112
если бы откровение учило нас тому же, что преподает нам
философ Аристотель без всякого грома и треска? Нет, Тора
есть только наружная оболочка мысли Божией, ядро же ее
скрыто от глаз профанов и доступно лишь посвященным. Не¬
известно, был ли Моисей де Леон сам убежден или старался
убедить других в том, что он обладает этим тайным ядром
Торы в образе дошедших до него тайнописей, — во всяком
случае, он сделал из них самое широкое употребление. Вклю¬
чив многое из «древних» рукописей в свои сочинения, он вме¬
сте с тем вносил свои мысли в эти рукописи, которые он не
только копировал, но и редактировал. И таким образом кабба¬
листический апокриф, получивший имя «Зогар», явился, как
многие другие писания этого рода, продуктом коллективной
работы безвестных мистиков прежних веков и каббалистов
XIII века, идеи которых были собраны здесь в конце века Мо¬
исеем де Леоном.
В изложении «Зогара» участие позднейших составителей, ко¬
нечно, тщательно скрыто. Главным творцом книги выступает
здесь Симон бен-Иохаи в лучезарном ореоле второго Моисея,
получающего откровение от «запрестольного ангела» Метатрона.
«Свидетельствую именем высоких небес и Святой Земли, — тор¬
жественно звучит голос ясновидца, — что я теперь созерцаю то,
что не дано было видеть ни одному смертному с тех пор, как
Моисей вторично взошел на Синай»... («Zohar», отдел «Nase»).
«Зогар» состоит из нескольких, по-видимому, разновременно на¬
писанных книг, которые в позднейшей редакции были механичес¬
ки соединены. Основной слой этого обширного сборника состоит из
проповедей на тексты Пятикнижия, расположенных в порядке его
52 субботних отделов по годичному кругу чтения в синагогах, как
принято во всех Мидрашах к Торе. В основной текст вставлены
фрагменты из книг, носящих таинственные заглавия: «Большое
собрание» («Idra rabba»), «Малое собрание» («Idra zuta»), «Книга
сокровенная» («Safra dizniuta»), «Тайный Мидраш» («Midraš
ha’neelam»), «Верный пастырь» («Raja mehemna») и другие. Главная
мысль «Зогара» совпадает с теми доводами, которые выставлялись
против рационализма в течение всего XIII века, а именно, что в
библейских рассказах и заповедях скрыты величайшие мировые тай¬
ны. «Горе человеку, — восклицает мнимый Симон бен-Иохаи, —
который думает, что Тора содержит обыкновенные рассказы и раз¬

113говоры простаков! Мыслимо ли, чтобы Бог не нашел святых слов
для своей Торы и должен был набрать все эти будничные расска¬
зы об Агари и Исаве, Лаване и Якове, Билеаме и его ослице, для
составления из них той Торы, которая называется учением прав¬
ды?.. Люди понимающие не смотрят на одежду, а на тело, что
под ней, более мудрые смотрят в душу, в (тайный) смысл Торы,
а в будущем мире они увидят душу души, то есть самого Свято¬
го Старца (Бога)» *. Тут мистики сходятся с рационалистами в
принципе аллегоризма, только по другим побуждениям: рациона¬
листы видят в святых легендах моральные символы для руковод¬
ства земной жизнью, каббалисты же видят в них символы теософ¬
ские и вычитывают между строками Торы целую небесную мета¬
физику.
Теософия «Зогара» основана на вышеупомянутом учении об
эманациях или сефирах. Здесь уже намечена развитая позже теория
градации миров: мир излучения или эманации (olam ha’azilut), мир
творения (olam ha’beria), мир образования (olam ha’jezira) и мир
делания (olam ha’assia). Какие-то таинственные нити протянуты
между одним миром и другим, и действия людей на низшей сту¬
пени «делания» находят отзвук на высшей ступени «творения».
Душа человека находится не только под влиянием творческих
сил, чистых божественных сефир: под царством этих светлых ду¬
хов помещается темное царство злых духов, демонов, раз¬
рушительных сил, завлекающих душу человека в свои сети. Пер¬
вое царство относится ко второму, как лицевая сторона к
оборотной («ситра ахара»), как ядро к скорлупе («келипа»). Цар¬
ство демонов имеет свои десять ступеней или негативных сефир,
откуда идет все греховное в душу человека. Каждое нарушение
религиозного закона предает человека во власть демонов, а со¬
блюдение закона приводит его в связь с чистыми творческими
силами. В этом и заключается главное назначение Торы.
Авторы «Зогара», как сокровенной Торы, связывали с поя¬
влением этой книги наступление «мессианских времен». Книга по¬
явилась в середине первого века шестого тысячелетия от сотворе¬
ния мира, к которому еще древняя талмудическая Агада приурочи¬
вала пришествие Мессии. В «Зогаре» разбросаны намеки, пред¬
сказывающие в ближайшие века (от XIV до XVII) наступление
* «Зогар», отдел «Be’haalotcha».

114
мессианских «чудес»: крушение царств и народов, торжество Из¬
раиля, возвращение в Святую Землю и, наконец, чудо воскресе¬
ния мертвых.
Так в конце XIII века вынырнула из какого-то таинственно¬
го источника эта странная книга, смесь метафизики с мистичес¬
ким бредом, ставшая впоследствии Библией каббалистов. Многие
верили, что Моисей де Леон распространял списки открытой в
его время подлинной рукописи р. Симона бен-Иохаи; другие до¬
пускали, что он в силу сродства душ писал именем древнего тан¬
ная (šem ha’kotew); третьи подозревали просто подделку. Вскоре
после смерти Моисея де Леона была сделана попытка проверить
подлинность «Зогара». Один богатый человек в Авиле предложил
жившей там в нужде вдове покойного большую сумму денег за
древний подлинник «Зогара», с которого списывал ее муж, но
простодушная женщина ответила, что ее муж не копировал древ¬
них рукописей, а писал все «из головы». С другой стороны, друг
покойного, Иосиф б. Тодрос Абулафия, свидетельствовал, что он
сравнивал разные копии «Зогара», изготовленные Моисеем, и
нашел их все тождественными.
Спор о происхождении загадочной книги продолжался и в
следующие столетия, особенно после того, как она породила в
еврействе сильное мистико-мессианское движение. Спор шел о
том, действительно ли «Зогар» зародился во II веке в голове га¬
лилейского отшельника, или он есть произведение каббалиста,
жившего на одиннадцать веков позже. Историческая наука иначе
ставит этот вопрос, и решает она его так, как решаются все по¬
добные вопросы о коллективных апокрифах. В составлении «Зо¬
гара», как сборника целого цикла произведений, участвовали бо¬
гоискатели различных поколений: палестино-вавилонские мисти¬
ки эпохи «Книги творения», испанские и германские каббалисты
XIII и следующих веков вплоть до середины XVI века, когда «Зо¬
гар» был впервые напечатан в Италии. Каждый участник вносил
свою долю в этот сборник, применяясь к его первоначальному
стилю, но решающим моментом в судьбе «Зогара» была редакция
Моисея де Леона. С этого времени в религиозную письменность
вступила книга, которой суждено служить знаменем для религи¬
озных и мессианских движений, волновавших еврейский мир от
XVI до XVIII века*.
* По вопросу о том, был ли Моисей де Леон автором или только состави¬
телем и редактором «Зогара», мы склоняемся ко второму мнению. Оригиналы

115
ГЛАВА IV
ГЕРМАНСКИЕ ЕВРЕИ ПОД ОПЕКОЙ ИМПЕРАТОРОВ
И ФЕОДАЛОВ (XIII В.)
§ 20. «Камеркнехты» во время Фридриха II (до 1250 г.)
Положение евреев в Германии XIII века отличалось от
положения их во Франции в той мере, в какой отличались между
собой обе страны по своему политическому строю. В Германии
глава государства носил титул «римско-германского императора»
и при Гогенштауфенах действительно простирал свою власть на
значительную часть Италии. Императоры и папы, то дружно ра¬
ботая, то враждуя между собой, творили европейскую политику.
Это отвлекало внимание императоров от внутреннего управле¬
ния, которое дробилось в Германии между светскими и духовны¬
ми феодалами и городскими бюргерскими властями. По отноше¬
нию к евреям германские императоры еще не проявляли ни цер¬
ковного фанатизма французского короля Людовика Святого, ни
грабительских наклонностей Филиппа Красивого. Установивший¬
ся после крестовых походов принцип королевской опеки над ев¬
реями понимался различно во Франции или Англии и в Германии:
там король, считая своей собственностью личность и достояние ев¬
рея, грубо эксплуатировал этого крепостного торговли, а по минова¬
нии надобности изгонял его; в Германии евреи также считались при¬
надлежностью «императорской казны», и в XIII веке звание «слуг
империи» или «камеркнехтов» (Reichsknechte, servi camerae) было уза¬
конено в официальных актах, но здесь оно обозначало больше обя¬
занность верховной власти опекать и защищать евреев, чем право
эксплуатации их труда. В немецком обществе того времени была
ный и местами очень красивый апокалиптический стиль «Зогара», в связи
с его арамейским языком и всеми приемами древних Мидрашим, свиде¬
тельствует о том, что остов книги принадлежит Востоку, а не Западу. Нет
ничего невероятного в том, что полукаббалист Рамбан, прибывший около
1268 г. в Палестину, собирал там остатки древних мидрашистских рукопи¬
сей и пересылал их в Испанию. То же мог делать и Авраам Абулафия во
время своих скитаний по свету. Эти фрагменты обращались некоторое вре¬
мя в списках в кружках «посвященных», а затем Моисей де Леон собрал их
и обработал на языке оригиналов, арамейском, вплетая в тексты идеи но¬
вой каббалы. Все данные, собранные Грецом в приложении XII к 7 тому
его «Истории», не дают еще основания к обвинению Моисея де Леона в
фальсификации, а свидетельствуют только об употреблении в данном
случае обычных приемов псевдоэпиграфии. См. Библиографию.

116
распространена идея, что самый титул римско-германского импе¬
ратора налагает на своего носителя историческую миссию —
быть опекуном народа, некогда покоренного Римской империей
(т. I § 37). В тогдашнем германском судебнике «Sachsenspiegel»
эта идея объяснялась историческим преданием: император Вес¬
пасиан обещал покровительство евреям после того, как Иосиф
Флавий излечил от тяжкого недуга его сына Тита, покорителя
Иерусалима. В «Schwabenspiegel» прибавлено, что после взятия
Иерусалима Тит забрал в плен многих иудеев и отдал их с потом¬
ством в собственность римскому двору, и с тех пор они стали им¬
перскими рабами («des Reiches Knechte»). Отсюда вытекало, что
германские императоры, унаследовавшие свою власть через Кар¬
ла Великого от древнеримских предшественников, являются закон¬
ными владельцами и опекунами всех рассеянных в империи евреев.
Действительно, со времени крестовых походов императоры
официально защищают евреев от нападений христианских масс,
обеспечивают их скудные права и самоуправление их общин, взи¬
мая за эту защиту определенные подати. Не имея возможности,
по упомянутым выше причинам, вникать во все дела внутреннего
управления, императоры во многих местах уступают свою «ев¬
рейскую регалию» феодалам, преимущественно епископам тех
городов, где сосредоточены еврейские общины; епископ-владе¬
тель в таких случаях уплачивает императору огульную сумму
причитающихся с данной общины податей за известный срок и
затем получает с нее доходы с лихвою. Часто император или его
заместитель, нуждаясь в деньгах для покрытия военных издержек,
«закладывает» еврейскую общину местному епископу, т.е. берет у
него взаймы деньги под обеспечение доходов от общины, но по¬
том долго не выкупает «залога», и феодал-кредитор становится
полным хозяином местного еврейского населения. На таких же
условиях уступается опека над евреями (Juden-schutz) городским
властям, представителям христианского бюргерства, которое все
более становится политической силой в Германии той эпохи. Го¬
родам опека передается либо непосредственно от императора,
либо от епископа данной епархии. В автономных провинциях
судьба евреев зависит от герцогов, ландграфов и маркграфов, и
здесь император вмешивается только в случаях больших ката¬
строф, когда нужно защищать евреев от массовых эксцессов.
Таким образом, в Германии опека над евреями дробилась меж¬
ду императорской, феодальной и городской властью в то время,

117
когда во Франции начался уже процесс сосредоточения власти в
руках короля. Но у всех трех опекунов положение опекаемого
было незавидно. Оттесненные на дно общественной жизни, евреи
располагали только теми правами, которые получались в виде
остатка от суммы прав и привилегий, забранных высшими и
средними сословиями христианского населения. Это был очень
скудный остаток, состоявший в праве заниматься торговлей вне
защиты купеческих гильдий и особенно ссудой денег. Такая огра¬
ниченность промыслов, стесняемых еще произвольными пошли¬
нами и поборами, обрекала евреев на экономическое прозябание.
Тяжесть положения усугублялась необеспеченностью личности и
имущества евреев от насилий, которые в Германии, в отличие от
Франции, возникали не сверху, а снизу. Погромы на почве рели¬
гиозного фанатизма стали обычным явлением в германских горо¬
дах; судебные процессы по делам о мнимых ритуальных убий¬
ствах и осквернении церковных даров приводили к массовым
казням невинных. Официальный защитник евреев, император,
обыкновенно являлся на помощь после того, как злое дело уже
совершилось и он мог только кое-где покарать зачинщиков по¬
грома. Епископы-феодалы в своих интересах часто обуздывали
фанатизм своей паствы, но им приходилось лавировать между
этим личным интересом и клерикальной политикой. Наименее
надежными покровителями были городские магистраты, пред¬
ставители христианского мещанства, относившегося недруже¬
любно к евреям как торговым конкурентам. А между тем вре¬
мя было неспокойное: кроме внешних войн, Германия тогда
страдала от периодических гражданских войн в моменты меж¬
дуцарствия. Династические распри после смерти каждого импе¬
ратора, бесконечная борьба Штауфенов и Вельфов, соперниче¬
ство феодальных князей — все это питало смуту и поддержи¬
вало режим кулачного права, при котором самыми беззащит¬
ными жертвами являлись евреи.
С такой смуты начался XIII век. Во время долгой борьбы за
императорскую корону между Штауфенами и Вельфами (1198-1212),
предшествовавшей воцарению Фридриха II Гогенштауфена, опека
над евреями часто переходила к епископам, и сановникам церк¬
ви приходилось защищать «неверных» от эксцессов возбужден¬
ных христианских масс. В 1207 году мещане в Галле (Halle) по¬
дожгли еврейский квартал и прогнали его обитателей, но архи¬

118
епископ Альбрехт из Магдебурга наказал мещан, наложив на
них штраф в размере тысячи марок серебром. Даже после ус¬
покоения страны при императоре Фридрихе II (1212-1250) им¬
перская власть продолжала уступать епископам свою опеку
над еврейскими общинами. Этот прославленный император, в
котором соединялось столько умственных и нравственных про¬
тиворечий — вольнодумный поклонник арабско-еврейской фи¬
лософии и по временам фанатик церкви, гуманист и жестокий
деспот, — был изменчив и в своих отношениях к евреям, но в
общем он старался защищать их как своих «камеркнехтов». В
1216 году он выдал «своим верным евреям» (fidelibus nostris
judaeis) в Регенсбурге грамоту, которою подтвердил получен¬
ную ими от Фридриха I привилегию и гарантировал им пол¬
ную неприкосновенность личности и имущества. А в 1236 году
Фридрих И, издавая общую хартию для всех германских евреев,
именует их уже «слугами нашей казны» («servi camerae nostrae») и
дважды отмечает непосредственную принадлежность их к импера¬
торской «камере» (omnibus judaeis ad cameram nostram immediate
spectantibus»). Новая хартия распространила на всех германских
евреев действие тех статутов, которые издавались для отдельных
общин при Фридрихе Барбароссе (т. I, § 37), но в ней резче фор¬
мулирован принцип подданства евреев: в титуле «слуги казны»
выражалось одновременно и пренебрежение, и милостивое по¬
печение. Как понимал сам император этот титул: в том ли
смысле, что евреи — личные его слуги или что они вообще
обречены на рабство? В полной противоречий политике Фрид¬
риха II можно найти подтверждение и тому и другому. Отняв
в 1237 году город Вену у австрийского герцога Фридриха Во¬
инственного, император в благодарность за преданность венс¬
ких горожан выдал им привилегию, в силу которой евреи ли¬
шались права занимать должности, дающие им возможность
«притеснять христиан». При этом император объяснял свою
меру совершенно в стиле Иннокентия III: «ибо с древнейших
времен императорская (римская) власть, в отмщение за совер¬
шенное иудеями преступление (против Христа), обрекла их на
вечное рабство (perpetuam servitutem)». А в следующем году
Фридрих выдал венским евреям особую грамоту, в которой
возвестил, что принимает их, как «слуг нашей камеры», под
свое императорское покровительство.

119
Старания двуликого императора доказать на словах свою
верность канонам церкви не могли скрыть от зоркого глаза
стражей церкви в Риме, что на деле каноны о евреях плохо
соблюдаются в Германии и что в небрежности тут повинны и
многие епископы. В 1233 году пана Григорий IX, поощрявший
инквизицию и сожжение Талмуда во Франции, обратился к
германскому духовенству с посланием, полным упреков по по¬
воду вольностей, предоставленных евреям в стране вопреки
решениям церковных соборов. Папа «со скорбию и стыдом»
отмечает следующие «ужасные» факты: германские евреи вла¬
деют рабами-христианами и обращают их в свою веру, а неко¬
торые вольные люди добровольно «иудействуют»; «хулители
Христа» иногда в качестве должностных лиц имеют власть над
христианами; христианские кормилицы и прислуги служат в ев¬
рейских домах, где совершаются вещи, о коих нельзя говорить
«без отвращения и ужаса»; в некоторых областях Германии ев¬
реи не отличаются в своей одежде от христиан, отчего иногда
происходит нежелательное смешение. Папа требует от духовен¬
ства всех германских епархий, чтобы оно не допускало таких на¬
рушений церковных правил, а в особенности запрещало религи¬
озные диспуты между евреями и мирянами из христиан, так как
души простых людей могут быть уловлены в сети иудейства. Для
обуздания еврейства следует прибегать к содействию светской
власти (auxilio brachii saecularis), а нарушителей-христиан карать
«церковной цензурой». Папе вторили местные церковные собо¬
ры. В 1227 году собор епископов в Трире запретил христианам
диспутировать с евреями, принимать от них лекарства и вра¬
чебные советы, а также отдавать свои деньги «Каверчинам»
(caorsini — итальянские ростовщики) и евреям для получения
через них прибыли. В том же самом году, когда появилось гроз¬
ное послание Григория IX к духовенству, состоялся областной
собор в Майнце, который постановил отлучать от церкви христи¬
ан, служащих у евреев. Конечно, все эти решения плохо исполня¬
лись. Те епископы, которые были непосредственными опекунами
еврейских общин, редко соблюдали невыгодные для обеих сторон
соборные постановления. Борьба с такими легальными ре¬
прессиями была возможна. Гораздо опаснее была нелегальная
работа темных сил, распространявших в народе самые дикие суе¬
верные представления о евреях. В то время по Германии из ка¬

120
ких-то смутных источников (вероятно, в связи с учреждением ор¬
дена доминиканцев и «sanctum officium» инквизиции) разлилась
отрава «кровавого навета»: в разных местах распускались слухи
об убиении евреями христианских детей для каких-то ритуальных
целей. Слухи о мнимых убийствах приводили к действительным
казням невинных. Пошла новая полоса мученичества.
§ 21. Ритуальные наветы и протест папы
В 1235 году в разных местах Германии возникли, как будто
по предварительному уговору, обвинений против евреев в убий¬
стве христианских детей*. В двух соседних городах Лауда и Би¬
шофсгейм (в Бадене) было казнено по такому поводу несколько
представителей еврейских общин. Конец того же года ознамено¬
вался особенно мрачной трагедией. В окрестностях города
Фульда жила семья мельника. В вечер Рождества Христова, ког¬
да мельник с женой ушел в церковь, дом его сгорел и пятеро детей
погибло. В городе тогда шаталась шайка крестоносцев, в которой,
может быть, и находился виновник преступления. Но суеверная
молва направила обвинение против евреев: им нужна христианская
кровь для лечения своих болезней, они, следовательно, и убили
детей мельника и подожгли дом для сокрытия следов; молва при¬
бавляла, что кровь увезена злодеями в кожаных мешках. Тридцать
два человека из местной еврейской общины были схвачены и под¬
вергнуты допросу с пыткой; двое, желая избавиться от му¬
чительной пытки, сознались в несодеянном преступлении, и через
три дня все арестованные с женами и детьми были убиты разъя¬
ренными крестоносцами. Император Фридрих II находился тогда
в городе Гагенау. Туда привезли к нему вырытые трупы детей
мельника, чтобы наглядно представить злодейство евреев и оправ¬
дать расправу над ними. Христианское население волновалось,
* Старинная германская хроника сообщает, что еще в 1221 г. в Эр¬
фурте было убито фризскими купцами и местными христианами 26 ев¬
реев, «вследствие возникшего бунта» (orta seditione). Из синагогальных
записей и элегий можно заключить, что «бунт» имел связь с ритуаль¬
ным процессом. Автор одной элегии, Соломон б. Авраам, протестует
против гнусного обвинения в замечательных словах: «Они (христиане) лгут,
говоря, что мы едим человека (убитого христианина). Нет, они нас едят,
пожирают плоть нашу и пьют кровь». Однако до сих пор согласование
обоих источников еще не достигнуто, и эрфуртская катастрофа остается
неясной. Ср. Регесты Арониуса, № 413, и еврейские элегии в Мартироло¬
гии Бернфельда, т. I, стр. 265 сл. (См. Библиографию).

121
взирая на тела «святых мучеников», но император-скептик, взгля¬
нув на трупы, брезгливо сказал: «Закопайте их, они ни на что бо¬
лее не годны». Тем не менее он, для успокоения взволнованных
масс, повелел расследовать дело в особой комиссии из светских и
духовных сановников. Перед комиссией поставлен был принци¬
пиальный вопрос: сколько правды в народном поверии, будто ев¬
реи убивают христианских детей и употребляют их кровь для ре¬
лигиозных и других целей? Мнения в комиссии разошлись: одни
признавали, другие отвергали поверие. Тогда Фридрих заявил,
что, хотя он лично, на основании прочитанных им книг, убежден
в невиновности евреев, он готов пригласить на совещание креще¬
ных евреев, которые не станут скрывать вредных сторон отверг¬
нутого ими вероучения. Вызванные из разных мест выкресты,
сведущие в еврейской письменности, свидетельствовали, что в
этой письменности нет никаких указаний на употребление чело¬
веческой крови, а Тора и Талмуд запрещают есть даже мясо с
кровью. Выслушав такой отзыв, члены совещания — епископы,
монахи, герцоги и графы — постановили и подписали следующее
решение: евреев Фульды признать невиновными в убийстве детей
мельника и объявить во всеобщее сведение, что такого рода об¬
винение является клеветой и что никого из германских евреев
нельзя на этом основании привлекать к суду. Решение совещания
было подтверждено императором в особом декрете (июль 1236
г.), приложенном к вышеупомянутой генеральной привилегии
германских евреев, изданной в том же году. Об этом просили
встревоженные евреи, которые, вероятно, оплатили императорс¬
кую милость щедрой данью, как оплачивались все привилегии и
охранные грамоты. Церковные летописцы не преминули сделать
отсюда злостный вывод, что в фульдском деле «императорская
строгость была смягчена полученной от иудеев большой суммой
денег».
Однако как императорский вердикт не мог вернуть к жизни
невинно казненных фульдских евреев, так не мог он остановить
распространение дикой кровавой легенды, грозившее новыми рас¬
правами. По-прежнему случайное обнаружение какого-нибудь тру¬
па христианина давало повод к нападениям на местных евреев, к
самосуду с употреблением пыток, к убийствам и грабежам. Не¬
редко в дом еврея подбрасывали труп убитого христианина, чтобы
взвалить на домовладельца чужую вину, а местные власти пользо¬

122
вались этим для вымогательства денег у запуганной еврейской
общины. Измученные постоянными тревогами немецкие евреи
обратились через депутатов к папе Иннокентию IV с просьбой
взять их под свою защиту и разъяснить христианскому миру всю
лживость направленного против них суеверного обвинения.
Папа, находившийся тогда и Лионе, снизошел к ходатайству ев¬
реев. 5 июля 1247 г. была издана и разослана архиепископам и
епископам Германии замечательная папская булла следующего
содержания:
«Мы получили слезную жалобу евреев Германии на то, что неко¬
торые церковные и светские сановники, а равно прочие благородные
и власть имущие особы в ваших городах и епархиях изобретают про¬
тив них безбожные обвинения, изыскивая поводы, чтобы грабить и
несправедливо присваивать себе их имущества. Эти люди забывают,
что из древних писаний иудейства вытекают доказательства веры хри¬
стианской. В то время, как Священное Писание велит: «Не убий!» и
запрещает им в праздник Пасхи даже прикасаться к мертвечине, про¬
тив евреев поднимают ложное обвинение, будто они едят в этот праз¬
дник сердце убитого младенца. Если находят где-либо труп неизвест¬
но кем убитого человека, его по злобе подбрасывают евреям. Все это
служит предлогом, чтобы яростно преследовать их. Без суда и след¬
ствия, не добившись ни улик против обвиняемых, ни собственного их
сознания, наконец, вопреки милостивым привилегиям, которые предо¬
ставлены евреям апостольским престолом, у них безбожно и неправо¬
судно отнимают имущество, морят их голодом, подвергают заточению
и пыткам и осуждают на позорную смерть. Положение евреев под
властью таких князей, дворян и потентатов гораздо хуже, чем положе¬
ние их предков в Египте под властью фараона. Из-за этих преследо¬
ваний несчастные вынуждены покидать те места, где предки их жили
с незапамятных времен. Боясь конечного истребления, они теперь при¬
бегают к защите апостольского престола. Не желая, чтобы несправед¬
ливо мучили евреев, обращения коих еще ждет милосердный Бог, мы
приказываем вам, чтобы вы обращались с ними дружелюбно и добро¬
желательно. Если вы услышите о подобных незаконных притеснениях
со стороны прелатов, дворян и вельмож, старайтесь ввести дело в гра¬
ницы закона и не допускайте, чтобы евреев так или иначе несправед¬
ливо отягощали».
В этой булле Иннокентия IV нашли отзвук те ужасы, которые
творились на почве ритуального обвинения в Германии и во
Франции (булла была послана и французским епископам). Заступ¬
ничество папы за евреев вызвано было не только состраданием,
но и верой, что еврейский народ когда-нибудь доставит церкви

123
торжество своим обращением «на путь истины». До наступле¬
ния этого блаженного часа необходимо, однако, изолировать
евреев от христиан, дабы охранить последних от влияния
иудейства. Тот же папа Иннокентий IV, узнав, что в городе
Констанце и его епархии евреи не отличаются от христиан в
покрое одежды, предписал в 1254 г. местному епископу стро¬
го следить, чтобы евреи, согласно решению Латеранского со¬
бора, носили отличительный знак (signum) на одежде, для
того, чтобы не было общения между евреями и христианами,
в особенности между лицами разных полов.
В 1241 г. евреи в некоторых городах пережили очень
тревожные дни по необычайному поводу. Восточные области
Германии (район Бреславля) подверглись нашествию монгольс¬
ких орд, опустошивших тогда Россию и часть Польши. В наро¬
де распространилась молва, что вторгшиеся азиатские племена
находятся в родстве с евреями и призваны ими в Германию для
того, чтобы с их помощью избавиться от власти христианских
народов. Христианская летопись (Матвея Парижского) утверж¬
дает, будто еврейские купцы, везшие бочки с вином, были схва¬
чены у одной из таможен, причем обнаружилось, что в бочках
спрятано оружие, назначенное для монголов. Народная молва
имела, по-видимому, связь с мессианским брожением, происхо¬
дившим тогда среди европейских евреев. Многие верили, что с
1240	года, совпавшего с 5000 годом еврейского летосчисления,
наступит время избавления Израиля, ибо по талмудическому
преданию в шестое тысячелетие от сотворения мира наступит
«время мессианское». Нашествие неведомых азиатских племен,
завоевавших Восточную Европу, внушало евреям веру в бли¬
зость воссоединения с Восточными братьями и в возможность
освобождения Святой Земли от христианско-мусульманского
ига. Это глухое брожение было замечено христианами, и в од¬
ной из немецких летописей («Gesta Trevirorum») была отмечена «ве¬
ликая радость евреев, ожидавших своего мессию и освобождения в
1241	году от воплощения нашего Господа». Горькая действи¬
тельность, однако, беспощадно разбила эти иллюзии. В том же
году еврейская община имперского города Франкфурта-на-
Майне почувствовала свою беззащитность. По случайному по¬
воду (еврейский юноша, пожелавший принять крещение, встретил
препятствия со стороны родителей и друзей) между евреями и

124
христианами произошло столкновение, которое на другой день
привело к погрому: разъяренные христиане врывались в еврейс¬
кие дома и убили около 180 человек. Евреи в отчаянии сами
поджигали свои дома, и огонь, перекинувшись на соседние ули¬
цы, истребил полгорода. Некоторые евреи, особенно женщины,
спаслись от смерти тем, что приняли крещение. Тем временем
монголы ушли в Венгрию, слухи о еврейской измене затихли, и
Фридрих II потребовал франкфуртских бюргеров к ответу за из¬
биение его камеркнехтов. Занятый делами в Италии, он поручил
своему юному сыну Конраду, номинальному правителю Герма¬
нии, произвести расследование о виновниках погрома. Следствие
тянулось несколько лет и кончилось тем, что Конрад помиловал
всех обвиняемых.
Нет сомнения, что во всех этих столкновениях играли роль и
экономические мотивы, но в Германии XIII века экономическое
соперничество не было еще тем главным регулятором христианс¬
ко-еврейских отношений, каким оно стало в следующие века.
Рост городов и бюргерства в феодальной Германии шел очень
медленно, и конкуренция еврея-торговца еще не так остро
чувствовалась. Возникавшие замкнутые организации ремеслен¬
ных цехов и торговых гильдий постепенно оттесняли евреев в
область денежной торговли, но и здесь германские евреи не раз¬
вернули своих кредитных операций так широко, как их богатые
соплеменники во Франции или Англии. Они давали денежные
ссуды обыкновенно под залог вещей и на короткое время, что
уменьшало риск кредитора и размер процентов. Этот размер оп¬
ределялся постановлениями феодальных и городских властей.
Съезд представителей городов в Майнце (1255 г.) разрешил евре¬
ям-кредиторам взимать не больше двух пфенигов с фунта (240
пфенигов) в неделю для краткосрочных ссуд, при годовом же
расчете нельзя было брать больше 33 процентов. При тогдашней
дороговизне кредита это считалось умеренной прибылью на ка¬
питал, и впоследствии сами власти принуждены были повысить
ее размер. Во всяком случае, о крупных столкновениях на почве
денежных споров еще не слышно в ту эпоху в Германии. Главной
причиной антиеврейского движения в массах был тогда религиоз¬
но-национальный антагонизм в связи с политической смутой, до¬
стигшей грозных размеров во второй половине XIII века.

125
§ 22. Власть феодалов и бюргеров в годы
междуцарствия (1250-1273)
Время великого междуцарствия (1250-1273), последовавшее
за смертью императора Фридриха II, не могло не отразиться на
судьбе евреев. Ослабление центральной власти и господство «ку¬
лачного права» ставили евреев в полную зависимость от местных
феодальных и городских властей, которые охотно брали на себя
опеку над населением, приносящим обильную дань. Во многих
городах епископ и магистрат соперничали между собой за право
владеть евреями. Кельнский архиепископ Конрад всячески ста¬
рался привлечь в свою резиденцию еврейских переселенцев из
других мест. Еще в 1252 году он издал конституцию для евреев,
живущих и желающих поселиться в Кельне. За уплату опреде¬
ленной подати (tributum, servicium), вносимой дважды в год, в
день Иоанна Крестителя и на Рождество, архиепископ обязыва¬
ется оказывать евреям полное покровительство. Предоставляя
еврейской общине самоуправление, он оставляет за собой
только право судить членов ее за уголовные преступления.
Община свободно избирает своего «иудейского епископа»
(episcopus judaeorum, т.е. раввина), за что каждый раз вносит
пять марок в казну католического архиепископа. Объявляя эту
хартию, кельнский владыка просит бургомистров и членов мес¬
тного городского совета строго охранять предоставленные ев¬
реям права для того, чтобы «привязать к городу живущих там
евреев и привлечь туда переселенцев из других мест». Кельнс¬
кие бюргеры, однако, не мирились с единоличной властью ар¬
хиепископа над евреями и требовали доли ее и для себя. В
1258 году этот спор разбирался третейским судом, пред кото¬
рым архиепископ доказывал, что бюргеры не вправе вмеши¬
ваться в его отношения к евреям, которых он получил как
феод от империи (tenet ipsos judaeos in feudo ab imperio). Суд
решил, что евреи причисляются «к камере архиепископа», но в
то же время подчинены власти магистрата, вследствие чего по¬
дати с еврейских домов должны делиться в равных долях между
обеими властями, под условием сохранения «привилегий» опека¬
емых. Преемник Конрада, кельнский архиепископ Энгельберт II
дал евреям, ввиду их обеднения, ряд новых льгот; между про¬
чим, он запретил жительство в Кельне приезжим менялам —
«Каверчинам» и другим ростовщикам-христианам, подрывавшим

126
ссудные операции евреев. Свою грамоту он велел вырезать на
камне и выставить в публичном месте, дабы о «вольностях» евре¬
ев знали и современники, и потомки (1266).
Папа Иннокентий IV вмешался однажды в спор между епис¬
копом Вюрцбурга и бюргерством из-за юрисдикции над евреями.
Подтвердив юрисдикцию епископа, папа запретил магистрату
обременять их податями и напомнил, что святая церковь, «как
добрая мать», терпит евреев среди своих сыновей и позволяет им
жить по своим обычаям, в надежде на конечное их обращение в
христианство (1253). Вюрцбургские бюргеры наконец обязались
не вмешиваться в отношения между епископом и еврейской об¬
щиной и не отягощать ее никакими поборами без согласия епис¬
копа. В других местах, однако, бюргерство взимало произволь¬
ные налоги с еврейских общин, состоявших под епископской
юрисдикцией, и страсбургский епископ также сильно жаловался
на нарушение своей регалии (1261). Среди церковных феодалов
попадались иногда и хищники, которые не только стригли пору¬
ченных их попечению еврейских овец, но и сдирали с них шкуру.
Так поступал магдебургский архиепископ Роберт (или Рупрехт).
Возвратившись из Рима, где он потратил много денег на приоб¬
ретение своего духовного сана, этот образцовый пастырь решил
возместить свои расходы на счет подчиненных ему евреев. В один
из дней праздника Кущей 1261 года он напал с отрядом своих
слуг на еврейское предместье Магдебурга, называвшееся
Judendorf, награбил в домах массу денег, серебряной и золотой
посуды, а богатейших людей арестовал, чтобы вымогать у них
выкуп. Такой же налет он совершил на евреев города Галле, при¬
надлежавшего к магдебургской епархии. Но здесь против еписко¬
па-грабителя выступили бюргеры и заявили, что не позволят на¬
рушить договор, обязывающий городское управление защищать
евреев. Архиепископ призвал на помощь своих родных, графов
Мансфельдов, и осадил город, а на сторону горожан стал герцог
Альберт из Брауншвейга. В происшедшем сражении герцог был
взят в плен, и город был отдан на расхищение епископу. Добыча
этого хищного рыцаря в поповской рясе составляла в обеих об¬
щинах около ста тысяч марок.
В ту эпоху «кулачного права» евреям приходилось не только
платить городским и феодальным властям чрезвычайные налоги за
защиту от нападений, но и лично участвовать в обороне городов

127
против наездов диких феодалов. В Регенсбурге они снаряжали
отряды для охраны городских укреплений во время междоусоби¬
цы 1251 и 1252 годов. В Вормсе они давали значительные суммы
бюргерству на наем солдат для защиты города (1259 и 1271 гг.).
За это еврейские общины включались во все договоры о «земс¬
ком мире» (Landfrieden), которые в то смутное время заключа¬
лись между феодалами и городскими властями для охраны обще¬
ственной безопасности. В 1254 году образовавшийся для взаим¬
ной защиты Рейнский союз городов (Майнц, Вормс, Кельн,
Шпейер, Страсбург, Базель и др.), к которому примкнули мест¬
ные епископы и графы, обязался распространить действие земс¬
кого мира не только на знатных людей, но и на всех обывателей,
в том числе и на евреев. За то в расходах по поддержанию земс¬
кого мира должны были участвовать и еврейские общины на
Рейне. В 1265 году, в разгар смуты «великого междуцарствия»,
архиепископы и графы вместе с представительством горожан
Франкфурта, Фридберга и Вецлара заключили между собой на
три года договор, где, между прочим, говорилось: «Так как во
многих городах, вопреки воле Бога, на память о муках которого
святая церковь сохраняет евреев, и в ущерб империи, к камере
(казне) которой они причислены, необузданные люди производят
беспорядки и наносят евреям оскорбления, а иногда бесчеловечно
убивают их, постановлено, что всякий виновный в таких беспо¬
рядках или издевательствах подлежит наказанию как нарушитель
общественного спокойствия». В те годы действительно возобно¬
вились погромы в еврейских общинах. Между годами 1264-1267
отмечены в синагогальных мартирологах имена многих еврейс¬
ких мучеников в Кобленце, Зинциге и некоторых других городах.
Особенно ужасна была резня в Зинциге: здесь были сожжены в
синагоге 72 еврея. Предлогом для кровавых расправ часто явля¬
ются ритуальные обвинения. Так, в эльзасском городе Вейсенбур¬
ге были казнены колесованием семь евреев под предлогом убий¬
ства христианского младенца (1270); среди мучеников были двое
обратившихся в иудейство христиан, из которых один до обраще¬
ния состоял «приором босоногих», то есть монашеского ордена
нищенствующих. Возможно, что весь этот процесс был затеян
инквизиторами для расправы с двумя отступниками от церкви и
что ритуальная басня была только прикрытием этого истинного
намерения.

128
На почве дикого поверия народная фантазия разыгралась
тогда в баденском городе Пфорцгейме. Сказка, которую просто¬
душные люди принимали за факт, гласила: какая-то старуха,
подружившись с евреями, продала им семилетнюю девочку-сиро¬
ту Маргариту; евреи окутали девочку в холст со многими склад¬
ками, поранили тело жертвы во многих местах и пропитали
холст ее кровью, а затем бросили тело в реку. Там нашли его
рыбаки. «Народ стал кричать, что такое преступление могли со¬
вершить только нечестивые иудеи». Скоро явились «доказатель¬
ства». Когда маркграф Баденский приблизился к трупу ребенка,
последний простер к нему руки, как будто умоляя о чем-то; ког¬
да же мимо трупа провели евреев, раны на нем вскрылись и из
них потекла кровь. Народ был так возбужден этим зрелищем, что
потребовал немедленной казни виновных, каковые скоро и на¬
шлись: старуха созналась и назвала лиц, купивших у нее девочку;
евреев колесовали и вместе со старухой повесили (1267). Это ле¬
тописное известие основано на рассказе двух «братьев-проповед¬
ников», то есть доминиканцев, «очевидцев происшествия», а мо¬
жет быть — и его изобретателей.
Чему учили народ доминиканцы, видно из проповедей
германского монаха Бертольда, произнесенных в Регенсбурге в
те тревожные годы (1250-1272). Евреи, еретики и язычники
суть дети дьявола, император и феодальные власти должны
всячески охранять христиан от их тлетворного влияния. «Хри¬
стианин по имени и еврей по делам» — такова обычная харак¬
теристика дурного человека в устах этого монаха. С евреями
не нужно сближаться, а тем более говорить с ними о делах
веры, ибо они очень ловки в приведении таких доказательств
из Писания, которые расшатывают основы церковных верова¬
ний. О взаимном отчуждении евреев и христиан усердно забо¬
тились провинциальные церковные соборы. Собор Майнцской
епархии (1259) напомнил о необходимости клеймения евреев
особым знаком на одежде. В двухмесячный срок евреи и еврей¬
ки всех городов и сел Майнцского округа обязаны облечься в
одежду такого покроя или с таким знаком, по которым их «без
колебания» можно было бы отличить от христиан. В тех местах,
где власти не примут мер к исполнению этого решения, должно
быть приостановлено богослужение в церквах до тех пор, пока
князья и нотабли, на чьей территории живет это «неверное и
жалкое» племя (gens perfida et misera), не принудят его к исполне¬

129
нию соборного канона. Если в Страстную пятницу какой-нибудь
еврей покажется на улице, даже у дверей или окон своего дома,
он должен уплатить штраф в пользу местного епископа. Евреям,
не соблюдающим относящихся к ним канонов, должны быть зап¬
рещены всякие сношения с христианами. Все священники обяза¬
ны оглашать эти правила для сведения прихожан в церквах во
время воскресного богослужения.
Народ, слушавший в церквах такого рода оглашения,
проникался соответственным правосознанием. В тогдашнем на¬
родном кодексе права «Schwabenspiegel» повторены церковные
каноны: христиане не должны устраивать совместные трапезы с
евреями, приглашать их в гости или на свадьбы, купаться с ними
в одной бане. От четверга Вербной недели до Пасхи евреи не
должны показываться на улицах и обязаны держать закрытыми
двери и окна своих домов. Евреи должны носить остроконечные
шапки, чтобы их можно было отличить от христиан; христианс¬
кая прислуга не должна служить в еврейских домах. На суде ев¬
рей должен присягать, стоя на свиной коже и держа правую руку
на Пятикнижии Моисея. За сожительство христианина с еврейкой
или еврея с христианкой полагается сожжение обоих виновных в
столь «тяжком разврате». Евреев нельзя принуждать к принятию
крещения, но уже принявший, хотя бы по принуждению, обязан
остаться в христианской вере; отпадение выкреста от церкви ка¬
рается сожжением, как всякая ересь. Все эти законы увековечены
в кодексе, который в общем не чужд нормального правосозна¬
ния: в других пунктах там говорится, что евреи должны пользо¬
ваться безопасностью и неприкосновенностью, установленной в
силу «Kaiserfrieden» для всех безоружных жителей — женщин,
священников и купцов, а за убийство еврея следует такое же на¬
казание, как за убийство христианина и т.п. На деле строгие ка¬
нонические предписания соблюдались не очень строго, как с дру¬
гой стороны плохо соблюдались и гарантии безопасности.
§ 23. Гнет при Габсбургах и резня Риндфлейша (1298)
Кончилась смута междуцарствия и начался гнет императоров.
Добившись власти после долгих войн с соперниками, победившие
императоры нуждались в деньгах для покрытия своих военных зай¬
мов. Доход с евреев, составлявший значительную часть имперско¬

130
го бюджета, приобретал теперь особое значение, и в непрерывном
увеличении этого дохода проявлялось искусство управления.
Большими виртуозами в этом деле были новые повелители Гер¬
мании из династии Габсбургов, сменившей Гогенштауфенов.
Царствование императора Рудольфа Габсбурга (1273-1291),
при котором вся Германия стонала под тяжестью непомерных
налогов, было особенно тягостно для евреев. Громадные сум¬
мы взимались за «покровительство», за подтверждение прежних
прав и «привилегий» еврейских общин Германии и Австрии,
объединеных под властью Габсбургов. Система закладывания тех
или других общин императорским кредиторам практиковалась
все чаще; нередко вымогались деньги у отдельных богатых евре¬
ев. Во время отсутствия Рудольфа из Германии надзор за поступ¬
лением «еврейских доходов» в имперских владениях поручался
архиепископу Майнцскому, который считался канцлером импе¬
рии; за это десятая часть всех поступлений шла в казну архиепис¬
копа, который таким образом был заинтересован в увеличении
доходов. Давление податного пресса чувствовалось так сильно,
что из многих городов евреи начали эмигрировать в Польшу и в
более отдаленные «заморские страны». Тогда Рудольф распоря¬
дился (1286), чтобы все земли, дома и движимое имущество
эмигрантов, уезжающих без его разрешения, конфисковались в
пользу императорской казны. «Все евреи вместе и каждый в
отдельности, — так мотивировал он свой приказ, — суть рабы
нашей короны и принадлежат вместе со своим имуществом ис¬
ключительно нам или тем князьям, которым мы их уступили
по феодальному праву; следовательно, если иные евреи убегают
без нашего особого разрешения и переселяются за море, отчуж¬
дая себя от законного господина, то все их добро, движимое и
недвижимое, должно быть передано нам».
В связи с податным гнетом и запретом эмиграции находилось
трагическое происшествие, героем которого был духовный вождь
германских евреев, рабби Меир из Ротенбурга. Странствуя долгое
время по еврейским умственным центрам Германии и Франции,
этот представитель германских тосафистов пережил многие пе¬
чальные события своего века. Он был в Париже, в качестве учени¬
ка р. Иехиеля, участника религиозного диспута 1240 года, когда
сжигались на площади экземпляры Талмуда. Юный талмудист
спел тогда свою элегию «Спроси, спаленная огнем» (см. выше,

131
§ 4) и вскоре вернулся в Германию, где стремился восполнить
убыль, понесенную талмудической наукой во Франции. В неболь¬
шом франконском городе Ротенбурге-на-Таубере основал Меир
свою талмудическую школу, рассадник раввинов для Германии.
Отсюда во все общины рассылались авторитетные разъяснения
по вопросам религиозной практики и гражданского права; здесь
была и высшая инстанция для решения судебных споров. Не бу¬
дучи официальным верховным раввином Германии, р. Меир был
таковым фактически. И вдруг над старым духовным вождем
стряслась беда. Во время вышеупомянутой эмиграции р. Меир
также решил переселиться в заморскую страну (по-видимому, в
Палестину). Вместе со своей семьей он выехал из Ротенбурга, не
замеченный властями, и прибыл в Ломбардию. Здесь он остано¬
вился, дожидаясь партии переселенцев, с которой должен был
отправиться дальше на корабле; но в это время через ломбардс¬
кий город проезжал из Рима базельский епископ, в свите которо¬
го находился крещеный еврей, знавший р. Меира в лицо. Узнав
от выкреста о «бегстве» раввина, епископ сообщил об этом мес¬
тным властям, а те арестовали р. Меира и затем выдали его им¬
ператору Рудольфу. Беглец был заключен в замке эльзасского го¬
рода Энзисгейм (1286). Еврейские общины предложили Рудольфу
двадцать тысяч марок за освобождение раввина, но император
требовал более крупного выкупа. Говорили, что сам заключен¬
ный запретил общинам платить много за его освобождение, опа¬
саясь, что власти возведут в систему такой способ вымогатель¬
ства денег путем ареста раввинов. Он оставался в заключении
семь лет, продолжая там свою научную работу и переписку с об¬
щинами; некоторые верные ученики оставались около него и об¬
легчали ему тяжесть неволи. Он умер в 1293 году. Власти не раз¬
решили выдать евреям для погребения труп их духовного па¬
стыря. Только спустя 14 лет одному благочестивому человеку,
Зискину Вимпфену, удалось выкупить тело рабби Меира и пре¬
дать его земле на еврейском кладбище в Вормсе, с тем чтобы
после своей смерти самому быть похороненным рядом с этим
святым человеком.
Ритуальные процессы и кровавый самосуд на этой почве не
прекращались во все время царствования Рудольфа. Около Пасхи
1283 г. найденный труп христианского ребенка послужил поводом
к нападению на евреев в Майнце. Молва гласила, что кормилица

132
продала этого ребенка евреям. Какой-то рыцарь, родственник
убитого младенца, носил его трупик на плечах по улицам города
и взывал к мести. Напрасно старался успокоить возбужденную
толпу Майнцский архиепископ, обещая расследовать дело и пере¬
дать виновных суду. Разъяренные христиане бросились на еврейс¬
ких соседей на второй день своей Пасхи и убили десять человек.
Убийцы впоследствии были помилованы императором. В ту же вес¬
ну пали жертвами гнусного навета 26 евреев в Бахарахе. В 1285 г.
толпа изуверов в Мюнхене сожгла синагогу и находившихся там
евреев. В Обервезеле распространилась молва, что найденное там
тело убитого христианина, «доброго Вернера», будто бы замучен¬
ного евреями, испускает лучи и творит чудеса. Бюргеры расправи¬
лись самосудом с мнимыми виновниками, а ко гробу «святого»
Вернера потянулись толпы чающих чуда. Убедившись в ложности
народной молвы, Рудольф по жалобе евреев оштрафовал бюрге¬
ров, а труп мнимого святого велел сжечь (1288).
В это время в народе стала распространяться суеверная сказ¬
ка о «чудотворной гостии» (hostia mirifica), имевшая свой корень
в христианской догме евхаристии: евреи будто бы из ненависти к
Христу прокалывают церковную гостию или хлебную облатку
для причастия, как символ тела Распятого, и тогда из проколо¬
той облатки течет кровь, которая творит чудеса исцеления боль¬
ных*. Такая чудотворная гостия была обнаружена в 1287 г. в го¬
роде Прицвалк (Бранденбург), и местный епископ велел постро¬
ить на месте, где она была найдена, женский монастырь, куда
стекались для исцеления массы больных с приношениями. От
обильных даров монастырь процвел, а епископ и прочее духовен¬
ство той епархии богатели. Благочестивые пастыри убедились,
как выгодно даже инсценировать прокалывание гостии для полу¬
чения «чудотворной крови» и больших доходов, а вдобавок для
укрепления веры в народе. С тех пор фабрикация чудотворных
гостий вошла в практику ловких служителей церкви, умевших
морочить темную массу.
В 1298 году дикая фантазия об оскверненной гостии послужи¬
ла в Баварии поводом для массовой резни евреев, напоминавшей по
своим размерам времена крестовых походов. Это было к концу се¬
* Темная масса принимала, по-видимому, за кровь красные пятна, по¬
являющиеся на залежалых церковных просфорах вследствие образующихся
там красящих микробов, как выяснено в новейшее время химическим иссле¬
дованием.

133
милетней гражданской войны, возникшей после смерти Рудольфа
между его сыном Альбрехтом Австрийским и другим претенден¬
том на императорскую корону, Адольфом Нассауским. В Герма¬
нии вновь господствовало «кулачное право». Одичавшие от
непрерывной смуты немецкие массы были удобным орудием в ру¬
ках фанатиков или хищников, стремившихся к истреблению или
ограблению евреев. Пущен был слух, что в городке Ретинген, во
Франконии, евреи с целью надругаться над символом тела Хрис¬
това похитили из церкви гостию и толкли ее в ступе до тех пор,
пока из нее не потекла кровь. Один местный дворянин, а может
быть, и простой мясник, носивший подходящее для такой профес¬
сии имя Риндфлейш (бычачье мясо), собрал вокруг себя массу
христиан и объявил, что ему свыше приказано отомстить за свя¬
тотатство и стереть евреев с лица земли. В апреле 1298 г. банда
Риндфлейша перебила евреев в Ретингене и двинулась дальше.
По пути к ней примкнуло много других бандитов, и армия
убийц разлилась по всей стране. Покраснел от крови сотен ев¬
рейских мучеников «красный город» Ротенбург («ha’ir ha’aduma
mi’dam», как говорится в написанной тогда синагогальной эле¬
гии). Трижды врывались в эту общину разбойные шайки и каж¬
дый раз продолжали начатое дело истребления и разрушения
(июнь-июль). Из больших общин особенно пострадали Вюрц¬
бург и Нюрнберг. Первая была почти вся уничтожена; спас¬
лись немногие, принявшие притворно крещение, или насильно
окрещенные дети. В Нюрнберге несколько сот евреев забрались в
крепость и пробовали защищаться, но не устояли и погибли все
до единого. Здесь погиб и знаменитый раввин Мардохай б. Ги¬
лель, автор талмудического компендиума «Мардохай». Число са¬
моубийств, или «принесений себя в жертву», как тогда выража¬
лись, было так же велико, как в год первого крестового похода.
Целые семьи, родители с детьми, бросались в огонь или воду,
чтобы не попасть в руки мерзких насильников; матери привязы¬
вали к груди малых детей и бросались в пламя. Городские влас¬
ти не могли или не хотели заступиться за евреев, но в некоторых
городах бюргеры спасли еврейские общины от разгрома (напр., в
Аугсбурге и Регенсбурге).
В течение полугода, от весны до осени 1298 года, свирепство¬
вали шайки Риндфлейша в Баварии и соседней Австрии. За это вре¬

134
мя было разорено ими до 140 еврейских общин и поселков*. По¬
громы утихли только после смерти Адольфа Нассауского, когда
имперскую корону получил его соперник Альбрехт Габсбургский
(1298-1308), восстановивший порядок после нескольких лет сму¬
ты. Новый император заступился за преследуемых, наложил де¬
нежные штрафы на города, допустившие резню и грабеж, и
разрешил бежавшим евреям возвратиться в прежние места, а на¬
сильно окрещенным — исповедовать прежнюю веру. Он делал
это не столько из человеколюбия, сколько ради личных интере¬
сов, в силу того же расчета, который заставил императора Ру¬
дольфа принимать меры против еврейской эмиграции: истребле¬
ние камеркнехтов и их имущества было убыточно, как уничтоже¬
ние «казенной собственности». До чего свыклись с мыслью, что
евреи составляют собственность императора, видно из наивного
рассказа немецкого летописца-стихотворца (Оттокара Горнека) о
причинах тогдашнего изгнания евреев из Франции (1306). Альб¬
рехт I, по рассказу летописца, потребовал от своего политическо¬
го противника, французского короля Филиппа Красивого, чтобы
тот признал верховную власть римско-германского императора и
над французскими евреями как потомками пленников Веспасиана
и Тита; Филипп созвал своих законоведов и спросил их, вправе
ли германский император предъявить такое требование, а когда
те признали основательность претензии, он велел отобрать у
французских евреев все их деньги и имущество и выгнать их из
страны так, чтобы они явились к своему господину Альбрехту
голыми и нагими. Эта легенда характерна для средневековых
взглядов на социальное положение еврейства и в Германии и во
Франции.
§ 24. Евреи в Австрии, Богемии и Венгрии
Из коренных земель Германии, из Баварии и рейнских провин¬
ций, шла в XIII веке постоянная эмиграция в восточные области —
в Герцогство Австрийское. Туда гнали евреев не только катастро¬
фы: их привлекали столица Дуная, Вена, и другие города, лежавшие
на большом торговом пути между германскими и славянскими
землями. В первой половине XIII века австрийские герцоги из
* По поводу резни Риндфлейша, о которой сохранились краткие све¬
дения в немецких летописях (собраны в «Fontes rerum germanicarum», ed.
Böhmer), сочинено несколько элегий, из которых самой замечательной яв¬
ляется иеремиада Моисея Гакогена (см. дальше, § 26).

135
династии Бабенбергов относились к евреям так же благожела¬
тельно, как их предшественники (том I, § 37). Еврейские фи¬
нансисты и откупщики пользовались влиянием при венском
дворе, но деятельность их агентов по сбору податей возмуща¬
ла христиан, помнивших, что церковный канон запрещает на¬
значать евреев на должности, дающие им власть над христиа¬
нами. Мы уже видели (см. выше, § 20), как реагировал на эти
«христианские» чувства двуликий император Фридрих И, ког¬
да он при оккупации Вены в 1237 г. счел нужным задобрить
жителей заявлением, что обреченным на рабство евреям не по¬
добает занимать общественные должности. Герцог Фридрих Во¬
инственный освободил от германской оккупации Вену и другие
австрийские области, но для поддержания своей независимости
он нуждался в финансовых услугах евреев. Это побудило его в
1244 году издать весьма льготный для еврейского населения
статут, который послужил образцом для подобных конститу¬
ционных актов, последовавших вскоре в Богемии, Венгрии,
Силезии и Польше.
Австрийский статут 1244 года обеспечивал евреям полную
безопасность жизни и имущества. За убийство еврея установлена
была смертная казнь с конфискацией имущества убийцы, а за по¬
ранение — высокий штраф. Строго возбранялось разрушение ев¬
рейских кладбищ и синагог, даже бросание камней в «еврейские
школы» (scolas judaeorum), а также увод еврейских детей для кре¬
щения. Обвинение против евреев со стороны христианина призна¬
валось доказанным, если оно подтверждалось и свидетелем-евре¬
ем. Все такие дела были подсудны не общему государственному
или городскому суду, а «еврейскому судье» (judex judaeorum),
назначаемому герцогом из чиновников-христиан. Споры же меж¬
ду самими евреями могут разбираться по желанию сторон либо у
этого герцогского судьи, либо в еврейском общинном суде. Евре¬
ям предоставляется полная свобода передвижения, жительства и
торговли во всей Австрии, причем особенно поощряется денежная
торговля. В австрийском статуте установлены такие льготные для
заимодавцев правила кредитных операций, что желание законода¬
теля направить деятельность еврейских капиталистов именно в эту
сторону бросается в глаза. Установленный здесь максимум закон¬
ной прибыли на капитал (еженедельно 8 пфенигов с фунта в 240
пфенигов, что в год составляет 173%) выше, чем в большей части

136
других европейских стран. Надо полагать, что правящие круги
получали от евреев дешевый кредит и поэтому не заботились о
нуждающихся в мелком кредите. Покровители денежной торгов¬
ли не думали о ее печальных последствиях для «привилегирован¬
ных ростовщиков», нелюбимых населением. В то время как путь
для кредитных операций был широко открыт для евреев, пути к
товарной торговле и промышленности постепенно закрывались
перед ними растущими организациями бюргерства: купеческими
гильдиями и ремесленными цехами.
Герцог Фридрих Воинственный, которому евреи-финансисты
верно служили во время его военных походов, погиб в войне с
венгерским королем Белой IV (1246). Австрийское герцогство до¬
сталось по выбору сословий маркграфу Моравии, впоследствии
богемскому королю Оттокару II (1251 г.). В Богемии евреи дав¬
но уже оправились от бедствий первых крестовых походов (том I,
§ 37), и общины их в Праге и других городах увеличивались при¬
током переселенцев из Германии. Попытки случайных банд кре¬
стоносцев громить евреев встречали отпор со стороны короля
Венцеля I (1235-1253); во время одного из таких нападений ко¬
роль снабдил евреев оружием, и они храбро отразили нападение
буянов. Сын Венцеля, Оттокар II (1253-1276), ставший герцогом
Австрии еще при жизни отца, сделался после его смерти властите¬
лем обширного государства, включавшего Богемию, Моравию,
Австрию и Штирию. Великодержавность обязывала к воинствен¬
ности: нужно было защищать границы от соседей — Венгрии, Гер¬
мании и Польши. Оттокар поэтому еще больше, чем его австрий¬
ский предшественник, нуждался в услугах еврейских кредиторов и
податных откупщиков. Следствием этого было то, что он в 1254
году выдал евреям подвластных ему стран еще более льготную
хартию, чем герцог Фридрих (повторена затем в 1255 и 1268 гг.).
К привилегиям прежней хартии Оттокар прибавил еще несколько
льготных пунктов, из которых наиболее важным для того времени
был пункт, гласивший: «Согласно постановлениям папы, именем
святого отца, мы строжайше запрещаем обвинять отдельных евре¬
ев, живущих в нашем государстве, в том, что они употребляют че¬
ловеческую кровь, так как в силу предписаний их закона все иудеи
вообще обязаны воздерживаться от всякой крови». Ссылаясь в
данном случае на известную буллу Иннокентия IV от 1247 года,
король в других пунктах своей грамоты совершенно не считался с

137
требованиями пап и церковных соборов, направленными против
евреев. Ни один из соборных канонов не был включен в грамоту
Оттокара, даже тот, которым запрещалось евреям занимать дол¬
жности или исполнять поручения, дающие им власть над христи¬
анами. В действительности Оттокар широко пользовался услуга¬
ми еврейских откупщиков податей и финансовых агентов. В 1257
году упоминаются в актах еврей Люблин и его брат Неколо в
звании «камерграфов австрийского герцога» (comites camerae
illustris ducis Austriae); они владели поместьями и, по-видимому,
исполняли какие-то важные финансовые поручения при венском
дворе. Это превращение из камеркнехтов в камерграфов было,
конечно, не обычным явлением, но, как видно, социальное поло¬
жение евреев в Австрии и Богемии вообще значительно улучши¬
лось при либеральном режиме Оттокара.
К этому не могли равнодушно относиться ревнители церкви.
Папе Клименту IV доносили, что в государстве Оттокара II
совершенно не соблюдаются решения Латеранского собора: евреи
начальствуют над христианами, держат в своих домах христиан¬
ских слуг, не отличаются в одежде от христиан. В 1265 г. папа
отправил кардинала Гвидона в качестве легата в Восточную Гер¬
манию, Австрию и Польшу с инструкцией, взятой в виде готовой
цитаты из книги пророка Иеремии (1, 10): «Искоренять, выры¬
вать, удалять, уничтожать, а также строить и насаждать». Карди¬
нал-легат исполнял свою миссию с чрезвычайным рвением: везде
созывал он областные соборы духовенства и проводил там жела¬
тельные Риму резолюции, как общецерковные, так и касающиеся
еврейства. В 1267 году были созваны два таких собора: в Брес¬
лавле для епархий Польши и Силезии, а в Вене — для Австрии и
Богемии. В венском соборе участвовали епископы Вены, Праги,
Регенсбурга и других городов и многочисленные священники.
После обсуждения общих вопросов собор перешел к «еврейскому
вопросу» и принял ряд резолюций, представляющих собой сгу¬
щенный экстракт всех старых и новых юдофобских канонов. Ре¬
золюциям предпослано боевое вступление: «Так как дерзость ев¬
реев дошла до того, что у многих христиан осквернена чистая и
святая католическая вера, то мы предписываем: чтобы евреи, обя¬
занные в одежде своей отличаться от христиан, как решено на все¬
ленском соборе (1215), вновь стали носить шапку с рогами (pileum
cornutum), которую они некогда носили в этих краях и по дерзо¬
сти своей перестали носить, дабы они явственно отличались от

138
христиан. Всякий еврей, который выйдет на улицу без этого зна¬
ка и будет задержан, должен быть наказан денежным штрафом
по распоряжению местного правителя». Далее повторены извест¬
ные каноны, запрещающие семейное общение между евреями и
христианами, а тем более сожительство мужчины и женщины (за
сожительство еврея с христианкой еврей карается большим де¬
нежным штрафом, а христианка подвергается публичному биче¬
ванию и изгнанию из города). Нельзя покупать у евреев мясо и
другие пищевые продукты во избежание отравы. Евреев нельзя
допускать к сбору пошлин и ко всяким публичным должностям.
За взимание чрезмерных процентов по ссудам еврею-кредитору
следует запретить деловые сношения с христианами, пока он не
вернет лихву. Евреям запрещается вести диспуты с христианами-
простолюдинами о католической вере. Новые синагоги запреща¬
ется строить, а построенные должны быть снесены; старые сина¬
гоги можно ремонтировать, но не так, чтобы они стали выше и
великолепнее, чем прежде. Еврей-землевладелец обязан платить
десятинный налог местному священнику, как платил бы христиа¬
нин на его месте. К соблюдению всех этих канонов церковные
власти могут понуждать евреев угрозой запретить христианам
деловые сношения с ними, князей же собор убеждает, чтобы они
лишили своего покровительства тех евреев, которые будут нару¬
шать каноны, — иначе самим князьям и их чиновникам будет
запрещено входить в церковь и участвовать в богослужении.
В ответ на эти требования и угрозы король Оттокар II в
следующем году (1268) торжественно подтвердил свою хартию
вольностей евреям всех частей своего государства, подчеркнув в
новой грамоте, что евреи «принадлежат королевской камере и
нуждаются в особой нашей защите и помощи». Спустя несколько
лет (1273) епископ Бруно из Ольмюца жаловался в своем донесе¬
нии папе Григорию X, что евреи по-прежнему держат христиа¬
нок-кормилиц, занимают должности по сбору пошлин и чеканке
монет, отдают деньги в рост так, что проценты по истечении
года превышают капитал, причем берут в залог церковную ут¬
варь, вопреки запрету. Очевидно не соблюдались и все остальные
пункты венской церковной конституции. Зальцбургский епархиаль¬
ный собор 1274 года жаловался, что миссия кардинал-легата Гви¬
дона не имела успеха.
Благополучие евреев кончилось после смерти Оттокара И, когда
Австрией завладел германский император Рудольф Габсбург (1276) и

139
втянул ее в курс общегерманской политики. Рудольф подтвердил
фридриховскую (а не более льготную оттокаровскую) грамоту
для австрийских евреев, но в то же время старался ладить с их
противниками из бюргерства и духовенства. В привилегии горо¬
ду Вене он, по примеру императора Фридриха И, решительно
запретил евреям занимать публичные должности и таким обра¬
зом уничтожил влияние еврейских финансистов при дворе. Пре¬
емник его Альбрехт I должен был уже считаться с разраставшим¬
ся в стране антиеврейским движением. Это движение усиливалось
вместе с ростом еврейских общин в Австрии (Вена, Винер-Нейш¬
тадт, Пельтен, Кремс и др.), куда направлялся поток переселен¬
цев из Германии. Бюргерский стихотворец того времени, Зигфрид
Гельблинг, выражал злобное настроение своего круга, когда пи¬
сал в своих виршах на старонемецком языке: «Слишком много
иудеев в этой стране, от них всякий грех и позор. Стоит появить¬
ся тридцати евреям в городе, чтобы наполнить его зловонием и
неверием. Будь я князем, я приказал бы всех вас сжечь, иудеев.
Ведь недаром император Веспасиан и его брат (?) Тит, разрушив
Иерусалим, продавали ваших пленных по тридцать штук за один
пфениг». Духовенство настраивало суеверную толпу против евре¬
ев дикими легендами о ритуальных убийствах и осквернении гос¬
тий. Лживое обвинение против евреев в Кремсе, будто они убили
христианина для получения крови (propter capiendum sanguinem)
стоило жизни двум еврейским мученикам; другие обвиняемые от¬
делались штрафом в пользу Альбрехта I (1293).
В 1298 году в Австрию проникли из Баварии кровожадные
шайки Риндфлейша и, разжигая толпу слухами об оскверненных
евреями гостиях, разгромили несколько еврейских общин. Вско¬
ре в Австрии появились свои «чудотворные гостии» в церквах и
часовнях, куда стекался темный люд. В городе Корнейбурге ус¬
троители таких чудес постарались, чтобы на пороге дома одно¬
го еврея была обнаружена часть церковной гостии, растоптан¬
ная и «испускавшая кровь»; возбужденные горожане сожгли се¬
мью еврея, а прочих евреев изгнали из города (1305 или 1306
г.). Хлебная облатка, «тело Христа», была перенесена в церковь
и стала «творить чудеса» перед одураченной толпой. Скоро об¬
наружилось, что священники иногда фабрикуют такие гостии,
пропитывая их кровью, и поэтому местный епископ запретил
поклонение гостиям. Этого потребовал и герцог Альбрехт, ко¬
торый старался прекратить самосуд на почве дикой легенды.

140
Это, однако, не помешало изуверам в другом городе, Пельтене,
изобрести еще одну историю об оскверненной гостии. Бюргеры,
враждовавшие с местными евреями на почве денежных споров,
воспользовались слухами о святотатстве, набросились на евреев,
некоторых убили, а прочих ограбили. Тогда Альбрехт, возмущен¬
ный систематическим разорением его камеркнехтов, решил круто
расправиться с погромщиками. Его войско окружило город и гро¬
зило сровнять его с землею, но по просьбе епископа-владельца
Альбрехт удовлетворился получением контрибуции от духовенства
и бюргеров. Благочестивые христиане проклинали покровителя
евреев, и, когда вскоре Альбрехт I был убит (1307), народ усмот¬
рел в этом кару Божию за защиту неверных против сынов церкви.
Борьба из-за евреев между светской и духовной властью шла
и в соседней с Австрией стране, где в XIII веке впервые ярко
выявились черты средневекового строя. В Венгрии, где среди
христианского населения жили значительные массы иноверцев-
мусульман, евреев и даже язычников, противоположность интере¬
сов государства и церкви должна была проявиться резче, чем в
странах с менее пестрым составом населения. Трезвая государ¬
ственная политика заставляла венгерских королей относиться
терпимо к иноверцам и пользоваться их экономическими услуга¬
ми в интересах государства, духовенство же (кроме нескольких
епископов-феодалов, лично заинтересованных в защите евреев в
своих городах) и конкурирующие христианские сословия обычно
поднимали крик об опасности для веры по поводу всякой льготы,
данной иноверцам. Так как крестовые походы не задели венгерс¬
ких евреев (том I, § 37), то число их непрерывно росло путем
иммиграции, и в XII веке они представляли собой внушительную
хозяйственную силу, без которой правители обойтись не могли.
Венгерские короли из арпадской династии, подобно королям Ка¬
стилии и Арагонии, находились в денежной зависимости от сво¬
их еврейских финансовых агентов, откупщиков или сборщиков
податей, арендаторов соляных копей и «монетариев» (заведую¬
щих чеканкой монеты). При короле Андрее II (1205-1235) некото¬
рые из этих финансистов играли роль должностных лиц и титу¬
ловались, как в Австрии, «камерграфами» (comites camerae).
Один из таких сановных банкиров Теканус владел поместьями в
Венгрии и Австрии, имел дом в Вене и являлся посредником по
финансовым делам между венгерским королем и австрийским
герцогом.

141
Влияние титулованных евреев при дворе возмущало венгер¬
ских дворян, монополистов всяких должностей и титулов, и ду¬
ховных особ, видевших в этом нарушение догмы о вечном раб¬
стве евреев, недавно провозглашенной папским собором 1215
года. Против либерального короля поднялась такая агитация,
что он вынужден был выдать дворянству «золотую буллу» (1222),
в которой обязался охранять привилегии дворянского сословия и
не отдавать евреям и мусульманам в откуп ни сбора податей и
пошлин, ни права чеканки монет, насколько это дает им права
должностных лиц. Король, однако, не мог исполнить эти обеща¬
ния: без способных еврейских финансистов он бы остался без
финансов. Вскоре ему опять пришлось уступить сбор податей ев¬
рейским откупщикам. Король не мог также препятствовать бога¬
тым мусульманам владеть в своих поместьях крепостными-хрис¬
тианами, вопреки церковному канону. Тогда венгерский архи¬
епископ отправил папе Григорию IX грозное донесение; евреи и
сарацины забирают в стране власть, сближаются с христианами и
даже сожительствуют с христианками, совращают христиан в
свою веру и т.п. Папа предписал архиепископу, чтобы он запре¬
тил священникам допускать к церковному причастию и другим
религиозным обрядам всех, виновных в попустительстве иновер¬
цам (1231). Король снова должен был покориться, но, как видно
из дальнейших обращенных к нему папских увещаний, продол¬
жал грешить против святых канонов.
Как видно из свидетельства современника, главной причи¬
ной недовольства еврейскими сборщиками податей было то, что
они строго взимали налоги также с привилегированных дворян,
которые любили брать из государственной казны, но не давать
ей. Интересы казны властно требовали восстановления откуп¬
ной системы, и новый король Бела IV (1235-1270) возбудил
перед папой ходатайство разрешить ему отдавать королевские
доходы в откуп евреям, которые выдают откупную сумму впе¬
ред, иногда даже с риском убытка. Григорий IX, принимая во
внимание финансовую нужду короля, дал ему просимое разреше¬
ние (1239), и евреи-откупщики могли продолжать свою деятель¬
ность. Они оказали королю важные услуги в бедственное время
нашествия монголов (1241), когда страна была разорена и пост¬
радало также еврейское население. Однако противодействие
высших сословий все более вытесняло евреев из области госу¬
дарственных финансов в область частного кредита. Изданный в

142
1251 году королевский статут поощряет мелкие кредитные опера¬
ции евреев. Почти тождественный по содержанию с упомянутыми
австрийскими хартиями, статут Белы IV показывает, что и еврей¬
ская колония в Венгрии втянулась в общий строй средневековой
жизни. Обещание короля защищать евреев от нападений свиде¬
тельствует, что и в Венгрии было неспокойно в то буйное время.
Уступкой церковным канонам является тот пункт статута, по ко¬
торому еврей, давший ссуду венгерскому дворянину под залог
поместья, имеет право при неуплате денег получать доходы с за¬
ложенного имения, но не управлять живущими там христианами.
Эти уступки, однако, не удовлетворяли тех ревнителей церкви,
которые желали бы видеть в «еврейской конституции» антиеврей¬
ские каноны соборов. И вот здесь, как и в Австрии, духовенство
противопоставляет светской конституции свою, католическую.
В 1279 году в венгерской столице Буда (Офен) заседал боль¬
шой собор епископов и священников под председательством пап¬
ского легата. Главная цель собора состояла в усилении власти
духовенства в Венгрии, где тогда на очереди стоял вопрос о кре¬
щении татар-куманов. Попутно был разрешен здесь и еврейский
вопрос: евреям, как вообще некатоликам, запрещается арендовать
дворянские поместья, а дворяне, отдающие землю в аренду ино¬
верцам, отлучаются от церкви до тех пор, пока не уничтожат
арендного договора; епископы, получающие доходы от таких
арендаторов, лишаются своего сана; во избежание соседского
сближения с христианами евреи и еврейки должны носить на сво¬
ей верхней одежде, с левой стороны груди, круглый лоскут из
красной материи (для мусульман был установлен такой же знак
из желтой материи). Венгерский король Владислав IV был край¬
не недоволен решениями собора и распустил его до окончания
работ, но впоследствии он смирился и обещал исполнять каноны.
Исполнял ли он эти обещания — вопрос другой: там, где заседав¬
шие в соборе епископы должны были грозить лишением сана
епископам же, отдающим землю в аренду евреям, светская
власть едва ли могла добросовестно соблюдать соборные ка¬
ноны. До падения арпадской династии (1301 г.) евреи в Венг¬
рии пользовались покровительством королей и могли еще про¬
тивостоять стремлениям клерикалов низвести их до положения
париев. Но в XIV веке их, как и всех европейских евреев, ждали
тяжелые испытания.

143
§ 25. Общинный строй и раввинизм
В германском законодательстве XIII века права и обязанно¬
сти еврейской общины не определены с такой точностью, как в
тогдашних испанских законах (см. выше, §§ 11 и 13). Германские
правители не додумались еще до превращения еврейских общин¬
ных советов в орудия своего фиска и финансовой политики. Об¬
щинный совет, неся ответственность перед властями за платеж
обычных и чрезвычайных податей в пользу короля или феодала,
занимался раскладкой этих податей*, внутренними же делами
автономной общины правители не интересовались. Они только
считались с фактом существования особых еврейских кварталов,
«юденбишофов» или раввинов, их автономного суда и других уч¬
реждений. Евреям предоставлялось судиться по гражданским де¬
лам либо в раввинском суде, либо у назначенного для них коро¬
левского судьи по еврейским делам («judex judaeorum»), а по со¬
глашению сторон раввинский суд мог даже разбирать имуще¬
ственные споры между евреями и христианами.
Из раввинской письменности того времени можно почерп¬
нуть некоторые сведения о внутреннем строе общин в Германии.
Представители общины или члены совета избирались всеми ее
членами, платящими подати. При выборах происходила борьба
партийных кандидатов, которая иногда приводила к расколу; в
редких случаях слабейшая партия искала поддержки у местных
христианских властей — это считалось изменой по отношению к
принципу автономии и резко осуждалось как доносительство.
Когда однажды кельнский архиепископ пожелал утвердить одно¬
го из кандидатов в должности хазана синагоги, кандидат отве¬
тил: «Я не приму от тебя полномочия служить нашему Создате¬
лю». Функции общинных собраний и советов определяются сле¬
дующим образом в послании современного раввина (Меира из
Ротенбурга): «избирать старшин и канторов, назначать «габаим»
(администраторов), учреждать благотворительные кассы, строить
или ремонтировать синагоги, нанимать помещения для свадеб и
для мастерских (общественных)».
* В раввинской деловой переписке («Респонсы») того времени
встречаются суждения и решения по делам о раскладке податей, о взаи¬
моотношениях общин, плательщиков и властей (см., напр., «Tešubot»
р. Меира из Ротенбурга).

144
Синоды раввинов и представителей общин, организованные
во Франции в XII веке (том I, § 38), созывались также в Герма¬
нии в течение следующего столетия. Сохранились сведения о та¬
ких синодах в прирейнской области, в группе общин Шпейер,
Вормс, Майнц. Раввины съезжались для урегулирования религи¬
озных, семейных и общинных дел, а также отношений евреев к
христианскому обществу. Майнцский синод 1220 года, в котором
участвовало больше двадцати делегатов и между ними несколько
авторитетных раввинов, обратил внимание на следующее обще¬
ственное зло: состоятельные евреи, имеющие связи при дворах
императоров или феодальных князей, добывали себе увольнение
от податей, вследствие чего вся тяжесть налогов падала на бед¬
ную массу; поэтому синод постановил, что евреи, имеющие связи
с высшими властями, обязаны нести бремя налогов наравне с
прочими соплеменниками. Синод грозил также херемом всякому,
кто исходатайствует себе у правительства назначение на какую-
либо должность в общине, помимо свободного выбора ее членов.
Одна из резолюций гласила, что евреи должны соблюдать стро¬
гую честность в денежных делах с христианами и не употреблять
фальшивых или обрезанных монет. Запрещались взаимные доно¬
сы, составляющие обычное явление во всякой порабощенной сре¬
де. Кредитор-еврей мог давать денежную сумму другому еврею
не с условием взимания роста, а с обязательством делить с
должником как прибыль, так и убыток от предприятия, для кото¬
рого взята ссуда.
Собравшиеся раввины разрешили еще ряд вопросов семей¬
ного права и позаботились о соблюдении наружных отличий ев¬
рея от христианина: нельзя стричь волосы по христианской моде
или носить длинные волосы, а тем более брить бороду. В резо¬
люции одного из тогдашних съездов прибавлено, что еврей не
должен выходить на улицу в нееврейском одеянии, — что, веро¬
ятно, имело связь с церковным законом об отличительной одеж¬
де. Ослушникам угрожали единственной карой, бывшей в распо¬
ряжении раввинов: херемом, который не ограничивался исключе¬
нием виновного из общины, но доходил до личного бойкота и
преследования. Ввиду тяжести этой кары было постановлено,
что херем не может быть объявлен по единоличному усмотре¬
нию «парнаса», или раввина, а должен быть предварительно
одобрен общим собранием представителей общины; в таком же
порядке решается вопрос о снятии херема с осужденного в слу¬
чае его раскаяния. Постановления рейнских областных съездов

145
или синодов были известны под названием «Правила Шпейера,
Вормса, Майнца», по имени трех старейших окружных общин,
посылавших туда своих делегатов (сокращенно: תקנות שו״ם).
Обыкновенно съезды происходили в Майнце.
В центре еврейского самоуправления стоял раввинат как
орган духовный и судебный. Раввин-законовед, часто глава
талмудической «иешивы», был одновременно и толкователем за¬
кона на практике. Вследствие этой тесной связи с жизнью талму¬
дическая наука продолжала интенсивно развиваться в Германии.
В ней господствовал казуистический метод французских тосафи¬
стов, не только как школьный прием «для изощрения ума», но и
как способ практического толкования закона в запутанных воп¬
росах права и ритуала. Ответы ученых раввинов на юридические
и религиозные вопросы наполнены этой сложной казуистикой
школы тосафистов. К этой школе примыкали в Германии три
крупнейших раввинских авторитета XIII века: Исаак Ор-Заруа
из Вены, Меир бен-Барух из Ротенбурга и Ашер бен-Иехи¬
ель или Рош, переселившийся потом из Германии в Испанию.
Рабби Исаак (около 1180-1260) вел жизнь ученого стран¬
ника. Уроженец Богемии, питомец талмудических школ Праги и
Регенсбурга, он занимался также в иешивах рейнских и северо¬
французских тосафистов (ок. 1220 г. жил в Париже), а затем со¬
стоял раввином в Вюрцбурге, Регенсбурге и Вене. Отсюда то все¬
стороннее знакомство с жизнью и обычаями евреев разных стран,
которое составляет самое ценное качество его большого труда
«Ор-Заруа» («Свет пролитый»), ставшего настолько популярным,
что потомство назвало самого автора по имени этой книги. Книга
представляет собой нечто среднее между сводом галах и коммен¬
тарием к Талмуду. Текст ее расположен по порядку трактатов
Талмуда, но автор стремится везде из своих толкований делать
определенный вывод для религиозной или судебной практики.
Местами в текст вплетена научная переписка автора с раввинами
Германии, Австрии, Франции и Италии. Часто упоминает рабби
Исаак о своей родной стране «Кенаан», под которой подразуме¬
вает славянскую Богемию; он переводит много еврейских слов на
«ханаанский» или славянский язык, на котором, вероятно, говори¬
ло еврейское население Богемии; он упоминает также о еврейских
общинах соседней Польши и России. Таким образом, Исаак Ор¬

146
Заруа является одним из первых просветителей славянского ев¬
рейства, распространявший среди них «свет» западного знания.
Занимая в последние годы жизни пост раввина в Вене, р. Исаак
мог оттуда руководить и еврейскими общинами Богемии, кото¬
рая в то время, при Оттокаре II, объединилась с Австрией.
Таким же авторитетом пользовался ученик его, знакомый
нам р. Меир из Ротенбурга (1215-1293), жертва алчности импе¬
ратора Рудольфа Габсбурга (§ 23). Его академическая деятельность
и ученые труды («Тосафот» ко многим трактатам Талмуда и мно¬
гочисленные «Тешувот» или решения по вопросам еврейского пра¬
ва) сделали его духовным вождем своего поколения. В «Тешувот»
р. Меира попадаются иногда отклики на ужасы той эпохи. Во
время погрома, сопровождавшегося насильственным крещением,
одна еврейская семья решила покончить самоубийством: муж за¬
резал жену и детей, но сам остался в живых; он явился к р. Меи-
ру и просил, чтобы тот наложил на него тяжелую эпитимию для
искупления греха, но получил ответ, что он свободен от покая¬
ния, ибо уже принес тяжелую жертву, подавив в себе любовь к
семье ради любви к Богу. В другом городе доминиканцы загнали
еврейских женщин в монастырь, где монах-проповедник приго¬
товлял их к крещению; когда узниц выпустили и возник вопрос,
могут ли мужья жить с «пленницами», Меир разрешил, так как
жены не осквернились делом, а только слушали проповедь.
Судьба наиболее выдающегося ученика р. Меира Ротенбур¬
га, Ашера б. Иехиеля или Роша, была также связана с ката¬
строфой. Пережив резню Риндфлейша (1298), он не мог спра¬
виться с непосильной работой по восстановлению порядка в опу¬
стошенных общинах, вдобавок обремененных податями в пользу
императора Альбрехта I. В качестве ответственного представите¬
ля общин Рош имел основание опасаться, что и его постигнет
участь учителя, и поэтому решил покинуть Германию. В 1303 г.
он прибыл в Савойю, где рассчитывал занять пост раввина, но,
узнав, что савойский герцог состоит феодалом германского импе¬
ратора и может выдать ему беглого подданного, он поспешил
уехать в Южную Францию, а оттуда переселился в Испанию, где
сделался раввином в Толедо (см. выше § 15). Здесь он, как известно,
попал в огонь культурной борьбы между консерваторами и свобо¬
домыслящими и примкнул к первой из этих партий. Другой уче¬

147
ник р. Меира, нюрнбергский раввин Мардохай бен-Гилель,
как уже указано, пал мучеником за веру во время резни Риндфлей¬
ша. Он был автором талмудического сборника «Mardochaj», изло¬
женного по системе компендиума Альфаси, но приправленного
обычной в германских школах казуистикой. Плохая стилистичес¬
кая обработка этого труда дает повод думать, что он не был за¬
кончен вследствие преждевременной ужасной смерти автора.
§ 26. Антирационализм, мистицизм и мартирология
В такой атмосфере не могло, конечно, развернуться свобод¬
ное творчество в различных областях знания. В XIII веке, как и
раньше, германское еврейство стояло в стороне от умственного
движения Испании и Южной Франции. Замкнутые в узкой обла¬
сти талмудизма, как в своих тесных и темных городских кварта¬
лах, германо-еврейские ученые относились либо равнодушно,
либо враждебно к светским наукам и философии. Презрительный
отзыв Роша об этих «посторонних науках» (§ 17) характерен для
всех его соотечественников. Тогдашний германский раввин Мои¬
сей Тако (жил в Регенсбурге в Винер-Нейштадте во второй по¬
ловине XIII века) вздумал открыть кампанию против философии
Маймонида в стране, где она не имела ни одного защитника. В
своем сочинении «Ketaw tamim» («Писание правоверного») он
резко нападает на рационалистов, которые отрицают в Боге вся¬
кие человеческие свойства, между тем как в Библии просто гово¬
рится о «руке Божией», «Лике Божием», «Бог разгневался»,
«Бог пожалел» и т.п. Такие выражения, по мнению Моисея
Тадо, следует понимать не фигурально, а буквально: Бог дей¬
ствительно обладает материальными свойствами, эмоциями и
чувствами — иначе он был бы пустой абстракцией и не мог
бы управлять материальным миром и родом человеческим с
его чувствами и страстями. «Кто отнимает у Бога всякий мате¬
риальный образ, — говорит Моисей Тако, — отрицает самую
основу веры». В действительности Бог есть «существо с опре¬
деленным образом, свойствами и настроениями, как гнев и ми¬
лость, любовь и ненависть, печаль и радость. Сомневающийся
в этом есть еретик и эпикорос». Этот защитник наивной детс¬
кой веры не может простить первому еврейскому философу
Саадии Гаону, что тот внес рационализм в область веры и впер¬
вые превратил Бога в отвлеченность безличную и безвольную, а

148
библейские рассказы — в идейные аллегории. Виноват и Авраам
ибн-Эзра, который осмеливается отрицать существование чертей,
вопреки рассказам талмудической Агады. По тому же ложному
пути пошел Маймонид. Против этой ереси надо бороться: иначе
от личного Бога и от святых легенд ничего не останется.
Вызов Моисея Тако остался без ответа в стране, где
противниками рационализма были и талмудисты, и мистики. В
Германии еще не было той грани между «явным» и «тайным
учением», как в Испании при возникновении каббалы. Герман¬
ские раввины были вообще более или менее мистически на¬
строены. То был мистицизм особого рода, та смесь аскетизма
и суеверия, которая в популярной форме была представлена в
«Книге благочестивых», а в более ученой — в «Рокеах» (том I,
§ 40). Так как в Германии не было свободной религиозной фи¬
лософии, то не было и стимула для той теософии или умозри¬
тельной каббалы, которая была создана в Испании как проти¬
вовес рационализму. Была только общая тяга к потусторонне¬
му, было устремление исстрадавшейся души из земной юдоли
плача к тем таинственным высотам, где нет ни печали, ни воз¬
дыхания. Зато в Германии процветал один литературный
жанр, который был слабо развит в тогдашней Испании: поэзия
мученичества, мартирология.
Продолжалось то, что начато было в XII веке (том I,
§41). Снова лилась еврейская кровь на улицах, и снова поли¬
лись слезы в синагогах. Все дикие эксцессы XIII века, ритуаль¬
ные процессы с пыткой и казнями и, в довершение, резня Рин¬
дфлейша в конце века вызывали бурные протесты и вопли к
Богу в форме синагогальных «Kinot» или элегий. Вождь того
поколения, р. Меир из Ротенбурга, оплакивает сожжение книг
Талмуда в Париже в своей элегии «Спроси, сожженная» (см.
выше, § 4). Но в Германии приходилось оплакивать сожжен¬
ных людей. Гекатомба 1235 года к Фульде (см. выше, § 21) ис¬
торгла из груди неведомого элегиста страстный упрек: «Кто
подобен тебе среди немых, о Боже: Ты видишь и: молчишь!»
Другой поэт призывает суд Божий на германский Содом: «Со¬
жги всю их землю лавой серы и соли, воздай за меня народу
мерзкому и противному... за торжество разбоя, за пролитую
кровь невинных, смешавшуюся с грязью улицы!» Скорбной иро¬
нией звучит начало элегии на смерть мучеников в Зинциге (§ 22):

149
«Как много благ сохранил ты, о Боже, для идущих по путям тво¬
им, отдающих себя в жертву на твоем алтаре!» Эта элегия была
написана вышеупомянутым автором раввинского компендия
«Мардохай», который через тридцать дет сам погиб смертью му¬
ченика в Нюрнберге, во время резни Риндфлейша. Не безропотно
умирали жертвы этого внутреннего крестового похода, заливше¬
го Баварию кровью во имя хлебной лепешки, символизирующей
тело Христа. Вопли мучеников, в которых было больше негодо¬
вания, чем мольбы, потрясали стены синагог. В одной элегии
(«Ewke likše jom») поется: «Грязным хлебом (оскверненной гости¬
ей) они ухитрились прикрыть свой злодейский замысел, сказав
сынам избранного святого народа: вы украли нашего Бога и тол¬
кли Его в ступке, пока не потекла Его кровь, которую вы разос¬
лали по всему вашему стану». Элегист перечисляет главные об¬
щины, истребленные шайками Ридфлейша: Ретинген, «красный от
крови город» Ротенбург, Вюрцбург, Нюрнберг, и призывает воз¬
мездие Бога на «землю эдомитов (adomim — красные), чтобы она
окрасилась кровью своих князей и вельмож». Во всех «Kinot» на
катастрофу 1298 года отмечается, что беда разразилась в 58 год
шестой тысячи еврейской эры, этого мессианского тысячелетия,
когда измученный народ ждал успокоения (численное обозначе¬
ние 58 года: נ״ח составляет корень еврейского слова «покой») и
начала мессианских чудес. Длинная элегия «Ма kol hazon», автор
которой в акростихе назван Моше бен-Элеазар Гакоген, является
сплошным стоном и вместе с тем итогом мартирологии XIII века:
«О, небо, чем мы хуже других народов? Разве сила камня —
наша сила, разве из меди плоть наша, чтобы мы могли перенести
тяжесть наших бедствий?.. О, земля, не закрывай нашей крови и
пусть все пространство наполнится нашим воплем, воплем против
наших злых соседей, против угнетателя, с ненавистью нас
отталкивающего... Терзали нас в прежние времена и лев и мед¬
ведь, губил наших детей свирепый тигр, жалила нас змея шипя¬
щая, но напоследок грызет нас свинья, навалившаяся на нас... Вот
уже 1230 лет, как враг разорил все (разрушение Иерусалима), а рука
его еще давит нас. Он придумывает все виды казни, чтобы нас
уничтожить: меч, огонь и воду. Жгут и режут наших больших и ма¬
лых, жен и детей, старцев и юношей, женихов и невест... Спросите
всех жителей земли: было ли что-либо подобное с другой нацией?..
Горе мне и в шестую тысячу (от сотворения мира), ибо и она не при¬
несла нам облегчения: в самом начале ее восстал на меня враг с об-

150
винением*, в 13-й год над нами издевались, в 17-й год настигли нас
враги с мечом в руках, в 47-й и 48-й годы они истребляли нас на
юге и на севере**, и, наконец, в 58-й год (1298) святая паства отда¬
на была истязателям...»
Могла ли в этой среде истязаемых прозвучать другая песнь,
кроме рыдающей песни мучеников? И тем не менее она прозвуча¬
ла, эта одинокая песнь еврейского барда в чужой стране. В XIII
веке перед нами мелькает загадочная фигура еврея-миннезенгера,
поющего в рыцарских замках. Зискинд из Тримберга (в Бава¬
рии), о жизни которого ничего неизвестно, был, по-видимому,
первым странствующим певцом, слагавшим песни для немецких
рыцарей. Но не о веселии, о романтической любви и о дамах сер¬
дца пел этот еврей в господских дворах. В сохранившихся шести
его песнях (на средневековом диалекте Mittelhochdeutsch)
прославляется сила духа, добродетельная жена, доброта и душев¬
ное благородство. «Кто благородно поступает, — говорит он, —
того я считаю благородным, а не того, кто имеет дворянскую
грамоту. Мы видим розу среди шипов (добродетель в бедности) и
в то же время безнравственность среди дворян». Опьяненным уте¬
хами жизни Зискинд напоминает о смерти, которая приведет их
«в семью могильных червей». Некоторые строфы представляют
собою подражание псалмам. Не легка была доля еврея-миннезен¬
гера, певшего гимн добродетели в гнездах порока, и наконец Зис¬
кинду пришлось бросить это искусство. «Я убегу из господских
дворов, — говорит он, — и отпущу себе длинную бороду, отра¬
щу седые волосы, буду впредь вести жизнь старых евреев. Мой
плащ будет длинен под низко нахлобученной шапкой, смиренна
будет моя походка, и редко буду петь я придворную песнь после
того, как господа лишили меня своего расположения». Слова о
еврейской одежде характерны для того времени, когда известный
папский канон узаконил местами уже существовавший обычай. В
рисунке, приложенном к рукописному песеннику XIV века (кол¬
лекция Manessa в Гейдельберге), Зискинд действительно изобра¬
жен в позе еврея, стоящего перед духовными особами в длинном
плаще с остроконечной шапкой, с типичным лицом, обрамлен¬
ным густой бородой.
* Франкфуртский погром 1241 года (см. выше, § 21), соответствующе¬
го 5001 году еврейской эры.
** Намеки на погромы от 50-х до 80-х годов XIII века.

151
ГЛАВА V
МАЛЫЕ ЦЕНТРЫ И КОЛОНИИ В XIII ВЕКЕ
§ 27. Римские папы и итальянские евреи
В XIII веке, как и прежде, воинствующая церковь больше
проявляла свою власть в других странах, чем в резиденции пап,
где так мало ценился папский авторитет. Деспотизм Иннокентии
III и грозные каноны Латеранского собора 1215 года наименее
давали себя чувствовать в Риме, где изобретались орудия насилия
над совестью людей. Можно было думать, что своих евреев, оби¬
тателей скромного квартала на низком берегу Тибра, папы более
щадят, чем их братьев во Франции, Испании и Германии. Даже
позорный отличительный знак на одежде не навязывался римс¬
ким евреям так упорно, как их соплеменникам в царстве Людови¬
ка Святого. Объяснялось это тем, что в городе Риме идеал обо¬
собления евреев считался уже достигнутым: замкнутый еврейский
квартал в нездоровой части города, часто затопляемой разливом
Тибра, и ютившаяся в нем община, главари которой смиренно
ходили к каждому новому папе на поклон, уже достаточно сим¬
волизировали торжество церкви над синагогой. Взирая с высоты
Латерана на едва заметную синагогу внизу, Иннокентий III и его
преемники моги с удовлетворением сказать себе: вот живое дока¬
зательство нашей избранности и их отверженности! Евреи, конеч¬
но, думали иначе, и в свою очередь могли быть довольны тем,
что их унижали, но не громили, как в других странах.
Только вести из больших центров диаспоры вносили тревогу в
жизнь римской общины. Из разных стран являлись в Рим еврейские
депутации, чтобы при содействии своих «близких к престолу» бра¬
тьев ходатайствовать перед папой о смягчении новых репрессий,
о предотвращении катастроф от ритуальных обвинений и т.п.
Эти мольбы о помощи участились при папе Григории IX, когда
начала действовать инквизиция против еретиков, а доминиканцы
стали производить аутодафе над еврейскими книгами. Сожжение
книг Талмуда в Париже после диспута 1240 года произвело
потрясающее впечатление в римской общине, которая установила
по этому поводу ежегодный пост. Итальянский раввин Цидкия Рофе
пишет об этом в своем религиозном кодексе («Sibbole ha’leket») в от¬
деле законов о постах: «В наши дни, за великие грехи наши, была

152
сожжена Тора нашего Бога. В 5004 году от сотворения мира, в
пятницу отдела Хукат (летом 1244 г.), были сожжены во Фран¬
ции 24 воза, наполненных книгами Талмуда, Галахи и Агады,
как мы слышали от бывших там раввинов»*. В одной из тогдаш¬
них синагогальных элегий, написанных в Италии, есть намек на
то, что в самом Риме была сделана попытка уничтожить еврейс¬
кие книги: в «селихе» говорится о свитках Торы, разорванных в
храме Божием и изрезанных в куски ножом. Единичные случаи
насилия были вполне возможны, так как и в Риме упрочилось
тогда гнездо доминиканцев, а член этого ордена Николай Донен,
виновник парижского аутодафе, вероятно, продолжал напоми¬
нать папе Григорию IX о «богохульствах» Талмуда.
При всем своем церковном усердии, папы XIII века подтвер¬
ждали охранительную буллу для итальянских евреев. Папа Алек¬
сандр IV, имевший деловые сношения с еврейскими купцами,
покровительствовал их торговой деятельности: в 1255 году он
освободил их во многих местах Италии от платежа дорожных
пошлин, уравняв их в этом отношении с римскими купцами из
христиан. Из этого акта видно, что евреи иногда вели торговые
дела в товариществе с христианскими купцами; однако купечес¬
кое сословие не принимало их в свои гильдии, так как не призна¬
вало за ними прав итальянских граждан. Кастовая обособлен¬
ность евреев поддерживалась строгим сословным режимом «го¬
родских республик» Италии.
Неспокойно стало во второй половине XIII века. Рим был
вовлечен в кровавую борьбу гвельфов и гибеллинов, разгоревшую¬
ся вокруг «Сицилийского наследства» при преемниках императора
Фридриха II (см. ниже, § 28). Французский принц Карл Анжу, вре¬
менно ставший королем «Обеих Сицилий», стал также хозяином
Рима в качестве его «сенатора» (1268-1278). Евреи, подобно италь¬
янцам, могли ожидать всего худшего от этого тирана, но их спас¬
ла его жадность к деньгам. Пользуясь услугами еврейских финан¬
систов, Карл оставлял в покое их соплеменников. Когда папа Кли¬
мент IV своей буллой «Turbato corde» (1267) вооружил руку ин¬
квизиции против евреев, сеющих ересь среди христиан и особен¬
но выкрестов, а доминиканцы развернули свою полицейскую де¬
ятельность в Риме, Карл приказал властям не трогать евреев и
* Первое аутодафе в Париже совершилось в 1242 г. (см. выше, § 4), и дата
1244 либо ошибочна, либо относится к одному из следующих актов сожжения
книг.

