и*л
Издательство
иностранной
литературы
*


ХУ ШЭН
АГРЕССИЯ
ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИХ ДЕРЖАВ В КИТАЕ
Перевод с китайского Л. П. ДЕЛЮСИНА и А. В. КОТОВА
Под редакцией и с предисловием
В. Н. НИКИФОРОВА
1951
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва


ПРЕДИСЛОВИЕ
Китайский историк Ху Шэн в своей книге «Агрессия империалистических держав в Китае» ставит целью разоблачить агрессивную политику капиталистических держав в Китае на протяжении почти целого столетия, показать историю борьбы китайского народа против агрессоров, разоблачить предательство правящих классов Китая, продававших Китай оптом и в розницу иностранному капиталу.
Автор начинает с первого вооруженного вторжения в Китай британских «рыцарей наживы» — с так называемой «опиумной» войны 1839—1842 гг. Мало найдется в истории человечества страниц более мрачных и позорных, чем те, которые вписали в нее английские торгаши, затеявшие эту войну во имя «священного права» сбывать Китаю опиум — страшный яд, постепенно убивающий человека, яд, ставший для Китая национальным бедствием. Английские капиталисты смотрели на опиум, как на таран, призванный пробить британским товарам путь на китайский рынок. Английское правительство видело в отравлении китайского народа опиумом неплохое средство подготовки к последующему порабощению всего Китая, к превращению его в колонию британской короны, еще более обширную и богатую, чем Индия. «Небесная империя» — Китай,— находившаяся в начале XX в. в путах феодального строя, искусственно отгороженная от всего мира политикой своего реакционного правительства, далеко отставшая в своем промышленном развитии от передовых стран Европы, представлялась лакомой добычей британским колониальным авантюристам, давним любителям чужого добра.
5


Гневно разоблачая преступления британского капитала, Карл Маркс писал:
«В 1773 г. полковник Уотсон и вице-президент Уилер, лица, достойные занять место рядом с Эрманьте, Паль- мерами и прочими всемирно-известными отравителями, подали Ост-Индской компании мысль начать с Китаем торговлю опиумом...
В 1800 г. ввоз в Китай достиг уже 2 тысяч ящиков. Если в течение XVIII века борьба между Ост-Индской компанией и Небесной империей носила такой же характер, как и все вообще склоки между иностранными купцами и китайской таможней, то с начала XIX века она приняла черты совершенно особые и исключительные; в то время как китайский император, с целью приостановить самоубийство своих подданных, запретил ввоз этого яда иностранцами и его потребление китайцами, Ост- Индская компания превращала возделывание опиума в Индии и его контрабандную продажу в Китае в составную часть своей финансовой системы. В то время как полувар- вар становился на позицию морали, цивилизованный мир противополагал ему принцип грабежа. И вот колоссальная империя, заключающая в себе почти треть всего человеческого рода, прозябавшая вопреки общему движению, униженная насильственным выключением из системы мировых связей и поэтому умудрявшаяся обманывать себя иллюзией насчет своего «небесного совершенства»,— эту империю судьба в конце концов заставляет вести смертельный поединок, в котором представитель одряхлевшего мира вдохновляется этическими побуждениями, а представитель самого современного общества борется за привилегию покупать на самых дешевых и продавать на самых дорогих рынках. Какой трагический сюжет! Вряд ли какая фантазия поэта отважилась бы вообразить что- нибудь причудливее!» 1
Усерднейшими помощниками и учениками британских торговцев ядами были американцы. Прибыль от перевозок контрабандного опиума составляла немаловажную статью дохода в транзитной торговле американских купцов. Контрабандная торговля опиумом была первым доказательством «дружеских чувств» Соединенных Штатов к Китаю,
1 	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XI, ч. I, стр. 347—348.
6


чувств, о которых потом в течение века ханжески распинались беззастенчивые янки.
Начав с ввоза опиума, капиталистические державы перешли к военным действиям против Китая. В 1839— 1842 гг. Англия, в 1856—1860 гг. Англия и Франция при помощи Соединенных Штатов, которым тогда еще нехва-. тало сил, чтобы принять в войне официальное участие, трижды врывались на территорию Китая, жгли, грабили, убивали, навязывали Китаю кабальные «соглашения». «...Джон Буль,— писал Карл Маркс,— привыкший кичиться своей высокой нравственностью, предпочитает исправлять свой неблагоприятный баланс периодическим взиманием военных контрибуций, вымогаемых у Китая под пиратскими предлогами» *.
В 1860—1864 гг. англо-франко-американские интервенты, оказав поддержку реакционным силам Китая, подавили великую крестьянскую войну в Китае — тайпин- ское движение. Кровь убитых, замученных борцов за счастье Китая скрепила «дружбу» их палачей — англо- франко-американских захватчиков и разложившихся феодальных правителей Китая. Правящие классы Китая предали интересы своей родины и, не задумываясь, перешли окончательно в услужение к капиталистическим агрессорам, чтобы только спастись от гнева китайского народа. В книге Ху Шэна рассказывается, как год от году рос и укреплялся этот постыдный союз.
Ху Шэн тщательно прослеживает и объясняет нам механику дальнейшего постепенного закабаления Китая «великими державами», переход в их руки суверенных прав китайского государства, захват англичанами китайских таможен и т. д. Он дает нам подлинные портреты проводников этой политики — Берлингхема, Харта и других «героев» буржуазной историографии, заклятых врагов китайского народа.
Ху Шэн в своем труде приводит многочисленные примеры, свидетельствующие о той ненависти, которая накопилась у китайского народа за сто лет господства иностранных капиталистов, о борьбе китайского народа за свое освобождение на протяжении этих ста лет.  11 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XI, ч. I, стр. 357.
7


Китайский народ в период «опиумных» войн предпринял первые попытки оказать сопротивление наглым иноземным захватчикам. Карл Маркс, следивший за этой борьбой с неизменным и горячим сочувствием, писал в 1857 г. в статье «Английские жестокости в Китае»: «...утихший было огонь ненависти к англичанам, загоревшийся в Китае во время войны из-за опиума, вспыхнул теперь новым пламенем ярости, которое едва ли смогут потушить все заявления о дружбе и мире» К Ф. Энгельс называл войну Китая против англо-французских агрессоров войной pro aris et focis (за алтари и очаги), народной войной, войной за сохранение китайской национальности 1 2.
Спустя полвека, когда на арену всемирной истории выступил в качестве передовой революционной силы героический рабочий класс России, великий Ленин заявил во всеуслышание о полном сочувствии русского и мирового пролетариата делу освобождения Китая. Он писал:
«Да, китайцы, действительно, ненавидят европейцев, но только каких европейцев они ненавидят и за что? Не европейские народы ненавидят китайцы,— с ними у них не было столкновений,— а европейских капиталистов и покорные капиталистам европейские правительства. Могли ли китайцы не возненавидеть людей, которые приезжали в Китай только ради наживы, которые пользовались своей хваленой цивилизацией только для обмана, грабежа и насилия, которые вели с Китаем войны для того, чтобы получить право торговать одурманивающим народ опиумом.., которые лицемерно прикрывали политику грабежа распространением христианства? Эту политику грабежа давно уже ведут по отношению к Китаю буржуазные правительства Европы...» 3
Время, когда писались эти слова, полные глубочайшего сочувствия к трудящимся Китая,— конец XIX в.— было тяжелым временем для Китая. Начало эпохи империализма ознаменовалось новым яростным натиском держав на Китай, который рассматривался ими как последняя никем еще окончательно не захваченная земля в уже поделенном империалистами мире. К старым хищникам —
1 К- Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XI, ч. I, стр. 157.
2 Там же, стр. 166.
3 В. И. Ленин, Соч., изд. 4-ое, т. 4, стр. 348.
Я


Англии, Франции, США — присоединяются новые: Япония, Германия, русский царизм, требующие себе доли в грабеже китайского народа.
Книга Ху Шэна показывает перипетии борьбы империалистических держав за раздел Китая. В 1894—1895 гг. агрессивный военно-феодальный японский империализм, вооруженный и подталкиваемый Англией и США, которые в лице Японии рассчитывали получить удобное орудие для борьбы со своими соперниками в Китае — царской Россией, Францией и Германией,— открывает новое наступление на Китай. Отсталый, прогнивший насквозь феодальный строй цинского Китая в борьбе с более передо выми капиталистическими державами обнаруживает всю свою несостоятельность. Армии императорского Китая разгромлены, флот целиком потоплен японцами. Империалистические державы, как стая голодных волков, набрасываются на Китай, стремясь выхватить друг у друга лакомый кусок. Китаю угрожает полный раздел.
Книга Ху Шэна показывает классовую ограниченность горстки помещичье-буржуазных реформаторов конца XIX в.— Кан Ю-вэя и других,— тщетность их попыток спасти Китай от гибели, без опоры на китайские народные массы, руками обреченной Цинской династии. Значительное место в работе Ху Шэна уделено массовому антиимпериалистическому восстанию 1899—1901 гг. в Китае — движению «полков мира и справедливости» («Ихэтуань»). Доверившиеся цинскому правительству и подло преданные им в решающий момент повстанцы были разбиты империалистическими державами. Армия восьми держав ворвалась в столицу Китая Пекин и навязала Китаю новый тягчайший кабальный договор — «Заключительный протокол» 1901 г., подписание которого означало окончательное превращение Китая в общую полуколонию империалистических держав. Х\ Шэн разоблачает подлинный смысл выдвинутой в 1899 г. Соединенными Штатами доктрины «открытых дверей» в Китае, ставшей для империалистических разбойников знаменем их совместного господства в Китае.
Русская революция 1905—1907 гг. прозвучала для угнетенных народов Востока, как сигнал к восстанию против империализма. Она открыла новую эру — эру «пробуждения Азии» (Ленин), Революционная борьба
9


русского пролетариата и крестьянства, пробудившая к борьбе народы Востока, была могучим фактором, развязавшим революции в Иране, Турции, Китае. Однако китайская революция 1911 —1913 гг., хотя и свергла монархию в Китае, не привела к освобождению Китая от его врагов — империалистических и феодальных сил. Вмешательство империалистических держав было одной из причин поражения китайской революции 1911 —1913 гг.
Страницы, посвященные разоблачению политики империалистических держав в Китае в период революции 1911 —1913 гг., принадлежат к числу самых сильных мест в книге Ху Шэна. Ярко и убедительно показаны гнусные приемы империалистов, которые, избежав прямого вооруженного вмешательства в дела китайской революции (такое вмешательство не могло не вызвать нового взрыва ненависти к империалистам в Китае), поставили ставку на раскол революционного лагеря, руководимого революционным демократом Сунь Ят-сеном, на союз с контрреволюционными элементами, возглавляемыми Юань Шикаем. Империалисты привели Юань Ши-кая к власти в Китае, вручив ему диктаторские полномочия. Предатель и палач китайского народа Юань Ши-кай стал тем «сильным человеком», которого империалисты долго подыскивали на должность своего приказчика в Китае. Когда в дальнейшем Юань Ши-кай, столкнувшись с новой волной народного возмущения, потерпел крах, империалисты нашли себе в лице милитариста Дуань Ци-жуя нового «сильного человека».
Накануне Великой Октябрьской социалистической революции Китай вновь стоял перед угрозой полного раздела его империалистическими державами. Если Англия, США и Франция, занятые империалистической войной, еще не имели возможности немедленно приступить к такому разделу, то Япония, пользуясь своим соседством с Китаем и «занятостью» соперников, захватывала в 1915— 1919 гг. в Китае одну позицию за другой, готовясь проглотить весь Китай. А после окончания войны, в 1919 — 1921 гг., на дальневосточной сцене вновь появляются США и Англия, которые, вытесняя Японию, сами стремятся «прибрать к рукам» Китай. Беспомощный в военном отношении, раздробленный политически, отсталый экономически, преданный своими реакционными правите¬
ля


лями, Китай, казалось, не мог на этот раз избежать раздела.
Великая Октябрьская социалистическая революция, открывшая новую историческую эпоху—эпоху победы пролетарской революции — и положившая начало общему кризису капитализма, имела величайшее значение для судеб Китая. Великий Октябрь указал китайскому народу путь к победе, путь к освобождению и дал ему верного союзника в лице могучего Советского Союза, отечества трудящихся всего мира.
Вождь китайского народа Мао Цзэ-дун, подводя итоги многолетней борьбы Китая за свободу и независимость, пишет:
«Много раз борьба, в том числе такое национальное движение, как революция 1911 года, терпела поражение. Положение страны с каждым днем ухудшалось. Обстановка была такова, что народ не мог больше существовать...
Первая мировая война потрясла весь мир. Русские совершили Октябрьскую революцию, создав первую в мире страну социализма. Под руководством Ленина и Сталина революционная энергия великого русского пролетариата и трудящегося народа, находившаяся в скрытом, невидимом для иностранцев состоянии, внезапно взорвалась, подобно вулкану... Тогда и только тогда китайцы, работавшие в области идеологии, вступили в совершенно новую эру. Китайцы нашли всеобщую истину марксизма-ленинизма, применимую повсюду, и лицо Китая изменилось. Китайцы обрели марксизм в результате применения его русскими. До Октябрьской революции китайцы не только не знали Ленина и Сталина, они не знали также Маркса и Энгельса. Орудийные залпы Октябрьской революции донесли до нас марксизм-ленинизм. Октябрьская революция помогла прогрессивным элементам мира и Китая применить пролетарское мировоззрение для определения судьбы страны и пересмотра своих собственных проблем. Итти по пути русских — таков был вывод.
В 1919 году в Китае возникло «движение 4 мая», а в 1921 году была создана китайская коммунистическая партия. Когда Сунь Ят-сен потерял надежды, произошла Октябрьская революция, и была создана коммунистическая партия Китая. Он приветствовал Октябрьскую
11


революцию, приветствовал русскую помощь китайцам и приветствовал сотрудничество с ним коммунистической партии Китая» К
История 1919—1924 гг.— переломного периода в истории Китая — составляет содержание последней, VI главы книги Ху Шэна. Приходится с сожалением отметить, что эта глава значительно уступает первым пяти: о важнейших исторических событиях, определивших последующее направление политического развития Китая, автор говорит слишком кратко, не уделяя им того внимания, которого они заслуживают.
Автор заканчивает 1924 годом, когда Китай стоял перед началом могучей народной революции. Революция эта в 1925—1927 гг. привела к завоеванию китайским пролетариатом прочной гегемонии в революционной борьбе китайского народа. Коммунистическая партия Китая, умело применяя марксистско-ленинскую теорию к условиям Китая, опираясь на замечательные труды товарища Сталина, гениально разработавшего важнейшие теоретические проблемы китайской революции, привела китайский народ после трудной и жертвенной 24-летней борьбы к великой победе народной революции.
Этапами в деле освобождения Китая явились аграрнореволюционная война 1927—1937 гг., борьба против нашествия японского империализма в национально-освободительной войне 1937—1945 гг. Победа Советского Союза во второй мировой войне, разгром держав фашистского блока и, в частности, империалистической Японии, старого, заклятого врага Китая, создали все условия для победы китайского народа над силами империализма и феодализма. Мао Цзэ-дун указывает:
«Если бы не существовало Советского Союза, если бы не было победы в антифашистской второй мировой войне, если бы — что особенно важно для нас — японский империализм не был разгромлен, если бы в Европе не появились страны новой демократии, если бы не было усиливающейся борьбы угнетенных стран Востока, если бы не было борьбы народных масс в Соединенных Штатах, Англии, Франции, Германии, Италии, Японии и в других капи¬
1 Мао Цзе-дун, О диктатуре народной демократии, Гос¬
под итиздат, 1949, стр. 5—6.
12


талистических странах против правящей реакционной клики, если бы не было всех этих факторов, то нажим международных реакционных сил, конечно, был бы гораздо сильнее, чем сейчас. Разве мы могли бы одержать победу при таких обстоятельствах? Конечно, нет. Точно так же невозможно было бы закрепить победу после ее достижения. Китайский народ имеет в этом большой опыт» *.
Главным врагом китайского народа в годы, последовавшие за окончанием второй мировой войны, стал американский империализм. Стремясь к мировому господству, зарвавшиеся и обнаглевшие монополисты США стали готовить третью мировую войну. В агрессивных авантюристических планах американского империализма Китаю отводилось одно из главных мест. Трумэны, маршаллы и ачесоны рассматривали Китай как гигантский плацдарм для нападения на СССР, как поставщика сырья для военной промышленности Америки и пушечного мяса для американского генерального штаба. В роли опоры империалистов внутри самого Китая выступили, как и раньше, правящие классы самого Китая — крупная компрадорская буржуазия и полуфеодальные помещики, представленные реакционной гоминьдановской кликой Чан Кай-ши. Во имя интересов американских монополистов, ради сохранения в Китае империалистического и феодального ига гоминьдановские преступники бросили против китайского народа армию в 8 млн. штыков, вооруженную, снабженную и обученную на американские деньги. Американские «советники» и дельцы наводнили гоминьдановские районы Китая. В 1948 г. сумма денег, истраченная Соединенными Штатами на завоевание Китая чанкайшистскими бандами, достигла б млрд, долларов. Предательская политика гоминьдановских реакционеров, наймитов американского империализма, оставила далеко позади все преступления, совершенные когда-либо в истории Китая, даже такими матерыми предателями китайского народа как Юань Шикай и Дуань Ци-жуй. Американские интервенты и гоминь- дановцы залили Китай, кровью китайского народа.
Коммунистическая партия подняла китайский народ на великую народно-освободительную войну против  11 	Мао Цзе-дун, О диктатуре народной демократии, Господ итиздат, 1949, стр. 9.
13


империалистических и полуфеодальных сил, за спасение Китая от гибели. В 1946—1949 гг. народно-освободительная армия одержала победу над силами реакции, освободив всю территорию Китая, кроме Тибета и острова Тайвань. 1 октября 1949 г. была провозглашена Китайская народная республика. У власти встало правительство единого демократического фронта, представляющего рабочих, крестьян, городскую мелкую буржуазию и национальную (среднюю) буржуазию. Единый демократический фронт действует под руководством китайской коммунистической партии. Многолетняя борьба китайского народа против империализма привела, наконец, к победе всемйрно-исто- рического значения.
Ныне в освобожденном Китае широко развернулось строительство новой жизни. Близится к завершению аграрная реформа: сотни миллионов тружеников-кре- стьян получают землю, рушится господство полуфеодальных отношений в китайской деревне, ликвидируется паразитический класс помещиков — главная опора реакции в новом Китае. Полным ходом идет восстановление промышленности, доведенной до полного развала хозяйничаньем гоминьдановских заправил. Трудовой энтузиазм рабочих Китая, впервые почувствовавших себя хозяевами своей страны и своей жизни, позволяет новой народной власти в сжатые сроки разрешать сложные задачи восстановления китайской экономики. Успешно разрешена финансовая проблема: народное правительство в кратчайший срок сумело ликвидировать инфляцию, в течение многих лет свирепствовавшую в гоминьдановском Китае; сейчас в стране введена единая денежная система.
Все эти успехи были бы невозможны без той огромной братской и бескорыстной помощи, которую оказывает новому Китаю Советский Союз. Советско-китайский договор о дружбе, союзе и взаимной помощи от 14 февраля 1950 г. и сопровождавшие его соглашения означают превращение советско-китайской дружбы «в такую великую и могучую силу в деле укрепления мира во всем мире, равной которой нет и не было в истории человечества» *.  11 В. М. Молотов, Речь на собрании избирателей Молотов- ского избирательного округа города Москвы 10 марта 1950 г., Гос- политиздат, 1950, стр. 19—20.
14


Советский Союз оказывает Китаю 'большую экономическую помощь, советский опыт и пример служат дли трудящихся Китая маяком, освещающим им путь. На международной арене Советский Союз последовательно и настойчиво добивается предоставления Китайской народной республике по праву принадлежащего ей места -б Совете Безопасности и других органах ООН, добивается, чтобы кучка гоминьдановских прохвостов, которая давно никого не представляет, -была изгнана из этих органов.
Правительство Китайской народной (республики, представляющее 475-миллионный народ Китая, до сих пор из- за происков американского империализма не представлено в Организации Объединенных наций. Вызывающая позиция американской дипломатии, нагло попирающей все нормы международного права, пытающейся игнорировать великую державу — свободный новый Китай, ведет к потере Организацией Объединенных наций ее престижа, к превращению ООН в простой придаток государственного департамента США.
Товарищ Сталин указывает:
«Характерно для нынешних порядков в ООН’е, что, например, небольшая Доминиканская республика в Америке, едва насчитывающая два миллиона населения, имеет теперь такой же вес в ООН’е, как Индия, и гораздо больше веса, чем Китайская Народная Республика, лишенная права голоса в ООН’е.
Таким образом, превращаясь в орудие агрессивной войны, ООН вместе с тем перестает быть всемирной организацией равноправных наций. По- сути дела ООН является теперь не столько всемирной организацией, сколько организацией для американцев, действующей на потребу американским агрессорам...
Организация Объединенных Наций становится таким образом на бесславный путь Лиги Наций. Тем самым она хоронит свой моральный авторитет и обрекает себя на распад» К
Не довольствуясь недопущением Китая в ООН, обнаглевший американский империализм перешл к актам  11 И. В. Сталин, Беседа с корреспондентом «Правды», Господ итиздат, 1951, стр. 11—12.
15


прямой агрессии против Китайской народной республики. По приказу Трумэна, вооруженные силы США оккупировали китайский остров Тайвань. Американские захватчики вторглись в Корею, развязав агрессивную' войну у границ Китая и рассматривая; Корею как мост для вторжения в Китай, как плацдарм для удара по Дунбэю — главной промышленной базе Китайской народной республики. Американская авиация начала бомбардировать и обстреливать города, деревни северо-восточного Китая: с 27 августа по 10 ноября 1950 г. военные самолеты США из Кореи 90 раз нарушали воздушные границы Китая, с 10 ноября по 19 ноября 1950 г.— 61 раз1. Китайский народ не мог остаться равнодушным свидетелем этих фактов прямой агрессии. Китайские добровольцы приняли участие в ря^ дах корейской народной армии в борьбе против агрессии США и нанесли армии американских захватчиков в Китае ряд сокрушительных поражений. Как указывает великий вождь народов СССР и трудящихся всего мира товарищ Сталин, «если Англия и Соединенные Штаты Америки окончательно отклонят мирные предложения Народного Правительства Китая, то война в Корее может кончиться лишь поражением интервентов» 1 2.
Продолжая свою провокационную политику по отношению к Китаю, американские империалисты, опираясь на своих сателлитов, страны — члены агрессивного Северо- атлантического пакта, и на 20 латиноамериканских стран, добились принятия ООН позорного решения, объявляющего агрессором... Китайскую народную республику!
В беседе с корреспондентом «Правды» товарищ Сталин указывал: «...нужно потерять последние остатки совести, чтобы утверждать, что Соединенные Штаты Америки, захватившие китайскую территорию, остров Тайван, и вторгшиеся в Корею к границам Китая,— являются обороняющейся стороной, а Китайская Народная Республика, защищающая свои границы и старающаяся вернуть себе захваченный американцами остров Тайван,— является агрессором» 3.
1 У Сю-цюань, О вооруженной агрессии США против Китая, Госполитиздат, 1950, стр. 33.
2 И. В. Сталин, Беседа с корреспондентом «Правды», Госполитиздат, 1951, стр. 8.
3 Там же, стр. 10.
16


В нынешней упорной борьбе против американского империализма, которую продолжает вести китайский народ, такие книги, как работа Ху Шэна «Агрессия империалистических держав в Китае», представляют немалый интерес. Хотя речь в этой работе идет о прошлых временах, события, изложенные в ней, их анализ и оценка, выводы автора — все живо перекликается с современностью. Книга помогает понять развитие империалистической агрессии США, Японии, Англии и других держав в Китае, развитие национально-освободительной борьбы китайского народа против этой агрессии. Особенно большое место автор заслуженно уделяет разоблачению империалистической политики США в Китае.
Книга Ху Шэна будет полезна не только специалисту- историку, ее прочтут с живейшим интересом тысячи советских людей, с горячим сочувствием следившие и продолжающие следить за борьбой Китая против сил империализма, сил рабства, угнетения и войны. Книга Ху Шэна — вклад в дело борьбы китайского народа против империализма. Именно эту цель автор и имел в виду, как он сам подчеркивает в заключении.
Книга, написанная в 1948 г. (вышедшая в Китае в 1949 г. и переизданная в 1950 г.), заканчивается напоминанием о том, что борьба между Китаем и империализмом еще не окончена, что именно сейчас китайский народ идет в последний, решительный бой против империализма, за то, чтобы вписать последние страницы в историю этой многолетней борьбы. Борьба китайского народа против империалистической агрессии, борьба, которая сейчас уже привела его к победе над американским империализмом и империалистической агентурой на основной части территории Китая, продолжается. Полная победа китайского народа над его врагами — таков будет эпилог к книге Ху Шэна, дописываемый сейчас самой жизнью.
Рука об руку с Советским Союзом и странами народной демократии Китай перейдет затем от завершения задач буржуазно-демократической революции к строительству лучшего, светлого будущего, к построению социализма.
В. Никифоров.


Г лава I
НАЧАЛО ЗАКАБАЛЕНИЯ КИТАЯ КАПИТАЛИСТИЧЕСКИМИ ДЕРЖАВАМИ
1. 	Вторжение агрессивных сил в Китай
Прежде чем начинать изложение событий, развернув- шихся в Китае со времени так называемой первой «опиумной» войны (1840—1842 гг.), мы должны сказать несколько слов об отношениях между Китаем и иностранными державами накануне «опиумных» войн.
Еще задолго до «опиумных» войн в течение двухсот с лишним лет Китай поддерживал на севере торговые отношения с Россией К В годы правления императоров Цинской династии 1 2 Кан Си и Юн Чжэна столкновения Китая с царской Россией, происшедшие на почве разногласий по вопросам торговли, закончились заключением договоров: в 1689 г.— Нерчинского договора и в 1727 г.— Кяхтинского договора.
1 До середины XIX в. отношения между Россией и Китаем резко отличались от отношений между Китаем и другими европейскими державами. В течение XVII—XVIII и начала XIX в. русско-китайские отношения исторически развивались на основе принципов равенства и взаимного уважения, в то время как проникновение в Китай португальцев, голландцев, англичан и американцев с самого начала сопровождалось нарушением ими китайских законов, контрабандной торговлей и прямым пиратством у китайского побережья. Россия никогда не принимала участия в массовом отравлении китайского народа опиумом, которое беззастенчиво производили английские и американские купцы. Только после первой «опиумной» войны царская Россия постепенно включается в грабеж Китая капиталистическими державами. (Прим, ред.)
2 Цинская династия — императорская династия маньчжурского происхождения, правившая Китаем с 1644 по 1912 г. Маньчжурам удалось в XVII в. завоевать Китай лишь потому, что китайские феодалы, которые сами не были в состоянии справиться с охватившей весь Китай крестьянской войной, предали интересы Китая и бросили китайский народ под ярмо маньчжурских захватчиков. (Прим, ред.)
]9


Через провинцию Гуандун в течение еше более длительного периода велась торговля с купцами, прибывавшими по морским путям из различных стран Европы. В 1557 г. Португалия захватила Макао. Затем активную торговлю с Китаем начали вести Испания (с 1575 г.), Голландия (с 1601 г.) и Англия (с 1637 г.). Все эти события относятся еще к периоду царствования Минской династии Г Первый французский торговый корабль прибыл в Китай в 1698 г. Соединенные Штаты, сложившиеся как государство значительно позже других, начали свою торговлю с Китаем только в конце XVIII в.
В XVI в. в мореплавании и торговле на Дальнем Востоке господствующее положение занимала Португалия, а в XVII в.— Голландия. С начала XVIII в. главную роль в торговле на Дальнем Востоке начинает играть Англия через Ост-Индскую торговую компанию. В конце XVIII в. в Англии началось бурное развитие промышленности, особенно текстильной. До этого европейские колонизаторы — «культуртрегеры», грабившие и истреблявшие туземное население всюду, куда они только ни приходили, не могли проводить такую же политику в Китае. В этой великой империи с большими культурными традициями колонизаторам приходилось действовать осторожно, ограничиваясь пока мошеннической торговлей в «допустимых пределах».
Однако со второй половины XVIII в. методы Англии стали другими. Новые капиталисты-промышленники накопили огромные богатства и использовали их для расширения границ своей экспансии. Они располагали громадными запасами товаров и мечтали превратить величайшую страну Дальнего Востока в свой рынок сбыта. Поэтому экспансия Англии в Китае все время усиливалась.
Но в это время цинское правительство в отношениях с иностранными державами стало довольно настойчиво проводить политику, направленную против проникновения иностранцев в страну.
В 1757 г. торговлю с иностранцами было разрешено вести только через один порт — Кантон (до этого для иностранной торговли были открыты порты Амой, Нинбо и  11 Минская династия — последняя китайская императорская династия, правившая Китаем в XIV—XVII вв. (Прим, ред.)
20


Динхай). Международная торговля в Кантоне полностью находилась под контролем цинских властей. Время пребывания, местожительство и сфера деятельности иностранных купцов в Кантоне должны были определяться ежегодно китайскими властями. Торговать и вступать в переговоры разрешалось только с теми китайскими купцами, которые были специально указаны властями. С другими купцами иностранцам торговать не разрешалось.
В 1793 г. английское правительство направило в Китай специального посла Макартнея, который надеялся обсудить непосредственно с китайским императором вопросы улучшения торговли с Китаем. Хотя этот посол и был допущен в Пекин, его миссия не увенчалась успехом.
Почему цинское правительство проводило такого рода политику? Конечно, не потому, что оно стремилось предотвратить вторжение в Китай агрессивных капиталистических государств. Ведь вплоть до первой «опиумной» войны цинское правительство понятия не имело о силе иностранных держав. Дело в том, что на всем протяжении китайской истории, при любой феодальной династии, вторжение извне всегда совпадало с внутренними «смутами». Сама маньчжурская Цинская династия вторглась в Китай, воспользовавшись такими «смутами» в период упадка Минской династии. Поэтому Цины старались воспрепятствовать вторжению в Китай неведомых сил, Особенно усилили они свои меры предосторожности, когда их господство в Китае заколебалось. В 1759 г. наместник провинций Гуандун и Гуанси Ли Ши-яо представил императору план «мероприятий по обороне от иностранцев». Обосновывая эти мероприятия, он заявил:
«Как известно, иностранцы живут далеко за морем и не знают китайского языка. Поэтому, когда они прибывают торговать в Кантон, торговлю с ними можно вести только с помощью переводчиков, знающих иностранный язык. В настоящее время среди иностранцев есть купец Джеймс Флинт, который не только владеет местным и пекинским наречиями, но может разбираться и в китайской письменности. Есть среди иностранцев и еще несколько человек, владеющих, подобно Джеймсу Флинту, китайским языком и письменностью. Как могли бы они овладеть китайским языком, если бы их тайком не обучали предатели из числа самих китайцев?.. Согласно
21


моему нижайшему мнению, иностранцы, проживающие вдали от Китая, являются некультурными варварами, и когда они прибывают торговать в нашу страну, они не должны помимо торговли вступать в какие-либо сношения с населением. Чем наказывать тех, кто вступает с ними в какие-либо сношения, лучше заранее предотвратить возможность этого!» 1
Отсюда видно, что лица, отстаивающие интересы цин- ского правительства, боялись того, что иностранцы смогут узнать внутреннее положение Китая, они боялись даже, что иностранцы смогут изучить китайский язык и письменность, и особенно опасались, как бы китайский народ не соприкоснулся с иностранцами. На этом основании и принимались меры, призванные оградить Китай от вторжения иностранцев.
По существу, правители Цинской династии, борясь против проникновения в Китай иностранцев, исходили из тех же причин, которые заставляли их принимать меры предосторожности против народа своей страны. Они опасались, что как те, так и другой могут подорвать их деспотическое господство.
Китайский народ никогда не выступал против мирной международной торговли. Если впоследствии китайский народ был настроен против иностранцев и активно выступал против них, это явилось результатом агрессивных войн и экономического разбоя иностранных капиталистов в Китае. Наоборот, господствующая цинская клика сначала считала, что, не допуская иностранцев в Китай, она закрепляет свою власть над китайским народом, но, убедившись впоследствии, что такая политика оказывается бессильной против иностранных канонерок, постепенно изменила свой курс. Она перешла к политике низкопоклонства перед иностранцами, считая теперь именно эту политику средством сохранения своего господства в Китае.
В начале XIX в. Англия попрежнему занимала первое место в торговле с Китаем. Вскоре после образования США, в 1784 г., в Гуандун прибыли первые американские торговые суда. Американская торговля в Китае быстро расширялась. В начале XIX в. США в области торговли
1 Го Т и н - и, Новая история Китая, т. I, стр. 381 (на кита1кком языке).
22


с Китаем опередили Францию и другие государства, отставая лишь от Англии. Хотя между отдельными государствами и возникали противоречия, однако в вопросе об «открытии дверей» Китая для иностранцев все были единодушны. Осуществление этой задачи выпало на долю Англии, обладавшей наибольшей мощью. Царская Россия в это время вела лишь сухопутную торговлю с Китаем на маньчжурской границе. В 1805 г. она потребовала равных с другими государствами прав в торговле через Кантон, но это требование было отклонено.
В начале XIX в. Цинская империя, несмотря на свое внешнее могущество, переживала внутренний кризис. Об этом ярко свидетельствовали начавшиеся крестьянские волнения. Начиная с 1810 г. крестьянские восстания бушевали по всей стране, затухая в одном месте и вспыхивая в другом. Хотя они и не смогли в то время слиться в большую крестьянскую войну, однако сильно расшатали основы феодального господства. Из-за невыносимых условий жизни все больше крестьян вступало в тайные общества, постепенно втягиваясь в ряды «заговорщиков». Чиновничий аппарат разлагался и становился все более бездеятельным. Подобную картину можно наблюдать накануне гибели феодального общества в любой стране. Все это вело к тому, что цинские правители еще решительнее отгораживались от иностранцев. В 1816 г. Англия послала в Пекин посла Амхерста, чтобы установить с Китаем дипломатические отношения. Эта миссия не только не имела никакого успеха, но привела к изданию цинским правительством указа, согласно которому въезд в Пекин иностранным послам впредь был запрещен.
Торговля Англии с Китаем была монополией Ост- Индской торговой компании. Но поскольку в торговлю стремились включиться и другие капиталисты метрополии, то в 1834 г. монополия Ост-Индской компании была упразднена. В том же году английское правительство послало в Кантон Нэпира в качестве своего верховного торгового представителя в Китае, чтобы наладить прямую связь с китайским губернатором Гуандуна и Гуанси. Но и Нэпир получил отказ. Английское правительство готовилось прибегнуть к «жестоким мерам». После упразднения монополии Ост-Индской компании английские
23


капиталисты считали единственным препятствием к открытию дальневосточного рынка ограничительные меры китайского правительства. Было ясно, что в случае, если англичане начнут активные действия, чтобы устранить это препятствие, другие государства безусловно поддержат их. Поэтому, даже если бы Линь Цзэ-сюй не наложил строгого запрета на торговлю опиумом в 1839 г., война все равно могла бы вспыхнуть под любым другим предлогом.
Политика цинского правительства, направленная на изоляцию Китая от других стран, была, конечно, консервативной. Но когда цинское правительство запрещало торговлю опиумом и конфисковало опиум, привезенный контрабандой в Китай, оно действовало законно и разумно. А вооруженное вторжение Англии в Китай, предпринятое в защиту постыдной торговли опиумом, было позорным актом.
Англичанам, разумеется, было неудобно использовать запрещение торговли опиумом как повод для войны. Поэтому они жаловались, будто цинское правительство притесняет их купцов. Но дело было не в опиуме и не в притеснениях купцов. Если смотреть глубже, Англия разожгла эту войну для того, чтобы силой оружия подчинить себе экономику Китая, поработить китайский народ. Это была агрессивная война. Поэтому, как только вспыхнула эта война, Линь Цзэ-сюй, возглавлявший оборону Гуандуна, был поддержан народом. Когда английские войска высадились на китайскую территорию и начались грабежи и убийства, обычные для колониальных войн, в китайцах впервые зажглось чувство глубокой ненависти к «заморским дьяволам».
Единство между правителями Китая и народом не могло, разумеется, продолжаться долго. Правящая верхушка в своем отношении к войне была крайне непостоянна: сначала — решительное сопротивление, затем — колебания, а в конечном счете — соглашательство. Цинское правительство в страхе перед проникновением иностранцев в Китай решилось пойти на конфликт. Когда же война вспыхнула и английские войска заняли побережье провинции Чжэцзян, а на севере стали угрожать Тяньцзиню и Дагу, цинское правительство испугалось, немед¬
24


ленно отстранило от должности Линь Цзэ-сюя и начало> мирные переговоры.
Правда, плохо представляя себе силу Англии, Цины сорвали переговоры и снова вступили в войну. Цинский двор не придерживался твердой линии, он стоял то за войну, то за мир; генерал-губернаторы провинций действовали самостоятельно. Бывало, что одна провинция вела войну, а в другой в это время собирали деньги, преподносили их противнику и вели переговоры о мире. Народ не только нес на себе всю тяжесть войны, но на него ложилось и бремя «мирных контрибуций»; он страдал не только от зверств иностранных войск, но и от собственной армии. Так с перерывами война тянулась 2 года.. Лишь в 1842 г., когда английские войска из Шанхая подступили к Нанкину, цинское правительство решило заключить «мир под стенами города» и подписало первый неравноправный договор — Нанкинский договор. Разве мог народ в таких условиях сохранять единство с правительством? В 1841 и в 1842 гг. в Кантоне дважды вспыхивало стихийное движение народа, направленное против англичан, и оба раза это движение подавлялось цинскими чиновниками. Все это свидетельствует о том, что отношение к иностранцам Цинской династии и народа становилось прямо противоположным. Когда цинское правительство ставило свою подпись под предательским договором, китайский народ поднимался на патриотическую борьбу против капиталистической агрессии.
Первая «опиумная» война стала поворотным пунктом' в истории Китая; с этого момента иностранные капиталисты начали угнетать китайский народ, с этого момента усилился антагонизм между абсолютистским правительством и народом Китая. В то же время сложились невиданные в истории отношения между агрессивными великими державами и китайским правительством. К началу «опиумной» войны иностранные агрессоры все еще считали цинское правительство тормозом, не позволяющим им свободно действовать в Китае. После «опиумной» войны они поняли, что это правительство не может сопротивляться вооруженному натиску, что его можно поставить себе на службу. В период первой «опиумной» войны впервые была в корне подорвана политика изоляции Китая от иностранцев, которой придерживалось цинское
25


правительство. Китайский народ, наоборот, показал, что он не желает итти на соглашение с иностранными агрессорами. После первой «опиумной» войны в Китае сложилась совершенно новая обстановка. Спустя всего 20 лет после войны капиталистические агрессоры в тесном контакте с цинскими правителями 1вооруженной силой подавили сопротивление китайского народа.
2. 	Чиновничество, народ и иностранцы
По Нанкинскому договору, заключенному между Китаем и Англией в 1842 г., Англия получила контрибуцию (21 млн. лянов !) и часть китайской территории (Гонконг). Кроме того, Китай признал 5 портов открытыми для английской торговли (Кантон, Фучжоу, Амой, Нинбо и Шанхай). Пошлины на ввозимые в Китай английские товары отныне должны были устанавливаться по соглашению обеих сторон. В следующем году (1843) между Китаем и Англией в Хумыне было подписано «дополнительное соглашение о торговле в 5 портах», состоявшее из 17 пунктов. Важнейшими были пункты о «наибольшем благоприятствовании» и о «консульской юрисдикции».
Хотя США официально не принимали участия в войне 1840 г., однако в связи с тем, что американские купцы также вели большую торговлю опиумом, американское правительство послало на Дальний Восток свою эскадру. После заключения Нанкинского договора и соглашения в Хумыне США, желая воспользоваться удобным моментом, послали в Китай своего полномочного представителя Кушинга и через него предъявили Китаю свои требования, сопровождая их угрозами. Кушинг в своей ноте, направленной генерал-губернатору Гуандуна Ху Ли и вице- королю провинций Гуандун и Гуанси Чэн Юй-цаю, заявил:
«У моего правительства, может быть, возникнет необходимость еще раз заставить китайский народ испытать все тяготы войны» 1 2.
1 1 лян (лан) = 37,301 г. Серебряный лян служил в Китае основной денежной единицей. (Прим, ред.)
2 Л и Бао-хун, Дипломатические отношения между Китаем и США, стр. 41 (на китайском языке).
26


В конце концов в 1844 г. был заключен китайско-американский договор в Ванся. В этом договоре, как и в договоре с Англией, говорилось о 5 открытых для торговли портах, однако новым в нем были более тщательно разработанные пункты о «консульской юрисдикции», о «согласованном установлении таможенных пошлин», о «наибольшем благоприятствовании» и другие. В том же году Франция также потребовала заключения с ней аналогичного договора, и в 1844 г. был подписан китайско-французский договор в Вампу. Так как торговля Франции с Китаем была менее обширной, в договоре делалось особое ударение на предоставление французам права миссионерской деятельности. Цинское правительство согласилось на легальное существование сначала католицизма, а затем протестантства, после чего миссионеры западных великих держав и других государств начали постепенно проникать в Китай.
Четыре договора, заключенные с 1842 по 1844 г., были результатом уступок цинского правительства, потерпевшего поражение в войне. Они положили начало захватнической политике великих держав в Китае. В то время в цинском правительстве иностранными делами ведали И Ли-бу и Ци Ин. Они постепенно потеряли присущие им ранее высокомерие и заносчивость; теперь их больше всего занимал вопрос, как удовлетворить требования иностранцев и в то же время сохранить видимость самостоятельности. Насущные же интересы страны их нисколько не трогали.
В Хумыньском договоре по вопросу о принципе наибольшего благоприятствования в отношении Англии говорилось:
«Если в будущем император предоставит новые привилегии другим государствам, эти привилегии должны распространяться также и на Англию».
Китайские министры, подписывавшие договор, надеялись, что такой пункт поможет им в будущем избегать столкновений с иностранцами. На деле же они создали прецедент «одностороннего благоприятствования». В Нанкинском договоре говорилось только о 5 открытых портах и не было статьи об учреждении сеттльментов. Однако в Шанхае местные чиновники немедленно удовлетворили требования Англии, Франции и США о выделении им определенных районов под сеттльменты. Немудрено, что
27


иностранцы были довольны таким покладистым правительством и такими услужливыми чиновниками.
Но капиталистические державы, получив эти привилегии, не были полностью удовлетворены. Количество законно открытых портов ограничивалось всего пятью, причем все они были расположены на юго-восточном побережье Китая. Северное побережье и обширные территории внутри Китая все еще были закрыты для иностранцев. Поэтому даже после подписания этих договоров великие державы не могли развернуть торговлю с Китаем в таких масштабах, в каких хотели бы это сделать.
В договорах имелись специальные пункты, где говорилось, что впредь Китай, вступая в какие-либо отношения с заинтересованными державами, должен придерживаться принципа равноправия. Однако цинское правительство поирежнему не допускало иностранных посланников в Пекин, считая, что, допустив посланников в столицу, оно «потеряет свое лицо». Если бы иностранные дипломатические представители официально прибыли в столицу, народ понял бы, что сам император также склонился перед иностранцами. Поэтому цинское правительство всеми силами старалось не допускать в столицу иностранных посланников, предпочитая делать уступки в торговле, юрисдикции и в других областях.
Подписывая четыре упомянутых договора, державы не настаивали на официальном допуске в Китай иностранных дипломатических представителей. Главное внимание они сосредоточили на статьях, которые должны были принести им материальную выгоду. Но со временем они пришли к выводу, что для закрепления своего влияния в в Китае они должны добиться для своих посланников права находиться в Пекине.
Спустя 15 лет после «опиумной» войны агрессоры начали новую военную кампанию в Китае, в которой участвовала объединенная англо-французская армия (1857— 1860 гг.). Цель этой кампании заключалась в том, чтобы еще более расширить и гарантировать иностранцам политические и экономические права и привилегии, которых они добились в результате «опиумной» войны. Эта кампания явилась как бы продолжением первой «опиумной» войны и поэтому получила название второй «опиумной» войны. Чтобы показать историю развития политических
28


отношений между Китаем и иностранными державами в период между первой и второй «опиумными» войнами, мы в первую очередь должны остановиться на кантонском конфликте, возникшем после подписания Нанкинского договора.
Ввиду того что иностранные державы еще не могли посылать своих дипломатических представителей в Пекин, переговоры могли вестись только через чиновников, находящихся в установленных договорами торговых портах. Цинское правительство послало в Кантон вице-короля провинций Гуандун и Гуанси, на котором лежали и дипломатические обязанности. Дипломатические отношения между Китаем и иностранными державами велись исключительно через Кантон. После подписания Нанкинского договора англичане стали требовать открытия Кантона и добиваться права находиться в этом городе. Но в договоре не было статьи, прямо дающей англичанам право на проникновение в Кантон. Население Кантона выступило с протестом против претензий англичан. На улицах повсюду были расклеены плакаты на красной и белой бумаге, направленные против чиновников, стоявших за соглашение с англичанами. Плакаты призывали граждан сплотиться и быть готовыми вооруженной силой дать отпор англичанам, стремящимся проникнуть в город. Раздоры по вопросу о Кантоне продолжались в течение более 10 лет.
Некоторые историки осуждали население Кантона за то, что оно мешало англичанам проникнуть в город, называя его действия бессмысленными, вытекающими из незнания общей обстановки. Конечно, проникновение иностранцев в Кантон само по себе не представляло события большой важности. Но в то время население Кантона не понимало всей опасности, которую таила в себе иностранная агрессия, и не знало, каким образом дать отпор этой агрессии. Не удивительно, что в то время сопротивление агрессии выражалось в случайных актах, направленных против иностранцев. Главное, что нужно при изучении этого периода истории,— это суметь увидеть начало борьбы китайского народа против иностранных захватчиков и в первую очередь увидеть изменение взаимоотношений между «чиновниками», «народом» и «иностранцами» (то есть между абсолютизмом, народом и силами агрессии).
29


Спустя 4 месяца после подписания Нанкинского договора в декабре 1842 г. в Кантоне произошло кровавое столкновение между английскими моряками и населением города, причем жители Кантона сожгли здание, занятое одной иностранной фирмой.
Наместник провинций Гуандун и Гуанеи Ци Шань, докладывая об этих событиях, писал:
«После того, как корабли английских варваров вернулись из провинций Фуцзянь и Чжэцзян и остановились в Гонконге, иностранцы стали вести себя весьма вызывающе. Иностранцы и моряки, проживающие в доме иностранной фирмы «Шисань» в Кантоне, оскорбляли жителей, в нетрезвом состоянии грабили лавки и оскорбляли проходящих по улицам женщин. Во время всех этих конфликтов местные власти наводили порядок, и дело до крайностей не доходило. Но народ затаил глубокую ненависть к иностранцам и жаждал мщения. 23 октября (25 ноября) кто-то от имени общества «Минлуньтан» расклеивал на улицах объявления, которые рассказывали о злодеяниях иностранцев и призывали рассчитаться с ними за эти злодеяния...
6 ноября (7 декабря) после полудня моряк-иностранец на улице у дома фирмы «Шисань» взял у китайца фрукты, но за товар ничего не заплатил. Торговец фруктов стал просить деньги, в ответ на что иностранец нанес ему ножевую рану. Люди, бывшие очевидцами этого, возмутились. Иностранец, сознавая свою вину, поспешил укрыться в здании фирмы и запер за собой ворота. Народ погнался за ним, дом был окружен, все рвались в бой. Иностранцы стали сверху бросать в толпу кирпичами и черепицей. Узнав об этом, власти приказали местным военным и гражданским чиновникам отправиться на место происшествия и навести порядок. К ночи народ постепенно рассеялся, но в доме иностранцев вдруг вспыхнул пожар... Позднее, благодаря тому, что в этот район были высланы военные силы во главе с военными и гражданскими чиновниками и было установлено круглосуточное патрулирование улиц, был наведен полный порядок. Иностранцев напугал всеобщий народный гнев. Однако, видя, что офицеры и солдаты их охраняют, они успокоились и выразили благодарность властям...»
30


Этот доклад дает нам ясную картину обстановки того времени. Народ поднялся против иностранцев, а чиновничество не выполнило своего долга по защите народа. Усилия властей были направлены лишь на то, чтобы успокоить иностранцев.
В 1843 г. на°местником провинций Гуандун и Гуанси был назначен Ци Ин, подписавший от имени Китая китайско-английский Нанкинский договор. Вскоре после своего вступления в должность он назвал выступления народа против иностранцев в Кантоне «действиями бездомных бродяг». Он заявил:
«Между народом и иностранцами существует взаимная неприязнь, и если в результате всех мероприятий неприязнь все же останется, это неизбежно приведет к новым; конфликтам».
Он заявлял, что хочет поставить чиновничество между народом и иностранцами, фактически же все его- мероприятия были направлены на подавление народа и потворство иностранцам. Естественно, это не могло не вызвать народного гнева.
По словам англичан, листовки, расклеивавшиеся в то время населением Кантона, были направлены против чиновников и властей. Одна из листовок имела примерно следующее содержание:
«Наши кровожадные чиновники до сих пор были соучастниками английских грабителей во всех деяниях* которые последние совершали против порядка и справедливости...
За пять месяцев текущего года иностранцы убили много китайцев, их трупы были сброшены в реку в пищу рыбам. А наши власти делали вид, будто они об этом ничего не знают, они смотрели на иностранных дьяволов* как на богов, а народ презирали, как собак, и человеческая жизнь для них не представляла никакой ценности. Они стремились лишь к тому, чтобы сохранить свое высокое положение. Игнорируя все происходящее, они не относились к делу с той серьезностью, какой оно требовало. Десятки миллионов людей были проникнуты печалью и гневом, единственной отрадой для них было выразить свой гнев на публичных собраниях...» 1
1 М а с N a i г, Modern Chinese History: Selected Readings, p. 224.
31


В 1846 г. императорский контролер Цзао Ли-тай, инспектирующий провинции Хубэй и Хунань, доносил императору:
«Чиновничество и народ, верхи и низы провинций Гуандун настроены враждебно друг к другу... Народ провинции Гуандун находится во вражде с английскими варварами, а это значит, что он находится во вражде с местными властями».
Это высказывание правильно освещает положение дел.
В январе 1846 г. наместник провинций Гуандун и Гуанси Ци Ин пошел на уступки Англии и объявил Кантон открытым для иностранцев портом. Это немедленно вызвало народное восстание. Ряд учреждений были сожжены народом, поднявшимся против чиновников, заигрывавших с иностранцами. Благодаря народному сопротивлению вопрос об открытии Кантона для иностранцев был отложен. Если бы в такой обстановке англичане насильно вторглись в город, это неизбежно1 привело бы к новым осложнениям, что, собственно, и остановило их. Англичане возмущались цинскими чиновниками, неспособными подавить народное движение и гарантировать «выполнение договора». В 1847 г. английские корабли вторглись в устье реки, и англичане, пустив в ход угрозы, добились от Ци Ина обещания через 2 года открыть Кантон. По поводу событий в Кантоне Ци Ин докладывал императору:
«В течение нескольких лет проводилась политика мирного урегулирования отношений между народом и иностранцами, делалось все возможное в этом направлении, и настоящее событие произошло совершенно неожиданно для меня. Мне очень стыдно, что я не смог предотвратить этого».
Ци Ин видел лишь основное противоречие: между народом и иностранцами, считая, что чиновники должны занимать позицию «посредников» между теми и другими.
После первой «опиумной» войны цинское правительство еще не знало в полной мере, как велики аппетиты иностранцев. Припертые к стене угрозами иностранцев власти потворствовали им. В дальнейшем, видя, что иностранцы более или менее «успокоены», а возмущение народа с каждым днем растет, они почувствовали, что в интересах господствующей власти нужно немного
32


уступить народу. Но это означало бы пойти против иностранцев.
В 1849 г., когда истек срок, назначенный Ци Ином, и англичане потребовали выполнения соглашения об открытии Кантона, преемник Ци Ина наместник провинций Гуандун и Гуанси Сюй Гуан-цзинь отказался выполнить обещание и заявил англичанам:
«Народ — основа государства, и раз народ не соглашается, император не может итти против воли народа, чтобы удовлетворить желания пришельцев».
Тем временем население Кантона, не дожидаясь, какие меры предпримет правительство для отпора иностранцам, стало формировать дружины, которые вскоре насчитывали уже 100 тыс. бойцов. Это помогло Сюй Гуан-цзиню понять, что лучше всего занять твердую позицию по отношению к Англии, в противном случае стотысячная народная армия может выступить против него самого. Объясняя императору причину своей твердой политики, Сюй Гуан- цзинь писал:
«Если дать англичанам вежливый отказ, можно избежать столкновения [то есть пока что по отношению к англичанам можно применять политику маневров и проволочек.— X. Ш.]> а если согласиться на их требования, это приведет к вооруженному столкновению [народному вооруженному отпору.— X. Ш.]. Если мы не разрешим им войти в город и возникнет конфликт, народ встанет стеной, и можно надеяться, что нас поддержат [можно будет использовать силы народа.— X. Ш.]. Если же мы дадим согласие и впустим их в город, народ возмутится, и это приведет к внутренним и внешним раздорам [народ восстанет против правительства.— X. 111.]».
Итак политика Сюй Гуан-цзиня и Ци Ина исходила из одного и того же принципа: все — на службу интересам цинского правительства, все — для того, чтобы в создавшихся условиях найти путь, который дал бы возможность этому правительству благополучно существовать и избежать краха. Твердая политика, проводившаяся в то время Сюй Гуан-цзинем по отношению к англичанам, не отражала по-настоящему позиции народа.
Посредничество чиновников между народом и иностранцами не уменьшило противоречий между широкими народными массами и правительством. Вскоре вспыхнуло
3 Ху Шэн
33


восстание тайпинов. Иностранные агрессоры, со своей стороны, считали, что цинское правительство намеренно раздувает в народе ненависть к иностранцам, собираясь дать им отпор. Хотя вопрос об открытии Кантона временно был отложен, державы подняли вопрос о всестороннем пересмотре договоров, надеясь еще более расширить недостаточные, по их мнению, экономические и политические права, полученные ими по Нанкинскому договору. Они готовились вооруженной силой расквитаться с цин- ским правительством за все нанесенные им «обиды».
3. 	«Нейтралитет» и вымогательство
Менее чем через 10 лет после заключения Нанкинского договора развернулось тайпинское движение К Это движение не только сильно потрясло внутреннюю политическую жизнь Китая, но и оказало огромное влияние на отношения между Китаем и иностранными государствами. Агрессивные державы, уже глубоко проникшие в Китай, должны были серьезно обдумать, как им следует отнестись к этому движению.
Тайпинское восстание, которым руководили Хун Сю- цюаиь и Ян Сю-цин, началось в 1850 г.
Широкие крестьянские массы, страдавшие от голода и испытывавшие на себе всю тяжесть гнета цинских правителей, решительно поднялись на борьбу за свое существование. Они установили свою политическую власть и организовали свою армию. При встрече с этой армией войска цинского правительства зачастую терпели поражения.
Тайпины избрали своей религией христианство, что, конечно, привлекло к ним внимание иностранцев. Иностранцев особенно беспокоило то, что армия тайпинов очень быстро росла.
Восставшие крестьяне выступили из провинции Гуанси, прошли через провинцию Хунань, вступили в Хубэй, затем изменили направление и через провинцию Аньхой пошли вниз по Янцзы. Победоносно продвигаясь, повстанческая  11 Тайпинское движение — великая крестьянская война в Китае в. 1850—1866 гг. Восставшие назвали основанное ими государство «Тайпин тяньго», то есть «Тайпинская империя» («тайпин» по-китайски значит «великое благоденствие»). Отсюда название повстанцев— тайпины. (Прим, ред.)
34


армия спустя 3 года после начала восстания заняла 6 провинций и разгромила многочисленное войско цинского правительства, собранное со всех концов страны и брошенное на подавление восстания.
В марте 1853 г. Нанкин становится столицей Тайнинской империи; тайпинами была создана сильная политическая власть, противостоявшая власти цинского правительства; Китай разделился на два государства.
Первоначально многие иностранные миссионеры и купцы в Китае сочувствовали тайпинам. Недовольные увиливанием и волокитой цинского правительства и чиновничьего аппарата, из-за которых иностранные державы не могли действовать в Китае так, как им хотелось, они возлагали свои надежды на новое государство, избравшее своей религией христианство. Западные державы надеялись, что если тайпины объединят под своей властью весь Китай, они предоставят им свободу торговли и миссионерской деятельности, а не будут изолировать Китай от иностранцев, как это делало цинское правительство.
Чтобы разобраться в положении вещей в армии тайпи- нов, английский посланник Бонхэм, французский посланник Бурбулон и посланник США полковник Маршалл в сопровождении своих подчиненных отправились в Нанкин, занятый тайпинами. Когда они лично ознакомились с положением дел, у них составилось определенное мнение о тайпинах. После детального изучения документов, привезенных из Нанкина Бонхэмом, английский миссионер в Китае Медхерст написал доклад, который был направлен Бонхэмом английскому министру иностранных дел. В докладе говорилось:
«Преимущества, которые можно ожидать от успешных действий инсургентов, состоят в следующем: вся страна будет открыта для торговой и миссионерской деятельности; Китай будет применять научные достижения, проведение в жизнь которых принесет выгоды как стране, знакомящей Китай с этими достижениями, так и самому Китаю. Будет очень печально, если христианские государства помогут подавить это движение, так как свойственные инсургентам энергия и тенденция к улучшениям и реформам никогда не проявлялись и не могут проявиться у цинского правительства... Но если даже всего этого и не будет, все равно христианство, которое сейчас
35
3


исповедуют инсургенты, намного лучше, чем глупое идолопоклонство', которое до сих пор исповедовали китайцы... Если цинское правительство без помощи иностранцев победит инсургентов (что весьма сомнительно), то оно еще более оградится от всего иностранного и станет еще наглее, чем прежде» 1.
Этот доклад свидетельствует об абсолютном непонимании иностранными державами истинного характера тайпинского движения как крестьянской войны. Они отметили лишь одну сторону вопроса — тот факт, что тайпинам были более свойственны тенденции к прогрессу и реформам, чем цинскому правительству. Это, конечно, так и было. В докладе, представленном Бонхэмом, рекомендовалась так называемая «политика нейтралитета»:
«Единственная политика, которую можно было бы посоветовать в настоящее время,— всеми мерами воздерживаться от какого-либо вмешательства в распри и от связей с любой из сторон. Однако иностранцы должны иметь наготове значительные силы, чтобы отразить любую атаку, которую могут предпринять инсургенты, и разгромить их»2. ч
Формально США, Франция и Англия в то время в равной мере стояли на позициях «нейтралитета».
Было бы хорошо, если бы иностранцы действительно сохраняли нейтралитет по отношению к гражданской войне в Китае. Если бы иностранные державы по-настоящему сочувствовали тайпинам и в своих действиях признавали воюющие стороны равноправными, избегая вмешиваться в гражданскую войну, это помогло бы развитию революционного тайпинского движения. Ведь даже по свидетельству миссионера Медхерста, если бы цинскос правительство в тех условиях осталось без иностранной помощи, оно имело бы чрезвычайно мало шансов победить тайпинскую армию.
Надо, однако, вскрыть подлинный смысл политики «нейтралитета», которой в то время придерживались Англия, США и другие державы. Главной целью политики держав был отнюдь не политический прогресс и развитие науки в Китае; этой политикой они преследовали
1 MacNair, op. cit., р. 347.
2 Там же.
36


лишь свои собственные интересы. К политике «нейтралитета» они прибегли только потому, что хотели выждать и посмотреть, какие лучше избрать методы, чтобы, воспользовавшись сложной обстановкой, захватить себе возможно больше прав и привилегий.
Тайпины не разбирались в дипломатии, поэтому в отношениях с иностранцами они действовали неразумно. Однако, стихийно руководствуясь революционным духом народных масс, они держались по отношению к иностранцам независимо, не заигрывая с ними. Хотя иностранные капиталисты надеялись, что тайпины откроют для них всю страну и примут все их требования, они так и не смогли получить от вождей Тайпинской империи каких-либо определенных гарантий.
В противоположность этому, хотя цинское правительство в то время еще и не отказалось целиком от своего «высокомерия» по отношению к иностранцам, последние по опыту первой «опиумной» войны знали уже, что это правительство можно запугать. Кроме того, опираясь, на договоры, заключенные в результате первой «опиумной» войны, иностранцы могли предъявлять ему новые требования. Поэтому так называемая политика «нейтралитета» по отношению к пинскому правительству фактически превратилась в политику вымогательства.
Правительство США в 1853 г., давая инструкции своему послу в Китае Маршаллу, писало:
«США решительно стоят за нейтралитет и должны сохранять свободу действий. Однако нужно соблюдать статьи, установленные договором. В особенности США должны придерживаться политики невмешательства в отношении распрей, возникающих между китайским правительством и народом. Руководствуясь таким принципом, конечно, можно будет всеми возможными средствами заставить Китай, находящийся в критическом положении, отбросить все неразумные тенденции, препятствующие установлению нормальных отношений между Китаем и иностранными державами» К
Из этой инструкции ясно видна нечестность политики Соединенных Штатов. Англия, США и Франция, объявив  11 Ли Б а о - х у н, Дипломатические отношения между Китаем и США, стр. 94.
37


«политику нейтралитета», в то же время объединились и сообща предъявили цинскому правительству требования о пересмотре договоров. Таким образом они использовали «внутреннее критическое положение Китая» для расширения своих прав и привилегий.
В 1854 г. посланник США Роберт М. Маклейн предъявил вице-королю провинций Цзянси и Чжэцзян И Ляну требование о пересмотре договоров. Маклейн заявил:
«Если все наши требования будут удовлетворены, цинскому правительству будет оказана помощь в подавлении тайпинского движения. В противном случае я доложу обо всем своему правительству, и мы сохраним за собой свободу действий» К
Здесь особенно ясно видна политика уговоров и запугивания, проводившаяся Соединенными Штатами.
В 1854 г. дипломатические представители Англии, США и Франции сообща предъявили Китаю требования об изменении договоров. Переговоры сначала велись в провинциях Гуандун и Цзянсу, но никаких результатов достигнуто не было. В октябре переговоры были перенесены на север, в порт Дагу. В следующем году США специально послали в Китай своего посланника Паркера, известного «китаиста», выразителя агрессивной идеологии капиталистических держав, который продолжал совместно с посланниками Англии и Франции требовать пересмотра договоров.
Содержание требований, выдвигавшихся в то время державами, можно узнать из инструкций правительств США и Англии своим посланникам. Вот что в основном предлагало в своей инструкции английское правительство в 1854 г.:
1. Требовать от Китая, чтобы он открыл для английской торговли всю территорию Китая и все приморские города. Если Китай не примет этих требований, требовать свободной навигации по Янцзы и дополнительного открытия для торговли Чжэньцзяна, Нанкина, Вэньчжоу и Ханьчжоу.
2. Требовать официального разрешения торговли опиумом.  11 Л и Б а о - х у н, Дипломатические отношения между Китаем и США, стр. 51.
38


3. Требовать отмены обложения английских товаров внутренними пошлинами в Китае.
4. Требовать разрешения иностранным послам находиться в Пекине и, как минимум, разрешения на официальную переписку иностранных посланников с министрами цинского правительства. Требовать разрешения иностранным послам лично встречаться с генерал-губернаторами провинций К
В 1855 г. правительство Соединенных Штатов в своей инструкции Паркеру предлагало:
1. Требовать разрешения дипломатическим представителям США находиться в Пекине.
2. Требовать разрешения неограниченной торговли США в Китае.
3. Требовать отмены всех запретов, ограничивающих свободу действий американских граждан в Китае1  2.
Таким образом, США и Англия занимались вымогательством у цинского правительства, стремясь полностью покорить его своей воле.
Естественно, цинское правительство не могло относиться равнодушно к подобному положению вещей. С одной стороны, восставшие крестьянские массы силой оружия стремились свергнуть его политическую власть. С другой стороны, иностранцы, не удовлетворенные уступками, полученными по договору 1842 г., с каждым днем все наглее требовали от него дальнейших уступок. Для цинского правительства «внутренние неурядицы слились с внешними бедствиями». Какую же позицию заняло цинское правительство, очутившись между «внутренними неурядицами» и «внешними бедствиями», то есть между народом и иностранными державами?
Мы уже говорили, что после первой «опиумной» войны цинское правительство попеременно то заигрывало с народом, то шло на сближение с иностранцами. Тайпинское движение носило несравненно более серьезный характер, чем народное возмущение 1846 г., вспыхнувшее в Кантоне в связи с вопросом об открытии города для иностранцев. Своей целью тайпинское движение ставило прямое свержение существующего политического и общественного
1 Л и Б а о - х у н, цит. соч., стр. 83.
2 Там же, стр. 55
39


строя. Таким образом, не могло быть и речи о каком-либо соглашении с восставшим народом.
Отсюда неизбежно следовало, что цинское правительство, желая вести войну против Тайпинекой империи, должно было пойти на соглашение с иностранцами.
Иностранные державы прекрасно понимали, что наступил самый подходящий момент зажать цинское правительство в тиски, и небольшие уступки с его стороны их уже не удовлетворяли. С другой стороны, цинское правительство видело, что иностранцы высказывают симпатии к тайпинскому движению, и особенно боялось, как бы иностранцы не стали по-настоящему помогать повстанцам. Правительство не было уверено, сможет ли оно путем уступок изменить враждебное отношение к себе иностранцев и установить с ними дружественные отношения. .
Чиновники Шанхая положили начало политике соглашательства первоначально в частных вопросах. Хотя к этому времени тайнинская армия еще не подошла к Шанхаю, «Общество малых мечей» (руководившее народным восстанием в окрестностях Шанхая, вспыхнувшим как отзвук тайпинского движения) уже в сентябре 1853 г. захватило Шанхай. Правитель округа У Цзянь-чжан укрылся на территории сеттльмента. Морские таможни не могли продолжать попрежнему взимать пошлины. Английские, американские и другие капиталисты всеми силами старались помешать восстановлению деятельности таможен; иностранные торговые корабли, пользуясь случаем, отказывались платить пошлины. В июне 1856 г. У Цзянь-чжан обсудил таможенный вопрос с консулами трех держав (Англии, США, Франции). Было достигнуто соглашение, по которому консулы трех держав должны были направлять по одному представителю в таможни для контроля над взиманием пошлин. Так иностранцы постепенно прибрали к рукам морские таможни этого важнейшего порта. После этого они окончательно убедились в том, что, используя момент, они смогут путем шантажа и вымогательства получить от цинского правительства и его чиновников все, что им требуется. Шанхайские чиновники первыми среди китайских чиновников выступили с самого начала за политику уступок трем державам в вопросе всестороннего пересмотра договоров.
40


В августе 1854 г. генерал-губернатор провинции Цзянсу маньчжур Цзиэрцзиа 1 после переговоров с американским посланником Маклейном докладывал цинскому правительству:
«Маклейн настаивает на том, чтобы изменить договор, действовавший в течение 12 лет; он просит разрешения плавать по Янцзы до Ханькоу и построить там пристань. В сложившейся обстановке невозможно отказать им в этом. Было бы лучше сейчас удовлетворить их просьбу и заблаговременно прислать сюда авторитетного министра, чтобы путем переговоров достигнуть соглашения и выполнить их пожелания».
Цзиэрцзиа считал, что «если дело дойдет до разрыва, державы, пользуясь тем, что Нанкин находится в руках повстанцев, проникнут на Янцзы, и тогда уже поздно будет договариваться о чем-либо, все пойдет прахом, и на Янцзы возникнет еще одно бедствие».
Предложение Цзиэрцзиа сначала не было принято цинским двором. Напротив, оно было осуждено императорским указом. По мнению двора, нужно было следующим образом реагировать на требования иностранцев:
«Самое лучшее, что мы можем сделать, это показать им свою благожелательность, успокоить их, сбить с них спесь, чтобы они не заходили слишком далеко в своих притязаниях».
Одновременно цинское правительство приказало военным властям «в нижнем течении Янцзы... оборонять устье реки, чтобы в него не мог проникнуть и установить связь с бандитами ни один корабль».
Как мы видим, в это время позиция пекинского правительства по отношению к иностранцам в основном уже сводилась к политике умиротворения, но тем не менее оно еще питало опасения, как бы иностранцы не стали сотрудничать с Тайпинской империей. Между тем Цзиэрцзиа, находившийся в провинции Цзянсу, которой прямо угрожала армия тайпинов, был непосредственно связан с иностранными посланниками; он чувствовал, что на иностранцев можно положиться, и потому настойчиво предлагал как
1 Маньчжурская фамилия, дана автором в китайской транскрипции. (Прим. ped.J
41


самый удобный выход из положения соглашение с иностранными державами. Он писал:
«Вы говорите, что иностранные державы помогут повстанцам в их борьбе против цинского правительства, но кто мешает им сделать это сейчас, раз Янцзы находится в руках разбойников? Между тем они ездят то в Кантон, то в Шанхай, то в Тяньцзинь с целью добиться вашего согласия на свои действия. Мне кажется, это не свидетельствует об их злом умысле».
Выходило так, что иностранцы, требуя пересмотра договоров, тем самым выказывают свое расположение к цинскому правительству. Ну, а если правительство не воспользуется этим «добрым расположением»? «Если с иностранцами возникнет конфликт,— писал Цзиэрцзиа,— они откажутся вносить пошлины; в результате не только гарнизон Шанхая останется без снабжения, но останутся без снабжения также и команды кораблей «Цзиньлин», «Цзинкоу» и «Хундань».
Значит, чтобы искоренить тайпинов, цинскому правительству выгоднее всего придерживаться политики соглашения с иностранцами. Действительно, финансы цинского правительства находились в то время уже в плачевном состоянии, и ему было нелегко вести затяжную войну с тай- пинами. А пошлины, взимаемые морскими таможнями с иностранных купцов, были крупным источником средств для снабжения армии. Чиновники Шанхая хорошо понимали, насколько выгодно для них соглашение с иностранцами, поэтому они первыми выступили за соглашение с ними и практически пошли по этому пути, считая, что лучше передать право управления морскими таможнями в руки иностранцев, чем вовсе лишиться дохода от пошлин.
В октябре 1854 г. посланники Англии и США прибыли на кораблях в Дагу. Они обратились к цинскому правительству, требуя ведения прямых переговоров с ним. Выделенный для этой цели Чун Лунь после встречи с посланниками советовал императору:
«Поручить всем наместникам, ведающим иностранными делами, рассмотреть наиболее приемлемые для нас требования и в соответствии с существующими договорами удовлетворить их, чтобы показать иностранцам наше великодушие... Если не удовлетворить ни одного их требования, это приведет к тому, что иностранцы разгневаются и
42


