34СЗЗ(С165)
С 47
Авторы: В. Стаканов, К. Фарниев', Т; Джатиев.Д. Те-
миряев, М. Мамсуров, Б. Гурдзибеев, Л. Чипироеа,
Ю. Скляров, А. Григорян.
Следы астаются. [О милиции Северной Осе-
С 47 тии]. Орджоникидзе, «Ир», 1975.
176 с.
10204—3
С — 5—75 34СЗЗ(С165)
М131(03)-75 1 '
© Издательство «Ир», 1975 г.

•леды остаются — первая книга
о милиции Северной Осетии.
Вместе со всеми органами внутренних дел
страны сотрудники милиции республики
стоят на переднем крае борьбы с пере-
житками прошлого в сознании людей. Ре-
шительно пресекая преступные посяга-
тельства на социалистическую и личную
собственность граждан, личность и пра-
ва советских людей, они борются за ут-
верждение социалистической законности
и справедливости, за высокую дисципли-
ну и образцовый общественный поря-
док.
В создании сборника приняли участие
журналисты, работники МВД республи-
ки. В своих очерках они показывают му-
жество, волю работника милиции, его
верность профессиональному и граждан-
скому долгу, готовность ради его испол-
нения пожертвовать даже своей жизнью.
В очерках, рассказах, повести перед
нами пройдут люди интересной судьбы
и несгибаемого характера: инспектор
уголовного розыска Владимир Простых,
погибший при задержании вооруженного
преступника, капитан милиции Замятин,
3

изббличивший опасного преступника —
предателя Родины; полковник милиции
К. Таболов и другие.
Нет сомнения, что сборник «Следы
остаются» никого не оставит равнодуш-
ным, послужит дальнейшему укреп-
лению связей милиции с трудящимися, их
взаимодействию в борьбе за наведение
высокого общественного порядка в на-
шей республике.

В. СТАКАНОВ
ЗАЧИСЛЕН
НАВЕЧНО
ссЗ а мужество и отвагу, проявлен-
ные при задержании вооруженного преступника, лейте-
нанта милиции ВЛАДИМИРА ИВАНОВИЧА ПРОС-
ТЫХ посмертно наградить медалью «ЗА ОТЛИЧНУЮ
СЛУЖБУ ПО ОХРАНЕ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯД^
КА».
Из Указа Президиума Верховного Совета РСФСР.
В Ленинском райотделе милиции зазвонил телефон.
— Дежурный слушает!
— Помогите, мы заметили вооруженного бандита
Бекова,—рокотал в трубке встревоженный мужской
голос.
— Адрес?
— Он идет от центрального рынка к улице Джанаева...
— Ждите у выхода на улицу Джанаева.
Работники милиции насторожились: а не тот ли это
Беков, который разыскивается?
...Несколько лет назад в Орджоникидзевский панси-
онат, где буфетчиком служил Юрий Яндиев, заехал его
знакомый Багаудин Беков.
— Салям-алейкум!—приветствовал буфетчика Беков.
— Алейкум-салям!—весело отозвался тот и обер-
нулся.
5

При виде нежданного гостя его улыбку как ветром сду-
ло. Он удивленно затараторил:
— Багаудин? Откуда? Каким ветром?
— От аллаха, с попутным ветром,— хитро прищурив
глаза, процедил Беков.
Яндиев знал братьев Вековых как отъявленных хули-
ганов.
Час был поздний, буфет пустовал. Неожиданно между
Яндиевым и Вековым вспыхнула ссора. В руках первого
блеснул клинок ножа. В короткой схватке Беков получил
два легких ранения. Поспешно ретируясь, он пригрозил:
— Теперь берегись, расплаты тебе не миновать...
В один из осенних дней брат Багаудина Бекова Сул-
тан Беков выследил на центральном рынке двух Янди-
евых.
Опергруппа в составе трех человек, возглавляемая
инспектором уголовного розыска Владимиром Простых,
прибыла по указанному адресу. Беков, почувствовав не-
ладное, решил скрыться. Забежав в квартиру Битарова,
по улице Маркуса, Беков потребовал:
— Из квартиры —вон! Живо!
В руках его сверкнул новенький пистолет иностранной
марки. Хозяева подчинились.
Первым поднялся на четвертый этаж лейтенант мили-
ции Владимир Простых. Супруги Битаровы предупреди-
ли его, что Беков вооружен и входить в квартиру опасно.
Простых на минуту задумался, а затем, как бы решив
для себя какой-то важный вопрос, распахнул дверь и
оказался лицом к лицу с Вековым.
— Ни с места! Руки! — скомандовал бандит.
Простых застыл, а затем спокойно сказал:
— Беков, ни к чему это, вы в ловушке и вам не выб-
раться, сдавайтесь...
— Знаю, что не выбраться, но и живым меня не возь-
мете, две обоймы у меня по восемь патронов, каждому
хватит...
6

...Шумел на улице ноябрьский ветер. Люди спешили
по своим делам. У заместителя министра внутренних дел
республики подполковника (ныне полковника) Владими-
ра Дмитриевича Иванова зазвонил телефон. Подпол-
ковник поднял трубку:
— Слушаю.
Ему доложили о происшествии.
— Выезжаю.
Вскоре опергруппа министерства прибыла на улицу
Маркуса.
Психологический поединок Простых и преступника
продолжался. У лейтенанта милиции в кармане находился
тоже пистолет, но как им воспользоваться? Малейшее дви-
жение чревато опасностью. Уговоры не помогают. Испа-
рина покрыла лоб Простых. 50 минут смотреть в глаза
смерти—дело не из легких, не каждый выдержит!
— Сдавайтесь, Беков! — снова предложил Простых.
— К черту, к дьяволу—вон!—дуло пистолета Бекова
смотрело на работника милиции. — Покажите мне Янди-
евых и я тут же сдамся! —твердил бандит.
Не помогли увещевания ни хозяина квартиры, ни ста-
рика-ингуша, которого специально привели с базара.
Оценив обстановку, Владимир Дмитриевич принял ре-
шение отвлечь внимание Бекова ударом по окну, нахо-
дившемуся позади преступника, чтобы дать возможность
Владимиру Простых прыгнуть в безопасную зону. Так и
поступили.
Звонко задребезжало разбитое стекло, но Простых не
успел преодолеть эти два шага. Бандит спустил курок...
...В станице Александровской Майского района Ка-
бардино-Балкарской АССР в семье крестьянина Ивана
Андреевича Простых родился русоволосый мальчик Во-
лодя. Акулина Ивановна, мать малыша, не могла налю-
боваться сыном.
Мальчик рос послушным, смышленым. В 10 лет он
уже помогал отцу в его нехитрых крестьянских заботах.
7

Из-за этого не удалось парню получить образование до
призыва в армию. Зато музыкальную школу по классу
баяна он окончил с отличием.
Любили девчата слушать володин голос и тонкие
переливы его баяна. Они так брали за душу, что каза-
лось, будто на свете ничего не существует, кроме песни...
Володю призвали в ряды Советской Армии и напра-
вили в высокогорные пограничные войска. Тут прои-
зошел с ним случай, который привел его впоследствии в
ряды блюстителей правопорядка.
Однажды в глухую ночь, когда небо до краев было
заполнено моросящей капелью, на экране радиолока-
ционной установки показалась «цель». От нее отдели-
лись две точки и поплыли вниз. Погранзаставу подняли
по тревоге и бросили на вылавливание «гостей».
К этому времени Простых сменился с наряда и отды-
хал. Увидев уходящих на задание товарищей, он попро-
сил разрешения у командира присоединиться к поиско-
вой группе.
Первого нарушителя поймали легко, а со вторым
пришлось повозиться. Не окажись здесь вместе со всеми
Простых, кто знает, удалось бы его схватить или нет.
Получилось так, что враг спрятался в одном из естест-
венных укрытий, каких в горах немало, и все погранич-
ники пробежали мимо. Простых, бежавший последним,
заметил его. Шпион мог бы прикончить пограничника
выстрелом из пистолета, но не хотел обнаруживать себя.
Завязалась жестокая схватка. Были минуты, когда
незваному гостю казалось, что он вот-вот задушит пог-
раничника. Но тот снова ускользал. Удачно проведен-
ный прием самбо — и нарушитель лежит на земле. К
этому времени подоспел один из товарищей.
Демобилизовавшись, комсомолец Владимир Простых
сначала работал на стеклотарно-изоляторном заводе, а
затем на Орджоникидзевском кондитерско-консервном
комбинате. Одновременно учился в школе рабочей моло-
8

дежи. Вот выдержка из его характеристик того периода:
«...Передовой рабочий и хороший товарищ. Избран секре-
тарем комсомольской организации цеха. Возглавляет
бригаду, борющуюся за звание коллектива коммунисти-
ческого труда. Уважаемый всеми человек, руководит
кружком художественной самодеятельности. Характери-
стика дана для представления в вуз».
Однажды Владимира Простых вызвал к себе секре-
тарь Орджоникидзевского горкома комсомола. «Навер-
но, стружку снимать будет. Но за что? Дела у меня, вро-
де, идут нормально»,— думал Простых, направляясь в
горком. А там ему без обиняков сказали:
— Вот так, служивый, органы милиции надо укреп-
лять, пойдешь?
Ему припомнилась схватка на границе.
— Да, — коротко ответил Простых.
Простых направляют инспектором отделения уголовно-
го розыска Пригородного райотдела милиции, затем наз-
начают старшим инспектором ОБХСС и направляют на
трехмесячные курсы в Таллин.
Скоро Владимира Ивановича Простых принимают в
ряды КПСС и назначают начальником отделения уголов-
ного розыска Пригородного райотдела милиции. Вес-
ной следующего года он переводится в отдел внутрен-
них дел Ленинского райисполкома.
Простых полюбил нелегкую' милицейскую службу.
...Пуля ударила в живот. Простых медленно опустился
на колено. Бандит после выстрела бросился к разбито-
му окну. Снова выстрелил. Завязалась перестрелка. Жи-
вым бандит так и не сдался.
В Ленинском райотделе милиции в ленкомнате есть
стенд, посвященный жизни Владимира Ивановича Прос-
тых. Молодые сотрудники милиции подолгу задержива-
ются у него. Они сверяют свои дела с подвигом товари-
ща, имя которого навечно занесено в списки личного сос-
тава отдела внутренних дел Ленинского райисполкома.
9

ДРУЗЬЯ
Л уч солнца золотой стрелой ударя-
ет в окно Гурдзибеевых, проникает в спальню и веселым
зайчиком начинает прыгать по настенному ковру.
— Папка, вставай, вот смотри! — в комнату вбегает
Хетаг с газетой в руках, за ним протискивается в дверь
маленькая Зита, держа на руках младшую сестренку
Индиру.
В квартире поднимается гвалт, писк. Оказывается, в
республиканской газете появился новый его рассказ.
— Да уймитесь же вы, дайте отцу отдохнуть, поздно
ведь вернулся! — ворчит на детей Ирина Александровна
и выдворяет их из комнаты.
— Не беспокойся, Ира, пусть побалуются, мне все
равно вставать пора', выходной сегодня, на охоту бы...
Инспектора уголовного розыска Бориса Гадзоевича
Гурдзибеева знают в Дигорском районе не только как
доброго и вездесущего Шерлока Холмса, но и как писа-
теля. Свою приверженность к перу он считает лири-
ческим отступлением, отдушиной в напряженных и опас-
ных буднях. Возможно, так оно и есть, потрму что рай-
онный Шерлок Холмс с большой любовью описывает
природу родного края с его величавыми горными кряжа-
ми и бурливыми реками.
Ю

...Гурдзибеев медленно продирается через заросли
желтых азалий. Двустволка, мерно покачиваясь за спи-
ной, иногда больно ударяет по затылку, когда приходится
перепрыгивать с выступа на выступ. Сегодня он решил
побродить с ружьем один, друзья отказались, сославшись
па занятость. Пожухлые листья шуршат под ногами.
Присев передохнуть на опушке леса после долгого и
бесполезного преследования дикого кабана, охотник
вдруг заметил, что день уже на исходе. Сумерки темпы-
ми змеями выползают из ущелий.
Неожиданно из кустов выкатился пушистый медвежо-
нок и, смешно ковыляя на задних лапах, а передними от-
махиваясь от роя пчел, помчался прямо на чело-
века.
— Ах ты, сластена этакий, так тебе и надо! — хохо-
чет охотник и поднимается навстречу косолапому. Медве-
жонок, не заметивший впопыхах человека и почти наско-
чивший на него, вдруг издает пронзительный визг. В
этот миг откуда-то из-за скалы раздается глухой
выстрел. Медвежонок падает у ног инспектора. Тот ото-
ропело смотрит по сторонам и замечает убегающую
знакомую фигуру. «Это он, да, именно он. И пуля, ко-
нечно, предназначалась мне»,—мелькает в голове Гурдзи-
беева.
...Послевоенные годы. Голод, разруха. Трудно прихо-
дилось семье Гурдзибеевых, и подростка Бориса отдали
на воспитание родному дяде. Измаил Цаллаев, человек
щедрой души и твердого характера, работал тогда на-
чальником паспортного стола отдела внутренних дел
Ирафского райисполкома. Много интересных случаев
рассказал он мальчику, чем посеял в его душе глубокое
уважение к людям в синих шинелях. Не умолчал дядя и
об одной неприятности.
Однажды в Среднем Урухе объявился бандит-рециди-
вист, бывший полицай. В состав оперативной группы по
его задержанию включили и Измаила Цаллаева.
11

Тихая ночь плыла над горами. Звезды мерцали в не-
бе. Настал тот час, когда ночь еще не ушла, а рассвет не
пришел.
Большой дом с многочисленными пристройками, где
по предположению находился преступник Бакахоев, спал.
Оперативная группа надежно обложила его со всех
сторон и только после этого постучали в дверь.
В доме поднялся переполох. Через минуту задребез-
жало стекло разбитого окна. Из него выпрыгнул чело-
век. Заметив, что дом окружен, он метнулся назад. От-
туда грянули выстрелы.
Перестрелка длилась недолго. У преступника кончи-
лись патроны. Осознав, что ему не уйти, он крикнул:
— Сдаюсь!
— Брось оружие!— скомандовали преступнику.
Из окна полетел пистолет.
— Выходи!—послышалась новая команда.
Огромный детина со скуластым лицом и мышиными
глазками легко перемахнул через подоконник.
В усадьбе произвели обыск, но кроме отстрелянных
гильз ничего не нашли. По плану операции опергруппе
предстояло проверить еще один дом, и доставку преступ-
ника в райотдел поручили Измаилу Цаллаеву. В помощь
дали одного молодого сотрудника.
Тронулись в путь. До Чиколы добрых три десятка
километров. Ухабистая дорога набила ноги. Глаза конво-
иров притомились от напряженного контролирования
каждого движения преступника. Показался мост через
Урух. Здесь речка протекает по небольшому ущелью. Сле-
ва обрыв, справа скала. На чиколинском берегу подъем
более пологий, постепенно удаляющийся от стремитель-
ного горного потока.
— Ой! — молодой конвоир, помощник Цаллаева, ос-
тупившись, присел у самого обрыва и схватился за
ногу.
— Что с тобой? — Измаил повернулся к парню. В
12

этот миг случилось то, что и должно было случиться в
такой ситуации. Преступник прыгнул с обрыва и бросил-
ся под мост.
— Стой! Стрелять не велено, приказ доставить жи-
еым!—успел крикнуть Цаллаев целившемуся напарнику
и бросился вслед за преступником.
Под мостом они нагнали бежавшего. Завязалась
схватка. Бандит отбивался с яростью обреченного. Ког-
да его придавили к земле, он, устремив на Цаллаева
воспаленный взгляд, задыхаясь, прохрипел:
— Отпусти, навек родным братом будешь, а не
отпустишь, кровника наживешь, у меня есть брат, он все
твое поганое гнездо уничтожит...
И вот этот выстрел и знакомая фигура убегающего
человека... На работе Гурдзибеева ждало сообщение из
Ингушетии.
«По неточным сведениям в ваших краях скрывается
разыскиваемый преступник Бакахоев тчк просим уточ-
нить зпт принять меры задержанию тчк»
«А ведь действительно это был Бакахоев, и выстрел
явно предназначался мне»,— дочитав сообщение, уже
твердо решил Гурдзибеев.
Аналитический склад ума инспектора не раз помогал
ему раскрывать самые запутанные преступления. На этот
раз дело было не из легких: преступник — матерый волк,
поди узнай, где его логово. Ущелий много, горы немы и
опасны. А можно ли прожить в горах одному? Трудно-
вато. Какая-то связь с людьми должна быть, но где ко-
нец этой ниточки? Устраивать обыкновенное прочесыва-
ние местности — пустое занятие. Что же делать?
Инспектор выходит на улицу, раздосадованный сло-
жившейся ситуацией. Такого с ним еще не случалось,
всегда находилась какая-нибудь зацепка. А тут пустота.
Правда, преступника он видел и убежден, что тот скры-
вается в горах. А дальше что? Из задумчивости его вы-
вел удар мячом по голове.
13

Игравшие в футбол ребята явно не рассчитали нап-
равление мяча, и он попал в инспектора.
— Ах, сорванцы! — беззлобно ворчит Гурдзибеев.
Неожиданно он останавливается и смотрит на играю-
щих ребят. Перед его взором вдруг предстала недавняя
встреча во время охоты в горах, в районе Турмона с од-
ним малышом-оборвышем, который вел себя довольно
странно. Увидев охотников, он почему-то заслонил собой
небольшую корзину и шмыгнул в кусты.
— Спасибо!—улыбаясь, говорит изумленным ребя-
там инспектор.
Пообедав, Гурдзибеев переоделся в гражданскую
одежду и направился к двери.
— Посидел бы хоть в выходной с детьми, — ворчит
хозяйка дома.
— Дело не терпит, ты уж, мать, не сердись.
...Разузнать об оборвыше оказалось делом неслож-
ным. В турмонской округе его знали многие. Зовут Ах-
сар. Сирота. Отец бросил семью, когда малышу было
два года. Мать осудили за воровство. Сейчас подросток
живет у семидесятилетней бабушки Фаризат. Предос-
тавленный самому себе, мальчик пошел по стопам мате-
ри: ворует кур, гусей, велосипеды.
Инспектор вдруг прерывает беседу: за околицей
мелькает знакомая фигура мальчика. В руке у него
опять корзина.
— Это он, — подтверждают собеседники, — настоя-
щий волчонок, с ним не разговоришься.
— Бужиыг! — бросает на ходу инспектор и спешит за
мальчиком.
За скалой неожиданно открывается поляна, заросшая
орешником и 'кедрачом. В середине — полуразвалив-
шаяся изба. Конечно, зимой в ней жить нельзя, но коро-
тать летние и даже осенние ночи— в самый раз. Эта
поляна труднодоступна, потому вряд ли о ней кто знает.
Не попадись на глаза мальчик, даже он, заядлый охот-
14

ник, не смог бы найти сюда тропу. Слева — пропасть,
справа —скала. Единственный выход напоминает лаз в
пещеру.
Закатное осеннее солнце бьет в глаза. Инспектор щу-
рится. Еще несколько минут, и горы окунутся в полумрак;
Красное, как раскаленная сковорода, солнце, наконец,
исчезает. Очертания скалы и пропасти начинают казать-
ся полуфантастическими.
Инспектор укрывается в ближайшей нише, прикры-
той кустарником, и наблюдает. До избы тридцать шагов.
Оттуда слышится мужской голос, детский смех. Вскоре
мальчик выходит наружу. За ним вываливается здоро-
венная фигура мужчины. Он потягивается.
— Руки вверх!—громко говорит инспектор и выхо-
дит из укрытия. Преступник мгновенно падает и на чет-
вереньках уползает в избу. За ним с криком бросается
мальчик.
— Это ты меня предал!— слышится грубый голос в
избе.
— Нет, дядя, что ты!
Из окна гремит выстрел. Пуля свистит над ухом
Гурдзибеева. Он перебегает на другое место, посылает
ответную пулю. Перестрелка усиливается. Спустя десять
минут стрельба из избы прекращается.
— Ага, голубчик, выдохся, у тебя ведь пятизарядное
ружье,— шепчет инспектор и врывается в дом.
— Сдавайся! Руки!
В комнате пусто. За раскрытым окном топот убегаю-
щих ног, крик мальчика:
— Не бросай меня, дядя, я не виноват! А-ай!
Инспектор в два прыжка оказался на месте крика.
Перед ним ужасная картина. Мальчик, ухватившись дро-
жащими руками за корневище громадной сосны, повис
над пропастью. Бандит бросил его туда, пытаясь из-
бавиться от свидетеля. Гурдзибеев бросился на помощь
15

мальчику. Едва он успел его вытащить, как сзади на него
обрушился тяжелый кулак.
Завязалась рукопашная схватка. Придавленный к
стволу дерева, задыхающийся Гурдзибеев вдруг, к ужасу
своему, обнаруживает, что карман пуст: пистолет выпал.
Последним усилием воли он выворачивается, и они оба
катятся >к пропасти. Сознание неминуемой смерти ох-
лаждает на минуту противников, и они отступают друг
от друга, пятясь в глубь поляны.
В это мгновение мальчик подбегает к инспектору, и
тот чувствует в правой руке холодную сталь пистолета.
— Стой, стрелять буду!— Гурдзибеев делает преду-
предительный выстрел.
Скоро на поляне показались люди. Их привел маль-
чик.
ОБВАЛ
■* кабинете Цоева накурено. Напротив
следователя сидит начальник рудника Петров.
— Итак, Иван Сергеевич, вы утверждаете, что ваш
сын не имеет никакого отношения к обвалу, то есть к
взрыву в шурфе, в результате которого произошел обвал.
Правильно я вас понял?
16

— Постыдились бы, капитан. У отца горе...
— Мы пытаемся помочь именно горю. Отцовскому.
Как же все-таки ваш сын оказался жертвой обвала? Как
он очутился в шурфе? —Цоев спокоен и настойчив.
— Я попрошу, капитан, без этого, — Петров жести-
кулирует.— Что вам, собственно, нужно? У меня лич-
ное горе, сын в больнице. Я сам это горе и переживу! —
Петров встает, волнуется.
Следователь поднимается тоже.
— Позвольте, Иван Сергеевич, присядем, так удобней
беседовать. Дело ведь в том, что горе в данном случае
гыходит за рамки, вы изволили выразиться, лично-
го. Надеюсь, вы понимаете, какой ущерб нанесен госу-
дарству?
— К чему такие разговоры? За кого вы меня прини-
маете? Разумеется, понимаю, я же специалист!
— Вот я и пытаюсь узнать у вас, как у специалиста,
Иван Сергеевич, возможен ли взрыв, так сказать, сти-
хийный, ну, допустим, природный газ скопился. Мог ли
этот самый метан вспыхнуть сам? Присутствие в шурфе
вашего сына в момент взрыва оставим пока в покое. Ска-
жите, мог?
— Гм, как вам сказать, — косится на следователя
Петров, — гм, да вроде нет.
— Почему?
— Почему, почему... Шурф-то не заброшенный, а дей-
ствующий, к тому же вентиляционный!
— Если шурф действующий, вентиляционный к тому
же, то самопроизвольный взрыв невозможен. Так?
— Да, так. ■
— Значит, это дело рук человеческих. Верно?
— Да, верно. Но на что вы намекаете?
— Сами понимаете...
Петров задумывается. Ему вспоминается сцена с сы-
ном. Он, отец, отчитывает своего Витю, куда-то собира-
ясь и на ходу завязывая галстук:
2 Следы остаются
17

— Виктор, тебе скоро стукнет 16! А ты опять хули-
ганил в школе. Надоело! Понимаешь? Надоело каждый
день выслушивать одно и то же: «Ваш сын, ваш сын...»
Ты роняешь мой авторитет! Я же начальник крупного
рудника, пойми!
— Давно понял, — огрызается сын.
— Прекрати пререкаться с отцом! Тебе скоро стук-
нет...
— Стукнет,' стукнет!.. —вспыхивает мать-учитель-
ница, отрываясь от тетрадей. — Иван, как тебе не стыд-
но! Сыну вчера уже, как ты любишь говорить, «стукну-
ло» 16 лет! А ты... а-а!—Вечно тебе некогда, вечно у те-
бя совещания, заседания, план срывается. А сын? Дож-
дешься со своим «стукнет»...
— Не каркай!
Отец подходит к сыну, трогает его за плечи.
— Ты уж извини, сынок, забыл, совсем забыл, замотал-
ся. Завтра велосипед новый куплю. Извини, сам видишь,
время какое: стремительный темп, кибернетика, произ-
водственный план... Ну ладно, пока,— чмокает сына в
голову и хлопает дверью.
Сын хмуро берет портфель, достает тетрадь и подхо-
дит к матери.
— Мам, посмотри, нам домашнее сочинение задали.
Я написал... о тебе...
— Витюшка, подожди немного, вот закончу тетради,
тогда и твое сочинение проверю, — не отрываясь от де-
ла, говорит мать.
— Проверю!.. — Виктор устремляет хмурый взгляд
на мать, бросает тетрадь, накидывает на плечи пиджак
и выбегает на улицу, чуть не сбив отца у двери.
...Цоев смотрит на задумавшегося Петрова. Наконец
тот встряхивает головой и твердо говорит:
— Мой сын этого сделать не мог!
— С чего вы взяли? Я не говорю, что чиркнул в шур-
фе спичкой ваш сын...
18

— Какой спичкой! Если в шурфе сквозняк, то суньте
туда хоть факел — взрыв маловероятен!
— Значит, взрывчатка? — Цоев улыбается краешком
губ, довольный результатом разговора.
— Сами могли догадаться, взрыв-то был направлен-
ный. И обвал односторонний...
— Спасибо, Иван Сергеевич, за науку. Век живи, век
учись!
— Сына не трожьте...
— Кто же?
— У него есть дружки: Васька Дронов и Эльбрус Га-
луев.
Цоев протягивает Петрову протокол допроса. Тот
пробегает его глазами, подписывает.
* * #
Лужайка. Ребята гоняют футбольный мяч. Шум, гам.
Среди немногочисленных зрителей девушка-подросток.
Это Галка, не девчонка — разбойник.
На поле возникает куча-мала. Завязывается драка.
Через несколько секунд картина проясняется: двое изби-
вают одного.
Вдали показывается следователь Цоев. В клубок де-
рущихся бросается Галка. Она кричит:
— Отпустите его, черти!— и тут же, почти оттолк-
нув двух нападавших, шепчет: — Атас, братцы, мили-
ция...
Драка прекращается. Двое озираются но сторонам.
Один пытается скрыться, но его останавливает голос ра-
ботника милиции:
— Подожди, герой! Куда же ты с поля сражения?
— Товарищ милиционер, я не хотел, — лепечет па-
рень.
— Разберемся. Кто затеял драку?
— Дрон! Кто же еще?
— Кто такой Дрон?
19

— Дронов Василий, это я. А чего он ножку подста-
вил? — Цоев замечает во взгляде подростка ожесточен-
ность.
— Разберемся,— следователь поворачивается к ры-
жему парню, пытавшемуся улизнуть.— А ты кто, храб-
рый воин?
— Эльбрус Галуев. Я не виноват.
— Разберемся. Как же тебя величают, амазонка?
— Галя Баранова, из 8-го «Б».
— Молодчина, Галя, смелая ты. Ну что ж, Дрон, пой-
дем, побеседуем. — Цоев -кладет руку на плечо парня. —
А вы, Галя и Эльбрус, ступайте по домам, скоро и к вам
загляну.
У одного из домов Дронов останавливается.
— Это наш дом, — грустно говорит он и, к чему-то
прислушавшись, предупреждает: — Может, не сегодня
зайдете к нам, а?
— Почему?
— Слышите? Война там.
Цоев прислушивается. Из окна вырывается веселая
музыка, перемешанная с чьей-то сочной бранью и трес-
ком бьющейся посуды.
— Ничего. Я сражений не боюсь.
Перед следователем предстала обычная картина
так называемых неблагополучных семей. Пьяный
глава семьи буйствовал, требуя денег от испуганной
жены.
— Дай трешку! Кому говорят? Куда спрятала деньги?
— Стойте, Дронов! Прекратите! — Цоев вкладывает
в голос всю силу своих легких.
— А-а, помощнички явились!—отец оборачивается
и, ничуть не смутившись присутствия постороннего, наб-
расывается на сына: — Гаденыш ты этакий, в милицию
бегать, я тебе покажу... Убью!
— Спокойно, Дронов! — Цоев хватает пьяного за
Руку.
20

Пьяный Дронов валится на кровать. Сын затихает в
углу, а мать умоляет следователя избавить ее от таких
мук.
— Был ведь хорошим горняком! А теперь спился,
помогите! — причитает женщина.
«Ничего себе семейка. Ясно одно, подросток безнад-
зорный. Такого нетрудно втянуть в дурную компанию», —
размышляет Цоев, направляясь к Эльбрусу Галуеву по
адресу, указанному Василием.
Эльбрус дома, чистит картошку. Отец его, только что
вернувшийся со смены, моет руки. В дальней комнате
бабка играет с пятилетним малышом. Увидев вошедшего
Цоева, Эльбрус окликает отца:
— Па, к нам пришли, я тебе говорил!
— А-а, моя милиция меня бережет, милости прошу к
нашему шалашу! — весело приветствует Галуев-старший
работника милиции.
— По-моему, оберегать вас нет необходимости, а вот
вашего сына... —Цоев смотрит на Эльбруса.
— Нет-нет, мой сын не такой, чтобы первым в драку
лезть. Он мне уже доложил.
— Простите, а где мать Эльбруса? — вставляет Цоев.
— Мы одни, вот с бабусей управляемся, товарищ
капитан.
— Похвально. А все-таки?
— Не стоит. Это дело личное.
— Я прошу отвечать на мои вопросы! — Цоев строго
обрывает хозяина дома.
— Ба! Да не допрос ли это? А где же протокольчик?
Как говорится, без бумажки я букашка, а с бумажкой
человек! — подпускает шпильку Галуев-старший.
— Прошу не паясничать. Мне важно узнать семейно-
бытовые условия жизни вашего сына. Обойдусь пока без
протокольчика. Успеется.
— И весь этот сыр-бор из-за пустяковой потасовки
на лужайке?
21

— Вы правы. Только сыр-бор не из-за «потасовки»,
а из-за взрыва в шурфе! Слышали?
— Взрыва в шурфе? — пугается хозяин дома.—
Да ведь я проходчик, сам строил его вот этими руками!
Понимаете? Вот этими! И сын мой не мог. Нет, не мог!
Что касается его матери, докладываю, если вам очень
нужно: она сбежала! Да-да, взяла и сбежала к другому.
Люблю, говорит, другого. Надоели, говорит, твои подзем-
ные дыры, в город хочу! И вот — прошу любить и жало-
вать, вот наше счастливое семейство! — Галуев-старший
разводит руками.
— Отец у меня хороший, товарищ следователь. Фото-
графия его висит даже на доске почета,— робко подает
голос Эльбрус.
— Понятно.
— Что понятно? — недоумевает Галуев-старший.
— Безнадзорный ваш сын. Вот что понятно!
— Бабушка за ним приглядывает!
Эльбрус прыскает в кулак. Цоев улыбается.
— Ладно, разберемся. До свидания. Впрочем, Эль-
брус, проводи-ка меня к Барановым.
— Позвольте, товарищ капитан, при чем тут мой сын
и взрыв?
— А при том, что потерпевший Петров-младший, Ва-
силий Дронов, ваш сын Эльбрус и, как мне кажется, Га-
ля Баранова — одна компания. Словом, не волнуйтесь,
разберемся. Пошли, Эльбрус.
— Зачем к ней идти? Сирота она, живет у тетки-пья-
ницы и тунеядки.
— Разберемся!
* * *
В коридоре райотдела милиции Цоева дергает за
рукав человек невысокого роста, одетый крайне неряш-
ливо:
— Товарищ начальник, можно к вам?
22

— Одну минуту,— следователь входит в кабинет
начальника райотдела милиции майора Носова.
— Кто там? — услышав голос в коридоре, спрашивает
Носов.
— Посетитель какой-то.
— Со шрамом на губе?
— Да, а что?
— Это же Липкин. Кляузник наш. В печенках у всех
свдит. От дела только отрывает, — в сердцах произно-
сит Носов. — Как в больнице?
— Жив мальчонка. Однако не помощник он нам. Но-
гу пришлось ампутировать. Пока придет в себя...
— Печально. Жаль парня.— Носов закуривает. За-
тем достает какую-то фотографию, протягивает ее Цоеву.
— Полюбуйтесь. Отпечатки пальцев правой руки.
— Чьи?
— Это я скажу вам, когда найдем учебное оружие,
похищенное из школы.
— Интересно. Но следствие по оружию ведет ваш
следователь Плиев.
— Мне кажется, эта фотография будет интересна и
для вас.
— Дай бог. Ладно, я пойду. — Цоев выходит.
Перед ним оказывается тот же посетитель.
— Можно к вам?
— Войдите.
— Присаживайтесь. Слушаю вас, — уже в кабинете
говорит Цоев.
— Нынче я, товарищ следователь, к вам по сурьез-
иому делу.—Липкин достает из кармана исписанный лист
бумаги. — Получите!
Цоев берет в руки бумагу, читает: «Вас посетил фан-
томас». Затем достает из стола другой тетрадный лист,
кладет рядом, сравнивает.
— Никак, похожи! По-моему, буквы вырезаны из од-
ного и того же журнала.
23

— Сын мой, Петяня принес. Эту писульку он выкрал
у Галки Барановой.
— Предупреждаю, Липкий, если это клевета, вам не
поздоровится!
— Истинная правда, товарищ следователь.
Липкин встает, прощается, уходит.
Вечереет. Берег реки в глухом ущелье, кустарник оза-
рен красными языками костра. Вокруг —Дрон, Галка,
Эльбрус. Разливают по стаканам вино, разламывают
поджаренную курицу.
— Ну, поехали, за нашу малину!—Дрон обводит
взглядом сидящих.
— Как бы нам не влипнуть, следователь взялся не
на шутку, всех обошел...
— Кровь из носа — молчок! Кто расколется, получит
вот это. — В руке Дрона сверкает нож.
— Фу! Пошла благодать по периферии телесной.—
Галка блаженно улыбается.
— Периферия у тебя ничего! — Эльбрус наклоняется
к Галке.
— Отвали! Не то как дам по чердаку, так ставнями
захлопаешь! — останавливает его Дронов.
— Я пошутил, Дрон...
— Сделай зарубку на носу: Дюймовочка моя. — Дрон
привлекает Галку к себе.
— А если выиграю? — Эльбрус тасует карты.
— Попробуй!
* * *
Школа. Кабинет физики. У доски Галя Баранова. Го-
лова ее виновато опущена, она беззвучно шевелит губа-
ми.
— В чем дело, Баранова? Я тебя предупреждала, что
вызову к доске! — строго говорит учительница. — Более
24

того, если я не ошибаюсь, тебя сегодня в комсомол при-
нимать будут! Не так ли?
Девушка молчит.
— Баранова, ты больна?
— Нет. |
— Так в чем же дело?
В ответ — снова молчание.
— Садись, Баранова. Я зайду сегодня к тебе домой и
поговорю с родителями!
Эти слова вызвали смех в классе.
— Валентина Ивановна, у Барановой нет родителей!
Учительница краснеет, затем говорит:
— Хорошо, Баранова, я займусь тобой сама.
После урока в ожидании комсомольского собрания
Цоев подходит к парню, уткнувшемуся в радиоприемник.
— Забарахлил, что ли?
— Да нет, цепь не так соединил, сами мы его собира-
ем. Наверно, сопротивление не туда припаяли. Да вот
схема... Впрочем, куда вам...
— А ну-ка! Ишь, Ньютон нашелся!—Цоев смотрит на
схему, потом в радиоприемник. — Есть! Вот где собака
зарыта! Не сопротивление, а конденсатор ты, голубчик,
не туда зафуговал!
Вокруг собирается толпа.
— Здорово! Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Что,
Вовка, съел?
Цоев, поколдовав в приемнике, поднимается:
— Включай! '
Из приемника несутся звуки музыки.
— Дядя Сергей, а вы приходите к нам почаще, у нас
кружок радиотехники некому вести. Семен Григорьевич
заболел, — просит Вовка.
— Да и комсомольский оперативный отряд у нас не
ахти, — вставляет кто-то.
— А в милиции что, радиотехнику тоже изучают? —
наивно спрашивает девочка с рыжими косичками.
25

— От армии это у меня осталось, радистом я был,—
охотно рассказывает Цоев.
Но тут звенит звонок. Ученики рассаживаются.
— Дядя Сергей, придете к нам еще? — не отстает
Вовка. •
— Приду, — говорит Цоев и садится за парту рядом
с Петровой и Устиновой, секретарем комитета комсомола
школы.
Начинается собрание. Тюлькин, комсорг класса, сту-
чит по стакану с водой, призывая к порядку не в меру
расшумевшихся товарищей.
— Ша! Лидер международного движения выступать
будет! — бросает кто-то.
— Прекратите! Разве можно так несерьезно? — сек-
ретарь школьного комитета комсомола молодая учитель-
ница Вера Петровна Устинова возмущенно хлопает ру-
кой по парте. Ей, заводиле и вожаку факультетского
комсомола, не раз приходилось сталкиваться со слабы-
ми комсомольскими группами. За пять лет учебы в ин-
ституте она научилась сколачивать из них крепкие кол-
лективы. Вера Петровна уверена, что ей удастся «образу-
мить» и восьмой «Б».
— Тюлькин, начинайте! — говорит присутствующий
на собрании классный руководитель Валентина Иванов-
на Петрова.
— Товарищи, сегодня на повестке дня один вопрос,
прием в комсомол. Какие будут суждения по повестке
дня? Возражений нет? Хорошо, утверждаем. Давайте
договоримся о регламенте: выступающим по 5 минут!
Хватит? Дополнения есть?
— Есть!—тянется чья-то рука.
— Ребров, говори! — разрешает Тюлькин.
— У меня есть предложение — собрание закончить
сегодня. '
Взрыв смеха в классе. Устинова в своей записной
книжке делает пометку: «Тюлькина гнать в шею».
26

