Литературно-художественный и общественно-политический журнал "Байкал", 1967 №01

Н. Нимбуев. Стихи про мою телогрейку. Стих

К недели Калмыкской литературы в Москв
Д. Кугультинов. Двустишия. Стих

Б. Сангаджиева. Счастье. Стих
Б. Джимбинов. Встреча в Праге. Стих

В. Пальчиков. Крутые скулы скифского кургана. Стих
Т. Бембеев. У памятника Пушкина. Стих

А. Стругацкий, Б. Стругацкий. Второе нашествие марсиан. Фантастическая повест

Г. Хилтухин. Наша сила - в дружбе и братств

С. Балданов. Точнсть художественной детал

В. Бильдушкинов. Акт самой высокой дружб

$Н. Федоров. \$

К. Полонных. Быль о забайкальских лесоруба

А. Чайковский. Баня под шефством. Юмореск

$Н. Федоров. \$ К. Полонных. Быль о забайкальских лесоруба

Автор: Бальбуров А.А.

Теги: журнал журнал байкал

Год: 1967

Похожие

Литературно-художественный и общественно-политический журнал "Байкал", 1970 №01

Литературно-художественный и общественно-политический журнал "Байкал", 1966 №01

Литературно-художественный и общественно-политический журнал "Байкал", 1964 №04

Литературно-художественный и общественно-политический журнал "Байкал", 1964 №01

Текст

М.лндим.

Трактористка.

Р.. НЕВОЛИНА.
Из цикла «Бурятская женщина».
Линогравюры.

БАЙКАЛ
Литер ату рно-ху дожественны и
и общественно-политический ж у р н а л
Орган Союза писателей Бурятской АССР
Выходит один раз в 2 месяца
Год издания тринадцатый

СОДЕРЖАНИЕ
С т и х и поэтов Москвы и Улан-Удэ — Д. ДАМБАЕВ, В. БОКОВ, Ц Д. ДОНДОКОВА, Л. ВАСИЛЬЕВА, Н. НИМБУЕВ,
А. К01М.НКВ.

п
О

П. ( ГРГЕЕВ. Красный день. Роман.
. /" К I I I - ДЕЛЕ КАЛМЫЦКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В МОСКВЕ. 40
А. СТРУГАЦКИЙ, Б. СТРУГАЦКИЙ. Второе нашествие КЛ
оЧ
марсиан. Фантастическая повесть.
В МИРЕ ИНТЕРЕСНОГО
II. ПИДОПЛИЧКО. Была ли катастрофа?

К 50-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОГО ОКТЯБРЯ
В МУТИН, А. ХАЗИН. Торейская история.
В. ХАРАХИНОВ. Байкальские этюды.
Г. ХИЛТУХИН. Наша сила — в дружбе и братстве.
Л. ЭЛИАСОВ. Наш старший брат.
ОБСУЖДАЕМ

ПРОБЛЕМЫ

ПЕРЕВОДА

С. БАЛДАНОВ. Точность художественной детали.
В. БИЛЬДУШКИНОВ. Акт самой высокой дружбы.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
1

1ЛРМАХАНОВ. Как рождалась республика.

I I Ф! ДОРОВ. «На суровом склоне».
I

ПОЛОННЫХ. Быль о забайкальских лесорубах.
САТИРА И ЮМОР

111
11 11 11 11 11 11 1ч /11.

Ч Л Ш Ч Ж С К И И . Баня под шефством.

И
и
Пм
Ме
Сн
ИННЫ.

ИСКУССТВО
II

А. ПЛАХОТНИК. Планета Океан.

М Ч ' М < Ж Юбилей ветеранов.
1.УРЯТСКОЕ ГАЗЕТНОЕ

ИЗДАТЕЛЬСТВО

110
114
133
137
139
142
147
149
150

1ж

1967
158

ДОРОГИЕ

ЧИТАТЕЛИ!

Перед вами первый номер „БАЙКАЛА" за 1967 год.
Мигриые он выходит в новом оформлении. Отныне мы
О у д е м постоянно публиковать на обложках журнала
грлоюры, репродукции картин лучших художников
Бурятии.
Во втором номере „БАЙКАЛА" вы прочтете продолжение романа В. СЕРГЕЕВА „КРАСНЫЙ ДЕНЬ",
повесть МИХАИЛА ЖИГЖИТОВА „МОЯ МАЛЮТКА
МАРИКАН", которую с нетерпением ждут не только
наши бурятские читатели, но и в Чехословакии. Она
посвящена замечательному ученому Зенону Сватошу,
основателю Баргузинского заповедника.
В больших подборках стихов и рассказов будет
представлено много молодых авторов БУРЯТИИ, ЧИТЫ,
ИРКУТСКА, КРАСНОЯРСКА, МОСКВЫ. Стихи Галины
Кадрулевой, Ростислава Филиппова, Анатолия ЩИТОВА. Рассказы А. ТУГУТОВА, В. ЖЕМЧУЖНИКОВА,
Н. НЕЧАЕВА, Н. ЛИМОНОВА.
„СТРАНА ДЕЛЬФИНИЯ"— эту статью советского
океанолога А. ПЛАХОТНИКА, в которой рассказывается о новейших исследованиях, связанных с дельфина- ;
ми, вы прочтете в разделе „В мире интересного".
Под рубрикой „К 50-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОГО ОКТЯБРЯ"
будут опубликованы воспоминания о женском пешелыжном переходе Улан-Удэ—Москва.
Напоминаем, что со второго полугодия мы начнем
публикацию романа К. СЕДЫХ „УТРЕННЕЕ СОЛНЦЕ".
На первой странице обложки — линогравюра Солбона Ринчино «Зимнее утро».

Ггг222222222222222222222222222222;

2222222222222222222

Даши ДАМБАЕВ

НОВОГОДНЕЕ
И .мм)

«и! II молчанья
к., ином
и , ., ,
ним И
. ,| I шин
II

.1. I

ГОЛОСОВ
ПОЛНОЧИ,

1|М.М 1Н11ИМ

•1|| тин
М...ц ми-м
"•

I ||1ГЛ()К

МЧИ

Ч.КОВ.
АМ<11...

•••II и 1 1 . 1 . . ( I рождения...
•»
• • громче
м|. и иинлска.
1.1К11С,

. 11 111.1

I ( р у н а м Времени
мшнлнмый

• НИ)
••«•

|.|МЦ|)НСТ.

-мм
•'

ми сами.

'..МИМ!

ДНИ

Н..1ММ1 I.
.1КИ

••

НСЛОНКО

игргч

—

нами,

• ...ч т нас.
•

•-

\ 1М

Нппым годом
* н|)11Н(лпе:
••• (и, и где?
"I 1 Н

(.'1.1 I I I ,

I I . I I I II К . ••

.. м
' И1мй (-и) Iи (и Лпларно

Ш1
•| -.|.и III и и и и г

И отвергается
Мыслей ненужных хлам.
И эта сменаДвиженья вперед основа,
Которую я
никогда — клянусь!—не предам.
Я среди друзей на жаре и ветру мы
Будем жизнь штурмовать.
За рекорды бросаться в бой.
Я перед годом стою,
Как Валерий Брумель
Перед новой, невзятой еще
Высотой.
Я влюбляюсь еще горячей
И яростней
В даль степей своих,
В девушек родной стороны,
В табуны,
Проплывающие красным
Парусом
За околицей моей Харганы.
Амар сайн, сельчане!
Я шлю вам привет
Новогодний!
Как Харгана там —
Ясное детство мое?
Всем добра и здоровья,
Всем хорошей погоды!
Пусть вовек не покинет
Счастье ваше жилье!
Как стремительно
Дни превращаются в годы,
Незаметно проходят
В отдыхе и труде —
Был недавно земляк мой
Хилым мальчишкой вроде.

•

« \ * 41111,111

• •|.И1
...11Ш11И

Мни «щАиммй
И.
Н

МП'

|<>|>од —

Н..1Ц и мм. и 11ГМ с ГОД —
И,. III

\ 111.111'

I чинно 1.<ш|пу «первые
Ч > чип просторных говор,
• «ними н и ж у впервые
с» 1 и ч м й той край.
1 1 \ | Ц . исполнится все,
Ч «и I першить решил ты,
Милый край,
Дирпюй мне всегда до слез,—
1.1 тебя,
Чтоб твоя становилась
Псе крепче сила,
Я свой стих поднимаю,
Как новогодний тост!
Я на небо смотрю.
А небо такое —
В белых звездах,
беспомощно глядящих

Во тьму.
Мне чудится — это
Не долетев до Ханоя,
Самолеты врага примерзли
К нему!
Пусть весь мир
Поднимает сегодня тосты
За себя,
За то, чтоб спокойно
Ему жилось.
— Тост за мир!
Я себя за столом
Не чувствую гостем,
А, значит, и на планете
Своей я тоже не гость!
Новый год начинается...
Самый новый!
Он встает на пороге.
Смиряя шум голосов.
И словно в рукопожатии.
Потребовав первого слова,
На двенадцати—ровно—
Соединяются стрелки часов.

Виктор БОКОВ
.•
I

Серые,
Где-то
Словно
Греют

серые глазоньки,
далече, далече.
сибирские мазанки.
меня и лечат.

Смотрят они сквозь стеклышки.
Грустные от расставанья,
Как мудрые, мудрые тетушки
Они полны пониманья.

Глазоньки ясновидящие!
Зимним, сверкающим утром
( . с а н у для вас я витязем.
Рыцарем неподкупным.
Меч наголо!—и пожалуйста,
Тронете—будете биты.
Глазоньки, как держава,
как две межпланетных орбиты.

Поэтов Москвы и Улан-Удэ связывает давняя искренняя дружба.
Стихи бурятских поэтов переводили Михаил Светлов, Вл. Луговской, Ярос.1'Г<
Смеляков, Михаил Луконин, Евгений Евтушенко, Нина Бялосинская, Константа*
Ваншснкин, Станислав Куняев, Светлана Кузнецова... Мы рады предложить н<:
шему читателю новые стихи московских поэтов Виктора Бокова, Ларисы Васи.и
вой, Александра Коренева, которые впервые выступают в нашем журнале.
Стихи и песни Виктора Бокова получили в последние годы такое быстр*"признание, что многие из нас, читая или напевая их, еще не успели узнать НУ
автора этих замечательных строк. «Оренбургский пуховый платок», «На побыш ч
едет молодой моряк», «К.оло-коло-ко.юкольяик...». Эти и многие другие попул.ч
нейшие песни В. Бокова говорят сами за себя. И вот Виктор Боков любезш •
прислал нам свои новые стихи, стихи еще нигде не опубликованные, стихи еще нг
положенные на музыку, хотя они несомненно привлекут внимание композитор" •
Лааиса Васильева еще очень молода, у нее на счету лишь один
сборни:,
изданный в «Молодой гвардии». «Льняная луна» взошла над поэтическим нс(н сводом вроде бы тихо, скромно. Но любители поэзии заметили этот сборни:
их заворожил мягкий задушевный голос Ларисы, напевность, обаяние ее стих«:>

Не д у м а й , что я тунеядец с Арбата,
Что главный маяк для меня Метрополь.
Всего я хлебнул в этой ж и ш и кснда-ю,
Она, как ямщик, меня била повдоль.
Спина от ударов моя задубела.
Я падал, я плакал, я шел на метель.
Душа моя! Как же ты не огрубела,
Сумела сберечь и весну, и капель?
Зима моя! Белая чудо-невеста,
Взмахни лебединою силой своей,
Назначь мне свиданье у зимнего леса,
И дивною сказкой на душу повей!

**
*

Зимушка! Птица моя белоперая,
С полетом таежных саянских саней,
Давай-ка с тобою по-честному, поровну
Считать и твоих и моих соболей.
Мы белок и всех горностаев поделим,
Всех зайцев, всех рыжих лисиц и куниц,
И наших любимых мехами оденем,
Чтоб роскошь и щедрость не знали границ.

и! 'шму, как из плена,
мн*«;1>и. та, я—философ.
«и»» я царство плена,
.и ".ииц.м и пылесосов.

• и шляпок и царство тряпок,
м ирщчшиш-ти домашней,
*- •• мм» н|1.1нится лист в накрапах,
И минпи ми белых ромашек.

**
*

Как мне нравится этот тополь,
Что, как церковь стоит в траве.
Беззаботную голову топит
И купается в синеве.
Грач глядит, как 'бобыль убежденный,
Что-то хочет во мне понять.
Небосвод мой, уют мой бездонный,
Мне тебя бы покрепче обнять!

появились ее стихи — в «Огоньке» или «Работнице», в «Юности»
,"1/дь молодежной газете — нетрудно узнать Ларису по особой интоЧИ1. настоянных на фольклорных соках, стихов, полных гражданстш ризма.
1 •• . 1 . 1 / 1 Коренев, автор многих поэтических книг, прошлым летом совершн'иМку по Бурятии. Мы знакомим вас с одним стихотворение и
и-пьп.ч! 'дневника.
11144,1 Цччш Дамбаев и Цырен-Дулма Дондокова в рекомендации нашему
• ••он/ читателю не нуждаются. Их имена хорошо известны у нас в Буря'./«*1М Нимбуев совершенно незнаком даже самым искушенным лю> 'ч/1'чны>й поэзии. Ему всего восемнадцать лет. Естественно, что за это
ч ..„ ч .«.ч .наш, окончить школу. Но первая проба голоса заставляет нас
что Намжил—достойный наследник поэтического имени своего от'..(>.!'•.I НпмГ>1/1'на, одного из ветеранов бурятской поэзии. Любопытно, что в
ч!цч. Намжил пишет стихи на русском языке.
*»••• /•.( 'ы 41ьрыт1> первую книжку «Байкала» 1967 года большой подборкой
• •|".| Л1.ИМ1М ц Улан-Удэ. Доброго пути вам, орузья!
»<|

»>

....„„,,,,.,

М|ШЧН

> 1111111.1 И,

<А\ II.

1>}Ду
|Н

I П|М М1.1К.1.-1

юре* с

плеч!

1м тати., я тебя люблю.
И 1.1* миг хорошо от этого.
<
пои. я по февралю,
.1 Н.1 лушс—июль и лето.
Но сперу
Н.пиуется
Она дает
а я тебе

бежит заря,
вода сиреневая,
мне янтаря,
его примериваю.

Любимая! Бери! Носи)
Сияй янтарно и пронзительно!
Не бойся утренней росы,
Ходи по ней, она пользительна!

р.1Д)1Н

1 Н у II.

Над

ПОЛОМ.

Буду ж т ь под прохладою рос,
За березовым частоколом,
В шалаше, и прощай, пылесос!

На пнях горелых иван-чай.
Качается, как чуть подвыпивший.
Откуда вдруг виолончель?
То шмель под бархатною выпушкой.

Концерт заказан для тебя,
Точней — для вашего величества.
Чего не сделаешь, любя,
Когда душа в огне лирическом.
Я руку тихо положу
На плечико твое покатое,
И посторонним не скажу,
Какие мы с тобой богатые!

Цырен-Дулма ДОНДОКОВА

НОЧЬ
Ветер тишь не тревожит ночную.
И петляет тропа среди тьмы.
Ах, по терпкому запаху чую,
что близки от отары мы.

Старики те не дружат с нами.
Их веселье—не наша вина.
Захотелось им с чабанами
завтрак съесть и выпить вина.

Ночь дарует легкие сны.
Ночь отводит беду и лихо.
Нынче Семь Стариков* пьяны,
что над сопкою пляшут лихо.

Чтобы ночь прожита не зря.
Чтоб округа собой гордилась.
Чтобы утренняя заря
улыбалась и серебрилась.

О, простор моей милой степной стороны,
где курится розовый дым сараны!
Разве я тебя позабуду,
если рвусь к тебе отовсюду?
Дым тот розовый, словно воздух, глотала,
я тебе доверяла все сны и мечты,
оттого, что в судьбе моей главное—ты.
Если б гордым орлом я была,
* Большая Медведица.

н| 1.М11 Л тебе оба широких крыли.
1 ( л н Г» п.пиром

прослыла —

11,1 м о г у ч и х плечах бы п'Гш принесла.
Пусть в твоей глубине я л и ш ь мп.-ыч м 1 . 1 4 . 1 .
но живу я, летаю, ликую бе:> с т р а х а .
Водь свила я гнездо не из тонкой травы.
не из листьев сухих—из твоей синевы.
Оттого в том гнезде мне поется легко,
•но я солнцем твоим обогрела его.
Перевод Светланы К У З Н Е Ц О В О Й .

Лариса ВАСИЛЬЕВА

МАТЬ
• • шгрь раскосый
<мм илстсл
... I,

ЦГИ1.И

КОСЫ,

••' «»« п и н мел.

" ( ш к г зеленой
— ни ж и дал,
мши каленой
| выжигал.
\

и.чснала,

,111|Ш||Л.{,

мнилась

мало —

("(ИНОГО,

щи .нала м а т ь
• 1 м н 1 | ) и я Донского
• М1 поспать.
ч!

110ЛС110.

| 1ИИ.1 домой.

1.1

И.1МИМ

..... | Пг|,1.Г.->
. .

|Н

•и1

.
т

.....

Ке желал другого плена
дьявол, черт чернявый мой.
Но глядел он исподлобья,
п о к о р я с ь своей судьбе.
- Ах, д у ш а твоя сугробья,
не суди нас по себе.
Я ухват калить на стану,
не приляпаю клейма,
скатерть белую достану,
соберу ка стол сама.
Попала я им г а л у ш к г . .
Съели. Попросили пить.
Протянула с брагой к р у ж к и :
- пейте, злыдни, так и быть!
За окном горело небо.
Пыль проселками плыла.
Наливались гроздья хлеба,
мать-и-мачеха цвела.

и опять между нами
стыд и долг—сторожа.

1НМЖМММ

МГМ1.П1,

,,',11.

М о л ч а л и в а я мука
сторожихой стоит—
з н а ч и т жизни излука
нам разлуку сулит.

МГЦ), III.

III

Н1ИММ.

•• », |.\

црожа.

Что ж, давай напоследок
просто так посидим.
Как пронзительно-едок
фиолетовый дым.

••
•

• • И1. н.|м
III
III

(нон

Только рядышком, около
помутнелых небес
оперением сокола
ожиданье чудес—

> ч.и I ни. ими,

'|Г|П.И1..
I 11111. 1 М Н

не н и м и , ,

. и... «.ниш д ы м к о ю
••• пенни. оЛлаков
• ..... .п.* той обнимкою
И» 1МУН1.1П. мирикой.

почему бы счастливыми
нам с тобой не бывать,
недозрелыми сливами
влажных ртов не вязать?

-•

Уничтожить, разрушить, разбить,
•ос, ч «-о ревностно так сберегала!
Я хотела тебя разлюбить,
на край света с другим убегала.
Я чужого родимым звала.
Криво к берегу лодку прибило.

Что искала—нигде не нашла,
что нашла—ненароком разбила.
Нет, послушай, измена не то,
что привычно изменой считают,
если в целой Вселенной никто
о тебе позабыть не заставит.

.- •
.:

Замедленно-медленно тает
щемяще-пронзительный звук —
не лги, что тебе не хватает
беспомощных, узеньких рук,

Не вовремя ты постучался,
нечутко, нелепо, не к тон—
здесь маятник долго качался
приниженною маятой,

тебе не хватает удобства
владыкой себя о щ у щ а т ь
и тихого бабья холопства
с бессмертным уменьем прощать.

отплакано здесь и отпето,
другому навек прощено—
на сером ковре парапета
дождя голубое зерно.

•
*

Иду то исподволь, то вдоволь,
то по прямой, то вперекос.
Я никогда солдаткой вдовой
не выбегала на мороз.
Я вербной веточкой шаталась
под гнетом счастья своего,
когда ждала я — дожидалась,
а что с того?
Какая братская могила,
В какой далекой стороне,

не на последней ли войне
взяла тебя мужичья сила?
Нет, я не жалуюсь, напротив,
сама мешаю мед и яд,
но не по времени юродив
стремительный и смелый взгляд.
А то еще совсем слепою
в кромешном зареве иду,
и так блаженно за собою
такого зрячего веду.

Н А М Ж И Л НИМБУЕВ

СТИХИ ПРО

МОЮ ТЕЛОГРЕЙКУ

| • 1 » н я » Яйлястся теперь.
М* ***• |>Я1, но (никнув на пороге,
•я шпий ш п л е ш и в а я дверь,

§Р|

ИЙ

н• >

М1 « С 1 Ж Г Н Н Ы С

НОГИ.

Щ* * н,»! пПшивлли целину,
)••"• • >'!•.«« обоих нас немало.
Им й> | > и ял!ййскую весну
I 0М-.П. ,и. плечах моих встречала.
I «хя ||1.1ши|1 («глушив над бороздой,
I; К4Н и м ы т я в теплой пашне,
• ЙМ4 1Н Оля!одарен за простой
•II. м у т н ы й мне уют домашний.
.|.||,шя11. « жизнь холостяка,
4Я>м« м А ш р г я я л а в злую вьюгу,
•••»• 1М степного городка
(
,4 ми» и яерную супругу.

Свою тоску лишь ей н доверял,
Солидно поругавшись с бригадиром.
Я ею грел, в ночи у тракторов,
Ту девушку с пшеничною косою,
Сказавшую мне столько ж а р к и х слов,
А ставшую потом чужой женою...
Ах, телогрейка, спутница моя,
Товарищ с человеческой судьбою.
Стою в сенях, раздумья затая,
На грудь ее шагнув одной ногою.
Глядит из-под облезлых рукавов
Прожженных дыр печальными глазами.
А в них огонь забытых мной костров,
Горевших над озябшими степями!..

...Возьму в избу, и кончен разговор:
Там телогрейку, спутницу до гроба,
,>••• я первые читал,
Повешу я жене наперекор
. •• I иг» одни под звездным миром. В горячие объятья гардероба.

**
*

Сладкогубый ветер целовал игриво
Медные колосья в поле за рекою,
Те слегка качались, покраснев стыдливо,
И в ответ смеялись звонкою лимбою:
«Не качай нас, ветер! Не целуй, чубатый!
Ведь стоять нам трудно под осенним небомПогому что «ынче урожай богатый,
Потому что нынче люди будут с хлебом!»

ими

Ш1

МИГ

< •>! пил обратно,
я шчнн.шшн
• •*«•!

•Н1М1Ы1ЙК
41

•I

Ш1И.И

ММ111 .|«|1.| I 1П.1М

•иЦиш
«им им,,»иц
• И4Я
Им

Скользя босой ногой...
И тенью узкогорлого кувшина
Застыла
Над взволнованной водой.

«II

ННЯ1ЩЯ4Й

плечах.

МИГ
МИМО

ч яягри.

Ты над собою
Руки заломила,
Желая дотянуться до богов.
А небо в них
Лазурь свою
Пролило,
Кувшин мой наполняя до краев.

Намжил НИМБ!

. и н... 1.11 и.1,1.1 на пороге,
>
ими игригь или нет,
*'• "м |.|. I. т у н г и раненой к дороге,
|||ц\..| с рл!ьсзда пеший след.
I.г*.||.| декабристской женою,
|.|-п |1М1.п:.11| п а л е н к а м и снег.
К | ч п . 1 1 . | мне с щемящею тоскою:
• Дл I !<• ж ты был, упрямый человек!»
А м с ш и л — немой от удивленья,
( л м с р ш ш й и жестокий Дед Мороз,

Что в рюкзаке лишь ревность да сом»
На рождестсо Снегурочке принес.
Она ко мне испуганнной мадонной
По снегу убегала с полотна:
Раздетой, растерявшейся, влюбленно^
И оттого по-новому сильна.
И, трижды виноватый, у дороги
Я умирал, прощенный, от стыда .
Тогда-то и поверил я, что боги
Спускаются на землю иногда.

Александр КОРЕИ!
ИЗ СА&1АРТЫ
Знаешь, как это в Саянах?
Ждешь, и ждешь, и ждешь...
Но вот
Точкой в белых глубинах самых
Вдруг рождается вертолет.
И уже — разворот над нами
Рев, бензиновый перегар...
Лопастей своих стеблями
Медленнее он замахал...
А через поле, там и тут,
С четырех сторон бегут
Женщины, и даже дети.
Взволнованы, как и ты...
Спотыкаясь, торопятся встретить
Партию из Самарты.
Сел. Выпрыгивают пилоты.
Дверца в бок. Вот это да—
С грохотом, будто гряда.
Вываливаются из вертолета
Шапки, бороды, братва.
Ватники, унты, кто в чем,
Огрубели на работе.
Слезы и восторг—ручьем.
И кто трезв, а кто на взвод?.
Песня, крик наперебой:
— Папка...
- Коля ..
- Сын...
Вот бородач
Ребягенка схватил в охапку,

А тот: «Колется!»—и в плач.
...Прибыли. С собою навалом
И орехов, и всего.
- Эх, а моей нет, не знала.
Уехала вниз, в село...
Ведь с полгода, как-никак.
Не видались. Да с неделю—
Дрянь-погода — зря сидели
В ожидании на тюках.
— Ну айд;1'.. И гигант в обмотках.
Друг». худенькому на вид,
Ч т о расстроенно так глядит:
-- Что делать-то будешь?..
— Водку пить буду...—
тот говорит.
Вещи за плечи—и домой,
К домикам на крутояре,
Обнялись и зашагали
Двое: м а л е н ь к и й и большой..
Когда партию закрывают,
Когда партия улетает,
Завершив разведку недр,
Лишь геологи это знают,
Сколько радостей и бед!
Не выходит мотив из моды.
Как геолог среди болот,
Побеждая тайгу и лед,
С рюкзаком все идет вперед!
А я просто видел в Мондах,
Как приносит их вертолет.

ВиНТОр

Е.С.1

КРАСНЫЙ
ДЕНЬ
Роман

Глава первая

ЛЮБ, клубящихся над гольцами, в духовитом запахе
и 1н-колотых капелью сугробах шла весна.
|ч ч и кпх гор пенистые потоки несли в распадок сучья кедраГ)| '-:,ичный лист. Далеко внизу, на дне пади, они, утом1 П Ч И сползали в болотце, ощетинившееся стрелками осоки.
|| Пп -и)тца до избы Фалиных — рукой подать.
• 1 > , | т.шых, по здешним понятиям, не скажешь, что велиГтареющие родители — Пантелей Дмитриевич и СерафпП1.1, братья Степан, Гаврила, Пашка, сестра Фрося, жена
I " пснком — вот и все семейство.
| IX на главной улице Ункура видели не часто, разве, что
'М. Изба их стояла поодаль, в проулке, ближе к сопке,
* п.псанной молодыми соснами. Внизу, под сопкой, строIII пс хотел — земля не прельщала: галька да и болотце
<> П о Пантелей Дмитриевич пошел туда селиться.
|•'•1-й семьей очищали луговину, навоз коробами сыпали, с
ц г и м х опушек — откуда сподручнее^.1—чернозем возили. За
II- одну пол-литру снесли бригадиру.
ород за домом зазеленел, а подальше, на крутоярье, пасе: |.| пчелиным гудом.
и н Гаврила — оба в отца, неповоротливые, кряжистые, узПг нсякий, здороваясь с ними, протягивал руку. От пожатия
' п.цы. С виду братья будто стамеской скоблены — все груин'ршаво.
|| .им ,, пошел в мать, он понежнее. Приятней старших братьев.
>:• млк'е, силой не обижен и высок не по годам. Сильно наш.пься в плечах. Успевай рубахи покупать. Поносил с мепод мышками давит, на шее не сходится. Среди парней|. нмглядел он куда старше. Волосы по утрам мочил и упрятлл назад. Прическа как-никак.
Н •
I ' ч ! , на Пашку со стороны — на щеках розовое, беззаботное
то, а мускулы уже буграми наливаются, ноги ставит как
•шип.чя клещами, чтоб потверже, понадежнее на земле стоять.
г" и к - 1 , н нем словно бы два начала: во всей плоти появилось
. и 1|н1г.'|пощее, мужское, а в глазах по-прежнему, не таясъ.
11

.1 1 1 . 1 1 1 1 1 | | , | н II Придонная голубизна. Сестренка Фроська, п < > I
..... Щ.1, < м г и . 'пп, как-то над ним: «Подумаешь, какой! То
ми чгк.гп'.'П.ные». Он прикрикнул на нее: «Не болтай, ч п м
п и . 1 - Л ти хоть бы что: «Это девки про тебя говорили».
М и|., ('графима Лукинична, располневшая к старости, с увядши
« 1 > 1 л м и .ница, вела дом. Невестка Агриппина — подстать му I
|. 1ч и II п., хоть на ферме ворочать бидонами.
11ш1тг.М1>й Дмитриевич от колхоза отошел. Жил сам по себе. Зам
•'•иду. Вечерами, повесив на хрящеватый нос очки, брал го:
им пглил губами, показывая вставные зубы из нержавеющей стали
Мычитаиное тут же сравнивал с местной жизнью. Выходило, что х у
же Ункура ничего и нет...
Скрытно, молча в душе, переживал он за Пашку, не знал, к.1 »
"Ыть: Пашка-то десятую зиму в школу отходил, поди поталдош •
мим... Учиться бы отправить — выйдет ли толк? В колхозе трудодп.1
«•го шоферские — курам на смех, не для того учили...
На неделе уехал в город с председателем, повез его... «На черы
бы и возить! Сказать надо Пашке: будя, отшоферился! Хорошего п.помногости. И то что-то заездился ноне, пора бы домой».
Предчувствие чего-то нехорошего не покидало все эти дни Пан
толея Дмитриевича. Спать шел — надеялся не без боязни, что в снч
видениях какое ни на есть разъяснение ему выйдет про Пашку. А
какое тут разъяснение... Каждую ночь печь снилась. Черт-те что! !!'•
выдержал, спросил жену: «Печь к чему снится?» Та подумала, по
глядела на него виновато: «Не иначе, отец, как к печали».
Лучше бы и не спрашивать!
Пашка Фалин, само собой, не знал, что его отцу печь во сне гла м
промозолила, не знал он и того, что если придет к тебе сонному,
печь — жди печали.
В то утро, когда Пантелей Дмитриевич спросил жену о своих снах,
Пашка, их сын, пробудился безо всякого желания. Открыв глаз,1,
он размял отяжелевшую, затекшую руку и невесело огляделся. О 1
лежал на нарах в камере предварительного заключения городском
милиции. Солнечный лучик обтекал зарешеченное окно. В нем суег
ливо роились пылинки.
Вчерашнее, как дурной сон, вставало в памяти...

В дни декады бурятского
искусства ч
литературы в Москве в 1959 году взыг../
тельный московский читатель с радостннч
удивлением приветствовал новый роман '"/
рятского писателя Барадия Мунгонова « А и
лок наш бурливый». Роман этот вышел шх
совым тиражом в издательстве «-Соееггми
Россия», а затем полумиллионным тирам м м
в «Роман-газете». Успеху романа «Хи.п>*
наш бурливый» в очень многом способна"
вал добротный, творчески выполненный п,
рсвод с бурятского на русский язык. Он С>ы <
исполнен Виктором Александровичем Со1
геевым.
На книжной полке читателей Восточной
Сибири нашел свое место роман

|||и 1 . 1 мн'лем колхоза приехали они в город утром. На тихой,
• •III
гсках улице, Пашка остажжил машину.
< >(||ш I мо когда?
М|м>/|| глнтгль, будто засовестился, торопливо собрал свертки.
1 титра, что ли.
И|
мщ из машины и, нерешительно уминая сапогами пыль,
и. I р. 1ч1мгмиому особняку, кренившемуся на спуске к реке. Дом
> «ИСТ — ставни полиняли, осыпавшаяся по углам штукатурка
|Ынм м и н и '1п щербатый кирпич.
И •чинши, за щеколду, председатель повернул голову:
А «и зайдешь?
и|-и ч ничейного загаром сухощавого, скуластого лица глядели на
и ирищуринку глаза, в которых мерцало что-то виноватое и

|»1НМ<>1-

Ч г к » уж там, заходи!
('нигиГю. В киношку думаю, Савелий Яковлевич. То да се...
•ними койку в доме колхозника, Пашка проспал до вечера, а
н и думал побродить по городу. В кино идти не то хотелось, не
рисхотелось.
Потолкавшись в толпе на центральной улице, он свернул к сквеН ш.пых, подрезанных ветвях тополей, должно быть, почуяв
Iтленно возились грязные воробьи. Сумеречные тени надви|. иг домов. С Селенги подталкивал в спину ветер, пахнущий хвон

М1.ДИМИ.

И I .вдумчивости Пашку вывел гул голосов. Он вскинул голову—
» Ф'чмрп напряженно шевелились неясные тени,
-у!» — ползло от ограды.
• Ми иначе, кого-то бьют»,— подумал он. Постоял, соображая. Убеч го его тянет туда, где маячат тени и слышатся крики. Стало
и о месело. Он не успел подумать — что к чему. Тонкий про11.И1 нскрик подхлестнул его.
Мншкц рванулся через толпу к ограде. Увидел, как трое заламыи«чм | » у к и лежавшему на земле. Это Пашке не понравилось. Трое на
'•мини Нечестно. Спину охватил холодок, он почувствовал, как тя|||| руки в карманах.
• 'пни ии троих — в берете — стоял ближе, и Пашка поддел его
>м Не посмотрев, что с ним, он оттолкнул и тех — двоих. Стало
III

' . ( ч ч и Л н и н «Голубые сопки». Так же, как и «Хилок наш бурливый», этот ро••I I п.'/ч'ш'дсн В. Сергеевым, оба они первую публикацию получили на стра• * ц/шила «Байкал».
И п, 1>,'и<н)е В. Сергеева печатались повести молодого бурятского писателя
I,. ч1 ."си; «Зрелость приходит не вдруг», «Сын отца» и «Дулмаадай».
На» п/чштно рекомендовать читателю роман, написанный самим Виктора*

ч>1>итечение посвящено колхозной деревне. В центре повествования —
. •!•:! ипи:1\-. Через многие трудные испытания проходят герои произведения,
,; т I. ,, „ • кцщ семьи Дмитрий Панте.н-евич может сказать о том, что в его
, тт.. пришел праздник — квасный день.
I 1',-11,ч'1'п родился в 1920 году в Вологде. В Бурятии с 1940 года. Комц 1'чПатник, журналист на радио п телевидении, много лет работал в
' 1'1/рятии» — таков жизненный путь автора.

Ч г и > ле:»ешь?— спросили его.
Пи по,— предостерегающе проговорил Пашка.
Попомнишь, асмодей!
I I . н и к л не понял. Слово незнакомое, никогда не слышанное.
!)••• м. и теле прошла. Тот, которому только что крутили руки, рас|Ч1 чем н сумерках. Пашка был доволен собой. Доволен, что на гламеех, вот так, запросто, растолкал троих, а те побоялись его.
Чц 1п-торопливо шел и думал... И успокаивал себя — так, мол, и надо
"м ю А как же еще? Но спокойствие почему-то не приходило, стало
примешиваться что-то тревожное. И опять этот холодок по спине...
|'му-то что было за дело? Его просили? Никто не лез, а он вот взял
и полез. Вспомнил, что все эти дни чего-то ждал. Подходил к зерка' V , оглядывал себя и ничего не понимал Вытягивал руки, сжимал
пальцы до хруста. Чувствовал — по всему телу гуляла и бродила сила. И она утомляла и беспокоила его. Х у ж е исшсоп тяжести. Эта сила
томила его и сегодня. Вот он и порасплескал ее... Но опять же, какор.там — порасплескал! Ке получилось. Ш у м , мр.-т, м, был. Да и то, так
себе... шумок. Пашка подивился на сейм: у пего :'.удило в пальцах.
Не на коже, как обычно. Нет. Изнутри :по шло как-то.
Он гулял, усмехаясь, мимо кии». Туда, обратно... Очередь у кассы поредела. Пашка постоял, подума.ч, пгга.и и очередь и купил билет.
Он смотрел хронику, когда ему показалось, что н проходе мелькнул берет — он отчетливо видел тень мл с п - т - и е.пытал шепот. Он
был уверен, что оттуда, из темноты прохода, смотрели на него. Он
отогнал эту мысль: «Померещилось». И тут ж«- пришла догадка: «Это
те — трое».
От одной мысли, что его ищут, что ла ним следят, сделалось неприятно. «Пустяки,— успокаивал он себя.- ^ачем они тут, могли бы
на улице... Нет, не они».
Снова сбоку шепот. Слов не разобран.. Теперь Натка не сомневался: пришли за ним. У него есть полтора ч.им. надо обдумать.
В сквере он не струсил перед ними, подопп-ч и растолкал. Знал,
на что шел, и ничего не чувствовал — один иуд и пальцах. Почему
же теперь не по себе?
Можно, согнувшись, протискиваться к ныходу, аадсвая чужие коленки. Уходить. Уползать. А те будут смотреть и смеяться. А может,
и не так. Может, они в одном с ним ряду, а он начнет тыкаться сослепу у них в ногах. Нет, уходить он не соглаееи. Не-ет.
Может, лучше вон к этому дяде притулиты-л? Ничего дядя, клещеватый, плечистый. После сеанса завязать какой пи на есть разговор, будто тот ему знакомец, будто им по пути. Отираться возле дяди, пока те не отстанут.
«Нет-ет, и это не то,— со злостью на себя подумал Пашка. — Когото выручал, куда-то лез, никто не звал, не просил. Л что? Честно начинал, по-честному и кончать».
...В зале вспыхнул свет, и публика потянулась к выходным дверям.
Чтобы не стукнули сзади, Пашка вышел на мостовую, замедлил
шаги, огляделся. Тротуар быстро пустел. «Видимо, все-таки померещилось»,— решил он, и тут его окликнули:
— Прикурить е?
Рядом уродливая кособокая тень. И неожиданно к Пашке вернулось спокойствие.
— Не узнаете? А я, признаться, беспокоился, думал, что не встретимся. Будете платить по векселям? — голос был с хрипотцой, веселый.
14

Пашка заметил краем глаза, что его окружали. Не то четверо, него пятеро.
Ударили его по щеке ладонью, не сильно. Не спешили, рассчитывая поиграть. Пашке некогда было о чем-либо подумать. Он отмахнулся кулаком, увидел, как кто-то свалился. Пашка перескочил через упавшего. Сзади закричали, затопали. От угла наперерез выскочил милиционер и засвистел.
Пашка оглянулся, замедлил бег. «Ну вот и все». Но что это? Он не
успел сказать и слова, как был схвачен. Ему заломили руки, как тому в сквере.
— Что случилось? — спросил милиционер.
— Хулигана взяли,— ответил парень в берете. — Вам же, старшина, помогаем. Не видите?
— А-а, Жеребцов! Твой патруль? Ну-ну. Веди его в отделение. Л
Л думал, по какой причине бегут... Ну-ну. — Он отошел.
Пашку повели по пустынным, тускло освещенным улицам. За
промтоварным магазином, где не горели фонари, его ударили в бок.
Потом еще. Пашка молчал: не трогали бы хоть лицо.
В отделении дежурный потребовал у Пашки:
— Документы!
Полистав паспорт и шоферские права, спросил, где машина.
— Пройдите за барьер, гражданин. Вот сюда.
— Обстоятельства задержания изложить? — спросил Жеребцов
дежурного. — Тип этот, видать, отъявленный.
— Объясните письменно. Какие действия совершил задержанный, что побуждало его? Ну, сами знаете.
— В камеру!
Дежурный нажал кнопку. Вошел милиционер.
Через час его привели в комнату, где за столом сидел штатский.
На круглом отечном лице — добрые, усталые глаза.
— Прочитай и распишись,— сказал штатский, подавая листок.—
Я сотрудник угро.
Пашка пожал плечами, примостился на стул, повернул листок к
свету. От слегка скошенных букв веяло чем-то враждебным. Получалось так, что хуже некуда.
«Помешал хулиганскими выпадами в задержании нарушителя
общественного порядка. Оскорблял дружинников. При задержании
оказал сопротивление — ударил старшего патруля Жеребцова».
— Все это не так,— заявил Фалин.
— Давай уточняй.
Пашка, не торопясь, передал все — как бродил по улице, как завернул к скверу, как увидел там... Ему казалось, что все так просто
и так понятно, что неудобно терять время на какое-то разбиратель• чип. Он же никого не ударил, не оскорбил. Только и всего, что поддел
м'Н'чом... Трое на одного... Как же так? Ну, если он, Пашка, погорячился, можно бы объяснить — что, как и почему. А то — никто и ничего. Потом же вдруг наскочили, после кино... По дороге в милицию
«то же и стукнули. За что?
Часто звонил телефон, и это мешало. При звонке следователь
> фгмительно срывал трубку, а поговорив, клал ее с облегчением и
|•• то не убирал руки с трубки, словно это могло задержать очередно;"!
Вопросы его были неожиданными для Фалина, они будто бы вымиа.тш из того темного угла комнаты, который находился за его
• миной, и Пашка терялся, не зная, как лучше сказать, чтобы не на1 и : ь себе.
С.н'дователь угро жмурился, ковырял в зубах спичкой и укориз15

нгнно качал головой: зря, мол, петляешь, все равно... 'В глазах у него
уже не было доброты.
— Вот что, Фалин. Я вашего брата знаю получше, чем ты родную
маму. Водку пил? Нет? Ну вот, выходит, я ее пил. Вот так всегда у
вашего брата. Боксер? Опять нет. А прешь на троих. Нокаут, апперкот... Переспишь в камере, тогда расколешься.
Но и утром Фалин не «раскололся».
— Сдай машину в инспекцию и являйся в народный суд. Дело
твое назначено к слушанию на два часа,— сказал ему следователь. —
Обвиняешься по статье за мелкое хулиганство. Недельку-другую припечатают — поумнеешь.
Взяв машину в доме колхозника, Натка приехал на ту самую
тихую улицу. Савелий Яковлевич ш.пигл с чемоданом.
— Здоров будешь! Ну и долго же ты. Я не знал, на что и подумать. Ну как — тронулись?
— Не поеду я,— хмуро обронил П а ш к а , птнодя взгляд. — Нельзя
мне. Такая история...
— Неужели права отобрали? Нот тНн- рам 1
— Не то. Судить будут. За мелкое хулиганство.
— Как так? — опешил председатель
— А так. Чтобы не шлялся пепрнтым
— Постой, постой! Даиай по порядку Чет натворил?
— Драка получилась.
— Виноват?
Савелий Яковлевич залез в кабину. Околи рта собрались озабоченные морщинки.
— Поедем-ка,— сказал он. — Нечего тут гордыню тешить.
Пашка включил зажигание, дал газ. На помирите спросил:
— Куда ехать-то?
— Известно, куда — в милицию.
Фалин сбавил обороты, затормозил и, пи слипа не говоря, выскочил на дорогу.
— Куда ты? Вот чертовщина! Да постои лее! — звал председатель.
Пашка не обернулся. Видать, потянули «гордыню тешить».
Его осудили на пятнадцать суток.
— У нас своих хулиганов хватает, Филип. Л тут вы... деревенские,— говорила судья отчетливо и громко. Голос ее был басовитым,
от пустоты зала он гудел и казался мужским. —Тебя, Фалин, послушаешь, так суд должен милиции выразить недоверие. Но мы верим
патрулю дружинников и милиции. А вот х у л и г а н а м , Фалин, не верим.
Глаза у судьи смотрели прямо, строго, не мигая. В крупных не
по-женски чертах лица застыло что-то ра:» и навсегда выверенное
и принятое ею. Слова у нее выходили, будто из-под молота — сплюснутые, тяжелые.
Срок Фалин отбывал в городской тюрьме. Публика в камере собралась самая что ни на есть пестрая. Уличная накипь.
Пожилой патлатый мужчина спросил Фалина стеснительно:
— Надолго к нам?
Пашка сказал.
Патлатый покрутил головой, усмехнулся:
— Жизнь здесь обыкновенная, будто вербованные. Только вот
позору по самые уши.
— Злодейку с наклейкой вспоминаешь, папаша? — спросил с усмешкой парень, взявшийся невесть откуда. На раскрытой груди его
темнели полоски тельняшки.
Парень в тельняшке подсел к Фалину. Его глаза — светлые, во16

пина :1.к> — лениво и безучастно обшарили Пашку с ног до головы.
В 11,-мпгй жизни есть много валютой,
11 налеты все разных мастей,

- пропел он безголосо и подмигнул Пашко.
— Кинем по маленькой. — Парень вынул колпду
— Не играю.
От дверей крикнули:
— Пая! Пайка!
Пашке стало вдруг до того тоскливо — чуть не заплакал.
Утром они побрели на стройку. Получили лопаты. С тротуара
Глядели любопытные, посмеивались:
— С уточники вкалывают!
Явился прораб, хмурый, заспанный.
— Копайте вот по этим вешкам,— указал он. — Кто у вас
старший?
Копали так, что смотреть тошно. Спешить некуда. Пашка поковырял лопатой галечник, надоело. Покурил, посмотрел по сторонам,
к окне заметил смеющееся девчоночье лицо в платке, испачканном
известкой. Показал кулак. Лицо скрылось.
Часть суточников к обеду сгинула — ушла по магазинам, по домам. Валялись брошенные лопаты. От скупки Пашка считал... Швырнет землю — раз. И снова — раз. Потом и считать расхотелось. А что
если бы его высмотрели здесь те, из-за которых он получил на полную
. чезку?
Исподлобья покосился на то окно. Девчонка не показывалась. Все
премя было такое чувство, словно вот-вот кто-то грубо его позовет
и что-то скажет ему злое, обидное. От ожидания теснило в груди. Но
•ГО никто не звал, никто к нему не подходил. Пашка почему-то вспомнил того, который кричал в сквере. Какой он? За что его брал патруль? В полумраке, в горячке он его не рассмотрел. Может, его надо
| 1.1.ю-таки доставить в милицию? Не-ет, вряд ли. С подобной мыслью
иг хотелось мириться. Тот человек уже чем-то ему был близок.
В половине шестого нужно быть в камере, а за полчаса до ухода
к Фалину подошел парень в тельняшке. С ним еще один — невысокий,
плечистый, с квадратным подбородком. Оба они пропадали с утра
неизвестно где.
— Качай с нами, угостим, землячок.
Пашка посмотрел в бесцветные, слезящиеся на ветру, глаза, хотел
отказаться, но передумал. «А что? Он вот зовет, а больше никто не
позовет. Нет никому никакого дела». Он швырнул лопату, поплотнее
яапахнул телогрейку и пошагал за ними.
Остановились возле продавщицы газированной водой. Попросили
'•'аканы. Парень в тельняшке вытащил пол-литра, засмеялся, показымня желтые зубы:
— За что боролись и от чего пострадали!
Выпили, не закусывая. Бутылка полетела в урну. «Тельняшка»
а Пашке щепотку чая. Жуй, мол. Уничтожает запах во рту.
У нового знакомого — кличка «Пая».
Назавтра Пая попросил Фалина помочь нагрузить в машину шиф , .- Прораб велел,— пояснил он.
На стройке пусто, время обеденное — все ушли в столовую. Пашка
шился: Пая слушается прораба!
Утром Фалин получил от него три рубля.
- За что?
- Прораб наградил. — Пая захохотал. — Нашел — молчи, поте| — молчи!
и а I» .V 1

м м н п к п и ( и л . ' . ч довольно сносной. Кормили три раз^т.
пеплом, и» сытно. На стройке особенно не неволили.
П.П1 1'|>;|.ч гитару, тонкими цепкими пальцами небреж. . ц | м I 1 - 1 руны:
II

н п..41. ппыгтную
|н .. Ч.1Г1 и;, |'|,
I. |>; .ни \ ч.чстиую,
'I ы пожялей...

Пшик** он говорил:
Г.росий деревню. Разве там жизнь?
Г'-зде люди, везде жизнь.
Ну, нет. Шалишь! Фалин-Фаля...
Кго освободили, когда Пашке оставалось пятеро суток.
- Может, надумаешь? Возьми адресок,— сказал Пая
(011.
Пашка покачал головой.
— Поживу пока дома.
— Эх, Фалин! Фалин-Фаля!
В камере Пашка получил кличку «Фаля».

перед

Глава вторая
Ы вот Пашка снова дома, в Ункуре. Дома — не в гостях. Дома —
не у суточников.
У Фалиных вечеряли в сумерках.
Поужинав, Пантелей Дмитриевич вылез из-за стола, перекрестил
по привычке неприметный^в колючей бороде рот. Кряхтя и почесываясь, сказал довольным голосом:
—Посыльньщ,5_сейнй. набегал, сказывал, что кличут в совхоз. На
неделе и^цонед&еяг Ариель просят сбивать.
.../-. Степан, облизывая дочиста ложку, усмехнулся:
?•<*" — У нас вот туточко, за столом, и артель, батя.
. _ — Готовь, мать, и Пашку. С нами поедет.
— Надо-ть, так что же,— отозвалась Серафима Лукинична. —
Время-т на лето повернуло, самая пора.
Пашку о поездке не спросили. Поглядывая на братьев, на отца, оя
думал: «А ведь надо ехать. И то уж зажился на всем готовом. Пока
не корят...»
Его все еще удивляло отношение к нему родных после того, кал
он вернулся после отсидки. Никто не поругал, слова обидного не проронил. Отец будто бы даже доволен был: уж на что скуп, а в день его
приезда петуха велел ощипать и бутылку самогона поставил.
Выпив стакан первача, просверлил Пашку тяжелым взглядом:
— Черту служил, вот и дослужился! Клеймо тюремное поставили. Эх-ха-ха! Паря... Держись отца, так доживешь до венца.
Гаврила смотрел из-под лохматых бровей, жевал квашеную капусту. Вдруг положил на столешницу кулак:
— За братку вр-р-раз бы ушиб!
Степан сидел спокойно, посмеивался и подливал самогон.
Пашка вспомнил того самого в тельняшке — Паю. Посмотрел на
братьев, сравнил и довольный сказал сам себе: «Не чета».
Мать, поджав губы, не спускала глаз с меньшого. Вздыхала:
«Экие тюрьмы, прости господи, пооткрывали. На две недели и то са-

Иошто Пы :):-<Г. ; Раньше такого не слыхали Л иге интиму, что
••«были, озлллись>..
В селе Пашку встретили — кто как.
Парни расспрашивали про камеру. Щелкая орехи, т.мм/ш п..
1^Вк, преувеличенно громко смеялись. Мужики смотрели мм нею.
•нншо на нового жителя, сдержанно здоровались, говорили вокруг
'Ч

ОКОЛО.

Перед самым отъездом в совхоз, когда уже собирали харчи и ли
• грументы, отец велел Пашке на скорую руку продолбить канавку от
•мфоги к огороду. Весна шла бурная, и старик спешил собрать с до1«Ш'и какой ни на есть навоз и по канавке приплавить его к сар::го.
•«шю которого приготовлена была траншейка. Там Пантелей Дмитриевич держал перегной для огорода.
Пашка лопатой и пешней пробил канавку, постоял, посмотрел, как
^^•рсает лежалый снег, и хотел было пройтись по большаку, подгре|"ги где что можно, как из проулка выехал грузовик. Ругаясь, Пашка
отскочил к изгороди, утер со щеки шматок грязи. Шофер развернул
машину, выбираясь на большак. Пашка увидел, как задним скатол!
прижало в колесный след фалинского рыжего кота...
Грузовик остановился. Из кабины спрыгнул на дорогу шофер Ва«•и.мий Бусарин, поглядел ка Пашку, развел руками: «Вот ведь как помучилось!» От заплота спешил к нему, суча кулаками, Газрила. Не
говоря ни слова, коротко ударил Василия в зубы.
Бусарин — высокий, жилистый — качнулся. Шапка его скатилась
и кювет, черный свалявшийся чуб повис на лбу.
— За что? — спросил он, сплевывая кровь с разбитой губы.
- Ездют тут всякие по чужим дворам.
- Это каким — чужим? Кто?
- Коту выйти неможно. Гады!
Гаьрила целил в висок и не попал. Василий отклонился, и тяжеМ1 и-, налитое тело Гаврилы, потеряв равновесие, осело.
— Сте-епка! — полетел над проулком вскрик.
Пашка почувствовал зуд в руках — как тогда в городе. Что-то
14'рохпулось под сердцем, защемило. А все же не побежал на голос.
Иг побежал, может быть, потому что с крыльца уже метнулся Степан,
• '•рнсывая на бегу пиджак.
Бусарин кружил возле машины, отбивался — как мог — длинными
гми. Поначалу драка текла вяло. Фалины по-бульдожьи, не спеша,
| гмвались на Васькины кулаки. Василий отступал, ловчил ударить
• ц одного, то другого. Пашка понимал, что долго такой волынке ке
. Вусарину не устоять, собьют.
^отуманенными глазами окинул улицу — никого. Порывался раз|»ть дерущихся, но всякий раз что-то останавливало его.
Ни двору, привлеченный шумом, проковылял Пантелей Дмитри• 'нп Прикрыв глаза ладонью, всмотрелся и, по-молодому, перепрыгни, выскочил в проулок.
- Стой! Так вас растак! — закричал старик, по-бешеному округ• гщяа. —Что тут деется? У-у, дьяволы! Расходись!
- Ты, батя, не шуми,— тяжело дыша, ответил Гаврила. — Вишь,
и.и). 1-го задавили. Ездют тут, кому не лень.
П.штелей Дмитриевич, осознав, что случилось, покосился на кю.||ш|п по будто умыло чем — колючие морщинки притерлись, от
ми щекам растекалась скорбная улыбчивость.
Нп- под одним богом ходим,— сказал он холодно Бусарину. ''ионную бессловесную ответишь.
14огпп.'|ь:;<>вавшись приходом старика, Василий отбежал к кабие.шл иаподную ручку и со злобой ответил:
I I -мрь бессловесную, а вас бы, жлобов, давить надо.
19

- Побить его, что ли? — спросил Степан в раздумьи.
— Попробуй сунься! — Бусарин яростно махнул железной ручкой.
— Сволочь ты, Васька! — проговорил тихо старик, но все услышали.
У Бусарина задергался глаз. Он шатнулся от кабины, сжима:
ручку так, что побелели пальцы. Лицо его пятнили слезы с кровью и
грязью. Говорил он трудно, хватали, ла грудь:
— Ты не сволочи! Право с-лоно... гопорю, я ведь за свою жизнь н
только кошков давил. Учтите, Фомины! Меня сволочить!? Да хотя бы
лю-юди, а то...—Он передохнул, п р и щ у р и м глаза, огляделся.
Пантелей Дмитриевич с(>ежал с дороги. Пашка увидел сразу то,
что не было связано п р я м о между гоооп: отец выламывал жердь п.,
плетня — трещало сухое дерем., л па крыльце мелькнуло чье-то испуганное лицо.
— Не подходи-"! Зашибу!— не епопм голосом закричал Бусари;Фалины полукругом о х м а т ы н а л п его, стараясь прижать к плетню
- Не бойсь. не мдарит, не перь,— ннолголоса проговорил Гаврил .
отцу. — Заходи отт:>да.
Но Пашка шик-рил: ударит Глч-арпм, обязательно ударит. Бесцельным и жалким показалось ему псе, чти он видел: ругань, выкрики, угрозы. Он п себя считал ж а л к и м , н и к о м у не нужным. Надо был,"
что-то делать. Л что делать, он псе еще не ::пал. хотя чувства его накалились до предела, до того самого предела, ;>а которым уже нет никакого здравого смысла. Вытянув шею, он смотрел на отца.
«Что же теперь? Если ударит отца,— подумал Пашка. — Есл:;
ударит...»
Он шагнул на дорогу и тут же с облегчением ухватился за бор
грузовика. По улице бежали люди...
Ночью Пантелея Дмитриевича сон никак не брал. И матрац н
принимал его ни на каком боку — будто доски кто подложил, и подушка с чего-то давила то шею, то ухо, и еще ко всему — старухе, бо
весть с какой стати, приспичило тоже ворочаться и вздыхать во
сне. Он забывался на какое-то время и от непроходящего томительно
го беспокойства перед глазами мерещились всякие видения, в которых
он кое-что угадывал из своей прожитой жизни, кое-что лишь отд^,
ленно напоминало ему о себе, а чаще он — напуганный и недозольный — сбрасывал с себя немощную дремоту, ибо на него уже лезл»
черт-те что.
Устав от видений и бессоницы, старик поднялся и. стараясь н
разбудить никого, тихо оделся и вышел на крыльцо. Небо только я.>
чинало светлеть от далекого на подходе солнца, и птицы, еще не чу ,
его тепла, не подавали голоса, и все вокруг чего-то ожидало — и тра
вы, и ветви, и дома.
От властной и прохладной тиши, от застывших в тумане изб п з••
боров, от безлюдья и мягко подступающего покоя давно знакомого на I
ворья с амбарами и поленницами будто бы полегчало, отошло о
груди. А только что?.. Надолго ли эта хрупкая тишина, это миле
сердцу безлюдье? С утречка все пойдет напереворот, наперекосяк. ! I
сразу же — откуда ни возьмись — ядовитые словечки Васьки Бусарг
на: «Да хотя бы лю-юди, а то...» Вот ведь какая, сволочина... «Х;>;
бы лю-юди...».
Пантелей Дмитриевич поежился, свернул цигарку, оглядывал п<
бо. Васька не выходил из головы. Видать, из-за него и бессонпца. Л
казалось, с чего бы? Ну, сцепились, покричали... А до большого п>
дошло — убивства или еще чего такого не было. Опаску иметь за счбя — ни к чему.
20

чего-то опять томило. Сначала, как выбрался на крыльцо, отю, а вот опять...
Й1о крышам изб текли плакучие туманы, и здесь, в проулке, ветер
I не трогал их, а на улице, на взгорке, видать, уже дуло с озера —
!у как был теперь приметен краешек железной крыши колхозной
^оры. Пантелей Дмитриевич, как ни далеко было, а разглядел
краешек... Защемило внутри сильнее. После вчерашнего с ВасьI— считай, что крыша эта еще подалее отодвинется от фалинской
|бы. Васька-то, поди, уже сбегал к председателю жаловаться. А Фа«н туда не ходун. Туда ему заказано. Самим собой себе же и заозано.
г' Вот опять крыщи-то не видать. Заволокло туманцем. Ну и ладно.
Век бы не видать. Савелий-то Яковлевич, поди, спит. Ну да — спи -г.
Чво ему? Который уж сон доглядывает. А тут торчи на дворе, как неприкаянный. Про всякую всячину думай. Не в совхоз бы ехать завтра. На Обор бы. К Буде-ахаю. Овец-хуригашек попасли бы вместе.
Как бывалоча...
Пантелей Дмитриевич бормочет про себя, будто Буда-ахай стоит
тут перед ним:
«Ну, паря, старый черт, и пожили мы с тобой, и повидали... Припомни-ка на Оборе. Пастушили, бывалоча. По всякому... Эх-ма».
Жарища как падет на степь, так и потекли по-над самым горизонн>м синеющие разливы вянущей ая-ганги.
«Жарища. Эх-ма. В тени какого-либо валуна, на склоне сопочки,
чрнтулишься, бывалоча, стоишь — ни шель-шевель. Лень повернуть' и, сомлеешь вовсе. А орел-то поверху так и ходит, так и ходит. Овцы,
"иналоча, сгрудятся, ошалеют в духоте, боками — знай себе качают,
словно меха в кузне. Эх-ма».
К ночи жара в землю уходит, в каменья прячется, в колючую харну. Ох и хорош-ша ночь-то на Оборе! Шумок этакой легкий откуда||| накатывается — не то от речки, не то от тайги. С листьев, может,
||||||мо и слетает шумок-то и по степям катится, воркует, бурчит о
| то своем то задумчиво, то сварливо.
Л еще птица. Ночная. Такую при дневном свете не слышно.
«•Бывалоча, как захлопает крылами, будто в ладоши щелкает, и
•гнистывает вовсю: «Круп, круй!» Потом-ка прислушаешься, заN11,, не дыша, а в уши тебе словно ручеек — журчит этак:
- Чор-ррр-урр!
•Журчит, черт тя брал! Полуночник-птица... Рот до ушей... Вот
ц дует-свистит на все лады. Бабы говорят: «Она козу доит». II вер|.'ик :шпоет-зажурчит — вроде молоко бежит в подойник. Оттого ее
" и н ' м кличут. Козодой...
Ч У Т Ь в небе посветлеет, козодой молоко подоит, с неба зачнут
• срываться. Как слезы».
Ми дноре Пантелея Дмитриевича сумерки разбредаются по сторо'«мутся к плетню, к амбарам, к дровам. Самое время козодою на
• | траться. Звезды будут падать.
гг<> :шезд опять лезет, навязывается Васькино злобство: «Хотя
и!»
И уже не хочется думать ни о чем приятном, душевном, милом
. ччстся думать о таком, чтоб самому озлобиться, наколючить11,1 мять услужлива, что тебе молодуха-невестка. Память под^ммний короткий денек, солнце в стынущей наволочи.
|И и дохе, кнутиком поигрывает.
V III ! и ! и н ь , Буда-ахай, паря, старый черт, в тую зиму велено
| и ппп, не гонять, тебеневку забыть на веки вечные, будь
21

><"|,|.|, щ и . ) м у как они и его самого беспокоили, но скопи 1 | » - 1 к н , | Г>уды-ахая была поглубже его собственной.
1Г1. м и после снежной ночи, когда пасти овец стало не•|и ( и К.1 до свово сына Жамсо, вели ему коней провесть воз- . 1 " 1 Ч 1 ч птичек,— сказал Пантелей Дмитриевич. — Табун ежели
•щи пит, так овцы типчак опосля достанут.
"•и, II ту зиму ходивший за табунщика, само собой не мог от| ч ц у , и велико было удивление Пантелея Дмитриевича, когда
МТИЛ нерешительность старика.
- Да ты чо, паря? Никак испужал тебя-таки Грибов?
Да ведь однако... опаску надо бы помнить,— вздохнул Буда• 14
Мало ли как. Из-за овечьего курдюка на сына бы беду не
м.иччти. Он и так у меня... Сам знаешь, Пантелей.
- Добрая-то слава лежит, а худая по свету бежит,— успокоил
П.||целей Дмитриевич колебавшегося Буду-ахая. — Мало ли что. Овец
|ч-дь пс бросишь. Да никто и не дознается. Помяни меня. Вот ей-богу!
Дня два уже не пасли овец. Буда-ахай старался не попадаться
пн глаза Пантелею Дмитриевичу, словоохотливость его как рукой сняло. Не выдержал... Увидел, как Фалин подходил к остатнему стожку,
как долго стоял там в задумчивости, теребил клочочки сенца, нюхал,
растирал в ладонях.
«Эх-ма! Была не была. Семь бед — один ответ». Повздыхал вот
так-то Буда-ахай да и за лошадьми подался, а Пантелею Дмитриевичу
так и не поведал, что сына-то и без того судить собираются по путанному делу какому-то: магазинскую кассу ополовинил у жены-продавщицы. Не то по сговору с ней, не то сам по себе, по пьянке.
Вот так и жили тогда на Оборе. Черт-те что, а не жизнь! Один
отару пас, второй где-либо на бугре, на взгорочке в карауле конном
стоял. А ну как кто доглядит, что матки в степи — беда же!
Председатель не то хотел накрыть их, не то не хотел. Наезжал
поздно, при огнях. Бывало, на крик срывался: «Жилы вы из меня последние вытянули!» А так больше ничего. Да и что председатель! Он,
поди, и сам понимал, что без тебеневки чабаны не могут, что напирать
в этом деле никакой нужды нет. Не было бы шума стороннего — и ладно. Пасутся овцы? Ну и пусть. Тихо чтоб только. Не сказали бы, что
председатель потворствует. Вот и всех делов-то.
В председательском крике, в его строгих глазах Пантелей Дмитриевич не замечал ни злобы, ни раздражения. Бывалоча и не то...
Теплели глаза у председателя, когда щупал ребра овец, имал на руки
резвых хуригашек. Премировал даже бараном стариков. За то, что
доглядели за матками.
То — ругался, а то — премировал.
И прошла обида у Пантелея Дмитриевича. Унесло всю тяжесть
от сердца вместе с журчанием ручьев, что потекли с Хуртэйских гор.
Похваливать начали в правлении стариков. Нет-нет да и скажут
про них обоих такое, что хочется украдчи поглядеть по сторонам: как,
мол, люди-то примают... все ли слышали?
По весне Пантелею Дмитриевичу и Буде-ахаю луг выделили. Для
отары. В правлении разговор был: «Вот тебе лопата — горбом богата.
Хошь — молись, хошь — трудись». Но смотри! Не самоуправничай,
как в тую зиму. Грибов-то велел гнать тебя в три шеи, а мы уж все
это самое... на себя взяли, под свою ответственность». И опять старая
обида вернулась. Стало-быть, недалечко унесли ее журчащие ручейки. «А мне-то что,— ответствовал Фалин,— пропадите вы все пропадом! Мне до ваших делов — плюнуть да растереть. Мне овцов жаль
было. Не можно моим глазам видеть все это. Потому и тебеневал. Ни
24

зато не запропастил, а это как понимать?» — «Ладно, дед. Дадавай! Мы это тоже учитываем. Вот и решено тебя на самый пешй край поставить. Чтоб с той самой боролся... с тебеневкой». Гонт и еще смеются. Весело им нынче чего-то. — «Создавай, старик,
запас кормовую базу. Помни: база эта—верный гроб тебеневке!»—
этся. Смешки эти подковыривают Пантелея. — «Гроб — так гроо.
э-то что? А только поимейте совесть... мне овцов жаль было. Я ту1ий рожак и колхоз, можно сказать, при моем голосовании создаися, и для меня все тут не чужое, отседова и на войну уходил». —
1у так, что же? Все уходили, дед, в свое время». — «Я не про всех —
себя говорю».
Поговорили вот так в правлении, и получил Фалин под свое наио Цыдыпов луг. Ну, луг как луг. А известен он был тем, что в стаЬдавкие времена повесился тут на дереве какой-то бурят по имен:!
,щып. Повесился отчего — никто уже не помнил, надо думать — не
хорошей жизни, а луг и по сей день так и зовется: Цыдыпов луг.
Пантелей Дмитриевич, помнится ему, взял лопату, повертел та.:
эдак. Кинул. Что лопата? Луг огораживать в пору. Того и гляди —
скот выгонят пасти, загубят траву-мураву. А тут еще, на беду, Будаахай приболел. Слег вовсе старик, обезножил. Вот и нет дружка-работничка. Ну как тут? Топор за опояску и айда жерди рубить. Прихватил с собой Степана и Гаврилу.
Ах жизнь пошла было! Вот было! Кукушка уже где-то на утесе
куковала Пантелею Дмитриевичу долгие годы, ласточки носились над
Цыдыповым лугом и такими довольными голосами что-то все выводили, аж сердце замирало у старика. И трава уже пошла в рост — этаким
зеленым туманцем растекалась вокруг. И земля уже обнималась с небом знобкими утрами, стлалось по лугу белое молоко и таяло, таяло...
Все цвело, росло, радовалось!
Пантелей Дмитриевич любил в такую пору ложиться на бугорок
и подолгу смотреть на малюсенькие остренькие росточки. Пахло сырой землицей. Ах, как пахло! Росинки поблескивали там и тут. Жужжала шмелиха-матка. Усохшие былки тихо и отрешенно шевелились
под набегавшим ветром, свежую зелень ветер еще не брал — настолько она была мала, что каждый комочек землицы, каждый камушек заслонял ее.
Не дали ведь Фалину загородить Цыдыпов луг. Не дали! Отощавший за зиму скот велено вывести на зелень. Пантелей Дмитриевич с жердью в руках самолично встретил стадо... Прибежал заведующий фермой Харитоша. Крику было!
...Шмелихи-матки не видать. Поди, яйца класть улетела. Спешит—
иек у нее короткий. И у тех зелененьких росточков, что выползал:; из
н-мли, тоже век короткий.
Как ни сторожил старик, а все же гурт бычков с ночи забрел на
луг. Пантелей Дмитриевич утром как глянул — чуть не заплакал. Не
помня себя, ухватил лопату... Летел туда — запалился. Ладно, что бычки пугливые: хвост трубой и — скакать. А то бы зашиб.
Пережито было немало.
Радовало лишь то, что Харитоша на лугу больше не мельтешил
|| председатель не наезжал.
Пантелей Дмитриевич мало-помалу успокоился, о потраве стал
•паивать. Новые мыслишки зародились у старика, стали донимать
•ГО теперь.
Давным-давно на Цыдыповом лугу стояла конюшня. В войну
|'"|ц'й повывели — каких в армию приписали, каких сдали на мясоза'IIтики. Конюшню за ненадобностью разобрали и куда-то свезли, а.
мпжст, растащили на дрова. И остались одни столбы да стропи,-а. С
ним прижились тут конский щавель, татарник да лебеда.
25

.'..«думал Пантелей Дмитриевич стропила разобрать, столбы по" мжить, дрянь всю с лебедой спалить к чертям собачьим, а наI ржи-регги трактором, разбросать по лугу да пустить по унавожен.и'млице ласковую шелковую траву хилгану.
Но, видать, не подошло еще такое время, чтобы во всем ему удач:-,
| ыхпдила. Из-за проклятых столбов пришлось бросить и отару, и Цы'мпов луг. Харитоша удружил... Запомнил, как Пантелей сделал ему
' • 1 порот-поворот. Прознал, что Фалины столбы вынимают и — баи
ммнление в контору: колхозную собственность, мол, тащат, поимейте
» виду...
Поначалу-то Пантелей Дмитриевич посмеялся над дотошным Хамитошей да и забыл про то думать. АН напрасно!
В то время как раз был сильно не в духе Савелий Яковлевич
Григорьев. Его в райкоме выругали за то, что в Устав сельхозартели
не заглядывает. Откуда взяли? У кого-то были нарушения, а его —
за здорово живешь отругали, авансом, так сказать. Позвал он к себе
Пантелея, спросил, как, мол, с конюшней. Пантелей Дмитриевич
ответил.
Председатель покачал головой:
— А она у меня на балансе.
— Чео? — переспросил старик.
— Конюшня-то на балансе. Она денег стоит. И немалых. Сколько-то тыщ. Я на кого ее спишу?
Пантелей Дмитриевич полез пятерней в бороду, смутно тревожась, но все еще не очень-то понимая, чего от него хочет председатель.
- Столбы и стропила ты свез оттуда? — Григорьев вздохнул.—А
может, и крышу свез ты же, и стены?..
— Это как же?! — задохнулся от гнева старик. Слова на ум никакие-не шли. Обвинение казалось таким нелепым, что хоть возьми
да и рассмейся в самое лицо этому Григорьеву.
— Может, ты и не брал крышу,— поправился председатель. —
Зато стропила и столбы — за тобой. Конюшни же теперь там нет. А
она у меня на балансе. Понимаешь, старик? На ба-лан-се! Чтобы списать ее, нужны документы. А где их взять? Бухгалтер знает свое:
< Конюшня за колхозом числится, кто-то за нее должен платить». Я
работник тут новый. Что правление скажет, так и выйдет.
На правлении Харитоша нажимал: «Кто-то же обязан возместить
колхозу за снос конюшни». Все соглашались, что — да, кто-то обязан
Но кто? Как ни крути,_ а мимо Пантелея Дмитриевича не пройдешь.
Вот тебе и ласковая шелковистая трава хилгана! Думал любоваться твоими, хилгана, переливами, смотреть на твое шелковистое колыхание, на божьих коровок. Думал подышать твоим, хилгана, пьяыдурманом. А тут — на тебе! Уволок будто бы крышу, стены, столбы..
Конюшню будто бы умыкнул. Никак не шло такое в голову. Харитоша
же не отступался, нажимал и все. Пантепею Дмитриевичу представлялось все это как бы не на самом деле. Вот-вот встанет председатель и
скажет: «Ну ладно, пошутили и довольно. Неча старика пугать». Но
председатель чего-то не вставал, вроде как вволю хотел потешиться
над стариком.
Пантелей Дмитриевич пождал-пождал да и взорвался:
— Чо тут растабарывать? Кака-така конюшня? Ты, Харитоша.
травяной мешок! Так твою... растак! В кулак шептал все годы и нашептал... Сном-духом не знаю я никакой конюшни и неча меня понужать.
А Харитоша тут как тут:
- Дом-то небось отгрохал себе пятистенный, с четырехскатной
крышей?
26

Пантелей Дмитриевич с хрипотцой иыдавил:
— Со всякими доводилось в друиьях-товарищах ходить... Но на
Встречал еще таких... Господи прости!
Насилу отвязался Пантелей Дмитриевич от Хпритоши и от пред:едателя. После того уж не до ласковой хилгапы было, не до шелко»1стой... Черт с ней!
Чуть в суд не подали. Чуть те тыщи с него но с-трсГюиали. А дома
старуха поет неотступно: «Бросай все и уходи! Неча тебе там... Изгадяются над тобой. Проживем без них. Заведут тебя куда еще... Оммайут и только».
Крепился Пантелей. Как это — бросай все и уходи?! Не один десяток лет жизни туда вбухал — и не одна потная его рубаха тамотко,
и г>зозол;1 кровавые, и ломота в костях...
Легко сказать — уйди. Его, Фалина, тут немало кое-чего насобиэается. И на войну отсюда уходил и сюда же пришел. Куда еще? Какой, возьми, тракторишка где протарахтит, либо комбайн — это все
го :ке... Колесико какое-то, винтик какой-то, железка там в этих машинах — твои, от твоего горба, от своих трудов ломучих. А уйдешь —
с '.-.бой ничего не прихватишь, в карман либо в мешок не сунешь.
Да • разве одно это!
Вот та же колхозная контора, та же ее крыша, что снова из-под
^тумана вылезла. Крыльцо-то тамотко экое просторное... С перилыда[мп. Он, Фалин, делал. А в сени шагнешь — по одну сторону зальце
&для собраний, по другую — дверь в прихожую, для ожидания. Тут вот
к^Слнетик для газет, для книг. Снопы по стенам. А прямо — хоромина
для председателя. Бывалоча, ладонью погладишь тамотко какую ни
ка есть плаху либо пошаришь в пазу, и вспомнится — как лес рубил,
как на пилораме тянулся, как все было...
Овцы опять же, будь они неладны! Сколько с ними ночей не доспаыо, нервишек поистрепано. А ведь и их, хуригашек, не забудешь —
белых комочков, махоньких, орущих. Запросто так от сердца не оторвешь. Да и Цыдыпов луг привольный... Уйдешь — и никогда не вырастет тамотко шелковая трава хилгана, никогда!
И Буду-ахая, можа, не встретишь боле. На Оборе делать неча.
Заделья нет туда ехать. А Буда-ахай заболел чео-то. И барана уж тебе никто в премию не впишет. И на собрании ничего такого не скажут,
отчего бы сердчишко дрогнуло в радостях. Не-ет, не скажут. По-другому скажут. Обесчестят, обругают. А потом и вовсе из головы вон.
Нету и все. Нету Фалина. Жил где-то, был где-то, а ноне нету.
Легко сказать — уйди. А как?
Пантелей Дмитриевич в те дни раздражался по самым пустякам.
Пь: V. промолчать можно — не молчал. Где бы стерпеть надо — не
^ел. Где бы и понять можно трудности колхозные — душа отказыс-ь понимать. Озлобился, замкнулся, ходил бирюк бирюком.
Вскоре подоспело для Фалиных такое уж невезенье, что хуже к
.ридумаешь. Откромсали у них кусок приусадебного участка. Чем
ж и л и все эти годы, чем держались — того не стало. Да ладно бы еще
просто откромсали, а то...
На околице деревни стояла на речке Ункурка плотина. Построили
огда-то Фалины. Эта плотина копила и держала прибывающую с
воду.
Ее так и звали — Пантелеева плотина.
А тут постановление правления колхоза — Пантелееву плотину
чпрать, она-де мешает обводнять колхозные луга.
Ип-ть эту принесла Фрося. Бежала, не передохнув, от самой Ун•'п до ворот отцовского дома.
- Ой, батя, что будет, что будет! — зачастила она, держась рукой
подь и пошатываясь. — Плотину-то нашу снесли... Ряжевые
27

Щи п.! пч дссточкам разобрали. Вода-то как хлынет,
" п и , ? — опешил Пантелей Дмитриевич: — Как
|||

это

Кто?