вернутся назад. Хотя сейчас они и не позволят себе никаких бесчинств, однако, учитывая, что на юге попрежнему продолжаются беспорядки, нам будет еще труднее вести дела, если иностранцы втихомолку будут плести интриги» 1.
Таким образом, Чун Лунь также высказывался за соглашение с иностранцами. Цинское правительство, смертельным врагом которого был революционный народ, к этому времени уже наметило курс на соглашение с иностранцами. Но, все еще относясь к иностранцам подозрительно, оно не желало сразу удовлетворить все их домогательства, делая уступки лишь по менее значительным вопросам. Поэтому переговоры 1854 г. по поводу пересмотра договоров не привели ни к каким результатам.
Державы решили, используя подходящий момент, вынудить цинское правительство пойти на уступки по всему фронту. Так как переговоры оказались безуспешными, они решили запугать цинское правительство силой оружия. Но ввиду того, что в 1854—1856 гг. Англия и Франция были заняты Крымской войной, они не смогли перебросить на Дальний Восток свои войска. Таким образом, начало войны с Китаем отодвинулось на конец 1856 г. Война вспыхнула по поводу незначительного инцидента в провинции Гуандун — так называемого инцидента с лорчей «Эрроу» 2. Хотя США по соображениям своей внутренней политики и не приняли непосредственного участия в войне, однако американский посланник фактически проводил в Китае те же самые мероприятия, что и Англия с Францией. В этих событиях приняла участие также и царская Россия, послав своего посланника в Гонконг, где он обсуждал совместно с английским и французским посланниками мероприятия но оказанию давления на Китай.
Когда в 1857 г. англо-французские войска двинулись на север, вместе с армией двинулись послы четырех держав 3.
1 Ли Бао-хун, цит. соч., стр. 54.
2 Инцидент с лорчей «Эрроу» — захват китайскими властями в Кантоне судна (лорчи) китайских контрабандистов, шедшего под английским флагом. Хотя, как выяснилось, судно не имело далее формального права пользоваться английским флагом, Англия использовала этот инцидент как повод для войны с Китаем, обвинив китайские власти в «неуважении к английскому флагу». (Прим, ред.)
3 США, официально не объявляя войны, на деле принимали участие в военных действиях против Китая — в обстреле китайско¬
43


4. 	Политика кнута и пряника
Теперь нам следует уяснить истинные движущие силы и причины этой войны. Война вспыхнула в тот момент,, когда ожесточенные бои в бассейне Янцзы между войсками цинского правительства и тайпинов достигли наивысшего напряжения. Вторая «опиумная» война возникла не потому, что цинское правительство заняло решительную позицию в отношении держав, проводящих агрессию в Китае. Наоборот, причина ее заключалась в том, что, хотя правительство и решило уступать иностранцам, бросив все силы на гражданскую войну, сделанные им уступки не удовлетворяли иностранных агрессоров, а только еще больше разжигали их аппетиты. В то же время война отнюдь не означала, что капиталистические державы изменили свою политику «нейтралитета» на политику сочувствия Тайпинской империи и потому силой оружия выступили против цинского правительства. Наоборот, она вспыхнула именно потому, что державы поняли, что революционные тайпины не могут удовлетворить их притязаний. Поэтому они предпочли иметь дело с цинским правительством. Они начали войну, рассчитывая сделать цинское правительство более сговорчивым.
В войне против иностранцев цинское правительство занимало пассивную позицию, прямо противоположную его позиции в войне с тайпинами. На отпор иностранной армии не были брошены все силы, и, едва иностранцы нанесли китайской армии серьезный удар, как правительство сейчас же запросило мира и поспешило сделать такие огромные уступки, на какие оно раньше никогда не шло.
Объединенная англо-французская армия в декабре 1857 г. заняла Кантон (иностранцы в течение трех лет осуществляли военный контроль в Кантоне и все же оставили на занимаемой им должности взятого ими в плен генерал- губернатора Бо Гуя, согласившегося сотрудничать с ними,— факт, который произвел большое впечатление на цинское правительство). В следующем (1858) году англофранцузская армия двинулась на север, в мае захватила
го побережья, в бомбардировке портов и т. д. Россия, напротив, не принимала никакого участия в войне, которую вели в Китае ее соперницы — Англия и Франция. Однако царская дипломатия также постаралась использовать результаты войны в своих интересах. (Прим, ред.)
44


•форт Дату, вошла в устье реки Байхэ и через 9 дней вступила в Тяньцзинь. Военные действия прекратились, начались дипломатические переговоры. В июне был подписан договор с 4 державами — Россией, США, Англией и Францией,— получивший название Тяньцзиньского. Тяньцзиньский договор значительно расширял права иностранцев по сравнению с Нанкинским договором, заключенным 16 лет назад. Требования Англии и США по пересмотру договоров, о которых мы говорили выше, в основном были удовлетворены.
Гуй Лян и Хуа Ша-на, подписавшие Тяньцзиньский договор, докладывали императору:
«Иностранцы сейчас увидели истинное положение Китая. Им видно, как на ладони, то трудное положение, в каком находится наша страна. Поэтому они бесчинствуют еще больше и не останавливаются ни перед чем».
И дальше:
«В стране еще не истреблены бандиты, и, если снова возникнет конфликт с иностранцами, будет трудно вербовать и перебрасывать войска, будет трудно снабжать армию».
Поэтому они считали, что воевать ни в коем случае нельзя. Далее они писали:
«Мы думаем, что эти разногласия с иностранцами являются следствием их неверия в нас. Теперь они будут благодарны нашему императору за его доброту, будут великодушны, будут относиться к нам с доверием. Установится длительный и прочный мир, будут сохранены вооруженные силы страны, и это также явится средством подавления [повстанцев]».
Здесь ясно видны беспредельная трусость и слабость китайских властей перед лицом агрессоров, их нежелание жить в мире с народом, отсутствие у них решимости дать отпор агрессорам и их политика соглашения с агрессорами.
Цинское правительство не придавало большого значения потере Китаем по Тяньцзиньскому договору своих суверенных прав. Правительство тревожило главным образом предстоящее прибытие в Пекин иностранных посланников. Цинское правительство рассматривало это как величайший позор для себя (цинское правительство больше всего боялось, что народ будет рассматривать


прибытие иностранных посланников в Пекин как подчинение императорской столицы иностранцам и в результате станет еще больше презирать правительство). Поэтому после ухода англо-французской армии из Тяньцзиня цин- ское правительство вновь решило путем переговоров изменить ту статью договора, где предусматривалось прибытие посланников в Пекин. Державы не захотели дать на это согласие.
В 1859 г. посланники Англии и Франции снова прибыли в Дагу, намереваясь направиться в Пекин, чтобы обменяться ратификационными грамотами по Тяньцзиньскому договору. Возникли разногласия относительно пути, каким иностранцы должны прибыть в Пекин, и Сэн Линь-цинь, оборонявший форт Дагу, приказал открыть артиллерийский огонь по иностранным кораблям.
Англо-французские силы были невелики, они понесли большие потери и отошли. Тем временем прибывший в Дагу посланник США, следуя маршруту, указанному цин- ским правительством, прибыл в Пекин. Между тем Англия и Франция снова объявили Китаю войну
В 1860 г. объединенная армия вновь пошла на север, вторично заняла Тяньцзинь, продолжала продвижение вперед, подошла к столице и захватила Пекин. Хотя эта война была спровоцирована цинским правительством %  1 21 События 1859—1860 гг. нельзя рассматривать «как простое продолжение второй «опиумной» войны. Маркс и Энгельс уже в то время в своих статьях указывали, что речь идет о новой, третьей войне европейских капиталистов против Китая (см. К. Мар к с, Новая китайская война, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XI, ч. 2, стр. 260—276). (Прим, ред.)
2 Автор неправильно рассматривает возникновение третьей «опиумной» войны как результат исключительно политики цикского правительства, смертельно боявшегося прибытия в столицу Китая иностранных дипломатических миссий. Решающее значение в этом вопросе имела политика правящих кругов самой Англии, заинтересованных в возобновлении войны с Китаем, чтобы вырвать у Китая новые уступки. Эти круги не были удовлетворены Тяньцзиньскими договорами, считая их еще недостаточно выгодными для британского капитала. Карл Маркс, разоблачая агрессивную политику европейских капиталистических держав в Китае, писал: «Разве право французского посла находиться в Лондоне влечет за собою право силою врываться в устье Темзы во главе французского экспедиционного корпуса?.. Если бы китайцы были обязаны даже допустить в Пекин мирного английского посланника, то они несомненно были правы, сопротивляясь вооруженной экспедиции англичан. Деа-
46


однако оно не собиралось доводить войну против агрессоров до конца и не было к ней подготовлено. Поэтому, когда столица была захвачена и император бежал в Жэхэ, правительство не направило наступающие на тайпинов войска против объединенной армии; оно предпочло заключить с иностранными агрессорами еще одно позорное соглашение. Это были так называемые Пекинские конвенции. В конвенциях подтверждались все условия Тяньцзиньских договоров; кроме того, агрессивные державы выдвинули еще новые требования, которые были охотно приняты цин- ским правительством.
С этого времени определились новые отношения между Китаем и иностранными державами. Со стороны цинского правительства это была политика умиротворения, уступок иностранным интервентам и вооруженного подавления народа. Эта политика уже не изменялась до конца правления Цинов.
Со стороны иностранцев окончательно определилась политика поддержки и «приручения» цинского правительства. Цель этой политики заключалась в том, чтобы с помощью цинского правительства захватить в свои руки весь Китай. «Не подерешься — не узнаешь друг друга»,— говорит народная пословица. Эти слова весьма подходят для определения отношений между цинским правительством и иностранными агрессорами в ходе первой и второй «опиумных» войн.
Цинское правительство, прежде боявшееся, как бы иностранцы не проникли в глубь страны, решительно отказывавшееся допустить иностранных посланников в Пекин, теперь пошло на уступки. Причиной уступок цинского правительств была его трусость; оно любой ценой хотело избежать опасности, грозившей извне, с тем чтобы сконцентрировать все силы для подавления китайского' народа. Кроме того, цинское правительство сразу же поняло, что,
ствуя таким образом, они не нарушили договор, но парализовали попытку захвата». (К. Маркс, Новая китайская война, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XI, ч. 2, стр. 262). Маркс указывает, что поскольку Тьянцзынский договор не содержит условий, дающих англичанам и французам право послать эскадру военных кораблей в устье реки Байхэ, «то является очевидным, что договор был нарушен не китайцами, но англичанами, у которых было заранее принятре решение найти повод для ссоры еще до момента, назначенного для обмена ратификациями» (там же, стр. 265). (Прим, ред.)
47


идя на уступки иностранцам, оно может получить от них и большую помощь.
Нетрудно понять, почему иностранцы, сначала, как мы видели, хвалившие тайпино!В и заявлявшие о своем «нейтралитете» по отношению к гражданской войне в Китае, к этому времени, после второго поражения цинскогог правительства, после подписания Тяньцзиньских и Пекинских соглашений полностью изменили свою позицию. Они начали бранить тайпинов и оказывать помощь цинскому правительству.
Историк Макнейр, специалист по вопросам международных отношений, говоря об обстановке того времени, пишет:
«Хотя Англия и Франция в 1860 г. воевали с цинеким правительством на севере, постепенно становилось ясно, что они намерены помогать цинскому правительству на юге» 1.
Другой иностранный автор — полковник У. Л. Бэйлз — заявлял еще более определенно:
«После того как англо-французская армия в 1860 г. заняла Пекин и «война «Эрроу» [другое название англофранцузской кампании. — X. Ш.] была окончена, позиция держав по отношению к повстанцам заметно изменилась. Англия и Франция (а фактически и Италия) стали открыто поддерживать цинское правительство» 2.
Лян Ци-чао таким образом понимал причины изменения позиции держав в 1860 г. Он писал:
«Англия, Франция и Америка изменили свою позицию, они желали теперь оказать цинскому правительству вооруженную помощь для подавления повстанцев. Это произошло в результате просьб посланников к их правительствам об изменении отношения к цинскому правительству» 3.
В действительности же эта перемена в отношении к Ци- нам произошла совсем по другим причинам. В 1861 г., год спустя после подписания Пекинских конвенций, английский чиновник А. Мичи прибыл в качестве наблюдателя в столицу Тайпинекой империи — Нанкин. Его доклад совер¬
1 MacNair, op. cit., р. 351.
2 Bales, Tso Tsung T’ang, p. 189.
3 Лян Ци-чао, Краткое описание жизни и деятельности Ли Хун-чжана, т. 1.
48


шенно непохож на .приведенные выше выводы, сделанные англичанами в 1853 г. Он писал:
«Я не питаю никаких надежд на то, что повстанческое движение приведет к чему-либо хорошему. В это движение могут верить только легкомысленные китайцы. Они [тайпины] занимаются только поджогами, убийствами и разрушениями» К
Что касается отношения США к цинскому правительству, то здесь дело обстояло следующим образом. Зимой 1861 г. посланником в Китай был назначен Энсон Берлинг- хем. Он был первым американским посланником, прибывшим в Пекин по условиям Тяньцзиньского договора. Он установил чрезвычайно тесные отношения с китайскими чиновниками, ведающими иностранными делами. Хотя в США он имел репутацию свободомыслящего человека, поддерживал президента Линкольна и был известен своими выступлениями в защиту «свободы и равенства», однако после прибытия в Китай он сразу же занял враждебную позицию по отношению к тайнинскому движению, боровшемуся за свободу и равенство. Он всеми силами старался поддержать абсолютистское цинское правительство, выступавшее против свободы и равенства китайского народа. Он предлагал «не только рассматривать цинекий двор как законное правительство, но и оказывать в интересах гуманности справедливую и разумную помощь цинскому правительству в деле подавления внутренних беспорядков» 1 2.
Его предложение было одобрено государственным секретарем США Уильямом Стюардом.
Некоторые утверждали, что причина резкого изменения позиции капиталистических держав по отношению к тайпинам заключалась в том, что положение Тайпинской империи все более ухудшалось.
Естественно, что тайпинское движение, будучи чисто крестьянской войной, не могло не иметь слабых сторон, и в период после объявления Нанкина столицей тайпинского государства эти слабые стороны становились все более заметными. Слабые стороны эти имели место и в самом начале движения, однако иностранцы, сравнивавшие
1 М а с N a i г, ар. cit., р. 349.
2 Ли Б а о - х у н, цит. соч., стр. 103.
4 Ху Шэн
49


действия тайпинов и цинского правительства объявляли тогда политику тайпинов более прогрессивной. Но ведь это определение было справедливым и для последнего периода существования Тайпинской империи. Разве изменились консерватизм, гнилость, алчность и глупость цинских правителей за время их войны против тайпинов? Если иностранцы обвиняли армию тайпинов в том, что она во время войны допускала поджоги, убийства и разрушения, то разве совершавшиеся цинской армией поджоги, убийства, разрушения и грабежи не были еще. более жестокими? Таким образом, этот довод ни в коем случае не может служить убедительным ответом на то, почему именно в 1860 г. позиция иностранцев внезапно изменилась. Истинная причина этого изменения заключается в следующем: державы, получив большие уступки от цинских правителей, называвших себя «порядочными людьми» и являвшихся врагами «восставшей черни», захотели найти общий язык с цинским правительством. Приведя цинское правительство к повиновению, державы поспешили признать его в качестве «законного правительства» и предоставить ему «справедливую и разумную помощь», считая, что оказание помощи этому правительству в деле истребления китайского народа не противоречит «гуманности».
Так как капиталистические державы получили в Китае большие права по Тяньцзиньским и Пекинским договорам они стремились помочь цинскому правительству разгромить Тайпинскую империю и помочь ему быстро «объединить» страну, разделенную тайпинским восстанием на две части. Когда в начале 1861 г. англичане и американцы, согласно условиям договора, прибыли в Ханькоу и Цзю- цзян для организации торговых портов, их основной задачей была помощь цинскому правительству в деле уничтожения сил тайпинов в нижнем течении Янцзы.
Посланник Берлингхем в инструкции американскому консулу в Шанхае заявил довольно ясно:
«В настоящее время китайское правительство, кажется, склонно очень строго поддерживать порядок и выполнять все условия договоров с державами.
Мы должны согласиться на то, чтобы Китай сам создал себе армию и нанял иностранцев для обучения китайских войск обращению с военной техникой. Однако лучше, если
50


эти инструкторы будут приглашены из других, малых держав, также заключивших договоры с Китаем» К
Здесь речь идет о военной поддержке, которую державы могут оказать цинскому правительству. Несмотря на оговорку о предпочтительном приглашении инструкторов «из других, малых держав, также заключивших договоры с Китаем», в дальнейшем фактически военную помощь цинскому правительству отзывали именно «великие державы», подписавшие Тяньцзиньские и Пекинские договоры.
Слова Берлингхема ясно свидетельствуют о том, что к этому времени правительства капиталистических держав уже полностью отбросили «политику нейтралитета». Следует подчеркнуть, что даже в период максимального соблюдения ими нейтралитета имели место факты, свидетельствовавшие о военном сотрудничестве держав с цин- ским правительством, но это сотрудничество носило раньше неофициальный характер. Теперь оно оформилось в официальную политику держав.
Какие же факты свидетельствовали о военном сотрудничестве держав с цинским правительством до подписания Пекинских конвенций?
Выше мы уже говорили, что в 1853 г., в период продвижения армии тайпинов, шанхайское «Общество малых мечей» заняло Шанхай. Находившиеся в то время на территории сеттльмента англичане, французы и американцы немедленно сконцентрировали свои военные силы и, хотя формально они сохраняли «нейтралитет», было' ясно, что стоит только «Обществу малых мечей» атаковать концессии, как они немедленно дадут повстанцам отпор. На следующий год, когда чиновники цинского правительства в Шанхае уступили иностранцам права на морские таможни, иностранные войска, находившиеся на территории сеттльмента, приняли активное участие в боевых действиях. Вначале выступили французские войска; французская артиллерия обстреляла район, занятый «Обществом малых мечей», и в1 результате правительственные войска очень быстро подавили восстание «малых мечей». Это был первый случай, когда иностранные войска помогли войскам цинского правительства силой оружия подавить народное движение.
1 Лян Ц и - ч а о, цит. £Оч., т. I, стр. 104.
4*
51


В 1860 г., когда большая армия тайпинов под командованием знаменитого полководца Ли Сю-чэна подошла к Шанхаю, несмотря на то что Северный Китай еще находился в состоянии войны с Англией и Францией, иностранцы на территории сеттльмента и цинские войска при обороне Шанхая действовали совместно и согласованно. Армия тайпинов не смогла взять Шанхай главным образом потому, что цинским властям была оказана военная помощь со стороны иностранцев. Однако находившиеся на территории сеттльмента иностранные регулярные войска ограничивались в то время пассивной обороной, не переходя в активное наступление против армии тайпинов. Позже американец Уорд предложил свои услуги цинскому правительству, намереваясь организовать отряд иностранных войск и начать наступление на город Сунцзян. Он требовал за это вознаграждение в 30 тыс. лянов. Сделка состоялась. Уорд собрал сотню солдат (среди которых были английские моряки и филиппинцы) и повел их в наступление на Сунцзян. Первый раз наступление отряда Уорда провалилось, но второй раз ему удалось одержать победу. Опираясь на Сунцзян, он повел совместно с цинскими войсками наступление на Цинпу, но потерпел тяжелое поражение. Все же победа под Сунцзяном завоевала ему доверие чиновников и шэньши Шанхая. Он получил полномочия вербовать в свой отряд китайцев, которых англичане и американцы обучали обращению с новым оружием.
В 1860 г. чиновники цинского правительства в провинциях Цзянсу и Чжэцзян усиленно рекомендовали прибегнуть к помощи иностранных войск. Однако в связи с тем, что Север находился еще в состоянии войны с Англией и Францией, они не решались вести с иностранными державами официальные переговоры. Приглашение Уорда было как бы частным делом местных купцов и шэньши, но фактически оно было организовано местными властями с молчаливого одобрения пекинского правительства.
Как отнеслись к этому Англия, США и другие державы? Хотя они, под предлогом «защиты шанхайского сеттльмента», сами фактически сотрудничали с цинскими войсками, создание Уордом отряда из иностранцев, находящегося на службе цинского правительства, было . слишком вопиющим нарушением принципов «нейтралитета». Поатому англичане были
52


вынуждены послать американскому консулу жалобу, что Уорд сманивает в свой отряд моряков с английских кораблей. В свою очередь американский консул в связи с установленным фактом нарушения нейтралитета арестовал Уорда и посадил на военный корабль, однако сам же позволил ему бежать оттуда. Уорд продолжал обучение солдат в Сунцзяне, причем в числе их попрежнему находились английские «дезертиры».
Совершенно ясно, что хотя военная помощь, оказываемая Цинам в 1860 г. Уордом и его помощниками, формально считалась частным делом одного лица, она молчаливо одобрялась державами. Державы, уже добившиеся заключения Тяньцзиньских договоров, продолжая на севере наступление на Пекин, в то же время склонны были на юге оказать помощь Цинам.
После подписания Пекинских конвенций капиталистические державы без дальнейших размышлений сбросили маску «нейтралитета». Французский посланник даже официально заявил цинскому правительству о своем желании помочь в подавлении «мятежа бандитов».
Цинское правительство стало серьезно заниматься вопросом использования иностранной военной помощи.
Коротко говоря, изменение отношения великих держав к Тайпинской империи и цинскому правительству, происшедшее в 1860 г., заключалось в следующем: по отношению к тайпинам державы перешли от политики «пряника» к политике «кнута», а по отношению к цинскому правительству сменили политику «кнута» на политику «пряника».
5. 	Военное сотрудничество
В предыдущей главе мы охарактеризовали отношения между цинским правительством и великими державами, сложившиеся после выступления объединенной англо- французской армии. Что же нового узнало цинское правительство о великих державах за это время? Раньше оно боялось, что, проникнув в Китай, западные великие державы установят в Китае новую династию, как это бывало в истории Китая при каждом вторжении иноземцев, как это было и с самими маньчжурами, когда они впервые проникли в Китай. Но теперь цинское правительство
53


успокоилось. Англо-французская армия в 1860 г. вступила даже в Пекин, но после подписания конвенций войска союзников ушли и внутренний строй в Китае ни на йоту не изменился.
Поэтому в январе 1861 г. ведающие иностранными делами цинского правительства принц Гун и И Су писали в послании императору:
«После изменения условий договора иностранцы отошли в Тяньцзинь, а затем постепенно начали уходить на юг. Их требования основаны на договорах. Из этого видно, что иностранцы не желают поработить наш народ и захватить наши земли, их можно обуздать и удерживать в определенных границах, если обращаться с ними справедливо и относиться к ним с доверием. Сами же мы должны стремиться к процветанию страны. Нам кажется, что нынешнее положение страны мало чем отличается от положения в прежние времена».
Другими словами, цинекое правительство рассуждало так: иностранцы попрежнему признают нашу политическую власть, они не собираются вырывать из наших рук господство над территорией и народом Китая, поэтому для нас выгодно установить с ними хорошие отношения. Далее принц Гун и И Су писали:
«Рассматривая положение нашей страны, мы должны сказать, что метод защиты от иностранцев в настоящее время должен быть таким же, каким он был у княжества Шу по отношению к княжеству У. Шу и У были врагами, но, когда у власти находился Чжугэ Лян, он через посла договорился с У о совместной борьбе против княжества Вэй 1».
А далее говорится еще более ясно:
«Нынешняя обстановка такова: на юге — восстание тайпинов, на севере — восстание «факельщиков», это внутренняя опасность. Россия представляет собой близкую опасность, Англия... более далекую. Поэтому в первую очередь нужно подавить восстания тайпинов и «факельщиков», во вторую очередь — устранить опасность со стороны
1 У, Шу и Вэй — государства, наи которые распался Китай в III в. н. э. (период «троецарствия»). В государстве Шу видную роль играл Чжугэ Лян — легендарный полководец древнего Китая. (Прим, ред.) , j ,
54


России и лишь в третью очередь — опасность со стороны Англии».
Таким образом, цинское правительство намеревалось придерживаться политики союза с великими державами для ликвидации Тайпинской империи, подобно тому как в древности «княжество Шу договорилось с У о совместной борьбе против Вэй».
Каковы же были отрицательные стороны сотрудничества с державами? Перед тем как принять окончательное решение, цинское правительство в конце 1860 г. отдало приказ генерал-губернаторам провинций написать свои соображения по этому поводу. Генерал-губернатор Цзянсу Се Хуань, имевший опыт в деле сотрудничества с Уордом, полностью одобрил идею сотрудничества с капиталистическими державами, считая, что, используя помощь иностранных вооруженных сил, можно будет повести наступление на тайпинов с суши и с моря и достигнуть огромных успехов; можно будет ударить прямо по Нанкину и очистить Янцзы. Вновь назначенный наместник провинций Цзянсу, Аньхой и Цзянси стоял на той же позиции, что и ведший боевые действия против тайпинов Цзэн Го-фань; он, правда, высказывал опасения, что, после того как иностранные войска помогут одержать победу над тайпинами, возможно, возникнут осложнения, однако в основном считал, что неплохо, если иностранцы помогут подавить восстание. Он подчеркивал, что «особенно хорошо» относятся к Китаю американцы и что с ними «лучше всего» сотрудничать. В мае 1861 г. принц Гун попросил разрешения у императора закупить «иностранные корабли и пушки». Он заявил:
«С тех пор как мы установили связь с англичанами и французами, вплоть до настоящего времени у нас с ними сохраняются мирные отношения. Эти отношения могут перерасти в дружественные. Если будет использован удобный момент, если Китай и иностранцы объединятся в общем стремлении уничтожить разбойников, последних нетрудно будет постепенно истребить» 1.
Зимой 1861 г. главные силы тайпинов под командованием Ли Сю-чэна снова предприняли большое наступление
1 Ван Чжи-чунь, История торговых отношений, т. 15 (на китайском языке).
55


в нижнем течении реки "Янцзы. Из провинции Цзянси армия Ли Сю-чэна вступила в Чжэцзян, освободила обширные районы, заняла Ханчжоу и оттуда продолжала продвигаться в направлении Шанхая. Тогда Цзо Цзун-тан получил приказ вести свои войска в провинцию Чжэцзян, а Ли Хун-чжан получил приказ перебросить аньхойскую армию для помощи Шанхаю. Однако аньхойская армия Ли Хун-чжана стояла в Аньцине и не могла быстро прибыть в район Шанхая. На помощь цинским войскам очень быстро пришли англичане. С разрешения английского адмирала находившиеся в нижнем течении Янцзы английские торговые корабли были переброшены к Аньцину и перевезли 8-тысячную аньхойскую армию в Шанхай, где она немедленно вступила в бой. В то время цинское правительство официально провозгласило политику использования вооруженной помощи иностранцев.
В императорском указе от 8 февраля 1862 г. с полным бесстыдством заявлялось:
«Шанхай находится в исключительно критическом положении. По вопросу об использовании вооруженной помощи со стороны иностранцев в цзунли-ямыне [китайское министерство иностранных дел] уже ведутся переговоры с английским и французским посланниками в Пекине. Согласно докладу Се Хуаня [генерал-губернатор провинции Цзянсу], военные и гражданские чиновники Англии и Франции прилагают огромные усилия к установлению сотрудничества. Французские корабли помогают нам громить разбойников артиллерийским огнем. Это является доказательством их искреннего стремления к сотрудничеству, в это можно верить... Шанхай является важнейшим торговым центром, поэтому его должны защищать совместно китайцы и иностранцы.
...Военные дела не терпят отлагательств, а если придется ждать исхода переговоров в цзунли-ямыне в Пекине, дело может затянуться. В отношении использования военной помощи иностранцев повелеваю Се Хуаню... немедленно приступить к переговорам с Англией и Францией. Любые меры, принятые вами для успешного истребления бандитов, не встретят с моей стороны препятствий. Если после урегулирования событий встанет речь о вознаграждении, можно будет обсудить этот вопрос и принять над¬
56


лежащее решение, для того чтобы укрепить контакт [с иностранцами]».
Естественно, что капиталистические державы с радостью приветствовали эту политику. Англичане и французы на территории сеттльмента в Шанхае создали англофранцузскую объединенную армию, предназначенную для оказания военной помощи цинскому правительству. Начиная со сражения у Гаоцяо эта армия вела боевые действия в течение 2 лет, правда, сфера ее действий была невелика. Наиболее успешно действовали упомянутый выше отряд Уорда и отряд французов, который вел боевые действия в провинции Чжэцзян.
В то время в США вспыхнула гражданская война между Севером и Югом (1860—1864 гг.), и из Китая были постепенно отозваны все американские военные отряды. Но отряд, находившийся под командованием Уорда, выступавшего под видом «частного лица», продолжал действовать, причем его значение еще более возросло'. К этому времени отряд Уорда уже перестал быть «частным предприятием». Он был признан центральным цинским правительством, получал открытую поддержку американских и английских властей и принимал активное участие в боях «по уничтожению бандитов» на внешней линии обороны Шанхая. В марте 1862 г. цинекое правительство отдало приказ, в котором назвало отряд Уорда «всегда побеждающей армией». В сентябре того же года войска Уорда получили приказ переправиться через залив Ханчжоу и вести наступление на армию тайпинов из района Нинбо. В сражении за Цыци Уорд был тяжело ранен и вскоре умер. Американский посланник Берлингхем в докладе сенату выразил свою глубокую скорбь по поводу смерти Уорда. Он писал:
«Он [Уорд] поистине научил китайцев чувствовать свою силу, он заложил основу армии, с помощью которой китайское правительство могло надеяться подавить восстание» К
На место Уорда пришел Бурджевейн. Бурджевейн плохо справлялся со своими обязанностями и скоро ушел в отставку. Его место занял англичанин Гордон1  2. Гордон
1 М а с N a i г, op. cit., р. 357.
2 Гордон — видный проводник политики агрессивного британского капитализма на Востоке, палач народов Востока, участник
57


со своей «всегда побеждающей армией» и аньхойская армия Ли Хун-чжана в начале 1863 г. начали контрнаступление против армии тайпинов, взяли Цзядин, Чаншу, Куньшань, Сучжоу, Исии, Лиян, Чанчжоу. Без помощи Гордона аньхойские войска Ли Хун-чжана не смогли бы добиться таких успехов.
В провинции Чжэцзян в мае 1862 г. англо-французская эскадра высадила на берегу залива Ханчжоу десант, оказавший помощь войскам цинского правительства при взятии Нинбо.
Французские офицеры, следуя примеру Уорда, создали смешанный отряд из французов и китайцев, который стал называться французским «отрядом иностранных ружей». После того как в сентябре в сражении за Цыци был убит Уорд и его «всегда побеждающая армия» отошла к Шанхаю, французский «отряд иностранных ружей» остался в этом районе и продолжал вести боевые действия. Если в свое время Уорд и Гордон оказали большую помощь Ли Хун-чжану, то французский «отряд иностранных ружей» сыграл решающую роль в успехе войск Цзо Цзун-тана в провинции Чжэцзян. В то время почти вс!я провинция Чжэцзян контролировалась армией тайпинов, и войска Цзо Цзун-тана медленно, с большим трудом продвигались с верхнего течения реки Цяньтан на север. Французский отряд, опираясь на Нинбо, развивал свои действия в западном направлении, помогая цин- скому правительству захватить приморский район в восточной части провинции Чжэцзян. В марте 1863 г. войска Цзо Цзун-тана соединились с французским отрядом в районе Шаосина». Общими силами был взят Шаосин. После этого войска Цзо Цзун-тана повели наступление на Фуян, но взять его не смогли. Тайпинские войска в течение 6 месяцев упорно обороняли город и отступили из него только после того, как сюда был переброшен французский отряд, подвергший город артиллерийскому обстрелу. В марте 1864 г. войска Цзо Цзун-тана совместно с французским отрядом взяли Ханчжоу.
«опиумных» войн, организатор интервенции в Китае, приведшей к подавлению тайпинско-го движения. Позже служил в Африке, в Индии, в Палестине. В 1885 г. убит в Хартуме восставшими суданцами. (Прим, ред.)
58


Главные силы хунаньской армии Цзэн Го-фаня начали осаду Нанкина в начале 1863 г., но взяли его только в июле 1864 г.
Однако, если бы не было побед, одержанных в районе между Нанкином и Шанхаем войсками Ли Хун-чжана с помощью «всегда побеждающей армии», и побед в провинции Чжэцзян, одержанных войсками Цзо Цзун-тана при поддержке «отряда иностранных ружей», которые захватили подступы к Нанкину, то весьма сомнительно, чтобы главные силы хунаньской армии смогли осадить и взять Нанкин.
Конечно, нельзя считать, что причина поражения тай- пинскогр движения заключается исключительно в помощи иностранцев цинскому правительству. Причина поражения тайпинов коренится главным образом в самом характере тайпинского движения *. Однако несомненно, что капиталистические державы спасли цинское правительство в самый критический для него момент и помогли ему подавить тайпинское движение.
Лян Ци-чао, защищавший точку зрения Цинской династии, в биографии Ли Хун-чжана, написанной в 1901 г., писал:
«Ли Хун-чжан в деле наведения порядка в провинции Цзянсу опирался на героизм и стойкость воинов аньхойской армии, но получал также очень большую помощь от Уорда и Гордона... Успех Цзо Цзун-тана в наведении порядка в провинции Чжэцзян является в большой степени результатом помощи отрядов под командованием французских офицеров Д’Эгбеля и Жикеля. То, что династия может продолжать свое существование, является большой заслугой англичан и французов» 1 2.
Полковник Бэйлз, биограф Цзо Цзун-тана, рассматривая в своей книге события тех дней, пишет:
1 Главной причиной поражения тайпинов было внутреннее ослабление тайпинского государства, в котором возрождалась феодальная эксплуатация и происходил процесс перерождения тайпинских вождей, превращавшихся в феодалов. При тогдашнем уровне развития производительных сил в Китае, при полном отсутствии капиталистической промышленности и пролетариата победа новых общественных отношений была еще невозможна. Крестьянство, не руководимое пролетариатом, было не в состоянии разрушить феодальный строй в Китае, хотя и серьезно- подорвало феодальные устои. (Прим, ред.)
2 Лян Ци-чао, цит. соч., т. I.
59


«Иностранцы в произведениях того периода [посвященных Тайпинскому движению] совершенно естественно концентрировали свое внимание на помощи, которую оказывали иностранцы при 'подавлении восстания, и особенно много места уделяли роли, которую сыграла «всегда побеждающая армия» Гордона. В то время за границей считали, что иностранцы уничтожили Тайнинскую империю»1.
Полковник Бэйлз не видел оснований для такого неумеренного хвастовства, но тоже признавал:
«Их [великих держав] помощь сыграла большую роль в последний период войны. Они управляли морскими таможнями, собирали для правительства пошлины, часть которых использовалась правительством Цинов ддя нужд армии. В районе Шанхая и Нинбо они ввели в действие свои войска и военные корабли. Они направляли в распоряжение цинских властей своих офицеров для командования смешанными китайско-иностранными войсками, созданными Уордом. Они продавали китайцам оружие и боеприпасы (может быть, часть давали взаимообразно) и фактически запретили продажу оружия армии тайпинов. Вся эта помощь если и не предопределила победу в этой войне, то, во всяком случае, ускорила ее завершение» 2.
В этой цитате мы можем с полным основанием слово «китайцы» заменить словами «цинекое правительство».
Но нас не интересует, насколько велика «заслуга» иностранцев или «заслуга» цинского правительства в деле победы над армией тайпинов. Нам важно отметить другое: цинекое правительство совместно с иностранцами подавило революционное движение китайского народа, а затем установило с капиталистическими державами дружеские отношения. Таким образом, хотя между Цинами и иностранными державами существовало взаимное недоверие и даже иногда вспыхивала война, они несмотря на это смогли установить друг с другом тесные взаимоотношения и сотрудничество.
Таким образо'м, после подписания Нанкинского договора отношения между Китаем и западными державами достигли в своем развитии переломного пункта.
1 Bales, op. cit., р. 185.
2 Idem, рр. 189—190.
60


В январе 1864 г. находившийся в Шанхае английский подполковник Лейстер в письме, посланном в Англию, писал:
«Китайское правительство в настоящее время очень слабо и не сможет просуществовать продолжительное время. Если Гордон пожелает, он сможет свергнуть императора и учредить новую династию, если, конечно, не вмешаются великие державы» К
Слова молодого подполковника, несмотря на все сквозящее в них бахвальство и убежденность в собственном превосходстве, более чем наивны. Он не может понять, что именно такое' слабое правительство, как цин-ское, хотя оно разложилось и прогнило насквозь, как раз и было по душе великим державам. И если бы кто-нибудь действительно захотел осуществить бессмысленную идею создания «династии Гордона», тот, наверное, натолкнулся бы на большие трудности. Великие державы уже ясно понимали, что для покорения Китая и эксплуатации китайского народа лучше всего сохранять и поддерживать существующую в Китае династию, вместо того чтобы свергать ее. Поэтому нет ничего удивительного в том, что после двух «опиумных» войн, которые велись на протяжении 20 лет, воюющие стороны договорились между собой и установили военное сотрудничество в борьбе против китайского народа.
М а с N a i г, op. cit., р. 363.


Глава II
НИЗКОПОКЛОНСТВО ПЕРЕД ИНОСТРАНЦАМИ В ПЕРИОД МНИМОГО «ПРОЦВЕТАНИЯ КИТАЯ»
1. 	Мнимое «процветание Китая»
Хотя войска цинского правительства в июле 1865 г. взяли столицу Тайпинской империи Нанкин и ликвидировали революционное крестьянское государство, это еще не означало', что положение цинского правительства стало прочным и что «объединение страны оружием» было завершено. В стране продолжали действовать остатки войск тайпинов, и на севере, северо-западе и юго-западе — всюду полыхало пламя вооруженных восстаний крестьян и национальных меньшинств.
В тот момент, когда Цины устраивали пышные «празднества» в честь победы по случаю взятия Нанкина, в подвластном Цинам Китае создалось следующее положение:
1. Часть оставшихся сил тайпинов из провинции Чжэцзян отошла в Аньхой и Цзянси, а затем вступила в провинции Гуандун и Фуцзянь. Эти силы были еще достаточно внушительными по своим размерам, и цинекое правительство бросило на их уничтожение хунаньскую и аньхойскую армии. Окончательный разгром тайпинского движения был завершен только весной 1866 г.
2. Другая часть оставшихся сил тайпинов слилась с отрядами «факельщиков», действовавшими к северу от Янцзы. Движение «факельщиков» («няньдан») представляло собой крестьянское восстание в провинциях Хэнань и Аньхой, которое началось еще в период расцвета тайпинского движения. После того как к нему присоединилась часть сил тайпинов, оно стало еще более мощным. Это восстание охватило 8 провинций: Цзянсу, Аньхой, Хубэй, Хэнань, Шаньдун, Шаньси, Шэньси, Хэбэй.
Особенно потрясло цинский двор то, что в мае 1865 г. в провинции Шаньдун повстанцами были разбиты войска
62


известного маньчжурского генерала — принца Сэигэлинь- цикя Г Сам принц был убит в бою. Цзэн Го-фань, Ли Хун- чжан и Цзо Цзун-тан получили приказ о пода!Влении восстания. Применяя самые бесчеловечные методы массового истребления населения, они смогли «подавить» движение «факельщиков» только в 1868 г.
3. В провинции Гуйчжоу народность мяо, страдавшая под гнетом чиновников цинского правительства, в 1855 г. подняла восстание. К 1864 г. по всей провинции Гуйчжоу в руках правительственных войск находилась только столица провинции Гуйян.
Восстание распространилось на соседние провинции — Юньнань, Гуанси, Хунань и Сычуань. Цинскому правительству удалось одержать кровавую «победу» только в 1872 г., после того как оно перебросило на борьбу с повстанцами хунаньскую армию и уничтожило более 100 тыс. представителей народности мяо.
4. В это же время происходило восстание различных народностей в провинции Юньнань. Некитайские народности провинции Юньнань немногочисленны, однако, объединившись в борьбе против чиновников цинского правительства, они вели войну начиная с 1855 г. в течение более чем 10 лет. Наибольшего размаха восстание достигло примерно к 1868 г., когда повстанцы захватили свыше 50 городов провинции Юньнань. К 1873 г. в результате массового истребления населения цинскими войсками восстание было подавлено.
5. На северо-западе развернулось восстание дунган. В 1861—1862 гг. дунгане провинции Шэньси и Ганьсу неоднократно восставали. Это движение как бы перекликалось с восстанием «факельщиков».
После того как восстание «факельщиков» было подавлено, цинское правительство послало для подавления дунган большую армию под командованием Цзо Цзун- тана. Восстание было подавлено только к 1873 г. А в 1877 г. войска Цзо Цзун-тана снова выступили в дальний поход против дунган Синьцзяна.
Как мы видим, после взятия Нанкина цинское правительство было вынуждено в течение еще 10 лет вести  11 Маньчжурская фамилия, дана автором в китайской транскрипции. (Прим, ред.)
63


гражданскую войну, направленную на подавление народа, восстающего по всей стране К
Создание Тайпинской империи полностью обнажило всю гнилость цинского правительства и его неспособность управлять страной, подорвало устои его господства. Сами правители чувствовали, что находятся на краю гибели. Кризис не могли не заметить иностранцы, пристально наблюдавшие за положением дел в Китае. Иностранные офицеры, вроде вышеупомянутого подполковника Лей- стера, помогавшие вести наступление на тайпинов, считали, что цинское правительство стоит, на краю гибели.
Однако, несмотря на свое крайне непрочное положение, цинское правительство продолжало существовать и не только уничтожило тайпинов, но в последующие 10 лет подавило и все бушевавшие в стране восстания. К концу шестидесятых годов цинские правители даже уверовали  11 Восстания, происходившие в это время почти во всех районах Китая, были различны по своему характеру. Наряду с освободительными движениями народных масс, поднимавшихся против феодального гнета, имели место и восстания, к руководству которыми пробрались реакционеры, местные феодалы, недовольные цинским правительством. Это относится к некоторым движениям национальных меньшинств на окраинах Китая. Так, восстание дунган в Северо- Западном Китае (1861—1875 гг.) целиком происходило под руководством мусульманского духовенства, под крайне реакционными лозунгами «джихада» (священной войны) против всего китайского. В ряде, районов фанатики-повстанцы поголовно истребили все китайское население, разрушили села и города.
Борясь против власти Китая, мусульманские феодалы непрочь были опереться на «помощь» злейших врагов народов Востока — английских захватчиков. Англия не упустила случая воспользоваться восстаниями на окраинах Китая для еще большего ослабления китайского государства, для его политического раздробления. Когда восставшие народности провинции Юньнань создали свое государство с султаном Сулейманом во главе (1856—1873 гг.), англичане признали это «государство», снабжали его оружием, развернули с ним оживленную торговлю. Англия и Турция активно поддерживали также восстание в Кашгарии (1864—1878 гг.). Глава кашгарских повстанцев Якуб-бек сам рассматривал себя как естественного союзника англичан против Китая и России, а «государство», созданное восставшими,— как защитный вал перед Индией, порабощенной британским капиталом. Он писал англичанам, прося у них помощи: «Только Кашгар представляет собой стену, отделяющую русских от Индии. Если вода промоет эту стену, то пойдет дальше; поэтому надо поддержать и укрепить стену, чтобы не пропустить воды». (Прим, ред.)
64


в то, что трудности миновали и что началось «процветание Китая». В чем причины этого?
С одной стороны, главные силы народа, поднявшегося на борьбу против цинского правительства, состояли из угнетенных крестьян. Тайпинское государство было высшим достижением, к которому могла привести чисто крестьянская война в эпоху феодализма. Но в то же время неизбежно обнаружилась основная слабость движения. Тайпины не смогли создать крепкой политической власти и были в конце концов уничтожены. Другие крестьянские восстания и восстания национальных меньшинств значительно уступали тайпинекому движению по своему размаху, организованности и по организации их вооруженных сил. Они не смогли перерасти в широкую всекитайскую народную революцию, которой было бы по плечу свергнуть власть цинского правительства.
С другой стороны, существовали два условия, позволившие цинскому правительству преодолеть все внутренние трудности и продлить свою предсмертную агонию.
1. После войны с тайпинами было установлено более прочное сотрудничество между маньчжурской Цинской династией и китайскими помещиками, причем последние оказали династии значительную поддержку.
Цинская династия была династией иноземцев, вторгшихся извне, но за 200-летний период своего господства маньчжурские феодалы уже почти перестали отличаться от китайских. Однако до тайпинского восстания цинский двор недоверчиво и отчужденно относился к верхушке китайских помещиков, не допуская их ни к политической, ни к военной власти. Когда же началась война с тайпинами, основные кадровые войска цинского правительства — «восьмизнаменные войска» — оказались совершенно небоеспособными. Также оказались негодными и неспособными вести боевые действия и набиравшиеся в мирное время из китайцев «китайские войска». Цинское правительство было вынуждено полностью опереться на хунаньскую и аньхойскую армии, которыми командовали Цзэн Го-фань, Цзо Цзун-тан и Ли Хун-чжан, а эти армии были созданы на основе вооруженных сил провинциальных помещиков (отрядов миньтуаней). Цзэн Го-фань, Цзо Цзун-тан и Ли-Хун-чжан получили почетнейшие аристократические титулы, чего не бывало за все время господства
5 Ху Шэн
65


Цинской династии. А раз пинские правители пошли на столь большие уступки, помещики и аристократическая интеллигенция, которых представляли Цзэн Го-фань, Цзо Цзун-тан и Ли Хун-чжан, «отважно и верно выступили на защиту императора».
В то время некоторые иностранцы недоумевали, «почему такие люди, как Цзэн Го-фань, имеющие в своих руках всю полноту власти, поддерживают непрочную, клонящуюся к закату власть иноземцев? Почему они не свергнут маньчжуров и не установят новую, китайскую династию?» *. В действительности же это понять нетрудно'.
Ввиду того что волна крестьянских восстаний нанесла удар не только» господству цинского правительства, но и интересам всего помещичьего класса, китайские помещики, получив от цинских правителей большие уступки в области реальной политической власти, решили, что выгоднее будет поддержать их в целях подавления восставших крестьян, чем итти на риск создания новой династии. Здесь напрашивается сравнение с обстановкой, сложившейся в последние дни правления династии Юань 1 2. Тогда тоже в стране господствовали иноземцы (монголы), тогда тоже происходили массовые крестьянские восстания, однако монгольские правители полностью игнорировали китайских помещиков и аристократическую интеллигенцию. Поэтому часть китайских помещиков была вынуждена искать выхода в другом направлении, она заигрывала с крестьянами и использовала их силы. Она прилагала все старания, чтобы изменить характер крестьянской войны, ловко воспользовалась плодами крестьянской войны и заменила монгольскую династию другой помещичьей династией. Таким образом, цинекое правительство, сплотив силы китайских помещиков для преодоления внутреннего кризиса, проявило большую ловкость и гибкость.
2. Другим условием, способствовавшим сохранению господства цинского правительства, было то, что иностранные агрессоры помогли ему разгромить тайпинекое
1 Bales, op. cit., р. 191.
2 Юань — династия монголов, потомков Чингиз-хана, захвативших Китай в XIII в. Правила Китаем в 1280 по 1368 г. Была свергнута в результате грандиозного' народного восстания в Китае. (Прим, ред.)
66


движение и после войны продолжали оказывать ему поддержку.
Если бы помещичьи войска Цзэн Го-фаня, Цзо Цзун- тана и Ли Хун-чжана в период войны против тайпинов не сотрудничали с иностранцами, не получали нового оружия, не пользовались некоторой помощью иностранных офицеров, они не смогли бы одержать победу в более чем 10-летней войне, ведшейся ими против китайского народа. В подавлении восстания «факельщиков» в провинции Шаньдун принимал участие английский капитан Кони. В подавлении восстания в провинции Юньнань участвовали французы. Цинские власти пригласили в Юньнань французского купца Жана Дюпюи, вели с ним переговоры о закупке оружия и разрешили ему доставлять это оружие по реке Хунцзян в Юньнань. Франция благодаря этому получила доступ на водные пути, связывавшие Аннам с провинцией Юньнань, а цинекое правительство получило оружие для подавления восставшего народа.
Позиция иностранных держав по отношению к восстанию в Синьцзяне была такой же, как и по отношению к тайпинам: вначале сочувствие, а затем резкий поворот к противоположной политике. Руководитель повстанцев Синьцзяна Якуб-бек в 1867 г. создал в юго-западной части Синьцзяна независимое от цинокого правительства государство. Вначале Англия и Россия признали его власть и заключили с ним договор. Но после того как Цзо Цзун-тан подавил восстание дунган в провинциях Шэньси и Ганьсу и стал готовиться выступить в поход в Синьцзян, Англия и царская Россия изменили свою позицию и начали помогать цинскому правительству. Они почувствовали, что победа Яку-б-бека была бы для них невыгодна. Английские купцы предоставляли Цзо Цзун-тану займы на содержание армии, царская Россия снабжала его армию во время похода. Все это сыграло свою роль в победе Цзо Цзун- тана в Синьцзяне.
Здесь мы должны указать, что у многих авторов, занимающихся изучением истории Китая за последние 100 лет, вольно или невольно, сложилось одно ошибочное представление. Они описывают политику капиталистических держав в Китае очень упрощенно; по их мнению, цин- ское правительство влачило жалкое существование, непрерывно подвергаясь унижению и бесчестью со стороны
5*.
67


капиталистических держав. Подобное представление является ошибочным, не соответствующим исторической правде. Даже авторы, искренно стремящиеся избавиться от традиционного исторического мировоззрения, руководствуются иногда националистическими чувствами и впадают в ту же ошибку.
Китай, в особенности после жестокой гражданской войны тайпинского периода, невозможно рассматривать как единое целое, находящееся под управлением цинского правительства. Был один Китай, находившийся во власти цинского правительства, во власти класса помещиков. Но был и другой Китай — Китай постоянных вооруженных выступлений недовольного крестьянства.
Иностранные державы продолжали активно развертывать в Китае свою агрессию, но в то же время проводили политику поддержки цинского правительства, помогая ему подавлять выступления народа. Как эта политика проводилась в жизнь, мы можем видеть, изучая период, последовавший за тайпинеким восстанием. Десять лет, последовавшие за подавлением тайпинов, были годами неуклонного проведения в жизнь этой политики.
Хотя книга Латуретта «История Китая и его культура» имеет много недостатков, однако она дает правильное, основанное на фактическом материале толкование этой политики.
Описывая отношения Китая с иностранными державами за период с 1860 по 1893 г., автор заявляет:
«Причина того, что Цинская династия смогла удержаться у власти, заключалась не только в том, что существовала императрица Цы Си [здесь автор явно переоценивает личность Цы Си.— X. Ш.] и что внутренние беспорядки были подавлены, но и в том, что в отношениях Цинской империи с западными великими державами не возникало таких серьезных кризисов, как, например, кризисы 1839—1842 гг. и 1856—1860 гг... Европейцы попреж- нему остались захватчиками. Они всегда стремились расширить полученные ими привилегии и постоянно вторгались на территорию Китая. Но в течение ряда лет после 1860 г. великие державы, особенно Англия и США, укрепляя свои отношения с Китаем, стали понимать, что им выгоднее всего поддерживать авторитет и власть Цинской


династии, чтобы облегчить ей дело подавления внутренних беспорядков» 1.
Легко заметить, что- периодом самого серьезного кризиса для цинского правительства был 1860 год, когда императорская семья бежала в Жэхэ, когда на севере англофранцузская объединенная армия вступила в Пекин, а на юге тайпины одерживали новые победы. В то же время это был период роста сил хунаньской армии Цзэн Го-фаня. В результате этих трех обстоятельств гибель Цинской династии была вполне вероятна. Но кризис 1860 г. миновал. Помещики, представителем которых был Цзэн Го-фань, поняли, что самое выгодное для них — поддерживать правительство. Иностранные агрессоры также почувствовали, что самым выгодным будет поддержка Цинской династии. Цинское правительство пошло на соглашение с этими двумя сторонами и сделало им уступки, чтобы получить за это их помощь в подавлении тайпинов. Таким же образом -было подавлено несколько крестьянских восстаний, вспыхнувших после подавления тайпинов. Но мы должны помнить, что основной причиной поражения тайпинов было то, что это восстание имело слабости и недостатки, присущие чисто крестьянской войне. Позже, когда силы народной революции неизмеримо выросли, несмотря на то, что правители Китая попрежнему имели полную поддержку помещиков и помощь иностранных держав, эта помощь уже не могла их спасти. Именно поэтому власть цинского правительства после 1864 г. смогла просуществовать всего 46 лет.
Некоторые историки говорят о так называемом «процветании Китая» в годы правления императора Тун Чжи.
В годы правления Тун Чжи (1862—1874 гг.) были разгромлены большие крестьянские восстания, а с иностранными державами после заключения Тяньцзиньских и Пекинских договоров сохранялся мир. Поэтому в тот период чиновники и помещики, стоявшие на стороне правительства, хвастливо заявляли о «процветании Китая в период Тун Чжи». Редактор «Сборника докладов и донесений императору в период процветания Китая» Чэнь Тао, превознося успехи правления Тун Чжи, в 1875 г. писал:
1 Latourette, The Chinese, Their History and Culture, p. 387.
69


«Огромным, невиданным в истории Китая достижением является подавление повстанцев и установление мира на границах Китая» 1.
Жалкое, постыдное «процветание Китая»! «Установление мира на границах Китая» — разве- это не было на деле низкопоклонством перед иностранными агрессорами? А «подавление повстанцев» — разве это не означало на деле подавления народа с помощью иностранных держав? В конце правления Тун Чжи и в начале правления императора Гуан Сюя, когда международные отношения стали постепенно обостряться, стала видна подлинная сущность мнимого «процветания Китая». Однако в 1879 г. Ван Чжи- чунь, -получивший приказ наместника южных провинций Чэнь Вао-чжэня выехать с визитом в Японию, все еще хвастливо разглагольствовал:
«Могущество и мудрость моего императора вызывают всеобщее уважение. К нему обращены взоры всего мира. Он относится к представителям других стран с большим уважением. Его посланники, воспевающие процветание его царствования, один за другим едут с визитами в разные страны, как бы далеко они ни были. Ибо это процветание — результат мирного труда целых поколений, а не добыто путем захватов, как это имело место во время царствования Цинь Ши-хуанди и Хань У-ди» 2.
Нелепо выглядели представители господствующих классов Китая, когда они подобными речами обманывали н других и самих себя!
2. 	Политическое господство иностранцев
Как раз в период так называемого «процветания Китая в годы правления Тун Чжи» иностранные державы шаг за шагом устанавливали свою власть над цинским правительством.
Укрепление их власти шло в первую очередь по линии морских таможен. Уже в 1854 г. иностранцы получили из рук чиновников цинского правительства управление морскими таможнями Шанхая. В то время шанхайские
1 Чэ,нь Т а а, Сборник докладов и донесений императору в период процветания Китая (на китайском языке).
2 Ван Чжи-чунь, Записки о Японии, предисловие, стр. 8 (на китайском языке).
70


таможни управлялись совместно представителями трех держав — Англии, США и Франции, назначаемыми их консулами. Во главе правления стоял англичанин Томас Вэйд. Спустя несколько месяцев его место занял Лэй. До подписания Тяньцзиньских договоров 1858 г. из всех морских таможен Китая иностранцы распоряжались только таможнями Шанхая. Однако спустя некоторое время после заключения Тяньцзиньских договоров было подписано «Дополнительное соглашение между Китаем и Англией о торговом тарифе». В 10-м пункте этого соглашения говорилось:
«Чтобы предотвратить уклонения от уплаты таможенных сборов со стороны торгующих держав... в настоящее время для всех портов установлен единый порядок: министр, ведающий торговлей с иностранными державами, по своему усмотрению назначает инспекторов или уполномоченных, а также может пригласить англичан для оказания помощи в управлении таможнями».
Содержание соглашения было весьма туманным, и иностранцы, ухватившись за выражение «для всех портов установлен единый порядок», истолковали его так, что режим, установленный на морских таможнях Шанхая, должен быть распространен на все остальные порты. Во всех портах, помимо Шанхая, должны также приглашаться иностранцы для оказания помощи китайцам в деле управления таможенными сборами. Это толкование фактически было принято цинеким правительством. Лэй, ведавший ранее одними шанхайскими таможнями, в 1859 г. приказом наместника провинций Гуандун и Гуанси был назначен генеральным инспектором таможен (после учреждения цинеким правительством в 1861 г. цзунли-ямыня он был вторично назначен на эту должность цзунли-ямы- нем). В 1863 г. Лэй ушел в отставку, и на его место пришел Роберт Харт.
Харт играет весьма видную роль в истории агрессии капиталистических держав в Китае. До 1858 г. он был переводчиком в кантонском консульстве и установил хорошие отношения с высшими чиновниками цинского правительства в Кантоне. Впоследствии, во время отпуска Лэя, он непродолжительное время исполнял обязанности генерального инспектора таможен и был инспектором шанхайских таможен. За это время он завоевал доверие цинских
71


властей. Когда его официально назначили генеральным инспектором таможен, ему было 29 лет. Харт занимал эту должность в течение 45 лет. Он вышел в отставку и вернулся на родину только' в 1909 г. Им был установлен и проводился в жизнь режим морских таможен, находившихся под управлением иностранцев. Согласно этому режиму, генеральный инспектор формально подчинялся китайскому центральному правительству. Во всех портах в морских таможнях учреждалась должность инспектора таможни, назначаемого из числа иностранцев; инспектору подчинялись вице-инспектор таможни, помощник и секретарь. Все сравнительно высокие посты занимались иностранцами. Цинское правительство посылало в каждую морскую таможню своего таможенного комиссара, и инспектор таможен номинально должен был быть его заместителем, в действительности же инспектор таможни нес ответственность только перед генеральным инспектором таможен. К 1864 г. такая система была введена в 12 портах побережья (включая 2 порта на Тайване), а также в портах Цзюцзян и Ханькоу на реке Янцзы.
Впоследствии, после начала в 1894 г. японо-китайской войны, власть иностранных чиновников на морских таможнях, и в первую очередь генерального инспектора таможен, еще более расширилась. Об этом мы еще будем говорить ниже. Но существование даже такого режима морских таможен не только значительно благоприятствовало развитию торговли капиталистических держав с Китаем, то есть осуществлению их экономической агрессии в Китае, но и имело большое политическое значение.
Цинский двор всячески расхваливал «эффективность» такого мероприятия, как передача морских таможен в управление иностранцев. Безусловно, после установления иностранного контроля над морскими таможнями в казну цинского правительства стало поступать больше доходов, чем в те времена, когда ими управляли алчные до наживы чиновники. Цинское правительство было довольно новым режимом, считая, что иностранные инспекторы действительно оказывают ему большую помощь. Финансы цинского правительства после войны с тайпинами находились в состоянии полного банкротства, а по Тяньцзиньским и Пекинским договорам оно должно было выплачивать огромную контрибуцию. С каждым годом росли
72


расходы на гражданскую войну, доходы же правительства уменьшались с каждым днем.
Основным источником доходов центрального правительства были поземельный и соляной налоги. Однако в результате разрухи, вызванной войной, поступления от налогов значительно сократились, в связи с чем повысилась роль доходов от морских таможен. Цинское правительство' получало доходы от морских таможен, а иностранцы приобрели полную свободу действий, чтобы производить неравный обмен и высасывать все соки из китайского народа. Генеральный инспектор таможен, распоряжаясь морскими таможнями, держал в своих руках жизненные артерии цинского правительства. Иностранные державы через управление морскими таможнями получили возможность сделать дальнейший шаг к политическому подчинению Китая. В управлении морскими таможнями Китая совершенно ясно проявились намерения держав опутать своими сетями цинское правительство и расширить агрессию в- Китае.
Начиная с 1865 г. генеральный инспектор таможен перенес свое управление в Пекин. С тех пор Харт неизменно находился в Пекине, что позволяло ему поддерживать постоянный контакт со своим шефом — цзунли-ямынем. Инспекторы на местах имели также полную возможность встречаться с местными властями. Эти «иностранные чиновники» морских таможен играли двойную роль: являясь иностранцами, за спиной которых стояли капиталистические державы, они в то же время считались персоналом, нанятым цинским правительством и служащим ему. Цин- ские чиновники боялись их, и они получали возможность даже командовать китайскими чиновниками. Таким образом, иностранные служащие имели больше возможностей вмешиваться в политику Китая и влиять на нее, чем любые дипломатические представители держав в Китае.
Морзе в своей известной книге писал:
«В то время цзунли-ямынь еще не имел достаточного опыта, поэтому при решении всех международных вопросов — от заключения договора до разрешения местного конфликта — он обращался за советом и помощью к находившемуся в Пекине генеральному инспектору таможен. Губернаторы провинций постоянно совещались с местными инспекторами таможен и действовали по их советам....
73


Дипломатические представители также поддерживали авторитет инспекторов... Харт и его сотрудники завоевали своей работой доверие китайцев и иностранцев»
Это — похвала империалистов в адрес иностранных служащих морских таможен Китая. В то же время отсюда становится ясным, что западные державы, установив господство над китайскими морскими таможнями, получили дальнейшую возможность непосредственно использовать служащих таможен для подчинения себе Китая в политическом отношении.
Харт, поселившись в Пекине в качестве генерального инспектора морских таможен, фактически стал верховным советником цзунли-ямыня цинского правительства. Он принимал участие в решении почти всех важных дипломатических вопросов. Приведем несколько наиболее характерных примеров.
В 1866 г. Харт уезжал в Англию в отпуск. По его совету цинекое правительство послало с ним одного чиновника и нескольких студентов. Это был первый случай, когда цинекое правительство посылало своих служащих за границу. В 1878 г., также по совету Харта, цинекое правительство назначило американца Берлингхема своим специальным послом и направило его с визитом в различные страны. В 1876 г., когда цинекое правительство вело в Чифу переговоры с Англией и подписало конвенцию в Чифу, китайским уполномоченным был Ли Хун- чжан, а его помощниками — Харт и инспектор таможен в Тяньцзине Детринг. Во время франко-китайской войны 1884 г. Харт сыграл важную роль при заключении франкокитайского договора: еще в период военных действий он послал служащею морских таможен Кэмпбелла в Париж, поручив ему войти в контакт с французским правительством. Еще до заключения мирного договора цинекое правительство уполномочило Кэмпбелла в качестве специальною представителя Китая подписать с Францией проект договора. До этого Кэмпбелл был направлен в Лондон в качестве инспектора китайских таможен. В то время Китай еще не посылал за границу своих посланников. В 1876 г., когда первый посланник цинского пра-  11 Н. В. Morse, International Relations of Ше Chinese Empire, •'/. 3, p. 390.
74


вительства Го Сун-дао прибыл в Лондон, он обратился к Кэмпбеллу за советами К Во время подписания франкокитайского договора прямое вмешательство в политику Китая «иностранного инспектора таможен» Кэмпбелла стало еще более очевидным.
Даже из этих нескольких примеров мы можем сделать вывод, какую большую роль в политике Китая играли иностранные служащие морских таможен — Харт и его подчиненные. По словам Морзе, при назначении наместника провинции Юньнань и Гуйчжоу и губернатора провинции Сычуань Харт выдвинул своих кандидатов на эти должности, и цинское правительство одобрило предложенные им кандидатуры, несмотря на то, что эти провинции в то время не вели никакой торговли с иностранными державами.
Уже в то время некоторые видели, какую большую угрозу для Китая представляет все возрастающее влияние Харта. В 1890 г. Чэнь Чжи в своей книге «Записки простого человека», имея в виду Харта, писал:
«Таможенные сборы ежегодно составляют в среднем сумму в 30 млн. лянов, иногда меньше, иногда больше — это зависит от него одного. Он привлек на работу несколько сот сотрудников — своих сторонников — и платил им 2 млн. лянов вознаграждения. Понемногу он стал играть решающую роль во внешней политике правительства. Если кто-либо осмеливался затронуть его, такого' человека немедленно убирали... Его личные богатства можно было сравнить с богатством целого государства... Он нарушал правила взимания таможенных сборов и покровительствовал иностранным купцам... Внешне он казался честным и преданным, а в душе был дьяволом... Естественно, он имел большие заслуги перед своей страной, раз английский король присвоил ему титул барона» 1 2.
Здесь Чэнь Чжи еще не осмеливается прямо назвать имени Харта, но совершенно ясно, на кого он намекает.
Фраза «стал играть решающую роль во внешней политике правительства» ясно говорит о влиянии Харта на
1 Го Сун-дао, Миссия на Запад, т. 2, стр. 28 (на китайском языке).
2 Чэнь Чжи, Записки простого человека, т. I, стр. 14 (на китайском языке).
75


политику Китая. Как же относилось к Харту цинское правительство? Скажем об этом словами Чэнь Чжи:
«Долгие годы правительство доверяло ему, опиралось на него, не питало к нему ни малейшего подозрения. Как китайские, так и иностранные государственные деятели уважали его и доверяли ему» 1.
В конце 1867 г. Ли Хун-чжан (в то время наместник провинций Хубэй и Хунань) писал:
«Самым неприятным с момента установления дипломатических отношений Китая с иностранными державами было взаимное непонимание... Теперь дипломатические отношения существуют уже много лет, и, конечно, иностранцы уже смогли узнать истинное положение вещей в нашей стране. Мы тоже уже представляем себе их в настоящем свете... Вот, например, генеральный инспектор таможен Харт. В душе он очень жесток, но жажда наживы привела его на службу к нам. Американский посланник Берлингхем был послом Китая за границей и, говорят, много сделал для того, чтобы иностранные державы относились к нам, как к равным. В случае необходимости его можно использовать в качестве посредника для урегулирования отношений с иностранными государствами...»
Как мы видим, к этому времени Харт завоевал доверие ответственных чиновников цинского правительства.
Другим иностранцем, которого, по словам Ли Хун- чжана, можно было использовать «в качестве посредника для урегулирования отношений с иностранными государствами», был Берлингхем. Как уже указывалось выше, это был первый американский посланник, прибывший в Пекин. Сразу после прибытия в Китай он принялся усердно проявлять свое стремление помочь цинскому правительству в деле уничтожения тайпинов. По Тяньцзиньским и Пекинским договорам, посланникам держав, подписавших договоры, было предоставлено право прибыть в Пекин. В 1861 г. в Пекине одна за другой были открыты миссии США, России, Англии и Франции. В том же году цинское правительство создало цзунли-ямынь — учреждение, выполнявшее функции министерства иностранных дел. Прежде в центральном цинском правительстве не было
1 	Чэнь Чжи, дит. соч., т. I, стр. 14.
76


подобного учреждения; обязанность поддержания связи с иностранцами лежала по совместительству на вице-короле провинций Гуандун — Гуанси. Великие державы, долгие годы мечтавшие об установлении прямой связи с цинским правительством, достигли своей цели. Прибывшие первыми в Пекин американский посланник Берли,н- гхем и английские посланники Брюс и Алкок сыграли в го время немаловажную роль в деле политического подчинения цинского1 правительства капиталистическим державам.
Посланники держав, прибыв в Пекин, начали требовать отправки за границу китайских дипломатических представителей и приема иностранных посланников китайским императором. Вначале цинское правительство решительно отвергало эти требования. Лишь в результате больших усилий со стороны Харта и английского и американского посланников был получен положительный ответ на первое требование. В 1866 г. цинское правительство послало нескольких китайцев с Хартом во время его поездки в Англию, но это не были официальные дипломатические представители Китая.
В 1868 г. Китай официально посл'ал за границу свою миссию, но это оказалось лишь ловко разыгранной комедией, так как посланные за границу дипломатические представители были иностранцами и сами являлись дипломатическими представителями иностранных государств в Китае.
Посланник США Берлингхем в тот год вышел в отставку и должен был вернуться к себе в страну. Однако, ввиду того что своими решительными выступлениями за оказание помощи цинскому правительству он завоевал глубокую благодарность последнего, а отчасти также по совету Харта, цзунли-ямынь предложил Берлингхему отправиться с визитом в страны Европы и Америки в качестве специального полномочного посланника Китая. А так как Англия очень ревниво относилась к успехам Соединенных Штатов, Китай пригласил в качестве сотрудников Берлингхема переводчика английского посольства Брауна и француза Десампо. Эта странная миссия сначала прибыла в США, потом направилась в Англию, посетила страны Западной Европы и прибыла в Россию. В России
77


Берлингхем заболел и умер,— лишь только поэтому был положен конец этой комедии.
В 1871 г. в связи с инцидентом в Тяньцзине цинское правительство было вынуждено принести извинения Франции и послало с этой целью во Францию в качестве специального посланника маньчжура Чун Хоу. В 1876 г. правительство послало в Англию Го Сун-дао с целью принесения извинения Англии в связи с убийством Мар- гари, после чего Го Сун-дао был назначен постоянным посланником Китая в Англии. В течение трех последующих лет китайские миссии были посланы также в США, Францию и Россию.
Итак, первоначально посланные цинским правительством за границу «дипломатические представители» являлись одновременно представителями капиталистических государств в Китае, а первые китайцы, посланные за границу как дипломатические представители, направлялись туда с целью принесения извинений.
Что касается вопроса о приеме иностранных послов китайским императором, то, хотя цинское правительство и чинило этому всяческие препятствия, в 1873 г. сбылось и это желание иностранцев. На приеме присутствовали посланники Англии, США, Франции, России, Голландии и посол Японии. Это было 6 лет спустя после осуществления реформ Мэйдзи, и Япония развертывала свою агрессию в Китае. В этом году Япония послала с верительными грамотами в Пекин в ранге посла Фукусима Танэтоми.
Посланники приветствовали маньчжурского императора церемонией, состоявшей из пяти поясных поклонов. Они были довольны этой «победой»: цинские власти в конце концов отказались от нелепого обычая, по которому любой иностранец должен был совершать перед китайским императором земной поклон. В современном понимании обмен послами и прием послов императором не имеет сколько-нибудь важного значения. Но в то время и великие державы и цинские власти в одинаковой степени придавали этому большое значение, так как в этих формальностях отражалось постепенное подчинение цинских правителей великим державам и постепенный захват иностранцами командных высот в самом Китае.
Миссии великих держав всеми силами стремились в Пекин, не для того, чтобы быть здесь обычными диплома¬
75


тическими представителями, а для того, чтобы стать хозяевами Китая. Иностранные посланники добивались права встречаться с китайским императором для укрепления своих позиций в Пекине. Они настаивали на посылке Китаем своих дипломатических представителей за границу, чтобы потом через этих представителей им было легче проникнуть в господствующую маньчжурскую клику.
Усилия агрессивных держав в области политики дали ощутимый результат. Если в 1860 г., когда англо-французская армия захватила Пекин и заставила правительство подписать и выполнять неравноправные договоры, цинекое чиновничество и китайская аристократическая интеллигенция считали эти договоры страшным позором для Китая, то постепенно они привыкли к такому положению и перестали видеть в нем что-то необычное. Кроме четырех великих держав, подписавших Тяньцзиньские договоры — Англии, США, Франции и царской России,— другие государства, такие, как Швеция и Норвегия, еще в 1847 г. также подписали с цинским правительством торговые договоры. Начиная с 1860 г. были заключены договоры со следующими государствами: с Пруссией и Португалией (в 1862 г.); с Данией и Голландией (в 1863 г.); с Испанией (в 1864 г.); с Бельгией (в 1865г.); с Италией (в 1866 г.); с Австрией (в 1869 г.); с Японией (в 1871 г.); с Перу (в 1874 г.).
Каждое государство, слабое или сильное, по примеру Англии, США, Франции и России заставляло цинекое правительство признать за ним право консульской юрисдикции и одностороннее право наибольшего благоприятствования. А цинские чиновники были чрезвычайно довольны хотя бы тем, что могли таким образом сохранять существующий режим. «Самый заслуженный чиновник периода процветания» Цзэн Го-фань в 1870 г. говорил:
«С момента вашего вступления на престол [то есть с 1862 г.— X. Ш.] и до сих пор иностранные державы продолжают быть очень сильными. Благодаря тому, что мы твердо соблюдаем условия договоров и не допускаем никаких в них изменений, между Китаем и иностранными государствами установился мир, и за десять последних лет не происходило никаких инцидентов. Таковы были достижения прошлого... В дальнейшем нам нужно твердо придерживаться той же линии и, подавив свою обиду,
79