— Шутки в сторону!—Тюлькин делает серьезный
вид.—Итак, комсомольское собрание восьмого «Б» счи-
тается открытым.
— А президиум? — голос из класса.
— Простите. Кандидатуры? '
— Тюлькина и Грачеву! Подвести черту!
— Кто за эти кандидатуры, прошу голосовать! Ага.
Единогласно. Грачева, займите место секретаря.— Снова
смех.— Собрание считаем продолженным.
— Ближе к делу, Тюлькин!
— Поступило заявление Галины Барановой о прие-
ме ее в комсомол. Баранова, к доске,— командует Тюль-
кин.— Девушка выходит. — Товарищи, у нас в классе
одна Баранова осталась не комсомолкой. И вот мы на
бюро решили сделать наш класс комсомольским. Пол-
ностью! Здорово, правда?
— Прежде чем приступить к обсуждению заяв-
ления, у меня вопрос к Барановой!—Устинова поднима-
ется.
— Пожалуйста, Вера Петровна!
— Галя, ты хочешь быть комсомолкой?
— Нет.
В классе поднимается шум.
— Тюлькин, в чем дело?— Петрова сердито смотрит
на комсорга.
— Галка, ты собственной рукой писала заявление! —
взмолился Тюлькин.
— Под твою диктовку! !
— Разрешите мне слово,—Цоев поднимается посмат-
ривает класс. Воцаряется тишина.—Некрасиво как-то
получается. Принимаете в комсомол кого попало. Вы по-
зорите тех комсомольцев, которые строили Комсо-
мольск-иа-Амуре, Братскую ГЭС... Словом, я как ком-
мунист, считаю, что Баранова права: ей рановато быть
в комсомоле. А во всем здесь происходящем, я считаю,
повинен комсорг.
27

— Но ведь меня каждый день ругают, что нет роста
комсомольской организации!— сокрушается Тюлькин.
— Закругляй! Позор Тюлькину!—сыплется со всех
сторон.
Барановой становится не по себе. Она берет стакан с
водой и жадно пьет воду.
— Собрание считается закрытым,—кисло произносит
Тюлькин, и ребята высыпают из класса.
Цоев незаметно оборачивает стакан носовым платком,
прячет его в портфеле и догоняет Петрову.
— Позорище какое! И все это Баранова, — сетует
Петрова.
— Валентина Ивановна, мне думается, корень зла
не в Барановой,— возражает Цоев.— Кстати, не возьме-
те ли вы меня сегодня домой, к Барановой?
— Ой, извините, Сергей Александрович, я не смогу
сегодня к ней пойти...
— Вы же пообещали девушке! Она будет ждать!
— Понимаете, забыла я, что сегодня у меня партком.
Вопрос очень важный: индивидуальная воспитательная
работа...
— Да-а, вопрос очень важный... Что ж, до свидания.
— Пока.
* * *
В райотделе милиции Баранова ведет себя развязно.
— Ваше имя, отчество, фамилия?
— Баранова Галина.
— Отчество?
— Не знаю. Впрочем, тетка говорила, что я Серге-
евна.
— Ясно. Год рождения, семейное положение.
— Пошел семнадцатый. Семейное положение? Сиро-
та. Вас это устраивает? Мать умерла во время родов, от-
ца придавило на руднике.
— М-мда, — следователь проводит ладонью по лицу.
28

— Живу с теткой, родня по отцу. Евдокия Ёршовй,
зовут ее просто Дунька. Алкаш она, без водки жить не
может. А что вам, собственно, от меня нужно?
— Ого! В таком случае, Галина Сергеевна, я буду с
вами краток. Вы обвиняетесь в соучастии в краже школь-
ного учебного оружия. Вас это устраивает?
— Ха-ха-ха! Мне не хватало только оружия, чтобы
подстреливать кавалеров! — развязно произносит Бара-
нова.— Да в них даже глазами не приходится стрелять—
липнут, как банные листы...
— Такая молодая... Сколько в вас желчи, Галя! От-
куда это?
— Оттуда же, откуда у вас нахальство предъявлять
девушке такое обвинение!
— Хотите, я расскажу, как все было?
— Вот это здорово... А про любовь там есть?
— Та любовь, которую вы имеете в виду, есть. Более
того, все началось с романа с рецидивистом Риди, кото-
рому понадобилось оружие!
— Чушь какая-то! Вы сочиняете неплохо,— выдавила
девушка.
— Нет, гражданка Баранова, не сочиняю. Вот его по-
казания. Он задержан.
— Как он мог? Нет, нет! Ничего я не знаю! Того зва-
ли Алибек! Так он назвался! Вы ничего не докажете!
Нет! — растерянно лепечет Галя.
— Это уже другой разговор, Галина Сергеевна. До-
казывать, наша профессия. Это мы умеем, смею вас
заверить.
— Дудки! Не докажете! А если вам и повезет, то мне
все равно ничего не будет: я — несовершеннолетняя. Так
говорил Алибек.—Галя снова принимает вульгарную
позу.
— Ага, так все-таки он говорил?
— Да, говорил! Только ничего у вас не полу-
чится!
29

— Галина Сергеевна, это уже наивность. Но не это
главное!
— Что же?
— До сих пор, Галя, не найдено оружие. Я хочу про-
сить вас о помощи.
— Лучше не трудитесь, товарищ следователь! — вы-
паливает она. — Не докопаетесь!
— Мы уже потрудились. Вот, полюбуйтесь! — Цоев
подает девушке фотографии.
— Интересные узорчики... К чему это: на двух фот-
ках одно и то же. А что это?— с искренним любопытст-
вом спрашивает Баранова.
— Это вернейшее доказательство вашей вины!
— Бросьте запугивать!
— Гражданка Баранова! Вот этот,— Цоев указывает
на один снимок, — отпечаток ваших пальцев снят с раз-
битого стекла возле школьной оружейной пирамиды! А
этот — со стакана, что у вас в классе, из него вы пили
воду на комсомольском собрании. Помните?
— Ой, запуталась я. А что мне будет? Я все расска-
жу, все, все.— Голос ее дрожит. Чувствуется, что девуш-
ка вот-вот заплачет.
— Давно бы так. Предупреждаю, если вы чистосер-
дечно раскаетесь, то смягчите свою вину, а следователь-
но, и наказание. Таков закон. Итак, прошу, все по по-
рядку.
— Что ж, я все расскажу. Начну с Витьки Петрова.
Жалко парня, не повезло ему, калекой теперь будет. Сло-
вом, было нас трое...
Перед Цоевым одна за другой встают неприглядные
картины. Первая—сцена в ущелье. Баранова, Дронов и
Галуев играют в карты.
— Ну их! Втроем неинтересно, некомплект! — бросая
карты, говорит Галуев.
— Кончай бузить! Ходи!
30

— А что, идея! Можно кого-нибудь затащить в нашу
компанию! Эльбрус прав,— вставляет Баранова.
— Дуреха! Одно слово—Дюймовочка, ума у тебя на
один дюйм,— Дронов показывает пальцами.— Может,
Витьку Петрова пригласишь.
— А что? Если захочу!
— Брось дурочку валять, он маменькин сыночек!
— Да-а, к тому же батя у него—только пикни, весь
рудник в руках держит!
— Хотите, я устрою! Он давно на меня поглядывает,—
не сдается Галка.
— Это кто, начальник рудника, что ль?— удивляется
Галуев.
— Дурак! Витька, его сын!
— Хорошо, сделаем вот так...
* * *
Воскресный день. Из кинотеатра выходят люди. В
толпе показывается Виктор Петров. На углу его останав-
ливают Дронов и Галуев.
— Дай закурить! — требует Дрон.
— Я не курю, отстань!
— Оскорбляешь?
— На кого тянешь, козявка?—подливает масла в
огонь Галуев.
Дронов бьет Виктора по лицу. Завязывается потасов-
ка. Откуда-то появляется Баранова. Громко, чтобы при-
влечь внимание проходящих, кричит:
— Перестаньте! Как вам не стыдно!
— Отцепись, защитница!—угрожает Дронов. Затем,
будто нехотя оставляя Виктора, добавляет:—Ладно, по-
том поговорим.
— Поговорим!— повторяет Галуев.
Оба скрываются.
Факт за фактом, эпизод за эпизодом раскрываются

перед следователем. Баранова торопливо, как бы боясь,
что не успеет все выложить, рассказывает.
— Не спешите, время у нас есть,—прерывает ее Цоев.
— Так нас стало четверо,— продолжает Баранова
уже спокойнее. — Воровали кур, уток, гусей, покупали
вино и веселились на берегу речки Белой. А чем же еще
заниматься? Взрослым не до нас. Дома скучища, в шко-
ле— тоска зеленая. Так бы всё и шло, не попадись этот
прохвост...
— Риди?
— Кто же еще! Деньгами, говорит, засыплю, только
обтяпайте одно дельце.
— Не спешите, Галя!— снова перебивает следователь.
— Пожалуйста, мне спешить тоже некуда.
— Зачем же так пессимистично? Вам только 16. У
вас все впереди.— Цоев дописываете протоколе мысль.
Наконец, подняв голову, спрашивает:
— Так какое дельце просил «обтяпать» Алибек-Риди?
— А такое... — Галя подробно, припоминая каждую
деталь, рассказывает.
В тот вечер она, Дронов, Галуев и Петров собрались
у школы. Из-за угла, где притаилась компания, было вид-
но, как дед Иона, школьный сторож, открыв дверь, на-
правился к туалету. Воспользовавшись моментом, Дро-
нов, Галуев и Баранова проскальзывают внутрь. Дронов,
задержавшись у входа, отталкивает девушку. Она упор-
ствует. В это время слышится кряхтенье возвращающе-
гося старика, и все трое исчезают в темном коридоре
школы. Виктор остается в укрытии. Сторож входит в
школу, закрывает за собой дверь. Все стихает.
Виктор подбегает к ближайшему окну. Там, внутри,
слышится треск разбитого стекла и возглас Барановой:
«Ой!» Через минуту он принимает две винтовки и писто-
лет. По неосторожности он задевает прикладом стекло.
Осколки со звоном падают на землю. Через несколько
мгновений слышится голос сторожа: «Кто там?»
32

Едва успев выскочить, трое скрываются в темноте.
Виктор задерживается, чтобы прикрыть окно. Его заме-
чает дед Иона. Кричит: «Вернись, Петров!»
— Значит, сторож видел Виктора Петрова?—спра-
шивает Цоев.
— Значит, видел, если требовал вернуться, — устало
отвечает Баранова.
— Куда же вы дели оружие?
— Принесли в условленное место, где нас должен
был ждать Алибек.
— Риди, — поправляет следователь.
— Пусть Риди.
— Ну и что?
— Он обманул нас, не пришел.
— Какое это было число?
— Семнадцатое.
— Все верно. За несколько суток до этого Риди был
взят. '•*,
На следующий день Цоев вызвал к себе сторожа.
Пригласив старика сесть, он внимательно смотрит на не-
го и вдруг спрашивает:
— Вы помните фразу: «Вернись, Петров!»?
Дед Иона вздрагивает, но взяв себя в руки, гово-
рит:
— Зачем мне, старому, грех на душу брать? Не знаю,
о чем речь идет.
— Вы знакомы с Петровым?
— Докопались-таки, пропал я на старости лет. А ведь
он так ублажал, заверял, что все будет шито-крыто, —
дед Иона сникает.
— Кто— он? — Цоев подчеркнуто громко и четко
произносит эти два слова.
— Да кто же, Петров, начальник рудника!
Старик пересказывает все, что видел. Обнаружив про-
пажу оружия, он тут же направляется к Петровым,
Дверь открыла жена Петрова.
3 Следы остаются
33

— Добрый вечер, хозяюшка. Прошу прощения, где
ваш сын?
— У товарища занимается химией...
— Химией? Он вам такую кашу нахимичил, не рас-
хлебаете.
— В чем дело?
Слышится громкий стук в дверь. Хозяйка спешит к
выходу:
— Вот и Витя! Сейчас все выясним!
Входит Петров—отец.
— А, это ты... Что так поздно?
— Конец месяца.
Петров, обнаружив гостя, удивляется:
— Дед Иона! Каким ветром?
— Да уж не попутным... Сын ваш, Иван Сергеевич,
нашкодил...
— Ну? Не может быть! Л если и дернул за косичку
соседку по парте, стоит ли по ночам?..
— Ваня, не шути! Тут что-то серьезное. — Петрова об-
рывает мужа.
— Ваш Витька с дружками похитил оружие из
школы.
— Как! Учебное оружие! Зачем?—вскрикивает Пет-
рова.
— Спокойно, мать. Тут что-то не то. Надо разобрать-
ся. Зови Витьку.
— Нет его.
— Как нет? Где же он? Кстати...
— Вот именно: кстати! У тебя сын всегда только кета-
ти!— ворчит Петрова.
— Замолчи! Где сын?
— Позволь узнать это у тебя, папаша!— супруги
недружелюбно смотрят друг на друга, но тут раздается
новый стук в дверь. В комнату вваливается запыхавший-
ся Виктор.
— Ты где шатаешься? —набрасывается отец.
34

— У товарища химией занимался. Фу-у, дай отды-
шаться. Что, собственно, вы на меня так уетавшшсь? —
возмущенно кричит сын, но, заметив сторожа, бледнеет,
пытается скрыться в своей комнате.
— Стой! Выкладывай! Где оружие?—отец подступа-
ет к сыну.
— Не знаю, — сын опускает голову, как бы сразу сда-
ваясь.
— Как не знаешь?— отец даёт ему пощечину.
— Они его продали.
— Кому? Кто они? Где?
— Не знаю. Я убежал. Домой спешил. Ведь дед Ио-
на,— кивает на сторожа,— увидел только меня.
— Кому продали оружие?
— Какому-то приезжему.
— Марш в ту комнату!—отец показывает на спаль-
ню. — И ты, Валя, выйди.
Мать и сын уходят. Петров упрашивает сторожа мол-
чать, не выдавать его сына. Ну кража и кража! Черт с
ней! Пусть милиция разбирается!
Старик не соглашается. Тогда Петров начинает угро-
жать. Наконец, оба приходят к соглашению. Петров да-
ет сторожу пачку денег.
Цоев слушает деда Иону внимательно, не перебивает.
А тот, довольный, что выложил все, достает из кармана
деньги и кладет перед следователем:
— Вот, ни копейки не тронул. Все руки об них обжег,
не знал, куда деть. Теперь делайте со мной, что хотите.
Весь грех мой.
— Нагрешили вы порядком, но не отчаивайтесь!
Наутро школьное учебное оружие находилось уже в
райотделе милиции, но тайна обвала на руднике остава-
лась нераскрытой. Ребята молчали.
В обеденный перерыв Цоев отправился в больницу. С
трудом ему удалось упросить сестру, чтобы та пустила
его к Петрову-младшему. Виктор чувствовал себя луч-
35

Ше. Он рассказал о последнем эпизоде своей печальной
истории.
...К шурфу в ночной мгле пробираются четверо: он,
Дюймовочка (Баранова), Хлыщ (Галуев) и Дрон (Дро-
нов).
— Сократ, взрывать будешь ты,—приказывает Дрои.
— Я не могу! Не хочу! — решительно отказался Вик-
тор.
— Не канючь, хлюпик! Ты проиграл мне в карты!
— Может, спрячем в другом месте? — предложил ис-
пуганно Петров-младший.
— Ты что, спятил? Милиция по пятам ходит, вот-вот
накроет нас. А в шурфе не будут искать. Сделаем нишу,
одного пакетика динамита достаточно. Спрячем до поры
до времени, потом продадим.
— Верно, Сократ, не упирайся!—Дюймовочка трога-
ет Виктора за руку.
— Что я вам, козел отпущения, что ли? Сократ, до-
стань взрывчатку! Сократ, взорви! Хватит с меня!—начи-
нает артачиться парень.
— Ты кого продать хочешь? — Виктора окружают.
— Черт с вами! — решается, наконец, Петров и спу-
скается в шурф.
Трое стоят наверху. Смотрят вниз, подсказывают,
поторапливают. Виктор закладывает в расщелину взрыв-
пакет. Пытается зажечь бикфордов шнур. Волнуется.
Спички ломаются. Наконец, это ему удается. Он спешит
выбраться, но оступается и падает вниз. Взрыв. Шурф об-
рушивается.
...Цоев медленно идет по улице. Моросит мелкий
дождь, но он его не замечает. На душе светло. Еще одно
трудное дело завершено.

К. ФАРНИЕВ
ПЕРСТЕНЬ
Норога была извилистой и опасной.
Старенький автобус, нудно дребезжа и подвывая мотором,
упрямо карабкался все выше и выше. По левую сторону до-
роги бездонно чернела пустота пропасти, по правую —
нависли, казалось, готовые вот-вот упасть, крутые камен-
ные лбы исполинских утесов.
Василий Петрович Зобин сидел с левой стороны
и довольно спокойно относился к тому, что от зи-
яющей рядом пропасти его отделяет лишь тонкая стена
кузова автобуса.
Рейс был вечерний. Зобин точно знал, что едет по зна-
комым местам, но узнать что-либо в кромешной тьме бы-
ло трудно, тем более, что всю дорогу за окном сыпал
мелкий дождик.
Когда-то Зобин воевал в этих местах, а теперь ехал в
санаторий, чтобы подлечить раны.
На заводе его уважали, как великолепного слесаря-
лекальщика и жалели, как неудачника в жизни. Во время
войны погибла под бомбежкой вся его семья: мать, жена и
Двое сыновей—4-х и 5-ти лет.
Зобин так и не женился. Жил замкнуто, был неразго-
ворчив и угрюм. Только за работой лицо его менялось
неузнаваемо: становилось мягким, добрым, почти ласко-
37

вым. «Душа в нем проглядывает»,— говорили в таких
случаях старые товарищи. Только они временами загля-
дывали к нему в гости попить холостяцкого чайку, посу-
дачить. Зобин в гости ни к кому не ходил. И не потому,
что завидовал чужому семейному счастью. Просто не хо-
телось тревожить и без того не заживающую рану.
Чем выше поднимался автобус, тем надсаднее выл
его мотор. Зобин сидел у окна, иахохлившись. Осенняя
сырость, стоявшая в салоне автобуса, отгородила пасса-
жиров друг от друга, оборвав первые контакты, которые
возникли между людьми при первой встрече в автобусе.
Сидевшая рядом с Зобиным женщина попыталась завя-
зать с ним разговор, но потом замолчала и она.
До места добрались поздним вечером. Санаторий на-
ходился высоко в горах, где били целебные источ-
ники.
Дежурная сестра быстро распределила вшвь прибыв-
ших по комнатам.
Проснулся Зобин утром, как всегда, в шесть. Санато-
рий со всех сторон окружали голые скалы. Чуть ниже
виднелись деревья, но были они тоже голые, озябшие и
поэтому малопривлекательные.
Столовая понравилась Зобину простором, чистотой,
строгим порядком и уютом. Соседями по столу у него
оказались три пожилые женщины.
— Ну вот и слава богу! —заметила одна из них.— Те-
перь и у нас за столом будет мужчина.
Зобин вежливо улыбнулся. Настроение у него было
хорошее. В официантке, которая обслуживала их столик,
он узнал свою вчерашнюю соседку по автобусу. Теперь
он'мог разглядеть ее получше. Была "она уже не молодой
и довольно полной. На некогда красивом лице ее лежала
печать усталости. Так, по крайней мере, показалось Зоби-
ну при первом же внимательном взгляде на нее. Всю
войну Зобин провел в разведке и отличался незаурядной
наблюдательностью. Сам он не имел в своей внешности
33

/ничего привлекательного. Обычное лицо, светлоглазое, с
четко высеченными морщинами. Грузное, склонное к пол-
ноте тело даже на вид казалось тяжелым и неповоротли-
вым. Кисти рук выглядели плакатно-рабочими: грубые, с
жесткими подушечками мозолей. На безымянном пальце
левой руки блестел золотой перстень, не очень массив-
ный, 1но оригинальный по форме и характеру выгравиро-
ванного на золоте рисунка. Перстень этот никак не вязал-
ся с внешностью Зобина. Он знал об этом и давно бы из-
бавился от «его, но он, проклятый, как будто врос в па-
лец и не снимался. Нужно было распилить его, но Зобин
все ленился и откладывал до следующего раза.
После завтрака он спустился по ступенькам вниз на
площадку—стоянку санаторного автобуса. Долго стоял
там, будто ожидая появления кого-то из-за крутого пово-
рота. Но дорога была молчалива и пустынна.
Зобину понравилось это место. Было здесь как-то
особенно тихо и спокойно. Чуть дальше из-под скалы ку-
рилась белая шапка пара. Там стояла длинная скамейка,
а на кустике рядом висела кружка для воды. Зобин при-
сел.
После обеда он тоже долго сидел у источника. Сана-
торные развлечения не интересовали его. Отсиживаться
в комнате было неинтересно.
В тот же вечер, после окончания киносеанса, Зобина
нашли у источника с проломленным черепом.
Обнаружила его соседка по столу, которая имела
обыкновение выпивать на сон грядущий кружку свежей
минеральной воды. Сперва она не поняла, в чем дело, по-
думала— напился. А потом так закричала, что ее услы-
шали в самых отдаленных уголках санатория.
Василия Петровича с большими предосторожностя-
ми подняли наверх. Заведующий отделением обработал
рану. Была она глубокой. Зобин просто чудом остался в
живых. Требовалось срочное переливание крови. Доно-
ров нашлось более чем достаточно.
39

Часа через полтора в санаторий прибыла оперативная
группа Управления внутренних дел.
Старший группы— пожилой капитан милиции — пред-
ставился коротко: Замятин. Начали с места происшест-
вия. Лежавшая в стороне кружка, пятно запекшейся кро-
ви— все, что удалось обнаружить при свете фар «газика».
Завотделением точно обрисовал положение Зобина, в
котором его нашли. По словам врача, лежал он опроки-
нутый на спину, головой к дороге. Очевидно, сидел он ли-
цом к источнику. В это время помощник Замятина лей-
тенант Колесников вел опрос женщины, первой обнару-
жившей пострадавшего.
«Ну и дельце, — подумал Замятин. — Попробуй
найди в этом муравейнике муравья с отметиной». Капи-
тан поднялся и пошел наверх, пригласив с собой завотде-
лением.
— Давно он у вас?
— Со вчерашнего.
— Ничего особенного в нем не заметили?
— Одежда была в порядке. Правда, в крови, но не
помята.
— А рана?
— Мне кажется, кастетная. Рисунок характерный.
— Глубокая?
— Порядочная.
— Как вы думаете, с какой стороны был нанесен
удар: сзади, слева или справа?
— Полагаю, сзади.
— Почему?
— Рана в затылочной части, рисунок пролома таков,
что били, вероятно, тычком, по-боксерски, чтобы наверня-
ка — насмерть.
Замятин удивленно посмотрел на врача. Они уже си-
дели в его кабинете.
— Обычно, когда бьют кастетом с замахом по голове,
края пролома получаются несколько смазанными, пото-
40

му что черепная кость крепка, й кастет, как правило, ка-
кое-то время скользит по черепу. Поэтому по краям раны
в подобных случаях кое-где бывает содраиа кожа и, ее-
тественно, волосы.
— А у него?
— Чисто, как молотком.
— А может, молотком?
Врач отрицательно покачал головой.
— Нет.
— Много он пролежал?
— Минут 15—20. Еще бы минут пять и—конец.
В комнату вошли лейтенант, эксперт-криминалист,
проводник служебно-розыскной собаки. Врач вышел.
— Ну что?—поднял голову Замятин.
— Ничего особенного.—Лейтенант бросил на стул по-
левую сумку. — Увидела, говорит, и закричала. Больше
ничего не знает.
— Собака след не взяла, товарищ капитан.
— Да-а, дельце. Поговорить бы с пострадавшим.
В кабинет вошел врач.
— Нельзя ли поговорить с пострадавшим, Георгий
Максимович?
— Можно, но только буквально минуту.
Зобин лежал на койке, неловко повернутый набок.
Голова его была похожа на круглый белый ком.
Разговор с ним получился коротким и безрезультат-
ным. Никого в санатории Зобин .не знает, знакомых по
дороге сюда не встречал. Сидел на лавочке спиной к до-
роге. Ничего не слышал. Неожиданно ударили сзади.
И все.
Замятин обратил внимание, что левая рука постра-
давшего забинтована.
— Что с рукой? — спросил он у врача в коридоре.
— Ничего особенного, палец у него припух немного.
— А раньше?
Врач пожал плечами:
41

— Не знаю.
— Благодарю вас, Георгий Максимович. Если вы не
возражаете, мы с экспертом до утра останемся здесь.
— Пожалуйста, ради бога. Если понадоблюсь, всегда
к вашим услугам.
— Да, кстати, если можно, передайте, пожалуйста,
соседям Зобина по столу, чтобы они подошли к нам. И
еще: скажите, кино у вас начинается сразу после
ужина?
— Минут через десять.
— Можно узнать, кто сегодня отсутствовал в кино?
— Проще простого.
— Как?
— Билеты продает диетсестра, а она знает всех.
— Тогда пригласите и ее, пожалуйста.
— Хорошо. '
Капитан задумчиво постоял в коридоре, потом зашел
в красный уголок, где его ждали товарищи.
— Ну как, — с порога спросил он, — есть соображе-
ния?
Лейтенант вскочил.
— Сиди, лейтенант.
— Что-нибудь прояснилось, товарищ капитан?
— Ничего. Сидел — ударили — упал. Ничего не ви-
дел, ничего не слышал, никого не знает.
— Странная история.
— Били сзади,— подал голос эксперт.— Если бы кто-
нибудь спускался сверху, он бы обязательно заметил, по-
тому что сидел лицом к ступенькам.
— Значит...
— Значит ждали,— торопливо подхватил Колесников.
В дверь постучали. Вошли три женщины — соседки
Зобина по столу. Капитан, извинившись, попросил двоих
из них выйти. Хотелось опросить каждую в отдель-
ности.
Все трое единодушно утверждали, что левая рука Зо-
42

бина на ужине была в полном порядке. Помнили они это
хорошо, потому что на этой руке у него был красивый
золотой перстень, которым они любовались. Никакой
опухоли не видели. Женщина, обнаружившая Зоби-
на, вспомнила, что вроде слышала в отдалении звук ав-
томобильного мотора. Впрочем, она не была в этом уве-
рена. Может, показалось со страха.
— Не помните, в какой стороне вам послышался шум
мотора?
— В этой, —с готовностью ответила женщина, пока-
зывая рукой на север. — В другой стороне тупик — даль-
ше дороги нет.
— Не знаете, был ваш сосед до этого у источника или
нет?
— Как же...— Женщина замялась.— Вы знаете, он
показался мне интересным мужчиной, и я...
— Кое-что заметили... Уто вы хотите сказать?
— Совершенно верно. Он спускался туда после завт-
рака, потом после обеда.
— А после ужина— сразу или позже?
— Не знаю, я пошла в кино.
— И долго он там сидел?
— Может, по часу, а может, и по два. Не знаю точ-
но... У меня процедуры.
— Оттуда вы видели его?
— С террасы столовой. Оттуда удобно смотреть вниз.
— И хорошо видно?
— Конечно. Здесь же близко. Мне кажется...
— Что? — живо спросил Замятин.
— Скала там у источника, понимаете. С той стороны
скалы есть естественная ниша и там можно спрятаться.
— Больше ничего не заметили...
— Наталья Антоновна,—подсказала Замятину жен-
щина.
— Наталья Антоновна,— как эхо повторил он.
— Нет, ничего больше.
43

— И на том спасибо.
— Пожалуйста. Подумать только—такой симпатич-
ный мужчина!
Другие соседки по столу ничего нового не добавили.
Пришла диетсестра. Она перечислила всех, кто был в ки-
но. Кроме Зобина присутствовали все. Это диетсестра пом-
нит отлично. Санаторий у них небольшой. Больных с Зоби-
ным сейчас 61 и 15 человек обслуживающего персонала.
Билетов она продала 74, включая и себя. Да и в лицо она
помнит—были все за исключением Зобина и официантки,
которая заболела и уехала утром сразу же после завтра-
ка. Зобина нашли минуты через две после окончания се-
анса. Наталья Антоновна обычно сразу спускалась к ис-
точнику. Зобина диетсестра видела только утром, когда
определяла ему место за столом. Ничего в нем особен-
ного не заметила. Это все, что она может сказать.
— Из карманов у него ничего не пропало?—спросил
капитан.
— Нет, все на месте. Все ценное у него в чемодане, а
чемодан в полном порядке, — ответил :лейтенант.
— Товарищ капитан!—подал голос сержант.— Меня
вот что удивляет... Собака у источника следа не взяла. А
ведь там и пострадавший был, и эта женщина, и другие,
наверное.
— А что здесь удивительного?— отозвался эксперт.—
Площадка обработана химическим порошком, убиваю-
щим все запахи. Я уже провел анализ почвы.
— Вот именно,—еще более оживился сержант,—зна-
чит, все подготовили заранее, спланировали.
— Ты хочешь сказать, что его ждали?
— Так получается. Даже порошок подготовили.
— Да, но ведь Зобин случайно оказался у источника.
— Вот что, лейтенант,—немного подумав, сказал За-
мятин,— бери с собой Волина и отправляйтесь в управ-
ление. Сегодня же отправь запросы на всех больных, ле-
чащихся в санатории. Завтра утром заскочи в Курортное
44

управление и покопайся в личных делах работников са-
натория. А мы с Николаем пока остаемся здесь. Ясно?
— Так точно, товарищ капитан!
— Вот еще что, обратите внимание на дорогу. Засеки-
те, сколько времени потребуется вам для того, чтобы
добраться отсюда до города. Жмите там, где можно, на
всю железку. Если здесь был гость, то у него были осно-
вания торопиться.
Колесников и Волин уехали. Эксперт улегся на диван
и сразу уснул. Капитан долго листал паспорта больных,
тщетно выискивая зацепку, заслуживающую внимания.
Только под утро он забылся непрочным сном.
Разбудил его стук в дверь. Пришел врач.
— Товарищ капитан. Пострадавший чувствует себя
лучше и, если хотите, то можете поговорить с ним более
обстоятельно.
Замятин тщательно выбрился, ополоснул лицо ледя-
ной водой. Эксперта в комнате не было. Зобин, в самом
деле, выглядел бодрее. Теперь он уже поверил, что оста-
нется в живых и повеселел.
Капитан попросил снять повязку с его руки. На паль-
це Зобина блеснул золотой перстень.
— Какой, вы говорите, палец был опухшим?
— Безымянный,— коротко бросил врач.
— Уж не из-за этого ли перстня началась вся исто-
рия?
Зобин пошевелил пальцем и поморщился.
— Больно?
— Да.
— Давно болит?
— Вчера ничего не было.
— Интересно. Смотрите, Георгий Максимович, кожа
рядом с перстнем натерта. Похоже на то, что перстень
хотели снять.
Врач нагнулся, внимательно присмотрелся к пальцу.
— Да, действительно. Вчера в горячке я как-то не об-
45

ратил внимания. Кожа-не только натерта, но кое-где и
содрана.
— Странно! Неужели из-за этой чепухи весь сыр-бор?
Откуда он у вас?
— С войны,—с придыханием ответил Зобин. Говорить
ему еще было трудно.— Нашел... На дороге... В пыли...
Под Ригой,
Зобин совсем утомился. Продолжать допрос было
нельзя.
Капитан спустился к источнику, обошел вокруг скалу.
С противоположной от источника стороны в скале зияла
ниша. При дневном свете капитан не увидел здесь ничего
нового. Эксперт кружил вокруг источника, внимательно
присматриваясь к земле.
— Ничего?— спросил его капитан.
—- Почти ничего.
— В каком смысле?
— Следы машины есть за километр отсюда. «Волга»
стояла. Протекторы новые, с иголочки, и ни капли мас-
ла на грунте.
— А дождь?
— Под скалой стояла. Сухо там. Причем слой пыли,
поэтому и остались следы от протекторов.
— Человек ничего не оставил?
— Нет. Прямо с машины сходил на дорогу, а здесь
следы не держатся. Камень. Дунет ветерок и— чисто.
— Может, давно стояла машина?
— Да нет, совсем свежие отпечатки. Сиял их на вся-
кий случай. И вот еще: на скале в верхней части, на по-
толке, удалось обнаружить следы краски. Видимо маши-
на, либо въезжая под скалу, либо выезжая из-под нее.
чиркнула крышей об острый выступ. Значит, на крыше
машины должна быть продольная царапина.
— Какого цвета краска?
— Краска 'новая, цвета морской волны.
Эксперт показал место, где стояла машина. Скала
46

здесь нависала над дорогой, образуя внизу своеобразный
тоннель, похожий скорее на щель. В щели этой как раз и
стояла неизвестная машина.
— Зачем он загнал ее сюда? Дорога же безлюдная.
— На всякий случай. Причем, предварительно раз-
вернул ее вот на этой площадке.—Эксперт показал паль-
цем на маленький пятачок чуть ниже щели. — Заезжал
задним ходом. Хороший, видно, водитель. Здесь не каж-
дый сумеет развернуться, да еще в темноте.
— Черт возьми!—огорченно воскликнул капитан.—
Нужно же, а! Забыл сказать Колесникову, чтобы он на-
вел справки на посту ГАИ. Там внизу есть такой пост.
«Волги» цвета морской волны никто в санатории не ви-
дел. И вообще осенью и зимой на легковых машинах
сюда приезжают редко. Сами же работники санатория
пользуются только санаторным автобусом, который де-
лает два рейса в день: утром увозит тех, у кого заканчи-
вается срок путевки, вечером привозит новых. Вчера
вечернего рейса не было.
Часам к 11 подъехал Колесников. На часть запросов
уже получены ответы. Ничего подозрительного.
— Все правильно, — подытожил свои ночные раз-
мышления Замятин.—Заметил, где стоит последний пост
ГАИ?
— У развилки. Они еще спросили, чего я мотаюсь ту-
да-сюда.
— И что?
— Спросил, не видели ли они вчера вечером машину,
которая сворачивала к санаторию. Но вчера дежурил
другой инспектор.
— Поехали домой,— заторопился капитан.— Нужно
уточнить в отношении «Волги» и как можно скорее. Тебя,
Николай, попрошу,— обратился он к эксперту,— осмот-
реть перстень Зобина, а если можно, то и снять.
Зобин не спал. Отдать перстень согласился сразу.
Приехав в город, капитан немедленно отправился в
47

ГАЙ. Инспектором, дежурившим на посту вчера вечером,
оказался молодой сержант. В тот вечер, в самом деле, на
дорогу, ведущую в санаторий, свернула «Волга». Сер-
жант еще удивился про себя легкомысленности водителя,
рискнувшего в поздний час пускаться в такую тяжелую
дорогу. В обратном направлении «Волга» проскочила ча-
са через полтора. Номеров сержант не заметил. А вот
цвет запомнил. Машина была цвета морской волны. Вы-
скочила она из-за поворота на большой скорости. Это
было нарушение правил, но пускаться в погоню и ос-
тавлять пост он не рискнул. Нарушение было не таким
уж грубым.
Замятии внимательно слушал сержанта, вызывавшего
у него раздражение. Стоило постовому задержать ма-
шину, и не пришлось бы терять теперь время на ее
поиски.
— Как вы думаете, машина собственная или государ-
ственная?
— Полагаю, что собственная.
— Почему?
— Интуиция.
— Интуиция,—повторил капитан и улыбнулся ирони-
чески. Он вяло пожал сержанту руку. Нужно было ехать
докладывать в управление.
Доклад получился бледным. Замятии и сам понимал,
что группа его поработала слабо.
— Плохо,— как отрубил, бросил начальник уголовно-
го розыска полковник Поленов.— Плохо, что поздно уз-
нали о машине, поздно опросили инспектора, плохо,
что до сих пор нет ни одной рабочей версии. Может, я
ошибаюсь?— Последнее адресовалось Замятину.
т- Разрешите, товарищ полковник?— встал Колесни-
ков..
— Разрешаю, товарищ лейтенант.
— Предполагаю, что вся эта история...—лейтенант за-
мялся.— Словом, я считаю, что начинать надо с перстня.
48