' > < м|1.1м.ч(Ч1И)1 приехали н а машине. «Велено,— говорят,— на.м
I иге. Так и передай отцу». Я, не помню как, домой... За'"'ц Дмитриевич пошарил потемневшим взором по двору.
и.1 |.ч;|:>.а не попалось... Махнул со двора, как был, без шапки.
Гщг И.1ДЛЛИ увидел выпирающий из-за угла проулка кузов авни.!. Горячей волной обожгло все внутри. «Не могли близко-то
||" и-1 ч.п1., не могли... Так не побрезгали по грязи... Не побрезгали!
: »н
с их приперло! Не жить, не быть — ломай. Круши, сничтожай!»
От Перега, чавкая сапогами в застойных лужицах, несли бревно
Миги.пни Бусарин и его дружок-товарищ, известный в Ункуре охотник Кеха Истомин.
Поднялись оба на сухое место, не глядя на старика, дошли до машины. Бревно закинули в кузов.
- Тако дело, дядя Пантелей,— сказал Бусарин хмуро, пс-прежнсму не оборачиваясь на Фалина. — Сам понимаешь, велели нам, вот
мы... Тако дело.
Пантелея Дмитриевича била мелкая дрожь. Под сердцем что-то
оборвалось, обмякло. Слабость в ногах. Присесть бы куда?
— Ты не еду май, что те столбы мы себе берем,— произнес Истомин. — Василий тебе их завезет. Что твое — нам не надо.
— А если я по шее за это самое?—спросил Пантелей Дмитриевич.
Бусарин вроде как повеселел. Все же для души легче ругаться.
шуметь, нежели молчать и зрить чужую беду — неотвратную и безответную.
— У каждой шеи, дядя Пантелей, свой хозяин значится.— ответил Василий.
— Поглядим, какой такой хозяин!
Истомин вытащил кисет, оторвал бумажку.
— Давай-ка подымим, Пантелей Дмитриевич,— предложил он. Чего на нас серчать? Нам как сказали — так мы и поступаем
Ну, что было делать Фалину? Не раскуривать же с ними? Кричать, ругаться... Кулаками замахиваться... А зачем? Сил уже никаких
не было. Чтобы не выказать тем — Василию и Кехе — своей слабости, Пантелей Дмитриевич повернулся и пошагал, не вытирая слез,
не видя — куда. «Тохько бы ноги не подогнулись, не упасть бы». Чувствовал он себя в ту пору маленьким-маленьким, затерянным и никому ненужным в окружающем его большом мире. Такое было с нлм
однажды, как он помнил, в мальчишестве. Приснилось, что он — сирота, что мамку и отца свезли на погост. Но тогда эта слабость длилась
самую малость, смекнул, что приснилось... А тут без сна. Все наяву.
Серафима Лукинична, оставшись без поливников, никого и слушать не хотела. Покою старику не давала. Домашняя кукушка кого
хочешь перекукует. А тут за Пантелея Дмитриевича не одна жена
взялась. Старшие сыновья враз заговорили: «Давай, батя, качай оттедова! С нашим ремеслом мы и не так заживем». Особенно напирал
Гаврила. Ему чихать и на отару, и на Цыдыпов луг. Ему отцовская
утраченная плотина по самому главному нерву резанула. Будто он
ее самолично строил.
Да и понять Гаврилу опять же можно. Какой ты ни на есть, а
жрать да пить каждый день просишь. А из каких-таких достатков
мать Серафима тебя накормит? Сена своего не накосишь — так ни молока, ни сала не припасешь. Луку и того не пожрешь. А, бывалоча,
лук-то мешками возили в город. И себе, и людям хватало. Иные уни

^•рские лук да чеснок самолетами увозили и.> Сахи 1ИН .< ш и н.1
^Ькотку Ноне уж не до Чукотки, себе бы на гто.ч
Ты но первый, Пантелей Дмитриевич, уходипи. пи к м л м м а 'IV
ЧТо до тебя поуходили, ничего... не жалобятся на судььу К к > ни раг
ОИу на стройках робит, кто в город подался. Кто — так-сяк прп-.мшл
§Т, кормится возле тайги, возле_речки. Кормится да еще посмеинагт
СП над тобой, Пантелей Дмитриевич.
Накуковала домашняя кукушка, а с нею и кукушата... Да и сам
|||• так уж, чтоб противился, не так уж, чтоб стойко держался. Жрать•Ь каждый день за стол садишься, просишь...
Вот так-то и отошел совсем после того от колхоза Пантелей Дмитриевич. Жил с той поры как-то двойственно. То ожесточался на все
Колхозное, радовался, посмеивался, если что у них плохо выходило,
• о хорошем, об удачах слушал в пол-уха, не верил. То вдруг тоска
•Осватывала его и он день-другой ходил сам не свой. Руки ни к чему
'йе лежали. В такое время чувствовал он себя бесконечно несчастным.
Что-то похожее было с ним и сейчас, в эту рассветную пору. Он
сидел на крыльце с давно потухшей цигаркой и видения минувших
лет проходили у него в памяти.
А только о чем бы он не думал, все возвращался к Ваське Бусарипу. Тоненький голосок его нет-нет да и проталкивался через пле!Ь из тумана: «Хотя бы лю-ди!» Вот ведь, черт, напасть какая! А
.!.
не из-за кота же накинулся Гаврила на Ваську-то. Не-ет. Из-за
I 1 I ка. За то, что плотнику нашу порушил. Васька-то. Припомнилось.1 Гавриле. Да и кому хочешь припомнится.
По краю неба разливалась светлая заря. В кустах пискнула
«•мрисонья птаха. Туман все гуще валил по улице, по крышам.
Пантелей Дмитриевич пошел досыпать.
Поутру Фалины выехали на совхозной машине.
Пашка, кутаясь в дождевик, сидел с братьями в кузове, молчал.
;икяя стычка с Басуриным будто поломала в нем что-то, он нине мог понять, что же случилось. Драка? В Ункуре бывали драки.
1
1 > 11 ж тут такого? Да и обошлось-то все пустяковыми ссадинами.
1
.ущало, что Гаврила кинулся в драку трезвым. Пьяным был — тогГ>ы ясно. И какая нужда ему припала кидаться на Бусарина из-за
га?
Гаврила, словно бы угадал его мысли, спросил лениво, как бы
чу прочим:
- А ты, Павлуха, вчерась сплоховал или как?
— Как думаешь?
— Мне думать неохота.
- Это и видно.
- Или Васькину сторону держишь?
- Не пойму... Скажи, Гавря, за что бил человека?
- За многое. Хочешь, тебя причащу? Мне это без тяжких трудов.
Пашка пошевелил плечами. Степан, до того не то равнодушно
пивший их, не то дремавший, рывком оттянул Пашкину руку на
г|-гщ и сел между ними.
- Но-но,— предупредил он. — Побалуйте тут, стукну башка о

ирила сердился недолго. Вытаскивая кисет, покосился на Пашрасхохотался:
- Горячий уголек, плюнь — зашипит. Ты бы на Ваську так-то.
ты глянь-ка на эту морду. Степка! Точь-в-точь интел-лигенче. Губы надул, вроде обжегся.
що Гаврилы, ширококостное, с крупными чертами, было бы по
29

| ц | т о м и л и глаза. Они были слишком малы и оттои I .три 1.1 пигтоянно спросонья.
I ||
'.I 1,1 141,1.1-п,, что глаза у братьев вроде бы и схожие, а
и
решились: приглядеться — совсем разные. У Сте"пи не казались сонливыми. Если у Степана, обычно
'•п.I п рассудочного, и в глазах преобладала невозмутимость.
II
.и но исч-м — и в глазах тоже — было что-то от матери, от
и: настороженного и чуткого любопытства.
I испомнил, как дразнил Гаврю в детстве, и не выдержал:
Пориси несчастный.
Ни Гикрила и не подумал обижаться. Продолжая улыбаться, он
, I С гспану:
- Л сто там, в городе-то, засупонили. Он нынче не прет с кула|\,1ми п.) всякого встречного-поперечного. Вот на брата он может. За
Г'р.н.1 то слыхать, и на сутки не сажают.
Машина на повороте сбавила скорость. Показались перила моста,
сизые пятна реки сквозь негустую я еще неяркую зелень.
Шофер затормозил.
Совсем близко глухо и неумолчно шумела тайга. Что-то в этом
шуме Пашку пугало и вместе с тем притягивало.
Шофер собрался с ведерком за водой — долить в радиатор.
'щЦ1ашка посмотрел вокруг, не вытерпел:
— Давай принесу.
Спускаясь по грейдеру, он остановился. Ниже его ног, за кюветом,
камни уходили круто вниз. Бездонная пустота тревожила. У самой
головы терлись и шуршали на ветру лохматые ветки сосен.
Он хотел было уйти, но случайно брошенный взгляд на дерево,
росшее у самой дороги, заставил его остаться.
Это была молодая сосна, и она ничем не отличалась от всех
остальных, что стояли тут же, но это ее сходство оказалось обманчивым. Беда настигла сосну и отвратить эту беду нечем и некому.
Дерево стояло окольцованным — кора срезана широким и глубоким
поясом вокруг ствола. Смолистая слеза проступала наружу, спеша
закрыть зияющую рану. Хвоя топорщилась на длинных, не обросших
еще, как следует, ветках. Торопливо пробежал паук, разматывая за
собой паутину... Все было, как всегда, п вместе с тем на этом дереве
ничто уже не имело права на будущее.
Пашка смотрел, не в силах уйти, спрашивая себя: «Что же тут
такого? Всего-навсего сосна... должна засохнуть. Ну и что? Мало ли
здесь сосен? Одной больше, одной меньше...».
И лес ему вдруг показался не столь уж веселым и золотистым, и
чувство разочарования и обиды медленно, но неотступно ЗЬХЕЙТЫвало его.

Глава третья
у

Григорьева, председателя ункурского колхоза «Звезда», вечер выдался свободный. После ужина собрался полежать, вздремнуть,
но увидел томик «Войны и мира». Захотелось почитать. Раскрыл книгу наугад, всмотрелся и, чувствуя в себе какую-то торжественность и
приподнятость, прочел вслух:
«Кутузов слушал доклад дежурного генерала... так же, как он
слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного ссвета.
Он очевидно слушал только от того, что у него были уши, которые
30

^Нюгли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог
Кать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или за•ересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут и слушал
^Вэто только потому, что надо прослушать, как надо прослушать
Вцийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно.
Вито говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но
•видно было, что Кутузов... знал что-то другое, что должно было
•цшть дело...».
[ Григорьев прервал чтение. Он представил грузного седого фельда с полузакрытым глазом, сидящим в глубоком кресле, него дремлющим, немного слушающим... Лицо Григорьева, сначала
•зное и задумчивое, постепенно преображалось удивленной улыбЧувство, вызванное почтительным преклонением перед событипрошлого, разумеется, не могло существовать само по себе, без
[кой связи с тем миром, в котором жил сам Григорьев. И это чузвтво уважения и преклонения, возникшее у Григорьева после чтения,
•Остепенно и совсем для него неожиданно перешло на другого челоВека, на человека, который не был известной исторической личностью.
Он, этот человек, работал в одном аймаке с Григорьевым. Это был
Председатель аймисполкома Дамдин Ешиевич Дондубон.
Такая, казалось бы, случайная и непонятная преемственность
чун,ств Григорьева объяснялась скорее всего чисто зрительным воепри
«ятием. Дондубон был тучен и высок ростом. Первое впечатление
"М производил невыгодное: обвислые щеки, припухшие глаза под густыми бровями, рассеянный и всегда усталый взгляд, медленные движения. Но если зачем-то человеку снова и снова доводилось еталкиниться с председателем аймисполкома, то он неизбежно менял свое
первое впечатление. Григорьева удивляло, что Дондубон как бы пром|дил между окружающими, обязательно деля их: одни его ценили
и уважали, другие — не терпели, не понимали и боялись его.
Было странным видеть Дондубона на частых совещаниях в Мучпр-Тале. В президиуме он выделялся своей крупностью, сразу обращая на себя внимание. Григорьев часто наблюдал грузно склоненн У К ) голову и полузакрытые глаза председателя аймисполкома. Он
лил иногда десять и двадцать минут — Дондубон не менял позы.
Питом кто-нибудь или что-нибудь выводило его из оцепенения, он
"п/лшмал набрякшие веки, недовольно и хмуро смотрел перед собой,
• '10ИНО спрашивая: «Что здесь такое происходит и зачем, собственно,
т?»
Но пришло время, когда Григорьев счел, что такое поведение предчч-ля аймисполкома на совещаниях не только и даже не столько
••сталости и нездоровья, сколько от своеобразного протеста против
темности того или иного совещания, с созывом которого Донду'"'м1 |>мл не согласен. А первый секретарь райкома Грибов всегда дето, что считал нужным, он и поступал только по своему разу•" мню, мало и редко с кем советуясь.
Григорьев видел, что в райкоме привыкли, не задумываясь, засто распоряжаться временем работников. Об этом кое-когда говопп. им бюро, пленумах, конференциях. Грибов не возражал,
' шился.
Но никто не помнил случая, чтобы Грибову взялся кто,' г шть: мол, вот этого совещания проводить не нужно было,
просто лишнее и ничего полезного не принесет. Да и вряд ли сам
• •ели на то пошло, бывал так уж уверен в необходимости этого
пи и. Но когда набиралось их что-то многовато и это бросалось
••ом. Грибов, нисколько не смущаясь, самым невинным обра.кал свое возмущение и обрушивался на тот или иной отдел
.1. К;пс бы то ни было, в Мухор-Талу продолжали вызывать
31

и м , н и к11.'1Х(>:шн и совхозов, число

совещании

и,

| И И М 1 . П Ы М было и то, что Грибов, если с кем и < ч и
II 1п гп-т-ни, так это с Дондубоном. Об этом Грипцн •
| >1,,,|гI,гп-льно уверовал Григорьев в Дондубона после шн
щи году осенью тот приехал в Ункур вместе с перг.'
райкома.
1'рнГиш тогда поинтересовался:
- Свинарник построили?
Свинарник нужно было строить на Оборе — в перш и I >
1.|чп.1дир Харитон Кошкин загодя заверил Григорьева, что к
лет готово, а тут выяснилось, что и фундамент еще не :-..
израсходован на иные нужды. Григорьев за голову схг,.
— Выходит, прошлепали? — гневно прищурился Грибок
— Этого Кошкина придется на правлении снова обсуждай..
новато развел руками Григорьев.
- Поехали на Обор, посмотрим,— предложил Дондубоп
Всю дорогу Грибов выговаривал Григорьеву за то, что тог и
верил, строят или нет на Оборе свинарник.
Дондубон помалкивал. Иногда задавал Григорьеву вопрись
сем о другом — по голосу не понять: то ли осуждал за с в ш м р м и н
ли у него свое что-то на уме.
Из-за березовой рощицы выглянули бревенчатые срубы,
шалея лай собак.
— Дедушка Буда жив?—спросил Дондубон председателя
— Он еще ничего, на ногу легкий.
— Заедем к нему в гости, Константин Макарыч? — пр.
Дондубон Грибову.
Грибов промолчал, ожидая, что Дондубон как-то поясп"
ему понадобилось заезжать к кому-то в гости.
— Стоит ли? — заколебался Григорьев, видя, что Грибон •
с ответом.
— Стоит. Может, тут мы и о свинарнике все обговорим.
Буда Доржиев, маленький сухонький старичок, с лицом, ш,
помеченным морщинками, вышел на крыльцо, стараясь угад:м I ,
приехал. Опознав Дондубона, заторопился по ступенькам, г
непрошенных слез — стариковской слабости, стал суетливо п
гостям негнущуюся от старого ранения руку.
Григорьев знал, что Дамдин Ешиевич спас от суда одного и
новей старика — Жамсо.
...Этот Жамсо, поругавшись как-то с женой-завмаго;,!. ^.''цн'
ключи от магазина, добыл там водки, нашел деньги в ящике п
лавком, напился, кричал и дебоширил. Ключи и деньги он П
снег. Пошел слух: Жамсо, мол, ключи-то не спроста потерял, и
говоренности с женой, чтобы растрату скрыть, а теперь, мол, от ,,
14
будут говорить, что ночью эти ключи кто-то подобрал и пот,ч
магазине.
Ревизия насчитала недостачу не столь уж заметную, чтоб 1 !
покоиться, но в прокуратуре не поверили: что-то, мол, не то. < ' >• »
ствие ничего нового не дало. Жамсо говорил, что брал деньги, а сип-ц
ко — не помнил и куда дел — не помнил.
Старик, узнав, что сыну грозит суд, поехал к Дондубону. Л•'
Ешиевич, выслушав Буду-ахая, сразу понял, что никакой риги,..
тут не было.
Дамдин Ешиевич хорошо знал Жамсо. Как не знать... Его <
ший сын вместе с Жамсо призывался в сорок четвертом. Обок
да было по семнадцать. Жамсо вернулся домой с медалью Будапешт.
32

щи.) Кпшгпича убили в Берлине. Еще бы на не»
N • М-1ДЛТСКОГО счастья... Но всем счастья но должно
.>шм что ни на есть последнем из последних боев,
"щи.I оставались не часы, а минуты, все равно поги1и щи. и, куда надо, и сказал все, что он думает о деле
пгп. Жамсо не стали. Жену его из завмагов пе| | Ну да это ничего...
н п < и 1 1 1 настоял, чтобы Жамсо гнал табуны в Хуртэйские
I I ми и) п. си не сразу понял это. И стал Жамсо на долгую
и Х у | м : м 1 , а весной возвращаться в степь. Такой уж виДппдуГюн, что нисколько не возразил ему Жамсо
-. хида к черту на кулички от семьи, навстречу вет( |»и моры и пить перестал Жамсо и всем говорил при
'| даргу он еще не встречал и, может быть, жизнь не
•такого же встретить.
п м|мшадил приехавших в комнату, велел жене подать
пипке, чтобы согреться с дороги.
!«««. < I ПП.1 .кинут, Буда-ахай? — спросил Дондубон.
: \, Дамдин Ешиевич, — Буда любовно поглядывал на
и ' И . 1 П , куда деть руки, проводил ими то по волосам, то
ни-о чистой. Лицо его сияло.
ч и 1.1 м. необычайным показался Дондубон Григорьеву в
Дргмоты и сонливости у него как не бывало. Сидел
• чиаривал, поглядывая на всех с веселой хитринкой.
• и > п, пожалуй, задорно посматривали на Буду, слов' п 1М какой славный старик!»
•. пас есть, — вдруг сказал Дондубон.
Ну что же. Всегда рад, если что могу, — ответил холг помню давненько. Заезжали ко мне... Еще до
• | ч,| с овцами что-то...
*> обрадовался старик, что гость удержал в памяти бог
"мпсти события. — Говорили, что было отравление овец
Дл-а, мало ли что было.
• 1н.1 нам, а?
..... !>•• у н.'к- с в и н а р н и к строят...

• м, у иле в каждой пади говорят. Третье лето строят.
я рели вам Буда-ахай, с сынами это строительство взять
• поспешил заверить Григорьев.
' п мы с лесом не было,— попросил хозяин. — А свинар. I '|ЫЛ я там, смотрел. На месяц и работы.
•и чувствовал себя неловко перед Дондубоном и Грибопостановлений принято, а свинарника и поныне нет.
Дондубон с Грибовым, будто пошутили, посмеялись
ггдателем, ткнули носом: смотри, мол, учись, как надо
| Ни секретарь райкома, ни председатель аймиспол. ппм пути ничего не сказали Григорьеву, вроде как за""иарпике, который взялся достроить Буда-ахай.
гди Григорьев знать, что Грибову не очень-то по душе
ют разговор Дондубона со стариком. Получалось как. ' Ч 1 - 1 П . уж просто, а Грибов не верил, что в жизни может
простота в решении дел. Сам он ее никогда не встречал,
:Щ' Пыл на стороне Григорьева, который оставался ему
I
33

И понятнее по своим поступкам, нежели Дондубон. Эти скры<тна Грибова, видимо, уловил Дондубон и снова всю дорогу
1 | ч м . - 1 ' 1 . гак ни о чем и не спросив председателя колхоза до самого
.жури.
Л свинарник Буда-ахай, как и обещал, достроил. Вот до чего про• н| 1111011 раз в жизни бывает!
Савелий Яковлевич, занятый своими мыслями, как-то позабыл г>
«Войне и мире», о желании перечитать сцены Бородинского сражения. Так он лежал на кушетке, пока гудки машины под окном не
отплекли его.
«Кто бы это мог быть?»—подумал он без всякого впрочем интереса, потому что настолько привык к приезду в Ункур всевозможных
людей, которым было какое-то дело до него, председателя колхоза,
что никто уже, видимо, не мог бы вывести Григорьева из его послеобеденного состояния — этакого мягкого спокойствия, которое он очень
ценил, когда не скажешь точно, дремлется или все эти видения проплывают наяву.
Отряхнув с себя сонную расслабленность, он вышел на улицу и
у самых ворот столкнулся с Грибовым. Они поздоровались. Григорьев, не зная, то ли приглашать секретаря к себе, то ли ждать, чего тот
сам скажет, заговорил о том, что погода нынче была очень уж холодная, пасмурная и, поскольку даже падал снег, то он, Григорьев,
велел, чтобы сев кукурузы в Шаралзе отложили хотя бы на день. На
это Грибов ничего не ответил определенного, а только пробурчал вреде того, что «м-да, бывает», и Савелию Яковлевичу ничего не оставалось сделать, как пригласить его в дом.
Для Григорьева было немного странно и вместе с тем приятно,
что Грибов согласился зайти, не искал никаких причин для отказа, н
ведь он, как все об этом знали в аймаке, редко заходил к кому-либо
на квартиру.
— Ну что же,— сказал Грибов. — Посмотрю, как вы устроились
Григорьев жил в Ункуре пятый год и смотреть, как он устроился.
казалось ему, было поздновато, но хозяин не подал никакого вида к
будто не слышав, что сказал Грибов, снова заговорил о кукурузе и о
том, что в Шаралзе падал снег и было студено.
В комнате Григорьева не имелось ничего лишнего и вместе с тем
каждая отдельно взятая вещь представлялась Грибову ненужной, случайно сюда занесенной. Нельзя сказать, чтобы здесь был беспорядок.
но и нельзя так же было разглядеть ни аккуратности, ни чистоты
Грибов отметил про себя, что клеенчатая скатерть на столе протерт г
на этажерке прижилась пыль. На подушках свежие наволочки, но
сами подушки лежали как-то неуклюже, а одеяло, застланное без покрывала, придавало всему сугубо холостяцкий вид.
Грибов усмехнулся, просто так, для себя, стараясь, чтобы не Е;:
дел хозяин. Он почувствовал вдруг неловкость от того, что столь н;
ожиданно оказался наблюдателем чужой, неведомой ему, жизни.
— Может, чай подогреть? — спросил Григорьев.
— Да, да, пожалуй.
Савелий Яковлевич пошел просить Прасковью, хозяйку доми,
чтобы она побеспокоилась о чае. Скоро он вернулся и присел к ст>
лу, не зная, о чем говорить. Собственно, сказать нужно было о мно
гом, но то, что приходило в голову, Григорьев решительно отвергал,
считая, что у себя дома говорить об этом с Грибовым попросту неуде П
но, поскольку секретарь райкома здесь был гостем, а он, председате :
колхоза, хозяином и все это накладывало свой отпечаток.
Грибов завел разговор о делах в колхозе. Григорьев неторопл;
34

Ьбдумывая каждую мысль, отвечал. Он ни о чем иг просил и уклонялкя от всего того, что могло бы породить к.-исую л и ( ю интимность или
Вткровенность и все время чувствовал неоПычпогчч, итого разговора
ш больше всего опасался, что Грибов подумает <> том, ч-го он, Григорьев, хочет использовать в свою пользу его приход поди.
Хозяйка принесла чай, и, может быть, это пос.чужи.чо д.пл Грибова удобной причиной сменить разговор.
1
— Есть у вас в селе... Как их? Э-э... Фалины ' /I,
Ф.1 м и н I
[неожиданно для Григорьева спросил он.
— Фалины? Есть, как же.
— Ну и что они... представляют из себя?
— Да как сказать... Старик у них чудной. Себе ни у м е . ш I г,
'пый. Но злой и своенравный. Никого не слушает, никому ни и чем
не уступит. А последнее время вовсе закусил удила. Ну, с а м и ш . н - п Приусадебные участки нынче укоротили у многих. Так он п и ч и пси
— Частнособственническая психология сказывается.
— Может, и так. Теперь мы его числим в шабашниках.
— Вот как! Любопытно. Так, так,— Грибов постучал шии.ц..
столу, оживляясь в лице. — И много у вас подобных?
— Да есть, такого добра хватает.
— И чем же эти Фалины занимаются? Что это за семья?- про
должал расспрашивать Грибов.
Григорьев ответил, что в Ункуре остались старуха с неы г
старик с сыновьями подались в совхоз, не иначе как подряди.чип.
что-либо строить. На это Грибов ничего не сказал, словно ждал: еще
чего-то от хозяина, но тот помалкивал, отхлебывал чай, недоули ваь,
пачем понадобились Фалины секретарю райкома.
— А что можно сказать о сыновьях этого старика?
— Ну, что сказать... Он от колхоза вроде как отвалился и они за
ним. А жалко. Четыре пары мужских рук, как-никак.
— Ну, тут подсчитывать руки ни к чему. Или колхоз или приусадебные участки. Или-или. Середины тут нет. То, что старик к и н у л си в шабашники, ничего в том удивительного нет. Потянуло прошло:'.
' )по, это прошлое, живуче. А вот сыновья его... В наше время росли.
Л почему за ним пошли?
— Так почему... Семья-то одна.
— Дело не в семье.
— Один-то у меня ездил шофером. Неприятность случилась с
ним в городе. Пятнадцать суток отсидел.
— За что?
- Подрался.
— Неудивительно.
Григорьев промолчал, потому что как раз так не думал, но ;: и < '
1Т(\л возражать Грибову, поскольку ничего не мог сказать в он
р.шданпе Пашки Фалина.
- Он младший в семье? — спросил Грибов.—Ну, тот, которые
мимсшап в драке?
- Сестра у них младшая. В Мухор-Тале учится, живет там
МЧИ II

Что о ней известно?
- Да так, ничего. Ученица... вот и все. Ничего не слышал такого
•— Чего — «такого»?
Грт ирьев пожал плечами и улыбнулся, как бы поясняя: «Сам не
ми. 41-го ты от меня пытаешь, потому так и говорю».
- Ну-ну,— сказал Грибов. — Спасибо за чай.
• и днерях он задержал вышедшего проводить его Григорьева
ЦП, почему спрашивал о Фалиных.

П1МИИ -1н. ( . и , и х .. таких, как Фалины, мы обязаны знать до•||и1и.1 иг (пило никаких неожиданностей.
ч
| | | | \ . ц . случилось?— спросил Савелий Яковлевич.
11к|..| шги-ю. Но вы понимаете...
I I, АН.
I I \ н и г и хорошо.
п ' и и м и , как секретарь райкома уехал, Савелий Яковлевич все
' I о том, какая же, собственно, причина привела Грибова
ил м.лртиру. Тот разговор, который они вели о колхозе, не
Пмть причиной потому, что сам гость поддерживал его без всяко|| и I»та и без той дотошности, какая была ему всегда присуща.
М. I I . можно определенно заключить, что приезд Грибова и колхоз|.| и Ункуре никак между собою не связаны. Ну, а остальное —
" ' и), что касалось семьи Фалиных. Но и тут ничего не было сказам . I 1.1кого, что проливало бы свет...
Вот и получается, что ничего не поймешь. Да и стоило ли обо
мггм этом думать? Мало ли что бывает на свете. А скорее всего... Ничего могло не быть, одни пустяки, всякая случайность, а Григорьев
ничем-то думал об этом, держал все в голове, словно без всего этого
1-му и жить теперь никак нельзя. И чем дольше думал Григорьев о
том, зачем приезжал секретарь райкома, тем почему-то меньше задерживалась его память на семье Фалиных. Он все больше и больше
думал о самом себе. Грибовское замечание о том, «чтобы не было никаких неожиданностей», настораживало Савелия Яковлевича. Ведь
он-то знал, что иногда следовало за этим...
Когда это было? Да уж лет десять прошло, а все помнится, словно
вчерашнее. Секретарем райкома тогда работал, как и Грибов вот теперь... Вызвали на бюро обкома партии. Велели отчитываться за хлебосдачу — район числился на последнем месте. Мешали далеко не
дожди, а то, что первыми поспели массивы, засеянные сортовыми семенами и, само собой, в колхозах попридерживали вывозку зерна. Он,
Григорьев, у себя в районе особенно не понужал колхозы, хотя, бывало, и покрикивал на колхозных активистов и — знамо дело — на председателей, но в душе был с ними согласен и потому хлеб вывозился
ни шатко, ни валко.
На бюро обкома сначала все проходило, как и ожидал Савелий
Яковлевич. Он обещал «в самое ближайшее время поднять район» и
уже приготовился услышать «строгое предупреждение», как отмечалось в проекте решения, но тут неожиданно товарищ из органов,
член бюро, спросил его:
— У вас в «Заготзерне» Жабон работает?
— Да, кажется, он... на приемке зерна,— в растерянности ответил
Григорьев. Ему стало жарко и он сразу подумал, что о «строгом предупрежении» теперь надо забыть.
— А где устроился Аюрзанайн? — спросили его.
— В школе.
— Судите сами, Василий Александрович,— сказал товарищ из органов, обращаясь к первому секретарю. — Все эти лица исключены из
партии. У самого Григорьева дядя осужден за воровство, а вот папаша этого дяди в тридцать первом году раскулачен и расстрелян за
агитацию против власти.
- Что вы скажете? — спросил Григорьева первый секретарь.
— Что касается родственников, насколько мне самому известно,
все так и было. Но я никогда не видел в глаза ни этого дяди, ни тем
более его отца. Ну, а то, что Жабон и Аюрзанайн... райкому известно,
что они подозреваются в национализме...
— Почему подозреваются? — услышал он реплику. — Давно доказано.
36

— Я не об этом,— сказал Григорьев. — Надо же людям где-то ра•отать. У Жабона сомья, дети...
- А ты жалостливый, Григорьев, — прервал его первый секретарь, вдруг сразу переходя на «ты». — ЖаПопл, перерожденца, пожа'лел, а вот когда хлеб не вывозят... всякие там... — Он передохнул, зайкурил папиросу и добавил: — Ты знаешь, что партии и Порьбе за хлеб
теряла своих лучших сынов?
Да, он, Григорьев, это знал.
В тридцатом году в одном из сел Мухоршибири пидел сво|ими глазами коммунистов, растерзанных кулакамп-понстанцами. В
: распоротые животы убитых была насыпана пшеница... Ом, Григорьев,
был тогда в особом отряде по борьбе с повстанцами. С самом пимы и
до Петрова дня ловили главаря тамошнего — Ваньку-царя. Как не
знать ему, Григорьеву, про то, какие люди погибали за хлеб.
Но что он мог сказать членам бюро, когда любое его слово не
принималось всерьез. Было такое состояние, будто все вокруг тебя
закрутилось, завертелось, потеряв всякие реальные, привычные
очертания.
Григорьева исключили из партии и сняли с работы «за срыв хлебозаготовок и засорение государственного аппарата кадрами, не внушающими доверия».
На аппеляцию он не получил ответа, и тогда друзья посоветовали
ему уехать куда-нибудь подальше. Он так и сделал. Жил в Средней
Азии, работал на промыслах. Жена с ним уезжать не захотела, жила
и Улан-Удэ, где за ней осталась квартира. С ней же находился сын.
Тогда он еще учился в школе.
Так и вышло у Григорьева, что числилась за ним семья, а вроде
Г>ы ее и не было. Из немногих писем друзей, которые дошли до неГмшзкой от Байкала Средней Азии, Савелий Яковлевич узнал, что жена его «гуляла в открытую». Тяжелым камнем ворочалась у него на
еердце обида на жену.
На большие перемены в своей судьбе он уже не надеялся, но
после пятьдесят третьего года Григорьева потянуло в родные края.
И обкоме партии того первого секретаря уже не было. Дело Григорье|Ц| подняли из архива — а в те времена много подобных дел поднимач|—посмотрели, почитали, проверили суть обвинения и восстанови•111 в партии.
С женой у него отношения сложились довольно странные. Раньон бы пожал плечами и посмеялся, если бы ему предсказали та•| будущее. Когда ехал домой, копил, боясь расплескать, злость на
шву, вспоминал нарочно случаи из своей семейной жизни, в которых жена проявила себя в невыгодном для нее свете. Но, видать, того
"'рожного заряда хватило только до того, как услышал ее голос. Бын| разумеется, и слезы, и упреки, и выяснения, и объяснения — все
1ЛО Только... давнишние письма от приятелей как-то поблекли и
одминулись, а слова жены, ее оправдания неожиданно приобрели
IV Сердцем, всем нутром чувствовал Григорьев, что не след ему
и .111,1'н в одной квартире с Клавдией, а все же остался. Куда
I Н 1111.7

Прошло что-то около полугода, и Савелий Яковлевич стал стелить
''| па диване. Он понял, что ничего из прежнего не осталось, что в
и никакого мужа нет. Сначала, чтобы заполучить хоть какой-ни"• предлог, он пришел выпившим. Напросился на скандал. Но коги-к.чи псе обычные сроки для примирения, и Клавдия, понапрасм и извинения мужа, сама пришла к нему, дремавшему на
, и заговорила с ним, он не пожелал что-либо менять в отношеI' пей.

I и < и | п еще прожили какое-то время в одной квартире, будучи
37

'"Р"

' ч ы \ , 1 , . - м и женой. Она сделала несколько попыток
, ил /и -п.чип,, что он все же махнет рукой на прошлое и
П Н У , ммжгт быть, как-нибудь наладится.
••"|м- им у х а л в колхоз.
| г н и шпорят: «Нет дерева, на которое не садилась бы птица,
' шинное; не было бы наказано».
I митры-», живя в Ункуре, слышал эту пословицу и вспоминал
п.д.IX н Средней Азии, о жене. Да, зло, причинившее его жиз-'
п.ко бед, было наказано. Но оно не было единственным. Он
щи "I да не смешивал то зло, из-за которого он вынужден был уехать
и <'|н-,чшою Азию, и то зло, которое причинила ему жена, хотя одно
| | них повлекло за собой другое. А тогда, в те годы отъезда, он смеШ 1 Ч 1 Л Ч оба зла, считая одно логичным, закономерным продолжением
||'"гпго. Если он, Григорьев, перестал быть нужен партии, то почему
• пришивается, он нужен там, в семье?
Зло жены нынче не столь уже трогало его. Да, она приспособлялась как умела. За это за все он и не хотел ее прощать. Прощать не
хотел, но много об этом и не думал и не переживал, поскольку зло
жены было теперь для него все же частным случаем, отдельной неудачей в его жизни.
А вот то зло, из-за которого ему надо было ехать в Среднюю Азию,
он не мог считать лишь своим частным случаем, потому что не он
один много и безвинно пережил и пострадал. И от одной мысли, что
даже такое зло наказуемо, что во всех случаях правда сильнее всего
на свете, на душе становилось теплее и легче.
И в жизни, и в той, случайно слышанной им, бурятской пословице, было много такого, что скрещивалось и сходилось, становясь общим, неразрывным...
Бывая в городе, Савелий Яковлевич останавливался у Клавдии.
Как-то так у них получилось, что разрыв между ними хотя и произошел, но обычного в таких случаях озлобления друг на друга у них не
было и, встречаясь, они разговаривали о всяких делах, не касаясь основного.
Клавдия все еще надеялась на то, что муж вернется к ней, поэтому она не шла ни на какие осложнения, когда он приезжал, держалась с ним спокойно и ровно.
Председательская должность, как и ожидал Григорьев, оказалась
тяжелой. Те трудности, которые он наблюдал в колхозах еще секретарем райкома, сохранились и поныне, только теперь они как бы были ощутимы на ощупь, теперь они вставали перед ним во весь свой
рост и не было от них никакой передышки и никакого укрытия.
Нельзя сказать, что колхоз за эти годы не сдвинулся с места.
Как же! Сдвинулся. А по молоку так порядочно — надои выросли чуть ли не в два раза. Только эти самые «разы»-то не ахти какие.
Григорьев нет-нет да и вспоминал сказку про белого бычка. Она у
него выглядела примерно так:
— Почему плохи дела в колхозе?
— Сеяли с опозданием, убирали долго, кормов опять же нехватка, с механизацией плохо.
— Так что же надо делать?
— Надо сеять без опоздания, быстро убирать, надо механизировать... надо... надо...
— А почему ничего этого нет?
— Потому что средств не хватает, на счету в банке не густо.
— А почему не густо?
- Сеяли с опозданием, убирали...
Разве он, Григорьев, не знал, что сеять по зяби лучше, чем по
весновспашке? И все же весной пахали почти половину посевного

рина, потому что осенью до самых ламороакоп моля ламяты или хлеили соломой. Разве он, Григорьги, ш- лмал. что сеатк надо сортоши семенами? Или, может быть, он т- иредпам.чял, что молям нужудобрения? Или он никогда не слых;1.ч, ч т молоко у коровы на
же?
Это и еще многое знал Григорьев.
Он не считал себя одиноким и ему вовсе мс км ило< I. положение
выходным. Он загорался энергией, ездил по ( м м п а д а м и фермам,
эводил беседы, собрания, во все вникал, возил <• собой . п ш и к у МаЬю Андронову, чтобы та показывала на гуртах сини п р и е м ы ралдол.
разве можно перечислить хоть половину того, что ом д< •>•> >' А ом1у«ых результатов было мало.
Вот хотя бы эти самые... квадраты на севе кукурулы (' н и м сеэм происходили просто какие-то чудеса. Механизатором у ч и ш
гно-гнездовому севу, и на семинарах в Мухор-Тале они ныдшшли
зукоризненные квадраты. Но как только выезжали в Ш а р а л л у , нсо
1етело прахом — квадратов не было. Григорьев сам вместе с .и |
мок таскал мерную проволоку. Все делалось правильно, как 11.1/10 Пи
(Появлялись всходы и все видели, что квадратов опять нет. И райкоме
собирались «проработать» Григорьева за игнорирование передни 1.1 .
способов сева. Хоть меняй землю! Но в Шаралзе земля была что надо
Чернозем, южные скаты холмов, защищенные от снегового д ы х а м и , I
не так уж далеких гольцов. Сюда тянулась оросительная канака. Да
И ферма рядом — навоз возить без особых трудов.
Григорьев исходил вдоль и поперек всю Шаралзу, ворошил л е м лю сапогами, брал ее в руки, растирал между пальцев, вдыхал терп
кий запах перегноя и чувствовал, что готов вот-вот матерно ругаться
от всего непонятного, что тут происходило.
За ним хмурый, как тень, ходил бригадир трактористов ШираГ>
Мункуев. Был этот Шираб известен тем, что ни с кем никогда не мог
сработаться из-за своей невыдержанности. Была у него странность:
.•побил возражать кому угодно и по любому поводу. Если ему говорили: «И куда это председатель глядел? Опять семена с овсюгом», то
Шираб кричал: «А что тебе председатель?! Он за всех один, что ли,
Оудет отдуваться». Но как только ему говорили: «Этому кладовщику
аи такие семена голову бы снять...» — и тогда вполне можно было
ожидать, что Шираб оборвет его: «А что тебе кладовщик?! Нашел томне стрелочника! С председателя надо спросить! Много их, начальников, вокруг да около...»
И, конечно, не быть бы ему бригадиром, но многое Ширабу проЩа.пось за то, что понимал толк в технике.
Григорьев сдерживался и старался не смотреть на Шираба, зная,
•по шумом и криком тут не поможешь. Раздосадованный неудачаI I I , он все же сказал бригадиру, что надо поменять механизаторов на
1.'-марусях».
II.ч удивление ему, Шираб промолчал. Видно, тоже сильно пере
тип I I
Григорьев и Шираб шли пашней, укорачивая путь к тракту. II
- надо же было тому случиться! — нога Григорьева провалилась
обычного. Странно. Григорьева сразу обожгла мысль...
- Кто пахал в Шаралзе? — спросил он Шираба.
- Кажется... сын Буды. Жалвага.
- Все эти годы он пахал? — с какой-то неосознанной еще им са
н и м надеждой спросил Григорьев.
- Да, он.
- Это точно? Ты не запамятовал?
- Да он же, Савелий Яковлевич!
1
- Тогда понятно. Этому Жалваге всыпать по первое число I I . »
34

>
и-г но ио.чю. Какие же тут квадраты?!
III I 1 П п | 1 . н > . ппосжал разыскивать Жалвагу Будаева.
| I н и м модтигрдились. Жалвага гнал трактор побыстрее.
|ч иплг неровное, что толщина залегания тяжелых пла> То. что у него плуг менял глубину, от этого Жалваге бы' '". ни холодно, а то, что из-за его пахоты не выходили квадI " 1 - ч ' ) по знал, а, может быть, прикидывался простачком.
1
'•' '"'''мчемио Жалваги далось Григорьеву нелегко, потому что з
' ч'шшчти от краев поле вспахивалось на нужную глубину, л
примерки ничего не давали, а проверять по всему участку никому
"'"V не приходило, тем более, что отклонения в ходе сеялки бы'н м.гю заметными.
Ич что из того, что Жалвагу разоблачили? Посеяли кукурузу в
| \ истцу квадратами, а убрать мало что пришлось.
Григорьев вздохнул. Пора было ложиться спать.

Глава четвертая
13 Мухор-Тале Фалины подрядились строить овчарню. Старую постройку надо было разобрать, что годное от нее — увезти к речке
и там поставить новую овчарню.
Старик сам ходил в контору и сказал сыновьям, что приехали они
в Мухор-Талу в самый раз. Опоздай на сутки, остались бы на шишах.
Тут еще до них какая-то наезжая бригада шастала, да условия ей, видать, не сходны.
— Выше леса стоячего метили,— проговорил Пантелей Дмитриевич, довольный тем, что подряд достался-таки ему.
— Не продешевил, батя? — спросил Степан.
— Не-е, чео там! Али я без царя в голове? Собирайтесь-ка. Тянуть тут неча.
Во дворе заезжего дома к Фалиным подошел широкоплечий дядя
в резиновых сапогах и синей спецовке.
— Беретесь, значит?
Старик молчал, уводил вкось маленькие глаза, густо опушенные
бровями.
Ну-ну. Только зря вы это самое. Платят плохо. Машину не допросишься... А на той заимке, где строить, души живой нету. Гнилое
место. Мошка робить не даст.
Дядя в спецовке торопливо затягивался папиросой, загоражива:
ворота перед Пантелеем Дмитриевичем. Тот крутил шеей, поглядывая
на сыновей, отвечал односложно:
— Будя! Будя!
Пашка трясся в беззвучном смехе, утирал выступившие
Незнакомец не добился от старика ничего вразумительного, последний раз пробурчал «ну-ну» и отстал.
— Скис, как тесто на опаре,— пробурчал Степан. — Что за птиц;
— Кто знае? По обличию видать — не здешний. Народ ноне пошел... Так и шнырют, так и шнырют!
— Надолго мы тут застрянем?
— Это как пойдет. Ладно хоть документ с собой прихватил.
— А чео?
40

— Да один прицепился. Давай, грит, паспорт — и ни в какую. А
|грит, продуктов назабираете, лпГ><> анапец... Потом, грит, ищи ветполе. Дурак, от д у р а к ! — к а ч а л пинтой Паптелей Дмитриевич.—
1кого такого блазна Прошу я, стал быть, пег и наутек? Одно сло• Дурак!
!— Да-а,— протянул Пашка. — Не Полит-то, и н и ж у , нам рады
тут.
[ Старик засверлил буравчатыми глазами:
I — А ты чео ждал? В оркестру тебе затрубят? Ото тсПс не Григорьева возить. «Пжалте, Савелий Яковлич!»
I — Причем тут Григорьев?
— А вот все при том. Не он, дак мы тут бы, может, и не отираДИсь.
— Он нас сюда не слал.
— Много ты понимаешь!
— Жить-то где нам?
— Отсель съедем. Неча тут. Номер нам по восемь гривен в сутКИ идет. На заимке посмотрим, что и как. Расположимся — крыша
Н>д головой была бы.
За неделю старую овчарню Фалины разобрали. Столбы выдирали
Ил земли ломом. Натужно, но ничего, управились.
Пашка пригнал совхозный лесовоз с прицепом. Пантелей Дмитри| пич выгрузил мешок с хлебом, ящики, ведра, инструмент всякий.
— Эт-то зачем? — Старик указал на пачку старых газет.
— Читать. В конторе дали. Никому не нужные. Я и лампу керо•пиовую раздобыл.
Подошел Гаврила:
— Ага. Громкие чтения?
И усмехнулся лениво, нехотя:
- Еще чео привез?
- Чего бы хотел? — з тон ему спросил Пашка.
- Я-то? В столовке, поди, пиво качал? Выпил бы я кружки три:
|»|, за Степанкину жену и за цыгана.
Ну, замолол! — перебил его Пантелей Дмитриевич. — Истино
•чрех! Не слушал бы.
Ни Гаврилу Пантелей Дмитриевич раньше много беспокоился.
Ики бы худого не вышло... Учиться не захотел после четырех зим. Уйчудто в школу, пирогов мать ему в сумку натолкает, а он где•Ш сараями проторчит, пироги поест и айда домой. Пристрастил1.Ш1Ч 1 , не оторвешь. И сам Пантелей Дмитриевич, когда помоло;п живал в тайгу, но не так уж, как Гаврила. Тот собирался
:'.агодя и пропадал подолгу, бывало, до бурятского цагалга.'|..1и. | ые шкурки отдавал отцу, а которые, может, сам продавал.
П | п . |,с!() в Ункуре говорили, что скоро равному Гавриле охотни.1Г1'тся. И смел, и ловок, и стрелок отменный. Это радовало
\ беспокоило то, что очень уж вольно вел себя в тайге ГавП| прп.-.навал на охоте никаких запретов. Бил — когда хотел и
I . м р и - , , Пыл доволен, что батя поругался вдребезги с Грпгорье|хо:1е он мало вспоминал. Да и что ему?
' •• .и приходилось рвать ту пуповину, которой связан был
чо;юм Пантелей Дмитриевич.
Г | м | 1 И 1 , мл.чохпул,
глядя на Гаврилу. Пошел к машине. «Теперяш 1 \<>шь, а мне самый раз доказать Григорьеву, что и без
нем»,— думал он.
(•ч-I шпарпю перевозили, стояло вёдро — солнце жгло так, что
иры жар истекал. Успели для овчарни кое-что собрать...
пу.мась погода. С утра от гор отвалила туча, охватывал
41

и I" | |"ч • сомкнутыми зубами... выдох через рот, собрать г\
• 1 ' М н , ч ь \ Упражнение второе: вдох через левый угол рта... в.
' Ч ' . н и . ш угол рта.
н . как? • - спросил он Фалина. — Смешно, да? Живи на зе >
'и. как бы не забыть вдохнуть через правый угол рт
Л что это за вдохи? — Павел улыбнулся.
Борьба с морщинками на лице. Такая инструкция есть
МЩИН.
- Ничего особенного,— передернула плечами Неля. — Ты бь.
прмг.ыкал подслушивать.
- Я? Ну вот еще! Нужно очень-то. Случайно услышал. Ну, бь:
'•или, было! Смешно, да? А морщины у тебя... вон, вон и вон.
Павел посмотрел на девушку. После болтовни Славки СКОБ.,
ппсгь отпустила его, он почувствовал себя увереннее и спокош!,
У Нели — он увидел — коротко подстриженные волосы с темно-;
жим отливом. «Подкрашены, наверное». В узких зеленоватых гла.'.
прятались снисхождение и любопытство. Павел смутно чувством.,
все это в ней, и та легкость, которую она выказывала при разгов >;
с ним, при взгляде на него, настораживала его, чем-то будто об;:
ла и вместе с тем притягивала.
Все было, как не настоящее: и то, что Неля позвала его в Мух,
Талу, и то, что Станислав обещал найти коня... и еще про какогучебник для Фроськи говорил.
В Мухор-Тале Станислав сходил в контору совхоза вместе с Е
лом. Лошадь они получили без труда.
— Вот захочу и поеду с вами,— сказала Неля. — Возьмете? — См
насмешливо поглядывала на Фалина, уверенная в том, что тот бу.
рад.
А он и был рад. Странно. На каких-то пять минут отлучилс
контору, потерял из виду эту девушку — и будто помрачнело все, ч:
окружало его: и Станислав уже не казался таким светлым и добр!-,
как там, на ферме, и люди за столами неприязненно глядели на т , •
словно говорили: «Тебя еще тут не хватало! С какой-то лошадью
А увидел Нелю и снова все стало нравиться ему: и люди, которые п
дели в конторе, и Станислав стал прежним, и всякая ерунда, что 1ь
падала на глаза, казалась приятной или забавной необходимое! I и
И он уже начал понимать, что если девушка уйдет, у него пропал
настроение и не то, что на болото ехать за дурацким мхом, а вооСчп
черт-те что тогда делать...
Они возвращались из леса к вечеру.
Ба-а!
вдруг спохватился Станислав, поворачиваясь к
лу. — А учебник-то мы забыли!
— Да ладно, успеется.
Нет, нет. Как же так? Надо бы ей вернуть. Знаешь, что?
бегу. Тут недалеко. А?
— Да зачем? Ну, какая нужда?
Павел не понимал, отчего так беспокоился парень из-за уч>
ка. А Неля молчала, она вроде бы и не слушала, о чем они говори
и ей было все равно — побежит Славка в Мухор-Талу или остан;послушается Павла.
— Нет, все-таки я принесу учебник!
Павел пожал плечами: «Как хочешь». Девушка по-прежнем
обращала внимания на Станислава.
— Я вас еще догоню. Вот увидите.
Так они остались вдвоем в лесу.
Лошадь, помахивая мордой, неторопно тянула короб, наполненм

Поскрипывали колеса, не попадая на затравевшую, пеезжемдано колею.
Вы что, учиться бросили? — спросила Неля.
Да-а, пока вроде...
И занимаетесь вот этим? — она кивнула на короб.
Не-ет. Это случайно. А обыкновенно-то я... шофер.
В город не тянет?
Не думал как-то...
шел усмехнулся, шевельнулась мысль: «Сказать ей о капэзэ?
Узнает от кого стороной — хуже».
Говорят, в городе с квартирами туго. А мне жить было где,—
«<|охнул он.
*- Так что же?
- Жительство мое было без прописки. Называется — камера
Щварительного заключения. Драка получилась... по глупости. За•уиился за одного... Ну и вот...
- Ого! — произнесла с подчеркнутым удивлением Неля. — У вас
риал жизнь.
- Да уж какая есть.
- Ну, ничего. Забудется, пройдет. У парней принято — драться.
мято, ага?
- Не знаю.— ответил Павел и покраснел.
- Вы замечали, Павел, какой тут неодинаковый лес?
И опять она ставила его в смущение. Назвала по имени... А момент
какой-то вроде бы не подходящий. Только что «капэзэ», «драка»
: —на тебе — «Павел!» И причем здесь «неодинаковый лес»?
- Лес? — повторил он, чтобы собраться с мыслями.—Да-а...
и это. А она всегда такая. В тайге, хотите знать, всякая сопка,
I. .ми, всякий калтус или чаща свое лицо имеет, теп нид, как доИ1 улицы. Вот где мох брали... Полумрак там, сыро. Н п х г а ч , ко'1а вам нужно ли про все это?
Ничего, ничего,— ответила она. — Продолжайте.
А отошел от болота, глядь, земля суше, солнца побольше. И
просторнее. Звук от листьев тут уже звонче, шелковистее.
• Шелковистее?
-• Ну да. И шмель гудит. Иной раз долго стоишь и смотришь.
'ч.: ничего нет, а все равно смотришь. Как вино пьешь.
Почему вино?
Хмелеешь. А то вот, бывало, поредеет тайга и выйдешь на
' ' I ио.пы, сучья обугленные. Земля пополам с золой. И знаете,
> • Как у человека рана затягивается... По той гари — иван-чай,
М" тдой кожицы. Ему ни пепел, ни зола — так и захлестывает
палу, только лиловыми цветками кивает: «Ничего, мол, все
• VI 1си, как надо». И образуется. Другой весной набредешь —
• п., подрост уже тянется: сосна, береза там... И трава за
\ поверху — иван-чай.
М« чп задумчиво грызла травинку, с возрастающим удивлением
ими па Павла.
Пи 1 1аете в Мухор-Тале? — сказала она.—На заимке ведь
\ ' Нечорами у нас можно...
неудобно.
1
1 и м и - ч а н а навестить неудобно?
мало :!накомы.
1""|'ла в сторону глазами, поправила волосы и улыбнулась.
| и>(•!,, что она хотела убедиться, нет ли кого неподалеку,
дорог стоял Станислав и махал им рукой.
45

На заимку Павел вернулся к вечеру. Молча подал Степану ку
чек с земляникой.
— Тебя, паря, разве за смертью посылать. Ждали-ждали,— ш
ворчал Степан, не беря ягод.
— А я что? Лошадь мне дали в Мухор-Тале. И то спасибо — 3'
комые помогли.
— Ну ладно, не шевели скулами-то. Батя на тебя злобился.
— А-а!
- Но-но! Дай-ка сюда. — Высыпал себе на шершавую лар< ;
мокрую усладистую землянику. Пошел распрягать лошадь.
— Батя где?
— В баню подался. Недалечко отседа... совхозные топят. И Г.
ря с ним. Может, и ты?
— Не-е.
Степан подумал, жуя ягоду:
— Да тебе оно и ни к чему.
— Чего так?
— С утра снаряжайся домой. За харчами. Батя велел.
- А совхозные харчи?
— Ишь ведь какой ты. Совхозные, слыхать, с наценкой. А и
эта наценка ни к чему. У нас ни скатертей тут, ни официантов.
Пашка присвистнул: «Ехать в Ункур!» Это ему улыбалось. В ]М
'хор-Талу заглянуть... Там хоть, может, эту самую повидать выпаде
Нелю Мягких. Звала же.
— Обед тебе на костре,— крикнул Степан. — Надо, так дров л и
кинь.
Про обед он не услышал. Вроде как в тот миг Неля подошла Сд;ь
ко-близко и горячими влажными ладонями стиснула ему голоь;
Засыпая на охапке сена под навесом, Пашка лениво, без инте} <
подумал: «И учебник завтра Фроське отдам. Пристал этот... чудак )'.
гал еще черт-те куда. Вот нуждишка ему припала! Сын Грибова >.
мого... С Фроськой учебниками обменивается. Чудак!» И, может Г: . 1
заснул Пашка, но голоса помешали возле кошары. Одно слово дог;!.ч
«Грибов...» Будто отец сказал. Но все время чей-то чужой басок Гу1
нил — не разберешь, что.
И Пашка уже стал думать о сыне Грибова без лени, с как;;;: ;
неосознанным интересом: «Чего это он за меня старался? Лошадь I I
просил в конторе. На болото поперся». Где-то краем сознания до >:• ь
дошло, что «поперся» не один Станислав, да, да, не один, но что п« л.
лаешь? О Неле думать сейчас не хотелось и он отбросил всякую мь)
о ней, словно она на болоте и не была, а он и Станислав были...
Утром он узнал от отца, что заезжал на заимку директор СОБ:«Д
сказал: вызвал, мол, его Грибов в райком, корил за то, что бет-:
стороны «дикие» бригады, обещал привлечь к ответственности.
— Ну и как теперь? — спросил Пашка. — Расчет да и домен:
— У нас бумага запасена... договор,— пояснил отец. — Мы ж;
няем свое, он — директор — свое. Нас запросто так за шею не- п< >
мешь. А тот Грибов...
- Возьмет и турнет,— вставил Гаврила —С милицией тур.
Пантелей Дмитриевич сузил глаза, бойко, как молодой, ОТЕ« :
— Не посмеет! Закон есть храм души. Коли закон загрязниил
и душе будет плохо. Мать бы наша сказала: не угодишь в пар
небесное.
- У Грибова пока не из какого угла не дует. У него заместс
Поеного царствия припасено земное,— не по-хорошему улыбк;
Гаврила. — Ему твои небеса, батя, что мне цилиндру напялить • и
улице представиться. Один смех да и только.
- Какую еще цилиндру? — опешил старик. — А закон на
46

На заимку Павел вернулся к вечеру. Молча подал Степану ку >
чек с земляникой.
— Тебя, паря, разве за смертью посылать. Ждали-ждали,— ш
ворчал Степан, не беря ягод.
— А я что? Лошадь мне дали в Мухор-Тале. И то спасибо — г/
комые помогли.
— Ну ладно, не шевели скулами-то. Батя на тебя злобился.
— А-а!
— Но-но! Дай-ка сюда. — Высыпал себе на шершавую лэ/"
мокрую усладистую землянику. Пошел распрягать лошадь.
— Батя где?
— В баню подался. Недалечко отседа... совхозные топят. И Г
ря с ним. Может, и ты?
— Не-е.
Степан подумал, жуя ягоду:
— Да тебе оно и ни к чему.
— Чего так?
— С утра снаряжайся домой. За харчами. Батя велел.
— А совхозные харчи?
— Ишь ведь какой ты. Совхозные, слыхать, с наценкой. А н, {
эта наценка ни к чему. У нас ни скатертей тут, ни официантов.
Пашка присвистнул: «Ехать в Ункур!» Это ему улыбалось. В N
хор-Талз/ заглянуть... Там хоть, может, эту самую повидать выпаде
Нелю Мягких. Звала же.
— Обед тебе на костре,— крикнул Степан. — Надо, так дров по
кинь.
Про обед он не услышал. Вроде как в тот миг Неля подошла б.пм
ко-близко и горячими влажными ладонями стиснула ему голоь
Засыпая на охапке сена под навесом, Пашка лениво, без интер
подумал: «И учебник завтра Фроське отдам. Пристал этот... чудак Г»
гал еще черт-те куда. Вот нуждишка ему припала! Сын Грибовл г.
мого... С Фроськой учебниками обменивается. Чудак!» И, может Са гг
заснул Пашка, но голоса помешали возле кошары. Одно слово допп
«Грибов...» Будто отец сказал. Но все время чей-то чужой басск С м
нил •— не разберешь, что.
И Пашка уже стал думать о сыне Грибова без лени, с как];!:
неосознанным интересом: «Чего это он за меня старался? Лошадь г I
просил в конторе. На болото поперся». Где-то краем сознания дс
дошло, что «поперся» не один Станислав, да, да, не один, но что п<1 д<
лаешь? О Неле думать сейчас не хотелось и он отбросил всякую ил:
о ней, словно она на болоте и не была, а он и Станислав были...
Утром он узнал от отца, что заезжал на заимку директор СОБ:<Д .
сказал: вызвал, мол, его Грибов в райком, корил за то, что бере
стороны «дикие» бригады, обещал привлечь к ответственности
— Ну и как теперь? — спросил Пашка. — Расчет да и домок
— У нас бумага запасена... договор,— пояснил отец.—Мы и-::'
няем свое, он — директор — свое. Нас запросто так за шею не р*»ч
мешь. А тот Грибов...
— Возьмет и турнет,— вставил Гаврила —С милицией тур.Пантелей Дмитриевич сузил глаза, бойко, как молодой, ОТЕ*-: :
— Не посмеет! Закон есть храм души. Коли закон загрязнит)
и душе будет плохо. Мать бы наша сказала: не угодишь в цаг:
небесное.
— У Грибова пока не из какого угла не дует. У него заместс
бесного царствия припасено земное,— не по-хорошему улыб>з;
Гаврила. — Ему твои небеса, батя, что мне цилиндру напялить •
улице представиться. Один смех да и только.
- Какую еще цилиндру? — опешил старик. — А закон на
46

Давид КУГУЛЬТИНОВ

Двустишия
За го, что зла не совершил, ты не проси наград,
холь ты добра не совершил на этом свете, брат.
Если в правде своей убежден, ты не бойся хул,
если в ней сомневаешься, то страшись похвалы.
Ты в поезде, ты машешь р у к о й мне из окна.
Видна во всей Вселенной рука твоя одна.
Л и ш ь в бурю грохочет простор океана,
а горная речка шумит постоянно.
Есть способ врага з а с л у ж и т ь уважение:
для этого выиграть нужно сражение
Лесть, даже тонкая, не уваженье,
а лень не хворь, но бойся зараженья.
Подумал глупец, что стоял на вершине хребта:
«Почтительно солнце обходит меня неспроста».
Был голоден бычок, и оттого
жевал он хвост собрата своего.