стараться создать добрососедские отношения с державами».
Первый китайский посланник за границей Го Сун-дао в своей книге «Дневник посла», написанной в 1876 г., также писал, что великие державы «по-настоящему верны своим обязательствам». Китай должен лишь поддерживать с ними дружеские отношения.
Обращаясь к истории, Го Сун-дао писал:
«Чэн Да-жу, говоря о «пяти хороших чертах Сунской династии \ напоминал, что одной из них является «искренность в отношениях с иностранцами». Когда враг окружил город Пинчэн, император династии Хань Гао-цзу1  2 выслал своих послов к противнику и просил мира. Император династи Тан3 Тай-цзун преклонялся перед тюрками. Даже основоположники династий, и то не стыдились подобных действий! В последние годы правления династии Тан император старался всеми силами наладить хорошие отношения с уйгурами и тибетцами, идя на унижение перед ними. Хороший император, если он хочет защитить свое государство и сохранить мир для своих подданных, должен поступать именно так».
Развивая дальше свои взгляды на внешнюю политику Китая, Го Сун-дао писал:
«В последнее время великие державы — Англия, Франция, Россия и Соединенные Штаты,— несмотря на то, что каждая из них считает себя сильнее других, выработали международное право и стараются соблюдать свои обязательства. Особенно большое внимание уделяют они дружественным отношениям между странами, стараются соблюдать международные нормы вежливости. Взаимоотношения между ними лучше взаимоотношений между княжествами в период («Чунь Цю» 4.
1 Сун — императорская династия, правившая Китаем в 960— 1280 гг. (Прим, ред.)
2 Гао-цзу (Лю Бан) —основатель династии Хань, правившей Китаем с 206 г. до та. э. по 220 г. н. э. (Прим, ред.)
3 Тан — императорская династия, правившая Китаем в 618— 915 гг. (Прим, ред.)
4 «Чунь Цю» («весна и осень») —период истории древнего Китая, характеризующийся политической раздробленностью страны и междоусобными войнами; охватывает 721—481 гг. до н. э. Название периода происходит от названия летописи, излагающей события этого периода. Авторство летописи «Чунь Цю» приписывается древнему философу Конфуцию. (Прим, ред.)
80


Россия... Англия... их можно назвать могущественными державами... Но они не стремятся к захватам с помощью вооруженной силы. Хотя они и воевали с Китаем, война вспыхнула лишь после того, как они исчерпали все возможности мирных переговоров... В нынешней обстановке без искреннего отношения к ним мы не сможем существовать как самостоятельное государство» !.
В то время многие представители ученой аристократии бранили Го Сун-дао, называя его изменником родины. Конечно, это были консерваторы. Но и вся «прогрессивность» Го Сун-дао по сравнению с ними сводится, с нашей точки зрения, к тому, что Го Сун-дао быстро усвоил политические взгляды капиталистических агрессоров и стал считать, что подвластный Цинам Китай должен «итти на унижение» и налаживать «искренние отношения» с захватчиками.
3. 	Учитель и ученик
Но державы отнюдь не были полностью удовлетворены политикой цинского правительства. Державам надоели промедления и затяжки цинского правительства в вопросах предоставления аудиенций, отправки миссий и исправления договоров; было очень много и других дел, вызывавших крайнее недовольство держав. С 1865 по 1866 г. в должности советника английского посольства находился некий Митфорд, который издал свои письма, относящиеся к периоду его пребывания в Пекине. Из этих писем можно узнать причины недовольства иностранных посольств в Пекине цинским правительством.
По поводу беседы английского посланника Алкока с принцем Гуном в апреле 1866 г. (после основания цзунли- ямыня его возглавлял принц Гун) Митфорд писал следующее:
«Ведь сотни раз уже приходилось говорить о строительстве железных дорог, о телеграфной связи, о нарушении договоров и т. д. Тем не менее принц Гун был очень раздражен и взволнован. Он, как заяц, метался, делал петли, уклонялся».
В другом письме Митфорд пишет:  11 Го Сун-дао, Миссия на Запад, т. 1, стр. 19; т. 2, ст.р. 3, 24-25.
6 Ху Шэн
81


«Это поистине могло вывести из себя кого угодно. Были приложены все усилия, чтобы убедить это несчастное правительство позаботиться о своем спасении. Это можно было бы сделать, не затрачивая особых усилий. А в итоге мы увидели только, как полдюжины стрелков за городом стреляют в мишени на расстоянии 20 ярдов. Как какие-нибудь восемнадцатилетние девушки! Члены нашего стрелкового клуба сгорели бы от стыда при такой стрельбе. Однако китайское правительство весьма довольно тем, что оно располагает такими силами для подавления повстанцев. Оно несерьезно относится к предложению иностранцев обучить свои войска по европейскому образцу. Оно не проявляет искреннего стремления к улучшениям».
Затем, говоря, что цинское правительство приглашает все же иностранных офицеров для обучения своей армии, он замечает:
«Некоторые высокопоставленные чиновники не хотят подчиняться приказам иностранных офицеров, чинят им всякого рода препятствия. К тому же армия не снабжается по-настоящему, не получает достаточного количества провианта, что еще более затрудняет положение иностранных офицеров. Генерал Гордон неоднократно встречался с такими трудностями. Английским офицерам, приглашаемым для обучения китайской армии, очень трудно вести работу надлежащим образом. Они не имеют возможности проводить в жизнь те мероприятия, которые считают необходимыми...
Ввиду недостатка провианта непрерывно растет число взбунтовавшихся солдат и офицеров, и весьма трудно покончить с этим положением».
Затем, указывая на действия цинского правительства, постоянно «нарушающего договоры», подписанные им с державами, Митфорд говорит:
«Договоры продолжают нарушаться. Нынешняя китайская династия существует исключительно благодаря терпимости иностранных правительств. Иностранные правительства, проявляющие крайний интерес к этому государству, не желают гибели корабля, который может еще держаться на воде».
Приведенных выдержек вполне достаточно. Цинская династия была подобна кораблю, который скоро пойдет
82


ко дну. Однако момент его окончательной гибели еще не наступил, поэтому державы прилагали все усилия к тому, чтобы помочь этому кораблю держаться на поверхности.
В письмах Митфорда ярко отражена тогдашняя политика держав в отношении цинского правительства. Приведем еще одно весьма характерное высказывание:
«До нас дошли слухи, что Китай собирается проводить реформы. Если Цинская династия еще собирается продержаться, а Китай — сохранить независимость, то реформы нужно осуществить как можно скорей, так как момент чрезвычайно напряженный.
Все административные органы находятся в состоянии крайнего разложения, недоверие китайцев к иностранцам также сильно возросло.
Тяжелое положение и недовольство внутри страны, негодование иностранных держав, вызванное подрывом договоров,— все это заставляет правительство дрожать за свою судьбу. Если сейчас не поспешить с реформами, потом будет слишком поздно» К
Из слов этого советника английской миссии может создаться впечатление, что его забота о том, чтобы в Китае был создан телеграф и была реорганизована армия, чтобы Китай сохранил «доверие» иностранцев и провел «реформы», вызвана лишь благожелательным отношением к Китаю, стремлением к тому, чтобы Китаю было лучше, чтобы он шел по пути прогресса.
А как было в действительности? Прежде всего скажем о железных дорогах и телеграфе. Совершенно очевидно, что горячий энтузиазм держав в деле создания железных дорог и телеграфа был вызван только тем, что все эти мероприятия благоприятствовали развитию их агрессии в Китае, давая возможность проникнуть во внутренние районы Китая. Дело в том, что, хотя Тяньцзиньские договоры создали благоприятные условия для экономической агрессии держав в Китае, общий объем торговли — как ввоза, так и вывоза — увеличивался попрежнему весьма незначительно и с 1865 по 1885 г. вырос только на одну пятую.  11 Mi t ford, Attache at Peking, стр. 83—-85, 170.
83
6*


Поэтому капиталистические державы возлагали большие надежды на постройку железных дорог в глубь Китая, чтобы расширить рынок сбыта для своих товаров.
Цинское правительство, разумеется, готово было согласиться на все требования держав, но из-за своей косности и консерватизма испытывало необычайный страх перед всякими новшествами. Китайские власти не могли решиться на такие смелые нововведения, как создание железной дороги и телеграфа, и, если у них была хоть малейшая возможность оттянуть начало строительства, они всегда оттягивали его.
В 1876 г. английские купцы по своей собственной инициативе построили узкоколейную железную дорогу между Шанхаем и Усуном, но цинское правительство выкупило эту дорогу и разрушило ее. Трусливое поведение консервативного цинского правительства вызывало возмущение держав.
Теперь о так называемом нарушении договоров. Представители иностранных держав беспрерывно твердили, что Китай «не соблюдает международных обязательств». Истинная цель всех этих разговоров заключалась, разумеется, в том, чтобы заставить Китай соблюдать неравноправные договоры, подписанные им под угрозой оружия. Совершенно очевидно, что сами по себе эти договоры были несправедливы. К тому же державы, все время ссылавшиеся на эти договоры, в действительности отнюдь не ограничивали себя рамками, указанными в текстах договоров.
Например, они далеко вышли за рамки договоров в отношении концессий, предоставленных им в Шанхае и других торговых портах, в отношении таможенной системы, а также в вопросе деятельности миссионеров. Совершая произвольные действия, державы требовали, чтобы цинское правительство признавало задним числом уже совершившиеся факты. Если же китайское правительство допускало хоть малейшее промедление, это сразу же рассматривалось как факт нарушения договоров, и Китай оказывался под угрозой потери своей призрачной независимости.
Кроме того, мы должны уяснить себе и другое: трудно поверить, чтобы цинское правительство было способно вести политику сознательного нарушения договоров
84


с целью освобождения от иностранной кабалы. Этому трудно поверить после того, как оно шаг за шагом шло по пути уступок, подписало с иностранцами позорные договоры и признавало законными все их самовольные действия.
Как раз наоборот — цинское правительство стремилось во всем угодить «влиятельным иностранцам». Но у него были свои трудности. Весь аппарат управления, от центра до местных органов, разложился и был ни на что не способен. Центр не мог контролировать действия местных органов. Кроме того, многочисленные выступления народа приводили к тому, что цинское правительство часто не осмеливалось опубликовывать заключенные с иностранцами договоры; тем более оно не было способно подавить стихийные выступления народа, боясь еще большего народного возмущения.
«Втирать очки верхам, обманывать низы» — такова была обычная политика чиновников. Цинское правительство занимало такую же позицию: низы, то есть народ,— обманывать; верхам, то есть «влиятельным иностранцам»,— втирать очки. Тем не менее цинское правительство не могло никак угодить «влиятельным иностранцам». Недовольные бессилием цинского правительства, которое было неспособно подавить выступления народа против иностранцев, они укоряли правительство, что оно «нечестно соблюдает договоры».
Митфорд, говоря, что иностранцы недовольны военной деятельностью цинского правительства, очень наглядно показал, что их недовольство возникает из сознания страшной беспомощности этого правительства, его неспособности подавить народное движение и установить «твердый порядок». Поэтому они настойчиво требовали от правительства «реформ».
Цель «реформ» заключалась в том, чтобы сделать правительство более сильным, чтобы оно могло управлять страной и еще лучше выполнять задачи, порученные ему иностранцами. В письмах Митфорда недвусмысленно говорится, что интересы держав в Китае были тесно связаны с судьбой цинского правительства, поэтому, пока еще была надежда на то, что «корабль может плыть», они не должны были «позволить ему пойти ко дну»,
85


иными словами, они всячески поддерживали динское правительство и поучали его.
Кто может отрицать, что для цинского правительства, угнетавшего китайский народ, державы были «просвещенным учителем», передававшим ему свой опыт по управлению народом и подавлению его выступлений? Они помогли цинскому правительству подавить тайнинское движение, неоднократно снабжая китайских генералов современным оружием.
Вот что говорится в письмах Митфорда относительно телеграфа.
В ноябре 1865 г. русское правительство решило установить телеграфную связь между Кяхтой и Пекином. Для этого оно командировало в Пекин своего специалиста с полным комплектом аппаратуры и попросило китайских чиновников прийти в миссию для осмотра аппаратуры. Русский посланник Влангали предложил обучить нескольких китайцев обращению с аппаратурой, что позволило бы китайским чиновникам увидеть выгодность этого приобретения.
Примерно за 4 года до этого француз Гро уже предлагал принцу Гуну комплект телеграфной аппаратуры, но принц отказался приобрести ее.
Теперь же, как говорит Митфорд, «китайское правительство уже сравнительно выросло, оно в состоянии было воспринимать влияние, идущее из-за границы». Принц Гун и другие чиновники цзунли-ямыня лично посетили русскую миссию и проявили большой интерес к делу, хотя в конце концов аппаратура так и не была приобретена. Все же подобный «успех» русских вызвал крайнюю зависть у французов.
Англичанин Томас Вэйд перевел на китайский язык устав английской пехоты. Митфорд рассказывает в своих письмах, как он был приглашен посетить китайскую армию и видел 2 тыс. китайских солдат уже не с мечами, стрелами и щитами с иероглифом «храбрость» в руках, а «обученных по пехотному уставу, переведенному Т. Вэйдом, и вооруженных оружием, поставленным русскими».
Американский миссионер Мартин перевел на китайский язык книгу Вэйдена «Международное право», которая в 1864 г. была разрешена цзунли-ямынем к печати.
86


Об этом также рассказывается в письмах Митфорда, который заявляет, что выход в свет этой книги рассматривался как «крупное событие в истории Китая». Разумеется, иностранцы считали это важным потому, что хотели, чтобы китайские чиновники могли усвоить правила, установленные для полуколониального государства.
Генеральный инспектор китайских морских таможен Харт в 1866 г. представил цзунли-ямыню доклад под названием «Замечания постороннего наблюдателя», который являлся своего рода наставлением цинскому правительству со стороны миссий капиталистических держав. Перечисляя в хронологическом порядке все конфликты во внутренней и внешней политике Китая, Харт говорит, что правительство своей ошибочной внутренней политикой довело дело до того, что «самый покорный в мире народ перестал подчиняться ему и стал бунтовать. Правительство ничего не делает, старается лишь приукрасить все с внешней стороны. Разве это допустимо?» Он убеждает цинское правительство, что во внешней политике оно должно соблюдать договоры, а во внутренней — чеканить монету по западному образцу, строить дороги, корабли, устанавливать телеграфное сообщение и т. д. 1
Английский посланник Ал кок поручил Т. Вэйду написать специальную докладную записку под заглавием «Новые предложения» и передать ее цзунли-ямыню. Содержание всех советов и предостережений, изложенных там, в общем было то же, что и в докладе Харта.
Некоторые историки утверждают, что иностранцы заботились только о благополучии Китая и не имели каких- либо корыстных расчетов, другие же говорят, что все это, несомненно, делалось в агрессивных целях.
Чтобы осветить все стороны вопроса, нужно говорить так: несомненно, что все это в основном делалось империалистами в своих корыстных интересах, но несомненно и другое — что они охотно поддерживали власть цинского правительства, так как поддерживать эту власть в конечном счете означало для них то же самое, что и осуществлять свою агрессию в Китае. Однако, хотя «учитель» — великие державы — преподавал очень умело и
1 Ч э н ь Г у н - л у, Новая история Китая, стр. 255 (на китайском языке).
87


настойчиво, «ученик», все больше деградируя, пал так низко, что его трудно было поднять. Иногда учитель злился. В 1875 г. Т. Вэйд, поучая Ли Хун-чжана, говорил ему прямо в глаза:
«С 1861 г. вплоть до настоящего времени Китай с каждым годом все более и более неправильно ведет свои дела. Он подобен человеку, который, достигнув совершеннолетия, вдруг снова впал в детство...
Когда в цзунли-ямынь поступает какое-либо дело, его всегда основательно обсуждают, но никаких мер в конечном итоге не принимают. Сегодня меня обманут, завтра мне «вотрут очки», а послезавтра у меня уже не станет сил терпеть такой обман. Соблюдал ли когда-нибудь Китай договоры?»
Далее он продолжал:
«Если сейчас все не изменится, то, боюсь, Китай никогда не будет самостоятельным. Это мнение не только моей страны, но и всех остальных стран».
Эти предельно оскорбительные для Китая ханжеские речи не имели ничего общего с «дипломатической беседой». Но облеченный «высоким доверием двора» видный китайский сановник Ли Хун-чжан спокойно терпел их! Иногда, однако, учитель бывал доволен и небольшими успехами своего тупоголового ученика. Например, в письмах Митфорда одобрительно говорится о борьбе армии Цинов с «факельщиками» в 1865 г.:
«За последнее время есть хорошие новости в отношении подавления беспорядков, происходящих в Шаньдуне. Повстанцы наверное будут уничтожены, они уже разогнаны, в столице спокойно. Это первый случай, когда китайцы [следует читать «китайское правительство».— X. Ш.] сами стяжали себе славу, так как они добились этих успехов без помощи иностранцев» К [В действительности же правительство использовало иностранное вооружение.— X. Ш.]
В том же году Митфорд писал:
«Хотя в последнее время китайцы в переговорах ведут себя более или менее честно и искренне по сравнению с прошлым, имеется еще много вопросов, которые мы должны с ними урегулировать» 1 2.
1 М i t f о г d, op. cit., p. 98.
2 Idem, p. 176.
88


Как мы видим, учитель надеется, что из ученика может еще выйти толк, и считает, что нужно продолжать нажимать на него.
4. 	Мыльный пузырь лопнул
Из вышеизложенного можно сделать вывод, что так называемое «процветание Китая в период правления Тун Чжи» было чистейшей фикцией и носило позорный для Китая характер.
В. последние годы правления Тун Чжи и в начале правления Туан Сюя этот вымысел о мнимом процветании Китая был постепенно разоблачен.
Остановимся на конфликте, вызванном инцидентом с миссионерами в Тяньцзине. Так называемый «инцидент с миссионерами» — это фактически столкновение народа с религиозными миссиями иностранцев. После 1861 г. иностранные миссионеры под прикрытием договоров проникли во все внутренние районы Китая. Может быть, некоторые из них и не сознавали, что являются авангардом агрессивных капиталистических держав, но все они без исключения использовали авторитет держав для того, чтобы занять в Китае привилегированное положение. Цинские чиновники, дрожа перед иностранцами, относились к миссионерам с тем же трепетом, что и к своему высшему начальству.
Привилегии миссионеров были очень велики; даже китайцы, принявшие христианскую веру, занимали в Китае особое положение как в юридическом, так и в социальном отношении.
Разбирая судебные дела, власти не решались выносить решений, невыгодных христианам; собирая налоги, драли три шкуры с простых людей, но не осмеливались требовать что-либо с христиан, за которыми стояли миссионеры. Все это усиливало ненависть китайского народа к миссионерам и было причиной возмущения, проявлявшегося в поджоге церквей и в убийстве миссионеров. В 1862 г. в провинциях Цзянси и Хунань произошли первые инциденты с миссионерами. Затем такие же инциденты происходили из года в год в Янчжоу (провинция Цзянсу), Дамине, Гуанпине (провинция Чжили), в
89


провинциях Сычуань и Гуйчжоу. Однако эти инциденты еще не повели к серьезным международным осложнениям.
В 1870 г. имел место известный «инцидент с миссионерами» в Тяньцзине. Французский консул в Тяньцзине Фонтанье принял контрмеры против антимиссионерского движения китайских народных масс. Он приказал открыть огонь по цинским чиновникам и народу. Чиновники убежали, а разгневанный народ убил консула и разгромил французскую церковь. Французы сейчас же стали угрожать Китаю объявлением войны. В то время Франция находилась в состоянии войны с Пруссией и на деле не могла перебрасывать войска на Дальний Восток, однако цинские власти сразу же струсили и удовлетворили требования «влиятельных иностранцев». Цзэн Го-фань был послан в Тяньцзинь для улаживания инцидента. Чиновники Тяньцзиньского уездного управления были сосланы на каторгу, восемнадцать ни в чем не повинных граждан были приговорены к смертной казни, французам была уплачена контрибуция в размере 460 тыс. лянов, во Францию были специально посланы видные сановники с извинением. Цзэн Го-фань, улаживая инцидент, хотя и выражал мнение, что «инциденты, вспыхнувшие повсюду,— это результат того, что народное терпение истощилось», в то же время говорил:
«Единственный выход — это сделать все, чтобы уладить Тяньцзиньский инцидент, хотя бы в ущерб своему престижу».
А «уладить в ущерб своему престижу» означало пожертвовать жизнью простых людей в угоду иностранным захватчикам. Так прежде всего оказалась разоблаченной политика заигрывания с иностранцами, проводившаяся «первым чиновником периода процветания Китая».
Затем в последний год правления Тун Чжи (1874 г.) растущая капиталистическая Япония начала наносить удары по мыльному пузырю «процветания Китая». Она воспользовалась инцидентом с убийством рыбаков островов Рюкю жителями острова Тайвань, высадила войска на Тайване и стала угрожать Китаю. Цинские власти доказывали, что острова Рюкю принадлежат Китаю и не имеют никакого отношения к Японии, но в то же время не осмеливались итги на конфликт с Японией. Они
90


просили Америку и Англию выступить в качестве посредников, готовы были оплатить «убытки» Японии, лишь бы она вывела свои войска с острова Тайвань.
Это событие показало западным державам, что Япония — это маленькое восточное государство, подобное «новорожденному теленку, которому не страшен тигр»,— представляет для них крайний интерес. Они горели желанием помочь Японии, так как им было бы чрезвычайно удобно использовать ее в дальнейшем против Китая.
Англия, в свою очередь, использовала так называемый «инцидент с Маргари», чтобы еще более усилить давление на Китай. Хотя Тяньцзиньский договор обеспечивал державам большие возможности в Китае, они попреж- нему стремились к дальнейшему расширению их. В Тяньцзиньском договоре имелась статья, по которой через каждые 10 лет в договор можно было вносить изменения. В 1859 г. договор между Китаем и .Англией был пересмотрен, и в него были включены новые статьи. При всей выгодности новых статей для Англии английские купцы все еще не были удовлетворены. Английское правительство не ратифицировало новые статьи договора. В 1874 г. англичане, использовав дело с Маргари для нового запугивания Китая, добились своей цели — коренного пересмотра договора.
* Маргари был служащим английского консульства, он отправился в это время в провинцию Юньнань для ее «изучения» и в пути был убит.
Это дело было связано с намерением англичан проникнуть через Бирму в провинцию Юньнань и не имело, собственно говоря, ни малейшего отношения к пересмотру договора. Однако английский посланник Томас Вэйд немедленно выдвинул кучу требований, угрожая, что в случае непринятия их английская миссия покинет Пекин и Китаю будет объявлена война. Цинские власти перепугались, генеральный инспектор Харт вновь выступил в качестве посредника и делал все возможное, чтобы «помочь» китайскому правительству урегулировать инцидент.
Ли Хун-чжан (при «помощи» Харта) встретился в г. Чифу с Т. Вэйдом, и в 1876 г. была подписана новая Чифуская конвенция. Инцидент с Маргари был улажен (цинское правительство выплачивало контрибуцию, приносило извинения и обеспечивало в дальнейшем за
91


Англией право («исследования» Юньнани), были удовлетворены также все остальные требования англичан. Еще более конкретно была определена консульская юрисдикция, открыты новые торговые порты, открыт для плавания английских судов бассейн реки Янцзы, разрешен въезд англичанам в Тибет. Этот договор явился продолжением и расширением Нанкинского договора 1842 г. и Тяньцзиньского договора 1858 г. Два предыдущих договора были заключены в результате войн, а для заключения последнего договора англичанам не потребовалось даже ни единого солдата.
После подписания Чифуской конвенции Ли Хун-чжаи говорил:
«Заботясь об интересах Китая, учитывая серьезность создавшейся обстановки, мы вынуждены пойти на жертвы, чтобы мирным путем уладить дело... Впредь мы постараемся удерживать их [иностранные державы] в определенных рамках и надеемся, что в последующие 20 лет избежим каких-либо инцидентов».
Так оказалось полностью разоблачено низкопоклонство перед иностранцами и другого «видного лица периода процветания Китая».
В 1879 г. цинское правительство вело переговоры с Россией по возникшему «илийскому» вопросу (войска царской России захватили область по реке Или; после неоднократных переговоров в 1881 г. Илийский край был возвращен цинскому правительству за выкуп). В том же году Япония, насильственным путем захватив острова Рюкю, официально присоединила их к своей территории.
Германия в это время при поддержке Англии грубо нажимала на цинское правительство, требуя от него заключения нового торгового договора. И по всем этим вопросам цинское правительство не могло придумать ничего’ лучшего, как раболепно и униженно итти на все уступки иностранцам. Тем самым разоблачалась вся глубина растерянности и трусости цинского правительства.
Как бы ни кричали в то время некоторые чиновники, что нужно разрешить все споры войной, их голос был лишь криком бессильной злобы. Политика цинского двора все время была направлена на то, чтобы любыми средствами избежать войны. Двор опасался, что в случае войны может повториться тяжелое поражение 1860 г.
92


В 1884 г. война все же возникла: эта была франко-китайская война, вспыхнувшая из-за Аннама. Однако возникновение франко-китайской войны было отнюдь не результатом политики цинского правительства.
С китайской стороны в этой войне на передовых позициях стояли «войска черного знамени» Лю Юн-фу. Это были крестьянские повстанческие отряды, сохранившиеся после тайпинского восстания на границе провинций Гуандун и Гуанси. Они бежали в Тонкин и организовались там в армию. Эти войска, вышедшие из революционной крестьянской армии и ставшие передовым отрядом в национальной войне, даже не имея достаточного вооружения, доставили немало беспокойства армии французских агрессоров.
Цинские же власти с самого начала на словах были за войну, но на деле вели переговоры с Францией, готовясь признать ее «права» на Аннам. Стремясь достичь своей цели — аннексировать Аннам,— французы в 1884 г. объявили войну Китаю. В 1885 г., хотя Франция одержала победу на море, у побережья Фуцзяни и острова Тайвань, на суше, в горах Ляншань (северная часть Аннама), французская армия потерпела серьезнейшее поражение.
И именно тогда цинское правительство согласилось принять позорные условия мира, пойти на постыдные уступки, признав протекторат Франции над Аннамом. Даже сами французы были изумлены таким оборотом дела. Это, разумеется, произошло вследствие позорной трусости цинских властей и было результатом проведения всеми державами единой политики в Китае.
^ Мы уже говорили о том, что генеральный инспектор таможен Харт приложил немало усилий к подписанию договора между Францией и Китаем. Через год после разрешения аннамского вопроса Англия смогла «мирным путем» разрешить вопрос о Бирме, то есть заставить цинское правительство признать протекторат Англии над Бирмой. Таким образом, после франко-китайской войны агрессия держав в Китае значительно продвинулась вперед: с одной стороны, происходил пересмотр договоров, с тем чтобы еще более расширить те «права», которые предоставлялись иностранцам по Тяньцзиньскому договору, с другой — отторжение от Китая зависимых от него малых государств и открытие пути для агрессии в глубь
93


Китая, на запад. В это время меч японской агрессии был уже занесен над Кореей. Монголия, провинции Сычуань и Юньнань также постепенно становились объектами агрессии.
Как могли скрыть цинские правители все эти позорные поражения? Бредовым иллюзиям о «процветании Китая» уже не оставалось места. Приходилось поступить так, как делал Цзэн Го-фань, то есть «твердо придерживаться той же линии и, подавив свою обиду, стараться создать добрососедские отношения с державами» или, как говорил Го Сун-дао, «искренне относиться к другим державам».
«Временно пойти на уступки, выждать, пока мы сами окрепнем!» — это звучало, как насмешка; «руками одних иностранцев обуздать других» — все это были лишь пустые фразы, которыми цинские правители обманывали себя и других.
А что цинское правительство собиралось реально предпринять, чтобы смыть этот позор? Сын Цзэн Го-фаня — Цзэн Цзи-цзэ (посланник Китая в Англии и России). — после франко-китайской войны опубликовал в одной иностранной газете статью «Пробуждение Китая», где он очень откровенно заявлял:
«...Китай и европейцы стали друзьями. Чем больше они сближаются, тем искреннее становятся их взаимоотношения. Раньше этого не было. Особо дружественные чувства Китай питает к Англии. Если требования, выдвигаемые державами по отношению к Китаю, благоразумны, мы должны их надлежащим образом обсуждать и наиболее приемлемые из них удовлетворять. Раньше такого отношения с нашей стороны не наблюдалось. В настоящее время в отношениях с другими державами Китай преследует мирные цели и не выдвигает никаких требований. Этого же принципа мы будем придерживаться и в дальнейшем. Хотя Китай и не забыл о своих прежних поражениях, я считаю, что он ни в коем случае не откажется от своих мирных стремлений, ибо Китай не похож на другие страны, которые, испытав какую-либо несправедливость, всегда стараются мстить за это...»
Представить себе только, что дипломат опубликовывает столь позорное заявление! Поистине Цзэн Цзи-цзэ
94


был первым из компрадорских политиканов Китая, появившихся в дальнейшем в изобилии.
Лозунг «руками одних иностранцев обуздать других» принадлежит дипломату Ли Хун-чжану. В 1874 г. он говорил по вопросу о Тайване:
«Лучше отдать Тайвань под общий контроль держав, чем позволить захватить его одному государству».
Это было сказано по поводу острова Тайвань, но это по существу относилось и ко всему Китаю. Когда агрессивные замыслы Японии в отношении Кореи становились все яснее и яснее, цинские власти советовали корейскому правительству в качестве контрмеры установить дипломатические отношения с европейскими державами. В своем послании императору цзунли-ямынь в качестве довода цитировал предложения Дин Жи-чэна:
«Япония замышляет захватить Корею. Между тем еще не было прецедента, чтобы великие западные державы уничтожали государства других народов. Если между Кореей и Японией возникнет конфликт, государства, заключившие договоры с Китаем, выступят с осуждением неправильных действий Японии, и Япония будет вынуждена реагировать на это».
По этому поводу в письме к одному крупному чиновнику корейского правительства Ли Хун-чжан писал:
«В нынешней обстановке выгоднее всего проводить политику применения «одного яда против другого-», использования одного противника против другого. Надо воспользоваться случаем заключить договоры с западными державами и таким путем обуздать Японию».
К этому времени Ли Хун-чжан уже постепенно захватил в свои руки руководство внешней политикой цинского правительства при полном одобрении великих держав. Почти никакие значительные дипломатические переговоры не проходили без его участия. Политика, которую он рекомендовал корейскому правительству, была той же, что и политика цинского правительства в отношениях с державами. Если мы, оценивая политику Ли Хун- чжана — применение «одного яда против другого»,— сказали бы, что в результате этой политики и тот и другой яд пришлось выпить китайскому народу и Китай стремглав покатился в бездну полуколониального порабощения, Ли Хун-чжан нашелся бы, что ответить на нашу
95


насмешку. Ибо, проводя такую политику, он не только получил от держав признания его «первоклассным дипломатом», но и добился от них разрешения на дальнейшее существование в Китае феодальных порядков под эгидой цинской монархии. А для феодальных правителей уже одно то, что они получали возможность продлить свое существование, было большим достижением. Ни на что большее они не смели и надеяться.
Десять лет спустя после франко-китайской войны внезапно вспыхнула японо-китайская война. Война эта коренным образом ухудшила и без того жалкое положение, в каком находился Китай в 70—80-х годах XIX в.
5. 	Талантливый ученик на дипломатическом поприще
Задержимся еще некоторое время на периоде мнимого ^процветания Китая при Тун Чжи» и расскажем еще об одном явлении, имевшем тогда место,— движении за «европеизацию Китая». Выше говорилось, что иностранцы выражали крайнее недовольство по поводу медлительности цинского правительства в вопросе применения телеграфа и строительства железных дорог, высмеивали цинскую армию «нового образца». Тем не менее в период правления Тун Чжи группа так называемых «новых» чиновников очень гордилась своими нововведениями, заимствованными у иностранцев. Примерно к 1880 г. железные дороги и телеграфные линии все же начали строиться. Усиленно закупались военные корабли, комплектовалась и обучалась армия.
Во время франко-китайской войны новый китайский флот не был введен в действие. Поэтому, хотя Китай в результате этой войны и «потерял свой престиж», Бэйянский флот, находившийся в ведении Ли Хун-чжана, попрежнему сохранял свой военный потенциал. Он рассматривался как надежный капитал, которым можно гордиться.
Факт постепенного разделения цинских чиновников на две группы стал совершенно очевидным. Одна группа состояла из закоренелых консерваторов, враждебно относящихся ко всяким нововведениям, шедшим с запада. Пароходы, железные дороги, телеграф — все это рассматривалось ими как «никчемные хитроумные выдумки»,
96


как «разврат», который ни в коем случае не следует перенимать. «Если научишься всему этому,— рассуждал, например, профессор Во Жэнь,— превратишься в иностранца, утратишь истинно-китайский дух и станешь добычей дьявольского духа».
Всякий раз, когда обстановка становилась напряженной (например, во время инцидента с миссионерами в Тяньцзине, инцидента с Маргари, переговоров с Францией по вопросу об Аннаме, с Россией по вопросу об Или, с Японией по корейскому вопросу и об островах Рюкю и Тайвань), при цинском дворе всегда выступала с бурными речами группировка сторонников войны. В эту группировку входили самые закоренелые реакционеры.
Если мы будем считать, что они выступали против европеизации, опасаясь усиления иностранной агрессии, если мы будем считать, что их рассуждения в пользу войны диктовались истинным патриотизмом, вызванным внешней агрессией, мы сильно ошибемся. В действительности это были рассуждения и речи представителей шедшего ко дну господствующего класса Китая. Они инстинктивно чувствовали, что и внешний и внутренний кризис может оказаться гибельным для них. Не соглашаясь ни на какие новшества, они всеми силами уклонялись от них, противились им, прилагали всяческие усилия, чтобы вернуть «доброе старое время».
Ма Цзянь-чжун, получивший сравнительно хорошее по тому времени европейское образование, в 1881 г., высмеивая этих глашатаев войны, говорил:
«Спросите их, как они смогут воевать? Чем добьются победы? Ведь это всего лишь повторение воинственных изречений былых времен и дополнение их эпизодами из истории Ханьской и Танской династий. Они считают, что этими пустыми разговорами смогут обуздать Японию и Россию, проучить Англию и Францию... Армия и флот еще не подготовлены, а они кричат: почему мы не идем на Восток? Генералы и солдаты еще не обучены, а они кричат: почему мы не идем на Запад?..» К
Эти сторонники войны не разбирались в реальной обстановке, рассуждали совершенно безответственно и были абсолютно неспособны додуматься до того, как в  * 71 Ма Цзянь-чжун, Мемуары, т. 3, стр. 24.
7 Ху Шэн
97


действительности Китай сможет противостоять иностранной агрессии. Поэтому, когда нависала реальная угроза войны, они обычно набирали в рот воды. Они не решались ничего сказать по поводу позорных уступок капиталистическим державам со стороны динского правительства. А когда все западные нововведения, от которых они упорно отказывались (как, например, телеграф и железные дороги), все же проникали в Китай и агрессия великих держав в Китае постепенно углублялась, они вынуждены были молча признавать совершившийся факт и довольствоваться теми крохами, которые перепадали им от иностранных агрессоров.
Поэтому после франко-китайской и японо-китайской войн голос этих сторонников войны становился все менее и менее слышным.
Эта группа чиновников, конечно, не могла стать истинным противником держав-агрессоров. В то же время в силу своей отсталости она не могла также стать полезным слугой агрессоров и, разумеется, не удовлетворяла их.
Одновременно сложилась группировка чиновников так называемого «нового» направления. Они даже не пытались отрицать фактов злодеяний иностранцев в Китае, но считали, что, если цинское правительство желает укрепить свое внутреннее господство, оно должно пойти на выучку к иностранцам. Они считали, что, если цинское правительство хочет продержаться и далее, оно должно наладить хорошие отношения с иностранцами. Они считали, что лучше пойти на уступки, чем навлечь на себя гнев иностранных держав.
Под руководством этой группировки чиновников развивалось так называемое течение за «европеизацию Китая». Представителями этой группировки чиновников, сторонников движения за европеизацию, были Цзэн Го- фань, Цзо Цзун-тан, Ли Хун-чжан — люди, которые требовали от иностранных государств помощи войсками для подавления тайпинского восстания.
Если мы будем считать, что эта группировка чиновников представляла собой в то время прогрессивную силу, способствующую развитию Китая, потому что агитировала за его европеизацию, в противоположность реакционной позиции предыдущей группировки, мы также
98


ошибемся. Под маской «европеизации» эти чиновники намеревались сохранить в основном старый общественный и политический строй. Они развертывали движение за европеизацию только в тех рамках, которые дозволялись самими державами-агрессорами, они всего лишь выполняли задачу — открыть путь агрессорам. Взгляды и методы этих «новых» деятелей в вопросе дипломатических связей с иностранцами уже освещены нами в предыдущих разделах.
В политической истории Китая первым чиновником проамериканской ориентации можно считать Цзэн Го- фаня. Когда начались переговоры о привлечении иностранной военной силы для «подавления бандитов», о-н уже тогда настаивал на том, чтобы использовать американские войска. Он говорил: «Американцы добры, они всегда были лойяльны в отношении Китая».
В 1864 г. Цзэн Го-фань послал в Америку с целью закупки пароходов и некоторых машин Юн Хуна — первого китайца, получившего высшее образование в Америке. По его предложению, в 1872 г. ци,некое правительство послало в Соединенные Штаты студентов для обучения. Как раз в этом году Цзэн Го-фань умер. Достигнутые им успехи в «движении за европеизацию» были невелики. Что же касается его деятельности в области дипломатических сношений с иностранцами, то после урегулирования инцидента в Тяньцзине в 1870 г. он уже заработал клеймо «предателя родины».
Цзо Цзун-тан еще во время войны с тайпинами в провинции Чжэцзян стал сотрудничать с французами. В 1876 г. он основал в провинции Фуцзянь судостроительную компанию; к руководству этой компанией он привлек двух французов — Жикеля и д’Эгбэлля, в прошлом — командиров «отряда иностранных ружей», участвовавшего в войне против тайпинов в провинции Чжэцзян.
Когда Цзо Цзун-тан получил приказ направиться на северо-запад для подавления восстания «факельщиков» и дунган, он закупил много иностранного оружия. Это была одна из главных причин его успеха в войне. Немецкие крупповские пушки оказали ему очень большую помощь. В 1872 г. он основал в Ланьчжоу арсенал. Оборудование было закуплено в Европе и доставлено с величайшими трудностями через Нинбо — Фучжоу — Кантон.
99
7


Перед походом в Синьцзян он обратился за займом для военных нужд к английским купцам в Шанхае (первый иностранный заем цинского правительства для ведения гражданской войны). В 1881 г., когда Цзо Цзун-тан, назначенный наместником провинций Гуандун и Гуанси, проезжал через Шанхай к месту своего нового назначения, иностранный сеттльмент приветствовал его 13 орудийными залпами. Цзо Цзун-тан был чрезвычайно польщен такими почестями со стороны иностранцев. В 1885 г. Цзо Цзун-тан умер.
Однако Цзэн Го-фань и Цзо Цзун-тан играли в движении за «европеизацию Китая» лишь второстепенную роль по сравнению с Ли Хун-чжаном.
Во время войны с тайпинами Ли Хун-чжан завязал тесные отношения с англичанином Гордоном, к которому питал самые дружеские чувства Г
Когда происходили переговоры с Россией об Илий- ском крае, Ли Хун-чжан специально просил Гордона приехать из Индии.
До японо-китайской войны, пока Ли Хун-чжан ведал иностранными делами, его главным советником был англичанин Харт, генеральный инспектор таможен. Во время переговоров с англичанами в г. Чифу Харт также выступал в качестве помощника Ли Хун-чжана.
После смерти Ли Хун-чжана японцы говорили о нем:
«Первую половину своей жизни он был близок с англичанами, вторую — с русскими». Эта вторая половина начинается с японо-китайской войны.
До японо-китайской войны Ли Хун-чжан вел целый ряд дипломатических дел, в частности связанных с инцидентом с Маргари и франко-китайской войной за Аннам. О них уже говорилось выше.
Ли Хун-чжан сделал очень многое в деле «европеизации' Китая» в области промышленности. Закупив оборудование за границей, он основал в Шанхае в 1865 г. «Цзяннаньскую машиностроительную компанию». В 1870 г. он организовал «Тяньцзиньскую машиностроительную компанию». Начиная с 1875 г. он непрерывно закупает у Англии и Германии военные корабли для создания китайского флота.  11 См. Лян Ц и - ч а о, цит. соч., т. 4, стр. 10.
100


Он послал ряд китайских офицеров в Германию для изучения военной и военно-морской техники (1876 г.), помимо этого, он пригласил множество иностранных офицеров в качестве инструкторов для китайской армии и флота. Офицер английского флота капитан Ланг был приглашен в качестве главного инструктора китайского флота, немецкий офицер фон Ханнекен вплоть до японокитайской войны пользовался большим влиянием во флоте Ли Хун-чжана. В китайском флоте в качестве офицеров служили многие иностранцы, как, например, Тэйлор, Макджиффен, Макклюр, Пурвис, Николас.
Под руководством Ли Хун-чжана в Китае началось строительство телеграфных линий и железных дорог. В 1878 г. он основал «Кайпинскую угольную компанию», назначив англичанина Барента главным инженером этой компании. Чтобы наладить транспортировку угля, он основал «Кайпинскую железнодорожную компанию» и пригласил англичанина Киндера руководить железнодорожным строительством. В 1887 г. в целях дальнейшего развития промышленности и железнодорожного строительства был получен заем в 1 млн. лянов у Шанхай- Гонконгского банка — первый заем на постройку железных дорог. Ли Хун-чжан основал также «Китайскую пароходную компанию» (1872 г.) и «Шанхайскую ткацкую компанию» (1875 г.), положив начало системе предприятий, субсидируемых правительством и находящихся под его контролем. В отношении всех нововведений Ли Хун- чжана нужно отметить следующее.
Первое: главное внимание уделялось им военному делу. Причем снабжение армии шло полностью за счет купленного у иностранцев оружия. Непосредственную помощь в военном деле оказывали иностранные офицеры.
Второе: если усилия Ли Хун-чжана и привели к развитию в Китае современной промышленности и транспорта, то последние^ полностью контролировались компрадорской буржуазией. С другой стороны, промышленность,, субсидируемая и контролируемая правительством, также не достигла больших успехов, она стала оковами для свободного развития национального капитала.
А сам Ли Хун-чжан стал богатейшим человеком в Китае. Лян Ци-чао писал по этому поводу:
101


«Все говорят, что Ли Хун-чжан— самый богатый человек в Китае. Вряд ли его можно считать самым богатым, но, вероятно, у него есть капитал, исчисляемый многими десятками тысяч лянов. У него немалые вложения в пароходной компании, телеграфной компании, Кайпин- ских копях, Китайском торговом банке. Говорят также, что нанкинские и шанхайские торговые фирмы полностью находятся под его контролем».
Во время франко-китайской войны Ли Хун-чжан громогласно выступал против войны и был ярым «поборником мира». После войны власть его стала возрастать с каждым днем. На созданный им флот цинское правительство возлагало большие надежды в будущем. Блэнд в биографии Ли Хун-чжана пишет:
«Более двадцати лет сооружался Бэйянокий флот. В 1886 г. (первый год после заключения мира между Китаем и Францией) он достиг своих максимальных размеров в количественном отношении. В 1890 г. он достиг наибольшей мощности. В 1891 г. эскадра побывала с визитом в Японии и произвела на японцев глубокое впечатление...
Каждые три года Ли Хун-чжан производил смотр морской обороны. Самый последний смотр (1893 г.) свидетельствовал об успешном развитии флота. Дело его жизни у всех перед глазами, все восхищаются им. Форты, железные дороги и доки, корабли и пушки — все в блестящем состоянии. Гул "орудийных салютов, развевающиеся национальные флаги встречают и провожают его...
Это было время, когда престиж Ли Хун-чжана достиг своего апогея, однако на горизонте уже постепенно накоплялись тучки, которые должны были закрыть лучи его славы.
Помню, что, когда Ли Хун-чжан успешно продемонстрировал свои достижения и возвращался под гул приветствий, многие люди удивлялись тому, до какой степени этот старый человек обманывал самого себя, как он еще обольщался этими иллюзорными грандиозными сооружениями: ведь среди тех, кто окружал его на палубе его корабля, во всех его ямынях было очень много ненадежных людей. Они думали только о том, как бы набить свои карманы и торговали безопасностью страны» 1.
1 I. О. Р. В 1 а п d, Li Hung-Chjang, р. 227—228.
102


Однако одной алчностью чиновников нельзя объяснить поражение Ли Хун-чжана.
Дело в том, что феодальные производственные отношения в Китае не претерпели никаких изменений, они попрежнему базировались на прогнившем абсолютизме и бюрократизме. Все его планы развития промышленности и создания современной национальной обороны были равносильны возведению башни на песке. Нельзя сказать, что сам Ли Хун-чжан не понимал этого. Поэтому в период франко-китайской войны он упорно не соглашался пустить в ход свои военные силы. Он также многократно уклонялся от японо-китайской войны, и только когда она стала совершенно неизбежной, вступил в нее.
Нечего и говорить, что такого рода люди, как Ли Хун-чжан, представляют собой «усердных учеников», которыми могут быть довольны державы-агрессоры.
Капиталистические державы, разумеется, не стремились к тому, чтобы Китай в результате реорганизации своих военных сил стал действительно мощной державой. Однако в это время они совершенно не боялись усиления Цинов, наоборот, они боялись их чрезмерной слабости, которая могла привести к тому, что у них не стало бы сил поддерживать старый порядок внутри страны.
Те методы, которые использовал Ли Хун-чжан в своей политике, приносили державам только пользу и не причиняли им никакого вреда. Когда Ли Хун-чжан проводил различные военные мероприятия по европейскому образцу, то, хотя он и твердил беспрестанно, что все это делается лишь для усиления морской обороны, для предотвращения вторжения иностранных агрессоров, на деле он открывал рынок иностранным торговцам военными материалами и способствовал тому, что иностранцы могли контролировать Китай в военном отношении.
Война с японцами в 1894 г. подтвердила правоту этого утверждения. В этой войне были полностью разгромлены флот и армия нового образца, которые так настойчиво создавались Ли Хун-чжаном.
6. 	Новый урок для народа
Выше говорилось о том, что 10 лет спустя после падения столицы тайпинов Нанкина, примерно к 1874 г., все
юз


восстания крестьян и национальных меньшинств в различных районах Китая одно за другим потерпели поражение. В последующие 20 лет феодальные правители Китая, подобно герою Лу Синя А-кью \ бахвалясь, кричали о «процветании Китая» и проводили свою бесстыдную политику низкопоклонства перед иностранцами. Но могло ли это свидетельствовать о том, что революционное движение китайского народа было совершенно подавлено, а раболепствующее перед заграницей чиновничество, получив поддержку от иностранцев, одержало полную победу?
Поражение тайпинского восстания, а также других движений, происходивших одновременно с ним, показало, что завершился период чисто крестьянских войн эпохи феодализма.
В новых исторических условиях феодальные правители стали проводить новую политику, использовать новые методы для поддержания своего существования. Но и народные массы Китая также усваивали новую политику и не могли не использовать новых средств для развертывания новой борьбы.
Это было, разумеется, далеко не легким делом. До японо-китайской войны 1894 г. можно было наблюдать только, так сказать, немногочисленные проявления новых форм движения. Они выражались в распространении идей и настроений, направленных против иностранной агрессии и чиновников, низкопоклонствующих перед иностранцами,— идей и настроений, зародившихся в низших слоях населения. Они проявлялись далее в том, что в высших слоях интеллигенции под воздействием обострившейся обстановки постепенно формировались требования реформ буржуазно-национального характера..
Мы уже видели, что после первой «опиумной» войны 1840 г. по всему побережью, особенно в Кантоне, вспыхнула борьба народных масс против иностранной агрессии. После 1860 г., после второй «опиумной» войны, агрессивные силы постепенно просачиваются внутрь Китая. Народ увидел привилегированное положение иностранных купцов и миссионеров, увидел омерзительное поведение чи¬
1 А-кью — главное действующее лицо повести. Лу Синя «Подлинная история А-кью» (1921 г.), забитый, униженный1 человек, пытавшийся иногда нелепым бахвальством прикрыть свое рабское положение. (Прим, ред.)
104


новничества и властей, пресмыкающихся перед иностранцами. Все это давало народу новый опыт и знания.
В 1865 г. один иностранец описывал свою встречу с крестьянином по фамилии Ма в деревне, расположенной в пригороде Пекина. Крестьянин сказал ему:
«Нет ни одного хорошего чиновника. Они все тянут нас на войну с иностранцами. Но когда они видят огромного иностранца, сидящего на огромном коне, то, как вы думаете, что они делают? Они сразу же удирают, предоставляя нам расплачиваться за них» К
Это высказывание крестьянина Ма является по существу его оценкой военных действий против объединенной агрессии Англии и Франции в 1860 г. В то время такого рода мнение было очень широко распространено в народе.
В 1862 г. во время инцидента с миссионерами в Нань- чане губернатор Цзянси Чэнь Бао-чжэн в докладе императору писал:
«Я узнал о разговорах, ведущихся в городе. Повсюду говорят, что чиновники угождают иностранцам и подавляют простой народ. Народ возмущен, и я боюсь, что он снова начнет бунтовать».
Он с точностью приводит то, что было подслушано его агентами в народе. В народе говорили:
«Городские чиновники и шэныци опираются на них [на иностранцев.— X. Ш.], чиновники стремятся только к тому, чтобы день прошел без происшествий и чтобы получить за этот день жалованье. Когда обстановка обостряется, они удирают. У них не оказывается времени, чтобы заботиться о жизни и имуществе простых людей. Шэныци также почти ничем не отличаются от чиновников, они тоже в трудную минуту могут сбежать куда- нибудь, прихватив все свои богатства. Когда обстановка обостряется, они делают вид, что это их не касается. За все расплачивается народ. Теперь мы сами не желаем больше считаться с ними, мы будем делать только то, что сочтем нужным».
Содержание выдержки из доклада губернатора Цзянси почти полностью совпадает с содержанием того, что услышал вышеупомянутый иностранец в деревне, расположенной в предместьях Пекина. Таким образом,
] М i t f о г d, op. cit., p. 129.
105


достоверность этих записок очевидна. Так обстояло дело в самом начале развития движения.
В 1870 г., в период Тяньцзиньского инцидента, секретарь правительства Ли Жу-сун писал в своем докладе: «После 1860 г. были заключены договоры с Англией, Францией, Россией, Америкой. Иностранцы основали свои миссии в Китае, что вызвало сильное недовольство со стороны народа. Поблизости — в Хуайяне, в отдаленных провинциях — Гуйчжоу и Сычуань — повсюду народ вступает в конфликт с иностранцами».
Приведенных примеров достаточно, чтобы понять настроение народа в те годы. В 1870 г. Цзэн Го-фань «урегулировал» Тяньцзиньский «инцидент с миссионерами», создав тем самым прецедент жестокого подавления патриотически настроенного народа. В результате жестоких репрессий со стороны местных властей количество так называемых «инцидентов с миссионерами» сравнительно уменьшилось.
Но э^о не означало, что народ свыкся с создавшимся положением. В 1874 г. Дин Жи-чан писал:
«Везде чиновники смотрят на миссионеров, как на богов, а простой народ для них — бесправная скотина».
Характеризуя положение на таможенных пунктах, он говорил:
«Чиновники и служащие на таможенных пунктах внутри страны дерут с проезжего три шкуры, перетрясают все его мешки и сундуки, ведут себя, как грабители... К иностранцам они снисходительны, зато, если китайцы что-нибудь утаят, у них не только конфискуют весь товар, находящийся на судне, но и накладывают на них огромные штрафы. Просто удивительно', до какой степени снисходительно относятся чиновники к иностранцам и как плохо обращаются они с китайскими купцами» Г
Ли Хун-чжан также признавал это. В 1867 г. он говорил: «Иностранные державы заявляют, что' они служат своему народу, а между тем они хотят угнетать китайский народ, хотят заставить китайских чиновников держать народ в узде, хотят угрозой вынудить императора притеснять своих чиновников и подданных. Это несправедливо».  11 Дин Жи-чан, Предложения в области морской обороны, выдержка из книги «Сборник материалов по морской обороне», т. I, стр. 25 (на китайском языке).
106


Даже такие высокопоставленные чиновники при дворе, как Ли Хун-чжан, не могли не признавать очевидных фактов. Естественно поэтому, что в народе тем более возникали повсюду настроения протеста.
В 1894 г. Ма Цзянь-чжун писал:
«Я сказал бы, что иностранцы в настоящее время очень сильно обижают китайцев. С конца правления императора Дао Гуана они стали притеснять нас путем заключения договоров и других соглашений о таможенных тарифах, как это они делали раньше в отношении других восточных стран. Потом их посланники с высокомерным видом прибыли в Пекин, чтобы оскорблять наше правительство. Их консулы в торговых портах ведут себя нахально и сопротивляются нашим местным чиновникам. Их мелкие и крупные коммерсанты получают концессии, эксплуатируют наших рабочих и притесняют наших купцов. Их миссионеры всех мастей рассеяны по всем внутренним районам Китая и одурачивают наш народ» К
В широких массах народа зрели ненависть и возмущение, но они еще не осмеливались громко заявлять свой протест. К тому же они тогда еще не могли найти иных способов для ведения борьбы, кроме сравнительно примитивных действий, направленных против миссионеров.
Среди образованной аристократии назревали идеи необходимости реформ. Первая группа реформаторов появилась на сцене в момент усиления империалистической агрессии. В большинстве случаев они были выходцами из семей крупных чиновников и сами также занимали какие- либо официальные должности. Их связь с крупными чиновниками, сторонниками «европеизации Китая», была очень тесной, но взгляды их во многом расходились. Крупные сановники, сторонники «движения за европеизацию», были удовлетворены теми «дружественными отношениями» с иностранными державами, которые устанавливались существующими договорами, а сторонники реформ рассматривали эти договоры как оковы для Китая. Первые считали, что для развития Китая вполне достаточно промышленности, субсидируемой и контролируемой правительством, а также армии, владеющей новыми образцами  11 Ма Цзянь-чжун, цит. соч., т. 4, стр. 20 (на китайском языке).
107


оружия. Другие же постепенно, хотя и очень робко, начинали требовать свободного развития национальных предприятий и даже политических реформ.
До японо-китайской войны промышленность и торговля прибрежных провинций Китая уже сделали первый шаг в своем развитии. Новые промышленники и торговцы еще не могли стать самостоятельной политической силой, но их еще весьма умеренные требования нашли себе защитников в лице реформаторов.
Здесь нет возможности подробно остановиться на тех идеях, которых придерживались реформаторы; мы только коротко коснемся их, поскольку они связаны с главной темой этой книги.
Выше мы уже рассказывали, как Го Сун-дао, этот сторонник «европеизации Китая», еще в 1876 г., восхваляя иностранцев, говорил о «международном праве» и «справедливости». В 1878 г. Ма Цзянь-чжун, получивший образование во Франции, уже писал:
«Представители Запада очень много говорили о международном праве, и им нельзя отказать в умелом толковании его. Но они преследуют свои интересы... Дипломаты, ссылаясь на международное право, приспосабливают его для защиты своих интересов» Г
В 1879 г., через несколько лет после подписания конвенции в Чифу, Германия снова пытается пересмотреть свой договор с Китаем. Се Фу-чэн решительно указывал на то, что договоры, уже заключенные с иностранцами, в основном являются неравноправными договорами. Он говорил:
«Когда заключали эти договоры, в них не видели ничего особенного!, на самом же деле они причиняли нам бесконечные бедствия. Для этих договоров характерны два основных момента: 1) привилегии и права, получаемые одной страной, распространяются и на другие страны; 2) проживающие в Китае иностранцы не подчиняются китайским властям» 1 2.
Реформаторы уже видели, что отношения между Китаем и иностранцами невыгодны для развития китайской национальной промышленности и торговли.
1 М а Цзянь-чжун, цит. соч., т. 2, стр. 12.
2 Се Фу-чэн, Предложения об обуздании иностранцев, стр 1 (на китайском языке).
108


Таможни находились под контролем иностранцев. Низкие пошлины на ввозимые товары были благоприятны для иностранцев, а огромные внутренние пошлины взимались только за перевозку отечественных товаров.
Ма Цзянь-чжун говорил:
«[Торгующие державы] в течение нескольких десятков лет пьют кровь Китая, чиновники и торговцы, бедные и богатые — все задыхаются».
Далее ои писал:
«Соглашение о торговом тарифе уже много лет приносит ущерб китайским купцам и прибыль иностранным коммерсантам... назрела срочная необходимость его пересмотра... Китайские купцы являются нашими подданными, поэтому нужно снизить взимаемые с них налоги; иностранные коммерсанты приехали к нам за прибылью, поэтому с них нужно взимать более тяжелые налоги» К
Он настаивал на отмене внутренних пошлин и увеличении пошлин на ввозимые товары. Чэнь Чжи говорил:
«Устанавливать правила взимания пошлин — одно из суверенных прав каждого государства. Это право не должно нарушаться или присваиваться другими странами» 1 2.
Он настаивал на создании независимости таможен, на увеличении пошлин на ввозимые товары и уменьшении пошлин на вывозимые.
Это были требования развития национальной промышленности, но они никогда не могли быть осуществлены сторонниками «европеизации Китая» компрадорского типа.
Идеи, выдвигаемые такими людьми, как Ма Цзянь- чжун, Чэнь Чжи, Се Фу-чэн, Ван Тао, Чжэн Гуань-ин, Чэнь Цю, Сун Юй-жэнь, Хэ Ци, можно считать прогрессивными для того времени. Они в некоторой мере критиковали чиновников, стоявших за «европеизацию Китая».
Если эти чиновники хвастались армией и флотом нового типа, то реформаторы обращали внимание на тот факт, что промышленность и торговля страны не развиваются, а также на такое ненормальное положение, когда
1 Ма Цзянь-чжун, цит. соч., т. 4, стр. 6, 9.
2 Чэнь Чжи, цит. соч., т. 1, стр. 5.
109


иностранцам в Китае предоставлены все права и привилегии. Если эти чиновники стремились сами контролировать промышленность и транспорт, то реформаторы стремились к тому, чтобы промышленники вели дело самостоятельно, а правительство лишь поощряло бы их инициативу.
Если первые еще крепко цеплялись за традиционную политику абсолютизма, то реформаторы говорили уже о «преобразованиях» и «конституционной монархии». Незадолго до того, как вспыхнула японо-китайская война, автор книги «Записки простого человека» Чэнь Чжи, призывая к созданию парламента, говорил:
«Государство, учреждая различные должности и назначая чиновников, делает это для народа. Если император будет слушать и чиновников и народ, он может получить ясное представление о положении дел; если будет слушать только чиновников, он впадет в заблуждение... В настоящее время иностранные державы установили с нами торговые отношения и предъявляют к нам бесконечные требования. Если будет создан парламент, можно будет сослаться на несогласие народа и решительно отвергнуть эти требования. Наилучший выход из создавшегося положения — сплочение воедино многомиллионного народа. Мнение народа — мнение неба; согласие с мнением народа — проявление высшей справедливости» Г
Конечно, демократизм всех этих идей еще очень ограничен. Но в мрачной, тяжелой атмосфере старого Китая появление подобных теорий было новым явлением, достойным серьезного внимания.
Итак, в новой исторической обстановке среди широких народных масс зрело недовольство, росло стремление сбросить с себя ненавистное иго. В среде образованной аристократии также зарождались новые идеи. Хотя это были всего только идеи о необходимости некоторых реформ, но и они были новыми идеями, шедшими вразрез с волей правящего блока.
Когда японо-китайская война нанесла сокрушительный удар господствующему строю, в политической жизни Китая неизбежно должны были произойти серьезные изменения.  11 Чэнь Чжи, цит. соч., т. 2, стр. 10.


Г л ава III
«ДИНАСТИЯ НА СЛУЖБЕ ИНОЗЕМЦЕВ»
(1894—1911 гг.)
1. Политика раздела Китая
и политика «открытых дверей» в Китае
Японо-китайская война 1894 г. положила начало но¬
вому этапу в развитии международных отношений на
Дальнем Востоке, а также в развитии отношений между
капиталистическими державами и Китаем.
Через 6 лет после японо-китайской войны (то есть
в 1900 г.) объединенная армия восьми держав осадила и
затем захватила Пекин. В 1895—1900 гг. возникла пря¬
мая угроза раздела Китая.
В японо-китайской войне одной из воюющих сторон
была новая Япония, которая после заключения в 1871 г.
первого торгового договора с Китаем, начала уже прояв¬
лять свои агрессивные намерения в отношении Китая и
Кореи и направила все свои усилия на подготовку про¬
тив них вооруженной агрессии. Другой стороной была
старая Цинская империя. Хотя за эти 20 лет она с по¬
мощью иностранцев тоже создала армию и флот нового
типа, но в условиях прогнившего политического строя, на¬
ходясь фактически под контролем империалистов, она не
могла вести настоящую борьбу против иностранной агрес¬
сии. Война продолжалась всего полгода, армия и флот
цинского правительства были полностью разбиты. Весь
Бэйянский флот Ли Хун-чжана был потоплен.
Хотя в Пекине в это время имелись прогрессивные
ученые, которые в своих посланиях к императору настаи¬
вали на том, чтобы дать решительный бой агрессорам,
трусливые цинские правители не осмелились продолжать
войну.
Английское и американское правительства одно за
другим предложили свое посредничество в мирных пере¬
говорах.
Ill

Ли Хун-чжан был послан в качестве полномочного министра в Японию просить мира. В 1895 г. был подписан позорный Симоносекский договор. Совершенно очевидно, что победа Японии над Китаем и заключение Симоносек- ского мира вызвали огромные изменения в лагере держав, проводивших агрессивную политику в Китае.
До 1894 г. Япония с согласия западных держав захватила острова Рюкю и потянулась за островом Тайвань и Кореей, но она не могла еще встать в один ряд с западными державами. Западные державы хотели видеть в Японии только своего сторожевого пса, с помощью которого они могли бы стеречь Китай и в то же время сдерживать царскую Россию К
После заключения с Китаем Симоносекского договора и дополняющего его торгового договора Япония не только получила в свое владение китайскую территорию и стала взимать репарации, но смогла еще больше увеличить свои вооруженные силы. Она стала официальным участником агрессии империалистических держав в Китае.
Царская Россия крайне ревниво отнеслась к этому усилению Японии. После заключения Симоносекского договора Россия объединилась с Францией и Германией для оказания совместного давления на Японию и заставила ее вернуть Китаю за выкуп уже захваченный япон-  11 Со второй половины XIX в., после «опиумной» войны, царская Россия постепенно включается в грабеж Китая капиталистическими державами. Экспансионистская политика царизма, направленная против интересов русского и китайского народов, неизменно связанных чувством дружбы и братской солидарности, являлась выражением агрессивных устремлений правящих кругов царской России.
В. И. Ленин писал по поводу захватнической политики, проводившейся в Китае царизмом:
«Кому выгодна эта. политика? Она выгодна кучке капиталистов- тузов, которые ведут торговые дела с Китаем, кучке фабрикантов, производящих товары на азиатский рынок, кучке подрядчиков, наживающих теперь бешеные деньги на срочных военных заказах... Такая политика выгодна кучке дворян, занимающих высокие места на гражданской и военной службе... Интересам этой кучки капиталистов и чиновных пройдох наше правительство, не колеблясь, приносит в жертву интересы всего народа. Самодержавное царское правительство и в этом случае, как и всегда, оказывается правительством. безответственных чиновников, . раболепствующих перед тузами-капиталистами. и дворянами». (В. И. Ленин, Соч., т. 4, стр. 349—350). (Прим, ред.)
112


дами Ляодунский полуостров. Чтобы помешать экспансии царской России, Англия и Соединенные Штаты продолжали поддерживать и подталкивать вперед преуспевающую Японскую империю.
Вследствие всего этого противоречия между державами на Дальнем Востоке еще более обострились.
Увидев, как быстро и легко был разгромлен Китай, управляемый цинским правительством, западные державы были несколько даже ошеломлены. Корабль, на который они еще надеялись, мог в любое время пойти ко дну.
t- Если бы Япония или какая-либо другая держава захотела самостоятельно с помощью военной силы завладеть Китаем или если бы в Китае вспыхнуло народное восстание, подобное тайпинскому, цинское правительство совершенно не смогло бы сопротивляться. Тогда державы решили продолжать политику «поддержки корабля, потерпевшего крушение» и, заботясь каждая о своих собственных интересах, стали спешно, стремясь обогнать друг друга, предпринимать дальнейшие шаги в Китае.
Последнее десятилетие XIX в. было временем бурного развития промышленного производства в капиталистических странах и периодом постепенного установления господства монополистического финансового капитала. Эти страны вступили на путь империалистического развития, их стремления к захвату колоний еще более возросли. Они уже почти полностью разделили Африку, большая часть Азии также стала их колонией. В Китае они уже не довольствовались захваченными ранее привилегиями, которые гарантировали им сбыт их товаров и экономический грабеж Китая, После японо-китайской войны между державами развернулась бурная конкурентная борьба за захват концессий, за раздел Китая на «сферы влияния», за право капиталовложений в Китае, длившаяся в течение 5—6 лет.
В результате этой борьбы между державами большая часть важных морских портов Китая превратилась в иностранные концессии; великие державы, каждая в отдельности, добились права вкладывать свои капиталы в строительство важнейших железных дорог Китая и в разработку крупных месторождений полезных ископаемых. Если какая-либо империалистическая держава добивалась
8 Ху Шэн
из


права вкладывать капитал в строительство какого-нибудь отрезка железнодорожного пути, это было равносильно тому, что данная держава получала особые привилегии на территории, прилегающей к этому отрезку пути.
Для узаконения этой «сферы особых привилегий» державы требовали от цинского правительства, чтобы оно открыто признавало земли этого района за данной державой и не сдавало их в концессию какой-либо другой державе. Чтобы избежать взаимных столкновений, державы часто договаривались между собой о взаимном признании соответствующих сфер влияния.
>• К 1899 г. Англия захватила порт Вэйхайвэй, а бассейн Янцзы сделала своей сферой влияния; царская Россия захватила Порт-Артур и Дальний \ а Маньчжурию и Монголию стала рассматривать как сферу своих монопольных прав и привилегий; Германия захватила Цзяо- чжоу и установила свой контроль над провинцией Шаньдун; Франция заставила цинское правительство признать за ней особые права и привилегии в провинции Юньнань и на части территории провинций Гуандун и Гуанси, а Гуанчжоувань сделала своей концессией; Япония, помимо того что она захватила по Симоносекскому договору остров Тайвань и добилась контроля над Кореей, вынудила еще цинское правительство заявить, что провинция Фуцзянь и прилегающие к ней острова никогда не будут уступлены Китаем другим государствам.
Так произошел так называемый раздел Китая.
Какую политику противопоставило ему цинское правительство?  11 После победы в Китае великой народной революции, навсегда освободившей китайский народ от империалистического и феодального ига, Китай превратился в народную республику во главе с народным правительством, которое на деле доказало свою способность отстоять государственную независимость и территориальную целостность Китая, национальную честь и достоинство китайского народа. В этих условиях Советский Союз по соглашению от 14 февраля 1950 г. добровольно и бескорыстно обязался до конца 1952 г. вывести свои войска из Порт-Артура. Все сооружения в Порт-Артуре, а также все имущество в Дальнем, находившееся там в ведении советских органов, передаются Китаю. Тем самым Советский Союз еще раз показал, что рассматривает Китай как своего друга и брата, которому он всегда готов пойти навстречу. (Прим, ред.)
114


В тот период иностранными делами Китая фактически ведал Ли Хун-чжан. О том, что представляла собой внешняя политика Ли Хун-чжана, говорилось в предыдущей главе.
До японо-китайской войны Ли Хун-чжан, прикрывая свое низкопоклонство перед иностранцами утверждениями, будто он желает «руками одних иностранцев обуздать других», еще мог обманывать народ, мог говорить о «предстоящих в будущем великих делах», о длительной подготовке Китая к борьбе с агрессорами. Когда же в войне против Японии Ли Хун-чжан лишился всех вооруженных сил, от политики «руками одних иностранцев обуздать других» осталась только пустая вывеска. Ему казалось, что единственным способом сопротивления Японии было противопоставить ей царскую Россию.
В 1896 г. (год спустя после заключения Симоносек- ского договора) Ли Хун-чжан выехал за границу с намерением посетить страны Европы. В первую очередь он направился в Россию, где подписал секретный договор с царским правительством.
Цинское правительство и Ли Хун-чжан считали, что, опираясь на Россию, они смогут обуздать Японию. Это, конечно, вызвало возмущение Японии и недовольство Англии. Но в результате не только царская Россия получила от Китая все, что она хотела получить, но были удовлетворены также все требования Англии, Японии и других государств.
Таким образом, практическое применение в эти годы политики «руками одних иностранцев обуздать других» показало, что эта политика приводит только к уступкам западным державам по всем направлениям. Цинское правительство только и делало, что ставило свои подписи под требованиями иностранцев, не оказывая ни малейшего сопротивления военному нажиму и дипломатическим угрозам со стороны западных держав.
ЧтЪ же могло получить цинское правительство за все свои «добрые дела», совершаемые им в интересах иностранцев?
^Первая выгода, которую оно извлекло, заключалась в том, что державы продолжали признавать цинское правительство. Предъявляя цинскому правительству те или иные требования и настаивая на их принятии, они тем
8*
115


самым признавали за цинским правительством право на его дальнейшее существование в Китае.
Второе — это займы, предоставляемые державами Китаю. Японо-китайская война нанесла господству цинского правительства сокрушительный удар, после которого оно могло существовать только при условии еще более активной помощи со стороны империалистических держав. Поэтому займы держав цинскому правительству стали необходимой материальной базой для существования последнего. Так как в обмен на займы можно было получить от цинского правительства любые привилегии в Китае, среди держав вспыхнула жестокая конкурентная борьба за право кредитования Китая. До японо-китайской войны цинское правительство получало очень мало иностранных займов, а за 5 послевоенных лет (1894—1898 гг.) получило семь займов на общую сумму более чем в 54 млн. фунтов стерлингов.
Почти по каждому займу возникала борьба между англо-германским банковским объединением, с одной стороны, и русско-французским — с другой. За эти несколько лет державы снабдили цинское правительство займами на постройку целого ряда железных дорог. Страна, предоставлявшая заем на строительство данной железной дороги, получала права контролировать ее.
Вследствие этого имела место еще более жестокая конкуренция.
Борясь за право предоставлять займы, державы, разумеется, руководствовались своими личными интересами и расчетами, а для цинского правительства, у которого в казне было пусто, займы были милостью, за которую оно было в высшей степени признательно державам. К тому же чем больше займов предоставляли западные державы цинскому правительству, тем теснее связывались их интересы с интересами правительства и тем тверже чувствовало цинское правительство уверенность в том, что оно не будет брошено западными державами на произвол судьбы.
Цинское правительство раболепствовало перед иностранцами не потому, что было парализовано и безвольно шло на верную гибель, а потому, что руководствовалось при этом своими хитроумными расчетами.
116


Хотя тогда везде, как в Китае, так и за границей, много говорили о предстоящем разделе Китая, однако державы все-таки не могли сбросить окончательно со счета цинское правительство и разделить Китай на колонии, находящиеся у каждой в монопольном владении. Цинские правители в свою очередь не могли встать на путь отклонения требований иностранцев, ибо, отклонив их требования, они тем самым могли поставить под угрозу собственное существование.
Они предпочитали низкопоклонствовать перед иностранцами, чтобы сохранить свое господство в стране. Отсюда и возникла поговорка: «Лучше подарить что-либо дружественной державе, чем отдать своим рабам».
Лян Ци-чао в своей книге «Записки о перевороте 1898 г.», написанной в 1899 г., говорил'
«Придворные ученые и военный министр Ган И часто говорили, что можно передать хозяйство нашей страны дружественным державам, но ни в коем случае не отдавать его нашим рабам» К
Это весьма точная характеристика настроений цин- ского правительства. Принцип так называемого раздела Китая был аналогичен тому, на основании которого перед этим империалисты делили Африку. Но переплетение интересов держав в Китае было намного сложнее, чем в Африке.
Особенно же важным фактором было то, что в Китае существовало правительство, которое хотя фактически уже и покорилось иностранцам, но было еще в состоянии поддерживать видимость единой политической власти внутри страны.
Поэтому для империалистических держав выгоднее всего было с помощью цинекого правительства сохранять и еще более расширять уже полученные ими права и привилегии в Китае и всячески стремиться к достижению взаимного согласия.
В такой обстановке в 1899 г. правительство США выдвинуло политику «открытых дверей».
Говоря выше о борьбе держав за раздел Китая на сферы влияния, мы не упоминали о Соединенных Штатах.  11 Лян Ци-чао, Записки о перевороте 1898 г., изд. 1, т. 4, стр. 14 (на китайском языке).
117