— Почему вы так полагаете?
— Потому что никаких мотивов дли нападений, как
только изъятие у пострадавшего перстня, я не вижу.
— А может, цель была одна — убить Зобина, а пер-
стень дернули так, для порядка,— заметил Замятин.
— Вполне возможно.— Полковник встал.— Вполне
возможно и то, что Зобиеа хотели просто ограбить. Ког-
да нет сколько-нибудь правдоподобной версии, все стано-
вится возможным. У вас, насколько я понял, пока есть
одна зацепка—машина. Ее непременно нужно найти и
как можно скорее. Немедленно объявить розыск этой
машины. Опросите всех инспекторов, которые в тот вечер
дежурили на трассе. Новых машин цвета морской волны
у нас не так уж много. Причем она имеет или должна
иметь отметину — царапину на крыше. Ее так просто не
скроешь. Подключите к поискам работников ГАИ. Мо-
жет, они регистрировали эту машину, как собственную.
Сержанта Волина я оставляю в вашем распоряжении. Не
следует упускать из виду и санаторную публику. Не иск-
лючена возможность, что преступник находился и нахо-
дится в санатории. Советую вам, капитан, съездить туда
еще раз.
В коридоре Замятин зябко передернул плечами. Вот
уже несколько дней он чувствовал себя больным. Болела
голова, ломило в суставах. Похоже было на грипп.
Колесников все порывался спросить у капитана, не
болен ли он, но стеснялся. Уж очень не похож был Замя-
тин на себя— всегда энергичного, быстрого, напористого.
Договорились, что Замятин сейчас же поедет в сана-
торий. Колесникову и Волину следовало объявить розыск
машины и заняться ее поисками. Встречу назначили на 7
часов вечера в управлении.
Замятин на минуту заскочил домой. Выпил горячего
чая, потеплее оделся.
В санатории он еще раз придирчиво просмотрел ску-
пые записи в регистрационном журнале, паспорта отды-
4 Следы остаются
49

хающих. Все это он делал вяло, без всякого интереса.
Диетсестра, которую он пригласил, просмотрела все пас-
порта и снова подтвердила, что в кино были все, кроме
Зобина и уехавшей утром официантки. Память на лица у
нее отличная.
Потом Замятин пригласил шофера санаторного авто-
буса. Может он видел разыскиваемую «Волгу» по дороге
в санаторий, в городе или на трассе.
Машины, интересующей работников милиции, шофер
никогда не видел. В день нападения на Зобина он утром
по просьбе завотделением вне графика ездил в город,
отвозил заболевшую официантку. Зобина последний раз
видел утром, когда уезжал в город. Тот сидел у источни-
ка. Стоянка автобуса рядом. Перекинулись несколькими
словами. Зобин сказал, что ему здесь очень нравится, да-
же уходить неохота. Разговор этот не слышал никто. Мо-
жет, официантка? Но она уже сидела в автобусе. Вряд
ли ее интересовали чужие разговоры. Отвез он ее в го-
род. Сошла она у поликлиники, а он сразу поехал обрат-
но, потому что хотел заняться на месте мотором, который
начал постукивать.
Завотделением и диетсестра, к которым потом обра-
тился Замятин, подтвердили, что официантка в самом де-
ле была больна. У нее поднялась температура. Было по-
хоже на грипп. Завотделением предложил Ровновой по-
лечиться в санатории, но та категорически отказалась.
Отказалась она и от сопровождения санитарки. Вообще-
то ей следовало остаться в санатории и не пускаться в
такую дорогу с высокой температурой. Но она отказа-
лась, а настаивать было неудобно.
— Скажите,—обратился к врачу Замятин,—как мож-
но связаться с городом.
— Только по телефону.
— Много у вас телефонов?
— Два, параллельные: один стоит у меня в кабинете,
другой общий— в коридоре.
60

— А что у Ровновой: семья, дети, муж?
Врач ответил, что Ровнова живет одна в однокомнат-
ной кооперативной квартире, которую купила сразу же,
как только приехала в этот город. В санатории ни с
кем особенно не дружит. Никто на квартире у нее не
был.
Капитан поблагодарил врача и диетсестру и отпустил
их. Ничего заслуживающего внимания. Порядка ради он
решил побеспокоить Зобина по поводу уехавшей офици-
антки. Тот сказал, что никогда в жизни с этой женщиной
не встречался. Впервые увидел ее в автобусе, когда ехал
в санаторий. Потом встретился в столовой—она обслужи-
вала их столик. И еще видел её после завтрака, когда сидел
у источника. Собственно говоря, видел только ее спину,
потому что она быстро села в автобус и больше оттуда не
выходила. Его разговор с шофером она слышать, конечно,
могла, потому что переговаривались они довольно
громко.
Замятин прилег на диван в красном уголке, задумал-
ся. Сестра дала ему кое-каких лекарств. Он их выпил, и
ему заметно полегчало. Уже не было тяжести в голове,
перестало ломить в суставах. Капитан чувствовал себя
почти здоровым. Лучше стало и Зобину. Это, как отме-
тил про себя капитан, были единственные отрадные фак-
ты в деле, которое он вел. Если преступник приехал сюда
на машине, а это вполне возможно, то значит кто-то из-
вестил его о приезде Зобина, либо он знал о его приезде
много раньше. Второй вариант предполагал связь пре-
ступника с Ленинградом, откуда прибыл Зобин. Там мно-
гие могли знать о его отъезде: члены месткома, которые
давали ему путевку, товарищи по работе, соседи. Да ма-
ло ли кто мог знать об отъезде Зобина! Если Зобина
следовало убрать, то почему те, кому он мешал, не сде-
лали этого раньше? Не может же быть так, чтобы они спе-
циально долгие годы ждали, когда ему дадут эту путев-
ку. Первый вариант более реален: известили о приезде
61

Зобина из санатория. Но как? Связь с городом можно
осуществить либо по телефону, либо на санаторном авто-
бусе. К телефону имеют доступ завотделением и практи-
чески все, кто живет в санатории. Как можно узнать, кто
звонил отсюда в город позавчера вечером после прибы-
тия новых больных и в течение дня вчера. Связь с горо-
дом прямая.
Капитан быстро поднялся с дивана. Завотделением
находился у себя в кабинете. Замятин попросил разреше-
ния позвонить, и врач дипломатично вышел из.кабинета.
Капитан позвонил на управленческий коммутатор. Поло-
жив трубку, он подошел к окну. Вид из окна был краси-
вый. Белые вершины гор четко выделялись на чистой си-
неве неба. Это капитан отметил про себя механически.
В городе в тот день были двое: шофер автобуса и офи-
циантка. Лично сведения о Зобине могли передать кому-
то только они. Шофер работает в санатории еще с довоен-
ных времен. Фронтовик, коммунист, полный кавалер
ордена Славы. Менее известна — официантка.
В кабинет вошел врач.
— Вы еще здесь?
— Надоел, наверное.
— Да нет,что вы. Я так просто.— Врач вздохнул и ус-
тало опустился на кушетку, застеленную клеенкой.— Тя-
желый случай.
Капитан уже знал, что Георгий Максимович более
двадцати пяти лет проработал судебно-медицинским экс-
пертом в органах прокуратуры и только по состоянию
здоровья вынужден был уйти на другую работу. Об этом
рассказал капитану полковник Поленов.
— Георгий Максимович, что из себя представляет
Ровнова, заслуживает ли она полного доверия?
— Как вам сказать, капитан... Человек она не очень
общительный.
— Часто она бывает в городе?
— Не очень, но в месяц один раз она там обязатель-
62

но бывает. Нужно квартиру посмотреть, уплатить за все,
купить себе кое-что.
— Одевается как?
— Со вкусом. Это ее слабость. Всегда аккуратна,
элегантна, красива.— Врач помолчал.— В прошлом году
отдыхал у нас один довольно молодой генерал. Так он,
знаете, всерьез увлекся Ровновой! Предложение сделал.
У него умерла жена, детей нет. Казалось бы, идеальный
для Ровновой вариант. Отказала в самой категорической
форме. Странная она немного. Но как работница—ниче-
го не скажешь!
— Сотрудники пользуются вашим телефоном?
— Редко. Вчера я весь день провел у Зобина, и кабинет
был закрыт. Ключ от него есть только у меня. Звонят обыч-
но из коридора. Я понимаю, над чем вы бьетесь. С того
телефона почти невозможно поговорить с кем-нибудь без
свидетелей. Рядом с телефоном стоит диван, и он ни-
когда не пустует. Можете мне верить. Там всегда сидят
женщины: вяжут, сплетничают понемногу, обсуждают
санаторные новости.
— Можно еще как-нибудь связаться с городом?
— Можно пешком дойти до развилки и там сесть на
попутную машину.
— Да,— бросил капитан.— Уравнение со всеми неиз-
вестными.
— Схожу-ка я к Зобину,—поднялся врач.— Жалко
мне его. Приехать лечиться и попасть в такой переплет!
Врач вышел, а Замятин позвонил в управление. Ника-
ких сообщений от Колесникова и Волина не поступало.
Нужно было проверить, дома Ровнова или нет. Капитан
решил сделать это сам, тем более, что здесь оставаться
уже не имело смысла. Попрощавшись с Георгием Мак-
симовичем и Зобиным, капитан уехал.
Ровнову решили пригласить на собрание жильцов.
Дома Ровновой не оказалось: 24 ноября после обеда
уехала к своей дальней родственнице в какую-то дерев-
63

ню. Уехала с чемоданчиком. Зашла к соседке и сказала,
что уезжает, даже показала бюллетень, чем чрезвычайно
удивила последнюю. Обычно она не считала нужным от-
читываться перед кем-либо о своих делах. Бюллетень
был выписан на три дня. 28 обещала приехать. В какую
деревню уехала, неизвестно. Родственников ее никто ее
знает.
Все это словоохотливая женщина выложила сама.
Председатель домового комитета, майор в отставке, пом-
ня наказ Замятина, сам ни о чем не спрашивал.
Такой поворот дела огорчил Замятина. Если Ровнова
замешана в нападении на Зобина, то она может и не вер-
нуться. Тогда придется искать и ее. Участковый не мог
добавить ничего к тому, что Замятину было известно.
Живет одна, ни у кого не бывает, дома видят ее редко.
Когда бывает в городе, ходит одна в кино — в ближай-
ший кинотеатр. Вот, пожалуй, и все. Да, как-то виде-
ли выходившего от нее мужчину. Участковый заметил,
что более подробно об этом может сказать сосед Ровно-
вой по площадке, отставник.
Бывший артиллерист, сразу понял, что от него хотят.
Да, он тоже видел пару раз, как тот мужчина выходил
рано утром из подъезда. Мужчину этого он встретил од-
нажды в ресторане «Весна». Забежал туда купить внучке
плитку шоколада— магазины были уже закрыты—и уви-
дел там гостя Ровновой. Тот разговаривал с буфетчиком.
На нем был белый халат и поварский колпак. Видимо,
работает там поваром или еще кем. Ошибиться он никак
не мог. На лица у него память крепкая.
До встречи с помощниками у Замятина оставалось два
часа, и он решил использовать их для визита в ресторан
«Весна».
Директор ресторана назвал фамилию, имя и отчество
интересовавшего Замятина человека. Это шеф-повар
Спиридонов Владимир Филатович. Пятьдесят три года.
Не женат, бездетен. По крайней мере, алиментов никому
54

не платит. Живет один в собственном доме, кажется, в
пригороде. В ресторане работает 8 лет. Приехал сюда из
Якутска, где тоже работал в ресторане шеф-поваром.
Всегда вежливый в обращении, скрупулезно честный в ра-
боте человек. Зарабатывает хорошо, но не транжира. Не-
давно взял отпуск и уехал в Москву покупать машину.
Ждать здесь в очереди не хотелось. К женщинам отно-
сится довольно спокойно. Поговаривают, правда» что есть
у него подруга, но вместе их вроде бы никто не видел.
Через три дня отпуск у него заканчивается, и он должен
выйти на работу. Человек он общительный, компаней-
ский, но никто из ресторана в гостях у него дома не
был. Пить может много, но пьяным его не видели. Да, он
участник войны. Прошел с боями от Москвы до Варшавы.
Имеет три ранения. Одно в левую ногу, поэтому
немного прихрамывает. За 8 лет ни разу не болел, не
опоздал на работу. На редкость исполнительный и чест-
ный работник. Слышал, что из Москвы он уже вернулся
на машине своим ходом, но в ресторан еще не захо-
дил.
— От кого слышали о приезде Спиридонова?
— Кто-то из кухонных рабочих видел его вечером в
городе на машине.
— Нельзя ли пригласить этого человека, но только
так, чтобы разговор с ним не получил никакой огласжи
ни в ресторане, ни за его пределами?
— Можно, конечно.
Директор вышел и минут через пять вернулся в каби-
нет с пожилой женщиной. Та на ходу вытирала фарту-
ком мокрые руки.
— Мария Тимофеевна Ефремова,—представилась
она.
— Садитесь, пожалуйста, Мария Тимофеевна.
Женщина села, положив на колени узловатые руки.
— Скажите, Мария Тимофеевна, когда вы видели сво-
его шефа?
65

— 24 числа. В этот день у нас бывает аванс, и поэтому
я задержалась в городе.
— Вы не можете сказать, где это произошло и в ка-
кое время?
Женщина задумалась.
— Видела я его хорошо. Потому что стояла на пере-
ходе, ждала, когда зажжется зеленый свет. Только он за-
жегся, как к переходу подскочила «Волга» и затормози-
ла прямо рядом со мной. Машина новая, красивая, а за
рулем—гляжу—сидит наш Владимир Филатович. Я ему
кивнула, но он меня не заметил.
— Цвет машины не запомнили?
— Как же — запомнила. Зелено-голубоватая, как мор-
ская волна.
— Во сколько это было?
— Около десяти.
— Не заметили, Мария Тимофеевна, машина пыль-
ная была на вид или нет?
— Вроде снизу чуток подпыленная. Я еще удивилась
про себя — может, из самой Москвы гонит, а машина
только чуть запылилась.
— А сам он как выглядел?
— Кто его знает, кажется, в плаще был с поднятым
воротником. Только лицо и видела.
— Может, вы ошиблись?
— Еще чего. Восемь лет с ним работаю. Знаю его как
облупленного, слава богу.
— А лицо какое у него было, не помните?
Женщина пожала плечами. •
— Ну, спокойное, растерянное или, может быть, угрю-
мое,— пояснил Замятин.
— Во! — подхватила Мария Тимофеевна.—Мне тоже
так показалось. Расстроенный он был.
— На переходе светло было?
— Как днем. Слава богу —понавешивали ламп!
— Номера случайно не заметили?
56

— Нет.
— Больше ничего не заметили? Подумайте.
— Нет. Больше ничего не заметила.
Мария Тимофеевна встала.
— Спасибо и на этом. Может, мы еще побеспокоим
вас. О нашем разговоре, пожалуйста, никому ни слова.
Посуда, мол грязной показалась клиенту — вот и вы-
звали.
Прощаясь с директором, капитан уточнил: есть ли у
Спиридонова дома телефон или нет. Оказалось, есть.
Замятин решил заехать в управление. По дороге за-
скочил в отдел кадров треста ресторанов и столовых.
Уточнил анкетные данные Спиридонова. Затем заглянул
к участковому. Ровнова еще не приехала.
В управлении дежурный подал Замятину конверт, ко-
торый передал ему после обеда шофер санаторного авто-
буса. В конверте была записка Ровновой, в которой она
извещала заведующего отделением о том, что заболела и
вернется, как только поправится. В коротенькой записке
Георгий Максимович сообщал капитану, что письмо бы-
ло получено после его отъезда из санатория и что Зоби-
ну стало лучше.
Замятин заметил, что письмо было отправлено 24 в
полдень из отделения связи, которое обслуживает район,
где живет Ровнова.
Колесникова с Волиным еще не было. Капитан набро-
сал запрос в Якутск. Времени терять /не следовало.
Ровно в 7 Колесников и Волин сидели в кабинете За-
мятина. Ни машины, ни ее хозяина найти не удалось.
«Волгу», соответствующую описанию, в тот вечер видело
несколько инспекторов. Никто из них раньше машины
этой не встречал. Все утверждали, что имела она тран-
зитный номер. За рулем сидел мужчина. Больше в маши-
не никого не было. Описать мужчину никто не мог, пото-
му что нарушений с его стороны не наблюдалось и его
це останавливали. Трасса, на которой видели машину,
57

междугородняя, так что незнакомых машин по ней за
сутки проносится сотни. Вторично машину никто из опро-
шенных инспекторов не видел. Если она и возвращалась
обратно, то, видимо, кружным путем.
Недалеко от развилки к санаторию есть дорога, веду-
щая от трассы в большое село, соединенное с городом
другой дорогой. Колесников с Волиным побывали в этом
селе. Там сказали, что в тот вечер через село проезжала
«Волга» голубовато-зеленого цвета. Машина проскочила
на большой скорости. Центральная дорога в селе была
на редкость ровная и прямая. Вот, пожалуй, и все.
Колесников замолчал и виновато опустил голову. Резуль-
таты его дневной работы равнялись нулю. Капитан,
впрочем, так не думал.
— Говорите, видели многие?
— Да. В клубе как раз закончился киносеанс, а она
проскочила рядом с клубом.
— Во сколько закончилось кино в клубе?
— В 21.00.
— А в санатории?
— В 20 ровно.
— Так. На Зобина напали минут за пятнадцать-двад-
цать до конца сеанса. Значит, где-то в 19.40. Как вы ду-
маете, можно за час 15 минут пробежать километр до
машины и оказаться у сельского клуба ровно в 21.00?
— Вполне, товарищ капитан. От санатория до развил-
ки мы спускались 35 минут.
— За сколько может пробежать километр пожилой
человек лет 53?
— Минут за 10—15. А за остальные 25 он при хоро-
шей скорости и при хорошей дороге вполне мог доехать
до клуба.
• — Кто нибудь видел машину на той дороге?
Колесников отрицательно покачал головой. Был уже
вечер. Трасса эта тоже междугородняя с интенсивным
движением.
68

—Может, машина поехала в противоположную от го-
рода сторону?
— Нет. Поворот в город начинается сразу же за клу-
бом, и все видели, что машина повернула к городу.
— Так.— Капитан встал, упруго зашагал по комнате.
Лицо его впервые за эти дни утратило выражение сонли-
вой вялости. ^
— Мне удалось установить, что Ровнова, санаторная
официантка, имеет приятеля, который иногда захаживал
к ней в гости. Я уже взял его анкетные данные. Кажется,
Ровнова приехала сюда из Якутска? — повернулся капи-
тан к Колесникову. Тот утвердительно кивнул головой.—
Ответа на запрос о ней пока нет. Дело в том, что прия-
тель ее, Спиридонов, тоже прибыл сюда из Якутска, Это
уже о чем-то говорит. Предлагаю сегодня же заняться
Спиридоновым. Адрес у меня есть. Пока узнаем, дома он
или нет. Поехали.
Все встали. В это время звякнул телефон. Поленов
вызывал капитана к себе.
— Пришел ответ из Москвы по поводу перстня. Нам
удалось переправить его на попутном самолете. — Пол-
ковник молча прошелся по комнате.— Перстень ориги-
нальный и по форме, и по характеру рисунка. Эксперты
утверждают, что по манере исполнения он относится к
киевским ювелирам времен нэпа. Перстень довольно до-
рогой. Теперь ,им занимаются в Киеве.
Капитан молчал. Полковнику хотелось спросить, как
идут у него дела, но по лицу Замятина было видно, что
спрашивать не следует.
Сообщение о перстне не взволновало ни капитана, ни
его помощников. Этот путь поисков казался им долгим и
нереальным.
Спиридонов жил в пригороде. Решили действовать и
здесь через участкового инспектора. Инспектор, несмотря
на молодость, участок свой знал хорошо.
Спиридонов приехал из Москвы 23 числа. Машина—
59

новая «Волга», цвета морской волны. Купил он ее через
автомагазин. Документы на машину в полном порядке.
Машина, естественно, имела транзитные номера. Лейте-
нант назвал их.
Капитан тут же связался с управлением и дал по ро-
зыску машины новые сведения.
Спиридонов в настоящее время находится в отпуске.
25 рано утром он уехал на похороны тетки. Куда, никому
неизвестно. До сих пор не появлялся. Никаких дефектов
в машине лейтенант не заметил. Видел он ее хорошо, по-
тому что зашел к Спиридонову предупредить, чтобы тот
не тянул с оформлением машины в ГАИ. Дружен Спири-
донов со всеми соседями, но особенно дружит с участко-
вым врачом Самохваловым Николаем Андреевичем.
Врач—человек пожилой. Старый фронтовик, всю войну
прошел с полевым госпиталем. У Спиридонова все доку-
менты в полном порядке. Приехал он сюда из Якутска,
видимо, при деньгах. Сразу купил этот домик. Приехал
сюда потому, что заболел, и врачи посоветовали сменить
климат. Более подробно о нем можно узнать у Самох-
валова.
Идти к Самохвалову капитану не хотелось. И Спири-
донов, и участковый, и Самохвалов жили рядом. Решили
пригласить врача к лейтенанту Юдину, тем более, что
Самохвалов иногда заходил к участковому сыграть в
шахматы.
Врач оказался человеком высоким, болезненного вида.
Голос у него был тихий и удивительно мягкий. Со Спири-
доновым он дружит давно. Сосед—человек интеллигент-
ный, в меру общительный, компанейский, по-своему ин-
тересный. Воевали они на разных фронтах, но в их судь-
бе было много общего: довоенное детство, юность, потом
война. Правда, сосед на 7 лет моложе Самохвалова, но в
их возрасте такая разница почти не ощущается. Машину
сосед купил в Москве. Приехал 23, пригласил Самохва-
лова. Посидели, немного выпили. По всему было видно,
ео

что Владимир Филатович чрезвычайно рад своему приоб-
ретению. «Волга» совсем новенькая, хотя и прошла уже
что-то около 10 тысяч километров. Там же, в Москве,
Спиридонов обновил все четыре протектора, потому что
здесь резину достать трудно. Номера на машине транзит-
ные. Собрался съездить в ГАИ и оформить машину, но не
успел. Получил телеграмму о смерти тети где-то в Волог-
де. Телеграмму вроде бы получил до востребования.
24 вечером видел, как Спиридонов выезжал из ворот.
Было это где-то после пяти. Если точнее, то минут 15
шестого. Приехал поздно, почти в 10 часов и сразу же
улегся спать. Так показалось Самохвалову. 25 уехал ча-
са в 4 утра. Это врач знает точно, потому что утром рано
всегда принимает лекарство—у «него язва желудка. Жи-
вет Спиридонов один. Сам убирает, стирает, готовит себе
пищу. Готовит — пальчики оближешь. Однажды Са-
мохвалов случайно застал у него женщину, которую Спи-
ридонов представил, как свою дальнюю родственницу.
Женщине уже за сорок, но показалась она врачу еще до-
вольно красивой. Больше никогда этой женщины у Спи-
ридонова не видел. Было это с год тому назад. Это все,
что он может сказать о соседе.
Врач ушел. Замятин поручил участковому следить за
квартирой Спиридонова и позвонить, как только повар
появится дома.
От участкового поехали в управление. Нужно было об-
судить план на завтрашнее утро. В 11 часов утра пред-
стоял доклад полковнику. Прошли сутки с тех пор, как
они начали расследование. Замятин был доволен. Кажет-
ся, скоро оно должно сдвинуться с мертвой точки. Был
доволен и Колесников. Как никак, это было первое серь-
езное дело, в котором он принимал непосредственное уча-
стие. Волин предложил, »не откладывая дела до утра, за-
просить о Спиридонове и Ровновой по месту житель-
ства.
— Нет, — возразил Замятин. — Эти сведения следует
61

йрлучйть из первых рук. Давайте лучше отдохнем до
утра.
Волин вышел.
— Товарищ капитан!
— Ну? — Замятин удивленно взглянул на лейте-
нанта.
— Нам же иадо еще достать фотографии Спиридоно-
ва и Ровновой. В крайнем случае, переснять с личных
дел. Потом запросить архив Министерства обороны по
поводу прохождения Спиридоновым службы и участия в
войне. И еще: не мешало бы съездить кому-нибудь из нас
в Москву и уточнить, у кого, когда и где именно Спири-
донов приобрел машину. Или запросить.
— Правильно, лейтенант. Об этом я уже побеспокоил-
ся. Сержанту Волину дано указание.
— Предлагаю, товарищ капитан, объехать все близ-
лежащие станции технического обслуживания. Спиридо-
нов наверняка попытается перекрасить машину, с цара-
пиной она слишком заметна,— продолжал лейтенант.
— Боюсь, что царапиной нам заниматься будет не-
когда. Волин управится и сам. Деталь эта, бесспорно, для
следствия важна и ее нужно уточнить. Как только поя-
вится Спиридонов, нужно пригласить его в ГАИ и пожу-
рить за то, что до сих пор не зарегистрировал покупку.
Машину можно задержать под каким-нибудь предлогом
и обследовать. Если он перекрасит машину на станции
техобслуживания, то в дефектном акте обязательно будет
значиться и царапина. Зарегистрировать машину он не
успел. Приехал позавчера вечером, днем получил сообще-
ние о Зобине, которого он, вероятно, боится. Естественно,
ему было не до регистрации. Вечером он был в санатории,
а сегодня утром рано уехал из города. Прошляпили мы
это дело, лейтенант. Узнай мы о существовании машины
вчера, он бы от нас не ушел.
— Здесь мы дали маху. Но я как-то и не подумал свя-
зать внезапный отъезд официантки с нападением на Зо-
62

бина. Иногда я, знаешь, о чем думаю? — Капитан хруст-
нул сцепленными пальцами.— Не попали ли мы в ловуш-
ку косвенных доказательств?
— Вы полагаете, что линия Спиридонов — Ровнова
может не иметь никакого отношения к делу?
— Вполне возможно, лейтенант. Помнишь, что сказал
полковник? «Когда нет сколько-нибудь определенной
версии, все становится возможным». А версии у нас как
раз и нет.
— Но почему же нет.
— Например.
— Все очень просто. Ровнова извещает Спиридонова о
приезде Зобина. Последний в такой степени опасен для
Спиридонова, что оставлять его в живых нельзя. Единст-
венный выход для него—ехать в санаторий. Только там
он может убрать опасного для себя человека. Он едет,
видимо, с продуманным планом. В конце концов, если он
опытный преступник, то убрать человека в глухом сана-
тории, где нет даже сторожа, для него не представляет
никакого труда. Он приезжает в санаторий, и ему дико
везет — Зобин один у источника.
— Тогда почему Спиридонов останавливает выбор на
кастете? Почему бы ему не действовать ножом, чтобы на-
верняка. Почему он так небрежно сработал?
— Может быть, потому, что кастетом он владеет лучше,
чем ножом. Ведь у каждого преступника такого пошиба
есть свое излюбленное оружие. Почему Зобин все-таки
остался в живых? Если бы он сидел напряженно, то все
было бы по-другому. Но ведь он отдыхал и сидел рассла-
бившись. Голова от удара сразу подалась вперед и тем
самым в какой-то мере самортизировала удар. Спиридо-
нов не учел этого момента.
— Почему?
— Потому что спешил, во-первых. Во-вторых, вполне
возможно, что этот прием был у него отработан, и он при-
вык полагать, что после такого удара его жертва не мо-
вз

жет оставаться в живых. Своего рода психологический
стереотип.
— Ого, лейтенант, далеко ты забрался. Уж не ду-
маешь ли ты, что Спиридонов профессиональный убий-
ца, что у него были широкие возможности отрабатывать
свой коронный номер с кастетом.
— А почему нет? Ведь все было сработано быстро и
чисто. На вполне профессиональном уровне.
— Ну, а что ты скажешь о мотивах?
— Только то, что говорил раньше: связь Спиридо-
нов — Зобин проходит через перстень.
— Кстати, лейтенант, как бы не забыть назавтра.
Нужно представить Зобину фотографию Спиридонова
на опознание. Если тот его узнает, то яснее станут и мо-
тивы нападения. И еще «ужно уточнить, получал ли
Спиридонов телеграмму о смерти тети или нет.
В кабинет вошел Волин, доложил, что отправил зап-
рос в Москву.
— Что будем делать, если и Спиридонов и Ровнова
скрылись? — спросил лейтенант.
— Думаю, этого не случится,— бросил капитан.
— Почему?
— Так мне кажется. Нет у них причин исчезать — ведь
все было сделано чисто, и у Ровновой вроде бы желез-
ное алиби. Все было сделано слишком чисто. Если бы у
нас была какая-нибудь другая зацепка, я бы еще долго
не обращал внимания на поспешный отъезд Ровновой.
Конечно, Спиридонов не мог этого учесть. Не мог он
предполагать, что именно в тот вечер все население са-
натория будет смотреть кино. Когда преступник не ос-
тавляет никаких следов, это тоже неплохой след. Только
вот что я не могу понять: неужели он не видел, что под
скалой, куда он ставил машину, слой пыли.
— Вполне возможно, товарищ капитан, — подал го-
лос Волин. — Ведь в щель он въезжал задним ходом.
Сперва проехал мимо нее, развернулся, проехал мимо
64

еще раз, а потом подал задним ходом. Вряд ли у него
было время изучать поверхность дороги под скалой. У
меня есть предложение, товарищ капитан.
— Давай.
— Если бы завтра в управлении нам дали «Волгу»,
я бы повторил все, что проделал в тот вечер Спиридо-
нов, за исключением нападения, конечно. — Волин улыб-
нулся. — Ведь нам же нужно точно прохронометриро-
вать весь его путь от города до санатория и обратно. И
еще, я бы точно по его следам въехал в щель.
— Предложение дельное. Но проделаем мы все это,
копда у нас будет машина Спиридонова и когда мы точ-
но будем знать о существовании царапины. Может слу-
читься так, что ни Спиридонов, ни его машина никако-
го отношения к делу не имеют и что это редкий случай
сочетания случайностей. Кроме того, царапина — очень
серьезная улика. Мы вызовем экспертов и в их присут-
ствии проделаем всю эту операцию, о чем составим
соответствующий акт со всеми полагающимися в таких
случаях подписями. А теперь — спать! По домам!
Утром капитана поднял телефонный звонок. Была
суббота — в доме все еще спали. Звонил Поленов. В 11
он будет занят, и поэтому капитану следует доложить
о деле сейчас же. Пусть по дороге захватит и своих по-
мощников.
Замятин быстро побрился, надел «новый костюм. Де-
журная машина уже ждала его у подъезда.
Полковник слушал молча. Замятин докладывал спо-
койно, обстоятельно. Колесников и Волин тоже внима-
тельно слушали капитана. В логически связном,
последовательном отчете все выглядело очень убеди-
тельно. Замятин замолчал, зашуршал листами бумаги.
— Ну что ж,— встал из-за стола Поленов.— Порабо-
тали вы, кадо сказать, неплохо. Не так, как в тот вечер.
Но ведь все, что вам удалось установить, всего лишь
цепочки или звенья малодоказательной гипотезы. До-
§ Следы рстаютед
бб

пустим, ездил Спиридонов к санаторию, ставил свою
машину в щель, встречался иногда с Ровновой, а даль-
ше что? А что, если на все ваши запросы придут положи-
тельные ответы. Что вы тогда будете делать? — Вопрос
был обращен ко всем, и все промолчали.
— Как вы докажете, что именно Спиридонов совер-
шил покушение на Зобина и что именно Ровнова извес-
тила Спиридонова о приезде в санаторий пострадав-
шего?
— Мы представим Зобину фотографию Спиридонова
на опознание.
— А вдруг он его не знает, лейтенант. Или даже зна-
ет, но ведь он его не видел рядом с ^обой, не видел, как
тот его бил. Нет, товарищ, так дело не пойдет.
Полковник присел на стул рядом с Волиным.
— Мы не знаем самого главного—мотивов совер-
шенного преступления. За что и почему хотели убить че-
ловека. И в этом плане поправляющийся на виду у всех
пострадавший служит нам плохую службу. Георгий Мак-
симович опытный врач и прекрасный человек. Свяжитесь
с ним. Пусть он сегодня же утром объявит всем, что Зо-
бин неожиданно скончался.
Если Ров'нова и Спиридонов замешаны в этом деле —
такое сообщение их успокоит. Вполне возможно, что они
имеют какую-то связь с городом и выжидают, что же бу-
дет. Может, они уже знают, что Зобин остался в живых
и боятся его так же, как боялись раньше. Он должен,
обязан знать Ровнову. Иначе чего бы она так поспешно
сбежала. Но, оказывается, он не знает ее.
Полковник прошелся по кабинету.
— Разумеется, Спиридонов понимает, что рано или
поздно мы установим его связь с Ровновой. Это элемен-
тарно. Исчезнув оба, они в какой-то мере подтверж-
дают ваше предположение об их участии в деле.
Он понимает, что в таком случае их начнут искать.
Нам известны их фамилии, немного прошлое, они ос-
ев

Тавйли здесь свои документы, личные Дела, фотогра-
фии. Это значит, нужны новые документы, новая крыша
и все остальное. Сменить документы довольно легко, сме-
нить лицо—труднее. Им выгоднее переждать, и если опас-
ность для них минует, то вернуться обратно и продол-
жать жить здесь, как ни в чем не бывало. Полагаю, что
вариант с Зобиным, который я вам предлагаю, делу не
повредит ни с какой стороны. Тебе, капитан, советую са-
мому поехать в Архангельскую область, где родился Спи-
ридонов, лейтенант пусть едет на родину Ровновой. По-
езжайте. Сегодня же. Самолетом. Все остальное мы
здесь берем на себя. По делу проходит перстень, но до
сих пор не ясно, какое он имеет к нему отношение. Из
Киева пришло сообщение: перстень принадлежал та-
лантливому мастеру-ювелиру греку Папандопуло. Род-
ственники мастера утверждают, что сделал он его для
себя и продал в 27 году на киевском толчке. Кому — ие-
известно. Так что перстень сам ничего не скажет, пока
вы или Спирвдонов, или Ровнова, или еще кто-нибудь не
объяснят его роли в деле. У меня все.
— Все понятно, товарищ полковник. Только вот на-
до бы дать Волину «Волгу», чтобы он кое-что проверил
по делу. — Капитан коротко ознакомил Поленова с пла-
ном Волина.
— «Волга» будет. А вы берите фотографии и в аэро-
порт. Я позвоню, чтобы вам дали два билета на Москву.
Вам по пути. — Полковник улыбнулся. — Постарайтесь
обернуться поскорее.
Через два часа Замятин и Колесников уже летели в
Москву.
В Москве пути их разошлись: капитан полетел на се-
вер, лейтенант — в Смоленскую область, на родину
Ровновой.
В Архангельск Замятин прилетел ночью, и уже в 5
часов утра садился в «газик», который прислал ему де-
журный по управлению. В «газике» сидел старший лей-
67

тенант. Ему было поручено сопровождать Замятина в
поездке.
Председатель сельсовета оказался на месте. Звали
его Петром Емельяновичем Шориным. Сам он был из
коренных. Спиридоновых знал хорошо. Все в анкете пра-
вильно. Только вот неизвестно, куда он делся. До 44 го-
да писал письма. В последнем письме сообщал, что был
ранен в левую ногу, что его вчистую демобилизовали и
что скоро он вернется домой. Письмо последнее пришло
из Риги, где он лежал в госпитале. Старики его, бедные,
так и умерли, не дождавшись сына. Он у них был един-
ственный. Спиридоновых в селе, конечно, много: двою-
родные братья Владимира, сестры, дяди, тети,
— Петр Емельянович, взгляните, пожалуйста, на до-
кументы Спиридонова.
Замятин положил перед Шориным автобиографию
Спиридонова.
Шорин внимательно прочитал ее вполголоса.
— Все правильно. Только вот кажется мне, что почерк
не очень похож на почерк Владимира. Он крупно
писал, размашисто, а этот мелкий, какой-то тесный,
что ли.
— Значит, Петр Емельянович, вы подтверждаете, что
человек, изображенный на этой фотографии, — капитан
подал Шорину увеличенную фотографию Спиридонова,—
является Спиридоновым Владимиром Филатовичем,
1917 года рождения, призванный из вашей деревни в
1938 году?
— Нет, не подтверждаю. — Шорин отстранил подан-
ную фотографию. — Путаете вы что-то, товарищи. Ище-
те не того, кого следует. Этого человека я никогда в жиз-
ни не видел.
— Извините, товарищ Шорин. Накладка вышла. Зна-
чит, не ту дали нам фотографию. — Вы отсылали куда-
нибудь фотографию Владимира?
— Нет. Писали в госпиталь, в котором он лечился, в
68

часть, где он служил, обращались несколько раз в Ми-
нистерство обороны.
— И что вам отвечали?
— Сперва отвечали, что ищем, а потом совсем перес-
тали. Не до того, видно, было.
«Так,— подумал Замятин,— значит, мы имеем дело с
двойником. То, что он сегодня с утра в спешке не побывал
в военкомате и паспортном столе и не запросил
о Спиридонове военкомат Якутска, по-настоящему огор-
чило Замятина. Такая небрежность казалась ему непро-
стительной. Замятин знал, что никакой телеграммы о
смерти тетушки Спиридонов не получал, но на всякий
случай спросил у Петра Емельяновича.
— Я что-то не пойму, товарищ, жив он, что ли. По-
тому как телеграммы могут получать только живые
люди.
Замятин пожал плечами.
— Ищем его, Петр Емельянович, ищем. Пригласите,
пожалуйста, сюда кого-нибудь из родственников Спири-
донова. Может, они что-нибудь получали о нем.
— Навряд ли. У нас деревня. О таких новостях узна-
ют сразу все.
— Люба! — крикнул в открытую дверь председа-
тель.
На пороге появилась девушка лет шестнадцати.
— Быстро позови сюда тетку Анфису и Степана Спи-
ридоновых.
— Пусть они прихватят с собой свои семейные аль-
бомы,— добавил Замятин. — Наверно, он присылал им
фотографии с фронта.
— А как же.
В комнату вошли женщина лет сорока и пожилой
мужчина.
— Владимиром интересуются,— кивнул головой на
капитана Шорин.
Замятин представил себя и своего помощника. Во-
69