153
не нарушать их прежних «привилегий». К концу XIII века поло¬
жение римской общины, вследствие усиления клерикального гне¬
та, настолько ухудшилось, что сам папа Николай IV должен был
откликнуться на вопли угнетенных. В папском бреве от 1291 года
на имя римского викария («Orat mater ecclesia») говорится: «Си¬
нагога (община) иудеев в Риме подала жалобу по поводу
предосудительного поведения некоторых клириков, которые от¬
носятся к ним враждебно, угнетают их непрестанно тяжелыми
требованиями, оскорбляют их и причиняют им имущественный
ущерб. Угнетенные молят нашу апостольскую милость о защите.
Полагая, что христианская любовь не должна проявляться в ос¬
корблениях и обидах по отношению к евреям, мы напоминаем,
что они находятся под нашей милостивой защитой и никто не
вправе подвергать их мучениями. Настоящим апостольским пись¬
мом поручаем тебе не допускать, чтобы упомянутых иудеев каки¬
ми-либо способами незаконно обременяли, а на нарушителей на¬
лагать церковные кары». Возможно, что это заступничество папы
за евреев против своих же клириков было вызвано настоянием
еврея-врача при папском дворе Маэстро Гайо, одного из обра¬
зованнейших людей в тогдашней римской общине.
Немало тревог пережила римская община в бурные годы
папства Бонифация VIII (1295-1303). Этот высокомерный перво¬
священник, который хотел возвысить папскую власть, а на деле
унизил ее, демонстрировал свое враждебное отношение к еврей¬
ству при самом вступлении на апостольский престол. Во время
торжественного въезда Бонифация в Рим среди приветствовав¬
ших его депутаций была, по обыкновению, и депутация от ев¬
рейской общины, встретившая нового папу пением псалмов
при проезде его через мост над Тибром. Здесь депутаты с низ¬
ким поклоном подали папе богато украшенный свиток Торы,
но Бонифаций резким движением отстранил свиток и повто¬
рил ту фразу об уважении к Ветхому Завету и презрении к
его нынешним последователям, какую некогда изрек Иннокен¬
тий II (том I, § 51). Вскоре началась в Риме жестокая борьба
между Бонифацием и аристократической фамилией Колонна, в
которой пущен был в ход аппарат инквизиции с ее шпионством
и тайным судом. Жертвой этой борьбы сделался один из вид¬
ных членов еврейской общины, Илия де Помис, вероятно заме¬
шанный в деле Колоннов: он был казнен в 1298 г., а имущество

154
его было конфисковано. От произвольных конфискаций страдали
тогда многие состоятельные евреи, подозреваемые шпионами
папы в финансовой поддержке оппозиции. Между тем самонаде¬
янный Бонифаций, бросивший вызов королям Европы в своих
дерзких буллах («Всякая тварь подчинена папе»), нарвался на
вполне достойного противника, французского деспота Филиппа
Красивого — и тут произошло падение не только папы, но и
папства. Преемники низложенного Бонифация были обречены на
изгнание из Рима и на ссылку во Францию. Началось «вавилон¬
ское пленение пап» в Авиньоне, и судьбы римских евреев в XIV
веке зависели уже от новой комбинации политических сил.
§ 28. Южная Италия при Штауфенах, анжуйцах и
арагонцах
Южная Италия и Сицилия, где в предыдущие века поочередно
властвовали чужеземные династии (византийцы, арабы, норманны),
сделалась и в XIII веке ареной борьбы трех династий: германской,
французской и испанской. Только в первую половину этого века
там удалось на время установить твердую власть: бразды правления
взял в свои руки германский император Фридрих II Готенштауфен,
которому отец уготовил итальянское наследство — королевство
Неаполитанско-Сицилийское. Фридрих, проводивший большую
часть жизни в Италии и дороживший своими итальянскими владе¬
ниями больше, чем германскими, уделял здесь много внимания «сво¬
им евреям», особенно в Сицилии, где они жили компактными мас¬
сами. Он усердно проводил здесь ту систему опеки над этими «слу¬
гами казны», которую официально провозгласил в Германии и ко¬
торая, в сущности, являлась продолжением патриархального ре¬
жима норманнов (том I, §§ 19 и 52). В зависимости от своих по¬
литических отношений к римским папам, с которыми он то борол¬
ся, то мирился, Фридрих II то вводил церковные каноны в своих
итальянских владениях, то отменял их. В 1221 году этот капризный
монарх, в угоду клерикалам, пытался учредить в Сицилии инквизи¬
цию. Тогда же он издал декрет, обязывающий евреев носить особый
знак на одежде, объясняя необходимость этого тем, что при отсут¬
ствии наружных отличий между христианами и евреями воз¬
можны порча христианства и запретное сожительство между муж¬
чинами и женщинами разных религий — мотив, заимствованный из
решений Латеранского собора 1215 г. Евреи, по этому декрету,

155
обязаны пришить к своей верхней одежде лоскут из цветной ма¬
терии, мужчины зрелого возраста должны носить бороду; нару¬
шители декрета наказываются конфискацией имущества, а в слу¬
чае бедности им выжигается раскаленным железом клеймо на
лбу. Едва ли, однако, Фридрих придавал серьезное значение ре¬
лигиозным мотивам этого акта. Просвещенный, хотя и деспоти¬
ческий монарх, державший при своем дворе в Неаполе еврейских
и арабских ученых, поручавший им переводить на латинский
язык произведения еврейско-арабской философии и в других слу¬
чаях проявлявший терпимость к иудаизму, он мог издавать по¬
добные акты только из соображений политического момента. И
действительно, в позднейших распоряжениях Фридриха нет и по¬
мину об антиеврейских канонах. В статуте от 1231 года он обя¬
зывается защищать своих итальянских евреев и мусульман, «ко¬
торых вспышки ненависти со стороны христиан подвергают не¬
редко опасности». В то же время он делает евреев орудием своей
финансовой политики, направленной к монополизации важней¬
ших отраслей производства в Южной Италии, и укрепляет их
экономическое положение.
В отличие от своих братьев в других странах, южноитальян¬
ские евреи принимали деятельное участие в индустрии этого бога¬
того края. Две отрасли промышленности находились здесь почти
всецело в их руках: окраска тканей и изготовление шелковых из¬
делий. Эти профессии были издавна пересажены в Италию пересе¬
ленцами с Востока и из соседней Византии, где красильщиками и
ткачами шелка были преимущественно евреи и греки, изделия ко¬
торых имели сбыт на мировом рынке. Еще норманнские правите¬
ли Южной Италии устраивали здесь красильные заведения
(tinctoria), из которых извлекали доход через специалистов-евреев.
Фридрих II, считавший евреев своей казенной собственностью, ре¬
шил слить еврейскую монополию в красильном и шелковом про¬
мысле со своей государственной монополией. В 1231 году он велел
направлять все заказы на окраску тканей в государственные кра¬
сильные заведения Неаполя и Капуи, которыми заведовали евреи.
На таких же условиях была установлена государственная монопо¬
лия на изготовление и продажу шелковых изделий. Центрами это¬
го промысла был порт Трани и некоторые другие города Апулии и
Калабрии. Благодаря этому привлечению евреев к обрабатывающей
промышленности они в Южной Италии и Сицилии гораздо меньше

156
занимались денежной торговлей, чем в других государствах.
Часть сицилийских евреев занималась сельским хозяйством, осо¬
бенно разведением фиников. Фридрих II разрешил переселившей¬
ся в Палермо группе африканских евреев обрабатывать там коро¬
левскую финиковую рощу. Заведующий королевскими имениями
в округе Палермо сдавал в аренду колонистам землю для разве¬
дения индиго и других африканских культур, еще неизвестных
сицилийцам.
Конечно, император в качестве сицилийского короля был не
единственным хозяином в городах: у него оспаривали власть
городские магистраты, стремившиеся подчинить себе еврейские
общины. Христианский город хотел властвовать над еврейским,
как частью своей территории, и по мере ослабления государ¬
ственной власти усиливалась муниципальная, неприязненная к
евреям, заинтересованная в их бесправии и хозяйственной отста¬
лости. Во многих местах евреи были подчинены, как и в Герма¬
нии, юрисдикции епископов, а также принтам больших церквей и
монастырей, которым их некогда «подарили» норманнские пра¬
вители, вассалы римских пап. Фридрих II стремился порвать эту
зависимость от Рима, но после его смерти в Южной Италии на¬
ступили большие перемены.
Началась та борьба за итальянское наследство, которая
тянулась больше тридцати лет. Первая стадия этой борьбы кон¬
чилась гибелью Штауфенов и переходом власти к французам в
лице Карла Анжуйского (1266-1282). Как ставленник римского
папы, Карл должен был считаться с требованиями церковной по¬
литики, но вместе с тем новому неаполитанско-сицилийскому
королю, вечно нуждавшемуся в деньгах, приходилось считать¬
ся и с требованиями финансовой политики, где евреи играли
важную роль. Вот почему отношения Карла к евреям определя¬
лись равнодействующей между этими двумя силами. Покрови¬
тель инквизиции против еретиков в своих владениях, Карл по¬
ощрял миссионерскую деятельность доминиканцев среди италь¬
янских евреев, как это делал его брат Людовик Святой во
Франции. В Италии нашелся свой Павел Христиани, ренегат к
услугам монахов. Некий Мануфортис из Трани, «бывший на¬
ставник синагоги», обратился в христианство и принялся пропо¬
ведовать новую веру среди своих соплеменников; его старания
не остались без награды: Карл приказал выдавать ренегату
ежегодную ренту в шесть унций золота из доходов монополизован-

157
ной красильни города Трани «за его усилия обратить других ев¬
реев на путь истины» (1267). По доносу этого ренегата король по¬
велел конфисковать у евреев все тома Талмуда и даже молитвен¬
ные книги (1270). Духовенству поручалось следить, чтобы не бы¬
ло «греховного общения» между евреями и христианами разных
полов и чтобы в пользу церквей отчислялась десятая доля пого¬
ловной подати с евреев. Но с другой стороны, Карл Анжуйский
защищал своих еврейских данников против тех владетельных
епископов, которые беспощадно эксплуатировали подвластных
им евреев. Когда архиепископ города Бари заключил в тюрьму
старшин еврейской общины, требуя от них увеличения денежной
подати в пять раз, Карл велел освободить заключенных (1273).
Он заступился также за еврейских промышленников города Трани,
которых архиепископ и кастелян немилосердно обирали. Карл
охранял самоуправление еврейских общин, оставляя, однако, за
собой право утверждать избираемых ими старшин и наставников.
Так, в Палермо он санкционирует избрание раввина Мебораха,
рекомендованного «нашим верным магистром Фараджем, толма¬
чам двора нашего»*. В другом случае король одобряет решение
епископа города Трепани, который «в силу предоставленного ему
права» утвердил в сане еврейского «священника» (Sacerdos) неко¬
его Сулеймана. Таким образом, общинное самоуправление не
было свободно от начальственного контроля извне.
Сицилийская вечерня 1282 года положила конец французско¬
му владычеству на острове, и анжуйская династия сохранила свою
власть только на материке, в Неаполитанском королевстве. В Си¬
цилии утвердилась надолго арагонская династия. Независимый
от римской курии арагонский король Педро III не позволял
инквизиции и доминиканцам хозяйничать на острове, а к евреям
относился так же терпимо, как в своих испанских владениях (см.
выше, § 13). Он поощрял в Сицилии ту систему откупа государ¬
ственных пошлин и податей богатыми евреями, которая служила
основой финансовой политики в самой Арагонии. При преемни¬
ках Педро Сицилия втянулась в общий политический курс, уста¬
новившийся с XIV века в ее испанской метрополии.
* Фарадж бен-Салем или Фарагут из Сицилии был одним из ученей¬
ших еврейских медиков того времени. По поручению Карла Анжуйского он
переводил медицинские сочинения с арабского языка на латинский. См.
Steinshneider, Hebraische Ubersetzungen, 974.

158
§ 29. Духовная жизнь в Италии
Как и раньше, в умственной жизни итальянских евреев
XIII века перекрещивались разнородные течения, шедшие из
двух гегемонических центров: Франции и Испании. Из Север¬
ной Франции шла талмудическая наука тосафистов. Она широ¬
ко развернулась в иешивах Рима, Трани и некоторых других
городов. Большим авторитетом пользовался раввин Иешая
ди Трани (ум. ок. 1270 г.). Он писал комментарии и «Тоса¬
фот» к Талмуду и рассылал свои решения по вопросам права и
ритуала. Он старался смягчать строгость закона там, где стра¬
дают частные интересы, и неодобрительно относился к риго¬
ризму французских раввинов. Иешая ди Трани признавался,
что он не силен в светских науках, математике и астрономии,
и справлялся у знатоков этих наук там, где это нужно было
для понимания талмудического текста; так, например, он толь¬
ко понаслышке знал, что Луна заимствует свой свет от Солн¬
ца. Внук его, также авторитетный раввин, Иешая ди Трани II,
живший во время борьбы между религией и философией, не
только не знал светских наук, но и не хотел их знать. Он
особенно боялся философии Аристотеля и запрещал читать
философские книги, где «отрицаются Тора, сотворение мира
(maasse berešit) и догмат воздаяния». Из библейской заповеди
«Слушай, Израиль» он делает вывод, что вера должна быть
основана только на «слухе», т.е. на предании предков, а не на
познании или философском исследовании.
Наряду с талмудистами тосафистской школы в Италии
появились и кодификаторы. Цидкия бен-Авраам га’Рофе из
Рима (ок. середины XIII в.) составил свод законов о праздниках,
богослужении и вообще о религиозном ритуале, под названием
«Šibbole ha’leket» («Остатки жатвы»). Автор обосновывает каждое
положение ссылками на Талмуд и предшествующую раввинскую
литературу, а иногда и на вольные предания Агады. Он сообщает
любопытные сведения о местных религиозных обычаях, принятых
во Франции, Германии или Италии, и советует дорожить такими
народными обычаями даже там, где они связаны с суеверием.
Цидкия, например, верит в вещие сны и советует просить Бога
дать во сне ответ на тот или другой неразрешимый вопрос (šaalot
chalom). Он принимает всерьез агадическое мнение, что ангелы не
понимают по-арамейски, но на вопрос, можно ли в молитвах

159
употреблять арамейские слова, отвечает утвердительно, ибо в
Агаде упоминается также об ангелах, знающих «все семьдесят
языков». Италия, как известно, была искони страной суеверия
(том I, § 21).
В своем кодексе Цидкия ссылается на многих авторитетных
раввинов, живших тогда в Италии, и, между прочим, на выдаю¬
щихся талмудистов из римской аристократической семьи Anawim
(dei Mansi), к которой он сам принадлежал. Из этой образован¬
ной семьи, выдвинувшей также ряд врачей, вышел один писатель-
моралист Иехиель бен-Иекутиель, автор небольшого тракта¬
та «Ступени нравов» («Maalot ha’midot», написан в 1278 г.). Раб¬
би Иехиель жалуется на порчу нравов своего поколения и в сво¬
ей книге пытается дать руководство морали. Он классифицирует
нравственные свойства, сопоставляя каждую добродетель с про¬
тивоположным ей пороком: трудолюбие и леность, скромность и
гордость и т.п. Он цитирует «мудрецов» без различия наций и
религий, причисляя к ним также Александра Македонского и
Фридриха II как людей житейского опыта. Мораль р. Иехиеля,
здоровая и ясная, далека от мрачного ригоризма германской
«Книги благочестивых». Итальянский моралист тоже проповеду¬
ет смирение, но только в форме житейской скромности: «Скром¬
ность приводит человека к почету, а гордость свидетельствует об
отсутствии самоуважения», ибо «если человек сам уважает себя,
он не гордится перед другими». Гнев — не только дурная, но и
глупая привычка, которая обнаруживает все смешные стороны
человека: «Пока горшок не кипит, никто не знает, что в нем, а
закипит, вышибет — и все наружу выходит». В эпоху, когда цер¬
ковь прославляла добродетель нищенства, на родине нищенствую¬
щих монахов-францисканцев еврейский моралист говорил о пре¬
имуществах богатства, которое дает досуг для умственных занятий
и возможность творить добро: «Наилучшее в жизни — знание,
соединенное с богатством; избранные люди будут уважать тебя за
то, что есть в твоей голове, а не за то, что есть в твоей руке».
Несмотря на отрицательное отношение многих итальянских
раввинов к философии и светским наукам, общее умственное движе¬
ние века не миновало и Италию. Наряду с северофранцузским вли¬
янием здесь обнаружилось и влияние испано-провансальской
просветительной школы. Учение Маймонида прокладывало себе
путь прежде всего в Южной Италии, где при дворе Фридриха II

160
в Неаполе появился член образованной провансальской семьи
Тиббонидов, Яков Анатоли, переводчик Аверроэса и научных
сочинений. В Неаполе Анатоли читал по субботам те лекции,
посвященные философскому объяснению иудаизма, которые так
возмутили итальянских консерваторов, что лектору пришлось
прекратить чтения (см. выше, § 16). Не бесследно, однако, про¬
шла деятельность провансальского просветителя для более чут¬
кой части общества. Уже в середине XIII века в Италии появил¬
ся свой комментатор «Путеводителя» Маймонида, Моисей из
Салерно. Находясь под впечатлением недавней борьбы маймо¬
нистов и их противников в Провансе, кончившейся сожжением
«Путеводителя» (см. § 14), салернский ученый становится реши¬
тельно на сторону маймонистов в главном вопросе — об антро¬
поморфизмах. Он скорбит о невежестве масс, «которые представ¬
ляют себе Бога в человеческом виде, с глазами, руками, ногами,
и считают безбожником всякого разумного человека, утверждаю¬
щего, что материализацию Божества в выражениях Писания
нельзя понимать буквально». Антимаймонисты, говорит он, зап¬
латили неблагодарностью великому мыслителю, «который пост¬
роил крепость вокруг Торы» (кодекс «Мишне-Тора»), просветил
очи и сердца Израиля и дал нам возможность отражать доводы
как наших противников из христиан (в догме вочеловечения
Бога), так и натуралистов».
С небывалой смелостью выступил в защиту рационализма
испанский эмигрант Зерахия бен-Шалтиель Хен, живший в
Риме во второй половине XIII века. Он очаровал передовых лю¬
дей, особенно молодежь, в римской общине своими лекциями о
книгах Притчей и Иова, в которых развил философские воззре¬
ния испанской школы. Маймонид был для него непререкае¬
мым авторитетом, а к противникам философии он относил¬
ся с нескрываемым презрением. О своем прославленном зем¬
ляке Рамбане он писал: «Вся ученость его ограничена обла¬
стью Талмуда, а в философии он не знает ни входа, ни выхода,
поэтому он в своем комментарии к Пятикнижию возражал
Маймониду по вопросу о пророческом постижении, — но луч¬
ше было бы ему помолчать, когда речь идет о подобных вопро¬
сах». Зерахия сильно склонялся к аллегорическому пониманию
библейских преданий. Он находит в самой Библии указание на
принятую в Средние века классификацию наук и дает свой
trivium и quadrivium в другом сочетании: «Мудрость утвердила

161
свой дом на семи столбах» (Притчи IX, 1) — это означает семь
наук, которые делятся на две группы: математическую (ариф¬
метика, геометрия, астрономия и музыка) и философскую (фи¬
зика, метафизика и политика)». Зерахия принадлежал к левому
крылу свободомыслящих в Италии и не останавливался перед
философскими выводами, противоречащими традиции. Он ос¬
мелился, например, объявить нравоучительной легендой всю
историю пророка Ионы, и посмеивался над синагогальной мо¬
литвой: «Кто внял молитве Ионы во чреве кита, пусть внемлет
мне». Это крайнее вольнодумство приводило его в столкнове¬
ние с умеренными маймонистами в Италии, во главе которых
стоял Гилель из Вероны (ок. 1220-1295).
Уроженец Вероны в Верхней Италии, Гилель в юности учил¬
ся в Барселоне, в талмудической иешиве р. Ионы Геронди,
известного своим участием в борьбе с маймонистами. Но из Ис¬
пании молодой Гилель вынес нечто большее, чем знание Талмуда:
он вернулся на родину с большим запасом знаний по медицине,
естественным наукам и философии. В отличие от своего учителя,
он сделался горячим почитателем Маймонида. В Капуе он читал
лекции по философии. Некоторое время он жил в Риме, а затем
поселился в Форли, где занимался преимущественно переложением
греко-арабских медицинских сочинений на еврейский язык. В 1291
году Гилель написал оригинальный философский трактат о душе и
бессмертия («Tagmule ha’nefeš»), предназначенный только для лю¬
дей, «сведущих в умозрительных и естественных науках». Свое
учение о душе он обосновывает на Аристотелево-Маймонидовой
системе, а в применении его к догме загробного воздаяния горячо
защищает трезвое мнение Маймонида. «Воздаяние душе» (таков,
собственно, буквальный перевод названия книги Гилеля) может
быть только духовным, а не телесным, как думает простонародье.
«Масса народная, — говорит он, — не сведущая в истинной науке
и не привычная к умозрению, не может понимать тех, которые до¬
казывают, что будущее воздаяние не касается тела. Она трепещет
перед наказаниями, ужасается при мысли о червях, которые поеда¬
ют мертвецов и будто бы причиняют им боль, как игла, воткну¬
тая в живое тело*; простых людей пугают представления об
* Фраза в Вавилонском Талмуде (Berachot, 18).

162
огне, который пожрет их кости и уничтожит тело; им рисуются
дьяволы, которые будут кидать их из огня в снег и обратно, и
тому подобные картины физических мучений, болезненных для
плоти живого человека. Но они с улыбкой выслушают человека,
который попытается устрашить их изображением того, как душа
(грешная) останется в вечном мраке и позоре и не поднимется
больше к своему источнику, чтобы приобщиться к вечному све¬
ту». Автор чувствует, что впадает здесь в противоречие с
талмудическими изречениями, и поэтому предупреждает читате¬
лей, что не всякое изречение Агады нужно принимать на веру, а
следует отличать догматы веры от проскользнувших в письмен¬
ность простонародных поверий. Но он не идет так далеко, чтобы
причислять к нравоучительным басням даже некоторые библейс¬
кие рассказы, вроде истории пророка Ионы, как это делал Зера¬
хия Хен, — и по таким вопросам между обоими философами шла
полемика в письмах.
В последние годы жизни Гилелю пришлось выступить
против новой попытки обскурантов очернить имя Маймонида.
В 1288 году какой-то фанатик из Северной Франции, Соло¬
мон Петит, объезжал Европу с целью агитации против еврей¬
ских «еретиков», свободомыслящих. В Германии он встретил
полное сочувствие и получил от раввинов рекомендательные
письма к главарям общин в других странах. Но когда он при¬
был в Италию и стал проповедовать против учения Маймони¬
да, Гилель заступился за честь учителя. Из Форли он послал
письмо к своему другу маэстро Гайо, упомянутому выше вра¬
чу при папском дворе, прося его принять меры против агита¬
ции в римской общине. В этом письме он напомнил историю
первого похода антимаймонистов в Провансе в 30-х годах XIII
века, когда в дело вмешалась доминиканская инквизиция и
«пепел от сожженных книг Талмуда смешался с пеплом Май¬
монидовых книг». Гилель послал еще циркулярное письмо к
общинам Египта и Палестины, куда Соломон Петит от¬
правился для продолжения своего темного дела, и предлагал
созвать в Венеции, Генуе или Марселе собор раввинов Восто¬
ка и Запада для восстановления авторитета Маймонида. Это
оказалось излишним, так как восточные общины уже объявили
анафему против Соломона Петита и его приверженцев.

163
В то время свила себе гнездо в Италии и каббала, также
занесенная из Испании. Мистик Авраам Абулафия (§ 19) стран¬
ствовал тогда по Италии, где посвящал людей в свое «тайное
учение» и затевал известную авантюру с обращением римского
папы. Потерпев неудачу в Риме и Верхней Италии, ясновидец
переехал в Сицилию и там волновал народ своими мессианскими
откровениями. Предостережение Рашба из Барселоны отрезвило
многих, готовых поверить мнимому пророку, но в некоторые
умы пропагандист успел заронить семена мистицизма. Испанская
каббала распространялась в Италии. Первым представителем ее
здесь был Менахем Реканати (жил в конце XIII и начале XIV
века), автор мистического комментария к Пятикнижию и к
молитвеннику. Менахем верил в параллелизм явного и тайного
учения: последнее передавалось из поколения в поколение от вре¬
мени Илии пророка до Рамбана и новейших каббалистов. В сво¬
их комментариях Менахем Реканати ссылается на такие досто¬
верные источники, как вещие сны или прямое указание с неба:
«Эта мысль открылась мне во сне», «Мы писали то, что указано
нам с неба». Увлечение каббалой не мешало, однако, Менахему
уважать Маймонида и цитировать «Путеводитель» в своих стран¬
ных писаниях. Это явление объясняется двуликостью тогдашней
религиозной философии: аллегоризм или символизм в толкова¬
нии Торы был тем мостом, который вел от философии к теосо¬
фии, от рационализма к мистицизму.
§ 30. Польша как колония германского еврейства
Начавшаяся после первого крестового похода эмиграция ев¬
реев из Германии в Польшу (том I, §§ 31 и 55) продолжалась и в
XIII веке. В это время в малонаселенную Польшу шли также и
немцы из разных областей Германии, где гнет правящих классов и
междоусобные войны давали себя чувствовать городскому и сель¬
скому населению. Тревожное время междуцарствия во второй по¬
ловине XIII века выбросило особенно много эмигрантов из Гер¬
мании, христиан и евреев. Польские удельные князья охотно да¬
вали приют этим переселенцам в своих еще примитивных городах,
мало отличавшихся от деревень. Из немецких и еврейских колони¬
стов постепенно образовалось ядро третьего сословия в стране
патриархального хозяйства, где раньше существовали лишь два
сословия: помещиков и крестьян. Польские князья предоставляли

164
немцам в городах полное самоуправление по «тевтонскому пра¬
ву» (позже «Магдебургское право»), и таким образом в Польше
складывался тип средневекового германского города, где рядом с
христианским мещанством становилась автономная еврейская об¬
щина. Еврейские переселенцы из Германии и Австрии переносили
на новые места хозяйственные навыки своей родины: торговую и
финансовую сноровку и систему денежного кредита. По мере
образования немецко-еврейского города на западных окраинах
Польши, особенно в удельном княжестве «Великая Польша» (об¬
ласть Познани, Калиша и Гнезна), становилось ясным, что
существовавший в Германии антагонизм между христианским и
еврейским элементами городского сословия скоро разовьется и на
новой родине. Предвидя неизбежность столкновения, евреи хоте¬
ли обеспечить себя особым конституционным актом, как обеспе¬
чили себя немцы «тевтонским правом». В 1264 г. евреи, поселивши¬
еся в Великой Польше, получили от князя Болеслава Калишско¬
го, прозванного «Благочестивым», хартию вольностей наподобие
тех грамот, которые незадолго перед тем были выданы евреям в
Австрии и Богемии (см. выше, § 24)*.
Польский статут отличается от своих западных образцов лишь
несколькими добавочными статьями и незначительными изменениями
в тексте других статей. Статут Болеслава состоит из 37 статей и начи¬
нается следующими словами: «Деяния людей, не закрепленные голо¬
сом свидетелей или письменными показаниями, быстро проходят и
исчезают из памяти, а потому мы, Болеслав, князь Великой Польши,
* В таком именно виде представляется нам процесс возникновения
первой конституции польского еврейства — грамоты Болеслава Калиш¬
ского. Это был своего рода «чартер», данный вновь поселившимся ев¬
реям для урегулирования будущего их положения, которое намечалось
в формах западных образцов. Трудно допустить, чтобы в этот период
ранней колонизации преобладали в экономической деятельности евре¬
ев кредитные операции, так детально регламентированные в грамоте
Болеслава: ведь даже в следующие века польские евреи больше занима¬
лись товарной торговлей, земельными арендами и откупами податей,
чем ссудой денег на проценты. Хартия Болеслава была просто скопиро¬
вана, с некоторыми изменениями, с готовых образцов, бывших тогда в
ходу в соседних государствах: австрийского статута герцога Фридриха
(1244), австро-богемского статута Оттокара (1254), а может быть, и вен¬
герской грамоты Белы IV (1251). Еврейские выходцы из германо-авст¬
рийских земель естественно желали обеспечить за собой тамошний jus
judaicum, как немцы свой jus teutonicum, и добились у Болеслава хар¬
тии по готовому образцу. Во вступлении к болеславской грамоте гово¬
рится именно о евреях, «водворившихся в наших владениях». (Judaeis
per totum districtum nostri dominii constitutis.)

165
оповещаем современников наших и потомков, до коих дойдет на¬
стоящее писание, что иудеи, водворившиеся на всем протяжении
наших владений, получили от нас следующие уставы и привиле¬
гии». Первая статья грамоты гласит, что при разборе гражданс¬
ких и уголовных дел в суде свидетельство христианина против
еврея принимается лишь тогда, когда оно подтверждается показа¬
нием свидетеля-еврея. Далее определяется порядок судопроизвод¬
ства при тяжбах между христианами и евреями по делам о ссуде
денег под залог движимого и недвижимого имущества (статьи 2-
7, а также 24, 26, 30, 33, 34); эти правила, одинаково охраняют
интересы еврея-кредитора и христианина-должника. Споры
между самими евреями подсудны не общим городским судам, а
лично князю, его наместнику (воеводе) или назначенному им
особому судье (ст. 8). За убийство или поранение еврея винов¬
ный в том христианин отвечает перед княжеским судом: в случае
убийства виновный несет «достойное наказание», а все имущество
его поступает в пользу князя; за поранение он, помимо удовлетво¬
рения потерпевшего, должен платить пеню в княжескую казну (ст.
9-10). Далее следует ряд статей, устанавливающих неприкосновен¬
ность личности и имущества еврея. Запрещается причинять какие-
либо притеснения едущим по дороге еврейским купцам, требовать
от них больше пошлин за товары, чем от христиан, разрушать
еврейские кладбища и нападать на синагоги или «школы» (ст.
12-15). В случае ночного нападения на жилище еврея христиане-
соседи обязаны явиться к последнему на помощь, если услышат
его крики; не оказавший помощи подвергается денежному штра¬
фу (ст. 36). Подробно определены функции судьи по еврейским
делам (judex judaeorum), назначаемого князем для разбора споров
между евреями, чин присяги и прочие правила судопроизводства,
которое совершается около еврейской «школы» (синагоги) или в
другом избранном евреями месте (ст. 16-23). Этот назначенный
судья-христианин, судящий по закону или обычаю страны (jus
terrae, consuetudo terrae), разбирает внутренние споры только по
требованию сторон, которым предоставлено право судиться также
у своих еврейских судей и по своим законам. Строго наказуется
похищение еврейских детей, вероятно, с целью крещения (ст. 27).
Затем «именем святейшего отца, согласно постановлениям папы»
(известная булла Иннокентия IV от 1247 г.), запрещается обвинять

166
евреев в похищении и убиении христианских младенцев для упот¬
ребления их крови, «ибо по своему закону иудеи вообще обязаны
воздерживаться от всякой крови; если же подобное обвинение
возникнет, то оно должно быть подтверждено шестью свидетеля¬
ми — тремя христианами и тремя евреями, и если оно таким пу¬
тем подтвердится, виновный еврей подлежит смертной казни, а
если оно окажется ложным, такая же кара постигает доносчика-
христианина (ст. 32). Евреи освобождаются от постойной повин¬
ности для чиновников и солдат (hospitatio), их нельзя вызывать в
суд в дни их праздников и произвольно обвинять в подделке мо¬
нет (ст. 25, 29, 35). Вопреки церковным правилам, евреям разре¬
шается покупать и продавать христианам всякие товары, не ис¬
ключая съестных припасов (ст. 37). Все эти права и привилегии
князь Болеслав утверждает на вечные времена, с согласия высших
государственных чинов — воеводы, графов и «многих баронов
земли нашей», подписавших вместе с ним этот акт в Калише в
1264 году.
Первая хартия вольностей, данная евреям Польши, долж¬
на была взволновать стражей католической церкви в этой
стране. Государственный акт, в котором почти не были приня¬
ты во внимание церковные каноны, являлся как бы вызовом
духовенству. Оно, по-видимому, не замедлило сообщить в Рим
о льготах, данных «врагам христианства», и об опасности
иудейского влияния в стране, где церковная иерархия еще не¬
достаточно окрепла для борьбы со светской властью. В Риме
заметили связь между привилегией польского князя и однород¬
ными актами австро-богемского короля Оттокара и венгерского
Белы, огорчивших папу своей чрезмерной терпимостью к евреям.
Поэтому, когда папа Климент IV послал в 1265 году кардинала
Гвидона в качестве легата, с поручением «насаждать и уничто¬
жать» в Австрии и Польше (см. выше, § 24), послу даны были
инструкции и относительно евреев. В феврале 1267 г. легат созвал
в Бреславле собор польского духовенства Гнезненской епархии,
куда входило великопольское княжество Болеслава Калишско¬
го с частью Силезии. Из 14 резолюций этого собора пять по¬
священы еврейству. В них содержится целый регламент, во
многом усиливающий обычные церковные репрессии против ев¬
реев. Мотивы этого регламента откровенно высказаны в одной
из его статей: «Так как Польша есть новое насаждение на почве

167
христианства (in corpore christianitatis nova plantatio), то можно
опасаться, что в ней христианское население тем легче поддастся
влиянию суеверий и дурных нравов живущих среди него евреев,
чем слабее укоренилась христианская религия в сердцах верую¬
щих в этих странах». Вследствие этого собор считает нужным
прежде всего отделить евреев от христиан по месту жительства.
«Строго предписываем, чтобы евреи, пребывающие в Гнезненс¬
кой епархии, не жили вместе с христианами, но пусть живут осо¬
бо, в домах смежных или соединенных между собой, в какой-
либо отведенной им части города или селения. Эта часть, где
обитают евреи, должна быть отделена от общего местожитель¬
ства христиан изгородью, стеной или рвом». Евреи, имеющие
дома в христианских кварталах, обязаны продать их в кратчай¬
ший срок, а если они этого не сделают до ближайшего праздни¬
ка Иоанна Крестителя, то в ответе будут и церковные, и светские
власти данной местности. Далее предписывается, чтобы евреи
во время следования церковных процессий по улицам запира¬
лись в своих домах, чтобы они в каждом городе не имели
больше одной синагоги, чтобы они, «для отличия от христи¬
ан», носили особого покроя шапку с роговидным верхом
(cornutum pileum), «какую они носили некогда в этих местах,
но по своей наглости перестали носить», — а кто из них пока¬
жется на улице без этого убора, карается денежной пеней по
обычаю страны. Христианам запрещается, под страхом отлуче¬
ния от церкви, приглашать евреев к себе на трапезу, есть и
пить с ними, плясать и веселиться с ними на свадьбах или
иных торжествах. Христиане не должны покупать у евреев
мясо и другие съестные припасы, дабы продавцы «коварным
способом не отравили их». Евреям запрещается посещать хар¬
чевни христиан и купаться с ними в одной бане. Далее повто¬
ряются старые соборные постановления, чтобы евреи не держали
слуг, нянек или кормилиц из христиан, не допускались к сбору та¬
моженных пошлин и ко всяким другим общественным должностям.
За сожительство еврея с христианкой виновный наказывается тю¬
ремным заключением и денежной пеней, а виновная подвергается
публичному наказанию плетьми и изгнанием навсегда из города.
Заботясь о благе церкви, собравшиеся епископы и священники не
забывали и о своих личных интересах — о церковной десятине и
прочих своих доходах: евреи обязаны платить священнику, в

168
приходе которого они живут, все установленные епархиальным
начальством налоги, ибо «евреи занимают места, где должны
были бы жить христиане, и обязаны возмещать убытки, причиня¬
емые этим духовенству».
Вообще, в новой «плантации христианства» церковные
плантаторы чувствовали себя более свободно, чем в старых, и
позволяли себе расширять объем прежних канонов по своему
усмотрению. Состоявшийся в 1279 году большой собор духовен¬
ства в венгерской Буде (§ 24) имел среди своих участников также
представителей польской церкви, так что подтвержденные этим
собором каноны, в частности о красном кружке на еврейской
одежде, имели силу и для Польши. В 1285 г. церковный синод в
Ленчице повторил постановления предыдущих соборов, прибавив
к ним запрещение евреям брать в откуп подати, пошлины или
монетное дело. На деле, однако, все эти изобретения клерикалов
не имели серьезных последствий для судеб еврейской колонии в
Польше в ближайшие века. Они не могли остановить процесс
колонизации страны евреями Германии и австро-славянских зе¬
мель, которая наравне с немецкой колонизацией поощрялась кня¬
зьями в интересах государственного хозяйства. Это поощрение
еврейской иммиграции еще усилится с XIV века, когда удельная
система в Польше уступит место единовластию королей, объеди¬
нителей раздробленного государства.
Где, в каких именно польских городах организовались
еврейские общины той эпохи и сложилась ли там нормальная общин¬
ная жизнь? На этот вопрос скудные источники не дают ответа. Име¬
ется только косвенное указание, что уже в начале XIII века в
Польше существовали еврейские общины, хотя и не вполне бла¬
гоустроенные. Раввин Элиезер из Богемии пишет около 1210 года в
Регенсбург к р. Иегуде Хасиду, автору «Книги благочестивых»: «В
большинстве мест Польши, России и Венгрии нет ученых людей
среди евреев, которые по своему стесненному положению не могут
таковых содержать. Они (евреи) обыкновенно нанимают сведущего
человека, который случайно им встретится, и он состоит у них и
кантором, и религиозным наставником, и учителем их детей.
Так как община не может вполне оплачивать содержание этих
людей, то установился обычай, что им уделяются пожерт¬
вования, собираемые в праздники Пурим и Симхат-тора и на сва¬

169
дебных торжествах. Если же отнять у них (раввинов) эту под¬
держку, они вследствие недостатка средств к жизни откажутся от
своих должностей, и общины останутся без учения, без богослуже¬
ния и наставников». По-видимому, в то время среди западных рав¬
винов было еще мало пионеров, готовых идти в эти заброшенные
восточные колонии для устройства там новых ячеек национальной
культуры. Общины образовывались медленно и долгое время по¬
лучали свое духовное питание извне, из Германии и особенно из
славянской Богемии. Авторитетные раввины Австрии и Герма¬
нии получали запросы из Польши. В раввинских посланиях таких
законоведов, как р. Исаак Ор-Заруа из Вены и р. Меир из Ротен¬
бурга, упоминается о евреях славянских стран. Замечательно, од¬
нако, что «Руссия» в качестве торговой колонии встречается
чаще, чем Польша, в тогдашней раввинской письменности.
§ 31. Византия и Русь (Крым)
Два государства Восточной Европы, Византийская империя
и удельная Русь, переживали в XIII веке переходное время.
Византия превратилась на полвека (1204-1261) в «Латинскую
империю», в царство западных крестоносцев, а раздробленная
Русь подверглась нашествию татар и надолго стала колонией
монгольской Азии. В обоих государствах, из которых одно уже
приближаюсь к концу своего исторического пути, а другое еще
не прошло через первые его стадии, совершались перемещения
политических сил, которые не могли не отразиться на судьбе ис¬
конного народа-странника.
О положении византийских евреев в эту эпоху мы имеем са¬
мые скудные сведения. При осаде Константинополя (1203-1204 гг.)
крестоносцы расположились в пригородном еврейском квартале, и
обитатели его, конечно, испытали неприятные последствия такого
соседства. В раздробленной затем империи, где хозяйничали фран¬
цузы и венецианцы, еврейские общины едва ли могли быть обес¬
печены от произвола оккупантов. Странным образом к этой ок¬
купации оказались причастными, не по своей воле, и французские
евреи. Глава Латинской империи Балдуин II нуждался в деньгах
для поддержания престижа римской церкви на греческой террито¬
рии, и папа Григорий IX пришел к нему на помощь. Папа пред¬
ложил набожному французскому королю Людовику IX отдать на

170
нужды «Константинопольской империи» остаток тех денег, кото¬
рые король и его предшественники (Филипп-Август и др.)
конфисковали у евреев-заимодавцев или взыскали у их христиан¬
ских должников. Эти деньги, которые раньше шли на покрытие
расходов по крестовым походам, должны были теперь, по мне¬
нию папы, идти на поддержание империи крестоносцев на Балка¬
нах (1238). Людовик Святой, конечно, послушался святого отца
и еврейскими деньгами оплатил торжество римской церкви.
Греки считали евреев союзниками латинян, и этим, вероятно,
объясняется усилившаяся греческая юдофобия.
В тех частях Византии, где еще сохранилась греческая
власть, евреи терпели от преследований. Салоникский правитель
Теодорос I воздвиг гонения на евреев, но скоро этот деспот по¬
терпел поражение в войне с болгарским царем Иоанном Асен и
попал в плен (1230). Болгарский царь решил выколоть пленнику
глаза и поручил исполнение этого акта двум евреям, полагая, что
те хорошо исполнят роль палачей над врагом их народа. Евреи
принялись за дело, но, когда несчастный пленник начал их умо¬
лять о пощаде, они не выдержали и отказались от роли палачей.
Тогда разгневанный болгарский царь велел обоих евреев, не су¬
мевших быть палачами, сбросить с высокой скалы в море. Теодо¬
роса ослепили другие, но ему позже удалось бежать из плена.
Смутные указания в еврейских источниках дают основание ду¬
мать, что и последние греческие правители из рода Ласкаридов,
Иоанн Батаций и Теодорос II (1222-1254), угнетали евреев и при¬
нуждали их к крещению в своих малоазийских владениях («Ни¬
кейское государство»). Гонения прекратились только при импера¬
торе Михаиле Палеологе, которому удалось с помощью генуэз¬
цев прогнать латинян и восстановить греческую империю (1261).
С тех пор до конца XIII века мы не имеем никаких сведений о
судьбе византийских евреев.
В это время торговый флот Генуэзской республики, торжест¬
вуя над своим венецианским соперником на Средиземном море,
проложил себе путь в приморскую полосу Южной Руси. Неза¬
долго перед тем на Киевскую землю и другие русские удельные
княжества обрушилась страшная катастрофа: нашествие татар
(1237), которые надолго утвердили свою власть на территории
Руси. Новое переселение народов монгольской расы повлияло на

171
судьбу еврейских колоний Черноморского побережья, центром
которых был Крымский полуостров. На занятое татарами побе¬
режье устремились греки, итальянцы и евреи из близкого Балкан¬
ского полуострова. Около 1260 года генуэзцы, стремившиеся зав¬
ладеть черноморским побережьем, приобрели у татарского хана в
Крыму приморский город Каффу, прежнюю Феодосию, и скоро
превратили ее в богатую торговую республику. Усиление полити¬
ческой и торговой базы генуэзцев в Константинополе после паде¬
ния Латинской империи проложило мост между столицей Визан¬
тии и «малым Константинополем», как тогда называли Каффу.
Черноморские колонии Генуи служили передаточным пунктом
между итальянско-византийской и азиатской торговлей и привле¬
кали еврейских купцов Востока и Запада, как некогда в эпоху
хазар.
Оживление Черноморья коснулось и восточного, кавказско¬
го его побережья и Прикаспийской области. Глубокие пласты
древнего кавказского еврейства были подняты потоком великого
переселения монголов и сближены с крымскими братьями. Фран¬
цузский путешественник, монах Вильгельм де Рубрук, посланный
в 1254 году королем Людовиком IX с миссией к татарскому хану,
проехал на обратном пути через Кавказ и встречал там много
евреев в городах. По дороге из Дербента он на расстоянии двух
дней пути попал в город Самарок, стены которого спускались к
Каспийскому морю, и там видел «много евреев». По дальнейше¬
му пути в Шемаху путешественник видел ряд крепостей, занятых
евреями. Заброшенная диаспора Юго-Восточной Европы, Крыма
и Кавказа оживилась в ту эпоху, когда генуэзская Каффа стала
как бы кварталом Константинополя на противоположном берегу
Черного моря. В Крым шли из Византии не только евреи-про¬
мышленники, но и ученые. Усилилась иммиграция караимов, ко¬
торые и раньше имели там свою колонию. В 1279 году в город
Сулхат (Эски-Крым) прибыл из Константинополя ученый Арон
бен-Иосиф, автор обширного библейского комментария под име¬
нем «Sefer ha’mivchar». Здесь он нашел и общину раббанитов.
Таким образом, во второй половине XIII века в Черномор¬
ском районе и на низовьях Днепра возродились старые еврейские
колонии, которые в следующие века вступят в тесную хозяйствен¬
ную и духовную связь с новыми еврейскими колониями в
Польше и Литве и через них приобщатся к западной культуре.

Отдел второй
ИСПАНО-ГЕРМАНСКАЯ ГЕГЕМОНИЯ ДО ИЗГНАНИЯ
ИЗ ПИРЕНЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВА (XIV-XV вв.)
§ 32. Общий обзор
Раннее Средневековье строило центры еврейства в Западной
Европе, позднее Средневековье разрушало их. Между двумя
разрушениями лежит путь народа в этот период: временным изгна¬
нием евреев из Франции (1306) и вечным изгнанием из Испании
(1492). Французский центр еще влачит жалкое существование в
80-летний промежуток между возвращением изгнанников и окон¬
чательным выселением их потомков (1315-1394). Испанский же
центр в XIV веке достигает своего расцвета, но лишь для того,
чтобы в следующее столетие упасть в ту же бездну. Германское
еврейство бьется в тисках между мученичеством и бесправием, но
не ломается ни под бурей, ни под тяжестью гнета. Оно перенима¬
ет национальную гегемонию французского центра и делит ее с
испанским. Однако и тут фатальный XV век производит ча¬
стичные разрушения: преследования и выселения из различных
городов сокращают еврейское население Германии до минимума.
Каждое из двух последних столетий Средневековья имеет свою
физиономию. Для двух центров Средней Европы, французского и гер¬
манского, XIV век является веком мученичества. Движение буйных
христианских масс, одержимых религиозным психозом — «походы
пастухов», «черная смерть», ритуальные процессы, сопровождаемые

174
погромами, — все это несет гибель и разорение еврейским общинам.
Евреи являются козлом отпущения за все стихийные напасти:
Pestis regnavit plebis quoque millia stravit,
Contremuit tellus — populusque crematur hebraeus*.
Во Франции буйства улицы сопровождаются произволом
королей и буйством власти; результатом этих дружных усилий
является новый исход евреев из французского Египта. В Герма¬
нии погромы «юденшлегеров» и мстителей за «черную смерть»
приводят к тем же последствиям, к каким раньше приводили под¬
виги крестоносцев: к еще большему порабощению евреев их «покро¬
вителями» — императорами, феодальными князьями и муници¬
пальными властями. В XV веке социальное положение еврея еще
более понижается, еврейская улица все дальше отодвигается от
христианской, духовный кругозор суживается. В этих тесных пре¬
делах несокрушимый дух нации работает интенсивно, воздвигая
все выше «ограду вокруг Торы». Здесь сила пассивного сопротив¬
ления безгранична. Самые ужасные моменты массовых убийств
не приводят к массовым отпадениям от еврейства: жертвы стой¬
ки, мученики смело идут на смерть, не принимая крещения даже
притворно. В спокойные времена германский еврей покорно но¬
сит иго бесправия; он сгибается, но не ломается.
Иной является природа испанского еврейства. Катастрофы
XIV века до последнего его десятилетия еще не коснулись испан¬
ских евреев. В Арагонии и Кастилии они еще не изъяты из граж¬
данского общества. В Кастилии размножается порода еврейских
грандов, которых финансовые связи с королевским двором дела¬
ют и политически влиятельными. Они пользуются своим влияни¬
ем не всегда в интересах своего народа, но, во всяком случае, в
стране, где еврей может быть министром, его соплеменник не
может стать парием. Социальное положение евреев в Испании
по-прежнему выше, чем во всякой другой стране. Дворянство,
духовенство, мещанство часто проявляют зависть и ненависть к
ним, но не презрение. Презрение обидно, ненависть опасна — и
евреи Испании, избегнув обидного, шли навстречу опасному.
Клерикальная агитация поднимает в темных христианских мас¬
сах бунт против «еврейского засилья». В 1391 году Испания
переживает свой внутренний крестовый поход: озверелые тол¬
пы под предводительством монахов врываются в еврейские
* «Свирепствовала ли чума и валила тысячи людей, случалось ли земле¬
трясение —за все сжигали еврейскую массу» (выражение хрониста Фабриция).

175
дома с криком: крещение иди смерть! Севильская резня дает сиг¬
нал к истреблению евреев в городах Кастилии и Арагонии. На¬
ступил момент уравнения испанских евреев в мученичестве с гер¬
манскими, момент страшного испытания. Многие выдержали ис¬
пытание, но многие дрогнули: приняли притворно крещение для
спасения своей жизни. Невольные ренегаты вернулись бы в свои
общины по миновании опасности, но она не миновала: в начале
XV века церковный террор усилился, к прежним жертвам наси¬
лия над совестью прибавились новые. Возникла трагедия мар¬
ранства. Еврейский вопрос осложнился вопросом о «новохрис¬
тианах», внедрявшихся в испанское общество. Церковь, насилием
добившаяся частичной христианизации еврейства, дрогнула перед
призраком иудаизации Испании. Против тайных евреев призвали
на помощь инквизицию (1480). Чудовище пожрало массу жертв,
но без пользы. Тогда пришли к убеждению, что с тайным иудей¬
ством можно будет успешно бороться лишь после того, как из
страны будут удалены явные иудеи: ствол будет срублен и ветви
зачахнут. Так совершилось изгнание евреев из Испании (1492), а
затем из Португалии и Наварры. Погиб еще один культурный
центр диаспоры, прекратилась еще одна гегемония.
Таким образом, последние декады трех столетий ознамено¬
вались разрушением еврейских центров в трех странах: в конце
XIII века произошло изгнание евреев из Англии, в конце XIV из
Франции, а в конце XV — из Испании и Португалии.
В стороне от этого разрушительного урагана стоит по-пре¬
жнему еврейская Италия. Эпоха итальянского ренессанса и рас¬
цвета городских республик не благоприятствовала проявлениям
средневекового варварства. Еврейские общины приспособля¬
лись ко всякому режиму — папскому, республиканскому, коро¬
левскому (в Неаполе и Сицилии) — и местами представляли со¬
бою маленькие автономные республики внутри христианских
городов. Агитация фанатических монахов редко находила здесь
отклик. И только к самому концу эпохи одна часть Италии по¬
страдала от бури, разрушившей испанский центр: евреи были
изгнаны из Сицилии, находившейся под управлением арагонс¬
ких королей, после того как соединение Арагонии с Кастилией
ознаменовалось введением инквизиции и изгнанием евреев из
Испании.

176
Дряхлая Византия разлагалась, и в 1453 году османские
турки получили наследие греков. Турция дает убежище гони¬
мым евреям в своих европейских и азиатских владениях. На гра¬
ни Средних и Новых веков вновь воздвигается мост между диас¬
порой Европы и Азии. Близится пробуждение еврейского Восто¬
ка. Его разбудят от многовекового сна шумные толпы испанских
изгнанников.
А тем временем складывается новый национальный центр в
Восточной Европе, взамен разрушенных на Западе. Колония гер¬
манского еврейства, Польша растет и развивается. К концу эпо¬
хи она становится рядом со своей метрополией, а затем поднима¬
ется выше ее.
С разрушением гегемонических центров Франции и Испании
гаснут и очаги духовной культуры. После шумной борьбы равви¬
низма с философией, окончившейся в начале XIV века торже¬
ством раввинизма, умственные движения затихают. В религиоз¬
ной философии получают преобладание консервативные течения
(Крескас, Альбо, Абраванель), германский раввинизм прививает¬
ся на почве Испании (школа Роша, кодекс «Турим») ночной фа¬
кел каббалы манит своим таинственным огоньком тех «блуждаю¬
щих», которых когда-то направлял яркий свет Маймонидова
«Путеводителя». В самой Германии безраздельно царит талму¬
дизм. Здесь узость умственного кругозора гармонирует с тесно¬
той замкнутой «еврейской улицы». В Италии свежие веяния ре¬
нессанса врываются в еврейскую литературу и выдвигают такую
фигуру, как поэт Иммануил Римский, современник Данте; но ев¬
рейскому ренессансу, некогда озарившему Испанию, не суждено
было воскреснуть на почве Италии. Вообще, к концу Средних
веков укрепляются везде позиции раввинизма, который в одних
местах берет себе на помощь консервативную философию, а в
других — мистику. Везде чувствуется потребность обособления,
охраны национального духа от сокрушительных бурь времени.

177
ГЛАВА I
ЕВРЕИ В ГРАЖДАНСКОЙ ЖИЗНИ ИСПАНИИ
И КАТАСТРОФА 1391 ГОДА
§ 33. Царедворцы в Кастилии и юдофобская агитация
Из двух больших королевств Испании Арагония занимала в
еврейской истории первое место в XIII веке, а Кастилия — в
XIV. Расположенная в центре и на юге Пиренейского полу¬
острова, Кастилия вместе с Леоном и Андалузией имела большее
еврейское и мусульманское население, чем восточная ее соседка,
и была более связана с этими инородными элементами в своем
хозяйственном быту. Здесь правителям по-прежнему приходилось
считаться с финансовой силой верхов еврейского общества. Ев¬
реи-финансисты в роли алмохарифов или откупщиков государ¬
ственных доходов втягивались, и порой невольно втягивали сво¬
их соплеменников, в политическую борьбу между соперничавши¬
ми членами королевской династии, между представителями
партий и сословий. Значение сословных организаций сильно вы¬
росло в Кастилии XIV века. Дворянские сеймы, кортесы, дикто¬
вали королю свои законы, направленные, между прочим, к унич¬
тожению политического влияния евреев. С их экономическим
влиянием боролись города, объединявшиеся в «германдады» или
союзы для защиты своих «фуэрос» и автономных прав. С куль¬
турным влиянием еврейства яростно боролось католическое духо¬
венство, приобретавшее все большую силу в Кастилии. Оно дей¬
ствовало и сверху, навязывая правительству решения своих сино¬
дов, и еще успешнее снизу, ведя непрестанную агитацию в массах
против тех, которые «ожидовляют страну».
Эта сложная борьба обнаружилась уже при ближайших
преемниках кастильского короля Санчо IV (§ 9), при его вдове
Марии де Молина и его сыне Фердинанде IV (1295-1312). Ферди¬
нанд имел при себе умного советника в лице алмохарифа дона
Самуила, заведовавшего государственными финансами. Политиче¬
ские и дипломатические советы Самуила, к которому юный король
относился с большим доверием, не нравились властной королеве-
матери Марии де Молина, и дело дошло до того, что придворная
партия королевы попыталась насильственно устранить с пути не¬
удобного советника. Однажды Самуил, сопровождая короля в по¬

178
ездке в Севилью, подвергся нападению наемного убийцы и полу¬
чил тяжкие раны; его спасло от смерти только искусство вра¬
ча, приставленного к нему королем. Влиянием еврейского со¬
ветника объясняется, по-видимому, неудача юдофобских домо¬
гательств духовенства и дворянства. В 1307 году еврейская об¬
щина в Толедо пожаловалась королю на местное духовенство,
которое начало стеснять евреев в их кредитных операциях на
основании полученной от папы Климента V буллы. Фердинанд
IV потребовал от духовенства, чтобы оно прекратило свое
вмешательство в хозяйственные дела евреев. Евреи, объяснял
он, подчинены не папе, а королю, которому они платят пода¬
ти, и всякое стеснение их промыслов отразится вредно на со¬
стоянии государственной казны. В то же время король откло¬
нил требование дворянских кортесов об устранении евреев от¬
дела откупа и сбора податей; он не мог обойтись без помощи
еврейских финансистов в то время, когда он предпринял поход
на Гибралтар.
После смерти Фердинанда IV (1312), когда ввиду малолет¬
ства его сына Альфонса XI старая королева Мария снова вошла
в состав регентства, правительству пришлось удовлетворить не¬
которые требования дворянства и духовенства. Вследствие поста¬
новлений церковного собора в Саморе (1313) и кортесов в Бурго¬
се (1315) регенты запретили евреям называться христианскими
именами, появляться публично в дорогих костюмах и держать
в своих домах христианских кормилиц. Более существенны
были хозяйственные и правовые ограничения: запрещение взи¬
мать по ссудам проценты выше законного размера (33%), разби¬
рать споры между евреями и христианами не в королевском суде,
принимать на суде единоличное свидетельство еврея против
христианина. Однако в своих невольных уступках требованиям
высших сословий правительство не доходило до того, чтобы от¬
казаться от услуг евреев по части урегулирования государствен¬
ных финансов. И королева Мария, и другой член регентства,
инфант Иоанн-Мануэль, имели своих еврейских финансовых
агентов. Инфант, любитель науки и литературы, покровитель¬
ствовал еврейским ученым; одним из его приближенных был
ученый кордовец Иегуда ибн-Вакар. По настоянию Вакара
Иоанн-Мануэль, став единоличным регентом после смерти ко¬
ролевы Марии, отменил введенное при ней ограничение

179
раввинского суда, у которого отнято было право налагать
уголовные кары за преступления членов общины.
Вступив сам в управление страной, Альфонс XI (1325-1350)
назначил алмохарифом еврея Иосифа Бенвенисте. Этот энер¬
гичный сборщик податей, заведовавший королевскими финан¬
сами, стал доверенным лицом (privado) молодого короля и испол¬
нителем важнейших его поручений. Вместе с двумя рыцарями, то¬
варищами Альфонса, Бенвенисте вершил политику двора и жил как
подобало сановнику: выезжал в роскошной карете, в сопровож¬
дении всадников и слуг, принимал в своем доме знатных вельмож и
вообще вел жизнь кастильского гранда. Это возбуждало ропот в
христианском обществе: говорили, что король отдал страну в
управление еврейскому дельцу и двум легкомысленным рыцарям.
В Вальядолиде была даже попытка нападения на Бенвенисте, ког¬
да он гостил там вместе с королем. Не обращая внимания на ро¬
пот народа, Альфонс продолжал держать Бенвенисте при дворе в
звании государственного казначея (tesorero). Однако придворные
интриги, в которых был замешан и другой еврейский фаворит,
уготовили еврейскому министру финансов печальный конец. Лов¬
кий делец Самуил ибн-Вакар (Abenhuacar) получил от короля
аренду пошлин на товары, привозимые из мавританской Грана¬
ды, а также откуп монетного дела с правом чеканки неполно¬
весной серебряной монеты, что приносило ему большие доходы.
Когда Бенвенисте удалось отнять у конкурента аренду таможен¬
ных пошлин, Вакар уговорил короля совсем запретить ввоз това¬
ров из Гранады и установить систему протекционизма. Между
тем в стране росло недовольство против фискальных агентов и
частных ростовщиков из евреев и мавров. Кортесы в Вальядоли¬
де и Мадриде требовали, чтобы король обуздал ростовщиков, и
добились возобновления закона, запрещающего взимать больше
33 процентов. Затем последовали жалобы на вредные последствия
монетного откупа, отданного Вакару: обесценение монеты приве¬
ло к вздорожанию продовольствия, которое производители пред¬
почитали вывозить за границу в обмен на полновесное серебро.
Наконец одному ловкому кастильскому царедворцу удалось сва¬
лить обоих еврейских финансистов.
Роль Гамана сыграл Гонзало Мартинес, бедный кастильский
рыцарь, состоявший на службе у Иосифа Бенвенисте и введенный

180
им в круг придворных. Мартинес сделал быструю карьеру, полу¬
чил звание начальника рыцарского ордена Алкантары и сделался
очередным фаворитом короля Альфонса. Тут он под влиянием
юдофобской партии решил погубить еврейских царедворцев и
тем нанести удар всему еврейству Кастилии. Он возбудил против
обоих откупщиков обвинение в том, что своей фискальной систе¬
мой они разоряют страну и лично обогащаются на счет казны.
Мартинесу удалось убедить короля, что он вправе забрать в каз¬
ну все богатства своих откупщиков, а их самих судить как госу¬
дарственных преступников. Бенвенисте и Вакар вместе с членами
их семейств были арестованы и заключены в тюрьму. Бенвенисте
умер в тюрьме, а Вакар был изведен пытками. Вакара обвиняли
в том, что из-за его таможенной политики, прекратившей товаро¬
обмен между Кастилией и Гранадой, гранадский эмир объявил
войну Альфонсу XI. На помощь гранадским маврам пришли их
соплеменники из Марокко, и на территории Кастилии должна
была возгореться старая борьба между мусульманами и христиа¬
нами. Кастилия вместе с Арагонией и Португалией готовились к
обороне. Для ведения войны нужны были деньги, и командовав¬
ший кастильской армией Гонзало Мартинес предложил отобрать
у евреев все их капиталы, а самих изгнать из страны; при этом
он ручался, что христианское население будет охотно возмещать
казне те податные деньги, которые ежегодно получались от евре¬
ев. Это предложение, однако, не встретило сочувствия в королев¬
ском совете. Даже высший духовный сановник государства, то¬
ледский архиепископ, заявил, что совет Мартинеса гибелен для
страны, ибо евреи — драгоценный клад для короля. «Ты хо¬
чешь, — сказал он Мартинесу, — погубить этот клад и заста¬
вить короля сделать то, чего не делали его предки; но ты этим
причинишь больше зла королю, чем евреям». Весть о замысле
Мартинеса вызвала тревогу в еврейских общинах; там постились
и горячо молились в синагогах о предотвращении беды. Тревога
евреев особенно усилилась после того, как Мартинесу удалось
нанести поражение мусульманской армии и таким образом стать
национальным героем. К счастью, господству Мартинеса нео¬
жиданно наступил конец. Нового Гамана погубила, как и древ¬
него, королевская фаворитка. Вследствие придворной интриги,
в которой была замешана любовница Альфонса, Леонора де
Гусман, Мартинес был вызван с театра войны в Мадрид, но он

181
ослушался приказания и со своими рыцарями из ордена Алканта¬
ры взбунтовался против короля. Схваченный и выданный Альфон¬
су, он был приговорен к сожжению. Это случилось в месяц Адар,
когда евреи празднуют избавление от персидского Гамана (1339).
Одновременно с политической агитацией против еврейства
велась агитация и на религиозной почве. Зачинщиком ее был
вероотступник, вышедший из рядов еврейства, человек книжно
образованный, Авнер или Альфонс из Бургоса (Alfonso
Burgensis). В юности он основательно изучил библейскую и тал¬
мудическую письменность. В 1295 году Авнер увлекся пропове¬
дью мистиков-мессианистов; он был в числе тех, которые повери¬
ли пророку из Авилы (§ 18) и затем отшатнулись от него, когда
вдруг увидели на своей одежде загадочные кресты. Уже тогда
поколебалась вера в душе Авнера. Сначала он под влиянием
Маймонидовой философии сделался вольнодумцем, занимался
светскими науками и медициной, но медицинская профессия не
могла прокормить его. Тогда испугавший его в юности символ
креста встал перед ним как ответ и на религиозную, и на житей¬
скую проблему. Он принял крещение и занял место сакристана в
главной церкви Вальядолида. Тут Авнер-Альфонс старался при¬
обрести расположение своих новых единоверцев наветами на
веру, от которой он отрекся. Он написал на еврейском и испанс¬
ком языках несколько полемических сочинений, где доказывал
несостоятельность иудейской религии, между прочим, обилием
порожденных ей сект, — упрек наименее заслуженный иудаиз¬
мом. Еврейские писатели (Исаак Пулгар и др.) резко обличали
ренегата в своих ответных посланиях, что еще более ожесточило
его. Авнер-Альфонс послал королю донос, в котором утверждал,
что евреи в одной из своих молитв проклинают верующих в Хри¬
ста. По этому поводу в Вальядолиде состоялся диспут между Ав¬
нером и местными раввинами, в присутствии ученых доминикан¬
цев. Раввины старались доказать, что древняя молитва (о «ми¬
неях» или доносчиках в «Шмонаэсре») относится к иудеям-от¬
ступникам, а не к христианам вообще. Евреи могли рассчиты¬
вать, что церковь, проклинающая своих еретиков, позволит си¬
нагоге проклинать своих. Но еврейский отступник, лично заде¬
тый этой анафемой, убедил духовенство и короля, что в ней
содержится хула на христианство. Тогда Альфонс XI особым
декретом (1336) запретил еврейским общинам читать при бо¬

182
гослужении упомянутую молитву, под страхом штрафа в сто
мараведи.
Вообще, король Альфонс XI бывал вынужден делать кое-ка¬
кие уступки требованиям юдофобов. Вследствие жалоб на евреев-
заимодавцев, бравших чрезмерные проценты по ссудам, король
освободил христиан-должников от уплаты одной четверти таких
долгов и запретил впредь ростовщические сделки вообще. В то
же время он поощрял еврейское землевладение, против которого
так восставали дворянские кортесы: он дозволил евреям приобре¬
сти обширные земельные участки по обеим сторонам реки Дуэро
на сумму до 50 000 мараведи (1348).
§ 34. Евреи в кастильской гражданской войне
Никогда еще судьба евреев не была так переплетена с
политическими и династическими переворотами в Испании, как в
царствование сыновей Альфонса XI — Педро и Генриха. Король
Педро IV, прозванный «Жестоким» (1350-1369), относился к ев¬
реям так, что с этой стороны едва ли заслуживал свое нелестное
прозвище. Педро назначил на пост главного казначея (tesorero
mayor) Самуила Галеви Абулафию, представителя толедской
еврейской аристократии, и советовался с ним о государственных
делах, связанных с финансами. Абулафия оправдал доверие коро¬
ля: он улучшил финансы государства путем реорганизации сбора
податей. Лейб-медиком и астрологом короля был Авраам Цар¬
цал. Политические противники и ревнители церкви осуждали
короля за допущение неверующих к государственным должнос¬
тям и презрительно называли его двор «жидовским». Кортесы в
Вальядолиде ходатайствовали перед королем об упразднении ав¬
тономного еврейского суда, но Педро отклонил их просьбу, ска¬
зав: «Евреи — слабый народ, и, если подчинить их общему суду,
они будут терпеть постоянные обиды». Еврейский поэт Сантоб
де Каррион писал на испанском языке стихи, в которых обра¬
щался к королю с поучениями и советами. Если бы король слу¬
шался этих честных советов, он, может быть, не дошел бы до
того печального положения, в котором вскоре очутился благода¬
ря роковым семейным обстоятельствам.
Педро был единственным сыном Альфонса XI от законной его
жены, но Альфонс имел еще от своей любовницы Леоноры Гусман

183
девять сыновей, из коих старшим был Генрих де Трастамара.
Этот честолюбивый принц оспаривал престол у своего сводного
брата Педро и воспользовался для своих целей раздорами в ко¬
ролевской семье. Король Педро бросил свою молодую жену,
французскую принцессу Бланку, дочь герцога Бурбонского, кото¬
рую ему навязали из политических видов, и предпочел ей свою
возлюбленную, красивую испанку Марию де Падилла. Началась
борьба партий: одни стояли за француженку, другие — за испан¬
ку. К последней партии принадлежал казначей Самуил Абулафия,
а с ним — еврейское общество, которое имело основание опа¬
саться, что французская принцесса внесет в управление дух юдо¬
фобии, свойственный ее родине. Вельможи, принадлежавшие к
французской партии, устраивали заговоры против короля. Жерт¬
вой одного из таких заговоров едва не сделался и Абулафия; его
вместе с королем заговорщики заманили в крепость Торо и дер¬
жали там в плену, но заключенным удалось бежать. Сочувствие
евреев одной стороне в династической борьбе грозило опаснос¬
тью еврейским общинам Кастилии. Когда эта борьба приняла
характер затяжной гражданской войны, общинам пришлось ис¬
пытать весь ужас положения невооруженной «воюющей сторо¬
ны». Впервые испытала это община столичного города Толедо. В
субботу 7 мая 1355 года банды принца Генриха ворвались в го¬
род со стороны еврейского квартала, перебили там множество
людей (летописец доводит число убитых до 1200) и разграбили
торговые заведения, но центральные улицы «юдерии» удалось
отстоять при помощи отряда рыцарей из королевской партии.
Через несколько лет пошатнулось положение человека, кото¬
рый невольно втянул евреев в эту политическую борьбу. Как го¬
сударственный казначей, Самуил Абулафия добывал для короля
деньги всеми способами, порой слишком тягостными для населе¬
ния. Король его ценил, но народ роптал. Шла зловещая народная
молва о министре, выколачивающем подати из населения не толь¬
ко для короля, но и для себя лично. Тогдашний кастильский хро¬
нист (Ayala) пишет: «Евреи пьют кровь угнетенных христиан и
жаждут их добычи, забирая ее путем откупа податей. Дон Авраам
и дон Самуил речами сладкими, как мед, добиваются от короля
всего, что им угодно». Но счастливый временщик не замечал
надвигающейся грозы. Абулафия жил с княжеской пышностью в своем

184
толедском дворце, где ему прислуживали восемьдесят мавритан¬
ских рабов. Желая увековечить свое имя, он в 1357 году постро¬
ил в Толедо великолепную синагогу, стены которой были укра¬
шены арабесками с надписями во славу строителя. (Эти арабески
доныне сохранились в толедском католическом соборе, перестро¬
енном из толедской синагоги после изгнания евреев из Испании.)
Заботясь о своей славе в будущем, еврейский гранд мало думал о
своей безопасности в настоящем, когда кругом шипела злоба чу¬
жих и даже своих. Рассказывают, что могуществу Самуила поза¬
видовали некоторые евреи и донесли королю, что его казначей
лично обогащается на счет государственной казны. Случилось то,
что часто бывало в подобных случаях между королями и их фи¬
нансистами: выжав огромные суммы из населения через свой по¬
датной аппарат в лице еврейского казначея, король Педро не ус¬
тоял перед соблазном опорожнить и самый этот аппарат, к кото¬
рому несомненно прилипло многое из того, что годами собира¬
лось с народа. Обыск, произведенный в доме Самуила Абулафии,
обнаружил там огромные богатства: сотни тысяч монет, много
ящиков с золотыми и серебряными вещами; немало ценностей
было найдено в подземельях под дворцом еврейского магната.
Здесь находилось состояние не одного Самуила, но и его род¬
ственников. Все они были арестованы по приказанию Педро. Са¬
муила отправили в Севилью и посадили в тюрьму; там его доп¬
рашивали под пыткой, где еще скрыты его богатства. Измучен¬
ный пыткой, Самуил умер в 1360 году, после десяти лет суетной
жизни и мишурного блеска в «высшем обществе». Все богатства
Самуила и его родственников поступили в королевскую казну.
Можно было опасаться, что со смертью еврейского казначея
отношения между королем и еврейскими общинами ухудшатся, но
этого не случилось. Став на сторону Педро в начале гражданской
войны, евреи уже не могли без риска перейти на сторону бунту¬
ющего претендента Генриха де Трастамара. Жестокость короля
Педро по отношению к отвергнутой жене Бланке, убитой по его
внушению в тюрьме, дала повод партии Генриха усилить агитацию
в стране и в соседних государствах. В Кастилии одним из агита¬
ционных средств служили «друзья» Педро, евреи. Распускались
слухи, будто два еврея причастны к убийству королевы Бланки
(многие из распространившихся тогда небылиц нашли свой отголо¬

185
сок в позднейших французских романсах о трагедии бурбонской
принцессы). Чтобы сделать короля еще более ненавистным, пу¬
щена была в ход басня, будто сам Педро — сын еврея. Рассказы¬
вали, что отец короля, Альфонс XI, сердился на свою жену за то,
что она ему рожала все девочек, а не мальчиков. Однажды коро¬
лева, родив снова девочку и боясь гнева своего супруга, тайно
подменила новорожденную, при помощи бабки, чужим мальчи¬
ком, взятым у одного еврея, и этот-то мнимый королевич достиг
потом престола под именем Педро. Подобные выдумки сильно
влияли на ход династической борьбы. Генрих дразнил кастильцев
тем, что над ними царствует еврей, и в подтверждение этого ссы¬
лался на поддержку, которую евреи оказывали Педро в граждан¬
ской войне.
А евреи действительно стояли на стороне короля, так как
претендент Генрих опирался на враждебную им клерикальную
партию. При осаде городов войсками претендента еврейские об¬
щины оборонялись и отказывались отворять ворота осаждавшим,
за что при успехе последних платились жизнью или имуществом.
В Бирвиеске, близ Бургоса, где евреи защищались против осаж¬
давших, была истреблена после падения города вся еврейская
община, состоявшая из двухсот семейств. В самом Бургосе, сто¬
лице старой Кастилии, совещались между собой три группы жи¬
телей — христиане, евреи и мусульмане — о том, сдать ли город
приближающемуся войску Генриха или защищаться. Христиане
под влиянием архиепископа решили сдаться, к ним присоедини¬
лось небольшое мусульманское население, евреи же колебались,
но выговорили себе право, в случае несогласия с общим решени¬
ем, оставить город и выселиться в Арагонию или Португалию.
Город был сдан затем с общего согласия (1366) — и тем не менее
Генрих наложил на еврейскую общину большую контрибуцию,
для уплаты которой ей пришлось продать даже орнаменты свит¬
ков Торы в синагогах. На время королю Педро удалось, при по¬
мощи отрядов английского «черного принца» и гранадского эми¬
ра, вытеснить своего противника из ряда городов, но при перехо¬
де городов из рук в руки большей частью страдали евреи. Общи¬
на Бургоса была вторично обложена контрибуцией в миллион
мараведи, на этот раз за дозволение остаться в городе. Местами
само христианское население расправлялось с евреями, разрушая
их синагоги и грабя имущество (Вальядолид).

186
Наконец наступила развязка долгой гражданской войны
(1369). Войска Генриха осадили Толедо. Евреи вместе с христиан¬
ским населением отчаянно защищали город, претерпевая все
муки голода*. Но теперь они сражались уже за проигранное
дело. В марте того же года Генрих одержал решительную победу
над своим противником у Монтиеля. Встретив ненавистного ему
Педро, Генрих воскликнул: «Вот этот иудей, сын блудницы, на¬
зывающий себя царем Кастилии!» По требованию вождя фран¬
цузского отряда он велел обезглавить несчастного короля. Узнав
об этом, папа Урбан V сказал: «Верующие могут только радо¬
ваться смерти такого тирана, который возмутился против церкви
и покровительствовал евреям и сарацинам».
§ 35. Успехи клерикальной реакции
Достигнув власти, Генрих II (1369-1379) стал мстить евре¬
ям за их приверженность к Педро тем, что взимал с еврейских
общин, уже разоренных во время междоусобицы, новые кон¬
трибуции. Взыскание контрибуции сопровождалось в Толедо
возмутительными насилиями: продажей последнего скарба бед¬
няков, тюремным заключением, пытками и даже продажей в
рабство неимущих плательщиков. Клерикальная партия и дво¬
рянство могли теперь с большим успехом, чем прежде, осуще¬
ствлять свой план социальной деградации еврейства. Собрав¬
шиеся в Торо кортесы (1371) требовали следующих мер обузда¬
ния «дурного и дерзкого племени»: не допускать евреев к по¬
четным должностям при короле или грандах, не отдавать им
откупа налогов и пошлин, заставлять их жить отдельно от
христиан и носить установленный знак на верхнем платье, зап¬
ретить им появляться на улицах в дорогих одеждах, ездить вер¬
хом на мулах и называться христианскими именами. Король удов¬
летворил некоторые из этих требовании: он запретил евреям назы¬
ваться христианскими именами и обязал их носить отличительный
знак на одежде. Последнее распоряжение было особенно тяжело
для кастильских евреев, привыкших к некоторой гражданской
свободе, и они, по-видимому, не подчинились ему. Генрих II
* Современный писатель Самуил Царца рассказывает об этом: «Свя¬
тая община толедская, корона Израиля, потеряла за два месяца больше де¬
сяти тысяч человек, умерших от голода, нужды и горя во время осады горо¬
да доном Генрихом. Мучимые голодом, осажденные грызли пергамент свя¬
щенных книг, глотали кожу и шерсть. Многие бросались из города в непри¬
ятельский лагерь, желая лучше умереть от меча, чем от голода...»

187
причинил также материальный ущерб евреям-кредиторам, осво¬
бодив их христианских должников от уплаты одной трети заем¬
ного капитала.
Дальше, однако, король не шел в своих репрессиях. Он
слишком хорошо понимал важную роль евреев в экономической
жизни страны, чтобы допустить их до бесправия и полного разо¬
рения. Вдобавок он, как и его предшественники, нуждался в услу¬
гах еврейских финансовых агентов. На протест кортесов против
назначения евреев на должности по финансовому ведомству он
возражал, что идет по стопам своего родителя Альфонса XI и его
предков, державших на государственной службе евреев. Генрих II
назначил генеральным сборщиком податей в Кастилии севильс¬
кого еврея Иосифа Пихона; другой образованный севильянец,
Самуил Абраванель, имел также значительное влияние при
дворе.
Было ли от этого легче еврейской массе? Еврейские санов¬
ники в Испании давно уже утратили добродетели своих славных
предшественников, вроде Хасдан ибн-Шапрута и Самуила Гана¬
гида. Новые сановники заботились главным образом о том,
чтобы жить богато, наряжать своих жен и детей и вообще упо¬
добиться кастильским грандам. Они не замечали, что таким пове¬
дением они только возбуждают зависть и ненависть в христианс¬
ком населении, которое говорило: «Вот как евреи обогащаются,
скоро они превратятся в грандов!» Быстрое обогащение отдель¬
ных лиц, достигавшееся не всегда честными путями, ставилось
в вину всей еврейской массе. Вот как изображает тогдашнюю
денежную аристократию писатель следующего поколения, Со¬
ломон Алами, в своем «Обличительном послании» (Igeret
ha’mussar, 1415 г.): «Нечестно жили многие представители на¬
шего общества, знатные, игравшие роль вождей (еврейства)
при дворах королей. Короли возвышали их, назначали на цар¬
скую службу и отдавали в их руки ключи от своих сокровищ,
а эти богачи возгордились, забыв прежнюю бедность и униже¬
ние. Они стали строить себе дворцы, запрягали в свои карета
больших и красивых мулов, жены и дочери их стали одеваться
как знатные дамы и блистать своими нарядами. Эти люди от¬
носились с презрением к науке, труду, ремеслу, а возлюбили
безделье, чванство и блеск... Они завидовали друг другу, клевета¬
ли друг на друга перед королями и вельможами, не замечая,

188
что сами себя губят этим и что горький конец ждет их... Малень¬
ких же людей они обирали и грабили. Они думали только о том,
как бы с себя сбросить бремя податей и возложить его на бед¬
ных. Своим поведением они уронили свое достоинство в глазах
врагов, которые задались целью свалить их и изгнать с позором
из дворцов королей и вельмож».
Это честное свидетельство современника бросает свет и на
прежнюю судьбу еврейских царедворцев, и на новую трагедию,
героем которой сделался главный сборщик податей Иосиф Пи-
хон. Если прежние финансисты, вследствие придворных интриг
или действительных злоупотреблений по службе, теряли доверие
королей и кончали жизнь в тюрьме, то Пихон погиб от рук само¬
го еврейского общества. Непопулярность Пихона среди его со¬
племенников была, вероятно, вызвана жестокостью его агентов
по сбору податей, в особенности при взимании упомянутых воен¬
ных контрибуций. Враги Пихона донесли королю Генриху, что
главный сборщик присваивает себе казенные деньги. Король ве¬
лел арестовать своего финансиста и наложить на него огромный
штраф, но вскоре простил его и поставил на прежнюю долж¬
ность. Тогда Пихон из мести учинил какой-то донос на еврейское
общество. Узнав об этом, раввинский суд в Севилье, где Пихон
числился членом еврейской общины, признал его «малсином»
(предатель, доносчик) и, на основании предоставленной общине
автономии, приговорил виновного к смерти. Это было в год
смерти покровителя Пихона, Генриха II. Новый король Иоанн I
короновался в Бургосе, когда ему подали для утверждения приго¬
вор раввинского суда. Не успев вникнуть в дело, король подпи¬
сал приговор. В сопровождении уполномоченных раввинского
суда полицейские агенты в Севилье явились в дом Пихона и уби¬
ли его на месте. Узнав потом о подробностях самосуда и выслу¬
шав объяснения сторонников Пихона, король велел казнить ев¬
рейского судью и отрубить руку севильскому алгвасилу, полицей¬
скому агенту, виновному в убийстве.
Случай этот имел и общие последствия. Король Иоанн отнял у
раввинов право разбирать уголовные дела и приговаривать членов
своих общин к смерти, изувечению или изгнанию. Этого требовали
кортесы в Сориа (1380). Кортесы в Вальядолиде настаивали еще,
чтобы у еврейских общин отнято было также право иметь свой
собственный гражданский суд и выборных судей, алкалдов, но ко¬

189
роль отказался наложить руку на эту основу еврейской автоно¬
мии. Он отклонил также ходатайство о запрещении евреям зани¬
маться кредитными операциями и об отказе кредиторам в судеб¬
ной защите по искам их к христианам. За то король вынужден
был уступить дворянско-клерикальной партии в требовании, ко¬
торое было отклонено его отцом Генрихом: он согласился впредь
не назначать евреев на должности финансовых агентов или от¬
купщиков податей (1385). С тех пор при кастильском дворе дей¬
ствительно стали реже встречаться евреи в звании «алмохари¬
фов». Некоторые уступки сделал еще Иоанн духовенству: он зап¬
ретил евреям жить в одних жилищах с христианами, держать хри¬
стианских нянек или кормилиц, обращать в свою веру даже мав¬
ров и, наконец, читать молитву-анафему, на которую когда-то
донес ренегат Авнер-Альфонс (§ 33). Клерикализм пускал все бо¬
лее глубокие корни в кастильском обществе.
Католические священники добились разрешения вызывать
еврейских ученых на публичные диспуты по вопросам веры. Та¬
кие публичные состязания происходили при неравных для сторон
условиях: священники могли перетолковывать верования иудаиз¬
ма в самом обидном смысле, между тем как раввины не смели
свободно критиковать догмы христианства, боясь возбудить гнев
власть имущих или ярость народа. Христианское духовенство
обыкновенно поручало крещеным евреям вести споры о вере с их
бывшими единоверцами, и в таких случаях диспут превращался в
публичный суд над иудейством с ложными обвинениями, как это
было раньше во Франции и Арагонии. В Кастилии тогда особен¬
но отличался по части миссионерских турниров «новообращен¬
ный» Иоанн из Вальядолида (Johannes Conversus). В Бургосе он вел
диспут с евреями в присутствии архиепископа Толедского; в Авиле
диспут происходил в католической церкви, в присутствии членов
еврейской общины, многих христиан и мусульман (1375). Со сторо¬
ны евреев выступил против Иоанна Моисей де Тордесиллас, знаток
не только еврейского, но и христианского богословия. Моисей впос¬
ледствии обнародовал содержание диспута в книжке, озаглавленной
«Эзер гаэмуна» («Помощь вере») и послал ее для руководства
диспутантам в толедской общине. При этом он советовал им воз¬
держиваться в религиозных спорах от резких выражений, ибо «хри¬
стиане обладают силой и могут ударом кулака заставить правду мол¬
чать». Кардинал Педро де Луна, который позже сделался папой под

190
именем Бенедикта XIII, вел прения о догме искупления с теоло¬
гом Шемтовом Шапрутом. Живя в Таррагоне, резиденции
арагонского архиепископа, где неоднократно происходили съезды
духовенства, Шемтов написал обширную апологию иудаизма под
названием «Эвен Бохан» («Пробный камень»). «Многие из наших
единоверцев, — говорит он в предисловии к этой книге, — выхо¬
дят из нашего общества (принимают крещение) и преследуют нас,
препираясь с нами и приводя доводы в пользу их (христианской)
веры из разных стихов Писания и талмудической Агады. Эти
люди расставляют нам сети, чтобы унизить нас в глазах христиан,
хозяев наших. С другой стороны, многие ученые из христиан хотят
диспутировать с нами». Для предохранения еврейских диспутантов
от сетей противников Шемтов сочинил свою апологию (1380 г.).
Так постепенно внедрялся дух вероисповедной вражды в ис¬
панском обществе. Агитация доминиканцев действовала здесь
медленно, но верно. Клерикальная реакция, как червь, подтачи¬
вала устои общественного строя Кастилии, отбрасывая страну
далеко назад, к мрачной эпохе вестготов. Последствия этого по¬
ворота дадут себя знать в Испании к концу XIV века в ряде ка¬
тастроф, напоминающих ужасы крестовых походов Средней Ев¬
ропы (см. дальше, § 37).
§ 36. Арагония, Наварра, Португалия
В Арагонии XIV века не было той высокофинансовой поли¬
тики, которая в Кастилии вовлекала евреев в борьбу политичес¬
ких партий и сословий. Арагонские короли не держали при сво¬
ем дворе еврейских финансистов в качестве откупщиков или ге¬
неральных сборщиков податей с титулом «главных казначеев»
и фактическими полномочиями министров финансов. Они
больше считались с основным церковным каноном, запрещав¬
шим ставить еврея в положение, дающее ему власть над хрис¬
тианами. Тут продолжалась система, установленная в XIII веке
королем Яковом I и его преемниками (см. выше, §§ 10 и 13).
Короли непосредственно сносились с еврейскими «алхамиями» и
вели с ними финансовые дела хозяйственным способом: брали
всевозможные подати, получали авансы и займы в счет буду¬
щих податей, широко торговали правом помилования («ремис¬
сии») и всякими привилегиями для отдельных лиц и целых об¬
щин. Когда однажды епископ Таррагоны воспротивился взима¬
нию чрезвычайной контрибуции с евреев его епархии, король

191
Яков II (1291-1327) напомнил ему, что все евреи в Каталонии со¬
ставляют собственность королевской казны (res propria camerae
nostrae), совершенно в духе германских императоров. Этот ко¬
роль довел систему опеки до того, что вмешивался в общинные
выборы, в денежные споры и даже в семейные дела «своих евре¬
ев». Так как с приращением еврейского населения росли королев¬
ские доходы, то Яков II охотно допускал в Арагонию французс¬
ких изгнанников 1306 года. Уже в августе этого года он разре¬
шил барселонской общине принять 60 семейств изгнанников, а
затем допускал эмигрантов и в другие города. В качестве вла¬
дельца французского города Монпелье Яков II поделил с фран¬
цузским королем Филиппом Красивым доход от продажи кон¬
фискованных последним еврейских домов (1307). Однако в своих
арагонских владениях он не допускал ни произвола властей,
ни эксцессов толпы. Во время «крестового похода» пастухов,
опустошавших в 1320 году еврейские общины Франции (см.
дальше, § 39), банды фанатиков проникли в соседнюю Араго¬
нию и разгромили там еврейские общины в городах Яка и
Монтклюс, где вырезали почти всех евреев. Опасность грозила
и другим городам, но инфант Альфонс быстро подавил это дви¬
жение и изгнал из страны французских головорезов. Многие ев¬
рейские беглецы из Франции разместились в имениях арагонских
феодалов. Труднее было остановить безумное народное движение
в 1348 г., когда вместе с чумой, известной под именем «черная
смерть», в Испанию проникла из других стран Европы юдофобс¬
кая зараза в виде басни об отравлении воды евреями (см. дальше,
§ 44). В Барселоне уже началось избиение евреев, с трудом пре¬
кращенное городскими властями (май 1348). Сильнее пострадали
другие общины Каталонии: Лерида, Герона, Таррагона Сервера,
где сотни евреев пали от рук обезумевших христиан и еврейское
имущество было разграблено. Катастрофа была, по-видимому,
локализована в Каталонии и не распространилась на прочие про¬
винции.
Арагонские правители, как уже сказано, не имели при себе ев¬
рейских финансовых агентов с функциями «главных казначеев»,
как в Кастилии, но еврейские чиновники на менее заметных постах
у них были. Очень часто упоминаются в королевских актах еврей¬
ские придворные врачи, толмачи и дипломатические агенты, по¬
сылавшиеся с поручениями к мавританским царям Гранады и

192
Марокко. Были привилегированные лица и из богатого купече¬
ства или услужливых главарей общин. Но все это делалось так,
чтобы не вызывать нареканий со стороны католического духо¬
венства. Арагонские короли Альфонс IV и Педро IV (1327-1380)
формально соблюдали церковные каноны относительно евреев.
Они часто напоминали в своих приказах о том, что евреи обяза¬
ны носить, «для отличия их в публичных местах», особый плащ
(сара) или кружок цветного куска на верхней одежде. Только
придворные врачи, переводчики и дипломатические агенты осво¬
бождались от ношения такого клейма. Король Санчо в Майорке
разрешил крупным коммерсантам, разъезжающим по стране, не
носить отличительного знака, так как это связано для них с не¬
приятностями и даже опасностью, «ввиду почти всеобщей непри¬
язни к евреям» (1323). Папская «инквизиция для искоренения ере¬
сей» зорко следила за тем, чтобы выкресты из евреев не возвра¬
щались в прежнюю веру, и заставляла королей запрещать всякое
общение таких лиц с их прежними единоверцами. Инквизиторы
нередко тянули в свой страшный трибунал евреев, обвиняемых в
«совращении» христиан или в сожительстве с христианками, и
присуждали виновных к смерти и конфискации имущества, но
король в таких случаях обыкновенно миловал осужденных или
смягчал наказание, конечно, за определенный выкуп. Братья-про¬
поведники из доминиканского ордена читали свои миссионерские
проповеди в еврейском квартале, часто в синагогах, и король
обязывал евреев слушать эти проповеди; только в тех случаях,
когда миссионеры говорили в церквах, где еврейские слушатели
могли подвергаться оскорблениям со стороны христиан, король
освобождал их от этой повинности. При слушании обязательных
проповедей евреи обязывались также отвечать на вопросы пропо¬
ведников. Когда в роли миссионеров выступали выкресты, евреи
не могли удержаться от обидных выражений по адресу ренегатов,
но против таких оскорблений принимались строгие меры: нельзя
было называть новообращенного «перебежчиком» (tornado). Как
в Кастилии, клерикализм усиливался и в Арагонии. Посеянное
доминиканцами ядовитое семя даст и здесь кровавые ростки к
концу века.
Против этого напора враждебных сил извне арагонское
еврейство защищалось своей широкой организацией автономных
общин, установившейся еще в XIII веке (см. выше, § 11), В 1354 г.