Между тем Соединенные Штаты были сильно заинтересованы в Китае. В 1898 г. США добились от цинского правительства права на вложение капитала в строительство Кантон-ханькоуской железной дороги (вскоре из-за вмешательства других держав США потеряли это право). Но Соединенные Штаты действительно не получили собственной «сферы влияния» в Китае. Причину этого Макнэйр видит в следующем:
«Чем говорить, будто они [США] были против агрессивной политики европейских держав в Китае, правильнее будет сказать, что они ввиду своей занятости войной с Испанией, а затем беспорядками на Филиппинах не могли проявлять активного интереса к Китаю» К
Хотя в 1844 г. США угрозами вынудили цинское правительство подписать с ними договор в Ванся, но в течение нескольких лет после 1861 г., когда Англия и Франция помогли цинскому правительству разбить армию тайпи- нов, США, занятые гражданской войной между Севером и Югом, упустили удобный момент для развития своей экспансии в Китае. В течение последующих 30 лет американские капиталисты были заняты главным образом развитием экономики собственной страны.
В этот период производительные силы американского капитализма развивались очень быстро. В 1870 г. по уровню промышленного производства США уступали только Англии, а после 1880 г. перегнали Англию и вышли на первое место в мире.
Американские империалисты,, сосредоточив в своих руках огромные производительные силы, почувствовали свою мощь и приступили к осуществлению империалистических захватов. В 1898 г. они начали войну с Испанией за захват колоний. Острова Гуам и Филиппины на Тихом океане попали в руки Соединенных Штатов. Движение филиппинского народа за независимость в 1899 г. было подавлено американскими вооруженными силами.
И как раз в это время США предложили державам политику «открытых дверей». Некоторые считали, что политика «открытых дверей», выдвинутая в то время США, была противоположна политике других держав, что Китай избежал опасности раздела только благодаря предложе-  11 М а с N a i г, Modern Chinese History, р. 568.
118


нию США; говорили, что, в то время как другие державы стремились к агрессии в Китае, США помышляли лишь о сохранении целостности Китая. Все эти высказывания совершенно не соответствуют фактам.
Прежде всего США, выдвигая политику «открытых дверей», вовсе не выступали против агрессии в Китае, они только требовали уступить и им место в этой агрессии.
Поэтому Соединенные Штаты отнюдь не выступали против уже установленных европейскими державами «сфер влияния» в Китае, они только выдвигали принцип «равенства возможностей». Это значит, что США тоже хотели получить часть прав и привилегий, которые имели другие державы в Китае.
Все признают существующее китайское правительство и сообща пользуются всеми правами и привилегиями в Китае — вот основное содержание политики «открытых дверей».
Американец Рейд в своей книге «Проблема экспансии» писал:
«После того как Соединенные Штаты распространят свое влияние на Филиппины, они создадут линию обороны в китайских водах. Иными словами, противоположный берег Тихого океана, как и этот берег, станет владением Соединенных Штатов. Наши права на владение Тихим океаном уже расширились, ответственность за ведение колоссальной по своим размерам торговли XX в. ляжет на плечи США. Если наш курс будет верным, то после овладения Филиппинами Тихий океан станет внутренним морем США» К
Тогда же Скотт Ниэрлинг говорил:
«Для США Филиппины имеют такое же важное значение, как для Германии Цзяочжоу, а для Англии Гонконг» 1 2.
Американский сенатор Беверидж в своей речи от 9 января 1900 г. говорил:
«Филиппинские острова навсегда наши... Непосредственно за Филиппинами находятся безграничные рынки Китая. Мы не откажемся ни от того, ни от другого. Мы
1 Ли Сип-линь, Доктрина открытых дверей и Китай, стр. 43 (на китайском языке).
2 Там же, стр. 44.
119


не забудем о нашем долге по отношению к архипелагу. Мы не отступим от возможностей, открывающихся нам на Востоке» 1.
Эти высказывания полностью подтверждают, что США, проложив через Тихий океан путь для экспансии в Китай, выдвигая свою политику «открытых дверей» в отношении Китая, замышляли империалистическую агрессию против Китая.
Противоречила ли на деле выдвинутая США политика «открытых дверей» в Китае замыслам других держав? Нет, нисколько.
Едва только Соединенные Штаты познакомили заинтересованные державы с этой точкой зрения, как европейские державы сразу же одна за другой присоединились к ней, а ведь у США отнюдь не было каких-либо реальных сил, чтобы навязать этим державам свою точку зрения.
США, по существу, лишь теоретически обосновали совместную агрессию держав и их в основном единую политику в Китае за последние 50 лет.
Англия занимала наиболее привилегированное положение в Китае, но, поскольку она не могла удержать другие державы от раздела Китая на «сферы влияния», она не выступала против принципа «равенства возможностей», лишь бы сохранить за собой львиную долю привилегий.
Документ, излагающий принципы политики «открытых дверей», фактически был первоначально составлен служащим китайской таможни англичанином Хипписли, затем отослан в США американским посланником в Китае Рокхиллом и передан государственному секретарю США Хэю.
Япония тогда полностью одобряла предложение США.
Исикава Кикудзиро в своей книге «Записки дипломата» писал:
«Мы поддерживаем мирную политику на Восточном море, заключающуюся в том, чтобы предотвратить раздел соседнего с нами Китая западными державами. Поэтому
1 Леонтьев, Экспансия Соединенных Штатов прежде и теперь, «Новое время», № 22, 1947 г.
120


предложение правительства США является для Японии наиболее приемлемым» К
Собственно, в то время ни одна из великих держав не имела достаточно сил для того, чтобы в одиночку проглотить Китай, поэтому каждый агрессор, исходя из своих собственных интересов, считал, что выгоднее всего сохранить существующее положение, чтобы избежать опасности быть оттесненным другими, и при удобном случае расширить сферу своей агрессии.
Вследствие этого Англия, Япония, царская Россия, Германия и Италия — все приняли предложение США. Это было равносильно тому, что капиталистические державы взаимно гарантировали свое совместное управление Китаем.
Хотя политика «открытых дверей» непосредственно касалась Китая, западные державы не сочли нужным спросить китайское правительство о том, каково его отношение к этой политике. Цинское правительство убедилось, что оно лишилось остатков своего престижа и уже не имело возможности свободно пользоваться методом «руками одних иностранцев обуздать других», чтобы обманывать себя и народ Китая.
Зато оно сейчас же почувствовало, что эта политика давала ему еще большую гарантию сохранения своего правящего положения в «едином и целостном» Китае. Оно поняло, что стоит только признать все державы своим хозяином, как исчезнет опасность «гибели Китая». Поэтому впоследствии цинское правительство и следующие за ним правительства предателей дошли до такого позора, что сами требовали от других стран «уважать» политику «открытых дверей».
2. 	Мечты «благородных людей»
Угроза раздела Китая великими державами во время и после японо-китайской войны оказала серьезное влияние на внутриполитическую жизнь Китая. В предыдущей главе мы указывали, что в политической жизни Китая уже перед японо-китайской войной появились новые факторы: реформаторское течение в кругах аристократической  11 Ли Сян-линь, цит. соч., стр. 48.
121


интеллигенции, с одной стороны, и постепенно растущее возмущение империалистической агрессией в низах народа — с другой. В период японо-китайской войны оба эти фактора получили дальнейшее развитие. Первое течение вылилось в движение за новые преобразования, руководимое Кан Ю-вэем. В 1888 г. Кан Ю-вэй, еще будучи студентом, направил послание императору. Это было его первое выступление на политической арене. Взгляды, которые он излагал в этом письме, почти ничем не отличались от взглядов реформаторов того времени. В 1895 г., перед заключением японо-китайского мирного договора, Кан Ю-вэй сумел организовать всех кандидатов на ученую степень, находившихся в Пекине в ожидании экзаменов (около 1300 человек), и от их имени направил императору послание (все кандидаты поставили под посланием свои подписи). Однако эти два послания не были вручены императору. В том же году он еще дважды от своего имени направляет императору послания. Зимой 1897 г. в связи с германской агрессией в Цзяочжоу Кан Ю-вэй снова едет в Пекин и подает императору еще одно послание. Волнующие слова и глубокие мысли этого послания произвели впечатление на молодого императора Гуан Сюя. В следующем году Кан Ю-вэй и группа его последователей вошли в правительство. В течение 3V2 месяцев посредством указов императора они проводили в жизнь свои политические преобразования. Их деятельность продолжалась всего 100 дней (поэтому в истории этот период называется «сто дней реформ»). В августе произошел «политический переворот 1898 г.» Консервативные силы под руководством императрицы Цы Си одним ударом подавили так называемое движение «за политические преобразования». Император был фактически отстранен от власти, Кан Ю-вэй бежал за границу, члены «партии Кан Ю-вэя» были казнены, брошены в тюрьмы или уволены.
О характере политического движения Кан Ю-вэя и его товарищей можно судить уже по тому, что они старались привлечь на свою сторону императора, завоевать поддержку важных чиновников в столице и генерал-губернаторов на местах. Однако одновременно с этим они основывали различные общества (например, общество «Учись быть сильным» в 1895 г., «Общество защиты
122


родины» в 1898 г., а также другие общества в различных провинциях), выпускали газеты (например, «Международный бюллетень», «Современные события»). Поэтому их движение носило уже политическую окраску и было шагом вперед по сравнению с предыдущим реформаторским движением, которое основывалось на деятельности отдельных личностей. Однако их организация ограничивалась узким кругом высших общественных слоев, они боялись опереться на широкие народные массы. Их политические взгляды также не вышли за пределы реформаторства. Больше всего они пеклись об отмене старой системы экзаменов. Они надеялись осуществить местное самоуправление, основой которого должны были быть местные шэныии; в масштабах всего Китая они стремились установить конституционную монархию.
Нельзя отрицать, что это движение за политические преобразования имело прогрессивное значение. Но оно не было в состоянии свергнуть господствующие в то время силы черной реакции и потерпело в конечном счете жестокое поражение. Это поражение имело большое историческое значение и оказало серьезное влияние на весь ход истории Китая. Недостатки и слабости, присущие этому движению, следует изучать, но всестороннее описание этого движения не входит в задачи данной книги. Мы остановимся здесь только на вопросе о связи этого движения с международными отношениями того времени.
Совершенно бесспорно, что это движение носило отчетливо выраженный патриотический характер. Усиление империалистической агрессии ускорило его возникновение. Его можно определить как «движение за спасение родины» среди аристократической интеллигенции того времени.
Кан Ю-вэй в своих посланиях всегда подробно останавливался на угрозе гибели государства; его взгляды отражали недовольство образованной аристократии, вызванное политической обстановкой того времени.
В своем послании императору, написанном после заключения японо-китайского договора, Кан Ю-вэй заявлял:
«Нынешний конфликт в Корее, агрессия японцев в Китае являются величайшим позором, какой только выпадал на долю Китая с момента установления Цинской
123


династии. Эти факты вызывают скорбь и гнев всех подданных страны. Однако оскорбление страны — не главное. Самым большим бедствием для нас является то, что иностранцы собираются разделить Китай между собой. Захват отдельных частей Китая — не главное; самой большой опасностью является беззащитность народа, живущего на окраинах Китая, которая может привести к распаду всего государства. Опасность для судеб нашей страны никогда не была так велика, как сейчас».
И далее:
«Всем известно, что в древности государства уничтожались вооруженной силой других государств. Однако сейчас люди не замечают, что теперь государства уничтожаются торговлей. Когда одно государство уничтожалось вооруженными силами другого государства, государство гибло, а народ продолжал существовать; когда государство уничтожается торговлей, то сначала гибнет народ, а государство идет вслед за ним. Именно такое бедствие постигло сейчас Китай» *.
Когда зимой 1897 г. Германия силой захватила Цзяо- чжоу, в посланиях Кан Ю-вэя стало сквозить еще большее возмущение. Он писал:
«Печать всех стран мира крикливо обсуждает китайский вопрос, везде говорят о разделе нашей страны. Это похоже на натянутый лук —еще немного, и стрела полетит... Все это говорит о том, что Китай скоро будет разделен. Перед лицом такой опасности люди не знают, где укрыться от гибели... Обстановка напоминает ситуацию, когда со всех сторон заложены мины, соединенные подрывным шнуром. Стоит загореться в одном месте — как взорвутся все мины. События в Цзяочжоу — это только начало, Германия — зачинщик...
Захватив Цзяочжоускую железную дорогу, немцы перерезали нашу страну на две части. Из этого района изгнаны все наши чиновники, мы потеряли право назначать чиновников на свою собственную территорию... Боюсь, что отныне император и его чиновники не смогут прожить спокойно ни одного дня...» («5-е послание Кан Ю-вэя»).  11 «3-е послание Кал Ю-вэя», Сборник посланий Кан Ю-вэя, изд. 1-е, стр. 15, 21.
124


Предостерегающий тон этого послания весьма резок. Кан Ю-вэй выдвинул перед аристократической интеллигенцией лозунг спасения родины.
«На кого будут опираться наш четырехсотмиллионный народ, наша многотысячная интеллигенция, за кем будут итти? Мы сейчас — как после большого поражения, каждый должен вложить в дело борьбы все, что может. Показать свою решимость бороться — иного выхода у нас нет». (Речь Кан Ю-вэя на собрании «Общества спасения родины»).
Нельзя отрицать, что Кан Ю-вэй и его соратники остро чувствовали национальный кризис того времени. Кан Ю-вэй указывал даже, что китайский император фактически уже не обладает реальной властью, все в стране контролируется иностранцами и что государство можно считать погибшим. Он говорил:
«Для того чтобы построить железную дорогу в своей стране, нам нужно получить разрешение от Германской империи [имеется в виду строительство дороги, которая должна была проходить через провинцию Шаньдун. По поводу строительства этой железной дороги велись переговоры по телеграфу с германским правительством, но Германия согласия на строительство -не дала.— X. Ш.]. Наши работники, ведающие строительством железной дороги, подвергаются грубому преследованию [имеются в виду уполномоченные по строительству железной дороги, посланные цинским правительством в Шаньдун и высланные оттуда немцами.— X. Ш.]. Это показывает, что император лишился своей власти». (Речь на собрании «Общества спасения родины».)
«Хотя номинально Китай является независимой страной, однако его земли, железные дороги, водный транспорт, торговля, банки — все находится в руках иностранцев, и они распоряжаются всем этим по своему усмотрению. Хотя формально Китай еще не погиб, фактически он — мертвец». («Послание Ка.н Ю-вэя императору. Общая программа».)
Но беда была в том, что, хотя эти представители аристократической интеллигенции и видели угрозу гибели государства в результате империалистической агрессии, они не знали, где корни этой опасности. Они смотрели на вещи очень просто: если сам Китай дошел до такого состояния,
125


то нет ничего удивительного, что другие его обижают. В своем послании императору в 1897 г. Кан Ю-вэй писал:
«Поскольку мы сами очень слабы, то как мы можем помешать им [иностранцам.— X Ш.] напасть на нас. Коль скоро мы сами идем к гибели, как мы можем обижаться на оскорбления со стороны иностранцев?»
В своих рассуждениях они не шли дальше этого; они не видели, что за «слабость» Китая и его «гибель» должен нести ответственность прогнивший аппарат власти. Наоборот, они считали, что стоит сделать усилие аристократической интеллигенции во главе с императором — и вопрос будет разрешен.
Кроме того, они даже не задумывались над тем, прекратится ли империалистическая агрессия и уйдут ли империалисты добровольно из Китая, если Китай сделает усилие и постарается встать на ноги. Они не понимали, что империалисты не могут добровольно отказаться от своей агрессивной политики. Вследствие этого их патриотическое движение не могло стать антиимпериалистическим, наоборот, они стали защищать империалистов, капитулировали перед ними.
Если развивать дальше мысль Кан Ю-вэя и его последователей, то можно прийти к оправданию поведения агрессоров. Известный последователь Кан Ю-вэя Лян Ци-чао, выступая с декларацией на собрании «Южного общества» в провинции Хунань, с горечью говорил:
«В любое время можно ожидать прихода противника, в любой момент государство может погибнуть».
Но вслед за этим он спрашивал, почему же иностранцы немедленно не делят Китай? И отвечал: причина этого в том, что раздел Китая может вызвать в стране хаос, а это будет невыгодно для торговли иностранцев. Он говорил:
«К сожалению, Китай никак не может подняться на ноги, не может сам себя защитить, поэтому так называемого «хаоса» все равно не избежишь. Раньше или позже этот «хаос» все равно будет мешать их торговле. Поэтому ясно, что иностранцы уже сейчас думают о разделе и в конечном счете будут вынуждены разделить Китай. Однако, если мы покажем, что мы действительно можем подняться на ноги, можем сами защитить себя, их замыслам . будет положен конец, и минуют все бедствия. Вот почему
126


после японо-китайской войны 1894 г. ни одна из западных держав не решилась выступить первой за раздел Китая, думая, что Китай сможет подняться и встать на ноги. Они ждали этого дня целых три года и не дождались, и это явилось причиной захвата .немцами Цзяо- чжоу» К
По словам Лян Ци-чао, западные державы, исходя из добрых побуждений, ожидали дня, когда Китай сможет подняться на ноги, и начали свою агрессию только потому, что были «вынуждены» к этому!
Другой соратник Кан Ю-вэя, Тань Сы-тун, погибший во время переворота 1898 г., был шэныни из провинции Хунань. Он был очень радикален в своих взглядах, но в этом вопросе также допускал серьезнейшую ошибку. В своем известном ответном письме Вэй Юань-чжэну в 1874 г. он писал так:
«Международное право является самым гуманным и справедливым документом... К сожалению, Китай сам идет к гибели, вызывая презрение иностранных государств; он иедостоин того, чтобы на него распространялось международное право, а международное право представляет собой надежную опору... Китай сам не стремится к реформам, .не желает, чтобы это международное право могло распространиться на него. Китай ожидает, что реформы проведут иностранцы. Но тогда все жизненные артерии окажутся в руках иностранцев, а 400-миллионный народ желтой расы станет рабом белых, подобно племенам сян в Японии, индейцам в Америке, чер-ным рабам в Индии и Африке. Эти народы попали в такое положение потому, что сами не желали стать на ноги; чужеземцы вторглись в их страны, вытеснили их в пустынные районы и обрекли на голодную смерть» 1 2.
Таким образом, Тань Сы-тун заявляет, что Китай стал ни на что не способным, что он «сам идет к гибели», и поэтому, хотя имеется «самое гуманное и справедливое» международное право, Китай «недостоин его»!
Такая точка зрения еще более консервативна, чем высказывания реформатора Ма Цзянь-чжуна (см. главу II).
1 Лян Ци-чао, Декларация «Южного общества» («Записки о перевороте 1898 г.», т. 8).
2 «Сборник сочинений двух героев уезда Люян провинции Хунань», т. I, «Сочинения Тань Сы-туна», стр. 51.
127


Если судить о «преобразователях» по этим высказываниям, то они почти ничем не отличаются от адвокатов империалистической агрессивной политики. Когда они разглагольствовали о необходимости «обновления и усиления Китая» и в то же время прикрывали преступления империалистов, они тешили себя иллюзиями, что таким путем можно избавиться от империалистической кабалы. Кан Ю-вэй говорил:
«Если немцы узнают об указах императора по поводу реформ — пусть эти реформы даже не будут еще проведены в жизнь,— они немедленно умерят свои аппетиты. Когда же эти указы будут строго проводиться в жизнь, будут осуществлены новые политические преобразования, сдвиги в управлении страной будут заметны уже через 3 месяца, а через год мы придем к намеченной цели. Тогда все страны обратят внимание на наши реформы, они произведут за границей сенсацию». («5-е послание Кан Ю-вэя императору».)
Тань Сы-тун говорил более сдержанно:
«Все, что полезно, нужно проводить в жизнь, все, что мешает, нужно устранять. Таким путем в течение 10 лет мы сможем стать до некоторой степени самостоятельными и не будем нуждаться в покровительстве иностранцев. Тогда иностранцы не посмеют нас презирать. И когда наступит срок пересмотра договоров, мы можем исключить из договора пункты, которые приносят нам наибольший вред... Если мы сможем добиться такой уступки от одного государства, уступят и другие государства. И еще через 10 лет мы станем богатыми и сильными» К
Он также питал иллюзии относительно того, что освобождения от кабалы империалистов можно добиться без коренных преобразований, путем постепенного развития. Однако эти иллюзии были рассеяны самой жизнью. В действительности политическое движение за реформы отнюдь не запугало агрессивные великие державы, наоборот, они приветствовали это движение. Причина такого отношения заключалась в том, что патриотическое движение за политические преобразования не было решительным наступлением на империализм по всему фронту,  11 «Сборник сочинений двух героев уезда Люян провинции Хунань», т. I, «Сочинения Тань Сы-туна», стр. 43—44.
128


поэтому оно не могло нанести какой-либо урон правам и привилегиям империалистов в Китае.
Империалисты всегда были недовольны слабостью и бездарностью цинского правительства, они опасались, что это правительство не сможет выполнить возложенную на него империалистами задачу установления империалистического господства в Китае. Поэтому они надеялись, что после проведения реформ цинское правительство сможет эффективнее выполнять возложенную на него миссию. Требования сторонников движения за политические преобразования не выходили за пределы программы империалистов. Не случайно поэтому, что дипломатические миссии Англии и Японии во время политического переворота 1898 г. сделали все от них зависящее, чтобы помочь бежать Кан Ю-вэю и Лян Ци-чао.
Более того, сторонники преобразований сами мечтали осуществить свои политические преобразования, опираясь на помощь империалистов. Выше мы указывали, что внешняя политика, предложенная Ли Хун-чжаном после японокитайской войны, заключалась в сближении с Россией и противопоставлении России Японии. У сторонников преобразований постепенно сложилось другое мнение: они были за сближение с Японией и -ее союзником — Англией. Этот курс прямо предлагал правительству один из сторонников Кан Ю-вэя, Ян Шэнь-сю, погибший вместе с Тань Сы-туном во время переворота 1898 г. Лян Ци-чао в биографии Ян Шэнь-сю писал:
«В начале 1898 г. Россия заняла Порт-Артур и Далянь. В это время Ян Шэнь-сю стал соратником императора. В своем первом докладе он обстоятельно излагал международное положение и предлагал заключить союз с Англией и Японией против России. Его доводы были чрезвычайно обоснованными К
Друг Тань Сы-туна Тан Цай-чан (также казненный в 1900 г. цинским правительством) стоял на этой же точке зрения. Перед переворотом 1898 г. он написал статью «О необходимости союза с Англией и Японией». В ней он говорил, что самая большая опасность для Китая исходит от России и делал вывод: «Англия и Япония не будут сидеть сложа руки и безучастно взирать на гибель  11 Лян Ци-чао, Записки о перевороте 1898 г., т. 6.
9 Ху Шэн
129


Китая». Он считал, что для спасения Китая есть два метода: активный и пассивный. Пассивный «заключается в союзе с Англией и Японией».
Он договорился даже до того, что заявил:
«Япония в настоящее время желает заключить с нами союз и стоит также за тайный союз между Китаем и Англией. Как мы счастливы, как рады этой небывалой удаче!»
Из этой статьи мы узнаем также, что японский генштаб послал в это время в Китай с секретной миссией троих представителей — Камио Мицутака, Кадзикава Си- гэтаро и Уцуномия Таро,— которые встретились в Ханькоу с Тань Сы-туном. Они заявили ему, что японо-китайская война была ошибкой и что Япония желает заключить с Китаем союз. Они говорили:
«Если планы по поводу заключения союза увенчаются успехом, мы [японцы] будем содействовать заключению китайско-английского союза, будем помогать Китаю в строительстве железных дорог, поставляя ему рельсы, будем предоставлять ему военные корабли, будем посылать ему в помощь наших политических советников и ученых...»
Медовые речи японских разведчиков так обрадовали Тан Цай-чана, что он заявил: «На нашу долю выпало редкое счастье!» К Поистине потрясающая близорукость!
Не успела высохнуть кровь, пролитая в японо-китайской войне, как эта группа сторонников реформ, изо всей мочи крича об опасности раздела Китая великими державами, одновременно поверила медовым речам японских империалистов и уверовала в возможность заключения союза с ними! В обстановке прочного господства империалистов в Китае любое политическое движение в стране, если оно не опиралось на широкие народные массы, неизбежно должно было искать поддержки империалистов. В этом отношении движение за реформы 1898 г., проводившееся аристократической интеллигенцией, было предшественником всех буржуазных и мелкобуржуазных движений за политические реформы в последующий период истории.
В течение нескольких лет после японо-китайской войны на международной арене с одной стороны стояли Россия,
1 «Сборник произведений двух героев уезда Люян провинции
Хунань», т. 2, «Произведения Тан Цай-чана», стр. 6—9.


Германия и Франция, а с другой — Англия, США и Япония.
Коль скоро цинская правящая клика решила опираться на первую группировку, сторонники реформ стали возлагать свои надежды на вторую. Поэтому Лян Ци-чао, после переворота 1898 г. бежавший с помощью японского посольства в Японию, в изданной им книге «Записки о политическом перевороте 1898 г.» в главе «Отношения Китая с иностранными державами» старался доказать, что Англия и Япония не желают раздела Китая. Он писал:
«Итак, Япония и Англия вообще не имеют намерения разделить Китай, но тем не менее угроза раздела Китая все же существует. Единственным средством спасения Китая от раздела являются реформы. Однако Япония и Англия должны хорошо подумать, каким образом провести в Китае реформы» К
Это означало, что сторонники реформ просят иностранные державы поддержать их движение. Одновременно Лян Ци-чао был сторонником немедленной войны Англии и Японии против России. Он считал, что если начнется война, то «в настоящее время Китай сможет сохранить свою целостность; война окажет благотворное влияние на весь мир» 1 2.
Война, на которую уповал Лян Ци-чао, началась в 1904 году.
Япония при молчаливой поддержке со стороны Англии и Соединенных Штатов разбила царскую Россию. Однако оказал ли этот факт какое-либо благотворное влияние на движение за реформы в Китае?
Естественно, что освобождение Китая не могло произойти в результате «добрых намерений» империалистов. Империалисты не могли поддержать даже весьма ограниченные политические преобразования. Тот факт, что державы в 1899 г. высказались за политику «открытых дверей», не только нанес удар политике Ли Хун-чжана «руками одних иностранцев обуздать других», но явился одновременно и новым ударом по сторонникам реформ, хотя последние и не сознавали этого.
1 Лян Ци-чао, Записки о перевороте 1898 г., т. 5.
2 Там же.
131
S


В этом причина неудачи движения 1898 г. и всех последующих подобных ему политических движений. Какими бы бурными ни были эти движения, они неизменно терпели поражение, если не опирались на силы народа, а возлагали свои надежды на империалистов.
3. 	Обманутые ихэтуани
Обстановка, сложившаяся в результате поражения Китая в японо-китайской войне 1894 г., породила, с одной стороны, движение за реформы и спасение родины среди высших слоев чиновников, шэныии и образованной аристократии; с другой стороны, эта обстановка привела к перерастанию недовольства китайского народа иностранными агрессорами в практическую борьбу против них. После того как первая волна движения потерпела жестокое поражение во время переворота 1898 г., вторая волна движения быстро нарастала и вылилась в крестьянское движение, получившее название «Ихэтуань» 1.
Крестьянское движение этого периода существенно отличалось от крестьянского движения времен Тайпинской империи: движения тайпинов, «факельщиков» и другие были направлены только против помещичьей эксплуатации, против гнета чиновничества и местных властей, теперь же крестьянское движение стало носить ярко выраженный характер борьбы против «иностранцев» и «иностранной религии». Общество «Ихэтуань», собственно, было одним из ответвлений тайного общества «Белая лилия», имевшего длинную историю. Это общество было запрещено цинскими властями. Крестьяне Северного Китая непосредственно пострадали от японо-китайской войны, а в 1898 г.— от немецких войск, которые высадились в Цзяочжоу и, расширяя сферу своей экспансии, стали силой строить железную дорогу Цзяочжоу — Цзинань. Поэтому движение «Ихэтуань» в провинции Шаньдун стало в то время выражением борьбы китайского народа против иностранной агрессии.
Нет нужды скрывать, что уровень политического сознания крестьян в то время был крайне низок, действия
1 «Ихэтуань» — по-китайски означает «полки мира и оправедли вости». (Прим, ред.)
132


ихэтуаней, носившие ограниченный характер, были направлены на то, чтобы отомстить иностранцам и изгнать их религиозные миссии из Китая. Но из этого ни в коем случае нельзя делать вывод, что движение было направлено на сохранение всего старого и изгнание всего нового из Китая. Вспомним, что 30 лет назад тайпины избрали свой религией христианство; проповедуемая тайпинами вера была новой по сравнению со старой верой, укоренившейся в народе, однако широкие народные массы не отвергли эту религию на том основании, что она была новой. Таким образом, участие широких народных масс в тай- пинском движении нельзя обяснить отсталостью и консерватизмом масс.
Не случайно движение «Ихэтуань» достигло наивысшею подъема в момент усиления империалистической агрессии. Народ внутренних районов Китая испытывал на себе всю тяжесть империалистической агрессии, а миссионеры были иностранцами, непосредственно соприкасавшимися с народом; поэтому не удивительно, что религиозные миссии стали одним из объектов народного возмущения.
В предыдущей главе мы указывали, что еще в 1862 г. повсюду происходили инциденты с миссионерами. Народное возмущение, накапливаясь с каждым днем, вылилось, наконец, в мощное движение «Ихэтуань».
В то время иностранцы, оправдывая себя, говорили, что иностранные миссионеры в Китае в своих действиях не выходят за рамки договоров. Для них договоры были такими же «священными документами», как библия, но поскольку они начали проповедовать свою библию в Китае под прикрытием неравноправных договоров, не удивительно, что рядовые китайцы так же ненавидели библию, как и неравноправные договоры. Ненависть к миссионерам со стороны китайского народа будет тем более понятна, если учесть, что в своих действиях религиозные миссии повсюду опирались на поддержку агрессивных держав. Миссионер Потт в 1900 г. признавал, что иностранные миссионеры, особенно католики, непосредственно вмешивались в политическую жизнь Китая и действовали по своему усмотрению, ничем не отличаясь от официальных представителей западных держав. Потт писал:
133


«Здесь мы должны признать свою вину, так как политика католической церкви в этом направлении была одной из причин настоящего восстания [имеется в виду восстание «Ихэтуань».— X. Ш.]. Но в то же время мы не должны забывать, что если бы цинское правительство не было слабым и беспомощным и сумело поддержать порядок и подавить антихристианские выступления, католической церкви не пришлось бы требовать предоставления тех прав, которыми она обладает сейчас». [Как ничтожны его потуги оправдаться!—X. Ш.]. Потт приходит к следующему выводу: «На миссионеров нападали не потому, что они проповедовали христианство, а потому, что они были иностранцами»
Правильнее будет сказать, что в то время китайцы выступали против религиозных миссий не потому, что им была ненавистна иностранная религия, а потому, что в то время миссии в глазах китайцев были самыми прямыми представителями империалистической агрессии.
С чисто внешней стороны некоторые события, связанные с восстанием, могут показаться необъяснимыми. Почти с самого начала восстания оно было поддержано местными цинскими властями. Впоследствии даже цин- ский двор начал защищать ихэтуаней. Движение «Ихэтуань» в свою очередь выдвинуло лозунг: «Да здравствуют Цины; смерть иностранцам!» Действия ихэтуаней распространились на район Пекина, и к апрелю — маю 1900 г. они стали полными хозяевами района Пекин — Тяньцзинь. Правительственные войска помогали ихэтуаням в Пекине осаждать посольства иностранных держав. Когда же объединенная армия восьми государств выступила из Тяньцзиня на Пекин, цинское правительство, объявив державам войну, поощряло деятельность ихэтуаней. Объединенная армия вступила в Пекин, Цы Си и император бежали... Эти факты заставляют задуматься. Если движение «Ихэтуань» было стихийным крестьянским восстанием, почему оно нарушило традиции тайпинов и стало на сторону феодального абсолютизма? С другой стороны, к 1900 г. цинское правительство уже окончательно превратилось в агента агрессивных держав; могло ли оно по-настоящему  11 М а с N a i г, op. cit., р. 587.
134


стать на сторону народа и объявить войну империалистам? Факты говорят обратное. Уместно привести еще одну выдержку из послания Кан Ю-вэя императору в 1897 г. Он писал:
«После японо-китайской войны вся страна знала, что на династию положиться нельзя. Народ не знает, как ему быть, авантюристы орудуют повсюду, особенно их много вблизи столицы. В горах мятежники, в городах заговорщики... бунтовщики объединяются в партии и ждут удобного момента для выступления. Наряду с этим среди верхушки правителей процветает взяточничество и бесчинства, рядовые чиновники также творят безобразия, в нижних слоях народа повсюду налицо условия для возникновения беспорядков. Не говоря даже о внешней агрессии, существует реальная опасность восстания народных масс против правительства...» 1
Кан Ю-вэй прекрасно описал смуту и беспокойство, которые царили в стране, управляемой покорившимся иностранцам цинским правительством. Он ясно видел опасность, которую представляли собой для цинских правителей внутренние крестьянские волнения.
Восстание «Ихэтуань» было стихийным крестьянским движением и первоначально не стояло за поддержку Цин- ской династии. Например, летом и осенью 1899 г. в уезде Энь провинции Шаньдун действовал один руководитель ихэтуаней, называвший себя Чжу Хун-дэном, отпрыском Минской династии. Был также один монах, прозванный «минским монахом». Это имя и прозвище показывают, что руководимое этими людьми движение было направлено против Цинской династии. Они вели борьбу с иностранными религиозными миссиями, но в то же время воевали с правительственными войсками.
В одном из захваченных властями у повстанцев документов говорилось о планах «взятия Пекина 8 апреля будущего года» 1 2.
Это также показывает истинный характер восстания «Ихэтуань».
Чиновник ЛаО' Най-сюань так описывает действия ихэтуаней:
1 Лян Ц и - ч а о, Записки о перевороте 1898 г., т. I.
2 Цзян Ц о, Заметки о мятеже «Цюань», 1899, стр. 14.
135


«Народ выступает против властей. Стоит появиться одной листовке, как немедленно собираются тысячи людей. Они все вооружены и подобны вражеской армии, они призывают жечь и убивать, местные же власти не смеют никого тронуть» К
Но в связи с тем, что основным лозунгом восстания «Ихэтуань» была борьба против иностранцев, восстание носило более сложный характер, чем простое антифеодальное выступление. Другие слои населения сочувствовали этому движению и поддерживали его по различным мотивам. Некоторые шэныпи поддерживали ихэтуаней, руководствуясь консервативными побуждениями, из боязни всего нового, что проникало в страну вместе с иностранцами. Некоторые помещики ненавидели религиозные миссии, потому что их арендаторы стали христианами и они не могли уже распоряжаться ими по своему произволу, как это было раньше. Некоторые местные чиновники затаили в сердце злобу на то, что миссии подорвали их власть; не будучи в силах подавить народное волненйе, они прибегали к политике «умиротворения», намереваясь направить народный протест только против религиозных миссий, с тем чтобы отвести от себя прямую угрозу. В случае же обвинений со стороны иностранцев они могли свалить всю вину на «бунтовщиков».
В такой обстановке восстание принимало все более сложные формы. Влившиеся в ряды повстанцев шэныпи и тухао и поддерживающие восстание власти всеми силами старались направить народные массы только в одну сторону — против иностранцев, чтобы заглушить тенденцию борьбы против феодализма и цинского правительства.
Вследствие своей политической беспомощности крестьянские массы не могли дать отпор всем этим проискам и устоять против этих влияний. Чем дальше, тем больше движение отклонялось от первоначального пути; оно стало сводиться к слепым, бессмысленным выступлениям против иностранцев и против всего нового. Восставшие стали жертвой, с которой играли и которую использовали в своих целях господствующие классы- Когда в 1899 г.  11 Л а о Н а й - с ю а н ь, Религиозные истоки движения «Ихэ- цюань», Послесловие.
136


генерал-губернатор провинции Шаньдун Ю Сянь начал поддерживать ихэтуаней, он руководствовался именно этими мотивами. Посланники США и других стран направили пекинскому правительству по этому поводу протест, и правительство немедленно перевело Ю Сяня в Шаньси. Преемник Ю Сяня Юань Ши-кай установил сотрудничество с находящимися в провинции Шаньдун иностранными войсками и бросил все силы на подавление ихэтуаней. Заигрывая с ихэтуанями, Ю Сянь не понес от этого большого ущерба; пострадал только народ. После перевода Ю Сяня в Шаньси он попрежнему поддерживал ан- тииностранное движение. Но из самого факта перевода Ю Сяня в Шаньси мы можем сделать вывод о том, что пекинское правительство в это время попрежнему покорно исполняло все приказания своих империалистических хозяев. Факты показывают, что и во время событий 1900 г. правительство не пошло по-настоящему на разрыв со своими иностранными хозяевами.
Чтобы понять причины этого, мы, во-первых, должны вспомнить взаимоотношения между чиновниками, народом и иностранцами в Кантоне после «опиумных» войн (см. гл. I). Мы уже указывали, что в то время чиновники шли на соглашение с той стороной, от какой им грозила большая опасность — с народом или иностранцами — смотря по обстоятельствам.
Во-вторых, мы должны знать, что политическая власть цинских правителей к тому времени пришла в полный упадок, даже сами Цины потеряли в себя всякую веру. Кан Ю -вэй писал в то время:
«Как император, так и его подчиненные понимают всю серьезность сложившейся обстановки, но не могут ничего сделать. Встретившись друг с другом, они только вздыхают и, сложа руки, ожидают гибели. Их жизненные силы совершенно иссякли, они идут к печальному закату. Такая атмосфера действует на людей угнетающе».
Этот правящий блок, стоявший на краю гибели, во всем повиновался иностранцам и чувствовал, что извне ему не угрожает опасность, но вдруг он обнаружил внутри Китая опасность, подобную тайпинскому движению, возникшую в самом центре управляемой им страны, а именно в провинциях Шаньси, Хэбэй и Шаньдун. Представьте себе его испуг и растерянность!
137


Теперь цикское правительство рассуждало так: если бросить все силы ,на подавление восстания и потерпеть в результате поражение, то наступит конец; если же прибегнуть к политике лавирования и обмана, то можно продлить свое существование и использовать слабые стороны восстания «Ихэтуань». Поэтому цинское правительство, сначала очень испугавшееся этого восстания, потом пошло по пути обмана и лжи, чтобы использовать движение в своих целях. Пойдя по такому пути, оно вынуждено было заявить о твердой политике по отношению к иностранцам.
Но эта политика была чисто показной. Поэтому, когда вскоре правительство увидело, что войска империалистов вошли в Пекин и расправляются с народом, оно немедленно заявило «хозяевам» о своем раскаянии и начало жестокий карательный поход против «взбунтовавшегося народа».
Все эти изменения в политике цинского центрального правительства произошли за очень короткий период времени — три-четыре месяца. Мы можем очень точно проследить ход этих изменений по так называемым «императорским указам». В июне 1900 г., когда ихэтуани уже дошли до пригородов Пекина, в императорских указах они еще назывались «бунтовщиками» и «бандитами» и заявлялось о том, что они будут уничтожены. Так, например, 29 мая в указе говорилось:
«За последнее время в окрестностях столицы крестьяне организуются в отряды «цюаней» !. Там имеются хорошие люди, но есть и плохие, поэтому существуют опасения, что могут возникнуть беспорядки. В связи с этим местным властям дан приказ строго запретить подобные действия.
Сейчас нам стало известно что среди «цюаней» имеются дезертиры из армии и бандиты из тайных обществ, которые проникли в их ряды и занимаются подстрекатель-  11 «Цюань» — сжатый кулак. Одна из сект, руководивших движением, называлась «Ихэцюань». Поэтому восстание «Ихэтуань» («полки мира и справедливости») иногда называют также «Ихэцюань» («кулак, поднятый во имя мира и справедливости»). Именно последнее название дало повод буржуазным историкам именовать ихэтуаней «боксерами» (прозвище, имевшее в данном случае издевательский оттенок). (Прим, ред.)
138


ством. Дело дошло до убийств офицеров, разрушения телеграфных линий и железных дорог. Такие нарушители законов ничем ,не отличаются от бунтовщиков. В связи с этим повелеваем военным и гражданским властям немедленно арестовать главарей и разогнать их последователей. Если они окажут сопротивление, то по своему усмотрению применить карательные меры, дабы другие не пошли по их пути. Сейчас народ настроен очень тревожно, волнения могут возникнуть по малейшему поводу. Поэтому местные власти должны принимать действенные меры по защите церквей и христиан... должны обеспечить их безопасность и тем самым избежать конфликтов».
30 мая в указе писалось:
«В связи с распространением восстания «цюаней»... в настоящее время повсюду в провинции Чжили и в прилегающих к столице районах народ волнуется. Если немедленно не предпринять карательных мер, то в дальнейшем будет невозможно подавить бунтовщиков...»
8 июня в указе писалось:
«В последнее время в районе столицы часто появляются группы бродяг, вооруженных мечами и ружьями; они демонстративно ходят по улицам. Эти группы появляются неожиданно и так же неожиданно исчезают. Нужно строго запретить подобные безобразия...»
15 июня в указе писалось:
«Разбойники «цюани» начали безобразничать даже в районе «запретного города»... Повсюду по-прежнему происходят грабежи и насилия... Офицеры и солдаты не обращают на беспорядки внимания, мятежники беспрепятственно проникают в город, народ все время пребывает в страхе, жители не могут спокойно заниматься своими делами. Если строго .не пресечь беспорядки, это может привести к печальным последствиям...»
Смятение, растерянность и испуг цинских властей нашли яркое отражение в этих документах. Но их страх не был бы так велик, если бы движение «Ихэтуань», основной силой которого являлось крестьянство, не носило антиправительственного характера. В это время правительство отдавало приказы об уничтожении ихэтуаней, посылало видных чиновников усмирять народ.
Ни то, ни другое успеха не имело.
20 июня в указе императора говорилось: щ
139


«В последние дни как в столице, так и за ее пределами «цюани» вымещают злобу на миссионерах и иностранцах вообще. Каждый день поджигают церкви и убивают миссионеров. Движение нарастает так быстро, что правительство не успевает принять ни мер подавления, ни мер умиротворения. Иностранцы сосредоточивают свои силы в районе Тяньцзинь — Дагу. Между Китаем и иностранцами уже начался конфликт, исход которого сейчас трудно предсказать».
Эта выдержка очень ясно рисует затруднительное положение цинских властей в то время.
На другой день, 21 июня, появился императорский указ, в котором объявлялась война всем иностранным державам:
«...Мы, со слезами на глазах, молясь своим предкам* торжественно призываем нашу армию на борьбу.
Лучше объявить войну и решить дело оружием, чем веками влачить позорное существование. Эти дни мы совещались с нашими приближенными, и все они едины в своем мнении. В окрестностях столицы и в провинции Шаньдун собралось несколько сот тысяч добровольцев. За оружие взялись даже подростки, чтобы защищать свою родину... Мы думаем, что можем расправиться с противником, чем покажем свою мощь...»
Если верить этому документу, цинское правительство как будто действительно призывало народ к решитечь- ному отпору агрессорам. Однако спустя всего 4 дня в ответе Ли Хун-чжану и другим наместникам император уже разъяснил, что этот шаг был сделан в результате безвыходного положения.
В указе от 25 июня говорилось:
«Настоящие события вызваны различными причинами, которые мы не могли предвидеть. Мы всегда дорожили хорошими отношениями с другими странами и никогда не начали бы войну из-за пустяков. Ваш доклад о соотношении сил Китая и иностранцев ясен всем... Трудно предвидеть, как сложится обстановка...»
26 июня император писал:
«Получили Ваш доклад, где Вы пишите, что нельзя начинать войну с иностранцами, а необходимо немедленно подавить движение «туаней». Ваши слова проникнуты духом патриотизма и осторожностью. К сожале¬
ло


нию, войска «цюаней» только в районе Пекин — Тяньцзинь составляют более 100 тыс. человек. Их силы весьма внушительны, они поклялись бороться против миссионеров и иностранцев. Они появились даже у нашего дворца. Если мы начнем подавлять их, это может вызвать .неожиданные последствия. Будет лучше, если мы используем их в своих целях и таким путем выйдем из создавшеюся кризиса...»
В этих двух выдержках совершенно откровенно говорится о безвыходном положении цинского правительства.
Не менее откровенно правительство признается здесь также, что причина объявления им войны державам кроется в его страхе перед силой ихэтуаней. Оно решило прибегнуть к войне с иностранцами, чтобы спастись от меча народа, хотя прекрасно понимало, что это непременно возбудит гнев его иностранных хозяев. Однако ничего другого оно не могло предпринять, это было для него единственным выходом.
Поэтому, с одной стороны, цинское правительство подбадривало ихэтуаней, которые во взаимодействии с правительственными войсками вели боевые действия против иностранных войск в районе Тяньцзиня. Правительство называло ихэтуаней добровольцами и отпускало им крупные денежные средства. 0,но поставило во главе их полков шэньши и тухао, а главнокомандующим назначило цинского чиновника. С другой стороны, оно приказало своим представителям за границей разъяснить западным державам, что правительство поступает таким образом не по своей воле.
В указе от 29 июня говорилось:
«В настоящее время все мятежные партии в провинциях Хэбэй и Шаньдун объединились, и с ними нелегко справиться. Правительство желало бы издать приказ о подавлении мятежников, но силы последних находятся очень близко от столицы, и, если мы поспешим, это может привести к еще большим бедствиям, так что мы, вероятно, не сможем защитить иностранные миссии... Китай не может вести войну одновременно со многими государствами, тем более он не может воевать с ними, опираясь на силы мятежников. Это должны понять иностранные державы... Сейчас отдан строгий приказ военным властям попрежнему по возможности охранять
141


иностранные миссии. А в отношении мятежников нами все же будут приняты меры для их подавления...»
Вряд ли можно найти в истории Китая более позорный документ!
Цинское правительство говорило народу: вам не надо бороться против нас, сейчас мы руководим вами в борьбе против иностранцев; но в то же время оно с рабским подобострастием обращалось к иностранцам: просим вас не обращать внимания на это недоразумение, мы не только обманываем наш народ, но сами же накажем этих бунтовщиков, столь ненавистных вам.
Как могло цинское правительство честно продолжать войну против империалистических держав в подобной обстановке?
Действительно, цинский двор послал на эту войну не очень много войск, большую часть жертв в этой войне с империалистами понесли ихэтуани.
Поэтому к началу августа, когда армия восьми держав, подступила от Тяньцзиня к Пекину, цинский двор сейчас же запросил мира, но империалисты не удовлетворили его просьбу и вошли в Пекин. Цинское правительство, убежавшее в панике из Пекина, лишь огорченно заявило 19 августа:
«Настоящий конфликт вызван столкновениями между народом и миссионерами. В наших нотах иностранным державам мы уже неоднократно разъясняли те трудности, с которыми столкнулось наше правительство при решении этого вопроса. Войска держав, как они заявили, пришли к нам исключительно с целью подавления повстанцев. А если судить по их настоящему поведению, то оно не только противоречит их прежним заявлениям, но и несовместимо с дружественными отношениями».
К началу сентября, когда Ли Хун-чжан срочно выехал из Шанхая в Пекин для ведения мирных переговоров, в императорском указе вся ответственность была уже переложена на «взбунтовавшийся народ» и был отдан приказ об «истреблении бунтовщиков».
7 сентября в указе писалось:
«Ихэтуани действительно являются причиной происходящих событий. Поэтому их необходимо безжалостно подавить. Восстание «Ихэтуань» получило особенно большой размах в провинции Чжили... Чтобы ликвидировать
142


причины восстания, военные власти должны карать всех, кто объединяется в группы и бесчинствует, не признавая власти и оказывая вооруженное сопротивление правительственным войскам».
Хотя захват империалистами Пекина вызвал гнев цин- ского двора, он в то же время в некотором смысле оказал ему помощь.
Когда цинское правительство увидело, что армия восьми держав в районе Пекина и Тяньцзиня под маркой «истребления бандитов» грабит и убивает простой народ, оно в это время еще представляло собой «беглое правительство», тем не менее оно уже не испытывало страха, чувствуя почву под ногами. Оно могло уже снова следовать за своими хозяевами и угрожать китайскому народу. Цинская армия снова стала сотрудничать с вооруженными силами империалистов.
Во многих книгах по истории говорится так: стоящая у власти реакционная партия, возглавляемая императрицей Цы Си, крайне ненавидела иностранцев, поэтому она поддерживала ихэтуаней. Но это далеко не точное объяснение исторических фактов.
Конечно, даже самый покорный раб может таить злобу на своего хозяина. Факты показывают, что и империалисты в то время выражали крайнее неудовлетворение не способным ни к чему цински'м правительством и сочувствовали сторонникам политических преобразований Кан Ю-вэю и Лян Ци-чаО'.
После того как Цы Си осуществила переворот 1898 г. и заточила императора Гуан Сюя, наследником был назначен сын принца Дуаня. Но державы не признали его, что вызвало еще большее недовольство «заморскими дьяволами» со стороны Цы Си, принца Дуаня и других консерваторов. Однако это недовольство отнюдь не привело к тому, что правящая клика обратилась за помощью к народу против империалистов. Что это было не так, мы могли убедиться из приведенных выше указов императора.
На протяжении всего инцидента среди господствующей клики наблюдались две тенденции. Цы Си, принц Дуань и целый ряд других консервативных чиновников Севера, непосредственно чувствуя опасность для себя со стороны ихэтуаней, пошли на авантюру и вступили на указанный выше путь. Ли Хун-чжан, Ли Бин-хэн,
143


Лю Шэнь-и, Чжан Чжи-дун и другие генерал-губернаторы юго-восточных провинций были тесно связаны с империалистами; кроме того, они находились далеко от района действия ихэтуаней и имели большой опыт в подавлении восстаний тайпинов и «факельщиков». Поэтому они стояли за безусловное «искоренение повстанцев» и были против того, чтобы рисковать своими отношениями с великими державами. В то время когда на севере объединенная армия восьми держав ворвалась в Пекин, в юго-восточных провинциях они продолжали поддерживать со всеми державами «дружеские» дипломатические и торговые отношения.
В провинции Шаньдун у губернатора Юань Ши-кая были сравнительно большие вооруженные силы, но он не поднял их против иностранцев, а выдвинул лозунг «защитить границы и умиротворить народ» и стоял на тех же позициях, что и генерал-губернаторы юго-восточных провинций.
Хотя эти две тенденции были различны, но они существовали параллельно в рамках той общей политики, которую проводило цинское правительство. Все мероприятия, проводимые генерал-губернаторами юго-восточных провинций, одобрялись пекинским правительством.
Поэтому наш вывод может сводиться только к одному: движение «Ихэтуань», которое вело борьбу против иностранных агрессоров, фактически было враждебно также и абсолютистским правителям, а последние не поддерживали всерьез патриотического движения, занимаясь лишь интригами и злостным обманом китайского народа.  44. 	«Удовлетворить желания дружественных держав»
Перейдем снова к обсуждению отношений и политики империалистических держав в период развития восстания «Ихэтуань».
До тех пор пока восстание «Ихэтуань» не дошло до Пекина, правительства империалистических держав отнюдь не были склонны уделять ему большое внимание. Разумеется, они выражали неудовольствие слабостью цинского правительства, но целый ряд фактов уже позволил им оценить это правительство как послушного раба, на которого вполне можно положиться.
144


После китайско-японской войны цинское правительство исполняло все требования иностранцев. Финансы, армия, правительственный аппарат — все контролировалось иностранцами. Поэтому в то время все внимание империалистов было сосредоточено на взаимной грызне за раздел Китая на сферы влияния. Они не выражали никакого беспокойства в отношении положения цинского правительства. А восстание «Ихэтуань», с их точки зрения, было только «плебейским бунтом».
Но уже в 1899 г. цинское правительство в результате давления со стороны американского посланника произвело смену чиновников в Шаньдуне и отдало приказ О' подавлении движения ихэтуаней. Империалисты считали, что подавить его удастся очень легко.
Путнэм Уил, английский корреспондент в Пекине, написал книгу «Письма из Пекина», в которой описывал день за днем положение в Пекине в период восстания «Ихэтуань».
Обстановку 20 мая 1900 г. он описывает следующим образом:
«Событие, возникшее в это время, было подобно маленькому облачку, появившемуся на горизонте. Хотя впоследствии это облачко заволокло все небо, пока что оно было столь незаметно, что присутствие его совершенно не ощущалось. Это была вспышка беспорядков в Шаньдуне, примерно в 1000 ли от Вэйхайвэя. Но беспорядки были быстро ликвидированы с помощью 600 солдат-китайцев под командованием 12 англичан... На появление боксерских банд в Шаньдуне в то время в посольстве не обратили внимания, но иногда мы говорили о них. В это время генерал-губернатором в Шаньдуне был Юань Ши-кай. Он отличался сильной волей, был несколько сведущ в военных науках, в его распоряжении было 10 тыс. отборных солдат. Поэтому мы были спокойны».
28 мая Уил уже пишет:
«Маленькое облачко теперь постепенно растет, увеличивается и закрывает все небо. Две-три недели тому назад это так называемое боксерское движение начало постепенно расти и привлекать к себе внимание, однако все еще попрежнему считали, что это всего лишь местные беспорядки. Как же обстоят дела сейчас?
10 ху шэн 145


Сейчас уже перерезана Пекин-баодинская железная дорога, сожжена станция Фынтай, находящаяся в 6 милях от Пекина, взорван железнодорожный мост, а иностранные инженеры все бежали в Пекин. И, что самое страшное, уже развевается боксерский флаг. Это алое полотнище, на котором крупными иероглифами написано: «Да здравствуют Цины, смерть иностранцам!» Кажется, будто оно1 окрашено кровью наших европейцев».
Однако в миссиях иностранных держав в Пекине по- прежнему считали, что «Пекин вне опасности». Говорили, что в это время была получена телеграмма из министерства иностранных дел Англии, в которой заявлялось: «Нам надоело уже слушать о боксерских событиях, впредь об этом больше не докладывать».
Из этого можно заключить, что империалисты по существу не предвидели дальнейшего развития надвигающихся событий. Почему та£? Да потому, что империалисты не знали, что их грабительские эксплуататорские действия в отношении Китая уже заронили зерна ненависти в душу китайского народа. Они не подозревали, что движение «Ихэтуань», несмотря на свою крайне слабую организованность, тем не менее таило в себе огромные возможности народного восстания. Они пренебрежительно относились к силе китайского народа, не зная, что если эта сила всколыхнется, она будет страшна в своем могуществе. Они тем более не понимали, что лакейски угодливому цинскому правительству, находившемуся в состоянии полного разложения, не остановить подъем народных сил. Правительство всеми силами стремилось избежать столкновения с народом, но сейчас оно окончательно растерялось и не знало, что предпринять.
Быстрая смена событий 1900 г. привела к тому, что правительства империалистических держав растерялись и не могли правильно оценить положение. В начале июня ихэтуани, наконец, вошли в Пекин, и Пекин фактически попал под их контроль. Начались нападения на миссии и осада миссий иностранных держав в Пекине. Были убиты советник японского посольства Сугияма и немецкий посланник Кеттлер. Позиция же цинского правительства была неясна даже миссиям держав.
Ранее оно было пленником империалистов, а теперь оно как будто превратилосьв пленника ихэтуаней. Иностранные
146


державы только теперь осознали всю серьезность создавшегося положения.
Столкновение интересов различных государств еще более осложняло дело, затрудняло быстрый выбор курса совместных действий. Поэтому их действия некоторое время были нерешительными.
10 июня организованный их совместными усилиями двухтысячный отряд под командованием адмирала Сеймура выступил с территории иностранной концессии в Тяньцзине и направился к Пекину. Но, ввиду того что прибрежная железная дорога была разрушена и что повсюду иностранцев встречало сопротивление народа, а силы их были невелики, они не осмеливались уходить далеко и, дойдя до Ланфана, повернули назад. 17 июня эскадры иностранных держав, стоящие на рейде у Дагу, объединенными усилиями овладели фортами Дагу. Затем их войска соединились с отступающим отрядом Сеймура и начали наступление на Тяньцзинь. Здесь империалистическим войскам был дан такой решительный отпор, какого они никогда не встречали ранее в своих агрессивных войнах в Китае. Это произошло потому, что антиимпериалистические настроения в народе возросли; началась «война против иностранцев», даже часть войск Северной армии храбро сражалась, оказывая сопротивление агрессорам.
Только 14 июля объединенная армия держав захватила Тяньцзинь. Жестокие бои в районе между Тяньцзинем и Дагу дали почувствовать империалистическим державам, что без должной подготовки нельзя итти на такой рискованный шаг, как наступление на Пекин.
Прежде чем продолжать войну, им нужно было сначала уяснить себе создавшееся положение, урегулировать все разногласия, возникшие между ними, и определить свою политику. Поэтому только 4 августа войска империалистов вышли из Тяньцзиня и направились к Пекину. В это время численность этих войск составляла около 40 тыс. человек. Больше всего было японцев, далее шли русские, англичане, американцы, французы. Австрия и Италия имели только своих представителей. Немецкая же двадцатитысячная армия находилась еще в пути и прибыла только в сентябре. 14 августа объединенная армия вступила в Пекин.
147
10


В сентябре начались мирные переговоры с министром, присланным цинским двором. Только на следующий год, 7 сентября 1901 г., восемь держав и, кроме того, Бельгия, Испания и Голландия подписали с цинским правительством так называемый «Заключительный протокол».
В то время когда союзная армия восьми держав двинулась на захват Пекина, в некоторых странах были люди, которые придерживались мнения, что нужно приступить непосредственно к осуществлению политики раздела Китая. Однако это не было сделано. Причина была не только в том, что в случае осуществления раздела неизбежно возникли бы споры и столкновения между державами. Гораздо важнее было то, что еще до выступления союзной армии из Тяньцзиня иностранные державы уже уяснили себе создавшуюся обстановку и поняли, что основной вопрос — это подъем антиимпериалистических настроений китайского народа. Пусть даже цинское правительство внешне и подчинилось воле народа и даже объявило войну против иностранцев, фактически оно по- прежнему по дипломатическим каналам вело мирные переговоры с империалистическими державами.
Итак, совершенно ясно, что цинское правительство было орудием в руках империалистов. Отказ от поддержки этого правительства и начало прямого раздела Китая привели бы только к еще большему расширению и усилению антиимпериалистических настроений и действий китайского народа, что было невыгодно империалистам.
Поэтому причина объявления войны, как это говорилось в нотах, которыми обменялись Россия и Англия в конце августа 1900 г., заключалась в том, чтобы «спасти иностранные войска и миссии, расквартированные в Китае, и помочь Китаю уничтожить бандитов».
Еще в начале июля японское правительство направило цинскому императору послание, в котором говорилось:
«В прошлом месяце иностранные державы направили большое количество войск в Тяньцзинь. Япония также не могла не отправить свои войска туда же. Это сделано исключительно ради того, чтобы разбить бандитов и защитить дипломатических представителей иностранных государств».
148


Не стоит и говорить о том, что под так называемыми «бандитами» империалисты подразумевали патриотически настроенный китайский народ, выступающий против империалистов.
Так называемая «защита дипломатических представителей» также была только предлогом, так как империалисты явно стремились с помощью этой войны еще более расширить и усилить свои привилегии в Китае. Но предлог, который империалисты избрали для оправдания своих военных действий, отражал существовавшее положение.
Интересно сравнить обстановку того времени с обстановкой в период «опиумных» войн. Тогда в момент ведения военных действий агрессоры заявляли, что они хотят наказать реакционный цинский двор, но ни в коем случае не вмешиваться в дела народа, намереваясь таким способом обмануть китайский народ. Сейчас же, для того чтобы успокоить правящую верхушку, они откровенно заявили, что ведут военные действия против китайского народа, а не цинского правительства. Это различие показывает, что за 60 лет, прошедшие после вторжения империалистических сил в Китай, политическая обстановка чрезвычайно прояснилась. Империалисты и правящая верхушка Китая были связаны друг с другом крепкими узами, а империалисты и народ находились в состоянии войны. Поэтому, когда цинское правительство убегало из столицы, при дворе говорили об иностранцах: «Они выступили, желая подавить повстанцев, других намерений в отношении нашего государства у них нет» ].
Под «государством» здесь, несомненно, подразумевалось цинское правительство. Великие державы ограничили сферу военных действий определенным районом на севере Китая.  11 У Б о, Новая история Китая. Дополнительно приведем цитату о политике держав в Китае с 415 стр. I тома этой книги. «Замести^ тель министра иностранных дел Англии говорил: «Впредь в отно-' шении Китая лучше придерживаться политики управления Китаем руками китайцев». Член французского парламента заявил: «Территория Китая обширна, народ очень упорный, его нельзя сравнить с народом Индии и стран южных морей». Матерый «китаист» Харт в это время опубликовал книгу «Истинное положение в Китае», в которой указывал: «Китайский народ в течение тысячелетий находился в состоянии крепкого сна, сейчас же он начал пробуждаться,
149 ’


Поскольку наместники и губернаторы Ли Хун-чжан, Чжан Чжи-дун, Юань Ши-кай, Лю Кунь-и и Ли Бин-хэн, невзирая на беспорядки в районе Пекина и Тяньцзиня в своих районах упорно проводили политику «принятия мер против бандитов и поддержания связей с дружественными странами», империалисты попрежнему относились к ним весьма благосклонно.
8 августа 1900 г. заместитель министра иностранных дел Англии Бродрик заявил в палате общин, что в настоящее время Англия должна в первую очередь «добиться такого положения, чтобы не было опасности восстания в районе реки Янцзы. Если же что-либо все-таки произойдет и у генерал-губернаторов этих провинций окажется недостаточно военных сил, мы должны помочь им».
В октябре того же года государственный секретарь США Хэй в своем протесте по поводу сепаратного вторжения в Баодин германских войск, расквартированных в Пекине, возмущенно говорил:
«Наша главная задача и залог нашего успеха — в обеспечении помощи со стороны генерал-губернаторов провинций, и последние 4 месяца они очень хорошо помогали нам.
Но трудно сказать, как долго они еще смогут сдерживать свой взбунтовавшийся народ в условиях, когда Россия и Германия постоянно раздражают его своими действиями» Г
Как видно, империалисты ценили по заслугам позиции Ли Хун-чжана и ему подобных. Империалисты были готовы в случае необходимости оказать им помощь вооруженной силой. Подобная позиция виднейших чиновников цинского правительства еще больше убеждала державы в том, что в Китае можно восстановить прежнее положение и что это гораздо выгоднее, чем прямой раздел Китая.
у него появилась идея: «Китай — для китайского народа». Боксерское движение возникло, таким образом, из патриотических чувств и поставило себе целью укрепить Китай и дать отпор иностранцам». Поэтому Харт считал, что для раздела Китая момент еще не созрел, что нужно попрежнему поддерживать цинское правительство, чтобы предотвратить «желтую опасность» [то есть предотвратить отпор со стороны китайского народа.— X. Ш.]. (Прим, автора.)
1 MacNair, op. cit., р. 616.
150


В период борьбы с ихэтуанями среди держав, конечно, попрежнему имели место разногласия и споры, но в основном они проводили единую политику и действовали сообща. Политика «открытых дверей», предложенная Англией еще за год до выступления союзной армии восьми государств, а затем официально выдвинутая Соединенными Штатами и принятая всеми государствами, стала теперь по существу основной программой держав.
В начале июля 1900 г. Соединенные Штаты вторично обратились ко всем державам с официальным заявлением относительно политики «открытых дверей».
В октябре Англия и Германия заключили соглашение относительно проведения общей политики в Китае с целью «сохранения привилегий в Китае и прав по ныне действующим договорам». В первой статье этого соглашения говорится:
«Во имя общих интересов всех стран речные и морские порты Китая должны быть открыты для ведения торговых и других экономических операций представителями любых стран» К
В американском заявлении и в англо-германском соглашении говорится, что нужно «сохранить территориальную целостность Китая и его суверенитет» и «поддерживать политику неприкосновенности территориальных границ Китая».
Декларации эти звучат прекрасно, но их подлинный смысл был раскрыт в англо-германском соглашении. Империалистические державы пришли к соглашению между собой и «открыли» Китай для всех без различия стран. О заключении англо-германского соглашения были оповещены все государства. Требовалось признать выдвинутые в соглашении принципы. Все державы приняли это предложение. Единство мнений держав обусловило возможность появления «Заключительного протокола» 1901 г. Можно сказать, что «Заключительный протокол» поддержал власть правящей пинской клики и укрепил господствующее положение империалистических держав в Китае.
В этом мирном договоре империалистические державы добились того, что цинское правительство признало ошибкой свое присоединение к ихэтуаням (правительство  11 М. I. В a n, The Open Door Doctrine, p. 188.
151


должно было принести извинения и наказать «преступников», провинившихся перед иностранцами тем, что осмелились настаивать на использовании народных сил).
Державы заставили пинское правительство вырвать у народа 450 млн. лянов в качестве контрибуции. Они заставили правительство дать гарантии, что с этого времени оно будет серьезно карать все действия народа и его организаций, направленные против иностранцев. Они добились разрешения великим державам посылать по своему усмотрению войска для «охраны» миссий в Пекине и расквартировывать их в определенных пунктах в районе Пекина и Тяньцзиня. Подписав протокол, цинское правительство стало поистине преданным слугой держав, а державы превратились в непосредственных опекунов цинского правительства. Иностранный дипломатический корпус в Пекине стал фактически верховным правительством Китая, которое управляло цинским правительством, сидящим в своем «запретном городе». «Заключительный протокол» прекрасно отражал истинный смысл политики «открытых дверей». Инициаторы этого мирного договора — американские империалисты — были полностью удовлетворены. Автор книги «Американская внешняя политика на Дальнем Востоке» Фостер лицемерно заявлял:
«Америка полностью солидарна [с другими державами] в вопросе наказания истинных главарей преступников и решительно требует действенной защиты интересов американского народа. В то же время США проявляют огромную заботу о Китае и не желают предпринимать какие- либо действия, которые могли бы помешать Китаю сохранять устойчивое правительство и территориальную целостность» К
Другими словами, американская политика, а также и политика держав, выраженная в протоколе 1901 г., сводилась к следующему: отныне привилегии империалистов в Китае получают полнейшую гарантию, но в то же время Китаю позволяется формально сохранить «целостность» и «независимость» государства, а цинское правительство может осуществлять «твердое» управление Китаем.
Цинское правительство, которое во время восстания испытывало угрозу со стороны народа, а потом получило  11 М а с N a i г, op. cit., р. 617.
152


серьезный удар от объединенной армии восьми держав, очутившись в чрезвычайно затруднительном положении, сочло этот договор вполне приемлемым для себя. Можно с полным основанием сказать, что правительство приняло этот договор с благодарностью. Когда в феврале 1901 г. империалистические державы намечали общую программу переговоров о мире, бежавшее в Сиань цинское правительство уже издало по этому поводу императорский указ, обращенный ко всем подданным. В нем говорилось, что причиной войны было то, что «банды «цюаней» начали смуту, ввиду чего возник конфликт с дружественными государствами». Теперь позиция правительства сводилась к следующему: «Взвесив ресурсы нации, мы решили удовлетворить желания дружественных держав». Ознакомившись с общей программой переговоров о мире, выдвинутой державами, цинское правительство дало ей такую оценку: «Судя по предложенным условиям мира они [империалистические державы] не затрагивают нашего суверенитета, не захватывают нашей территории. Мы благодарны державам за то, что они нас простили. Мы проклинаем глупость повстанцев. Вспоминая пережитое, мы преисполнены чувства стыда и гнева».
Империалистические хозяева не могли, разумеется, покинуть в беде столь послушное им правительство.
Восстание «Ихэтуань» — это> первая проба сил китайского народа, который еще не приобрел достаточного опыта. Народ был обманут, но зато он увидел, как разоблачили себя его внутренние и внешние враги, действовавшие сообща в деле осуществления вооруженного подавления народа. Восстание «Ихэтуань» потерпело жестокое поражение, но китайский народ извлек из него очень полезные уроки.  55, 	«Принцип сохранения целостности Китая»
Цинское правительство, бежавшее в Сиань, 28 января 1901 г. опубликовало императорский указ о реформах, в котором заявило:
«В настоящее время, когда ведутся переговоры о мире, особенно необходимо упорядочить все управление страной, с тем чтобы постепенно восстановить могущество Китая. Наши недостатки можно исправить, пользуясь
153


помощью держав. Мы должны учесть неудачи прошлого, чтобы научиться, как поступать в будущем» К
В январе 1902 г. цинское правительство возвратилось из Сианя в Пекин. Императрица и император направились в Пекин через Чжэнчжоу. Часть пути они проделали по железной дороге. По прибытии в Пекин они приняли посланников держав с их женами и выразили им свое сожаление. Такое поведение было одобрительно встречено иностранцами. Цинский двор, возвращаясь в свою собственную столицу, возвращался туда фактически в качестве вассала. Такой, казалось бы, незначительный факт, как поездка императора по железной дороге, рассматривался иностранцами как показатель того, что правительство решительно вступило на путь реформ.
Но для народа эти «реформы» не принесли никаких выгод. Министры разработали обширные устные и письменные доклады, наполненные пустым разглагольствованием о реформах и нововведениях; на деле же реформы свелись к незначительным изменениям в административном аппарате; кроме того, была уничтожена старая система государственных экзаменов и разрешены браки между маньчжурами и китайцами.
Голословные заявления и очень незначительные преобразования не могли ослабить народного недовольства и революционного подъема масс.
Тогда цинское правительство пошло еще дальше и объявило о своем намерении ввести «конституцию». В 1905 г. за границу была отправлена группа высших чиновников для изучения конституционных форм правления. В 1906 г. было объявлено, что идет подготовка к введению конституции, в 1908 г. был опубликован проект конституции, в котором устанавливался девятилетний срок подготовки к введению конституции, в 1910 г. девятилетний срок был заменен трехлетним !. Но в следующем году вспыхнула революция 1911 г.  11 Усиленное «творчество» цинского феодального правительства в области сочинения всяческих указов о «реформах» и «проектах реформ» не случайно падает на 1905—1910 гг. Это были годы нового революционного подъема в Китае, последовавшего в результате могучего влияния русской революции 1905—1907 гг., разбудившей
154


Императорский указ о реформах, опубликованный в 1901 г., и шумиха, поднятая вокруг подготовки к введению конституции,— все это делалось для того, чтобы ввести в заблуждение народ и в то же время снискать расположение империалистических держав. Правительство могло 6bi лишиться расположения империалистов, если бы не сумело укрепить своего господства над китайским народом. Оно хотело уверить империалистов, что является не только преданным, но и способным слугой.
«Не надо отказываться от нас из-за того, что мы слабы и отсталы. Мы еще можем с помощью политических реформ укрепить свое господство в Китае и выполнить задачи, которые вы перед нами поставили»,— так примерно рассуждало цинское правительство, стремясь добиться прощения империалистических держав после событий 1900 г. Поэтому оно, высокопарно обещая «надлежащим образом упорядочить управление страной, чтобы постепенно достигнуть могущества», затем раболепно добавляло: «Взвесив ресурсы нации, мы решили удовлетворить желания дружественных держав». Оно заявляло, что введет конституционное правление, а с другой стороны, раболепно прислуживало империалистам. Таковы были две стороны политики цинского правительства — внутренняя и внешняя. Лживая конституция цинского правительства, разумеется, не могла ввести в заблуждение народ, но империалисты сочли ее удовлетворительной.
Поэтому даже после краха Цинской династии политический советник Юань Ши-кая американец Гудноу высказал свое сожаление о случившемся, считая, что если бы революция не помешала цинскому императору ввести конституцию, все было бы превосходно. Он говорил:
«Если бы цинский император не был иноземцем, которого народ давно жаждал свергнуть, то самое лучшее было бы сохранить престол и постепенно переходить к конституционному правлению. Тогда можно было бы осуществить один за другим планы, разработанные министрами, изучившими конституционные формы правления за границей, и это было бы самое лучшее.
угнетенные народы Азии. Реакционное маньчжурское правительство указами о «реформах» думало успокоить китайский народ, удержать его от революции. (Прим, ред.)
155