Шедшие были Двоюродные брат й сестра пропавшего
Спиридонова. Замятин сразу представил им фотографию.
Оба, как и Шорин, заявили, что никогда в жизни не ви-
дели этого человека.
— Дело в том, товарищи, что мне поручили розыск
вашего брата, но дали не ту фотографию. — Замятин
улыбнулся. — Нам бы хотелось, чтобы вы показали нам
несколько писем брата и его фотографии.
Женщина раскрыла альбом и положила его на стол.
На обоих листах красовалась фотография бравого капи-
тана, жгучего брюнета с лихо подкрученными усиками.
Никакого, естественно, сходства с двойником Спиридо-
нова!
— Значит, вы утверждаете, что человек, изображен-
ный на представленной вам фотографии, не является ва-
шим братом Спиридоновым Владимиром Филатови-
чем.
— Утверждаем, — одновременно ответили брат и сест-
ра. Не признали они и почерка Спиридонова и его про-
фессии. Никакого отношения брат их не имел к стряпне.
Замятин сразу, как только увидел фотографию истинного
Спиридонова, заметил, что Степан был поразительно по-
хож на своего брата.
Председатель заметил удивление приезжего.
— Мы сами до сих пор удивляемся их сходству. Бы-
вает такое в природе. В их роду сроду не было черных,
а эти уродились, как галчата. В детстве их даже путали
друг с другом, потому как Владимир- на год только стар-
ше Степана.
— Вы не встречались с братом во время войны? —
спросил Замятин у Степана.
— Не довелось.
— Когда вы получили от него последнее письмо?
— Отдельно он нам не писал. В армии, правда, по-
лучал, да не сохранились они. Сюда матери пи-
сал.
70

— Письма целы?
— Конечно. — Анфиса полистала альбом и подала
капитану тонкую пачку писем.— Это мне тетка завеща-
ла. Ищите, мол, Володьку и после моей смерти.
— Давно умерла?
— Давно — лет двадцать, а следом и отец. От пере-
живаний, наверно.
— Не искали... после смерти матери?
Анфиса виновато опустила глаза.
— А чего писать-то! — с обидой в голосе бросил Сте-
пан.— Писали раньше, да толку никакого не было.
Ежели по горячим следам не нашли, то... — Степан мах-
нул рукой. — Пропал он, однако, доверчив слишком был.
В такой кутерьме всякое бывает.
— Ну, ничего, — вскинул голову Замятин. — Мы
взялись за это дело по-настоящему. Может, и най-
дем.
— Дай-то бог, — вздохнула Анфиса.
— Если вы не возражаете, товарищи, я под распис-
ку возьму с собой все его письма и несколько фотогра-
фий. Вам они сейчас не очень нужны, а мне приго-
дятся.
Замятин, присев к столу, быстро набросал ра-
списку.
— Товарищ старший лейтенант, — обратился он к
своему помощнику.— Ознакомьте, пожалуйста, всех с
протоколом опознания.
Старший лейтенант глуховатым баском зачитал при-
сутствующим протокол. Те выслушали внимательно, по-
том расписались.
— Мы очень благодарны вам, товарищи. Как толь-
ко я что-нибудь выясню, сообщу немедленно.
Все вышли на улицу. Замятин взял под руку Степана,
отошел с ним в сторону. Степан, выслушав капитана,
согласно кивнул головой. Потом капитан, пожав всем на
прощанье руки, уехал.
71

До Архангельска на этот раз доехали быстрее.
В Архангельском управлении Замятин сразу же свя-
зался с Поленовым. Обстоятельно доложив о результа-
тах поездки, он замолчал в ожидании дальнейших распо-
ряжений. Полковник посоветовал формальности ради
взять официальную справку в областном военкомате о
призыве на срочную службу Владимира Спиридонова.
Далее полковник сообщил, что и Ровнова, и Спиридонов
уже вышли на работу. За ними ведется тщательное наб-
людение. Контактов между ними не зафиксировано. Ма-
шину Спиридонов перекрасил в серый цвет. Царапина
зафиксирована в дефектном акте. Эксперты установили
ее и на машине Спиридонова. Совпали и следы протек-
торов машины со следами, снятыми экспертом на месте
стоянки. Направили в Москву отпечатки пальцев Спири-
донова. Не числится ли он как уголовник. Замятину
следует зайти в МУР и поинтересоваться запро-
сом. Пока решили ничего не предпринимать. Прежде
нужно уточнить кое-какие детали. То,что они упустили из
виду военкоматы, действительно непростительно, и эту
ошибку следует исправить. Из Якутска пришел ответ и
на Ровнову, и Спиридонова. Все данные, указанные
в их анкетах, подтвердились. Только вот в Якутске они
жили вместе, как муж и жена. Непонятно, почему здесь
они решили жить отдельно.
Звонил лейтенант Колесников. Ему удалось найти
подругу Ровновой, с которой она дружила в детстве. Де-
ревня, в которой родилась и выросла Ровнова, была пол-
ностью сожжена немцами. Почти все жители погибли, и
родители Ровновой тоже. К началу войны Ровновой бы-
ло 15 лет. Война застала ее в городском ремесленном
училище. В 1942 году ее вместе с другими немцы уг-
нали в Германию. С тех пор о ней ничего не известно.
Никто ее не искал, потому что в живых никого из родст-
венников не осталось. Сама Ровнова тоже никого не ис-
кала, быть может, потому что знала о гибели родных.
72

Колесников уже вылетел и скоро будет дома. Следует то-
ропиться и капитану.
Полковник коротко попрощался и положил трубку.
Замятин быстро навел нужные справки в областном воен-
комате и вылетел в Москву.
Удобно устроившись в кресле, он еще раз перечитал
фронтовые письма Спиридонова. Было их штук двад-
цать. Больше одного тетрадного листа Спиридонов не
писал. В письмах он был скромен и малословен, как ис-
тинный северянин. Писал, что воюет. Сперва писал, как
отступали, потом, как наступали.
Из госпиталя он написал всего одно письмо. Писал,
что госпиталь, в котором он лечится, расположен в го-
роде Риге, что город этот очень красивый и что воевать ка-
питану Спиридонову больше не придется, что намерен он,
как только выпишут, ехать домой — руки соскучи-
лись по земле-матушке. До войны Спиридонов работал в
колхозе трактористом, действительную службу проходил
в танковых частях, Лже-Спиридонов работал до войны
поваром и служил тоже в танковых частях.
В последнем письме Спиридонов писал, что подру-
жился в госпитале с одним хорошим человеком, который
потерял за войну всех и которого он обязательно приве-
зет к себе в деревню. Последнее письмо датировалось
24 декабря 1944 года. Больше писем от него не было.
В Москве Замятин сразу же отправился в МУР. Там
его уже ждали. Никакими сведениями о лже-Спиридо-
нове МУР не располагал. Человек с предъявленными от-
печатками пальцев нигде не регистрировался и ни по ка-
кому делу не проходил.
Замятин отправился в архив Министерства обороны.
Полковник, оказывается, звонил уже и туда. У Замятина
взяли фотографию Спиридонова, попросили написать
все, что капитан о нем узнал, а заодно и о лже-Спиридо-
нове, приложив к записям и его фотографию, и ждать от-
вета в Москве.
73

В этот день Замятин долго бродил по зимней столице.
За 7 лет, что он не был здесь, город очень изменился,
похорошел. Около 12 ночи капитан пришел в гостиницу и
лег спать. Утром он проснулся с чувством острого голо-
да. За окном мела снежная пороша. Замятин быстро
оделся и вышел на улицу. Вчера он заметил поблизости
от гостиницы кафе «Пирожок». «Кажется, такие кафе от-
крываются рано», — подумал он.
Кафе, в самом деле, было открыто. Замятин заказал
две порции сосисок. Со свежей горчицей они показались
ему необыкновенно вкусными.
После завтрака на улице показалось уже ее так хо-
лодно. Нужно было идти в управление и ждать звонка из
архива. Заодно можно позвонить домой.
К телефону подошла жена. Дома все в порядке. Прав-
да, девочки —у Замятина было две дочери — скучают по
отцу. Обе они ушли в школу и поговорить с ними не уда-
лось. Капитан позвонил в управление. Может, Колесни-
ков уже на работе. Так оно и было. Колесников коротко
рассказал о результатах своей поездки. Никого из тех,
кто вместе с Ровновой был угнан в Германию, найти пока
не удалось и вряд ли удастся, потому что никто из них до-
мой не вернулся.
Спиридонов ведет себя спокойно, пригласил домой
кое-кого из ресторана — обмывал покупку. Ровнова сра-
зу приехала в санаторий. Дома не появлялась. В деле
наступило затишье, и Волин вернулся к своим непосред-
ственным обязанностям. Спиридонова можно уже брать,
но полковник почему-то тянет. Вот, пожалуй, и все но-
вости.
Замятин был доволен, что полковник согласился с его
планом: с арестом Спиридонова торопиться не следо-
вало, у-
Домой капитану в этот день улететь не удалось. Пос-
ле звонка из архива Замятин полетел туда, как на крыль-
ях. Сначала его огорчили, сказав, что по фотографии ус-
74

тановить в архиве имя человека почти невозможно. Но
тут же обрадовали, сообщив, что помогла случайность.
Оказывается, в архиве работает на общественных нача-
лах майор в отставке Николай Петрович Стешии, кото-
рый служил вместе с гражданином, изображенным на
фотографии. Это был Мякишин Николай Федорович,
1916 года рождения, уроженец города Караганды. До
1942 года служил в Н-ской части, а потом, попав в окру-
жение, пропал без вести. Никаких запросов на розыск о
нем не поступало ни во время войны, ни после. Звание
рядовой, служил поваром в хозвзводе, беспартийный,
образование 7 классов, никаких наград и поощрений по
службе не имел.
Капитан поблагодарил работников архива и заторо-
пился в МУР. Нужно было срочно связаться с полков-
ником. Поленова сообщение капитана ничуть не удивило.
Замятину следовало немедленно лететь в Караганду. Ра-
ботники МУРа помогли капитану с билетом. В 11
часов утра он уже летел в Караганду. Прилетел туда
после обеда. Мякишиных искал недолго. Здесь их
знали все. Старший брат Василий Федорович, при-
нял Замятина хорошо. На вопрос, известна ли им судьба
младшего брата, он молча вышел в другую комнату и
принес два извещения. Первое извещало о том, что он
пропал без вести от 12 февраля 1942 года, второе — от 16
июня 1943 года извещало, что он погиб смертью храб-
рых.
— Писем никаких не осталось?
— Одно. — Василий Федорович тяжело поднялся и
снова пошел в другую комнату.
Замятин повертел в руках замусоленный треуголь-
ник без обратного адреса. В письме было несколько
строк. Мякишин-младший сообщал, что в 1942 году по-
пал в окружение, партизанил в тылу. Потом снова был
зачислен в регулярную армию, но уже в другую часть, ко-
ординаты которой пока сообщить не может. В письме не
75

было ни названия местности, где он партизанил, ни наз-
вания отряда, в котором воевал.
Пока капитан читал письмо, Мякишин-старший си-
дел, грузно привалившись к спинке дивана. Он не задал
нежданному гостю еще ни одного вопроса.
Капитан сложил письмо. Не зная, как быть дальше, он
тянул время. То ли все рассказать старшему брату, то
ли и здесь покривить немного душой для пользы дела. К
счастью, старики отсутствовали. Замятин знал, что Васи-
лий Федорович заслуженный шахтер, возглавляет пере-
довую бригаду на шахте, фронтовик, прошел всю войну
от начала до конца, коммунист. Одним словом, это был
человек, которому можно было открыть правду.
— Так, чем мы обязаны, так сказать, вашему визи-
ту, Анатолий Антонович? — нарушил молчание Мяки-
шин-старший. — Насколько я в курсе дела, милиция так
просто людьми не интересуется.
— Я отвечу на этот вопрос, Василий Федорович, нем-
ного позже. Что вы можете сказать о своем младшем
брате вообще?
— Ничего хорошего, — угрюмо сказал хозяин, — хотя
вроде бы о мертвых плохо не говорят. — Василий Федо-
рович испытующе посмотрел в глаза гостю. — Скверный
он был человек. Позорил семью. Правду говорят, — горь-
ко усмехнулся он, — в семье не без урода. Шахтеры мы
потомственные, а он... Школу бросил в седьмом классе.
На шахту идти отказался. Я, мол, не желаю быть рабо-
чей скотинкой. Пошел в кулинарную школу. Учился,
правда, хорошо, ничего не скажешь. А потом в ресторан
послали помощником шефа. И пошло: пьянки, бабы, при-
воды в милицию. Чуть было не засадили. Из уважения
к нашей фамилии осудили условно.
Василий Федорович помолчал, как бы вспоминая что-
то. А потом сказал:
— Ненавидел он меня, да и не только меня. Всех нас.
Презирал. Мол, дураки вы все — вкалываете и жизни
76

никакой не видите. И откуда у него это бралось?! —Ва-
силий Федорович замолчал, как бы ожидая реплики гос-
тя, но Замятин решил молчать.
— На волоске висел — вот-вот должны были поса-
дить. А тут война. Ну, все и перевернулось. Мы с Викто-
ром сразу ушли добровольцами, потом забрали и его.
Отец писал, что плакал он — не хотел идти на фронт. Вот
и все.
Замятину нравился этот человек и тем тоскливей ста-
новилось от мысли, что рано или поздно придется нанес-
ти ему тяжелый удар.
— Не переписывались вы с ним во время войны?
— Куда там — будет он нам писать, гнида паршивая.
Через отца все узнавали. Прорвался он-таки к кухонному
котлу, чтоб шкуру не попортить, наверно, да жрать вдо-
воль. Уж это он любил.
— Писем никаких больше не осталось?
— Ничего. Все отец спалил. Скульня там была и
больше ничего. Стыдно было читать. Вот отец и палил
его письма. Он у нас старик правильный.
— А это как осталось? — кивнул капитан на письмо.
— Старуха не дала. Мол, посмертное, не берите грех
на душу. Вот и не взяли — оставили, — криво усмехнул-
ся хозяин.
— В письме его почерк?
— Его.
— Никто не интересовался им за все эти годы?
— Звонила какая-то женщина лет пять тому на-
зад.
— По междугороднему?
— Да нет — отсюда звонила. Интересовалась, есть о
нем известия или нет. С отцом говорила.
— Не сказала, кто?
— Нет. Мало у него их было, что ли, баб этих? Уж не
живой ли он? — подозрительно глянул на Замятина хо-
зяин.
77

— Вам знаком этот человек? — Замятин протянул
Мякишину фотографию лже-Спиридонова.
Василий Федорович потянулся к серванту, достал очки.
Рука, в которой держал фотографию, вдруг задрожала,
и он положил ее на стол.
— Живой, значит. — Голос Мякишина был на удив-
ление спокоен и тверд. — Вывернулся, подлец. Постарел,
шельма, погрузнел, а был стройненький, как тополек.
Любил покрасоваться. Только вот откуда извещение
о смерти? Впрочем,— махнул он рукой,— это такой под-
лец, что мог и сам... — Василий Федорович снял очки,
осторожно положил на стол фотографию.
— Если мать увидит... — Лицо Мякишина покрасне-
ло, стало угрюмым.
— Я думаю, матери показывать эту фотографию не
стоит.
— Правильно! — оживился Мякишин. — Умер он для
нее и пусть таким будет. Любила она его, подлеца, не
выдержит ее сердце.
— Пусть все останется между нами, Василий Федо-
рович. Дело в том...— И капитан вкратце рассказал
хозяину о цели своего приезда в Караганду. Мякишин
слушал молча и очень внимательно.
— И что же теперь будет? — спросил он, когда За-
мятин замолчал.
— Теперь вам нужно будет поехать со мной.
— Зачем? Я не желаю его видеть!
— Надо, Василий Федорович. Без вас мы никак не
обойдемся... Дело в том, что он скрывается под чужой
фамилией и только вы поможете доказать, что он Мя-
кишин — ваш брат.
— Вот оно что, — протянул Мякишин. — Ну ладно, —
вздохнул он.—Я сделаю все, что нужно, только очень про-
шу вас, больше никому ни слова. Не за себя боюсь, за
стариков. Известные мы здесь люди, понимаете. Не выне-
сут они этого позора.
78

— Обещаю. — Замятин встал. — Я сейчас в аэропорт
за билетами. Думаю, долго мы вас не задержим.
— У меня отгул двухнедельный. Так что время тер-
пит. Вы мне позвоните, когда подъехать к самолету.
Замятин кивком головы попрощался с хозяином и вы-
шел в прихожую. Билеты удалось достать на ближайший
рейс. Из Карагандинского управления он позвонил По-
ленову.
— Очень хорошо,— выслушав его, резюмировал тот.—
Забирай с собой Мякишина, а мы уже вызвали брата Спи-
ридонова. Боюсь, что одними легкими кавалерийскими
атаками мы не прорвем оборону двойника. Без тяжелой
артиллерии не обойтись. Ставка у него слишком крупная и
неясностей уйма. Если сам не расскажет, нужно годы
убивать на проверку. Боюсь, что Ровнова в его деле пя-
тое колесо в телеге. Заварил ты кашу, капитан, густую и
вязкую —ни ног, ни рук не вытащишь.
Замятин улыбнулся и положил трубку. В голосе пол-
ковника звучало явное одобрение. В самом деле, кашу он
заварил густую. Кто мог подумать, что это дело по-
лучит такое длинное продолжение.
За час до вылета Мякишин был уже в аэропорту. Мес-
та в самолете у них были рядом. Замятин все порывал-
ся расспросить спутника о нем самом, об их шахтерской
семье, но не решался, боясь, что эти расспросы Мякишин
истолкует в дурную сторону.
Василий Федорович сидел у иллюминатора, полуот-
вернуйпись от своего спутника. Глаза его были закрыты,
но он, конечно же, не спал. Замятин сперва читал газе-
ты, а потом решил вздремнуть.
— Я вот что не могу понять, — неожиданно обернул-
ся к спутнику Василий Федорович. — Еду я к брату, ко-
торого считал погибшим и который оказался жив, и ни-
чего — пусто у меня здесь, — постучал он по груди. — А
ведь все-таки брат, одна кровь вроде бы. Как это полу-
чается?— Василий Федорович помолчал. — Все-таки, ка-
79

Жется Мне, что главное не то, кто тебе этот человек: брат
или еще кто, а как он жизнь свою проживает, как жи-
вет он среди людей.
— Кто его знает, Василий Федорович, не все так рас-
суждают. Ведь ситуации возникают самые неожиданные.
Но если затрагивается что-то для нас большое и святое,
то мы в таких случаях в основном бываем одинако-
выми.
, — Вот именно — это я и хотел сказать. Отказаться от
отца, матери, от своих родных и даже от своей фамилии...
Мыслимое ли это дело?! Нет, Анатолий Антонович, что-
то здесь не так, скажу я вам...
Василий Федорович замолчал и снова отвернулся к
окну. За всю дорогу он не сказал больше ни слова. В
Москве им повезло — сразу удалось сесть в нужный са-
молет.
На месте они были уже часов в восемь утра. В аэро-
порту их ждала машина из управления. Замятин завез
Мякишина в гостиницу и, строго-настрого запретив ему
выходить на улицу, поехал в управление. Полковник сразу
повел его к комиссару.
— Заходи, заходи, капитан, — радушно пригласил
тот Замятина. Комиссар был на удивление молод, лет
этак сорок с маленьким хвостиком.— Садись, в ногах,
говорят, правды нет. ,
Поленов и Замятин сели рядом. Комиссар опустился
на жесткий стул, положив суховатые кисти рук на поли-
рованную крышку стола. *
— Кто будет докладывать?
— Наверно, я, товарищ комиссар, капитан только что
с самолета.
— Ну давайте, послушаем.
Поленов говорил долго. Закончив доклад, он реши-
тельно сказал: — Пора ставить точку, товарищ комис-
сар. Спиридонова можно брать уже за то, что он живет
под чужой фамилией.
80

— А Ровнову? — быстро спросил комиссар.
Поленов пожал плечами.
— Раз с ним связана, то, значит, имеет прямое отно-
шение к его прошлому.
— А если не имеет? И что мы знаем о его прош-
лом? — Комиссар поднялся из-за стола. — Капитан и его
помощники, безусловно, поработали хорошо. Если
бы не абсолютное " алиби Ровновой, им пришлось бы
хуже.
— Разрешите, товарищ комиссар!— встал Замятин.
— Слушаю.
— У меня в кармане фотографии... Спиридонова нас-
тоящего. Надо бы представить их Зобину на опознание.
Может, он знает его?
— Дело.
Комиссар вызвал дежурного.
— Срочно лейтенанта Колесникова.
Колесников появился минуты через две. Четко отдав
честь, он вытянулся перед комиссаром. С Замятиным он
успел переброситься мимолетным взглядом. Получив фо-
тографию, он так же четко повернулся и исчез за
дверью.
Комиссар проводил его доброжелательным взглядом,
чуть приметно улыбнулся.
— Итак, — повернулся он к Поленову и Замятину,—
что мы имеем? Первое: подозрительную личность Спири-
донова-Мякишина, второе: подозрительную личность по
фамилии Ровнова, третье: факт покушения на жизнь
гражданина Зобина. Если судить по вашему докладу, то
три этих компонента стоят весьма далеко друг от друга.
Спиридонова мы можем арестовать хоть сейчас. Здесь
полковник, безусловно, прав. А вот Ровнову — не знаю.
Ни один уважающий себя прокурор не даст сейчас санк-
ции на ее арест. Да, да, не удивляйтесь, капитан, не
даст, потому что в ее образе жизни нет никакого состава
преступления.— Комиссар помолчал.— Что из того, что в
6 Следы остаются
81

день покушения она уехала из санатория. У нее желез-
ное алиби, да еще бюллетень и запись в поликлинике.
Формально мы не должны иметь к ней никаких претен-
зий. Согласны?
— Я полагаю, — неожиданно для себя перебил комис-
сара Замятин, — что...
— Что, — повторил комиссар интонацию капи-
тана.
— Что Спиридонов не очень-то будет отпираться от
обвинения в покушении на Зобина. Мы ведь обязаны ска-
зать ему, что тот остался в живых.
— Обязаны, — подтвердил комиссар. — Но почему он
не будет отпираться?
— Если человек так тщательно и сложно скрывает
свое прошлое, то у него есть на это серьезные основания.
И он совсем не заинтересован, чтобы мы в этом
прошлом копались. Дело, которое мы начали, переросло
свои рамки.
— Так, капитан, продолжайте.
— Ему выгоднее поэтому сразу признаться и ускольз-
нуть от нас в тюрьму в качестве уголовного преступ-
ника.
— Надо полагать, — подал голос полковник, — что у
них с Ровновой есть какая-то договоренность в этом пла-
не. Поэтому вполне вероятно, что...
— Ровнова тоже не будет отпираться, — закончил за
полковника комиссар.
— Вот именно.
— Что вы предполагаете?
— Начинать со Спйридонова-Мякишина.
— Нет, товарищ полковник, я с вами не согласен.
— Почему?
— Потому что мы ничего не знаем о его прошлом,
кроме того, что он сменил фамилию.
— Но если мы представим доказательства, если мы
разоблачим его с помощью брата Спиридонова и его
82

собственного, то он заговорит и расскажет все,—заметил
капитан. Поэтому я предлагаю начать с Ровновой. Она,
наверняка, должна знать прошлое своего приятеля.
Вдруг он вообще откажется говорить? Судя по всему,
этот человек—трус, который больше всего боится за свою
шкуру. Если он сознается в нападении на Зобина, то у него
есть весьма реальная возможность получить сравнитель-
но небольшой срок и сохранить себе жизнь. Если же мы
коснемся его прошлого, то он может замолчать, потому
что молчание будет единственной возможностью спасти
себя. Вполне вероятно, что в прошлом он совершил или
совершал преступления, которые по нашим законам ка-
раются смертной «казнью. Иначе, чего бы он так скры-
вался. Почему бы нам не начать с Ровновой? Ведь мы о
ней почти ничего не знаем.
— Она может тоже ничего не знать о его прошлом, и
ее арест может спугнуть его. Кто знает, кто он такой и
на что способен,— усомнился полковник.
— Надо его спугнуть. И посмотреть, как он себя поведет,
куда кинется? Может, у него есть сообщник? Может, он
в конце концов не просто трус, а человек, выполняющий
работу на хозяина.
— Навряд ли, — покачал головой полковник. — Он
бы не сидел тогда 20 лет в Якутске.
— Кто его знает,— заметил комиссар,— они могут
надолго консервировать свою агентуру. Для резидента
самое подходящее место. А что скажет капитан? Он у
нас в этом деле главная скрипка.
— Если судить о Ровновсш по отзывам о ней санатор-
ного врача и по донесениям" Вари, то она не похожа на
преступника. Это скорее странный человек и только... Я
вполне допускаю, что она просто жертва шантажа со сто-
роны Мякишина. Чем дальше, тем больше я убеждаюсь
в том, что причина нападения на Зобина не он сам, а его
перстень.
— Что вы предлагаете, капитан?
83

— Предлагаю начать с Ровновой, но только без арес-
та, без шума...
— Продолжайте, капитан.
— Если она не запачкана прошлым, а это вполне воз-
можно, то с ней можно договориться и сделать ее
своим союзником. Если же она такой же матерый волк,
как Мякишин, то... тогда придется нам изобличать
обоих.
— Вот и отлично. Поезжайте в санаторий, капитан,
сами. Как там действовать, подсказывать вам не буду.
Спиридонова нельзя брать и по другой причине.— Комис-
сар повернулся к Поленову.— КГБ возражает. Там уже
начали наводить справки. Ну, все кажется ясно?
Все встали.
— Ты бы забежал домой, Антонович, на дочек хоть
посмотрел бы. Так и не дал я тебе отпуск.
— Обещали после этого дела, помните?
— Помню. Только какой отпуск в декабре?
— Ничего, я лыжи люблю.
— Ну ладно, там договоримся. Ты мне позвони сразу,
как там обернется все.
— Хорошо.
В санаторий приехали в полдень. Здесь было тихо и
безлюдно. Отдыхающие уехали на экскурсию. Капитан
попросил Георгия Максимовича под каким-нибудь пред-
логом пригласить в кабинет Ровнову. Колесникова он
пока оставил в красном уголке.
Увидев в кабинете врача незнакомого мужчину с сум-
рачным строгим лицом, Ровнова невольно положила ру-
ку на сердце. Ноги у нее сразу стали ватными, и она поч-
ти упала на стул.
— Что с вами, Лидия Сергеевна, на вас лица нет! —
искренне воскликнул врач и подал ей воды.
Ровнова жадно сделала несколько глотков. Врач вы-
шел. Когда она оторвала взгляд от стакана, то увидела
па столе золотой перстень.
84

— Вам знакома эта вещь? — Голос у мужчины был
глухой, без всякого выражения.
Ровнова медленно поставила стакан на стол. Сзади
отворилась дверь. Женщина невольно ухватилась за
край стола, чтобы не упасть.
— Советую вам не запираться, Ровнова.— Голос не-
знакомца вернул ее к действительности.
«Нужно защищаться, — мелькнуло у нее в голове. —
Ничего страшного пока не произошло».
Ровнова выпрямилась на стуле и даже попыталась
улыбнуться. В лице ее не было ни кровинки.
«Будет защищаться»,—огорченно подумал Замятин.
— Вы извините меня... сердце... пошаливает. Я... да-
же не поняла о... о чем вы спрашиваете. Сама не пони-
маю... что со... мной приключилось. — Голос у Ровновой
был грудной и очень приятный. Правда, сейчас он немно-
го дрожал, но это была уже игра.
— Я говорю, знакома вам эта вещь?
Капитан протянул женщине перстень. Та было потя-
нулась к нему, а потом отдернула руку. Лицо ее вырази-
ло откровенный страх.
— Первый раз вижу... Извините, не знаю, как вас по
имени-отчеству.
— Инспектор уголовного розыска Анатолий Антоно-
вич Замятин.
— Очень приятно, Анатолий Антонович. — Ровновой
удалось даже улыбнуться.
— Так вам незнакома эта вещь?
— Первый раз вижу, — повторила Ровнова.
— И Зобина вы не знаете?
— Какого Зобина? — недоумение женщины было иск-
ренним.
— Которого хотели убить здесь, в санатории.
— Как!—воскликнула Ровнова.— Он жив?!
— Представьте себе, жив.
— Слава богу!—неожиданно перекрестилась Ровно-
85

ва и облегченно вздохнула. Лицо ее при этом выразило
.искреннее удовлетворение.
Капитан несколько опешил от такого резкого поворо-
та в допросе.
— Вы в самом деле рады, что он остался в живых?
— Конечно, пусть живет на здоровье.
— Ну, а Спиридонова вы тоже не знаете? — неожи-
данно спросил капитан, пуская в ход свой последний ко-
зырь в этой трудной для него игре.
Ровнова вздрогнула и сразу как-то обмякла. Лицо ее
потускнело. Она опустила голову. В пышной, хорошо уло-
женной прическе не было видно ни одного седого волоса.
«Красит, наверное»5 — совсем некстати подумал Колес-
ников. !
В комнате повисло гнетущее молчание. Замятин ви-
дел, что его удар попал в цель. Нужно было наносить
следующий, но он не знал, как это сделать. Женщина,
сидевшая против него, возбуждала жалость.
— Слушайте меня внимательно, Лидия Сергеевна...—
капитан помолчал.
Ровнова подняла голову и тут же опустила ее. В гла-
зах ее Замятину почудилась мольба. Это подтолкнуло
его продолжить разговор в мягком, доверительном тоне.
— Если на вашей совести нет тяжких преступлений,
если в вашем прошлом нет ничего такого, что достойно
суровой кары, если вы... Одним словом, мы знаем Спири-
донова, знаем, что это за птица, знаем, что вы около 20 лет
прожили с ним в Якутске, как законная жена. Мы даже
знаем, что он совсем не Спиридонов. Блм знаком этот
перстень? (
— Да, — тихо ответила Ровнова. — Этот перстень при-
надлежал Вольдемару.
— Кто такой Вольдемар?
Женщина подняла голову. Глаза ее были полны слез.
Колесников налил в стакан воды. Она вяло отвела его
руку со стаканом.
86

~ Вольдемар — это Спиридонов.
— Вам известна его настоящая фамилия?
Женщина покачала головой.
— Все звали его Вольдемаром.
— Кто и где?
— В Минске... В гестапо...
— Он что, служил там или как?
— Служил,— со странной интонацией произнесла
женщина. — Я никаких преступлений не совершала! —
вдруг воскликнула она и упала головой на стол. — Это
все война, будь она проклята!
— Тихо! —строго сказал Замятин. — Не нужно нерв-
ничать, Лидия Сергеевна. Людей тревожить нельзя. Раз-
беремся, что к чему. Выпейте воды и успокойтесь.
В комнату заглянул врач. Ровнова в это время пила
воду.
— Извините, Георгий Максимович, мы скоро закон-
чим.— Врач закрыл дверь.
— Так вы познакомились с ним в гестапо?
— Не-ет, — протянула Ровнова. Голос у нее стал
сдавленным и глухим. — Когда меня в сорок втором уг-
нали в Германию, я попала в офицерский дом терпимос-
ти в Минске. Жить хотелось,—простонала она.—Если
бы я знала, какой ценой придется потом платить за эту
жизнь... Там в сорок третьем году я познакомилась с
Вольдемаром.
— Он гражданским был или как?
— Кто его знает, ходил в гражданском.
— И его пускали в офицерский дом терпимости?
— Он был там всего один раз. Повар у нас заболел
в тот день, вот он и был за него. Русский человек все-таки,
я к нему и потянулась.— Ровнова, всхлипнув, закрыла
лицо руками.
— Успокойтесь, Лидия Сергеевна, и расскажите все,
как было. Главное — не бойтесь нас.
— Хорошо,— подняла голову Ровнова.
87

Вольдемару удалось перевести ее из дома терпимости
в гестаповскую столовую, где он работал поваром. Она
работала официанткой. Начальник гестапо разрешил им
жить вместе. В полуразрушенной части здания, к кото-
рому примыкало гестапо, они нашли целую комнату.
Однако ночевал он дома очень редко. Приходил утром
смертельно уставший и сразу же валился спать. Скоро
она увнала, что он принимает участие в допросах аресто-
ванных. Нет, не в качестве переводчика, хотя немецкий
язык он знал сносно — нахватался в лагере, где пробыл
несколько месяцев. Каким образом ему удалось выр-
ваться оттуда, ей неизвестно. Перстнем своим он очень
дорожил. Говорил, что ему подарили его за большие зас-
луги и за большое мужество. Однажды, когда он спал —
она работала во вторую смену—из кармана его брюк
вывалился окровавленный кастет. Потом она спросила у
него, что это за штука. Он похвалился, что этим касте-
том он одним ударом может отправить человека к пра-
отцам и что ни один из тех, с кем он имел дело, не ушел
живым. С тех пор она начала его бояться. В его присут-
ствии она испытывала ужас. Он ее любил. По крайней
мере, относился к ней очень хорошо. Жили они совер-
шенно изолированно от внешнего мира.
В начале сорок четвертого года один из отделов геста-
по перевели в Ригу. Взяли с собой Вольдемара и ее. Там
строили какой-то секретный объект. Охрана почти сплошь
состояла из офицеров и унтер-офицеров. Она работала в
столовой официанткой, он — поваром. И здесь она не ви-
дела его ночами. Наверно, он и здесь занимался тем же.
Заключенных в лагере было мало — человек двести. Все
они были обречены. Они, конечно, знали и ее, и Вольде-
мара. Однажды ночью он пришел весь в крови. Оказыва-
ется, заключенные устроили засаду. Его могли убить, ес-
ли бы не часовой. Заключенные разбежались. А наутро
не досчитались двух. Во время потасовки с руки Вольде-
мара кто-то сдернул перстень. С тех пор он озверел сов-
88

сем. Теперь ни одна акция не проходила без его участия.
Однажды она видела в окно, как он расправился с зак-
люченным. Подошел к нему незаметно и коротко ударил
кастетом в затылок, как боксеры бьют в живот. Он все
надеялся найти свой перстень, но кто-то из заключен-
ных сказал ему, что перстень остался у одного из тех,
кто сбежал из лагеря. С тех пор он потерял покой. По-
том настало время ликвидации лагеря. Вольдемар про-
падал сутками. Заключенные были уничтожены все до
одного. Потом гестаповцы бежали, бросив их с Вольде-
маром на произвол судьбы. Вольдемар сказал ей, что он
ничего не боится, потому что у него все чисто. Единст-
венное, что его страшит, это встреча с человеком, кото-
рый сбежал с его перстнем.
— Когда Ригу заняли советские войска, у Воль-
демара, — продолжала Ровнова, — не было никаких
документов. У меня был паспорт, который мне
вернули, когда я перешла на работу в гестапо.
В той лагерной потасовке ему здорово повредили левую
ногу, и он начал заметно прихрамывать. Он сам пошел
в политотдел одной из частей, назвал себя, сказал, что
сидел в лагере и хотел бы вернуться домой, поскольку во-
евать он уже не может. Те, видимо, запросили часть, в
которой он служил, и там, наверно, подтвердили, что был
у них такой боец и прочее. Дней через пять Вольдемару
выдали временное удостоверение личности, по которому
он устроился истопником в госпитале. Меня взяли ня-
нечкой. Он все хотел перекинуться на ту сторону, но нем-
цы были уже далеко. В госпитале он познакомился с ка-
питаном Спиридоновым. Стали они друзьями — водой не
разольешь. Вольдемар готовил иногда для врачей обеды, а
те снабжали его спиртом, а Спиридонов любил выпить.
Потом Спиридонов выписался из госпиталя и уехал.
Вольдемар сказал, что тот подарил ему на память доку-
менты. Но он, наверно, убил его. Я считала себя уже чело-
веком погибшим, и поэтому мне было все равно. Хотела
89

сбежать от Вольдемара, но ничего не получилось — он
следил за мной постоянно. До сих пор удивляюсь, поче-
му он не убрал меня. В конце сорок четвертого года мы
двинулись в Россию. Сразу решили ехать в Якутск. Воль-
демар сказал, что там он все устроит, и устроил.
Когда он заболел, врачи потребовали немедленно по-
менять климат. И мы приехали сюда. Я уже не могла
жить с ним и поэтому решила устроиться на работу ку-
да-нибудь подальше от города. Он долго не разрешал
мне устраиваться в санаторий, но я настояла на своем.
Здесь я уже меньше боялась его. Он запретил мне тог-
да жить с ним вместе.
Чем дальше, тем больше он боялся встречи с единст-
венным свидетелем своих злодеяний, человеком, унесшим
перстень. Сколько раз он говорил, что отдал бы многое,
чтобы узнать, что он умер, исчез.
И вдруг я вижу человека с перстнем Вольдемара на
руке. Это был тот, который бежал из лагеря. За завтра-
ком он посмотрел на меня очень внимательно, и я реши-
ла, что он приглядывается ко мне. Я та.к испугалась, что
заболела на самом деле. Я поехала в город и сразу по-
звонила Вольдемару. Он меня выслушал и приказал не-
медленно уезжать, предварительно взяв бюллетень, что я
и сделала. Я взяла бюллетень и улетела в Москву. Билет
взяла на чужую фамилию, на всякий случай. Где был
Вольдемар, не знаю. В Москве мне делать было нечего.
Там мне стало еще страшнее, и решив, будь что будет,
вернулась обратно. В санатории я узнала, что Зобин умер
и что преступники уже найдены. Вот и все.
Ровнова тяжело вздохнула.
— Как-то он сказал, что я для него — единственный
человек, рядом с которым он тоже чувствует себя чело-
веком.
— Вам знакома эта личность? — Замятин положил на
стол фотографию лже-Спиридоиова.
— Это Вольдемар.
90