Пусть цветет, пусть зреет и пусть славится
литература братской Калмыкии!
Необразимое пространство—заоблачные горы и могучие реки пролегли меж<
Байкалом и степями Калмыкии. Но для дружбы между народами нашей стран
мт расстоянии. Чабан бурятских степей, байкальский рыбак, улан-удэнский с.
левар и горняк Закамны радостно приветствует своих братьев из Советской Ка.:
.1-ыкии, поздравляя их с громадной важности событием — неделей калмыцкой .,
тературы в столице нашей Родины Москве.
Мы хорошо помним дружеские объятия с писателями Калмыкии в Улан-У
и на берегу Байкала в дни работы выездного заседания Секретариата Правлен^
Союза Писателей РСФСР. Это было пять лет назад, но до мельчайших подр«"
ностей свежи в памяти те светлые, красивые дни большого форума писателей Р<>
сии в Бурятии. Улан-Удэнцы не забыли великолепное выступление Давида Л'.
гультинова с трибуны этого форума, не забыли удивительное искусство по.ч/.
Константина Эрендженова, выступившего перед огромной аудиторией с мастс;
ством профессионального артиста.

Михаил ХОНИНОВ

Русая Буд\ба
О, Бумба, златоглавая страна,
миражная и радужная небыль!
Калмыков под ее большое небо
звала домбры горючая струна.
И шли джунгары. Шли через века.
Шли через битвы и дожди косые.
И вот взошла она издалека
лучистая

и назвалась Россией.

Березовая, русая сестра—
она калмычку обняла за плечи.
От кладовых своих дала ключи.
И струны перестроили джангарчи,
и струны между пальцев тихо плещут,
и славит Бумбу русую домбра!

!'1цкие артисты из ансамбля «Тюльпан» под бурные аплодисменты мноМ1 ччкых зрителей совершали торжественный круг почета. Над головами так
(впило ясное забайкальское солнце, на лицах цвели улыбки, на помосте
ЧЦпч ш артисты почти всех национальностей нашей великой Родины. Это был
Вмк сорокалетия Советской Бурятии, вылившийся в праздник дружбы нарог.1'ликой социалистической Родины.
1« • айн, дорогие калмыцкие друзья!
"'льшой праздник калмыцкого народа — Неделю калмыцкой литсМоскве — мы с радостью рекомендуем нашим читателям стихи поэтов
НрИ>Л Калмыкии. Как жаль, что нет возможности расширить круг предстаз••ь.1 пшцш! Но читатель, конечно, прекрасно знает, что щедрая на таланты
^НЬм земля взрастила десятки первоклассных поэтов, достойно воспеваю•под наяву сказочно счастливой страны Бумбэ.

1ЙК1Л» № 1.

Андрей ДЖИМБИЕ!

Намра, Намра,
девчонка Намра!
Косы льются на ветерке.
Твое л и ч и к о , как из мрамора,
солнце плещется на щеке.
От хозяйской твоей походки,
от осанки, расцветшей вдруг,
зачарованно
одногодки
забывают своих подруг.
Что там парни—
(хоть наши парни
вдруг лишились покоя все!)
Но завидуют и тюльпаны
твоей свежести и красе!
Улыбнешься своей улыбкой,
засмеясь, приоткроешь рот—
смех живой золотою рыбкой
на губах у тебя плывет!
Открывая собой рассветы,
хороша, как рассвет, сама,
ты приносишь в дома газеты—
гул планеты несешь в дома.
Мир тревожен и беспокоен,
мир воюет и строит мир...
Пишет весточку маме воин,
книгу выписал бригадир,
шлет девчонка письмо подруге:
«Он обидеть меня посмел...»
Так
касаются
твои руки
сотни судеб людских и дел!
Намра, Намра!
Рассвет ли, вечер,
но частенько—
то там. то тут—
люди,
так, как и я,
навстречу—
улыбнуться тебе идут.
Каждый раз, когда я. робея,
жду в рассвете и в вечера,
ты мне кажешься и мудрее
и красивее,
чем вчера'

Бося САНГАДЖИЕВА

СчасшЬс
Ты мне признак счастья назови.
Что это? Красивая одежда?
Или молчаливая надежда
жаркой, но застенчивой любви?
Или
Или
Или
Нет,

пышный сад с душистым цветом?
прелесть юного лица?
жемчуг яркого ларца?
не в этом счастье, нет, не в этом!

В чем же счастье? Счастлив только тот,
чью работу люди не забыли,
кто отраду, прелесть, изобилье
для тебя сегодня создает.
Перевод С.

ЛИПКИНА.

Бем ДЖИМБИНОВ

Встреча в Праге
В с т а р и н к о й Праге, где в тени каштанов,
играли дети около ск;;мьи,
с друзьями повстречался я нежданно,—
как вам живется, милые мои?
Они в Москве учились,—белозубый
светловолосый, худощавый чех,
и дочь красивой смуглолицей Кубы,
чей звонок был простосердечный смех.
В России стали мужем и женою,
и девочка в России родилась,—
теперь она знакомится со мною:
Катюшею при этом назвалась.
Ей нравится, в ее четыре года,
резвиться, бегать, петь и щебетать
на чистом языке того народа,
что подружил ее отца и мать.
Поедет скоро к бабушке-кубинке...
- Поймет ли бабушка твои слова?

И К .11 я отвечает без запинки:
- Поймет. Я говорю, как вся Москва.
Ла, Катя, ты права. Язык России
поймут везде—вблизи и вдалеке.
И Ленин, так же, как и ты, впервые
заговорил на этом языке.
И я, калмык, иду навстречу людям,
язык отца и матери храня,
но русский никогда мы не забудем,
он—счастье для тебя и для меня.

Прага—Москва
Перевод

С. Л И ПНИ НА.

Вл. ПАЛЬЧИКОВ

Крутые скулы скифского кургана
роса слезою чувства не кропят,
там, где веревкой серого аркана
в траве змея свернулась и не спит.
Услышав гул мамаевского стана,
дозорный конь под всадником храпит
и бьет тревогу в беге ураганном
колоколами кованых копыт.
Теперь о тех событиях с трудом
старик-коваль, раскачивая кости,
припоминает. Ржавчины короста
разъела столб железный, что крестом,
чтоб зачеркнуть седеющий простор,
забит в могилу прошлого—в бугор.

Тимофей БЕМБЕЕВ

У памятника Пушкина
О, сколько бронзы осени отпущено,
чтоб обессмертить всю листву Москвы]
Но что в сравнении с бессмертьем Пушкина
сезонное бессмертие листвы!

Еще не всю ее дгрпп.н
В такую пору лини, п и х и пиши,
ведь у поэта не и шип шгнм
я говорю об осени души „
Вот он стоит. Черты родною ойлш >
не в бронзе, нет — который и>д ш м р м л
зари пленительного счастьи ш Л л г . ни
высокий лоб и руки золотят.
Приходят люди, как из странствий к й«Ч>«чу,—
к нему. Кладут к подножию цвет
И долго смотрят, взглядываясь б<-|"
в такие всем знакомые черты.
А он задумался... Ужель за далями
ему видна судьба степи моей?
Мне больно, что не знает он, кем стали мы,
калмыки, мы—друзья родных степей.
Он был у нас, когда мы горе мыкали.
Ушли в курганы горькие века...
И—«Пушкину—писатели Калмыкии»
горит на ленте нашего венка!
Перевод Д.

ДОЛИНСКОГО.

Записки здравомыслящего

О, этот проклятый
конформистский мир'.

Рис.

Г. Болдогоева.

1 ИЮНЯ (ТРИ ЧАСА ПОПОЛУНОЧИ). Господи, теперь еще Артемида. Оказывается, она все-таки спуталась с этим Никостратом
Дочь, называется... Ну ладно.
Около часу ночи я был разбужен сильным, хотя и отдаленны \:
грохотом, и поражен зловещей игрой красных пятен на стенах спальни. Грохот был рокочущий и перекатывающийся, подобный тому, ка1
кой бывает при землетрясениях, так что весь дом колебался, звенел ;
стек.-;- и пузырьки подпрыгивали на ночном столике. Испугавшись
я бросился к окну. Небо на севере полыхало: казалось, будто там.
за далеким горизонтом, земля разверзлась и выбрасывает к самы?>:
звездам фонтаны разноцветного огня. А эти двое, ничего не видя и
Стругацкие не нуждаются « пред- их имена достаточно известны .!/<у": елям фантастики в нашей стране,
да и 31, риоижом. Начав
с космических
»;;:.':.;/О'.чннй, Стругацкие в последние годы
' *от к (/'шнтчстике социальной
— з «Попытке к бегству», «Трудно быть
~>олее определенно в «Хищных вещах еска->.
Предлагаемая читателям Байкала повесть
2 '-Второе нашествие марсиан» создана с ко.•ю традиционных элементов социальнофантастического жанра. Это — гротеск,
.чшербчла, сатира. В самом названии под. 7:.- ппеемственная связь этой повесга с родственной литературой прошлого, .ч

случае — г романами Уэллси.
этого названия братья как-то п
оворили, что первое нашествие .'
тан случились в прошлом веке и было, кч>.
известно, описано в «Войне миров» /
беща Уэллса.
Повесть Стругацких имеет жесткий»
ентированность — ее острие
напра
против буржуазных обывателей, гото^
принять и приветствовать любую диктату:
любую самую противоестественную г"
барственность при условии сохранения вн:'
ней благопристойности и уважения к л »
ной ряске их добропорядочности.
Ссгоо
они принимают напалм, ведь это гдетам, далеко, и эмалевая полировка их хо

1ша, озаряемые адскими сполохами и сотрясаемые подземными
Цками, обнимались на скамейке под самым моим окном и целовавзасос. Я сразу узнал Артемиду и решил было, что это вернулся
5н и она так ему обрадовалась, что вот целуется с ним, как невеРвместо того, чтобы вести его прямо в спальню. Л мереи секунду в
зарева я узнал знаменитую заграничную куртку господина
|острата, и сердце у меня упало. Вот в такие минуты человек тездоровье. И ведь нельзя сказать, что это был для меня гром с
неба. Слухи были, намеки, всякие шуточки, да и я помню, сам
на плечах и на шее Артемиды темные пятна величиной с пяРазве я не знал, кто у нас в городе оставляет на женщинах та\ пятна? Насмотрится нынешних фильмов и оставляет. И все же
совсем убит.
'Держась за сердце и совершенно не понимая, что нужно предприя, как был босиком, потащился в гостиную и стал звонить в пох Однако попробуйте дозвониться в полицию, когда вам требуТелефон полиции долго был занят, и вдобавок дежурным окаПандерей. Я его спрашиваю, что за феномен наблюдается за
энтом. Он не понимает, что такое феномен. Я его спрашиваю: «Вы
ге мне сказать, что происходит за северным горизонтом?» Он
[юмляется, где это, и я уже не знаю, как ему объяснить, но тут
го доходит. «А-а, говорит он,— вы это насчет пожара?» и сообчто некоторое горение действительно наблюдается, но что это
V горение и чего — пока не установлено. Дом трясется, все скрипит,
Иршце истошно кричат что-то про войну, а этот старый осел начи•ет рассказывать мне, что к нему в участок тут привели Минотавра:
Вян мертвецки, осквернил угол особняка господина Лаомедонта, на
Вгах не стоит и даже драться^не может. «Вы меры принимать будеЬ или нет?»—прерываю я его. «Я вам об этом и толкую, господин
•оллон,— обижается осел. — Мне нужно протокол составлять, а вы
у меня весь телефон оборвали. Если вас всех так уж волнует этот поЖар...» «А если это война?» — спрашиваю я. «Нет, это не война,— за•Яяет он. — Я бы знал». «А если это извержение?» — спрашиваю я.
Он не понимает, что такое извержение, я больше не могу и вешаю
•убку. Я весь вспотел от этого разговора, вернулся в спальню и на^Н| халат и туфли.
Грохот словно бы утих, но сполохи продолжались, а эти двое
Ьльше не целовались и даже не сидели обнявшись. Они стояли, дерМсись за руки, причем всякий мог их увидеть, потому что от огня за
юризонтом было светло, как днем, только свет был не белый, а красно-оранжевый, и по нему ползли облака дыма, коричневого, с отжидкого кофе. Соседи бегали по улице, кто в чем, госпожа
в, слава богу, от этого не страдает,
па обыватели примут концлагери, поI/, господа, там, говорят, все упоря^^Н>, чинно ч ведется строгая ^четность.
1ччч1 он, «этот проклятый конформистский
^ЯЬоторый во имя сохранения собствени-1.1 и особнячков продал Чехословаитлеру и попытался остановить бро^^Линные чудовища третьего рейха дигическими реверансами при подписаМюнхенского договора,
^^шказательность братьев Стругацких во
-и нашествии марсиан» не столь уж
^^Ко. Их марсиане—это вчерашние фа.. 'одняшнис берчисты и куклукск.гаНш, это—голдуотеры и им подобные.

В силу особенности литературного приема, взятого ими, марсиане показаны в повести вскользь, мельком, а больше уделено
внимания восприятию мещанами новой диктатуры. И здесь авторам удается
создать
атмосферу подлости «равнодушных», о которых с ненавистью писал еще Бруно Яс.енский. Несомненно, Стругацкие владеют оружием сатиры и приемами гротеска. Но тем
более жаль, что порой у авторов сатира
соскальзывает к юмору, а юмор—к шуточкам. Но, надо надеяться, читатели оставят
в стороне такие недочеты и сумеют оценить I
главное—издевающуюся ненависть авторов (
к конформизму буржуазного обывателя.
*

зридика хватала всех за пижамы и требовала, чтобы ее спасли, л
га только Миртил деловито выкатил ин шража свой грузовик ::
ринялся вместе с женой и сыновьями выносить п;; дома свое имущео. Это была настоящая паника, как в добрые старые времена, давтакой не видел. Но я-то понимал, что если депгтнителыю началась
эмная война, то лучшего места, чем наш городок, укрыться, отсигься, переждать — не найти во всей округе. Л если ;>то извержение,
происходит оно далеко, и опять же нашему городку ничего не угэжает. Да и сомнительно было, что это извержение: какое тут у нас
эжет быть извержение!
Я поднялся наверх и стал будить Гермиону. Ну, туг било как
зычно: «Отстань, пьяница, нечего было пить на ночь; ним. ю -.1 сейчас
бе хочу» и прочее. Тогда я стал громко и убедительно рассиаамитгп.
об атомной войне и об извержении, несколько сгущая при этом
|раски, потому что иначе ничего бы у меня не получилось. Ке про|яло, она вскочила с постели, оттолкнула меня и устремилась п р я м »
столовую, бормоча: «А вот я сейчас посмотрю, и тогда берегись
Отперев буфет, она обследовала бутылки с коньяком. Я был оюко. ; >
|Откуда же ты такой вернулся? — спросила она, недоверчиво принт
шваясь.—Из какого гнусного ночного вертепа?» Но когда она пормотрела в окно, когда она увидела на улице полураздетых соседсг.
эгда она увидела Миртила, который в одних подштанниках торчал на
своей крыше и глядел на север в полевой бинокль, ей стало не до меI. Правда, оказалось, что северный горизонт уже вновь погрузился
.тишину и темноту, но угадывалась там еще туча дыма, совершенно
врывавшая звезды. Что там говорить, моя Гермиона — это вам не каря-нибудь госпожа Эвридика. И возраст не тот, и воспитание иное,
не успел проглотить рюмку коньяку, как она уже волокла чемодаы и во весь голос звала Артемиду. «Зови, зови,— с горечью подумал
I,— так она тебя и услышит». И тут Артемида появляется в дверях
Ьоей комнаты. Господи, бледная, как смерть, вся трясется, но на ней
рке пижама, в волосах болтаются бигуди, и она спрашивает:
Что это вы все?»
Как хотите, а это тоже характер. Не будь этого феномена, нипойм бы я ничего не узнал, а уж Харон и подавно. Паши взгляды
гретились, она ласково улыбнулась мне дрожащими губами, и я не
шлея произнести слова, которые вертелись у меня на языке. Чтоуспокоиться, я ушел к себе и начал упаковывать марки. Дрожишь,
•Ьворил я ей мысленно, трепещешь! Одиноко тебе, страшно, беззащитно. А он вот не поддержал тебя, не защитил. Сорвал цветои
•довольствия и побежал по своим делам. Нет уж, милая моя, если
(человек бесчестен, то он бесчестен до конца.
Между тем, как я и ожидал, паника быстро шла на убыль. Установилась обыкновенная ночь, земля больше не колыхалась, дома не
Скрипели. Госпожу Эвридику кто-то увел к себе. Никто больше не
Кричал о войне, и вообще кричать стало больше не о чем. Выглянув в
окно, я увидел, что улица опустела, только кое-где в домах еще виделся свет, да Миртил на своей крыше блестел исподним среди звезд.
К окликнул его и спросил, что там видно. «Ладно, ладно,— раздраженИо ответил он. — Ложитесь, храпите. Вы захрапите, а они вам как
Дадут...» Я спросил, кто это —они. «Ладно, ладно,— ответствовал
||иртил. — Умники нашлись. Со своим Пандереем. Дурак он, ваш ПанДгрей, и больше ничего». Услышав про Пандерея, я решил снова поМйинить в полицию. Звонить снова пришлось долго, а когда я в конце
Концов дозвонился, Пандерей сообщил мне, что новостей никаких особенных нет, но в остальном все в порядке, пьяному Минотавру
•епрыснули успокаивающее, сделали промывание желудка и теперь
ом угомонился; что же касается пожара, то горение давно прекрати57

. тем более что это оказалось никакое не горение, а болылол
• Ч'-'^дпичный фейерверк. Пока я вспоминал, какой же это сегодня
п|мздник, Пандерей повесил трубку. Глуп он все-таки и отвратительно
• питан, и всегда был таким. Странно видеть таких людей в нашел
мщии. Наш полицейский должен быть интеллигентен, он должен
"ыть образцом для молодежи, героем, которому хочется подражать,
•побы ему можно было без опасения вверить не только оружие п
нласть, но и воспитательную деятельность. А Харон называет такую
полицию «компанией очкариков» и заявляет, что такая моя полиция
никакому правительству не нужна, потому что она начнет хватать •;
перевоспитывать самых полезных государству людей, начиная с
премьер-министра и полицей-президента. Не знаю, не знаю, может
быть. Но чтобы старший полицейский не понимал, что такое феномен,
и хамил при исполнении обязанностей — это совсем уж никуда не
годится.
Спотыкаясь о чемоданы, я пробрался к буфету и налил себе
рюмку коньяку как раз в тот момент, когда в столовую вернулась
Гермиона. Она сказала, что это сумасшедший дом, что положиться
здесь ни на кого нельзя, что мужчины здесь — не мужчины, а женщины — не женщины. Что я — законченный алкоголик, что Харон —
турист, что Артемида — белоручка, совершенно неприспособленная к
жизни. И так далее. Может быть, кто-нибудь объяснит, зачем ее подняли среди ночи и заставили собирать чемоданы? Я ответил Гермионе,
как мог, и укрылся у себя в спальне. У меня все болело, и теперь
я точно знаю, что завтра у меня опять обострится экзема. Мне уже
сейчас хочется чесаться, но пока я еще сдерживаюсь.
Около трех часов земля задрожала снова. Послышался шум от
многих моторов и лязг железа. Оказалось, что мимо дома проходит
колонна военных грузовиков и бронетранспортеров с войсками. Они
дьпгались медленно, с притушенными фарами, и Миртил увязался за
каким-то броневиком, затрусил рядом, держась за выступ люка и
что-то крича. Нб знаю, что ему ответили, но, когда колонна прошла и
он остался один на улице, я его окликнул и спросил, какие новости.
•Ладно, ладно,— сказал Миртил. — Знаем мы эти маневры. Разъезжают тут умники за мои деньги». И тут я все понял окончательно.
Происходят большие военные учения, возможно даже с применением
атомного оружия. Стоило огород городить! .
Господи, уснуть бы теперь спокойно.

2 ИЮНЯ. Весь чешусь. Никак не могу решиться поговорить с
Артемидой. Не выношу я этих сугубо личных разговоров, этого интима. И потом, откуда я знаю, что она мне ответит?
Черт знает с этими дочерьми. Если бы я хоть понимал, чего еп
не хватает! Есть муж, и не какой-нибудь сутулый мозгляк, а мужчина крепкий, в самой поре, не урод какой-нибудь, не калека и вместе с
тем не потаскун. А мог бы: казначейская племянница на него устремляет призывные взоры и Тиона глазки ему делает, это же всем известно, и я уже ке говорю о гимназистках, дачницах или мадам Персефоне. которая из всех кошек самая что ни на есть кошачья кошка
п ни один кот устоять против нее не может. Но я же знаю, что Артемида ответит мне на это. Скучно, скажет, папочка, смертная у нас
. тоска. И ведь крыть нечем! Молодая красивая женщина, детей
темперамент завидный, нестись бы ей в вихре развлечений, танфлирт и все прочее. А Харон, к сожалению, из этих, из философиМыслитель. Тоталитаризм, фашизм, менеджеризм, коммунизм.
Т !!пы — сексуальный наркотик; гости — сплошь болваны, один дру-

•ИХ) страшнее. О том, чтобы в винт или н четыре короли — и :»аикВся не смей. И при том ведь не д у р а к ш.ингп.! 1'а<та,шч нокрчт
Ра пятерых своих умников, постами т мни, П у т ы / п ч : к о ш , я к у и по,I рассуждать до самого утра. Денчонка иоаепаеч, ноаемает, хлопнет
Ирью и спать уйдет. Разве- :>то ж и а ш . ' Я п е ш и м . н и . м у ж ч и н е мужОС, НО ВеДЬ С ДРУГОЙ СТОроШ.! И ЖСНЩИПг Ж е н с к о е 1 П е г , л люПи.Ц МО-

1зятя, он мой зять и я его люолю. По ско.'п.ко же можно рассужВ? И что от этих рассуждений меняется'.' Ясно же: гко.п.ко ты ни
РСсуждай о фашизме, фашизму от этого не тепло и не холодно, охЧРТЬ не успеешь, напялят на тебя железную каску и — вперед, да
ДЮвствует вождь! А вот если ты перестанешь обращать внимание
••голодую жену, она тебе тем же и отплатит. И тут уж никакие фиЛсофствования не помогут. Я понимаю, образованный человек должен
•Ъгда рассуждать на отвлеченные темы, но надо же пропорции со^Водать, господа. Ну ладно.
Утро нынче было волшебное. (Температура плюс девятнадцать,
•личность один балл, ветер южный, 0,5 м в сек. Надо бы сходить на
Метеостанцию проверить анемометр, я его опять уронил). После завтрака я решил, что под лежачий камень вода не течет, и отправился в
Мэрию выяснить насчет пенсии. Шел и наслаждался покоем, и вдруг
смотрю — на углу улицы Свободы и Вересковой собралась толпа. Окапывается, Минотавр въехал своей цистерной в ювелирную витрину,
И народ собрался посмотреть, как он, грязный, распухший, с утра уже
пьяный, дает показания дорожному инспектору. И до того он дисгармонировал с сияющим утром, что все настроение сразу пропало. И
•едь ясно, полиции не надо отпускать Минотавра так рано, знали же,
что непременно снова напьется, раз у него запой. Но с другой стороны,
Как его не выпустить, когда он — единственный золотарь в городе"
Тут уж одно из двух: — либо ты занимайся перевоспитанием Минотавров и тони в нечистотах, либо иди на компромисс во имя гигиены.
Из-за Минотавра я задержался и, когда добрался до «пятачка•->,
наши уже были в сборе. Я уплатил штраф, а потом одноногий ПоИИфем .угостил меня превосходной сигарой в алюминиевом футляра.
Оту сигару прислал ему для меня его старшенький, Поликарп, лейтеит торгового флота. Этот Поликарп учился у меня несколько лет.
пока не сбежал в юнги. Шустрый был мальчик, шалун большой. Ко.1 он удрал из города, Полифем на меня чуть в суд не подал: м о ч ,
пел мальчишку учитель до беспутства своими лекциями о множе;ностп миров. Сам Полифем до сих пор уверен, будто небо твере и спутники по нему бегают наподобие мотоциклистов в цирке,
'поды мои о пользе астрономии ему недоступны, и тогда были петупны. и сейчас по-прежнему недоступны.
Наши разговаривали о том, что городской казначей опять растр I
! деньги, отпущенные на строительство стадиона. Это, значит, уж
седьмой раз. Говорили мы сначала о мерах пресечения. Си.чей но
мал плечами и утверждал, что кроме суда, ничего, пожалуй, не
придумаешь. «Довольно полумер,— говорил он.—Открытый суд. Содраться всем городом в котловане стадиона и пригвоздить растратчика
'•озорному столбу прямо на месте преступления. Слава богу,— йог
;>ил он.— наш закон достаточно гибок, чтобы мера пресечении и том
п»сти соответствовала тяжести преступления». «Я бы даже скааа. I, ч ч о
ц.пи закон слишком гибок,— заметил желчный Парал.-• Этого каама
а судили уже дважды, и оба раза наш гибкий закон огибал его сто
ной. Но ты-то небось полагаешь, будто так получалось потому, что
ли его не в котловане, а в ратуше». Морфей, основате.чмю поду
. 1 , заявил, что с нынешнего же дня перестанет казначеи с ч р и ч ! , и
Пусть-ка походит волосатый. «Задницы вы все,— с-кааа.ч Поли
Ф' •: —Никак вы допереть не можете, что ему на вас и / п и а н , У нею

" П е н именно»,— подхватил желчный Парад и на•1П1 |фомг городского казначея, живет еще и действу^
'••к гор, который проектировал стадион в меру своп:.
ц н и I I пчц-рь, естественно, заинтересован, чтобы стадион, ъч
• •.•< '•,,, м, м . 1 м , 1 ' 1 и строить. Заика Калаид зашипел, задергался ::
и! таким образом всеобщее внимание, напомнил, что именк.
т.ч. и прошлом году чуть не подрался с архитектором на
М|. I I тике Цветов. Это заявление придало разговору новый, реш>:Н1.1Н уклон. Одноногий Полифем, как ветеран и человек, не бо,<1ЦПМ-И крови, предложил подстеречь обоих в подъезде у мадам Персеф|цц.1 II поломать им рога. В такие решительные минуты Полифе
«чнн-ршенно уже перестает следить за своим языком — так и прет V. ,
мгго казарма. «Обломать этим вонючкам рога,— гремел он.—Дат:
чиму дерьму копоти и отполировать сволочам мослы». Просто удив;:
к 'п,но, как возбуждающе такие речи действуют на наших. Все загсричились, замахали руками, а Калаид шипел и дергался горазд
сильнее, чем обыкновенно, будучи не в силах от большого волненп;.
выговорить ни слова. Но тут желчный Парал, единственный из них
сохранивший спокойствие, заметил, что кроме казначея и архитектг
ра, в городе проживает еще в своей летней резиденции главный их
дружок, некий господин Лаомедонт, и все сразу замолчали и принялись раскуривать свои потухшие за разговором сигары и сигаретьт.
потому что господину Лаомедонту не очень-то обломаешь рога и, те о
более, не отполируешь мослы. И когда в наступившей тишине заика
Калаид уже совершенно непроизвольно разразился, наконец, заветным: «Н-н-надавать по сопатке!», все посмотрели на него с неуд
вольствием.
Я вспомнил, что мне давно пора в мэрию, вложил недокуренну;
сигару в алюминиевый футляр и поднялся на второй этаж, в приемную господина мэра. Меня поразило необычное оживление в канцет
рии. Все служащие были как бы несколько взволнованы. Даже г
подин секретарь вместо того, чтобы заниматься обычным для не:
рассматриванием собственных ногтей, запечатывал сургучными печ:
тями большие конверты с видом, впрочем, чрезвычайно брезгпизь:
и одолжительным. С чувством большой неловкости приблизился ?.
этому прилизанному по новейшей моде красавчику с его вызывают;.

Была ли катастрофе?
Много тысячелетий прошло с тех пор
как люди впервые стали задаваться в'ш
росами: почему бывают день и ночь,
ло и холод, откуда взялись горы и
ны, откуда и как все произошло? Со
вались сказки, мифы и всевозможные
гадки, облекавшиеся часто в весьмл
бую форму—вроде того,
что небо—^
живот большой коровы, а дождь—м<-.1 >
ко этой коровы, что облака—озцы не/
ного пастуха, что затмение солнца—л
нечистой силы и т. п. И только сэ,
тельно недавно объяснение особенности
окружающего нас мира начало прио:~>:>
тать достоверный характер.
Однако пути науки с первых дней < •
зарождения и по сей день—извилисты* ,1
трудные. В очень редких случаях научл >•>
истина сразу же становилась достоянигм
всех, обычно же вокруг того или и н ч . »
60

МИ бычками и экстравагантной заграничной курткой. Господи, я бы
кое на свете отдал, чтобы не иметь к нему никакого дела, не видеть
*ГО и не слышать. Я и раньше не любил господина Никострата, как и
•сех молодых хлыщей в нашем городе, по правде сказать, не любил
•ГО еще тогда, когда он у меня учился — за лень, за наглость, за дерз|Ше выходки, а после вчерашнего мне даже смотреть на него было
РОШНО. Я представления не имел, как мне с ним держаться. Но выхода
• было, и в конце концов я решился произнести: «Господин НикостНг, слышно что-нибудь по поводу моего дела?» Он даже не взглянул
• меня, так сказать, не удостоил м:»гллда. «Извините, господин Апол1он, но ответ из министерства еще не пришел»,— сказал он, продол•ая ставить печати. Почему не пришел, когда можно ожидать, мож•> ли вообще ожидать... Я потоптало! и пошел к выходу, чувствуя
•ббя отвратительно, как это всегда <•'» мной Гц.тает п присутственных
•естах. Однако совершенно неожиданно он остановил меня удивительМЬш сообщением. Он сказал, что связи с Марафпнами нет со вчерашШрто дня. «Да что вы говорите!—сказал я. — Неужели маневры еще
К кончились?» «Какие маневры?» — удивился он. Тут меня прорвало. До сих пор не знаю, стоило ли это делать, но я пристально повмотрел прямо ему в лицо и сказал: «Как так — какие? Да те самые,
Которые вы изволили наблюдать прошлой ночью». «Разве это были
Маневры? — с завидным хладнокровием произнес он, снова склоняясь
Мд своими конвертами. — Это же был фейерверк. Почитайте утрен1Ме газеты». Надо, надо было сказать ему пару слов, тем более, что в
|Ют момент мы в комнате были одни. Да разве я могу так?
Когда я вернулся на «пятачок», спор уже шел о сущности ночного
Ьномена. Наших прибыло: подошли Миртил и Пандерей. Панде рей
Ьл в расстегнутом кителе, небритый и усталый после ночного де•урства. Миртил выглядел не лучше, потому что всю ночь ходил
|^|сруг дома с дозором и ждал беды. У всех в руках были утренние
Цветы, и обсуждалась заметка «нашего наблюдателя» под названием
(Праздник на пороге». «Наш наблюдатель» сообщал, что Марафины
Щювятся к празднованию своего стапятидесятитрехлетия и что, как
Ц|у стало известно из обычно хорошо осведомленных источников,
|врашнеп ночью был произведен тренировочный фейерверк, которым
|0Гли любоваться жители окрестных городов и селений в радиусе до
4Тия или теории разгорался спор, неI длившийся столетиями и временаПринимавший ожесточенные
формы.
О форме Земли длился много стоИ окончательно был решен в XVI
ю есть после первых кругосветных
•««•«ний Спор о том. Земля вращается
Цуг Солнца или наоборот, длился боI Тысячи лет и разрешен был также в
| Мне открытиями Коперника, но и
«того на труды ученого католичеерковью был наложен запрет.
(•ыми- 150 лет идет спор о так назыНем ледниковом периоде или «страшГмм»1», которая, по мнению
многих
Ммоиаи'лей XIX и XX веков, когда-то
1»!.1.1 н,т;у п л а н е т у и оставила
на
Лольшие разрушения и опустошения,
ИЙНУН) очередь в мире животных и рас, Тысячи книг написаны об этой каЮфг, 1 очного, убедительного ответа
•1И1|«>. . была все-таки она или гипоД§ «страшной зиме»
только плод
Мы* ».н~»луждений, все еще «ет. Только

недавно появились предпосылки для оконнательного решения вопроса о «страшной
зиме», и этим мы обязаны д-ктижениям
таких наук как палеонтология, климатология, динамическая геология и другие,
В X V I I I и в начале XIX веков большое
внимание ученых привлекала проблема
вымерших, «допотопных», как тогда говорили, животных. Русские купцы и землепроходцы давно, начиная с XVI века,
сообщали о находках не только костей,
но даже трупов больших животных в
мерзлых почвах Сибири. На Западе этим
сведениям вначале не верили.
Однако
число находок все возрастало.
Не все
эти находки попадали на глаза ученым,
однако часть их становилась достоянием
науки. Так, во второй
половине X V I I I
века академик П. Паллас во время эксп е д и ц и и в Сибирь лично увидел, а позже
подробно описал голову и ноги шерстистого носорога. Он собрал также много
сведений и о других находках. А так как
Паллас имел репутацию правдивого
и

к Ч"" 1 Стоит Харону уехать в командировку, как
ил, , |„,||.и'н-гки глупеет. Хоть бы потрудились прикинуть, к.и |
||||
П1.11.Ч11ДСТ1. фейерверк с расстояния в двести километр ч
1
м 1,1 1\м.1лись, с коих это пор фейерверки сопровождаются по ;
ц пятками. Все это я немедленно изложил нашим, но он.
и, мю и сами знают, который нынче год, и посоветовали !;<
< |. Нсстпик Милеса». В «Вестнике» черным по белому было наг.
ч го этой ночью «жители Милеса могли любоваться впечатлят
1ИИм .фслищем военных учений с применением новейших средств Гч
М ' Х Н И К И » . «А

Я ЧТО ГОВОРИЛ!»

ВОСКЛИКНУЛ

быЛО Я, НО М 1 1 ! '

прервал Миртил. Он рассказал, что рано утром к его бензоколошс,
ммд'М'хал заправиться незнакомый шофер фирмы «Дальние перево.
м| , взял сто пятьдесят литров бензина, две банки автола, ящик ::. >
мг.чаду и по секрету сообщил, будто этой ночью взорвались по нек.1
местной причине подземные заводы ракетного горючего. Погиб.:,
якобы, двадцать три человека охраны и вся ночная смена, да еще п
семьдесят девять человек пропало без вести. Мы все ужаснулись, и
•гут желчный Парал агрессивно осведомился: «А зачем же тогда, сгг'
шивается, ему понадобился мармелад?» Этот вопрос поставил Мирт ч
ла в тупик. «Ладно, ладно,— сказал он. — Слыхали. Хватит с ме;г:
Нам тоже нечего было сказать. Действительно, причем здесь мар.м<
лад? Калаид пошипел, побрызгал, но так ничего и не сказал. И тогд >
вперед выдвигается этот старый осел Пандерей. «Старички,— говори.
он. — Слушайте. Никакие это были не ракетные заводы. Мармеладньк
это были заводы, ясно? Ну, теперь держитесь». Мы так и сели. «Под
земные мармеладные заводы? — говорит Парал. — Ну, старина, I ,
сегодня в отличной форме». Мы стали хлопать Пандерея по сшш>
приговаривая: «Да, Пан, сразу видно, плохо ты нынче спал, стар:и;
Заездил тебя Минотавр, Пан, плохо твое дело. Пора, пора тебе I 1 ,
пенсию, Пан, дружище!» «Полицейский, а сам сеет панику»,— облж! м
но сказал Миртил, единственный, кто принял Пандереевы слог
всерьез. «На то он и Пан, чтобы сеять панику»,— сострил Димант.
Полифем тоже сострил очень удачно, хотя и совершенно неприл;:чг
Пока мы так развлекались, Пандерей стоял столбом, распухал на г.-ы
зах и только ворочал головой, совсем как бык, которого одолев;,!",
матадоры. В конце концов он застегнул китель на все пуговппъ: точного ученого, на Западе ему поверили.
Наблюдения Палласа послужили известному французскому
.натуралисту
Ж.
Кювье толчком к созданию гипотезы
о
«морозной катастрофе». Кювье рассуждал так: мамонты и носороги не могли
погибнуть в обычных у с л о в и я х , ибо их
трупы разложились бы; значит замерзли
они внезапно, а это могло
случиться
только в том случае, если с т р а ш н ы й мороз сковал северное полушарие «внезапно, моментально,
без всякой постепенности».
Так появилась гипотеза о «последней в
истории Земли морозной
к&тастрофе».
Кювье вообще всю историю Земли представлял себе в виде целого ряда последовательных в у л к а н и ч е с к и х , водных
"
других катастроф, поэтому морозную к а тастрофу, как б л и ж а й ш у ю по времени к
нам, он назвал последней.
Кювье еще не применял
выражения

«ледниковая эпоха», его ввел в н а \ • , » »
обиход последователь
Кювье нею
б о т а н и к К. Шимпер. А еще позже в н . , \ ' ,
ной литературе
появилось
выр.ч
« л е д н и к о в ы й период», существую^'.!
„
поныне
Другой ярый приверженец
гиг
К ю в ь е — ш в е й ц а р с к и й натуралист Ж. 'ч >
сие около середины XIX века ввел г. и ,
у м н у ю литературу понятие «страшн.п "•
ма>.
В доказательство
достовсрм, , и,
ьсего сказанного о «страшной зиме
ныс-кагастрофисты стали с с ы л а т ь с я '•"•
же на то, что далеко на юге в Гери Ф р а н ц и и , а у нас даже в К р ы м \
ко н а х о д я т кости северного о л е н я
м,
цг. и других северных ж и в о т н ы х
Гипотеза о «страшной зиме:> б ы л .
держана также геологами на осн<'1,. ш,,,
т о г о факта, что
по р а в н и н а м
( мм,""
11
разбросаны многочисленные в а л \ н ы ч "
т а л л и ч е с к и х пород, многие из ш;•. "
скандинавского происхождения. Т . ! "•"
никла новая трактовка «страшнси!

поверх голов, гаркнул: «Поговорили — все! Р--ра-разойдись!
Ьем закона». Миртил пошел к себе на бензоколонку, а остальные
отправились в трактир.
В трактире мы сразу заказали пива. Вот удовольствие, которого я
1лишен, пока не уволился на пенсию! В таком маленьком городке,
наш, учителя знают все. Родители твоих учеников почему-то восают, будто ты чудотворец и своим . ш м п м м примером способен
1ешать их детям устремиться по стопам родителей. Трактир с ут••до поздней ночи буквально кишит :>тими родителями, и если ты
•вволишь себе невинную кружку 111111:1, т» ш следующий день не•ерывно имеешь унизительным раигомор с директором Во-вторых,
^Стойки вечно толкутся старшеклассники, м а н к и р у ю щ и е уроками и
Внебрегающие кодексом ш к о л ь н и к а , где п р я м о скапано, что учатся не должен посещать публичных замедспми со спиртными наши. А я люблю трактир! Люблю посидеть н доброй мужской
тании, рассеянно ловя слухом гул голосов и зной стаканом ла спи•>й, люблю рассказать и выслушать соленый анекдотец, сыграть в
Йтыре короля — по маленькой, но с достоинством — и при выигрыш.Яаказать всем по кружке. Ну ладно.
Япет подал нам пиво, и мы заговорили о войне. Одноногий Полифем заявил, что если б это была война, то уже началась бы мобилизация, а желчный Парал возразил, что если б это была война, мы
6м ничего не знали. Не люблю я разговоров о войне и с удовольствие?!
Цвел бы разговор о пенсиях, но где уж мне... Полифем положил косТЫль поперек стола и спросил, что, собственно, Парал понимает в войМах. «Знаешь ты, например, что такое базука? — грозно спросил он.—
Виаешь ты, что такое сидеть в окопе, пасть у тебя забита дерьмом, на
Мбя прут танки, и ты еще не заметил, что навалил полные штаны? >
Пнрал возразил, что про танки и про полные штаны он ничего не знаРТ И знать не хочет, а вот про атомную войну мы все знаем одинаково.
•Ложись ногами к взрыву и ползи на ближайшее кладбище»,— сказал
ЯМ. «Шпаком ты был, шпаком и умрешь,— сказал одноногий Полифем. — Атомная война — это война нервов, понял? Они все, а мы их,
И кто первый навалит в штаны, тот и проиграл». Парал только пожал
Плечами, и Полифем распалился окончательно. «Базуки! —орал он.—
Тирзоны! Р-раз — и полные штаны! Верно, Аполлон?» Накричавшись
I именно: сильное похолодание обусюММ<> образование огромного
скандн••ш кик, ледника, который
расползался
| питые стороны—до пределов Бельгии,
1н1и ловакии, Украины и Урала и разини* валуны.
(якова была основа возникновения гиини ш о « с ' р а ш и о й зиме», получившей
»«чишие гляниалистического учения, то
м и учения об одном или о многих лед•••••П1.1Х периодах в и с т о р и и Земли.
Одмпко факты, послужившие осковой
Пий ( и м о г е з ы , находят сейчас новое объ•I иишг Твердо установлено, что много|»1Иим («вечная») п о ч в е н н а я мерзлота на
»МС|1г А з и и и Северной Америки — след• |Щ| к ж р е м е н н о г о к л и м а т а ; почва
наИмьио промерзает зимою, что за короткое
^^Н|ос лето она не успевает оттаять.
•М какое-либо животное даже в наше
»»ми попадает в мерзлую
почву или
(•и ц| ц сугробы, его труп сохраняется.
•И ник в тундрах нет остатков только
Н| р о ч и н ш и х с я или очень молодых ма-

монтов, можно у т в е р ж д а т ь , что мамонты не жили круглый год в тундре, а заходили г \ д а л и ш ь в теплое время года,
когда растения имели листву и молодые
побеги, которыми мамонт питался.
С
наступлением зимы многие и < мамонтов,
зашедших в т у н д р у , не успели вовремя
откочевать на юг и п о 1 и б а л и от бескормицы и д р у г и х п р и ч и н , их трупы заносились снегом, промерзали и попадали в
многолетнюю мерзлоту. О способности мамонтов к кочевкам можно судить по повадкам современных
слонов, особенно
и н д и й с к о г о , к которому
мамонт весьма
близок. Во время кочевок слоны прохол я ] за сутки свыше ста километров, следовательно, попасть из лесной зоны
в
тундру или, наоборот, откочевать из
тундры на юг мамонт мог за одну-две
недели. То же можно сказать и о шерстистом носороге, а т а к ж е о северном олене
существующем и в настоящее время. Олени совершают большие сезонные кочевки, нередко п р о т я ж е н н о с т ь ю с в ы ш е тыся63

и п., он ударился в воспоминания, как мы с ним отбивали в снетанковую атаку. Терпеть не могу этих воспоминаний. Сплошные
штаны. Не знаю, может, так оно все и было, не помню. Да л
• • чюблю к этому возвращаться. А Полифем как был казармой, так и
•• ш.чся. Представления не имею, что же еще нужно оторвать челове•гшОы он навсегда перестал быть унтер-офицером. А может быть
иге дело в том, что не довелось ему попасть в «котел», как мне. Илм
и характере дело?
Мы засиделись, и я решил заодно пообедать. Обычно у Япета кормят хорошо, но на этот раз фирменный его суп с клецками густо отдавал деревянным маслом, и я об этом так и сказал. Оказывается, у
Япета третий день болят зубы, да так невыносимо, что он ничего толком не может попробовать. «А помнишь, Феб, как я выбил тебе зуб?»—•
грустно спросил он. Еще бы я не помнил! Это было в седьмом классе,
мы вместе ухаживали за Ифигенией и дрались каждый день. Боже
мой, как далеки те времена, когда я мог драться! Ифигения, оказывается, теперь замужем за каким-то инженером на юге, у нее уже внуки
и грудная жаба.
Когда я шел к Ахиллесу, у дома господина Лаомедонта стояла эта
его страшная красная машина с бронестеклами, и за рулем раскуривал
этот гнусный молодчик, который всегда надо мной издевается. И теперь он пристал ко мне так, что пришлось с достоинством перейти на
ДРУГУК) сторону улицы, не обращая на него никакого внимания. Ахиллес восседал за кассой и рассматривал свой «Космос». С тех пор как
он раздобыл этот синий треугольник с серебряной надпечаткой, он
взял за правило доставать альбом как раз к моему приходу, словно
бы случайно. Я его вижу насквозь и поэтому виду не подаю. Хотя, по
правде говоря, сердце у меня всегда при этом обливается кровью. Одно утешение, что треугольник у него все-таки с наклейкой. Я ему так
и сказал. «Да,— сказал я,— ничего не скажешь, Ахилл, отличная вещь.
Жаль только, что с наклейкой». Он весь перекосился и проворчал, чти
зелен, мол, виноград. «Что поделаешь,— отвечал я ему спокойно. —
Наклейка есть наклейка, и никуда от нее не уйдешь. Лично я эту марку за такую цену не взял бы. Зачем она мне с наклейкой? У некоторых, конечно,— сказал я,— такие широкие взгляды, что они берут п
гашеные, и с наклейками, но это не по мне, несерьезно. Я беру их разчи километров.
Среди многочисленных
костных остатков северного оленя, найденных в так называемых
ледниковых
отложениях на Украине,
нет остатков
только что родившихся или очень молодых особей. Это значит, что олени заходили на территорию Украины с севера
л и ш ь зимою. Доказано, что они заходили
на территорию
Украины еще в начале
нашей эры, а до пределов Рязани—и в
начале XX века, то есть в условиях современного климата. Вымирание мамонта
и шерстистого носорога, как и сокращенис пределов кочевок северного оленя.
связано также с деятельностью человека
—с охотой, то есть с прямым истреблекием, и с косвенным—в связи с развитсм земледелия и скотоводства.
Что касается разноса валунов, то и это
не может быть истолковано в
пользу
«страшной зимы», так как, кроме глетчери н г <> льда, валуны разносятся ливневыми,
ппормовыми, весенними и речными потока04

ми, поверхностным, береговым и донным
льдом и т. д. Если допустить, что на р.ш
нинах умеренной зоны Европы был гло!
черный лед, а в тех же широтах той л.>•
зоны, скажем, в Средней Азии и в Ю*
ном Приуралье, его не было (что при
знается всеми), то непонятно, почему д.™
Средней Азии и Южного Приуралья и
кон природной климатической зональми
сти сделал исключение,
Долгое время
сторонники гипотезы <>
«страшной зиме» вообще не допустим
иного разноса крупных валунов, кром!
ледникового, однако сейчас известно мин
жество случаев, когда во время шторми»
на берега морей, озер и рек выбрасыванн
ся прибоем валуны в десятки и сотни то»"
Такие случаи наблюдались на берегах > <
верных и южных морей, в частности в \|'
стралии, в Англии, в Западной Франции
V нас в Прибалтике
и в Крыму и во мм"
к
касается ,....
г и х других
местностях
Ч то
валунов реками и ш
н о с а более мелких
сенними потоками талых вод, то эти ф.ш

N1 что для обменного фонда. Всегда ведь найдется простак, которому
ЧТО с наклейкой, что без—все едино». Я тебя отучу тыкать мне в нос
серебряную надпечатку!
, А в общем мы хорошо провели с ним время. Он мепн убеждал,
вчерашний фейерверк — это полярное сияние редкого вида, слу:о совпавшее с особым видом землетрясения, а л ему птолковывал
маневры и взрыв мармеладного завода. Спорить с Лхпллсчюм не;можно. Ведь видно же, что человек сам в свои слоил ц, перит, а
Спорит, упорствует. Сидит как монгольский истукан, смотрит и окно
твердит одно и то же, что, мол, в этом городе не я один рааГжраюсь
феноменах натуры. Можно подумать, что они там в споем фармавтическом училище действительно упражнялись в серье.шых иау. Нет, ни с кем из наших невозможно довести хоть киком м н е
>р до разумного завершения. Вот Полифем, например. Он п п к о г д ,
спорит по существу. Истина его не интересует, ему одно м а ж п о
^осрамить оппонента. Положим, спор идет о форме нашей п л а ц . ч и
вершенно точными, известными каждому образованному че.чошчг/
гументами я доказываю ему, что Земля, есть, грубо говоря, т а р
ожесточенно и безуспешно атакует каждый аргумент по очереди, л
тда мы доходим до формы земной тени во время лунных затмении,
вдруг заявляет что-нибудь вроде: «Тень, тень... Наводишь тут
на ясный день. Бородавку сначала под носом выведи да волосы
своей плеши отрасти, а тогда уже и спорь». Или, скажем, Парал
спорил я с ним как-то о способах излечения алкоголизма. Оглянутьне успел, как мы перешли к внешней политике тогдашнего прези'а, а от нее — к проблеме панспермии. И что удивительное — до
спермин и до внешней политики мне тогда не было и сейчас нет
какого дела, а алкоголизмом мучительно для всех окружающих
едал двоюродный племянник Гермионы. Сейчас-то он в армии,
нфельдшер, а в то время жизнь моя была сплошным кошмаром.
алкоголизм есть бич народов.
Спор наш закончился тем, что Ахиллес достал и л г е т п у ю ПутыЛОчку, и мы выпили по рюмке джина. Торговли у А х и л л е с а ид< I1 неважно. У меня такое впечатление, что ему и на д ж и п оы не хплтп.чо,
гели бы не мадам Персефопа. Вот и сегодня о п и т ь п р и ш е л от нес
•Могу предложить антигест»,— шиорпт Л х п л
мь.пммм пнмш

СТУ.Ц-Ц, ж и ш и к а л . ч т о че.юнгни <и пчшды. формирующемся над о к е а н а м и и мпрями, и мно1 ос-м1:ш не друюо, ю полу*
чится, что д а ж е самоп! к : м.ки-к Пм «сухопутного» человека на и млг м о ж н о назвать морским ж и т е л е м . II 1-ама н а ш а планета, на три четверти мокры I аи океанами
и морями, по справедливое т должна была бы называться не «планета Земля», а
«планета Океан».
Вот почему все возрастает по своим
масштабам и темпам изучение животного
и растительного мира в толще вод и на
дне, рельефа дна и донных осадков, химического состава воды, ее тепловых свойств,
стремительных течении в толще воды и
ветровых волн на ее поверхности, погоды
над морем и многих других сторон и явлеК(к бы далеко ни находились люди от
ний многоликой природы океанов и морей.
^^•МЛ, вся их жизнь и деятельность неВсю эту сложную « н а у ч н у ю машину» на•Мвно связаны с ним. Действительно,
до суметь правильно организовать и наНЕ принять во внимание и потребление
править на благо человечества. С этой цеКиши, добытой в
море, и использование
лью в 1959 году в Нью-Йорке собрался
Кдметов обихода, на изготовление кото• пошло добытое в море сырье, и зави- первый международный океанографический
ТЫ общеизвестны. Н у ж н о еще добавить,
%1о многие валуны, которым приписывалось
• мядинавское происхождение, оказались.
Например, на Украине, местными, из Ук(Имнского кристаллического щита.
Можно еще многое сказать в пользу тоI» ч ю существующая уже свыше 150 лет
шмогеза о «страшной зиме» требует пере|Мо|ра.
И. П И Д О П Л И Ч К О ,
член-корреспондент АН УССР

Планета Океан

К|. «БаАка.т» Л° 1.

И' I, ( I I т"мст посыльная,— просили чего-нибудь повернее, по
пи 11(п:с|)не>е, видите ли, ей. Прибегал еще поваренок от Япе: .
'•ними каплями, а больше никто не приходил, и мы побеседов:!шсть Я обменял розовый «Монумент» на его серию «Красным
Собственно, «Красный Крест» мне не нужен, но Харон поза
• |м I казал, что к нему в редакцию пришло объявление: «Возь:
1,||.н'|1ын Крест», предлагаю любую перевернутую надпечатку
• лрта». Надо признаться, что как это ни странно, Харон — един
• ' нный человек в нашем доме, который надо мной не хихикас
ПччГцце, если подумать, он совсем неплохой человек, и Артемида пч< г у м л е т не только аморально, но и неблагородно. А каков этот Нп г :
' грат!
Возвращаюсь я домой в девять вечера и вижу, что они опять си
дят у меня в саду, в тени и, правда, не целуются, но надо же все-такЛ
совесть иметь. Я вышел в сад, взял Артемиду за руку и говорю этом;,
хлыщу: «До свидания, господин Никострат, спокойной ночи». Артем
да вырывает у меня свою руку и, ни слова не говоря, уходит. А эт< •
распутник, весьма неуклюже пытаясь сгладить неловкость, затев:
со мной разговор о муниципальных рекомендациях, которые следу •
прилагать к прошению о пенсии. И я стою и его слушаю. Его палк> ;
надо гнать из сада, а я его слушаю. Деликатность моя проклятая
неуверенность. Вот уж, действительно, комплекс неполноценности I
тут он вдруг скверно осклабился и говорит: «А как поживает очаро1:
тельная госпожа Гермиона? Вы, господин Аполлон, не промах. От т
кой экономки я бы тоже не отказался». У меня сердце упало, и я ссем уже онемел. А он, недождавшись ответа,— да и зачем ему мой
вет? — удалился, хохоча на всю улицу, и я остался один в теми
саду.
Да, ничего не поделаешь. Наши отношения с Гермионой приде"
все-таки урегулировать. Знаю ведь, что ни к чему это мне, но спок<
ствие душевное требует жертв.
3 ИЮНЯ. Иногда меня охватывает ужас при мысли о том, •
дело с моей пенсией не образуется. У меня стесняется внутри, г
совершенно ничем не могу заниматься.
конгресс, который подвел итоги изучения
океанов и морей за послевоенные годы,
особенно за период так называемого Международкого геофизического года (с середины 1957 до конца 1958 года) и намеч и л перспективы дальнейшего развития
этой отрасли знаний.
Однако современная океанография развивается столь быстро, что уже через семь
лет потребовался созыв второго конгресса с теми же задачами. По единодушному
желанию крупнейших океанографов местом форума был избран Советский Союз
— в этом выразилось признание огромных
«аслуг нашей Родины в изучении океанов
и морей, признание того, что СССР (как
и С Ш А ) является ведущей страной в этом
с» н о ш е н и и .
Кторой конгресс почти вдвое превзошел
м е р н ы й как по числу участников—прибыло
около полутора тысяч гостей почти из
шсч не и ч н ш стран, так и по числу докладон, сложности и разветвленности охваченной ими тематики.

В то время как на первом конгр
центре внимания было развитие IV
ческой мысли, на втором все основные ист
росы рассматривались сквозь п р и .
практической з н а ч и м о с т и для у \
жизни людей. Это очень выразителы
ло показано самим девизом, под к
проходил конгресс,—«Изучение оке
благо человечества». Мы, у ч а с т н и к '
гресса, увидели 30 мая 1966 года <
этого девиза-призыва, н а ч е р т а н н ы е и.)
ромном полотнище на четырех р
языках
форума—русском,
англм.
французском и испанском. Затем в? ( •;.
боккй смысл этих
благороднейших • ">•
был с разных сторон раскрыт вьп : •, пи*
шими на торжественном о т к р ы т и и сн
те тем Председателя
Совета Мни
СССР М. Т. Ефремовым, президентом
демии Наук СССР академиком М И
дышем, Президентом конгресса а к
ком А. П. Виноградовым и д р у г и м и
Четыре узловые проблемы стояли и
вестке дня
форума—морская пм.т,

Но если рассуждать логически, дели дплжпо кончиться самым
[благоприятным образом. Во-первых, и прпр.-нютал учителем тридцато
['лет, если не считать перерыва на н ш ш у . 'I'
е, даже тридцать лет и
Ьдва месяца. Во-первых, я ни разу не м е н я л м е п л службы, никогда
Гне прерывал стажа на переезды и другие оти.-н к.нищие обстоятельГства и только однажды, семь лет назад, брал кр.п к ш ф е м е м п м й отпуск
13а свой счет. А участие в военных действиях не мп.кет считаться пеБрерывом стажа, это же ясно. По самым приблизительным подсчетам
[через мои классы прошло более четырех тысяч у ч е н и к о м , почти все
-нынешнее население города. В-третьих, последние шды я пес время
[был на виду и трижды замещал директора школы на премп его отпуска. В-четвертых, работал я безупречно, имею шестпадца-п. благодарностей министерства, личный адрес покойного м н и т 1 | м ы> дню
моего пятидесятилетия, а также бронзовую медаль «За усердие ш
ниве народного просвещения». Целый ящик в моем столе специально
отведен под благодарственные адреса родителей. В-пятых, мим специальность. Сейчас все свихнулись на этом космосе, так что астрономия— предмет актуальный. По-моему, это тоже довод. Вот так окинешь все это взглядом, и кажется: какие могут быть сомнения? На
месте министра я бы, не задумываясь, назначил мне первый разряд.
.Господи, тогда бы я, наконец, успокоился. Ведь по сути дела мне н»
так уж много надо в жизни. Три-четыре сигареты, рюмка кош.яку,
кое-какая мелочь на карты, вот и все. Ну и марки, конечно. Первый
разряд — это сто пятьдесят в месяц. Сто я отдаю Гермионе на хозяйство, двадцать — на книжку про черный день, а то, что останется, это
уж будет мое. Тут и на марки хватит, и на все прочее. Неужели я не
заслужил?
Плохо, что старый человек никому не нужен. Выжмут его, как
лимон, и иди подыхай. Благодарности, адреса? Кого это сейчас интересует? Медаль? У кого их нет? И обязательно ведь кто-нибудь прицепится, что был в плену. В плену был? Был. Три года? Три года. Все!
Значит, стаж прерывался на три года, получите свой третий разряд и
не раздувайте нашу переписку. Вот если бы знакомства! А кстати,
Ведь один мой ученик, а именно генерал Алким, и поныне сидит в
Нижнем конгрессе. Что, если ему написать? Он меня должен помнить, у нас с ним было много тех м а л е н ь к и х конфликтов, о которых
«игам и жизнь, океан и атмосфера и океаМ1И рафия И н д и й с к о г о о к с а н а и А н т а р к т и • и Первые три проблемы соответствовали
(рем основным н а п р а в л е н и я м развития совргмгмной океанографии (или, что то же,
иммиологии), а четвертая отражала ком1мгкс трех п р е д ы д у щ и х п р и м е н и т е л ь н о к
Ййимспее и з у ч е н н о м у до сих пор району
МИ|нмшго о к е а н а — и н д о о к е а н с к и м и
анишиигк'сккм водам.
Н г г никакой
в о з м о ж н о с т и рассказать
• тиши с т а т ь е обо всем даже самом важИнм ч ю произошло в н а у к е о море за по{ ч г ' ш н с семь лет — ведь этому было по• шпнгно более пятисот докладов конгрес»*1 Н о ю м у мы о г р а н и ч и м с я л и ш ь отдель•мми ш т р и х а м и в надежде на то, что, возЙ» щи ишерес читателей, удастся в будуМм дополнительно осветить на страницах
• Ьнйклла» именно те вопросы, на которые
«1м.| м | | о чтот интерес будет направлен.
Крупнейший океанограф США Р. Ре-

|«

в ел .ч с к а ч а л : мы таем дно океана значительно хуже, чем поверхность Л у н ы . В то
время это было совершенно верно.
Но
м о ж н о ли сказать это же сегодня?
Изучение Луны за последние семь лет
неизмеримо продвинулось вперед, особенно после получения фотографий ее обратной стороны, но и изучение океанского дна
шло такими темпами, что уровень наших
знаний о нем сейчас, пожалуй, уже сравнялся с уровнем знаний о спутнике Земли.
Океанографы многократно опускали на дно
разнообразные новейшие приборы и аппараты, у них, можно сказать, впервые «отк р ы л и с ь глаза» на все неповторимое своеобразие морского дна, с его сложнопересеченным рельефом и остроконечными пиками подводных гор. Ученые немало узнали
о многослойной структуре донных осадков,
по которым, как по раскрытой книге, можно «прочитать» геологическую историю
Земли, увидели почти сплошь покрывающие дно бесценные богатства железисто*
марганцевых конкреций. Подсчитано, что
67

и.| нчи-м пгппмипают ученики, ставши взрослыми. ЕйI ;н» прямо и начну: «Здравствуй, мальчик. Вот я уже
Подожду немного и напишу.
п1 тчч. донь сидел дома: Гермиона вчера была в гостях у
I кишела оттуда большой пакет со старыми марками. РазбиI И1 п у ч и л огромное удовольствие. Это ни с чем нельзя срав>п> кик бесконечный медовый месяц. Оказалось несколько .отмн.1ч ислсмпляров, правда, все с наклейками, придется реставриро• Миртил разбил у себя во дворе палатку и живет там со всей
и Хвастался, что может собраться и выехать за десять минут.
• и.тал, что связи с Марафинами по-прежнему нет. Наверняка
I Пьмиый Минотавр наехал своей грязной цистерной на красный
Гомобиль господина Лаомедонта и подрался с шофером. Обоих отве; и участок. Потом Минотавра заперли до вытрезвления, а шофера,
шпорят, отвезли в больницу. Есть все-таки справедливость на свете.
Арп-мида сидит тихо, как мышка: вот-вот должен вернуться Харон.
; I уж Гермионе ничего не рассказываю. Может быть, как-нибудь обой,-|'-гся. Эх, получить бы первый разряд!
4 ИЮНЯ. Только что кончил читать вечернюю газету, но попрежнему ничего не понимаю. Несомненно, какие-то изменения произошли. Но какие именно? И вследствие каких событий? Любят у нас
приврать, вот что.
Утром, попиз кофе, я отправился на «пятачок». Утро было хорошее, теплое. (Температура плюс восемнадцать, облачность ноль баллов, ветер южный, 1 м в сек. по моему анемометру). Выйдя за калитку, я увидел, что Миртил суетится вокруг разложенной на земле
палатки. Я спросил его, что это он. «Ладно, ладно,— ответил он с сильным раздражением.— Умники нашлись. Ну и сидите, ждите, пока вас
всех перережут». Я Миртилу ни на грош не верю, но от таких разговоров у меня всегда мурашки. «Да что еще случилось?» — спросил я.
«Марсианцы»,— коротко ответил он и принялся уминать палатку коленом. Я его не сразу понял и, может быть, именно поэтому у меня
от этого странного слова возникло ощущение, будто надвигается нечто
страшное и неодолимое. Ноги у меня ослабели, и я присел на бампер
грузовика. Миртил молчал, только пыхтел и сопел. «Как ты сказал?» — спросил я. Он упаковал палатку, перекинул ее в кузов и заколичество содержащихся в этих копирециях руды высокого качества составляет
не менее трехсот миллиардов тонн. Впрочем, эта раскрытая шкатулка несметных
сокровищ заиграла своими переливами пока еще не перед глазами самих ученых, о
ней узнали по фотоснимкам опущенных на
дно океана подводных фотоаппаратов да
по подмятым со дна образцам минералов.
Однако ученые хотят большего—они добиваются возможности самим пройти по
дну океана, увидеть «в натуре» и потрогать руками все то, что там находится.
Французские ученые под руководством
Ж. И. Кусто провели смелые эксперименты -- они по нескольку недель жили на
глубине свыше ста метров в специальных
«подводных домах», выходили из этих «домов» и работали на дне.
Итак, можно сказать, что человек уже
эапосвлл дно океана на небольших глубинах. Но это только начало. Современная
1 Г Х Н И К Я уже обеспечила человеку возможность существования в космосе. Нет сом-

нения, что она обеспечит ему возможное!:..
ж и т ь и работать также н в антикосмосе—
в запоиедных глубинах морей и океанов
Огромные богатства таятся не тольк<
на дне океана, заключены они и в самой
морской воде. Взять хотя бы одну из разновидностей ее
движения — приливы
Знаменательно, что именно в 1959 году
когда работал первый конгресс, на атлантическом побережье Франции была пущена в ход первая в мире приливная электростанция. Наши французские коллег; 1
вписали первую страницу в историю прак
тического овладения человеком энергетичссними ресурсами океана. Следующую страницу этой истории перевертывают уже советские ученые и инженеры — в 1963 год\
у нас на Севере — в бухте Кислой (поСсрежье Кольского
полуострова) н а ч а л и
строить мощную приливную электростамцию. Советскими энергетикями запланирована целая система приливных электростанций, которые будут работать в комплексе с гидравлическими ГЭС,—это обсс-

«урил. «Марсианцы напали,— сказал он шепотом. — Теперь нам всем
Ьсонец. Марафины сожгли, говорят, дот.ча, десять миллионов убитых
?в одну ночь, представляешь? А нынче пожаломили к нам в мэрию.
Власть теперь ихняя, так что все. Сеять уже запретили, а теперь, говорят, желудки всем вырезать будут. Желудки им аачем-то нужны,
представляешь? Я этого дожидаться не буду, желудок мне самому нужен. Я как услыхал про все это, так сразу и реши.ч : и м новые порядочки не для меня, пропади оно тут все пропадом, л и еду к брату на
ферму. Я уже старуху с ребятами отправил на амтобуее. Отсидимся,
осмотримся, а там видно будет». «Постой,— сказал я, ш гливо понимая, что он все врет, но слабея все более. — Постой, Миртил, что ты
такое говоришь? Кто напал? Кто сжег? У меня сейчас :пт. и Марафинах». «Накрылся твой зять,— сказал Миртил сочувстнешш и Оросил
окурок. — Считай, что дочка твоя овдовела. То-то секретарю раздольице... Ну, я поехал. Прощай, Аполлон. Мы с тобой нсегди были
по-доброму. Я на тебя зла не имею, и ты меня лихом не поминай».
«Господи! — в отчаянии закричал я, совсем уже ослабев. — Да кто напал-то?» «Марсианцы, марсианцы! — сказал он, снова переходя на
шепот. — Оттуда! — Он поднял палец к небу. — С кометы подвал ил и».
«Может быть, марсиане?» — с надеждой спросил я. «Ладно, ладно,—
сказал он, забираясь в кабину. — Ты учитель, тебе виднее. А вот мне
так все равно, кто мне кишки выпустит... «Господи, Миртил,— сказал
я, поняв окончательно, что все это вранье. — Ну нельзя же так. Ты
же пожилой человек, у тебя внуки. Какие могут быть марсиане, если
Марс — безжизненная планета? Нет там жизни, это научный факт».
«Ладно, ладно,— проворчал Миртил, но было видно, что он засомневался. — Какой там еще факт». «Да не ладно, а так оно и есть на самом деле, — сказал я. — Спроси любого ученого. Да что там ученого,
это каждый школьник знает!» Миртил крякнул и вылез из кабины.
«Пропади оно все пропадом,— сказал он, запуская пятерню в затылок.— Кого слушать-то? Тебя мне слушать? Или Пандерея мне слушать? Ничего не пойму». Он плюнул и ушел в дом.
Я тоже решил вернуться домой, чтобы позвонить ы полицию.
Пандерей, как оказалось, был очень аапат, потому что Минотавр проломил решетку в камере и сбежал, так что Папдерею теперь нужно
было организовывать облаву. Кто-то дейгтните.чыю часа полтора налечит наиболее стабильную во времени подачу электроэнергии потребителям.
А опреснение морских вод! Это исключнтельно важное дело, призванное в букмльном смысле слова «.напоить жаждущее человечество» (имея в виду население
многочисленных засушливых зон Земли),
стало по настоящему развиваться л и ш ь в
Самые последние годы, когда в качестве
источника тепла в опреснительных установках начали
использовать термоядерную
•иергию. Люди имеют теперь возможность
подучать из морской воды, количество коТорой практически неисчерпаемо, также
Иеисчерпаемые количества пресной воды
для пищи, промышленных нужд, озеленейия жилых массивов, а заодно, всего лишь
• виде побочного продукта при опреснении
•Оды, иметь большое количество ценнейших (аммоний-магний-фосфатных)
минеральных удобрений. Вопросами опреснения
Иды сейчас интенсивно занимаются
во
многих странах. В США только правительсгмнным бюджетом 1966—70 гг. на эти