193
была сделана попытка создать союз общин всех частей королев¬
ства: провинций Каталонии, Валенсии, Арагона и Балеарских
островов. На съезде делегатов первых двух провинций в Барсело¬
не цель союза была формулирована так: защищать евреев против
враждебных им законов правительства и духовенства, против
произвола чиновников и эксцессов толпы, бороться против до¬
носчиков, которые постоянно шантажировали еврейские общины
и часто причиняли им великие бедствия, регулировать внутрен¬
нюю жизнь в общинах. По неизвестным причинам этот проект
национальной концентрации не осуществился, к великому ущербу
для арагонского еврейства, которому скоро предстояли тяжкие
испытания.
Тревожные моменты переживали еврейские общины полу-
испанской и полуфранцузской Наварры. Управляемая со второй
половины XIII века королями из французской династии, Наварра
часто испытывала потрясения метрополии. Еврейские общины в
Памплоне, Туделе, Эстелле и других городах стонали от реквизи¬
ций набожного Людовика IX и жадного Филиппа Красивого.
Тем не менее число евреев в Наварре росло и особенно увеличи¬
лось вследствие притока французских изгнанников 1306 года. Но
из Франции туда шли также те темные силы, которые несли ги¬
бель еврейству. Оттуда проникли в Наварру безумные орды пас¬
тухов и опустошили цветущую еврейскую общину Туделы (1321).
В 1328 г. в Наварре наступило междуцарствие, во время которого
разгоревшиеся народные страсти были направлены францискан¬
скими монахами против евреев. В городе Эстелле буйная толпа
окружила еврейский квартал. Заперевшиеся в нем евреи отчаянно
защищались, но на подмогу городским погромщикам явились тол¬
пы крестьян из окрестных деревень, и квартал был взят. Все еврей¬
ские дома были сожжены, и жители вырезаны. Погромы в мень¬
ших размерах происходили в некоторых других городах. Живший
в Эстелле известный талмудист Менахем бен-Зерах, член пере¬
селившейся в Наварру семьи французских изгнанников, рассказы¬
вает следующее о пережитом в Эстелле. «Когда умер король
французский, властвовавший в Наварре, восстали жители страны и
решили истребить всех евреев в этом королевстве. Они убили в Эс¬
телле и других местах около 6000 евреев. Отец мой, мать и мои че¬
тыре младших брата пали святыми мучениками за единство имени
Божия — пусть Бог взыщет за их кровь! Мне одному удалось бе¬

194
жать из дому. Я был избит и покрыт ранами, ибо двадцать пять
злодеев били и истязали меня, и я валялся нагим среди трупов от
сумерек до полуночи 23-го Адара (6 марта). В полночь пришел
один рыцарь, приятель нашей семьи, извлек меня из кучи трупов,
привел в свой дом и приютил меня. В Наварре воцарился новый
король, и мы, дети убитых, возопили к нему, требуя возмездия за
пролитую кровь наших отцов, но мы ничего не успели». На са¬
мом деле новый король самостоятельной Наварры (Филипп III,
граф д’Эврэ) сначала велел арестовать подстрекателей-монахов и
наложил штраф на города, где происходили погромы, но впос¬
ледствии помиловал всех погромщиков и снял штрафы, не желая
ссориться из-за евреев с христианским населением. Из вымороч¬
ного имущества убитых еврейских семейств король составил себе
порядочное состояние, а у оставшихся в живых брал большие
подати за «покровительство». Так постепенно беднели еврейские
общины Наварры, и к концу XIV века численность их сильно
сократилась.
В дальнем углу Пиренейского полуострова, в Португалии,
росла в это время еврейская колония, положение которой
напоминало лучшие времена Кастилии. С самого возникновения
самостоятельной Португалии в XII веке еврейская колонизация
поощрялась там королями бургундской династии, постигшими
секрет управления при помощи еврейских финансистов. Евреям
давались обычные «привилегии» и права общинного самоуправ¬
ления, а получались от них разнообразные подати и, кроме того,
важные услуги в форме финансирования казны откупщиками по¬
датей и банкирами. Отсюда обычное недовольство двух антаго¬
нистов королевской власти, дворянства и духовенства, которые
жаловались на чрезмерное усиление еврейского элемента, про¬
тивное духу христианского государства. В течение всего XIII
века португальским королям приходится лавировать между инте¬
ресами государственного хозяйства и требованиями сословий.
Короли Санчо II (1223-1245), Альфонс III (1246-1279) и Диони¬
сий (1279-1325) получают от римских пап и местных епископов
выговоры за то, что они дают иноверным фискальным агентам
власть над христианами, что они не понуждают евреев носить
особый знак на одежде и т.п., но короли обращали мало внима¬
ния на эти упреки. В то время евреи действительно приобрели не¬
которое влияние на ход государственных дел. В Португалии была

195
изобретена оригинальная система, составлявшая комбинацию ка¬
стильской и арагонской систем: король назначал одного финанси¬
ста и «главным раввином» (rabbi mor), и государственным казна¬
чеем. В качестве начальника еврейских общин этот чиновник от¬
вечал за правильное поступление податей от них, а в качестве
казначея заведовал сбором податей и государственными финанса¬
ми вообще. Королевский раввин имел контроль над еврейским
самоуправлением: он утверждал в должностях избираемых общи¬
нами раввинов и судей. К началу XIV века еврейские общины в
Португалии были организованы во всех значительных городах.
Кроме столицы, Лиссабона, автономные общины существовали в
городах Сантарем, Опорто, Эвора, Фаро, Коимбра, Алькасар,
Браганца и в других местах (всего около сорока пунктов). Почти
везде евреи жили в особых кварталах или «юдариях» (judarias).
Из португальских королей серьезно считался с требованиями
клерикалов только Альфонс IV (1325-1357). Он запретил евреям
показываться в публичных местах без отличительного знака: кус¬
ка желтой материи в форме шестиконечной звезды, прикреплен¬
ной к шляпе или плащу. Вместе с тем он настолько дорожил эти¬
ми подданными со «знаками отличия», что запретил состоятель¬
ным из них выезд из страны. Следующие короли снова вернулись
к политике, которую в клерикальных кругах называли «юдофиль¬
ской». Король Педро I (1357-1367), рыцарь справедливости и
правосудия в народных легендах, назначил своим лейб-медиком и
вместе с тем главным раввином лиссабонского врача Моисея
Наварро. При его преемнике Фердинанде I (1367-1383) королев¬
ским казначеем состоял финансовый делец дон Иуда, который
по поручению короля совершил сомнительную операцию: перече¬
канку прежних монет с уменьшением их веса, что принесло боль¬
шую прибыль королевской казне, но восстановило народ против
двора и еврейского казначея. Местами происходили нападения на
евреев — конечно, неповинных в проделках ловкого придворно¬
го агента. Вскоре вопрос о придворных евреях встал на очередь
как вопрос общей политики и даже сыграл некоторую роль в ди¬
настическом конфликте между Португалией и Кастилией.
Когда Фердинанд I умер без наследника и в управление вре¬
менно вступила его вдова Леонора, крайне непопулярная в стране,
представители города Лиссабона предъявили ей ряд требований, из

196
которых одно относилось к евреям: удалить их от общественных
должностей, «как того требуют канонические и гражданские за¬
коны». Королева-регентша ответила, что она уже предупредила
желание народа и уволила от должностей казначея Иуду и не¬
скольких сборщиков податей из евреев. На самом же деле Леоно¬
ра не расставалась с Иудой, который был ее финансовым аген¬
том. Советником ее был также другой богатый еврей из прибли¬
женных ее мужа, Давид Негро. В это время должен был ре¬
шиться вопрос о наследнике престола. Соперничали два претен¬
дента: незаконный сын короля Педро, рыцарь Иоанн де Авис, и
кастильский король Иоанн I, женатый на Беатрисе, дочери Лео¬
норы. Народ стоял на стороне первого претендента, не желая
подчинить Португалию кастильцам; Леонора же и часть аристок¬
ратии держали сторону ее зятя Иоанна Кастильского. Гнев лисса¬
бонского населения против королевы, желающей предать страну
иноземцам, вылился в возмущение против ее еврейских советни¬
ков. Толпа уже готовилась учинить погром в «иударии» столицы,
ограбить богатых евреев и добычу отдать своему избраннику,
рыцарю Иоанну, но усилиями последнего погром был предотвра¬
щен. Леонора и ее советник Иуда бежали из города, и регентом
был объявлен Иоанн Португальский. Между обоими Иоаннами
началась война. Тем временем поселившаяся в Кастилии Леонора
рассорилась со своим зятем. В ссоре были замешаны и евреи. Же¬
лая завести в своей стране должность раввина-фискала, кастиль¬
ский король Иоанн I, по просьбе своей жены Беатрисы, назначил
на эту должность прибывшего из Португалии Давида Негро; Ле¬
онора же желала, чтобы на этот пост был назначен ее любимец
Иуда. Скоро стало известно, что Леонора замешана в тайном
заговоре против жизни кастильского короля, и она была сослана
в монастырь. Давид Негро, содействовавший раскрытию загово¬
ра, остался при дворе Иоанна Кастильского, который после не¬
удачной войны должен был отказаться от португальской короны.
Королем Португалии был провозглашен Иоанн де Авис, который
оказался правителем гуманным, справедливым также по отноше¬
нию к евреям. Так повторилась и в Португалии картина, знако¬
мая нам из времен династической борьбы в Кастилии.
§ 37. «Священная война» 1391 года
К концу XIV века клерикальная реакция сделала такие успехи в
Испании, особенно в Кастилии, что творцы ее могли уже приступить

197
к решительным действиям. Юдофобы из духовенства пугали об¬
щество призраком «еврейской опасности»: рост еврейского богат¬
ства и политическое влияние еврейских финансистов грозят буд¬
то бы самому существованию христианских государств в Испа¬
нии, которые после долгой борьбы освободились от господства
мавров, но не от влияния оставшихся в стране мавров и евреев;
чтобы укрепить национально-христианский тип государства, нуж¬
но поднять внутреннюю «священную войну», с лозунгом очище¬
ния страны от обоих иноверных элементов. С маврами, однако,
воевать было трудно: у них за спиной свое Гранадское царство, а
дальше — Марокко и берберийские племена, умеющие делать
священную войну по-своему. Легче объявить войну евреям, в
форме ультиматума: крещение или смерть! Некогда крестоносцы
Средней Европы успели там больше вырезать, чем крестить евре¬
ев, но в Испании можно добиться большего успеха: здесь евреи
менее религиозны и менее обособлены от христиан, а вдобавок
более состоятельны, больше дорожат благами жизни, и под угро¬
зой смерти многие из них могут согласиться на крещение. Если
так систематически действовать, то и «еврейская опасность» ис¬
чезнет, и стан верующих усилится притоком новых сил.
Таков был план действия клерикальных заговорщиков, ко¬
торые за сто лет до создания всеиспанской инквизиции усвоили
ее идею: единой, однородной христианской Испании, очищен¬
ной от евреев, мавров и еретиков. Во главе кастильских пропа¬
гандистов этой идеи стоял страстный фанатик, архидиакон и
официал епископства в Севилье, Ферранд Мартинес. В течение
ряда лет, со времени участия евреев в кастильской гражданской
войне, Мартинес вел систематическую агитацию против них в
своих церковных проповедях. Он бросал в массу зажигательные
слова: евреи господствуют в Испании, они богатеют от сбора и
откупа податей, подчиняют себе всех христиан, от короля до
раба, везде сеют свое лжеучение и скоро превратят церкви в си¬
нагоги; необходимо уничтожить этих врагов Христа и добиться
того, чтобы синагоги превратились в церкви. Открыто пропове¬
довались насилие и террор. Во время одного крестного хода
Мартинес приказал следовавшей за ним толпе избить тех евреев,
которые осмелятся показаться на улице по пути процессии. Он не
раз высказывал мысль, что было бы хорошо разрушить все сина¬
гоги Севильи. Представители еврейской общины в Севилье

198
часто жаловались на эти опасные подстрекательства королю Генри¬
ху II и его преемнику Иоанну I; короли запрещали Мартинесу
возбуждать народные страсти и грозили ему карами, но он с
упорством маньяка продолжал свое дело, оправдываясь тем, что
исполняет свой евангельский долг, обличая неверующих. Так он
говорил пред севильским судом, куда его привлекла к ответу ев¬
рейская община (1388), и тут же повторил, что разрушение сина¬
гог он считает богоугодным делом. Слабый король Иоанн I вел
себя в этом деле нерешительно: он хвалил усердие архидьякона-
подстрекателя и в то же время запрещал чинить насилие евреям:
он хотел насытить волка и сохранить овец. Честнее поступил се¬
вильский архиепископ Барросо: он уволил Мартинеса от должно¬
сти официала и лишил его права проповедовать в церкви (1389).
Но скоро обстоятельства сложились благоприятно для
клерикального демагога. Архиепископ и король умерли в один
год (1390). Мартинес, по выбору сочувствующих ему священни¬
ков, стал исполнять обязанности заместителя архиепископа. В
регентстве, управлявшем Кастилией именем малолетнего короля
Генриха III, участвовала королева-вдова Леонора, при которой
Мартинес раньше состоял духовником. Тут для агитации безум¬
ного фанатика открылось широкое поприще. Мартинес разослал
духовным чинам севильской епархии циркуляр с требованием
«разрушать до основания синагоги, где враги Бога и церкви совер¬
шают свое идолослужение», и доставлять ему в виде трофеев ут¬
варь разрушенных синагог. 15 марта 1391 года он произнес зажи¬
гательную речь на площади Севильи, при огромном стечении на¬
рода. Он прямо подстрекал христиан к нападению на евреев. Тол¬
па уже бросилась к еврейскому кварталу, но городские власти ос¬
тановили ее и прекратили начавшийся погром. По приказанию по¬
лицмейстера (alguacil) были схвачены двое предводителей шайки
громил и подвергнуты публичному бичеванию. Это еще больше
разъярило толпу и ее вдохновителя Мартинеса, который продол¬
жал свою преступную агитацию, организуя силы для нового напа¬
дения. Оно совершилось спустя три месяца после первой попытки,
и на этот раз с полным успехом для армии убийц и крестителей. В
Севилье христиане, словно по уговору, сбежались в одно утро к
«иудерии», подожгли ее и принялись убивать и грабить обитателей
(6 июня). Около 4000 евреев было убито, многие взяты в плен и
проданы в рабство арабам; остальные же, чтобы избавиться

199
от смерти, позволили совершить над собой обряд крещения.
Цветущая древняя община, насчитывавшая около шести тысяч
семейств, была сразу уничтожена, синагоги были разрушены или
обращены в церкви. В числе принявших католичество был быв¬
ший сановник при дворе Генриха II, Самуил Абраванель, кото¬
рый при крещении принял имя Иоанн де Севилья (впоследствии
он переселился в Португалию и вернулся в иудейство).
Севильская резня подала сигнал к повсеместному нападению
на евреев. В Севилье сходились все нити клерикального заговора,
отсюда давались боевые приказы и тактические указания. Ща¬
дить желающих креститься и убивать упорных — таков был
главный завет «священной войны». Повсюду соблюдалась эта
тактика, но в угоду толпе и в награду за ее труды ей позволялось
также грабить имущество евреев, в качестве военной добычи*. В
городах севильского округа повторились сцены метрополии. В
другом историческом центре еврейской Испании, Кордове, тво¬
рились худшие ужасы, чем во время нашествия Альмохадов: со¬
жжена «иудерия» с ее великолепными древними зданиями и то¬
варными складами; 2000 трупов мужчин, женщин и детей валя¬
лись грудами на улицах, в домах и разрушенных синагогах, а
рядом слонялись люди с убитыми душами — отрекшиеся от веры
отцов. Через две недели после севильской резни очередь дошла
до столичной общины Толедо (17 Таммуза). Здесь раввины пер¬
вые пошли на смерть ради «освящения имени Божия»: между
прочим, погибли потомки знаменитого талмудиста Роша. Но
было очень много и малодушных, принявших крещение. В Бур¬
госе особенно велико было число этих невольных дезертиров.
Такие сцены повторились во многих других городах Кастилии.
Около семидесяти общин были разгромлены.
Из Кастилии антиеврейское движение перекинулось в Араго¬
нию, куда для этой цели прибыли эмиссары из главного штаба,
Севильи. Предупредительные меры правительства всегда были не¬
успешны. В городе Валенсия христианская чернь ворвалась в юде¬
рию с камышовыми крестами и кричала: «Вот придет Мартинес и
всех вас окрестит!» (9 июля). Евреи оказали сопротивление, заперли
* Тогдашний испанский летописец Айала, очевидец этих событий,
признается в своей «Хронике царствования Генриха III», что толпа действо¬
вала не столько под влиянием религиозного фанатизма, сколько из жела¬
ния грабить чужое богатство.

200
входы в свой квартал, а из ворвавшихся буянов убили несколько
человек. Тогда раздался клич: «Евреи убивают христиан!» — и
христианские монополисты убийства хлынули в еврейский квар¬
тал, разрушили его и убили тех, которые не успели бежать или
не согласились принять крещение. Погромщики устремились так¬
же к «морерии», кварталу мавров, но тут войска оттеснили их.
Скоро очередь дошла до каталонской столицы Барселоны.
Здесь евреи заперлись в крепости, заручившись покровительством
местного губернатора и рыцарей. Но разъяренная чернь возмути¬
лась против власти, осадила крепость и, наконец, взяла ее при
помощи крестьян, съехавшихся из окрестных деревень. Потеряв
надежду на спасение, многие евреи закалывали себя кинжалами
или бросались с крепостной башни вниз и разбивались, другие в
отчаянии бросились на врагов и погибли в неравной борьбе, ос¬
тальные изменили своей вере; лишь немногим удалось спастись
бегством (8 августа). Здесь пал мучеником за веру единственный
сын философа Хасдая Крескеса, и отец в своем описании катаст¬
рофы замечает: «Я отдал в жертву чистого агнца, моего един¬
ственного сына». В Каталонии пострадали еще общины Героны и
Лериды, но в собственной Арагонии уцелели почти все общины,
ибо королевские власти и феодалы энергично защищали свою
«еврейскую собственность».
Погромная волна докатилась и до острова Майорки. В глав¬
ном городе острова, Пальме, зверски убивали евреев и даже раз¬
рушали дома тех сердобольных христиан, которые давали у себя
убежище несчастным. Многие евреи заперлись в городской кре¬
пости и оттуда, с разрешения губернатора, ночью пробрались на
берег и бежали на кораблях в Северную Африку.
Беженцы из Кастилии нашли временный приют в соседней
Португалии. Здесь население не было подготовлено к истребле¬
нию людей во имя религии любви. Вдобавок главный раввин
Португалии, Моисей Наварро, лейб-медик короля Иоанна, пред¬
ставил ему папскую буллу, запрещающую убивать и насильствен¬
но крестить евреев, и король разослал эту буллу для оглашения
во всех городах.
Таким образом, летом 1391 года испанские евреи переживали
такие же ужасы, как их предки на берегах Рейна летом 1096 года.
Вызванное проповедью Мартинеса движение представляло собой на¬
стоящий крестовый поход, направленный против иноверцев внутри
страны. Испанские евреи дождались своего венца мученичества, но

201
они не были так подготовлены к этому, как их германские бра¬
тья. Немецкие евреи при таких катастрофах чаще жертвовали
жизнью и лишь в единичных случаях принимали для вида веру
насильников, от которой тотчас по уходе врагов публично отре¬
кались. В Испании же число «обращенных» (conversos) было зна¬
чительно больше числа павших мучеников: полагают, что оно
достигло нескольких десятков тысяч. Здесь под ножом убийцы
многие соглашались идти в христианскую купель и признать
чуждый символ веры, с тем чтобы по миновании опасности воз¬
вратиться к вере отцов. Часть их так и сделала, бежав немедлен¬
но от надзора сыщиков церкви в другие страны. Но очень мно¬
гие, дорожа своим временным спокойствием, оставались офици¬
ально под маской навязанной им религии. Они не предвидели,
какую страшную участь они готовили себе и своим детям. Нахо¬
дясь под бдительным надзором католического духовенства, эти
«невольники» христианства («анусим») должны были для виду
исполнять церковные обряды и могли только втайне соблюдать
важнейшие законы своей наследственной веры. Эта раздвоен¬
ность будет служить для них источником непрестанных мук и
тревог и приведет к трагедии «марранства», а затем к ужасам
инквизиции (см. дальше, § 50 и след.).
§ 38. Раввинизм и консервативная философия (Крескес)
В области духовной культуры предыдущий XIII век проте¬
кал в Испании под знаком Маймонида, в смысле положительно¬
го или отрицательного отношения к его учению. Столетняя борь¬
ба консерваторов со свободомыслием, окончившаяся известной
раввинской анафемой 1305 года, дала перевес консервативному
направлению. И XIV век протекает уже под знаком умственной
реакции. Раввиним стремится усилить национально-религиозную
дисциплину в стране, где налицо были все данные для ассими¬
ляции: общий разговорный язык (евреи в ту эпоху говорили
по-испански и частью еще по-арабски, хотя в литературе они
употребляли свой национальный язык), сближение между евре¬
ями и христианами в высших классах общества и усвоение
многих нравов окружающего населения. Симптоматично было
то, что в самом начале века (1305) занял место главного равви¬
на в кастильской столице Ашер бен-Иехиель (Рош), выходец из
Германии и типичный представитель германского раввинизма,
противник философии и светских наук (см. выше, § 17). В центре

202
ассимиляции, где синоды и кортесы должны были запрещать
евреям называться испанскими именами (§ 33), пришелец с севера
принялся насаждать порядки замкнутого германского гетто.
Широкая судебная автономия раввинов давала им возможность
строго карать членов общины, провинившихся в вольнодумстве
или вольном поведении. Когда влиятельный при дворе кордовец
Иегуда ибн-Вакар спросил Роша, как поступить с человеком, ко¬
торый произнес какую-то богохульную фразу по-арабски, суро¬
вый раввин ответил, что ему следовало бы вырезать язык. Одной
еврейке, обвиненной в сожительстве с христианином, раввинский
суд приказал отрезать нос, и на запрос того же Вакара о мотивах
этого решения Рош ответил: «Приговор правилен: пусть она
(грешница) потеряет привлекательность для своих любовников!»
В данном случае само правительство, передавшее дело в еврейс¬
кий суд, было заинтересовано в строгом наказании, так как со¬
жительство еврейки с христианином считалось преступлением и
по канонам церкви.
Борьба со свободомыслием образованных людей велась ус¬
пешнее, чем борьба с вольными нравами как следствием бытовой
ассимиляции высших классов общества. Херем 1305 года изгнал
светскую науку и философию из школы, где теперь стал господ¬
ствовать талмудизм. Не удалась попытка Маймонида поставить
предел разливу «моря талмудического» с целью дать место сво¬
бодным наукам. Рош, его сыновья и многочисленные ученики
создали в Испании сеть иешив германского типа, в которых ши¬
рокий синтез Маймонида был заменен мелочным схоластическим
анализом. К исследованиям и «респонсам» законоведов предыду¬
щего века, вроде Рашба, прибавились галахические выводы Роша
(«Писке га-Рош») и его школы. Накопилась такая масса законо¬
толкований и решений авторитетных раввинов, что понадобилась
новая кодификация действующего еврейского права, с дополне¬
ниями к кодексу Маймонида. В XIV веке развивается литература
«собирателей выводов и решений» (Poskim). Наиболее системати¬
ческим произведением этой литературы был кодекс «Турим»
(«Ряды»), составленный сыном Роша, Яковом б. Ашер (ум.
в 1340 г.). В этот кодекс не вошли государственные, аграрные и
храмовые законы, связанные с пребыванием народа в Палестине
и представляющие только теоретический интерес, но зато прибав¬
лено многое к действующему праву на основании раввинских ре¬
шений и народных обычаев. Обширный кодекс «Турим» состоит

203
из четырех частей. В первой («Орах-хаим») изложены правила
богослужения, субботы, праздников и постов; во второй («Иоре¬
деа») — законы о пище, убое скота и домашнем обиходе; в тре¬
тьей («Эвен-эзер») — семейное право и законы о браке и разводе,
а в четвертой («Хошен-мишпат») — гражданское и уголовное
право. Обрядовая часть кодекса «Турим» значительно расширена
в сравнении с кодексом Маймонида, а догматическая и этическая
часть крайне сужена. Автор как бы боялся затрагивать общие
принципы и догмы религии, которые еще недавно возбуждали го¬
рячие споры между ортодоксами и свободомыслящими. Кодекс
Якова бен-Ашер был принят, как практическое руководство,
многими раввинами и постепенно вытеснял кодекс Маймонида. В
позднейшее время система «Турим» легла в основу доныне дей¬
ствующего раввинского кодекса «Шулхан-арух» и многочислен¬
ных исследований немецко-польских раввинов.
Другие «Поским» того времени (около середины XIV века)
занимались составлением частичных сводов законов. Ученик
Роша, Иерухим б. Мешулам из Прованса, составил два сбор¬
ника, из которых в одном («Мешарим») изложены гражданские,
а в другом («Адам ве-Хава») — религиозно-обрядовые законы
иудаизма. Севильский ученый Давид Абудрагам, составил
сборник правил богослужения и синагогального чина. Попытку
осмыслить религиозное законодательство сделал толедский уче¬
ный Менахем бен-Зерах, который едва спасся во время погро¬
ма в Наварре, где погибла его семья (§ 36). В составленном им
сборнике религиозных обрядов («Цеда ла-дерех») уделено место и
морально-догматическим рассуждениям, но последние свидетель¬
ствуют только об упадке теоретического богословия в ту эпоху.
Параллельно с деятельностью «Поским» продолжалась
работа комментаторов. Целая фаланга их выдвинулась во
второй и третьей четверти XIV века. Ритба (полное имя:
Иомтов б. Авраам) из Севильи составлял новеллы («Хидду¬
шим») к разным трактатам Талмуда, по образцу своего учи¬
теля Рашба. Шемтов Гаон из Севильи написал комментарий
к кодексу Маймонида, под названием «Укрепленная башня»
(«Мигдал-оз»). Боевое название книги вызвано тем, что ав¬
тор защищал в ней кодекс Маймонида от суровой критики
его современника Рабеда (том I, § 49). К тому же кодексу соста¬
вил комментарий («Магид Мишне») Дон Видаль или Иомтов

204
де Толоса. Среди эпигонов испанского раввинизма выделялся
еще барселонский раввин-проповедник Нисим Геронди (со¬
кращенно Ran), автор комментария к «Малому Талмуду» Аль¬
фаси. Сборник его проповедей обличает в авторе консерватив¬
ного мыслителя, одинаково далекого от философского рацио¬
нализма и мистической каббалы.
Большую общественную роль играл во второй половине
XIV века сарагосский раввин Исаак бар-Шешет, известный
под литературным именем Рибаш (умер в 1408 г.). Он был для
своего времени тем, чем был столетием раньше Рашба: высшей
инстанцией для разрешения вопросов религиозной и обществен¬
ной жизни. Многие из его посланий или респонсов («Тешувот га-
Рибаш») написаны в тоне безапелляционных решений и приказов,
особенно в тех случаях, где речь шла о попытках религиозного
вольнодумства. Рибаш был решительным противником рациона¬
листической теологии. «Следует, — писал он, — избегать сочине¬
ний по естествознанию, ибо они подкапывают корни нашей свя¬
той Торы: веру в сотворенность мира и в Божие провидение, рас¬
пространяющееся на отдельные особи рода человеческого. В этих
книгах приводятся доказательства в пользу мнения об извечном
существовании Вселенной, которая будто бы имманентна Боже¬
ству, как свет присущ солнцу и тень дереву». В Испании в то
время нашелся один образованный раввин, Хаим Галипапа из
Уэски, который позволил себе толковать библейские пророчества
Иешаи и Даниила исторически, в связи с событиями их времени,
а не в виде мессианских предсказаний на далекое будущее; кроме
того, он предлагал облегчать чрезмерные строгости законов о
субботнем покое и о пище. Об этом донесли Рибашу, и раввин-
новатор получил от сарагосского стража веры строгий выговор
за опасное вольнодумство. Это охранительное усердие вызы¬
валось отчасти и тогдашним тревожным временем. Миссионерс¬
кий натиск католического духовенства, в Испании и участившие¬
ся отпадения от иудейства требовали энергичных превентивных
мер. Фанатизм ратоборцев церкви порождал противоположный
фанатизм в представителях синагоги. После катастрофы 1391 г.
Рибаш покинул Испанию и поселился в Алжире, где к евреям-ту¬
земцам прибавилась значительная колония беглецов из Испании.
Местный султан назначил его верховным раввином над всеми
еврейскими общинами своей области.

205
Умственная реакция выдвинула и своего философа. Хасдай
Крескес (Cresques, ок. 1310-1410), живший в Сарагосе, был не
столько раввином-практиком, сколько идеологом раввинизма.
Свою религиозно-философскую систему он построил на пред¬
посылках, совершенно отличных от принципов Маймонида, ко¬
торый, по его словам, «углубился в книги философов (греческих)
и соблазнился их идеями». Цель Крескеса — не примирение Разу¬
ма и Откровения, а выяснение их противоположности и неприми¬
римости, откуда следует вывод, что ограниченный человеческий
разум должен склониться перед откровением Торы как проявле¬
нием разума и воли Бога. В своем теологическом трактате «Свет
Божий» («Ор Адонай») Хасдай Крескес шаг за шагом разрушает
величественное здание Маймонида, в котором искусственно соче¬
тались два противоположных архитектурных стиля — греческий
и еврейский. Он отвергает мнение рационалистов о непогрешимо¬
сти Аристотеля в области метафизики и доказывает, как резко
расходится его учение о Боге, возникновении мира, провидении и
бессмертии с соответствующими догмами иудаизма. Сторонни¬
кам дуализма, вроде Альбалага, признававшим двойственную ис¬
тину — философскую и религиозную, — Крескес бросает упрек в
двуличности. Человек, признающий иудаизм божественным от¬
кровением, может и должен в нем самом найти разумное обосно¬
вание своих верований, а не заимствовать таковое извне. Само¬
бытная философия иудаизма, в отличие от аристотеле-маймони¬
довой, говорит, что высшее совершенство заключается не в мыш¬
лении или познании, а в деятельной любви к Богу, что нрав¬
ственное, а не интеллектуальное совершенство приближает челове¬
ка к Божеству, источнику добра. Из двух библейских заветов —
«Познай Бога твоего» и «Люби Бога всем сердцем» — Крескес
избирает последний, в отличие от школы рационалистов. Он ут¬
верждает, что провидение Божие простирается не только на
роды, на жизнь целых народов, но и на индивиды, на жизнь каж¬
дого отдельного человека. Предопределение Божие имеет, одна¬
ко, известную границу: предрешены события, но не хотения и по¬
мыслы людей, а потому человек, стремящийся к добру и отвер¬
гающий зло, достоин воздаяния за добрую волю, независимо
от результатов ее. Крескес устанавливает семь основных дог¬
матов иудаизма вместо Маймонидовых тринадцати: сотворе¬
ние мира вместе с материей, бессмертие души, загробное воз¬
даяние, воскресение мертвых, вечность и неизменяемость

206
Торы, превосходство Моисея над всеми другими вероучителя¬
ми, вера в пришествие Мессии. По странному капризу мысли,
Крескес прибавил к этим семи пунктам еще один, совершенно
легендарный: проявление святого духа в библейском оракуле
первосвященника «урим ве-тумим». Свой философский труд
Крескес окончил после катастрофы 1391 года, от которой по¬
гиб его единственный сын (§ 37). В эти же годы написал он на
испанском языке полемический трактат о догматах христиан¬
ства, в котором доказывал несостоятельность таких верований,
как искупление первородного греха, воплощение Бога в человеке
и догмат Троицы. Книга предназначалась, по-видимому, для
«анусим», которые в грозный год приняли крещение притворно,
но могли впоследствии искренно увлечься догмами навязанной
им религии. Испанский подлинник этой книги не сохранился, но
уцелели фрагменты ее в еврейском переводе («Bittul ikare
hanozrim»).
На границе философии и каббалы стоит Меир Алдаби,
внук Роша, автор книги «Пути веры» («Schevile emuna», 1360 г.).
Это сочинение представляет собой небольшую энциклопедию
знаний, необходимых для теолога. Учение о Боге и его атрибутах
подкреплено здесь каббалистическими рассуждениями, теория со¬
творения мира объясняется данными из тогдашней астрономии и
физики, а сотворение человека — данными анатомии, физиоло¬
гии и гигиены; в учении о душе говорится о религиозном экста¬
зе; законы Торы освещаются и этически, и легендарно, в духе
талмудической Агады; в связи с догмами бессмертия души и заг¬
робной жизни развивается мистическая теория переселения душ.
Вообще, в книге перемешаны идеи разнородных систем. Сторон¬
ник эклектизма, автор, однако, признает первенство традиции.
Он объявляет себя противником «философии, осмеливающейся
говорить против наших древних учителей»; он признается, что
«изучал посторонние книги (светские), понимая, что это грешно,
но делал это лишь для того, чтобы быть в состоянии возражать
эпикоросу (вольнодумцу)». Под этой вывеской благочестия
книга Алдаби приобрела большую популярность и многократ¬
но перепечатывалась, что объясняется также общедоступнос¬
тью ее изложения.
В других отраслях литературы XIV век был временем полного
застоя. Давно захиревшая поэзия не имела в эту эпоху в Испании ни
одного выдающегося представителя. Испанские писатели упоминают

207
лишь об одном придворном поэте, упомянутом выше (§ 34), Сан¬
тоб де Каррион, который писал на кастильском языке «советы и
поучения» для короля дона Педро. Сантоб (Шемтов) был близок
к королевскому двору еще при отце Педро, Альфонсе XI. В кру¬
гу придворных честный еврей-стихотворец составлял корректив к
евреям-финансистам, не всегда соблюдавшим честь еврейского
имени. На правах старого советника Сантоб писал рифмованные
сентенции для юного короля, жизнь которого протекла в семей¬
ной неурядице и гражданской войне. Вплетая в свои стихи биб¬
лейские и талмудические изречения, Сантоб порицает ненасыт¬
ную страсть к богатству и прославляет знание как «сокровище,
не приобретаемое деньгами». Характерна та строфа, где он гово¬
рит: «Пусть меня не ценят слишком низко. Какой же богатый
еврей может состязаться со мной и петь то, что я пою?» По-види¬
мому, придворным богатым евреям не всегда была приятна мо¬
раль их соплеменника, направленная против них самих. Испанс¬
кий трубадур XIV века составляет такое же редкое исключение,
как Зюскинд фон Тримберг в Германии предыдущего века (§ 26).
ГЛАВА II
РАЗРУШЕНИЕ ФРАНЦУЗСКОГО ЦЕНТРА (1315-1394)
§ 39. Возвращение изгнанников во Францию (1315)
Изгнав евреев из Франции в 1306 году (§ 5), Филипп Краси¬
вый повел себя так, что население стало скоро жалеть об их уходе.
Король-грабитель насадил повсюду своих агентов для отобрания
конфискованного еврейского имущества и для взыскания долгов с
христиан, кредитовавшихся у евреев. В течение ряда лет производи¬
лась эта реализация королевского грабежа, связанная с чрезвычай¬
ными трудностями. Многие изгнанники перед уходом передали
свое движимое имущество христианам, и агенты-приемщики долж¬
ны были обыскивать дома, где оно было спрятано или где такое
укрывательство предполагалось, причиняя жителям большие непри¬
ятности. Еще хуже обстояло дело со взысканием долгов в случаях
утери долговых обязательств. Должники-христиане в таких случаях
либо молчали, либо уверяли, что долг ими уже уплачен заимодавцу, а
подкупленные чиновники обманывали короля, делясь еврейской добы¬
чей с укрывателями. Король пробовал вернуть в страну некоторых

208
еврейских кредиторов, с тем чтобы они назвали имена должни¬
ков, скрывающих свою задолженность, причем евреям обещалась
часть подлежащей взысканию суммы, но кредиторы оказывали
плохую помощь в деле своей собственной экспроприации и пред¬
почитали вступать с должниками в более выгодные для обеих
сторон сделки. В результате христианское население, ограбленное
королем за счет евреев и лишившееся доступного кредита после
выселения евреев и «ломбардцев», стало громко выражать свое
недовольство. В это время сложилась французская народная пе¬
сенка: «Если бы евреи жили в королевстве французском, христи¬
ане имели бы большую помощь, чего теперь не имеют». Наконец
и сама королевская казна, растратив конфискованные капиталы
евреев, ломбардцев и тамплиеров, не имела больше удобного
объекта для эксплуатации.
При таких обстоятельствах на очередь встал вопрос о
возвращении евреев во Францию. В 1315 году, через десять лет
после изгнания, новый король Людовик X решил призвать из¬
гнанников обратно. Он завел переговоры об этом с теми изгнан¬
никами, которые еще оставались в некоторых вассальных владе¬
ниях Франции и в ближайших областях Испании. Евреи, боясь
повторения прежних насилий, потребовали определенных гаран¬
тий, и в результате состоялось следующее соглашение: евреи мо¬
гут вновь селиться повсеместно в королевских и феодальных вла¬
дениях и заниматься там торговлей и ремеслами; ссуда денег на
лихвенные проценты или по письменным обязательствам зап¬
рещена, при ссуде же под залог дозволяется взимать не больше
двух динаров на ливр в неделю (43% годовых). Со своих пре¬
жних должников евреи вправе взыскивать одну треть еще не
уплаченных королю сумм, с тем чтобы две третьих шли в
пользу короля. Уцелевшие синагоги и кладбища возвращаются
евреям с возмещением их стоимости покупателям; возвращаются
также все книги, за исключением Талмуда. Евреи обязаны носить
отличительный знак на одежде, лоскут круглой формы и опре¬
деленной величины, и не должны вступать в религиозные споры
с мирянами из христиан. Было условлено, что евреи допускаются
во Францию пока на 12 лет, а если по истечении этого срока ко¬
роль решит снова выселить их, то он обязан предупредить их за
год до выселения. В декрете о возвращении (28 июля) король го¬
ворит, что его покойный отец, по наущению дурных советников,
изгнал евреев из Франции, но он, Людовик, решил с согласия пре¬

209
латов и баронов призвать их обратно, так как этого требует «об¬
щий крик народа» (commun clamour du peuple).
Многие изгнанники из окраинных областей и частью из дру¬
гих стран вернулись во Францию. Люди разоренные, потерявшие
все свое состояние, стали собирать жалкие остатки его путем вы¬
купа отчужденного имущества и взыскания части долгов. Разру¬
шенные общины стали вновь устраиваться, выкупая проданные
синагоги и прочее свое достояние. Над этой реставрацией труди¬
лась и каждом городе смешанная комиссия из королевских чи¬
новников и представителей еврейской общины. Но вполне вос¬
становить разрушенное оказалось невозможным. Численный со¬
став общин был меньше прежнего, так как вернулась лишь часть
изгнанников. Возвратившиеся принадлежали большей частью к
небогатому классу, ибо богачи успели устроиться в других стра¬
нах. Тем не менее французский центр еврейства мог бы восстано¬
виться, если бы вернувшимся была обеспечена в действительнос¬
ти та неприкосновенность личности и имущества, которую обе¬
щали им в своих декретах Людовик X и его преемник Филипп V
(1317). Но именно за эту неприкосновенность не могли ручаться
тогдашние правители Франции. Произвол и насилие шли теперь
не сверху, а снизу, из глубин народных масс. Христианское насе¬
ление Франции переживало тогда время грубейшего суеверия и
чудовищных предрассудков, порой проявлявшихся в формах ре¬
лигиозного помешательства. Вера в чудотворные иконы, с одной
стороны, и в чародейство, с другой, составляла сущность религии
тогдашнего простолюдина, которого духовенство умышленно
держало в крайнем невежестве. С этими извращенными понятия¬
ми вполне уживалась вера в какие-то тайные кощунства и зло¬
действа евреев. Их обвиняли то в тайном убиении христианских
детей для употребления их крови в Пасху, то в издевательстве
над церковными сакраментами. В 1317 году в Шиноне были каз¬
нены два еврея по подозрению в убийстве христианского ребен¬
ка. Подобные обвинения стали возникать и в других местах, а
вскоре во Франции поднялось массовое движение, напоминавшее
времена крестовых походов.
То было крестьянское движение, известное под именем «по¬
хода пастухов» или «пастореллей» (pastoureaux). В 1320 г. разнес¬
ся слух, что король Филипп V предпринимает новый крестовый
поход на Восток. Народ заволновался. Какой-то юный пастух

210
рассказывал, что он имел чудное видение: к нему слетал ежеднев¬
но голубь и становился то на его голову, то на плечи, а когда он
пожелал поймать эту птицу, она вдруг обратилась в прекрасную
девушку и возвестила ему, чтобы он собрал рать крестоносцев и
шел войной на неверных, ибо ему предстоят великие победы.
Вскоре в области Гаронны, в Южной Франции, собралась огром¬
ная толпа крестьян и пастухов, увеличенная по пути разным
сбродом. В некоторых местах предводители этих беспорядочных
банд (поп и монах, лишенные сана за дурную жизнь) направили
их против беззащитных евреев. В округе Тулузы около 500 спа¬
савшихся бегством евреев заперлись в какой-то крепости и обо¬
ронялись против осадившей ее толпы, бросая в нее с высокой
башни камни и балки. Но осаждавшие подожгли крепость и вор¬
вались. Евреи, чтобы избегнуть насильственного крещения, пере¬
резали друг друга; у них только не хватило духа наложить руки
на малых детей, которых победители забрали и окрестили. На¬
чальники городов пытались защищать евреев, но нелегко было
усмирять буянов, на которых народ смотрел как на святых под¬
вижников. Таким образом пострадали евреи в Тулузе, Бордо,
Альби и других местах. Только после того, как народные волне¬
ния стали угрожать дворянству и духовенству, папа Иоанн XXII
прислал из Авиньона приказ обуздать бандитов. Тогда и христи¬
анское население отшатнулось от пастухов. Банды, направлявши¬
еся в Нарбонну, были задержаны в пути и затем рассеялись. Мел¬
кие отряды пастушьей армии прорвались в соседние области На¬
варры и Арагонии и некоторое время бесчинствовали там. Если
верить позднейшему летописцу (Ибн-Верга), во Франции и Се¬
верной Испании пострадали от похода пастухов («гезерат га’ро¬
им») около 120 еврейских общин.
Не успели французские евреи оправиться от этой катастрофы,
как их постигла новая беда. Во Франции было в то время много
людей, больных проказой, которым во избежание заразы отводили
жилища вне городов, где их содержали в нищенской обстановке.
Чтобы отомстить обществу, исключившему их из своей среды, про¬
каженные в Южной Франции — так гласила молва — стали отрав¬
лять воду в колодцах и реках, от чего вымерло много людей (1321).
Когда заподозренных в этом преступлении схватили и подвергли
пытке с целью вынудить признание, они заявили, будто мысль об
отравлении колодцев внушили им евреи. Преступная совесть, ве¬

211
роятно, подсказала недавним истребителям евреев, что последние
желают отомстить христианам за пастуший поход. Король Фи¬
липп V сначала поверил этой гнусной клевете. Начались розыс¬
ки. Были обнаружены поддельные письма от имени мавританских
царей Гранады и Туниса, присланные евреям вместе с деньгами и
ядом, с поручением передать прокаженным «для известной надоб¬
ности». Это означало, что мусульмане и евреи сговорились
истреблять христиан. Говорили, что удалось поймать прокажен¬
ных с каким-то ядом мерзкого состава (смесь крови, урины и
трав, в которой растворена гостия). И вот, наряду с прокаженны¬
ми, стали пытать и казнить евреев. Летом 1321 года в городе
Шинон, пострадавшем недавно от пастореллей, совершился по¬
трясающий акт мученичества. 160 евреев были брошены в яму,
где разведен был костер, и сгорели живьем. Отдельные мученики
погибали и в других местах, между прочим и в Париже. В Туре
евреев заключали в тюрьму и держали до конца расследования,
назначенного по приказу короля. Расследование не могло убе¬
дить даже суеверных судей в основательности чудовищного обви¬
нения, предъявленного евреям, и казни скоро прекратились. Но
Филипп V воспользовался удобным случаем, чтобы ограбить ев¬
реев, и наложил на все их общины огромную денежную пеню в
150 000 ливров. Этим закончилась катастрофа 1321 года, извест¬
ная в еврейских летописях под именем «напасти прокаженных»
(«гезерат га’мцораим»).
Таким образом, изгнанные в 1306 г. евреи были возвращены
во Францию только для того, чтобы народ имел кого убивать, а
правительство — кого грабить. Гарантии 1315 года оказались
вздорными. Против диких народных расправ короли не могли
защищать евреев. Отказаться же от взгляда на еврейское добро
как на свою собственность они не хотели. Карл IV, преемник
Филиппа V (1322), взыскивал с еврейских общин упомянутую
контрибуцию с такой строгостью, что многие предпочли оста¬
вить Францию. Местами власти, не дождавшись отъезда эмигран¬
тов, отбирали у них имущество и изгоняли из страны. Между
1322 и 1359 годами в центральных областях Франции почти не
осталось еврейских общин. Пожар «черной смерти» (1348), опус¬
тошивший еврейскую Германию, не нашел во Франции достаточ¬
но горючего материала и только в Провансе задел некоторые ев¬
рейские поселения (см. дальше, § 44).

212
§ 40. Окончательное изгнание евреев из Франции (1394)
К несчастью для эмигрировавших евреев, они все еще не
отказались от надежды возвратиться во Францию, да и короли
испытывали неудобства без своих «торговых крепостных». Беско¬
нечная война между Англией и Францией требовала огромных
расходов, и тут-то евреи особенно понадобились правителям.
После поражения при Пуатье и взятия в плен французского коро¬
ля Иоанна II (1356) королевская семья очутилась в критическом
положении: казна была пуста, горожане и сельское население
бунтовали (Jacquerie) и страна стояла на краю гибели. Тогда
юный дофин Карл V, управлявший государством от имени отца,
вступил в переговоры об условиях возвращения евреев с их пред¬
ставителем в Париже, финансистом Манесье де Везу (Manecier
de Vesoul). В 1360 г. королевский декрет возвестил, что король с
согласия духовенства, высшего и низшего дворянства и горожан
разрешает всем евреям вновь селиться во Франции и жить там в
течение 20 лет в городах и селах, приобретать землю и дома, за¬
ниматься торговлей и ссудой денег. При вступлении в страну
каждый глава семейства должен уплатить значительную сумму, а
затем ежегодно платить особый налог за каждого члена семьи.
Принц из королевского дома граф д’Этамп был назначен общим
опекуном и покровителем евреев (gardien general des Juifs), а Ма¬
несье де Везу — генеральным сборщиком (receveur general), дос¬
тавляющим в казну все подати с французских евреев.
Данные евреям «привилегии» (частью privilegia odiosa, как,
например, право взимать высокие проценты по ссудам ради
увеличения казенного сбора) могли привлечь во Францию толь¬
ко состоятельных людей. Но и они не были избавлены от уни¬
жений. Благодаря проискам духовенства евреев вновь обязали
носить отличительный знак на одежде, в форме кружка (rouelle)
из красной материи, величиной в большую королевскую печать.
Евреям-врачам разрешалось практиковать не иначе как после
особого испытания у христианских инструкторов, но потом и
это разрешение было отменено. Получая с евреев большие
деньги за право жительства, Карл V лично покровительство¬
вал их представителям, приносившим ему эти деньги. Таких
представителей было два: упомянутый Манесье в Северной
Франции и Денис Кинон в Южной, в Лангедоке. В знак особой
милости король освободил от ношения «еврейского кружка» сво¬
их генеральных сборщиков, а также верховного раввина Мата¬

213
тию Прованс и, ректора талмудической школы в Париже. По
просьбе Кинона он повелел не принуждать лангедокских евреев
присутствовать при церковной службе и проповеди миссионеров,
«во избежание телесного повреждения» (за свою «душу» неволь¬
ные слушатели, очевидно, не боялись). Однако «ненавистные
привилегии» делали свое дело. Внося в казну огромные, подчас
непосильные налоги, занимавшиеся ссудой денег евреи, в свою
очередь, притесняли своих должников, взимая с них большие
проценты. Поднялись жалобы против ростовщиков. В Париже на
них жаловались прокутившиеся члены дворянских семейств, за¬
должавшие у евреев и желавшие избавиться от надоедливых кре¬
диторов. Король уже намеревался расторгнуть договор с евреями,
но не исполнил своего намерения, удовлетворившись солидным
выкупом (1368).
В 1380 году истек двадцатилетний срок, на который евреи
допущены были во Францию. Вступивший в этом году на пре¬
стол Карл VI продлил время пребывания евреев в стране и под¬
твердил их «привилегии», конечно, в обмен на очень крупную
податную сумму. Но «еврейской добычи» было недостаточно для
удовлетворения всех потребностей фиска, и тяжесть налогов чув¬
ствовало также христианское население. Ожидание льгот от но¬
вого короля не оправдалось, и это вызвало бунт в Париже. Горо¬
жане требовали облегчения специальных налогов, а примешавша¬
яся к толпе группа дворян домогалась изгнания своих еврейских
кредиторов. Разграбив казначейство, толпа бросилась в еврейс¬
кий квартал, расхитила имущество в домах, разорвала векселя у
ростовщиков и забрала у них залоги; попадавшихся взрослых ев¬
реев убивали, а детей уводили для крещения. После прекращения
погрома король приказал парижскому градоначальнику (prevôt)
вернуть имущество ограбленным и похищенных детей родителям,
но немногие, говорит французский летописец, этому подчинились.
Через два года, во время нового бунта (Maillotins), возмутившаяся
толпа в Париже и других городах избивала чиновников, сборщи¬
ков податей и евреев. Многие евреи покинули Париж, другие для
спасения жизни согласились принять крещение (1382).
С тех пор агитация против евреев не прекращалась. Вся ев¬
рейская масса должна была отвечать за грехи ростовщиков из ее
среды. Народ смешивал таких ростовщиков с королевскими сбор¬

214
щиками податей, ибо фактически они «работали» в пользу
королевской казны. Когда неисправные должники из христиан
подвергались аресту по настоянию еврейских кредиторов, подни¬
мались вопли негодования. Сами кредиторы жаловались королю
на полное свое разорение. Представители парижской общины за¬
явили, что без помощи своих соплеменников из Лангедока они не
были бы в состоянии уплатить свои подати в казну (1387). Меж¬
ду тем христианское духовенство возбуждало народ против «не¬
верных» по следующему случаю. Во время погромов один бога¬
тый еврей Денис Машо принял крещение, но затем раскаялся и,
чтобы вернуться к своей прежней религии, скрылся из Парижа.
Разнесся слух, что евреи содействовали бегству Машо. Обвинен¬
ные в этом пособничестве, семь почетных представителей париж¬
ской общины были приговорены к сожжению. Этот жестокий
приговор суда, состоявшего из чиновников и священников, был
смягчен парламентом, который постановил наказать виновных
розгами три субботы подряд, на трех площадях Парижа, и дер¬
жать их в заточении до возвращения отступника Машо (апрель
1394). Этот случай ухудшил положение.
Через полгода после этого происшествия Карл VI издал де¬
крет об изгнании последнего остатка еврейского населения из
всех королевских областей Франции (17 сентября 1394). Король,
говорится в этом декрете, узнал от достоверных людей, что мно¬
гие жалуются на проступки евреев против святой веры и на
злоупотребление данными им привилегиями, а потому решил
впредь безусловно запретить им жительство во всех коронных
областях Франции, как северных, так и южных. До 3 ноября ев¬
реям дан был срок покончить свои дела; взыскать долги и рас¬
продать свое имущество. В конце 1394 года тысячи еврейских се¬
мейств снова покинули страну, где алчность правителей, фана¬
тизм духовенства и грубое суеверие масс довели их до социально¬
го рабства, до необходимости вечно дрожать за свое существова¬
ние. Некоторые города и владельцы поместий хотели оставить у
себя евреев, но были вынуждены исполнить королевский приказ.
Общины Северной Франции и Лангедока пали под последним со¬
крушительным ударом. От Парижа до Нарбонны было стерто
все, созданное культурой длинной цепи поколений. От еврейской
Франции уцелели только небольшие остатки в провинциях, но
судьба и их не пощадила.

215
§ 41. Остатки французского еврейства (XV век)
Изгнание 1394 года не коснулось трех провинций, более или
менее независимых от французских королей. То была автономная
Дофинэ, большая часть Прованса и папский округ Авиньо¬
на. Здесь оставались старые еврейские общины, и в эти старые
гнезда направлялись значительные группы изгнанников из коро¬
левской Франции в то время, как их братья искали приюта в чу¬
жих странах: в Савойе, Италии, Германии и только что пережив¬
шей катастрофу 1391 года Испании. Те, которые приютились в
автономных французских землях, получили столетнюю отсрочку,
до распространения власти «христианнейших» королей Франции
на эти провинции. История этих осколков разрушенного центра
составляет эпилог описанной сейчас национальной трагедии.
Еврейские общины в автономной области Дофинэ, в городах
Гренобль, Нион, Вьенн и других, пополнялись притоком переселен¬
цев из королевских земель в течение всего XIV века, начиная с
изгнания 1306 года. Давая приют эмигрантам, правители-дофины
старались хорошо заработать на этом добром деле. Они облага¬
ли евреев большими податями, извлекали выгоды из их финансо¬
вых талантов, но в годины бедствий плохо защищали их. Во вре¬
мя «черной смерти» (1348) здесь не обошлось без избиения евре¬
ев, подозреваемых в распространении чумы. Плата за пристани¬
ще росла по мере увеличения спроса на него со стороны выдво¬
ряемых из коронной Франции. Каждая концессия, каждая «при¬
вилегия» дорого оплачивалась. В 1388 г. дофин Гумберт II при¬
знал недействительными все выданные ранее евреям привилегии,
с целью получить чрезвычайную дань при выдаче новых грамот.
Налоги постоянные и чрезвычайные чередовались с контрибуци¬
ями и конфискациями. Все делалось по тогдашней французской
моде, кроме самой крайней формы ее, убыточной для казны —
изгнания. Угождая духовенству, правительство распорядилось в
1413 г., чтобы евреи имели для себя в городах особые рынки, ко¬
лодцы и пекарни и не общались с христианами. После присоеди¬
нения Дофинэ к коронным землям Франции (1456) обнаружилась
тенденция выжить их из этой провинции. Дофин Людовик, впос¬
ледствии король Людовик XI, притеснял их под разными предло¬
гами. Евреи предчувствовали близость изгнания и стали добро¬
вольно покидать страну, давшую ночлег вечным странникам.

216
Более болезненным был процесс разлучения евреев с
Провансом, их древней родиной, с такими городами, как Арль и
Марсель, где их предки жили еще до обращения галлов в христи¬
анство. В этой культурнейшей части Франции, перешедшей в
XIII веке к независимым графам из Анжуйской династии, евреи
были тесно связаны с торговлей и промышленностью городов. В
столице приморского края, Марселе, евреи официально признава¬
лись «гражданами» (cives Massiliae) и в своем хозяйственном быту
мало отличались от христиан. Они занимались ремеслами, тор¬
говлей и свободными профессиями (особенно медициной), а по
части ссуды денег с ними успешно соперничали христиане, кото¬
рым этот осужденный церковью промысел, по-видимому, не зап¬
рещался ввиду важной роли кредита в центре мировой торгов¬
ли*. Правление еврейской общины в Марселе стояло рядом с
христианским магистратом как автономное учреждение. Анжуйс¬
кие правители не раз пытались подвести провансальских евреев
под обычный режим христианского государства: заставляли их
носить отличительный знак, запрещали работать в христианские
праздники и старались ограничить их права по морской торгов¬
ле, но все эти репрессии не прививались в обстановке таких воль¬
ных промышленных городов, как Марсель. В XIV веке еврейская
община Марселя могла противодействовать всяким посягатель¬
ствам на свои старинные привилегии, пользуясь поддержкой му¬
ниципальных властей, которые также защищали вольности горо¬
да против графов и герцогов. Тогда Прованс мог еще служить
спокойным убежищем для невольных выходцев из королевской
Франции. Но все усиливавшийся наплыв переселенцев с севера
и особенно из соседнего Лангедока оказался роковым для про¬
вансальских общин. После изгнания 1394 года отношения мест¬
ного населения к евреям быстро портятся. Ухудшаются условия
борьбы за существование, обостряется торговая конкуренция,
учащаются злоупотребления в кредитных операциях. Теперь
роли меняются: муниципалитет настроен враждебно к евреям,
отнимающим заработок у христианского купечества, а графы
или «короли» из Анжуйского дома защищают их как своих
непосредственных данников. XV век протекает в атмосфере
* В актах марсельского архива той эпохи очень часто встречаются иски
кредиторов-христиан к евреям, получавшим от них ссуды под значитель¬
ные проценты.

217
напряженных отношений, обостряемых, по обыкновению, вме¬
шательством духовенства. Евреям навязывают слушание миссио¬
нерских проповедей в церквах, бывают случаи похищения еврей¬
ских детей для крещения. Анжуйские правители назначили в го¬
родах особых чиновников-охранителей (conservateurs) для защиты
законных интересов еврейского населения. Но и охранители часто
оказывались бессильными против массовых эксцессов. В 1436 г. ев¬
рейская община в Эксе (Aix, еврейское Aigs) подверглась нападе¬
нию фанатиков за то, что один из ее членов, Астрюк де Леон,
«хулил Святую Деву». Раньше чем Астрюк был казнен по приго¬
вору суда, толпа совершила огульный самосуд: нескольких евре¬
ев убила, других заставила под угрозой смерти принять крещение
и вдобавок разграбила многие дома. Погромы повторились в
Арле и других городах.
К концу XV века в политической судьбе Прованса произош¬
ла перемена: в 1481 году анжуйский правитель уступил этот край
французскому королю Людовику XI, и враги еврейства решили
ознаменовать новую эру рядом погромов. В 1484 г. поселяне и
горожане, бунтовавшие вследствие неурожая, были направлены
опытной рукою агитаторов против евреев. Банды жнецов и
безработных врывались в еврейские кварталы Арля, Тараскона и
Экса, убивали, грабили и насильно крестили жителей. В Марселе,
где особенно свирепствовали голод и чума, в погроме принимало
участие враждебное евреям мещанство (1485). А вскоре это же ме¬
щанство, ссылаясь на проявленную в погроме «народную волю»,
отправило к новому королю Карлу VIII депутата с просьбой «очи¬
стить город» от евреев, закабаливших будто бы горожан своими
ссудными операциями. Королю ставилось на вид, что с присоеди¬
нением Прованса к короне он обязан следовать «похвальной» по¬
литике своих предков, изгнавших евреев из страны. Карл не ре¬
шился изгнать евреев, но удовлетворил просителей тем, что велел
аннулировать те незаконные денежные обязательства горожан, в
которых наросшие проценты были присоединены к капиталу.
Многие кредиторы вследствие этого разорились. Все это вызвало
среди евреев усиленную эмиграцию. Однако еврейские общины
Прованса продержались еще несколько лет. В 1492 году, когда весь
еврейский мир был потрясен вестью об изгнании евреев из Испа¬
нии, марсельская община горячо откликнулась на горе своих бра¬
тьев и выкупила у пиратов 180 изгнанников, захваченных на море и

218
доставленных на корабле в Марсель. Но вскоре и еврейский Про¬
ванс подвергся той же участи. «Похвальный пример предков» и
пример таких соседей, как Фердинанд Католик и Изабелла Кас¬
тильская, побудили французского короля к решительным дей¬
ствиям. В 1496 году Карл VIII издал приказ об изгнании евреев
из Арля и Тараскона, а затем такие же приказы последовали по
отношению к общинам Марселя и других городов Прованса.
Были изгнаны даже остатки старой общины Перпиньяна, неза¬
долго до того перешедшего от Арагонии к Франции.
Так спустя сто лет после изгнания евреев из коронных зе¬
мель Франции они были изгнаны и из воссоединившихся с ними
провинций. «Собирание» или объединение Франции при Людови¬
ке XI и Карле VIII повлекло за собой рассеяние евреев, разруше¬
ние их тысячелетнего культурного центра в этой стране. Осколки
разрушенного центра сохранились только в одном уголке фран¬
цузской территории, изъятой из власти короля Франции коро¬
лем церкви: в папских владениях Авиньона и Карпентраса. Этот
округ принадлежал римским папам с тех пор, как они отбывали
в нем свое «вавилонское пленение» (1309-1376). Там наряду с
покинувшими Рим папами и кардиналами находили приют
еврейские изгнанники из королевской Франции, и в XIV веке
Авиньон и его округ достигли большого оживления. Папы, ко¬
торые часто и в Риме относились терпимо к евреям, имели при
своем авиньонском дворе финансовых агентов и врачей из евре¬
ев. В Авиньоне еврейский квартал находился на берегу Роны
близ папского дворца, и община в нем представляла собой ма¬
ленькую городскую республику с советом старшин во главе; та¬
кие же автономные общины существовали в Карпентрасе и Ка¬
вальоне, входивших в состав папских владений во Франции. Но
и здесь, как и в Провансе, XV век произвел перемену к худше¬
му. Возвращение пап в Рим было причиной упадка и обеднения
Авиньона, переставшего быть притягательным центром для ка¬
толического мира. С другой стороны, из королевской Франции,
после изгнания 1394 года, усилился наплыв еврейских эмигран¬
тов в этот обедневший край. Еврейские кварталы Авиньона и
Карпентраса переполнились до крайности, так как местные
власти не позволяли расширять район жительства евреев. При¬
ходилось строить в домах новые этажи над старыми, и в Ави¬
ньоне часто встречались многоэтажные дома, заслонявшие

219
свет на узких улочках квартала. А между тем в конце XV века
сюда еще стали прибывать новые переселенцы: из близких Арля
и Марселя, из более далекой Испании. Население сгущалось,
жить становилось все труднее. В таком состоянии вступит в «но¬
вую историю» этот жалкий остаток французского еврейства, сим¬
вол вырождения некогда крупного национального центра. Разру¬
шенная ударами XIV и XV веков, еврейская Франция возродится
только на пороге новейшей истории, во время Великой француз¬
ской революции, провозгласившей гражданскую эмансипацию
евреев, но национальная гегемония уже не вернется в эту страну.
§ 42. Закат еврейской культуры во Франции
Медленно умирал старый еврейский центр во Франции. XIV
век был веком агонии еврейской культуры в этой стране. В этот
период бывали короткие моменты оживления во внутренней жизни
общин и в области умственного творчества, но эти вспышки были
только предвестниками угасания некогда яркого светильника.
Такая иллюзия оживления обреченного организма произош¬
ла в области общинной автономии. После реставрации 1360 года,
когда французские короли всячески старались заманить к себе
евреев, одной из приманок было расширение их внутреннего са¬
моуправления. Общинам предоставлялась полная свобода, равви¬
нам — широкая судебная власть. Мататия Прованси (ок. 1360—
1380), как официальный раввин Франции, имел возможность
объединить общины севера и юга в организованный нацио¬
нальный союз, при содействии упомянутых генеральных сбор¬
щиков Манесье де Везу и Дениса Кинона. Рассчитывая, по-ви¬
димому, на прочность новой реставрации, поселившийся в Па¬
риже раввин Мататия стал насаждать там талмудическую на¬
уку. В Париже воскрес рассадник раввинов, которых Мататия
рассылал по общинам в качестве учителей и судей. После смер¬
ти Мататии сан главного раввина перешел к его сыну Иохана¬
ну (ок. 1380-1390), который продолжал дело организации об¬
щин во Франции, не предчувствуя близкой беды. В это время
французские евреи позволили себе даже роскошь внутреннего
раскола. Один из учеников покойного Мататии, Иешая бен-
Аббамари из Савойи, оспаривал у его сына Иоханана право на
пост главного раввина. Заручившись дипломом от знаменитого
германского раввина Меира Галеви из Вены, претендент

220
объявил, что только он один имеет право назначать в общи¬
нах раввинов и судей. Каждый из соперников имел свою
партию, и с трудом наладившаяся организация общин могла
расстроиться из-за раскола. Тогда р. Иоханан обратился к
двум авторитетным испанским раввинам, «великим людям Ка¬
талонии» Исааку бен-Шешету и Хасдаю Крескесу, прося их
быть судьями в разгоревшемся споре. Испанские судьи решили
спор в пользу Иоханана ввиду заслуг его отца и его личных
достоинств. При этом они признали, что германский раввин не
имел права вмешиваться в дела французских общин. Могли ли
подозревать участники этого дела, что они стоят на пороге
двух катастроф — разгрома 1391 года в Испании и оконча¬
тельного разрушения французского центра, реставрация кото¬
рого их занимала?
В области литературного творчества последние проблески
еврейского гения во Франции угасли раньше, еще до конца XIV
века. То были поздние отголоски эпохи рационализма, пре¬
данного публичной анафеме в 1305 году (§ 17). Как будто напе¬
рекор грозному херему раввинов в Южной Франции выросли
тогда трое юношей, впитавших в себя «яд» научной философии и
примкнувших к левому крылу маймонистов: Леви бен-Герсон из
Баньола (Bagnols) в округе Авиньона, Иосиф Каспи из Аржанть¬
ера и Моисей Нарбони.
Крупнейший представитель этой эпохи заката, Леви бен-
Герсон, более известный под литературным именем Ралбаг
или Герсонид (1288-1345), был бы вполне достоин занять место в
ряду мыслителей эпохи Ренессанса. Врач с многосторонним обра¬
зованием, Ралбаг занимался, наряду с библейскими исследовани¬
ями, математикой и астрономией, писал критику системы Птоле¬
мея и изобрел прибор для астрономических наблюдений. Но боль¬
ше всего углублялся он в философию Аристотеля, Маймонида и
Аверроэса. Живя в качестве врача то в папском Авиньоне, то в
Оранже, Перпиньяне и испанских владениях Южной Франции,
Ралбаг не страдал непосредственно от гонений французских коро¬
лей, от пастореллей и других бедствий того времени, хотя жало¬
вался, что мысль об этих бедствиях мешает ему спокойно зани¬
маться. Лучшим плодом его занятий был замечательный трактат
«Милхамот Адонай» («Войны Божии»), посвященный шести проб¬
лемам религиозной философии: о вечности материи, о природе не-

221
бесных сфер, о душе, пророчестве, всеведении Божием и Прови¬
дении. В разрешении некоторых вопросов Ралбаг идет дальше
Маймонида, приближаясь к Аристотелю и Аверроэсу. Он не бо¬
ится отвергнуть догму о сотворении мира ex nihilo, но допускает
исконное существование некоей тонкой эфирной материи, из ко¬
торой в известный момент был сотворен мир. Пророчество как
основа откровения является в системе Ралбага не сверхъесте¬
ственным фактом, а высшим проявлением интуиции или резуль¬
татом соединения человеческого духа с мировым «деятельным
разумом», чего могут удостоиться все великие мудрецы. Провиде¬
ние заботится больше о родах, чем об индивидах, но индивиды
высшего порядка, избранники человечества, являются как бы ро¬
довыми типами и поэтому удостаиваются особенной заботливос¬
ти божественного Провидения (Маймонидова идея духовного
аристократизма). Библейские чудеса философ старается сблизить
с разумом путем остроумного объяснения библейского текста.
Рассказ об «остановке солнца» в Гибеоне следует понимать, по
его мнению, в фигуральном смысле: победа израильтян соверши¬
лась к моменту захода солнца, которое как будто «ждало» окон¬
чания битвы. Борьба Якова с ангелом происходила только во
сне, а наяву Яков стал хромать под влиянием этого душевного
аффекта.
Консервативные писатели осуждали Ралбага за его свободо¬
мыслие; они иронически говорили, что автор «Войн Божиих» во¬
юет не за Бога, а против Бога. Более снисходительно относились
ортодоксы к другому сочинению Ралбага — комментарию к
Пятикнижию, первым Пророкам и некоторым Гагиографам. Мо¬
рально-философские извлечения из этого комментария, известные
под именем «Тоалиот» («Полезности»), приобрели большую по¬
пулярность, между тем как книга «Войны Божии» долго находи¬
лась под опалой и ценилась только свободными умами. Астроно¬
мические исследования Ралбага были переведены на латинский
язык. У христианских ученых Ралбаг был известен под именем
«Леона из Баньола» или magister Leo Hebraeus. В «Теологико-
политическом трактате» Спинозы видны следы влияния Ралбага.
Современник Ралбага, провансальский мыслитель Иосиф
Каспи из Ажантьера (ок. 1280-1340; Каспи — еврейский пе¬
ревод имени города Argentiere, т.е. «серебряный») много путе¬
шествовал по Испании и Северной Африке и посетил Египет, арену

222
деятельности Маймонида. Восторженный почитатель «Путеводи¬
теля», Каспи сожалел, что ему не суждено было принадлежать к
поколению «Совершенного», как он называл Маймонида. Он
написал двойной комментарий к «Путеводителю»; в одном про¬
сто объясняется ход мыслей автора, а в другом обсуждаются
наиболее спорные пункты его системы («Амуде-кесеф», «Маски¬
от-кесеф»). Комментатор не останавливается перед смелыми
рационалистическими выводами, и его тоже причислили к разря¬
ду вольнодумцев. В своей «Книге морали» («Сефер га’муссар»),
написанной в форме завещания сыну, Каспи говорит: «Истина не
должна быть ни боязливой, ни стыдливой». И он сам держался
этого правила в своих писаниях. Он не остерегается таких выра¬
жений, как, например: «Бог или Моисей за Ним начертали в
Торе»; «Сказано: Я пошлю ангела впереди тебя, — под «анге¬
лом» здесь подразумевается действующий Разум». Индивидуаль¬
ный разум человека есть частица универсального разума Бога,
следовательно, Бог находится в душе человека.
Младший из трех эпигонов рационализма, Моисей Нар¬
бони (ок. 1300-1362 г.), жил в Перпиньяне, убежище француз¬
ских изгнанников, и в разных городах Арагонии. Здесь, в городе
Сервера, пережил он катастрофу «черной смерти»: разъяренная
чернь ворвалась в его дом, расхитила его имущество и дорогие
для него книги, но сам хозяин спасся бегством вместе с другими
членами общины (1348). Это, однако, не отвлекло Нарбони от
философских занятий, результаты которых изложены им в обычной
тогда форме комментария к «Путеводителю» Маймонида. Нарбони
задался целью сочетать религиозно-философские системы еврей¬
ского и арабского Аристотелей — Маймонида и Аверроэса.
Теология, по его мнению, должна быть основана на естествозна¬
нии, как метафизика на физике, поэтому Тора начинается с «си¬
стемы сотворения мира, которая и есть наука о природе». Библия
имеет двоякий смысл: один — для темной массы, а другой — для
просвещенных умов; материальные образы и рассказы о чудесах
предназначены для простонародья, а скрытые во всем этом отвле¬
ченные идеи — для философов. Нарбони написал еще ряд ком¬
ментариев: к «Логике» Маймонида, к философским сочинениям
Аверроэса, Авиценны и Алгазалли. Это был последний представи¬
тель рационализма в Южной Франции и Испании. После него рели¬

223
гиозная философия пошла уже по пути консерватизма, проложен¬
ному в конце XIV века Хасдаем Крескесом (§ 38).
Родина раввинизма, Северная Франция ничего не производи¬
ла в литературе в век разрушения этого былого гегемонического
центра. Ее место отныне занимает Германия, где талмудическая
наука не знает никаких соперниц — ни светских наук, ни филосо¬
фии и прочих вольных проявлений умственного творчества.
ГЛАВА III
ВЕКА БЕДСТВИЙ В ГЕРМАНИИ (XIV-XV)
§ 43. Гнет сверху и погром снизу: Людвиг Баварец
и «Юденшлегеры»
Средневековый режим достиг полной законченности в Гер¬
мании XIV и XV веков. В отношениях к евреям здесь выработал¬
ся синтез гнета сверху и погрома снизу. Долгие упражнения при¬
вели к тому, что правители усовершенствовались в деле системати¬
ческой эксплуатации своих «камеркнехтов», а народные массы — в
периодическом устройстве эксцессов. Прочно смыкается тот ма¬
гический круг, откуда нет выхода еврею; искание безопасности
гонит его под защиту правителей, но эта защита оплачивается
слишком дорого и при ограниченности промыслов гонит еврея в
денежную торговлю; последняя дает христианам новый повод к
недовольству, экономическая юдофобия соединяется с религиоз¬
ной, разжигаемой клерикалами, и в результате — массовые по¬
громы, опять усиливающие зависимость евреев от правителей.
Еврей мечется между верхами и низами общества, угнетаемый
там, избиваемый здесь. Он ищет успокоения в своем внутреннем
мире, замыкается в своем квартале, в своей общине, резко обо¬
собляясь от враждебной среды, но вражда к замкнутому еще
больше растет на почве подозрительности: врагам кажется, что
еврей что-то замышляет, мстит христианству тайно, губит хрис¬
тианских младенцев, издевается над церковными сакраментами,
распространяет эпидемию, — и снова повод для эксцессов толпы,
воспитанной в суеверии и религиозном фанатизме.
Типичным немецким правителем той эпохи был Людвиг Бава¬
рец (1314-1347). Этот император торговал своими еврейскими «ка¬
меркнехтами», как товаром, продавал или закладывал феодальным
князьям и городским магистратам целые общины с правом распоря¬

224
Испано-германская гегемония (XIV—XV вв.)
жаться ими и взимать с них подати в течение определенного
времени. Такими торговыми сделками изобилуют официальные
акты тех лет. Подобно арагонским королям (§§ 10, 13, 36), гер¬
манский император платил свои долги переводами на податные
поступления от тех или других еврейских общин, а также брал
деньги взаймы под залог этих доходов. Но тут операции были
сложнее, так как император имел дело с многочисленными фео¬
дальными князьями, владетельными епископами и городскими
магистратами, с которыми был связан денежными расчетами, а
«еврейские регалии» были тогда наиболее верными векселями при
таких расчетах. Еврейские общины Баварии (Нюрнберг, Аугсбург,
Вюрцбург, Регенсбург), Рейна (Вормс, Шпейер) и Эльзаса (Коль¬
мар, Страсбург и др.) фигурируют в подобных сделках как пред¬
мет купли и продажи, заклада и концессии, причем император
именует свой товар просто: «meine Kammerknechte». В обращени¬
ях к самим общинам по этому поводу Людвиг именует их любез¬
но «meine lieben Kammerknechte» (напр., во Франкфурте-на-Май¬
не). Во многих местах евреи были обязаны платежом дани раз¬
личным властям одновременно. Обещая свое «особое покрови¬
тельство» поселившимся в Страсбурге евреям, император выгова¬
ривает себе ежегодную подать в 60 марок серебром (1330), а за¬
тем городской магистрат берет их также под свое покровитель¬
ство за особую плату в пользу города, причем это не освобожда¬
ет их от специального налога в пользу местного епископа. Таким
образом евреи Страсбурга были данниками трех «покровителей».
Вообще император был щедр насчет еврейского добра. За какие-
то услуги он отдал большую группу евреев в распоряжение бур¬
гграфа Иоганна в Нюрнберге, а когда задолжавший у некоторых
евреев граф отказался платить долги, Людвиг признал эту экс¬
проприацию законной, так как евреи принадлежат императору и
всякому, кому он их переуступает, «со всем своим телом и доб¬
ром» (mit Leib und Gut) и, следовательно, владелец может с ними
поступать, как ему угодно (1343).
В 1342 году Людвиг Баварский, не довольствуясь разнородны¬
ми сборами от общин, установил для евреев личную подушную по¬
дать, получившую название «золотой жертвенный пфенниг» (der
güldene Opferpfennig). Во всей Германской империи всякий еврей или
еврейка, имевшие от роду больше 12 лет и обладавшие имуществом
стоимостью свыше двадцати гульденов, должны были уплачивать

225
в имперскую казну ежегодно по одному гульдену. Этот налог, не
особенно тягостный для состоятельных людей, был разорителен
для бедных семейств. Оповещая население о введении нового на¬
лога, Людвиг указывает, что оно состоялось по соглашению с
еврейскими общинами, которым он отныне будет оказывать уси¬
ленную защиту. Общины действительно нуждались в защите от
участившихся тогда погромов и поэтому согласились на новую
тяготу, которая, впрочем, была бы возложена на них и без их
согласия.
За несколько лет до установления «опферпфеннига» в
Германии поднялось сильное антиеврейское движение, напоми¬
навшее резню Риндфлейша (§ 23). Во Франконии какие-то агита¬
торы стали призывать крестьян к крестовому походу против ев¬
реев. Из сельской и городской черни составлялись банды, назы¬
вавшие себя «жидобойцами» (Judenschläger). В 1336 году про¬
изошли нападения на евреев в Мергентгейме, Ротенбурге и в ок¬
руге Нюрнберга. В следующем году опасность угрожала большой
общине во Франкфурте-на-Майне и соседним общинам, но импе¬
ратор Людвиг строго предписал местным властям, и особенно
франкфуртскому магистрату, не допускать эксцессов. Скоро воз¬
ник опасный очаг антиеврейского движения в Эльзасе. Здесь
какой-то содержатель гостиницы Цимберлин организовал шайку
«юденшлегеров», которые назывались армледерами, так как
они носили кожаные повязки на рукавах одежды. Вождь банды
назывался «королем армледеров». Бандиты, вооруженные пика¬
ми, топорами и граблями, рассыпались группами по Эльзасу и
под знаменем Распятия, с кликами мести за Христа, громили ев¬
реев в течение двух лет (1337-1338). Опять появились насиль¬
ственные крещения и самоубийства евреев с целью избегнуть «ос¬
квернения»*. Много евреев сбежалось в укрепленный город Коль¬
мар, где горожане готовы были защищать их. Буйные армледеры
окружили город и опустошили окрестности, и только слух о при¬
ближении императорских войск заставил их уйти. Благодаря
вмешательству эльзасских феодалов и рыцарей, боявшихся, что
крестьянское движение обратится против помещиков, разбойничьи
шайки были рассеяны. Один источник гласит, что «король арм¬
ледеров» был пойман и казнен, по приказанию императора Люд-
* Из разгромленных эльзасских общин названы в актах Руфах, Энзис¬
гейм, Мюльгаузен. В архиве города Руфах сохранилась запись: «В 1338 г. от
Р. X., в день обращения св. Павла, здесь были перебиты все евреи».

226
вига; по другим сведениям, его помиловали после того, как он дал
обещание, что его банда в течение десяти лет не будет тревожить
евреев.
Как и во времена Риндфлейша, одним из поводов для нападе¬
ния на евреев служила басня об осквернении ими церковной гостии
как символа тела Христова. В Дегендорфе, в Баварии, злонамерен¬
ные люди распустили слух, будто евреи, похитив из церкви гостию,
кололи ее шилами и рвали терновыми иглами, а в результате было
обычное чудо: из хлебной лепешки потекла кровь. Возбужденная
этими слухами толпа, по данному церковным колоколом сигналу,
напала на еврейских жителей Дегендорфа, перебила их, сожгла
дома, разграбила имущество (30 сентября 1337). На награбленные
деньги была выстроена в городке церковь в память происшедшего
чуда. Остатки проколотой гостии хранились в этой церкви, и в те¬
чение столетий эти кусочки хлеба привлекали туда массу богомоль¬
цев. На одной из колонн церкви была начертана следующая
сохранившаяся доныне надпись в старонемецких виршах:
Anno 1397, den nächsten Tag nach Michaelis Tagen,
Do wurden die Juden geschlagen,
Die Stadt sie anzunden. Do war Gottes Leichnam funden.
Das sahn Frau und Mann. Do hub man Gotteshaus zu bauen an*.
Резня не ограничилась одним местом. Громили и убивали ев¬
реев в различных городах Баварии, Австрии и Богемии. В разных
местах народ толковал о «чудотворных гостиях», где-то найденных
и будто бы «израненных» евреями. На почве грубого суеверия ри¬
совались фантастические кровавые картины, извращалось религиоз¬
ное чувство и пробуждались в народе зверские инстинкты. Появи¬
лись и в Австрии чудотворные гостии, к которым стекались толпы
богомольцев, готовых в любой момент превратиться в «юденшлеге¬
ров». Австрийский герцог Альбрехт И, не веривший нелепой молве,
обратился к папе Бенедикту XII с просьбой успокоить возбуж¬
денные страсти верующих. Папа предписал епископу в епархии
Пассау, где совершались эти «чудеса», расследовать дело и, если
евреи окажутся невинными, принять меры, чтобы подобные обви¬
нения не повторялись. Но и слово главы церкви было бессильно
* «В 1337 году, на другой день по словам Св. Михаила, здесь были
перебиты евреи и сожжен город; здесь нашли Божье тело, что видели жен¬
щины и мужчины, и здесь начали строить дом Божий».

227
против народного невежества, которое поддерживалось потому,
что оно было выгодно многим: местные власти одновременно по¬
лучали дань от терроризуемых евреев за «защиту» и от погром¬
щиков — за амнистию, а духовенство обогащалось от приноше¬
ний пилигримов, стекавшихся к «святым местам».
По закону городские управления считались ответственными
перед императором за допущение антиеврейских погромов, как за
повреждение государственной собственности, и на города, где про¬
исходили погромы, обыкновенно налагался штраф в пользу
императора. Этими штрафами бюргеры откупались не только за
бездействие во время нападений, но и за преступное участие в них.
Императоры и князья в таких случаях давали полную амнистию
бюргерству за приличное вознаграждение. После похода армледе¬
ров Людвиг Баварец щедро раздавал эльзасским городам грамоты
о помиловании. Получив от бюргеров Мюльгаузена тысячу лив¬
ров, он выдал им такую грамоту: «Сим оповещаем, что совет и
бюргеры Мюльгаузена пришли к полюбовному соглашению с
нами о следующем: они нам дают тысячу фунтов в старой базель¬
ской монете за все претензии, которые мы можем предъявить им
по поводу убийства евреев Мюльгаузена или причиненных им
убытков и повреждений. Со своей стороны мы уступаем означен¬
ным бюргерам, для покрытия суммы, которую они обязались нам
дать, все имущества убитых в городе евреев, как-то: домов, дво¬
ров, заложенных вещей и прочее. По уплате нам тысячи фунтов
все поселенцы Мюльгаузена будут свободны от платежа всех дол¬
гов, причитавшихся убитым евреям». Такова была цена еврейской
крови! Такие же отпущения грехов продавал император и другим
городам. Только австрийский герцог Альбрехт II проявлял более
человечное отношение к евреям. Он оказался настолько далеким
от суеверия, что в письме к папе высказал трезвое опасение: не
прибегают ли священники к обману, окрашивая гостию кровью
для того, чтобы морочить народ чудесами и натравить его на ев¬
реев. При таком правителе в Австрии удалось остановить погром¬
ную эпидемию, которая прорывалась туда из пограничной Бава¬
рии, главной арены деятельности «юденшлегеров».
§ 44. Черная смерть (1348-1349)
Психическая эпидемия юдофобии достигла крайнего напряже¬
ния в 1348 году, когда в Европе появилась одна из страшнейших
физических эпидемий: занесенная с Востока чума, известная под

228
именем «черная смерть». Чума производила повсюду небывалые
опустошения. Гибли миллионы людей, вымирали целые города и
области. В течение двух-трех лет «черная смерть», как полагают,
похитила одну треть населения Европы. Люди обезумели от ужа¬
са. Невежественная масса, не знавшая характера эпидемии, жадно
ловила самые дикие слухи о ее причинах, суеверие порождало
изуверство и вело толпу на преступления. В этот момент пущен
был чудовищный слух, будто зараза вызвана евреями, которые, с
целью извести христиан, отравляют воду в колодцах и реках. Это
была искра, пущенная в кучу пороха. Последовал взрыв народ¬
ной ярости против евреев. Выдумка, однородная с изобретенной
во время «катастрофы прокаженных» во Франции (§ 39), была
принята христианской массой как несомненный факт, несмотря
на явную ее нелепость, ибо евреи пили ведь ту же воду и также
умирали от чумы. Подозрение против мнимых отравителей под¬
держивалось местами тем, что смертность от чумы была среди
евреев меньше, чем среди христиан, — что объяснялось более
умеренным образом жизни евреев, их воздержанностью, трезвос¬
тью и особенной заботливостью в уходе за больными. На время
новый фантастический бред овладел умами, которые только что
бредили сказками о замученных младенцах и кровоточащих гос¬
тиях. Навет стал психической заразой, отравлявшей душу христи¬
анских масс.
Страшная легенда впервые распространилась в Южной
Франции и соседних испанских областях, где эпидемия вспыхну¬
ла весной 1348 года. Но здесь она вызвала лишь спорадические
эксцессы против евреев (§§ 36 и 39). Может быть, тут подействова¬
ла на умы булла находившегося в Авиньоне папы Климента VI,
запрещавшая убивать евреев на основании непроверенных слухов
(июль 1348). Но в других местах бессмысленному подозрению
старались придать вид доказанного факта, прибегая к испытан¬
ному аппарату судебной пытки. В Савойе и Швейцарии, где
тогда находились небольшие еврейские общины (туда с 1306 года
направлялись изгнанники из Франции), впервые добились «исти¬
ны» таким путем. По распоряжению савойского герцога Амадея
были арестованы евреи в Шамбери, Шильоне и других местах на
берегу Женевского озера. Их подвергали таким мучительным
пыткам, что один из них, еврейский хирург Балавиньи, обезумев
от мук или желая ускорить свою смерть, сознался во всем, о чем его

229
допрашивали. Сознание гласило, будто выходец из Толедо Яков
Паскате, вместе с раввином из Шамбери и еще одним богатым
евреем, были исполнителями заговора, составленного евреями с
целью истребления христиан. Они будто бы рассылали своим
соплеменникам в разных местах мешочки с ядом для отравления
воды в колодцах. Яд состоял из странной смеси, в которую вхо¬
дили высушенные тела змей, лягушек и скорпионов, тесто для го¬
стий и мясо от сердец христиан. Эти вынужденные пыткой при¬
знания, чудовищные по своей нелепости, были приняты как серь¬
езные улики, и в разных местах Савойи запылали костры, на ко¬
торых жгли евреев (сентябрь 1348). Отсюда зараза навета про¬
никла вслед за самой эпидемией на север, в Швейцарию. В кан¬
тоне Ааргау и в Берне шла молва о пойманных отравителях. Чле¬
ны городского совета Берна отправили письма городским сове¬
там Базеля, Фрейбурга и Страсбурга, извещая их о том, что ев¬
реи повсюду «разбрасывают яд». В Цюрихе нескольких «винов¬
ных» евреев сожгли, а прочих изгнали из города. В Констанце,
Шафгаузене, Иберлингене и других городах в районе Боденского
озера евреев жгли, вешали, колесовали. В Констанце один еврей,
принявший с отчаяния крещение, тотчас раскаялся, поджег свой
дом и сгорел там со своим семейством, выкрикивая посреди пла¬
мени: «Смотрите, я умираю евреем!» В сентябре папа снова обра¬
тился к христианскому обществу с буллой, в которой доказывал
несообразность взведенного на евреев обвинения, напоминая, что
мнимые виновники заразы сами мрут от нее и что чума свиреп¬
ствует и там, где нет евреев. Но разумные доводы главы католи¬
ческого мира не могли подействовать на массу, одержимую ду¬
шевной болезнью юдофобии в смысле «иудеобоязни». Эта бо¬
лезнь действовала так же стихийно, как гидрофобия (водобоязнь)
в людях, укушенных бешеными собаками.
Наибольшие ужасы творились в годину «черной смерти» в
городах Германии, где эпидемия началась в конце 1348 года и сви¬
репствовала весь следующий год. Здесь христианская масса частью
верила, частью делала вид, что верит в сказку об отравлении ев¬
реями воды на всем протяжении Рейна и Дуная, во всех источниках
и ключах. Она не обращала внимания ни на буллы папы, ни на
предупреждения нового императора, Карла IV (1347-1378), что
он будет взыскивать с городов за убытки, причиненные казне
избиением евреев и разграблением их имущества. Германия была

230
тогда охвачена религиозным помешательством. По городам
двигались процессии исступленных фанатиков, так называемых
«флагеллантов» (Geissler, бичующиеся), которые вопили о необ¬
ходимости покаянием укротить гнев Божий, ложились на улицах
и заставляли себя бить кнутами по голому телу, изъязвленному
гвоздями и шипами. Одновременно с самоистязанием кающихся
шло истязание евреев. Не помогали предупреждения трезвых лю¬
дей в христианском обществе, не поддававшихся массовому пси¬
хозу. Городские советы Базеля, Фрейбурга, Страсбурга и Кельна
сомневались в виновности евреев. Кельнский совет писал страс¬
бургскому, что он считает чуму «ударом Божиим» (plaga Dei) и
намерен защищать евреев против эксцессов, которые могут при¬
вести к полному разорению края.
В Эльзасе, недавно еще пережившем движение армледеров,
вопрос о виновности евреев был особенно жгучим, и в Страс¬
бурге кипела борьба партий. Бургомистр города Конрад Вин¬
тертур и два члена совета, судья Штурм и ремесленный старши¬
на Шварбер, защищали евреев, но большинство населения, осо¬
бенно ремесленники, было против них. Тут из-под маски религи¬
озного фанатизма выглянули самые низкие побуждения. Одни
хотели избавиться от евреев путем истребления или изгнания их
для того, чтобы освободиться от уплаты долгов кредиторам и
получить обратно свои залоги; другие надеялись скупить деше¬
во или присвоить даром еврейские дома и имущество. Так как
«еврейский вопрос» в этой форме вызывал борьбу партий во
многих местах, то страсбургский совет созвал делегатов от дру¬
гих городских советов вместе с представителями дворянства и
духовенства на совещание, которое состоялось в эльзасском го¬
роде Бенфельд (январь 1349). Здесь названные представители
Страсбурга горячо доказывали непричастность евреев к постиг¬
шему страну бедствию и требовали защиты для гонимых, но
они остались в меньшинстве. Было принято решение преследо¬
вать и изгонять евреев из городов Эльзаса и Рейнской области.
В Страсбурге юдофобское большинство устранило от должнос¬
ти трех гуманных членов магистрата и заменило их своими
ставленниками. Участь еврейской общины была решена. Всех
евреев, в числе 2000 человек, согнали на их кладбище и заключи¬
ли в огромный деревянный сарай, который был подожжен со
всех сторон. Несчастные погибли в пламени, кроме немногих,

231
изъявивших согласие креститься и выпущенных из пылающего
костра (14 февраля). Имущество казненных было поделено между
мещанами, которые ради этой добычи и устроили «Юденбранд»
(сожжение евреев). Один немецкий хронист того времени пишет:
«Вот здесь-то (в желании поживиться еврейским добром) и заклю¬
чалась та отрава, которая погубила евреев», а другой хронист при¬
бавляет: «Хочешь знать, что погубило евреев? Это — жадность
христиан». Новый городской совет постановил не допускать боль¬
ше евреев на жительство в Страсбург в течение ста лет.
Примеру Страсбурга последовали и другие города Эльзаса.
В Кольмаре до сих пор сохранилось место, называемое «еврейс¬
кая яма» (Judenloch), где евреев сожгли на костре во время «чер¬
ной смерти». В Шледштате еврейская община была частью пере¬
бита, частью изгнана. В Бенфельде одних сожгли, других утопи¬
ли в болоте. В Мюльгаузене были вырезаны все евреи, не успев¬
шие бежать. В Оберенгейме у пяти казненных евреев вырвали
пыткой перед смертью сознание в том, что они отравили воду в
семи колодцах, — о чем после казни городской совет поспешил
сообщить «Совету сорока избранных по делам евреев» в Страс¬
бурге, то есть комитету по ликвидации еврейских имуществ. Во
всех этих городах синагоги поступали во владение магистратов,
имущество погибших и изгнанных расхищалось властями и охот¬
никами из обывателей, а все долговые обязательства по отноше¬
нию к евреям объявлялись недействительными.
Вскоре очередь дошла до старейших еврейских общин Рейн¬
ской области. Прирейнские города, свидетели ужасов первых кре¬
стовых походов, снова огласились воплями еврейских жертв. Об¬
щина Шпейера пострадала еще в начале движения (январь 1349).
В Вормсе городской совет решил сжечь евреев, ссылаясь на гра¬
моту императора, отдавшего еврейскую общину в полное распоря¬
жение бюргеров. Но евреи, не дожидаясь смерти от рук палачей,
сами подожгли свои дома и погибли в пламени (1 марта). На боль¬
шую общину Майнца готовилось нападение толпы в те дни, когда
по городу ходили процессии флагеллантов. Здесь часть общины ре¬
шила оказать вооруженное сопротивление врагам, и во время стол¬
кновения еврейский отряд самозащиты убил около двухсот человек
из кровожадной толпы. Этим он, конечно, еще более разъярил
нападающих. Видя неизбежность гибели, евреи и здесь совершили

232
«жертву всесожжения»: они подожгли свои дома и сгорели в них.
Из пламени неслись к небу молитвенные вопли мучеников. Пола¬
гают, что там погибло около 6000 человек (24 августа). В тот же
день погибла древняя община Кельна. Кельнский магистрат по-
прежнему удерживал озлобленную толпу от эксцессов, но унять
разгоревшиеся страсти было невозможно. Вечером еврейский
квартал был взят штурмом, и всю ночь и следующий день там
шел кровавый пир победителей; предсмертные вопли мучеников
смешались с дикими кликами убийц, поджигателей и грабителей.
Спаслись лишь немногие, бежавшие из города. В это лето были
разгромлены также большие общины Эрфурта и Франкфурта-
на-Майне. Во Франкфурте император Карл IV незадолго до
погрома заключил с городским советом договор, по которому ус¬
тупил городу «своих камеркнехтов», всю еврейскую общину с до¬
ходами от нее, до тех пор пока магистрату не будет уплачено по
займу, который император получил от него раньше, причем в
договоре городской совет наперед освобождался от ответственно¬
сти за возможное избиение и ограбление евреев. Через месяц пос¬
ле заключения этого договора (24 июля 1349) в город вступили
шайки флагеллантов, и чернь тотчас приступила к погрому. Бюр¬
герство пыталось защищать евреев как свое добро, но отчаявши¬
еся евреи подожгли свой квартал, и многие погибли в пламени.
Еще осенью 1349 года мстители за черную смерть свиреп¬
ствовали в городах Баварии. Нюрнберг попытал участь Франк¬
фурта: и здесь Карл IV отдал большую еврейскую общину в пол¬
ное распоряжение городского совета и освободил его от всякой от¬
ветственности за ее участь. Когда же патрицианский совет был свер¬
гнут ремесленными цехами и городской чернью, с беззащитными
евреями расправлялись по примеру других городов. Из больших ба¬
варских общин уцелела, по-видимому, только регенсбургская, кото¬
рой городской совет оказал действительную защиту. В Восточной
Германии пострадали общины Бреславля, Кенигсберга и неко¬
торых городов Бранденбургской марки. Банды «юденшлегеров»
появились и в Австрии, но здесь пострадали немногие общины.
Вена потерпела больше от чумы, чем от погрома; громили евреев в
Кремсе и еще некоторых городах. Герцог Альбрехт II исполнил
свой долг и защитил евреев: он велел казнить главных громил и на¬
ложил штраф на города, где произошли погромы, — за что

233
юдофобы презрительно прозвали его «покровитель иудеев»
(fautor judaeorum).
Может быть не желая удостоиться такого титула, император
Карл IV так плохо защищал своих камеркнехтов в собственных
владениях. Мы уже видели, как император в некоторых городах
продавал евреев городским советам, стараясь избавиться от это¬
го незастрахованного имущества в годы всеобщего пожара. Кро¬
ме Франкфурта и Нюрнберга, можно еще указать на пример Вор¬
мса, где задолго до погрома император продал бюргерству мест¬
ную еврейскую общину со всеми выгодами и доходами от нее
(«die Juden und Judischheit mit ihrem Leib und Gut und mit allen
Nutzen und Rechten»). Когда же обреченные общины погибли,
оставив после себя большое наследство, император явился с пре¬
тензиями главного наследника. Городские власти, большей час¬
тью повинные в погромах и нуждавшиеся в амнистии, не могли
не удовлетворять требований императора или феодалов, желав¬
ших вознаградить себя за гибель «живого инвентаря» — еврейс¬
ких общин. При дележе часто происходили споры между участ¬
никами, но после продолжительного торга стороны приходили к
соглашению. Обыкновенно деньги и наиболее ценное из движи¬
мого имущества отдавались императору, епископу или графу, а
дома, синагоги и земля под кладбищами поступали в собствен¬
ность магистрата. По требованию духовенства синагоги иногда
разрушались и на их месте строились церкви (Нюрнберг и др.).
Император раздавал направо и налево грамоты об амнистии го¬
родским советам и частным лицам, участвовавшим в погромах,
освобождал христиан от уплаты долгов евреям, дарил еврейское
добро князьям и рыцарям за особые заслуги. Из той же добычи
возмещался бюргерам убыток за дома их, сгоревшие при самосо¬
жжении еврейского квартала.
При ликвидации еврейского имущества в Страсбурге произо¬
шел следующий курьез. Среди утвари синагоги была найдена одна
вещь, смутившая счастливых наследников: бараний рог — «шо-
фар», из которого извлекались трубные звуки в праздник Рош-Га¬
шана. Не зная назначения этого орудия, бюргеры решили, что это
сигнальный рог для передачи города неприятелю. Для увековечения
еврейского коварства магистрат велел изготовить две бронзовые
трубы, по модели найденного «шофара», и трубить в них ежеднев¬
но в восемь часов вечера и в полночь, чтобы напоминать жителям о

234
еврейской измене и предупреждать проезжавших через город евре¬
ев, чтобы они немедленно удалились оттуда. Говорят, что с тех
пор эти трубные звуки, сигналы юдофобии, раздавались в Страс¬
бурге в течение четырех столетий, вплоть до Великой французс¬
кой революции.
Страшная година «черной смерти» развратила душу, убила
совесть народов. Физическая чума губила людей, а чума душев¬
ная погубила человечность. Еврейство было единственной груп¬
пой, свободной от этой душевной заразы и связанного с ней оз¬
верения. Глубокая пропасть легла между теми, которые, осеняя
себя крестным знамением, резали, жгли, топили евреев и затем на
их трупах делили награбленную добычу, и тысячами мучеников,
которые с пением псалмов шли на смерть, часто принося себя
сами в «жертву всесожжения». Сотнями бросались в огонь люди,
окутанные в «талесы» и саваны мертвецов; матери увлекали за
собой детей в пламя костров, чтобы спасти их от насильственно¬
го крещения. Число даже притворно крестившихся для спасения
жизни было невелико, и в этом сказалось отличие германских
евреев от испанских, не устоявших в 1391 году против соблазна
притворного крещения. В плаче синагоги, в «селихот» и «кинот»,
написанных по поводу ужасов 108 и 109 годов шестого тысячеле¬
тия, слышится замогильный ответ мучеников враждебному миру:
«На нас взвели навет с целью напасть на нас. Нас обвиняют, что
мы принесли яд в сосуде и бросили в воду. Но в действительнос¬
ти нас напоили горькою водою... Обнажили меч злодеи и (нашу)
кровь смешали с водою...» Велика была духовная мощь нации,
которая сумела пережить такой момент, когда и стихии, и столь
же жестокие и слепые люди соединились, чтобы ее стереть с лица
земли. Она не погибла и в пламени новых костров, эта Саламан¬
дра среди наций, чей символ — горящий, но не сгорающий куст
библейского предания.
§ 45. Реставрация в Германии (1350-1400)
Около трехсот еврейских общин были уничтожены, путем из¬
биения или изгнания, во время народных расправ, сопровождавших
эпидемию «черной смерти». Но и христианское население скоро по¬
чувствовало все последствия пережитой страшной годины. Двухлет¬
няя эпидемия унесла значительную часть населения Германии. Го¬
рода обезлюдели и обнищали. Удручающую картину представляли

235
многие города с разрушенными еврейскими кварталами, где со¬
вершенно замерла промышленная жизнь. Отсутствие евреев дава¬
ло себя чувствовать. Государственные и городские власти лиши¬
лись неиссякаемого источника доходов, а нуждающееся в мелком
кредите население — услужливых и терпеливых заимодавцев, без
которых в ту эпоху отсутствия общественных кредитных учреж¬
дений нельзя было обойтись. Вот почему, как только минула
чума, правительство и магистраты большинства городов решили
восстановить прежний порядок. Евреев снова стали допускать в
те города, где их недавно истребляли, откуда их изгоняли на
«вечные времена». Феодальные князья, епископы и муниципаль¬
ные власти даже настойчиво добивались привилегии «держать
евреев» (judaeos habere). Курфирсты выговорили себе право
иметь, подобно императору, торговых данников в лице евреев.
Такая привилегия дана была Карлом IV семи курфирстам в но¬
вой германской конституции, известной под именем «Золотая
булла» (1356). В той статье «золотой буллы», где говорится о
праве курфирстов владеть на своих территориях металлическими
рудниками и соляными копями и эксплуатировать эти естествен¬
ные богатства, прибавлено: «Равно имеют они право держать ев¬
реев и повышать доходы от пошлин». Железная руда, пошлины и
евреи поставлены были на одну линию. Евреи — та же статья
дохода, та же руда, которую нужно умело эксплуатировать. Та¬
кое же право «держать евреев» предоставлялось и городам путем
соглашений между магистратами, императором и местными фео¬
дальными властями.
Однако полной реставрацией это восстановление еврейс¬
ких общин в Германии нельзя назвать. Удар 1349 года был
непоправим. Многие беженцы и изгнанники, успевшие устро¬
иться в Австрии, Богемии или в соседних областях Польши, не
желали возвращаться на прежние пепелища. Бюргерство со
своей стороны ставило евреям при возвращении худшие усло¬
вия, чем прежде: селиться только в указанных бюргерами час¬
тях города с правом аренды домов, а не покупки их в соб¬
ственность, не предъявлять к христианам никаких претензий
по поводу отчужденных во время катастрофы еврейских иму¬
ществ и аннулированных долгов, платить городу особую подать
сверх налогов в пользу императора, графов и епископов, заниматься
ссудой денег на умеренные проценты под контролем городских
властей, не переселяться в другой город без особого разреше¬

236
ния. Весьма часто такие договоры магистратов с еврейскими об¬
щинами заключались только на определенный срок. В договорах
иногда указывалось, что евреи допускаются на жительство «для
пользы и славы города». На таких условиях возвращались неболь¬
шие группы евреев между 1350 и 1370 годами в Аугсбург, Нюрн¬
берг, Франкфурт, Кельн, Страсбург и многие другие города.
Таким образом, евреи превратились в случайных поселенцев,
допускаемых на жительство за определенную плату. За право ды¬
шать воздухом германского города, исповедовать свою веру,
заниматься некоторыми промыслами — еврей должен был пла¬
тить наличными деньгами. Пока у еврея были деньги, его прези¬
рали, но терпели; лишался он денег — и за ним уже не признава¬
ли права существования. Что же удивительного, если еврей, из
чувства самосохранения, старался приобретать возможно больше
денег? Путем мелкой торговли, стесненной всякими ограничения¬
ми, он едва мог снискать скудное пропитание. К ремеслам ему
преграждали доступ замкнутые христианские цехи, к крупной
торговле — купеческие союзы и гильдии*. Оставалась одна толь¬
ко прибыльная профессия, которая предоставлялась евреям, так
как христиане часто ей гнушались: торговля деньгами, выражав¬
шаяся в то время дороговизны кредита в форме ростовщичества.
Весь строй тогдашней жизни замыкал еврея в сферу мелких де¬
нежных интересов и прикреплял его к профессии заимодавца, у
которого заискивают нуждающиеся в займе, но клянут неисправ¬
ные должники. Деньги, которыми евреи думали себя спасти, пре¬
вращались для них в пагубу, в источник погромов, народных или
правительственных. В хрониках того времени нередко встречают¬
ся записи такого рода: «В 1384 году бургграфы в Нюрнберге взя¬
ли в плен евреев, богатых посадили в государственную крепость,
а бедных — в погреб ратуши. Евреи были освобождены только
после внесения денежного выкупа». В Аугсбурге евреи вы¬
купились из «плена» уплатой 22 000 гульденов. Такими насилиями
* Евреи-ремесленники могли, по германским законам, работать толь¬
ко в еврейских кварталах и для своих соплеменников, для христиан же они
работали в исключительных случаях, в обход закона. В некоторых местах
евреи владели мельницами и виноградниками и вели торговлю вином, но
большей частью им предоставлялась только мелкая разносная торговля го¬
товым платьем, пряностями, птицей, а состоятельным людям — отдача де¬
нег в рост. В статуте Мюнхенского магистрата от 1400 г. прямо сказано:
«Евреи не имеют права заниматься чем бы то ни было, кроме ссуды денег на
проценты, ибо это их дело!»