— Когда вы в последний раз видели настоящего Спи-
ридонова?
— Перед отъездом. Они пошли в котельную обмы-
вать его выписку.
— Время позднее было?
— Рано утром, часов в восемь.
— Не видели, выходил потом из котельной Спиридо-
нов или нет?
— Не видела.
— Вы в тот же день покинули госпиталь?
— В то же утро.
Замятин замолчал, задумался.
— Лейтенант. — Колесников вскочил. — Посиди-ка с
гражданкой Ровновой в красном уголке.
Колесников с Ровновой вышли из комнаты.
Замятин набрал номер телефона Поленова. Тот слу-
шал, не перебивая, потом сказал:
— Молодец, Антоныч! Если все это правда, то мин-
дальничать со Спиридоновым нечего. Позвони комис-
сару, что он скажет.
Комиссар остался доволен докладом Замятина. Спи-
ридонова нужно брать и немедленно. В КГБ он нигде не
проходит, но его придется потом передать им. Что каса-
ется Ровновой, то суд определит ей справедливую меру
наказания.
Санаторий по-прежнему был тих и пустынен. Капитан
попрощался с врачом. Ровнова собиралась недолго. Ми-
нут через пять машина капитана уже отъехала от сана-
тория.
— Я вот еще о чем хочу вас спросить, Лидия Серге-
евна. Кастет свой Спиридонов выбросил тогда?
— Нет. Он привез его и сюда. Дорогая, говорит, па-
мять.
— Может, он у него дома?
— Вполне. Он им дорожит так же, как и перстнем.
Замятин замолчал. Слава богу, подходит к концу и
91

это дело. Устал он за эти несколько дней неимоверно. В
самый раз идти в отпуск.
Спиридонова взяли прямо на работе. Он не сопротив-
лялся, спокойно вытер о фартук руки, спокойно пере-
оделся, спокойно сел в милицейскую машину. Рядом стоя-
ла его «Волга» стального цвета. Во взгляде, который он
бросил на машину, Колесников увидел сожаление и боль-
ше ничего.
-В кабинет Замятина задержанный вошел ровным, не-
торопливым шагом. Глаза, почти полностью спрятанные
под набрякшими веками, напоминали две узкие амбра-
зуры. Рыжие волосатые руки слегка подпрыгивали на ко-
ленях, куда он их положил, сев на стул. Голова его была
почти лысой. Только на затылке курчавилось рыжее об-
лачко редких волос, скорее похожих на пух, чем на
волосы.
— Вы в уголовном розыске нашего города, — сказал
Замятин.—Есть какие-нибудь претензии по задержанию?
— Претензий нет, — ответил задержанный. Голос у
него был глуховатый, но довольно приятный. — Только
вот цель мне неизвестна.
— Объясним. Фамилия, имя, отчество?
— Спиридонов Владимир Филатович.
— Год рождения? Образование?
На все анкетные вопросы он отвечал размеренно,
четко.
— Вы обвиняетесь в покушении на жизнь граждани-
на Зобина Василия Матвеевича.
В глазах задержанного сперва метнулся испуг.
— Будем отпираться или, может, не будем?
Задержанный пожал плечами и нагнул голову. Замя-
тии помолчал. Интересно, что даст обыск в квартире
двойника Спиридонова. Найдут кастет или нет?
— Где вы были на своей машине 24 ноября этого го-
да от восемнадцати двадцати вечера до двадцати двух
примерно?
92

\
— Каталей. \ ;
— Где?
— Не помню уже.
— Можем напомнить. Читайте. — Замятин протянул
задержанному акт экспертизы, удостоверявший идентич-
ность следов протекторов в нише со следами протекто-
ров автомашины лже-Спиридонова.
— Может, и стоял там, не помню.
— Вам знакома эта вещь?
Задержанный впился глазами в перстень. Лицо его
исказилось страхом, но ему удалось взять себя в руки.
— Может, видел где, кто его знает.
— Послушайте, Спиридонов. Бросьте валять дурака.
Польстились на такую дешевку, и подругу свою подвели
под монастырь. Любитель антикварных вещичек! Чуть не
убил человека из-за такой чепухи?
Замятин подбрасывал подследственному «спаситель-
ные» соломинки. Ухватится или нет.
— Было дело, — глухо выронил Спиридонов. — Рас-
сказала она мне про эту вещичку, будь она проклята.
Так расписала... Неравнодушен я к таким вещам.
— Откуда это у вас такое?
— С войны, наверно. Насмотрелся там всего и зара-
зился.
— Много воевали?
— До сорок четвертого.
— Вот видите: заслуженный фронтовик и награды
имеете, а из-за такой чепухи все перечеркнули.
— Сам не знаю, как все получилось. Как в тумане.
Это все Лидка, расписала... Знает она мою слабость.
— Жена она вам?
— Да нет, в Якутске крутил с ней, а потом привез
сюда и разошлись. — В голосе Спиридонова скользнули
нотки настороженности.
— Чем же вы его?
Спиридонов помедлил, подбирая ответ. - '
93

— Кастет у меня был.
— Откуда?
— Сам не помню, как попал ко мне. Кажется, якут
какой-то подарил.
— А где он?
— Выбросил, конечно, не оставлять же у себя такое...
— Чего же вы оставили перстень-то. Ради него все
делалось, а тут взяли и оставили.
— Не мог сдернуть проклятый. Как прирос. Да я
уже, когда ударил, ничего не хотел. Поскорее бы смо-
таться.
— В себя пришли, что ли?
— Вроде этого.
— Так вы знали этого человека или нет?
— Откуда?
— А как же вы? Не видно же было в темноте, тот
этот человек или нет.
— Светло было, а Лидка мне его хорошо обрисо-
вала.
— А порошок где взяли, чтоб следов не осталось?
— В доме нашел случайно.
— Не ваш, значит, порошок?
— Откуда у меня такое. Повар я — не фармацевт.
— А если бы тот не спустился вниз. Что бы вы де-
лали?
— Уехал бы, наверное. Я уж с дороги хотел возвра-
титься, да очень хотелось посмотреть на эту штучку.
— Ну и посмотрели бы — зачем убивать.
— Затмение.
Спиридонов поднял голову, впервые посмотрел прямо
в глаза следователя. Взгляд его был жалким и в то же
время насмешливым
«Хорошо, — подумал про себя Замятин. —Значит клю-
нул на удочку. Теперь его нужно срочно опускать в ле-
дяную воду».
В кабинет вошел Колесников, положил на стол что-то
94

завернутое в тряпЪчку. Капитан опустил сверток в вы-
двинутый ящик, развернул. В свертке лежал кастет и де-
сятка два золотых изделий.
— Ваши? — выложил он их на стол. Кастет он оста-
вил в ящике.
— Мои. Не будь их у меня, не сидел бы я сейчас пе-
ред вами.
— А насчет кастета, гражданин Спиридонов, неправ-
ду сказали. Разве это не он?
— Ты смотри! — натурально удивился Спиридонов. —
А я-то думал, что выбросил.
— Значит, вы подтверждаете, гражданин Спиридо-
нов, что вечером 24 ноября этого года в девятнадцать ча-
сов сорок пять минут вы были в санатории «Подснеж-
ник», где совершили нападение на гражданина Зобина
Василия Тимофеевича. Ударили его кастетом в затылоч-
ную часть черепа, а потом пытались сдернуть с его паль-
ца вот этот перстень?
— Подтверждаю, — коротко бросил Спиридонов.
— Вот и отлично. Подпишите протокол и идите от-
дыхать.
Спиридонов внимательно прочитал протокол, что-то
бурча себе под нос, аккуратно подписал каждую страни-
цу. Замятин вызвал конвойного и Спиридонова увели.
— Ну что? — обратился капитан к Колесникову. —
Где вы нашли эту штуку?
— Очень легко. Половица под комодом прогнила. Ту-
да он его и бросил. Помыл, конечно.
— Все здесь?
— Да, в соседней комнате.
Зазвонил телефон. Комиссар интересовался, как про-
шел первый допрос. Замятин коротко доложил.
— К тебе подойдет майор из КГБ. Поприсутствует.
Через пару минут в кабинет пришел сухощавый, с бе-
лой, как лунь, головой майор.
Ввели Спиридонова. Вид у него был недоуменный и
95

/
явно недовольный. Увидев человека в гражданском, он
запнулся на пороге, как бы натолкнувшись на невиди-
мую преграду.
— Садитесь, гражданин Спиридонов. Нужно уточ-
нить кое-какие детали.
Спиридонов сел. Руки теперь он положил не на коле-
ни, а ухватился ими за край стула между ногами. Голо-
ву опустил низко.
— Фамилия, имя, отчество?
Спиридонов исподлобья посмотрел на Замятина.
— Спиридонов Владимир Филатович.
— Неправда, — бросил капитан.
Спиридонов сразу напрягся.
— Хорошо, кого из этих людей вы знаете?
Капитан выложил перед Спиридоновым несколько фо-
тографий. Тот протянул к ним руку. Она заметно дрожа-
ла. Среди фотографий было фото Ровновой и Мякишина-
старшего.
— Сука!— просвистел он сквозь зубы, увидев фото-
графию Ровновой.
— А еще кого знаете?
— Никого.
— А ну-ка, гражданин Спиридонов, обернитесь на-
зад.
Арестованный медленно повернул голову, а потом
рывком весь повернулся к двери. Там стоял Мякишин-
старший и... Степан Спиридонов.
Мякишин-младший поднял, как бы защищаясь, руки,
кулем свалился на землю и пополз, скуля по-собачьи, к
ногам стоящих мужчин. Те брезгливо отступили назад и
вышли из кабинета.
— Хватит, Мякишин, скулить,— жестко бросил За-
мятин. — Садитесь и отвечайте на вопросы.

Т. ДЖАТИЕВ
ВЕТЕРАН
Родился — будь мужчиной!
... На краю аула
В брошенном хлеву
Нищета согнула.
Горькую вдову.
КОСТА
О н с колыбели запомнил «Мать
сирот» и по сей день > верен, что поэт сидел у них в си-
ротской сакле, гнездившейся на круче в ауле Верхний
Мизур. Потому так, с фотографической точностью, опи-
сал в своей поэме горькую жизнь его матери, вдовы
Марии.
Отшумел грохот пушек, закончилась гражданская
война, и взошло новое солнце над хребтами Кавказа. Но
недолго радовался молодой горец такому счастью.
...Тот осенний день был солнечный, теплый. Друзья —
Коста и Батырбек Таболовы и Бицо Зангиев — на своем
поле потрудились на славу. Они убрали кукурузу на
Кабуаге, а урожай свезли в селение Црау и засыпали в
хранилище, чтобы потом переправить домой, в горный
Мизур.
— А кто же уберет кукурузу Петка Таболова? Ведь
7 Следы остаются
97

он во Владикавказе, занят большой работой и ему не до
уборки,— спросил Батырбек.
— Как кто? Мы, комсомольцы,А ответил Коста.
Все трое дружно взялись за дело.
Солнце заходило за хребты, укладываясь на ночлег.
Пора было отправиться домой. Впереди между кукуруз-
ными зарослями гнал свою гнедую Бицо, за ним следова-
ли Таболовы. Бицо ехал быстро, оставляя за собой тучу
дорожной пыли.
Вдруг туча над дорогой растаяла и отставшие увиде-
ли застывшую на месте арбу Бицо, потом расслышали и
его голос. Бицо кричал, размахивая шапкой:
— Э-эй, вы! Заснули, что ли? Скорее!
Никто и не подумал, что на него напали бандиты.
— Стой! Руки вверх! Не шевелиться! — скомандо-
вал главарь банды, обросший черной щетиной всадник
на гнедом коне. Шашка, кинжал, газыри, сбруя коня —
все в серебре. Он отвел дуло от Бицо и направил прямо
в сердце самого младшего — Коста Таболова.
Растерявшийся на минуту Коста поднял руки и об-
вел взглядом окруживших его бандитов. Теперь на него
было направлено не одно дуло, а четыре. Чуть шевель-
нешься, мгновенно получишь пулю в лоб и в сердце. А
какой смысл шевелиться, когда под руками нет не толь-
ко ружья, даже приличного ножа? Коста во весь голос
крикнул:
— Фадис! Грабят!
Тут же прогремел выстрел, и пуля прожужжала над
ухом, задев волосы.
Бандиты разрезали сбрую, высвободили из упряжки
коней и, вскочив на них, скрылись в зарослях.
У одного из горцев, прибежавших на тревожный зов,
Татаркана Каргинова — была английская винтовка. Уви-
дев ее, Коста обрадовался: «Дай винтовку, попробую
догнать грабителей, отобью лошадей! Отобью! Пусть да-
же ценою собственной жизни!»
99

\
•— Убьёшь кого \-кРовников на всю жизнь себе об-
ретешь,— сказал осторожный Татаркан.—А лошадь
еще можешь нажить...
Бандитов в этот раз Коста не догнал, но дал себе сло-
во всю жизнь посвятить борьбе с подобной нечистью.
В горах, лесах и ущельях Осетии в те годы гнезди-
лись банды. Среди них белогвардейские офицеры, дени-
кинские последыши, злейшие враги нового советского
строя. Но пусть! Он мужчина, и они его не испугают.
Правда, страшновато было. Но раз родился — будь муж-
чиной.
1 Молоток печника
«Дело» по Синдзикауской аптеке, которое подали
Таболову, уже ставшему небольшим начальником, на под-
пись, чтобы «закрыть», он внимательно перечитал и с
глубоким вздохом сказал:
— Как же так, друзья? Сгорел дом вместе со всей
семьей... Дверь была закрыта. В сгоревшем доме нашли
три молотка. Два из них обыкновенных, а третий — спе-
циальный... Зачем нужен был аптекарю молоток печника
или штукатура? Не навело ли это вас, товарищи опера-
тивники и следователи, на мысль, что... Короче говоря,
Азгери, бери людей и поедем на место происшествия!
... — Почтальон стучался,— рассказывали уже в ко-
торый раз соседи, — но дверь никто не открыл. Он пос-
мотрел в замочную скважину. Дым в комнате. Позвал
соседей. Взломали дверь. Дом вспыхнул, как только в
него попал воздух. Тушили пожар подручными средства-
ми. Усердно тушили. Но...
— А как могли оказаться мертвыми отец семейства,
жена и двое детей? При этом отец — в первой комнате на
полу, жена тоже на полу — во второй. Там же— мертвые
дети на кровати. Как это могло случиться? Как они по-
гибли?
99

— Очень просто, от угара, — ответили в один голос
соседи.
В это можно было поверить. И такой версии повери-
ли те, кто вел следствие. В селе у Джапаридзе не было
врагов: он был добрым, приветливыми были жена и дети.
Правда, некоторые говорили, что он имел золото, хранил
его у себя дома.
., — Азгери, вызвать медэксперта, обследовать трупы!..
Установили, что у всех погибших черепа пробиты ту-
пым предметом. Что же это? Молоток сработал или от
случайных ударов падавших на них камней с крыши го-
ревшего дома?
Опросы показали, что в селе бывал печник, не имев-
ший постоянного места жительства. Развесили объявле-
ния, что сельисполкому для ремонта печей требуется на
временную работу печник.
Следователю Азгери Шанаеву удалось узнать, что
печника знают братья А-вы. Но те вели себя подозри-
тельно, просили отдать им молоток, чтобы найти его вла-
дельца, фамилию которого они запомнили — Шаблов-
ский.
Розыски длились довольно долго.
Таболову сообщили, что печник есть в Лескене, но фа-
милия у него не Шабловский. Таболов направил в Лес-
кен оперативного работника. Тот прихватил с собой од-
ного из братьев А-вых, знавших Шабловского в лицо.
На краю Лескена действительно работал печник, но
А-в заявил, что это не он. При этом оперативник заметил,
что его «помощник» моргнул печнику, назвавшему себя
Башковым...
Башкова доставили к Таболову. Тот признался, что
молоток, который ему показывают, принадлежит ему,
Башкову.
— А по какому такому случаю твой молоток оказал-
ся в сгоревшем доме Джапаридзе?
— Попросил гвозди прибить,— упорствовал печник.
100

— Но у Джапаридзе в доме было два молотка, более
удобных для гвоздей...
Печник пожал плечами.
— Если вы не имели отношения к делу, то почему
скрылись во время пожара?
— Мне сказали, что мой молоток нашли...
— Кто сказал?
Башков запнулся, и на какое-то время оглох и оне-
мел. Наконец, он заговорил. Оказалось, что братья А-вы
«уговорили» его пойти к аптекарю «повеселиться», мол, у
него — спирт. А зачем молоток? Дело ясное: аптекарь —
человек с золотом. Будет сопротивляться, молоток— бес-
шумное оружие.
Преступники получили по заслугам.
Как на войне
Да, всегда у них так, как на войне. Служба такая.
Война еще шла где-то, казалось, далеко, за тысячи кило-
метров, а злые ее осколки застряли в наших горах. Бан-
диты, дезертиры, просто грабители и убийцы собирались
в группы и нападали на села и людей.
И вот опять сигнал: вооруженная автоматами и вин-
товками банда напала на рабочий поселок Криазот.
В тот майский день сорок четвертого шел ливневый
дождь с градом. Майор милиции Таболов возглавил груп-
пу оперативников и поспешил на место происшествия. В
Криазот прибыли с наступлением темноты. Все промок-
ли, изголодались. Выяснилось, что банда окружила по-
селок, согнала всех жителей в одно место и, направив на
них автоматы, заставила лечь в грязь. Другая часть бан-
ды прошла по домам девятнадцати семей рабочих и заб-
рала все, что у них было. Один из бандитов пристрелил
старика-возчика, попытавшегося оказать сопротивление,
оставить лошадь для доставки хлеба рабочим.
Опергруппа начала преследование банды. Глухой лес.
101

Тропинки узкие и крутые. Никаких следов. А они нужны,
так нужны, чтобы узнать, в каком направлении держали
путь враги. И опытные следопыты Уруспи Дзиов, Миха-
ил Сопоев, Казбек Габуев в лесных дебрях, на склонах
гор находят, скорее угадывают следы копыт.
После долгих поисков разгадан маршрут преступни-
ков. Вот и место их привала — поляна густого леса. Сле-
ды свежие. Значит ушли недалеко.
Еще одну ночь оперативники провели на лесистой вер-
шине у левого берега реки Ассы. Хорошо, что погода
прояснилась и стало теплее.
Рано утром майор Таболов стал рассматривать мест-
ность в бинокль. Перед глазами медленно проплывали
приблизившиеся деревья, обрывы, склоны. И вдруг — по-
ляна с пасущимися лошадьми! Еще маленькое движение
бинокля вправо — и появились люди. Это были преступ-
ники. Таболов принимает решение.
Работники милиции разделились на мелкие группы.
Одна группа, которую возглавлял сам майор, пошла в
лобовую атаку. Таболов, вызвав огонь на себя, свернул
к реке. Тогда Габуев, как условились заранее, дал сиг-
нал к окружению. Услышав сигнал, Савенко, Фомин и
другие короткими перебежками устремились за Таболо-
вым. Лес и горы огласились автоматно-пулеметным трес-
ком, ружейными выстрелами. Бандиты метнулись на по-
ляну к лошадям. Но тут же, попав под огонь опергруппы,
отступили в лес, оставив на поляне несколько трупов...
Перестрелка продолжалась с восьми утра до двадца-
ти двух вечера. Банда занимала очень выгодные лесис-
тые высоты на правом берегу Ассы. И нелегко было по-
давить ее огневые точки. Но как преступники ни стара-
лись, им не удалось взять лошадей и награбленное доб-
ро.
В этой операции погибли Уруспи Дзиов и Иван Под-
горный, отважные бойцы, смелые и мужественные това-
рищи.
102

Выстрел у моста
Стояла осенняя полночь сорок второго года. Обстанов-
ка создавалась тревожная. Враг приближался к городу.
Орджоникидзе был объявлен на осадном положении.
Сидевший за своим рабочим столом майор вдруг услы-
шал выстрел. Кто-то стрелял в районе Чугунного моста.
— За мной! —скомандовал Таболов.
Схватив автомат, он выскочил на улицу и направился
в сторону Чугунного моста. За ним, не отставая ни на
шаг, бежали еще десять вооруженных работников мили-
ции. На улицах было темно: город находился в осаде.
Подбежав к рощице, Таболов отдал приказ: «Окру-
жить и прочесать местность!»
Недалеко от моста майор наткнулся на человека, ко-
торый держался за ствол дерева. Это был постовой мили-
ционер Дударов. Лицо его было в крови, он еле держал-
ся на ногах. Выяснилось, что стрелял он, обнаружив на-
рушителя. С момента выстрела прошло всего две минуты.
Не больше.
— Найти и задержать нарушителя, а Дударову ока-
зать помощь,— приказал Таболов и, поправив автомат,
тоже пошел на поиск.
Нарушитель был схвачен в тот момент, когда пытал-
ся переплыть Терек.
— Свой, говоришь? — переспросил его майор. — За-
чем же постового разукрасил...
Человек назвал себя Русиным, начал умолять майора
отпустить его под расписку до утра, постового он не тро-
гал.
— А кто же ударил ножом милиционера? — Таболов
уже понял, что Русин не просто преступник, что он дивер-
сант, каких немало уже было задержано работниками
милиции.
При допросе удалось установить, что «Русин» при-
103

надлежит к группе диверсантов, которые были заброше-
ны с задачей взорвать завод «Электроцинк», ВРЗ, а так-
же наводить вражеские бомбардировщики на промыш-
ленные объекты города Орджоникидзе.
В поисках «мокрых»
В парке культуры и отдыха в тот день было много-
людно. Два парня начали задевать катавшихся на лод-
ках людей. Подплыв на лодке к трем отдыхающим, они
затеяли скандал, а затем набросились на них с ножами.
В потасовке лодка хулиганов перевернулась. Они вып-
лыли на берег и тут же скрылись. Пострадавших с тяже-
лыми ранениями отправили в больницу.
Таболов (уже полковник милиции) прибыл с опера-
тивной группой на место происшествия. Опросили сви-
детелей, но они примет преступников не запомнили. Са-
ми же пострадавшие были в тяжелом состоянии. Один из
них вскоре скончался.
Из множества опрошенных только две девушки ска-
зали, что они могут опознать преступников, если увидят.
А кого им показать? Не будешь же хватать каждого мо-
лодого человека.
...Один из постовых сообщил, что заметил подозри-
тельного мокрого мальчика. Это был Коля С. Он приз-
нался, что был в парке, но о преступлении ничего не зна-
ет. Его лодка просто перевернулась.
— Спросите у Алика, он подтвердит, что катались
вместе, вместе же перевернулись и потому намокли,—
сказал он.
Был найден и Алик. В его семье поднялся переполох,
когда ему приказали надеть мокрую одежду и следовать
в милицию.
Других «мокрых», похожих на преступников, в горо-
де не нашли. Похоже было, что именно они, эти мальчи-
ки, совершили преступление. Таболов сам допрашивал
104

их. Ему показалось, что перед ним бесхитростные ребя-
та. Учились они хорошо. Друзья их ничего плохого о них
не говорят. Родители — порядочные люди, честные тру-
женики. Девушки тоже отрицали: «Нет, не похожи эти
ребята на тех». Где же преступники?
Между тем поиски продолжались. Таболов знал, что
без активной помощи народа трудно раскрыть преступле-
ние, поэтому постоянно заботился об укреплении связи
милиции с массами. И люди нередко сами приходили ему
на помощь. Так случилось и на этот раз.
— Сказали мне, что вы ищете «мокрого», — позвонил
гражданин в милицию. — Видел я такого. — И он назвал
адрес.
— Вызвать девушек, котрые обещали опознать «мок-
рых», — приказал Таболов.
Первый задержанный оказался молодым человеком
по фамилии Умнов. Он показал, что был на рыбалке и
там нечаянно упал в воду.
— Умнов, не морочь голову!—сказал Таболов.—
Многие видели, как ты опрокинул лодку и нанес удар
ножом! Где твой нож? Где живет твой дружок?
— Нет у меня никакого ножа и никакого дружка, —
упирался задержанный. — У вас нет доказательств. Я
был на рыбалке... У меня свидетели.
— У нас есть сведения о том, что ты не рыбу ло-
вил, — пристально глядя в побледневшее лицо «рыбака»,
сказал Таболов.
— Нет, нет, нет! — почти закричал Умнов испуган-
ным голосом.
На очной ставке с двумя девушками Умнов был опоз-
нан, как один из хулиганов, совершивших преступление.
Но теперь он стал доказывать другое: «Был в парке...
Катался на лодке и... перевернулся».
— А кто с тобой «перевернулся»? Как его фами-
лия? — улыбнулся начальник, убедившись, что один из
преступников сидит перед ним.
105

— Никто! Я один был!
— Хватит! Другой уже у нас.
Другой преступник к тому времени действительно был
взят с помощью населения.
Скорс? хулиганов осудили.
Зубр в ловушке
Зубром называл себя Тедо — высокий, стройный муж-
чина. Таболов хорошо знал его «почерк» — грабежи и
многие другие преступления совершал он с группой во-
ров. Был в свое время осужден. И отбывал наказание
где-то на севере.
И вдруг было получено сообщение о том, что Зубр бе-
жал из мест заключения.
Таболов дал указание работникам милиции проверить
родственные связи преступника.
В это время внештатный сотрудник милиции сообщил
в управление, что обнаружил Зубра с группой сообщни-
ков у кладбища.
Таболов с несколькими сотрудниками немедленно вы-
ехал в указанное место.
Свет фар выхватил группу людей у входа на кладби-
ще, но Зубра среди них не было. Преступник не был так
глуп, чтобы стоять на виду. Сделав вид, что никого не за-
метил, Таболов поехал дальше, обдумывая план опера-
ции. Доехав до постового, он развернул машину обратно.
Он знал, что Зубр где-то поблизости.
В начале улицы Ватутина фары выхватили двоих:
один среднего роста, коренастый, другой — высокий,
стройный. «Он, Зубр! Не упустить бы!» — быстро решил
Таболов и, подъехав к идущим вплотную, скомандовал:
«Стой! Руки вверх!» В ответ раздался выстрел из писто-
лета. Пуля обожгла левое предплечье, рука безжизнен-
но повисла, из раны хлынула кровь.
Воспользовавшись замешательством, преступник ныр-
нул в толпу и скрылся.
106

— Виктор, в погоню! — приказывает Таболов, не ду-
мая о раздробленном плече.
Сотрудники милиции оцепили район, где скрылся бан-
дит. Таболова отправили в больницу.
— Руку придется удалить, — сказал хирург.
— Нет! Без руки — воин не воин! — сказал спокойно
Таболов. — Пригласите доктора Дзилихова.
— Что вы, товарищ Таболов! Время-то какое, первый
час ночи... Пока разбудят и привезут в больницу Ивана
Гамусовича, вас в живых уже не будет...
Но Таболов настоял на своехМ, и Дзилихова привезли
в больницу. Сложнейшая операция длилась до десяти ут-
ра. Рука была спасена.
В это время сотрудники милиции взяли Зубра.
* * *
I
В один короткий очерк не «втиснешь» и сотую долю
тех операций, которые провел Таболов за десятки лет ра-
боты в милиции. Его беспокойная, полная опасностей
жизнь, просится на страницы большой повести, а мо-
жет быть и романа. Родина наградила К. X. Таболова
орденами Ленина, Боевого Красного Знамени, Отечест-
венной войны, Красной Звезды, Знаком Почета. Всего
на груди ветерана милиции тринадцать наград.
Полковник милиции в отставке К. X. Таболов сей-
час на заслуженном отдыхе.

Д. ТЕМИРЯЕВ
ЗАДАНИЕ
ПРАВИТЕЛЬСТВА
Ш1 ел 1944 год. Пламя войны все даль-
ше отступало на запад. По воспоминаниям бывших ра-
ботников милиции, боровшихся с бандитизмом, на тер-
ритории Северной Осетии в то время было свыше 350
бандитских групп, численностью от двух до 150 человек.
Большинство этих групп осталось здесь после изгнания
фашистов. Остальные были заброшены из-за линии
фронта.
Как правило, эти группы комплектовались из бывших
кулацких сынков или дезертиров и уголовников, ставших
при фашистах бургомистрами, полицаями. Некоторые из
них обучались в заграничных краткосрочных разведыва-
тельных школах и направлялись на родину для ведения
шпионажа и диверсионных актов. Среди завербованных
попадались и такие, которые шли на это с тайной надеж-
дой попасть любыми путями на родину. Часто такие «за-
вербованные» сдавались органам госбезопасности и ока-
зывали им большую помощь в поимке остальных членов
групп.
Однажды стало известно от одного из таких пере-
бежчиков, что в конце июля того же года ожидается при-
бытие на Северный Кавказ большой диверсионной груп-
пы из Аушевской школы, расположенной в Румынии.
— На Северный Кавказ... но куда именно? — уже в ко-
108

торый раз нетерпеливо спрашивал перебежчика молодой
следователь.
— Этого я не могу сказать, — отвечал тот устало.
— Как они будут заброшены?
— Не знаю...
— А что вы знаете, в конце концов? — вскипел следо-
ватель. — Откуда вам известно, что вообще будет орга-
низована диверсионная группа?
— Я уже говорил... В той группе оказался мой одно-
полчанин. Тоже завербовался, чтобы как-нибудь по-
пасть к своим. Мы с ним заранее договорились об этом.
Вот он мне и шепнул перед отправкой сюда, что увидим-
ся в конце июля здесь, где-то в этом районе, а где именно
он и сам еще не знал.
Пришла, наконец, и последняя декада месяца, указан-
ного перебежчиком. В какой-то из ближайших дней
должны пожаловать «гости». Но в какой именно и куда?
Уже которые сутки не спят работники госбезопас-
ности и милиции. Не спят их коллеги в Грозном и Наль-
чике, в Дагестане и Ставропольском крае. Оперативные
группы находятся в боевой готовности, ждут сигнала. И
все-таки этот сигнал показался многим неожиданным.
Далеко за полночь была получена зашифрованная,
телефонограмма: «Из Румынского города Констанца под-
нялся самолет без опозновательных знаков. Прошел над
Черным морем и в районе Новороссийска взял курс на
юго-восток. Будьте внимательны. По всем данным это на-
чало операции «Терек». Продолжайте наблюдение, дер-
жите связь».
Такие же предупреждения получили чекисты сосед-
них республик. Неизвестный самолет переходил от одних
наблюдателей к другим. Вскоре позвонили из Нальчика:
«Зафиксирован шум немецкого самолета. Идет на боль-
шой высоте. Судя по всему, следует во Владикавказ или
Грозный».
Вслед за этим поступило сообщение из райцентра
109

Чикола, в котором говорилось, что со стороны Нальчика
появился неизвестный самолет, сделал несколько кругов
над селом, потом проследовал дальше, сделал такие же
круги над селением Дигора и вдруг резко повернул на се-
вер.
Было ясно, что маневры над Чиколой и Дигорой были
сделаны только для того, чтобы отвлечь внимание наб-
людателей, а цель полета где-то в другом месте. Но где?
Напряжение людей росло с каждой минутой. .
Наконец раздался звонок из Эльхотово. Докладывал
начальник районного отдела милиции Дахцико Бдтаев:
— Только что недалеко от села сброшен десант,—
говорил он взволнованной скороговоркой, — принимаю
меры, жду помощи.
...Шоссейная дорога была полуразрушена: Местами
зияли огромные ямы, образовавшиеся от разрывов бомб
и снарядов. Они напоминали о кровопролитных боях,
проходивших здесь в октябре 1942 года.
Майор госбезопасности Аккалаев, сидевший рядом с
водителем, буквально прильнул к лобовому стеклу. Со
стороны казалось, что он хочет разглядеть в предрассвет-
ных сумерках все, что мелькает впереди и по сторонам
дороги.
Сколько их? Почему они выбрали именно этот район?
Впрочем, понятно почему: огромное хозяйство несколь-
ких республик, отдающих все для фронта, железные до-
роги, по которым идут важнейшие перевозки — оружие,
горючее, продовольствие, войска... Терек, мосты... Конеч-
но, взорвать, вывести из строя, хотя бы временно такую
дорогу... Понятно, что бы это означало. И потом леса, го-
ры— удобное место для убежища и для организации
банд и диверсионных групп.
«Ошиблись вы, господа! — подумал майор спокой-
но. — Вы не учли, что за годы Советской власти горцы
научились понимать, где для них восходит солнце. Их те-
перь на мякине не проведешь. Они никогда не забудут
110

потоки братской крови, пролитой у эльхотовскйх ворот.
Около 500 человек сложили свои головы за то, чтобы не
пропустить вас через эти ворота, а вы снова лезете туда
же! Сволочи! — последнее слово вырвалось у него из гру-
ди, и тогда он продолжал уже вслух:
— Так мы вам еще раз покажем, что такое горцы, ес-
ли вам мало полученных здесь уроков. А ну, давай, наж-
ми, сержант, нажми, дорогой! — попросил он водителя.
Тот прибавил газу, мотор взревел, как раненый зверь.
«Виллис» мчался на бешеной скорости, делая немысли-
мо резкие повороты вправо и влево, чтобы обойти на-
полненные водой воронки. Иногда казалось, что маши-
на вот-вот перевернется, но водитель ловко выравнивал
ее, и она снова устремлялась вперед. А навстречу мед-
ленно ползли кочковатые хмурые облака.
— А ну, давай туда, — сказал майор, указав на грун-
товую дорогу, которая тянулась вдоль шоссе. «Виллис»
нырнул носом в кювет, выскочил на левую сторону шос-
се и сразу же увяз в размытой колее.
— Пошли, ребята, — сказал майор и первым выско-
чил из машины. Через несколько минут они снова верну-
лись на грейдер.
Вслед за машиной майора, не отставая, следовало
несколько машин разных марок, в которых ехали опера-
тивные работники милиции и солдаты войск НКВД.
В одной из машин молча сидел рядовой второго город-
ского отдела милиции города Федор Иосифович Хурумов.
Уже немолодой и не совсем здоровый, он добровольно
вызвался на эту ответственную и опасную операцию. И
ему пришлось приложить немало усилий, чтобы его прось-
ба была удовлетворена. Некоторые из его попутчиков да-
же подтрунивали над ним, дескать, зачем тебе, старик,
свою голову под пулю подставлять? Отдежурил бы себе
спокойно на перекрестке улиц и айда на печку отогре-
вать кости. Федор на шутки не отвечал. Закрыв глаза и
плотно сжав зубы, он думал о своем.
111

— Задремал старик. Ладно, братцы, пусть отдыхает,
сил набирается, а то... как бы он потом с перепугу стре-
кача не дал, — сказал :кто-ю, и в темноте послышался
тихий смешок.
Самообладание Федора выручило его и на этот раз.
Сорок девять лет. Конечно, прожил он их несладко, по-
тому и выглядел старше своих лет... Но никто из рядом
сидящих не знает, почему он попросился сегодня... А
правда, почему? Может, решил отличиться? Нет. Он уже
бывал в подобных переделках и о его делах немало го-
ворили. А может он захотел «понюхать порох» в насто-
ящем деле, как это часто бывает у людей, служивших в
те годы в глубоком тылу? Тоже отпадает. Он уже наню-
хался пороха. Еще в 1919 году сын бедного крестьянина-
горца Федор Хурумов пошел добровольцем в Красную
Армию. Он был бойцом 14-го дивизиона 12-го артилле-
рийского полка, находившегося тогда во Владикавказе.
А когда немецко-фашистские полчища вторглись на на-
шу землю, он стал радистом 1187-го артиллерий-
ского полка и сражался за Родину в Кубанских сте-
пях. После тяжелого ранения Федор возвратился домой,
по и здесь выбрал беспокойную службу милицио-
нера.
Наступила тишина, в которой прозвучали слова Федо-
ра, наполненные горечью и гневом:
— Нет! Я еще не рассчитался с ними! Я не успоко-
юсь, пока не отомщу сполна этим гадам! Они у меня е
позапрошлом году... жену убили... мать моих детей... За
что? Не-ет, таких долгов я не оставляю!
— Кажется подъезжаем, — сказал кто-то очень тихо.
Все взоры обратились вперед. А там в предутренней
туманной синеве вырисовывались контуры Сунженского
хребта, у северного подножия которого, на правом бере-
гу Терека, находится Эльхотово.
Прошло уже около полутора часов с тех пор, как был
сброшен десант. На улицах ни души.
112