цели асст ном.нш л н п г и миллионов долл л р п н (мс с ч и ы и с у м м , затрачиваемых
ч а с т ы м и фирмами, нсдушими исслсдованим и онышо-мпи фукюрские работы),
1 1 . 1 побережье Каспийскою моря, на выжженном солнцем и некогда совершенно пустынном полуопроне М а н г ы ш л а к , где тет-рь с ш и ) ионий юрод Шевченко, строится ус шпонка для опреснения воды произгочик'лыюсо.ю сто двадцать тысяч тонн
в сучни. Она будет
использовать тепло
ядерного рслкюра и явится первой в мире
ус книжкой, одновременно обеспечивающей
производство пресной воды и электроэнергии
По проблеме «Океан и жизнь»
большинство докладов конгресса касалось увеличения количества пищи,
извлекаемой
человеком из моря. Коснемся лишь одного
из проектов, волнующих морских биологов,
В настоящее время хорошие уловы рыбы
берутся в основном вблизи берегов и на
мелководьях, а в открытом океане из-за
рассредоточения рыбных стад уловы, как

1ИЮ, к.чкпс-то начальство, может быть, даже марч к ) марсиане, но насчет вырезания желудков
. ( . к и т пс поступало, и вообще ему не до марсиан, потому
, и м , п 1 | > , на его взгляд, хуже всех марсиан вместе взятых.
Яд*>| " И". 1чжил трубку, как Гермиона поймала меня и принудила
.111.л! от экземы. Какое-то новое средство — гадость феномея поспешил на «пятачок».
и псе наши толпились у входа в мэрию и яростно спорили по
-то странных следов в пыли. Оставил эти следы приезк.рспанин, это им было точно известно. Морфей твердил, что
1овищ даже он, старый парикмахер и массажист, не видывал
! да. «Пауки,— говорил он,— громадные мохнатые пауки. То
шцы у них мохнатые, а самки голые. Ходят на задних лапах, а
пгдиими хватают. Видал следы? Жуткое дело! Словно дырки. Эго
. л . н'сь прошел». «Дело не в том, что прошел,— рассудительно говорил Силен.— У нас на Земле сила тяжести больше, вот Апполон под| м -рлит, так что они просто ногами ходить не способны. Для этого у
них есть специальные пружинные ходули, они-то и оставляют в пыли
дырки». «Правильно, ходули,— невнятно подтверждал Япет с повязанной щекой.— Да только это не ходули. Это у них машина такая, это
и в кино видел. Не на колесах у них машины, а на таких рычагах, на
ходулях». «Опять наш казначей отвертелся,— сказал желчный Парал.— В прошлый раз град был необыкновенной силы, в позапрошлый объявилась саранча, а теперь вот он марсиан подстроил — на
уровне эпохи, в связи с освоением космических пространств». «Не могу я на эти следы равнодушно смотреть,— твердил Морфей.—Жуткое дело. Пошли, старички, выпьем, а? Калаид, который уже давно
бился, шипел и содрогался, произнес, наконец: «По-п-погодка нынче
хорошая, старички! К-как спалось?» Всегда он ии-за своего дефекта
речи отстает от событий. А ведь он все-таки ветеринар, мог бы чтонибудь сказать полезное по поводу следов. «А Миртил уже деру
дал,— сказал Димант, глупо хихикая.— Прощай, говорит, Димант, мы
с тобой всегда были по-доброму. Посмотри, говорит, за бензоколонкой
и, если что, сожги ты ее, говорит, чтобы не останлять неприятелю».
Тут я осторожно, спросил, что слышно о Марафинах. «Марафины, говорят, сожгли,— охотно ответил Димант.— Звонили, говорят, оттуда,
правило, мало результативны. А почему
рыба в открытом океане рассредоточена?
Потому, что там для нее не столь много
пищи, сколько
требуется для прокорма
рыбных косяков. Ее нет в верхних слоях
моря, но она, эта пища, лежит тут же под
этими слоями — в глубинах океана; за
миллионы лет здесь накопилось колоссальное количество органического вещества в
виде «дождя» постоянно отмирающих в
верхних слоях и падающих на дно
животных. Представьте себе, что т е х н и к а
завтрашнего дня позволила бы нам подсас ы в а т ь мощными насосами богатую органическими веществами воду с больших
( л у б и н и разливать ее в околоповерхностных слоях, «удобряя» эти слои, как удобряют почву; или же, как предлагается неногорыми учеными, можно было бы соорудить на дне океана термоядерные установки, .подогревающие воду и искусственно
создающие отсутствующие в открытом океане мощные конвекционные токи, способные вынести на поверхность органические
70

вещества К;:кио бы колоссальные уловы
рыбы мы с м о г л и тогда брать на бескрайних просторах открытых районов морей и
океанов!
Все мы любим выдержавшую много изданий к н и г у «Человек и с т и х и я » , прин а д л е ж а щ у ю перу замечательного нашего
писателя М а р ш а к а (псевдоним—М. И л ь и н ) ,
Читая и п е р е ч и т ы в а я эту книгу, мы не перестаем посхищаться мастерством, с которым п и с а т е л ь художественно выразительно и в то же время научно п р а в и л ь н о сумел п о к а з а т ь сложный процесс познания
людьми физических явлений на границе
моря и атмосферы и подчеркнуть исключительно в а ж н у ю в практическом отношении проблему предсказания происходящих
там явлений.
Так вот, присутствуя на докладах, посвященных проблеме «Океан и атмосфера».
я не мог отделаться от впечатления, что
под сводами залов дворца науки на Ле-

•редлагают сохранять спокойствие *>. Л гоигр
н и » у и ч ш 'и-м ц том,
все это бессмысленные слухи, и п р и м ш и ш •!<•
• опровергать
но тут раздался вой полицейской си рты. и мм и. , н ы р н у , то,
Через площадь заячьим зигзагом бежал, татля
, шпы 1
[опухший Минотавр, а за ним на полицейски.\'
ц
ц;т
Мрей. Он стоял, держась за ветровое стекло, что ш т.н.р»
. |, ; 1 . ;
•ахивал наручниками. «Все, сейчас догонит»,— скани.м м,.,',
рак сказать,— возразил Димант.— Видал, что , •
Мип,
Вежал к телеграфному'столбу, обхватил его руками п ц.
карабкаться вверх. Однако Пандерей уже соскочи.! •
Пился ему в штаны. Вдвоем с младшим полицейски-! пин и
•Ьлотарк от столба, повалили его в вездеход п надел и и
11
•и. После этого младший полицейский уехал, а Пандч"' .
•ОСОБЫМ платком и на ходу растегиваясь, направился к и
п..и
Ьшл,— сообщил Морфей, обращаясь к Диманту.— Вечно ты тор
Иандереп приблизился и спросил, что тут у нас новенького
•снили про марсианские следы. Он немедленно присел на к о р и .
Ьогрузился в исследование обстоятельств. Я даже проникся к швольным уважением, потому что сразу бросалась в глаза пасти
трофесиональная ухватка: он глядел на эти следы как-то сТнжу и ни
иего не трогал руками. У гленя появилось предчувствие, чти г
гчас все разъяснится. Пандерей двигался вдоль следов утицей, ширм
|Ко поводя обтянутым задом, и все время повторял: «Ага... Веч' мот
•(^га... Ясно...» Мы нетерпеливо ждали, храня молчание, и только 1.'.1
иаид силился что-то сказать и шипел. Наконец Пандерей с кряхтпш
Км выпрямился и, озирая площадь, словно бы в расчете кого-то оГнм
Иружить, отрывисто произнес: «Двое. Деньги вынесли в мешке. У одно
Ко трость с клинком, второй курит «Астру». Я тоже курю «Астру»,—
Ьказал желчный Парал, и Пандерей сразу на него уставился. «Кого
•вое?— спросил Димант.— Марсиан?» «Сначала я думал, что это и.
•наши,— медленно проговорил Пандерей, не сводя глаз с Парала.—
•Сначала я подумал, что это ребята из Милеса, я их знаю». Тут ра:фа
зился Калаид. «Н-н-нет, не догнать ему на машине»,— объявил он.
| « А к а к же марсиане»,— сказал Димант. «Не понимаю...» Пандерей. по
вопросы, разглядывал Парала. Дай-к.1
( прежнему игнорируя прямые
Ьмне твою сигарету, старичок»,—сказал он. «Это зачем?»—спросил Па
'пинских горах в эти дни писалась новая
| волнующая глава «Человека и стихии»,
что все, о чем говорилось в эти дни на
.Конгрессе,—это еще один крупный шаг в
(Познании сложнейших процессов на границе моря и атмосферы, рождения новых акКордов гимна власти человеческого разума
над слепыми силами природы.
..На трибуне — известный американский
ученый Дж. Бьеркнес. Опираясь на резульТаты, достигнутые другими учеными и осовенно советским климатологом Т. Г. Берляндом, Бьеркнес в результате многолетних исследований вскрыл сложный мехамизм «обратной связи» между температуцой поверхностного слоя вод в тропической
части Тихого
океана и интенсивностью
«крупномасштабных» (измеряемых месяцами и сезонами) процессов в
атмосфере
мал океаном и прилегающими к нему макриками. По выводам Бьеркнеса получа«тся, например,
что резкое повышение
летних температур на поверхности океана
• Южном полушарии .неизменно сопровож-

дается усилением зимних бурь и урш.икш
в Северном полушарии Земли'..
Хорошо сформулировал значение
ни»
исследований выдающийся советский моргвед академик В. В. Шулейкин. с коюрмм
автору этих строк посчастливилоп, Огню
вать в кулуарах конгресса,
- Бьеркнес,—сказал Василий Нлалими
рович,— сделал для улучшения промином
погоды над Северной Атлантикой ш лисамое, что мы,
советские исслсдоиаи'ли.
сделали раньше для улучшения прошннш
погоды над Европой, изучив «крупном.и ш
табное» взаимодеййвие вод Аимишнн <
прилегающей к ним частью атмосферы
Вслед за седовласым Бьеркнесом ни цш
буну поднялся молодой канадский «нг
граф Р. Стюарт, исследующий «мелком.и
штабное» взаимодействие океана и тми
сферы. В зал заседаний как бы ноци.. и ч
крепкий морской ветер и «заработал» мил
бесконечными просторами моря, «Н1|1.и\и
сначала белые барашки на «рсбнм» !••• ш
а затем мощное штормовое
пилигмнс

Инн |и I \ П11-1. я посмотреть твой прикус,— объявил Пандерей,—| чг 11.1 сегодня был с шести до семи утра». Мы поглядели н;
и Парал сказал, что по его мнению Пандерей — самый боль(\ РНК м мире, если не считать того кретина, который принял Пан•| на работу в полицию. Мы были принуждены с ним согласиться
и н|и1Ш1.'шс|> хлопать Пандерея по спине, приговаривая: «Да, Панде«'(> ты, старик, дал маху. Не понял ты, старина Пан, что это слеммрсиан? Это тебе не золотарь, Пан!» Пандерей начал понемногу
, \.тп>, но тут из мэрии вышел одноногий Полифем и с ходу вреы ' и ' л в наше веселье. «Дрянь дело, старички!—озабоченно сказал
он,— Марсиане наступают, взяли Милее! Наши отходят, жгут посевы,
1'пут за собой мосты!» У меня опять ослабели ноги, и у меня не стало
даже сил протолкаться к скамейке и сесть. «Высадили десант на юге.
две дивизии,— хрипел Полифем.— Скоро будут здесь!» «Они уже
Пыли здесь,— сказал Силен.— На таких специальных ходулях. Вок
'•.мгды...» Полифем только глянул и сразу же с негодованием сказал,
что это его следы, и все сразу поняли точно его. Даже не его, а его
костыля. Для меня это было большим облегчением. А Пандерей, как
только до него дошло, застегнул китель на все пуговицы и, глядя поверх голов, гаркнул: «Поговорили — все! Р-разойдись! Именем закона».
Я вошел в мэрию. Все там было забито какими-то плоскими
мешками, которые стояли вдоль стен в коридорах, на лестничных
площадках и даже в приемной. От мешков исходил незнакомый запах, и окна везде были раскрыты настежь, но в остальном все былс
как обычно. Господин Никострат сидел за своим столом и полировал
ногти. Туманно ухмыляясь и с очень неясной интонацией, он дал мне
понять, что о марсианах по долгу службы распространяться не имеет
права, однако может положительно утверждать, что к вопросу о пенсии все это вряд ли имеет какое-нибудь отношение. Достоверно только одно: пшеницу в наших местах сеять отныне будет невыгодно, а
выгодно будет сеять некий новый питательный злак с универсальными, как он выразился, свойствами. Вот в этих мешках содержатся семена, и с сегодняшнего дня их начнут распределять между фермами
округи. «А откуда мешки?» — спросил я. «Доставлены»,— ответил он
веско. Я превозмог робость и осведомился, кто их доставил. «ОфициПреодолев большие математические трудкости строгого выражения этого сложного
процесса., Стюарт, в частности, пришел к
такому любопытному выводу: от штормового ветра, дующего над морем со скоростью около тридцати метров в секунду в
течение двенадцати часов, воде передается
гораздо больший запас энергии, нежели
от ветра силой семь-восемь метров в секунду, дующего целый месяц!
С большим вниманием участники конгресса выслушали доклад академика Шулсйкина о его многолетних теоретических
и экспериментальных исследованиях морского ветрового волнения, ознакомились с
основными выводами его строгой физикоматематической
теории этого
процесса,
дающей прямой
выход в
практику — в
предсказание волнений, просмотрели инI греемый кинофильм о работе созданного
академиком «штормового бассейна»—кольцевого сооружения, где можно искусственно создавать волны любой величины.
Много внимания было уделено конгрес72

сом результатам изучения огромных «рек
и ж и д к и х берегах»— океанических и морских течений. Это тоже важный элемент
взаимодействия океана и атмосферы, так
как теплые течения смягчают климат на
огромных пространствах, а холодные, наоборот, делают его более суровым. Амер и к а н с к и й океанограф Д. Клаусе рассказа.о последних исследованиях изменчивости
переноса вод (а стало быть и тепла) к
системе крупнейшего течения Атлантического океана — Гольфстрима, в значительной степени определяющего климат и погоду над всем европейским континентом
В последние годы все большее внимани*.
привлекает открытие стремительных течений, пересекающих океаны в их экваториальной части на глубинах в пятьдесятдр.ести метров. Можно смело сказать, что
обнаружение этих течений явилось круг,нейшим географическим открытием в океане за последние десятилетия. Группа советсккх ученых во главе с профессором А. Г
Колесниковым сделала на конгрессе инте-

1е лица»,— сказал он, выбрался из-за стола, извинился и развин1й своей походкой удалился в кабинет мэра. Я зашел в канцеля|й побеседовал с машинистками и со сторожем. Как это ни странподтвердили почти все слухи о марсианах, но не оставили у
впечатления подлинной информированности. Ох, уж мне эти
ю! Никто в них не верит, но все их повторяют. Дело доходит до
ажения простейших фактов. Вот, например, Полифем и его взорЩтые мосты. Что было на самом деле? Полифем явился на «пятаЖ» первым. Его увидели из окна и пригласили в канцелярию почи•ггь пишущую машинку. Пока он трудился, развлекая девиц расскаI, о том, как ему оторвало ногу, в канцелярию вошел господин мэр,
гоял, послушал с задумчивым видом, произнес загадочную фразу:
\, господа, мосты, видимо, сожжены» и вернулся в свой кабинет,
'|ща немедленно потребовал бутерброды с сардинами и бутылку
ргосского пива. А Полифем растолковал девицам, что мосты обыквнно уничтожают за собой при отступлении, дабы воспрепятство|ь продвижению протишшка. (>сталиюе тпштио. Глупость кака-1 1
1счел своим долгом объяснить с л у ж а щ и м мирим, чти т а и п п ц е н н а . I
господина мэра означает нсеп> наш-ет | н - н и пне п р и н т » бес
эротно. Естественно, на всех лицах и:н>||р.|..п юп, гр!
ьч.ч
не, смешанное, впрочем, с некоторым ра:ючарпп.
На «пятачке» никого не оказалось, Пандереи м>
чм.п I I
||сем уже успокоившись, я направился к Ахиллесу р . м ' е и . ы . ! « I . о по
моих приобретениях и прощупать почву относителыю а р х и и к
той серии: может быть он возьмет гашеную, раз чистую нее р.шмн
|достать. Ведь берет же он с наклейками. Однако Ахиллес тоже п..
цился под гнетом распространившихся слухов. На мое предложение
[рассеянно ответил, что подумает, и тут же, сам того не намети.
Юдал мне блестящую идею. «Марсиане,—сказал он,—попал плат. \
I знаешь, Феб, новая власть—новые марки». Я поранился, как :»та
•остая мысль не пришла мне в голову самому. Действительно, ее мм
Ш слухи были хоть отчасти верны, то первой же разумной акцией
•к мифических марсиан был бы выпуск новых, своих марок или, по
файней мере, надпечатывание наших старых. Я торопливо простилем
Мхиллесом и прямиком направился на почту. Ну, конечно же, никаОй корреспонденции с новыми марками не поступало и вообще ничего

и доклад об открытии ими во время
иий на экспедиционном судне «МиМИИ Ломоносов» такого течения в АтланЩеком океане.
Ко как ни в а ж н ы отдельные звенья взаиствия океана и атмосферы -- крупСШтабные и мелкомасштабные взаимоИбствия, волнение, течения и другие, и
МП в изучении каждого из этих звеньев
Ц остается непочатый край работы, поI Ораться за синтезирующие проблемы,
ММТатьсн п р о а н а л и з и р о в а т ь все эти явММЯ вместе, установить, как выглядят
»Н«К'т и их взаимного переплетения. Пио•)1«ми в этом и с к л ю ч и т е л ь н о сложном деI Г»алн советские ученые Д. Л. Л а й х т м а н
|| А. Каган. Они нашли изящные спо•м решения сложнейших дифферснциЦЯЫХ уравнений, совместно описывающих
•Ммш в океане и в атмосфере над ним,
(^•дложили путь одновременного расче) И* распределения с глубиной скорости
в море, так и распределения с
скорости ветра над морем.

Доклады и сообщения по проблеме
«Океанография Индийского океана и Антарктики» строились в основном на материалах экспедиционных исследований последних лет в этих водах, знания о которых дружными усилиями ряда государств
постепенно подтягиваются к уровню знаний о более изученных районах Мирового
океана. В Индийском океане с 1959 по
1965 год работала международная экспедиция в составе судов СССР, США, Индии,
Англии, Японии, Австралии и некоторых
других стран. На конгрессе были доложены новейшие выводы из наблюдений этой
экспедиции. Много интересного, нового узнали участ-ники конгресса от своих коллег-океанографов, плававших в Индийском
океане, об этом оригинальном
бассейне,
где сезонные ветры-муссоны регулярно два
раза в год меняют всю систему течений
на противоположную, где воды кишмя-кишат рыбой, столь мало еще используемой
рыбаками, но столь необходимой для подъ73

иг пыли. Когда мы, наконец, отучимся верить слуха:.:
ни и тесто, что Марс обладает чрезвычайно разряжение
I
, его чрезмерно суров, и почти отсутствует вод
|>с|юно)! всякой жизни. Мифы о каналах давно и решг
'«ч.ч мы, ибо каналы оказались ничем иным, как оптическ;;
е говоря, все это напоминает мне панику в позапрош
' пгди одноногий Полифем бегал по городу с дробовиком ;
• из столичного зоопарка бежал гигантский тритон-людое,:
1а ухитрился вывезти весь дом и не решался вернутся
педели.
Сумеречный разум моих необразованных сограждан, убаюкак
мппотонной жизнью, при малейших колебаниях рождает поист;:
астические призраки. Наш мир подобен погруженному в нот- сон курятнику, где стоит лишь нечаянно коснуться перышка к;иибудь пеструшки, дремлющей на шестке, как все приходит в неописуемое волнение, мечется, кудахчет и разбрасывает помет во вс
'оны. А по-моему, жизнь и без того достаточно беспокойна. Все
; следовало бы беречь свои нервы. Я считал, что слухи опасны д.т
здоровья в гораздо большей степени, чем даже курение. Автор док;
зывал это с цифрами в руках. Там еще было написано, что сила во
действия панического слуха прямо пропорциональна невежестн
масс, и это верно, хотя должен признаться, что даже самые образ"
ванные из нас удивительно легко поддаются общему настроению .
готовы мчаться куда глаза глядят вместе с обезумевшей толпой.
Все это я намерен был рассказать нашим, когда по дороге в тра:;
тир заметил, что на «пятачке» вновь собралась толпа. Я поверну
туда и убедился, что слухи уже оказали свое разрушительное дейс:
вие. Моих рассуждений и слушать никто не стал. Все были возбу;ь
дены сверх всякой меры, а ветераны потрясали оружием, которое I:
успели должным образом освободить от смазки и которое сильно пач
кало их одежду, равно как и платье окружающих. Выяснилось, ч-; •
из казарм восемьдесят восьмого пехотного полка пришли в увольн*
ние солдаты и рассказали нечто несообразное.
ема уровня жизни населения омываемых
этими подами стран.
По океанографии Антарктики на конгрессе преобладали
доклады
советских
ученых. Оно и понятно. Подобно тому,
как наша страна первой начала работы в
Международной И н д о о к е а н с к о й экспедииия (рейсом на «Витязе» еще в 1959 г о д у ) .
она первой начала современные океанографические исследования и в Антарктике, куда еще в 1955 году в порядке подготовки
к Международному геофизическому году
(а затем — и для работ по программе этого года) систематически совершало рейсы
комплексной антарктической экспедиции
исследовательское судно «Обь» с отрядом
комплексной
арктической
экспедиции
на борту. Эта замечательная экспедиция и
поныне работает в Антарктике. Часть добьпых ею богатейших научных материа.юн была обнародована на конгрессе —
советские ученые щедро поделились
со
Iпойми коллегами всем тем, что может
у к р е п и т ь совместные усилия ученых мира
74

по раскрытию тайн ледяного континенм »
омывающих его вод.
Особо рассматривались на конгрессе им
росы, связанные с повышенной р а д и е м »
тивностью океанских вод в последит "
сятилетия. Этому тревожному обстоя к и
ству, вызванному серией ядерных ис;м.п
ний в воздухе над океанами, был пш п«
щен специальный симпозиум к о н г р о > <
«Радиоэкология и радиоактивность <»,. •
на». И т о г и работы этого симпозиума и»'
вел японский химик-океанограф К < \ |
вара, произнесший взволнованную речь «•
закрытии конгресса 9 июня в К р е м л с т и » дворце съездов.
- Море — это наша общая мать и н<м
милица, мать всех народов,—сказал им
И мы должны сообща позаботиться о > >•
своей матери... Ей угрожает см чр о в ье
опасность - радиоактивное , . , . - .
жение вод и обитающих в них ор1.им.
мов. Наш долг -- оградить море от »•'
опасности.

тс м<'

Позапрошлой НОЧЬЮ ПОЛК был

ПОДНЯТ По т р п ю п - и и и

закрытия конгресса его зарубежтники совершили экскурсию
на
интересный для океанографов как
пая природная лаборатория — намногих процессов в ней натална разгадку еще более сложных и
доступных для непосредственчения процессов на открытых проокеанов и морей.

объединения усилий
океанографов всего
мира. Ведь океан «ничей», и в то же время
он принадлежит всем. Именно на поприте
океанографических исследований, как н и г де больше, могут и должны рождаться и
крепнуть международные н а у ч н ы е сня:ш.
направленные на улучшение ж и з н и человечества и вносящие неоценимый п к л а л »
дело всеобщего мира и братства трудонык
людей нашей планеты.

чфого времени, а именно до утра, в полной Потоп I о юп
и
1 В бронетранспортерах и грузовиках на п.чацу У ч р п м 1р.
, от
и вчерашний день прошел обычным п о р я д к о м Г)п и м м п . ю
рвторилось с той, однако, разницей, что утром и I
прибыл
голете полковник генерального штаба, прш.а.и. I ш
'1К в каре и, не вылезая из вертолета, произнес д. :ипм\•!• •
м
• непонятную речь, после чего улетел, и тогда полк п о ч т .'•пустили в увольнение. Надо сказать, что солдаты, успсми
•рядно подзаправиться у Япета, говорили крайне невнятно и ю и
ЛО начинали известную неприличную песню «Ниоба-11п
и, ни
(вяько не робея...» Однако было ясно, что в речи полкошпп
эго штаба о марсианах не было сказано ни слова. Полкоип
собственно, только о двух вещах — о патриотическом дплг<
га и о его желудочном соке, причем каким-то неуловимым ощм
вязывал два эти понятия воедино. Сами солдаты во всех
т
стях не разобрались, но поняли твердо, что всякий, кто с н м н п м
гра был пойман сержантом с жевательной резинкой « п а р и м
: сигаретой «опи», немедленно загремит в карцер на десять суток
там сгноен. Сразу после отлета полковника командир полиса,
туская каре, приказал младшим офицерам и сержантам проилв казармах тщательные обыски на предмет изъятия всех скгажевательных резинок, содержащих тонизирующие вещества.
не солдаты ничего не знали да и знать не хотели. Крепко обняв
эуга за плечи, они с таким угрожающим видом грянули: «Ниоэбея, скучаю по тебе я», что мы поспешно расступились и выпуих.
Полифем со своими костылем и дробовиком взгромоздился на
«су и заорал, что генералы нас предали, что кругом шпионы и
астоящие патриоты должны сплотиться вокруг знамени, поскопатриотизм и так далее. Этот Полифем жить не может без патзма. Без ноги он жить может, а вот без патриотизма у него не
ается. Когда он охрип и замолчал, чтобы перекурить, я попывсе-таки как-то вразумить наших и стал рассказывать, что жизМарсе нет и быть не может, все это выдумки. Однако говорить
|ршть не дали. Сначала Морфей сунул мне под нос утреннюю стоо газету с большой статьей «Есть ли жизнь на Марсе?» В этой
все прежние научные данные подвергались ироническому соа когда я, не расстерявшись, попробовал дискутировать, Попротиснулся ко мне, схватил меня за ворот и грозно захрипел,
ельность усыпляешь, зараза? Шпион марсианский, дерьмо пле! К стенке тебя!» Я не могу, когда со мной так обращаются,
началось сердцебиение, и я крикнул полицию. Хулиганство

«нения, что исследования океанов
и впредь будут осуществляться
»й международной основе, путем

А ПЛЛХОТНИК,
кандидат географических н а у к

и заниматься любовью в компании даже хорошо знакомых и
>желательных людей совсем не так увлекательно, как это опигся в некоторых книгах. Упаси бог, я, конечно, же не думаю,
юя Артемида предается сейчас вакхическим п л я с к а м среди бутыно она могла бы по крайней мере позвонить. Можно только удиВгься глупости моего зятя. Я бы на его месте давно перпулея.
I Я совсем уже собрался было закрыть дневник п тираниться
•ть, когда в голову мне пришла следующая мысль. Л Харон недь.
•видимому, недаром так задержался в Марафинэх. Страшно подуВь, но я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело. Неужели же о п ч
Ярились? Я вспоминаю сейчас все эти сборища под моей к р ы ш е й .
его странных приятелей с вульгарными привычками и о с ш - р ш . ' 'манерами — какие-то механики с грубыми голосами, пьющие чис'без сельтерской и курящие отвратительные дешевые сигары; к а стриженные крикуны с болезненным цветом лица, щеголяющие ц
синсах и пестрых рубашках, никогда не вытирающие ноги в не;
все их разговоры о всемирном правительстве, о какой-то техноггии, об этих немысленных «измах», органическое неприятие все
что гарантирует мирному человеку покой и безопасность; я всно1аю и понимаю теперь, что произошло. Да, мой зять и его сообщим [были экстремистами, и вот они выступили. Все эти разговоры о
хпшнах — это, конечно, искаженные отголоски истинных событий.
>ворщики всегда обожали громкое, таинственное звучащее слово,
исключено, что теперь они называют себя «марсианами» или ка1-нибудь «обществом по благоустройству планеты Марс», или, ска«марсианским возрождением». Даже то, что магистр сельскохогвенных наук носит имя Марсий, звучит для меня многозначи>но: вполне вероятно, он является главой переворота. Что останепонятным, так это неприязнь путчистов к пшенице и нелепая
$аинтересованность в желудочном ешсе. Папермое, :>то просто отгающий маневр для того, чтобы сПить с толку общественность.
Конечно, я плохо разПираюеь и п у т ч а х ч рег.о.'ноп.иах, мне трудно
ги объяснение всему, что еейчае н р о и е ч о / ш г , но а : ш а к ' одно Когшс гнали как баранов замераать и окопах, когда ч е р н ы е руп.ип..
ш наших жен на наших же поен- ;
вы бы ш тогда, го<
гремисты? Тоже навешивали на ееоя а н а ч к н и ор.-гш .4.1 здр
вождь!» Если вам так нравятся перевороты, < ему пы ь
гвсегда не вовремя? Кому вы сейчас нужны е н а ш и м и нгрпюр
Мне? Или Миртилу? Или, может быть, Лхнллееу'.' П о ч е м у пы не
шите нас в покое? Все вы, господа, унтер-офицеры, и ничем мы п •
ге дурака-патриота Полифема.
Экзема, дрянь, замучила. Чешусь, как обезьяна на я р м а р к е , пикакапли не помогают, никакие мази. Врут все а ш е к а р п . Н и к а к и е
1
фства мне не нужны. Покой мне нужен, вот что
Если у Харона достанет ума не остаться в задних р я д а х , мерный
яд мне обеспечен.
г
5 ИЮНЯ. Этой ночью спал плохо. Сначала раи >удила Артем]
вторая явилась только в час полуночи вся в запудренных п я т н а х . Я
•всем решился поговорить с ней начистоту, но ничего не пыпию: она
Вкя поцеловала и заперлась в своей спальне. Пришлось п р и н я т ь сноШорное, чтобы успокоиться. Задремал, приснилась какая-то ерунда.
I в четыре часа утра я был опять разбужен, на этот раз Хароном. Все
Шят, а он разговаривает громко, на весь дом, словно, кроме него, здесь
в!кого нет. Я накинул халат и вышел в гостиную. Господи, на него
•отреть было страшно. Я сразу понял, что переворот не удался.
Он сидел за столом, жадно поедал все, что ему приносила заспан•Яя Артемида, и тут же на столе, прямо на скатерти, были разложены
•масленные части какого-то огнестрельного оружия. Он был небрит,

ми и 1 ) 1 1)к:1сма совсем замучила, приходится бинтовать руки. Вдобаи..ми ,,(',мороженные уши — наверное к перемене погоды. Марсиаинс марсиане. Надоело мне об этом спорить.
7 ИЮНЯ. Глаз до сих пор болит, заплыл и ничего не видит. Хоро, что это левый глаз. Примочки Ахиллеса помогают лишь отчасти
Л хил лес говорит, что синяк будет заметен не менее недели. Сейчас
пи красно-синий, потом сделается зеленым, потом пожелтеет и исЧ1-.1НГТ совсем. Какая все-таки жестокость, какое бескультурье! Ударить пожилого человека, всего лишь собиравшегося задать невинные
•и трос. Если марсиане начинают с этого, то я не знаю, чем они кончат. И жаловаться некому, одно только и останется делать — ждать
прояснения обстановки. Глаз так болит, что страшно даже вспоминать.
как я радовался сегодняшнему безмятежному утру. (Температура
плюс двадцать, облачность ноль баллов, ветер южный, один метр в секунду).
Когда позавтракав, я поднялся на чердак, чтобы произвести метеорологические наблюдения, я с некоторым удивлением заметил, чт.>
поля за городом приняли определенно синеватый оттенок. Вдали поля
до такой степени сливались с лазурью неба, что линия горизонта к:
таковая была совершенно размыта, хотя прозрачность воздуха был;
очень хороша и всякая дымка отсутствовала. Эти новые марсианск::
семена взошли удивительно быстро. Надо ожидать, что не сегоднязавтра они окончательно забьют пшеницу.
Придя на площадь, я обнаружил, что почти все наши, а также о ~
ромное количество прочих обывателей, которым надлежало бы быт .
сейчас на работе, фермеров, а также школьников, которым надлежа." •
бы заниматься играми, столпилось вокруг трех больших автофург.
нов, украшенных разноцветными плакатами и рекламными картин;!
ми. Я подумал было, что это бродячий цирк, тем более, что реклам:.
предлагали полюбоваться несравненными канатоходцами и других:.!
обыкновенными героями манежа, однако Морфей, стоявший здесь у:
давно, объяснил мне, что никакой это не цирк, а передвижные донор
ские пункты. Внутри там помещаются специальные насосы с кишк,
ми, и при каждом насосе сидит здоровенный детина в докторском >
лате, который предлагает каждому, кто заходит, отсосать излишк::.
дает удивительную цену: пятерку за стакан: «Какие излишки?»
спросил я. Оказалось, что излишки желудочного сока. Весь мир пом
шалея на желудочном соке- «Неужели это марсиане?» — спрос;:.
«Какие там марсиане,— сказал Морфей.— Здоровенные
волоса; : .
парни. Один кривой». «Ну и что же, что кривой? — естественно во:
разил я.— Представитель любой расы, будь то на Земле или на М:и>
се, если ему повредят один глаз, становится кривым». Тогда я еи •
знал, что эти мои слова являются пророчеством. Просто меня раздрл
жало самомнение Морфея. «В жизни не слыхал о кривых марсм
нах»,— заявил он.
Публика вокруг прислушивалась к нашему разговору, и он в :
ступе тщеславия счел необходимым поддержать свое сомк:.~
реноме дискуссионера. А ведь ничего в этом предмете не с:."
«Никакие это не марсиане,— заявляет он.— Обыкновенные реблт;
столичных пригородов. Там таких дюжина на каждый трактир».
ши сведения о Марсе настолько скудны,— спокойно говорю я,предположение, будто марсиане похожи на парней из
пригори
П'.истиров, во всяком случае не противоречит никакой научно;:
и" . «Это точно,— вмешивается стоящий рядом незнакомый фермер
: > • ! ( > вы очень убедительно сказали, господин не-знаю-как-вас• 1 , 1 1 1 , . У этого кривого руки по локоть в татуировке, и все голыг
Как насучил он рукава, да как подошел ко мне с этой кишкой
думаю, ни к чему нам это». «Так что говорит наука насчет тату и р"
КО

ки у марсиан?» — ехидно спрашивает Морфей. .')ю он хотел меня уколоть. Дешевый прием, от него так и разит парикмахерской. Такими
Штучками меня не собьешь. «Профессор Зефир,— говорю я, глядя ему
прямо в глаза,— главный астроном Марафинской обсерватории ни в
Одной из своих многочисленных статей не отрицает такого ооыкновеиия у марсиан». «Это точно,— подтверждает фермер.— Они и очках,
Лл виднее». И Морфею пришлось все это проглотить. Он лакашлялся
В со словами: «Пива выпить...» стал выбираться из толпы, а и осталК ждать, что будет дальше.
Некоторое время ничего не было. Все только стояли, глаиели и
Тихо переговаривались. Фермеры да торговцы, нерешительный парод.
Потом в первых рядах произошло движение. Какой-то сельский житель сорвал вдруг с себя соломенную шляпу, с размаху ударил ее сеПе
под ноги и громко закричал: «Эх! Пять монет — тоже деньги, не так
что ли?» Произнеся эти слова, он решительно поднялся по ступеш.кам деревянной лестнички и просунулся в дверь фургона, так что нам
осталась видна лишь задняя половина его туловища, вся в пыли, и
репьях. Что он там говорил и о чем спрашивал — за дальностью расЬстоякия осталось неизвестным. Я видел только, что вначале поза г го
Мыла напряженной, затем он как бы расслабился, принялся пересту•рать ногами, сунул руки в карманы и, подавшись назад, покачал гоВовой. Затем он, ни на кого не глядя, осторожно опустился на землю,
Иводобрал свою шляпу и, тщательно отряхнув ее от пыли, смешался с
(толпой. В двери же фургона возник человек действительно очень
ольшого роста и действительно кривой на один глаз. Если бы не бехалат, он со своей черной повязкой через лицо, небритой щетии волосатыми татуированными руками вполне сошел бы за претного обитателя трущоб. Мрачно оглядев нас, он неторопливо опу*л завернутые рукава, вытащил сигарету и, закурив, произнес груголосом: «А ну, заходи! Пять монет дается. За каждый стаканпять монет. Деньги ведь! Наличными. Ты за пять монет сколько
орб ломать должен? А здесь проглотил кишку, и вея недолга? Ну? >
смотрел на него и не мог надивиться Пчилорукогги администрации.
как же можно рассчитывать, что обыватели, и даже- фермер с ч н л а гся доверить свой организм такому громиле? Я пыора.к-н п.1 толпы
пошел на «пятачок».
Все наши были уже там, все с дробовиками, а некоторые и с Пелы: повязками на рукавах. Полифем напялил старую военную фуражи, обливаясь потом, произносил речь со скамейки. У пего выходило,
злодеяния марсиан стали уже абсолютно нестерпимыми, что все
гриоты стонут и обливаются кровью под их игом, и что пришла напора дать настоящий отпор. А виною всему, утверждал Полиявляются дезертиры и предатели вроде толстозадых иажравкся генералов, аптекаря Ахиллеса, труса Миртила и :гп>го отступ<а Аполлона.
В глазах у меня потемнело, когда я услыхал последние слова. Я
ершенно потерял дар речи и опомнился только, заметив, что никто,
меня, Полифема не слушает. Все, оказывается, слушали не од«огого дурака, а Силена, который только что вернулся из мэрии и
Юсказывал, будто налоги впредь будут взыматься исключительно
чным соком и что из Марафин пришло указание, приравнивающее отныне желудочный сок к обычным денежным
единицам,
•лудочный сок, якобы, будет теперь иметь хождение наравне и все
«и и сберегательные кассы готовы обменивать его на валюту. ЖелПарал сейчас же заметил:
«Окончательно докатились. Золотой запасец порастранжирили и
|ерь желудочным соком деньги обеспечить пытаются». «Как же
Байкал» Х° 1.

. 1..1 1.1/1 Димапт.— Не понимаю. Это что же, теперь нужно
' -т-цилльную заводить, вроде кошельков? А если я им
П М 1 - Г И 1 поды принесу?» «Слушай, Силен,—сказал Морфей. — Г!
и-.отсу должен. Соком возьмешь?» Очень он оживился, вечно
мм I л. ю денег на выпивку, вечно он пил за чужой счет. «Хорсиргмона, старички! — воскликнул он.— Захочется мне, напрпI', пымить, иду это я в банк, выделяю им излишки, получаю наличн ы м и и — в трактир». Тут Полифем снова заорал. «Купили вас! —
прнл он.— Продались марсианам за желудочный сок! Вы тут продамн ь, а они вон по городу разъезжают, как по своему Марсу!»'
И действительно, через площадь медленно и совсем не произвол::
никакого шума двигалась очень странная машина черного цвета, словно бы вовсе без колес, без окон и без дверей. За нею с криками и свигтом бежали мальчишки из пятого «Б» класса, некоторые пытались
прицепиться к ней сзади, но она была совершенно гладкая, как рояль,
и прицепиться им было не за что. Очень необычная машина. «Неу:::
ли она действительно марсианская?»—спросил я. «Ну, а чья же
еще?—раздраженно сказал Полифем.— Твоя, что ли?» «Никто не говорит, что моя,— возразил я ему.— Мало ли машин на свете, что к •
они все марсианские?» «А я и не говорю, что все, требуха ты старая!заорал Полифем.—Я говорю, марсиане, гады, разъезжают по город;^,
как у себя дома! А вы тут все продались!» Я только плечами пол:
не желая связываться, а Силен очень рассудительно ответил ег.г
«Извини, Полифем, но твои крики начинают меня утомлять. И не о ч
ного меня. По-моему, мы все исполнили свой долг. Мы вступили
дружину, мы почистили оружие, что же еще, спрашивается?» «Патр>
ли! Патрули нужны!—с надрывом сказал Полифем.— Дороги на,!
перекрывать! Не пропускать марсиан в город!» «Да как же ты их п
пропустишь?» «Да черт бы тебя подрал, Силен. Как же пропусти:
Очень просто! Стой, кто идет? Буду стрелять!» Не могу я зт<
го слушать. Не человек, а казарма. «Ну, может, создадим патрули
— сказал Димант. —Трудно нам, что ли?» «Это не наше дело,— ре!.];;
тельно сказал я. — Пусть вот Силен подтвердит, что это незак'
На то есть армия. Пускай она и занимается патрулями и Е.
стрельбой».
Не выношу я этих военных игр, в особенности, если коман;
Полифем. Садизм какой-то. Были, помню, у нас в городе противоа: •
ные учения, так он для полной имитации разбросал везде дъг
шашки, чтобы никто не манкировал противогазами. Сколько лз<
отравилось—это же кошмар. Он же унтер-офицер, ему ничего п<
нельзя. Или однажды приперся в школу на урок гимнастики, првателя изругал последними словами и принялся на своей ноге
зывать ребятишкам строевой шаг. Ведь если его в патруль по<г, 1
он будет палить из своего дробовика по каждому, пока в горе-; , при
довольствие подвозить не перестанут. Он и по марсианам, п< :•
шарахнет, чего доброго, а те в отместку возьмут и город сон-::наше старичье, как дети, ей-богу. В патрули, так в патрули. П.ч>
я демонстративно и пошел в мэрию.
Господин Никострат полировал ногти и на мои стеснен:-: •
росы ответил примерно так. Финансовая политика правител
новых условиях несколько меняется. Большую роль в денежно щении будет теперь играть так называемый желудочный сок. (
ожидать, что в ближайшее время указанный сок начнет иметь :
ние наравне с деньгами. Специального распоряжения о пенс; .
нет, но есть веские основания полагать, что раз налоги прпш: >
так называемым желудочным соком, то и пенсии будут зып.-е
ен псе тем же так называемым желудочным соком. Сердце1
О, но я собрался с духом и прямо спросил господина Нш,"

Нельзя ли понимать его слова так, что этот так называемый желудочный сок не является собственно желудочным соком, а представляет
Собой некий символ новой финансовой политики. Господин II и кострах
Неопределенно пожал плечами и, продолжая рагсм.п рииать ногти,
Произнес: «Желудочный сок, господин Аполлон, :гп> ж<' : •..^мпый сок».
рЗачем же мне желудочный сок?» — спросил я и полном отчаянии.
Он вторично пожал плечами и заметил: «Вы же п р е к р а ш о знаете,
Вго желудочный сок необходим каждому человеку». Мне Пило абН^лютно ясно, что господин Никострат либо врет, либо ч'то-то не доИрваривает. Я так отчаялся, что потребовал свидания с господином мэ'ром. Но мне было отказано. Тогда я покинул мэрию и записал--:! I.
' патруль.
Если человеку, беспорочно проработавшему тридцать лет на пипе
Народного просвещения, предлагают в награду пузырек желудочного
сока, то этот человек вправе демонстрировать любую степень негодования. Марсиане тут виноваты или не марсиане — не имеет решительно никакого значения. Я не выношу никаких анархических дейстпип,
. но за свои права готов драться с оружием в руках. И хотя всем ноЬятно, что протест мой носит чисто символический характер, п у г р ,
Они об этом задумаются, пусть они знают, что имеют дело не с тварью
вссловесной. Конечно, если бы донорские пункты стали у нас спсте«ой и если бы банк и сберегательная касса действительно принимали
желудочный сок в обмен на валюту, я отнесся бы ко всему этому
1аче. Однако о банках и сберкассах рассказывал один только Силен,
К это пока всего лишь неподтвержденный слух. А что касается донорпунктов, то Морфей, записавшись в патруль и решив немедленспрыснуть это дело, отдал себя в руки кривого громилы, вернулся
красными слезящимися глазами и, показав нам новенькую хрустяпятерку, сообщил, что фургоны сейчас уезжают. Значит, ни о
»кой системе не может быть и речи: приехали и уехали. Успел сдать
ташки — хорошо, не успел — п е н я м им сеПн. По-моему, это возгительно.
Полифем назначил меня в паре с к а ч к о й Калапдом патрулирои.тл.
;адь Согласия и прилегающие к ней у л и ц ы е двенадцати до двух
эв ночи. Выдав нам удостоверения, н а п и т а н н ы е от р у к и Силеном,
^растроганно похлопал меня по плечу и скачал: «Старая ГВар
бы эти дерь?ловые шпаки делали без пас, Фе(У Л та I, чти и репшьный час ты будешь рядом». Мы обнялись и прослезились оба. Е
юсти вэдь Полифем неплохой человек, просто он любит, чтобы
подчинялись беспрекословно. Вполне понятное желание. Я попро; у него разрешения быть свободным и направился к Ахиллесу,
груль патрулем, а на всякий случай следовало предпринять коене меры. Что такое желудочный сок, спрашивал я Ахиллеса. Кому
Уйожет понадобиться? На что он годен? Ахиллес сказал, что этот
нужен для успешного переваривания пищи и, пожалуй, больше
«И для чего. Это я и без него знал. «Скоро я смогу предложить тебе
Ьльшую партию так называемого желудочного сока,— сказал я.—
•оисет быть, возьмешь?» Он ответил, что подумает, и тут же предлообменять мой неполный «зоосад» на беззубцовую авиапочту двадвосьмого года. Ничего не скажешь, беззубцовочка эта—вещь униьная, но у Ахиллеса она с двумя наклейками ,и с каким-то сальпятном. Не знаю, не знаю.
. Выйдя из аптеки, я снова увидел марсианскую машину. Возмож*то была та самая машина, а может быть и другая. Нарушая все
ила уличного движения, она плыла посередине улицы, двигаясь,
ца, со скоростью пешехода, так что я имел возможность хорошо
осмотреть ;— я шел в трактир, и нам было по пути. Самое первое
впечатление оказалось совершенно правильным: более всего ма83

типа походила на очень запыленный рояль обтекаемой формы. Времн от времени под нею что-то вспыхивало, и она слегка подпрыгивала,
но это, видимо, не было неисправностью, потому что она продолжала
неуклонно продвигаться вперед, не останавливаясь ни на секунду.
Пи окон, ни дверей различить было нельзя даже с близкого расстояния, но больше всего меня поражало отсутствие колес. Правда, мое
сложение не позволяло мне нагнуться достаточно низко, чтобы заглянуть под днище. Вероятно, там все-таки были колеса — не может же
быть, чтобы так уж ни одного колеса не было.
Неожиданно машина остановилась. И конечно же, она остановилась перед особняком господина Лаомедонта. Помнится, я с горечью
подумал: ведь есть же на свете люди, для которых новый ли президент, старый ли президент, марсиане или кто-нибудь еще — не составляет никакой разницы. Всегда, думал я, любая власть относится
к ним с уважением и вниманием, которого они отнюдь не заслуживают и даже, если говорить об уважении, наоборот. Однако произошло
нечто совершенно неожиданное. Справедливо полагая, что из машинм
сейчас кто-то выйдет и я увижу, наконец, живого марсианина, и оста новился в сторонке и стал наблюдать вместе с другими обывателями,
ход мыслей которых совпадал, по-видимому, с моим. К нашему изумлению и разочарованию из машины, однако, вышли вовсе не марсп
ане, а какие-то приличные молодые люди в узких пальто и одинаковых беретах. Трое из них подошли к парадному входу и позвонили, .ч
двое в свободных позах, засунув руки глубоко в карманы своих паль
то, расположились рядом с машиной, опершись на нее разными
частями тела. Парадная дверь открылась, трое вошли внутрь, и отту
да сейчас же донеслись странные, не очень громкие звуки, словн<>
кто-то один принялся там небрежно передвигать мебель, а другие ст;|
ли размеренными ударами выбивать ковер. Двое, оставшиеся воь :
машины, не обращали на эти звуки никакого внимания. Они пребыв, I
ли в прежних позах, один рассеянно смотрел вдоль улицы, а другом,
позевывая, разглядывал верхний этаж особняка. Не переменили оп:>
позы и через минуту, когда из парадной двери медленно и осторожм>
как слепой, вышел мой обидчик, шофер господина Лаомедонта. Лиц»
его было бледно, рот широко раскрыт, глаза выпучены и стекляшм/
а обе руки он крепко прижимал к животу. Сойдя на тротуар, он про
шел несколько шагов, с кряхтеньем сел, посидел немного, сутул левее больше и больше, а затем повалился набок, скорчился, перебр.1 •
ногами и замер неподвижно. Должен признаться, что сначала я нич< ч»
не понял. Все происходило так неторопливо, в такой спокойной дел и
вой обстановке, на фоне такого обычного городского шума, что у мен •
невольно возникло и укрепилось ощущение, будто так, собственно, и
должно быть. Я не испытывал никакого беспокойства и не искал ми
каких объяснений. Я так доверял этим молодым людям, таким мри
личным, таким сдержанным... Вот один из них рассеянно поглядел м >
•(ежащего шофера, закурил сигарету и снова стал разглядывать г.ерч
и)III этаж. Мне даже показалось, что он улыбается. Потом послыш. >
еп топот ног, и из подъезда один за другим вышли: молодой че.и уиком пальто, промакивающий губы платочком; господин .11
11 м г г в роскошном восточном халате, без шляпы и в наручниI
,ч|л'1ой молодой человек в узком пальто, снимающий на ходу мер-'
км. и наконец, третий молодой человек в узком пальто, нагруженные
•р. | нем. Правой рукой он прижимал к груди три или четыре аи'п
и. и лепой руке он нес несколько пистолетов, просунув палец о
• п у < кпиые скобы, и еще на каждом плече у него висело по рунюм*
п-ту. На господина Лаомедонта я взглянул только одни р
>
1м.1.4(1 с меня вполне достаточно — у меня до сих пор сохр.нп
>|Ш и пне чего-то красного, мокрого и липкого. Вся кава.'п

Торопливо пересекла тротуар и скрылась в недрах машины. Оставшиеся снаружи двое молодых людей лениво оттолкнулись от полированного борта, подошли к лежащему шоферу, осторожно взяли его
оа руки и за ноги и, слегка раскачан, Просили и подъеид. Один из них
Швтем извлек из кармана и аккуратно приклеил рндпм со звонком
Какую-то бумагу, после чего машина, не ра.тпрлмин.шп., с прежней
фюростью двинулась в обратном н а п р а в л е н и и , ц оп.шшпеш молодыеводи с самым скромным видом пришли мере.1 р;мп мшмшуюся тол|р и скрылись за углом.
Когда я очнулся от столПплка, и I , ш п р и ц Пил в в е р щ у т неожиданностью и необычностью с л у ч ш ч п е и » ,1, и ш п > ш . пире л спосоГиюеть

раЗМЫШЛЯТЬ, Я ОЩутИЛ ПеЧШ И | > | ) Д | - п с и х и ч е с к и ! и I И Н р Л С е П П Л, КЭК
если бы передо мною с к р и п и л с и ч . п ш ш р т щ и - д . - п г п ш е ис г о р н и . Я уверен, что нечто подобное п е р е ж и л и и о щ у п г ш и пп л л ь п ы е спидеч 'ели.
Мы

ВСе СГруДИЛИСЬ Перед

Под ЬСЛДЧМ, I

ИСК!

не

рпналсл

ПОШЛ

внутрь. Я надел очки и мерел головы прими 1 . 1 ч прпклам.-щию, пак.-п•«иную под звонком. Прокламация гласила: -Наркотики — яд и по:;ор
нации! Пришла пора покончить с наркотиками. И мм с н и м и покоп|Чим, а вы нам поможете. Беспощадно покараем тех, кто распропр.1
няет наркотики». Будь это кто-нибудь другой, разговором хватило Пы
раса на два, а тут все только обменивались междометиями, не в снИах побороть еще привычную робость. «Ай-яй-яй-яй...» «Надо же, а!"
•Эхе-хе-хе-хе...» «Да, господа, увы!..» Кто-то вызвал полицию и врача.
Врач вошел в дом и занялся там шофером. Потом прибыл Пандерен
•а полицейском вездеходе. Он потоптался на крыльце, несколько раз
•еречитал прокламацию, почесал в затылке и даже заглянул в двери,
•о войти струсил, хотя врач раздраженно звал его в самых непочти•ельных выражениях. Он встал в дверях, расставив ноги, засунув
•адони за ремень и надувшись, как индюк. С появлением полиции
•олпа несколько осмелела и заговорила более определенно. «Таким,
мачит, манером, а?» «Да, что уж тут, все ясно...» «Интересно, ннтеЬесно, господа!» «В жизни бы не поверил...» Я с тревогой чувствовал,
•то языки развязываются, и хотел уже уйти, хотя любопытство одо•евало меня, ко тут Силен обратился к Пандерею с прямым вопроВом: «Итак, Пан, закон все-таки восторжествовал? Решились, :{лкоЬец?» Пандерей значительно поджал губы и, поколебавшись, пропз•ес: «Я так полагаю, что это не мы решились». «Как же это так — не
•ы? А кто же тогда?» «Я так полагаю, что это столичная жандарме^ВЯ,— громовым шепотом произнес Пандерей, оглядевшись по сторо••м. «Какая же это жандармерия? — возразили в толпе.—Жандарме•Ия и вдруг в марсианской машине! Нет, никакая это не жандарме•Ия». «Так что же это по-вашему? Сами марсиане, что ли?» Пандерел
Аадулся еще больше и гаркнул: «Эй, кто там про марсиан? ОсторожЦо!» Но на него больше не обращали внимания. Языки развязалась
Окончательно. «Машина, может, и марсианская, да сами они не мар1ИШ1С, это точно. Повадки у них наши, человеческие». «Верно! Какое,
Опрашивается, марсршнам дело до наркотиков?» «Э, старина, новая
Вла чисто метет. А до желудочного сока нашего какое им дело?*
Нет, господа, это были не люди. Слишком, понимаете ли, спокойные.
•лишком молчаливые. Думается мне, что это были сами марсиане.
Работают как машины». «Правильно, машины! Роботы! Зачем марси•Ийм руки пачкать? У них роботы есть». Пандерей, не удержавшись,
1«Же вмешался с предложением. «Нет, старички,— провозгласил он. —
Никакие это не роботы. Это теперь порядок такой. В жандармерию
|М1гр1> набирают исключительно глухонемых. В целях сохранения
Кул^рственноп тайны». Гипотеза эта вызвала сначала изумление, а
||т»'м ядовитые реплики, большей частью очень остроумные, но я затолько замечание желчного Парала. Парал выразился в топ

1-ыысле, что неплохо было бы и в полицию набирать исключительно
глухонемых, но не в целях сохранения государственной тайны, а
чтобы оградить ни в чем не повинных людей от белиберды, извергаемой на них этими официальными лицами. Расстегнувшийся было
Пандерей, конечно, сейчас же раздулся, снова застегнул китель и заорал: «Поговорили — все!» И нам, к сожалению, пришлось разойтись,
хотя именно в эту минуту подкатили карета скорой помощи. Старый
осел так рассвирепел, что мы могли лишь издали наблюдать, как из
подъезда выносят изувеченного шофера, а следом, к нашему удивлению, еще два каких-то тела. До сих пор неизвестно, кто были эти
двое.
Все наши направились г. I р.жтир, и я тоже. За стойкой непринужденно расположились то гамме диог молодых людей в узких пальто.
Как и прежде, они были спокойны и молчаливы, пили джин и рассеянно смотрели поверх голом. Я аакааал себе полный обед и, насыщаясь, наблюдал, как самые люЬомытш.к- из наших постепенно придвигаются к молодым людям. Смешно Пыло смотреть, как неумело Морфей пытается завести с н и м и р а а м н т р насчет погоды в Марафинах, а
Парал, вознамерившись маять Ы.пса аа рога, предлагает им выпивку.
Молодые люди, как (>ы не мпдм н и к о г о мокруг, исправно поглощали
придвигавшиеся к ним н а п и т к и , по продолжали хранить бесстрастное молчание. Шутки их не гмгпш.'ш, намеки их не задевали, а прямых вопросов они сломим (Ни даже и не слышали вовсе. Я не знал,
что и думать. Я то посчитался их необычайной выдержкой, их полным равнодушием к смешным попыткам мтнпуть их в разговор, то
начинал склоняться к мысли, что это действительно марсианские роГл 1 : 1 , 1 , что отвратительная внешность марсиан не позволяет им представать перед нами самолично, то подозревал и них самих марсиан,
о которых мы в сущности до сих пор ничего не знаем. Наши, обнаглев,
сгрудились вокруг молодых людей и уже без всякого стеснения обсуждали их личности, а кое-кто осмеливался даже пробовать на
ощупь материал их пальто. Все теперь были убеждены, что перед ними роботы. Япет даже начал беспокоиться. Подавая мне бренди, ом
расстроенно сказал: «Как же так — роботы? Взяли по два джина, по
два бренди, две пачки сигарет, а платить кто будет?» Я объяснил
ему, что программа робота, предусматривающая потребление напитком
и сигарет, без сомнения должна предусматривать и какой-то спосоГ>
оплаты потребленного. Япет успокоился, но тут у стойки началась,
драка.
Как потом стало известно, желчный Парал заключил пари с дураком Димантом, что Димант приложит к руке робота горящую сигарет>
и ничего от этого не случится. Своими же глазами я увидел вот что
Из развлекающейся толпы, подобно пробке из бутылки, вырвался
вдруг Димант. Он пролетел спиной вперед через весь зал, мелко суч.1
ногами, опрокидывая столики и встречных, и упал в углу. Не прош.ч.1
и секунды, как совершенно подобным же образом, но в другом уг.т
оказался Парал. Наши бросились врассыпную, а я, ничего еще тог.м >
не поняв, увидел, что молодые люди по-прежнему тихо сидят у стон
ки и задумчиво, одинаковым движением подносят к губам рюмки
со спиртным.
Парала и Диманта подняли и оттащили за кулисы приводить п
себя. Я взял свой стакан и тоже проследовал за кулисы. Мне захотс
лось выяснить, что произошло. Я пришел в тот момент, когда Димаш
уже очнулся и сидел с самым идиотским видом, ощупывая сне.'.'
грудь. Парал еще не приходил в себя, но уже глотал джин и запима >
содовой. Рядом с ним, держа наготове полотенце, стояла служат
чтобы подвязать ему челюсть, когда он очнется. Там я узнал описан
ную выше версию инцидента и согласился с остальными, что Пар.| '
-I,

'вокатор, а Димант — просто дурак, не лучше Пандерея. Однако,
•ысказав эти разумные соображения, наши ничуть не удовлетворились, а забрали себе в голову, что этого так осташпч. шмп.ия. Полифем, державшийся до этого в тени, заяпи.ч, что атп Пуд»-! 1 первая боя акция нашей дружины. Этих мштд'шкон мм нстретим, когда
выйдут из трактира, сказал он и п р ш ш л ш комаидомачч,, кто из
где должен встать и по какому м г п у и м п да п.минап. Пить. Я
медленно отмежевался от этой а а ч е п П<> п е р н ы ч , и иоооще противнасилия, во мне нет решительно ш г п ч п ш у м п - р офицера. Во|рых, я не видел тогда ла молодыми .чюдьми п и к а м и ! особенной
. И наконец, я планировал понес не / ц м м . с а г н и м и , а поговорить
воих делах. Я потихоньку ш . т р а ч е н на аа к у . ч м г , нерпу чел к сиоему
лику, и именно эти мои депсч ним п о л о ж и л и и а ч а ч о дальнейшему,
ль огорчительному д.чя меня ты.пню
Впрочем, даже сейчас, ко: да л г л п ж у на п р и . к м I мм дет. соиесм
угими глазами, я должен копстатироиать, чю л о т к а моих ппступов была и остается безупречной. Молодые люди — не на п а п ш ч
ст, рассуждал я. Тот факт, что они прибыли на марсианской мант
[в, свидетельствует о их скорее всего столичном происхождении. Бое того, участие их в экзекуции господина Лаомедонта снидетельует об их несомненной принадлежности к власти имущим: вряд ли
1тив господина Лаомедонта послали бы каких-нибудь рядовых ис:нителей. Таким образом, по логике вещей получалось, что молодые
рди обязательно должны были быть хорошо осведомлены о новых
тоятельствах и могли сообщить мне многое из того, что меня интеует. Не в моем Положении маленького человека, над которым извается шофер господина Лаомедонта и которого отказывается инрмировать секретарь мэрии, можно пренебречь случаем получить
>авдивую информацию. С другой стороны, молодые люди отнюдь не
юывали во мне каких-либо опасений. Тот факт, что они несколько
'Стоко обошлись с господином Лаомедонтом и его телохранителями,
мало не настораживал меня. Это была их служба, и это был гос|дин Лаомедонт, которому давно уже надлежало воздать по заслум. Что же до инцидента с Паралом и Димантом, то, господа мои,
мант глуп и иметь с ним дело невозможно, а Парал кого угодно
[особен вывести из себя своими желчными остротами. Я не говорю
:е о том, что и сам никому не позволил бы называть меня роботом
тем более прижигать мне руку сигаретой.
Поэтому, когда я, допив бренди, направлялся к молодым людям,
(был совершенно уверен в успехе своего предприятия. План пред1ящей беседы я продумал во всех деталях, приняв во внимание и
их деятельности, и их настроение в связи с только что имевшим
то инцидентом, и их природные, видимо, молчаливость и сдер:ность. Вначале я намеревался попросить у них извинения за без«ое поведение моих компатриотов. Далее я представился бы, выбы надежду, что не обременяю их своей беседой, посетовал бы
качество бренди, которое Япет частенько доливает дешевыми сор,ми, и предложил бы им угоститься из моей персональной бутылки,
только после этого, и после того, как мы обсудили погоду в Мараах и в нашем городе, я рассчитывал мягко, деликатно перейти к
ювному вопросу. Направляясь к ним, я отметил, что один из них
:т раскуриванием сигареты, а другой, отвернувшись от стойки,
гштельно и, как мне показалось, с интересом следит за моим приением. Поэтому я решился обратиться именно к нему. Подойдя,
приподнял шляпу и сказал: «Добрый вечер». И тогда этот молодчик
:ал какое-то ленивое движение плечом, и тотчас в голове у меня
вно разорвалась граната. Ничего не помню. Помню только, что я
тое время лежал за кулисами рядом с Паралом, глотал джин,
87

ыимиая содовой, и кто-то прикладывал мне к пораженному глазу
мокрую холодную салфетку.
И вот теперь я спрашиваю себя: чего же ждать дальше? Никто
не вступился за меня, никто не поднял голоса протеста. Все повторяется вновь. Опять молодчики, наводящие ужас, избивают граждан на
улицах. А когда Полифем привез меня з своей инвалидной малолитражке, дочь моя, равнодушная, как и все остальные, целовалась в саду с господином секретарем. Нет, если бы даже я знал, чем все это
кончится, я все равно должен был бы, обязан был бы попытаться завязать с ними беседу. Я был бы более осторожен, я не приближался
бы к ним, но от кого еще я могу получить сведения? Я не желаю трястись над каждым медяком, я не способен Польше давать уроки через
силу, я не хочу продавать дом, в котором прожил столько лет. Я боюсь этого, и я хочу покоя.
8 ИЮНЯ. Температура плюс семнадцать, облачность восемь баллов, ветер южный, 3 метра в секунду. Сижу дома, никуда не выхожу,
никого не вижу. Опухоль уменьшилась, и поврежденное место почти
не болит, но общий вид все равно Г>е:шГ>ралеп. Весь день рассматривал
марки и смотрел телевизор. В городе псе по-прежнему. Вчера ночью
наша золотая молодежь осадила ланедение мадам Персефоны, занятое солдатами. Говорят, было форменное сражение. Поле боя осталось
за армией. (Это вам не марсиане). 15 галетах ничего особенного. Об эмбарго ни слова, такое впечатление, будто его отменили совсем. Есть
странное выступление военного министра, набранное петитом, о том.
что наше участие в Боевом Содружестве является бременем для страны и не так уж обоснованно, как это может показаться на первый
взгляд. Слава богу, догадался через одиннадцать лет! Но главным образом пишут о фермере по имени Перифант, который замечателен
тем, что способен давать до четырех литров желудочного сока в сутки
без всякого вреда для своего организма. Сообщается его трудная биография со многими интимными подробностями, приводится интервью
с ним, и несколько раз передавали сцены из его жизни по телевизору. Плотный грубоватый мужчина сорока пяти лет, без какого-нибудь
интеллекта. Посмотришь на него и никак не подумаешь, что перел
тобою такой удивительный феномен. Он все время упирал на сво:1
обычай высасывать по утрам кусочек сахару. Надо будет попроС
вать.
Да! В нашей газете есть статья ветеринара Калакда о вреде нар
котиков. Калаид там прямо пишет, что регулярное потребление на:
котиков крупным рогатым скотом исключительно вредно в смыс ;
отделения желудочного сока. Приводится даже диаграмма. Кнтер'-.кое наблюдение: вот ведь написано у Калаид а все черным по бело
а читать невыносимо трудно. Все кажется, будто он пишет и за:г
ется. Но в общем получается, что господина Лаомедонта истребили
то, что он препятствовал гражданам свободно выделять желудочшт :
сок. Создается впечатление, будто желудочный сок является нек .
краеугольным камнем новой государственной политики. Такого еш/
)н,|мало. Но если подумать, то почему бы и нет?
Только что вернулась из гостей Гермиона. Сначала мы с ней гп >
'•"рплись из-за коньяка. Она считает, что от коньяка у меня усилии
«•гея :жзема. Я ответил ей, что это вздор, что экзема усиливается у м
ин от нервных потрясений, от жары и от таких вот разговоров. Ни:?.
<>па иг может понять, что мне необходим покой. Хорошо еще, что он
не жена мне и что я имею хотя бы формальное право ей приказ
осином она рассказала, что в бывшем особняке господина Л;
•им| 1.1 пПпрудуется стационарный донорский пункт по приему
.ЧОЧППКР сока. Если это правда, то я одобряю и поддерживаю. Я во
.'.I ц е п к у ю стационарность и устойчивость.
а

Марочки мои, марочушечки! Одни вы меня никогда не раздражаете.
9 ИЮНЯ. Температура плюс шестнадцать, облачность пять баллов, небольшой дождь. Опухоль исчезла совершение, однако, как и
предсказывал Ахиллес, все пространство вокруг глаза приняло безо|азный зеленый оттенок. На улице появиться невозможно: ничего,
эме глупых шуток, не услышишь. Утром позвонил в м:>рию, но госНикострат изволил пребывать в юмористическом настроении,
^абсолютно ничего по поводу пенсии не сообщил. Конечно же, я раз•ишовался, попробовал успокоиться марками, но даже марки меня
яе утешили. Тогда послал Гермиону в аптеку за успокаивающим, но
Она вернулась с пустыми руками. Оказывается. Ахиллес п о л у ч и м
тециальный циркуляр выдавать успокаивающее исключительно пл
дептам городского врача. Я разозлился и позвонил ему, затея.ч <•(•<>у, а сказать по правде — что с него взять? Все лекарства, содержа 1е наркотики, строжайше учитываются полицией и специальным
юлномоченным от мэрии. Что ж, лес рубят — щепки летят. Взял и
тал коньяку, прямо при Гермионе. Помогло. Даже лучше. А Герюна и не пикнула.
Утром к Миртилу, который все еще живет в палатке, вернулось
зьсейство. Честно говоря, я обрадовался. Это был верный признак
ого, что положение в стране стабилизируется. И вдруг после обеди
вижу, что Миртил снова сажает их всех в автобус. В чем дело?
адно, ладно,— отвечает мне Миртил в своей обычной манере. — Все
здесь умники, а я дурак...» В общем он ходил на «пятачок» и узтам, будто казначеи и архитектора марсиане намерены привлечь
ответственности за растрату и махинации; якобы их даже куда-то
«е вызывали. Я попытался оГп.ясшгп, Миртилу, что это хорошо, что
справедливо, но куда там! «Ладно, ладно, - - о т м е ч а л он. — СпраВдливо... Сегодня казначея с архитектором, лаптра мира, а послезтра я не знаю кого, может быть, и мепп. Нечего тут. Тебе нот они
глаз подвесили, это что — тоже спранедлимо?- Не могу и с
зговаривать. Ну его.
ЗВОНИЛ ГОСПОДИН КорибаНТ, ОН, О к а з ы в а е т с я , : < а м г щ а е т Х а г

ете. Голос жалкий, дрожащий, какие-то у них там п п
тасти с властями. Умолял сказать, скоро ли вернете;! Х.цюп Я гоэил с ним, конечно, очень сочувственно, но не ска:;ал пи <
)м, что Харон уже один раз возвращался. Интуитшшо я ч \
не стоит об этом распространяться. Бог знает, где сейчас Марон •;
* он делает. Не хватает мне еще неприятностей кз-за политики. Сам
|км никому не говорю и Артемиде с Гермионой запретил. Герммо;м
зу меня поняла, но Артемида разыграла сцену.
11 ИЮНЯ. Только теперь я кое-как пришел в себя, хотя по-прсжболен и измучен. Экзема разыгралась так, как еще не бывало,
покрылся волдырями, все время чешусь, хотя знаю, что нельзя.
Неотвязно преследуют меня жуткие фантомы, от которых и хотел
избавиться, но не могу. Я понимаю: идти убивать из-под палки,
зать, чтобы не убили тебя. Это тоже мерзко и скверно, но это по
шей мере естественно. А ведь их-то никто не заставляет. ПартизаЯ-то знаю, что это такое. Но мог ли я ожидать, что на склоне лет
доведется снова увидеть это своими глазами?
Началось все с того, что вчера утром, вопреки всем ожиданиям,
тучил очень дружелюбный ответ от генерала Алкима. Он писал,
хорошо помнит меня, очень меня любит и желает мне всяческого
Вагополучия. Письмо это сильно взволновало меня. Я просто места
|*бе не находил. Я посоветовался с Гермионой, и она была вынужде|| согласиться, что такой случай упускать нельзя. Нас обоих смутолько одно — неспокойные времена. И тут мы видим, что Мир89

р и ч и п . н т спой временный лагерь и начинает перетаскивать
• т ..«.п.гит п дом. Это явилось последней каплей. Гермиона сде. мне омпп, элегантную черную повязку через пораженный глаз,
|Прил папку с документами, сел в свой автомобиль и отправился в
1ЙФИНЫ.