Но, к несчастью, правление осуществлялось иноземцами, которых ненавидел народ, и сохранить престол было совершенно невозможно» *.
Бывший советник цинского правительства англичанин Кент объяснял причину провала конституционных планов цинского правительства смертью императрицы Цы Си (она умерла в 1908 г., вскоре после опубликования проекта конституции). В своей книге «Крушение Цинской империи» Кент старается доказать, что императрица Цы Си «искренно желала» ввести конституцию, «она очень хотела войти в историю как создатель общественного документа, который открыл бы нозую эпоху, чтобы народ мог счастливо жить и процветать, а государство могло укрепиться и обеспечить себе прочный мир». Кент далее говорил: «Если бы Цы Си была жива, на возведенном ею фундаменте легко было1 бы создать новый государственный строй Китая»2.
Империалисты возлагали на Китай слишком большие надежды, которые никогда не могли осуществиться. Они надеялись, что китайское правительство, будучи абсолютистским правительством, сможет, не считаясь с волей народа, торговать государственным суверенитетом Китая и в то же время все-таки снискать симпатии народа, сделать так, чтобы не доходило до волнений и революции, а главное, чтобы не ущемлялись права и привилегии империалистов. Поэтому империалисты одобряли план введения конситуции цинским императором; «новый Китай», как он представлялся им, мог быть только конституционной монархией. Сколько Цины смогут просуществовать при конституционно-монархической форме правления, столько империалисты смогут оставаться фактическими хозяевами Китая.
Империалисты никак не хотели понять, почему такой удачный план невозможно провести в жизнь. Причину этого они искали в национальности императора или связывали с личностью императрицы Цы Си. Однако будь даже императором китаец, а не маньчжур, правительство все
1 Гудноу, О республике и монархии (на китайском языке). Цитируется по книге «Китайская республика и Юань Ши-кай», стр. 171.
2 Kent, The passing of the Manchus, p. 39, 41.
156


равно оставалось бы абсолютистским, продающим интересы Китая, и сколько бы ни толковали о введении конституции, сколько бы ни поднимали шума по этому вопросу, обмануть народ им все равно не удалось бы. Империалисты не учитывали, что «божественная» императрица Цы Си в представлении китайского народа стала уже образцом лживости, подлости и бесстыдства.
После того как цинское правительство уже сошло со сцены, империалисты продолжали оплакивать его и имели для этого все основания.
Еще до 1900 г. Кан Ю-вэй говорил, что «земля, железные дороги, судоходство, торговля* банки — все в руках иностранцев, все подчиняется их требованиям. Хотя формально это еще не означает гибели нашего государства, но фактически это уже его гибель». После же 1900 г., за последние 10 лет господства цинекого правительства, положение стало еще хуже. Расширение таможенных прав иностранцев в Китае и железнодорожные займы дают ясное представление об этом.
Иностранцы начали контролировать таможни после 1860 г. Контрибуции по «Заключительному протоколу» 1901 г. составляли огромную сумму в 450 млн. лянов (срок выплаты определялся в 39 лет; вместе с процентами сумма составляла 980 млн. лянов). Выплата контрибуции обеспечивалась доходами морских таможен и доходами от внутренних пошлин по всем торговым портам Китая. Кроме того, устанавливалось, что выплатой контрибуций будет непосредственно руководить генеральный инспектор таможен.
После этого контроль империалистов над таможнями расширился до того, что они стали взимать внутренние пошлины за провоз местных товаров. А права генерального инспектора таможен распространялись теперь и на сбор налогов и на непосредственную выплату всем странам полагающейся им контрибуции. И только то, что оставалось после выплаты контрибуции, передавалось китайскому правительству (так называемые «таможенные остатки»). В начале восстания «Ихэтуань» личный советник императора, настаивавший на том, что нельзя портить отношения с иностранцами, говорил императору:
«Все доходы нашей страны полностью зависят от таможенных сборов. Если нарушится мир с иностран¬
157


ными державами, то иссякнет источник нашего существования».
Теперь цинское правительство в финансовом отношении попало в еще большую зависимость от империалистов. Оно довольствовалось жалкими объедками с их стола. Права на строительство железных дорог были распределены между империалистическими государствами согласно установленным «сферам влияния» еще до выступления объединенной армии восьми держав. Теперь же они конкретно проводились в жизнь. Железные дороги, выстроенные до 1900 г.,— как, например, Китайско-восточная железная дорога, построенная Россией; Юньнаньская железная дорога, построенная Францией; Цзяочжоу- цзинаньская железная дорога, построенная Германией,— строились все непосредственно иностранными державами на их собственные средства. Только Пекин-мукденская железная дорога была выстроена Китаем за счет займа, предоставленного Англией. После 1900 г. державы перешли к другому методу: они предоставляли циискому правительству займы и назначали своих людей для контроля за их использованием.
Началось строительство железных дорог Пекин — Ханькоу, Тяньцзинь — Пукоу, Чжэн дин — Тайюань,
Даокоу — Цинхуа, Кайфын — Лоян, Шанхай — Нанкин, Шанхай — Ханчжоу — Нинбо и Кантон — Цзюлун (Коулун).
Между империалистическими державами происходила скрытая и явная борьба за право предоставления Китаю займов на строительство железных дорог. Особенно ожесточенная борьба развернулась за железную дорогу Сычуань— Ханькоу — Гуандун. И, наконец, в 1910 г. цин- скому правительству был предоставлен совместный заем банковским консорциумом Англии, Соединенных Штатов, Германии и Франции в размере 6 млн. фунтов стерлингов. Строительство этой дороги, таким образом, находилось в руках четырех держав.
Следует остановиться и на прямых капиталовложениях империалистов в Китае. Симоносекским договором 1895 г. было установлено, что «японские подданные могут по своему усмотрению создавать промышленные предприятия в торговых портах и городах Китая», а в 1898 г. Германия впервые добилась права разработки естественных богатств
158


на территории, прилегающей к Цзяочжоу-цзинаньской железной дороге.
Великие державы стали непосредственно вкладывать свои капиталы в Китае, создавая там промышленные предприятия и организуя разработку полезных ископаемых. До японо-китайской войны в Китае было только два английских банка. После японо-китайской войны в Шанхае стали один за другим основываться иностранные банки.
После 1900 г. все банки стали создавать свои филиалы и отделения, расширилась сфера их деятельности. Из вновь открытых банков выделялся так называемый американский банк «Хуаци» К Таким образом, в последние 10 лет царствования Цинов промышленные предприятия, разработка полезных ископаемых и пути сообщения Китая полностью контролировались иностранными империалистами, и была потеряна всякая надежда на возможность развития национального капитала. Империалистические банки монополизировали все финансы Китая, крепко взяв судьбу Китая в свои руки. Последние 10 лет цинское правительство существовало исключительно благодаря «милостям» империалистов. Они выделяли ему часть таможенных доходов, предоставляли ему займы, чтобы оно могло выделить часть средств на свои военные и административные расходы. Трудно представить, как могло бы существовать цинское правительство, не будь иностранных займов.
Поэтому оно в свою очередь охотно передавало империалистам права, принадлежащие Китаю, на владение железными дорогами, рудниками, почтой, на водные пути сообщения, чтобы только снискать расположение своих хозяев. Миссии держав, расположенные в посольском квартале Пекина, стали фактически верховным правительством Китая.
В этот период борьба между империалистическими державами за права и привилегии в Китае еще более обострилась. Русско-японская война 1904 г. вспыхнула в результате борьбы за Маньчжурию. Выйдя победительницей из японо-китайской войны 1894 г., затем разгромив  11 Хуаци — китайское название американского национального флага. (Прим, перев.)
159


царскую Россию, Япония приобрела еще больший вес в международных отношениях на Дальнем Востоке. В это время Англия на Дальнем Востоке придерживалась политики заигрывания с Японией. В 1902 г. Англия и Япония заключили договор о союзе, а в 1905 г. Англия, учитывая сложившуюся после русско-японской войны обстановку, продлила действие этого договора.
В это время пришли в столкновение интересы США и Японии на Дальнем Востоке. Сначала США предложили политику «открытых дверей» в Китае, затем они заняли руководящее положение в разрешении конфликтов 1900 г.— все это они делали с целью еще большего расширения своего господства в Китае. Они позволили Японии разгромить царскую Россию, затем стали посредником в переговорах этих держав о мире, чтобы проникнуть в ту брешь, которая образовалась в результате поражения России.
Когда после окончания русско-японской войны Россия уступила Японии Южно-маньчжурскую железную дорогу, США сразу же предложили Японии продать им эту дорогу. Кроме того, Соединенные Штаты рассчитывали купить у России Китайско-восточную железную дорогу, затем расширить ее и создать единую магистраль: Япония — Маньчжурия — Сибирь — Европейская Россия. Япония сначала было согласилась уступить США этот отрезок железной дороги, но очень скоро забыла о своем обещании; более того, объединившись с царской Россией, она совместными усилиями вытеснила оттуда США.
Грандиозные планы американских империалистов потерпели крах, а расширение японского господства в Маньчжурии возбуждало в них еще большую зависть. Противоречия между Японией и США стали основным звеном той цепи международных отношений, которая сомкнулась вокруг Китая.
Япония стремилась укрепить свое положение. Поэтому, помимо сохранения союза е Англией, после войны она стала искать пути установления дружеских отношений с Россией и ее союзником — Францией. В июне 1907 г. было заключено франко-японское соглашение, в июле того же года — русско-японское соглашение. К этим двум соглашениям были добавлены секретные статьи, по которым договаривающиеся стороны взаимно признавали
160


особые права друг друга в некоторых районах Китая. В это время отношения между Японией и США достигли такого напряжения, что не исключено было столкновение между ними. Только в ноябре 1908 г. Япония и США заключают соглашение по китайскому вопросу, несколько ослабившее напряжение в отношениях между ними.
После соглашения с Японией Соединенные Штаты не ослабили своих усилий по проникновению в Маньчжурию. Генеральный консул США в Мукдене В. Стрэйт активизировал свою деятельность и в октябре 1909 г. подписал соглашение с генерал-губернатором Маньчжурии, разрешавшее строительство железной дороги от г. Цзиньчжоу до г. Айгунь на объединенные американо-английские капиталы.
В ноябре 1909 г. государственный секретарь США Нокс обратился ко всем державам с «планом нейтрализации железных дорог Маньчжурии».
Смысл этого плана заключался в следующем: державы совместно вкладывают капитал и контролируют все дороги Маньчжурии. США надеялись с помощью этого плана создать для своего капитала господствующее положение в Маньчжурии. Однако этот план был совершенно нежелательным с точки зрения Японии и России, уже поделивших между собой Маньчжурию: южная часть контролировалась Японией, северная — царской Россией. Так как они выступили против этого плана, то, естественно, он не имел успеха, и Соединенные Штаты даже не смогли вложить свой капитал в строительство железной дороги Цзиньчжоу — Айгунь.
Тогда США прибегли к другим средствам. В 1910 г. США объединили банки Англии, Франции и Германии в банковский консорциум, который должен был вложить капитал в строительство железной дороги Сычуань — Гуандун — Ханькоу. Затем цинскому правительству предоставлялся так называемый «Заем реорганизации финансов и развития промышленности Китая», общая сумма которого предварительно намечалась в 50 млн. американских долларов. Это так называемое «развитие промышленности Китая» означало развитие промышленности в Маньчжурии в интересах империалистов.
США фактически заняли руководящее положение в этом банковском консорциуме.
11 Ху-Шэн
161


Цинское правительство предоставило банковскому консорциуму самые широкие права. В соглашении о займе заявлялось:
«Если китайское правительство пожелает пригласить иностранных предпринимателей принять участие в развитии маньчжурской промышленности, то оно должно в первую очередь пригласить банковский консорциум».
Это соглашение несколько удовлетворило аппетиты американских империалистов. Но было слишком поздно, так как сразу после подписания соглашения о займе и начала подготовки к осуществлению грандиозных планов империалистов в Китае вспыхнула революция 1911 г.
Итак, хотя после 1900 г. интересы держав в Китае приходили в столкновение (между Россией и Японией дело дошло до войны, между США и Японией отношения находились в крайне напряженном состоянии), в конце концов империалистические державы все же пришли к соглашению. Основой этого соглашения, несомненно, было их общее стремление поглотить Китай. Выше говорилось, что разрешение конфликтов 1900 г. основывалось на принципах «открытых дверей», «равных возможностей», «равных привилегий для всех», которые неоднократно выдвигались США и были конкретно установлены в соглашении между Англией и Германией.
После этого все соглашения и договоры между державами в отношении Китая следовали установленному образцу, то есть опирались на эти принципы.
Так, в договоре о союзе между Англией и Японией говорилось:
«Гарантировать независимость Цинской империи и целостность территории, обеспечить державам в Китае принцип равенства возможностей в торговле и промышленности, чтобы охранять общие интересы держав в Китае».
Во франко-японском и русско-японском соглашениях от 1907 г. употреблялись те же самые выражения. В последующем соглашении между США и Японией в 1908 г. говорилось еще яснее:
«Правительства двух государств решили всеми мирными методами, которыми они располагают в пределах своих полномочий, поддерживать независимость Китая и целостность его территории, а также поддерживать
162


принцип равенства возможностей держав в торговле и промышленности Китая, чтобы сохранять общие интересы держав в Китае.
В случае нарушения принципов равенства возможностей и status quo правительства двух государств должны обменяться мнениями в целях благоприятного разрешения конфликта».
К этому времени стал совершенно ясен настоящий смысл так называемой политики «открытых дверей». Причина, почему Япония ратовала за сохранение «самостоятельности и целостности Китая», заключалась в том, что она, захватив инициативу в агрессии против Китая, надеялась, прикрываясь этим лозунгом, постепенно захватить весь Китай и не допустить постороннего вмешательства в свои планы.
А почему США настаивали на принципе «равенства возможностей?» Да потому, что США располагали большими экономическими возможностями и надеялись ввиду этого постепенно занять господствующее положение в Китае. Можно легко заметить, что США в это время во всех своих действиях в отношении Китая всегда прикрывались принципом «открытых дверей». Так, например, когда в 1909 г. ими выдвигался «проект нейтрализации железных дорог в Маньчжурии», США в послании к Англии объясняли, что это означает «вложение капитала державами» в строительство и управление железными дорогами Маньчжурии, но «права на владение этими дорогами остаются за Китаем».
По мнению США, это должно было означать «обеспечение невмешательства в те административные права, которыми пользуется Китай в отношении железных дорог в Маньчжурии, и практическое применение политики открытых дверей и равенства возможностей в торговле и промышленности» К Понятно, что так называемый принцип «открытых дверей», выдвинутый США, только формально означал сохранение суверенитета Китая, а фактически — совместные капиталовложения держав и их совместное управление, причем в этом совместном вложении и управлении США захватили руководящее положение.  11 Ли Сян-линь, Доктрина «открытых дверей» и Китай, стр. 168.
1 s*
163


В то время в Китае всем было ясно, что политика империалистических держав в отношении Китая в своем развитии шла от «принципа раздела» к «принципу сохранения целостности» Китая.
Выдвинуть принцип сохранения целостности было, разумеется, легко, но вопрос заключался в том — каково было его реальное значение?
Державы, конечно, не собирались сохранять подлинную независимость и суверенитет Китая. «Сохранение целостности» в их понимании означало лишь формальное сохранение независимости Китая, «сохранение целостности» господствующего положения цинского правительства, уже окончательно разложившегося и привыкшего торговать интересами Китая.
Поэтому даже печатный орган конституционно-монархической группировки «Синьминьцунбао», комментируя соглашение Японии с Францией от 1907 г., заявил:
«Принципы, принятые всеми державами в качестве образца, гласят: «сохранение целостности территории, сохранение равных возможностей». Суть всего этого можно выразить кратко: сохранение теперешнего положения в Восточной Азии. Державы, добившись своего господства в Восточной Азии, стремятся сохранить его, а там, где оно непрочно, стремятся его укрепить... Они используют отсталость Китая, чтобы осуществить свой коварный замысел — захватить Китай...» 1
Это замечание в основном совершенно правильно. Однако конституционно-монархическая группировка не понимала, что «отсталость», которой пользуются державы,— это не что иное, как феодально-абсолютистское господство Цинов.
Они считали, что стоит указать на критическое положение страны, как это было в период «ста дней реформ», и одним этим можно будет толкнуть правительство на путь преобразований.
А цинское правительство в это время, видя, что державы прибегают к принципу «сохранения целостности Китая», считало, что тем самым положение его- упрочилось, что можно не опасаться каких-либо осложнений с иностранцами, и вполне успокоилось.  11 «Синьминьцунбао», 4-й год издания, № 22, стр. 14.
164


Совершенно ясно, что империалистические державы хотели сохранить цинское правительство и даже поддерживали его потому, что оно было их усердным рабом. Империалистические хозяева решили отблагодарить своего усердного слугу, выдвинув принцип «сохранения целостности Китая».
При таком правительстве Китай формально сохранял свою независимость и помогал державам в некоторой степени урегулировать их разногласия. Кроме того1, такое положение способствовало обману китайского народа, сохранению у него иллюзий, что Китай еще окончательно не погиб. Если бы цинское правительство смогло еще облачиться в тогу «конституции»! Тогда, рассчитывали империалисты, народ, пожалуй, еще больше верил бы ему и поддерживал его, забыв, что подлинными хозяевами Китая уже стали империалистические державы.
6. 	Патриотизм и революция
Сравнивая обстановку в стране до событий 1900 г. и обстановку, сложившуюся после этих событий, мы видим, как быстро росла сознательность китайского народа. Мы указывали, что руководящие деятели реформаторского движения 1898 г. отнюдь не имели четких антиимпериалистических установок; после своего поражения они создали за границей «партию защиты императора» («баохуан- дан») и не выдвигали каких-либо демократических лозунгов. Мы говорили также, что движение «Ихэтуань» показало настроение народных низов, выступавших под лозунгом «Вон иностранцев из Китая!» Однако народ в этом случае поддался обману со стороны правящих классов Китая, и это привело его к трагическому поражению. Революционное движение, руководимое Сунь Ят-сеном, стало крепнуть; в 1894 г. было создано «Общество возрождения Китая» («Синчжунхой»), но влияние этого общества было еще крайне ограниченным; к тому же в описываемый период революционные идеи общества «Синчжунхой» также были весьма туманными. Руководители общества «Синчжунхой» в 1900 г. мечтали и даже пытались, используя посредничество Англии, установить связь с наместником провинций Гуандун и Гуанси Ли Хунчжа- ном, чтобы посадить его на место императора-маньчжура.
165


Но после 1900 г. наблюдается постепенный рост массового патриотического движения, направленного против империалистической агрессии; с течением времени народ убеждается, что маньчжурское правительство предает национальные интересы страны и что народ, если он любит свою родину, ни в коем случае не может терпеть подобное правительство. Различные лживые трюки вроде так называемой «подготовки к введению конституции» были уже не в состоянии задержать рост революционного движения широких народных масс.
С организацией в 1905 г. Сунь Ят-сеном общества «Тунмынхой» революционное движение приобрело относительно прочный центр. Общество «Тунмынхой» встретило большое сочувствие как со стороны китайских эмигрантов за границей, так и со стороны народа в самом Китае; ему оказывалась широкая поддержка. До 1900 г. ничего подобного не наблюдалось.
Постепенное увеличение количества школ нового типа способствовало проникновению в Китай новых знаний с Запада, в частности Демократических идей и новых научных сведений. К этому времени относится появление новой интеллигенции. Эти интеллигенты нового типа вскоре занялись распространением революционных идей, становясь организаторами революционных выступлений. Естественно, что подобной интеллигенции больше всего было в крупных городах, где постепенно развивалась промышленность и торговля нового типа. Городских промышленников и купцов, испытывавших притеснения со стороны иностранного капитала и маньчжурских чиновников, их собственные материальные интересы делали податливыми к восприятию революционных идей. Многие интеллигенты уезжали учиться за границу. Количество китайских студентов, выехавших на учебу в Японию после 1900 г., выросло до нескольких тысяч человек. Постепенно увеличивалось и число китайских студентов в Европе и в Соединенных Штатах Америки. С еще большей быстротой распространялись революционные идеи среди китайских эмигрантов.
Тут же следует оговориться, что революционная интеллигенция того времени совсем не сумела*установить связь с крестьянством —самой многочисленной частью народа.
Солдаты маньчжурской армии, крестьяне по своему происхождению, частично испытывали на себе влияние
166


революционных идей; тайные общества и союзы, состоявшие из крестьян, также принимали участие в революционном движении, но в целом надо сказать, что революционная интеллигенция того времени, руководители революционного движения совсем не понимали роли крестьянства в китайской революции. Это было следствием того, что руководство революционным движением в тот период находилось в руках только что сложившейся слабой китайской буржуазии. Следствием этого явилось отсутствие у революционного движения широкой массовой базы и неизбежные идейные шатания его руководящих деятелей. Имелось немало шэныии, являвшихся по своим взглядам сторонниками конституционной монархии, которые, почуяв на чьей стороне сила, заявляли о своей революционности, дабы захватить в свои руки руководство революцией. Немало было и таких участников революционного движения, которые, хотя и выступали решительно против маньчжурского правительства, торгующего интересами страны, тем не менее не смели открыто объявить войну империалистам, стоявшим за спиной маньчжурского правительства. Эти пороки движения выявились со всей остротой, как только вспыхнула революция 1911 г.
В наши задачи не входит исследовать здесь развитие революционного движения и рост революционных организаций в эти годы. Следует лишь отметить, что революционное движение в последние годы правления маньчжурской Цинской династии носило характер движения широких народных масс; оно уже не ограничивалось лозунгом «Долой маньчжур!» Началом революционного подъема, предшествовавшего революции 1911 г., с точки зрения развития массового движения (независимо от того, сумели или нет революционные руководители полностью понять характер этого движения), следует считать антиимпериалистическое патриотическое движение, развернувшееся после 1900 г.1 Его наиболее ярким проявлением была
1 Автор неправ, относя к такому раннему времени начало' революционного подъема, предшествовавшего революции 1911 г. Отдельные патриотические выступления, имевшие место в 1901—1904 гг., еще не дают права говорить о начале в Китае нового революционного подъема. Такой подъем возникает только1 после 1905 г., после русской революции, разбудившей народы Востока и открывшей новый период — период «пробуждения Азии» (Ленин). (Прим, ред.)
167


борьба против деспотизма цинского правительства, предающего интересы Китая.
В июне 1900 г., в момент крайне напряженной обстановки в Северном Китае, в Шанхае, в парке Чжанюань, большое число видных представителей интеллигенции собралось на патриотический митинг. Большинство участников митинга, на котором присутствовало несколько сот человек, не были революционерами, а принадлежали к реформаторам конституционно-монархического толка. И все-таки митинг был враждебно встречен маньчжурскими правительственными кругами. После митинга многие из его участников были занесены в списки лиц, подлежащих аресту. Маньчжурское правительство, прочно ставшее на путь угодничества империалистам, испытывало страх даже перед умеренным патриотическим движением. В 1903 г. началось движение за сказание отпора Франции и царской России. Войска русских империалистов, оккупировав Маньчжурию, под разными предлогами не уходили оттуда. Между цинским и русским правительствами было заключено соглашение по этому вопросу К Сразу же после его заключения в Шанхае, в парке Чжанюань, состоялся массовый митинг. Выступившие на митинге заявляли, что' китайский народ ни в коем случае не признает это соглашение. На митинге было принято обращение к дипломатическим ведомствам всех стран, в котором говорилось, что «после заключения этого соглашения правительством [Китая] начнутся народные волнения и по всей стране снова будет проявляться ненависть к иностранцам...» 2
Находящиеся в Японии китайские студенты также откликнулись на это, выступив за «аннулирование соглашения с Россией».
Одновременно с этими событиями губернатор провинции Гуанси Ван Чжи-чунь обратился к французским властям с просьбой прислать французские войска из Индо- Китая в Гуанси для усмирения вспыхнувших там
1 Войска русского царизма оккупировали Маньчжурию в 1900 г. при подавлении восстания «Ихэтуань». Соглашение, о котором идет речь, было заключено 26 марта1 1902 г. По соглашению царские войска оставались в Маньчжурии еще на полтора года. (Прим, ред.)
2 «История революции и национального строительства Китая», т. I, стр. 99 (на китайском языке).
168


народных волнений, обещая после подавления движения передать Франции права на железные дороги и рудники провинции Гуанси. Известие об этом вызвало бурный протест во всем Китае. Народ выдвинул требование: «Прогнать Ван Чжи-чуня!»
Факты ясно показывают резкую противоположность позиций народа и маньчжурского правительства по вопросу о политике в отношении иностранных государств. Несмотря на то, что не все участники патриотического движения были сторонниками революции, цинские правители всех их причисляли к «революционной партии». Так, посол Китая в Японии Цай Цзюнь в своем донесении пекинскому правительству сообщал:
«Китайские студенты, проживающие в Токио, сформировали добровольческие отряды, на словах — для отпора России, а на деле — с революционными целями. В настоящий момент они уже отправились в Китай. Необходимо предписать всем начальникам областей и уездов учредить за ними строжайший надзор и арестовать их» !.
Во исполнение этого цинское правительство направило всем губернаторам провинций тайный указ, в котором говорилось:
«По данным доклада, недавно представленного трону цензором, студенты, проживающие в Токио, образовали революционную партию. Необходимо усилить меры предосторожности... Если даже студенты по существу остаются верными и преданными властям, то все же, помня о совсем недавно происходивших выступлениях ихэтуа- ней, следует всерьез опасаться, что и эти действия студентов могут оказаться помехой нашим отношениям с дружественными державами. Считаем, что, поскольку вышеупомянутые студенты изменяют монархии, монархия в свою очередь не должна попустительствовать им... Губернаторы на местах в случае обнаружения каких-либо козней и тайных замыслов у студентов, возвращающихся на родину, или в случае, если у последних окажутся революционные убеждения, должны тотчас же арестовывать студентов и немедля предавать смертной казни» 1 2.
1 «История революции и национального строительства Китая», т. I, стр. 100.
2 Фын Цзы-ю, Очерки по истории революции, т. I, стр. 106.
169


Министр торговли Люй Хай-хуань в своем письме губернатору провинции Цзянсу Энь Шоу сообщил:
«На территории концессий в Шанхае имеются так называемые молодые энтузиасты, они собираются в парке Чжанюань, устраивают митинги, на словах выступая против России и Франции, на деле же замышляя беспорядки. Прошу немедленно тайно арестовать главарей и строго наказать *.
В 1905 г. началось движение за бойкот американских товаров, принявшее широкий размах. Оно было вызвано расовой дискриминацией и преследованиями китайских рабочих в Соединенных Штатах. Ставшие известными факты дискриминации послужили толчком к пробуждению в китайском народе чувства глубокой ненависти к американским империалистам. В Кантоне, Шанхае, Амое, Фучжоу, Тяньцзине, Нючжуане одновременно начался бойкот американских товаров — первый бойкот такого рода в истории Китая. Правительство Соединенных Штатов выступило с протестом и собиралось организовать демонстрацию своих военно-морских сил. Цинское правительство также издало распоряжение о строгом запрещении бойкота. Впервые в истории Китая китайский народ продемонстрировал свои антиимпериалистические настроения путем прекращения торговых отношений с империалистами. Бойкот американских товаров явился также свидетельством того, что широкие массы городского населения стали втягиваться в патриотическое политическое движение.
Еще более острая борьба разгорелась по вопросу о праве на разработку шахт и рудников и о праве на строительство железных дорог. Китайский народ, выступая против иностранного контроля над шахтами, рудниками и железными дорогами Китая, вступал тем самым в прямой конфликт с предательской политикой цинского правительства. Распродажа Цинской династией иностранцам прав на разработку шахт и рудников, на строительство железных дорог имела место еще до 1900 г., но лишь после событий 1900 г. эта политика стала вызывать повсеместный протест народа. Прежде всего после 1900 г. имели место сильные волнения в провинции Чжили, вы¬
1 Фын Ц з ы - ю, Очерки по истории революции, т. I, стр. 105.
170


званные продажей англичанам (при посредстве управляющего таможенной службой Детринга) Кайпинских угольных копей, находящихся в этой провинции. Затем последовали народные волнения в провинции Юньнань; толчком к ним послужила продажа Цисяньских рудников. В провинции Шаньдун также произошли мощные выступления населения против продажи золотых рудников в Нишуе. Благодаря протестам народа многие рудники, проданные цинским правительством иностранцам, вскоре были им выкуплены.
Особенно грозную волну народного гнева вызвали злоупотребления, связанные со строительством железных дорог. В 1903 г. цинские власти издали «Устав железных дорог», разрешив купцам строить и эксплуатировать железные дороги. Были выкуплены права на постройку Кантон-ханькоуской железной дороги, проданные ранее Соединенным Штатам, и с помощью капитала, собранного среди населения, была учреждена соответствующая компания. В провинции Сычуань была организована Сычу- ань-ханькоуская железнодорожная компания. Однако, хотя формально эти компании были созданы купцами, фактически они находились под контролем местных чиновников, которые, используя вывеску компаний, вымогали у населения вклады, а собрав деньги; расходовали их отнюдь не по назначению, не выказывая ни малейшего желания приступить к строительству. Одно это вело к взрыву нараставшего в народе гнева. Правительство же, собрав у населения немалый капитал, начало, кроме того, переговоры с иностранными империалистами, выпрашивая у них заем на строительство железных дорог. Это послужило толчком к еще большим волнениям.
В 1910 г. переговоры цинских властей с иностранными державами завершились подписанием соглашения с банковским консорциумом четырех держав — Англии, Соединенных Штатов, Франции и Германии — о займе на постройку Сычуань-ханькоуской и Кантон-ханькоуской железных дорог. Железнодорожные компании, созданные ранее в различных провинциях, подлежали ликвидации. Цинские власти действовали под маркой «политики национализации железных дорог». С точки зрения народа, эта мнимая «национализация» была лишь использованием имени государства для продажи железных дорог
171


иностранцам. С особенно бурным протестом выступило население провинции Сычуань, где купцы прекращали торговлю, студенты устраивали забастовки, организовывались демонстрации, велась кампания по сбору подписей под петициями. Высшие слои общества — шэныни — образовали петиционную делегацию, которая направилась в столицу для подачи «жалобы», низшие слои общества — крестьяне различных деревень — поднимались на борьбу, оказывая сопротивление правительственным войскам, и эти выступления едва не переросли в вооруженное восстание.
Короче говоря, положение было таково: после событий 1900 г. империалисты стали еще более открыто хозяйничать в Китае, и это вело к росту патриотических настроений во всех слоях населения страны. Конечно, пинское правительство также всегда заявляло, что требует от народа патриотизма. Однако то, что оно называло патриотизмом, на деле было требованием повиновения цинскому правительству. Но китайский народ сумел уже извлечь урок из своего прошлого опыта и сделать вывод, что подлинный патриотизм должен вести к непримиримой борьбе против деспотичных властителей, торгующих интересами страны. Эту мысль в то время с предельной ясностью высказал Чэнь Тянь-хуа, писавший в своей бро-' шюре:
«Скажите, господа, какое у нас сейчас правительство? Китайское? Маньчжурское? Нет, оно уже стало прави- тельством-слугой всех держав. Оно обеими руками преподнесло иноземцам в подарок власть над финансами, власть над железными дорогами, право использования наших людей. И иноземцам не понадобилось для этого ни малейшего усилия. Если им нужно что-нибудь, им достаточно только отдать приказ, чтобы маньчжуры тотчас бросились исполнять его... Правительство придерживается того взгляда, что лучше подарить Поднебесную своим друзьям, чем отдать ее рабам. И пусть ты будешь истекать кровью, оно не обратит на это никакого внимания»
Он говорит далее:
«Скажите, какое из дел, совершенных за последнее время цинским правительством, совершено не по указке  11 Чэнь Тянь-хуа, Колокол (цитируется по «Истории Учанской революции»).
172


иноземцев? Мы ясно и внятно говорим: «Вон иностранцев!» А монархия рассматривает нас не как врагов иностранцев, а как врагов существующей монархии, и намеревается казнить как бунтовщиков, замышляющих измену. Господа, мы должны уяснить себе отчетливо эту истину и не можем во всем полагаться на правительство; ибо, сколько вы не заявляйте о своем нежелании стать порабощенным народом, вы давно уже стали им, хотя и не хотите поверить в это. Конечно, нельзя свергать монархию. Но неужели нельзя свергать и династию, находящуюся на службе иноземцев?» 1
Пропагандистская брошюра Чэнь Тян-хуа была написана им в 1906 г. Он убедительно доказывал, что «нынешний сын неба» фактически является «слугой иноземцев». Такого рода вопиющие факты неизбежно поднимали широкие слои народа на великое патриотическое движение, острие которого было направлено против стоящих у власти тиранов. В такой обстановке и разразилась революция 1911 г., положившая конец 270-летнему господству маньчжурской Цинской династии.  11 Чэнь Тянь-хуа, Пробуждайтесь! (Цитируется по «Истории Учанской революции»).


Глава IV.
«СИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК» (1912—1916 гг.)
1. 	Неосторожные иллюзии
Революция 1911 г. явилась первым в новой истории Китая доказательством, что силы .народа в состоянии преодолеть силы империализма.
Империалисты даже не могли себе представить, что революционные аилы сумеют сразу, одним ударом, опрокинуть цинское правительство. Соглашение о предоставлении займа «на проведение денежной реформы и развитие промышленности в Трех восточных провинциях» 1 на сумму в 10 млн. фунтов стерлингов, заключенное банковским консорциумом Соединенных Штатов, Англии, Германии и Франции с цинским правительством, было подписано всего за год до начала революции 1911 г. Соглашение о займе в размере 6 млн. фунтоз стерлингов на строительство Сычуань-ханькоуской и Кантон-хань- коуской железных дорог было официально подписано всего за 5 месяцев до начала революции 1911 г. Последний заем вызвал широкое движение «защиты железных дорог» 2 в провинциях Сычуань, Хубэй и Хунань, но империалисты не придали ему значения. Они рассуждали примерно следующим образом: поскольку 50 лет назад с помощью армии Гордона бурное движение тайпинов закончилось их поражением, поскольку 10 дет назад с помощью военной силы держав и ловких дипломатических маневров цинского правительства движение «Ихэтуань» было разгромлено, какая еще сила в состоянии помешать действиям империализма в Китае?
1 То* есть в Маньчжурии. (Прим, ред.)
2 Движение «защиты железных дорог» — борьба китайского народа против цинского правительства, которое, прикрываясь вывеской «национализации» железных дорог, на деле продало иностранцам право на их строительство. (Прим, автора.)
174


Империалисты никогда не были способны правильно оценить рост революционных сил и повышение сознательности китайского народа. Факты же свидетедьство'- вали о серьезном отличии ситуации 1911 г. от ситуации 1860 и 1900 гг. Движение «защиты железных дорог» было предвестником Учанского восстания *. В течение месяца после Учанского восстания одна провинция за другой объявляли о разрыве о цинским правительством и провозглашали свою независимость. Маньчжурские правители уже были не в состоянии управлять по-старому, а китайский народ уже не мог дальше сносить деспотическую власть Цинской династии. Империалистам было нужно цинское правительство, но народ не нуждался в этом диктаторском правительстве, предающем интересы Китая. Победа, одержанная народом над маньчжурскими правителями, была победой над империалистами, стоявшими за спиной цинского правительства.
Однако мы должны отметить также, что несмотря на невиданный рост сознательности китайского народа, в 1911 г. китайский народ переживал еще просветительский этап буржуазно-демократической революции. Пробуждение народа еще не было окончательным, народ, не имея опыта, не сознавал, что ему необходимо самому бороться за свое освобождение. Революционная ситуация возникла внезапно, как гроза. Подобная ситуация озадачила империалистов, которые еще не имели опыта в разрешении ее. Но в то же время народ и руководящие деятели революции также еще не обладали необходимым опытом. Китайскому народу значительно больше, чем империалистам, нехватало опыта, так как, хотя в Китае они впервые столкнулись с такой ситуацией, но в своих странах и в своей колонизаторской деятельности они уже научились обманывать и одурачивать народы. Поэтому империалисты, сперва испугавшись революционного взрыва 1911 г., вскоре увидели полное отсутствие опыта у китайских революционеров и народа и приняли решение разработать план контрнаступления против китайского народа.  11 10 октября 1911 г. в Учане (провинция Хубей) началось восстание под руководством буржуазно-революционной организации Сунь Ят-сена «Тунмынхой». Учанское восстание явилось началом китайской революции 1911—1913 гг. (Прим, ред.)
175


О полном отсутствии опыта у китайского народа и его революционных руководителей в период революции 1911 г. с наибольшей о-чевидностыо говорят два факта. Во-первых, они не умели отличить конституционных монархистов от демократов-революционсров. Еще до начала революции 1911 г. в ряды революционного лагеря пробрались многие деятели конституционно-монархического направления, а с началом революции в рядах революционеров оказалось еще большее число таких деятелей, которые захватили руководство революцией в свои руки. Конституционные монархисты на словах заявляли, что они также стоят за свержение маньчжурской Цин- ской династии и за установление демократической республики, прилагая в то же время усилия к сужению размаха революции, ограничивая ее задачи отстранением от власти маньчжурской династии.
Во-вторых, китайский народ и его революционные руководители, убедившись в период революции 1911 г. в необходимости свержения цинского правительства как правительства, торгующего интересами родины, полагали, что на другой же день после низложения этого правительства, являющегося послушным орудием империалистов, империалисты уже не смогут ничего предпринять. В результате, сконцентрировав всю свою боевую мощь для наступления на цинское правительство, революционные деятели наивно не приняли никаких мер предосторожности в отношении империалистов. Когда же империалисты дали понять, что не помышляют о дальнейшей поддержке маньчжурского правительства, китайские революционеры стали даже строить иллюзии, что империалисты искренне желают стать их друзьями. Эти иллюзии имели большое распространение в особенности потому, что к лагерю революции примазались сторонники конституционной монархии. «Идеологами» конституционно-монархического течения являлись Кан Ю-вэй и Лян Ци-чао. Последний еще в период реформаторского движения 1898 г. питал надежды на помощь империалистов в деле проведения прогрессивных реформ в Китае (см. гл. III). Примкнув к лагерю революции, сторонники конституционной монархии принесли с собой все свои иллюзорные надежды на помощь империалистов, а революционерам еще нехватало правильного понимания
176


агрессивной политики империализма. Это было крупнейшим недостатком революции 1911 г.
Еще за 6 лет до революции 1911 г. Сунь Ят-сен, организовав в Японии общество «Тунмынхой», выработал его программу — «Революционную программу общества «Тунмынхой». В нее входила и заранее подготовленная «Декларация о внешней политике», которую должно было опубликовать «военное правительство» после начала восстания. Ниже приводится полный текст декларации:
«Национальная армия Китая, во исполнение приказа, ликвидирует правительство чужеземной дуктатуры и устанавливает республику. Одновременно прилагаются усилия для укрепления добрососедских связей со всеми дружественными государствами. В целях поддержания мира во всем мире и содействия счастью человечества все войска Национальной армии в своих действиях по отношению к иностранцам будут руководствоваться следующими принципами:
1. Все договоры, заключенные до настоящих событий Китаем с иностранными государствами, будут оставаться в силе.
2. Будут попрежнему выполняться все обязательства по иностранным займам. Таможенные службы всех провинций будут уплачивать свои долги в положенных суммах.
3. Будут охраняться все ранее полученные права всех иностранных граждан.
4. Гарантируется охрана иностранных граждан и их имущества в городах, занятых военным правительством.
5. Военное правительство не признает те договоры, которые будут заключены цинским правительством с другими государствами после опубликования настоящей декларации, в равной степени не будут признаны права, дарованные различным государствам, а также обязательства по займам, принятые после опубликования декларации.
6. Будут рассматриваться как враги все те иностранные граждане, которые будут оказывать помощь* цин- скому правительству и причинять ущерб Национальному военному правительству.
12 ху Шэн
177


7. 	Подлежат аресту и конфискации все товары, поставленные иностранцами в виде помощи цинекому правительству, которые могут быть использованы в военных целях» К
Из декларации можно видеть, что до революции 1911 г. в планах Сунь Ят-сена еще не содержалось антиимпериалистических идей об «отмене неравноправных договоров», которые он ясно и четко выдвигал в последние годы своей жизни. Совершенно очевидно, что в этот период внешняя политика революционеров, попросту говоря, исходила из боязни поражения китайской революции, аналогичного поражению тайпинского движения, в случае империалистической интервенции. Они еще не понимали того, что, мобилизовав все силы китайского народа, можно было бы не бояться империализма. Наоборот, если итти на компромисс с империализмом, искать со стороны империалистов доброжелательства, тогда революцию постигнет неудача и она закончится поражением. Пусть по своей форме это поражение будет отличаться от поражения тайпинов, все же оно будет поражением.
Во время Учанского восстания Тан Хуа-лун и другие сторонники конституционной монархии сразу захватили в свои руки руководящие посты в Учанском военном правительстве. Дело дошло до того, что на пост главнокомандующего был приглашен Ли Юань-хун, до этого — военный чиновник на службе цинского правительства. Аналогичное положение наблюдалось едва ли не во всех провинциях, где после провозглашения независимости были сформированы органы власти. В результате повсеместно сразу же был принят и стал проводиться в жизнь курс соглашения с империалистами. На третий день после начала восстания (13 октября 1911 г.) Учанское военное правительство обратилось с нотой к консулам всех иностранных государств, находящихся в Учане. Содержание этой ноты полностью совпадало с цитированной выше «Декларацией о внешней политике» «Революционной программы общества «Тунмынхой». Разница  11 СуньЯт-сен, Поли. собр. соч. (под общей редакцией Хуан Цзи-лу), т. I, раздел «Проекты», стр. 16—17. д
178


была лишь в отдельных фразах и выражениях, да в конце было добавлено следующее:
«Вышеизложенные семь пунктов доводятся до сведения всех дружественных государств, чтобы они знали, что поднятое армией справедливое движение не содержит абсолютно никаких элементов антииноетранного характера. Имеем честь послать эту ноту консулам с просьбой передать ее правительствам своих государств» 1.
Позиция, занятая Учанским военным правительством, дает представление и о позиции правительств всех других провинций, провозгласивших независимость. 16 ноября в Шанхае собрались делегаты всех провинций и создали Временное центральное правительство, утвердив своими дипломатическими представителями У Тин-фана и Вянь Цзун-яо. У Тин-фан раньше был послом цинского правительства в Вашингтоне. Приняв на себя обязанности дипломатического представителя революционного лагеря, он немедленно, 17 ноября, опубликовал «Обращение к иностранным государствам». В этом обращении он, приводя примеры преступлений, совершенных цин- ским правительством, касался и вопроса об отношениях между Китаем и другими государствами за 100 лет. Он писал:
«В течение 100 лет иностранные державы в отдельности или сообща стучались в двери Китая, имея целью распространение знаний, реформу государственной службы, развитие западных наук и промышленности, требуя от Китая отказа от варварских, устаревших, низменных представлений, мешавших Китаю войти в великую семью цивилизованного мира. Но они [державы] не преуспели в этом».
Касаясь политики революционного правительства, У Тин-фан заявлял:
«Короче говоря, мы уже предприняли все возможные шаги для защиты иностранных капиталовложений, соблюдения международных обязательств, обеспечения безопасного ведения торговли, охраны просветительных и религиозных учреждений. Особенно важным мы считаем  11 Дипломатическая история Китайской республики под редакцией Чжан Чжун-фу, стр. 25 (на китайском языке).
179


Дальнейшее поддержание законности и порядка, сохранение мира и проведение созидательной политики на здоровой и прочной основе» К
Подобные заявления звучали довольно странно в то время, когда революционная война еще не была завершена и когда находящееся, на Севере цинское правительство предпринимало все усилия, чтобы удержать власть в своих руках. Следует также разобраться в том, как в действительности обстояло дело с «соблюдением международных обязательств» тех провинций, которые к тому времени провозгласили свою независимость.
Остановимся на вопросе о таможенных пошлинах, собираемых морскими таможнями.
Известно, что большую часть доходов, получаемых морскими таможнями, Цинская династия прямо употребляла на покрытие долгов по иностранным займам и на платежи по контрибуциям. Когда с началом революции во многих приморских портах были водружены революционные знамена, иностранные управляющие морских таможен самочинно установили контроль над распределением таможенных доходов, выставив в качестве мотива необходимость обеспечения прав иностранных госу- дарств-кредиторов. Бывший в то время генеральным инспектором таможен Эглен в своем меморандуме писал:
«Установление подобного контроля не встретило никаких трудностей, а патриотические чувства и сознание международных обязательств революционных лидеров говорят о том, что они вряд ли предпримут попытки вмешиваться в сбор таможенных пошлин, в то время когда они испытывают крайнюю нужду в наличных денежных средствах для ведения войны. Следует помнить также, что генеральный инспектор официально состоит на службе у императорского правительства и из северных портов, над которыми это правительство продолжает держать контроль, значительный доход, собираемый им и его уполномоченными, должен попрежнему беспрепятственно поступать в государственные казначейства императорского правительства» 1 2.
1 М а с N a i г, Modern Chinese History, Selected Readings, pp. 714—715.
2 Idem, pp. 704—705.
180


Эглен описывает здесь картину, наблюдавшуюся в течение двух месяцев после начала революции 1911 г. Таким образом, в северных портах Китая иностранцы — управляющие таможнями — попрежнему сотрудничали с цинеким правительством в деле распределения доходов от сбора таможенных пошлин, а в Южном Китае — в районах действия революции — управляющие мо*р- скими таможнями полностью удерживали в своих руках все поступления таможен. Революционное правительство не только не выступило с протестом >против такого положения, а, наоборот, вполне довольствовалось тем, что управляющие таможен южных портов Китая не передавали таможенных доходов цинскому правительству. В декабре 1911 г. дипломатический корпус Пекина обратился к цинскому правительству с требованием передать целиком в ведение управляющих таможнями все права по распределению доходов морских таможен Северного Китая. Стоявшее на краю гибели маньчжурское правительство немедленно согласилось на это требование. Эглен в своем меморандуме писал:
«Незамедлительное принятие этого требования показывало отсутствие какой-либо разницы между политикой правительственных властей и лидеров революции. Правительственные власти также выражали желание с помощью правильных и надлежащих методов поддержать государственный престиж».
На языке империалистов это означало одновременно как одобрение действий цинского правительства, так и похвалу революционным лидерам. Можно ли представить себе большее оскорбление революционного китайского народа!
В первые дни революции 1911 г. империалисты предполагали оказать помощь Цинской династии военными силами и даже приступили было к этому. Так, например, находившийся в то время в Пекине английский посол Джордан в донесении своему правительству от 16 октября 1911 г. сообщал:
«10 октября после начала восстания наместник провинций Хунань и Хубэй (Жуй Чэн) бежал на другой берег реки Янцзы на борту китайского сторожевого судна, которое стало рядом с английским военным кораблем. Наместник поставил в известность всех консулов,
181


что он уже не в .состоянии обеспечить охрану иностранных граждан. При этом он обратился с просьбой, чтобы английские военные корабли помогли воспрепятствовать переправе мятежных войск на северный берег реки. По получении этого обращения я тотчас попросил командующего флотом оказать всемерную помощь Ханькоу. Последний согласился на эту просьбу» 1.
Но в тот момент империалистические державы не были в состоянии осуществить действенное вооруженное вмешательство в дело китайской революции, во-первых, потому что они уже были поглощены тогда предшествовавшими первой мировой войне конфликтами, порожденными взаимными противоречиями, а, во-вторых, быстрота развития революционной ситуации в Китае заставила империалистические державы понять, что им отнюдь не выгодно открыто встать на сторону Цинекой династии. И 18 октября 1911 г. находившиеся в Ханькоу консулы иностранных государств опубликовали заявление о нейтралитете. В заявлении говорилось:
«В настоящий момент в Китае вспыхнула война между китайским правительством и китайской национальной армией. По принципам международного права война правительства какого-либо государства со своим народом всегда является внутренним делом этого государства, и иностранные граждане, проживающие в данном государстве, не имеют права на вмешательство и должны сохранять строгий нейтралитет. Иностранные граждане не должны укрывать у себя деятелей той или другой стороны, а также не должны оказывать содействия какой- либо стороне. Основываясь на этих принципах, консулы сами сохраняют строгий нейтралитет и в точности придерживаются всех правил, существующих на территории концессий, не допуская проникновения на территорию концессий вооруженных лиц, а также запрещая хранить на территории концессий различное оружие и боеприпасы» 2.
Занятая иностранными державами позиция нейтралитета объясняется следующими причинами. Во-первых,
1 М а с N a i г, Mpdern Chinese History, Selected Readings, p. 700.
2 Ц а о Я - б о, История Учанской революции, стр. 110 (на китайском языке).
182


увидев неспособность цинекого правительства, находившегося в состоянии паники и растерянности, оказать противодействие революции, они утратили веру в это правительство. Вот что писал в своем донесении английский посол Джордан:
«Общее мнение сейчас сводится к тому, что возникшие беспорядки будут подавлены, но тем не менее перспективы на дальнейшее существование маньчжурской Цинской династии очень слабы. Династия полностью утратила доверие народа».
Иными словами, революция будет разбита, однако все же не стоит поддерживать Цинскую династию. Во- вторых, империалисты, читая заявления революционных деятелей об их внешней политике, убедились в отсутствии опасности с этой стороны. В своем донесении Джордан писал:
«Согласно имеющимся сведениям, мятежный генерал Ли Юань-хун является весьма образованным человеком, умеет говорить по-английски, он бывал за границей. Он уже поставил в известность всех консулов в Ханькоу об обязательном соблюдении сформированным им правительством всех договоров, заключенных ранее с державами, и о сохранении существующих с ними отношений. Это правительство гарантирует также защиту всех иностранных граждан при условии, что они не будут оказывать помощь маньчжурскому правительству» К
Это донесение Джордана было составлено за 3 дня до провозглашения находившимися в Ханькоу консульствами «нейтралитета», и оно ясно показывает позицию иностранцев. Рассматривая вышеприведенное заявление о нейтралитете, можно убедиться, что в действительности это был неопределенный «нейтралитет», носящий локальный характер, но и этого заявления было достаточно для усиления тех иллюзий, которые существовали в революционном лагере в отношении империалистов.
14 октября 1911 г. цинское правительство обратилось к Юань Ши-каю, усиленно упрашивая его вернуться на занимавшийся им ранее пост1  2, а 27 октября правительство
1 М а с N a i г, op. cit., р. 701.
2 То есть на пост наместника столичной провинции и командующего Северо-китайскими (бэйянскими) войсками, который Юань Ши-кай занимал до 1907 г. (Прим, ред.)
183


согласилось принять все условия, поставленные Юань Ши-каем, поручив ему в качестве чрезвычайного императорского министра заняться приведением в порядок всех войск. 2 ноября Юань Ши-кай был назначен премьер-министром и 13 ноября прибыл в Пекин, где сформировал кабинет. В руках Юань Ши-кая оказалась вся военная и политическая власть Цинской династии. К тому времени на стороне революции находились 7— 8 провинций, сбросивших власть маньчжур. Революционные лидеры уже приступили к формированию Временного центрального правительства. В этой обстановке империалисты с каждым днем все более настойчиво твердили о своем «нейтралитете». С появлением на политической арене Юань Ши-кая, который как будто становился центральным лицом всей политической жизни страны, империалистические державы почувствовали, что, прикрываясь маской «нейтралитета», они сумеют лавировать еще успешнее. На Уханьском направлении войска Юань Ши-кая добились некоторых успехов. 29 ноября за взятием Ханькоу последовали штурм и взятие Ханьяна; революционной армии был нанесен сильный удар. Но 2 декабря силами революционной армии был занят Нанкин, и ее положение вновь улучшилось. В стране существовали две враждебные власти — северное и южное правительства. К этому времени обе стороны начали переговоры о прекращении военных действий и установлении мира. 5 декабря Юань Ши-кай объявил о прекращении военных действий на 3 дня. По истечении этого срока перемирие было продлено еще на 15 дней, и на юг для ведения переговоров был послан представитель Юань Ши-кая Тан Шао-и.
Складывающаяся обстановка, естественно, совпадала с чаяниями примазавшихся к революционному лагерю приверженцев конституционной монархии, а революционеры, не имевшие достаточного опыта и знаний, не сумели понять опасного характера развивающихся событий. Увидев, что империалистические державы не оказывают активной поддержки Цинской династии и вопреки всяким ожиданиям соглашаются признать позиции революционной армии и что Юань Ши-кай, захватив в свои руки власть и имея возможность вести войну, вдруг выразил желание прекратить военные действия и начать
184


мирные переговоры, революционеры сочли это огромной удачей. Им и в голову не приходило, что именно в этой обстановке империалисты и Юань Ши-кай совместно плетут сети тайного заговора.
2. 	«Победа» Юань Ши-кая
Юань Ши-кай был преемником Ли Хун-чжана. В 1900 г., занимая пост губернатора провинции Шаньдун, Юань Ши-кай военной силой подавлял выступления организаций «Ихэтуань», охраняя иностранцев. Во время наступления объединенной армии восьми держав на Пекин цинекий двор обратился к Юань Ши-каю с требованием итти со своими войсками к столице и оборонять ее, однако Юань Ши-кай всячески оттягивал срок выступления и, заняв позицию, подобную позиции губернаторов южных провинций, заявивших о своем «нейтралитете», в продолжение всех событий поддерживал дружеские отношения с державами. С этого времени он завоевал расположение империалистов.
В 1901 г. умирающий Ли Хун-чжан рекомендовал Юань Ши-кая в качестве своего преемника на пост наместника провинции Чжили и командующего Бэйянской группой войск. Тот, кто занимал этот пост, сосредоточивал в своих руках всю центральную военную власть цин- ского правительства и являлся господином положения в стране; Ли Хун-чжан хотел, чтобы после его смерти этот пост занимал Юань Ши-кай, так как считал, что, кроме него, один Юань Ши-кай будет способен завоевать особое расположение империалистических держав и сможет держать народ в узде. В 1896 г. Юань Ши-кай занимался всего лишь обучением войск в Сяо<чжане, затем с помощью иностранцев он стал постепенно занимать все более высокое положение и был назначен командующим «армией нового образца», которую в то время считали самой мощной армией в Китае.
Вступив на пост наместника провинции Чжили и командующего Бэйянской группой войск, Юань Ши-кай завоевал себе еще более высокий авторитет в глазах цин- ского двора, но в то же время представители других клик в правительстве стали видеть в нем соперника. Главным образом вследствие того, что маньчжурские
185


чиновники боялись узурпации им императорского престола, Юань Ши-кай был вынужден уйти в отставку и вернуться в 1899 г. на родину в Чжандэ, где стал вести жизнь, «не обремененную никакими заботами». Но скрытое влияние, каким он пользовался в войсках цинекого правительства, продолжало сохраняться. Поэтому в 1911 г., когда вспыхнуло Учанское восстание, маньчжурский двор, охваченный паникой и испугом, был вынужден обратиться к Юань Ши-каю с просьбой вернуться на занимавшийся им раньше пост. В своем донесении правительству от 16 октября 1911 г. английский посол в Китае Джордан сообщал:
«Юань Ши-кая... снова призвали к власти, упрашивая его спасти империю. Его имя пользуется большой популярностью в войсках... Нет никаких сомнений в его верности» К
Из этих слов видно, как высок был престиж Юань Ши-кая в глазах империалистических держав. Но и в революционном лагере, особенно среди сторонников конституционной монархии и бывших маньчжурских чиновников, рядившихся революционерами, многие были весьма довольны тем, что Юань Ши-кай вернулся из ссылки. Высказывались надежды, что он откажется поддерживать Цинскую династию и тем самым ускорит ее гибель. Эти деятели хотели видеть в Юань Ши-кае своего лидера, способного «водворить порядок» после революции.
Все эти обстоятельства дали Юань Ши-каю возможность успешно осуществить свои тайные замыслы, сводившиеся к тому, чтобы не допустить немедленного ухода Цинской династии со сцены и в то же время воспрепятствовать быстрой и полной победе революционных сил. Он запугивал цинское правительство революцией, заявляя, что если маньчжурская династия не отречется от власти, то он будет бессилен что-либо сделать для восстановления положения. В то же время он запугивал революционеров цинским правительством, говоря, что, если революционеры не пойдут с ним, Юань Ши-каем, на компромисс, он будет поддерживать маньчжурскую династию и биться с ними до последних сил.  11 MacNair, op. cit., р. 701.
186


"'Империалистические державы, увидев эти махинации Юань Ши-кая, сразу стали оказывать ему содействие, ибо, с точки зрения империалистов, цинское правительство, будучи их верным слугой, было все же слишком слабо и неспособно сдержать поднимавшуюся волну революции. Империалисты сомневались в способности «партии умеренных» с развитием революции удержать руководство в своих руках и установить порядок, выгодный империализму, хотя представители этой партии с самого начала проявляли готовность итти на компромисс. Поэтому использование Юань Ши-кая для замены цинских правителей и приостановки дальнейшего развития революции наиболее соответствовало интересам империалистических держав^
Совершенно очевидно/ что прекращение в первых числах декабря военных действий пагубно отзывалось на дальнейшем развитии революционной ситуации, так как находившиеся на севере главные силы Цинской династии еще не были сломлены. Наряду с этим Юань Ши-кай нуждался в некотором промежутке времени для приведения в порядок своих сил. Вопрос о мирных переговорах явился предметом обсуждения на совещании, происходившем в Пекине между Юань Ши-каем и английским послом Джорданом. В телеграмме, адресованной английскому консулу в Ханькоу, Джордан ставил последнего в известность о предстоящих двусторонних переговорах между Северным и Южным Китаем. Местом переговоров был намечен Ханькоу, однако накануне начала переговоров было принято решение перенести их на территорию концессии в Шанхае — городе, находившемся под прямым контролем империалистических сил. 15 декабря послы шести держав — Англии, Соединенных Штатов, Франции, России, Японии и Германии—обратились к представителям Севера и Юга с общим меморандумом, в котором заявляли:
«Дальнейшее затягивание внутренних беспорядков в Китае представляет угрозу интересам иностранных государств, а также жизни и имуществу иностранных граждан, поэтому мы выражаем надежду на быстрейшее завершение мирных переговоров и прекращение военных действий» К
1 Чжан Чжун-фу, дит. соч., стр. 38.
187


Мирные переговоры начались 17 декабря. Начало переговоров означало также начало компромисса революционных сил с Юань Ши-каем и империализмом.
Еще до окончания переговоров, 1 января 1912 г., в Нанкине было образовано временное правительство. Временным президентом Китая был избран Сунь Ят-сен. Юань Ши-кай тотчас бросил упрек южанам, заявляя, что Юг не имеет права на официальное формирование правительства, и предложил передать ему пост президента. И южное правительство с легкостью выразило готовность принять эти наглые условия. Тем временем империалисты развивали усиленную деятельность. Вначале империалистические державы, провозгласив «нейтралитет», заявили о своем отказе предоставлять в дальнейшем кредиты цинекому правительству, но, не желая ускорять гибель цинского правительства и стремясь поддержать Юань Ши-кая, они, помимо передачи в распоряжение этого правительства части таможенных доходов, предоставили ему от имени банковского консорциума четырех стран заем на сумму 3 100 тыс. лянов. С начала мирных переговоров между представителями Севера и Юга передача таможенных доходов цинекому правительству была прекращена, но каждое из государств высказало желание предоставить ему кредиты на небольшую сумму «для употребления их на стабилизацию рынка в Пекине». Ярым защитником предоставления подобных кредитов был американский посол в Китае Ренч. Ренч приводил следующие доводы:
«Если из-за финансовых затруднений пекинское правительство не сумеет удержаться у власти, Китай окажется в состоянии анархии... Кроме того, предоставление Юань Ши-каю державами совместного займа будет ударом по Южному Китаю, лишающим южан возможности предъявлять чрезмерные требования, которые могли бы сорвать мирные переговоры между Севером и Югом» К
Хотя в конце января 1912 г. представители Юга дали согласие на передачу президентского поста Юань Ши-каю, отказ последнего принять поставленные при этом условия южан едва не привел к срыву переговоров. Тогда 29 января одна австрийская фирма внезапно предоставила
1 Чжан Чжун-фу, цит. соч., стр. 56.
188


динскому правительству заем на 700 тыс. фунтов стерлингов (фактически эти деньги передавались Юань Ши-каю). Это явилось самой недвусмысленной демонстрацией того, что империалистические державы поддерживают Юань Ши-кая и продолжают оказывать давление на нанкинское правительство, вынуждая его итти на уступки. (Естественно, великим державам не хотелось показать свое истинное лицо, и поэтому заем был предоставлен именно австрийской фирмой, имевшей сравнительно небольшие интересы в Китае.) Если бы нанкинское правительство опиралось на революционный народ и полагалось на его силы, отказавшись от иллюзий в отношении империализма, экономическая демонстрация империализма не сыграла бы никакой роли. К сожалению, нанкинское правительство думало и поступало иначе!
К тому времени нанкинское правительство из-за своих иллюзий в отношении империализма попало в весьма жалкое положение. После образования временного правительства в Нанкине оно обратилось 2 января от имени временного президента ко всем государствам с манифестом, в котором говорилось:
«...В добавление к вышеизложенному, опасаясь, что иностранные государства не располагают сведениями об истинных целях нашего народа, заключающихся в стремлении поддерживать добрососедские отношения со всеми государствами, мы доводим до сведения всех государств нижеуказанные принципы, на основе которых будут строиться отношения между нами и дружественными государствами:
1. Республика признает действительными вплоть до истечения срока их действия все договоры, заключенные до революции маньчжурским правительством с другими государствами. Договоры, заключенные этим правительством после революции, признаваться не будут.
2. Республика также считает своей обязанностью погашать долги по всем займам и контрибуциям, полученным и признанным маньчжурским правительством до революции, оставляя без изменений условия этих займов и контрибуций. Соглашения о займах, подписанные после революции, признаваться не будут. Также не будут признаны те соглашения о займах, которые, будучи подписаны до революции, вступают в силу после начала революции.
189


3. 	Республика будет так же, как это было и в прошлом, уважать все права иностранных государств и отдельных граждан этих государств, полученные от маньчжурского правительства до революции. Права, предоставленные этим правительством после революции, признаваться не будут,
Перед нами всегда будет неизменно стоять задача дальнейшего улучшения дружеских отношений между нашей республикой и всеми правительствами и народами мира. Мы надеемся, что те государства, которые ранее всегда относились к нам с постоянным сочувствием, будут и впредь поддерживать с нами еще более искренние отношения дружбы и взаимного уважения и что в тот период, когда республика еще не завершила полностью всех преобразований, они сохранят к нам лойяльное отношение, оказывая нам содействие в осуществлении великих планов, разработанных нами. Ведь все дружественные государства издавна побуждали наш народ к великому делу преобразований, но маньчжурское правительство не вняло этим уговорам...» 1
Поскольку в тот период нанкинское правительство считало целью революции свержение Цинской династии, целиком опиравшейся на поддержку иностранных государств, оно полагало, что’ теперь, с признанием «революционным правительством» всех кабальных договоров и соглашений, подписанных уже цинским правительством, иностранные государства не смогут не прервать своих отношений с цинским двором и даже будут оказывать содействие «революционному правительству». Деятели нанкинского правительства не подумали о том, каким образом они сумеют, открыто приняв все ненавистное народу наследство цинского правительства, сплотить широкие массы революционного народа. Тем более, что вопреки их мнению империалистические державы не оказали из-за этого «содействия» революции. После начала революции иностранные государства попрежнему занимались вымогательством новых прав у цинского правительства (например, во второй декаде декабря было заключено соглашение, предоставлявшее иностранцам право
1 Сунь Ят-сен, Поли. собр. соч., т. 2, раздел «Документы и телеграммы», стр. 18—19.
190


распоряжаться распределением дохода морских таможен), предоставляя ему новые займы. Нанкинскому же правительству иностранцы, основываясь на соглашении с цинским правительством, не дали ни гроша, прикарманивая целиком весь доход морских таможен. А о предоставлении ему займов и говорить не приходилось. Поэтому в тот момент южное правительство испытывало гораздо большие финансовые затруднения, чем северное.
Наряду с экономическим давлением империалисты пускали в ход и другие средства. На реке Янцзы были сконцентрированы японские и английские военные корабли, на территории Маньчжурии в ожидании удобного момента стояли наготове русские и японские войска. Империалистические державы громогласно заявляли, что если в Китае не прекратятся «внутренние беспорядки», они начнут интервенцию. Пока на мирной конференции представители Севера и Юга еще не пришли к какому- либо соглашению, различные милитаристы и чиновники из клики Юань Ши-кая выпускали один манифест за другим, подымая крик об опасности, нависшей над страной, о надвигающейся угрозе иностранной интервенции. Все это предпринималось с целью запугать южное правительство и заставить его пойти на уступки. Революционный лагерь поддался этим запугиваниям, словно отказ итти на все уступки Юань Ши-каю мог сразу же навлечь на страну гибельную опасность. В декларации, выпущенной в декабре «Объединенной республиканской ассоциацией», в которую входили У Тин-фан, Чжан Юй и другие, говорилось:
«Правда, в настоящий момент державы пока что не вмешались в восстание нашей армии [в революцию], однако каждый разумный человек должен задуматься, можно ли считать прочным факт отсутствия интервенции в данный момент и долго ли продлится такое положение. Отсутствие интервенции в настоящий момент объясняется тем, что военные столкновения только начались. Если же беспорядки не утихнут, последует интервенция... И как только начнется интервенция, дело обернется плохо и для армии и для правительства»1.
1 Чжан Чжун-фу, цит. соч., стр. 35.
191


Тогда как же заставить державы отказаться от интервенции? Единственно обращением к Юань Ши-каю с просьбой занять пост президента!
В такой атмосфере нанкинское правительство шаг за шагом сдавало свои позиции и кончило подчинением воле Юань Шч-кая. Глава нанкинского правительства Сунь Ят-сен поддался влиянию общей обстановки и оказался в состоянии лишь выдвинуть некоторые бесполезные условия, не спасавшие революцию от грозящей ей опасности. Во время январских переговоров он выдвинул следующие требования: после отречения Цинской династии нанкинское правительство объединяет Северный и Южный Китай; с признанием этого единого правительства всеми государствами он уходит в отставку и передает пост президента Юань Ши-каю. Но этим условиям не дано было осуществиться. Поскольку Юань Ши-кай решительно противился объединению Севера с Югом, то и державы не проявляли ни малейшего намерения признать нанкинское правительство. Министр иностранных дел нанкинского правительства Ван Чун-хой дважды обращался к правительству Соединенных Штатов с просьбой о признании, но американское правительство клало эти просьбы под сукно.
12 февраля 1912 г. цинский двор обнародовал эдикт об «отречении», и Юань Ши-кай сразу же сформировал в Пекине временное правительство, обратившись к послам всех иностранных держав в Китае с просьбой довести об этом до сведения правительств своих стран. Империалистические державы немедленно изъявили готовность установить с временным правительством в Пекине отношения де-факто. Банковский консорциум четырех держав — Соединенных Штатов, Англии, Германии и Франции — сразу же приступил к переговорам и пекинским правительством по вопросу о предоставлении последнему займа и, более того, дал согласие до окончания переговоров выдать аванс в 3 млн. лянов на расходы по ликвидации нанкинского правительства и по формированию пекинского правительства. Таким образом, все империалистические державы показали, что они питают симпатии к правительству Юань Ши-кая, а отнюдь не к правительству Сунь Ят-сена. Больше не оставалось места никаким иллюзиям. Жалкое нанкинское правитель¬
192


ство к этому времени фактически имело лишь один выход — итти на дальнейшее, безропотное признание «объединения», 'совершенного Юань Ши-каем. 13 февраля на заседании временной совещательной палаты в Нанкине Сунь Ят-сен заявил о своем уходе с поста президента, а 14 февраля временная совещательная палата избрала временным президентом Юань Ши-кая. 29 февраля палата представителей и сенат Соединенных Штатов приняли резолюцию, приветствовавшую создание правительства Китайской республики. По мнению империалистов, «создание» правительства Китайской республики следовало исчислять с момента уступки Сунь Ят-сеном своего поста Юань Ши-каю.
В это время Сунь Ят-сен предпринял еще одну попытку. Он выразил надежду на приезд Юань Ши-кая на юг с целью вступления там на пост президента и на перенесение столицы в Нанкин. Однако Юань Ши-кай не согласился и на это, так как основные военные силы, на которые он опирался, были расположены на севере. Империалистические державы также не соглашались на перенесение столицы Китая на юг по двум причинам: во-первых, потому что они поддерживали Юань Ши-кая, а, во-вторых, потому что по протоколу 1901 г. они обладали правом использовать свои вооруженные силы для контроля над районом Пекин — Тяньцзинь. В телеграмме нанкинскому правительству от 15 февраля Юань Ши-кай отказался переехать на юг, заявив:
«Дипломатический корпус Пекина уже неоднократно обращался ко мне с выражением сожаления по поводу моего намерения оставить столицу. В настоящее время происходят брожения в двух провинциях — Мукденской и Хэйлунцзянской, получены сигналы о волнениях, возникших в различных аймаках Внешней Монголии. Внутренние беспорядки и угроза внешней опасности неразрывно связаны друг с другом. Мой отъезд из столицы немедленно повлечет за собой всякого рода осложнения и беспорядки, и это будет итти вразрез с моими принципами заботы об интересах страны и общества» К
Из этой телеграммы ясно видно, что ссылка на дипломатический корпус (в период правления Цинов  11 	Бай Цзяо, Юань Ши-кай и Китайская республика, стр. 24.
13 Ху Шэн
193


дипломатический корпус всегда представлял собой правительство, стоявшее над пекинским правительством) понадобилась Юань Ши-каю для запугивания южного правительства. Тем не менее южное правительство, не соглашаясь кончить на этом, командировало в Пекин своих специальных уполномоченных Цай Юань-пэя, Сунь Цзяо- жэня, Ван Цзин-вэя и других, всего восемь человек, с задачей ускорить поездку Юань Ши-кая на юг. Но хитрый Юань Ши-кай, устроив этим специальным уполномоченным торжественную, пышную встречу и дав согласие на обсуждение вопроса о поездке на юг, отдал своим доверенным частям тайный приказ организовать в Пекине «армейские волнения» с целью создать в Пекине напряженное положение и тем самым доказать правоту своего намерения не оставлять Пекин. Державы также немедленно предприняли вспомогательные действия — иностранные войска, расквартированные в районе Пекин— Тяньцзинь, были приведены в движение. В Цинь- хуандао (Циньвандао) высадился десант японских войск. Создавалось впечатление, что с оставлением Юань Ши-каем Пекина сразу же последуют непрерывной чередой «внутренние бедствия и внешние опасности».
В тот период в нанкинском правительстве имелось немало деятелей, в душе готовых итти на компромисс с Юань Ши-каем. Теперь они стали во весь голос призывать к этому. Например, Ли Юань-хун в одном из своих писем говорил:
«Только что до меня дошли известия о беспорядках, поднятых мятежниками в Пекине и Тяньцзине, и хотя первые волнения усмирены, но корни зла не ликвидированы. Следует ожидать повторения этих пагубных волнений. Иностранцы весьма разгневаны этими событиями. Одна из держав тайно замышляет при этом оккупировать своими войсками столицу и ее окрестности. Если мы и впредь будем медлить с передачей власти, опасность распространится повсеместно, а это развяжет руки державам, выжидающим удобного момента, и ускорит опасность раздела Китая».
Что же он предлагает предпринять?
«Оставление Нанкина не вызовет волнений, оставление же Пекина непременно будет иметь пагубные последствия. Если бы положение Нанкина было и выгоднее
194