Захватив с собой ожидавшего их в райотделе ишпг-
ционера, опергруппа немедленно выехала на место вы-
садки десанта. По дороге новый попутчик рассказал, что
«гости» ушли в камыши.
— То-есть как ушли? — почти крикнул АккалаеЁ.
— Не беспокойтесь, товарищ майор, не упустим. На-
ши им на пятки наступают, но брать не решаются, вас
поджидают.
— Почему не решаются?
— Так много ж их. Большой десант.
— Где их сбросили?
— Между Эльхотово и Дашковым.
— Вы видели?
— Да. Ну, о том, что может появиться самолет, нас
предупредили еще в полночь. Появился он на рассвете
из-за Змейокого хребта, да низко так, смело. Мы вначале
даже подумали, что это свой, патрульный. А ему,наглецу,
видно, это и надо было. Он развернулся как-то с накло-
ном, сделал полукруг, потом взмыл вверх и ушел на за-
пад. И только после того, как он скрылся, мы вдруг об-
наружили в воздухе какие-то белые точки, которые мед-
ленно спускались к земле. Чего тут было думать: конеч-
но парашютисты. Да мно-о-ого. А у нас всего несколько
человек, да и то разбросаны в разных местах. Вот и ду-
май, как их брать? Пока будешь канителиться с одним,
другие исчезнут. По команде начальника побежали
встречать одного — он поближе других оказался. Залег-
ли. Ждем. Ощущение такое, что «прыгун» сейчас прямо
в наши объятия упадет. Но, к нашему счастью, мы не ус-
пели добежать. Не знаю, сколько ему там оставалось
метров до земли, когда вдруг раздался страшной силы
взрыв. На какое-то время кругом стало светло, как днем.
Но нашего парашютиста мы уже не смогли увидеть. Ки-
нулись искать туда, где он по нашим расчетам должен
был упасть, но обнаружили огромную воронку и поодаль
маленькие кусочки дерева, обшитые железом. Ну мы и
8 Следы остаются
113

Догадались: это они, значит, взрывчатку спускали в спе-
циальном ящике, но она у них бабахнула раньше време-
ни. Не рассчитали что-то, — закончил свой рассказ мили-
ционер. Вскоре подъехали к воронке.
— Да-а-а, килограммов сто пятьдесять-двести, — ска-
зал майор, обследовав яму. — Много они этой штукой
могли дел натворить, — и спросил: — Как же село не
всполошилось?
'— Повыскакивали некоторые, но мало, Привыкли.
Тут каждый день взрывы. Мало их, что ли, понатыкали
этих мин! Да бомб сколько не разорвавшихся...
Камыши, в которых, по данным группы Дахцико Бдта-
ева, укрылись диверсанты, были окружены. Везде рас-
ставлены посты по 3—4 человека в каждом. Расстояние
между ними такое, чтобы в случае необходимости они
могли видеть условные сигналы друг друга.
По общему плану операции диверсантов нужно было
взять живыми. Но к тому времени, когда сомкнулось
кольцо окружения, стемнело, и решили ждать до
утра.
Утро. Первые лучи солнца, которые, казалось, никог-
да не были такими долгожданными, коснулись гор. По
цепи передали приказ. Началось сближение. Все понима-
ли, что вооруженные до зубов диверсанты не сдадутся
без боя. Поэтому каждый участник операции был готов
к жестокой схватке. Вошли в камыши. Тишина. Непонят-
ная, загадочная тишина. Двинулись дальше. Майор шел,
не снимая пальца со спускового крючка сорокозарядного
немецкого автомата, добытого им недавно при ликвида-
ции такой же банды в районе Суадага. Почти рядом шел
Федор Хурумов, до боли в руках сжимая винтовку...
Оказалось, что диверсанты ночью ушли. Но как же
они проскочили между постами? Как бы там ни было, но
враг сумел ускользнуть. Начался тщательный осмотр
каждого метра земли. Вдруг Федор Хурумов застыл на
месте и к чему-то прислушался. Потом он резко рванулся
114

вперед, быстро разгреб кучу подрезанного камщда и от-
ступил в ужасе. Перед ним лежал человек.
— Пить! — простонал он.
— Ах, пить хочешь? Я тебя напою сейчас...
— Стой! — крикнул майор.
Поднесли флягу к губам раненого. Тот жадно глотнул
воду, губы его зашевелились. Он пытался что-то сказать,
но не мог. Раненого перенесли на сухое место, оказали
первую помощь.
— Я хотел к вам... —задыхаясь выдавил он. — Давно
ждал случая... потому пошел с ними сюда... домой хо-
тел... Родная земля... аул мой близко... там мать... отец...
вот этой воды испить хотел. Сегодня решил, но они узна-
ли и... вот,— из единственного глаза скатилась слеза.
Другой был выбит.
— Теперь как собака подохну... у родного порога.
— Сколько их, куда ушли? — спросил майор.
— Три... три,— начал раненый, но не договорил...
Сознание померкло.
— Смотрите, товарищ майор, рюкзаки нашли,—до-
ложил Хурумов, — тринадцать штук.
— Осторожно, могут быть мины!
В рюкзаках оказалось оружие: пистолеты и по пять
патронов к ним, ручные гранаты — лимонки по 7-8 штук,
взрывчатые вещества, одежда для переодевания и по
300—350 тысяч рублей советских денег.
— А деньги-то, наверное, липовые, — сказал кто-то.
Майор вытащил из рюкзака пачку новеньких красных
тридцаток, осмотрел ее внимательно и бросил об-
ратно.
По числу рюкзаков можно было предположить, что
бандитов тринадцать. Эта версия подтвердилась еще и
недосказанным показанием раненого.
— Товарищ майор, а может они подались на левый
берег Терека? — предположил кто-то.
— В Змейскую? Зачем?
116

— Оттуда сподручней в лес нырнуть.
— А Терек? Это же не речушка какая-то, которую
так легко перебежать вброд. Нет, маловероятно.
— А может они в плавнях укрылись или в прите-
речном лесу?
— Заладили «лес» да «лес»... Враг ведь тоже не глуп,
тоже соображает, что перво-наперво за ним туда кинут-
ся,— вмешался в разговор молодой солдат. — Вот я и
думаю, что не полезет он туда, а возьмет, да и махнет
через «Эльхотовские ворота» в Моздокские степи. А там
ищи ветра в поле.
— Надо устроить засаду здесь. Рано или поздно они
вернутся за рюкзаками, — сказал Хурумов. И тогда мы
их накроем.
Решение пришло само собой, когда Хурумов обнару-
жил ясные следы. В густых камышовых зарослях был
протоптан узкий коридор, по которому, очевидно, один
за другими проследовали парашютисты.
Оставив засаду, майор двинулся по следу. Скоро выш-
ли к небольшой речке. След исчез. Нетрудно было дога-
даться, что десантники прошли по воде. Отобрав шесть
человек, в том числе собаковода Шотаева и милиционера
Хурумова, майор двинулся по течению, внимательно ос-
матривая оба берега. Речушка была неглубокая.
Солнце взошло высоко, стало душно. В одном месте,
на правой стороне речки, неожиданно обнаружили хо-
рошо отпечатавшиеся следы. Они вели в селение Планов-
ское. Майор отправил связного к остальным участникам
операции, а сам продолжал с группой двигаться
дальше.
Прошли Плановское. Не доходя до Дейского, встре-
тили трех женщин, которые копнили сено. Они рассказа-
ли, что недавно прошли здесь какие-то люди, грязные, ус-
талые, даже подозрительными показались...
Вскоре следы свернули с дороги. Картина была ясна:
уверенные в том, что река смыла их следы, диверсанты
116

обошли Плановское и вошли в кукурузу, которая стоя-
ла ровной стеной по обеим сторонам дороги.
Шли долго. Только рстревоженные птицы взлетали
тут и там. И все-таки майор Аккалаев понимал, что зверь
в капкане и задача теперь в том, чтобы вытащить его
оттуда с наименьшими потерями. При мысли о потерях
майор почему-то огляделся вокруг. Слева от него, с тру-
дом сдерживая собаку, шел Шотаев, справа — Хурумов,
как всегда сосредоточенный и хмурый.
Собака вдруг заволновалась. Все залегли. Хурумов
приподнял голову — тонкий слух бывалого радиста уло-
вил какой-то шум.
— Ходит кто-то, — прошептал он, дотрагиваясь ру-
кой до рукава майора,— там ходит.— Он указал на ка-
мыши. Все прислушались. Теперь уже отчетливо донес-
лось хлюпанье по воде. Собака рванулась и натянула ре-
мень, но Шотаев сдержал ее, ожидая приказа.
Собака громко залаяла. На «островке» поднялась па-
ника. Диверсанты бросались то в одну, то в другую сто-
рону, но обнаружив, что попали в ловушку, заняли кру-
говую оборону и открыли огонь. Застрочили автоматы.
Ранен Шотаев.
— Уходи, Шотаев, и собаку убери, — крикнул майор.
Бой был жестоким. Майор увидел в нескольких мет-
рах от себя незваных «гостей» и полоснул по ним оче-
редью из своего сорокозарядного.
Хурумов стрелял, тщательно прицеливаясь и сдабри-
вая каждый выстрел сдержанной, но довольно колорит-
ной кавказской руганью. Вдруг он увидел, как из зарос-
лей поднялся огромный детина с перекошенным от злос-
ти лицом и пошел на майора. Хурумов бросился напере-
рез, стреляя на ходу. Срезанный меткой пулей бойца,
верзила рухнул на землю. В ту же секунду застрочили
чужие автоматы. Хурумов выронил винтовку, схватился
за живот, скорчился, потом как-то неестественно взмах-
нул руками и упал на бок.
117

— Сволочи! — выругался майор, стреляя уже из мау-
зера, но и в нем кончились патроны...
Бой кончился. Диверсионная группа была ликвиди-
рована: уничтожено 12 человек и один взят в плен.
* * *
Когда Федора Хурумова несли к машине, он был без
сознания. Его отвезли в ближайшую больницу. Майор
Аккалаев поехал с ним. Приехали в станицу Терскую Ка-
бардино-Балкарской АССР. Начался новый бой. Теперь
уже за жизнь Федера Хурумова. Врачи не отходили от
него, делая все возможное, но его состояние оставалось тя-
желым. Какая-то свинцовая тяжесть навалилась на веки,
но Федор огромным усилием воли снова и снова приот-
крывал их, словно боялся, что если они сомкнутся, то уж
никогда не откроются. Он старался рассмотреть лица тех,
кто разговаривал с ним, но перед глазами был туман. В
этом тумане мерещилось лицо жены. Ему хочется пого-
ворить с ней, но губы не слушаются его.
— Как я ждал на фронте твода писем, Ханисят, —
мысленно произносит он. — А фотографии ваши — твоя
и детей... они всегда были со мной. Иногда я так долго
смотрел на них, что исчезало расстояние. Вы были рядом
со мной. И какую же боль, какое страдание я испытал,
когда вернулся домой и узнал, что тебя уже нет... Прос-
ти, Ханисят, не сумел я тебя уберечь от злых коршунов,
но зато отомстил...
Страшная нестерпимая боль жжет тело, но он не сто-
нет. Плотно сжав губы, Федор борется со смертью. Мол-
ча! Он произносит только имена дорогих ему людей: же-
ны, детей. Потом мысли Федора перенеслись на родину
в аул Тоборза. Вообще в эти дни он почему-то часто
стал вспоминать места, связанные с детством. Часто ему
снились мать и отец, умершие почти одновременно два
года назад. А сегодня утром, когда по радио передавали
118

концерт русской народной песни, ему вдруг показалось,
что он лежит дома, в хуторе Ар донском, куда они пере-
селились с гор. И как им было там хорошо!
Федор рванулся, до острая боль отбросила его об-
ратно. Он закрыл глаза и снова забылся. Вдруг его лицо
оживилось... Он глубоко вздохнул. Майор наклонился
над ним и впервые за все это время увидел ясный взгляд
Федора.
— Дети... позаботьтесь о детях... Пусть растут людь-
ми... Много за их счастье крови пролито.
— Не о том говоришь... вместе позаботимся...— ска-
зал Аккалаев и увидел, как по лицу Федора скользнуло
подобие улыбки. Потом он вздохнул и как-то вытя-
нулся...
В больничных документах было зафиксировано, что 5
августа 1944 года в Терской больнице Кабардино-Бал-
карской АССР, в 3 часа дня скончался Хурумов Ф. И.
Причина смерти: пулевое ранение в живот.
А 31 августа того же года Указом Президиума Вер-
ховного Совета СССР рядовой милиции Федор Иосифо-
вич Хурумов был награжден орденом Отечественной вой-
ны II степени за успешное выполнение специального за-
дания Правительства и проявленные при этом мужество
и отвагу.
* * *
А майор Аккалаев? В 1961 году подполковник Алек-
сандр Асламурзаевич Аккалаев ушел на заслуженный
отдых. Грудь бывалого чекиста украшают орден Ленина,
два ордена Красной Звезды, орден Красного Знамени и
медали «За отвагу», «За доблестный труд», «За оборону
Кавказа», «За победу над Германией в Великой Оте-
чественной войне 1941—1945 гг.» и другие.Они рассказал
о милиционере Федоре Хурумове и других участниках
операции, которые, не щадя своей крови и жизни, защи-
щали родную землю.
119

М. МАМСУРОВ
НЕИСПОЛЬЗОВАННАЯ
ПУТЕВКА
«^ту уже изрядно потрепанную кни-
гу подарил Василию Ивановичу один из его приятелей.
— Почитай, очень интересная, написана на основе
подлинных событий. Отставной генерал рассказывает о
пограничниках. Ты ведь тоже пограничник, хотя и быв-
ший.
В первый же свободный вечер Суаридзе решил полис-
тать книгу. Природа, люди, незнакомые фамилии, лири-
ческие отступления. Он уже хотел закрыть книгу, как
глаза его уловили слово «Уссури».
«Лесистый остров на реке Уссури был нейтраль-
ным,— писал автор. — Этим заросшим клочком земли
часто пытались воспользоваться японские лазутчики,
чтобы пробраться на нашу территорию.
Однажды разведка доложила, что японцы собирают-
ся заслать к нам «гостей». О месте и времени высадки
шпионов никаких данных не было. Помощник начальни-
ка заставы, молодой лейтенант-грузин, которого товари-
щи называли просто Васо, приказал усилить наблюдение
за противоположным берегом...»
— Черт возьми, откуда такие подробности?!—вос-
кликнул Василий Иванович.
Это говорилось о нем, о Васо Суаридзе.
120

...Тогда шла война. Окончив в 1943 году военное учи-
лище, молодой лейтенант Василий Суаридзе попросился
на фронт. Ему отказали. И он понимал почему: японские
милитаристы могли напасть на нашу страну. Потому
здесь, на восточной границе, надо было держать силы,
способные отразить возможные нападения. Василий знал,
что совсем близко, за рекой, день и ночь идут маневры
неприятельских войск, что фанатичные камикадзе (япон-
ские «смертники») дежурят у своих самолетов в ожида-
нии команды. И не только это. Японцы уже вели «ма-
лую войну», засылая к нам шпионов и диверсантов.
Василий Иванович помнит случай, описанный в кни-
ге. Тогда он был помощником начальника заставы. При-
няв тревожное сообщение разведки, лейтенант отдал со-
ответствующие распоряжения, а сам тут же начал раз-
рабатывать операцию и осуществлять ее.
Как только стемнело, бронекатер, создавая шум, на
полном ходу прошел вверх по течению реки. Второй ка-
тер с застопоренными винтами с группой засады на бор-
ту шел на длинном буксире. У острова буксир отцепили.
Бронекатер, не сбавляя хода, последовал дальше, созда-
вая впечатление, что несет обычную патрульную службу.
Тем временем группа пограничников бесшумно высади-
лась на остров и залегла, а отбуксированный катер по-
несло течением вниз.
Ночная мгла и тишь вновь поглотили остров. Тихо на
противоположном берегу. Но вот, когда чуть перевалило
за полночь, пограничники услышали легкий всплеск во-
ды. Шум постепенно приближался. А спустя несколько
минут, группа засады «тепло встретила гостей», прибыв-
ших на остров на надувных мешках со свинцовыми про-
тивовесами на ногах и полным шпионским снаряже-
нием.
Сейчас уже Василий Иванович и сам не может вспом-
нить, сколько было таких случаев за время его службы на
границе. Но, бесспорно, каждый случай требовал от мо-
121

лодого офицера находчивости, изобретательности, отва-
ги. Надо было каждый раз суметь разгадать замысел
неприятеля, перехитрить, ввести его в заблуждение.
О том, насколько хорошо это удавалось Суаридзе, го-
ворят одиннадцать правительственных наград.
...Отгремели победные залпы войны. Бывший офицер-
пограничник Василий Иванович Суаридзе сменил армей-
скую шинель на милицейскую.
Работа в милиции потребовала от Суаридзе не мень-
ше энергии, выдумки, творческой мысли, находчивости и
даже отваги, чем служба на границе. Приходилось всту-
пать в единоборство с хитрым, умеющим заметать следы,
готовым в критический момент оказать вооруженное соп-
ротивление, преступником. Усвоил Суаридзе и то, что
нельзя оставлять нераскрытым ни одного преступления,
и в то же время нельзя, не имеешь права подозревать
каждого из окружающих тебя людей. Нельзя полагаться
и на одну только интуицию. Надо знать людей, общаться
с ними, быть среди них своим человеком, заслужить их
уважение, доверие. А это не совсем просто сделать, не
всегда и не каждому удается. При этом надо уметь бо-
роться за человека.
...Рафик Елдоянц учился плохо, часто пропускал за-
нятия, а в девятом классе бросил школу вообще. Роди-
тели, учителя не смогли вовремя вразумить парнишку, и
вот он стал «Рауфом» в воровской шайке, которая вско-
ре была арестована. Допрашивал воришек Василий Ива-
нович. Вина их была доказана: по ночам они обворовы-
вали киоски. Если денег не оказывалось, брали конфеты,
водку, шампанское. Чаще посылали «на дело» Рауфа:
он должен был «пройти испытательный срок». И вот те-
перь, в ходе следствия, Суаридзе стремился раскрыть
ему глаза, убедить парня в том, что скользкой тропин-
кой невозможно выйти на широкую жизненную дорогу.
Говорил следователь спокойно, даже дружески.
Как несовершеннолетнему суд вынес Рафику услов-
Ш

ную меру наказания. Но Суаридзе понимал, что если не
взять парня под контроль, сам по себе он не станет на
правильный путь. И в этом следователь убедился на
четвертый или пятый день после суда.
Василий Иванович шел с работы. У кинотеатра он
увидел шныряющего в толпе Рафика. Парень вышел «на
охоту».
Василий Иванович подошел к нему, поздоровался,
спросил:
— В кино собрался?
— Да, — ответил Рафик, опешив от неожиданного
вопроса.
— Вот и хорошо. На-ка, возьми билеты и мне, и се-
бе, — следователь протянул трехрублевку.
Смотрели старый, еще довоенного выпуска фильм
«Путевка в жизнь».
После кино Суаридзе сделал вид, что ему надо идти
в ту же ^сторону, где живет Рафик.
— Понравился фильм? — спросил дорогой Суаридзе.
— Очень. Ничего подобного я раньше не видел,—
восторженно ответил парень.
— А ты знаешь, что «Путевка в жизнь» — первый со-
ветский звуковой фильм? И события, о которых в нем го-
ворится, не вымышлены. Великий педагог и друг детей
Макаренко лишь изменил имена действующих лиц.
— А зачем?
— К тому времени, когда фильм уже вышел, многие
из тех, кого там показали, уже стали взрослыми уважа-
емыми людьми и им было бы стыдно, что они когда-то
воровали.
Беседа шла так оживленно, что парень не заметил, как
дошли до его дома. Когда следователь протянул Рафику
на прощанье руку, тот заметно заволновался, а потом
сказал:
— Может, зайдете к нам? Поужинаем вместе, да и
мать... Я не думал так долго задерживаться.
123

— За приглашение спасибо, зайду в другой раз, если
пригласишь от души. Матери скажи, что был в кино со
мной. А сейчас и мне пора домой. Ведь и я допустил на-
рушение, пошел в кино без семьи, а это не совсем чест-
но, — улыбнулся Суаридзе.
После этого Василий Иванович и Рафик встречались
неоднократно. Встречи сначала были «случайными». Но
парень всегда был им рад, потому что каждый раз Суа-
ридзе рассказывал много интересного, увлекатель-
ного.
Есть люди, которые вызывают у человека симпатию
с первой же встречи. Таким для Рафика стал Василий
Иванович. По его совету парень поступил на работу,
а потом и на вечернее отделение техникума. Окончил
его, а сейчас, работая мастером, успешно учится на за-
очном отделении института. Комсомольцы предприятия,
на котором работает бывший Рауф, избрали его своим
вожаком. Он же возглавляет комсомольскую дружину,
которая стала грозой хулиганов. Теперь Василий Ивано-
вич и Рафаэль встречаются как близкие друзья. Когда
Рафика принимали в комсомол, он в своей биографии так
и записал:
«...Было время, когда ошибался, стал на путь воров-
ства. Но судьба меня свела с очень добрым и умным че-
ловеком, которому я обязан своим настоящим и будущим,
тем, что сегодня нахожусь среди вас».
Такие же слова о Суаридзе могли бы сказать десят-
ки подростков. Есть у него и другие ученики. Это те, ко-
торым довелось с ним работать. Для своих подчиненных
Василий Иванович является старшим товарищем, учите-
лем. Учит он их умению раскрывать любые дела, нахо-
дить в каждом отдельном случае ту нить, которая тянет-
ся от запутанного клубка преступления.
...До обеденного перерыва оставалось немного. Замес-
титель начальника Промышленного райотдела милиции
Суаридзе писал рапорт об очередном отпуске. Только что-
124

принесли путевку в санаторий. Очень хорошее время. Че-
рез десять дней он с семьей будет уже на берегу моря.
Отдых — лучшего и желать не надо.
Сладостные мысли прервал взволнованный голос де-
журного: '
— Товарищ подполковник! Только что позвонила жен-
щина. Убит человек у себя на квартире.
Через несколько минут Суаридзе во главе оператив-
ной группы ехал к месту происшествия.
...Жители двора столпились на лестничной площадке.
У открытой двери в окружении соседей рыдала молодая
миловидная женщина. Подполковник вошел в комнату.
На кровати вниз лицом лежал убитый. На его спине чет-
ко выделялись пять ножевых ран. Суаридзе вниматель-
но осмотрел комнату, пытаясь найти хоть какие-либо сле-
ды преступления. Прошел в другую комнату, на кухню.
Здесь на столе стояли три пустые винные бутылки, а на
иолу, у газовой плиты, лежал маленький кусочек тонкой
резины.
«Да, данных маловато, — мысленно произнес Васи-
лий Иванович. — А горя много. Молодая семья. Видно
только начали жить, строили планы. И вдруг чья-то гряз-
ная рука все перечеркнула, уничтожила...»
Суаридзе вернулся в комнату. Здесь уже фотографии
ровали, составляли протокол осмотра места происшест-
вия. Подполковник ощупал тело убитого и посмотрел на
часы. Тело уже застыло. Значит убийство произошло
много часов назад, может, даже вчера. К тому же одна
из винных, бутылок была совершенно сухой, тогда как
стенки двух остальных были влажными и в них остава-
лись капли вина. «Что бы это значило?» — спрашивал
сам себя Василий Иванович.
Суаридзе подошел к жене убитого, усадил на диван и
тихо заговорил:
— Простите, Аида! Я разделяю ваше горе, но вы нам
должны помочь. Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить
125

%Сех9 с кем общался ваш муж, кто, на ваш взглйд, мог
его убить и почему, кто у вас бывал в последние
дни?
— Я и сама об этом думаю, — перестав плакать, за-
говорила женщина вполне нормальным голосом. — Не
знаю я тех людей, с которыми он общался. Несколько дней
назад приходили к нему трое мужчин. Сидели они на
кухне. Я туда не заходила, но из доносившегося разго-
вора поняла, что гости требовали отдать какой-то долг.
Вчера вечером мужа вызвал на лестничную площадку
какой-то человек. Муж отругал его и толкнул вниз по
лестнице. Вернулся в комнату расстроенный и лег спать,
хотя был ,еще ранний вечер. В тот вечер я должна была
пойти к больной матери, а наутро, прямо от нее отпра-
вилась на работу. А когда сегодня в обед пришла домой,
застала вот это...
Женщина вновь запричитала. В ее голосе, крике, сло-
вах Василию Ивановичу почудилось что-то неестест-
венное, фальшивое.
Не выдавая своих мыслей, он еще раз внимательно
осмотрел квартиру, потом вышел. На лестничной пло-
щадке все еще стояли соседи и оживленно обсуждали
происшедшее. От них Суаридзе узнал, что вчера вечером
приходил брат Аиды с каким-то мужчиной, соседи виде-
ли, как гости вошли в квартиру, но что они там делали,
когда ушли обратно — этого не знал никто.
Вернувшись в комнату, Василий Иванович вновь по-
дошел к рыдавшей Аиде и сказал:
— Постарайтесь, пожалуйста, еще раз вспомнить: кто к
вам приходил вчера, или должен был прийти? Это очень
важно.
Глаза женщины тревожно блеснули. Немного помед-
лив, она твердо ответила:
— Я вам рассказала все, что знала. А вчера я была
у матери.
— А брат ваш, Садулла, не приходил?
126

— Я его не видела, он живет в районе, бывает у нас
очень редко.
Сослуживцы Суаридзе удивились, когда тот «приг-
ласил» Аиду в машину. Но они знали, что без веского ос-
нования подполковник никогда не задерживал подозре-
ваемого.
В ходе следствия установили, что мать Аиды послед-
нее время не болела, а кусочек резины, найденный в кух-
не, оказался частью хирургической перчатки, изъятой в
доме брата Аиды.
Под давлением улик подозреваемая вынуждена была
рассказать гнусную историю.
Аида полюбила Дженала. Они встречались, бывали в
ресторанах. Через свою сестру познакомился с Джена-
лом и Садулла. Оба любили жить «с шиком», и это их
быстро сблизило. А для «шикарной» жизни нужно было
много денег. Дженал и Садулла начали воровать, гра-
бить. Наконец, они были уличены, их осудили. Аида тем
временем познакомилась с Анзором, а через год вышла
за него замуж. Размеренная семейная жизнь вскоре на-
доела Аиде, привыкшей к шумным компаниям и куте-
жам. В семье начался/ разлад.
Через три года освободились Дженал и Садулла. Дже-
нал простил Аиде измену, и она тайно от мужа начала
с ним встречаться. Потом они решили пожениться. Но
этому мешал муж. Да и квартиры у Дженала не было.
Вот если бы... И подлый договор между Авдой, ее бра-
том и любовником состоялся. Садулла с Дженалом
пришли вечером «в гости» к своему зятю. Аида, чтобы
отвлечь от себя подозрение, пошла в тот вечер ночевать
к матери. На следующий день в обеденный перерыв Дже-
нал, по предварительной договоренности, встретил Аиду
недалеко от завода, на котором она работала, и, порав-
нявшись с ней, бросил на ходу:
— Все в порядке, моя голубка. Скоро мы заживем в
твоей квартире.
Этого не случилось. Суд воздал им по заслугам,

Б. ГУРДЗИБЕЕВ
МЕСТЬ
(Из блокнота следователя)
Николай ворочался с боку на бок.
Вставал. Ходил по комнате. Курил. Снова ложился. На-
конец, поняв, что ему не уснуть, оделся и вышел на
улицу.
Николай посмотрел на дальний серпик луны и вспом-
нил слова матери: «Как ты встретишь новолуние, так
проведешь весь месяц». Вспомнив мать, ее доброе лицо,
он улыбнулся. Так с улыбкой и дошел до райотдела ми-
лиции. Привычным движением открыл дверь своего ка-
бинета. И уже в который раз начал вспоминать события
последних дней.
Вспомнил, как в его кабинет вбежала женщина. Рас-
трепанная, простоволосая, комкая в руках надетый на го-
лову платок. Она стояла посреди кабинета несколько ми-
нут как вкопанная, а потом вдруг рванулась вперед, рух-
нула на колени перед Николаем.
— Умоляю вас! Спасите нашу семью от страшного
горя. Найдите отца моих детей! О, боже, как жить мне
дальше, если кормильца у нас больше нет!
С трудом успокоив ее, следователь узнал из взволно-
ванного рассказа следующее: три дня назад муж Залда
т

Ламбег ушел в лес за строительным материалом для жи-
лого дома и не вернулся.
Прошло две недели, а Ламбега нет.
— Не мог же он провалиться сквозь землю,— ду-
мал Николай.
С такими тяжелыми мыслями застал его рассвет в ка-
бинете. Хмурый, невыспавшийся, он вошел к прокурору.
— У меня к вам дело, Александр Майрамович.
— Это какое такое дело в такую рань?
— Опергруппа обшарила весь лес. Но безрезультат-
но. Теперь я думаю, нужно осмотреть входы и выходы в
ущелье Бестастау, если считаете нужным, то попросим
руководство колхоза, чтобы на несколько дней загнали
свой скот туда на пастьбу.
— А при чем тут скот? Что это нам даст? — удивил-
ся прокурор.
— Дело в том, что крупный рогатый скот хорошо чу-
ет запах крови.
— Что ж... Это идея. Действуй, — после продолжи-
тельной паузы согласился прокурор.
На второй день с рассветом Николай с группой ра-
ботников милиции, вместе с колхозными пастухами дви-
нулся в сторону Черного леса. Животные, жадно набро-
сившись на сочную траву, рассыпались по лесу. Вдруг в
одной стороне стада послышался рев коров. Он повто-
рился снова и снова, а затем заревело все стадо. Через
несколько минут Николай уже был около стада.
Опергруппа приступила к изучению местности. Но дол-
го поиски были безрезультатными, хотя изучали каждую
пядь земли. Вдруг Николай заметил пятно крови на жел-
тых листьях. Не веря еще своей догадке, он раздвинул
кусты и увидел следы человеческих ног. В предчувствии
чего-то страшного сердце Николая забилось, кровь за-
стучала в висках.
«Нужно разобрать камни», — подумал про себя сле-
дователь, но группа без приказа старшего уже присту-
? Следы остаются
129

пила к раскопкам. Один из пастухов зацепил лопатой
какие-то лоскутья, а вскоре показалось и лицо.
При обследовании трупа оказалось, что грудная клет-
ка его пробита в двух местах. Одежда на груди забрыз-
гана запекшейся кровью и продырявлена. Видимо, ноже-
вые ранения.
Труп был отправлен в морг, а Николай со своими по-
мощниками еще долго сидели на корточках и смотрели
на следы преступления.
...В дверь постучали. Вошел худощавый человек сред-
него роста, с бегающими глазами.
— Мне нужно поговорить с вами, — обшарив каби-
нет глазами и, вероятно, довольный отсутствием посто-
ронних, проговорил хрипловато вошедший.
— Я вас слушаю, — сказал Николай.
— Нет в селе дома, которому бы Ламбег не помог.
Все односельчане уважали его. Не слыхал, чтобы он при-
чинил кому-нибудь вред,—начал вошедший.— Давно это
было. Отец Ламбега Барисбий был во время граждан-
ской войны красным партизаном. Один раз он столкнул-
ся с абреками. В стычке был убит Астан из нашего села.
С тех пор семья Астана держит камень за пазухой на Лам-
бега. Я думаю, в гибели Ламбега виновата эта семья, а
точнее — сын Астана Салафир. Он, как и отец, мстите-
лен и нелюдим, — тяжело вздохнув и опуская резко на
стол руки, словно подводя итог сказанному, закончил
вошедший. Потом встал, еще раз окинул быстрым взгля-
дом комнату, словно испугался, не подслушал ли кто, и
вышел.
Сам еще не зная, что нового даст в расследовании по-
сещение этого человека, Николай отдал распоряжение
установить наблюдение за Салафиром и его окружением.
Прошло несколько дней. Никаких новых данных по
делу не поступало. И Николай уже стал нервничать. И
вдруг в кабинет не вошел, а скорее влетел сотрудник, ко-
торому было поручено наблюдение за Салафиром.
130

-- Сейчас я был в школе, разговаривал с младшим
братом Салафира. По его словам, брат несколько дней
назад уехал. Он и до этого часто отлучался, ходил куда-
то. Однажды пришел домой в испачканной одежде. На
вопрос, что с ним, сказал, что убил собаку.
Группа оперативных работников пришла в дом Са-
лафира. При обыске среди вороха старой одежды нашли
два сапога с капельками запекшейся крови. Размер са-
пог сходился с размером следов в ущелье. В саду под
грушевым деревом с помощью собаки нашли и другие
вещи Салафира, испачканные кровью.
Экспертиза показала, что пятна крови на одежде Лам-
бега и Салафира однородны по составу. Сомнений в том,
что убийцей является Салафир, больше не было. Теперь
оставалось поймать преступника.
...Солнце уже давно клонилось к горизонту, но жара
не спадала. Пристроившись в тени, Николай и Рашид
(помощник следователя) терпеливо ждали появления
Салафира. И вдруг в конце улицы появился высокий, мо-
гучего телосложения молодой человек. Друзья перегля-
нулись. Это был он. Не вынимая рук из карманов,
Салафир медленно шел им навстречу.
В том, что он вооружен, Николай не сомневался.
Салафир, вероятно, узнав Николая и сразу поняв в
чем дело, выстрелил в него. Очнулся Николай в больни-
це. Рана была серьезной, но не смертельной.
— А где же Салафир? Ушел? Да? Ну говорите же!
Только после слов прокурора Николай поверил, что
преступник пойман. Его ждет суровая кара советского
закона.
Через несколько месяцев следователя выписали из
больницы.
Был такой же хороший летний вечер, как тогда, до
расследования. Только вот луна была теперь огромной
и встретила Николая широкой доброй улыбкой.