237
задолжавшие у евреев дворяне и горожане заставляли их иногда
отказываться от взыскания долга.
Часто евреи-кредиторы лишались своего состояния «на
законном основании», по приказу императора, освобождавшему
их должников от уплаты процентов или даже капитала. К таким
крутым способам ликвидации долгов особенно любил прибегать
преемник Карла IV, император Венцель (1378-1400), который, по
выражению одного историка, наверно был бы рыцарем-разбой¬
ником, если бы не был императором. В 1385 г. Венцель потребо¬
вал от баварских и швабских городов, чтобы магистраты вноси¬
ли десятую долю всех получаемых ими от евреев доходов в им¬
перскую казну, но получил отказ. Возникший по этому поводу
конфликт был улажен особым соглашением, состоявшимся в Уль¬
ме на съезде представителей 38 городов (Аугсбург, Базель, Нюр¬
нберг, Ульм, Констанц, Ротенбург и др.) с участием делегатов от
императора. По соглашению все задолжавшие у евреев христиане
без различия состояния — князья, графы, рыцари, бюргеры, кнех¬
ты, крестьяне, священники — освобождались от уплаты процен¬
тов по новым займам и от уплаты одной четверти капитала по
старым; кроме того, каждый магистрат, в целях сохранения дохо¬
дов от евреев, вправе прикреплять их к своему городу, не разре¬
шая им переселения в другой город, причем магистраты взаимно
обязуются выдавать самовольных переселенцев для водворения
их в прежнем месте жительства. За эту привилегию города обяза¬
лись уплатить императору единовременно 40 000 гульденов. В
1390 году Венцель за более крупную взятку совершил более круп¬
ную экспроприацию. Подкупленный баварским герцогом, еписко¬
пами и магистратами нескольких баварских городов (Нюрнберг,
Ротенбург и др.), он объявил, что ввиду чрезмерного роста, взи¬
маемого евреями по ссудам, христианские должники их в этих
городах совершенно освобождаются от платежа долгов кредито¬
рам, при условии уплаты императору или магистратам опреде¬
ленной части долговой суммы. Так государь великой империи
формально разрешил ограбить одну часть населения с тем, чтобы
делиться награбленным с другой частью. Евреи торговали день¬
гами, а правители торговали евреями — в этом круговороте тор¬
говли выигрывали освобожденные от обязанностей должники и
делившие с ними добычу власти. Сами же обладатели ненавист¬
ной привилегии ссуды денег разорялись. Евреи в Германии обре¬
кались на полное экономическое вырождение.

238
Столь же недобросовестно заботился высший «опекун евре¬
ев» и об охране своих камеркнехтов от массовых насилий и раз¬
боев. В резиденции Венцеля, богемской Праге, случилось в Пас¬
ху 1389 года следующее происшествие. На одной из городских
улиц играли, кидая друг в друга песок, еврейские дети. В это вре¬
мя мимо проходил католический священник с дароносицей, на¬
правляясь куда-то для причащения умирающего. Горсть песка,
которым кидались дети, нечаянно попала в сакрамент священни¬
ка. Тот побежал на рынок и закричал, что евреи оскорбили его
духовный сан и вышибли из его рук дароносицу. Сбежался народ
и напал на еврейские дома с топорами и прочим домашним ору¬
жием. Так как на предложение креститься евреи отвечали отка¬
зом, то толпа принялась убивать их самыми жестокими способа¬
ми. Несколько сот евреев погибло в Праге в тот день и следую¬
щую за тем ночь; многие, по примеру своего раввина, сами ли¬
шили себя жизни. Синагога была сожжена, священные свитки и
книги изорваны и растоптаны, даже еврейское кладбище не было
пощажено. Такие же избиения и погромы происходили в окрест¬
ных городах. Евреи взывали о помощи к Венцелю, который тог¬
да находился в городе Эгер, но император хладнокровно ответил,
что они сами виноваты, так как вопреки каноническим правилам
вышли из своих домов в день христианской Пасхи. Зато он поза¬
ботился о получении большого количества серебра из имущества
убитых евреев. Пражских мучеников оплакивал в своей синаго¬
гальной элегии* местный раввин Авигдор Кара.
Вообще плохой сын церкви, император Венцель изображал
из себя набожного правителя, когда дело касалось евреев. В 1386
году он узнал, что евреи в Страсбурге не носят особой присвоен¬
ной им одежды и позволяют себе роскошь в костюмах. Это показа¬
лось ему «оскорблением для христиан и их религии», и он шлет из
Праги страсбургскому городскому совету письмо, в котором пред¬
лагает заставить «рабов императорской казны» носить «еврейскую
шляпу» и обувь, какие были у них в обычае в прежнее время, «дабы
можно было распознавать еврея среди христиан». Городской совет
воспользовался этим приказом для своих целей: он увеличил раз¬
мер ежегодной подати, взимавшейся с евреев за право жительства. Но
вскоре страсбургские бюргеры стали задумываться над вопросом, не
* «Et kol hatelaa» в иом-кипурской литургии «минха», по богемскому
обряду.

239
следует ли им вновь изгнать из города евреев, допущенных в 1369
году лишь на время и в небольшом числе. В 1388 году магистрат
решил выселить из Страсбурга горсть евреев, водворившихся на
развалинах былой общины, и на этот раз выселение было оконча¬
тельным. Изгнанники разместились по другим общинам Эльзаса,
из которых с этого времени приобретают значение растущие об¬
щины Шледштадта и Кольмара. В Страсбурге магистрат разрешал
приезжим евреям, за особую плату, только останавливаться на ко¬
роткое время по своим торговым делам. Частичная реставрация
еврейской общины в Страсбурге последовала лишь в конце XVII
века, после присоединения Эльзаса к Франции.
Из разрушенных рейнских городов многие уходили на бере¬
га Дуная, в Вену и другие города Австрии, где евреи меньше
пострадали в годину «черной смерти». Но и тут положение их
ухудшилось во второй половине XIV века. После издания «зо¬
лотой буллы», предоставившей курфирстам право «владеть ев¬
реями» наравне с императором, австрийский герцог Рудольф
IV добился такого же права для себя и для своих братьев, гер¬
цогов Штирии и Каринтии. Герцоги следовали примеру импе¬
раторов в деле использования еврейской регалии: они прикреп¬
ляли евреев к местам жительства, запрещая переселение их в
чужие владения. Подобно Венцелю, они часто, по соглашению с
магистратами и с известной выгодой для себя, выдавали свиде¬
тельства о частном или полном аннулировании долгов, причи¬
тавшихся евреям от христианского бюргерства (Tödtebriefe).
Имущество эмигрантов конфисковывалось в пользу казны, а
если эмигрант не оставлял имущества, то за него отвечала вся
община. В случаях острой нужды герцога в деньгах пускались в
ход старые французские и английские приемы: члены общины
арестовывались для того, чтобы казна могла получить значи¬
тельный выкуп за их освобождение (1380-1377 г. в Вене и дру¬
гих городах). Но за уплатой всех налогов и контрибуций евреям
дозволяли выполнять свою хозяйственную функцию: удовлетво¬
рять нужду населения в кредите, под контролем властей. В Вене
все кредитные сделки евреев с христианскими ремесленниками
записывались в особую книгу под названием «Judenbuch», хра¬
нившуюся в городском архиве. Как видно из этих записей (1389—
1420), ссуды были обыкновенно краткосрочны и незначительны, от
одного до тридцати фунтов пфеннигов, и проценты по ним взима¬

240
лись в размере трех пфеннигов с фунта в неделю. Процент мог
бы быть гораздо меньше, если бы значительная часть его не уходи¬
ла на удовлетворение аппетитов властей, которые вдобавок увели¬
чивали риск кредитора путем произвольных выдач «Tödtebriefe»
должникам. Товарная торговля евреев ограничивалась по хода¬
тайству христианских купцов; в Штирии, например, герцог по
просьбе бюргерства запретил евреям торговать хлебом и вином.
За то герцоги не скупились на предоставление евреям всяких сво¬
бод в их внутренней жизни, и еврейские общины в Австрии
пользовались тогда широким самоуправлением.
Еврейское население Австрии увеличилось в то время прито¬
ком переселенцев из соседней Венгрии. В этой стране, где евреи
с XIII века достигли видного общественного положения благо¬
даря «хартии вольностей» Белы IV, годы «черной смерти» не
прошли для них бесследно. В 1349 г. они были изгнаны, а частью
добровольно ушли, из некоторых областей вследствие народных
волнений, вызванных эпидемией. Фанатический католик, король
Людовик Анжуйский призвал эмигрантов обратно в надежде об¬
ратить их в христианство, но, когда надежда не оправдалась,
снова изгнал их (1360). Эмигранты приютились в близких мест¬
ностях Австрии, Валахии и Польши, но с течением времени воз¬
вращались на родину. Еврейские общины Венгрии были сосредо¬
точены преимущественно в Пресбурге и его округе. При королях
Людовике и Сигизмунде над ними был поставлен высший на¬
чальник из королевских чиновников со званием «еврейского су¬
дьи», который официально должен был «защищать» евреев, а
фактически охранял интересы фиска, выжимая из еврейского на¬
селения деньги для королевской казны законными и незаконными
путями. Таков уж был дух эпохи, последовавшей за «черной
смертью»: правители полагали, что их милостью евреи только и
живут, а потому считали себя вправе жить на счет евреев.
§ 46. Гуситское движение и реакция (1400-1450)
К началу XV века в еврейских общинах имперских городов
Германии окончательно установилось двоевластие: император де¬
лил власть над своими камеркнехтами и доходы от них с городски¬
ми советами, правительством бюргерства, достигшего в ту эпоху
большой политической силы. Заменивший Венцеля император Руп¬

241
рехт Пфальцский (1400-1410) отказался от его системы экспроп¬
риации евреев путем аннулирования причитающихся им долгов,
но прибегал к обычному нажиму налогового пресса. Он взимал с
магистратов половину всех податей, которые им уплачивали ев¬
рейские общины за «покровительство», и, кроме того, давно ус¬
тановленный «золотой жертвенный пфенниг» — по одному гуль¬
дену с каждого еврея старше 12 лет. Для взыскания этих налогов
назначались особые комиссары или сборщики из христиан и ев¬
реев. Рупрехт пытался даже, в этих фискальных целях, поставить
над евреями особого «гохмейстера» или казенного раввина, кото¬
рый регулировал бы и внутренние дела общин, но общины ре¬
шительно отказались повиноваться навязанному им извне равви¬
ну (см. дальше § 48).
Тревожное время снова наступило в Германии при импера¬
торе Сигизмунде, царствование которого (1411-1437) прошло в
борьбе с реформационным движением, связанным с именем Яна
Гуса, и в многолетних «гуситских войнах». Поднявшееся в Боге¬
мии реформационное движение имело для евреев такие же по¬
следствия, как однородное Альбигойское движение во Франции в
начале XIII века. И та и другая «ересь», как называлась эта сме¬
лая борьба против глубокой порчи церкви, вызвали сильную ка¬
толическую реакцию, которая не могла не отразиться также на
судьбе еврейства. В отличие от альбигойско-валденской ереси,
где влияние иудейского рационализма можно было обнаружить,
в гуситском движении не было признаков прямого еврейского
влияния: слишком замкнуто жили германские евреи того времени
и слишком далеки от иудейского монизма были чешские последо¬
ватели Гуса, восстание которых вдобавок имело и национальный
характер. Усилению юдофобии содействовали только пробужден¬
ный католический фанатизм и атмосфера религиозной войны
внутреннего крестового похода. Войска императора Сигизмунда,
шедшие через рейнские провинции в Богемию на «священную
войну», местами нападали на евреев или грозили расправиться с
ними на обратном пути, после уничтожения еретиков. Встрево¬
женные общины уже готовились к новому мученичеству. Майнц¬
ский раввин Яков Мельн (Магарил) разослал гонцов по общинам
с предложением устроить всенародный пост и молиться в си¬
нагогах о предотвращении беды. Между Рош-гашана и Иом-кипур
1421 года в синагогах многих городов раздавались звуки покаянных

242
молитв и лились горячие слезы обреченных. Молитвы как будто
были услышаны: имперская армия потерпела поражение при
встрече с войсками чешского национального героя Жижки (1422).
Вождь гуситов отомстил за сожжение Гуса в Констанце и обра¬
тил в бегство наемников Сигизмунда, которые на обратном пути,
оборванные и голодные, должны были искать приюта и куска
хлеба в домах евреев, обреченных ими раньше на истребление.
Гуситские войны продолжались еще два десятилетия, и до¬
рого стоили они евреям. Раньше император Сигизмунд требовал
от еврейских общин денег для покрытия расходов на Констанцс¬
кий собор, сжегший Яна Гуса (1415), а затем взимал чрезвычай¬
ные налоги на ведение войны. От христиан требовали, чтобы они
шли драться во имя единства церкви, а у евреев брали разори¬
тельный военный налог в виде «третьего пфеннига», т.е. третью
часть состояния. Особые комиссары разъезжали по городам для
сбора этой чудовищной дани, обходили еврейские дома, оценива¬
ли имущество и запасы продовольствия. А между тем городские
советы имели свои претензии к евреям. В самых больших импер¬
ских городах советы были действительными хозяевами еврейских
общин и могли с ними делать что угодно, вплоть до изгнания,
так как после катастрофы «черной смерти» возвратившиеся на
свои пепелища евреи считались только временными жителями
городов, живущими там по милости бюргеров. Там, где бюрге¬
рам казалось, что евреи им больше не нужны или даже вредны,
городской совет выселял их из города. Так были изгнаны евреи
из Кельна в 1424 году без всяких мотивов, только «во славу
Бога и Святой Девы», а синагога их была обращена в христиан¬
скую капеллу. Изгнанников приютил в соседних местах своей
диоцезы кельнский архиепископ, которому покровительство евре¬
ям приносило немалые доходы. Таким же образом городские вла¬
сти выселили в 1438 году всех евреев из Майнца, конфисковав
их синагогу и кладбище.
Больше всех пострадали от клерикальной реакции евреи Ав¬
стрии, близкой к театру гуситских войн. В Вене распространились
слухи, что евреи доставляли гуситам деньги и оружие. Теологиче¬
ский факультет Венского университета обсуждал вопрос о сноше¬
ниях евреев с бунтующими еретиками. Студенты возобновили свои
набеги на еврейский квартал, где буйствовали и забирали разные
вещи. Австрийский герцог Альбрехт V (впоследствии германский

243
император) также был далек от толерантности своих предшествен¬
ников. Он разделял темные предрассудки своей эпохи относитель¬
но «иудейских преступлений», вроде ритуального убийства и
осквернения гостий. Юдофобская партия в Австрии воспользова¬
лась этим настроением герцога, чтобы подвинуть его на решитель¬
ные действия. Весной 1420 г. ему донесли о следующем происше¬
ствии. В городе Эннс в дни Пасхи исчезла гостия из одной церкви.
Дело было представлено герцогу в надлежащем освещении: куски
священного хлеба были похищены женой пономаря и проданы бо¬
гатому еврею Израилю для издевательства над символом евхари¬
стии. В момент, когда в связи с гуситским движением кипел бой
из-за споров о «причащении под обоими видами» (sub utraque),
этот символ приобретал и политическое значение. Были аресто¬
ваны по подозрению в кощунстве Израиль, его жена и еще мно¬
гие евреи, а также пономарша. Всех привезли в Вену и подвергли
пыткам, но успели вынудить признание только у пономарши,
другие обвиняемые решительно отрицали свою вину. Но для
Альбрехта было достаточно имевшихся «улик». 23 мая были аре¬
стованы, по его приказанию, все евреи в австрийских герцогских
владениях и имущество их было конфисковано. Простых людей
тотчас изгнали из страны, а видных членов общин еще долго то¬
мили в тюрьмах. У родителей отнимали малолетних детей для
крещения и отправляли на воспитание в монастыри. Иногда и
взрослые принимали для виду крещение, но, уличенные потом в
притворстве, сжигались на костре. Многие сами наложили на
себя руки. (Непроверенное предание гласит, будто заключенные в
венской синагоге евреи лишили себя жизни, по предложению сво¬
его раввина Ионы Когена.)
Охваченный религиозным рвением герцог Альбрехт, сжигав¬
ший тогда на кострах сотни военнопленных гуситов, решил до¬
вести до конца и дело истребления евреев. 12 марта 1421 г. он
приказал сжечь около двухсот евреев и евреек, арестованных
по делу в Эннсе и отказавшихся искупить свою вину крещени¬
ем. Одновременно он повелел изгнать из своих австрийских
владений оставшихся еще там евреев. Дома и земли изгнанни¬
ков в Вене и других местах (Кремс, Эннс, Тульн) достались
герцогу и были обращены в деньги, которые были ему нужны
для ведения войны против гуситов. Доход от «богоугодного»
дела употреблялся на богоугодную войну. Этим подвигом
Альбрехт прославил себя в католическом мире, и современный

244
летописец воспел его борьбу с турками, таборитами (гуситами) и
евреями в следующей эпитафии:
Turcis occuri, circumdare Tabor adivi,
Iussi judaeos ante cremare meos*.
Евреи остались во владениях австрийских феодалов или
крупных помещиков, да еще отдельным лицам разрешалось по
особой милости жить в герцогских владениях. Только спустя 30
лет, при герцоге и впоследствии императоре Фридрихе III, евре¬
ям было дозволено вновь селиться во всех австрийских землях.
Через 16 лет после венской катастрофы умер германский
император Сигизмунд, и австрийский герцог Альбрехт V на ко¬
роткое время (1437-1439) получил германскую корону вместе с
богемской и венгерской. Тревога охватила еврейские общины.
Многие опасались, что «злодей» (так называли Альбрехта в ев¬
рейских летописях), изгнавший евреев из Австрии, попытается
повторить этот опыт в империи. Но кратковременное управление
империей не дало возможности Альбрехту осуществить такое на¬
мерение, если таковое у него и было. Он успел только совершить
одно богоугодное дело. Магистрат в Аугсбурге обратился к Аль¬
брехту с просьбой разрешить ему изгнать евреев из города, обе¬
щаясь возместить отчасти убыль имперской казны суммой в 900
гульденов. Император охотно разрешил и приказал евреям про¬
дать до 1440 года дома и выселиться из Аугсбурга. Сам он не
дожил до этого срока. Швабские бюргеры позаботились о высе¬
лении евреев из Аугсбурга к сроку. Надгробные каменные плиты
еврейского кладбища были употреблены на ремонт городских
стен, преграждавших изгнанникам доступ в город, где покоились
кости их предков.
После окончания гуситских войн католическое духовенство
принялось за восстановление своего поколебленного авторитета.
В числе мер, принятых Базельским вселенским собором (1431—
1443), был и ряд репрессий против евреев и иудаизма. К старым
каноническим запретам прибавлены были новые. Собор между
прочим постановил, чтобы в богословских школах изучались так¬
же еврейский и халдейский языки, с целью подготовления особых
миссионеров для евреев. Пропаганда католичества среди обитателей
еврейских кварталов стала с тех пор усиленно практиковаться и
* «Я на турок ходил, и Табор окружил, а иудеев своих раньше сжечь
повелел».

245
в Германии. Она велась не столько путем проповедей и увеща¬
ний, сколько путем угроз и преследований, имевших незадолго
перед тем такой шумный успех в Испании. Испанская система
крещения евреев с применением террора была заранее обречена
на неудачу в Германии: еврейские души здесь не удалось зама¬
нить в лоно церкви, но тело германского еврейства изнемогало
под ударами враждебной среды, которые продолжали сыпать¬
ся на него и во второй половине XV века.
§ 47. Продолжение войны с евреями до конца XV века
В XV веке созрели плоды предыдущих веков произвола и
насилия в Германии. Усилившееся городское сословие было здесь
не прогрессивной силой, как, например, в Италии, а реакционной
социальной группой, в которой экономическая жадность сочета¬
лась с религиозной нетерпимостью. Чем больше расширялась
торгово-промышленная деятельность бюргерства, тем сильнее
ощущалась конкуренция евреев как инородной и иноверной груп¬
пы, нарушающей патриархальную цельность христианского го¬
рода, замкнутых гильдий и цехов, где профессиональные инте¬
ресы переплетались с церковными. Власть над евреями, которая
все более переходила к городским советам, давала последним
возможность расправляться с конкурентами при содействии од¬
ной из двух сил: императора или народных низов. Решив из¬
гнать евреев из какого-нибудь города, совет обращался за сан¬
кцией этого акта к императору как их верховному хозяину и
опекуну; если же император отказывал в такой санкции, не же¬
лая лишиться доходов от своих камеркнехтов, магистрат подни¬
мал против евреев городскую чернь, всегда готовую к буйству и
грабежу, или же пользовался часто возникавшими религиозны¬
ми наветами для возбуждения народа против гонимого племени,
после чего уже легко было совершить акт изгнания. В таких де¬
лах часто видна была рука католического духовенства, в корне
развращенного в эпоху, предшествовавшую Лютеровой рефор¬
мации. Епископы, получавшие обильные доходы от процветшей
торговли индульгенциями, менее нуждались теперь в еврейской
дани и вместе с монахами разных орденов старались выказать
свое усердие в деле борьбы против «врагов Христовых». Оста¬
валась только одна власть, заинтересованная в покровитель¬
стве евреям, — императорская, а местами и феодальная, но тут

246
все зависело от личных наклонностей и настроений носителя
этой власти. Император или герцог, склонявшийся к проискам
клерикалов или нуждавшийся в поддержке бюргерства, действо¬
вал в юдофобском духе, а более независимый или совестливый,
особенно нуждавшийся в еврейских доходах, исполнял свой долг
опекуна еврейства. К последнему разряду принадлежал импера¬
тор Фридрих III (1440-1492), о котором немецкие хронисты с
упреком, преувеличенным, конечно, писали, что он «считался
скорее иудейским, чем римским царем, благодаря его кажуще¬
муся расположению к евреям» (vulgo dicebatur rex judaeorum potius
quam romanorum, propter familiaritatem quam ad judaeos habere
videbatur).
В действительности Фридрих III больше всего интересовал¬
ся евреями со стороны финансовой. Ведя беспрерывные внутрен¬
ние и внешние войны, он всегда нуждался в деньгах и в своих
декретах прямо заявлял, что евреи обязаны доставлять ему в таких
случаях нужные средства. Кроме взимания обычных налогов (поло¬
вина Judensteuer в городах и поголовный güldener Opferpfennig), он
чаще своих предшественников прибегал к чрезвычайным налогам.
Дважды коронованный в Аахене и Риме (1442 и 1452), он в тече¬
ние ряда лет взимал с евреев «почетный коронационный налог» в
виде «третьего пфеннига», не останавливаясь перед реквизицией
имущества недоимочных общин. Один из вассалов Фридриха III,
маркграф Бранденбургский, откровенно заявил в своей грамоте
от 1462 года: «Каждый римский король или император (герман¬
ский) вправе забрать все добро евреев в своем государстве. Все
еврейство Германской империи получило свободу под условием,
что будет отдавать императору третью часть своего состояния
как выкуп за свою жизнь и остальное свое имущество». После¬
дний император средневековой Германии действительно широко
пользовался этим правом, насколько ему позволяли его конку¬
ренты во власти над евреями — автономные города, но зато он
часто оказывал своим камеркнехтам действительную защиту про¬
тив враждебных стремлений разных сословий.
В качестве австрийского герцога Фридрих III решил отменить
насильственный акт своего предшественника Альбрехта, изгнавшего
евреев из Нижней Австрии. Так как поводом для изгнания послужи¬
ло преступление на религиозной почве, то он счел нужным обра¬
титься за санкцией к папе Николаю V, которому он оказал

247
важные услуги. Не смея отказать императору, папа должен был
подавить в себе свою юдофобию и издать буллу, написанную в
либеральном духе (1451). В ней объявлялось, что церковные вла¬
сти не имеют права налагать отлучение, или интердикт, на тех
правителей Австрии, Штирии и других областей, которые будут
допускать евреев на жительство в своих владениях. Апостоль¬
ский престол — пояснял папа — желает, чтобы «с евреями об¬
ращались человечно, дабы этим смягчить их упорство, побу¬
дить их сознать свои заблуждения, просветить их душу высшей
благодатью и обратить их к свету Христову». Получив санкцию
папы, Фридрих выдал всем князьям в австрийских провинциях
грамоту на «право держать евреев» в своих владениях. Но этому
воспротивились «сословия»: бюргерство и дворянство осаждали
императора ходатайствами о недопущении евреев. Фридрих, во¬
обще медлительный в своих действиях, вел с ними длинную пере¬
писку, указывая на свой долг давать убежище опекаемому им
племени в пределах империи. Только с течением времени импера¬
тору удалось преодолеть сопротивление сословий и вновь водво¬
рить евреев в тех частях Австрии, откуда их изгнали в 1421 году.
В те же годы императору пришлось иметь дело с антиеврейски¬
ми вспышками в различных местах империи. Тот самый папа
Николай V, который в упомянутой булле так мягко говорил о
«человечном обращении» с евреями ради привлечения их к «све¬
ту Христову», поручал эту просветительную задачу темным и
злым миссионерам, которые толкали народ на бесчеловечные
акты. В годы клерикальной реакции, последовавшей за гуситс¬
ким движением, по Германии разъезжали францисканские и
доминиканские монахи, изобличавшие в своих проповедях ере¬
тиков и иудеев. Наиболее ревностным из них был франциска¬
нец Иоанн Капистран, ярый фанатик, занимавший раньше в
Италии должность инквизитора для розыска еретиков. В 1450
году он был послан папой в Германию и соседние славянские
страны с поручением укрепить там римско-католическую веру,
расшатанную гуситизмом. Этот мрачный аскет, обличавший в
проповедях грехи христианского общества и духовенства (о по¬
роках духовных лиц он говорил в церкви при закрытых две¬
рях), никогда не упускал случая порочить еврейство в речах, об¬
ращенных к широким массам. Он грозил гневом Божиим тем пра¬
вителям, которые покровительствуют евреям, и хвалился, что места¬

248
ми ему удалось добиться уничтожения «дьявольских привилегий»
еврейских общин. Но Капистран не довольствовался этим воздей¬
ствием на правителей: он хотел «поднять Ахерон» против евреев,
двинуть на них темные массы путем инсценировки ритуальных
процессов и инквизиторских спектаклей. Своими зажигательными
речами он подготовлял почву для таких опытов. Ослепленный
народ видел в беснующемся монахе святого и чудотворца и верил
каждому его слову. Евреи трепетали при одном слухе о прибли¬
жении этого фанатика, которого христиане гордо называли «би¬
чом евреев».
В 1453 году этот бич больно ударил по евреям Силезии,
особенно по общине Бреславля. Здесь исступленные пропове¬
ди монаха привлекали так много слушателей, что за недостат¬
ком места в церкви ему приходилось говорить на площади.
Местные юдофобы сблизились с Капистраном и о чем-то с ним
совещались. Скоро заговорщики приступили к делу. В один ве¬
сенний день многие члены бреславской еврейской общины были
арестованы по обвинению в ритуальном преступлении. В одном
селе бреславского округа была украдена из церкви чаша с гости¬
ей, в чем были изобличены приехавшие туда из Бреславля служи¬
тель магистрата и его жена. Под пыткой женщина свалила вину
на бреславских евреев, которые будто бы склонили ее деньгами к
похищению гостии; она будто бы передала святой хлеб богатому
еврею Мейеру, и члены общины кололи его, резали, а кусочки
разослали по другим общинам Силезии. Розыск о мнимом свято¬
татстве был поручен местным епископом Капистрану, и опытный
инквизитор с жаром приступил к делу, им же подготовленному.
При помощи присланных из Вены комиссаров (Бреславль состав¬
лял тогда часть австрийской Силезии) он построил судебный
процесс по всем правилам искусства. У одного из подсудимых ев¬
реев, обезумевшего от пыток, было вырвано следующее сознание:
«Я, Яков, говорил с христианином, чтобы он мне принес христи¬
анского Бога, за что по желанию и совету еврейских старшин
предлагал ему деньги. Христианин пошел в дом еврея Мейера, и
тот вместе со своим слугой принес мне желаемое в ящике. Я отнес
это к Аврааму из Оппельна, а он отнес ящик в синагогу, сопровож¬
даемый десятью евреями. В ящике были десять белых круглых фи¬
гурок, меньше гроша каждая. В синагоге две штуки из них были по¬
ложены на столе, покрытом шелковой скатертью, и их били так
сильно, что из них потекла кровь. Когда евреи это увидели, они

249
пришли в такой ужас, что некоторые тут же ослепли; потом они
решили послать две штуки для евреев Швейдница. Я спросил Из¬
раиля, имеет ли он «талус» (taluj?), т.е. фигуру распятого Хри¬
ста, и он ответил: да, прибавив, что хочет послать его также в
другие города для издевательства»... На основании этого бреда,
записанного двумя крещеными евреями и, может быть, ими
продиктованного, инквизиторский суд Капистрана счел возмож¬
ным вынести приговор. 4 июля 1453 года были сожжены на ко¬
стре в Бреславле 41 еврей; раввин повесился накануне в тюрь¬
ме. Вскоре были сожжены 17 евреев (10 мужчин, 7 женщин) в
Швейднице, а в Лигнице арестованные сгорели ночью в тюрь¬
ме. Все прочие узники Бреславля в числе 318 человек были на¬
всегда изгнаны из города, причем у них отняли детей до семи¬
летнего возраста, которых священники насильно окрестили.
Так удачно был повторен в Бреславле венский опыт 1421
года. Было найдено испытанное средство: чтобы выжить евреев
из какого-либо города или провинции, нужно возбудить против
еврейской общины обвинение в ритуальном преступлении, прове¬
сти процесс по всем правилам инквизиции, казнить мнимых бого¬
хульников — и декрет об изгнании готов. И вот в разных местах
Германии, Австрии, Италии появляются одновременно, как буд¬
то бы по уговору, «случайно» обнаруженные трупы христианских
младенцев или остатки похищенных из церквей гостий, весь като¬
лический мир содрогается от выдуманных преступлений, а факти¬
ческими жертвами их являются евреи. В то время, когда итальян¬
ский инквизитор Капистран разжигал ненависть к евреям в Гер¬
мании, его земляк и товарищ по францисканскому ордену Бер¬
нардин де Фельтре подготовлял удар еврейству в тирольском го¬
роде Триенте, находившемся тогда под властью одного австрий¬
ского герцога. Длившийся три года (1475-1478) триентский про¬
цесс, о котором будет рассказано дальше (§ 59), стал европейским
cause celebre и дал юдофобам в руки страшное орудие для одно¬
временной борьбы с еврейской религией и еврейским народом.
Отголоски этого процесса немедленно послышались в Германии,
где вокруг еврейских общин кипела борьба разнородных властей:
императорской, феодальной, муниципальной и церковной. Осо¬
бенно обострилась эта борьба в имперском городе Регенсбурге,
где большая еврейская община уцелела от бурь предыдущего века.

250
Кровавый навет явился здесь героическим средством, придуман¬
ным с целью найти выход из запутанного положения.
Находясь под непосредственной властью местного городско¬
го совета, еврейская община Регенсбурга была предметом спора
между императором Фридрихом III и баварским герцогом Люд¬
вигом. Император, как верховный опекун еврейства, требовал от
общины уплаты чрезвычайных налогов, а герцог оспаривал эти
требования, ссылаясь на то, что некогда император Людвиг Бава¬
рец заложил регенсбургских евреев баварскому герцогу в обеспе¬
чение полученного займа. Герцог защищал свое право распоря¬
жаться общиной по своему усмотрению. Крайний юдофоб, он
под влиянием агитации Капистрана решил изгнать евреев из сво¬
их владений. Ему удалось это сделать в некоторых местах Бава¬
рии, но в Регенсбурге он встретил препятствие со стороны импер¬
ской власти и должен был ограничиться тем, что обязал местных
евреев соблюдать канон об отличительном знаке на одежде
(1452). Спустя двадцать лет борьба возобновилась на религиоз¬
ной почве. Герцог Людвиг и регенсбургский епископ Генрих вос¬
пользовались услугами двух выкрестов из евреев с целью терро¬
ризировать общину. Один ренегат, Петр Шварц, был членом
доминиканского ордена и читал миссионерские проповеди для
евреев на их разговорном языке, причем епископ заставлял ев¬
реев слушать противные им речи. Более зловредным был дру¬
гой ренегат, Ганс Файол (Vajol), который в угоду грубому суеве¬
рию своих новых единоверцев взялся доказать, что евреи
употребляют кровь христианских детей для религиозных обря¬
дов. Доказательство состояло в ложном доносе на «юденмейсте¬
ра», регенсбургского раввина и ученого писателя Израиля Бру¬
но: последний будто бы купил у него, Файола, семилетнего
христианского мальчика для ритуального убийства. Ренегат по¬
пал в цель: регенсбургские христиане заволновались, готовые
расправиться с раввином и его паствой. Городской совет распо¬
рядился посадить раввина в тюрьму, чтобы спасти его от ярос¬
ти толпы (1474). Император Фридрих III потребовал освобожде¬
ния узника, но, получив ответ магистрата, что это невозможно
сделать без риска для жизни раввина, он попросил отложить
решение дела до приезда его, Фридриха, в Регенсбург. Между
тем розыски убитого ребенка и его родителей ни к чему не при¬
вели. Когда же стали строже допрашивать доносчика Файола,
он вынужден был сознаться, что сам выдумал всю эту историю.

251
Поэтому суд, не дожидаясь приезда императора, выпустил из
тюрьмы без вины пострадавшего раввина, а клеветника приго¬
ворил к co-жжению на костре.
Скоро, однако, антиеврейская агитация возобновилась. В
Регенсбурге, как и во всей Германии, волновались вестями о
происходившем тогда процессе в Триенте. Нашелся еще один
продажный выкрест, который показал, что и в Регенсбурге не¬
сколькими годами раньше евреи замучили христианских младен¬
цев. Возвратившийся из Рима епископ Генрих, который там озна¬
комился с актами триентского дела, воспользовался ими для со¬
здания нового судебного процесса в своей епархии. Он успел
привлечь на свою сторону большинство городского совета, имев¬
шего свои виды: в случае осуждения еврейской общины и изгна¬
ния ее из Регенсбурга весь еврейский квартал с его домами дос¬
тался бы городу. Были арестованы шесть евреев. Арестованных
подвергли допросу с применением таких пыток, что несчастные
сознались в небывалых преступлениях и, под диктовку палачей,
назвали еще имена соучастников. Были, конечно, обнаружены и
кости «мучеников», которые, даже по мнению более трезвых хри¬
стиан, могли быть положены в заранее намеченное место иници¬
аторами процесса. Скомпрометировав таким образом всю общи¬
ну, городской совет приказал закрыть выход из еврейского квар¬
тала, а имущество во всех домах опечатать (1476). Некоторые бе¬
жавшие из города евреи явились к императору с жалобой на на¬
силие местных властей и получили от него приказ к городско¬
му совету о немедленном освобождении заключенных. Совет
возразил, что юрисдикция над евреями в подобных делах при¬
надлежит городу, баварскому герцогу и духовенству, но Фрид¬
рих повторил свое требование, желая этим демонстрировать
свое право высшего опекуна еврейства. Император мало верил
в ритуальную легенду и видел в таких процессах злые козни
юдофобов. Герцог Людвиг и епископ уже готовы были усту¬
пить требованию императора, но городской совет оказался не¬
уступчивым. Он даже решил казнить некоторых заключенных.
Когда об этом было доложено императору, он наложил на не¬
послушный город опалу и пригрозил ему разными карами. Вы¬
нужденные покориться, отцы города медленно уступали свои
позиции: сначала сняли запоры и стражу с еврейского кварта¬
ла, но держали в тюрьме 17 подсудимых. Тем временем они посыла¬
ли депутации к императору и герцогу, старались подействовать на

252
римского папу, жадно ловили и распространяли слух о «ритуаль¬
ных происшествиях» в других местах. Евреи тоже не дремали:
они представили папскому легату записку о лживости ритуаль¬
ных обвинений, доказанной давними папскими буллами; Фридри¬
ху они подали записку, в которой доказывали, что их предки
жили в Регенсбурге с незапамятных времен, еще до рождения
Христа, и, следовательно, неповинны в его распятии. Наконец в
1478 году император приказал городскому совету освободить
заключенных в течение трех недель, уплатить в имперскую казну
8000 гульденов и поручиться за то, что еврейская община со сво¬
ей стороны внесет туда же 10 000 гульденов. Совет торговался с
императором и добился того, что вся штрафная сумма была на¬
ложена на еврейскую общину. Пострадавшая община отказыва¬
лась платить пеню, которую должны были платить виновники ее
страданий. Так дело тянулось еще два года, в течение которых
заключенные еще сидели в тюрьме, пока их в 1480 году не выпу¬
стили под условием, что они не будут мстить за причиненное им
зло и не выселятся со своим добром из города. Общине все-таки
пришлось уплатить свою долю штрафа — за вину тех, которые
несколько лет подряд позорили и терзали ее.
Евреи остались в Регенсбурге, снабженные новыми император¬
скими привилегиями (1481). Но жизнь их была отравлена. Город¬
ской совет в меру своей власти притеснял их, мечтая об изгнании их
и о получении богатого наследства — домов еврейского квар¬
тала. Немногие праведники из совета, заступавшиеся за евреев,
назывались презрительно «Judenkönige». Христианское население,
подстрекаемое монахами, становилось все враждебнее к евреям:
пекари не продавали им хлеба, мельники не мололи муки, ссыла¬
ясь на запрещение священников. Совет запрещал им покупать на
рынке продовольствие раньше 4-х часов пополудни, дабы христи¬
ане раньше успели закупить все нужное. Борьба тянулась еще
несколько десятилетий, и только на заре эпохи реформации юдо¬
фобы могли торжествовать победу: евреи были изгнаны из Реген¬
сбурга в 1519 году.
Конец Средневековья ознаменовался целым рядом изгнаний
евреев из германских городов. Старейшие общины двух епископаль¬
ных городов, Майнца и Магдебурга, были разрушены в это время.
Архиепископ Адольф Нассау выселил евреев из Майнца в 1462 году,
потом на время вернул, а в 1473 г. окончательно изгнал; синагога

253
была обращена в католическую капеллу. Архиепископ Магдебур¬
га выдворил в 1493 г. еврейскую общину (1400 человек) из пред¬
местья этого города, носившего имя Юдендорф, но заставил ме¬
стный городской совет уплатить выселенцам за дома и оставлен¬
ное имущество, причем велел отобрать от изгнанников расписку
в том, что совет им «честно заплатил» за имущество и что они за
это «покорно благодарят милостивого владельца Магдебурга».
Чаще изгоняли евреев городские советы, с разрешения феодаль¬
ных князей или императора. Фридрих III неохотно давал такие
разрешения, но при его преемнике Максимилиане (с 1493 года)
советы получили большую свободу в деле расправы с евреями.
Таким образом, процесс выселения евреев из городов Германии,
начавшийся еще в эпоху «черной смерти», продолжался в течение
всего XV века, и к наступлению «нового времени» число еврейс¬
ких общин в Германии значительно сократилось.
§ 48. Внутренняя жизнь общин и литература
Что же поддерживало евреев в Германии в этот ужасный
двухвековый период, когда окружающий мир вел с ними истреби¬
тельную войну? Что давало им силу противостоять огню и мечу,
гонениям, бесправию и всем мукам жизни париев? В каких фор¬
мах проявлялась сила национального самосохранения, которая
спасла поредевшие ряды германского еврейства от социального
одичания и сохранила их как организованную культурную едини¬
цу? В двух формах проявилась эта сила: в дальнейшем развитии
общинной автономии и в продолжении интенсивной духовной
деятельности.
Парий вне своего квартала, еврей был гражданином внутри
него, гражданином своего духовного государства. Еще больше
прежнего замыкался еврейский городок внутри христианского
города, все теснее жались в нем друг к другу запуганные овцы,
из рядов которых волки вырывали по временам крупную добычу.
Власти непрерывно стригли шерсть, народы в припадке ярости
сдирали кожу и ломали кости, и пастырям этого стада прихо¬
дилось всегда стоять на страже, предупреждать беду, где
было возможно, вводить порядок после разорения, поддержи¬
вать дисциплину в расстроенных рядах. Эту задачу исполнял в
каждом городе совет еврейской общины, которая так часто
фигурирует в тогдашних официальных актах под именем
«Юденшафт» или «Jüdischheit». В ту эпоху систематической

254
эксплуатации евреев со стороны императоров, герцогов, еписко¬
пов и городских сословий еврейское общинное самоуправление
все более втягивалось в борьбу разных властей и учреждений. Все
эти власти имели дело с советом еврейской общины и его предсе¬
дателем, «Юденмейстером»*. Налагая чрезвычайные подати на
группы еврейских общин в разных провинциях, императоры час¬
то требовали созыва съездов представителей общин для утверж¬
дения и раскладки подати. Представители же могли пользоваться
этими съездами для обсуждения внутренних вопросов общинной
жизни, для выработки регламента самоуправления и для его цен¬
трализации. В XIV и XV веке мы видим такие съезды в рейнских
областях (Майнц, 1381, Бинген, 1457 и др.) и в Баварии (Нюрн¬
берг, 1438, Регенсбург, 1471 и др.). Это вело к образованию об¬
щинных союзов, вроде прежнего рейнского союза Шпейер-
Вормс-Майнц (см. выше, § 25). Такой союз существовал и в Ав¬
стрии, где общины Вены, Винер-Нейштадт и Кремса составляли
один округ.
Раввинат стоял в центре самоуправления как орган духов¬
ный и судебный. В официальных актах раввин иногда выступает
под титулом «Юденмейстера», который обыкновенно давался
«парнасу» или светскому председателю общинного совета (воз¬
можно, что в известных случаях раввин председательствовал в
совете). В описываемую эпоху, как полагают, введен был инсти¬
тут «семиха», или рукоположения: каждый кандидат в раввины
должен был держать экзамен перед раввинской коллегией или
отдельным авторитетным ученым и получить диплом. Знамени¬
тый венский раввин Меир Галеви (ок. 1370 г.) ввел в упот¬
ребление титул «Морену» («наш учитель»), который давался
талмудистам, особенно отличавшимся своей ученостью, благоче¬
стием и добрыми нравами. На основании таких аттестаций общи¬
ны обыкновенно выбирали своих духовных пастырей. Этим пра¬
вом свободного выбора они особенно дорожили, не допуская ни¬
какого вмешательства или давления извне. Между тем в нача¬
ле XV века была сделана попытка поколебать эту основу ев¬
рейской автономии. Император Рупрехт решил ввести в Герма¬
* В XIII веке «Юденмейстерами» назывались те члены христианского
городского совета, которые назначались для контроля местной еврейской
общины и сбора городских налогов с нее. В Кельне для этой цели назнача¬
лись ежегодно два «Юденмейстера» из членов городского совета (См. Weyden,
Geschichte der Juden in Köln, 169). Но с XIV века это звание иногда носили и
главари еврейской общины или раввины.

255
нии, по примеру Франции и Испании, институт верховных равви¬
нов, которые под маской духовных пастырей служили бы обер-
фискалами императора и помогали бы ему стричь покорную па¬
ству. В 1407 г. Рупрехт назначил некоего ученого р. Израиля
«гохмейстером», или начальником над всеми раввинами и еврей¬
скими общинами в Германии, с правом судить и рядить, наказы¬
вать и изгонять ослушников, «как еврейский закон велит», а так¬
же собирать для императорской казны «золотой жертвенный
пфенниг» и обыкновенные подати. Рупрехт объяснял свое распо¬
ряжение тем, что многие самозваные раввины злоупотребляют
властью и произвольно налагают отлучение на евреев с целью
вымогать у них деньги, в ущерб государственной казне. Но для
всех было ясно, что императорский декрет приведет не к улучше¬
нию, а к деморализации раввината, превратив его высшего пред¬
ставителя в генерального сборщика податей. Такого казенного
раввина еврейские общины не хотели признать. Первой протесто¬
вала большая нюрнбергская община, а затем и прочие общины
со своими выборными раввинами отказались подчиниться назна¬
ченному «гохмейстеру»; кое-где грозили даже херемом тем, ко¬
торые нарушат этот общественный бойкот. Напрасно император
в новом декрете объявил этот херем недействительным и грозил
раввинам штрафами за непочтительное отношение к гохмейсте¬
ру — общины не повиновались, и затея Рупрехта не осуществи¬
лась. Такую же неудачу потерпела попытка его преемника импе¬
ратора Сигизмунда, прославившегося своей эксплуатацией еврей¬
ских общин. Посланный Сигизмундом для сбора еврейских пода¬
тей имперский фискал назначил кельнского ученого Ансельма
(Амшель Галеви) главным раввином немецких общин, с явной це¬
лью сделать его своим помощником по взысканию налогов
(1435), но ученый сам отказался от этого «высокого поста», не
желая нарушить старое постановление, запрещавшее евреям
принимать от христианских властей какие-либо должности в сво¬
ем общинном самоуправлении. Отказываясь подчиниться власти
назначенных правительством раввинов, общины преклонялись
перед авторитетом своих выборных духовных представителей, из
которых многие прославились своей ученостью, святой жизнью, а
нередко подвигами самопожертвования в эпохи катастроф.
Ученые талмудисты, благочестивые и большей частью нрав¬
ственно чистые люди, германские раввины того времени не могли,

256
однако, освободиться от узости умственного кругозора, унасле¬
дованного от предыдущей эпохи. Недостаток широкого теологи¬
ческого образования сказывался в тогдашней раввинской литера¬
туре. В ней преобладал даже не талмудизм, а профессиональный
раввинизм — интерес к практическим вопросам синагогального
культа и домашнего ритуала. Много внимания уделялось иссле¬
дованию многочисленных народных «обычаев» (minhagim), кото¬
рые тогда укоренились в различных общинах и охотно узаконя¬
лись консервативными раввинами. Катастрофы XIV века еще бо¬
лее понизили уровень умственного творчества германских евреев.
Этот век выдвинул ряд деятелей только в ограниченной области
раввинской науки. Таковы: р. Зуслин из Франкфурта, автор гала¬
хического сборника «Агуда»; р. Самуил Шледштадт в Страсбур¬
ге, составивший сокращенное изложение компендиума «Мардо¬
хай»; р. Авраам Клаузнер, составитель сборника религиозных
обычаев «Мингагим», и его учитель, упомянутый венский раввин
Меир Галеви. В XV веке замечается некоторое оживление в узкой
области раввинизма. Выдающиеся раввины Яков Мельн или
Магарил в Майнце и Вормсе (ум. 1427 г.) и его ученик Яков
Вейль в Нюрнберге и Эрфурте (ум. 1456 г.) вели деятельную пе¬
реписку со своими коллегами в других общинах по вопросам ре¬
лигиозной обрядности. «Респонсы» их, впоследствии собранные и
изданные, распространялись в общинах как решения высшей ду¬
ховной инстанции. Магарил своим кодексом обрядов и обычаев
(«Sefer minhagim») упорядочил ритуал богослужения ашкеназских
общин, во многом отличавшийся от ритуала сефардов. Яков
Вейль составил специальное руководство по «шехите» (ритуал
убоя скота) и некоторые другие своды религиозных и гражданс¬
ких законов. Многие из местных народных обычаев вводились в
религиозные кодексы и увеличивали бремя закона.
Временное изгнание евреев из Вены и ее округа в 1421 г. зас¬
тавило ученых перенести свою академическую деятельность в авст¬
рийские провинции (Штирия и др.) и в соседние германские ме¬
стности, но через несколько десятилетий еврейские общественные
центры в Австрии были восстановлены. В эту эпоху во главе гер¬
мано-австрийского раввината стояли: р. Израиль Иссерлейн
(ум. ок. 1460 г.), бывший раввином сначала в штирийском
Марбурге, а затем в Винер-Нейштадте; упомянутый выше р.
Израиль Бруно, едва спасшийся от смерти во время смут в

257
Регенсбурге (1476), и р. Моисей Минц, занимавший пост рав¬
вина в Бамберге и одно время в польской Познани (1474). Все
эти раввины не ограничивались тесным кругом своих пастырских
обязанностей и специально-научных работ [Иссерлейн был авто¬
ром известного собрания раввинских решений «Терумат гаде¬
шен», а Бруно и Минц оставили после себя большие сборники
респонсов («Тешувот»)], но заботились также о благоустройстве
общин, о поднятии нравственного уровня духовенства, об устра¬
нении партийности и расколов в народе. Моисей Минц, между
прочим, разграничил функции раввинов и старшин, или «парна¬
сим», в общинах и установил, что в делах религиозных парнасы
не имеют права принимать какие бы то ни было меры без ведо¬
ма раввинов. Парнасы, как председатели общинных советов, ча¬
сто присваивали себе чрезмерную власть, вторгаясь в права ду¬
ховных лиц, но, с другой стороны, и иные раввины, председа¬
тельствовавшие в советах, злоупотребляли своей властью. Впро¬
чем, мало радости приносила власть и тем, и другим. Тяжела
была доля главарей общин, которых император и всякие другие
власти постоянно терроризировали требованиями обычных и
чрезвычайных налогов, а в случаях ритуальных наветов их броса¬
ли в тюрьмы, инквизиторски пытали и порой взводили на эша¬
фот за мнимое преступление общины.
Все отрасли литературы, не имевшие прямой связи с рави¬
низмом, очень слабо развивались. Даже хроника-мартиролог и
синагогальная поэзия не дали в эту эпоху наибольшего мучени¬
чества таких произведений, какие дала эпоха крестовых похо¬
дов. Тогда массовое мученичество было еще ново, а теперь оно
стало обычным явлением. Люди устали записывать и воспевать
свои страдания. Они увековечивали память своих мучеников в
простых перечнях имен, записанных в поминальных книгах си¬
нагог («Memorbücher») для чина заупокойной молитвы «Jizkor».
Об ужасах «черной смерти» еврейскому хронисту позднейшего
времени (автору «Эмек га’ баха») приходилось писать на осно¬
вании отрывочных сообщений прежних христианских летопис¬
цев. Синагогальная поэзия тоже устала плакать, как будто сле¬
зы высохли у мучеников. Несколько «кинот» малоизвестных ав¬
торов о гибели сотен общин в годы «черной смерти» не вошли
даже в литургию; по силе национального протеста они стоят
ниже однородных произведений предыдущей эпохи. Только
«плач» Авигдора Кара о пражской трагедии 1389 года (§ 45)

258
приближается к прежним образцам. Венскую катастрофу 1421 г.
увековечила сказочная хроника на обиходном еврейско-немецком
языке («Виенер Гезера»), полная потрясающих описаний мучени¬
чества за веру, но лишенная исторической перспективы.
Из популярной моралистической письменности «мусар» до
нас дошло немногое. Составленные в XV веке книги «Орхот ца¬
диким» («Пути праведников»), «Сефер хасидим катан» (малая
«Книга благочестивых») и «Sittenbuch» (последняя — на еврейско-
немецком разговорном языке) представляют собой подражание
классической «Книге благочестивых» (том I, § 40). Та же пропо¬
ведь смирения и воздержания, «строгой набожности и безупреч¬
ного нравственного поведения, религиозного фатализма и пас¬
сивного сопротивления». Замечательно, что в этих назидатель¬
ных произведениях, авторы которых стояли ближе к простона¬
родью, встречаются жалобы на то, что в начальных школах и
иешивах занимаются талмудическим «пилпулом», пренебрегая
изучением Библии, Агады, Мидраша и нравоучительных книг.
Народ, очевидно, не находил удовлетворения в раввинской на¬
уке, которая не давала пищи сердцу и нравственным эмоциям
(см. дальше, § 71).
Одиноко стоит среди армии узких талмудистов того времени
пражский раввин Иомтов-Липман Мюльгаузен, автор книги
«Ниццахон» («Победа», написана ок. 1410 г.). Он пытался пробу¬
дить интерес к забытым вопросам догматики и апологетики. Он
хотел научить своих современников, как им отвечать на догма¬
тические возражения христиан против учения иудаизма, как
защищать его основные истины. Автор при этом руководство¬
вался и личным опытом, так как ему приходилось диспутиро¬
вать с духовными лицами из христиан в то горячее время, ког¬
да умы волновались ересью гуситов. Об этом он сам рассказы¬
вает в последней главе своей книги. В 1399 году в Праге по¬
явился злостный выкрест Петр (Песах), который донес церков¬
ным властям, будто евреи в своих молитвах хулят христиан и
называют их веру язычеством. Липман, как пражский раввин,
и еще некоторые представители общины были арестованы и
допрошены по поводу этих обвинений. Нужно было отвечать
так, чтобы не задевать религиозного чувства церковных судей,
а, наоборот, «смягчить раздражение иноверцев». При очной став¬
ке с доносчиком Липман решил не затрагивать сути спора между
двумя религиями, а только формально отразить предъявленное

259
обвинение. И он очень искусно справился с этой адвокатской за¬
дачей. Первый пункт обвинения гласил, что в молитве «Алену»
евреи просят об «истребления идолов» и восхваляют Бога,
отличившего их от всех «племен земли, которые поклоняются су¬
етному и пустому». В этой фразе, по донесению выкреста, скры¬
вается намек на Иисуса, еврейское имя которого (ישו) по буквен¬
ному составу соответствует числовому значению последнего сло¬
ва (וריק), а следовательно, и слова об идолах относятся к кресту и
христианским иконам. На это пражский раввин ответил Песаху-
Петру: «Ты признаешь, что все деревянные и каменные фигуры,
которым вы поклоняетесь, суть только образы, символы, и нет в
них ничего существенного. Но не правда ли, что женщины, мало¬
летние и деревенские люди не рассматривают их как символы и
уверены, что в них есть какая-то божественная сущность?» Вык¬
рест ответил утвердительно. Тогда раввин сказал: «Ну, вот мы и
говорим, что мы отличаемся от «племен земли», т.е. деревенских
людей и простолюдинов, думающих, что все эти изображения
суть божества». Этим умным ответом раввин отвел первый
удар. Что же касается намека на Иисуса в одном слове молит¬
вы, то он заявил, что еврейское обозначение имени Иисуса —
не «Иешу», а «Иешуа», а при этом отпадает обидное числовое
значение отмеченного слова, то есть основа обвинения. Еще 60-
лее ловким маневром был ответ на обвинение, что евреи в молит¬
ве «Шмоне-эсре» говорят: «Отступникам* да не будет надежды»,
что содержит в себе проклятие против выкрестов. «Ведь сами
христиане постановили, — возражал Липман, — что еврей, при¬
нявший крещение, не может вновь обратиться в свою религию, —
следовательно, у его родных и друзей уже нет надежды увидеть
его снова иудеем, — вот об этом мы и говорим в молитве». Но¬
вогодняя молитва о том, чтобы Бог уничтожил царство произво¬
ла («malchut zadon») на земле, дала повод выкресту сделать поли¬
тический донос: евреи будто бы проклинают царей христианских
государств. На это Липман возразил, что речь тут идет не о ко¬
ролях, законно царствующих, а только об узурпаторах, отнимаю¬
щих власть у законных ее носителей.
Благодаря этой осторожной тактике пражскому раввину лично
удалось избавиться от преследований, воздвигнутых в связи с доно¬
* Автор цитирует «la’mešumadim», вместо обычного «la’amalšinim». По-
видимому, в этой форме тогда читалась известная молитва против «минеев».

260
сом Песаха-Петра, но он сообщает, что многие пострадали от до¬
носа этого выкреста: из арестованных евреев трое были сожжены
на костре в 1400 году. Это событие, подробности которого не
выяснены, имело, вероятно, связь с каким-нибудь доносом уго¬
ловного характера, с обычным тогда обвинением в ритуальном
богохульстве. При таких условиях Липман Мюльгаузен должен
был соблюдать крайнюю осторожность и в своей письменной
апологии «Ниццахон», где он старается спокойно доказывать
неосновательность евангельских преданий и толкований извест¬
ных библейских пророчеств. Тем не менее христианские богосло¬
вы были так смущены критикой Липмана, что бранденбургский
епископ Бодекер счел нужным спустя полвека написать опровер¬
жение «новых богохульств, прибавленных к старым» в сочинении
пражского раввина (епископ называет его «рабби Либман из
Кракова»). В позднейшее время немецкие теологи много поле¬
мизировали с автором переведенной на латинский язык книги,
которая дразнила их самим заглавием — «Победа».
ГЛАВА IV
ПОСЛЕДНИЙ ВЕК ЕВРЕЙСКОГО ЦЕНТРА В ИСПАНИИ
§ 49. Власть церкви и миссионерский террор (1391-1415)
В мрачной симфонии Средних веков заключительный ак¬
корд принадлежал Испании. Страна, остававшаяся сравнительно
спокойной в самый разгар средневековой оргии, под конец как
будто одумалась и поспешила наверстать упущенное, стараясь
превзойти другие страны в жестокостях против евреев. В испанце
воскрес крещеный язычник времен вестготов, который не мог
терпеть рядом с собой некрещеного. Присмирев на несколько ве¬
ков под влиянием арабско-еврейской цивилизации, древний вест¬
гот вновь почувствовал себя в родной стихии, когда восторже¬
ствовал клерикализм, исподволь подтачивавший основы нор¬
мального общежития. В Испании жило пестрое население, состо¬
явшее из христиан, евреев и мавров. Тут сошлись три религии,
три расы и три культуры. В течение нескольких столетий они
уживались рядом, их взаимодействие разнообразило испанскую
культуру и выделяло ее на темном фоне Средневековья. Но сво¬
бодное культурное общение было не во вкусе клерикализма, ко¬
торый упорно стремился к искоренению всего иноверного и все¬
го инородного во имя идеи церковно-государственного единства.

261
Единая вера, единое государство и единая культура в духе
господствующей церкви — вот лозунг тех, которые с XV века
трудились над объединением христианской Испании. Ради дости¬
жения этого идеала необходимо было либо истребить чуждые
элементы, евреев и мавров, либо насильственно слить их с хрис¬
тианским населением. В других странах евреев угнетали, убивали
или изгоняли, потеряв надежду на превращение их в верных сы¬
нов церкви; в Испании же не хотели расстаться с этой надеждой
и вместе с тем не хотели ждать: идея насильственного массового
крещения, пугавшая своей смелостью даже самых ревностных
римских пап, глубоко засела в мозгу испанских клерикалов и де¬
лала их «больше католиками, чем сам папа». От первобытного
ислама они наследовали принцип распространения веры при помо¬
щи меча. «Смерть или крещение!» — под этим знаменем они наде¬
ялись победить. Франко-германским крестоносцам конца XI века
это не удалось, но испанские «крестоносцы» конца XIV века, под¬
нявшие меч по призыву Мартинеса, имели частичный успех, кото¬
рый поощрил их к дальнейшей работе. Если можно было перебить
десятки тысяч евреев и столько же обратить в христианство, то
продолжением этой тактики можно дойти до полного разрешения
«еврейского вопроса». XV век идет по этому пути: половина ев¬
рейского населения насильственно загоняется в лоно церкви, а
другая, уцелевшая от меча и креста, наконец изгоняется из страны.
Действие, начатое в 1391, завершается в 1492 году.
Короткая пауза наступила после «священной войны» (§ 37).
Многие города в Кастилии и Арагонии были разорены, ибо по¬
страдала самая деятельная часть населения, связывавшая эти
страны с рынками Европы и Африки. Обезлюдели и обеднели
еврейские общины. Многие эмигрировали в Португалию, в мав¬
ританскую Гранаду и за Гибралтар, в Африку. Оскудела и коро¬
левская казна, ибо она лишилась большей части доходов от спе¬
циальных налогов, которых теперь не платили ни выкресты, ни
разорившиеся семьи. Почувствовал это и кастильский король
Генрих III. В 1395 г. он принял меры к восстановлению разру¬
шенных юдерий. Он грозил строгими карами за всякое под¬
стрекательство к погромам и даже попытался наказать зачин¬
щика севильской резни Мартинеса, заточив его в тюрьму. Но
скоро король был принужден освободить священника-изувера,
который в народе слыл «святым». Также бессилен был король
и против дворянства: ему пришлось удовлетворить требование

262
кортесов в Вальядолиде (1405), чтобы с христиан, т.е. промотав¬
шихся дворян, была сложена половина долговых сумм, причитав¬
шихся евреям-кредиторам, чтобы право еврея свидетельствовать
на суде против христианина было ограничено, наконец, чтобы
обязать евреев носить отличительный кружок на одежде. Только
в пределах своей власти мог король кое-что сделать для исцеле¬
ния ран, причиненных государству катастрофой 1391 года. Он
назначил главным раввином кастильских общин своего придвор¬
ного врача Меира Алгуадеса, поручив ему заботу о водворе¬
нии порядка в юдериях и урегулировании платежа казенных по¬
датей. Алгуадесу, по-видимому, удалось сделать многое для рес¬
таврации общин в короткое царствование Генриха III. Преждев¬
ременная смерть болезненного короля (1406) прервала эту работу:
снова наступило тревожное время.
Ввиду малолетства наследника престола Иоанна II страной
долго управляло регентство, во главе которого стояла королева-
мать Каталина, всецело преданная клерикалам. В совете регент¬
ства участвовал также епископ Павел Бургосский, назначен¬
ный опекуном и воспитателем наследника. Этот епископ был не
кто иной, как бывший раввин Соломон Галеви из Бургоса, при¬
нявший крещение во время катастрофы 1391 г. Человек крайне
честолюбивый, этот выкрест решил дорого продать свое еврей¬
ство: он весьма выгодно обменял сан раввина у гонимых на сан
епископа у гонителей. Он уверял своих новых единоверцев, что
принял христианство не под угрозой смерти, а еще до катастро¬
фы, под влиянием чудного видения: ему во сне явилась Матерь
Божия и наставила его на путь истины, к которому он был под¬
готовлен чтением книг Фомы Аквината. Приняв в крещении имя
Павел де Санта Мария, он отправился в Париж для изучения
теологии в тамошнем университете, затем побывал в папском го¬
роде Авиньоне и там сблизился с испанским кардиналом Педро
де Луна, который в 1394 году был избран в папы под именем Бе¬
недикта XIII противниками законного римского папы Бонифация
IX. Этот кардинал, который отличался особым рвением в деле
обращения евреев и еще раньше вел религиозные диспуты с ев¬
рейскими учеными (§ 35), нашел в обращенном Павле прекрасное
орудие для осуществления своих планов.
Нужно было закрепить за церковью ее недавнее крупное
приобретение: тысячи conversos, окрещенных в страшный год ев¬

263
реев, и приумножить их новыми обращениями. Для этого важно
было предоставить высокий духовный сан бывшему раввину, го¬
товому отдать свои знания и опыт на служение церкви. Павел
изъявил полную готовность идти по стопам одноименного древ¬
него апостола в деле обличения старой веры, и он быстро пошел
вверх по иерархической лестнице. От сана архидиакона и кано¬
ника в Севилье он поднялся до сана епископа Картагены и затем
архиепископа в Бургосе. Близкий ко двору ренегат еще при жиз¬
ни Генриха III имел столкновение с придворным врачом Меиром
Алгуадесом, с которым до своего крещения находился в дружес¬
ких отношениях. (Сохранилось написанное в раввинском стиле
юмористическое послание Соломона Галеви к Алгуадесу по по¬
воду пуримского пьянства.) Врач в звании официального раввина
был неудобен для бывшего раввина, готовившегося стать Гама-
ном для своих соплеменников. Нужно было устранить с пути
придворного Мардохая. После смерти короля Павел, в качестве
члена регентства, получил эту возможность. Около 1410 года в
Сеговии, где временно находилась регентша Каталина, был зате¬
ян судебный процесс против нескольких евреев, будто бы купив¬
ших церковную гостию с намерением издеваться над телом Хри¬
стовым. К делу припутали и Меира Алгуадеса. Всех заключенных
пытали и вынудили сознание. Алгуадес под пыткой сознался в
другом мнимом преступлении: он в качестве врача будто бы
ускорил смерть болезненного Генриха III. За это его подвергли
мучительной казни. Очень темны детали этой истории, но, во
всяком случае, не подлежит сомнению, что официальный раввин
был устранен так или иначе при содействии Павла Бургосского.
Когда при дворе некому было уже заступиться за евреев,
против них начала орудовать клерикальная партия с епископом
Бургосским во главе. Регентское правительство Каталины реши¬
ло, что важнейшей задачей момента является полное обособле¬
ние евреев от христиан для того, чтобы, с одной стороны, ос¬
лабить опасное влияние правоверных евреев на своих креще¬
ных соплеменников, а с другой — путем выделения упорствую¬
щих в бесправную касту создать яркую социальную противо¬
положность между верующими и неверными. В 1412 году был
издан «Ордонанс Доньи Каталины», поставивший всех кас¬
тильских евреев в положение бесправной касты. Евреям разре¬
шалось жить в городах не иначе, как в особых «Juderias», куда
в течение одной недели обязаны переместиться все живущие в

264
других частях города. Христианкам запрещено ходить в эти
кварталы как днем, так и ночью. Христианам обоих полов запре¬
щается дружить с евреями, бывать у них в гостях, есть, пить или
купаться вместе с ними, служить у них в домах, в сельском хозяй¬
стве и промышленных заведениях. Еврея нельзя величать обыч¬
ным испанским титулом «дон», ему запрещается носить оружие,
брить бороду и стричь волосы. Евреи должны носить длинную
одежду из грубой материи, отличную от испанской. Рядом с эти¬
ми бытовыми правилами, в 24 пунктах «Ордонанса» установлены
правила, делавшие хозяйственную жизнь евреев невозможной.
Евреям нельзя торговать хлебом, вином и мясом, заниматься ре¬
меслами и свободными профессиями, особенно врачебной. Всякая
государственная и общественная служба для них закрыта. Судеб¬
ная автономия у них отнимается: они подлежат общему суду по
уголовным и даже гражданским делам, их общины лишаются
права самообложения. Нарушение какого-либо из этих правил
карается штрафом от 300 до 2000 мараведи, а в некоторых случа¬
ях — бичеванием. Предвидя, что от такой жизни евреи станут
уходить из Кастилии и тем сократят денежные доходы казны, ав¬
торы эдикта строго запретили эмиграцию под страхом конфиска¬
ции имущества или обращения пойманного эмигранта в рабство;
феодалам, укрывающим таких беглецов, закон грозил штрафом в
150 000 мараведи. Все эти драконовские законы, большей частью
неосуществимые (подобные репрессии были введены и для мав¬
ров), были придуманы главным образом для того, чтобы уни¬
зить, оскорбить и устрашить евреев, упорствующих в своей вере.
Привыкших к некоторой гражданской свободе кастильских евре¬
ев грозили низвести до положения париев, дабы показать им, что
только крещение может избавить их от рабской доли*.
К коварному соблазну присоединилось дикое насилие: евреев
одной рукой манили в церковь, а другой тащили туда, угрожая раз¬
боем и смертью. В Испании в это время (1412-1415) действовал вто¬
рой Мартинес, новый «бич иудеев», Висенте Феррер. Этот суро¬
вый доминиканский монах, окруженный толпой «бичующихся»
(флагеллантов) и тому подобных изуверов, странствовал по Кастилии
* Этот опыт религиозных фанатиков XV века повторили расовые фа¬
натики из лагеря Гитлера в Германии XX века, в форме «ордонанса», изве¬
стного под именем «Нюрнбергские законы». Отличие лишь в том, что, так
как обращение в расу невозможно, германские евреи обречены на вымира¬
ние или выселение.

265
и Арагонии и проповедовал «святую ненависть» к иноверцам — иу¬
деям и маврам. Крещение путем угроз сделалось его миссией.
Ренегат-епископ Павел Бургосский сблизился с доминиканским
фанатиком на почве искоренения иудейства. Под влиянием этой
достойной четы был выработан вышеупомянутый «ордонанс» и
организована миссионерская пропаганда особого рода, где уве¬
щание заменялось устрашением. Во главе банды монахов Феррер
ходил из города в город, с крестом в одной руке и Торой в дру¬
гой, врывался в синагоги и громовым голосом требовал от евре¬
ев, чтобы они отвергли Тору и приняли крест. Особенно нападал
он на прежних выкрестов, жертв насилий 1391 г., которые тайно
или явно исповедовали иудейство, и грозил им жестокой распра¬
вой. Страстные речи этого бешеного фанатика заразительно дей¬
ствовали на толпы христиан, которые стояли уже наготове, чтобы
по первому знаку броситься на упорных врагов Христовых. Ужас
охватил евреев, помнивших еще севильскую резню и последовав¬
шие за ней погромы. Многие общины в Кастилии очутились в
осадном положении. В Вальядолиде, Саламанке, Сеговии, Авиле,
Бургосе и других городах евреи с отчаяния массами принимали
крещение, а раньше отпавшие от церкви «новые христиане» кая¬
лись и обещали сделаться добрыми католиками. В Толедо Феррер
ворвался с крестом в синагогу, разогнал молившихся и тут же
объявил синагогу церковью имени непорочной Марии (Santa
Maria lа Blanca). Из Кастилии он отправился в Арагонию, где при
помощи тех же террористических приемов загнал в лоно церкви
множество евреев в Сарагосе, Тортозе, Валенсии и других горо¬
дах. Около двадцати тысяч евреев вынуждены были отречься от
своей религии в эти годы террора. Одни спасли себя этим шагом
от избиения и погромов, другие — от рабской жизни, на которую
обрекал их «Ордонанс» 1412 года.
Для тех, которые остались верными старому знамени, ор¬
донанс сделал жизнь в Кастилии невозможной, и результатом
такого положения была бы массовая эмиграция, которую не
могли бы остановить никакие кары. Однако авторы жестоко¬
го закона скоро сами поняли, к каким последствиям приведет
его применение, и они решили смягчить его, тем более что
главная цель, устрашение малодушных ради умножения па¬
ствы Христовой, была отчасти достигнута. В 1414 году реген¬
тство отменило некоторые экономические репрессии: евреям
было разрешено торговать на рынках, пользоваться услуга¬

266
ми поденщиков-христиан в полевых работах и в других отрас¬
лях хозяйства; сделаны были облегчения и в праве передвижения.
Законы об одежде были смягчены тем, что разрешалось носить
платье из более дорогой ткани, но все-таки не выше определен¬
ной цены. Курьезные правила о бороде и волосах разъяснены в
том смысле, что волосы на голове можно стричь, а бороду разре¬
шается только подстригать, но не брить, для отличия от испан¬
цев. Сама жизнь фактически упразднила и другие пункты позор¬
ного «Ордонанса» 1412 года.
§ 50. Диспут в Тортозе (1413-1415)
Всеми путями гнали евреев в объятия церкви. Епископ Павел
Бургосский старался устрашить их унижением и бесправием, чтобы
успешнее вербовать среди них «новых христиан». Бесноватый монах
Висенте Феррер путем террора гнал их в церковную купель. А тре¬
тий участник этого триумвирата, испанский антипапа Бенедикт
XIII, решил покорить непокорных иным способом. Он ухватился за
старую тактику: скомпрометировать иудаизм в публичном диспуте с
раввинами и затем потребовать от «побежденных» капитуляции, т.е.
крещения. Бенедикт XIII, один из трех соперничавших между собой
пап, не был признан нигде, кроме Испании. Собор в Пизе лишил
его сана и предал его церковному отлучению (1409). Чтобы под¬
нять свой авторитет, Бенедикту нужно было сделать себе рек¬
ламу и удивить христианский мир редким подвигом, — а мож¬
но ли себе представить больший подвиг, чем обращение евре¬
ев, составлявшее заветную мечту средневековой церкви? Мысль
о вызове раввинов на публичный диспут была внушена Бене¬
дикту его домашним врачом, еврейским ренегатом из друзей
Павла Бургосского. То был Иошуа из города Лорки, ученый
талмудист, перешедший в христианство вследствие переворота
в его теологическом мышлении. После крещения он стал имено¬
ваться Геронимо де Санта Фе (Иероним святой веры) и, подобно
одноименному отцу церкви, задался целью текстами Писания до¬
казывать неверующим истинность христианского учения. У него
самого вера в Христа была книжная, основанная на толковании
священных текстов, и ему казалось, что подобными толкования¬
ми можно убедить некоторых еврейских теологов. Это стремле¬
ние духовно осчастливить своих бывших единоверцев не поме¬
шало, однако, ренегату сойтись с их злейшими врагами, Бене¬
диктом и Феррером. Он предложил повторить опыт парижского

267
и барселонского диспутов XIII века с публичным изобличением
раввинов в непонимании библейских пророчеств и даже талмуди¬
ческих изречений, свидетельствующих о мессианстве Христа. Был
выработан коварный план атаки: запуганных миссионерским тер¬
рором Феррера раввинов смутить такими вопросами, на которые
они не могли бы отвечать откровенно без риска погромов, а сму¬
щение или колебание в ответах выставлять как поражение евреев
на диспуте. Чтобы демонстрировать победу церкви, решено было
тут же в публичных собраниях совершать крещение над теми не¬
счастными, которые в те дни вынуждены были искать спасения в
лоне церкви от насилий монашеских банд.
В конце 1412 года папа Бенедикт, с согласия арагонского
короля Фердинанда I, разослал еврейским общинам Арагонии
строгий приказ: прислать своих авторитетных раввинов и ученых
в город Тортозу для участия в предстоящем религиозном диспу¬
те. Общины должны были подчиниться, хотя и понимали насто¬
ящие замыслы антипапы и его товарищей. В Тортозу прибыли
около двадцати делегатов, из которых наиболее активными ока¬
зались немногие: старшина сарагосской общины Видаль Бенвени¬
сте и ее раввин Зерахия Галеви, известный автор книги «Икка¬
рим» (о догматах иудаизма) Иосиф Альбо из Дарока и Астрюк
Галеви из Альканиз*. В феврале 1413 года начался диспут, кото¬
рый длился с перерывами до ноября следующего года и занял 69
заседаний. Диспут происходил в очень торжественной обстанов¬
ке. Председательствовал обыкновенно сам папа Бенедикт, окру¬
женный большой свитой епископов и светских сановников; «об¬
винителем» или обличителем иудейства выступал Геронимо де
Санта Фе, а еврейские представители могли только защищаться,
ибо публично доказывать несостоятельность христианских веро¬
ваний значило бы навлечь опасность на себя и на свои общины.
В этом неравенстве сторон заключалась вся трудность диспута.
Раввины не смели возражать своим оппонентам даже с той полу-
откровенностью, как некогда возражал Рамбан в Барселоне Пав¬
* В именах главных участников диспута существует разноречие между
еврейскими и нееврейскими источниками. В официальном латинском отче¬
те о диспуте фигурирует некий рабби Феррер как главный оратор со сто¬
роны евреев, между тем как еврейский источник («Шевет Иегуда») выстав¬
ляет Видаля Бенвенисте как наиболее активного участника. На этой почве
делались исследователями различные комбинации. См. Грец, Лэб, Познан¬
ский и Бер в Библиографии к настоящему §.

268
лу Христиани: ведь тогда еще не было церковного террора, а те¬
перь беснующиеся банды Висенте Феррера уже перешли из Кас¬
тилии в Арагонию, и делегаты получали об этом тревожные вес¬
ти в дни заседаний в Тортозе.
С первых же дней определились взаимоотношения сторон на
съезде. День его открытия (7 февраля 1413) описан следующим
образом одним из еврейских делегатов*:
«Когда мы явились в дом папы, мы увидели большой двор,
украшенный цветными тканями: это было место диспута. Там сто¬
яли семьдесят кресел для кардиналов, епископов и архиепископов,
одетых в позолоченные костюмы. Из знатных римлян (духовных
лиц), горожан и начальства там было около тысячи человек. И
сильная робость овладела нами... Затем папа начал говорить:
«Знайте, еврейские ученые, что я сам явился и вас призвал не для
того, чтобы спорить, какая из двух религий истинная, ибо для
меня не подлежит сомнению, что моя вера истинная, а ваша Тора
была когда-то истинною, но потом упразднена. Мы сперва будем
обсуждать только доводы Геронимо, который готов доказать по
Талмуду ваших древних учителей, знавших больше вашего, что
Мессия уже явился, а вы со своей стороны будете отвечать по это¬
му только вопросу». Затем Геронимо начал свою речь словами
пророка Иесаии (I, 18): «Пойдем и будем состязаться. Если согла¬
ситесь и будете послушны, то будете пользоваться всеми благами
земли; если же будете непокорны и мятежны, вас пожрет меч».
Видаль Бенвенисте в своей ответной речи, произнесенной на
латинском языке, выразил удивление по поводу того, что одна из
вступающих в спор сторон начинает с угроз еще до открытия пре¬
ний. Папа язвительно ответил: “Вы правы, но эта дурная привыч¬
ка не должна вас удивлять: ведь он (Геронимо) из ваших”».
По окончании вступительных речей главари еврейской делега¬
ции просили папу освободить их от диспута, где стороны будут
только упражняться в словопрениях по вопросам, связанным для
каждой с заветными преданиями. Эта просьба не была уважена, и в
следующем заседании съезда начались прения по существу. Геро¬
нимо оперировал цитатами из вольной области талмудической Ага¬
ды. Он привел оттуда известное изречение (Сангедрин 97а): «Шесть
тысяч лет существует мир: первые две тысячи — время хаоса (или
идолопоклонства), следующие две тысячи — время Торы, а послед¬
ние две тысячи — время Мессии». Отсюда — доказывал он —
ясно, что Мессия давно явился, ибо наступило уже давно шестое
* Хроника «Шевет Иегуда», № 40 (в сокращенной передаче).

269
тысячелетие от сотворения мира. Видаль Бенвенисте возразил,
что, прежде чем судить о времени Мессии, нужно установить его
назначение и свойства, ибо ведь весь вопрос в том, пришел ли
истинный спаситель; но председатель-папа не согласился изме¬
нить порядок прений. Тогда Бенвенисте указал, что, во-первых,
Иисус явился еще до истечения четвертого тысячелетия, а во-вто¬
рых, приведенное талмудическое изречение кончается замечани¬
ем, что много времени уже ушло из мессианской эпохи, между
тем как Мессия еще не явился. Геронимо возразил, что это заме¬
чание есть прибавка позднейшего талмудиста к древнему тексту,
в котором даты указаны лишь приблизительно. Бенвенисте и
Альбо ответили, что в Талмуде не сказано, придет ли Мессия: в
начале или конце последнего двухтысячелетия, а главное — не
могли же талмудисты, не признающие Христа, сказать нечто про¬
тивоположное их убеждению. Запутавшись в споре, Геронимо в
следующем заседании выдвинул другую версию указанной Ага¬
ды, где пришествие Мессии приурочено к последнему из 85 юби¬
леев от сотворения мира. Опять завязался спор, во время которо¬
го сарагосский делегат р. Мататия иронически предложил своему
оппоненту цитировать из другого талмудического текста изрече¬
ние: «Пусть будут прокляты все, исчисляющие конечные сроки!»
Это разозлило папу, и он воскликнул: «Глупый вы народ, глупые
талмудисты! Разве пророк Даниил, исчислявший конечный срок,
заслуживает проклятия?» Делегат Тодрос ибн-Яхья из Героны не
удержался и ответил: «Если талмудисты кажутся глупыми влады¬
ке-папе, то зачем же ссылаться на них в доказательство, что Мес¬
сия уже пришел? Ведь не приводят доказательств от имени дура¬
ков». А Иосиф Альбо гневно воскликнул: «Если б вы даже дока¬
зали мне, что Мессия уже пришел, я все-таки не перестал бы
быть евреем». Глава еврейской делегации Видаль Бенвенисте по¬
спешил извиниться за резкие выражения товарищей. Вернувшись
из заседания, делегаты между собой поспорили: смельчаков упре¬
кали за несоблюдение уговора о сдержанности в ответах. Делега¬
ты заметили, что прения записываются под наблюдением предсе¬
дателя, и опасались, что их мнения будут изложены так, чтобы
подвести ораторов потом под суд инквизиции. Поэтому они ре¬
шили всячески уклоняться от ответов на щекотливые вопросы, а
в крайнем случае выставлять только одного оратора по каждому
вопросу для уменьшения ответственности.

270
Наконец спор перешел на толкование мнимых библейских про¬
рочеств о Христе. Тут еще более приходилось говорить о природе
Мессии, самом опасном пункте спора. Евреи допускали, что Мессия
давно родился, но еще не открылся миру и пребывает на небе, как
праведники Ханох и Илия, либо странствует невидимкой по земле,
пока не наступит момент избавления Израиля. Они отвергали и бо¬
жественную природу Мессии, и его призвание искупить Адамов
грех, что вызвало страстные возражения Геронимо, Бенедикта и их
братии. Часто евреи подавали свои тезисы в письменной форме, а
Геронимо писал контртезисы и защищал их в десятках заседаний.
Еврейские делегаты были вообще единодушны в своих ответах.
Только в одном случае их мнения разошлись. Когда Геронимо стал
смеяться над Талмудом, ссылаясь на некоторые фантастические ле¬
генды из Агады, Астрюк Галеви подал письменное заявление, что
он не признает за этими легендами никакого религиозного автори¬
тета, и это заявление поддерживали еще некоторые делегаты*. Но
Иосиф Альбо и другой раввин признали авторитетной и агадичес¬
кую часть Талмуда и только допускали, что многие ее изречения и
легенды следует понимать в фигуральном смысле. Тут сказался ста¬
рый внутренний спор между рационалистами и консерваторами об
обязательности Агады как источника догматики.
Видя бесплодность словесного турнира, Бенедикт пробовал
действовать внешними эффектами. В Тортозу стали привозить
из разных городов группы евреев, согласившихся принять кре¬
щение под влиянием террора, и в зале заседаний заставляли их
произносить формулу отречения от иудейства. Этим хотели по¬
казать делегатам, что многие общины уже завоеваны церковью
и что синагога побеждена. Но и такие демонстрации не дости¬
гали цели, хотя и причиняли делегатам невыразимые нравствен¬
ные муки. Интерес к диспуту все более падал. Бенедикт часто
отлучался из Тортозы, чтобы совещаться с единомышленниками
о своем собственном деле: в это самое время делались приготов¬
ления к великому церковному собору в Констанце, где дол¬
жен был решиться вопрос о трех папах-соперниках, из кото¬
рых Бенедикт имел наименьше шансов на признание. В его от¬
сутствие председательствовал генерал доминиканского ордена
или другой из церковных сановников. Дважды собрания прерыва¬
* В официальном протоколе диспута монахи превратили эту деклара¬
цию в акт отречения делегатов от «мерзостей Талмуда» под влиянием хрис¬
тианских речей!

271
лись на многие месяцы, вследствие чего дело затянулось до осе¬
ни 1414 года. Последние собрания происходили не в Тортозе, а в
близлежащем Сан-Матео. К концу стало ясно, что публичный
диспут не приведет к желанным результатам. Из еврейских деле¬
гатов никто не признал себя побежденным, хотя партия Бенедик¬
та распускала слухи, что некоторые на диспуте убедились в ис¬
тинности христианства, для чего лжецы смешивали делегатов с
жертвами миссионерского террора. Во всяком случае, на предсто¬
ящем соборе в Констанце Бенедикт не мог похвастать тем, что
довел представителей иудейства до капитуляции. Раздраженный
папа излил свой гнев в обнародованной им жестокой булле про¬
тив иудейства (май 1415). В ней повелевалось: разыскать и унич¬
тожить экземпляры «богохульного» Талмуда, а также полемичес¬
ких антихристианских книг, оставлять евреям в каждом городе
только одну скромную синагогу, всеми мерами обособлять их от
христиан, не позволять христианам оказывать евреям даже мел¬
кие услуги (как, например, в субботние дни зажигать или тушить
свечи и топить печи), принуждать евреев слушать проповеди хри¬
стианских миссионеров не меньше трех раз в год.
Булла Бенедикта XIII скоро потеряла свою силу, ибо автор
ее лишился папского сана даже в своем отечестве, Арагонии.
Констанцский собор признал «Педро де Луна, именуемого Бене¬
диктом XIII» лишенным папского сана и вообще духовного зва¬
ния, так как он является виновником церковного раскола и «за¬
сохшей ветвью на дереве католической церкви», подлежащей от¬
сечению (1415). После этого приговора от бывшего папы отшат¬
нулись даже его прежние сподвижники, епископ Павел Бургос¬
ский и Висенте Феррер. Последний обличал в своих проповедях
«развратного и лицемерного папу». Впрочем, сам Феррер и его
банда флагеллантов удостоились получить от Констанцского со¬
бора, вместо похвалы, весьма нелестную аттестацию. Креатура
Бенедикта, Иошуа из Лорки, или Геронимо де Санта Фе, сошел
со сцены и подвизался только в области литературной полемики.
Свои доводы против иудейства, высказанные на тортозском диспу¬
те, он увековечил в двух сочинениях: «Против превратных веро¬
ваний иудеев» («Contra judaeorum perfidiam») и «Против Талмуда».
Апология христианства в первой из этих книг изобилует курье¬
зами, подчас крайне неприличными (например, доказательство
беспорочного зачатия Богоматери путем символического толкова¬
ния стиха пророка Иехезкеля, 44, 2). В еврейской письменности имя

272
этого ренегата увековечено эпитетом «Мегадеф» (богохульник),
состоящим из начальных букв слов: Маэстро Геронимо де Санта
Фе. Литературным оружием боролся с еврейством под конец сво¬
ей жизни и другой ренегат, который в дни своей силы наносил
тяжкие удары покинутому лагерю мечом государственным. Пре¬
старелый епископ Павел Бургосский, лишившийся власти после
упразднения регентства в Кастилии, написал книгу под загла¬
вием «Диалог Павла и Савла против Иудеев, или Разбор Пи¬
саний» («Scrutinium scripturarum»), где между прочим говорится,
что бедствия, выпавшие на долю испанских евреев со времен по¬
громщика Мартинеса, составляют заслуженную кару за распятие
Христа. Павел мог бы похвалиться тем, что он сам после Марти¬
неса продлил бедствия своих бывших единоверцев.
§ 51. Промежуток реставрации (1415-1449)
После пережитых бедствий для еврейских общин опять
наступила передышка. Избранный Констанцским собором папа
Мартин V, имея в виду особенно миссионерский террор в Испа¬
нии, запретил всякое насильственное обращение евреев (1418), а
затем, по ходатайству еврейской депутации, издал особую буллу
для Испании, где отменил все распоряжения Бенедикта XIII от¬
носительно общественной изоляции евреев. Буллой 1421 года раз¬
решалось христианам пользоваться услугами еврейских финансо¬
вых и торговых посредников, лечиться у евреев-врачей и вообще
иметь всякие деловые сношения с евреями. Больше, чем папские
буллы, подействовали на испанских правителей тяжелые эконо¬
мические последствия, вызванные многолетним террором мо¬
нахов и массовой эмиграцией евреев. Арагонская королева-ре¬
гентша Мария приняла меры для сокращения эмиграции и вся¬
ческими льготами старалась удержать евреев в стране.
Особенно резкий поворот произошел в Кастилии, откуда рань¬
ше пошла по всей Испании клерикальная зараза (§ 49). Регентство,
вдохновляемое набожной королевой и епископом-ренегатом, было
упразднено после смерти королевы Каталины. В управление госу¬
дарством формально вступил король Иоанн II (1418-1454), а фак¬
тически — его главный министр, либеральный Альваро де Луна. Но¬
вое правительство обратило внимание на печальные результаты эпохи
церковного террора: разорение многих городов, упадок тех отраслей

273
промышленности, которые находились в руках гонимых евреев
и мавров, запутанность государственных финансов, которые
раньше поддерживались изобретательностью еврейских податных
откупщиков и банкиров. Для устранения этих последствий кас¬
тильское правительство решило восстановить внутренний мир в
государстве. Оно вернуло евреям их прежние права, привлекло
некоторых предприимчивых капиталистов из их среды к участию
в откупе государственных доходов и дало еврейским общинам
возможность упрочить свое самоуправление. Возобновилась та
реставрация, которая была прервана при Генрихе III и Меире
Алгуадесе разрушительной силой клерикализма.
Значительное влияние при кастильском дворе приобрел
общественный деятель Авраам Бенвенисте, который в каче¬
стве официального посредника между еврейскими общинами и
правительством носил звание «раввина королевского двора»
(Rabi de la corte). Бенвенисте предстояла трудная задача: он дол¬
жен был восстановить общинный строй, пришедший в упадок
вследствие целого ряда погромов и массовых крещений. Во мно¬
гих местах не хватало даже синагог для богослужения, так как во
время террора многие синагоги были превращены в церкви. Об¬
щественная дисциплина исчезла, семейные и религиозно-нрав¬
ственные устои расшатались, всюду господствовали произвол и
распущенность. Люди, накопившие большие богатства, жили в
свое удовольствие и предавались роскоши, возбуждая зависть
христиан; масса же бедствовала и коснела в невежестве. Школы
пустовали, юношество не получало надлежащего воспитания и
деморализовалось, размножились доносчики и люди темных про¬
фессий. Все это побудило Авраама Бенвенисте созвать, с разреше¬
ния короля, съезд раввинов и старшин в Вальядолиде (1432). На
этом съезде был выработан подробный устав («Tecana» или
«Escama» на еврейско-испанском языке) об устройстве еврейских
общин в Кастилии. В основе вальядолидского устава лежали, по¬
видимому, прежние уставы отдельных общин, но они были допол¬
нены новыми постановлениями и введены в общую конституцию
кастильских «кагалов»*. Здесь главное внимание обращено на те сто¬
роны внутренней жизни, которые пострадали от общественной раз¬
* В уставе, написанном на испанско-еврейском языке, употребляется
термин «Кагал» вместо обычного в прежние века арабско-испанского тер¬
мина Aljama, очевидно вышедшего из употребления.