положения Пекина, то и тогда надлежало бы, изучив обстановку и взвесив все обстоятельства, выбрать путь уступок. Тем более что положение Нанкина намного хуже положения Пекина» 1.
ГХо мнению Ли Юань-хуна, этого «вице-президента революционного правительства», дальнейшее упорство нанкинского правительства в своих требованиях приведет к беспорядкам во всем Китае, а уступка Юань Ши-кая требованиям Юга повлечет за собой гибель Китая!
Находившийся в Пекине Цай Юань-пэй, поддавшись запугиваниям со стороны Юань Ши-кая и империалистических держав, также считал наиболее целесообразным пойти на полное удовлетворение требований Юань Ши-кая. В своих сообщениях, посылаемых в Нанкин, о« писал:
«Пожалуй, нельзя будет избежать самочинных действий иностранцев... Важнейшим вопросом сегодня является вопрос о быстрейшем образовании единого правительства, и необходимо пойти на всяческие уступки во имя стабилизации положения» 2.
Далее он отмечает:
«Начались внутренние беспорядки, в связи с этим налицо признаки иностранной интервенции. Вред, причиняемый состоянием анархии, нельзя терпеть без конца... Иностранцы также много твердят об этом. Если мы не уладим быстро это дело, чтобы успокоить общественное мнение, то, пожалуй, общая катастрофа неминуема»3.
Споры из-за местонахождения столицы были последним усилием южного правительства, отступавшего на всех направлениях. И в его поражении не было ничего удивительного.
Мы могли убедиться, что руководители революции 1911 г. страдали двумя существенными пороками. Во- первых, они страшились раскола и стремились лишь достигнуть скорейшего «объединения». Во-вторых, их пугала интервенция держав, и все их помыслы были направлены на получение признания со стороны иностранных
1 «Собрание писем вице-президента Ли Юань-хука», выпуск I, стр. 7—8.
2 Чжан Ч ж у н - ф у, цит. соч., стр. 32.
3 Там же.
195


государств; им не представлялось возможным существование Китайской республики без «признания» со стороны империалистических держав. Естественно, корни этих заблуждений лежали в реальной действительности. Революция 1911 г. не сумела по-настоящему поднять на борьбу широкие народные массы, руководители революции не видели вокруг себя тех сил, которые послужили бы для них опорой, и им оставалось лишь во всем уступать настояниям соглашателей и капитулировать перед силами контрреволюции. Вот почему господствующим стало убеждение, что только Юань Ши-кай способен объединить Китий и что Китай погибнет, если не признает своим властителем избранника империалистических держав.
10 марта 1912 г. в Пекине с согласия южного правительства Юань Ши-кай принял присягу, вступив на пост временного президента, а 1 апреля Сунь Ят-сен официально сложил с себя свои обязанности.
Вслед за этим находившаяся в Нанкине совещательная палата переехала в Пекин. В апреле 1913 г. американское правительство, уверившись в прочном положении правительства Юань Ши-кая, первое заявило об официальном признании его. Затем после избрания Юань Ши-кая президентом последовали одно за другим признания со стороны остальных держав. Было достигнуто и «объединение» и «признание». Но «объединение» и получение «признания» было делом рук правительства Юань Ши-кая, нового орудия, призванного служить в руках империализма заменой цинокого правительства!
В манифесте, принятом на 1 конгрессе гоминьдана, правильно подытоживая этот исторический опыт, Сунь Ят-сен писал:
«Несмотря на то, что революция [1911 г.] именовалась успешной... спустя некоторое время обстоятельства вынудили нас пойти на компромисс с контрреволюционными правящими классами, который в сущности косвенно являлся примирением с империалистами и был источником первого поражения революции. Фактически пред- ствителем контрреволюционных господствующих классов в тот период был Юань Ши-кай. Вначале силы, находившиеся в его подчинении, были незначительны, но революционеры не сумели победить его, потому что их
196


усилия были направлены на то, чтобы избежать затягивания гражданской войны, и, кроме того, потому что партия гоминьдан не сумела установить в своих рядах организованность и дисциплину и осознать свой долг и свои задачи. Наличие в тот период сильной политической партии наверняка послужило бы помехой Юань Ши-каю в осуществлении его тайных замыслов завоевания власти. Такая партия не дала бы ему одержать над нею верх. Ведь Юань Ши-кай был главарем бэйянеких милитаристов, связанным с империалистическими державами. В нем видели залог своего существования все контрреволюционные правящие круги — военные, чиновники и другие, и уступкой ему власти деятели революционной партии привели революцию к поражению. Дальнейших разъяснений здесь не требуется» К
Это высказывание Сунь Ят-сена заслуживает самого пристального внимания. Действительно, итогом революции 1911 г. явилась победа Юань Ши-кая и поражение революции. Но почему Юань Ши-кай сумел победить? Конечно, в первую очередь благодаря поддержке империалистов, но были и другие причины. С одной стороны, империалисты оказали поддержку Юань Ши-каю, но, с другой, сами революционные силы заняли как по отношению к империализму, так и по отношению к Юань Ши-каю соглашательскую и примиренческую позицию. Это и явилось основной причиной победы Юань Ши-кая в 1912 г.
3. 	Сильный ли человек?
Империалисты в своей политике в Китае всегда стремились создать . и поддержать правительство, способное служить им и достаточно сильное для управления страной.
Если бы крах Цинской династии произошел до 1900 г., преемником ее непременно стал бы пользовавшийся расположением императора Ли Хун-чжан. Теперь, когда китайский народ в период революции 1911 г. заставил империалистов признать гибель Цинской династии, империалисты нашли Юань Ши-кая и помогли ему стать новым властителем Китая. Волна бурных потрясений пронеслась,  11 Сунь Ят-сен, Поли. собр. соч., т. I, раздел «Воззвания», стр. 45—46.
197


и все, как прежде, оставалось под контролем империалистов.
Естественно, империалисты необычайно кичились своими успехами. Но произошло одно внешне незаметное изменение, недоступное их пониманию: новый значительный рост сознательности китайского народа после событий 1911—1912 гг. Огромна была роль революции, пусть незавершенной, в воспитании народа. Обычно трудно бывает сразу оценить все значение революции для воспитания народа. Тем более неспособны были оценить его империалисты, поздравлявшие себя с «успехом».
Да, империалисты никогда не смогли составить себе правильного представления о степени сознательности китайского народа и о мощи революции. Какие представления имелись у империалистов в момент рождения Китайской республики?
В 1911 г., в период китайской революции, многочисленные американские специалисты настойчиво утверждали, что китайскому народу «совершенно не подходит демократический режим правления. Китайский народ в состоянии усвоить только монархический строй. Китайский народ не заинтересован в независимом правительстве. Он нуждается в устойчивом правительстве патриархального типа, в законности, порядке и в разумных налогах». Милитариста Юань Ши-кая и преподносили в качестве такого сильного человека, в котором нуждается и которого в состоянии понять китайский народ. А Сунь Ят-сена характеризовали как «уважаемого, но оторванного от жизни идеалиста» или как «утописта, способного вызвать лишь презрение».
Насколько подобные взгляды были далеки от представления об истинном уровне развития, уже достигнутом к тому времени китайским народом! Именно поэтому империалисты возлагали наибольшие надежды на Юань Ши-кая, видя в нем такое же послушное орудие, каким было в их руках цинское правительство, только более сильное и устойчивое. В глазах империалистов Юань Ши-кай был наиболее подходящим для них «сильным человеком». Они твердо, без колебаний всячески поддерживали его, вплоть до содействия ему в деле восстановления монархии. Однако вопреки всем их надеждам спустя всего 4 года тот, кого они считали «сильным человеком»,
198


потерпел полное фиаско, не устояв против единодушной ненависти и возмущения китайского народа.
Само собой разумеется, что созданное Юань Ши-каем «единое правительство» целиком признало все кабальные договоры и соглашения, заключенные в период правления Цинекой династии, подобно тому как их признавали и революционные деятели 1911 г. В апреле 1912 г. в Пекине состоялось первое заседание совещательной палаты, на котором с декларацией выступил Юань Ши-кай. В декларации говорилось:
«Важнейшим долгом нашего народа является... искреннее укрепление дружеских отношений с другими государствами. Равным образом следует точно соблюдать все договоры, заключенные в прошлом. В срочном порядке должны быть выполнены все обязательства, вытекающие мз уже заключенных договоров, но еще не выполненные»
В октябре 1913 г. Юань Ши-кай вступил на пост постоянного президента и по этому поводу обратился ко всем членам дипломатического корпуса с посланием, в котором говорилось:
«Президент глубоко убежден, что его единственной опорой является выполнение договоров, соблюдение установившихся норм и поддержание добрососедских отношений с дружественными государствами» 1 2.
Здесь Юань Ши-кай высказался со всей откровенностью: единственной его опорой была та помощь, которую он вымаливал у своих хозяев-империалистов. Поэтому вполне естественно, что в отношениях с империалистами он свято соблюдал не только записанные на бумаге договоры, но и все неписаные «установившиеся нормы». Он старался не только продолжать выполнение того, что уже выполнялось, но и выполнять то, что «еще не было выполнено»! Установившийся еще до отречения Цинекой династии «прецедент» распределения иностранцами всех доходов, получаемых от морских таможен, был официально признан «республиканским правительством». В течение 1912—1913 гг. правительство Юань Ши-кая дало также конкретные гарантии признания существующих «сфер влияния» (Японии — в Маньчжурии, царской
1 «Собрание писем и документов Юань Ши-кая», введение, етр. 4.
2 Там же, стр. 27.
199


России — в Монголии, Англии — в Тибете). Соединенные Штаты также получили право предоставить заем на производство работ по очистке русла реки Хуай-хэ, а американская компания «Стандард ойл» получила право разведки нефтяных месторождений в Северном Китае и монополию на разработку нефтяных месторождений в Янь- чаке и Чэндэ.
У Юань Ши-кая имелась целая «теория» антинациональной политики низкопоклонства перед иностранцами, которую он изложил в своей декларации при вступлении на пост постоянного президента*
«Ввоз иностранной цивилизации и капитала есть космополитизм, сущность которого — национализм. Мировая цивилизация достигла вершины, и теперь нет таких стран, которые, обладая уже избытком цивилизации, не экспортировали бы ее в те страны, где ощущается ее недостаток, во имя того1, чтобы каждый член общества обладал ею. В наше время вряд ли можно говорить о государственных границах. Конфуций1 восхвалял идею «всеобщей гармонии». Сейчас в нашей стране образовалась республика, и следует искоренить до конца устаревшие идеи эпохи «закрытых дверей». Ведь поскольку народ нашего государства чтит свои собственные законы, он особенно должен знать законы, общие для всех стран, и в сношениях со всеми другими странами должен придерживаться обращения, принятого в цивилизованных странах. Ни в коем случае нельзя допускать дискриминации в отношении иностранцев, ставить им преграды и нарушать справедливость. Я, президент, заявляю о необходимости строго соблюдать все договоры, соглашения и другого рода обязательства, заключенные со всеми иностранными правительствами как бывшим цинским правительством, так и временным правительством Китайской республики. Равным образом следует соблюдать все контракты, заключенные прежними правительствами с иностранными компаниями и отдельными лицами. Также признаются все
1 Конфуций (Кун-цзы)—философ древнего Китая, живший, согласно традиции, в 551—479 гг. до н. э. Идеалистическое учение Конфуция, проповедовавшего смирение, покорность, слепое повиновение власти, соблюдение тщательно разработанных церемоний, в течение веков и тысячелетий использовалось правящими классами Китая для укрепления своего господства. (Прим, ред.)
200


права, привилегии и льготы, которыми пользуются в Китае все иностранные подданные на основании международных соглашений, внутригосударственных законов и прецедентов, во имя поддержания дружеских отношений и сохранения мира. Все подданные нашего государства должны иметь представление об этом как о непреложных принципах, принятых во всем мире. Доказав наше искреннее дружелюбие, мы сможем строить наши отношения с другими странами на основах взаимного уважения» К
Отсюда видно, в чем состоит логика Юань Ши-кая: китайский народ должен четко и безоговорочно признать, что его страна занимает в мире положение колонии или полуколонии. Это и именуется космополитизмом и в то же время национализмом. Больше того, с точки зрения Юань Ши-кая, можно найти достаточные основания, чтобы погашение иностранных займов, полученных в эпоху Цин- ской династии, считать величайшим благодеянием для Китая со стороны иностранцев. Юань Ши-кай заявлял:
«После образования временного правительства, так как иностранцы признают нас в качестве государства, компетентного вести дела по займам прежнего цинского правительства, мы должны приступить к платежам по этим займам, сумма которых достигает 12 млн. фунтов, стерлингов. Неоднократные напоминания иностранцев по этому поводу оставались без ответа. Как можно закладывать основы государства, не восстановив престижа страны? Мысль об этом тревожит мое сердце!» 1 2
По существу в этом заявлении слово «нас» следует понимать как «нас, Юань Ши-кая», и тогда станет ясным смысл этого высказывания. Иностранцы уже признали за «нами, Юань Ши-каем», право ведения дел по займам (фактически «право» платежа по займам), то есть они официально утвердили «нас, Юань Ши-кая», в должности своего агента, однако,, если «мы, Юань Ши-кай», не сумеем выполнить задачу, данную хозяином, то какой скорбью наполнится «наше» сердце!
Мог ли такой преданный агент не вызывать восторга своих хозяев-империалистов? К тому же юаныиикаев- скому правительству, подобно цинекому правительству,
1 «Собрание писем и документов Юань Ши-кая», введение, стр. 8—9.
2 Там же, стр. 4—5.
201


в финансовом отношении не оставалось ничего другого, как еще больше полагаться на иностранные займы. Иностранцы могли спокойно тащить за собой на привязи иностранных займов эту собачку, не опасаясь капризов с ее стороны. К участию в банковском консорциуме четырех стран — Англии, Соединенных Штатов, Германии, Франции — были привлечены Япония и Россия, и консорциум четырех превратился в консорциум шести стран, совместно предоставлявших капиталы правительству Юань Ши-кая. Банковский консорциум с момента образования правительства Юань Ши-кая наряду с выдачей авансов ради поддержания этого правительства обсуждал также условия предоставления ему крупных кредитов. Условия, выдвигаемые державами, заключались в установлении прямого контроля уполномоченных банковского консорциума над финансами китайского правительства.
Опубликование этих условий сразу же вызвало возмущение в Китае, и Юань Ши-кай не посмел тотчас же согласиться на эти условия, оттянув официальное соглашение до апреля 1913 г. По этому соглашению ему предоставлялся заем на сумму 25 млн. фунтов стерлингов, естественно, целиком на условиях, выдвинутых ранее державами. Накануне подписания соглашения Соединенные Штаты неожиданно вышли из консорциума из-за противоречий, возникших в лагере империалистов. Свой выход они лицемерно мотивировали тем, что банковскому консорциуму не следует вмешиваться во внутренние дела Китая; фактически же Соединенные Штаты с начала до конца участвовали в переговорах об условиях соглашения длившихся в течение года, и самое принятие этих условий также состоялось при участии Соединенных Штатов.
Два события — этот противозаконный крупный заем и злодейское убийство Сун Цзяо-жэня 1 (в марте 1913 г.) — взволновали весь китайский народ. Партия гоминьдан, образовавшаяся в результате расширения общества
\
1 Сун Цзяо-жэнь— один из лидеров партии гоминьдан (см. след, примечание), ближайший помощник Сунь Ят-сена, намечавшийся гоминьданом на пост премьер-министра китайского правительства. Убит в марте 1913 г. агентами Юань Ши-кая. (Прим, ред.)
202


«Тунмынхой» \ только к этому времени начала понимать надвигающуюся опасность и подняла новое восстание. Но необходимость снова приступить к революционной борьбе была вполне ясна лишь горстке тех, кто находился под непосредственным влиянием Сунь Ят-сена. Притом, проводя в течение года соглашательскую политику по отношению к Юань Ши-каю и империализму, гоминьдан утратил связь с широкими народными массами. Юань Ши-кай, получив полную поддержку империалистов, чувствовал, что, опираясь на нее, может безбоязненно начать действовать, обладая преимуществами того, кто захватывает инициативу. С помощью капиталов, полученных по займу, он в июле — августе 1913 г. бросил свои вооруженные силы в наступление, уничтожая ту часть военных сил, которую гоминьдан на юге сумел держать под своим контролем. Приступив к мобилизации, Юань Ши-кай обратился к послам иностранных государств с заявлением:
«Правительство нашей страны... стремится всеми средствами удовлетворить претензии иностранцев. Ведь без объединения нашего государства невозможно приступить к сокращению чрезмерно многочисленных войск и унификации денежной системы. В противном случае будет нанесен ущерб делу защиты торговых интересов иностранных государств, и мы окажемся в долгу не только перед нашими верноподданными, но и перед всеми дружественными странами» 1 2.
Это — форменный отчет державам о том, что «наше» объединение Китая военной силой делается во имя ваших интересов. Поражение «второй революции»3 повысило престиж Юань Ши-кая в глазах империалистов. Они
1 Гоминьдан («национальная партия») —буржуазная партия, образовавшаяся в 1912 г. в результате слияния «Тунмынхоя» с рядом либеральных организаций. Главой гоминьдана стал Сунь Ят-сен. Программа новой партии не содержала требования «равных прав на землю», что было шагом назад по сравнению с программой «Тунмынхоя». Это означало серьезнейшую уступку либералам со стороны революционных , демократов Китая с Сунь Ят-сеном во главе. (Прим, ред.)
2 «Собрание писем и документов Юань Ши-кая», ч. V, стр. 6—7.
3 «Вторая революция» — восстание летом 1913 г. в Китае под руководством партии Сунь Ят-сена против правительства Юань Ши-кая, предавшего китайскую революцию. Восстание было подавлено войсками Юань Ши-кая и явилось арьергардным боем революции 1911—1913 гг. (Прим, ред.)
203


уверились, что Юань Ши-кай как преданный слуга не только далеко превосходит цинское правительство, но и в отличие от последнего, слишком слабого, чтобы управлять Китаем, является тем «сильным человеком», в котором они нуждаются. Надо лишь снабдить его денежными средствами, и он сумеет завершить «объединение» Китая военной силой. Поэтому едва Юань Ши-кай употребил в дело свои вооруженные силы, как все державы, кроме Соединенных Штатов, поторопившихся еще раньше других выступить с «признанием» Юань Ши-кая, также официально признали его, высказав ему свое полное доверие (фактическое признание произошло гораздо раньше). Империалисты полагали, что, имея Юань Ши-кая в качестве своего агента, они могут ни о чем не беспокоиться. Юань Ши-кай также считал, что твердо опираясь на империалистов, он получит полную свободу действий.
Однако из последующих событий можно убедиться, что момент получения Юань Ши-каем от своих империалистических хозяев наград за одержанные «победы» был кульминационным пунктом его могущества, после которого Юань Ши-кай, несмотря на блеск внешней славы, фактически катился вниз под уклон. Почему? Потому, что к этому времени народ имел уже значительно больший опыт, чем до революции 1911 г., и начинал распознавать истинное лицо Юань Ши-кая. Так, например, до «второй революции» имели еще широкое хождение разговоры, что «без Юань Ши-кая Китай погибнет», но после «второй революции» народ повсеместно стал сознавать, что, наоборот, Китай погибнет, если не убрать Юань Ши-кая. Во время «второй революции», когда начались военные действия, Сунь Ят-сен обнародовал воззвание, в котором указывал:
«Будет ли Китай существовать или погибнет, ждет ли китайский народ жизнь или смерть — целиком зависит от того, удалят ли Юань Ши-кая от власти или он останется... Пусть единодушным требованием всего народа будет устранение Юань Ши-кая с его поста во имя прекращения военных конфликтов» 1.
1 Сунь Ят-сен. Поли. собр. соч., т. I, раздел «Воззвания», стр. 18.
204


Правда, и «вторая революция», происходившая под руководством Сунь Ят-сена, закончилась неудачей. Но история в дальнейшем показала, кто же в конце концов был сильнее: Сунь Ят-сен, призывавший китайский народ пробудиться и ненавидимый за это империалистами, или Юань Ши-кай, считавший своим врагом китайский народ, а опорой — империалистов.
4. 	«Позвольте подняться еще выше»
После подавления военной силой «второй революции» Юань Ши-кай постепенно укреплял свое господство. В октябре 1913 г. он принудил парламент избрать его постоянным президентом, а в ноябре того же года он отдал приказ о роспуске гоминьдана и лишении членов гоминьдана — депутатов парламента их депутатских прав. В январе 1914 г. Юань Ши-кай ликвидировал и полномочия всех остальных депутатов, а .парламент заменил центральным политическим советом, целиком составленным из его прихвостней. Юань Ши-кай организовал также «Совет по выработке конституции и избирательного закона». В начале мая была опубликована конституция Юань Шикая, и таким образом Юань Ши-кай целиком ликвидировал два завоевания революции 1911 г., еще сохранявшиеся некоторое время в качестве ее наследия,— парламент и временную конституцию. Согласно временной конституции 1912 г., центральное правительство Китая строилось по типу ответственного кабинета, а власть президента существенно ограничивалась. По конституции Юань Ши-кая, президенту давалась возможность сосредоточить в своих руках всю полноту власти. Таким образом, внешняя политика Юань Ши-кая являлась политикой дальнейшего низкопоклонства перед иностранцами и измены национальным интересам Китая, а его внутренняя политика была направлена на укрепление своей личной диктатуры. Оправдывая свою политику, Юань Ши-кай в послании по поводу открытия политического совета (15 декабря 1913 г.) заявлял:
«...Мощь государства зависит от его внутренней и внешней политики, а успешное проведение внутренней и внешней политики зависит в свою очередь от силы и прочности его правительства, а совсем не от того, является
205


ли строй данного государства монархическим или демократическим. [Уже здесь отчетливо выступает намерение Юань Ши-кая подготовить почву для монархического переворота.— X. Ш.]. В области внешней политики у нас остается еще много трудноразрешимых проблем. Несмотря на соглашение между Китаем и Россией, независимость Урги еще не ликвидирована *. Англия до сих пор не идет на уступки в переговорах по вопросу о Тибете. Прочие государства наблюдают за развитием событий, стремясь получить и свою долю на территории Восточной Азии. Следовательно, установление республиканского строя еще не дает оснований к успокоению. Кроме того, успешное проведение внешней политики всегда зависит от внутриполитического положения. Успешное ведение внутренней политики — лучшая • гарантия дружественного отношения держав к нам. В противном случае мы погубим сами себя, а тогда уж незачем будет жаловаться на других. Поскольку в настоящий момент внутриполитическое положение Китая остается хаотическим, это и ведет к вышеуказанным фактам в области внешней политики. Одним словом, источник всех вышеизложенных явлений — это, несомненно, слабость правительственной власти» -
Совершенно очевидно, что логика этого заявления Юань Шижая сводилась к следующему: империалистический гнет, давящий китайскую нацию, и агрессия империалистов вполне оправданы, ибо «наша, Юань Ши-кая», власть слишком еще слаба! Поэтому народ должен не винить «нас» за неудачи во внешней политике, а лишь предоставить «нам» еще больше власти. На деле, однако,, всем было видно, что империалистические державы как раз горячо одобряют концентрацию всей власти в Китае в руках Юань Ши-кая и еп> клики. Нечего и говорить, что чем большей властью обладал бы агент империализма Юань Ши-кай, тем вернее были бы гарантированы права и интересы империалистов в Китае.
Стремление Юань Ши-кая установить свою диктатуру, а затем восстановить монархию одобрялось и поощрялось  1 21 Речь идет о Внешней Монголии, провозгласившей в 1912 г. свою автономию. В борьбе против ига цинского Китая монгольские феодалы опирались на поддержку России. (Прим, ред.)
2 «Сборник писем и документов президента Юань Ши-кая^\ введение, стр. 29—31.


Соединенными Штатами, Японией, Англией и Германией. Скрыть это было невозможно. Когда летом 1915 г. Юань Ши-кай решился начать движение за восстановление монархии, он заверял ответственных деятелей из «комитета по водворению спокойствия» 1: «Дипломатическая сторона этого дела не вызывает опасений. Все подготовлено мною,, можете действовать». И далее: «Дипломатическую сторону этого дела я обеспечил вполне, можете не беспокоиться о ней» 2. И это не было пустым бахвальством старого Юань Ши-кая. В июле 1915 г. правительство Юань Ши-кая командировало в Соединенные Штаты Гу Вэй-цзюня (Веллингтона Ку) с целью вести пропаганду за восстановление монархии в Китае1  2 3.
При правительстве Юань Ши-кая в качестве советников находилось немало иностранцев. Приглашенные Юань Ши-каем на посты политических советников японец Арига (пользовавшийся большим доверием у премьер- министра Японии Окумы) и американец Фрэнсис Гудноу (ранее бывший профессором Колумбийского университета и ректором другого университета) сыграли значительную роль в разработке планов восстановления монархии в Китае. Уилер, автор книги «Китай и мировая война», говоря о конституции Юань Ши-кая, составленной в 1914 г., указывает:
«Весьма значительную роль в составлении этой конституции сыграл профессор Гудноу, советник по конституционным вопросам».
Далее Уилер говорит, что после опубликования конституции «Китай, по общему мнению, уже вступил на путь создания диктаторского правительства, прикрытого внешней маской демократии» 4.
Отсюда следует, что Гудноу еще до опубликования своей известной статьи «О республике и монархии», уже имел заслуги перед диктаторским режимом Юань Ши-кая.
1 «Комитет по водворению спокойствия» («Чоуаньхой»)—под этой лицемерной и фальшивой вывеской скрывалась организация,, ставившая своей целью путем пропаганды подготовить установление монархического' режима. Она была создана в 1915 г. приверженцами Юань Ши-кая—Ян Ду и другими. (Прим, перев.)
2 Лю Янь, История империалистического гнета в Китае, т. П;. стр. 66—67 (на китайском языке).
3 Чэнь Г у н - л у, Новая история Китая, стр. 723.
4 Wheeler, China and thje World War, pp. 5—6.
207


Статья Гудноу «О республике и монархии» увидела свет в августе 1915 г., но до сих пор имеется еще ряд американских и китайских «ученых», считающих, что «комитет по водворению спокойствия», используя статью в качестве теоретического обоснования восстановления монархии, извратил, мол, ее первоначальную идею. Фактически, первоначальной идеей статьи Гудноу было-де сугубо «теоретическое» исследование проблемы, подходит ли Китаю больше демократический или монархический строй, а также вопроса о наиболее благоприятных условиях для восстановления монархии в Китае. Но при чтении статьи Гудноу мы сразу же убедимся, что, исходя из общих «теоретических предпосылок», он приходит к совершенно конкретным выводам:
«В государствах с низким уровнем народного образования труднее всего установить республику; насильственное введение республиканского строя во всех таких государствах никогда не приводило к хорошим результатам».
И далее:
«Как показывает опыт, нельзя устанавливать строй какого-либо государства по чьему-либо произволу, ибо это ведет к революционным беспорядкам, к повторению гибельного пути стран Южной Америки в прошлом веке. В настоящее время все страны должны заботливо беречь исторически сложившиеся у них режимы, поддерживать порядок, в противном случае они, пожалуй, неизбежно попадут под контроль иностранцев».
Касаясь конкретного положения в Китае, он говорит:
«Совершившийся 4 года назад переход от автократического режима к республиканскому был чересчур внезапен и резок, чтобы дать повод для слишком больших надежд на успех в самом ближайшем будущем».
При этом Гудноу стоит на той точке зрения, что «нет и не может быть сомнения, что наиболее подходящий строй для Китая — монархический, а не республиканский. Если Китай хочет сохранить независимость, он должен ввести у себя конституционный режим, но, принимая во внимание исторически сложившиеся обычаи страны, ее общественное и экономическое положение, не забывая также об отношениях с иностранными державами, следует признать конституционную монархию самым подходящим
208


режимом для Китая, так как введение республиканского режима натолкнется на большие трудности» К
Здесь ясно видно намерение внушить китайцам под угрозой интервенции и лишения Китая независимости, что державам нужна не подлинно демократическая конституция в Китае, а только конституционная монархия. Поскольку мы вправе признать это мнение ректора американского университета — советника при Юань Ши-кае — хотя бы частичным отражением политики, проводимой в то время Соединенными Штатами по отношению к Китаю, мы можем убедиться, что по замыслу агрессивных американских империалистов китайское правительство должно было быть или «автократическим правительством под маской демократии», или монархическим правительством в некоем конституционном облачении. Естественно, что Юань Ши-кай и его приспешники, верные прислужники иностранцев, спешили обеими руками ухватиться за эти слова «великого политического деятеля» из «демократической республики» и использовать его высказывания в качестве «законной основы» для введения в Китае монархического режима.
Япония в качестве платы за признание Юань Ши-кая императором потребовала от его правительства принять выдвинутое ею «21 требование» 1 2. Это общеизвестный факт. После того как в конце июля 1914 г. в Европе началась война, в империалистическую бойню были постепенно втянуты все державы. США, хотя еще и не вступившие в войну, также не могли уделять достаточного внимания делам на Дальнем Востоке. Таким образом, Япония фактически осталась здесь самой мощной из всех империалистических держав, получив право решающего голоса
1 Бай Цзяо, цит. соч., стр. 168—172.
2 «21 требование» — японский ультиматум, предъявленный Китаю 18 января 1915 г. Япония требовала официальной передачи *ей всех «прав», которые имела Германия до 1914 г. в китайской провинции Шаньдун; расширения японского влияния в Маньчжурии и Внутренней Монголии; превращения китайского Ханьепинского металлургического комбината в японо-китайское предприятие; гарантии, что Китай не будет сдавать в аренду другим державам пункты вдоль своего побережья; приглашения в Китай японских советников; создания в ряде районов Китая японо-китайской полиции и т. д. «21 требование» было рассчитарю на превращение Китая в зависимую от одной Японии страну. Требования эти были почти целиком приняты правительством Юань Ши-кая. (Прим, ред.)
14* ху Шэн
209


в китайском вопросе. Й Юань Ши-кай, готовясь занять императорский престол, понимал, что после одобрения его планов Соединенными Штатами надо еще заручиться поддержкой Японии.
18 января 1915 г. посол Японии Хиоки Эки, вручая «21 требование» лично Юань Ши-каю, многозначительно заявил:
«Если отношения между нами останутся чистосердечными, Япония надеется, что великий президент поднимется еще выше». ; . _
Яда, содержавшегося в «21 требовании», с избытком хватало, чтобы погубить Китай как государство; и известие об этих условиях сразу же вызвало возмущение всего китайского народа. Народный протест заставил Юань Ши-кая — этого торговца национальными интересами Китая — поразмыслить некоторое время, прежде чем принять японские требования. Но настоятельная необходимость в поддержке Японии для восстановления монархического режима все-таки вынудила его 9 мая принять и подписать «21 требование». В течение всего времени, прошедшего между вручением «21 требования» и их приня тием, японский советник при правительстве Юань Ши-кая Арига, непрерывно ездил из Пекина в Токио и обратно добиваясь заключения этой сделки.
Следует подробнее остановиться на политике Японии в Китае в тот период. Тайная японская организация «Союз черного дракона» в сентябре 1914 г. выпустила тайный меморандум, обнаруженный лишь впоследствии. Японская политика того времени в Китае в основных чертах полностью соответствовала содержанию этого меморандума. Самым показательным является тот факт, что в этом меморандуме содержался первоначальный набросок «21 требования». Основной смысл меморандума сводился к тому,»что надо воспользоваться таким удобным случаем, как европейская война, чтобы «добиться быстрейшего разрешения китайского вопроса», то есть установить полный финансовый и политический контроль над Китаем и фактически превратить Китай в японскую колонию. Каким же образом достичь этой цели? Здесь как раз авторы меморандума сталкивались с вопросом, стоит ли поддерживать Юань Ши-кая или нет. Меморандум указывал, что при господстве Юань Ши-кая вполне возможно возникновение


революции или мятежей. Если не Судет оказано помощи извне, невозможно будет подавить эти беспорядки. В меморандуме «Союза черного дракона» говорилось:
«В случае возникновения такой ситуации не следует ли нам, используя свои возможности, оказать влияние на Юань Ши-кая, заставив его согласиться на наши требования, и только тогда поддержать его и оказать ему помощь в подавлении внутренних беспорядков? Или же нам следует помочь революционерам во имя достижения тех же целей и реализовать наши намерения с их помощью?»
«Союз черного дракона» был против первого из этих путей. «Союз» заявлял:
«Большинство китайцев совершенно утратило веру в Юань Ши-кая, который стоит на зыбкой почве, лишенный уважения и подвергающийся нападкам со стороны всей нации за продажу национальных интересов Китая».
Это — один из доводов «Союза». Имелся и другой довод— правительство Юань Ши-кая слишком зависит от западных держав и, пожалуй, не сможет оставаться до конца верным Японии. Приводя этот довод, «Союз черного дракона» в своем меморандуме предлагал японскому правительству не оказывать немедленной и «слепой» поддержки Юань Ши-каю 1. Какой вывод можно сделать из рассуждений «Союза черного дракона», если взглянуть на них с точки зрения сегодняшнего дня? Бросается в глаза, что «Союз черного дракона» предлагал тайный план, который, очевидно, исходил из опыта империалистических держав в период революции 1911 г. Посколь?;у западные державы в этот период нашли себе верного слугу, даже более надежного, чем цинское правительство, то почему бы и Японии не найти слугу, еще более верного и преданного Японии, чем Юань Ши-кай? Само собой разумеется, что именно таково было значение слов «Союза черного дракона», когда последний призывал «помочь революционерам». Японские империалисты, занимая позицию, позволявшую им монопольно господствовать в Китае, не испытывали особого удовольствия от того, что им приходится разделять власть с западными державами над их общим империалистическим агентом в Китае. К тому же в это время ловкие японские заговорщики уже видели, что
1 Wheeler, op. cit., рр. J91—196.
211
14*


власть Юань Ши-кая в действительности не так уж прочна, а западные державы, сконцентрировавшие свое внимание на войне в Европе, не имеют возможности оказать Юань Ши-каю практической помощи. Поэтому они чувствовали, что могут свободно выбирать и утверждать в Китае новых властителей, полностью подконтрольных им. Из последующего развития событий можно легко увидеть, что японское правительство действительно приняло этот план тайного общества. Поэтому, не выпуская из рук такого орудия, как Юань Ши-кай, толкая его на установление монархии и требуя от него в обмен согласия на «21 требование», оно в то же время готовилось в удобный момент отказаться от этого орудия, заменив его новым.
Отсюда также можно понять, почему все продажные деспотические правители Китая, начиная с цинского правительства, вели себя так почтительно по отношению к японскому империализму, испытывая большой страх перед ним, и всячески приветствовали агрессивную политику американского империализма в Китае, проводившуюся под флагом принципа «открытых дверей». Они воображали, что Япония — «жестокий хозяин», а США — «добрый хозяин», от которого можно ожидать подачек за верную службу.
Но если смотреть на все глазами китайского народа, то оба эти хозяина были империалистами-агрессорами, которые поддерживали того или иного реакционного властителя во имя закабаления китайского народа.
В числе тех стран, которые с самого начала поддерживали Юань Ши-кая в деле восстановления монархии, была и Германия. Но, после того как началась первая мировая война, Герхмания перестала играть какую-либо роль в вопросах китайской политики. Что же касается Англии, то ее посол Джордан всегда поддерживал тесные отношения с Юань Ши-каем. Автор книги «Биографии шести героев» Тао Цзюй-ииь указывает:
«Во время второй революции Джордан считал, что в Китае только Юань Ши-кай имеет в своем распоряжении силы, способные поддержать порядок и обеспечить охрану иностранных граждан. Поэтому дипломатический корпус единодушно оказывал свое покровительство Юань Ши-каю, а к противникам Юань Ши-кая применял методы репрессий. Джордан также полагал, что «Китай
212


должен иметь императора». Мечты Юань Ши-кая об императорском престоле, по крайней мере в какой-то степени, выросли на почве дипломатических отношений» К После того как Юань Ши-кай уверился в том, что внешнеполитические условия складываются для него благоприятно, организованное им движение за восстановление монархии в августе 1915 г. начало принимать более явные формы. Юань Ши-кай считал для себя самым важным получить разрешение своих хозяев — империалистических держав. Он считал, что не стоит обращать внимания на то, как отнесется к этому китайский народ. Стоит только его «комитету по водворению спокойствия» приступить к работе, и можно будет при помощи собственного чиновничьего аппарата легко создать необходимую обстановку «народного волеизъявления». Но он не предвидел того, что, несмотря на создание его подчиненными «народного волеизъявления» о передаче императорского трона Юань Ши-каю, его замыслы о восстановлении монархии будут раскрыты и истинное волеизъявление народа против деспотического правителя, торгующего национальными интересами Китая, проявится со всей силой. Эта обладающая невиданной мощью воля народа была способна породить силы, гибельные для Юань Ши-кая.
Стоявшая в стороне и выжидавшая удобного случая Япония 28 октября совместно с послами Англии и России обратилась к правительству Юань Ши-кая с запросом:
«Хотя введение в Китае монархического режима внешне как будто бы и не встречает большого сопротивления внутри страны, но, согласно полученному японским правительством докладу, сила тайного сопротивления, растущего в стране, в действительности выходит за пределы всех возможных предположений... Правительство Японии поэтому решило сделать запрос правительству Китая, может ли это правительство быть вполне уверенным, что оно сумеет спокойно достичь своей цели — установления монархического режима...»
В своем ответе на этот «дружеский запрос» правительство Юань Ши-кая устами заместителя министра иностранных дел Цао Жу-линя с почтением верного слуги заявило:  11 ТаоЦзюй-инь, Биографии шести героев, стр. 204
213


«Недавно правительство запросило должностных лиц всех провинций, в состоянии ли они обеспечить полный порядок. Из всех провинций был получен ответ о полном спокойствии, наблюдаемом повсеместно, и об усилении мер предосторожности. Мы надеемся, что в местах, находящихся вне юрисдикции Китая, дружественные государства окажут нам помощь с тем, чтобы предотвратить беспорядки. Таким образом, нет оснований опасаться возникновения беспорядков».
15 декабря, когда Юань Ши-кай уже открыто признался в намерении ввести монархический режим, посол Японии по договоренности с послами Англии, России, Франции и Италии внезапно снова посетил министерство иностранных дел правительства Юань Ши-кая. В заявлении японского посла говорилось:
«Япония и другие четыре государства решили в будущем занять в отношении Китая позицию наблюдения» 1.
Инициатором двух этих выступлений была Япония. Все это показывает, во-первых, подъем скрытого анти- юаныникаевского движения внутри Китая (вскоре после этого вспыхнуло восстание в Юньнани) и, во-вторых, двурушническую политику Японии, рассчитанную на то, что в случае неудачи Юань Ши-кая она сумеет обмануть китайский народ, заявив, что она никогда не поддерживала Юань Ши-кая в восстановлении монархии, и получить тек самым возможность выдвинуть нового правителя для китайского народа. В случае же успеха Юань Ши-кая Япония, участвуя в совместном «наблюдении» держав за Китаем, также сможет играть господствующую роль, прибрав Юань Ши-кая к рукам, так как мировая война длилась уже полтора года и западные державы еше более сократили свои военные силы на Дальнем Востоке.
Американское правительство, приглашенное Японией участвовать в совместном запросе правительству Юань Ши-кая, отказалось принять в нем участие. Причиной этого было, конечно, нежелание Соединенных Штатов итти на поводу у Японии. Бывший в то время послом США в Китае Ренг в изданной им впоследствии книге «Американский дипломат в Китае» рассказывал, что «после  11 Бай Цзяо, цит. соч., стр. 293, 297, 298.
214


«изйрания» Юань Ши-кая императором, русский и французский послы уже тайно заявили о возможности его признания... Большинство дипломатических представителей иностранных государств, находившихся в Пекине, намеревалось 1 января (1916 г.), вдень официального провозглашения монархии, выступить с признанием нового режима».
Но в это время внезапно вспыхнуло восстание в Юньнани, и Юань Ши-каю пришлось отложить день восшествия на престол. Ренг в своей книге считает это решение об оттяжке срока коронации «ошибочным». Он говорит:
«Если бы в тот момент Юань Ши-кай и его подчиненные выказали больше смелости и объявили с восстановлении монархического режима, то вполне возможно, что за этим последовало бы признание со стороны многих государств» К
В этих словах содержится сожаление и недовольство по поводу той нерешительности и слабости, которые внезапно проявило правительство Юань Ши-кая.
В этот период англичане в своей газете, издаваемой в Китае, также ясно заявили, что «иностранцы» желают поддержать Юань Ши-кая в деле «централизации» власти, но, если стремление Юань Ши-кая обманом установить монархический строй оттолкнет от него народ и вызовет массовые волнения и если в Китае возникнет критическое положение, тогда, к сожалению, другие страны, несмотря на свое желание прийти Юань Ши-каю на помощь, не в силах будут чем-либо ему помочь. Шанхайская газета «Цзылиньсибао» писала:
«Упрочение Юань Ши-каем своей позиции во многом зависит от моральной и финансовой помощи иностранцев... Иностранная поддержка, давшая Юань Ши-каю возможность достигнуть того положения, в котором он находится сейчас, была оказана ему потому, что иностранцы, конечно, надеялись на использование Юань Ши-каем своей власти, полученной благодаря иностранной поддержке, для поднятия благосостояния страны. В настоящий момент Юань Ши-кай хочет улучшить положение в стране путем установления монархического режима, но, возможно, что из-за этого положение, наоборот, ухудшится!»1  2.
1 М а с N a i г, op. cit., рр. 753—754!'
2 Бай Цзяо, цит. соч., стр. 231, 314.
215


Чэнь Бода в своем сочинении «Предатель родины Юань Ши-кай» правильно отмечает:
«Империалисты без конца вздыхали и сожалели по поводу неизбежного падения Юань Ши-кая».
В это время Юань Ши-кай переживал крайне затруднительный момент. Хотя силы «армии защиты республики», поднявшей восстание в Юньнани, были не очень велики и организация этой армии страдала рядом недостатков, все же юньнаньское восстание в сочетании с общими антиюаньшикаевскими настроениями, которые охватили весь китайский народ, прозвучало как выступление невиданной силы. Японские действия были, казалось, направлены против Юань Ши-кая, а европейско-американские «добрые хозяева» скорбели, что не могут ничем ему помочь вопреки своему желанию. С американской стороны Юань Ши-каю был предоставлен 7 апреля заем в размере
5 млн. долларов, но это было только впрыскиванием, продлившим агонию, так как уже никакая помощь не могла спасти Юань Ши-кая. Даже в его собственном правительственном аппарате под влиянием сложившейся обстановки наблюдались колебания и разброд. По некоторым сведениям, как только началось юньнаньское восстание, иностранцы запросили правительство Юань Ши-кая о положении в стране, и ответ правительства гласил:
«Юньнаньские волнения возглавляются небольшой кучкой людей, военные силы этой провинции ограниченны, они будут усмирены в течение шести месяцев».
Юань Щи-кай думал успокоить своих хозяев-империа- листов, с тем чтобы сохранить их доверие, не предвидя, что через шесть месяцев он сам сойдет в могилу. 21 марта 1916 г. Юань Ши-кай объявил об отказе от восстановления монархии, тем самым признав свое поражение. И если бы даже его смерть не наступила так скоро (он умер
6 июня 1916 г.), его политический крах был уже неотвратим.
Империалистические державы считали Юань Ши-кая «сильным человеком», более сильным и более нужным, чем цинские правители. Но события доказали, что он не смог бы продержаться долго у власти, а растерянность его перед лицом опасности была даже больше, чем в свое время у цинского правительства. Конечно, это отнюдь не говорит о том, что власть Юань Ши-кая была слабее
216


власти Пинов, но это указывает на невиданный до тех пор рост сознательности народа. Кроме того, «сильный человек», которого хотели избрать империалисты, обязан был с еще большей смелостью продавать им интересы Китая, а это не могло не вызвать еще большей ненависти к нему и еще большего отпора со стороны китайского народа. Вот почему этот «сильный человек» кончил тем, что превратился в самого слабого. Японские империалисты на этот раз сравнительно рано увидели, что власть Юань Ши-кая в сущности является не сильной, а слабой. Япония как будто оказалась умнее, чем другие империалистические державы. Она считала, что, отбросив Юань Ши-кая, сможет найти более сильного, чем Юань Ши-кай, и более пригодного для Японии человека, но этим Япония совершала ту же неизбежную ошибку, что и другие империалисты в своей политике по отношению к Китаю.
Возможно, что имеются еще люди, считающие причиной поражения Юань Ши-кая «неудачный» выбор им момента, когда западные державы не имели возможности в достаточной мере помочь ему занять императорский трон. Конечно, если бы державы снова оказали ему серьезную помощь, он, возможно, сумел бы продержаться еще некоторое время. Но нельзя изменить основной закономерности, по которой развивается история Китая. Реакционные властители могут лишь на некоторое время при помощи иностранных сил оказаться «сильными», но как только они показывают свое истинное лицо предателей родины, то неминуемо наталкиваются на отпор со стороны китайского народа, сознательность которого повышается все больше и больше. И даже помощь империалистов не может тогда спасти их от неотвратимой гибели


Глава V
ЕЩЕ ОДИН «СИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК» (1916—1919 гг.)
1. 	Темные связи
Провал Юань Ши-кая явился еще одним подтверждением того факта, что империалистические силы уже не могли свободно вершить судьбами Китая.
Правда, революционная борьба против Юань Ши-кая снова пошла по старой колее революции 1911 г. Причина этого состояла в том, что в то время, говоря словами Сунь Ят-сена, как и в период революции 1911 г., не существовало еще «организованной и дисциплинированной политической партии, способной понимать свои задачи и цели», иными словами, все еще не существовало политической партии, которая была бы в состоянии поднять и сплотить широкие массы народа и четко поставить своей целью антиимпериалистическую, антифеодальную борьбу. Народные массы Китая, наученные опытом событий последних лет правления Цинской династии и революции 1911 г., быстро разглядели истинный облик Юань Ши-кая — этого гнусного изменника родины — и, освободившись в отношении него от всяких иллюзий, относились к нему с величайшей ненавистью. Во многих районах Китая массы крестьянства и городской бедноты по собственной инициативе принимали участие в борьбе против Юань Шикая. Но народные массы в то время еще не имели руководства. Буржуазия попрежнему оставалась слабой и не осмеливалась взять на себя руководство освободительной борьбой широких народных масс, а пролетариат еще не вырос до такой степени, чтобы стать самостоятельной политической силой.
Сунь Ят-сен, бежав после поражения «второй революции» 1913 г. в Японию, снова организовал там «революционную партию Китая» («Чжу-нхуа гэминдан»), чтобы
218


начать борьбу против Юань Ши-кая, но эта организация была очень узкой по своему составу, ее действия носили характер чисто военной авантюры, и, хотя в своих политических требованиях партия решительно выдвигала лозунг борьбы против Юань Ши-кая, она все еще не поднимала вопроса о борьбе против империалистов. В начале 1916 г. Сунь Ят-сен вернулся в Китай. Обнародованный им манифест значительно отличался от манифеста, выпущенного в 1913 г., где говорилось только, что «если не убрать Юань Ши-кая, Китай погибнет». В новом манифесте заявлялось:
«Для сохранения республики недостаточно изгнать Юань Ши-кая. Борьба против предателя — хорошее дело. Однако вначале надо понять цели борьбы, понять, во имя чего ведется борьба и каковы созидательные планы на будущее. Только тогда можно будет сказать, стоит ли итти на жертвы во имя этого дела» 1.
Такая точка зрения являлась более передовой, чем требования политических группировок, выступавших в то время против Юань Ши-кая. Но поскольку антиюаныпи- каевская борьба не могла ограничиться лишь устранением Юань Ши-кая от власти, а должна была итти дальше и вырвать с корнем базу, породившую Юань Ши-кая, следовало ставить более широкие задачи полной ликвидации феодального общественного строя и свержения владычества иностранного империализма в Китае. В то время Сунь Ят-сен еще не мог ясно понять этого. Впоследствии, в 1924 г., касаясь вопроса об антиимпериалистической борьбе, Сунь Ят-сен указывал:
«В прошлом не было людей, понимавших необходимость разгрома этих сил [то есть империалистических сил, помогавших милитаристам.— X. Ш.\ поэтому в течение 13 лет до сего дня революция не могла увенчаться успехом» 2.
Отсюда явствует, что в 1916 г., борясь против Юань Ши-кая, Суиь Ят-сен еще не понимал «необходимости разгрома этих сил». А многим деятелям, поднявшим в то время в Гуандуне, Шаньдуне, Хунани и Шанхае
1 Сунь Ят-сен, Поли. собр. соч., т. I, раздел «Воззвания» стр. 21—22.
2 Там же т. II, стр. 63.
219


вооруженную борьбу под зна!меием гоминьдана или «революционной партии Китая» («Чжунхуа гэминдан»), было далеко еще даже до уровня, достигнутого уже к тому времени Сунь Ят-сеном. Центр борьбы против Юань Ши-кая переместился тогда в Юньнань и Гуанси. Как указывает Чэнь Бо-да:
«Хотя движение против Юань Ши-кая характеризовалось в то время наличием исключительно широкого единого фронта, однако еще не поднялась могучая волна народной революции. Движение было широким, однако в нем имелось много элементов стихийности. Помещичье- буржуазная реформаторская партия Лян Ци-чао и других стремилась в этой обстановке захватить руководство борьбой против Юань Ши-кая» 1.
25 декабря 1915 г. «армия защиты республики» в провинции Юньнань провозгласила «независимость» Юньнани, сформировала военное правительство, избрав своим лидером Тан Цзи-яо, губернатора провинции Юньнань, назначенного правительством Юань Ши-кая. Затем подняли восстание эмиссар «армии защиты республики» в провинции Гуйчжоу Лю Цзунь-хоу и губернатор провинции Гуанси Лу Юн-тин. К маю 1916 г. губернаторы этих трех провинций и примкнувший к ним гуандунский милитарист Лун Цзи-гуан образовали «военную палату армии защиты республики». Тан Цзи-яо был выбран главнокомандующим, его заместителем стал Цинь Чунь-сюань, который занимал при Цинах крупные посты. В период движения «Ихэтуань» он охранял императрицу Цы Си и императора Гуан Сюя во время их бегства из Пекина; в знак признательности императрица Цы Си назначала его последовательно губернатором провинции Шаньси, наместником провинций Гуандун и Гуанси и министром почт. В период республики Юань Ши-кай разжаловал его, и Цинь Чунь-сюань питал злобу к Юань Ши-каю. На этот раз он воспользовался случаем и примазался к движению, направленному против Юань Ши-кая, став заместителем главнокомандующего, а фактически исполняя обязанности главнокомандующего. Кроме того, прежние милитаристы и чиновники из провинций Чжэцзян, Шэньси, Сычуань также объявили о «независимости своих провинций, мгно-
1 Чэнь Бо-да, Предатель родины Юань Ши-кай, стр. 66.
220 '


венно превратившись в «героев защиты республики». «Идеологом» антимонархического движения стал Лян Ци- чао. В последние годы правления Цинской династии мань- жур Лян Ци-чао был ярым противником демократической революции, одним из главарей «партии защиты трона»; во время революции 1911 г. он поддерживал Юань Ши-кая, являясь идейным руководителем конституционно-монархического течения, пагубно влиявшего на развитие революции. Руководимая им «прогрессивная партия» («цзинь- будан») изъявляла готовность принимать милости Юань Ши-кая, пользуясь крохами с его стола. Однако Юань Ши-кай в своем стремлении установить диктатуру не только разогнал гоминьдан, но отбросил от себя и «прогрессивную партию». И тогда Лян Ци-чао, увидев с «большой проницательностью», что устанавливаемый Юань Ши-каем монархический строй обречен на слишком кратковременное существование, предусмотрительно выступил против него первым и объединил вокруг себя группу юго- западных милитаристов, демонстрируя свою готовность вырвать Китай из рук Юань Ши-кая.
Конечно, мы не можем отрицать, что выступление «армии защиты республики» отражало ненависть народа к Юань Ши-каю и сопротивление народа. В движении участвовали, его поддерживали относительно широкие народные массы. Среди руководителей движения были герои, верные делу народа и заслужившие его уважение. Но, поскольку у руководства стояли те лица, о которых мы уже говорили выше, «правительство защиты республики» все же во многом уступало нанкинскому правительству периода революции 1911 г. Более того, мы должны указать, что политиканы из среды милитаристов и чиновников только потому решились на выступление против Юань Ши-кая, что находились в связи с японскими империалистами, строившими планы, направленные против Юань Ши-кая. В Японии уже после окончания этих событий барон Гото (министр иностранных дел в кабинете Тераути) опубликовал книгу под названием «Правда о японо-китайском конфликте», где говорилось:
«Правительство [японское правительство.— X. Ш\ преследуя цель организации беспорядков по всей территории Китая, пыталось возбудить в различных районах Китая движение против Юань Ши-кая... Возникновение
221


таких событий, как захват шанхайскими революционерами военного корабля, восстание в Шаньдуне, выступление войск в Юньнани и настоящий инцидент в Маньчжурии, не обошлось без прямого или косвенного участия нашей страны [Японии.—X, Ш.]» К
В этом высказывании есть, конечно, доля бахвальства, но нельзя сказать, чтобы для него вовсе не имелось реальных оснований. Сам Лян Ци-чао в своих воспоминаниях, рассказывая историю своего участия в «движении за республику», невольно раскрыл факты своих связей с японскими империалистами. В марте 1916 г. при помощи японцев Лян Ци-чао удалось пробраться из Шанхая в провинцию Гуанси. Вот как он описывает это:
«1 марта мне нанес визит японский военный атташе в Шанхае генерал-лейтенант Аоки. Он уже слышал обо всем, но еще раз спросил меня. Подтвердив ему все это, я, воспользовавшись случаем, обратился к нему с просьбой помочь мне в моем путешествии. Так как осуществление моего замысла должно было встретиться с неизбежными трудностями, то Аоки с сердечным участием взялся за это дело и обязал своего подчиненного по фамилии Мацуи отвечать за его организацию. На другой день Ма- цуи, выполняя приказ своего начальника, сообщил, что он связался со своими людьми в Токио и Гонконге, и посоветовал мне выехать 4 марта из Шанхая в Гонконг на пароходе «Иокогама-мару», а там пересесть на пароход «Таэсеяма-мару», идущий в индокитайский порт Хайфон».
После того как в соответствии с этим планом Лян Ци- чао прибыл в Гонконг, «...японский военный атташе в Кантоне и японский консул в Гонконге, а также управляющие отделений двух компаний — «Почтово-пароходной компании» и «Мицуи» — посетили меня, оказывая мне всяческое внимание». Так как нельзя было получить визу для проезда в Аннам, оставалось лишь нелегально проехать через Хайфон... «Выполнение этого плана было поручено японцам, и то, что ими было предусмотрено все до малейшей детали, и то, что в это дело были вовлечены десятки людей из многих портов, сосредоточивавших на нем все свое внимание и отдававших ему все свои силы, показы-  11 Лю Янь, История империалистического гнета в Китае, т. II, стр. 79.
222


вает, что они это делали по поручению своего правитель* ства» К
Таким способом Лян Ци-чао добрался до провинции Гуанси и присоединился к лагерю «антимонархического» движения. Проездом через Аннам он в течение 10 дней укрывался у одного японского купца, который получил от японского правительства приказ принять Лян Ци-чао. Там он и написал свои записки, где откровенно рассказал обо всех этих фактах, о которых в своих последующих статьях он уже не упоминал.
Каковы были причины подобных действий японского империализма? Эти причины нам уже помог понять приведенный в предыдущем разделе меморандум «Общества черного дракона». Но только империалисты могли вообразить, что движение против Юань Ши-кая возникло просто в результате ухищрений Японии. В действительности же совершенно ясно, что только широкие народные массы выступили по-настоящему на борьбу против господства Юань Ши-кая, империалисты же пытались спекулировать на этом движении, подобно тому как спекулировали на нем и китайские реформаторы из среды крупных помещиков и крупной буржуазии. Империализм хотел и мог использовать как раз этих реформаторов, выходцев из господствующих классов Китая. И деятели, разделявшие платформу крупных помещиков и крупной буржуазии Китая, даже если они сами именовали себя революционерами, никогда не отказывались от тайных связей с империализмом. Они ставили себе целью не только уничтожить власть Юань Ши-кая, но и в процессе ликвидации власти Юань Ши-кая задержать основной поток китайской революции.
При своем создании «Юньнаньекое военное правительство защиты республики» опубликовало декларацию по внешнеполитическим вопросам. По своему духу она ничем не отличалась от декларации нанкинского правительства времен революции 1911 г.
«В своей внешней политике Юань Ши-кай прибегает к методам обмана, что ведет к утрате Китаем всякого  11 Лян Ци-чао, Военный дневник, в сборнике под ред. Цзо Шунь-шэна «Материалы по истории Китая за последние сто лет», т. II, стр. 536—539.
223


авторитета среди всех государств мира. Дошло до того, что гибель Китая становится неизбежной. Это вызывает беспокойство у дружественных держав. Но Юань Ши-кай не знает раскаяния... Он и угнетает народ Китая, и обманывает дружественные державы... Мы искренне надеемся на сочувствие всех дружественных держав страданиям нашего народа, на признание ими наших целей, на их уважение к нашим справедливым действиям. Настоящим мы торжественно заявляем, что все договоры, заключенные с иностранными государствами до дня опубликования настоящей декларации о выступлении против национального предателя и тирана, то есть до декабря 1915 г., полностью останутся в силе. Во всех районах, находящихся под контролем нашей армии, мы несем полную ответственность за охрану жизни, имущества, коммерческой и миссионерской деятельности граждан дружественных государств. Мы признаем все обязательства, вытекающие из всех договоров» 1.
Чтобы охарактеризовать этот документ, достаточно указать лишь на один факт: принятие Юань Ши-каем выдвинутого Японией 21 требования произошло в мае 1915 г., то есть за 7 месяцев до опубликования декларации «правительства защиты республики». В то время весь китайский народ считал, что этот кабальный договор ни в коем случае не должен признаваться Китаем. И тем не менее «правительство защиты республики» объявляло и этот кабальный договор в числе тех, которые «полностью остаются в силе». Военное правительство не посмело заявить, что внешняя политика правительства Юань Ши-кая является «политикой закабаления Китая», оно заявило только, что его политика есть политика «обмана дружественных держав». Оно не посмело также пойти на отказ от всех кабальных договоров, заключенных правительством Юань Ши-кая с иностранными государствами. Наоборот, рассматривая эту декларацию, можно сделать вывод, что военное правительство собиралось проводить в жизнь все прежде заключенные договоры с еще большим усердием, чем правительство Юань Ши-кая, «в своей политике прибегавшее к методам обмана».  11 «История китайской революции и национального строитель- ства», нзд-во «Датунсюэхой», т. III, стр. 149—150.
224


«Правительство защиты республики» было обречено на ту же участь, что и нанкинское правительство 1911 г. Японские империалисты, конечно, хотели иметь в Китае верного слугу, но они также предъявляли к нему требование обладать достаточными вооруженными силами для «умиротворения» Китая. «Правительство защиты республики» старалось завязать связи с японским империализмом. В мае 1916 г. после создания «военной палаты» Лян Ци-чао прибыл из Гуанси в Шанхай, о чем впоследствии он рассказывал весьма туманно:
«Поскольку положение в провинциях Гуанси и Гуандун несколько стабилизовалось, я снова выехал в Шанхай, желая установить контакт с другим государством» 1.
Но тогдашний заместитель начальника штаба при военной палате Ли Гэнь-кань в одной из своих телеграмм выдал основные мотивы поездки Лян Ци-чао:
«Назначенный нами посол для ведения дипломатических дел и ведения переговоров о получении займа вчера выехал в Японию проездом через Шанхай» * 2.
В то же время военное правительство пыталось договориться с двумя крупными генералами, подчиненными Юань Ши-каю,— Фын Го-чжаном и Дуань Ци-жуем. У Фын Го-чжана и Дуань Ци-жуя были собственные расчеты. Они хотели, переняв приемы Юань Ши-кая периода революции 1911 г., воспользоваться удобным случаем и захватить власть в свои руки. Особенно усердно действовал в этом направлении Дуань Ци-жуй. Он уже давно вступил в тесные сношения с японскими империалистами. Японские империалисты в лице Дуань Ци-жуя видели наиболее подходящего для них кандидата в преемники Юань Ши-кая, так как наследие Юань Ши-кая — бэйянская военная клика — находилась в руках Дуань Ци-жуя. Другие державы также не возражали против этой кандидатуры. Дуань Ци-жуй выступил на сцену сразу же после смерти Юань Ши-кая. «Правительство защиты республики» осталось у разбитого корыта. И поскольку оно никогда не преследовало далеко идущих революционных целей, ему оставалось лишь, добившись от правительства
’Лян Ци-чао, Воспоминания о борьбе за республику, в сборнике под ред. Цзо Шунь-шэна, т. II, стр. 532.
2 «Справочный материал о военной палате», издание штаба командования армии Гуанси и Гуандун, т. IV, стр. 72,
15 ху Шэн 225


Дуань Ци-жуя отпуска некоторых средств «на армию*, прибегнуть к самороспуску. Отдельные милитаристы и чиновники из состава военного правительства, временно укрывшись в своих вотчинах в какой-либо провинции или районе, стали выжидать удобного случая для новых выступлений, а такие политиканы, как Лян Ци-чао, уже не надеясь ни на что и боясь упустить случай, спешили преклонить колени перед премьером Дуань Ци-жуем.
После смерти Юань Ши-кая пост президента занял Ли Юань-хун, а Дуань Ци-жуй был назначен премьер- министром. Реальная власть находилась в руках Дуань Ци-жуя. Поскольку «армия защиты республики» была распущена, пекинское правительство милитаристов снова «объединило» Китай. Династия Дуань Ци-жуя сменила династию Юань Ши-кая. Империализм, потеряв одну марионетку, приобрел новую.
С полным основанием можно сказать, что поражение Юань Ши-кая было победой китайского народа, который уже не мог терпеть над собой диктаторского правительства, предающего интересы Китая. Но в тот период китайский народ попался в сеть коварных замыслов империалистов и милитаристов-политиканов, был введен ими в заблуждение и использован ими в своих целях. Поэтому и после смерти Юань Ши-кая китайский народ продолжал томиться под гнетом международного империализма и внутренних милитаристских сил. Но только ли этим исчерпывалось содержание этих событий? Неужели так и не были еще найдены пути, ведущие к подлинному освобождению народа?
Через 3 года после захвата власти Дуань Ци-жуем, в 1919 г., разразилось «движение 4 мая». Действительно, путь китайского народа был трудным. История нескольких лет, прошедших от революции 1911 г. до «движения 4 мая», достаточно ясно рисует нам трудности и извилистый характер этого пути. Но каждый пройденный извилистый отрезок пути способствовал еще большему повышению сознательности китайского народа, трудности еще более закаляли его силы. «Движение 4 мая» отнюдь не было случайным явлением, оно было подготовлено всей предшествующей историей Китая. «Движение 4 мая» могло возникнуть лишь после революции 1911 г., после господства Юань Ши-кая, после борьбы против Юань
226


Ши-кая и после Правления Дуань Ци-жуя. Это движение явилось выражением подъема сознательности китайского народа на новую ступень К Таким образом, процесс пробуждения сознательности китайского народа проходил различные стадии, каждая из которых была выше предыдущей. Если до «движения 4 мая» на политической арене Китая внешне разыгрывались только сцены прихода и ухода империалистов и послушных им марионеток, а силы китайского народа представляли собой скрытый, едва ли кем видимый подземный поток, то в период пребывания у власти в Китае Дуань Ци-жуя, с еще большим бесстыдством предававшего свою родину, этот широкий поток народной революции становится все более мощным, вбирая в себя новые силы.
2. 	Дуань Ци-жуй и Япония
Дуань Ци-жуй был верным слугой Юань Ши-кая еще в те времена, когда последний занимался подготовкой войск в Сяочжане. В период революции 1911 г. он всеми силами помогал возвышению Юань Ши-кая. После того как Юань Ши-кай стал президентом, Дуань Ци-жуй в различных кабинетах неоднократно занимал пост главнокомандующего сухопутных войск. Но сосредоточение всей военной власти в руках Дуань Ци-жуя вызвало опасения со стороны Юань Ши-кая, и с конца 1915 г. Дуань Ци-жуй оказался в отставке. Положение Дуань Ци-жуя в то время полностью напоминало положение Юань Ши-кая в последние годы правления Цинской династии. Юань Ши-кай* столкнувшись с трудностями в восстановлении монархического строя и отказавшись от этого намерения, был вынужден просить Дуань Ци-жуя вернуться на службу. Сперва Юань Ши-кай назначил его начальником генерального  11 Великая Октябрьская социалистическая революция, открывшая новую эру в истории человечества, оказала огромное, решающее влияние на развитие революционного движения в Китае, на рост сознательности китайского народа.
«В это время китайский пролетариат — говорит Мао Цзэ-дун,— в результате своего роста и под влиянием русской революции быстро превращается в сознательную, самостоятельную политическую силу... «Движение 4 мая» родилось в ответ на призыв мировой революции, призыв русской революции, призыв Ленина». [Мао Цзэдун, «О новой демократии» (на китайском языке)]. (Прим, ред.)
227
15


штаба, а затем поручил ему формирование кабинета. И после смерти Юань Ши-кая бразды правления попали в руки Дуань Ци-жуя. Господство Дуань Ци-жуя, естественно, явилось дальнейшим продолжением политики Ли Хун-чжана и Юань Ши-кая. Хотя Дуань Ци-жуй и не являлся президентом, занимая лишь пост премьер-министра, а иногда не занимая даже и этого поста, фактически пекинское правительство всецело находилось под его контролем вплоть до июля 1920 г. Впоследствии, после 1924 г., он снова на некоторое время вышел на арену китайской политической жизни.
Империалистические державы до небес превозносили Дуань Ци-жуя (подобно тому как в свое время они превозносили Юань Ши-кая), величая его «сильным человеком» и даже считая его более «сильным», чем Юань Ши-кай. Американский корреспондент Уилер в своей корреспонденции от февраля 1917 г., приводя различные факты, сравнивал правительство Ли Юань-хуна — Дуань Ци-жуя с правительством Юань Ши-кая и приходил к следующему выводу:
«По мнению многих опытных иностранцев... нынешнее правительство является более сильным».
Уилер в своей корреспонденции приводил мнение английского корреспондента в Пекине Путнэма Уила:
«За эти 7 месяцев президент Ли Юань-хун с твердостью осуществляет свою власть, и это дает основания утверждать, что те цели, осуществления которых нельзя было добиться при так называемом «железном правлении» Юань Ши-кая, теперь будут скоро достигнуты» К
Как мы видим, западные державы были в полном восторге от нового правительства Китая.
Но в отношениях между президентом Ли Юаиь-хуном и премьер-министром Дуань Ци-жуем отнюдь не было полной гармонии. Весной 1917 г. между ними произошло расхождение по вопросу об участии Китая в первой мировой войне. Ли Юань-хун, заручившись поддержкой парламента, пытался убрать со сцены решительно стоявшего за участие в войне Дуань Ци-жуя, но Дуань Ци-жуй с помощью сил Бэйянской группировки милитаристов оказал противодействие его попыткам. Тогда-то милитарист  11 W Ь е е 1 е г, China and the World War.
228


Чжан Сюнь и ввел свои войска в столицу. Заставив Ли Юань-хуна распустить парламент, он вслед за тем отстранил его от власти и пригласил на императорский престол последнего отпрыска маньчжурской династии, разыграв фарс «реставрации династии Цинов». Собственно говоря, этот замысел был заранее известен Дуань Ци-жую, который воспользовался им, чтобы избавиться от мешавшего ему Ли Юань-хуна и ликвидировать не вполне послушный ему парламент. Затем Дуань Ци-жуй под маской «похода против мятежника» выгнал из столицы Чжан Сюня и положил конец «реставрации», став «героем — спасителем республики» и еще крепче сосредоточив власть в своих руках. Его планы увенчались полным успехом. Это было в июле 1917 г. Пост президента занял другой милитарист из Бэйянской клики — Фын Го-чжан, сам же Дуань Ци-жуй попрежнему обладал всей полнотой власти в качестве премьер-министра Китая.
Японские империалисты считали возвышение клики Дуань Ци-жуя делом своих рук, так как западные державы в то время были втянуты в водоворот первой мировой войны и не имели возможности уделять Китаю много внимания. Япония всеми силами способствовала возвышению Дуань Ци-жуя, преследуя цели своего монопольного господства в Китае. Клика Дуань Ци-жуя также с большой охотой бросилась в объятия японского империализма, открыто торгуя интересами Китая и получая в обмен за это энергичную поддержку для «объединения Китая военной силой». Положение изменилось лишь в октябре 1918 г. после окончания первой мировой войны, а в 1917—1918 гг., то есть в течение 2 лет, предшествовавших «движению 4 мая», Китай почти целиком стал вотчиной японского империализма и вскормленных им милитаристов из клики Дуань Ци-жуя.
Японский империализм за эти 2 года, воспользовавшись первой мировой войной, полностью прибрал к рукам группировку Дуань Ци-жуя и осуществлял монопольное владычество над Китаем; методы господства японского империализма были крайне жестокими. Стоявший в то время у власти в Японии кабинет Тераути, организуя помощь Дуань Ци-жую, расширил рамки деятельности в Китае японских банков — Формозского, Корейского и
229


Промышленного банка. Кроме того, был создан банковский консорциум, действовавший под контролем правительства. Помимо этого, был учрежден «Китайский обменный банк», выдававший себя за китайско-японское смешанное предприятие. Главным управляющим банка был назначен китайский чиновник-японофил Лу Цзун-юй. С помощью этих банков Япония со второй половины 1917 г. начала предоставлять займы кабинету Дуань Ци-жуя. Общая сумма денег, полученная Дуань Ци-жуем по заключенным в то время соглашениям, превысила 200 млн. иен. Хотя сумма займов была огромна, но выгода, полученная от них Японией, была еще больше.
Займы, получаемые Дуань Ци-жуем от Японии, носили самые различные названия. Дуань Ци-жуй продавал Японии оптом и в розницу самые различные права Китая. Некоторые займы обеспечивались банком, тесно связанным в то время с государственным казначейством Китая (банком путей сообщения), для обеспечения других было продано право постройки Маньчжурско-монгольской железной дороги, право разработки горных и лесных богатств. Обеспечением некоторых займов служили доходы от перевозок по каналу, акцизный налог, внутренние таможенные сборы. В обмен за некоторые займы оптом продавалась телеграфная связь по всей территории Китая. Условием получения одного из займов было признание правительством Дуань Ци-жуя особых прав Японии в провинции Шаньдун. Япония надеялась, что после окончания первой мировой войны она сможет занять в провинции Шаньдун место Германии, получить право на владение гаванью Циндао, право на управление железной дорогой Цзинань — Цзяочжоу и право размещения в этом районе своих войск. Правительство Дуань Ци-жуя заботилось лишь о получении займов, не беспокоясь ни о чем другом. Китайский посол в Японии на все давал ответ: «Рад изъявить согласие». Впоследствии эти слова, приведенные японцами на Парижской мирной конференции, стали ходячим выражением и вызывали особое возмущение китайских патриотов. Кроме того, дважды под именем «займа на военное снаряжение» Япония передавала Китаю вместо денег военное снаряжение. В то время Китай находился в состоянии непрекращающейся междоусобной войны, и подобные «займы», естественно, служили прямой
230