Пчшда мне благоприятствовала, я спокойно ехал по пустынному
.••«.ч* между синеющими полями и обдумывал возможные варианты
•их действий в зависимости от различных обстоятельств. Однако
псггда очень скоро обнаружилось непредвиденное. Примерно в сока километрах от города двигатель начал чихать, машина задерга< |>, стала плохо тянуть, а потом и совсем остановилась. Случилось
ч па вершине холма и, когда я вылез на дорогу, передо мною от• рылся мирный сельский пейзаж, выглядевший, правда, несколько
непривычно из-за синевы зреющих злаков. Помню, что несмотря на
держку, я был совершенно спокоен и не удержался полюбоваться
разбросанными в отдалении аккуратными белыми фермами. Синие
хлеба стояли очень высоко, достигая местами человеческого роста.
Никогда доселе в наших краях не урождались такие обильные хлеба.
Шоссе, прямое, как стрела, просматривалось до самого горизонта.
Я открыл капот и некоторое время осматривал двигатель, надеясь найти неисправность. Но я слишком неважный механик, и довольно скоро, отчаявшись, я выпрямил усталую спину и огляделся, пытаясь сообразить, у кого можно получить помощь. Однако ближайшая
ферма была все-таки слишком далеко, а на дороге виднелась только
одна машина, которая приближалась со стороны Марафин, двигаясь

С довольно высокой скоростью. Сначала я обрадовался, но вскоре к
своему большому сожалению, убедился, что это одна из черных
марсианских машин. Впрочем, я не потерял надежды полностью,
Потому что помнил, что в марсианских машинах могут находиться
И обыкновенные люди. Перспектива голосовать, этот мрачный черный механизм не слишком меня прельщала, боязно было, чти там могут оказаться все-таки марсиане, к которым я испытывал инстинк•вный страх. Но что мне оставалось делать? Я вытянул руку попе^
шоссе и сделал несколько шагов навстречу машине, достигшей
ке подножия холма. И тут началось ужасное.
Машина была в пятидесяти метрах от меня, когда сверкнула
уг желтая вспышка, машина подпрыгнула и встала дыбом. 1'ан•Ьлся громовой удар, шоссе заволоклось облаком дыма. Затем я у н и дел, что машина словно бы пытается взлететь, она уже поднялась
!збыло над облаком, сильно кренясь набок, но тут рядом с нею одна
За другой сверкнули еще две вспышки, двойной удар перевернул ее,
ш она всей тяжестью грянулась об асфальт, так что я ощутил содро•ание почвы СЕЭИМИ ослабевшими от неожиданности ногами. Страшмшя авария, подумалось мне в первый момент. Машина загоралась,
п из нее стали выбираться какие-то охваченные огнем черные фигуВы. В ту же минуту поднялась стрельба. Я не мог понять, кто стреяет, откуда стреляют, но я отчетливо видел, в кого стреляют. Черле фигуры метались в дыму и пламени и падали одна за другой,
свозь треск выстрелов я услышал душераздирающие нечеловеческие
«си, и вот уже нее они лежали, распростертые возле опрокинутой
хины, продолжая гореть, а стрельба все еще не прекращалась. Помашина взорвалась с у ж а с а ю щ и м треском, белый неземной свет
>фил меня по глазам, и г о р я ч и й плотный воздух хлестнул мне в
до. Я невольно зажмурился, а когда нноиь открыл глаза, то с ужаувидел, как прямо ко мне- ииерх по шоссе бежит, раскорячившись,
Эвно огромная обезьяна, черное существо, оГп.лтое пламенем, и
эст черной копоти тянется следом за ним, В ту же секунду ни си хлебов слева от меня выскочил человек и поенной форме с аи!атом наперевес, остановился посередине дороги с п и н о й ко мне, Г>ы|Ю присел на корточки и принялся расстреливать мерную пылаюфигуру почти в упор. Ужас мой стал так велик, ч го мерное оцеение покинуло меня, я нашел в себе силы повернуться и со нсех
бросился к своему автомобилю. Как безумный я нажима.ч па стар», ничего не видя перед собою, забыв, что двигатель не работает,
[ютом силы вновь покинули меня, и я остался сидеть в машине,
емысленно глядя перед собой, пассивный и оглушенный свидетель
иной трагедии. Безразличие овладело мною. Словно во сне я
цел, как на шоссе выходят один за другим вооруженные люди,
они окружают место катастрофы, нагибаются над горящими телапереворачивают их и обмениваются короткими возгласами, едва
1НЫМИ за шумом крови, бьющейся у меня в висках. У подножия
на их собралось четверо, а человек в военной форме, судя по по— офицер, стоял на прежнем месте, в нескольких шагах от
неднего убитого, и перезаряжал свой автомат. Потом я увидел, как
«еторопливо приблизился к лежащему, наклонил дуло автомата
короткую очередь. Лежащий отвратительно дернулся, и меня
| же вырвало прямо на руль и на брюки. А потом началось самое
гаое.
Офицер быстро оглядел небо, затем повернулся ко мне, посмот|—я никогда не забуду этого холодного беспощадного взгляда —
,вржа автомат за рукоятку, направился к моей машине. Я слышал,
стоящие внизу что-то кричат ему, но он не обернулся. Он шел ко
Вероятно, на несколько секунд я впал в беспамятство, потому
91

Ч'1П1.|, когда словно с неба стали падать деньги за бесполезны::
ого желудочный сок и когда с другой стороны выяснилось, чт:
;и 1-1,1 устраивают засады против представителей администрации,
ш- 1УЩИХ в деревню деньги, когда уполномоченный из Марафин ясно
шшять, что с этим безобразием надобно для всеобщей пользы
• пирсе кончать, тогда отношение к инсургентам совершенно переменилось.
Несколько раз мы прерывали нашу беседу и прислушивались. С
милей доносились редкие выстрелы, и каждый раз мы удовлетворенно кивали друг другу и перемигивались. Я уже совсем оправился п
сел за руль, чтобы развернуть машину домой (у меня и в мыслях
конечно, не осталось продолжать путь в Марафины: бог с ним, с Алкимом, раз на дорогах такое творится), когда облава возвратилась на
шоссе. Сначала четверо фермеров притащили к грузовику два неподвижных тела. Одного убитого я узнал — это был человек в берете,
которого офицер называл инженером. Другой, юноша, почти мальчик, был мне незнаком. С некоторым облегчением я заметил, что он.
к счастью, не убит, а только тяжело ранен. Затем гурьбой, весело
переговариваясь, вернулись и остальные участники облавы. Они привели пленного со связанными руками, которого я тоже узнал, хот'
теперь он был без очков. Победа была полная, никто из фермеров н,
пострадал. Я испытал большое моральное удовлетворение, видя, кг
эти простые люди, еще, казалось бы, разгоряченные боем, выказывают тем не менее несомненное душевное благородство, обращаясь
поверженным противником почти по-рыцарски. Раненому перевязал:,
раны и довольно бережно уложили в кузов. Пленному хотя и не развязали рук, но дали напиться и сунули в рот сигарету. «Ну вот и сделали дело,— сказал мой друг шофер. — Теперь в округе поспокойнестанет». Я счел своим долгом сообщить, что инсургентов было по крап
ней мере пятеро. «Ничего,— ответил он. — Значит двое ушли. Нику;;
они не денутся. Что в нашей округе, что в соседней — порядки одн;:
Перебьют или переловят». «А этих вы куда отправите?» — спросил, '.-.
«Отвезем. Тут километрах в сорока есть марсианский пост. Там г.:-.
всех принимают, и живых, и мертвых, каких доставишь». Я еще ра.:
поблагодарил его, пожал ему руку, и он отправился к своему груз?
вику, сказавши остальным: «Поехали, что ли?» И тут пленного првели мимо меня, он приостановился на секунду и взглянул :
прямо в лицо своими близорукими глазами. Может быть, мне это п.>
казалось. Теперь я надеюсь, что мне это показалось. Но в глазах .
было нечто такое, от чего сердце мое упало. Бездарный мир! Нет,
не оправдываю этого человека. Он экстоемист, он партизан, он убпг
и должен быть наказан, но я же не слепой. Я отчетливо видел, чт<>
это благородный человек. Не чернорубашечник, не невежда, а челов<с убеждениями. Впрочем, теперь я надеюсь, что я ошибся. Всю Ж]
я страдаю от того, ч го думаю о людях хорошо.
Грузовик покатил в одну сторону, я — в другую, и через
был уже дома, разбитый до последней степени, измученный :: '
ной. Замечу, кстати, что господин Никсстрат сидел в гостиной ::
темида угощала его чаем. Однако мне было не до них. Гермиош.
мялась хлопотать вокруг меня, расстелила постель, положила ::нна сердце, и скоро я уснул, а когда проснулся ночью, то пок:: :
:>кзема у меня вновь обостряется. Это была ужасная, мучит*.
ночь,
Температура плюс семнадцать градусов, облачность десять - м
ЦЦ1, проливной дождь.
1
Да, они бунтовщики, люди вредные для всеобщего споко:.'
II нес-таки я не могу не пожалеть их, насквозь промокших, гр::
.•..ц мнимых, подобно диким зверям. Т/1 во имя чего? Что это —
•

хизм? Протест против несправедливости? Но протип кого? Я их решительно не понимаю. Странно, сейчас я припоминаю, что при облаве
Не было ни автоматных очередей, ни разрывов гранат. Должно быть,
9 них кончились боеприпасы.
11 ИЮНЯ (ПОЛНОЧЬ). Гермиона хотела, чтобы я пропел этот
день в постели, но я не послушался ее и правильно сделал. 15 полдень
••почувствовал себя достаточно хорошо и сразу после обеда решился
Выйти в город. Человек слаб. Не скрою, что мне не терпелось расскаВать нашим о страшных и трагических происшествиях, свидетелем ко»рых я имел несчастье быть вчера. Правда, к обеду эти события ривались мне уже не столько в трагическом, сколько в романтическом
е. Рассказ мой на «пятачке» имел огромный успех, меня :;аГ>росавопросами, и мое маленькое тщеславие было полностью удонлетвоно. Забавно было глядеть на Полифема. (Он, кстати, теперь е д и н ый член антимарсианской дружины, который все еще гаскмется с дробовиком). Когда я передал нашим свою беседу с офицеромбунтовщиком, он немедленно возгордился, положив себя причастным
к отчаянной и опасной деятельности инсургентов. Он дошел даже до
того, что признал инсургентов смелыми ребятами, хотя и поступающим:! противозаконно. Что он этим хотел сказать — я не понял, да
и никто не понял. Он заявил также, что на месте инсургентов показал
бы «этому мужичью» почем фунт дыма, и тогда чуть не случилась
драка, потому что брат Миртила был фермером и сам Миртил происходил из фермерской се.мьи. Я не люблю ссор, не выношу их, и пока
драчунов растаскипали, н пошел в мэрию.
Господин Никострат был со мною отменно любезен, участливо интересовался :!доро|-.ье,\| ц <• большим сочуствием выслушал мой рассказ о вчерашнем п р и к л ю ч е н и и . Да и не только он — все служащиебросили текущие дела и собрались по],-руг меня, так что успех был
полным и здесь. Все согласились, что я д е п с п ю ь а л мужественно и мое
^поведение делает мне честь. Пришлось пожать мпожестпо рук, а красотка Тиона попросила даже разрешения поцеловать м е н я , >,м;:опое
разрешение я дал, конечно, с удовольствием. ( Ч е р т г.":;!.мм, меня давно не целовали молоденькие девушки! П р и з н а т ь с я , я д
несколько это приятно). Насчет пенсии господин Никое I рат у ь е р . ) 1 м е ня, что все, вероятно, будет хорошо, и сообщил иод большим секретом, будто вопрос о налогах теперь окончательно решен: н . п и н а я с
июля, налоги будут взиматься желудочным соком.
Эта наша увлекательная беседа была, к сожалению, прервана
'форменным скандалом. Дверь кабинета мэра вдруг распахнулась, на
:ороге появился господин Корибант и, стоя спиною к нам, принялся
ичать на господина мэра, что он этого так не оставит, что :>то на:ение свободы слова, что это коррупция, что господину мэру следует помнить о печальной судьбе господина Лаомедонта и так далее.
Господин мэр тоже говорил в повышенном тоне, но голос у него был
Потише, чем у господина Корибанта, и я гак и не понял, что именно
говорил. Господин Корибант в конце концов удалился, с сило;;
:опнув дверью, и тогда господин Никострат объяснил мне в чем
ло. Оказывается, господин мэр оштрафовал и закрыл на неделю нагазету за то, что господин Корибант в позавчерашнем номере опуб:овал стихи, подписанные неким «икс-игрек-зет», в которых есть
очка: «А на далеком горизонте свирепый Марс горит пожаром»,
один Корибант отказывается подчиниться решению господина мэи вот уже второй день они ругаются то по телефону, то лично. Обсудив это происшествие, мы с господином Никостратом пришли к единому мнению, что обе стороны в этом споре по-своему правы и поСвоему неправы. С одной стороны, взыскание, наложенное господимэром на газету, чрезмерно жестоко, тем более что стихотвореР5

мне в целом абсолютно безобидно, поскольку рассказывает лишь о
неразделенной любви автора к ночной фее. Но с другой стороны, ситуация такова, что не следует дразнить гусей—у господина мэра и бе:;
того хватает неприятностей хотя бы с тем же самым Минотавром,
который позавчера опять напился пьян и повредил своей вонючем
цистерной марсианскую машину.
Вернувшись на «пятачок», я снова присоединился к нашим. Ссора Полифема с Миртилом была уже улажена, и беседа происходила
в обычной атмосфере дружеской дискуссии. Не без удовольствия я
отметил, что мой рассказ, по-видимому, направил умы собравшихся
в определенное русло. Говорили оГ> инсургентах, о боевых средствах,
которыми располагают марсиане, и прочих подобных предметах.
Морфей рассказал, будто неподалеку от Милеса летательная машина марсиан, совершившая вынужденную посадку из-за непривычки
пилота к повышенной силе тяжести, подвергалась нападению группы
злоумышленников, перестреляла псех до единого специальными электрическими снарядами, после чего сама собою взорвалась, оставивши
огромную яму со стеклянными стенками. Весь Милее якобы ходит теперь смотреть эту яму.
Миртил со слов своего брата-фермера поведал нам о жуткой банде амазонок, которые нападают на марсиан и похищают их в видах
получения от них потомстиа < >.чш>п<>гий Полифем со своей стороны
рассказал следующее. Вчера ночью, когда он нес патрульную службу
на Парковой улице, к нему Песшумно подкрались четыре марсианские
машины. Незнакомый голос па ломаном языке и с неприятным шипением осведомился у него, как проехать к трактиру, и хотя трактир
не является объектом государпненной важности, Полифем просто и:1.
гордости и презрения к :;аш>епа и V I и м отказался ответить, так что марсиане поехали дальше не солоно хлебавши. Полифем уверял нас, что
жизнь его при этом висела на полоске, он даже заметил якобы длинные черные стволы, направленные прямо на него, но в упорстве своем не колебался ни секунды
«А тебе что, жалко было сказать'' — спросил Миртил, не забывший
еще оскорбления, нанесенного ему и его Прату. — Знаю я таких сволочей. Приедешь бывало в незнакомое место, захочется тебе выпить.
так нипочем не скажут, где т р а к т и р
Дело опять чуть было не дошло до драки, но тут подошел Пандерей и, радостно улыбаясь, сообщил, что Минотавра, наконец, у нас
из города забрали. Марсиане забрали. Подозревают Минотавра в связях с террористами и в саботаже. Мы псе позмутились: оставлять в
самое жаркое время года город Пел ассенизатора — да это же преступление!
«Хватит! — орал одноногий Полифем. — Довольно терпеть проклятое иго! Патриоты, слушай мою команду! Ста-ановись!» Мы уже
начали строиться, когда Пандерей всех успокоил, сказавши, что марсиане намерены в ближайшую неделю н а ч а т ь работу по прокладке канализации, а пока вместо Минотавра будет младший полицейский. Во,1
сказали, что это другое дело, и вновь перешли к разговорам о террористах. И о том, что это все-таки свинство — устраивать засады.
Димант рассказал, вращая глазами, жуткую историю, что по городу третий день ходят какие-то люди и угощают встречных конфетами. «Съешь такую конфету и — брык!—готов». Надеются таким обналом отравить всех марсиан. Мы, конечно, в эту историю не поверили, но стало как-то жутко.
Тут Калаид, который давно уже дергался и брызгал, вдруг ляпнул: «А в-в-от у Аполлона у самого зять террорист». От меня сразу
как-то отшатнулись, а Пандерей, выпятив челюсть, веско заявил: «Это
ючно. Есть такие сведения и у нас».

Я возмутился до последней степени и лаяни.ч им псем, что. »о^рвых, тесть за зятя не отвечает, во-вторых, у самою П.ш н | ч - н илешник в прошлом году сел на пять лет за развратные денстпим. и
гтьих, с Хароном я всегда был на ножах, это любой может под
грдить, и в-четвертых, ничего такого я за Хароном не лнаю
уеха.м
еловек в командировку, и ни слуху от него, ни духу. Ото Пыли не
Ьжятные минуты, но вздорность обвинения была настолько очсмидш, что все кончилось благополучно, и разговор пошел о желудочном
же.
Оказывается, все наши уже второй день сдают желудочный сок
получают за него наличными. Один я в стороне. Всегда я каким-то
1епонятным образом оказываюсь в стороне от того, что мне выгодно.
Сеть на свете такие неустроенные люди: в казармах они вечно чистят
^ортиры, на фронте они попадают в «котлы», все неприятности они
получают первыми, все блага они получают последними. Так вот я
Ьдин из таких. Ну ладно. Все наши хвастались, как они теперь дорол ьны. Еще бы не быть довольным!
Тут через площадь проехала марсианская машина, и одноногий
Еолифем задумчиво произнес: «А как вы полагаете, старички, если
[адануть ее сейчас из дробовика, пробьет или не пробьет?» «Если,
ркажем, пуля, то, пожалуй, пробьет»,—сказал Силен. «Это куда попа|(ешь,— возразил Миртил. — Если в лоб или в корму, то нипочем не
фобить». «А если в борт?»—спросил Полифем. «Если в борт, то, посалуй, пробьешь»,—ответил Миртил. Я хотел было сказать, что гра1ата — и та не пробивает, но Пандерей меня опередил, сказавши глужомысленно: «Нет, старики, зря вы спорите. Непробиваемы они».
|И в борт непробиваемы?» — ехидно спросил Морфей. «Полностью»,—
сазал Пандерей. «Что, и пулой?»—спросил Миртил. «Да хоть ит
тки стреляй»,— сказал Пандерей с большой нажностыо. Туч- нес
гали качать головами и похлопынать его по спине "Да. Пан,—гоэрили они. — Это ты, Пандерей, того. Тут ты, старина Пандор, м а х у
1л. Не подумал, старик, сболтнул», а ж е л ч н ы м Пара.ч немедленно
Юдпустил шпильку, что вот ежели Пандерпо п а л ь н у т ь ил п у ш к и н
эрму, то вмятина может быть и останется, а нот если н лоб, то мр<
го отскочит и все. Ну, Пандерей раздулся, застегнул кители, на все
Ьгговицы, выкатил свои рачьи глаза и гаркнул: «Поговорили — псе!
р-разойдись! Именем закона».
Не теряя времени, я отправился на донорский пункт. Конечно,
тт меня опять ожидала неудача. Никакого сока у меня не взяли н
1каких денег я не получил. У них, оказывается, такой порядок, что
ж сдавать надо обязательно натощак, а я всего два часа как пообеI. Выдали мне донорскую карточку и пригласили приходить завт>а с утра. Впрочем, должен сказать, что донорский пункт вообще прозвел на меня самое благоприятное впечатление. Оборудование новей1ее. Зонд смазывается самыми лучшими сортами вазелина. Прием
глудочного сока производится автоматически, но под наблюдением
1ытного врача, а не какого-нибудь громилы. Персонал исключительвежлив и обходителен, сразу видно, что платят им неплохо. Все
экруг блестит чистотой, мебель новая. В ожидании очереди можно
ютреть телевизор или читать свежие газеты. Да и какая очередь!
Гораздо меньше и быстрее, чем в трактире. А деньги выдаются немед1енно, прямо из автомата. Да, во всем чувствуется высокая культу», гуманность, забота о доноре. И подумать только, что каких-нибудь
эй дня назад этот дом был логовом такого человека, как господин
1'аомедонт!
Однако мысль о зяте не оставляла меня, и я почувствовал необэдимость обсудить эту новую досадную проблему с Ахиллесом. Я
1шел его, как всегда, за кассой рассматривающим свой «космос».
7. «Байкал» № 1

.. м н и х п р и к л ю ч е н и я х произвел на него огромное впечатление.
ц|'|ми I ичиа.ч, что он смотрит теперь на меня совсем другими
• ми Пи кчгда речь зашла о Хароне, он только пожал плечами г
чтч образ моих действий и опасности, которым я подвергал• и М11Ч1111С1 ью реабилитируют не только меня, но, возможно, и само|||||Ц|п. Кроме того, он вообще сомневался, что Харон способен принимать участие в чем-либо предосудительном. Харон, заявил ок.
• 1 К 1 | | 1 ч - ш-сго находится сейчас г, Мармфппих и принимает деятельно
• миг-пи- в восстановлении порядка, стремясь при этом сделать чтополезное для родного города, как это и приличествует всякокультурному гражданину, а местные завистники, все эти Пандеи Калаиды, способные лишь на безответственную болтовню, просто клевещут на него.
У меня были свои сомнения на этот счет, но я, естественно, промолчал и только подивился про себя, насколько мы, жители небольшого в сущности городка, плохо знаем друг друга. Я понял, что напрасно заговорил с Ахиллесом на эту тему и, сделавши вид, будто
его рассуждения меня вполне успокоили, перевел разговор на марки
И вот тут-то и случилось это удивительное происшествие.
Помнится, вначале я говорил несколько принужденно, потому чтг
основною моей целью было все-таки отвлечь Ахиллеса от разговор ^
о Хароне. Но получилось так, что речь пошла об этой сакраментальной перевернутой литографической надпечатке. В свое время я изложил Ахиллесу совершенно неопровержимые доводы в пользу тоге
что это фальшивка, и вопрос, казалось, был исчерпан. Однако накану
не Ахиллес прочел какую-то книжонку и возомнил себя способны::
выдвигать свои собственные суждения. В наших отношениях это неч
то небывалое. Естественно, я вышел из себя, рассердился и прям
сказал, что Ахиллес ничего не понимает в филателии, что еще го
назад он не видел разницы между климмташем и кляссером и не слу
чайно коллекция его битком набита бракованными экземплярам!
Ахиллес тоже вспылил, и у нас началась самозабвенная перебранк
на которую я способен только с Ахиллесом и только по поводу маро;
Я словно бы в тумане сознавал тогда, что во время спора кто-Т'
как-будто входил в аптеку, протягивал Ахиллесу через мое плечкакую-то бумагу и Ахиллес на секунду замолчал, чем я немедлены
воспользовался, чтобы вклиниться в его некомпетентные рассужл'
ния. Затем мне запомнилось досадное ощущение помехи, что-то ш >
стороннее все время назойливо вступало в сознание, мешая мне мы
лить последовательно и логично. Однако потом это прошло, и еле;:
ющим этапом этого любопытнейшего с психологической точки зрек
происшествия был тот момент, когда спор наш закончился и мы
молчали, усталые и несколько обиженные друг на друга.
Помнится, что именно в этот момент я вдруг ощутил непрео.
лимую потребность оглядеть помещение и испытал смутное удаление, не обнаружив никаких особенных перемен. Между тем я •
четливо сознавал, что какое-то изменение за время нашего сгь
должно было произойти. Тут же я заметил, что Ахиллес тоже на-.
дится в состоянии некоторой душевной неудовлетворенности. Он тозирался, а потом прошелся вдоль прилавка, заглядывая под н< >
Наконец, он спросил: «Скажи, пожалуйста, Феб, сюда никто не пр
ходил?» Определенно, его мучило то же самое, что меня. Его вот
поставил все точки над «и»: я понял, к чему относилось мое нг
умение.
«Синяя рука!» —воскликнул я, озаренный неожиданно ярким I"
поминанием. Словно наяву я увидел перед своим лицом синие па ••
цы, сжимающие листок, бумаги. «Нет, не рука! —горячо сказал Ах1

лес.— Щупальце! Как у осьминога!» «Но я отчетливо помню пальцы...»
«Щупальце, как у спрута!»—повторил Ахиллес, лихорадочно озираясь. Потом он схватил с прилавка книгу рецептов и торопливо перелистал ее. Все во мне зашлось от томительного прс'дчунстиия. Держа
в руке листок бумаги, он медленно поднял на меня широко раскрытые глаза, и я уже знал, что он сейчас скажет.
«Феб,— произнес он придушенным голосом. — Это был марсианин». Оба мы были потрясены, и Ахиллес, как человек, близкий к медицине, счел необходимым подкрепить меня и себя коньяком, бутылку которого он достал из большого картонного ящика с надписью
«Норсульфазолум». Да, пока мы здесь спорили об этой злосчастной
надпечатке, в аптеку зашел марсианин, вручил Ахиллесу письменное
распоряжение сдать предъявителю сего все лекарственные препараты,
содержащие наркотики, и Ахиллес, ничего не помня и не понимая,
передал ему приготовленный пакет с этими лекарствами, после чего
марсианин удалился, не оставив в нашей памяти ничего, кроме отрывочных воспоминаний и смутного образа, запечатленного краем
глаза.
Я отчетливо помнил синюю руку, покрытую короткими редкими
белесыми полосиками. и мясистые пальцы без ногтей, и я поражался.
как подобное зрелище не вышибло мгновенно из моей головы всякую
способность вести отвлеченные споры.
Ахиллес никакой руки не помнил, но зато он помнил длинное,
непрерывно пульсирующее щупальце, протянувшееся к нему как бы
из ничего. Кроме тою, он помнил, что вид этого щупальца привел его
в сильное раздражение, т>о оно показалось ему совершенно ни с чем
не сообразной шуткой. П о м н и / ! он и то, как в сердцах швырнул на
прилавок, не глядя, счн-рюк с лекарствами, зато он абсолютно не
помнил, читал ли он предппгаппе и Клал ли его в регистрационную
книгу, хотя очевидно было, что читал (рай пыдал лекарства) и клал
(раз оно там оказалось).

Мы т о п и л и еще по рюмке коньяку, и Ахиллес припомнил, что
• ||" тиши стоял слева от меня и что на нем был модный свитер с
|'Ы|м-тми, а мне вспомнилось, что на одном из синих пальцев было
!• им ницее кольцо белого металла с драгоценным камнем. Кроме того,
и 1ч помнил шум автомобиля. Ахиллес потер лоб и заявил, что вид
предписания напоминает ему ощущение недовольства, которое вызыип.чогь у него как бы чьими-то попытками, до неприличия назойлимыми, вторгнуться в наш с ним спор с какой-то совершенно нелепой
гичкой зрения на филателию вообще и на перевернутые надпечатки
и особенности.
Тогда и я припомнил, что точно, марсианин говорил и голос у него был пронзительный и неприятный. «Скорее низкий и снисходительный»,— возразил Ахиллес. Однако я'настаивал на своем, и Ахиллес,
вновь разгорячившись, вызвал из лаборатории своего младшего провизора и спросил его, какие звуки он слышал на протяжении последнего часа. Младший провизор, на редкость недалекий юнец, заморгал
своими глупыми глазами и промямлил, что слышал все время только
наши голоса, а один раз будто бы где-то включили радио, но он не
обратил на это особого внимания. Мы отослали провизора и выпили
еще по капельке коньяку. Память наша прояснилась окончательно,
и хотя мы по-прежнему расходились в мнении относительно внешности марсианина, мы однако же полностью сошлись в воспроизведении
последовательности имевших место фактов. Марсианин, несомненно,
подъехал к аптеке на машине, не выключая двигателя вошел в помещение, остановился слева от меня, чуть сзади, и некоторое время стоял неподвижно, рассматривая нас и прислушиваясь к нашему разговору. (Мороз прошел по моей коже, когда я осознал свою полную
беззащитность в этот страшный момент). Затем он сделал нам несколько замечаний, по-видимому, относительно филателии и, по-видимому, совершенно некомпетентных, а потом протянул Ахиллесу
предписание, которое Ахиллес взял, бегло просмотрел и сунул в регистрационную книгу. Далее Ахиллес, все еще будучи вне себя от
этой помехи, выдал сверток с лекарствами, и марсианин ушел, поняв,
что мы не желаем принимать его в разговор. Таким образом, отвлекаясь от деталей, возникал образ существа, хотя и плохо разбирающегося в вопросах филателии, но в общем не лишенного правильного
воспитания и определенной гуманности, если принять во внимание,
что в то время он мог сделать с нами все, что ему было бы угодно
Мы выпили еще по рюмке коньяку и почувствовали себя не в силах
более оставаться здесь и держать наших в неизвестности относительно этого происшествия. Ахиллес спрятал бутылку, передал дежурстр"
младшему провизору, и мы быстрым шагом отправились в трактир.
Рассказ о визите марсианина был воспринят нашими по-разному.
Одноногий Полифем откровенно счел его враньем. «Вы понюхайте,
чем от них разит,— сказал он. — Нализались до синих чертей». Рассудительный Силен предположил, что это был все-таки не марсиа нин, а какой-нибудь негр — у негров иногда встречается синеватым
оттенок кожи. Ну, а Парал остался Паралом. «Хорош аптекарь у нас,—
желчно сказал он.—Приходит неизвестно кто, неизвестно откуда, под
совывает ему неизвестно какую бумажку, и тот отдает ему без зву
ка. Нет, с такими аптекарями мы разумного общества не построим
Что это за аптекарь, который из-за своих паршивых марок не ведает,
что творит?» Но зато все остальные были на нашей стороне, вес:.
трактир собрался вокруг нас, даже золотая молодежь во главе с господином Никостратом отвалилась от бара послушать. Нас заставляли
повторять снова и снова, где стоял я и где стоял марсианин, как он
протягивал свою конечность и так далее. Очень скоро я заметил, чти
Ахиллес начинает украшать рассказ новыми деталями как прави.-ы
100

потрясающими. (Вроде того, что когда марсианин молчал, у него мигали только два глаза, как у нас, а когда открывал рот, открывались
еще дополнительные глаза, один красный и другой белый). Я тут же
сделал ему замечание, но он возразил, что коньяк и бренди удивительным образом действуют на человеческую память, это, дескать, медицинский факт. Я решил с ним не спорить, попросил Яш-га подать мне
ужин и, внутренне усмехаясь, стал наблюдать, как Ахиллес уверенно компрометирует себя. Через каких-нибудь десять минут все подняли, что Ахиллес окончательно заврался, и перестали обращать на
него внимание. Золотая молодежь вернулась к стойке бара, и скоро
• оттуда послышалось обычное: «Надоело... Скучища у нас тут. Мар' сиаые? Ерунда, плешь... Чего бы нам отколоть, орлы?» За нашим стоI ликом возобновился старый спор о желудочном соке. Что это такое,
ь куда он годится, для чего он марсианам и для чего он нам самим. Ахил' лес объяснил, что человеку желудочный сок нужен для переваринания
пищи, пищу переваривать без него было бы невозможно. Но авторитет
ц
его был уже подорван, и никто ему не поверил. «Ты бы заткнулся,
старая клизма,— сказал ему Полифем. — Чего там — невозможно.
Третий день сдаю этот сок, и ничего, перевариваю. Тебе бы так переваривать».
С горя обратились за консультацией к Калаиду, но это, естествен|но, ничем не кончилось. Калаид после долгих судорог, за которыми в
^томительном ожидании следил весь трактир, выпалил только: «Ж-ж| жандарм в тридцать лет уже старик, если хочешь знать». Слова эти
! имели касательство к какому-то полузабытому разговору, происходившему еще па <'Мятачке-> и до обеда, и вообще предназначались не нам,
('а Пандерею, которым уже дапным-давно ушел на дежурство. Мы оставили Калаида рожать отпет па тип вопрос, а сами пустились в спекуляцию. Силен предположил, чти цшш.пилацин Марса зашла в тупик
физиологическом <п ношении, соЫ-тленш.ш сок они уже вырабатывать не могут и им приходите» о с н а и н а п , другие петочники. Япет
подал голос из-за стойки, л а я н и и , что марги.ше нспольлуют желудочный сок в качестве бродила для п р ш к ш н д ' ч ка отопит нида имергии.
«Вроде атомной»,— добавил он, подумал. Л д у р а к Д и м а и т , никогда не
:отличавшийся смелым полетом фантазии, .1а»ппл. ч ю челош -.ее к и л
желудочный сок для марсиан все равно что для м а е 1 кош.т: пли шит,
или, скажем, можжевеловая водка, и этим л а я п л е ш н - м испортил ам(петит всем, кто в тот момент закусывал. Кто-то и р е д и п л ю к п л , что
марсиане добывают из желудочного сока золото пли редкие металлы,
'и это явно безграмотное предположение натолкнуло Морфея на очень
^верную мысль. «Старички,—сказал он.—А ведь в самом деле, золото
<они из него добывают или энергию, а надо понимать, что пат желу[дочный сок для марсиан — вещь очень важная. Не одурачили Г>ы на--,
Сначала его никто не понял, но потом до нас дошло, что настоящей цены на желудочный сок никто ведь не знает и что кто на цена,
которую назначили марсиане,— неизвестно. Вполне возможно, что
марсиане, люди, надо думать, практичные, выгоняют ил этого предприятия непропорционально большой доход, пользуясь нашим невежеством. «Скупают у нас по дешевке,— взбеленился одноногий
' Полифем,— а потом, стервецы, загоняют на какую-нибудь комету по
[настоящей цене!» Я рискнул поправить его, что не на комету все-та! Ки, а на планету, на что он с присущей ему грубостью предложил мне
I сначала залечить глаз, а потом уже вступать в споры. Но дело не
|В этом.
Всех нас предположение Морфея встревожило, и могла бы полуиться очень содержательная и полезная беседа, но тут в трактир
залился Миртил со своим братом-фермером, оба пьяные до последней степени. Выяснилось, что брат Миртила вот уже несколько дней
101

I . н и , I I |.| ми пгргптко барды из синего хлеба и что сегодня
н|,11 ы И.1МИ1СЦ. унс-нчались успехом. На стол были водружены
||м|11|,м11<1М1.11- (|)ЛЯ1И синего первача. Все тут же отвлеклись и стали
ни к., и пило сказать, «синюховка» произвела на нас большое
11-миг Миртил себе на горе пригласил к столику Япета, чтобы
|ижг попробовал. Япет выпил два стаканчика, постоял, закрыв
• |.М| I ил, словно бы размышляя, а затем вдруг сказал: «А ну ва. "к-юда, чтобы я вас тут не видел». Сказано это было таким то|, ч го Миртил, не говоря ни слова, подхватил опустевшие фляги и
ми подремавшего братца и торопливо удалился. Япет оглядел нас
|.|-.'п.!м взглядом и, произнеся: «Взяли манеру — в мое заведение со
и,ч пойлом приходить >% вернулся за стойку. Чтобы сгладить неловI I " п., мы все заказали по выпивке, но прежняя непринужденность
.м- исчезла. Посидев еще полчаса, я отправился домой.
В гостиной господин Никострат, заняв кресло Харона, сидел напротив Артемиды и пил чай с вареньем. Я не стал вмешиваться в это
дело. Во-первых, Харон все-таки, по-видимому, отрезанный ломоть,
и неизвестно, вернется ли он вообще, а во-вторых, где-то неподалеку
находилась Гермиона, а от меня так разило спиртным, что я даже
сам это чувствовал. Поэтому я предпочел тихонько проскользнуть в
свою комнату, не обращая на себя ничьего внимания. Я переоделся и
просмотрел газеты. Просто удивительно! Шестнадцать полос, и ничего
существенного. Словно вату жуешь. Опубликована пресс-конференция президента. Два раза ее прочитал и ничего не понял — сплошной
желудочный сок.
Пойду посмотрю, как там Гермиона.
12 ИЮНЯ. Температура плюс двадцать градусов, облачность ноль
баллов, ветра нет. От этой синюховки отвратительная отрыжка. Разыгралась мигрень, весь день сидел дома. Появилась гастрономическая
новинка — синий хлеб. Гермиона хвалит, Артемиде тоже понравилось,
а я вот ел без всякого аппетита. Хлеб как хлеб, только синий.
13 ИЮНЯ. Наконец-то летняя погода кажется установилась. Температура плюс двадцать два, облачно.
Ну и дела! Не знаю даже, с чего и начинать. Насчет пенсии ничего неизвестно, но в конце концов речь сейчас не об этом. Только это
я начал сегодняшнюю запись, как вдруг слышу — подъезжает машина. Я было подумал, что это Миртил привез с фермы обещанную четверть синюховки, и выглянул посмотреть. И как раз вовремя выглянул. Сначала я увидел, что под фонарем стоит незнакомый легковом
автомобиль, очень роскошный, а потом заметил, что по саду, прямо к
скамеечке, где устроились с вечера Артемида с господином Никостратом, решительным шагом направляется Харон. Я глазом моргнуть не
успел, как господин Никострат кубарем вылетел за ограду. Вел г ч
ему Харон с силою сверхчеловеческой запустил тросточку и шляп>.
но господин Никострат не остановился, чтобы подобрать их, а толы-си
ускорил бег. Затем Харон занялся Артемидой. Мне было плохо вид
но, что между ними происходило, но у меня такое впечатление, чти
вначале Артемида попыталась упасть в обморок, однако, когда Харон
залепил ей оплеуху, отказалась от своего намерения и решила пою
зать свой знаменитый характер. Она испустила протяжный, неприя I
ный для слуха визг и полоснула Харона ногтями по физиономии
Повторяю, всего я не видел. Но, когда спустя несколько минут я им
глянул в гостиную, Харон, как тигр в клетке, расхаживал из угли и
угол, заложив руки за спину, и на носу у него багровела свежая ц.|
рапина. Артемида же деловито собирала на стол, и я заметил, что .ми
по ее выглядит несколько асимметрично. Я не выношу семейных сц'-п
у меня от них все слабеет внутри, и хочется уйти куда-нибудь и пи
чего не видеть и не слышать. Однако Харон заметил меня, прежде -и I
202

Я успел скрыться, и против всяких ожиданий поздоровался со мною
так приветливо и тепло, что я счел необходимым войти в гостиную и
завязать с ним беседу.
Прежде всего я был приятно поражен тем обстоятельством, что
Харон выглядел совсем не так, как я ожидал. Это был сонсем не тот
уааросший и ободранный бродяга, который бряцал здесь оружием и бравился неделю назад. Собственно, я ожидал, что он будет еще более
•бодран и грязен. Однако передо мною сидел прежний Харон мирного
•ремени, гладко выбритый, хорошо причесанный, элегантно и со вкусом одетый. Только багровая царапина на носу несколько портила
общее впечатление, да цвет лица, непривычно смуглый, свидетельствовал о том, что последние дни этому кабинетному работнику при1п1лось много бывать под открытым небом.
Пришла Гермиона в бигуди, извинилась за свой вид и тоже при(Села за стол, и вот мы сидим, как встарь, вчетвером, единой мирной
^семьей. До тех пор, пока женщины не удалились, убрав со стола поуду, разговор вертелся вокруг общих тем: о погоде, о здоровье, о
I, кто как выглядит. Но когда мы остались одни, Харон закурил сиару и сказал, странно глядя на меня: «Ну что, отец, проиграно наше
^ело?» В ответ я только пожал плечами, хотя мне очень хотелось
лазать, что если чье-нибудь дело и проиграно, то во всяком случае
наше. Впрочем, Харон, по-моему, и не ожидал ответа. При женщион сдерживался, и только сейчас я заметил, что он находится в
гоянии почти болезненного возбуждения, в том самом состоянии,
эгда человек способен резко переходить от нервного смеха к нервноплачу, когда внутри у него все кипит и он испытывает неодолимую
потребность излить :>то кипение в словах и поэтому говорит, говорит,
Ьворит. И Харон говорил.
У людей больше нет будущего, говорил он. Человек перестал
дть венцом природы. Отныне и присно и но веки веков человек бурядовым явлением натур].!, кик деремо н.пи лошадь, и не больше.
Культура и вообще весь прогресс потерн.ми псимескпй смысл. Человечество больше не нуждается и самораспптпп, его будут развивать
звне, а для этого не нужны школы, не н у ж н ы институты и лаборатории, не нужна общественная мысль, философии, литература, словом,
ре нужно все то, что отличало человек;* от скот;» п чти насыпалось до
пор цивилизацией. Как фабрика же.чуд<г
о п ж а , скисал ом,
чъберт Эйштейн ничем не лучше Пэндерен и даже н а п е р н и к а хуже,
тому что Пандерей отличается редкостной прожор.'пнтстыо. Не в
эме космической катастрофы, не в пламени атомноп монпы и даже
в тисках перенаселения, а в сытой спокойной тишине кончается,
ците ли, история человечества. «Подумать только,— с надрывом
эговорил он, уронив голову на руки,— не баллистические ракеты,
[всего-навсего горсть медяков за стакан желудочного сока погубили
вилизацию...»
говорил, конечно, гораздо больше и гораздо эффективнее, но
гохо воспринимаю абстрактные рассуждения и запомнил только
то запомнил. Признаться, вначале ему удалось нагнать на меня
Л Однако я довольно быстро поняв, что все это попросту историке словоизлияния образованного человека, пережившего крушесвоих личных идеалов. И я ощутил потребность возразить ему.
потому, конечно, что надеялся переубедить его, а потому, что его
<дения глубоко задели меня, показались мне выспренными и
«ромными, и кроме того, мне хотелось отделаться от того тягостно> впечатления, которое произвели на меня его ламентации.
«У вас была слишком легкая жизнь, сын мой,— сказал я прямо.—
заелись. Вы ничего не знаете о жизни. Сразу видно, что вас ниГда не били по зубам, что вы не мерзли в окопах и не грузили брев103

II.. и и.мспу У вас всегда было что кушать и чем платить. Вот вы и
>||111иык.||и смотреть на мир глазами небожителя, этакого сверхчелове>Ю1>1 жалость — цивилизацию продали за горсть медяков! Да ска141 к- спасибо, что вам за нее дают эти медяки! Вам они, конечно, ни
к чгму. А вдове, которая одна поднимает троих детей, которая должна
и ч иыкормить, вырастить, выучить? А Полифему, калеке, получающему грошевую пенсию? А фермеру? Что вы предложили фермеру? Сомнительные социальные идейки? Книжечки-брошюрочки? Эстетскую
•чипу философию? Да и фермер плевал на все это! Ему нужна одежда,
машины, нужна уверенность в завтрашнем дне! Ему нужно иметь
постоянную возможность взрастить урожай и получить за него хорошую цену! Вы смогли ему это дать? Вы, со всей вашей цивилизацией! Да никто за десять тысяч лет не смог ему это дать, а марсиане
дали! Что же теперь удивляться, что фермеры травят вас как диких
зверей? Вы никому не нужны с вашими разговорами, с вашим снобизмом, с вашими абстрактными проповедями, легко переходящими
в автоматную стрельбу. Вы не нужны фермеру, вы не нужны горожанину, вы не нужны марсианам. Я уверен даже, что вы не нужны большинству разумных образованных людей. Вы воображаете себя цветом
цивилизации, а на самом-то деле вы плесень, взросшая на соках ее.
Вы возомнили о себе и теперь воображаете будто ваша гибель — эти
гибель всего человечества».
Мне показалось, что я буквально убил его своей речью. Он сидел.
закрыв лицо руками, он весь трясся, он был так жалок, что сердце
мое облилось кровью.
«Харон,— сказал я по возможности мягко,— мальчик мой! Постарайтесь хоть на минуту спуститься из облачных сфер на грешную
землю. Постарайтесь понять, что человеку больше всего на светч'
нужны покой и уверенность в завтрашнем дне. Ведь ничего же страш ного не случилось. Вот вы говорите, что человек превратился теперь
в фабрику желудочного сока. Это громкие слова, Харон. На самом-то
деле произошло нечто обратное. Человек, попавши в новые условия
существования, нашел превосходный способ использования своих физиологических ресурсов для упрочения своего положения в этом мире.
Вы называете это рабством, а всякий разумный человек полагает эт •
обыкновенной торговой сделкой, которая должна быть взаимовыгодной. О каком рабстве может идти речь, если разумный человек уж.'
сейчас прикидывает, не обманывают ли его, и если его действительно
обманывают, то уверяю вас, он сумеет добиться справедливости. Вы
говорите о конце культуры и цивилизации, но это уж вовсе неправд;!'
Непонятно даже, что вы имеете в виду. Газеты выходят ежедневн*
выпускаются новые книги, сочиняются новые телеспектакли, работа
промышленность... Харон! Ну чего вам недостает? Вам оставили вес.
что у вас было: свободу слова, самоуправление, конституцию. Мал1 >
того, вас защитили от господина Лаомедонта! И вам, наконец, да/ .
постоянный и верный источник доходов, который совершенно не зав*:
сит ни от какой конъюнктуры».
На этом я остановился, потому что обнаружил, что Харон воь
не убит и не рыдает, как мне показалось, а хихикает самым непр:;
мичным образом. Я почувствовал себя в высшей степени оскорбт
иым, но тут Харон сказал:
«Извините меня, ради бога, я не хотел вас обидеть. Мне прос,<
пспомнилась одна забавная история». Оказывается, два дня назад X I
рпн во главе группы инсургентов из пяти человек захватил марсп I ; ;
гкую машину. Каково же было их изумление, когда из машины ы ;
ьри.ися им навстречу совершенно трезвый Минотавр с портативным
:шпиратом для отсасывания желудочного сока. «Что, ребята, в ы п и :|.1Х()тс.пось? — спросил он.—Давайте, это я вам сейчас устрою. К:
104

первый?» Инсургенты даже растерялись. Придя в себя, они без всякого
удовольствия накостыляли Минотавру по шее за предательство и отпустили его вместе с машиной. Они-то собирались захватить машину,
освоиться с управлением, затем проникнуть в ней на марсианский
пост и устроить там побоище, но этот эпизод так на них подействовал,
что им стало на все наплевать. Вечером того же дня двое- и:» них ушли
по домам, а на другое утро остальных захватили фермеры. Я не совсем
понял, какое отношение имеет эта история к предмету нашей беседы,
но меня поразила мысль о том, что Харон, следовательно, побывал в
плену у марсиан.
«Да,— ответил он на мой вопрос,— поэтому я и смеялся. Марсиане
[ мне говорили точь-в-точь то же самое, что и вы. Правда, несколько
более связно. И особенно они напирали на то, что я — элита общества,
что они испытывают ко мне глубокое уважение и не понимают, почему это я и мне подобные занимаются террористическими актами вместо того, чтобы создать разумную оппозицию. Они предлагают нам бороться с ними легальными средствами, гарантируя полную свободу
печати и собраний. Славные ребята — марсиане, верно?»
Что я мог ему ответить? Особенно когда выяснилось, что обращались с ним превосходно, умыли его, одели, подлечили, дали ему автомобиль, конфискованный у какого-то содержателя опиумокурильнп,
и отпустили с миром.
«У меня нет слов»,— сказал я, разведя руки. «У меня тоже,—
гозвался Хароп, снопа помрачнев. —У меня, к сожалению, тоже пока
; нет слов, а их надо найти. Грош нам всем цена, если мы их не найдем».
После :>того ни идр.\ч сопершенно неожиданно пожелал мне спокойной ночи и ушел к себе, а и остался сидеть, как дурак, охвачен1ый неприятными п р е д ч у м с т м и я м и . Ох, будут у нас еще хлопоты с
[ароном! Ох, будут. И чти аа ш пра пи с и л ь н а я манера уходить, не
окончив спора? Уже мерный час п и ч м , а сна ни и одним глазу.
Кстати, сегодня н перш.т ран с да В а I же.мудочпып сок. Ничего
Страшного, только глотать п е п р ш п н о , ни юнирят, что к :>гиму быстро
привыкаешь. Если сдавать ежсдиеши
диееш ф а м м о и , то это составит сто пятьдесят в месяц. Однако 1
14 ИЮНЯ. Температура плюс днадцать дна, и и л а м и о с т ь ни п.
лов, ветра нет. Вышли, наконец, ноиые м а р к и Г.о-,|,е мин, к а к а я пр
шесть! Я купил весь выпуск в квартб.-юках, а пиюм п<- у," ржа >
КуПИЛ ПОЛНЫе ЛИСТЫ. Хватит ЭКОНОМИТЬ. Теперь Н М Ш У

Кие ЧЮ сей.

[Позволить. Ходили с Гермионой сдавать ж е л у д о ч п и и сок, и дальнейшем буду ХОДИТЬ ОДИН. ЕСТЬ СЛуХ, буДТО Пришел ц и р к у . ' ш р М И П П С П '.'-

ства образования, подтверждающий прежнее п о л о ж е н и е и п е н с и я х ,
Ьднако подробностей узнать мне не удалось. Господин Пикострат не
Вышел на службу — прислал младшего брата сказать, что п р о с т у д и л
Кя и гриппует. Поговаривают, однако, что вовсе не г р и п п у е т , а пет т IЮожно где-то упал и получил внутренне повреждения. Ли да Харом!
|^ртемида ходит тише воды, ниже травы.
Да, совсем забыл. Заглянул я сегодня в гостиную и нижу: сидит
'Харон, а с ним какой-то приятный господин в больших очках. Я узПНал его и буквально окаменел. Это был тот самый инсургент, которого
•а моих глазах захватили фермеры. Он тоже меня узнал и тоже ока•енел. Некоторое время мы смотрели друг на друга, потом я опомнили, поклонившись, вышел. Не знаю, что он там обо мне говорил Хаэну. Впрочем, он скоро удалился. Я прямо утверждаю: мне это не
эавится. Если они будут заниматься легальной борьбой, как им офи1ьно предложили, всякими там митингами, брошюрками, газета[,— тогда пожалуйста. Но если я еще хоть раз увижу в своем доме
эматы и прочее железо, тогда уж прошу прощения, дорогой зять,
цесь наши дорожки разойдутся. Хватит с меня.
105

Чтобы успокоиться, перечитал сейчас вчерашнюю запись своей
|ччч«ды с Хароном. По-моему, логика моя безукоризненна. Он так
ничего и не сумел возразить. Жалко только, что записал я гораздо
(><>лее связно и убедительно, чем говорил. Говорить я совершенно не
умею, это мое слабое место.
В утренних газетах было интересное сообщение о всеобщей демобилизации и полной демилитаризации страны. Слава богу, наконец-то
додумались! Надо понимать, что марсиане взяли дело обороны целиком в свои руки, и нам теперь эта оборона не будет стоить ни гроша,
если не считать, конечно, желудочного сока. В речи президента об
этом прямо ничего не сказано, но это читается между строк. Бывшие
военные расходы, сказал он, направляются на повышение благосостояния и на развитие судостроения, предстоят определенные трудности,
связанные с сокращением военной промышленности, однако это явление чисто временное. И еще он подчеркнул несколько раз, что никто
от реорганизации не пострадает. Я понимаю это так, что военные
промышленники и генералы получат хороший куш. Богатый народ,
эти марсиане! А демобилизация уже началась. Парал распространяет
слухи, что и полиция также будет упразднена. Пандерей хотел его
засадить, но мы не позволили. Слухи, конечно, это только слухи, но
на месте Пандерея я бы вел себя сейчас осторожнее.
Нет, не хочется мне сегодня ничего записывать. Возьму-ка я сейчас свою вчерашнюю речь перед Хароном и перепишу ее начисто. Хорошая речь.
15 ИЮНЯ. Утро выдалось на редкость чистое и ясное. (Температура плюс двадцать один, облачность ноль баллов, ветра нет). Как приятно встать рано утром, когда солнце уже разогнало утренний туман,
но воздух еще свеж и прохладен и хранит в себе ночные ароматы.
Мельчайшие капли росы мириадами радуг дрожат и переливаются подобно драгоценным камням на каждой травинке, на каждом листочке,
на каждой паутинке, которую хлопотливый паучок протянул за ночь
от своего домика к колышащейся веточке. Нет, с художественной
прозой у меня получается не так хорошо. С одной стороны, вроде бы
все правильно, на месте, красиво, но все-таки как-то... не знаю, что-то
не то. Ну, ладно.
Второй день подряд мы все отличаемся отменным аппетитом.
Говорят, все дело в синем хлебе. Действительно, это удивительный
продукт. Прежде я никогда не ел хлеба вне бутербродов и вообще мало
ел хлеба, теперь же я буквально им объедаюсь. Он тает во рту, как
пирожное, и совершенно не обременяет желудка. Даже Артемида, котор_ая всегда заботилась о сохранении фигуры гораздо больше, чем о
сохранении семьи, не может теперь удержаться и ест так, как надлежит есть молодой здоровой женщине ее возраста. Харон тоже ест и
похваливает. На мои не лишенные язвительности намеки он отвечает
только: «Одно другому не мешает, отец. Одно другому не мешает».
После завтрака я направился в мэрию и пришел как раз к началу
присутствия. Наших на «пятачке» еще не было. Господин Никострат
пыглядит неважно. При каждом движении он морщится, хватается
:-м бок и время от времени тихонько постанывает. Разговаривает он
"".черненным шепотом, на ногти же свои не обращает никакого вни•ыиин. За все время нашей беседы он ни разу не посмотрел на меня.
|| • I разговаривал вежливо, учтиво и без малейшей примеси обычной
-ц иронии. Действительно, получен циркуляр, подтверждающий
||" .кисе положение о пенсионном обеспечении. Мои бумаги, вероятно.
V министра. Надо думать, все обойдется благополучно и я получу
"•РИММ |>л:фнд, однако не помешало бы попросить господина мэр:»
| | . т р а н ш I. МИНИСТРУ ОСОбое ПИСЬМО, В КОТОрОМ ПОДТВерЖДаЛОСЬ бы

М01'

"•мкм- участие в вооруженной борьбе против инсургентов. Эта мысль

не очень понравилась, и мы с господином Никое гр.-п ом договорились,
черновик такого донесения составлю я, а он сю отредактирует и
дставит господину мэру на рассмотрение.
А тем временем на «пятачке» уже собрались м а ш и . Последним
дошел Морфей, и мы его оштрафовали. Довольно л ш м - р а л п а м а . мы
;оследнее время совсем запустили клубные дела. Всех страшно интеовал один вопрос: кончилось ли дело между Харолом и господином
юстратом. Меня заставили самым подробным обрааом описать
что я видел, и некоторое время одноногий Полифем с Силеном
рили, что именно может быть повреждено у господина Никоотрпта.
человек бывалый и унтер-офицер, Полифем утверждал, что при
;ой схватке у господина секретаря должен быть поврежден коп
к, потому что только точно нацеленный удар носком сапога и с . к .
ствующее место мог вызвать описанный мною способ оста г.. и п и н
:одином Никостратом поля боя.
Меня расспрашивали также, продолжает ли Артемида пита п.
агосклонность к господину Никострату, и когда я решительно отка
ся отвечать на этот бестактный вопрос, заключили почти едшюасно, что, конечно же, да, продолжает. «Женщина есть женщина,—
.зал желчный Парал. — Женщине всегда мало одного мужчины,
лежит в ее биологической природе». Я окончательно рассердился
заметил, что такое свойство женщин лежит скорее в биологической
'ироде некоторых мужчин, вроде Парала, и все нашли мою шутку
ень остроумной, поскольку все недолюбливали Парала за его желчъ, а во-вторых, вспомнили, что в свое время, еще до войны, от неубежала с коммивояжером молодая жена. Возникла весьма благориятная ситуация, чтобы поставить, наконец, Парала с его вечными
Ьсвази-философскими сентенциями на место.
Уже Морфей, придумавший новую остроту, заранее давясь от
|рмеха, хватал всех за руки и кричал: «Нет, вы послушайте, что я ска•ку!», но тут как всегда не ко времени приперся итог старый осел П а п |дереЙ И, Не раЗОбраВШИСЬ г. п р е д м е т е раагипора, обч.пг.пл споим ГРОМОВЫМ голосом, что н ы н ч е к нам ил на г р а н и ц ы пришла т а к а н мода
•кить втроем, вчетвером с одной женщиной,
как :по подите» м е ж д у
кошками. Ну ЧТО тут будешь делать 1 < К ч а е г с и ч о л ь к о р у к а м и разнести
ГГарал немедленно ухватился :»а :т> н ы с к а . и . т а п н е и момента ч ь и . •
перевел разговор наличность Папдерел. "Да, П а н , скааа.ч он
Гь
сегодня в ударе, старик, такого я не слых пиал д а ж е о г споет младше
го зятя-майора». Второго зятя Парала апалп д а ч е к о аа пределами
города, удержаться, было невозможно, и нее мы так и покатились со
смеху, а Парал еще добавил со скорбным видом: -Пет, старички, :фн
вмы все-таки демилитаризуемся. Нам, старички, надо ныло (н.| .лучше
щеполицеизироваться или, на худой конец, депандерепапроипч.си»
Пандерей немедленно раздулся, как рыба-шар, ласгешу.м ките.п. на
рее пуговицы и гаркнул: «Поговорили - - все!..»
Идти на донорский пункт было еще рано, и я направнлс» к ЛхилЬесу. Я прочел ему свою переписанную начисто речь перед Хароном.
Юн слушал меня, раскрыв рот. Успех был полный. Вот его точные
:слова, когда я закончил чтение: «Это написал настоящий трибун, Феб!
Где ты это взял?» Я немножко поломался для пущего эффекта, а пором объяснил, как было дело. Но он не поверил! Он объявил, что от[ставному учителю астрономии просто не под силу столь точно сфорулировать мысли и чаяния просто народа. Это под силу только вейшким писателям, говорил он, или великим политическим деятелям,
я что-то не вижу у нас в стране, говорил он, ни великих писателей
и великих политических деятелей.
«Феб, ты украл это у марсиан,— сказал он. — Признайся, стари:а, я никому не скажу». Я был в растерянности. Его недоверие одно-

107

М1

и и.с | и '|п мне, и вызвало во мне досаду. А тут еще он вдруг
миг напечатанный конверт из плотной черной бумаги.
'!',. ""'
''пришиваю я с нарочитой небрежностью, в то времн к и к сердце мое уже почуяло беду и заныло от дурных предчуви -Мирки,— говорит этот гордец. — Настоящие. Оттуда!» Не гашиш, к и к II справился с собой. Словно в тумане слушал я его восторги,
1и,1р11жж-мые деланно-сочувственным тоном. А он вертел конверт пе|н'д моим носом и все рассказывал мне, какая это редкость, до какой
Г 1 Г 1 К М 1 И невозможно их нигде достать, какие баснословные суммы
предлагал ему уже за них сам Хтоний и как ловко поступил он, Ахил'ит, потребовав компенсации за изъятые лекарства не деньгами, а
мирками. Суммы, которые он небрежно называл, привели меня в
полнейшее смятение. Оказывается, рыночные цены на марсианские
марки так высоки, что никакая пенсия первого класса и никакой желудочный сок не способны что-либо изменить в моем положении. Но
в конце концов я опомнился, меня осенило, и я попросил Ахиллеса
показать мне эти марки. И все стало ясно. Этот хитрец замялся, растерялся и принялся лепетать что-то о том, будто эти марки, будучи
марсианскими, боятся света подобно фотографической бумаге, что рассматривать их можно только при специальном освещении, а здесь, в
аптеке, соответствующего оборудования у него нет. Я приободрило л
и попросил разрешения заглянуть к нему вечерком домой. Без всяко:!
живости он пригласил меня, сказавши, что, честно говоря, дома у кьго пока тоже нет специального оборудования, но к завтрашнему веч
ру он постарается что-нибудь придумать. Вот в это я верю. Он наверняка что-нибудь придумает. Наверняка окажется, что эти маркм
растворяются в воздухе или что вообще смотреть на них нельзя
можно только щупать руками.
В разгар нашей беседы я вдруг услыхал чье-то дыханиесвоим левым ухом и краем глаза уловил некое движение рядом с с
бой. Я сразу вспомнил таинственное посещение к резко обернулся н
это оказалась прислуга мадам Персефоны, которая пришла попро
чего-нибудь повернее. В поисках препарата, который удовлетворил
мадам Персефону, Ахиллес удалился в лабораторию и, по-видммо::
вознамерился не возвращаться до тех пор, пока я не уйду. Я ушел :
скрывая иронии.
На донорском пункте меня ожидал приятный сюрприз: СООТЕ>
ствующие анализы выявили, что в силу имеющихся у меня знутр
них хронических заболеваний желудочный сок мой надлежит от;."
сить к первому сорту, так что за сто граммов сока мне будут теп
выплачивать на сорок процентов больше, нежели всем прочим. М^
того, дежурный фельдшер намекнул мне, что употребляя в умер> •!
ных, но достаточных количествах «синюховку», я смогу добиться г
рехода в сорт экстра и получать за сто граммов на семьдесят-восе:
десят процентов больше. Я боюсь сглазить, но, кажется, накои.
впервые в жизни мне немножечко повезло.
В самом радужном настроении я отправился в трактир и при*
дел там до позднего вечера. Было очень весело. Во-первых, Япет
перь вовсю торгует синюховкой, которую поставляют ему оптом и
рестные фермеры. От синюховки неприятная отрыжка, но она дуй
ва, пьется очень легко и дает приятное веселое опьянение. Очень и
развлек один из молодых людей в узком пальто. Я так и не научи I
различать их и до сегодняшнего вечера испытывал к обоим естсс гг.'
ную неприязнь, которую разделяли со мною большинство пап и
Обычно эти грозные победители господина Лаомедонта, вместе
порознь, проводили в трактире все время от обеда и до закрытии
сидели у стойки, пили и упорно молчали, словно бы никого н>> :»ам
чая вокруг. Однако сегодня этот молодой человек вдруг оторва.чсн •
108

стойки, подошел к нашему столику и, когда все настороженно замолчали, в наступившей тишине прежде всего заказал ныпивку на
всю компанию. Затем он уселся между Полифемом и Силеном и негромко произнес: «Эак». Сначала все мы решили, что у него отрыжка,
И Полифем по-своему обыкновению сказал ему: «С приветом». Однако молодой человек несколько обиженно пояснил, что Эак — это его
(мя и что назвали его так в честь сына Зевса и Эгины, отца Теламона
(Пелея, деда Эанта Большого. Полифем немедленно притч- спои извинения и предложил выпить за здоровье Эака, так что инцидент был
полностью исчерпан. Мы все тоже представились, и очень скоро Эак
стал среди нас как дома. Он оказался прекрасным рассказчиком, мы
просто животы надорвали, слушая его.
Особенно нам понравилось, как они намыливали пол в гостиной,
раздевали барышень и устраивали за ними погони. Это у них называлось «играть в пятнашки», и рассказывал он об этом уморительней.щим образом. Должен признаться, что мы все ощущали все-таки не[ который стыд за наше захолустье, где ни о чем подобном слыхом
йе слыхали, и поэтому очень уместной оказалась остроумная эскапада
|наших молодых шелопаев из компании господина Никострата.
Они появились на площади, ведя за собой на веревке крупного
гжевато-красного петуха. Господи, до чего же смешно это было!
гаспевая «Ниобу-Ниобею», они последовали через всю площадь пряЮ в трактир. Здесь они обступили стойку и потребовали для себя
;нди, а для петуха — синюховку. При этом они во всеуслышание
шили, что празднуют наступление у петуха половой зрелости и
жглашают у ч а с т и о н а т ь нсех желающих. Мы чуть не лопнули. Эак
хохотал вместе с п а м п , так что город наш, как некий центр остэумных развлечений, Пыл несколько реабилитирован в глазах этого
|Столичного жителя.
Еще интересно было, когда пршпе.ч Л х п л л е е и сообщил, что из
Щла заседаний мэрии похищено шегп. стульеи п о л у м я г к и х . Пандереи
е обследовал место преступления и утиерждает, что напил па след,
говорит, что похитителей было диое, причем у одного была велюЬювая шляпа, а у другого шесть пальцев на правой поп-, но иооГ>ще-то
Все уверены, что стулья украл городской казначей Ж е л ч н ы й Парал
рак прямо и заявил: «Ну вот он и опять выкрутился Теперь псе буговорить об этих дурацких стульях и начисто понабудут про потеднюю растрату».
Когда я вернулся домой, Харон еще сидел в редакции, и мы поужинали втроем.
Сейчас я выглянул в окно. Дивная летняя ночь распахнула над
>родоь- бездонное небо, усеянное мириадами мерцающих звезд. Теп1й ветерок струит волшебные ароматы и ласкает ветви уснувших
Иеревьев. Чу!—слышится легкое жужжание заблудившегося в траве
ретлячка, спешащего на свидание к своей изумрудной возлюбленЮй. Сон л благодать опустились на уставший от дневных трудов го. Нет, как-то не так все-таки. Ну ладно. Я это к тому, что краю было, когда над городом символом мира и безопасности бесшумпрошли в вышине сияющие волшебным светом огромные летающие
>рабли, сразу видно, что не наши.
Свою речь я назову «Покой и уверенность» и отдам Харону в гау. Пусть только попробует не напечатать. Как это так, весь город
I, а один, видите ли, против! Не выйдет, дорогой зятек, не выйдет!
Схожу, посмотрю, как там Гермиона.
Конец

К !50лс11по Великого Октября

Владимир МУТИН
Амир ХАЗИН

ТОРЕИСКАЯ ИСТОРИЯ
Выстрел на рассвете
— Кто стрелял?
Острозсккй остервенело рванул
из кобуры.
- Я спрашиваю: кто стрелял?
товить винтовки к осмотру!