274
рухи. Установлены строгие наказания для состоятельных людей,
которые уклоняются от платежа государственных и общинных
податей, прибегая к разным хитростям или к покровительству
христианских властей, от чего тяжесть налогов падает на бедных
членов общины. Были усилены судебные кары для доносчиков,
тех «malšinim» или шантажистов, которые еще в прежние века
причиняли много горя общинам, а теперь являлись особенно
опасными ввиду ухудшившихся отношений между евреями и хри¬
стианами. Таких зловредных людей кагально-раввинский суд, по
новому уставу, имеет право приговаривать к денежному штрафу,
тюрьме или телесному наказанию; доносчик, уличенный в третий
раз, может быть присужден к смертной казни верховным судьей,
«раввином королевского двора», но приговор должен быть утвер¬
жден королем. Для ограждения добрых нравов и смягчения не¬
приязни со стороны окружающего населения устав запрещает
женщинам слишком наряжаться. «Пусть евреи и еврейки не за¬
бывают, что они находятся в голусе и живут не на своей земле!»
В главе о школьном обучении говорится, что община из 15 се¬
мейств обязана содержать учителя для начального образования,
а община из сорока семейств должна содержать среднюю шко¬
лу для изучения Талмуда; в больших общинах должны суще¬
ствовать высшие «иешивы». Подробно определены права и обя¬
занности раввинов, «даянов» и различных чинов кагальной уп¬
равы, избираемых общиной. Вальядолидский съезд признал
свой устав обязательным для всех кастильских общин на десяти¬
летний срок, по истечении которого он может быть пересмотрен
новым съездом.
Клерикальная партия с беспокойством смотрела на улучше¬
ние отношений правительства к евреям и на реставрацию общин.
Сыновья Павла Бургосского, из которых Альфонс де Картагена
унаследовал сан епископа в Бургосе, мечтали о возвращении к
тем временам, когда монахи-проповедники загоняли тысячи евре¬
ев в лоно церкви. Их очень огорчила булла папы Евгения IV от
1435 года, которой запрещалось миссионерам возбуждать христианс¬
кую массу против евреев. Участвуя в качестве делегата от Кастилии
в великом Базельском соборе, Альфонс возбудил там еврейский воп¬
рос и успел убедить папу в том, что Испании снова грозит опасность
от усиливающегося влияния евреев. Тогда папа, с одобрения собора,
издал буллу (1442), в которой отменил льготы Мартина V и свои

275
собственные и дал духовенству самые широкие полномочия в его
миссионерской деятельности, обязав его строго следить за
соблюдением всех церковных канонов. Обновленные репрессии,
имевшие целью прекратить всякое общение между христианами
и иноверцами, распространялись также на мавров, что вызвало
большое возбуждение в Кастилии. Новое вторжение церкви гро¬
зило расстройством наладившейся после кризиса хозяйственной
жизни, в которой евреи и мавры были наиболее активными дви¬
гателями.
Это случилось после отставки кастильского либерального
канцлера Альваро де Луна, которого клерикалам удалось устра¬
нить от власти. Но вскоре наступившая в управлении разруха
заставила короля Иоанна снова призвать к власти энергичного
канцлера. Реакционные попытки потерпели крушение. Еврейские
общины, вероятно при содействии Авраама Бенвенисте, добились
королевского декрета (апрель 1443), которым папская булла была
разъяснена так, что от нее очень мало осталось. В декрете объяв¬
лялось, что булла отнюдь не ставит евреев и мавров вне закона и
не запрещает им заниматься при участии христиан торговлей и
ремеслами (перечислены дозволенные ремесла: портняжное, са¬
пожное, ткацкое, горшечное, столярное и др.), ибо эти профессии
не принадлежат к числу общественных должностей, дающих ино¬
верцам власть над служащими христианами. Обеспечив таким
образом экономические права иноверцев, декрет делает уступки в
области бытовой: еврейские кварталы в городах должны суще¬
ствовать, а где их нет — нужно отвести евреям особые улицы для
жительства; закон о еврейской одежде или особом на ней знаке
остается в силе; запрещение христианам лечиться у врачей-ино¬
верцев тоже сохраняет силу там, где есть возможность обойтись
без их услуг, но при известных предосторожностях (если лекар¬
ство приготовляется христианином) и это не возбраняется. Город¬
ским советам, стеснявшим евреев в правах, Иоанн II напомнил,
что иноверцы состоят под королевской опекой и что нарушение их
личной или имущественной безопасности будет строго караться.
Так боролся созидательный государственный разум с разруши¬
тельным фанатизмом церкви, но страсти в политике оказывались силь¬
нее здравого смысла. Юдофобия в христианских массах Испании пита¬
лась в ту эпоху не столько ненавистью к правоверному еврейству,
сколько страхом перед теми многочисленными «новохристиа¬

276
нами» из евреев, которых сами же клерикалы загнали в лоно цер¬
кви. Страх перед «внешним врагом», стоявшим вне ограды церкви,
осложнялся опасением, что пришедшие из враждебного лагеря пе¬
ребежчики вошли в церковную крепость с целью разрушить ее.
§ 52. Движение против марранов (1449-1474)
Со времени клерикального террора, загнавшего в лоно цер¬
кви десятки тысяч евреев в Кастилии и Арагонии, вопрос о «но¬
вохристианах» или «обращенных» (conversos) не переставал вол¬
новать христианское общество. Поводов для тревоги было доста¬
точно. С одной стороны, было ясно, что большинство новообра¬
щенных приняло только крещение, а не христианскую религию.
Эти невольники церкви, «Анусим», оставались в душе верными
своей национальной религии и тайно соблюдали ее законы со
страстностью гонимых. Они не крестили своих детей, а если при¬
ходилось крестить — обмывали потом тело от «святой воды»;
они для виду посещали церковь, но тайно ходили молиться в си¬
нагогу, соблюдали субботу, праздники, законы о пище и прочие
обряды иудейства. Это не оставалось тайной для христиан, и ка¬
толическое духовенство еще в 1429 году, на соборе в Тортозе,
решило принять самые энергичные меры против таких «иудей¬
ствующих». Но рядом с этими «тайными евреями», болевшими
душой за свое невольное отступничество, стояли люди, которые
старались извлечь из него побольше выгод. Пользуясь всеми
гражданскими правами, они наживались в торговых предприяти¬
ях, покупали богатые поместья, занимали высокие должности в
гражданской администрации, в армии и даже в церковной
иерархии, роднились с испанскими знатными семействами. Из
этой группы выходили лишь единичные гонители еврейства,
вроде Геронимо де Санта Фе или семья Павла Бургосского;
обыкновенно же связь с покинутыми братьями сохранялась и
здесь в ряде поколений, так как у многих оставались еще род¬
ственники среди евреев и не заглохли симпатии к еврейству.
Мало-помалу в испанском обществе, где все сильнее чувство¬
валось влияние этих чуждых элементов, росло глубокое недо¬
верие к ним, смешанное со страхом. В тайных симпатиях к
иудейству подозревались даже те, у кого таких чувств не было.
Везде чудились козни «внутренних врагов церкви». Новохристиан
или «conversos» называли марранами (Marranos), что по-испан¬
ски означало «проклятые» или «свиньи». Наступил момент, ког¬

277
да пришлось оставить в покое явных евреев и взяться за тайных,
казавшихся еще более вредными.
Первая вспышка движения против марранов имела более
социально-экономический, чем религиозный характер. Она про¬
изошла в марте 1449 года в столице Кастилии, Толедо. Канцлер
Альваро де Луна потребовал от города уплаты чрезвычайного
налога в миллион мараведи на защиту границ, но городской со¬
вет отказался платить. Тогда сборщикам податей из новохрис¬
тиан приказано было взыскать налог принудительно. Как толь¬
ко они приступили ко взысканию, горожане бросились к дому
богатого откупщика Альфонса де Кота и подожгли его, а затем
принялись поджигать дома других марранов. Последние оказа¬
ли вооруженное сопротивление, но не устояли: вожди обороня¬
ющихся были убиты, толпа волочила их трупы по улицам и за¬
тем повесила головами вниз. В деле был замешан городской го¬
лова (alcalde mayor) Сармиенто. Он воспользовался «народной
демонстрацией» для того, чтобы устранить марранов от долж¬
ностей в городских учреждениях. В созванном им собрании дво¬
рян и муниципальных чиновников было решено, что отныне
никто из новохристиан не имеет права занимать должность в
общественном учреждении. На этом основании были уволены в
Толедо 13 судей, нотариусов и членов магистрата. Толедское
решение было разослано по другим городам, и там также нача¬
лась агитация против новохристиан. Вследствие жалоб марра¬
нов папа Николай обнародовал буллу, в которой осудил дей¬
ствия толедских властей к требовал, чтобы новохристиане
пользовались всеми правами старохристиан по государственной
и общественной службе (1449). Но когда через два года кастиль¬
ское правительство сообщило папе о размножении фиктивных
христиан, Николай V уполномочил испанских епископов назна¬
чить особых инквизиторов для розыска тех лиц, «которые уста¬
ми исповедуют христианство, а на деле соблюдают обряды
иудеев»: таких людей, даже облеченных высоким светским или
духовным саном, инквизиторы вправе арестовывать, допраши¬
вать и судить в своем трибунале (1451).
Несмотря на эти репрессии, марраны продолжали внедряться в
высшие слои христианского общества. Они приобрели политическое
влияние при кастильском короле Генрихе IV (1454-1474). Потомок
крещеного еврея Диего Давила управлял королевскими финансами в
звании «главного казначея» (contador mayor); он отдавал го¬

278
сударственные пошлины и подати в откуп своим родным из но¬
вохристиан и евреев. При дворе вновь появились врачи-евреи,
как будто в насмешку над папскими буллами, запрещавшими ле¬
читься у неверующих. Генрих IV назначил своего лейб-медика
Якова Нунеса «придворным раввином» (rabi de la corte), в обя¬
занности которого входили раскладка податей по общинам и за¬
тем распределение собранных сумм между инфантами и сановни¬
ками, получавшими государственную ренту. Кастильские принцы
и сановники, имевшие выгоду от этой терпимости, закрывали
глаза на либерализм короля, но им возмущались другие сослов¬
ные чины. Отсюда противоречивые решения разных собраний
кортесов того времени. В 1462 году кортесы в Толедо представи¬
ли Генриху IV ходатайство об отмене ограничений, мешающих
торговле и кредитным операциям евреев в ущерб королевской
казне и нуждающемуся в кредите населению. А спустя три года
юдофобская партия, получившая большинство в кортесах, наста¬
ивала на возобновлении жестокого ордонанса 1412 года. Кортесы
1469 года указывали, что снисходительность короля к евреям слу¬
жит соблазном для епископов, которые отдают в аренду евреям и
маврам даже церковные поместья. Король колебался между эти¬
ми разнородными влияниями.
Одним из самых злобных юдофобов того времени был
духовник короля Альфонс де Эспина, генерал францисканско¬
го ордена и ректор университета в Саламанке. Он призывал в
своих церковных проповедях к борьбе с еретиками, евреями и
маврами. Евреи давали ему материал для сугубого обличения,
так как он рассматривал их под двумя видами: явных и тайных
(públicos, ocultos). Обширный обвинительный акт против евреев
обоих разрядов Эспина поместил в своей книге «Укрепление
веры против иудеев, сарацинов и других врагов веры христианс¬
кой» («Fortalicium Fidei», 1460 г.). Эта книга представляет собой
грубую фальсификацию еврейской истории и учения иудаизма.
Автор собрал в ней все нелепые средневековые обвинения: убие¬
ние христианских детей, осквернение гостий, отравление ко¬
лодцев как достоверные улики, на основании которых еврейс¬
кий народ должен быть осужден. Разочаровавшись в возможнос¬
ти сделать добрых христиан из взрослых евреев, францисканец со¬
ветует отбирать у них малолетних детей, которые при надлежащем
воспитании могут сделаться верными сынами церкви. По отноше¬
нию к иудействующим он рекомендовал инквизиционный розыск

279
и костер. Не довольствуясь устной и письменной пропагандой,
Эспина пытался при помощи монахов создать какой-нибудь
громкий ритуальный процесс как вернейшее средство для возбуж¬
дения народных масс к погромам во славу церкви. Кое-где уда¬
лось возбудить такие обвинения и волновать христианские души.
Некоторые марраны, уличенные в совершении иудейских обря¬
дов, были преданы суду епископа и присуждены к сожжению на
костре.
Вопрос о новохристианах вызвал раскол в испанском обще¬
стве. Консервативная партия решительно отмежевалась от ново¬
христиан, не допускала их в свои семьи и мешала назначению их
на публичные должности. Либеральная партия, в которой ново¬
христиане составляли значительный элемент, старалась уничто¬
жить границу между коренными испанцами и ассимилированны¬
ми потомками крещеных евреев. Борьба партий привела к крова¬
вым столкновениям в последние годы царствования Генриха IV.
В Толедо на этой почве произошел погром в июле 1467 года.
Здесь старохристиане боролись с новохристианами за власть в
магистрате, во главе которого стоял покровитель марранов ал¬
кальд Альваро Гомес. Столкновение началось в толедском кафед¬
ральном соборе, а затем продолжалось на улице. Алкальд вместе
с вождем новохристиан Фердинандо де ла Торре заняли мосты и
ворота в городе и набатом церковного колокола стали созывать
своих приверженцев для самообороны; старохристиане призвали
жителей предместий, которые подожгли богатый квартал, насе¬
ленный противниками. Пожаром было уничтожено свыше тысячи
домов, в свалке погибло 130 марранов, а вождь их де ла Торре
был повешен.
Через шесть лет эксцессы повторились в Кордове. Здесь кле¬
рикалы под покровительством местного епископа учредили брат¬
ство под названием «Христианская любовь», в которое постанови¬
ли не принимать ни одного маррана, даже из высокопоставленных
лиц. Поэтому, когда однажды (март 1473) члены братства устрои¬
ли крестный ход по улицам Кордовы, марраны заперли свои дома
и оставили их неубранными, что крайне раздражило толпу. Вдруг
разнесся слух, будто из окна одного марранского дома, мимо кото¬
рого проходила процессия, девушка вылила какую-то грязную жид¬
кость, которая попала в икону Божией Матери. Толпа заволнова¬
лась. Под предводительством одного кузнеца она бросилась с заж¬
женными факелами к домам марранов, поджигала, грабила и уби¬

280
вала. Начальник города Альфонсо де Агиляр, женатый на мар-
ранке, и брат его, прославленный позже в испанской армии «ве¬
ликий капитан» Гонсалво де Кордова, двинули против буянов
отряд солдат. На требование начальника, чтобы толпа прекрати¬
ла буйства, кузнец ответил грубой бранью, и возмущенный Аги¬
ляр зарубил его копьем. Это окончательно взбесило фанатиков.
С кликами мести толпа, увеличенная притоком новых сил, броси¬
лась на марранов и их защитников, смяла небольшой военный
отряд и продолжала громить еще с большим ожесточением: уби¬
вали взрослых и детей, бесчестили девушек. Многие семьи марра¬
нов бежали в соседние местности.
События в Толедо и Кордове* подали сигнал к подобным
нападениям в некоторых других городах Кастилии (Кармона,
Хаэн и др.). Большой погром устроили фанатики в Сеговии.
Здесь уже несколько лет велась агитация против марранов и ев¬
реев. Изуверы распространили слух, будто еврейская община в
Сепульведе, близ Сеговии, совершила под руководством своего
раввина ритуальное убийство, распяв на кресте христианского
мальчика. Местный епископ Иоанн Давила, сын вышеупомянуто¬
го государственного казначея, горячо взялся за дело, чтобы пу¬
тем преследования евреев доказать свое христианское правове¬
рие. Восемь членов общины были увезены в Сеговию, подвер¬
гнуты пытке и казнены, а в самой Сепульведе народ самосу¬
дом казнил еще несколько невинных евреев (1471). Однако ста¬
рания епископа из марранов отмежевать таким образом ново¬
христиан от евреев ни к чему не привели, и после кордовского
погрома разразилась такая же катастрофа в Сеговии. Только
случайное присутствие короля Генриха в своем сеговийском
дворце и вмешательство местных властей спасли здесь мар¬
ранов от полного истребления (1474).
Бежавшие из Кордовы марраны решили искать убежища в та¬
ком месте, где они могли бы образовать сплошную колонию и не
страдали бы от насилий фанатиков. Представитель беженцев Пед¬
ро де Геррера вел переговоры с наместником Севильской провин¬
ции, герцогом Медина-Сидония, об уступке марранам крепости
Гибралтар, которая незадолго перед тем была завоевана герцогом
у мавров. Марраны брали на себя военную защиту крепости и обе¬
щались платить наместнику значительные подати. Герцог согла¬
сился на это предложение, и в Севилье должен был состояться дого¬

281
вор между сторонами. Но противники марранов стали кричать об
опасности этой затеи: в Гибралтаре, по их мнению, новохристиа¬
не могут соединиться с африканскими маврами и передать в их
руки крепость как ключ к Испании. Уговорами и угрозами
фанатикам удалось повлиять на наместника. Сделка не состоя¬
лась, и марранам не суждено было устроить себе автономную
колонию на Гибралтаре.
§ 53. Португалия как убежище для испанских евреев
Колония еврейской Испании, Португалия на одно столетие
отстала от своей метрополии. Добрые католики и изрядные
фанатики, португальцы, однако, еще не усвоили последней моды
испанского клерикализма: Мартинесы и Ферреры еще не произ¬
растали на португальской почве. Здесь существовала та терпи¬
мость к евреям, которая до кризиса 1391 года практиковалась в
Испании. Еврейскую массу в городах обособляли в отдельных
кварталах, «юдариях», но в экономической деятельности ее не
стесняли, а богатых людей охотно допускали в высшие сферы в
качестве королевских финансовых агентов или откупщиков по¬
шлин и налогов, что давало некоторым из них политическое вли¬
яние. Вот почему Португалия могла в XV веке служить убежи¬
щем для гонимых в Испании евреев и марранов.
В страшный 1391 год многие еврейские беглецы из Кастилии
нашли приют в Португалии. Насильно окрещенные стали здесь
открыто исповедовать свою прежнюю веру. За отпадение от
католичества им, по местным законам, грозило тяжкое наказа¬
ние, но верховный раввин Португалии Моисей Наварро, состояв¬
ший лейб-медиком короля Иоанна I, предупредил несчастье. Он
представил королю две папские буллы, запрещающие насиль¬
ственное крещение евреев, и на этом основании король издал
декрет, чтобы кастильским беглецам не мешали исповедовать
иудейскую веру (1392). Спустя двадцать лет король запретил
«бичу иудеев» Висенте Ферреру приехать в Португалию для
агитации. Однако, когда миссионерский террор погнал в Пор¬
тугалию новые толпы «анусим», которые здесь открыто отре¬
кались от навязанной веры, король приказал судить уличенных
в вероотступничестве (1414). Это могло только заставить при¬
шельцев более тщательно скрывать свое прошлое, и таким об¬
разом жертвы религиозного насилия еще могли иметь приют в

282
Португалии. Долг католического монарха побуждал Иоанна I
поощрять евреев к добровольному крещению: он давал разные
льготы новообращенным, как, например, освобождение от воин¬
ской повинности и поставки лошадей в армию (1422); такая же
льгота давалась потом всякому христианину, обратившему в
свою веру еврейку и затем женившемуся на ней. По требованию
духовенства король неоднократно напоминал в своих декретах об
обязательности ношения «еврейского знака» на одежде и о недо¬
пущении евреев на общественные должности; он запретил инфан¬
там, епископам, графам и рыцарям держать у себя евреев в каче¬
стве домоправителей и писцов. Насколько серьезно относился
сам король к таким распоряжениям, видно из того, что к концу
своего царствования ему пришлось выслушать от клерикалов уп¬
рек за то, что он при своем дворе держал евреев-врачей и подат¬
ных откупщиков и освобождал их от ношения отличительного
знака (1427).
Более серьезно считался с мнением клерикалов преемник
его, король Дуартэ (1433-1438), хотя и он позволил себе одно
отступление от канонов: он лечился у еврея-врача Гедалии ибн-
Яхия, который состоял при нем и в качестве астролога. Во время
приготовлений к коронации — рассказывает один летописец —
этот астролог советовал королю отложить торжество, так как
звезды предвещают недоброе. Король поблагодарил, но отклонил
совет астролога, сказав, что надеется больше на Бога, чем на
звезды. А между тем предсказание сбылось: царствование Дуар¬
тэ длилось только пять лет и было несчастливое. Не угодив
звездам, король решил угодить Богу притеснением иноверцев:
он издал ряд декретов, имевших целью отделить евреев от хри¬
стиан и чувствительно задевавших экономические интересы ев¬
рейства. Свобода торговли была ограничена в такой степени, что
против этого протестовала еврейская община Лиссабона. Даль¬
нейшим репрессиям положила конец перемена царствования.
После десятилетнего регентства вступил в управление сын Дуар¬
тэ, Альфонс V (1447-1481), о котором евреи сохранили добрую
память. Правда, сохранился свод ограничительных законов о ев¬
реях, носящий имя этого короля (Ordenaçoens do Alfonso V), но
то были законы, изданные его предшественниками и собранные
юристами в качестве руководства, которым меньше всего пользо¬
вался сам Альфонс V. При нем евреям не мешали жить вне
«юдарий» в городах, показываться на улицах без отличительного

283
знака и даже в богатых костюмах, занимать публичные должно¬
сти по финансовой части и вести широкую торговлю — то есть
нарушать бумажную конституцию «Ордонансов». Это возбудило
ропот клерикалов и христианских купцов, и в Лиссабоне был ус¬
троен обычный погром (1449). Организаторы его пустили вперед
толпу буйных школяров, которые напали на евреев на городском
рынке. Начальник города (corregedor) велел схватить и публично
высечь юных буянов. Тогда раздраженная толпа двинулась к ев¬
рейскому кварталу и, преодолев вооруженное сопротивление его
обитателей, стала убивать их и грабить. Государственный секре¬
тарь сообщил королю, находившемуся тогда в Эворе, о событиях
в столице и просил его приехать для успокоения народа. Альфонс
вернулся, когда усилиями местных властей беспорядки уже были
прекращены, но его приказ о примерном наказании погромщиков
снова вызвал волнение. Поднялось восстание против короля, ко¬
торое было подавлено военной силой.
Консервативное большинство депутатов в «кортесах» часто
предъявляло Альфонсу V свои решения, требуя суровых мер про¬
тив евреев. Кортесы в Сантареме (1451) жаловались на то, что
евреи носят одежду из шелковой ткани и ездят верхом на мулах
в воскресные дни, пользуясь услугами погонщиков-христиан
(1455). Кортесы в Коимбре (1473) постановили отстранить евреев
от аренды церковных имений, не продавать им земли для пост¬
ройки синагог, не позволять раввинскому суду разбирать имуще¬
ственные споры между евреями и христианами, хотя бы после¬
дний сам обратился к еврейскому судье. Альфонс мало считал¬
ся со всеми этими решениями, продиктованными сословной и
религиозной ненавистью. Интересы государства в целом он ста¬
вил выше вожделения отдельных сословий и поэтому привлекал
на государственную службу даровитых людей из высшего ев¬
рейского общества. Близки ко двору были члены знатной семьи
Ибн-Яхия, которая издавна выдвигала талантливых деятелей
на различных поприщах. С одним из них, своим «мудрым ев¬
реем» Иосифом ибн-Яхия, Альфонс часто беседовал об обще¬
ственных вопросах. Между прочим король упрекал Иосифа за
то, что он не предостерегает евреев против страсти к богатству и
особенно к роскоши в одежде, которая возбуждает зависть хри¬
стиан и внушает им мысль, что евреи живут на легко нажитые,
«награбленные» деньги. «Я, впрочем, — добавил король, — не

284
жду твоего ответа, ибо знаю, что только смерть или беда испра¬
вят вас, и тогда будете сожалеть о своих делах». Этот упрек,
отмеченный современным хронистом*, характеризует один из
пороков состоятельных классов, на который указывали и ев¬
рейские писатели той эпохи.
При дворе Альфонса V занимал видное место один из
крупнейших общественных и литературных деятелей сефардс¬
кого еврейства, имя которого связано с роковыми событиями
той эпохи: дон Исаак Абраванель (1437-1508). История се¬
мьи Абраванель символизирует историю столетия, которое на¬
чалось севильской резней 1391 года и кончилось изгнанием 1492
года. Севилья была родиной этой семьи. Там пережил первую
катастрофу дед Исаака, сановник-меценат Самуил Абраванель,
который под ножом фанатиков вынужден был принять креще¬
ние под именем Иоанн де Севилья (§ 37), а затем бежал в Лис¬
сабон и вернулся в иудейство. Его сын, Иуда Абраванель, сделал¬
ся финансовым агентом при португальском дворе и передал этот
пост своему сыну Исааку, который, впрочем, достоин был луч¬
шей доли, чем должность придворного финансиста. Обладая
большими знаниями в области теологии, философии и естествен¬
ных наук, Исаак Абраванель в юности приступил к той лите¬
ратурной деятельности, которую широко развернул только на
закате жизни, но между началом и концом этой духовной дея¬
тельности прошла полоса светской жизни в кругу высшего лис¬
сабонского общества. Назначенный государственным казначе¬
ем при Альфонсе V, Абраванель сблизился со многими санов¬
никами и был другом герцога де Браганца, родственника ко¬
роля. Он сам впоследствии, после постигших его несчастий,
рассказывал об этих годах своей жизни (около 1465-1481):
«Спокойно жил я в своем, доме, полном сокровищами предков,
в славном городе Лиссабоне, матери городов португальских.
Бог благословил меня богатством, почетом и всеми радостями
человеческой жизни. Мой дом был сборным местом для уче¬
ных, там судили и рядили о книгах и писателях, об изящном
вкусе, о знаниях и страхе Божием. Я работал успешно во дворце
короля дона Альфонса, правителя справедливого, при котором ев¬
реи жили вольно и безопасно». Но личное благополучие Абрава¬
неля кончилось со смертью Альфонса V. Новый король Иоанн II
* ) «Ševet Jehuda», № 65 (если допустить, что этот рассказ взят из заме¬
ток Иегуды ибн-Верга).

285
(1481-1495), жестокий деспот, обвинил герцога де Браганца в
заговоре и изменнических сношениях с кастильскими правителя¬
ми. Герцог был казнен, и та же участь грозила его родным и
друзьям, которых считали участниками заговора. Все они бежа¬
ли из Лиссабона. В числе бежавших был и Исаак Абраванель,
предупрежденный друзьями об опасности в тот момент, когда
он отправлялся в резиденцию короля по его приглашению. Он
тайно перешел португальскую границу и прибыл в Кастилию.
Бегство Абраванеля еще усилило подозрения короля против него,
за беглецом была послана погоня, но поймать его не удалось.
Иоанн II конфисковал все его имущество. В 1483 году Абрава¬
нель поселился в Толедо, и здесь ему пришлось пережить после¬
дний акт трагедии испанского еврейства.
§ 54. Закат духовной культуры в Испании
Тревожная эпоха гонений на иудаизм в Испании наложила
свою печать на еврейскую литературу. Стремление к духовной
самообороне составляет ее характерную черту. Отгородить иуда¬
изм, как религиозное или философское миросозерцание, от вся¬
ких иных учений и установить его превосходство над ними —
вот цель, воодушевлявшая еврейских мыслителей в эпоху, когда
весь мир объявил смертельную войну «иудейскому неверию».
Доказать несостоятельность христианских догм казалось наибо¬
лее важным делом в эпоху насильственных крещений, когда не¬
твердые умы могли увлечься этими догмами и из невольных хри¬
стиан превратиться в добровольных. Религиозная апология и по¬
лемика занимают видное место в литературе первой половины
XV века. Эта полемическая письменность была органической ча¬
стью самой жизни, где религиозные диспуты были в порядке дня
и от исхода двухлетнего тортозского диспута, казалось, зависела
участь народа. Писали, конечно, смелее, чем говорили на диспу¬
тах. Та свободная критика христианства, которая была невоз¬
можна в устных спорах с церковными террористами, находила
себе место в письменной полемике. Авторами таких произведе¬
ний являются иногда люди, сами пережившие ужас религиоз¬
ного насилия.
Таков был философ и грамматик Исаак бен-Моисей Гале¬
ви, более известный под испанским именем Профиат Дуран или
под литературным прозвищем Эфоди. Катастрофа 1391 года за¬
стигла его в Каталонии, и он притворно принял крещение. Вместе

286
с ним совершил такой же акт друг его, Давид Бонет Буэнгиорно.
Приятели условились, что, как только минет опасность, они вме¬
сте уедут в Палестину и там «вернутся к своему народу». Профи¬
ат Дуран уже переехал в один из приморских городов Южной
Франции и там ждал своего товарища, чтобы пуститься в путь.
Но после долгого ожидания получилось письмо от Бонета, что
он под влиянием ренегата Павла Бургосского решил остаться в
католической вере, причем советовал и другу последовать его
примеру. В ответ на это письмо возмущенный Дуран отправил
изменнику послание, полное скрытой насмешки, в котором каж¬
дая фраза начинается словами: «Al tehi ka’abotecha» («Не будь,
как твои предки!»). «Не будь, — иронически писал он, — как
твои предки, которые верили в простое единство Бога, отнима¬
ли у Него атрибут множественности и буквально толковали
слово «Слушай, Израиль, Бог един». Нет, ты лучше верь, что
Бог и един и троичен, что три равны одному и один равен
трем, — истина, неизрекаемая устами и непостижимая слуху.
Не будь как твои предки, которые верили, что природа Бога
неизменяема, и отнимали у Него все материальные свойства,
полагая в своих умозрениях, что Бог есть абсолютный и чис¬
тый разум. Ты же не лишай Его материальности и телесности,
а верь, что Он облекся в плоть, и кровь Его пролилась для ис¬
купления людей. Он претерпел муки смерти, чтобы избавить
тебя от боли и страданий, ибо другого пути Его мудрость не
нашла для твоего спасения. Верь, что Он воплотился во чреве
девы, о чем уже дано было знамение маловерному царю (Аха¬
зу) за пятьсот лет до того (Иесая VII, 14)». Далее автор убеж¬
дает друга верить, что в церковном хлебе присутствует тело
Христа, и учит его, как фабриковать чудотворные мощи:
«Пойди в долину, собери там человеческие кости, и они тебе
покажут всяческие чудеса». Послание кончается ироническим
пожеланием: «Мессия Иисус да будет милостив к тебе; он, а не
кто-либо иной, пусть даст тебе мир и благословение!» Посла¬
ние Профиата Дурана распространялось в списках и сначала
вводило в заблуждение католических цензоров: они не замети¬
ли там замаскированной насмешки и причисляли автора к разряду
тех неофитов из евреев, которые в то время нередко уговаривали сво¬
их бывших единоверцев следовать их примеру. Когда же попы убеди¬
лись в своей ошибке, то приказали уничтожать списки «кощун¬
ственного» послания. Серьезную антихристианскую полемику

287
Профиат Дуран вел в другом своем сочинении — «Посрамление
иноверцев» («Klimat hagoïm»), написанном по предложению фи¬
лософа Хасдая Крескеса. Там он доказывал то историческое по¬
ложение, что Иисус вовсе не выдавал себя за Бога и только по¬
зднейшие учители церкви объявили его таковым. Близкий по сво¬
им воззрениям к школе рационалистов, Дуран под именем «Эфо¬
ди» составил прекрасный комментарий к «Путеводителю» Май¬
монида. Он еще написал сочинения по грамматике и календари-
стике, а также историческую хронику о преследованиях евреев в
разных странах, но последняя, к большому ущербу для историог¬
рафии, не сохранилась. Опровержение христианства составляло
главную задачу своеобразных публицистов того времени. Писа¬
лись книги под боевыми заглавиями «Лук и щит», «Щит и ко¬
пье», то есть защита и нападение, апология и полемика. Одно из
таких сочинений написал авторитетнейший раввин Симон бен-
Цемах Дуран, известный под сокращенным именем Рашбац
(умер в 1444 г.). Он тоже пострадал от катастрофы 1391 года и
должен был бежать из разгромленного города Пальма на остро¬
ве Майорка. Он нашел приют в Алжире, где сделался главным
раввином еврейских общин после смерти своего учителя Исаака
бар-Шешет (§ 38). В своем обширном теологическом трактате
«Magen Abot» он посвящает особую главу критике Евангелий и
апостольских посланий (под именем «Kešet u’magen»). Рашбац
отмечает противоречие между учением Иисуса, заявившего о
своем желании «исполнить Тору», и доктриной апостола Павла
об упразднении Закона. Он обнаруживает большое историческое
чутье, называя Иоанна Крестителя «набожным до безумия»
(«chassid šote»), доведшим до крайности эссейское отшельниче¬
ство. В Нагорной проповеди Рашбац находит только преувели¬
ченную набожность, стремление «строить ограду вокруг Торы» в
области морали. Спокойно, без злобы разрушает автор евангель¬
скую легенду и указывает, как неправильно истолкованы в Но¬
вом Завете библейские изречения; он полемизирует в особеннос¬
ти с творцом латинской Библии, св. Иеронимом.
Против клеветнических сочинений ренегатов, вроде Павла
Бургосского и Геронимо де Санта Фе, выступил со «Щитом и
копьем» («Magen we’romach») врач Хаим ибн-Муса из Са¬
ламанки (умер около 1460 г.). Он часто диспутировал устно с хри¬
стианскими богословами и владел в совершенстве полемическим

288
оружием. «Однажды, — рассказывает он, — я спорил с одним
ученым христианином в доме сановника, при котором я состоял
(в качестве врача). Ученый сказал сановнику: «Известно ли тебе,
господин мой, что у евреев есть только одна книга по теологии
«Путеводитель блуждающих», между тем как у нас так много
богословских книг, что их не вместит целый дворец?» Я молчал,
но хозяин мой просил, чтобы я ответил. Тогда я сказал: «Евреи
не нуждаются в такой массе книг, им достаточен один лист, на
котором могут уместиться тринадцать простых догматов нашей
религии, согласованной с разумом; вам же никаких книг не хва¬
тит для того, чтобы вдолбить в голову мыслящих людей такие
идеи, как, например, что для искупления греха Адама Бог не мог
придумать другого способа, кроме своей смерти (в лице Иисуса);
что он воплотился в чреве девы, претерпел обиды и муки и, нако¬
нец, умер (ради уничтожения смерти на земле), между тем как
люди все-таки продолжают умирать в грехах и попадают в ад».
Мой хозяин был поражен слышанным и просил нас не продол¬
жать спора в его присутствии, дабы не внести сомнения в его ум.
И мы замолчали»... Так волновали людей эти догматические воп¬
росы, из-за которых тогда убивались либо тела, либо души жертв
религиозного насилия. В ходу были многочисленные рассказы о
таких диспутах, действительных или выдуманных, где евреи дава¬
ли меткие ответы своим противникам. Много таких рассказов
собрано в современной хронике Ибн-Верга («Ševet Jehuda»). Меж¬
ду прочим там сохранился один афоризм, характеризующий
взгляд на марранов: «В трех случаях вода пропадает без пользы:
вода крещения над евреем, вода реки в море и вода в вине».
Время, когда вокруг религиозных догматов кипели страсти го¬
нимых и гонителей, не благоприятствовало самокритике, свободно¬
му исследованию своих собственных верований. Упомянутый Хаим
ибн-Муса рассказывает о таком случае. Один «философствующий»
проповедник в синагоге, разбирая вопрос о единстве Божием, не¬
сколько раз повторял фразу: «Если бы Бог не был един, то мож¬
но было бы сделать (такой-то) вывод»... Возмущенный такими
рассуждениями, один из слушателей воскликнул: «Во время
севильской катастрофы меня избили, изранили и оставили лежа¬
чим, думая, что я уже мертв, — и все это я перенес ради истины
«Слушай, Израиль: Бог един». А теперь ты философствуешь: если бы

289
Бог не был един, то было бы так-то и так-то! Нет, я уж лучше
останусь при простой вере наших предков». Протестующий вы¬
шел из синагоги, а вслед за ним вышла большая часть публики.
Конечно, трудно было свободно рассуждать об основах иудаизма
в синагоге, куда могли ворваться фанатические банды какого-
нибудь Мартинеса или Феррера с криком: крещение или смерть!
При таких условиях была возможна только та философия, кото¬
рая укрепляла веру историческими и эмоциональными, а не
рационалистическими доводами. Такую систему религиозной фи¬
лософии построил Иосиф Альбо (ок. 1380-1440 г.), вышеупомя¬
нутый участник тортозского диспута и очевидец террора Висенте
Феррера в Арагонии. Ученик консервативного мыслителя Хасдая
Крескеса, он в своей книге о коренных догматах иудаизма
(«Ikkarim») развивает в более упрощенной форме систему учите¬
ля. Альбо ставит себе цель национально-апологетическую: он
стремится доказать не только превосходство откровения над ра¬
ционализмом, но и превосходство догм иудаизма над догматикой
других религий. Не опровергая прямо христианскую догматику,
он осуждает ее косвенно, точным определением «корней и вет¬
вей» иудаизма. По мнению Альбо, существуют три «первичных
корня» (икарим) всякой религии: 1) бытие Бога, 2) откровение,
т.е. божественное происхождение основных заповедей, 3) воздая¬
ние за гробом. Но не все религии, признающие эти общие три
истины, могут считаться истинными. Истинна только та религия,
которая кроме «первичных корней» признает еще «вторичные»
(шарашим) и выходящие из них «ветви» (анафим). Первичный
корень, например, устанавливает бытие Бога, но не особенности
этого бытия, которые определяются уже вторичными корнями, а
именно: абсолютное единство Бога, Его бестелесность и вневре¬
менность (отрицание догмы троичности, воплощения и т. п.).
Другой общий корень, догма откровения, приобретает определен¬
ность только в признании Моисея и библейских пророков един¬
ственными посредниками между Богом и людьми. Все практи¬
ческие законы и заповеди иудаизма составляют только «вет¬
ви», разросшиеся от этих корней. Цель религии не столько в
богопознании, сколько в богоугодных делах. Исполнение рели¬
гиозных законов дает верующему воспитание наглядное, более
действительное, чем возвышенные умозрения философов. При
всем своем консерватизме Альбо, однако, высказал одну смелую

290
мысль, а именно, что вера в пришествие Мессии составляет не
коренной догмат иудаизма, а только национально-историческое
предание. Он, по-видимому, хотел поколебать этим позицию цер¬
ковных богословов, поставивших мессианский вопрос в центре
тортозского диспута, и хотел доказать, что еврейский мессиа¬
низм, как политический символ, не относится и «корням» рели¬
гии. Позднейшие теологи (напр., Абраванель), не приняв во вни¬
мание скрытого мотива Альбо, порицали автора за пренебрежи¬
тельное отношение к мессианскому догмату, поддерживающему
дух народа в «голусе».
На закате еврейской культуры в Испании иногда еще вспы¬
хивали искры былого пожара — борьбы за и против системы
Маймонида, фундамента философской теологии. В одной семье
писателей XV века представители трех поколений обнаружили
различное отношение к маймонизму и к рационализму вообще.
Переживший катастрофу 1391 года Шемтов ибн-Шемтов (ум.
ок. 1440 г.) занимает крайнюю консервативную позицию: как
каббалист, он решительно осуждает свободное философское ис¬
следование, нападает на Ибн-Эзру, Маймонида и Ралбага и дела¬
ет «философов» ответственными за массовые крещения той роко¬
вой эпохи. «Во все времена, — говорит он в своей книге «Веро¬
вания» («Emunot»), — отпадали от своей веры именно те, кото¬
рые предавались исследованию ее. Нет сомнения, что, когда нас
постигли нынешние бедствия, наши общины отпали потому, что
софисты и мудрствующие раньше расшатали наш шатер и разру¬
шили ограду вокруг него, а за ними потянулись люди из народа».
На другой точке зрения стоял сын этого каббалиста, Иосиф
бен-Шемтов (ок. 1400-1460), автор трактата «Честь Бога»
(«Kevod Elohim») и других сочинений. Он находил возможным
примирить философию с верой, хотя и не надеялся вполне
слить их, как стремился Маймонид. Сознательная религиоз¬
ность, достигаемая философским умозрением, выше бессозна¬
тельной набожности, могущей завести человека в дебри суеве¬
рия, но в тех случаях, где разум расходится с традицией, он
должен отступить, ибо Тора есть высший критерий истины.
Здесь Иосиф бен-Шемтов приближается к школе Крескеса и
Альбо. Сын же его, Шемтов бен-Иосиф (ум. в 1489 г.) стоит
ближе к чистым маймонистам. Он писал философские ком¬
ментарии к сочинениям Аристотеля и Аверроэса, но главным его

291
трудом является обширный комментарий к «Путеводителю
блуждающих». Он толкует идеи своего учителя так, что они
обыкновенно оказываются в согласии с преданиями иудаизма, и
вносит поправки в систему Маймонида там, где она слишком
уклоняется в сторону аристотелизма.
Эти примирительные тенденции эпохи реставрации опять
сменяются боевыми к концу XV века, когда внешнее положение
испанских евреев ухудшается, накануне инквизиции и катастрофы
изгнания. Переживший эти катастрофы в Арагонии раввин-
проповедник Исаак Арама (умер в изгнании в Неаполе в 1494
г.) обличает философское вольнодумство в своем сочинении
«Chazut kaša» («Печальное зрелище»). Арама сравнивает религию
и философию с праматерью Сарою и рабыней Агарью: сначала
религия призвала на помощь философию в надежде оплодотво¬
риться через нее, но, когда плодовитая философия возгордилась
и стала пренебрежительно относиться к своей госпоже, ее удали¬
ли. Это сводится к средневековому тезису: философия должна
быть слугой теологии. Сам Арама в своих многочисленных пропо¬
ведях на тексты Торы (популярный сборник «Akedat Izchak») еще
употребляет философический метод доказательства библейских ис¬
тин, но не допускает никакой критики религиозных преданий.
Консервативную школу мыслителей замыкает последний
писатель и государственный деятель еврейской Испании, дон
Исаак Абраванель, которому суждено было стать во главе из¬
гнанников. Абраванель особенно горячо защищал историчес¬
кие основы иудаизма. Еще в юности он плел «Венок стар¬
цам», в трактате под этим заглавием «Ateret zekenim», где об¬
суждался вопрос об особом предназначении еврейского наро¬
да. Государственные дела отвлекали Абраванеля от литерату¬
ры, пока он состоял при португальском дворе. После пересе¬
ления в Кастилию он приступил к своему капитальному тру¬
ду, самому обширному из библейских комментариев (1483—
1484), который был закончен позже в изгнании*. Вместе с тем
он комментировал «Путеводитель» Маймонида так, что толко¬
вание часто превращалось в полемику с автором. Абраванель
в особенности возражал против Маймонидовой теории про¬
рочества как «сочетания деятельного разума с вообра¬
* См. следующий том настоящей «Истории».

292
жением», что, по мнению критика, подрывало святость библейс¬
кого откровения. Пророк выше философа, поскольку божествен¬
ное откровение выше человеческого умозаключения, такова ос¬
новная идея Абраванеля, роднящая его с ортодоксальными мыс¬
лителями школы Рамбана и Крескеса. Щадя еще авторитет Май¬
монида, Абраванель резко выступал против крайних представите¬
лей рационализма, как Ралбаг и Нарбони: их он прямо изоблича¬
ет в неверии и называет «ложными вождями».
Усилившееся антирационалистическое течение снова вызва¬
ло на сцену тень каббалы, которая к началу XIV века создала
свое священное писание «Зогар» и затем надолго сошла с литера¬
турного горизонта. После катастрофы 1391 года появился упомя¬
нутый выше каббалист, старший Ибн-Шемтов, который в своей
книге «Верования» противопоставлял «греческой мудрости» Май¬
монида «истинное учение каббалы, передававшееся из рода в род
и являющееся единственным спасением для Израиля». К той же
проблеме подошел с другой стороны загадочный современник
Шемтова, мистик Моисей Ботарель. В своем комментарии к
старинной «Книге творения» («Sefer jezira») он высказал пара¬
доксальную мысль, что «философия связана с каббалой, как пла¬
мя с углем», и предупреждает, чтобы «в мистический сад (pardes)
не входил тот, кто предварительно не изучил философии». Этот
каббалист очевидно смешивал философию с теософией. Он плохо
понимал Маймонида, уверяя, что этот мыслитель, ярый враг
мистики, прибегал к «запросам во сне», т.е. к мистическим
заклинаниям с целью вызвать вещее видение или откровение.
Под влиянием ужасных событий конца XIV и начала XV века
Ботарель перестал отличать мистику от мистификации, участво¬
вал в какой-то лжемессианской авантюре в Кастилии и готовил¬
ся идти по пути Авраама Абулафии (§ 18). Конец его неизвестен.
Ко второй половине XV века относится, по-видимому,
появление двух «тайнописей» или каббалистических апокрифов:
книги «Ha’kana» и «Ha’pelia», автор которых скрыл свое имя под
древними псевдонимами. Он излагал свои мистические идеи как
откровения, полученные от пророка Илии, и предсказывал, что
Мессия придет в 1490 году, за два года до конечной катастрофы
испанского еврейства. Оригинально было то, что анонимный мистик
полемизировал не с философами, а с талмудистами: он порицал тех,

293
которые изучают «явную Тору» с ее бесчисленными законами и
толкованиями к законам и не вникают в «тайны Торы». Исполне¬
ние обрядов без понимания их скрытого символического смысла
лишено всякого значения, а ключ к этой символике дает только
каббала. В обоих апокрифах встречается такая свободная крити¬
ка Талмуда и раввинизма, что возникает сомнение в подлиннос¬
ти таких выражений в рукописи XV века. Если они подлинны, то
придется допустить, что уже в то время в кругах мистиков
зародилась та оппозиция раввинизму и книжной учености, кото¬
рая созрела в мистических движениях следующих веков, особенно
в хасидизме*.
§ 55. Фердинанд и Изабелла. Инквизиция (1480-1490)
Новая эра наступила для Испании, когда Арагония соедини¬
лась с Кастилией в одно государство вследствие бракосочетания
их правителей, арагонского короля Фердинанда Католика с Иза¬
беллой, наследницей кастильского престола после ее брата
Генриха IV (1474). С этого момента в Испании надолго упрочи¬
вается тот тесный союз клерикализма с монархическим абсолю¬
тизмом, который превратил страну трех религий в земной ад для
нехристиан. Не довольствуясь политическим объединением, пра¬
вительство стремится к религиозному единству, к насиль¬
ственному слиянию всех народностей королевства под сенью ка¬
толической церкви и к уничтожению элементов, не поддающихся
слиянию.
Сначала супружеский союз юной и крайне набожной короле¬
вы с арагонским принцем, жестокость которого обнаружилась
только впоследствии, не внушал опасений ни евреям, ни марранам.
Обе группы сочувствовали этому династическому союзу, рассчиты¬
вая на улучшение своего положения в объединенном государстве.
Марраны надеялись найти защитника в Фердинанде, который
находился в личной дружбе с некоторыми богатыми марранскими
семействами в Сарагосе. Изабелла также была окружена в юности
сановниками из новохристиан. Близкий ко двору Генриха IV Ав¬
раам Сениор из Сеговии, откупщик королевских доходов и
впоследствии официальный раввин, участвовал в предварительных
брачных переговорах между двумя династиями, вероятно, со сторо¬
* Книги «Ha’kana» и «Ha’pelia» впервые напечатаны в хасидских типо¬
графиях конца XVIII века в полном объеме (Корец и Порецк, 1784 г.).

294
ны финансовой. Не думалось тогда гонимым, что новая королев¬
ская чета сыграет такую фатальную роль в их судьбе.
Тем тяжелее было наступившее вскоре разочарование. Но¬
вые правители приступили к радикальному разрешению еврейс¬
кого вопроса, который в Испании состоял из двух частей: вопроса
о иудеях, еще не завоеванных для церкви столетним террором, и
вопроса о иудействующих, которые были загнаны этим тер¬
рором в лоно церкви и облегчали свою совесть тайным соблюде¬
нием религии предков. На первом плане стояла забота о тайных
евреях. Нужно прежде всего выработать способы насильственно¬
го удержания в церкви потомков «анусим» или марранов, вошед¬
ших в испанское общество. Прежняя система уличных погромов,
допустимая при слабости верховной власти, была неуместна те¬
перь, когда самодержавная власть в объединенном государстве
имела все средства легальной борьбы с отступниками. Для при¬
менения этих средств нужно было только получить санкцию из
Рима, от папы. Кастильские доминиканцы давно ходатайствова¬
ли в Риме об учреждении особой инквизиции, в виде чрезвы¬
чайного церковного судилища для розыска и наказания новохри¬
стиан, подозреваемых в тайном соблюдении иудейства. Папа
Сикст IV дал согласие только на учреждение общей инквизиции,
подчиненной римской курии в лице ее легата в Кастилии. Но на
это не согласились Изабелла и Фердинанд: они опасались, что
назначенные из Рима инквизиторы будут конфисковывать в
пользу церкви те богатства осужденных марранов, которые коро¬
левская чета считала своей законной собственностью. Между тем
местное духовенство деятельно готовилось к кровавой жертве.
Севильский архиепископ Мендоса поручил священникам произве¬
сти расследование о числе иудействующих в его епархии. Зани¬
мавшаяся этим комиссия из духовных лиц представила королю и
королеве записку о том, что Севилья и вся Андалузия наполнены
иудействующими новохристианами, среди которых имеется много
весьма влиятельных особ, и просила о скорейшем введении инк¬
визиции. Заключение комиссии было подтверждено духовником
королевы Томасом Торквемадой, приором доминиканского
монастыря Святого Креста в Сеговии. Тогда королевская чета
обратилась к Сиксту IV с просьбой издать буллу об учреждении
в Кастилии национальной инквизиции, то есть чтобы члены
трибунала назначались королем и чтобы конфискованные

295
деньги осужденных поступали в королевскую казну. Папа должен
был уступить и в ноябре 1478 года издал требуемую буллу. Но и
после этого прошло два года, прежде чем страшный трибунал
приступил к делу. Влиятельные марраны всячески тормозили осу¬
ществление папской буллы, и сама королевская чета на время
поколебалась перед таким шагом, жертвами которого должны
были сделаться многие семьи, связанные со двором и с испанской
знатью, со всеми отраслями государственного управления и хо¬
зяйственной жизни. Только в конце 1480 года роковой шаг был
сделан. Первый инквизиционный трибунал был учрежден в глав¬
ном гнезде марранской ереси, в Севилье, в составе двух домини¬
канских теологов, Морильо и Сан-Мартина, одного ученого аб¬
бата и королевского фискала с двумя чиновниками для приемки
ожидаемой добычи — конфискованного имущества осужденных.
Начиная огненную чистку среди марранов, правительство
приняло меры к изоляции их от евреев в наиболее «зараженных»
ересью местах. Королева Изабелла пыталась выселить евреев из
андалузских округов Севильи и Кордовы (1480-1482), но по¬
пытка не удалась, и только часть евреев переселилась в бли¬
жайшие мавританские владения, в Малагу и Гранаду. В других
городах Кастилии и Арагонии следили за тем, чтобы евреи
жили исключительно в своих кварталах, вдали от обитаемых
марранами улиц (такое королевское повеление было издано в
Толедо в 1480 г.). Но все эти карантины не помогали, и аппа¬
рат инквизиции был пущен в ход. Начались массовые аресты
марранов, подозреваемых в склонности к иудейству. Всем хри¬
стианам вменялось в обязанность, во избежание строгих кар,
доносить инквизиции на известных им еретиков. Была издана
инструкция из 37 пунктов, где исчислялись способы распознава¬
ния ереси. От правоверных обывателей требовалось, чтобы они
доносили инквизиции на всякого маррана, замеченного не только
в исполнении главных обрядов иудейства, но и в таких мелочах,
как ношение лучшего белья и платья в субботу и еврейские праз¬
дники, употребление определенных сортов мяса и вина, благосло¬
вение родителями детей накануне Иом-кипура, чтение псалмов без
прибавления слов: «Слава Отцу и Сыну», и т.п. Доносы такого
рода принимались от всех лиц: от знакомых, соседей или от при¬
слуги оговариваемых. Шпионство развилось до ужасающих раз¬
меров. Обыски и аресты не прекращались. Доведенная до от¬

296
чаяния группа севильских марранов решила прибегнуть к тер¬
рору: убить инквизиторов при первом обыске или аресте. Для
этой цели составился заговор под руководством богатого мар¬
рана Диего де Сусана, участникам было роздано оружие, и ус¬
ловлено, по какому сигналу сбежаться всем на место действия.
Но заговор был раскрыт. Красивая дочь Сусана выдала тайну
своему возлюбленному испанцу. Заговорщики были схвачены и
брошены в тюрьму инквизиционного трибунала, где их ждали
пытка и костер. Тогда многие марраны стали покидать Севи¬
лью, чтобы укрыться в более безопасных местах, но власти
разослали повсюду приказ, чтобы ловить беглецов и достав¬
лять их в Севилью: ведь беглецы уносили не только грешные
души, подлежавшие очищению в огне, но полные карманы де¬
нег, которые в случае осуждения подлежали сдаче в коро¬
левскую казну.
Город «севильской резни» стал теперь метрополией
инквизиции. В подземельях монастырской крепости сотни уз¬
ников подвергались жестоким пыткам. От них требовали не
только сознания в собственных грехах, но и выдачи иудейству¬
ющих родных и друзей. Виновных трибунал приговаривал к
сожжению на костре живыми. За городом была устроена
«Quemadero» — площадь для сжигания осужденных*. 6 февра¬
ля 1481 г. состоялось, при торжественных церковных церемо¬
ниях, первое «аутодафе» (акт веры) в Севилье: шесть марра¬
нов, мужчин и женщин, были сожжены на костре. Через не¬
сколько дней была казнена другая группа марранов, среди ко¬
торых был и глава заговорщиков против инквизиторов, Диего
Сусан, а затем казни участились. До ноября того же года, т.е.
за десять месяцев, инквизиция сожгла в одной Севилье до 300
марранов; кроме того, многие были приговорены к пожизнен¬
ному заточению или к ношению покаянного рубища (sanbenito).
Конфискованные имущества казненных, большей частью бога¬
тых людей, доставляли огромный доход сребролюбивому Фер¬
динанду, который, таким образом, был заинтересован в увели¬
чении числа богатых мучеников.
* Это «Кемадеро» было украшено на четырех своих углах статуями
пророков, которые были подарены богатым жителем Севильи, Мессой. Впос¬
ледствии, как рассказывают, сам жертвователь был сожжен на украшенном
им «Кемадеро», ибо оказался иудействующим марраном.

297
После первых аутодафе палачи церкви на время надели мас¬
ку «милосердия». Инквизиторы объявили, что дается «срок мило¬
сти» для тех, которые добровольно явятся в трибунал, чтобы
покаяться в грехах и «примириться с церковью»; таким кающим¬
ся обещалось прощение после того, как они публично откажутся
от своих религиозных заблуждений во славу церкви и от части
своего имущества в пользу государственной казны. Многие мар¬
раны доверчиво явились в указанный срок и сознались, что они
тайно соблюдали обряды иудейства. Но инквизиторы требовали,
чтобы они назвали всех своих родных и знакомых, повинных в
том же. Те, которые не соглашались на такое гнусное предатель¬
ство, теряли право на «милость» и разделяли участь всех узников
инквизиции.
Крик ужаса пронесся по Испании, когда распространились
вести о деяниях севильского трибунала. Он проник и в резиденцию
папы. Марраны, бежавшие из Испании в Рим, приобрели там по¬
кровителей среди кардиналов, и те побудили папу выступить с
осуждением испанских жестокостей. В послании к Фердинанду и
Изабелле (январь 1482) Сикст IV порицал действия трибунала,
обрекающего людей на муки и смерть на основании всякого доно¬
са, вследствие чего могут погибнуть и невинные; он грозил смеще¬
нием королевских инквизиторов и назначением своих судей в слу¬
чае, если этот произвол не прекратится. Через три месяца папа
выпустил еще более резкую буллу против испанской инквизиции,
которую Фердинанд начал уже насаждать и на своей наследствен¬
ной земле, в Арагонии. Папа указывал, что преследование иудей¬
ствующих часто вызывается «не рвением к вере и спасению душ, а
жадностью к деньгам» (non zelo fidei et salutis animarum, sed lucri
cupiditate) и что обвиняемым не дается никаких гарантий право¬
судия; он требует, чтобы в трибунале заседали представители мест¬
ного епископа, чтобы подсудимым дано было право защищаться и
апеллировать на решения суда к римской курии... В этих протестах
Фердинанд усмотрел и посягательство на свой суверенитет и пре¬
тензию папы на долю богатой марранской добычи — конфискуе¬
мых имуществ осужденных. Король дал резкий отпор притязаниям
папы: он заявил, что не подчинится булле, внушенной «чарами»
еретиков (намек на подкуп курии со стороны евреев). Папа должен
был уступить. Испанская инквизиция сохранила свой «националь¬
ный» характер, кровожадный и грабительский. Сикст IV покорно
одобрил устройство новых инквизиционных трибуналов в Кастилии

298
(Кордова, Хаэн, Сиудад-Реал, позже — Толедо) и в Арагонии
(Сарагоса и др.). Папе пришлось даже отказаться от требования
для подсудимых права апелляции в Рим: они могли апеллировать
на решения трибунала только к архиепископу севильскому, зави¬
симому от короля. Получив полную свободу действий, королевс¬
кая чета расширила деятельность инквизиции. Были учреждены
«Высший совет инквизиции» (Suprema) и должность генерального
инквизитора. На эту должность был назначен упомянутый выше
Томас Торквемада, связавший свое имя с самыми страшными де¬
яниями испанских «священных трибуналов» (сентябрь 1483).
Теперь костры инквизиции запылали по всей Испании. Рука
мрачного монаха направляла эту чудовищную машину, которая
истребляла людей ради спасения их душ. Выработанная Торквема¬
дой инструкция для инквизиторов (1484) устанавливала следу¬
ющий порядок. Перед каждой сессией трибунала в городе объяв¬
ляется «срок милости» в 30 или 40 дней, в течение которых веро¬
отступник может добровольно заявить о своем раскаянии.
Покаявшийся, подтвердивший искренность своих слов выдачей
единомышленников, может быть признан «примиренным с церко¬
вью» (reconciliado) после того, как он перенесет наложенную на его
кару: публичное унижение в виде хождения по улицам в «санбени¬
то», рубище грешника, или временное тюремное заключение; кро¬
ме того, он должен отдать часть своего состояния на содержание
должностных лиц инквизиции или на издержки священной войны
против мавров Гранады. Если кающийся явился после «срока
милости», то он присуждается к конфискации всего имущества
или к вечному заточению. У «непримирившихся», арестованных
по доносу, сознание вины должно быть исторгнуто многократ¬
ными допросами с применением пыток. Сознание, сделанное
под пыткой и вторично подтвержденное, достаточно для осуж¬
дения еретика; если обвиняемый после первого допроса берет
назад свое признание, он снова подвергается более мучительной
пытке. При таком методе допроса редко кто мог избегнуть осуж¬
дения, так как пытка заставляла почти всех сознаваться, чтобы
ускорить смерть. Смертная казнь состояла исключительно в со¬
жжении («казнь без пролития крови», по ласковому выражению
инквизиторов). Осужденные привязывались к столбу посреди ко¬
стра и сгорали живьем, но раскаявшимся перед самой казнью со¬
кращали страдания тем, что их раньше удавливали, а потом

299
сжигали. Марраны, бежавшие в другие страны, подвергались каз¬
ни «in effigie»: сжигались их изображения. По уставу Торквема¬
ды, инквизиция вправе была осуждать и умерших людей, позже
уличенных в отступничестве; в таких случаях кости мертвецов
выкапывались и сжигались, а имущество их целиком отбира¬
лось у наследников. Малолетние дети казненных воспитыва¬
лись под наблюдением инквизиторов.
По следам Кастилии пошла и Арагония. Инквизиционный
трибунал в Сарагосе, во главе которого стоял каноник Педро
Арбуэс, устраивал в 1484 году одно аутодафе за другим. В уго¬
ду королю Фердинанду инквизиция не оповестила здесь даже о
предварительном «сроке милости» для кающихся: ведь «примирив¬
шиеся с церковью» карались только штрафом, а не конфискаци¬
ей всего имущества, от чего король терпел прямой убыток. И
Арбуэс старался казнить возможно больше людей. Его шпионы
следили за домашней жизнью марранов, подкупали доносчиков и
свидетелей обвинения. По малейшему оговору арестовывались и
томились в тюрьмах целые семьи. Террор инквизиции вызвал тут
контртеррор со стороны марранов. В Сарагосе заговорщики ре¬
шили убить свирепого Арбуэса и тем устрашить его коллег и
шайку агентов-провокаторов. Заговору содействовали некото¬
рые представители высшего христианского общества, связанные
родством с марранами. Первое покушение на Арбуэса не уда¬
лось и заставило его только принять меры предосторожности:
он стал носить панцирь под платьем и железную каску под шля¬
пой, но это не спасло злодея от рокового удара. Когда однажды
на рассвете Арбуэс пришел один в церковь для совершения за¬
утрени, трое заговорщиков пробрались туда и закололи его кин¬
жалом в тот момент, когда он опустился пред алтарем на коле¬
ни для молитвы (1485). Это убийство повело только к тому, что
палач в рясе был объявлен святым мучеником, а инквизиция в
Арагонии стала свирепствовать больше прежнего. Бежавших
участников заговора и их родных частью разыскали и подверг¬
ли бесчеловечной казни, частью сожгли публично их изображе¬
ния и конфисковали имущество. В течение нескольких лет устра¬
ивались в Сарагосе аутодафе, где рядом с уличенными в иудей¬
стве сжигались новые группы лиц, причастных к убийству Арбу¬
эса. По количеству жертв сарагосская инквизиция могла со¬
перничать с севильской. Менее «продуктивным» был трибунал,

300
открытый в 1486 г. в другом еврейском центре, Барселоне. За
шесть лет (до 1492 г.) он успел сжечь только с полсотни человек,
осудить на вечное заточение свыше ста и «примирить с церко¬
вью» около 300 еретиков.
В кастильской столице Толедо инквизиторы больше зани¬
мались «примирением еретиков с церковью», то есть мучитель¬
ством над душою. После неудачных попыток восстания, с одной
стороны, и бегства — с другой, толедские марраны решили вос¬
пользоваться «сроком милости». По улицам города двигались
процессии кающихся, над которыми совершались «акты веры»,
бескровные аутодафе. Первое торжественное шествие происходи¬
ло 12 февраля 1486 г. В нем участвовало 750 кающихся. Шли они
босые, полунагие, с непокрытой головой, держа в руках потушен¬
ные свечи. Множество народа стекалось на это зрелище, и учас¬
тники процессии плакали от стыда. Когда все покаялись и присо¬
единились к церкви, им объявили, что они должны поститься в
известные дни и что они лишены многих прав: они не могут за¬
нимать публичные должности, содержать торговые заведения,
свидетельствовать на суде, носить дорогие платья и драгоценно¬
сти, ездить верхом на лошади и т.п. На второе аутодафе, состояв¬
шееся 2 апреля того же года, явилось 900 человек, которые были
присоединены к церкви на тех же условиях. Третье аутодафе (16
августа) уже сопровождалось человеческим жертвоприношением:
были сожжены 20 мужчин и 5 женщин, большей частью из выс¬
шего общества. В следующем году число «примирившихся с цер¬
ковью» на публичных «актах веры» дошло до 2000; из них мно¬
гие должны были всю жизнь носить санбенито в знак покаяния.
В Толедо часто сжигались на кострах христианские священники
и монахи из марранов: так глубоко проникла «иудейская зара¬
за» в недра церкви. Были редкие случаи героического протеста
мучеников: одна женщина крикнула из пламени костра, что она
счастлива умереть в религии Моисеевой, и умерла со словом
«Адонай» на устах.
§ 56. Изгнание евреев из Испании (1492)
Как ни жгли марранов и ни «примиряли» их с церковью, в
стране оставалось еще много живых, не примиренных и непримири¬
мых. Все яснее становилось, что марранский вопрос тесно связан с
еврейским. Для превращения плохих христиан в добрых католи¬

301
ков необходима была полная изоляция их от соплеменников, а
при невозможности этого — изгнание евреев из страны. Систему
изоляции Торквемада проводил с величайшей жестокостью: ра¬
зобщали родных и близких, усилили систему шпионажа, пыта¬
лись втянуть в шпионаж даже раввинов, обязав их выдавать ин¬
квизиции всякого маррана, поддерживающего связь с синагогой,
но все это не помогало. Севильский раввин Иегуда ибн-Верга,
получив от местных инквизиторов такое предложение о преда¬
тельстве, бежал в Португалию, и его примеру готовы были после¬
довать многие. И вот на очереди стала другая часть альтернати¬
вы: изгнание евреев из Испании.
Частичная попытка изгнания была уже сделана в начале
царствования Изабеллы в Кастилии, когда часть евреев была
выселена из округов Кордовы и Севильи (§ 55). Но в то время
выселение пришлось приостановить. Евреи еще нужны были го¬
сударству как плательщики налогов и финансовые агенты в те
трудные для Испании годы, когда дело объединения нужно было
завершить завоеванием Гранадского царства, последнего остатка
арабской власти на полуострове. Этим объясняется то странное
явление, что в первое десятилетие инквизиции евреев некрещеных
оставляли в покое, а некоторые из них привлекались даже к уча¬
стию в государственных делах. Вышеупомянутый Авраам Сениор
состоял при дворе для фискальных сношений с еврейскими общи¬
нами (в те годы взимался с них чрезвычайный налог на ведение
войны с маврами). Исаак Абраванель, бежавший из Португалии
(§ 53), был приглашен испанской королевской четой для заведова¬
ния государственными финансами (1484). Так создалось это
странное положение: еврейский национальный мыслитель на
службе при королевском дворе, где духовником состоял генерал-
инквизитор Торквемада. Нужда в деньгах заставляла временно
терпеть еврея-министра и унизиться до получения выговора за
это от папы Сикста IV. Затеянная Фердинандом война с гранад¬
скими маврами требовала напряжения всех финансовых сил стра¬
ны. И по иронии судьбы Исааку Абраванелю пришлось своим
финансовым гением помогать испанцам в осуществлении пред¬
приятия, которое имело роковые последствия для испанского ев¬
рейства.
Десять лет длилась эта последняя война с маврами. Маленькое
мусульманское гнездо на юге полуострова, Гранадское царство

302
получало удар за ударом от объединенной армии Кастилии и
Арагонии. В 1487 году пала Малага, а в конце 1491 года сдалась
христианам сама столица, Гранада. В Малаге несколько сот
еврейских жителей были взяты в плен испанцами и наравне с
пленными маврами были обречены на рабство, но еврейские об¬
щины Испании собрали значительную сумму денег, выкупили
пленных и отправили их в Тунис и Марокко. Только двенадцать
пленников, оказавшихся беглыми марранами, были казнены инк¬
визицией. При сдаче Гранады последний эмир Боабдиль выгово¬
рил и для евреев право оставаться в городе наравне с мусульма¬
нами, а марранам дозволил в течение месяца удалиться из горо¬
да и таким образом спастись от суда инквизиции. Но в этот мо¬
мент решалась участь не одной общины, а всего испанского ев¬
рейства. Совершилось то, к чему фатально вел целый век по¬
громов, церковного террора и насильственных крещений: ев¬
реи, как позже мавры, должны были стать жертвой религиоз¬
ного единства Испании. Когда 2 января 1492 года состоялся тор¬
жественный въезд Фердинанда и Изабеллы в Гранаду, христиана¬
ми овладел небывалый энтузиазм. Осуществилась мечта поколе¬
ний: после восьмивековой борьбы уничтожены последние остатки
мусульманской власти на Пиренейском полуострове, утвердилось
единое христианское государство, и теперь пришло время для
осуществления другой мечты: утверждения единой христианской
церкви в стране трех религий. Представители древнейшей рели¬
гии должны были стать первыми жертвами осуществления наци¬
онального испанского идеала, древнего идеала вестготов, воскре¬
шенного после многовекового перерыва.
Еще до исхода войны с Гранадой, когда падение Малаги
уже предвещало близость победы, испанская королевская чета
при участии Торквемады стала готовиться к нанесению реши¬
тельного удара еврейству. Для подготовки общественного мне¬
ния к этому жестокому акту нужно было помимо обычных
обвинений против евреев придумать какое-нибудь чрезвычай¬
ное обвинение, инсценировать ритуальное преступление, кото¬
рое оправдало бы преступление государства против евреев.
Сделать это было нетрудно при помощи мощного аппарата
инквизиции. Летом 1490 г. был арестован в пути один мар-
ран, по имени Бенито Гарсия, у которого в дорожной сум¬
ке нашли церковную гостию. Его пытали до тех пор, пока он,
чтобы избавиться от мучений, не сознался в мнимых пре¬

303
ступлениях и назвал своих сообщников, шесть евреев и пять мар¬
ранов, по списку, поднесенному следователем. Были арестованы
оговоренные, и при помощи пыток инквизиторам удалось восста¬
новить картину следующего преступления, изобретенного их же
изуверской фантазией. Обвиняемые будто собрались однажды
ночью в пещере и там распяли на кресте христианского младен¬
ца из города Ла-Гуардиа, выцедили из него кровь и вырвали сер¬
дце, а труп где-то похоронили. Через несколько дней те же лица
опять собрались в пещере и проделали там разные «чародейства»
над сердцем ребенка и над упомянутой гостией, с целью извести ин¬
квизиторов и искоренить католическую веру. Все это совершилось
будто бы с ведома еврейских общин и имело характер всенародно¬
го заговора. Вещественных доказательств не было, никто даже не
видел трупа убитого ребенка, но инквизиция обладала искусством
вести процессы без улик, изобретая их путем лжесвидетельства и
пыток. Только в последнем заседании суда главный обвиняемый Бе¬
нито Гарсия взял назад свои вынужденные показания и произнес
следующую потрясающую исповедь марранской души:
«Я родился евреем и был окрещен сорок лет тому назад, но не¬
давно я прозрел: христианство показалось мне великой комедией язы¬
чества, и я сердцем вернулся к иудейству. Я видел страшные аутодафе
инквизиции, наполнившие мое сердце жалостью к жертвам и ненави¬
стью к палачам. Я возненавидел христианство. Да, еврей-выкрест есть
антихрист, но еще худший антихрист — инквизитор, а самый большой
антихрист — генеральный инквизитор Томас Торквемада. Тайно испо¬
ведуя иудейство, я хожу в церковь только в случаях крайней необхо¬
димости, не соблюдаю христианских праздников, ем мясо в постные
дни, хожу на исповедь к священнику только для виду. Когда я вижу
тело Христа (Corpus Christi, т.е. гостию), я плюю на него, ибо эта го¬
стия, которой христиане поклоняются, есть только смесь муки и воды.
Зато соблюдаю еврейские законы: отдыхаю в субботу, ем и пью все
изготовленное по закону («кошер»), соблюдаю еврейские посты даже в
тюрьме, читаю еврейские молитвы. Нынешние свои муки принимаю
покорно: я их заслужил, это — наказание за то, что я некогда огорчил
отца переходом в христианскую веру, что я водил своих детей в цер¬
ковь. У меня теперь одно желание: чтобы мои двое сыновей оставили
эту проклятую веру и стали евреями. Если выйду из тюрьмы, поеду в
Иудею и уговорю других поехать туда».
Этот вопль души не подействовал, конечно, на инквизиторов.
Из исповеди Бенито Гарсия они только сделали заключение, что ев¬

304
реи и марраны презирают христианство и, следовательно, способ¬
ны на те изуверные действия, которые им ставятся в вину. В та¬
ком духе объясняли дело христианскому обществу устно и
письменно, с церковной кафедры и в книгах. И когда инквизи¬
ционное правосудие восторжествовало и в Авиле горели на
костре невинные еврейские мученики, возбужденное христиан¬
ское население города готово было растерзать всю еврейскую
общину, которая вынуждена была обратиться с мольбой о за¬
щите к королю (начало ноября 1491).
Это было за два месяца до взятия Гранады испанцами. Умы
были уже подготовлены к предрешенному акту изгнания евреев.
С одной стороны — неисправимое племя «ненавистников Хрис¬
та», а с другой — победное знамя креста, развевающееся над
мавританским куполом Альгамбры в сдавшейся Гранаде. Нужно
отблагодарить Бога за дарованную победу и ознаменовать доб¬
рым делом торжество христианской Испании. И вот в той же
Гранаде, спустя три месяца после ее покорения, Фердинанд и
Изабелла подписали следующий «общий эдикт об изгнании евре¬
ев из Арагонии и Кастилии» (31 марта 1492 г.)*:
«В наших королевствах есть дурные христиане, которые иудей¬
ствуют (марраны) и отступают от нашей святой католической веры,
что объясняется в значительной мере общением евреев с хри¬
стианами. Желая исправить это зло, мы на кортесах, собравшихся в
Толедо в 1480 году, приказали отделить евреев во всех городах и от¬
вести им отдельные места для жительства. Мы также позаботились,
чтобы в наших королевствах была учреждена инквизиция, суще¬
ствующая уже двенадцать лет и осудившая многих виновных. Как
нам сообщали инквизиторы, удалось выяснить огромный вред,
причиняемый христианам общением с евреями, которые стремятся
совратить их в свою проклятую веру. Евреи стараются обольстить
их (марранов) и их детей, дают им книги для молитвы, сообщают,
какие посты соблюдать, приносят им в Пасху пресный хлеб (мацу)
и указывают, какую пищу можно и какую нельзя есть, — вообще
убеждают их исполнять закон Моисея. Все это приводит к подры¬
ву и унижению нашей святой католической веры. Мы убедились,
что действительным средством против этих зол было бы полное
прекращение общения евреев с христианами путем изгнания их
(евреев) из наших королевств, но на первых порах мы ограничи¬
лись тем, что приказали им удалиться из городов Андалузии, где они
причиняют наибольший вред. Однако ни это, ни справедливый суд
* Длинный эдикт приводится здесь с сокращениями.

305
над евреями, тяжко провинившимися перед нашей святой верой, не
оказались достаточными для прекращения зла...
Поэтому мы решили повелеть всем евреям и еврейкам покинуть
наше государство с тем, чтобы они никогда не возвращались сюда.
И настоящим мы повелеваем евреям и еврейкам всех возрастов, про¬
живающим в наших владениях, чтобы не позже конца июля сего
года они удалились из наших королевских владений и сеньорий с сы¬
новьями и дочерьми, домочадцами-евреями и прислугой, и чтобы не
смели возвращаться сюда ни для жительства, ни для проезда, ни для
чего иного. Если они не исполнят этого повеления и будут обнаруже¬
ны в наших владениях, то будут подвергнуты смертной казни и кон¬
фискации всего имущества, без всякого суда. Мы приказываем, что¬
бы с конца июля ни один человек в нашем королевстве не смел при¬
ютить у себя открыто или тайно еврея или еврейку, под страхом ли¬
шения всего своего имения, имеющего поступить в пользу нашей
казны. Для того чтобы евреи могли в течение остающегося срока
окончить свои дела и распорядиться своим имуществом, мы берем их
под свою королевскую защиту и обеспечиваем им неприкосновен¬
ность личности и имущества, так что до конца июля они могут жить
спокойно, продавать, менять, дарить свое движимое и недвижимое
имущество по своему желанию. Мы также разрешаем им увозить
свое имущество морским и сухим путем, кроме золота, серебра, денег
в монетах и других вещей, запрещенных к вывозу законом наших ко¬
ролевств».
Участь сотен тысяч евреев была решена этим эдиктом, а с
нею — судьба большого исторического центра нации. Как ни
были подготовлены евреи к этому акту, появление его ошеломило
их. Исаак Абраванель, в сопровождении Авраама Сениора, поспе¬
шил во дворец и умолял королевскую чету отменить роковой указ.
Зная, что короля в этом деле больше всего занимают денежные
интересы, еврейские депутаты предложили ему за отмену эдикта
крупный выкуп (называли сумму в тридцать тысяч дукатов). Фер¬
динанд, соблазнившись предложением, был уже склонен уступить
мольбам евреев. Тогда, как рассказывают, во дворец ворвался ве¬
ликий инквизитор Торквемада с распятием в руках и, обратясь к
королевской чете, воскликнул: «Иуда Искариот продал Христа за
тридцать сребреников, а вы желаете продать его за тридцать тысяч!
Вот же он, возьмите и продайте его». И с этими словами Торквема¬
да, положив распятие, стремительно вышел из дворца. Эта сцена
произвела потрясающее впечатление, особенно на королеву Изабеллу.
Еврейские депутаты получили решительный отказ. В конце апреля

306
герольды известили во всей стране, что евреям дается срок в три
месяца, чтобы ликвидировать свои дела и выселиться из Испа¬
нии, а кто останется после этого срока на испанской территории,
подлежит смертной казни или крещению.
Наступил трагический момент. Сотням тысяч людей повеле¬
но было вдруг бросить страну, где предки их жили еще со времен
Римской империи, до утверждения христианства, где они в тече¬
ние длинного ряда веков, при арабском и христианском владыче¬
стве, творили хозяйственную и умственную культуру страны и
создали свой собственный национальный центр, третий по значе¬
нию гегемонический центр после Палестины и Вавилонии. Разлу¬
ка с родиной была еще связана с полным материальным разоре¬
нием. Для продажи имущества и для окончания всех дел изгнан¬
никам был дан такой короткий срок, что о нормальной ликвида¬
ции нечего было думать. Недвижимые имущества евреев продава¬
лись задаром. Прекрасный дом променивали на осла, благоустро¬
енный виноградник — на несколько метров сукна, большая часть
домов вовсе осталась непроданной. Да и незачем было прода¬
вать, ибо деньги в монетах нельзя было вывозить, а бумажные
деньги не имели большой ценности за границей. А между тем до¬
миниканские монахи, видя отчаяние изгнанников, усердно вели
свою пропаганду. Они уговаривали несчастных принять католи¬
чество и тем избавиться от разорения и скитаний. Лишь немно¬
гие соблазнились заманчивыми речами миссионеров. Между про¬
чим, принял крещение придворный раввин-фискал Авраам Сени¬
ор с семейством, что вызвало ликование при дворе; сами король
и королева были восприемниками новокрещеных.
Начался исход. Старейший раввин, Исаак Абоав из Толе¬
до, и еще тридцать представителей кастильских еврейских общин
отправились в Португалию, чтобы ходатайствовать там о приюте
для изгнанников. Отдельные группы эмигрантов выселялись, не
дожидаясь срока. Главная же масса изгнанников дождалась по¬
следнего срока, продленного еще на два дня, до 2 августа 1492 г.
По знаменательной случайности эти дни совпали с днями националь¬
ного траура, с первой декадой месяца Ав. В эти дни покинули роди¬
ну не менее двухсот тысяч человек*, попрощавшись с могилами сво¬
* Различные летописцы и историки разно вычисляют количество
изгнанников. Наиболее близкой к действительности следует считать циф¬
ру, выведенную на основании сложных вычислений Исидором Лэбом

307
их предков. В течение трех дней перед отъездом лежали тысячи
выселенцев на дорогих могилах, орошая их слезами. Даже иные
христиане не могли смотреть без волнения на эти сцены прощания
с покойниками. Многие изгнанники взяли с собою на память над¬
гробные плиты или отдавали их на хранение своим братьям-мар¬
ранам, которых с болью в сердце оставляли в стране инквизиции.
Изгнанники разбрелись в разные стороны. Около половины
всей массы направилась в ближайшую Португалию, небольшая
группа отправилась в Наварру, а прочие переселились в Север¬
ную Африку, Турцию и Италию. Исаак Абраванель во главе
группы эмигрантов переселился в Неаполь. Неисчислимые бед¬
ствия выпали на долю тех, которые пустились в далекий путь:
голод, болезни и смерть сопутствовали скитальцам.
Испания изгнала сотни тысяч трудолюбивых и культур¬
ных еврейских граждан. Вскоре инквизиция взялась и за мав¬
ров, предлагая им на выбор: изгнание или крещение (масса
окрещенных таким образом мавров, под именем «морисков»,
продолжала тайно исповедовать ислам и очутилась в положе¬
нии марранов). Этим Испания утвердила у себя единство веро¬
исповедания, но вместе с тем положила начало своему эконо¬
мическому и культурному упадку. В лице евреев она лишилась
своего активного промышленного класса, способствовавшего
разработке естественных богатств страны. Экономическую де¬
ятельность евреев продолжали еще оставшиеся в стране марра¬
ны, которые в следующее столетие развили широкую торговлю
с новыми испанскими колониями в открытой Колумбом Аме¬
рике. Этим удалось на время задержать процесс хозяйствен¬
ного упадка Испании, но усилившееся в XVI веке бегство
марранов из страны инквизиции довершило удар, нанесенный
ее благосостоянию изгнанием евреев. Постепенно «великое»
испанское государство шло к вырождению. Народ, воспитыва¬
емый кровавыми зрелищами аутодафе, впадал в одичание, нра¬
вы грубели, суеверие и мрачный фанатизм заглушали здоровое
ядро религии. Цветущая страна арабско-еврейского ренессанса
превратилась в мертвую страну монахов.
(ок. 200 000). Это число не должно показаться малым, если принять во вни¬
мание, что в Испании еще оставалось приблизительно столько же марра¬
нов, из коих многие бежали впоследствии.

308
§ 57. Изгнание из Португалии (1492-1498)
Около половины всей массы испанских изгнанников направи¬
лась в близкую Португалию. В этой стране, некогда давшей убе¬
жище жертвам катастрофы 1391 года, они надеялись найти хотя
бы временный приют*. Когда депутация от кастильских общин,
под главенством толедского раввина Исаака Абоава, просила
португальского короля Иоанна II о допущении изгнанников, ко¬
роль согласился, хотя не из соображений гуманности, а ради де¬
нежных выгод. После совещания с грандами он заявил, что готов
допустить переселенцев в Португалию на временное жительство,
на срок не более восьми месяцев, под условием уплаты значи¬
тельной подушной подати (от 8 до 100 золотых крузад, смотря
по состоянию эмигранта). Ограничение в сроке пребывания было
и в интересах туземных еврейских общин, которые опасались, что
чрезмерный наплыв беженцев из Испании стеснит португальских
евреев и усилит вражду к ним в христианском обществе, — что
потом и случилось. Более продолжительное пребывание в стра¬
не было разрешено только крупным капиталистам, которые
могли платить налог в наивысшем размере, и нужным для госу¬
дарства ремесленникам, в особенности оружейникам. Вместе с
тем король обязался давать эмигрантам за умеренную плату
корабли для дальнейшего плавания. Около 100 000 изгнанников
вступили на португальскую почву, но они не нашли здесь и вре¬
менного успокоения.
Португальский король, приютивший у себя изгнанников
ради денежного интереса, был в душе не лучше Фердинанда Ка¬
толика. К евреям он относился враждебно, хотя пользовался ус¬
лугами еврейских астрономов и географов для снаряженных им эк¬
спедиций, увенчавшихся открытием нового морского пути в Индию
(Васко да Гама). По требованию папы Иннокентия VIII он учредил
в Португалии инквизиционную комиссию для розыска бежавших из
Испании марранов. Проникнутый клерикальным духом, Иоанн
тяготился не только приезжими, но и туземными евреями. Случай
помог ему скоро избавиться от тех и других. В начале 1493 года
среди бедствующих переселенцев открылась эпидемия, уносившая
* За три года до изгнания евреев из Испании и за десять лет до изгна¬
ния из Португалии большая еврейская община Лиссабона считала свое по¬
ложение настолько прочным, что обзавелась своей типографией, одной из
первых после изобретения книгопечатания. От 1489 до 1492 года типогра¬
фия выпустила несколько крупных книг (Библия с комментариями и др.).

309
тысячи жертв (от нее умер и Исаак Абоав), и португальцы стали
громко роптать на правительство, допустившее в страну «прокля¬
тых Богом людей». Эмигрантов стали торопить отъездом к сроку
и, по приказанию короля, дали им корабли для отплытия в дру¬
гие страны. Из Лиссабона и Опорто отправилась первая партия
странников. В дороге они испытывали ужасные бедствия. Из опа¬
сения заноса эпидемии их не впускали в ближайшие порты, и не¬
счастные несколько месяцев скитались по морям, предоставлен¬
ные произволу судовладельцев и капитанов, которые обращались
с ними как с рабами, отнимали у них последнее имущество, а
иногда и жен и дочерей. Один такой скитающийся корабль при¬
стал к берегу Малаги, но здесь эмигрантов не спустили на берег,
как принадлежащий к испанской территории. Зато ежедневно, по
приказанию местного епископа, приходили на корабль католичес¬
кие священники и проповедовали скитальцам христианство. Видя,
что проповеди не действуют, епископ предложил капитану кораб¬
ля не давать пассажирам пищи, чтобы взять их для церкви измо¬
ром. Пять дней морили людей голодом, а попы ежедневно увеще¬
вали: «Кто хочет жить — пусть примет крещение». Сто человек не
устояли и приняли крещение, но около 50 человек умерло от голо¬
да, отказавшись от «духовного хлеба» церкви. Любвеобильный
епископ удовлетворился этой гекатомбой и отпустил оставшихся в
живых евреев, которые уехали к африканскому берегу и посели¬
лись в Феце*.
Не лучше была участь тех, которые, за неимением средств к
отъезду или по другим причинам, остались в Португалии дольше
условленного срока. Те, которые не были в состоянии уплатить
крупную подушную подать, были объявлены крепостными короля.
Португальские придворные вельможи разделили между собой эту
живую добычу: каждый брал себе тех евреев и евреек, которые ему
нравились. У этих пленников отбирали малых детей и отправляли
на новооткрытые дикие острова Сан-Томас, чтобы воспитывать их
в христианской вере. Когда детей увозили, многие матери хватали
их и вместе с ними бросались в море. На африканских островах,
назначенных для ссылки преступников, несчастные дети погибали
от непривычного климата, от ядовитых змей и скорпионов.
* Этот эпизод рассказан одним из испанских изгнанников, каббалис¬
том Иегудой Хаятом, который был в числе пассажиров и жена которого
умерла на корабле от голода, отказавшись принять крещение. (См. предис¬
ловие к книге Хаята «Minchat Jehuda»).

310
Смерть короля Иоанна и переход власти к его преемнику
Эмануилу (конец 1495 года) внушили евреям надежду на облегче¬
ние их страданий. Король Эммануил возвратил свободу обращен¬
ным в рабство испанским изгнанникам и обещал им свою защи¬
ту. Может быть, тут повлияло заступничество его придворного
астролога, известного математика Авраама Закуто (автора хро¬
ники «Jochossin»), переселившегося из Испании в Лиссабон. Но
одна семейно-политическая интрига заставила вскоре португаль¬
ского короля изменить свое отношение к евреям. Эммануил доби¬
вался руки старшей испанской инфанты, дочери Фердинанда и
Изабеллы, надеясь по смерти королевской четы унаследовать ис¬
панскую корону. Фердинанд и Изабелла согласились на этот
брак, но в числе условий поставили, чтобы Португалия также
была очищена от евреев, как союзная Испания. Сама невеста
(Изабелла-младшая) заявила, что только при таком условии она
вступит на португальскую почву. Эммануил поставил вопрос на
обсуждение в Государственном Совете, и там голоса разделились.
Одни гранды доказывали, что полное изгнание евреев разорит
Португалию и усилит соседние мусульманские государства Афри¬
ки, куда они переселятся; другие же полагали, что от изгнания
евреев выиграет чистота веры, причем ссылались на примеры
Англии, Франции и Испании. Король согласился с последним
мнением по личному мотиву: он не хотел жертвовать ради евре¬
ев своими династическими планами. Брачный договор между
Эммануилом и испанской инфантой был подписан, и участь евре¬
ев была решена. 25 декабря 1496 года был издан указ, чтобы все
евреи, как туземные, так и прибывшие из Испании, под страхом
лишения жизни и имущества, выселились из Португалии в тече¬
ние десяти месяцев, до конца октября 1497 года. В этом указе,
как и в эдикте Фердинанда Католика, выставлен исключительно
религиозный мотив изгнания: «Евреи упорствуют в ненависти к
святой католической вере, совершают преступления против веры
и совращают христиан с истинного пути».
Король Эммануил не без умысла дал евреям такой продолжи¬
тельный срок для выселения: он надеялся, что в течение этого вре¬
мени ему удастся, пользуясь критическим положением выселенцев,
склонить их к принятию христианства и тем сохранить для госу¬
дарства это даровитое и полезное население. Но когда его расчеты
на добровольное обращение не оправдались, ему пришла ужасная

311
мысль: насильно окрестить детей эмигрантов. Напрасно предо¬
стерегали короля против такого насилия многие члены Государст¬
венного Совета и в особенности епископ Кутино, редкое исключе¬
ние в черном стане клерикалов. Намерение короля поддерживали
другие (в том числе, как говорят, крещеный лейб-медик Антонио,
носивший раньше имя Леви бен-Шемтов). Король приказал, что¬
бы у еврейских родителей отобрали детей обоего пола, в возрас¬
те от четырех до 20 лет, и окрестили их в дни Пасхи 1497 года.
Узнав об этом, евреи в Лиссабоне, Эворе и других местах поспе¬
шили приготовиться в путь, чтобы уехать из Португалии до Пас¬
хи, но король, в свою очередь, спешил, и задуманное преступле¬
ние совершилось (19 марта). Происходили потрясающие сцены.
Детей вырывали из объятий отцов и матерей и тащили в церков¬
ную купель. «Я видел, — рассказывает епископ Кутино, — как
тащили за волосы к купели для крещения, как сокрушенный го¬
рем отец, сопровождая сына, протестовал и призывал Бога в сви¬
детели, что они желают умереть вместе в религии Моисея. Я ви¬
дел еще многое, невыразимо ужасное, что творилось над ними».
Некоторые родители убивали детей и себя или бросались вместе
с ними в море, многие же не могли перенести мысли о разлуке с
окрещенными детьми и ради них сами крестились. Эти новые
«анусим», опасаясь надзора папской инквизиции, поспешили по¬
слать депутацию в Рим к папе Александру VI с просьбой удер¬
жать португальского короля и инквизиторов от репрессий против
новообращенных. Папская курия, вероятно под влиянием солид¬
ного денежного подношения, исполнила эту просьбу. Король
Эммануил, не желавший лишиться евреев, хотя бы и замаскиро¬
ванных, охотно пошел на уступки. Декретом 30 мая 1497 года он
объявил, что «новые христиане» освобождаются на 20 лет от над¬
зора инквизиции и не могут быть привлечены к суду за тайное
исповедание иудейства, а по истечении этого срока уличенные в
ереси не караются конфискацией имущества в пользу казны, как
в Испании. Таким образом новые невольники церкви фактически
получили возможность негласно исповедовать иудейство в тече¬
ние ближайших лет. Дав такие льготы неофитам, король надеял¬
ся привлечь этим новые души для церкви среди готовившихся к
выселению еврейских масс.
Осенью 1497 г. наступил последний срок выселения эмигран¬
тов, оставшихся в еврействе. В гавани Лиссабона собралось около

312
двадцати тысяч человек, спеша оставить убежище, превративше¬
еся для них в ловушку. Но тут эмигрантов медлили посадить на
суда и держали до тех пор, пока не прошел последний срок (ок¬
тябрь), и тогда им объявили, что они, как не выселившиеся к
сроку, поступают в распоряжение короля, который волен делать
с ними что угодно. Всех эмигрантов поместили в большом двор¬
це и ежедневно посылали туда миссионеров, которые уговарива¬
ли их принять крещение; отказывавшимся не давали есть и пить.
Когда все эти способы воздействия не привели к цели, приказано
было тащить непослушных в церковь насильно. Солдаты волочи¬
ли их на веревках или за волосы и бороду. Многие вырывались
из рук мучителей, бросались в колодцы или с крыш домов, дру¬
гие нарочно поносили Христа и церковные святыни, чтобы раз¬
дражать насильников и поскорее принять от них смерть, но сол¬
датам было приказано не обращать внимания на богохульство
евреев, и «тогда, — говорит еврейский летописец, — страдальцы
увидели, что для них закрыт даже путь к смерти». В таком поло¬
жении очень многие приняли крещение для виду; среди них были
люди, которые позже сделались знаменитыми раввинами в стра¬
нах, куда им удалось бежать. Упомянутый декрет 30 мая об осво¬
бождении неофитов от надзора инквизиции давал возможность и
новой группе «анусим» продержаться до лучшего времени.
Между тем буйные припадки католической ярости в Португа¬
лии стали утихать. Убедившись в невозможности перекрестить
всех эмигрантов, король Эммануил разрешил им уехать. Этот
отъезд продолжался в течение всего 1498 года. Так вслед за Ис¬
панией разрешила свой «еврейский вопрос» и Португалия, но
насильственным крещением многих тысяч евреев она создала у
себя «вопрос марранский», над разрешением которого еще два
столетия будут трудиться инквизиторы во мраке тюремных под¬
валов и у ярких костров аутодафе...
Бедствия изгнанников не кончились и за пределами Порту¬
галии. Нелегко было десяткам тысяч людей приискать себе приют.
Целыми месяцами носились по морям несчастные скитальцы меж¬
ду портами Испании, Португалии, Африки, Италии и Турции. Не¬
мало погибло их в пути от голода, лишений и болезней; некоторые
корабли были захвачены пиратами, которые брали пассажиров в
плен и продавали их в рабство. Высадившись на какой-либо берег,
эмигранты не всегда могли устроиться в новой стране; нередко их

313
гнали дальше или сильно притесняли, заставляя искать нового убе¬
жища. Так было в некоторых портовых городах Италии, в Тунисе
и Алжире. Спокойный приют изгнанники нашли только в Турции,
которая незадолго перед тем утвердилась на развалинах Византии.
В том же 1498 году еврейским изгнанникам из Испании при¬
шлось покинуть свое временное убежище и в Наварре. В это ма¬
ленькое королевство направились в 1492 году выселенцы из со¬
седней Арагонии, преимущественно из Сарагосы. Король навар¬
рский был склонен допустить переселенцев, но магистраты го¬
родов Тудела и Тафалло сговорились не пускать к себе евреев.
Когда же вскоре испанский король Фердинанд присоединил На¬
варру к своим владениям, он потребовал, чтобы из страны выд¬
ворили проникших туда изгнанников. Наваррский вассал вынуж¬
ден был подчиниться, и евреям поставили на выбор: удалиться из
страны или креститься. Многие с отчаяния приняли крещение и
тем положили начало марранской колонии в Наварре (в Туделе
было много новохристиан еще в XVI веке). Остальные взяли свой
страннический посох и пошли дальше.
ГЛАВА V
ЕВРЕИ В ИТАЛИИ В XIV И XV ВЕКЕ
§ 58. Римская община (XIV-XV вв.)
С XIV века Италия становится страной иммиграции для го¬
нимой диаспоры. Все катастрофы той эпохи пригоняли большую
или меньшую группу скитальцев к итальянским берегам. Сюда
попадали группы французских изгнанников 1306 и 1394 годов,
некоторые беженцы Германии после ужасов «черной смерти»,
временные выселенцы из Австрии 1421 года и, наконец, часть
испанских изгнанников. Не всегда переселенцы обретали здесь
полный покой, но в древней обители западной диаспоры, где в
ночь позднего Средневековья засиял свет Ренессанса, еще удержа¬
лась «pax romana» в своеобразной форме, установленной цезаря¬
ми церкви, и это обыкновенно спасало евреев от больших ката¬
строф, хотя и не от повседневного гнета. Папский Рим по-пре¬
жнему «терпел» старинную еврейскую колонию на берегу Тибра
и охранял от эксцессов толпы этот обломок вечного народа в
«вечном городе». Городские республики и маленькие княжества
Верхней и Средней Италии оказывали евреям терпимость лишь

314
в меру своих экономических интересов, а южные королевства Не¬
аполь и Сицилия давали приют еврейским общинам до того мо¬
мента, когда испанское изгнание повлекло за собою выселение их
из подвластных Испании итальянских областей.
Неопределенно было положение еврейской общины в обезгла¬
вленном Риме XIV века, когда папы ушли в «вавилонский плен»
Авиньона (1308-1378). Во всей Италии положение было неопреде¬
ленно и шатко в ту эпоху раннего Ренессанса, которая совмещала
свободу с тиранией, демократию с олигархией, республиканскую
строгость с анархией, в эпоху народных трибунов и продажных
кондотьеров, в век Данте, Кола ди Риенци и Малатеста. После
перенесения папской резиденции в Авиньон в Риме долгое время
боролись за власть гвельфы и гибеллины, сторонники германского
императора и папы, партия неаполитанского короля Роберта Ан¬
жуйского, аристократы из фамилий Колонна и Орсини и предста¬
вители буржуазной демократии. Судя по смутным известиям ев¬
рейской летописи, римской общине грозила какая-то опасность в
1321 году, когда во Франции громили евреев по «навету прока¬
женных»*. От многовластия в Риме местная еврейская община
страдала прежде всего материально, ибо приходилось платить
дань нескольким властям, иногда только номинальным. Когда гер¬
манский император Людвиг Баварец короновался в Риме и нало¬
жил на город чрезвычайную подать в размере 30 000 золотых
гульденов, евреи уплатили одну треть этой суммы, остальное вне¬
сли в равных долях мещанство и духовенство. Мало радости при¬
несло римским евреям и кратковременное демократическое управ¬
ление народного трибуна Кола ди Риенци (1347-1354). Население
шумно приветствовало его победу над аристократией и возвещен¬
ную им республиканскую свободу, но трибун не мог красивыми ре¬
чами о возрождении величия древнего Рима устранить хозяйствен¬
ную разруху и бедствия народных масс. Его постигла обычная судь¬
ба демагогов: толпа свергла свой кумир с пьедестала, куда сама его
поставила. Среди евреев были, по-видимому, сторонники этого рево¬
люционера, сына бедной римской водоноски, жившей близ сина¬
* Темное известие в хрониках «Шевет Иегуда» (№ 14) и «Эмек га’ба¬
ха» (со слов Самуила Уске) говорит о сестре какого-то папы, которая нена¬
видела евреев и требовала от брата, чтобы он изгнал их из своих владений.
Опасность была устранена тем, что депутаты от римской общины умилос¬
тивили просьбами и подарками папу в Авиньоне и его сестру при посред¬
стве неаполитанского короля Роберта.