Л. ЧИПИРОВА
В РУКАХ -
СУДЬБЫ
сколько ступенек на нашей лест-
нице? Вот здорово, столько раз поднимался и не знаю.
Настоящий разведчик должен все замечать. Все!
У Витьки Кочеткова, например, правый глаз карий,
а левый светлый, в крапинках. Это он недавно увидел.
А было так. Географичка запаздывала, в классе сто-
ял шум. Вдруг у самого Генкиного уха что-то просвис-
тело. В другой раз он бы и внимания не обратил. А тут
настроение с утра было паршивое. Генка обернулся и
увидел, как Кочетков собирается пустить вторую бумаж-
ную пульку. В два прыжка он очутился у Витькиной пар-
ты и вцепился в его светлые жиденькие волосы.
— Ах ты, рыжий!
Мальчики разошлись не на шутку. В минуту Генка
оседлал Кочеткова. Тот лежал на полу и беспомощно
дрыгал ногами. И тут Генка увидел глаза своего против-
ника— карий и светлый, почти желтый, в крапинках.
Изумление его было так велико, что на какое-то мгно-
вение он ослабил руки, и тут же Витька сбросив его,
вскочил на ноги. В это время в класс вошла географичка.
...22 ступеньки. А вот здесь, у самой двери Белозерцо-
вых выбоина и на перилах зарубки какие-то.
А вот и его дверь. Как всегда, закрыто. Генка вздох-
132

нул, нажал раза Два звонок для порядка, пошарил ру-
кой под половицей и достал ключ.
Прямо в пальто прошел на кухню, бросив у порога
портфель. На плите стояла большая сковородка; гряз-
ная вилка вцепилась в холодную картофелину. Стол был
завален грязной посудой, стаканами; тут же стояли бу-
тылки из-под вина.
— Опять пировали, — неприязненно подумал он. —
Хоть бы вечером не пришли. Телевизор даже не дадут
посмотреть. — К матери часто приходили какие-то шум-
ные дяди и тети, допоздна пили, пели, кричали. В такие
вечера Генка уходил на кухню. Но и тут покоя не было.
Вваливался то один, то другой.
Только бы не пришли,— с тревогой подумал он опять.
И вдруг зазвенел звонок. За дверью послышались го-
лоса, смех.
Решение пришло мгновенно — уйти на улицу и не ви-
деть их. Он открыл дверь...
Во дворе ребята гоняли мяч. Генка присоединился к
ним. В игре время пролетело незаметно. Наступил ве-
чер. Позвали домой Славку, ушел Николка — музыкант,
потянулись и остальные по домам. Скоро двор опустел,
стало грустно и тихо.
— Счастливчик Славка! Опять, наверное, ест булоч-
ки с вареньем, маленькие такие, пышные. Это у них баб-
ка печет. Вкусные. Однажды Славкина мать угощала
его.
Тут он вспомнил, что с утра голоден, вспомнил боль-
шую грязную сковородку, холодную картофелину с гряз-
ной вилкой в боку.
...Это была первая ночь, когда Генка остался на ули-
це. Это было начало... новой жизни. Где коротал время
мальчишка, никто не знал. Не знала об этом и мать.
Утром он забежал домой, угрюмый, продрогший (мать
уже ушла на работу). И сразу набросился на остатки
вчерашнего «пира». Пора было бежать в школу.
133

А в школе всё было, как обычно. Шумно, весело. Кто-то
кого-то мутузил, кто-то доучивал урок, уткнувшись в
учебник; девчонки чинно прогуливались по коридору.
Все было, как обычно. Никто ничего не заметил. Ник-
то не заметил, что в 5 «в» появился новый человек, Ген-
ка М. Эта первая ночь вне дома как будто вывернула
его наизнанку. Он и сам еще не подозревал обо всем
этом.
Эх, если бы тогда встретилась ему на пути Мадина
Тебоевна! Но встреча произошла только год спустя.
...— На сегодня, наверное, хватит, а, ребята? Время
уже позднее.
Было около двенадцати. По улице шли ребята из отря-
да имени Рихарда Зорге. Так называли себя доброволь-
цы-помощники Мадины Тебоевны Цаллаговой, инспек-
тора детской комнаты милиции отдела внутренних дел
Промышленного райисполкома.
Решили все-таки заглянуть напоследок в старый пус-
той дом.
В одной из комнат, в углу, свернувшись калачиком
спал мальчишка. Рядом валялись разбитые бутылки из-
под водки, бумажные стаканчики, обрывки карт. Ком-
пания, видно, была не маленькая, если судить по опус-
тошенным сосудам.
Все попытки разбудить мальчишку оказались напрас-
ными — он был мертвецки пьян. Тогда решили отнести
его прямо в детскую комнату.
— Мадина Тебоевна, принимайте!
Уложили его на диван. Решили до утра оставить
«гостя» в покое. Последней уходила Мадина Тебоевна.
Уже вставила в дверь ключ. Но потом снова вернулась
и посмотрела на мальчишку.
Лицо было бледное, пухлые детские губы чуть при-
открыты.
— Совсем ребенок. Как же это с тобой случилось?
Много вот таких маленьких бродяг прошло через ее
134

руки. Разные они были: добрые и наивные, хитрые и оз-
лобленные. Одно роднило их — потребность в ласке.
Эта потребность была так велика, что тихий голос Мади-
ны Тебоевны, ее красивое доброе лицо быстро приручали
самого «безнадежного» дичка.
На другое утро Мадина Тебоевиа пришла на работу
рано, надеясь застать своего ночного гостя еще спящим.
Она открыла, стараясь не шуметь, дверь, вошла на цы-
почках в комнату.
Диван был пуст. Окно распахнуто настежь.
Быстро оглянулась. Все на месте. Только шкаф с игруш-
ками приоткрыт. И машины нет. На второй полке сверху
стояла красивая новая машина, совсем недавно куплен-
ная. Полка была пуста. Целлулоидный заяц таращил
свой единственный синий глаз.
Можно было и не искать. Ушел и ушел. Ему же хуже.
Да, но сам-то он не понимал этого. Зато знала Мадина
Тебоевна: день, час промедления может обернуться иско-
верканной вконец судьбой. Нет, надо найти.
Дома у нее рос такой же мальчишка. И сердцем она
болела за всех мальчишек на свете. Может, позвонить
ребятам. Но те сами не знали, кого привели вчерашней
ночью. А если сходить в тот дом, где подобрали его. На-
дежды мало, но все-таки...
Дом был пуст. Ветер гулял по гулким комнатам об-
рывками газет, хлопал дверьми.
Усталая, недовольная собой, возвращалась она на ра-
боту. Посидела у стола. Долго, надсадно звонил телефон.
На следующий день Цаллагова нашла мать Гены. Та
крикливо заявила:
— Я отказываюсь от воспитания!
— Но это же чудовищно! Вы хоть понимаете смысл
своих слов? Понимаете, что сейчас в эти дни решается
судьба вашего, слышите, вашего ребенка? В таком слу-
чае, вы письменно подтвердите свое решение отказаться
от воспитания ребенка.
Ш

— Письменно? Нет! Что я дура, что ли? Мой ребе-
нок, что хочу, то и делаю. Я отдала его в школу, пусть
смотрят за ним в школе. Они тоже деньги получают.
— Знаете что, гражданка Шорвич, идите! Идите, но
за помощью сюда никогда не приходите. А помощь наша
вам еще понадобится!
Цаллагова нашла Генку, привела его к себе в дом,
приласкала. Сначала мальчишка смотрел «волчонком»,
но потом оттаял. Снова пошел в школу, помогал в работе
детской комнаты. Показалось, что мальчишка одумался.
Мадина Тебоевна отвела его к матери.
Но Шорвич-мать через месяц снова пришла в детскую
комнату.
— Не узнаете? — Шорвич как-то странно усмехну-
лась.— Да, это я. Горе у меня, опять сбежал мой Генка.
После того, как вы мне его вернули, побыл с месяц. А
муж, отчим, значит, Генке,—и, поймав недоухменный
взгляд Цаллаговой, добавила:—это другой, тот тоже сбе-
жал. Вы хорошо знали моего сына, помогите. Христом-
богом прошу. Помогите. Один он у меня, единственный.
Поздно, ах как поздно поняла она... Генка Шорвич
был в то время далеко-далеко. Готовился к «опера-
ции».
Вчера его вызывал Кривой. Новичок не скоро удоста-
ивается такой чести. А вот он удостоился. Генка приехал
в Грозный две недели назад. Адрес ему дал Бульдог еще
в Орджоникидзе. Он быстро нашел дом, указанный в за-
писке, постучал в комнату, здесь его ждали. Полная,
уже немолодая женщина открыла дверь, внимательно ог-
лядела его, взяла протянутую записку и повела в дом.
— Сюда.
Дверь захлопнулась за хозяйкой, и Генка остался
один. Духота, усталость одолели и он не заметил, как ус-
нул. Проснулся от чужого взгляда.
За столом сидел средних лет мужчина в клетчатой
рубашке, он внимательно разглядывал спящего. Заме-
136

Тйв, что Генка проснулся, мужчина уткнулся в га-
зету.
Окончательно проснувшись, Генка вскочил.
— Ты от Бульдога? — спросил незнакомец, не отры-
ваясь от газеты.—Давно его знаешь? Как приехал сю-
да? Если на автобусе — плохо. Искать будут, нас поше-
велят. На попутных надо в таких случаях. И сам черт не
найдет. Мать, говоришь, одна?
Генка рассказал всю свою короткую биографию. Су-
харь, как прозвал он про себя собеседника, слушал вни-
мательно, не перебивая.
— Ладно,—сказал он наконец.—Завтра пойдем к Кри-
вому. Пока здесь сиди, не выходи — соседи любопытные.
Встреча с Кривым была очень короткой. Генка даже
не успел хорошенько разглядеть «хозяина». Задача бы-
ла ясна—дали адрес: надо было проследить за кварти-
рой— кто, когда выходил и приходил, уточнить время,
когда никого не бывает.
— Дело верное. Но смотри, если вдруг поймаешься
и расколешься —не жить тебе, — сказал на прощанье
Кривой.
От его голоса и слов у Генки мурашки пробежали по
телу. Но он быстро отогнал дурные мысли. Хрустящая
двадцатипятирублевка в кармане придала ему силы и
бодрости.
Но его «сладким мечтам» не удалось сбыться. В ка-
фе к нему подсели двое молодых людей, предложили
выпить. Генка пил, морщась, обжигаясь. Что было по-
том — помнит смутно. Проснулся от ночного холода, где-
то на скамейке. Мутило, болела голова, еле дождался ут-
ра. На «дело» не пошел ни утром, ни днем — не было
сил. Вечером надо было доложить Сухарю о результа-
тах наблюдений, но и туда он не пошел. Только через
день, измотанный, голодный Генка постучался в знако-
мую комнату.
... Его били долго и методично.
137

— Дисциплина у нас прежде всего. Ты знаешь, что
из-за тебя сорвалось дело?
Генка с тоской слушал его. Вспоминал мать, как «пи-
лила» с утра до вечера, вспомнил ребят. Все, казалось,
было так давно: и школа, и ребята, и мать.
— Все понял? — прервал его размышления голос Су-
харя. — А теперь принимайся за работу.
В общем-то Генке везло, «работал» он чисто. За пол-
года Кривой и его компания обчистили: два магазина,
4 три ларька «Пиво-воды» и пять квартир. Генке перепа-
ло «по мелочи», как он говорил, зато репутацию он
свою восстановил.
Но всему есть конец, удаче — тоже. Он попался. И по.
палея, спасая Кривого и Сухаря.
— Расколешься, не жить тебе. — Скрипучий голос
Кривого не давал ему покоя, заставлял молчать.
Кончилась эта история для Генки колонией; сюда же
пришло первое письмо Мадины Тебоевны.
— Помнит, — с удивлением подумал тогда Генка.
Письмо было очень теплое, она спрашивала о том, с
кем сейчас Генка дружит, когда кончится срок, что дума-
ет делать по возвращении. Через некоторое.время приш-
ло второе письмо, третье. Завязалась переписка.
А что было потом, рассказывают письма Генки, те-
перь уже Геннадия.
«Дорогая Мадина Тебоевна! Я немного задержался с
ответом — не знал своего точного адреса и ждал. Служу
я в Средней Азии. Жара у нас сейчас адская, но я уже
привык. Служба идет неплохо, успеваю еще читать. Час-
то вспоминаю вас. Хорошо, что вы встретились на моем
пути. Маме я тоже пишу, как вы сказали, но только из-за
вас, Мадина Тебоевна. Я ведь все помню, даже всех сво-
их «отчимов», а она этого не понимает и упрекает меня
в каждом письме. Только не пойму, в чем. И жалко ее
очень...»

Ю. СКЛЯРОВ
ПАРЕНЬ
ИЗ ОУР
I
Это произошло в Затеречном райо-
не города Орджоникидзе. В том самом районе, где вы-
строились коттеджи, принадлежащие частным лицам.
День с утра выдался солнечным. Но примерно к по-
лудню пошел сильный дождь, почти ливень. Он задер-
жал в магазине владелицу одного из коттеджей. Туфли на
босу ногу, халат — все говорило о том, что она не соби-
ралась надолго покидать свой дом.
Женщина с нетерпением посмотрела на небо, кото-
рое продолжало низвергать водопады.
Решив, что ждать бесполезно, она, кое-как прикрыв
покупки, опрометью бросилась сквозь водяную стену, пе-
ребежала улицу, миновала несколько домов, с размаху
толкнула калитку из свежевыструганных планок и броси-
лась к спасительной веранде. В суматохе она не замети-
ла, что окно коттеджа выломано.
Оставляя мокрые пятна на полу, женщина промча-
лась на кухню, положила там продукты, вернулась в
комнату и...
Все, кто прятался в магазине, с удивлением увидели
ту же женщину. Она бежала босиком. Бежала, не
обращая внимания на хлеставшие ее струи дождя. И да-
же не очень наблюдательные люди увидели широко рас-
139

крытые от ужаса глаза. Она бежала к телефонной будке.
«Звонок раздался в 15 часов. Ровно в 15», — по при-
вычке, почти бессознательно зафиксировал старший лей-
тенант милиции.
— Дежурный по Ленинскому райотделу слушает...
— Нас ограбили! Помогите!
С трудом выспросив у рыдающей женщины ее адрес,
дежурный немедленно вызвал оперативную группу во
главе с лейтенантом Львом Багаевым.
Желтая машина с синей полоской неслась по улицам
полузалитого дождем города.
Багаев сидел рядом с шофером. Он следил воспаленны-
ми от бессонницы глазами, как «дворники» вели беспо-
лезную борьбу с водой, а мысли его были о ночном про-
исшествии, о том, что пока никого не задержали по то-
му делу...
Кто-то сзади курил. Голубой дымок сигареты пополз
по машине, приятно и ласково защекотал в носу. Багаеву
захотелось вот сейчас закурить, затянуться в усладу,
глубоко.
Машина резко затормозила. Они приехали. Дождь
чуть поутих. У коттеджа толпились любопытные. В ком-
нате все было разбросано. Из вывернутого комода сви-
сали юбки, чулки. В широко распахнутом шкафу — сбро-
шенные с вешалок платья, костюмы. Многие вешалки пу-
сты. Видимо, вор, хотя и спешил, брал на выбор, что
получше. Несколько пар чулок тянулось по полу, указы-
вая путь, каким преступник уходил. Он вошел через окно,
взломав его, и через него же вышел.
— Два... чемодана... вещей, — всхлипывая, сказала
хозяйка.
— Больше ничего?
— А этого разве мало? — закричала женщина так,
будто Багаев был виноват в ограблении.
Работники милиции тщательно осмотрели комнаты, в
которых побывал вор. Лейтенант Багаев торопился. Каж-
140

дая минута промедления отдаляла их от преступника.
Он ведь не будет сидеть на месте. Понимает, что
за ним вскоре начнется погоня и постарается уйти по-
дальше.
На окне обнаружили вмятину от ломика — «фомки».
Этот небольшой кусок металла валялся тут же, рядом,
забытый в спешке. На земле остались следы: от
забора к окну и обратно. Но и эти следы кроме нап-
равления ничего не давали. Они взбухли, потеряли фор-
му. Из-за дождя служебно-розыскная собака даже не
взяла след. Осталось одно: оперативные действия. Бага-
ев разделил группу на две части, послал собирать сведе-
ния, и сам вышел за ворота.
Нет способов, чтобы определить, в какую сторону по-
шел преступник. Можно, конечно, попытаться поставить
себя на его место. Вправо — ближе к автобусу. Но вор
может быть хитрым, изощренным. Поняв, что милиция в
первую очередь пойдет к остановке, он возьмет и отпра-
вится в другую сторону, чтобы сбить со следа. А если
учесть, что преступник мог уйти в любом нацравлении
или даже уехать на машине, которая его заранее поджи-
дала, то можно себе представить, со сколькими неизвест-
ными приходилось решать Багаеву уравнение.
Вначале он установил: была ли поблизости машина?
Опросил соседей, прохожих. Автомобиля никто не видел.
Но стало известно, что в момент совершения преступле-
ния здесь проходили пятеро пьяных.
— Это не то, — сказал сам себе Багаев. — Конечно,
пьяные могут совершить преступление. Но в данном слу-
чае «работал» трезвый.
К Багаеву подошла какая-то женщина и заговорщи-
чески сказала:
— Я видела его...
— Кого?
— Вора, преступника вашего.
— Откуда вы знаете?
141

— А кто же еще? Дождь льет, как из ведра, а он с
чемоданчиком бежит.
— С одним чемоданчиком?
— Кажется с одним... А может и с двумя... Не раз-
глядела я.
— Куда бежал?
— В ту сторону, — женщина показала в обратную от
автобусной остановки.
Могло быть и так: вор вышел на улицу, направился к
автобусной остановке. Там его что-то испугало и он мет-
нулся назад... Все может быть... Абсолютно все! Но по-
скольку есть хоть какая-то ниточка, нужно за нее потя-
нуть... Чтоб потом не думалось.
Багаев пошел в том направлении, куда показала сви-
детельница. Он двигался быстро, легко. Видно было —
любит ходьбу.
Прошел один, другой дом. У третьего остановился,
постучал в дверь. Открыл старичок с белой клинышком
бородой.
— Дедушка, не видели, здесь не пробегал кто-ни-
будь?
Старик, подслеповатый и полуглухой, позвал своего
правнука-мальчишку лет десяти.
— Пробегал, — сказал тот.
— А ты откуда знаешь? — спросил Багаев.
— На подоконнике сидел... Вижу — бежит.
— В руках было у него что-нибудь?
— Чемодан.
— Один?
— Кажется один...
— Куда побежал?
— А вон в тот дом,— мальчишка, морщась от капель
дождя, моментально обрызгавших его лицо, выглянул за
дверь и ткнул пальцем в коттедж, выложенный красным
кирпичом.
— Спасибо, малец,— поблагодарил лейтенант и на-
142

Правился к красному дому, выглядевшего как-то сум-
рачно.
Лейтенант пошел по противоположной стороне, чувст-
вуя, как все в нем напряглось...
Дверь в красный дом оказалась незапертой. Багаев
слегка толкнул ее. Она бесшумно открылась и только у
самой стены негромко скрипнула. В ту же минуту лей-
тенант скорее ощутил, чем услышал, неуловимое движе-
ние в комнате, вход в которую был в конце коридора
задрапирован тяжелым материалом.
Багаев медленно двинулся вдоль стены. Мокрые туф-
ли оставляли следы на полу, зато были бесшумны. И
все-таки предательские половицы несколько раз протяж-
но скрипнули.
Лейтенант понимал, что о его присутствии уже знают,
и резко раздвинул драпировку... Большая, хорошо обстав-
ленная комната была пуста. Но он снова почувствовал—
ее только что оставили. В воздухе витал едва уловимый
запах табачного дыма... Значит, только сейчас кто-то ку-
рил и вышел. Дыма не видно, он растворился, но ос-
тался аромат табака. И, вероятно, потому, что Багаев
бросил курить, он по особенному ощутил этот запах.
Из большой комнаты вели две двери. В какую из них
ушел человек? И почему он ушел, услышав шаги?
Багаев пошел к той двери, что слева. Вынул пистолет,
снял его с предохранителя. Стал сбоку и толкнул дверь.
Открылась узкая небольшая комната с одним окном. У
окна стоял чемодан. С него стекали капли дождя. На по-
лу лужа.
Лейтенант осмотрел комнату. Никого. И вдруг он уви-
дел, как дверь, которую только что открыл, слегка качну-
лась. Багаев прыгнул в комнату, и захлопнул дверь.
Прижавшись к стене стоял парень лет 25. Его русые
еолосы мокрыми прядями сползали на глаза. Лицо пос-
тепенно меняло выражение: на нем еще держалась улыб-
ка, но в глазах уже появился животный страх.
143

Неожиданно парень оттолкнулся от стены и сшиб лей-
тенанта с ног. Они вдвоем упали на пол. Началась борь-
ба. Борьба за пистолет, который Багаев выронил при па-
дении.
Они перекатывались на полу, поочередно стукаясь о
стены, мебель, прилагая неимоверные усилия схватить
оружие. Наконец Багаев применил один из приемов
самбо. Парень от боли застонал. Процедил сквозь стис-
нутые зубы:
— Больно!
Лейтенант немного ослабил его руку, свободной до-
тянулся до пистолета и тогда совсем отпустил парня.
— Бандюга, — сказал, тяжело дыша, парень, — грабь,
убивай. Он тер предплечье,, нывшее от приема самбо.
— Руки! — приказал Багаев. — И не вздумай начи-
нать сначала. Пристрелю.
Парень поднял руки, с ненавистью глядя на человека
с пистолетом. Багаев ощупал его карманы. На всякий
случай. А вдруг у того оружие. Отошел к чемодану.
— Это еще неизвестно, кто бандюга, — сказал он.
— Я, что ли, к тебе залез, или ты ко мне? — спросил
парень. Он попробовал двигать рукой, но видно, было
больно, и судорога пробежала по лицу.
— Значит, ты здесь живешь? — спросил Багаев, пред-
чувствуя что-то неладное.
— Живу.
— Документы.
— А ты что, прежде чем грабить, документы смот-
ришь?
— Документы!—потребовал Багаев. Он тоже никак
не мог отдышаться.
— Ты кто такой, что я должен тебе предъявлять до-
кументы?
Багаев вынул свое удостоверение. Показал парню.
Тот еще больше насупился, снова потер предплечье, про-
бормотал:
144

-— Моя милиция меня бережет...—Нехотя полёЗ й
карман пиджака, достал паспорт. Лейтенант первым де-
лом глянул на прописку. Да, парень жил в этом доме.
— Чемодан твой?
— Мой.
— Что в нем?
Парень назвал. Потом открыл чемодан. Все сходи-
лось. Багаев отдал паспорт, пошел к выходу. У двери ос-
тановился.
— Послушай, одного не могу понять, зачем ты пря-
тался?
Парень уже успокоился, да и боль стала проходить,
к тому же после нервного напряжения наступила развяз-
ка, и он захохотал. Звонко и заразительно. Так зарази-
тельно, что Багаев не выдержал, вначале похмыкал, а
потом присоединился к хохоту белобрысого. А тот сквозь
смех и слезы еле выговаривал:
— Из командировки... приехал... Никто из родных...
не знал. Хотелось сюрприз сделать... Ой, господи! Слы-
шу, кто-то идет... Думал, мать или отец и спрятался...
Они еще долго хохотали, хлопая друг друга по пле-
чам. Смех прошел так же внезапно, как и вспыхнул.
— Извини, товарищ. — Багаев пожал руку парню и
вышел.
Дождь пошел с новой силой. Его струи заштриховали
даже близлежащие дома. В лужах поднимались и лопа-
лись большие пузыри.
«Надолго зарядил», — подумал Багаев. Он остано-
вился у забора ограбленного дома и посмотрел на раз-
мытые следы. От них уже почти ничего не осталось.
Но отпечатки ног преступника (единственная, правда,
ничего не дающая улика) точно притягивали к себе лей-
тенанта.
Подошла хозяйка дома. Она сказала:
— Транзистор «Спидола» тоже украли.
Багаев кивнул ей молча и пошел к автобусной оста-
10 Следы остаются 145

новке. Его мозг работал, суммируя, анализируя то не-
большое количество сведений, что удалось раздобыть
за это короткое время.
Конечно, преступник должен был идти к автобусу.
Наикратчайший путь. С двумя чемоданами и транзисто-
ром двигаться неудобно... Дождь, оказывается, не только
разрушитель следов, но и помощник... Он обязательно заг-
нал всех под навес... Среди ожидающих находился,
очевидно, и преступник... Но кто мог подумать, что рядом
стоит человек, совершивший ограбление?
Вероятно, кто-то заметил гражданина с двумя чемо-
данами и транзисторным приемником. И конечно же,
кто-то запомнил его приметы. Но как найти этих свиде-
телей?
...Багаев остановился под навесом автобусной оста-
новки. Осмотрелся. Кто и откуда мог видеть людей, спря-
тавшихся здесь от дождя? Из домов, пожалуй, не очень
разглядишь. Будка сапожника? А что, может быть!
Лейтенант вошел в маленькое помещение, где сапож-
ник ожесточенно вколачивал гвозди в чей-то каблук. Сно-
ва нос защекотал табачный дым и захотелось курить.
— Много работы? — спросил Багаев.
Сапожник помотал головой, вбил два гвоздя, выни-
мая их изо рта и ответил:
— Почти нет работы... Вот раньше бывало. — И ~ои
пустился в воспоминания, рассказывая все детально, как
человек, соскучившийся по собеседнику.
Багаев выслушал его, не перебивая, затем спросил:
— Не видели сегодня на автобусной остановке муж-
чину с двумя чемоданами и «Спидолой»?
— В светлом плаще и шляпе?
— Кажется.
— Видел такого... А ты из милиции?
— Когда он уехал отсюда?
— Сейчас скажу... Ко мне в 2 часа дочь приходит и
приносит обед... Сегодня она опоздала на 15 минут. По-
146

сидела немного, думала, дождь кончится... Минут 10 по-
сидела и ушла... А вскоре и тот в светлом плаще подо-
шел к остановке.. Я еще подумал: чего человек в такой
ливень транзистор тащит?
— Спасибо! — Багаев быстро вышел.
Теперь добыты приметы преступника: светлый плащ,
шляпа, не считая двух чемоданов и транзистора... Значит,
он сел в автобус? В какой — неизвестно. И спрашивать
у сапожника было бесполезно. Из его будки номеров не
видно... Да, но ведь сапожник почти точно указал время,
когда вор оказался на остановке. Он, безусловно, сел в
первый подошедший автобус...
Через несколько минут Багаеву по телефону сообщи-
ли, что согласно графику, на той остановке в 14 часов
30 минут должен был быть автобус с таким-то номером.
Но шел сильный дождь и могло произойти смещение гра-
фика. И ему назвали другие номера.
Так в действительности и произошло. График смес-
тился. В первом автобусе кондуктор не видел человека в
светлом плаще с двумя чемоданами и «Спидолой».
Конечно, она могла и не заметить такого, отвлечься...
Багаев стал ждать следующего автобуса. Эта была
последняя надежда. Если и там преступника не заме-
тили...
— Видела такого, — сказала кондуктор. Багаев с об-
легчением вздохнул, но все-таки решил проверить: вдруг
ей что-то показалось.
— А почему вы запомнили его?
— При посадке мешал приемник...
— Где он сошел, не припомните?
— На площади Революции.
Он никак не мог выйти с вещами, а шофер уже пое-
хал. Пришлось останавливать машину.
— Ну что ж, отправляйте автобус,—и, глянув на часы,
засек время.
Площадь Революции?.. Зачем он там сошел? Рядом
147

автостанция... Или он сошел, чтобы пересесть на автобус
другого маршрута, или чтоб попасть на автостанцию?
Скорей всего второе. Награбленные вещи для прес-
тупника цены не имеют. Ему надо их продать. Не круг-
лый же он идиот, чтобы продавать вещи здесь. Значит
он должен уехать. Куда? Можно в Беслан, атамсамолет,
поезда и впереди вся необъятная территория Советского
Союза.
До площади Революции Багаев ехал 15 минут. Еще
немного шел до автовокзала. Здесь он установил, что
около 15 часов отправился автобус на Грозный. Следую-
щий уходил в Нальчик через 40 минут. Не станет прес-
тупник ждать около часа. Ему все равно, куда ехать.
Лишь бы побыстрей покинуть опасный для него город...
Багаев доложил начальству о своих выводах и вскоре
в Министерство внутренних дел Чечено-Ингушской АССР
отправили запрос. На всякий случай такие же те-
леграммы послали в Нальчик и Ростов.
Утром следующего дня из Грозного сообщили, что ра-
ботниками оперпункта на базаре задержан некто И. Сау-
тин, продававший вещи. По всем признакам это был тот,
кого искал Багаев.
Фамилия преступника говорила о многом. Вор-реци-
дивист— он хорошо был известен работникам милиции.
Багаев выехал в г. Грозный, захватив с собой описа-
ние украденных вещей. Все совпало.
При допросе Саутин спросил у Багаева:
— Как же ты, гражданин начальник, так быстро на-
шел меня? Я вроде бы улик не оставил... Работаем в пер-
чатках... По земле прошел, так дождь следы размыл.
— Это точно, следы там были размыты...
— И как же ты все-таки меня нашел?
— Секрет фирмы... А наследил ты, между прочим,
достаточно... Теперь мы тебя долго не увидим...

А. ГРИГОРЯН
СЛЕДЫ
ОСТАЮТСЯ
1^ак интересно наблюдать за хорово-
дом снежинок, весело танцующих в тусклом свете улич-
ного фонаря! Почему-то их обычно сравнивают с роем ба-
бочек. Банально. И совсем не романтично. Наташа гото-
ва поспорить с кем угодно, что танец снежинок — ну,
просто до невозможности—напоминает твист. Та же стре-
мительность, тот же ритм, та же бьющая через край буй-
ность. Как прекрасно, что выпал, наконец, снег и кончи-
лась унылая осенняя слякоть...
Чуть-чуть кружилась голова от выпитого шампанско-
го. Все-таки был не обычный вечер, а день рождения... Но
ведь могла она пойти домой не одна. Какой смешной очка-
рик! Все время танцевал с нею и напрашивался в провожа-
тые. Наташа ускорила шаг, чувствуя во всем теле уста-
лость и желание поскорее забраться в постель. Но снег
уже выпал довольно глубокий и по нему трудно было ид-
ти в модных сапожках на высоких каблуках. Ох уж эти
сапожки! Папа не соглашался купить их, но Наташа, как
всегда, сумела уговорить его. Правда, он взял с нее обе-
щание, что в зимнюю экзаменационную сессию она не
«заработает» ни одной тройки.
Наташа вдруг остановилась, затаила дыхание. Из-за
угла на противоположной стороне улицы показались ка-
149

кие-то тени. Может быть, это патруль дружинников? На-
таша пошла дальше, стараясь не смотреть в сторону не-
известных. Но тут одна из теней метнулась в ее сторо-
ну. Девушка почувствовала, как от страха у нее пере-
хватило дыхание.
— Здрасьте, барышня! Который час? — раззязно на-
чал незнакомец.
Наташа растерянно остановилась, попробовала взгля-
нуть на часики, но в темноте, конечно., ничего не могла
увидеть.
— А вы не беспокойтесь! Чиркнем спичкой — уви-
дим! — сказал незнакомец. — Эй пацаны, сюда!
Подошли еще двое, поменьше ростом. Наташа сра-
зу поняла: хулиганы. И теперь она проклинала себя за
то, что так задержалась и не выполнила обещания, дан-
ного маме — вернуться домой не позднее десяти часов.
— Отстаньте от меня. Мне нужно идти домой, — ска-,
зала девушка, стараясь прорваться через образовавше-
еся впереди полукольцо.
— Барышня, вы же культурная. Нам нужно знать,
который час. Шакал, чиркни спичку!
Один из подошедших зажег спичку и поднес к руке
Наташи. В тусклом свете блеснули золотые часики, по-
даренные Наташе отцом после окончания средней
школы.
— Сейчас без пятнадцати минут двенадцать,— ска-
зала Наташа. — Дайте мне пройти...
При свете спички старший внимательно посмотрел ей
в лицо и вдруг воскликнул:
— Пацанва, да ведь она — что надо!
— А ходики какие! Закачаешься! — вставил Шакал.
Наташа рванулась вперед и побежала, но кто-то сза-
ди схватил ее за плечо.
— Не торопитесь, барышня. Мы вас проводим.
Парень попытался взять ее под руку, но она снова
вырвалась.
150

— Спокойно, спокойно... С нами шутки плохи,— пре-
дупредил он.
— А чего с ней цацкаться? Давай здесь, Леший,—
бросил третий, который слегка прихрамывал.
— Молчи, Хромой. Делай, что тебе говорят. Пошли!
Наташа с ужасом поняла, что теперь ей из рук хули-
ганов не вырваться. Она уже готова была отдать часы,
лишь бы они ее отпустили. А может крикнуть! Позвать
на помощь?
— Барышня, вы напрасно нас боитесь... Пойдемте,
посидим в скверике, покалякаем, — говорил Леший,
крепко держа ее за локоть. — Мы, конечно, не фраера.
Но все же и мы девушек любим. А вы мне как раз очень
даже понравились. Как вас зовут?
— Прошу вас, отпустите меня, — стала умолять На-
таша.— Хотите, вот вам часы. Берите их...
Леший подержал на ладони золотые часики, задум-
чиво проговорил:
— Факт... Этого было бы достаточно. Сколько они
стоят?
— Не знаю... Они золотые.
— И вы тоже золотко! Честное слово! — продолжал
Леший, пряча часики в карман. — Только вы не обижай-
тесь, барышня. Я у вас их на время заберу.
— Ну, теперь-то вы меня отпустите?
— Да куда вам торопиться? Вон уже и скверик ви-
ден.
Леший обжигал ее жарким, порывистым дыханием,
запахом спиртного. Даже в темноте было видно, как
хищно поблескивают его глаза. Он то и дело пытался ее
поцеловать, и Наташа с трудом отстранялась. Ноги у
нее подкашивались, она оцепенела от страха.
Леший продолжал что-то говорить, в чем-то убеждать,
но до нее уже не доходил смысл его слов, она была поч-
ти без сознания... Вдруг Леший сильно сжал ей руку.
— Тихо, барышня! Пикнете —придется пожалеть...
151

Наташа увидела идущего навстречу паренька. Созна-
ние мгновенно прояснилось. Всем своим существом она
почувствовала проблеск надежды. Рванувшись изо всех
сил, она побежала вперед с криком о помощи.
— Бегите! Я их задержу! — бросил ей паренек, а
сам смело шагнул вперед.
Он тут же схватил бежавшего за Наташей Лешего,
толкнул его в сторону. Леший не удержался, упал.
— Шакал, догоняй ее! — крикнул Леший, вскакивая
на ноги, и выхватил из кармана нож. — Хромой, заходи
сзади!
Коля Малинин, восемнадцатилетний паренек, которо-
му неожиданно пришлось встать на защиту девушки, не-
даром занимался боксом. От первого же его удара Леший
снова растянулся на снегу. Но сзади на Колю, как пан-
тера, накинулся Хромой. Коля рванулся, хотел сбросить
его, но тут подоспел Леший.
— Ах ты гад! Получай! — крикнул Леший и ударил
ножом в спину парня.
— Бежим! Скорее! — крикнул Леший, хватая за ру-
ку Хромого.
Падая в снег, Коля услышал крик девушки. Все же
они схватили ее! Стиснув от боли зубы, Коля медленно
стал озираться. Рядом, в четырех шагах, была будка те-
лефона-автомата. Позвонить бы... Отделение милиции
совсем рядом. Может, успели бы схватить этих негодяев?
Коля попытался подняться на ноги, но острая боль зату-
манила сознание. Нет, идти он уже не мог... Издали до
него снова донесся приглушенный крик девушки, хохот
хулиганов. Глумятся над ней... Мерзавцы! Надо во что бы
то ни стало позвонить. Надо... Ползком, только ползком!
Вот так... Еще! Ведь уже совсем близко. Спину жжет.
Должно быть, кровь. Прилипает рубашка. Все равно на-
до доползти. Надо!
Он сделал еще одно отчаянное усилие и потерял соз-
нание...
162

* * *
Во втором часу ночи в комнате дежурного по райот-
делу милиции раздался телефонный звонок.
— Дежурный капитан Албегов слушает!
— Скорее приезжайте на Восточную. Я звоню из те-
лефона-автомата.
— Алло! Что случилось?
Чей-то мужской голос взволнованно ответил*.
— Человека убили! Здесь, у автомата лежит, в кро-
ви весь. Трубку поспешно положили.
Капитан Албегов отлично, знал место, где находится
единственный на Восточной улице телефон-автомат.
Тут же по указанию дежурного на место происшест-
вия выехала оперативная группа. Возле телефона-авто-
мата лежал истекавший кровью паренек. Никого побли-
зости не было. Кто же звонил? Скорее всего, какой-ни-
будь прохожий.
Попробовали привести потерпевшего в чувство, но
тот так и не открыл глаза. Осветив фонариком следы на
снегу, один из сотрудников милиции произнес.
— Они ушли туда! — он указал в сторону сквера.
Старший опергруппы капитан Громов распоря-
дился:
— Вызовите «скорую». Лейтенант Гусов и сержант
Васильев, в машину!
Едва машина приблизилась к скверу, как навстречу
поднялась какая-то девушка.
— Стой!—приказал шоферу Громов.
Машина остановилась в двух шагах от девушки, но
она не в силах была сделать и шага.
— Они убежали... Все трое, — едва проговорила На-
таша, когда над ней склонился сотрудник милиции.
Состояние Наташи было таково, что ее пришлось дос-
тавить в больницу. Лишь на второй день она смогла дать
более или менее связные показания. Когда следователь
153

спросил у нее, запомнила ли она лица преступников, На-
таша ответила:
— Было темно... И потом я была в таком состоянии...
Тщательный осмотр места преступления не дал ничего,
кроме какого-то старого ремня и промокшей пустой пачки
из-под сигарет «Памир». Экспертизе удалось выявить от-
печатки пальцев, сохранившиеся на ремне. А на пачке
было написано одно слово — «Козел». Кому принадле-
жали ремень и пустая пачка из-под сигарет? Что означа-
ло слово Козел? На эти вопросы пока никто ответить не
мог.
Коля Малинин пришел в сознание лишь на третий
день после ранения. Но его рассказ мало чем дополнил
показания Наташи.
Дальнейшее ведение следствия было поручено моло-
дому следователю Сохиеву. За три года работы он сумел
проявить себя, как вдумчивый, способный сотрудник. Он
любил так называемые «трудные» дела и проявлял незау-
рядное терпение и настойчивость в поисках преступ-
ников.
Внимательно изучив материалы дела, он решил преж-
де всего повторно опросить Наташу и Колю. Его интере-
совали детали. На какую ногу прихрамывал тот, которо-
го называли Хромым? Кто первым подошел к Наташе?
Не заметен ли был в разговоре преступников акцент? Эти
и другие вопросы позволили следователю получить неко-
торые дополнительные данные. В частности, выяснилось,
что Леший, по-видимому, был человеком кавказской на-
циональности. Шакал тоже говорил с акцентом. Хромой
прихрамывал на правую ногу и вдобавок слегка карта-
вил. Но самое главное — Наташа вспомнила слова, ска-
занные Лешим своим дружкам перед тем, как они разбе-
жались: «Поднимается шухер, приходите к техникуму».
По этим словам можно было предположить, что Леший
учится в техникуме. Но в каком? В городе несколько тех-
никумов. Как найти среди тысяч учащихся Лешего?
154

И все же Сохиев приступил к поискам. Он поднял ма-
териалы о всех преступлениях и нарушениях обществен-
ного порядка, совершенных за последние годы учащимися
техникумов. Пришлось переворошить массу документов,
просмотреть сотни личных дел учащихся... Сопоставляя
данные, следователь отобрал около 15 фотокарточек уча-
щихся, среди которых мог, по его предположениям, ока-
заться Леший. Эти карточки были предъявлены Наташе.
Она внимательно просмотрела их.
— Нет, никого из них я не знаю, — сказала она.
Следователь предъявил снимки на опознание Коле
Малинину.
— Смотрите внимательно, — попросил Сохиев.
Коля стал просматривать одну карточку за другой. И
вот неожиданно с его уст сорвалось:
— Кажется, он... Ну да... Тот самый!
Сохиев, стараясь сохранить спокойствие, спросил:
— Вы уверены?
— Лицо очень похоже. Это он.
В тот же день по подозрению в совершении преступ-
ления—нанесение ножевого ранения и изнасилование—
был задержан учащийся одного из техникумов Таймураз
Каргиев.
На очной ставке Коля Малинин подтвердил:
— Да, это он ударил меня ножом...
Каргиев, ранее имевший судимость за хулиганство,
категорически отрицал свою вину и заявил, что Малини-
на он видит впервые. Затем была проведена очная став-
ка с Наташей. Но тут дело еще более осложнилось.
— Я не могу точно утверждать... Кажется, это он,—ска-
зала она.
Следствие зашло в тупик. Каргиев продолжал кате-
горически отрицать свою причастность к совершенному
преступлению. С запиской к нему обратился отец, старый
колхозник. «Таймураз! — писал он — Я, как отец, прошу
тебя рассказать все, что тебе известно, следователю
155