маузер
Приго-

1. Последнее преступление
Лютера
— Будешь говорить?—волосатый, унизанный перстнями кулак прапорщика Лютера снова взмыл над Куприяном Бекетовым. И снова—в который раз'—на Бекетова посыпались удары нагайки.
Третий день Лютер бился над упрямцем, безуспешно пытаясь вырвать признание, куда ушел отряд Каландаришвили.
А Бекетов молчал. Дважды его отливали водой. И на этот раз его со связанными
ы спиной руками снова втолкнули в избу
нарынского кулака, предавшего
Бекетова
и группу красногвардейцев Каландаришви.'III

В <и(бе, кроме хозяина и прапорщика
.Чюи-ра. было еще несколько человек из
Г И И 1 М семеновского карателя. Стол заставлен б у т ы л к а м и и снедью.
II

Связанные руки затекли. Мокрая и
дранная в клочья рубаха липла к и з б и т
му саднящему телу. По плечам, по р . к >
по лицу вдоль и поперек пролегли к р и п >
вые рубцы.
— Ну, большевик, говорить буде •; . •
молчать?—Лютер поднялся над столо^
Бекетов молчал, стиснув зубы.
— Ну, большевистская
сволочь V
делись партизаны?—Лютер закрутил
лицом Бекетова волосяной нагайке,:
Молчание.
— Власти захотели?—Лицо семемкарателя нервно дергалось.—На ко м ш.
комиссар!
Два дюжих казака насели на п л е ч и !.>
кетова. Рослый, широкоплечий Беке
ко повел плечом, казаки отлепились N.. •
следующую
минуту уже шесть ч<
снова насело на председателя Нары I
Совета солдатских, к р е с т ь я н с к и х и
чьих депутатов. Кто-то сделал
Бекетов повалился на пол, у в л с к п > .
бой карателей.
А через несколько дней, как т о
брезжил м у т н ы й зимний р?.есг,<м >
те с группой красногвардейцев ш.п <
улицу Кяхты.
Окруженные плотной стеной м
заков, под плач женщин и д г н м
полуголые, измученные. К а с ж и " 1
м и отгоняли женщин, н а с т \ г ; т \ | ' . >
ми лошадьми на п л е н н ы х . Нп<
ехал Лютер.

На площади усатый сотник пересчитал
•рестозанных и развалистой походкой пошел к Лютеру. Чуть поодаль скорбно стояли женщины, прижав к себе ребятишек.
Бекетов в последний раз обвел взгляI дом
друзей.
- Прощайте, товарищи!
- Прощай и ты, Купринн!
- Разговорились! — наезжая на Бекетова,
чал Лютер. — На том свете наговось... Товсь!—повернул коня прапорщик
• казакам.
• Последние слова
Куприяна Бекетова:
,€Вам о т о м с т и т Iрудовой народ! Вы, предатели, предстанете перед народным су1дом за свои...»—оборвал залп.

Подполье действует
Эта глава н а п и с а н а Трофимом Григорьечем Г а р м а е и ы м и Пыла опубликована
> к н и г е « П а р т и з а н ы П р и б а й к а л ь м » , иишпей в Улан-Уда и 1!1Г>7 г о д у
гСовет был ии'ран и > 17 чглонек, ц ко|>ЫЙ

ВХОДИЛИ

ОТ

Г>\ | > М 1 - к . | 1.1МЖ

' 1 . 1 г.,|

поз Николай
Цыренович н I .иимион
Цинчин, а я был избран ирсдгедапмк м
ввета.
Волрезхом и Совет рабочих и крестьянких депутатов
просуществовали
всего
Нин месяц и 17 дней.
После этого
Совет ушел в подполье.
аботу проводили по селам Джиды. В сеЦакир действовала
большевистская
•уппа, которой руководил Ловцев Алекндр, в селе Хамней — Компанеец Яков и
впов Иннокентий, в селе Михайловна —
ссонов Александр. В Нарыне группу возц в л я л и Бекетов Куприян Павлович/ Ва|(ьев Илья Агарович, Десятое Анемпорг Фёдорович и другие.
Ш августе восемнадцатого года по сёлам
[Джиды проходил партизанский отряд
цушхи
Каландаришвили, следовавший
на соединение с Красной АрВЬ его отрядом г н а л и с ь три эскадрона
Киевских банд из Верхнеудинска и два
Троиккесавска. Банды белых хотели
в сёлах Торей и Шартыкей окруотряд Каландаришвили и уничтоего. Два эскадрона белых зашли в
Копчеранку. в з я л и партизана Аве|рщва проводником, который всю ночь

лутал их по острову Торсйского луга и на
рассвете подвёл к селу Шартыкей, откуда
он сбежал и п о д н я л трети у в отряде партизан. Это спасло о1|>ид К н л а н д л р и ш в и л и ,
который половину банды белогвардейцев
уничтожил.
После ухода из Джилы п а р т и з а н Кал а н д а р и ш в и л и в сёлах ш ч ч и ш ч попал карательный отряд белых под командой прапорщика Лютера. Кулачсстко сгл мнилось
предательством актива бедноты и партизан. Начались зверские р а с п р а н ы с партизанами и их семьями.
В ноябре-декабре 1919 года к а р а т е л ь н ы й
отряд Лютера по команде из К я х т ы , где
стоял отряд белых, под видом самообороны провёл мобилизацию казаков джидинских сёл в количестве пятисот сабель для
подавления Бичурского восстания партизан/ .

3. Приказ; „В банду!"
На большом дощатом столе, уже изрядно и и.еденном временем, чадит плошка.
Сини к
10.И.ко для того, чтобы высветить
ц н ; | , | . ц и , л и п а р х н п н п л н т с л е й парипан1МИ.1

ни щи ||.||

ОбЖИНЯСЬ,

ПЬЮТ

Вкру-

| \ | » 1.111,|,1г:1111.1н ч . I I I . п1.1\,||'и с а м и к р у |камн Л\11.'Г1.н Л \ м . | 1 . н Д п . и о молчат.
1.1к ч и > . |1>п.1рипы1, будем ;1слап.У —
спрашинас!, .м.пичч кчаммн орудншпихся
за столом ли). 1 !!')"*, и п м . и м и р ш р н ч а Л Л р а м
Корни.:;)вич .!.'1Ы1 ш | г и .
И снова м о л ч а ! Дум.ч:м ( пчпна Лыков -- о т р я д н ы й с н я т о й , щ-!• ещё но может отогреться чаем. 1>(мдорожьем, оцюбами, тайгой, т р и д ц а т ь перс г. к ш о р ы о черт
кочергой мерял, пробирался он на а и > | 1аброшенный хутор. И то, что он р а с с к а ш л .
и таставило собраться всех за этим с голом:
- В Желтуре арестовал
Лютер тридцать активистов. Избиты в улусе
Улекчин. Тогочеев, Улзутуев, Собахаев. Кулак
Борисов выдал приезжих крестьян. В Торее послезавтра будут расстреляны. Казаки Лютера по сёлам хватают молодых парней, отбирают л о ш а д е й , насильничают, грасят...
- Может, в Бичуру податься? И с бичурскими партизанами на выручку товарищам?—сказал кто-то.
— Не успеть... Да и силёнок маловато—
в Бичуру не прорваться.

1!!

МИНУ

ПМ

I И1Дй1

'(• .и»»,I налги»

Поди, с красными

•МНШ1 И

+ | -ч!»

(п..ми <1(>м1лии<> заметалось по

• г, ||>гио*мо
пмг 1ГНН на

зашевелились большие
стенах—распахнулась

1И'|Ч.

1|мм||нм Григорьевич, тебя спрашива1§|>ш, шпорит, твой. Впущать ал и нет?
Пропусти!
4(|>п несколько минут прибывший расц \ 1 м и . 1 л заиндевевший башлык.
Ты как к нам, Федор? — здороваясь с
Ара юм, спросил Трофим.
- От Лютера убег, ядрёна корень! Прими мл быть при сабле и при лошади. Подчистую всех мобилизовал. На Бичуру, гом о р я т , силищу собирает.— Фёдор,
обжигаясь, пил кем-то поданный чай.—Слыхали, в Желтуре наших арестовали?
- Слышали,—раздался угрюмый голос.
— Намедни приехали казаки ихние с
есаулом,—продолжал
рассказывать
Фёдор. — Собрали мужиков и которых помоложе—и айда в свой отряд. Вот
и я
попал.
- А где сейчас Лютер?
— В Хулдате на ночёвке. Я на баз за
нуждой, а сам на Серко—и до вас.
— А сколько их там, в Хулдате?—спросил командир отряда.
- Сабель с двести будет.
— Э-эх, силёнок маловато,—роняет сидящий за столом бородатый казак.
- Да, сорок против двести не попрёшь.
- А всё-таки надо наших выручать.
Трофим Григорьевич поднялся со стула и медленно проговорил:
- Однако, братуха, придётся тебе назад
вертать, в банду.
Ты что, своих рубать отправляешь?
— Погоди. Федя, не беленись!
- Нет, ни в какую не поеду» Что хошь
делайте со мной—не поеду!
- Дело здесь вот 8 чём,— Трофим наклонился над столом, обвёл всех взглядом и глухо проронил:
- Убрать надо Лютера! Всё на нем
держится... На боязни...

••ч

4. Осечка
Э|а фраза: «Убрать надо Лютера»—всё
1|>пк>жнее билась в голове Федора, пока
он добирался глубокой ночью обратно в

I 12

Хулдат. На совете в партизанском отряде
было обговорено, что сегодня же ночью
Фёдор должен
застрелить
ставленника
атамана Семёнова. Пока будет идти разбирательство, попытаться освободить в Торее и в Желтуре арестованных красногвардейцев и крестьян...
Об этом же думал Фёдор, лежа н« сеновале в душистом сене. Взведя затвор
винтовки, он смотрел на лучики света из
дома, где пьянствовал Лютер, и ждал. У
прапорщика была привычка выходить на
крыльцо и любоваться звездами...
В эту ночь прапорщик или перепил или
просто боялся мороза, но приказа Фёдор
не выполнил...

5. В логове
Утром банда и мобилизованные выехали
в Торей. И снова почти весь день Лютер
самолично допрашивал и лытал
арестованных.
Фёдор всё время был у дома, где остановился прапорщик.
Большой пятистги
ник торейского попа стоял на п р и г о р к е
возле самой церкви. В ограду, сплошь м
ставленную возами и лошадьми, п о с т о я м и "
въезжали и выезжали из нее верховые
Заборы, словно воробьи, обживали реои
тишки. Так много людей ещё никогда т
наезжало <в их деревню, и поэтому все чш
представляло для них жуткий интерес
Провели во двор новую партию нон<>
бранцев.
- Баб не пущать!—крикнул сотник ь л
раульному, рябому казаку.
- Чу, нашему полку п р и б ы л о ! — с к р х ч н
вая цигарку, ухмыльнулся казак и т у т *>
выставив винтовку наперевес, л р и н р н ш
на плачущих женщин:
- Цыц вы, коровы! Куды прете?
Среди этого говора и шума Фёдор.I '" •
время мучила мысль: «А что, если
•>
таться сейчас?» И тут же вспоминав ч и •
каз Злыгостева: «Без нужды не ригнш. и .
и стрелять только наверняка. Д р у м ш и , , .
можности уже не будет...»
Из дома двое казаков волоком ш л . п и » •
красногвардейца. Следом
выпил .Ним,,
Казаки бросили человека под н а м и
•• •
припорошенную снегом солому
1<
•
нитель подвёл Лютеру коня
П|чч
бросив своё коротконогое т у ч н о г |глн

седло, прапорщик резко потянул поводья.
Жеребец присел и, в тот же миг, пришпоренный, галопом выскочил на прицерковную площадь. Следом ускакали телохра! кители Лютера и начальник белой милиции Островский.
• Мысленно Фёдор уже видел Лютера через мушку, рука невольно потянула ремень
1
винтовки, и он уже перехватил другой
N рукой цевьё...
- Ты чо, п р и к а з не слыхал?!—отрезвил
•го грубый голос. — По коням! Разучились,
Ьс-туды...
' Новобранцы с 41.ной неохотой садились
сёдла. Что их может ждать? Призванные
)д дулами вит опок, они, не успевшие
1ё во многом разобраться, всё же под/дно понимали, на чьей стороне правда,
потому то, ч г о произойдёт дальше, будет
югическим гии-рик-нисм этой маленькой
истории.

). Бессонная ночь
Г>С ч

МОбиЛИЭОваИНЫХ

ночи

р.цкн.ф-

ровали во дворе с к л а д о к «шшп
о1
требителей. Волнения предыдущей ) и и
•Нервный сегодняшний день сделали ( м о г
5дело—Фёдор снова не сомкнул кьи
Он
[лежал на соломе в полухолодной сараюшке, где всю ночь мирно жевали сено и фыр1 «али лошади.
Завтра утром семнадцать торейских крас|*вгвардейцев будут расстреляны на к р у яру. А он, Фёдор, ничем не смог поменять этому. Он не выполнил приказ, и
•нити со двора ночью незаметно не удастСя. Да он и не знает, где ночует Лютер...

Через много-много

лет

Федор Григорьевич, вспомните, пожаста, подробнее, как всё происходило.
задаем этот вопрос бывшему крас-

I. «Байкал» № 1.

ному партизану, ныне пенсионеру Фёдору
Григорьевичу Гармаспу. Он приехал в Ангарск из Забайкалья к сноси дочери, внукам и сыновьям. В селе Тохой Селеигинского района, где Федор Гриюрьсвич живет, в клубе висит его иорфп и пионерская дружина носит его ими Дома он бережно хранит треугольный кум;1ч -пионерский галстук, старик — п о ч е т н ы й пионер...
— А все как происходило? — Гармаев последний раз затянулся глубоко дымом,
придавил пальцем в берёзовой самодельной трубке огонек.—Значит так было. Утт
ром мы седлали лошадей. Лютер верхом
въехал во двор и закричал: «По коням!»,
а сам встал на стремена—этим временем
подогнуть шияелку.—Ну тут чо делать было? Думаю—была не была: кладу винтовку
на седло своего Серка, ловлю на м у ш к у и
нажимаю курок. А рассвет мутный был:
только забрезжило. И разобрать-то не смогли, кто и откуда
стрелил... Лютер как
стоял в седле, так и повалился на правый
бок. И повис на стремени. Тут бандюги и
закричали: кто стрелял? Начальник милиции Островский выскочил на крыльцо амГыра, в р у к а х маузер—и орёт: «Винтовки
к осмотру!» Тут я маленько трухнул. Тел п ч р . ш и к ' л и пошли проверять уже с двух
I 111|1(И1
Г. т о ч н ы й млн
был—Щелкунов
•:>г |н|> Ип.шонич и ( И 1 К 1 и ыкричал: «В
I н и к н и . < • к) и)
1.1 фоном Один улетел, а
I» 1 . 1 I I . ' : ! . ! >

Ч|||.фС

КОМУ?»

||<И||>Л|)Л НЦЫ

33-

111и|1ы п н и м и н < 11Н1Н.1 н,| к.ф.ис.'К'й. Острот к и п 1 1 | ч . м н | I п , II и. и у с к а к а л , а з а
ним и и . 1 Н 1 к . 1 и А мт'т.'т ю п а м н ы с арестов а н н ы х (н шт.. ш л и и И 1 1 пи домлм разъехались. Я И г р м м м 1 Г Л И М н < 1 1 | > Я Д , ТЯК, МОЛ,

и так: Люгера порешил, . ф о н т а н н ы е на
свободе.
Отчаянное было нрсми. Много крови за
нашу власть пролили! 1>или Уиюрпа. атамана Семёнова. У наг в селе эскадрон
был, командовал им Кот к и п и м Константинович Рокоссовский, тот, что маршалом
теперь. В одном из боёв под ним была лошадь убита, а он, хоть ранен был, командовал боем...
И снова старик задумчиво повторяет:
— Много было за нашу власть голов сложено...

Валерий ХАРАХИНОВ

Валерий Харахинов три года назад окончил Иркутский университет имени
Жданова. Поработав в редакции газеты «Восточно-Сибирская правда», он угхал
на Байкал. Работал лаборантом в Лимнологическом институте, судосборщиком,
на Листвянской судоверфи имени Ярославского, плавал матросом на пассажирском пароходе «Комсомолец», был рабочим на кинос'емках в Максимихе, рыбачил на Ольхоне, работал лесником в Баргузинском заповеднике, горнопроходчиком Чайской геологоразведочной партии Северо-Байкальской экспедиции, жил
среди эвенков-охотников и оленеводов.
Интересные впечатления, встречи,
знакомства, наблюдения вылились а
большое очерковое полотно, на котором молодой журналист пытается изобразить
священный Байкал, людей сибирского Подлемооья.
Байкальские этюды Валерия Харахинова звучат как бы. творческой заязкой,
предисловием ко всему его творчеству в будущем.

Предисловие к морю
редисловие обычно пишется
к книге. Оно — как напутствие к знакомству с добрым большим человеком. Предисловие —
.тго начало. А где начало у моря?
Где берет начало Байкал? Там,
где сверкает Баргузинская пойма?
Или где омывает север Кичера?
Л может, причиной тому Селенга?
И то, и другое, и все это вместе:
н и м . ( 1П' сорок рек и ручьев несут
спои поды в Байкал.
Л может, он начинается здесь—
у отштного яра, над которым па114

рят облака? С его высоты откры
вается море, слышны крики ч:к->
рокот мощной синеволной рм.н
Здесь — исток Ангары: колит и
легенд и сказаний. Может, ::д< • «
и начало Байкала?
Скальный прижим у Шаман< I ••
го камня зовется Рогаткой. К •
рину здесь была таможня; п | > . > .
ники хватали политкаторжан, м<
кали у бродяг золотишко, п р и п и хивались к «пачпортам» мамщ!
ских гостей. Сейчас на 1'<н :п < •
дом отдыха, судоверфь и

венный в мире институт лимноло- черком школьника, круглые буквы
девичьего почерка — острой гогии.
тикой
немецкого шрифта. Люди
Окна его трехэтажного здания
благодарны
Валентине Ивановне
устремились к солнцу и сини, к
морю, для которого рожден ин- за талант, с которым они знакомит
с Байкалом.
; ститут. Солнце скользит над он• рокинутым небом.
Ветер шчч-г
И первый накал впечатлений,
[шум загадочных волн. Бай-гал — мерное знакомство с «то покоря• «Огненное море» — называют бу- ющим миром, эхо нерпою носторряты. Бай-коль — «Богатое о:н-ро» ги. вызвавшее жажду служить
&— зовется он по-якутски. Пий-«'«У. -ЭТОбудет 1фСДИ< к и п и ' 1С МОВши — «Золотое озеро» - - нитрит рю. Д мор».? Море будп «чц«- впеНогайцы.
РФДН.
I Сюда приезжает мачч. с детьми,
пи ||| | | к - | л \ <• но м . ч и ПрСД•чтобы привить им .чюбош. к роди- 1111 I . И | | | . | \
111-и. 1 . И . 1 . 1 П 1 И . 1 Ч .
11(44*• мому краю; старый учите.ч!.. со- I I . I V И I |Р\ < 1 1 1 1 . 1 Ч . М И М О II I 1 1 1 . 1 4 И
Кравшийсн рассказать ученикам о . : . и . | | м \ , п о III и 1 М 1 и м и огч И К П Ц И Х С Я
{Байкале; молодой инженер; по II М . 1 Ч 1 1 М 1 . ОНО
110
|1< I | | С Ч . 1 \
С
ггим солнценроиизанным залам . У Ч С П Ы М И И | > Т . М 1 . | | , . | МИ О . П . Ч О И И , В
вузея ходил восхищенный Фи- заботах судостроителей и нелегких
дель Кастро; здесь можно увидеть буднях матросов. Оно — в поедин(амых различных людей — нет в ках охотников и работе геологов,
игре озера, которое привлекало во встречах на баргузинской земле
)ы к себе столько внимания. В его и оленьих тропах Гашана.
«паспорте» — на высоком плексиГлубок былинный Байкал. Глугласовом стенде в музее институ- боки души у людей, живущих на
та — все «самое-самое»:
его берегах. Они вроде ничем не
самое чистое;
выказывают своей любви к морю.
самое глубокое:
Они привыкли его чувствовать ря| самое емкое;
дом. Они предвидят и знают каж; самое редкое.
дый прилив и отлив. О нем байСолнечный луч, как указка, кальцы могут говорить буднично,
ркользит по дюралевой окантовке просто, отмахиваясь от лишнего
тендов. Удивительные экспонаты слова. Но они
никак не смогут
раны в этом музее. Сотни ма- представить себя без Байкала, без
еньких и больших экспонатов его моторных фелюг, без его таежмцетворяют собой внутренний ного запаха, без нескончаемой си:ир моря. Здесь нерпа — животное ни, что шершаво подкатывает к
|дкое и загадочное, здесь голо- берегу.
янка — живородящая рыбка, деБайкал высвечивает каждого чеи подвидов рачков — «борловека. Он рано или поздно проашсй». Большинство представи- изведет его невидимый спектральей этого своеобразного мира ный анализ. Байкал это может. Он
итает только в Байкале.
сделает это на размытой дождями
/Это трудно — о сложном рас- ночной тропе в Баргузинской тай:азать очень просто. Но экскур- ге или в снежных гольцах ОгиенВод Валентина Ивановна Галки- ды, в море — на одной из бес— человек природной способ- численных рыбацких моторок или
ти открывать поэзию в буднич- на спуске со скалы Ижимея. Он
м, видеть за синей гладью Бай- может напрочь слить разных люа его многообразие и беспре- дей или развести навсегда их доность. Каждый, посетивший роги и судьбы. Байкал по большозей, пишет признательные сло- му счету прописывает на своих
о ее получасовой лекции-импро- берегах. Он открывается сильным
ацми. В книге записей — еже- и бескорыстным, пытливым и му!вныс строчки. Арабская вязь жественным.
Здесь жили и работали польские
енястся еще неуверенным поИ

115

| < м.п.иые, участники восстания
м.п нчп восемьсот шестьдесят трс• 1.ПО года. Дыбовский и Годлев• кий исследовали глубину и температуру воды. Они открыли неоГнлчайное богатство и своеобразно фауны. Их товарищ по науке
и оружию Черский дал геологию
побережий Байкала. Вознесенский,
•первые описавший климат Байкала, основал первые метеостанции. Исследования их и других
ученых — это главы еще не написанной книги. Они работали в невыносимых
условиях.
Нужно
учиться мужеству у этих людей.
Листая страницы изучения озера, листаешь страницы покоряющих судеб. В тысяча девятьсот
двадцать первом году сюда приехал профессор Глеб Юрьевич Верещагин. Он возглавил Байкальскую экспедицию, которая должна
была еще более проникнуть в глубины Байкала. Глеб Юрьевич был
ученым с удивительным складом.
Его
энергии покорялась даже
фантазия. Вести комплексные работы на каком-либо озере не более
нескольких километров в окружности — это было еще как-то понятно. Но комплекс на колоссе,
каким являлся Байкал,— это было
захватывающе и грандиозно. Это
стало возможным только после
дней Октября.
Верещагин выявлял самые тайные связи в животном мире Байкала. Он старался проникнуть
в
глубинный мир его и при этом наталкивался на неизвестные виды,
роды и даже семейства животных,
растений.
Продолжение биографии Глеба
Юрьевича — в Лимнологическом
институте, который он основал, в
открытиях ученых, сотнях больших и маленьких дел, связанных
г именем Верещагина. |Книга о
жи:«ни его и открытиях стала на• ю п.пой для тех, кто решил по< п т и ц , себя славному морю.
О1'Е привязывает всем своим
обликом, своей песенной силой и былинной загадочностью.
Оно наделяет своими чертами людей, -г,мнущих на его берегах.
|

Живет человек
на
Ольхоне.
Улыбчивый. Добрый. О нем мало
сказать «человек удивительный».
О нем больше скажут слова «наш
учитель». Тот, кто знает Николая
Михайловича, убежден, что именно эти слова — самые верные и
самые точные. Ревякина видят
всегда с ребятней. Он идет с ними
в походы по острову. В ичигах, познавших камни и топи; в рубашке,,
знающей солнечный зной и хлесткость дождей. Он водит ребят по
распадкам, пахнущим груздями и
голубицей, заводит в пещеры с
древними живописными знаками.
И нет такой силы, которая оторвала бы ребят от этого невысокого,
голубоглазого человека. Он дает им
уроки любви к родимому краю,
жажду познать и служить ему.
У наскоро разведенного домовитого костра на Узуре он расскажет
о Чингис-хане, по преданию варившем здесь конское мясо. На горе
Ижимей поведает о богатыре Нагре-Бо и лунолицей красавице Загре-Хатан, об орле, подаренном им
в сыновья.
Таких людей — а на Байкале
их много!— хорошо слушать гденибудь на Будуне или Халгае, рас
кинув палатку в ночной тишине.
Слушать легенды об Ольхонских
воротах, о семи байкальских вет
рах, о чутком Ташкае и белом кам
не Еленки. Вглядываясь в звезд
ное небо в откинутом пологе, нель
зя не подумать о русских земле
проходцах — о Курбате Иванове
вышедшем первым к Байкалу ••
его казаке Семене Скороходе, обо
гнувшем Байкал, о несмиривпк •
ся Аввакуме, оставившем на 1*у< и
первые строчки об Огненном морг
В такие минуты каждый чувспм
ет себя первооткрывателем и но*
лепроходцем.
В этом нет ничего удивительно
го. Байкал как бы сам гонор*11
«Ты здесь впервые». Об этом пои.
дают древняя юность тайги, крш м
глаза увиденный полет кяГшрш
сложный дурманящий запах р* •••
ня, ромашки, бадана и богоро 1
ской травы, нетронутые :шр<" •грушанки и мятлика, нсуходши»»

прохлада долин, где можно привстать на колени у какой-нибудь
сосны-ветровалины, припасть губами к замшелому ручью-безымянке и — грудь о грудь — слы| шать нестареющий пульс родиI мой земли.
Такие бивуачные ночи с их
| раздумьями и жаждой к непройденному навсегда оставляют след
'
сердце.
Растет в Баргузинской долине
экий колючий кустарник. Он не1сок и неказист. Его называют
элотопарником
за золотистого
вета кору. Но все-таки лучше бы
азывать его золотокорнем. У не> — корни-символы:
начнешь
IX выкапывать — никогда не доиешь до конца. Есть что-то вечное,
взабвенное в этом неброском расении. О нем вспоминаешь, когда
[юисходит знакомство с такими
эдьми, как Затеев. Нет в Баргутской долине людей, кто не знал
этого высокого, чуть усталого
товека. Нет в долине школы, в
>торой не преподавали бы его
Ёеники.
Вокруг дома Затссва сад. На неI большом

ПССЧанОМ

куСОЧКО

::см.ш

[растут стелющиеся низкие яблони.
|3десь цветут ранет и питомник;!,
пепин шафранный и белый шппи,
1ый анис и песчаная ниншя, слп|янка и антоновка бслал. Всюду —
русты облепихи, крыжовника и
«ородины. Не год и не два растил
втеев свой сад. Сад его давно выи в первую рань листопада
дарит плоды ребятишкам.
всю свою жизнь прожил в
1ине. Ему близок каждый угол
Но есть место, куда Затеев принт с особенной радостью. Оно
годится у самой кромки подвтовой тайги; в народе это месзовут просто и ласково: «Карчево поле». «Карлычево по— это несколько десятин земвспаханных
когда-то самим
Вхельбекером. В последние авэвские дни здесь неумолчно
«ит пшеничный прибой. Не быI года, чтобы с поля снимали плоурожай. Наверное, есть своя
гака в том, что земля, ко-

торую испахал мои-декабрист, неистощимо днрит спой урожай людям. Наверное, будет и символика
в том, что постоянен и цвету неоскудевающий 1.МП ш кии С11Д, ПОЛНЫЙ щедрости и доброти.
байкальцах можно говорить
МНОГО И КОРОТКО, МП.'Ю И ДОЛГО. О Байкале можно нипгп. бесконечно. Нельзя только бым. многословным. Вспоминается «теплый
вечер в Давше — с легким дычннием «сиверка», закатным сиропепым
солнцем, с тишиной, наполш-иной
словно из-под земли идущими
звуками: далеким гулом приГюя.
гуденьем комаров,
запоздалым
криком кедровок; вечер, когда
ощущаешь себя частицей этого
большого подвластного мира, один
из таких вечеров, который можно
пережить в самых
различных
уголках моря — на скале УланНур или в глубине бухты Аяя, в
устье Сармы или на Толстом мысу, на острове Беленьком или горе
Хада-Хан.
Несколько туристов стояли на
жесткой сыпучей кромке песка, по
одну сторону которой далеко к горпиопту
р.1 I шил 1 ; к | .
нсмсрняя
сит., по другую — стоила ммнмтя.
чум. тронутнн осенним багрянцем
тайга.
Петр Тошен, гот. |п дл.ь |.,.м
Болгарии, пыл 1к. 1-1.1.гин. ЬлНкил
то.кс с г а н с г по о| к р о п п н п м, потоп у ч го |:<-мо 1<>М1 :|.>клгного солнца
Ги,1.||1 «•«•ИЧИГ 1С11К Т|НЧ|ОГ 01ИГ11 СОФИИ, где он роднлсн. сирсчювая
д ы ч к а с белыми синодами над
стройным приГ||)1-.1спым чреогом
напоминала ему белые ночи и
симфоническую а р х и т е к т у р у неликого города, где он у ч и л с я . Только потом, когда мс.п.ия был» не
сказать о броской и мужественной
силе Байкала, Петр сказал, слегка
перефразировав слова знаменитого
римского императора Гая Юлия
Цезаря:
—«Пришел, увидел... побежден».
Это было сказано точно, лаконично, без пафоса. Старые, тысячеразно повторенные слова обрели
первозданную свежесть и силу.
Чувствуешь особый накал в про-

117

шконимности и афоризмах.
I I 11. у одного замечательного
..(...тика вдохновенные и простые
. ...пи: «У слов есть душа. Нужно
п и н т эту душу». Эта мысль —
п.миле каждому, кто собрался пи-

сать о Байкале. Надо помнить об
этих программных словах, когда
хочешь людям дарить сокровение,
когда стараешься выбрать из сетей
лексикона самое верное, самое точное слово.
Ты позволь мне написать о тебе,
Байкал!..

Прощание с Маняевым
роза распускает
Байкальская
свои лепестки лишь поздней

не готова. Бросили на прорыв лучших сварщиков Протасова и Алеквесной. Даже в конце мая «шелон- сандрова - - застопорились работы
ник» или «кул ту к» собирают не- на стапелях теплохода.
— Штурмовщина,
дери
ее
видимым неводом истонченный
пористый лед и то медленно на- черт,— бубнил Антюхин, — Нет,
двигают его на галечный берег, то чтобы вовремя сплавить ее — завдруг с ревом выбрасывают по- тянули.
следние льдины на прибрежный
Вина начальства была очевидна
песок. Не скупится на непогоду Но сетованиями не оправдаешься.
байкальская роза ветров...
Баржу требовали. Она должна бы—• Самый страшный сейчас ве- ла доставлять горючее вверх по ретер — «култук»,—закуривая, ска- ке. Баржу ждал Баргузин.
зал Антюхин.
В который раз прибегал Павел
— Но-о,—протянул Борис Ива- Шишов, начальник их цеха, молонович,— «горного» бойся. Ты — в дой, совсем еще парень. Он не выморе, подул «горняшка» — счи- держал, глядя на отсыревшие петай: хана.
реборки:
— Нет, я говорю применительно
— Не «Кая», а Каин проклятый
к нам,—поправился, прокашлявХотя было совсем не до смеха,
шись Антюхин,—«култук» дунет: все рассмеялись. Всем вспомнило I
перевернет баржу ей-ей.
тот восемнадцатый Каин, что в од- А-а,— кивнул Борис Ивано- ноименной комедии.
вич,— ну туда ей и дорога.
— Кто так словчил?—мелькал I
Антюхин с Мартыновым отды- смешинка в голубых глазах Пав.ч I
хали на рундучках, густо дымили Протасова.
и поругивали старую речную по— Есть мудрецы,— уклончип»
судину. Простояла целую зиму, ответил Павел Шишов. Поним.1
теперь надо спускать на воду, ан— лось, чья была эта словесная меч
кость. Борис Иванович хмыкну.:
но ничего не сказал.
С того дня «Каю» звали не шш
че, как «Каин». Она уже дат и.
стала средоточием злословии
шуток всех судосборщиков, имен,
щих касательство к ней. Кашлмм
наставник с порта весело о х л >
смеясь своей шутке:
— Корпус бы ей сменить. К.и
новенькая была бы.
А корпус баржи — это и оси
сама «Кая». Слесари, вылезая ш

Трюма на палубу «Каина», дело- Ивановича. Они чеканщики,
и,
вито осматривали сбитые клинке- «стукачи», и пни, и • и!
ТЫ и ржавые дыры, в который раз двое теперь Пуду т /•" (симпать
«Каиново» п(1. . ,
ими
Предрекали:
Гоша и Павел стучат м < >
—
До
первого
камешка.
1
— Ха-ха,— свирепел вдруг Па- ЛИШЬ ИЗ ПРИЛИЧИЯ. С и . 1 р к . 1 . где
Иел Протасов. — Ишь ты! Другой ОНИ быЛИ ВСеСИЛЬПМ, И и. | И . пи
Ивамешек» своротит и новое дни- к чему. Они все чаще и чаще у ч а
:Ще. А этот... — тут Павел встав- ло идут на «каргу» - д п и ш у т
лял какое-нибудь, отнюдь не ма- отмель, усыпанную галечниким и
лосольное слово,— этот смердит серым байкальским песком.
уже па берегу!
— А что в нем хорошего? Иода
ВГязгнул проржавевший люк. да скалы,— машет рукой Пане.ч.
Гоша, цепляясь брезентовой робой Но в голосе его притаилась хитВ круглый проем, забирается в ринка.
•рюм. Рядом, за переборкой, уже
— А тайга?— делает простова|^ручали Мартынов с Антюхиным. тое лицо Гоша.
— Что тайга?— «Просто лес здоздаром раньше чеканщики звась «стукачами». Сидят двое-трое, ровеннейший. Комары да болота».
— Ну и отчаливай на Шанхай,—
теро-десять человек за пере•оркамп и клепают себе молотка- незлобиво бросает Георгий.
^К: «Тук-тук!» А эхо по нутру
— Чего я там не видел:— вдруг
^•рохода или баржи: «Ух-ух-х!» обиделся Павел.— Поболе тебя на
в концу рабочего дня чеканщики, Байкале живу.
•отя и часто враз отдыхали, вы— Да я же здесь родился и выЩёзали из пароходной прорвы сов- рос,— простодушно улыбается Гогм обалдевшими. Потому звали ша. Но это не обескураживает
еще «глухарями». Оттого-то и Протасова. И, закуривая, он тоже
ги на ухо Мартынов с Антго- смеется.
1Хиным.
Байкал — т и х а я гордость листА сейчас что — малина! Р-раа!
ШШЦСП.
('с.ЧЬЧапс
при.'!..1П1МГМ
Врарил. Приварил п а м е р ч н о Гоша не м ы к а а ы м а ю г спит ч и н ш и к морэдлаживается к заклепке, и п>- рю Они п р и н и к '1И по ч у н г п ю м а ' п .
1убой огонек засверкал на с гл. и.
Р>|.Ч"М
Они
и р г д м и . ч п т и ;ц|, •
|1ой переборке. На барже - п и ' I
к а ж д ы й п р и ч и н 1ю и от.мпм ( ) н,-м
*адцать отсеков. В каждом - - по . м н г т п п п ц ы могут ю п о р п п . И у д
эй стенки и борт. И это все — на п и ' п ю , ПРОСТО, « ч л 1 л \ | П 1 . 1 и с | , и г
аклепках. Заваришь одну, а вто- .чинше: II е м о п а Но они н и к а к н о
рая, рядом, нагревшись, пускает с м о г у т прсдп .щи I |. С1-1Щ ( и м Г,;шка«слезу»; соседний, запрессованный .ча, оса м о т о р н ы х фе.мюг, Пса о м у эдой отсек, тотчас давал знать о левого жарена, Вез ЭТОЙ ног СИНИ,
5е — на стыках выступала мо- которая шершапо подкатывает г.креть. Начнешь подбивать в этом берсм'у, II да'лсс Оса м п о г к- н н п м х
|есте — «слеза» лезет в другом, делегаций, чурпстон, ч м - п Меккой
непривычки быстро приходит стало сланное 1 море. К н и м приУсталость, На лбу выступала не выкли, как прииык к гостя м Гоша.
ренее злая мокреть. Было от че— К нам опять иностранцы,—
ходить хмурым.
прибегали к нему из дирекции.—
- Ну как?—прибегал каждый Хотят пожить в семье 1 простого
ень Мэлс Уненов, заместитель рабочего. Возьмешь на постой?
Ьшгова. Если Павла побаивались,
К Гоше обращались потому, что
Мэлса любили. Веселый, про- дом его стоит у березовой рощи,
эй в обращении, он был товари- по-над самым обрывом. Все четыдем каждому сварщику. И каж- ре окна устремились к Байкалу, к
.ш сварщик был ему другом. Но сини и солнцу. Чисто, тихо, тепло
вбята молчали. Дела зависели в
в Гошином доме. И он еще никосновном от Антюхина и Бориса му не отказывал в гостеприимстве.

€

119

только мерное перестукивание Антюхина с Борисом Ивановичем,
- Картошку надо копать. Грязь что-то особенно молчаливым сегод.•т, пыль. А они — деликатные ня.
Солнце быстро катилось за гоподи.
- Прояви сознательность, Го- ризонт. Оно еще не утратило своей
та,— просили его. — Ну, хотя бы полуденной силы. На море
сплошные блики: легко дул «бардни на три—на четыре.
- На три—на четыре? Это мож- гузин». Надсаживаясь, вспучивано,— «проявлял
сознательность» ясь парами, пропыхтел невзрачГоша. Теплыми осенними сумер- ный буксир, прокопченный, с обками он гулял среди листопадных лупившейся краской. Несмотря на
Пефез с поляками, чехами, англи- аршинные, на корме золоченые
чанами. Он рассказывал им о тай- буквы «Байкал», в округе его зоге, о Байкале. Вместе с ними ухо- вут только «Байкальчиком», старадил в море рыбачить. В коренас- тельно подчеркивая все несоответтом, с обветренным крупным ли- ствие между настоящим Байкалом
цом, сероглазом Георгии виделся и названием малосильного судна.
тип прибайкальца. И хотя Павел «Байкальчик» с натугой гуднул
Протасов сам был не обижен при- раз, второй, но вдруг его паровой
родой, на руки и плечи Георгия он сип потонул в мощном гудке судоверфи.
смотрел с уважением.
Это был не тот призывной гу— Вечеровать надо будет, ребята,— подошел Мэлс Уненов. И в док, что поднимал по утрам на
его черных глазах была озабочен- работу, не тот, словно усталый.
ность. — Указание есть: «баржу — что провожал их с нее. Это был
протяжный,
надрывный гудок.
в эти дни».
Давно
такого
не
слышала верфь.
Вечеровать — значит, остаться
Тревожный
и
сильный,
он рвал
после гудка еще на три-четыре часа. Это, значит, в трюме стучать тишину, катился в распадках Черемшанки, Крестовой и долго-долдо потемок.
— Повечеруем, — сказали Про- го разносилось эхо над синью Байтасов и Александров, разминая кала.
— Маняева хоронят, — сняли
нывшие пальцы.
— Надо, так надо,— утвердили шапки Мартынов с Антюхиным,—
Мартынов с Антюхиным, хотя по- Василия понесли.
рывались что-то сказать.
Они стояли с сухими глазами, с
Вечер. Другой. Вечеровали. Про- молотками в руках. Ветер перебисто работали. Пятый день вечеру- рал их волосы с проседью, сдувал
ет бригада. Даже привередливый, пылинки с морщин, приносил обгрозный, невозмутимый Стасюк, рывки прощального эха. Смуглое,
начальник ОТК, в ярости хватался южного типа лицо Бориса Иваноза крутые бока, уже не замечая вича окаменело. Антюхин покашмелких деталей, мимо которых при ливал, о чем-то вдруг пожалев
других обстоятельствах он не про- Все-таки надо было бросить хоть
шел бы. Но начальство давило: горсть в могилу Маняева, потом
«любой ценой». Сегодня надо бы- выпить, смахнув сухую слезу. Коло кончать. Завтра комиссия при- нечно, можно было пойти на поминки. И попробуй бы, кто возранимает баржу.
Пятый день вечерует бригада. зи. Но Борис Иванович с Антюхп
П.-| территории верфи, еще недав- ным почему-то решили остаться
но наполненной гудением станков, Совсем не потому, что завтра ко
пи-потом электросварки, веселыми миссия принимает баржу. Не покскриками, после отбоя было тихо, тому. Лысов будет там. Пухов, Зу1МННО. Где-нибудь в дальнем ев, Чаплинский. Все свои будут
V покажется дежурный пожар- там. А они будут здесь. Здесь бун и к ц снова безлюдье. Слышно дут.
- ми однажды

м|Ч1МИ.Н01.

осенью

он

за-

Пять минут заходился криком
гудок. Пять минут проща.'ккч, Листвянка с Маняевым. Гудок стих
так же внезапно, как смерть того,
Ькому отдавала прощальную честь
[•судоверфь. Последний пар, вырвавшись из узкой трубы, невозмутимо уходил в поднебесье. И
'•снова тишина,
только теперь
•очень тягостная. Все молчали. В
Этакие минуты обычно молчат. Повом Павел Протасов как-то обре•венно вздохнул:
! — Вот так:
работаешь-работа!ешь. А потом - - раз! И нет тебя.
№1 дыма даже не будет.
• Тебе ли об этом...— посмотрел на Панла Мартынов, но голос
его слегка дрогнул: пожилой, он
не мог не подумать в эти минуты
.о своем завершающем дне. Василий Маняев, тот самый Васька, с
•оторым они приехали с Волги в
тридцатых годах, уже никогда не
придет постучать молотком. Теперь осталось их двое, саратовских,
Антюхин и он. А, казалось, давно
ли они появились п Листвянке, молодые и сильные. Совсем ведь недавно, даже та вон проплешина на
крутосклоне еще не заросла чепурой. Давно ли они клепали с
Семенычем — умельцем и шутником — борта «Коммуниста», потом
«Комсомольца» — самых крупных
судов на Байкале... Нет, давно.
Давно уже ходят «Коммунист» с
«Комсомольцем». Так давно, что
министерство на капремонт их уже
не определяет. Отжили, мол, свое,
пусть дотягивают.
Борис Иванович думает.
Печалится Борис Иванович, переживает. Придет день — поставят эти
суда на прикол, как стоит сейчас
ледокол «Ангара». Вырежут из
них лучшую сталь и только голые
остовы будут потом чернеть на бесконечно синей воде. И «Кая» вот:
чеканишь—надсаживаешься, глохнешь, а она возьмет да утонет
где-нибудь на реке Баргузин. Вот
тебе и след на земле.
Думает Борис Иванович, думает.
Были бы еще сыновья. Туда-сюда
ладно. Главное — фамилия бы осталась: Мартынов. Гордая ведь фа-

милия, р.чЬоч.ш Д н Ц| I
ми
ЧереЙ, к у ч ; 1 н и у м т , . 1 < | > . м и п т
МИЛИИ Не'!'.

Порт 1

<|.

И и . т . и м-| .

Бывает сразу ст.тиши трл.п * . . >
рок И -- вздр;п и и . н ч и.гнм.ш I
док снова разорил ч
тиши
ОПЯТЬ НаПОЛНИЛ ее

г р е ш н и ц , (.и м . | . >

утраты и еще чем-то острым, <т
чего схватило дыхание и п р у ж и нилось тело.
Где-то вдали откликнулся катер, другой. Подала сирену «Ракета», построенная здесь же, на верфи. Вдруг донесся мощный бас
«Коммуниста», знакомого до последней заклепки. «Коммунист» пошел в рейс. Его бас, растаявший
было во мгле, порывисто приносил
«баргузин» — то с Маняевым прощался Байкал.
— Стало быть, два раза решили,— сказал тихо Мартынов. —
Правильно. Человек ушел ведь.
Совсем ушел друг Маняев.
Борис Иванович, Антюхин и Павел снова накинули шапки. Гоши
не было. Гоша два дня назад уехал
в Иркутск, в областную больницу.
В последние дни он ходил с подпухшим слезящимся глазом: во
время чеканки в глаз попала окалина. Но - - нахмуренность Павла
Шишова, красноречивые трюмные
«слезы», надежды на «авось да
пройдет» — и Гоша работал. Не
потом боль в глазу то и дело заставляла поднимать защитный козырек. Гоша, не снимая верхонкп.
нещадно тер глаз.
— Давай завтра к врачу! Без
глаза останешься!— накричал Павел Протасов на друга. — Потерпит этот «девятнадцатый Каин>!
И Гоша — забюллетенил. Прешел с перевязаным глазом, довольный, что вовремя обратился
к врачам. Еще немного — окалина
вошла бы в стекловидное тело и
начала бы гноиться. А там свидания, глаз!
Борис Иванович выслушал IV
шу, осуждающе покачал голочои,
и полез в трюм. Через мннуту-дру
гую оттуда донеслось погромыхи
вание. Гоша с Павлом у ш л и : г.
ном кормовом ахтерпике чеп-.<-|>1 I >
делать нечего.
I I

мин страшный сейчас ве• «горняк»,— сказал через
м , и х часа полуоглохший Ании — Как бы не снес «Каю» с
Поту-то спущено.
Года два еще выдюжит. А
- новую спустим,— говорит
. I Мартынов.
Как и в первый тот вечер, они
ит на барже. От зубил ныли
||.1.п,цы. От шума ломило в ушах.
По на душе было спокойно. Только
•по подбита последняя заклепка в
последнем отсеке. Завтра его оста• I ся лишь заполнить водой. Но
мокрети не будет. Мартынов с Ан-

тюхиным в этом уверены... Комиссия завтра примет баржу.
Отдохнув, они спустились . по
сходням на землю и, не снимая
брезентовых роб, медленно, валко
пошли к проходной. В синих сумерках недвижно плыл теплоход.
Казалось, он занимал полтерритории верфи. Баржа рядом с ним
была жалким обрубышем. То будет головной теплоход. Такого типа — первый в Союзе. Будущий
флагман Байкальского флота, он
словно звал их сейчас к себе, на
свои стапеля. И они придут туда.
Придут туда завтра.
Завтра тоже будет работа.

Еще один с „Кап Аркона
афе стоит на пригорке. И каждое утро, когда он идет на работу, солнце держит пригорок на
своей широкой ладони. И тогда кажется, что кафе висит в воздухе.

У архитектора, бросившего первые штрихи на ватман, был хороший вкус. Иначе, зачем бы в кафе
приходило столько людей. Он такие- отказывал себе в удовольстнии посидеть в кафе. «Но почему
:шо в этом?—задавал он себе
п|мк-. — Не потому ли, что близот дома?»
1
'илжды он догадался. Поняв,
п о себе улыбался. Кафе было
«дсжным. Но не по названию,
По еамой атмосфере.
Сегодня он опять пришел сюда.

I ••

У Галины работа в вечернюю
смену. Дочурки — в пионерском
лагере. В такие часы даже в родном доме почувствуешь себя одиноким.
— Занято?— перед ним стояли
два парня. И, не дожидаясь ответа, тот, что пониже, белявый,
уже уселся на стуле. Второй, темноглазый, молча сел рядом.
— И ведь до чего дошлые. То
кажи, другое кажи. Умотался совсем. Ну и сбор был! «Здравствуй,
лето пионерское». Знаешь, о че:^
спросили? «Кап Аркона» их интересует.
Белявый не заметил, как изменился в лице сидящий напротив человек. Но не укрылось неловко! •
движение соседа от темноглазого
Он встретил пристальный взгляд,
седые волосы и руки, большие, ра
бочие. Но что это, может, он ослышался?
— Может быть, я чем-нибудь
помогу твоим пионерам?
— А?—во вскинутом белесом
безбровье застывшее удивление
— Я тоже тонул на «Кап Арко
на»...
Темноглазый скосил глаза п.>
пивные бутылки, отыскивая, видимо, белую наклейку.

— Да, я был на «Кап Аркона»,—
повторил человек. — И я бы очень
хотел помочь тебе.
Г — Это не шуточки?—опустилась
Рдна бровь у белявого.
— Александр Владимирович Рой, плотник СМУ-5.
— Виталий Ткачук, студент.
— Алексей Панфилов, рабочий.
у. Двое не отрывались от лица совда. Двое отмстили его неброское
•нгжество. Двое сразу почувствоИрли доверие к ному. Может, поИрму, что они Пыли молоды, и их
•иногда ещо по обманывало серд(<
— А вы Гц.: смогли сейчас расВказать о себе, о «Кап Аркона»,
Лот так - - с-оймас?—тихо спросил
•Алексей.
- Так сра:;у? Это трудно, ребя•га. И я даже по знаю — с чего?
- Вы П ы л и и плену?—сказал
•елявый.
— Да, конечно, если я был на
; «Кап Аркой I
Тогда

Лучше

нерпою

войны,— сказал темнен .ч.сч.ш
—

дин

ВЫ не торопитесь''

— Даже, если Пы мы торопи
гись...
- Трудно это, ребята. Но нее
лучше начать с двадцать н т р о
июня сорок первого... Тогда мне
тло меньше, чем вам. Мне было
?мнадцать. В ту ночь бомбили Ки5. Я работал тогда на шестьдесят
эсьмом катере Днепровской флоши. Пришлось переживать, что
мне тогда не относились слова
рслица призывного возраста». Но в
сомсомольский отряд Предмостной
(.слободки Александровского рай[военкомата меня приняли без воз'ражений.
Я тогда был молод и неопытен.
В одной из немецких облав на ху;торе, где я находился в партизан[ской разведке, меня схватили.
Избитый, оборванный, я
был
брошен в колонну военнопленных,
угоняемых в Житомир. Оттуда, в
•товарняке, нас отправили в Гермаршю.
Здесь нас встретил Дахау... Не
^приходится объяснять, что это та-

кое. Но ведь и над Дахау было
синее небо, и мы жили... Говорю
«мы» потому, что одна ли кто здесь
думал о своем « я » . -'Я" здесь вытравливалось. Здесь П ы л и номера.
Мой — 40441. То, кто быстро распознавал лицо лагерной жизни, стремились сразу найти д рулей, потому что одиночество в тех условиях — это уже смерть. И и не помню
таких, кто бы выжил в концлагере, надеясь лишь на самого соГы...
Нас гоняли на работу в Гамбург.
Там наша тройка — Москвинов,
Сучок и я — бежали... Но пас задержали.
После побоев — пересыльная
тюрьма Гюстров. Отсюда в болотный лагерь Нойенгамме - - «Новый
молоток». Он находился в двадцати девяти километрах от Гамбурга. Гамбург часто бомбила английская авиация... Лагерь Нойенгамме
никогда не бомбили... О нем тогда
еще никто не знал... по той причине, что отсюда никто не уходил
живым. Это была...
- Что заказываете?— Руки у
официантки были белые-белые.
1 1 . > е ч е , поело,— Виталька не
п о д п и л даже глаз. -Загорала бы
•1 10

:||1

•

Г.е.чорукан,
фыркиун,
отошла.
II.ном она не подходила
г.оеь врчер Припцшша чьная. имдно
Лх,
если (и,! не (.ычо итой принципиальное! п, она так много могла бы
услышать!
Так

сама
ли.

Поне1Н,1ММе

преисподняя

Здесь

псе

НТО

Здесь не ходи-

НеГОМ.

— Х а л ь т 1 Ра'.'.депапс'
Ползем голые. К р у г о м - шлак.
Руки — шлаг:. Г р у д ь
п п а к Ноги... Легкие... Подними голову
и овчарка Г>еккера порвет горло.
А в глаза — луна. Пышнотелая, немецкая. Высвечивает г, глазах ненависть. «Как тяжело, что он схож
с Беккером. Глаза... Нос... Волосы...
Но он — немец. Ариец. А я—«рус».
Плебей. Скотина».
Но мы выживали... Гамбург снова бомбили — мы снова бежали.
Из центральной тюрьмы Гамбур123

•и

-Ьи-Гл-п"п. — снова в НойенТретий раз — Нойенгамме.
Удивляетесь, почему не в
. |м мнторий? Я и сам удивляюсь...
Ип|м1чс'М, теперь уже нет. Шел
. Ирин четвертый год. И у немцев
1.1.1.ЧИ уже другое настроение. Зачем
Кеч ь людей, когда им нужна раинчая сила?
Весной сорок четвертого нас отпр;шили на границу Голландии, к
| ироду Меппен, на торфоразработки. Рыли противотанковые рвы.
Нас пригнали несколько тысяч —
осталось пятьсот. Из Меппена —
пятнадцать суток до Бремена. Теперь нас насчитывалось двести.
На третьи сутки - - под проливным дождем — в эшелон. Опять
Нойенгамме...
— Ну, как? Не устали от такой
скороговорки?.. И все-таки это, ребята, прелюд.
Александр быстро отпил пива.
Медленно посмотрел в зал. Было
много улыбок. Кто-то что-то говорил. Двигались люди. Но все —
как в немом кино. Он посмотрел на
ребят...
— Ну, а потом?
— Откуда нам было знать потом,
что Гиммлер, видя конец рейха,
отдал приказ уничтожить всех заключенных концлагерей...
В конце апреля сорок пятого нас
вывезли в Нейштадт. Здесь, в Любекской бухте, на рейде стояли суда. Пароход «Тильбек» я узнал
сразу. Мне приходилось разгружать его в Гамбурге.
Мористее
«Тильбека» — была «Кап Аркона».
Что это такое, вы знаете из «Огонька». Какой это номер?
— Второй за шестьдесят четвертый год...
— Да, нас загнали в фешенебельные номера, отделанные редкими породами дерева. Все это капалось странным. «Куда нас?» От1а нам было знать, что в счишные часы пароходы снимутся с
ч.пря, выйдут в море. Затем от|.р«чот кингстоны. И тысячи людей
жны были скрыться в пучинах
I

чей немецкие подлодки торпедировали баржи, переполненные женщинами и детьми...
...Ты знаешь, Алеша, даже сквозь
толстую обшивку корабля, в самых дальних закоулках трюма, мы
слышали материнские крики... И
нам казалось, что с той стороны
стальную обшивку царапали детские руки...
А утром третьего мая, часов в
одиннадцать появился английский
истребитель. Он сбросил вымпел,
где предлагалась
капитуляция.
Эсэсовцы в ответ открыли огонь.
Около часа дня появился второй
английский самолет.
Последнее
предупреждение. Но снова и ответ — пулеметные очереди.
У англичан создалось впе^атление, что суда пытаются выйти из
бухты. Они не знали, что охрана
покинула корабли. Через несколько часов началась бомбардировка.
...Трудно винить, ребята, обезумевших людей...
Я с Борисом — знаю, что он ленинградец — бросился по трапу наверх. За стеклянной стеной рубки
капитан «Кап Арконы» кричал на
эсэсовца. На наших глазах он выхватил браунинг и разрядил 06011му в эсэсовца. Последнюю пулю он
пустил себе в висок.
Мы бросились в сторону. Г.
корабля продолжал увеличивав
ся. В первой же подвернувшейся
каюте мы вырвали трубу из с
узла и разбили илллюминатор. С"
дирая тело стеклом, мы выброс;;
лись в море.
Когда я вынырнул, Бориса
было рядом. Кругом искаженна
лица людей, слышался только од::н
хрип. Леденела кровь... Люди ух
дили под воду группами.
Уцепившись за какой-то об/. >
мок, я продержался около двух ' ;
сов. Старался повернуть к бег
но не было сил. Когда все с'
безразличным, послышался с» |
кот английского катера.
Дня через два мне снова при
шлось побывать на лежавшем ш
'•.! Т Ш К И .
боку «Кап Арконе». Во многих и I
Мд<ч - ь, в бухте, на плаву было люминаторах еще оставались тру
Парж... В одну из темных но- пы обгоревших,
покореженных
14

['людей. Море долго потом выбрасы,вало обугленные трупы.
— В эти дни я стал седым...
— Давайте пить пиво. Хорошее,
рерно? Даже в горле першит. Ты
«отри, крепкое: слезу прошибает.
— Крепкое пиво, — согласился
2ЛЯВЫЙ.

А ПОТОМ?

После капитуляции Германии
ветское командование договоригось с англичанами о передаче соЬветских подданных. Нас привезли
|Гв Росток, где долго шла проверка.
гНекоторых у и о н п л и куда-то сразу.
Меня направили в одну из частей
[Советской А р м и и .
За эти годы утратились связи с
мл, знакомыми. Восстано-

Владимирович! Будете писать, а?
Напишете, а? Алеша поможет —
он стихи пишет.
— Такой молчаливый, и — стихи?..
— Хе, они все, молчаливые, себе на уме. Аи, отпусти ногу.
Александр улыбнулся.
— Мне хорошо с вами, ребята.
Я забываю здесь, что у меня были
Дахау, Нойенгамме, «Кап Аркона».
Конечно же, я напишу письмо.
Если оно окажется полезным, я
буду считать, что сделал большое
дела П

У СТЬ оно станет «Кап Аркона» для тех, кто снова помышляет
о войне...
;ИТЬ ИХ Г)Ы.Ю Пс'ИОНМОЖНО...
Трое сидели за столиком и мол— И вот
совсем
недавно в чали. Потом вдруг удивились наОгоньке» помнились материалы о ступившей тишине.
Арконе . И написал письмо в
Они вышли из кафе. Пока они
Яакцик). На д н я х получил ответ
сидели
за столиком, прошел теп'енриха Гуркопа Хотите прочесть?
лый грибной дождь. Умытый город
(•' — Спрашиваете еще
«БАЙКАЛЬС'К. по»-. 4-и, д. 4, улыбался неоновыми огнями. Шуркв. 3, РОГОКОМУ
\ и |.< л и д р у
п и л и блестящие зеленые плащи
Владимировичу.
тополей Где-то В Стороне ПрОВОрДорогой друг!
•' ' I гром Л е г к и е ППЮЛОХИ МОЛНИЙ
Извините меня аа долин- молчи
УСТВВаЛИ
е п м . - р п и ч . т г ь со вспышние. Я получил около мстмрсм ш
Байкальск
писем после опубликовании о'н'р- к а м и ;|.иек1 р м е п и р к и .
ков «Человек с «Кап Арконн» и • г р о м л е н д а ж е н о ч ы о И улица, на
«По следам «Кап Аркона». Отме| , ( ч и р | . | | н а х о д и . - и х - ! , кафе, еще дарить всем товарищам своевремен;ке 1 П - у < и г л а п о ч у ' ш п . и м е н и . О н а
но просто не успел.
Спасибо за Ваше письмо. Я го- 0|.|.'|.| П | > 1 И " | п 1 м Ч . Г М П П П О Н
Мне
идеек, сказал Васи>влю
новую
публикацию
в
«Огоньке», и то, что Вы сообщили, .ЧН11.
('ш.г.-шипш ночи и прочие
резвычайно интересно.
р е м е р а п г ы А||, ну и руки у вас,
Наша молодежь должна знать о
Александр
Владимиронич. Алеха,
м, в каких нечеловеческих усзавтра
::аиду.
овиях довелось бороться за жизнь
зникам нацистских концлагерей,
Шапгп, еще пришлось совсем
колько мужества нужно было, немного. Было уже очень поздно,
бы оставаться патриотами, сол- когда они стали прощаться.
атаки, людьми.
- Ну и руки у тебя. Железо.
Желаю Вам счастья, успехов в
Кем
ты работаешь?
аботе. Если Вы напишете мне о
—
Токарем. На заводе.
агернсй жизни, о друзьях, о сов— А сколько тебе лет, Алеша?
кестноя антифашистской борьбе—
— Девятнадцать.
рду очень благодарен.
— С такими руками хорошо.
С уважением Генрих ГУРКОВ,
гциальный
корреспондент Надежда хорошая. Чего улыбаешьея?
>нька».
— Спасибо за веру...
— Это же здорово, Александр

Самый памятный сувенир
Найкалом еще не успели поН кп'путь
звезды. Синяя пред-

р и • мг I пая темнота плотно окутыII копры, экскаваторы, мощные
ч>.|им, шагнувшие далеко за шахп'|1гкий поселок. Потом она неулопммо уходила на запад, вдоль загисженного Московского тракта.
Как ни старался уловить это времн Авдеич — не удавалось: то его
о к л и к а л и шагавшие на работу
шахтеры, то сам он заглядывался,
любуясь работой друзей.
Ему, бывшему проходчику «Объединенной», было несвычно и тяжко сидеть поутру в комнатенках.
И шахтеры привыкли видеть его
спозаранку.
— Аи скучаешь, Кузьма?
Всмотрелся — Парфентий, сосед его. Где-то далеко от Слюдянки работал Парфентий. Плохой память становится: так и не смог
вспомнить Авдеич — где и по
сколько работал Парфентий.
— Кран обещали мужики показать. Стою вот — смотрю,—зашагал Авдеич.
Парфентий не отставал.
— А мне вот тоже не спится...
бессонница одолела,— подслеповато щурился он. - - Приехал сюды
вот, доживать...
Авдеич не ответил. После обхода
он направился чаевать. Шел каждый раз не один - - с кем-либо из
той же «братвы пенсионерии».
Дома у Авдеича чисто и сухо.
«Натальи уже нет?»—заглянул он
в светелку. — «На занятия убежала».
Всех своих гостей Авдеич, как
бы ненароком, проводил мимо комода, и тогда любому из них бросались в глаза строгие, изящные
поделки из дерева и металла. Это
<•<• — Натальины. Она любила де.'кгп, деду подарки. Только не по!ые, не магазинные, а свои,
самодельные — «всамделишные»,
- отзывался о них дед, и Наташа
и!' :'пала, что им имелось в виду —
добротность вещи или ее безыскусственность.
126

— Вишь, ты, статуэт? Подарки
мне, сувениры то есть. Ласковая.
В меня внучка-то,— не удержался он. — Клавдя-то, она тоже мастерица была рукодельничать.
— А дальше-то — самое развитие будет,— подумав, добавил Авдеич.
А-а,
дальше, — скривился
Парфентий,— девка, она что ломоть отрезанный: выйдет замуж п
тю-тю — ищи ветра в поле. Факмлии твоей и той не останется.
Парфентий ведал, что говорилто слабое место Авдеича. Не был»
в свое время у него ничего силы•.•••
желания иметь горластого в г
Девчонка принесла только ;
при родах
скончалась Клав
единственная дочь его.
Авдеич яростно сплюнул.
- Брысь, чертяка!— смахнул
с лавки котенка. Парфентий, п.
прощаясь, выскользнул за порт
«Будь ты неладный»,— поникши,>
Авдеич не находил себе места.
— Брысь!—срывал он пем,'
на Бублике.
Взгляд расстроенно скользил
нехитрой домашней утвар::.
внучкиным самоделкам, по к
нам, по фотокарточкам, ото] <
ным по стародавнему обьг
рокими деревянными рамкагм. * >пи
каждый раз заставляли за,
ся.
Нет, не приходилось А го
краснеть за себя. И Колчак;
он. И Пепеляева. И Семеног.у ин
давал. И самураям на Халхнн I

И к белофиннам в тыл заходил.
Без добычи не приходил, без «язы' ка» то есть. Но однажды - - как
.отрубило. После одной из атак не
поднялся Авдеич. По ногам полоснуло, а в глазах -- краснота. «Отвоевался, эх-х»... Боль притупила
тяжелые мысли, но ненадолго.
«Куда теперь он с искалеченными
ногами?».
Спустя месяц Апдсчч сидел на
подножке вагона и, когда накатывалось бередившее душу, ему хотелось кинуться под колеса.
Не успел п о п р а н п г ь с и — снова
война. Ходил 1С иоонкому. Шумел.
Топал, докалывая целость ног и
'зоркость очей.
— Ты, батя, не шуми,— тихо, но
I неотвратимо наднигался на него
Осаженный шахтер.
— Уголок
на-гора
тоже
эронт,— неумолимо
печатал он
гадонищой н а п р у ж и н и в ш у ю с я спиАвдеич а.
Неспроста о о о р ч а ч пи сегодня.
давно п р и м е ч а 1
ммеиенпи
1с Наткой. Весе.чосчь ее пес нет да
прорвется п о к а з н ы м и отчещспми.
В оба смотри, Лпдеич».
— Вы чего шебурши м '
мчи
давал он в светелку. П . п . 1 м . п н ы
юдружки, только чти ожиплоино
1ептавшиеся, тотчас у м » ч к а ч п
Шеужто твоя правда, Парф. м
рий?» И Авдеичу предстаг. ч а
смылка соседа. И Авдеичу Пы.чо
1ЖКО.

От Наташиных глаз не укрыэсь настроение деда, и она но
ешалась заговорить с ним о своI, потаенном. Но слух у Авдеича
|ыл не из слабых.
I— Куда едешь и когда едешь?—
Вазал однажды внезапно Авдеич.
был иногда слишком прям, он
любил лукавить, ее дед.
^Наташа испуганно посмотрела
деда и сбивчиво выпалила, что
с девчонками мечтает об Устьшме, и что они через месяц зашвают учиться, и что их, бецщ, выпускниц горнопромышршого училища, приглашают в
рком комсомола.
- Я не могла отказаться, дед,—
1алила она. — Потому что это
предложение.

Авдеичу это было — как гром с
потолка. Неужто одному пек вековать? Неужто старость Гюбылем доживать? И ему захотелось осерчать, прикрикнуть на Натку.
Но Авдеич смолчал.
Авдеич знал, от чего он стал
пасмурным. Он боялся одиночества. Мыслей о нем.
Вот ведь оказия. Учил Лпдеич
уму-разуму внучку, учил широте
и понятливости. А поди ж ты —
все против него оборачивается. Укрепил крылья, а теперь юти
птичка... А разве не тому учил он
ее? Глядеть широко, хватко. «Плесень, она
душу
разъедает»,—
разве не это любил говорить он
Наталье?
Как это у них там? «Потому что
нам нельзя иначе, потому, что мы
народ горячий»... Ишь ты, а каково ему, Авдеичу, будет одному в
таких хоромах? Об этом она подумала?
И у него опять задрожали реденькие усы.
И нее же он еще надеялся. Знал,
ч т у Натальи - - дело решенное,
что и е м у , Лпдеичу, не по нраву
, , . , . отказ, :.нал и... надеялся.
1 1 таКОЙ ДеНЬ пр'ПИе.И.

еда, едем через поделю.

и, подлрпк
Прппену
ПЧСШЬ,
«-дна ВОЙДЯ,
за, , , ., и ЦСЬ
ЮМН«Те П а т к а . —

Ш и ш е к хочешь?
И

те

ДИМ,

ШШИеК.

Да т г ,1.е, д| дна, кедровых!
Я те ДИМ И Н П П е К . Передовых
дам1
п р и ч норпп с г . - ( 1 С ( | | | ( 1 ч п . ч г ) 1 Авд е п ч . .Пк>Г>п ему (ч.1.чо смич'р<'Ч'Ь на
такую П а ч , 1 ИЫО Д . |||ру1», .часкпрл'ю.