315
гоги. Во время одного вооруженного выступления враждебной
партии против трибуна преданный ему еврей звонил целый день
в набат, созывая народ на помощь своему ставленнику. Это, од¬
нако, не помешало Риенци, возвратившемуся в Рим после бегства
в роли диктатора, отягощать реквизициями больше всего евреев.
Когда римская толпа убила Риенци и по приказу патрициев из
рода Колонна сжигала его труп на костре, евреев заставили под¬
кладывать дрова в костер. Мы, однако, не имеем сведений об
особых эксцессах против итальянских евреев в эти годы, когда их
братьев в Германии яростно преследовали как мнимых виновни¬
ков «черной смерти» (1348-1349), хотя эпидемия проникла и в
Италию.
Возвращение пап в Рим после авиньонского плена должно
было положить конец многовластию и промежуткам анархии в
городе, но прошло еще полвека, прежде чем водворился прочный
порядок. В самой церкви началась «великая схизма» (1378-1417),
когда каждый римский папа имел своего авиньонского антипапу,
а иногда и двух соперников во Франции и в Испании. Римские
папы этой эпохи обыкновенно покровительствовали еврейской
общине, которая имела влиятельных представителей при курии в
лице евреев-врачей. Вопреки известным канонам и папским бул¬
лам, христиане в Риме и сами папы охотно лечились у популяр¬
ных еврейских врачей. Римский сенат освободил от всяких пода¬
тей жителей еврейского квартала Трастевере, медиков Мануэля и
его сына Анджело с их семействами, за то, что они, «будучи весь¬
ма искусными в своей профессии, вседневно оказывают услуги
римским гражданам и тем приносят большую пользу городу»
(1376). Впоследствии сенат выдал обоим врачам почетный диплом
на звание римских граждан. Эти привилегии подтвердил папа Бо¬
нифаций IX (1384-1404), который выдал Анджело особую грамо¬
ту на звание «семейного медика (familiaris) при римском апос¬
тольском престоле» и освободил его от всех канонических огра¬
ничений, установленных для евреев. Папа, имевший при своей осо¬
бе еще одного еврея-врача, Соломона из Перуджии, освободил и
самого себя от ига этих канонов, которым в других местах покор¬
но подчинялась его паства. Преемник его Иннокентий VII (1404—
1406) подтвердил дипломы на римское гражданство, выданные се¬
натом прославленному «врачу, физику и доктору медицины»
Элии Саббато и еще двум еврейским медикам. В силу этих актов
врачи освобождались не только от всяких податей, но и от обя¬

316
занности носить отличительную еврейскую одежду; в знак
гражданского равноправия им дозволялось даже носить оружие.
Таким образом, привилегированные врачи, как в других странах
финансисты и откупщики, могли исполнять роль посредников
между еврейским обществом и римской курией. Тем не менее в
резиденции главы церкви еще соблюдались старые церемонии,
символизировавшие торжество церкви над синагогой, между про¬
чим чин чествования каждого нового папы. При короновании
Иннокентия VII представители римской общины поднесли ему
свиток Торы и выслушали обычный ответ: «Ваш закон хорош, но
вы его не понимаете, ибо старое минуло и в силе осталось толь¬
ко новое», а затем папа возвратил депутатам свиток через левое
плечо, в знак пренебрежения к Ветхому Завету. Иначе поступил
его преемник Григорий XII (1406-1416): когда еврейская депута¬
ция приветствовала его с богато украшенным свитком Торы в
руках, папе так понравились золотые украшения свитка, что он
выпросил их себе в дар. Золотой покров «устарелой» Библии,
очевидно, не так утратил свою ценность для главы церкви, как
содержание этой книги.
При Григории XII церковная схизма дошла до скандальных
крайностей: одновременно властвовали три папы, между ними и при¬
обретший печальную славу в истории испанских евреев Бенедикт XIII.
Констанцский собор низложил всех претендентов и положил конец
схизме избранием Мартина V (1417). Сразу почувствовалось, что
бразды правления взял в свои руки человек, призванный устано¬
вить единство церкви. В это же время проявилось стремление к
объединению еврейских общин Средней и Верхней Италии под
главенством римской общины. В 1416 году состоялся в Болонье
съезд раввинов и представителей общин из Рима, Феррары, Бо¬
лоньи и Падуи и из провинций Тосканы и Романьи. Съезд ут¬
вердил представительство римской общины в деле защиты ев¬
рейских прав перед папской курией; было решено, что все об¬
щины Италии должны участвовать в расходах на это дело, а не
взваливать всю тяжесть на римскую колонию. Через два года
(май 1418) состоялось новое совещание общинных делегатов в
городе Форли (Романья). Здесь был принят ряд постановлений,
регулирующих внутренний быт (выборы в общинные советы,
цензура нравов в смысле запрещения роскоши в одежде, азарт¬
ных игр и внебрачных сношений), но главным предметом об¬
суждения был вопрос о посылке депутации от всех италь¬

317
янских общин к новоизбранному папе Мартину V с целью до¬
биться подтверждения старых привилегий и предоставления но¬
вых прав. Для покрытия «известных» издержек на это ходатай¬
ство был установлен особый сбор с каждой общины по числу ее
семейств. Миссия этой депутации имела важное значение не толь¬
ко для итальянских евреев, но и для их соплеменников в других
странах, особенно в Испании, где они еще не оправились от мис¬
сионерского террора католических монахов, сподвижников раз¬
венчанного антипапы Бенедикта XIII (§§ 49-50).
В самой Италии началась тогда миссионерская кампания до¬
миниканцев, которые своими проповедями натравливали толпу
на евреев. В этом отношении миссия еврейской депутации увен¬
чалась успехом. Еще до въезда в Рим Мартин V издал буллу (ян¬
варь 1419), в которой запрещалось всякое насилие в деле веры:
нельзя беспокоить евреев в синагоге и насильственно крестить,
нельзя мешать их праздникам, принуждать к соблюдению христи¬
анских праздников или к ношению новых отличительных знаков
на одежде, кроме тех, к каким привыкли в былые времена, да и
тут допускаются изъятия: странствующие торговцы освобожда¬
ются от ношения знака там, где это вредит их торговле. В 1429 г.
итальянские евреи жаловались папе на монахов-проповедников,
которые в своих речах к народу убеждают христиан не иметь
никаких дел с евреями, не оказывать им и не принимать от них
никаких услуг, что приводит к столкновениям и насилиям над
евреями. Папа в новой булле запретил такие подстрекательства,
но при этом делает благочестивые оговорки: «Хотя евреи, коих
святая церковь терпит в различных частях света как свидетель¬
ство о Иисусе Христе, предпочитают оставаться в своем упорстве
и ослеплении, не желая понять слова пророков и тайны Священ¬
ного Писания и приобщиться к спасительной Христовой вере, —
тем не менее мы не можем отказать им в нашем христианском
милосердии, когда они в своей нужде просят нас о помощи»...
Это «христианское милосердие» пап стоило евреям больших де¬
нег, которые подносились римской курии при всяком ходатайстве
об издании охранительной буллы. Мартин V не был особенно
стойким в деле защиты евреев. Однородная булла против под¬
стрекательства монахов, изданная папой раньше (1422) по
просьбе германских и богемских евреев, была отменена им через

318
год по ходатайству местного католического духовенства, которое
тогда спасало «апостольский престол» от гуситов.
На отношениях следующих пап к евреям отражались полити¬
ческие события той эпохи. Евгений IV (1431-1447), который из-за
внутренних раздоров большей частью жил вне Рима, сначала шел
по стопам своего предшественника и издал буллу в защиту евре¬
ев против «проповедников»-подстрекателей, но под влиянием ис¬
панских клерикалов, орудовавших в Базельском соборе, он издал
в 1442 году ту юдофобскую буллу, которая вызвала большую
тревогу в Испании (§ 51). Папа попытался распространить дей¬
ствие этой буллы и на итальянских евреев, запрещая таким обра¬
зом своей пастве делать то, что позволял самому себе, — лечить¬
ся у евреев-врачей (незадолго до того Евгений IV назначил своим
лейб-медиком упомянутого выше врача Элию Саббата). Евреям
грозили тяжелые стеснения в торговле и ремеслах и даже в духов¬
ной жизни, так как им хотели запретить изучение в школах их
религиозной письменности кроме Пятикнижия. Эта опасность
была предотвращена обычным способом: съехались представите¬
ли общин (в Тиволи и Равенне), собрали значительную сумму
денег и умилостивили церковных Юпитеров. Между папской ку¬
рией и еврейской общиной в Риме был заключен письменный до¬
говор (1443), по которому евреям предоставлялись прежние пра¬
ва при условии уплаты добавочного налога за терпимость в раз¬
мере 1130 гульденов ежегодно. Известный врач и поэт Моисей ди
Риети был отправлен в разные города Италии в качестве уполно¬
моченного для привлечения других общин к платежу этого нало¬
га, непосильного для одной римской общины.
Преемником Евгения IV был тот папа Николай V (1447—
1455), с благословения которого фанатик Капистран поехал в Гер¬
манию, где развил яростную юдофобскую агитацию (§ 47). Этот
францисканец с железной волей имел большое влияние на Николая
V, ученого теолога и незлобивого человека, чем и объясняется
переменчивое отношение папы к евреям. Придерживаясь в одних
буллах либеральной политики, он в других настаивает на соблюде¬
нии старых канонов и дозволяет монахам-пропагандистам разных
орденов терроризировать евреев «проповедью» христианства. У папы,
впрочем, хватило здравого смысла, чтобы отклонить один дикий
проект: соорудить большой корабль и вывезти на нем всех римских

319
евреев в какую-нибудь заморскую страну. Следы различных вли¬
яний, просьб и подкупов римской курии видны в деятельности
всех пап того времени. Обыкновенно строгие буллы и конфир¬
мации решений церковных соборов издавались для исполнения
формального долга главы церкви, а по ходатайствам еврейских
общин выдавались льготные грамоты, соответствовавшие по¬
требностям жизни, причем в Италии такие льготы давались
охотнее, чем в других странах. Такой двойственной политики
придерживался и папа Сикст IV. Он дает Фердинанду и Иза¬
белле санкцию на введение особой инквизиции против марра¬
нов в Испании и в то же время благосклонно выслушивает
жалобы марранов на это «святое учреждение» и протестует
против его жестокого произвола (§ 55). Испанские марраны,
бежавшие от ужасов инквизиции в Рим, находили здесь приют,
но их появление вызывало беспокойство в местной еврейской
общине, для которой близость «нелегальных» братьев могла
оказаться роковой. Следующий папа Иннокентий VIII (1484-
1492) принял уже меры против «тайных иудеев»: двум кар¬
диналам поручено было следить за их поведением, и в 1487
году восемь марранов в Риме были арестованы инквизицией и
заключены в тюрьму.
§ 59. Общины Верхней и Средней Италии (XIV-XV вв.)
Религиозный мотив в отношениях к евреям, естественный в
столице христианства, являлся только удобным прикрытием для
мотивов экономических в торговых городах Верхней и Средней
Италии, где сталкивались интересы еврейского и христианского
населения. Раздробленная на множество городских республик и
герцогств, Италия не имела единого регламента для евреев, и
отношения к ним разнообразились в зависимости от степени их
конкуренции с христианами в широко развитой товарной и де¬
нежной торговле.
Из двух соперничавших итальянских республик, ставших цен¬
трами морской торговли, была открыта для евреев только Вене¬
ция. В Геную евреев тогда не пускали на жительство, и жестокость
властей дошла до того, что в 1492 г. они отказались впустить в го¬
род группу изгнанников из Испании, которая зимой прибыла в ге¬
нуэзскую гавань. Венеция, ставшая царицей морей еще в эпоху кре¬
стовых походов, приобрела в XIII веке часть византийской тер¬

320
ритории: остров Крит или Кандию и некоторые другие острова
Эгейского моря, что дало ей твердую точку опоры на Балканах,
в центре левантийской торговли. После столетней борьбы со сво¬
ей соперницей Генуей Венецианская республика расширила свою
территорию в самой Италии. В состав республики вошли с нача¬
ла XV века Падуя, Верона, Брешия и некоторые другие города
Верхней Италии, где находились значительные еврейские общи¬
ны. Сначала евреи занимались в Венеции не только кредитными
операциями, но и товарной торговлей, преимущественно по час¬
ти экспорта. За это право торговли они, по сенатскому декрету
1290 г., должны были уплачивать особую пошлину в размере
пяти процентов стоимости всех вывозимых и ввозимых товаров.
Но по мере увеличения числа евреев в Венеции усиливался в хри¬
стианском купечестве страх перед их торговой конкуренцией, и
их старались оттеснить в область денежной торговли. Вообще в
Италии ссуда денег на проценты не считалась унизительным за¬
нятием: ссудные кассы или «банки» существовали во всех торго¬
вых городах, и содержали их христиане, которые издавна под
именем «ломбардцев» занимались кредитными операциями в дру¬
гих странах Европы. Однако нужда в коммерческом и частном
кредите была так велика, что оставалось еще широкое поле для
деятельности еврейских «банков». Известная часть христианского
мещанства, памятуя канонической запрет, стеснялась открыто
торговать деньгами или пользоваться услугами ростовщиков-хри¬
стиан, а потому прибегала к евреям; иногда и сами христианские
капиталисты отдавали деньги в рост через еврейские ссудные кас¬
сы. Правительство республики и магистраты городов регулирова¬
ли эту банковскую деятельность и устанавливали предельный
размер процентов по ссудам: процент был ниже для ссуд под за¬
лог и выше для займа по векселю. Евреям обыкновенно разреша¬
лись только ссуды под залог.
Широкая финансовая деятельность евреев в Венецианской
республике не гармонировала, однако, с их унизительным право¬
вым положением. Пропитанная меркантилизмом республика не
питала доверия к чужому, конкурирующему торговому сословию и
поэтому держала евреев всегда в положении колонистов, времен¬
ных жителей, допускаемых по мере надобности и могущих во вся¬
кое время быть удаленными. С еврейскими общинами или колониями
заключалась «кондотта», т.е. договор, по которому венецианский

321
сенат предоставлял им право жить и заниматься дозволенными
промыслами в течение определенного срока, большей частью ко¬
роткого, от пяти до десяти лет, с тем, чтобы по истечении срока
соглашение возобновлялось на тех же условиях или с различны¬
ми изменениями. В 1385 г. сенат заключил договор с евреями,
жившими в пригороде Венеции, Местре, дозволив им торговать в
самом городе, под условием уплаты огульной подати в 4000 ду¬
катов сверх обычных налогов. Но через десять лет сенат отказал¬
ся возобновить договор, объясняя это тем, что евреи нарушают
правила о кредитных сделках и вдобавок путем распродажи зало¬
гов неаккуратных плательщиков расширяют свою товарную тор¬
говлю. Еврейской колонии пришлось вернуться в Местре, но
каждому еврею разрешалось приезжать по делам в город на две
недели для пользы местного населения. Эти ограничения с тече¬
нием времени перестали применяться, и многие евреи жили по¬
стоянно в самой Венеции, где сенат запрещал им только приобре¬
тать недвижимую собственность. С еврейской конкуренцией бо¬
ролись еще иными способами: евреев заставляли носить на груди
отличительный знак: сначала кружок из желтой материи, потом
желтую шляпу, а позже красную шляпу. Так граждане могли от¬
личать чужаков от своих. Прикрываясь авторитетом церковных
канонов, сенат запрещал евреям близкое общение с христианами,
особенно с женщинами, не допускал их к публичным должностям
и свободным профессиям, кроме врачебной, которая дозволялась
в самом Риме. Венецианские добрые католики не хотели быть
набожнее папы.
Свободнее жилось евреям на присоединенных к Венецианской
республике греческих островах, Крите или Кандии, Эвбее и Корфу.
Древние общины на Крите, в городах Кандия, Ретимно и Канея,
пользовались прежней автономией, только венецианский сенат сле¬
дил, чтобы они не распространялись вне своих кварталов. Многие
занимались здесь экспортом, отправляя преимущественно сахар в
Австрию. На евреев часто жаловались, что они забрали в свои руки
большую часть торговых заведений, но им прощали эту конкурен¬
цию с туземными греками ради тех выгод, которые они приносили
государству в виде постоянных и чрезвычайных налогов. Венециан¬
ский сенат часто делал у еврейских общин Кандии принудительные
займы на государственные и военные нужды. Значительные общины
в Кандии и Негропонте (на острове Эвбее) поддерживали ожи¬

322
вленные сношения с общиной Рима и выдвинули в ту эпоху
нескольких выдающихся писателей.
Во внутренних городах Италии усиление власти Венеции не
приносило евреям ничего хорошего. Соседка торговой республи¬
ки, университетская Падуя имела заметную еврейскую общину с
середины XIV века. Община росла и крепла под покровитель¬
ством правителей из дома Каррара. В Падую переселились мно¬
гие из Рима и других городов: оживились торговля, индустрия,
кредитные операции. Но с переходом города под власть Венеци¬
анской республики (1405) положение евреев сделалось таким же
шатким, как в самой Венеции. Из постоянных оседлых жителей
евреи превратились в пришельцев, временно живущих на основа¬
нии определенной «кондотты». При всяком возобновлении дого¬
вора повышались требования сената республики за «дарование»
права жительства: увеличивались подати, ограничивались права
по торговле, по приобретению недвижимости и т.п. Столкнове¬
ния возникали особенно на почве денежных операций: городские
власти преследовали кредиторов за взимание процентов сверх
нормы, за продажу тех невыкупленных залогов, которыми еврей
по договору не мог владеть (дома). Однако евреи не сдавались
без борьбы. Когда однажды магистрат Падуи потребовал от ве¬
нецианского сената репрессий против «нарушителей закона» и
сенат готов был удовлетворить это требование, евреи заявили,
что они не могут заниматься своим делом на стеснительных усло¬
виях, и закрыли свои ссудные кассы (1415). Тогда за них вступи¬
лась часть христианского населения; между прочим правление
университета заявило, что студенты, прибывающие в Падую из
всех стран Европы, не могут обойтись без торговых и кредитных
услуг евреев. Магистрат должен был уступить, но впоследствии
такого рода столкновения не раз повторялись при возобновлении
кондотты. Во второй же половине XV века положение евреев в
Падуе еще более ухудшилось под влиянием юдофобской агита¬
ции монахов-проповедников, о которой будет рассказано дальше.
Гораздо лучше, чем купеческая республика, обращались с евре¬
ями герцоги различных династий, владевшие городами Верхней и
Средней Италии. Еврейская община в Ферраре достигла про¬
цветания во второй половине XV века под покровительством герцо¬
гов из дома д’Эсте, которые особенно заботились о привлечении
энергичных промышленников в свои владения и, кроме того, лично

323
дорожили услугами еврейских финансистов. В 1448 году герцог
Леоне д’Эсте получил от папы Николая V санкцию на свой дого¬
вор с евреями, в силу которого последним разрешалось селиться,
строить синагоги и заниматься банковскими операциями в Фер¬
раре и ее округе («так как жители тех мест потерпели бы имуще¬
ственный ущерб, если бы им не дозволяли занимать деньги у ев¬
реев»). Вместе с тем папа, по жалобе евреев, запретил монахам-
пропагандистам и «инквизиторам» возбуждать народ против ев¬
реев и мешать деловым сношениям последних с христианами.
Герцог Эрколе I объявил в декрете от 1473 г., что он высоко це¬
нит деятельность еврейских банков, которая затруднялась кано¬
ническими законами, и обещал банкирам свою защиту. При сла¬
бой конкуренции со стороны христиан в Ферраре мог шире раз¬
вернуться промышленный гений евреев, и они выступали здесь в
роли не только банкиров, но и фабрикантов, оптовых и мелоч¬
ных торговцев. Герцог Эрколе охотно допустил в Феррару одну
группу изгнанников из Испании, которую отогнала от своего бе¬
рега меркантильно-юдофобская Генуя (1493), и разрешил им
заниматься всякого рода промыслами и профессиями, не исклю¬
чая аптекарской и медицинской. Так же спокойно жили евреи в
герцогстве Парма, под покровительством первых правителей из
дома Сфорца. В числе условий, поставленных городским советом
Пармы при сдаче города герцогу Франческо Сфорца (1449), был
пункт о неприкосновенности прав и привилегий еврейского насе¬
ления. Папа Николай V дал этому соглашению такую же санк¬
цию, как в Ферраре (1451). Галеаццо Сфорца освободил евреев
от ношения «желтого кружка» на одежде (1466) и боролся против
юдофобской пропаганды монахов-проповедников.
Характерным для меркантильной Италии той эпохи является
положение евреев во Флоренции, городе богатых христианских
промышленников и банкиров, объединенных в цехи. Дорогой кредит
банкирского цеха был недоступен бедному люду, и евреев призывали
во Флоренцию для организации мелкого дешевого кредита. Так в
1430 году синьория Флорентийской республики издала декрет, кото¬
рым разрешалось всякому еврею селиться в городе и заниматься ссу¬
дой денег, с условием взимать не более 20%. В декрете прямо гово¬
рится: «Мы желаем ввести евреев в наш город (judaeos in civitatem
introducere), для того, чтобы бедные люди во Флоренции не погиба¬
ли под бременем тяжелого роста, взимаемого ростовщиками (цехо¬

324
выми)». Боясь, однако, торговой конкуренции евреев, синьория
ограничивала их в праве жительства и выборе промысла. И здесь,
как в Венеции, евреев пускали на жительство только по «кондот¬
та», на определенный срок, обыкновенно десятилетний, для того
чтобы при возобновлении договора можно было бы ставить более
тяжелые условия или вовсе удалить их из города, если их услуги
больше не понадобятся. Это прекарное положение еврейской об¬
щины во Флоренции продолжалось до тех пор, пока в республи¬
ке не усилилась власть либеральных синьоров из дома Медичи,
покровителей итальянского Ренессанса, которые с конца XV века
сделались и покровителями евреев. Молодая еврейская община во
Флоренции составляла колонию, выделившуюся из старого еврей¬
ского центра Пизы, прежней морской столицы Тосканы, у кото¬
рой Венеция отняла гегемонию. Здесь славился банкирский дом
семьи да Пиза, выдвинувшей крупных меценатов и филантропов
(Иехиель да Пиза и др.). Наряду с банкирами и промышленника¬
ми в этих центрах итальянского Ренессанса занимали видное мес¬
то и представители интеллигентских профессий, в особенности
евреи-врачи. Они обучались в высших медицинских школах Па¬
дуи и Салерно, иногда под руководством еврейских же профессо¬
ров, и многие сделались виртуозами в медицинской практике, —
что обеспечивало им успех и в христианском обществе.
Тревожное время переживали итальянские евреи во второй
половине XV века. Специфическая эпидемия этого века — юдо¬
фобская агитация монахов-проповедников — приняла в Италии
местный колорит. Здесь клерикалы, встревоженные успехами ита¬
льянского «гуманизма» и возрождения античной культуры, стара¬
лись создать реакцию путем возбуждения народа против неверу¬
ющих и иноверцев. Еще в первые десятилетия XV века в Италии
размножались странствующие проповедники обоих монашеских
орденов, доминиканского и францисканского, которые по испан¬
скому образцу совмещали в себе роли миссионеров и подстрека¬
телей к погромам. Вследствие жалоб еврейских общин Венеции,
Ломбардии и Тосканы папа Мартин V неоднократно запрещал
эту преступную агитацию (в буллах 1419-1429 гг.), но это не ос¬
танавливало фанатиков. В течение 40 лет громил евреев в своих
проповедях монах Бернардин да Сиена (ум. в 1444 г.), причислен¬
ный потом церковью к лику святых. Этот демагог старался дей¬
ствовать на массу доводами, напоминающими идеи новейших ан¬
тисемитов из партии «христианских социалистов».

325
Скопление богатств в руках немногих — говорил он — во¬
обще вредно, но еще опаснее, когда они скопляются в руках евре¬
ев, «ибо тогда богатство, эта естественная теплота государствен¬
ного организма, не согревает и не оздоровляет его, а, проходя
через нечистый канал, отравляет организм и покрывает его язва¬
ми». Обогащающиеся евреи имеют злостную цель: порабощение
христианского мира. Эти злодеи стремятся даже к физическому
уничтожению христиан. «Евреи, убедившись в безуспешности сво¬
их попыток отнять у христиан их духовное добро, запускают
руки в их материальное добро и разоряют страну ростовщиче¬
ством. И не только имущество отнимают они у христиан, но и
здоровье и земную жизнь, являясь их лекарями, несмотря на то,
что это запрещено законами нашей религии». Если обогащение
ростовщиков-христиан можно считать еще естественным, то обога¬
щение евреев ненормально уже потому, «что раб не может владеть
имуществом». Отсюда вытекал прямой вывод, что все имущество
евреев принадлежит по праву их господам, христианам, и что по¬
гром есть только законный способ отчуждения этого имущества в
пользу настоящего хозяина. Для того чтобы демонстрировать
«рабство» евреев, необходимо строго соблюдать соответствующие
канонические законы, в особенности правило о ношении отличи¬
тельного знака на одежде, а между тем Бернардин Сиенский дол¬
жен был с горечью отметить факт, что это правило не соблюдает¬
ся в Падуе, Вероне и других городах.
Другой францисканский монах, Бернардин да Фельтре (ум. в
1494 г.), добился своими проповедями большого практического
успеха. Второй Бернардин, еще больше, чем первый, пользовал¬
ся «христианским социализмом» как ширмой для своих юдофоб¬
ских целей. В эпоху, когда венецианские и другие купцы при¬
крывали свои торгашеские интересы религиозным рвением, по¬
зволительно было монаху прикрывать свой религиозный фана¬
тизм экономическими мотивами. В своих агитационных речах
Бернардин да Фельтре яростно нападал на еврейских капитали¬
стов, выставляя их виновниками бедности христианских масс.
«Неужели, — восклицал этот демагог из «нищенствующей бра¬
тии», — я, живущий подаянием, вкушающий хлеб бедности,
должен быть молчаливым псом и не лаять, когда я вижу, что
иудеи поедают мозг от костей бедных христиан? Неужели мне
не лаять во имя Христа?» И цербер церкви усердно «лаял» во
всех городах, где находились значительные еврейские общины, влиял

326
на представителей власти, возбуждал страсти черни против от¬
дельных групп и лиц. В Равенне и некоторых других городах Ве¬
нецианской республики магистраты, под влиянием зажигательных
речей фанатика, готовились изгнать евреев и ходатайствовали об
этом перед сенатом. Венецианский сенат не сочувствовал таким
насильственным мерам, но из нескольких небольших городов фа¬
натикам удалось выжить евреев (Брешия, Виченца, Бергамо и
Тревизо в 1463-1473 гг.). Флорентийская синьория поступила на¬
оборот: она выслала из города самого агитатора, который едва
не вызвал здесь погрома (1488). В проповеди Бернардина и его
сподвижников был, впрочем, один пункт, которому могли сочув¬
ствовать и разумные люди: он везде предлагал, для вытеснения
евреев-заимодавцев, учреждать общественные ссудные кассы или
ломбарды (Monte di pieta), которые выдавали бы ссуды под залог
на льготных условиях. В некоторых местах удалось тогда же ус¬
троить такие ломбарды. Но для монахов-агитаторов все это было
только агитационным средством для возбуждения религиозной
ненависти к евреям с целью добиться либо изгнания их из стра¬
ны, либо насильственного их крещения, по примеру Испании.
Для этой цели «пес церкви» Бернардин да Фельтре пускал в ход
не только свой бешеный лай, но и свои острые зубы. Ему не уда¬
лось вызвать в Италии антиеврейские уличные погромы, но зато
он успел создать чудовищный ритуальный процесс, получивший
всемирную огласку.
На границе Венецианской республики, в той части Тироля,
которой владели нижнеавстрийские герцоги, находилась в Три¬
енте благоустроенная еврейская община. Одним из представите¬
лей ее был врач Тобиас, пользовавшийся доверием и христианс¬
кого населения. В это мирное гнездо попал Бернардин да Фельт¬
ре. Заняв в Триенте должность настоятеля францисканского мо¬
настыря, фанатик повел агитацию против местной еврейской об¬
щины. После одной проповеди, произнесенной им перед Пасхой,
монаху указали, что он напрасно осуждает всех евреев, среди ко¬
торых есть много хороших людей вроде врача Тобиаса, но он
гневно ответил: «Вы не знаете, сколько зла вам причиняют эти
хорошие люди: не пройдет и Пасха Господня, как они вам пред¬
ставят доказательство своей доброты». Сказавший это постарал¬
ся, чтобы его пророчество сбылось.
23 марта 1475 года, в четверг Страстной недели и первый день
еврейской Пасхи, в Триенте пропал трехлетний христианский маль¬

327
чик Симон, сын кожевника. Местный епископ Гиндербах, едино¬
мышленник Бернардина, сейчас объявил, что это — «дело врагов
христианской веры», и местный подеста (префект) направил поис¬
ки на еврейские дома. Через три дня труп ребенка «случайно»
был обнаружен в ручье при дворе еврея Самуила. Хотя об этой
страшной находке немедленно заявили властям сам хозяин дома и
врач Тобиас, тем не менее их арестовали вместе с еще пятью по¬
четными членами общины по подозрению в убийстве мальчика.
Когда заключенных поставили около трупа, случилось «чудо»: из
ран потекла кровь, как должно быть, по народному поверию, при
приближении убийцы к своей жертве. Это признано было доста¬
точным для того, чтобы приступить к инквизиторскому допросу.
Арестованные твердили, что труп ребенка несомненно подброшен
во двор Самуила его соседом-христианином, который перед тем
проиграл на суде тяжбу с Самуилом и поклялся ему отомстить.
Это правдивое объяснение не удовлетворило судей-инквизиторов,
задержанный сосед был после легкого допроса отпущен, а евреев
принялись пытать. 15 дней продолжались ужасные пытки: Самуи¬
ла и других заключенных вздергивали на дыбу, ломали кости,
жгли раскаленным железом; когда пытаемые падали в обморок, их
приводили в чувство и снова пытали. Главный обвиняемый, Саму¬
ил, боясь, что палачи вырвут у него сознание под дальнейшей
пыткой, предупредил судей: «Если я под пыткой сознаюсь в пре¬
ступлении, это будет ложь». Тем не менее, когда измученный уз¬
ник сознался в подсказанной ему явной небылице, убийстве ре¬
бенка при участии еще восьми евреев «для поругания Христа»,
судьи приняли это всерьез. То же произошло с врачом Тобиасом
и другими узниками, прежними и вновь арестованными. В июне
шестеро из них были сожжены живьем на костре, двое перед
смертью приняли крещение, ввиду обещанной более легкой каз¬
ни, и были только обезглавлены, а один 80-летний старец Мои¬
сей был найден мертвым в тюрьме, и труп его был сожжен. Иму¬
щество казненных было конфисковано. Следствие об остальных
обвиняемых продолжалось.
Между тем монахи успели уже сделать из истории мнимого му¬
ченика выгодную аферу: они велели набальзамировать труп Симона
и объявили трехлетнего малютку святым. В народе распускались
слухи о чудесах, совершаемых останками Симона, и толпы верую¬
щих устремились в Триент для поклонения чудотворным мощам. В

328
Италии нарастало грозное антиеврейское движение. Дож Вене¬
ции, Мочениго, предписал властям Падуи и Фриуля принять
меры к защите евреев, которые не решаются переезжать с места
на место из опасения быть убитыми или ограбленными. В своем
декрете дож указал, что все дело создано агитацией «проповедни¬
ков», и выразил уверенность, что ложность навета скоро обнару¬
жится. Папа Сикст IV, вероятно по жалобе римских евреев, при¬
казал триентскому епископу Гиндербаху приостановить дальней¬
шее следствие и поручил расследование дела особому комиссару
из епископов. В октябре 1475 года папа разослал правителям
Италии энциклику, в которой им внушалось принять меры к за¬
щите евреев ввиду того, что молва о чудесах над трупом мнимо¬
го «святого мученика», распространяемая в проповедях, через
описания и картины, может привести к эксцессам. Между тем
новое расследование папского комиссара выяснило, что труп Си¬
мона был подброшен на еврейский двор злонамеренными людь¬
ми, что чудеса над трупом еще не доказаны, что сознание подсу¬
димых вырвано пыткой, что были арестованы именно наиболее
состоятельные евреи ради конфискации их имущества. Комиссар
потребовал от епископа Гиндербаха и триентского подесты, что¬
бы они прекратили процесс против остальных узников, еще ожи¬
давших своей казни. Гиндербах в ответ на это написал окружное
послание, в котором, оправдывая себя и инквизиторов, намекал
на подкупленность папского следователя, защищавшего евреев
(corrupta inquisitio). Эти палачи продолжали свое дело и, невзи¬
рая на протесты комиссара, казнили еще четырех евреев (декабрь
1475-январь 1476 г.).
Вернувшись в Рим, комиссар представил папе доклад о
вопиющем нарушении правосудия в Триенте, о том, что суд
сознательно прекратил следствие против действительных ви¬
новников-христиан и направил его против неповинных евреев,
из ненависти к ним и из желания забрать в пользу епископа их
конфискованные имущества. Таким образом, в Риме столкну¬
лись результаты двух следствий, и для решения вопроса при¬
шлось назначить новую ревизию. Сикст IV поручил эту реви¬
зию комиссии из шести кардиналов (апрель 1476). Но выяснить
истину в деле, запутанном изуверами церкви, не удалось. Ко¬
миссия возложила всю работу на одного из своих членов, дру¬
жившего с Бернардином да Фельтре, и исход ревизии этим был
предрешен. Преступление творцов процесса не было раскрыто. После

329
долгого промежутка (1478) Сикст IV признал судопроизводство
по триентскому делу формально правильным (processum ipsum
recte factum), но в той же булле запретил преследовать евреев и
ограничивать их права. Несмотря на это, евреи были изгнаны из
Триента, ставшего местом паломничества для суеверных христи¬
ан. От паломников, искавших чуда у «святого» гробика, монахи
получали огромные доходы. Папа Сикст IV еще не решился ка¬
нонизировать Симона в качестве святого мученика, и только спу¬
стя сто лет в Риме уступили народному суеверию: папа Григорий
XIII разрешил чтить «Симона Тридентского» (Simon Tridentinus)
как мученика, убитого «для поругания Христа».
Так на исходе Средневековья в Италии эпохи Ренессанса
пронеслась черная тень инквизиции. Это было предвестником той
католической реакции, которая через 70 лет придет на смену
итальянскому Ренессансу.
§ 60. Южная Италия до изгнания из Сицилии (1492)
Особой жизнью жила Южная Италия с ее своеобразным
политическим и экономическим строем. Она была в ту эпоху раз¬
делена между двумя династиями — французской и испанской.
Неаполитанское королевство находилось под властью Анжуйцев,
состоявших в то же время и графами Прованса, а Сицилия уп¬
равлялась королями Арагонии (см. выше, § 36). О судьбе неапо¬
литанских евреев в XIV и XV веке сохранилось очень мало сведе¬
ний. Первые короли из Анжуйской династии пытались насадить
на юге Италии режим «христианнейших» французских королей,
но церковная политика плохо прививалась на этой почве. От нее
отступил король Роберт Анжуйский (1309-1343), любитель про¬
свещения, воскресивший в Неаполе времена императора Фридри¬
ха II. Он привлекал к своему двору ученых и поэтов, среди кото¬
рых были и еврейские писатели, выходцы из Рима и Прованса
(см. дальше, § 61). Изгнание евреев из Франции в конце XIV века
вызвало, вероятно, наплыв эмигрантов в Неаполитанское коро¬
левство, но нам неизвестно, как это отразилось во внутренней
жизни тамошних еврейских общин. Центр южноитальянского ев¬
рейства находился тогда не здесь, а в Сицилии, где в ту эпоху
сосредоточились большие еврейские массы, связанные торговыми
сношениями со всеми портами Средиземного моря, в особенности
с африканским берегом. И по своей численности, и по своей роли

330
в хозяйственной жизни евреи занимали видное место на этом ос¬
трове среди пестрого христианско-мусульманского населения:
греков, итальянцев, испанцев и мавров. Еврейские общины в
городах арагонской Сицилии: в Палермо, Мессине, Катании, Сира¬
кузах, Марсале и других — были близки по своему социальному
положению к общинам метрополии — Сарагосе или Барселоне, но
были здесь и свои особенности, коренившиеся в прежней политичес¬
кой истории Сицилии.
В Сицилии XIV и XV веков мы видим комбинацию двух си¬
стем: камеркнехтства, насажденного здесь раньше германским
императором Фридрихом Гогенштауфеном (§ 28), и арагонской
системы Якова I и его преемников, превративших еврейские об¬
щины в свои финансовые агентуры (§ 10). В официальных актах
обоих столетий все еще повторяется старый германский термин
«слуги королевской казны» (servi regiae camerae) и ведется непре¬
рывная переписка арагонских королей или вице-королей с еврей¬
скими общинами о податных делах, авансах, недоимках, займах.
В 1310 году арагонский король Фридрих III издает для сицилий¬
ских евреев статут, в котором приняты во внимание церковные
каноны: запрещение держать христианских рабов, иметь семейное
общение с христианами, занимать публичные должности, лечить
христиан. Подобные же ограничения были установлены и для «са¬
рацинов», сицилийских мавров, которым предписано носить осо¬
бый знак на груди вроде того, какой носили евреи. Иноверцев,
принявших крещение, запрещалось именовать «собачьими ренега¬
тами» (canes renegados), к чему особенно привыкли евреи по отно¬
шению к своим отступникам. За нарушение всех этих запретов за¬
кон грозил большими карами, но они, по-видимому, не применя¬
лись, ибо в первую очередь им должен был бы подвергнуться сам
король, лечившийся у еврейских врачей по примеру самого папы
римского. Позднейшие короли, начиная со второй половины XIV
века, выдавали многочисленным еврейским врачам разрешения на
медицинскую практику «по всей Сицилии» (per totam Siciliam).
Вообще, правителям Сицилии приходилось постоянно лавировать
между требованиями церкви и интересами государства. Ради пре¬
стижа господствующей церкви приходилось делать уступки духо¬
венству: запрещалось строить синагоги с куполом выше церков¬
ного и с особенно яркими украшениями, евреев обязывали слу¬
шать миссионерские проповеди в церквах, где эти невольные

331
слушатели подвергались оскорблениям со стороны прихожан. Но
с другой стороны, короли и их наместники на острове, вице-ко¬
роли, защищали евреев от массовых нападений, которые нередко
грозили им со стороны христианской черни. Такие нападения
обыкновенно происходили в дни Страстной недели, когда страс¬
ти католической толпы разжигались в церквах наглядными кар¬
тинами распятия Христа. Весной 1339 г. в столице острова, Па¬
лермо, чернь громила еврейские дома, и король Педро II издал
декрет о решительном подавлении таких беспорядков в будущем.
Особенную бдительность должна была проявить королевс¬
кая власть после 1391 года, когда церковный террор перекинулся
из Испании в Сицилию. В 1392 г. произошел погром с насиль¬
ственными крещениями в городе Монте Сан-Джульяно, а в дру¬
гих городах шла пропаганда террора. По требованию еврейских
общин Палермо и других мест правитель острова Мартин издал
ряд декретов об охране еврейского населения и о недопустимос¬
ти крещения против воли, но он не посмел дозволить уже окре¬
щенным вернуться в иудейство. Когда епископ одной епархии по¬
требовал поддержки светской власти для наказания неофитов,
отпавших от христианства, Мартин обещал эту поддержку
(brachium saeculare). Правительство часто колебалось между дав¬
лением католического духовенства и весом еврейских денег, кото¬
рыми оплачивалась всякая льгота, и в декретах обнаруживаются
результаты этих колебаний. Так в 1428 г. король Альфонс V обя¬
зал сицилийских евреев слушать миссионерские проповеди мона¬
ха Маттео из Агригента, а когда евреи послали к королю депута¬
цию с просьбой избавить их от этой комедии, которая иногда
кончалась трагедией, и подкрепили свою просьбу денежным под¬
ношением, приказ был отменен (1430). Арагонские правители не
могли бы сохранить свою власть на острове без огромных дохо¬
дов от еврейских податей, как «габелла» (налог с рождений и
браков, торговых сделок и т.п.), «джезия» (поголовная подать) и
другие. Поэтому, несмотря на густоту еврейского населения в го¬
родах Сицилии, Альфонс не допускал эмиграции евреев из стра¬
ны, и, когда в 1455 году группа их из Палермо, Мессины и Ката¬
нии приготовилась к переселению в Иерусалим, она была задер¬
жана и оштрафована за намерение вывезти деньги из государ¬
ства, т.е. увезти королевские доходы.
При всей этой средневековой декорации сицилианские евреи
жили в лучших условиях, чем их братья в прочих странах Европы.

332
Как и раньше, они не были прикреплены к определенной группе
промыслов, и всего менее — к торговле деньгами, а занимались
различными ремеслами, сельским хозяйством, в особенности
садоводством, ввозом и вывозом товаров и крупной торговлей
внутри страны. В некоторых местах (напр., в Сиракузах) еврейс¬
кие общины запрещали своим членам заниматься ссудой денег в
рост. На острове существовало не менее тридцати еврейских об¬
щин (иные насчитывают 52) с населением к концу XV века в сто
тысяч душ. Самоуправляющиеся общины (universita, judeca,
Kahal) имели общий устав, выработанный, по-видимому, съездом
их представителей. В Палермо, Мессине, Сиракузах и других
крупных городах совет еврейской общины стоял рядом с город¬
ским советом, и путем соглашений регулировались взаимные
отношения между ними. Общинный совет состоял из следующих
чинов: «главари» (proti, еврейское roshim) или члены правления,
«выборные» (electi, berurim), «старшины» (majoranti), ревизоры,
сборщики податей. К совету примыкала судебная коллегия, со¬
стоявшая из раввинов и «даянов». В начале XV века арагонские
правители создали в Палермо еще чин «главного даяна» или офи¬
циального раввина, в качестве посредника между общинами и
правительством, но евреи усмотрели в этом ограничение своей
автономии, и, после долгих стараний, им удалось избавиться от
казенного раввина, как это было в те же годы в Германии (§ 48).
В 60-х годах XV века делались попытки создать союз общин с
центральным органом в форме «еврейского парламента», а также
учредить высшую школу для евреев по типу общих университе¬
тов. Правительство отнеслось сочувственно к обоим этим проек¬
там, но они едва ли осуществились, ибо вскоре наступило роко¬
вое царствование Фердинанда Католика. В это царствование ев¬
рейский парламент был созван королем только один раз, в 1489
году, когда правительству понадобились большие деньги на веде¬
ние войны с Гранадой. Делегаты собрались в Палермо по два от
каждой общины, обсудили свои дела и передали свои резолюции
вице-королю вместе с крупным пожертвованием на «гранадское
предприятие». Король одобрил решения парламента, подтвер¬
дил привилегии еврейских общин и обещал им защиту от на¬
падений черни, которые участились в то время в Сицилии. Это
было в январе 1490 года, а через два года сам король произвел
внезапное нападение на все еврейское население острова.

333
Фатальный декрет 31 марта 1492 года об изгнании евреев
из Испании и «ее владений» распространялся и на Сицилию. Но
если в Испании еврейское и христианское общества были подго¬
товлены к такому акту предшествовавшим антимарранским дви¬
жением и деятельностью инквизиции, то в Сицилии эдикт об из¬
гнании явился полной неожиданностью. Трудно было сразу
изъять из маленького государства такую хозяйственную силу, как
сто тысяч трудового промышленного населения. Христианское
общество было задето этим актом. Депутация от высших государ¬
ственных чинов Сицилии обратилась к вице-королю с просьбой —
ходатайствовать перед Фердинандом об отмене эдикта, а если это
невозможно, то хоть об отсрочке выселения (20 июня). «Мы счи¬
таем своим долгом, — писали они в своей петиции*, — сказать
королю правду, необходимую для блага государства. Если бы
было верно мнение, что пребывание евреев среди христиан вред¬
но для католической веры, то мы бы сами просили короля не
только об изгнании евреев, но и о сожжении их живьем. Но это
неверно: евреи не совращают христиан в свою веру, а иные даже
сами переходят в нашу веру. Кроме того, нельзя даже исчислить
тот убыток, который понесет государство от изгнания евреев.
Они расходуют на свое пропитание не менее миллиона фло¬
ринов в год, и эти деньги уйдут из страны с их изгнанием, не
считая податей и сборов, уплачиваемых ими в государствен¬
ную казну. Пропадут также долги, числящиеся за евреями по
их торговым делам с христианами. Нас ждет еще одна беда: в
нашем государстве почти все ремесленники — евреи, и если
они все уйдут в назначенный срок (три месяца), то христиане
лишатся многих рук, вырабатывающих металлическую посуду,
железные изделия и в особенности подковы для лошадей, зем¬
ледельческие орудия и все нужное для постройки кораблей. В
короткое время мы не найдем достаточного числа христиан
для замены их, а те, которые найдутся, потребуют за свою ра¬
боту непомерно высокую плату. В результате будет крайняя
нужда в необходимейших для жизни предметах. Когда же грянет
беда и турки пойдут на нас войной, мы почувствуем отсутствие
евреев. Хотя евреи не приучены к войне, но они могут произво¬
дить нужные для войны работы: прокладывать дороги, делать
* Тут передано с сокращениями содержание обширного документа,
освещающего социальное положение евреев в Сицилии. В полном виде доку¬
мент воспроизведен у Lagumina, Codice etc. III. 43-51. (См. Библиографию.)

334
насыпи, укреплять стены. Еще нужно обратить внимание на то,
что число евреев-богачей не велико, и даже людей среднего до¬
статка не особенно много среди них, а все прочие — люди бед¬
ные, и если правительство будет торопить их с выселением, то
они перемрут с голоду».
Такой же протест против выселения евреев был подан вице-
королю магистратом города Палермо (11 июля). В петиции
говорилось, что «счастливый город Палермо» будет разорен, если
евреи будут изгнаны в трехмесячный срок, так как они связаны с
христианским населением торговыми и кредитными делами. Все
это, однако, не помогло. Изгнание евреев из всех владений Испа¬
нии было для Фердинанда и Изабеллы святым обетом после взя¬
тия Гранады, и ни о какой отмене эдикта не могло быть речи.
Умилостивительная жертва католическому Богу должна быть
принесена: в Испании двести тысяч, в Сицилии сто тысяч евреев.
Был только продлен срок выселения, до декабря 1492 года. В
конце года все евреи, кроме принявших крещение, покинули Си¬
цилию, взяв с собой лишь необходимейшие вещи; все остальное
было конфисковано в пользу казны. Изгнанники направились
сначала в Неаполь, Апулию и Калабрию, но вскоре туда вторг¬
лась соединенная испано-французская армия, а в 1505 г. сам Не¬
аполь достался испанцам. Тогда эмигрантам пришлось совершен¬
но покинуть Южную Италию. Часть их переселилась на север, а
многие двинулись на Балканский полуостров, в новое турецкое
государство. Они образовали значительные общины в Константи¬
нополе, Салониках, Адрианополе, Патрасе, Лариссе и других го¬
родах с преобладающим греческим населением, с которым они
сжились еще на родине. Таким образом и Италия дала свою жер¬
тву Молоху конца Средневековья: древний сицилийский центр
диаспоры был разрушен вплоть до XIX века.
§ 61. Литература эпохи итальянского Ренессанса
На заре итальянского литературного Ренессанса, в первой по¬
ловине XIV века, еврейская литература в Италии имела свой ренес¬
санс. Он был продуктом двух влияний: местного и провансальского.
С одной стороны, в умственную жизнь итальянского еврейства было
внесено оживление притоком литературных сил из Южной Франции,
откуда после изгнания 1306 года шла непрерывная эмиграция в
Италию; с другой стороны, сказались свежие веяния эпохи Данте,

335
Петрарки и Боккаччо, атмосферное влияние вольной мысли, прони¬
кавшее даже за ограду еврейских кварталов. На время еврейская
Италия превратилась в уголок Испании или Прованса былых веков.
Какая-то струя поэтического и философского вольнодумства
прорвалась в строго консервативную письменность раввинов, не обра¬
зуя в ней широкого течения, но выявляя дерзания скованной мысли.
Литературным феноменом в этом отношении является
поэт, которого принято называть «средневековым Гейне». Имма¬
нуил га’Роми (Иммануил бен-Соломон га-Цифрони, ок. 1270—
1335) был одним из образованнейших людей в Риме. Он знал не
только еврейскую литературу, но и арабскую, латинскую и новую
итальянскую, интересуясь больше всего философией и поэзией. В
философии Иммануил находился под влиянием «царственной
мысли» Маймонида и в духе рационализма писал комментарии к
библейским книгам. В поэзии он следовал испанско-провансальс¬
ким образцам классической эпохи Галеви и Алхаризи, соединяя
их с новой формой сонета, заимствованною из тогдашней италь¬
янской литературы. Из его морально-философских комментариев
к Библии опубликованы немногие (к «Соломоновым Притчам»,
Песни Песней и части Псалмов), но стихи Иммануила прошли
сквозь ряд веков, как нечто своеобразное в еврейской поэзии.
Они писались поэтом в молодые годы в Риме и других городах,
где он жил в качестве домашнего учителя в домах богатых лю¬
дей, а собирались и обрабатывались в старости, когда он обеднел
и нуждался в помощи меценатов. Последние годы жизни Имма¬
нуил провел в доме еврейского мецената в Фермо. Здесь он мог
предаваться своим поэтическим мечтам и собирать прежние пло¬
ды своей музы. Все это изложено в форме «макам» (рифмованная
проза, перемешанная со стихами) в сборнике «Махбарот», состав¬
ленном по образцу «Такхемони» Алхаризи.
Смесь лирики и юмора составляет характерную черту твор¬
чества Иммануила. Для него романтическая любовь не религия,
как для певца «небесной Лауры» Петрарки, не дантовский культ
Мадонны в лице Беатриче, а только житейская трагикомедия. В
юности он позволял себе поэтические шалости вроде следующей:
Раю ад я предпочел бы: скучно до смерти в раю,
где царит лишь добродетель вместе с скукою-сестрой...
Нет, уж лучше в ад попасть: там толпа премилых грешниц,
рой красавиц молодых...
С ними ад мне будет раем, без них рай есть сущий ад.

336
Позже он увидел черты ада в своем поэтическом раю. В ли¬
рике Иммануила есть нечто сродное творчеству Гейне: песня
любви и страсти чередуется с горькой иронией, с насмешкой над
нежными излияниями, которым поэт только что предавался.
Свой крупный талант Иммануил часто разменивал на мелочи.
Подобно большинству тогдашних поэтов, он писал многое для
забавы меценатов. Его сборник «Махбарот» состоит из самых
разнообразных элементов: тут лирические сонеты и бытовые кар¬
тинки, легкомысленная болтовня и серьезные нравоучения, пи¬
кантные анекдоты во вкусе Боккаччо и философские размышле¬
ния. Стихотворения связаны между собой прозаическим расска¬
зом, составляющим смесь действительности и вымысла. В конце
сборника помещена поэма «Ад и рай» («Га’тофет ве-га’ эден»),
сходная по сюжету с «Божественной комедией» Данте. В «Аде и
рае» Иммануил дает волю своему сатирическому таланту. Он
помещает в аду, наряду с неверующими греческими и арабскими
философами, закоренелых талмудистов, презирающих светское
знание, ханжей, скупых богачей, врачей-шарлатанов, писателей-
плагиаторов. Но добродетельным иноверцам, признающим дог¬
мат единобожия, он отводит место в раю, между тем как Данте
исключает из рая всех нехристиан.
Иммануил га’Роми, по мнению некоторых историков, был
лично знаком с великим флорентийским поэтом; во всяком слу¬
чае, у них был общий друг, итальянский писатель Босоно да Губ¬
био. Когда после смерти обоих поэтов один из их противников
написал, что они будут мучиться в аду за свое вольнодумство,
Босоно ответил, что и Данте, и «Маноэлло» пройдут только через
чистилище и затем попадут в рай. Иммануил написал на итальян¬
ском языке несколько сонетов, из которых два характеризируют
его политический индифферентизм, в отличие от Данте, стоявше¬
го в водовороте политических страстей: «Я ничего не люблю и
ничего не презираю. В Риме я друг и Колоннов, и Орсини (двух
соперничавших за власть патрицианских родов), выбирая то одно¬
го, то другого. Я рад успехам гвельфов, а когда они проваливают¬
ся, я примыкаю к гибеллинам». В одном сонете он изображает из
себя религиозно-индифферентного человека и говорит, что, если б к
нему явились Моисей и Арон, апостолы Петр и Павел и Мухам¬
мед, каждый со своей проповедью, он не знал бы, за кем идти, «где
путь святости и путь мирской». Это, конечно, только поэтическая
шутка: в действительности Иммануил всегда оставался верен тра¬

337
диционному иудаизму, как это видно из его библейских коммен¬
тариев и даже многих мест его поэтического сборника. Что он
лично и в нравственном отношении был далек от типа кутилы и
салонного героя, каким можно себе представить автора легких
рассказов, видно из многочисленных нравоучительных стихотво¬
рений, чередующихся в его сборнике макам с фривольной эроти¬
кой. Там попадаются и глубоко-прочувствованные синагогальные
гимны в стиле псалмов. Для строгой ортодоксии Иммануил, од¬
нако, являлся «неприличным» поэтом, и позднейшие раввины
осуждали его писания.
Общественная сатира выступает яснее в прозаических
произведениях провансальца Калонимоса бен-Калонимос
(1286-1340). Уроженец Арля, обреченный гонениями 1306 года на
скитальческую жизнь, высокообразованный Калонимос сблизился
в Авиньоне с неаполитанским королем и любителем наук Робер¬
том Анжуйским. По предложению короля-мецената он поехал в
Рим с научной миссией и вскоре сделался там душой образован¬
ного общества. Калонимоса ценили как знатока арабской науч¬
но-философской литературы и переводчика многих ее произведе¬
ний на еврейский язык. Он перевел с арабского около тридцати
сочинений Аверроэса, Альфараби, Галена, Эвклида и других писа¬
телей. На латинский язык он переложил сочинение Аверроэса
«Разрушение разрушения» («Destructio destructionis»), написанное в
ответ на книгу консерватора Алгаззали «Разрушение философии».
Калонимос не ограничивался переводной работой, а проявил спо¬
собность к оригинальному творчеству. Плодом его житейских на¬
блюдений была морально-сатирическая книга «Пробный камень»
(«Эвен-бохан»), где автор то серьезным, то юмористическим то¬
ном обличает пороки, глупости и модные увлечения своих совре¬
менников. Особенно достается богатым ханжам, прикрывающим
набожностью свои скверные житейские дела, и раввинам, «торгу¬
ющим наукой». Порой Калонимос иронизирует даже над талму¬
дическим иудаизмом. Он жалеет, что не родился женщиной, ибо
тогда он был бы свободен от многих талмудических предписаний
и запретов и не должен был бы ломать себе голову над раввинс¬
кой премудростью. Другое юмористическое произведение Кало¬
нимоса, небольшой «Трактат о Пуриме» («Masechet Purim»),
представляет собою игривую пародию на Талмуд. Здесь с при¬
творной академической серьезностью, под которой слышится по¬
давленный смех, обсуждается вопрос, как следует напиваться в

338
«праздник Гамана». Основные положения по этому вопросу
излагаются в форме Мишны, а прения — в форме Гемары со все¬
ми ее казуистическими тонкостями, которые тем больше смешат
читателя, чем курьезнее предмет обсуждения. Эта с виду невин¬
ная пародия задевает слабые стороны талмудизма, и не даром
позднейшие строгие раввины порицали автора за его обидную
шутку.
Среди современников Иммануила и Калонимоса пользовал¬
ся славой знатока философии Иегуда (Леон) Романо. Он пере¬
водил с латинского языка на еврейский сочинения христианских
схоластиков Томаса Аквината, Альберта Магнуса и других бого¬
словов. В одном из переведенных им сочинений («Liber de
causis») говорится, что перевод сделан по поручению короля Ро¬
берта. Иегуда Романо написал также комментарий к «Книге
познания» Маймонида. Из писателей, пользовавшихся поддерж¬
кой неаполитанского короля-мецената, следует еще упомянуть о
Шемарии Икрети (из острова Крита), уроженца Негропонта,
находившегося тогда под властью Венеции. Первую часть своего
обширного библейского комментария он посвятил королю Робер¬
ту, «носящему венец мудрости вместе с венцом царским, подобно
царю Соломону» (1328). В этом комментарии автор поставил
себе целью защищать Св. Писание против философской критики
и вместе с тем объяснять текст по его грамматическому и логи¬
ческому смыслу. Шемария внушил себе, что он свыше призван
своими толкованиями Торы примирить раббанитов и караимов и
устранить старый раскол в иудаизме. Как уроженец Негропонта,
он, вероятно, сблизился с караимами Малой Азии и Византии и
стремился примирить давних врагов. На старости Шемария пред¬
принял для этой цели путешествие по Испании, но там его осме¬
яли, а местами преследовали, так как из его слов делали заключе¬
ние, что он считает себя пророком или мессией (1352-1358).
Непродолжителен был еврейский литературный ренессанс в
Италии. В XV веке, под влиянием растущей клерикальной агитации,
ум обращается в сторону религиозной апологии. Пишутся книги,
которые должны служить руководством для еврейских диспутантов
при защите догматов иудаизма, и много таких писаний похоронено
в пыли итальянских архивов. Редко выступает оригинальная
литературная сила. Единственный поэт этого века, раввин и медик
в Перуджии Моисей да Риети (ум. ок. 1460 г.), был искусным

339
версификатором, излагавшим в стихах религиозно-философские
идеи и историко-литературные сведения. Его поэма «Малый
храм» («Микдаш меат») написана терцинами по итальянскому
образцу, а по плану она также имеет некоторое сходство с «Бо¬
жественной комедией» Данте. Поэма содержит ряд видений в не¬
бесных чертогах. В той части, где перечислены имена выдающих¬
ся писателей, Моисей да Риети опустил имена вольнодумных
мыслителей Албалага, Ралбага (Герсонида) и Моисея Нарбони,
объяснив, что исключил этих «мудрецов» из-за несогласия с их
философскими воззрениями. Исключил он также своего предше¬
ственника Иммануила Роми «из-за его стиля и выражений в его
эротическом сборнике». Консерватизм в Италии усиливался, как
и в Испании той эпохи. Религиозная апологетика не мирилась со
свободомыслием. Моисею да Риети пришлось участвовать в дис¬
путе с «известным братом (монахом), врагом еврейства, который
в своих проповедях в Риме поносил стан Божий, желая его разру¬
шить». То был, вероятно, один из компании двух Бернардинов,
являвшихся одновременно миссионерами и подстрекателями к по¬
громам.
На месте оскудевшей свободной литературы утверждается во
второй половине XV века раввинская письменность в ее узкой
германской форме. Эмиграция из Германии и Австрии, где тогда
шли массовые выселения, приносила в Италию умственные тече¬
ния, противоположные тем, которые когда-то шли с провансаль¬
ской эмиграцией. Среди выходцев из Германии были выдающие¬
ся талмудисты, которые на новом месте старались насаждать рав¬
винскую схоластику своей родины. Один из них, р. Иегуда
Менц (или Минц), занимал пост раввина и ректора талмудичес¬
кой академии в Падуе (1460-1508); из этого рассадника вышло
много талмудистов, «германизировавших» еврейскую школу в
Италии. Другой выдающийся раввин, Иосиф Колон (литера¬
турное имя Maharik, умер около 1490 г.), был уроженец Савои,
но свое образование получил в талмудических школах Авст¬
рии. Заняв пост раввина в Мантуе, он фактически сделался вер¬
ховным раввином Италии. Его «решения» («Tešubot») по вопро¬
сам ритуала, гражданского и семейного права считались авто¬
ритетными для обращавшихся к нему общин. Строгие охраните¬
ли правоверия, оба раввина, Менц и Колон, не могли мириться с
проявлениями свободомыслия среди еврейской интеллигенции
Италии. В Падуе и Мантуе они имели столкновения с двумя

340
мыслителями, которые стояли на высшем уровне образования
своего века и не хотели уступить дорогу умственному рабству,
шедшему из германских гетто.
В Падуанском университете читал в то время лекции еврей¬
ский философ Илия Дельмедиго (1460-1497). Уроженец города
Кандии на острове Крите, Илия Дельмедиго получил солидное
общее образование, которое он расширил после переселения в
университетский город Падую. Здесь и в Венеции писал он по-
латыни сочинения по метафизике в духе Аристотеля («De primo
motore», «De creatione mundi» и др.), а также переводил на латин¬
ский язык произведения арабско-еврейской философии, делая их
доступными любознательным христианам. Когда в Падуанском
университете возгорелся спор по некоторым философским вопро¬
сам, расколовший профессоров и студентов на два лагеря, моло¬
дого еврейского ученого пригласили в заседание коллегии, назна¬
ченной венецианским сенатом для разрешения спора. Илия Дель¬
медиго получил право читать лекции по философии и затем нео¬
днократно выступал в качестве лектора в Падуе, Флоренции и
Венеции. Среди его учеников был знаменитый гуманист Пико де
Мирандола, который в особенности заинтересовался новой каб¬
балой, ища в ней подтверждения христианской догмы. В еврейс¬
кой литературе Дельмедиго увековечил свое имя небольшим
трактатом, написанным в 1491 году, под заглавием «Бехинат га’
дат» («Испытание веры»), где изложил основы философии иуда¬
изма. Здесь автор, далекий от радикальных тенденций, силится
доказать, что результаты философских умозрений не должны
ничего изменять в области религии, представляющей собой не¬
зависимое царство, управляемое своими законами. Иудаизм
есть по преимуществу религия дел, а не только веры или созер¬
цания. Здесь авторитетной для нас является талмудическая га¬
лаха, занимающаяся толкованием библейских законов. Агада
же, вторгающаяся со своими легендами и разноречивыми мне¬
ниями в область веры и догматики, для нас не более обяза¬
тельна, чем всякое другое творение человеческого ума, и там,
где агадическое толкование расходится с прямым смыслом
Торы и Пророков, оно не имеет никакого значения. Тем более
не может иметь значения мистическая каббала и ее священная кни¬
га «Зогар», мнимое откровение рабби Симона бен-Иохаи, о ко¬
торой в Талмуде совершенно не упоминается. Каббалистическое
учение о «сефирах», как силах с божественной природой, противо¬

341
речит простой догме единобожия. Каббалисты материализуют
Божество, а рационалисты превращают библейские представле¬
ния о Боге в отвлеченные идеи — обе эти крайности должны
быть устранены. Дельмедиго придерживается среднего пути,
проложенного Маймонидом, однако он гораздо умереннее сво¬
его учителя и советует, например, быть осторожными в иссле¬
довании мотивов религиозных заповедей («taame mizwot») во
избежание раскола при разногласии в понимании мотивов и
целей тех или других законов. Эта осторожность не избавила,
однако, философа от столкновения с падуанским раввином
Иегудой Менцом, который считал еретическим его мнение о
необязательности агадических толкований. Консервативный
раввин и лектор философии в христианском университете не
могли ужиться в одной общине, и Дельмедиго должен был
уехать из Падуи на родину, в Кандию, где вскоре умер во цве¬
те лет.
Подобной участи подвергся и его современник Иегуда бен-
Иехиель, более известный под именем Мессер Леон (ок. 1440—
1490), врач и раввин в Мантуе. Увлекшись итальянским гума¬
низмом, Леон хотел ввести и в еврейскую литературу образцы
античной риторики. Он написал сочинение по риторике («Нофет
цуфим») по образцам Квинтилиана и Цицерона, а также два ру¬
ководства по логике и грамматике. С прибытием в Мантую
раввина Иосифа Колона между ним и Леоном завязалась оже¬
сточенная борьба, вызванная не только профессиональным со¬
перничеством, но и различием мнений. Спор двух раввинов
вызвал такую междоусобицу в еврейской общине, что мантуан¬
ский герцог, для прекращения волнений, вынужден был уда¬
лить обоих противников из города (1475). Иосиф Колон пере¬
селился в Павию. Направление Мессер Леона, однако, не заг¬
лохло. Итальянский гуманизм делал тогда большие успехи,
особенно на филологической почве, и в начале XVI века увлек
многих еврейских ученых.
Оживлению в умственной сфере много содействовало
изобретенное в середине XV века книгопечатание. Итальянс¬
кие евреи первые воспользовались этим великим изобретением.
Уже в 1470-х и 1480-х годах печатались еврейские книги в типог¬
рафиях Мантуи, Феррары, Болоньи и Неаполя. С начала XVI
века итальянские типографии становятся главными умственными
житницами еврейства.

342
ГЛАВА VI
ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА И ЕВРЕЙСКИЙ ВОСТОК
§ 62. Рост колоний в Польше при Казимире Великом
В последние два столетия Средневековья Польша является
главным приемником еврейской эмиграции из Германии. Две
причины вызывают это движение с запада на восток: а) общегер¬
манская колонизация польских городов, увлекающая туда и евре¬
ев, б) специально еврейские бедствия: погромы «юденшлегеров»,
армледеров и мстителей за «черную смерть» в XIV веке, система¬
тические изгнания целых общин из разных городов Германии и
Австрии в XV веке. И добровольные, и невольные эмигранты
находили приют в Польше, которая в ту эпоху политически ок¬
репла и переходила в стадию более сложного хозяйства. Король
Владислав Локетек (1306-1333) почти уничтожил систему удель¬
ных княжеств и положил начало государственному объединению
Польши, а его миролюбивый сын Казимир Великий (1333-1370)
ревностно заботился о том, чтобы в объединенном государстве
упорядочить гражданскую и хозяйственную жизнь. Казимир по¬
ощрял колонизацию страны выходцами из Германии ради разви¬
тия торговли и промышленности. Он радел одинаково об интере¬
сах всех сословий, не исключая и крестьян. Его называли «коро¬
лем хлопов» и говорили, что «он застал Польшу деревянной и
оставил ее каменной», так как при нем города застраивались ка¬
менными домами. В этой полосе строительства городов король
не мог обойтись и без услуг еврейских промышленников и фи¬
нансистов. Такими хозяйственными соображениями руководился
Казимир, когда на второй год своего царствования (1334) под¬
твердил в Кракове грамоту Болеслава Калишского, данную ев¬
реям Великопольского княжества (см. выше, § 30), и распростра¬
нил ее действие на всю Польшу. Впоследствии Казимир допол¬
нил грамоту Болеслава новыми законоположениями, которые
вместе с прежними составили действующую конституцию
польских евреев. Так как германские колонисты составляли в
городах особые мещанские корпорации, управлявшиеся на осно¬
вании «немецкого (магдебургского) права», то еврейские общины
должны были обеспечить себя привилегией на особое управление.
В общегражданском порядке эти общины управлялись королевс¬
кими воеводами, а в своих внутренних делах — выборными из
своей среды. Освобождение от юрисдикции городских ма¬

343
гистратов и корпоративных учреждений было особенно важно
для евреев, которые в противном случае находились бы в зави¬
симости от своих торговых соперников или от враждебного им
католического духовенства. Этим желанием обеспечить права
евреев как особого сословия были вызваны все акты Казимира
Великого и его преемников.
Во вступлении к королевской грамоте 1364 года не говорит¬
ся о евреях как «слугах королевской казны», по германскому об¬
разцу, но просто отмечается, что король «склонился на просьбу
евреев, живущих во всех городах Польского государства», пото¬
му что «желает увеличить выгоды своей казны» (utilitates camerae
nostrae augere cupientes) По смыслу этого основного закона, евре¬
ям предоставлялось право жительства и передвижения по всей
стране, полная свобода торговли, ввоза и вывоза товаров, а так¬
же право заниматься ссудой денег на проценты под залог движи¬
мых или недвижимых имуществ. Закон повторяет почти бук¬
вально все пункты вышеупомянутой грамоты Болеслава отно¬
сительно неприкосновенности личности и имущества евреев и
юрисдикции над ними. Споры между евреями и христианами раз¬
бираются не городскими, а королевскими судьями: воеводой или
подвоеводой, а в высшей инстанции — самим королем. «Судья
для евреев» (judex judaeorum), обыкновенно подвоевода, обязан
разбирать дела при синагоге или в другом месте, «где судятся все
евреи». Тут, по-видимому, королевский суд по делам между евре¬
ями и христианами сближался с автономным судом по внутрен¬
ним делам между членами еврейской общины, причем прини¬
малось во внимание обычное право обеих тяжущихся сторон.
Грамота 1364 года, выданная Казимиром представителю евреев
Великой Польши, Фальку из Калиша, предназначалась для всего
государства. Тем не менее король счел нужным спустя три года
(1367) выдать в Кракове новую грамоту в том же роде евреям
Малой Польши, которые, по-видимому, особо об этом ходатай¬
ствовали. Здесь были усилены и принцип равноценности еврея
(за поранение еврея положено наказание, какое полагается за по¬
ранение дворянина или шляхтича), и начало самоуправления (ко¬
ролевский судья по еврейским делам не может выносить решение
без участия еврейских заседателей).
Все эти грамоты и привилегии были обнародованы Казимиром
с одобрения высших чинов дворянства, составлявших совет короля.

344
Однако многие представители шляхты осуждали либеральные ус¬
тавы о евреях. На Вислицком съезде 1347 года малопольская
шляхта приняла закон об ограничении ссудных операций евреев:
дозволялись только мелкие ссуды под залог вещей, а не займы
под вексель или под заклад недвижимости; это ограничение со¬
провождалось одиозной мотивировкой: «так как коварное стрем¬
ление иудеев направлено к разрушению веры и к присвоению
имущества христиан». Тут выражались опасения той шляхты,
имения которой, заложенные у евреев-заимодавцев, могли стать
собственностью последних в случае неуплаты долга. Орудовало
здесь и духовенство, которое еще в XIII веке противопоставило
свои соборные каноны статутам Болеслава Калишского (§ 30).
В страшную годину «черной смерти» польским евреям угро¬
жала, по-видимому, большая опасность, так как вместе с чумой
проникла из Германии и гнусная клевета об отравлении евреями
рек и колодцев. В одной польской хронике сохранилось лакони¬
ческое известие, что в 1349 году «были истреблены евреи во всей
Германии и почти во всей Польше: одни зарублены мечом, дру¬
гие сожжены на костре». Нечто подобное сообщает мимоходом и
одна итальянская хроника. Глухо упоминается о нескольких пост¬
радавших общинах и в синагогальных элегиях. Можно допус¬
тить, что в пограничных с Германией местностях Польши, осо¬
бенно в Силезии, были погромы на почве чумного обвинения, но
едва ли они распространились на всю Польшу*. Напротив, в пос¬
ледние десятилетия царствования Казимира Великого положение
евреев в Польше упрочилось, и беглецы из Германии могли там
найти спокойное убежище.
Крепкие зародыши еврейских общин существовали тогда в
главных городах трех провинций: в столице государства Кракове
и в Сандомире (Малая Польша), в Познани и Калише (Великая
Польша) и во Львове или Лемберге (Червонная Русь). В Кракове
«еврейский квартал» (vicus judaeorum) упоминается в актах впервые
* Итальянская хроника Виллани (Muratori, Scriptores rerum italianarum
sub anno 1348) говорит именно о «части, граничащей с империей», имея в
виду, вероятно, Силезию (Бреславская область), которая незадолго до того
входила в состав Польши. В синагогальной элегии Акивы Франкфурта, в
перечне пострадавших мест упомянуты «Калиш, Краков и Глогау» (Landshut,
Amude haavoda, приложение II). Краков упоминается еще в «Мартирологе»
Нюрнбергской еврейской общины в числе пострадавших общин. Цитиро¬
ванная в тексте фраза из «Оливской Хроники» (Monumenta Poloniae Historica
VI, 347) повторяет обычную фразу германских городских хроник в сообще¬
ниях об эпохе «черной смерти».

345
под 1304, а синагога под 1356 годом, — что допускает возмож¬
ность более раннего возникновения общины. Еврейский квартал
не был еще замкнутым городом, и среди еврейских домов часто
попадались христианские, принадлежавшие преимущественно
немцам. В Кракове уже тогда появились богатые евреи, занимав¬
шиеся покупкой и продажей земельных участков и домов и де¬
нежными операциями. Один из них, Левко, сделался банкиром
Казимира Великого, который поручил ему заведование соляными
копями в Величке и Бохнии и монетным двором в Кракове. Кра¬
ковское мещанство завидовало влиянию и богатству Левки. Мол¬
ва гласила, что он обладает волшебным кольцом, которым при¬
ковал к себе короля. Кредитные операции развились и в Позна¬
ни. Здесь евреи ссужали шляхту деньгами под залог имений. Пе¬
реход имений промотавшихся дворян в собственность кредиторов
вызывал раздражение против евреев, которое позже приводило к
печальным результатам. Со второй половины XIV века рядом с
общинами Кракова и Познани становится община Львова. В
этом городе, присоединенном со всей Червонной Русью к
Польше в 1340 году, жили евреи еще раньше при русско-галиц¬
ких князьях. В 1356 году Казимир Великий установил комму¬
нальное право всех групп населения во Львове, предоставив нем¬
цам, армянам, евреям и татарам «судиться по своим собственным
законам».
Отношения Казимира Великого к евреям соответствовали,
таким образом, его общей политике по отношению к инородцам,
которых он считал полезными для экономического роста страны.
Тем не менее недоброжелатели евреев видели в этих актах госу¬
дарственного благоразумия проявление личных капризов и при¬
страстий короля. Польский летописец, епископ Длугош, расска¬
зывает, будто Казимир благоволил к евреям только потому, что
одной из его любовниц была красивая еврейка Эстерка: эта кра¬
савица, дочь еврейского портного из Опочно, овладела будто
бы всецело сердцем короля, который поместил ее в своем двор¬
це близ Кракова. От нее король имел двух дочерей, которых
мать воспитывала в иудействе, и двух сыновей, Пелку и Неми¬
ра, которые исповедовали христианскую веру и стали родона¬
чальниками знатных польских фамилий. Эстерка была убита во
время гонений, воздвигнутых на евреев преемником Казимира,
Людовиком Венгерским. Весь этот романический эпизод со¬

346
ставляет, однако, смесь правды и вымысла, в которой трудно
разобраться.
Смутные известия дошли до нас о судьбе евреев в промежу¬
точное царствование Людовика Венгерского из Анжуйской дина¬
стии (1370-1382), заполнившее пустоту между двумя польскими
династиями — Пястами и Ягеллонами. Король-иноземец, разру¬
шавший то, что создал его предшественник, пытался изменить и
положение евреев, следуя примеру худших правителей католичес¬
кого Запада. Он стремился обратить их в христианство и, по сло¬
вам позднейшего летописца, даже изгонял упорствовавших. Фак¬
тов, подтверждающих последнее обстоятельство, нет. Из актов
видно, что Людовик находился в финансовой зависимости от
своего еврейского банкира и откупщика Левки, выдвинувшегося
еще при Казимире, а при таких условиях короли не любили ссо¬
риться с евреями. Вероятно, польские клерикалы старались с по¬
мощью анжуйского принца насаждать в Польше западные поряд¬
ки, но едва ли успели в этом деле. Для таких попыток наступит
удобный момент только в следующую эпоху, когда усилится вли¬
яние духовенства на ход государственных дел.
§ 63. Польша и Литва при Ягелле и Витовте
На рубеже XIV и XV веков возникло большое Польско-
Литовское государство, объединенное личной унией после брака
литовского князя Ягелло с наследницей польского престола Яд¬
вигой (1386). Своим переходом в католичество и крещением сво¬
их языческих подданных заплатил литовский князь за поль¬
скую корону, которая красовалась на его голове почти полве¬
ка (1386-1434). Король-неофит, озаренный славой крещения
последнего языческого народа Европы, не мог не сделаться усер¬
дным слугой той церкви, которая подняла его на такую полити¬
ческую высоту. Католическое духовенство получило при Вла¬
диславе Ягелле большое влияние на государственное управле¬
ние. Несмотря на свою финансовую зависимость от еврейских
откупщиков и банкиров, Ягелло отказался подтвердить либераль¬
ную еврейскую конституцию Казимира Великого*. Он, правда,
не отказывал евреям в защите против насилий, но объяснял
* Краковский епископ Олесницкий, близкий ко двору Ягелло и его
преемников, писал Казимиру IV Ягеллону: «Ваш отец блаженной памяти в
течение всей своей жизни отказывался подтвердить привилегии (Казимира
Великого), несмотря на ходатайства и подкуп со стороны многих евреев,
чему я сам был свидетелем».

347
это так, что о его доброжелательности к ним не могло быть и
речи: «Хотя мы признаем, что положение евреев многим внуша¬
ет ненависть, тем не менее мы считаем долгом относиться с тер¬
пимостью к тем, которых терпит божественное правосудие, ибо
если мы лишим их нашего покровительства, то христиане станут
настолько опасными даже для их жизни, что евреям придется из-
за разных притеснений, обид, клевет и оскорблений покинуть
пределы нашего государства». Это писалось в те годы, когда
«клевета» со стороны врагов приводила местами к грозным по¬
следствиям. Торжествующий клерикализм открыл свое шествие
по Польше из германизованного города Познань.
Здесь к концу XIV века обострились отношения между евре¬
ями и мещанством. На этой почве мог дать кровавые всходы
проникший из Германии навет об осквернении гостий. В 1399
году познанских евреев обвинили в том, что они купили у бедной
христианки три похищенных из церкви гостии, прокололи их и
бросили в яму. Поруганные гостии «явились» одному пастуху в
образе трех бабочек и, когда их вынули из ямы, стали совершать
обычные «чудеса». Познанский епископ предал суду раввина и 13
старшин еврейской общины, и после долгих пыток их всех, вме¬
сте с соучастницей-христианкой, привязали к столбам и сожгли
на медленном огне. Через несколько лет король Владислав Ягел¬
ло особым актом возвестил, что «во славу всемогущего Бога и в
честь святейшего тела Господа нашего Иисуса Христа основана
церковь с монастырем на том месте, где найдено было тело Бо¬
жие» (1406). К этому святому месту стекались толпы одурачен¬
ных паломников с приношениями. Двоякая цель «благочестивого
обмана» была достигнута: познанские мещане отомстили своим
торговым конкурентам, а монастырское духовенство прославило
догмат «Божьего тела» и надолго обеспечило себе обильные до¬
ходы. Оно знало, что культ «Божьего тела» особенно близок
душе христианского короля из язычников.
Королю, однако, пришлось вступиться за евреев, когда вскоре
их враги устроили уличный погром в столице. В Кракове благососто¬
яние евреев давно кололо глаза юдофобам. Многие горожане были
задолжены у еврейских кредиторов. Неисправные должники мечтали
о возвращении своих залогов и уничтожении обязательств испытан¬
ным в Германии способом, путем погрома. Для этого распустили
слух, что евреи подделывают монету; когда был пойман какой-то

348
еврей с фальшивой монетой, ему надели на голову венок из таких
монет и сожгли «виновного» на костре (1406). Через год священ¬
ник Будек объявил с церковного амвона следующее: «Евреи, жи¬
вущие в Кракове, убили в прошедшую ночь христианского мла¬
денца и надругались над его кровью; сверх того, они кидали кам¬
нями в священника, который шел к больному с распятием в ру¬
ках». Услышав эти слова, народ мгновенно устремился на еврей¬
скую улицу и начал громить дома. Королевские власти, в лице
старосты и каштеляна, поспешили к евреям на выручку и при
помощи вооруженной силы прекратили погром. Но через не¬
сколько часов на колокольне ратуши раздался звон, и в городе
заговорили, что городской совет призывает христиан к новому
нападению. Тут из всех улиц сбежались люди и принялись уби¬
вать и грабить евреев. Некоторые евреи заперлись в церкви св.
Анны, но вынуждены были сдаться, так как толпа грозила под¬
жечь церковь. Иные для спасения жизни приняли крещение.
«Много богатств и ценностей, — говорит польский летописец
(Длугош), — было найдено в домах евреев и разграблено, и мно¬
гие христиане от этого разбогатели. После прекращения беспо¬
рядков в их (христианских) домах было найдено много ценных
вещей, спрятанных в песке и помойных ямах». Возмущенный бес¬
порядками в столице, король потребовал к ответу членов магис¬
трата и обязал их разыскать виновных и отобрать награбленные
вещи. Главными участниками погрома оказались ремесленники.
Испугавшись ответственности, старшины ремесленных цехов, но¬
сившие немецкие фамилии (Ленц, Нейкирх и т.п.), обратились в
городской совет с просьбой, чтобы он ограничился наказанием
лишь нескольких зачинщиков, но магистрат по настоянию коро¬
ля привлек к суду всех участников погрома. Судебный процесс
тянулся долго, но чем он кончился — неизвестно.
Германское влияние проявилось и в той антиеврейской
агитации, которая усилилась в Польше во время гуситского
движения. В заседаниях антигуситского собора в Констанце
участвовала и польская делегация под главенством гнезненс¬
кого архиепископа Николая Тромбы. Вернувшись на родину,
этот архиепископ руководил занятиями церковного собора в
Калише, созванного также по случаю гуситского движения
(1420). Калишский собор торжественно подтвердил все кано¬
ны Бреславского и Буденского соборов (§ 30), направленные
против выданных евреям либеральных королевских хартий. В

349
то же время предъявляла польскому королю свои требования
шляхта, желавшая вернуть себе заложенные у еврейских кредито¬
ров имения без уплаты долга. Под этим двойным давлением Вла¬
дислав Ягелло на сословном сейме в Варте (1423) возобновил по¬
становление Вислицкого сейма 1347 года, запрещавшее евреям
отдавать деньги взаймы под письменные обязательства и под за¬
лог недвижимостей; разрешалось выдавать ссуды только под руч¬
ной залог. При этом повторена была еще в более резкой форме
одиозная мотивировка Вислицкого сейма.
В то время как в Польше усиливалась католическая реакция,
связанная с нею династически, но автономная Литва была сво¬
бодна от этого тлетворного духа. В стране, недавно только
приобщившейся к христианской Европе, еще крепко держался тот
патриархальный строй, который в Польше уже приближался к
концу. Средневековая культура еще не успела привиться к обита¬
телям лесистых берегов Немана и Вилии, и евреи могли селиться
здесь, не боясь насилий и гонений. Когда именно возникли пер¬
вые еврейские поселения в Литве, трудно определить; достоверно
только, что к концу XIV века существовали уже еврейские общи¬
ны в более значительных городах Литовского княжества и соеди¬
ненной с ним Волыни: в Бресте, Гродно, Троках, Луцке и Влади¬
мире. Тогда же могла возродиться и еврейская колония в старо-
русском Киеве, отошедшем от татар к Литве. Первый, кто офи¬
циально узаконил существование этих общин, был великий князь
Витовт, или Витольд (1388-1430), управлявший Литвой то само¬
стоятельно, то от имени своего двоюродного брата, польского
короля Ягеллы. В 1388 г. Витовт издал для брестских и других
литовских евреев грамоту, сходную со статутами Болеслава Ка¬
лишского и Казимира Великого, а в 1389 г. он даровал особую
привилегию гродненским евреям. Литовский князь обнаружил в
этих актах ту же разумную заботливость о мирной жизни евреев
среди христиан, какую выказал в своих статутах Казимир Вели¬
кий. Если в первой из грамот Витовта повторяются общие фор¬
мулы польских привилегий («по лембергскому образцу»), то в
грамоте для гродненских евреев, отступающей от обычного типа,
выясняются некоторые конкретные черты еврейского быта в Лит¬
ве. Из этого документа видно, что евреи в Гродне имели свои
дома и «пляцы» (земельные участки) на определенных улицах, свою
«божницу» (синагогу) и «копище» (кладбище). В своих домах они

350
«шинковали», т.е. продавали спиртные напитки, уплачивая за эту
особую повинность князю, а на рынке, в «клетках» (лавках) и на
улицах торговали наравне со всеми мещанами. Они занимались
также ремеслами. Они имели право владеть «грунтами», участка¬
ми земли пахотной и луговой («сеножатной»), под условием упла¬
ты поземельного налога князю. Таким образом, евреи в грамоте
1389 года выступают как торговцы товарами в лавках и напитка¬
ми в домах, как ремесленники и землевладельцы. О ссудных опе¬
рациях в этом документе совершенно не упоминается, из чего
можно заключить, что в патриархальной Литве евреи тогда еще
не занимались денежной торговлей. Немецкие мещанские органи¬
зации еще не успели проникнуть в Литву. Из инородцев рядом с
евреями жили русские и татары. Появились здесь и выходцы из
татарского Крыма, караимы. Последние, по караимскому преда¬
нию, переселились из Крыма в Троки и Луцк по приглашению
великого князя Витовта, который наделил переселенцев широки¬
ми привилегиями.
Таким образом, положение евреев в Великом Княжестве
Литовском было благоприятнее, чем в Королевстве Польском.
Еврейские переселенцы, направлявшиеся из Германии в Польшу,
частью попадали в Литву и там приобретали оседлость. Кроме
отдаленного Крыма, Литва была тогда предельным пунктом ев¬
рейской иммиграции, шедшей с Запада на Восток, так как Мос¬
ковская Русь была почти закрыта для евреев (см. дальше, § 65).
§ 64. Борьба клерикальной политики с либеральной
при Ягеллонах
Политическое влияние, приобретенное духовенством в корон¬
ной Польше при Владиславе Ягелло, грозило печальными послед¬
ствиями после его смерти, когда вследствие малолетства наследника
престола страной управляло регентство с краковским епископом во
главе (1434-1444). Глава регентства, епископ и впоследствии карди¬
нал Збигнев Олесницкий, стоял в центре европейского клерикально¬
го движения и видел свое призвание в том, чтобы доставить ему
торжество в Польше. Но надежды клерикалов рушились, когда ко¬
ролем Польши сделался великий князь Литовский Казимир Ягеллон
(1447- 1492), сторонник идей итальянских гуманистов, желавший
освободиться от давления крупной шляхты и церковных сановников. К
евреям Казимир Ягеллон относился хорошо еще в то время, когда был

351
только великим князем Литвы. Он широко применял здесь
либеральный еврейский статут Витовта, охранял права и автоно¬
мию евреев и караимов (трокским караимам он дал привилегию
на самоуправление, или «Магдебургское право», в 1441 г.) и час¬
то пользовался услугами предприимчивых еврейских финансистов
и откупщиков пошлин для увеличения государственных доходов.
Приняв польскую корону, Казимир начал покровительствовать
евреям во всем объединенном государстве. В 1453 г. король, по
ходатайству еврейских общин Великой и Малой Польши, выдал
им грамоту, в которой демонстративно заявил: «Мы желаем, что¬
бы евреи, которых мы особенно охраняем ради интересов наших
и государственной казны, почувствовали себя утешенными в
наше благополучное царствование». Подтверждая все ранее даро¬
ванные евреям права и вольности, свободу жительства и торгов¬
ли, автономию общинную и судебную, неприкосновенность лич¬
ности и имущества, защиту против ложных обвинений и нападе¬
ний, — грамота Казимира Ягеллона являлась прямым протестом
против канонических законов, еще недавно возобновленных для
Польши Калишским собором, а для всего христианского мира —
вселенским Базельским собором.
Этот либерализм короля возбудил волнение в католическом
духовенстве. Вождь клерикальной оппозиции Олесницкий, полу¬
чивший тогда в Риме сан кардинала, пустил в ход все средства,
чтобы добиться отмены льготной еврейской конституции. В это
самое время в соседнем Бреславле вел свою яростную юдофобс¬
кую агитацию папский легат Капистран, зажегший там инквизи¬
ционный костер для жертв ритуального навета (§ 47). К этому
«бичу иудеев» отправился сподвижник Олесницкого, краковский
каноник и польский историк Ян Длугош, и уговорил его при¬
ехать в Краков для воздействия на юдофильского короля. Капи¬
стран немедленно приехал и был торжественно встречен двором
и духовенством. На площади около церкви этот фанатик произ¬
нес перед огромной толпой зажигательную проповедь, в которой
выразил свое возмущение тем, что в столице католической
Польши евреи так размножились и заняли высокое общественное
положение. В личных беседах с королем Капистран старался уве¬
щаниями и угрозами склонить его к отмене еврейских привиле¬
гий. Не добившись успеха, он послал копию выданной евреям
грамоты в Рим к папе Николаю V, жалуясь на упорство короля,
заступающегося за врагов церкви. Одновременно выступал и

352
Олесницкий. В мае 1454 г. он обратился к Казимиру с письмом, в
котором резко упрекал его за то, что «в ущерб и обиду вере» ко¬
роль подтвердил в пользу евреев привилегии и льготы, «ложно
носящие имя и титул государя Казимира Великого». Последней
фразой Олесницкий хотел опорочить подлинность старой хартии
XIV века и внушить королю мысль, что евреи подсунули ему для
подтверждения поддельную грамоту (незадолго до того подлин¬
ная грамота Казимира Великого сгорела во время пожара в По¬
знани, и еврейские депутаты представили ее королю только в ко¬
пии). В этих привилегиях — писал кардинал — имеются «статьи,
противные христианской религии» и могущие опозорить имя ко¬
роля, «как уже объяснил достопочтенный патер Иоанн Капист¬
ран». Свое письмо Олесницкий кончает и угрозой, и мольбой:
«Не думай, что в делах религии христианской ты волен постанов¬
лять все, что тебе вздумается. Никто не велик и не силен настоль¬
ко, чтобы ему нельзя было воспротивиться, когда дело касается
веры. Умоляю твое королевское величество отменить упомянутые
привилегии и вольности. Покажи, что ты — государь католи¬
ческий, и удали всякий повод к бесславию для твоего имени и к
могущим возникнуть худшим еще соблазнам». Казимир сначала
не обратил внимания ни на просьбы, ни на угрозы. Только слу¬
чайная катастрофа заставила его сделать формальную уступку.
Польша в то время воевала с тевтонским орденом. Первое пора¬
жение польского войска в этой войне (сентябрь 1454) подало ду¬
ховенству повод разглашать, что Бог карает страну за невнимание
короля к интересам церкви. Шляхта требовала подтверждения
своих сословных привилегий, угрожая в противном случае отка¬
зом от военных действий, причем одним из ее требований было
возобновление Вартского статута 1420 года, направленного про¬
тив землевладения еврейских капиталистов. Тут король вынуж¬
ден был уступить. В ноябре 1454 г. был издан Нешавский статут,
одним из пунктов которого были отменены прежние привиле¬
гии евреев, поскольку они противоречат «праву божескому и ус¬
тавам земским», т.е. соборным канонам и Вартскому статуту.
Королю пришлось подписать этот пункт дворянско-клерикальной
конституции под диктовку кардинала Олесницкого*. Последнему
* В редакции историка Длугоша, вошедшей в кодекс Лаского (1500), мо¬
тивировка этого акта изукрашена цветами юдофобского красноречия: «Так как
неверные не должны пользоваться большей прерогативой, чем слуги Бога-Хри¬
ста, и рабы не должны быть поставлены в лучшее положение, чем сыновья...»

353
принадлежит, несомненно, добавление, обязывающее евреев «но¬
сить одежду, которая давала бы возможность отличать их от
христиан». Но не долго торжествовали клерикалы. Вырванная
насильно уступка не могла морально связывать короля. Законы,
противоречившие требованиям жизни, оставались мертвой бук¬
вой. В ту эпоху еврейское население Польши и Литвы снова уве¬
личилось вследствие массовой иммиграции из Германии. В хозяй¬
ственную жизнь влилось много свежих сил. Евреи развили широ¬
кую деятельность на новых местах, в особенности по части отку¬
па пошлин и аренды имений. Многочисленные официальные
акты свидетельствуют, как охотно Казимир Ягеллон раздавал
евреям в аренду населенные и ненаселенные имения в своих вот¬
чинных литовских землях, с правом торговли различными стать¬
ями сельского хозяйства: зерном, хлебным вином, молочными
продуктами. Зажиточные люди брали в откуп таможенные по¬
шлины на границах между Польшей и Литвой и на внутренних
заставах между разными округами. Эти откупщики («мытники»)
приносили огромный доход королевской казне и фактически яв¬
лялись финансовыми чиновниками, вопреки каноническим запре¬
там. Крупнейшие откупщики были привилегированными лицами,
освобождались от всяких податей и находились под непосред¬
ственной защитой короля. Создавалось положение, напоминав¬
шее лучшие времена еврейской Испании.
Все это бесило клерикалов и усиливало экономическую за¬
висть горожан и сельских хозяев. При Казимире Ягеллоне учас¬
тились организованные нападения на евреев, приуроченные к
чрезвычайным событиям. В 1464 г., по призыву папы Пия II,
вербовались в Польше отряды добровольцев для крестового по¬
хода против турок, недавно завоевавших Константинополь. Бес¬
порядочные толпы монахов, студентов, захудалых шляхтичей и
всяких бездельников начинали «священную войну» по пути, у
себя дома. Проходя через Червонную Русь, крестоносцы граби¬
ли православных русинов и евреев. Эти банды осадили город
Львов и потребовали, чтобы им выдали еврейских жителей,
но город отказался исполнить их требование, и грабители
ушли, ограничившись выкупом. Когда же они появились перед
стенами Кракова, мещане решили впустить их в город для
Но это — явная вставка в текст, который в первоначальном виде начинался
словами: «Евреи должны оставаться в условиях Вартского статута» («Judaei
servantur juxta statuta Vartensia». (Bandtkie, Jus Polonicum, p. 289)).

354
расправы с местными евреями. Крестоносцы бросились на еврей¬
ские дома и товарные склады, награбили много добра и убили
тридцать человек. Еврейская община пожаловалась королю на
городской магистрат, допустивший разбойников в город, и Кази¬
мир наложил на магистрат штраф в 3000 злотых. Кроме того, он
потребовал от мещан залога в 10 000 злотых в обеспечение того,
что такие эксцессы не будут повторяться. В том же году устрои¬
ли кровавый погром и юдофобы Познани: они объявили евреев
виновниками пожара, истребившего доминиканский монастырь,
и натравили на них толпу; несколько человек было убито, и не¬
которые еврейские дети были насильно окрещены. И здесь маги¬
страт поплатился штрафом в пользу короля, а непосредственные
виновники были привлечены к суду. В этих эксцессах главными
подстрекателями были немецкие мещане. Они с завистью смотре¬
ли на широкую торговлю, которую познанские и краковские ев¬
реи вели с Данцигом (Гданьск) и восточнопрусскими городами,
признававшими тогда протекторат Польши. Такие же ожи¬
вленные торговые сношения завязались между евреями Львова,
Волыни и Литвы с их соплеменниками в Крыму и Турции. Так
как погромы оказались убыточным средством борьбы с еврейс¬
кой конкуренцией, то магистраты больших городов с конца XV
века начинают применять систему ограничения торговых прав ев¬
реев. В Кракове, Львове и Познани им то запрещают розничную
торговлю на рынках, то ограничивают ее ярмарочными днями и
определенными сортами товаров. В Кракове немецкие бюргеры
довели еврейскую общину до того, что представители ее обязались
письменно, «по доброй воле и без всякого принуждения» (mit
gutem Willen und ohne alien Zwang) не торговать товарами в лав¬
ках, а лишь в своих домах и не больше двух раз в неделю на рын¬
ках (1485). Общее антиеврейское движение коснулось и молодой
общины в Варшаве, столице Мазовии. Еврейская колония воз¬
никла там в начале XV века. В 1430 г. там существовала благоус¬
троенная еврейская община на особой «Еврейской улице», имев¬
шая свою синагогу и кладбище. В 1454 г., во время вышеупомяну¬
той агитации Капистрана, варшавские мещане произвели нападе¬
ние на евреев, а в 1483 г. князь Мазовии совсем изгнал евреев из
Варшавы. Спустя три года они возвратились туда, но в 1527 г. ев¬
реям было окончательно запрещено жительство во всей Мазовии.
После смерти Казимира Ягеллона Польшей управлял его сын
Ян-Альбрехт (1492-1501), а Литвой — другой сын, Александр

355
Ягеллон (1492-1506). Отношения новых правителей к евреям не
были дружелюбны: оба они были учениками историка Яна Длу¬
гоша, который наделил их частью своей юдофобии. В угоду кле¬
рикалам Ян-Альбрехт подтвердил в 1496 году в Петрокове выше¬
упомянутый Нешавский статут, который ставил правовое поло¬
жение евреев под контроль церкви. Тот же король уступил требо¬
ваниям краковского мещанства, стремившегося выжить евреев из
города. В 1494 г. пожар истребил многие здания в Кракове, и
вину, конечно, свалили на евреев. Напали на еврейские дома, раз¬
грабили склады товаров, избили сопротивлявшихся. Дело дошло
до короля. И Ян-Альбрехт решил, чтобы навсегда устранить по¬
вод к столкновениям, разобщить враждующие лагери: евреям
было приказано оставить Краков и поселиться в предместье го¬
рода, Казимир (Kazimierz). Так создался рядом со столицей зам¬
кнутый еврейский городок, который в течение ряда веков (до
XIX века) жил своей особой жизнью, связанный с «внешним ми¬
ром» только экономическими отношениями.
Великий князь Литвы Александр не сразу обнаружил свою
неприязнь к евреям. Сначала он довольно благосклонно относил¬
ся к ним. В 1492 г. князь по ходатайству трокских караимов под¬
твердил грамоту на самоуправление, данную им Казимиром
Ягеллоном, и даже дополнил ее некоторыми новыми льготами.
По-прежнему литовским евреям отдавались на откуп разные до¬
ходные статьи великого княжества, в особенности таможенные
пошлины. Александр аккуратно платил евреям-финансистам по
займам, сделанным его отцом, и сам пользовался их кредитными
услугами. При таких отношениях, основанных на взаимных выго¬
дах, показался очень странным изданный в 1495 году великим
князем декрет, в котором евреям повелевалось немедленно высе¬
литься из его литовских владений. Неизвестно, была ли вызвана
эта жестокая мера влиянием клерикальной партии или желанием
задолжавших у евреев князя и магнатов избавиться от кредито¬
ров и еще поживиться их добром. Тут могли повлиять и пример
Испании 1492 года, и более близкие образцы выселений из раз¬
личных городов Германии, откуда изгнанники массами шли в
Польско-Литовское государство. Судя по результатам, главный
мотив изгнания имел много общего с мотивами французских ко¬
ролей прежнего времени: выйти из временных финансовых затруд¬
нений путем аннулирования своих долгов и экспроприации имуще¬

356
ства евреев, обогатиться сразу насчет своих кредиторов и
зажиточных подданных. Князь Александр конфисковал все не¬
движимые имущества выселенных в Гродненском, Брестском,
Луцком и Трокском округах, а часть добычи роздал местным
христианам. Большинство изгнанников поселилось, с разрешения
короля Яна-Альбрехта, в соседних городах; другие переселились
в Крым, с торговым центром которого, Каффой, давно имели
сношения. Но спустя несколько лет Александр, приняв по смерти
брата и польскую корону (1501), получил в придачу тех самых
евреев, которых раньше удалил из Литовского княжества. Не
было смысла удерживать их в переполненных городах Польши,
когда их ждали малонаселенные места Литвы. И вот Александр в
1503 году, посоветовавшись со своими сановниками, разрешил
евреям возвратиться в Литву и водвориться на прежних местах.
Всем им были возвращены дома, поместья, синагоги и кладбища,
которыми они прежде владели.
К началу XVI века еврейство в Польше и Литве сделалось
уже крупной экономической и общественной силой, с которой
государство должно было считаться. Оно станет и самостоятель¬
ной культурной единицей после четырехвековой зависимости от
германско-еврейского центра.
§ 65. Крым и Русь под владычеством татар
В последние столетия Средневековья пробудилась культур¬
ная жизнь в глухом углу Черноморья, на Крымском полуостро¬
ве, где в первые века христианской эры процветали иудео-эл¬
линские колонии, где потом находили убежище гонимые евреи
Византии, где одно время господствовала полуиудейская Хаза¬
рия, а с XIII века надолго утвердилась власть покорителей
Руси, татар. С этого времени побережье Крыма становится
культурным оазисом на окраине огромной пустыни отатаренной
Восточной Европы. Итальянская республика Генуя расширяет
свои торговые колонии на крымском берегу Черного моря (см.
выше, § 31) в те самые годы, когда ее соперница Венеция овладева¬
ет малоазийским берегом и островами Архипелага. Посреди владе¬
ний татарских ханов генуэзцы приобретают город Феодосию,
или Каффу, и превращают его в первоклассный коммерческий
порт. Здесь пролегает великий торговый путь из Италии через Кон¬
стантинополь на Кавказ и дальше в Среднюю Азию. Во время двух¬
векового существования генуэзской колонии в Каффе (1260-1475),

357
которая по старой памяти называлась «Хазарией», там жило пе¬
строе население, состоявшее из итальянцев, греков, евреев и ар¬
мян. Если верить показаниям путешественника (Шильтенберга), в
начале XV века в Каффе жили евреи «двух родов» (раббаниты и
караимы), имевшие две синагоги и около 4000 домов*. То были,
по-видимому, выходцы из Византии с некоторой примесью при¬
шельцев из других стран. Крымская колония управлялась консу¬
лом, уполномоченным от центрального «Управления Хазарией»
(Officium Gasariae) в Генуе. Правительство Генуэзской республи¬
ки, которое у себя дома не терпело евреев, неоднократно предпи¬
сывало своим консулам в Каффе соблюдать веротерпимость по
отношению к разноплеменному населению колонии. В 1449 году
в Генуе был издан устав для Каффы, в котором местному католи¬
ческому епископу запрещалось вмешиваться в дела лиц других
исповеданий, на что жаловались греки, евреи и армяне. Консулу
и городскому совету Каффы вменялось в обязанность охранять
иноверцев от посягательства на их имущество. Это было уже вре¬
мя упадка генуэзской колонии в Крыму. Турки, готовившиеся
взять Константинополь, закрыли Дарданеллы для итальянских
кораблей и крайне затрудняли сношения колонии с метрополией.
После взятия Константинополя в Каффе совершился кризис вла¬
сти: правительство Генуэзской республики уступило свою
черноморскую колонию коммерческой компании, владевшей бан¬
ком Св. Георгия в Генуе (1454). Директора банка поставили в
Каффе своих чиновников, которые упорядочили управление в
колонии и взяли под свою защиту евреев, притесняемых при пре¬
жних консулах. Но и новая генуэзская власть недолго удержалась
в крае. В 1475 году турецкий султан Мухаммед II взял Каффу и
затем покорил весь Крым. Полуостров сделался турецкой про¬
винцией, управляемой вассальными татарскими ханами из дина¬
стии Гиреев, столица которых находилась в Бахчисарае.
* Сведения о синагогах подтверждаются сообщением позднейшего ка¬
раимского ученого Давида Лехно (1725), что евреи из Сулхата (Старый
Крым) прибыли в Каффу и построили там синагогу в 1308 году. В коллек¬
ции караима Фирковича, хранящейся в петербургской Публичной Библио¬
теке, имеется рукопись караимского ученого из Сулхата, Авраама Кири-
ми, составленная в 1358 г. и обличающая итальянское влияние: в книге («Sefer
Emet»), составляющей комментарий к Библии в духе рационализма, цити¬
руется тогдашний итальянский писатель Шемария Икрети, который пытался
примирить раббанитов и караимов (см. выше, § 61).