Сохйеву. Ёоли ты виноват, признайся во всем. Будь
мужчиной!»
Однако и записка не возымела действия. Каргиев
упорно отрицал свою причастность к преступлению, ут-
верждая, между прочим, что по субботам он всегда вы-
езжал в село, к родителям. Возвращался в город в вос-
кресенье.
Следователь выехал в село. Опросил родителей Кар-
гиева и их соседей. Они подтвердили, что Таймураз дей-
ствительно каждую субботу приезжал домой и ночевал у
родителей.
Около двух месяцев тянулось следствие. Однако дос-
таточных улик против Каргиева не оказалось.
Таким образом, версия о том, что Каргиев — один из
участников преступления, отпала. Но это не обескуражи-
ло следователя. С еще большим упорством он стал рабо-
тать над порученным ему делом.
Теперь он ,'решил идти по иному пути: искать прес-
тупников по их «почерку». История криминалистики зна-
ет немало случаев, когда преступников находили по «по-
черку», то есть по характеру и приемам совершения прес-
тупления. Следователь стал интересоваться всеми дела-
ми на грабителей и насильников, возбужденными орга-
нами милиции и прокуратуры за последнее время.
И вот в глаза ему бросилась кличка одного из прес-
тупников— «Козел». Сохиев сразу же вспомнил: на пус-
той пачке сигарет, обнаруженной в сквере, была напи-
сана такая же кличка. Неужели это случайное совпаде-
ние?
Сохиев стал внимательно изучать материалы дела.
В обвинительном заключении было написано: «18 апре-
ля в 10 часов вечера к находившимся в городском саду
студентам Сергееву и Нестеровой подошли два подрост-
ка. Один из них предложил Сергееву отойти в сторону.
Сергеев отказался. Тогда подросток свистнул. Подошли
еще трое. Хулиганы схватили Сергеева, повалили назем-
156

лю, заткнули в рот кляп, начали избивать. Один из прес-
тупников нанес студенту Сергееву легкое ножевое ране-
ние, после чего его крепко привязали к дереву. Затем
преступники схватили Нестерову и с применением физи-
ческой силы под угрозой убийства изнасиловали ее».
Стало ясно — эта группа действовала таким же мето-
дом, как и в том случае, которым интересовался следо-
ватель Сохиев. Изучая личности преступников, он, одна-
ко, пришел к выводу, что ни один из них не мог быть
участником преступления, совершенного на Восточной
улице. И все же Сохиев заинтересовался личностью прес-
тупника под кличкой Козел. Им был некий Казиев Вла-
димир, 20 лет, образование б классов, без определенных
занятий, ранее судимый по статье 206 Уголовного Кодек-
са РСФСР за хулиганство. Фотография Козла была
предъявлена на опознание Наташе и Коле... Но они его
не опознали.
Следователь решил поинтересоваться окружением
Козла до его ареста. С этой целью были опрошены со-
седи, проживающие в доме, где жил Козел. Выяснилось,
что Козел был в близких отношениях с подростком, жи-
вущим неподалеку от него и тоже зарекомендовавшим
себя отрицательно. И что характерно, этот подросток,
.как сообщили соседи, прихрамывал на правую ногу. Со-
хиев с волнением подумал: «Неужели это и есть Хромой?»
О предполагаемом преступнике были собраны под-
робные сведения. Это Семен Васильев, 17 лет, без опре-
деленных занятий, имел несколько приводов в милицию.
Выяснилась еще одна важная деталь: Васильев картавит.
Следователь решил лично встретиться с Васильевым.
На стук в дверь вышла женщина лет сорока в поно-
шенном грязном халате.
— Я из домоуправления,—представился Сохиев.—
Меня интересует состояние вашей квартиры...
— Да чего там! Мы не жалуемся...
— Разрешите посмотреть?
167

Женщина, поколебавшись, пропустила его в дом. В
комнате стоял едкий запах табачного дыма, смешанный
с запахом спиртного. За столом дремал мужчина, види-
мо, пьяный. Перед ним на столе стояла пустая бутылка
из-под водки, банки консервов, соленые огурцы...
— Это ваш муж?
— Нет у меня мужа! А вы что, милиционер? Почему
спрашиваете?
— Меня интересует, кто здесь живет.
— Ну, я живу... Сын у меня.
— А где ваш муж?
— Нет, говорю, мужа. Понятно? А этот—просто зна-
комый. Назюзюкался...
И женщина рассмеялась, обдав его запахом водки. Со-
хиев, осмотрев для вида квартиру, вышел. Ему хотелось
выйти скорее на свежий воздух после смрадной атмосфе-
ры, в которой он побывал. «Да, обстановка в семье у Ва-
сильева не из лучших, — подумал он. Вот так нередко
бывает: отец с матерью разошлись, а сын попал под дур-
ное влияние улицы».
...Чтобы не вспугнуть, Сохиев вызвал Хромого в пас-
портный стол, а оттуда доставил в райотдел. Когда они
ехали в машине, следователь попросил у Васильева за-
курить.
— Пожалуйста!— с готовностью сказал Хромой, вы-
нув из кармана пачку «Памира».
— Крепкие куришь.
— Ага! Привык к «Памиру».
— Ас ногой что? Почему хромаешь?
Васильев вдруг, понурив голову, ответил, отводя гла-
за:
— Да это так... случайно вышло.
— А все же?
— Э, да что говорить. Все равно вы мне не поверите...
— А ты расскажи, может и доверю.
Теперь они уже были в кабинете следователя. Васильев
158

сидел на стуле, облокотившись на край приставного сто-
лика. Глядя на его полудетское лицо с припухшими губа-
ми и наивными голубыми глазами, трудно было пред-
положить, что он — участник злостного преступле-
ния.
— Ладно, расскажу... Только это ведь давно было.
Пошли мы с батей на рыбалку. И там, понимаете, одна
девчонка. Плавать не умела, а сама полезла в воду... Ну
и кричит, как резаная. А мы как раз над обрывом шли.
Вижу — тонет, вот я и прыгнул к ней...
— И ты ее спас?
— Ее-то, дуру, спас... А вот сам ногу сломал. Три ме-
сяца в гипсе пролежал.
— Молодец! — похвалил Сохиев.
— Нашли кого хвалить... Вы лучше скажите, зачем
меня сюда привезли?
— Об этом разговор впереди. А сейчас у меня к тебе
один вопрос. Только уговор — отвечать правду.
— Обещаю.
— Скажи, это ты писал? — Сохиев протянул пачку
сигарет со словом «Козел». Васильев взял в руки пачку,
повертел. На его лице появилось удивленное выраже-
ние.
— Чудно как-то... Ну да, это я писал. Козел-то не-
давно арестован.
— Ты его знаешь?
— Еще бы! Он человек знатный...
— Ну, положим, среди таких дружков есть люди и
«познатнее». Вот, например, Леший....
— Леший? — встрепенулся Васильев. — Это кто еще
такой? Козла знаю, а о Лешем что-то не слыхал...
— И Шакала ты тоже, конечно, не знаешь?
— Какого Шакала? Никого я не знаю... О Козле —
пожалуйста, могу рассказать, раз он сел. А об этих — не
знаю. Хотите, верьте, хотите — нет.
— Не ожидал я от тебя такого, Васильев, не ожи-
159

дал... А ведь нам все известно. И про тебя и про твоих
дружков... Помнишь, что произошло на Восточной улице?
— На какой Восточной улице? Что вы от меня хоти-
те? Ничего я не знаю.
— Знаешь, Васильев, и все расскажешь. Только вот
что я тебе посоветую: будешь тянуть — дело кончится не
з твою пользу. А теперь тебя придется задержать. Вот,
почитай, распишись.
Дрожащими руками Васильев взял постановление,
подписал... Он'был растерян, подавлен словами следова-
теля. Неужели милиции все стало известно? Кто же «на-
капал»? Откуда они могли узнать? Ведь он только сегод-
ня утром видел Лешего и Шакала, оба на свободе...
Лишь после очных ставок с Наташей и Колей, кото-
рые его опознали, Хромой стал давать показания.
Выяснилось, что Леший — это рецидивист Аслан Го-
лиев, четырежды судимый за хулиганство и грабежи.
Прибыв после отбытия срока наказания в родные края,
он временно работал грузчиком в торгующей организа-
ции. Но вскоре уволился «по собственному желанию» и
снова встал на путь преступлений. Он сколотил вокруг
себя воровскую группу, преимущественно из подростков,
которые нигде не учились и не работали. В числе тех,
кто попал под его влияние, кроме Васильева был Вано
Гелашвили 16 лет, без определенных занятий. Как уста-
новил следователь, Гелашвили (Шакал) сбежал от своих
родителей из Грузии и жил у тетки. Он бросил школу и
вел праздный образ жизни, а с ним еще несколько под-
ростков.
Улики были неопровержимые. Экспертиза установила
идентичность отпечатков пальцев на ремне, найденном
в сквере, с отпечатками пальцев Лешего. Гелашвили, как
и Васильев, на допросах рассказал всю правду. И только
сам Голиев (Леший) до самого конца отрицал свою ви-
ну, сваливая все на Шакала и Хромого. Однако уйти от
ответственности ему не удалось.
169

ЗАПУТАННЫЙ
КЛУБОК
^ дежурной части милиции в 22 ча-
са 13 минут раздался телефонный звонок. Дежурный по-
мощник начальника райотдела старший лейтенант мили-
ции Борисов поднял трубку:
— Слушаю вас. Так, так... Адрес? Ясно.
Оперативная машина прибыла на место. Перед взора-
ми сотрудников милиции предстала страшная картина
преступления. Посреди комнаты на старом узорчатом
ковре в луже крови лежала мертвая женщина. В кресле
сидел молодой человек, ее сын. Закрыв лицо руками, он
горько рыдал.
Руководитель оперативной группы, майор Карсанов
слегка дотронувшись до его плеча, сказал:
— Прошу вас выйти. Нам нужно произвести осмотр-
Послушно встав и прижимая к глазам платок, моло-
дой человек вышел на веранду. Оперативная группа
приступила к осмотру. При осмотре и последующем
вскрытии трупа было установлено, что преступник внача-
ле душил свою жертву, а потом нанес удар ножом в об-
ласть сердца. Примечательно, что этот удар был нанесен
уже после того, как наступила смерть. Это обстоятельст-
во говорило не только об особой жестокости преступника,
по и о том, что он не хотел оставлять место преступления,
11 Следы остаются
161

не будучи уверен, что кровавое дело доведено им до
конца.
Убитая Екатерина Григорьевна Стрельникова и ее
сын — студент второго курса института Геннадий — зани-
мали две небольшие изолированные друг от друга комна-
ты, имеющие отдельные выходы на общую веранду. В мо-
мент совершения преступления сын отсутствовал. Стрель-
никова была убита в его комнате. Обстановка у Геннадия
была скромная: книжный шкаф, . письменный стол,
тумбочка, кровать, небольшое кресло и два стула. В мо-
мент осмотра в комнате царил беспорядок. На полу и
кровати валялись разорванные книги, тетради, листы
бумаги. Ящики письменного стола были выдвинуты, все
говорило о том, что в них кто-то рылся. Но, может быть,
Геннадий, уходя из дома, оставил комнату в таком виде?
Карсанов решил поговорить с ним. Выйдя на веранду, он
подошел к сыну Стрельниковой:
— У меня к вам один вопрос. Скажите, пожалуйста,
в вашей комнате был такой беспорядок, когда вы уходи-
ли, или это произошло без вас?
— Нет, такого беспорядка не было. И мама тоже не
могла этого сделать...
— Спасибо. Потом поговорим подробнее...
Оперативные работники провели предварительный оп-
рос соседей. Важно было выяснить, не видел ли кто прес-
тупника.
Пенсионер Силин, проживающий по соседству, ска-
зал:
— Было это, примерно, в начале восьмого вечера. Си-
дел я у ворот, на скамеечке. Смотрю — от Стрельнико-
вой вышел один гражданин. Он и раньше, кажись, заха-
живал к ней. Но только сегодня он был какой-то расст-
роенный. Вышел из ворот, тяжело вздохнул и пошел се-
бе, не торопясь...
— А какой он с виду?
— Да так, лет сорока пяти, не моложе. Ростом он с
162

меня, в плечах солидный, усы носит. А костюм На нем
черный.
Соседка Стрельниковой Дзугаева сообщила, что Ека-
терина Григорьевна вечером заходила к ней, жаловалась
на головную боль. Дзугаева дала ей пирамидон. Пого-
ворив немного, Стрельникова ушла.
— Сын должен скоро прийти,— сказала она,— надо
приготовить ужин.
На вопрос Карсанова, в каком часу это было, Дзуга-
ева определенно ответить не смогла.
Карсанову не хотелось лишний раз расстраивать Ген-
надия опросом, но пришлось это сделать. Описав приме-
ты человека, которого заметил Силин, Карсанов спросил,
не знает ли его Геннадий. Тот, подумав, ответил:
— Да, у матери был такой знакомый... Кажется, ее
бывший школьный товарищ. Заходил он к нам редко, и
мать почему-то всегда расстраивалась после его прихо-
дов. Фамилию его я не знаю. Зовут его Виктором Павло-
вичем. Он, кажется, какой-то заготовитель...
Геннадий вдруг встрепенулся...
— Неужели это он?
— Успокойтесь. Мы все выясним... Убийца будет най-
ден!
На следующий день органами милиции был установ-
лен и задержан по подозрению в убийстве гражданин
Виктор Павлович Рубинов, в прошлом судимый за авто-
мобильную аварию, работающий заготовителем в систе-
ме торговли. В тот же день от прокурора была полу-
чена санкция на его арест, и у него на квартире произ-
веден обыск. Сотрудники милиции, производившие обыск,
изъяли для приобщения к делу старую фотокарточку
Стрельниковой в возрасте 20—22 лет и письмо, написан-
ное ею Рубииову, когда тот находился в местах заклю-
чения. Вот текст письма:
«Добрый день, Виктор! Каждый месяц я получаю от те-
бя по два письма и, как видишь, долго не могла собраться
163

йа них отвечать. Да и к чему это? Между нами ничего
не может быть общего. После того, как на фронте погиб
мой муж, у меня осталась одна радость — сын Генна-
дий. Зачем ты пытаешься воскресить прошлое? Ты сам
когда-то оттолкнул меня. К чему теперь все твои излия-
ния? Тебе сейчас трудно, я понимаю это. Но и мне ког-
да-то было тяжело. А как ты со мной поступил? Прошу
оставить меня в покое. Екатерина».
Ничего другого, имеющего отношения к делу, обнару-
жено не было. Для Рубииова арест был, казалось, совер-
шенно неожиданным. Еще более он был удивлен, или де-
лал вид, что удивлен, когда его вызвали на первый
допрос, и следователь, капитан Мугуев, в присутствии
прокурора задал ему вопрос:
— Скажите, гражданин Рубинов, где вы были вчера
вечером?
— Я всегда вечерами дома.
— И никуда вчера не выходили?
— Постойте, кажется, выходил. Ну да, я был у своего
приятеля. Он шофер, мы раньше вместе работали...
— Назовите его фамилию, адрес.
Рубинов назвал.
— А больше вы нигде вчера не были?
— Нет, не был...
— Припомните хорошенько, Рубинов.
— Вы же спрашиваете про вчерашний вечер. Нигде я
больше не был.
Следователю стало ясно, что Рубинов будет отрицать
предъявленное ему обвинение. Однако все факты были
против арестованного.
Дело Рубинова было передано в прокуратуру. Вести
его поручили следователю Иванцеву. Ознакомившись с
материалами предварительного следствия, он сразу же
наметил план действий. Прежде всего Рубинова надо
было уличить во лжи и добиться признания, что вечером
18 августа, когда было совершено преступление, он был у
164

Стрельниковой. Если потребуется — провести очную
ставку с пенсионером Силиным.
— На допросе в милиции вы заявили о том, что 18
августа были у своего приятеля-шофера. Это было прове-
рено. Вы действительно посетили его в 9 часов вечера.
А где вы были до этого?
Рубинов, немного смутившись, ответил:
— Помнится, я больше нигде не был...
— Напрасно вы пытаетесь запутать следствие! Я мо-
гу назвать вам улицу и номер дома, где вы были до это-
го.
Рубинов вздрогнул. Следователь внимательно посмот-
рел на него и, четко выговаривая каждое слово, сказал:
— Вот что, Рубинов. Убита Екатерина Григорьевна
Стрельникова!
Услышав эти слова, Рубинов вскочил со стула, с ужа-
сом воскликнул:
— Этого не может быть! Катя убита!?
Следователь строго взглянул на него:
— Сядьте, Рубинов. Здесь не театральная сцена. Иг-
ра не поможет.
Рубинов весь как-то обмяк, бессильно опустился на
стул. Плечи его вздрагивали от беззвучных рыданий.
Иванцев подал ему стакан воды.
После того, как Рубинов немного пришел в себя, сле-
дователь спросил:
Итак, вы были у Стрельниковой 18 августа?
— Простите, гражданин следователь... Теперь я пони-
маю, в чем дело... Значит, Катя... Екатерина Григорьевна
Стрельникова убита... Но зачем же вы так? Ведь она для
меня...
— Вы хотите сказать, что не причастны к убийству.
Но почему вы отрицаете тот факт, что были у нее 18 ав-
густа?
Рубинов упавшим голосом ответил:
— Да, сознаюсь, я не хотел об этом говорить...
165

— Почему?
— Не знаю... Просто я считал, что мой арест —какое-
то недоразумение. Я не хотел, чтобы ее вызывали и доп-
рашивали обо мне. Ведь Катя была недовольна мною...
— Надо признать, Рубинов, вы умеете находить прав-
доподобные ответы.
— Вы хотите сказать, что я убил... Катю? Но ведь это
невероятно! Поймите.
Следователь вызвал конвой.
— Подумайте, Рубинов. Завтра я вас снова вызову.
Запирательство не в ваших интересах.
Но на другой и в последующие дни Рубинов продол-
жал отрицать свою причастность к убийству Стрельнико-
вой. Он упорно повторял одно и то же. Да, он знал
Стрельникову со школьной скамьи. После окончания
десятилетки она поступила учиться в институт, а он стал
шофером. Они часто встречались, и он хотел на ней же-
ниться. Но однажды он познакомился с другой девуш-
кой — Галиной. Увлекся ею и перестал встречаться с Ка-
тей. Потом понял, что его чувства к Галине были неглу-
бокими, но было уже поздно. Катя не захотела его боль-
ше видеть. Потом она вышла замуж, а он так и остался
одиноким. Одно время с тоски запил. В пьяном виде со-
вершил аварию, два человека получили телесные повреж-
дения. Его осудили. Двадцать лет прошло с тех пор, как
он расстался с Катей. Но его чувства к ней не угасали. Те-
перь, когда она была вдовой, он надеялся, чего-то ждал.
Вот и в тот вечер 18 августа он решил навестить ее и еще
раз обо всем поговорить. Он пришел к ней около 6 часов
вечера. Как и в прежние его приходы, она встретила его
холодно, неприветливо. О чем он тогда говорил? Вспоми-
нал школьные годы, школьных товарищей... Он питал сла-
бую надежду, что эти воспоминания вернут ему прежнюю
Катю, наивную девочку, смотревшую на мир доверчивы-
ми глазами цвета весеннего неба... Но Екатерина Гри-
горьевна оставалась Екатериной Григорьевной. Прежней
166

Кати не было и в помине. Он мог только всколыхнуть го-
речь воспоминаний, но не вызвал к себе ни участия, ни,
тем более, прежних чувств. Поняв это, он решил удалить-
ся... На прощанье она сказала: «Прошу тебя, если мо-
жешь, не приходи больше ко мне».
И вот, когда следователь потерял всякую надежду,
Рубинов вдруг заговорил...
— Записывайте, гражданин следователь, я полностью
признаю себя виновным. Я убил Стрельникову.
Это признание было настолько неожиданным, что сле-
дователь даже усомнился, а соответствует ли оно дейст-
вительности. Но Рубинов с такой же настойчивостью, с
какой прежде отрицал свою вину, стал доказывать, что
именно он убил Стрельникову.
— А каковы мотивы совершенного вами преступле-
ния? — спросил следователь.
— Разве вам они не ясны? — удивился Рубинов. — Я
был зол на нее и хотел отомстить за неудачно сложив-
шуюся жизнь. И я решил убить ее. И убил!
Дело Рубинова поступило в Верховный суд республи-
ки. Поскольку речь шла об особо опасном преступлении,
судье надо было исключительно глубоко и тщательно
разобраться во всех обстоятельствах дела.
После первого же ознакомления с материалами пред-
варительного следствия у судьи возник ряд вопросов. Бы-
ло непонятно: почему Стрельникова убита не в своей ком-
нате, а в комнате сына? Странным было и то, что в ком-
нате сына все было перевернуто. Версия об убийстве с
целью грабежа исключалась. Все вещи и ценности были
на месте. Серьезные сомнения вызывали показания са-
мого Рубинова. Не наговаривал ли он на себя?
По делу Рубинова состоялось распорядительное засе-
дание, в котором приняли участие состав суда и прокурор
Глебов. Судья обратил внимание участников заседания
на возникшие у него сомнения и предложил провести по
делу дополнительное расследование. К этому мнению при-
167

соединились и другие члены суда. Однако Глебов в своем
выступлении посчитал сомнения судей необоснованными.
— Все улики против Рубинова, — сказал он,— а глав-
ное—он сам признал свою вину.
— Да, но ведь он признал ее не сразу,—возразил
судья, он мог и оговорить себя.
— Зачем бы он стал себя оговаривать? Ведь это неве-
роятно!
— Почему же невероятно?. Рубинов, очевидно, один
из тех людей, которых называют однолюбами. Стрельни-
кова могла значить для него гораздо больше, чем мы ду-
маем. И вот представьте себе его состояние, жогда он уз-
нает о том, что Стрельникова убита... Для него это жес-
токий удар. Он еще не может свыкнуться с этой мыслью,
как его начинают упорно уличать в убийстве. Это обвине-
ние для него кошмарно, кощунственно. Но следователь
изо дня в день вызывает его и требует,признания. Тогда
Рубинов, не будучи в силах переносить эти допросы, ре-
шает все сразу покончить и признает себя виновным в
убийстве, которого он не совершал...
— К сожалению, все это лишь предположения, — ска-
зал Глебов, — а факты говорят о другом. Рубинова на-
до судить по всей строгости закона.
Однако суд вынес определение: возвратить дело Ру-
бинова на доследование.
Следователь Тамарин, которому поручили дело, свя-
зался с судом и уточнил все неясные обстоятельства. Пе-
ред тем, как уходить, он задумчиво произнес:
— Мне кажется, что в этом деле важным связующим
звеном может оказаться сын Стрельниковой. А его даже
как следует не допросили.
Тамарин начал с того, что вызвал к себе Геннадия.
— Нам кажется довольно странным, что ваша мать
была убита не в своей комнате, — начал следователь.—
Непонятно и то, почему в вашей комнате было все пере-
вернуто. Что вы думаете по этому поводу?
168

Геннадий, немного подумав, ответил:
— Лично мне тоже показалось это странным. Мама
никогда не имелз привычки рыться в моих бумагах... Зна-
чит, это сделал кто-то другой.
— Виктор Павлович?
— Не думаю... Сами посудите: для чего?
Геннадий недоуменно развел руками.
— Может, кто-нибудь из соседей?
— Не думаю, — ответил Геннадий.
— Вы в этом уверены?
— Да, пожалуй...
— Допустим, что преступление совершил некий Икс,—
продолжал Тамарин. —Для чего он явился? С целью ог-
рабления? Или с заранее принятым решением убить ва-
шу мать? Первое предположение отпадает. Преступник
с собой ничего не унес. Остается неясным второе предпо-
ложение. Припомните, пожалуйста, не было ли у вашей
матери знакомых, которые имели бы с ней неприязнен-
ные отношения...
— Нет, таких знакомых у мамы не было...
— А у вас? — неожиданно спросил следователь.
Геннадий удивился:
— У меня?
— Да, пожалуйста, припомните, кто из ваших друзей
или знакомых в последнее время бывал у вас.
— У меня обычно бывает только один приятель —
Владислав Климов. Мы с ним вместе учимся... Но поду-
мать о нем!
— А кроме него к вам никто не приходил? Вспомните
как следует...
— Что-то не припоминаю... Хотя, знаете, был такой
случай! Примерно месяц тому назад мама мне сказала,
что ко мне приходил какой-то незнакомый человек. Но
она не смогла толком узнать, кто это... Он сказал, что я
ему нужен.
— Это очень интересно, — оживился Тамарин. —
169

Прошу вас, вспомните хорошенько, что еще говорила о
нем ваша мать.
— Да так, ничего особенного... Я спрашивал, каков
он с виду. Вот и все...
Тамарин о чем-то задумался.
— Теперь у меня к вам важный вопрос. Серьезно об-
думайте его, потом ответьте,—сказал следователь.—Ска-
жите, есть ли в вашей комнате что-нибудь такое, что
могло бы заинтересовать другое лдцо?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, скажем, какой-нибудь документ или письмо.
Геннадий стал припоминать, на его лице появилось
смущенное выражение. Тамарин это заметил.
— Я понимаю. Вопрос этот может оказаться недели-
катным... Но согласитесь, нам надо знать всю правду,
иначе нам трудно будет найти убийцу.
— Как? — удивился Геннадий. — Ведь Рубинов уже
арестован. Разве вы считаете...
— Да, я считаю, что Рубинов может оказаться неви-
новным.
Геннадий снова задумался.
— Если так, я, конечно, не стану скрывать... Хотя мне
хотелось бы... Видите ли, тут дело связано с девушкой.
Я с ней дружу, но мне кто-то хочет помешать...
— Кто?
— В этом-то и дело, что я не знаю. Месяца три на-
зад я получил анонимное письмо. Прочитал его и был по-
ражен. В нем говорилось... В общем письмо с ног до го-»
ловы чернило Раю, девушку, с которой я дружу.
— Где это письмо?
— Оно у меня дома, в одной из книг.
— Вы рассказывали вашей девушке о нем?
— Что вы! Я просто подумал, что кто-то ревнует и хо-
чет помешать нашим встречам. Потом я получил еще
два подобных письма. Они тоже в книгах.
— Прошу вас сегодня же принести мне эти письма.
170

Геннадий снова задумался:
— Видите ли, в этих письмах, особенно в последнем,
много грязи...
— Не беспокойтесь, ваша девушка ничего не узнает.
Геннадий уже собирался идти, но следователь остановил
его:
— Подождите. Мы пойдем к вам вместе. Надо еще раз
осмотреть вашу комнату.
— Что ж. Я не возражаю...
Вооружившись лупой, Тамарин внимательно осмот-
рел книжный шкаф, кресло, стулья... Особое внимание
он обратил на ящик письменного стола. Неожиданно его
внимание привлекло какое-то темное пятнышко. Следова-
тель подозвал эксперта.
— Похоже на запекшуюся кровь, — сказал тот.
Тамарин оживился. Обратившись к Геннадию, он
спросил:
— Скажите, не приходилось ли вам ранить руку при
выдвижении этого ящика?
— Нет, такого случая не было...
— Отлично!— сказал Тамарин. Он изъял пятнышко
крови для последующей экспертизы. Следователь взял
также анонимые письма, которые предварительно внима-
тельно прочитал и осмотрел со всех сторон.
— Вас пока мы постараемся не тревожить, — сказал
он Геннадию, — только к вам одна просьба: надо сдать
кровь на анализ.
— А как же с Раей!
— Продолжайте встречаться с нею. Только о нашем
деле ни слова.
Результаты судебно-медицинской экспертизы пол-
ностью подтвердили предположение Тамарина. Группа
обнаруженной на ящике крови не совпала с группой кро-
ви Стрельниковых — матери и сына, это не была кровь и
Рубинова.
Будучи уже почти полностью убежден в том, что Ру-
171

бинов оговорил себя, следователь вызвал его на допрос.
Но Рубинов повел себя совсем странно. Он коротко зая-
вил, что убил Стрельникову и ни на какие вопросы отве-
чать не стал. Тогда Тамарин намекнул ему, что следствие
выяснило новые обстоятельства по делу, говорящие в его
пользу, Рубинов безразлично пожал плечами:
— Выясняйте, что хотите. Но Стрельникову убил я.
Прошу вас поскорее передать дело в суд.
Отправив Рубинова, Тамарин глубоко задумался. Неу-
жели он ошибается и идет по неправильному пути? Он
тщательно стал перебирать в памяти все обстоятельства
дела и пришел к выводу: надо продолжать поиск.
На следующий день Тамарин направился в ремеслен-
ное училище, где работала знакомая девушка Геннадия,
Рая Макарова.
— Мне нужно проверить кое-какие документы, — ска-
зал он,— предъявляя Макаровой свое удостоверение.
— Что-нибудь случилось? — встревожилась девуш-
ка. — Может я допустила ошибку?
— Не беспокойтесь. Речь идет об архивах. Мне нуж-
ны данные за позапрошлый год. Вы тогда, кажется, еще
не работали? Вот видите. Так что вы напрасно беспокои-
тесь...
Следователь оказался разговорчивым человеком. Он
все время шутил, рассказывал смешные истории, листая
старые бухгалтерские отчеты. Рая от души смеялась.
Только однажды лицо ее нахмурилось. Это произошло в
тот момент, когда в дверь заглянул какой-то мужчина.
— Ты занята? Извини, я потом зайду, — сказал он.
Тамарин сделал вид, что не обратил на это внимания.
Он продолжал шутить, но Макарова почему-то приуны-
ла. Перед тем как уходить, Тамарин вдруг спросил:
— Что это за молодой человек, который сюда загля-
нул? Кстати, я его где-то встречал. Он здесь работает?
— Да, он преподаватель училища.
Тамарин учтиво попрощался и вышел. Но перед тем,
172

как покинуть училище, он зашел в отдел кадров. Пред-
ставившись начальнику отдела .кадров, он спросил у него,
кто из преподавателей, по его мнению, ухаживает или пы-
тается ухаживать за Макаровой. Начальник отдела кад-
ров ответил сразу же:
— Это может быть только Волин. Ну и тип, скажу
вам. Ведь у него семья, но это его не удерживает. К тому
же он какой-то скользкий, что ли. Увертливый такой. Всег-
да может выкрутиться и показать себя в лучшем свете.
Следователь попросил личное дело Волина. При пер-
вом же взгляде на автобиографию, Тамарин нашел сход-
ство почерка Волина с почерком автора анонимных писем,
А по фотокарточке узнал того человека, который захо-
дил в бухгалтерию к Макаровой.
— Разрешите взять это личное дело на один день,—
попросил Тамарин.
— Пожалуйста!
Произведенная в тот же день графическая экспертиза
установила, что автобиография Волина и анонимные
письма написаны одной и той же рукой.
Тамарин пошел на решительные действия. Он
задержал Волина. Судебно-медицинская экспертиза
подтвердила идентичность группы крови, обнаруженной
на ящике письменного стола Геннадия и крови Волина.
Дальнейший ход следствия дал полную и ясную карти-
ну совершенного преступления и вскрыл подлинные мо-
тивы, породившие его. Правда, Волин вначале все пы-
тался отрицать, но потом понял, что запирательство бес-
полезно. Он дал исчерпывающие показания.
«Примерно год назад, писал он, в училище поступи-
ла работать Рая Макарова. Я с нею познакомился, она
мне понравилась. Хочу сразу же подчеркнуть, что это бы-
ло не просто увлечение, а серьезное чувство. Но когда
Макарова узнала, что я женат, она не захотела больше
со мной встречаться... Все было кончено. Я это тяжело
переживал. И к тому же появился этот студент Стрель-
173

ников. Он стал часто захаживать в училище. Между ним
и Макаровой завязались дружественные отношения. Я
стал ревновать ее. После мучительных раздумий я решил
сделать так, чтобы они больше не встречались друг с дру-
гом. Проследив однажды за Стрельниковым, я узнал, где
он живет. На следующий день написал и отправил на его
имя письмо, потом еще два таких же письма, в которых
всячески чернил Макарову. Я надеялся, что, прочитав все
это, студент перестанет заходить в училище. Но он и не
думал прекращать своих встреч с Макаровой. И тут, наря-
ду с ревностью, в моей душе стала* нарастать тревога. А
что, если Стрельников расскажет об этих письмах Мака-
ровой? Ведь она без труда догадается, что они написаны
мною. И тогда меня могут привлечь к ответственности за
клевету. Меня стал преследовать страх. Моим единст-
венным желанием было — во что бы то ни стало отобрать
у Стрельникова эти злополучные письма. Я долго не ре-
шался, но наконец пошел к нему домой. Его не оказа-
лось. Я встретился с его матерью... Она спросила, что пе-
редать Гене. Я сказал, что ничего передавать не надо и
что я снова зайду. Целый месяц я не решался за'йти к
нему второй раз. И вот однажды все же пошел... Это бы-
ло вечером, уже смеркалось. Я зашел на веранду, уви-
дел две двери. Постучался в одну из них. Никто мне не
открыл. Подошел ко второй, опять постучался. Тишина.
Я потянул ручку, дверь открылась. В комнате никого не
было. По.книгам и тетрадям, которые бросились мне в
глаза, я сообразил, что это комната Геннадия. Во всем
своем существе я ощутил нервную дрожь. А что, если уда-
стся? Ведь никого нет! Так будет гораздо лучше: самому
найти анонимные письма и незаметно уйти. Это мне по-
казалось гораздо лучше, чем требовать письма у Стрель-
никова. Я начал искать. Рылся в шкафу, выдвигал ящики
стола, даже слегка поранил руку... Вдруг за дверью я ус-
лышал шаги. Кто это? Неужели Стрельников? Я кинул-
ся второпях задвигать ящики стола. В это время дверь
174

открылась. «Гена, это ты?»—спросила мать Стрельни-
кова. Увидев меня, она испугалась, вскрикнула: «Что вы
здесь делаете?» Теперь ко всему прочему я оказался в
положении грабителя, который забрался в чужую квар-
тиру и был застигнут врасплох. Очевидно, Стрельникова
так и подумала. Я заметил, что она хочет выбежать из
комнаты. Мгновенно я сообразил, чем это для меня мо-
жет кончиться. Находясь в сильном нервном возбужде-
нии, я подскочил к ней, сжал ее руку. «Молчите! Я сей-
час удалюсь!» — тихо проговорил я. Но Стрельникова сно-
ва кинулась к двери и вскрикнула. Я изо всех сил рванул
ее за руку, и она повалилась на пол. И тут я стал ду-
шить ее... Я думал только о том, что надо убить ее, иначе
меня арестуют как вора. Когда все было кончено, я вско-
чил и хотел идти. Но в последний момент меня останови-
ла мысль, а что если я ее не задушил? Ведь меня тогда
обвинят и в покушении на убийство! Я чуть было не за-
выл от страха. Дрожащими руками выхватил перочин-
ный нож, открыл его и нанес сильный удар Стрельнико-
вой. После этого я бессильно опустился в кресло. Сколь-
ко времени так просидел? Не помню. Внезапно мысль о
совершенном мною преступлении, словно электрический
ток, пронзила меня. Я вскочил и подошел к двери. Слег-
ка приоткрыв ее, я услышал разговор двух каких-то жен-
щин во дворе. Выждал. Когда стало совсем тихо, я, ста-
раясь двигаться как можно бесшумно и быстро, вышел во
двор, потом на улицу, дошел до угла. И только тут со
страхом оглянулся: нет, никто за мной не наблюдал...»
Дело по обвинению Волина поступило в Верховный
суд республики. На этот раз, ознакомившись с материа-
лами следствия, состав суда пришел к выводу, что оно
было проведено тщательно и всесторонне. Все факты бы-
ли освещены объективно. Виновность Волина и алиби Ру-
бинова не вызывали никакого сомнения.

ОГЛАВЛЕНИЕ
5, 10, 16
37
97
108
120
128
132
139
149, 161
Зачислен навечно. Друзья. Обвал. В. Стаканов.
Перстень. /С. Фарниев.
Ветеран. Т. Джатиев.
Задание правительства. Д. Темиряев.
Неиспользованная путевка. М. Мамсуроз.
Месть. Б. Гурдзибеев.
В руках — судьбы. Л. Чипирова.
Парень из ОУР. Ю. Скляров<
Следы остаются. Запутанный клубок. А. Григорян.
СЛЕДЫ ОСТАЮТСЯ
Редактор В. И. Ларина
Художник А. В. Петров
Художественный редактор X. Т. Сабанов
Технический редактор Е. У. Датриева
Корректоры И. X. Д ж а н а е в а, А. Ф. Г о д ж и е в а
Наборщик 3. А. 3 а и г и е в а
Печатник Ю. И. Журавлев
Сдано в набор 7-1-1975 г. Подписано к печати 14-1У-1975 г. Формат бумаги 70хЮ81/з2»
Печ. л. 5,5. Усл.-п. л. 7,70. Учгтяо-изд. листов 7,916. Тираж 15000 экз. Заказ № 82.
Изд. № 3. Цена 34 коп. Бум. тип. № 2. ЕИ/Ю661.
Книжное издательство Управления по делам издательств, полиграфии и книжной
торговли Совета Министров СО АССР, г. Орджоникидзе, ул. Димитрова, 2. Книжная
типография Управления по делам издательств, полиграфии и книжной торговли
Совета Министров СО АССР, г. Орджоникидзе, ул. Тельмана, 16.