С)п у с м е х п у . ч с и , пог.чадип Публика, м н а ш м н и . ч поч-оршо его пояпления. Ме.чо'п. мелочью, а запомнилась.
Пришла как ч'о осенью, при дожде — мокрая, г р а л п а и .
— Ты чего11-то?— изумился Авдеич.
— Вот принесла. Собаки чуть не
порвали.
— Кофта-то новая,— проворчал
Авдеич. Но Наташа уже не слышала. Она намыливала яростно отбивавшегося котенка.
127

И м и , ты, побрыкайся у ме- Л про себя подумал: «Доброй выросла Наталья. И к людям
Юбрм».
- Деда, назовем его Бубликом?
- Аи и впрямь — калачом,—
•дичился Авдеич, глядя на спяще41 желтобрюхого. А сам подумал:
•Остра на глаз».
И на язык тоже. Сколь она
иоевала, защищая одного парнишку. Отбила-таки. Не выгнали из
училища. А парнишка-то стал —
тот или не этот? И не узнать «фулигана». А способности-то какие
у рыжего оказались. Боксер, паря.
В него, Авдеича, нравом.
— Тот-то парнишка тоже поедет?
— Едет,— опустила голову Наташа.
— Уезжаете, значит,— вздохнул
Авдеич.
Но теперь уже он пообвык, теперь он спокойно внимал пенью
Натальи. Слова у песни были не
новы Авдеичу. Он часто слышал
ее по радио. Но если раньше Авдеич внимал им, подчиняясь чистой, задушевной мелодии, то теперь он старался проникнуть в ее
содержание. Сейчас она обретала

особый интерес - - туда уезжала
Наталья Хлопотина. Что она за
земля такая — Усть-Илим?
Имя-то звучное. Все равно —
Бугуруслан
или
Халхин-Гол.
Трудное имя, дерзкое. Но в Наталье он был уверен — выстоит.
И костью широкая, и умом не обижена, да и его, авдеичевой закалки, племя. Аи не на огне сталь проверяется? Аи не на себе испытал
он стужу и лихоимство? Аль сам
он согнулся? Нет, шалишь, Авдеич, ты еще жилистый. Им-то, молодым, нельзя без дорог. Без ветра.
И Авдеич уже твердо знал, что
он скажет Наталье.
— Вот построишь ГЭС — она и
будет мне памятным сувениром,—
сказал он вечером внучке, возвращая путевку. — Говорю на полном серьезе. Слышишь меня, Наталья? И дружкам своим передай:
«Нам, старикам, такие сувениры
любы».
Наташа крепко, может быть, да
же слишком крепко, сжала алы и
четырехугольник.
— Деда, я буду писать тебе ка/:.
дый день,— тихо сказала она.
— Ладно уж,— сказал Авдеич.

Капли солнца

*
ом его прислонился к самой
чобочине Баргузинского тракта,
некрутом, но высоком изгорке.
сюда видна вся Максимиха—зекжудрая, голубоволная. Чудесместо! Определение, конечно,
ряда вон стертое, но зато по отэшению к Максимихе самое верэе и самое точное.
В один из знойных июльских
к дому Жигжитова подошел
высокий парень. В проеме открыэй двери он увидел черноволоэго человека, склонившегося над
голом и пишущего со слов ста|рой женщины-односельчанки загявление в аймсобес. Парню подумалось о том, как много в этой сог|бенной позе от старого доброго дегвенского писаря, живущего гра(отой своей и сознанием нужности
Односельчанам, пришельцам окрукающих деревень.
Жигжитов оставил ручку, кивстарушке и вышел парню нагречу. Высокий, просто одетый,
цержанный и приветливый, он
азу вызвал к себе расположение.
»чти вся семья Жигжитова в
эре. В трехкомнатном доме —
тень скромная, самая необходиобстановка. Зинаида Давычинила порванные «културд» сети. Старший сын Костя, незно демобилизовавшийся, соби1ся на киносъемку.
По профессии-то я шофер, но
сят ведь — как не выручить.
§. «Байкал» № 1,

Мать смотрит ил < ы м . » и у
ется. В комедии п \ кмы, кшн-пш,
колоритные лица, шгп-т ш ш и ш
шешь. Настоящих л Г ш р н и м и и н«создаст ни один грим Л Кишит
«фактура» — могутное 11., гшн'оиразное лицо, знание рынлщ.
|>.
месла и жизни делают нл
тиста первого плана.
Младшие сыновья Петя и Мит
ка, дочь Алла прибирались ни |а
му. Во всем чувствовались гни
ровка и привычность за1шм:п !•'ч
хозяйством. Наверно, так и ди I 1 п..
быть в семье человека, прошгдинго трудные уроки жизненно!\ пи.и
лы, сызмальства познавшего тн
жесть и радость труда.
Закончив письмо довольной стирушке, Михаил Ильич вышел по
двор, взял связку тяпок и направился в огород. Окучивая картошку, говорили о разном: о его новой
повести, о недавнем визите в их
дом писателя Владимира Тендрякова, о киногруппе Мосфильма
и нехватке времени.
Эдуарду хорошо было с Жигжитовым. Хорошо было чувствовать
силу его жизненного опыта, не назойливое упоминание о сборе его
по крупицам. Долгое время проучительствовавший в Давше и
Сосновке, Жигжитов не мог не откликнуться на зов тайги — он стал
медвежатником. Вся его жизнь, память трудных минут — на страницах его повестей и рассказов, написанных пристрастно к себе, с
боязнью фальши и самолюбования.
Теплыми, мерцающими вечера
ми они подолгу сидят на берегу 1»'
ки и говорят о заветном — прилил
нии человека, о том, что припе.мо
Жигжитова в литературу.
— У каждого человека егп. тнгп
к прекрасному, пусть она Пудгт
даже подсознательной, где то п<осознанной. И когда че.мош-к при
ходит к нему, путь его к а ж п г и с-.
тественен и прям, хотя дороги Ги,1
ла с перевалами и чащо'» 1 "

" | \ п | | , ч понимал Жигжитова,
• и.т. -по ему уже за полвека. Вот
ч.фиашпаяся подспудная нащп-лытсть, талант живопис|||», миг она — тяга к прекрасному,
ншигдшая свое выражение в расI кн.«ах и повестях, хорошо известим х в Бурятии. Вряд ли есть надпГмюсть проводить скрупулезный
(ишлиз, сбиваться
на
простую
штриховую рецензию. Его книги
шпорят за себя. И хотя писать он
начал около десяти лет назад, его
творческий почерк — тверд и уверен. Манере Жигжитова характерна лаконичная мужественность,
бьющаяся в строчках рассказов непроходящая любовь к Подлеморью.
Может, и потому у него временем
выкованный, сердцем закаленный,
сдержанный слог?
Эти черты его творчества и отметил будущий сценарист, а пока
студент-дипломник
Всесоюзного
государственного института кинематографии Эдуард Билик, находившийся в киногруппе Мосфильма. Высокий, застенчивый парень
долго не решался заговорить с
Жигжитовым, и, так и не решившись, написал ему шестилистовое
взволнованное письмо, в котором
делился мыслями об экранизации
повести Жигжитова «Парень из
Ириндакана».
— На Байкале надо снимать не
комедию, как мы сейчас делаем, а
фильм,
полный драматических
чувств и переживаний...
Такое резкое категоричное заявление было понятно Жигжитову.
Он часто приходил на съемочную
площадку киноэкспедиции, благо
она была совсем рядом.
Съемочная площадка — это маленький Содом и Гоморра. Расход
нервной энергии — неописуем.'
Главреж свирепо кричал на актеров. Нервозность его удивляла,
исдь у актеров и без того не комедийный вид: напряженные, пот1П.1С,— вид, одним словом, не игроп<||1. Однако, то были всего лишь
«цисточки». «Ягодки» тяжелой ак•п-ргкой работы созревают для погтпрпшнто глаза не сразу. Доста•и и Пыло посмотреть, как отра-

батывают небольшой эпизод Иван
Рыжов и Любовь Земляникина.
У местных жителей вся эта круговерть вызывала раньше вполне
объяснимый интерес. Но потом
только приезжие да туристы, сначала с деланным равнодушием,
потом с любопытством, потом снова уныло взирали на весьма рассредоточенную работу съемщиков.
Михаил Ильич смотрел на актеров,
на беспорядочный городок
лихтвагенов, тонвагенов, автокранов, видел спешную работ у режиссеров, операторов,
художников,
гримеров и думал о неимоверных
трудностях создания настоящего
фильма.
Сценарист Борис Медов 011 более
десяти лет назад побывал на Байкале, жил в рыболовецкой бригаде
Стулева. Его покорили не только
удивительно чистый облик этих
людей, но и их характерная насмешливость, любовь к шуткам. К
таким парням и девчатам было боязно попасть на зубок. Уловить
этот дух лукавства и доброжелательности, оптимизм и непримиримость к плохому, дух, свойственный байкальским рыбакам, и стал
задачей Медового во время работы
над сценарием фильма «Приезжайте на Байкал».
— Но почему именно комедия'
Разве нельзя это раскрыть в другом жанре?—поинтересовался Жиг
житов.
— Драма, конечно, больше под
ходит к Байкалу,— признался тогда Медовой и, словно извиняясь,
добавил: — Но, думаю, что Байкал
будет беспроигрышным фоном ч
для комедии.
Жигжитов, нахмурясь, смолча.ч
«Так вот оно что, Байкал — про
сто фон». Он знал, что спецп
альный оператор — так называг
мая «блуждающая камера» — Гн>
роздит воды озера в поисках тех
сокровенных кадров, которые :м
печатлели бы неповторимый облик
Байкала. Тот, кто побывал на Бап
кале, знает, что в них недостатк.1
не будет. Жигжитову было груп
но, хотелось верить в удачу этих
людей, приехавших за шест! тысяч

верст, чтобы
подарить .чюдпм
фильм о Байкале. Может, : п а 1чисходила от лирических несен
НИКИТЫ

БОГОСЛОВСКОГО,

|и>н>рые,

цействительно, были п о д а р к о м ( м и кал ьцам?
Скоро причалы т у м а н о м
у к рою гея,
Вот уж рыбачий костер
1.11-иеркал,
Что ж ты не м м ж е п п . никак
успокоиться?
Что ж ты не с п и ш ь , мои

дру кище. 1'.айкал?
Сколько я рал уходил с этой
пристани,
Сколько я по.чн штормовых
рассекал.
Будь же, .-по(1011ь моя, светлой
и чистой,
Точно такой, как красавец
Байкал,
ЕКак я люь.-по :п-у ширь

безграничную,

Как я люь.чю седину :»тих скал,
Видно, недаром тсПя

•оамличили,

Славное

море, с и т ц е

.ш
Г,.им.,1 I

| Слушая э т у песню, Ж ш т п г о м
:поминал о своей жили и, т- южитой на берегах моря, <> д и п х
гданных погоне за баргузинским
5олем, о постоянном, пепарочи
щ всматривании в удииителып.ш
|ир тайги. Вспомнились сотни исЦрий, веселых и грустных, слу|вшиеся с ним и его товарищами;двежатниками.
[Жигжитов давно понял, что пригательность его рассказов будет
[ько тогда, когда он станет пио том, что видел, услышал,
пришлось испытать самому.
;жная жизнь, полная тревог и
1сностей, дала ему этот дар —
жие видеть, запечатлять.
)н вспомнил своего старого дру[<— охотника и лесника Савелия
ГСтихина. Маленький и подбогый, Савелий был неутомим на
сной тропе, хладнокровен в
юках с медведями.
Жигжитов был изумлен, когда
I, как однажды Савелий уверот гибели. Ружье ли подвело, внезапный ли прыжок зве-

ря

(И ТО И Другое

смерть!),

НО

Савелий остался оеаоружпый один
на один с медведем. Поди лишись
на дыбы, огромный медиедь из
последних сил бросился па охотника. Савелий мгновенно окалалсп
под зверем. Весь сжавшись от боли, теряя сознание, он выхватил
из-за пояса нож и, извиваясь под
разъяренной тушей, вспорол живот медведю. Больше он ничего не
помнил. Медведь агонизировал от
него неподалеку. То был сороковой медведь Савелия Толстихина.
Но — не последний.
Жигжитов удивлялся находчивости и самообладанию своего старого друга. В такие минуты он не
думал о себе, о своем мужестве.
Об этом могла только напомнить
исковерканная сухая рука, дающая
знать о себе в непогоду, когда болят старые раны.
Жигжитов немногословен, когда
рассказывает о своем самом памятном случае.
Пыла тропа. Была встреча с медпедсм Выстрел, нторой — медведь
мо-пргжпему шел на пего. Перезар и д и п . ру.ы.е пс успел, смрадное
д ы м и т е раненого шатуна охиати•14 ею

Н и / и " ! ра п . п р е н п ы е Гн'СПО-

N1.1 м и . п I 1.1 1.1,
ощеришпуюся
п . н - 1 1 . о|ром11ыи м о к р ы й я:1ык и—
идруг
едннсгпспиое, что тогда
МОГ.ИО

СШ1С111 ею

ОН С у И У . И

РУКу

раскрытуш п.и-и.
пиерл
Вторая
рука лихорадочно
р ы с к а л и возле
полса. Они у п а . ч и и м е е т е . Но НОЖ
был н а п р а н л е н точно под грудину
медведя..,
— Вот и на1,— сказал Жигжитов. — Потом я ш.шо.ч:! ил иод него И попол:» домни по тропе.

Эдуард шчи).-1ЫН) носкликнул:
— Вот об этом и надо писать!
— У других истории лучше,—
улыбнулся охотник.
Жигжитов любит писать спозаранку, встав далеко до восхода
солнца. И когда солнце положит
свои лучистые ладони на исписанные страницы, овеет своим дыханием, на лбу его выступят капельки пота. Жигжитов напоминает в
эти минуты жилистое сильное дерево, на коре которого от солнечно131

I I I :»ноя выступили капли смолы.
!*то солнце, даря земле свою плазму, наполняло ее тугим березовым
шелестом, смолистым запахом сосгн и лиственниц, синими теплыми
ш-трами. Капли солнца — самая
животворная сила.
Эдуарду подумалось, что солнечные капельки пота на лбу Жигжитова — это своеобразная метка
чудесного дара — таланта художника. А талант — это труд, труд
помноженный на неисчислимые
поиски слова, верного, трепетного,
впечатляющего.
Жигжитов оставляет перо. Тихо
выходит во двор и, стараясь не
бренчать лейкой, поливает цветы. Гладиолусы, георгины и кашки тянутся к рукам человека, му-

жественного и доброго, восприимчивого к красоте и могущего передать ее силу. Жигжитов идёт к
реке за водой. Он думает об оставленных образах, ищет верное, точное слово.
Сразу, за излучиной, начинается
тайга. Скоро он снова уйдет в ее
дебри. Только теперь к поиску серебристого соболя,
полусонных
медведей, прикипает еще один поиск — поиск ярких картин, негасимого слова. Написано еще очень
мало. Еще так много надо рассказать людям! Но, как у артиста, самая лучшая, самая вдохновенная
роль всегда впереди, так и у писателя самая лучшая, самая искренняя книга — та, которая еще будет
написана...

В почо/ч- 1'>Ы1 ,-о,1,1 ч Улан-Удэ проходила Научно-практическая конференцич по н ч п / ю , , ! » преодоления пережитков прошлого в быту и сознании 110,1,-ц ч , ппюц к-ни.ч новых обычаев, обрядов и традиций у народов ( п1,и/41
Оощ1-111П-П11Ч1 п, Бурятии с интересом отнеслась к этой конференции,
в кото/юи ичч, топили виднейшие ученые Сибири и Дальнего Востока и
гости 41 Мш ьпы // Ленинграда.
По чч'ьц ,,чч-пно,-о образа жизни несомненно наложили неизгладимый
огп1'44Ю1> на 1ч-<1, облик советского человека, на его психику, на его привычки Ныработались новые обычаи, многие из которых имеют важное
:и/(14,'пи,- п 41и:1Н11 ш с,'о нашего общества. Обычаи и нравы бывают разные. 11ч /ч/то.»!/ очи воздействуют на формирование и духовное созрева(///<• </(• / / ( / к • / , , ! /' и/очьп а п/чпть их, отобрать и развить наиболее полезные
III

1111\

« ( Л / 1 / / К .111,14411.
1

Д 14 111П-1Ч11 н/июи ,,оч(,-, пч-ччо, 14 им, ,-!' особое значение вопрос о нацио1,4 п,ш,1\ 11>11/ч/ци4\
и , он/*,'\ч-чч<11 и*. Чю составляет сущность в опре(1.М.-/1//1/ ницчччч а.чо.-о и КидоЖвСТНвННОМ
пччи инчп-нии?
Что остается
Н41(ЧЧЧ4 11,40.-ч п / / / л и / н и ч ч - п и и , лп.ч'к (!/>;/ / 1 ( ' / К ' ( ( ( " А / V чч иные ЯЗЫКИ ОНИ
-1111114/01,4

1111111,'.',!

14:1/,4

1 1 1 1 1 -

1К1Ц110114

11:ЧО.-4

'МЫМ/','

Пшиип 41П11П 14» /чнчч инп-/ч,ч" , , ншьомипч ч пони,!/!,,!,!!,'!С трудами М1Нф<'1>1'111(1111 II Ч,'/Ч/ но 1 Н 0 4 , II,,, I, II
41.1
По, М / / 1 К С Ч 1 '/ о I, II 1/14:4/1 I, 1111
СТрННПЦШ
« / ' ( ( / / / > ( ( /II
Ч41Ю,' ч Ч- И44,чо,- II И Ч П ' / Ч , чо,- III , 1 , ' 1 , 14,1,111 II 41,11 11/ПЛСН1П1 1/Ч4С11111ЫЧ1
1ч1чф1-/1,'ЧЦ1111

Наша сила—в дружбе и братстве
Область национальных взаимоотношений
I—это сложный вопрос общественной жиз{•и. ибо люди ни при каком его укладе
(олгое время не могли вскрыть истинные
фичины межнациональных антагонизмов и
фотиворечий. Но из этого не следует, что
|евозможно установить дружбу и братские
отношения между народами, нациями. Все
1ело в том, что трудность и сложность
кжнациональных отношений вызвана длиельным
господством
эксплуататорских
;лассов. Они разжигали вражду между на[иями длл того, чтобы продлить свое госЮДСТВО.

Великая Октябрьская социалистическая
революция, ликвидировавшая эксплуатаорский строй в России и открывшая новую
>у общественного развития, внесла сокрумтельный удар и по системе национально и колониального гнета.

д обшсствсншя

жг совстминость, об-

пит
и и - 1 1 ..... III
• пин.*. т> 1НЧГ1 н и х
наций.
у I |;срж -и-ипг
0|). т кип
и 1.1ИЧ(1(М ношений
МСЖЛу НИМИ, н.пс I I нс'Ичн. II |М( 1К мне К.1.К -

сокой г 1 | > \ - к 1 \ |и.1. - 1 \ М1М11ПМ) облика их.
формирования социалистических
наций в оснопмом 1лномчилсн п СССР ко
времени завгрна-ним I чрошслм-шп социализма в стране И х н р а к и-ри шнн.юсь последнее л и к в и д а ц и е й фактического неравенства в области р а т и щи экономики и
культуры социалистических наций благодаря неоценимой помощи развитых, крупных социалистических наций малым.
Социализм обеспечил подлинный всесторонний расцвет всех социалистических наций и объединения в нерушимый, равноправный добровольный союз всех свыше
ста советских наций, народностей и этнических групп.
133

т е х советских наций, их союз
• ••"М1ЛИМ ЛЧч все усиливающегося сближении между ними по всем сферам общестш нний жизни.
••и обстоятельство свидетельствует о
• им, что в условиях социализма и строим мыта
коммунизма продолжают дей< Iшшит|, две прогрессивные исторические
тшгнции, которые открыл В. И. Ленин в
МИ:» году в своей работе «Критические
1ИМПКН по национальному «опросу». К
ним мы и хотим обратить ваше внимание в
них коротких заметках.
В. И. Ленин писал: «Развивающийся капитализм знает две исторические тенденции в национальном вопросе. Первая: пробуждение национальной жизни и национальных движений, борьба против всякого
национального гнета, создание национальных государств. Вторая: развитие и учащение всяких сношений между нациями, ломка национальных
перегородок, создание
интернационального
единства
капитала,
экономической жизни вообще, политики,
науки и т. д.
Обе тенденции суть мировой закон капитализма. Первая преобладает в начале его
развития, вторая характеризует зрелый и
идущий к своему превращению в социалистическое общество капитализм»'.
По вопросу о том, действуют ли эти тенденции в условиях социализма и строительства коммунизма точного ответа не давалось и были разные толкования. Диалектика их действия в
социалистических
нациях и в отношениях между ними не
раскрывалась. Вплоть до XXII съезда об
этих двух тенденциях говорить по известным причинам не было принято. Некоторые считали, что тенденции эти присущи
лишь капитализму, а в социализме отсутствуют.
Признавая существование
>и действие
обеих тенденций при социализме и строительстве коммунизма, наши авторы придерживаются трех различных мнений по
вопросу соотношения двух тенденций на
различных этапах развития нашего общества. Одни считают, что тенденция сближения при социализме и строительстве коммунизма всегда преобладает. Вторые считают, что тенденция расцвета наций преобладала в период становления
социализма, а в период строительства коммунизма на первый план выдвигается тенденция
сближения наций. Третьи же вообще считают, что ставить вопрос о том, которая из
тенденций преобладает на разных этапах
развития общества, будет неправильно, так
как они проявляются всегда одинаково.
Нам кажется, что в разное время и на
ришых этапах развития общества по-разиому проявляются действия этих тенденций.
Нгльш рассматривать обе тенденции как
(штичныс в своих действиях. Наоборот,
они нги,ма динамичны и находятся в тесной диалектической связи с социальным,
• '"юным строем общества, уровнем раз-

В. II. Л е н и н . Соч., т. 20, стр. 11.
IИ

вития производительных сил и зависят от
них.
Расцвет наций невозможен без их сближения, а сближение не может быть достигнуто без всестороннею развития
наций.
Значит, обе тенденции охватывают две стороны одного целою
процесса развития
социалистических ни кий.
В период строительства коммунизма усиливается, получает свое дальнейшее ускорение процесс сближения наций. Но это,
конечно, не означает, чю расцвет социалистических наций
теперь прекращается.
Наоборот, убыстрение процесса сближения
наций невозможно без расцвета их.
Расцвет наций иногда представляют как
развитие, выпячивание только национальных особенностей, и огромные успехи нации в развитии своей экономики и культуры рассматривают изолированно от обших
'достижений в целом по стране или о других 'нациях. Такое представление глубоко
ошибочное. Дело в том, что никогда нации,
изолированной от других, «е бывало и быть
не может. В каждом национальном есть
(определенная (доля интернационального,
заимствованного.
Поэтому расцвет той или иной социалистической нации есть ие что иное, как результат действия двух сторон единого процесса: развитие наций за счет своих собственных потенций и участие в этом других социалистических наций.
В период развернутого строительства коммунизма наряду с бурным расцветом наций происходит все ускоряющийся процесс
их сближения. И правомерным будет сказать, что в настоящее время процесс сближения занимает ведущее положение в национальных отношениях.
Но сближение наций возможно только
через дальнейший расцвет их. В этом и неразрывное единство двух тенденций в национальных отношениях.
Процесс сближения нельзя считать как
голое отрицание национальных особенностей. При строительстве коммунизма нельзя не считаться с национальными особенностями, традициями. Это не значит, что
нужно поддерживать любые особенности
только на том основании, что они являются
национальными.
В данном случае не нужно допускать
ошибки в оценке национальных традиций.
Но нам важно не то, что отличает одно.
национальное (культура, быт, традиции),
от другой, а то, что сближает советские
нации.
Отсюда нужно развивать новые, поло
ные традиции и прививать их обществу. Л
эти новые традиции имеются и сложилио.
в каждой нации. Дни животноводов, меха
низатороя, шахтеров, строителей, встреч.!
трудовыми
подарками
революционных
праздников и многое другое прочно вош.чо
в жизнь всех социалистиечских наций.
Всемерная поддержка общих, прогрес
сивных традиций, нового, коммунистичс-

ского в культуре социилшчичпьи* п.тип
закономерность
нашею шн (ун.пелыюю
развития.
Решающей основой далкнейшею у с п е ш ного развития двух тенденций • минионильных отношениях явится кидание м.мгриально-технической базы коммуии шн.
Следует особо замоин., чш н н.и пипцее
время экономика р;;игг он 1,1.11.14 найми достигла больших успехом н I нигм р.инитии
1И экономические сняли ме* ч\ нациями носят равномерный х . ф и к к р . ю <чп. односторонняя помощь оолее ||.мпн1ыч наций
слаборазвитым смени. 1.и I. пшимшшмощью.
Все возрастают.т ныимоиомошь в свою
очередь усиливап нооперироилиис и специализацию национальных республик и областей, способе шум 11ПМНЛСНИК1 новых экономических с и н и й
Так, например, Курмгии, как составная
часть Советскою (омни, тнсрдо закрепила
свои экономические СИН1И многими республиками, обл.им ими и краями.
Бурятия н1Н1,|плме| н другие советские
республики, оолаои и края молибденовый
и вольфр.1моный концентраты, деревообрабатывающие манки, жаротрубные кот|ИЬ1, цемент, ле<, мильное литье, штамповки,
«пиломатериалы, »ншддртиие дома, стекло,
шифер, аипифаны. «лгмролиигагглм, теилоизмерии'льные прмГтри, теремные Ткани, трикотажные ншелин, миральныг мишины, мятые и рыГшиг кошсрпы, О1ерные
И речные еуда, оиржн, поломи!, мерли I и
Т. Д.,

П.

Таким обр.-мом, (лрпшн и опте, пнмном
разделении труда прет шплена еаммми
различными сонременпммн тр.плммн мри
мышленности. Причем но прим шн н ту
многих продукций Куртин .нимлм.н-! и-п-т.
высокий удельный вес.
В прямой связи с созданием ма к-рма.т.
но-технической базы находикн у. или».!.,,
щаяся динамика передвижения н.и е.пеннн
Она приводит к некоторым измененным
социальной, национальной и нрофси пи
нальной структуры населения Бурятии, ми
ливает процесс всестороннего сближении
наций.
Изменение национальной структуры антономных и союзных республик выражается в снижении удельного веса численности
ксрениого населения. Этот процесс изменения национальной структуры советских
республик, включая и снижение удельного
веса численности коренного населения, отвечает духу прогрессивного развития двух
тенденции в национальных
отношениях,
ничего страшного не представляет. Более
того, повторяем, оно — явление прогрессивное и отвечает конечным целям вообще общественного развития.
В Бурятской АССР* численность бурят
составляла всего 20 проц. в 1959 году,
^вместо 22 проц. в 1939 году, хотя за это
[время число бурятского населения увели[чилось на 15 тысяч человек.
| Другим важным проявлением двух тенденций является расцвет и сближение национальных культур.
I Бурятская социалистическая культура в

своем развитии имеет
большие успехи.
Они выражаются в создании национальной профессиональной литературы, искусства, в широком развитии народного образования, здравоохранения и т. д.
О больших успехах бурятского искусства и литературы свидетельствуют результаты двух декад бурятской лиюратуры в
Москве, о них написано много книг и статей.
Важно отметить, что без свяш и помощи с культурой других наций, в первую
очередь с русской, советской культурой,
эти достижения были бы немыслимы. Отсюда—великое значение беспрепятственного действия двух прогрессивных тенденции в развитии и сближении наций.
Социалистические
преобразования
и
развернувшееся строительство коммунизма
объективно способствуют определенному
изменению
специфических особенностей
культуры социалистических наций. Социалистическое содержание культуры классово и является общим для всех социалистических наций. Изменение классовой структуры общества, в данном случае утверждение социализма, влияет на изменение
и формы национальной культуры.
В развитии культуры Бурятии наблюдается два важных момента, характерных
и для других автономных республик. Лучшие черты нашей национальной культуры
становятся достоянием других наций — с
ц.-той стороны, а с другой стороны — бури икай литература обогащается достоянием н у л м у р м д р у г и х социалистических
напнй.
1>.н шнрсиие ищгрнациональных черт Пу|>нищ|й ь \ ' И . 1\|1м н реп I ее ш,пеним про||||'|ннн1 и н м юм, чю 1Н ими,и!,н- писатели
1.\|м| ,11,1 мнпц I н,| ||\|1ким тике, прет I|н ц| 'пни | | \ р и п к н ч
ЛИР р.1 юрип
перепиши ц 11,1 1 | ' \ 1 1 М II 11.1 КII
|.|И|И. у ж е ||п КОЛ1.НИ
111П .И |'.'1гн I Н.1111НМ1.1 ||.им> р! I н\Т|.чи||.1Ч
тину! на русГКОМ

11И.1К1

I 111111

п р и н т . И 111111

I I II.

1.1К1Ц-

1М11.|рц||1н н \ н,н И шестые шн лн-ЛИ Бури юн Д Л Ки.и.пурии и Д. Д. Хилтухин
||| 1110Н н|юн пи гц мни пишу) на русском
тике И< рмм.ши,
шнм-мн и сборники
стихии ИН1.1Н.1Л1П I. н Мт кие и * ДРУГИХ
крупных юри|.1\ ( о ц е н к о ю (окна. Л роман Л. Л К.г'п.имип!.! •Моющие С1|>елы»
И1даенн 1.1 руоежом, и С1р<|нах народной
демократии
Объект минный процесс
сближения социалистических намни пмражнпся в развитии и ВЗВИМОобогВЩСИИИ национальных
языков, в формировании и них определенных черт общшнтн, имеющих место главным образом н лексике.
Далее, в настоящее- время усиливается
и другой процесс - процесс перерастания
наций одноязычных и нации двуязычные.
Вторым родным языком становится русский язык.
Выступая против принудительного изучения русского языка другими нациями,
В. И. Ленин в своей статье «Нужен ли
обязательный государственный язык» писал: «Те, кто по условиям своей жизни и
135

1«нп.им иужлиются • знании русского язы»я м н у ч ш . м и без палки».
Ни нииным переписи населения 1959 гом онлсс 20% жителей Улан-Удэ—бурят
пи ияцмииалыности родным языком при•ияли русский язык. А в таких нациях как
к|1мянг, евреи, башкиры, мордва этот прои г н | гще выше.
II процессе дальнейшего
развития со•ги кого общества
наряду с признанием
пЛыктивного действия
двух тенденций:
||и 1ЯИТИЯ и сближения, нужен, в интересах
«мтх социалистических наций, и субъек( и н н ы н фактор, выражающийся в усилении интернационального воспитания трудящихся, в борьбе со всякого рода пережитками прошлого, с национальной ограниченностью. При этом необходимо разъяснение трудящимся того важного закономерного процесса — известного
сужения
национальных сторон, расширение и развитие общих, интернациональных
черт.
Наиболее высшим проявлением последнего является образование впервые такой
исторической общности людей, как советский народ, который имеет общую территорию, общее хозяйство, общую идеологию
и общую цель — коммунизм.
Наконец, характерной чертой перерастания социализма
в коммунизм, бурного
действия двух прогрессивных
тенденций
является процесс влияния малых народностей и этнических групп с близкими им
социалистическими нациями.
Это имеет
место на Северном Кавказе, Таджикистане, Молдавии, Якутии и т. д. В Бурятии
такие малые народности как эвенки, этнические группы как сойоты постепенно сливаются с бурятской социалистической нацией. И это вполне закономерный процесс,
свидетельствующий о дальнейшем развитии национальных отношений.
Сближение наций является процессом,
предшествующим слиянию
их. Однако,
это не следует понимать так, что сближение и слияние наций являются взаимоисключающими явлениями.
Хотя они представляют собой два процесса,
но тесно
связаны друг с другом, диалектически
взаимопроникают. Это значит, что в процессе сближения имеются элементы слия-

ния наций, ассимиляции их. С другой стороны, слияние невозможно без предварительного сближения наций.
Полное слияние наций — это вопрос отдаленного будущего и произойдет в результате победы коммунизма во всемирном масштабе и расцвета мировой коммунистической цивилизации.
Сближение наций влияет также на изменение семейно-бытовых отношений в социалистических нациях. Происходит определенное нарушение национальной эндогамии и в малых, ранее отсталых социалистических нациях,
которые
отличались
раньше именно строгой эндогамностыо.
Межнациональные браки в своем новом,
современном виде являются прогрессивным
явлением и представляют собой известное
проявление установившихся социалистических общественных отношений, коммуни-•тического мировоззрения.
Вместе с тем
эти браки являются одной из форм сближения социалистических наций, способствующей успешному развитию этого процесса. Так, по данным трех районных отделений ЗАГСа города Улан-Удэ за 1963
год и половину 1964 года было зарегистрировано 4236 браков,
из них смешанных
браков было 656. Лиц
бурятской национальности
(и мужчин и женщин), вступивших в браки с представителями других
национальностей насчитывалось 135 чел.
Дальнейшее, все полнее раскрывающееся действие двух тенденций в национальных отношениях требует усиления интернационального
воспитания трудящихся.
Утверждения социалистических производственных отношений ликвидировало все
социальные, классовые корни национализма и шовинизма, и последние
не могут
найти в наших условиях питательную среду и не типичны. Поэтому тактичная, последовательная
борьба с тенденцией национальной ограниченности, нигилизма, с
преувеличением национальной особенности.
с идеализацией прошлого и другими проявлениями — долг каждого представителя
всех советских наций.
Г. Х И Л Т У Х И Н .
кандидат философских н а у к .

НАШ СТАРШИЙ БРАТ
(К (Ю-лгтию проф. В. М. Сидельникова)

В конце прошлого года исполнилось шестьдесят лет со дин
рождения виднейшего фольклориста и литературоведа страны, доктора филологических наук, профессора Виктора Михайловича Си| дельникова. Виктор Михайлович
сделал большой вклад в дело изучения традиционного и советского
; фольклора народов СССР. Как ученый филолог он начал свою трудовую деятельность в тот самый неиегкий период становления нашей
светской фольклористики, когда
ученым приходилось с котомкой за
плечами ходить из деревни в деревню и собирать по крупицам
жемчужины народной поэзии.
Начиная с тридцатых годов Виктор Михайлович почти ежегодно

ездит по районам страны и иоигкнч
фольклорного материала, помним-1
на местах организации фо.'м.к.ш)»
ной работы. Он объездил почт
всю Европейскую часть Российский
федерации, неоднократно бмнил м
Прибалтийских республиках, много сделал для развития фолькло
ристики в Сибири. Куда бы не приезжал ученый он оставлял заметный след и самый важный из них
это он заражал энтузиазмом своих
коллег.
В результате своей многолетней
собирательской и исследовательской деятельности профессор Сидслышков написал десятки работ
по фольклору, ввел в науку сотни
новых фольклорных текстов, которые ранее не были известны ученым. Особая заслуга В. М. Сидельникова состоит в том, что он
один из видных советских фольклористов нашей страны, который
последовательно отстаивает роль и
значение фольклора, возникшего
после Великой Октябрьской социалистической революции. Его многочисленные книги и статьи, написанные на основе оригинального
материала всегда находят живой
отклик в среде общественности,
они раскрывают многие явления и
факты истории развития культуры, они учат молодое поколение
исследователей методике анализа
и обобщения различных источников. Книга Виктора Михайловича
«Красноармейский фольклор» заслуженно теперь считается классической работой, а его библиографии
по русской народной песне, вышедшая еще совсем недавно, уже ста137

>•• 1>нС.||И1>1 рлфимгской редкостью.
11|ми|м'«ор Ц. м. Сидельников
« м к м и г г н к той выдающейся плен и «'онотских ученых-фольклори» ц > м —ц лице
Ю. М. Соколова,
М, К, Лондонского, Н. П. Андреева,
И II. Чичсрова, которые стояли у
•и I икон марксистско-ленинской нау к и об устном народном творчест1
1Н . Ьлагодаря этих ученых, зало,1 н и щ и х основу советской фольк.юристики и создавших целый ряд
капитальных работ, наша советгкая наука об устной поэзии оказала благотворное влияние на мировую фольклористику. Наше современное поколение молодых фольклористов во многом обязано своим старшим коллегам по профессии.
Виктор Михайлович по примеру
своего учителя академика Ю. М.
Соколова уделяет огромное внимание делу роста научной квалификации молодых фольклористов, делу подготовки кадров.
Ученики
профессора Сидельникова, а их так
много, что трудно в этой небольшой статье перечислить все имена,
всегда с благодарностью вспоминают его и при любом случае продолжают обращаться к нему за помощью и советом. Не один десяток
предисловий написано им к фольклорным
сборникам
молодых
фольклористов. Эти «предисловия»
по-существу представляют собой
путевку в жизнь не только книгам,
но и открывают дорогу в науку начинающим ученым.
Много сделал профессор В. М.
Сидельников для развития советского литературоведения. Он поднял нетронутые пласты истории,
касающиеся поэтического творчества представителей русской классической и советской литературы.
Его исследования «Пушкин и народная поэзия», «Фольклоризация
произведений Пушкина», «Песени'ч- творчество Кольцова и народниц поэзия», «Лирические новеллы
И. С. Никитина», «Народная песня

и творчество Дрожжина» и ряд
других работ пошли в
золотой
фонд достижений научных исследований по литсрнтуровсдению. Немало сделано ученым и в области
изучения проблемы современной
поэзии и поэтического творчества
народа. Здесь прежде всего необходимо назвать его такие исследования как «Песни Михаила Исаковского», «Устная поэзия и «Василий
Теркин» Александра Твардовского», «Лирика Николая Рыленкова».
Творческие интересы ученого весьма обширны. Наряду с изучением
поэзии Демьяна Бедного, он много
отдает времени исследованию творчества красноярской сказительницы Е. И. Чичаевой. Если так можно сказать, исследованию поэтического наследства «народных самородков» он уделяет особое внимание.
В заключение мне хочется сказать о личных качествах В. М. Сидельникова. Этот обаятельный человек большой души, прекрасный
товарищ, трудолюб с неиссякаемой
энергией, большой энтузиаст в любом новом полезном
начинании,
великолепный полемист, принципиальный и последовательный в своих суждениях. Недаром, те кому
приходилось с ним сталкиваться,
называют его чудесным человеком.
И в самом деле—то человек, отдавший всего себя делу науки, делу
процветания нашей любимой Родины. Пожелаем нашему
юбиляру
много лет жизни и плодотворной
работы. Сибирские фольклористы,
воспитанию которых ученый отдал
много лет жизни, горячо приветствуют своего старшего брата. Молодому поколению ученых есть с
кого брать пример.
Л. ЭЛИАСОВ,
доктор филологических наук.

Обсуждаем проблемы перевода

ТочносгпЬ художественной детали
В выступлениях некоторых участников
ДИСКУССИИ

Про.ка.Н.Зинала

МЫСЛЬ

О ТОМ,

что переводин, должен и ползай точно передавать вер, чти имеется в оригинале.
Верно ли .<т'.'
Художсгтшчшый перевод — это не простое копирование или буквальная передача текст;! г и (нпго нзыка на другой, а художегтпен !
ишр'н'пии. Процесс перевода - -Ц'.орческий прицеп-, п е р е н о д ч и к
такой же
\ I ж п и к . как и п и с а т е л ь или
поэт, ом обладает мл.-шшм, ни пит ( у л п.
НОЙ ;• и п ' р п ч . н к у с о м . ;!,|,|ач.1 Персии пи
Ка — 1г'ре'|,!Н, д у х нрои :не | е н н н . н т г п н
ДО 41! ; ' Г ! . все о о г а п ч н о его и д е й н о ,1Ми
ЦИОНалыми'п с о д е р ж а н и и .
«Б.'Ш:>1>< Т!,

ПОДЛИПШИ.у,

111|1ПрН1

|.с

линский,— состоит и п е р с д а н и н I
\ I.
вы, а дух.* создания. Каждый и.п.и, и м е е т
СВОИ,

ОДНОМУ

ему

принадлежащие

,-ре|

ства, О'.х)1'»?нности и свойства, до гп.мй
степе};;:, что для того, чтобы передтп, пер
но иной оОраз или фразу, в иереподе пит
да их должно совершенно изменить. Соогветствушщпй образ, так же как и соответствующая фраза, состоят не всегда и
видимой соответственности слов: надо ч т о бы внутренняя жизнь переводимого ныражения .-'ответствовала внутренней жизни оригинала»1.
Сочетание стиля, языка, образов, размера и рифм, движения стиха, игры слогов
и звуков и т. д. образует внешность лирического стиха, его форму. Живая, неповторимая целостность этих элементов и воплощает поэтическую идею художника. Передать эту целостность при переводе точно
невозможно. Обычно переводчики стремятся передать что-то одно, в основном,
образы и размер. Стиль, движение стиха,
1

рифмы, звуки слов изменяются. Переводчик должен, исходя из специфики национальной интонации и национального своеобразия, выбрать наиболее важные элементы, то есть выбрать способ, метод перевода. При этом должны учитываться такие
моменты, как своеобразие видения поэтом
мира, отвечающий ему стиль, его индивидуальная манера. Разумеется, все это явление весьма сложное и творческое, ибо
стиль писателя, национальная особенность
используемого им материала обуславлип , п н ! с п самой жизнью, которая выступает
|..и. мнсто'.пе.м.е-гио, формирующее личность
м и ' м м м и , и кик пГи.ект изображения. С
Ц | \ | п и стороны, < л и п. писатели не сущестщ с | ти- 1 . И . П Ч м о н н г н й , к а к особенности
[ЮДИОГО и ил.л. п . п п ю п л . п . т л е \ у нг.кеп
п е н н ы е 1р.мшит сноеоорате таланта нпг.иг т, ею м и р о ц м . и р г п и е и т н о р ч е г к а ,1
I о пит П.1 М.И'И II 11С1'
|н |,|.|Н, 1Н.1Т1,
1м\че
еремо пш.ом ||е л и л и материала,
к ш и р и н ни . 1 1 . .пни и ' ч ш п , н е м., его индпВИ 1 \ л 11.ны\ |" п и . - и н ш ч е й . ( - ш л и , нацпоп,1 п.
м Iлшпюрл.иг,! м ы ш л е н и и и л:и.н;а,
нерепо п и к пг ми,|,п и г р ! - 1 л м. а . н п о й дух
ПОДЛИННИК!

II ||н.1,:пн и.пинта.и,ное гноеооразие и
з н а ч ш е . и . н о н ^|ере П1.1ра;|.ле|ги национальной интонацией Она мшкет ныть передапа и мос|1|ши:шедеиа на другом языке со
нсей полнотой и том случае, если перевод
сделай и с х о д и п.; ч у д о ж с с т н е п н ы х особенностей произведении, а не из грамматических закономерностей изыка подлинника.
Естественно, з н а н и е обоих нзыков — одно
из основных ус.юиий успешного перевода.
Но нельзя забынать и то, что язык выступает, как и в творческом процессе, одним
из основных компонентов художественной

Русские писатели о переводе. Л., 1960, стр. 199.

139

II.ЧИПУ
( 1НГ1

ГЮЖСТОМ,

|П,1.||,Н>

И Т.

КОНФЛИКТОМ,
Д.

«шпини, и ныступлениях участникуп-ии мало внимания уделено друимоментам формы, кроме языка. А,
ифн.1 Белинский: «Талант перевод~Т1. талант формы, разумеется, при
ости вникать в дух чужих произI и чувствовать их красоты»,
ниенно правильно пишет В. ПетоИы знаем, что русская современная
очень высоко ценит искусство поой детали. Поэты Бурятии, обладатим редким искусством, выигрывают
;ом переводе. Лучшие поэты-пере; бурятской поэзии Вас. Журавлев,
>в, Евг. Евтушенко и др. в первую
передают эту сущность, а там, где
глести поэтической детали, переотходят, переводят вольнее»,
кажется, главная задача переводсуметь передать словами другого
художественные детали, через кошсатель и воплощает особенности
льной жизни, колоритные нацио! характеры и нравы. Как неповто«циональный уклад жизни того
>го народа, его история, культура.
:еповторимы и образные детали его
уры. Они, пожалуй, больше всех
ов формы проникнуты национальном.
имея к примеру. В описании
богача Бадмы Хоца Намсараев
звал несколько деталей. Но их до», чтобы создать не только внештановку усадьбы, но и охарактеривнутренний мир богача: «Дойые
э дун сагаан хонид», «Ьарьмап
I, модо тулаЬан, хул нюсэгэн хун»,
г
няар болоЬон даар-дархи нэгэ ехэ
», «хара торюун шэнги олон мал».
ь не обрисовывает предмет или яво всем многообразии подробностей.
лишь о человеке в нагольной дохе
. Но нам сразу же ясно, что этот
• батрак, ясно, каково «нутро» его

хозяина, хотя об ятом писатель не упоминает. Все детали описании усадьбы созвучны, взаимно связаны и дополняют друг
друга. Используя деталь-сравнение «добые
бурхеемэ дун сагаан хонид, хара торюун
шэнги олон мал», писатель создает ощущение огромного размера не только усадьбы Бадмы, но и его богатстна. Это ощущение усиливается добавлением завершающего штриха — ежедневно к летнику
то верхом, то пешком подъезжают и подходят многочисленные люди. Этих нескольких штрихов достаточно, чтобы ясно представить, кто такой Бадма.
Дав несколькими мазками характеристику масштабности богатства Бадмы и основную черту его характера, писатель вводит нас внутрь летника. Но прежде чем
начать описание внутреннего вида, он создает портрет Бадмы: «Шэрэлдэнги шэруун
хара буржагар упэтэй, хирэ тоЬон хоерпоо
зузааршаЬан хухэ даалин гэргэн дэгэлтэй,
хилэн малгай хойто духа дээрээ Ьагнайтар умдэпэн, Ьахалтай хара памгак». Это
вполне оправданно. Во-первых, этим подчеркивается мысль, что в летнике хозяйка жена Бадмы, а какая хозяйка, таковы и
вещи. Во-вторых, описание внутренней обстановки важно писателю для выражения
характера жены Бадмы. Далее писатель
переходит к описанию: «...Хара э1к->н болоЬон ехэ-ехэ хурхигэрнууд ханза хоорбо.
баЬа хара эЬэн болоЬон хуушан дарьлга);
бурханай шэрээ, тэрээнэй табсан дээгуур
дааян улаан зэд сугсэнууд; гунгарбаа доторнь алта шараЬан гурбан ехэнууд сзрг;'
бурхан» и т. д. Основную смысловую нагрузку несет «халат, ставший толстым <п
грязи и еала». Остальные штрихи играьп
вспомогательную роль, как бы уточни:; и
расширяя мысль, выраженную в оеновшш
детали.
Совокупность подробностей портрета
жены богача и описание интерьера летни
ка воссоздают типический националы:;;.характер. Художественная значимость ,1г
тали велика. Она выступает как сред!

философского обобщении
и -тин.1,ищи
Отрасть к наживе, к обтащсниш пршш
дит эксплуататоров к потере и м и чс шиг
ческого облика, к д е г р а д а ц и и чс юпсчег
КОЙ ЛИЧНОСТИ,

УТР.ТМ 1

Им ( . П И Н И Я Х

р.1 ни

р)|Т|,|||0

'1111,111

! I

М>

. .«'Ы

1И |"

по гмм.а
и и! I и ||>н п. .. I
риг
Не мншрпма.ш
"м
.•
> "" • • ' п..
пес.III бы Ту ;1,е .и ц<|ш,
. и
ни.III ту же II ими!., шиши .
>Иш,
ЦИЮ. Успех Перешил и (тип I
I

тей жизни. Они с т а т п п г п и , пп | > ш .'И'.и, насколько верно и и о и< |
зительная нагру.м.а . и ч м и (..
рабами своего богатггна.
правду ;кизнн. Ведь тп'и
м
Писатель испо.ть::уе| ич.ии це.м'иаирап- дожественной детали п и т и и мм. .
и
ленно, давая им оире м м с м щ т чудожест- наоборот, препятствует иергы-м- м . , ... и
венную нагрузку, "ми иг пшооднм и син- национального колорита ш и ш
!•
ем действии, 1111.111- п.ии ни 1 \ \ м ш 4 и соз- же самые детали «Ьарьмай |.ч и
ханай шэрээ», «зэд с у п м и и I
нательно подобранм. К ;поч смысле слебурхан» и т. д. в переводе А . Фсрмгш I
дует говорит!. (I с о . ш а н м ы ы м а иг п т р ч е - и В. Авдеева переданы н е т о ч н о и и
м\
ства в отборе ж и л и щ н ы х деталей. Писа- не воссоздают того сугубо нашит.1 и I
что имеется в оригинале. > Ь а р м м и
тель берет и;) ж п а н и деталь, которая ему
передан
как «рваный х а л а т * , мч и ' »
кажетс; наиоолее убедительной, отвечает
эолее близкий адекват — «нагольим т
изображаемым пилениям, строю мыслей и
ха». Этнографические детали, НЫР.|.|..И||
художественным пкусам автора.
щие предметы
божественного р и м . м . 1
Все детали спадаются на основе жиз- переданы
одной деталью — ф и г у р к и 1»п
ненном опыта писателя, его практических гов...
Но зато в передаче деталей «добые о ^ р
наблюдений. Они существуют в жизни нехеемэ сагаан хонид» и «хирэ то1юн чоср
зависимо от него и в силу определенных
Ьоо зузааршапан хухэ даалин гэргэн днусловий становятся художественными, эмо- гэл» переводчики нашли удачное соответционально воздействующими на нас. В са- ствие, внешне не совсем схожее, но несумом деле, картина действительности, нра- щее ту же выразительную функцию: «Извы, психология людей, их язык, образ дей- дали казалось, что овцы перекатывают!
с места на место, как большие белые иаствия, внешний облик, даже черты эпохи
луны» и «на ней был синий халат на
воссоздаются правдивой образной деталью. далемоы, такой грязный и засаленный, что
Тем самым деталь служит не только сред- он уже не сгибался, лишь коробился, с.мшно берестяной». Для русского читатели деством воспроизведения объективной действительности в художественных образах, тали в своем буквальном переводе не знуно и средством познания ее. Специфика де- чат. Но точно найденный адекват позвоэстетическую
значимости,
тали в том, что она обладает глубиной лил передать
обобщения, позволяет увидеть нам целое. силу, смысловую наполненность и выразиЭто такое частное, которое несет весомое тельность детали оригинала. Деталь «оины,
как большие валуны» выражает, как и и
целостное. Назначение детали — вызвать
подлиннике, масштабность размера Гюг.п
у читателя яркое чувственное представлества Бадмы, а «халат грязный и заса :еи
ние изображаемых явлений, определенным
ный», который потерял способность с г и образом эмоционально воздействовать на
баться, а ЛИШЬ КОрОбиЛСЯ, СЛОВНО йерегганего, дать сразу, мгновенно образное обобной», выражает скупость и псришлииш-п.
щение.
«л 1
Но точность передачи детали не надо жены Бадмы. Мысль и идеи, или:':
автором в деталь, ясно в ы р а ж е н ы и перепонимать как ее обязательное повтореводе.
ние в переводе. Переводчик, конечно, долПодобные примеры д о с т а т о ч н о '.оно ю
жен стремиться к сохранению деталей под- ворят о том, как много и переводе аапипп
от точности передачи образной и ч л г
линника, но не все детали, взятые из жизни бурятского народа, будут понятны, а
С. БАЛДАНОВ.
аспирин!
главное,
выразительны, например, для

Акт самой вЫсокой друЖбЫ..
Т1рщ<но найти бурятского писателя, котобы «е переводился на русский язык.
Т*к, например, произведения X. НамсараеIII), Ж. Тумунова, Ч. Цыдендамбаева, Д. Батожабая, Н. Дэмдин.эва и других почти
тюносгью увидели свет на (русском языке.
Это солидная литература. На фоне этого
юсколько неожиданны утверждения С. Чаг1урова о том, что «наша поэзия в целом
юучит по-русски совсем не так, как она
шучит на родной почве». Мы хорошо пони«аем тревогу С. Чагдурова о качестве переюдов с бурятского, но вряд ли правомерю, опираясь на образцы некоторых неудач,
ачеркнуть всю гигантскую во многих слуаях по-настоящему талантливую работу
елого коллектива переводчиков.
Второй )всесоюзный съезд писателей мето охарактеризовал художественный переод, как «акт самой высокой дружбы меж'V писателями». Исследовать и обобщать
аиболее конкретные проблемы переводов с
урятского именно с этих позиций было бы
есъм.а ценно и полезно для лра-ктиков-певводчиков. К сожалению, пока разговор о
исто организационной стороне перевода
эвлеет над художественным аиалитичеоим .моментом. А ведь проблема художестмного перевода весьма и весьма ооширна.
на, конечно, же «е исчерпывается решениI вопроса — растить своих переводчиков
•и приглашать со стороны, — как это поигает В. Петонов. Или же выяснением
'То — опускает ли переводчик из оригила целые .абзацы или нет — как это пыгтся делать С. Забадаев. Также глубоко
мбочна и вредна мышь о неразработансти теории перевода. Нам ие нужно завать о том, что критика перевода далеко
ма от тех времен, когда она складыва:ь по преимуществу из указаний на курье•и глубокие ошибки, и игнорировать тот
кт, что по размеру и по интенсивности
юты советская теория перевода не имеет
1ик' равных в мире... В своей статье С.
щупов приводит стример якобы неудач•п перевода И. Френкелем стихотворения
11-чмсараева «Золотая осень» и цитирует
.то четверостишье:
.1лнй габьяа байгуулхаа
«•Л1. хабаяа харуулба,
мн тус*бве дуургэхээ
.пап х у б у у д уряалба.
I мечи»» мг I I . Френкеля ЗВУЧИТ так:
П»н1 нсссннюю страду,
Пин! шлор соревнования,
ч . » 1.'1Ч(Н1|пму труду
)гм, то П1.ИК1ЛНИЛ заданья!
.>

1 1 П 1 , ш.члицо искажение буН<| дает ли этот оригинал
. к мшил .4.111,11 для таких, наприII
I «Ч иг удивлюсь, если мне

' I I

щи

скажут, что эти строки Намсараева уже
распеваются улусной молодежью на праздничном ёхоре: настолько они ио-бурятски
музыкальны и полны бесхитростной поэтической прелести». О какой прелести идет
речь? Мы глубоко ценим талантливое творчество X. Намсараева и других писателей
старшего поколения и никому в голову не
првдет как-то умалчивать их значение. Но
не для кого не секрет и тот факт, что в их
произведениях мы встречаем части налет декларативности, литературного шт.чмпа, вызванный обстановкой времени. Шшмедом
тому — цитируемая строфа. И в далином,
конкретном случае вряд ли «переводчик навязал ему свой штампованный стиль». Также неудачно, на наш взгляд, упоминается С.
Чзгдуровым сборник Ц. Галсанова "Заря
над Азией». Стоит пи здесь упрекать переводчиков? С тех пор бурятская помня
далеко шагнула вперед. Кстати, весь тернистый ллть нашей поэзии, и ее неудачи, и
достижения любопытно было бы проследить
на творчестве одного из самых ярких ее
представителей, именно на
творчестве
Ц. Галсанова. Его песни были обнародованы, когда поэту было всего лишь четырнадцать лет. Однако, опираясь на худшее
прошлое и не на лучшее настоящее, вряд
ли возможно представить истинную картину развития нашей поэзии. Другое дело, когда речь идет о таких труднопереводимых
шедеврах, как, например, «Благословление
матери» X. Намсараева или же «Луна, светящаяся в окне» Б. Абидуева. А как перевести их. как довести всю прелесть оригинала? Н. Дамдинов, например, считает, что
«хорошо поддаются переводу стихи с выпуклыми
образами, броскими сравнениями» 1 . Далее он пишет: «Случается, что стихотворение, отлично написанное на родном
языке, ставшее христоматичным, приобретает в самом добросовестном швдстрочаике
вид избитого и штампованного стихотворения. Вот вам подстрочник одного из стихотворений Бавасана Абидуева:
В зимнюю длинную ночь
Я лежу и гляжу в окно.
На гпуди холодного и ясного неба
Блещет лучами луна.
Появляется прозрачное облако
И задевает краешек луны.
Налетает откуда-то ветер свистящий
И вершины деревьев качаются.
Не думаю, что переводчик увидел в этих
строках что-то захватывающее, а между тем
перед ва'ми одно из лучших стихотворений
бурятской поэзии, с первого чтения запечатлевающееся в памяти, звучное, гармоничное».
Действительно, это так: самый добросовестный подстрочник утерял всю прелесть

I 1 м I и н и и Границы поэзии. Улан-Удэ, 1962, стр. 42.

«Луны, светящейся в омп
Г\Ч то мошии{, ется желание разобратьсч е под. фо
ка'ми. Н всеми еняо. п о д с т р о ч н и к подл
ку рознь. Одни могут б ы н . пи" 1ЛИЯИЫ
ше, другие хуже, но пени.., п, м\ о I
I ва. нам кажется, если о н и п . . ' | 1К» бум
ва в букву «доброс-овеетпыс Г. . а м . . м нле, переводчик в п и \ н п ч е ю и м и и ы в . и о
щего не найдет. Совсем 1.р' |
подстрочишк оГл.ясншм. К О М М 1 Ч И п ' . \ е | к а ж дую деталь, и н т о н л п п ю н р - и м 1.и ,-и..- о ч е н ь
важио указывать количество . 'рок н строф,
.топические у д а р е н и и н Т. Д. I I ее ничто.
совершенно н е о й м м н м
рою п е р е в о д ч и к у
з-нать абсолютно в е о п о . н - . весь пафос
творчества, его п
- п н е к ..пробеленным
образам, словом, шжв I > мри к а к и х обстоятельствах егн 1.-1П.1.1". ь т и п ! те и - ч н е . Выще
сказанное, всрпитио, п о / н а ш
о | носится к
переводам п о ч т и I I иреж.че, ч е м выносить
ПРИГОВОР

ХУДОЖ<» П Н - П - П - ' М У

ШЧНЧЮЦУ, СЛб-

дует быть до г.ч н. I . ш а к о м ы м и с подстрочником. А .ими . н и м
хлопотное. Нам известны С.ТУЧаН, 1 " I I I ПОДСТРОЧНИКИ ВЫПОЛНЯЮТСЯ не с а м и м и п о п а м и , а поручаются
третьим л и п а м , которые «добросовестно» и
СУ1ХО п е р е к л а 1 Ы И . 1 Ю 1 е ВОЙНОЮ языка на
.русский во г с • - I . ч ю влечет за собой вот
такого гниа |»-ме .н-Н'Пчеепю;
Вы, конечно, примы
оба.
То

СС П.

НОЛИ

|>п I м и р н о

11|1.III

Но и щ-е ж хшсло! ).. чюОы
СуЩНОСП. и .1.1 ||.| тиран.

)

Мог п о м н и , н е р н п н р н ч т м .
Подоплеку. |.|к ( к . м . 1 м ,

I ''I
(''•

— задача для переводчика ,яе только увлекательная, не ы.и.ко трудная, но и
4
решающая, г л а в н а я - . Не ц мом .-щ тонком
.ммеча.нии о п ы т н е й и к ч о ш ;м-цо [ ч н к а таится
СУЩНОСТЬ, первооснова при переводах с
другого языка. Воссоздать пашюихтьяый
характер на другом я з ы к е не 1 л ч то просто,
но, видимо, здесь-то и ж.цч \ ч а ч а переводчика. Но ДЛЯ ЭТОГО Н У Ж Н О очень МНОГО
зиать о том народе, чье прои.чведенис переводишь. Чего греха та-нть. н а ч . ' и ч у м » получается ведь и так, что п е р е н ' и ч н к кроме
подстрочника ничего и не видел, ;ы*< не
знаком и с автором переводимого п р <
дения. Здесь и наши подстрочники-объяснения дела не спасут. По нашим поде
число переводчиков с бурятского т р е п а . ш ло далеко за сотню. Хорошо это или плохо?
Так, например Д. Жалсараева
переводит
•более десяти поэто;в. Среди них мы в с т р е тим
'имена
М. Львова,
А. Ко|м ва,
Д. Смирнова, В. Виноградова, М. Светловой, Ю. Разумовского, Т. Стрешневой,
'В. Мартынова, Л. Щипахиной, В. Сикорского, И. Грудева, С. Шервннского. Не «отстает» от него и Ц. Бздмаев. Его книги увидели свет на русском языке в переводах
3. Миркиной, А. Балабаева, Б. Окуджавы,
Н. Бялооинекой, И. Френкеля, А. Глазкова,
В. Парфентьева, М. Луконина, В. Мартынова, В. Кузнецова, В. Киселева, Ю. Леви|аи.-кого,
Ю. Коринец,
Д. Голубкозз,
I
Ча'рки-на. В. Журавлева, О. Зверева,
^ 1.е,щ и С. Щукиной. Двадцать разных
п . - |ТОВ|

II 141,0 году в Москве вышел сборник
!• ' I I КИ| ркэсхязи», Н н е м представлены
| . п. 1 \ ш а е п р о у ш и н Б у р я т и и . Но

И ра \ п|. | . . | \ 1 м н \
И конец с к и н н и м 111111.111.'

Действительно,
1 \ I не . : • .
ешь паутину». С а м о м у Ш и р и т Пи
«аверняка и во сне не с ч п . щ . I. ггн 1К1ДОП
леки» и « п е р в о п р и ч и н ы » . Шнр.ш Н м м б у е м
ОТНОСИТСЯ К ЧИСЛУ Т Р У Д Н О М е р е н о 1 И М Ы Ч п о .

тов. Его некоторые с т и х и е о е м и л ч ю ! \ ш
вительный сплав ис.крешюсти п к а м н о ю
неуловимо тонкого настроения И икрою
трудно определить, чем достигают шн
эты. Ясно лишь о д н о — в переиоде нее н о
улетучивается. Вот почему мы за подегроч
ниюьобъясмения. подстрочники - к о м м е ш а
Р»и и за самую высокую дружбу меж I .
поэтами и переводчиками. Мы
ГЛУООКО
убеждены в там, что лучшие переводы бурятской поэзии — .результат привлечения
подстрочников-объяснений, подстрочииков«ом мен т ар пев и плюс тесное содружество
-поэтов и переводчиков
(Н. Дамдинов —
Ю. Левитаясюий, Р. Казакова, Д. Улзытуев—Е. Евтушенко, С. Ку-няев; А. Бадаев—
Ю. Ряшенцев; С. Амгаб-аев—В. Журавлев;
В. Петонов—О. Дмитриев).
В седьмом номере журнала «Дружба народов» за 1966 год опубликованы главы из
первой книги «Гэсэра» в переводе С. Л'Ипкина. Первое впечатление от них самое приятное. В кратком предисловии к ним С.
Ли-пиии пишет: «Национальный характер
V нигде не раскрывается так полно, как в на. рощтом эпосе. Воссоздать этот характер по1

> |' и I I все м ш о м у , ЧТО 11311111
| п! |. н
| ; . \ | •. ю
цм.п'гпн-Т!,.
м|. п I и и \ неринг ичп.
щи ('. Щуки
Ч ПОТОМ)
' п I.
I р\ НЮ
ОТЛИЧИТЬ

'I.
'

I .1 | и|

I >

1 1 |.а | м . и ч 1 а

I | I III I

-.1

п 1Н

же

I >,| I 1.111м

I I -|| - |
н им, о |||,им*, ле прм
• с и ч I он,,|ц| и. о
I ц, по
аКТС
• .1М"П п|.
|
ме/ь |\
мм. ,1 .
I. - ' |
п;и|\11-,.
II 1 . 1 т а е н а , о ч
11О1

II 1 П

Ч..11

||\

]ПП||||.

I
' ПОМНЯ н. • • • || |||| |
пин им
юмором,
М т и м г ею 111-111Н по \..р
| м\ афорнегичм|.|. 1.П '...ко 1мм.1 |.-|"ч н 1 \ ц|\
Н не юм же
но мнч |),1 таена оI тч и - 1 . ч чрм|м, о^ра I
1П.1М в ы р а ж е н и е м н а ш и т а , нл
гипеобрч•|||)| и а р о м.
.ы 1 . 1 .."мм.п-в, I \ М.ИИ1С1-Ическнм омюпи-нпем ко всему
светлому и
Д о о | ' О М \ . |< . | \ Ч Н Г В М 10. 1 1 1 / К е Ч М Ч М Г|\рЯТСКПН

•почти с л е г , . : п н е , ||| н 1 а к н с его СТНХОТворення, как «Спита)! мать», «Мать-земля,
сыновей берет», • I . 1р Н1 Жороо», «Наш
обычай», «У р о - щ н к а » п др. Кстати, все
•они переведены на - р у с с к и м )].<ык. Причем
каждое из них пмсп непколько ва-риантов
'перевода. Н,гм п о н я т о с г р е м . и ч т е Ц. Бад'маева, ищущего л у ч ш и е варианты. Но пока же все получается наоборот: первые переводы, как п р а в и л о , л у ч ш е 'последних. Это
'чувствует, очевидно, н «.-.тм ш-оэт, но почему-

Строки эти переведены А. Кафановым и взяты
ва «Песнл о Байкале», М., 1959 г.

из

к н и г и стихов Ш. Нимбуе-

143

1 пи- и . 1 ( ч ! . ц [ [ы печатаются,
. I II 1 - 1 И г ( и > | ш н к и . Особенно нап пи п
л сборнике «Бурлит Се1
к т и»
11и ННЧ1ТКОГО лица Ц. Бадмаева
и . I. иг \ нить. Подбор произведений са|\ч.1Й111.1Й. Рядом с детскими стихами
| I. шм'т н лирика, и сатира. Попытка
л и , широту творческого диапазона погакмм образом, кажется нам не удавпи-Гь'ч. В 'книге представлено много старых,
и и к - г т и ы х стихотворений в новых, ухудпм-н.ных переводах. Тонкая лирическая миниатюра о спящей матери в свое время
увидела свет на русском языке в отличном
•переводе А. Балабаева. Теперь же ее перевел О. Зверев. И в новом варианте исчезли
•все те неуловимые детали, так выпукло дорисовывающие образ спящей матери. Вообще же с переводами произведений Ц. Бадмаева происходят странные вещи. В одних
изданиях «Сэрэн-Жороо» значится переведенным Вл. Мартыновым, в других
же
стоит фамилия И. 'Френкеля, хотя текст
один и тот же. Стихотворение «Согсорит»
переведено Вл. Мартыновым и В. Киселевым. Здесь опять-таки почти полное совпадение текста у обоих переводчиков. Одна
лишь разница—у Мартынова спутник дважды обернулся вокруг земли, а у Киселева
—трижды. К сожалению, такую практику
перепереводов с бурятского мы наблюдаем
не у одного Ц. Бадмаева. Совершенно другое дело, когда поэт улучшает оригинал и
это, естественно, требует и улучшения перевода. В самом дате, почему он должен чгнорироваться, если перевод его в целом был
удачным.
В вышеприведенных примерах нигде не
наблюдаем изменения текста оригинала. И,
пожалуй, единственно удачным примером
постоянного улучшения оригинала и впоследствии его перевода может служить «Река течет» Н. Дамдинова. Существует несколько редакций этого стихотворения на
бурятском языке и соответственно его переводов. Самая новейшая редакция на родном языке дана в книге «Нарата нютагай
дуун» 2 , его перевод выполнен А. Щитовым в журнале «Байкал» (№ 4 за 1966 г.)
Самые первые же переводы принадлежат
И. Грудеву и Б. Окуджаве. О чем же это
стихотворение? О вечности жизни?.. Разве
не символизирует само название вечность?
А может быть это лишь простая иллюстрация к мыслям философа о том, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды? Да!
И такие строки есть. Поэт пишет о том, что
капля росы, упавшая в реку от поцелуя
лирического героя -с любимой, давно уплыла
безвозвратно. Он сожалеет о мимолетности
жизни, сравнивая ее с этой каплей. Короче,
река течет и в нее нельзя войти дважды.
Однако, любая иллюстративность — злейший враг искусства. Тогда почему же мы
г.чк волнуемся, сопереживаем с лирическим
•••роом? Именно сопереживаем: нам живо
передаются его сомнения, помыслы, надеж1
2

144

ды... На это хочется огнетнть словами Льва
Толстого, которым полегал, что «искусство
становится более или мопео заразительно
вследствие трех ус.ктий: вследствие большей или меньшей осот-шнх-щ того чувства,
которое передается; и л и - ьч пне
большей
или меньшей ясности пергд.ччи этого чувства и вследствие искренткчи хуюжниса, то
есть большей или меньшой омы, с которой
художник сам испытывает ч V I I . т о , которое
передает». Третье условие- искренность —
он считал самым в а ж н ы м и ; 1 р с х . «Река
течет» в первых в а р и а н т а х ,
н;и\1 кажется,
не дотягивала до такой высокой оценки изза отсутствия искренности. Там было все—
и боязнь покоя, и стремление и л и т ь «только против течения», и мудрствования о вечности жизни. Вот завершающие п и сотворение строки в переводах р а з н ы х попов в
хронологическом порядке...
...Людмила...
Имя у нее красивое.
Река течет. Слегка рябит вода...
И был далек тот день, когда,
счастливые,
Мы вдруг чужими стали навсегда.
(Перевод И. Грудева).
...Я тебя поднимаю на руки,
к губам прикасаюсь губами...
Мудрость вечна,
мудрствование — не в счет...
Ветер.
Ветер. Две звезды голубые
упали...
Река течет.
Река течет... Река течет...
(Перевод

Б.