358
Этот политический переворот привел только к оживлению
еврейских общин в Крыму, связав их с большим еврейским цент¬
ром, быстро выросшим в Константинополе во второй половине
XV века (см. следующий §). Сильно оживились и те сношения,
которые раньше установились между евреями Каффы и их брать¬
ями в Польше и Литве, Галицкой Руси и Киеве. Эмигранты из
Крыма, которые при великом князе Витовте поселились в Литве,
служили связующим звеном между обеими странами. Торговый
обмен между Киевом, Львовой и Каффой поддерживался евреями
и татарами, жившими в этих городах. Пробуждалась и духовная
жизнь в общинах раббанитов и караимов. Из Константинополя
приезжали в Каффу караимские ученые, а из Киева судьба загна¬
ла туда выдающегося писателя Моисея га’Голе («Странник»).
В юности он учился в Константинополе, где сблизился с некото¬
рыми талмудистами и караимскими учеными. Вернувшись в
Киев, он в 1482 году пережил там татарский набег. Татары увели
в плен в Крым часть киевских жителей, в том числе и детей Мо¬
исея. Несчастный отец разъезжал по городам Литвы, собирая
деньги на выкуп пленных. Когда в 1495 г. последовало вышеупо¬
мянутое изгнание евреев из Литвы и Киева, странствующий уче¬
ный очутился в Крыму. Литературная его деятельность, проте¬
кавшая в Каффе в первые два десятилетия XVI века*, свидетель¬
ствует об оживлении, которое внесли в еврейские общины Крыма
переселенцы из Литвы. В Каффе, Сулхате и других городах Кры¬
ма образовались внутри общин земляческие группы из переселен¬
цев различных стран; в синагогах выходцы из бывшей Византии
молились по «руманской» или греческой литургии, а польско-ли¬
товские переселенцы — по «ашкеназской» или германской. По¬
пав туда, Моисей га’Голе старался установить однообразный
синагогальный чин. Караимы жили своими отдельными община¬
ми, и отношения между ними и раббанитами были недружелюб¬
ны. Между Моисеем и караимскими учеными шла непрерывная
литературная полемика.
Некоторые евреи в Крыму стояли близко к ханскому правитель¬
ству в качестве финансовых агентов. Были между ними и диплома¬
тические посредники, посылавшиеся ханами для переговоров с
московскими царями. Такие поручения исполнял каффинский ев¬
рей Хоза Кокос, пользовавшийся доверием крымского хана Мен¬
гли-Гирея. Московский великий князь Иван III пользовался услугами
* См. следующий том «Истории».

359
этого дипломата во время переговоров с крымским ханом о воен¬
ном союзе против общего врага, хана Золотой Орды (1474). По
просьбе великого князя Кокос оказывал поддержку московским
послам, приезжавшим к Менгли-Гирею с дипломатическими по¬
ручениями, старался сблизить их с ханом и выхлопотать льгот¬
ные «ярлыки» (привилегии) для Москвы. Кроме дипломатических
поручений, московский князь давал Кокосу поручения по личным
и семейным делам (производить разные закупки и т.п.), щедро
награждая за услуги. Иван III посылал каффинскому еврею через
своих послов «поклоны» и ласковые «грамоты»; Кокос сначала
отвечал на эти послания грамотами, писанными «жидовским
письмом» (вероятно, на татарском или русском языке еврейскими
буквами), но князь просил его писать «русским или бессерменс¬
ким (латинским?) письмом». Эта переписка продолжалась до 1486
года. В следующие затем годы московский великий князь вел де¬
ловую переписку с другим агентом при дворе крымского хана,
«таманским князем» Захарием, которого он звал на службу в
Москву. Но принадлежность этого Захарии к еврейству еще под¬
лежит сомнению (хотя московские дьяки именовали его «еврея¬
нин» или «жидовин»), ибо владельцем Тамани был генуэзец като¬
лик Гвизольфи, носивший тоже имя Захария.
Территория Московской Руси в эпоху татарского вла¬
дычества, мало доступная для всех иностранцев, была вообще за¬
крыта для евреев, но не исключена возможность, что отдельные
лица из Польши, Литвы или Крыма приезжали туда по торговым
делам. В актах следы еврейства в замкнутой Московии отмечены
впервые в царствование того же великого князя Ивана III. В это
время там появляются случайные еврейские выходцы из Литвы и
Киевской области, а иногда из Западной Европы. С именем тако¬
го киевского выходца связано одно из крупных событий рус¬
ской истории. В 1470 г., как повествуют русские летописцы,
прибыл из Киева в Новгород, который тогда боролся за свою
независимость от Москвы, посол литовского великого князя,
князь Олелькович. Вместе с ним приехал киевский ученый еврей
Схария, а затем явились из Литвы еще несколько евреев.
Пользуясь господствовавшим тогда в Новгороде религиозным
брожением, Схария сблизился с некоторыми особами из право¬
славного духовенства и склонил их к иудейской «ереси». Появи¬
лась секта «иудействующих», или «жидовствующих». Главари
новгородских сектантов, священники Денис и Алексий, при¬

360
были в 1480 г. в Москву и там «отвратили от православия» мно¬
гих русских людей, причем некоторые из новообращенных допу¬
стили совершить над собой обряд обрезания. В большинстве слу¬
чаев ересь проявлялась в форме рационализма: сектанты не при¬
знавали Христа Богом, отрицали Троицу, рубили и жгли иконы
как идольские изображения. Ересь забралась и в высшие круги;
сочувствовал ей и близкий к великому князю дьяк Феодор Кури¬
цын, а по мнению многих — и сам московский митрополит Зоси¬
ма. В 1487 году сектантов стал разоблачать новгородский архи¬
епископ Геннадий, пламенный ревнитель церкви. Воодушевлен¬
ный примером «шпанского короля», который инквизицией «очи¬
стил свою землю» (это было в разгар деятельности испанской
инквизиции), Геннадий жестокими мерами искоренял ересь
иудействующих в своей епархии. В Москве борьба с сектантами
оказалась более трудной. Однако, благодаря энергии Геннадия,
игумена Иосифа Волоцкого и других ревнителей православия,
сектантское движение и здесь было подавлено. По решению
церковного собора 1504 г. и по приказу великого князя Ивана
III главные вероотступники были сожжены, а прочие заточены
в тюрьмах и монастырях.
С движением иудействующих в Московии совпало еще одно
трагическое происшествие. При дворе великого князя Ивана III
состоял в качестве врача ученый еврей Мистро (или Мессер)
Леон, привезенный в Москву из Венеции. В начале 1490 года
опасно заболел старший сын великого князя. Леон начал лечить
больного прикладыванием горячих скляниц и разными зельями.
На вопрос великого князя о шансах на выздоровление больного
врач имел неосторожность ответить: «Я твоего сына непременно
вылечу, иначе вели меня казнить!» Вскоре, однако, больной умер.
По окончании сорокадневного траура Иван III приказал отру¬
бить голову еврейскому врачу за неудачное лечение. Казнь совер¬
шилась публично, на площади в Москве.
Московские люди смотрели и на ученого богослова Сха¬
рию, и на врача Леона как на «чернокнижников» или чароде¬
ев. Ересь иудействующих внушила им какой-то суеверный
страх перед евреями, которых они знали только понаслышке.
При таких воззрениях и нравах евреи, конечно, не могли рас¬
считывать на хороший прием в Московском государстве. Еще
долго спустя их не пускали в Московию, ссылаясь на то, что
они «наших людей от христианства отводили».

361
§ 66. Новый центр в Турции
В эту эпоху, когда одно за другим разрушались старые гнез¬
да еврейства в христианских странах, для одной части гонимой
нации готовилось убежище в новом мусульманском государстве,
возникшем к концу Средних веков на развалинах одряхлевшей
Византии. Греческая империя давно распадалась. Династия Па¬
леологов, восстановившая греческую Византию после промежут¬
ка Латинской империи (§ 31), не могла остановить этот процесс
распада. Экономически зависимая от двух итальянских торговых
республик, Венеции и Генуи, внутренне раздираемая борьбой гре¬
ков и славян Балканского полуострова, с востока потрясаемая
напором воинственных османских турок, Византия не устояла.
Уступив в XIII веке Венеции острова Архипелага, она с XIV века
отдавала туркам одну провинцию за другой. Уже при султане
Орхане (1326-1360) турки заняли Малую Азию и устроили свою
столицу в Бруссе. Исконная юдофобия греческих правителей сде¬
лала евреев друзьями новых завоевателей, и турки в, свою оче¬
редь, относились к еврейскому населению как к союзникам. При
султане Мураде I (1360-1389) турки стали уже твердою ногой в
Европе. Взятие Адрианополя и победа над сербами при Коссове
сделали турок хозяевами большей части Балканского полу¬
острова, получившей имя Румелия. Растущая еврейская община
Адрианополя с раввином и талмудической школой становилась
духовным центром для еврейского населения Румелии. Местные
евреи, говорившие раньше по-гречески, все более усваивали ту¬
рецкий язык в житейском обиходе.
Сближение с турками привело некоторых евреев к участию в
одном странном религиозно-политическом движении: в восстании
дервишей против султана Мухаммеда I (1418). Турецкий богослов и
кади (судья) Бедреддин проповедовал тогда в Малой Азии и Румелии
какое-то сектантское учение — смесь христианских, мусульманских и
коммунистических элементов. Примкнувшие к секте Бедреддина му¬
сульманские дервиши стали по обычаю ислама распространять
новое учение мечом и возбуждали население против существую¬
щей власти. Во главе одного отряда из 3000 дервишей стоял пере¬
шедший в ислам еврей Торлак Кемаль, который горячо проповедовал
в мечетях и на площадях идею коммунизма: «Я буду пользоваться
твоим домом, одеждой и оружием, а ты будешь пользоваться моими,
только чужих жен нельзя трогать». Мятежные вожди «коммунистов»

362
Бедреддин, Торлак Кемаль и другие были схвачены и повешены
по приказанию султана. Еврей-революционер был, конечно, ред¬
ким исключением среди евреев лояльных, поддерживавших власть
султанов. В царствование султана Мурада II (1421-1451) еврей-
врач Исаак Паша приобрел влияние при адрианопольском дворе
в качестве лейб-медика; он был освобожден с потомством от вся¬
ких налогов. Уплата специальной дани являлась, в силу извест¬
ной заповеди Корана, основной обязанностью евреев, как и ино¬
верцев вообще. Поголовная подать «харадж» взималась в различ¬
ных размерах с богачей, людей среднего достатка и бедняков. Те,
которые не были в состоянии платить налоги, забирались на во¬
енную службу и вступали в состав особого отряда, состоявшего
из немусульман (ghariba)
В 1453 году пала наконец столица Византии. Взяв Константи¬
нополь и утвердив свою власть на всем Балканском полуострове,
султан Мухаммед II (1451-1481) предоставил евреям, как и христи¬
анам, все гражданские права, допустимые для иноверцев в мусуль¬
манском государстве. Еврейский летописец из выдвинувшейся тог¬
да семьи Капсали изображает это событие в библейском стиле:
«Султан кликнул клич и разослал письма по всему своему цар¬
ству: Бог повелел мне позаботиться о его народе, потомстве Ав¬
раама и Якова. Кто из вас желает, пусть с Божией помощью по¬
дымется и придет в Константину (Константинополь), мой пре¬
стольный город. Селитесь в этой стране, торгуйте в ней и владей¬
те землей. И собрались евреи из всех городов Тогармы (Турции),
близких и далеких, и увеличилась община в Константине на ты¬
сячи и десятки тысяч... И поставил султан три кресла в царском
диване (государственном совете): одно для исмаелитского муф¬
тия, другое для греческого патрика (патриарха), третье для еврей¬
ского раввина, чтобы каждая народность управлялась своими
вождями. Над евреями поставлен был главой старый раввин
Моисей Капсали. Его кресло стояло в царском диване рядом с
креслом муфтия, и он был любимцем султана». Это признание ев¬
рейского представительства в высшем государственном учреждении
является особенностью нового строя Оттоманской империи. Деся¬
тью веками раньше из христианского Константинополя исходил
декрет об упразднении еврейского патриархата в Палестине, а в
кодексе, носившем имя автора этого декрета (Феодосия II), были
увековечены все тяжелые ограничения гражданских прав евреев. Те¬
перь совершилось обратное. Снова, как некогда арабы в Испании,

363
мусульмане дали свободу порабощенным евреям. Еврейские об¬
щины в Константинополе и других городах Турции быстро по¬
полнялись притоком переселенцев из западных стран, где тогда
шли сплошные гонения на евреев.
Те выходцы из христианской Европы, которые раньше
поселились в Адрианополе и Константинополе, звали теперь сво¬
их земляков в новое государство. Один из германских выходцев,
р. Исаак Царфати, обратился к своим соплеменникам в Герма¬
нии и Австрии с воззванием, в котором предлагал им эмигриро¬
вать в турецкие владения (ок. 1470-1480). Это воззвание было
написано по предложению двух прибывших из Германии евреев,
сообщивших Царфати об усиливающихся там бедствиях еврейс¬
ких общин. Обращаясь к «остатку Израиля в городах Швабии,
Рейна, Штирии, Моравии и Венгрии», Царфати писал: «Мне рас¬
сказали о страшных бедствиях, постигших и постигающих наших
братьев в Германии, о насилиях и выселениях, которые соверша¬
ются ежедневно в разных городах и которым не видно конца... И
вот я, заброшенный судьбой в Турцию, страну изобилия, думаю,
что Бог послал меня сюда, чтобы доставить вам спасение. Через
Турцию лежит удобнейший путь по суше в Иерусалим с неболь¬
шим переездом по морю, и ежедневно по нему ездят группы куп¬
цов — мусульман и евреев. Не ленитесь и не медлите! Гораздо
легче жить здесь, чем в Германии и соседних странах. Там на вас
взводят постоянно ложные наветы. Еврею там нельзя заниматься
ремеслом, торговцу нельзя открывать лавку в дни их праздников.
Что же вы спите? Идите и наследуйте Богом вам данную землю.
Ибо будет некогда день: Израиль расцветет, и придут гибнущие в
стране германской и заброшенные в земле французской, чтобы
поклониться Богу на святой горе в Иерусалиме». Мессианская
окраска этого послания в связи с упоминанием о Палестине (ко¬
торая тогда была еще под властью Египта) должна была служить
лишней приманкой к переселению в Турцию. И многие последо¬
вали этому призыву. Во второй половине XV века в Константи¬
нополе наряду с туземной общиной выросла значительная общи¬
на «ашкеназов», прибывших из Германии и Австрии.
Во главе всех еврейских общин Турции стоял вышеупомянутый
Моисей Капсали, занимавший пост раввина в Константинополе еще
до завоевания города турками. Султан Мухаммед II назначил его
верховным раввином турецких евреев. Это был первый «хахам-ба-

364
ши», исполнявший функции былых восточных экзилархов и рав¬
ный по сану христианскому патриарху. Неся ответственность пе¬
ред султаном за правильное поступление податей с евреев, Мои¬
сей Капсали во внутренних делах общин имел неограниченную
власть: назначал раввинов, разбирал важнейшие судебные дела и
налагал взыскания. Из рассказа его потомка, летописца XVI
века, видно, что султан иногда совещался с раввином и о госу¬
дарственных делах. Однажды султан спросил его, что делать для
прекращения чумы, которая тогда свирепствовала в Константи¬
нополе. Капсали ответил, что чума есть кара Божия за разврат в
столице. Султан приказал разыскать всех развратников в городе
и наказать их, а раввину поручил сделать то же среди евреев.
Капсали велел арестовать группу молодых евреев, которые вели
дружбу с распущенной султанской гвардией, янычарами, и нака¬
зать их палочными ударами. Озлобленные янычары решили ото¬
мстить раввину. Во время буйства, устроенного ими по случаю
смерти султана Мухаммеда (1481), они ворвались в дом Капсали
с целью убить его, но он успел скрыться, предупрежденный об
опасности соседями-турками.
Лояльное отношение к государственной власти привело
однажды Капсали к столкновению и с некоторыми представите¬
лями еврейства. Около 1488 г. какой-то приезжий раввин, по¬
сланный из Иерусалима для сбора пожертвований в пользу та¬
мошних евреев, получил от Капсали отказ в просьбе производить
такой сбор в Турции. Официальный глава турецкого еврейства
руководствовался при этом политическими соображениями. Па¬
лестина находилась под властью династии Мамелюков в Египте,
с которой султан вел войну, и сбор денег для палестинцев мог
быть принят за государственную измену. Тогда против констан¬
тинопольского раввина началась агитация не только на месте, но
и в Италии. Мантуанский раввин Иосиф Колон выступил против
Капсали, упрекая его в незнании Талмуда и в нарушении закона
при разборе некоторых бракоразводных дел. Однако другие рав¬
вины опровергли эти обвинения и отозвались о Капсали как о
солидном ученом и истинном друге народа, и после двухлетней
борьбы репутация Капсали была восстановлена.
В это время замечалось оживление и в старой караимской
общине Константинополя. Представители ее начали сближаться с
местными талмудистами, некоторые изучали даже Талмуд и готовы были
идти на уступки раввинам в деле толкования Торы. Выдающимися

365
учителями караимов были в то время Илия Башици, автор ка¬
раимского свода законов «Адерет Элиягу», и его ученик Калеб
Афендополо, образованный теолог и стихотворец. Башици на¬
ходился в дружеских сношениях с раввином Мардохаем Кома¬
тьяно (ум. ок. 1487 г.), известным математиком, который ком¬
ментировал Библию в духе свободного исследования, по методу
Авраама ибн-Эзры. Либеральные наклонности некоторых вождей
раббанитов и караимов внушили многим мысль о возможности
примирения двух давно расколовшихся частей еврейства, но попыт¬
ки в этом направлении не имели успеха, как не увенчалась успехом
попытка Шемарии Икрети за сто лет до того (§ 61). Консерватив¬
ный Моисей Капсали решительно высказался против общения тал¬
мудистов с раскольниками. Турецкие караимы также не надеялись
на примирение. Они теснее связывались в то время со своими еди¬
новерцами в Крыму и Литве, и этот союз караимов Восточной Ев¬
ропы давал секте возможность противостоять влиянию раввинизма.
1492 год открыл новую эру в истории евреев Оттоманской
империи. Огромная волна переселенцев, хлынувшая в Турцию из
Испании, а спустя несколько лет — и из Португалии, удвоила и
утроила здесь численность прежних общин и создала новые общи¬
ны «сефардов». Главный раввин Моисей Капсали еще дожил до
прибытия в Турцию первых партий испанских изгнанников. Он
принял горячее участие в судьбе эмигрантов и собирал в общинах
деньги для выкупа из плена тех из них, которые во время плава¬
ния по Средиземному морю попали в руки пиратов и работоргов¬
цев. Он умер около 1495 года.
§ 67. Египет и Палестина перед турецким завоеванием
В позднее Средневековье еврейский Восток — Египет с под¬
властной ему Палестиной — стоял под знаком турецкого завоева¬
ния. Набег турок-сельджуков в конце XI века вызвал крестовые
походы и создание Иерусалимского королевства крестоносцев.
Это королевство пало в конце XII века от рук Саладина, основа¬
теля курдской династии Эюбидов в Египте. Династия Эюбидов
была, в свою очередь, сметена бурей татарского нашествия, опу¬
стошившей Сирию и Палестину в середине XIII века. В это вре¬
мя власть над Египтом и Палестиной оказалась в руках турецких
Мамелюков, которые удержали ее в течение двух с половиной
столетий (1260-1517), вплоть до завоевания Египта и Передней
Азии османскими турками.

366
Мамелюки достигли власти в Египте и создали там свою
династию тем же способом, каким этого добились некогда Сель¬
джуки в Багдадском халифате. Телохранители каирских султа¬
нов-эюбидов, солдаты из купленных в Азии рабов («Мамелюк»
означает «крепостной», купленный раб), свергли тех, кого охра¬
няли, и посадили на престол султанов из своей среды. Первые
султаны новой династии отвратили от Египта опасность мон¬
гольского набега, выгнали из Палестины уже вторгшиеся туда
орды монголов, и к 1260 году мамелюкская династия утвердилась
в Каире. Ее «второй Саладин», султан Бибарс (1260-1277), одно¬
временно воевавший с остатком крестоносцев на палестинском
побережье и сдерживавший напор монголов с берегов Евфрата,
хотел превратить Каир в духовную столицу ислама. Для этой
цели он пригласил из Багдада потомка Аббасидов и предоставил
ему титул духовного «халифа», мусульманского первосвященни¬
ка. Новые халифы начали во славу ислама притеснять иноверцев.
Они пытались воскресить «Омаровы законы» и проводить систе¬
му позорных отличительных знаков, как во времена багдадского
халифа Мутавакиля и египетского Хакима. Эта тенденция ярко
проявилась в начале XIV века, в царствование султана Ал-Насира.
Торжеству египетских клерикалов содействовали их единомышленни¬
ки из Магреба, этого темного гнезда фанатиков, которое после
падения Альмохадов сблизилось с Египтом. Вот что рассказыва¬
ют об этом египетские хронисты*:
В 1301 г. приехал в Каир визирь из Магреба, совершавший
паломничество в Мекку. Он имел совещание с султаном Насиром
и его эмирами и выразил свое удивление по поводу того, что в
Египте евреи и христиане живут совершенно свободно, одева¬
ются как господа, ездят на конях и даже занимают государ¬
ственные должности, имея таким образом власть над мусуль¬
манами. Визирь прибавил, что в Магребе такие отступления от
Омаровых законов не допускаются, что иноверцы там живут в
«унижении и презрении». Эти слова произвели впечатление.
Эмиры решили, что нужно последовать примеру Магреба для
того, чтобы «придать блеск правой вере в Египте». В Каир¬
ской медресе (мусульманской высшей школе) было созвано со¬
брание представителей трех религий, и тут христианам и евреям
* Мусульманские хронисты Ал-Нувейрий и Ибн-Наккаш дают в об¬
щем сходные рассказы об этом эпизоде. Позднейший еврейский хронист Иосиф
Самбари излагает его с легендарными прикрасами. См. Библиографию.

367
объявили, что отныне их будут клеймить особыми знаками для
отличия от правоверных. И мусульманский хронист с радостью
отмечает, что все это было в точности исполнено как в Каире,
так и в сирийской столице Дамаске: «Все евреи стали носить жел¬
тые чалмы, а христиане — синие. Если кто из них садился на
коня, то должен был подогнуть под себя одну ногу. Были уволе¬
ны все иноверцы, состоявшие на государственной службе, вслед¬
ствие чего некоторые из них обратились в мусульманскую веру.
Были разосланы приказы, чтобы дома христиан и евреев не были
выше домов их соседей-мусульман». В Дамаске был установлен
еще особый цвет головного убора для третьей группы населения,
самаритян: они должны были носить красную чалму. Любуясь
пестрыми Каиновыми знаками на головах иноверцев, мусульман¬
ский писатель восклицает: «Воистину это было чудесное зрелище!
Хвала Аллаху и слава ему!»
Выраженный мусульманским фанатиком восторг свидетельству¬
ет, что такие зрелища были редки и что они так заманчиво разрисо¬
вывались, чтобы приохотить современников к подражанию. В дей¬
ствительности в царстве Мамелюков, как и раньше в разных хали¬
фатах, могли быть только временные пароксизмы мусульманской
нетерпимости. Обыкновенно же наиболее унизительные каноны ис¬
лама об иноверцах так же мало соблюдались, как и соответствую¬
щие каноны христианской церкви — в европейских государствах.
Строго и порой жестоко исполнялся только завет Корана о взима¬
нии исключительной поголовной дани с иноверцев. По обычаю,
установившемуся еще в Багдадском халифате, подати взимались в
разных ставках, в зависимости от зажиточности плательщиков.
Власти зорко следили за ростом доходов тех или других евреев
и часто увеличивали их налоговые ставки произвольно или об¬
лагали их такими чрезвычайными налогами, которые равнялись
реквизиции. Как везде, главари еврейских общин отвечали за
правильное поступление государственных податей, но в своей
внутренней жизни общины были свободны. Самая большая об¬
щина находилась в Каире. В этом городе с его пригородом Фо¬
стат (старый Каир) египетский историк Макризий насчитал в
первой половине XV века двенадцать синагог, из которых две
принадлежали караимам, а одна самаритянам. К концу XV века
один еврейский путешественник из Италии (Мешулам из Воль¬
терра) нашел там около 800 еврейских семейств, не считая караи¬
мов и самаритян. В Александрии он нашел только 60 семейств, но

368
отметил, что многие еще помнят о той поре, когда в этом порто¬
вом городе жило 4000 еврейских семейств. Былой блеск еврейс¬
кой автономии в Египте давно потускнел. Институт «нагидов»,
озаренный славным именем Моисея Маймонида, оставался на
прежней высоте только в XIII веке, когда нагидами были сын и
внук великого мыслителя: Авраам и Давид. До них еще доно¬
сились отголоски великой культурной борьбы из-за маймониз¬
ма, которая волновала испанские и французские общины в
XIII веке*. С их авторитетом считались и вне Египта. Но о на¬
гидах XIV и XV веков очень мало известно; они, по-видимому,
имели только местное значение. Не слышно и о духовном
творчестве в эту глухую пору, в темную ночь Востока. Есте¬
ственным духовным центром здесь должна была служить еги¬
петская провинция Палестина, но и ее охватила летаргия по¬
зднего Средневековья.
Палестина особенно жестоко пострадала от политических
переворотов на Востоке. После того как Саладин положил конец
существованию Иерусалимского Королевства, борьба между
Египтом и крестоносцами не прекращалась в течение целого сто¬
летия. Несколько крестовых походов были организованы в Евро¬
пе с целью отвоевать святые места у мусульман. Восстановить
Иерусалимское Королевство христианам не удалось, но времен¬
ный успех иногда отдавал в их руки часть палестинского побере¬
жья, а в 1229 году египетский султан Камиль уступил императо¬
ру Фридриху II самый город Иерусалим. В 1244 г. город был зах¬
вачен и разграблен татарами-ховарезмийцами. Возвращенный
три года спустя Египту, Иерусалим вскоре пережил ужасы мон¬
гольского нашествия, опустошившего Палестину и Сирию. Когда
пилигрим с Запада, знаменитый Рамбан (Нахманид), посетил
Иерусалим в 1267 г., он увидел там развалины. «Велико запу¬
стение, — писал он своему сыну в Испанию, — и чем святее
место, тем больше оно разорено. Иерусалим более всего опус¬
тошен, Иудея более разорена, чем Галилея». Среди остатков
христианского и мусульманского населения святого города Рамбан
нашел только двух евреев, арендаторов красильного заведения,
принадлежавшего египетскому эмиру. По субботам эти два
* Когда до Авраама Маймонида дошла весть о сожжении книг его
отца во Франции, он написал полемический трактат «Войны Божии»
(«Milchamot Adonai») с целью очистить память творца «Книги познания» и
«Путеводителя» от упреков в ереси (1235).

369
иерусалимца собирали из окрестностей десять человек («Minjan»)
для общей молитвы. В Иерусалим шли пилигримы из Алеппо и
других мест, чтобы поплакать на дорогих развалинах. Глубоко
взволнованный всем виденным, Рамбан решил создать хоть ма¬
ленькую общину в святом городе. Он созвал из других городов
разбежавшихся во время татарского нашествия евреев, возобно¬
вил богослужение в одной полуразрушенной синагоге и открыл
при ней талмудическую школу. Рамбан не дожил до возрождения
иерусалимской общины: он умер около 1270 года и был похоро¬
нен в Хайфе.
Так в двух городах Галилеи покоился прах представителей
двух направлений в иудаизме: великого рационалиста Рамбама,
похороненного в Тивериаде, и традиционалиста Рамбана, кото¬
рого считают отцом каббалы. Вскоре после смерти Рамбана у
могилы Маймонида разыгралась безобразная сцена. Из Европы
прибыл в Палестину антимаймонист Соломон Петит, ярый
фанатик, проповедовавший во Франции, Германии и Италии о
пагубности изучения книг Маймонида. В Святой Земле он хотел
добиться санкции на запрещение этих книг. Ему уже удалось
склонить на свою сторону группу раввинов и ученых в городе
Акко: был провозглашен херем против изучающих творения
Маймонида, а «Путеводитель» был признан достойным сожже¬
ния. Нашлись фанатики, которые начертали на надгробном па¬
мятнике Маймонида в Тивериаде дерзкие слова: «Моисей, сын
Маймона, еретик и отлученный». Узнав об этом, нагид египетс¬
ких евреев Давид, внук Маймонида, и потомок экзилархов Ишай
бен-Хизкия из Дамаска, вместе с другими представителями вос¬
точных общин, объявили контрхерем против хулителей личности
и книг Маймонида (1289). Это авторитетное решение было разос¬
лано и европейским общинам.
Палестинские общины вне Иерусалима оживились после перио¬
да крестовых походов. Еврейское население побережья было втянуто
в сеть международной торговли, раскинутой Венецией по всему Во¬
стоку. В оживленных портах Яффы и Акко многие занимались экс¬
портом товаров. Во внутренних городах Рамле и Хевроне евреи за¬
нимались фабрикацией и окраской тканей для местного употребления
и для вывоза. В Тивериаде, Сафеде и других галилейских городах
процветали виноделие и маслоделие, рассчитанные преимущественно
на вывоз. При хорошем управлении страна могла бы ожить после
двухвековой религиозной борьбы между христианами и мусульма¬

370
нами. Но управление Мамелюков, разорявшее Египет, было еще
более хищническим в Палестине, где управление выражалось в
систематическом обирании населения.
Особенно страдала от произвола властей бедная иерусалим¬
ская община, медленно поднимавшаяся из вековых руин. Это
был город христианских и еврейских пилигримов, стекавшихся
туда из всех стран. Малочисленные постоянные жители были
очень бедны. Переселившийся из Южной Франции в Палестину
ученый Эстори Фархи в своем трактате о законах Святой Зем¬
ли («Kaftor wa’ferach», написан ок. 1322 г.) пишет о Иерусалиме
в очень грустном тоне: «Мы и наши братья из Тарабула (Трипо¬
ли на сирийском побережье), Хамата, Дамаска, Алеппо, Каира и
Александрии обыкновенно посещаем Иерусалим в дни праздни¬
ков, но это только усиливает нашу скорбь». До сих пор нет све¬
дений о размерах еврейского пилигримства из Европы в XIV и
XV веках. Надо полагать, что оно было незначительно. Вене¬
цианские корабли, привозившие ежегодно на берег Яффы ты¬
сячи христианских пилигримов, доставляли очень мало еврей¬
ских пассажиров. В XV веке судовладельцы часто совсем отка¬
зывались перевозить евреев в их страну. Это было вызвано
конфликтом между христианами и евреями в Иерусалиме. На
«Сионской горе», близ древних гробниц царей из рода Давида,
стояла капелла монахов-францисканцев. Один приехавший из
Германии богатый еврей хотел откупить у египетского султана
площадь царских гробниц и долго тягался с монахами, пока му¬
сульманские власти сами не решили взять спорное место в свои
руки. Главари ордена францисканцев пожаловались папе на
«обиды и притеснения», чинимые евреями братьям-миноритам
при «Давидовой капелле». Папа издал буллу, которой запреща¬
лось всем судовладельцам-христианам возить евреев в Святую
Землю. Венецианский дож запретил местным корабельщикам во¬
зить евреев из Венеции в Палестину, закрыв для них таким об¬
разом прямой морской путь (через Кандию и Кипр в Яффу).
Этот запрет, объявленный в 1428 году, еще долго оставался в
силе и заставлял евреев ездить кружным путем (через Сицилию в
Александрию и затем сухим путем в Иерусалим). Двое итальян¬
ских ученых, посетивших Иерусалим в 80-х годах XV века, вынес¬
ли оттуда очень тяжелое впечатление. Мешулам да Волтерра
писал: «В 5241 (1481) году прибыли мы в Иерусалим. Когда я уви¬
дел разрушенный город, я разорвал край своей одежды и произнес

371установленную молитву. В городе живет десять тысяч мусульман¬
ских семейств и около 250 еврейских». А когда в 1488 году прие¬
хал в Иерусалим известный комментатор Мишны Обадия да
Бертинора, он нашел там только 70 семейств, так как многие
разбежались вследствие непосильных налогов, взимавшихся с
крайней жестокостью. В своих письмах Обадия рисует состояние
иерусалимской общины в самых мрачных красках. Для уплаты
государственных податей старшины вынуждены были продать ев¬
рейскую больницу и даже утварь синагог и священные книги, ко¬
торые охотно скупались христианами и увозились в Европу для
продажи тамошним евреям как реликвии Святой Земли. Состоя¬
тельный еврейский пилигрим из Европы не мог приехать в свя¬
той город без риска быть ограбленным жестокими сборщиками
податей из общинных «старшин», деморализованных агентов сул¬
танского фиска.
При таких условиях в Иерусалиме не мог сложиться еврейс¬
кий духовный центр, каким желала бы его видеть диаспора.
Прибывшие в Святую Землю одинокие еврейские пилигримы же¬
лали на древней родине отдохнуть от мук и унижений, испытыва¬
емых в христианских государствах, но и здесь находили они уни¬
женных, бедствующих братьев. Только к началу XVI века, после
изгнания евреев из Пиренейского полуострова, в Палестину на¬
правились большие еврейские массы. Это было уже к концу еги¬
петского владычества в Палестине. В трех частях света ширилась
империя Османских турок, поглотившая и христианскую Визан¬
тию, и мусульманский Восток. В 1517 году Египет вместе с Пале¬
стиной вошли в состав Оттоманской империи. В пределах евро¬
пейско-азиатской Турции воссоединение разнородных частей ев¬
рейства разбудит Восток от его многовековой летаргии.

372
ГЛАВА VII
БЫТ И НРАВЫ СРЕДНИХ ВЕКОВ*
§ 68. Еврейский квартал
В последний период Средних веков в еврейских центрах Ев¬
ропы установились более или менее однообразные формы народ¬
ного быта. По мере того как вследствие гнета и гонений усилива¬
лось передвижение еврейских масс из одной страны в другую,
сглаживались различия местных бытовых особенностей. Большую
нивелирующую силу имела прежде всего религиозная дисципли¬
на, которая сетью обрядов и обычаев охватывала все области
личной, семейной и общественной жизни. Даже неизбежное в ди¬
аспоре различие языков постепенно ослаблялось путем образова¬
ния еврейских наречий из смеси туземных языков с еврейским
словесным материалом**. Германские и польские евреи или аш¬
кеназы объединяются в языковой группе немецко-еврейской
(«иври-тайтш», или «идиш»), а сефарды — в испанско-еврейской
группе («эспаньол», или «ладино»). Конечно, частичный культур¬
ный дуализм ашкеназов и сефардов сохранился и будет продол¬
жаться в новые века, после рассеяния тех и других и даже при со¬
вместной их жизни (параллельные общины в одном и том же го¬
роде), но внутри каждой группы преобладали все-таки общие
бытовые формы, стабилизовавшиеся под влиянием одинаковых
религиозных норм и культурной автономии.
Почти во всех городах Европы еврейские общины сосредото¬
чивались в особых кварталах либо во всей своей массе, либо в
главном ее ядре. Как уже неоднократно указывалось, еврейские
кварталы образовались не столько вследствие давления извне,
сколько вследствие естественной потребности еврейской группы
населения жить вместе, сосредоточиваться вокруг своей синагоги и
* Так как многое из истории народного быта описано в различных
главах этого тома по странам и эпохам (особенно по части экономического
быта и общинного самоуправления), то в настоящей заключительной главе
вкратце изображены лишь те стороны внутренней народной жизни, кото¬
рые мало затронуты в предыдущем тексте. Эти сведения относятся ко всем
эпохам Средневековья, но преимущественно к последним его столетиям,
когда статика частной и публичной жизни более определилась. Они отно¬
сятся и ко всем еврейским центрам Европы, с указанием бытовых особенно¬
стей отдельных мест там, где исторический материал дает возможность раз¬
личать местные обычаи, но больше данных имеется относительно германс¬
ких стран, откуда бытовой склад перешел в новые центры: Польшу, Литву
и позднейшую Россию.
** Подробно об этом см. в следующем томе, приложение № 2.

373
других общинных учреждений. Во многих местах такая концент¬
рация вызывалась необходимостью самозащиты; иногда еврейс¬
кий квартал отделялся крепостной стеной, затруднявшей вторже¬
ние банд погромщиков. Мало-помалу христиане, жившие в таких
кварталах, продавали свои дома евреям, а евреи, жившие среди
христиан в других частях города, уступали соседям свои дома и
переселялись в свой особый городок. Так возникли Iudeca и
Giudeca в Италии, Judenstadt, Judengasse и Judenviertel в Герма¬
нии, juiverie во Франции, Call, Juderia и Judaria — в Провансе,
Испании и Португалии. Общий термин гетто для обозначения
еврейского квартала стал употребляться уже в новые века, начи¬
ная с XVI. Там, где городские власти препятствовали евреям
жить и в других частях города, густота населения в еврейских
кварталах часто достигала крайних размеров; приходилось над¬
страивать новые этажи над старыми домами, что делало тесные
улицы мало доступными солнечному свету, а дома — мрачными
и сырыми (как, напр., в Авиньоне и Франкфурте-на-Майне). Во
многих местах еврейское население ютилось на особых улицах в
разных частях города (в Севилье, Лиссабоне и др.). Но большей
частью существовал главный еврейский квартал, а разбросанные
в других частях города группы еврейских домов являлись как бы
его выселками. Так было в Риме, где ядро общины с древних вре¬
мен ютилось в Трастевере, в заречной низменной части города,
которая часто затоплялась разливом Тибра; вследствие этого бо¬
гатые люди предпочитали жить и содержать свои магазины в
других кварталах, — что до XVI века не возбранялось. В тех ме¬
стах, где еврейский квартал отделялся от других стеной, в кото¬
рой были прорублены ворота или калитки, последние запирались
на ночь, а ключи хранились у городского сторожа, дежурившего
у входа. Ворота запирались по особому сигналу и открывались
утром; кто оставался вне еврейской улицы после запора ворот,
наказывался денежным штрафом, который при повторении уве¬
личивался. Только при возвращении из дальней поездки житель
еврейского квартала впускался туда и ночью. Приглашенный к
больному врач мог выходить ночью из еврейского квартала в со¬
провождении приглашавшего, который должен был освещать
путь ручным фонарем.
Синагога являлась центром еврейского квартала. Вне часов
молитвы она служила народным домом: здесь происходили со¬
брания членов общины, заседания общинного совета, объявлялись

374
обязательные постановления совета или решения суда по част¬
ным делам, провозглашался при торжественной обстановке «хе¬
рем» против нарушителей закона, а иногда тут же производилось
над нами наказание «малкот» (удары плеткой). В Италии было
принято объявлять в синагогах о всяком члене общины, который
готовился к отъезду, для того чтобы кредиторы могли взыскать с
него свои долги. Часто синагога служила местом бесед о повсед¬
невных делах, но раввины запрещали такую вольность, и беседы
о личных делах или о политических событиях, войнах и чрезвы¬
чайных происшествиях велись во дворе синагоги или в садике
при ней. Женщины, по старому обычаю, были отделены от муж¬
чин в молитвенных домах решеткой или барьером; там, где они
молились в особом приделе синагоги, они имели свою «хазанку»
для совершения богослужения. В Германии члены общины созы¬
вались на молитву синагогальным служителем («шамаш»), кото¬
рый в пятницу под вечер обходил улицы и выкрикивал: «В сина¬
гогу!» («In Schul herein!»), а в будни рано утром будил прихожан
стуком в дверь или окно каждого дома; обыкновенно «шамаш»
трижды ударял своим деревянным молотом, а если он делал
только два удара, то это означало, что кто-либо из членов общи¬
ны умер накануне и предстоят его похороны. Кроме главной об¬
щинной синагоги, существовали еще частные молельни в домах
раввинов или вообще почетных лиц, куда в будни собирались
группы не менее чем в десять человек («миньян») для совместной
вечерней и утренней молитвы. По субботам и праздникам раввин
или кто-либо из местных ученых читал проповедь в синагоге.
Проповедь, однако, не была составной частью богослужения и
читалась не каждую субботу. Она имела не только назидатель¬
ный, но и научный характер и в таких случаях назначалась пре¬
имущественно для талмудистов. В будни синагога нередко служи¬
ла и школой для учащихся старшего возраста, сливаясь с талму¬
дической иешивой, а иногда при ней помещалась и начальная
школа для бедных детей, содержимая на счет общины (отсюда
еврейско-немецкое название «Schul» для синагоги).
Внешний вид и убранство синагоги были различны в разных
странах. В Испании, Италии и Провансе синагоги отличались от
прочих зданий своей архитектурой; местами купол синагоги дости¬
гал высоты церковного купола, хотя это запрещалось соборными
законами; стены и потолки были разрисованы мозаикой; роскошный

375
кивот для Торы, дорогие канделябры («меноры») и прочая
синагогальная утварь — дары щедрых прихожан — довершали
благолепие синагоги. В Германии вид синагог был скромнее; ни¬
какие рисунки на стенах не допускались, и только каллиграфи¬
ческие надписи с отрывками из литургии служили украшением
этих стен. Местами (напр., в Кельне) на стенах сохранились с
древних времен изображения зверей и птиц, но раввины не одоб¬
ряли таких украшений, мешающих сосредоточенной молитве.
Музыка (т.е. пение, ибо инструментальная музыка не допускалась
при богослужении) была единственной формой храмового искус¬
ства; известные молитвы и гимны имели определенные мелодии,
передававшиеся от одного поколения хазанов к другому; в каж¬
дой стране существовали свои традиционные напевы; в Германии
Рейнская область отличалась по синагогальным напевам от ду¬
найско-австрийской.
В еврейском квартале помещались и другие учреждения об¬
щины: приют для бедных странников («hekdesch»), баня с риту¬
альным бассейном («миква»), иногда дом для свадеб, танцев и
разных увеселений. В Германии особые кладбища имелись толь¬
ко при больших общинах; мелкие общины должны были перево¬
зить своих покойников на эти районные кладбища, иногда на
значительное расстояние. Такие центральные кладбища для об¬
щин Баварии находились в Регенсбурге, Вюрцбурге и Нюрнберге;
для Рейнской области — в Майнце, Вормсе и Шпейере. При пе¬
ревозке покойников приходилось платить пошлину у городских
застав. Кладбище было защищено оградой не столько от живот¬
ных, сколько от звероподобных людей, которые нередко врыва¬
лись туда и производили опустошения «во славу Христа».
Автономным правительством еврейского квартала был вы¬
борный общинный совет, деятельность которого нам известна. Во
главе совета стоял либо выборный старшина, «парнас», либо рав¬
вин. Сначала раввинская должность считалась почетной, наравне с
должностью всякого общинного старшины, и раввин, не получая
жалованья от общины, должен был добывать пропитание какой-
нибудь частной профессией — врача, переписчика книг, «шадха¬
на» или посредника при заключении брачных союзов, а часто жил
трудами жены, занимавшейся торговлей или ремеслом. Но с те¬
чением времени стало ощущаться неудобство такого положения рав¬
вина, и ему стали выдавать на содержание из общинной кассы. Не¬

376
которые раввины, держась талмудического принципа, что нельзя
исполнять религиозные функции за деньги, отказывались от жа¬
лованья и по-прежнему старались содержать себя побочными за¬
работками. Но большинство раввинов обрадовалось этой рефор¬
ме, дававшей им возможность всецело отдаваться научным заня¬
тиям и пастырским обязанностям. Недостаток реформы заклю¬
чался лишь в том, что некоторые ученые стали домогаться зва¬
ния раввина ради материального обеспечения, вследствие чего
моральный уровень раввината несколько понизился. На это жа¬
ловались в своих сочинениях авторитетные писатели XV века.
Однако сами эти жалобы показывают, насколько еврейское духо¬
венство стояло выше католического в моральном отношении. В
век повальной распущенности христианского духовенства, нака¬
нуне реформации Лютера, когда епископы покупали свой сан в
Риме, а затем бойко торговали Богом, продавая индульгенции
мирянам и должности низшему духовенству, — вожди еврейского
духовенства возмущались тем, что иные «надевают раввинский
венец ради почета и заработка, будучи лишены высших нрав¬
ственных качеств, которые должны быть присущи ученым, и по¬
давая дурной пример пастве» (р. Яков Вейль из Нюрнберга).
Еврейский город внутри враждебного христианского города
имел достаточное основание дорожить своей внутренней незави¬
симостью. В своем квартале еврей чувствовал себя гражданином:
здесь он не должен был носить позорящего отличительного зна¬
ка на одежде, не рисковал услышать брань прохожих христиан и
подвергаться оскорблениям. От настроения окружающего населе¬
ния зависела и степень обособленности еврейского квартала: в
Германии, где с XIV века укоренилась массовая юдофобия, дей¬
ствовавшая систематически и планомерно, обособленность была
сильнее, чем в Испании, где даже в этот худший период Средне¬
вековья юдофобия проявлялась лишь спорадически, в погромных
вспышках, вызываемых агитацией фанатиков церкви.
Был ли этот процесс обособления полным и абсолютным? Нет.
Историк должен отметить поучительное явление, что даже в период
взаимной отчужденности евреев и христиан у них был общий оби¬
ходный язык. На «еврейских улицах» Германии слышался не¬
мецкий язык, или «идиш», в «юдериях» Испании — арабский или
испанский, в «жвивери» Франции — смешанный французско-немец¬
кий, в Богемии и Польше — немецко-еврейско-славянский. Еврей¬

377
ский словесный элемент всегда входил, в большей или меньшей
степени, в разговорную речь, сначала в виде национально-рели¬
гиозных или бытовых терминов, а потом в виде лингвистическо¬
го фактора, изменяющего самый строй речи. Из всех этих оби¬
ходных языков проник в еврейскую письменность, сохранив¬
шую древний национальный язык, только арабский в Испании,
но и тот исчез из употребления к концу Средних веков, когда
мавры были почти вытеснены из Европы. В это время проявляет¬
ся тенденция гебраизировать в письменности смешанные еврейс¬
кие наречия путем начертания их знаками еврейского алфавита.
Так было положено начало народной литературе на немецко-ев¬
рейском языке или «идиш» и на других юдаизированных местных
языках, что обнаружилось на грани Средних и Новых веков, пос¬
ле изобретения книгопечатания*.
Естественная языковая ассимиляция распространялась также
на собственные имена евреев. В Испании и Южной Франции
многие, даже ортодоксальные евреи, носили в общежитии христи¬
анские имена (мужские имена: Аструг или Аструк, Видаль или
Виталь, Бонет, Бонафос, Бонафед и другие; женские: Регина или
Рейна, Дольса или Дульция, Аделед-Аделаида). В Германии не¬
мецкие имена проникали в еврейскую ономастику и навсегда там
утвердились (мужские Герш или Гирш, Герц, Ансельм или Ан¬
шель, Липман или Либман, Зелиг и Зелигман; женские Гута или
Гуда, Ютта, Шейна и Шейндель, Рейзель, Дулца, Фромет). Все
это вызывалось житейской необходимостью. Общий или сходный
язык облегчал евреям сношения с окружающим населением.
Разноязычие евреев различных стран затрудняло непосред¬
ственные сношения между ними при встречах, но в переписке все
были объединены древним национальным языком, языком мо¬
литв и всей письменности. Этот язык служил для книжных людей
разных стран средством и для устных разговоров. Но в общем
языковая ассимиляция не влияла на внутренний быт еврейского
квартала. Слишком обособлен был этот быт и в силу внутренней
необходимости, и вследствие внешнего давления, чтобы общ¬
ность языка могла вызвать и общность духовных стремлений,
нравов и обычаев.
* См. в следующем томе, § 32 и приложение № 2.

378
§ 69. Домашний и семейный быт
При всем различии в социальном положении и домашней
обстановке между сефардом юга и ашкеназом севера между ними
было то общее, что регулировалось народными преданиями и
обычаями, освященными религиозной дисциплиной. В Германии
социальная униженность проявлялась в большей простоте домаш¬
ней обстановки. Однако и здесь теснота еврейских жилищ заме¬
чалась только в особых кварталах больших городов, в меньших
же городах встречались просторные квартиры, иногда даже с са¬
диком при дворе. Известный раввин Меир из Ротенбурга имел
такой дом, где были отдельные комнаты не только для членов
его семьи, но и для учеников его иешивы. О внутреннем убран¬
стве комнат заботились больше, чем о наружном виде дома: кра¬
сивый наружный вид возбуждал зависть соседей-христиан, и
скромность здесь требовалась ради безопасности; внутрь же дома
чужой глаз реже проникал. Немецкий писатель XV века так рису¬
ет обстановку дома еврейского «гохмейстера» (начальника общи¬
ны) в Регенсбурге, где еврейский квартал вмещал многолюдную
общину: «Снаружи дом казался темной грудой камней, обросшей
мхом. В стенах — малые и большие окошки с железными решет¬
ками. Длинный темный проход ведет на шаткую лестницу, по
которой мы ощупью пробираемся к дверям. Но когда дверь
открылась, мы очутились в великолепной комнате, украшенной
цветами. Стены ее были покрыты искусной деревянной резьбой и
увешаны дорогими коврами. Чистый пол также устлан коврами,
а стол накрыт чистой льняной скатертью. С потолка спускается
на блестящей медной цепи восьмисвечный канделябр, заливаю¬
щий светом всю комнату. На столе стоят серебряные чашки ис¬
кусной ювелирной выделки. Вокруг стола — стулья с высокими,
покрытыми бархатом спинками. В углу комнаты стоит серебря¬
ный рукомойник с полотенцем для вытирания рук. У стены вос¬
точный диван с шелковыми подушками». Таков был вид дома
богача в субботний вечер; но и бедные квартиры тщательно уби¬
рались и украшались в праздничные дни; обязательная иллюми¬
нация субботнего вечера придавала им уютный вид. В будни,
конечно, жилище среднего еврея в Германии представляло менее
привлекательную картину: забота и суета торговых людей нала¬
гали свой отпечаток на домашний быт.
Строгость нравов поддерживалась ранними браками. Мальчиков
и девочек старались сочетать браком обыкновенно в возрасте 15-18

379
лет. Это было невыгодно в хозяйственном отношении, так как
слишком юная чета не могла еще жить своим трудом и содержа¬
ние ее падало бременем на главу семьи, да и плодовитость таких
браков не соответствовала скудной материальной обеспеченности
средней еврейской семьи. Ранними браками из жизни молодежи
устранялась красивая поэтическая полоса ухаживания и романти¬
ческих грез, которая составляет и привилегию юности, и повод
для трагических коллизий. В раннем возрасте, конечно, не могло
быть речи о самостоятельном выборе жениха или невесты, и вы¬
бор всецело предоставлялся родителям. Для этого пользовались
посредничеством «шад-хана», или свата, который подыскивал
соответствующую брачную комбинацию, принимая во внимание
родовитость и степень благосостояния двух семей, готовящихся
вступить в брачный союз. «Шадхан» вел переговоры с обеими
сторонами о приданом, о том, кому содержать юную чету в пер¬
вые годы после брака и в чьем доме ей жить; он же устраивал
свидание между женихом и невестой, так как по талмудическому
правилу юноша не мог обручать невесту, пока он ее не видел.
Часто жених и невеста встречались только в момент, когда пи¬
сался предварительный договор (tnaim) между их родителями. По
этому поводу устраивалась пирушка (Gastmal или Knassmal: пос¬
леднее название — от термина «Knass» в договоре, где нарушаю¬
щая сторона обязывалась уплатой неустойки в случае отказа). По
прошествии условленного срока (обыкновенно около года) праз¬
дновалась свадьба. Это было большое торжество, в котором уча¬
ствовала вся община или значительная ее часть.
Свадебные торжества в Германии XV века представлены в
следующем виде в описании современного раввина. Венчание
обыкновенно происходило по пятницам, до наступления субботне¬
го вечера. Накануне, в четверг, устраивалась пирушка в доме неве¬
сты, которой жених в этот день присылал подарки (Sivlonot). В
пятницу утром, когда шамаш сзывал народ к молитве в синагогу,
он предупреждал о предстоящем шествии новобрачных (Maien или
Main, от старо-немецкого Manführen). Еще до утренней молитвы
раввин и почетные члены общины водили жениха из его дома во
двор синагоги: впереди шли факельщики с горящими восковыми
свечами и музыканты, игравшие на разных инструментах, а за ними
тянулись ряды членов общины. Затем музыканты отправлялись в дом
невесты и приводили ее в сопровождении женской свиты во двор си¬

380
нагоги, где ее встречали раввин с почетными лицами и подводи¬
ли к ней жениха. Жених брал невесту за руку, и собравшиеся
сыпали на них пшеничные зерна, произнося благословение: «Пло¬
дитесь и множитесь». Иные разбрасывали мелкие монеты, кото¬
рые подбирались нищими. У дверей синагоги жениха и невесту
усаживали для краткого отдыха, а затем невесту уводили домой
для переодевания. Поверх нарядного платья ей надевали широ¬
кий белый плащ, по своему покрою похожий на саван (Sargenes),
а на голову и лицо набрасывали покрывало: жених, одетый в
праздничный костюм, также имел на себе плащ с широкими ру¬
кавами и капюшоном. Это верхнее облачение должно было при¬
дать торжеству оттенок траура, дабы в день радости молодые
вспомнили о дне смерти и о национальном трауре, о «печали
Иерусалима». Затем начинается утренняя молитва; жених молит¬
ся в переднем ряду у восточной стены, а при чтении Торы всхо¬
дит на эстраду («бима», «алмемор») для прочтения отрывка из
текста. По окончании молитвы раввин выходит со свитой на
двор синагоги к дожидающейся там невесте, ведет ее в синагогу
и ставит на эстраду по правую руку жениха. С обеих сторон
новобрачных стоят родители и родные. Тут совершается акт об¬
ручения: жених надевает невесте на палец обручальное кольцо,
раввин произносит свадебные благословения над чашей вина, из
которой молодые отпивают по глотку, после чего жених бросает
чашу об стену и разбивает ее. Этот обычай одни объясняют как
знак траура, а другие как символ власти будущего хозяина. Затем
начинается обратное шествие молодых со свитой и музыкой в
дом родителей или в общественный свадебный зал. Здесь ново¬
брачных, ничего не евших с утра, сажают за стол и подносят им
яйца и куриное мясо, родные и гости пируют кругом под звуки
музыки и шум веселых разговоров. Пиры, танцы и музыка в
доме новобрачных продолжались и в следующие дни, обыкновен¬
но в течение целой недели. Эти свадебные недели, оживлявшие
всю общину, прогоняли обычную грусть и озабоченность еврейс¬
кого квартала.
Семейная жизнь у евреев отличалась большей строгостью, чем
у кого-либо из западных народов. Древний обычай многоженства
совершенно упразднился в Европе не только вследствие запрета р.
Гершома в X веке, но и в силу общих условий жизни. Только в му¬
сульманских владениях Европы — в арабской Испании и Сицилии —
бывали случаи многоженства среди восточных выходцев, но с

381
переходом этих стран под власть христиан такие случаи станови¬
лись все реже. На вступление во второй брак при жизни первой
неразведенной жены требовалось разрешение короля, которое
давалось по особо важным мотивам. Так, например, в 1393 г.
арагонский король, Иоанн II разрешил известному раввину-фило¬
софу Хасдаю Крескесу вторично жениться ввиду отсутствия у
него потомства от первого брака*. Случаи внебрачного сожи¬
тельства у евреев в Германии были очень редки. В еврейских
кварталах редко встречались проститутки, которые в XIV и XV
веке наполняли германские города (во Франкфурте-на-Майне на¬
считывалось в 1394 году около 800 проституток при десятитысяч¬
ном населении; на церковные соборы в Констанце и Базеле таких
женщин собралось до 1500 для надобностей безбрачного католи¬
ческого духовенства). Святость семейного очага оберегалась у
евреев даже с чрезмерной строгостью, и «блудная женщина» (как
называли и жену, случайно нарушившую супружескую верность)
подвергалась тяжелым наказаниям. Так, эрфуртский раввин Яков
Вейль наложил следующее покаяние на согрешившую замужнюю
женщину: в течение года ходить ежедневно по три раза в синаго¬
гу и исповедоваться там перед женщинами «на немецком языке»,
чтобы все ее понимали; кроме того, грешница в течение покаянно¬
го срока не могла носить нарядную одежду и украшения, а должна
была одеваться в черное, как во время траура, носить на голове ста¬
рый платок вместо шляпки или нарядного чепца, и веревку вместо
пояса; затем обязана была часто воздерживаться от мяса и вина и
подвергать себя другим физическим лишениям. Из эротических сти¬
хотворений Иммануила Роми можно, однако, заключить, что в
Италии семейные нравы были не так строги, как в Германии. В
Испании чаще бывали случаи супружеской измены, в особенности
сожительства евреев с христианками; такие случаи влекли за собой,
помимо раввинской кары для евреев (см. выше, § 38), наказание для
* Вот извлечение из этого интересного документа: «Так как по еврей¬
скому закону не только дозволено, но даже обязательно для еврея, не имею¬
щего потомства от своей жены, взять другую жену или жен, от которых он
мог бы иметь детей, то мы разрешаем вам, магистр Аздай Крескес, раввин
иудейской общины в Сарагосе (rav aljamae judeorum), ввести в свой дом
другую жену» и т.д. Тут нужно отметить следующее: Хасдай был не бездет¬
ным: в севильской резне 1391 г. он лишился своего единственного сына (см.
выше, § 37), следовательно, он мог просить о вторичном браке потому, что
уже не надеялся иметь детей от своей первой жены. Такие случаи бигамии
были довольно часты среди испанских евреев. См. Беер, Die Juden im
Christlichen Spanien, Urkunden. № 452 (Berlin 1929).

382
обоих грешников по церковным законам. При общинном совете
состояла особая комиссия для розыска «грехов» и всяких наруше¬
ний обычаев («беруре аверот») и для наложения кар на виновных.
Современные цензоры нравов очень жаловались на неискоре¬
нимую слабость еврейских женщин — страсть к нарядам. В Испа¬
нии эта страсть развилась до размеров общественного бедствия.
Богатые женщины появлялись публично в пестрых нарядах, укра¬
шенных золотом и драгоценностями, вызывая злобную зависть
соседей-христиан. Погромы конца XIV и начала XV века обрати¬
ли внимание властей и на эту причину юдофобии, и королевским
декретом евреям было запрещено носить шелковые платья. Тем
не менее женщины нарушали этот запрет. В беседе с представите¬
лями еврейского общества испанский король — как рассказывает
летописец* — жаловался на склонность евреев к излишествам в
одежде. Депутаты ответили ему, что мужчины одеваются очень
скромно, употребляя черные ткани, и только женщины, по слабо¬
сти своего пола, позволяют себе некоторую роскошь в нарядах.
Тогда король воскликнул: «В таком случае вы в своих черных
костюмах похожи на осла угольщика, а ваши жены разряжены,
как мул римского папы!» Увлечение нарядами замечалось и в
Италии, где еврейские женщины подражали христианским щего¬
лихам эпохи Ренессанса. Против этого не раз протестовали ев¬
рейские писатели и издавались строгие постановления на раввин¬
ских съездах. В Германии евреи одевались гораздо скромнее:
мужчины часто носили особые традиционные костюмы, отлич¬
ные от общепринятых у христиан. Но и здесь молодые женщины
не всегда могли устоять против соблазна моды: носили разно¬
цветные шелковые пояса с золотыми застежками, золотые цепи,
нити жемчуга на шее, расшитые золотом чепцы и т.п. Впрочем,
эти наряды обыкновенно надевались в праздничные и торже¬
ственные дни, протекавшие в пределах еврейского квартала. Вне
его стен, в христианском городе, евреям и еврейкам нередко при¬
ходилось носить отличительный знак, если отличия не было в
самом покрое одежды; но от ношения навязанного церковью Ка¬
инова знака евреи во всех странах, как известно, всячески укло¬
нялись.
Кроме описанных выше свадебных торжеств, публичные уве¬
селения допускались в праздничные дни, в пределах религиозного
* Ибн-Верга, «Шевет Иегуда», № 8.

383
ритуала и порой в связи с ним. Полупраздник Пурим представ¬
лял собой еврейский карнавал. В этот день дозволялось пить, ве¬
селиться и даже дурачиться. В раннее Средневековье весело со¬
вершался обряд сожжения деревянного чучела Гамана на площа¬
ди перед синагогой; но потом христианские власти это запрети¬
ли, резонно усматривая в такой церемонии протест против Гама¬
нов из собственной среды, и евреям пришлось ограничиваться
«битьем Гамана» в иной символической форме: топанием ногами
и стуком с помощью разных орудий при упоминании имени Га¬
мана во время чтения «Книги Эстер» в синагоге. В этот день раз¬
решались обычно запрещенные маскарады и комические пред¬
ставления (Purim-Spiel) — зародыш будущего театра. Молодежь
особенно веселилась в этот день, посылая друг другу сладости и
собираясь на различные игры. В праздник Симхат-Тора увесе¬
ления сосредоточивались в синагоге, где старые и молодые, муж¬
чины и женщины сопровождали кружное шествие («гакафот»)
вокруг «бимы» со свитками Торы в руках; малыши в это время
ловили разбрасываемые фрукты и лакомства.
Домашних будничных развлечений было немного, да и те
допускались с большим разбором. Осуждалась азартная игра в
карты, развившаяся особенно после катастрофы «черной смерти»
в Германии; тем не менее многие предавались карточной игре, и
раввинам пришлось разрешить ее в полупраздничные дни («хол¬
гамоэд», «Ханука» и др.). Уважением пользовалась серьезная
шахматная игра. Любимым развлечением было задавание загадок
и шарад, в которых большей частью пользовались библейским и
талмудическим материалом. Играли и в отыскивание библейских
стихов: один прочитывал какой-нибудь библейский стих, а дру¬
гой должен был привести на память стих, начинающийся после¬
дним словом прочитанной фразы. Эта игра была полезным уп¬
ражнением в запоминании библейского текста, который многие
могли тогда цитировать наизусть. Запрещенным развлечением
считалось посещение цирков и театров. Цирковые и театральные
зрелища были запрещены еще в древности ввиду их связи с греко¬
римским языческим культом, а средневековым раввинам (как поз¬
же английским пуританам) такие зрелища казались просто школой
разврата, легкомыслия и безделия. Однако в следующие столе¬
тия еврейство создало свой народный театр, где ставились пьесы

384
религиозно-нравственного или исторического содержания («Про¬
дажа Иосифа братьями», «Гаман и Эстер» и т.п.).
§ 70. Воспитание и обучение
В жизни евреев всех стран воспитание и обучение юноше¬
ства занимало центральное место; только методы и учебные про¬
граммы разнообразились в зависимости от состояния умственной
культуры в каждой стране. В общем можно сказать, что из двух
центров Средневековья преобладало в испанско-провансальском
стремление к сочетанию общего и специального образования, а в
германско-французском — к специальному талмудическому зна¬
нию. До известного кризиса рационализма в начале XIV века это
расхождение обозначалось довольно резко, но после кризиса гер¬
манская система берет верх над испанской.
Общеобразовательная школа была только временным эта¬
пом в истории еврейской культуры, созданием эпохи Маймонида
и арабско-еврейского ренессанса; она привилась только в Испа¬
нии, Провансе и отчасти Италии XIII и XIV веков. Три писателя
этой эпохи* дают программу школьного обучения, которая на
высших своих ступенях мало отличается от программ тогдашних
европейских университетов. Здесь установлен принцип совмеще¬
ния специально-еврейского и общего образования, в порядке пос¬
ледовательности: еврейское предшествует общему. Обучение ре¬
комендуется начинать очень рано, на 4-м году жизни, но подви¬
гаться в нем медленно, ибо программа школы и позднейшего са¬
мообразования рассчитана на много лет. В первый год ребенок
(речь идет только о мальчиках) изучает буквы еврейского алфа¬
вита с пунктуацией; научившись читать, он на второй год пере¬
ходит сначала к механическому чтению Пятикнижия, а затем к
объяснению библейского текста путем перевода каждого стиха на
местный разговорный язык. В третий год изучается арамейский
диалект перевода Торы («Таргум») для того, чтобы подготовить
мальчика к пониманию языка Талмуда. По окончании Пя¬
тикнижия проходятся последовательно следующие отделы Библии:
исторические книги («Первые пророки»), пророческие книги («По¬
следние пророки») и Писания («Кетувим»). Параллельно препода¬
ются чистописание и орфография. К тринадцатому году жизни за-
* Иосиф бен-Иегуда из Барселоны (автор книги «Marpe ha’nefašot»)
Иегуда б. Самуил Аббас («Jair native») и известный философ Шемтов Фала¬
кера в его «Искателе» («Hamevakeš»).

385
вершается изучение Библии, после чего учащийся переходит к
усвоению грамматики древнего языка по сочинениям Хаюджа,
Ибн-Джанаха, Ибн-Эзры и Давида Кимхи. В то же время присту¬
пают к изучению избранных трактатов Талмуда при помощи
комментария Раши, но без «Тосафот» и прочих казуистических
комментариев, от которых автор одной из программ предостере¬
гает учащих и учащихся, «ибо все эти новеллы и дополнения со¬
чинены многими лицами по капризам своего ума и отнимают
только время пустыми умствованиями, без пользы для главной
цели Талмуда — объяснения заповедей и законов и установления
практического вывода из галахических теорий». Для сокращения
курса Талмуда рекомендуется «образцовое и несравненное» сочи¬
нение «Мишне Тора» Маймонида, где кодифицирован весь биб¬
лейско-талмудический материал. Время, выигранное от сокраще¬
ния талмудического курса, следует посвятить изучению морали
по изречениям философов, собранным в популярных еврейских кни¬
гах того времени («Miwchar hapeninim», «Mussar haphilosophim»).
На 18-м году жизни кончается школьный курс еврейских знаний, и
юноша вступает в брак; но тут начинается курс общих знаний
путем самообразования. Изучаются общие науки в порядке, при¬
ближающемся к средневековой классификации семи наук — трой¬
ки и четверки (trivium et quadrivium): медицина в связи с гигие¬
ной для оберегания здоровья (по сочинениям Маймонида, Ави¬
ценны и др.), арифметика (по «Науке чисел» Ибн-Эзры), астроно¬
мия (по «Образу Земли» Авраама бен-Хия и «Алмагесту» Птоло¬
мея), логика (по Аристотелю и Аверроэсу), геометрия, музыка и
физика (по Аристотелю). Третий и высший цикл наук, доступный
лицам зрелого возраста, заключает в себе метафизику, теологию
и философию (по сочинениям Аристотеля с комментарием Авер¬
роэса), которые могут поглотить ум человека до самой смерти и
приобщать его к созерцанию вечной истины.
Это стремление к идеальному, гармоническому воспитанию, кото¬
рое должно создать тип совершенного человека, едва ли когда-либо
осуществлялось на деле в полном объеме; то была программа для из¬
бранных, для единичных лиц. Но опыты проведения подобной про¬
граммы, хотя бы в сокращенном виде, в школе и самообразовании не¬
сомненно делались в отдельных случаях. Удар, нанесенный рацио¬
нализму и светскому образованию херемом 1304 года, был резуль¬
татом разочарования в возможности гармонически сочетать науку с

386
религией. Судьба евреев во всей Европе к концу Средневековья не¬
умолимо разбивала светлые надежды гармонистов и энциклопе¬
дистов в области педагогики. Школу приходилось приспособлять
к жестоким условиям борьбы за национальное существование, и в
конце концов восторжествовала узкая и односторонняя, хотя и
крайне интенсивная, германская система.
Эта система установилась в Северной Франции и Германии
после оживления, внесенного в талмудическую науку классичес¬
кими комментариями Раши и казуистикой тосафистов. В XIII
веке здесь была выработана следующая школьная конституция*.
В каждой общине должна существовать «малая школа» (medraš
katan) с семилетним курсом для мальчиков от 5 до 13 лет, а в
больших общинах или местопребывании знаменитых раввинов —
«большая школа» (medraš gadol, или высшая талмудическая иеши¬
ва). Малая — т. е. начальная и средняя — школа состояла из
многих классов, расположенных в разных помещениях для уча¬
щихся различных групп. Там полагалось в первые два года изучать
еврейское чтение и Пятикнижие, в следующие два — книги Проро¬
ков и «Писаний», а в последние три года — легкие трактаты Талму¬
да. Оказавшиеся способными поступали в высшую школу.
В раввинской литературе сохранились сведения о порядке
обучения в школах. Ввод ребенка в начальную школу был об¬
ставлен разными церемониями, которые обыкновенно приурочи¬
вались к новомесячию Нисан или к «празднику Торы» Шавуот,
т. е. к началу летнего семестра. Мальчика, облаченного в молит¬
венную ризу («талет»), отец приводил в школу. Здесь учитель
усаживал мальчика на скамью и показывал ему на таблице бук¬
вы алфавита, из которых слагались слова «Тора» и другие.
Затем подносили медовый пряник с оттиснутыми библейскими
стихами, вроде: «Сын человеческий, твое чрево съест это писа¬
ние, которое даю тебе, и я съел, и оно было у меня во рту,
сладкое как мед» (Иезек. 3, 3); подавалось также сваренное
яйцо с подобными надписями. Надписи прочитывались и
объяснялись мальчику, который затем съедал пряник или яйцо,
что считалось средством для изощрения ума и укрепления па¬
мяти. По окончании этой церемонии мальчика водили к реке,
так как проточная вода считалась символом Торы, причем про¬
* Манускрипт этой программы был опубликован впервые историком
культуры Гидеманом, в первом томе его труда, глава III. См. Библиографию.

387
износилось благословение: «Пусть источники твои прорвутся нару¬
жу и потекут на улицах широкими ручьями» (Притчи 5,16). После
праздника начиналось правильное посещение школы, в которой
мальчик отныне проводил целые дни, с раннего утра до вечера.
Быстро усваивалась учениками начальная грамота: еврейс¬
кая азбука и чтение по складам, и тогда приступали прямо к чте¬
нию Пятикнижия. Начинали с третьей книги, жреческого кодекса
«Ваикра», несмотря на то что по своему содержанию она была
самой трудной для усвоения и менее приятной, чем первые книги
с их увлекательными историческими рассказами. Тут действовала
слепая традиция: нужно начинать с сакраментальной части Торы.
Это делалось еще потому, что с этой части начинались субботние
чтения в синагогах с весны каждого года, а прохождение Пяти¬
книжия в школе учитель старался согласовать с порядком суб¬
ботних чтений в синагоге для того, чтобы дети могли сознатель¬
но прослушать публичное чтение данных глав. Так учение соче¬
талось с богослужением. В школе библейский текст переводился
на разговорный язык. Таким же образом переводились и молит¬
вы. До десятилетнего возраста ученики проходили Библию и ус¬
ваивали язык арамейского Таргума как подготовку к Талмуду.
Затем приступали к изучению Мишны и более легких трактатов
Гемары и, наконец, переходили к трактатам, требующим больше¬
го умственного напряжения. Если мальчик оказывался неспособ¬
ным к усвоению Талмуда, учитель обязан был заявить отцу об
этом и предложить ему взять сына из школы, чтобы не задержи¬
вать развитие других учеников.
К моменту религиозного совершеннолетия, тринадцатому году,
мальчик обыкновенно кончал курс среднего образования, и тогда
для способнейших наступала пора высшего талмудического
образования в раввинских академиях, «иешивах». Начиналось
странствование юноши, «бахура», по тем городам, где жил и учил
какой-либо знаменитый раввин. Вдали от родных, большей частью
материально не обеспеченные, юные иешиботники жили при под¬
держке той общины, где они учились, получая квартиру и стол в
домах зажиточных людей бесплатно или за малую плату. В талмуди¬
ческих академиях практиковалась комбинированная система лекций и
практических занятий. Учитель-ректор, «рош-иешива», читал текст
Талмуда, разбирался в его сложных рассуждениях и казуистических к
ним комментариях, высказывал свое мнение или устанавливал ка¬

388
кой-нибудь вывод; слушатели ставили учителю вопросы, пускаясь
сами в диалектические прения, учитель возражал, и горячая дис¬
куссия оживляла аудиторию. Больше всего ценились два качества
в талмудисте: эрудиция и диалектическое остроумие (bekiut и
charifut), хорошая память и быстрая сообразительность. Солид¬
ные раввины более ценили эрудицию, начитанность в огромной
талмудической письменности, но иные любили казуистический
перец («пилпул»), который изощрял ум, но не прибавлял знания.
Вне лекционных часов студенты занимались в иешиве целые дни
и вечера, с перерывом только для молитвы и обеда; многие пери¬
одически, раз или два в неделю, занимались всю ночь, не ложась
спать, во исполнение завета «Учи Тору днем и ночью». Среди
учащихся попадались и женатые люди, оставлявшие свои семьи,
чтобы отдаваться науке; они назывались «перушим» (разлучен¬
ные с семьями). Талмудические «иешивы» помещались обыкно¬
венно в особых зданиях, при которых иногда встречалось обще¬
житие для группы учащихся; но часто иешива помещалась при
синагоге или в доме раввина-ректора. В самой академии изучал¬
ся только курс Талмуда и раввинского законоведения; Библия
очень редко изучалась, а «посторонним наукам» — грамматике,
математике, религиозной философии — вовсе не было места в
стенах иешивы. В Германии такие вольные науки могли изучать¬
ся только вне академии; книги иноязычные туда не допускались.
Воспитание девушек резко отличалось от воспитания юно¬
шей. Тут заботились только о подготовке благочестивой жен¬
щины и хорошей хозяйки. Девочек обучали только чтению мо¬
литв. Только в виде исключения встречались женщины, кото¬
рые путем самообразования приобретали солидные познания в
библейской и даже талмудической письменности: то были пре¬
имущественно жены или дочери раввинов, слывшие феномена¬
ми в свое время. Обыкновенно женщины умели только читать
по-еврейски, но, не зная древнееврейского языка, не понимали
содержания читаемых молитв; поэтому раввины разрешали им
молиться на местном разговорном языке, и необходимые для
женщины молитвы переводились на этот язык. Это, впрочем,
не мешало женщине быть крайне набожной и строго соблю¬
дать бесчисленные законы, регулировавшие домашний быт,
как законы о пище, субботе, праздниках и т.п. Сама мало¬
образованная, женщина выше всего ценила ученость, благоговела

389
перед ученым мужем, братом или сыном, так как при религиоз¬
ном характере еврейской науки ученость отождествлялась со свя¬
тостью, а критически относиться к талмудической науке женщи¬
на по своему неведению не могла.
Вообще культ знания был очень силен в еврействе того вре¬
мени. Счастливыми считались обладатели большого количества
книг, которые в Средние века, до изобретения книгопечатания,
имелись только в рукописных копиях и стоили очень дорого. К
таким счастливцам постоянно обращались соседи с просьбой
одолжить книгу для пользования, и подобные одолжения счита¬
лись нравственной обязанностью. Провансальский писатель,
знаменитый переводчик Иегуда Ибн-Тиббон пишет в завещании
своему сыну (конец XII века): «Я приобрел много книг и дал
тебе возможность заниматься, не прибегая к одолжению книг у
других. Тебе не приходится метаться в поисках нужной книги,
как большинству учащихся, которые ищут и часто не находят.
Напротив, ты имеешь возможность одалживать другим книги по
всем отраслям знания... И впредь если к тебе обратятся с такими
просьбами, не отвечай никогда: нет, ибо есть люди, которые не в
состоянии покупать книги; только старайся обеспечить себя, что
книга будет возвращена». В завещании даются подробные прави¬
ла ухода за библиотекой, как хранить книги, держать их в поряд¬
ке в шкафах, составлять им систематическую опись. Книжное
знание часто являлось страстью и спортом в еврейском обществе.
Умственный аристократизм проявлялся здесь и в положительных
и в отрицательных своих формах. Древнее презрение к «амгааре¬
цу», простолюдину, глубоко таилось в избранном обществе.
Классовое деление на богатых и бедных не было столь резко, как
деление на образованных и необразованных.
§ 71. Нравы и нравоучительная литература
Из еврейской нравоучительной литературы Средних веков мож¬
но узнать многое об укоренившихся в народе обычаях, верованиях и
нравах, а также о требованиях, которые в этой области предъявля¬
лись народу его духовными вождями. Здесь отражаются быт иде¬
альный и быт действительный, высшие религиозно-нравственные
представления и такие народные поверия с соответствующими обы¬
чаями, которые имеют весьма мало общего с религией и моралью.

390
Мы уже видели эту смесь разнородных представлений в библии гер¬
манско-еврейской морали «Книге благочестивых», характерной
для эпохи крестовых походов (т. I, § 40). Остается еще дополнить
картину нравов на основании позднейших однородных произведе¬
ний в различных странах.
В вековечной борьбе между социальными классами морали¬
сты того времени обыкновенно становятся на сторону бедных
против богатых. В Испании, Провансе и Италии писатели обли¬
чают богачей с их показной роскошью и вечной погоней за на¬
живой. Соломон Алами считает еврейских откупщиков и финан¬
систов, которые корчили из себя испанских грандов, виновника¬
ми всех бед, постигших евреев в Испании (см. выше, § 35). Италь¬
янский поэт Иммануил Роми в своем «Аде и Рае» отводит место
в аду богачу, который нажил деньги неправдой, строил себе вы¬
сокие хоромы, пировал и веселился, был глух к мольбам бедня¬
ков, вдов и сирот; ангелы-палачи из ада переносят этого грешни¬
ка в его дом в городе Анконе, и там он видит, как его вдова вме¬
сте со своим новым мужем наслаждаются нажитым им добром,
за которое он сам теперь жарится в аду. Здесь характерны оттен¬
ки: испанский богач, откупщик или банкир, близкий к государ¬
ственным властям, вызывает зависть своей показной роскошью,
нарядами своей семьи, выездами в роскошных каретах; итальян¬
ский богач, наживший деньги частными кредитными операциями
(откупщики и официальные финансовые агенты из евреев встре¬
чались очень редко в Италии), живет в свое удовольствие в пре¬
делах своей общины, не пролезая в христианскую аристократию,
и его укоряют только за сибаритство и бесчувствие к чужой нуж¬
де. На третьей ступени стоит богач в Германии: вне еврейского
квартала он такой же «презренный еврей», как все прочие; с вла¬
стью и христианским обществом он имеет только деловые сноше¬
ния, а среди своих он ведет скромную жизнь, поскольку весь строй
жизни в Германии скромнее, чем на юге; он стоит ближе к народ¬
ной массе и потому отзывчивее, чувствительнее к ее нуждам. Здесь
строгому моралисту приходится говорить только о формах благо¬
творительности. В «Книге благочестивых» часто упоминается о
«габае-цедака», заведующих благотворительной кассой, и о спосо¬
бах помощи бедным. Многие почтенные люди, впавшие в бед¬
ность, пользовались общественной помощью тайно, ибо стыдились
брать пособие открыто. По этому поводу «габаи» имели часто

391
неприятности при отчетах в собраниях общины, так как не хо¬
тели называть имена некоторых получивших пособие, — и мора¬
лист говорит: «Пусть лучше терпит от напрасных подозрений Га¬
бай, чем допустить смущение бедного получателя пособия». Ука¬
зываются трогательные примеры ученых, которые, очутившись
на чужбине в бедственном положении, не говорили о своем уче¬
ном звании и получали мелкое пособие наравне со всеми бедня¬
ками; когда одного из них спросили, почему он не предупредил
общину о своем звании, он ответил: тогда мне дали бы больше
за мою Тору, а я не хочу, чтобы мне платили за нее. Осуждались
показная благотворительность или подаяние с целью умилости¬
вить Бога. «Пусть не думает человек, неправедно присвоивший
деньги ближнего, что ему простится грех, если он эти деньги по¬
жертвует в пользу бедных. Лучше ничего не грабить и мало жер¬
твовать, чем хотя бы немного грабить и много жертвовать». При
всем уважении к ученым моралисты не советуют им отвлекаться
от занятий, дающих им заработок. «Неразумно поступает тот
(сельский хозяин), кто занимается наукой во время жатвы или
сбора винограда. Лучше было бы ему раньше заниматься делом,
а потом Торой».
Популярные книги XV века «Пути праведных» и «Sittenbuch»
(см. выше, § 48) характеризуют идеалы германско-еврейских мо¬
ралистов той эпохи. Скромность, умеренность, честность и
правдивость — таковы основные начала этой морали. Всякая
чрезмерная любовь вредна: родители, слишком любящие своих
детей, балуют их, воспитывают без дисциплины и толкают на
дурной путь; чрезмерная любовь к деньгам толкает на пре¬
ступления, эксплуатацию и обман. Любовь к людям не только
благородна, но и выгодна, ибо если человек любит других,
другие будут любить его и помогать ему; каждый человек дол¬
жен стремиться к тому, чтобы «он был более полезен другим,
чем другие ему». Нельзя требовать от наемного рабочего, что¬
бы он работал сверх сил; даже с иноверными слугами следует
обращаться мягко и терпеливо выслушивать их требования.
Абсолютная честность и правдивость в сношениях с людьми
обязательны, особенно в деловых сношениях с иноверцем: нельзя
пользоваться его ошибкой при купле-продаже, ибо обида иновер¬
ца есть оскорбление еврейской религии, которая будет опороче¬
на пороками ее последователей: это — «оскорбление Бога»
(chilul hašem). Правдивость нужна не только внешняя, но и внутрен¬

392
няя: нельзя делать тайно то, о чем человек стыдился бы расска¬
зать другим. По этому поводу рассказан следующий анекдот.
Один большой грешник решил покаяться и обратился к мудрецу
с такой просьбой: я до сих пор не исполнял ни одной Божьей за¬
поведи и не обещаюсь впредь соблюдать все заповеди, но одну
заповедь я готов соблюдать по вашему указанию. Мудрец отве¬
тил: не лги, а всегда говори правду, и тебе простятся все грехи.
Кающийся обещал и ушел. По дороге он увидел дом разврата.
Оглядевшись кругом и видя, что никого нет, он подумал, не зай¬
ти ли в это знакомое ему место; но тут же вспомнил свое обеща¬
ние и сказал себе: ведь я обещал не лгать, а если кто-либо встре¬
тил бы меня в этом доме и спросил бы, что я тут делаю, я дол¬
жен был ему солгать, — следовательно, нельзя мне зайти в этот
дом. В дальнейшем он при всяком искушении ловил себя на мыс¬
ли, что совершить дурное дело значило бы обречь себя на неиз¬
бежное лганье, и мало-помалу он стал честным человеком пото¬
му, что решил быть правдивым.
Интимные советы, касающиеся здоровья тела и души, дава¬
лись в предсмертных завещаниях (Zawaot), обращенных к чле¬
нам семьи. Из них известны относящиеся к XIV веку завещания
германо-испанского раввина Ашера б. Иехиеля, или Роша, его
сыновей р. Иегуды и р. Якова, автора кодекса «Турим», и
майнцского раввина Элиезера Галеви. Все завещатели старают¬
ся внушить детям, чтобы они соблюдали крайнюю умеренность
в удовлетворении физических потребностей, так как этим обус¬
ловливается высокое развитие души. «Прошу, — пишет майнц¬
ский раввин, — чтобы мои сыновья и дочери исполняли следу¬
ющее: посещать утром и вечером молитвенный дом и быть
очень аккуратными в молитвах; после молитвы заниматься хоть
недолго изучением Торы, чтением псалмов или добрыми дела¬
ми; честно и по совести торговать с людьми, даже с иноверца¬
ми; быть внимательными и ласковыми к людям, обращающим¬
ся с просьбой; не говорить лишнего и тем избавиться от злосло¬
вия, лжи и пустой болтовни; давать десятину (в пользу бедных)
аккуратно, не отказывать ни одному бедняку и помочь ему хоть
малым... Жены должны уважать и слушать мужей, а мужья дол¬
жны любить и ценить своих жен и не гневаться на них... Пусть
мои сыновья и дочери стараются по возможности жить в горо¬
де, где есть еврейская община, для того, чтобы их дети усваивали
себе еврейские обычаи. Пусть обучают своих детей Торе, хотя бы

393
для этого им пришлось ходить по домам за подаянием, и пусть
оберегают детей от безделия... Дети мои, едите и пейте только в
меру надобности и не тратьте на это слишком много денег. Не
гоняйтесь за деньгами и богатством, а довольствуйтесь своей до¬
лей и тем, что вы можете покрыть расходы хотя бы на половину
потребностей, как советовали наши мудрецы. Но приучайтесь и
приучайте сыновей и дочерей одеваться красиво и чисто... Под¬
держивайте чистоту в своем доме, как я сам об этом заботился,
ибо всякие вредители и болезни заводятся в грязных домах».
«Еда для человека — что масло для свечи: если масла в меру —
фитиль горит, если мало — гаснет, если слишком много — еще
скорее гаснет... Играть для выигрыша денег нельзя, так как это
простой грабеж».
В Испании моралисты излагали свои поучения в систематиче¬
ских трудах. В начале XIV века был составлен обширный
компендиум морали под названием «Светильник» («Menorat
ha’maor»), в котором Исаак Абоав I* хотел создать такой же
свод Агады, какой создал Маймонид для талмудической Галахи.
В семи отделах книги («семь ламп светильника») все заповеди
нравственности изложены в изречениях, притчах и легендах Тал¬
муда и Мидраша, так что книга действительно может для прак¬
тических целей заменять свои древние источники, где все нагро¬
мождено без системы и плана. Свойственная сефардам способ¬
ность систематизации дала и здесь блестящий результат. В по¬
зднейшие века ашкеназы сделали эту книгу доступной для широ¬
ких масс, переведя ее на немецко-еврейский язык. И действитель¬
но, по своему настроению составитель стоит ближе к германс¬
ким, чем к испанским моралистам: его склонность к аскетической
морали сближает его с творцами «Книги благочестивых».
Наряду с этой популярной письменностью существовала в Ис¬
пании и Провансе философско-моралистическая литература для ин¬
теллигенции. Люди с философским образованием, черпавшие свои
идеи из книг Аристотеля, Аверроэса и Маймонида, могли оттуда же
черпать материал для психологического обоснования нравственно¬
сти как «гигиены тела и души». Из сентенций греческих, индийских
и арабских мудрецов в сочетании с «божественной мудростью»
* В отличие от одноименного позднейшего раввина, стоявшего во
главе группы изгнанников, ушедших в 1492 г. из Испании в Португалию
(см. выше, §56).

394
Библии строилась универсальная житейская философия. Эти сен¬
тенции и афоризмы, которые полагалось знать каждому образован¬
ному человеку, распространялись в особых систематических сборни¬
ках под названиями «Мораль философов» и «Отборные жемчужи¬
ны» («Mussar ha’philosophim», «Miwchar ha’penimim»). Часто они
вплетались в анекдотические или дидактические рассказы вроде
«Книги утех» («Sefer Šaašuim») барселонского врача Иосифа Заба¬
ри или сочинения другого барселонца Авраама бен-Хисдая
«Принц и дервиш» («Ben ha’melech weha’nazir»). Последняя кни¬
га, составленная в XIII веке, представляла собой переработку
индийской дидактической повести, обошедшей в разных версиях
всю Европу под именем «Варлаам и Иосафат» и воспринявшей
эллинские, арабские и христианские элементы. В образованном
обществе считалось признаком хорошего тона цитировать наи¬
зусть такие изречения или анекдоты, в которых остроумная фор¬
ма ценилась не менее, чем поучительное содержание. Следующие
примеры из богатой коллекции таких ходячих сентенций могут
характеризовать миросозерцание, наклонности и вкусы тогдаш¬
ней философствующей интеллигенции:
«Мудреца спросили: каким образом ты добился больших
знаний, чем твои товарищи? Он ответил: потому что я израсхо¬
довал на масло (для лампы при вечерних занятиях) больше, чем
они на вино». — «Человек мудр, пока он ищет знания, но ста¬
новится глупым, когда думает, что постиг все знание». — «По¬
чему ученые чаще стучатся и двери богачей, чем богачи в двери
ученых? Потому что ученые понимают значение богатства, но
богачи не понимают значения науки». — «Обучай незнающего и
сам учись у более знающего, тогда ты узнаешь то, чего раньше
не знал, и запомнишь то, что знал». — «Дурак винит в своей
неудаче других, умный — себя самого, благочестивый — ни
себя, ни других (полагаясь на Божью волю)». — «Богатство
души лучше богатства кармана». — «Оказывай помощь и дос¬
тойным и недостойным, ибо если кто-либо недостоин твоей по¬
мощи, то ты достоин, оказывать ее». — «Спросили мудреца,
кому он особенно благодарен. Он ответил: тому, который мне
сделал добро, и тому, которому я сделал добро». — «Переданный
тебе секрет должен быть у тебя в плену, но если ты его выдал, ты
у него в плену». — «Ты можешь только один раз раскаяться в
том, что помолчал, но много раз тебе придется каяться в том, что

395
говорил». — «Мудрец сказал: удивляюсь тем, которые покупают
рабов за деньги и не покупают (не привязывают к себе) свобод¬
ных людей благодеяниями». — «Избегай частых визитов к друзь¬
ям, ибо это причина охлаждения: ведь частый дождь надоедает, а
когда дожди редки — молятся, чтобы они появились». — «Если
люди хвалят тебя не по заслугам, тужи, а не радуйся». — «Не
полагайся на человека, хвалящего тебя за хорошие качества, ко¬
торых в тебе нет». — «В следующих случаях человек должен ви¬
нить себя за возможные неприятности: кто явился на обед без
приглашения, кто распоряжается в чужом доме при хозяине, кто
добивается уважения от врага, кто врывается непрошенно в чу¬
жую беседу, кто занимает место не по чину и кто рассказывает
тому, который не хочет слушать». — «Кто наихудший из людей?
Тот, кто считает себя наилучшим». — «Я ем для того, чтобы
жить, а не живу для того, чтобы есть». — «Остерегайтесь есть
мясо и не превращайте свой желудок в место погребения скота».
— «Знание делает тебя господином обстоятельств, а страсть —
рабом обстоятельств». — «Готовься к загробному миру, как если
бы тебе предстояло завтра умереть; готовься к здешней жизни,
как если бы тебе предстояло вечно жить». — «Какую правду
нельзя сказать? Хвалить самого себя».
Много ума и житейского опыта было в таких сентенциях,
которые до того перерабатывались в процессе распространения,
что могли считаться продуктом коллективного творчества. На¬
род, некогда создавший «Соломоновы притчи» и «Мудрость Бен-
Сиры», мог по-своему воспринять и переработать этическую муд¬
рость других народов. Этические образцы стояли, конечно, выше
действительной морали, но и по ним можно судить об умонаст¬
роении тех, которые в своих писаниях и устных проповедях выд¬
вигали высокие идеалы нравственности, различные по форме, но
однородные по существу во всех странах диаспоры, от Испании
до Германии.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Обзор источников и литературы
Еврейский историк, дошедший в своей работе до позднего
Средневековья, не может жаловаться, как в предыдущих отделах,
на недостаток источников. Напротив, в некоторых областях ма¬
териал имеется в таком изобилии, что его вполне можно исполь¬
зовать только в специальных монографиях, а не в общем синте¬
тическом труде. Затруднения возникают здесь только вследствие
неравномерности или односторонности опубликованного матери¬
ала, где одни моменты представлены более или менее ясно, а
другие остаются в тени. В области социальной истории поражает
прежде всего крайняя скудость еврейских источников по сравне¬
нию с нееврейскими. Против многих тысяч актов и документов
из государственных и городских архивов имеется ничтожное ко¬
личество данных из еврейских общинных архивов, большей час¬
тью исчезнувших в эти века бедствий и изгнаний. По части хро¬
нографии мы, как увидим дальше, не располагаем достаточным
количеством систематических летописей на протяжении всей
трактуемой здесь эпохи (XIII-XV века) и не всегда имеем возмож¬
ность проверять по ним путем сопоставления тенденциозные сведе¬
ния христианских летописцев. Как не было у нас надежных храни¬
лищ для официальных актов, так не было и постоянного ин¬
ститута летописцев наподобие христианских монахов или придвор¬
ных «историографов». Особенно затрудняет историка всемирной
диаспоры малочисленность научных монографий по истории ев¬
реев в отдельных странах, на основе которых должна строить¬
ся всеобщая история. Достаточно сказать, что у нас до сих пор
нет цельных трудов об истории таких крупных центров, как Гер¬
мания, Франция и Италия. Приходится обращаться к монографиям
об отдельных провинциях или общинах и по ним воссоздавать кар¬
тину прошлого в данной стране для того, чтобы потом поставить эту
страну в ряд слагаемых, сумма которых образует всеобщую историю.