помощью Дуань Ци-жую для ведения войны. Тогда эти займы хранились в тайне, о них не объявлялось из опасения натолкнуться на противодействие народа. Был и «заем на участие в войне», предоставленный Китаю якобы для покрытия расходов по обучению войск, которые должны были принять участие в мировой войне. Фактически деньги от этого займа также пошли на ведение междоусобной войны.
Из этого видно, что Дуань Ци-жуй далеко превзошел Юань Ши-кая в деле продажи национальных интересов Китая. Предъявленное Юань Ши-каю Японией «21 требование» вначале включало в себя требования предоставить Японии право контроля над армией Китая, но Юань Ши-кай тогда не осмелился дать на это свое согласие. Теперь же из рук Дуань Ци-жуя Япония без всяких усилий получила празо непосредственной посылки своих офицеров для обучения китайских войск в обмен за предоставление «займа на участие в войне» в 20 млн. юаней. Поэтому тогдашние политические противники Дуань Ци-жуя, выступая с критикой его политики, говорили:
«...Самое странное, что в этих войсках [речь идет о войсках Дуань Ци-жуя, «предназначенных для участия в войне»,— костяке вооруженных сил Дуань Ци-жуя.— X. Ш.] в качестве инструкторов служат японские офицеры. Среди обученных этими японскими офицерами насчитывается, по слухам, несколько сот унтер-офицеров. В независимых государствах редко увидишь такое явление, как использование большого количества иностранных офицеров для обучения национальной армии, это обычно имеет место лишь в протекторатах и колониях»
Помимо этого, при пекинском правительстве имелось в то время большое число непрестанно приглашаемых видных японских «советников», таких, как «финансовый советник» Сокатани, «политический советник» Арига, «военный советник» Аоки. Поэтому премьер-министр Японии Тераути, уйдя со своего поста, мог с полным правом хвастаться:
«...Правительство Окума, предъявив Китаю 21 требование, вызвало гнев китайского народа, и Япония не
1 Цинь Ч у н ь - с ю а н ь, Книга о вреде, нанесенном стране
Дуань Ци-жуем, цитируется по «Истории империалистического гнета
в Китае», т. II, стр. 185.
231


получила никаких реальных выгод. В период моего пребывания у власти, хотя сумма займов, предоставленных нами Китаю, в четыре раза превышала суммы предыдущих займов, фактически Япония получила с их помощью в Китае в десять раз больше выгод, чем с помощью 21 требования» К
Империализм всегда поддерживал в Китае реакционные силы, и, хотя ему приходилось тратить на это деньги, выгода, извлекаемая им в результате этих затрат, составляла 10 000%!
В 1917 г. в России произошла Великая Октябрьская социалистическая революция, Россия вышла из империалистической войны. Империалистические державы пытались вооруженной интервенцией подавить русскую революцию. Япония сочла момент удобным и под маркой совместных военных действий против России начала переговоры с правительством Дуань Ци-жуя. Результатом переговоров явилось заключение в мае 1918 г. «японокитайского соглашения о совместном использовании сухопутных войск для обороны от врага» и идентичное соглашение о военно-морских силах. Если верить формальным определениям, то эти два военных соглашения следовало считать «равноправными договорами, основанными на взаимной выгоде». В тексте говорилось о совместных военных действиях, о положении и об интересах двух государств, о «взаимном уважении к равноправию обеих стран»; конкретно указывалось, что оба государства «совместно пошлют свои войска», что военные органы обоих государств «совместно направят» своих представителей; вооружение и военные материалы также будут доставляться совместно, будет практиковаться «взаимный обмен» картами и информацией. Но фактически японские войска под предлогом «совместного ведения войны» «на законном основании» вступили на территорию Китая, завладели всей Маньчжурией и, более того, взяли под свой контроль всю военную организацию Китая. Китай же, со своей стороны, предоставлял этим якобы пришедшим для «совместных действий» оккупационным войскам все удобства и полное обеспечение.
1 Лю Янь, История империалистического гнета в Китае, т. II,
стр. 137.
232


Правительство Дуань Ци-жуя в обмен на займы и военную помощь не только подписало эти соглашения, но даже послало против Советской России некоторое количество своих войск, которые вслед за японской армией под командованием японского генерала Отани вторглись в Сибирь. Эти войска, попросту говоря, превратились в колониальные войска, подчиненные японскому империализму. Затем, после провала империалистической интервенции в России, японским войскам пришлось эвакуироваться из Сибири, но и после этого Маньчжурия продолжала оставаться под контролем японских вооруженных сил. Это было результатом антисоветского выступления Дуань Ци-жуя в компании с империалистами.
Однако сам Дуань Ци-жуй был чрезвычайно доволен. «Войска, предназначенные для участия в войне», сформированные с помощью Японии, составили основу его вооруженных сил. Поступавшие непрерывным потоком японские займы дали ему возможность подкупить многих бюрокра- тов-политиканов и организовать так называемый «клуб Аньфу», ставший его политической опорой. Вокруг него постепенно «группировались и многие известные финансовые заправилы и политиканы из новой клики «путей сообщения», старой клики «путей сообщения», клики «Изучение» («Яньцзю»). Клика «Изучение» образовалась из сменившей свое обличье «прогрессивной партии» («цзиньбудан») периода Юань Ши-кая, ее лидером по- прежнему оставался Лян Ци-чао. После 1917 г. Лян Ци- чао исполнял в кабинете Дуань Ци-жуя обязанности министра финансов и своими руками подписал несколько соглашений с Японией о кабальных займах. Лян Ци-чао и другие видные деятели группировки «Изучение», участвуя в кабинете Дуань Ци-жуя, разделяли ответственность за продажу национальных интересов Китая, вместе делили добычу, наживаясь на кабальных японских займах. И они еще заявляли, что совместно с группировкой Дуань Ци-жуя сформировали «коалиционное правительство». До какой исключительной низости они докатились!
Рост сил Дуань Ци-жуя неизбежно вызвал недовольство некоторых местных милитаристов. Особенно острое недовольство ощущалось в провинциях Юго-западного Китая среди милитаристов, оставшихся в стороне в период движения против Юань Ши-кая. После фарса с
233


«реставрацией», разыгранного Чжан Сюнем в 1917 г., Дуань Ци-жуй уже не созывал парламента. Юго-западные милитаристы получили в свои руки тему для новых интриг. Первым выступил юньнаньский генерал-губернатор Тан Цзи-яо, выдвинув лозунг «защиты конституции» и объявив себя сторонником созыва старого парламента «для поддержания традиционных законодательных институтов». К этому выступлению присоединились губернаторы провинций Гуанси, Гуандун и Сычуань, провозгласившие автономию этих провинций. Группа депутатов распущенного Дуань Ци-жуем парламента направилась в Кантон, где сформировала военное правительство, провозгласив генералиссимусом Сунь Ят-сена.
Еще в период борьбы против Юань Ши-кая Сунь Ят-сен осознал, что после устранения от власти Юань Ши-кая нельзя допустить возвышения новых сил, подобных Юань Ши-каю, и, естественно, Сунь Ят-сен был против правительства Дуань Ци-жуя. Однако, приняв участие в «правительстве защиты конституции», находясь в окружении милитаристов-авантюристов и чиновников- неудачников, он не имел возможности провести в жизнь свои революционные взгляды. Поэтому на сей раз ему пришлось уйти с поста генералиссимуса, покинуть Кантон и возвратиться в Шанхай. Военное правительство было реорганизовано, его лидером стал старый чиновник-бюрократ Цинь Чунь-сюань. Прибыв в Шанхай, Сунь Ят-сен следующим образом рассказывал о своем пребывании на посту генералиссимуса:
«Трудности продолжались в течение целого года. Я был одинок, не получал ни от кого никакой помощи, что вызывало жалость со стороны друзей и ликование в стане врагов1.
Именовавшие себя «защитниками конституции» милитаристы и чиновники стремились лишь использовать лозунг «защиты конституции» для обеспечения себе выгод в борьбе против северного правительства. О революции по существу не могло быть и речи. По некоторым сведениям, эти милитаристы также выпрашивали займы у японских империалистов 2. Этот факт еще раз наглядно свидетельствовал о том, что деятели и южного и северного
1 Сунь Ят-сен, Поли. собр. соч., т. 2, раздел «Письма», стр. 175.
2 Уилер в своей книге говорит: «В 1917—1918 гг. лидеры южного правительства без всякого стеснения просили у Японии де¬
234


правительств были одного поля ягоды. Дуань Ци-жуй, сознавая, что он пользуется расположением японского империализма, не придавал значения южному «правительству защиты конституции». Он не обращал внимания иа требования восстановить парламент, а в августе 1918 г. сформировал новый парламент, целиком находившийся под контролем клуба «Аньфу» (так называемый «аньфуистский парламент»). При этом Дуань Ци-жуй твердо решил с помощью военной силы «покарать» южное «правительство защиты конституции», открыто провозгласив «политику объединения Китая военной силой». В течение 1917 и 1918 гг. война между Севером и Югом ни на минуту не прекращалась. Главным виновником этой войны следует считать японских империалистов.
После окончания первой мировой войны (октябрь 1918 г.) Дуань Ци-жуй продолжал оставаться в зените своей славы. Он имел в своем распоряжении послушный ему «парламент». Его «армия, предназначенная для участия в войне», также попрежнему производила значительные наборы и пополнялась.
В ноябре он ушел в отставку с поста премьер-министра ввиду изменения обстановки. Но он попрежнему мог держать под своим контролем власть, сохранив титул «командующего действующей армией» и обладая реальной силой. Срок действия заключенных им с Японией соглашений истекал с окончанием первой мировой войны, но в феврале 1919 г. обе стороны продлили соглашения, так как это было одинаково необходимо и Японии и Дуань Ци-жую.
3. 	Борьба между Японией и Соединенными Штатами
Монопольное господство Японии в Китае неизбежно вызывало опасения у западных держав. Но начиная с 1914 г. ни одна из стран, вовлеченных в империалистическую войну, не имела возможности вступить в состязание с Японией на Дальнем Востоке. Все права Германии в Китае вскоре после начала войны были захвачены Японией. Страны Антанты—Англия и Франция, не зная, когда закончится эта война, рассчитывали втянуть Китай в
нег для ведения войны против Севера. Совершенно ясно, что в качестве залога они также предлагали некоторые богатые ресурсы Китая». (Прим, автора.)
235


число воюющих государств, думая воспользоваться людскими и материальными ресурсами Китая для нужд войны. В феврале — марте 1917 г. Англия, Россия (до революции), Франция и Италия дали понять Японии, что они поддерживают ее притязания на Шаньдун как справедливое возмещение за ее содействие в деле втягивания Китая в мировую войну. Только Соединенные Штаты, вступившие в войну позже других (в апреле 1917 г.), имели по сравнению с другими державами больше возможностей вступить в борьбу с Японией.
С 1900 г. японо-американские противоречия в китайском вопросе с каждым днем все более обострялись (см. гл. III). В период правления Юань Ши-кая мы уже могли наблюдать скрытую борьбу между Америкой и Японией (см. гл. IV). Прежде чем японский империализм получил возможность монопольно контролировать правительство Дуань Ци-жуя, ему также пришлось выдержать некоторую борьбу с Соединенными Штатами. В 1916 г. Соединенные Штаты дважды предоставляли займы правительству китайских милитаристов, каждый на сумму в 5 млн. долларов. В первой половине года заем был предоставлен находившемуся в критическом положении Юань Ши-каю, во второй половине года — Дуань Ци-жую. В этот период Соединенные Штаты всю свою энергию направили на то, чтобы перетянуть на свою сторону это милитаристское правительство.
В феврале 1917 г. Соединенные Штаты объявили о прекращении дипломатических отношений с Германией. Посол Соединенных Штатов в Китае Ренч совместно с деятелями других стран в Китае всеми силами старался повлиять на пекинское правительство, принуждая его выступить совместно с Соединенными Штатами. После того как пекинское правительство вслед за Соединенными Штатами объявило о разрыве дипломатических отношений с Германией, японский посол немедленно выступил с протестом, заявляя, что Япония, одобряя в принципе этот акт, выражает, однако, удивление, почему по такому важному вопросу не проконсультировались ранее с Японией, и «крайне сожалеет» об этом... Это событие рассматривалось американцами как дипломатическая победа. После того как пекинское правительство заявило, наконец, о своем вступлении в империалистическую войну, Япония
236


и Соединенные Штаты наперебой заговорили о том, что это — результат их усилий. После комедии «реставрации», разыгранной Чжан Сюнем в июле 1917 г., когда Дуань Ци-жуй снова занял Пекин, Япония, Соединенные Штаты и Англия одновременно послали свои войска в Пекин. Это было одним из эпизодов той борьбы, которую вели между собой Япония и Соединенные Штаты за право вершить политику в Китае.
Но независимо от этого мировая война сковывала силы Соединенных Штатов. После вступления США в войну им трудно было уделять достаточно внимания Дальнему Востоку. После революции 1917 г. в России реакционеры Соединенных Штатов стали чувствовать особую необходимость использования сил Японии для интервенции в Россию с целью разгрома этой молодой революционной страны. И вот в ноябре 1917 г. между Соединенными Штатами и Японией было достигнуто соглашение (Лансинг — Исии). Соединенные Штаты признали, что Япония имеет «специальные интересы в Китае», Япония же, в свою очередь, признавала права Соединенных Штатов в Китае. В 1918 г. Япония, заставляя правительство Дуань Ци-жуя заключить японо-китайское военное соглашение, преследовала одновременно две цели: усиливала свой контроль над Китаем и организовывала интервенцию против русской революции. Соглашение было заключено с позволения и молчаливого одобрения Соединенных Штатов и других западных держав. Как мы видим, между Японией и Соединенными Штатами иногда возникали разногласия на почве столкновения их интересов в Китае, иногда же они жертвовали своими интересами в Китае для достижения взаимного соглашения по другим вопросам.
В 1918 г., когда первая мировая война близилась к концу, побеждающие державы Антанты, устанавливая порядок послевоенного мира, естественно, не могли забыть о Китае — этой огромной полуколониальной стране. Особенную активность проявляли Соединенные Штаты, которые в мировой войне потеряли очень мало, а выиграли очень много. Первым шагом Соединенных Штатов была организация в мае — июне 1918 г. объединения 36 американских банков (впоследствии к ним прибавилось еще 7 банков), готовых по указанию правительства производить капиталовложения в Китае. 10 июля американское
237


правительство обратилось к Японии, Англйи и Франций с предложением организовать международный банковский консорциум для вложения капиталов в Китае. Вспомним, что еще в 1911 г. существовал банковский консорциум шести стран, инициатором которого также была Америка, вышедшая, однако, из него на полпути, после чего консорциум превратился в банковский консорциум пяти держав (Англии, Японии, Франции, царской России, Германии). Мировая война привела к распаду консорциума пяти держав и к финансовой монополии Японии в Китае. Теперь же Соединенные Штаты снова выступали инициатором восстановления международного банковского консорциума, пытаясь использовать свою усилившуюся финансовую мощь для захвата в свои руки ведущих позиций в Китае. При этом в предложении Соединенных Штатов выдвигалось недвусмысленное требование, чтобы все страны, участвующие в консорциуме, передали в ведение консорциума все свои займы и привилегии в Китае. Это было предупреждение Японии: верни все, что захватила, предоставь всем нам возможность «одинаково извлекать выгоды».
Помимо использования своей финансовой мощи, Соединенные Штаты очень ловко пустили в ход свой политический капитал, чтобы обмануть народы. Вначале Соединенные Штаты, принимая участие в войне, во всеуслышание провозгласили лозунг «самоопределение наций», что действительно породило немало надежд на лучшее будущее в Китае. Соединенные Штаты приложили также много сил для привлечения на свою сторону так называемых «либералов» из числа китайских бюрократов- политиканов, с тем чтобы последние создавали в Китае американофильскую атмосферу. Пекинское правительство, находясь под контролем Японии, пыталось наряду с этим снискать расположение и Соединенных Штатов. Видные деятели южного «правительства защиты конституции» также заигрывали с США. Некоторые рассуждения тогдашних американофилов не могут вызвать сейчас ничего, кроме презрения.
Например, У 'Гин-фан (во время реставрации Чжан Сюня министр иностранных дел в кабинете Дуань Ци- жуя, затем видная фигура в южном правительстве) в июле 1917 г. говорил:
238


«Надеюсь на скорое наступление дня, когда я смогу увидеть, как скрестятся в вечной дружбе звездный флаг США и пятицветный флаг Китая».
В том же году Гу Вэй-цзюнь (Веллингтон Ку — в то время посол пекинского правительства в США) в речи в Нью-Йорке, приводя примеры из истории американокитайских отношений, заявил, что с давних времен взаимоотношения между Америкой и Китаем «всегда базировались на принципах справедливости. Поэтому эти страны постоянно могли поддерживать между собой дружеские отношения и достигать полного взаимопонимания».
, Ван Чжэн-тин (член парламента, участник южного правительства) в августе 1917 г. в одной из своих речей открыто обратился к Соединенным Штатам с просьбой оказать Китаю политическую, финансовую и промышленнотехническую помощь. В своей речи он привел высказывание американца Милларда, говорившего о необходимости для Соединенных Штатов играть активную роль в Китае:
«Пусть это будет приближаться к вмешательству в политические дела Китая, все равно нам следует взять на себя этот долг».
Ван Чжэн-тин заявил о «своем полном согласии» с точкой зрения Милларда Г
Миллард, слова которого цитировал Ван Чжэн-тин, был основателем шанхайской газеты «Милларде ривью», выходящей на английском языке. В то время Миллард на страницах своей газеты разглагольствовал об ответственности, лежащей на Соединенных Штатах, за «демократизацию» России и Китая 1 2.
Каким же образом Соединенные Штаты способствовали «демократизации» России? С самого начала они вместе с другими империалистическими державами участвовали в вооруженной интервенции в Советскую Россию, поддерживая белогвардейских генералов. А каким образом США способствовали «демократизации» Китая? Как уже говорилось, они по существу полностью разработали планы, которые дали бы им возможность после окончания мировой войны бороться с Японией за господство в Китае.
1 Wheeler, China and the World War, pp. 79, 151, 173.
2 Idem, p. 101.
239


Империалисты, однако, понимали, что бюрократы- политиканы — шаткая опора, и без агентуры, обладающей «реальной силой» в Китае, им не обойтись. Поскольку Дуань Ци-жуй полностью находился в руках Японии, западные державы должны были подыскать себе другого «сильного человека». Южное правительство не обладало достаточными качествами, чтобы удовлетворить державы. Помня о том, как Юань Ши-кай заменил Ли Хун- чжана, а Дуань Ци-жуй — Юань Ши-кая, империалисты надеялись, что в Китае можно будет найти на смену Дуань Ци-жую «ортодоксальную» группу, обладающую реальной силой. Они искали себе агента среди милитаристов Бэйян- ской клики.
В то время среди бэйянеких милитаристов уже намечался раскол. Между Дуань Ци-жуем и Фын Го-чжаном не было прежнего единодушия. Дуань Ци- жуй, сформировав свой «аньфуистский парламент», «выбрал» на пост президента старого чиновника Сюй Ши- чана, удалив Фын Го-чжана с этого поста. Принадлежащие к группировке Фын Го-чжана милитаристы Цао Кунь и У Пэй-фу постепенно стали отходить в сторону от Дуань Ци-жуя. Обострение раскола в клике милитаристов из-за неравного дележа добычи в сущности представляло собой неизбежное явление. Но обострение этого, раскола в момент усиления агрессии Соединенных Штатов в Китае после окончания первой мировой войны, когда США искали себе в Китае нового агента, отнюдь не было случайностью. Впоследствии мы увидим, что милитаристы, входившие в клику Фын Го-чжана (так называемые чжи- лийские милитаристы), были орудием, которое западные державы использовали для противодействия клике Дуань Ци-жуя — ставленника японцев.
На открывшейся в начале 1919 г. Парижской мирной конференции Китай явился разменной монетой в спорах между Соединенными Штатами и Японией. В этот период ни одна из сторон еще не имела сил для полного подавления другой, поэтому в результате обе стороны пошли на некоторые уступки при дележе добычи. Такой исход предопределял в будущем еще более ожесточенную борьбу между Соединенными Штатами и Японией из-за Китая. В то же время исход конференции явился непосредственным толчком, вызвавшим в китайском народе великое
240


«движение 4 мая», которое знаменовало начало нового подъема освободительного движения китайского народа.
Итак, в момент зарождения «движения 4 мая» китайский народ находился перед лицом грозной опасности. Силы японского империализма прочно обосновались в Китае, а Соединенные Штаты и другие империалистические державы снова развернули свои знамена, собирая свои силы для борьбы за Китай. Усилия Соединенных Штатов были направлены на то, чтобы добиться полного господства в Китае. США взрастили и продолжали растить в Китае множество опытных 'агентов, старавшихся мертвой хваткой сдавить горло китайского народа. Между империалистами то шла ожесточенная борьба, то достигалось очередное соглашение при удачном дележе добычи. В любом из этих случаев в жертву приносился китайский народ.
Подобный кризис в период новой истории Китая имел место не впервые. Однако до сих пор возникновение такой грозной опасности никогда не встречало китайский народ таким подготовленным, каким он был в это время.
4. 	Поток народного движения вырывается наружу
В 1915—1917 гг. в связи с мировой войной национальная промышленность Китая (текстильная, мукомольная, шелкоткацкая, спичечная и другие отрасли легкой промышленности) получила возможность бурного развития. Вследствие этого росли и силы национальной буржуазии. Одновременно еще быстрее росли силы пролетариата (росло также число рабочих и на фабриках, созданных японцами). Народное движение в Китае приобретало сравнительно крепкую социальную базу. Появились интеллигенты, усвоившие демократические идеи. Эти интеллигенты заметно отличались и по своей численности и по уровню своих знаний от интеллигенции периода революции 1911 г. Они играли авангардную роль в деле повышения уровня политической сознательности китайских народных масс. За эти годы они подверглись воздействию Великой Октябрьской социалистической революции, а кроме того, извлекли богатый урок из совместного господства в Китае объединенного союза империализма и милитаризма. Демократическое, патриотическое движение китайского народа постепенно входило в полосу нового
16 Ху Шэн
241


подъема, приведшую в конечном счете к «движению 4 мая» (1919 г.). Хотя в 1917—1918 гг. в Китае не было широкого массового движения, однако по многим явлениям уже можно было заметить, что степень политической сознательности китайского народа в этот период значительно повысилась. Массы начинали понимать, что народ сам должен найти для себя путь. Это было подготовкой «движения 4 мая». При наличии такой базы «движение 4 мая» не могло не вспыхнуть.
При возвышении Дуань Ци-жуя народ уже не питал в отношении его тех иллюзий и надежд, какие он прежде возлагал на Юань Ши-кая. Не нашлось людей, которые посмели бы сказать: «Без Дуань Ци-жуя не будет Китая». В начале 1917 г. вопрос об участии Китая в мировой войне вызвал волнения в народе. Конечно, и в тот период даже сравнительно прогрессивно настроенные интеллигенты не были еще в состоянии разглядеть империалистический характер войны. Но стремление Дуань Ци-жуя и его приверженцев втянуть Китай в войну, поставить его в ряды тех держав, которые издавна совместно грабили Китай, не могло не вызвать протеста прогрессивного общественного мнения. Приоткрывая внутренний занавес, можно было видеть, что милитаристы из клики Дуань Ци-жуя потому с таким энтузиазмом и рвутся участвовать в войне, что хотят, пользуясь ею, получить займы от Японии. До народа доходили сведения о заключении с Японией военного соглашения, чудовищного по своему содержанию. Истинный облик Дуань Ци-жуя был разоблачен. 12 мая китайские студенты, находившиеся в Японии, объявили забастовку и начали возвращаться на родину, организуя «отряды национального спасения», выступавшие против японо-китайского военного соглашения. Чэнь1 Ю-жэнь в газете «Столичный вестник», издававшейся в Пекине на английском языке, 18 мая опубликовал передовую под названием «Продажа Китая», в которой открыто порицал правительство Дуань Ци-жуя. Чэнь Ю-жэнь был арестован, а газета закрыта. 21 мая все студенты Пекинского университета и других учебных заведений направились к дворцу президента с просьбой аннулировать японо-китайское соглашение; это выступление студентов нашло отклик среди купечества во всех районах Китая. Влияние развертывающихся событий на воспитание на¬
242


рода можно видеть из тех изменений, которые претерпела позиция журнала «Синьциннянь» («Новая молодежь»), выходившего в те годы. Еще в марте — апреле Чэнь Ду-сю 1 на .страницах журнала «Синьциннянь» одобрял участие в войне и даже оправдывал правительство Дуань Ци-жуя, заявляя, что «Дуань Ци-жуй принадлежит к наиболее скромным и справедливым деятелям старого закала». Но уже 1 июня в том же самом журнале он вынужден был отречься от этих своих слов.
Бурный протест китайского народа заставил Дуань Ци-жуя отказаться от заключения кабального военного соглашения с Японией в 1917 г., и ему удалось подписать это соглашение лишь годом позже.
Китайский народ не только разгадал замыслы японского империализма, он постепенно познавал и истинное лицо западных держав, в число которых входили и Соединенные штаты.
Пекинское правительство, вступив в войну на стороне стран Антанты, вслед за этими империалистическими странами провозгласило лозунги: «Справедливость, честность и гуманность». Простым людям было, однако, очень трудно поверить этой пропаганде. Прежде всего, одним из членов Антанты была Япония. Кроме того, любая из держав Антанты в прошлом «прославилась» жестоким грабежом и зверскими преступлениями в Китае. Наглядным, еще не поблекшим в памяти китайцев уроком оставалась реакция держав на условия, выдвинутые во время переговоров с западными державами правительством Дуань Ци-жуя, просившего в качестве платы за вступление Китая в войну «изменения таможенных пошлин», «отсрочки уплаты контрибуции по протоколу 1901 г.», «изменения параграфа протокола 1901 г. о расквартировании войск в районе Пекин — Тяньцзинь» и т. д. Вопреки всем ожиданиям эти крайне умеренные требования были целиком отвергнуты. В это время даже газета «Норс чайна уикли ньюс» писала:
1 Чэнь Ду-сю — враг китайского народа. В 1921—1927 гг. вредил делу китайской революции, находясь в рядах компартии Китая, куда ему удалось проникнуть. В 1927 г. выведен за оппортунизм из ЦК компартии, в 1929 г, окончательно разоблачен и изгнан из ря- ;«ов КПК. В период «движения 4 мая» Чэнь Ду-сю прикидывался сторонником этого движения. (Прим, ред.)
243
16*


«Целью Боксерского протокола было наказать китайцев так, чтобы они никогда не забывали о боксерских беспорядках, и в отношении этого не должно быть никаких уступок. Но, чтобы несколько успокоить общественное мнение Китая, можно будет подумать после* вступления Китая в войну о смягчении некоторых параграфов» *.
Правительство милитаристов не осмеливалось и заикаться о варварских жестокостях империалистов и их пренебрежительном обращении с китайцами, оно попрежнему желало оставаться подручным империалистов в их войне; китайский же народ приобрел дополнительный опыт.
Самым изобретательным в части надувательства и обмана Китая был американский империализм. Подписание «соглашения Лансинг — Исии» в ноябре 1917 г. разоблачило всю лживость американских империалистов. Это соглашение выходило за рамки даже того, что могли ожидать многие американофилы. Соединенные Штаты открыто признавали «специфические интересы Японии в Китае». Следует, впрочем, признать, что вплоть до окончания первой мировой войны влияние американского империализма, проводившего в Китае свою лживую пропаганду, продолжало существовать среди средних слоев населения, особенно среди интеллигенции.
В январе 1918 г. президент Соединенных Штатов Вильсон провозгласил свои высокопарные «14 пунктов мира», в которых было все, что угодно,— «свобода», «демократия», «самоопределение нации» и т. д. Поэтому в начале 1919 г., в период работ Парижской мирной конференции, проходившей под руководством Соединенных Штатов, в китайском народе действительно имелось много людей, возлагавших наивные надежды на эту конференцию, считавших, что на этот раз державы, основываясь на «справедливости», «вернут» Китаю свободу и независимость. Под давлением китайского народа делегаты, посланные пекинским правительством для участия в Парижской мирной конференции, выдвинули требования «ликвидации сфер влияния», «эвакуации из Китая иностранной военной полиции», «возвращения Китаю таможенной незави-  11 Цитируется по Сунь Ят-сену, «Правильное разрешение китайской проблемы». (Сунь Ят-сен, Поли. собр. соч., т. II, раздел «Статьи», стр. 61).
244


симости» и «отмены 21 требования», принятого правительством Юань Ши-кая.
Но об этих требованиях Китая на конференции по существу и не упоминалось. Когда до этого они были посланы верховному совету пяти держав — Соединенных Штатов, Англии, Франции, Японии и Италии,— совет отослал их обратно, заявляя, что эти проблемы не входят в компетенцию мирной конференции. Наткнувшись на глухую стену, китайские представители осмелились лишь поставить вопрос об особых правах Германии в провинции Шаньдун до войны, требуя возвращения этих прав Китаю. Но даже это требование было отвергнуто. Япония заявила, что китайское правительство уже выразило свое согласие на уступку Японии прав на провинцию Шаньдун, и кто не верит, может в качестве доказательства взглянуть на ответную ноту китайского правительства, в которой говорится, что Китай «рад изъявить согласие» на это. Англия, Франция и Италия объявили, что еще во время войны они обещали Японии поддержать ее притязания на провинцию Шаньдун и сейчас не могут «нарушать свое обещание». Соединенные Штаты же заявили, что, раз дело1 обстоит таким образом, они также ничего не могут поделать.
Таким образом, истинные намерения Соединенных Штатов и держав Антанты, связанных общими коварными планами, были до конца раскрыты в глазах китайского народа. Параграфы мирного договора по шаньдунскому вопросу, составленные в полном соответствии с пожеланиями Японии, были признаны и подписаны державами, еще раз продемонстрировавшими, что их политика направлена на порабощение Китая. Пекинское милитаристское правительство, привыкшее торговать интересами Китая, также сочло выгодным подписать договор. Пекинское правительство разослало по всем провинциям циркулярное письмо, в котором говорилось:
«Если бы правительство уступило общественному мнению, оно, конечно, невзирая ни на что, отказалось бы подписать договор. Но, взвешивая положительные и отрицательные стороны этого, следует отметить, что в случае неподписания договора положение окажется затруднительным... Если преступные элементы попытаются использовать факт подписания договора как повод для подстрекательства к мятежу, следует приложить все усилия для
245


пресечения подобных попыток, подавив беспорядки в самом зародыше» \
Если бы не вспыхнуло великое движение патриотической молодежи, «движение 4 мая», если бы народные массы не повели борьбу против правительства, торгующего национальными интересами Китая, против подписания мирного договора, под маркой которого империализм делил свою добычу, был бы подписан еще один документ, ведущий к дальнейшему закабалению Китая.
Известно, что «движение 4 мая» в истории политики, культуры и революционного движения Китая имеет исключительно важное значение. Если до «движения 4 мая» империалисты всегда придерживались мнения, что самым «сильным человеком» в Китае является главарь милитаристов, выражающий интересы крупных помещиков и крупной буржуазии Китая, и что стоит лишь, подыскав такого человека, поддержать его и распоряжаться им, чтобы господствовать в Китае, то после «движения 4 мая», хотя все империалистические страны попрежнему держали в Китае курс на поиски и поддержку «сильного человека», они не могли уже не признать, что сплочение китайского народа и его возросшая способность к активным действиям представляют действительно серьезное препятствие на пути к осуществлению их замыслов.
Хотя «движение 4 мая» было вызвано решениями Парижской мирной конференции, вопрос об отказе подписать мирный договор был лишь непосредственным поводом для выражения настроений китайского народа. Если бы до «движения 4 мая» новые исторические условия не привели к росту сознательности китайского народа, если бы жестокая действительность не дала подавляющему большинству китайского народа глубоко понять истинную сущность политики империалистов и милитаристов, нечего было бы и думать о возникновении «движения 4 мая» в 1919 г. Итак, патриотическое «движение 4 мая» было совсем не случайным явлением. В период размаха этого движения вовсе не надо было обладать острым зрением, чтобы заметить его закономерность. В декабрьском номере журнала «Синьциннянь» за 1918 г. была напечатана статья Тао Ли-гуна, в которой он по-своему высказал предчувствие будущих великих перемен.  11 Л ю Я н ь, цит. еоч., т. II, стр. 192.
246


«В течение 7 лет своего существования республика не была народной, так как у народа не было права голоса, не было возможности действовать, народ не мог сказать своим правителям: «Мы отсюда следим за вами». Сейчас подходит к концу седьмой год республики, через короткий миг настанет новый год. Неужели наш народ не сможет выйти на политическую арену, где все будут участвовать в политической жизни или организованной деятельности, чтобы на восьмом году превратить республику в народное государство', в государство, где правит народ?»
«Движение 4 мая» показало, что китайский народ действительно поднялся и громко заявил своим властителям: «Мы отсюда следим за вами!», заявил это не только китайским милитаристам, но и империалистам. Хотя китайский народ издавна ненавидел иностранных агрессоров, но империализм и его агенты и адвокаты в Китае сумели вызвать в китайском народе чувство страха перед империализмом, а также способствовали появлению различных иллюзий в отношении империализма. Но еще до «движения 4 мая» смелые зачинатели его выступили с призывом разбить этот страх и эти иллюзии. В ноябрьском номере «Синьциннянь» за 1918 г. была напечатана статья Ли Да- чжао *, посвященная окончанию мировой войны и победе Великой Октябрьской социалистической революции; в этой статье он писал:
«...Приветствуя это событие как кладущее начало великим преобразованиям в мире, мы должны радоваться не только за одну какую-либо страну или часть населения какой-либо страны, а должны радоваться новой заре, взошедшей для всего человечества во всем мире. Мы должны радоваться не тому, что вооруженные силы одной страны сокрушили вооруженные силы другой страны, а тому, что демократия сокрушила монархию, социализм сокрушил империализм».
Наступила новая эра. И хотя китайскому народу попреж- нему предстояло итти трудным путем, он уже имел возможность двигаться вперед с невиданной верой в свои силы.  11 Ли Да-чжао — замечательный китайский революционер и ученый, один из основателей коммунистической партии Китая. В 1927 г. погиб от рук палачей в застенках китайского милитариста Чжан Цзо-линя. (Прим, ред.)
247


Глава VI
РЕВОЛЮЦИЯ И КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ (1919—1925 гг.)
1. 	Антияпонское движение после 4 мая 1919 г.
(1919—1921 гг.)
В 1925 г., спустя 6 лет после «движения 4 мая», один автор указывал, что «движение 4 мая» делит «политическую, экономическую и идеологическую историю Китая на два периода». Подытоживая успехи массового движения в тот период, он писал:
«Движение 4 мая», с одной стороны, было направлено против прояпонских милитаристов и чиновников, торгующих интересами страны,— членов клики Аньфу — Цао Жу-линя, Лу Цзун-юя, Чжан Цзун-сяня. «Движение 4 мая» непосредственно ударило по этим реакционерам. С другой стороны, это движение ясно выдвинуло требование аннулирования «21 требования» и возвращения Китаю Циндао. Таким образом, в корне изменилось положение, существовавшее с 1911 г., когда и реакционеры и революционеры, равно надеясь на помощь империалистов, заявляли о защите жизни и имущества иностранных граждан и уважении к договорам и правилам» К
Это указание весьма важно. Уже при рассмотрении хода революции 1911 г. и борьбы против Юань Ши-кая мы могли наблюдать положение, когда «и реакционеры и революционеры равно надеялись на помощь империалистов» (см. гл. IV и V). «Движение 4 мая» покончило с таким положением. Пробуждение китайского народа и сплочение его сил достигли новой ступени; в политической жизни Китая открылись новые, невиданные до тех пор безграничные просторы. Время, когда писал цитируемый нами автор,— май 1925 г.— было как раз тем временем, когда на этих просторах поднялся могучий  11 Еженедельник «Сяндао», № ИЗ.
248


прилив, нараставший вплоть до апреля — мая 1927 г... (когда историческая обстановка изменилась). Поэтому мы имеем все основания рассматривать время с 1919 по 1927 г. как единый исторический период. Пробуждение народа и консолидация его сил шли по восходящей линии, образуя основную линию в истории этого периода. В свою- очередь этот период можно разбить на три этапа в соответствии с уровнем развития и зрелости народного движения: первый этап — до начала забастовки гонконгских моряков в конце 1921 г.; второй этап — до событий 30 мая 1925 г. В этой главе мы сможем рассмотреть лишь первые два этапа. Третий этап — это революция 1925— 1927 гг. и Северный поход. Прежде всего коснемся первых шагов массового патриотического движения с 1919> по 1921 год.
Как протекало «движение 4 мая»? 4 мая 1919 г. пекинские студенты — свыше 3 тыс. человек — вышли на демонстрацию, требуя от правительства не признавать, параграф Версальского мирного договора, касающийся провинции Шаньдун, требуя наказания изменников родины. При этом демонстранты сами привели в исполнение требование народа о наказании этих предателей. Дом, где жил Цао Жу-линь (министр иностранных дел), был' сожжен, а Чжан Цзун-сян (китайский посол в Японии) избит демонстрантами. Пекинское правительство арестовало ряд студентов — участников демонстрации. Выступление 4 мая в древнем Пекине немедленно нашло отклик по всей стране.
К этому времени внутриполитическая обстановка в Китае складывалась следующим образом. Хотя мирная конференция Севера и Юга вначале и пробудила у многих некоторые надежды, к этому времени факты уже показали, что цель конференции — дележ добычи между крупными и мелкими милитаристами Севера и Юга под диктовку империалистов. Парижская мирная конференция также посеяла иллюзии в сердцах многих людей, но и здесь при обсуждении вопросов, касающихся Китая, стало ясно, что цель конференции — дележ добычи между империалистическими державами, в жертву которым приносится Китай. Китайский народ, пережив эти два разочарования и отчаявшись получить опору там, где он ее' пытался искать, встал перед вопросом: что же делать?
249


Действия пекинских студентов дали ответ: вот что надо делать! Раз нельзя надеяться ни на милитаристов, ни на империалистов, значит остается полагаться только на народ, на самих себя. И народ стал действовать сам.
Пекинские студенты вслед за демонстрацией 4 мая •объявили всеобщую студенческую забастовку протеста. 3 июня на улицах Пекина имели место новые выступления, полиция арестовала свыше тысячи человек. Это вызвало волну протеста во всех районах Китая. Не только студенты, но и рабочие и торговцы от Тяньцзиня до Кантона, от Шанхая до Чэнду — повсюду организовывали бойкот японских товаров в виде протеста против решений Парижской мирной конференции. Вступая в это движение, китайский народ знал, что его борьба направлена прежде всего против жестокого японского империализма, в течение длительного времени развертывавшего свою агрессию в Китае. В то же время народ понимал, что его борьба ’направлена против правительства милитаристов, продающего национальные интересы Китая. Купцы Тяньцзиня и Шанхая сразу же объявили забастовку. В Шанхае забастовало 60—70 тыс. рабочих, рабочие Пекин-шанхайской железной дороги также откликнулись на события забастовкой. Рабочие железной дороги Таншань — Пекин — Мукден и станции Чансиньдянь устроили демонстрацию. В различных районах один за другим образовывались ассоциации студентов; была образована Всекитайская студенческая ассоциация, которая совместно с рабочими и купцами расширяла и углубляла патриотическое движение. В Шанхае в течение нескольких дней забастовки купцов революционно настроенные студенты организованно выполняли функции по охране порядка. Рабочие (хотя в то время у них не было еще крепких профсоюзов современного типа, а имелись лишь старые организации типа тайных обществ) также активно участвовали в борьбе. В течение 3 лет продолжалось по всей стране это массовое патриотическое движение. Основной формой движения был бойкот японских товаров.
Патриотическое движение было настолько бурным и мощным, что оно не могло не вызвать тревогу у империалистов и продажного правительства. Пекинское правительство объявило студенческое движение «вмешательством бандитов-студентов в дела властей по указке
250 •


мятежников-профеесоров» и, утешая опозоренного Цао Жу-линя, называло его «верным слугой государства», «имеющим большие заслуги перед страной». Японское правительство, понуждая пекинские власти послушно подписать мирный договор, приказывало ему скорее подавить движение за бойкот японских товаров. Приказ хозяина, конечно, нельзя было нарушить. Однако в тот момент милитаристы, которым недоставало опыта в борьбе против массового движения, находились в состоянии крайней растерянности. В конце концов пекинское правительство было вынуждено уволить (10 июня) трех «верных слуг государства» — Цао Жу-линя, Чжан Цзун- саня и Лу Цзун-юя. Подал в отставку даже президент Сюй Ши-чан (И июня). В своем письме он заявлял:
«Наша страна ни в коем случае не может не подписать мирного договора. Я весьма огорчен, что общественное мнение Китая настроено против в силу того, что народ не разбирается в дипломатических делах. Все же политика республики не должна итти вразрез с волей народа. Мое положение безвыходно, и это является основной причиной моего ухода в отставку» ].
Правда, президент в отставку не ушел, зато премьер- министр Цян Нэн-сюнь в страхе перед создавшейся обстановкой сбежал со своего поста. Из этого видно, в какую панику поверг пекинское правительство внезапный натиск народных сил. 28 июня было днем подписания мирного договора, выработанного Парижской мирной конференцией. Китайские делегаты, присутствовавшие на мирной конференции, среди которых находилось много проанглийских и проамериканских деятелей, боясь, что их заклеймят позорным клеймом предателей родины, самовольно, не дожидаясь решения пекинского правительства, отказались подписать договор. В этом отношении народное патриотическое движение одержало временный успех.
Империалисты и продажное правительство Китая, естественно, не могли допустить победы народа. В июле, объявляя о своем отказе подписать мирный договор, пекинское правительство одновременно издало приказ о запрещении бойкота японских товаров. Этот приказ  11 Лю Янь, цит. соч., т. II, стр. 195.
251


вызвал еще больший гнев китайского народа. Бойкот япон ¬ ских товаров продолжал развертываться под лозунгом покупки отечественных товаров. Япония, видя беспомощность пекинского правительства, стала самочинно применять свои вооруженные силы. В ноябре 1919 г. в Фучжоу по указке японского консульства переодетые в гражданскую одежду японские самураи устроили организованное нападение на китайских студентов, участников патриотического движения, и убили многих из них. В Фучжоу с целью демонстрации были посланы японские военные корабли и был высажен десант. События в Фучжоу еще выше подняли волну возмущения китайского народа. Пекинское правительство', заявляя, что оно ведет переговоры с Японией о разрешении фучжоуского инцидента, фактически, идя навстречу японским требованиям, затягивало дело. Инцидент получил завершение лишь вг ноябре 1920 г. в следующей ноте, направленной министром иностранных дел пекинского правительства Янь Хой-цином японскому послу в Китае:
«В городе Фучжоу в мае прошлого года по недоразумению начался бойкот японских товаров. Несмотря на меры пресечения, принятые местными властями, этот бойкот нельзя было в течение некоторого времени приостановить. В результате купцам Вашей страны был нанесен ущерб. Ради поддержания добрососедских отношений между нашими странами китайское правительство выражает свое сожаление но поводу случившегося» К
Мог ли народ с пробудившимся уже самосознанием терпеливо сносить подобные рабские «объяснения»!
Спустя некоторое время после фучжоуского кровавого инцидента, 2 января 1920 г., пекинское правительство вновь издало приказ о запрещении бойкота японских товаров. Вслед за этим Япония обратилась к пекинскому министру иностранных дел с предложением вступить в прямые двусторонние переговоры о разрешении шаньдун- ского вопроса.
В сложившейся обстановке так называемые «прямые переговоры» означали не что иное, как прямую капитуляцию Китая. Поэтому в Китае вновь поднялась волна протестов. Организации рабочих, купцов, студентов  11 Лю Янь, цит. соч., т. II, стр. 118.
252


Шанхая, Пекина и Тяньцзиня созвали «Национальное собрание» для организации еще более решительного антияпонского движения. 6 февраля пекинское правительство в своем циркулярном приказе провинциальным ч районным властям писало:
«В последнее время ходят различные слухи о разрешении шаньдунского вопроса. В Пекине толпы народа нарушают нормальное движение транспорта, а из Шанхая поступают сведения об угрозах прекратить уплату налогов. Подобные действия выходят за рамки законности и влекут за собой невозможность обеспечения порядка. Иностранцы могут воспользоваться этим, чтобы поставить наше государство [читай: правительство милитаристов и чиновников.— X. Ш.] в еще более затруднительное положение. Предлагается в ближайшее же время объявить всем общественным организациям и всем слоям населения, что интересы государства — превыше всего, что спокойствие не должно нарушаться и что следует ожидать правительственных мероприятий. Когда будет решено, какие именно мероприятия следует провести, об этом будет доведено до сведения граждан. Если безрассудные элементы, используя момент, будут замышлять беспорядки, все военные и гражданские чиновники должны взять на себя ответственность за поддержание порядка и действовать на основании настоящих указаний, пресекая беспорядки и арестовывая злоумышленников без малейшего снисхождения» 1.
Прежде всего полиция в Пекине разогнала! студенческую ассоциацию и «Национальное собрание». 14 апреля в Шанхае Всекитайская студенческая ассоциация объявила всеобщую забастовку. 6 мая французский генеральный консул, выполняя просьбу пекинского правительства, закрыл находящиеся на территории французской концессии Всекитайскую студенческую ассоциацию и «Ассоциацию всех слоев населения». Было совершенно очевидно, что империалисты и правительство милитаристов в подавлении народного движения действуют сообща. Но это не могло затормозить патриотического движения народа. Пекинское правительство не осмеливалось решительно отвергнуть предложения Японии, но оно не решалось  11 «Летопись Лян Янь-суня», т. 2, стр. 74.
253


также открыто вести «прямые переговоры». Премьер- министр — японофил Цзинь Юнь-пын — был вынужден уйти в отставку. После долгих колебаний пекинское правительство 22 мая опубликовало, наконец, ответную ноту Японии, составленную в примирительных выражениях, где заявляло, что, мол, «еще неудобно начинать прямые переговоры с Вашим государством».
Итак, два крупных патриотических движения — 1919 и 1920 гг. (фактически одно из них было продожением другого) — добились некоторых успехов, но, естественно, эти успехи были еще крайне ограниченными. Японский империализм и его ставленники попрежнему господствовали в Китае, а Соединенные Штаты и Англия расширяли и углубляли свое влияние, захватывая руководящие политические позиции в Китае. Тем не менее борьба народа в течение этих 2 лет уже создала прочную базу, которая обеспечивала дальнейший размах патриотического движения.
Конечно, массовое патриотическое движение зародилось еще в последние годы правления Цинекой династии, и сопротивление агрессорам путем разрыва экономических связей с ними также началось не с бойкота японских товаров в 1919—1920 гг. Еще в 1905 г. была проведена кампания бойкота американских товаров. Но патриотическое движение этого периода коренным образом отличалось от предыдущих своими масштабами и по своему характеру стояло на значительно 'более высоком уровне, чем прежние движения. Рассматривая патриотическое движение этого периода, мы можем наблюдать рост движения трудящихся. В начале «движения 4 мая» рабочие участвовали в нем в качестве воспомогательной силы, но очень быстро превратились в самостоятельную силу.
В патриотическом движении против империалистов они стояли на самых решительных позициях. В различных районах стали возникать рабочие союзы. В 1920 г. происходит забастовка рабочих на южном участке Кантон-хань- коуской железной дороги, а также забастовка рабочих Лунхайской железной дороги. В 1921 г. постепенно оживает рабочее движение в Шанхае, Кантоне, Гонконге и Ханькоу, а также на важнейших железнодорожных
254


линиях Северного и Южного Китая. В конце 1921 г. разразилась грандиозная забастовка гонконгских рабочих.
Одновременно с развитием рабочего движения в Китае в этот период стали пускать корни и социалистические идеи. «Движение 4 мая» было одновременно движением за новую культуру, оно явилось началом восприятия новой демократической культуры широкими народными массами. Идеи социализма стали широко распространяться немногочисленными вначале передовыми интеллигентами. Социалистические идеи помогали народным массам понять характер китайского общества и политической жизни Китая; теперь уже империалисты и феодально-компрадорская буржуазия не могли так легко обманывать китайский народ своими махинациями. С появлением рабочего движения, с проникновением в массы социалистических идей появилась и база для создания коммунистической партии. В июле 1921 г. состоялся первый съ>езд китайской коммунистической партии.
Здесь нельзя не сказать о значении для Китая Великой Октябрьской социалистической революции. Освобождение русского народа породило в китайском народе идею необходимости самому бороться за свое освобождение. Молодая Советская Россия обратилась к Китаю с декларацией о ликвидации неравноправных договоров. Это еще больше всколыхнуло китайский народ, долгое время находившийся под гнетом агрессивных империалистических держав. В апреле 1920 г. пекинское правительство получило декларацию советского правительства. В декларации выдвигалось предложение установить дипломатические отношения и заключить новый договор на равноправных началах, при этом провозглашались ликвидация всех прав и привилегий, полученных в Китае царской Россией, отказ пользоваться правами экстерриториальности, отказ от получения контрибуции, наложенной на Китай в 1901 г.
Смешно сказать, но в то время, когда царское правительство России было уже свергнуто, посол царского правительства еще находился в Пекине и продолжал пользоваться всеми особыми правами, предоставляемыми ему неравноправными договорами, а пекинское правительство по-прежнему в назначенные сроки выплачивало ему
255


контрибуцию по протоколу 1901 г. Получив декларацию правительства Советской России, пекинское правительство спокойно положило ее под сукно, заявив, что оно в отношении России займет позицию, идентичную позиции империалистических держав, а затем и официально объявило об отклонении декларации правительства Советской России.
В октябре 1920 г. Советская Россия вновь обратилась к Китаю, повторяя свои прежние предложения. К этому времени пекинское правительство уже выяснило, что большинство правительств других стран перестало поддерживать отношения с послами царской России. Только после этого оно поставило в известность посла царской России в Китае, что он не правомочен представлять Россию.
Пекинское правительство явно не собиралось признавать Советскую Россию. В это время империалистические державы вмешались в китайско-советские отношения и выставили требование передать все права России в Китае в совместное пользование держав. В результате, хотя ^формально пекинское правительство приняло обратно русские концессии и согласилось на ликвидацию права экстерриториальности русских граждан в Китае, фактически оно попрежнему использовало у себя на службе бывших русских дипломатических и полицейских чиновников, оставив за ними те же должности, которые они занимали раньше.
Справедливая позиция, занятая Советской Россией по отношению к Китаю, препятствия, чинимые империалистическими странами установлению дипломатических отношений между Китаем и Советской Россией, пагубная для Китая позиция, занятая пекинскими милитаристами, идущими на поводу у империалистов,— все это не могло в тот момент не произвести глубокого впечатления на народ.
Поэтому, когда в 1922 г. Советский Союз предпринял новые шаги к установлению дипломатических отношений с Китаем, лозунг установления китайско-советских дипломатических отношений стал одним из важнейших лозунгов борьбы народных масс Китая. Это было проявлением наивысшего развития антиимпериалистических идей китайского народа.
256


2. 	Новый банковский консорциум четырех держав и Вашингтонская конференция
Как уже описывалось в предыдущем разделе, патриотическое движение китайского народа в 1919—1921 гг. было направлено своим острием против японского империализма. Оно нанесло серьезный удар японскому империализму и его агентуре в Китае. Прочие империалистические державы после окончания первой мировой войны еще только готовились возобновить свою агрессию в Китае, временно оставаясь в тени.
Незадолго до окончания мировой войны Соединенные Штаты предприняли попытку вторгнуться в Китай и, опираясь на свое финансовое превосходство, повести решительную борьбу с Японией за господство в Китае. Первым шагом на этом пути было предложение США учредить новый банковский консорциум четырех держав. Об этом уже говорилось в предыдущей главе. В июле 1918 г. Соединенные Штаты обратились к Англии, Франции и Японии с приглашением принять участие в новом консорциуме. Содержание предложений США сводилось к следующему: консорциум должен монополизировать все займы, предоставляемые Китаю с политическими и экономическими целями, кроме того, державы, участвующие в банковском консорциуме, должны уступить консорциуму все привилегии, приобретенные ими по всем заключенным прежде соглашениям о займах. Япония не желала полностью принимать это предложение, так как совершенно не собиралась так легко уступать держазам позиции, уже завоеванные ею в Маньчжурии и Монголии. Поэтому Япония, официально изъявив согласие участвовать в новом консорциуме, в то же время организовала посредством «общественного мнения» кампанию против консорциума.
Весной 1919 г., одновременно с Парижской мирной конференцией, в Париже происходила подготовительная конференция банковского консорциума четырех держав. Несмотря на свое первоначальное согласие, Япония, которой не удалось поставить Маньчжурию и Монголию вне сферы деятельности консорциума, выступила против создания нового консорциума. По этому вопросу начались официальные переговоры между правительствами
17 Ху Шэк
257


США, Англии и Японии. Одно правительство представляло меморандум, другое выступало с нотой, накопился громаднейший архив документов. Суть же споров сводилась к следующему. Япония заявляла: я имею специальные интересы в Маньчжурии и в Монголии, что уже по-, лучило признание Соединенных Штатов в «соглашении Лансинг — Исии». Кроме того, позиции, удерживаемые мною в Маньчжурии и Монголии, совсем не направлены против вас, а преследуют лишь цель ограничить «распространение большевизма» из России. Но, добавляла Япония, если уж вы так настаиваете, я не против того, чтобы обсудить этот вопрос. Надо только конкретно указать, какие железные дороги (построенные или проектируемые) не будут входить в компетенцию консорциума четырех держав.
В результате целого ряда совещаний прибывшему в Японию представителю банковских кругов Соединенных Штатов Ламонту удалось 11 мая 1920 г. прийти к соглашению с Японией. 15 октября того же года в Нью-Йорке был официально учрежден новый банковский консорциум четырех держав (новым он назывался в отличие от банковского консорциума четырех держав, созданного в последние годы правления Цинской династии).
Япония была весьма довольна результатами переговоров. Тогдашний министр иностранных дел Японии Утида заявил:
«Правительства Англии, Соединенных Штатов и Франции, уважая интересы национальной обороны и экономической жизни Японии, уже признали особое положение Японии»'.
Соединенные Штаты также были довольны, так как в новом банковском консорциуме они без всякого сомнения владели ключевыми позициями. Империалистические державы Европы и Америки считали выгодным использование Японии для контроля над революционной Россией. Поэтому они не собирались полностью ликвидировать особые права Японии в пограничных районах Северного Китая и удовлетворились тем, что лишь несколько ограничили эти права.  11 Л во Я н ь, цит. соч., т. II, стр. 280.
258


Какую цель ставили перед собой Соединенные Штаты, организуя новый банковский консорциум, и какую роль они играли в нем? В этом поможет разобраться меморандум посла Соединенных Штатов в Китае Ренча, представленный в мае — июне 1919 г. пекинскому правительству. В нем, согласно сделанному тогда же китайскому переводу, говорилось:
«Организация нового банковского консорциума отнюдь не ставит своей целью участие иностранцев в политических делах Китая, умаление прав китайских властей и установление контроля над Китаем. Правительственная власть в Китае будет попрежнему оставаться в руках китайцев. Мы глубоко убеждены, что при соответствующих обстоятельствах китайцы безусловно смогут самостоятельно вести свои финансовые, железнодорожные и коммерческие дела. К сожалению, в настоящее время такие обстоятельства еще не сложились, поэтому необходимо ускорить организацию банковского консорциума как в интересах самого консорциума, так и в интересах китайского правительства и китайского народа... [Смысл меморандума в том, что в настоящее время китайцы-де еще неспособны к самостоятельному ведению финансовых, железнодорожных и коммерческих дел.— X. Ш.] Впредь правительство должно будет ясно объявлять ко всеобщему сведению о получении и использовании всех займов независимо от того, будут ли они носить административный или коммерческий характер. Это не содержит в себе идеи вмешательства, а делается единственно в интересах Китая. Естественно, необходимо устраивать дружеские встречи с заимодавцем и обсуждать все меры для укрепления взаимного доверия... Новый банковский консорциум считает своей священной задачей укрепление правительства Китая, так как от упрочения государственных основ Китая и восстановления всего разрушенного интересы всех стран выиграют, несомненно, больше, чем от взаимных распрей за сферы влияния. Поэтому после создания консорциума следует надлежащим образом охранять правительство Китая, чтобы оно могло проводить в жизнь свои новые планы административного и экономического строительства и избежать опасности раздела Китая.
...Новый банковский консорциум будет действовать, целиком основываясь «а принципах предоставления
17*
259


гарантий заимодавцам, и не будет предпринимать попытки установить контроль над администрацией Китая или назначать иностранцев на службу к китайским властям. Поскольку лучшей гарантией является упорядочение политики данного государства, банковский консорциум должен предварительно договориться о нижеследующем:
1. Государственный бюджет должен целиком опубликовываться, чтобы внушить большее доверие к правительству.
2. Правительство должно назначать на ответственные посты только достойных чиновников, при этом должна быть обеспечена их длительная несменяемость.
...Помимо вышеуказанного, представителю банковского консорциума должно быть предоставлено право инспекции и проверки соответствия бюджету суммы доходов и расходов. В случае нарушения чиновниками или ведомствами бюджета или обмана с их стороны правительство Китая должно немедленно подвергать виновных лиц наказанию...» 1
Подобное разъяснение звучит анекдотично. На словах громко провозглашалось, что империалисты якобы не хотят вмешиваться в политические дела Китая, не стремятся к установлению контроля над китайской администрацией, а на деле именно такое вмешательство и подразумевалось. План их заключался в следующем: хотя «правительственная власть в Китае будет попрежнему оставаться в руках китайцев», однако иностранцы будут контролировать ее и нести фактическую ответственность за управление страной; китайское правительство должно будет представлять банковскому консорциуму отчеты обо всех своих доходах и расходах, допуская контроль со стороны банковского консорциума и давая право представителю консорциума делать запросы обо всех увольнениях и назначениях чиновников. Правительство Китая на деле становилось агентом банковского консорциума. И естественно, что консорциум желал всеми силами «укреплять» и «защищать» подобное правительство.
В Китае нашлись деятели, выступившие с критикой банковского консорциума. В одном из выступлений в марте 1922 г. говорилось:
1 «Летопись Лян Янь-суня», т. II, стр. 44—48.
260 *


«Соединенные Штаты... стремясь организовать новый банковский консорциум — трест международного империализма, рассчитывают посредством усиленного экономического нажима широко организовать вывоз в Китай своих капиталов для захвата там наиболее выгодных позиций, для ограбления Китая и полного подчинения себе экономики Китая» [начав с контроля над политикой Китая.— X. Ш].
Только вследствие невозможности немедленно устранить японо-американские противоречия, а также вследствие англо-американских и французско-американских противоречий банковский консорциум четырех держав, хотя и был учрежден, не мог сразу начать действовать. Грандиозный план монополистов США оказалось невозможно сразу провести в жизнь.
Соединенные Штаты, потерпев неудачу в деле организации банковского консорциума четырех держав, не могли не испытывать досады. Приехавший в начале 1921 г. в Китай в качестве представителя американских банков Стивен говорил:
«Если Соединенные Штаты будут сепаратно предоставлять займы Китаю, то они не только встретят оппозицию со стороны Японии, но и вызовут опасения у Англии, а вслед за Англией и Японией им сейчас же начнет противодействовать и Франция. Соединенные Штаты окажутся в изоляции и должны будут итти на уступки. Поэтому нет ничего лучше, чем вступление Англии, Франции и Японии в новый банковский консорциум для организации совместных капиталовложений... Я приехал сейчас в Китай в качестве посредника. Я всегда опасался разнобоя в политике разных держав в Китае, и, если в будущем взаимные подозрения будут устранены, это будет значить, что я выполнил свой долг»
Разумеется, соперничество между империалистическими державами в Китае сохранилось и после этого. Особенно ожесточенной в течение нескольких ближайших лет была борьба за господство в Китае между Японией и Соединенными Штатами.
1 Беседа Стивена с магнатом из клики «путей сообщения»
(«Цзяотун») Лян Ши-и, см, «Летопись Лян Янь-суня», т. II, стр. 142.
261


В период подготовки к созданию банковского консорциума четырех держав американец Бэйкер, советник департамента железных дорог в министерстве путей сообщения пекинского правительства, в 1919 г. выступил с «проектом совместной эксплуатации железных дорог Китая Соединенными Штатами, Японией, Англией, Францией и Китаем», предлагая передать в совместное управление пяти стран все построенные или строящиеся железные дороги Китая независимо от того, находятся они в частном владении или под контролем какого-либо иностранного государства. Англия горячо поддержала этот проект, но вследствие решительного противодействия Японии он в конце концов так и не имел успеха. Подобно этому, после учреждения банковского консорциума четырех держав в январе 1921 г. «Федеральная телеграфная компания» Соединенных Штатов заключила с пекинским правительством «соглашение о предоставлении займа на сооружение радиостанции». Компания брала на себя обязательство построить станции в Шанхае, Пекине, Кантоне, Ханькоу и Харбине, а ей предоставлялось право эксплуатации этих станций в течение 10 лет. Англия и Япония заявили по этому поводу свой протест. Особенное упорство проявила Япония, уже раньше заключившая с пекинским правительством аналогичное соглашение. Несмотря на то, что правительство Соединенных Штатов открыто поддерживало «Федеральную телеграфную компанию», последняя не смогла добиться успеха, и вопрос был отложен в долгий ящик.
Со своей стороны, Соединенные Штаты затрачивали все больше сил на борьбу с Японией. Их усилия были направлены на то, чтобы подорвать положение Японии в ее отношениях с другими державами, а одновременно подорвать позицию Японии и во внутренних политических делах Китая.
В 1921 г. истекал срок действия договора об англояпонском союзе. Хотя Япония и рассчитывала продлить договор, Англия уже колебалась. Соединенные Штаты старались ликвидировать англо-японский союз, рассчитывая привлечь Англию и другие европейские державы на свою сторону для совместного оказания давления на Японию и для некоторого ограничения японского влияния на Дальнем Востоке. В июле 1921 г. Соединенные Штаты
262


с согласия Англии выступили с предложением созвать «конференцию по сокращению вооружения», а заодно обсудить проблемы Дальнего Востока и Тихого океана (обычно эта конференция называется Вашингтонской конференцией).
Внутри Китая Япония еще в период первой мировой войны взрастила японофильские силы с Дуань Ци-жуем во главе, установила свой контроль над пекинским правительством. Позиции Японии в Китае были явно господствующими. Когда Япония выступила против образования банковского консорциума четырех держав, вслед за ней против консорциума выступило и пекинское правительство. Когда между Японией и Соединенными Штатами установилось взаимопонимание, пекинское правительство также замолчало. Поскольку Соединенные Штаты и Англия стремились к усилению своего влияния в Китае, они, естественно, не могли отказаться от новых попыток в этом направлении. В качестве своего орудия они избрали милитаристов так называемой «чжилийской клики», враждовавшей с милитаристами «аньхойской клики» Дуань Ци-жуя.
Лидерами чжилийской клики были Цао Кунь и У Пэй-фу. В июле 1920 г. между милитаристами обеих клик разразилась первая война (так называемая чжилий- ско-аньхойская война), результатом которой явилось крупное поражение аньхойской клики. Власть была вырвана у Дуань Ци-жуя и у группы «Аньфу». Таким образом, в то время когда создавался новый банковский консорциум, милитаристы чжилийской клики уже завоевали сравнительно большую власть. Это было успехом Соединенных Штатов и Англии в Китае. Тем не менее поражение Японии далеко еще не было окончательным. Так как после «движения 4 мая» японские империалисты убедились, что милитаристы аньхойской клики стали слишком одиозными фигурами, которых будет трудно долго сохранять у власти, они решили пустить в ход другое орудие, а именно маньчжурского милитариста Чжан Цзо-линя (из так называемой фынтяньской клики).
Во время войны между чжилийцами и аньхойцами милитаристы фынтяньской клики заняли единую позицию с империалистами чжилийской клики и совместно свергли Дуань Ци-жуя. Поэтому после чжилийско-аньхойской
263


войны пекинское правительство очутилось в совместном владении двух клик — чжилийской и фынтяньской. Японофильские чиновники попрежнему действовали в пекинском правительстве, находившемся под контролем вооруженных сил фынтяньской клики. К моменту, когда Соединенные Штаты обратились с призывом созвать Вашингтонскую конференцию, У Пэй-фу при поддержке Соединенных Штатов и Англии распространил свое влияние и в бассейне реки Янцзы. Скрытая борьба между фынтяньской и чжилийской кликами с каждым днем становилась все более явной.
Главными участниками Вашингтонской конференции были Соединенные Штаты, Англия, Франция, Япония и Италия — «пять сильнейших» держав после первой мировой войны. Обсуждение на конференции проблем Тихого океана и Дальнего Востока фактически свелось к обсуждению китайской проблемы. К участию в конференции был приглашен и Китай. В числе участников находились также Голландия, Португалия, Бельгия, имевшие империалистические интересы в Китае. Конференция открылась 10 ноября 1921 г. и закончила свою работу в феврале 1922 г. Поскольку мы уже знаем основные моменты в отношениях между Англией, Японией и Соединенными Штатами, знаем борьбу и сговоры различных милитаристских группировок внутри Китая, отражавших борьбу на международной арене, а также помним, что Вашингтонская конференция происходила уже после пробуждения китайского народа («движение 4 мая»), мы легко сможем уяснить себе итоги этой конференции.
Соединенные Штаты и Англия предполагали лишь несколько ограничить влияние Японии. Они совершенно не ставили своей целью, да и не имели возможности полностью ликвидировать господство Японии на Дальнем Востоке. Поэтому в вопросе о сокращении вооружений конференция приняла решение ограничить тоннаж военно- морских флотов Соединенных Штатов, Англии и Японии соотношением 5:5:3. Соединенные Штаты и Англия рассчитывали, что Япония, обладая такими крупными военно- морскими силами, сможет подавлять антиимпериалистические силы всех народов Востока, а чтобы причинить вред Соединенным Штатам и Англии, этих сил ей будет недостаточно.
264


Япония, разгадав эти замыслы англичан и американцев, намеренно создавала трудности Соединенным Штатам и Англии. Еще до открытия конференции она заявила об отказе обсуждать на конференции «вопросы отношений между отдельными странами и вопросы, уже решенные ранее». Таким образом, Япония одним росчерком пера устранила из повестки дня конференции различные вопросы японо-китайских отношений, не давая, по существу, возможности обсудить их на конференции. Соединенные Штаты и Англия не оказали этому никакого противодействия. Поэтому обсуждение на конференции вопросов, связанных с Китаем, ограничилось лишь общей дискуссией относительно «принципов» политики держав в Китае. Хотя Шаньдунский вопрос требовал безотлагательного решения, его нельзя было сделать предметом обсуждения конференции. По Шаньдунскому вопросу велись «прямые переговоры» вне конференции между представителями Китая и Японии. В этих переговорах в качестве «посредника» участвовал представитель Англии.
Соединенные Штаты рассчитывали использовать конференцию как удобный случай для создания среди китайского народа, патриотическое движение которого получило к этому времени большой размах, «хорошего мнения» о себе. В начале работ конференции Соединенные Штаты позволили представителям пекинского правительства выдвинуть на конференции требования о таможенном суверенитете Китая, отмене права экстерриториальности, эвакуации из Китая иностранных военных и полицейских сил, ликвидации сфер влияния иностранных держав в Китае. На некоторое время это создало в китайском народе атмосферу оптимистических иллюзий, упований на то, что Соединенные Штаты действительно хотят оказать Китаю значительную помощь. Однако в результате работ конференции поднятые Китаем вопросы были превращены в пустую резолюцию о «принципах». Конкретное разрешение вопроса откладывалось на будущее, до образования уполномоченными держав особого комитета «обследования и изучения». Так китайский народ пичкали пустыми обещаниями.
Самой известной резолюцией Вашингтонской конференции по китайскому вопросу является так называемый «договор девяти держав». Наиболее упорно настаивали
265


на заключении этого договора Соединенные Штаты, поэтому весь текст его пронизан духом доктрины «открытых дверей и равных возможностей». Принцип «открытых дверей», как мы уже не раз показывали в нашей книге, является лишь прикрытием политики совместного управления Китаем империалистическими державами. Этот принцип Соединенные Штаты думали использовать в качестве маскировки своего контроля над Китаем, рассчитывая на свою экономическую мощь. Содержание «договора девяти держав» ясно говорит об этом. Но самым странным было то, что на Вашингтонской конференции, вопреки всем ожиданиям, принцип «открытых дверей» впервые был выдвинут китайским представителем. На первом заседании конференции китайский представитель предложил так называемые «десять принципов», второй из которых заключал в себе следующее:
«Китай полностью одобряет принцип открытых дверей, то есть принцип равных возможностей коммерческой и торговой деятельности всех договаривающихся государств. Поэтому Китай добровольно признает и будет придерживаться этого принципа на всей территории Китайской республики без исключения» К
Вслед за этим делегат Соединенных Штатов Рут выдвинул «четыре принципа», которые были приняты конференцией:
«1. Уважать суверенитет, независимость, а также территориальную и административную целостность Китая.
2. Предоставить Китаю полную, ничем не ограниченную возможность развиваться и поддерживать у себя жизнеспособное и прочное правительство.
3. Использовать свое влияние в целях действительного установления и поддержания принципа равных возможностей для торговли и промышленности всех государств на всей территории Китая.
4. Воздерживаться от использования существующей ныне в Китае обстановки в целях получения специальных прав и преимуществ, могущих нанести ущерб правам подданных или граждан дружественных государств, или поддержания деятельности, угрожающей безопасности этих государств» 1 2.
1 Лю Янь, дит. соч., т. II, стр'. 308.
2 М. I. В а п, The Open Door Doctrine in Relation to Cnina, p. 221,
266


Как видим, пекинское правительство униженно просило, а правительство Соединенных Штатов активно добивалось того, чтобы поставить Китай под совместное управление империалистических держав. Вслед за четырьмя принципами Рута делегат Соединенных Штатов Юз в свою очередь предложил конференции проект соглашения по китайскому вопросу. В этом проекте, помимо конкретного определения «принципа открытых дверей и равных возможностей», содержалось также следующее заявление:
«Правительство Китая выражает желание во всех случаях, когда иностранные правительства или иностранные граждане, независимо от того, являются они или нет участниками этого договора, обратятся с просьбой о предоставлении им экономических прав и преимуществ, руководствоваться в своих решениях вышеуказанными принципами» К
В результате был составлен текст «договора девяти держав», в основу которого легли четыре принципа Рута и предложения Юза о доктрине «открытых дверей». Если до Вашингтонской конференции принцип «открытых дверей» был красивой вывеской, которой пользовались державы, и в первую очередь Соединенные Штаты, для прикрытия своих агрессивных действий в Китае, то сейчас этот принцип превратился в совместный договор, заключенный в соответствии с просьбой правительства Китая.
Америка была весьма довольна результатами конференции. Чтобы заставить Японию согласиться на подписание «договора девяти держав», она не пожалела уступок Японии по конкретным вопросам. Япония, добившись победы по конкретным вопросам, не возражала против словесного принятия пустых принципов «договора девяти держав». Соединенные Штаты же считали, что принципы «договора девяти держав» отныне дадут им возможность «законно» расширять свое влияние в масштабах всего Китая. Япония, со своей стороны, не видела в этих принципах реального препятствия своим действиям. Впоследствии, после событий 18 сентября 1931 г., Япония откро-  11 М. I. В а п, The Open Door Doctrine in Relationto China, p. 222.
267