Окуджавы).

...Лучше послушаем
плеск голубой волны...
Ты в ответ улыбаешься,
и все—все вопросы
Становятся разом разрешены.
(Перевод А. Щитова).
Как видим, поэт с каждым разом замет
но улучшал текст. В первом варианте,
а
также и во втором главная мысль, идея это вечность жизни. «И был далек тот
день»...). Особенно резко подчеркивается эти
во втором варианте троекратным повторением.
Река течет...
Река течет... Река течет...
Однако, в обоих случаях чувствуется «ю
которая искусственность логического конил.
Не совсем понятен образ девушки. М у д р ствовать можно было бы ц без нее. Но кода лирический герой признается:
Ты в ответ улыбаешься,
и все — все вопросы
Становятся разом разрешены.
Сразу все становится на место. Н. Д;ш
динов как бы дописывает давно налранп
вавшийся конец. Теперь-то мысль о вечно

Ц ы р е н Б а д м а е в . Бурлит Селенга. М„ «Советская Россия», 1966 г.
«Нарата нютагай дуун», Улан-Удэ, 1966 г., стр. 42—46.

СТИ

И МИМОЛеТНОП Л

Ж И П1Н

I 11Ч11

кратковременных с о м н е н и и .
г» 11(1 и : ' ;
охвативших л и р ' и ч е о к . п о п-рои, и не и м п и
рает, как г л а в н а я и и-ч нронжс.1
1е
перь-то и образ д е и м н к и ыш |>.1 I
Главный вопрос н е р е н о м •
удачно прос'матрнвнсь ч н.1 п е р е п о ы ч
зии Н. Дамдн'ноза. К). Л
I' Ьа
закона и Е. Цыга.и.пникиП м ш и л 1.1 мм I. л л к
можно ближе пере и п. „ | и м м , и им н и м
ПИЮ, Не ГОВОрЯ \ * е

• I 11И1

Посмотрите:
а) «Очень прошу н р ш и г н ь и !
Просит

мени,

ПИПЫ,

б)

За то, что пмч-лмй мин мой
1
вас
1.1 п и . * I «Как стены» шириной.

в)

«Чтоб Д>1.1|| \. п щ и ' и и, им

ПО

Буду

Ж Н 11111 Н|1ПЙ1И

СТ.фИК)

I" чип

Г>4 14 I

«ОЧу Я».

скажите
так

арн.111

пин.I 1Н

III)

Лугу.

П'Н 11111 11.111.1 I |.

|>, и I

I I I 1 1 П1

I п. !•• м и М4

ни

негру»

1<|

Лшитанского).

Это Л."* и
Чисто и перепадах в
хорошем . \ и 4 I'
I II I ' тт.! м и м д м ж е количест-ю
н и I и м и - п » ч 1 4 1 Ы 4 1 создавая ни н м и и н
| и и 4 1 1>|
ы;|.| («Гудящие еп и.1
I 1•
| ||).).
В
разобр;ш1111Ч1 П . 1 4 1 И
1н
41 I | н \ о т п о р е нии «Рек,
и
; 1 ц
I П1 д м а ч и л ' ь
р;: ( ( ' ) м н и р г ' I I I !• I 1|1 н I о ' к ч а н п п с
Д Р У Г И М И . П р и | | | | | 4 1 Ш 1 4 | 4 1 1 4 1 1 1 1 1 1114 11С1К) СЛ1.1Ш11ТС 11 Ч \ НС П14 е 1 е ,
и П.1111ЧМ1 п " П ' | р с к л . . .
Е щ е ОЧСЧИ.
Х.чр.чые;
-ни
це;.еим 1Ч11КП
СТреМЯТСЯ П'рИЛерЖНН.Ч I I . . ч
и !|>|||г

стиля поэта. Лчч II [.им ч и
частое употребление I '

чм

«В десять лет был к о н н и к о м
а семнадцати л е т , н.'поош I.,
По

сто

верст

отмахии;|л,

на свидание

(перевод Ю.

жааывается . ы ш к и ч ! пшн-рхлостным.
Ч . 1 1 К 1 ШКМ11Н1К- ,КЛЧР. 1И.1 п р п п т е т е н н я вып и р а ю т н С П 1 Ч Л Ю 1 ц . М . 1 Н Ч 1 1 Ш Н нночнтление.
1 , п > . н л п р и м е ] ) , «Луна, . пг 1Ч1п.г.ь11 н окне»
1>. ЛГждуева вполне по принимается,
как
•пейзажная лирика. Леи 1
. дается
редкой наблюдательности н о м п п й п е й . т ж .
за которым с к р ы и а е н - я . п г м е н т и п й и-рон.
Но если отказаться от с т р е м л е н и и п о р е м п.
в переводе -все своеобразие
прнмет-ннич
поэтом художественных г р е п - щ , и к н х , к а к
например, «Ьэмжэн уу.тзн». . ч а р ы н и ы . п х а гар шарайтай» и другие, то | 1 н и \ ч н н ч еаМ'ое настоящее штампованное . ш м ш . п - !
•ство.
И все же п у т ь главным обра.тм ш 4(н
роощущения поэта представлнен-я .паи^ил-е
верным путем. В самом деле, н I и-п. | м п
ным оказывается не ночной цен « а / к , а
ы.
Как

'11)111,1111

Будет I и Н1. 1н 1 1 п и к и ,
н е у к и н и м н " \ 1|<у
И

\ 4 юже гиг чини ПЫрваИТвЛЬНОСТИ — мета,||цр, нмпемш. I |1.1пнепнГ|
ничсю не дает,

торонио.»

Левита некого. •• I . м > \ п ш и к
Дугар»).

«Мальчишкой Шилдэй-мэргэн
с медведем, царем зверей.
На узкой тропе сойдясь, с х в а т и л с н о ч н н
на один•
(«Возвращение Батыра»
Р. К а з а к о в о й ) .

Перевод

Вообще же, деепричастие весьма употребительно в бурятском языке, однако, в русской поэзии оно—редкий гость. И тем более
важно, что эти «влюбясь» и «сойдясь» в п 1! этическом контексте весьма усиливают сти| листическую окраску. В целом же переводI чики
тонко
чувствуют
мироощущение
|Н. Дамдинова, что придает их работам хзЧувство( рактер цельносги и добротности.
вать в целом мироощущение поэта очень
важяо, ибо простое суммирование средств
10. «Байкал» № 1.

ВОСПрИНИМаеТСЯ ОН Л И Р И Ч Е С К И М

|е;шем

Вот откуда, оказывается, и/и 1 г нее настрое
ние, сопереживаемое н а м и .
Проблема художественного мерено м не
узкая проблема. Она
вобрала
н есГ>и н
•воссоздание национального своеобразия, и
специфику перевода отдельных ж аи рои, н
передачу индивидуального
стиля автора
•и т. д. Приятно сознавать, что в последние
годы наблюдается особенное оживление в
переводческом деле и соответственно с ним
попытка осмыслить, разобраться в его проблемах. Много ценного уже
высказано в
выступлениях С. Чагдурова, А. Белоусова,
М. Степа-нова, В. Махатова, С. Забадаева и
В. Петонова. Однако, чаще раздаются голоса о переводах поэзии. Это н понятно.
Традиции у нее моложе да н переводить
поэзию сложнее. И если в прозе мы имеем
таких
опытных писателей-переводчиков,
как М. Степанов, А. Бальбуров, Н. Рыбко,
В. Сергеев, И. Калашников, то из местных
поэтов-переводчиков, пожалуй, назвать некого, за исключением быстро
растущего
А. Щитова. Размер статьи да и рамки
дискуссии не позволяют высказаться более
подробно о работах вышеназванных прозачкпн-мереводчиков. Весьма
оригинальными
н колоритными представляются нам перевоп.[ повестей
Ц. Галанова,
выполненные
Л. Бальбуровым,
И. Калашниковым н
II ' Ч'ргесвЫ'М.
Не ко.п.ко атов о двуязычных переводчкI у м а е т с я , что в настоящее время
ни
|| | н п п | бурятских поэтов не сможет на
. ои|1Г411Ч1М(1м уровне .переводить себя и свои х спора п.ен ,цо перу. Здесь «одним знаньем
ч 1лкп не обойдешься»... К тому же у нас
\ / ь е п м е н и с н весьма удачные примеры со| | н / м - , та б у р я т с к и х поэтов с поэтамиШ ' р е н о 1 Ч Н К . Т М И Ш МОСКВЫ.

уПОМЯНуТОМ

н а м и иречис.'шнни к переводу
«Гэсэра»
< Литшш п р п ш а е т с я в том, что он 25 лет
т о м у на 1.ч ! 4 1 Г Ч Ы Л перевести наш эпос, но
н.чялсн .«а перенод лини, после того, как ему
« у д а . ы . ч , п о е м н а и. п Бурятии, встретиться
с се п и с а т е л я м и н у ч о п ы м н , услышать звуч н ы е и п ы л и ч е строки бессмертной поэмы
из уст ека.штелеп. ушгдеть таежную
зелг-

1 1,-

И
ИпЦ||м>11
| (Ни |.| ..... Им ...... ИМИ II 1Ш

I .

|||

1.1, I \ И 1 И 1 К

П.Г'О 1,1

• II ЧГ 1 4 1 1 1 - М -

I и . 1 | и . 1 | 1ЛЛп| у л и ч и . Поело этого14п. им спою 1, р |Г|иу лодстрочли;;.
|<нм1 выказывать всю свою
и. I 10 щ'пжк-ть увеличивается зо
Псрсиодчик имеет теперь под ру( » мг комментарии и объяснения...
с .прозой. Здесь больше удач,
,
I I . п.. | промахов, но белых пятен все же
•и щ Приходится сожалеть, что остаются
ч им ш нопереведенным'И
мудрая
проза
..... п и аева, глубоко публицистичные расЛ ПЬд).. Дамдннжапова и другие.
•1*814] ,;)],!;]]

ДИСКУССИИ

ПГ.> М Гн'.'1,, I ИГ,( )

уК&-

Н а т°. что критика ни слова не ска-

1.1 1 . 1 О | | Г ] 1 С М О 1 . 1 •. - | 1 \ , IV II . 1
1.1 ( | у | Ч | 1 С К И 1
II ИЛ», Мс/К'1\ н-\1 исрсиг 11-и.I .'НЧН. Мит
Ьо.П.ШЛЧ Ч.-11-11, I I I | | 1 | \ (ЧИЛИ
• ' М |И. 1
ИСМ . 1 1 1 Н - М Г у | Ч . | . |>\'р1П»'*<МГ I I I ..1Г.111
\-г

лись и учатся у м . и - п - р и п р \
>й ИГГеряп
ры. Так, например, ми с ш - и - н н ч м л у ь . т :
ной библиотеки мм. \\ I | .1 ш.тния ПЬ
рлна переводы только дпч-коП литератур
'вдвое превышают издании
ор
'произведений. Одним Б. ('..-т I м н и м
дено более двадцати к
Прнм^мю гл
кая же картина и с перено и м и лнтеря1\
ры для взрослых. Так что слшю ш исгл.
дователями.
В. БИЛЬДУШКИНОВ,
аспирант Ленинградского унииг!» итст».

Критика и библиография

КаК роЖлаласЬ республика
Образование Бурятский Лиг
миом Советской Социалистической 1'егнублнкм —
|ыдающееся событие и истории бурятского
народа. Создание .чнтиомми Ь\рнтнн ста'ло возможным юл,к» С|.|.п II 1.фя побед?
Великой Октябрь, ком 1омп.ч.пич мчгской реи, пятидегнтилггие которой мы отрем в этом году.
есмотря н,1 пчснпдную
актуальность,
(а об обра Ю11Л1Н11 Ьурнтской республи; до сих пор мс была
монографически
педован.ч м> трнкями и юристами. Стаи брошюры А\. Ц. Прбаиова, Д. Г. Баева, Н. Д Шулунова и других не раслвают Ц| I и < .Ш/К111К |ц процесса образоснач.1.1.1 .ниомомиыч оо.-ыпеи и согаве РСФГ,!' м ДРИ, .1 1.1 мм .игюипмной
СПуб.ШКН.
*ЭТИХ

С()(">|.| I 1111

РОС И З Л О / К С И II

Иг

|.||<>|

11.1111
II.

|о|,||М

||0.'|||о| ц
оГп юте

.111.1 III ].|
И.мо

||\'|>11П КПП

Л'

мои
'

I'-.

' В третьем 1.1.ми- и м е н и и Ц1М.1. плиц, .инь>м
канднд;ппм нгшрн'кч к и \
бИКОВЫМ.
ЩеГО

ОДН.1КО

труда

III-

р.ММеры

111)1110.111.111

и.1\к

1>. Д

НОЮ
ли юру

Большое место в книге отведено омд;!
нню бурятских автономных областей и составе РСФСР и ДВР, то есть первым шагом государственного оформления бурятского народа.
Автор раскрывает марксистско-ленинское учение об автономии, совершенно правильно подчеркивает, что одной из важнейших форм государственного разрешения национального вопроса в нашей стране была советская автономия.
Характерной особенностью возникновения бурятской автономии
явилось одновременное существование двух автономных
областей бурятского народа — одной в составе РСФСР, а другой в ДРВ. История
*тнх областей исследована очень мало. НеI омппшой заслугой автора является
то,
ч ю ом I м г ' ш и . ч ы ю разработал этот воп-

Цн

оГн.ГНП
осМеПНЬ

тему с гни по.
п)и, кнкой она .часлужнвает. Поэтому мы с удовлетворением отмечаем выход в свет новой работы об образовании Бурятской АССР'.
А. Вартанова использовала в работе над
книгой не только
все ранее вышедшие
труды, но и новые материалы из архивов
Москвы, Иркутска и Улан-Удэ.
Исследование открывается анализом социально-экономического
развития
Бурятии в конце XIX и начале XX веков. Это
дало автору возможность наглядно показать огромный путь, пройденный республикой за 40 лет. В главе даются краткие
сведения об экономике и росте революционного движения в крае. Правильно подчеркивается мысль о том, что революционная борьба рабочих Прибайкалья явилась составной частью
общероссийского
революциононго движения и проходила под
идейным и организационным руководством
.большевистской партии.

РуКП«ОДСТ1УЯСЬ
н <!«•,- т мым
ленинским
м\.) миигм ..... м. чю «иро.чплрилту нужна
ПрИД! м о Ж1ИИ4Ч 110.ПП ичп ь м \
II

МГрТПЫХ»',

.ПЧИр

<||1(-М|1М>!

п и н |ц\
ИОН. I I .I I I

|:.||| I мним \ м , о т - ! , к и \ р,|оо| пикон, , Ы1 мм
ШНХ

('нити |и ро.'И. и го .Данин буря и кон

автопомин.

Освобождение Д . м ы к т Востока от интервентов н белогнардеицеп и приеогдинение его к Советской России устранило причины, вызвавшие необходимость временною разделения Бурятии. В книге убедительно показаны причины
объединения
двух областей и образования республики.
Автор правдиво отобразил трудные условия, в каких боролись коммунисты Бурятии за образование АССР.
Многосторонне освещен вопрос о национальном
движении, отличавшемся сложностью
и
противоречивостью.
Многочисленные факты и материалы исследования убедительно опровергают измышления буржуазных
фальсификаторов
истории, которые пытаются
доказать, что
советское
национально-государственное
строительство не отражало воли народов..

'А. Вартанова.
Образование Бурятской Автономной Советской Социалистической Республики. Улан-Удэ, 1965.
2
В. И. Л е н и н. Сочинения, т. 20, стр. 8.

1 О*

147

I .и

м,ЛиДНИ

ПТ

п.

I ЛИ И П . М 1 г т р . ч к г о н

ПСКОТОрЫХ

и щ и . н|. 1.11. МОП)

11< I • '

ДКИЖеННЯ В

Необходимо иметь ввн||ц|| .и! юр, - что требования бу|ч|
п и ш у ц кулачества о вос•
ни (Степных дум во главе с тайП1ЯМИ и с»||ц,ба бурятских крестьян за земп.п [роения против крестьян-поселен|и могут рассматриваться как требо||,|1П111. отвечающие интересам бурятских
| | > \ 1ШИИХСЯ крестьян или как демократнчг. кие». Нам думается, борьба бурятских
• |"гтьян за землю была направлена промп1 колониальной политики царизма, а не
против крестьян-переселенцев. Борьба бурятских и эвенкийских крестьян за свои
«породные» земли являлась демократичеким, революционным движением. В работе П. Т. Хаптаева «Национальное движение в Бурятии в период первой русской
революции» совершенно справедливо сказано, что «национальное движение в Бурятии являлось объективно революционным движением». Н. П. Егунов в свози
книге «Колониальная политика царизма и
первый этап национального движения в
Бурятии в эпоху империализма» также
отмечает: «Движение бурят и эвенков за
землю носило демократический характер,
несмотря на то, что оно совершалось под
эгидой верхушки
бурятского общества».
В книге говорится, что с временным падением Советской власти в Сибири «оставшиеся в Иркутской губернии члены Бурятской секции М. Н. Ербанов, С. X. Николаев, Г. Г. Данчинов и другие вели нелегальную партийную работу». В действительности же летом 1918 года, в период
временного падения Советской
власти в
Сибири, Бурятской
секции не
было.
М. М. Сахьянова, М. И. Амагаев и Е. Манзанов вместе с руководителями Цснтросибири вынуждены были перебраться на
Дальний Восток и перешли там на подпольную работу. Остальные члены Бурятской группы остались в Иркутской губернии и вели нелегальную работу. Следовательно, речь может идти о членах Бурятской группы при Иркутском
губкоме
РКП (б), а не о Бурятской секции.
В книге утверждается, что «Боханский
подпольный комитет, в ответ на сообщение Каландаришвили,
организовал сбор
фодуктов питания и обеспечил продвижен и е беглых политзаключенных по наиболее
" юпасному пути». Это взято, видимо, из
I ' " п о м и н а н и й Ф. М. Осодоевой. Но это

важное
у т в е р ж д е н и е но подтверждается
ф а к т а м и . Ни один ш участников Боханской подпольной г р у п п ы , к р о м е Ф. М. Осодоевой, об этом факте не говорит. Боханская подпольная г р \ п п , ч и что время, т. е.
в первых числах сентября 1'.И!1 года, только начала оформляться, нряд ли она была
в состоянии провести т а к у ю работу.
Далее автор пишет, что «и этот период
основная о р г а н и з а ц и о н н а я работа легла на
плечи коммунистов П. С. Ь.члтахинова,
Ф. Р. Коняева, М. Г. Улаханои.ч, П. И. Павлова, М. М. Пилунова». Но
нашему
мнению, Балтахинов еще не был тогда
членом РКП(б). После с в е р ж е н и я колчаковщины и победы Советской и.ч.чети в
Иркутской губернии в конце я п н , 1 р я 1920
года при Бурсекции Иркутского губкома
РКП (б) была проведена регистрации коммунистов. Все вышеуказанные юн.чрищи
зарегистрировались как члены Р К П (б) —
за исключением Балтахинова.
Видимо,
он к этому времени еще не совсем ( п к н идея от анархистских позиций. Но совмг. тая
работа с коммунистами по подготовке пооружейного восстания во время колчаков
щины все более убеждала его в правоте
партии Ленина. 3 марта 1920 года он вступил в РКП (б), что и подтверждает протокол Бурсекции.
Очень противоречиво освещается в книге вопрос об
инициаторах образования
Бурятской ^автономии. Так, автор утверждает, что «с укреплением Советской власти
в Бурятии вновь встал вопрос об органн
зации автономии бурятского нарвда. Двн
жение за автономию возглавили Иркуг
ский губком РКП(б) и Бурсекыия». А па
следующей странице говорится, что Бурсск
ция была против автономии!
Незаслуженно мало внимания удел т 1
автор вопросу о первой конституции Бу
рятской АССР.
Мы думаем, что автор продолжит раГю
ту над темой. Специальную главу следом.I
ло бы посвятить борьбе за установлен!!'
Советской власти в Бурятии. Есть неоь
ходимость расширить рамки и с с л е д о в а н и и ,
довести его до 1936 года—года окончате. п.
ноГ1 победы социализма в нашей с т р а н е
Книга в целом оставляет положительно,
впечатление и, безусловно, явится ценим ч
вкладом в дело изучения исторпчегк
процесса—образования Бурятской АСО"
Е. Т А Р М А Х Л Н О »
кандидат исторических и а у и .

Заметки читателя

1 1 ( 1 суровом сКлоно
Большинство
историки |
'"
произведений о т ю - м х пис|ТМ«й т м и н
щено само!'! р е т - п н ш м " I " • борьбе (а
сохранение ее .чат» п.ищи II пчгт, мало
прозаиков обратаск-И » ч т и х и р о н и и - и - н и я х ко в р е м е н и три
IX ростков революции, ко вр! и 1п| Опрьбы ленинской
партии за с п . ч и п - п и р н о и ' к ч н класса, за
превращение его и |>.-ш.пошч ю политическую силу. П м 1 ; | ;
и н и х незабываемых
и трудны".;
т м и л ! р м м а п Ирины
1'уро'.
Это нови* 1 1 1 | 1
и п п и о и п о е полотно при--. ;
. 1 и ш м а н т - чнтателейзабанкальш и ' . н и к - отпр.-ькены события 1905- !'•
|"н и Ч и п - . Многих старожилов ,
пни
: п.я, очевидцев
создания п е р п ы х
I питч!, до глубины
души т р ' н . н ' ; 1 Р . П 1 П П 1 . 1 . носнященные революциопм.! I '| ' и м и родном
городе;
сквозь лмм!-. •
Ш, (•.•1011110 наяву, пеР ред }1амн 1.п"|ч. и|н"|( 1.НЧ бессмертный
I ПОДВИГ

' М П ПИ ,

I мастеропы ••

. и т.гюроЖПНКОВ

1 Ч » . I т.чн

и сол 1.'11

Пос;:яии
|" 1п трипе! I "г понсствоI ванне |ерою ]
штшн и Nкрнины и
Забайка.-м.н. ш рш.му
>ИШШу Антону
I АНТОН01Ч1'1\
К " Ш П И К ' Г..1-ми | , . ц | 1 1 Ч у ,
• • в е с т н о м \ и Ч и н - п • I I "п, ч и р . 1 1 п и п о п
милией
I I"' Иф I | ' Н 1 п | Н 1 | | | 1 ' 1

ИЗфа-

Путь н е М1 м \ , м ' ( ( п о т т о че.-шпека
п
революцию пс |1М I легким п р о м н ы м . Он
многому н а у ч и л о ! V 1.1 и 4 , 1 1 ' о . и м х бо.'п,шевикои, т а к и х , как I Ь I | н н н к и и , V с и н и х
б л и ж а й ш и х д р \ ;с;"|, \ | ц н н 1 ч ' И М.-и.ича.
Бабушкина и К у р и , , ' - п и м н <• ( ) н и помогали Костюшко г л у б / к е ш и ш и , с миг.т событий,
найти верный п \ м . п . л о ж н о й
борьбе, н а п р а в л я л и
пирит его т т н п и
революционный энтулна.т п ю п . п у
Очень впечатляют
с т р а м и ш . ! романа,
посвященные диалектике р г и о л ю ш н и ш о г о
созревания бывшего д в о р я н и н а , п р и п н и
•шего имя пролетария.
".Ч:и :
сильное, чем ж а ж д а жнзш
см ( 1 р а \
смерти, руководило им».—думает (1 ш-м
финале романа поручик И л ы ш к п п , \ I
назший среди узников своего с о с л у / к п н
да по полку. Безвольному
Илып],кп\1\,
тяготившемуся службой в к а р а т е л ь н о м
отряде, была непонятна
первопричина
ггойкости, отваги и мужества революцио[ера, ставшего
одним из руководителей
юльшевистскоп организации Забайкалья.
Вльицкий, в душе которого зрели семена
1ротеста против
несправедливости, не
Шал, что за п л е ч а м и Костюшко уже неиалый опыт борьбы с самодержавием—
участие в студенческих забастовках
и
[арксистскнх кружках, организация воо>уженного протеста в якутской
каторге
1

Ирина
Россия», 1965.

Г у р о.

«На

суровом

против р е ж и м а

тайсова, дерзионеппин
СКОН

ТЮРЬМЫ,

о р г а и н 1 . 1 1 ч | п |.,.и|
> Кр.ППМ
работа

иI

ц
и

||
ц

1,1
гандистская
байкалье. «Если революппш м>
нить с бурей,—говорит а п ю р книги
ли буря—это-скалы, с г р о х ш .
щиеся с вершин, и буйный ветер
щийся по равнине, и пена 1 р о ш о н ни.
то Костюшко был гребнем волны, л* нч
тым валом, пламенем, которое нс.'п.ш м
гасшь, ветром, который
нельзя 1а н-р
жать».
Ирина Гуро правильно оценила рою
люшюнное "выступление
рабочих Ч т и .
создание в этом городе первых н а р о д н ы х
Советов, как событие, в какой-то \ь р>
приблизившее час гибели царизма. Она
показала, как отразились читинские события на росте классового самосознании
рабочих, как в ходе борьбы рабочие политически выросли,
почувствовали сил;
коллектива. Сподвижники Ленина—Курнатовский и Бабушкин—п основной герои
романа Антон Костюшко помогают ч и тинским пролетариям сплотиться в этот
коллектив, приводят
их к мысли, что
они борются не только за лучшие условия жизни, но и за будущее России. Они
помогают людям труда разобраться
в
происходящем,
натолкнуть их на единственно правильное
решение того пли
иного вопроса. И все это удается боль
шевпкам: ведь они живут одной жизнью
с рабочими, не отделяют
себя от н и х .
хорошо знают их .пумы и ч а я н и я . Любовь
народа к «мастерам правды», представителям ленинской когорты, видна хотя
бы из отношения рабочих к Костюшко,
которому они доверяют все свои сокровенные мысли
Образы представителей читинского пролетариата и солдат, вставших под знамена ленинской партии, выписаны автором убедительно, исторически достовер
но. Эти портреты, разумеется, созданы >н
г одинаковой художественной
выра ;н
и.п.ностью, но есть у них общие черты
поля к победе, решимость отстоять сноп
права, чистота и благородство души. II
густобородын. грузный слесарь депо Фо
м Р.ндаков, и маленький подвижный бу
рят Цырен Намсараев, и хрупкий н е р п
пин приказчик Исай Вайнштейн, п лобаст ы й упрямец Качаев, и самоотверженный
семнадцатилетний гимназист Борис К л . ц м
и десятки других героев книги, ра ип-н
и неповторимые по своим
характерам,
сроднились общим стремлением- с л у ж и м .
революции.
Основательно изучив исторически! I
кументы и архивные материалы псрпоп

склоне». Роман. Издательство «Г.пиек-к.г
1

,')

11111.
|1.1И|"'.

М . 1 . И И Н ц, нпчпше
.||||,,||

Д01ШЛЫШ

. 1 1 |.н I ш и и т - п н е насыщен|ц||||||, « - п н я м и 111(1x11.
Не
> т у п доносятся до нас со
ц.| мы н а х о д и м с я в самой
.п.! \ |>а фндов того времени. Гул
|удно
идет под
«корою»
.ш \ событий.
|,| |н о м а ж е й книги имеет нсториче< к и к прототипов, а образы основных ге| и и и ни подлинные исторические
лица
п ч собственными именами. Следуя
м МР, т н е р н ы м и
фактами, - Ирина Гуро
|.1'п,|.н1г.о и любовно вывела в романе
иг и м , , к л сподвижников Ленина, но
и
/шла несколько з а п о м и н а ю щ и х с я портре|пн «рядовых революции»—отца и сына
Кларков, Э. Цупсмана, И. Вайнштейна,
В. Столярова, основателя читинского
и
нерчинского музеев А. Кузнецова и д р у гих деятелей «Читинской республики».
Читатель, несомненно, с удовлетворением отметит: автор смело обращается
к образу самого человечного
Человека,
основателя
нашей
Коммунистической
партии. О Ленине, своем учителе, задушевнейшем и обаятельнейшем
человеке,
в м и н у т у откровения рассказывает ч и т и н ским большевикам И в а н Васильевич Бабушкин. Воспоминания эти—а Бабушкину
приходилось быть с Ильичом вместе
в
Лондоне—лучшие страницы романа и, несомненно, интереснейшие штрихи к бессмертной Ленинизме.
В изображении царских сатрапов, «диких баронов»
Меллер-Закомельского и
Ренненкампфа и других
приспешников
«самодержавца», автор с самой строгой
тщательностью следует за историческими
ф а к т а м и . Тем более убедительными каж у т с я созданные им образы
врагов, вызывающие ненависть и презрение читателя.
В р о м а н е есть одна символическая деталь. Когда осужденных повели на казнь,
Цупсман надел пальто, потом вдруг сбросил его и оправил свою шелковую красную косоворотку.
«Умру в красном!»—
сказал он серьезно. Так. налегке, он
и

пошел.
несмотря
ми
чимнюю стужу.
« К р а с н а я р у б а ш к а Цуисмапа
медленно
плыла среди т о л п ы , н а п о м и н а я о знамени, под которым так о т и а ж и о боролись
эти четверо и тепс]>1, у м и р а л и . И еще о
другом говорило что красное пятно, двигающееся среди речной т л п и : о мщении,
о расплате...»
С этого выразительного и красноречивого финала, с этого
эпилога-апофеоза
можно начинать новую
к н и г у . Именно
эта перспективность
д е п с м и ш и вносит
жизнеутверждающее
н а ч а л о и произведение, дает предчувствие
предстоящей
всесокрушающей бури.
Роман написан рукой
омытого прозаика. Но было бы неверным пройти мимо существенных недостатком к н и г и , снижающих ее ценность. Быстры и темп разв и т и я событий, сжатость о п и с а н и я , краткость в изображении характера тащ и себе чреватый для художественного произведения
схематизм и легковесную беглость. Если можно согласиться с лаконичной характеристикой
действующих
лиц. второго и третьего плана, то с х е м а тизм в изображении ведущих героси никак нельзя одобрить. Как мы уже откдо
тили,
введение в повествование
впжииков Л е н и н а придает особое -течение изображаемым событиям. К с о ж а л е нию, в романе не видно глубинной работы над о б р а з а м и Курнатовского и особенно Бабушкина. Автору не удалось создать убедительные образы пламенных л е нинцев, они предстают в романе
скорее
как некие эталоны революционной стонкости, мужества, мудрости. А художественное произведение, как известно, сильно прежде всего
своей
впечатляющей
изобразительной
силон. Образы д р у г и х
руководителей «Читинской республики»Кузнецова и Когатыренко—намечены бегло, эскизными штрихами.
Хотелось бы, чтобы в новом и з д а н и и
роман стал более зрелым, более созвучным героике нашего славного прошлого.
Н. ФЕДОРОВ,
сотрудник многотиражной газеты
«Медик Забайкалья».

Быль о забайкальских лесорубах
Восточно-Сибирским книжным
издательством выпущена книга
Виктора Лавринайтиса «Лесная
быль».
События, описанные в романе,
датируются 1951 годом. Действие
развертывается в небольшом лесопункте. В поселке Никитинском
жизнь шла, как и раньше: ранним
по

утром разъезжались лесорубы и,ч
работу, вечером возвращались. Г;г
им работать и как — все были
расписано начальником лесопункта Никитиным. Двадцать лет на
зад основал он лесопункт и с тех
пор был бессменным его начальни
ком. Природная смекалка, спрл
ведливое отношение к людям и

В. Лавринайтис. Лесная быль. Роман. Восточно-Сибирское книжное
1964.

150

издатели1!

первые годы породили у лесорубов зеру в своего п а ч а п.ника, как
самого знающего и шраиед.'шмого
человека.
Люди верили, по и:ш премя, в
тайге вместо обычной п и л ы и топора появилась м е х а н и ч е с к а я пила
«Дружба-, пришли I ракм'пры, усложнилась оргпшпации труда, а
Никитин старалсч нее держать в
прежнем русле.
Он, пишет аитс1|1. не представлял
и не признана ч рукомодителя, который бы НС :ш.1 I псею. МСМ РУКОВОДИТ. Ч у в п н у я , что сам он не сможет осущсспип I. техническое руководств,» раьотами и лесу, Никитин прост да-п. техрука и в то же
время бои ген ею приезда.
Дирекции леспромхоза направляет техруком Григория Громова.
Его периан истреча с рабочими, помощь "1..1 1.ШИПЯ им в ликвидации икарии. сразу же укрепили в
Них зер\ и ею оспочатсльпые познанил II т е х н и к е Анторитет Громова оч'.тении укрепляется, когда
он орг ншзуст техническую учебу
рабочих, сам н а м и н а е т I о топить из
рабочих трактористом и механиков.
С ггр:!-'.!дом Громона начальник
лесопункта Никитин с одной стороны радуется, что теперь дела на
участке пойдут хороню, меньше
будет простоев из-за неисправности техники. Но вместе с тем, ОН
никак не может пересилит!, себя,
относиться к Громову, как к своему товарищу, коммунисту. Он завидует его знаниям, но в то лее нремя, видит, что Громов еще слабо
знает организацию труда. Он, Никитин, мог бы помочь, но не хочет
из-за ложного самолюбия.
Это нежелание помочь лично
Громову в конце концов приводит к
тому, что под угрозу ставится нормальная работа всего коллектива
лесопункта.
Нелегко приходится в этой обстановке Громову.
И, может, зло восторжествовало
бы, если бы в борьбу не вступили
•сами рабочие, не помогли Громо-

ву в этой сложной борьбе. Почему
же бригадир Скворцов, рабочие
Деревцов, Ковригин, Г.елослюдцев,
Татьяна Ковригина, С т е п а н и Гранина даже в дни простоя бригады
поддерживают Громопа 1 ' Главная
причина — Громов сумел объяснить, доказать рабочим преимущества новой организации труда Приезд Громова,
противоположный
Никитину стиль руководстиа, ппедрение новой организации труда,
при которой повышалась отмен I
венность каждого рабочего за си. .ю
работу и за работу
товарищем,
всколыхнули рабочих.
Каждым
как бы заново заглянул в себя. I I
из глубины души засияло то, что
скрывалось, что так нужно и не
только себе, а прежде всего ;п
гим.
В этом отношении очень характерно развитие образа Павла Пшика.
Сначала мы видим Павла очень
обиженным тем, что его не взяли
в бригаду. Но у бригады были свои
причины -- Павла не раз встречали в нетрезвом виде. Несмотря на
обиду, Павел тяжело переживает
неудачи в работе бригады.
Заботясь о работе бригады, Павел Пшик предлагает новый способ валки деревьев, а после прихода в бригаду применяет его, предлагает совместить профессии и
осуждает
присылку в бригаду
лишнего человека-пилоправа. Наконец, Павел Пшик раскрывает
преступление Ермолаева.
Враг нового строя, осколок прошлого мира Ермолаев разоблачается,
потому что простые советские люди, подобные Пшику, по духу—коллективисты, патриоты.
В этой обстановке становится естественной и забота Павла о своих
приемных сыновьях,
отказ от
спиртного ради ставшей родной
семьи Граниной. И в этом проянляются взгляды и мировоззрение'
рабочего человека на жизнь. На
вел обретает счастье, когда ею
принимают в бригаду.
Образ Павла - - большая удача
писателя.
В

Процессе

борьбы

Коллегии

| I

I м1||м I и I шлу, накаляется. Павла Пшика и Г р . ш ш ш п м.
ч п. I м :> н-ктрика Прохоро- видеть, как в Г н > | " | „ •.., мигдрппк
•(I у н и д и;« бригады осуждают не НОВОГО, П р О Г р С С С Ш Ч П П II I , '11111
•и н- к г и подумывает, а не по- НОВЯТСЯ ЛЮДИ, М 1 Ч 1 1 И м м и * Д \
• { м ш и . .ни так, как сделал Прохо- ный облик. ООранм 1 м . м н и т м
ц| и конце бригада устраива- рабочих даны в р а с п и ш и , |чн
|
• I I уд над Лопатиным. Он в свое обусловлен логиюи! соГи.
м|1гм)| собирался покинуть бригаду. на.
. Игп. уже
равнодушных
нет.
Через показ жизни м> •
| суждение и изгнание
его из коллектива лесником аи и
бригады — одно из ярких свиде- передать явления, и р щ р
м чьств становления коллектива.
в последние годы в жн ни
Раньше эти же рабочие не заду- страны. Роман в цели
мывались, где, как и кому рабо- роться против волевых
тать, — об этом думало начальство, руководства, утверждав! <
Никитин.
лектива, рождает веру и I !••
А теперь с Никитина, как с ру- ские способности челош к.1 >
ководителя,
повышается спрос. Во всем этом — несомые! и г . . I •«
Долго мучается он, борется со сво- слуга писателя.
ей гордыней, пытается дома переОднако писатель не .
убедить жену, настроиться на но- конца последовательно
ир.мп.щ
вую жизнь и в конце концов по- эту линию, в конце роман,! и
беждает себя.
нает противоречить себе. Ост.
Рушится искусственно созданная характерен образ Громова. 1V
им стена между руководителем и как показано в книге, сумел им
рабочими. От «нейтралитета» по ять в споре с Никитиным — Г > | . ,
отношению к бригаде он отходит, да начинает работать хорошо, !,.
сначала невидимо помогает брига- таков бежит из лесопункта.
де, потом разоблачает своего верноОбщность взглядов на ж м . н п
го помощника Колтакова. В конце сближает его с Татьяной, м.
книги, когда инициатору новой ор- ними рождается взаимная л и к » н и
ганизации труда техруку Громову А до приезда в лесопункт у I | и
угрожает судебная ответственность мова за плечами были инстт
за несчастный случай, вину за со- дороги войны, работа на болып.. <
вершившееся Никитин берет на
московском заводе.
себя.
Читатель верит, что теперь Г | и
Здесь Никитин снова словно мов может выдержать любые пи
вернулся в свою молодость. Ста- вые испытания, хотя преодолена! >
рый партизан, в этом случае смело их с меньшей уверенностью, «и .
принимает удар на себя ради того, Никитин.
Однако автор другого мнсшп
чтоб лучше было другим. Никитин
раньше говорил Громову с гордо- Когда на суде Ермолаев злорадп
стью, что он потомственный рабо- смеется, сообщая, что Ковригин
чий. В этом случае он действитель- отец Татьяны, убил семью Громи
но показал себя настоящим рабо- ва, Громов оставляет Татьяну од
чим, искупал свою вину за годы ну, разбитую двойным горем: смгр
отхода от своих товарищей. Теперь тью отца и уходом от нее Громопа
он может прямо взглянуть в глаза После долгих уговоров Скворцопп
своему старому другу — бригади- Громов едет к Татьяне в больниц'
ру Скворцову. Так и на образе Ни- только для того, чтобы попрощать
китина автор сумел передать силу ся с ней навсегда.
рабочего коллектива, показать, что
Слишком легко он порывает оруководитель может быть настоя- своим другом '"п товарищем, обр.
щим руководителем только тогда, кая ее на смерть. В этот же период
когда он чувствует поддержку Громов не нашел ничего худшею,
масс.
как напиться пьяным, на виду во-\
На примере образов Никитина, бродить по поселку.

152

II минуты, когда особенно нужна
Тип.пне
моральная
поддержка
ИггИ бригады, только бригадир
Сипорцов навещает ее. Л перед
[•тим автор показал рост чувства
1
<игмфищества У каждого члена
I Лригады.
Роман кончается тем, что ГроI Кон и Татьяна плачут, прощаясь
I Друг С другом навсегда, а в под1КСте звучит злорадный смех кубандита Ермолаева,
•ймунист Громов, комсомолка
игина, парторг Скворцов окане в состоянии дать праоценку клевете классово1рага, одна реплика Ермолаева

о к а з а л а с ь си.'и.нее и с е х
роен атого р п м . и ы

чу|

Так В КОНЦе рпм.1Н.1 .Н1 П)р
ПИЛ В ЯВНое п р п п н ш р е ч м . •
собой, С л о г п к н п ра:пш щ и
своих героен. .')т<>, н.1 п . п п
самое крупное у п у щ е н и е .и
Несколько
рых.ча
ЯЗЫК ВО МНОГОМ ОСТаН.'Ше]

лучшего.
В дальнейшей работе 1 п;<
гой автор, видимо, серьезно
мывается над этим и идейно-\
жественными просчетами, н..
пути их устранения.
К. ПОЛОННЫХ.

Героические годЫ борЬбЫ и побед>
таким
и.1 ш а н и с м
издательство
( М о с к и а ) н ы п у с т и т а 1967 го— к ЗО-лп и н > Иг.шкой Октябрьской
олюции
и '1Г>-.'1с|ин1
освобождения
(альнего Вт I о к а ш нмм'рш'нтов н а у ч и о ВОПулярн'.ю М01Ю1 |1.и|м1111. оГп.смом 25 лис•рв, посвященн\ N1 I р а ж I . н и к о й нойне на
Дальнем Востоке и о I ч а с т и н Сибири.
Главным редактором книги является
тарейший коммунист Ф. II. 11с1|>оп, бывий в те годы членом Да.-ц.бюр» ЦК
РКП(б) и заместителем предч-дам'ля Сота министров Дальневосточной рссмубки. В авторский коллектив к и ш и ихоят научные работники: Г. Г.. РсйхЛсрг,
1 Н. Шишкин, А. П. Шурьп и н . участики гражданской
войны: С. А. Л а т ,
8. Я. Пляскин, М. М. Свиридова, К. И. С.ов, А. Т. Якимов.
В кииге рассказывается об установлении
Советской власти на Дальнем Востоке и
Сибири, о борьбе против интервентов и
лых
на Нижиеудинском,
Забайкаль*, Гродековском и Уссурийском фрон»х в 1918 году, о широком партизанском
ижении в 1919—1920 годах, об образо-

вании в апреле 1920 года Красного йуфера — Дальневосточной р е с п у б л и к и и <>
боях Народно-революционной арм.ш н .п
республики при поддержке п а р н о м пол
Читой, Волочаевкой, Спасском, з а к о н ч и в шихся разгромом белогвардейиег, и
1Чгнанием в 1922 году интервентов с т е р р и тории Дальнего Востока.
Авторы книги широко использсвлк материалы центральных и местных а р х и в о в
и приводят много Н01вых документальных
данных. В книге дается библиографический обзор советской и иностранной прессы с критикой некоторых неправильных
положений и фактических ошибок.
Весьма ценным является
наличие в
книге обширного именного указателя, в
котором даны
краткие биографические
д а н н ы е на 500 с лишним активных участн и к о в гражданской войны на
Дальнем
Востоке и отчасти в Сибири.
Книга снабжена научно-справочным аппаратом и хорошо иллюстрирована -- дано свыше 60 групповых и индивидуальных
фотографий участников гражданской войны и подпольного партактива.

(1 И ЮМОР

Анатолий ЩИТОИ

ИМЕНИНЫ
Нетипичная история
Ивану Ивановичу стукнуло пятьдесят. Узнав об этом, секрет; ц
Зиночка обежала все кабинеты, таинственно пошептала что-то кии
дому на ухо, и, не прошло и часа, как перед Иваном Ивановичем им
росла целая делегация. Сияющая Зиночка на вытянутых руках дер
жала большой пакет. За Зиночкой, такой же сияющий, потирал руг.и
директор конторы товарищ. Балецкий. За его спиной толпились ноостальные.
— Ну, дорогой Иван Иванович, поздравляю тебя от имени но-. •
нашего коллектива,— сказал Балецкий и все захлопали в ладоши.
— Примите наш общий подарок,— мягко улыбнулась Зино'п. >
и протянула Ивану Ивановичу пакет. — Мы решили одеть вас с м < ч
до головы!
Иван Иванович взволновался, оглядел всех влажными глазами, и
даже Балецкий показался ему удивительно милым человеком. Ивами
Ивановича попросили развернуть пакет. Он охотно это сделал и, по.)
дружный хохот сослуживцев, извлек из пакета ермолку и тапочки
— Остроумно,— плача от смеха, вытирал глаза Балецкий. — В. и
одели с ног до головы!
Через неделю после торжества Иван Иванович, как обычно, сид> !
за столом, уткнувшись в бумаги. Тишину нарушила все та же Зиноч
ка. Она ворвалась в кабинет, заглянула в бумаги Ивана Ивановича м
шепотом попросила его на минуту за дверь. Иван Иванович вышг.ч.
и Зиночка, захлебываясь, затараторила:
— Вы сидите рядом с Петром Денисовичем и ничего не подо:»))' 1
ваете!
Иван Иванович сделал большие глаза.
— Ведь у Петра Денисовича сегодня день рождения! — всплогп .
ла руками Зиночка.
Иван Иванович умилился.
— Мы решили собрать по 50 копеек и сделать Петру Денисович V
подарок,— пояснила Зиночка,— вам мы собирали по 20 копеек, м<>
Петр Денисович все-таки плановик, а, извините, не счетовод!
Иван Иванович охотно вытащил из кармана полтинник.
I И

А, можно и не обедать!» весело подумал он. И вскоре в кабиИгт к Петру Денисовичу ввалились сослуживцы, и снова Зиночка несЬА И* руках интригующий всех пакет, в котором оказалась ослепительная сорочка.
Через два дня именинником оказался старший экономист Угольков.
— Мы будем отмечать день рождения каждого, как бригад» комтруда,— носилась по кабинетам неугомонная Зиночка,— купим Уголькову что-нибудь подороже, он же все-таки старший экономист, а не
Какой-то, извините, плановик.
Иван Иванович, расставаясь с желанием купить давно оПлки.им.-шкнигу «Советы собаководу», протянул Зиночке сэкономленный
5ль.
Дальше дола Ни.им Ии.'икпшчл ишп.ии еще хуже. В суПГшту <м.н
1СЯ день рождении илпчм.ы Г..(Пушкино ГшПушкпн не гтл.ч м< ргмп
ГЬСЯ

ЗЬМеТ

СК.ЧН.Ч.Ч

.Ч|||Н>Ч|,|-,

ПО ПуТЫ '114-

ЧН>

11м 1 . Ц . Н С 1 П

^'.ШЮЧии

ему

1Ч1|Г> 'I.И I.

|||'

11.11(1,

Пу<М1.

I . 1 . 1 . ЧЫМ

И;|1|Ц||с-I , И Л И И I I I 1 . 1 1 1 , 1 1 1

1уживцам:
Нужно С(>Г>рап. III) чрптсе, 1И-.1.1.

ни

|нс 1 . . И М

ы п х ч ! . .>

1И-

I I

1ой-то, илншште, ^копчммгт
Ивам Имампмич со иидохом рассталш с трпин руь/шмл, <н шли-п
ШМИ ДЛЯ П О К У П К И ШЛЯПЫ, И Впервые пришел П,1 р а Ь т у и П и д , | р | - М 1 | м | |

;му ермолке.
Но самое страшное было впереди. Через два дня Пледп.-'ч п г мим
'нения Зиночка торжественно вплыла в кабинет к Ивану Иианоничу
' и с благоговением положила перед ним подписной лист.
- Что э-от-то?!—простонал Иван Иванович, чувствуя, как нарчинает таять его надежда купить туфли.
- День рождения у бухгалтера,— осуждающе проговорила Зиночка,— ведь это же бухгалтер, не какой-то, извините, завхоз. Меньше пяти рублей с человека собирать просто неудобно!
Назавтра Иван Иванович пришел на работу в подаренных ему тапочках. В день рождения заместителя директора Иван Иванович обанкротился. Взносы возросли до восьми рублей. «Это же заместитель
директора»,— шипела Зиночка, бегая из кабинета в кабинет.
— Правильно! — вытряхивая на стол последнюю мелочь, отчаянно закричал Иван Иванович. Водку он не пил, но в этот вечер, когда
все сели за праздничный стол и подняли стаканы в честь заместителя
директора, первым опрокинул полный стакан, и, быстро захмелев,
ттолез целоваться к директору.
— Товарищ Балецкий, товарищ Балецкий,— сталкивая на пол
тарелки с закуской, бормотал он,— золотой вы человек. К черту работать, к черту обедать, покупать туфли и шляпы. Будем справлять
дни рождения!
— Шутник,— хохотал Балецкий, вытирая мокрые от веселых слез
глаза. И вместе с ним хохотали все сослуживцы.
Утром Иван Иванович пришел на работу мрачный.
— Голова болит,— признался он Петру Денисовичу.
— Привыкнешь,— успокоил тот,— я привык.
В коридоре послышались быстрые шаги Зиночки.
— Не может быть,— побледнел Иван Иванович и заметил, как лицо всегда выдержанного Петра Денисовича тоже как-то странно вытянулось.
Зиночка вошла в кабинет серьезная и решительная.
Ее поза, ее молодые рисованные глаза говорили, что на сей раз
даже двадцатью рублями им не отделаться: надвигался день рождения
самого товарища Балецкого.
155

н |

п.

м . и г.

||.| курорт,

оПрС'ЧСННО М а х н у л | > \ К п ц 1 1 г . , п И : л

1п .1 к и и подписном листе.
.1.
п . | с("ч ;!.•!.I и магазин и вскоре под старатс.-и.ш.н- ;т. шдт м. I .
|.ппц|'н поднесла Балецкому пакет, в котором оПилр КИЛИ'
' I к ним!! испанский костюм и массивные тхюлочппм.м- чдсы <•
1 м .1

Я :шйду к Балецкому и скажу, что больше не могу.
I И ими Иванович, когда эта церемония закончилась.
- Не зайдешь, не скажешь,—ответил Петр Денисопим
— А вот зайду, и скажу,— поднялся Иван Иванович.
И постучав в дверь, он вошел в кабинет директора. Бал ••!.!. им
! :;а столом, поигрывал часами с боем и говорил с кем-Ч"
• тнщим в телефонную трубку. Зиночка стояла рядом.
— Массовая работа у нас на высоте. Знаете, мы отмс ч.м м
т
рождения каждого члена нашего коллектива. Очень, знаете
гательно, как в родной семье. И все началось с пустяка. С) -и и ч ц
день рождения счетовода — и пошло. И во всем заслуга наш< м ,Чи»
ночки, секретаря. Вы уж примите к сведению. Большой орпмп
ционный заряд! Да, да, Сан Палыч, понимаем, отмечать дни ро
очень удачная находка... Сплачивает коллектив, новое в отнош- •
Да... Да...
Балецкий положил трубку.
— Мы никого не забыли? — спросил он Зиночку, потом улък'..
повернулся к Ивану Ивановичу.
— Очень вы нам ценную мысль подсказали, Иван Иванопп
очень. Виновник торжества выходит вы. Сам отметил!—поднял ни
указательный палец. — Внимание коллектива! Один всем, все одно
му. Человек ничего не знает и — вдруг! «С днем рождения, дорогом
товарищ, примите подарок». Оч-чень трогательно! — Балецкий ост
рожно снял пылинку со своего новенького костюма.
— Действительно, трогательно,— запинаясь ответил Иван Ива)!"
вич, держа в руках подаренную ему когда-то ермолку и, осторожно
ступая на носки подаренных когда-то тапочек, вышел из кабинета.
Балецкий глядел на него и хохотал, вытирая мокрые от веселых
слез глаза.

Баня под шефством
(Юмореска)
В субботний безмятежности духа явился я в баню. Отстояв в предбаннике право на помывку, я было направился полуЧ'ить причитающуюся мне банную теплоту и негу, но... меня остановил наглый
рыжий плакат, намалеванный от руки.
« Н а д баней взяли шефство,—подумал я с
тск-кой. — Теперь нам устроят баню!» На
(.ничто гладкой голубой стене наряду
с
рыжим теснились пестрые плакаты: «Что
|ы таешь о туалете новорожденного?» В
с вен- фар медицинской машины бдительно и сурово мерцала фраза: «Не носи в

больницу
колбасу и спиртное!». Сйом
висела огромная стенгазета с масляными
пятнами, исполненная каким-то энтузшь
том, очевидно, за завтраком. Поперек к
огро^мными буквами Эпидермофития!
Признаться я не стал читать: к о к о й - 1 и
змей сказочных размеров неэтично ра.
пахнул над чашей пасть да еще я:»ыи
высунул.
«Медицина,—смекнул я,—проникает но
все поры нашего общества». Закрыв гли
за, я зашагал, стараясь попасть в м у ж

««<«• отделение. Мне это удалось, но а по• 1Г'1иий «иомент один мой незрячий г л а }
(ни тмхнулся и предательски успел
проЧП.-11. плакат на входной двери: «Знаешь ли
гм, как размножается муха? Как уничтожить летающую муху?»
Должен признаться, что доныне я простодушно любил баню. Сейчас же, во(юавшмсь в дверь, я так и замер. Бациллы, микробы, споры, палочки... туберкулезные, парши, лишая пузырчатого...
Спасибо старику Стефану Л и к о к у . Это
«и», «ажется, сказал о микробах: «Главнее, не бояться этой братии. Если вы
увидели бациллу, идите прямо на нее,
•«утяните ей в глаза! Бейте ее со всей
(•Мы между шеей >и грудной клеткой! От
»К>го ома быстро слабеет».
•остепенно я успокоился. И вот я уже
ПУгов во 13-сем плеске адамова наряда проШвствоЕзг;,
очередным б а н н ы м этапом.
Вдруг... оер/пк.' мое захолонуло, руки заржали, таз, которым я нервно помахиупа.т к ногам, звеня и подпрыгивая,
меня гневно сузив глаза, смотрела
асивая девушка. Более того, девушка
Л'Ичающс указывала перстом в моем навлении «Л ты участвуешь в сборе мелома?»— обращалась она к голым
ужчинам.
После баня — к заведующему.
- Я — рабкор. Совершал рейд в баню.
['Легкий н.мм.н-рнш-кнй наскок, знаете ли.
Ну-с, п р ы ч г . 1 я через все круги вашей
бани. Ч го можно сказать о банной пропаганде? Сделана она с выдумкой. Надолго запоминается. Но у меня есть несколько к р и т и ч е с к и х
замечаний, скорее
предложений. Вы позволите?

||сш:> 11.41.

к 1\.|

и;

. 1 М1.

..«мм.. ||

и баню. Им м|П111 и I. т I вини . щи )'||,н щи и
Креста и 6н |> \1н.ии Милн А мг шт. .ф
1
ная командл' Д < > < АА'1'.
Дальше. У п.|. ..ц. •,.,...,. и И1 и ш
•ИСПОЛЬ-ШНанпиг

и парная.
Нет

|м|.|им|

мы и .Н1Н

Нспгрпшшм- \н\пм.1и.

:НИ ОДНОЮ

Н.-1.1К.1П1

1Н II.

|
,
|
|

мм
М|1М

«I

л а н и й там можно < п - м и . м
и мнит
«нтереоного...
Ступачч Ч1|1и1н « ы я ц|.«*
данин неверной ноюй ни , *.. и . « м м ,
полу, а прекрасный, и с н и л н ш н ы й ни ••• I
лированной табличке плана 1ин I .... .
участливо
спрашивает:
«У> и. т
щ им
застраховать свою жиань?> Н и м и . ч.
ловек с полки, а плакат упрекап
«Лг
тайте только самолетом!»
Как .называется ваша стенга.и-ы • и •
в баню»? Так вот, в стенгазете « Н е с и и I
ню» необходимо создать вокруг этою /к
ла широкий общественный резонанс...
То, что я говорил, заведующий з а ш к и I
в блокнот. Основные моменты моей р е ч и
он обозначил римскими цифрами, а л с 1 . 1
ли занес в подвопросики,
обозначенные
арабскими.
Когда я кончил, он вышел из-за стопа
и схватил мою руку.
— Спасибо. В вашем лице я нашп
единомышленника.
Когда
мы задумали
охватить баню плакатом, слышались скептические голоса. Теперь же при поддержке моющихся мы со всевозможной оперативностью задействуем
обширные резервы бани, всемерно поднимем идеологический уровень банной печати!
Забегайте почаще в нашу баньку!
А. Ч А Й К О В С К И Й .

Читатель, конечно, уже обратил внимание на 2 и 3 страницы обложки журнала,
где воспроизведены гравюры
заслуженного деятеля искусств Бурятии Евгении
Иннокентьевны Неволиной. Вот—«Мелоция». Длинная лента гравюры от угла до
утла заполнена рисунком листьев, на фоне белого кружева—плавно
очерченная
фигура скрипачки. Плавный ритм линий
настраивает зрителя на лирический лад,
1 сюжет изображения, фигура скрипачси дает этому ладу вполне определенное
вправление. Так получается, что зритель
:мотрит на неподвижную гравюру, а ему
;ажстся, будто он слышит мягкие звуки
крипки.
На какие бы другие произведения Е.
1еволиной мы ни посмотрели, везде наодим нечто родственное гравюре «Мело.ия» по тому, присущему только данной
ичности настроению, которое всегда неовторимо и потому особенно ценно.
В полном соответствии с особенностями
шровосприятия шло развитие творчества
',. Неволиной от первых ее произведений
ипа «Всадница»
до последних, таких,
ак «Мелодия»
и «Ее зовут Сэсэг». Не
эазу художница
нашла свою тему
в
зобразительном искусстве, но, найдя ее
цнажды, уже
не изменяла ей никогда,
се большие и малые общественные явения, являвшиеся причиной изменения
•иля советского искусства,
воспринимать Е. Неволиной изнутри ее темы, поэбно международным событиям, всегда
>спринимаемым гражданином через обественную жизнь его страны.
Страна Евгении Иннокентьевны Незоли>й, через которую она воспринимает обгчтвенное событие,—интимный мир буиской женщины. Доярки,
безвестные
пгри, возвышенные над безвестностью
«им материнством,
балерины, музы-

158

канты и т. д., и т. п.— несть Ч У Ч Л Л тениям ц положениям женщины-бурятки
населяют произведения
художницы ч.
рез их психологию Е. Неволима передне I
радости и печали народной жизни, чш
совсем немало для того, чтобы сдслнн.
творчество Е. Неволиной значительным
Еще в 1933 году Е. Неволина сделал.!
обложку книги «Доля женщины»,
изобразив бурятку возле кипящего котла и <•'
обнаженного карапуза на пухлых н о ж к а х
Четверть века спустя тот же сюжет поп
торился в гравюре «Старый быт», но у* 1
в новом качестве. Несмотря на сходе чш
композиции, это совершенно разные п|>»
изведения.
Нужно отметить,
что Е. Неволина ш
только график, но и живописец, хотя живопись ее менее известна. Сочетание ж и вописи и графики иногда переплетают!
в ее творчестве теснейшим образом. Нг
говоря уже о постоянном
стремлении
Е. Неволиной сделать
свою
график\
цветной, что особенно сказалось
в и>.|
вюрах «Всадница» и «Новый Улан-Уд*»
Художник мягких лирических пережили
ний ищет всегда какие-то полутона, час
то использует смешанную технику, чтобы
выразить едва ощутимые движения д у ш и
Иметь особенный неповторимый голос
мечтает каждый художник,
не к а ж д ы й
его имеет. Собственный голос — это «си
бенное мироощущение, более или мшс-с
постоянный круг тем, разрабатываемых н>
ярче, то слабее на протяжении всей ж и ( ки, и свои приемы мастерства. Все перечисленное мы находим в творчество х \ дожницы Евгении Иннокентьевны И с к и
линой и рады отмечать это к а ж д ы й р.и.
когда речь заходит о бурятской г р а ф и к е

Имя народного
художника Бурятии
Александра Александровича Окладникова
широко известно в Сибири.
Но время
Идет, художник работает, и сегодня с его
именем мы связываем уже иное представление о творчестве, чем несколько
лет
назад. Все случайное в прошлое за давностью лет само собой отошло, рассеялось, наиболее значительное теперь
кажется более выпуклым.
Давно ли был 1960-й год, когда художник написал картину «Колхозная мололгжь», выполненную почти
целиком в
(радмцнях 40-х—50-х годов!
Молодежь
нрввает сено, парень с девушкой влюблснм смотрят друг на друга. Любовь и
1руд — сплошной пр.ндник; жизнь просп|, живопись к . ф г и н ы 1.1К же проста; ниншом забот, н и к . ( н и х п о л п е н н и
СейчасЮ мы уже к и л и м и к . 1 | м и н г прсдощущен|ц новых пои! кон,
коюрыс заставили
А, Окладникои.! (к н,(и. моиышснную звонкраски, I 0(11 ГМ НС ООН 1,1 Н'ЛЫНЮ ДЛЯ
О СЮЖеЫ
:рез два юла Л Окладников написал
ю байкальских чиняои т и к , как он
;огда р а н ь ш е иг щи ял. 1'сли прежде
к а с а л с я х у л н т и м н у ит'тлько в с Нким, ч!к нрпмг
н и м мп •прглислппиг
•Байкалу» иг т
> ом т |п|.. чнмлт I (.,
|Н|редисл<>11иы> те
иол у'ылне (, черее чу|)
Помельченными, чгрг» ч у р л и р и ч н ы м и , и
перь на Г>срг1 у |н '11111111II 1 , н | 1 . 1 I и и I и"
РСД

МО.'11,(1Г|1||1М

I СОбсТПСКЧОС

Байкала
КраСКИ

'МП!

м у ж е * I мппц И(

Л П Л С Н Л Н 1 I.

рНЙШнИ

< \ Ю.1М1Н,

(ИМ.(ни
(1.1

40 II I

| , 1 и м . и.\ и

силу
((III

| \ 1 1.111

Нева мори, (им оЛшроий солнцем
ЛЫЙ

Г)С|М I .

НК1

К |Н1* III 11.11

Млошме

| к.(.'11.1

III

|н>ме
11.1

ЮМ

ник закончил
картину
и изображение
каждого предмета встало на свое место,
образовался ритмический
повтор, легко
сводимый к геометрической
закономерности. Дело здесь совсем не в том, что
наше время вообще насквозь прошито математическими формулами. Читатель помнит, вероятно, бельгийский кинофильм о
великом художнике
Рубенсе.
Авторы
фильма пытались разобраться в закона?
построения картины и нашли, что устойчивость классических композиций как раз
и зависит от таких ритмов форм, которые
в конечном счете можно объединить простыми геометрическими фигурами: кругом, квадратом, треугольником.
Художнику вовсе не нужно сначала рисовать
круг, а потом по нему располагать фигуры. Все получается
само собой, когда
мысль автора требует ясности.
Ясность мысли художника вовсе не
означает простоту
или односложность.
Как раз напротив.
Картина
«Горячие
дни» не об аврале в конце
рыболовного
сезона.
Основная ее
художественная
мысль будит в зрителе ощущение романтики, соединенной с трезвым
взглядом
на жизнь. Весомо, зримо, начиная от серебристых омулей на переднем плане, кончая дальним скалистым
берегом, все
рождает в нас активное чувство привяI.мни» 1н к земле, возделанной
нашими
румми,
1 а м г 1 и н тлкис особенности
последней
' и . | ч п м Л1.ИОН к а р т и н ы А.
Окладникова,
• р н и к). о п н н р у ж и н а г т их в более ранних,
н и п р и м е р и к о п н и т |<)Г>:1 года «Вести из
1'о| ми!- Ю л ь к и 1,(м но не г проявилось
мс т I

(ми 'II '1011.1(1 .'((.((о

нее

(.(НИ,

(Ч'ЛИ

ММ И]"" и ( и м
чин*! мне
и
к.фише- • 11(4 берегу Мши мл и и \ ню.'мх
1.ПП1М.О I
III
III
ГмееИН01
(НИМИ.)
II
И.
ЛеНННИ К
второе (сменную роль,
потому что они
л и п у К К К р у п с к о й о) нее н Ьнбушкнс л и ш к о м ли кое для человека, по.)«аншеН \ И Т. Д., МЫ 1 . 1 М С И 1 М , 410 И теп. Та Же
ю («тин» силы, основательного уверензамкнутость
химии тмин,
переполи.н. ч
ного творчества. И зритель, встречая на
весь смысл 1ЮЖ1-1.1
п обмен идеями, а
выставках байкальские этюды 1963 года
вовсе не на подробности встречи вождя
несмотря на отсутствие в этюдах челореволюции и его соратника.
веческих фигур, узнавал в них себя. Это
Последние работы А. Окладникова поон, человек 60-х годов, выделяя, осмысказывают его стремление
очистить от
ливая главное.
Случайных
наслоений
художественную
То же самое происходило и в портмысль. Их пластическое начало заостряетретной живописи А. Окладникова.—Я дуся, выразительность произведения увелимаю, сейчас уже не стоит тютюкать кисчивается. Такой же принцип
обнаружиточкой, выписывая воротник и пуговицы,
вается и в ранних произведениях А. Ок—сказал художник.—Сейчас нужно покаладникова.
Мы имеем в виду рисунок
зать человеческую сущность, которая в
«Починка сети» 1931 года. Здесь моособенностях его ума и сердца, в общежет
быть не все
до
конца проственной значимости личных качеств.
думано, рисунок берега залива следовало
«Горячие дни»—одно из самых значибы сделать поинтереснее, однако, рыбак
тельных произведений
А.
Окладникова.
и его сеть выполнены точными движеКак в большое озеро маленькие ручейки
ниями кисти. Прошло уже тридцать пять
и речки, влились в нее те самые новые
лет с тех пор как художник
выполнил
мысли и чувства, которые постепенно наэтот
рисунок,
а
он
не
только
не
постарел
капливались в пейзажных этюдах и в
за это время, но наоборот, будто прямо
портретах А. Окладникова. По сравнению
предназначен зрителю 60-х годов.
с предыдущими,
картина получилась
Нельзя думать, что картины, рисунки,
очень весомой и цельной. Все в этой кар- этюды, созданные по другому принципу,
тине крупно: люди, лодки, рыба в лодке,
—заблуждение художника.
Каков зризеленая байкальская волна. Налитая цветель—таков художник. Было время, когтом живопись утяжеляет плоть предмеда повествовательность
была наиболее
тов, создает гармоничное
материальное
распространена в нашем изобразительном
единство.
искусстве, потому что широкие массы наНо вот что любопытно. Когда художрода шли к художнику учиться понимать
159

• •ли < М М 1 Л шмгний нишей жиз» ••< т тетю, не мог откаI"""
"I ашндиста. Теперь
кто
ртшмнаст
философскую
.1. » . о м о м существе искусства, и ху•> I оопи-нтемно перестроился.
М, « 1\ работами А. Окладникова
на• ( ( м ш а н ы х годов и его теперешними мрои «ведениями протянулась единая
пни.
преемственности,
обнаружившаяся
о {.тип на его персональной
выставке.
Но не *та перекличка десятилетий, а спо-

собиость художника ил седьмом десятке
творческой
жиши
по-молодому, остро
воспринимать
природу, откликаться нл
призыв современности к а ж г ц - и нам наиболее ценной ч е р т и Л Окладникова.

П.ним

МУРАТОВ,
искусствовед.

г. Ленинград.

Главный редактор А. А. БАЛЬБУРОВ.
Редколлегия: В. В. БАРАЕВ (заместитель главного редактора), Д. БАТОЖАБАЙ, Ц. ДУГАРНИМАЕВ, Ц. ЖАМБАЛОВ, А. ЖАМБАЛДОРЖИЕВ,
Ц. А. ЖИМБИЕВ, И. КАЛАШНИКОВ, Б. М. МУНГОНОВ (зав. отделом прозы).
К. Ф. СЕДЫХ, М. Н. СТЕПАНОВ, А. Г. СУББОТИН, Ц. Б. ЦЫДЕНДАМБАЕВ,
Г. Г. ЧИМИТОВ (ответственный секретарь).

Гехн. редактор И. Нечаев.

Корректор 3. Александрова.

Формат бумаги 70X108, п. л. 10 (13,7). Н-00006. Подписано к печати 13/11-67 г.
Тираж 10.518 экз. Заказ № 1951.
Адрес редакции: Улан-Удэ, ул. Коммунистическая, 20. Тел. 28-82, 26-91, 23-36.
Типография Управления по печати при Совете Министров БурАССР.

Всадница.

1ИЩ^Н1

тЛУ
Ее зовут Сэсэг.

•