400
Автор такой истории вынужден часто отвлекаться от своей работы
архитектора ради подготовительной обработки сырого материала.
Рассмотрим в указанном выше порядке каждую группу
источников и литературы для истории периода, описанного в насто¬
ящем томе.
1. Акты и регесты
Начнем с гегемонических центров данного периода: Испа¬
нии, Франции и Германии, а потом перейдем к другим странам.
В Испании актовый материал стали собирать лишь в по¬
следние десятилетия. Начал эту работу английский историк из сефар¬
дов Джозеф Джекобс, совершивший в 1888 г. поездку по Испании
для исследования тамошних архивов. В 1894 г. он опубликовал в
Лондоне общий обзор найденных там еврейских актов («An inquiry
into the sources of the history of the jews in Spain»). Здесь содержится
краткая опись некоторых испанских архивов, главным образом бар¬
селонского. Полное собрание регест из государственного архива
Арагонии в Барселоне дал нам французский архивариус Жан Ре¬
нье, извлекший их из 3456 актов XIII и начала XIV века (Jean
Régné, Catalogue des actes de Jaime I, Pedro III, Alfonso III et Jaime
II, rois d’Aragon, concernant les Juifs. Revue des etudes juives, tomes
60-78, an. 1910-1924; отдельно издано в Париже в 1924 г.). В самое
последнее время основательно исследовал весь касающийся испанских
евреев актовый материал Фр. Бер (ныне профессор Иерусалимского
университета), издавший при помощи Академии для еврейской на¬
уки в Берлине огромный том актов и регест по истории евреев в
Арагонии и Наварре от XI до конца XV века (Fritz Baer, Die Juden
im christlichen Spanien. I Teil: Urkunden und Regesten. Aragonien und
Navarra. Berlin 1929). Тот же автор приготовил к печати том актов о
Кастилии, который, однако, до сих пор, к большому ущербу для на¬
уки, не появился*. Множество отдельных актов по истории евреев в
Испании рассеяно в исследованиях испанских историков Фидель
Фита, Бофаруля и других, перечисленных в названном труде Бера.
Архивный материал для истории евреев во Франции рас¬
сеян в общих изданиях французских актов и в многочисленных
томах парижского трехмесячника Revue des études juives, на¬
чиная с 1880 года. Но для Германии и Австрии мы имеем
уже более концентрированный материал, хотя и далеко не пол¬
ный. Кроме упомянутого в предыдущем томе сборника регест
Арониуса (Regesten zur Geschichte der Juden im Deutschen
* Только теперь, при заключении настоящей книги, получилось изве¬
стие о выходе этого тома, где имеется и ряд актов об инквизиции.

401
Reiche), обрывающегося на 1273 годе, имеется ранее изданная и
менее разработанная коллекция регест М. Винера за время от
конца XIII до конца XV века (Wiener, Regesten zur Geschichte der
Juden im Mittelaiter. Hannover, 1862). По истории евреев во Фран¬
кфурте имеется свод актов Кракауера (Ukunden zur Geschichte
der Juden in Frankfurt а. M. 1150-1400. Frankf. 1914). Акты по ис¬
тории евреев в Богемии изданы в хронологическом сборнике
Бонди и Дворского (Zur Geschichte der Juden in Böhmen, Mähren
u. Schlesien 960-1620. Bd. I-II. Prag 1906). Официальные акты по
истории евреев в Венгрии собраны в незаконченном издании
Фрисса «Monumenta Hungariae Judaica» (Budapest 1903).
Очень мало разработаны до сих пор архивы Рима и других
городов Италии. Здесь имеются незаконченное издание немецкого
исследователя М. Штерна из архива Ватикана (Urkundliche
Beiträge über die Stellung der Päpste zu den Juden. Kiel 1893-1895) и
более обширное собрание актов (около тысячи) XIII-XV века о
евреях в Сицилии (Lagumina, Codice diplomatico dei Giudei di
Sicilia. Tom. I-III, Palermo, 1884-1885).
Актовый материал по истории евреев в Польше и Руси, ко¬
торые только в конце Средневековья выступают на историческую
арену, занимает небольшое место в первых частях следующих
сборников: «Регесты и надписи, свод материалов для истории ев¬
реев в России», том I (Петербург 1899); Бершадский, Русско-еврей¬
ский Архив, тома I и III (Петербург, 1882 и 1903); М. Берсон,
Dyplomatarjusz dotyczący Żydów w dawnej Polsce (Warszawa 1910).
Что касается документального материала из еврейских
первоисточников, то их только в последнее время начали система¬
тизировать в виде сборников регест, извлеченных преимуществен¬
но из старопечатных книг и лишь редко из рукописей. Предстоит
еще большая работа по извлечению исторических сведений из рав¬
винской письменности, особенно из респонсов. В этом отношении
весьма полезна обширная антология Б. Динабурга ישראל
בגולה", второй том которой обнимает эпоху от крестовых походов
до XIV века. (Тель-Авив, 1936, предыдущий том относится к бо¬
лее древней восточной диаспоре). В нем, впрочем, приводятся
данные не только из раввинской, но отчасти и из нееврейской ли¬
тературы. Специальный сборник отрывков из мартирологии в
поэзии и прозе С. Бернфельда ("ספר הדמעות") относится к нашей
эпохе во втором своем томе, начинающемся катастрофой Ринд¬
флейша (Берлин, 1924). Из раввинских же источников извлек
кой-какой материал для истории общинного самоуправления

402
Приложения
доцент Еврейского Теологического Семинария в Нью-Йорке Л.
Финкельштейн, в своей монографии «Jewish Selfgovernment in the
middle ages» (N.York 1924). Из новейших сборников регест по
истории средневековой культуры следует упомянуть три тома тру¬
да С. Асафа מקורות לתולדות החינוך בישראל (Тель-Авив, 1925-1935),
где собран большой материал для истории воспитания и школы.
Извлечения из еврейских отчетов о религиозных диспутах собрал
Д. Эйзенштейн в коллекции ”אוצר ויכוחים" (Нью-Йорк, 1928).
2. Хронография
Прямая предшественница историографии, средневековая летопись
или хронография не дает еврейскому историку той твердой опоры, ка¬
кую дают общеевропейскому историку многочисленные летописи того
времени. Еврейские хроники очень скудны, отрывочны и до сих пор
еще не дождались научно-критических изданий. Единственная большая
хроника позднего Средневековья, «Шевет Иегуда» (שבט יהודה), напеча¬
танная впервые в 1554 г., является коллективным трудом трех поколе¬
ний семьи Ибн-Верга, из которых лишь старшие члены были очевид¬
цами испанских событий XV века. Главный составитель ее, Соломон
ибн-Верга, имел в своем распоряжении семейные записи и фрагменты
из ныне затерянных летописей. Грец полагает, что автор много черпал
из затерянной мартирологии Профиата Дурана "זכרון השמדות"
(Graetz VIII, Note I). Исидор Лэб думал, что в книге есть смесь ис¬
тории и фольклора (Le folklor Juif dans lа chronique Schebet Jehouda.
REJ. t. 24). Во всяком случае, этот прекрасный сборник историчес¬
ких преданий может служить источником сведений для историка
лишь после тщательной проверки и сопоставления с другими
источниками, и только некоторые его части, явно заимствованные
из современных хроник или из личных наблюдений, заслуживают
полного доверия. Критика источников, по которым составлена хро¬
ника «Шевет Иегуда», продолжается еще и теперь (см. F. Baer,
Untersuchungen über Quellen und Komposition des Schebet Jehuda.
Berlin 1923). Позднейшая хроника Иосифа Гакогена «Эмек габаха»
(עמק הבכא закончена в рукописи около 1575 г.) содержит аутентичный
материал только о XVI веке, а для предыдущей эпохи является лишь
компиляцией из христианских летописей. (См. Is. Loeb, Joseph
Hacohen et les chroniques juives. Revue d. etudes juives, t. XVI-XVII,
1887-1888).
Для отдельных моментов истории дают существенные
дополнения сохранившиеся эпизодические описания. Так, написан¬
ная в 1510 г. короткая летопись Авраама из Торрутиеля «Сефер
гакаббала» (ספר הקבלה, Neubauer Chronicles I, 101-114, а также в
приложении к VI тому труда Греца в еврейском переводе Шефера)

403
дает важные дополнительные сведения об изгнании из Испании и
Португалии. Написанная современником на еврейско-немецком
языке народная книжка "די ווינר גזירה" показывает, как отразилось
в народных представлениях венское изгнание 1421 года. Хроника
Илии Капсали "דבי אליהו" (в сборнике "לקוטים שונים" М. Латтеса,
Падуя 1869) служит единственным источником для истории ново¬
го центра в Турции во второй половине XV века. Еще разные
фрагменты из затерянных хроник опубликованы в различных пе¬
риодических изданиях, но все же остается печальный факт: у нас
нет систематической и непрерывной хронографии Средних веков.
Грандиозные по своему трагизму события не увековечены пером
достойных летописцев-очевидцев. Приходится слушать повесть о
судьбах нашего народа из чужих, большей частью враждебных
уст: из хроник и памфлетов католических монахов, из их тенден¬
циозных отчетов о ритуальных процессах и т.п.
3. Монографии об отдельных странах и общинах
До сих пор мы имеем следующие достойные внимания моно¬
графии, целиком или частью посвященные средневековой исто¬
рии евреев в отдельных странах, провинциях или общинах.
Пиренейский полуостров. —Две монографии М. Кайзер¬
линга: «Geschichte der Juden in Navarra» (Берлин 1861) и «Geschichte
der Juden in Portugal» (Берлин 1867) ныне устарели, но они еще
сохраняют свое значение как сводки материалов из испанских и
португальских хроник. В этом отношении еще более важна трех¬
томная книга испанца Амадора де лос Риос: «Historia social,
política у religiosa de los Judíos de España (Мадрид 1875-1876). В
научном отношении эта книга, обнимающая всю средневековую
историю испанских евреев, имеет тот недостаток, что автору
были недоступны еврейские источники. Как католик, склонный
оправдывать даже деяния испанской инквизиции, он слишком до¬
верчиво относится к рассказам церковных летописцев о евреях; но
заслуга его в том, что он первый использовал весь материал ста¬
рых испанских хронистов вроде Цунига, Цурита и Айала. Совре¬
менным научным требованиям более отвечает небольшая моногра¬
фия Фр. Бера об Арагонии XIII-XIV века: «Studien zur Geschichte
der Juden im Königreich Aragonien im 13. u. 14. Jhd.» (Берлин 1913).
Автор использовал вышеуказанные регесты Ренье, но позже сам
рылся в испанских архивах и успел издать вышеназванный боль¬
шой сборник арагонских и кастильских актов, доведенный до кон¬
ца Средних веков. Из монографий о больших общинах следует

404
упомянуть о двух: 1) Bofarul у Sans, Los judios en el territorio de
Barcelona (1911); 2) Bojerano, Histoire de lа juiverie de Seville (1922).
Франция не имеет ни одной полной истории евреев, хотя
обладает огромным количеством архивных актов в центре и в
провинциях, из которых многие уже опубликованы (особенно в
сотне томов «Revue des études juives» за последние 55 лет). Отча¬
сти возмещают этот недостаток солидные монографии об отдель¬
ных провинциях и общинах. Назовем наиболее значительные:
Malvezin, Histoire des Juifs à Bordeaux (Bordeaux 1875); Saige, Les
Juifs de Languedoc antérieurement au XIV siècle (Paris 1881); Régné,
Etudes sur la condition des Juifs de Narbonne jusqu’au XIV s. (REJ. t. 55-
59); L. Kahn, Les Juifs de Paris depuis le VI Siècle (P. 1889);
Prudhomme, Les Juifs de Dauphiné au XIV et XV s. (Grenoble 1883);
Maulde, Les Juifs dans les états français du Saint-Siège (Paris 1886);
Bardinet, Condition civile des Juifs du comtat Venaissin (REJ. t. I-VII).
Одна только Англия со своей коротенькой средневековой
историей нашла себе место в отдельной монографии, хотя и
компилятивной: A. Hyamson, A History of the Jews in England
(London 1908).
Германия, родина новой еврейской науки, не дождалась еще
полной монографии по истории евреев в этой стране. (Недавно вы¬
шедшая книга проф. Эльбогена есть лишь краткий популярный
очерк, не исчерпывающий всего обилия материала). Частичной за¬
меной ее по части социально-правовой может служить старая моно¬
графия Штоббе: Die Juden in Deutschland während des Mittelalters (1866;
нов. изд. 1902). Из монографий об отдельных провинциях и круп¬
ных общинах следует назвать: Е. Scheid, Histoire des Juifs d’Alsace
(Paris 1887); Taussig, Geschichte der Juden in Bayern (München 1874);
Brann, Geschichte der Juden in Schlesien (Breslau 1896-1910); Weyden,
Geschichte der Juden in Köln (1867); Carlebach, Die rechtlichen und
sozialen Verhältnisse der Judengemeinden in Speyer, Worms u. Mainz bis zur
Mitte des XIV Jahrhunderts (1901); Rothschild, Die Judengemeinden in
Mainz, Speyer u. Worms, 1349-1438 (1904); Kracauer, Geschichte der
Juden in Frankfurt am Main (Bd. I. 1925); R. Strauss, Die Judengemeinde
Regensberg im ausgehenden Mittelalter (Heidelberg 1932). Другие моно¬
графии этого рода цитируются дальше, в Библиографии.
Для средневековой Австрии хорошим суррогатом общей
монографии (только для правовой истории) может служить кни¬
га Шерера: Die Rechtsverhältnisse der Juden in den deutschöster¬
reichischen Ländern (Leipzig 1901). Недостающее здесь для внеш¬
ней и внутренней истории общин и провинций восполняется

405
исследованиями: Schwarz, Das Wiener Ghetto bis 1421 (Wien 1909);
Goldmann, Das Judenbuch der Scheffen-Strasse zu Wien (1908);
S. Krauss, Die Wiener Geserah vom J. 1421 (1920); Rosenberg,
Beiträge zur Geschichte der Juden in Steiermark (Wien, 1914). Сюда
примыкает небольшая документированная монография Августы
Штейнберг о Швейцарии: Studien zur Geschichte der Juden in
der Schweiz während des Mittelalters (Zürich, 1903). Богемия фигу¬
рирует в двух монографиях: Herrmann, Geschichte der Israeliten in
Böhmen (Prag 1819), и Stein под тем же заглавием (1904); но пер¬
вая устарела, а вторая плохо составлена. Для Венгрии, за неиме¬
нием лучшего, приходится пользоваться тощим очерком Берге¬
ля: Geschichte der ungarischen Juden (1879).
Италия, не имея общей исторической монографии, распола¬
гает двумя большими историями евреев в Риме: Берлинера и
Фогельштейн-Ригера, указанными уже в обзоре источников к
предыдущему тому. Из других общин более или менее разработана
история Венеции, Падуи и Флоренции (Schiavi, Gli ebrei in
Venezia et nelle sue colonie. «Nuova Antologia» 1893; Ciscato, Gli
ebrei in Padova, 1901; Cassuto, Gli ebrei in Firenze, 1918).
Относительно Польши и России можно говорить только о
зачатках истории в Средние века, когда обе страны не вышли
еще из периода колонизационного. В скромном виде вступления
этот ранний период представлен в моей английской монографии
«History of the Jews in Russia and Poland», Vol. I, 39-65 (Phi¬
ladelphia 1916, Jewish Publication Society of America). Польский ле¬
тописный материал использован в старых книгах Чацкого,
Штернберга и Мацейовского, указанных в предыдущем томе
(Библиография к § 31). Архивный же материал, еврейский и
польский, лежит в основании таких солидных монографий об от¬
дельных общинах, как Perles, Geschichte der Juden in Posen (1866),
Bałaban, Dzieje Żydów w Krakowie, t. I (1913) и другие.
4. Монографии об отдельных проблемах
Некоторые проблемы истории средневекового еврейства бо¬
лее или менее основательно разработаны, но другие ждут еще
своей очереди. В названных в обзоре литературы к предыдущему
тому трудах Г. Каро и И. Шиппера по экономической истории
к позднему Средневековью относятся второй том Каро (посмертное
издание 1920 г.) и последние две части יידישע ווירטשאפטסגעשיכטע
Шиппера (Варшава 1930). Для истории общинного самоуправле¬
ния может быть полезен этюд Эпштейна, составленный по рес¬

406
понсам Рашба: The Response of R. Salomon b. Adreth, as a source
to the history of Spain (London 1925). Культурная история пред¬
ставлена двумя последними частями известного труда Гидемана:
Geschichte des Erziehungswesens и. der Kultur der Juden im Mittelalter,
Wien 1888, и отдельной монографией об Испании: Das jüdische
Unterrichtswesen während der spanisch-arabischen Periode, 1873. К об¬
ласти статики или быта относятся книги А. Берлинера: «Aus
dem inneren Leben der deutschen Juden im Mittelalte» (Berlin 1900),
и И. Абрагамса: Jewish Life in the middle ages (London 1896). По
истории раввинизма еще не утратила свое значение книга Вейсса
”דור דור ודורשיו”, где в пятом томе (изд. 1891) трактуется о нашей
эпохе. По истории литературы позднего Средневековья в после¬
днее время не прибавилось ничего значительного, что могло бы
изменить общую картину духовной жизни эпохи, нарисованную
Грецом в VII и VIII томах его Истории (в пересмотренном авто¬
ром издании 1890 года). Огромный склад сведений по истории
средневековой литературы имеется в труде библиографа М.
Штейншнейдера под скромным заглавием «Die hebräischen
Uebersetzungen des Mittelalters» (1893), но в этом складе недостает
системы и порядка.

Библиография
Источники и литература
Алфавитный список сокращений в названиях книг, часто
цитируемых в Библиографии
ARONIUS, Regesten = Regesten zur Geschichte der Juden im
fränkiscehen und deutschen Reiche bis zum Jahre 1273, Berlin 1902.
BAER, Urkunden = Fritz Baer, Die Juden im christlichen Spanien. I. Teil.
Urkunden und Regesten: Aragonien und Navarra
Veröffentlichungen der Akademie für d. Wissenschaft des
Judentums. Berlin 1929. (XXVIII + 1173 Seiten).
BERLINER, Rom = Geschichte der Juden in Rom von den ältesten
Zeiten bis zur Gegenwart. I—II. Frankfurt 1893.
BONDY-DWORSKY, Böhmen = Zur Geschichte der Juden in Böhmen,
Mähren und Schlesien, 609-1620, I-II, Akten (Prag 1906).
CARO = G. Caro, Sozial und Wirtschaftsgeschichte der Juden im
Mittelalter. Band I-II. Leipzig 1908, 1920.
GRAETZ VII-VIII = Geschichte der Juden, Bd. 7-8 (3. Aufl. 1890, 1894).
GRAETZ-SCHEFER = «История евреев» Греца в еврейском пере-
воде, с прибавлениями по источникам С. П. Рабиновича
(דברי ימי ישראל), тома V и VI. Варшава 1897-1898.
GÜDEMANN, Kultur = Geschichte des Erziehungswesens und der Kultur
der abendländischen Juden während des Mittelalters, Bd. I-III, Wien
1880-1888.
HEFELE = Conziliengeschichte. Bd. I-VII, Freiburg 1873-1890.
JACOBS, Sources = An inquiry into the Sources of the history of the
Jews in Spain (London 1894).
JEW. ENC = Jewish Encyclopedia, vol. I-XII, New York 1901-1906.
JQR = Jewish quarterly review, London 1888-1908; New York 1910-1936.

408
LEA, Inquisition = A history of the Inquisition in the middle ages, I
(New York 1888).
LEA, Spain = History of the Inquisition of Spain, I (New York 1906).
MS = Monatsschrift für Geschichte und Wissenschaft des Judentums
(Breslau 1852-1936).
NEUBAUER, Chronicles = Mediaeval Jewish Chronicles. Vol. I—II.
Oxford 1888, 1895.
REGNÉ, Catalogue = Catalogue des actes des rois d’Aragon... concemant
les Juifs. 1213-1327. REJ. 1910-1924 (Paris 1924).
REJ = Revue des etudes juives (Paris 1880-1936).
RENAN-NEUBAUER, Rabbins = Les rabbins français (Histoire littéraire
de lа France, XXVII, Paris 1877).
RIOS, Historia = Amador de los Rios, Historia social, politica y religiosa
de los Judios de España у Portugal, I-III (Madrid 1875-1876).
SALFELD, Martyrologium = Das Martyrologium des Nürnberger
Memorbuches (Berlin 1898).
SCHERER, Österreich = Rechtsverhältnisse der Juden in den deutsch
österreichischen Ländern (Leipzig 1901).
STEINSCHNEIDER, Übersetzungen = Die hebräischen Übersetzungen
des Mittelalters (Berlin 1893).
STERN, Päpstliche Urkunden — Urkundliche Beiträge über die Stellung
der Päpste zu den Juden, I—II (Kiel 1893-1895).
STOBBE, Deutschland = Die Juden in Deutschland während des Mittel-
alters (1866; 1902).
VOGELSTEIN-RIEGER, Rom = Geschichte der Juden in Rom, I-II
(Berlin 1895-1896).
WIENER, Regesten = Regesten zur Geschichte der Juden in Deutschland
während des Mittelalters (Hannover 1862).
ZGJD = Zeitschrift für die Geschichte der Juden in Deutschland I-V.
ZUNZ, Syn. Poesie = Die Synagogale Poesie des Mittelalters. Berlin
1855. (Здесь цитируется по новому изданию 1920 г.).
שבט יהודה = Хроника Ибн-Верга, изд. Винера. Еврейский текст и
немецкий перевод. Ганновер 1856.
עמק הבכא = Хроника Иосифа Гакогена. Еврейский текст с приме-
чаниями Винера. Лейпциг 1858.
דור ודורשיו = Weiss, דור דור ודורשיו История раввинизма. Том V.
Вена 1891.
ספר הדמעות = S. Bernfeld. Martyrologium. Band II. Berlin 1924.

409
§ 2. Папа Иннокентий III и собор 1215 года
Stern, Päpstliche Urkunden II, Nr. 174, 176, 177, 187, 188; Aronius,
Regesten, 346, 347, 395; Epistolae Innocentii III, ed. Baluz II, 33,
123; Mansi, Sacrorum Conciliorum Collectio XXII, 1054 f.; Hefele,
Konziliengeschichte V, 899, 942, 1144; Lea, Inquisition I, passim; Scherer,
Oesterreich 41-45; Lucas, Innocent III, et les Juifs (REJ, XXXV, 247);
Robert, Les signes d’infamie au moyen-âge, Paris 1889; idem, La roue des
Juifs depuis le XIII siècle (REJ, VII, 81-95; VIII, 94-102); Saige, Les Juifs
de Languedoc, 19 ss. (Paris 1881); Régné, Narbonne (REJ, LVIII, 207-209);
Singermann, Ueber Judenabzeichen (Berlin 1915); Newman, Jewish
influence on Christian reform movements, New York 1925; Alphandery, Sur
les Passagiens (REJ, t. 82).
§ 3. Франция при Людовике Святом
Laurière, Ordonnances des rois de France, I, 35-37, 44, 53, 54, 75.
85; Robert, Catalogue des actes relatifs aux Juifs pendant le moyen-âge
(REJ, III, 211-216); Loeb, Bulles inédites des papes (REJ, I, 116);
Bouquet-Delisle, Recueil des historiens de France, XXIV, 9-11, 76. 82,
151, 189 et passim (Paris 1904; Index s. v. Judaeus); Renan-Neubauer,
Rabbins 558-562; Stern, Päpstliche Urkunden, Nr. 192, 196, 197, 202, 209;
Saige, Juifs du Languedoc, 23, 25, 38-40, 44, 61; Régné, Narbonne (REJ,
LVIII. 81, 208; LIX 60-64); Kahn, Juifs de Beaucaire (REJ, LXV, 185;
LXVI, 75-80); Gross, Gallia Judaica, 423; Lavisse-Langlois, Histoire de
France, II; Scherer, Oesterreich 94-100; G. Caro, I, 364-390; Neubauer,
REJ, XXXII, 129; idem, Chronicles II, 251; Graetz VI, Note 7.
§ 4. Диспуты и сожжение Талмуда
Zadoc Kahn, Etude sur le livre de Joseph le Zélateur (REJ, I, III);
Loeb, La controverse de 1240 sur le Talmud (ibid, I, II, III); Idem,
Polemistes chrétiens et juifs en France et en Espagne (ibid, XVIII, 43);
Renan-Neubauer, Rabbins, 475-482; Darmsteter, l’Autodafé de Troyes
(REJ, II, 199, seqq.); Stern, Päpstliche Urkunden, II, Nr. 205 f.; Levi, Les
Juifs et l’inquisition dans la France méridionale, Paris, 1891 (REJ, XXIII,
150), — Bernfeld, אוצר הדמעות I, 307; Eisenstein, אוצר הויכיחים (New
York 1928).

410
§ 5. Филипп IV и изгнание 1306 г.
עמק הבכא р. 46, 180, Laurière, Ordonnances etc. I, 317, 333 et
passim; Bouquet, Recueil XXI, 27 etc.; Luce, Catalogue des documents du
trésor des chartes (REJ, II, 15-72); Robert, Catalogues des actes etc. (ibid,
III, 216-224); Saige, Juifs de Languedoc, 87-103, 211-243; Régné,
Narbonne (REJ, LIX, 64-81); Loeb, Les Juifs de Paris en 1296-1297 (ibid,
I, 61-71); L. Kahn, Les Juifs à Paris depuis le VI. s. Paris 1889, chap. II-
III; Hefele, Konziliengeschichte VI, 177; Lavise-Langlois, Histoire de
France III, passim; Kayserling, Die Juden in Navarra 31-35 (Berlin 1861).
§ 6-8. Англия в XIII веке
Tovey, Anglia Judaica (1738); Jacobs, The Jews in Angevin
England (1893); idem, Jew. Enc. V, 164-167; Rigg, The Jews of England
in the XIII century (JQR, XV, 1903); Abrahams, The expulsion of the
Jews from England (ibid, 1894-1895); Hyamson, History of the Jews in
England, 50-105 (London 1908); Scherer, Oesterreich, 88-93; G. Caro,
I. 343-47; II, 3-68; Guttmann, Die Beziehung des Duns Scotus zum
Judentum (MS, 1894, XXXVIII, 26-39). 176 ,41-44 עמק הבכא.
§ 9. Кастилия в эпоху Реконкисты
Jacobs, Sources, passim; Rios, Historia, I, cap. 8-10; II, cap. I;
Stern, Päpstliche Urkunden II, Nr. 175, 177, 179, 180, 186, 193, 201; Loeb,
Nombre des Juifs de Castille (REJ, XIV, 161); G. Caro, II, 237-264;
Kayserling-Jacobs, Spain, Jew. Enc. XI, 489-490; Steinschneider,
Uebersetzungen, 977-980.
§ 10-11. Арагония при Якове I. Автономия
Régné, Catalogue Nr. 1-657 (REJ, LX-LXII, Paris 1910-1911);
Bofarul y Sans, Los Judios en el territorio de Barcelona (Barcelona
1911); Jacobs, Sources, 9-44; Stern, Päpstliche Urkunden II, Nr. 181-
185; Tourtoulon, Jaime I. le Conquérant, Paris 1863; Baer, Urkunden
Nr. 88-108; idem, Studien zur Geschichte der Juden im Königreich
Aragonien während des XIII und XIV Jahrhunderts (Berlin 1913); Kahn,
Documents inédits sur les Juifs de Montpellier (REJ, XIX, 22 f.); Vidal,
Les Juifs de Roussillon (REJ, XV, 24-28).

411
§ 12. Диспут в Барселоне
ויפוח הרמב״ן — «Диспут Рамбана», изд. Штейншнейдера, Штетин
1860; тот же диспут с латинск. переводом в книге: Wagenseil, Tela
ignea satanae (Altdorf 1681); Baer, Zur Geschichte der Juden in
Aragonien (1913); Regne, Catalogue Nr. 207, 209, 212, 215—217, 249,
262, 318, 323, 324, 386; Is. Loeb, La controverse de 1263 a Barcelone
(REJ, XV, 1-18); Renan-Neubauer, Rabbins, 562-569.
§ 13. Арагония в конце XIII века
Regne, Catalogue Nr. 658— 2635 (REJ, LXIII, LXIX-LXX, 1912-
1920); Baer, Urkunden Nr. 114-164; idem, Aragonien, passim; Perles,
Salomo ben Addereth, Breslau 1863; Epstein, The «Responsa» of R.
Salomon ben Adreth, as a source to the history of Spain, London 1925;
Saige, Juifs de Languedoc, 92-102, 308-319; Kahn, Les Juifs de Miont¬
pellier (REJ, XIX); Vidal, Les Juifs de Roussillon (REJ, XV, 28-49).
§ 14-15. Маймонид и раввинизм
אגרות הרמב״ם (Письма Маймонида и о нем, приложения с. 32-60,
Варшава 1877); מלחמות אדני р. Авраама Маймонида (Ганновер 1841);
Weiss, דור ודורשיו V, глава 1, 3, 6; Graetz-Schefer V, гл. 2, 5;
Renan-Neubauer, Rabbins, passim; Guttmann, Guillaume d’Auvergne
et lа literature juive (REJ, XVIII, 243); Perles, R. Salomo b. Aderet
(Leipz. 1863); Dünaburg, Антология ישראל בגולה т. II, 486 сл.
§ 16-17. Борьба вокруг философии
Renan, Averroes et I’averroisme, 219-277 (Paris 1861); Renan-
Neubauer, Rabbins, 580-599, 628-723; Lavisse-Langlois, Histoire de
France, passim; Guttmann, Verhältnis des Thomas von Aquino zum
Judentum, Göttingen 1891; Güdemann, Das jüdische Unterrichtswesen in
Spanien, 155-158 (Wien 1873); Steinschneider, Hebr. Übersetzungen des
Mittelalters, § 166-171, 312, 383-386; Gross, Gallia Judaica, 199, 465
(Levi b. Abraham etc.), מנחת קנאות Абба-Мари де Люнеля: переписка о
вреде философии (Пресбург 1838); Weiss, דור ודורשיו V, гл. 4; Респон¬
сы Рашба (תשובות הרשב"א) I, Nr. 415-418; Saige, Juifs de Languedoc,
92-102, 308-319; Цинберг, Борьба против рационализма (Еврейская
Старина, т. X, Петроград 1918). Dünaburg, ישראל בגולה, II, 523 сл.

412
§ 18-19. Каббала и «Зогар»
А. Jellinek, Beiträge zur Geschichte der Kabbala, Leipzig 1852;
idem, Moses de Leon und sein Verhältnis zum Sohar, Leipzig 1851;
idem, Auswahl Kabbalistischer Mystik, Leipzig 1853; Joel, Die
Religions-philosophie des «Sohar» (Leipzig 1849); Weiss, דור ודורשיו V,
гл. 2; Graetz-Schefer, V, 177-204; G. Scho lern, Kabbala, статья в
Encyclopedia Judaica, том IX, 629-732 (Берлин 1932); Baer, טודרוס בן
יהודה הלוי (статья в трехмесячнике ציון II, 18-55, Иерусалим 1936). Это
новое исследование проливает свет на загадку личности Тодроса б.
Иегуды, о котором говорится выше, в примечании к с. 108, и о его при¬
частности к политической трагедии дон-Сага в Севилье (выше, с. 59).
§ 20. Германия при Фридрихе II
Aronius, Regesten Nr. 379-581; ibid, Nr. 458, 771; Höniger, Zur
Geschichte der Juden Deutschlands im Mittelalter (ZGJD, I, 137-151);
Graetz, VII, 85,100; Stobbe, Deutschland, 12-14, 27, 103 f.; Scherer,
Österreich, 60-61, 76-78; G. Caro, I, 408-412, 423, 426-443; Stern,
Päpstliche Urkunden II, Nr. 191; Hefele, Konziliengeschichte V, 951,
1027 (1878).
§ 21. Ритуальные обвинения в Германии
Aronius, Regesten Nr. 413, 474, 497, 529, 531, 539, 556, 568;
Stern, Päpstliche Urkunden II, 210; idem, Die Blutbeschuldigung in
Fulda (ZGJD, II, 194-199); Breslau, Juden und Mongolen im Jahre
1241 (ibid, I, 99-102); Kracauer, Geschichte der Juden in Frankfurt a./
M., I, 5-9 (Frankfurt 1925); Zunz, Synagogale Poesie, 29 f. (1920);
Salfeld, Martyrologium, 120 f., 317 f.; Bernfeld, ספר הדמעות I, 265,
273, 286, 295.
§22. Междуцарствие 1254-1273
Aronius, Regesten Nr. 582-770; «Schwabenspiegel», ibid,
Nr. 771; Hefele, Konziliengeschichte, VI, 63; Stobbe, 19-27, 89-92;
G. Caro, II, 116-118; Güdemann, Zur Geschichte der Juden in
Magdeburg, 9-12 (1866); Weyden, Geschichte der Juden in Köln, 146-
156 (Köln 1867); Zunz, Synagogale Poesie 31 f.; Salfeld, Martyrologium
120 f.; Landshut, 100-132 ,עמודי העבודה (Berlin 1857); Bernefeld,
ספר הדמעות I, 316-329.

413
§ 23. Германия при Габсбургах
Wiener, Regesten 9-12; Böhmer, Fontes rerum germanicarum
(ed. 1843-1853), II, 19, 30-39, 144 f.; König, Annalen der Juden in
Preussen, 19-26 (Berlin 1790); Graetz VII, 170, 230, 244, Note 9;
Stobbe, 20-27, 46-49, 164, 184-187, 282-283; G. Caro, II, 118-132;
Scherer, Österreich, 79, 339, 349; Hoffmann, Der Geldhandel der
deutschen Juden bis zum Jahre 1350, 178-217 (Berlin 1910); Back, R.
Meir aus Rothenburg (Frankfurt 1895); Wellesz, Meir b. Baruch de
Rothenbourg (REJ, LXI, 49-55); Salfeld, Martyrologium 29 f., 331 f.;
Bernfeld, ספר הדמעות II, 41-59.
§ 24. Австрия, Богемия, Венгрия
Aronius, Regesten, Nr. 509, 547, 597, 603, 724-725; Bondy-
Dworsky, Böhmen, I, Nr. 24-25; Friss, Monumenta Hungariae Judaica,
I, Nr. 8-32 (Budapest 1903); Hefele, Konziliengeschichte VI, 100-106,
190, 197; Scherer, Österreich 130-355; Schwarz, Das Wiener Ghetto
(Wien 1909); idem, Juden in Wien bis J. 1635 (Wien 1913), 14-25;
Brann, Geschichte der Juden in Schlesien I, 6-25 (Breslau 1896);
Bergei, Geschichte der ungarischen Juden (1879); Hoffmann, Der
Geldhandel der deutschen Juden, 171-178, 217-223 (извлечение из рес¬
понсов «Or Sarua»).
§ 25-26. Германские общины. Раввинизм. Литература
Aronius, Regesten Nr. 423, 533, 574, 581; Scherer, Österreich,
254-260; Graetz, VII, 21, 102; Finkelstein, Jewish selfgovernment in
the middle ages (New York 1924, Jewish Theologic. Seminary) 56-81, 218-
264; Wellesz, Meir de Rothenbourg, REJ, LVIII-LXI (1909-1911);
Tykocinsky, Die Lebenszeit des Isaak Or-Sarua (MS, 1911, 478 ff.);
Weiss, דור ודורשיו V, cap. 2, 6, 7, 8; Güdemann, Kultur I; Zunz, Syn.
Poesie, 27-36; Landshut, עמודי העבודה passim; ספר הדמעות II, 41;
Dünaburg, ישראל בגולה II. 442-449; 519; Süsskind v. Trimberg,
Minnenlieder (Berlin 1926).
§ 27-29. Италия в XIII веке
Gregorovius, Geschichte der Stadt Rom im Mittelalter, V, passim
(1892); Berliner, Rom II, 35-58; Güdemann, II (Italien); Vogelstein-
Rieger, Rom I, 357-421; Lagumina, Codice diplomatico dei Giudei di
Sicilia, I, Nr. 16-33 (Palermo 1884); Strauss, Die Juden im Königreich

414
Sizilien unter Normannen und Staufern (Heidelberg 1910); Zunz, Zur
Geschichte und Literatur, 484-488 (Berlin 1845); idem, Literatur-
geschichte der synagogalen Poesie, 25 (1865); W. Cohn, Das Zeitalter der
Hohenstaufen in Sizilien, 138 ff. (Berlin 1925).
§ 30-31. Польша и Русь (XIII в.)
Bandtkie, Jus polonicum (Warszawa 1831); Бершадский, Рус¬
ско-еврейский Архив I, № 1 (Петербург 1882); Hube, Constitutiones
synodales provinciae Gneznensis, p. 68-71, 159-161 (Peterburg 1856);
Aronius, Regesten 724; Sternberg, Geschichte der Juden in Polen
(1878); Schipper, Studja nad stosunkami gospodarczymi żydów w Polsce
podczas średniowiecza (Lwów 1911); Brann, Geschichte der Juden in
Schlesien, S. 24-26, 32-33 (Breslau 1896); Stern, Päpstliche Urkunden II,
Nr. 198-200; Krauss, Studien zur byzantinisch-jüdischen Geschichte, 53-
55 (Wien 1914); Регесты и надписи 177, 178; Дубнов, Еврейская
Старина 1914 («Историческая тайна Крыма»).
§ 33-35. Кастилия в XIV в.
Neubauer, Chronicles I, 97-98, 109-110 (из хроники זכר צדיק);
Zuniga (Anales de Sevilla); Zurita, Anales de Aragon; Ayala
(Chronicas de Don Pedro, Don Juan I, Enrique III); Rios, Historia
II, cap. 2, 4, 6; Lea, Spain I, 94-103; Jacobs, Sources, passim;
Kayserling, Les Juifs dans le royaume de Leon (REJ, XXXVII,
137; Graetz VII, 250, 286-296, 352-372, Note 13; idem, VIII, 15-22;
שבט יהודה Nr. 10; עמק הבכא p. 54; Alami, אגרת המוסר (Wien 1854).
§ 36. Арагония, Португалия, Наварра (XIV в.)
שבט יהודה Nr. 6; עמק הבכא p. 49, 51; Regne, Catalogue, REJ, 1922-
1924, (tom. 73-78); Baer, Urkunden Nr. 157-396; Zurita, Anales de
Aragon (Rios, Historia II, cap. 3, 5); Lea, Spain I, 94, 100; Kayserling,
Geschichte der Juden in Navarra etc. (Berlin 1861); idem, Geschichte der
Juden in Portugal, 1-39 (1867); Vital, Les Juifs de Roussillon etc. (REJ,
XV, 46-58); Finkelstein, Jewish Selfgovernment, 328 f. (New York 1924).
§ 37. «Священная война» 1391 г.
48 ,47 ,45 ,27 № שבט יהודה (и письмо Хасдая Крескаса в прило¬
жении); ספר ינחסין А. Закуто, глава IV; Ayala, Cronica de Enrique III,
ano 1391 (Rios, Historia II, cap. 7); Lea, Spain I, 103-110; Baer, Ur¬
künden Nr. 407-441; Graetz VIII, 53-65, Note 15.

415
§ 38. Раввинизм и философия в Испании XIV в.
Weiss, דור ודורשיו V, cap. 12-16; Joel, Chasdai Crescas Religions-
philosophie (Breslau 1866); Steinschneider, Hebr. Übersetzungen, § 4-6;
Baer, Urkunden Nr. 418, 422, 423 (о семье Крескаса в 1391); idem,
Crescas, Art. in Encyclopedia Judaica V, 696; Graetz-Schefer V, 277-
289, 332, 338; idem, VI, 31-36, 92-96, 401410.
§ 39-40. Возвращение во Францию и изгнание 1394 г.
Ordonnances des Rois de France, I, 488, 571, 604, 646, 682;
III, 351, 352, 467-469, 471-472; IV, 139, 439; V, 167, 168; VI, 44, 339,
439, 519, 563; VII, 169-171, 643, 675 (Paris 1849); שבט יהודה Nr. 6, 24,
25, 43; עמק הבכא p. 46, 181; Saige, Les Juifs du Languedoc, 103—107,
330-334; L. Kahn, Les Juifs à Paris depuis le VI siècle, cap. III (Paris
1889); Luce, Les Juifs sous Charles V (Revue Historique, VII, 362 f.);
Is. Loeb, Les expulsions des Juifs de France au XIV s. (Graetz’s
Jubelschrift, Breslau 1887, 39-56); G. Caro, II, 91-116; Scherer,
Österreich 97-99, 260-266; Lavisse, Histoire de France III, passim;
Lazard, Les Juifs de Touraine (REJ, XVII, 210-234); S. Kahn, Les Juifs
de Beaucaire (ibid, LXVI, 83-97); Régné, Narbonne (ibid, LIX 80-89).
§ 41. Остатки французского еврейства (XV в.)
Prudhomme, Les Juifs en Dauphiné au XIV et XV ss. (Grenoble
1883); Arnauld, Essai sur la condition des Juifs en Provence au moyen-
âge (1879); Cremieux, Les Juifs de Marselle au moyen-âge (REJ, XLVI,
246-268); Maulde, Les Juifs dans les états français du Saint-Siège (Paris
1886); idem, REJ, VII-X; Bardinet, La condition civile des Juifs du
Comtat Venaissin au XV s. (REJ, VI, 1-38; 269-273); Gross, Gallia
Judaica 46, 78, 369, 489-495.
§ 42. Закат еврейской культуры во Франции
Gross, Gallia Judaica, 67, 94, 467; Munk, Melanges de philo¬
sophie, 497-503; Renan-Neubauer, Les écrivains juifs français
(Histoire littéraire de la France, XXXI, Paris 1893, 477-547, 586-644,
666-681); Joel, Levi ben Gerson als Religionsphilosoph (Breslau 1862);
Steinschneider, Hebr. Übersetzungen 66-73, 91-94; Weiss, דור ודורשיו
V. cap. 11, 16.

416
§ 43. Людвиг Баварский и «Юденшлегеры»
Wiener, Regesten, 25-50, 111-125, 219-222; Bondy-Dworsky,
Böhmen I, Nr. 51-92; Stobbe, Deutschland 15-16, 28-32, 187, 188, 283,
284; Scherer, Österreich 356-373; Scheid, Histoire des Juifs d’Alsace,
11-18, 23-33 (Paris 1887); Ephraim, Histoire des Juifs d’Alsace depuis
le milieu du XIII jusqu’à la fin du XIV s. (REJ, LXXVIII, 38-47);
Weyden, Geschichte der Juden in Köln, 165-186, 359-376 (Köln 1867);
Kracauer, Geschichte der Frankfurter Juden, I, 18-30 (Frankfurt 1925);
Salfeld, Martyrologium, 67 f.; Bernfeld, 79 ,ספר הדמעות.
§ 44. Черная смерть (1348-1350)
עמק הבכא р. 53-54, 186-193; Böhmer, Fontes rerum germanicarum
III, 259 f.; IV, 68 f., 272 f. (1843-1868); Königshofen, Strassburger
Chronik, ed. Schilter, 1021-1036 (1686); Hegel, Chroniken der deutschen
Städte II, 759-764 (1862); Ulrich, Sammlung jüdischer Geschichten aus
der Schweiz, 94, 125, 157, 188 (1768); König, Annalen der Juden in den
preussischen Staaten (1790); Höniger, Der Schwarze Tod in Deutschland
(Berlin 1882); Bondy-Dworsky, Böhmen I, Nr. 110-116; Stobbe, 53,
92, 98, 188-191, 284-286; Scheid, Alsace 34-38; Ephraim, Alsace 47-
57; Weyden, Geschichte der Juden in Köln, 186-194, 377 f.; Kracauer,
Geschichte der Frankfurter Juden I, 31-40; Steinberg, Studien zur
Geschichte der Juden in der Schweiz, 127-135 (Zürich 1903); Zunz,
Synagogale Poesie, 39-43; Nohl, Der Schwarze Tod, eine Chronik der
Pest. 1348-1720 (Potsdam 1924).
§45. Германия (1350-1400)
Wiener, Regesten 127-159, 213-215, 223-236; Bondy-Dworsky,
Böhmen etc. I, Nr. 98-109, 121-184; Friss, Monumenta Hungariae
Judaica, Nr. 46 f.; עמק הבכא p. 55, 194; Stobbe, 22, 32, 55, 71-73;
Scherer, 374-402; Scheid, Alsace 50 f.; Brann, Geschichte der Juden in
Schlesien, 66-79 (Breslau 1901); Weyden, Geschichte der Juden in Köln,
194-231, 377 f.; Kracauer, Geschichte der Frankfurter Juden I, Kap. 2;
idem, Urkunderibuch der Juden in Frankfurt (1914); Goldmann, Das
Judenbuch der Scheffstrasse zu Wien (Wien 1908); Schwarz, Das Wiener
Ghetto (1909); Eibenschütz, Documents sur les Juifs de Wiener-
Neustadt (REJ, XXVIII-XXX); Wolf, Geschichte der Juden in Wien,
13-16 (Wien 1876); Süssmann, Die Judenschuldentilgungen unter König
Wenzel (1907).

§ 46. Гуситская война и реакция
Wiener, Regesten 53-77, 167-196, 237-246; Bondy-Dworsky
205-233; עמק הבכא p. 58-61; Stobbe, 36, 86, 93, 175, 192, 240, 288-291;
Kerler, Besteuerung der Juden durch Siegmund und Albrecht II (ZGJD,
II, 1-13, 107-129); Graetz VIII, 130-139; Kracauer, Geschichte der
Frankfurter Juden I, Kap. 4; Weyden, Geschichte der Juden in Köln,
232-252, 391-396; Scherer, Österreich, 403-421; Brann, Geschichte der
Juden in Schlesien, 81-104; Schwarz, Das Wiener Ghetto: das Juden-
viertel bis zu seiner Aufhebung im Jahre 1421 (Wien 1909); S. Krauss,
Die Wiener Geserah vom Jahre 1421 (Wien 1920); Friss, Monum.
Hungariae Jüd., Nr. 118-119; Steinberg, Die Geschiehte der Juden in
der Schweiz, 142-147; Neumann, Jewish influence on Christian reform
movements, 435-453 (New York 1925).
§ 47. Упадок германских общин (XV в.)
Wiener, Regesten, 78-104, 200-210, 247-252; Stern, Päpstliche
Urkunden I, Nr. 49, 52, 53, 59, 62; Bondy-Dworsky, Böhmen,
Nr. 239-293; Ölsner, Schlesische Urkunden zur Geschichte der
Juden, 33, 76-78 (1864); König, Annalen der Juden, 46-48; Stobbe,
Deutschland, 17, 48, 61, 62, 76-83, 291, 292; Güdemann, Geschichte der
Juden in Magdeburg, 20-26, 44, 45 (1864); Scherer, Österreich, 420-440;
Scheid, Histoire des Juifs d’Alsace, 71-77; Brann, Geschichte der Juden
in Schlesien, 115-149; Gemeiner, Regensburger Chronik III (1910);
Strauss, Die Judengemeinde Regensburg im ausgehenden Mittelalter
(Heidelberg 1932); Kracauer, Geschichte der Frankfurter Juden I, Kap.
5; Rosenberg, Beiträge zur Geschichte der Juden in Steiermark, Wien
1914 (Quellen zur Geschichte der Juden in Österreich VI).
§ 48. Внутренняя жизнь в Германии XIV-XV вв.
Stobbe, Deutschland, 94-96, 140-148; Scherer, Österreich 114,
115, 119, 241-249, 254-260; Респонсы раввинов Магариль, Иссерлейн
и Изр. Бруно; Weiss, דור ודורשיו V, cap. 22-24; Landshut עמודי העבודה
II (приложение 1-4); Bernfeld, ספר הדמעות II, 100-181; Güdemann,
Kultur III, Кар. 1, 2, 6.
§ 49-50. Миссионерский террор и диспут в Тортозе
Rios, Historia II, cap. 8-10; Lea, Spain I, 110-120; Baer,
Urkunden Nr. 481-510; idem, Die Quellen d. «Schebet Jehuda», 38-47

418
(Berlin 1923); שבט יהודה Nr. 40, 46, 49, 50; עמק הבכא p. 56, 57, 62; יוחסין
ספר Закуто, глава IV; Neubauer, Chronicles I, 98; ויכוח טורטושא
(Koback’s «Jeschurun» VI, 45-55, ed. 1868); Rodriguez de Castro,
Biblioteca Espacola I, 203 (латинский отчет о диспуте); Ad. Poznanski,
Le colloque de Tortose et de San Mateo. (REJ, LXXIV-LXXVI, Paris
1922-1923; нееврейские протоколы диспута); Graetz VIH, 113-129,
Note 3.
§ 51. Реставрация в Испании (1415-1454)
Stern, Päpstliche Urkunden I, Nr.Nr. 18, 26, 39, 40, 43; שבט יהודה
Nr. 41; Rios, Historia III, Кар. 1-2; Kayserling, Das castilianische
Gemeindestatut (Jahrbuch fur Geschichte der Juden, 1869); Fernández у
González, Ordenamiento... de 1432 (Madrid 1886); I. Loeb, Reglements
des Juifs de Castille en 1432 (REJ, XIII, 187 f.); idem, в сборнике ״האסיף״
Соколова, том III, Варшава 1887; Finkelstein, Jewish selfgovernment
in the middle ages, Кар. XIII (New York 1924); Graetz VIII, 140-154,
183-85, Note 4.
§ 52. Движение против марранов
Stern, Päpstliche Urkunden, Nr. 45, 51, 56; Lea, Spain, I, 125-130,
148-154; Rios, Historia, III, cap. 3; Jacobs, Sources, passim; Graetz
VIII, 149-154, 190-192, 225-237; Neubauer, Chronicles I, 99.
§ 53. Португалия
שבט יהודה Nr. 65; Kayserling, Geschichte der Juden in Portugal
(1867); Ríos, Historia II, cap. 6, 9; III, cap. 4; Graetz VIII, 64, 125, 324.
§ 54. Закат еврейской культуры в Испании
שבט יהודה Nr. 7, 8, 29, 32, 40, 41, 64, 65, 67 (о разных диспутах);
Симон Дуран, קשת ומגן (Ливорно 1785); Профиат Дуран אל תהי כאבותיך
(Geigers «Melo chofnaim», Berlin 1840); Хаим бен-Муса, מגן ורומח («Bet
Talmud» II, 117, Wien 1882); Эйзенштейн, אוצר ויכוחים (N. York
1928); Weiss, דור ודורשיו V, cap. 17-21; Graetz-Schefer VI, приложе¬
ния 1, 4, 8, 9; Loeb, Polemistes Chrétiens et juifs (REJ, XVIII, 219);
Steinschneider, Hebr. Übersetzungen, passim.

419
§ 55. Инквизиция в Испании
Llоrente, Histoire critique de l’inquisition d’Espagne I, passim
(Paris 1817); Lea, History of the Inquisition in Spain I, 155-188, 240;
Rios, Historia III, cap. 5-6; שבט יהודה Nr. 62, 64; Graetz VIII, Кар.
13, Note 12; Baer, Urkunden Nr. 561-563.
§ 56-57. Изгнание из Испании и Португалии
שבט יהודה Nr. 51, 50-62; Abr. Torutiel, ספר הקבלה (Neubauers
Chronicles I, 111-114); עמק הבכא p. 65-71; ספר יוחסין p. 226 (London
1857); Rios, Historia III, cap. 6-9; Lea, Spain I, 131-142, 569-582, 587-
611; Loeb, Le saint-enfant de la Guardia, Paris 1888 (REJ, XV);
Kayserling, Gesch. d. Jüd. in Portugal, 85-139; idem, Gesch. d. Juden
in Navarra, 105-110; Graetz-Schefer VI, 379 сл. (цитаты из Иегуды
Ханта и др.).
§ 58-59. Рим и Верхняя Италия
Stern, Päpstliche Urkunden I, Nr. 14-17, 19-21, 24-26, 29-31, 34-
42, 48, 54; Berliner, Rom II, 58, 78; Vogelstein-Rieger, Rom I, 300-
325; II, 1-28; Schiavi, Gli ebrei in Venezia e nelle sue colonie («Nuova
Antologia», 1893, passim); Ciscato, Gli ebrei in Padova, 12-32, 38-60,
68-70, 132-137, 229-245 (Padova 1901); Cassuto, Gli ebrei in Firenze
nell età del Renascimento, 14, 32, 39-42, 53-67, 361-380 (Firenze 1918);
idem, La famille des Medicis et les Juifs (REJ, LXXVI, 132-145);
Graetz, VIII, 255-261; Scherer, Österreich, 506, 615, 643-667; Strack,
Das Blut im Aberglauben der Menschheit, 126-130 (1900); Levi, Les
Juifs de Candie (REJ, XXVI, 198); D. Kaufmann, Contributions a
l’histoire des Juifs en Italie (ibid, XX, 34-35, 48-51); Krauss, Studien
zur byzantinisch-jüdischen Geschichte, 83, 85, 95; שבט יהודה Nr. 14;
עמק הבכא p. 49, 183-184.
§ 60. Южная Италия и Сицилия
Ferorelli, Gli ebrei nell’Italia méridionale (Archivio storico
Napolitane, XXXII-XXXIII); Lagumina, Codice diplomatico dei
Giudei di Sicilia, I-III (Palermo 1884-1895); Zunz, Geschichte der Juden
in Sizilien (Zur Geschichte und Literatur, 487-534); La Lumia, Ebrei
Siciliani (Studi di storia siciliana, vol. II, 1870); Güdemann, Kultur II,
Kap. 9, Note 18.

420
§ 61. Литература эпохи Ренессанса в Италии
Cassuto, Dante und Manoello (Jahrbuch fur jüdische Geschichte
und Literatur, 1921-1922, Berlin); Vogelstein-Rieger, Rom I, 421-425;
II, 68-74; Renan-Neubauer, Les écrivains juifs français: Calonymos b.
Calonymos (Histoire littéraire de la France, XXXI, 417-460, 651-653;
Berliner, Rom II, 119-122; Steinschneider, Hebräische Übersetzungen,
263, 330, 499 etc.; Дубнов, Имманулл Римский (Восход 1886), - Им¬
мануил га’Роми מחברות (нов. изд. Броди, Берлин 1926); Илия Дель¬
медиго: בחינת הדת с введением Реджио (Вена 1830); Güdemann II,
главы 4-5; Weiss, דור ודורשיו V, гл. 25; Steinschneider, Hebr.
Übersetzungen 263, 330, 499.
§ 62. Польша при Казимире Великом
Bandtkie, Jus Polonicum, 1-21 (Warszawa 1831); Volumina
Legum, sub anno 1347 (Petersburg 1859, I, 22); Długosz, Historia
Polonica, sub anno 1357; Bielski, Kronika Polska I, 398, 414, 415
(Kraków 1856); Monumenta Poloniae Historica, VI 347, 590;
Sternberg, Gesehichte der Juden in Polen, 57-65 (1878); Schipper,
Studya nad stosunkami gospodarczymi żydów w Polsce podczas
średniowiecza, 63-66, 77-79, 106, 113, 133, 152 (Lwów 1911); Русско-
евр. архив, Nr. I (Петерб. 1882); ibidem II, Nr. 1 (1903).
§ 63. Польша и Литва при Ягелло и Витовте
Volumina Legum I, 35; Berson, Dyplomatarjusz dotyczący
żydów w dawnej Polsce, Nr. 1 (Warszawa 1910); Długosz, Historia
Polonica s. an. 1406-1407; Bielski, Kronika I, 508; Perles, Geschichte
der Juden in Posen (Ms, XIII, 281-288); Bałaban, Dzieje żydów w
Krakowie I, 9-30 (Kraków 1913); idem, «Kwartalnik Historyczny»
XXV, 234-239 (Lwów 1911); Schipper, Studya etc., 137-142, 329-334;
Prümers, Der Hostiendiebstahl zu Posen im Jahre 1399 (Zeitschrift der
Historischen Gesellschaft fur die Provinz Posen, 1905, 293-317; Русско-
евр. архив I, III; Бершадский, Литовские евреи, глава III (1883);
Шипер, Еврейская Старина IV, 102-106 (1911).
§ 64. Польша при Ягеллонах
Bandtkie, Jus Polonicum, 19, 289; Volumina Legum I, 116-
117; Diugosz, Historia Polonica, s. an. 1464; Bielski, Kronika И, 794,
893-894; Bloch, Generalprivilegien der polnischen Judenschaft (Posen

421
1892); Perles, Posen (MS, XIII, 289-293; Bałaban, Kraków I, 31-50;
Schipper, Studya etc. 148, 152, 172-176, 185; Ringelblum, Żydzi w
Warszawie po rok 1527 (Warszawa 1932); Русско-евр. архив, I, И;
Шорр, Краковский свод еврейских статутов (Еврейская Старина I,
И); Бершадский, Литовские евреи, гл. IV; Гаркави, Изгнание евре¬
ев из Киева (Восход 1900, кн. 5).
§ 65. Крым и Русь
Регесты и надписи, Nr. 184-218; Harkavy, Altjüdische Denk¬
mäler aus der Krim, 230-232 (Petersburg 1876); idem גלות ביוב (в журн.
המצפה Петерб. 1885); Г. А. Хокер (Дубнов), Евреи в генуэзской
Каффе (Еврейская Старина 1912, т. V, 66 сл.); Гессен, Евреи в Мос¬
ковском государстве XV-XVII в. (ibid, т. VIII); Голубинский, Исто¬
рия русской церкви, т. II (Киев).
§ 66. Новый центр в Турции
Kapsali, דבי אליהו, в сборнике Латтеса לקוטים שונים (Падуя 1869);
Sambari, דברי יוסף (Neubauer’s Chronicles I, 138, 153); Jellinek,
קונטרס תתני׳, приложение: письмо Исаака Царфати (Лейпциг, 1854);
Graetz-Schefer VI, 240-243, 300-307, 428-438; Rosanes דברי ימי ישיאל
בתוגרמא, том I (нов. изд. Тель Авив); Franco, Essai sur l’histoire des
Israelites de l’empire Ottoman (Paris 1897).
§ 67. Египет и Палестина
Macrizi, Histoire des sultans Mamelouks, t. I, 2-me part., p. 153-
154 (ed. Quatremere, Paris 1840); Lane-Poole, History of Egypt in the
middle ages, passim (London 1901); Munk, Palestine, 644 (Paris 1856);
Carmoly, Itineraires de lа Terre Sainte du XIII—XVII s. (1847); Мед¬
ников, Палестина co времени арабского завоевания, т. И, 1341,
1368; Sambari, Neubauer Chronicles I, 116-137; Письма Обадии Бер¬
тиноро в Jahrbuch für Geschichte d. Judentums III, 195-224 (Leipzig
1863); Лунц, ירושלים томы I-III (Иерусалим 1882-1889 г.); Поляк:
היהודים במצרים בימי וממלוכים (трехмесячник 1936 ציון г., стр. 24-36).

422
§ 68-71. Быт и нравы Средних веков
Berliner, Aus dem inneren Leben der deutscnen Juden im Mittelalter,
2. Aufl. Berlin 1900 (есть еврейский перевод □חיי היהודים בימי הביני
Варшава, «Ахиасаф»); Abrahams, Jewish life in the middle ages (Lon-
don 1896; перевод в журнале 1898 השלוח г., том IV); Güdemann,
Geschichte des Erziehungswesens und der Kultur der abendländischen
Juden während des Mittelalters, Bd. I-III, Wien 1880-1888. (Еврейский
перевод Фридберга п. 3. □התורה והחיים בימי הביני имеет некоторые до¬
полнения, тома I-III, Варшава, «Ахиасаф», 1898-1899); Güdemann,
Jüdisches Unterrichtswesen während der spanisch-arabischen Periode (Wien
1873); S. Assaf, מקורות לתולדות החינוך בישראל (Источники для истории
воспитания у евреев, тома I-III, Tel Aviv, «Dvir», 1825-1935).

Указатель
именной и предметный*
А
Абба-Мари де Люнель — 97 сл.,
104.
Абоав, Исаак («Менарат гамаор»)
— 393.
Абоав, Исаак из Толедо — 306,
308.
Абраванель, Исаак — 284 сл.,
290, 291 сл., 301, 305, 307.
Абраванель, Иуда — 284.
Абраванель, Самуил — 187, 199,
284.
Абудрагам, Давид — 203.
Абулафия, Авраам — 108 сл.,
163.
Абулафия, Меир — 83.
Абулафия, Самуил — 182 сл.
Абулафия, Тодрос — 107, 108,
111.
Аверроэс (ибн-Рошд) — 91.
Авила, город — 110, 304.
Авиньон, округ — 218 сл., 373.
Авнер-Альфонс — 181.
Авраам бен-Хасдай — 85.
* Названия предметов и стран
напечатаны курсивом. — При име¬
нах и терминах, отмечающих содер¬
жание больше чем одной страницы,
при цифре страницы ставится знак
сл. (и следующие).
Австрия — 134 сл., 232, 239 сл.,
247.
Автономия — 7, 64, 164, 219,
253 сл., 342. См. Община, Суд,
Школа.
Агада — 30, 81, 96, 162, 268 сл.,
340. См. Талмуд.
Адрианополь, гор. — 361.
Азриель, каббалист — 107.
Академии — см. Иешивы, Тал¬
муд.
Алами, Соломон — 187.
Алгуадес, Меир — 262 сл.
Алдаби, Меир — 206.
Александр IV, папа — 152.
Александр VI, папа — 311.
Александр, князь Литовский —
355 сл.
Александрия (Египет) — 367 сл.
Алжир — 204, 287.
Аллатиф, Исаак — 108.
Аллегория, Аллегоризм — 95
сл., 101 сл., 113. См. Филосо¬
фия, Каббала.
«Алмохариф» — 52 сл., 177, 189.
«Алфаким» — 63, 74, 82.
Альбалаг, Исаак — 95, 292, 339.
Альберт Магнус — 32, 80, 338.
Альбигойцы (ересь) — 9 сл.
Альбо, Иосиф — 267 сл., 289 сл.

424
Альбрехт I Габсбург — 134,
139 сл.
Альбрехт II, герцог австр. — 226
сл., 232.
Альбрехт V, герц. австр. — 242 сл.
Альваро де Луна — 272 сл., 275,
277.
Альфахар, Иегуда — 83.
Альфонс X Мудрый (Касти¬
лия) — 57.
Альфонс XI (Кастилия) — 179 сл.
Альфонс III (Арагония) — 75 сл.
«Альфонсовы таблицы» — 58.
Альхама (Aljama, община) —
65 сл. См. Кагал.
Анатоли, Яков — 92 сл., 160.
Англия — 41 сл.
Андалузия — 55 сл., 295. См.
Испания.
«Анусим» — 201, 206, 276 сл.,
311. См. Марраны, Крещение.
Апология — 89 сл., 190, 259,
285 сл. См. Диспуты, Полемика.
Арабы — см. Мавры.
Арагония — 40, 60 сл., 73 сл.,
157, 190 сл., 293.
Арама, Исаак — 291.
Арбуэс, инквизитор — 299.
Аристотелизм — 80 сл., 91 сл.
См. Маймонисты, Рациона¬
лизм, Религиозная философия.
«Армледеры» — 225 сл.
Арон бен Иосиф, караим — 171.
Ассимиляция, смешанные бра¬
ки — 12 сл., 81, 87, 141, 187,
202, 377, 381. См. Имена.
Астрономия, Астрология — 58,
282, 310.
Аструк Галеви — 267 сл.
Аугсбург, гор. — 244.
Аутодафе — 296 сл. См. Инкви¬
зиция.
Афендополо, Калеб — 365.
Африка — см. Алжир, Египет,
Марокко.
Ашер бен-Иехиель — см. Рош.
Ашкеназим — 358, 372.
Б
Бавария — 132 сл., 224 сл. 232.
Балеары — см. Майорка.
Банки — 320 сл. См. Кредитные
операции.
Барселона, гор. — 62, 68 сл., 191,
200, 300.
Башици, Илия — 365.
Бедереси, Иедая — 103.
Безьер, город — 10.
Бела IV (Венгрия) — 141.
Бенвенисте, Авраам — 273 сл.
Бенвенисте, Иосиф — 179 сл.
Бенвенисте, Видаль — 267 сл.
Бенедикт XII, папа — 226.
Бенедикт XIII, антипапа — 190,
262, 266 сл., 271, 316.
Берн (Швейцария) — 229.
Бернардин да Сиена — 324.
Бернардин да Фельтре — 249,
325 сл.
Бертинора, Овадия — 371.
Библия (комментарии) — 88,
291, 338, 365, 384 сл. (изуче¬
ние). См. «Зогар».
Богемия — 136 сл., 241 сл.
Болеслав Калишский — 164 сл.
(Статут), 342.
Болонья, гор. — 316.
Бонифаций VIII, папа — 35, 153
сл.
Бонифаций IX, папа — 315.
Бордо, гор. — 25, 210.
Ботарель, Моисей — 292.
Браки, смешанные — 12 сл.
См. Ассимиляция.
Бранденбург — 132.

Указатель
425
Бреславль, гор. — 166, 248 сл.
Брест-Литовский — 349.
Бруно, Израиль — 250, 256 сл.
Буда-Офен (Венгрия) — 142.
Бургос (Испания) — 185, 199,
262.
Буржуазия — см. Бюргерство,
Мещанство.
Бюргерство (Германия) — 116
сл., 124 сл., 227, 233, 235 сл.,
239, 240, 245 сл. См. Мещан¬
ство.
В
Вакар, Иегуда и Самуил — 178,
179.
Валенсия — 61 сл., 199.
Вальядолид, гор. — 181, 185, 265,
273.
Варшава — 354.
Вейль, Яков — 256.
Вена (Австрия) — 134, 232, 239,
242.
Венгрия — 140 сл., 240.
Венеция, республика — 319 сл.,
328.
Венцель, импер. — 237 сл.
Верга — см. Ибн-Верга.
Византия — 169 сл., 361 сл.
Витовт, князь — 349 сл.
Вольтерра, Мешулам — 370.
Вормс, гор. — 127, 231, 233.
Воспитание — 93 сл., 384 сл.
См. Школа.
Восток — см. Египет, Палестина.
Врачи — 15, 58, 63, 153, 191,
275, 278, 282, 315 сл., 318, 330.
См. Церковные каноны.
Вюрцбург, гор. — 126, 133.
Г
Галипана, Хаим — 204.
Гарсия, Бенито — 302 сл.
Гегемония — 7, 173. См. Фран¬
ция, Германия, Испания.
Генрих III (Англия) — 43 сл.
Генрих И, Трастамара (Кастилия)
— 184 сл.
Генрих III (Кастилия) — 261 сл.
Генрих IV (Кастилия) — 277 сл.
Генуя, республика — 170 сл.
(Крым), 319, 356 сл.
Германия — 115 сл., 223 сл.
Геронди, Иона — 82, 86.
Геронди, Ниссим — 204.
Геронимо де Сантафе — 266 сл.,
271 сл.
Герсонид — см. Ралбаг.
Гиллель из Вероны — 161 сл.
«Гетто» — 373. См. Еврейский
квартал.
Гонорий III, папа — 62.
Гонорий IV, папа — 52.
Гостия чудотворная — 34, 36,
132 сл., 139 сл., 226, 243, 248
сл., 347. См. Ритуальные обви¬
нения.
Государственная служба —
13. См. Финансисты, Церков¬
ные каноны.
Грамоты — см. Статуты.
Гранада — 56, 301 сл.
Григорий IX, папа — 15, 16, 25,
31, 119, 151, 169.
Григорий X, папа — 35.
Григорий XII, папа — 316.
Гродно, гор. — 349.
Гус, гуситские войны — 240 сл.
д
Дамаск, гор. — 367.
Данте — 336, 339.

426
Данциг, гор. — 354.
Да Пиера, Мешуллам — 84.
Дельмедиго, Илия — 340 сл.
Денежная торговля — см. Кре¬
дитные операции.
Дипломаты — 63, 191, 358. См.
Алфаким.
Диспуты, религиозные — 6, 19,
25 сл., 68 сл., 181, 189, 258 сл.,
266 сл., 288, 339. См. Полеми¬
ка, Ренегаты.
Длугош, Ян — 345, 351, 352.
Догматика — 26, 69 сл., 205
сл., 268 сл., 286 сл., 289 (Аль-
бо). См. Диспуты, Философия.
«Дом новообращенных» — 45, 52.
Доминиканцы — 16, 29 сл., 52,
61, 67 сл., 247 сл., 294 сл., 317
сл. См. Миссионеры.
Донен, Николай — 29 сл.
Дофинэ (Франция) — 40, 215.
Дунс Скот — 52.
Дуран, Профиат («Эфоди») —
285 сл.
Дуран, Симон (Рашбац) — 287.
Е
Евгений IV, папа — 274, 318.
Еврейский знак — 12 сл. См.
Одежда.
Еврейский квартал — 23, 62,
64 сл., 75, 151, 167, 195, 218,
275, 344 сл., 372 сл.
Египет — 365 сл.
Епископы, феодалы — 23 сл.,
118, 125 сл., 224. См. Феода¬
лизм.
Ж,3
«Жидовствующие» (секта) — 359 сл.
Закуто, Авраам — 310.
Землевладение — 60, 63, 138,
182, 350, 352. См. Сельское
хозяйство.
Зерахия, Галеви — 267.
Зерахия, Хен — 160 сл.
Зискинд из Тримберга — 150.
«Зогар» (каббала) — 110 сл.
И
Ибн Сид, Исаак — 58.
Ибн Верга, Иегуда — 301.
Ибн Яхья, Гедалия — 282.
Ибн Яхья, Иосиф — 283.
Иван III (Москва) — 358 сл.
Иерусалим — 368 сл.
Иехиель из Парижа — 29 сл., 86.
Иехиель б. Иекутиель — 159.
Иешивы (талмуд. школы) — 86,
145, 258, 274, 386 сл. См. Талмуд.
Изабелла Кастильская — 293 сл.
Изгнания — 38 сл. (Франция),
53 (Англия), 104, 214 (Фран¬
ция), 243 (Австрия), 252 сл.
(Германия), 304 сл. (Испания),
310 (Португалия), 333 (Сици¬
лия), 355 (Литва).
Имена (нееврейские) — 178, 186,
377. См. Ассимиляция.
Иммануил Роми — 335 сл., 339.
Индустрия — 155 сл., 332 сл.,
345. См. Ремесло.
Инквизиция, общая — 16 сл.,
32 сл., 35 сл., 84, 120, 192, 277,
327.
Инквизиция, испанская — 294 сл.
Иннокентий III, папа — 8 сл., 55,
151.
Иннокентий IV, папа — 16, 31,
122 (булла), 126.
Иннокентий VII, папа — 315 сл.
Иннокентий VIII, папа — 308,
319.

427
Иоанн XXII, папа — 210.
Иоанн Безземельный — 42 сл.
Иоанн I (Кастилия) — 188 сл.
Иоанн II (Кастилия) — 262,
272 сл.
Иомтов из Севильи (Ритба) —
203.
Иосиф бен Шемтов — 290.
Иосиф га-Мекане — 27 сл.
Иошуа из Лорки — см. Герони¬
мо Сантафе.
Исаак из Корбейля — 87.
Исаак бар Шешет — см. Рибаш.
Испания — 55 сл., 177 сл.,
260 сл., 293 сл.
Иссерлейн, Израиль — 256 сл.
Историография — 399 сл.,
403 сл. См. Хронография.
Италия — 151 сл., 313 сл.
Иудаизм — см. Раввинизм,
Талмуд, Философия, Каббала,
Догматика.
Иудействующие — 35, 53, 276
сл., 294 сл. См. Жидовствую¬
щие, Марраны.
К
Каббала — 105 сл., 163, 292, 340.
Каваллерия, Иегуда — 63, 73.
«Кагал» — 273 сл., 332.
Казимир Великий — 242 сл.
Казимир Ягеллон — 350 сл.
Каир (Фостат) — 367 сл.
Калонимиды (Нарбонна) — 23,
39, 100.
Калонимос бен-Калонимос — 337 сл.
«Камерграфы» — 137, 140.
Камеркнехты — 6, 115 сл., 118,
223 сл., 233, 235, 330.
Кандия (Крит) — 320, 321.
Каноны — 11 сл. См. Церков¬
ные каноны.
Капистран, Иоанн — 247 сл.,
318, 351 сл.
Капсали, Моисей — 362 сл.
Кара, Авигдор — 238.
Караимы — 171, 338, 350,
364 сл., 367.
Карл IV (импер.) — 229 сл., 235 сл.
Карл V, VI и VIII (Франция) —
212, 213, 216.
Карл Анжуйский (Италия) —
156 сл.
Каспи, Иосиф — 221 сл.
Кастилия — 55 сл., 177 сл.,
260 сл., 293.
Каффа (Феодосия) — 171, 356 сл.
Кельн, гор. — 125, 231, 242.
Киев (Русь) — 170 сл., 358 сл.
Кимхи, Давид — 27, 83.
Кимхи, Иосиф — 25 сл.
Клерикализм — 186 сл., 196 сл.,
260 сл. См. Церковные каноны
и соборы, Миссионеры.
Климент IV, папа — 73, 137, 152.
Климент VI, папа — 228.
Книгопечатание — 308, 341.
Кодексы (раввинские) — 158,
202 сл., 256.
Колон, Иосиф — 339, 341, 361.
Кольмар (Эльзас) — 225, 231,
238.
Коматьяно, Мардохай — 365.
Комментарии — см. Библия,
Талмуд, Раввинизм.
«Коммунисты» (Турция) — 361.
Консерватизм — 81 сл., 87,
97 сл., 147, 205 сл.
Константинополь — 169, 362 сл.
Кордова — 56, 199, 279 сл., 301.
Кортесы, испанские — 60, 177
сл., 186, 262, 278, 283.
Краков, город — 344, 347 сл.,
353 сл.

428
Кредитные операции — 11,
12, 17 сл., 21, 37 сл., 41 сл., 51,
64, 124, 135, 144, 164 сл., 178
сл., 208, 236 сл., 320 сл., 326,
343 сл.
Крескес, Хасдай — 200, 205 сл.
Крестовые походы, Кресто¬
носцы — 8 сл., 24 сл., 55, 120,
169, 353 сл. См. Погромы.
Крещение (насильственное) —
14, 25, 197 сл., 261 сл., 265 сл.,
270, 309, 311 сл.
Крит, остров — 320, 321, 331.
Кровавый навет — см. Ритуаль¬
ные обвинения.
Крым — 171, 356 сл.
Культура — 7, 79 сл., 143 сл.,
219 сл., 285 сл.
Л
Лангедок — 9 сл., 22. См. Про¬
ванс.
Латеранские Соборы — см. Цер¬
ковные Соборы.
Леви бен Авраам (Ралбах) —
95 сл., 99.
Леви бен Герсон — см. Ралбаг.
Лиссабон, гор. — 195 сл., 283,
308 сл.
Литва — 349 сл.
Литература — 79 сл., 86 сл.,
148 сл., 158 сл., 201 сл., 220
сл., 256 сл., 334 сл. См. Равви¬
низм, Талмуд, Поэзия, Языки.
Лондон — 42 сл.
Львов (Лемберг) — 345, 353.
Людвиг Баварец, импер. — 223 сл.
Людовик VIII (Франция) — 18.
Людовик IX Святой — 18 сл.,
28 сл., 169 сл.
Людовик X (Франция) — 209.
М
Мавры (Испания, Африка) —
56, 74, 197, 275, 307.
Магарил (р. Яков Мельн) — 241,
256.
Магдебург, гор. — 126, 253.
Магистраты, городские — 117,
156, 224, 230 сл., 237, 250 сл.
См. Бюргерство, Мещанство.
Магреб (С. Африка) — 366 сл.
Маймонид, Авраам — 368.
Маймонид, Давид — 368.
Маймонид, Моисей — 369. См.
Маймонисты.
Маймонисты, антимаймонисты —
79 сл., 91 сл., 147, 162, 222.
Майнц, гор. — 131 сл., 231 сл.,
242, 252.
Майорка (Балеары) — 62, 78,
200.
Малага, гор. — 302, 309.
Малеа, дон Меир и Цаг — 58, 59.
«Малшин» (доносчик) — 66, 188,
274.
Мамелюки (Египет) — 365 сл.
Манесье де Везу (Париж) —
212 сл., 219.
Мантуя, гор. — 339 сл.
Мардохай б. Гилель — 133, 146.
Марраны — 201, 276 сл., 294 сл.,
311 сл., 319. См. Крещение.
Марсель, гор. — 216 сл.
Мартин V, папа — 316 сл.
Мартинес, Гонзало — 179 сл.
Мартинес, Ферранд — 197 сл.,
261.
Мартирология — 148 сл., 234,
257,	302. См. Крещение, По¬
громы.
Мататия Прованси, р. — 213, 219.
Медицина — 101, 324. См.
Врачи.

429
Меир Галеви (Вена) — 254.
Меир б. Симон (Нарбонна) —
21.
Меир из Ротенбурга — 31, 130 сл.,
146.
Меири, Менахем — 103.
Менахем б. Зерах — 193, 203.
Менц (Минц), Иегуда — 339.
Менц (Минц), Моисей — 257.
Мессер Леон — 341 (Мантуя),
360 (Москва).
Мессианизм, Мессианология —
69, 109, 110, 113, 123, 268 сл.,
290. См. Диспуты.
Мещанство — 6, 345 сл. См.
Бюргерство.
Минц — см. Менц.
Миссионеры, катол. — 22, 52,
63, 71 сл., 156, 192, 244 сл.,
331. См. Крещение.
Мистика, мистицизм — 105 сл.,
148. См. Каббала.
Моисей бен Нахман — см. Рам-
бан.
Моисей га’Голе — 358.
Моисей де Леон, каббалист —
111 сл.
Моисей из Куси, тосафист — 29,
81, 87.
Моисей из Салерно — 160.
Моисей де Тордесилас — 189.
Монголы (нашествие) — 123,
141, 170, 368.
Монпелье, округ — 60, 62, 78,
81, 97, 191.
Монфор, Симон I и II — 10, 50.
Мораль («Муссар») — 159, 258,
390 сл.
Москва, Московия — 359 сл.
Мухаммед II (Турция) — 362 сл.
Мученичество — 33 сл., 127,
200 сл., 234. См. Инквизиция,
Крещение, Ритуальные обви¬
нения, Мартирология.
Мюльгаузен, гор. — 227, 231.
Мюльгаузен, Липман — 258 сл.
Мюнхен, гор. — 132.
Н
Наварра — 193 сл., 313.
Наварро, Моисей — 195, 200,
281.
«Нагиды» (Египет) — 368.
Налоги — 12, 17 сл., 37, 42 сл.,
59 сл., 74 сл., 130, 224 сл., 241,
246, 274, 362, 367, 371.
Нарбонна, гор. — 23 сл., 39.
Нарбони, Моисей — 222 сл., 292.
Натан Официал — 27.
Науки, светские — 58, 91, 94,
101, 161, 206, 385.
Нахманид — см. Рамбан.
Неаполь, королевство — 154 сл.,
329 сл., 334.
Негро, Давид — 196.
Негропонт — 321.
Николай III, папа — 35, 59.
Николай IV, папа — 153.
Николай V, папа — 246 сл., 277,
318.
«Ниццахон» (апология) — 258
сл.
«Новохристиане» — см. Креще¬
ние, Марраны.
Нюрнберг, гор. — 133, 232, 236.
О
Обособление — 12, 151, 376, см.
Еврейский квартал, Одежда.
Общины, самоуправление —
64 сл., 76 сл., 143 сл., 168,
192 сл., 253 сл., 273 сл., 316,
332, 375 сл.

430
Одежда (особая, со знаком) —
6, 12 сл., 22, 45, 56 сл., 62, 129,
137, 142, 144, 167, 186, 192,
208, 212, 321, 367.
Оксфорд, гор. — 45, 48.
Олесницкий, кардинал — 350 сл.
«Омаровы законы» — 366 сл.
Опека, система — 5, 61, 115 сл.
См. Камеркнехты, Налоги.
«Ор-Заруа», Исаак — 145.
Оттокар II (Богемия) — 136 сл.
Откупщики податей —
см. Финансисты (Финансовые
агенты).
П
Павел Бургосский, еписк. — 262
сл., 266, 272.
Падуя, гор. — 322, 339 сл.
Палермо (Сицилия) — 331 сл.
Палестина — 43, 86, 88, 363,
368 сл.
Папство, римские папы —
8 сл., 151 сл., 314 сл.
Париж — 29 сл., 34, 86, 213 сл.
219.
Парма, герц. — 323.
«Пасторелли» — 191, 209 сл.
Пасха — 13, 63, 129.
Педро III (Арагония) — 73 сл.,
157 (Сицилия).
Педро IV (Кастилия) — 182 сл.
Педро де Луна — см. Бенедикт
XIII.
Переселения — см. Изгнания,
Эмиграция.
Перпиньян, окр. — 40, 104, 218.
Петит, Соломон — 162, 369.
Пико де Мирандола — 340.
Пихон, Иосиф — 187 сл.
Погромы — 10, 55, 120 сл., 133
сл., 139, 193, 210 сл., 225 сл.,
230 сл., 238, 265 сл., 279 сл.,
283, 331, 347 сл., 353 сл. —
См. Крещение, Черная смерть.
Подати — см. Налоги.
Познань, гор. — 343 сл., 347,
354.
Полемика, религиозная — 25
сл., 89, 206, 271, 278, 285 сл.
См. Диспуты, Догматика.
Польша — 163 сл., 342 сл.
Португалия — 194 сл., 200, 281
сл.	, 308 сл.
«Посским» — 202 сл. См. Ко¬
дексы.
Поэзия — 148 сл., 207, 335 сл.
Прага (Богемия) — 238, 258 сл.
«Пресвитер иудеев» (Англия) —
42, 46.
Преследования — см. Погро¬
мы, Ритуальные обвинения,
Церковные каноны.
Привилегии (статуты, грамо¬
ты) — 118, 351 сл. См. Ста¬
туты.
Прованс — 9 сл., 79 сл., 216 сл.
См. Франция.
«Прокаженные» (погром) — 211.
Проповедь, принудительная —
см.	Миссионеры.
«Путеводитель» Маймонида —
80, 85, 160, 222.
«Пурим» (Purim-Spiel) — 383.
Р
Раввинат, раввины — 143 сл.,
169, 195, 254 сл., 273, 278, 293,
316.
Раввинизм, литература — 86
сл., 145 сл., 158, 201 сл., 256
сл., 339 сл.
Ралбаг (Леви б. Герсон) — 220
сл., 292.

431
Рамбан (Моисей б. Нахман) —
68 сл., 83, 88, 107, 111, 368 сл.
Рационализм —91 сл., 160 сл.,
220 сл. См. Философия, Май-
монисты.
Рашба (Соломон б. Адрет) —
76, 88 сл., 98 сл.
Регенсбург, гор. — 127, 249 сл.
Реканати, Менахем — 163.
Религиозная философия —
см. Философия.
Ремесло — 51, 63, 236, 275,
333, 350. См. Индустрия.
Ренегаты — 29, 68, 181, 192,
258, 262, 266, 330.
Респонсы, раввин. — 89, 256
сл. См. Раввинизм.
Реставрация — 208 сл., 234
сл., 272 сл.
Рибаш (Исаак б. Шешет) —
204.
Риети, Моисей — 318, 338 сл.
Рим — 151 сл., 313 сл., 373.
Риндфлейш, резня — 133 сл.
См. Погромы.
Ритуальные обвинения —
33 сл., 46 сл., 120 сл., 128,
131 сл., 139, 166, 243, 249 сл.,
302 сл., 326 сл. См. Гостия,
Суеверие.
Ричард I, англ. кор. — 41.
Роберт Анжуйский — 329 сл.,
337.
Романо, Леон — 338.
Россия (Русь) — 169 сл., 359
сл.
Ростовщичество — см. Кре¬
дитные операции.
Ротенбург, гор. — 133.
Ротенбург, Меир из — 130 сл.,
146.
Рош (Ашер б. Иехиель) — 90
сл., 100 сл., 146, 201 сл.
Рудольф Габсбург — 130 сл.,
139.
Румелия (Турция) — 361.
Рупрехт, герм. имп. — 241,
254 сл.
С
Савойя — 228 сл.
Самоуправление — 64 сл.,
332, 343. См. Автономия, Об¬
щины.
Самаритяне — 367.
Сантоб де Каррион — 182, 207.
Санчо IV (Кастилия) — 59.
Сарагоса, гор. — 62, 299 сл.
Сатира — 286, 337 сл.
Сборщики податей — см. Фи¬
нансисты, Алмохарифы.
Свободомыслящие — 79 сл.,
92 сл., 204. См. Рационализм,
Философия.
Севилья, гор. — 56, 198 сл.,
295 сл.
Сеговия, гор. — 280.
Сельское хозяйство — 63,
156, 332, 350, 353. См. Земле¬
владение.
Сениор, Авраам — 293, 301, 305,
306.
Сефарды — 365, 372.
Сигизмунд, герм. имп. — 241 сл.
Сикст IV, папа — 294 сл., 297,
319, 328 сл.
Симон Тридентский — 329. См.
Триент (процесс).
Синагоги — 9, 45, 52, 57, 184,
233, 273, 330, 357, 367, 373 сл.
Синоды (раввинов) — 144 сл.,
273.
Сицилия — 76, 109, 154 сл.,
329 сл.

432
Соборы — см. Церковные Со¬
боры.
Соломон из Монпелье — 84 сл.
Союзы общин — см. Общины.
Статистика — 60, 306.
Статуты (привилегии) — 50 сл.,
135 сл., 164 сл., 342 сл., 349,
351 сл.
Страсбург, гор. — 230 сл., 233,
238 сл.
Суд (автономный) — 42, 65 сл.,
77, 165, 188, 202, 274, 343.
Суеверие — 209, 228. См. Гос¬
тия, Ритуальные обвинения,
Черная смерть.
Схария — 359 сл. («Жидовствую¬
щие»).
Т
Тако, Моисей — 147.
Талмуд, талмудизм — 86 сл.,
145 сл., 158, 258, 293, 385 сл.
См. Раввинизм.
Талмуд (преследования) — 29 сл.,
152, 157.
Театр — 383.
Теология — см. Философия ре¬
лигиозная.
Теософия — см. Каббала.
Тиббон, Яков б. Махир — 99 сл.
Тиббониды — 92, 389.
Тивериада, гор. — 369.
Тодрос бен-Иегуда — 108 прим.
Толедо, гор. — 55, 186, 199, 277,
279, 300.
Томас Аквинат — 80, 91, 338.
Торговля — 5, 51, 63, 152, 236,
320 сл., 332 сл., 343, 350, 353
сл., 358.
Торквемада, Томас — 294, 298 сл.,
305.
Тортоза, гор. — 266 сл. (диспут).
Тосафисты — 86 сл., 158.
Трани, Иешая I и II — 158.
Триент (процесс) — 249, 326 сл.
Труа (аутодафе) — 32 сл.
Тудела, гор. — 193.
Тулуза, округ — 10 сл., 22,
38 сл., 210.
«Турим», кодекс — 202 сл.
Турция — 361 сл.
Ф
Фалакера, Шемтов — 93.
Фарадж, Фарагут — 157.
Фархи, Эстори — 370.
Феодализм, феодалы — 5, 17
сл., 22 сл., 37, 43 сл., 50, 116,
223 сл., 235.
Фердинанд Святой (Кастилия) —
55 сл.
Фердинанд IV (Кастилия) — 177.
Фердинанд Католик — 293 сл.,
305.
Феррара, гор. — 322 сл.
Феррер, Висенте — 264 сл., 271.
Филипп II Август (Франция) —
17 сл.
Филипп III (Франция) — 34 сл.
Филипп IV Красивый (Франция)
— 35 сл., 134, 207.
Филипп V (Франция) — 209 сл.
Философия, религиозная — 80
сл., 91 сл., 205 сл., 220 сл.,
290 сл., 340.
Финансисты, финансовые
агенты — 58 сл., 140, 177 сл.,
187 сл., 277, 284, 301, 353.
Флагелланты — 230, 231, 264.
Флоренция, гор. — 323 сл., 326.
Франкфурт-на-Майне — 123 сл.,
232, 373.
Францисканцы — 16, 247 сл.,
324 сл.

433
Франция — 9 сл., 79 сл., 207 сл.,
228.
Фридрих II, импер. — 93,
118 сл., 154 сл.
Фридрих III, импер. — 246 сл.
Фридрих Воинственный (Авст¬
рия) — 135.
Фульда, гор. — 120 сл.
X
Хазария (Крым) — 357.
Хаим ибн-Муса — 287 сл.
Хаят, Иегуда — 309 (прим.).
Херем — 65, 77, 82, 99 сл.
Хозяйство — см. Экономическая
жизнь.
Христиани, Павел — 22, 68 сл.
Христианство — см. Диспуты,
Догматика, Крещение, Цер¬
ковь.
Хронография — 10, 15, 257,
287, 397 сл., 402 сл.
ц, чЦарфати, Исаак — 363.
Царцал, Авраам — 182.
Цензура, церковная — 32, 72.
См. Талмуд.
Церковные каноны — 11 сл.,
56, 61, 137 сл., 167. См. Цер¬
ковные Соборы.
Церковные Соборы — И сл.,
15, 45, 137 сл., 166 сл., 244,
271, 318, 348.
Церковный террор — 197 сл.,
265 сл., 270. См. Крещение,
Миссионеры.
Цидкия Рофе — 151 сл., 158.
Цюрих, гор. — 229.
«Черная смерть» — 191, 211,
227 сл., 344.
Ш
Шателен, семья мучеников — 33.
Шапрут, Шемтов — 190.
Шемария, Икрети — 338, 365.
Шемтов Гаон — 203.
Шемтовы, семья — 290, 292.
Швейцария — 228 сл.
Школа — 274, 374, 384 сл. См.
Иешивы.
Шляхта (Польша) — 344, 349,
352.
Шпейер, гор. — 231.
Э
Эдуард I (Англия) — 49 сл.
Экономическая жизнь — 5
сл., 17 сл., 41 сл., 61 сл., 117,
333 сл., 352. См. Индустрия,
Ремесло, Кредитные операции,
Сельское хозяйство, Торговля.
Экспроприация — 20, 38 сл.,
237 сл. См. Кредитные опера¬
ции, Налоги, Изгнания, Инк¬
визиция.
Эльзас — 225 сл., 230, 238.
Эммануил, португ. кор. — 310 сл.
Эмиграция — 43, 48, 264,
307 сл., 312, 331, 363. См. Из¬
гнания.
Эрфурт, гор. — 120, 232.
Эспина, Альфонс — 278.
Эстелла (Наварра) — 193.
Эстерка, фаворитка — 345.
Этика — см. Мораль.
Ю
Юдария, Юдерия, Юдека —
64, 281, 373. См. Еврейский
квартал.
«Юденмейстер» — 254.
«Юденшлегеры» — 225 сл.

434
Юдофобия — 8 сл., 128, 139,
197 сл., 223 сл., 227, 229,
324 сл., 350 сл. См. Крещение,
Погромы, Церковные каноны.
Я
Ягелло, Владислав — 346 сл.
Ягеллоны (Польша) — 350 сл.
Языки:
Арабский — 79, 84, 201, 376.
Греческий — 361.
Древнееврейский — 41, 76,
377. См. Литература.
Испанский (эспаньол) — 76,
201, 273, 372, 376.
Итальянский — 336.
Латинский — 41.
Немецкий (идиш) — 258, 372,
376 сл.
Славянский — 145, 376.
Французский — 33, 41, 376.
Яков I (Арагония) — 61 сл.
Яков II (Арагония) — 78, 191.
Яков б. Ашер («Турим») —
202 сл.
Ян-Альбрехт (Польша) — 355.

Оглавление
ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ
ФРАНЦУЗСКО-ИСПАНСКАЯ ГЕГЕМОНИЯ ДО ИЗГНАНИЯ
ЕВРЕЕВ ИЗ ФРАНЦИИ (1215-1306)
§ 1. Общий обзор	 5
Глава I. Французский центр и английская колония
в XIII веке
§ 2. Внутренний крестовый поход и Латеранский собор
1215 года	 8
§ 3. Королевские и феодальные евреи при Людовике Святом 17
§ 4. Религиозные диспуты и сожжение Талмуда;
жертвы инквизиции	 25
§ 5. Филипп Красивый и	изгнание 1306 года	 34
§ 6. Евреи в Англии при	Иоанне Безземельном	 41
§ 7. Бедствия английских	евреев при Генрихе III	 43
§ 8. Эдуард I и изгнание	евреев из Англии (1290)	 50
Глава II. Евреи в христианской Испании XIII века
§ 9. Кастилия в эпоху Реконкисты	 55
§ 10. Евреи в Арагонии при Якове I 	 60
§11. Автономная община (Aljama)	 64
§ 12. Церковная политика и диспут в Барселоне	 67
§13. Арагонские общины при Педро III
и Альфонсе III (1276-1291)	 73
Глава III. Умственное движение в Испании
и Франции XIII века
§ 14. Маймонисты и их противники	 79
§ 15. Раввинизм во Франции и в Испании	 86

436
§ 16. Философия и свободомыслие	 91
§ 17. Борьба против философии и светских наук	 97
§18. Мистическая теософия, каббалисты и мессианисты	 105
§ 19. Появление книги «Зогар»	 110
Глава IV. Германские евреи под опекою императоров
и феодалов (XIII в.)
§ 20. «Камеркнехты» во время Фридриха II (до 1250 г.)	 115
§21. Ритуальные наветы и протест папы			 120
§ 22. Власть феодалов и» бюргеров в
годы междуцарствия (1250-1273)	 125
§ 23. Гнет при Габсбургах и резня Риндфлейша (1298)	 129
§ 24. Евреи в Австрии, Богемии и Венгрии	 134
§ 25. Общинный строй и раввинизм	 143
§ 26. Антирационализм, мистицизм и мартирология	 147
Глава V. Малые центры и колонии в XIII веке
§ 27. Римские папы и итальянские евреи	 151
§ 28. Южная Италия при Штауфенах, анжуйцах
и арагонцах	 154
§ 29. Духовная жизнь в Италии	 158
§ 30. Польша как колония германского еврейства	 163
§31. Византия и Русь (Крым)	 169
ОТДЕЛ ВТОРОЙ
ИСПАНО-ГЕРМАНСКАЯ ГЕГЕМОНИЯ ДО ИЗГНАНИЯ ИЗ
ПИРЕНЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВА (XIV-XV ВВ.)
§ 32. Общий обзор	 173
Глава I. Евреи в гражданской жизни Испании
и катастрофа 1391 года
§ 33. Царедворцы в Кастилии и юдофобская агитация	 177
§ 34. Евреи в кастильской гражданской войне	 182
§35. Успехи клерикальной реакции	 186
§ 36. Арагония, Наварра, Португалия	 190

437
§ 37. «Священная война» 1391 года	 196
§ 38. Раввинизм и консервативная философия (Крескес)	 201
Глава II. Разрушение французского центра (1315-1394)
§ 39. Возвращение изгнанников во Францию (1315)	 207
§ 40. Окончательное изгнание евреев из Франции (1394)	 212
§41. Остатки французского еврейства (XV век)	 215
§ 42. Закат еврейской культуры во Франции	 219
Глава III. Века бедствий в Германии (XIV-XV)
§ 43. Гнет сверху и погром снизу: Людвиг Баварец
и «Юденшлегеры»	 223
§ 44.	Черная смерть (1348-1349)	 227
§ 45.	Реставрация в Германии (1350-1400)	 234
§ 46.	Гуситское движение и реакция (1400-1450)	 240
§ 47.	Продолжение войны с евреями до конца XV века	 245
§ 48.	Внутренняя жизнь общин и литература	 253
Глава IV. Последний век еврейского центра
в Испании
§ 49. Власть церкви и миссионерский террор (1391-1415)	 260
§ 50. Диспут в Тортозе (1413-1415)	 266
§ 51. Промежуток реставрации (1415-1449)	 272
§ 52. Движение против марранов (1449-1474)	 276
§ 53. Португалия как убежище для испанских евреев	 281
§ 54. Закат духовной культуры в Испании	 285
§ 55. Фердинанд и Изабелла. Инквизиция (1480-1490)	 293
§ 56. Изгнание евреев из Испании (1492)	 300
§ 57. Изгнание евреев из Португалии (1492-1498)	 308
Глава V. Евреи в Италии в XIV и XV веке
§ 58. Римская община (XIV-XV вв.)	 313
§ 59. Общины Верхней и Средней Италии (XIV-XV вв.)	 319
§ 60. Южная Италия до изгнания из Сицилии (1492)	 329
§ 61. Литература эпохи итальянского Ренессанса	 334

Глава VI. Восточная Европа и еврейский Восток
§ 62. Рост колоний в Польше при Казимире Великом	 342
§ 63. Польша и Литва при Ягелле и Витовте	 346
§ 64. Борьба клерикальной политики с либеральной при
Ягеллонах	 350
§ 65. Крым и Русь под владычеством татар	 356
§ 66. Новый центр в Турции	 361
§ 67. Египет и Палестина перед турецким завоеванием	 365
Глава VII. Быт и нравы Средних веков
§ 68. Еврейский квартал	 372
§ 69. Домашний и семейный быт	 378
§ 70. Воспитание и обучение	 384
§71. Нравы и нравоучительная литература	 389
ПРИЛОЖЕНИЯ
Обзор источников и литературы	 399
Библиография. Источники и литература	 407
Указатель, именной и предметный	 423