венно без всякого стеснения разорвала «договор девяти держав».
Мы можем видеть, что на протяжении всей работы Вашингтонской конференции Япония настойчиво отстаивала «уже завоеванное», а Соединенные Штаты всеми силами умиротворяли Японию, рассчитывая ограничить ее действия такими рамками, которые не наносили бы ущерба Соединенным Штатам. Англия и другие страны, опасаясь Японии, следовали за Соединенными Штатами. Поведение представителей Китая на конференции показало, насколько жалки были его правители, раболепствующие перед иностранцами. Не знающее стыда пекинское правительство, с одной стороны, изъявило полную готовность стать рабом империализма, с другой — чрезвычайно гордилось тем, что может участвовать в конференции держав на «равных правах» с другими.
Решения Вашингтонской конференции не могли на деле устранить японо-американские противоречия и снова обмануть китайский народ. После Вашингтонской конференции внутри Китая, где продолжались ожесточенные распри между различными группировками милитаристов, за спиной которых стояли империалисты, стала еще более шириться и крепнуть борьба китайского народа против империалистов и милитаристов.
3. У Пэй-фу и Соединенные Штаты
Выше уже говорилось, что 1919—1921 гг. мы рассматриваем как первый период развития революционного движения в Китае после «движения 4 мая». Мы видели в начале 1922 г. грандиозную забастовку 30 тыс. моряков Гонконга. Это было демонстрацией того факта, что китайские рабочие начинали сознавать себя могучей силой и занимать место авангарда в антиимпериалистической, революционной борьбе китайского народа. Мы видели также, что результатом Вашингтонской конференции в начале 1922 г. явилось лишь внешнее ослабление противоречий в отношениях между империалистами; фактически же их отношения продолжали обостряться. Самым непосредственным отражением этого обострения была назревшая опасность войны между чжилийской и
268


фынтяйьской кликами милитаристов. Война вспыхнула в апреле 1922 года.
Пока в отношениях между империалистическими державами поддерживалось формальное согласие, они временно не допускали возникновения прямых вооруженных конфликтов в Китае. Однако поскольку фактически они попрежнему вели ожесточенную взаимную борьбу за господство над Китаем, то каждая держава использовала силы одного или нескольких китайских милитаристов, которые по команде империалистов вступали в схватки друг с другом. Аньхойская клика, возглавляемая Дуань Ци-жуем, и фынтяньская клика Чжан Цзо-линя были не чем иным, как орудием в руках японского империализма. Народ уже на практике отчетливо разглядел подлинное лицо этих клик. Чжилийская клика Цао Куня и У Пэй-фу, захватив власть, громко кричала о своем стремлении бороться против японофилов, предателей родины. Но факты показали, что и эта клика представляет собой всего лишь орудие американо-английского империализма. Парижская мирная конференция и Вашингтонская конференция заставили народ понять, что Соединенные Штаты и Англия питают в отношении Китая такие же агрессивные намерения, как и Япония. Все их разговоры о справедливости и равенстве представляют собой просто словесные ухищрения. После прихода к власти милитаристов чжи- лийской клики народ мог еще лучше убедиться в этом. Американо-английские агенты, так же как японские агенты, создавали себе карьеру на торговле национальными интересами Китая, развязывании междоусобной войны и нанесении нового ущерба китайскому народу.
Мы не можем не остановиться здесь кратко на истории милитаристов чжилийской клики. В свое время Юань Ши-кай унаследовал бразды правления из рук Ли Хун- чжана, а Дуань Ци-жуй наследовал Юань Ши-каю, чжилийская клика Цао Куня и У Пэй-фу в свою очередь являлась продолжателем их политики. В подчинении Юань Ши-кая было два влиятельных генерала: Дуань Ци-жуй и Фын Го-чжан. После смерти Юань Ши-кая Дуань Ци-жуй захватил в свои руки власть в Пекине, а влияние Фын Го-чжана распространилось на бассейн реки Янцзы. С 1917 до 1918 г. Фын Го-чжан занимал пост президента, но был изгнан из столицы кликой Дуань
269


Ци-жуя. Борьба между Фын Го-чжаном и Дуань Ци-жуем за обладание властью привела к вражде между чжилий- ской и аньхойской кликами. Дуань Ци-жуй стал орудием Японии, клика же Фын Го-чжана, находясь в бассейне реки Янцзы, имела сравнительно большие возможности вступать в контакт с Англией.
В конце 1918 г. Фын Го-чжан умер, и руководящие позиции в чжилийской клике попали в руки Цао Куня и У Пэй-фу. Цао Кунь в последние годы правления Цинской династии был генералом, находившимся в подчинении Юань Ши-кая. У Пэй-фу был способным кадровым офицером, выдвинутым Цао Кунем. Оба эти милитариста считали себя ортодоксальными продолжателями «традиций Бэйянской группы» и полагали, что вывеска Китайской республики должна находиться в монопольном, наследственном владении этой Бэйянской группы. И так как со времен Юань Ши-кая Бэйянская военная группа представляла наиболее мощные военные силы внутри Китая, "с которыми не могли итти ни в какое сравнение силы мелких милитаристов из различных провинций, империалисты всегда стремились подбирать себе подходящего «талантливого человека» именно из этой группы.
У Пэй-фу, хоть он и был подчиненным Цао Куня и в 1919 г. занимал всего лишь пост командира дивизии, был, тем не менее, душой чжилийской клики. Он обладал способностью умело использовать момент, обмануть народ, вступить в сговор с империалистами и делать все это достаточно бесшумно. В этом отношении его «таланты» были выше, чем у его предшественников-милитариетов Бэйянской группы. В период подъема «движения 4 мая» он увидел, что клика Дуань Ци-жуя стала одиозной в глазах масс, и понял также устремления англо-американских империалистов. И тогда У Пэй-фу развернул кипучую деятельность, рассылая направо и налево свои обращения, заявляя что он — против подписания мирного договора (Версальского мира), что он — за отмену тайного китайско-японского договора, за ускорение мирных переговоров между Севером и Югом, и даже выступал с требованием созыва национального собрания для разрешения государственных дел. Слова «любовь к родине» не сходили с его языка, и он даже пытался убедить народ в том, что он, У Пэй-фу,— «революционер». Нашлось
270


немало людей, которые поверили его красивым фразам и думали, что он действительно отличается от остальных милитаристов. Поэтому, когда в чжилийско-аньхойской войне 1920 г. силы чжилийской клики, костяком которых были войска У Пэй-фу, одним ударом опрокинули японофильскую власть Дуань Ци-жуя, сочувствие некоторой части народа и средних и высших слоев населения Китая действительно было на стороне У Пэй-фу.
Победа У Пэй-фу привела в неописуемый восторг империалистов, враждовавших с Японией и считавших, что на этот раз они нашли настоящего «героя», соответствующего их идеалам. Английские и американские газеты не жалели красивых слов для воспевания У Пэй-фу, прославляя его как «могущественного полководца» и именуя его «великим героем нового Китая». Империалисты всегда мечтали подыскать такого «героя», которого они могли бы использовать сами и который пользовался бы поддержкой народа, чтобы сделать его правителем Китая. Юань Ши-кай и Дуань Ци-жуй потерпели поражение. А теперь как будто бы их «идеалы» можно было осуществить с помощью У Пэй-фу. Поэтому Сунь Ят-сен и говорил:
«После свержения Дуань Ци-жуя он (У Пэй-фу) на словах объявлял себя приверженцем гоминьдана и всегда говорил о разложении пекинского правительства и о своем намерении созвать Национальное собрание для разрешения государственных дел; в душе же он всегда мечтал сделаться вторым Юань Ши-каем. Иностранцы, разглядев истинное его лицо, считали, что его можно использовать, считали, что это сокровище следует приберечь и при случае помочь ему с большой выгодой для себя» 1.
Под иностранцами здесь подразумеваются американоанглийские империалисты.
Но после чжилийско-аньхойской войны 1920 г., как уже отмечалось, чжилийцы все-таки не могли оставаться в Пекине единовластными хозяевами; они только смогли разделять власть с фынтяньскими милитаристами, во главе которых стоял Чжан Цзо-линь. В то же время чжэцзянский милитарист Лу Юн-сян, принадлежавший к
1 Сунь Ят-сен, Поли. собр. соч., т. И, раздел «Речи», стр. 64.
271


клике Дуань Ци-жуя, также попрежнему сохранял власть в своих руках. Помимо этого, имелись отдельные милитаристы мелкого калибра, разбросанные по различным провинциям Китая. У Пэй-фу после чжилийско-аньхой- ской войны избрал местом своей главной ставки город Лоян и приступил к осуществлению своей политики «объединения Китая вооруженной силой». В 1921 г. он занял сперва провинцию Шэньси, затем провинцию Хубэй и повел наступление на город Ичан, угрожая провинции Сычуань. Повсюду ему сопутствовал успех, что поднимало его авторитет в глазах его англо-американских хозяев.
Союз чжилийцев и фынтяньцев, созданный в период их совместного пребывания в пекинском правительстве, распался из-за споров о дележе добычи. Обострение противоречий между действовавшими за их спинами режис- серами-империалистами неминуемо вело к раздорам и между двумя кликами. Поэтому вскоре после окончания работ Вашингтонской конференции, в апреле 1922 г., разразилась фынтяньско-чжилийская война, результатом которой явилось крупное поражение фынтяньской клики, отступившей в Маньчжурию, где она провозгласила «автономию Северо-восточного Китая». Только тогда пекинское правительство оказалось полностью в руках чжилийской клики.
Милитаристы чжилийской клики после захвата власти в Пекине продолжали вести свою фальшивую игру, думая привлечь на свою сторону народ и одновременно заслужить одобрение своих империалистических хозяев. Они прогнали президента, избранного аньфуистским парламентом — Сюй Ши-чана,— и созвали вновь парламент, избранный в первый год республики, пригласив Ли Юань- хуна занять почетный пост президента. Они полагали, что этим восстанавливают «законные институты» республики и в политическом отношении становятся на твердую почву. Еще раньше милитаристы чжилийской клики вступили в сговор с гуандунским милитаристом Чэнь Цзюн- мином, заставив его поднять мятеж против Сунь Ят-сена. После того как Сунь Ят-сен был вынужден оставить Кантон и перебраться в Шанхай, чжилийские милитаристы, забравшие в свои руки всю власть в пекинском правительстве, послали своего представителя в Шанхай


для ведения переговоров с Сунь Ят-сеном, выразив надежду на «сотрудничество Сунь Ят-сена и У Пэй-фу». Фактически они думали использовать авторитет Сунь Ят-сена для усиления влияния «единого правительства». В это время в Пекине имелись «знаменитые ученые» (Ху Ши и другие), выставлявшие туманные требования создания «правительства хороших людей». Они заявляли:
«Мы... сейчас должны сообща объективно признать своей целью создание «правительства хороших людей» в качестве самого минимального требования реформы политической власти Китая в настоящее время» *.
Чжилийские милитаристы почувствовали, что эта вывеска может помочь им замаскировать и приукрасить свой облик. Они пригласили выступавшего сторонником «правительства хороших людей» Ван Чун-хоя (в то время профессор Пекинского университета, бывший неоднократно членом кабинета при Юань Ши-кае и входивший в правительство, действовавшее под контролем фынтянь- ских милитаристов) сформировать кабинет. Кроме него, в состав кабинета вошли еще два сторонника этой группы— Ло Вэнь-гань и Тан Эр-хэ. Таким образом, под властью милитаристов неожиданно оказалось «правительство хороших людей». Употребляя выражения английских и американских газет, можно было сказать, что к участию в правительстве были приглашены «либералы».
Все это было лишь ловкими маневрахми. Парламент первого года республики и «законный» президент Ли Юань-хун уже давно вызывали к себе отвращение народа, «правительство хороших людей» было лишь бюрократической кликой, идущей на поводу у милитаристов, а «мирное объединение» страны в свою очередь было лишь пустой фразой. Методы чжилийских милитаристов после захвата власти попрежнему сводились к получению внешних займов, усилению армии, ведению междоусобных войн и угнетению народа. Их правительство ни на йоту не отличалось от правительств Юань Ши-кая и Дуань Ци-жуя. Сам У Пэй-фу к этому времени уже не щеголял «красивыми фразами». Обосновавшись в Лояне как в своей главной ставке, он попрежнему с помощью Соединенных Штатов, занимался обучением и подготовкой  11 «Сборник произведений Ху Ши», т. II, ч. III, стр. 27.
18 Ху-Шэн
273


своих войск. Во время кровавых событий 7 февраля 1923 г. войска У Пэй-фу зверски расстреливали рабочих Пекин-ханькоуской железной дороги, показав свое злодейское лицо. В марте того же года У Пэй-фу созвал военную конференцию в Лояне, выбросив лозунг «объединения Китая вооруженной силой». По планам и указаниям, шедшим из Лояна, пожар войны распространился на провинции Сычуань, Хунань, Фуцзянь и Гуандун. Главный руководитель чжилийской клики Цао Кунь в это время думал, опираясь на военные силы У Пэй-фу, осуществить свое намерение стать президентом. В июне Ли Юань-хун был изгнан с поста президента, а в октябре Цао Кунь организовал в широких масштабах подкуп членов парламента, чтобы «выбрать» себя на пост президента и, кроме того, провозгласить «конституцию» по типу «англо-американской демократии». Добиваясь от держав признания себя в качестве президента, Цао Кунь еще больше разоблачал свое истинное лицо прислужника империалистов и предателя национальных интересов Китая.
•И тогда народ смог ясно увидеть отвратительное лице чжилийских правителей и понять, что между ними и Дуань Ци-жуем нет никакой разницы. Сунь Ят-сен впоследствии говорил:
«У Пэй-фу полагал, что, обладая такой помощью сс стороны иностранцев, он может совершать любое дело в Китае. Поэтому он с еще большей дерзостью, используя свои вооруженные силы, свирепствовал по всей стране, не давая возможности китайскому народу спокойно жить и радостно работать» К
Тем временем между державами продолжалось соперничество из-за господства в Китае; при этом Англия стояла на стороне Соединенных Штатов, а Франция поддерживала Японию. В войнах между чжилийцами и аньхойцами, между фынтяньцами и чжилийцами японское влияние в Китае подверглось двукратному удару. Но Япония попрежнему поддерживала фынтяньского милитариста Чжан Цзо-линя и чжэцзянского милитариста Лу Юн-сяна, готовясь в будущем свести счеты с господствовавшими в пекинском правительстве чжилийскими
: Сунь Ят-сен, Полы. собр. соч., т. II, раздел «Речи», стр. 65.
274


милитаристами. Соединенные Штаты, со своей стороны, также не жалели усилий для укрепления вооруженных сил чжилийской клики, для упрочения ее власти, ставя преграды фынтяньцам и чжэдзянцам. США надеялись, что если чжилийской клике с их помощью удастся «объединить» Китай, тогда нетрудно будет провести в жизнь те грандиозные планы, которые Соединенные Штаты продолжали вынашивать и после неудачи с организацией нового банковского консорциума.
Для осуществления политики «объединения Китая вооруженной силой» У Пэй-фу получил поистине колоссальную помощь от Соединенных Штатов как военными материалами, так и деньгами. Так, в 1923 г. Соединенные Штаты, по рекомендации своего посла в Китае, поставили У Пэй-фу военных материалов на 3 млн. долларов. Американские фирмы, торгуя с У Пэй-фу, продали ему 10 тыс. винтовок, 20 млн. патронов, 250 пулеметов. У Пэй-фу имел у себя в Лояне авиаотряд и авиамастерские, причем инструктором этого отряда и руководителем мастерских был американец. Помимо этого, одна из английских компаний заключила с У Пэй-фу соглашение о предоставлении ему займа на постройку железных дорог на сумму 1500 тыс. фунтов стерлингов. Губернатор провинции Цзянсу Ци Се-юань, принадлежавший к чжилийской клике, также получил заем от Соединенных Штатов под предлогом углубления русла реки Хуай.
Когда Цао Кунь уже готовился занять пост президента, предметом его размышлений были не только внутриполитические проблемы. С точки зрения милитаристов и чиновников, самым важным было, какую позицию займут в этом вопросе иностранцы. В мае 1923 г., то есть за пять месяцев до назначенного срока подкупа парламента и проведения «выборов», посол Соединенных Штатов в Китае лично приехал в Баодин для обсуждения этого вопроса с Цао Кунем. В июне президент Соединенных Штатов Гардинг высказал свою точку зрения по поводу того, что американские банковские группы могут помочь «объединению» Китая. После организации подкупа парламента и избрания в результате этого Цао Куня президентом американский посол первым принес свои поздравления новому президенту.
18,
275


К этому времени относится возникновение дипломатического конфликта, связанного с инцидентом в Линьчэне. Шаньдунский бандит Сунь Мэй-яо со своей шайкой напал на поезд, следовавший по железной дороге Тяньцзинь — Пукоу, связал и увел с собой многих пассажиров, среди которых находилось 11 иностранцев. Послы всех стран воспользовались этим случаем как поводом для оказания нажима на Китай и предъявили Китаю ряд требований. Послы требовали, в частности, передать в ведение иностранцев полицейскую службу на всей линии Тяиь- цзинь-пукоуской железной дороги. Цао Кунь, стремясь получить признание иностранных государств, приказал Гу Вэй-цзюню (Веллингтон Ку — со времени правления Юань Ши-кая посол Китая в Соединенных Штатах, при Цао Куне занимал пост министра иностранных дел, а затем и пост премьер-министра) вступить в переговоры с дипломатическим корпусом, и, за исключением пункта о полицейской охране дороги, все требования держав были приняты полностью.
Начиная с Юань Ши-кая главари бэйянских милитаристов всегда считали, что, получив «признание» империалистов, они смогут стать полновластными господами Китая, заняв пост президента или императора. Однако господство в Китае нельзя было достигнуть лишь с позволения иностранных государств. В период, когда сознание народа поднималось все выше и выше, всякое правительство, опирающееся на империалистов, навлекало на себя презрение и ненависть народа. По поводу создания правительства Цао Куня Сунь Ят-сен опубликовал в Кантоне декларацию, обращенную к правительствам всех стран, где он серьезно предупреждал:
«Весь китайский народ рассматривает «избрание» Цао Куня как узурпаторское преступное действие, которому следует оказать противодействие и которое заслуживает наказания... Если державы в конце концов признают Цао Куня, тем самым они продлят лишь внутренние беспорядки и смуты в Китае» К
Действительно, через год после избрания при помощи подкупов Цао Куня снова началась беспорядочная междоусобная война милитаристов. Хотя в это время
1 Сунь Ят-сен, Поли. собр. соч., т. II, раздел «Статьи», стр, 27.
276


провинция Цзянсу находилась в распоряжении чжилийской клики, в Шанхае господствовал чжэцзянский милитарист Лу Юн-сян, японский ставленник. Англия и Соединенные Штаты, а также и чжилийцы считали это недопустимым. В сентябре 1924 г. началась цзянсу-чжэцзянская война. Войска Лу Юн-сяна были разбиты, и он бежал в Японию. Но этими событиями воспользовался фынтяньский милитарист Чжан Цзо-линь, который вторгся в пределы собственно Китая, чтобы начать борьбу с чжилийской кликой «за обладание Поднебесной». Вспыхнула вторая фынтяньско-чжилийская война. Обе стороны мобилизовали такие крупные военные силы, каких не бывало в прошлых междоусобных войнах. По существу это была новая решительная схватка между Японией и Соединенными Штатами в Китае. В начале этой войны (10 сентября 1924 г.) еженедельник «Сяндао» выступил с протестом против войны:
«Мы можем предсказать результаты этой войны. Во- первых, в случае победы чжилийцев Соединенные Штаты помогут чжилийской клике покорить Китай под флагом политического объединения для осуществления единоличного вторжения Соединенных Штатов в экономическую жизнь Китая; во-вторых, в случае поражения чжилийцев политической и экономической жизнью Китая будут распоряжаться японцы совместно с аньфуистской кликой и фынтяньской кликой Чжан Цзо-линя. Первый вариант мы, естественно, отвергаем с глубоким негодованием, а последний? Можем ли мы приветствовать его? Вторжение иноземных сил приносит нашей стране нескончаемые страдания, китайский народ уже увидел, что нет абсолютно никакой разницы между тем, будет ли господствовать в Китае американский или японский империализм» 1.
В действительности результаты войны оказались не так просты, как говорилось здесь. Однако из приведенного высказывания можно видеть, что к этому времени американский империализм показал свое истинное обличье и китайский народ смог оценить его по достоинству.
В происходившей войне чжилийская клика потерпела полное поражение вследствие «мятежа» Фын Юй-сяна, Цао Кунь лишился своего поста, а войска У Пэй-фу в па-
1 Еженедельник «Сяндао», № 82.
277


нике бежали, бросая оружие. Чжан Цзо-линь вторгся в Северный Китай. На политической арене появился Дуань Ци-жуй — старое орудие Японии, который снова приехал в Пекин, где провозгласил себя «временным правителем». Фын Юй-сян, назвавший свою армию «национальной армией» («гоминьцзюнь»), оказался в равном положении с милитаристами фынтяньской и аньхойской клик, поделив с ними плоды победы. Но и У Пэй-фу также не совсем сошел со сцены, он удалился в провинцию Хунань и, хотя временно ничего не предпринимал, тайком продолжал накапливать силы, готовясь к новой борьбе, так как стоявшие за его спиной хозяева попрежнему возлагали на него свои надежды. По этому поводу Сунь Ят-сен говорил:
«После того как в этот раз У Пэй-фу потерпел поражение у Шаньхайгуаня и отступил к Тяньцзиню, он в сущности оказался в безвыходном положении, «национальная армия» могла добить его одним ударом, тогда военные действия были бы закончены. Но представитель одной страны заявил У Пэй-фу: «Янцзы находится в сфере нашего влияния, если ты отступишь туда, можешь надеяться на то, что мы поможем тебе». Потому-то У Пэй-фу и отступил в район реки Янцзы»1.
Мы говорили о непрестанных войнах между различными милитаристскими кликами Китая, происходивших в течение 3 лет после Вашингтонской конференции (1922—1924 гг.) и являвшихся отражением противоречий и столкновений между империалистами разных стран. Но это была только одна сторона влияния империализма на политическую жизнь Китая за 3 года. Если принимать во внимание только эту сторону, можно прийти к выводу, что междоусобные войны за власть и господство в Китае между различными кликами милитаристов, за спиной которых стояли империалисты, должны были тянуться без конца, и выход из этого положения найти было бы очень трудно.
Но дело обстояло не так. Борьба китайского народа за эти 3 года уже достигла значительных успехов. Она тревожила империалистические державы и милитаристские
1 Сунь Ят-сен, Поли. собр. соч., т. II, раздел «Речи», стр. 62.
т


клики уже во время второй фынтяньско-чжилийской войны. Вопрос теперь решался уже не победой или поражением одного из милитаристов, а исходом борьбы между милитаристами и китайским народом.
4. Антиимпериалистическое движение накануне «событий 30 мая» 1925 г. (1922—1924 гг.)
Китайский народ в 1922 г. уже начинал провозглашать четкие лозунги борьбы против империализма, против милитаристов. Против них должно было направляться острие демократической революции. Этот год был годом невиданного размаха рабочего движения.
Гонконгская забастовка 30 тыс. рабочих в начале 1922 г., длившаяся 8 недель, закончилась победой бастующих, которые добились своей цели — повышения заработной платы и права на организацию своего профсоюза. Это послужило толчком к развитию рабочего движения по всей стране. В этот год происходили забастовки на Шанхайской прядильной фабрике, на металлургическом заводе в Ханьяне, на Пекин-ханькоуской железной дороге, на Аньюаньских копях; затем началась забастовка 50 тыс. горняков на угольных копях Таншаня. Эти угольные копи принадлежали английским капиталистам, и в подавлении забастовки совместно с полицейскими отрядами чжилийских милитаристов участвовали английские войска. В начале 1923 г. железнодорожники Пекин- ханькоуской железной дороги организовали Центральный профсоюз железнодорожников. У Пэй-фу с помощью военной силы разогнал собрание рабочих; в знак протеста рабочие объявили забастовку. У Пэй-фу, получив поддержку империалистов, зверски расправился с рабочими в Ханькоу, Чаисиньдяне, Чжэнчжоу. По его приказу была организована «кровавая резня 7 февраля». Борьба трудящихся масс Китая против империалистов и их наемников с каждым днем становилась все более напряженной.
В ноябре 1922 г. многие тысячи студентов и рабочих Пекина собрались на митинг, посвященный пятой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. На митинге провозглашались лозунги, призывавшие покончить с гнетом международного империализма в Китае,
Г279


выдвигалось требование безусловного признания Советской России и установления китайско-советского союза. С подобными же требованиями выступали студенты провинций Хунань, Хубэй и Шаньси. Зверский расстрел рабочих 7 февраля 1923 г., хотя и нанес урон рабочему движению, не смог остановить антиимпериалистическую, антимилитаристскую борьбу широких народных масс, которая продолжала нарастать быстрыми темпами.
В 1924 г. антиимпериалистическое движение китайского народа вступило в период нового подъема. В условиях господства чжилийских милитаристов по всей стране все с большей силой раздавался призыв выступить на борьбу против империализма, против милитаристов, торгующих национальными интересами. В июле 1924 г. в Пекине была создана Антиимпериалистическая лига, в которую вошли Пекинская студенческая ассоциация и более 50 других организаций. Лига выставила требование отмены неравноправных договоров, единодушно подхваченное рабочими, купеческими и студенческими организациями во всех районах Китая. В августе генеральный совет Шанхайской ассоциации студентов совместно с другими 30 организациями образовал «Великую лигу движения за отмену неравноправных договоров» и Антиимпериалистическую лигу. Это было как раз накануне второй фынтяньско-чжилийской войны. В то время как империалисты в сговоре с милитаристами развязывали междоусобную войну, народ уже поднимался в «решительную атаку против империализма» (из обращения «Ассоциации всех слоев населения» города Цинчжоу провинции Шаньдун).
Однако при выдвижении антиимпериалистических лозунгов нашлись господа из рядов помещичьей интеллигенции, высмеивавшие эти лозунги и выступившие против них. Например, Ху Ши в своей статье, написанной в октябре 1922 г., заявлял:
«Господа из еженедельника «Сяндао», издающегося в Шанхае, поставили две большие цели: первая — демократическая революция; вторая — сопротивление агрессии международного империализма. Естественно, мы одобряем первое. Что же касается второго, то мы чувствуем, что оно должно подразумеваться в первом, поскольку мы считаем, что после успеха демократической революции
280


политическая жизнь войдет в свою колею и агрессию международного империализма уже можно будет ликвидировать естественным путем... Мы обращаемся к нашим друзьям с искренним увещеванием приложить все свои усилия, чтобы итти к одной простой цели — демократической революции, не затрагивая в то же время вопроса о каком-то международном империализме. Политические преобразования являются тем вопросом, который следует решить, прежде чем оказывать сопротивление агрессии империализма» !.
Рассуждения Ху Ши отражают именно тот порок, который с последних лет правления Цинской династии обрекал на гибель демократическую революцию, руководимую буржуазией. К этому времени китайский народ уже мог дать четкую критику подобных порочных взглядов. Цай Хэ-сэнь в опубликованной в мае 1923 г. статье, написанной хотя и не по поведу статьи Ху Ши, но дававшей резкий отпор именно таким взглядам, указывал:
«Лидерам китайской революции [лидерам буржуазной революции.— X. Ш] всегда было свойственно много ошибочных представлений. Во-первых, они не понимали ясно, что революционное движение Китая является революционным движением колониальной страны, и потому рассматривали китайскую революцию как движение, предназначенное лишь для разрешения «внутриполитических проблем». Они считали, что не следует агитировать за сопротивление иностранному империализму, что требуется лишь навести порядок внутри Китая, после чего соседние державы, естественно, изменят свое отношение к нам. Во-вторых, они ошибочно считали китайскую революцию чисто китайским делом, абсолютно не связанным с международной обстановкой. Они полагали, что стоит лишь заявить о «признании (или соблюдении) всех внешних договоров» и можно будет избежать гибельных для революции действий со стороны иностранных держав. В-третьих, они постоянно надеялись на помощь так называемых «дружественных держав», говоря иначе, на помощь иностранных империалистов, и, хотя факты постоянно показывали бесплодность этих мечтаний, всегда лелеяли в сердце подобные надежды» 1 2.
1 «Сборник произведений Ху Ши», т. II, часть III, стр. 128.
2 Еженедельник «Сяндао», № 23.
281


Преодоление этих ошибок непременно должно было открыть перед китайским народом широкие перспективы революционной борьбы. Практика ясно показывала, что вопрос об установлении демократии в Китае неотделим от вопроса о национальной независимости Китая. Движение китайского народа за демократию и независимость пытались затормозить правящие круги милитаристов и стоявшие за их спиной империалисты. Задачи антифеодальной войны нельзя было< не связывать с задачами антиимпериалистической борьбы. Только люди, стоявшие на той же позиции, что и Ху Ши, могли постоянно бормотать, что «не следует затрагивать вопроса о международном империализме», в то время как широчайшие народные массы всеми силами и всеми помыслами участвовали уже в наступлении против империалистов.
За 1922—1924 гг. на фоне подъема антиимпериалистического революционного движения китайского народа произошли два больших события. Первое — установление дипломатических отношений между Китаем и Советским Союзом. Второе — реорганизация гоминьдана и установление сотрудничества гоминьдана и компартии.
Мы уже отмечали, что в 1920 г. пекинское правительство, находившееся во власти аньхойской клики, дважды получало предложения правительства Советской России и каждый раз клало их под сукно. В 1922 г., после прихода к власти чжилийских милитаристов, Советская Россия предприняла очередную попытку начать переговоры с китайским правительством. Встретив холодный прием со стороны пекинского правительства, Советская Россия установила сношения с Сунь Ят-сеном, находившимся в то время в Шанхае. Послы Соединенных Штатов, Японии, Англии и Франции в Китае обратились к пекинскому правительству с нотами, в которых требовали,чтобы китайские власти воспрепятствовали этим сношениям, установив строжайший контроль над деятельностью Сунь Ят-сена.
Империалисты всеми силами старались замазать факт существования Советской России, не желая установления дипломатических отношений между Китаем и Советским Союзом и особенно боясь усиления дружбы китайского и советского народов. Начиная с 1919 г. 14 государств (в число которых входил и Китай!) проводили объединенными силами вооруженную интервенцию против Советской
282


России. Интервенция продолжалась свыше двух лет и закончилась полным поражением интервентов. Тот факт, что советское рабоче-крестьянское правительство сумело удержать власть, империалисты, конечно, не могли утаить. Успехи Советского Союза оказали колоссальное воздействие и влияние на все народы Востока, и этому империализм также не в силах был воспрепятствовать. Массовые митинги, посвященные Великой Октябрьской социалистической революции, состоявшиеся в ноябре 1922 г. в Пекине и других городах Китая, были выражением протеста против попыток затянуть установление дипломатических отношений между Китаем и Советской Россией.
В сентябре 1923 г. Советский Союз еще раз провозгласил, что он полностью отказывается от всех привилегий и особых прав, полученных в Китае царской Россией, и хочет вступить в переговоры с Китаем. Пекинское правительство не могло найти оснований для отказа, и к марту следующего года переговоры привели к положительным результатам. В проекте соглашения Советский Союз признавал безусловную ликвидацию прав экстерриториальности, возвращал Китаю концессии, отказывался от своей доли контрибуции по протоколу 1901 г. и выступал за таможенное равноправие Китая. Этот договор в корне отличался от любого договора, заключавшегося когда-либо Китаем с иностранными государствами. Однако по команде империалистов и милитаристов пекинское правительство внезапно выдвинуло в качестве условия заключения китайско- советского договора ликвидацию автономии Внешней Монголии, и по этой причине переговоры чуть не прервались. Прогрессивное общественное мнение во всем Китае выступило с решительной критикой позиции пекинского правительства. Пекинские студенты устроили 29 марта демонстрацию и обратились с петицией в Лоян к У Пэй-фу (10 апреля). У Пэй-фу ответил студентам: «Учащимся нельзя разрешать вмешательства в политику».
Под давлением народа 31 мая 1924 г. китайско-советский договор был, наконец, официально подписан. В дипломатической истории Китая открылась новая страница.
После установления дипломатических отношений между Китаем и Советским Союзом империалисты, затаив злобу, пользовались всяким поводом для создания трений между ними. Вначале дипломатический корпус иностран¬
283


ных государств в Пекине был сосредоточен в квартале Дунцзяоминьсян (посольском квартале). Это был особый район, гарантированный протоколом 1901 г. С установлением дипломатических отношений между Китаем и Советским Союзом помещение посольства царской России, само собой разумеется, должно было перейти в ведение нового посла, направленного правительством Советского Союза (Советский Союз был первым государством, которое обменялось с Китаем послами одинакового ранга). Но дипломатический корпус заявил пекинскому правительству о своем решении: впредь до образования в России правительства, которое получило бы общее признание всех стран, помещение посольства России в Китае должно находиться в совместном ведении всех государств, и его нельзя никому передавать. Эти претензии были лишены всяких оснований и явно не могли служить поводом для демарша. Благодаря этому китайский народ еще раз имел случай убедиться, кто является его другом и кто — врагом.
Вернемся к революционной деятельности Сунь Ят-сена.
Выше упоминалось, что Сунь Ят-еен, будучи не в силах сотрудничать в правительстве «защиты конституции» с милитаристами и чиновниками, оставил Кантон и уехал в Шанхай (см. гл. V). В 1920 г. Чэнь Цзюн- мин со своими войсками вступил в Кантон, изгнав оттуда Цинь Чунь-сюаня и других милитаристов гуансийской клики, и Сунь Ят-сен снова возвратился в Кантон. В 1921 г. там было создано «чрезвычайное правительство», и Сунь Ят-сен стал чрезвычайным президентом. Это происходило) в тот период, когда северное правительство находилось под совместным контролем чжилийской и фын- тяньекой клик. Когда в 1922 г. чжилийская клика начала войну с фынтяньской кликой, она заранее вступила в сговор с Чэнь Цзюн-мином, толкнув его на мятеж против Сунь Ят-сена. Сунь Ят-сен едва не погиб. С трудом ему удалось бежать в Шанхай.
Неоднократные неудачи дела революции не привели Сунь Ят-сена в отчаяние, но заставили его задуматься над вопросом, какой же путь, наконец, следует избрать, чтобы добиться желанного успеха китайской революции. В период создания «чрезвычайного правительства» он уже испытал на себе влияние «движения 4 мая». Кантонское правительство' не препятствовало развитию рабочего
284


движения, отменило положение о полицейском надзоре за охраной порядка, отменило запрет забастовок. Это, естественно, доказывало, что кантонское правительство было прогрессивным в отличие от пекинского милитаристского правительства и других местных правительств. Но кантонское правительство все еще не опиралось по-настоящему на народные массы. Его опорой вместо гуанеийских милитаристов стал Чэнь Цзюн-мин. Измена Чэнь Цзюн-мина нанесла серьезный удар Сунь Ят-сену, он увидел, что измена Чэнь Цзюн-мина — это дел рук не только чжилий- ских милитаристов, но и результат коварных происков империалистов.
С осени 1922 г. до начала 1923 г. Сунь Ят-сен находился в Шанхае — это был период значительного прогресса его революционных взглядов. В это время рабочий класс и широкие народные массы Китая были вовлечены в усиливающуюся борьбу против империалистов, против милитаристов, за демократию. Недавно образовавшаяся китайская коммунистическая партия уже выступила с требованием создания антиимпериалистического, антимилитаристского «единого демократического фронта» (см. манифест II съезда компартии, выпущенный в июле 1922 г.). К этому времени антинациональная, антинародная, преступная политика пекинского правительства чжилийских милитаристов, находящихся в сговоре с империалистами, приобретала все более отчетливые формы, разоблачая себя перед всем народом. С другой стороны, Советская Россия закладывала основы дружбы с китайским народом на базе равноправия и взаимопомощи.
Учитывая требования сложившейся обстановки, Сунь Ят-сен созвал в сентябре 1922 г. в Шанхае конференцию с участием руководителей компартии для обсуждения вопроса о реорганизации гоминьдана. В январе 1923 г. был опубликован манифест гоминьдана, ясно намечавший программу демократических преобразований. В этом манифесте впервые в основу внешней политики был положен принцип «стремиться к изменению договоров и восстановлению свободного и равноправного положения нашей страны на международной арене». Одновременно Сунь Ят-сен вел переговоры с Советским Союзом. Опубликованное в результате переговоров коммюнике явилось вехой в развитии дружбы двух великих народов — китайского и советского.
285


Это также встревожило пекинское правительство и ускорило его решение пойти на установление дипломатических отношений с СССР. В это время были заложены основы трех великих политических установок Сунь Ят-сена — союз с Советским Союзом, союз с коммунистической партией, союз с рабочими и крестьянами. В феврале этого же года благодаря разгрому Чэнь Цзюн-мина и изгнанию ею из Кантона Сунь Ят-сен после возвращения в Кантон смог приступить к официальной реорганизации гоминьдана 1.
Благодаря сотрудничеству гоминьдана и компартий в январе 1924 г. после реорганизации гоминьдана был созван I Всекитайский конгресс гоминьдана. Можно сказать, что опубликованный им манифест подвел итоги борьбы и роста национального сознания китайского народа за несколько лет. В манифесте был разоблачен факт сотрудничества империалистов и милитаристов, сотрудничества, гибельного для Китая. По сравнению с манифестом 1923 г. этот манифест яснее подчеркивал, что основным направлением китайской революции является ведение антиимпериалистической борьбы с помощью сил «многомиллионного народа».
Конечно, и после реорганизации гоминьдана состав кантонского правительства и его практические действия попрежнему имели ряд серьезных недостатков. Но, поскольку кантонское правительство уже сумело правильно наметить направление китайской революции, оно,
1 Громадную роль в реорганизации гоминьдана сыграла коммунистическая партия Китая. Б 1923 г. компартия вступила в ряды гоминьдана, оформив тем самым создание единого фронта всех антиимпериалистических классов Китая: рабочих, крестьян, городской мелкой буржуазии и национальной буржуазии. Коммунисты помогли Сунь Ят-сену реорганизовать гоминьдан в действительно массовую партию. Находясь в рядах гоминьдана, коммунисты вели огромную работу по организации рабочих и крестьян на революционную борьбу за создание революционной армии. Правительство Сунь Ят-сена в Кантоне превратилось с 1923 г. в подлинно революционное правительство, а территория, управляемая этим правительством, стала плацдармом Китайской революции. В 1923—1927 гг., до измены китайской национальной буржуазии делу революции, гоминьдан был антиимпериалистической, антифеодальной, революционной партией. После измены гоминьдановцев Китайской революции (1927 г.) и выхода коммунистов из гоминьдана гоминьдан превратился в партию, руководимую полуфеодальными милитаристами ’и компрадорской буржуазией, в партию, продающую национальные ^интересы Китая иностранным империалистам. (Прим, ред.)


естественно, становилось постепенно центром сплочении и мобилизации боевых сил всего китайского народа. Оно становилось бельмом на глазу для империализма, препятствием, которое стремились ликвидировать милитаристы всех мастей.
Во время второй фынтяньско-чжилийской войны фын- тяньские милитаристы, стремясь свергнуть власть чжилий- ской клики и желая обманом привлечь к себе симпатии народа, выразили готовность установить сотрудничество с кантонским правительством. Сразу же после падения чжи- лийской клики занявшие Пекин, Дуань Ци-жуй и Чжан Цзо-линь обратились к Сунь Ят-сену с приглашением приехать в столицу для совместного обсуждения государственных дел. Основной их целью было ослабить влияние Сунь Ят-сена. Сунь Ят-сен, действительно, поехал на Север, но в манифесте, который он выпустил перед поездкой на Север, и в своих выступлениях в пути он смело и ясно заявлял о своих политических требованиях, которые империалисты и милитаристы-чиновники не могли слушать без дрожи. В качестве примера приведем хотя бы только «манифест о поездке на Север».
В этот год кантонское правительство уже объявило о предстоящем Северном походе, поэтому в «манифесте о поездке на Север» с самого начала говорилось о задачах Северного похода:
«...19 сентября сего года наша партия уже выпустила манифест, где поставила задачу выступления войск в Северный поход. Важнейшее значение этого манифеста в том, что он выдвигает как цель национальной революции создание независимого, свободного государства, стоящего на страже интересов страны и народных масс. Эта цель находится в абсолютном противоречии с желанием империалистов превратить Китай в свою вечную колонию... За 13 лет в стране сменилось много милитаристов, но их характер и их роль, начиная с Юань Ши-кая и кончая Цао Кунем и У Пэй-фу, не изменились ни на йоту. Поэтому цель Северного похода заключается не только в уничтожении Цао Куня и У Пэй-фу, но и в том, чтобы после уничтожения Цао Куня и У Пэй-фу не допускать в будущем появления подобных людей. Иначе говоря, целью Северного похода является не только свержение милитаризма,
287


но прежде всего свержение империализма, на который опирается в своем существовании милитаризм».
Эта декларация четко показывала, что Сунь Ят-сен ни в коем случае не желает мириться с фактом наличия у власти в Китае милитаристов типа Дуань Ци-жуя и Чжан Цзо-линя. И Сунь Ят-сен выступил с дальнейшим предупреждением всем тем милитаристам, которые еще надеялись, опираясь на империализм, угнетать народ:
«Количественное увеличение военных сил, находящихся в распоряжении милитаристов, происходит при помощи империализма, это подтверждается фактами начиная с периода Юань Ши-кая. Но период возвышения милитаристов, несмотря на покровительство империализма, является периодом их краха, и империализм окажется не в силах спасти их... Помощь империализма сводится на нет растущим национальным сознанием народа.
Империализм мог добиться успехов, лишь пользуясь тем, что народ еще не пробудился. Милитаристы также могли временно добиться своих целей, лишь пользуясь тем, что наш народ еще не пробудился. Но пробудившийся народ никогда не останется покорным».
Затем в манифесте определялась знаменитая «формула» китайской революции:
«Я получил еще одно доказательство того, что любые военные силы, связанные с империализмом, неизбежно обречены на провал и, наоборот, силы, связанные с народом и ускоряющие национальную революцию, непременно одержат победу. С сегодняшнего дня наступает новая эпоха национальной революции, и она навсегда положит в нашей стране конец такому явлению, как союз армии с империализмом. На смену ему придет новое явление — сперва будет установлен союз армии с нацией, а затем сама армия станет национальной. И тогда дело национальной революции обязательно увенчается успехом» К
Приехав на Север, Сунь Ят-сен умер от болезни в Пекине 12 марта 1925 г., но в его последнем обращении уже содержался прямой призыв к революции 1925—1927 гг. Изучая жизнь Сунь Ят-сена, мы можем видеть, что вначале в некоторых случаях он питал иллюзии в отношении
1 Сунь Ят-сен, Поли. собр. соч., т. I, раздел «Воззвания»,
стр. 65—66.
288


империализма, и в таких случаях ему оставалось лишь итти на компромисс с реакционными силами феодалов и милитаристов. Он тогда не умел по-настоящему обратиться к широким народным массам с призывом развернуть решительную революционную борьбу. Но действительность помогла ему отрешиться от подобных за-# блуждений. И в конце концов он, невзирая ни на что, под-* нялся на борьбу против агрессивных сил империализма, явно увидев при этом, что, только по-настоящему опираясь на народные силы, можно смело итти в бой против сил империализма, как бы они ни казались велики. Именно1 в этом величие Сунь Ят-сена.
5. 	Запугивание и подкуп
Империализм в Китае пользовался оружием двоякого рода — военной силой и своей финансовой мощью. Он использовал это оружие для поддержки своей агентуры — реакционных правителей-милитаристов, с помощью которых он угнетал китайский народ и тормозил развитие китайской революции.
В прошлом иностранные захватчики с помощью открытой военной силы подавляли тайпинское и ихэтуань- ское движения. По условиям неравноправных договоров войска иностранных держав могли «законно» размещаться на территории Китая, их военные суда могли свободно курсировать вдоль морского побережья Китая и по водам реки Янцзы. Поэтому в тех случаях, когда китайские милитаристы оказывались бессильны подавить народ, империализм без всяких стеснений в любое время мог самочинно двинуть свои войска и начать военные действия.
Использование финансовой мощи в целях подавления китайской революции заключалось в подкупе неустойчивых элементов из революционного лагеря и ренегатов-ру- ководителей. Со времени правления Цинской династии реакционные правительства Китая создали традицию, согласно которой финансовая проблема Китая якобы не поддается разрешению без помощи иностранных займов. Революционное правительство, не порывая решительно с этой традицией, не ища выхода из трудностей в поддержке широких народных масс, неизбежно попадалось на удочку империализма, ослепленное блеском его финансовой мощи.
19 ху ш*н
2S9


Даже если о нанкинском правительстве и нельзя сказать, что оно было подкуплено, то, несомненно, можно сказать, что оно боялось, как бы не остаться без финансовой поддержки империалистов (см. гл. IV).
Империалисты считали, что с помощью этого оружия они могли безраздельно господствовать в Китае.
После «движения 4 мая» империалисты совместно с китайскими милитаристами часто использовали прямую военную силу для подавления ширящегося движения китайского народа. Так, например, в ноябре 1919 г. японские империалисты совершили кровавое злодеяние в Фучжоу (см. раздел 1-й настоящей главы), в октябре 1922 г. английские империалисты расправились с бастующими рабочими в Таншане (см. раздел 4-й настоящей главы), в июне 1923 г. в провинции Хунань произошли «кровавые события 1 июня». В этот день в ответ на выступление населения Хунани, призывавшего к разрыву экономических связей с Японией, моряки японского военного корабля высадились на берег и открыли огонь по толпе народа. В результате было убито и ранено большое число китайцев.
Попытки империалистов подорвать сотрудничество гоминьдана и компартии и вызвать раскол между ними также не прекращались ни на минуту. Начиная с того момента, когда в 1923 г. Сунь Ят-сен начал проводить в жизнь свои три великие политические установки и твердо занял антиимпериалистическую позицию, превратив Кантон в центр китайской революции,— с этого момента попытки объединенных сил империализма вмешаться в дела кантонского правительства, чтобы затормозить развитие революционного движения китайского народа, становятся все более очевидными.
До 1923 г. в кантонском правительстве находилось некоторое число прояпонски настроенных чиновников, а также проамерикански и проанглийски настроенных поли- тиканов-милитаристов, поэтому, с точки зрения империалистов, с этим правительством еще можно было мириться. Однако по отношению к Сунь Ят-еену империалисты никогда не питали добрых чувств. Английский корреспондент Чэпмэн, находившийся в то время в Китае, писал:
«Доктор Сунь имеет много друзей и сторонников в Соединенных Штатах и в Англии, но они не собираются поддерживать мятеж, направленный против пекинского
290


правительства, так как пекинское 1правительство — дружеское правительство, признанное правительствами их стран. Кроме того, большинство из них рассматривает Сунь Ят-сена как мечтателя, оторванного от практической жизни» К
Сунь Ят-сен когда-то считал, что его революционное дело сможет получить одобрение западных «демократических» государств, но позже он не мог не разочароваться в' своих мнимых «друзьях и сторонниках». Эти «демократические государства» Запада всячески препятствовали осуществлению надежд Сунь Ят-с-ена.
Иностранные державы, испытывая страх перед растущей «смутой», начинали запугивать и подкупать политических последователей Сунь Ят-сена.
Примером такого подкупленного империалистами милитариста, изменившего Сунь Ят-сену, был Чэнь Цзюн- мин. Чэнь Цзюн-мин, изгнав Сунь Ят-сена из Кантона, заключил с Англией соглашение о предоставлении ему займа на сумму 7 млн. фунтов стерлингов с условием соединить Кантон-коулунскую железную дорогу с Кантон-ханькоу- ской.
После 1923 г. вмешательство империалистических держав в революционную борьбу китайскою народа, руководителем которой был Сунь Ят-сен, стало еще более наглым. Вопрос «о передаче кантонскому правительству доли таможенных доходов», поставленный в декабре 1923 г., был поднят державами именно с целью запугать последователей Сунь Ят-сена. С давних пор доходы морских таможен Китая находились под прямым контролем главного директора таможенной службы — иностранца. Сумма, остававшаяся от этих доходов, после пряхмого использования их для уплаты контрибуции 1901 г. и других иностранных займов, передавалась директором таможен пекинскому правительству. Кантонское правительство с момента своего создания в 1917 г. также получало часть «таможенных остатков» (13,7%). Нечего и говорить, что согласие держав выделить кантонскому правительству эту сумму фактически носило характер подкупа. Державы за китайские же деньги старались добиться своих политических целей. Но в 1923 г. державы почувствовали, что  11 Н. О. Chapman. The Chinese Revolution, 1926—1927, p. 42.
291 19*


впредь не стоит давать деньги кантонскому правительству .(хотя эти деньги и являются собственностью Китая), которое с каждым днем все меньше и меньше отвечает их идеалам. Требование кантонского правительства к дипломатическому корпусу выделять ему попрежнему эту долю таможенных доходов было отвергнуто послами держав. Тогда правительство само стало удерживать часть доходов морских таможен Кантона. Дипломатический корпус в Пекине направил свой протест кантонскому правительству:
«Дипломатический корпус категорически отказывается признать вмешательство в дела морских таможен; в случае, если подобная попытка будет сделана, дипломатический корпус предпримет такие насильственные меры, какие будет считать необходимыми в данной ситуации».
Ответная нота кантонского правительства гласила:
«Китайские морские таможни всегда являлись китайским государственным учреждением. Все морские таможни, находящиеся на территории, подвластной нашему правительству, естественно, должны соблюдать и все приказы этого правительства. К тому же передача таможенных доходов пекинскому правительству не только помогает ему покрывать свои военные расходы, но означает поощрение его агрессивной политики» 1.
. В целях нажима на кантонское правительство Соединенные Штаты и Англия немедленно послали 17 военных кораблей в Байэтань около Кантона для вооруженной демонстрации. Это вызвало протест народных масс Кантона, которые собирались на массовые митинги, заявляя о своей поддержке кантонского правительства. Население объявило бойкот американских и английских товаров.
В вопросе о таможенных доходах империалисты одновременно осуществляли и военный и финансовый нажим. В августе 1924 г. имели место события, связанные с мятежом «купеческой милиции» Кантона. Эти события были проявлением очередного заговора империалистов против китайской революции.
«Купеческая милиция» Кантона была организацией, руководимой компрадорской буржуазией. Ее лидером был
1 Сунь Я т - с е н, Поли. собр. соч., т. I, раздел «Воззвания»,
стр. 42.
292


компрадор Гонконг-Шанхайского банка Чэнь Лянь-бо (Чэм Лим-пак). Сперва купцы объявили «купеческую забастовку», пытаясь запугать кантонское правительство, а затем приступили к организации вооруженного мятежа, рассчитывая одним ударом свергнуть революционное правительство. Всем этим фактически заправляли империалисты. В качестве пояснения, приведем высказывание Сунь Ят-сена:
«Несколько месяцев тому назад некий иностранец, выступая в Гонконге, с наглым бахвальством заявил, что Чэнь Лянь-бо — это китайский Вашингтон и что вскоре в Кантоне появится «фашистское правительство». Иностранцы на страницах своих газет постоянно провоцируют войну, призывая купеческую милицию напасть на правительство и заявляя, что если купеческая милиция не сделает этого, то правительство вот-вот обобществит все имущество. В последние дни эти иностранцы помогли Чэнь Лянь-бо выпустить заем на 2 млн. юаней, который был обеспечен иностранным банком» *.
И далее:
«За последние 2 года некоторые англичане выражали недовольство гоминьданом, выступая против усиления го- миньдановского правительства. За это время они усиленно подстрекали Чэнь Лянь-бо поднять купеческую милицию на восстание в Кантоне против гоминьдановского правительства... Ввиду того что он (Чэнь Лянь-бо) является компрадором Гонконг-Шанхайского банка, эти несколько англичан — противников гоминьдана — познакомились с ним и ежедневно подбивали его на мятеж против правительства, говоря: «Если сумеешь поднять купеческую милицию против правительства, мы, англичане, поможем тебе организовать купеческое правительство и ты, Чэнь Лянь-бо, станешь китайским Вашингтоном». В ответ на пожелания англичан он закупил оружие у одного государства, замышляя сформировать собственные войска. Первую партию полученного им оружия он доставил в Кантон на датском пароходе «Гувер»1  2.
Но этим дело не ограничилось. Когда кантонское правительство предприняло решительные шаги для
1 Сунь Ят-сен, Поли. собр. соч., т. И, раздел «Речи», стр. 62.
2 Там же, стр. 66.
298


ликвидации мятежа купеческой милиции, стоявшие за спиной Чэнь Лянь-бо хозяева сами выступили на сцену с протестом. Сунь Ят-сен в своем «Обращении» к иностранным державам по поводу событий, связанных с купеческой милицией, заявил:
«Вопреки всяким ожиданиям, генеральный консул Англии направил 29 августа ноту моему правительству, заявляя, что консульский корпус Шамыня «даст отпор всяким варварским действиям ведения артиллерийского огня по незащищенному городу». Заключительные слова его ноты означали не что иное, как объявление войны. В ноте говорилось: «Я получил сейчас сообщение от высшего офицера английского военно-морского флота, в котором он заявляет о получении инструкций от главнокомандующего флотом в Гонконге, что в случае открытия китайскими властями огня по городу все имеющиеся в его распоряжении суда военно-морского флота Англии немедленно начнут действовать...» Это поистине одно из проявлений бешенства империалистов» ].
Тайные происки империалистов во время событий, связанных с мятежом купеческой милиции, были своевременно раскрыты и не имели полного успеха благодаря решительной позиции революционных элементов в кантонском правительстве. Однако ошибочно было бы считать, что замыслы империалистов совсем не удались.
«Несмотря на то, что Сунь Ят-сен опубликовал подобную решительную декларацию, несмотря на подъем антиимпериалистического движения в Кантоне, кантонское правительство, тем не менее, публикуя эту декларацию, одновременно отменило приказ об аресте обоих Чэней (Чэнь Лянь-бо и Чэнь Гун-шоу), возвратило им их имущество и решило также вернуть оружие купеческой милиции, этим лакеям английского империализма. Оно позволило Ли Фу- линю, пользующемуся поддержкой компрадоров-купцов, оставаться на посту мэра Кантона и мародеру Ли Ланжу — на посту начальника управления общественной безопасности. Все это было исключительно большой уступкой английскому империализму. Однако это не привело к отказу английских империалистов от их тайных замыслов свергнуть правительство Сунь Ят-сена...
1 Сунь Ят-сен, Поля. собр. соч., т. II, раздел «Воззвания», стр. 58.
294


За последнее время Англия перебросила из метрополии в район Кантона семь военных кораблей с целью оказать содействие своим ставленникам из числа милитаристов и компрадорской буржуазии» 1.
Реорганизация гоминьдана и его сотрудничество с компартией означали создание единого антиимпериалистического демократического фронта в Китае. Враги революции во главе с империалистами всеми силами старались расколоть этот единый фронт. События, связанные с мятежом купеческой милиции, показали не только то, что мятеж этой части компрадоров направляется империалистами, но и то, что некоторые местные милитаристы и правые политиканы, участвующие в кантонском правительстве, поддерживают мятежников. Поэтому в то время нашлись люди, сумевшие ясно указать, что этот мятеж предпринят империалистами и компрадорской буржуазией, подкупившими милитаристов и правых элементов гоминьдана, с целью создать раскол в революционном правительстве.
«Эти правые элементы, с одной стороны, находятся в сговоре с милитаристами, с другой — опираются на империализм... Мятеж купеческой милиции почти целиком — дело рук этих действующих в тени правых контрреволюционеров; только посторонние мало знают об этом» 2.
Раскол кантонского правительства на левых и правых был ускорен создавшейся политической обстановкой внутри Китая. Империалисты, наблюдая за этим со стороны, не только рассчитывали использовать этот раскол в своих интересах, но одновременно с помощью подкупа и угроз старались ускорить и углубить этот раскол. Хотя мятеж купеческой милиции был ликвидирован, фактически он был лишь предварительной разведкой, и опасность сговора правого крыла гоминьдана с империализмом усилилась. Империалисты увидели, что они могут подавить революцию в Китае, не только прямо нанося удары революции и возрождая старое влияние бэйянеких милитаристов, но и другим путем — разлагая лагерь революции изнутри, поддерживая правых, примазавшихся к революции. Поэтому после мятежа купеческой милиции в 1924 г. с каждым
2 Еженедельник «Сяндао». № 82 (10 сентября 1924 г.).
2 Там же.
295


днем становилась все более очевидной опасность внутреннего раскола кантонского правительства. Это стало еше яснее после поездки Сунь Ят-сена на Север и его смерти в 1925 г. Уже были налицо корни раскола 1927 г. Без нового, невиданного подъема антиимпериалистической, антимилитаристской борьбы широких народных масс после «событий 30 мая» 1925 г. революционное движение не могло бы развиваться с прежней силой.
Мятеж купеческой милиции имел место в августе — октябре 1924 г. Он совпал со второй фынтяньско-чжилий- ской войной на Севере. Выше говорилось, что хотя фын- тяньско-чжилийская война была распрей милитаристов, отражавшей противоречия между японскими и американскими империалистами, империалисты всех стран и милитаристы всех клик, наблюдая за нарастанием революционных сил китайского народа, уже начали понимать, что не так уж сейчас для них важны победа или поражение кого-либо из них в отдельности; самым важным было то, как всем им действовать, чтобы справиться с поднявшимися на борьбу силами китайского народа. Итог фын- тяньско-чжилийской войны был ясен. Хотя японские ставленники Дуань Ци-жуй и Чжан Цзо-линь и обосновались в Пекине, было очевидно, что они не в силах «объединить» Китай. У Пэй-фу, поддерживаемый Соединенными Штатами и Англией, хотя и потерпел поражение, попрежнему пользовался влиянием в районе реки Янцзы и без труда мог вновь появиться на политической арене. Империалисты развернули кампанию за объединение сил милитаристов во имя общей цели — подавления китайского народа.
Шанхайская газета «Цзылиньсибао», принадлежавшая англичанам, уже в мае 1924 г. призывала к организации «карательного похода» против Китая, заявляя, что если другие государства не примут в нем участия, поход должны провести своими силами Англия и Соединенные Штаты.
Неоднократные вооруженные демонстрации против кантонского правительства, очевидно, были подготовкой к этому «карательному походу». В апреле дипломатические представители империалистических держав в Китае собрались на тайное совещание, на котором было предложено каждому правительству принять участие в формировании в Китае объединенных военно-морских сил, состоящих из
296


трех эскадр. Эти эскадры должны были находиться в районе Ляодуна, провинций Шаньдун и Чжили, в районе реки Янцзы и в районе провинций Чжэцзян, Фуцзянь, Гуандун. Соединенные Штаты проявили большую активность в деле формирования этих сил. 15 апреля палата представителей Соединенных Штатов приняла решение об увеличении американских военно-морских сил в Китае на 6 канонерок, а 24 декабря сенат утвердил бюджет на расходы по армии и флоту в НО млн. американских долларов, приняв, кроме того, решение о дальнейшем увеличении числа американских крейсеров *%а Янцзы на 8 единиц. В августе государственный секретарь Соединенных Штатов Юз прибыл в Лондон, где между державами начались официальные переговоры по вопросу об их политике в Китае. В то время на страницах печати появлялись такие сообщения:
«Лондон. Лондон и Вашингтон сейчас заняты обдумы ¬ ванием вопроса об объединенных действиях, которые должны быть предприняты державами для востановле- пия мира и порядка в Китае».
«Телеграмма из Лондона. В настоящее время некоторые авторитетные круги выступают с предложением пригласить все группировки, ведущие войну в Китае, на мирную конференцию для резрешения внутриполитических проблем Китая и создания в Китае «нецентрализованного федерального правительства». Есть надежда, что в соответствии с этим планом будет образовано весьма стабильное правительство, чтобы банковский консорциум получил возможность производить капиталовложения в Китае» 1.
В ноябре в Лондоне снова собрались представители пяти стран — Соединенных Штатов, Англии, Франции, Бельгии и Японии — для обсуждения «китайского вопроса». Соединенные Штаты внесли предложение распространить на Китай «план Дауэса», что означало бы совместную эксплуатацию империалистическими державами ресурсов и финансов Китая. Был также вновь выдвинут шумно рекламировавшийся за несколько лет до этого план «совместной эксплуатации железных дорог Китая».
1 Напечатано в шахнайской газете «Далубао» от 9 сентября
1924 г., цит. по журналу «Сяндао», № 82.
297


В конце 1924 г., когда Сунь Ят-сен совершал поездку на Север, брошенный им призыв к «борьбе против империализма» и выдвинутые им конкретные требования «отмены неравноправных договоров» и «созыва Национального собрания» нашли сочувственный отклик в народе и его действенную поддержку повсюду — от Юга до Севера. В это время империалистические державы вели переговоры о признании правительства Дуань Ци-жуя, требуя от него официального подтверждения его готовности соблюдать неравноправные договоры. Тогда правительство Дуань Ци-жуя опубликовало «обращение об уважении к иностранцам». Это «обращение» было прямо направлено против прибывшего в Пекин Сунь Ят-сена. Империалисты со своей стороны занимались открытой травлей Сунь Ят- сена. Когда Сунь Ят-сен находился проездом в Шанхае, газеты, выходившие на иностранных языках на территории концессий, так «приветствовали» его приезд. Американская газета «Шанхай ивнинг пост» опубликовала три требования: 1. Скорей изгнать Сунь Ят-сена из Шанхая, не позволив ему проводить там зиму. 2. Не обращать ни малейшего внимания на выдвинутое Сунь Ят-сеном требование отмены неравноправных договоров. 3. Считать невозможной отмену неравноправных договоров, пока в Китае еще происходят «внутренние беспорядки».
Империалисты в это время полностью раскрыли свой звериный облик. В период крайнего напряжения в борьбе между революцией и контрреволюцией в Китае империализм открыто выступал против революции и с каждым днем все усерднее плел свою сложную сеть интриг, стремясь удушить китайскую революцию.
Такова была обстановка в Китае накануне революции 1925—1927 гг.


ЗАКЛЮЧЕНИЕ
История еще не окончена
Мы рассмотрели историю Китая за 85 лет: с 1840 по 1925 г. Как ни богаты событиями эти 85 лет, это — лишь часть истории Китая. Закончив наш рассказ 1925 годом, мы, естественно, не довели историю до конца.
Начало великого антиимпериалистического движения, толчком к которому послужили кровавые «события 30 мая» на Нанкинской улице в Шанхае, бурный шквал великой революции, бушевавший в 1925—1927 гг., немало напугали империалистические державы, осуществлявшие агрессию в Китае. Однако, как мы видели, державы готовились к этой буре. Они все шире применяли методы запугивания и подкупа, чтобы разгромить китайскую революцию, затормозить дело освобождения китайского народа.
Рассматривая тайпинское движение, революцию 1911 г., революцию 1925 г., каждая из которых имеет свои особенности, мы можем обнаружить между ними и определенное сходство. Эти три революционных периода в истории Китая были периодами борьбы между революцией и контрреволюцией, между прогрессивными и реакционными силами. Основная платформа иностранных захватчиков с их агрессивными притязаниями в эти три периода сводилась к тому, чтобы разгромить китайскую революцию, затормозить движение Китая вперед и оказать поддержку контрреволюционным и реакционным силам в самом Китае. В момент, когда складывалась революционная ситуация, когда приближалась победа революции, иностранные державы всегда провозглашали лицемерный «нейтралитет», стараясь заверить революционный лагерь в своих «добрых намерениях». Маскируясь «нейтралитетом» и «добрыми намерениями», они плели сети своих тайных
299


заговоров. Конкретные формы этих заговоров в каждый период бывали различны.
В период тайпинского движения, как мы уже проанализировали, каждая из капиталистических держав под прикрытием «нейтралитета» шантажировала реакционное правительство, а затем, добившись удовлетворения своих требований, открыто и прямо помогала реакционному правительству в подавлении революции. Тем самым державы давали возможность китайской реакции сохранять и дальше свою власть.
В период революции 1911 г., как мы уже видели, империалисты, заявив о своем «нейтралитете», парализовали революционный лагерь, заставив его поверить, будто они отказываются от поддержки реакционного «плохого правительства». Одновременно империалисты подыскивали в лагере реакции того, кого они считали «сильным человеком». Затем, обрядив такого человека в новые одежды, они поставили его на место старых властей и продолжали поддерживать реакционный режим, помогая ему душить революцию.
Во время революции 1925—1927 гг. империалисты перед лицом вооруженною китайского народа опять на время прикинулись весьма «благожелательными» и лицемерно заявляли, что готовы признать победу китайской революции. Империалисты говорили, что, дескать, они уже разуверились в бэйянских милитаристах. На деле же они очень ловко использовали готовность китайской буржуазии, находившейся в лагере революции, пойти на компромисс. Продолжая вести политику запугивания и подкупа, они нашли в революционном лагере элементы, способные удовлетворить их требования. На место старых милитаристов они посадили новых правителей и, прикрыв новой вывеской старую систему своего господства в Китае, подавили революцию.
Методы империалистов в эти три периода были разными, но цели империалистов и их политика оставались неизменными. Неизменными оставались и их коварство, жестокость и вероломство. Их конкретные методы бывали различны потому, что соотношение сил революции и сил реакции в Китае также было1 неодинаковым и, кроме того, потому, что сознательность китайского народа с каждым Периодом повышалась. Чем выгоднее для революционных
30Q


сйл складывалась обстановка, чем выше становилась сознательность китайского народа, тем более коварными и зверскими становились приемы, которыми пользовались империалисты для достижения своих целей. Однако эти приемы могли обеспечить империалистам лишь временный внешний успех. В конечном счете их жестокость вызывала еще большую ненависть к ним китайского народа, а их коварство вырабатывало у китайского народа способность лучше разбираться в обстановке.
Антиимпериалистическая, антифеодальная революция 1925—1927 гг. потерпела поражение, но этим история борьбы Китая с империализмом не закончилась.
С 1927 г. прошло целых 20 лет, а эта история все еще ждет своего продолжения.
Чем же вообще может закончиться борьба Китая с империалистическими державами? Теоретически тут возможны два исхода.
Либо империалисты, поддерживая свою политическую агентуру в Китае, сумеют «объединить» Китай, превратив его в результате этого «объединения» в свою колонию.
Либо широчайшие массы китайского народа свергнут господство империализма в Китае, решительно опрокинут силы правящего класса крупных помещиков и крупной буржуазии, которых империализм всегда использовал для осуществления своей агрессии в Китае, и достигнут своей цели — независимости Китая и освобождения китайского народа.
Всю историю разобранных нами 85 лет пронизывает, как стержень, борьба за окончательное решение этого вопроса. В течение последних 20 лет эта борьба еще продолжалась и продолжается, все больше обостряясь с каждым днем.
Если, рассказывая о событиях, имевших место в течение минувших 85 лет, мы можем по меньшей мере отметить, что империалисты, потратив немало усилий, в конечном счете так и не достигли своей цели, то, разбирая события последних 20 лет, нельзя не прийти к выводу, что все попытки империалистов помешать осуществлению стремлений китайского народа полностью обречены на провал. Каков же будет исход борьбы? Уже сегодня ясно как день, что китайский народ сумеет одержать верх над империалистами и добьется победы. Только этим, и ничем
301


иным, может закончиться история борьбы Китая с империалистическими державами.
Но чтобы иметь возможность дописать этот единственный, неизбежный конец нашей книги, широчайшие массы китайского народа должны отдавать все свои знания и способности борьбе, бороться за этот исход с боевым энтузиазмом, не жалея своей крови. В наши дни китайский народ именно собственной кровью пишет продолжение своей истории. И воспоминание о прошлом историческом пути имеет сейчас большое значение.
Подводя итоги разобранной нами истории за 85 лет, можнсР выделить несколько положений, заслуживающих нашего внимания.
1. Агрессивная политика американского империализма в Китае имеет столь же длительную историю, как и политика других империалистических стран. Различные империалистические державы стремились поработить Китай. Среди них ведущую роль в течение 50 с лишним лет после первой «опиумной» войны играла Англия. После 1894 г. роль главного агрессора в Китае начинает играть японский империализм. Ас 1899 г. в борьбу за господство над Китаем вступил под прикрытиеjvF^o ктр^ньГ^открьТгь1 х дверей» американский империализм, началась непрерывная многолетняя борьба между Соединенными Штатами и Японией за завоевание господства в Китае. Если японский империализм вследствие своего наглого вероломства, коварства и жестокости уже давно рассматривался китайским народом как враг № 1, то американский империализм всегда прикрывал свое жестокое, зверское обличье лицемерной маской и потому являлся еще более опасным врагом.
2. Империалисты с давних времен всегда считали, что они имеют право подбирать для Китая «подходящих» правителей и «подходящий» строй. Эти правители, кем бы они ни были и какой бы империалистической державой ни выдвигались, избирались всегда империалистами и неизменно представляли собой врагов китайского народа. Чтобы обмануть пробудившийся китайский народ, империалисты никогда не жалели сил, стремясь на место «старого человека» посадить другого, выбранного ими «нового человека». Так, империалисты всех стран совместно выдвинули Юань Ши-кая, заменив им правителей Цинской династии.
302


Таким же'образом американский империализм на место Дуань Ци-жуя поставил Цао Куня. Но китайский народ убеждался каждый раз, что все креатуры империалистов, в каком бы наряде их ни являли народу, чем бы их ни украшали, что бы они ни заявляли, неизменно были людьми одной породы.
3. 	Строить себе иллюзии и надеяться на империалистов той или иной страны, на того или иного из их избранников вредно и опасно для дела национальной независимости Китая, для дела освобождения китайского народа. Понимание этого было добыто народом кровью, пролитой в борьбе на протяжении многих лет.
Деятели реформаторского движения 1898 г., некоторые руководители революции 1911 г. имели когда-то подобные иллюзии. Что касается реформаторов всех мастей, начиная с так называемых «либералов» компрадорского типа в период революции 1911 г., то о них и говорить нечего.
Китайский народ извлек из истории урок: если не бороться против подобных иллюзий, если поддаваться этим иллюзиям, не приходится и мечтать об окончательной победе народа в его освободительной борьбе,
В течение многих лет китайский народ борется за осуществление задач антиимпериалистической, антифеодальной революции. Все возможности для завоевания победы налицо. Могут ли сейчас быть сомнения в конечном исходе борьбы? Нет, не могут! Уроки истории, как и уроки современной борьбы, многому научили народ Китая. Возросли его силы, его смелость, его решимость бороться до оконча^ тельной победы. И эта конечная победа народа явится ло гическим завершением всей изложенной нами истории Китая.
Итак, на этом прервем на время нашу работу. Сейчас, когда мы идем в последний, решительный бой с империализмом, сама жизнь дописывает последние страницы этой книги.
303


ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 5
Глава I
Начало закабаления Китая капиталистическими державами 19 Глава II
Низкопоклонство перед иностранцами в период мнимого «процветания Китая» 62
Глава III
«Династия на службе иноземцев» (1894— 1911 гг.) .... 111
Глава IV
«Сильный человек» (1912—1916 гг.) 174
Глава V
Еще один «сильный человек» (1916—1919 гг.) 218
Глава VI
Революция и контрреволюция (1919— 1925 гг.) 248
Заключение 299
Редактор И. Тихомирова
Технический редактор Б. Ильин Корректор О. Малых
Сдано в производство 3/V 1951 г. Подписано к пе ати 21'Vl 1951 г. А05535. Бумага 84 X Ю81',, =: 4,9 бум. л. 18,1 печ. л., в т/ч вкл. 3. Уч.-издат. л. 16,8. Изд. № 6/1038. Цена 8 р. 25 к. Зак. № 2559.
Отпечатано во 2-й типографии Издательства АН СССР.
Москва, Шубинский пер., 10, с готового набора Первой Образцовой типографии.


СПИСОК ОПЕЧАТОК
Стра¬
ница
Строка
I Напечатано
Следует читать
47
6 СН.
Тьянцзынский
Тяньцзиньский
47
13—14 сн.-
правительста
правительства
66
3 сн.
в 1280
с 1280
214
3 сн.
Ренг
Ренч
215
9 св.
Ренг
Ренч
Ху-Шен